"Фантастика 2023-148. Компиляция. Книги 1-24 [Дино Динаев] (fb2) читать онлайн

Алекс Чижовский Инженер с Земли

Рейдер-носитель «Дагор», принадлежащий корпорации «Хиван», только что вышел из гиперпрыжка и, тяжело разгоняясь в сторону тусклой красной звезды — центра системы, приступил к сбросу вспомогательных кораблей. Первыми из дока выскочили четыре малых разведчика «Чисай» и, развернув модули антенн, разлетелись в разные стороны. Три звена, по шесть машин, тяжелых истребителей серии «Кавс» широким фронтом заняли позиции в авангарде формирующегося флота. Последними из ниш в корпусе корабля-носителя вышли два легких крейсера типа «Туват», ощетинившиеся многоствольными турелями ближней обороны.

Целью экспедиции являлась система СВР-12.24.8 в буферной зоне между империей Арвар и федерацией Нивэй. Источник нехарактерного излучения, зафиксированный пограничными станциями, с высокой вероятностью предполагал наличие червоточины в системе. Шесть прыжков по необитаемым системам от все еще небезопасного фронтира опустошили топливные запасы на треть и отняли у команды три стандартных месяца. Самоубийством маршрут выглядел только для тех, кто не знал технических характеристик «Дагора», бывшего транспорта снабжения имперского флота. Переделанный в легкий носитель на верфях федерации, корабль получил новые двигательные установки и дополнительный реактор. Восстановленный после списания военный гипердрайв последнего поколения позволял уйти от тяжелых кораблей, а собственного флота прикрытия хватало для защиты от устаревших пиратских истребителей.

Малые разведчики контролировали большую часть системы и все три известные зоны перехода, пока корабль-носитель заканчивал торможение над плоскостью эклиптики. Спустя одиннадцать часов после прыжка капитан и глава корпорации Лимас ан Сарнов замерли перед тактическим терминалом, проектор которого демонстрировал командному центру трехмерную план-схему системы с векторами движения зеленых значков истребителей и разведчиков. Иконки крейсеров прикрытия и жирная точка носителя остановились на отметке, рассчитанной искином для установки оборудования, обнаруживающего червоточины.

Из раскрытых створок трюма в космос вышли два одноразовых зонда-излучателя, облепленные ярко раскрашенными пустотными скафами инженерной группы. Дроиды неторопливо поплыли между хаотично разбросанными по грузовой палубе контейнерами, силовыми блоками и перекрученными антеннами, соединяя все части сенсорного комплекса «Сагнор-3» в единое целое.

— Это Ренье. Мы развернулись и начинаем сбор данных!

— Принято, у вас два часа!

— Данные пошли, есть помехи от сенсоров. Возможно, мы управимся еще быстрей, если перевести в пассивный режим датчики крейсеров.

— Это исключено, работаем!

— У нас есть данные. Получены координаты нестабильной сигнатуры. Сейчас червоточина уменьшается, ориентировочное время существования искин оценивает как сорок шесть дней, излучения навигационных маяков не зафиксировано.

— Все, этого достаточно, контракт мы уже выполнили. Федералам эта дыра неинтересна, стратегического значения переход не имеет. Имперцы пока могут спать спокойно.

Лимас еще отдавал последние инструкции научной группе, когда один из разведчиков доложил о возмущении пространства.

— Я «Глаз-два». Формируется зона перехода.

— «Глаз-три». Возмущение метрики. К нам гости!

— «Глаз-два». Тут носитель. Выход бортов. Насчитал тридцать шесть.

— «Глаз-три». У меня на сканере арварский линкор. Сбросил шесть эсминцев.

— «Глаз-два». Сильные помехи, у них подавитель или целеуказатель!

— Всем кораблям! — Лимас ан Сарнов открыл общий канал. — Разведчикам! Курс на стыковку с базой, мы готовимся к переходу в систему РВ-13.7. Разгон до прыжка займет четыре часа. Искин уже рассчитал расстояние между нами и группой носителя как две световые минуты со скоростью сближения — шестнадцать тысяч. С таким курсом их истребители нагонят нас через час и десять минут. Группа линкора — в трех световых минутах со скоростью сближения в семь тысяч. Слишком медленно, нас они не достанут, мы уйдем в прыжок раньше.

— Внимание, ударная группа! «Кавсы» — перехват выпущенных кораблей арварского носителя. Крейсерам — приготовиться к бою с противником!

— Оперативная группа арварцев. Быстро они нас засекли! — удивленно заметил Умас, третий пилот и оператор защитных систем.

— Скорее всего, у них в этой системе есть сеть датчиков, мы ее пока не нашли, — отозвалась Линара, второй пилот рейдера.

Восемнадцать тяжелых истребителей-штурмовиков серии «Кавс», в прошлом году снятых с вооружения федерального флота и выкупленных корпорацией, формируя широкий клин из шести троек, быстро сближались с двадцатью двумя арварскими средними истребителями «Вассер», прикрывающими четырнадцать асимметричных угловатых бомберов «Каннут».

— Пилоты, вломим арварцам?

— Да, лейтенант, уроем их!

— Всем внимание! — скомандовал Гуни, командир подразделения и ведущий второго звена. — Несущим ракеты — боеголовки снять с предохранителей!

— Есть! — отозвались ведущие троек истребителей.

— Ведомым — пушечный огонь с ближней дистанции!

— Принято… — отозвались ведомые, и стало слышно, как роторные орудия набирают обороты и сотрясают корпус тяжелых истребителей.

— Дистанция до цели!

— Три тысячи сто, лейтенант!

— Двигатели — на форсаж, готовность — десять секунд!

— Форсаж, десять секунд! Отсчет пошел!

— Вали их! — успел выкрикнуть Гуни, перед тем как включившийся генератор компенсации перегрузок заставил его замолчать.

До точки пуска блоков ракет тяжелым истребителям оставалось не больше двадцати секунд лету, когда из строя приближающихся арварских «Вассеров» навстречу «Кавсам» полетели ракеты дальнего радиуса действия и прицельные лазерные импульсы. Плотный заградительный огонь турельных пушек и залпы неуправляемых снарядов вызывали детонацию боеголовок ракет, и было похоже, что штурмовики на форсаже несутся сквозь стену сплошного огня.

Бой быстро перерос в свалку, и звенья рассыпались. Теперь эфир был забит отрывистыми командами, очередями пушек, ругательствами и криками раненых в поврежденных и разваливающихся машинах.

Корпус истребителя вздрогнул от прямого попадания, разнесшего верхнюю турель на куски. Сержант Слай, ведущий звена, бросил свою машину в разворот, уходя с прицела сразу двух машин противника, за которыми мелькнул нескладный корпус бомбера. Выпущенные сержантом ракеты уже поразили три истребителя, смятыми и обугленными кусками металла продолжавшие лететь по инерции. Пилот тут же открыл орудийный огонь по удачно попавшей в прицельную сетку кабине уродливого «Каннута» с уже оторванной чьим-то попаданием плоскостью. Отметка одного из ведомых погасла — арварец в упор выпустил по штурмовику ракету, и поврежденная машина мгновенно превратилась в огненный шар. Оставшийся «Кавс» звена успел перечеркнуть имперца очередью из двух роторных орудий, облетев вспухший от внутренних разрывов корпус и успевшего отстрелить спасательную капсулу пилота.

Прорвавшиеся через заслон девять арварских машин уходили по направлению к рейдеру, набранная скорость не позволяла вышедшим из боя тяжелым истребителям, заканчивающим маневр торможения, догнать их. Восемь оставшихся в строю потрепанных «Кавсов» по широкой дуге возвращались к месту боя, где среди обломков дрейфовали спасательные капсулы.

— База — истребителям. Кого упустили?

— Это Джок, там шесть торпедных бомберов.

— Встретим, у вас новая точка сбора. Будем там через сорок семь минут.

— Принято!

— Как всегда, Слай? — Бархатный голос Таниз в командном канале отвлек сержанта от подсчета суммы премиальных за проведенный бой.

— Да, странно. Из пилотов противника опять никто не выжил, — усмехнулся Слай, расстреливая капсулу с арварским имперским гербом. Пушки клацнули пустыми затворами, а окровавленные осколки защелкали по оплавленной броне «Кавса».

— Джок, подбери командира. Я вытащу капсулу Малика! — Таниз несколькими короткими импульсами маневровых двигателей поймала на приваренный к левой плоскости крюк буксировочный зажим спасательной капсулы, а идущий в двадцати метрах за ней ведомый одиночным выстрелом противоракетного лазера намертво сплавил соединение.

Спустя несколько минут сильно поредевший отряд тяжелых истребителей, потеряв десять машин и восемь пилотов, лег на курс к точке рандеву со своим кораблем-носителем.

— Внимание. «Дагор» — крейсерам. Приоритет — бомберы и их торпеды! На истребители не отвлекаться! Есть координаты для заградительного огня главным калибром.

Башни однотипных «Шимара» и «Ашаба» развернулись в сторону противника, и орудия выплюнули в приближающихся имперцев залп кластерных снарядов. Космос разорвала стена огня, и тысячи шрапнельных сегментов вонзились в добычу. Два «Каннута» исчезли в огненной вспышке, когда сдетонировали их торпеды, один «Вассер», пораженный сразу несколькими осколками, прошившими корпус насквозь, беспомощно закувыркался в пространстве. Следующий залп уничтожил еще один истребитель, опустошавший в это время свои подвесные контейнеры с электронными обманками, под прикрытием которых арварская ударная группа уже вошла в зону действия башен ближней обороны.

Крейсеры открыли огонь из турельных пушек — сразу три очереди скрестились на не увильнувшем от трасс бомбере, и он мгновенно разлетелся снопом гаснущих искр. Легкая дрожь корпуса рейдера означала, что все многоствольные пушки правого борта щедро расходуют свой боезапас. Еще один «Каннут», поспешивший сбросить свою поврежденную торпеду, исчез в яркой вспышке после случайного попадания в ее боеголовку.

Последняя пара бомберов, расходясь в стороны и теряя куски обшивки, выпустила все свои четыре торпеды и отстрелила опустевшие контейнеры подвесных помехопостановщиков. Системы наведения турелей успели захватить беспорядочно маневрирующие торпеды, и три корабля ордера огрызнулись стеной огня. Две торпеды удалось уничтожить на безопасном расстоянии, еще одна сдетонировала в непосредственной близости от силового щита одного из легких крейсеров.

Электромагнитная волна от близкого взрыва ударила по датчикам и системам наведения, и замолчавшие турели пропустили последнюю торпеду, разнесшую на куски один из четырех двигателей рейдера. Потерявший управление от близкого разрыва, последний арварский истребитель расплющился о борт в районе грузовых трюмов.

Не повезло легкому крейсеру «Ашаб», потерявшему почти все свое вооружение, кроме двух многоствольных пушек ближней обороны с противоположного от взрыва борта. Кроме того, вышел из строя один из двух реакторов, и мощность двигателя резко упала. Он еще держался рядом с рейдером, но было понятно, что это ненадолго.

— Пилоты, статус?

— Третий двигатель мертв, второй потерял сорок три процента мощности, — отозвался первый пилот Леннер.

— Ускорение упало на треть. Сбой синхронизации потоков скоро уменьшит его еще больше! — добавил Умас.

— Кэп, с учетом повреждения двигателей искин увеличил время разгона для прыжка на три часа и сорок две минуты.

— Исключено. За это время артиллерия линкора размолотит нас в пыль. Мы не сможем прыгнуть на РВ-13.7, даю новый курс. Разворачиваемся на ЛВ-15.41, обойдем по широкой дуге червоточину и прыгнем. Разгон займет пять часов, по расчетам искина, мы будем в зоне действия дальнобойных пушек имперца около двадцати минут на последнем участке траектории. По пути разберемся с их носителем, авиагруппу свою он уже потерял, с шестью оставшимися истребителями прикрытия для нас он — легкая цель, — пояснил Лимас.

— Внимание, группа штурмовиков! У нас изменение планов, даю координаты новой точки встречи. Рядом с вами через одиннадцать минут пройдут два пустых бомбера. Уничтожить! Разведчикам, первому и четвертому! Позиции, новые координаты.

Переключившись на интерфейс тактического терминала, глава корпорации отметил, как погасли две красные точки, пересекшись с россыпью зеленых, и отдал приказ поврежденному крейсеру стыковаться с рейдером. Подтянутый двумя транспортными лучами, оплавленный корпус легкого крейсера занял свое место в боковой нише корпуса.

— Снять все навесное, на подвески — неуправляемые бомбы, двойной… нет, тройной комплект противоракет, выход по готовности! — Переключившись на камеры дока, глава корпорации несколько секунд смотрел на техников, забегавших вокруг замерших в опустевшем доке восьми вернувшихся штурмовиков и двух малых разведчиков.

Спустя час легкий крейсер «Шимар» и шесть заправленных и перевооруженных «Кавсов», пилотируемых самыми опытными пилотами корпорации, легли на курс, ведущий к арварскому носителю.

Задолго до приближения к рассчитанной корабельным искином дальности эффективного огня противника заговорила единственная двухорудийная башня крейсера, посылая свои кластерные снаряды в широкий борт имперского носителя «Аш-Хамар», сметая антенны и турели ближней обороны.

Не обращая внимания на шквальный огонь нескольких уцелевших лазерных и ракетных башен имперца, шестерка «Кавсов», форсировав свои двигатели и расцепив бомбовые захваты, разбежалась в стороны, уходя из района боя. Мгновенно лопнули два «Вассера», которым не повезло оказаться на пути пушечных трасс одной из троек отходящих после атаки штурмовиков.

Больше половины выпущенных бомб, самостоятельно преодолев оставшееся расстояние, ударили в борт носителя. Некоторые из них пробили бронированные створки перезарядных ячеек и взорвались внутри них. На борту начался сильный пожар, и подошедший почти вплотную к своей обездвиженной жертве «Шимар» добил ее двумя торпедами. Никем не преследуемые последние четыре арварских истребителя на форсаже рванули от оплавленной мертвой туши своего носителя в сторону группы линкора.

— «Глаз-четыре». У меня тут носитель, большой транспорт, еще один, три средних.

— Ясно, убирайся оттуда! Арварский конвой, вот почему мы попали под раздачу, — тихо пробормотал ан Сарнов.

— Я «Глаз-четыре». Фиксирую повышение фона в вашем квадрате.

— База — ударной группе. Вас нащупали дальномерами. Сейчас долбанут.

— Подлетное время?

— Две минуты, кэп.

— Совсем рядом с нами. Через шесть минут входим в зону действия артиллерии линкора. Истребителям — даю координаты новой точки встречи. Подберем вас перед прыжком.

— Принято! — Пилот «Шимара», не дожидаясь команды, отключил ходовой и, выкрутив дюзы маневровых двигателей, развернул свой крейсер бронированным носом к облаку подлетающих снарядов первой волны.

Два заряда, выпущенные из тяжелых дальнобойных орудий линкора, один за другим ударили в бронированный нос легкого крейсера, и его корпус не выдержал. Многочисленные внутренние разрывы превратили корабль в крошечную звезду, и Лимас ан Сарнов, глядя на погасшую зеленую отметку, тихо выругался с горькой злостью.

Получая удар за ударом, «Дагор», выжимая все из своих уцелевших двигателей, разгонялся для прыжка в систему ЛВ-15.41. За последние восемь минут сотрясаемый близкими разрывами рейдер-носитель получил уже как минимум десяток прямых попаданий в корпус. Несколько зарядов даже прошили прочный корпус в районе грузовых палуб насквозь, разорвавшись с противоположной стороны от входных двухметровых пробоин.

Командную рубку сотряс сильный удар — сразу несколько снарядов пробили массивную броню, прикрывающую один из трех реакторов. Экраны на рабочих местах пилотов замигали, когда поврежденный модуль приступил к процедуре аварийного отключения. Оставшиеся два реактора выдержали перегрузку, и ремонтные дроиды бросились в поврежденный отсек. Еще одна боеголовка пробила тяжелую створку дока, устроив огненный ад от детонации боеприпасов и топлива, складированных там для снабжения авиагруппы. В своих стартовых боксах сразу же были уничтожены два разведчика и вся группа инженеров и техников корабля, возившаяся с двумя поврежденными штурмовиками.

— Вышли из зоны обстрела! Статус?

— Зарядка гипердвигателя остановлена на девяносто два процента, мы потеряли один реактор!

— Множественные повреждения корпуса; док и полетная палуба уничтожены! — добавила второй пилот Линара.

— Навигационный и тактический искин начали перезагрузку, прыжок невозможен…

— У нас нет иного выхода, курс — червоточина! — Лимас перевел взгляд на боковую панель со схемой рейдера, пестревшую желтыми и красными отметками.

— Принято! — обреченно выдохнул первый пилот.

— Мы можем принять наши штурмовики на восьмую грузовую палубу, она почти не повреждена…

— Да, это возможно, мы такое уже делали! — оживившись, затряс своей лысой головой Умас.

— Приступайте! — Активировав уцелевшие камеры, спустя несколько минут глава корпорации наблюдал за тем, как шестерка «Кавсов» и двойка разведчиков «Чисай», протиснувшись через разбитые створки трюма, тяжело плюхались на палубу, оставляя в закопченном покрытии глубокие рваные борозды.

Спустя девять минут сильно поврежденный рейдер-носитель «Дагор», развернувшись кормой для торможения и войдя в червоточину, исчез из системы СВР-12.24.8.

В тактическом зале рейдера стояла тишина, несмотря на присутствие в помещении почти трех десятков людей, каждый из которых был занят своим собственным делом. Пилоты малых кораблей просто сидели в креслах, подключившись к тактическому искину, прокручивая детали прошедшего боя или активировав симулятор. Двое на своих планшетах листали отчеты о повреждениях систем со списками необходимых запчастей, а связистка с медиком шепотом обсуждали потери корпорации.

— Прошу внимания! — Незаметно появившись в помещении, Лимас ан Сарнов включил план-схему на одной из стен. Отметив на увеличившемся фрагменте спирали галактического диска две точки, соединил их волнистой линией и кивнул пилоту.

— Капитан, искин рассчитал расстояние в восемьдесят три прыжка до ближайшей известной системы Содружества. Топлива у нас только на двенадцать, путь обратно возможен только через дыру. Она закроется через сорок четыре дня, — с сожалением покачал коротко остриженной рыжей головой первый пилот Леннер.

— Как вы все уже знаете, мы оказались в неисследованном секторе пространства. Рейдер сильно поврежден в бою, проход через нестабильную межпространственную дыру вывел из строя еще часть систем. Пилоты загнали «Дагор» в астероидный пояс системы 23-54В, в которой находится червоточина, датчики переведены в пассивный режим, и дроиды сейчас выполняют работы по восстановлению целостности корпуса.

У нас неработающий гипердрайв и заглушенный поврежденный реактор. Так как управляющий модуль ремонтного комплекса «Нидар-10М» был уничтожен вместе с шестью дроидами и почти всем техническим персоналом корабля во время взрыва доков и полетной палубы, искин пока не может выдать прогноз по ремонту. В грузовом отсеке есть комплекс «Парн-14А», предназначенный для ремонта стационарных пустотных платформ, полученный мною в качестве части оплаты за предыдущий контракт.

Однако среди тридцати четырех разумных на борту нет никого с индексом интеллекта больше ста восьмидесяти и инженерной специализацией, которая необходима для его активации и перенастройки. Кроме того, в моих личных активах есть установочные комплекты нейросетей: один «Инженер-5М» и два — «Техник-3В», а также несколько необходимых баз данных к ним. — Глава корпорации сделал паузу. — Далее, наш специалист в условиях медотсека сможет установить нейросеть на мозг, ранее не подвергавшийся модификации. У вас всех они уже модифицировались, так что этот вариант отпадает — добровольцы-смертники для опытов не нужны. — Ан Сарнов усмехнулся.

— Нам нужны несколько новых членов команды с высокими параметрами индекса интеллекта — так мы сможем значительно ускорить ремонт и вернуться в пределы Содружества. Поэтому сейчас начнем поиск разумных, подходящих нам и готовых вступить в экипаж. Сразу скажу, маловероятно наличие таких желающих. Арварцам, конечно, проще, они бы сделали рабом каждого, кто смог поместиться замороженным брикетом в их грузовых отсеках, — улыбнулся Лимас.

— У нас есть первые данные от сенсоров: мы поймали излучение из системы 24-54В. Было бы странно его пропустить — они излучают на всех диапазонах. Искин уже расшифровал передачи — это примитивно модулированные радиоволны. Индекс развития цивилизации близок к отметке шесть плюс: открытие эффекта деления частиц, оружие на его базе, начало освоения космоса, отсутствие всепланетного правительства. Тупиковый путь развития; искин уже выдал предварительный прогноз — самоуничтожение цивилизации и откат к индексу три минус в ближайшее время. Скорее всего, это одичавшие остатки колонии Сеятелей; не думала, что их ковчеги забирались так далеко… Невероятно, но среди них живут арварцы — вот отчетливые изображения аборигенов с черной кожей! — удивленно протянула Линара.

— У имперцев теперь на один носитель меньше! Мы их здорово разозлили; как бы арварцы не захотели нанести нам визит дружбы через дыру, — пробурчал Гуни, командир наемного подразделения пилотов-штурмовиков.

— Не думаю! Для них мы ушли в прыжок, пусть ищут нас в окрестных системах! — спокойно ответила второй пилот.

— Червоточину им не обнаружить. Сомневаюсь, что у них тут все необходимое оборудование, а пока прибудут их яйцеголовые из метрополии, мы отремонтируем прыжковый двигатель, пройдем через дыру и исчезнем из этого сектора. Ждать нас они точно не будут — у них приказ провести конвой, и держать в окраинной системе такие силы ради одного нашего корабля им невыгодно, — добавил Лимас.

Поднявшийся со своего кресла Умас Горт махнул рукой с планшетом, привлекая всеобщее внимание.

— Наш единственный корабль, способный к переходу и атмосферным маневрам, — легкий крейсер «Ашаб». Сейчас он почти безоружен, действует только один реактор, однако гипердвигатель не поврежден. В таком состоянии до системы 24-54В ему потребуется два прыжка. Противолазерное покрытие корпуса поглощает радиоволны, поэтому аборигены смогут обнаружить его только визуально.

— Согласен. Готовим экипаж и группу высадки! Вместо двух штатных пилотов крейсера пойдут Умас и Линара — у них самый большой опыт боев в атмосфере. Старший специалист медотсека — Торн, на нем список диагностического спецоборудования для погрузки. Группа силового обеспечения — лейтенант Анар Гуни и четверо его подчиненных. Снаряжение — только легкое оружие и парализаторы. Готовность — через три стандартных часа!

Очнуться на бугристом пластиковом ложе с покалывающим виски обручем, прилипшим к голове, и несколькими гибкими проводками, ползающими по лицу, для Алекса было несколько непривычно. Нет, он, конечно, мог припомнить, как после нескольких ранних студенческих загулов прошедший день почти начисто стирался из памяти, но это уже точно перебор!

Покачивая внезапно отяжелевшей головой и морщась от прыгающих перед глазами при любом движении ярких пятен, Алекс попытался пошевелить онемевшими ногами. Тело окатили потоки теплого, пахнущего какой-то медицинской химией воздуха. Глаза резанул яркий свет, заставивший его зажмуриться. Обруч на голове несколько раз противно пискнул и отвалился на изогнутую подушку в изголовье странного агрегата. В гудящей голове начало проясняться, и Алекс стал вспоминать недавние события.

После окончания Минского государственного электротехнического университета Алексей, как и большинство его знакомых по кафедре, отклонил предложенное ему государством распределение в поселок на должность инженера-электрика совхоза. Отправляться в белорусскую глубинку к коровам и свиньям совершенно не хотелось. Заранее прикинув возможные перспективы, молодой человек последние два года упорно занимался самообразованием, вечерами подрабатывая в маленькой частной фирмочке установщиком сигнализаций и систем видеонаблюдения.

Все свои свободные деньги тратя на курсы разговорного английского, он стал мало времени уделять частым студенческим пьянкам и походам в клубы, нередко заканчивающимся драками. На все задуманное денег катастрофически не хватало. Несколько зеленых бумажек с портретами американских президентов, присылаемых от отца, иногда вспоминавшего о своем отпрыске, не спасали положение. Давно уехавший в жаркую Венесуэлу по рабочему контракту и уже успевший там жениться на местной, ушлый папаня сам с трудом сводил концы с концами.

Сложная экономическая ситуация в стране и несколько прошедших в последнее время деноминаций не прибавляли уверенности в завтрашнем дне уставшему народу бывшей советской республики с гордым названием Беларусь. Поэтому Алексей поставил своей целью постараться уехать туда, где условия жизни будут лучше, чем на родине.

Вчера защитив диплом и получив на руки заветные корочки вместе с невзрачным значком, Алексей на даче одного из сокурсников праздновал с такими же молодыми инженерами-энергетиками это событие. Днем всей компанией жарили шашлыки и купались в тихом озере, к вечеру застолье плавно переместилось в дом.

Сначала все выпили за успешное завершение пятилетнего срока, после — за здоровье, потом — за давнюю дружбу и за милых дам, всех присутствующих. Добавили за тех, кого ждала повторная защита, вспомнили недавно родившуюся дочку, оставленную дома Михаилом, его приятелем. Коньяк незаметно закончился, а настроение у Алекса резко подскочило. Кто-то включил музыку, на веранду потянулись парочки. Полина, ухватив Алексея за руку, потащила его танцевать. Пухленькая брюнетка, сестра Михаила, давно уже имела планы на него, однако он старался не отвечать на ее знаки внимания, не собираясь портить давнюю дружбу мимолетной интрижкой. Из вежливости покрутившись вместе с ней и другими уже хорошо принявшими парочками под незатейливую попсовую мелодию, молодой человек вышел прогуляться на полянку перед домом, окруженную покосившимися теплицами и запущенными грядками.

— Леха, вот ты где! Чем думаешь дальше заняться? — подошел Олег с тлеющей сигаретой в руке.

— Пока еще не знаю, — признался Алексей, — есть халтурка, без хлеба не останусь.

— А давай к нам: батя денег немного даст, с Костиком собираемся открыть магазинчик. Будем возить из Китая технику через Россию — сотовые, ноутбуки под заказ. Все завязки есть. Будешь у нас менеджером-консультантом.

— Нет, впаривать китайское барахло — не для меня.

— Ну зря ты так — нормальная работа, встанешь на ноги, кредит возьмешь, тачку купишь…

— Я подумаю, — тактично ответил Алекс. — Мне две недели еще на курсы ходить надо. Да и есть пока чем заняться.

— Ну смотри: звони, если что.

Олег, докурив сигарету, удалился. Со стороны дома послышались новые голоса — это две незнакомые ему блондинки, выйдя на крыльцо, смеялись и что-то разглядывали на экранчиках своих навороченных мобил.

Неожиданно для Алексея обе девушки, нелепо подогнув ноги и замолчав, упали на землю, уронив дорогие телефоны в грязь. Бросившись помочь, он краем глаза заметил вытянутую тень, закрывшую звезды, и потерял сознание.

— Торн, ты протестировал все двадцать четыре образца? Через три часа действие парализатора закончится.

— Да, Лимас, заканчиваю с последним; этот экземпляр очень интересен — у него есть потенциал эмпата: если установить биомодификант — то раскроется.

— Этот имплант стоит как два наших рейдера; что по остальным?

— Обнадеживающие данные. Их показатели индекса интеллекта варьируются от ста шести до двухсот четырнадцати.

— Это планета гениев? Я смотрел статистику моего родного мира — у нас в среднем только восемьдесят шесть человек с индексом больше сотни на каждую тысячу разумных.

— Не все так просто, — пояснил доктор. — Вот, например, этот. Почти эталонный образец: его показатели мозговой активности идеальны!

— Какие именно, док?

— Коэффициент отторжения — почти нулевой; тут явно не обошлось без генетической селекции, но это определенно невозможно на их текущем уровне развития.

— Торн, введи ему тестовую дозу разгонной смеси и сними данные еще раз.

— Уже сделал: для него это совсем не опасно — выходная кривая разброса немного ниже образца чиварцев.

— Своими словами, док: что это значит?

— Он сможет использовать функцию ускорения нейросети для загрузки баз данных не раз в сорок семь дней, как ты, а гораздо чаще; может быть, даже каждые двадцать или семнадцать дней. Токсины выводятся очень быстро.

— Есть мысли, как они этого достигли?

— Да. Я думаю, Сеятели основали эту отдаленную колонию как тестовую, для изучения результатов вмешательства в геном, однако потом что-то пошло не так, и они прекратили эксперимент. Кроме того, изменения сильно уменьшили продолжительность жизни аборигенов, и она составляет в лучшем случае около восьмидесяти лет. Не имея в голове вспомогательного компьютера — такого, как наша нейросеть, жители этой планеты с детства забивают память кучей ненужной информации, даже на треть не усвоив ее. Они развивали свой мозг естественным путем на протяжении многих поколений.

— Так они что, как чиварцы, только лучше? — вмешался в их разговор Слай.

— Эти аборигены выжили, а чиварцы нет. Сам-то как думаешь? — ухмыльнулся доктор.

— Я слышал, что они не совсем вымерли…

— Пока еще нет, после восьми поколений постоянных биомодификаций их геном потерял вариативность, и сейчас они на грани исчезновения. За десять лет они потеряли две последние колонии и сейчас завозят в свой материнский мир толпы беженцев с отсталых планет, чтобы хоть как-то сократить убыль населения.

— Ясно, постарайтесь уговорить полететь с нами эту! — Сержант, ехидно подмигнув доктору, погладил руками туго обтянутые материалом полупрозрачной блузки выпуклости одной из лежащих в беспамятстве аборигенок.

— Я провел поверхностное ментоскопирование трех экземпляров с самыми высокими параметрами индекса интеллекта. Уверен, что потенциально самый перспективный абориген с потенциалом эмпата согласится улететь с нами. У него нет сильных привязанностей, он хочет сменить место обитания.

У второго исследуемого есть ребенок, объект эмоционально привязан к его матери. Кроме того, я уловил сильные позывы получить транспортный агрегат в виде металлического жука, и примитивный коммуникационный прибор с устройством воспроизведения изображений. Абориген даже готов попасть в долговое рабство на несколько лет ради этих статусных вещей; вероятно, в том обществе их обладатель получает какие-то привилегии.

Третий объект — женщина в возрасте деторождения. Здесь у нас разные просматриваются изображения каких-то строений со странным символом: вероятно, культовым. А тут, как я вижу, поклоняются висящему на стене мертвому аборигену. Женщина уверена, что после смерти попадет с ним в какое-то место, где ей будет очень хорошо. Похоже на один из культов хакданцев.

— Я поговорю со всеми позже, — кивнул Лимас ан Сарнов.

— Похоже, у аборигенов есть чувство юмора — в переводе на интер название их планеты звучит как Грязь, — улыбнулся доктор.

— Уже занес его в реестр.

Алекс открыл глаза, увидел склонившегося над ним невысокого, плотного сложения мужчину в сером комбинезоне с множеством карманов и плоских коробочек, прикрепленных к поясу.

Небольшой животик вместе с необычным нарядом придавали незнакомцу слегка комичный вид. Сфокусировав взгляд на его лице, Алекс на мгновение ощутил чужие эмоции — удивление, ожидание и беспокойство. Сноровисто ухватив Алекса за предплечье, мужчина помог тому сесть и сунул в руку прозрачный стакан с мутной жидкостью.

— Выпей, слабость быстро пройдет. Это нормально, после капсулы всегда так, — непривычно растягивая звуки, с успокаивающими интонациями произнес незнакомец.

Кивнув и протолкнув в пересохшее горло гадкую на вкус жижу, молодой человек понял, что язык незнакомца он никогда ранее не слышал, но тем не менее отлично понял смысл фразы.

— Сейчас боль пройдет, потерпи! Это было необходимо. Теперь ты знаешь интер. Этот обруч — эффективная система обучения. Сейчас у тебя словарный запас подростка. Через несколько минут твой разум усвоит остальное. Постарайся пока избегать сложных слов. Говори проще. Ты понял меня?

— Где я? Кто ты? Что со мной? — просипел Алекс.

— Мы на космическом корабле. Зови меня Торн: я — врач, проводил обследование твоего организма. Ты все скоро узнаешь. Тебе никто здесь не угрожает, — мягко произнес мужчина.

Проанализировав свои ощущения, он понял, что именно не так. Удаленный давно зуб, вместо дыры от которого сейчас был новый. Больше не беспокоящее сильно ушибленное неделю назад колено. Кроме того, вся одежда куда-то исчезла, и сейчас он сидел совсем голый на неудобной кушетке под нависшей изогнутой крышкой.

Алекс обвел взглядом небольшое помещение, похожее на заваленный многолетним хламом склад. Ярко светящийся потолок, множество раскрытых контейнеров, стоящих в беспорядке вдоль серых стен. Гроздья вытянутых округлых банок в держателях, толстые кабели, ветвящиеся по ребристому полу. Закрытый и тихо гудящий саркофаг с полупрозрачной крышкой, за которой просматривался лежащий обнаженный человек.

— Что ты собираешься со мной делать? Значит, все правда — серые человечки, опыты над людьми? Всегда думал, что это выдумки… — В голове Алекса разрозненные части головоломки сложились в одно целое, и он потрясенно замолчал. До этого момента он воспринимал пресловутые летающие тарелочки как удачную находку газетчиков и уфологов, стригущих деньги с доверчивых простаков, или как неубедительные оправдания российских военных, скрывающих потерю очередного своего секретного спутника из-за бракованных китайских деталей, купленных на остатки разворованных денег.

— Просто поговорить. После, если захочешь, вернешься на то же место, где тебя взяли. — На десяток секунд Торн замер, уставившись в одну точку.

— Я не нашел никаких упоминаний о разумных с серым цветом кожи в моих базах данных. Из всей группы в капсуле регенерации побывал только ты один. Я потратил три картриджа, чтобы быстро сбить негативный отклик тестовой дозы разгона и провести минимум восстановительной терапии. Теперь твое физическое состояние близко к идеалу, вылечены поврежденные органы и уменьшен эффект общего старения организма. Процедура добавила тебе больше десятка лет жизни. Как ты считаешь, это достаточная компенсация за причиненные неудобства?

— Да. Кто это? — спросил Алекс, пристально разглядывая саркофаг, на боковой панели которого начали моргать индикаторы.

— Малик, — заметил его интерес доктор, — через полчаса будет в норме. Ему успел сломать челюсть и устроить легкое сотрясение мозга один из твоих приятелей. Эмоциональная нестабильность. Приводить в чувство сразу четверых было ошибкой. Хорошо, что всех вовремя усыпили. Кстати, твоя одежда — в этом контейнере на полу.

— Мишка постарался, наверное. Он боксом занимался; будет потом всем трепать, как вырубил серого человечка, — ухмыльнулся Алекс, натягивая свои мятые джинсы.

— Это маловероятно: почти все получили инъекцию нертала. Когда мы их отпустим, последние несколько дней никто не вспомнит. Сейчас очередь последней девушки. Скоро и ты будешь свободен.

— Я готов! — застегивая последние пуговицы рубашки, ответил Алекс.

— Тогда следуй за мной.

Пройдя несколько коротких коридоров и спустившись на гудящей платформе лифта, Алекс в компании Торна оказался на площадке с несколькими широкими прямоугольными люками.

— Это основной шлюз. Нам нужно на грузовую палубу, все сейчас там. — Прикоснувшись к блестящему квадратику на стене, доктор заставил створки раздвинуться.

Следуя за своим проводником, он решился на эксперимент и так же провел рукой по сенсору со стороны склада, однако, против его ожиданий, двери остались на месте.

— Не получится. Твоего идентификатора нет в списке разрешенных, — заметив его действия, обернулся Торн.

Они проследовали через большое помещение с проходом, по двум сторонам которого на низких широких столах лежали аккуратными рядами люди из компании Алекса. Многие из них были почти без одежды — похоже, их накрыло, когда вечеринка уже была в самом разгаре.

— Они просто спят, не волнуйся.

— Надеюсь, что не вечным сном…

— Будь уверен, с ними все в порядке, шутник. Мы уже пришли. — Доктор открыл дверь, и по ушам землянина неожиданно ударил истошный женский визг.

Алекс рассматривал шесть человеческих существ, некоторые из которых могли похвастаться не совсем ординарной внешностью. Возможно, некоторые из них и вовсе людьми не являлись.

Трое мужчин, стоящих рядом с гигантом в красном, явно высокотехнологичном скафандре. Ломаные линии пластин, похожий на мелкую кольчугу черный гибкий металл сочленений доспехов и висящие на бедрах две открытые кобуры с непривычно выглядящим оружием, чем-то напоминающим средневековые дуэльные пистолеты. Массивная голова с многочисленными багровыми и черными пятнами замысловатых татуировок на блестящей лысине. Алекс дернулся, поймав исходящее от этого явно очень опасного типа ощущение угрозы.

Стоящий рядом с гигантом мужчина привлекал внимание своим черным мундиром и небольшой коробочкой прибора, закрепленного с правой стороны седой головы у виска. Другие двое, сжимающие в руках оружие, похожее на короткоствольные автоматы, видимо, были просто охраной. Отдельно от этой компании сидели на ящиках две женщины в обтягивающих комбинезонах серо-стального цвета. Одна — стройная яркая блондинка. Другая, с короткими волосами ярко-фиолетового цвета, была почти на голову выше своей соседки.

Стоящая перед седым девушка только что прекратила визжать и упала на колени, завывая и бессвязно бормоча. Алекс услышал только какой-то бессмысленный бред про демонов, искупление и адское пламя. Вспомнил, что ее зовут Марина, и она уже подкатывалась к нему с предложением изучать священные книги. В принципе он понимал ее реакцию: в компании такого урода недолго и головой двинуться, тем более с затуманенными разной сектантской мутью мозгами.

Седой невозмутимо кивнул, и один из охранников поднял свое оружие и нажал на курок. Тело припадочной обмякло, и мужчина деловито утащил ее к остальным спящим.

— У нас сложная ситуация. Мы застряли далеко от дома. Наш корабль сильно поврежден. Большой риск. Потери в команде. В экипаж нужны разумные. Ты подходишь. Заработок, долголетие, защита. Согласен? — начал седой рублеными фразами.

— Лимас, он уже усвоил язык и полностью адекватен. Можешь говорить нормально, он понимает, — вмешался Торн.

— Я могу предложить тебе стандартный контракт инженера, добавив пункт безвозмездной установки симбионта-биокомпьютера, новейшей специализированной нейросети пятого класса с четырьмя базами данных. Медицинское обеспечение. Легализация в федерации Нивэй с получением гражданства, после прибытия в ее пределы. Примерно через четыре месяца, которые займет наш обратный путь. Есть вероятность того, что операция пройдет неудачно, но она минимальна. Также могу добавить: скорее всего, ты не сможешь вернуться в свой родной мир — слишком большое расстояние разделяет миры Содружества и твою планету Грязь. Разумеется, ты становишься членом корпорации «Хиван». Со всеми правами и обязанностями, из этого вытекающими. Твое решение?

Алекс задумался. Неожиданное предложение — все бросить и взять билет в один конец. Никакой возможности вернуться. Оставить всех своих друзей, коллег и немногочисленных родственников. Заиметь инопланетного паразита в своей голове с ненулевой вероятностью превратиться в овощ после операции. Получить новые знания, специальность и провести как минимум четыре месяца в железной коробке, болтающейся где-то в космосе. Однако теперь он понял, что уже не сможет жить так, как раньше. Это шанс вырваться из привычного круга — реализовать себя, забыть про финансовые кризисы, надоевшую уже работу и перспективу закончить свою жизнь, прозябая на нищенской пенсии и считая каждую копейку.

— Согласен! Только моя планета называется Земля! — ответил Алекс.

— Контракт принят. Ты получишь свой экземпляр после установки нейросети. — Седой привычно прикоснулся рукой к своей коробочке.

— Ты получишь ее сразу же, как вернемся на базовый корабль, — добавил Торн.

— Мое полное имя — Лимас анари Сарнов. Я глава корпорации и командир носителя «Дагор», нашего дома и базы на время экспедиции. Сейчас я представлю тебе остальных.

— Умас Горт, — гигант в красном доспехе сделал замысловатый жест рукой на уровне груди, — третий пилот и оператор защитных систем рейдера.

— Линара, второй пилот. — Блондинка улыбнулась, разглядывая молодого человека.

— Слай и Джок, штурмовики. — Охранники не проявили никаких эмоций.

— Таниз, специалист широкого профиля. — Высокая женщина с фиолетовыми волосами кивнула ему.

— Торна ты уже знаешь, — закончил седой. — Если возникнут вопросы, обращайся к любому из них.

— Алекс, — в свою очередь представился гость с Земли. — Кто-нибудь еще согласился?

— Нет, ты первый. Удалось поговорить только с пятью из девяти подходящих: все они отказались. У остальных была неадекватная реакция — впрочем, ты это видел сам. Нам нужен как минимум еще один разумный на должность техника. Условия аналогичны твоим. Ты можешь указать потенциальных кандидатов?

Новый член экипажа немного подумал и обратился к доктору:

— Торн, какие повреждения лечит твоя капсула?

— Практически любые.

— А отрастить новые конечности и восстановить травмированный позвоночник?

— Да, нужен только запас расходных материалов — картриджей, у нас он есть.

— Я знаю такого человека. Скоро у вас будет новый техник, — уверенно пообещал Алекс.

— Илья, привет! Ты дома?

— Здорово, Леха! Конечно дома, где мне еще быть…

— Ну мало ли что… я заскочу в гости?

— Давай; опять халтура?

— Нет, то есть — да, есть дело!

— Скоро будешь?

— Уже еду к тебе, встречай через десять минут.

Выбравшись на проселочную дорогу, Алекс взмахом руки с зажатой купюрой поймал частника и, неторгуясь, назвал адрес. Его он выучил наизусть, так как часто отвозил с работы Илье сгоревшие блоки сигнализаций в ремонт. Вообще-то блондинка предложила посадить корабль в нужной точке, но Алекс посчитал, что это будет слишком сильное потрясение для города Минска и некоторых особо тупоголовых военных, у которых чешутся руки пострелять. Поэтому пришлось воспользоваться более традиционным для города транспортом.

Знакомый жил на первом этаже облезлой пятиэтажки. Прикованный к инвалидной коляске, молодой мужчина последние шесть лет провел в четырех стенах однокомнатной квартиры. После автомобильной аварии от уверенного в себе человека осталась лишь его бледная тень. МАЗ на лысой резине вылетел навстречу «фольксвагену» Ильи, ехавшего с женой на дачу к ее родителям. Из груды смятого железа, бывшего когда-то гордостью немецкого автопрома, спасатели гидравлическими ножницами вырезали один труп и одно окровавленное еще живое тело.

Пережив серию сложных и дорогих операций, Илья потерял ноги. Травма позвоночника исключала возможность использовать протезы. Пришлось из двухкомнатной квартиры в центре Минска переехать в хрущевку на окраине. Колдунам и экстрасенсам, обещавшим вылечить спину, ушли все деньги, и инвалид потерял последнюю надежду ходить. Год назад тихо угасла мать Ильи, и теперь единственным звеном связи с миром для калеки была соседка, несколько раз в неделю покупавшая ему продукты и книги, на которые он тратил почти все заработанные деньги.

— Есть серьезный разговор, Илья, — начал Алекс, подойдя к низенькому шкафчику с яркими корешками книг рядом с кроватью.

— Что там у тебя? — Коляска подкатила к столу, заваленному радиодеталями и печатными платами.

— Ты же читаешь эти свои книжки. — Алекс махнул рукой в сторону обложки с изображением рыцаря и сисястой бабенки с заячьими ушами. «Харальд — кривые ноги, повелитель вселенной», — гласило название.

— Да, а что, новая часть вышла?

— Нет, я не о том. Вот представь: тебя забрали серые человечки. Предложили вылечить с условием, что придется навсегда улететь с ними и отработать.

— Ты издеваешься. — Лицо Ильи медленно краснело. Он не любил, когда кто-то напоминал о его состоянии.

— Поверь мне — я не шучу.

— Конечно, я бы все отдал ради того, чтобы опять ходить! — угрюмо ответил калека.

— Тогда собирайся, поехали.

— Если это шутка, я разобью тебе лицо!

— Договорились! — спокойно ответил Алекс.

Вызванного по телефону таксиста не сильно обрадовала перспектива ехать за тридцать километров от города на своем микроавтобусе в компании инвалида-колясочника. Однако зеленая бумажка номиналом в пятьдесят убитых енотов из заначки Ильи быстро решила проблему, и довольный водила шустро закрутил баранкой, увозя двух необычных пассажиров на заднем сиденье и одно инвалидное кресло в просторном багажнике.

Выгрузив странную парочку около озера, таксист получил свои кровно заработанные и, радостно насвистывая, покатил в сторону города.

Два рыбака выронили стаканы в воду и пообещали друг другу больше не пить, когда увидели нечто огромное, поднявшееся из-под воды. Забрав двух человек, неизвестный аппарат быстро исчез в небе.

За четыре часа, которые Алекс потратил на поездку за кандидатом в техники, спящая компания исчезла из грузового трюма. Встретившие новичков худощавый Слай и коренастый смуглокожий Малик, не напрягаясь, втащили коляску с инвалидом на погрузочный пандус. Илья крутил головой и восхищенно матерился, рассматривая обстановку помещений, через которые толкал его нехитрое средство передвижения Алекс. Искренняя радость калеки и незнакомый экспрессивный язык развеселили сопровождающих.

— Ничего, меня пару раз из капсулы доставали в таком же виде. — Слай дружески хлопнул Илью по плечу.

— Что он сказал? — насторожился Илья.

— Говорит — все будет хорошо, — перевел Алекс.

Загруженный в медкапсулу Илья с обручем на голове затих, когда саркофаг наполнился мутной жидкостью. Индикаторы на панели мигнули, и тихое гудение заполнило помещение.

— Ну как он, доктор?

— Сейчас я запустил режим общего тестирования организма; сначала надо узнать, примет ли его мозг нейросеть. Хотя после обследования вашей группы я в этом не сомневаюсь, проверить все равно стоит.

— Сколько это продлится?

— Обычно от десяти минут до часа. Кстати, ты не замечал ничего необычного после того, как пришел в сознание?

— Вообще-то да, есть немного — головная боль, общая слабость, — ответил Алекс.

— Нет, это постэффект от обруча, это нормально, — нетерпеливо махнул рукой Торн. — Я имею в виду какие-то новые ощущения, эмоции. Ты получил тестовую дозу препарата, ускоряющего работу мозга. У тебя есть зачаточные способности эмпата, которые могли проявиться в результате инъекции.

— Да, иногда что-то такое было, но я не обратил внимания.

— Очень хорошо, так я и думал, — удовлетворенно сказал доктор.

— Да? И что это значит?

— Такие люди редки, и, если их талант развит, они очень ценятся.

— Почему?

— Представь себе эмпата-дипломата на важных переговорах или торговца, обговаривающего выгодную сделку, посредника при заключении контракта…

— И у меня эта способность есть?

— Да. Но она будет работать, только если установить имплант. Он так и называется — «Эмпат», их существует несколько видов. Повезло, что тебе нужен один из самых дорогих.

— Почему повезло?

— Ты сможешь пользоваться его функцией по желанию, включая и отключая через нейросеть, — терпеливо разъяснил врач.

— То есть, если захочу, я смогу читать чужие мысли? — удивился Алекс.

— Не мысли, только эмоции. Страх, неуверенность, ярость очень сложно скрыть, поверь. Даже хорошо тренированный человек будет открытой книгой для эмпата.

— Ясно.

— Поэтому сильных эмпатов очень мало. Многие сходят с ума еще до инициации. Представь себе, каково это — все время получать чужие эмоции! Необученного разумного с таким даром убьет шок, если его талант проснется, когда он находится в толпе.

— Мне это тоже может грозить? — побледнел землянин.

— Нет, дар очень слаб, практически его нет, успокойся.

На боковой панели медкапсулы изменилась конфигурация индикаторов, и Торн замер. Обруч начал свою работу, выпустив гроздь усиков, забегавших по лбу будущего техника, а жидкость сменилась на тягучий прозрачный гель. Из незаметных отверстий вылезла куча механизмов, похожих на пауков с множеством суставчатых лап. Некоторые из них приступили к вскрытию грудной клетки, а остальные стали резать кожу на культях пациента. Зрелище стало настолько неприятным, что Алекс отвернулся от капсулы, сглотнув ком, подступивший к горлу.

— Вот и все: я активизировал режим восстановления. Параллельно с лечением он получит знание интера. Его индекс интеллекта — сто сорок два, необходимые требования для установки «Техника-3В» перекрываются с запасом. Лечение займет около четырех дней. Сейчас мне надо поработать над составлением очередности операций.

— Отлично! — Алекс кивнул, бросив напоследок быстрый взгляд на прозрачную крышку капсулы.

Алекса разместили в крошечной каюте. Прилепив на руку маленькую пластинку идентификационного маркера, он теперь мог выходить из своего временного жилища. Слай, вызвавшийся провести короткую экскурсию, провел молодого человека почти по всему кораблю.

Снаружи крейсер был уродлив. Представляя себе судно пришельцев как нечто зализанное и блестящее, с рядами весело горящих иллюминаторов и пышущих жаром двигателей, Алекс ожидал увидеть нечто похожее. Однако, впервые увидев вытянутый брусок корпуса, слегка зауженный к носовой части и с несколькими нашлепками на борту, он был немного разочарован. Добила слегка оплавленная орудийная башня с двумя стволами: прямо как в фильме про кровожадного повара на военном корабле. Как-то совсем не вязалось это с его представлениями о продвинутой цивилизации.

Внутри и вовсе смотреть было не на что. Две палубы, грузовая и жилая. Импровизированный медотсек, спешно переоборудованный из кают-компании, он уже видел. Узкие коридоры с тесными каютами в секторе экипажа и десяток закрытых контейнеров в полупустом грузовом трюме. Несколько поврежденных помещений были заблокированы; проводник пояснил, что все дроиды переведены на базовый корабль, где они нужны больше. Легкий крейсер «Ашаб» внутри оказался гораздо меньше, чем снаружи.

— Слай, почему здесь так тесно? — задал вопрос своему сопровождающему Алекс.

— Второе поколение. Кораблю почти пятьдесят лет, сейчас такие уже не строят.

— Как-то не очень впечатляет.

— Старье, если честно. Я скину тебе данные на нейросеть… забыл — у тебя же ее еще нет. Тогда пока получишь планшет. Советую первым делом изучить информацию по корпорации и контракту.

— Спасибо, так и сделаю.

— Уже отправил сообщение Умасу, он сейчас тебе все выдаст.

— Честно говоря, он меня пугает. Этот скафандр, татуировки…

— Со своими он нормальный. Ты теперь — член корпорации и входишь в круг. Он не последний в своем клане, а там не совсем обычное… хм… отношение к разумным.

— Клан, круг… Что это?

— Долго объяснять. Ты узнаешь больше из планшета, там все есть.

— Ясно, обязательно изучу.

— Пойдем к пилотам, Умас сейчас там.

Рубка находилась в самом защищенном месте — в глубине корабля, ближе к корме. Рабочее место пилотов не поражало воображения. Прозрачных стекол во все стены не наблюдалось, штурвалов с джойстиками управления тоже не было. Два небольших пульта с висящими над ними полупрозрачными панелями. Сидящий в одном из кресел перед ними Умас Горт молча протянул ему плоскую матовую пластину, размером немного больше ноутбука. Второе кресло, видимо, предназначалось для блондинки Линары, но сейчас пустовало.

— Я могу увидеть Землю?

— Нет! Без нейросети ты — как слепой харш! — Гигант зашелся рычащим смехом.

— Понятно, — протянул огорченный Алекс.

— Мы заканчиваем разгон. Пойдем, я отведу тебя на твое место. Первый раз это может быть непривычно. Торн зайдет после прыжка и проверит твое состояние, — закончил разговор Слай.

— Привет, дружок, как тебя зовут? — такими словами планшет первый раз поздоровался со своим пользователем. При этом над плоскостью экрана появилось объемное лицо женщины в нелепом головном уборе вроде развесистого кокошника, с несколькими спиральными татушками на щеках и блестящим кольцом в носу. При неожиданном появлении, от простого нажатия пальцем на пластину, такой страхолюдины Алекс выронил инопланетный «тамагочи», и тот упал на пол каюты. К счастью, создатели предусмотрели нестандартное использование своего творения, и прибор не пострадал.

— Хозяин! — ответил голове Алекс, сообразив, что ему подсунули обучающую программу для детей, и мысленно выругал себя за то, что забыл спросить, как пользоваться планшетом. Однако обратно идти в рубку во время осуществления пресловутого прыжка, обещающего какие-то неприятности, очень не хотелось. Землянин решил разобраться с устройством своими силами.

— Хорошо ли ты себя сегодня вел, Хозяин? Слушал ли своих маму и папу?

— Это не смешно! — разозлился он, принимаясь вертеть в руках пластину. Все предпринятые действия пока что заканчивались одинаково — голограмма упорно повторяла последнюю фразу. Он пробовал водить по экрану пальцем, прикладывать ладонь — говорящая голова продолжала упорствовать. Вскоре земное высшее образование победило инопланетную тупую железяку, и после перебора различных комбинаций на экране появились надписи и значки. Оказывается, чтобы выйти в меню, надо было просто провести рукой по грани пластины.

— Так, что тут у нас… — обрадовался Алекс, разглядывая иконки на экране.

Уже знакомая голова, только крошечная. Картинка с зубастой зверюшкой. Маленький человечек с перекошенным лицом, держащийся за живот обеими руками. Изображение дерева с отрывающимся листком. Три фигурки, жарящие на вертеле какую-то тварь. И еще десяток подобных загадочных значков. Ради интереса он ткнул пальцем в картинку с зубастиком.

На экране тут же появилось очень реалистичное изображение серо-зеленой тварюшки, похожей на помесь крокодила с утконосом. «Болотный глорх. Обитает в низинах, питается маленькими харшами. Несъедобен», — гласила поясняющая надпись. И рядом стрелка — видимо, для перемещения к следующему экспонату инопланетного зоопарка.

Алекс подумал, что, даже сильно приняв на грудь, не согласился бы попробовать на вкус подобного скотомутанта. Про харша он ранее уже услышал от Умаса и, похоже, догадался, кто решил над ним поиздеваться. Потерев край планшета, он снова оказался в меню с иконками. Повторив последнее действие, Алекс наконец получил то, что хотел, — на экране уже были совсем другие значки.

Национальное самосознание Рилат — развивающая программа детского лагеря. Содружество — история создания. Федерация Нивэй — общественное устройство. Корпорация «Хиван» — цели и перспективы развития. Рабочий контракт разумного Алекса с планеты Грязь. Нейросеть «Инженерам» — назначение, краткая спецификация и руководство пользователя.

— Ну наконец: то, что надо! — Алекс уже приготовился приступить к познавательному чтению, когда неожиданно накатившее головокружение заставило его отложить планшет.

Крейсер «Ашаб» закончил разгон и совершил гиперпрыжок в систему 24-51А.

Первым делом Алекс решил узнать, что это за нейросеть и зачем она нужна. Кто такой харш — землянин уже примерно понял, однако отчего тот ослеп, кто в этом виноват и что делать — предстояло выяснить.

Ткнув пальцем в иконку, он вывел на экран данные по «Инженеру-5М». Принцип работы биокомпьютера-симбионта был непонятен, и молодой человек был в недоумении, как маленькое зернышко может выполнять функции мощной вычислительной машины. Судя по содержимому многостраничного отчета, написанного сухим канцелярским языком, который Алекс по диагонали пролистал, единственным требованием для установки было значение индекса интеллектуального развития — не менее ста восьмидесяти единиц.

— У тебя все нормально? — Торн на минутку заскочил проверить состояние землянина после гиперпрыжка.

— Легкое головокружение. Уже прошло.

— Хорошо. Еще несколько прыжков — и организм адаптируется, после десяти — ты уже почти не будешь их замечать.

— Понятно. Док, что это за индекс интеллекта, что он дает?

— Это просто. Чем он выше, тем быстрее идет изучение баз данных. Кроме того, это основной показатель для установки биомодификантов. Твое значение — двести четыре: это значит, что ты сможешь установить любой имплант. Даже шестого поколения, которые только недавно появились в свободной продаже.

Как утверждала спецификация, индекс должен увеличиться на двадцать процентов через несколько стандартных дней, когда инопланетный биокомпьютер выпустит какие-то отростки. После этого вытащить старого симбионта и поставить новый было возможно, но за большие деньги. Этим занимались в специализированных клиниках. Пациент мог с небольшой вероятностью при этом процессе превратиться в овощ, но желающие шли на риск осознанно.

Производители всячески расхваливали свой продукт, обещая потребителю ускоренное изучение высокоранговых баз данных большого объема и функцию разгона, присущую только устройствам последнего, пятого поколения. Индекс «М» в названии означал, что пользователю будет доступен интерфейс прямого управления сопряженными устройствами и поддержка целых восьми имплантов.

Особо впечатлил ценник в приложенном к спецификации коммерческом предложении. За установочный комплект просили сто двадцать четыре тысячи кредитов. Имеющим предыдущую версию нейросети модернизация до последней обошлась бы в семьдесят две тысячи четыреста кредитов. Он сделал зарубку в памяти: узнать, что это за кредиты и что на них можно купить. Так как, по словам доктора, индекс Алекса составлял около двухсот единиц, путем нехитрых расчетов он определил, что после выхода нейросети на рабочий режим этот показатель будет приближаться к двумстам пятидесяти. Судя по примерам в руководстве пользователя, где приводились расчеты для значения индекса интеллекта в сто восемьдесят единиц (после установки выросшего до двухсот пятнадцати, что преподносилось как небывалое достижение), индекс землянина был просто неимоверно крут.

Оставалось выяснить, почему ему фактически дарят сто двадцать четыре тысячи кредитов и чем за это придется расплачиваться. В благотворительность Алекс давно уже не верил, заранее смирившись с тем, что придется отработать. Просто так подобные «подарки» не делают.

Алекс решил разобраться, что же такое Содружество, и вызвал на экран следующий текст. Похоже, что это был какой-то отрывок из исторического исследования, упоминались какие-то Древние, хотя объяснения, кто это такие, дальше не было.

Короткое вступление утверждало, что в секторе всего чуть больше трех тысяч исследованных звездных систем. Три сотни из них считаются обитаемыми. Две сотни заселены разумными, практически ничем не отличающимися от землян. Остальные принадлежали негуманоидам.

Оборонительный союз, изначально временно образованный тремя государствами, стал чем-то большим, когда остальные миры оценили эффективность совместных военных действий против общего агрессора. Потом последовал ввод единого эквивалента стоимости, общих технических стандартов и расцвет свободной торговли. А все началось с появления армады вторжения насекомоподобных пришельцев, которых назвали Рой.

Они использовали совсем другой принцип передвижения в космосе, отличный от используемого человечеством гипердвигателя, разработанного после изучения обломков кораблей Древних. Противостояние экспансии негуманоидной цивилизации сильно ослабило всех участников конфликта, и разрозненным человеческим мирам грозило уничтожение. Однако после образования Содружества, к которому вскоре присоединились почти все остальные миры сектора, и четырехлетней войны объединенный флот вытеснил остатки сил вторжения из своих границ. После такого сокрушительного разгрома агрессивные негуманоиды больше здесь не появлялись, видимо устремив свою экспансию в другом направлении. Все это происходило около шести сотен лет назад.

Сейчас в Содружество формально входили десяток крупных человеческих образований и около тридцати мелких. Среди последних имелись несколько негуманоидных миров.

Ниже была короткая справка по самым крупным членам объединения. Империя Арвар. Конфедерация Делус. Директорат Ошир. Империя Антран. Федерация Нивэй. Республика Хакдан. И еще длинный список таких же непонятных названий. Кроме общего количества заселенных миров и каких-то показателей, ничего не говоривших Алексу, больше никакой полезной информации не было.

Еще была короткая заметка, осуждающая использование рабов в империи Арвар. Он помнил по школьному учебнику, что рабский труд непродуктивен, и земляне отказались от него в пользу других форм эксплуатации. Арварцы, видимо, читали другой учебник, и у них с экономикой все было в порядке.

Доктор разговаривал с Линарой, которая встретила появление будущего инженера улыбкой. «Хорошая примета!» — подумал Алекс. Похоже, она — единственная из всего экипажа, кто не смотрит на него как на дикаря. Хотя Торн и Слай тоже показались ему приятными в общении.

— Быстро ты разобрался с планшетом. Мы делали ставки, на сколько хватит твоего терпения. Я выиграла сто кредитов.

— У нас есть подобные устройства. Вы что, наблюдали за мной?

— Да, там есть камера наблюдения. Активируется через сеть, — пояснил Торн.

— Ясно; наверное, это было смешно.

— Ты еще не видел, что с Маликом было. Он, как и ты, из диких, только с совсем отсталой планеты. У нашего верзилы слегка извращенное чувство юмора, — добавила блондинка.

— Это я уже понял. Он вообще странный.

— Ты к нему привыкнешь. Ко всем остальным, надеюсь, тоже. — Линара вышла из медотсека.

У Алекса было еще много вопросов, на которые уставший Торн начал нехотя отвечать.

— Слушай, а сто кредитов — это много или мало?

— Смотря для чего. Например, хватит, чтобы купить такой планшет, как у тебя.

— Я посмотрел данные по «Инженеру-5М». Почему так дорого?

— Ну а что ты хотел? Это специализированная сеть пятого поколения, они все так примерно и стоят. У Линары, например, «Пилот-4А», стоит восемьдесят две тысячи. Только ради его установки она и подписала контракт. У Лимаса по спецзаказу — «Тактик-6В», больше шестисот тысяч кредитов отдал. Ставят лучшую из возможных, тем более что специализация окупается очень быстро. Так что тебе очень повезло — получишь свою бесплатно. Отработаешь контракт — сможешь найти свое место. С такими возможностями у тебя будет огромный выбор. Федеральные верфи точно тебе предложат хорошие условия, у них всегда много работы и не хватает специалистов. Ремонт, модернизация, деактивация трофеев; возможно, даже поучаствуешь в создании новых модификаций кораблей. Да, еще твои способности эмпата: ты можешь развиваться в этом направлении, но за такой имплант тебе придется поработать пару десятков лет. Проще уж к арварцам, ошейник себе попросить… — Торн усмехнулся.

— Понятно; как-то не очень хочется…

— Мы задержимся в этой системе еще на десять часов, пока идет разгон перед прыжком. Скоро мы будем на «Дагоре». Советую тебе хорошо отдохнуть перед установкой нейросети.

Вернувшись в свою крошечную каюту, Алекс получил поднос с четырьмя квадратными тарелками и двумя высокими стаканами от высокой женщины, махнувшей своей дурацкой фиолетовой прической на прощанье. Безуспешно пытаясь вспомнить ее имя, он приступил к дегустации инопланетных деликатесов.

Первое блюдо, похожее на густой овощной суп, но непривычного буро-малинового цвета, не вызвало особых эмоций, кроме своего вида.

— Кажется, это уже один раз кто-то съел! — погружая в забулькавшую жижу маленький половник из похожего на пластик материала, пробормотал Алекс, ожидая, что и на вкус блюдо окажется таким же гадким, как на вид. Однако месиво оказалось неожиданно вкусным, и тарелка быстро опустела.

Следующим настал черед большой зеленой лепешки, похожей по вкусу на морковное пирожное. Выплюнув неаппетитную гадость обратно на тарелку, землянин приступил к третьему кулинарному шедевру.

Брикет из бордовых водорослей он даже пробовать не стал, разглядев маленькую лапку с перепонками среди растений.

— Жабоеда из меня хотите сделать? Не выйдет! — заявил Алекс, принимаясь за последнее блюдо в меню — синие вытянутые плоды, обильно политые соусом красного цвета.

Приправа оказалась неожиданно острой, и вкусные хрустящие корешки, очищенные от инопланетного кетчупа прилагающейся салфеткой, уютно угнездились в желудке землянина. Запив скудное угощение двумя стаканами чего-то похожего на сок с плавающими кусочками фруктов, он пролистал оставшуюся на планшете информацию.

Рабочий контракт был похож на обычный земной договор, который Алекс заполнял при устройстве на работу. Присутствовали некоторые пункты, по которым в случае серьезных проступков работник мог подвергаться штрафу и даже, в исключительных случаях, — понижению в должности. Ниже пояснялось, что имелись в виду порча или утрата корпоративного имущества и конфликты с другими сотрудниками. Стандартный контракт заключался на срок в шесть стандартных месяцев.

В случае досрочного расторжения предлагалось выплатить неустойку в размере ста восьмидесяти тысяч кредитов. Похоже, тут учитывалась стоимость нейросети и ее установки вместе с выданными базами. После прекращения действия контракта сразу предлагался другой — дополнительные условия обговаривались отдельно, заработок рос, и уже обещался процент с прибыли корпорации.

В случае каких-то долгов продление наступало автоматически. Все было на первый взгляд логично, обоснованно и походило на проверку испытательным сроком, правда, очень длительным. Месячный заработок составлял четырнадцать тысяч двести кредитов. Отметка внизу означала, что разумный Алекс с планеты Грязь ознакомился и принял условия.

Из длинного отчета, видимо являющегося частью социологического исследования с кучей непонятных цифр, вроде индекса общего развития и пространных измышлений относительно его изменения в ближайшем будущем, землянин понял, что ему повезло стать частью уважаемого в Содружестве общества.

Сейчас федерация Нивэй состояла из пяти развитых промышленных миров и двух аграрных, бывших некогда сателлитами директората Ошир. Нивэйская верхушка сильно повернута на технократическом пути развития и делает ставку на научное превосходство. Экспортируя свою высокотехнологичную продукцию типа гипердвигателей, корабельного энергетического оружия и псевдоразумных компьютеров — искинов, это государственное образование считается одним из самых продвинутых и богатых. Кроме того, все миры федерации связывает некая сеть разгонных ускорителей, стационарного варианта гипердвигателя.

Агитку корпорации «Хиван» он быстро пробежал по диагонали, остановившись на последнем абзаце. Текст был написан достаточно талантливым психологом, и разумный, прочитавший его, должен был, по замыслу автора, проникнуться пафосом и немедленно встать в ее ряды.

Передачи типа «Догоним и перегоним!», непрерывно идущие по телевизору, надоели еще на Земле, и, не испытывая никакого желания вникать в тонкости уборки урожая или запуска нового завода по переработке мусора, Алекс просто исключил зомбоящик из своей жизни. Тут все было то же самое, только в реалиях космической цивилизации.

Сейчас в состав корпорации входили около пяти тысяч разумных. Почти все обитали на нескольких добывающих базах в астероидных поясах слаборазвитой системы Рилат с индексом развития четыре плюс, которая находилась на границе с соседним директоратом Ошир. Кроме того, корпорация располагала собственной флотилией из устаревших средних транспортов в количестве шести штук.

Вооруженные силы состояли из разнотипных средних и множества мелких кораблей, предназначенных защищать все это добро от залетных любителей поживиться. Упоминался целый клан аборигенов, которым корпорация сделала огромное одолжение, позволив работать на своих объектах и зачислив в свои ряды.

От усталости глаза сами закрывались, и землянин неожиданно для себя задремал. Проснувшись от уже знакомого чувства головокружения и легкой тошноты, он сообразил, что проспал очередной прыжок. Алекс не носил часов, а его простенький мобильник не подавал признаков жизни, разрядив свою батарею, поэтому узнать, сколько прошло времени, не получилось.

Зажав под мышкой планшет, землянин отправился на поиски Торна, желая узнать про Древних. Однако того не оказалось на месте, и дверь оставалась закрытой. Несколько соседних кают тоже не открывались, пришлось направиться в сторону рубки. «Похоже, сейчас на корабле время тихого часа!» — подумал он.

Линара с закрытыми глазами замерла на своем месте перед пультом, а Умас Горт молча посмотрел на посетителя. Вспомнив замысловатый жест Горта при первом знакомстве, он попытался повторить, прижав ладонь к груди.

— Что хотел? — Умас удивленно уставился на землянина.

— На Рилате все едят такую пищу? — спросил Алекс.

— Нет. Нашел в памяти пищевого комбайна заказ Ренье. Нашего инженера. Когда получишь нейросеть, сможешь выбирать сам, — прохрипел верзила.

— Спасибо, что харша, зажаренного на вертеле, не заказал, — кивнул Алекс.

— Мы в системе 23-54В. Сейчас входим в астероидное поле. Четыре часа — и мы будем на базе.

— Понятно; а Древние — кто это?

— Предтечи. Уже скинул на твой планшет. Сложные маневры, помогу Линаре. — Лысый гигант отвернулся и закрыл глаза, заканчивая разговор.

Расположившись в своей каморке, Алекс открыл раздел, посвященный загадочным Древним. Эта была работа некоего Зобана, который во вступлении заявлял, что потратил более двухсот лет на изучение инопланетных останков и обобщение результатов других ученых. Ниже помещалось изображение суховатого мужчины, на вид лет сорока, среди каких-то корявых обломков, черепков и непонятного мусора. «Хорошо сохранился старикан!» — подумал Алекс, продолжая чтение.

Автор объемного труда поставил целью всей своей жизни разобраться в загадках расы, исчезнувшей около трех тысяч лет назад, а возможно — и еще раньше. Возраст некоторых найденных штуковин определить так и не получалось: приборы умирали совсем или временно сходили с ума. Сначала ученый долго сравнивал найденный хлам с таким же бесполезным барахлом вымерших сравнительно недавно других негуманоидных цивилизаций, найдя некоторое сходство. Этот раздел землянин пролистал, полюбовавшись только на картинки с разными уродцами вроде гигантских богомолов, маленьких мохнатых мишек с зубастой хищной мордой и пятнистых орангутангов.

Потом ученый стал приводить свои аргументы, что Древние — это не одна раса, а целых три. Условно их обозначали как Сеятели, Разрушители и Арбитры. Большинство других ученых придерживались этой версии, однако были и такие, которые доказывали, что Древние — это Сеятели, а пресловутые Арбитры и Разрушители — выдумка или целенаправленная мистификация.

Куда они все потом исчезли, точно было неясно. Выдвигались версии о перемещении в другой сектор или гибели в результате войны. Некоторые считали, что эти сверхцивилизации перешли на энергетический уровень существования, превратившись во что-то вообще запредельное пониманию.

Автор доказывал, что дыры в пространстве, так называемые червоточины, — это свидетельство существования Арбитров, которые пробивают их для быстрого перемещения. Кое-кто даже видел огромные корабли, превышающие по размерам самые большие астероиды-ульи Роя, однако особого доверия этим фактам не было.

Больше всего имелось данных по Сеятелям. Любимым их развлечением было заселять пустующие миры, в основном разумными человеческого вида. Примерно одинаковый уровень развития большинства человеческих систем Содружества говорил в пользу этой версии. Отбирали они миры по какому-то непонятному критерию. Например, выбирая пустынную планету, покрытую льдом и чахлыми кустиками, вместо соседней — с джунглями и разным зверьем.

Находили даже относительно целые ковчеги с одноразовым мощным гипердрайвом. Они иногда ломались и вместо посадки на планету, разделившись на отдельные модули, просто оставались висеть на орбите. Алекс долго рассматривал изображения огромного вытянутого корабля, похожего на пупырчатый изгрызенный огурец. Изъеденный космической пылью продырявленный корпус хранил в себе длинные ряды цилиндров с мертвыми будущими колонистами. В замороженном виде их помещалось в трюм очень много — примерно около ста тысяч. Судя по черточкам фигурок исследователей в скафандрах, длина ковчега составляла около четырех километров. Первый такой корабль нашли арварцы и получили технологию гибернации разумных. Всего было найдено семь таких ковчегов, один из них с ящерами, отдаленно похожими на земных игуан, но прямоходящими.

Еще описывались Разрушители. Преобладала теория, что в результате их действий вся цивилизация Древних и накрылась старым ржавым тазом.

Особо ценились некие артефакты, которые находили исследователи. Собственно, ради этого они и копались в мусоре давно исчезнувших сверхцивилизаций.

Про Древних Алекс уже узнал, что хотел, и отложил планшет, обещая себе разобраться с этими артефактами в другой раз.

В момент стыковки с рейдером-носителем Алекс ощутил мелкую дрожь пола и несколько несильных ударов. В проем открытой двери он рассматривал плывущие мимо контейнеры и две медкапсулы, каждая на своей тележке, парящей над полом. Видимо, все это добро возвращалось на свои места в медотсеке «Дагора». Затем к нему зашел Торн, и землянин с планшетом под мышкой и портфелем Ильи в руке поспешил вместе с остальным экипажем к основному шлюзу. Ан Сарнов возглавлял процессию, постоянно прикасаясь к своей коробочке. Землянин отметил для себя: узнать назначение этого странного приспособления.

Корабль-база уже больше походил на продукт продвинутой цивилизации. Просторные светлые помещения. Широкие коридоры и люки, которые сдвигались в сторону сами — при приближении членов команды и снующих дроидов нескольких типов. Один из грузовых лифтов, доставивший всю компанию с четырьмя контейнерами и двумя гравиплатформами на несколько уровней выше, поражал воображение своими размерами. Похоже, что тут свободно могли разместиться два междугородних автобуса, да еще и осталось бы место для пары легковушек. По полу змеились несколько утопленных в пружинящее покрытие направляющих, разветвляясь в коридорах. Он заметил пару низких и широких погрузчиков, в зажимах которых перемещались объемные контейнеры. Похоже, размер проемов и переходов был предназначен для тяжелой техники.

Одного из дроидов, пробежавших мимо процессии, он разглядел поближе. Робот ничем не напоминал своих человекоподобных и блестящих братьев с горящими красными глазами из земных фильмов. Похоже, конструкторы были в восторге от крабов и морских гадов с щупальцами. Передвигался этот приземистый уродец на четырех суставчатых ногах, еще две были прижаты к корпусу. В верхней части на коротком цилиндрическом туловище располагались гроздь разъемов, креплений и пучок гибких манипуляторов с мелкими зажимами и трехпалыми клешнями. И все это было покрашено в жизнерадостно-веселый оранжевый цвет.

— Один из четырех уцелевших ремонтных модулей «Нидар-10М», твой будущий подопечный, кстати, — пояснил Торн, заметив этот интерес.

— Жилая палуба. Это твоя каюта. — Лимас остановился в широком коридоре около первой двери в длинном ряду. — Тут раньше жил Ренье: его личные вещи можешь выкинуть или забрать себе.

— Жил? Что случилось?

— Выбыл. Все вопросы — потом, сначала — установка сети. У тебя десять минут на размещение, потом за тобой зайдет Торн.

Апартаменты инженера совсем не напоминали тесную каморку на крейсере, в которой, по объяснению Торна, должны были размещаться двое. Положив портфель и планшет на один из двух столиков, Алекс с удивлением обошел довольно большую квадратную комнату, разгороженную несколькими невысокими перегородками из материала, похожего на тростник. Помещение с темно-зелеными стенами было немногим больше, чем его комната в общежитии.

Особенно впечатлил аквариум во всю стену, в котором среди бордовых водорослей плавали маленькие коричневые тритоны и несколько тощих разноцветных рыб. Подойдя поближе, Алекс осторожно потыкал пальцем в стекло и узнал, что это качественная голограмма.

Еще в комнате находились два непонятных агрегата вроде холодильника, только без панелей управления. И несколько высоких шкафчиков, двери которых Алексу открыть так и не удалось. Видимо, последний квартирант спал на полу, потому что ничего похожего на кровать не наблюдалось. Еще в каюте была узкая еле заметная дверь, за которой он обнаружил ящик утилизатора, кабинку душа и традиционный для местных, но непривычный для землянина санузел.

Десяток разнокалиберных мягко светящихся камней, расставленных в разных местах, видимо, были какими-то сувенирами. От коричневого бруска, который он сначала поскреб ногтем, а затем опрометчиво решил понюхать, у него закружилась голова. «Похоже, прошлый жилец был торчком!» — подумал землянин и положил инопланетную дурь на место.

Он решил полюбопытствовать, что же находится в портфеле Ильи. Алекс вытащил уже начинающий пахнуть мокрый сверток с бутербродами, улетевший прямиком в утилизатор. Несколько залитых жиром рубашек отправились туда же. В аккуратно перевязанном пакете нашлась стопка книг с блестящими обложками.

Кроме саги о кривоногом властелине вселенной тут еще были несколько подобных творений. «Гундявый и Бешеный на зоне в поисках навозного шара». «Правдивые приключения блондинки Авдотьи среди вампиров и оборотней». Окончательно добила Алекса последняя книга, и он засмеялся, увидев выбор своего земляка. Вместо того чтобы потрясти пришельцев альбомом с сокровищами Эрмитажа, пышными женщинами Рубенса, квадратом Малевича или улыбкой Джоконды, его знакомый захватил на космический корабль книжку «Атака ящеров-роботов с Проциона-7»!

В медотсеке Торн показал землянину кубик с плававшим внутри белесым сгустком размером с тыквенное семечко. Вдавив его в панель непривычно большого раскрытого саркофага, доктор кивнул. Раздевшись, Алекс лег на теплое покрытие, над ним сомкнулась непрозрачная крышка. Внутреннее пространство капсулы заполнилось дымом, и будущий инженер потерял сознание.

Проснувшись, Алекс новых умений в себе не обнаружил. Кроме общей слабости и тяжелой головы, никаких других ощущений не было.

— Что-то не так? — спросил он врача.

— Вживление прошло успешно, жди. Сейчас — одевайся. — Торн достал из шкафчика сверток.

— Что это?

— Твоя новая одежда на ближайшие полгода, старая уже в утилизаторе. Это рабочий комбинезон «Увекс», ничего лучше пока еще не придумали. Еще есть «Увекс-Б4», модификация с генератором силового поля, но тебе хватит и базовой модели.

Доктор помог ему облачиться в комбинезон сероватого цвета, составляющий одно целое с ботинками. Проведя несколько раз рукой по пятну, расположенному на груди, врач подогнал одежду по фигуре, показав, как работают застежки — аналоги земной молнии.

— Сверхпрочные армирующие нити, система терморегулирования и вентиляции, собственный источник питания, рассчитанный на десять лет. Материал выдержит маломощный лазерный импульс, но я бы не советовал проверять. Ты сам не захочешь из такого комбинезона вылезать, — добавил Торн.

— Действительно — удобно.

— Есть еще функция изменения цвета внешнего слоя, разберешься сам. Вот эти пятна на поясе — стандартные крепления. Это для легкого оружия, инструмента, временных хранилищ данных. На спине и бедрах — такие же.

Алекс покачнулся от внезапно накатившей головной боли. Через мгновение все прекратилось. Перед глазами запрыгали неясные образы, сложившиеся в несколько панелек с множеством значков.

— Хорошо. Я вижу, что твоя сеть активна. Ты сейчас видишь стандартный интерфейс, его легко изменить. Некоторые функции, такие как личный счет и управление средствами, пока недоступны. Они заработают, когда ты откроешь счет и получишь идентификатор гражданина. Изменение индекса социальной полезности ты тоже отслеживать пока не сможешь.

— Что это?

— Ты сам узнаешь, теперь тебе доступен весь массив данных искина корабля-базы. Пока мы не войдем в зону действия ретрансляторов и навигационных маяков Содружества, система сообщений и почта работать не будут. Пока ты сможешь обмениваться информационными блоками и сообщениями только с экипажем «Дагора». Как создать временный идентификатор и изменить настройки, ты узнаешь из руководства. Я скидываю тебе полный комплект, лови.

— «Входящий пакет: принимать?» — услышал Алекс в голове приятный женский голос.

— Да! — вслух сказал он и увидел, как одна из иконок замигала.

— Отключи голосовое управление, это удобно только для гражданских моделей. Быстрее будет прочитать сообщение, чем выслушивать его.

— Сейчас попробую. — Алекс, следуя указаниям доктора, перевел систему в графический режим и принял еще несколько пакетов с данными. Активировав мигающую иконку, он увидел в появившемся полупрозрачном окне несколько надписей. Руководство пользователя нейросети «Инженер-5М». Транспорт обеспечения флота «Дагор», спецификация. «Нидар-10М» — краткая справка. «Парн-14А» — обзор.

— Очень хорошо, данные изучишь потом. Сейчас приступим к загрузке баз. — Доктор достал из контейнера четыре небольшие квадратные пластинки.

— «Инженерное дело». «Энергосистемы». «Электроника». Все — третьего ранга. «Ремонтные механизмы». Эта — четвертого.

— Что значит «третьего ранга»? — удивленно переспросил землянин.

— Ранг обозначает объем базы данных. Третий ранг включает в себя два предыдущих. Проще говоря, ты сможешь понимать устройство и управлять техникой третьего поколения и некоторыми экземплярами четвертого. Например, у меня изучена база «Медицина». С третьим уровнем навыка я могу активировать простые медкапсулы типа «Ируна-3В». С четвертым уже могу управлять специализированным оборудованием типа операционного комплекса «Зайд-4М». — Торн показал на громоздкий саркофаг.

— Ясно. Как их загрузить? Съесть?

— Нет, — Торн, рассмеявшись, снял со своего пояса коробочку и вручил ему, — нужно специальное устройство. Вставляй хранилище сюда, вешай на пояс. Радиус действия — около двух метров. Есть еще и стационарный вариант. Загрузка быстрее, но сидеть в медотсеке месяц тебе никто не позволит. Возьми пока мое, потом вернешь. Посмотри в вещах Ренье, у него было такое.

— Обнаружен неактивированный модуль коммутации «Хакам-18», произвести подключение? — высветилось сообщение.

— Да. — Алекс по указанию доктора выбрал свою первую базу данных.

— «„Инженерное дело“, 3-й ранг. Начата загрузка данных, расчетное время проведения — 44 стандартных часа», — появилась табличка подтверждения.

— Эта модель — самая простая, без внешнего модуля хранения и однопоточная. Более дорогие позволяют изучать до трех баз одновременно, правда, с соответствующим уменьшением скорости.

— Ясно, что дальше?

— Отдыхай. Потом приступим к разгону. Лимас не пожалел на тебя весь наш запас препарата. Поставь напоминание и синхронизируй время. Жду тебя в медотсеке через двенадцать часов. Это возьми с собой. — Торн вручил новому инженеру коробочку с оставшимися базами.

Вернувшись в свои апартаменты, Алекс понял, почему его раньше сравнивали со слепым харшем. Теперь перед его глазами нейросеть выделяла контуры предметов, с которыми могла взаимодействовать. Оказывается, внешне монолитная стена темно-зеленого цвета скрывала в себе больше десятка квадратных створок, которые он теперь мог открыть.

Один из больших непонятных агрегатов, который сеть опознала как кухонный комбайн с забавным названием «Дугинак-24», уведомил о необходимости пополнения картриджей с расходным материалом. Второй, чуть меньшего размера, тут же назвался терминалом скоростного подключения кбортовому искину и запросил личный идентификатор. Пока у Алекса такового не было: видимо, следовало как можно быстрее его получить.

Не замеченный ранее за декоративной панелью, выделился рамкой модуль управления климатом каюты, голопроектором и даже камерой, которая сейчас демонстрировала инженеру пустой коридор перед дверью. Раздвинув свои дверцы по пожеланию землянина, открылись сразу три высоких шкафчика — но они были пусты: видимо, кто-то добрался до несомненно ценного их содержимого раньше.

Широкая двуспальная кровать с похожим на коричневый бамбук покрытием бесшумно выползла из стены, когда он активировал выделенный прямоугольник на полу. Комната раскрыла все свои секреты новому обитателю, и он, усевшись на кровать, решил разобраться с возможностями нейросети.

Активировав иконку хранилища полученных данных, Алекс открыл пакет с рекомендациями по настройке. Пролистав текст, понял, что способности усваивать информацию теперь тоже серьезно возросли. Собрав все тускло мерцающие неактивные значки в одну панель, он отключил ее отображение.

Интерфейс землянин организовал по своему вкусу: сгруппировал активные иконки, а затем переместил их в несколько автоматически сворачиваемых во время бездействия панелей. Отметив, что хранилище данных заполнено на шесть десятых процента, он вызвал справку, которая указала на возможность подключения двух внешних банков данных, выдав изображение нескольких устройств в виде коробочки, как у ан Сарнова.

Выполняя подсказки системы помощи, Алекс быстро создал новый временный идентификатор, назвав его своим именем. Однако терминал подключения к искину отказался принимать его, высветив пиктограмму отказа в доступе.

«Инженер-5М» позволял многопоточный прямой контроль над техникой, но Алекс пока решил оставить эксперименты с ним на потом, отловив в коридоре какого-нибудь маленького дроида. Помня, чем закончилось создание Скайнет, активировать прямое управление кухонным комбайном инженер посчитал глупым и опасным для жизни, если агрегат обидится и подсунет на обед какую-нибудь несъедобную гадость.

— Входящее сообщение высшего приоритета. Принять?

— Давай! — согласился Алекс, сообразив, что ему пришло сообщение от главы корпорации.

— Двенадцать ноль-ноль: необходимость присутствия в помещении тактического зала.

Сверившись с текущим временем, он настроил систему оповещения на одиннадцать тридцать. Разговор с ан Сарновым будет перед самым разгоном, так как на двенадцать тридцать уже назначена явка в медотсек. Похоже, что глава корпорации знает о его небольших возможностях эмпата и совсем не горит желанием показывать свои эмоции новичку.

С момента прихода в комнату прошло всего сорок две минуты, а Алекс уже чувствовал серьезную усталость, как будто целый день занимался физическим трудом. Видимо, работа с нейросетью во время изучения баз — нелегкое занятие.

«А все-таки неплохо живут у них инженеры…» — подумал он, закрывая глаза и проваливаясь в сон.

Проснувшись от звука зуммера, Алекс по привычке начал на ощупь искать будильник, но всплывшее перед глазами мигающее окно, показывающее «11:31», вернуло его в реальность. Переключившись на интерфейс сопряженных устройств, он узнал, что: «До окончания загрузки базы „Инженерное дело“ — 3-й ранг осталось: 31 час 12 минут». После активации мигающей иконки уже изученных навыков, ранее неактивной, и изучения всплывшего уведомления стало ясно, что землянин достиг уже первого ранга в нелегком освоении будущей профессии. «А процесс-то идет!» — удовлетворенно отметил инженер, направляясь к двери санузла.

Желание опробовать душ пропало после пятиминутной возни с застежками, которые упорно не хотели открываться. Наконец справившись с непокорной одежкой, он обнаружил, что чудо-комбинезон отлично заменяет утреннюю помывку — кожа была абсолютно чистой и свежей. Однако легкая небритость немного раздражала, и Алекс активировал панель управления инопланетной душевой кабинкой, найдя там режим удаления волос и сделав одну из стен зеркальной.

Сунув голову под пахнущие морской солью струи, он отметил, что щетина исчезла. Вместе со всей остальной растительностью, включая брови и волосы на голове. Алекс огорченно хлопнул ладонью по лысине и пообещал себе на будущее перед использованием незнакомых устройств сначала читать руководство.

До указанного времени явки на ковер к начальству оставалось еще двадцать две минуты, и он открыл спецификацию корабля-базы, планируя найти там схему помещений.

Как следовало из документа, средний транспорт обеспечения флота типа «Талус» был одним из типичных грузовых кораблей третьего поколения. Арварская империя в свое время построила их очень много — конструкция давала возможность легкой модернизации. Кроме базового грузового варианта существовало еще три модификации этого проекта — пассажирский вариант, судно перезарядки и десантный транспорт. «Дагор» относился к последним.

Как и у всех кораблей имперской постройки, форма его корпуса напоминала слегка заостренный вытянутый брусок, с утолщениями в районе двигателей. Расположение командной рубки в самом носу было обычным делом для гражданских кораблей. Транспорт не предназначался для ведения боевых действий и имел только легкое оборонительное вооружение. Брони и силовых щитов вовсе не было.

Модульная структура грузовых отсеков позволяла ускорить процедуры погрузки и разгрузки. Корабль не предназначался для посадки на поверхность и для этого имел два собственных вспомогательных судна, не оборудованных гипердвигателями. Для них предусматривались места с обеих сторон нижней части базового корабля и стыковочные механизмы. В пришвартованном состоянии корабли-челноки были наполовину утоплены в корпус.

Штатный гипердрайв «Арад-12» позволял перемещаться из одной системы в другую. Четыре стандартных двигателя типа «Хатх-180» на корме были предназначены для внутрисистемного передвижения, а несколько блоков маломощных газовых сопел — для тонких маневров и стыковки со станциями.

В десантной модификации транспорта примерно четверть общего внутреннего объема была обитаемой, там находились два жилых уровня с каютами для размещения шестидесяти четырех членов экипажа, три грузовые палубы, командная рубка, генератор гравитации и системы жизнеобеспечения. Все остальное место занимали трюмы с широкими створками, куда в зависимости от задачи предполагалось устанавливать контейнеры с грузом, большие спускаемые модули с тяжелой техникой или блоки с десантными капсулами. Воздуха и гравитации там не было.

По поводу проведенной модификации давалось указание на дополнительные данные, которые в свободный доступ не выкладывались. Выбрав ссылку, он получил уже знакомую пиктограмму ограничения доступа.

Инженер быстро просмотрел прилагаемые схемы, отметив расположение рубки управления относительно кают экипажа. Никакого тактического зала на плане не было, и он решил спросить у кого-нибудь на месте. Приблизительно выяснив место назначения, отправился на поиски начальства.

В последний момент он подумал, что поведение Лимаса ан Сарнова немного странное и вообще глава корпорации какой-то мутный. Решив перед важным разговором активировать режим записи, землянин тут же вытащил иконку активации этого режима на экран.

Алекс вышел из своих апартаментов и направился к лифту, ведущему на верхнюю палубу, где располагалась рубка управления. К сожалению, пока коридоры были пусты, и спросить, где находится тактический зал, было не у кого. Из открывшейся двери выскочил толстяк в зеленом комбинезоне, но при взгляде на инженера его почему-то перекосило, и он поспешно юркнул обратно в каюту.

Поднявшись на уровень выше, Алекс хотел окликнуть двух разговаривающих у стены коридора привлекательных девушек, но тут реакция на появление землянина была еще необычней. Одна из них, рыженькая, взвизгнула и бросилась прочь по коридору. Вторая, с пепельными волосами и маленькой грудью, потрясенно прошептав несколько слов, упала в обморок.

Алекс понял, что в его внешнем виде что-то не так, когда завыла сирена и из раскрывшихся створок потолка показалась небольшая пушка, тут же с визгом начавшая раскручивать свой ствол. Из-за широкой двери вышел Умас Горт в своем красном скафандре и с двумя пистолетами, направленными прямо в грудь землянина. За ним виднелись черный полувоенный мундир ан Сарнова и его побелевшее лицо.

— Это я — Алекс! Вы что тут все, обкурились? — крикнул он им, поднимая руки.

— Ты — солнцеликий? — обратился к нему Лимас.

— Нет, конечно! Я даже не знаю, кто это! — ответил он, подавив неуместное желание ответить утвердительно, причем сделать страшное лицо.

— Харш бесхвостый! Он просто идиот! — Умас убрал свои пистолеты в держатели, а пушка замолкла и спряталась в свое гнездо на потолке; сирена при этом тоже затихла.

— Заходи и объясни, зачем ты это сделал! — повернулся к нему ан Сарнов.

— Что сделал? — недоумевающе переспросил Алекс.

— Посмотри туда! — Лимас сделал одну из стен зеркальной.

Он, посмотрев на свое отражение, с удивлением отметил, что безволосое лицо воспалилось и покраснело. Землянин рассказал про свои эксперименты с инопланетным душем.

— Ты действительно идиот! Прочти это! — вынес свой вердикт Лимас и скинул землянину небольшой блок данных, озаглавленный: «Солнцепоклонники — краткая справка».

Из полученного текста стало ясно, кто такие солнцеликие и почему Алекса приняли за одного из них. Оказывается, это секта из одного слаборазвитого мира республики Хакдан. Они, как было понятно из названия, поклонялись своему светилу, употребляли разные вещества и продвигали в массы свою религию.

Каждый член этой секты обязан выжечь всю растительность на лице кислотой, чтобы стать похожим на объект поклонения — сияющий шар, и отправиться на встречу к своему божеству, не забыв обвешаться взрывчаткой. При этом постараться забрать с собой как можно больше народу, таким образом приобщив их к своей религии. Так как в первую очередь страдали пассажирские корабли и станции, секта повсеместно была запрещена. Прилагающиеся изображения показывали нескольких лысых физиономий с красным и желтым цветом лица.

— Я не знал! — Алекс потрясенно затих, обхватив руками голову.

— Скорее всего, ты выбрал режим кабинки для удаления излишков шерсти некоторых разумных. Для нашего вида там другие варианты использования, — пояснил Лимас.

— И что мне теперь делать?

— Пойдешь в медотсек, снимешь красноту и восстановишь волосы. Специалист поста дальней связи Каслия из-за тебя проведет час в капсуле. Пойдешь после нее.

— Ясно, так и сделаю, — облегченно выдохнул инженер.

— Забудем это недоразумение. Теперь поговорим о делах.

— Я готов. — Алекс кивнул и активировал режим видеозаписи.

— Я дал тебе доступ к банку данных искина корабля. Твоя первая задача — изучить данные по модернизации «Дагора». Распространять их запрещено. Далее: я отдал приказ о расконсервации комплекса «Парн-14А». Он предназначен для ремонта небольших станций и малых пустотных платформ. Контейнер с ним уже находится на второй грузовой палубе. Твоя задача — активировать управляющий модуль и подключить всех, каких возможно, дроидов к процессу ремонта. Для работы с ним нужна специализированная нейросеть — такая, как у тебя. Остальные требования посмотришь на месте.

— Я понял.

— Ты уже нашел скаф?

— Что?

— Костюм для работы в вакууме. У Ренье их было несколько запасных. В одном он погиб. В каюте были еще?

— Нет, шкафчики были пусты.

— Тогда они, скорее всего, у стажеров. Двух инженеров-специалистов из его команды тоже больше нет, — добавил Лимас. — Каюта номер шестьдесят девять. Уже выдал тебе доступ. Можешь забрать там все, что считаешь нужным. Если и там не будет скафов, возьмешь со склада. Там есть два старых инженерных «Ганада-2Б», но у них малая автономность.

— А что случилось — авария?

— Можно сказать и так. Корабль сильно поврежден, идет ремонт. Искин не может дать прогноз починки систем, управляющий модуль разрушен.

— Ясно; сделаю, что смогу, — пообещал Алекс.

— Следующим твоим шагом будет разобраться в повреждениях подсистем: один из реакторов заглушен, и система диагностики состояния гипердвигателя не отвечает.

— Постараюсь.

— У тебя теперь второй уровень доступа к системам корабля и искину. Ты можешь использовать любые имеющиеся средства, чтобы восстановить гипердвигатель. Если потребуется, можешь разбирать вспомогательные системы и использовать их модули. Если у тебя будут вопросы по этому пункту — обращайся напрямую ко мне.

— Понял.

— Для тебя приготовлен разгонный препарат. Можешь использовать весь запас. Умас проводит тебя в медпункт, — закончил разговор ан Сарнов.

Направляясь за тяжело топающим Умасом в сторону медотсека, Алекс смотрел на его оружие и размышлял, на каких принципах оно может работать.

Гигант периодически делал редким встречным успокаивающие жесты, и те расступались в стороны, глазея на странную процессию. «Да-да, ужасный солнцеликий повержен и следует к месту своей казни!» — усмехнулся землянин, разглядывая необычные пистолеты своего конвоира. Так как никаких магазинов, как у земных огнестрельных образцов, замечено не было, инженер остановился на версии, что это какое-то энергетическое оружие.

Торн уже был в курсе неудачного превращения землянина в страшного сектанта-террориста и просто кивнул головой, перебирая свои тюбики и коробочки.

— Так, у нас все капсулы заняты. Лезь в операционную! — приказал доктор, беря в руки черный ребристый цилиндр зловещего вида.

— Что это?

— Разгонный препарат. Активизирует работу нейронов и заметно ускоряет изучение баз данных. Он довольно дорогой и применяется в основном для высокоранговых баз. Эффект длится около двадцати часов, затем действие постепенно затухает. Это время ты проведешь в капсуле. Первый раз нужно наблюдение за процессом вывода токсинов, которые производит перегруженный мозг. Надеюсь, ты ничего не ел?

— Не успел.

— Очень хорошо. Возможны некоторые неудобства. Посмотри на оставшееся время изучения.

— «30 часов 22 минуты», — посмотрел Алекс в табличке.

— Одежду сюда; важно, чтобы модуль коммутации был в радиусе действия нейросети.

— Доктор, а что делать с этим? — Инженер похлопал себя по лысой голове.

— Я могу вернуть все в исходное состояние. Можно отрастить родные волосы, но это займет больше тридцати часов. Или пересадить синтетический покров — это быстро. За восемнадцать часов я успею только восстановить луковицы, однако есть возможность удалить их навсегда. На Имадане, моей родной планете, волосяной покров удаляют сразу после рождения: везде, кроме верхней части головы и бровей.

— Тогда сделай так же. Только никакой синтетики, пусть отрастают сами! — Алекс залез в операционную и порадовался, что больше никогда не придется бриться. Все-таки у инопланетной цивилизации есть свои плюсы.

— Приготовься, будет неприятно! — Торн быстро прижал к его виску свой агрегат.

Раскаленная игла вонзилась в голову, и Алекс закричал, через секунду потеряв сознание.

Землянин выполз из саркофага с гудящей головой и отборными выражениями непечатной русской речи. Никто не предупреждал его, что будет так плохо; ощущения напоминали затяжное похмелье.

— Садист и живодер! — Он укоризненно посмотрел на доктора, на мгновение ощутив его спокойствие и сожаление.

— Приказ Лимаса. Важно, чтобы ты как можно быстрее приступил к работе. Я сделал все, что мог, уменьшив болевые ощущения. — Торн печально развел руками.

— Что дальше? — спросил инженер, одеваясь и мысленно обещая напомнить главному «гестаповцу» про свои страдания.

— Посмотри на оставшееся время загрузки!

— Осталось шестнадцать минут.

— Прошло восемнадцать часов. Коэффициент одна целая шесть десятых, очень неплохо.

— Ну и что, всего-то каких-то двенадцать часов сэкономил… Стоило оно того?

— Да, теперь ты знаешь свои возможности. Для высокоранговых баз эффект еще заметней.

— Ясно; надеюсь, это не повторится.

— Через пятнадцать или двадцать дней, возможно, будет еще один такой сеанс.

— Ладно, переживу. Как там будущий техник?

— Ориентировочно через двадцать шесть часов будет готов, я пошлю тебе сообщение перед его пробуждением. Ты наверняка захочешь это увидеть.

— Конечно!

— Тогда пока отдыхай и изучай оставшиеся базы! Головная боль постепенно пройдет.

Землянин решил дождаться завершения загрузки и, покачивая отяжелевшей головой, побрел в свои апартаменты. Усевшись на кровать и вытащив коробочку, по совету Лимаса он выбрал «Ремонтные системы». Наконец, выждав долгие минуты и вставив карточку, Алекс активировал новую задачу. Посмотрев на потускневший и местами даже потрескавшийся накопитель, в котором была изученная база, он отметил, что извечная земная проблема защиты от копирования тут решена. Дождавшись подтверждения с расчетным временем: «82 часа 24 минуты», инженер провалился в сон. Долгий день подошел к концу.

Алекс проснулся от необычных ощущений в животе. Похоже, утомленный издевательствами организм требовал новые калории. Посмотрев на часы, он понял, что проспал почти восемнадцать часов. Индикатор загрузки данных показывал: «60 часов 08 минут». Судя по отличному самочувствию, разгон уже закончил свое действие.

На панели интерфейса мигали два значка: один предлагал посмотреть на уже выученные новые навыки, другой напоминал о двух непрочитанных сообщениях. «Инженерное дело» теперь — на «троечку», а по новой базе — «Ремонтным механизмам» — пока «кол».

Одно из сообщений было от доктора. Алекса официально приглашали в медотсек на пробуждение разумного Ильи с планеты Грязь. Второе было от некоего Ишануса, который предлагал встретиться в удобное время, так как у него было какое-то дело к новому инженеру. Установив напоминание за полчаса до похода в медотсек, Алекс решил разобраться с незнакомцем, носившим дурацкое имечко, потом подумав, что хорошего человека так не назовут.

Активировав кухонный агрегат, уже привычно завопивший о необходимости вставить ему новый картридж, он быстро нашел последний заказ и, немного исправив, отправил на выполнение. Через две минуты инженер получил привычный поднос. Теперь там стояли по две порции вкусной овощной каши и корешков без кетчупа.

Довольно урча, землянин принялся поглощать инопланетную еду. Быстро наевшись и выкинув пустой поднос со стаканами в утилизатор, вдруг решил узнать: что же он только что съел?

Это была плохая идея. Проглоченное тут же попросилось назад, когда Алекс узнал, что овощное рагу на самом деле — икра донных червей, а корешки — щупальца каких-то мерзких тварей, похожих на трилобитов. Он сразу же заблокировал все рецепты национальной кухни мира Ротанта в памяти аппарата. Поиск по ключевым словам «борщ», «жареная картошка», «пельмени», как и ожидалось, оказался безуспешен: видимо, инопланетяне называли нормальную еду как-то иначе.

Перекусив, Алекс решил поработать на свежую голову и включил терминал скоростного подключения к бортовому искину. Нейросеть тут же высветила светло-зеленую пиктограмму доступа второго уровня и предложила выбрать доступные варианты взаимодействия — голосовой или графический. Выбрав первый вариант, инженер увидел, как проектор терминала высветил довольно качественное изображение полуодетой женщины лет тридцати. Он подумал, что ходить ей было бы явно неудобно, слишком большая грудь перевешивала бы подтянутую заднюю часть. По мнению Алекса, лицо тоже было каким-то неестественным, с пухлыми губами и нездоровым румянцем на щеках.

— Вас приветствует корабельный искин восьмого класса. Можешь называть меня Тхама, — жеманным голосом представилась женщина, покачивая бедрами.

— А, восьмиклассница. Как-то непохоже… — задумчиво протянул землянин.

— Восьмой класс предназначен для установки на суда среднего и большого размера, — с придыханием ответила Тхама, видимо восприняв его высказывание как вопрос.

— Я уже понял.

— Как мне вас называть, новый пользователь? — слегка наклонившись, томно прошептала женщина.

— Хозяин! — буркнул Алекс, вспомнив говорящую голову из планшета.

— К сожалению, имя Хозяин уже занято пользователем с идентификатором Лимас анари Сарнов. Желаете называться Хозяин-один? — с легкой хрипотцой в голосе спросила Тхама.

— Нет, включай графический режим!

— Выполняю! — Успевшая надоесть тетка исчезла, и на экране высветилась уже знакомая пиктограмма доступа второго уровня. Через мгновение она исчезла, сменившись стройными рядами значков на черном фоне.

Список пользователей. Прямое управление корабельными подсистемами. Навигационный искин. Камеры наблюдения. Банк данных. Тактический искин. Приписанные корабли. Корпорация. Диагностика. Были еще несколько иконок без всяких пояснений — видимо, они были неактивны или действовало ограничение доступа. В любом случае Алекс решил не рисковать, помня свои неудачные первые опыты с инопланетной техникой.

Пользователей было совсем немного — всего тридцать пять имен, хотя, судя по количеству дверей, он ожидал встретить на таком большом корабле как минимум полторы сотни человек. Отсортировав по уровню допуска, землянин внимательно изучил их. С полным доступом был только Лимас. Первым могли похвастаться три имени — некий Леннер, Умас Горт и Линара. Второй был только у Алекса. С третьим было всего два имени — Торн и какой-то Лорнейл. В небольшом списке с четвертым были уже знакомые Слай, Малик, Таниз и еще девять незнакомых имен. У остальных был пятый уровень. Вспомнив про Ишануса, он нашел его в последнем списке.

Банк данных обладал собственной системой поиска, и Алекс быстро нашел пакет с информацией по модернизации «Дагора». Так как он имел метку ограничения по допуску с эмблемой «Хивана», землянин понял, что это, видимо, один из секретов корпорации. Решив скопировать его полностью, инженер удивился, что придется ждать для этого почти два часа. После окончания копирования инфоблок должен был на две трети заполнить объем встроенного хранилища данных «Инженера-5М». Система посоветовала во время загрузки не выходить за радиус действия терминала, ограниченный комнатой.

Алекс решил использовать время ожидания с пользой, покопавшись в содержимом встроенных стенных шкафчиков. Все двенадцать створок одновременно распахнулись, и он заглянул в первую ячейку.

Обшарив самые верхние полки, он нашел несколько светящихся камней, ракушек необычной формы и сверток с уже знакомым комбинезоном «Увекс». Одну ячейку занимали три маленьких контейнера с явно высокотехнологичными запчастями неизвестного назначения.

В среднем ряду обнаружился небольшой контейнер с крышкой, наполненный разнокалиберными светящимися пластинками. Кроме того, там было оружие, похожее на короткоствольный автомат с двумя небольшими прозрачными запасными магазинами. Внимательно рассмотрев один из них, землянин отметил, что он туго забит снарядами-иглами размером со спичку. На оружии зажегся красный индикатор и включился зуммер, когда инженер взялся за удобную рукоятку. Опасаясь системы самоликвидации, он осторожно положил на место опасный предмет. Алекс отметил, что, вероятно, оружие настроено только на своего владельца, и незнакомые вещи такого типа лучше в руки совсем не брать. Никаких обозначений и надписей на автомате не было, поэтому инженер решил спросить у одного из охранников по поводу названия модели и возможности снять блокировку.

В остальных ячейках этого уровня стояли только замысловатые каменные и деревянные фигурки. Среди них было несколько человечков с большими головами и ящериц.

В самом нижнем ряду находились несколько связок палок, похожих на бамбук, и коробочка из пористого дерева с резьбой. В ней нашлись еще три брусочка инопланетной дури и стопка зеленых засушенных листьев, от которых по каюте поплыл приятный сладковатый аромат. Поспешно убрав все на место, он активировал на полную мощность систему кондиционирования.

Так как землянин привык к тотальной экономии во время обучения, он решил ничего не выбрасывать, а найти ящик и сложить все странное барахло туда, постаравшись по возможности продать или обменять на полезные в хозяйстве вещи. «Инженер был наркоманом — неудивительно, что тут все разваливается. А вот с новым сотрудником корпорации сильно повезло!» — подумал он.

Наконец загрузка завершилась, и Алекс открыл полученные данные. Как ни странно, у пакета был предусмотрен собственный интерфейс с постоянными напоминаниями о секретности информации. Больше сотни иконок разного размера и примерно столько же надписей в отдельном окне предвещали, что разбираться инженеру с этой кучей будет очень непросто.

Активировав несколько случайно выбранных значков, он полюбовался на трехмерные изображения переплетений каких-то линий, точек и кубиков. Причем все можно было мысленно вертеть и масштабировать, но легче от этого не становилось. Алекс подумал, что сейчас находится в положении папуаса, которому дали посмотреть альбом с электрическими схемами. У него на мгновение мелькнула мысль воспользоваться расширяющими сознание веществами покойного Ренье, но столь радикальное средство он все-таки решил использовать только в крайнем случае. Видимо, для понимания этих абстракций требовались другие изученные базы, не просто же так их ему торжественно вручили.

Перебрав еще несколько десятков таких же схем, Алекс нашел более-менее понятную картинку. Объемное изображение показывало два серьезно отличающихся по виду корабля. Узнав в первом из них уже виденную модификацию десантного транспорта проекта «Талус», инженер понял, что это результат проведенных работ.

Получившийся корабль был немного больше по размерам и массивнее. В новой конструкции размеры утолщения на корме сильно увеличились, там просматривались четыре больших цилиндра двигательных установок и несколько непонятных бугорков.

Вся передняя часть немного припухла и обросла скошенными плитами, размеры стыковочных модулей для собственных судов выросли почти вдвое. Вместо одного из грузовых трюмов, расположенного ближе к носу, теперь были широкие створки и короткая площадка с непонятными устройствами. Однако из-за всех этих модификаций корабль потерял целых два из пяти своих больших грузовых модулей.

Количество маленьких оборонительных башенок выросло вдвое от исходного проекта. С левой и правой сторон корпуса в кажущемся беспорядке теперь было установлено по шесть таких турелей.

Заработав легкую головную боль, инженер приблизительно понял, с чем ему придется иметь дело. Оставалось надеяться, что его квалификации и навыков хватит, чтобы во всем этом предметно разобраться.

Сверившись со временем и узнав, что до пробуждения нового техника осталось около трех часов, Алекс решил прогуляться до комнаты инженеров-стажеров, где мог находиться необходимый ему скаф.

Поднявшись на уровень вверх, он открыл дверь с номером «69» и тут же закрыл нос рукавом — запах в помещении был просто ужасным. Найдя взглядом рамочку климатической системы, инженер активировал вытяжку на полную мощность и выскочил обратно, решив для верности подождать десять минут в коридоре.

Вторая попытка вторжения в каюту оказалась более успешна, Алекс остановился в дверях, принюхиваясь и разглядывая необычную обстановку.

Размеры помещения оказались точно такими же, как и у каюты инженера. Никаких пищевых комбайнов и терминалов подключения здесь не было. Несколько ширмочек огораживали один из углов, у стены стояла шикарная большая кровать из какого-то блестящего металла, с витыми ножками и украшенная со всех сторон висюльками и побрякушками. Стены — разных веселеньких цветов: розового, синеватого и светло-зеленого.

Голопроектор тут демонстрировал десяток трехмерных изображений примерно одной тематики. На всех повторялся один и тот же сюжет. Двое улыбающихся мужчин и рядом с ними небольшой толстенький четвероногий ящер размером с питбуля. Парочка на фоне заката. Двое на берегу ловят рыбу. Мужчины жарят что-то типа шашлыка на костре. Загорают на пляже. С маленькими рюкзаками карабкаются по склону горы. И везде с ними была эта неведомая зверюшка.

Ему пришло в голову, что мужчины, скорее всего, братья, а их ящер — это какое-то домашнее животное, типа кошки. Раз они его повсюду за собой таскали, видимо, этот зверек обладал какими-то полезными свойствами — мышей ловил или там комаров инопланетных отгонял.

Смутная догадка об источнике запаха забрезжила в голове; и точно — за ширмочкой обнаружилась клетка с этим ящером. Дохлым, конечно. Похоже, когда его хозяев не стало, тварюшку было некому покормить. Сейчас она лежала на дне клетки, высунув свой длинный язык, покрытый пупырышками, и неприятно пахла. Алекс отметил, что за зверем тщательно ухаживали: когти были аккуратно подрезаны и покрыты розовым лаком, на пластинках панциря выведены спиральные узоры, непонятные значки и фигурки.

Он решил приступить к осмотру помещения на предмет полезных вещей, обещая себе разобраться с таинственным зверем позже. В первом шкафчике обнаружился пресловутый скаф, отдаленно напоминающий своих земных собратьев. Открыв все настенные дверцы, землянин приступил к дальнейшему обыску.

В одной из ячеек обнаружился коммутационный модуль другой модели, Алекс тут же повесил его себе на пояс. Из других ниш инженер извлек дополнительный банк данных к нейросети и еще одну небольшую коробочку со светящимися пластинками. Остальное было забито каким-то хламом — аляповатыми нарядами типа кафтанов и кружевных штанишек. Одна ячейка была полностью заполнена принадлежностями для домашней зверюшки — игрушками в виде разнокалиберных огурцов, шипастыми ошейниками, кожаными намордниками десятка видов, а также разнообразными плетками и поводками.

Держа в одной руке модуль памяти с коробкой, а в другой скаф, он потащил добычу в свою комнату, размышляя по поводу предназначения странного ящера.

Затащив довольно тяжелый скаф в свою комнату, Алекс, прежде чем поместить трофей в шкаф, пристально рассмотрел его. По словам ан Сарнова, тут была важна автономность; похоже, новому инженеру придется носить его долгое время. Материал был похож на мелкую чешую ярко-оранжевого цвета, присутствовали разбросанные в разных местах выпуклости, пятна стандартных креплений на поясе и несколько разъемов на груди. Дверца в виде небольшого рюкзачка на спине открывалась уже знакомой магнитной застежкой. Алекс нашел табличку с обозначением — «Акимур-3».

Активировав терминал доступа, он нашел базу данных и, включив поиск по ключевому слову — названию, получил исчерпывающую информацию по этой модели.

Базовый вариант «Акимур» относился к третьему поколению и был сконструирован около пятидесяти лет назад в директорате Ошир как средство личной защиты для десантных частей. Произведенные в огромном количестве, эти изделия быстро устарели и были заменены новой моделью, когда появилось компактное плазменное оружие и легкие источники его питания.

Модификация «Акимур-3» являлась инженерной версией базового варианта, и у нее отсутствовали броневые пластины на груди, зато имелся встроенный усилитель передатчика нейросети. Гарантированная автономность работы от одного стандартного картриджа составляла тридцать часов. Имелся модуль питания жидкой пищей и удаления отходов. Как и у всех военных моделей, предусмотрена система примитивного автоматического ремонта — при пробитии внутренний слой из пены быстро твердел, затягивая поврежденное место. В маленьком ранце размещались системы жизнеобеспечения и терморегуляции. Функция прямого управления через нейросеть позволяла маневрировать маломощным двигателем на газовой смеси, сопла которого располагались по сторонам ранца.

Скаф использовал стандартные картриджи Содружества и имел два гнезда для подключения легкого оружия или инструментальных комплектов. Костюм можно было самостоятельно модернизировать до полноценного боевого варианта установкой четырех броневых пластин.

Разобравшись со скафом, Алекс в оставшееся до визита в медотсек время решил прояснить, чего же от него хотел Ишанус. Отправив тому короткое сообщение, землянин немедленно получил приглашение встретиться в зале питания. Уточнив, что местная столовая находится рядом с тактическим залом, он направился туда.

Инопланетное заведение общепита выглядело совсем как его земной аналог. В просторном помещении со стенами светлых тонов и мягко светящимся потолком стояли в несколько рядов столики и два больших пищевых комбайна рядом с непривычно широким ящиком утилизатора. В комнате находились всего пять человек, деловито ковыряющих содержимое своих подносов. Увидев Алекса, один из них, сидящий за отдельным пустым столиком, поднялся и приглашающе махнул рукой. Крючковатый нос делал суховатого сорокалетнего на вид мужчину похожим на хищную птицу, а хохолок седых волос довершал образ.

В витиеватых выражениях Ишанус поприветствовал своего собеседника, сразу взяв быка за рога.

— Позвольте осведомиться, нет ли у уважаемого Алекса желания, чтобы недостойный Ишанус составил ему компанию за дегустацией изысканных блюд?

— Что имеет в виду недостойный Ишанус? — попытался ответить ему в том же стиле землянин.

— Видите ли, уважаемый Алекс, мы с вашим коллегой Ренье, да будет достойным его посмертие, оба уроженцы мира Ротанта и привыкли к несколько иной пище. — Собеседник сделал странный жест, потерев обе щеки.

— Не мог бы недостойный Ишанус объяснить свои слова? — уточнил Алекс, начиная догадываться, что этот человек, похоже, такой же любитель лягушек и червей, как и предыдущий жилец его комнаты.

— Видите ли, уважаемый Алекс, эти примитивные аппараты не могут обеспечить все многообразие вкуса! — Ишанус махнул в сторону оборудования столовой. — А у вас в каюте есть более совершенное устройство.

— А у недостойного Ишануса разве нет такого же? И что же в таком случае он хочет?

— Нет, конечно же нет! Ишанус не может позволить себе столь ценную вещь. Но он мог бы навещать уважаемого для совместного наслаждения изысканными кушаньями!

Землянину уже порядком надоел занудный любитель халявы и морских гадов, и он начал думать, как бы его потактичней отправить подальше, не сильно обидев.

— Видите ли, обычаи моей родины предписывают вкушать… хм… деликатесы в одиночестве. Однако я подумаю над вашим, несомненно, интересным предложением, — завершил дурацкий разговор Алекс, оставляя огорченного Ишануса в одиночестве.

Полезная информация о наличии столовой и немалой ценности кухонного комбайна обрадовала его. Судя по всему, предыдущий жилец покупал его за свой счет, так как в других каютах их не было. Возникла мысль сначала узнать стоимость, а потом попытаться кому-нибудь толкнуть этот агрегат: например, Ишанусу, хотя бы за полцены.

— Заходи, Алекс. Все прошло успешно, я начинаю готовить операционный комплекс; через три минуты он будет в сознании. — Торн поприветствовал землянина и замер.

Инженер разглядывал капсулу со спящим Ильей. Обучающее устройство, закончив свою работу, лежало рядом с головой будущего техника. Никаких следов проведенных операций заметно не было. Гель уходил в незаметные отверстия, гибкие жгуты, охватывающие выращенные конечности, сворачивались и исчезали. Наконец крышка бесшумно поднялась, и Илья открыл глаза.

— Голова болит! Алекс, что они с тобой сделали? — побледнел будущий техник, увидев безволосую физиономию инженера.

— Давай, пробуй свои новые ноги. А волосы отрастут, я сам виноват.

— А я тебе до последнего момента не верил! — Илья, не поморщившись, залпом выпил все из стакана, протянутого доктором.

— Сейчас ждем Лимаса, я уже отправил ему сообщение. — Торн достал из контейнера маленький кубик с симбионтом и две пластинки с базами. Плавающее внутри зернышко симбионта было еле видно. Как понял инженер из обозначения на одной из граней, «Техник-3В» являлся моделью, которая на несколько поколений младше его специализированной нейросети.

Пока Илья, мотая головой и размахивая руками, бродил по помещению, Алекс вспомнил про непонятную зверюшку.

— Торн, а ты знаешь про стажеров-инженеров и их ящера?

— Семейная ячейка. Погибли, — коротко ответил Торн.

— Так они что, друг с другом… — ошеломленно выдавил Алекс.

— Да, и с ящером тоже. Это псевдоразумный искусственно выведенный организм с эмпатическими способностями. Они выплатили кредит за его создание совсем недавно.

— М-да… — Землянин подумал, что в этой цивилизации он увидит еще много странных вещей.

— Не удивляйся. Республика Хакдан. Там и не такие штуки встречаются. Духовный путь развития у некоторых принимает весьма необычные формы.

— Разумный Илья с планеты Грязь, я предлагаю тебе стандартный контракт техника. Корпорация «Хиван» безвозмездно устанавливает тебе нейросеть третьего класса «Техник-3В» и снабжает двумя необходимыми для работы базами данных. Бесплатное медицинское обеспечение на все время действия контракта. Стоимость расходных материалов за уже перенесенное тобой восстановление будет включена в контракт отдельным пунктом. Ты принимаешься в состав корпорации «Хиван» и получаешь гражданство федерации Нивэй. Ты согласен с условиями контракта? — официальным тоном произнес ан Сарнов.

— Согласен! — ответил Илья.

— Зафиксировано! — Лимас дотронулся до своего блока памяти. — Техник Илья получает в свое распоряжение каюту номер тридцать два. Личные вещи, там находящиеся, он может оставить себе. После установки нейросети я дам дальнейшие указания, — закончил глава корпорации.

Разумный Илья затих в саркофаге операционного комплекса, и Торн пообещал прислать Алексу уведомление о завершении установки нейросети через два часа. Доктор добавил, что землянину предстоит научить нового техника обращению с интерфейсом и помочь ему разместиться в каюте.

Инженер вспомнил заблокированный иглострел Ренье и отправил короткое сообщение Слаю с просьбой рассказать, как им пользоваться. Через несколько минут пришел ответ, что это работа для оружейника-специалиста и он уже переслал тому просьбу. Алекс получил краткую инструкцию, как добраться до отсека вооружения, и указание прибыть туда через полчаса.

Это время землянин решить использовать для знакомства с заведением общепита корабля и стоящими там кухонными агрегатами. Видимо, время обеда закончилось, и в помещении никого не было. Алекс разместился за столиком неподалеку от одного аппарата. Разобравшись с управлением, немного отличавшимся от уже знакомого по «Дугинаку-24», он увидел список всего из четырехсот наименований. Конечно, после шести тысяч блюд, находящихся в памяти эксклюзивного аппарата покойного Ренье, это не впечатляло.

Вызвав в памяти список последних заказов, Алекс отправил на выполнение один из них. Аппарат ничего не мог сообщить по поводу тех несчастных, из которых приготовлен деликатес, имелось только местное обозначение кушанья. Присутствовал поиск, но к земным названиям он остался глух. Инженер ввел для эксперимента «харш», и аппарат предложил около десятка блюд. Пообещав себе сначала посмотреть на пресловутого харша в банке данных, он взял появившийся поднос и приступил к дегустации.

Все квадратные тарелки были заполнены разного цвета субстанцией, похожей на кашу вперемешку со слизью, и ее запах тоже не вызывал аппетита. Отправив все содержимое заказа в утилизатор, он повторил попытку, выбрав следующий заказ в списке. Землянин отметил, что аппарат крайне нетороплив, пять минут ожидания, видимо, были обычным делом для этой модели.

На этот раз получилось что-то похожее на блюда мексиканской кухни. То есть много пряностей и острых соусов. Мелко нарезанные плоды в белом желе, шарики, похожие на тефтели, и тонкая лепешка в виде шестигранника. Все оказалось вполне съедобным, кроме одной пупырчатой котлеты, чересчур острой на вкус.

Два стакана с красным соком пришлись тоже кстати. На языке осталось легкое жжение от последнего блюда, и землянин заказал еще сладкой жидкости.

Копируя обозначения кушаний в специально заведенный для этого раздел в своем хранилище данных, Алекс не заметил, как в помещении появилась Линара. Блондинка с приятными формами носила обтягивающий стандартный комбинезон сероватого-стального цвета. Остановившись на секунду около кухонного комбайна, девушка бесцеремонно уселась рядом с землянином.

— А ты симпатичный, Алекс! — заявила Линара, откинувшись на спинку сиденья.

— Я знаю! — нейтрально ответил землянин. Он пока еще не знал, какие тут у них обычаи, и предположил, что простой комплимент может обидеть приятную собеседницу.

— Я рада, что ты не поклоняешься светилу! — продолжила блондинка. — Каслия рассказывала, что ты набросился на нее в коридоре и угрожал испепелить на месте, если она не примет в себя солнце.

— Врет! — невозмутимо сказал инженер и отпил из стакана. Линара в принципе произвела на него пока только приятное впечатление, но он решил не форсировать события, а сначала узнать побольше о ее родном мире. Вдруг у них на родине тоже принято создавать семейные ячейки с ящерами.

— Я знала! Ты совсем не похож на них! — воодушевилась девушка. — Я посмотрела некоторые расшифровки ваших трансляций. Торн рассказал мне еще немного про твою планету Грязь.

— Она называется Земля, — поправил Алекс.

— Неважно, ан Сарнов уже внес ее в реестр как Грязь. Почва, земля, грязь… Нет никакой разницы! Алекс, ты должен рассказать мне еще, я люблю слушать про странные миры!

— Думаю, я смогу это сделать. А как называется твой родной мир? — поинтересовался землянин.

— Имадан. На старом языке это обозначение бесконечности.

— Странное название. — Землянин сделал пометку посмотреть информацию в банке данных, вспомнив, что доктор тоже вроде бы говорил что-то об этой планете.

— А тебе идет. Лучше будет отрастить небольшой гребень посредине. — Линара неожиданно наклонилась к нему и легонько погладила его по лысине.

— Спасибо, очень ценное предложение. Я подумаю, — дипломатично ответил Алекс.

— Ты будешь похож на моего отца, он такой мужественный… — тихонько захихикала блондинка.

— Надеюсь, мы пообщаемся еще. Сейчас мне пора. — Он немного опешил от такого напора: Линара совсем не походила на земных девушек.

— Буду ждать! Я пришлю тебе сообщение, когда у меня будет свободное время, — улыбнулась блондинка.

Захватив из своих апартаментов короткоствольный иглострел с двумя магазинами, Алекс навестил оружейника-специалиста.

В просторном помещении, располагавшемся на одном уровне с каютой инженера, центральное место занимал длинный стол и пара механизмов в виде сложных станков, с многочисленными зажимами и голографическими панелями, висящими в воздухе. Несколько стен со стеллажами были до потолка заставлены небольшими разнокалиберными контейнерами без всяких маркировок. Присутствовали также и два стеллажа с разнообразным оружием; некоторые образцы вполне напоминали свои земные аналоги. Алекс разглядел несколько пузатых ружей, похожих на дробовики, и нечто, напоминающее автомат Калашникова своим изогнутым ребристым магазином.

В арсенале инженера встретили высокая женщина в обтягивающем комбинезоне с множеством карманов, Таниз и лысоватый незнакомый мужчина, представившийся лейтенантом Анаром Гуни. Последний щеголял в наряде, похожем на легкий бронежилет.

— Что там у тебя? А, трещотка Ренье… — протянула Таниз, когда Алекс вручил ей иглострел.

— Что это вообще такое? — спросил он.

— «Аркам РВ-12», гражданская версия. Хорошая штука — достойный выбор для новичка. Высокий темп стрельбы, большой объем магазина и встроенный компенсатор отдачи, что существенно при использовании в невесомости. Несколько режимов ведения огня. Оптимальна очередь с отсечкой по три выстрела. Можно снаряжать разные боеприпасы: тут, например, иглы, разрывающиеся в теле. Вот эти серенькие — бронебойные, ими можно при удаче пробить легкий скаф.

— Сможешь снять блокировку?

— Конечно! — Таниз, тряхнув своими фиолетовыми волосами, закрепила иглострел в одном из станков на столе. — Хорошо, что сразу принес его ко мне, а то тебе пришлось бы отращивать кисть после попытки из него выстрелить.

Пока женщина возилась с трещоткой Алекса, к нему подошел Анар Гуни.

— Ты, я так понимаю, раньше никогда не стрелял?

— Из такого оружия — нет, — ответил землянин, вспомнив про свой единственный неудачный выстрел из дедушкиного ружья в зайца.

— Тогда могу тебе предложить поучаствовать в военной программе корпорации.

— Объясни подробнее! — заинтересовался инженер.

— Смотри: ты заключаешь дополнительное соглашение на все время действия твоего стандартного контракта. У тебя ведь такой?

— Да. И что это дает?

— Во-первых, ты получаешь солидную прибавку к месячной выплате. К стандартному контракту идет бонус семнадцать процентов. Посмотришь точнее в разделе корпорации. Во-вторых, бесплатные боеприпасы для тренировки, в разумных пределах, и возможность участия в командных учениях, у нас они проходят на нижней палубе. В-третьих, право на денежные бонусы и долю в трофеях от проведенных операций.

— И зачем корпорации так делать — в чем тут подвох? — удивился Алекс: в бесплатный сыр он давно уже не верил.

— Тут все просто. «Хивану» не помешают обученные люди, которых при случае можно задействовать в боевых операциях. Пушечное мясо, — ухмыльнулся лейтенант.

— Не очень-то хочется, честно говоря…

— Минимум риска: с твоей инженерной специализацией ты будешь в обеспечении или с дроидами. Слишком ценный кадр. Тем более мы сейчас далеко от дома, и в ближайшее время никаких столкновений не предвидится, — объяснил Гуни.

— Это уже интересно. Думаю, мне пригодились бы новые умения.

— Учти, что придется купить за свой счет несколько необходимых баз, но траты быстро отобьются дополнительными выплатами. Необходимо как минимум три базы второго уровня: «Боевые операции», «Тактика малых групп» и «Легкое ручное оружие». С ними я могу тебе помочь и сделать скидку. Девять тысяч четыреста кредитов за все.

— Я посмотрю информацию по этому пункту и приму решение.

— Учти, что члены военной программы в случае боевых действий не смогут отказаться от участия в них, как гражданский персонал, — добавил лейтенант.

— Все готово, забирай. Хватай рукоятку и держи до звукового сигнала. — Таниз протянула землянину иглострел, держа за ствол.

— Достаточно? — «Аркам РВ-12» в руке Алекса мигнул зеленым индикатором и два раза пискнул.

— Да. Теперь он настроен только на тебя, — кивнула женщина. — Основные приемы работы с ним сможешь узнать на нашей ближайшей тренировке, я пришлю сообщение.

В своей каюте Алекс сразу же включил терминал доступа, открыв банк данных.

Поиск по названию оружия выдал уже известную краткую характеристику и стоимость, составлявшую около двух с половиной тысяч кредитов, хотя аналоги предлагались гораздо дешевле. Он понял, что покойный инженер не экономил на своем снаряжении и всегда выбирал только лучшее.

В разделе корпорации землянин нашел много полезного и мысленно отругал себя за то, что поленился залезть туда раньше. Оказывается, там была схема корабля с указанием всех помещений и кают (с именами членов экипажа), больше половины которых сейчас пустовало.

Особый интерес вызвал раздел данных, потерявших свою актуальность, местный аналог мусорной корзины. Там нашлись несколько рабочих контрактов Ренье, изучив которые Алекс сделал некоторые выводы. По самому первому контракту инженер получал одиннадцать тысяч триста кредитов в месяц, но уже через полтора года оплата выросла до двадцати семи тысяч шестисот. Самый последний документ фиксировал запредельную пока для землянина величину месячной оплаты — девяносто одна тысяча двести кредитов! Похоже, за последние два с половиной года любитель лягушачьих лапок и донных червей сделал неплохую карьеру.

Отсортировав огромный массив поиском по имени покойного инженера, он нашел еще десяток документов. Среди них были счета на доставку покупок от транспортных компаний, несколько отправленных заказов и дополнительный контракт участия в военной программе, который Ренье заключил сразу же после трудоустройства. Землянин скопировал их все для дальнейшего изучения.

Раздел истории корпорации Алекс изучил с особым вниманием и сделал вывод, что сейчас «Хиван» сдавал свои позиции. Упоминался конфликт, произошедший около двадцати лет назад с каким-то образованием под названием «Ул-Готни». Похоже, враги сильно наваляли «Хивану», лишившемуся в ходе боевых действий трех станций: одной средней оборонительной и двух малых ремонтных. Также существенной потерей были шесть крупных судов: тяжелый носитель, четыре крейсера прорыва и один линейный корабль. После этого корпорация откатилась в систему, которую сейчас и занимала. Ценного там ничего не было, поэтому последнее время «Хиван» особо никто не беспокоил.

Быстро просмотрев дополнительный контракт военной программы, Алекс счел его вполне разумным и решил принять предложение лейтенанта. Раз уж предстояло отработать на корпорацию шесть месяцев, существенная прибавка к выплате в размере семнадцати процентов от основной суммы и полезные в жизни навыки будут очень кстати.

Вернувшись в раздел банка данных, он запустил поиск по слову «харш». Первым пунктом в списке результатов тут шел эротический биостимулятор «Харш-мини», выпущенный ограниченной серией и предлагаемый «всего за 299.99 кредитов». Следующим значился «Харш-А», легкий арварский истребитель с возможностью действий в атмосфере. Полюбовавшись стремительным силуэтом аппарата, напоминающего земные реактивные самолеты, Алекс перешел к следующему пункту. Поздравив себя с тем, что все-таки докопался до нужной информации, он приступил к чтению.

Харш был небольшим зверьком с коротким хвостом, похожим на помесь крысы и кролика, который водился на многих планетах Содружества. Харшей специально туда завозили, и они довольно быстро плодились и вытесняли местную живность. Приводились несколько рецептов блюд. Алекс скопировал их названия, пообещав себе обязательно попробовать инопланетную тварюшку.

Он быстро нашел и просмотрел информацию о системе Имадан. Это был один из ведущих миров федерации Нивэй. Молодой человек отметил, что местные серьезно развернулись, построив несколько орбитальных лифтов и густую сеть станций в системе.

Кроме того, отмечалось, что мир сильно перенаселен и уровень жизни там очень высок. Индекс развития четырнадцать плюс ничего не говорил землянину. Упоминались некие руины сооружений Древних, найденные на естественном спутнике, и исследовательские работы, до сих пор ведущиеся там. Также были указания на несколько религиозных культов, в основном связанных с этими останками.

Получив сообщение от доктора и сразу же после этого — уведомление об изучении базы «Ремонтные механизмы» до второго ранга, Алекс направился в медотсек. Илья уже получил свой комбинезон и активировал сеть, так что Торн сразу направил новичка на инструктаж к инженеру.

Техник получил только одну базу четвертого ранга «Обслуживание малых кораблей». «Энергосистемы» были второго. Инженер показал доктору найденный в каюте стажеров модуль коммутации «Хакам-16», и тот, объяснив, как снять привязку к предыдущему владельцу, посоветовал вручить его Илье. Выдворив обоих из медотсека, Торн заявил, что продолжить инструктаж Алекс может в своей каюте.

Новичок быстро разобрался с интерфейсом своего «Техника-3В» и создал временный идентификатор, по совету инженера назвав его своим именем. Подключив коммутационный модуль, Илья запустил загрузку базы «Энергосистемы», вслух прочитав сообщение, что это займет «38 часов 20 минут». Алекс сделал вывод, что технику подсунули какое-то старье, но не стал расстраивать счастливого владельца.

Полученное от главы корпорации сообщение гласило о присвоении новичку третьего уровня доступа. Небольшой пакет документов содержал в себе рабочий контракт и указание получить всю дополнительную информацию в банке данных. Илья временно передавался в распоряжение Алекса на все время ремонтных работ или пока не поступят дальнейшие указания.

Прочитав стандартный контракт нового техника, он обнаружил серьезные отличия. В случае досрочного расторжения указывалась сумма неустойки в размере восьмидесяти двух тысяч кредитов. Месячный заработок был заметно меньше и составлял всего шесть тысяч восемьсот кредитов. Договор о возмездном оказании медицинской помощи сразу загонял Илью в долги на сумму тридцать шесть тысяч четыреста кредитов — из полученного приложения стало ясно, что тут были посчитаны восемь потраченных картриджей — расходных материалов для медицинской капсулы. Остальные условия ничем не отличались от контракта инженера.

Алекс подумал, что ан Сарнов поступил довольно хитро: рабочий контракт был заключен сразу после согласия Ильи на возмездную медицинскую помощь и излечение. Если бы договоры заключались в другом порядке, у техника была возможность получить медицинское обеспечение на все время действия контракта. Тут, похоже, имел место расчет получить перспективного специалиста, не только обязанного корпорации, но еще и настроенного на долговременное сотрудничество в связи с финансовыми проблемами.

Алекс выдал технику его портфель с личными вещами.

— Пошли, навестим твои новые апартаменты! Заодно посмотришь на роботов. К сожалению, ящер был только один, он уже скончался и плохо пахнет.

Судя по обстановке в комнате покойного техника, там раньше жил какой-то дикарь. Алекс сразу вспомнил про слаборазвитых обитателей Рилата, которых было много в корпорации. Мало того что почти все стены увешаны пестрыми травяными циновками, так еще в углу — идол из темного дерева и короткое копье с частично обмотанным тонкой кожей древком.

Голопроектор не работал: видимо, предыдущий обитатель отличался недоверием к продвинутой технике. Кроме небольшой койки, застеленной пятнистой шкурой, никаких предметов обстановки в помещении больше не было. Алекс задумался об уместности такого примитива на межзвездном корабле и подумал, что имеет смысл перетащить часть барахла семейной ячейки стажеров в каюту техника: например, шикарную кровать. Промелькнувшую мысль утащить ее к себе он с негодованием отверг, вспомнив ехидное выражение морды ящера и его высунутый розовый язык.

Затем, покачав головой, подумал, что никаких ценных находок тут не будет. Но для верности посоветовал Илье открыть дверцы шкафчиков. Сам он этого сделать не мог — видимо, доступ к оборудованию каюты имел только ее штатный обитатель.

Как и ожидалось, ничего, кроме горсти уже знакомых светящихся пластинок и нескольких аляповато раскрашенных деревянных шкатулок с сушеными листьями и корешками, там не было. Шкафчики для скафов тоже были пусты, и инженер решил, что технику подойдет одна из двух старых моделей, про которые говорил Лимас.

Он посоветовал Илье не трогать неизвестные вещи, добавив про свои эксперименты с инопланетным душем. Земляне навестили столовую, где техник научился самостоятельно добывать себе пищу из автомата. Алекс в процессе кратко рассказывал новичку всю информацию, которую немногим ранее узнал сам.

Оставив его разбираться с инфопакетами, скопированными из банка данных, уже изрядно уставший Алекс направился в свои апартаменты, планируя перед сном узнать назначение светящихся пластинок.

Как и предполагал землянин, штуковины являлись деньгами. Эти пластинки принимались в одной из систем, не входящих в Содружество. Как выяснил Алекс из краткой справки, независимый мир Тохай имел индекс развития двенадцать и не участвовал в общепринятой финансовой системе. Негуманоиды составляли большинство населения этой промышленно развитой системы. Тохайцы не переносили гиперпрыжки, поэтому их развитие ограничилось только одной системой. Изображение показывало группу прямоходящих тварей, похожих на гиен.

В разделе корпорации он выяснил, что это ближайший сосед слаборазвитой системы Рилат, где находятся основные силы «Хивана». Обнаружив несколько счетов с иероглифом этой системы в куче неактуальной информации, землянин понял, что корпорация осуществляет там какую-то торговую деятельность.

Привычно проверив после пробуждения процесс изучения навыков, Алекс обнаружил, что уже через «32 стандартных часа 12 минут» ему придется выбирать новую базу. До запланированного посещения столовой с Ильей и обсуждения планов на будущее оставалось время, которое инженер решил посвятить банку данных.

Быстро пробежав короткую справку по ремонтному комплексу «Парн-14А» четвертого поколения, он узнал, что к управляющему модулю комплекса возможно подключение еще нескольких дополнительных ремонтных дроидов. В комплект входили четырнадцать разнотипных моделей роботов-ремонтников с разным назначением. По замыслу создателей, такой набор был оптимальным для долговременного поддержания малой космической станции в рабочем состоянии. Обязательным требованием для использования являлось наличие специализированной инженерной сети и базы «Ремонтные механизмы» четвертого ранга. Несколько коммерческих предложений предлагали приобрести комплекс за девятьсот пятьдесят тысяч кредитов.

По комплексу «Нидар-10М» третьего поколения информации было много, но Алекс ее пропустил, узнав, что тот стоит всего триста сорок тысяч и предназначен только для ремонта малых и средних кораблей.

С местной классификацией судов землянин решил разобраться сразу после посещения столовой. Перейдя в раздел корпорации, он принялся читать местные правила и уставы. Его предположения подтвердились — выходило, что в стандартное оборудование его каюты главного инженера корабля входил только терминал доступа. Остальное относилось к категории личных вещей, покупалось за собственные деньги, и хозяин мог делать с ними все, что угодно.

Включив поиск информации по поводу стоимости эксклюзивного «Дугинака-24», он выяснил, что продают его за пятьдесят две тысячи триста кредитов. Никаких внятных данных по коричневым брускам и найденным листьям получить не удалось. То есть выдавалось около тысячи вариантов. Перебрав первую десятку, Алекс понял, что таким образом он может разбираться с этим вопросом долго. Следовало найти другое решение. Однако вопрос был скользким, и спрашивать Торна он опасался. Существовала вероятность, что у инопланетян с этим строго и, кроме конфискации ценной дряни, могут еще влепить какие-нибудь штрафы от местного наркоконтроля, чего очень не хотелось.

Земляне встретились в столовой и, отослав несколько последних заказов на выполнение, заняли ближайшие к автомату места. Еще за одним столиком разместилась компания из двух смуглых женщин и молодого мужчины в странной маленькой шапочке. Теперь Алекс понял, почему народу здесь всегда так мало: помещение было рассчитано на гораздо большее число членов экипажа.

Дегустация новых кушаний на этот раз принесла только положительные эмоции. В заказе техника оказалось блюдо, похожее на тушеную картошку. Инженер скопировал название и заказал себе двойную порцию такого же и пару разных деликатесов из харша.

Вышло очень даже неплохо: картошка с жареной и печеной харшатиной пошла на ура. «Видимо, недостойный Ишанус совсем зажрался, если такой вкуснятине предпочел своих морских червей!» — подумал Алекс.

Мужчина в шапочке, разглядывавший землян, негромко вскрикнул и показал на них своим соседкам, когда Алекс подцепил своей двузубой вилкой кусочек с тарелки Ильи, чтобы попробовать новое блюдо. Видимо, он нарушил какое-то их табу, потому что женщины стали шептаться, глядя на землян.

А те решили обсудить свои дальнейшие планы.

— Разобрался с инфопакетом? — спросил Алекс.

— Да, все прочитал. — Илья кивнул.

— И какие у тебя мысли?

— Вариантов нет: соблюдать контракт. При случае — сдернуть отсюда. Продлевать точно нет смысла — условия не очень. У меня минимальная ставка.

— Ты читаешь мои мысли! — усмехнулся инженер. — Я выяснил, что тут все завязано на рабочие навыки, базы. Нам надо за это время получить максимальный задел для свободного плавания.

— Согласен.

— Предлагаю участие в военной программе: хорошая прибавка и несколько баз.

— Честно говоря, меня от армии воротит, — сморщился техник.

— Я уже принял решение, — пояснил Алекс, — ты со мной?

— Я с тобой. Ну не с этими же… — Илья махнул в сторону странной компании.

— Хорошо, тогда согласуем наши действия.

— Что ты предлагаешь?

— Специализация. Твоя — обслуживание кораблей, а моя — все, что связано с ремонтом. Смотрел контракты Ренье, что я тебе скидывал?

— Конечно. Я понял так: чем больше навыков, тем существеннее доход.

— Все правильно. Все траты — только на то, что нужно для дела. Все барахло продаем и покупаем базы: мы здесь задерживаться не собираемся. Свои планы местным не раскрываем.

Инженер обратил внимание на молодого мужчину, направляющегося к столику с землянами. Тот был одет в привычный комбинезон черного цвета и носил на голове смешную маленькую шапочку, похожую на тюбетейку. Круглое лицо с маленькими поросячьими глазками сразу вызвало у Алекса неприязнь, и он сделал Илье знак, чтобы тот не вмешивался в разговор.

— С радостью назову свое имя: Халион Ищущий, — негромким голосом представился тот. — Я нахожу плоды истины в кучах грязи.

— Алекс. А вот он — Илья, — ответил инженер, раздумывая, как в космической цивилизации могли сохраниться любители копошиться в помойках.

— Ваша семейная ячейка не будет против небольшой беседы?

— Нет, мы не из этих. То есть мы вообще не ячейка, — спокойно ответил Алекс.

— Не идите против себя! Делайте только то, что вы хотите сделать! — быстро зашептал молодой мужчина.

— Так, с тобой все понятно! Что от нас хотел, товарищ Ищущий? — Землянину очень захотелось двинуть назойливого собеседника в ухо, но он сдержал свои порывы, вспомнив про штрафы за конфликты и порчу имущества.

— Я изучил информацию о вашем мире. Дикое, варварское место. Предлагаю вам отречься от прошлых связей и вновь обрести свою чистоту.

— Спасибо, но пока не хочется, — сдерживаясь, ответил инженер, понимая, что нарвался на местного фанатика.

— Под моим руководством вы пройдете духовное перерождение. Ты очень понравился Нидре, и она попросила за тебя. — Халион вкрадчивым голосом стал уговаривать землян.

— А ящер будет? — усмехнулся Алекс.

— Нет, только я и мои сестры участвуем в обряде, — терпеливо объяснил Ищущий.

— Я подумаю.

— Ты — это часть всеобщего. Не отягощай свое существование скверной пороков! — забормотал собеседник, делая странные жесты.

— Да-да. Свободен! — отшил надоедливого сектанта инженер.

— Я так и не понял, чего хотел от нас этот Ищущий? — Илья повернулся к Алексу.

— Групповушку предлагал; ну там — чакры прочистить, праной наполнить… Если хочешь, можешь поучаствовать, но только без меня.

— Как-то нет желания. Хотя вот та светленькая — вроде бы ничего…

— Тогда могу посоветовать Каслию. Если избавишься от волос и закосишь под солнцеликого, у тебя есть все шансы. У нее определенные фантазии по этому поводу, — подмигнул он. — А пока займись лучше банком данных, это важнее!

— Нет, она не в моем вкусе. А они все тут такие странные?

— Есть немного. Ты пойми: они развивались немного другим путем. Выглядят-то они как люди, только мозги у них работают по-другому. То, что для них привычно, для тебя может оказаться совсем дикостью. Ну и наоборот, так что советую сначала узнать побольше, прежде чем встревать куда-нибудь.

Найдя в банке данных несколько инфопакетов по классификации кораблей, Алекс приступил к вдумчивому чтению.

Оказывается, в Содружестве корабли делились на несколько классов.

Малые суда, как правило, управлялись одним пилотом, не имели собственного гипердвигателя и использовались только в пределах одной системы. В этот класс входили гражданские невооруженные яхты и грузовые челноки, небольшие военные корабли типа истребителей и корветы с эсминцами.

Вообще-то местные называли их несколько по-другому, но инженер упростил обозначения по аналогии с земными. Например, для небольшого корабля типа «Разрушитель», основным оружием которого являлись тяжелые торпеды и орудия малой дальности, более уместным он посчитал привычное название «эсминец». Отмечалось, что основным достоинством данного класса были скорость и хорошая маневренность. Компенсировалось это маленькой автономностью.

Средний класс обычно имел собственный гипердрайв и управлялся уже не одним пилотом. Туда входили несколько типов крейсеров, от крошечных легких до тяжелых, различные типы транспортов и легкие носители. Начиная с этого класса на корабли уже ставили генераторы защитного поля.

Крупные военные суда типа линейных кораблей и тяжелых носителей относились к большому классу. Туда же входили крейсера прорыва и линейные, а также некоторые транспортные корабли. Все они обычно имели собственный прыжковый двигатель и многочисленную команду.

Еще упоминался сверхбольшой класс, которым обозначались мобильные базы с тяжелым оружием. Количество их в Содружестве было невелико, и счет шел на десятки в связи с огромной стоимостью постройки и содержания.

Инопланетные корабли тоже в основном укладывались в эту систему; отдельно выделялись астероиды-ульи Роя и огромные корабли-города негуманоидной цивилизации Иадси. Про последних Алекс узнал, что они являлись аналогом земных цыган и предположительно не имели собственного мира.

Классификация навыков тоже была вполне логичной. Например, для управления истребителем требовалось изучить соответствующие базы: «Пилотирование малых кораблей», «Орудия малых кораблей», «Ракетное оружие малых кораблей», «Навигация» и «Энергосистемы». Алекс отметил, что база «Обслуживание малых кораблей» Ильи являлась частью базы «Пилотирование малых кораблей». Видимо, этого было достаточно технику для заправки или смены конфигурации вооружения.

Для разных типов судов имелись свои ограничения по рангу базы, и более совершенные корабли последних поколений требовали соответствующих высоких уровней навыков. Это же относилось и к устанавливаемому оружию.

Желающим управлять специализированными малыми кораблями типа разведчиков или торпедоносцев требовались дополнительные базы: «Электроника», «Системы противодействия», «Системы обнаружения», «Боевые маневры», «Торпедное оружие средних кораблей».

В разделе корпорации Алекс открыл информацию о приписанных к «Дагору» судах и нашел там упоминание о двух легких крейсерах проекта «Туват» и двадцати двух малых кораблях нескольких типов. Правда, сейчас количество кораблей сильно сократилось и, кроме одного «Ашаба» и восьми истребителей двух типов, остальные были неактивны.

В разделе навигационного искина обнаружилась объемная звездная карта сектора. Как и ожидал землянин, его родную планету уже обозначили тут как Грязь. Отметив несколько уже известных миров, таких как Имадан и Ротанта, Алекс понял, что его родина находится очень далеко от Содружества. Включив отображение населенных систем, инженер увидел грубую сферу, образованную яркими точками. На всякий случай он скопировал себе местное обозначение Земли, которая на картах Содружества обзывалась как «24-54В».

Тактический искин порадовал записями-реконструкциями нескольких боев. Кроме гаснущих точек и иконок с непонятными обозначениями, суетливо носившихся по экрану, ничего понятного здесь не было, и инженер решил вернуться к этому интересному разделу позже.

Просмотрев краткую выдержку по легкому крейсеру проекта «Туват», Алекс выяснил, что это один из самых компактных кораблей такого класса. Имея всего одну башню главного калибра и установку, позволяющую одновременно выпустить две торпеды, корабль второго поколения имел огневую мощь, сравнимую с современными эсминцами. Оборонительное вооружение составляли всего четыре турели. Устаревший гипердвигатель позволял сделать шесть прыжков без дозаправки.

По тяжелым истребителям «Кавс» имелось немного информации. Он узнал, что это универсальные корабли четвертого поколения модульной конструкции с возможностью быстрой смены навесного вооружения. Особенностью модели были исключительно ракетно-пушечное вооружение и одна автоматическая малокалиберная скорострельная турель для противоракетной обороны. Штурмовик не предназначался для использования в атмосфере, и его свободная продажа была ограничена.

Малые разведчики типа «Чисай» четвертого поколения являлись чисто военной моделью и не поступали на рынок. Вся остальная информация по этому кораблю оставалась закрытой для второго уровня доступа Алекса.

Неожиданное сообщение о завершении изучения базы «Ремонтные механизмы» четвертого ранга обрадовало его. По первоначальным расчетам это должно было случиться только через три часа двенадцать минут. Поставив на изучение новую базу — «Энергосистемы», землянин прочитал: «Расчетное время проведения — 38 стандартных часов 42 минуты». Отправив сообщение доктору о неправильном подсчете системы загрузки, Алекс получил приглашение прибыть на диагностику.

— Лезь в капсулу, сейчас проведем тестирование, — приказал доктор.

— Я разве его не проходил раньше? — удивился инженер.

— Прошло уже достаточно времени. Симбионт выпустил все свои отростки. Сейчас надо снова проверить и показатель интеллекта, чтобы откалибровать сеть. Все в порядке, — успокоил доктор после быстрой проверки.

— Какие результаты?

— «Инженер-5М» теперь работает в оптимальном режиме. Твой индекс интеллекта составляет двести сорок шесть единиц.

— Я уже заметил: загрузка данных ускорилась, и еще мои способности обрабатывать информацию заметно возросли. Правда, и голова стала иногда болеть после работы с документами.

— Это нормально, — объяснил Торн, — загрузка баз и одновременная обработка информации сильно нагружают сеть.

— Теперь все ясно. — Землянин кивнул.

— Это очень хороший показатель. Имплантами можно поднять еще больше, но это стоит хороших денег. У меня, например, был базовый показатель сто шестьдесят два; установив четыре модуля, я поднял его до двухсот тридцати восьми.

— Ну мне об этом еще рано думать, денег пока нет, — улыбнулся Алекс.

Направляясь на вторую грузовую палубу, где находился контейнер с ремонтным комплексом «Парн-14А», инженер высматривал дроидов, чтобы проверить функцию прямого управления. Как назло, навстречу никто не попадался: видимо, жестянки не хотели быть подопытными кроликами.

Сверившись с меткой на схеме расположения контейнеров, Алекс нашел нужный. К сожалению, доступ к нему преграждали такие же массивные и неподъемные его собратья. Вздыхая, он пошел искать погрузчики.

Выделенная цветом зона на схеме палубы оказалась отстойником для неиспользуемой техники, и землянин опробовал одну из больших колесных грузовых платформ с захватами. К более продвинутым антигравитационным моделям он решил пока не подходить, сначала потренировавшись на более привычной технике. Нейросеть быстро перехватила управление механизмом, и Алекс за десять минут распихал мешающие большие контейнеры по свободным углам, немного поцарапав их.

Вытащив нужный ящик на свободное пространство, инженер нашел с помощью сети утопленную в корпус контрольную панель, закрытую откидывающейся толстой металлической пластиной. Привычно активировав устройство, он отдал приказ на расконсервацию, и большой контейнер с шипением начал раскрываться.

— Вас приветствует искин двенадцатого класса. Называйте меня Парн. — Встроенный проектор вывел изображение лысого мужчины в короткой тунике.

— Алекс. — Пока что компьютер вел себя прилично, и землянин решил оставить голосовой режим.

— Обнаружена специализированная нейросеть «Инженер-5М»: произвести синхронизацию?

— Да! — приказал он, подтвердив предложение интерфейса сети, на экране при этом высветилась дополнительная панель из десятка новых значков.

— Синхронизация выполнена. Укажите место для размещения управляющего модуля.

— Здесь! — Алекс мысленно передвинул мерцающую рамку вплотную к стене.

Из открывшихся створок, тихо гудя, выплыл агрегат в виде ребристого кубического ящика метров двух высотой с несколькими индикаторами на боковине. Угнездившись на своем месте, модуль сдвинул панель, скрывающую ряд круглых разъемов.

Затем из контейнера потянулись дроиды нескольких модификаций. Первыми выбежали два шустрых метровой высоты паучка на длинных ножках. За ними последовали десять моделей, похожих на уже виденный ремонтный модуль «Нидар-10М». Отличие состояло только в более массивной конструкции и количестве гибких манипуляторов. Последними вылезли два тяжелых механизма в виде трехметровых восьминогих крабов. Четырнадцать железных уродцев разных размеров выстроились в линию напротив своего управляющего модуля и замерли.

— Диагностика завершена. Выполняю подключение к корабельному искину. В доступе отказано! — недовольно заявил Парн.

— Сейчас все будет, не нервничай! — Инженер отправил сообщение ан Сарнову с описанием проблемы.

— Доступ получен! Желательно подключение внешнего источника. Автономность встроенного составляет двадцать часов.

— Давай дальше, будет тебе источник, — приказал Алекс.

— Получены данные по локализованным повреждениям внешнего корпуса. Начата процедура ремонта. — Десять ремонтных модулей выстроились в колонну по двое и двинулись в сторону шлюза. Землянин поднес руку к виску, отдавая честь идущим на битву с инопланетной разрухой и бесхозяйственностью умным железякам.

— Данные по локализованным повреждениям подсистем неполные. Рекомендация: произвести диагностику собственными средствами, — обиженно добавил Парн.

— Действуй!

— Расчетное время диагностики составляет сорок два часа двадцать минут. — Паучки убежали за колонной своих коллег.

— Непорядок. А эта парочка почему не работает? — Алекс махнул в сторону гигантских крабов.

— Конструкционные модули «Парн-СВ» предназначены для проведения монтажных операций с составными частями пустотных платформ. Текущее применение невозможно.

— Халявщики, значит… Ничего, найдем вам дело! — У инженера возникла мысль приварить на спину крабу кресло и разъезжать на нем по коридорам, но он решил обдумать конструкцию более вдумчиво.

— Режим ожидания для неиспользуемых модулей активирован! — Крабы поджали под себя свои конечности и замерли у стены.

— Вроде начало получаться! — обрадовался Алекс, направляясь в свою каюту для поиска информации по внешнему источнику.

По информации банка данных, внешним источником местные называли аналог земной электрической сети. Видимо, инопланетяне далеко ушли от привычных силовых щитов и трехфазной проводки, потому что ничего похожего на нее инженеру на корабле не попадалось. «Совсем дикие люди!» — подумал Алекс, запуская поиск по параметрам «подключение внешних источников» и «распределительные устройства».

Просмотрев по диагонали десяток инфопакетов, он стал немного разбираться в вопросе. Оказывается, для подключения к местной сети требовались гибкие толстые кабели с круглыми разъемами на концах. Для того чтобы подсоединить управляющий модуль, требовалось найти местный аналог розетки — распределительный узел корабельной сети, тут его обозначали выходом энергоканала. Алекс решил изучить позже в спокойной обстановке принципы работы корабельных силовых систем.

Открыв закачанную в свое хранилище данных схему «Дагора», он включил отображение этих узлов. Они были равномерно разбросаны по всему кораблю, и всего их насчитывалось около двух десятков. Ближайший выход энергоканала находился рядом с отстойником техники.

Теперь оставалось обнаружить соединительный кабель; инженер предположил, что искать его надо на складе, который располагался на уровень ниже жилой палубы. Спустившись на грузовую палубу, разгороженную переборками на три меньших по размеру помещения, Алекс обнаружил искомое хранилище, заблокированное широкой дверью с отдельно вынесенной панелью управления.

Активировав подсвеченную рамочкой консоль, землянин увидел уже знакомый символ второго уровня доступа и всплывшую табличку-напоминание о том, что корабельный искин ведет учет материальных ценностей. Система удивилась, зачем пользователь с временным идентификатором Алекс заявился сюда лично, подсказав, что можно было сделать заказ из терминала, который имелся в каюте, и получить искомое с доставкой до дверей.

«Дурная голова ногам покоя не дает!» — подумал инженер, открывая дверь склада. Местное хранилище особо ценных вещей ничем таким не впечатляло. Кроме простецкого вида стеллажей с цветными контейнерами разного размера в помещении находились несколько дроидов с длинными манипуляторами, традиционными для местной конструкции.

Выбирая из предложенных интерфейсом хранилища образцов, инженер остановился на модели с обозначением «40 аров». Порывшись в памяти, он вспомнил, что этот параметр обозначал длину. Так как это было самое большое значение индекса, Алекс выбрал именно его, а разобраться в местной системе хранения ценных вещей решил потом.

Подождав, пока дроиды разгребут свои запасы, он через десять минут получил искомый контейнер нежно-розового цвета, который скрывал в себе смотанный кабель. Искин даже вызвал гравиплатформу, на которую роботы погрузили находку. Удивившись высокому качеству сервиса, Алекс перехватил управление, устроился рядом с добычей и двинулся в сторону лифта.

Инженер обратился к искину ремонтного комплекса с приказом отозвать одного дроида для осуществления подключения. Разъем с чмоканьем прилип к выходу энергоканала, и, аккуратно уложив толстый кабель вдоль стены, робот немного недотянул второй конец до ребристого ящика. Запустив с панельки иконку передислокации, Алекс выбрал новое расположение управляющего модуля.

— Подключен внешний источник, — обрадованно заявила голограмма, и дроид уполз по своим делам.

— Очень хорошо; как там дела с ремонтом?

— Выполняется процедура восстановления внешнего корпуса и несущих конструкций. Прогноз длительности проведения — сорок два дня четырнадцать часов. Расчетное время диагностики состояния подсистем составляет тридцать семь часов двенадцать минут.

Замигавшая иконка сообщала о поступившем сообщении. Прочитав письмо, Алекс узнал, что Линара приглашает его в свою каюту через четыре часа. Установив напоминание за полчаса до ожидаемого романтического ужина при свечах, он решил несколько часов потратить на работу с банком данных.

Землянин пролистывал различные пакеты в разделе неактуальной информации, касающиеся работы инженеров и техников, копируя себе для дальнейшего изучения полезные материалы. Перелопатив около полусотни различных документов, он заработал головную боль и получил примерное представление о том, чем тут занимались технические специалисты. Похоже, его инженерная специальность была довольно востребована, и на ремонте и модернизации кораблей можно было хорошо заработать. Правда, для этого надо было сначала немало вложить в дорогостоящее оборудование и аренду или покупку отдельного бокса-дока на орбитальной станции.

Техники тут занимались главным образом обслуживанием и заправкой кораблей. Платили им гораздо меньше, однако работа была не пыльной, и умные механизмы выполняли свои функции без участия человека, который только отдавал приказы.

Он обнаружил оплаченные счета двухлетней давности за работы по обслуживанию четырех двигателей на сумму около восьмисот тысяч кредитов. Отдельно оплачивались расходные материалы примерно на такую же сумму. Видимо, содержание корабля такого класса — совсем не дешевое удовольствие. Попутно Алекс нашел несколько старых штрафов и предупреждений о недопустимости незаконной торговли с гербом конфедерации Делус; видимо, «Хиван» не брезговал контрабандой. Он сделал себе пометку узнать об этом подробнее.

Зайдя к технику и сбросив ему кучу недавно найденной информации, Алекс сообщил, что совместное посещение столовой отменяется в связи с недавно открывшимися обстоятельствами. Илья с ехидной ухмылкой пожелал напарнику успешно духовно очиститься и держаться подальше от ящеров.

Явившись в апартаменты Линары, Алекс удивленно застыл на пороге. Тут было на что посмотреть — помещение в полтора раза больше, чем его каюта.

Центральное место занимала низенькая, но широченная кровать. По скромным прикидкам инженера, на ней поместилось бы в ряд человек шесть. Вероятно, это было высокотехнологичное устройство, поскольку с одной стороны виднелась небольшая панель. Лежбище окружали три небольших столика, уставленных овальными тарелками. В углу устроено даже нечто вроде бассейна. Голографические экраны с двух стен демонстрировали пейзажи пустыни с барханами и какими-то маленькими кактусами.

Линара встретила его в коротеньком платьице, похожем на японское кимоно с мелким рисунком. На ее боку висела маленькая коробочка размером с мобильник. Вероятно, девушка серьезно готовилась к его приходу, потому что прическа изменилась, став немного короче.

— Алекс! — расплылась в улыбке блондинка, махнув рукой в сторону ложа.

— Привет! — Он пробормотал первое, что пришло на ум, оторвав взгляд от плавных изгибов, еле прикрытых материалом короткого халатика, и кое-как приткнулся с краю лежбища.

— Ты забавный! — с ходу начала приставать второй пилот, придвигаясь поближе.

— Давай сначала немного поговорим! — предложил он, поудобнее устраиваясь на необычном покрытии ложа, похожем на наполненный водой матрас.

— Ты уже решил, какого цвета гребень у тебя будет? — Девушка прижалась бедром и требовательно заглянула землянину в глаза, начиная поглаживать того по плечу.

— Пока еще нет, я думал сразу два отрастить, — в шутку ответил тот.

— Ох, а ты не говорил, что у тебя два имени!

— Вообще-то целых три! — Алекс с удивлением посмотрел на округлившиеся глаза собеседницы и румянец, появившийся на ее щеках.

— Ты, наверное, был большим человеком в своем мире! — восхищенно прошептала Линара и на секунду замерла. Кровать еле заметно вздрогнула, и он почувствовал себя находящимся во взлетающем лифте — вероятно, в ложе был встроен генератор гравитации.

— Типа того… — неловко ушел Алекс от ответа на неудобный вопрос.

— Ешь! — Облизнув губы, блондинка потянулась и придвинула к нему столик с единственной тарелкой, на которой располагались небольшие вытянутые коричневые пирожные типа эклеров.

— А что это? — Смотревший на девушку Алекс заметил, что ее кимоно слегка замерцало, и понял, что это голограмма.

— Лингусы, — нетерпеливо сказала второй пилот, подбираясь руками к лысине землянина.

— А вкусно! Харшатины нет закусить? — сказал Алекс после того, как взял одно лакомство двумя пальцами и осторожно попробовал, а потом быстро проглотил. По вкусу было похоже на вареных раков, которых он очень любил поесть с пивом.

— Ты питаешься харшами? — Брови блондинки удивленно поползли вверх, а голос прозвучал слегка хрипло.

— Ну да… — доедая второе лакомство и ухватив следующее, протянул Алекс, осознавая, что комбинезон становится ему слишком тесным. Линара умело избавила его от одежды, взяв за руку и проведя по застежке. Через мгновение ее наряд исчез, и единственной одеждой Линары стал тонкий пояс с висящим на нем компактным голопроектором.

— Ух! — От удивления у него изо рта выпал последний недожеванный кусок деликатеса, а блондинка, резко перевернув его на спину, напрыгнула сверху. Кровать начала мелко вибрировать.

— Не возражаешь? — прошептала Линара, показывая Алексу маленький цилиндрик, похожий на тот, в котором хранила какие-то таблетки его земная подружка.

Подумав, что можно было и не спрашивать, он утвердительно кивнул. Девушка быстрым движением ткнула пузырьком себя, а потом и его в шею. Алекса накрыло, дальше все было какими-то отрывочными фрагментами.

Сначала он лежал на спине, отстраненно наблюдая, как грудь блондинки скользит по его животу. Затем накатило ощущение эйфории, они плавнопереместились на пол, и в комнате включился скрытый голопроектор, демонстрирующий сердитого высокого мужика с шипастым гребнем синего цвета на голове, беззвучно шевелящего губами. Линара в экстазе громко выла и вопила что-то на непонятном языке.

Они с блондинкой очутились в бассейне под струями дождя, окруженные мерцающими силовыми полями. Линара уже сорвала голос и, выражая восторг происходящим, только тихо хрипела, закатив глаза. Затем как-то незаметно в помещении появилась смутно знакомая худенькая девушка с пепельными волосами. Некоторое время она стояла и, открыв рот, смотрела, затем, сорвав свой комбинезон и что-то прокричав про светило, присоединилась к веселью.

Картинка перед глазами Алекса была странно искажена: он видел только перекошенные изображения пустыни и сплетения голых тел. Его швыряло от одной стены к другой. Перед глазами ухмылялась ехидная морда ящера. По потолку пошли цветные волны, стены неожиданно раздвинулись, и нескладный хор писклявых голосов позвал его внутрь. Последнее, что запомнил землянин, — полет по туннелю с радужными стенами.

Алекс проснулся от холода, ощущая голой спиной мягкое покрытие пола и что-то теплое под боком. Он открыл глаза и увидел рядом с собой неодетую девушку с маленькой грудью и пепельными волосами. Она тихо сопела, крепко обнимая землянина.

Смутно припоминая, что ее зовут Каслия, он оглядел помещение — увидев роботов-крабов и знакомый куб управляющего модуля, понял, что находится на второй грузовой палубе. Взвалив на плечо неожиданно легкую подружку, Алекс, покачиваясь и пытаясь вспомнить предшествующие события, зигзагами побрел к лифту. Кое-как добравшись до каюты, он аккуратно сгрузил свою ношу на кровать и без чувств рухнул рядом.

Сознание медленно возвращалось, голова была какой-то ватной и гудящей. Похоже, внутри нее поселились несколько десятков пчел и один маленький харш. Алекс обнаружил себя лежащим рядом с Каслией, специалистом поста дальней связи. Вспомнив, что он притащил ее с грузовой палубы, подумал, что вчера там была какая-то вечеринка.

Так как на спящей соседке не осталось совсем никакой одежды, Алекс решил прогуляться до каюты семейной ячейки и взять для нее что-нибудь подходящее из гардероба стажеров-инженеров. Привычного комбинезона тоже нигде не наблюдалось, поэтому землянин полез за запасным, который был в шкафчике. Застежки упорно не хотели закрываться, им явно что-то мешало. Все-таки справившись с материалом, он вышел из своих апартаментов.

Каюта с номером «69» встретила Алекса идеальным порядком и чистотой, он подумал, что тут побывал робот-уборщик или рилатская туземка с ведром и шваброй. Клетка с дохлым ящером тоже куда-то исчезла.

Перетряхивая нелепую одежду бывших квартирантов, землянин выбрал для Каслии розовую полупрозрачную блузку и обвислые длинноватые штанишки из тонкой невесомой ткани, переливающиеся зеленоватым цветом. Он также забрал пару мохнатых тапочек из сероватых шкурок. В шкафу он обнаружил похожий на военный мундир с множеством значков и висюлек, однако подумал, что для девушки это будет слишком круто, и оставил эпатажный наряд на своем месте.

— Каслия, проснись! — тормошил девушку Алекс.

— Светило примет меня… — еле слышно пробормотала Каслия и перевернулась на другой бок.

— Это потом. А сейчас тебя ждет важная работа и карьерный рост на благо корпорации «Хиван»! — с пафосом заявил инженер, и девушку это проняло.

— Алекс! — Каслия открыла глаза, улыбнулась и потянулась к землянину.

— Не сейчас… — чмокнув ее в щечку, ответил Алекс. — Вот: это тебе. Одевайся!

— Какая прелесть! У тебя хороший вкус! — Девушка с горящими глазами вертела в руках аляповатую блузку и штанишки. Каслия восхищенно охнула, увидев дурацкие мохнатые тапочки.

— Это тебе, забирай! Мне надо работать, — мягко показал на дверь инженер, потирая тяжелую голову.

— Алекс, а ты объяснишь, что значит «загнуть интегралом» и «показать косинус фи»?

— Да-да, все потом… — Он закрыл лицо ладонью.

Выпроводив девушку с пепельными волосами и вспомнив некоторые моменты вчерашнего романтического ужина, первым делом Алекс решил узнать, чем же его накормила Линара.

Активировав терминал, он попытался вспомнить название блюда и запустил поиск по слову «лимбус», после чего прочитал несколько документов про особо ценные инопланетные овощи, которые выращивают на орбитальных фермах в невесомости. Гигантские оранжевые помидоры не имели ничего общего с маленькими пирожными, поэтому землянин набрал еще несколько похожих по звучанию названий и получил нужный результат.

Лингус оказался маленькой инопланетной личинкой; их не готовили, а употребляли сырыми. Картинка показывала взрослую особь — коричневую помесь гусеницы с тараканом метров двух длиной. Лингусы являлись основным предметом экспорта мира Айфир. Эти личинки повышали жизненные силы организма и являлись сильным афродизиаком. Упоминалась опасность передозировки, некоторые виды разумных даже практиковали ритуальное самоубийство посредством неумеренного употребления этих личинок. Также было написано, что у людей эффект мог длиться от нескольких часов до трех недель, в зависимости от дозы.

Он не сильно обрадовался свершившемуся факту ужина инопланетными тараканами. Тем более что Алекс не мог вспомнить, сколько же он их съел — вроде бы на блюде было всего пять лингусов. Комбинезон сильно стеснял движения в области паха, поэтому землянин подумал о визите к доктору. Про дозировку ничего не говорилось, и он решил устранить неприятные эффекты в медотсеке. Отправив Торну сообщение и получив ответ, что тот на месте, Алекс вышел из своих апартаментов.

— Лингусы. И сколько же ты их съел? — невозмутимо спросил Торн.

— Честно не помню, но мне кажется, что штук пять, — неуверенно предположил землянин.

— Не может быть! Это же смертельная доза! — удивился доктор.

— Значит, четыре. Или три.

— Тогда эффект будет длиться еще около десяти дней.

— Что можно сделать? — спросил он, добавив несколько непечатных выражений в адрес второго пилота.

— Лезь в капсулу; попробую убрать, за пару часов справлюсь, — усмехнулся врач.

Бодро выпрыгнувший из медкапсулы Алекс обнаружил три непрочитанных сообщения и горящий значок незавершенной загрузки базы. Все правильно, модуль коммутации остался в каюте Линары, и теперь следовало его забрать.

Одно из сообщений было от нее — Алекса опять приглашали на романтический ужин с лингусами. Его перекосило, и он тут же отправил ответ с желанием сейчас зайти и забрать вещи. Другое было от ан Сарнова, который приказывал сразу же по завершении диагностики выдать ему результаты. В последнем Илья докладывал о завершении изучения пакетов с данными и просил найти еще полезной информации для ознакомления.

Линара встретила Алекса, плескаясь в своем бассейне. Голопанели демонстрировали виды песчаного пляжа с мелкими крабами, которые бегали в накатывающих на берег волнах. Он быстро подхватил свой комбинезон, валяющийся в углу, и направился к двери, отметив зеленый значок продолжившейся загрузки.

— Ты слишком рано, приходи попозже! — упрекнула его блондинка вместо приветствия.

— К сожалению, много работы, — попытался увильнуть землянин.

— Я покажу тебе записи со своим отцом, он тебе понравится. Я хочу, чтобы у тебя был такой же гребень, как и у него, — требовательно заявила соблазнительница.

— Увы, не могу, очень много дел, — сделав скорбное лицо, заявил Алекс.

— У меня будут еще лингусы… И я могу позвать Ишилу, — пустила в ход последний аргумент коварная девушка.

— Может быть, в следующий раз, — юркнул за дверь инженер.

В своей каюте Алекс сначала проверил процесс загрузки — оставалось еще четырнадцать часов до завершения изучения «Энергосистем» третьего ранга. Потом проверил панельку ремонтного комплекса — оказывается, он теперь мог со своего места отдавать команды управляющему модулю. Убедившись, что диагностика займет еще около двадцати часов, он настроил напоминание, вспомнив, что большой начальник ждет его отчет. Напоследок отправив сообщение технику о встрече через два часа в столовой, Алекс погрузился в необъятные хранилища банка данных.

Найдя несколько кратких справочников по типам кораблей ведущих государственных объединений Содружества, он скопировал их все. Несколько таблиц со старыми торговыми сделками Алекс тоже счел полезными.

Наткнувшись в корпоративном разделе на объемную базу данных с описанием содержимого корабельных трюмов, он попытался ее скопировать, однако получил предупреждение, что его уровня доступа недостаточно. Инженер сделал себе пометку уточнить, есть ли на складе еще какие-нибудь полезные для ремонта устройства, такие как «Парн-14А».

Скопировав еще несколько инфопакетов по корабельным энергосетям, Алекс с удивлением обнаружил, что место во встроенном хранилище данных заканчивается. Вспомнив про найденный в каюте инженеров дополнительный модуль данных, он узнал, что это довольно полезная вещь. Внешнее хранилище было самой младшей моделью из линейки распространенных накопителей и называлось «Чирос-12». Поиском нашлась инструкция и приложенный прайс с ценой в четыре тысячи кредитов. Сбросив привязку к предыдущему владельцу, инженер закрепил его на виске и подключил к своей нейросети.

В модуле содержались несколько маленьких инфопакетов по сенсорному комплексу «Сагнор-4» и полный комплект схем и спецификаций модернизированного «Дагора». Землянина заинтересовало сообщение с несколькими приложенными запароленными архивами. В письме какой-то Рогдуш напоминал стажерам-инженерам о скором завершении их контракта и предлагал совместно с ним организовать маленькую артель мусорщиков.

Видимо, у инженеров были установлены совсем старые модели нейросетей, и целиком инфоблок во встроенное хранилище не помещался. Алекс скопировал себе на всякий случай все по сенсорным модулям и письмо с архивами, стерев все остальное. Инженер планировал отдать хранилище Илье во временное пользование, так как у того стояла устаревшая модель сети.

За оставшиеся до похода в столовую десять минут он выяснил, кто же такие мусорщики. Работа старьевщика была одним из быстрых и сильно рискованных путей обогащения. После многочисленных боевых конфликтов существовали целые кладбища уничтоженных и сильно поврежденных судов. Даже устаревшие модули первых поколений для больших кораблей стоили приличных денег. Минные поля, системы автоматической защиты и самоликвидации часто ставили жирный крест на планах мусорщика. Для поднятия своих шансов на выживание среди старого военного хлама требовались немалые вложения в покупку специализированных баз данных и контакты с военными. Судя по всему, это была очень опасная работа, и заниматься ею землянину совсем не хотелось.

По дороге в местное заведение общепита Алекс задумался, почему он никогда не видел в столовой уже знакомого Анара Гуни, Таниз, Слая и прочих суровых вояк из списка людей с четвертым уровнем доступа. В корпоративном разделе никаких данных по этому поводу не попадалось. Землянин подумал, что членам корпорации с дополнительным контрактом, вероятно, выдают особый допуск, который позволяет получать недоступную другим информацию.

Следовало как можно скорее прояснить этот вопрос. Алекс написал Анару Гуни сообщение, где спрашивал, каков порядок действий при заключении дополнительного контракта участия в военной программе. Добавив, что оба землянина загорелись желанием принести пользу корпорации и получить необходимые навыки для ее защиты, он отправил письмо.

Инженер сел за столик с Ильей, который негромко разговаривал с незнакомцем, поджарым мужчиной лет тридцати на вид, с лысой головой. Своими уверенными движениями и внятной речью он создавал впечатление надежного человека.

— Это Алекс, мой напарник, о котором я тебе говорил, — представил землянина техник.

— Хадор. Пилот малых кораблей, — спокойно представился мужчина, на секунду прижав ладонь к виску.

— Очень приятно, — вежливо ответил инженер.

— Я просветил твоего напарника в части тонкостей работы в корпорации и некоторых возможностей. По поводу недавно произошедших событий — тоже. Уже скинул ему информацию, советую ознакомиться. Если будет желание предметного разговора, обращайся. У меня сейчас много свободного времени, — пояснил Хадор.

— Благодарю! Буду иметь в виду, — кивнул инженер.

— Алекс, он советует заключить дополнительный контракт, — добавил Илья.

— Именно! Когда на корабль нападут, никто не будет разбираться, кто тут гражданский, кто военный, — положат всех, — высказал свою позицию пилот.

— Кто нападет?

— Ознакомься с пакетом, потом поговорим, — закончил разговор тот.

Инженер удивился, увидев перед ним поднос с уже знакомой мексиканской пищей. Так вот, значит, чей заказ он скопировал. Хадор быстро поел и оставил землян. Алекс заказал себе двойную порцию инопланетной картошки и уже привычную жареную и тушеную харшатину.

— Прикинь, он мне такого тут накидал — у меня волосы дыбом встали. Лови пакет.

— Готово, принимай свою порцию инфы.

— Поймал. Тут, похоже, все готовы на тебя молиться, — криво усмехнулся Илья.

— Посмотрю в каюте. Ну я уже что-то такое начал подозревать: слишком тут вокруг меня все носятся, — ответил Алекс, принимаясь за еду.

— Он меня спросил, когда ты все починишь и все смогут убраться домой. У них тут, оказывается, часики тикают, — добавил техник.

— Пока толком ничего не понятно, еще идет диагностика. Тут уже большой босс начинает нервничать.

— Еще спрашивал про твои странные обычаи. Советовал посмотреть записи камер наблюдения. Второй грузовой палубы и коридоров. Сначала он думал, что мы вообще дикари, но я его переубедил.

— Угу, посмотрю. Никогда не ешь лингусов, а то тебе тоже крышу сорвет.

— Не буду, — пообещал Илья. — А что значит «загнуть интегралом»?

В своей каюте Алекс удобно расположился на кровати, открыв пакет Хадора. Честно говоря, информация была очень неприятная. Раньше он думал, что на корабле произошла авария типа взрыва реактора, а оказалось, что землянин оказался в самом центре космической резни.

В последнем бою корабль-база потерял больше половины своего флота прикрытия и две трети экипажа. Только при разрушении дока и прилегающих технических помещений погибли тридцать восемь человек, включая шестерых техников и трех инженеров. Учитывая потерю четырнадцати пилотов малых кораблей и крейсера, ситуация выходила совсем кислая.

Получалось, что если он не сможет починить гипердвигатель, то экипажу «Дагора» придется обживаться на Земле или прыгать обратно через червоточину без возможности уйти из системы. Посылать сигнал бедствия, на который тут же сбегутся местные любители поживиться, было гарантированным самоубийством.

Алекс подумал о возможности спрятаться в каком-нибудь астероидном поясе и выслать крейсер за подмогой, но такой вариант даже не рассматривался. Отправить запрос в домашнюю систему Рилат направленным шифрованным импульсом тоже почему-то никто не предлагал. Понятно, что дело было крайне темным, и он решил задать неудобные вопросы прямо в лоб мутному главе корпорации.

Он уже собрался сходить к нему прямо сейчас, однако подумал, что сначала стоит дождаться отчета ремонтного комплекса и уже от этих данных строить дальнейший план действий. Немного подумав, Алекс решил, что на месте ан Сарнова он бы, скорее всего, сделал то же самое, хватаясь за любую соломинку. Однако ощущать себя маленьким винтиком большого механизма было несколько неприятно.

Так как уже ничего изменить нельзя, контракт заключен и в инженера вложены серьезные средства, он принял как данность сложившийся порядок вещей. Поставив отметку при случае припомнить Лимасу такое свинское отношение к людям, Алекс быстро просмотрел остальные материалы Хадора.

Записи боя из кабины истребителя и особенно покалеченный корпус «Дагора» при возвращении вызывали уныние. Сквозная обгорелая дыра на месте грузовой ячейки, где располагался модуль-док, многочисленные разрушения от попаданий и остов одного из ходовых двигателей впечатляли. Когда землянин просмотрел запись совещания, все непонятные моменты стали ясными.

Эта неделя, проведенная среди обгорелого железа в компании тупых роботов, до предела вымотала Алекса. Сначала состоялся довольно тяжелый разговор с Лимасом, которому он выдал результаты диагностики, что были совсем неутешительными. Ремонтный комплекс мог с имеющимися запасными деталями восстановить рабочее состояние реактора, у которого был поврежден только управляющий модуль. Прыжковый двигатель привести в рабочее состояние искин отказался, так как не было необходимых запчастей. Он также воспринял неадекватно предложенный инженером план сделать из двух нерабочих контуров управления один рабочий, потребовав какой-то сертификат на право вносить изменения в конструкцию, которого у него, естественно, не было.

Для полного восстановления корпуса времени тоже не хватало. Сквозную дыру в корпусе на месте уничтоженного дока искин посоветовал не трогать, а поставить туда новый типовой модуль серии «Тулгри» взамен уничтоженного. Большой босс приказал за оставшиеся двадцать два дня восстановить реактор и дал инженеру разрешение на любые работы с системами прыжкового двигателя. Алекс даже выбил на это дело допуск первого уровня, под предлогом посмотреть содержимое контейнеров на грузовой палубе, в которых могло найтись что-нибудь полезное для ускорения работ.

Так как искин уперся рогом, землянин учился использовать прямой режим, определившись, что он может одновременно управлять пока только четырьмя роботами. Количество немного увеличилось, когда выяснилось, что можно раздать приказы и во время их выполнения переключиться на других работников. Отозвав четырех новых ремонтников и двух старых, инженер перевел их управление на себя и принялся за работу. Было неудобно, что усилитель нейросети на скафе действовал только на сто двадцать метров, поэтому управлять роботами приходилось непосредственно рядом с ними.

Алекс расположился в своем скафе на пороге люка грузового отсека и отдавал приказы дроидам. Этим он занимался все последние восемь дней. Тут не было гравитации и воздуха, но роботам это совсем не мешало.

В верхней части огромного пустого помещения одного из трюмов находилась цель инженера — пучок труб из какого-то очень крепкого металла, внутри которых пролегали линии энергоснабжения и управляющие контуры. Каждая труба имела диаметр в полтора метра и состояла из неизвестного землянину тугоплавкого ячеистого материала с прожилками на поверхности. Судя по всему, эти элементы выращивались целиком, так как никаких швов и соединений заметно не было. Сейчас на них копошились ремонтники, похожие с места инженера на больших оранжевых пчел. Четыре эти конструкции были вписаны в силовой набор корпуса и находились в окружении восьми балок, соединенных решетчатыми фермами. На них располагались вытянутые танки с топливом и их трубопроводы. По задумке конструкторов, двух дублирующих линий должно было хватать для гражданского судна. Жалко, они не предполагали, что в хребет корабля будут попадать снаряды крупного калибра.

Так как на бронированном цилиндре прыжкового двигателя не было заметно никаких повреждений, Алекс подумал, что решение проблемы очевидно. Требовалось восстановить связь гипердрайва с искином корабля — из двух неисправных контуров сделать один действующий. После изучения базы «Электроника» схемы стали понятны, и землянин был уверен, что с помощью прямого управления заставит дроидов срастить кабели энергоснабжения и управляющие каналы. Плевая задача для человека, который мог сделать кипятильник из двух проводков и лезвий.

Задействовав функцию прямого управления, он активировал роботов-паучков, которые облазили обе трубы и нашли несколько сквозных отверстий на каждой. Алекс выбрал ту, где было меньше всего дыр, для восстановления. Расширив пробоины, роботы смогли добраться до поврежденных кабелей и срастить их небольшими кусочками из ремкомплекта, найденного на складе. Из двух труб, в которых находились контуры, отвечающие за управление ходовыми и маневровыми двигателями, целой осталась только одна — он решил ее не трогать. Сложнее всего было снять поврежденные модули, мешающие громоздким роботам добраться до места ремонта. Да и работа по вскрытию кожухов тоже шла крайне медленно — резаки ремонтников пилили тугоплавкий материал с трудом.

Прямо за распахнутыми створками медленно росла куча перекрученных и оплавленных конструкций, которыми занимались двое больших роботов-крабов. Он все-таки нашел им применение — в режиме прямого управления достаточно было выделить мешающий поврежденный элемент, и восьминогие железные уродцы приступали к его демонтажу. На одной из клешней у каждого нашелся инструмент в виде многофункционального излучателя, способного сваривать и резать металлоконструкции.

По составленному плану работ, Алекс сделал уже больше половины задуманного. Дроиды теперь могли добраться до мест повреждений силовых и управляющих контуров. Инженеру пришлось целиком вырезать большой кусок одной из труб, которую планировалось использовать в качестве донора. Проходящая над расположением уничтоженного модуля-дока пара пучков была сильно повреждена на протяжении пятидесяти метров, и землянин решил, что проще будет демонтировать кусок целиком и заменить его исправным от дублирующей соседней.

Инженер был доволен: за два дня все остальные разрывы удалось устранить. Управляющие контуры представляли собой пучок гибких светящихся проводков, каждый диаметром с палец. В пучке их было около сорока, и Алекс с помощью дроидов довольно быстро научился их сращивать. Пока что он укладывался в примерно составленный график работ и, передав всех ремонтников под управление искина комплекса, решил устроить себе выходной. Илья все это время был занят малыми кораблями, которые временно базировались на одной из грузовых палуб.

Получив письмо от Таниз, в котором она предлагала посетить тренировку боевой группы корпорации и обучиться основам обращения с личным оружием, Алекс поставил уведомление за полчаса до начала. Так как землянин заключил дополнительный контракт и теперь являлся участником военной программы, он получил три базы с навыками от лейтенанта и уже успел за три дня загрузить их все. Анар Гуни добавил, что сумма в девять тысяч четыреста кредитов будет вычтена из выплаты за первый месяц.

Также он получил ответ на отправленное Ишанусу предложение приобрести превосходный кухонный автомат «Дугинак-24». Алекс даже немного польстил любителю морской гадости, что только тот сможет оценить все возможности чудесного аппарата. Гурман мог предложить только тридцать семь тысяч и только через два месяца. Землянин решил, что это вполне нормальная цена за бывший в употреблении автомат, и обещал подумать.

После тренировки Алекс планировал оставшееся время посвятить работе с терминалом и хорошо порыться в банке данных с ранее недоступной ему информацией, заострив внимание на содержимом контейнеров.

Сейчас он с чувством исполненного долга наслаждался пищей — вкусной харшатиной с инопланетной картошкой из синтезатора столовой, а не опротивевшим питательным бульоном из трубочки скафа. Хадор, сидящий напротив, рассказывал инженеру о наемном отряде, в который он входил. Пилот малого разведчика хорошо разбирался в своем деле, и слушать его было интересно, особенно про космические бои и применение разных кораблей. По словам Хадора, его путь начинался примерно так же, как и у землянина. За восемь лет, проведенных с отрядом, он прошел путь от мелкого фермера с периферийного мира Шиавам до востребованного пилота-специалиста.

Отряд, командиром которого был уже знакомый землянину Анар Гуни, заключил двухлетний контракт с «Хиваном». Костяк подразделения состоял из отставных офицеров и пилотов различных государств Содружества. Постепенно отряд обрастал «мясом» — присоединившимися одиночками или группами из периферийных миров. Техниками, например, были низкорослые выходцы из мира Тулус — они все погибли при разрушении дока. Раньше в группе также имелись несколько узкоглазых и желтокожих оширцев-пилотов. После небольшого пограничного конфликта, проигранного директоратом, вояк, желающих уйти на вольные хлеба, было много.

Договор найма заключался сразу на всю группу, предлагал высокую оплату на все время действия, долю в трофеях и денежную компенсацию за потери. В последнее время дела подразделения шли не очень хорошо, из двадцати восьми пилотов сейчас в строю были только двенадцать. Анар Гуни задумывал сразу же после завершения контракта приобрести устаревший легкий носитель второго поколения и собрать свою авиагруппу. Однако с учетом итогов последнего боя вероятность осуществления этих грандиозных планов с каждым днем стремительно уменьшалась.

Сейчас члены отряда с помощью техника посменно приводили в рабочее состояние последние восемь малых кораблей. Ситуация осложнялась тем, что все штурмовики имели небольшие повреждения и проблемы с пополнением боезапаса. Кроме снаряженных лент для роторных пушек и большого контейнера на грузовой палубе, набитого блоками малоэффективных неуправляемых ракет «Рорс», никаких других боеприпасов в наличии не имелось. С топливом тоже была сложная ситуация: находящегося в двух резервных танках хватило бы только на несколько вылетов группы.

Как и предполагал Алекс, выученные базы не сделали из него умелого стрелка. Таниз рассмеялась, когда только парочка цветных маркеров из всего выпущенного магазина случайно попала в пустой ящик-мишень. Подразделение использовало для тренировок третью грузовую палубу. Сейчас она представляла собой небольшой лабиринт из пустых контейнеров разных размеров и груд всякого хлама вроде металлолома и различных упаковочных материалов.

Хотя он имел представление о приемах обращения с этим оружием, специалист-оружейник объяснила, что кроме теоретических знаний из баз требуются еще и практические, для закрепления полученных результатов. Как посоветовала ему Таниз, для начала следовало научиться уверенно держать оружие в руке и плавно выхватывать его из поясного захвата. Алекс чувствовал себя идиотом, на протяжении часа с небольшими перерывами медленно вытаскивая свой иглострел и просто целясь в разные ящики.

Инженер получил десяток магазинов с тренировочными боеприпасами-маркерами, небольшой инфопакет по оптимальному режиму занятий и обещание Таниз проконтролировать новичка.

Алекс посоветовал Илье захватить на тренировку копье и облачиться в пятнистую шкуру, но тот не оценил юмора. Так как у техника вообще ничего не было, ему временно выдали оружие в виде толстого короткого дробовика. Как понял из объяснений землянин, это был местный аналог земной штурмовой винтовки, с лаконичным названием «ТРХ-210», который производился в конфедерации Делус. Существовал еще многоцелевой оружейный комплекс на его базе, но женщина сначала посоветовала освоить базовую модель. Этот необычный агрегат использовал безгильзовые боеприпасы в виде маленьких патрончиков калибром около четырех миллиметров, которых в подствольный магазин помещалось полторы сотни штук.

Землянин озвучил несколько вопросов по поводу использования столь примитивной техники. Таниз пояснила, что не уважает плазменное и лазерное оружие. Главным образом из-за запредельной сложности и неоправданно высокой стоимости энергоблоков. Потом женщина прошлась в своей речи по идиотам, которые верят рекламе и не считают свои деньги. Затем высказала свое презрение к бесхребетным гражданским, до которых еще пока не дошло, что они в глубокой заднице, а не в центральных мирах Содружества. Алекс вежливо подтвердил, так как был согласен с этим утверждением. Напоследок специалист-оружейник выдала технику боекомплект маркеров и инфопакет по тренировкам.

Инженер удобно устроился на своей кровати и включил терминал, порадовавший пользователя темно-зеленой иконкой доступа первого уровня. В разделе корпорации сразу стали активными несколько новых функций, ранее недоступных. Сейчас Алекс мог отслеживать перемещения членов экипажа по кораблю. На объемной схеме теперь точками и иконками с короткими подписями показывалось местоположение всех, кроме ан Сарнова.

Вспомнив про компрометирующие землянина записи камер наблюдения, он решил их стереть, но нового уровня доступа было недостаточно; скорее всего, это мог сделать только глава корпорации. «Пускай смотрят, не жалко!» — подумал инженер, возвращаясь в раздел камер наблюдения.

После того как Хадор рассказал все слухи о покойном инженере, у Алекса появилась мысль, что тот имел серьезные нетрудовые доходы, то есть попросту левачил. После просмотра нескольких списков покупок и выяснения стоимости его навороченного скафа мысль плавно переросла в твердую уверенность. Тяжелый пустотный костюм четвертого поколения, купленный год назад за четыреста тысяч, был слишком крут даже для главного инженера корабля.

Если бы землянин был на месте Ренье, скорее всего, он бы занялся контрабандой или восстанавливал списанные модули, выходившие свой ресурс. В пользу последней версии говорили три ящика с маленькими деталюшками, найденные в каюте. Вспомнив про мусорщиков и запароленные архивы, Алекс решил копать в этом направлении.

К сожалению, отследить перемещения покойного не получилось. Тупой компьютер не мог понять, зачем нужно следить за человеком, идентификатор которого удален. Поэтому землянин решил пойти другим путем и нашел базу данных содержимого корабельных трюмов. Алекс не хотел, чтобы в системе остались его запросы по поводу содержимого контейнеров, поэтому он решил скопировать целиком весь пакет и разбираться с ним через интерфейс своей нейросети. Встроенное хранилище данных «Инженера-5М» было уже почти заполнено, и инженер повесил себе на висок маленькую коробочку внешнего банка данных. Система привычно предложила подождать двадцать три минуты, а Алекс за это время решил поинтересоваться принципом работы гипердвигателя.

Банк данных выдал всего пять документов, которые, по мнению землянина, выглядели как бред обкуренного профессора. Все описывалось в местных терминах, но инженер по привычке свел все к знакомым понятиям.

После получения судовым искином команды на прыжок на первом этапе он ориентировал корабль по направлению к цели. Для этого использовался навигационный искин и маневровые двигатели. На втором этапе требовалось разогнать корабль, собирая некое излучение контуром гипердрайва и передавая его на сложный генератор. В качестве контура использовались обмотки из сверхпроводящей тонкой проволоки. На третьем этапе в рабочей камере генератора формировалась пульсация с помощью впрыска топлива. После этого происходил собственно разрыв метрики пространства и прыжок — корабль входил в некий условный канал, соединяющий звездные системы между собой.

Дальность перемещения зависела от объема рабочей камеры и количества топлива, которое туда можно поместить. Этот параметр обозначался классом гипердрайва. Дальние прыжки обычно занимали приличное время — от нескольких дней до месяца. Все это время корабль находился в некоем пузыре, который по прибытии на место назначения исчезал, и судно выбрасывало в обычное пространство. Стало понятно, что большой корабль с соответствующим двигателем может совершить один дальний прыжок на такое расстояние, для преодоления которого маленькому потребовалось бы несколько прыжков. Отдельно упоминались захваченные астероиды-ульи Роя, на которых не находили ничего похожего на прыжковый двигатель. После исследования гниющих куч протоплазмы ученые сделали вывод, что эффект гиперперехода можно получить с помощью биоинженерии.

Упоминался эффект рассеивания, который заключался в невозможности сделать синхронными прыжки целого флота. Даже если удавалось приблизительно одновременно выполнить переход, корабли выходили с приличным разбросом по времени и на большом расстоянии друг от друга. Поэтому Содружество постепенно пришло к концепции больших кораблей-баз, несущих на себе более мелкие суда, обычно только с внутрисистемными двигателями.

Алекс открыл базу данных по грузам корабля и включил поиск по имени покойного инженера. «Отсутствие результата — тоже результат…» — огорченно протянул инженер, пытаясь придумать что-нибудь еще. Отсортировав позиции по принадлежности, удалось выяснить, что почти все контейнеры на борту имеют значок-метку «Хивана». Однако были и такие, что несли идентификатор частного лица. Например, Умас Горт владел тремя большими и четырьмя средними ящиками. У Линары было всего два маленьких. Землянин подумал, что там озабоченная блондинка хранит свой запас лингусов. Торн имел в собственности всего один маленький ящик. Больше всего вещей было у Анара Гуни — целых шесть больших контейнеров; возможно, наемный отряд держит там какое-то оружие.

Алекс сделал вывод, что членам корпорации позволено держать на борту свои личные вещи, не влезающие в каюту. Он вспомнил хитрое лицо Михалыча, знакомого земного кладовщика продуктового магазина, который потихоньку приторговывал своим товаром, и решил попробовать другой подход: сверить количество указанных в базе позиций с теми, что фактически находились на борту, предполагая, что обнаружатся какие-то неучтенные ящики. Как это сделать, он пока еще не придумал, хотя появилась мысль напрячь шустрых роботов-паучков, которых искин использовал для диагностики.

Потом появилась идея выяснить, что происходит с бесхозными контейнерами после гибели владельца. Перейдя в раздел уставов и правил корпорации, выяснил, что через шесть дней после уничтожения идентификатора члена команды его прежде личные, а теперь бесхозные вещи переходят в собственность «Хивана». Исключение составляло только наемное подразделение — там право собственности переходило согласно старшинству. Также член экипажа мог купить неиспользуемый пустой контейнер и хранить там свои вещи, тут существовали ограничения в количестве мест, зависящие от уровня доступа. Землянин посчитал, что это вполне логично: уборщику не дадут забивать своим барахлом грузовой отсек, а ценному специалисту можно выделить небольшой уголок.

Теперь стало понятно, что имеет смысл отсортировать наименования по времени их появления. Отсчитав известное время после неудачного сражения, он высветил только то, что добавилось в этот день. Компьютер воспринимал смену владельца как поступление, стирая старую позицию и создавая новую. И вот результат — семь больших, двадцать четыре средних и сорок маленьких контейнеров, среди которых скрывались искомые вещи покойного любителя донных червей и трилобитов. Никаких пояснений о содержимом не было, и Алекс скопировал весь список себе, чтобы позже придумать, как добраться до ценных ящиков.

Временно задавив своего внутреннего хомяка, инженер запоздало подумал о средствах ускорения ремонта и принялся сортировать позиции по заявленному содержимому. Дроидов больше не было, зато нашлись три больших контейнера с металлоконструкциями. В их обозначении стоял значок наподобие трезубца, и, задействовав справку, инженер выяснил, что эта метка позволяла искину выдавать содержимое ящиков роботам-ремонтникам для проведения работ.

Вспомнив слова Хадора про проблемы с боезапасом, Алекс решил проконтролировать и этот вопрос, сортируя позиции с вооружением. Нашлись две запасные автоматические пушки типа «СВ-8», используемые в турелях корабля базы и крейсеров. К ним имелись четырнадцать больших контейнеров со снаряженными лентами для башен ближней обороны, которые использовали тот же боеприпас, что и роторные пушки штурмовиков. Про ящик со старыми неуправляемыми ракетами «Рорс» инженер уже знал. Для крейсеров предназначались пять контейнеров со снарядами главного калибра и восемь устаревших противокорабельных торпед второго поколения с дурацким названием «Колотушка».

За последние девять дней Алекс разобрал искореженные конструкции и поставил на предназначенное место вырезанный кусок трубы с проложенными в нем коммуникациями. Пока дроиды сращивали магистрали, он думал, чем можно заделать уязвимое место, получившееся в результате ремонта.

В базе данных грузов нашлись пластины трехслойной легкой брони, которыми была обшита передняя часть «Дагора». Это лучше, чем ничего, поэтому инженер решил использовать все имеющиеся. Вместо того чтобы целиком восстанавливать покрытие корпуса, имело смысл за оставшееся время максимально защитить только слабые места. Возникла мысль использовать пустые контейнеры, наполнив их металлоломом, куча которого заметно выросла в результате ремонтных работ. Алекс еще подумал про земных археологов, которые когда-нибудь доберутся до этой системы и будут строить версии, для чего предназначалась сваренная вместе куча перекрученных балок в виде сорокаметрового рогалика.

Дроид закончил восстанавливать последний контур, и инженер стал гонять по трубе паучков-диагностов для окончательной проверки. Землянин убедился, что все в порядке, и скомандовал группе ремонтников заделывать кожух.

Пока тройка роботов ставила последнюю точку в проведенной большой работе, он выражал свое неудовольствие глупым подходом инженеров Содружества к вопросу самоделок. Так как в интере не было подходящих выражений, способных передать отношение землянина к тем, кто придумал дурацкие сертификаты, он использовал нелитературный русский. На Земле Алексу рассказывали про зажравшихся жителей Евросоюза, которые для замены прокладки в кране или починки выключателя вызывали исключительно специалиста, но он не предполагал, что космическая цивилизация тоже пойдет по этому пути.

Наконец роботы затихли, ожидая следующего приказа, и инженер разрешил им вернуться под управление искина. Удовлетворенно оглядев блестящую трубу, он направился к шлюзу. Теперь оставалось запустить режим диагностики со своего терминала.

Сняв надоевший скаф, землянин удобно развалился на своей кровати и запустил проверку всех систем гипердвигателя. Когда вся ветка модулей на схеме корабля загорелась веселым зеленым цветом, Алекс отправил сообщение ан Сарнову о завершении своего титанического труда. Он управился даже раньше намеченного срока и планировал оставшееся время использовать для укрепления слабых мест корпуса и восстановления боеспособности малых кораблей.

Получив приглашение навестить главу корпорации в его каюте, землянин удивленно присвистнул: раньше его туда не приглашали. Капитан занимал самые большие апартаменты на корабле. Как выяснилось из схемы, его помещения были бронированы дополнительно и имели собственную систему жизнеобеспечения.

Лимас ан Сарнов встретил инженера, сидя в кресле перед широким пультом. Панели демонстрировали процесс ремонта с разных ракурсов в ускоренной перемотке. Алекс понял, что начальник имеет возможность следить за всем, что происходит на корабле, используя камеры наблюдения.

Землянин расположился в предложенном кресле, оценивая окружающую обстановку. Никакой роскоши, апартаменты ничем не отличались от его каюты. Бросались в глаза только большие панели с двух сторон. Видимо, апартаменты главы корпорации разделены на несколько комнат, так как схема показывала помещение в несколько раз большее.

— Я удивлен. — Ан Сарнов невозмутимо изучал инженера.

Алекс спокойно смотрел на своего непосредственного начальника.

— После проведенной диагностики подсистем Тхама выдала крайне низкую вероятность твоего успеха.

— Искин тоже может ошибаться, — нейтрально ответил инженер.

— У меня были сомнения, что ты сможешь задействовать режим прямого управления и успешно им пользоваться. Ты занимался раньше подобной работой?

— Нет.

— У Ренье получалось одновременно управлять только четырьмя дроидами. Я видел, как ты действуешь сразу шестью.

— Последнее время стало получаться. Я опережаю график работ на полтора дня, поэтому есть несколько предложений.

— Очень хорошо. Думаю, ты уже осознал всю сложность ситуации, в которой мы оказались.

— Да. — Алекс кивнул и добавил: — Но если бы я сразу получил больше информации…

— Что ты хотел предложить? — На лице ан Сарнова промелькнула тень недовольства.

— Есть мысли, как увеличить шансы.

— Что ты предлагаешь? — Лимас поощряющее кивнул.

— Нет смысла восстанавливать всю обшивку, как советует искин. Я могу за оставшееся время усилить только слабые места. Остальное можно сделать после прыжка.

— Разумно. Что тебе для этого требуется?

— Материалы. Я подготовил список. — Алекс отправил подготовленный пакет. Он мысленно скрестил пальцы на удачу, так как в списке из семидесяти пунктов были два больших контейнера, вероятно принадлежащих одному из погибших членов экипажа. Он выбрал их из-за компактного расположения в одном из углов хранилища. Поборов свою жадность, землянин решил кушать слона по кусочкам.

— Легкая композитная броня и шесть видов строительных конструкций. С этим понятно. Зачем тебе двенадцать пустых контейнеров, мусор, упаковочные панели и металлолом?

— Мне пришлось вырезать несколько поврежденных секций корпуса. Контейнерами с ломом укреплю слабое место. Хоть какая-то защита лучше, чем ничего. Мне будет обидно, если снова сломают то, что я чинил. — Инженер улыбнулся.

— Принимается. Изменил доступ.

— Далее, у меня есть предложение избавиться от всего лишнего. — Алекс постарался ничем не показать свои эмоции.

— Я отдам приказ расчистить третью палубу. Потом сделаем новую тренировочную площадку. Советую не говорить Таниз, что ты это предложил: может сломать тебе руку.

— Кроме того, после я хотел бы повозиться с вооружением. — У землянина возникла мысль ковать железо, пока горячо, и попытаться получить от начальника еще что-нибудь полезное. — Я могу приобрести базы данных «Торпедное оружие средних кораблей» и «Орудия средних кораблей»?

— У меня их нет. Ренье этим не занимался, у нас для этого имелись два стажера. Сейчас спрошу Гуни — у него были базы пооружию. — Глава корпорации на несколько секунд замер. — Третий ранг. Сорок восемь тысяч двести кредитов за обе. Можешь забрать их у лейтенанта. Учитывая твои заслуги, я планировал выдать тебе премию в размере двадцати четырех тысяч шестисот, оставшуюся сумму вычту из твоей выплаты.

— Благодарю. — Алекс кивнул.

— У нас осталось чуть больше семи дней, потом искин не гарантирует успешный переход. Постарайся сделать все возможное за это время, отдыхать будешь потом. Я дал указание Торну, он выдаст тебе стимуляторы.

Робот-краб, выполняя полученную команду, сваривал пустые контейнеры попарно. Его коллега в это время формировал раму из балок, на которую Алекс планировал крепить пластины трехслойной легкой брони. Дроиды приваривали крепления на оплавленный внешний корпус.

По схеме инженер понял, где стоят камеры наблюдения, и сейчас решил, что самое время сунуть нос в интересные ящики. За два дня он с помощью роботов и трех операторов погрузчиков перетащил все помеченные им материалы к месту работ. Причем располагал их в кажущемся беспорядке, стараясь, чтобы громоздкие большие контейнеры загораживали поле зрения камер.

Контрольная панель не подсвечивалась сетью, и инженер решил добраться до содержимого контейнера с помощью дроида. Выбрав одного ремонтника, он приказал тому открыть загадочный ящик. Внутри были плотно уложены брикеты размером чуть меньше кирпича, темно-синего цвета и без всяких маркировок. Алекс долго крутил одну из упаковок, но понимание так и не приходило. Решив притащить странный кирпичик в свою каюту для дальнейшего изучения, инженер отдал приказ дроиду сделать небольшой ящичек из тонкой упаковочной пластины. Спрятав туда находку, землянин засунул ее в груду мусора, планируя забрать после завершения работ.

Второй контейнер был на две трети заполнен деталями в виде толстых ребристых палок с утолщениями в середине и остро заточенным одним концом. Что это такое — было совершенно непонятно, и он сделал фото непонятного устройства, поместив его в хранилище «Инженера-5М».

Инженер решил спрятать эти два интересных контейнера среди других ящиков с обрезками. На внешней обшивке корабля они будут спокойно дожидаться, пока у землянина найдется время разобраться с ними. Отдав приказ сварить их вместе и отметив расположение на отдельной схеме, Алекс продолжил работу.

Он мог гордиться собой — удалось сделать все задуманное; теперь магистрали управления, не защищенные прочным покрытием корпуса, прикрыты двумя слоями легкой брони. Вместо вырезанных секций здесь громоздились два ряда контейнеров с обрезками металла. В глубине прятались два ящика с непонятным содержимым.

За оставшиеся два дня Алекс перетащил топливную цистерну и контейнеры с боеприпасами на шестую грузовую палубу, превращенную в импровизированный док для малых кораблей. Илья и пилоты закончили подготовку кораблей к бою, навесив блоки неуправляемых ракет и заправив ленты в роторные пушки.

Прихватив коробочку с брикетом из кучи мусора, инженер устало потопал к шлюзу. Он собирался хорошо выспаться — завтра намечался прорыв сквозь червоточину.

«Дагор» неторопливо маневрировал в астероидном поясе, оставляя за кормой скопления разнообразного мусора и медленно вращающуюся абстрактную фигуру из металлолома в виде кривого рогалика.

Инженер наслаждался необычным зрелищем, активируя камеры на корпусе.

«Этот камень по форме напоминает погрызенную картофелину, а те выглядят совсем как тефтели. Вот два похожих на котлеты, а тот — как маленький раздавленный погрузчиком харш. Кажется, пришло время обеда!» — Цепочка ассоциаций прервалась, когда Алекс услышал недовольное бурчание в животе.

Он обменялся сообщениями с Хадором, который известил, что через десять минут посетит заведение общепита и предлагает составить ему компанию. Илью он давно уже не видел и получал от него только сообщения, что сейчас тот сильно занят с пилотами малых кораблей, которые работают по своему графику.

По пути в столовую землянин подумал, что зря терпел муки голода и дожидался старта: никаких интересных зрелищ больше не было. На бесконечные камни разного размера смотреть быстро надоело, а кроме них, камеры больше ничего не показывали.

Вспомнив про загрузку баз, он уже привычно активировал интерфейс нейросети и увидел: «Расчетное время проведения — 3 часа 12 минут». Всю последнюю неделю инженер изучал полученные от лейтенанта подарки и через пару часов планировал стать специалистом по вооружению средних кораблей.

После того как Алекс узнал, сколько стоит разгонная доза, он использовал одну порцию просто из жадности: в банке данных молодой человек нашел несколько счетов с ценой пять тысяч кредитов за штуку и решил использовать эту возможность, пока ан Сарнов не отменил свой приказ снабжать инженера ценными препаратами. Кроме того, доктор выдал ему упаковку стимулятора из двадцати маленьких капсул. Употребив половину, остальное он хозяйственно спрятал в своей каюте: возможность обходиться неделю без сна могла в будущем оказаться очень полезной. Правда, имелись неприятные эффекты в виде легкой головной боли, но они снимались капсулой за два часа.

Уплетая свою острую пищу, Хадор уже привычно рассказывал землянину о действиях малых разведчиков и штурмовиков. Алекс сделал для себя вывод, что он напоминает пилоту кого-то из погибших знакомых. После дозы разгона удалось прочитать его эмоции, состоящие в основном из легкой грусти и надежды. Через две недели общения с наемником у него возникло ощущение, что они знакомы уже очень давно.

— Через шесть часов выйдем из камней, потом еще три будем добираться до дыры.

— А потом?

— Мы занимаем места в своих машинах и готовимся стать кусочком замороженного мяса в консервной банке, — криво улыбнулся пилот.

— И ты так спокойно об этом говоришь? — удивился Алекс.

— Не обращай внимания, — махнул рукой Хадор.

— Понимаю, местный юмор… — Землянин несмело улыбнулся.

— А если серьезно, то шансы на возвращение не очень большие, — скривился собеседник, — преимущество в скорости потеряно, и сейчас нам нечем защитить себя. А надо сделать шесть прыжков.

— Что нам может угрожать?

— Если нарвемся на конвой арварцев, шансов совсем нет. У них обычно в прикрытии флот из кораблей разных типов, и они грамотно взаимодействуют. Что хуже всего, имперцы часто таскают с собой специализированные суда — типа мобильных станций дальнего обнаружения. Это аналог моего «Чисая», только в корпусе крейсера.

— Да, я смотрел запись предыдущего боя. Впечатляет. — Землянин кивнул.

— От их одиночных тяжелых кораблей уйдем. Если не столкнемся с ними нос к носу, конечно. Их пушечное вооружение на дальней дистанции малоэффективно без судов-целеуказателей. Я опасаюсь любителей поживиться.

— Пираты?

— Наемники, рейдеры негуманоидов, боевые суда разных корпораций. Оширские и хакданские вояки иногда тоже так зарабатывают на старость, — ухмыльнулся пилот.

— Ясно. Какая у них тактика?

— Скорее всего, постараются захватить корабль, рассчитывая продать его целиком. Хотя могут просто расстрелять жилой модуль с рубкой и порыться в грузе.

— Понятно; значит, абордаж. Как это делается?

— Тут возможны варианты: если есть штурмовые боты, используют их, но более вероятен десант на обшивку боевой группы в скафах.

— И что, нет никакой возможности отбиться?

— Тоже без шансов. Перед выброской сносят все точки обороны. Бойцов у нас, считай, совсем нет. У Гуни есть несколько боевых дроидов в контейнерах, но они погоды не делают.

— Совсем плохо.

— Да. Если хочешь узнать больше, советую поговорить со Слаем. Он раньше всяким занимался.

Обстановка командного центра корабля приятно отличалась от подобного помещения на старом легком крейсере. Центр просторного помещения занимал терминал главы корпорации. На одной из сторон располагались три места пилотов за узким дугообразным пультом с висящим над ним десятком четких экранов. Почти на всех мелькали различные индикаторы и непонятные обозначения, однако были и две подробные схемы корабля. На одной он узнал расположение модулей, соседняя панель демонстрировала точки нахождения членов экипажа.

Во время своего первого посещения рубки Алекс узнал, что пилоты используют для управления интерфейс симбионта-компьютера, а все пульты и экраны нужны для работы в ручном режиме и на случай отказа бортового искина. Линара пояснила, что некоторые инопланетные расы не используют нейросети и имеют специализированное оружие для глушения их управляющих сигналов.

Сейчас Алекс находился в рубке рядом с терминалом — рабочим местом главы корпорации. Все трое пилотов за своими пультами и ан Сарнов сосредоточенно замерли. Землянин присоединился к их компании, выбрав режим наблюдения за работой тактического искина. Инженера за какое-то мгновение словно выкрутило и вывернуло наизнанку. Он даже не успел сформулировать свои ощущения, однако понял, что корабль только что вышел из межпространственной дыры.

Рейдер-носитель легко выплыл из червоточины. Внушительные размеры корпуса и гигантская масса не имели никакого значения для сжимающейся аномалии. «Дагор» сразу же начал тяжело разворачиваться, выпуская из грузового трюма пару своих «Чисаев».

— Разведчикам, — Лимас ан Сарнов открыл общий канал, — «Глаз-один»: передаю координаты. «Глаз-два»: курс по направлению к РВ-13.7.

— Принято!

— Мы разгоняемся на ЛВ-15.41, штурмовикам и крейсеру — полная готовность. — Лимас нервно поправил свою коробочку.

— Расчет искина — шесть часов восемь минут, — коротко добавила Линара.

— Разгон на РВ-13.7 займет больше восьми часов, — уточнил Леннер.

— Что у нас с двигателями?

— Ничего не изменилось. Эффект сбоя потоков продолжает медленно нарастать. Сейчас мы имеем около шестидесяти восьми процентов мощности. Искин прогнозирует стабилизацию на значении шестьдесят два процента.

— Это «Глаз-два»: есть сигнатуры группы неподвижных кораблей. Четыре крупных корабля и восемь истребителей. Передаю координаты…

— Отслеживай их! — Глава корпорации потер виски.

— Принято.

— Думаю, мы просто пройдем мимо. Мы их не трогаем, и они нас не трогают, — тихо пробормотал Алекс.

— Как маленький харш мимо большого и голодного глорха, — загоготал Умас.

Изрыгая из трех оставшихся двигателей неровные факелы, «Дагор» уже три с половиной часа продолжал набирать скорость, огибая группу замерших в дрейфе неизвестных кораблей. Падение тяги прекратилось, и сейчас, по утверждению компьютера, мощность составляла шестьдесят четыре процента от максимальной.

— Это «Глаз-один»: от группы отделились два крупных корабля и восемь истребителей, начинают движение к вам.

— Ударная группа: выход — по готовности, курс — на перехват. «Ашаб»: готовность к сбросу.

Алекс смотрел, как от кучки оранжевых иконок оторвались две жирные метки с горсткой мелких и медленно двинулись по направлению к значку корабля-базы. Через десять минут им навстречу поползли шесть зеленых точек.

— Тактический искин прогнозирует столкновение через час и четыре минуты. Есть вероятность, что до «Дагора» доберутся их крупные суда. Пока мы не можем определить их тип, остается только ждать, — спокойно объяснил ан Сарнов, повернувшись к инженеру. — Попытаемся сначала нейтрализовать их малые корабли.

— «Глаз-один»: восемь быстрых — это разнотипные устаревшие истребители. Один из медленных, с высокой вероятностью, — переделанный средний транспорт-заправщик. У второго — характерный след антранского легкого крейсера типа «Апир».

— Старье. Мусорщики, — презрительно высказался Умас, потерев лысину.

— «Глаз-один»: как только будут в пределах досягаемости направленной передачи, открывай канал связи с транспортом. Твою аппаратуру используем как ретранслятор, — облегченно приказал глава корпорации.

Алекс успел открыть справочник в своем хранилище данных и посмотреть на спецификацию судна, о котором доложил разведчик. Оказалось, что это устаревший корабль второго поколения. Типичный для антранских конструкторов сплюснутый, как панцирь у черепашки, корпус был оснащен одним курсовым средним лазером и батареей из двух скорострельных пульсаров в верхней части. В боковых наплывах скрывались системы теплоотвода. Упоминалось о невозможности установить генератор щита и крайне слабом гипердвигателе, позволявшем сделать только три прыжка без дозаправки.

— Это «Глаз-один»: через минуту открываю канал.

— «Ашаб»: сброс! Место в ордере — правый фланг, — скомандовал ан Сарнов.

— Принято!

— Умас, разговаривать с мусорщиками будешь ты, — распорядился Лимас. Гигант коротко кивнул и развернул плоскую панель перед своим лицом.

— Вон отсюда, это наша добыча! — вежливо поздоровался собеседник и затих. Худое горбоносое лицо на экране удивленно таращилось с экрана. Землянин прекрасно понимал главаря старьевщиков. Физиономия Умаса Горта при первом взгляде производила незабываемое впечатление.

— Убери свою мелочь. Мы проходим мимо. Твой хлам нас не интересует! — осклабился гигант, сделав непонятный жест.

Мусорщик кивнул и пропал с экрана. Ан Сарнов улыбнулся уголками губ и, дождавшись, пока оранжевые точки сменят курс, выдал новые указания:

— Ударная группа: курс на возвращение. «Ашаб»: стыковка с базой. «Глаз-один»: смена позиции.

— «Глаз-два»: фиксирую короткие передачи из второго астероидного пояса. — Алекс узнал голос Хадора.

— Пусть сообщают кому хотят — мы уже успеем убраться. Прыжок через час и сорок две минуты, — хрипло сообщил Умас, довольно похлопав себя по груди.

Чуть ощутимое сотрясение палубы означало, что легкий крейсер занял свое место на корпусе корабля-базы. Включив камеру на восьмой грузовой палубе, Алекс увидел, как садятся «Кавсы». Посадочные механизмы штурмовиков серьезно повредили покрытие палубы, сейчас изуродованное многочисленными бороздами и подпалинами. Инженер подумал о необходимости как-то укрепить его, чтобы не проковырять до дыр. Заметив Илью в старом скафе с большим рюкзаком за спиной в группе пилотов, разматывающих заправочные шланги, Алекс отправил тому сообщение, порадовав, что боя не будет.

Время медленно тянулось, и напряжение нарастало.

— Прыжок через сорок одну минуту. Зарядка гипердвигателя — восемьдесят шесть процентов.

— Разведчики: возвращение!

— Девяносто два процента.

С интервалом в десять минут зализанные матовые корпуса «Чисаев» протиснулись в проем раскрывшейся створки трюма и мягко опустились на свои места.

— Зарядка двигателя — девяносто восемь процентов, — радостно сказала Линара и подмигнула Алексу.

«Дагор» закончил разгон, и воронка гиперперехода унесла корабль из несчастливой системы СВР-12.24.8.

Все двенадцать дней, которые корабль провел в прыжке, инженер занимался ремонтом, пытаясь разобраться с оружейными системами корабля. Алекс переставил приоритеты для искина «Парна-14А», и тот с помощью четырех дроидов немного выровнял покрытие грузового отсека, переделанного в полетную палубу. Остальные роботы продолжали ползать по обшивке, заделывая оставшиеся пробоины.

В стандартное оборудование уничтоженного дока входили восемь манипуляторов, позволяющих быстро менять навеску вооружения, и несколько посадочных площадок с решетками генераторов силовых полей, гасивших скорость возвращающихся истребителей. Сейчас это оборудование заменить было нечем, и обслуживание малых кораблей производилось только пилотами и техником. Причем последнему приходилось суетиться больше всех. Хадор пояснил, что раньше манипуляторы меняли короба с лентами для роторных пушек за четыре минуты. Вручную эта простая операция сейчас занимала около получаса, так что на затяжные бои теперь рассчитывать не стоило.

С поврежденным легким крейсером Алекс ничего сделать не смог — корпус корабля второго поколения был слишком плотно забит различными системами. Видимо, его создатели не рассчитывали на ремонт в полевых условиях. Искин комплекса только на диагностику запросил пятнадцать дней и шесть ремонтных дроидов. Для того чтобы добраться до заглушенного реактора, потребовалось бы разобрать половину корабля. Подробные схемы в банке данных отсутствовали, и инженер не был уверен, что потом соберет все обратно. Уничтоженные датчики и блоки систем наведения ремонту не подлежали, замены для них не было, и он оставил затею починить покалеченный «Ашаб».

Алекс получил сообщение от Ильи, что они с Хадором задерживаются, но Слай и некоторые члены отряда сейчас будут в столовой. Намереваясь прояснить кое-какие непонятные моменты, землянин поспешил присоединиться к их компании.

— Что тебя интересует? — спросил Анар Гуни, пододвинув к себе поднос с четырьмя порциями цветной каши.

— Абордаж. Как все происходит? — Алекс приготовился слушать.

— Сначала зачищаем все, что может в нас стрелять, — заговорил лейтенант, — потом — сближение и выброс штурмовой группы. Проникновение сразу в нескольких местах.

— Маневровые тоже выбиваем, — добавил Слай. — Когда полезут к нам, скорее всего, вломятся через стыковочный узел, где раньше был второй крейсер. Это самое удобное место для вторжения. Во всяком случае, я бы так сделал.

— Понятно. Хадор говорил про какие-то боты…

— Это у военных, так их мало кто использует. Проще кучу людей выбросить в скафах: «мясо» набрать проще, чем покупать дорогой абордажник.

— Ясно. А с какого расстояния выпускают десант?

— К нашему корыту подойдут вплотную. Это же гражданский транспорт, тут бояться нечего. С вояками могут поосторожничать, там могут быть сюрпризы.

— Ну а что там с боевыми дроидами?

— У отряда есть четыре легких «Абая». Это хакданская модель для наземных операций. Игрушки Таниз, она раньше с ними возилась.

— Значит, есть возможность отбиться? — обрадовался Алекс.

— Нет; вскрыть нашу жестянку — как прихлопнуть харша, — ухмыльнулся Слай.

— Почему? У нас же роботы, я еще видел пушки в коридорах…

— У них дроиды тоже могут быть. Ну и разное тяжелое оружие, спецоборудование типа переносных генераторов щитов, не говоря уже о численном перевесе в несколько раз.

— Да уж… — огорченно протянул инженер.

— Мы можем выставить только около двух десятков бойцов, остальные гражданские смогут только визжать, когда их будут резать, — пояснил Гуни.

— Чтобы не мучиться, лучше сразу застрелись из своей трещотки! — заржал Слай.

Алекс проснулся от негромкого воя сирены. Горящая иконка сообщения общей рассылки оповещала о скором выходе из прыжка. Как он помнил по прочитанным документам, напряженность поля пузыря постепенно падала, и этот параметр постоянно отслеживался искином. Пороговое значение показывало, что корабль скоро окажется в обычном пространстве.

Посмотрев на время, он отметил, что проспал всего два часа. После вчерашних попыток разобраться в устройстве противокорабельной торпеды «Колотушка» и перелопачивания кучи документов еще немного гудела голова, и инженера снова потянуло поспать. «Если что-нибудь потребуется, вы знаете, где меня найти!» — подумал Алекс и провалился в сон.

Хорошо поспать опять не удалось — знакомое головокружение означало, что «Дагор» совершил прыжок и землянин пропустил все самое интересное. Появившись в рубке, он обнаружил там только Линару, которая похотливо ему улыбалась.

— Как у нас дела? — подмигнул он.

— Разогнались и прыгнули в АР-8.55. Все прошло нормально, эта система оказалась пустой.

— Это радует!

— Да, мы уходим из зоны интересов арварцев. Дальше им делать нечего.

— И куда мы направляемся?

— Барза. Это один из центральных миров Нивэй. Лимас решил восстанавливать корабль там. У него есть какие-то связи с военными оттуда.

— Он говорил про четыре месяца пути — это так далеко?

— Да, еще четыре прыжка до фронтира. Потом — больше десяти по обитаемым системам, это безопасно.

Все восемь дней, которые занял прыжок, он провел на пустой третьей грузовой палубе. Сейчас там громоздились несколько раскрытых больших контейнеров, валялись обрезки балок, ящички модулей и запутанные обрезки гибких светящихся проводов.

Алекс убедил ан Сарнова в обоснованности своих требований, и тот дал добро на возню с разнообразными устройствами. По уже опробованной системе он подсунул в длинный список нужных материалов три больших контейнера. К сожалению, только в одном из них нашлись остатки каких-то управляющих модулей и мотки инопланетных силовых кабелей, остальные два были пусты.

Легкий шантаж принес свои плоды: руководство дало разрешение на любые меры, позволяющие увеличить шансы на прорыв, а инженер получил доступ ко всему оружию, находящемуся в резерве.

Вой сирены оповестил о скором возвращении в обычное пространство, а рассылка сообщений уведомляла о выходе из прыжка в ближайшие два часа. Алекс почти закончил приготовления и сейчас добавлял последние штрихи в свои изделия.

Когда специалист поста дальней связи зашла проведать землянина на рабочем месте, ее лицо побледнело.

— Ты же обещал, что больше не будешь поклоняться солнцу!

— Каслия, благодаря тебе я понял, что мое предназначение лежит несколько в другой области! — вдохновенно начал землянин.

— О, это так романтично! — зарумянилась девушка. — Я сегодня же покрашу волосы в цвет светила!

— Теперь я собираюсь направить свои таланты на созидание! — улыбнулся Алекс, отдавая приказ ремонтным дроидам приварить на заднюю часть законченной громоздкой конструкции две последние плиты трехслойной брони.

— А это тогда что такое? — Девушка показала на стоящих у переборки двух больших роботов-крабов, которые за последние два дня превратились в ходячие танки.

Сейчас передние части конструкционных модулей «Парн-СВ» были густо облеплены обрезками броневых листов, а из верхней части торчали стволы пушек «СВ-8». Криво сваренные короба на спине были набиты боекомплектом к орудиям.

Хуже всего было то, что искин отказывался подключать контуры вооружения к своему интерфейсу, ссылаясь на какие-то ограничения, и он теперь мог командовать роботами только в режиме прямого управления. Скорострельность установленного оружия потрясала. За несколько секунд агрегат съедал половину патронного короба, поэтому инженер настроил управляющий модуль на стрельбу очередями по девять выстрелов.

— «Котяня» и «Вомбат». — Алекс показал пальцем надписи на панцирях этих нелепых уродцев.

— Что это значит?

— «Вомбат, Котяня! Котяня, Вомбат! Ты шкуру не прятал за спины котят!» — продекламировал Алекс и грустно пояснил, что так звали домашних питомцев его друга, который остался на родной планете.

Рейдер «Рорг», тяжелый крейсер четвертого поколения хакданской постройки, дрейфовал в поясе астероидов. Его окружали камни с высоким содержанием металлических руд, и соблюдавший режим максимальной незаметности корабль ничем не отличался от тысяч соседних огромных продолговатых булыжников. Сенсоры были переведены в пассивный режим, всю информацию охотник получал от разбросанных по системе автоматических разведывательных станций.

Клиновидный корабль просыпался, навесные крепления расцеплялись, и от рейдера неторопливо отходили два загонщика — корветы типа «Арсил». Три заглушенных реактора «Рорга» начали процедуру разогрева. Генераторы накачки орудий засвистели, выходя на рабочий режим.

Конструкторы республики Хакдан проектировали рейдер для действий на отдаленных коммуникациях. Вооружение состояло из двух больших курсовых плазменных пушек и батарей скорострельных пульсирующих лазеров. Компактно расположенные шесть реакторов питали чрезвычайно энергоемкие оружейные системы и мощный силовой щит, являющийся основной защитой легкобронированного рейдера. Модернизированный гипердвигатель и дополнительные топливные баки позволяли совершать длительные переходы, а системы жизнеобеспечения были рассчитаны на снабжение двухсот членов экипажа на протяжении года.

— Контакт… Координаты… Приближается одиночный объект! — Специалист поста связи включил сигнал боевой тревоги.

— Что там у нас? — Капитан Форш, позевывая и почесывая туго обтянутое комбинезоном брюхо, занял свое место.

— Похоже на транспорт! — радостно заявил связист. — Судя по их траектории, пройдут около газового гиганта.

— Скар-Ва, твоим — готовность! — объявил по громкой связи капитан.

— Форш, активируй терминал и посмотри на этот подарочек! — нетерпеливо проговорил пилот. Он наблюдал, как подсвеченный сразу тремя станциями обнаружения средний транспорт типа «Талус» медленно набирал скорость. Два крошечных корабля отделились и шустро направились к астероидным поясам.

— Не верю: никакого сопровождения! И еще шахтеров сбросили — во время разгона собираются камни проверить. Они, видимо, совсем идиоты! — отметил капитан и улыбнулся.

— А «Талусу», похоже, уже досталось! Я вижу большую сквозную дыру в корпусе. Еще потеряли один двигатель из четырех, — засмеялся пилот. — Ого, да они таскают на себе внутрисистемник с орудийной башней! Не опасен, сильно поврежден. Дыры в обшивке и оплавленные пушки.

— Очень хорошо. Пока курс — на седьмую планету, — скомандовал Форш. — Пройдем мимо газового гиганта с противоположной стороны, а малые корабли выманят его на нас. За землеройками потом вышлем четыре наших истребителя. Им будет некуда спрятаться. Загонщикам — следующие позиции…

— Входящий канал от грузовика!

— Открывай, посмотрим на этих клоунов. — Капитан ухмыльнулся.

Панель показала худенькую рыжую девушку в черном мундире с какими-то пестрыми значками и дурацкими шнурками.

— Это гражданский корабль, что вы себе позволяете? — возмущенно заверещала та.

— С тобой потом будет отдельный разговор, тебе понравится! — Форш подмигнул капитану транспорта и закрыл канал.

— Кажется, я где-то уже видел этот мундир… — протянул пилот. — А, вспомнил — это же из последнего каталога секс-игрушек Деличи. Там целый наборчик был — наряд адмирала, повязка на глаз и еще такой пушистый хвостатый зверек.

— Ты совсем идиот! — жизнерадостно заржал Форш.

— Странно, они меняют курс. Собираются в астероидный пояс.

— Мы перехватим их раньше, уйти не получится. Их ускорение растет слишком медленно. Даже не хочу выбивать им маршевые двигатели — постараемся захватить корабль неповрежденным. Загонщикам — пусть жгут с дальней дистанции их турели.

— Так, первый докладывает, что зачистил свою сторону. Второй, отставить! Твоя позиция — рядом с нами. Другой борт — это наша работа!

— У них уже парит корпус, вы аккуратней там! Капитан, вот здесь на обшивке — контейнеры. Похоже, настолько забит трюм, что все не влезло, — ухмыльнулся пилот.

— Вижу. Мы пройдемся пульсарами. Сначала башни, затем маневровые блоки.

«Рорг» неуклюже разворачивался для стрельбы лазерами. На каждом борту стояли по шесть батарей средних пульсаров. Сейчас медленно ползущий корабль представлял собой слишком удобную цель, и рейдер подошел почти вплотную к огрызающемуся из легких орудий судну. Трассы скорострелок ближней обороны бессильно упирались в мерцающий силовой щит тяжелого крейсера.

Борт транспорта расцвел целым фейерверком вспышек, и за две минуты непрерывного огня лазерные батареи выжгли все шесть башен. Пять минут накачки воющими генераторами — и следующий залп поразил четыре блока маневровых сопел.

— Начинаем сближение! Десанту — готовность двадцать минут!

Семьдесят два человека в легких десантных скафах построились в длинном коридоре возле шлюза. Командир группы Скар-Ва, двухметровый прямоходящий ящер, облаченный в тяжелый штурмовой скаф, шипящим голосом раздавал последние указания:

— Вам повезло, «мясо»! Средний транспорт «Талус». Мудрить не будем, пойдут все. Роботов не берем, им там тесновато будет. Кораблик гражданский и ценный. Наверняка набит полезным барахлом. Постарайтесь не сломать там ничего!

Чтобы не перегораживать коридор громоздким матовым доспехом, Скар-Ва отодвинулся в сторону и, посмотрев на своих бойцов, довольно раскрыл пасть с двумя рядами мелких кривоватых зубов. Лица десантников сияли, некоторые фигуры немного пошатывались. «Уже успели нюхнуть своей дряни!» — проворчал про себя командир группы.

Двадцать шесть штурмовиков уже разместились в переходном шлюзе, а остальные наемники сели прямо на полу в коридоре, проверяя оружие. Они приготовились присоединиться к своим товарищам из первой волны десанта.

— Кунай! Ты за старшего в первой группе.

— Слушаюсь! — отозвался тот, защелкивая на груди дополнительные пластины брони.

— Я возглавлю вторую волну, — прошипел ящер.

Скар-Ва старался всегда участвовать в высадке, хотя был уверен, что «мясо» справится и без него. У десятников хватало опыта, а крови на руках остальных было уже немало, и они не должны дрогнуть в нужный момент. Командир группы тихо ненавидел бледных мягкокожих созданий, которые заполонили почти весь сектор, и никогда не упускал возможности лично разорвать парочку этих нелепых существ.

Когда Скар-Ва заглянул в шлюз, его штурмовики уже пристраивали на спины небольшие ранцы с простенькими двигателями на газовой смеси. Ящер похлопал по плечу бойца, который заправлял сегментную ленту в приемное гнездо своего двухствольного штурмового пулемета «РХ-180».

— Всем внимание! — после щелчка громкий голос Форша разнесся по кораблю. — Подходим к цели. Готовность — пять минут.

Кунай еще раз проверил иглострел и прижал к себе маленькие контейнеры с пластичной взрывчаткой. Его задачей было вскрыть шлюз.

— Готовность — две минуты! — Форш хрипло задышал, его всегда заводило ожидание предстоящей резни.

Наконец еле слышное гудение генератора щита прекратилось, створки дверей переходной камеры бесшумно разошлись, и бойцы неспешно поползли к подпаленной туше транспорта.

«Дагор» вошел в систему ТР-83.14 и начал разгон, привычно сбросив своих малых разведчиков. После того как «Чисаи» доложили о слабом облучении их кораблей, глава корпорации скомандовал готовиться к бою. Так как никаких целей пока замечено не было, штурмовики продолжали ждать указаний.

Алекс появился в командной рубке, когда ан Сарнов отдавал приказы. Линара тихо сообщила, что до прыжка — около шести часов и уже начались проблемы.

— Это «Глаз-два»: тут малый корабль. И еще один. Они только что вышли из четвертого астероидного пояса, — спокойно отчитался Хадор.

— Отслеживай! «Глаз-один», проверь второй и третий пояса!

Сопровождаемый двумя неизвестными кораблями, «Дагор» за полтора часа успел углубиться в систему и сейчас проходил мимо небольшой каменистой планетки. Скорость сопровождающих постоянно менялась, и сейчас они широко расходились. Один из малых кораблей приблизился к разведчику на достаточное для идентификации расстояние.

— «Глаз-два»: объект опознан. Это корвет типа «Арсил», совпадение на восемьдесят процентов.

— Загонщики! Мы меняем курс. Уходим в астероидное поле! Это внутрисистемники. Их носитель где-то рядом. Если отправим разбираться с ними наши истребители, базовый корабль займется нами, — пояснил ан Сарнов.

Инженер успел открыть справочник и посмотреть на спецификацию корвета. Типичный для хакданцев вытянутый клин корпуса скрывал в себе только одно малокалиберное туннельное орудие. Из-за размеров своей пушки больше никакого вооружения корабль четвертого поколения не нес. Быстро просмотрев информацию по этому оружию, он понял, что это аналог земной снайперской винтовки. Кольца ускорителей разгоняли небольшой снаряд до чудовищных скоростей, однако после каждого выстрела приходилось ждать приличное время для зарядки накопителей.

Жирная оранжевая засветка на панели тактического интерфейса появилась совсем неожиданно и еле заметно поползла к зеленому значку, обозначающему базовый корабль корпорации «Хиван». Поясняющая надпись гласила, что с вероятностью девяносто три процента это хакданский тяжелый крейсер четвертого поколения серии «Саржин».

— Они нас переиграли. Уйти в пояс не успеем, — потер виски ан Сарнов. — Мы уже вошли в радиус действия его курсовых пушек. Противник не стреляет, рассчитывая захватить корабль неповрежденным. По прогнозу искина, он приблизится к нам вплотную через час и тридцать две минуты. Еще раньше вступят в дело загонщики.

— Сброс крейсера для торпедной атаки под прикрытием всех истребителей?

— Нет, это ничего не даст, его сожгут сразу же. Силовой щит этого «Саржина» выдержит две наших торпеды, перезарядку сделать никто не даст.

— У меня есть план! — спокойно предложил Алекс.

— Я слушаю, — повернулся к нему Лимас.

После того как инженер выдал свою идею, четко расписав порядок действий, в командной рубке повисла гробовая тишина.

— Это бесчестье. Позор для воина! — прорычал Умас Горт, ударяя себя в грудь.

— У вас так воюют? — удивленно поднял бровь глава корпорации.

— Да, недавно такое практиковали, — пояснил Алекс, — это должно сработать!

— Принимается. Приступай! — Ан Сарнов кивнул. — Я сейчас вызову Каслию. Направляю к тебе всех членов наемного отряда, кроме пилотов штурмовиков. Отдал приказ о разблокировке арсенала и выдаче оружия всем желающим.

Корпус содрогнулся от двух попаданий: корветы начали обстрел с дальней дистанции.

— Потеряна башня ближней обороны левого борта, — торопливо доложила Линара, развернув панель со схемой повреждений.

Алекс поспешил на третью грузовую палубу, отправляя сообщение технику. Предстояло приготовить неприятный сюрприз для противника.

Группа бойцов в легких скафах проделала две трети пути до транспорта, когда из раскрывшихся створок шлюзовой камеры потянулась вторая волна. Первым шел Скар-Ва, командир абордажной партии, в своем матовом тяжелом скафе.

Десятник первой волны тупо смотрел, как шлюз транспорта открылся и в проеме засуетилась фигурка, стоящая возле большого плоского контейнера. Через мгновение фигурка исчезла, а помещение шлюза заволокло густым облаком дыма, и мимо Куная на расстоянии вытянутой руки пронеслись длинные сигары, поджарив широким факелом одного из членов его группы.

— Торпеды! — истошно завопил кто-то из бойцов. Одновременно с тяжелого крейсера прямо в медленно двигающуюся группу ударили несколько батарей пульсаров, испарив одну из торпед и сразу шестерых абордажников.

Одна за другой шесть противокорабельных торпед «Колотушка» с интервалом в несколько секунд воткнулись в середину корпуса «Рорга». Обернувшись, десятник смотрел на разорванную на две неровные части тушу рейдера, не веря своим глазам. Тяжелый бронекостюм командира группы выдержал близкий взрыв и сейчас медленно вращался, сбрасывая поврежденные пластины. Остальным членам второй волны не повезло — сейчас вместо бойцов в легких скафах Кунай видел только бесформенные кучки оплавившегося композита.

Капитан Форш обратил внимание на чьи-то крики в канале абордажников и услышал быстро оборвавшийся визг генераторов накачки. Корпус корабля затрясся в агонии. Освещение погасло, и завыла аварийная сирена. Панель, показывающая состояние систем корабля, стала целиком красного цвета. В командном центре отчетливо послышался хруст ломающихся переборок, а за толстой металлической стенкой что-то выло и дребезжало. Генератор гравитации перестал функционировать, и повисшие посреди рубки члены команды услышали приятный женский голос искина:

— Критическое повреждение целостности корпуса. Рекомендуется немедленная эвакуация. Отказ систем жизнеобеспечения и резервного энергоснабжения. Отключение всех систем — через две минуты.

Алекс осторожно обходил практически пустую двухуровневую раму, занимающую почти все пространство шлюза. Инженер возился с этой штуковиной почти неделю, вспомнив про идею судна-ловушки времен Второй мировой войны. Сварив с помощью ремонтных дроидов простую конструкцию из обрезков балок и аккуратно поместив в нее все восемь имеющихся торпед, он вывел управляющие каналы «Колотушек» на один командный блок.

Сейчас в верхней ячейке оставался всего один смертоносный гостинец. Видимо, он что-то напутал в схеме подключения торпеды, и она не вышла из установки. Отключив через панельку нейросети активировавшуюся систему самоликвидации, которая должна была штатно сработать через четыре минуты, землянин отдал приказ роботам вытащить громоздкую конструкцию из шлюза и переместить ее на третью грузовую палубу.

Когда роботы справились со своей задачей, их место заняли два конструкционных модуля «Парн-СВ», спешно переделанных в ходячие танки. Медленно переставляя свои крабьи конечности, перегруженные броней, пушкой «СВ-8» и тяжелым патронным коробом уродцы занимали свои позиции в помещении шлюза.

Задействовав управление роботом, на панцире которого было криво выведено «Котяня», Алекс спрятался в коридор и открыл створки. В продолжавших медленно ползти к транспорту абордажников первой волны полетели короткие очереди по девять патронов.

Тройка штурмовиков «Кавс» крутилась вокруг удирающего в сторону астероидного поля малого корабля, выстраивая из трасс роторных пушек огненные узоры. Корпус «Арсила» уже имел многочисленные отметины от разрывов маломощных неуправляемых ракет, и вскоре покалеченный корвет закувыркался, отстрелив спасательную капсулу. Второй загонщик дрейфовал поблизости, на всех диапазонах подавая сигналы о сдаче.

Алекс разглядывал необычный скаф с зеркальным забралом сложной формы. Так как изделие выдержало близкие взрывы и выглядело очень основательно, инженер положил на него глаз, поэтому попросил Слая и Малика, которые собирали трофеи и пленных, притащить необычный костюмчик.

Кроме нескольких сколов и еле заметных углублений в местах, где располагались некогда матовые сегменты брони, повреждений на нем больше не было. По совету Таниз, сначала пришлось освободить костюм от всех подозрительных вещиц, вроде наплечных блоков управляемых ракет и непонятных овальных коробочек. Крепления с трудом поддавались резакам дроидов. Умас Горт долго изучал значки в виде паучков и вынес вердикт, что скаф сделан щупальцами или клешнями негуманоидов. Конструкция явно была не человеческой. Никаких панелей или гнезд для подключения устройств найти так и не удалось.

Через час изучения продукта высоких технологий скаф зашевелился: видимо, находящийся внутри инопланетный гад очнулся. Хорошо, что Алексу пришло в голову зафиксировать все конечности костюма несколькими толстыми скобами из металла. Сейчас незваный гость был распят в позе морской звезды на боковине большого контейнера.

Похвалив себя за то, что не пожалел обрезков, инженер приказал дроидам продублировать крепления. Видимо, в скаф были встроены какие-то усилители мускульной силы владельца, поскольку тот уже погнул крепкую балку из композитного сплава. Только когда он подогнал грозного на вид «Котяню» и аккуратно пустил две очереди по сторонам от головы пришельца, тот соизволил «открыть личико».

— Скар-Ва! Я разорву вас всех! — вежливо поздоровался ящер, разбрызгивая слюну.

— И тебе привет! — ответил Алекс инопланетному крокодилу.

— Мягкотелые, вы можете убить меня, я все равно вернусь из-за кромки и отомщу.

— Никуда не уходи, можешь пока поиграть в партизана. Подумаем, что с тобой делать, — улыбнулся инженер уроду.

— Я уже вызвал Лорнейла, он наш специалист по всяким редкостям, — негромко сообщил ан Сарнов землянину.

Алекс вспоминал недавние события. Он расстрелял весь боезапас «Котяни» и больше половины короба «Вомбата» по приближающимся фигуркам. Инженер заливал незваных гостей шквалом огня. Точно целиться не получалось, и очереди упорно летели мимо, компенсируя качество количеством.

Снаряды проделывали в материале легких скафов рваные пробоины, которые не успевала заполнять пена. Нападающие корчились, плывя среди шариков своей крови. Очередь напополам разрубила одного из бойцов, его скафандр лопнул, и внутренности тут же расплылись бурым облачком. Несколько фигурок отбросили свое оружие и замахали руками. Инженер, не задумываясь, перечеркнул их несколькими неприцельными трассами. По ощущениям Алекса, прошло уже как минимум полчаса, но индикатор времени показывал, что нейтрализация почти двух десятков космических гопников заняла всего четыре минуты. В коридоре перед шлюзовой камерой собрались около десятка членов экипажа с оружием в компании четырех приземистых боевых роботов, однако землянин почти не оставил им работы.

Сероватый скаф с кургузым стволом в поворотном держателе на плече распахнул свое забрало, и Анар Гуни скорчил лицо в зверской ухмылке. Таниз кивнула Алексу и сообщила, что он все сделал правильно. Сейчас лейтенант принимал доклады пилотов истребителей, которые крутились вокруг двух кусков-половин некогда грозного корабля.

— Что там с большим, сильно ему досталось? — поинтересовался у него Алекс.

— Тяжелый крейсер противника полностью выведен из строя и не представляет больше угрозы.

— А эти, мелкие?

— Мы захватили два корвета-загонщика. Один в идеальном состоянии, второй имеет средние повреждения.

— Что дальше?

— Сейчас собираем пленных, нужна информация. Потом нанесем ответный визит вежливости, — усмехнулся лейтенант. — Но я бы не стал лезть туда без подробных схем помещений и планов систем обороны.

— Ясно, я тут немного увлекся и покрошил всех этих, — виновато развел руками инженер.

— Ничего страшного. Это просто «мясо». Будем колоть пилотов и того, что в тяжелом скафе. Думаю, это их главарь; ты правильно сделал, что оставил его в живых.

— Костюм понравился, — объяснил землянин. — Как ты думаешь, я могу оставить его себе?

— Конечно. Ты теперь состоятельный человек, — улыбнулся Гуни, — рассчитывай на хорошую долю в трофеях. Будет время, расскажу подробнее. Считай, ты в одиночку выиграл этот бой.

Алекс устало сел на пол. Сильно захотелось спать: видимо, он израсходовал весь свой запас сил. Он отправил сообщение Торну с просьбой принести ему каких-нибудь стимуляторов.

Лорнейл, плешивый толстячок в зеленом комбинезоне, был специалистом по связям с негуманоиднымирасами. В корпорации он занимался в основном торговлей с тохайцами.

Увидев морду ящера, он сразу объяснил присутствующим, кто это такой.

— Саркин-Чо. Так называется их мир. Уровень развития семь плюс. Культ силы, ксенофобия, религиозный фанатизм. Аборигены редко покидают свою планету — вероятно, этого изгнали. Экземпляр, видимо, какой-то особенный: необычная расцветка чешуек на морде. Скорее всего, военный вождь или член правящей аристократии.

— Ну и как заставить его поделиться планами своего корабля? — спросил землянин.

— Я не думаю, что найду препараты для его метаболизма, — покачал головой Торн.

— Это не сработает, — кивнул Лорнейл, — высокий болевой порог; можно попробовать физическое воздействие.

— Попробуй поговорить — пообещай оставить его в живых! — приказал Умас.

После неудачной попытки расшевелить инопланетного крокодила все стало ясным.

— Бесполезно. Он уже готов к смерти, — развел руками толстячок.

— Не хочу портить скаф, надо как-то выковырять его оттуда. Скинь мне всю информацию, что есть по этим Саркин-Чо, надо подумать.

Изучив данные, который переслал Лорнейл, землянин поразился странным обычаям этих ящеров. Он пролистал по диагонали все шесть документов, подробно остановившись на пространном описании казней и пыток, которые практиковали некие последовали Трехпалого. Он отметил, что Саркин-Чо развлекались ритуальными поединками на копьях, которые имели какое-то культовое значение.

Инопланетные крокодилы были яйцекладущими, и у них существовала замысловатая религия, основанная на концепции Первояйца. Еще там что-то говорилось про Великого Ящера, который создал вселенную из нечистот, но Алекс подумал, что с него хватит, и закрыл инфопакет.

— Слушай меня, воин Скар из рода Ва! — начал Алекс, прилагая все силы, чтоб не засмеяться.

— Говори, мягкокожий! — Ящер удивленно приоткрыл пасть с мелкими зубами: видимо, он давно отвык от таких церемоний.

— Ты храбро сражался, но мудрость Первояйца оставила тебя! Ты предал заветы Великого Ящера, и теперь тебе грозит страшная участь! — Он открыл в полупрозрачном окне инструкцию по пыткам от гуру Трехпалого.

— Я не боюсь смерти! — заявил гордый крокодил, истекая слюнями.

— Сначала я отпилю тебе хвост, чтобы предки не узнали тебя за кромкой. Потом разрежу твое брюхо и набью его нечистотами и камнями… — Алекс минут пять читал ящеру текст с описанием всяких гадостей и извращений. — А напоследок я отрублю пальцы на твоих руках, чтобы ты не смог взять оружие предков. Ты вечно будешь скитаться по кромке и никогда не вернешься к Первояйцу!

— Это путь Трехпалого! Ты не сделаешь этого! — Ящер мелко затрясся.

— Клянусь Первояйцом, так и будет!

— Ты мягкокожий! Этот путь не для тебя!

— Трехпалый лично говорил со мной сегодня ночью. Он напомнил про мудрость Первояйца и твое посмертие. Потом он показал молодых самок, которые будут тебя ждать за кромкой, если поможешь мне.

— Что ты хочешь? — тихо прошипел Скар-Ва.

— Информацию о корабле. Системы защиты, планы. Ну и чтобы ты вылез из своей скорлупы.

— Что взамен?

— Ты умрешь как воин, с оружием предков в руках. Тебя ждет поединок с великим бойцом и возвращение к Первояйцу! — пафосно заявил Алекс.

— Да будет так! — Ящер захлопнул слюнявую пасть и разблокировал свой доспех, раскрывшийся по изломанному шву на две половинки.

— Что у нас с маневровыми двигателями? — повернулся к инженеру глава корпорации.

— У нас есть достаточное количество блоков для замены. Искин ремонтного комплекса обещает закончить работы через четырнадцать часов. Все дроиды сейчас заняты этим, — отрапортовал Алекс.

— Необходимо как можно быстрее уйти в астероидный пояс и спокойно закончить с ремонтом корпуса. Мы потеряли все оборонительные турели и систему связи. Также уничтожено несколько баков с топливом для гипердвигателя. Постараемся добыть нужные материалы у наших соседей. — Ан Сарнов сел на место, давая знак продолжить лейтенанту.

На двух больших проекционных панелях тактического зала через мгновение появились несколько схем клиновидного тяжелого крейсера.

— Изучив данные, полученные от наших гостей, мы выработали приблизительный план операции, — начал Анар Гуни, вставая из своего кресла. — Один из пилотов выдал информацию по установленным в системе автоматическим разведывательным станциям. Он не знает точное количество и расположение, но их командный модуль должен был остаться неповрежденным. Это наша основная цель. Он находится на корабле где-то в носовой части…

— Небольшое уточнение, — вмешался Лимас, — для его запуска и настройки, скорее всего, придется воспользоваться их бортовым компьютером. Поэтому приоритеты — сам модуль связи, искин и высший командный состав корабля.

— …далее, у них были четыре средних истребителя четвертого поколения типа «Калард», — продолжил Гуни. — Стартовые гнезда находились в кормовой части, они должны были уцелеть. Эти корабли серьезно усилят нашу огневую мощь, поэтому желательно их получить вместе с перезарядными ячейками. Модульная конструкция позволяет установить их целиком в наш грузовой отсек. Это наша вторая цель. — Лейтенант отметил на схеме несколько отсеков. — Постараемся использовать их системы оружия: главным образом — батареи средних пульсаров. Искин гарантирует, что оставшиеся резервы мощности нашего реактора позволят запитать две такие установки.

Остальное энергетическое оружие, скорее всего, окажется для нас бесполезным, однако постараемся демонтировать его вместе с генераторами накачки для дальнейшей продажи. Это же касается всего, что можно снять. С этим не должно возникнуть проблем, так как корабль достаточно современный и его модульная конструкция предполагает возможность быстрой замены начинки. У нас пустые грузовые трюмы, можем забрать все, что туда поместится. Это ухудшит нашу динамику, поэтому приоритет — дорогие и компактные системы, что касается в основном гипердрайва, оружия и ходовых двигателей.

Ан Сарнов одобрительно кивнул лейтенанту.

— Это исключено! — Глава корпорации спокойно уставился на инженера. — Тебя некем заменить, и твое участие в зачистке вражеского корабля не обсуждается.

— Два дроида с пушками, — напомнил Алекс.

— Я видел записи. — Ан Сарнов кивнул. — Эффективно. Если потребуется, мы используем их в последнюю очередь. Я предпочту пожертвовать членами наемного отряда, чем рисковать потерять тебя.

— Но там могут быть ремонтные дроиды, базы, импланты. Все это может пригодиться.

— У тебя будет приоритет на все подобные трофеи.

— Интересно бы посмотреть самому.

— Нет. Я могу позволить тебе порыться в трофеях только после того, как там пройдется штурмовая группа. Мы проведем здесь достаточно времени, ты еще успеешь посетить обломки. Пока займись своим устройством. Честно говоря, я не ожидал от столь примитивной конструкции такого эффекта. У тебя осталась еще одна торпеда?

— Да, последняя.

— Есть еще четыре на «Ашабе». Его стыковочные крепления серьезно повреждены при последнем обстреле, и пока он бесполезен. Я отдаю приказ установить торпеды в твою установку. Возможно, придется нанести повторный удар.

— Зачем? Им и так хватило.

— Мне не нравится их активность. Если оставшаяся команда задействует вооружение, придется добивать. Так как другого оружия у нас нет, используем торпеды.

— Хорошо, я займусь этим, — пообещал землянин.

Алекс уже двое суток не спал. От стимуляторов кружилась голова. Все медкапсулы были заняты ранеными, и приходилось терпеть легкие неудобства. После починки маневровых двигателей «Дагор» неспешно тащил за собой один из кусков тяжелого крейсера, который недавно зачистили бойцы штурмовой группы.

В кормовой части находились шестнадцать человек в скафах. Сейчас все они присоединились к тому десятку, который погиб при разгерметизации большого помещения с рядами коек. Затруднения возникли только с дверью рубки, перегороженной сразу несколькими толстыми дверями. С огромным трудом вскрыв одну, штурмовая группа нарвалась на многоствольную пушку, разрубившую пополам одного из штурмовиков. Пострадали еще два члена команды — Слай получил несколько попаданий в живот, пробивших бронепластины. Герам отделался перебитыми ногами.

Потеряв двух боевых дроидов, удалось обезвредить орудие, однако жертвы оказались напрасны — доступ в рубку блокировался еще одной дверью. Опасаясь других сюрпризов, разобраться с преградой решили с помощью ходячих танков инженера.

Окончательно взбесило наемников ранение Таниз, у которой неожиданным взрывом двери хранилища оплавило скаф. Отправив раненых в герметичных надувных боксах на базовый корабль, подопечные Гуни не церемонились. После проверки апартаментов капитана и кают пилотов, которые оказались пусты, сделали вывод, что весь командный состав находится в помещении заблокированного командного центра. Остальных решили не жалеть — все двери вскрывались, и через пробитую дыру туда летели гранаты.

Алекс укрылся в коридоре, пока роботы пилили своими резаками толстую дверь рубки. Рядом с ним постоянно находился Умас Горт в своем красном скафандре, приставленный главой корпорации для защиты ценного специалиста.

«Вомбат» первым протиснулся в неровный проем и сразу же получил заряд чего-то крупнокалиберного, который оставил в брюхе краба сквозную дыру. Подогнув свои лапки, механический боец навечно затих. «Котяня» завершил штурм, выпустив в потолочную пушку половину своего патронного короба. Человека в легком скафе, истратившего весь магазин своего пистолета на лобовую броню ходячего танка, быстро скрутили и доставили на «Дагор». Еще в рубке оказались два трупа, похоже, выживший сам застрелил своих коллег.

После неудачной попытки Торна вколоть пленнику средство для развязывания языка он впал в ступор. Доктор пояснил, что у него, возможно, стоит имплант, предназначенный для противодействия силовым методам допроса. Полную диагностику его организма намечено было провести только через восемь часов, когда из капсулы выйдет Таниз, получившая легкие ожоги.

Попытки разобраться с найденным искином четырнадцатого класса пока были безуспешны. Компьютер запрашивал коды доступа, которых пилоты не знали. Ничего по поводу найденного в командном центре человека они тоже рассказать не могли, поскольку имели доступ только в носовую часть рейдера. Приказы они получали от офицера-тактика или по системе связи.

Алекс решил выяснить ранг пленника самостоятельно, поговорив с ящером. Чтобы порадовать почитателя Первояйца, он выклянчил у Ильи священное оружие предков.

— Мягкотелый, я сделал все, что ты просил. — Инопланетный крокодил жалостливо смотрел из своего контейнера, обхватив четырехпалыми руками решетку из толстых прутьев.

— Молодец. Слава Великому Ящеру! — Он отсалютовал уроду и подмигнул.

— Когда я отправлюсь за кромку?

— Этот радостный миг уже близок, клянусь Первояйцами! — с энтузиазмом ответил Алекс. Ящер не обратил внимания на оговорку, видимо подумав, что священная клятва стала в два раза сильней.

— Что ты от меня хочешь, бледнокожий?

— Вот посмотри, ты должен знать этого мягкотелого. — Он протянул чешуйчатому узнику планшет с изображением человека из рубки.

— Форш. Военный вождь. Капитан, по-вашему.

— Ты заслужил награду. Вот посмотри, какое великое оружие я для тебя приготовил. Ты уйдешь с ним за кромку! — Алекс повертел перед глазами крокодила рилатским копьем.

Надо сказать, что теперь оно выглядело очень круто. Он обмотал древко кусками пятнистой шкуры и навесил кучу разных блестящих висюлек с кровати стажеров. Землянин даже не пожалел два зеленых листа из своей шкатулки, закрепив их тонкой проволокой на рукоятке. Он хотел прикрутить еще пару шипастых секс-игрушек семейной ячейки, но потом подумал, что это будет перебор.

— Первояйцо зовет меня! — Глаза ящера заблестели, и он радостно зашипел.

— Да-да. Еще пара вопросов. — Алекс прислонил священное оружие предков к стене.

— Спрашивай, идущий путем Трехпалого. — Скар-Ва пустил струйку слюны из своей зубастой пасти.

— Скаф. Твоя скорлупа. Где ты его взял?

— Это вещь наших предков. Ее вручают достойным. Я получил от своего вождя.

— Понятно. Как его активировать?

— Внимай, мягкотелый. — Крокодил знал только несколько комбинаций. Первый раз он настроил костюм на себя. Потом пользовался оставшимися двумя функциями — надеть и снять. Для этого надо было прикоснуться в определенном порядке к символам в виде паучков или нажать хвостом на маленькие кругляшки изнутри костюма. Остальное скаф делал автоматически. Костюм поглощал некоторые металлы, заращивая повреждения на поверхности и руководствуясь непонятной логикой, сам менял цвет. Инженер включил режим записи и зафиксировал объяснения. Он был морально готов снова взывать к Великому Ящеру, Трехпалому и Первояйцу и сильно удивился, что ящер так легко выложил свои секреты.

— Завтра ты сразишься с великим воином! — заверил обрадованный землянин. Ранее он перерыл кучу информации о скафах в банке данных, но не нашел ничего похожего. Теперь загадка происхождения костюма разрешилась, и Алекс пообещал себе поближе познакомиться с интересным трофеем.

Ремонтный комплекс снова заупрямился и привел кучу доводов против замены уничтоженного модуля новым. Оказывается, замена уничтоженного двигателя новым, другой модели, уже подпадала под пункт о внесении изменений в конструкцию, и для этого требовались лицензия и сертификат. Изучив данные по имеющимся на «Рорге» трем ходовым двигателям, инженер решил обсудить с искином возможность теоретической установки одного из них. Убрать старый остов он еще соглашался, но поставить новый ни в какую не хотел.

— Парн, насчет уничтоженного двигателя: сколько времени тебе потребовалось бы на расчистку посадочного места?

— При использовании всех имеющихся автономных ремонтных модулей задача будет выполнена за девять дней и шесть часов, — ответило изображение.

— А если исключить из процесса пять дроидов? — поинтересовался Алекс, намереваясь использовать их для потрошения трофея.

— Пятнадцать дней и два часа.

— Пока продолжай выполнять текущие задачи. Как там у нас успехи?

— Ремонт поврежденных элементов силового набора корпуса. До завершения осталось два дня и семь часов. Затем я приступлю к восстановлению покрытия корпуса. Расчетное время — тридцать два дня и двенадцать часов.

— Ясно. Произведи диагностику конструкционного модуля «Парн-СВ».

— Использование невозможно. Ремонт невозможен. Рекомендуется замена, — флегматично покачала лысой головой голограмма, после того как паучки потыкали своими лапками в оплавленные стенки сквозной дыры в брюхе краба.

Боевую единицу было жалко. Алекс уже смирился с потерей робота, посмотрев на содержимое его корпуса. Брюхо было плотно заполнено какой-то сероватой губчатой массой, которая сразу же начала чернеть и осыпаться. Он подумал, что инопланетная робототехника здесь шагнула далеко вперед.

Мигающий значок нового сообщения отвлек инженера от созерцания остатков геройски погибшего «Вомбата». Оказывается, доктор сейчас заканчивал обследование капитана «Рорга» и нашел кое-что любопытное.

Торн включил объемное изображение головы лежащего в медкапсуле Форша и подсветил для Алекса темные плоские квадратики и шарики.

— Ты интересовался улучшениями. Смотри!

— Нейросеть я вижу. Эти штуки и есть модули расширения?

— Да. У него стоит «Тактик-5В» и восемь имплантов. Четыре стандартных «Ментор-8А», для увеличения индекса интеллекта. Два «Куош-2Б», это последняя хакданская модель для расширения объема хранилища данных. Еще один дорогой «Деличи-9В», для подключения секс-стимуляторов и развлечений с эффектом погружения.

— Крупный шарик рядом со сгустком нейросети — что это такое?

— Этого в базах данных нет. Такого раньше не видел, — наверное, какая-то новая модель или спецразработка.

— Как думаешь, для чего он нужен?

— Он может блокировать сигналы нейросети. Судя по его размеру, там может даже размещаться небольшой заряд взрывчатки, достаточный для полного разрушения мозга, — предположил Торн.

— Серьезные организации ставят своим сотрудникам подобные устройства. Иногда нужно сохранить свои секреты любой ценой, — вмешался ан Сарнов.

— Есть возможность его расколоть? — спросил Алекс.

— Попробуем, — невозмутимо ответил Лимас. — Препараты эффекта не дали. Остается только физическое воздействие. Но думаю, он просто будет терять сознание, а после нескольких таких попыток устройство взорвется.

— А если попробовать удалить эту штуку?

— Я предполагаю, его хозяева предусмотрели такое развитие событий. Сначала я отдам приказ на применение физического воздействия, у нас есть специалист среди наемников. Если эффекта не будет, попробуем сделать операцию, когда освободится саркофаг.

— Понятно.

— Если возникнут идеи, я готов их выслушать. Необычный подход жителей твоей планеты к привычным вещам мне начинает нравиться.

— Я подумаю, — пообещал Алекс.

— Можешь рассчитывать на все импланты в счет твоей доли в трофеях. Обрати внимание на «Куош-2Б». Советую поставить оба, они стоят своих денег.

— И что, это сработает? — скептически спросил жилистый Охлин, специалист по нетрадиционным методам допроса. Несмотря на приказ главы корпорации оказывать все возможное содействие, он смотрел на землянина свысока, не понимая, чем тот может помочь.

— У нас это действовало, — пожал плечами Алекс.

— Давай попробуем. Странно, что ан Сарнов дал тебе разрешение на любые методы.

— А что тут странного?

— Я ожидал, что ты предложишь что-нибудь совсем дикое и кровожадное. Ты же с отсталой планеты. Вот Малик посоветовал проращивать через тело предателя молодые побеги священного дерева Им-Шури. Или использовать маленьких глорхов, которые будут медленно пожирать отступника.

— Нет, у нас в ходу более гуманные методы. И я не думаю, что рилатский подход тут подойдет; здесь нужно непрямое воздействие.

— Ты прав. Я немного порезал ему палец, но этот дружок сразу потерял сознание, — огорченно покачал головой местный специалист.

— У него же имплант — вероятно, реагирует на боль и сразу вырубает владельца.

— Я просто никогда о таком не слышал. И когда будет эффект? — поинтересовался наемник.

— Не знаю. Я мало что помню по этому поводу. Выясним опытным путем, — ответил инженер.

— Хорошо, приступаем. Пошли готовить место для нашего гостя! — ухмыльнулся Охлин.

За обедом Алекс и Илья в компании нескольких наемников около часа вспоминали разные земные методы получения нужных сведений. Когда техник стал громко доказывать преимущества методов средневековой инквизиции, компания за соседним столиком почему-то с побелевшими лицами разбежалась, забыв убрать свои полные подносы. Мозговой штурм все-таки выдал результат — комитет начинающих живодеров открытым голосованием принял к исполнению один из вариантов.

Пока несговорчивый капитан испытывал на себе методику землян, Алекс занялся другими делами, управляя шестью дроидами, выбранными для потрошения куска вражеского корабля.

Вчера «Дагор» дотащил кормовую часть крейсера до астероидного пояса. Слегка углубившись в скопление вытянутых поблескивающих камней, пилоты сообщили, что разведчики потеряли сигнатуру корабля-базы и обломка. Сейчас трехсотметровый огрызок медленно вращался в километре от оплавленных створок шлюза. Инженер занимался разборкой креплений пусковых ячеек истребителей, не обращая внимания на снующих вокруг наемников в легких скафах и плывущие контейнеры, которые занимали свои места на грузовых палубах транспорта.

— Что там с трофеями? — обратился Алекс к Таниз, буксирующей небольшой контейнер и охапку каких-то высокотехнологичных ружей с длинными стволами.

— Занимаемся. Пока вычищаем хранилище и арсенал. Работы еще много.

— Базы, импланты, дроиды? — спросил землянин.

— Пока не было. В комнатах капитана оказалась пара сейфов.

— Что там нашли?

— Пока не открывали. Похоже, там какая-то система защиты. Мы уже отправили их, займемся позже.

— Ясно. Когда со второй половиной крейсера будем разбираться?

— Переговоры будут через десять часов.

— Они уже готовы сдаться? — удивился Алекс.

— Да, созрели, — усмехнулась Таниз, — сейчас расскажу…

Он с сожалением узнал, что штурмовикам пришлось разнести из своих роторных пушек часть корпуса, где находились выступы антенн и пост дальней связи. Уцелевшим членам экипажа удалось привести оборудование в рабочее состояние, и разведчики, зависшие в системе, зафиксировали попытки передачи.

Когда один из пилотов доложил о двух фигурках, подающих сигналы пролетающим мимо истребителям, Анар Гуни сообщил, что противник готов к переговорам. Он пришел к выводу, что запасы картриджей к скафам у выживших закончились. Похоже, сейчас остатки экипажа созрели для конструктивного диалога.

Стартовые ячейки малых кораблей имели форму огромных пивных банок. Когда Алекс вытащил с помощью дроидов один из модулей, ему сразу захотелось открыть овальной формы люк в торце тридцатиметрового цилиндра. На другой стороне располагались две полукруглые легкобронированные створки, открывающиеся при запуске.

В кормовой части тяжелого крейсера находились четыре таких модуля, сблокированных попарно. По замыслу конструкторов, возвращающийся истребитель сначала гасил скорость с помощью силового поля, а потом подтягивался к своему гнезду лучом. Алекс признал такую систему простой и оригинальной, решив демонтировать решетку генератора поля и блок эмиттера слабенького транспортного луча для установки всего комплекта на новое место в трюме транспорта.

За двенадцать часов он смог вытащить только два таких контейнера с сидящими в своих гнездах истребителями. Сейчас они медленно ползли по направлению к открытой створке грузового трюма, буксируемые дроидами. Инженер решил установить цилиндры в ряд, расположив за ними топливные цистерны. В промежутке между ними оставалось место, чтобы смонтировать решетку эмиттера силового поля и систему транспортного луча. Хакданцы использовали на своих истребителях «Калард» только энергетическое оружие, поэтому кораблю требовалась только заправка.

Посадочный комплекс с другого борта планировалось установить в другой трюм, где сейчас базировались тяжелые истребители «Кавс».

Роботы аккуратно разместили цилиндры на палубе, и землянин отдал приказ временно закрепить их, планируя закончить работу позже.

Увидев подходящий к шлюзу захваченный корвет, облепленный фигурками в легких скафах синеватого цвета, он подумал, что он не зря приваривал поручни из труб на обшивку малого корабля. Алекс догадался, что переговоры по сдаче прошли успешно. Закончив работы в трюме, он поспешил посмотреть на процесс приемки пленных.

Наемники принимали членов экипажа «Рорга» в шлюзе по одному, быстро осматривая на предмет скрытого оружия и передавая по цепочке дальше.

На третьей грузовой палубе их избавляли от скафов и отправляли в большой контейнер, в котором инженер с помощью дроидов заменил одну стенку решеткой из толстых балок. Таких передвижных обезьянников Алекс изготовил два: большой для всех и маленький для избранных. Пленники еще на что-то надеялись, поскольку у двух человек обнаружилось под костюмами компактное оружие в виде цилиндрика размером с зажигалку.

Когда он поделился сведениями об используемых земными заключенными способах упрятывания в теле и проноса таким образом запрещенных вещей, глава корпорации с удивлением на него посмотрел и тут же скомандовал перетащить в отсек медкапсулу.

Торн быстро проверял всех на наличие спрятанных предметов и имплантов. Количество найденных вещей увеличивалось, теперь в маленьком ящичке находились с десяток этих цилиндриков и несколько совсем непонятных предметов в виде небольшой бугристой луковицы.

Видимо, остатки команды готовили им какую-то гадость, поскольку один из членов экипажа при виде медкапсулы бросился на своих конвоиров и успокоился только после выстрела парализатора. По результатам обследования у него в животе выявили сразу несколько проглоченных «луковиц». Так как у неудачливого диверсанта не было имплантов, его гуманно пристрелили, закинув тело в пустой контейнер.

После нескольких рейсов корвета, превращенного в космическое маршрутное такси, и уже отработанной процедуры приемки в большом контейнере собрались тридцать шесть голых членов экипажа. Еще пять угрюмо сидели в маленькой клетке для особо важных персон. У этих маркером на лбу была написана цифра, обозначающая количество ценных имплантов в голове.

После того как одного из них увели на допрос, Алекс, временно исполняющий обязанности тюремщика, приварил с помощью роботов последние прутья. В помещении на всякий случай оставили двух наемников с оружием. Инженер решил послушать, что скажет самый многообещающий на вид пленник с жирной цифрой шесть на лбу, и отправился в медотсек.

— Младший офицер Сварг, пятилетний контракт, корпорация «Арин-Кох», — отрапортовал коренастый мужчина, получив дозу препарата от доктора.

— Состояние систем обороны?

— Вся защита деактивирована мной. Три робота — в своих ячейках.

— Кто может сообщить коды доступа к искину?

— К нему имел доступ только Форш.

— Последний приказ капитана?

— «Держать оборону и ждать помощи», — четко ответил связист.

— Кому пытались отправить сообщение?

— В системе ХР-52.21 находится тяжелый крейсер «Арван».

— Специальность этих членов экипажа? — Ан Сарнов вывел на большую панель лица людей, найденных мертвыми в рубке.

— Первый пилот и офицер систем связи.

— Специальность этих людей? — Панель показала застывшую картинку с четырьмя обитателями маленького изолятора.

— Два пилота истребителей, техник и младший инженер.

— Есть ли среди этих людей гражданский персонал? — Лимас вывел на экран содержимое большой клетки.

— Нет, все члены корпорации заключают контракт, оговаривающий возможность участия в боевых действиях.

— Вы знаете, что делать, — повернулся к лейтенанту Лимас.

— Да, стандартная процедура, — усмехнулся Анар Гуни.

На экране Алекс увидел, как большую клетку подхватил погрузчик и потащил к шлюзу.

После опроса остальных четырех человек стало понятно, что общую картину происходящего держал в голове только капитан. Система допуска на корабле была построена грамотно, и каждый член экипажа имел доступ лишь к своей части информации, зная только то, что ему было необходимо для выполнения своих обязанностей.

Один из пилотов сообщил о малой ремонтной станции, принадлежащей корпорации «Арин-Кох», которую он посещал три месяца назад. Чтобы добраться до нее, «Роргу» требовалось сделать два прыжка. Туда же перегонялись захваченные корабли для восстановления и сортировки груза.

По рассказам допрошенных, интересы корпорации «Арин-Кох» лежали исключительно в области разбоя. За семь месяцев нахождения в системе ТР-83.14 были захвачены пять кораблей. Используя информацию, полученную от сети разведывательных станций, капитан выбирал цели, с которыми гарантированно мог справиться. При абордаже использовали контингент, набранный из преступников, ставя над ними бывших военных десятниками. «Мясо» снабжали бесплатными наркотиками и отдавали для развлечений захваченных людей. Со слов офицера стало известно о медицинском комплексе третьего поколения, который находился в передней части корабля.

Про ящера сообщили, что его любимым занятием было хватать людей за ноги и разрывать на две половинки. Ходили слухи, что Скар-Ва питался человечинкой. Удивившись, что интеллигентный на вид крокодил оказался таким подонком, Алекс решил поскорее выполнить данное ящеру обещание.

Сначала землянин хотел лично отправить его к Первояйцу, однако, вспомнив, что в команде «Дагора» уже есть профессиональный живодер, пошел искать его. Инженер считал, что каждый должен заниматься своим делом. Охлина на месте не оказалось, сейчас он в составе трех человек десантной группы осуществлял проверку носовой части крейсера на предмет обнаружения особо хитрых и спрятавшихся.

Алекс решил обратиться к следующему кандидату в его списке великих воинов, желая заодно посмотреть на него в деле.

— С ящером? На копьях? — загоготал Умас. — Ты совсем идиот?

— Ритуальный поединок на оружии предков. Я обещал ему схватку с великим воином — таким как ты, — спокойно объяснил землянин.

— А, это будет весело. Только я заберу его голову и оружие.

— Забирай! — Землянин обрадовался. У него мелькнула мысль повесить голову Скар-Ва над своей кроватью или подарить Каслии, но потом решил, что это будет глупо. Оружие в виде крупнокалиберного пулемета с рукояткой под четырехпалую лапу тоже не вызывало положительных эмоций.

На необычное зрелище пришли поглазеть еще десяток членов экипажа. Землянин даже заметил Линару, удивившись, что ее интересуют подобные мероприятия. Была еще троица любителей групповухи и толстячок-ксенолог.

Умас повертел в руках копье, наскоро сделанное из металлической трубы и треугольного обрезка боковины контейнера.

— Выпускай ящера! — азартно крикнул гигант, встав в центре свободного пространства.

Алекс с помощью дроида перепилил один из прутьев клетки, и крокодил протиснулся в проем.

Скар-Ва подошел к стоящему у стенки оружию предков и с почтением взял в одну лапу древко копья, зачем-то понюхав листья. Немного потоптавшись на месте и заляпав слюнями пол, он мелкими шажками направился к пилоту.

Остановившись на расстоянии десяти метров от противника, крокодил неожиданно совершил мощный прыжок с места, сразу вплотную приблизивший его к Умасу, и со всей дури ткнул того в бок острием. Красный скафандр, видимо, был рассчитан на более серьезные нагрузки, поэтому гигант только покачнулся и отпрыгнул назад, разрывая дистанцию.

Ящер прыгал вокруг оппонента, дубася того концом древка по рукам, продолжавшим сжимать копье. Несколько быстрых ударов в грудь показали, что доспех непробиваем.

Один раз инопланетный крокодил ударил хвостом в ногу гиганта, пытаясь вывести того из равновесия, однако Умас крепко стоял на ногах. Все попытки ответить были безуспешны, сильные тычки пилота попадали в пустоту. Ящер умело вертелся, приседал и подпрыгивал. Отпрыгнув от разозленного великана, крокодил завертел копье перед собой, уподобившись шипящему чешуйчатому вертолету.

— Харш бесхвостый! — проревел пилот, отбрасывая копье и молниеносно выхватывая свое оружие. Длинноствольные пистолеты синхронно кашлянули, и в брюхе ящера появились две дыры размером с кочан капусты.

— Правила! Оружие предков! — успел недовольно прошипеть Скар-Ва.

— Ты — дерьмо харша! — плюнул в него Умас и потряс своими пистолетами: — Это мои правила! Вот настоящее оружие предков!

Алекс возился с ячейками истребителей, размещая и подключая стартовые боксы. Пришлось пробивать переборки, чтобы протянуть силовые линии от энергоузла. Все необходимое инженер брал с запасом, вырезая целые куски с необходимыми компонентами.

По указанию лейтенанта он разместил поручни по переборкам и соорудил небольшой помост с ограждением, на который выходили четыре овальных люка для доступа в кабины машин. После подключения силовых кабелей появилась возможность открыть створки. «Калард» плотно сидел в своем гнезде, занимая все внутреннее пространство. Места в ячейке хватало только на то, чтобы пилот в своем легком скафе мог залезть в кабину. Землянин удивился, узнав, что хакданские конструкторы совсем не жалеют своих людей. Машины в виде клиновидного семечка не имели спасательных капсул. На блестящем корпусе отсутствовали выступающие детали. Гуни показал несколько заглушек, закрывающих сопла рулей, и пояснил, что истребитель пригоден для боя в атмосфере.

Вооружение среднего истребителя состояло из двух малых лазерных пушек. В кормовой части скрывался их генератор накачки. Для своего класса истребитель имел исключительную огневую мощь, однако мог действовать в отрыве от базового корабля всего около десяти часов. Кораблик понравился инженеру, но наемник сообщил ему, что лучше избавиться от этой дорогой игрушки и взять взамен что-нибудь более эффективное. Гуни, как и все члены наемного подразделения, не любил энергетическое оружие.

Сообщение от Каслии означало, что клиент созрел. Специалист поста дальней связи была сегодня ответственной за наблюдение и уведомляла, что капитан готов сотрудничать. Инженер не думал, что метод сработает быстро, так как Илья рассказывал, что земные живодеры мучили так своих жертв неделями.

Алекс отпустил роботов, тут же направившихся на подзарядку к управляющему модулю, и поспешил посмотреть на результаты применения изуверского изобретения древних китайцев.

Форш смог выдержать пытку водой только два дня. Сейчас он сидел, прикрученный к креслу, и обещал, что скажет все, перемежая речь нечленораздельным воем и словами на непонятном языке. Выпучив глаза, лысый капитан мелко дрожал. На полу расплылась лужа воды, и инженер подумал, что надо вызвать роботов-уборщиков.

— Корпорация «Арин-Кох» выплатит за меня хороший выкуп! — первым делом заявил Форш.

— Очень хорошо, — спокойно ответил ему ан Сарнов и начал методично задавать свои вопросы.

Оказывается, корпорация «Арин-Кох» поставила процесс организованного отъема ценностей на поток. Таких, как капитан, в шайке было еще шесть человек. Форш знал лично только одного — хозяина «Арвана», хакданского крейсера третьего поколения.

Капитан рассказал о своих жертвах — десятке кораблей, в основном транспортных, и обещал поделиться награбленным. Сообщив о месте расположения ремонтной базы и дислокации «Арвана», пленник выложил все относительно системы автоматических станций разведки, которую он приобрел полгода назад на заработанное грабежом. Система «Нифрен-9», видимо, была очень эффективна, так как владелец быстро отбил вложенное, и дальше его благосостояние только росло. Все средства уходили на выплату членам банды и модернизацию корабля, купленного два года назад у военных через посредничество корпорации. «Арин-Кох» частично профинансировала дорогостоящую покупку, и капитан сравнительно недавно вернул взятые в долг средства. При заключении сделки Форш получил подарочек, гарантирующий верность и возврат вложенных средств. Он сообщил, что предположение доктора подтвердилось: имплант мог разнести голову владельца, но при каких условиях это происходило, пленник не знал.

Дальше капитан стал рассказывать, какие богатые и могучие у него покровители. Затем перешел на вероломство здесь присутствующих, упомянув, что все его неприятности — из-за какого-то камня. Лимас прервал речь капитана, всего лишь показав тому стакан воды.

Выдав информацию по доступу к корабельному искину и последовательности открытия сейфов, капитан получил заряд парализатора и затих в саркофаге операционного комплекса «Зайд-4М».

— Сейчас проверим его запасы, затем я займусь активацией искина.

— Форш говорил про выкуп: сколько они заплатят?

— Забудь.

— Это же хорошие деньги. Почему?

— Скорее всего, хозяева активируют свой подарок ему, узнав о захвате. Даже если получим выкуп, что маловероятно, за нами начнется охота.

— И что дальше?

— Сначала — проверка его показаний. Затем — стандартная процедура.

Два больших сейфа, вырезанных вместе с кусками переборок, установили в центре пустого пространства третьей грузовой палубы.

Анар Гуни, защелкнув забрало своего среднего скафа, выполнил последовательность действий по открытию ящиков. Толстые стены, видимо, скрывали в себе какие-то защитные системы, поэтому один из наемников погрузил оба пустых хранилища на платформу и потащил к шлюзу.

Внутри большого ящика нашлись восемь прозрачных кубиков с нейросетями и контейнер с тремя десятками пластинок баз данных. Яйцевидные прозрачные контейнеры с гелем хранили в себе пять маленьких шариков. Лимас объяснил, что так выглядят импланты в транспортной упаковке, и пообещал прислать инженеру полный список содержимого.

Маленький сейф поделился с новыми владельцами тремя крупными розовыми камнями сложной формы. Кроме того, там еще были два маленьких гнутых цилиндрика, по поверхности которых плыли цветные разводы.

При обнаружении странных штуковин все присутствующие оживились. Анар Гуни радостно хлопнул одного из наемников по плечу, объяснив землянину ценность находки. Цилиндрики оказались артефактами Древних, их можно было выгодно продать заинтересованным лицам. Он решил позже посмотреть в базе данных информацию по этим интересным вещам.

Появившийся в помещении ан Сарнов осмотрел находки и сообщил, что активация искина прошла успешно. Землянину сказал, что сейчас будет лично разбираться с банком данных корабельного компьютера. Лейтенант кивнул, получив приказ главы корпорации избавиться от тела по завершении процесса изъятия у капитана имплантов.

Алекс хотел тоже поучаствовать в поиске данных по вражескому кораблю, но ан Сарнов мягко отказал ему, сообщив, что там может быть такое, что повредит здоровью инженера. И намекнул, что такого рода информация ему совсем не по рангу. А все технические данные глава корпорации передаст ему лично.

Землянин получил приказ отправиться на корвете к осмотренному тройкой наемников носовому куску «Рорга» и как можно быстрее снять управляющий модуль сети разведстанций «Нифрен-9». Маленький инфопакет с описанием ценной штуковины, ее местоположения и руководством по подключению прилагался. Инженер расстроился и отправился готовить к экспедиции своих железных уродцев.

Алекс разгребал манипуляторами роботов обломки, преграждающие доступ к центру связи. Заваленный коридор с торчащими направляющими и пучками оторванных силовых кабелей представлял собой кучу изуродованного металла, которую теперь предстояло разобрать для того, чтобы добраться до нужного отсека, где скрывался управляющий модуль. Мешанина оплавленных конструкций силового набора спеклась в стеклянистое месиво ближе к месту взрывов. Землянин остановился у скопления перекрученных балок рядом с разломом и осмотрелся.

В паре километров Алекс разглядел блестящую черточку корвета, отражающую свет местного солнца. Все окружающее пространство было засыпано мусором в виде различных неровных панелей обшивки, вырванных ферм и непонятных бесформенных ошметков. Инженер отвернулся от нескольких переломанных тел с бледными лицами, которые плавали в облачке замерзших шариков крови на фоне кусков обгорелого железа.

Он еще подумал, что ему сильно повезло попасть прямо в сердце бортовой энергосистемы. Хакданский конструктор компактно расположил реакторы точно в геометрическом центре корпуса. Так как землянин не смог разобраться в блоках торпедного аппарата, которые задавали траекторию «Колотушек», под его управлением они могли двигаться только прямолинейно в середину корабля. Ну и вот результат — стометровый кусок в середине корпуса просто испарился вместе с довольно ценными модулями — модернизированным генератором щита, всеми реакторами и четырьмя батареями пульсаров с системами накачки. Где-то в том районе находился и прыжковый двигатель, однако теперь инженер сомневался, что тот мог уцелеть.

Провозившись пару часов, он открыл схему помещений, полученную от поклонника Первояйца. Задумавшись, зачем третьему пилоту понадобилась голова инопланетного крокодила, Алекс решил попробовать другой подход и открыл канал связи с пилотом корвета.

— Сейчас попробую! — буркнул в ответ Герам, сделав плавный разворот, и, подобравшись поближе, начал обстрел указанного участка обшивки.

Отойдя подальше от места применения артиллерии, инженер отозвал роботов и решил подождать результата, изучая схему помещений. Каждые шесть минут пол сотрясался от близкого попадания. Высадив половину боекомплекта по указанному инженером месту, пилот прекратил огонь, коротко доложив о выполнении задачи.

Туннельное орудие корвета оказалось страшным оружием, и нужный участок обшивки теперь был усеян метровыми дырами и перепахан осколками брони. Запихнув в одну из дыр самого маленького дроида из комплекта «Нидар-10М», он повел его по техническим колодцам. Руководствуясь схемой, робот выскочил в помещении центра связи с несколькими плавающими телами. Там же находился искомый агрегат в виде прямоугольного вытянутого ящика. Проем в соседнее помещение был свободен, и Алекс указал пилоту новую цель. Корректируя огонь с помощью дроида, по указаниям инженера Герам пробил в прилегающем отсеке широкую дыру. Вытащив через проделанный проход управляющий модуль, Алекс еще двадцать минут осматривал остальные помещения.

В одной из кают нашелся интересный скаф с кучей непонятных навесных модулей и двумя блоками гибких манипуляторов на поясе. Взломав с помощью роботов двери двух крошечных каморок, землянин нашел в шкафчиках коммуникационный модуль «Хакам-16», коробочку внешнего хранилища данных и две пластинки с базами. Спрятав все в один из карманов своего скафа, он решил продолжить поиск, однако пилот приказал готовиться к срочному возвращению. Захватив модуль и необычный скаф, Алекс в сопровождении роботов выдвинулся к подошедшему вплотную к пробоине корвету.

Сидя в крошечном грузовом отсеке, забитом роботами и скудными трофеями, инженер узнал от пилота причину такой спешки. По сообщениям разведчиков, в систему вошел гигантский корабль цивилизации Иадси.

Малый корабль подошел к шлюзу транспорта, когда «Дагор» принимал разведчиков. Землянин с гордостью наблюдал за результатом своей работы — теперь транспортный луч шустро втягивал вытянутое матовое яйцо «Чисая» и устанавливал на площадку в трюме.

Высадив инженера с компанией дроидов, вцепившихся в трофеи, корвет двинулся занимать свое место на седьмой палубе. Он подумал, что с такими темпами пополнения своего флота транспорт скоро превратится в тяжелый носитель. Судя по справочнику, на таких кораблях могло базироваться до двух сотенистребителей.

Получив приказ подключить добытый модуль к искину корабля, Алекс впервые побывал на рабочем месте Каслии — небольшой комнатке рядом с командной рубкой. Там находились выходы энергоканалов и овальный разъем подключения к системам корабельного компьютера. Он установил добытый управляющий модуль рядом с ящиком терминала сенсорного комплекса «Сагнор-4», который использовался для поиска червоточин. Роботы быстро подключили устройство предусмотрительно захваченным комплектом кабелей, и индикатор на одной из панелей отрапортовал о готовности.

Алекс попробовал подключиться к модулю по аналогии с ремонтным комплексом, активируя контрольную панель, однако «Нифрен-9» заупрямился, нагло потребовав специализированную нейросеть. Он знал, что у Каслии установлена модель «Гогуст-4М», и догадался, что теперь заниматься работой с разведывательными станциями будет она.

Он быстро закинул интересный скаф и добытые вещички в свои апартаменты и поспешил в командную рубку.

Там стояла тишина. Все находились на местах, и глава корпорации показал рукой на терминал, приглашая инженера ознакомиться с ситуацией. Интерфейс тактического искина показывал загорающиеся зеленые точки, рассыпанные по системе, и значок «Дагора» рядом с одной из них.

— Автономные станции комплекса «Нифрен-9», — пояснил ан Сарнов.

— Понятно: значит, управляющий модуль заработал.

— Да. Это теперь наши глаза. Разведчики больше не нужны. Станции покрывают почти всю область системы.

Одна из загоревшихся точек высветила жирное вытянутое пятно, обведенное оранжевой каемочкой, застывшее на месте.

— Что это вообще такое? — удивился Алекс.

— Иадси. Корабль-город.

— Они опасны?

— Если воспримут нас как угрозу, то да. Я отдал приказ заглушить два реактора из трех. Малые корабли отозваны, и все полеты прекращены. Мы сворачиваем все работы на носовом обломке крейсера.

— Понятно. А что им тут нужно?

— Неизвестно. Они почти не контактируют с другими расами.

— И что нам теперь делать?

— Ждать, пока негуманоиды уйдут. Они могут воспринять выход из пояса астероидов как нападение и нанести ответный удар. Один такой корабль уничтожил половину флота обороны одного из миров арварцев. Кардорагский инцидент. Можешь посмотреть в базе данных.

— Серьезные ребята… — протянул инженер, собираясь посмотреть информацию об этих кровожадных инопланетянах в банке данных.

— Я высылаю тебе инфопакет с найденными имплантами и базами навыков. У тебя приоритет по выбору из этого списка. По поводу установки можешь обратиться к Торну.

— Ясно: значит, Форш уже покинул операционный комплекс.

— Где-то за бортом болтается. Без скафа, — ухмыльнулся Умас.

— Обязательно передам ему привет от грозного победителя ящеров, если увижу, — ответил гиганту Алекс.

При просмотре списка имплантов у Алекса разбегались глаза. Хотелось всего и сразу.

Немного покопавшись в банке данных и подумав, он выбрал все четыре «Ментор-8А». Каждый такой модификант увеличивал параметр интеллекта владельца примерно на двадцать единиц. Кроме того, имелся дополнительный эффект от наличия одинаковых модулей такого типа. Инженер уже оценил преимущества высокого индекса, обрабатывая большие массивы данных.

По совету ан Сарнова молодой человек решил установить два «Куош-2Б». Объема встроенного хранилища уже не хватало, а таскать дурацкую коробку на виске не хотелось.

Так как нейросеть «Инженер-5М» могла управлять только восемью имплантами, Алекс решил подойти к вопросу выбора мудро.

В списке фигурировали непонятные названия типа «Сетус-3В», «Номад-2А», «Эжер-С». Про секс-имплант «Деличи-9В» он смотреть информацию не стал, так как занимать место бесполезной в работе игрушкой не планировал. Однако появилась мысль получить этот имплант для дальнейшей продажи, так как тот был дорогим и занимал мало места.

Он ранее узнал, что эффективность модификанта зависит от цифры после названия. Модели последних поколений давали больший прирост к необходимым параметрам.

Как объяснял Торн, самым главным показателем являлся индекс интеллекта, отвечающий за обработку информации и прямо влияющий на скорость загрузки базы с навыками. Было несколько менее важных параметров — например, для пилотов была важна скорость реакции, она обозначалась индексом нейроактивности. Еще существовал индекс разброса, который отвечал за вывод продуктов распада из коры мозга. Он обозначал эффективность использования стимуляторов и препаратов, временно улучшающих другие индексы.

Алекс решил сначала разобраться с имплантами. Оставив настойчивое желание покопаться в списке баз с навыками, он собрался сначала посоветоваться с доктором и направился в медотсек.

— Интеллект и объем хранилища — правильное решение.

— Могу поставить еще два. Что посоветуешь выбрать?

— Я так понимаю, что «Деличи-9В» тебя не интересует?

— Нет. Близких сношений с компьютерами и роботами мне хватает и в рабочее время.

— Тогда все просто. Ставь еще два на интеллект. «Ментор-5А» похуже, но это лучшее, что есть из списка. «Сетус-3В» тоже неплох, это дешевый аналог серии «Ментор», но он не дает прироста от использования имплантов одного типа.

— Ясно, а остальные?

— Это для пилотов и военных. Ты же не собираешься управлять истребителем или бегать с пулеметом?

— Нет. Это меня не интересует, — улыбнулся Алекс.

— Хорошо. Приходи через два часа, я приготовлю операционную и получу выбранные импланты.

Инженер вдумчиво изучал короткий список из тридцати двух пунктов найденных баз с навыками. Отметив один полный комплект пилота малых кораблей, Алекс тут же добавил в список второй, вспомнив Илью и его восторг от увиденных истребителей.

Набор хакданского пилота состоял из четырех баз: двух четвертого ранга — «Пилотирование малых кораблей» и «Орудия малых кораблей» — и двух второго — «Навигация» и «Энергосистемы». Вспомнив, что последняя база им с Ильей уже изучена, он исключил обе из списка.

Остальные навыки были Алексу совсем не интересны. Похоже, Форш со своей шайкой ограбили какого-то шахтера. «Геология», «Геофизика», «Катализаторы», «Металлургия», «Шахтерское дело», «Системы обнаружения», «Добывающие системы», «Добыча газа», «Добыча руды», «Переработка руды». Все — третьего ранга.

Считая добычу ресурсов скучной, заниматься таким банальным делом он не хотел. Уточнив, что база «Системы обнаружения» требуется для управления разведчиком, Алекс добавил ее в свой список.

Вспомнив про две найденные пластинки с базами, он вставил их в считыватель и обнаружил, что нашел «Электронику» и «Системы связи», обе — второго ранга. Видимо, это был набор юного радиолюбителя. Убрав их в шкафчик, инженер решил отдать «Электронику» Илье, а «Системы связи» загрузить после установки имплантов.

Отправив список со своим запросом ан Сарнову, землянин приступил к изучению найденного костюмчика.

Поснимав все навесные устройства с найденного скафа, он нашел табличку с названием модели: «Шмури-2В». Алекс включил поиск и обнаружил информацию по этому костюму. Скаф относился ко второму поколению и являлся инженерной модификацией базовой модели. Конструкция была разработана для обслуживания дроидов и установки мелкого оборудования. Модель не имела никакой брони и систем авторемонта. Также отсутствовали двигатели для передвижения в невесомости. В держателе на поясе установлены сразу два картриджа: каждые шесть часов нужно менять один из них. Костюм имел четыре гнезда для подключения инженерного оборудования. Инженер счел его бесполезным для своих целей и спрятал в шкафчик, отправившись затем в медотсек на процедуру установки имплантов.

Торн показал ему высокое корыто, в котором среди густого раствора плавали шарики и квадратики выбранных модификантов. Алекс не испытал никаких эмоций, сообразив, что все это находилось в голове очень нехорошего человека.

— Все готово, можно приступать. Операция займет около часа.

— Хотелось бы использовать еще одну дозу разгона, пока есть возможность.

— Я вколю тебе последнюю порцию.

Алекс усилием воли сдержал крик, когда после прикосновения цилиндрика в голове заворочалось раскаленное сверло. Сознание померкло, и он провалился в спасительную темноту.

Корабль-город Иадси был огромен. Алекс ранее уже посмотрел на его изображение в банке данных. Переведя единицы измерения Содружества в более привычные земные, инженер с удивлением понял, что гигантский корабль-дом инопланетян имел в длину около двенадцати километров. В заумной статье, которую он нашел, автор долго рассуждал о коллективном сознании, пси-способностях, линиях вероятности и прочих непонятных свойствах инопланетян. Он отметил, что индекс развития их цивилизации приблизительно определяли как восемнадцать плюс, а о родном мире Иадси ничего не было известно.

Про Кардорагский инцидент с большой долей вероятности было известно, что арварцы сами нарвались и заслуженно получили по ушам. Тогда гигантский корабль выпустил еще десяток меньших, они вместе снесли несколько больших эскадр работорговцев. Иадси при этом потеряли лишь пять небольших судов и спокойно убрались из системы. Это произошло около ста лет назад.

Выбрав следующую статью, Алекс ознакомился с исследованием парочки ученых, которые долгое время находились на одном из кораблей-городов. Оказывается, кровожадные инопланетяне позволяли некоторым избранным путешествовать с ними. Эти Иадси были чем-то вроде земных муравьев, поодиночке очень глупых. Зато когда их собиралась целая орава, тварюшки резко умнели. Авторы утверждали, что те чуть ли не бессмертны и могут по желанию видоизменяться. В доказательство приводились изображения разных уродцев, с пояснениями, что это одна и та же особь. Высокий пятнистый ленивец с длинными щупальцами, приземистый шестиногий слоник и что-то похожее на сплюснутого осьминога. Он закрыл документ, подумав, что ученым надо поменьше употреблять вещества, расширяющие сознание.

Каслия активировала системы наблюдения разведстанций, и теперь через интерфейс искина Алекс мог наблюдать за гигантским инопланетным кораблем в форме веретена. На корпусе бугрились какие-то выступы, наросты и шарообразные выпуклости. Иногда от гиганта отпочковывались отростки в виде кривоватых пальцев и расползались по системе. Сейчас шесть таких кораблей висели в верхних слоях плотной атмосферы газового гиганта, а еще парочка шныряли неподалеку. Кровожадные Иадси пока не проявляли агрессии, и Алекс успокоился.

Он вспомнил про действующий разгон и попробовал мысленно потянуться к Каслии, подумав, что хорошо бы прочитать ее эмоции. Он ничего не услышал, кроме шепота множества тихих голосов, от которого сильно заболела голова.

Алекс понял, что использовать свои зачаточные способности эмпата было плохой идеей, когда от гиганта Иадси отлип корабль-палец и быстро направился прямо к астероидному полю, где прятался «Дагор».

Сразу после установки имплантов Алекс направился к ан Сарнову и получил все базы навыков, которые он заказывал. Сжимая в руках небольшую коробочку с пластинками, инженер поспешил в свои апартаменты.

Он поместил в приемное гнездо коммуникационного модуля пластинку с базой «Пилотирование малых кораблей» и посмотрел на расчетное время загрузки: «64 часа 22 минуты». Инженер отменил процесс и вставил «Системы связи». Подтвердив свое решение, он узнал, что придется подождать: «4 часа 17 минут». Алекс планировал сначала быстро изучить все базы меньшего ранга, пока действует разгон.

Молодой человек вспомнил слова Торна, что модификанты заработают не сразу. Нейросети требовалось время, чтобы дотянуть к ним отростки и включить в свою систему. Доктор также пообещал серьезное увеличение параметра интеллекта. По его расчетам, через несколько дней у Алекса будет один из самых высоких индексов на корабле — около трехсот шестидесяти единиц. Для примера врач сравнил индексы некоторых членов экипажа. Самый высокий был у главы корпорации — четыреста девяносто три единицы: он не жалел средств на импланты последних поколений. Анар Гуни мог похвастаться своими четырьмястами двенадцатью единицами. Третье место в рейтинге «ботаников» занимал Умас Горт со значением индекса триста семьдесят две. Землянин удивился: до этого момента он считал третьего пилота тупым громилой…

Заведение общепита сегодня пользовалось популярностью — молодой человек навскидку насчитал около двадцати человек. В столовой инженер присоединился к компании, в которой были Илья, Слай, Хадор и двое жилистых коротышек с красноватым отливом лица — Герам и Джок, которые яростно работали челюстями, пережевывая какие-то хрящики и косточки.

Инженер разглядывал этих двух наемников, напоминавших гномов. Они были похожи друг на друга как две капли воды, отличаясь только прической. Один — с зеленоватым чубом на лысине, другой — с почти шарообразной головой. Алекс еще подумал, что из последнего получился бы отличный солнцеликий, так как он выглядел идеальным воплощением светила.

— Их родной мир — Тулус, у них там очень холодно. Повышенная гравитация. Везде снег и голодные серуги, — пояснил Слай, заметив, как инженер рассматривал эту колоритную парочку.

Он решил попробовать их еду, повторив заказ. В квадратных тарелках находились желтоватые губчатые полоски и трубчатые штучки, напоминающие неровные косточки. Полоски оказались на вкус как кусок резины. Попытавшись разгрызть одну трубочку, Алекс чуть не сломал зубы. Стаканы с питьем, похожим на желтый протухший кефир, отправились вслед за тарелками в утилизатор.

— Слабоват ты, чтобы серугом закусывать! — Герам угрюмо посмотрел на землянина и объяснил, что он только что попробовал.

Оказывается, пресловутые серуги водились только на Тулусе. Толстые пятиметровые тюлени употреблялись в пищу аборигенами почти полностью. Губчатые полоски срезались со спины зубастой твари, внутри толстых косточек скрывалось сладкое желе, которое местные считали деликатесом. А желтая жижа являлась для зверюшек кровью.

Он проглотил подкативший к горлу комок и принялся поглощать уже привычную харшатину с инопланетной картошкой, запивая фруктовым соком.

— Что им вообще от нас надо?

— Не знаю, странные они какие-то, — ответил инженер, пожав плечами.

— Мы же никого не трогаем. Сидим, примус починяем. — Илья улыбнулся.

— Я тут почитал про них. Похоже, они атакуют только тех, кого воспринимают как врага. Мы пока что не проявляли агрессии, — объяснил землянин.

— Лорнейл посоветовал Лимасу не предпринимать никаких действий. Просто ждем, когда они уйдут. — Хадор прояснил ситуацию.

— Ясно. Илья, есть работа. Жду тебя в своей каюте. — Алекс закончил с едой и подмигнул технику.

— Малый корабль Иадси вошел в астероидный пояс и сейчас болтается где-то рядом с «Дагором», — сказал Анар Гуни, незаметно подошедший к их столику.

Корабль Иадси оказался совсем не малым. Сравнив его размеры с обломком тяжелого крейсера, Алекс приблизительно подсчитал, что его длина — около пятисот метров. Бугристый «палец» не имел никаких видимых двигателей. Даже не было понятно, где у него нос и корма. Оба конца были одинаково уродливы. Вытянутый кривоватый корпус зеленоватого цвета украшали переплетения жил и бугорков. Один из небольших пузырьков на обшивке лопнул, выпустив облачко желтоватого газа.

Чтобы не нервировать инопланетян, Алекс приказал искину ремонтного комплекса убрать всех дроидов, ковыряющихся на обшивке. Экипаж продолжал заниматься своими делами, ожидая, что гости скоро уберутся. Однако через несколько часов, которые инженер потратил на обсуждение ближайшей стратегии с Ильей, пришло сообщение о еще нескольких кораблях, желающих составить компанию первому.

Техник получил базы из комплекта пилота и дополнительно «Электронику». Алекс посоветовал изучить в первую очередь ее, так как планировал использовать Илью на работах по демонтажу трофейных модулей. Устаревшую нейросеть техника планировали заменить по возвращении в пространство Содружества. По словам доктора, такая операция невозможна на имеющемся оборудовании, и ее можно выполнить только в специализированной клинике и за приличные деньги. И к этому вопросу решили вернуться, сначала разобравшись с выплатами за трофеи.

Ан Сарнов отдал приказ собрать группу для встречи гостей. Наемники готовили оружие, проверяли костюмы и занимали свои места в коридорах. Алекс впервые увидел скаф главы корпорации. Обтягивающий костюм серебристого цвета с небольшими модулями на поясе был окружен мерцанием силового поля. Оружия землянин у Лимаса никогда не видел. Видимо, успех переговоров зависел от Лорнейла, поэтому ан Сарнов постоянно задавал ему какие-то вопросы.

Сейчас рядом находились четыре корабля Иадси. Внимательно разглядев изображения каждого, Алекс решил, что они все немного разные. И вообще, скорее всего, инопланетяне их выращивали целиком, потому что жилы на поверхности были отдаленно похожи на волокнистые стебли.

Пару часов ничего не происходило, однако он заметил, как один из кораблей начал медленно ползти к шлюзу. Остановившись на расстоянии пятидесяти метров, судно Иадси в форме кривоватой зеленой сосиски замерло.

После того как нарыв на поверхности вспух, раскрывшись, вместо него землянин увидел неровную пещерку, — видимо, Иадси использовали ее как переходную камеру. Алекс увидел человеческую фигурку в скафе, медленно плывущую к шлюзу «Дагора».

— Меня зовут Ари Сайя, — певучим голосом представилась молодая девушка в легком скафе.

— Лимас анари Сарнов. «Хиван», — ответил глава корпорации.

— Всеобщность Иадси просит нанести ей визит, — пропела Ари Сайя, откинув верхнюю часть скафа и показав необычное лицо с раскосыми глазами.

— Я готов. — Лимас сделал жест двум наемникам, которые встали у него за спиной.

— Нет. Говорящий с пустотой хотел увидеть вашего слышащего.

— У нас таких нет, — коротко ответил ан Сарнов.

Ари Сайя плавно повернулась и протянула ладонь в сторону Алекса. Инженер на негнущихся ногах подошел к ней, сильно желая оказаться где-нибудь подальше. Наверное, первый раз за все время он пожалел, что согласился на это путешествие в один конец.

— Я могу отказаться? — хрипло спросил он.

— Можешь. Всеобщность Иадси будет недовольна.

— Хорошо, я сейчас. — Алекс направился в свои апартаменты за скафом. У него было какое-то нехорошее ощущение по поводу неправильности происходящего.

В лифте к нему присоединились ан Сарнов и Лорнейл. Последний сам был в недоумении от странной просьбы и не мог ничего посоветовать.

— Я не могу тебе приказать развлекать Иадси, — ан Сарнов нахмурился, — но я прошу сделать все возможное, чтобы вытащить нас из этой ситуации.

— Хорошо. Только не улетайте без меня, — грустно улыбнулся инженер.

— Договорились. — Ан Сарнов медленно кивнул.

Алекс сидел в ярко освещенной пещерке внутри инопланетного корабля и слушал певучий голос девушки с большими раскосыми глазами.

— Я изучаю их. А они изучают меня, — ответила Ари Сайя на первый вопрос и тепло улыбнулась.

— Что им от меня нужно?

— Я не знаю. Говорящий с пустотой скажет тебе сам.

— Это их вождь?

— Можно сказать и так, — согласилась девушка.

Корабль пристыковался к своему носителю, и землянин услышал хлюпанье, сопровождаемое дрожью пола. Алекс в компании девушки-ученого прошел через несколько пустых темных пещерок в тоннель к странному средству передвижения — полупрозрачному яйцевидному кокону.

Неспешный полет по переходам корабля-города продолжался около сорока минут. Выйдя из инопланетного аппарата, компания оказалась в просторном помещении, где Алекс увидел одинокую инопланетную особь.

Глава Иадси был похож на трехметровый трухлявый пень, перевитый толстыми бугристыми лианами. Зрелище было крайне неприятным. Видимо, для общения с пустотой не требовались глаза, поэтому у инопланетянина их не было. Впрочем, как и всего остального — вроде рук, ног или щупалец. Алекс подумал: чтобы погулять, тот, наверное, вызывает на помощь ленивцев, осьминогов и слоников, виденных в инфопакете.

— Ты потенциальный Иадси, — заявила Ари Сайя.

— Чего? — удивился он.

— Говорящий с пустотой предлагает тебе присоединиться к Всеобщности.

— Совсем не хочется, — отказался Алекс.

— Это большая честь. Некоторые идут к этому всю жизнь, — пропела девушка.

— Я недостоин, — попытался увильнуть землянин.

— Хорошо, — Ари Сайя подозрительно легко согласилась, — тогда Говорящий с пустотой просит тебя участвовать в Единении.

— Это как?

— Ты соединишься со мной. А я — со Всеобщностью. Говорящий с пустотой обещает одарить тебя. Потом тебя вернут туда, откуда взяли.

— А можно перейти сразу к последнему пункту?

— Нет.

Алекс отказался проводить Единение рядом с инопланетным пнем. Хотя у того не было глаз и прочих органов чувств, все равно землянин чувствовал себя неловко. Девушка улыбнулась, и часть неровной пещеры оказалась отгороженной тонкими кривыми стенами, выросшими из пола. Процесс перепланировки занял около двух минут.

Ари Сайя мягко взяла его за руку и избавила от скафа. Через мгновение ее наряд тоже упал на пол. Алекс скользнул взглядом по обнаженному телу молодой девушки. Честно говоря, она была совсем не в его вкусе. Молодой человек безразлично смотрел на худенькое тельце с небольшой грудью еще пару секунд, после чего шепот в голове отвлек его от размышлений, и в следующее мгновение он обнаружил себя обнимающим Ари Сайю. Ее тело сотрясала мелкая дрожь. В голове Алекса закрутилась воронка, высасывающая мысли, и сознание померкло.

Алекс видел всю систему ТР-83.14, превратившуюся для него в понятную детскую песочницу. Сейчас он был Т'Решем, управляющим малой частью большого целого.

Силовые линии, исходящие от пылающей звезды, расходились густым веером, закругляясь и разбегаясь по всей системе. Легкие волны от умирающего красного гиганта вызывали красочные всполохи на поверхности экранов, окружающих совершенное тело корабля. Пульсирующие вуали полей сплетались в штопор позади вместилища Т'Реша, и корабль легко скользил по еле дрожащим струнам, натянутым между светящимися клубками, медленно двигающимися по своим орбитам.

Он увидел сверкающий объект в виде уродливого куска мертвого металла и ощутил недоумение от убогости и примитивизма конструкции. Т'Реш напрягся, ощутив позыв смять и выбросить из привычного окружения этот нелепый предмет, но пришедшая издалека волна спокойствия мягко погасила этот порыв, вызвав у управляющего желание соединить малое с большим. Сосредоточившись, он почувствовал солнечный ветер, который мешал двигаться в нужном направлении. От короткого импульса, поданного на рецепторы живого корабля, судно рванулось вперед, раздвигая своими полями безжизненные камни.

Алекс полз по узкому темному тоннелю, наполовину заполненному живительным соком, который он впитывал всей поверхностью своего вытянутого тела. Он ощутил себя Р'Тхааром, созидающим. Сейчас он чувствовал беспокойство, вызванное неправильно протекающим процессом восстановления одной из частей большого целого. Найдя нужное место, землянин принялся всасывать в себя остатки полупереваренной организмом живого корабля поврежденной мембраны.

Размазав своими короткими щупальцами вытекшую из пульсирующего клапана слизь, Р'Тхаар вырастил замысловатую структуру из больших сот. Дождавшись, пока ячейки начнут набухать жидкостью, он заставил каналы в закругленных стенах тоннеля раскрыться, принимая в свою систему новую ее часть. Р'Тхаар присосался своей трубчатой передней частью к судорожно сжимающемуся клапану и замер, ощущая удовлетворение от выполненной работы.

Алекс висел в центре просторного помещения, имеющего вид вытянутой пещеры с бугристыми влажными стенками. Нити, исходящие из его яйцевидного тела, ощупывали разнообразные предметы, вплавленные в материал покрытия пола. Сейчас его звали Ур'Шеар, и он был постигающим. Запустив тонкий щуп в блестящий бесформенный осколок, он понял его функцию — выделение энергии. Перед глазами замелькали бесформенные тени, и постигающий осознал, что этот предмет может быть полезен, затем послал короткую команду по одной из нитей, доложив о результате.

Он разглядел предмет, который напомнил ему что-то из далекого прошлого, и потянулся сразу несколькими тонкими щупальцами к переливающемуся различными цветами кривоватому цилиндрику. Частицы плоти проникли в предмет, и Ур'Шеар осознал его назначение. Это было хранилище информации, и сейчас Алекс чувствовал экстаз, воспринимая образы титанических конструкций и плывущих между ними полупрозрачных медуз.

Девушка плакала на его плече. Алекс молчал, думая о том, что он только что соединился с десятком тысяч инопланетных уродцев. У него не было никаких эмоций — все растворилось в больших миндалевидных глазах Ари Сайи.

— Почему они выбрали тебя?

— Я не знаю.

— Не знаю… — как эхо, повторила девушка. — Я готовилась к этому четыре года. Я нахожусь с ними уже шесть лет, и мне ни разу не предложили присоединиться к Всеобщности.

— Зачем? Быть червяком, плавающим в грязи, или пауком, плетущим паутину?

— Ты не понимаешь! — всхлипнула Ари Сайя.

— Отвратительно, — сморщился землянин.

— Это прекрасно, — возразила та, — бесконечно жить, изменяться, плыть в пустоте…

Алекс покачал головой, подумав, что инопланетные психушки наверняка забиты пациентами.

Изменяющий был похож на большого прямоходящего богомола. Сплюснутое тощее тело, длинные изогнутые конечности и массивная яйцевидная голова с десятком полукруглых бугров делали его похожим на насекомое. Лапы аккуратно прикоснулись к голове Алекса, и у того в голове возникла картинка.

Это походило на толстый веник с длинными прутьями. Множество линий тянулись, разветвлялись и обрывались. Одни — совсем короткие, таких было очень много. Другие пускали маленькие тупиковые отростки. Некоторые разрастались подобно ветвям дерева. Он с недоумением разглядывал странное зрелище.

— Что это?

— Это ты, — пропела Ари Сайя.

— Не понял.

— Короткие линии — ты прекращаешь существование. Длинные — продолжаешь свое развитие. Ветвления — последствия выбора, — объяснила девушка.

— Бред какой-то.

— Смотри. — Короткая линия вспыхнула, и Алекс увидел сюжет, в котором четыре корабля-пальца кружатся вокруг «Дагора», и его корпус сминается, превращаясь в переломанную кучу металла. — Если бы ты отказался увидеть Говорящего с пустотой, это бы произошло.

— Кажется, я начинаю понимать. — Он смотрел, как линии медленно вытягивались, переплетались и наконец разделились на два больших пучка. В одном были преимущественно длинные, с множеством ветвлений и небольшими сплетениями коротких. Другой почти полностью состоял из обрубков, хотя встречались и несколько развесистых широких ветвей.

Изменяющий показал ему несколько тупиковых путей.

Человек, в котором он с удивлением узнал Ишануса, стреляет ему в голову из какого-то маленького оружия, зажатого в кулаке. Вышедший из прыжка корабль атакует рой истребителей. Алекс в команде наемников отражает атаку людей с черной кожей. Все сюжеты заканчивались одинаково плохо.

Он изъявил желание ознакомиться с длинными линиями, но ему мягко отказали, объяснив, что это запрещено.

— Говорящий с пустотой одарил тебя. В ближайшее время ты продлишь свое существование. Жди шестерых. Ты поймешь.

Малый корабль Иадси выпустил его за двести метров от «Дагора». Двигаясь к освещенному шлюзу, Алекс думал о девушке по имени Ари Сайя, которая мечтала жить вечно, изменяться и плыть в пустоте.

Иадси находились в системе ТР-83.14 еще четырнадцать дней. Все это время корабли-пальцы занимались непонятными делами. Одни беспорядочно сновали в астероидных поясах, другие надолго зависали в верхних слоях атмосферы газового гиганта. Наконец корабль-город медленно прополз через систему и исчез, забрав все свои малые суда.

По возвращении Алекс несколько дней отлеживался в своей каюте, а затем продолжил потрошение кормового обломка. За десять дней он полностью демонтировал все три гигантские сигары двигателей тяжелого крейсера, и сейчас они заняли один грузовой трюм целиком. Дроиды ползали по обшивке, наемники закончили вычищать кладовые «Рорга». Инженер уже загрузил все выбранные базы и теперь мог управлять истребителем. Проверку своих умений пилота он решил сделать попозже.

На все вопросы экипажа он отвечал, что ничего не помнит. Любопытные только участливо покачивали головами. Иадси имели репутацию очень странной расы, и никого не удивляло такое их отношение к землянину.

Алекс получил от ан Сарнова полный комплект технической информации по устройству «Рорга». С установленными имплантами объем хранилища увеличился в шесть раз, и он уже наполовину забил его разными полезными инфопакетами. Проверка показала, что теперь индекс интеллектуального развития землянина составляет триста шестьдесят две единицы. Он уже успел оценить преимущества такого высокого значения — теперь можно было легко работать с огромными массивами данных.

У Алекса иногда беспорядочно всплывали в голове разные отрывочные сведения, которых он точно не мог знать раньше. Видимо, это были последствия Единения, воспоминаний о котором в голове осталось слишком мало. Кроме того, что землянин побывал сразу десятком разных особей Иадси, которые имели особо гадкую внешность и занимались совсем непотребными вещами, больше он ничего не помнил.

Например, изучая довольно интересный каталог с описанием разных артефактов Древних, Алекс наткнулся на найденные в сейфе цветастые цилиндрики. Он вспомнил, что это аналоги хранилищ данных исчезнувшей расы, даже не читая пояснение. Ценность их сильно зависела от содержащейся информации. Ученым Содружества удавалось получить из них только смутные образы, которые обычно не имели никакой практической ценности.

Инженер пролистал длинный список из четырех сотен различных штуковин Древних, отметив только блестящий предмет сложной формы, про который было написано, что он является аналогом реакторов, используемых Содружеством. Алекс точно помнил, что такую вещь уже где-то видел. Их было несколько видов, и самый маленький, размером с грецкий орех, мог снабжать энергией средний корабль. Цены на такие сугубо утилитарные вещи были очень серьезными. Цифры Алексу ничего не говорили, и он решил ознакомиться с местной торговой системой попозже.

Назначение только пяти десятков артефактов было известно, по остальным позициям точной информации не было. Однако имелось предположение, что те, кто знал, как использовать барахло Древних, не спешили делиться ценной информацией.

«Калард» выскочил из своей ячейки, как пробка из бутылки шампанского. Алекс стартовал первым, заметив, как из соседних контейнеров вылетают блестящие семечки истребителей группы.

Пилотировать малый корабль, на взгляд Алекса, было проще, чем ездить на велосипеде. Он разделял чувства Ильи, который сейчас весело вопил, выписывая на своем судне петли и закручивая замысловатые спирали. Инженер помнил, как на записях подобные истребители разлетались в клочья от очередей роторных пушек, поэтому положительных эмоций от ощущения полета и управления послушной техникой было не так много, как хотелось. Выводя свой «Калард» из астероидного поля, он подумал про хрупкую жестяную банку, которая от нескольких удачных попаданий может стать его могилой.

— Попробуй пострелять! — приказал лейтенант.

— Куда?

— Ну не в меня же, — усмехнулся Гуни, — выбери камень какой-нибудь для начала!

Алекс активировал пушки, где-то за спиной противно завыл генератор накачки. Он навел отметку на ближайший булыжник и выпустил пару импульсов из своих лазерных орудий. После пяти-шести сдвоенных выстрелов приходилось ждать около двадцати секунд, пока перезарядится генератор. Орудия были жестко закреплены внутри обтекаемого корпуса, и пилот мог двигать прицелом, только разворачивая весь корабль.

— Ерунда какая-то, — отчитался землянин, наблюдая результат своих усилий. На маленьком булыжнике сверкнули яркие вспышки, и камень продолжил свое медленное вращение.

— Ну вот видишь! — рассмеялся Гуни. — Сюда не поставить роторные пушки, а то от него кусочки бы уже летели…

— Что дальше?

— Пока маневры в группе, затем устроим учебный бой. Внимание, новички! — объявил лейтенант. — Разделяемся! Слай, вы заходите со стороны ближайшей разведстанции, а я с Алексом подойду с другого края. Всем заблокировать оружие и активировать имитаторы.

Маленькая эскадрилья разделилась на две двойки и устроила учебный бой в астероидном поле. Алекс пытался двигаться за лидером и, замечая появляющиеся метки, стрелять. Сейчас на корпусе всех истребителей группы были установлены блоки имитаторов, которые подсчитывали условные попадания и позволяли позже просмотреть результаты боя и разобрать действия каждого пилота. Он опробовал форсаж, который быстро уменьшал количество оставшегося топлива. Компенсационный модуль, стоявший в кабине и срабатывающий во время резких маневров, вызывал чувство легкой тошноты, однако Слай объяснил, что неприятные ощущения со временем пройдут.

Анар Гуни посоветовал изучить базы «Групповые маневры», «Тактика малых эскадрилий» и «Скоростное маневрирование», которые резко повышают выживаемость пилота истребителя. Чтобы успешно попадать, нужны еще несколько баз данных типа «Захват цели» и «Анализ траектории». Слай сообщил про возможность установки модулей, которые добавляют некоторые полезные функции к интерфейсу управления, вроде расчета упреждения.

Показав напоследок несколько хитрых трюков, лейтенант скомандовал двигаться к кораблю-носителю. Алекс признал весьма полезными отточенные умения наемника. Его истребитель показывал интересные финты, такие как беспорядочные маневры, которые землянин не мог предугадать. Неожиданный разворот кормой по ходу движения с одновременным ведением огня тоже впечатлял.

Посадочное поле мягко захватило машину Алекса в свои крепкие объятия, а затем транспортный луч втянул «Калард» в открывшуюся свободную ячейку. Выбравшись из тесной кабины, инженер поспешил на разбор полетов.

Проектор тактического зала демонстрировал мерцающую картинку кусочка астероидного поля с медленно ползающими среди камней истребителями. Замедленное воспроизведение сильно помогало во всем разобраться.

— Похоже, неудачно я выступил, — вздохнул молодой человек. Он уже все понял, наблюдая за боем со стороны.

— Смотри — ты попал в истребитель Слая только три раза. В корабль Ильи — шестнадцать попаданий. Твой «Калард» получил почти полсотни лазерных импульсов. В реальном бою ты бы уже давно был трупом.

— Я же сделал много выстрелов. Почему так плохо? — удивился инженер.

— Почти все — мимо, — с улыбкой пояснил лейтенант, — по неподвижным целям у тебя еще получается попадать, ну и по прямолинейно двигающимся — тоже.

— Угу, — буркнул расстроенный землянин: у Ильи ситуация была немного лучше.

— Ничего страшного, тебе пока хватит и этого. Ты же не штурмовик, который тратит все свои средства на импланты, повышающие скорость реакции. Пилотов и так хватает, у тебя другие задачи.

Пока «Дагор» маневрировал среди камней, направляясь за носовым обломком, молодой человек разглядывал блестящие булыжники с разных камер, расположенных на корпусе корабля. Алексу внезапно пришла в голову идея досконально проверить апартаменты покойного капитана на предмет тайников. Он вспомнил, как Форш заикнулся про какой-то проклятый камень, однако среди вещей из его сейфа были только две находки, подходящие под описание. Так как главарь упоминал предмет в единственном числе, тут был повод задуматься.

Обменявшись сообщениями с Линарой, находящейся в командной рубке, землянин узнал, что рейс за вторым куском «Рорга» займет около двенадцати часов, причем шесть из них будут занимать маневры в астероидном поле.

Громко объявив всем, что он собирается демонтировать несколько сильно необходимых ему энергоканалов, Алекс решил прихватить с собой последнего боевого робота — «Котяню», у которого имелся мощный инструмент-резак, и двух самых маленьких среди дроидов — автономных ремонтников «Нидара-10М».

Так как глава корпорации отказался отпускать его одного, инженеру выделили уже знакомого пилота Герама с его корветом. Загрузив в маленький грузовой отсек двух дроидов, Алекс расположился с ними. «Котяня» с торчащим стволом и коробом боезапаса не помещался внутри, поэтому ему пришлось прицепиться лапами к скобам на корпусе малого корабля.

Герам попытался мягко сообщить, что на обломке корабля никого нет, все ценное уже оттуда давно вынесли и тяжелая артиллерия там не пригодится. Землянин ответил любителю серугов, что он планирует провести обряд очищения верного железного товарища «Котяни» от скверны и витающих вокруг духов погибших. Герам посмотрел на инженера как на идиота, добавив, что Малик тоже вроде практиковал что-то подобное и, возможно, захотел бы составить ему компанию. Вежливо отказавшись, Алекс скомандовал отправление.

Все двадцать минут, которые занял путь к обломку «Рорга», Герам рассказывал про свою нелегкую жизнь на родной планете — Тулусе. Алекс порадовал коротышку ответным рассказом о своей поездке в Сибирь, где большие белые медведи, которые выглядят еще страшнее серугов, бродят по пояс в снегу по улицам городов и хватают зазевавшихся людей. Когда он добавил про имевшуюся у него шапку-ушанку из меха страшного зверя, Герам сказал, что Алекс — великий воин, и сильно зауважал инженера.

Обчищенный кусок «Рорга» встретил Алекса пустыми коридорами и ободранными помещениями. Двигаясь за медленно ковыляющим «Котяней» через столовую, он отметил, что наемники вынесли все столики и даже большой пищевой синтезатор неизвестной модели, который он видел в прошлый свой визит. Инженер сразу добавил отметку в свой список ближайших дел: разобраться с новыми рецептами, хранящимися в нем. Алекс сомневался, что там найдутся пельмени, борщ и голубцы в сметане, но все равно посмотреть стоило.

Похоже, члены отряда собирались строить новую тренировочную площадку на пустующей третьей палубе, для чего и собирали все барахло. За все время путешествия землянин несколько раз поучаствовал в их стрельбах. Илья старательно дырявил пустые упаковки из своего маленького пулемета, а Алекс учился быстро выхватывать свой иглострел и выпускать в сторону противника несколько коротких очередей. Попадать редко получалось, однако теперь он был уверен, что дальнейший прогресс не за горами.

Для порядка обойдя все помещения, инженер решил начать с апартаментов капитана. Отдав дроидам приказ отдирать панели от стен, он, управляя «Котяней», начал вскрывать пол. Подумав, что тут сильно не хватает работящих джамшутов из Средней Азии, он около часа занимался тупой однообразной работой. Вскоре комната заполнилась мусором, и, огорченный нулевым результатом, землянин перешел в следующее помещение. Тут его ожидал небольшой успех: за одной из стенных панелей скрывался небольшой запертый ящичек.

Алекс обрадовался и приказал одному из дроидов вскрыть своим универсальным инструментом находку. После небольшого взрыва робот лишился двух гибких щупалец и одного резака. Инженер подумал, что, если поиски камня и дальше пойдут в таком направлении, дроиды скоро кончатся, придется вызывать пополнение и как-то объяснять небоевые потери.

В следующей комнате обнаружился небольшой кубик сиреневого цвета с золотистыми прожилками, размером с мандарин, спрятанный в стенной нише койки. Повертев в руках непонятную находку, он поместил ее в карман скафа. Похвалив себя за гениальную догадку, Алекс решил таким образом распотрошить все остальные помещения на обоих кусках корабля. Внутренний хомяк настойчиво царапался, и у начинающего кладоискателя зачесались руки в предвкушении интересных и, несомненно, ценных находок. Подкрепившись безвкусным питательным бульоном из трубочки скафа, он продолжил заниматься вандализмом, вскрыв оставшиеся шесть небольших кают. Увы, кроме огромного пупырчатого огурца нежно-розового цвета, там ничего не было. Он собрался уже открыть инфопакет с артефактами Древних, чтобы поискать там этот предмет, однако успел вовремя заметить голограмму производителя — концерна Деличи. Осознав назначение находки, Алекс брезгливо положил ее на место.

Так как до возвращения «Дагора» еще оставалось около двух часов, инженер мог распотрошить еще пару помещений. Вспомнив про две пушки перед рубкой, он приступил к делу.

Искомый предмет нашелся в лючке для доступа к управляющим каналам, находящемся под одним из низеньких пультов. Ниши навигационного и тактического искина пустовали, и, кроме невзрачного булыжника, больше ничего ценного в рубке не нашлось.

Черный с желтоватыми горошинками камень был размером с футбольный мяч. Проверив каталог вещичек Древних, он понял, что это — что-то другое. Спрятав находку для дальнейшего изучения в полупустой патронный короб «Котяни», Алекс немного поболтал с заскучавшим Герамом про его любимых серугов и приготовился к возвращению на корабль-базу.

«Дагор» перетащил носовую часть «Рорга» в другую область астероидного поля, подальше от уже очищенного куска тяжелого крейсера.

Алексу было все равно: в старом огрызке он сделал все, что хотел, и даже кое-что сверх плана. Он вспомнил про загадочный черный камень неровной формы, теперь находящийся в одной из ячеек его каюты. Перетащив несколько контейнеров, наемники закончили свою работу — там ценных вещей, похоже, было совсем мало.

Посовещавшись над схемой безоружного сейчас корабля-базы, инженер и глава корпорации пришли к консенсусу, решив смонтировать по одной батарее пульсаров с каждой стороны. Так как гнезда турелей ближней обороны и крепления хакданских установок со счетверенными лазерами не имели ничего общего, основная работа по адаптации опять возлагалась на землянина. Как и ожидалось, «Парн-14А» отказался монтировать модуль среднего размера вместо малых, поэтому Алекс грустно подумал о режиме прямого управлениядроидами. Тхама от лица корабельного искина клятвенно пообещала, что сможет обеспечить энергией два генератора накачки для пульсаров. Над третьим обещала подумать, посмотрев сначала на работу установленных двух.

Алекс теперь щеголял в новом легком скафе: «Мордус-4А», найденный наемниками в носовой части «Рорга», был торжественно вручен инженеру. Теперь он мог не беспокоиться о картриджах. Этот костюм имел установку регенерации и был очень удобным в использовании. Молодой человек громко поблагодарил конструкторов, обнаружив целых четыре трубочки для питания. Выдавив из всех четырех емкостей вонючую хакданскую кашу, землянин заполнил одну бульоном, а остальные три — разными фруктовыми соками. Так как теперь у него был новый скаф, инженер отдал Илье старый костюм.

Также кстати пришелся установленный модуль «Барус-3М», способный выпускать троих небольших дроидов-наблюдателей размером с куриное яйцо, которыми Алекс мог управлять вручную. Вообще-то это был разведывательный комплекс, но специалист по ремонту вцепился в него сразу же, как увидел. Обосновав необходимость подобной вещи для ускорения работ, инженер получил новую игрушку. Кроме того, порывшись в куче оружия, он взял мощный плазменный резак, который люди Форша использовали для вскрытия переборок при штурме. К нему прилагались три десятка батарей-ячеек, которые агрегат жрал с большим аппетитом. К счастью, их можно было перезаряжать от энергосети, и у инженера возникла мысль не возиться с ними, а захватить небольшой энергоблок, который имелся у Торна для автономной работы медкапсул.

Алекс еще облизывался и на одного из трех боевых дроидов, но их управляющий модуль был уничтожен при взрыве, а в ручном режиме управлять им было невозможно. Приземистый «Горс-2» был отдаленно похож на толстого безголового человека, нес несколько массивных бронепластин и два легких плазменных орудия. Однако перезаряжать их было негде, а управляющий модуль «Парна-14А» отказался подключить хакданского робота взамен геройски погибшего «Вомбата». Вспомнив, что дверные проемы на «Рорге» были двух размеров, он понял, что страдающий ожирением уродец был слишком крупным и в некоторые проемы не пролазил. Видимо, он прогуливался только от управляющего модуля-зарядника к шлюзу и обратно.

Попробовав использовать Илью на работах по демонтажу, он отослал его подальше. После того как техника чуть не расплющило многотонной конструкцией, молодой человек решил пожалеть будущего ценного члена команды, заменив того двумя дроидами, которых было еще много.

Алекс отметил, что теперь он мог при желании одновременно управлять сразу семью дроидами: видимо, помогли установка имплантов или непрерывная практика. Долго работать в таком режиме не получалось, начинала болеть голова. Отметив в списке задач срочно порыться в банке данных по этому вопросу, он продолжил работы по отделению ценных модулей от изуродованного корпуса тяжелого крейсера.

С новым инструментом работа двигалась быстро, и за три дня он полностью демонтировал две батареи пульсаров вместе с массивными генераторами накачки. Алекс планировал сначала установить их, а потом заняться снятием остальных трех уцелевших оружейных систем.

Кроме того, он планировал заняться двумя массивными конструкциями больших плазменных пушек «Фибур-3Е». Как объяснил ан Сарнов, четыре из шести реакторов после выстрела перезаряжали орудия около десяти минут, в это время корабль мог только очень редко стрелять из пульсаров из-за недостатка энергии. Добавив, что всем очень повезло, поскольку это мощное оружие не стреляло по небронированному корпусу «Дагора». При удачном попадании шарообразный заряд мог развалить хлипкий транспорт пополам. Глава корпорации отметил, что такое вооружение всегда в цене и его можно быстро продать.

Пока инженер монтировал громоздкие батареи пульсаров, систему ТР-83.14 навестил небольшой корабль, опознанный как легкий крейсер третьего поколения типа «Мугир». Анар Гуни сообщил, что такой корабль несет слабое вооружение и используется в основном в качестве разведчика. Он быстро просмотрел имеющуюся информацию по этому проекту и согласился с лейтенантом. Больше половины внутреннего объема «Мугира» занимали двигатели и вместительные топливные баки, поэтому оширские конструкторы вооружили свой кораблик только двумя скорострельными пушечными установками. Лейтенант сообщил, что основным «оружием» легкого корабля, похожего на рыбу своими обводами, была скорость.

Разведчик немного покрутился в районе маленькой каменистой планетки, отправившись по своим делам дальше, а глава корпорации приказал ускорить работы, намекая, что скоро в системе могут появиться более внушительные силы.

Получив очередную порцию стимуляторов от доктора, инженер за сутки закончил установку счетверенных лазерных орудий. Выглядело это, конечно, не слишком эстетично, однако — работало. Вместо шести аккуратных башенок теперь с обоих бортов «Дагора» торчали массивные конструкции батарей пульсаров. Один из модулей еще получилось установить более-менее аккуратно, утопив в корпус грузового трюма, второй же уродливо торчал с другой стороны некрасивой нашлепкой. Алекс быстро закончил подключение генераторов накачки, разместив их на грузовых палубах и протянув по покрытию пола толстые кабели энерговодов и управляющие контуры. Согласовать автоматический огонь из новых систем искину не удалось, и на одного из пилотов теперь возлагались обязанности стрелка. Умас Горт, как специалист по защитным системам, почти безвылазно торчал в командной рубке за своим пультом.

После проведенных стрельб Алекс был впечатлен мощью установки, которая за несколько минут сделала в одном из камней приличных размеров кратер. Через две минуты непрерывного огня требовалась перезарядка с помощью устройства накачки, которая занимала около семи минут. Поэтому третий пилот пояснил, что он планирует активировать пульсары на короткое время, чтобы генератор успевал восполнить емкости.

Ан Сарнов планировал убраться из системы через два дня, поэтому приказал срочно демонтировать оставшееся вооружение. Первым делом инженеру предлагалось снять две плазменные пушки, а затем заняться тремя оставшимися целыми батареями пульсаров. Когда землянин намекнул о возможности снять пластины, которыми был обшит «Рорг», Лимас посоветовал не тратить на эту ерунду ценное время, так как стоимость композитной трехслойной брони была несопоставима с оружейными системами.

С новым оборудованием работы резко ускорились. Алекс теперь командовал Герамом, который вот уже сутки висел рядом с обломком, пробивая по команде инженера дыры в обшивке. Он запускал в пробоину одного из крошечных дроидов-наблюдателей и размечал для пилота следующую цель. Наемник методично стрелял по обшивке из своего туннельного орудия. Вскоре к нему присоединился второй такой же кораблик. Роторные пушки «Кавсов» сильно повредили ходовой двигатель, и корвет не мог самостоятельно передвигаться. Однако маневровые сопла и мощное орудие работали, и Джок, который обычно работал в паре с Герамом, вскоре подключился к веселью.

Инженер планировал отделить двадцатиметровый бронированный отсек с пушками целиком, запихнув его в грузовой трюм. В отличие от всего остального корпуса, на носу были установлены массивные пластины средней брони толщиной чуть меньше метра. Мощный резак слишком медленно прогрызал пластины, по своему строению похожие на слоеный пирог. Он приблизительно подсчитал, что за отпущенное время не успеет завершить демонтаж, и решил прибегнуть к уже отработанной схеме.

Пока корветы долбили обшивку в размеченных инженером местах, у него получилось снять батарею пульсаров. После того как корветы расстреляли три боекомплекта по носовой части, Алекс добрался до силового набора и распилил несколько балок треугольного сечения. Генераторы накачки глава корпорации разрешил не вытаскивать, и через несколько часов двадцатиметровый кусок занял свое место в трюме «Дагора».

Оставалось снять еще два уцелевших блока счетверенных лазеров, но, получив приказ о прекращении работ, инженер все бросил, отправившись узнавать причину изменения планов.

Видимо, легкий крейсер был только разведчиком основного отряда, так как в системе сейчас находился крупный корабль. Линейный крейсер четвертого поколения типа «Аш-Фахай» являлся представителем большого класса. Как и все арварские проекты, он напоминал вытянутый брусок, слегка заостренный к носу. Разглядывая изображения, полученные от разведстанций, инженер понял, что это серьезный противник. Корпус был утыкан несколькими большими установками с трехствольными пушками; кроме того, Алекс насчитал около двух десятков мелких башенок.

Войдя в систему, арварский линейный крейсер сбросил два малых судна типа эсминцев, которые заняли позиции рядом со своим носителем. Окутавшись мерцающим силовым полем, корабль двинулся к центру системы.

Пока «Дагор» маневрировал среди камней, выходя из астероидного поля, в системе появился еще один крупный корабль. Поскольку линейный крейсер находился довольно далеко от корабля «Хивана», ан Сарнов рассчитывал выскочить из скопления булыжников, разогнаться и уйти в прыжок.

План был признан несостоятельным, так как второй корабль, судя по всему, был тяжелым носителем. Изучив изображения, полученные разведстанциями, пилоты и глава корпорации не могли с уверенностью определить происхождение судна. На угольно-черной обшивке выделялись множество закрытых створками ячеек разных размеров. Они усеивали все стороны пятигранной призмы и намекали, что корабль, скорее всего, может выпускать истребители или ракеты.

Алекс пытался найти что-нибудь подобное в справочнике кораблей, но ничего похожего на такую конструкцию не попадалось. Когда носитель приблизился к линейному крейсеру, появилась возможность сравнить их размеры. Если арварский «Аш-Фахай» был чуть больше километра длиной, то необычный носитель — в полтора раза больше.

Когда из створок выскочила четверка небольших остроносых корабликов, Лимас приказал разворачивать «Дагор» и углубляться в астероидный пояс, надеясь спрятаться от опасных визитеров. Как оказалось, это были аналоги «Чисаев», имеющихся на борту «Дагора», — малые оширские корабли-разведчики «Сворг». Когда они рассредоточились по окраинам системы, два больших судна медленно двинулись в сторону одной из планет.

— Что это вообще такое? — спросил Алекс появившегося в рубке Анара Гуни.

— Без понятия, — ответил тот. — Может, какая-нибудь конструкция негуманоидов, переделанная под использование людьми. Или чей-то спецзаказ.

— И что будем теперь делать?

— Ждать, — вмешался ан Сарнов. — Я отдал приказ заглушить два реактора. Вокруг камни с высоким содержанием металлов. Нас сейчас трудно обнаружить.

— Хорошо, что мы никуда не спешим.

— Благодаря разведстанциям мы можем отслеживать все их перемещения. Продолжим движение только после того, как они уберутся.

Незваные гости убираться пока не собирались, и молодой человек решил заняться своими делами, сначала отправившись в медотсек на процедуру восстановления после использования стимуляторов. Торн молча откинул крышку одной из капсул и махнул рукой, приглашая занять свободное место.

После того как Алекс вылез из медицинского агрегата, ему пришла в голову идея поспрашивать доктора про средства, расширяющие сознание. В банке данных была информация, что государства Содружества по-разному подходят к этому вопросу. Сейчас он попытался узнать о легальности инопланетной дури на судне.

— Торн, а ты знаешь про препараты, которые добавляют разумному некоторые свойства, которых у него раньше не было? — начал Алекс.

— Какие именно стимуляторы тебе нужны? — спросил доктор.

— Нет, я не про это. Некоторые употребляют всякие вещества для получения удовольствия и необычных ощущений.

— Наркотики. Что ты хочешь узнать?

— Как с этим на корабле? — осторожно поинтересовался он.

— Федерация Нивэй признает право разумного на саморазрушение.

— Значит, я могу свободно покупать и продавать такие штуки?

— Да, но только в мирах Нивэй. Некоторые другие государства запрещают это делать.

— Понятно. — Он обрадовался, вспомнив про запасы покойного Ренье и большой контейнер, набитый подозрительными кирпичиками с синим порошком.

— Я советую тебе изучить базы «Юрист» и «Содружество». В некоторых мирах за нарушения законодательства могут быть серьезные санкции. Понижение индекса социальной полезности и штрафы — еще не самое страшное… — грустно улыбнулся Торн.

Получив сообщение от Каслии, он направился в рубку. Последнее время девушка отвечала за управление станциями разведки комплекса «Нифрен-9». Как уже успела пожаловаться рыженькая Алексу, она вторые сутки по приказу Лимаса употребляла стимуляторы, постоянно отслеживая передвижения потенциального противника. Оказывается, пока он спал в медкапсуле и болтал с доктором про непростую жизнь наркоторговцев, к первым двум кораблям присоединилась еще парочка.

В систему ТР-83.14 вошел большой транспорт. Через час к нему присоединился небольшой пятнистый корабль, по форме похожий на уже знакомый «Рорг». Переключаясь на ближайшие разведстанции, Алекс разглядывал огромную тушу, совершенно забыв о крейсере. Двухкилометровый брусок грузовика был облеплен гигантскими контейнерами и ящиками поменьше. На передней части и с одного из боков громоздились надстройки. В задней части размещались два пристыкованных пузатеньких кораблика обтекаемых форм.

Пока Алекс изучал транспорт, клиновидный корпус крейсера раскрылся, превратив корабль в некое подобие цветка с четырьмя короткими лепестками. Ан Сарнов сообщил, что это хакданское судно обеспечения проекта «Рели» в варианте целеуказателя. По утверждению лейтенанта Гуни, со своей позиции корабль четвертого поколения мог просвечивать половину системы и корректировать огонь крупных судов. Глава корпорации успокоил инженера тем, что камни с высоким содержанием металла надежно экранируют корабль «Хивана» от его систем обнаружения.

Вот уже сутки «Дагор» продолжал прятаться в астероидном поясе, пока четверка кораблей болталась в системе. Наемники проводили инвентаризацию трофеев, список в банке данных медленно пополнялся. По утверждению лейтенанта, они уже сделали больше половины работы. Инженер собирался ознакомиться с полным перечнем, когда тот будет завершен.

Алекс решил заняться скафом почитателя Первояйца, приступив к его тщательному изучению. Сообразив, что старая техника ящеров может хранить неприятные сюрпризы, он заранее решил подстраховаться, зажав в манипуляторах одного из дроидов мощный резак. Подумав, молодой человек вызвал на помощь Илью, вручив ему инструкцию с приказом открыть инопланетный скаф, если он не сможет сделать это сам.

Пробежавшись по значкам в виде паучков, он активировал настройку костюма на нового ящера-пользователя. Из двух несимметричных половинок скафа, похожего сейчас на раскрытую раковину с толстыми отростками-конечностями, остро запахло чем-то похожим на мускус. Он ощупал карман для хвоста, которого, увы, пока у него не было, и нашел ряд кнопок-бугорков. Решив пока не использовать эту функцию управления, Алекс попытался залезть в одну из половинок скафа.

С трудом запихнув ногу и руку в просторные карманы из непонятного губчатого материала, похожего на мокрый поролон, инженер попытался повторить действие с другой стороной своего тела. Похоже, строение ящера было совсем иным, поскольку залезть в другую половину раскрытого костюма получилось только с помощью техника, который сдвигал створку руками. Видимо, умный скаф понял, что ему попался какой-то дефективный ящер, и поддался человеческим рукам.

Половинки закрылись, и внутреннее пространство медленно начало наполняться мутной водичкой. Алекс тут же отправил сообщение технику с призывом срочно вытаскивать его оттуда, однако уведомление о блокировке функций коммуникации сети вогнало инженера в панику. Илья понял, что процесс пошел не так, когда заметил жидкость, заполнившую прозрачное забрало скафа.

Отплевываясь от пахнущей тиной гадости, он согласился с техником, который предположил, что инопланетные ящеры могут быть двоякодышащими и с радостью плескаться в жиже внутри костюма. Требовалось как-то решить вопрос, и он отправил Торну описание проблемы. Доктор предложил использовать легкую маску, позволяющую дышать под водой, объяснив, как найти нужный предмет на складе.

Алекс заказал искомую вещь через терминал искина, и через десять минут дроид доставил небольшую упаковку прямо к дверям апартаментов. Ознакомившись с простой инструкцией по применению, он прижал бесформенный комок к своему подбородку. Прозрачная пульсирующая пленка облепила лицо, и землянин по достоинству оценил продвинутые биотехнологии.

Инициация прошла успешно, жидкость схлынула через несколько минут. Зато температура внутри скафа поднялась, и Алекс похвалил себя за то, что не стал снимать свой комбез, а решил опробовать инопланетное творение прямо в нем. Пока система терморегуляции «Увекса» справлялась с жарким климатом ящеров. Периодически лицо в дыхательной маске сбрызгивалось жижей, но он стойко терпел все неудобства. Попробовав походить по каюте, Алекс смог сделать только серию маленьких шажков. Похоже, конечности крокодила гнулись совсем в других местах, и инженер с сожалением вылез из скафа, громко выражая свою признательность Великому Ящеру, Первояйцу и Трехпалому в различных комбинациях.

Полученное сообщение от Каслии уведомляло о новых кораблях, появившихся в системе, и Алекс, пнув напоследок продвинутое, но бесполезное изделие ящеров, направился в командную рубку.

Видимо, на хакданском судне обеспечения были хорошие сенсоры, так как сейчас вокруг скопища обломков, оставшихся после недавнего боя с «Роргом», сновали несколько сигарообразных малых судов. Анар Гуни сообщил, что это оширские тяжелые истребители «Алдуш». Лейтенант добавил, что эти корабли третьего поколения несут две турельные роторные пушки и большое количество ракет.

К уже имеющейся в системе эскадре присоединился средний транспорт, корпус которого имел форму вытянутого цилиндра. Он нес на корпусе множество крупных контейнеров и больше десятка скорострельных турелей.

Спустя три часа вышел из прыжка линкор арварской постройки, имеющий сильные отличия от первоначального проекта. На носу торчала замысловатая нашлепка, из-за которой крупный корабль сейчас напоминал молоток с коротким бойком. Борта украшали ребристые контейнеры с противокорабельными ракетами и несколько массивных установок с двумя орудиями. Маленьких башенок ближней обороны Алекс насчитал только двенадцать штук.

— Третье поколение. Проект «Аш-Фазаг». Необычная модификация. Я такого не видел раньше: обычно добавляют башни и ставят щиты, ракеты у них не в почете, — сообщил инженеру Анар Гуни.

— Почему?

— Арварцы делают ставку на артиллерийские системы крупного калибра и броню. Нормальных ракет они делать так и не научились. С высокотехнологичным оружием у них всегда были проблемы.

— Но у этого ракеты есть.

— Это не арварцы. Скорее всего, свободный отряд. Заключили контракт по сопровождению вот этих толстяков. — Лейтенант показал на два транспорта.

— Согласен, — вмешался в разговор глава «Хивана», — слишком разные типы кораблей.

— Наемники. — Гуни усмехнулся. — Арварские жестянки всегда будут пользоваться спросом. Простые и надежные корабли. Самые дешевые в обслуживании.

— Почему тогда на «Рорге» были только лазеры и плазма?

— Видишь ли, хакданцы повернуты на энергетическом оружии. Их корабли не предусматривают установку артиллерии. У каждого крупного государства — своя концепция боевых действий, отсюда и разное вооружение. Если тебе это интересно, посмотри в банке данных.

— Обязательно займусь. На моей планете тоже есть подобное оружие.

— Снаряды — не очень весомый аргумент по сравнению с плазмой. Зато можно не думать о недостатке энергии и засыпать противника боеголовками с дальней дистанции, тем более что боекомплект почти ничего не стоит.

— Все шесть кораблей начинают разгон. С учетом грузовиков, которые серьезно замедляют их эскадру, им потребуется на это около десяти часов, — отчиталась Линара.

— Хорошо. Пусть уходят. А мы закончим наши дела здесь. — Ан Сарнов кивнул.

— Шесть кораблей! — сообразил Алекс. — Теперь все встало на свои места!

— Что ты хотел сказать? — удивленно повернулся к нему Анар Гуни.

— Возможно ли присоединиться к конвою и дойти с ним до границ Содружества? — задал вопрос инженер.

— Я уже думал об этом, — ответил Лимас. — Если мы выйдем из астероидного пояса, они могут посчитать это нападением. Во всяком случае, я бы именно так и сделал. Мы можем послать истребитель, но сразу же станет понятно, что в системе находится корабль-носитель, и начнутся поиски. Скорее всего, они его просто уничтожат и пойдут дальше.

— Они не будут стрелять, — заявил Алекс, — теперь я это точно знаю.

Флагман эскадры, линейный корабль «Гордость Хирама», только что перешел в обычное пространство, и сейчас искин устанавливал связь с остальными кораблями соединения. Как оказалось, три других судна корпорации давно завершили гиперпереход и сейчас формировали построение, прикрывая медленные грузовики — суда заказчика.

Хар Троб, командующий эскадрой и глава корпорации «Ашеми», планировал новый маршрут группы. Хотя услуги по сопровождению оплачивались не так хорошо, как контракты на уничтожение орбитальных структур и промышленных объектов, этот заказ он решил принять.

На совете директоров, в котором участвовали Тиара, капитан тяжелого носителя «Юти», и Мерит-Хайд, в собственности которого находился линейный крейсер «Урглон», было принято решение расширить флот корпорации еще на одну единицу. Благодаря ранее собранным средствам и полученной предоплате, эскадра пополнилась еще одним кораблем — крейсером-целеуказателем «Шейя», который резко увеличивал боевые возможности группы.

На ближайшую стену-панель командной рубки поступала информация от искина флагмана, который отвечал за согласование действий флота. Сейчас на схеме системы ТР-83.14, в которой находился конвой, загорались индикаторы кораблей, отмечались разноцветные зоны контроля и маршруты малых судов.

Глава корпорации «Ашеми» мог наблюдать ту же картину через тактический терминал, однако сейчас в рубке находился представитель заказчика — Сиятельный Ришо, адепт Церкви Чистоты, которому принадлежали оба грузовых судна. Члены этой религиозной организации не использовали симбионтов по своим убеждениям и поэтому были лишены доступа к высокотехнологичным устройствам. Сначала лысый худой мужчина в балахоне желтого цвета постоянно донимал командующего эскадрой своими глупыми вопросами и идиотскими проповедями, однако, когда Хар Троб пригрозил запереть фанатика в каюте, тот успокоился и теперь постоянно пялился на панель, делая какие-то непонятные жесты.

Сиятельный Ришо высказал свое недовольство изменением маршрута и задержкой, однако командующий эскадрой спокойно объяснил ему причину изменения планов. Десять дней назад один из двух крейсеров-разведчиков доложил о корабле-городе Иадси, который находился в системе на пути следования конвоя, и искин флагмана Нимэль рекомендовала обойти потенциальную угрозу.

— Статус? — обратился к искину командующий эскадрой.

— Командная сеть установлена. Я уже получила данные от остальных кораблей, и мы обсудили оптимальный маршрут. Сейчас группа начинает разгон. — Нимэль приятным голосом доложила о результатах. Долгое совещание четырех искинов, занявшее несколько секунд, закончилось в пользу компьютера флагмана, предложившего сделать еще пять прыжков до места назначения — оширской системы Гермунд.

— Очень хорошо, — ответил Хар Троб и с недовольством посмотрел на заказчика, который покачивался и тихо бормотал.

— Рекомендую изменить порядок прыжков. — В голосе Нимэль появилось легкое беспокойство.

— Причина?

— Сенсоры «Шейи» засекли следы недавнего боя. По утверждению пилотов истребителей, обследовавших обломки, событие произошло совсем недавно.

— Твои рекомендации?

— Первым идет «Гордость Хирама», за ним — «Юти» с целеуказателем. Затем два транспорта, и последним — «Урглон». По моим расчетам, эффект разброса позволит первым двум кораблям выйти с небольшим временным интервалом, не превышающим пять часов.

— Принято, выполняй. Пилотам: готовность.

— Обнаружен малый корабль, подающий сигнал бедствия. — Нимэль отметила оранжевую точку на границе одного из астероидных полей.

— Тиара, двойку легких истребителей на проверку! Есть небольшая вероятность, что это ловушка.

— Они уже в пути. Есть данные о судне — это средний истребитель типа «Калард».

Как ни странно, добровольцем на почетную миссию переговорщика вызвался Хадор. Лейтенант, не скрывая возможных последствий, поставил задачу, однако желающих пока не было, несмотря на назначенный Лимасом бонус в размере сорока тысяч кредитов. Сначала землянин предложил свою кандидатуру, но ан Сарнов запретил рисковать единственным инженером на корабле, уже доказавшим свою полезность. Гуни собирался назначить добровольца в приказном порядке, но один кандидат нашелся после того, как Алекс намекнул пилоту разведчика про последние слова хитрых Иадси.

Герам недавно сообщил ему, что за короткое время инженер заработал репутацию везунчика и человека, с которым лучше не садиться играть в гулош. Оказывается, это была местная азартная игра типа шашек. Долгими зимними вечерами жители отсталого мира Тулус двигали по квадратной доске плашки из кости серугов. Джок добавил, что это выражение означает людей, которые не соблюдают мудреные правила, а в азарте игры хватают тяжелую доску и начинают со всей дури лупить ею оппонента по голове.

Хадор вернулся через три часа, с предварительным согласием на переговоры. Оказывается, за короткое время на флагмане его подвергли поверхностному ментоскопированию и дали добро на прибытие главы корпорации на флагман эскадры под названием «Гордость Хирама».

Транспорт начал выбираться из пояса астероидов, а пилот разведчика на корвете озаботился доставкой ан Сарнова в сопровождении Умаса Горта к месту заключения контракта. Оказывается, такие услуги стоили довольно прилично, и цена за один прыжок с эскортом составляла от ста до трехсот тысяч кредитов. Лимас и Гуни сошлись во мнении, что лучше заплатить частью трофеев и гарантированно добраться до обжитых систем, чем сэкономить и потерять все. Алекса никто не спрашивал, но он был заранее согласен с их решением.

«Дагору» определили место в ордере эскадры рядом с двумя транспортами. Когда транспорт «Хивана» выполз из своего убежища, к нему подошел сигарообразный истребитель, высадивший двух человек с двухметровым ящиком. Команда слаженно подсоединила свое оборудование к корабельному искину, включая транспорт в командную сеть эскадры. Теперь суда ордера могли обмениваться сжатыми инфопакетами без участия специалистов-связистов.

Сейчас в рубке постоянно находились пилоты и один из двух членов корпорации «Ашеми». Все время нахождения в конвое пилоты «Дагора» должны были подчиняться командам флагмана. Так как орудийные установки транспорта теперь были включены в общую систему управления огнем, Умас Горт надолго прописался в своем кресле пилота, поскольку, кроме него, средними орудиями больше никто не мог управлять.

Когда Алекс обратил внимание лейтенанта на необычное поведение гостей, Анар Гуни пояснил, что это обычная процедура и так делают все подобные подразделения.

«Дагор» долго разгонялся в составе эскадры и ушел в прыжок последним, сразу же за линейным крейсером «Урглон». Алекс заикнулся о желании забрать с собой станции разведки, однако Анар Гуни сообщил, что пятисотметровый в поперечнике астероид утащить не получится. Оказывается, одноразовые автономные модули системы «Нифрен-9» представляли собой капсулу, которая растекалась по булыжнику слоем в несколько молекул, превращая всю поверхность камня в один большой приемник, передатчик и глаз.

Вытаскивать две последние батареи пульсаров лейтенант Гуни тоже не захотел, сообщив, что их корабль никто ждать не будет. Внутренний хомяк довольно потирал лапки, когда Алекс на всякий случай копировал название системы и координаты обломка. Как он узнал из банка данных, средние цены на такую установку вместе с генератором накачки колебались в пределах от ста восьмидесяти до двухсот тысяч кредитов. Спрятанные глубоко в астероидном поле, трофеи будут бесконечно долго ждать своего нового владельца.

Сейчас в тактическом зале слышались радостные возгласы и смех. Наемники уже начали отмечать чудесное спасение, и Слай протянул появившемуся инженеру колбу с каким-то газированным кислым пойлом, сильно бившим в голову. Сделав пару глотков, он поставил инопланетную самогонку на стол.

Малик потягивал через прозрачную трубочку зеленый дым из какого-то необычного агрегата, похожего на кальян, периодически закатывая глаза и хихикая. Алекс понял, что сейчас подразделение совершенно небоеспособно. К счастью, на корабле имелись три медкапсулы, не считая одной трофейной, и восстановление неадекватных членов экипажа не должно занять много времени.

— Внимание! — Лимас ан Сарнов превратил одну из стен в панель, показав изображение изломанной линии, отмечающей маршрут конвоя. — Мною недавно был заключен договор с корпорацией «Ашеми». Они сопровождают нас до системы Гермунд. Это периферийный мир директората Ошир, и оттуда мы без риска доберемся до системы Барза, где осуществим ремонт и переоснащение корабля.

Далее, мы сошлись на оплате в размере двести двадцать тысяч за прыжок, с одним условием. В случае столкновения с противником будем принимать участие в боевых действиях своими истребителями. Нам предстоит сделать пять прыжков. Это хорошие условия, учитывая, что у нас нет выбора. Оплата эскорта будет вычтена из общей суммы, полученной за реализацию добытого. Теперь по трофеям. — Глава корпорации сделал жест лейтенанту Гуни.

— Нами составлен список с примерной ценой каждой полученной позиции. Сейчас участники военной программы корпорации получат его. — Лейтенант дождался подтверждения и продолжил объяснения, употребляя какие-то непонятные для Алекса термины и понятия.

Несколько дней назад Алекс изучил дополнительный контракт, в котором довольно подробно регламентировались обязательства сторон в распределении трофеев. Из общей суммы сразу вычитались расходы на приведение корабля и снаряжения в исходное состояние на момент начала боя. Также существовала отдельная статья расходов на выплаты пострадавшим и компенсация наемным отрядам за погибших, которая вычиталась из доли владельца корпорации. Этот раздел землянин пропустил. Далее он уточнил у Таниз по поводу дележа остального добытого. Специалист-оружейник пояснила, что последнее время все делилось на три части. Одна отходила к главе корпорации, две выделялись участникам военной программы. А распределением этих двух частей занимался глава наемного отряда — Анар Гуни. У него несколько необычные понятия о целесообразности. Теперь инженеру предстояло узнать, какую долю ему выделит лейтенант.

— Таким образом, мною принято это решение. Прошу ознакомиться и заверить свой экземпляр предварительного договора. — Лейтенант закончил свою речь, из которой Алекс ничего не понял, кроме того, что несколько раз Гуни упомянул его имя.

Изучив полученный инфопакет, инженер уточнил непонятные моменты у сидящей рядом Таниз и поставил свою отметку о согласии. Алекс никак не ожидал, что лейтенант выделит ему треть общей доли всех участников военной программы корпорации.

В полученном списке трофеев значилось около полутора тысяч позиций. Напротив некоторых наименований стояли значки в виде треугольничков и фигурок разного размера и цвета. Таниз объяснила, что так члены экипажа помечают вещи, которые хотят получить в личное пользование. Величина значка обозначала приоритет запросов.

Найдя в перечне два импланта «Куош-2Б», Алекс понял, что его собственность отмечена большой сиреневой иконкой в виде квадратика. Отсортировав список по принадлежности, инженер ознакомился с примерной стоимостью уже полученного им добра. Землянин с удивлением понял, что сейчас он таскает в голове импланты на сумму сто шестьдесят тысяч кредитов.

Каждый «Куош-2Б» стоил тридцать восемь тысяч, «Ментор-8А» оценивался в восемнадцать кусков, а устаревший «Ментор-5А» и «Сетус-3В» соответственно стоили девять и четыре тысячи. Он немного пожалел о таких затратах, однако согласился, что улучшения стоили своих денег. Возросшие возможности по обработке данных и управлению дроидами были очень полезными. Кроме того, всегда можно было продать ненужные модификанты.

В списке также присутствовал скаф крокодила, который кто-то назвал средним боевым костюмом неустановленной принадлежности и оценил в сто шестьдесят две тысячи кредитов. Землянин еще подумал о возможности отказаться от бесполезного изделия ящеров, однако, взвесив все доводы «за» и «против», принял решение пока оставить интересную вещь. Главным аргументом тут было заявление Ильи, который предположил, что, вероятно, существуют различные комбинации паучков — управляющих кнопок, которыми можно настроить костюм под себя.

Кроме того, Алекс нашел в банке данных информацию о скафах Содружества пятого и шестого поколения. Они могли заращивать полученные повреждения и имели широкий спектр настроек под конкретного разумного. Для их создания использовали некоторые редкие инопланетные материалы и кристаллические биополимеры, поэтому стоимость таких изделий была запредельной. По своим свойствам наряд почитателя Первояйца был очень похож на них, поэтому он пока оставил его, надеясь позже все-таки отладить трофей.

По сравнению со стоимостью имплантов и костюма ящера остальное выбранное им трофейное барахло стоило совсем копейки. Два неполных комплекта баз пилота малых кораблей обошлись в сто двадцать восемь тысяч кредитов. База данных «Системы обнаружения» стоила всего девять кусков, а разведкомплекс «Барус-3М» оценили в двадцать две тысячи.

Полученный плазменный резак и скаф «Мордус-4А» не фигурировали в списке, поэтому Алекс решил, что они теперь числятся на складе «Дагора» или являются собственностью инженера. Сделав новую отметку в длинном списке планируемых дел, инженер наметил позже прояснить этот вопрос.

Он вернулся к общему списку и отсортировал позиции по стоимости. Как и предполагал, самым ценным трофеем являлись две большие плазменные пушки «Фибур-3Е», каждая из которых стоила четыреста шестьдесят тысяч кредитов. За ними шли целый корвет проекта «Арсил» третьего поколения, который оценили в пятьсот кусков, и такой же, но поврежденный, который стоил триста шестьдесят тысяч. Средний истребитель «Калард» оценили примерно в триста восемьдесят тысяч.

С демонтированными модулями было все более-менее понятно, самым ценным приобретением оказались средние батареи пульсаров, каждая из которых стоила сто восемьдесят тысяч, а их удалось снять три штуки. Операционный комплекс третьего поколения оценили в сто двадцать кусков. Каждый из трех боевых дроидов был оценен в восемьдесят тысяч. Найденные нейросети оказались хламом третьего поколения, а специализация медика, биолога и шахтера никого не интересовала. Присутствовала в списке одна сеть «Пилот-4А», которая стоила шестьдесят пять тысяч.

Все остальное было совсем неинтересным, добытый пищевой синтезатор оказался старой моделью «Лоркар-2». Землянин сначала возлагал на него определенные надежды, однако Хадор пояснил, что хакданцы питаются в основном различными кашами и прочей жидкой пищей и нормальную еду не признают. Личного и тяжелого оружия в списке было около трехсот позиций, так что инженер собирался поинтересоваться у специалиста и выбрать что-нибудь компактное для техника.

Отдельным пунктом шли живые камни, которые примерно оценили в двести пятьдесят тысяч, и два переливающихся цилиндрика: их стоимость пока не была определена. Эти позиции были отмечены особым знаком, и зарезервировать их никто для себя не мог.

По приблизительным подсчетам, без учета артефактов Древних, стоимость учтенного трофейного имущества составила примерно четыре с половиной миллиона кредитов. Корпорации «Ашеми» за услуги по сопровождению причиталось миллион сто тысяч. Алекс прикинул, что из оставшейся суммы ему должно достаться примерно восемьсот тысяч кредитов. Кроме того, имелось указание на другой список, в котором были три двигателя и захваченные искины — их стоимость еще не подсчитали.

На пятые сутки «Дагор» выскочил из прыжка в системе Р-71.45. Три судна эскадры маневрировали над плоскостью эклиптики, собираясь в компактную кучку. Тяжелый носитель «Юти» и большой транспорт-«кирпич» уже находились около самой последней планеты — маленького каменного шара. Шестого корабля, линейного крейсера, пока еще не было. Корабль «Хивана» вышел в обычное пространство между двумя этими соединениями.

Группировка кораблей конвоя в центре системы происходила довольно буднично. Появившись в рубке, Алекс услышал только скучный голос офицера связи, докладывавшего о готовности коммуникационного оборудования. Видимо, двум членам корпорации «Ашеми», пребывающим на борту, предстояло неинтересное путешествие длиной в месяц, поэтому они сразу настраивались на рутинную работу.

Около большой планеты с кольцами было замечено какое-то движение, и тяжелый носитель выплевывал из своих многочисленных люков сигары «Алдушей», которые занимали позиции между растянувшимися в пространстве кораблями эскадры и потенциальной угрозой. Однако один из разведчиков вскоре передал изображения нескольких вытянутых массивных судов с роящимися вокруг двумя десятками небольших прямоугольных корабликов, и половина истребителей тут же вернулась на «Юти». Сейчас два вольных шахтера уходили в глубь скопления камней, а Умас Горт выражал свое презрительное отношение к трусливым землеройкам.

Алекс проконтролировал работы, ведущиеся дроидами на обшивке. Искин «Парна-14А» пообещал через четыре с половиной дня завершить восстановление покрытия корпуса. Следующим пунктом инженер поставил в очередь ремонт механизмов шлюза, поврежденного при обстреле. Диагностика показала, что на это должно уйти еще три дня. Так как все работы проходили без участия землянина, он занимался своими делами, изучая банк данных и пытаясь изучить законодательство Содружества.

В этой области информации имелось немного, и инженер понял, что просто не может точно сформулировать свой запрос. Каслия посоветовала расспросить Лорнейла по поводу непонятных вещей в части сделок и налогов. Отправив тому сообщение, Алекс дождался ответа, приглашающего составить торговцу компанию за едой.

Плешивый толстячок медленно ковырял маленькие разноцветные личинки на своих тарелках и нехотя отвечал на вопросы инженера. Видимо, Алекс оторвал его от каких-то важных дел, но вежливость не позволяла отказать настойчивому аборигену с планеты Грязь.

— Для начала я советую тебе изучить соответствующие базы данных. Начни с «Базовой торговли» и «Договоров». — Лорнейл с хрустом разгрыз желтую личинку.

— И что это мне даст? — поинтересовался инженер.

— Ты сможешь использовать соответствующий интерфейс терминала на станции, покупать любые предметы, даже не выходя из корабля, — терпеливо объяснил торговец.

— А продавать?

— Тут уже есть тонкости. Проще всего сдать товар компании-посреднику. Если хочешь выставить свое предложение на местные торговые площадки, нужны будут дополнительные базы: «Розничная торговля», «Оптовая торговля» и «Аукционная торговля». Для того чтобы твое предложение попало в сеть станции, придется заплатить налог от заявленной цены и комиссию брокеру.

— Как-то сложно все! — протянул землянин.

— А так и есть. Обычно в корпорации этим занимается специальный человек, так как дело это непростое, — недовольно пробурчал Лорнейл.

— Теперь понятно.

— Я слышал, что у тебя теперь есть что продать, — добавил толстяк, — могу тебе помочь, моя комиссия составит девять процентов.

— Буду иметь в виду.

— Да, и две начальные базы у меня были, я делал запас для наших дикарей с Рилата. Они стоят недорого. Всего три с половиной тысячи кредитов. Второй ранг. Если хочешь, продам их тебе.

— Обязательно обращусь. Благодарю за предложение! — Алекс кивнул.

Эскадра задержалась в системе Р-71.45 на сутки. Дождавшись выхода из прыжка «Урглона», корабли начали разгон в порядке, указанном Нимэль.

За это время Алекс успел продать пищевой синтезатор «Дугинак-24» Ишанусу, у которого появились средства. Сначала инженер планировал избавиться от ненужного агрегата в пределах Содружества, однако одна из картинок, показанных Иадси, натолкнула его на мысль не огорчать любителя морских гадов. Землянин даже сам установил устройство в апартаментах покупателя, честно предупредив о кончающемся картридже.

Ишанус обрадовался, перечислив Каслии оговоренные тридцать семь тысяч кредитов. Так как Алекс не мог пока задействовать функцию прямых перечислений, он решил использовать рыженькую связистку не только по ее прямым служебным обязанностям, но и в качестве мобильного кошелька. Надо сказать, что землянин в последнее время сильно сблизился с девушкой, и она часто рассказывала о своей родине. Алекс не мог точно сформулировать, что же его в ней цепляет, однако Каслия выгодно отличалась от прочих женщин на корабле своей фигуркой и спокойным характером. Во всяком случае, пока она не пыталась накормить его лингусами, познакомить со своим суровым отцом и заставить вырастить на голове цветной гребешок.

Сразу же после выслушивания витиеватых благодарностей от Ишануса Алекс направился к плешивому Лорнейлу и приобрел у него комплект баз по основам торговли. Он загрузил их за три с половиной часа, изучая пакеты по конструкциям космических кораблей. По просьбе инженера ан Сарнов переписал вхранилище Тхамы информацию с захваченного искина по указанной тематике, и теперь в банке данных появилось много новых разделов.

Алекс начал знакомство с интересной темой, открыв объемный инфопакет «Тактика боевых действий флотов основных государств Содружества». Это название чаще всего попадалось в результатах поиска по разным ключевым словам, и молодой человек решил изучить труд антранского адмирала Бонгила.

В первом разделе автор кратко описывал различия в корабельном вооружении разных государств. Как уже узнал Алекс, империя Арвар в качестве главного аргумента использовала пушки крупных калибров, остальные направления работорговцы практически не развивали. Конфедерация Делус использовала в основном ракетное оружие в комбинации с пушечным. Директорат Ошир делал упор на носители с множеством малых кораблей. Федерация Нивэй и республика Хакдан использовали преимущественно энергетическое оружие, так как являлись наиболее развитыми в научном плане образованиями. Империя Антран совмещала лазерное оружие с ракетным.

Во втором разделе Бонгил в двух словах сформулировал военные доктрины этих государств. Арварцы являлись крайне агрессивным народом и проводили политику постоянного расширения территорий. Хакдан тоже от них недалеко ушел со своей концепцией высшей расы и духовным путем развития. Эти два государства придерживались наступательной стратегии. Остальные четыре крупнейших образования Содружества действовали в основном от обороны, строя военные станции в своих системах, мобильные базы сверхбольшого класса и развивая сети разгонных ускорителей, которые позволяли оперативно перебрасывать большие флотилии внутрисистемных кораблей между мирами.

Адмирал объяснял отличия в проектах боевых кораблей принципиально разными задачами, для которых эти суда создавались.

Арварские проектировщики делали ставку на мощное вооружение и наличие большого боезапаса на борту, сознательно жертвуя условиями, в которых должна была выполнять боевые задачи команда, в большинстве своем состоящая из рабов. Хакданцы тоже старались впихнуть на свои суда как можно больше энергетического оружия, однако сильно зависели от бортовых источников энергии. Таким образом, и арварская, и хакданская конструкторская философия была нацелена на создание кораблей для упреждающего удара в скоротечном и напряженном конфликте.

Алекс почувствовал уже знакомое головокружение и понял, что «Дагор» только что покинул систему Р-71.45. Закрыв довольно интересный документ, он решил продолжить его изучение позже.

Визит в каюту гурмана Ишануса оказался весьма продуктивен: здесь гость заметил несколько предметов, назначение которых пока было ему неясно. Оказывается, маленький светящийся камень являлся каким-то культовым предметом жителей Ротанты и стоил около пяти тысяч кредитов. Так как в апартаментах покойного Ренье камни были в два раза больше, инженер рассчитывал на приличное пополнение бюджета.

Небольшой сиреневый кубик с золотыми блестками оказался инфоблоком цивилизации На-Кри, которая входила в состав республики Хакдан. Как понял Алекс из восторженных объяснений любителя морепродуктов, эти штуковины ценятся повернутыми на своем духовном развитии эстетами. Чтобы воспользоваться инопланетным хранилищем данных, требовалось любое стандартное устройство воспроизведения Содружества. При наличии соответствующего импланта пользователь мог насладиться эффектом присутствия. Инженер заинтересовался и решил при первом удобном случае посмотреть, что же записано на кубике.

Землянин решил изучить содержимое инфоблока На-Кри, попросив на время у Каслии устройство воспроизведения. Проигрыватель имел форму бублика, в центр которого Алекс и поместил кубик.

Инженер быстро освоился с интерфейсом аппарата, половина функций которого не была задействована, так как у пользователя не был установлен имплант для такого рода развлечений. Активировав воспроизведение, он получил качественное изображение лесной полянки, на которой находились две особи инопланетян крайне странного вида. Они выглядели как тощие синие обезьяны с длинными пупырчатыми хвостами, свиными пятачками, кошачьими глазами и отдаленно напоминали людей. Судя по первичным половым признакам, это были самец и самка.

Обезьянец произнес речь, в которой упоминал про какую-то Айву и гармоничное развитие, сообщив, что хочет поделиться своими ощущениями со всем Содружеством. Его подружка добавила несколько слов насчет своей любви к природе. «Как можно любить природу после того, что она с вами сделала?» — спросил у них Алекс, но синемордые его не услышали.

После крайне пафосного выступления они загадочно посмотрели друг на друга, сели на траву и переплелись своими хвостами. Так как ничего не происходило, он промотал этот эпизод. Дальше парочка приступила к своим прямым обязанностям по продолжению рода. Они довольно долго и изобретательно занимались этим делом в разных позах, похотливо похрюкивая.

Землянину эта передача «В мире животных» быстро надоела, и он перешел к следующему эпизоду. Обезьянцы поймали какую-то тварюшку, похожую на синего бобра, и развлекались уже с ним. Пользователь, у которого был установлен специализированный имплант, мог получить доступ к ощущениям обезьянца, его подружки и даже инопланетной зверюшки. Алекс выключил инопланетный порнофильм, так и не поняв, как На-Кри таким странным образом достигают гармонии с природой.

В столовой компания наемников о чем-то беседовала с одним из связистов команды сопровождения. Видимо, лейтенант нашел подход к неразговорчивым чужакам, а вот попытки землянина пообщаться с ними пока не увенчались успехом. Алекс прислушался, о чем идет речь. Уловив тему — обсуждение характеристик кораблей, — пересел за столик поближе.

— Корабль-матка Центра. Раньше он нес на себе около двух сотен малых автономных модулей. Сейчас это тяжелый носитель корпорации «Ашеми», — ответил Рори, один из офицеров, направленных на «Дагор» для обеспечения связи.

— Где вы его взяли? — поинтересовался Анар Гуни.

— Я не знаю; у нас ходят слухи, что Тиара выкупила его у военных. Кто-то говорит, что взяла у мусорщиков. Капитан-мать не любит об этом говорить.

— Там же конструкция совсем не рассчитана на людей! — Хадор удивленно потер рукой подбородок.

— Конечно, потребовались серьезные переделки. Вместо двух сотен истребителей-роботов теперь там только девяносто шесть машин.

— Серьезный корабль. — Лейтенант уважительно покивал головой.

— А то! — улыбнулся сотрудник «Ашеми». — Характеристики «Юти» теперь где-то между третьим и четвертым поколением.

— Центр, роботы… Кто это вообще? — вмешался в разговор инженер.

— Берс. Вещички оттуда иногда встречаются. Посмотри в банке данных, — отмахнулся от Алекса лейтенант, продолжая беседу с офицером-связистом.

Быстро закончив с едой, заинтригованный Алекс вернулся в свою каюту, активировал терминал и запустил интерфейс банка данных. Поиск по ключевому слову «Берс» выдал около сотни документов. Землянин открыл первый попавшийся инфопакет, который описывал сложную ситуацию с самого начала.

Хакданская колония Берс была основана местным крупным промышленником. Халан ан Шати, судя по всему, был изрядным параноиком, так как сосредоточил все свои активы в одной системе. За девяносто лет развития захудалая сырьевая планетка стала одним из крупнейших научных центров республики. Видимо, у старикана поехала крыша, так как почти все население состояло из клонов самого правителя и небольшого числа негуманоидов.

Научники занимались проблемой создания искусственного интеллекта и продлением жизни. Что произошло дальше, точно известно не было, однако за несколько лет Берс прекратил все свои связи с остальной частью республики. В последних сообщениях, которые пришли оттуда, местные уже называли свое образование Центром и утверждали, что у них теперь особенный путь развития.

Выдвигались версии, что ученые создали системы искусственного интеллекта, которые были полным аналогом человеческого мозга и имели неограниченную свободу в принятии решений. После этого человечки стали просто не нужны, и искины быстро избавились от них.

Кто-то утверждал, что Халан переписал свое сознание в несколько суперкомпьютеров, таким образом получив бессмертие. Старикан и так не очень любил людей, поэтому такая версия тоже находила своих сторонников.

После того как из системы Берс стали выползать небольшие эскадры автоматических боевых кораблей, а впоследствии нападать на проходящие мимо суда, хакданское руководство решило нанести визит зарвавшейся колонии.

Две ударные эскадры были полностью уничтожены, так как Центр превратился в крепкий орешек. Хакданцев встречали минные поля, множество боевых станций и тучи эффективных истребителей-роботов. Объединенный флот Содружества попытался поставить точку в этом конфликте, пригнав в систему несколько своих мобильных баз и крупных флотов. В результате ожесточенных боев планета была выжжена дотла. Изучая останки, ученые сильно продвинулись в создании энергетического оружия. После этого хакданцы стали производить плазменные пушки и устанавливать их на свои суда.

Однако история с пресловутым Центром не была закончена. Несколько гигантских автоматических фабрик покинули систему незадолго до удара и скрылись в неисследованной части сектора. Хотя история происходила около двухсот лет назад, иногда в пространстве Содружества встречались небольшие корабли-разведчики, которые взрывались при попытке захватить их.

Содружество сделало вывод из инцидента, поэтому сразу же после тех событий принятие решений искинами было искусственно ограничено. Теперь на применение оружия и гиперпрыжки требовался прямой приказ разумного. Покачав головой, Алекс закрыл документ и вспомнил пресловутый Скайнет.

Инженер рассматривал изображения, полученные от остроносого малого корабля, медленно двигающегося среди кучи обломков. Оширский разведчик «Сворг» передавал информацию в командную сеть эскадры, а офицер связи делился полученными данными с корабельным искином. Обломки нашлись на орбите одной из планет.

Сильно поврежденный корабль, к которому приближался наблюдатель, напоминал разорванную на куски пластиковую бутылку. Сейчас несколько крупных обломков окружало большое облако мусора, крупных ледяных кусков, рваной обшивки и непонятных осколков. Он заметил несколько скрюченных тел, похожих на человеческие, только с короткими хвостами. Болтавшийся неподалеку от места крушения внешне неповрежденный кораблик своими очертаниями напоминал реактивные земные истребители.

У Алекса возникла мысль притащить самолетик обезьянок на корабль и полюбопытствовать, как он устроен. Видимо, он сказал это вслух, потому что Умас расхохотался и пояснил, что этот металлолом совсем ничего не стоит, так как по своим характеристикам хуже истребителей Содружества первого поколения. Связист добавил, что корабль-мусорщик слаборазвитой цивилизации Ашанти уничтожен около двух месяцев назад, судя по данным, собранным разведчиком.

Выйдя из прыжка в системе ЛН-58.25, «Дагор» присоединился к уже сформированной группе и начал двенадцатичасовой разгон. Кроме остатков судна старьевщиков, больше ничего интересного здесь не было, и конвой благополучно совершил переход из системы. Землянин вышел из рубки с мыслями, что здешний космос — совсем плохое место и без больших пушек тут делать нечего.

Алекс получил сообщение от Анара Гуни с пожеланием обсудить с обоими землянами кое-какие вопросы личного характера. Так как инженер был сейчас свободен, он ответил согласием и, захватив Илью, сразу же направился в каюту Гуни. Лейтенант в каких-либо нехороших вещах пока замечен не был, и наемники его сильно уважали, поэтому парни спокойно восприняли его приглашение.

Логово Гуни не поражало воображение; никаких излишеств, кроме терминала доступа к искину, здесь не было. На низком столике стояли пара статуэток, похожих на египетские, а в углу — боевой скаф, из-за своих габаритов не помещающийся в шкафчик. Голопанель на стене показывала джунгли с пестрыми зверюшками, носившимися между корявых деревьев.

— Какие у вас планы на будущее? — сразу в лоб спросил лейтенант.

— А ты с какой целью интересуешься? — осторожно ответил вопросом на вопрос инженер.

— Есть кое-какие мысли, — усмехнулся командир наемников, — у нашей группы заканчивается двухлетний контракт через пару месяцев, я планирую приобретать собственный носитель и собирать авиагруппу.

— Я уже слышал об этом, — кивнул Алекс.

— Ты, наверное, видел корабли корпорации «Ашеми». Так вот, они тоже начинали свой путь с подобного.

— Да, вполне может быть, — согласился землянин.

— Так вот, благодаря твоему последнему трюку у нас теперь есть на руках необходимая сумма, — подмигнул Гуни.

— И как это относится к нам?

— К тебе есть особое предложение. Я видел твою работу и хотел предложить заняться нашим кораблем. Такие работы на верфи стоят приличных денег, и за один проект по глубокой модернизации придется выложить чуть меньше миллиона кредитов. Работа будет стоить гораздо больше. Можешь посмотреть, сколько стоила переделка «Дагора» в легкий носитель, если у тебя есть доступ.

— Почему так дорого?

— Это обычное дело в Содружестве. Стоимость услуг примерно одинакова. Для проведения таких работ нужны специализация, лицензии и сертификаты. Это все стоит серьезных денег.

— Да, с чем-то таким я уже сталкивался: искин ремонтного комплекса требовал сертификат…

— Тогда ты понял, о чем я говорю. Планирую провести работы на одной из ремонтных станций «Хивана» и в каком-нибудь независимом мире. Думаю, договорюсь с Лимасом. Сначала я хотел обратиться к мусорщикам — они предлагали провести подобные работы за половину официальной цены. У меня есть некоторые связи с двумя их кланами.

— А я тогда зачем?

— Для меня выгоднее заплатить тебе и использовать собственное оборудование, которое потом можно продать или оставить для текущего обслуживания корабля. Кроме того, я не так хорошо знаком с мусорщиками, чтобы им стопроцентно доверять. Возможны сюрпризы.

— Нужно подумать. Скинь всю информацию.

— Все уже готово. Ознакомься и потом сообщишь мне свое решение. — Гуни вытащил из ячейки внешнее хранилище данных и передал Алексу.

— Хорошо. Что-то еще?

— Предлагаю присоединиться к нашей новой корпорации. Здесь возможны варианты.

— Я слушаю, — кивнул инженер.

— Такая же должность, что и тут, только ставка в несколько раз больше. То же относится к твоему приятелю. Все точно так же, как и было, только доход больше. А если готов вложить свои деньги — тут будет другое предложение.

— Какое?

— Долевое участие. Если оплату за проделанную работу и имеющиеся средства захочешь вложить в дело, ты войдешь в командный состав корпорации с правом голоса. За счет этих денег мы сможем серьезно усилить вооружение носителя и качественный состав палубных истребителей. Я скидываю тебе инфопакет с подробностями.

— Получил. Я подумаю, — ответил Алекс, заканчивая разговор.

— Ну что скажешь? — нетерпеливо спросил Илья, выскочив в коридор.

— Вообще-то предложение интересное, но надо все взвесить и обдумать.

— А чего тут думать, надо соглашаться! — уверенно заявил техник.

— Видишь ли, мне тоже сначала не говорили, что я попаду на космическую войну; наверняка тут есть какие-нибудь подводные камни, которые надо искать.

— А организовать свою мастерскую, например?

— Пока маловато денег, — огорчил его Алекс, — даже не хватит на корабль с прыжковым двигателем; кроме того, надо серьезно вложиться в базы, поставить тебе нормальную сеть и импланты…

— Понятно, — разочарованно протянул Илья.

— Я тут посмотрел про эти лицензии и сертификаты. Мутное дело. За лицензию на право заниматься подобной работой надо постоянно платить. Сертификаты получать тоже не слишком просто: придется проходить аттестацию, а это опять — деньги. За нарушение законодательства в этой области грозят понижение индекса социальной полезности и штрафы. Можно, конечно, работать как мусорщики, но это постоянный риск. Посмотри на дохлых обезьянок и их кораблик — должны были записи сохраниться: вот этим все кончается.

— А что он дает, этот индекс полезности?

— Я же тебе скинул всю информацию, чем ты занимался? К Линаре бегал лингусы кушать?

— Ну да, есть немного…

— Ладно, это твое дело, — махнул рукой Алекс, — но такой подход к делам меня огорчает. Ты предлагаешь мне одному во всем разбираться?

— Это больше не повторится; сейчас же займусь.

— Индекс этот для местных как клеймо на лбу. Если он у тебя низкий, значит, ты нехороший человек, редиска. И нормальные люди с тобой могут отказаться иметь дело. Если он упал ниже определенной отметки — ты преступник, и тобой занимаются всерьез. Поговори со Слаем, он тебе расскажет много всего интересного по этому поводу, — объяснил инженер.

Все попытки разузнать о странном синем порошке, большой ящик с которым сейчас путешествовал на обшивке среди металлолома, окончились неудачно. Алекс методично обошел всех наемников, давая каждому понюхать щепотку синей пыли, однако никто из них не мог сказать ничего определенного. С остальным наследием инженера-наркомана он разобрался быстро — все листья ушли Малику. Оказывается, он их жевал и курил, такое было принято на Рилате. Смуглокожий дикарь перевел Каслии чуть больше четырех тысяч кредитов. Алекс даже сделал ему скидку за крупную покупку.

Что касается коричневых брусков, с ними тоже все было ясно: каждый стоил примерно три с половиной тысячи. Пока покупателя на них не было, но Хадор сообщил, что тренг пользуется спросом в федерации Нивэй и почти безвреден. Алекс отрицательно относился к подобным развлечениям и отложил инопланетную дурь для продажи.

Про загадочные палки тоже информации не нашлось. Алекс пробовал различные комбинации, описывая их внешний вид, однако десятки тысяч вариантов ответа не оставляли надежды найти среди них единственно верный. Подумав, что просто не может правильно сформулировать запрос, он решил дождаться специалиста, который сможет прояснить назначение находки.

Молодой человек решил проверить список добычи, в котором, по словам лейтенанта, появилась пара новых позиций. Как сообщил Гуни, недавно ан Сарнов закончил разбираться с трофейными корабельными компьютерами и вытащил оттуда всю полезную информацию. Сейчас в перечне появился трофейный искин двенадцатого класса, оцененный в четыреста шестьдесят тысяч. Он уже был кем-то зарезервирован. Навигационный и тактический искины тоже были выпотрошены на предмет ценных данных и уже появились в списке. Первый оценивался в пятьдесят две тысячи, а второй стоил уже прилично — больше ста восьмидесяти кусков. Также добавились три двигателя марки «Ирмин-320», по цене чуть меньше четырехсот тысяч за штуку. Алекс порадовался, что его доля заметно вырастет.

Так как лейтенант сообщил, что уже начал подготовку и зарезервировал для себя несколько необходимых вещиц, инженер решил посмотреть на его выбор. Гуни отметил все трофейные малые корабли, их стартовые ячейки, медкапсулу и три батареи пульсаров.

По совету Таниз он поставил резерв на иглострел «Варис-Р6», оцененный в тысячу кредитов, планируя отдать его Илье. Также инженер посчитал полезным иметь компактное оружие скрытого ношения, по типу цилиндриков, изъятых у команды «Рорга». Оружейница сообщила, что эта одноразовая конструкция выпускает в противника рой парализующих игл. Такое оружие самообороны в Содружестве было доступно даже детям. Удивившись совсем низкой цене, всего восемьдесят кредитов за единицу, Алекс зарезервировал четыре таких штуки и закрыл список.

Хар Троб удивленно вытаращился на стену-панель командной рубки. Точка среднего транспорта мерцала, и над ней пульсировала короткая надпись. Сейчас в системе находились только три судна — флагман «Гордость Хирама» уже дрейфовал на окраине НР-42.17. Тяжелый носитель «Юти» медленно тащился к линейному кораблю со своей позиции над плоскостью эклиптики. Рядом с ним болтался средний вооруженный транспорт.

— Что ты только что сказала? Повтори! — Командующий эскадрой почуял витающий в воздухе душок неприятностей.

— Зафиксирована шифрованная передача узким лучом с борта транспортного судна, принадлежащего Церкви Чистоты, — приятный голос Нимэль повторил сообщение.

— Как это понимать, Сиятельный Ришо? — Глава корпорации «Ашеми» был в ярости.

— Я ничего не знаю; молитвы ведут нас к цели! — заверещал тощий сектант.

— Дерьмо! Кажется, у вас на борту завелся маленький харш! — прошипел Хар Троб, разглядывая изображение, увеличенное искином. Один из больших контейнеров, закрепленных на обшивке грузовика, раскрылся. Из него торчала короткая ветвистая пика направленной антенны.

— Уничтожить источник передачи!

— Сделано. — Капитан-мать Тиара доложила о выполнении, когда выскочивший из раскрытой створки сигарообразный «Алдуш» выплюнул в цель сразу четыре ракеты, и контейнер исчез в яркой вспышке. Не дожидаясь команды, носитель выпустил все оставшиеся разведчики «Сворг», теперь их в системе находилось шесть штук.

Хотя офицер связи докладывал, что на грузовике все под контролем, командующий эскадрой был уже готов к бою. Правда, противника пока не было, но Хар Троб был уверен, что он скоро появится.

Через три часа из прыжка вышел большой транспорт и пополз к основной группе. Когда медленный грузовик, сопровождаемый звеном истребителей, проделал две трети пути, один из разведчиков доложил о двух группах крупных кораблей, выходящих из пылевого скопления с другой стороны системы.

— Линейный корабль серии «Бенна», тяжелый крейсер типа «Саржин», — доложил разведчик, оказавшийся близко к первой группе.

— Рекомендация: шестому «Своргу» приблизиться ко второй группе, — включилась в диалог Нимэль.

— Выполнять! — подтвердил голос капитана-матери.

Спустя десять минут в зону досягаемости сенсоров остроносого кораблика один за другим медленно вошли суда второй группы.

— Линкор типа «Аш-Хургел» и эскортный носитель «Аш-Хамар». Два средних арварских крейсера, — торопливо проговорил пилот «Сворга».

— Первая группа приблизится на расстояние эффективной стрельбы главным калибром через пять часов и тридцать две минуты. Вторая выйдет на рубеж открытия огня через четыре часа и пятьдесят шесть минут.

— Нимэль: вариант «Гамма-основной».

— Сейчас силы противника превосходят наши по совокупной огневой мощи и маневру. Рекомендация: уклониться от боя, — мелодичный голос искина оторвал командующего эскадрой от поиска в банке данных командиров, которые могли иметь подобные суда.

— Отказано. Выполнять! «Юти»: мы пока тянем время до подхода остальных кораблей!

— Принято. Мы вышли с противоположного края системы. Если бы мы не изменили маршрут, они сейчас расстреливали бы нас прямой наводкой, — согласилась Тиара.

Расстояние между противниками медленно сокращалось, а корабли крошечной эскадры корпорации «Ашеми» маневрировали, расходясь. Хар Троб равномерно раскидал свои суда в пространстве, справедливо полагая, что враг не будет стрелять по транспортам, намереваясь захватить их неповрежденными.

Пока звенья хакданских легких истребителей «Харш-А» неизвестного противника гонялись за обнаруженными тремя разведчиками, две ударные группы тяжелых кораблей, поблескивая своей многослойной броней, в торжественном молчании продолжали неторопливо приближаться.

Спустя четыре часа арварский линкор типа «Аш-Хургел», развернувшись бортом и замедлившись, начал пристрелку с дальней дистанции. Все восемь его двухорудийных массивных установок каждые четыре минуты посылали в сторону эскадры корпорации «Ашеми» облако сегментных снарядов. Носитель «Аш-Хамар» замер недалеко от плюющегося огнем линейного корабля, принимая свои легкие истребители, закончившие охоту за разведчиками. Остальные два корабля группы обогнули его километровую вытянутую тушу.

«Гордость Хирама» неуклюже разворачивался к противнику кормой и не отвечал, производя впечатление полной беззащитности. Тяжелый носитель «Юти» повторил маневр флагмана, обратив к приближающимся судам противника свой угольно-черный носовой несимметричный пятиугольник.

Хар Троб ощутил легкое сотрясение палубы. Первый снаряд противника попал в тяжело бронированную кормовую оконечность его линкора.

Приплюснутая кормовая башня «Гордости Хирама» развернулась и открыла огонь, когда два крейсера приблизились на расстояние стрельбы своими курсовыми орудиями. Сейчас уже три корабля обстреливали вяло отвечающий флагман. В корму линкора корпорации «Ашеми» попали три снаряда крупного калибра и пара среднего. Обстрел был не особо эффективен, так как огонь велся с дальней дистанции. Противник пока осторожничал, ожидая прибытия второй группы — двух хакданских кораблей с мощным энергетическим оружием.

«Юти» тоже достались несколько попаданий, но необычный носитель враг пока не рассматривал как угрозу, видимо принимая его за инопланетный грузовик. На обшивке не было никаких выступающих деталей, и судно не воспринималось как боевая единица.

В это время внутри вытянутой черной призмы кипела работа — манипуляторы хватали обвешанные навесными ракетными блоками сигары тяжелых истребителей «Алдуш» и загоняли их хвостом вперед в пусковые ячейки. Первая волна из тридцати восьми машин давно была готова к запуску, и Тиара, суховатая женщина с морщинистым лицом, довольно улыбалась, предвкушая удивление на физиономиях вражеских командиров.

— Линейный корабль серии «Бенна» войдет в зону действия нашего главного калибра через восемь минут, — радостный голос Нимэль отвлек командира, разглядывающего представителя заказчика.

— Принято! — ответил Хар Троб, прислушиваясь к усиливающемуся гудению генераторов, питающих основное оружие флагмана.

Сиятельный Ришо притащил в рубку ребенка лет десяти. Как сообщил удивленному командиру эскадры пилот, сектант захватил на борт флагмана нескольких таких детей, остальные сейчас находились в его каюте. Представитель Церкви Чистоты сейчас распутывал серые тряпки, которыми было замотано тельце спутника. Освободив от одежды, фанатик исступленно целовал его в тощий живот, негромко бормоча.

— Что тут происходит? — обратился к адепту глава «Ашеми».

— Обряд Второго круга! Я проведу его, и это дарует нам победу над нечистыми! — писклявым голосом заявил Сиятельный Ришо, вытаскивая из складок своего балахона зазубренный нож в форме серпа.

— Только не здесь! Можешь делать что угодно в своей каюте! — поморщился Хар Троб, сделав жест одному из охранников, который вывел странную парочку из командного центра флагмана.

— Цель войдет в зону эффективного огня через две минуты. Рекомендация: начать маневр разворота.

— Очень хорошо; выполнять! Готовность противолазерным системам! — Командир эскадры повернулся к двум пилотам, замершим за своими пультами.

— Большой корабль противника готовится к стрельбе, — сообщил первый пилот, не обращая внимания на гул разгонных генераторов и легкое дрожание палубы.

— Контрмеры! — приказал Хар Троб.

— Есть! — ответил второй пилот, и флагман окутался облаком пыли, ослабляющей лазерный огонь.

Пластины брони на носовой оконечности хакданского линкора сдвигались, открывая шахты, в которых прятались тяжелые лазеры и плазменные пушки крупного калибра. «Гордость Хирама» заканчивал маневр, разворачиваясь в сторону противника своей массивной носовой частью. Клиновидный корабль успел выстрелить первым. Его носовая часть расцвела букетом вспышек, а в сторону судна корпорации «Ашеми» протянулись лучи, прочертившие на его борту неровную линию. Пара зенитных башен и три навесных контейнера с ракетами испарились, а из поврежденных пластин композитной брони полезла аварийная пена, запечатывая разрыв.

— Орудия главного калибра готовы к стрельбе! — приятным голосом напомнила Нимэль, подсвечивая на схеме вражеского корабля острый нос, где находились курсовые пушки.

— Огонь! — скомандовал Хар Троб, и корпус линкора содрогнулся, выпуская два массивных цилиндрических снаряда, разогнанных до чудовищных скоростей. Сейчас был ход флагмана, и он разрядил два своих крупнокалиберных туннельных орудия в носовую часть хакданского линкора. В бронированной нашлепке на передней части провернулся револьверный механизм, загоняя в шахты два новых тупоносых заряда.

Линейный корабль корпорации «Ашеми» был серьезно переделан по сравнению с исходным проектом. «Гордость Хирама» был задуман как огромная двуствольная пушка, вся сила которой заключалась в курсовых туннельных орудиях и энергетических установках, питавших неуемный аппетит сложных агрегатов. Шахты занимали две трети длины корабля. Однако чтобы совершить полную перезарядку накопителей, флагману требовалось около двадцати минут, и все это время он мог защищаться только вспомогательным оружием типа навесных контейнеров с ракетами и орудийными установками среднего калибра. Четыре трехствольные приплюснутые башни были особенно полезны для добивания поврежденного врага.

Теперь передняя часть клиновидного корабля напоминала развороченную четырехгранную пирамиду. От двух мощных ударов хакданский линкор развернуло. Потерявший за несколько секунд больше половины своего вооружения клиновидный корабль тормозил, пока его командир принимал решение о дальнейших действиях против такого подлого противника. Видимо, капитан согласовал новый план, и от арварского носителя отделилась кучка из сорока машин, направившаяся в сторону «Гордости Хирама».

— С вероятностью девяносто процентов курсовые орудия цели выведены из строя! — торжествующим голосом сообщила Нимэль. — Их малые корабли сблизятся с нами через сорок две минуты.

— Тиара, теперь твой ход: займись их истребителями, а затем — вторым хакданцем! — приказал командир эскадры.

— Принято! — улыбнулась капитан-мать, наблюдая за выскакивающими из распахнутых створок сигарами тяжелых истребителей.

Корпус «Гордости Хирама» сотрясался от работы зенитных пушек. Флагман опустошал свои навесные контейнеры ракет ближнего радиуса действия. Навстречу малым кораблям противника тянулись разноцветные трассы. Однако четыре десятка истребителей и торпедоносцев выстроились растянутым зигзагом и маневрировали вяло. Они не видели в заградительном огне реальной угрозы, зато опасались приближающихся сигарообразных тяжелых истребителей.

Орудийным установкам среднего калибра удалось уничтожить только несколько москитов на дальних подступах. Линейный корабль корпорации «Ашеми» сейчас был развернут бортом к противнику, и все его башни ближней обороны вели стрельбу по вертким вражеским корабликам. Среди них носились «Алдуши», огрызаясь из своих роторных турелей и засыпая арварские машины тучей ракет среднего радиуса действия.

Теперь крейсеры и четыре башни линкора «Аш-Хургел» перенесли огонь на тяжелый носитель, который пока не получил серьезных повреждений. Хакданские корабли выпустили несколько эсминцев и корветов, которые обходили собачью свару истребителей по дуге, готовясь к торпедной атаке.

— Тиара, выпускай вторую волну! Перезарядку отставить! — скомандовал Хар Троб.

Между тем первая группа «Алдушей», расстреляв все боеприпасы и потеряв восемь машин, двигалась к своему носителю. Для противника все закончилось гораздо хуже: четыре уцелевших арварских штурмовика «Ар-Сох» и два средних истребителя «Вассер» тянули на свой корабль-базу.

В это время из прыжка вышел линейный крейсер «Урглон», и противник, не желая ввязываться в затяжной бой с непредсказуемым результатом, начал разворачивать свои корабли и медленно набирать скорость. Видимо, вражеский командующий вначале рассчитывал на легкую победу, а нести серьезные потери не собирался. Группа эсминцев с эскортом корветов получила приказ отменить атаку и потянулась обратно к своим кораблям-носителям.

— Командир, они уходят. Наши действия?

— Попробуем достать, кого сможем! Немного поковыряем их, чтобы не было желания связываться с нами в следующий раз! — усмехнулся глава «Ашеми». — Второй волне: цель — два арварских крейсера!

— Выполняю, — устало доложила Тиара. Во время обстрела ее «Юти» получил серьезные повреждения корпуса, из-за которых несколько пусковых шахт теперь были заблокированы и часть малых судов заперта в своих стартовых гнездах.

— Неплохие корабли. Для обстрела с дальней дистанции они хороши, но против мелочи — не вояки, — заметил Мерит-Хайд, капитан «Урглона». Он был немного расстроен, что ему не пришлось принять участие в бою. Сейчас его судно медленно набирало скорость, направляясь на соединение с основной группой.

Вторая волна, выпущенная тяжелым носителем, разделилась на шесть неровных звеньев по пять и четыре машины. Сейчас в ней находились всего три тяжелых истребителя «Алдуш». Остальными кораблями были разнотипные средние истребители, а также пять торпедоносцев «Нобурад» производства конфедерации Делус. Эти медленные суда второго поколения имели форму бугристого огурца и несли по две средние торпеды внутри легкобронированного корпуса. Все корабли группы, состоящей из двадцати семи машин, управлялись пилотами с небольшим боевым опытом и членами команды, имеющими какие-либо взыскания.

На два арварских крейсера набросились корабли второй волны. Они расстреливали свой боекомплект до отсечки, сметая зенитные башни и сенсоры. Устаревшие торпедоносцы нанесли максимальный урон, уничтожив двигатели обоих судов. Линкор «Аш-Хургел» все это время вел огонь по маленьким корабликам из всех своих стволов. Потеряв одиннадцать москитов, группа рассыпалась на отдельные машины и потянулась к своему носителю.

Все последние два часа «Гордость Хирама» безнаказанно расстреливал из своих туннельных орудий отступающие корабли противника, добившись нескольких попаданий в борт хакданского покалеченного линкора и уничтожив один из эсминцев.

После того как из прыжка вышел целеуказатель «Шейя», точность огня флагмана резко выросла, и теперь Хар Троб скомандовал выбивать отдельные системы «подранка», целясь в корму. Хакданский линейный корабль серии «Бенна» потерял два из шести двигателей, пока вышел из зоны обстрела. Когда корабль «Хивана» появился в системе, противник уже уходил.

Вскоре вражеские корабли покинули эту область пространства и стали недосягаемы для главного калибра. Сбившись в две группы, суда противника начали разгон. На поле боя остались три десятка искалеченных истребителей, спасательные капсулы, кучи металлолома и два сильно поврежденных арварских средних крейсера.

Алекс смотрел на жирные красные отметки уходящих кораблей и думал, что экипажу «Дагора» сильно повезло, что корабль вышел из прыжка, когда бой уже закончился. Офицер связи пояснил, что на одном из транспортов имелся приводной маяк, на сигнал которого и вышли желающие поживиться чужим добром.

По просьбе Гуни, Рори скопировал запись боя в хранилище корабельного искина. Также сотрудник «Ашеми» рассказал, что на флагмане происходят разборки с представителем заказчика, сильно подставившим конвой. Сейчас капитан флагмана Хар Троб пытался вытрясти из него дополнительную оплату. Оказывается, двумя грузовиками владел какой-то фанатик, который во время боя устроил жертвоприношение и зарезал трех своих людей.

Он рассматривал линейный корабль «Гордость Хирама», получивший средние повреждения. По одному из бортов тянулся шрам из оплавленных и смятых пластин брони. Пузыри аварийной пены затягивали глубокую рану на корпусе. Там суетливо двигались скафы членов экипажа и сверкали искорки от инструментов ремонтных роботов. Хотя связист пояснил, что корабль сохранил полную боеспособность, Алекс понял, что флагман успел поучаствовать в серьезном столкновении.

Сейчас на месте побоища сновали четыре интересных вытянутых кораблика, которые выпустил тяжелый носитель. Одни собирали капсулы. Другие в это время стаскивали все поврежденные малые корабли в кучу. Рори пояснил, что трофейные истребители после ремонта пойдут в дело или на продажу.

То же самое произойдет с захваченными пилотами противника. Некоторым могут даже предложить контракт, посмотрев на их послужной список. Остальных могут отпустить за выкуп или вернуть нанимателю.

— Странно это как-то! — удивился Алекс.

— Это же наемники. Тут все отношения строятся на деньгах, — откликнулся лейтенант.

— Брать в свою команду людей, которые еще вчера в тебя стреляли, — это перебор!

— Но так обычно и происходит. Вот посмотри на них! — Гуни вывел на экран эскадру из четырех кораблей «Ашеми».

— А что с ними?

— Они вместе, потому что так выгодно. Завтра они могут разделиться и встретиться в следующий раз уже как противники в бою, — усмехнулся лейтенант, а связист кивнул, подтверждая его слова.

Алекс пригляделся к эсминцам, которые занимались ремонтом и сбором трофеев. Когда они закончили с истребителями и капсулами, вся четверка подошла к двум висящим рядом поврежденным арварским крейсерам. Сейчас они шустро ковыряли обшивку вражеских кораблей своими суставчатыми манипуляторами и выпускали дроидов. Вокруг каждого роились около десятка роботов, которые вскрывали корпус и демонтировали модули.

Работа корабликов протекала быстро и задорно. Набивая свой трюм трофеями, суда разгружались на своем носителе и возвращались мародерствовать дальше. Очистка двух разбитых крейсеров заняла у них четыре с половиной часа. Инженер подумал, что при наличии такого судна потрошение «Рорга» заняло бы в два раза меньше времени.

Алекс, увеличив изображение, разглядывал интересный кораблик. Выглядел он как пузатая сигара, с прозрачной кабиной на носу и раздутым трюмом. В передней части находились два складных суставчатых манипулятора. На корпусе — довольно много маленьких блоков маневровых двигателей, предназначенных для точного позиционирования при работах.

Как пояснил Рори, кораблик был оширским эсминцем «Хамнук» в варианте судна обеспечения. Не имея никакого вооружения, он предназначался для ремонта и заправки. Алекс тут же переименовал его в «Хомяка» и сделал себе заметку разузнать характеристики такого полезного аппарата и особенно его стоимость.

«Дагор» задержался в системе НР-42.17 на двенадцать часов, за это время мимо прошмыгнул только неопознанный легкий крейсер-разведчик. Видимо, противник не оставлял надежды добраться до ценного груза, поэтому суда эскадры разогнались и ушли в прыжок.

Выйти в обычное пространство кораблю «Хивана» предстояло уже в системе Гермунд, принадлежащей директорату Ошир. Там ан Сарнов планировал пополнить запасы топлива на одной из станций и передать главе корпорации «Ашеми» оставшуюся часть вознаграждения за сопровождение. Так как в качестве оплаты Хар Троб согласился принять одну из плазменных пушек «Фибур-3Е», инженеру предписывалось подготовить ее к передаче. За шесть дней, которые занял предыдущий прыжок, он успел аккуратно освободить оба орудия из огрызка носовой части, находящегося сейчас в трюме транспорта.

Алекс вытащил с помощью роботов пушки из трюма и перетащил их на третью грузовую палубу. Там каждую предстояло разместить в большом контейнере, для того чтобы команда инженеров-приемщиков корпорации «Ашеми» смогла провести полную диагностику и забрать одну из них. Землянин долго рассматривал пятнадцатиметровые бугристые сигары с раструбом, который усеивали плоские кристаллы сложной формы. Никаких швов и лючков для обслуживания он не нашел и понял, что хакданцы изготавливают свои изделия неразборными. На задней части были видны только несколько разъемов для подключения. Один силовой, диаметром чуть больше метра, и три небольших, предназначенных для управляющих контуров и диагностики. Так как землянин не имел нужных баз, провести проверку он не мог.

Закончив с пушками, Алекс проверил работу дроидов, которым для завершения работ с механизмами шлюза оставалось около шестнадцати часов.

В справочнике про оширский эсминец «Хамнук» третьего поколения имелось маловато информации. Говорилось, что директорат Ошир прекратил использовать корабль из-за слишком слабого вооружения. Он узнал, что базовая модель вооружена двумя противокорабельными торпедами, курсовым средним орудием и двумя малокалиберными зенитными турелями. Упоминались еще шесть модификаций: вариант противодействия истребителям, на котором было четыре роторных пушки, два — с различным механизмом перезарядки торпед, заправщик, легковооруженный челнок-грузовик на три контейнера и инженерный вариант.

Запомнив обозначение последнего, Алекс забил его в поисковую систему банка данных, получив исчерпывающую информацию и несколько кратких схем, объясняющих устройство. Оказалось, что кроме тесной пилотской кабины на двух человек на кораблике имелись крошечная каютка и слабенькая система жизнеобеспечения, которая гарантировала автономность около пятнадцати дней. Значительное место занимали ходовой двигатель, малый реактор и топливный бак приличного размера. Все остальное место отводилось объемному трюму, куда через широкие погрузочные створки можно было одновременно впихнуть два больших контейнера и один средний.

В носовой части под прозрачной кабиной прятался модуль, управляющий манипуляторами. Их можно было установить нескольких видов: заправочные штанги — гибкие трубопроводы, манипуляторы-захваты или суставчатые лапы с мощными резаками. Стандартное крепление с возможностью быстрой замены предполагало монтаж нужного инструмента прямо на месте работ. Землянин подумал, что эта конструкция — простая и весьма остроумная.

Инженерная модификация не имела никакого вооружения и брони, однако на корпусе оставалось одно монтажное место под малокалиберную зенитную турель. Он нашел несколько прайсов и коммерческих предложений. Цены в зависимости от комплектации и состояния плавали в пределах от семисот сорока до миллиона кредитов. Алекс скопировал всю возможную информацию по этому кораблику и серьезнозадумался о приобретении такого «Хомяка».

Алекс с Ильей заканчивали обедать, когда к ним присоединился Рори. Последнее время инженер достал его своими вопросами о непростой жизни наемников корпорации «Ашеми». Алекс понял, как Гуни нашел с ним общий язык: оказывается, один из членов его отряда родом с той же планеты, что и офицер-связист. Это был Охлин, специалист по пыткам и штатный живодер отряда. Его родиной являлся Карадан, мир сильных ветров и парящих в атмосфере огромных летающих китов. Каслия пару раз говорила, что она тоже оттуда, и Алекс запомнил это название.

— Тиара. Капитан-мать. Что это значит? — спросил офицера инженер.

— Она очень стара, ей почти три сотни лет, — ответил Рори, — больше ста членов экипажа «Юти» — ее дети. Говорят, она лично участвовала в самой первой атаке на Центр.

— Ого, я не знал, что тут живут так долго… — присвистнул Илья.

— Кроме того, Тиара — член Ордена Воссоединения.

— Что это?

— Военизированная организация с сильным религиозным уклоном. Они выступают за объединение человечества в одно сильное государство. Которое должно получиться из республики Хакдан после захвата всех остальных миров, — усмехнулся связист. — Сильно не любят негуманоидов и призывают к их тотальному уничтожению.

— Тут много народу со странностями, — нейтрально ответил Алекс.

— Хар Троб с ней постоянно на ножах. Уже не первый раз во время рейда она срывается и атакует корабли нелюдей. Обычно всяких безобидных мусорщиков, торговцев и шахтеров.

— М-да…

— У нас много всяких таких, — Рори сделал неопределенный жест рукой, — Мерит-Хайд, например.

— А что с ним не так?

— Он одновременно и мужчина и женщина.

— Гермафродит? — удивился инженер.

— И это тоже. А так в нем живут два сознания. Результат каких-то экспериментов.

— Ну вы даете! — выпучил глаза Илья.

— Половина экипажа «Урглона» такая. Сбежали с какой-то нелегальной исследовательской станции, захватив корабль.

— Да, я бы тоже сдернул подальше от таких опытов, — согласился техник.

— Кстати, у него с вашим главным были какие-то переговоры о найме. Похоже, намечается жаркое дельце, — поделился информацией связист.

— Да уж, постараемся быть к тому моменту подальше от всего этого. — Алекс подмигнул Илье.

Хранилище данных, которое передал Анар Гуни землянину, содержало несколько инфопакетов. В них были спецификации, краткие схемы и подробные характеристики трех легких носителей второго поколения. Похоже, лейтенант еще не определился, какой именно корабль приобретать. Судя по информации, которую Алекс получил из банка данных, в Содружестве существовали два принципиально разных подхода к проектированию судов-носителей.

Один условно называли арварским, и он напомнил инженеру устройство земных авианосцев. Обслуживание палубных истребителей осуществлялось в специальном громоздком модуле-доке. Механические манипуляторы быстро перезаряжали и заправляли машины, которые ждали своей очереди на площадках-ячейках. Такой модуль и стоял на «Дагоре». Преимуществом этой конструкции являлась возможность использования любых типов малых кораблей. Однако при попадании в такой модуль носитель сразу становился бесполезным, что и произошло с кораблем «Хивана».

Хакданский подход был прямо противоположен арварскому — здесь каждый истребитель размещался в индивидуальной ячейке. Боксы были двух типоразмеров — стандартные и большие. Их устройство Алекс уже успел рассмотреть, когда демонтировал такие модули с тяжелого крейсера. Эта конструкция тоже имела свои преимущества и недостатки. Носитель мог за десяток секунд выпустить все свои малые корабли. При попадании в один модуль-бокс остальные продолжали функционировать. Однако тут были сложности с обслуживанием. Так как хакданцы пользовались только энергетическим оружием, перезаряжать ракеты или пушки в таких ячейках было проблематично. Ремонт поврежденных машин обычно осуществлялся в отдельном отсеке. Ограниченное внутреннее пространство позволяло размещать только компактные суда. Такие использовались самими хакданцами, а также в конфедерации Делус и директорате Ошир.

Существовал также комбинированный подход, который использовался на носителях третьего поколения. Как правило, модуль-док находился в глубине бронированного корпуса, а на корпусе устанавливались ячейки. Существовали также проекты судов, где истребители располагались на внешней подвеске корпуса корабля-базы.

Первым в списке лейтенанта числился арварский эскортный носитель проекта «Ар-Гургош». Корабль на вид напоминал слегка погрызенный кирпич и имел с каждого борта широкие створки доков; в каждом размещались шестнадцать машин. Носовая оконечность усилена средней броней, а весь остальной корпус прикрывали легкие композитные пластины. Рубка и жилые помещения прятались в глубине корпуса ближе к кормовой части. Корабль мог принять на борт около шестидесяти человек экипажа. Имелся также приличного размера грузовой отсек.

Судно имело два массивных двигателя и слабенький гипердрайв. Арварцы попытались впихнуть на свой носитель побольше пушек — для обороны от истребителей корабль имел восемь малокалиберных турелей ближней обороны. Кроме того, на верхней части судна находилась одна башня среднего калибра с двумя орудиями.

Так как конструкторы не имели тогда представления о модульной конструкции, все отсеки доков, двигателей и вооружения составляли с корпусом единое целое.

Оширский «Фарнух» был похож на уже виденный Алексом цилиндр среднего транспорта сектантов. Этот носитель был сконструирован по хакданской схеме. На обшивке находились створки сорока ячеек. Причем тридцать четыре были среднего размера, а шесть — большого. На одной из сторон цилиндра располагалась круглая диафрагма для доступа в грузовой отсек приличного размера. Инженер не понял, как планировалось чинить поврежденные истребители, так как ничего похожего на ремонтный отсек на корабле не заметил.

Двигатели, расположенные треугольником, находились на торце цилиндрического корпуса. Заостренный нос, в котором размещались рубка и жилые помещения на восемьдесят два человека, придавал судну сходство с пулей. На обшивке бросались в глаза беспорядочно разбросанные зенитные башенки и ракетные установки, всего восемь штук. Корабль имел также довольно приличный для своего класса гипердрайв.

Носитель проекта «Орулан» был родом из конфедерации Делус. Алекс подумал, что этот легкобронированный корабль похож на половинку огурца. Верхняя выпуклость усеяна средними ячейками в количестве тридцати штук. На плоской части находились небольшая надстройка командной рубки и узлы внешней подвески пяти кораблей-эсминцев.

Корабль мог принять на борт около сотни человек экипажа и имел приличную автономность. Оборонительное вооружение судна состояло из десяти ракетных установок. Конструкторы также установили в передней части аппарат, позволяющий запустить одновременно две большие противокорабельные ракеты. Остальные характеристики этого несуразного носителя были примерно такими же, как у арварского и оширского аналогов.

Алекс закрыл документ, сделав вывод, что выбранные Анаром Гуни корабли — старье и полное барахло.

— Конечно, я скопирую тебе командные коды! — ответила девушка, поворачиваясь к землянину.

— Просто у меня есть некоторые планы на это устройство, — пояснил Алекс.

Он уже отметил в списке трофеев управляющий модуль «Нифрен-9». Несмотря на довольно приличную цену устройства в семьдесят две тысячи, он подумал, что в системе ТР-83.14 еще находятся ценные трофеи, и неплохо было бы за ними вернуться в частном порядке. И желательно, чтобы в процесс мародерства не вмешивались пролетающие мимо любители чужого добра. Он собирался использовать все еще работающую сеть разведстанций для обеспечения своей безопасности.

Правда, для работы с модулем требовались специализированная сеть и база четвертого ранга «Системы обнаружения», но он знал человека, который уже работал с этим устройством.

— Каслия, а как тебе перспектива сменить место работы на что-нибудь более интересное и денежное?

— Я и так собиралась уходить из корпорации. Мой контракт заканчивается через восемь месяцев, но я планирую досрочно расторгнуть его.

— Почему?

— Слишком много потерь для одного рейса. Говорят, что Лимас собирается участвовать в боевых действиях и уже ведет переговоры с наемными отрядами, — покачала головой связистка.

— Вот что я предлагаю… — Алекс устроился поудобнее, приступив к изложению своих планов.

Долго уговаривать Каслию не пришлось, принципиальное согласие было достигнуто. По мысли Алекса, связистка могла бы стать довольно ценным членом команды — ее специализация позволяла использовать почти любые устройства третьего поколения и ниже. Девушкой были изучены несколько довольно дорогих баз, отвечающих за научное оборудование. Вроде того, что отвечало за поиск червоточин, аномалий и проверку астероидов на возможность добычи ресурсов.

По поводу контрактов землян инженер долго совещался с Ильей и пришел к выводу, что имеет смысл отработать их полностью. При досрочном расторжении предстояло выплатить на двоих серьезную неустойку, а эти деньги терять не хотелось. До завершения срока действия договоров оставалось около двух с небольшим месяцев, и Алекс планировал как-нибудь протянуть этот срок.

Молодой человек примерно рассчитал маршрут до Барзы, куда направлялся «Дагор» для ремонта. По прогнозам искина, одиннадцать прыжков должны занять от тридцати шести до пятидесяти двух дней. Оставалось постараться затянуть восстановление судна, и инженер посчитал, что сумеет с этим справиться. В процессе ремонта он в спешке вырезал мешающие конструкции и убирал даже целые на вид пустые топливные баки. Теперь кораблю требовались дозаправки в пути, а по утверждению Гуни, это могло занять довольно приличное время.

Лейтенант также посоветовал Алексу выкупить у ан Сарнова корабельный искин восьмого класса, который был сейчас установлен на «Дагоре». Глава корпорации планировал установить трофейный компьютер двенадцатого класса, а старый пустить в продажу. Назойливая Тхама инженеру не особо нравилась, но выбора не было. Лидер наемников посоветовал резервировать все необходимые вещи из списка трофеев, так как оттуда приобрести их можно было немного дешевле, чем на рынке.

Так как при прямой сделке не платилась комиссия брокеру и процент станции, Алекс решил последовать этому совету. Двести десять тысяч кредитов было жалко, но он подумал, что без такого ценного агрегата не сможет заниматься работами по модернизации носителя для Анара Гуни. Обычно для таких целей хватало искина пятого или шестого класса, однако землянин решил взять с запасом этот, тем более что разница в цене, шестьдесят тысяч, была не критична.

Кроме того, требовалось еще купить комплект необходимого программного обеспечения у одной из компаний-разработчиков, но тут лейтенант обещал обратиться к мусорщикам. Алекс предложил просто переписать с другого искина подобный пакет, однако Гуни засмеялся. Оказывается, проблема компьютерного пиратства в Содружестве решена уже давно. Он понял, что такое не прокатит, вспомнив пластинки баз, разрушавшиеся после использования.

Войдя в систему Гермунд, «Дагор» сразу получил доступ к ретрансляторам Содружества, отправив несколько сообщений — сжатых пакетов. Корабль подключился к внутрисистемным каналам, и теперь его искин получил доступ ко всей информации, которая имелась в банках данных восьми орбитальных станций и двух населенных миров. Через несколько минут Тхама отчиталась о соединении с транспортным контролем, который передал оптимальный курс для сближения с одной из крупных пустотных платформ-заправщиков.

Алекс рассматривал изображение желто-зеленого шара, который медленно вращался и увеличивался по мере приближения. Местные называли его Дирия, и это была самая населенная планета системы. Как понял инженер из справки, этот мир оширцы превратили в большой колхоз. На огромных биозаводах тут выращивали зверюшек, по своему виду напоминающих шестиметровые мешки с картошкой. На второй планете, почти безлюдном Гермунде-5, целиком покрытом водой, были всего несколько городов-куполов и множество автоматических ферм, которые обслуживали четыре орбитальных терминала.

Движение судов было весьма активным: тактический искин выдал схему, на которой имелось более трех тысяч отметок. Как пояснила Линара, около четверти из них принадлежали флоту обороны системы. Пространство было густо усеяно военными станциями и пустотными платформами, утыканными стволами разного калибра. Некоторые медленно двигались, меняя позиции. «Дагор» прошел совсем близко от группы из десятка больших грузовиков-кирпичей, облепленных одинаковыми контейнерами зеленого цвета.

Изучив информацию по директорату Ошир, инженер сделал вывод, что государство специализируется на поставке продовольствия остальному Содружеству. Картриджи для пищевых синтезаторов производились из двух видов генетически модифицированных животных и какого-то хитрого растения, которое вывели около трехсот лет назад в федерации Нивэй. Одиннадцать из тринадцати оширских систем были аграрными и занимались выращиванием этих компонентов. Теперь землянину стало понятно, что здесь делают транспорты различных модификаций.

Офицеры связи подготовили к транспортировке свое оборудование и ждали судна, которое должно их забрать. Рори сообщил инженеру, что эсминец уже отошел от своего носителя и сейчас движется к точке рандеву около станции-заправщика.

У Алекса возникла мысль посетить станцию и прикупить для себя нужные базы, но Анар Гуни совсем расстроил его известием, что после пополнения запасов топлива транспорт сразу же начнет разгон к следующей системе по маршруту. Однако потом лейтенант утешил инженера, сообщив о возможности навестить торговую площадку через три прыжка. Там ан Сарнов собирался задержаться на несколько дней по каким-то своим делам.

Огорченный землянин скопировал для дальнейшего изучения несколько пакетов с предложениями рынка. Найдя в местной инфосети четыре компании по торговле подержанными кораблями, он получил их прайсы с вложенными спецификациями.

Пока пузатые заправщики занимались своим делом, к шлюзу подошел «Хомяк». Теперь Алекс понял, зачем тому нужно такое количество блоков маневровых сопел. Вплотную прижавшись к проему, кораблик распахнул створку трюма и выпустил двух инженеров корпорации «Ашеми» в навороченных пятнистых скафах.

Подключившись к диагностическому разъему одного из орудий, специалист кивнул. Алекс, погрузив контейнер с плазменной пушкой на гравиплатформу, доставил его прямо до грузового отсека. Забрав своих двух человек и их ящик, «Хомяк» рывком отошел от «Дагора», лихо развернулся на месте и начал набирать скорость, направляясь в сторону планеты. Вскоре заправка была успешно закончена, и корабль «Хивана» без приключений разогнался и через четыре часа исчез из системы Гермунд.

Все шесть дней, которые занял прыжок, Алекс упорно разбирался в устройстве кораблей и тактике их применения, изредка спускаясь на третью грузовую палубу для упражнений со своим оружием.

Инженер уже расстрелял по ящикам все тренировочные боеприпасы, что у него были, и получил еще один комплект у Таниз. Она одобрила его упражнения по быстрому выхватыванию оружия, порекомендовав некоторые импланты. Алекс с удивлением узнал, что существуют модификации, которые могут серьезно усилить его физические данные.

Когда землянин рассказал специалисту про свое фиаско со скафом ящера, та на полном серьезе предложила потратить деньги от реализации трофеев на то, чтобы вырастить хвост и изменить строение нижних конечностей. Оказывается, в федерации Нивэй делают такие операции, не говоря уже о простых модификациях по укреплению кожного покрова и усилению регенерации. Таниз посоветовала врастить в мышцы некие нити, которые должны немного ускорить реакцию и увеличить силу, что полезно при работе с тяжелым оружием. Он ответил, что пока не собирается стать хвостатым ящером и поклоняться Первояйцу, но позже серьезно подумает над этим предложением.

Алекс немного разобрался с ценами на суда. Самый дешевый корабль с прыжковым двигателем стоил около двух с половиной миллионов. Например, арварский легкий крейсер-разведчик серии «Варнош» второго поколения. Аналоги других государственных образований стоили дороже.

Он заметил, что жестянки рабовладельцев предлагали дешевле всего. После объяснений Гуни и прочтения нескольких статей из банка данных землянин понял, что эти простые по конструкции суда были некими середнячками, ничем особенным не выделяясь. Кроме того, пушечное вооружение не особо котировалось у покупателей. У лейтенанта было свое мнение на этот счет, и он старался использовать только такие системы.

Средний арварский крейсер типа «Фенрок», распотрошенный наемниками, стоил чуть больше пяти миллионов кредитов. Алекс вспомнил про «Рорг» и решил посмотреть его стоимость. Хакданский проект «Саржин», видимо, был очень неплох, так как за него просили четырнадцать с половиной миллионов. Аналог четвертого поколения от рабовладельцев стоил всего десять.

Цены на корабли-носители начинались от двадцати двух лимонов. За эти деньги можно было купить арварский эскортный носитель второго поколения серии «Ар-Гургош». Оширский аналог стоил почти столько же, а половинка огурца из конфедерации Делус — на четыре миллиона больше.

Кроме того, Алекс с удивлением узнал, что за эту сумму покупатель получит корабль в минимальной комплектации. То есть способный только передвигаться и прыгать. Истребители, вооружение и боекомплект придется покупать отдельно.

Можно было купить и все вместе одним лотом с небольшой скидкой, отдельным торговым договором, однако лейтенант сообщил, что обычно покупателю потом приходится заниматься продажей бесполезных для него предметов. Для модифицированных кораблей существовала своя торговая площадка, и они продавались только через контракты.

С гражданскими судами ситуация выглядела совсем непонятной, их было множество различных моделей. Только арварских транспортов значилось в списке тридцать типов. Самый дешевый стоил четыре миллиона, а самый дорогой — восемьдесят пять. Уже знакомый инженеру «Талус» в грузовой модификации предлагался за тридцать семь лимонов. Еще в списке были шахтерские корабли нескольких производителей и мобильные перерабатывающие заводы. Инженер закрыл инфопакет с гудящей головой и желанием позже изучить все досконально.

Алекс пробовал несколько новых инопланетных деликатесов, которые посоветовал связист «Ашеми». Особенно понравились землянину блюда из животных, которых выращивают оширцы. Шестиметровые твари в виде серого бугристого мешка не имели конечностей и всю свою короткую жизнь проводили в подземных залах биозаводов. Ему стало их немного жалко, однако после нескольких с аппетитом опустошенных тарелок с кубиками-тефтелями сочувствие к инопланетным тварям куда-то улетучилось.

Сидящий напротив лидер наемников охотно отвечал на вопросы молодого человека.

— Система Джеппа — крупная торговая площадка, — ответил лейтенант.

— Что мы там будем делать все это время? — спросил инженер.

— Продавать наше барахло, которым забиты трюмы, — усмехнулся Анар Гуни.

— А не лучше заняться этим в федерации Нивэй?

— Видишь ли, директорат Ошир — самое отсталое государство в техническом плане, и у них можно получить самую хорошую цену на всякие продвинутые штуки: такие, как у нас.

Алекс уже изучил информацию из банка данных и выяснил, что мир Джеппа, куда сейчас направлялся «Дагор», являлся большим рынком для местных. Туда тащили все, что хотели быстро продать. Там существовали торговые площадки, занимающиеся артефактами Древних, псевдоразумными животными типа пресловутого ящера стажеров, различными редкостями и, что было особенно интересно для инженера, — подержанными кораблями.

Он поинтересовался у наемника по поводу оширского «Хамнука», но тот презрительно отозвался о слабом вооружении эсминца, которое было сопоставимо с таковым у торпедоносца. Про инженерную модификацию он ничего не знал, так как такие вещи находились вне сферы его интересов.

Алекс попытался объяснить назначение «Хомяка» и привел аргументы, доказывающие необходимость подобного судна для планирующейся модернизации.

— Такая штука заметно ускорила бы работы. И, кроме того, кораблик всегда можно продать, когда необходимость в нем исчезнет.

— Решать тебе, — пожал плечами Гуни, — но если ты соберешься покупать, лучше сделать это на Джеппе.

— Почему?

— Ну это же оширский корабль. И тут самый большой выбор таких судов. В федерации Нивэй в основном свои аналоги.

— Да, я серьезно думаю над приобретением.

— Тогда смотри, тут есть тонкости. Так как у тебя пока еще нет идентификатора гражданина Содружества, придется заплатить приличный налог. Я могу тебе с этим помочь и купить кораблик на себя. Я буду занят первое время, но затем решу это вопрос.

— А я не могу получить этот идентификатор там?

— Можешь, но я бы не советовал. Участие в оширской иммиграционной программе не даст тебе никаких бонусов. Кроме того, я даже слышал про контракт, который тебя могут принудить заключить с минимальной оплатой. Если узнают, что у тебя установлена специализированная сеть, будешь как минимум полгода отрабатывать на орбитальной верфи или ремонтной станции, — ухмыльнулся наемник.

— В федерации Нивэй разве не так же?

— Конечно, нет. Там совсем другой подход к будущим гражданам. У тебя уже установлена неплохая сеть. Ты сможешь взять небольшой кредит на развитие, если планируешь там работать по профилю.

— Ясно, подумаю над этим.

— Пока советую на станции открыть счет в одном из восьми банков Содружества. В каком, значения не имеет, они все тесно связаны между собой. После этого ты сможешь пользоваться своими средствами почти в любом месте сектора. Конечно, исключая планеты негуманоидов. Все независимые человеческие миры имеют представительства, которые конвертируют кредиты в местный эквивалент.

Алекс прочитал все доступные документы по законодательству директората Ошир и узнал, что жизнь местных совсем невеселая. Там существовали аналоги трудовых лагерей, штрафбатов и прочих гулагов. В них попадали разумные за легкие преступления вроде контрабанды, незаконной трудовой деятельности и религиозной пропаганды.

Оширцы запрещали почти все культы, делая исключения только для официально разрешенной религии. Он просмотрел краткое ее описание — оказывается, местным втирали, что они должны смиренно терпеть все испытания и усердно работать на благо местной касты администраторов. После смерти простым гражданам, соблюдающим все правила, обещалось перерождение в одного из этих членов верхушки. Ну а за любые проступки следовали сильное снижение индекса социальной полезности и неотвратимое наказание. Таким образом власти сумели почти полностью искоренить организованную преступность.

Большинство граждан состояли в местной корпорации с незатейливым названием «Единый Ошир», организованной кастой администраторов. Он заметил, что за последние двести лет директорат серьезно сдал свои позиции, потеряв пять своих миров. Два отошли федерации Нивэй, один был по-тихому оккупирован хакданцами, а последнюю парочку добывающих систем оттяпали работорговцы. Кроме того, сейчас исследования нового оружия не велись, и крупных боевых кораблей оширцы практически не производили, стараясь закупать их у других государств. Однако местные правители все еще строили какие-то иллюзии, не соглашаясь с тем, что их некогда могучее государство превратилось в большую кормовую базу для других членов Содружества.

Население было вполне удовлетворено местными порядками, молчаливо соглашаясь с такими жесткими мерами воздействия на нарушителей закона. Так как землянин не горел желанием бесплатно трудиться на благо оширцев, он досконально изучил их правила, которые запрещали торговлю некоторыми веществами и артефактами. Четыре брусочка тренга, которые ему достались от покойного инженера-торчка, местные за наркотик не считали, относя к стимуляторам.

Перечень предметов, запрещенных к обороту, состоял из четырех сотен наименований. Алекс внимательно изучил его весь и понял, что ничего из таких вещей у него не было. Он с удивлением узнал, что культовые предметы, такие как светящиеся камни с планеты Ротанта, продавались и покупались в отдельных заведениях, имеющих на это разрешение. Хотя такие конторы брали свой небольшой процент с каждой сделки, инженер решил реализовать все лишнее барахло через них.

Обсудив с Ильей ситуацию, он принял решение приобрести «Хомяка» на Джеппе. Техник согласился потерпеть с заменой устаревшей сети, так как операция стоила около ста восьмидесяти тысяч кредитов и могла занять около двух недель.

Земляне также составили два списка необходимых баз. Первый перечень содержал комплект, необходимый для ремонтных работ инженеру. Как уже сообразил Алекс, при заключении рабочего контракта ан Сарнов выдал ему самый минимум. Хитрый глава «Хивана» в любом случае ничего не терял, так как получил бы свои деньги за нейросеть и базы в качестве неустойки при досрочном расторжении договора.

В первую очередь инженер отметил необходимую при работе с искином «Кибернетику». Для нее потребовалась общеобразовательная «Наука». Он посчитал такую базу весьма полезной для понимания принципов действия местных механизмов. Эта парочка третьего ранга потянула на сто двенадцать тысяч кредитов.

У Алекса возникла мысль сэкономить и взять менее мощный искин и базы, однако при покупке второго ранга получалось выгадать всего около тридцати тысяч и шестьдесят кусков — при замене Тхамы на устаревший искин, который нельзя было использовать в качестве корабельного. «Кроилово ведет к попадалову!» — заявил землянин и оставил короткий список неизменным.

База «Двигательные установки» требовалась для подключения и согласования модулей, что использовались средними кораблями. Инженер отметил еще «Системы защиты». Эти базы третьего ранга потянули на шестьдесят четыре тысячи.

Подумав, Алекс добавил также «Юриста» и «Содружество». Два этих пакета второго ранга обойдутся ему в шестнадцать с половиной кусков.

Для техника выбрали только «Обслуживание средних кораблей» третьего ранга за двадцать восемь тысяч. Эта база позволяла осуществлять заправку и подключение к внешним источникам энергии, типа реакторов других судов и станций.

Произведя нехитрые подсчеты, выяснили, что необходимые для работы базы обойдутся в двести двадцать тысяч кредитов.

Второй список включал в себя несколько желательных для покупки наименований. «Взлом» позволял использовать специализированные программы, которые ломали запароленные базы данных. «Многозадачность» давала возможность подключать незадействованные ресурсы нейросети для фоновой обработки массивов информации.

Эти две базы третьего ранга обошлись бы инженеру в девяносто две тысячи. Илья захотел «Пилотирование средних кораблей» третьего ранга за сто сорок кусков, однако Алекс сумел его убедить, что, как только появятся свободные деньги, он получит современную нейросеть со всеми необходимыми имплантами и базами. У техника была навязчивая идея стать пилотом.

«Дагор» вошел в незаселенную систему Вагуста. Кроме нескольких добывающих и заправочных станций, там не было ничего интересного. Астероидные пояса утюжили шахтерские корабли разных типов. Особо выделялись трехкилометровые кирпичи мобильных перерабатывающих заводов, утыканные пилонами причалов и бесформенными надстройками. Несколько военных станций и десяток средних кораблей обеспечивали порядок.

Как понял Алекс из материалов банка данных, для начала карьеры землеройки у него уже хватало средств. Самый простой добывающий корабль типа «Жмалан» стоил около восьмисот тысяч. За эти деньги начинающий шахтер получал судно класса эсминца, переоборудованное в легкий грузовик. Маломощный бур, который составлял все вооружение кораблика, был бесполезен в военных целях. Два дроида-паука собирали обломки породы и ничего другого делать не умели. Однако идею внешних навесных контейнеров, куда помещалось добытое, он счел интересной и решил использовать.

После того как маленький корабль-шахтер оказывался в системе, он набивал свои подвесные емкости и тащил их на станцию или мобильный завод, где корпорация-владелец сразу же выплачивала деньги за полученную партию. Получив свои контейнеры пустыми, пилот направлял судно в астероидный пояс за новой порцией измельченных булыжников. Цикл повторялся бесчисленное количество раз. Некоторые пилоты месяцами висели в одной системе, пополняя запасы на корабле-заводе или станции.

Доход от такой деятельности прямо зависел от добываемого материала. Как оказалось, все особо ценные руды в пределах Содружества давно были переработаны, поэтому существовал выбор — объединяться в корпорации и ломиться в системы буферной зоны, нанимая эскорт, или торчать в безопасных мирах и медленно, но стабильно пополнять свой счет. На полученные деньги пилот покупал более вместительный корабль с несколькими бурильными установками и десятком навесных контейнеров. Имея судно с гипердвигателем, шахтер мог сдавать добытое напрямую потребителю и не зависеть от крупных кораблей-перевозчиков, которые совсем не бесплатно доставляли внутрисистемники до места работ.

Алекс посчитал довольно глупым такое времяпровождение, и рутинная работа совсем не вызывала у него энтузиазма. Илья, наоборот, что-то долго подсчитывал и убеждал инженера в перспективности этого пути:

— Вот смотри, мы сейчас можем купить «Жмалана» и все необходимое для работы, управлять им можем посменно, шахтерские базы стоят недорого. Добывая самую распространенную руду, мы за шесть месяцев получим деньги на второй корабль.

— Зачем?

— Сможем резко увеличить добычу и через полтора года купить судно с прыжковым двигателем! — С горящими глазами Илья скинул инженеру свои подсчеты.

— Это замкнутый круг, — покачал головой Алекс.

— Зато никакого риска!

— Но и перспективы тоже нет, — ответил инженер и спросил: — Ты вроде бы не хотел участвовать в военной программе?

— Было такое, и что?

— Ну вот смотри: сейчас тебе причитается какая-то доля в трофеях. Думаю, получишь больше ста тысяч кредитов. А если бы меня не послушал — не получил бы ничего.

— Да, тут ты был прав, — согласился техник.

— Так вот, пока твоей задачей будет управлять «Хомяком» и двумя простыми роботами-грузчиками. Есть комплекс второго поколения «Огель-2В», стоит всего пятьдесят четыре тысячи, и для его использования не нужна специализированная нейросеть. База «Дроиды» второго ранга стоит двенадцать кусков, и я уже добавил ее в список.

— Думаю, я справлюсь.

— Хорошо. Кажется, я уже просек, что тут к чему. Мы нормально заработаем, — объяснил Алекс. — Ты хотел стать пилотом, вот и будешь управлять средними кораблями, как Линара.

— О, Линара! — восхищенно протянул озабоченный техник, видимо вспоминая лингусы и сурового папаню блондинки.

Оказавшись в независимом мире Г'Хардар, корабль «Хивана» сразу начал разгон. Следующим пунктом назначения должна была стать оширская торговая площадка Джеппа.

Алекс немного понаблюдал за необычными кораблями нелюдей, которых здесь было особенно много. Заглянув в справку, инженер узнал, что эта система управляется советом директоров, в котором люди составляют всего треть. Индекс развития близок к девяти, и эта планетка в своем развитии лишь немного обогнала Землю.

Лейтенант показал инженеру корабль-носитель негуманоидной цивилизации Печембу. Судно выглядело как несимметричный крест на километровой палке с набалдашником. На широко разведенных пилонах-перекладинах густо налеплены малые корабли в виде большеголовых стрекоз. Изделие нелюдей выглядело абсолютно чуждым и непонятным, особенно по своей раскраске в коричневые и красные пятна.

Землянин увидел несколько замысловатых аппаратов, похожих на хрустальные переплетенные вазы. Корабли цивилизации Иль-Сни были окружены многочисленными цветными силовыми полями, которые мерцали и переливались в отраженном свете местной двойной звезды. Уже виденные раздутые бутылки производства обезьянок Ашанти оставляли за кормой длинный светящийся выхлоп. Кораблей людей тут было совсем мало. Флот обороны системы состоял из необычных раздутых кораблей в форме бугристой луковицы.

Как пояснил Анар Гуни, негуманоиды любят посещать независимые миры, так как в Содружестве все сделки с ними облагаются повышенным налогом, а некоторые корабли, оружейные системы и товары им просто не продаются. Кроме того, мало кто из инопланетян мог использовать нейросети, по причине чего большинство человеческой продукции им было недоступно. Поэтому корабли негуманоидов тоже не пользуются в Содружестве спросом. Однако Алекс решил проработать и этот вопрос, запросив все предложения местных компаний по торговле кораблями. Выбор оказался совсем не богатым: в списке значились около двух десятков изделий нелюдей, и инженер решил просмотреть информацию по ним позже.

Лейтенант сообщил, что командиру «Дагора» уже поступило несколько предложений по перевозке груза, однако ан Сарнов отклонил их. Когда корабль закончил разгон и совершил прыжок, инженер вышел из рубки.

Так как этот перелет был совсем коротким, он пошел собирать ненужные предметы для продажи. Кроме того, надо было навестить главу корпорации и получить уже заработанные деньги.

Все барахло уместилось в один малый контейнер. Алекс некоторое время думал насчет брикета с синим порошком и загадочного черного камня с желтыми прожилками, найденного на «Рорге», однако решил не рисковать и оставил их в ячейке своей каюты. Надолго поселиться в трудовом лагере оширцев очень не хотелось. В ящик влезло одиннадцать светящихся камней, деревянная шкатулка с четырьмя брусками тренга, все фигурки уродцев, а также ракушки и один сверток с комбинезоном «Увекс». Сбоку молодой человек всунул связки бамбуковых палок, найденных в ячейке инженера.

Он даже запихнул сюда копье, которое заботливо украшал для ритуального боя с ящером. Землянин захватил также коробку, набитую светящимися пластинками — тохайскими деньгами. Подумав, он добавил очищенный от информации дополнительный модуль-хранилище данных и лишний коммуникационный модуль. Сверху положил кубик с порнофильмом про синих поросят На-Кри.

— Все на продажу! — заявил Алекс, заходя в каюту Ильи с большой пустой коробкой на гравиплатформе. Туда отправились все пестрые настенные циновки прежнего обитателя-дикаря, деревянный идол и пятнистая шкура с кровати. Затем инженер забрал у техника три земные книжки. Так как они выглядели необычно и ничего подобного у местных Алексу пока не встречалось, он решил попробовать впарить их какому-нибудь оширскому ценителю редкостей. Навестив каюту семейной ячейки любителей ящеров, он вытащил оттуда пару самых нелепых нарядов, решив изучить спрос на такие вещи. Также он сгреб все побрякушки, навешанные на шикарной кровати.

Вернувшись в свои апартаменты, Алекс долго думал: с чем бы еще безболезненно расстаться?.. Три маленьких контейнера с непонятными мелкими запчастями он решил пока оставить себе, сначала выяснив их назначение. Инженерный скаф «Шмури-2В», который был предназначен для ремонта дроидов и стоил около двадцати восьми тысяч, землянин пока решил не продавать.

«Дагор» вышел из прыжка на самой окраине Джеппы. Тхама тут же соединилась с транспортным контролем и получила курс к единственной планете системы, вокруг которой находилось около тридцати станций различного назначения и размера. Тактический искин показал больше сорока тысяч отметок и сообщил, что его мощности не хватает, чтобы отслеживать одновременно столько объектов.

Пока корабль «Хивана» направлялся к одному из орбитальных терминалов, он решил последний раз все проверить перед посещением станции. Так как транспорт планировал пробыть здесь как минимум двое суток, инженер получил разрешение посетить станцию. Ан Сарнов запретил ему спускаться на планету и предупредил о некоторых закидонах местного законодательства, посоветовав захватить с собой одного из членов экипажа.

Алекс знал, что все заказы проходят через корабельный искин, и подумал, что вредная Тхама наверняка нажалуется главе «Хивана» про кучу специфических баз, которые хочет купить инженер. Пока он не собирался уведомлять Лимаса о своем скором уходе. Поэтому молодой человек решил покупать базы прямо на станции, захватив с собой свой «мобильный кошелек» с прелестной фигуркой и рыжими волосами.

Решив, что неплохо бы захватить с собой кого-нибудь из наемников для силовой поддержки, Алекс отправил сообщение Хадору, который ответил согласием. Хотя ему объяснили, что на станции все контролирует местная служба охраны, которая реагирует очень быстро, он все еще не доверял органам правопорядка и привык полагаться только на свои силы.

Тридцать две тысячи четыреста шестьдесят кредитов, полученных от ан Сарнова, переместились на счет Каслии. Глава корпорации спокойно выдал Алексу оплату за четыре отработанных месяца, за вычетом оплаты полученных баз. Лимас ничего не сказал по поводу такого необычного кошелька, однако поднял бровь в удивлении, когда инженер заявил о желании купить корабельный искин восьмого класса и поинтересовался возможностью перевозки «Хомяка».

— Я собираюсь приобрести инженерный вариант эсминца «Хамнук»: сколько мне будет стоить доставка его в грузовом отсеке до системы Барза?

— Стандартная сумма, которую просят перевозчики за транспортировку такого корабля, составляет девять тысяч за прыжок. Как члену корпорации, тебе прыжок обойдется в семь тысяч. Нам предстоит их сделать восемь.

— Всего получается пятьдесят шесть тысяч кредитов, — быстро посчитал землянин.

— Да. Кроме того, при использовании собственного оборудования в процессе ремонта «Дагора» ты сможешь рассчитывать на компенсацию и различные премии. Думаю, я решу этот вопрос в твою пользу, и услуги по транспортировке обойдутся тебе бесплатно.

— Отлично! — кивнул довольный Алекс.

— И учти, при заключении нового контракта теперь будут особые условия. Ты теперь подпадаешь под определение специалиста со своим оборудованием.

— Очень хорошо, — нейтрально ответил инженер, не собираясь раньше времени огорчать главу корпорации «Хиван».

Он в сопровождении Каслии решил навестить Анара Гуни. Связистка последнее время не вылезала из черного мундира, который подарил ей Алекс. Когда потребовалось сыграть роль капитана транспорта, рыженькая получила наряд, найденный в каюте затейников-стажеров. Надо сказать, что землянину весьма нравилось созерцать ее плавные формы, обтянутые строгим черным материалом адмиральского мундира. Каслия добавила несколько небольших пластинок-значков и еще пару висюлек. Видимо, это что-то означало, поскольку девушка иногда с гордостью косилась на них.

Алекс подсчитал скопившиеся на счету его спутницы средства и выяснил, что семьдесят тысяч кредитов будет маловато для намеченных покупок, и попросил лейтенанта выдать ему сто пятьдесят тысяч в счет суммы, полученной от реализации трофеев. Гуни согласился, перечислив указанную сумму Каслии. Напоследок землянин высказал некоторые мысли о возможности использования ходовых двигателей, снятых с «Рорга», посоветовав зарезервировать три агрегата «Ирмин-320» до системы Барзы.

Теперь у инженера была необходимая сумма, даже с запасом, для покупки всех баз из первого списка. Алекс не думал, что Каслия убежит со всеми его накоплениями, однако на всякий случай нежно ухватил свой прелестный кошелек за руку и направился к шлюзу, где его уже ждал Хадор с двумя контейнерами.

— Добро пожаловать на Джеппу! Я сотрудник миграционной службы. — В дверях ангара Алекса с компанией встретил полноватый мужик лет тридцати, лысый и с обвислыми щеками. На виске у него виднелась небольшая татуировка с изображением какого-то зверька.

— Очень приятно, — нейтрально ответил землянин.

— Предлагаю участие в иммиграционной программе. Директорату Ошир всегда нужны специалисты. — Чиновник сразу же повернулся к инженеру.

— Не интересует! — отшил его инженер. Чинопуз убрался, отправив ему инфопакет, который тот, не читая, стер.

Такое усердие Алекс счел весьма подозрительным, подумав о премиях, которые наверняка получает толстяк за каждого нового оширца. Хадор объяснил, что специализированная нейросеть и отсутствие идентификатора гражданина Содружества легко обнаруживаются приборами местных органов власти. Никакой тайны личной жизни тут не существовало.

Каслия деактивировала свой необычный скаф, состоящий только из пояса-генератора силового поля. Головная часть скафа инженера «Мордус-4А» уползла куда-то ему за спину, и Алекс теперь тоже был готов повидать местные достопримечательности. Оглянувшись на Хадора, который сидел на гравиплатформе рядом с двумя ящиками, набитыми хламом, он направился к терминалу местной транспортной системы.

Дождавшись своей очереди, корвет занял место в одной из тысяч малых ячеек гигантского орбитального терминала, похожего на сильно увеличенную катушку ниток. Внешняя поверхность была усеяна приемными шлюзами-ячейками, а с торцов выступали балки причалов, принимающих особо крупные корабли. Огромная конструкция выглядела весьма уныло из-за своего серовато-коричневого окраса и здоровенных экранов-голограмм, демонстрирующих всякую муть. Так как он не собирался спускаться на планету, Хадор посоветовал посетить третью по величине станцию, не соединенную орбитальным лифтом с поверхностью.

Сейчас компания сотрудников «Хивана» направлялась к жилой части станции. Алекс удивился местному крохоборству — за стоянку с них содрали шестьдесят кредитов. Использование транспортной платформы обошлось еще в двадцатку. В технических помещениях было мало народу — кроме погрузчиков и нескольких людей вскафах, им никто так и не встретился.

Внутреннее пространство терминала занимало площадь небольшого города, и инженер скопировал из местной инфосети схему с обозначением достопримечательностей.

Первым делом Алекс планировал открыть счет. Обнаружив отделения местных банков в торговом районе, он порадовался предусмотрительности проектировщиков, собравших все подобные заведения в одном месте. Пока транспортная платформа неторопливо плыла над головами местных, инженер рассматривал физиономии оширцев.

Больше половины всех встреченных выглядели как земные китайцы, с незначительными вариациями. Они выделялись узкими глазами и желтоватой кожей. Хадор пояснил, что так теперь выглядят все оширцы, за исключением правящей касты администраторов — те имели вполне традиционную внешность. Наемник сообщил, что за последние четыре сотни лет большинство коренных жителей мигрировало в другие государства Содружества, а их место заняли и быстро расплодились такие вот инопланетные «китайцы».

Открыть счет оказалось делом десяти минут, Алекс быстро прочитал договор и уплатил шесть тысяч за услугу. По совету Хадора, он выбрал отделение банка «Анцер», который был одним из самых крупных в Содружестве. Пока готовилась операционная, он немного поспрашивал узкоглазого администратора и выяснил, что больше никакие деньги за обслуживание сниматься не будут.

«Китаец» посоветовал открыть дополнительный внутренний счет для расчетов внутри Ошира. Там существовала возможность получать небольшой доход от своих сбережений, но она распространялась только на планетарные и только оширские банки. Это государство совсем не вызвало симпатии у землянина, поэтому он отказался от такого щедрого предложения.

Инженеру сделали простую операцию, установив небольшой имплант, жестко привязанный к характеристикам мозговой активности. Через несколько минут он соединился с нейросетью, и «Инженер-5М» сделал активными четыре значка на небольшой панельке.

Алекс тут же опробовал новые функции, получив от Каслии свои двести четырнадцать с небольшим тысяч. Сразу же отправив Хадору потраченные на стоянку и оплату транспортной системы восемьдесят кредитов, он успокоился. Похоже, все работает.

Теперь троица с гравиплатформой направилась в компанию, которая занималась розничной торговлей атрибутами различных культов и инопланетными предметами. Так как расстояние до дверей заведения на схеме было совсем небольшим, Алекс решил не вызывать местный транспорт.

Местные как-то странно реагировали на Каслию, делая странные жесты. Один «китаец» закрыл ладошкой свой глаз и засмеялся. Еще несколько узкоглазых мужиков изобразили скрюченными пальцами котенка, который царапает стену. Рыженькая связистка гордо двигалась впереди группы в своем черном мундире адмирала. Он еще подумал, что оширцы сильно уважают людей в военной форме.

Этот магазинчик занимался скупкой различных вещиц, имея лицензию на торговлю предметами инопланетных религий. Так как у землянина не было необходимых баз, чтобы разместить в местной сети свои предложения, он решил все быстро реализовать через компанию-посредника.

В Содружестве при торговле использовалась система, основанная на заявках предложения и спроса. Например, Алекс желал продать брусок инопланетной дури, называемой тренгом. Он мог выставить заявку с указанием количества — четыре штуки — и стоимости — три с половиной тысячи за единицу. Чтобы покупали именно его товар, следовало снизить цену на незначительную сумму и выставить единицу за три тысячи четыреста девяносто кредитов, заплатив налог станции и комиссию. Требовалось постоянно контролировать свои позиции, а это занимало кучу времени и нервов.

Проще всего было ответить на уже существующую заявку спроса, в которой оширский наркоман желал приобрести этот тренг за три тысячи двести кредитов. Торчок мог лично заявиться в гости, забрав свою дурь, или воспользоваться услугами местной транспортной компании. Однако проще и быстрее было воспользоваться компаниями-посредниками, которые выплачивали всю сумму сразу и сами доставляли товар покупателю. За такие услуги они забирали одну десятую от стоимости сделки. По совету лейтенанта, инженер решил все свое барахло реализовать через такие конторки.

«Китаец» с приплюснутым носом за десять минут пропустил все предметы через ручной сканер и отправил ему список.

Одиннадцать разнокалиберных светящихся камней стоили от пяти до четырнадцати тысяч. Все вместе они потянули на восемьдесят две. Четыре бруска тренга были оценены в двенадцать восемьсот, а резную коробку-хранилище хотели взять за тысячу. Комбинезон «Увекс» стоил пять с половиной кусков.

Бамбуковые палки, оказывается, весьма ценились, и за каждую были готовы платить триста кредитов. Две связки посчитали как семь восемьсот. Алекс похвалил себя за то, что не успел выкинуть их, посчитав полностью бесполезными. Он сделал для себя вывод, что имеет смысл собирать все, так как пока в системе ценностей местных совершенно не разбирался.

Дополнительный модуль-хранилище данных «Чирос-12» узкоглазый оценил в восемьсот кредитов. Учитывая, что новый стоил три с половиной тысячи, землянин посчитал, что такая разница для торговца будет слишком жирным наваром, забрав устройство из кучи и повесив его себе на пояс.

Коммуникационный модуль «Хакам-16» стоил три куска. Кубик с порнофильмом синих поросят оценили в восемь тысяч. Как ранее он узнал у Каслии, подобные записи очень ценились местными киноманами. У Линары была целая их коллекция.

За пятнистую шкуру давали шесть сотен кредитов, а деревянного идола «китаец» потыкал каким-то изогнутым щупом и оценил всего в четыреста. Побрякушки с кровати извращенцев оказались некими культовыми символами-амулетами, и узкоглазый посчитал всю кучу стоящей восемь сотен кредитов.

«Китаец» презрительно отодвинул фигурки уродцев, ракушки и травяные циновки. Копье он задумчиво повертел в руках, посмотрев на засохшие брызги крови ящера, и положил в кучу к бесполезному барахлу. Парочка нарядов тоже ничего не стоила. Земные книжки оширец посоветовал сдать в соседнюю конторку, где торговали инопланетным ширпотребом для туристов. Он сложил все обратно в одну из коробок.

Вся куча, предназначенная к продаже, потянула на сто двадцать две тысячи с небольшим. Землянин подтвердил свое желание избавиться от нее и выделить компании стандартную оплату за услуги, поставив свою метку в соглашении. Он получил на свой счет почти сто десять тысяч. Проверив баланс, на котором теперь было чуть больше трехсот двадцати четырех кусков, Алекс собрался навестить два соседних магазинчика, торгующих сувенирами и инопланетными редкостями, для того чтобы постараться сплавить им все оставшееся.

Улыбчивая узкоглазая девушка-продавец лавки сувениров вызвала из другого помещения старого «китайца» — видимо, хозяина магазинчика. Все полки заведения были уставлены статуэтками, камнями, ракушками и прочим бесполезным хламом.

— Славься, великий Ошир! Долгих лет Лучезарному! — поприветствовал землянина старикан.

— Спасибо! — засмущался землянин. Такого радушного приема он давно не встречал. Видимо, он сделал что-то не так, потому что желтое лицо перекосило от недовольства.

— Хочу это продать! — заявил Алекс, кивая на коробку, стоящую на гравиплатформе. Он вытащил оттуда только коробочку с пластинками-деньгами тохайцев, так как их никто не хотел брать и в банке даже не знали, что это такое.

Старикан порылся в ящике, вытащив земные книжки с пестрыми обложками. Перебрав все, он остановился на одной. Рыцарь с двумя мечами в руках и сисястая баба с заячьими ушами, видимо, произвели впечатление на «китайца», поскольку его глаза расширились, и он замер.

— Где ты это взял? — спросил он через десяток секунд.

— В развалинах Древних. Там еще были на стенах надписи про пришествие Разрушителей и уничтожение всей вселенной. Если ты расшифруешь эти загадочные письмена, тебя ждут много артефактов и кредитов! — попытался набить цену Алекс.

— Хорошо придумал! — засмеялся торговец. — Я буду рассказывать эту чушь своим покупателям.

— Так что, будешь брать?

— Сто двадцать кредитов за все.

— Забирай! — махнул рукой инженер; таскаться с ящиком ему уже надоело. В предыдущем заведении даже не хотели смотреть на оставшийся хлам.

Компания «Нео-Урхнот», где Алекс планировал приобрести базы, занимала почти целый квартал в торговом районе. Видимо, контора была серьезной. Изучив десяток коммерческих предложений, обнаруженных в местной инфосети, инженер выбрал самую крупную компанию. Эта контора обещала какие-то индивидуальные бонусы за крупные покупки. Каслии и Хадору мягко предложили подождать в отдельном помещении с навороченным пищевым синтезатором и несколькими терминалами для подключения к развлекательной сети.

Землянину понравился ненавязчивый сервис и отсутствие надоевших желтых рож. Сразу же ему выделили персонального менеджера. Алекс скинул лысой девушке свой список, и она сразу расплылась в улыбке, видимо подсчитывая свои комиссионные.

— Вы можете рассчитывать на бонус. Три тысячи шестьсот кредитов. Кроме того, если вы снова обратитесь к нам, компания предоставит вам особые условия, — сообщила та.

— Как насчет замены сети третьего класса на пятый?

— Такая операция обойдется вам в сто семьдесят две тысячи.

— Очень хорошо, пока я беру все из списка.

— С учетом вашей скидки итоговая сумма составит двести тридцать одну тысячу двести кредитов.

— Договорились, передаю.

Менеджер на секунду замерла. Через несколько минут из раскрывшихся створок на стойке выскочил небольшой контейнер с пластинками баз.

Молодой человек быстро проверил покупку.

«Кибернетика» и «Наука». Третий ранг.

«Дроиды», «Юрист», «Содружество». Второй ранг.

«Двигательные установки», «Системы защиты», «Обслуживание средних кораблей». Третий ранг.

Алекс поместил плоский ящичек в карман скафа и кивнул. Он собирался повторно навестить эту компанию и получить базы из второго списка, если останутся средства после покупки «Хомяка».

Инженер планировал посетить еще одно заведение, которое занималось торговлей дроидами. Сначала он думал заказать контейнер с доставкой до шлюза «Дагора», но потом решил, что ему будет интересно посмотреть на разных механических уродцев поближе.

По пути к транспортному терминалу Каслия не обращала внимания на заигрывания оширцев. Когда один из узкоглазых обратился к Алексу с предложением заплатить некоторую сумму кредитов и пообщаться поближе с девушкой, терпение его лопнуло.

— А по хитрой желтой морде не хочешь? — Инженер показал «китайцу» кулак, который в перчатке скафа выглядел довольно внушительно.

— Я ничего не хотел такого! — сразу съехал с темы маленький гаденыш. — Но ее одежда… Так одеваются только работники гильдии…

— А что не так с моей одеждой? — спокойно поинтересовалась Каслия.

— Это же костюм женщины-адмирала из последнего каталога Деличи! Еще зверек такой пушистый с ней всегда был, такой затейник… Я смотрел все записи с ее участием. Там она в разных необычных развлечениях участвует. Было несколько выпусков с На-Кри, еще с Ашанти, там их сразу десяток было. Только она еще повязку носила, а так — очень похоже. — Глаза извращенца заблестели, а из уголка рта потекла ниточка слюны.

Алекс жестом отпустил идиота. Сначала он хотел двинуть поганцу в ухо, но подумал о возможных штрафах и разборках со службой безопасности. Хадор предупредил его, что все помещения орбитального терминала находятся под наблюдением и охрана реагирует очень быстро.

Как ни странно, Каслию совсем не расстроило происхождение костюмчика. Она только подмигнула инженеру и улыбнулась.

Компания по торговле дроидами занимала приличных размеров здание. Подобных конторок тут было несколько, и инженер решил навестить самое крупное заведение. До него пришлось добираться местным транспортом, так как контора находилась в районе ремонтных доков. Большой ярко освещенный ангар размером с футбольное поле был почти полностью заставлен разными железными монстрами.

Хадор сразу направился к углу с боевыми моделями, а Каслия терпеливо дожидалась инженера, усевшись в кресло за столиком и пожевывая какую-то коричневую полоску, купленную в местном подобии кафе.

Алекс десяток минут побродил по рядам с роботами, разглядывая интересные конструкции. Большинство дроидов выглядели как разнообразные пауки и крабы, хотя изредка встречались конструкции в виде сегментных гусениц и человекообразные модели.

Эти экземпляры несли следы эксплуатации, у некоторых отсутствовали конечности. Почти у всех были помяты корпуса. В отдельной загородке хранились кучей запчасти.

— Что угодно уважаемому? — Хозяин этого «зоопарка» подплыл к инженеру на массивном кресле, парящем в воздухе с легким гудением. Продавец выглядел как борец сумо, отожравшийся на стероидах. Такого толстяка Алекс видел в первый раз, однако быстро вспомнил, зачем он сюда пришел.

— «Огель-2В», — коротко ответил землянин.

— Есть новый комплект. Пятьдесят две тысячи за обоих дроидов. Можно сэкономить и взять немного подержанный за сорок.

— Беру новый.

— Что-нибудь еще? — Жирдяй на секунду замер.

— Конструкционный модуль «Парн-СВ». Запчасти для него. — Алексу пришла в голову мысль поинтересоваться возможностью списания геройски погибшего железного бойца и его восстановления в личных целях.

— Есть только новые. Цена — сто шесть с половиной тысяч. Запчастей нет.

— Тогда пока все.

— Контейнер прибудет через восемь минут.

Он решил во время ожидания посмотреть на боевые модели и двинулся к Хадору, который в это время разглядывал приземистого краба с крупнокалиберным четырехствольным пулеметом на корпусе и массивным щитом в одном из коротких манипуляторов.

— Что это?

— «Бардер-3М». Страшная штука. У Таниз раньше был такой. Я уже отправил ей сообщение, она хотела его взять вместо наших слабаков. Это модель для боя в ограниченном пространстве.

Транспортная система доставила упаковку с универсальными роботами-погрузчиками. Комплекс «Огель-2В» представлял собой двух пауков с четырьмя длинными суставчатыми конечностями. Управляющего модуля не имелось, каждый дроид мог действовать независимо. По задумке конструкторов, уродцы должны были заряжаться от любого стандартного выхода энергоузла.

Удовлетворившись осмотром и попросив продавца запустить диагностику, землянин перевел жирдяю оговоренную сумму. Покупка угнездилась на гравиплатформе, и компания направилась на выход. После небольшого отдыха на «Дагоре» Алекс планировал посмотреть корабли.

Инженер оставил громоздкий ящик с «Огелем-2В» на третьей грузовой палубе, где, кроме него, никто не появлялся. Отправив сообщение Илье, он двинулся к своей каюте.

Алекс воткнул пластинку с базой в приемное гнездо коммутационного модуля.

— «„Наука“, 3-й ранг. Начата загрузка данных, расчетное время проведения — 94 стандартных часа 32 минуты».

— Ого, профессором быстро стать не получится. Ну ладно, время пока еще есть.

У землянина сначала мелькнула мысль использовать последнюю дозу разгона, однако после последних событий с Иадси прибегать к этому средству почему-то больше не хотелось. Вдруг еще оширцы просекут и законопатят его в трудовой лагерь к узкоглазым. В краткой справке было указано, что местные эмпаты все зарегистрированы и находятся на учете какой-то комиссии.

— Вот, это тебе! Пора становиться повелителем железных пауков. — Алекс протянул технику две пластинки с базами.

— Прямо сейчас займусь, — ответил Илья.

— Сначала — «Дроиды», потом — «Обслуживание средних кораблей».

— Угу, — пробурчал тот.

Алекс подумал, что выглядит техник паршиво, мешки под глазами и неестественная бледность совсем не идут ему на пользу. Видимо, Линара совсем заездила несчастного.

— Давай в медкапсулу. Тебе нужно нормально соображать. Пойдем смотреть «Хомяков», две головы лучше, чем одна.

Как ни странно, Торна на месте не оказалось. Отправив ему сообщение, землянин узнал, что тот сейчас где-то на станции. Заставив Илью принять дозу стимулятора, Алекс потащил вялого техника к шлюзу.

Подержанными малыми кораблями торговали почти на всех местных станциях, однако самый большой выбор имелся на двух платформах, которые специализировались только на этом виде товара.

Корвет направлялся к одному из множества открытых доков, предназначенных для посетителей. Алекс подключился к внешним камерам и разглядывал гигантское сооружение.

Неровный многоугольник медленно вращался, подставляя лучам местного светила блестящие листы обшивки. Огромное сооружение напомнило Алексу сухой слоеный торт, сильно выросший в размерах. Между жилыми и административными уровнями станции располагались открытые космосу стоянки для предлагаемых к продаже судов различных типов.

Оставив свой транспорт на стоянке и заплатив местным жлобам сто сорок кредитов, троица в скафах двинулась к конторке, что находилась в секторе гражданских и специализированных судов. Эта компания занималась только ремонтными и заправочными судами, предлагая к продаже около сорока «Хамнуков» разных модификаций. Разброс цен тоже был весьма значителен: от шестисот кусков до миллиона кредитов.

— Единый Ошир навсегда! У компании «Куга-Мазанис» — лучший выбор для вас! — поприветствовал Алекса тощий желтокожий продавец с большой татушкой крысы на щеке.

— Да-да. Воистину так! Стабильность и процветание! — инженер выдал один из прочитанных на экране лозунгов.

— Я — Куга. Чем могу помочь? — оживился крысомордый.

— «Хамнук» в инженерной модификации.

— Тогда вам очень повезло, только у нас… — начал шпарить узкоглазый заученными фразами.

— Ближе к делу! — грубо оборвал его землянин.

— У нас есть сорок шесть таких кораблей. Двадцать девять из них — инженерной модификации. Остальные — заправщики. — Продавец скинул подробный перечень-спецификацию.

Алекс немного удивился тому, что удаленно его получить не смог. Видимо, управляющий надеялся заманить клиента под любым предлогом и впарить ему хоть что-то.

— Так, дополнительный модуль-каюта за счет места в грузовом отсеке — это глупо. Модернизированные двигатели для атмосферных полетов нам не нужны. Дополнительные маневровые блоки тоже не критичны. Навесные крепления для внешних контейнеров, пожалуй, пока пусть будут. Что у нас остается — всего шесть корабликов. — Инженер шустро отсортировал список. Цена в этом перечне менялась от шестисот пятидесяти до девятисот тысяч. — Ну что, посмотрим на эти, — предложил Алекс.

Куга быстро вызвал платформу, и компания двинулась на просмотр выбранных аппаратов.

— Что это такое? — Алекс показал рукой на «Хамнук», раскрашенный полосами двух цветов — светло-зеленого и красного. Добило инженера трехметровое изображение крысы во весь борт в районе кабины пилотов.

— Сертифицированная окраска. Администрация только такие корабли допускает к работам на объектах, принадлежащих корпорации «Единый Ошир», — объяснил Куга.

— Хм. Дело в том, что я не собираюсь работать на этих объектах.

— Тогда исключаем три позиции. Остаются только эти. Шестьсот пятьдесят, семьсот и семьсот восемьдесят тысяч, — расстроился крысомордый. Видимо, его комиссионные уменьшались с каждой новой фразой неправильного клиента.

Следующие три корабля были покрашены в более привычные цвета. Серый, черный и пятнистый. Корпус последнего был помят в разных местах, и несколько штатных маневровых блоков отсутствовали. Зато присутствовали крепления для навесных контейнеров, которые использовали шахтеры.

— Ресурс двигателя — восемьдесят два процента. Корабль два года назад проходил профилактику и ремонт обшивки. Всего семьсот тысяч, — пояснил узкоглазый ползающим по корпусу землянам.

У серого «Хамнука» был установлен нештатный двигатель, менее мощный, но с дополнительным небольшим баком. Кроме того, грузовой отсек был разгорожен на небольшие отсеки: видимо, хозяин перевозил там какое-то мелкое барахло.

— Ресурс двигателя — восемьдесят четыре процента. Больше никаких данных по нему нет. Этот — шестьсот пятьдесят тысяч.

Черный имел легкую зенитную турель сверху кабины и поручни, разбросанные по всему корпусу. Видимо, предыдущий хозяин занимался не вполне законными делишками, так как в кабине Илья увидел несколько грубо заделанных пробоин на полу.

Также у этого экземпляра был демонтирован модуль с манипуляторами, поэтому ценность такого корабля для инженера была практически нулевой. Высокая цена, похоже, была обусловлена установленным вооружением.

Отметив только понравившийся пятнистый кораблик, Алекс просмотрел для самоуспокоения три попугайских судна с сертифицированной крысой на борту. Эти экземпляры не вызвали особого восторга, ресурс двигателей у них составлял меньше семидесяти процентов, а высокая цена была обусловлена окраской, которая стоила отдельно около ста сорока тысяч. Компания покинула расстроенного Кугу, направившись ко второй платформе, где тоже была подобная конторка.

Вторая платформа была построена по другой схеме — тут местные не заморачивались, притащив на высокую орбиту огромный вытянутый астероид. Собственно на нем и располагались двухкилометровые здания с ячейками и жилыми модулями. Видимо, внутренности огромного булыжника тоже скрывали в себе какие-то мастерские, так как из створок периодически выплывали крупные корабли.

Следуя указаниям из схемы, Хадор ювелирно провел корвет между двумя близко стоящими причалами и припарковал корабль в одной из свободных ячеек. Видимо, местный торговец имел свой подход к клиентам, потому что прибыл за потенциальными покупателями лично на небольшом шестиместном катере, похожем на яйцо.

Первым делом морщинистый смуглый мужчина ткнул в сторону каждого из группы небольшим приборчиком и обратился к Хадору:

— «Хиван». Федерация Нивэй. Ну и зачем вам наше барахло?

— Покупать буду я, — вмешался Алекс, — нужен «Хамнук» в инженерной модификации.

— Есть двенадцать таких.

— А чего так плохо-то, вон у Куги полсотни было! — не выдержал Илья.

— Ну вы же ничего у него не взяли, а пришли ко мне, — усмехнулся барыга. — Особые пожелания?

— Никаких излишеств. Стандартный инженерный вариант. Можно добавить крепления для навесных контейнеров, — высказал свои требования Алекс.

— Тогда три варианта. Есть возможность получить почти новый такой корабль с консервации. Ресурс двигателя — девяносто пять процентов. Двойной ремкомплект маневровых блоков. В придачу несколько запасных манипуляторов. Восемьсот восемьдесят тысяч. Крепления обойдутся еще в тридцатку.

— Интересно. Какие еще варианты?

— Два с ресурсом двигателя восемьдесят и шестьдесят два процента. Эти уже были в деле. Поэтому и стоят семьсот двадцать и шестьсот сорок тысяч.

— Мы посмотрим все! — ответил инженер.

— Хорошо; только если захотите взять первый вариант, придется подождать около шести часов, пока я свяжусь с поставщиком. Ошир — государство возможностей! — Торговец захихикал.

— Ладно, подумаю! Пока посмотрим два этих.

Два кораблика произвели благоприятное впечатление на землян. В отличие от предыдущего торговца, который не особо шарил в вопросе, этот честно показал все недостатки и преимущества каждого экземпляра.

Алекс решил остановиться на самом дешевом. Этот кораблик был черного цвета, с несколькими приваренными поручнями и странной формы креплениями на носовой части. Ресурс двигателя здесь не был особо важен, так как инженер уже просмотрел стоимость всех компонентов и был уверен, что в случае необходимости поменяет дохлый движок на другой. Цены на эти модули колебались от сотни тысяч до четырехсот тысяч. Алекс считал, что ему хватит самого дешевого, так как он не собирался использовать кораблик для дальних рейсов по системе и маневров в атмосфере.

Хотя возможность взять новое судно с консервации тоже была очень заманчивой, и землянин решил сделать выбор позже, окончательно подбив баланс. Пообещав связаться с торговцем, компания погрузилась в корвет, и он взял курс на корабль «Хивана».

Пока корвет занимал свое место на грузовой палубе «Дагора», инженер разглядывал снующие вокруг корабля-базы небольшие суда, которые принимали контейнеры, извлекаемые из ячеек трюма.

Видимо, продажа трофейного барахла шла полным ходом, так как Таниз, суетившаяся возле нескольких низкорослых оширцев с планшетами, радостно помахала Хадору рукой.

Алекс получил сообщение от Анара Гуни, который уведомлял, что через шесть часов будет свободен и поможет землянину с покупкой корабля. Лейтенант также обрадовал его известием, что реализация трофеев почти закончена. Ан Сарнов сейчас лично занимается продажей особо ценных вещей вроде артефактов.

Землянин вспомнил про свой контейнер с дроидами и перетащил его на гравиплатформе в каюту. У него возникла мысль, что подлая оширская публика может утащить все, что не прикручено к полу. Хотя наемники и следят за узкоглазыми, Алекс решил перестраховаться и временно поместить покупку в апартаменты. Так как он стал обрастать барахлом, то подумал о необходимости приобрести большой контейнер и держать свои громоздкие вещи там.

Проверив список трофеев, землянин порадовался, что тот сократился в три раза. Пока он разглядывал цифру оставшихся позиций, она резко изменилась, став меньше на двенадцать единиц. Он отметил, что оставшаяся плазменная пушка «Фибур-3Е» ушла за пять сотен тысяч. Два живых камня кто-то уже купил за шестьсот тридцать два куска. Алекс удовлетворенно закрыл перечень, подумав, что он получит даже больше, чем изначально планировал.

Поставив уведомление разбудить его через пять часов, землянин решил поспать. Его изрядно утомили местные, которые норовили впарить вместо нормального корабля какое-то раскрашенное фуфло.

— Все правильно? — спросил Анар Гуни.

— Да, все точно! — Алекс бегло просмотрел три документа и поставил свою метку на каждом.

Первый был утвержденным и заверенным главой «Хивана» списком всех реализованных трофеев на сумму чуть больше восьми миллионов кредитов. Инженер присвистнул, увидев деньги, полученные за два артефакта Древних. Цилиндрики — хранилища данных — ушли за миллион двести тысяч кредитов.

Второй пакет содержал длинный перечень предметов, которые получил каждый допущенный к дележке член корпорации. Молодой человек быстро пробежался по своему списку. Все правильно, ничего лишнего не подсунули.

Скаф ящера за сто шестьдесят две тысячи, установленные импланты на сто шестьдесят с мелочью. Искин восьмого класса за сто восемьдесят кусков, базы на сто тридцать семь тысяч. Мобильный разведкомплекс «Барус-3М» за двадцать две тысячи. Управляющий модуль «Нифрен-9» за семьдесят два куска. Оружие на сумму чуть больше тысячи.

Последний документ был соглашением о том, что разумный Алекс с планеты Грязь получил средства в размере шестисот девяноста тысяч кредитов, а также предметы из второго списка и теперь претензий ни к кому не имеет. Лейтенант уже учел ранее выданную сумму в размере ста пятидесяти тысяч, перечислив Алексу остальное.

Инженер удовлетворенно проверил баланс. Теперь там была довольно приличная сумма — семьсот тридцать две тысячи. С учетом денег Ильи теперь хватало на корабль и базы из дополнительного списка.

— Сейчас закончу с остальными желающими получить свои средства и займусь твоим кораблем. Выбрал уже? — спросил лидер наемников.

— Да, решил брать за шестьсот сорок, с небольшим ресурсом двигателя. Хотя тут есть возможность взять за восемьсот восемьдесят кусков аппарат с консервации.

— Дело твое, но я бы взял последний. Там должен быть ремкомплект и расходники на год эксплуатации.

— У нас немного не хватает денег. Нужно еще около сорока тысяч.

— Держи пятьдесят. Это справедливая плата за твою работу. Сейчас будет свободное время — займись заменой двигателя на поврежденном корвете и ремонтом покрытия. Все комплектующие я уже приобрел, — сообщил Анар Гуни.

— Договорились! — кивнул Алекс.

Землянин отправил сообщение торговцу с желанием приобрести «Хамнук» с консервации за восемьсот восемьдесят тысяч. Через десять минут пришел ответ, что в течение шести часов товар будет доставлен прямо к шлюзу «Дагора».

Илья получил в качестве доли от трофеев сто двадцать кусков и сразу же перевел почти все Алексу. Техник оставил себе только восемь тысяч, шесть из которых предстояло выплатить одному из наемников, который свозил Илью на станцию открыть счет. Инженер теперь имел на своем счете почти девятьсот тысяч кредитов и был готов к покупке корабля.

Он получил также корабельный искин восьмого класса с полным комплектом кодов доступа на отдельном внешнем хранилище. Пока подключить и использовать мощный компьютер Алекс не мог, так как для всех действий требовалась база «Кибернетика», поэтому ребристый цилиндр метровой длины с четырьмя зеркальными разъемами на торце занял место в шкафчике каюты.

Землянин активировал терминал, решив изучить информацию по пресловутой консервации космических кораблей, однако интерфейс значительно изменился. Решив познакомиться с новым искином, он включил интерактивный режим.

Голопроектор высветил худенькую девочку лет четырнадцати, на которой, кроме нескольких блесток, больше ничего не было. Видимо, стандарты красоты хакданцев заметно отличались от общепринятых.

— Вас приветствует корабельный искин двенадцатого класса. Керисса — мое единственное имя, — улыбнулась девочка и призывно повиляла бедрами.

— Так, это никуда не годится! Вы что там, в своем Хакдане, все такие? — возмутился землянин.

— Хозяин не рад видеть Кериссу? — надула губки малолетка, погладив себя по крошечной груди.

— Да, хозяин совсем не доволен!

— А, я понимаю, хозяин любит альтернативный путь, — рассмеялась голограмма, повиляв подтянутой попкой, — загружаю обновление интерфейса.

Керисса исчезла, и вместо нее появился мускулистый лысый мужик с татуировками по всему телу. Единственной его одеждой была крошечная тряпочка на бедрах.

— Теперь хозяин доволен? — тоненьким голосом спросил мужичок, поглаживая себя по плечам.

— Тьфу! Нет, это вообще никуда не годится! Сделай все, как было! Включай графический режим! — разозлился Алекс.

Выражая свое восхищение продвинутыми вкусами хакданцев на нелитературном русском языке, он разбирался в новом интерфейсе. Все иконки теперь приобрели древнеславянский стиль и украсились завитушками. Однако принцип остался тем же, и инженер запустил поиск по словам «консервация по-оширски» в банке данных.

Кроме десятка методов заготовки харшей и разных инопланетных овощей нашлись несколько документов, поясняющих хранение судов. Оказывается, местные умники придумали закрывать корабли сделанным из плотного материала коконом, который заполнялся неким инертным газом. Эта упаковка могла сохранять свойства содержимого столетиями. С этим пунктом стало все ясно; он порадовался за местных научных гениев, которые изобрели столь нужную штуку.

Вспомнив про скаф ящера, Алекс решил поискать необходимую информацию у оширцев. Соединившись с местной инфосетью, он зашел на портал, посвященный разным инопланетным гадам. Там нашлись ссылки на учреждения, которые занимались изучением нелюдей. Таких во всем Ошире оказалось всего шесть штук. Видимо, эта тема совсем не интересовала местных.

Ящерами занимался только один исследовательский комитет. По цивилизации Саркин-Чо было не очень много данных. Бесплатно можно было получить только десять инфопакетов. За эксклюзивную информацию жадные узкоглазые запросили немыслимую сумму — целых двести тысяч кредитов.

— Фигушки вам, а не мои бабки! Информация должна принадлежать народу! — пробормотал Алекс, загружая бесплатные данные. Оставалось надеяться, что исследователи федерации Нивэй не такие жлобы и поделятся результатами вскрытия крокодилов бесплатно.

Иконка входящего сообщения уведомляла о доставке заказанного товара. Он переключился на внешние камеры и увидел, как рядом с «Дагором» маневрирует оширский носитель, похожий на огромную серебристую сигару с закругленным носом и неровными рядами овальных створок на обшивке.

Яйцеобразный катер барыги отвез Алекса и Анара Гуни на ударный носитель «Ум-Карвадун». Покупатели около десяти минут бродили по запутанным переходам большого корабля. Все это время торговец расхваливал своего поставщика, местного офицера.

Похоже, что большое помещение с рядами створок стартовых ячеек на закругленном потолке было внутренним доком, так как в нем находились уже знакомые сигары тяжелых истребителей «Алдуш» и легких перехватчиков «Фальми». Машины занимали почти все свободное пространство, над ними нависали суставчатые руки-манипуляторы.

Сейчас здесь никого не было, кроме человека в зеленом мундире с одним погоном на плече. Как и следовало ожидать, на этом знаке отличия был изображен зверек, похожий на крысу. На виске у офицера тоже был изображен подобный символ. Видимо, он был из правящей касты, так как имел типично европейскую внешность. Лицо местного военного было опухшим, под глазами нависали мешки, сразу напомнившие Алексу про закрома родины.

— Единый Ошир на века! Негус-Ручинар к вашим услугам! — представился дважды крыса флота, дернув рукой.

— Стабильность и процветание! — ответил ему Алекс, приложив руку к виску.

— Товар уже приготовлен, сейчас вы сможете его осмотреть, — кивнул офицер.

Створки на палубе раскрылись, и перед Алексом предстал бугристый кокон, стоящий на платформе лифта. Офицер замер, и десяток роботов-пауков шустро вскрыли упаковку, утащив крупные обрывки в своих лапах.

Этот эсминец «Хамнук» был окрашен в серый цвет с крупными черными пятнами. На задней верхней части корпуса была смонтирована зенитная турель, правда, без орудия. Манипуляторов заметно не было, но Негус-Ручинар пояснил, что они сняты для компактного хранения.

Створки грузового отсека были открыты, там лежали шесть продолговатых ящиков с суставчатыми руками-манипуляторами разного назначения и десяток контейнеров с маркировкой расходных материалов. Он мельком проверил кабину: похоже, что в нее никто не заглядывал, так как кресла старого образца были затянуты прозрачной пленкой. В маленькой каютке тоже громоздились десяток каких-то небольших ящичков.

Офицер коснулся карточкой-ключом панели. Два плоских монитора продемонстрировали схемы корабля, окрасив все системы в зеленый цвет.

— Искин третьего класса устанавливался только на флотские модели, гражданские обходятся вторым, — пояснил торговец.

— Очень хорошо, беру, — ответил Алекс: состояние корабля было почти идеальным.

Землянин спросил про налог на продажу для не граждан Содружества, но в ответ офицер рассмеялся, сообщив ему, что этот вопрос уже улажен на самом высоком уровне. Негус-Ручинар скинул инженеру договор, по которому он продавал не подлежащий восстановлению эсминец «Хамнук» по цене металлолома. Алекс сверил на всякий случай уникальный идентификатор корабля с тем, что был в документе. Они совпадали, подвоха не было.

Сделав отметку в первом контракте, где офицер получал сорок шесть тысяч за металлолом, инженер тут же перевел оставшиеся средства торговцу, получив пластинку-ключ и инфопакет, как настроить корабль на нового владельца.

— Баки пусты, сейчас идет заправка, — сообщил оширский военный.

— А дальше?

— Займете места в кабине, и я выброшу вас наружу. Может быть, интересует что-то еще?

— А что есть? — оживился Анар Гуни.

— «Алдуши», «Фальми». Боекомплект, запчасти.

— Почем первые?

— Это зависит от количества. Сколько нужно? — вкрадчиво поинтересовался оширец.

— Десяток.

— Четыре сотни.

— Скидка будет? — ухмыльнулся лейтенант.

— Отдам двойной боекомплект ракет и тройной к роторам.

— Ресурс движка?

— От семидесяти до восьмидесяти процентов.

— Договорились! — обрадовался Гуни.

— Я уже отдал приказ, через сорок минут их поднимут.

Дроиды возились вокруг покупки, присоединяя шланги и очищая корпус от мелких кусков кокона, налипших на обшивку.

В помещении дока появился крупный мужчина в пятнистом мундире с висюльками. У этого персонажа были пухлые щеки и нос картошкой. Видимо, он тут являлся какой-то большой шишкой, поскольку офицер и торговец вытянулись в струнку.

— Почему так долго? — раздался громкий голос.

— Все в порядке, кэп. Я пристроил еще десять наших «Алдушей»! — отчеканил Негус-Ручинар.

— Хорошо; кто там у нас из пилотов — с самыми худшими показателями?

— Я подготовлю список, — подобострастно ответил офицер.

— Включи туда Самбангу, эта желтая обезьяна опять забыла поприветствовать своего капитана.

— Хорошо, все как в прошлый раз?

— Да, всех в морозильник. Составь рапорт. Геройски погибли в бою с арварским рейдером. Ну сам знаешь. Мы их потом черным и продадим, когда будем в их секторе, — уходя, скомандовал капитан.

Алекс занял место в кресле пилота, активировав карточкой ручное управление. Пока суставчатый манипулятор цеплял эсминец и запихивал его в открывшуюся старт-ячейку, он наблюдал за Анаром Гуни, который о чем-то еще торговался с оширским военным.

Корпус сотряс удар, и резкий толчок выбросил «Хомяка» в космос. Корабль качнулся и начал беспорядочно кувыркаться. Алекс взял управление на себя и, активировав маневровые сопла, неумело развернул судно, визуально обнаружив блестящий сигарообразный корпус оширского носителя, рядом с которым висела знакомая туша «Дагора». Он активировал ходовой двигатель на нескольких процентах мощности, направившись в сторону открытых створок грузового трюма корабля «Хивана».

«Хомяк» занял свое место на девятой грузовой палубе. Сначала Алекс хотел впихнуть его рядом с четырьмя ячейками-модулями «Калардов», однако места немного не хватило, и поэтому пришлось переместиться в следующий модуль-трюм.

Землянин быстро освоился с управлением, настроив корабль на себя, за несколько часов изучив инфопакет, полученный от офицера. Оширцы предусматривали одновременное использование кораблика несколькими пилотами, поэтому молодой человек решил дать Илье такой же полный доступ ко всем системам судна, исключая только функцию смены управляющих кодов.

Установленный искин оказался крайне примитивным и понимал только самые простые команды. Даже голопроектора в рубке не оказалось. Кроме того, замена компьютера конструкторами не предусматривалась, и он составлял единое целое с управляющими системами кораблика. Алекс переписал себе полный комплект инструкций и подробных схем из маленького банка данных искина. В небольшом контейнере рубки нашлась пластинка размером с монету, которую инженер приложил к виску. Устройство прилипло к коже и поменяло цвет, став почти незаметным. Эта штуковина являлась модулем дистанционного управления кораблем.

После синхронизации корабельного компьютера с нейросетью «Инженер-5М» высветил панельку из нескольких иконок. Теперь Алекс мог удаленно использовать бортовые камеры, открывать створки грузового отсека, включать маневровые двигатели и управлять кормовой турелью. Правда, эта функция действовала только на расстоянии около пятисот метров, но землянин надеялся, что до его апартаментов сигнал дойдет.

Пятнистый эсминец легко разместился в полупустом помещении грузовой палубы. Инженер развернул его носом к створкам люка, на всякий случай жестко зафиксировав корабль растяжками, найденными в одном из ящиков с расходниками. Алекс обратил внимание, что флотская модель сильно отличается от гражданской версии. Кроме множества гнезд и выступов, рассыпанных по нижней части корпуса, имела отличия и передняя часть.

Кабина пилотов выглядела уродливо и имела несколько несимметричные очертания из-за прозрачного пузыря для оператора манипуляторов. Видимо, вояки предусматривали в конструкции отказ умных систем и управление всеми модулями в ручном режиме. Кресла, похоже, рассчитывались на тощих оширцев, так как землянину в скафе было там очень тесно.

Каюта производила впечатление сарая двумя неубирающимися жесткими лавками и узкими полками стеллажей по стенам. Даже на потолке имелись какие-то крепления. Видимо, «китайцы» привыкли работать в стесненных условиях и ничего не имели против такой убогой обстановки.

Инженер решил ознакомиться с содержимым всех ящичков потом, проверив только навесные манипуляторы и заглянув в несколько контейнеров с расходниками. Оказывается, вояки комплектовали свое изделие тремя парами суставчатых рук: трехпалые зажимы, пара необычного вида резаков и две универсальные заправочные штанги с комплектом насадок-переходников. Так как одновременно допускалась установка только двух устройств, возможны различные комбинации.

Два ящика содержали двенадцать блоков маневровых двигателей. Так как эти модули были рассредоточены по обшивке, Алекс подумал, что при неудачных маневрах сопла должны часто выходить из строя, поэтому такое количество запасных вполне объяснимо. В большом прямоугольном контейнере кто-то россыпью навалил странного вида загогулины и крючья. Молодой человек не имел представления об их предназначении. Позже он собирался поискать информацию о комплектации в инфопакете, полученном из банка данных искина.

После пристального осмотра покупки Алекс сделал вывод, что судно находится в состоянии, близком к идеалу. Несмотря на необычные дополнения, внесенные военными, он согласился, что «Хомяк» оправдывает каждый кредит, потраченный на его приобретение.

Пока землянин возился со своей новой игрушкой, десятая грузовая палуба заполнялась сигарами «Алдушей». Судя по просмотренным записям последнего боя, Анар Гуни сделал неплохое приобретение. Забив весь нижний уровень тяжелыми оширскими истребителями и контейнерами с боекомплектом, наемники пригнали еще четыре малых корабля меньших размеров, собираясь поставить их в непосредственной близости от «Хомяка».

Алекс вежливо попросил разместить эти суда как можно дальше от эсминца, так как онеще не вполне освоился с управлением и за сохранность чужой собственности ответственность нести не желает. Хадор посмеялся и переставил все малые корабли к противоположной переборке, оставив достаточно места для маневров новичка-пилота.

Как пояснил пилот разведчика, лейтенант купил у оширского офицера десять «Алдушей». В последний момент Гуни сторговал еще четыре «Фальми». Вооружение этих легких перехватчиков третьего поколения состояло только из одного курсового скорострельного орудия. Недостаток огневой мощи шустрый кораблик компенсировал бешеной скоростью и отличной маневренностью.

Изучив всю доступную информацию по оширским судам, инженер понял, что развитие их кораблей остановилось на четвертом поколении. Это государство не хотело совершенствовать свой флот, заменяя качество количеством. Каждый ударный носитель с эмблемой крысы на борту мог выпустить около сотни истребителей и штурмовиков, управляемых узкоглазыми пилотами.

Кроме того, он с удивлением узнал, что на каждом корабле-базе есть специально оборудованное помещение для проведения официально одобренных культовых мероприятий. Алекс просмотрел запись такого представления. Толстый сектант, одетый в балахон с разноцветными завитушками и блестящими висюльками, завывал и усердно размахивал какими-то нелепыми цепочками. Оширцы верили, что после этих ритуалов их истребители получат сверхъестественные свойства, гарантирующие победу в бою.

— Мы задержимся в системе Джеппы еще на сутки. Потом будет еще одна короткая остановка на заправку. Дальше пойдем прямо до Барзы.

— А с чем связана такая задержка, мы вроде бы все продали…

— Лимас хочет взять попутный груз; ждет выгодного предложения. У нас же три пустых грузовых модуля. А я пока продам ненужные «Каларды». Вместо них планирую использовать «Фальми» как разведчиков, в ячейки они войдут.

— Ясно.

— Я выкупил из трофеев три двигателя «Ирмин-320». Их проверили: ресурс около семидесяти процентов, что очень неплохо. Если не пригодятся при модернизации носителя, продам их на Барзе.

— Хорошо. Когда сможешь достать комплект программ для искина?

— Отправил заказ. Думаю, за месяц будет готово. А ты уже просмотрел информацию? — спросил Анар Гуни.

— Частично. Похоже, эти носители устарели еще пятьдесят лет назад.

— Тут ты прав, это корабли второго поколения. У нас не хватает денег, чтобы взять современное судно.

— Но это же совсем барахло! — категорично высказался Алекс. — Я посмотрел их характеристики.

— А что тебя не устраивает?

— Самому приличному из них, оширскому «Фарнуху», в среднем требуется шесть часов, чтобы совершить прыжок. Если поставить двигатели получше, можно сократить это время до пяти.

— Второе поколение. Это нормально для таких кораблей, — пожал плечами лейтенант. — Мы не собираемся далеко отходить от фронтира, только в ближние рейды. Планируем сначала брать простые контракты по уничтожению мобильных заводов и шахтерских кораблей. У них обычно слабая охрана — малые пустотные платформы с защитными системами, десяток истребителей; ну, может быть, еще крейсер… С этими мы справимся! — уверенно заявил Гуни.

— Мне кажется, что шесть часов — это слишком много.

— Я думал о модернизации среднего транспорта, такого как «Дагор», но такое судно стоит гораздо больше, чем корабль-база второго поколения. Не учитывая работы по переделке.

— Можно же взять что-то поменьше. Не думаю, что носителю необходимы грузовые ячейки такого объема, — попытался переубедить его Алекс.

— Да, но даже на арварский средний транспорт типа «Сетина», который в полтора раза меньше, чем «Талус», наших денег хватит в обрез. А еще потребуются вложения в переделку. Покупка модуля-дока, вооружение, мощные реакторы… Нет, это не выход!

— Я считаю, что лезть в бой на носителе второго поколения — это самоубийство!

— Риск есть всегда. Хотя если у тебя будут конкретные предложения, я готов их рассмотреть, — закончил разговор лидер наемников.

Алекс рылся в инфосети Джеппы, пытаясь найти какие-нибудь упоминания о камне с желтыми пятнами, загадочных палках и синем порошке. У землянина было стойкое ощущение, что, продав все эти штуки, он сможет пополнить свой кошелек, в котором после недавних покупок гулял ветер.

Увы, пока поиск был безуспешен. Возникла мысль запустить корабельный искин в интерактивном режиме, а затем просто показать голограмме предметы. Однако после недолгих размышлений он решил отложить эту процедуру, зная, что все запросы и действия сохраняются в памяти компьютера. Скоро он сможет воспользоваться личным искином, который уж точно никому не скажет о темных делишках своего хозяина.

Инженер узнал, что с личным внутрисистемным кораблем он даже сейчас может немного заработать. Оказывается, местным постоянно требовалось перевозить разный груз с одного терминала на другой и осуществлять доставку на крупные корабли. Для этого они размещали объявления-контракты с предложением заплатить некоторую сумму за подобную услугу.

Пока в «Хомяк» влезало только два больших контейнера, и оплата за такие перевозки была совсем небольшой. Занимаясь таким муторным делом, инженер мог получить от пятидесяти до восьми сотен кредитов за рейс. Больше всего платили за доставку груза на пустотные платформы, расположенные на окраинах системы. Приблизительно посчитав стоимость топлива и оплату стоянки, он подумал, что такая работа космического таксиста оплачивается крайне скудно. Список этих контрактов постоянно менялся, и он сделал вывод, что кто-то этим все-таки занимается.

Так как при увеличении объемов груза оплата значительно возрастала, он решил первым делом прикупить крепления для перевозки дополнительных ящиков на внешней подвеске. На «Хомяка» можно было установить по одному такому устройству с каждой стороны и таскать дополнительно еще два больших ящика. Цены на такую полезную вещь тоже были вполне терпимыми и начинались с тридцати четырех тысяч за комплект из двух штук.

Инженер пожалел об упущенной возможности купить у торговца эту полезную модификацию за тридцадку. Можно было, конечно, попросить у кого-нибудь денег в долг, но тут у Алекса имелись некоторые принципы, идти против которых ради такой мелочи пока не хотелось.

После разговора с лейтенантом по поводу намечающейся работы инженер поискал данные по модификациям кораблей и ценам на них. Тут каждый проект обсуждался индивидуально, и конкретных цифр не было. Как понял землянин из всего прочитанного, корабли второго поколения никто не модифицировал, так как они считались жутким старьем, и их использовали только от безысходности.

Забив все свое встроенное хранилище нейросети инфопакетами со схемами различных кораблей-транспортов, он решил копать в этом направлении. Подумал о возможности использовать какие-нибудь конструкции негуманоидов и скопировал несколько имеющихся в свободном доступе пакетов по их кораблям.

Мысль о приобретении какого-нибудь сильно поврежденного остова и постепенного его восстановления тоже быстро улетучилась: предложений по продаже таких развалюх не встречалось. Похоже, хозяева ремонтировали их сами, а затем продавали по полной стоимости.

Илья получил доступ к эсминцу и с горящими глазами облазил «Хомяка», покрутив пустой турелью. К сожалению, он не мог использовать управляющий модуль манипуляторов, рассчитанный на инженерскую нейросеть, поэтому планировалось привлекать его только как пилота и оператора комплекса «Огель-2В». Техник воспылал жаждой деятельности и попросил себе какое-нибудь занятие. Алекс решил подключить его к работе, выдав два имеющихся внешних хранилища данных с записанными схемами инопланетных кораблей и попросив подумать над их возможным использованием.

С орудийной установкой кораблика тоже пока ничего нельзя было сделать. Молодой человек хотел временно поставить пушку «СВ-8», которая осталась от уничтоженного дроида, однако она не подходила по размерам. Башенка допускала использование только двух типов скорострельных орудий, и цены на эти пушки плавали в районе сорока тысяч.

Расстроенный нехваткой денег на нужные вещи, Алекс решил попробовать продать скаф ящера, повесив в местной инфосети заметку. Он поместил ее в разделе инопланетных редкостей и сувениров. В объявлении было краткое описание костюмчика, десяток изображений, а также несколько историй, рассказывающих о Первояйце, Трехпалом и Великом Ящере, которые, по мысли автора, должны были заинтересовать оширского любителя экзотики.

Цену он не указал, предложив потенциальному покупателю самому обдумать, сколько он готов выложить за такую интересную вещь. Пришлось заплатить за размещение объявления целых сто десять кредитов. Свои личные данные землянин светить не хотел, поэтому еще за двадцать кредитов он создал оширский аналог почтового ящика, который местные почему-то называли «запасным гнездом». Пока что предложений не было, и Алекс решил заняться другими делами.

Раскрыв полученное личное сообщение, инженер прочитал письмо от торговца, у которого был куплен «Хомяк». Он предлагал теперь обращаться только к нему, обещая серьезные скидки и самый широкий ассортимент.

— Вот жлоб! Мог бы презентовать навесные крепления такому крупному покупателю! — Он громко выразил свое отношение к проклятому капиталисту.

Полазив по инфосети Джеппы, он нашел конторку, которая занималась поставкой специализированного программного обеспечения для расчетов и моделирования модификаций, затрагивающих силовой набор корпуса. Менеджер предложил уплатить за наборчик совсем неприличную сумму. Самую простую конфигурацию программного обеспечения буржуй хотел впарить за восемьсот тысяч. Землянин вслух отругал менеджера за неуемную жадность, желая тому провести остаток жизни в трудовом лагере.

Алекс еще немного посмотрел данные по разным типам шахтерских кораблей, но тут ситуация была еще хуже — у них не было четкого разделения на поколения. Их выпускали всего три корпорации, монополизировавшие рынок Содружества. Видимо, они сговорились выпускать суда, совершенно непригодные для других задач. Слабые двигатели и архаичная конструкция затрудняли возможность модернизации.

Один корабль, большой транспорт-рудовоз «Жарбей», привлек внимание инженера своей необычной концепцией. Судно напоминало трехкилометровый катамаран. Два массивных несимметричных корпуса соединялись решетчатыми фермами и открытыми палубами, на которые крепились большие контейнеры и малые суда. Ходовые двигатели тут имелись в каждой из двух массивных кормовых надстроек. Изюминка конструкции заключалась в использовании навесных одноразовых двигателей-ускорителей. Он скопировал информацию по реализации этого интересного решения, собираясь позже обсудить возможность его использования.

Решив проверить свой временный почтовый ящик на предмет ценных предложений по покупке скафа крокодила, Алекс с радостью увидел в нем около пятидесяти писем.

Энтузиазм быстро улетучился, когда он принялся их внимательно читать. Больше половины были сообщениями разных местных клиник, которые в цветистых выражениях навязывали услуги по увеличению репродуктивных органов и глубокой модификации организма. Некоторые даже предлагали отрастить шерсть, чешую и хвост.

Еще парочка сообщений призывала вложить свои кредиты в некую корпорацию под глупым названием «Колодец Надежды», обещая в скором времени гарантированно удвоить, а то и утроить эти средства. Шесть писем предлагали поиграть в какие-то азартные игры на деньги. Еще несколько были от разных представителей местного культа, которые бесплатно хотели получить проклятое изделие нелюдей для проведения над ним ритуала очищения, после которого предмет поступал в собственность этой странной организации.

От покупателей были только два письма, и оба предлагали совсем смешную цену: сорок и пятьдесят восемь тысяч.

— Идите к Первояйцу! Хренушки вам, а не ценный трофей! — вслух пожелал наглецам Алекс, стирая сообщения и закрывая ящик.

Инженер проснулся от ощущения легкого головокружения. «Дагор» совершил прыжок. Каслия, еле слышно сопящая рядом, даже не шевельнулась. Алекс вспомнил слова доктора, который обещал, что через какое-то время организм землянина привыкнет, и тот не будет обращать внимания на эти неудобства.

Спать больше не хотелось, и Алекс решил проверить через терминал искина, чем сейчас занят техник. Илья обнаружился в столовой вместе с компанией наемников. Кроме того, на схеме корабля появились три необычных значка в одной из кают, ранее пустовавших. Он решил расспросить наемников о новых пассажирах.

— Сопровождают свой груз. Они забили разными ящиками все три наших свободных трюма, — сообщил Хадор, уплетая свою острую пищу.

— Видел я их, ну чисто наши братки! — улыбнулся Илья. — Один с ряшкой как у свиньи и два охранника-«китайца».

— Ан Сарнов думает, что они могут попытаться захватить корабль! — сообщил Слай с ухмылкой.

— Чего? И вы их пустили сюда? — опешил Алекс.

— Просто очень выгодный фрахт. Может быть ловушкой, — сказал Хадор.

— Оширцы иногда такое проворачивают, — рассмеялся Слай, — подлая нация — эти желтомордые. Ну нам же лучше, покрошим их. Может, чем-нибудь интересным поделятся.

— И что, ты так спокойно об этом говоришь?

— Просто мы готовы. Новые игрушки Таниз сделают из них фарш! — подмигнул Слай.

— Да, и у нас теперь два человека постоянно контролируют камеры наблюдения и перемещения этих трех типов, — добавил Хадор.

Слай рассказал, чем любят заниматься оширцы. Так как местный преступный мир прижали к ногтю, «китайцы» повадились грабить космических дальнобойщиков. Узкоглазые используют идею под названием «Троянский конь». Когда грузовик покинет пространство директората Ошир, из нескольких контейнеров вылезут желтомордые в скафах и попытаются захватить судно. Для этого в ящики ставят модули жизнеобеспечения, снятые с кораблей.

В одном контейнере помещаются около двух десятков маленьких оширцев, обычно подростков. Половина может отбросить коньки при отказе списанных систем, однако узкоглазых никто не считает, они плодятся очень быстро. Хадор поведал, что корпорацию «Единый Ошир» уже несколько раз ловили на организации подобных нападений. Они платили серьезные штрафы и продолжали заниматься своими грязными делишками. Из-за этого цены на фрахт из их систем сильно поднялись, и в контракте особо оговаривался приличный штраф при наступлении такого случая. Представитель заказчика в случае неудачного нападения обычно выплачивает компенсацию, делает круглые глаза и клянется, что ничего не знает. И вообще, контейнеры с диверсантами он видит первый раз в жизни.

Хадор сообщил, что устройства Таниз обнаружили несколько подозрительных контейнеров. Ящики были экранированы, и сканеры их просветить не могли. Наемник успокоил его, сообщив, что ораву желтомордых они легко разделают. Слай добавил, что он сильно огорчится, если нападения не произойдет, так как рассчитывает на приличные бонусы.

Алекс удивился такому коварству оширцев, позвав техника за отдельный столик, где земляне принялись обсуждать типы кораблей. Илье уже было выдано задание по указанным параметрам подобрать корпуса инопланетных судов, которые возможно было модернизировать и отметить какие-нибудь интересные технические решения. Теперь инженер слушал его соображения по этому поводу.

— Я отобрал четыре варианта, в которых что-то есть, — гордо заявил техник.

— Давай, выкладывай!

— Вариант номер один. Корабль-бутылка обезьянок Ашанти. Усиленный корпус, при демонтаже их древнего гипердрайва, занимающего половину внутреннего пространства, и замене слабых двигателей на наши аналоги — может что-то получиться.

— Это я уже смотрел — не подходит: они используют совсем древние материалы. Несмотря на толщину их брони, она пробивается нашим оружием как картон. Тем более там придется перекраивать все. Их круглые переходы рассчитаны на рост этих хвостатых мартышек, то есть метр с кепкой, — посмеялся Алекс.

— Второй номер, — совсем не расстроился собеседник, — готовый корпус цивилизации Алана-чего-там-такое.

— Аланнариани, — поправил его инженер.

— Вот-вот! Они могут вырастить любую конструкцию из материала, похожего на укрепленную металлом кость. Звучит дико, но тут написано, что это на уровне наших материалов; может, чуть похуже. Можно получить у них эту скорлупу и вставить в нее все, что нам надо. Некоторые шахтеры заказывают у них такие грузовики.

— Отметил, поищу потом информацию про это. Давай дальше!

— Живые корабли-деревья Йобур-Ромби. Прикинь, эти инопланетяне реально как наши эльфы! Маленькие, и даже с крылышками! Офигеть! — Глаза Ильи загорелись.

— Нет, я еще не сошел с ума, чтобы на бревне летать.

— У них есть интересная идея. Их корабли используют надувные баки для горючего. Когда они пустеют, просто сдуваются, и их место занимает груз. Правда, круто?

— Пометил. Согласен, это перспективно. Можно так хранить топливо для Прыжкового двигателя. Это гель, он не взрывоопасен. Типа нашей солярки. А вот с горючкой для истребителей такое не пройдет.

— Ага, вот и последний. Тохайцы. Они делают неплохие внутрисистемные корабли. Можно попробовать посмотреть у них что-нибудь подходящее. У меня все.

— Очень хорошо, лови следующий пакет. Тут по транспортам конфедерации Делус и антранцев. Остальные проработаю я.

— «„Кибернетика“, 3-й ранг. Начата загрузка данных, расчетное время проведения — 106 стандартных часов 12 минут», — табличка серьезно огорчила землянина. Похоже, эти базы идут очень туго. Он даже не хотел задумываться, сколько времени потребуется убить на четвертый ранг, который все равно придется изучать, рано или поздно.

Использовать оставшуюся дозу разгона очень не хотелось, и Алекс решил оставить ее на крайний случай. После некоторых подробностей общения с Иадси, иногда всплывающих в голове, у него возникло стойкое предубеждение к этому неоднозначному препарату.

Инженер сразу же после известия о готовящемся нападении постарался приготовиться. Питающий короб боекомплекта «Котяни» был полностью забит лентами к пушке, а сам железный краб переместился поближе к лифту. Кроме того, он попросил искин «Хомяка» подавать оповещение, когда одна из трех бортовых камер зафиксирует любое движение. Земляне теперь не расставались с оружием и постоянно носили на себе двойной боекомплект.

— Можешь не волноваться. Мы уже подготовились, твоя помощь не потребуется, — сообщила Таниз, увидев два дополнительных магазина с иглами на поясе инженера.

— Их же там целых четыре контейнера…

— Я их все расположила компактно. Вокруг установлены крошечные мины. Пять автоматических оборонительных турелей. И у меня теперь два «Бардера-3М». Когда они вылезут, им будет очень весело! — кровожадно оскалилась оружейница.

— Тоже приготовил дроида на всякий случай, — добавил Алекс.

— Он не понадобится, — встряхнула своими синими волосами женщина.

— Ну не знаю. Может, и так… — протянул землянин, вспомнив про испытания новых игрушек Таниз на третьей грузовой палубе, которые прошли вчера. Боевые дроиды довольно быстро двигались, ворочая своими четырехствольными пулеметами. Алексу понравилось, как роботы использовали щит, закрепленный в толстом манипуляторе. Передвигаясь между расставленными контейнерами, они иногда бегали по стенам и грамотно прикрывали друг друга, заслоняя щитами от возможного обстрела. В другом манипуляторе, тонкой суставчатой руке, находились камера и слабенький резак для вскрытия дверей.

Наемница рассказала про функцию использования этих боевых роботов в автоматическом и ручном режимах. Они могли патрулировать по своему маршруту, действовать в режиме неподвижной огневой точки, а также работать под непосредственным управлением оператора. Алексу порулить дроидом не дали, так как для этого требовалась изученная база «Боевые дроиды» как минимум третьего ранга.

Инженер даже не мог управлять простеньким погрузчиком из комплекта «Огель-2В». Оказывается, выученная база «Ремонтные механизмы» позволяла использовать только специализированных роботов. Для остальных требовались свои навыки. Алекс счел это нелогичным, так как продвинутые ремонтники были намного сложнее убогих дроидов-грузчиков.

Таниз также подобно рассказала, почему почти все роботы выглядели как крабы. Оказывается, такая система была наиболее живучей. Обычно военные роботы имели шесть и больше конечностей. При выходе из строя половины своих ног краб сохранял возможность вести бой и двигаться. То же самое относилось и к гражданским моделям, так как больше половины деталей было унифицировано, чтобы упростить производство и обслуживание.

«Дагор» вышел из прыжка в оширской системе Дардайн. Кроме трех планет, специализирующихся на поставках уже знакомых зверей — мясных мешков и водорослей, тут ничего заслуживающего внимания не было.

За четыре с половиной часа транспорт «Хивана» разогнался и активировал свой гипердвигатель. Следующим пунктом назначения в списке был мир Амими. Эта система принадлежала директорату Ошир и была пограничной.

Так как общеобразовательная база «Наука» была успешно изучена, инженер стал немного разбираться в принципах работы космической техники Содружества и некоторых инопланетных рас.

Алекс еще раз просмотрел инфопакет с документами и схемами кораблей инопланетян. Теперь стало понятно, почему обезьянки Ашанти строили такие большие суда. Они использовали в качестве силовой установки аналог земного ядерного реактора. Во всяком случае, указывалось, что он действует на принципе распада частиц. Мартышки запускали в своем примитивном агрегате самоподдерживающийся процесс, смешивая полученный в результате реакции газ с рабочим телом. Для этого треть корабля была забита баками с этим примитивным топливом.

Кроме того, реактор фонил, и мартышки-кочегары быстро дохли от лучевой болезни. В другой трети судна располагался крайне убогий гипердвигатель, идею которого Ашанти нагло сперли у людей. Только грамотно скопировать сложный агрегат хвостатые не смогли. Получилось у них громоздкое и корявое убожество, которое иногда работало. Технику людей и нейросети они использовать не могли, так как имели несколько другую физиологию. От компенсационных полей, повсюду применяемых людьми, обезьянки в муках протягивали ноги-лапы и тощий хвост.

Землянин понял, что они далеко отстали от технологий Содружества и ничего полезного у обезьянок почерпнуть не получится. Он также уважительно подумал о представителях этой примитивной расы, которая на своих убогих кораблях упорно лезет в космос.

Цивилизация Аланнариани использовала громоздкие системы плазменных двигателей. Свои суда эти негуманоиды, похожие на десятиметровых насекомых, не оснащали вооружением. Их корабли были оружием сами по себе из-за длинного выхлопа плазмы. По мощности факел превосходил все оружейные системы Содружества. К счастью для людей, эти инопланетные тараканы отличались спокойным характером, и их было очень мало. Они активно торговали с мирами конфедерации Делус и империей Антран. Алекс пометил для себя уточнить стоимость изготовления костяного корпуса на заказ.

Корабли-деревья Йобур-Ромби использовали некие мономолекулярные паруса, которые растягивались на сотни километров, из-за чего судно этих крошечных инопланетян, похожих на эльфов, напоминало огромный цветок. На таком четырехкилометровом летающем дереве их находилось около пятидесяти тысяч. Паруса постоянно облучались устройствами, похожими по своему действию на лазеры, и корабль неторопливо набирал ускорение. Для совершения прыжка такому дереву требовалось около двух месяцев. Кроме идеи надувных топливных баков, у лилипутов больше взять было нечего.

Содружество и все остальные негуманоиды использовали двигатели, в которых некое поле разгоняло до безумных скоростей поток частиц. Алекс решил по аналогии называть их ионами. Точно определить, что же это такое, он не мог, так как пропускал статьи из учебника атомной физики, концентрируясь на менее абстрактных вещах. Источником этих частиц выступало топливо в виде геля, используемое также при прыжках. В рабочей камере двигателя небольшие порции этой горючки превращались в нечто вроде плазмы. Затем резонансным нагревом и магнитными полями формировался поток, который выбрасывался через сопло. Таким образом достигалась тяга. Рабочая камера двигателя через какое-то время требовала замены, и эта операция была довольно затратной, как понял инженер из изученного ранее счета. Алекс сделал пометку уточнить технологию ремонта, так как тут пахло серьезными деньгами.

Когда судно «Хивана» вошло в систему Амими, земляне возились в своем эсминце. В стоящем рядом полуразобранном корвете копошились дроиды, которым Алекс отдал приказ освободить и вытащить поврежденный ходовой двигатель для замены. Этим делом роботы были заняты уже несколько часов.

Алекс решил использовать все ресурсы имеющегося мощного комплекса «Парн-14А» и подготовить «Хомяка» под свои задачи. Он с техником разобрался в ящиках и установил массивные дуги и крючья на корпус. Оказывается, военные предусмотрели почти все варианты использования кораблика, и эсминец мог цеплять шесть спасательных капсул одновременно на внешнюю подвеску.

Кроме того, штатные крепления предусматривали установку четырех навесных блоков малых ракет по две штуки с каждого борта у кабины, и Алекс решил позже обзавестись такими штуками. По задумке конструкторов, они предназначались для неуправляемых реактивных снарядов либо противоракет.

Также он выяснил, что находилось внутри маленьких ящичков в каюте. Корабль не имел собственного пищевого синтезатора, поэтому узкоглазые пилоты должны были питаться сухим рационом, похожим на земные бомж-пакеты. Надписи утверждали, что в них содержатся все необходимые для жизни компоненты, но землянам не захотелось даже пробовать похожую на пластилин темно-зеленую гадость.

В шкафчиках нашлись три автомата с загнутым магазином-рожком и боекомплект к ним из двенадцати магазинов, забитых маленькими пульками. По информации из банка данных, это было устаревшее легкое оружие «Корза-74». Эту модель оширцы выпускали на протяжении последних ста лет, серьезно испоганив первоначальный вариант. На корпусе автомата бросались в глаза зазубрины и шероховатости: видимо, узкоглазые сборщики подходили к своей работе спустя рукава.

Алекс решил избавиться от этого хлама вместе с несъедобными сухими рационами. Посмотрев на стоимость подобных вещей, он узнал, что за три «китайских» автомата и сорок девять упаковок пайка можно теоретически выручить около трех тысяч кредитов.

Илья нашел планшет-журнал, сертифицированный корпорацией «Единый Ошир», предназначенный для поднятия боевого духа у узкоглазых воинов. Инженер посмеялся над талантливо написанными статьями про врагов, которые мечтают захватить все миры директората. Кроме наивной пропаганды в боевом листке содержались изображения узкоглазых девушек без одежды с плюшевыми и надувными зверьками, похожими на крысу. В конце было обращение местного сектанта, который призывал оширцев в случае необходимости своей тощей грудью встать на защиту правящего клана и лично правителя Мупа Восьмого. Алекс искренне пожелал им удачи в этом нелегком деле.

Получив сообщение от искина «Парна-14А» о завершении работ по демонтажу покалеченного движка, он спрятал его в грузовом отсеке своего корабля, намереваясь попозже расковырять модуль и попробовать разобраться в конструкции с целью ремонта.

Двигатель имел вид толстого бочонка с полуметровым соплом, с противоположной стороны которого находились гнезда диагностики, топливные трубки, а также силовые и управляющие разъемы. Алекс натравил на неисправный агрегат паучка-дроида, который ткнул своими тонкими ножками в гнездо и выдал заключение, что модуль ремонту не подлежит. «Это мы еще посмотрим, Тхама тоже не верила, что я заставлю корабль прыгать, а ведь получилось!» — подумал Алекс, решив заняться дохлым модулем в свободное время после изучения базы «Двигательные установки».

Инженер долго провозился с установкой одного кресла в пилотской кабине «Хомяка», которое пришлось разобрать на части, для того чтобы пропихнуть в узкий дверной проем. Удобное рабочее место, на котором раньше восседал капитан Форш, выдал Алексу хозяйственный Герам, который забил подобными вещами целых два больших контейнера. В число трофеев они не входили, и наемник обещал позже выдать землянину еще одно кресло, которое находилось в другом контейнере, сейчас заставленном ящиками в самом дальнем углу.

Наконец «Дагор» исчез из системы Амими, а он проконтролировал процесс установки нового двигателя. Пока шесть дроидов пропихивали четырехметровый цилиндр в свое место, попутно подсоединяя кабели, остальная четверка копалась на корпусе, восстанавливая покрытие. Когда двигатель был успешно закреплен и подключен, все роботы занялись обшивкой. Искин ремонтного комплекса обещал закончить работы через четыре часа.

За пять дней, которые корабль провел в прыжке, Алекс успел загрузить «Кибернетику». Сейчас он думал, что поставить на изучение. Так как в грузовом отсеке сейчас валялся здоровый цилиндр, инженер определился с выбором.

— «„Двигательные установки“, 3-й ранг. Расчетное время проведения загрузки — 103 стандартных часа 52 минуты».

Вспомнив, как сравнительно быстро загружались базы по специальности инженера, землянин решил прояснить вопрос, поискав информацию в банке данных. Оказывается, теоретические предметы включали в себя огромный массив знаний по различной тематике, иногда только косвенно относящейся к указанному предмету. А практические навыки по специальности просто объясняли, как пользоваться агрегатами без понимания их принципа работы.

Алекс ничего не имел против такого подхода, вспомнив отдельных представителей землян. Они, не зная принципов работы двигателя внутреннего сгорания, с переменным успехом ездили на автомобилях. Молодой человек решил для себя, что будет по возможности увеличивать свой багаж теоретических знаний в разных областях.

Кроме того, разные специализации нейросетей тоже влияли на время изучения. Например, модели серии «Ученый» имели значительный бонус, который облегчал работу с большими массивами данных и ускорял загрузку теоретических баз. Еще эта линейка позволяла использовать дополнительные импланты. Владелец такой сети пятого поколения мог вживить себе двенадцать модификантов. Однако навыки, в основе которых лежала скорость реакции, загружались крайне медленно.

Серия «Пилот» являлась полной противоположностью линейке «Ученый». Этот симбионт был заточен на ускорение нервных импульсов и быстроту принятия решений. Имея маленькое внутреннее хранилище данных, сеть давала преимущество при загрузке практических баз. Теоретические же изучались со скрипом.

Нейросеть «Инженер-5М» по своим свойствам находилась где-то посередине между этими крайностями, склоняясь к научной серии. «Техник-3В» Ильи по характеристикам приближался к серии «Пилот».

Найдя в банке данных информацию по искинам, Алекс понял, что использовать их можно только с помощью специального терминала либо через корабельные системы. Возникла идея поставить его в эсминец. Рассматривая схемы «Хомяка», он нашел, где располагается искин третьего класса — конструкторы запрятали его под палубу пилотской кабины. И штатный компьютер был по размерам намного меньше, чем бочонок с Тхамой.

Просмотрев еще несколько документов, инженер оставил мысль подключить искин восьмого класса в гнездо, предназначенное для третьего. У них были совершенно разные разъемы и параметры энергопотребления.

Найдя спецификацию терминала, который был установлен в его каюте, Алекс узнал, что эта модель работала только как удаленный пульт. Возможности вставить туда свой искин не было.

Инженер громко поблагодарил жадных создателей специализированной аппаратуры, крохоборов — владельцев транспорта и корпорацию «Хиван», которая прилагает все силы, чтобы не дать несчастному инженеру с планеты Грязь заработать себе на хлебушек.

Замигавшая иконка сообщения от Анара Гуни уведомляла, что гадкие желтомордые решили вылезти из своих железных коробок и совершить коллективное самоубийство во славу «Единого Ошира», своего тотемного зверька-крысы, а также процветания и стабильности.

Алекс быстро натянул скаф и прикрепил к поясу иглострел с двумя запасными обоймами. Отправив сообщение Илье, он получил ответ, что тот уже двигается к основному шлюзу. По обе стороны каюты, где помещались представитель заказчика и двое его охранников, уже находились два наемника с легким оружием. Землянин заметил, что Герам и Джок встали так, чтобы не попадать в поле зрения камеры над дверью.

Громко цокая своими конечностями, по коридору быстро пробежали два «Бардера-3М». За ними неторопливо прошествовала Таниз, у которой на голове находился обруч-усилитель сигналов нейросети. Анар Гуни в своем сером скафе со стволом на плече и Слай, который тащил короткоствольный штурмовой пулемет, прошли в сторону лифта. За ними вприпрыжку пробежал Илья со своим пистолетиком в руках.

Алекс подумал, что как-то это совсем мало против восьми десятков бойцов, однако решил посмотреть, чем все это закончится, на всякий случай прихватив «Котяню» с большой пушкой.

— А где все остальные? — спросил Алекс оружейницу в легком скафе, когда компания из пяти человек и трех роботов собралась в просторном помещении перед дверью шлюза.

— Трое спят, двое — у дверей заказчика, на всякий случай. Остальные подтянутся, если надо будет, — пожала плечами Таниз.

— А что, заказчик тоже может вылезти?

— Да нет, он лишь подал сигнал, что корабль вышел из прыжка. Я только что засекла его.

— И где мы сейчас? — поинтересовался Алекс.

— Система Пять Камней. Независимая добывающая колония, — встрял лейтенант.

— Так что, к ним может на помощь еще кто-то прибыть?

— Тут есть военная база Содружества, так что прямое нападение нам не грозит.

— Ну что там? — нетерпеливо переступил с ноги на ногу Илья.

— Сидят еще, но сейчас будут выдвигаться, — усмехнулся Слай.

— Я брошу вам канал, можете сами посмотреть. — Таниз замерла.

Интерфейс нейросети высветил табличку с предложением прямого соединения и использования внешнего источника данных. Инженер ответил утвердительно и получил изображения с шести камер. Две были установлены на боевых дроидах. Остальные, видимо, отображали состояние систем наблюдения, установленных в грузовом трюме. Эта была самая дальняя от жилого модуля ячейка, состоящая из трех палуб.

Молодой человек выбрал одно из изображений, которое демонстрировало блок из восьми больших контейнеров, установленных в два ряда. Землянин знал, что ящики с потенциальными диверсантами находятся в нижнем ряду. Хитрая Таниз разместила сверху контейнеры заказчика, чтобы узкоглазые не выскочили сверху. Со всех остальных сторон на покрытие палубы были щедро рассыпаны крошечные маломощные мины-липучки. Две сторожевые пушки стояли с флангов. Еще три орудия, выстроенные клином, смотрели прямо на створки контейнеров.

Алексу раньше показывали компьютерную игру, где пользователь расставлял по обеим сторонам дорожки разные башенки, а по тропинке радостно скакали маленькие зеленые человечки, какие-то нелепые птички и зверьки. Теперь он имел возможность увидеть версию этого развлечения, в которую играли наемники Анара Гуни.

Контейнер выпустил небольшое облачко белесого газа, и одна из створок начала медленно открываться…

Внутри контейнера на грубых лавках, сваренных из обрезков металлолома, сидели оставшиеся «пионеры». Так называл своих подопечных командир боевой ячейки, сержант Сакезура.

В системе Джеппы группа подростков и молодых граждан провели целых два месяца на полигоне военной базы корпорации «Единый Ошир», и там отрабатывалось взаимодействие малых групп. Инструкторами были несколько наемников, целый месяц учивших «пионеров» целиться, стрелять и передвигаться. Второй месяц адепты разрешенного культа занимались идеологической накачкой. Новобранцы смотрели голопостановки и хором пели патриотические песни. Некоторым особо перспективным выдавали препараты, которые помогали поговорить со своими великими предками.

Сакезура считал, что пяти рожков, отведенных на практические стрельбы, было недостаточно, однако куратор боевой группы из сотни желтокожих оширцев, видимо, считал иначе. Шестнадцать детей-боевиков из его группы были вооружены штатным оружием пехотных подразделений оширской армии — автоматом «Корза-74». Сам сержант имел новейший штурмовой комплекс «Корза-109», с подствольным крупнокалиберным дробовиком и коробчатым магазином на три сотни безгильзовых патронов. Такое оружие не поступало на вооружение военных сил Ошира, а все продавалось в соседние государства, главным образом — в империю Арвар. Сакезуре пришлось покупать его на свои деньги, которые он три месяца копил, отказываясь от услуг, предлагаемых сертифицированными работницами и работниками гильдии Шалассы.

Минуту назад приемник получил сигнал о двадцатиминутной готовности, и сержант приказал оставшимся в строю «пионерам» готовиться к бою. Лихорадочно натянув свои устаревшие легкие скафы, нервничающие новобранцы сели на свои места.

К сожалению, сейчас под лавками лежали два «пионера», которых Сакезура пристрелил лично. Списанная система жизнеобеспечения, снятая с легкого крейсера, начала сдавать, и сержант приговорил двух новичков, показавших самые плохие результаты на стрельбище. Он уже собирался сократить свое подразделение еще на одну боевую единицу, но поступивший сигнал предоставил сделать это противнику.

— Смерть врагам Ошира! Стабильность и процветание! — три раза повторил молодой адепт по имени Ам-Тсой. Его легкий скаф был украшен блестками и увешан серебристыми амулетами-оберегами. Сержант лично раздал каждому бойцу фигурную таблетку в форме головы урша, которая должна была ненадолго повысить боевой дух воинов. Затем Сакезура оглядел каждого бойца, убедившись, что тот принял препарат, криво улыбнулся и похлопал некоторых по плечу. Он еще подумал, что в тесном пространстве контейнера неровные ряды «пионеров», упиравшихся друг в друга коленями своих поцарапанных скафов, выглядели как боеприпасы, ждущие своей секунды, чтобы выскочить из магазина и, миновав короткий ствол, попасть в мерзкую харю врага корпорации «Единый Ошир».

— Кажется, препарат начал действовать! — пробормотал Сакезура, глядя на желтые лица с горящими глазами и изображением священного урша на щеке.

— Бойцы! — зычным голосом проорал сержант. — Стабильность и процветание! «Единый Ошир» любит всех вас!

«Пионеры» тупо смотрели на своего командира, улыбаясь и хихикая.

— Каждому, кто выживет, я выдам двадцать тысяч кредитов! Потом его обслужит прекрасная Лин-Мэй!

— А у нас разве есть деньги? И что-то я сомневаюсь, что девчонка… — Ам-Тсой заткнулся, получив локтем сержанта в солнечное сплетение.

— Да! Лин-Мэй! Стабильность! Процветание! — нестройно завопил хор «пионеров».

Закаркала сирена, объявляющая минутную готовность к выходу, и бойцы начали защелкивать забрала скафов. Последними загерметизировали свои костюмы Сакезура и Ам-Тсой.

— Вперед! — заорал сержант и погасил освещение, по сигналу отстрелив пиропатронами одну из створок контейнера, отлетевшую куда-то вверх.

Бойцы затопали своими магнитными ботинками по днищу ящика, направляясь в сторону едва видимого проема. Командный персонал прижался к стенкам: они пойдут в бой последними.

— Что-то пошло не так! Это же обычный грузовоз! — бормотал Сакезура, глядя на беззвучно падающие фигурки, в которых тяжелые снаряды вырывали целые куски. Некоторые вскакивали и, пробежав несколько метров, скрывались в небольшом облачке дыма. Фигурки зависали в пространстве трюма, болтая обрубками ног, из которых вырывались кучи маленьких красных шариков и клочья пены.

— Вариант «Гнездо урша»! — закричал сержант, останавливая атаку, но его никто не услышал.

Пули высекали из оставшейся целой створки желтые и красные искры. Несколько трассирующих снарядов залетели внутрь контейнера, продырявив переносной санблок-утилизатор. Внутреннее пространство ящика заполнило расплывающееся облако из шариков, о происхождении которых сержант в тот момент не задумывался. Он тупо смотрел на своих бойцов, которых с каждой секундой становилось все меньше.

Несколько «пионеров» мощно оттолкнулись от покрытия трюма, попытавшись прыгнуть, но две очереди с разных сторон перечеркнули группу, медленно закувыркавшуюся в облаке какой-то сизой мути и пены из разодранных скафов.

Снаряды прошивали толстые стенки ящика насквозь. Ам-Тсой, стоящий у противоположной стены, упал, и из его бока полезли крупные клочья аварийного наполнителя. «Не жилец!» — отстраненно подумал Сакезура, падая на пол контейнера. Из семнадцати желтых огоньков, горящих на панели его командирского скафа, светились всего пять. Через секунду два из них погасли, и сержант понял, что это конец. Так он пролежал еще пять минут, надеясь, что у противника кончатся боеприпасы. Видимо, не он один был такой умный, поскольку выскочившие из соседнего ящика три фигурки добежали почти до переборки, которую видел со своего места сержант.

Троица «пионеров» задергалась под градом пуль, и через мгновение их разорванные скафы медленно закрутились на месте. Под ними быстро промелькнули какие-то тени. Последнее, что увидел Сакезура, — приземистые силуэты пауков и две яркие вспышки из блока стволов одного из дроидов.

Алекс смотрел на трансляцию резни. Три легких автоматических орудия «Зуора-2Д», производства директората Ошир, в клочья рвали диверсантов. Тощие фигурки в легких скафах окутывались облачками дыма, подрываясь на минах. Очереди двух средних пушек «Гашо-3А», которые стояли на флангах, выкашивали целые просеки в рядах нападающих. Разорванные зеленые и коричневые скафы усеивали покрытие четырнадцатой грузовой палубы.

Бойня закончилась быстро, и сейчас пушки замолкли.Таниз сообщила инженеру, что каждое орудие имеет магазин на две сотни выстрелов в своем постаменте. Две легкие турели замолчали, подняв стволы вверх, — у них закончился боекомплект.

Землянин смотрел на замершую картинку, и его замутило. Алекс не заметил, как створки раскрылись и в шлюз юркнула парочка боевых дроидов. К горлу подкатил неприятный комок, который инженер усилием воли вернул на место. В кадре появились два «Бардера-3М», каждый из которых делал несколько выстрелов в голову противников, лежащих и висящих в помещении трюма.

— Конец желтопузым! — заржал Слай и добавил: — Там у одного неплохая пушка — «Корза». Сотая серия. Чур, моя!

Таниз деактивировала уцелевшие мины, из которых боепригодными остались не более полусотни. Небольшие сероватые комочки сметали в контейнер двое зевающих наемников. Остальные занимались инвентаризацией трофеев.

С тощих оширских диверсантов собрали около семи десятков разного устаревшего оружия, главным образом убогих автоматов «Корза-74». Хотя имелись несколько продвинутых образцов, типа лазерных и плазменных пушек, которыми были вооружены командиры и местные культисты.

Слай не выпускал из рук подобранный штурмовой комплекс «Корза-109», который выглядел как массивный пулемет с двумя стволами разного калибра и квадратным магазином около рукоятки.

У одного из узкоглазых на поясе висела архаичная сабля с маленькой головкой крысы на рукоятке. Его легкий скаф был утыкан разными значками и орденами странной формы. «Сто тридцать лет городу Ук-Барбуша», «Любимому Циану от дедушки», «Пять лет в корпорации», — прочитал инженер надписи на медалях, подумав, что «китаец» с козлиной бородкой, видимо, был каким-то местным клоуном.

— А это что такое? — спросил Алекс, увидев застрявшую в одном из контейнеров угловатую двуногую машину с оператором, сидящим на спине уродца. Скаф узкоглазого был похож на решето: похоже, рикошеты от внутренностей ящика быстро лишили нелепого «китайского» дроида управления.

— Оширская боевая машина «Р-34». Жуткое старье. Их уже сто лет производят автоматические заводы корпорации, которые находятся на Гольятте. Это маленький спутник Джеппы, — пояснила Таниз с улыбкой. — Я слышала, их военные даже покупают дроидов потенциального противника на свои деньги, чтобы не использовать это барахло.

После того как инженер поближе ознакомился с конструкцией чудовища, он согласился с оружейницей. Между броневыми пластинами можно было просунуть руку, и вообще, этого уродца, видимо, собирали неправильные роботы. На корпусе везде торчали заусенцы, и одна железная нога явно была немного толще другой. Зато дроид был раскрашен в цвета корпорации и на брюхе имел крупное изображение тотемного зверя. «Сертифицированная окраска…» — сообразил землянин.

После того как наемники собрали все ценное, Алекс с помощью шести дроидов-ремонтников уволок захваченного угловатого уродца «Р-34» на грузовую палубу. Кроме оружия и десятка целых легких скафов, с оширцев взять было нечего. Поэтому инженер с техником отобрали себе шесть поврежденных костюмов командиров и культистов, собираясь повозиться с ними и скомпоновать несколько рабочих. Они запихнули их в три ящика из-под комплектующих, поставив в грузовой отсек «Хомяка».

— Брось это барахло! Восстанавливать не имеет смысла, — сказала Таниз, глядя на действия землян. Однако у Алекса были свои мысли на этот счет, и он, поблагодарив женщину за ценный совет, продолжил мародерствовать.

Наемники покидали все разорванные тела в контейнеры, и Алекс заварил створки.

— Через пару часов составим список, я разошлю его всем участникам военной программы, — сообщил Анар Гуни, направляясь к жилому модулю.

Представитель заказчика, высокий лысый жлоб европейской внешности, со своими охранниками-узкоглазыми бесстрастно просмотрели записи с камер слежения. Разборки с важным оширцем проходили в столовой.

— Это все происки конкурентов! — уверенно заявил Фежинд-Насер, менеджер корпорации, отвечающий за доставку груза.

— Как они попали в ваши контейнеры? — задал вопрос ан Сарнов.

— Это неважно. Наверняка это провокация, — отмазался тот. — Я заплачу компенсацию. Согласно пункту сорок один.

— Пункт сорок два. Нападение с использованием тяжелой техники! — поправил его Анар Гуни.

— Ладно, уже перевел сумму, — махнул рукой оширец, не показывая своего недовольства.

— Очень хорошо. Инцидент исчерпан, — закончил разговор глава «Хивана».

В то время как наемники проводили инвентаризацию ценностей, Алекс навестил рубку. Оказывается, главной достопримечательностью системы под странным названием Пять Камней были огромные булыжники. Он просмотрел краткую информацию из банка данных по этому названию.

Видимо, в этом мире очень давно случился какой-то катаклизм, уничтоживший все планеты. Теперь вместо них на орбитах были астероиды. Очень много астероидов. Люди тут обитали на пяти самых больших. Сейчас они находились вне плоскости эклиптики.

Огромные булыжники предоставляли жилище нескольким видам разумных, большинство из которых были людьми. Из справки следовало, что изначально тут копошилась исключительно цивилизация Ашанти, однако человечество потихоньку выжило хвостатых из этой перспективной системы. «Похоже, старик Дарвин был прав. Обезьяны не пройдут! Человек — это звучит гордо!» — подумал Алекс, немного пожалев несчастных мартышек.

Тактический терминал продемонстрировал около трех тысяч отметок, большинство из которых были кораблями шахтеров. Тхама пообещала, что «Дагор» около двух часов пробудет в зоне действия ретрансляторов. Он решил порыться в местной инфосети для поиска полезных данных.

Пять Камней были добывающей системой, и, кроме специфической информации для землероек, интересного тут было мало. Местные даже не продавали ничего, кроме добытых ресурсов и кораблей для шахтеров. Судя по большим транспортам, которые ходили косяками, тут хорошо шла торговля. Алекс отметил эту тему в длинном списке вопросов, с которыми желательно разобраться.

Как ни странно, но контракты на перевозку мелких грузов, типа парочки контейнеров, здесь оплачивались почти в два раза больше. Видимо, оширцы старались уподобиться своему тотемному зверю и серьезно зажимали оплату за работу. Он еще подумал, что навигация в астероидном поясе значительно сложнее, и этот фактор тоже как-то влиял на доход местных перевозчиков.

Инженер наткнулся на несколько заказов удаленного сканирования участков полей с булыжниками. Вообще идея просвечивать издалека систему на предмет полезных находок была очень интересной, и он решил хорошо расспросить Каслию и банк данных с целью восполнить свои пробелы в этом вопросе.

Пока Алекс рылся в информационном мусоре Пяти Камней, ему пришло сообщение и несколько списков по поводу добычи и результатов боя. Открыв короткий перечень трофеев, он увидел много устаревших автоматов «Корза-74». Также были несколько дорогих штурмовых комплексов «Корза-109» и «Урш-202», которые оценивались в три и четыре десятка тысяч. Пара единиц плазменного и лазерного оружия инженера не заинтересовала. Устаревший оширский дроид второго поколения «Р-34», оказывается, стоил всего сорок пять кусков. Заканчивали список десяток скафов и несколько емкостей с жидкой взрывчаткой.

Все барахло примерно оценивалось в триста тысяч. Алекс отругал узкоглазых, поставив им в вину, что не захватили на дело артефакты Древних, светящиеся камни и прочие ценные и полезные в хозяйстве вещи.

Изучив второй документ, он понял, почему Слай так радовался оширским диверсантам. Большая часть компенсации за неудачное нападение перечислялась участникам военной программы корпорации «Хиван». Сумма штрафа составляла около семисот тысяч.

Больше всего тут получала Таниз, серьезно потратившаяся на свои игрушки. Алекс подумал, что это справедливо. Без ее турелей и роботов наемникам пришлось бы кисло. Однако и землянам из суммы компенсации перепало на двоих около тридцати восьми тысяч. Еще чуть больше пятнадцати обещалось после реализации трофеев. Инженер поставил свою отметку о согласии с таким решением.

— Борща бы сейчас, со сметанкой. Пельмешек… — громко вздыхал Илья, пережевывая надоевшую харшатину.

— А я бы не отказался от отбивнушек и котлеток… — отозвался Алекс, придвигая к себе квадратный поднос с очередным инопланетным блюдом.

— Угу. Совсем дикари — а еще в космос летают! До нормальной еды так и не додумались! — Техник с подозрением принюхался к деликатесу в виде ребристого бублика из желе.

— Ничего, разбогатеем, купим нормальный синтезатор, тут есть такие штуки. Сейчас у нас другие приоритеты. Пока денег мало, а нужно много всего.

— Так что сейчас будем покупать — пушку в башенку?

— Нет, думаю, в первую очередь надо взять терминал для работы с искином. Он стоит около пятидесяти тысяч. Эти деньги у нас практически есть. Ждем продажи трофейного барахла.

— Может, лучше крепления взять и возить грузы, пока будут чинить «Дагор»? — предложил Илья.

— Нет. Пока мы работаем по контракту, никто нас не отпустит. Я буду участвовать в ремонте, там спрятано кое-что интересное. Не хочу, чтобы на это наложили свои руки посторонние люди. Ты тоже, скорее всего, займешься малыми кораблями. Там глава планирует рейд какой-то.

— Есть информация?

— Пока все непонятно, но переговоры с капитанами наемных кораблей уже были. Я боюсь, что Лимас собрался атаковать малую ремонтную станцию корпорации «Арин-Кох».

Некоторое время земляне молча ковырялись в тарелках, задумавшись о своих делах.

— «Арин-Кох». А кто это? — решился спросить техник.

— А… ты, наверное, не в курсе. Мы их крейсер раздолбали, а потом долго и нудно потрошили, — пояснил Алекс.

— И что тут такого?

— Да ничего, кроме того, что ожидаются потери, — ухмыльнулся инженер. — Я тут посмотрел про эти станции. Там может быть до пяти сотен человек и тяжелое оружие. Не считая оборонительных платформ и ангаров с истребителями.

— Так, может, как-нибудь без нас обойдутся? — неуверенно спросил Илья, отодвинув полупустой поднос.

— Нет. «Дагор» — единственный корабль корпорации с большой автономностью. Без дозаправки может сделать около двадцати прыжков. Он там точно будет.

— Так что нам теперь делать?

— Да то же, что и раньше, ничего не меняется. Мы же все обсудили. Максимально затягиваем ремонт. Скорее всего, наши контракты закончатся раньше, чем они его починят, — пожал плечами Алекс, надеясь на лучшее.

— А я вот еще что подумал: не поспешили мы, когда брали «Хомяка»?

— Нет, успокойся. За эти деньги ничего лучше не найти. Я перерыл кучу информации. У других государств есть аналоги, но они стоят гораздо больше и очень специфические. Например, хакданцы и антранцы используют для этих целей корветы, которые выпускают по шесть роботов-ремонтников. У федерации Нивэй есть похожий кораблик, эсминец «Икинора», но там тоже все на дроидов завязано, и он — четвертого поколения.

— Делус. Я что-то видел у них такое. Эсминец «Телгор».

— Забудь, это вообще хлам. Второе поколение, и выглядит как половинка огурца. Он скорее маленький транспорт, чем ремонтник. Всего одна клешня и большой трюм для шести контейнеров, — поморщился Алекс.

— Но меня смущает качество продукции, которую гонят желтомордые. Вот их дроид, я посмотрел: это тихий ужас.

— А, «Р-34», этот уродец! — рассмеялся инженер. — Насчет дроидов не знаю, но оширские малые корабли — удачные, этого у них не отнять. Все выпускает корпорация «Шакрегел», там желтых почти нет, только автоматические заводы.

За неделю «Дагор» совершил еще два прыжка, пройдя через систему Феджин, населенную слаборазвитыми ящерами и миновав независимый мир — аграрную колонию каких-то сектантов Дужанн. Все это время инженер копался в банке данных, поглощая разнообразную информацию по использованию кораблей и детально изучая схемы их устройства.

Алекс теперь совершенно точно знал, что покупать специализированный носитель второго поколения было бы полным идиотизмом, так как при встрече с превосходящим врагом слабое вооружение и хилые двигатели однозначно гарантировали экипажу незавидную участь. Даже замена движков на продвинутые не решала проблему, поэтому инженер возлагал определенные надежды на модернизацию транспортов и собирался убедить в этом лидера наемников.

Грузовики остальных государств совсем не вызывали симпатии своей чрезмерно высокой ценой и незначительно улучшенными характеристиками, которые были не принципиальны для использования в качестве корабля-базы.

Оширские цилиндры имели вместительные трюмы, но, для того чтобы установить кубический модуль-док, требовалось вмешиваться в силовой набор корпуса. Делус традиционно выпускал свои суда в виде половинки огурца, где двигатели сидели в глубине конструкции. Для их демонтажа и замены опять-таки пришлось бы попотеть. Антранские и нивэйские грузовики почти все несли контейнеры на внешней подвеске. Хакданские шестигранные призмы удовлетворяли условиям, однако стоили непомерно дорого.

Поэтому он рассматривал только практичные и дешевые арварские конструкции. Перебрав почти все типы грузовиков, Алекс решил остановиться на двух. Так как бюджет покупки был весьма ограничен, главными критериями для выбора стали наиболее вместительный корпус и удобство замены ходовых двигателей. На класс гипердрайва землянин смотрел в последнюю очередь, так как Анар Гуни сначала планировал только ближние рейды.

Транспорт проекта «Сетина» выглядел примерно как «Дагор», только на треть укороченный. Серьезно уменьшился грузовой отсек. Этот корабль третьего поколения нес всего три модуля-трюма, в отличие от проекта «Талус», где их было пять. Арварцы сильно сэкономили на двигателях, установив их треугольником в кормовой части. Носовая часть с жилым модулем была немного меньше и предназначалась для сорока шести человек. Инженер подумал, что этот практичный грузовик весьма грамотно спроектирован для гражданского корабля.

В спецификации указывалось среднее время разгона для прыжка — оно составляло около пяти часов. Алекс подумал о замене штатных движков «Хатх-180» на имеющиеся «Ирмин-320». Выдаваемый импульс последних был в полтора раза мощнее, однако масса и количество потребляемого топлива — тоже больше почти в два раза. Точные данные невозможно было получить без искина и специального пакета, предназначенного для расчета подобных модификаций. Однако по грубым прикидкам Алекс считал, что можно сократить время разгона до трех с половиной — четырех часов. Установка более продвинутого гипердрайва позволила бы сильно увеличить дальность прыжка.

Такой транспорт в грузовой модификации стоил почти тридцать миллионов. Анар Гуни говорил, что на него средств хватит в обрез, поэтому инженер решил тщательно обдумать этот вариант.

Следующий вариант — корабль второго поколения под названием «Ворисар». У этого грузовика была интересная конструкция в виде катамарана — два бруска, соединенных перемычкой, где размещались рубка и жилой модуль. Каждый корпус нес в себе три стандартные грузовые ячейки. Перед командным модулем находилась широкая открытая платформа, позволяющая крепить на нее контейнеры и малые суда. Позади рубки располагался блок из шести устаревших двигателей «Хатх-120».

На этот корабль устанавливался довольно приличный гипердрайв «Арад-9», который являлся переходной моделью между вторым и третьим поколением. За это массивное устаревшее судно просили двадцать два миллиона. Указывалось, что этот корабль любили шахтеры и использовали его для вывоза добытой руды и транспортировки своих внутрисистемных малышей-землероек. Как понял Алекс из схем, жилой отсек был рассчитан на двадцать человек, хотя имелись разные модификации. Корабль не был предназначен для дальних переходов и имел совсем небольшие топливные баки. В спецификации указывалось среднее время разгона — около шести с половиной часов. Однако инженер подумал, что установка современных двигателей типа «Ирмин-320», которые выдавали в два с половиной раза больше тяги, чем допотопные старые монстры «Хатх-120», могут сильно сократить время, требуемое для прыжка. Точнее мог посчитать только искин. С использованием одноразовых разгонных ускорителей и надувных топливных баков можно было выжать из этого корабля максимум пользы.

Хакданская система Йола кишела военными судами. «Дагор» выскочил в обычное пространство почти рядом с огромной пирамидой желтоватого цвета. Линара, которая несла вахту в рубке, показала на пирамиду, являвшуюся сверхбольшим кораблем-базой типа «Арашхин». Искин тут же получил указания от транспортного контроля, и корабль «Хивана» начал маневры, обходя мобильную базу по широкой дуге.

Алекс залез в справочник и посмотрел на характеристики этого монстра. Он быстро перевел размеры в земные единицы и присвистнул от грандиозности конструкции. Основание пирамидки имело вид квадрата со стороной в шесть километров.

Со всех сторон топорщились выступы-причалы, на которых размещались уже знакомые тяжелые крейсера типа «Саржин». Инженер насчитал двадцать таких клиновидных кораблей, а потом бросил это занятие. Кроме приблизительных характеристик сверхтяжелых плазменных пушек и четырех десятков больших пульсаров, других данных не приводилось, так как корабль постоянно перестраивался. Указывалось, что мобильная база располагала восемью сотнями малых кораблей.

Алекс, покачав головой, признал: хакданцы, похоже, серьезные ребята. Изучив базу «Содружество», он знал, что федерация Нивэй имеет флот немногим меньше, и ее мобильные базы тоже внушают уважение, однако гигантская пирамида выглядела ну очень круто. Просмотрев соответствующий раздел в банке данных, посвященный республике Хакдан, землянин узнал, что хакданцы отличались крайне мерзким характером, ксенофобией, а также религиозным экстремизмом. И еще они питались невкусной кашей. Последнее, на его взгляд, было совсем нехорошим делом.

У местных было множество различных сект: в некоторых из них царили порядки по типу фашистских, а в других даже практиковали жертвоприношения из представителей нечеловеческих рас. Комитет Чистоты контролировал перемещения всех инопланетян, которые на время нахождения в пространстве республики Хакдан были обязаны носить на шее ошейник, набитый взрывчаткой. Тем негуманоидам, у которых шеи не имелось, посещение хакданских миров запрещалось. Естественно, желающих побывать в столь гостеприимном месте среди нелюдей находилось немного.

Совет Девяти управлял республикой. Кроме того, что каждый из этой шайки представлял свой мир, больше никакой информации по этому поводу не было. Лично их никто не видел, и в голопередачах они не светились. Указывалось, что в пяти из девяти миров Хакдана население почти поголовно входит в Орден Воссоединения. Они развлекаются тем, что регулярно направляют маленькие эскадры в миры негуманоидов и режут их с переменным успехом.

Алекс решил порыться в хакданских банках данных и зашел в местную инфосеть. Необычный интерфейс высветил изображение сурового лысого дядьки в балахоне с поднятым вверх кулаком и оттопыренным мизинцем. Поясняющий текст предлагал выбрать культ, к которому принадлежит посетитель.

Инженер листал список, состоящий из всяких странных названий. Раэлианцы, Чирчоби-Муло, Церковь Завета, Ведущая ячейка Семени Илгуса, Всеобщее объединение Чистых, Малый круг Сострадающих, Храм Гулгры и еще около сорока таких же дурацких названий. Найдя один из ответов в списке, гласивший, что пользователь пока не определился или исповедует сразу несколько культов, Алекс выбрал его и очутился в уже привычном трехмерном окружении из всевозможных разделов и сносок.

Зная, что у него есть только полтора часа, за которые надо обнаружить необходимую информацию, первым делом он решил найти данные по цивилизации Саркин-Чо, чтобы разобраться со скафом. Он зашел в раздел, который относился к исследовательским учреждениям. Ящерами занимались только три из них. Первое работало над получением из дохлых крокодилов разных полезных препаратов. Второе изучало эффективность различных ритуальных казней и пыток, которые применимы к ящерам. Третье мучило ящеров различных видов на предмет устойчивости к биологическому оружию.

Тут же давались объявления о покупке подопытных. Из короткого списка Алекс с удивлением узнал, что за живого представителя расы Саркин-Чо давали целых восемьдесят тысяч кредитов. Выразив свое сожаление по поводу поспешной разборки с любителем Первояйца, инженер закрыл раздел.

Торговые площадки в системе Йолы предлагали в основном хакданские корабли. Перемещаясь по разделам, инженер натыкался на однообразные лозунги типа «Хакданское — значит лучшее!», которые призывали покупать только местную продукцию. Алекс согласился с этим утверждением, добавив также от себя: «Хакданское — самое дорогое!»

Что особо удивило его — некоторые высокотехнологичные товары продавались только членам определенных культов. Например, желающий купить мощные движки «Ирмин-790», предназначенные для больших кораблей, должен был состоять в Ордене Воссоединения или на крайний случай в Ведущей ячейке Семени Илгуса.

У Алекса возникла мысль подзаработать. Стать членом какой-нибудь секты и закупать местный высокотехнологичный товар, а затем переправлять, например, в слаборазвитый Ошир. По идее, там эти продвинутые штуки должны разбирать как горячие пирожки. Он посетил раздел, посвященный пресловутому Илгусу, и ознакомился с концепцией этой секты. Для этих перцев было установлено множество всяких ограничений. Кроме сношений исключительно с особями своего пола эти фанатики жрали только один вид каши и коллекционировали головы инопланетян. Вспомнив, как Умас Горт с азартом отпиливал голову дохлому ящеру и с радостью тащил ее в свою каюту, Алекс решил как-нибудь поинтересоваться, не является ли тот членом этой дурацкой секты.

В Орден Воссоединения вступать тоже как-то не хотелось, так как резать инопланетян, которые пока еще ничего плохого землянину не сделали, желания не было. И вообще, негуманоиды тут встречаются разные: кроме слаборазвитых обезьянок Ашанти есть непредсказуемые Иадси и еще несколько видов высокоразвитых нелюдей. Как бы они сами не наваляли агрессору.

Инженер скопировал несколько предложений от организаций, занимающихся поставками подержанных кораблей и модулей. Остальное время он провел, роясь в контрактах и объявлениях хакданцев.

Тут имелись подряды по его специальности инженера. Заявки были большей частью на ремонт и обслуживание малых пустотных платформ. От работника требовались только специализированная нейросеть и малый корабль с ремонтными дроидами на борту. За посещение сети из семи десятков датчиков, расположенных на окраинах системы, предлагали чуть меньше восьмидесяти тысяч. Корпорации «Дочери Илгуса» требовался инженер с малым кораблем на недельный срок, за это девчонки готовы были выложить шестьдесят тысяч. Тут кроме наличия специализированной сети в требованиях указывались несколько баз, которых у землянина не было. Например «Модификации брони» и «Системы противодействия».

На местную верфь требовались сотрудники с инженерной сетью не ниже четвертого поколения, им обещалась месячная выплата в размере сорока двух тысяч кредитов. Он нехорошо подумал про жадного ан Сарнова, который в месяц выделял всего четырнадцать кусков. Хотя, вероятно, хакданцы тут платили за вредность, так как специалист должен был питаться мерзкой кашей и выслушивать бесконечные проповеди местных сектантов.

Молодой человек скопировал все эти предложения, чтобы позже изучить более обстоятельно. После этого он решил посмотреть, как республика Хакдан заманивает к себе новых граждан.

Условия хакданской программы поддержки иммигрантов были очень просты. Разумные с низкими параметрами интеллекта и нейроактивности хакданцам были не нужны. Пороговое значение первого параметра находилось на уровне ста двадцати пунктов. Для тупых, но резких дикарей имелась отдельная лазейка — им предлагалось заключить контракт, по которому они были обязаны отслужить в местных военных силах в качестве пушечного мяса. Затем дикари получали гражданство. Для представителей некоторых культов требования были снижены.

Кроме того, республика могла предоставить кредит новому гражданину. Сумма рассчитывалась исходя из пользы, которую иммигрант мог принести государству. Скопировав интерактивную анкету, Алекс вбил туда свои параметры без учета имплантов. Получилось девяносто две тысячи. Землянин решил провести эксперимент, отметив в списке культов Чирчоби-Муло, сумма выросла на двадцать тысяч. Заполнив анкету параметрами техника, он узнал, что Илье могли выдать только шестьдесят пять тысяч.

Немного напрягало, что лицам, получившим такой кредит, было запрещено покидать пределы республики Хакдан. В случае нарушения у отступника снижался индекс социальной полезности, и на него налагался штраф. Инженер скопировал весь пакет, решив сравнить эти условия с теми, что предлагала федерация Нивэй.

«Дагор» вышел из зоны действия ретрансляторов Йолы и совершил прыжок. Следующая по маршруту система называлась Руршат и являлась независимым миром торговцев и наемников. Алекс знал, что там планируется сделать короткую остановку на дозаправку и реализацию трофеев.

«Хомяк» маневрировал среди больших кусков чего-то блестящего, похожего на обсидиан. В грузовом отсеке эсминец тащил большой контейнер. В ящике было все барахло оширцев-диверсантов и допотопный дроид «Р-34».

Все подходы к Руршату были завалены этими странными осколками. Местные даже использовали их как внутрисистемные корабли, выдалбливая изнутри и устанавливая двигатели. Как объяснил Анар Гуни, который сейчас сидел на месте второго пилота, из этих кусков добывались некоторые компоненты, используемые в производстве композитной брони.

Орбитальные терминалы были построены на больших блестящих кристаллах. Пока «Дагор» заправлялся на одной из платформ, находившейся на окраине системы, инженер вызвался доставить лейтенанта и несколько наемников на торговую станцию для сдачи трофеев перекупщикам. Таниз сообщила, что полученная сумма будет несколько меньше, чем планировалось, однако Гуни посоветовал продать добычу здесь, нежели в федерации, где на такой товар спрос будет еще меньше.

Алекс собирался также приобрести терминал для своего искина в комплекте с приборчиком-анализатором. Ручной сканер, который использовал оширец-скупщик, являлся внешним модулем, который нужно было подключить к искину. Он планировал разобраться с непонятными вещами с помощью этого устройства.

За стоянку руршатцы-крохоборы содрали целых две сотни кредитов. Землянин утешил себя тем, что Таниз перевела ему восемь сотен за доставку ящика и четырнадцать кусков как долю от продажи трофеев. После того как техник передал ему полученные за последнее побоище средства, на счету Алекса числились почти шестьдесят шесть тысяч.

Подходящий терминал стоил около пятидесяти тысяч, а сканер-анализатор потянул еще на шесть с половиной. Немного подумав, он решил взять более продвинутую модель, которая позволяла соединяться с ней посредством нейросети в радиусе около шестисот метров. Она стоила на шесть тысяч больше, однако инженер подумал, что теперь Илья сможет подключаться к банку данных, и возможности команды по поиску и обработке информации увеличатся. Да и вообще, залезть в банк данных из любого места корабля было бы очень удобно. Отметив, что эта модель имеет все стандартные для Содружества разъемы, он выбрал короткий энерговод-переходник за четыре сотни для подключения к распределительному узлу эсминца.

— Постарайся управиться побыстрей, — обратился к Алексу лейтенант, — с тобой будет Хадор. Кроме торгового сектора, никуда больше ходить не советую.

— Почему? — поинтересовался землянин.

— Это же независимый мир. Безопасность в торговом секторе обычно обеспечивает администрация станции. В остальных местах — другие порядки. Если попадешь в сектор негуманоидов или на биржу — думаю, больше мы тебя не увидим, — усмехнулся Гуни.

— Ясно, туда и обратно. — Алекс посмотрел на Хадора, который проверял свое оружие.

Похоже, наемники собирались воевать, судя по тому количеству оружия, которое на них было навешано. Хадор тащил за спиной один из трофейных штурмовых комплексов «Урш-202», а на поясе — десяток пластинок-гранат и короткоствольный пистолет с длинным магазином в ребристой рукоятке. Гуни пояснил, что на этой станции боевые дроиды были под запретом, а то Таниз притащила бы двух своих крабов.

Жизнь внутри орбитального терминала не замирала ни на секунду, а вагончики-сигары носились по туннелям с блестящими синими стенами. Капсулу легонько потряхивало, как автобус на гравийной дороге. Через шесть минут, которые Алекс потратил на изучение схемы станции Руршат-3, тряска прекратилась. На висящем в воздухе голоэкране замелькали какие-то надписи. Транспортная система сообщала, что капсула прибыла в торговый район.

Местная рыночная площадь выглядела как огромная пещера с высоким потолком. Высоко над головой со свистом проносились вагончики-капсулы, а инженер подумал, что будет весьма хреново, если в местной системе управления ими случится сбой и такая штука рухнет ему на голову.

Таниз с лейтенантом отправились в сопровождении гравиплатформы к перекупщику. Инженер с Хадором двинулись к магазинчикам, которые торговали местными компьютерами и их частями. В переходах между квадратными строениями изредка он замечал фигуры аборигенов, которые передвигались исключительно перебежками.

— Чего это они? — обернулся Алекс к наемнику.

— Без понятия, — протянул тот, снимая с плеча свой двухствольный «Урш-202».

— Мы уже пришли, сейчас узнаем.

Искомое заведение с замысловатым иероглифом нашлось в длинном ряду таких же типовых коробок-модулей. Магазинчик напоминал осажденную крепость — дверь была усеяна массивными пластинами-лепестками, а по углам на изогнутых пилонах торчали турели. Сейчас одна из них сопровождала своим кургузым стволом пару сотрудников «Хивана».

Дверь затряслась, раскрываясь на сегменты и втягиваясь в стены. Видимо, местные торговцы были параноиками — толщина этих пластин лишь немногим уступала тем, что инженер снимал с хакданского крейсера.

Внутри помещение было обшито материалом, похожим на губку. Мерцающее силовое поле отгораживало половину торгового зала.

— Купить или продать? — раздался голос со стороны приземистого робота-краба, стоящего в углу.

— Сначала продать, потом купить. — Алекс отстегнул с пояса коробочку накопителя «Чирос-12».

Краб боком подобрался к инженеру и выдвинул из себя небольшой лоток, в который землянин положил модуль. Дроид скрылся за дверцей комнаты и через несколько минут выскочил обратно, выдав свой вердикт:

— Полторы тысячи.

— Договорились, — кивнул молодой человек механическому уродцу.

— Что еще?

— Терминал «Нешо-12М», сканер-анализатор «Самкри-2» и кабель-шина к терминалу типа «Ур-8».

— С учетом твоего модуля — с тебя шестьдесят с половиной.

— Хорошо. — Он порадовался, что торговец даже немного скинул от первоначальной цены. Теперь на счету землянина остались жалкие пять с половиной тысяч.

Алекс перевел деньги выскочившему из неприметной дверцы подростку и через несколько минут получил свои покупки в небольшом черном ящике. Активировав управляющую панель, инженер провел диагностику, сделав вывод, что все в порядке. Уплатив еще сто двадцать кредитов за доставку контейнера до корабля, он решил поинтересоваться странным поведением местных.

— У вас тут что, война?

— Внешники. Цвет контейнера означает, что вы — покупатели. В любом случае вас не тронут, — раздался смешок дроида.

Когда парочка с контейнером, который плыл на жужжащей платформе, двинулась в сторону терминала, за спиной разгоралась перестрелка. Кто-то вопил, что-то взрывалось, кашляли плазменные пушки. Инженер, не оборачиваясь, шел вперед, положив руку на свой иглострел.

Компания тощих подростков в пятнистой обтягивающей одежде расступилась, провожая черный ящик алчными взглядами. Ему резко захотелось убраться от этих шакалов подальше, что он и сделал, воспользовавшись транспортной капсулой. Дождавшись лейтенанта и Таниз, Алекс вывел маленький кораблик из дока орбитального терминала.

«Хомяк» юркнул в створку грузового отсека и, плавно развернувшись носом к закрывающемуся проему, занял свое место. Алекс уже освоился с управлением — сейчас маневры в ограниченном пространстве не вызывали трудностей. Искин сам аккуратно маневрировал, подрабатывая блоками газовых сопел, так что грохнуть пятидесятиметровую сигару кораблика о переборку не вышло бы при всем желании.

Транспорт «Хивана» уже закончил заправку и сейчас осторожно отходил от платформы. Наемники потянулись к выходу, а инженер намертво закрепил свою собственность четырьмя тросами-растяжками. Отдав приказ двум дроидам тащить контейнер с покупками, Алекс двинулся в сторону шлюза.

— И за это мы отдали шестьдесят кусков? — Илья удивленно вытаращился на агрегат.

— Все нормально. Это самый дешевый. Его делали в мире Ротанта. Там любят воду, трилобитов и разных морских гадов, — пояснил Алекс непривычный вид аппарата размером с земной холодильник.

Терминал «Нешо-12М» выглядел действительно необычно. Слегка закругленная вытянутая половинка яйца, с несколькими несимметричными бугорками в верхней части. В спецификации, найденной в инфосети, указывалось, что там скрываются модули, расширяющие зону действия сигналов. Эта модификация имела также продвинутые коммуникационные порты, которых не было в базовой версии. Создатели проявили себя большими эстетами, изготовив свое изделие в полупрозрачном корпусе, внутри которого слабо угадывались очертания водорослей и медленно плавающие силуэты рыб.

— Действительно, выглядит, мягко говоря, совсем странно, — хмыкнул техник.

— Скажи спасибо, что не встроили туда аквариум с лягушками — кормить их пришлось бы тебе! — усмехнулся Алекс, активируя панель управления.

Овальная пластина на боковине яйца плавно сдвинулась в сторону, открывая нишу для цилиндра искина. Углубление было в полтора раза больше, и инженер сделал вывод, что устройство рассчитано на разные модели продвинутых компьютеров. Аккуратно установив в гнездо свой искин, который тут же обхватили несколько захватов-щупалец, Алекс закрыл пластину, и она сдвинулась с противным хлюпаньем. За дверцей что-то забулькало, и он подумал, что это, видимо, штатная система охлаждения.

— Требуется подключение внешнего источника, — захныкала Тхама, когда инженер активировал терминал. Изображение еле просматривалось.

— Сейчас все будет, успокойся! Твой хозяин все помнит. Просто проверка, — проворчал Алекс. Подсоединить кабель он действительно забыл, привыкнув к тому, что вся местная техника имеет автономное питание.

Отключив устройство, установленное в каюте, он понял, что выход энергоканала тут только один, и подумал, что неплохо бы иметь в своей берлоге два работающих терминала, поэтому открыл интерфейс склада и заказал доставку переходника-разветвителя.

— Сейчас тройник привезут, — объяснил инженер причину задержки.

— А эта штуковина в коробке?

— Это для подключения к распределительному узлу «Хомяка». Там немного другой разъем — нужен переходник.

— О, хозяин! Вставь его поглубже! — радостно завопила голограмма, когда Алекс ткнул в гнездо отростком разветвителя, который принес дроид.

— Так нормально? — улыбнулся Алекс и подмигнул Илье, который удивленно вытаращился на этот цирк.

— Подключен внешний источник! — Тхама плотоядно облизнулась и повиляла попкой. — Дальнейшие действия?

— Включай графический режим и принимай управляющие коды!

Алекс быстро разобрался с настройкой уровней доступа. Полный доступ он сделал только для себя, а Илье выдал первый уровень. Встроенный банк данных был пуст: видимо, ан Сарнов удалил все находящиеся там данные. Он подумал, что нужно полностью переписать содержимое корабельного хранилища в свой искин, однако Тхама заупрямилась. Места не хватало, и требовались дополнительные внешние модули.

Сообразив, как установить соединение между двумя терминалами, инженер отдал приказ искать и копировать все, что касается выбранных двух кораблей. В первую очередь землянина интересовали подробные планы и схемы, а затем — характеристики модулей, которые были установлены. К сожалению, полного пакета данных, как на модернизированный «Дагор» или распотрошенный «Рорг», обнаружить не удалось. Тхама посоветовала добыть эти данные в инфосети федерации Нивэй. Так как технократы были помешаны на различной продвинутой технике, он посчитал, что без труда обнаружит нужное.

Алекса приятно удивило рвение Тхамы и ее быстродействие. Оказывается, раньше он пользовался только малой частью ресурсов корабельного искина, основные мощности были задействованы на управление корабельными системами. После изучения базы «Кибернетика» стали понятны некоторые принципы работы таких устройств. Искины являлись самостоятельными личностями, и каждый имел свои индивидуальные особенности. Кроме того, отдельные модификации со временем развивались, приобретая некоторые черты своих владельцев. Полной свободы принятия решений компьютером разработчикам достичь не удалось, поэтому Алекс тут провел аналогию с ребенком или очень умной собакой. В ситуациях, касающихся абстракций и непрямой логики, искины пока были слабы. Ученые пресловутого Центра как-то решили эту проблему, однако сейчас работы в этом направлении практически были заброшены.

Пока Илья увлеченно копался в банке данных, Алекс подключил портативный сканер-анализатор «Самкри-2», на который он возлагал определенные надежды по пополнению своего изрядно отощавшего кошелька. Как он понял из спецификации, прибор воздействовал на изучаемый объект сразу десятком способов, передавая данные искину, а тот выдавал результат, основываясь на сравнении с образцами из своего банка данных. Когда корабль находился в зоне действия ретрансляторов местной инфосети, поиск шел быстрее, так как компьютер обращался к специализированным хранилищам-библиотекам.

Инженер поводил приборчиком вокруг непонятного камня с желтыми прожилками и дождался подтверждения, что данные получены. Пока шел анализ информации, он повторил свои действия с брикетом синего порошка, тут искин сразу выдал результат.

Оказывается, вещество являлось специальным образом приготовленным экстрактом из выделений животных, которые обитали в независимом окраинном мире Дегх-Раген.

Открыв инфопакет, чтобы ознакомиться с этими зверюшками, он увидел здоровых тварюг, напоминающих земных черепах, только размером с танк. Эти монстры ползали по пустыне и уныло жевали синие камни. Инопланетяне, выглядящие как маленькие толстые ящерицы, бегали за ними и собирали отходы черепашек, высушивая, а затем пакуя в брикеты эту гадость. Эта штука была основным предметом экспорта инопланетных ящериц-ассенизаторов.

— Илья, мы богаты! У нас есть целый контейнер, набитый черепашьим дерьмом! — порадовал Алекс техника, который в ответ только что-то невнятно пробурчал.

— Да-да! Я тоже очень рад; сейчас будем смотреть, что с этим делать! — огорченно сказал инженер, отдавая приказ Тхаме выяснить, зачем гражданам Содружества эта дрянь.

Оказывается, некоторые люди использовали эту гадость, чтобы выращивать какие-то кристаллические растения. Цивилизация Иль-Сни тоже зачем-то покупала эту штуку. Другие инопланетяне использовали синюю дрянь как наркотик. Это оказались уже знакомые ему жители мира Тохай. В банке данных по ним было немного информации, поэтому следовало поискать дополнительные сведения. Еще он знал, что «Хиван» ведет с ними какую-то торговлю, и решил аккуратно прояснить этот вопрос у Лорнейла. По камню искин информации не обнаружил, посоветовав повторить поиск в планетарной инфосети.

«Дагор» вошел в пространство федерации Нивэй, оказавшись в развитом мире Фаук. Сейчас корабль «Хивана» направлялся к одной из двух станций-терминалов транспортной сети. Из базы «Содружество» он знал, что система имеет индекс развития тринадцать плюс. Активировав один из значков на панельке интерфейса нейросети, Алекс соединился со своим искином и получил подробную информацию по этой системе.

Он присвистнул, найдя данные о количестве проживающих разумных — на двух планетах их обитало около сорока миллиардов. Две перенаселенные планеты были плотно забиты городами-мегаполисами. Еще кто-то обитал в орбитальных станциях-городах, которых тут насчитывалось около двух сотен. Несколько таких сооружений населяли негуманоиды.

— Почти на месте. Через пару часов будем на Барзе, — пробурчал Умас Горт.

— Так быстро? Я думал, что еще неделю туда плюхать! — разочарованно протянул Алекс.

— Ворота-ускоритель. Это быстрее. Такое есть только в федерации. Антранцы только начали строить подобное.

Когда пилот доложил об установлении соединения с местной инфосетью и получении оптимального курса до терминала, Алекс тут же отдал своему искину команду заняться получением информации.

В первую очередь Тхама должна была получить все данные по иммиграционной программе федерации. Затем ей следовало узнать все о странном камне. Следующим пунктом в списке было копирование инфопакетов по двум выбранным кораблям. В оставшееся время искину предписывалось найти и скопировать все, что касается тохайцев, а также двух цивилизаций: Саркин-Чо и Иль-Сни.

Алекс разглядывал изображения нивэйских судов. Боевые корабли федерации в общих чертах походили на земных хищников типа касаток. Стремительные обводы и бесформенные наросты башен и колпаков создавали впечатление скрытой мощи. Почти все корабли имели странные выросты в виде коротких плавников треугольной и квадратной формы. Вокруг пятнистых носителей роились яйцеобразные истребители.

Транспорты были полной противоположностью зализанным военным кораблям. Вытянутые округлые кирпичи и цилиндры, густо облепленные контейнерами, не выглядели особо продвинутыми втехническом плане. Алекс еще удивился высокой цене хакданских и нивэйских грузовиков. Они были самыми дорогими в своем классе.

Тхама доложила о выполнении всех задач, и Алекс отдал приказ искать и копировать контракты по специальностям инженера и техника. Пора было подыскивать себе новое занятие. Участвовать в боевой операции ему почему-то не очень хотелось.

Пока транспорт маневрировал между кораблями, медленно двигающимися по направлению к большому сооружению в виде разорванного неровного кольца, искин доложил о выполнении всех задач. В рубке появился глава корпорации, который сообщил о переводе оплаты за использование транспортной системы. Разрешение на прыжок было уже получено.

«Дагор» неспешно пополз к станции-терминалу, вокруг которой мерцали силовые поля. Появившийся радужный пузырь утащил корабль «Хивана» из мира Фаук, выкинув его в системе Барза.

Оказывается, модульная конструкция «Дагора» позволяла отделять целиком грузовые модули со всеми тремя палубами, забитыми контейнерами. Сейчас массивные буксиры-тягачи тащили две такие ячейки к грузовому терминалу, находящемуся на окраине системы Барза. С третьим модулем возникли проблемы: видимо, механизмы были повреждены, и к нему подогнали корабль-челнок в виде длинной палки с яйцеобразной кабиной на одном конце.

Дроиды-погрузчики быстро освободили грузовой трюм транспорта, навесив контейнеры на челнок. Теперь этот нелепый корабль выглядел как ершик с длинной ручкой. Через два часа представитель заказчика покинул судно, подтвердив получение груза. Две пустые грузовые ячейки встали на свои места, а корабль «Хивана» пополз к одной из орбитальных верфей.

— Скинул список задач. В первую очередь тебе следует связаться с персоналом верфи и, пока идет ремонт, демонтировать установленное вооружение. Это теперь собственность лейтенанта.

— С этим понятно. Как там насчет легализации? — спросил инженер Лимаса.

— После выполнения первых четырех пунктов у вас будет около трех дней свободного времени. Я передал тебе инфопакет с порядком действий и контактами иммиграционного офицера.

— Ясно. Еще хотелось бы получить выплату.

— Отправил. Кроме того, у тебя меньше чем через месяц заканчивается контракт. Я уже передал новую форму. С учетом имеющегося у тебя корабля и оборудования там будут хорошие условия. — Глава «Хивана» отправил еще один пакет документов.

— Получил.

— В мое отсутствие по всем вопросам обращайся к Умасу.

Несмотря на перечень из трех десятков пунктов, которыми его озадачили, Алекс был доволен. В ходе работ у него не раз появится возможность получить два своих ящика. Кроме того, теперь ему предстояло иметь дело с инженером верфи и показать то, что он натворил в процессе ремонта. По всем прикидкам, заменить уничтоженный двигатель и поставить новый у него не вышло бы ранее чем через три месяца. Землянин пока не имел представления о порядке производства работ на верфи, но собирался в ближайшее время выяснить это.

«Дагор» двигался к большой платформе, осуществляющей работы по ремонту и модернизации средних кораблей. Алекс в это время изучал данные, добытые Тхамой. По камню пока информации не было, но искин сообщил, что сейчас идет поиск в инфосети Барзы.

Условия иммиграционной программы тут были жестче, чем у хакданцев. Принцип отбора по индексу интеллекта и параметру нейроактивности был такой же, однако здесь планка была поднята до ста тридцати шести единиц. Видимо, своих нахлебников хватало, и местные были готовы принять только перспективных работников. Для тех лиц, показатели которых немного недотягивали до стандартов, существовала возможность добавить недостающее кредитами. Заем тут предоставляли только при заключении долгосрочного контракта с одной из корпораций. Список из сотни с лишним корпораций прилагался. Алекс просмотрел его весь — «Хивана» тут не было.

Однако в федерации Нивэй имелись самые выгодные условия для корпораций, занимающихся производством и исследованиями, поэтому выбор был очевиден. Хакданцы же ничего подобного не предлагали, давая льготы некоторым культам, типа Ордена Воссоединения.

От корабля отвалил легкий крейсер «Ашаб», который направился в сторону ворот-терминала. Похоже, глава корпорации с Линарой убыли куда-то по своим делам.

«Дагор» занял свое место в необычной конструкции, напоминающей клетку с широкими ячейками, в узлах которых находились какие-то непонятные механизмы в виде пузатых пауков, а также небольших вытянутых по форме корабликов с манипуляторами.

Необычные дроиды поползли по обшивке, а Алекс получил сообщение от некоего Фисара Тигами, который срочно хотел его увидеть. Натянув скаф, инженер направился на встречу со специалистом верфи.

Специалист верфи оказался коренастым мужиком в обтягивающем легком скафе желтого цвета. Подогнав к шлюзу небольшую прямоугольную платформу с несколькими крошечными двигателями на поворотных соплах, он ждал Алекса.

— Фисар Тигами, корпорация «Ар-Унгри». Я отвечаю за восстановление корабля, — скромно представился тот.

Инженер назвался и захотел уточнить, что же нужно гостю и почему он не занимается собственно работой.

— Кто давал вам право вносить изменения в проект? — сразу начал наезжать местный инженер, отправив Алексу инфопакет, где все его модернизации были выделены цветом.

— Ну вообще-то там другого выхода не было. И вообще, на моей планете Грязь все так делают! — попытался отмазаться землянин.

— Это все убрать! — категорично заявил специалист, но тут же сказал: — Могу сделать это сам за дополнительную оплату.

— Обойдешься, ничего тебе тут не обломится. Сам сейчас займусь, — буркнул Алекс и добавил: — И вообще, попрошайничать плохо. Великий Ящер тебе подаст, а Первояйцо добавит! Вон кормовая часть свободна, там тебе ничего не мешает.

Алекс сидел в кресле второго пилота и резал обшивку вокруг установленных нашлепок со счетверенными пульсарами. Вспомнив, с каким трудом он их туда ставил, инженер прослезился. Пока Илья с выданным резаком работал над одной из батарей с другой стороны, Алекс за три часа с помощью шести роботов и двух манипуляторов-резаков «Хомяка» уже снял одну установку.

Искин кораблика пока успешно справлялся с маневрами в тесном пространстве между бортом транспорта и конструкциями с замершими на них роботами-ремонтниками верфи. С пилотом дело бы пошло быстрее, однако землянин решил сначала проверить такой вариант.

Отдав приказ дроидам поместить снятую установку рядом с ее генератором накачки, Алекс посадил Илью за управление и занялся другой батареей. Теперь дело пошло еще быстрее. Техник даже предложил прикрутить еще и третий манипулятор с клешней, чтобы цепляться за обшивку, пока работают другие два с резаками. К сожалению, оширских конструкторов такая мысль не посещала, и они не предусмотрели подобный вариант. Однако инженер счел идею годной и отметил в растущем списке дел еще один пункт.

Закончив демонтаж второй установки, Алекс с удовлетворением отметил, что все работы заняли всего пять часов двадцать минут. Похоже, «Хомяк» был удачной покупкой. Правда, частые маневры сожрали почти половину имеющегося топлива для газовых двигателей, но оно стоило дешево. Полная заправка бака обходилась в полсотни кредитов.

Пока роботы тащили снятую батарею пульсаров на место в трюме, Алекс отправил сообщение специалисту об успешном завершении работ. Тот не ответил, однако роботы сразу же потянулись к обшивке, а инженер направился к контейнерам. Сейчас предстояло немного попотеть, выковыривая свои ящики, хитро спрятанные среди металлолома.

На него у Алекса тоже были виды. Он только что проверил списки, с удовлетворением узнав, что в базе данных груза «Дагора» числятся только пустые контейнеры, а металлолом никто не подсчитывал. Так как ан Сарнов давал добро на выброс всего малоценного и лишнего, инженер посчитал обрезки железок своей законной добычей. Инженер еще хотел зажилить и пластины брони, но тут были подсчитаны все, что он установил на корпусе.

Удаленно активировав свой искин, он подключился к корабельному компьютеру и вывел изображения со всех камер, что показывали участок с контейнерами на обшивке. Так как их было всего четыре штуки, оказалось совсем просто расположить снимаемые ящики так, чтобы они перекрывали наблюдателям поле зрения. Восемь контейнеров с металлоломом расположились в кажущемся беспорядке вокруг «Хомяка», который, распахнув дверцу грузового отсека, с помощью роботов запихивал в свое брюхо два ящика с ценным содержимым.

— Что делаем дальше? — повернулся к Алексу техник.

— Думаю. Надо как-то сплавить металлолом и вернуть пустые ящики на место. Предлагаю арендовать ячейку на ближайшей станции-терминале и сложить наше барахло там.

— Зачем? Пусть лучше в «Хомяке» будет, — возразил Илья.

— Ну а вдруг еще чего обломится, а складывать некуда, — ухмыльнулся инженер.

— Действительно. А что с этими? — Техник махнул рукой в сторону контейнеров с ломом.

— Сейчас займусь.

Алекс привычно соединился со своим искином и выдал задание — найти ближайшее место, где с минимальными затратами можно снять ячейку-склад. Добавив задание посмотреть местный пункт приема металлолома, инженер спланировал дальнейшие действия.

Ближайшая большая платформа называлась «Огхи-62» и принадлежала корпорации «Ар-Унгри». Однако там невозможно было купить пустые контейнеры. Еще Алексу не понравилась хитрая рожа специалиста-вымогателя Фисара Тигами, и он подумал, что в той шарашке все такие. Поэтому он выбрал другой объект — пересадочный терминал «Дишар-8». Эта огромная станция находилась на высокой орбите одноименной планеты и оказывала широкий спектр услуг. Алекс решил снять там ячейку на два месяца. Туда можно было поместить малый корабль или шесть больших контейнеров. С непонятными палками он решил разобраться позже, оставив в грузовом отсеке «Хомяка» одну штуку для дальнейшего исследования.

Инженер сразу отправил с помощью Тхамы заявку на резервирование ячейки и получил стандартный контракт. Внимательно изучив документ, он поставил свою метку. Сразу же с его счета списали четыре с половиной тысячи. В полученном сообщении от искина станции содержалось указание о расположении маленького склада и ключ-метка для доступа к нему.

За сорок минут, пока «Хомяк» добирался до станции, Алекс пробежался по информации, добытой Тхамой. Он успел скопировать из банка данных искина только небольшой документ с предложениями местных компаний о найме. Три сформированных искином больших инфопакета по цивилизациям нелюдей он решил изучить позже.

Отправив перечень рабочих контрактов и предложений технику, инженер просматривал предложения местных работодателей. Участия пилота пока не требовалось, искин справлялся с простыми маневрами. Транспортный контроль регулировал движение в системе, которое было довольно плотным. Ранее Алекс узнал, что этим делом обычно занимается кластер из сотни мощных искинов.

В списке нашлось несколько вариантов, которые заинтересовали землянина. Долгосрочные контракты он пока не рассматривал, останавливаясь на разовых подрядах. Ремонт удаленных автоматических платформ оплачивался особенно хорошо — были предложения за девяносто и сто двадцать тысяч кредитов. Однако, попросив искин «Хомяка» просчитать курс до этих устройств, он понял, что автономности и емкости топливных баков бывшего эсминца не хватит. Путь туда и обратно занимал около двадцати пяти дней, и предстояло сжечь топлива примерно на двадцать тысяч. Алекс с сожалением оставил идею быстро заработать и просмотрел другие предложения.

Получив примерное представление о заработках инженера в системе Барзы, он активировал управление и аккуратно завел корабль в док станции «Дишар-8», выглядевшей как огромный толстый бублик. Оплатив три сотни за доставку до ячейки двух контейнеров, Алекс вспомнил о необходимости приобрести свою тару. Большой контейнер и средний, которого было достаточно для странных палок, обошлись еще в шесть кусков. Подумав о необходимости скоро паковать свое имущество, инженер взял еще один средний ящик за две тысячи. Так как земляне получили выплату за месяц, которая составила чуть меньше двадцати пяти тысяч, инженер решил не жалеть денег. Тем более что ящики можно было продать за две трети цены, когда необходимость в них исчезнет. Быстро освободив два контейнера от содержимого, дроиды-грузчики под управлением Ильи плотно забили новую тару брикетами и палками.

Проверив баланс, Алекс обнаружил на своем счету семнадцать тысяч кредитов с небольшим. Деньги быстро таяли, однако намечающаяся реализация металлолома должна была поправить финансовое положение.

Возня с контейнерами, набитыми обрезками металлоконструкций, заняла еще шесть часов. Алекс деловито менял местами ящики, загораживающие обзор камерам. Со стороны такие манипуляции могли бы показаться странными, однако инженер подумал, что с абстрактной логикой у искина туго. Маловероятно, что он будет жаловаться на такие непонятные перемещения главе корпорации.

Землянин решил не мудрить и сплавить содержимое восьми больших контейнеров на ближайшей станции «Ар-Унгри». Они давали не самую выгодную цену за железки, тем не менее счет Алекса пополнился на тридцать две тысячи. Поставив опустевшие ящики на третьей грузовой палубе, инженер забил несколько из них снятыми пластинами брони.

Посмотрев на работу дроидов верфи, землянин был неприятно удивлен. За двенадцать часов пауки-ремонтники уже успели демонтировать остов уничтоженного двигателя и сейчас волокли его куда-то в сторону станции. Техник предложил предъявить на него свои права и сдать как лом, однако Алекс решил не наглеть, дав немножко заработать местному специалисту. Тем более что транспортировка такой большой конструкции, которая была в полтора раза больше, чем сам «Хомяк», вызвала бы проблемы.

Топая по коридору с загадочной палкой на плече, Алекс обратил внимание на спешащего по своим делам Лорнейла, который буркнул что-то про урожай и варварские обычаи дикарей. Инженер пометил себе узнать о традициях местного растениеводства в банке данных.

Тхама обрадовала землянина найденной информацией по черному камню с желтыми прожилками. Булыжник оказался окаменевшим зародышем тварюшки, которую местные обзывали Уги-Акисчага. Просмотрев данные по животному, он узнал, что это такие здоровенные пиявки, которые могли вырастать до пятисот метров в длину. Гады водились в нескольких окраинных мирах, и все были уничтожены из-за какой-то ценной дури, которую из них получали. Приводились названия десятка культов, поклоняющихся этим тварям. Парочка сект даже приносила изображению большого червяка человеческие жертвы. У Алекса возникла мысль впарить фанатикам окаменевшую личинку их бога.

По палкам тоже все стало ясно — сканер через несколько секунд радостно пискнул, а Тхама выдала справку по ритуальным жезлам, которые аборигены мира Тохай используют во время проведения Праздника урожая. Эти устройства имели сложную конструкцию и были рассчитаны исключительно на физиологию тохайцев. Теперь инженер мог порадовать негуманоидов-извращенцев большим количеством инвентаря. К сожалению, Тхама не смогла найти цены, по которым инопланетяне покупали эти штуки. Так как Тохай не входил в Содружество, землянин решил, что они могут расплатиться только бартером или светящимися пластинками. Следовало поспрашивать Лорнейла по поводу курса обмена тохайских денег на кредиты, а также узнать стоимость жезлов.

Инженер получил сообщение от Анара Гуни, у которого появилась какая-то новая информация. Алекс закрыл инфопакет, подумав про странные обычаи тохайцев и людей, поклоняющихся червякам.

— Я получил ответ от представителя клана мусорщиков. У них есть искин с установленным пакетом по твоему профилю. Кири клянется, что там есть все необходимое для работы, — сразу же перешел к делу лидер наемников.

— Сколько они хотят за него?

— Шесть сотен кусков. Товар довольно специфический, но они говорят, что он того стоит.

— Похоже на правду, я тут посмотрел — меньше восьми сотен ничего не предлагают. А если еще они и искин отдают в комплекте… надо брать! — высказал свое мнение Алекс.

— Ознакомься! — Гуни отправил землянину небольшой пакет.

Он просмотрел документ, обозначенный как «Предварительное соглашение». Контракт описывал финансовые взаимоотношения между инженером и лейтенантом. Алекс давал обязательства провести некие работы, обозначенные в контракте весьма расплывчато. В качестве задатка он получал сумму в размере семисот пятидесяти тысяч кредитов. В случае отказа от дальнейшего сотрудничества инженер обязан был вернуть все средства и еще двести тысяч в качестве неустойки.

Когда Алекс попросил разъяснить спорные моменты, касающиеся этих работ, о которых в тексте ничего не было, Гуни все подробно разжевал. Землянин знал, что для осуществления модификаций требовались лицензии и сертификаты, поэтому без этих документов все его действия были незаконными. Поэтому договор был составлен таким образом. Инженер уже составил свое мнение о лейтенанте, так что без промедлений поставил свою метку на контракте, получив на свой счет семьсот пятьдесят тысяч.

— И что, ты просто так перевел мне средства? — удивился Алекс.

— Ну да, а что тут такого? — удивился в свою очередь Гуни.

— На моей планете существуют сложные процедуры для этого. Ну а вдруг кто-то наберет кредитов и сбежит?

— А, вот ты о чем… В Содружестве есть эффективные механизмы для поиска людей. Ретрансляторы отслеживают все перемещения кораблей. А твоя нейросеть и имплант банка позволяют найти тебя на любой станции Содружества. Так что при желании вычислить можно любого.

— Ясно.

— Да, и вот еще что. Я буду занят, а тебе придется самому отправиться за этой штукой и проверить все на месте. Брать харша в коробке я не советую. Передаю контакты и координаты корабля-базы клана. С тобой будет вести дела Кири. Советую сделать это как можно быстрей. Они будут в системе Скатжин еще около двадцати дней.

— Получил пакет. Лимас обещал мне три свободных дня.

— Этого хватит, тут всего два прыжка по транспортной системе до Имадана. Там воспользуешься кораблем-перевозчиком с гипердвигателем. Это короткий переход к независимому миру Скатжин.

— Понял. А это безопасно? — уточнил Алекс.

— Абсолютно. Предварительно советую легализоваться. К гражданам Нивэй совсем другое отношение. Советую взять кого-нибудь из наших.

— Хадора, например.

— Да, я предупрежу его. И не обращай внимания на бредни мусорщиков, они безобидные, — усмехнулся лейтенант, заканчивая разговор.

Алекс успел за едой обсудить с Ильей невиданную щедрость лейтенанта и продумать план ближайших действий. Как стало известно, работы по приведению «Дагора» в исходное состояние шли очень быстро. Специалист верфи обещал закончить их через десять дней, если глава «Хивана» вовремя доставит модуль-док, двигатель и орудийные системы.

От Умаса он узнал про небольшой флот корпорации, который уже выдвинулся из системы Рилат. Транспорт вез много специалистов и группу наемников со своими истребителями. Кроме того, эскадра включала в себя два тяжелых крейсера и легкий носитель. Похоже, ан Сарнов готовился устроить эпическое побоище, и Алекс подумал, что решение свалить из этого дурдома было верным. Так как он уже выполнил половину инструкций из списка Лимаса, следовало как можно быстрее заняться своими делами.

«Хомяк» отходил от корабля-базы «Хивана», а сидящий на месте второго пилота Хадор делился с Алексом своими соображениями, почему следует выбрать другой офис иммиграционной программы вместо того, что предложил ан Сарнов.

— А какая разница-то?

— Да никакой, но я бы все равно сделал по-своему. Лимас обычно выполняет свои обязательства, но при этом планирует далеко вперед. — Наемник прищурился. — Предпочитаю рассчитывать только на себя.

— Разумно. — Алекс согласился с его доводами и проложил курс к военной базе «Дишар-14», где находился ближайший офис иммиграционной программы.

За полтора часа, которые потребовались кораблю, чтобы добраться до станции, инженер успел внимательно прочитать пошаговую инструкцию от ан Сарнова. Все написано простым языком. Похоже, памятка была рассчитана на неграмотных дикарей с Рилата. Все выглядело логично, только Алекс не понял смысла обследования и составления диагностической карты. Видимо, у военных были свои понятия о целесообразности, и землянин решил пройти все процедуры.

— Ты думаешь, стоило брать с собой все наши вещи? — появился в рубке Илья.

— Я не думаю, что их растащат, однако лучше перестраховаться. Хадор говорит, что Лимас тащит сюда целый транспорт с рилатскими дикарями.

Перед отбытием Алекс собрал все имущество землян в один средний контейнер, который сейчас стоял в грузовом отсеке «Хомяка». Он даже перетащил шикарную кровать стажеров в каюту техника, намереваясь продать ее позже.

Скаф ящера, управляющий модуль «Нифрен-9» и все барахло из кают поместились в ящик. Терминал с искином разместился в тесной каюте, теперь туда было не протиснуться. Тхама сообщила, что питания недостаточно, и ее быстродействие будет ограничено на треть. Инженер пообещал позже решить этот вопрос, подумав над модернизацией слабенького реактора.

Судя по всему, в кораблик предстояло вложить немалые средства. Техническое отставание оширцев давало о себе знать, но землянин планировал со временем серьезно усовершенствовать эсминец для решения всех поставленных задач.

Отправив заявку на получение статуса гражданина федерации Нивэй, земляне ждали своей очереди в небольшом помещении с несколькими голоэкранами, агитировавшими посетителей заключить двухлетний контракт.

За пять минут пройдя обследование в навороченном медицинском комплексе, Алекс получил подтверждение и копию полученных результатов.

— Все в порядке, вам присвоен статус гражданина. Первая ступень. Индекс социальной полезности — нулевой. — Офицер с дежурной улыбкой сделал жест приятной девушке в военной форме. — У нас есть несколько вопросов, Алекс с планеты Грязь, вы не против на них ответить?

— Вообще-то я спешу, — попытался увильнуть землянин.

— Это займет около десяти минут. Вам будет выплачена компенсация в размере шести тысяч кредитов.

— Ладно, — согласился инженер.

— Я — Дайкри. Офицер вооруженных сил федерации, — представилась девушка, ловко прилепляя ему на руку маленький квадратик.

— Это еще что такое?

— Просто прибор, ничего особенного, — улыбнулась ему собеседница.

— Мы об этом не договаривались. Я уже прошел обследование, — заявил протест инженер.

— Хорошо, — легко согласилась Дайкри, снимая пластинку. — Планета Грязь — это ваш родной мир?

— Да. А что, непохоже? — буркнул он.

— Над вами проводились какие-нибудь эксперименты? Модификации организма или вмешательства в геном?

— Нет вроде, а что?

— Слабые способности эмпата — врожденные или приобретенные? — Девушка упорно игнорировала вопросы землянина.

— Не знаю, — честно ответил Алекс.

— Я могу предложить вам шестилетний контракт. Повышение статуса сразу на три ступени и значительное увеличение индекса социальной полезности. Подробности в инфопакете. Ваш действующий контракт с корпораций «Хиван» будет расторгнут, и мы выплатим все положенные компенсации.

— Получил. Я подумаю, — ответил Алекс, проверив счет. Военные не обманули и сразу же перевели обещанные деньги. Он отправил сообщение Илье, что все прошло нормально. Землянин посоветовал ему тоже получить шесть тысяч, но не принимать никаких предложений.

— Ну и как: что тебе предлагали? — поинтересовался инженер у Ильи.

— Да ничего, ты говорил про деньги, но мне пожалели. Кстати, а что значит «первая ступень»? — спросил техник.

— Все равны, но некоторые равнее остальных. Прямо как у нас, только все четко и ясно, — усмехнулся Алекс. — Тут есть деление, типа каст. Например, ты не сможешь купить некоторые виды оружия или продвинутые модули. Ну и корабли последних поколений тебе не продадут. Кроме того, лица с высоким статусом могут размещать свои станции в пространстве федерации Нивэй.

— Угу, у нас пока только первая ступень…

— Ничего страшного, это лучше, чем хакданское или оширское гражданство. Зато все по четким правилам, и каждый знает свое место. Да и всегда есть возможность для роста, — махнул рукой инженер.

Дроиды пополняли запасы топлива «Хомяка», пока земляне получали статус граждан федерации. Посмотрев на время, Алекс удивился. Вся процедура заняла около полутора часов. «И никакой бюрократии и очередей: нам бы так!» — подумал он, занимая место второго пилота.

За стоянку и заправку инженер отдал чуть больше пяти сотен кредитов. Теперь кораблик был готов к путешествию. Выскочив из дока военной базы «Дишар-14», похожей на огромное веретено, «Хомяк» направился к станции-терминалу.

Все четыре часа, которые пятнистый эсминец полз к разорванному кольцу межзвездной транспортной системы, земляне рылись в инфосети, проясняя непонятные моменты. Илья вникал в ситуацию с корпорациями и кланами мусорщиков, а Алекс смотрел разные договоры и описания инопланетных цивилизаций.

Контракт, который пытались всучить военные, совсем не понравился ему, хотя предлагалась запредельная оплата в размере двухсот пятидесяти кусков каждый месяц в течение первого года. Далее предполагалось увеличение выплат, оговариваемое особо. Тут были такие пункты, как испытания экспериментальных устройств, какие-то пси-тесты, а также упоминались контакты с негуманоидными цивилизациями. Вспомнив Иадси, Алекс поморщился — общаться с инопланетными уродами совсем не хотелось, даже за большие деньги.

Быстро пролистав информацию по Иль-Сни, которые теоретически могли купить синий порошок, он понял, что с этим делом могли возникнуть сложности. Для торговли нужно было посетить их родной мир, который находился довольно далеко.

Корабли в виде замысловатых ваз, которые иногда встречались в пространстве Содружества, собственно и были представителями этой цивилизации. Каждый корабль являлся симбиозом четырех разных видов, которые называли себя Иль-Сни. Там были типы в виде больших живых растений и медузы, создающие силовые поля. Весь этот дурдом дополнялся каким-то кальмаром, выполняющим функции двигателя, и скорлупой-кораблем, который был одним живым кристаллом. «Похоже, те, кто их изучал, употребляли вещества, сильно расширяющие границы восприятия!» — подумал Алекс, закрывая инфопакет. Похоже, впарить этим друзьям контейнер с черепашьим дерьмом будет очень сложной задачей.

С тохайцами тоже намечалась проблема. От синего порошка у них полностью сносило крышу, и они превращались в стадо похотливых зверей. Однако пятнистые гиены, видимо, находили в этом какой-то кайф, и желающие приобрести подобную дрянь имелись. Порошок у них был запрещен, и к нарушителям применялись самые жесткие меры, вплоть до конфискации корабля и особо жестокой казни в виде потоптания местным животным, похожим на слона. «А эти тохайцы, похоже, знают толк в извращениях!» — хмыкнул инженер, понимая, что риск тут явно превышает возможную прибыль.

Алекс отвлекся, когда станция потребовала перечислить оплату в размере шести тысяч кредитов за использование транспортной системы. Он отправил деньги и разрешил входящее соединение от местного транспортного контроля. Искин терминала перехватил контроль над управлением «Хомяка», который присоединился к большой группе разнотипных кораблей, медленно ползущих в сторону огромного разорванного кольца.

Окутавшись радужным пузырем, пятнистый эсминец покинул систему Барза и отправился в мир трилобитов и разнообразных морских гадов, который назывался Ротанта.

Алекс рассматривал ярко-голубой гигантский шар единственной обитаемой планеты системы Ротанта. Еле заметные цепочки архипелагов и маленькие пятнышки островов, бесчисленные зеленоватые клетки плавучих ферм и плывущие над ними бесформенные громады орбитальных платформ. Между планетой и пересадочными терминалами непрерывно курсировали вереницы разнотипных кораблей. Зрелище действительно впечатляло.

База «Содружество» содержала только общие сведения об этом необычном мире. Кроме индекса развития одиннадцать плюс и примерной численности населения, информации было не особо много. Люди тут проживали в подводных куполах и орбитальных городах. Это был самый малонаселенный мир Нивэй, и численность разумных тут немногим превышала десять миллиардов. Одна эта планета обеспечивала сырьем для пищевых синтезаторов треть федерации.

Пока «Хомяк» полз к следующему терминалу транспортной системы, инженер рылся в информации, которую успела собрать Тхама. Оказывается, на Ротанте было научное учреждение, которое занималось негуманоидами. Скопировав все лежащие в свободном доступе пакеты по ящерам, искин уведомил молодого человека, что институт также занимается проблемами адаптации инопланетной техники.

Алекс открыл канал с представителем корпорации «Атирус-Мури», которая предлагала подобные услуги.

— Я — Шакти ан Сапир. Что вас интересует? — улыбнулась девочка с тремя гребнями на лысой голове.

— Хм. А нет кого-нибудь постарше? — неуверенно спросил ее инженер.

— Мне две сотни лет, — рассмеялась Шакти, — но я могу позвать Джотара, который живет уже четыре сотни, он тут самый старый.

— Нет, я уже все понял. Я тут видел в продаже одну интересную вещь, сколько будет стоить адаптировать ее под человека? — спросил Алекс, отправляя несколько изображений скафа ящера.

— Саркин-Чо. Костюм Ушедших, — кивнула девочка, и улыбка пропала с ее лица.

— Так все же?

— Мы занимаемся в основном изделиями Чизахи и Аланнариани. Но я думаю, мы могли бы переделать эту вещь за два миллиона кредитов.

— А что так дорого? — возмутился инженер.

— Забытая технология. Пси-управление. Потребуются редкие материалы, — принялась разводить его Шакти.

— Таких средств у меня нет.

— В таком случае — не отнимайте мое время! — Вредная девчонка разорвала связь.

Алекс ничуть не расстроился — теперь он знал, в каком направлении следует копать, приказав Тхаме искать в местных инфосетях любую информацию о Саркин-Чо и их Ушедших. Пока что собранный искином пакет был слишком мал и содержал только несколько уже изученных документов. Кроме того, там были записи поединков, ритуалов и еще пять сотен изображений наскальных рисунков ящеров. К сожалению, их каракули ничем не напоминали пиктограмм-паучков, которые находились на скафе крокодила.

Тем временем «Хомяк» приблизился к станции-терминалу. Алекс привычно заплатил за услуги восемь тысяч кредитов, подумав о необходимости прояснить вопрос с разбросом стоимости прыжков. Перехватив управление, искин всунул эсминец между двумя блестящими нивэйскими линейными крейсерами. Дождавшись своей очереди, пятнистый кораблик прыгнул в систему Имадан.

Инженер в первую очередь собирался решить вопрос с доставкой «Хомяка» до места назначения. Войдя в местную инфосеть, Алекс стал искать расписание движения кораблей-перевозчиков, направляющихся к независимой системе Скатжин. Тхама нашла четыре подходящих корабля. Самым выгодным было предложение от владельца большого грузовика типа «Фенриш». За транспортировку «Хомяка» офицер запросил всего шесть тысяч кредитов, предупредив, что никаких удобств не будет и пассажирам придется провести около пятнадцати часов в своем корабле.

Он посоветовался со своими спутниками, и решение было принято. Заключив стандартный договор на транспортировку, Алекс перевел оплату, а пятнистый эсминец направился к вытянутому цилиндру корабля-транспорта. Полтора часа, которые «Хомяк» потратил на то, чтобы добраться до грузовика и занять свое место на внешней подвеске среди больших контейнеров, инженер проспал. Проснувшись, он уже привычно отдал приказ Тхаме на поиск информации о рабочих контрактах. Подумав, что подробные схемы и планы различных транспортных кораблей тоже были бы интересны, добавил искину и такую задачу.

Спустя пару часов грузовик начал свой разгон в сторону системы Скатжин. Видимо, на этом судне проекта «Фенриш» были установлены хорошие двигатели, так как уже через пять часов громадина ушла в прыжок.

Одиннадцать часов, которые занял переход, небольшая команда «Хомяка» отдыхала и изучала информацию. Хадор сразу же принял какой-то стимулятор и, закатив глаза, лежал в своем скафе, уставившись в потолок. Видимо, ему в это время было очень хорошо, так как через прозрачное забрало было видно, как наемник улыбался, хихикал и с кем-то шепотом разговаривал.

Перед самым отправлением Тхама сообщила о переполнении банка данных, и Алекс сразу решил присмотреть ей дополнительный модуль-хранилище. В этой системе был большой выбор таких устройств. Цены тоже сильно отличались. За простой типа «Цокора-4» просили всего десять тысяч. Самый дорогой «Неджас-82» стоил семьсот кусков. Алекс решил сначала выяснить, нельзя ли купить подобное оборудование у старьевщиков, скопировав весь перечень для сравнения. Перед этим следовало узнать, какие требования имеются у предлагаемого изделия по аппаратной части.

На мусорщиков он возлагал определенные надежды разжиться ценными вещами со скидкой. Если они продавали пакет программ с искином существенно ниже рыночной цены, возможно, и другие интересные штуки тоже могут достать.

Алекс бегло просматривал схемы кораблей, сразу же стирая обработанные. Эти пакеты занимали довольно много места в хранилище, и каждый содержал полную информацию по конкретному проекту. Федерация Нивэй щедро делилась всеми своими знаниями, и это государственное образование начинало Алексу нравиться. Пока он не видел никаких недостатков такого устройства, но не сомневался, что они вскоре обнаружатся.

Вспомнив, что неплохо бы узнать о системе Скатжин, инженер изучил всю доступную информацию. Так как мир не входил в Содружество, пришлось довольствоваться скудной информацией из банка данных.

Кроме индекса развития десять плюс и населения, почти полностью состоящего из людей, было указано, что система занимается в основном добычей ресурсов и является основным перевалочным пунктом между федерацией Нивэй и империей Антран. Как Алекс знал, между этими двумя государствами постоянно возникали какие-то разногласия.

Когда корабль вышел в пространство Скатжина, к нему сразу направились несколько однотипных военных кораблей антранской конструкции. Эти округлые суда в форме сплюснутой черепашки несли в основном энергетическое оружие, хотя Алекс отмечал и характерные навесные блоки с ракетами.

Просмотрев в справочнике информацию по тяжелому крейсеру проекта «Сами», инженер отметил, что эти корабли были задуманы в качестве средства противодействия истребителям. Кроме восьми батарей шестиствольных пульсаров и четырех блоков ракет дальнего действия, никакого оружия эти черепашки не несли. Антранцы пошли по пути узкой специализации своих проектов, и, по мнению Алекса, ничего хорошего из этого выйти не могло.

Метка корабля-базы клана мусорщиков обнаружилась в непосредственной близости от единственной планеты, искин не смог определить тип судна. Инженер подумал о слабых сенсорах «Хомяка», который без указаний транспортного контроля напоминал слепого харша. Он не воспринимался местными диспетчерами как отдельное судно, так как сейчас был пристыкован к большому грузовику.

Когда большой транспорт замер рядом с орбитальным терминалом, дроиды быстро освободили пятнистый кораблик Алекса, и он сразу же проложил курс к находящемуся на парковочной орбите необычному кораблю мусорщиков.

Инженер сразу связался с Кири и получил от нее небольшой инфопакет. В нем указывалось расположение дока для стоянки «Хомяка». Маневрируя рядом с чудовищно уродливой тушей, явно собранной из нескольких разнотипных кораблей, Алекс с удивлением разглядывал получившуюся конструкцию.

Два бруска арварских больших грузовиков, слепленные вместе, составляли основу мобильной базы клана. Видимо, со временем все это обрастало какими-то кусками корпусов и непонятными нашлепками. Алекс рассмотрел револьверный механизм заряжания, расположенный в носовой части уродца, и подумал, что корабль-база имеет на борту тяжелое оружие. Кроме того, на корпусе были расположены несколько разнотипных орудийных башен крупного калибра и десяток батарей пульсаров. Уже знакомые створки пусковых ячеек как попало были расположены в любых свободных местах. Из середины конструкции торчала нелепая короткая мачта с какими-то антеннами сложной формы. Около десятка разнокалиберных двигателей усеивали кормовую часть корабля-монстра.

Все это создавало впечатление слепленного как попало мусора, и инженер понял, почему этих товарищей называют старьевщиками. Заведя «Хомяк» в полупустую грузовую ячейку, Алекс припарковал свое судно на место, обозначенное горящими прожекторами. Кроме пятнистого эсминца землянина тут еще присутствовали с десяток полуразобранных разнотипных кораблей.

Створки трюма рывками начали закрываться, а появившаяся девушка в обтягивающем легком скафе, раскрашенном какими-то непонятными символами, помахала рукой, приглашая к себе гостей.

Встречающая была на голову ниже Алекса, и он оценил ее возраст примерно как пятнадцать лет. Вспомнив свой диалог со специалистом на Ротанте, он понял, что тут тоже, наверное, все не так, как выглядит на первый взгляд. Костюм обтягивал ее приятные округлости, ничего не скрывая. Короткие оранжевые волосы, заплетенные в множество маленьких косичек, слегка вздернутый нос и кривящийся в усмешке чувственный рот. В последнюю очередь он увидел печальные зеленые глаза девушки, смотрящие прямо на него. Она слегка склонила голову, сделав непонятный жест левой рукой.

— Я — Кири, связующее звено. Добро пожаловать на «Каз-Раджар». Это территория Чистых.

— Алекс. Очень приятно! — буркнул землянин, подумав, что опять ему попались какие-то сектанты.

— Товар уже приготовлен, следуй за мной. — Кири криво улыбнулась и поплыла к шлюзу, грубо вделанному в одну из переборок.

— Тяжеловато было до вас добраться! — пробормотал Алекс, двигаясь за фигуркой с приятными формами, обтянутыми тонким материалом скафа.

— Нашему кораблю запрещено входить в пространство Нивэй.

— Почему?

— Федерация считает путь Чистых опасным, — коротко ответила девушка.

Алекс с наемником тащились за проводником по тесным переходам, разглядывая внутренности нелепого корабля. Хадор посоветовал оставить в корабле Илью, так как для местных открутить все, что плохо прикручено, было обычным делом. Технику сильно хотелось посмотреть на мусорщиков, однако он проникся важностью поручения и, немного поворчав, затих на месте пилота.

В большинстве коридоров и помещений отсутствовала гравитация. Видимо, это совсем не мешало сектантам. За все время перемещений по запутанным коридорам инженер видел всего несколько тощих фигурок.

«Странно, на таком большом корабле должна быть куча народу…» — подумал Алекс и, видимо, сказал это вслух, потому что сразу же получил ответ:

— Все заняты, я покажу тебе их позже.

Кири остановилась около широкой двери и, прикоснувшись к квадратику сенсора, раскрыла створки. Он увидел большое светлое помещение с высоким потолком, расписанное странными знаками в виде многолучевых звезд, пентаграмм, кругов и глаз необычной формы. В этот зал набилось около трех сотен человек. Большинство рядами сидели на ковриках, а остальные висели посреди зала над круглой площадкой — Алекс узнал в этом сооружении слабенький генератор гравитации. Местные сосредоточенно тянули хором какой-то гимн на непонятном языке, подвывая и размахивая руками. Большой плоский экран демонстрировал непонятные абстрактные изображения, которые переплетались, сливались и мерцали.

Алекс несколько мгновений смотрел на быстро сменяющиеся картинки, и у него заболела голова. Отшатнувшись от двери, он увидел Кири, которая кивнула и закрыла створки.

Большой ангар был целиком забит всяким хламом непонятного назначения. В одном углу свалены различные разобранные дроиды. Примерно половину занимали различные странные штуки явно производства негуманоидов. Из вытянутой сигары с соплом непривычной шестиугольной формы вытекала какая-то серая слизь. Внимание Алекса привлек покореженный необычный переливающийся кораблик в форме трезубца. Несколько изуродованных небольших пятигранных черных призм размером чуть меньше истребителя напомнили ему про сбрендивших роботов Центра.

— Нам сюда! — Кири открыла небольшую комнатку, в центре которой стояло устройство в форме ящика. Похоже, кубик вырезали из какой-то консоли, так как его грани были оплавлены и никаких открывающихся люков для доступа к искину видно не было. Кроме стандартного разъема для подключения питания, больше никаких наружных деталей устройство не имело.

Алекс получил от девушки пакет с начальным допуском и активировал панель терминала. Видимо, этот искин шестого класса был чисто рабочей моделью, так как никаких излишеств типа интерактивного режима тут не имелось. Быстро разобравшись с непривычным меню, он нашел установленный пакет с обозначением «Руджин-8Е». Сверившись со списком подобных программных продуктов в хранилище своей нейросети, молодой человек понял, что это какая-то модификация малораспространенного комплекта «Руджин».

В минимальной конфигурации он стоил около миллиона кредитов и предназначался для действий с конструкциями второго, третьего и частично четвертого поколений (четвертое поколение было ограничено исключительно гражданскими проектами). Быстро просмотрев спецификацию, которая нашлась в хранилище данных, он узнал, что этот комплект предназначался только для работы с малыми и средними кораблями.

Алекса вполне это устраивало, так как комплекты для работы с большими судами стоили от четырех миллионов кредитов. Оказывается, индекс «Е» обозначал улучшенную версию, которая предусматривала сопряжение с другим искином для ускорения работы.

Проверив наличие всех установленных двенадцати компонентов пакета, инженеросмотрел хранилище на предмет других полезных вещей. Кроме десятка проектов, над которыми работал предыдущий владелец, больше ничего интересного там не было.

— Беру! — заявил землянин. — Как его оттуда вытащить?

— Наш специалист посоветовал этого не делать. Возможно, искин с терминалом составляет единое целое. Поэтому устройство продается целиком.

— Хорошо. Шестьсот тысяч, как договаривались?

— Да, — улыбнулась Кири, — скидок не будет; это конечная цена.

Алекс перевел девушке оговоренную сумму и получил инфопакет с полным комплектом управляющих кодов. Девушка вызвала дроида, который, отсоединив ящик от энергокабеля и ухватив своими лапами, приготовился доставить его новому хозяину.

— Есть еще что-нибудь интересное на продажу?

— Я передаю тебе полный список.

Он быстро изучил предложенный перечень. Видимо, старьевщики занимались в основном крупными судами, поэтому интересного тут было мало. Для малых кораблей предлагались несколько реакторов и десяток двигателей с почти израсходованным ресурсом. Имелся в наличии подходящий для эсминца «Чабур-4Н», но он стоил больше ста тысяч. Раздел электроники был тоже довольно мал: кроме четырех искинов и двух десятков модулей для них, больше ничего хорошего тут не имелось. Из корабельного вооружения предлагались пушки исключительно крупного калибра.

Проверив баланс, землянин обнаружил чуть больше ста восьмидесяти пяти тысяч кредитов. Алекс посчитал преждевременным вкладывать почти все свои средства в реактор, помня, что еще предстояло закрыть долг Ильи перед «Хиваном».

Подумав, инженер решил приобрести у мусорщиков только внешний банк данных модели «Цокора-24». Так как здесь он стоил двадцать тысяч, а скопированный прайс из системы Имадан предлагал такой же за двадцать шесть, он посчитал это выгодной сделкой. Переведя Кире указанную сумму, Алекс получил плоский кирпичик, положив его в карман скафа.

Пробираясь по тесным коридорам к выходу, Алекс попробовал расспросить девушку о клане и его деятельности. Ходор молча топал замыкающим, внимательно наблюдая за дроидом, который тащил покупку.

— Кири, а где вы берете все эти вещи?

— Это неважно, — уклончиво отвечала та, — у нас есть свои секреты.

— Ну а почему ваш корабль не пускают в системы федерации Нивэй?

— Рабам не нравится, когда свободные находятся среди них, — усмехнулась Кири.

— В федерации запрещено рабство, — возразил Алекс.

— Вы все рабы своих симбионтов. — Девушка остановилась и, прикоснувшись пальцем к голове землянина, сделала какой-то странный жест рукой.

— У тебя ведь тоже такой!

— Я — связующее звено. Паразит есть только у меня и еще двух человек в клане.

— Бред! В Содружестве все их используют.

— Эти штуки производятся только шестью крупными корпорациями. Ты не найдешь информации о принципе, на котором они работают. — Кири усмехнулась и продолжила: — Все используют паразитов, не понимая их истинного назначения. Подумай об этом!

«Хомяк» проскользнул в открывшуюся створку грузовой ячейки, направляясь к одному из трех грузовиков, которые собирались навестить систему Имадан. Тхама уже успела выбрать оптимальный вариант — угловатый средний транспорт «Матахи» отправлялся через четыре часа.

Хотя стоимость транспортировки тут была значительно выше, чем у остальных, и составляла десять тысяч, Алекс решил использовать именно этот корабль, так как ждать еще восемь часов желания не было. Лимас говорил только о трех днях, и инженер планировал вернуться вовремя, не собираясь давать главе «Хивана» поводов для недовольства.

Этот арварский грузовик был модернизирован для приема большого количества малых судов. Вместо грузовых трюмов были установлены модули, похожие на соты. В одном из них и разместился «Хомяк». У пассажиров имелась возможность посетить местный зал развлечений, в котором было что-то похожее на казино, но никто из экипажа эсминца этим не воспользовался.

Разгон и переход землянин просто проспал. Кораблем управлял Илья, а Хадор опять принял свой стимулятор и погрузился в мир фантазий. Через шесть с половиной часов грузовик выпрыгнул в системе Имадан.

Пока «Хомяк» двигался к терминалу транспортной системы, Алекс успел пристально осмотреть покупку. Похоже, создатели сделали устройство неразборным. Никаких обозначений на оплавленном кубе не было. Разъем был устаревшего типа — в одном пучке шли силовые и управляющие линии. Мусорщики при продаже пожадничали, не положив в комплект переходник-адаптер, и инженер отметил его модель, чтобы купить такой при случае.

Кроме того, он с удивлением узнал, что терминал имеет встроенный источник питания, который мог обеспечить работу устройства в течение восьми часов. По модели искина и обозначению куба в хранилище данных никакой информации ему найти так и не удалось. Проекты, над которыми работал предыдущий владелец, представляли собой глубокую модернизацию легких крейсеров. Конструктор занимался исключительно кораблями конфедерации Делус. Некоторые варианты представляли собой почти безоружные суда-разведчики, у которых две трети корпуса занимали топливные баки и мощный гипердвигатель. Другие несли на себе антенны разных типов и, видимо, выполняли функции помехопостановщиков и кораблей-сканеров. Инженер решил ничего пока не удалять, а внимательно изучить проекты на предмет интересных решений.

Алекс подумал спросить у доктора насчет приборов, которые могли бы просветить необычный терминал, не вскрывая корпус. Хотя устройство было довольно специфическим, землянин посчитал, что сделал выгодную покупку. Теперь оставалось проверить его в деле.

После прыжка в систему Ротанта Алекс выдал указание Тхаме искать информацию по тарифам на перемещение внутри федерации. Кроме того, вспомнив слова Кири, он озадачил искина новым приказом: найти данные по запрещенным культам, принципам работы нейросетей и технологии их производства.

Первое задание было выполнено почти мгновенно. Инженер узнал про гибкую тарифную сетку. Компьютер рассчитывал стоимость прыжка, исходя из множества условий. В основном учитывались статус владельца и класс его корабля, а также плотность движения судов в нужном направлении. Граждане девятой ступени и выше имели право приоритетного пользования системой и оплачивали только треть стоимости.

Также он нашел информацию по религиозным объединениям в федерации Нивэй. Оказывается, технократы запрещали все культы, которые рекламировали свою деятельность и пытались участвовать в общественной жизни государства. Пока фанатики тихо сидели по своим углам — они никого не интересовали. Однако если у них появлялось желание пропагандировать свою деятельность — культ быстро объявляли нежелательным и мягко выпроваживали за пределы федерации.

С теми сектантами, кто пытался лезть в управляющие структуры, прикрываясь своими идеями, поступали еще круче. Культ объявлялся вне закона, и его объекты и суда атаковали боевые корабли. В настоящее время федерация Нивэй нейтрально относилась к нескольким безобидным течениям, которые поклонялись Сеятелям и тихо занимались изучением наследия Древних. Деятельность остальных культов тут не приветствовалась.

Фанатики быстро поняли, что технократы им тут не рады, и постепенно переместились в соседние государства. Алекс посочувствовал несчастным культистам и признал, что политика Нивэй в этом вопросе весьма эффективна.

«Хомяк» прыгнул в систему Барза. Межсистемный перелет обошелся Алексу в семь тысяч кредитов. Теперь на его счету осталось меньше ста сорока восьми кусков. Деньги быстро таяли, однако инженер рассчитывал, что в ближайшее время ситуация исправится.

Добравшись до «Дагора», он заметил, что работы еще идут. Двигатель уже был установлен, и сейчас дроиды-пауки деловито наращивали обшивку, закрывая модуль шестигранными легкими пластинами.

Работы по расчистке уничтоженного дока тоже продвигались быстро. Роботы срезали оплавленные и перекрученные конструкции, а маленькие вытянутые кораблики хватали их, сразу же утаскивая в сторону станции.

Алекс отправил сообщение Фисару Тигами, желая уточнить сроки завершения ремонтных работ, однако тот не мог сообщить ничего конкретного. Все заказанные модули уже получены, кроме дока, который обещали доставить через два дня. Кроме того, специалист верфи сообщил землянину, что установка и подключение турелей ему оплачены не были. Инженер не удивился и спокойно принял двенадцать контейнеров с вооружением, поставив свою метку в документе. В списке, который ему выдал жадный ан Сарнов, был такой пункт, и на это выделялось два дня.

Роботы поставили контейнеры с пушками в грузовую ячейку, которую указал Алекс, и занялись вещами инженера. Посоветовавшись с Ильей, он решил держать свое барахло в «Хомяке». В каюту отправились только оба терминала, которые были необходимы для работы. Вспомнив про шикарную кровать стажеров, земляне с помощью дроидов перетащили ее в грузовой отсек своего корабля. Тхама сообщила, что цена такой модели на рынке колеблется от шести до восьми тысяч. В лежбище были встроены какие-то генераторы и проекторы, поэтому следовало хоть немного пополнить свой бюджет продажей этой ненужной штуковины.

Изучив инструкцию, Алекс сбросил привязку к предыдущим владельцам, получив доступ ко всем функциям мудреного агрегата. Кровать даже имела небольшое встроенное хранилище, где находились записи развлечений стажеров и их веселого ящера. Сначала землянин думал все стереть, однако потом решил сделать будущему хозяину сюрприз, оставив все на месте.

Он решил проверить возможности пакета и захотел подключить терминал-кубик к выходу энергоузла в своей каюте. Пришлось заказать на складе еще один разветвитель и кабель-переходник. Система пообещала, что заказ будет доставлен через двадцать минут. Землянин отметил, что в списке напротив наименования появилась отметка, которая означала идентификатор того, кто забрал предмет. Видимо, искин тут вел строгий учет материальных ценностей. Техник напомнил Алексу про необходимость выяснить принадлежность скафов.

Решив прояснить этот вопрос, инженер отсортировал список вещей, которые находились на руках экипажа. В перечне набранного землянами нашлись только два переходника, силовой кабель и мощный резак. Скафа «Мордус-4А», которым пользовался Алекс, в списке не было, поэтому он подумал, что имеет полное право оставить его себе. Скаф «Акимур-3», которым теперь пользовался Илья, тоже в списках не значился, так как раньше являлся собственностью одного из стажеров, а все их вещи были переданы инженеру.

Ожидая доставки, Алекс решил порадовать Тхаму новым блоком хранения данных, отдав приказ терминалу приготовиться к получению подарка. Овальная крышка скользнула в сторону, показав мокрый цилиндр искина. Всунув коробочку в свободное место, он удивленно наблюдал, как тонкое щупальце схватило модуль «Цокора-24», утащив его куда-то в глубины аппарата. Крышка закрылась, а со стороны терминала послышалось радостное бульканье.

Проектор выдал изображение женщины, одетой в замысловатое черное платье с блестками и треугольным вырезом на груди. Алекс порадовался приличному поведению искина.

— Хозяин! — радостно охнула Тхама и приоткрыла ротик. — Я чувствую его! Он такой большой!

— Я рад за тебя! — усмехнулся он.

— Теперь банк данных увеличен в два с половиной раза. — Женщина слегка наклонилась к Алексу, от чего ее большая грудь чуть не выпрыгнула из декольте.

— Так, вот тебе еще одно задание. Контракты по продаже судов типа «Сетина» и «Ворисар». Новые и с небольшой скидкой не интересуют. Поиск корпусов в любом состоянии и комплектации, существенно ниже рыночной цены. Ищи поврежденные и разукомплектованные корабли.

— Ограничить поиск мирами федерации Нивэй? — деловито спросила Тхама, повернувшись боком. Оказывается, ее платье состояло из одного куска материи, прикрепленного к передней части тела. Сбоку и сзади ничего не было.

— Да, но включай еще близкие независимые системы, — добавил инженер, улыбнувшись. — Активируй графический режим!

— Выполняю. — Женщина покачала бедрами и исчезла.

Наконец дроид притащил заказанные аксессуары, и Алекс быстро подключил кубик терминала, попытавшись установить близкую связь между Тхамой и безымянным искином шестого класса. Дурацкий ящик отказывался соединяться напрямую, мотивируя тем, что у него совсем нет нужных портов. Подумав, инженер нашел решение. Используя в качестве посредника свою нейросеть, он попробовал переписать весь пакет «Руджин-8Е» в хранилище Тхамы.

Однако кубик уперся, уверяя, что комплект намертво привязан к текущему местоположению. «Вот гадство — похоже, у них там, в Содружестве, все упоротые или параноики!» — подумал Алекс. Теперь придется таскаться с двумя терминалами вместо одного. Видимо, мусорщики продали так дешево эту штуку, потому что желающих возиться с погрызенным грязным ящиком не было.

— Видишь, что подсунули нам подлые сектанты! Нужный пакет оттуда никак не вытащить, — огорченно пожаловался Алекс технику.

— А что ты хотел? Дешево — не всегда хорошо, — философски заметил Илья.

— Угу, придется работать на искине шестого класса, когда рядом будет простаивать восьмого.

— Ну он же действует…

— Да уж. Ладно, будем использовать то, что есть, — подытожил Алекс.

Сначала пришлось скопировать все готовые проекты, имеющиеся в банке данных, в свою нейросеть. Затем инженер перенес их в большое хранилище Тхамы, создав отдельный раздел. Это заняло четыре часа. Затем он повторил процесс, перетащив два пакета по выбранным кораблям в хранилище кубика. Искин выдал расчетное время проведения операции как шесть с половиной часов, причем Алексу не разрешалось покидать радиус действия приемника погрызенного ящика. Огорченно пнув дурацкое устройство ногой, он решил поспать.

Когда инженер проснулся, его поприветствовало сообщение от специалиста верфи, который уведомлял о завершении работ на обшивке в местах установки турелей. Землянин ответил, что принял к сведению и скоро займется этим вопросом. Искин терминала-кубика уже закончил принимать данные, и Алекс решил озадачить программу моделирования каким-нибудь делом, чтобы проверить ее работу. Интерфейс «Руджина-8Е» с радостью проглотил пакет данных по проекту «Сетина», высветив объемную схему корпуса с установленными модулями.

Он немного повертел ее и принялся творить. В первую очередь убрал три штатные сигары устаревших двигателей «Хатх-180» и поставил на их место массивные цилиндры хакданских «Ирмин-320». Из-за этого корабль стал похож на колотушку, так как задняя часть получилась непропорционально раздутой. Программа тут же выдала необходимость дополнительного расчета укрепления силового набора кормовой части.

Сразу же потребовались два дополнительных источника энергии, так как мощности единственного штатного не хватало. Алекс сверился со списком рыночных предложений и выбрал модель «Митасура-42», которая стояла на «Дагоре». Каждый такой мощный реактор стоил около восьмисот тысяч. Места в штатном маленьком отсеке не хватало, поэтому пришлось установить яйцевидные капсулы на одной из двух грузовых палуб в жилом модуле.

Программа потребовала пересчитать места прокладки кабелей-энерговодов и перенести распределительные узлы. Алекс ничего не имел против, продолжив надругательство над исходным проектом.

Он поставил модуль-док на место одной из грузовых ячеек, выбрав для этого модификацию «Тулгри-22», которая раньше стояла на «Дагоре». Этот большой модуль имел ячейки для размещения двадцати двух малых кораблей типа тяжелых истребителей. Все необходимые механизмы для одновременного обслуживания шести машин и два ремонтных бокса тоже там имелись. Не радовала только цена — такой док стоил почти три с половиной миллиона. Теперь требовалось укрепление силового набора несущего хребта корабля, на котором располагались все три модуля грузовых ячеек.

Алекс закончил свои фантазии, разместив по шесть башен уже знакомых пушек «СВ-8» с каждого борта и укрепив жилой модуль пластинами брони, добавив защиту мест расположения двух трубок энерговодов и управляющих контуров с помощью легких композитных листов. В итоге вышел укороченный аналог «Дагора».

Искин попросил подтвердить внесенные изменения, сообщив о запланированном выполнении почти двух сотен операций. Инженер ничего не имел против, получив примерное время выполнения — сто восемьдесят шесть часов.

— Хм. Восемь дней! Ну никто и не говорил, что будет легко! — пробормотал недовольный Алекс. Такое быстродействие его категорически не устраивало, и землянин решил проработать вопрос, как вытащить гадкий искин из своего ящика и заставить его соединиться с современным компьютером для того, чтобы последний взял все сложные расчеты на себя.

— Что случилось, хозяин? — Появившаяся Тхама в коротеньком пестром халатике удивленно подняла брови.

— Все плохо, на тебя одна надежда! — заявил инженер. — Вот, посмотри на этот гадкий ящик! Найди по этой модели всю информацию!

— Выполняю! — Женщина исчезла, повертев напоследок своей попкой.

Озадачив обоих своих искинов, Алекс вышел из каюты, оставляя упрямый кубик в компании озабоченной Тхамы подумать над своим плохим поведением.

В столовой никого, кроме землян, не было. Да и вообще весь корабль словно вымер. Активировав панельку удаленного соединения с Тхамой, Алекс зашел в терминал «Дагора», посмотрев местонахождение членов команды. Сейчас на корабле были всего одиннадцать человек, включая инженера и техника.

Кроме Умаса Горта, находящегося в рубке, и Торна в его каюте, остальных Алекс не знал. Не было даже Каслии. Он отправил ей сообщение, написав всякой банальной чуши, которая так нравится девушкам, и поинтересовавшись в конце, когда ее ждать. За отправку сообщения через сеть ретрансляторов с него содрали целых две с половиной сотни кредитов. Алекс без сожаления отдал хапугам эти деньги, так как ценный специалист-связист и боевая подруга, насчет которой у него были далекоидущие планы, стоили гораздо больше.

По поводу присутствия Торна тоже было все ясно. Если ремонтные дроиды взбесятся, начнут пищать лозунги типа «Слава Центру! Убить всех людей!» и побегут отпиливать людям головы своими резаками, только доктор сможет вернуть все, как было, с помощью своих медкапсул.

Позавтракав харшатиной с инопланетной картошкой, земляне обсудили меры воздействия на непокорный кубик-терминал. В итоге сошлись на поиске специалистов, которые помогут в борьбе с упертой машиной. Илья предложил поработать на «Хомяке», выполняя внутрисистемные заказы на перевозку контейнеров.

Инженер решил сначала выяснить сроки выполнения работ по ремонту «Дагора». Кроме того, требовалось приобрести крепления, чтобы таскать на внешней подвеске два дополнительных контейнера. Озадачив Тхаму поиском самого выгодного предложения на подобную модификацию, Алекс решил заняться работами по установке турелей.

Установив на «Хомяк» два манипулятора-захвата, инженер вытащил половину контейнеров и, открыв их своим идентификатором, достал уже собранные башенки-турели в заводской упаковке. Видимо, ан Сарнов не экономил на снаряжении, заказав все новое.

Отдав дроидам приказ монтировать одну из установок на место, он занялся следующей. Инженер решил не спешить, выполнив сегодня половину работы. Раз уж на это выделялось два дня, нужно как следует затянуть процесс.

Затруднения у роботов возникли только с одним гнездом в корпусе. Алекс установил вместо одного захвата резак и быстро убрал мешающие покореженные элементы. Дроиды выполняли всю работу по указаниям искина управляющего модуля, который ничего не имел против восстановления исходного проекта.

За семь часов закончив установку всех башенок одного борта, он направил «Хомяка» на свое место. Тхама доложила о частичном выполнении некоторых задач, и теперь Алекс решил ознакомиться с результатами.

Изучив информацию по кубику-терминалу, выяснил, что ящик является узкоспециализированным устройством под загадочным названием «ХР-18». Такие штуковины могли соединяться в кластеры до ста единиц, используя модуль-коммутатор «ЕН-12».

Озадачив искина найти в продаже подобное устройство, Алекс изучил один найденный контракт по продаже транспорта проекта «Сетина» за девятнадцать миллионов кредитов, который предлагали в системе Фаук. Просмотрев прилагающиеся изображения, он сразу же забыл об этом варианте. Видимо, корабль попал в серьезную переделку, поскольку передней части с жилым модулем практически не существовало.

Приказав Тхаме продолжить поиск, инженер решил смотаться на орбитальный терминал и приобрести комплект креплений за тридцать шесть кусков. Дешевле предложений не было, и он подумал, что такие корабли и детали для них тут совсем не пользуются спросом.

Потратив три часа на рейс до станции «Тигуста-4», которая занималась в основном ремонтом и обслуживанием малых кораблей, Алекс вернулся на «Дагор», потратив тридцать шесть тысяч. В грузовом отсеке теперь находился большой контейнер с новым комплектом креплений. Ушлый продавец предложил установить их на корабль за двенадцать тысяч, на что землянин рассмеялся, заявив, что он справится сам.

Установка действительно была очень простой. Крепления ставились в штатные места на корпусе, предназначенные для торпедных аппаратов. Дроиды под управлением инженера быстро вырезали заглушки, добравшись до силовых элементов. Смонтировать на каждой стороне по две хитро складывающиеся лапы с простыми зажимами было совсем легко. Теперь в верхней части корпуса немного выступали прижатые трубчатые конструкции. Бортовой искин сразу же задействовал новое оборудование, и на панельке удаленного доступа нейросети Алекса появился новый значок.

Веселенький желтый цвет захватов немного портил общий вид, и землянин решил при случае их перекрасить. Желая проверить работу устройства, он активировал иконку. По две лапы с каждой стороны развернулись и замерли, образовав раму со стандартными креплениями.

Выглядело это как какой-то безумный космический трамвай, особенно веселил дурацкий цвет креплений. У Алекса возникла мысль о возможности управления этими лапами в ручном режиме. Еще неплохо бы прикрутить какие-нибудь хваталки-зажимы, чтобы цеплять поврежденные истребители и волочь их на базу, например. Пока что кроме стандартного большого контейнера, лапы хватать ничего не желали.

Он сразу же уселся на место пилота и попробовал активировать режим прямого управления. Оширские идиоты-конструкторы до этого не додумались, и функция не была предусмотрена. Высказав все, что он думает об узкоглазых почитателях крысы, Алекс сложил захваты и закрепил корабль на месте. После установки остался большой контейнер, который можно было продать или использовать для своих целей. Инженер запихнул его в грузовой отсек «Хомяка» — на сегодня работа была закончена.

Алекс получил сообщение от Каслии — она уже расторгла свой контракт и обещала прибыть через неделю. Кроме того, он узнал, что почти всему экипажу «Дагора» дали десять дней личного времени на период ремонта. Землянин немного обиделся — его заставили вкалывать, пока другие отдыхают.

Тхама оповестила о завершении поиска модуля-коммутатора «ЕН-12». Он был найден в независимом мире Ирмзер. Молодой человек перечислил за устройство и необходимые кабели-переходники для него двадцать шесть тысяч. Доставка до системы Барза транспортной компанией-посредником обошлась еще в пять с половиной тысяч. В контракте указывался крайний срок доставки: от двух до восьми дней. Можно было получить коммутатор и быстрее, однако тогда стоимость доставки вырастала многократно.

Алексу очень не понравилось сообщение, полученное от некоего Асторха. В нем этот гражданин представлялся офицером отдела специальных операций федерации и предлагал провести некие исследования и пси-тесты. За это он обещал выплатить сумму в размере двухсот тысяч кредитов. Землянин насторожился — подопытным харшем даже за приличные деньги ему становиться не хотелось.

Решив навестить Торна, он направился в медицинский отсек. Доктор носился по помещению, размещая контейнеры и роясь в своих коробочках.

— Что тут происходит? — удивился Алекс.

— У меня через день заканчивается контракт. Сдаю дела.

— И куда теперь?

— Есть интересные предложения, — уклончиво ответил Торн.

— Слушай, а у тебя еще осталась та последняя доза разгона? — Землянин вспомнил про ценный препарат и решил получить его, предложив доктору банальную взятку.

— Да, а что ты хотел?

— Собственно, ее и хотел. Как-нибудь можно это устроить?

— Держи! Лимас не отменял свой приказ, так что все в порядке. — Торн усмехнулся и сунул Алексу знакомый ребристый цилиндрик, который тот сразу спрятал в карман.

— Благодарю! — кивнул он.

— Что-то еще хотел? — недовольно посмотрел на инженера доктор.

— Последний вопрос! Мной заинтересовался какой-то отдел специальных операций федерации. Предлагают за приличную сумму какие-то исследования.

— Не связывайся: по слухам, они занимаются какими-то темными делами…

— Ясно, так я и думал, — кивнул он.

— Тогда не отвлекай меня. Надо все проверить. Завтра прибудет новый специалист.

Доктор выдворил инженера из медотсека, и Алекс подумал, что Торн наверняка проворачивает какие-то темные делишки. Кроме того, если все главные крысы покидают тонущий корабль, в корпорации «Хиван» уже сильно запахло жареным.

Следующие шесть дней Алекс последовательно выполнял все пункты из списка ан Сарнова. Инженер закончил установку турелей и упаковал в четыре больших контейнера сенсорный комплекс «Сагнор-3». Дроиды-погрузчики под управлением Ильи быстро демонтировали антенны сложной формы и размещали их на своих местах в контейнерах.

Он также снял вооружение и броневые листы с робота «Котяня», теперь ставшего банальным конструкционным модулем «Парн-СВ». Значки в виде двух рядов человеческих фигурок на корпусе, намекающие на боевые заслуги ветерана, Алекс убирать не стал. Предпоследним пунктом стало размещение управляющего модуля комплекса «Парн-14А» в контейнере и деактивация его роботов, которые также заняли места в своем ящике.

Последним в списке значилось принять и установить на свое штатное место ремонтный комплекс «Нидар-10М», который вскоре прибыл в неполной комплектации. Вместо десяти роботов в контейнере оказалось всего шесть. Подключить к управляющему модулю четырех оставшихся дроидов не вызвало затруднений. Закончив с этим делом, Алекс с помощью техника быстро разобрал свою конструкцию-раму для запуска шести торпед. Два робота-грузчика Ильи забили кусками самоделки большой контейнер в трюме «Хомяка».

Он догадался, что глава корпорации будет продавать ремонтный комплекс «Парн-14А», и отправил Анару Гуни сообщение. Там Алекс изложил свои мысли по поводу приобретения такой полезной штуки. Для намечающихся работ по модернизации корабля его дроиды могли быть полезными. Некомплектный набор можно было взять напрямую, без уплаты всяких налогов и комиссий, что должно серьезно сбить цену.

Лейтенант согласился с предложением, обещая заняться этим вопросом. Кроме того, он сообщил, что все имущество наемников сейчас находится на орбитальной платформе «Мосар-2», где Гуни арендовал два ангара. Алекс доложил о результатах поиска кораблей, однако лидер наемников посоветовал пока не торопиться этим вопросом, так как сумма, которой он будет располагать, пока точно неизвестна. И вообще, у него есть какие-то связи, и он сам будет заниматься этим вопросом.

Инженер переключался на камеры, размещенные по всему корпусу, с разных ракурсов наблюдая за установкой модуля-дока. Транспорт сбросил массивную конструкцию и кучу контейнеров недалеко от верфи, в которой находился «Дагор», вокруг них суетились пауки и маленькие кораблики.

Для установки на место этого модуля корабль «Хивана» пришлось вывести из сооружения-клетки, и дроиды сейчас медленно запихивали док модификации «Тулгри-22» на свое посадочное место. Подключение всех коммуникаций и монтаж оборудования из двенадцати больших контейнеров должны были занять еще один день.

Работы еще шли, когда рядом с «Дагором» начали собираться разнотипные корабли. Первым пришел уже знакомый легкий крейсер «Ашаб». Видимо, его уже отремонтировали, так как была установлена новая башня и на корпусе находились плоские контейнеры ракетных установок.

Затем появился устаревший носитель оширского производства, а последними прибыли два однотипных арварских тяжелых крейсера. Проект «Аш-Уржан» третьего поколения напоминал своей конструкцией «Ашаб», но был больше размерами и имел по паре двухорудийных башен с каждого борта. Кроме того, корпус был уставлен зенитными турелями: всего землянин насчитал восемь маленьких скорострелок.

Похоже, эскадра «Хивана» готовилась серьезно воевать. Получив сообщение от прибывшего ан Сарнова, Алекс захватил Илью, и они направились к главе корпорации отчитаться о своей работе.

— «И вновь продолжается бой! И сердцу тревожно в груди!» — фальшиво напел Илья, глядя на толпу смуглокожих аборигенов Рилата, собравшихся в столовой. Ни одного свободного столика не было. Этих дикарей корпорация, похоже, собиралась использовать в качестве пушечного мяса при штурме станции.

— Уймись! У нас контракты заканчиваются. Проблем нам не нужно! — одернул техника Алекс.

— Много их тут слишком, а в некоторых каютах эти дикари по трое живут. И ни одной бабы.

— Тебе не все равно?

— Ну да, все равно. Нам тут неделю осталось торчать… — буркнул Илья.

— Скорее всего, даже меньше. Уже прибыли два инженера и восемь техников — теперь заниматься всем будут они. Я вчера виделся с главным, доложил о проведенных работах — претензий к нам нет. Через три часа он нас ждет у себя.

— Да, знаю. Получил сообщение. И чего ему надо?

— Будет предлагать новый контракт. Я смотрел: ерунда. С собственным кораблем мы заработаем больше. Лови тридцать кусков! — Алекс скинул технику деньги.

— Это что?

— На тебе висит долг за медицинскую помощь. Сейчас будет с боссом серьезный разговор — сразу и отдашь. С учетом месячной выплаты как раз получится нужная сумма, — объяснил инженер.

До встречи с главой Хивана оставался еще час, и Алекс решил проверить результат работы пакета «Руджин-8Е». Программа уже закончила работу, которая заняла у агрегата семь с половиной дней.

Искин утверждал, что получившийся проект будет иметь неплохие характеристики — в среднем около четырех часов двадцати минут на разгон для прыжка. Масса корабля должна была увеличиться в полтора раза по сравнению с исходным проектом. Кроме того, компьютер отметил, что потребление топлива тоже серьезно вырастет, почти в два раза, и автономность полученного варианта будет неприемлемой.

Алекс решил попробовать другие варианты компоновки, установив еще один двигатель и дополнительные топливные баки. Кроме того, он забыл поставить блок, который выпускал транспортный луч, используемый для буксировки, а также разместить четыре имеющиеся стартовые ячейки. Запускать систему он пока не стал, так как скоро должен был прибыть модуль-коммутатор «ЕН-12». При помощи него инженер собирался состыковать кубик с Тхамой, увеличив быстродействие системы.

— Через два часа мы отправляемся. Я собираюсь использовать тебя и техника на нашей малой ремонтной станции в системе Рилат. Путь туда займет чуть больше недели. Тебя устраивают условия нового контракта? — Ан Сарнов сразу перешел к делу.

— Нет, — коротко ответил инженер.

— Я могу предложить поднять твой статус гражданина на одну ступень и увеличить компенсацию за использование собственного оборудования на шесть тысяч кредитов. Устраивает? — привел последний аргумент глава «Хивана».

— Нет.

— Хорошо, тогда закрываю контракт. Никаких претензий к тебе нет. Оплату за последний месяц я уже перевел.

Он поставил свою метку на полученном документе и проверил поступившие средства. Все было посчитано правильно — теперь на его счету находилось чуть больше шестидесяти семи тысяч. Полученное письмо сообщало, что его идентификатор будет аннулирован через час. Другое сообщение уведомляло, что инженер больше не является членом корпорации «Хиван».

Дождавшись Ильи, разговор с которым главы корпорации был еще короче, Алекс направился в свою каюту. Вызвать гравиплатформу с грузовой палубы не получилось — доступ был уже закрыт. Отправив техника за дроидами, инженер стал отсоединять кабели и готовить два терминала к транспортировке. Все остальные вещи уже давно были на корабле землян.

Через полчаса «Хомяк» выскочил из трюма транспорта, уже начавшего разгон в сопровождении небольшой эскадры. Маленький пятнистый кораблик направился к орбитальной платформе «Мосар-2», где Алекс собирался обсудить свои дальнейшие действия с лейтенантом.

Форзац (скан)

Алекс Чижовский Наемник с Земли

Таут ан Дакис, один из управляющих корпорации «Акжан», отвечал за получение прибыли со всех объектов, находящихся в системе Яромби. Кроме четырех верфей-доков разной величины, компания располагала двумя станциями и занималась главным образом ремонтом и перепродажей кораблей различного назначения.

Обстоятельства требовали, чтобы Таут постоянно находился на самой большой станции, превращенной в административный центр. Управляющий считал, что тупые и ленивые менеджеры, набранные по протекции морщинистой старухи Лю-Чи, являвшейся одним из директоров корпорации, без постоянных пинков справиться со своей работой не способны. Он полагал, что главным критерием ее выбора были смазливые мордашки и готовность в любое время ублажать эту тупую вздорную бабу. Об этом не говорили, однако ходили слухи, что Лю-Чи уже заездила нескольких молодых сотрудников. Чтобы компенсировать несостоятельность подобных работников, Таут все время мотался между станциями, лично контролируя их деятельность и стараясь вникать во все тонкости.

Когда челнок управляющего занял свое место в доке платформы, главный инженер сообщил, что из трех старых грузовиков «Ворисар», которые корпорация полгода назад получила от обанкротившейся компании землероек-шахтеров, два находятся в ужасном состоянии и восстановление их нерентабельно. Предложения по продаже обоих уже несколько месяцев находились в местной инфосети. Цена определялась по сложной формуле: учитывалась стоимость работ по восстановлению и прибавлялась комиссия корпорации. «Акжан» располагала своим боевым флотом и несколькими тяжелыми буксирами – выкуп кораблей, потерявших способность самостоятельно передвигаться, был одной из статей ее дохода.

– Они уже три месяца висят, и ни одного клиента. Надо определяться с этим хламом! – Таут решил лично посмотреть на суда, и инженер повел шикарный челнок управляющего в сектор станции, называемый отстойником.

К длинному причалу были пришвартованы поврежденные корабли. Вид погрызенных угловатых туш производил впечатление разрухи и запустения.

– Стоп. А это у нас откуда? – Управляющий показал на сравнительно новый нивэйский линейный крейсер проекта «Джейлан», похожий на хищную рыбу. Пятнистый корабль не имел хвостовой части, отрубленной каким-то лучевым оружием.

– Вчера доставили. Я уже зарезервировал двигатели и недостающее вооружение: заказчик решил серьезно переделать корабль. Через два месяца мы сможем его продать, получив около тринадцати миллионов кредитов сверху. Уже есть покупатель, – объяснил инженер. – Но нужны средства. Думаю, хватит девяти миллионов.

– Очень хорошо. Найдем. Как всегда, ты получишь четыре процента от прибыли на этой сделке.

Повеселевший инженер направил челнок вдоль рядов искалеченных судов.

– Мы на месте, – пробормотал специалист, и Таут с презрением осмотрел пару старых двухкорпусных грузовиков второго поколения.

У одного в перемычке-рубке зияли несколько огромных оплавленных дыр. Половина устаревших двигателей была демонтирована, а вместо них установлены какие-то непонятные крепления. Один из двух корпусов изуродован широким извилистым шрамом, который кто-то пытался безуспешно заделывать. Второй иссечен вмятинами и сильно оплавлен.

– Нарушено шестнадцать переборок, силовой набор одного корпуса требует полной замены. Повреждены три грузовые ячейки из шести. Командная рубка с искином уничтожена. Корабль доставлен нашим тяжелым буксиром, – отчитался инженер.

– Понятно, полный хлам. Что со вторым?

– Эта часть почти полностью уничтожена. – Специалист показал на оплавленный обрубок, который остался у грузовика «Ворисар» вместо одного из корпусов. – Он потерял две грузовые ячейки и четыре из шести своих двигателей. Кроме того, у них там внутри была резня, все двери чем-то взрывали.

– Это же безобидные землеройки. Кто же их так? – удивился управляющий.

– Конкуренты. Там за камни постоянно идут войны. У них уничтожили добывающую станцию и мобильный завод. Хозяева распродали все, что еще осталось, – объяснил инженер.

– Так, все ясно, – кивнул Таут и связался с одним из менеджеров.

Тот сразу же убрал старые контракты и выставил на торговой площадке два новых предложения. Цена стремительно поползла вниз, и каждый корабль подешевел на двадцать процентов. Управляющий разрешил также сделать скидку реальному покупателю в размере десяти процентов, добавив, что от этого неликвида следует как можно скорее избавиться.

Через десять часов менеджер доложил о потенциальных покупателях, желавших посмотреть на поврежденные старые грузовики. Таут переключился на камеры, демонстрировавшие сигарообразный пятнистый кораблик, зависший над отстойником.

– Я сам займусь ими! С вами, идиотами, у нас все будет завалено неликвидом! – пробормотал Таут ан Дакис, направляясь к своему челноку.

…Алекс вспоминал свою жизнь на Земле – бессмысленный и бесконечный бег по кругу. Приняв решение, он получил должность инженера на инопланетном корабле, заключив свой первый рабочий контракт. Сейчас землянин являлся востребованным специалистом. Правда, для этого пришлось заполучить в мозг инопланетный биокомпьютер и загрузить базы данных, но Алекс ни о чем не жалел.

Кроме того, у него обнаружились зачаточные способности эмпата – они проявлялись только под действием спецпрепарата. В Содружестве таких разумных называли псионами. Для полноценного использования дара необходимо установить довольно дорогой имплант; к сожалению, на его покупку средств пока не было.

Рядом с ним находилась Каслия – рыжеволосая девушка, она привязалась к землянину за время первого рабочего контракта. Алексу удалось вытащить с родного голубого шарика еще одного человека – Илью, тот стал техником.

Сейчас у команды из трех человек имелся свой малый внутрисистемный корабль и некоторый начальный капитал, который Алекс собирался приумножить, согласившись присоединиться к команде Анара Гуни. Тот намеревался купить старый грузовик, переоборудовав его в легкий носитель. Инженер со своей маленькой командой согласились этим заняться, войдя в состав наемного отряда.

– Алекс, это полное барахло! Если у нас не хватает денег на «Сетину», зачем нам это дерьмо? – возмущался высокий человек в сером скафе с короткой пушкой на плече.

– Я же показывал тебе проект переделки. Ты вообще смотрел его? – возразил пилот пятнистого кораблика; он сидел, расслабившись, в удобном кресле.

– Ну да. Ты уверен, что он сможет уйти в прыжок за три с половиной часа?

– Во всяком случае, искин это торжественно пообещал. У нас нет денег даже на носитель второго поколения. Так что это лучший вариант. Три двигателя у нас уже есть. Нужны еще три. Конечно, все шесть будут жрать бешеное количество топлива, однако тут есть одно интересное решение.

– Так что, берем этот? Вроде не сильно поврежден, и всего четырнадцать с половиной миллионов, – вмешалась в разговор рыжая девушка в легком скафе.

– Нет, нам нужен самый убитый. За двенадцать лимонов. Это халява! – усмехнулся пилот. – Тут почти все старые двигатели уже убрали до нас, и мы за них платить не будем.

– Я не знаю, что такое халява. Ты уверен, что справишься?

– Да. Придется серьезно вложиться, зато получится носитель именно под наши задачи. Прибыть на место, навалять врагам, быстро убраться. Он не выдержит серьезного боя, зато сможет выпустить кучу мелких кораблей. Все как ты хотел.

– Хорошо, придется арендовать док на несколько дней. Главное, чтобы хватило денег.

– Гуни, я постараюсь сбить цену. Судя по тому, как они подвинулись от первоначального контракта, продавец еще готов уступить. – Алекс усмехнулся и показал маленький ребристый цилиндрик. – И у меня есть один аргумент. Специально берег его для этого случая. Тебе придется оплатить использование медкапсулы на станции.

– Ладно! Давай посмотрим это барахло поближе!

Таут ан Дакис молча следовал за двумя покупателями в скафах, которые обошли все внутренние помещения одного из грузовиков, а потом еще два часа ползали по обшивке. Молодой запускал в пробоины маленьких дроидов, и те исследовали поврежденные места корабля изнутри.

Мужчина в боевом скафе с пушкой на плече сейчас стоял около корпуса, который кто-то сильно укоротил. Боец с презрительным лицом осматривал оплавленные и смятые балки силового набора.

Перед этим парочка быстро пробежалась по относительно целому такому же кораблю, но им там что-то не понравилось. Сейчас двое потенциальных покупателей ковырялись в самом изуродованном грузовике.

– Может, пройдем в помещение? Хотим еще посовещаться, – заявил человек в сером скафе, после того как молодой сделал ему какой-то странный жест, ударив локтем по сгибу руки, сжатой в кулак.

– Конечно, – ответил управляющий, подумав, что посетители, вероятно, хакданцы-сектанты, а корабль им нужен для какого-нибудь обряда. Как он слышал, Орден Воссоединения любил раньше устраивать такие мероприятия, набив в трюм судна несколько сотен обезьянок Ашанти и разогнав его прямиком в сторону солнца.

…Алекс приложил к шее цилиндрик, с трудом сдерживая крик. Хотя он и употребил несколько минут назад два стимулятора, что снижало болевые ощущения, чувствовал себя действительно хреново. Однако ради общего дела можно было потерпеть. Возможность ощутить чужие эмоции проявлялась только под действием разгонного препарата.

Бросив взгляд на продавца, молодой человек ощутил его замешательство и какой-то щенячий восторг, сообразив, что тот и сам рад избавиться от старого корабля. В черепе застучали маленькие молоточки, и землянин мотнул головой, пытаясь избавиться от неприятного ощущения.

– Предлагаю еще снизить цену, скажем, до девяти.

– Нет! Проще сдать его на металлолом, – отозвался делец, а Алекс почувствовал сильное недовольство.

– Десять – и мы берем. Туда еще придется вложить кучу денег. В нынешнем состоянии ему надо двое суток на разгон, – нейтрально предложил землянин, а его спутник нахмурился.

– Десять с половиной. Больше скидок не будет. Наш буксир совершит с ним прыжок до ближайшего мира Нивэй.

Алекс посмотрел на своего спутника и кивнул. Тот внимательно изучил контракт, сверил все документы и управляющие коды, а затем потребовал заключения дополнительного договора на транспортировку купленного корабля до системы Имадан. Получив все необходимое, он перевел деньги, напоследок поинтересовавшись, где тут можно воспользоваться медицинской капсулой.

Вскоре угловатая туша большого тягача, на которой прилепился пятнистый кораблик, тяжело начала свой десятичасовой разгон. В шести массивных лапах на передней части буксира был закреплен сильно поврежденный арварский транспорт проекта «Ворисар».

– Это никуда не годится! – возмущался Анар Гуни, сидя в обшарпанном кресле пилота купленного транспорта. Тяжелый буксир только что ушел в прыжок, оставив покалеченный корабль в системе Имадан.

– До терминала транспортной системы мы же доползем? – Алекс сидел на полу, так как второе кресло уже кто-то успел открутить, и оно валялось в другой каюте.

– Корабельный искин утверждает, что нам потребуется на это шесть с половиной часов.

– А, эта негритянка по имени Хианна? Какая-то странная у нее одежда – из кожаных ремешков с шипами и заклепками, – усмехнулся инженер. Он вспомнил, как при первом запуске голограмма затянула какую-то ритмичную песню, подпрыгивая и хлопая себя по бедрам. – И что за рэп она нам читала?

– Арварцы. Это обычная одежда – жарко у них там. В сбруе из ремешков там ходят все. Еще они любят патриотические марши про своего черного властелина. Хианна нам исполнила один из них, – объяснил Гуни. – Видимо, тут стоит штатный искин еще имперского производства.

– Ладно, мы никуда не спешим, дотащимся, – махнул рукой инженер.

– В следующей системе потребуется дозаправка. Сожгли уже четверть газа для маневровых.

– Да, мы двигаемся боком, и сопла постоянно выравнивают положение. Поэтому такой расход. У нас корпус несимметричен. С одной стороны три ячейки, а с другой – только одна, вот его и крутит. Вектор тяги – не из центра масс.

– Эй, не умничай! Опять входящий канал: уже, наверное, десятый за эти два часа. Опять будут предлагать помощь за деньги. – Лейтенант грустно покачал головой. – Первый раз управляю таким хламом.

– Расслабься, эта штука будет бешено носиться! Я тебе обещаю, только добудь еще три таких же движка, – успокоил наемника Алекс.

Пока покалеченный грузовик тащился к станции-терминалу транспортной системы, землянин еще раз осмотрел все жилые помещения старого арварского корабля. Каслии, решившей составить компанию землянину, зрелище быстро надоело, и она расположилась в одной из кают, включив развлекательную программу. Видимо, у предыдущих владельцев имелись проблемы с незваными гостями, так как двери просто отсутствовали. Во всех коридорах тоже были заметны следы недавнего боя.

Алекс вспоминал, что же он знает об арварцах. Темнокожие аборигены имели свою империю, где процветал рабовладельческий строй, причем рабами были представители всех остальных рас и даже некоторые негуманоиды.

Изученная база «Содружество» второго ранга давала только минимальные сведения насчет культуры и политического устройства. Гражданам других государств не рекомендовалось посещать империю Арвар, так как они могли получить «украшение» в виде ошейника и навсегда прописаться у своих черных хозяев. Алекс решил поинтересоваться, как же арварцы ведут торговлю, и быстро нашел нужную информацию.

Для торговли с остальными государствами император Мганга Третий избрал мир Хар-Махрум. Там действовали немного другие законы, и на человека без ошейника никто не спешил набрасываться и объявлять своей собственностью. Алекс посмотрел на изображение этого Мганги: здоровый полуголый жлоб в традиционной кожаной сбруе с шипами и заклепками сидел на троне из желтоватого металла. Его голову украшала замысловатая фуражка-берет из чешуйчатой кожи с каким-то значком.

Кроме того, арварцы не стеснялись своей наготы, и местный черный властелин гордо выставлял на всеобщее обозрение личный «инструмент» внушительных размеров. Как понял землянин из справки, статус местных темнокожих определялся состоянием их счета и размером репродуктивного органа. «Хм… может, это и круто, но, на мой взгляд, непрактично!» – подумал Алекс и решил, что арварцы недалеко ушли в своем развитии от некоторых земных племен. Несмотря на их странные традиции, рабовладельцы делали примитивные по конструкции, но надежные корабли.

Погрызенный арварский транспорт дополз до станции-терминала и прыгнул в систему Ротанта, где Анар Гуни сразу же проложил курс к ближайшей платформе, осуществляющей заправку и обслуживание.

Алекс активировал соединение с Тхамой, надолго прописавшейся в грузовом отсеке «Хомяка», и та начала поиск двигателей марки «Ирмин-320» с оставшимся ресурсом не менее семидесяти процентов.

– До ближайшей заправки мы будем тянуть еще полтора часа, – сообщил лейтенант.

– Угу. Тхама нашла один подходящий движок в этой системе. Ресурс – семьдесят шесть процентов. Предлагаю дотянуть до станции и сразу взять его, чтобы не платить за доставку.

– Принимается. Сейчас сделаю резерв.

– Еще два можно взять в независимом мире Ортия. У них примерно такой же ресурс. Один прыжок от Фаука, – добавил Алекс.

– Хорошо, скинь мне контракт. Сейчас закажу доставку до терминала Барзы, – ответил Гуни.

Пока вокруг транспорта суетились толстопузые корабли-заправщики, Алекс успел смотаться на ближайшую станцию и купить базу «Модификация брони» второго ранга. Он без сожаления отдал за нее двадцать три тысячи, планируя немного улучшить проект, усилив хитрыми композитами особо важные места конструкции. Сразу же поставив пластину в разъем коммутационного модуля на поясе, землянин начал загрузку данных.

Эффект препарата разгона еще действовал, и нейросеть выдала примерное время изучения – двадцать шесть часов. Проверив свой баланс, он обнаружил там всего сорок четыре тысячи. Все расходы на путешествие оплачивал лейтенант, и Алекс задумался, как пополнить свой изрядно похудевший кошелек. Тхама еще не смогла найти покупателя на окаменевшую личинку большой пиявки, а ритуальные тохайские палки и контейнер с черепашьим удобрением пока лежали мертвым грузом.

Не совсем обычный товар ему удалось заполучить во время работы на корабле корпорации «Хиван». Как выяснилось, покойный инженер, чье место занял землянин, занимался всякими разными делами, большинство которых были не вполне законными.

Большой контейнер с высушенным дерьмом инопланетных черепах: его тохайцы называли ангельской пылью и использовали как стимулятор. Средний ящик с палками – хитрыми устройствами для проведения ритуалов. Такие штуки были нужны только четвероногим негуманоидам, что выглядели как пятнистые гиены.

Имущество покойного специалиста, доставшееся инженеру, пристроить было нелегко – специфический товар в Содружестве никто покупать не захотел.

Заполнив топливные емкости, грузовик продолжил движение в сторону большой платформы с замысловатым названием «Санрик-Анут», принадлежащей одноименной корпорации, занимавшейся покупкой и продажей корабельных модулей.

Алекс посоветовался с лидером наемников и решил взять еще двух дроидов модели «Нидар-Б». Так как Анар Гуни выкупил ремонтный комплекс «Парн-14А», с которым ранее работал инженер, он решил подключить к нему еще двух роботов, меньших по размеру. Покупка обошлась лейтенанту всего в семьсот девяносто тысяч, так как одного из дорогих конструкционных дроидов не хватало. По совету землянина Гуни собирался приобрести двух дополнительных роботов за девяносто две тысячи на станции, где предлагался двигатель.

Землянин сначала положил глаз на больших ремонтников-пауков типа «Гиллан-А», увиденных им на верфи, однако для использования подобной продвинутой техники требовалась база «Ремонтные механизмы» шестого ранга. Молодой человек был еще не готов покупать ее за четыреста шестьдесят тысяч, поэтому решил обходиться тем, что уже есть.

Алекс поставил «Хомяка» в док станции, выглядевшей как огромный кирпич, и направился в один из офисов, где занимались продажей модулей. Гуни ждал результатов осмотра в рубке транспорта, готовясь принять груз.

– Я Лурри. Чем могу помочь? – К землянину сразу повернулся менеджер, до того занимавшийся полировкой своих ярко-голубых ногтей.

– Хотел проверить «Ирмин-320», что нами зарезервирован. Кроме того, нами заказаны два дроида «Нидар-Б», – ответил Алекс, критически окинув взглядом контингент, присутствовавший в офисе. Кроме двух улыбавшихся мужчин, держащихся за руки, больше тут никого не было.

– Шестой уровень. Воспользуйтесь капсулой. – Лурри обаятельно улыбнулся и с остервенением продолжил шуровать своей пилочкой. – Я сейчас подойду.

Алекс добрался до ангара, где на большой платформе уже лежал сорокаметровый пухлый цилиндр двигателя, думая, как бы эти любители пилочек и глупых улыбочек не подсунули какое-нибудь фуфло. К публике такого рода у землянина доверия не было.

– Все как и должно быть: ресурс – семьдесят шесть процентов! – гордо произнес появившийся менеджер, подсоединив к диагностическому разъему плоскую коробочку. Алекс подключился к контрольной панели устройства и кивнул.

– Устраивает, беру! И двух новых дроидов – тоже, – заявил инженер, и Лурри скинул ему контракт.

Алекс быстро просмотрел его. Отправив документ Гуни, порадовался, что продавец обеспечивал бесплатную доставку покупки до корабля. Лейтенант перечислил оплату, и десяток роботов поволокли громоздкий двигатель к шлюзу.

Инженер в сопровождении погрузчика, на котором стояли два заводских контейнера с дроидами, проследовал к своему «Хомяку» и тут же распаковал покупку. Умным желязкам предстояло временно закрепить массивный цилиндр в одной из грузовых ячеек корабля.

Большая орбитальная платформа «Мосар-2» оказалась жуткой дырой. Здесь имелись только несколько дешевых гостиниц-общежитий для приезжих. Станция напоминала большой слоеный торт шестиугольной формы. Каждый уровень разделен на ячейки разного назначения. Треть модулей занимали ремонтные доки, остальное место отведено под склады и заправочные станции.

Наемники разместились в двух больших ангарах, где находилось их имущество. Одно помещение уставлено ровными рядами тяжелых истребителей «Алдуш». Здесь же оставлено свободное место для «Хомяка» и установлен жилой модуль казарменного типа на двадцать койко-мест, взятый в аренду. Четыре легких перехватчика «Фальми», десяток контейнеров, три двигателя и пара батарей пульсаров складировались в другом. Одну из установок лейтенант уже успел продать.

По станции постоянно шатались всякие подозрительные личности – желтокожие оширцы, негуманоиды и карлики с хитрыми рожами, поэтому в ангарах с имуществом постоянно находилась пара вооруженных человек.

После того как Алекс с техником покинули корабль «Хивана», они обнаружили почти весь личный состав наемного подразделения здесь. Инженер увидел тут Торна, которого Анар Гуни уговорил вложиться в общее дело. Коротышка-врач был хорошо знаком парню – именно Торн установил ему в голову нейросеть.

Доктор с улыбкой кивнул инженеру. «Вот жук! Знал же, и не сказал! Конспиратор фигов!» – подумал Алекс, приветствуя старого знакомого. Кроме того, отряд пополнился еще семью девицами, три из них – низкорослые.

Как объяснил лейтенант, девушки – члены клана, к которому принадлежали Джок и Герам. Они оплатили коренастым большегрудым соплеменницам перелет из родной системы Тулус и установку специализированных нейросетей «Техник-3» третьего поколения. Все тулусцы тут же отгородили себе угол и образовали небольшую коммуну. Девушки заявились к наемникам со среднего размера контейнером, где находилась пара детенышей серугов. Одного низкорослые подружки сожрали сразу, другой сейчас ползал по ангару и ожидал свою скорую кончину в желудках любителей этих тулусских тюленей. Илья почему-то назвал его Васей, пояснив, что угрюмая морда зверюшки напоминает кого-то из его знакомых.

Четыре коротко стриженные высокие женщины были специалистами-пилотами. Илья держался от них подальше, так как в первый же день одна из них сломала ему руку. После выяснения причины инцидента та, которую он ущипнул за попку, объяснила, что девушки любят исключительно друг дружку и только иногда – брутальных и волосатых самцов; а к таким глупым и наглым ничтожествам испытывают только презрение.

Когда Алекс понял, что попал в местный дурдом, он заранее посочувствовал технику, ведь тому предстояло остаться с этими амазонками и любительницами серугов в одном ангаре, пока инженер занимается осмотром и покупкой корабля.

Безымянный покалеченный грузовик проекта «Ворисар» занял место на парковочной орбите недалеко от орбитальной платформы – места дислокации наемников. Пока Анар Гуни решал вопросы с арендой большого ангара-дока, Алекс уже привычно подключил свой терминал к невзрачному кубику устройства через модуль-коммутатор «ЕН-12». Пока инженер занимался покупкой транспорта, доставили один из заказанных лейтенантом четырехместных жилых модулей.

Большой ящик занимал площадь двух стандартных контейнеров и сейчас находился в ангаре с имуществом наемников. Подключенный толстым кабелем к энергосистеме станции, модуль имел все необходимое для достаточно комфортного проживания. Внутреннее пространство разделено на два помещения. В одном из них – стандартный гигиенический модуль с ящиком утилизатора, кабинкой душа и санузлом.

Большую комнату заняли Алекс с Каслией, а маленькая досталась технику. В таких условиях землянам предстояло провести около двух недель.

Кубик-терминал, что Алексу с помощью Гуни удалось купить у мусорщиков, содержал искин с программным пакетом «Руджин-8Е». Он предназначался для расчета проектов модернизации кораблей и имел некоторые ограничения, касающиеся судов последних поколений.

Инженер собирался проверить проект, который они с лейтенантом обсуждали, пока транспорт боком ковылял к месту стоянки. Так как один из двух корпусов был обрезан на две трети, Алекс решил укоротить второй и переставить одну ячейку на «огрызок», сделав конструкцию симметричной. Перевозки грузов не планировалось, и оставшегося внутреннего объема должно было хватить для размещения всего необходимого.

Оригинальный проект имел по три грузовые ячейки в каждом бруске-корпусе. Инженеру пришло в голову серьезно облегчить корабль, оставив только две с каждой стороны. Переставив снятую «коробочку» с тремя палубами, инженер рассчитывал получить достаточно нестандартный корабль. Землянин собирался укрепить передние оконечности двух корпусов пластинами брони.

Планировалось значительно расширить жилые помещения, так как в крошечной перемычке-рубке располагались только одни большие апартаменты, две относительно маленькие каюты и восемь крошечных каморок. Видимо, последние были рассчитаны на рабов, потому что в них находились двухэтажные нары. В таких свинских условиях наемники проживать решительно не хотели, поэтому с лейтенантом был согласован проект жилого модуля, расширенного за счет одной из грузовых ячеек. Туда же инженер собирался установить одну из двух новых систем жизнеобеспечения. Лейтенант задумывал проживание шестидесяти человек на протяжении пяти месяцев. Все члены команды должны были заниматься делом – Гуни подсчитал, что этого должно хватить.

Одну из ячеек должен целиком занять модуль-док, вторую предполагалось заполнить топливными цистернами и восемью реакторами. Еще четыре таких устройства Алекс собирался установить в перемычке-рубке. Он выбрал модель «Унгус-12» оширского производства: из-за своих габаритов она не пользовалась популярностью на рынке. Два таких здоровенных ящика были эквивалентны компактной капсуле продвинутой нивэйской модели «Митасура-42», однако стоили всего двести тридцать тысяч и использовались в основном на шахтерских кораблях. Такая система получалась очень громоздкой и не давала никаких резервов мощности, поэтому инженер рассчитывал в ближайшее время поменять изделия узкоглазых на более продвинутые реакторы.

Второй корпус планировалось использовать аналогично – первую ячейку землянин собирался оставить в качестве грузового отсека. За счет одной из трех палуб другой ячейки инженер хотел расширить жилой модуль, а две оставшиеся предполагалось использовать как ангар для корветов и «Хомяка». Там расположились также четыре имеющихся стартовых модуля-цилиндра. Впоследствии Алекс собирался вообще избавиться от грузового отсека, поставив вместо него второй док, а межкорпусное пространство превратить в одну большую грузовую палубу, закрыв самое уязвимое место корабля – рубку в перемычке.

Четыре из шести цилиндров хакданских двигателей «Ирмин-320» инженер собирался компактно собрать в массивный блок прямо за перемычкой – командным модулем. По одному планировалось установить в задней части каждого из двух корпусов. Лейтенант согласился, что имеет смысл в пространстве Содружества использовать только четыре движка. В случае, когда требуется быстро разогнать корабль для прыжка, – подключать оставшиеся два. Посадочные места двигателей землянин проектировал с большим запасом. Имеющиеся «Хатх-120» были полным барахлом, с ресурсом немногим более пятидесяти процентов, так что ставить их смысла не было.

По вооружению получалось использовать только турели ближней обороны, для использования имеющихся пульсаров не хватало мощности реакторов. Алекс предоставил программе самой рассчитать оптимальное расположение двенадцати башенок ближней обороны с самыми распространенными пушками «СВ-8». Гуни хотел установить с каждого борта по одной из имеющихся установок счетверенных лазеров, однако с питанием для них возникли проблемы.

Алекс разместил массивный блок транспортного луча в нижней части перемычки и предоставил пакету «Руджин-8Е» рассчитать параметры получившейся конструкции. Триста сорок две операции должны были занять у тандема искинов около двух дней. Предыдущий проект потребовал от системы восемнадцати часов работы, но там изменения не были столь всеобъемлющими.

Два последних двигателя «Ирмин-320» планировалось получить в течение суток. Все остальные необходимые для работы материалы и компоненты можно было взять в системе Барза – тут имелись множество платформ, занимающихся перепродажей различных корабельных модулей.

Анар Гуни уже успел заказать док, который должен был прийти только через четырнадцать дней. Он остановился на устаревшей модели «Кугор-16», и она обошлась ему всего в полтора миллиона. Лейтенант приобрел всю конструкцию в сборе, теперь оставалось только поставить ее вместо грузовой ячейки. Для монтажа модуля-дока и наращивания обрубка корпуса за счет куска другого требовались услуги верфи, так как для такой операции дроидам ремонтного комплекса потребовалось бы около трех месяцев. Раму-каркас из массивных балок для четырех двигателей, расположенных в перемычке-рубке, предполагалось врезать в силовой набор в стационарном доке.

Все остальные работы Алекс собирался произвести своими силами. Он уже заказал четыре мощных резака, предназначавшихся техникам-коротышкам и Илье. По замыслу, эта компания должна была заняться перепланировкой помещений и монтажом стандартных модулей-кают, применяемых на кораблях третьего поколения. Эти модули собирались в ряды – они поставлялись со всей начинкой, требовалось только подключить разъемы к распределительным узлам.

Как узнал Алекс, в проекте модернизации «Дагора» использовались такие коробки трех типоразмеров. Один из двух больших жилых модулей, что сейчас занимал землянин, предназначался для лейтенанта. Второй выделялся группе уроженцев Тулуса, они собирались жить там впятером. Инженер намеревался установить еще четыре средних. Один для себя и Каслии, два других предназначались Илье и доктору, а последний планировала занять Таниз. Всем остальным достались маленькие каюты.

Собственно, он уже начал работы, притащив на грузовик контейнер с «Парном-14А» и развернув его в большом помещении, образовавшемся после того, как инженер с шестью дроидами срезал все переборки кают и коридоров, превратив жилой модуль в один зал. Сейчас роботы ползали по обшивке перемычки-рубки, заделывая мелкие повреждения. Инженер собирался сначала навести порядок в отсеке пилотов, перетащив на корабль свой контейнер – жилой модуль. Постоянно гонять «Хомяк» между орбитальным терминалом и транспортом не хотелось.

За четыре дня землянин с компанией девиц-коротышек установили все жилые модули. Лейтенант быстро организовал доставку этих кубиков, что были сняты с какого-то корабля. Обрубленные и болтающиеся кабели Алекс аккуратно вытаскивал и подключал все ячейки к энергосети корабля.

Получившийся проект был несколько раз пересмотрен, и вскоре программный пакет выдал оптимальную конфигурацию обитаемого пространства грузовика. Старая система жизнеобеспечения с корабельным генератором гравитации подлежала продаже, а вместо нее планировалось поставить два современных модуля, снятых с какого-то крейсера. Инженер убедил Гуни поставить сразу пару таких устройств – теперь они должны располагаться в рубке и грузовой ячейке. Сейчас лейтенант занимался заказами и доставкой необходимых материалов и модулей, а Алекс – их рациональным использованием. Аренда двух больших ангаров на станции съедала каждый месяц четыреста с лишним тысяч, поэтому требовалось как можно скорее переселиться на собственный корабль. Именно поэтому инженер в первую очередь занимался обустройством жилых отсеков.

Большое вытянутое помещение, в которое превратилась рубка-перемычка, напоминало захламленную квартиру, где месяцами беспробудно пьянствовали. Облака дыма, кучи мусора и гордо стоящий посреди всего этого безобразия управляющий модуль ремонтного комплекса «Парн-14А» создавали впечатление полной разрухи.

Рядом с командным отсеком намечалось разместить только парочку больших жилых модулей и четыре средних. Оставшееся место Алекс разделил на два одинаковых по размеру небольших отсека для хозяйства доктора и столовой. Все остальные помещения для проживания членов экипажа должны были занять одну из грузовых палуб. Пятьдесят маленьких комнаток-ячеек разместились в два яруса, и инженер соорудил с помощью дроидов временную узкую лестницу из обрезков металлоконструкций для доступа на верхний этаж.

Землянину понравилось решение арварских проектировщиков расположить все коммуникации на техническом уровне, что находился прямо под полом жилого отсека. Там же размещался массивный «кирпич» гипердрайва. Модуль «Арад-9» занимал почти половину внутреннего пространства уровня, его окружали четыре маломощных старых реактора «Ашас-11» и блоки системы жизнеобеспечения. Все было скомпоновано плотно, и обслуживание этих агрегатов могло вызвать затруднения.

Алекс планировал вытащить и продать все, кроме прыжкового двигателя, поставив на освободившееся место новую систему жизнеобеспечения и два реактора. Их решено было разместить над модулем транспортного луча. В случае замены или ремонта теперь можно добраться до источников энергии, не разбирая всю рубку. К сожалению, за снятые старые модули предполагалось выручить немного.

Инженер оценил преимущества утилитарной конструкции старого корабля – тут не было дурацких длинных труб-каналов, где проходили энерговоды и управляющие контуры. Все устроено проще и надежней. Двигатели и гипердрайв располагались в непосредственной близости от управляющих систем и искина – для соединения их между собой не нужны протяженные магистрали. Такую систему могло вывести из строя только прямое попадание в рубку-перемычку. Алекс собирался заняться техническим уровнем только после установки четырех двигателей.

Всю неделю инженер устанавливал два модуля жизнеобеспечения и реакторы. Когда корабль встал рядом с небольшой верфью, где уже находился какой-то нивэйский грузовик, Алекс узнал о договоре, который уже успел заключить лейтенант. Оказывается, специалист верфи просто левачил, используя часть конструкционных дроидов, имевшихся у него в распоряжении, для выполнения личных заказов.

За четыре дня работы Гуни обещал выплатить хитрюге шестьсот тысяч. Имелась возможность официально заключить контракт с корпорацией и все сделать за два дня, но тут оплата увеличивалась почти в два раза. А так кредиты шли прямиком на счет инженера верфи.

С ним предстояло работать Алексу. Скинув перечень работ и инфопакет, сформированный искином, землянин немного пообщался с ушлым товарищем, которого звали Ал-Шор.

– Кто проектировал это? – Специалист долго вертел изображение вытянутой рамы, в центре которой находились посадочные места для четырех двигателей, расположенных ромбом.

– Оширские специалисты! – Алекс решил все валить на узкоглазых.

– Оно и видно. Нерационально: можно было все сделать проще! – вынес свой вердикт Ал-Шор.

– Тем не менее надо сделать именно так!

– Я бы посоветовал полностью восстановить эту часть. – Проект перестановки куска корпуса вызвал у специалиста недоумение. – Тут же теряются целых две ячейки!

– Нет, они не нужны, делаем все по плану!

– Ну, если вы собираетесь использовать корабль как тягач, такая конструкция еще имеет смысл. И зачем размещать только один новый двигатель, я могу поставить сразу все…

– Денег больше нет! Одного нам хватит, чтобы добраться до места стоянки. А дальше будут действовать другие специалисты, – честно ответил Алекс.

– Корпорации – это паразиты, которые наживаются на нас. Берут много, а отдают мало, так было всегда. Если передумаешь, ты знаешь, к кому обратиться без всяких посредников, – усмехнулся Ал-Шор.

– Да-да. Фабрики – рабочим! – согласился Алекс и удивился, как человек с такими вредными для общества идеями сумел пролезть так высоко. Отметив контакты полезного специалиста, к которому, вероятно, еще придется обратиться в будущем, инженер еще немного понаблюдал за работой роботов-пауков.

Десять дроидов облепили заднюю часть грузовика и принялись вскрывать обшивку. Им потребовалось несколько часов, чтобы добраться до толстых балок, составлявших силовой набор судна. Землянин видел эти массивные конструкции, когда освобождал жилой модуль от всего лишнего хлама.

Пауки вытащили из грузового отсека большой пакет купленных металлоконструкций: из них планировалось собрать раму для установки четырех ходовых двигателей. Дроиды успели нарезать несколько кусков и соединить их с корпусом, когда работы резко замедлились. Все роботы, кроме двух, потянулись к клетке верфи – к ней прибыл транспорт и сбросил кучу контейнеров с внешней подвески.

Оставшаяся парочка дроидов вяло продолжала ковырять корпус и устанавливать крепления. Алекс решил, что у них это отлично получается. Специализированные конструкционные дроиды «Гиллан-А» являлись моделью шестого поколения и по своим возможностям заметно превосходили ремонтные механизмы, с которыми уже имел дело инженер.

Ал-Шор сообщил о небольшом увеличении срока, но Алекс просто махнул рукой – пока запас времени был. До окончания срока аренды двух ангаров оставалось еще двенадцать дней. Сейчас рядом с транспортом болтался модуль-док, ожидая своей очереди. Его сбросил корабль-буксир, притащивший громоздкий модуль в своих четырех лапах.

Так как время простоя выросло, Алекс решил заняться коммуникациями, срезав все старые энергоканалы и проложив новые топливные и управляющие магистрали. Эту работу инженер собирался выполнить в самом конце, и сейчас из-за изменения графика пришлось поменять планы.

Озадачив Анара Гуни, который еще не успел приобрести небольшую часть необходимых материалов для замены, Алекс выдал Илье и трем низеньким девушкам-техникам новые указания. Надо сказать, что выносливость аборигенов Тулуса просто поражала инженера. Видимо, суровые условия жизни, невкусное мясо серугов, а также повышенная гравитация родного мира превратили этих коротышек в идеальных работников.

Алекс сидел на ящике, поочередно отдавая приказы шести дроидам, срезавшим толстые кабели, а девчонки-техники демонтировали и вытаскивали мешающие куски обшивки. Илья управлял своими двумя роботами-грузчиками, которые тут же прокладывали новые силовые и управляющие контуры. За три дня команда закончила все работы на техническом уровне, и дроиды принялись устанавливать широкие пластины покрытия палубы на место.

Инженер проверил конструкцию, которую уже ставили на место пять роботов верфи, и убедился, что все было сделано правильно. Алекс заложил в проект небольшой тайник на два больших контейнера, которые загонялись в прямоугольную шахту один за другим.

Этот колодец закрывался массивной плитой и находился между четырьмя двигателями «Ирмин-320», расположенными ромбом. Задумка немного усложнила конструкцию, однако землянин убедил лейтенанта в необходимости такого тайника на борту. Вероятность того, что кто-то полезет к практически постоянно работающим движкам, была минимальной.

Анар Гуни согласился, что такого он еще нигде не видел. Сильные помехи от силовых полей, создаваемых двигателями, сводили на нет все попытки удаленного сканирования этой части корабля. Инженер придумал такую штуку с целью провоза ценного, но запрещенного товара, имея в виду контейнер с синей пылью, что он собирался сплавить тохайцам. За время своего первого рабочего контракта Алекс уже успел обзавестись имуществом – ему повезло найти заначку покойного инженера, промышлявшего контрабандой.

Лейтенант обещал свести его с парой людей, занимавшихся прибыльной, но сильно рискованной торговлей с негуманоидами. Алекс не говорил никому из наемников о своих запасах, хранящихся в съемной ячейке на станции «Дишар-8».

Инженер вывел к местам расположения четырех движков трубопроводы, бронированные силовые кабели и управляющие каналы. Дроиды верфи уже закончили установку одного из массивных цилиндров-двигателей, и Алекс быстро подключил агрегат. Вернувшись в рубку и запустив диагностику, он убедился, что искин теперь может задействовать новый модуль. Большинство иконок на схеме корабля были отмечены красным цветом – кроме двигателя, одной системы жизнеобеспечения и гипердрайва, больше ничего не работало.

Дроиды верфи уже приступили к демонтажу смятых и искореженных конструкций короткого корпуса грузовика. Алекс посадил техника на место пилота, а сам с помощью манипуляторов «Хомяка» хватал и стаскивал весь металлолом на свободную грузовую палубу – ничего оставлять Ал-Шору он не собирался, специалист и так неплохо заработал.

Два десятка роботов за четыре часа срезали все мешающие конструкции и добрались до силового набора. Затем пять умных механизмов переместились к крайней ячейке, предназначенной для демонтажа, и неспешно вгрызлись в обшивку, а остальные незаметно исчезли. Процесс опять затормозился, а инженер решил установить еще один двигатель самостоятельно.

Алекс отдал приказ шестерке дроидов, и те ухватили своими манипуляторами сигару движка, медленно потащив ее в сторону посадочного места. Роботы действовали очень медленно и не реагировали на настойчивые просьбы пошевеливаться. Землянин сообразил, что в отсутствие силы тяжести инерция многотонной сигары никуда не делась, и поэтому механические уродцы работали очень аккуратно.

– Слушай, а зачем мы ему заплатили такую кучу денег? – Илья закончил утрамбовывать лом и присоединился к инженеру, который готовился ставить второй «Ирмин-320».

– Все уже рассчитано и согласовано. Так выгоднее.

– Может, дешевле было взять новых дроидов и нанять инженера, чтобы ими рулил?

– Нет, за эти деньги мы то, что надо, не купим. И для таких действий нужен не ремонтный, а специализированный конструкционный комплекс. Наемный специалист с лицензией на проведение таких работ будет стоить очень дорого, – объяснил Алекс.

– Ну а в чем тогда проблема? Можем купить, а потом продать…

– Я не смогу его использовать, – покачал головой инженер. – Нужны дополнительные дорогие базы и сертификаты. И ты видел, сколько он стоит?

– Сейчас посмотрю. Самый дешевый конструкционный комплекс четвертого поколения «Свиен-18». Почти шесть миллионов.

– Вот! Поэтому верфь и дерет такие деньги. Если бы мы заказывали такую работу у корпорации-владельца, с нас содрали бы миллион триста тысяч, я уже узнавал.

– Понял. Чтобы хорошо зарабатывать, надо сначала нехило вложиться, – пробурчал Илья.

Силовую раму с гнездами под двигатели Алекс проектировал с небольшим запасом. В будущем туда планировалось поставить продвинутые хакданские агрегаты «Ирмин-370»: они на восемнадцать процентов мощнее уже имеющихся.

Роботы дотащили массивный цилиндр от трюма до посадочного места за час. Сейчас Алекс с помощью шестерых дроидов устанавливал сорокаметровую сигару движка в свое гнездо. Ничего сложного тут не было, последовательность действий напоминала сборку детского конструктора с очень большими деталями. Инженер подумал, что корабль второго поколения уже скорее относится к третьему, так как теперь частично имеет модульную конструкцию. Окончательно заделать обшивкой блок четырех движков землянин собирался позже.

Подсоединяя выведенные управляющие контуры и толстые кабели, инженер думал о недостаточном вооружении корабля. Некоторые мысли по поводу навесных модулей у него уже имелись. Илья в свое время подсказал идею скрытого размещения ракет в стандартных контейнерах, уверяя, что где-то на Земле уже вовсю производили что-то подобное.

Алекс долго вертел в голове такие конструкции и решил, что как только будет время, обязательно склепает нечто подобное. В два больших контейнера, установленных один за другим, по габаритам помещалась тяжелая торпеда «Бралманис», которую ставили в конфедерации Делус на линейные корабли и крейсера прорыва. Такие штуковины стоили чуть меньше семисот тысяч за одну. Эффект от применения этих торпед тоже впечатлял – при удачном попадании одна испаряла легкий крейсер.

Правда, в конфедерации таким снарядом управлял человек-смертник, готовый умереть за идеи местного вождя. Для того чтобы запихнуть камикадзе в крошечную кабину, ему ампутировали конечности. У Алекса имелись задумки по замене живого пилота искином третьего класса: тот мог справиться с задачей не хуже.

Закончив установку второго двигателя, Алекс протянул по обшивке временные магистрали к топливным бакам, что находились в корпусах. Отдав приказ дроидам тащить следующую массивную сигару, землянин направился к фигуркам, суетившимся среди куч наваленных как попало обрезков.

Проверив работу техников, резавших металлолом на одной из палуб, Алекс немного понаблюдал за дроидами, что упорно вгрызались в обшивку, отделяя носовую грузовую ячейку от корпуса. Пять пауков уже почти сутки суетились, но тут работа шла крайне медленно.

Остальные роботы верфи печально ковыряли нивэйский большой грузовик, снимая верхний грузовой ярус и надстраивая его какими-то массивными непонятными устройствами. Видимо, хозяин тяжеловоза решил значительно увеличить свой грузооборот, так как «кирпич» транспорта за несколько дней сильно раздулся и уже с трудом помещался в клетке дока. Алекс оценил мощь двух огромных ходовых двигателей, каждый из которых был размером в половину земного дома-пятиэтажки. В сопло такого чудовища поместился бы поперек «Хомяк».

Корабль провел около верфи шесть дней, Алекс успел за это время закончить с межкорпусной перемычкой, установив все запланированные модули. Два последних двигателя предполагалось смонтировать позже. Блок транспортного луча немного торчал снизу, коммуникационные устройства несимметрично располагались на верхней части рубки. Выглядело все это уродливо, однако агрегаты должны были исправно выполнять свои функции.

Оконечности корпусов выглядели совсем неприглядными. Два бруска резко обрывались, как будто великан обрубил их ножом. В одном переднем отсеке сохранился покореженный массивный агрегат: Алекс опознал в нем устаревшее шахтерское оборудование. Дробилка была сильно разбита, и техники за день порезали агрегат на металлолом.

Обрезки металлоконструкций уже забили два десятка контейнеров, и инженер планировал сбыть их вместе со снятыми устаревшими устройствами на ближайшей станции.

– Диагностика завершена. Установлено соединение с навигационным искином. – Тхама немного покрутилась, покачав своими округлостями.

На компанию, собравшуюся в рубке, они не произвели особого впечатления – наемников было сложно чем-то удивить. Алекс поставил свой искин восьмого класса, так как ранее установленный корабельный компьютер не предназначался для синхронизации с тактическим. Штатный искин шестого класса уже был успешно продан.

– Все в порядке, мы можем двигаться! – Анар Гуни удобно устроился на месте пилота, а туша грузовика начала медленно разворачиваться.

– Сейчас на корпусе работает две трети маневровых, остальные подключим позже.

– Ну, я и не ожидал от такого чудовища резвости истребителя, – усмехнулся наемник. – Куда дальше?

– Станция «Дашира-14». Освобождаем палубы от лома, загружаем топливные баки и пластины брони. Ставить все будем позже, – напомнил Алекс.

– Все уже приготовлено. Сейчас заберем и будем возиться. Сколько еще по времени это займет? – поинтересовался лейтенант.

– Как минимум тридцать пять дней. Главная работа уже сделана, теперь осталось подключить установленный док, пару двигателей и закончить мелкие внутренние работы по отделке. Затем займемся стартовыми ячейками, монтажом топливных баков и остальными мелочами.

Станция «Дашира-14» представляла собой большой астероид, выдолбленный изнутри и превращенный в перерабатывающий завод. К причалам постоянно подходили разнотипные корабли и открывали створки трюмов. Силовые поля вытаскивали содержимое и переправляли в гигантские короба, что исчезали в глубинах пятикилометрового шарообразного булыжника.

На камне виднелись смонтированные двигатели, и Алекс догадался, что станция может перемещаться в пределах системы. Он не думал, что конструкция способна совершить гиперпрыжок, так как размер пузыря, создаваемый движком, был прямо пропорционален его цене. Такие устройства стоили немыслимых денег, и ими располагали только государственные образования.

Менеджер прибыл на грузовик лично. Протиснувшись между контейнерами, стоящими в маленьком шлюзе, он добрался до открытых створок рубки и обратился к лейтенанту:

– Я Нирш, занимаюсь заказами. Вываливайте свой мусор на шестом причале, он сейчас освободится. Я так понимаю, вы хотите приобрести у нас какие-то демонтированные модули? – обратился к лейтенанту молодой лысый мужчина со спиральными татушками на смуглом лице.

– Передаю список. – Алекс уже примерно подсчитал стоимость металлолома, старых модулей, а также закупаемых топливных баков и пластин брони. Выходило, что лейтенанту предстояло оставить здесь почти триста тысяч.

Забитые ломом и демонтированными модулями палубы пустели, а два десятка дроидов станции быстро вышвыривали обрезки из створок трюма. Поля подхватывали мусор и направляли к пустому открытому контейнеру. Сверху легли четыре массивных кубика снятых реакторов.

Сначала он планировал оставить один из четырех источников энергии для ремонтных работ, но, посмотрев их характеристики, решил попозже приобрести что-нибудь компактное. На грузовике пока что был дефицит свободного места. А через восемнадцать часов кончался срок аренды двух ангаров. Поэтому предстояло быстро перетащить имущество наемников на собственный корабль.

– Есть все, кроме шести усиленных «Харк-8». Могу предложить три сдвоенных оширских «Жао-12» за ту же цену.

– Сейчас посмотрю. – Инженер отдал приказ Тхаме найти и сравнить характеристики емкостей для топлива истребителей. – Устраивает, берем все!

– Старый хлам мы берем за триста восемьдесят. Ваш заказ на семьсот шесть. Немного округлим. Итого триста двадцать тысяч. Устраивает?

– Уже перечислил. – Гуни кивнул.

– Двадцать седьмой док. Это на другой стороне. Мы все загрузим сами. Спасибо за ваш выбор, обращайтесь еще, – быстро пробормотал менеджер и двинулся к шлюзу.

Двухкорпусный грузовик занял позицию напротив большого дока, и дроиды начали перетаскивать топливные баки размером с земной автобус. Емкости для истребителей – немного меньше. Алекс выбрал бронированные модификации, что не боялись осколков. Он собирался установить их подальше от модуля-дока, протянув трубопроводы к новому месту расположения.

Прием покупок занял почти два часа. Цилиндры с торчащими разъемами медленно плыли к грузовой палубе и занимали свои места. Последними прибыли пять больших контейнеров с пластинами двух типов. Трехслойный легкий композит инженер планировал использовать для усиления корпуса в районе кают-ячеек. Продвинутым пятислойным пакетом с наполнителем из пены он собирался покрыть командную рубку-перемычку.

Закончив общение с персоналом астероида-завода, Анар Гуни направил транспорт к станции «Мосар-2», где наемникам предстояло оперативно перекидать свое имущество на корабль.

Шестнадцать дней у Алекса заняли работы снаружитранспорта. С «Хомяком» дело шло быстро – Илья управлял суденышком, а инженер с помощью манипуляторов устанавливал листы брони. Шестерка дроидов за десять минут справлялась с креплением одной пластины. Нудная работа по усилению обшивки заняла почти неделю.

Блок движков теперь был обшит шестигранными чешуйками. Подключением пары, стоящей в корпусах, управлял искин. Кроме того, сейчас корабль мог быстро разворачиваться, кратковременно включая один из двух широко разнесенных двигателей.

Алекс счел такую функцию весьма полезной для ориентации в сторону противника контейнеров – торпедных аппаратов, которые он планировал крепить на двух плоских оконечностях. Постоянно таскать их там было весьма опасным, так как при попадании в один ящик детонация остальных торпед могла разнести весь корабль в пыль. Поэтому, посоветовавшись с Ильей, он принял решение хранить контейнеры с торпедами в грузовом отсеке и ставить с помощью дроидов непосредственно перед использованием. Или же запускать прямо с борта, открыв створку трюма.

Троица техников продолжала заниматься внутренней отделкой; теперь все коридоры и помещения были обшиты легкими и прочными панелями. Лейтенант закупил еще две простые медкапсулы «Ируна-3В». Имеющийся трофейный операционный комплекс третьего поколения с помощью доктора обменяли с доплатой в сто сорок тысяч на привычный ему «Зайд-4М». Корабль обзавелся своим медицинским отсеком.

Не задавая вопросов, Анар Гуни потратил около четырехсот тысяч на расходные материалы и стимуляторы, заказанные Торном. Одних картриджей к медкапсулам он затребовал семьдесят штук. Оценив некоторые необычные способности нового члена команды, проявленные им при покупке корабля, лейтенант вручил инженеру сразу десять ребристых цилиндриков разгонного препарата.

Установив на каждый торец корпуса крепления для контейнеров, Алекс разместил там ряды пустых ящиков. Теперь внешний вид корабля не должен вызывать вопросов, так как таскать груз на внешней подвеске было для местных обычным делом.

Немного напрягало отсутствие грузовых палуб в жилом отсеке и непривычно маленькие склад и арсенал, размещенные неподалеку от рядов одноместных кают. Позже инженер планировал значительно расширить рубку-перемычку.

Короткую площадку, что находилась между корпусами, Алекс пока не трогал, намереваясь увеличить ее при необходимости. В оригинальном проекте она предназначалась для перевозки малых кораблей и контейнеров. Землянин собирался нарастить ее на всю длину корабля и использовать как грузовую палубу после установки второго дока.

Компания наемников пополнилась новыми специалистами. Шестнадцать молодых пилотов и бойцов являлись остатками некоего подразделения под названием «Урриш». Их команда залезла в долги и подверглась расформированию. Лейтенант сообщил о нескольких пилотах, которые, скорее всего, войдут в основной состав подразделения.

Вскоре появились еще несколько колоритных персонажей, среди них даже двое оширцев. Тоши-Сао и молодая девушка-техник Хитоми дезертировали из оширской победоносной армии, прихватив с собой торпедоносец третьего поколения «Уршус». Сейчас этот корабль стоял рядом с «Хомяком» и был по габаритам немного меньше судна землян – две фигурки суетились, замазывая большую крысу на борту и перекрашивая весь корабль в серый цвет. Илья вспомнил, что надо бы облагородить дурацкие желтые крепления, и тоже занялся делом.

Лейтенант сообщил Алексу, что Тоши-Сао сильно обижается, когда его называют узкоглазой желтомордой обезьяной. Инопланетный «китаец» уже имел не один конфликт с наемниками, однако через несколько дней все успокоилось, а Слай и Герам некоторое время провели в медкапсуле. Девчонку тоже все сторонились, так как было непонятно, какие отношения связывают немолодого пилота и Хитоми. Илья попытался прояснить этот вопрос, но пока техник сохраняла молчание. Еще с ними прибыли какой-то бывший контрабандист с немолодой женщиной, но их инженер пока не видел. Гуни сообщил, что они проверенные люди, с небольшими странностями.

После этого лейтенант взял один из легких перехватчиков «Фальми» и заявил, что отправляется регистрировать наемный отряд и подавать заявку на Биржу. Алекс выдал указание Тхаме выяснить техническую сторону вопроса, желая узнать о процедуре найма и взаимоотношений с нанимателем. Дать название кораблю решили после завершения переделок. Анар Гуни добавил, что его не будет около шести дней. За это время инженер пообещал закончить все работы.

Биржей в Содружестве называли некую структуру, что занималась организацией найма отрядов. Представительства этой конторы находились в крупных торговых мирах – ближайшие имелись в Имадане федерации Нивэй и хакданском Гаксе.

В списке находились уже знакомые Алексу Джеппа и арварский Хар-Махрум. Кроме того, упоминались антранский Жодерс и два независимых мира: Нум-Рияд и Кольцо Ларуа. Конфедерация Делус имела у себя еще один филиал в системе Дахайца. Вождь, управлявший тремя крупными мирами этого объединения, крайне плохо относился к наемным отрядам из других государств. Остальные названия в списке ничего землянину не говорили, однако он сделал вывод, что эта контора серьезная – филиалы имелись в восьмидесяти четырех мирах.

Алекс выяснил, что организация постоянно отслеживала активность наемных подразделений и составляла некий рейтинг, которым руководствовались большинство клиентов. Биржа также выступала гарантом выплаты, если заказчик куда-то пропадал после выполнения контракта. С недобросовестными нанимателями обычно случались всякие плохие вещи, поэтому клиенты старались вести дела честно.

С каждого контракта в пользу пресловутой конторы выплачивался процент, зависевший от рейтинга. Эти подсчеты велись для нескольких категорий наемных подразделений. Отряды, имеющие собственный корабль с прыжковым двигателем, имели доступ ко всем контрактам. Имелись и компании пилотов со своими внутрисистемными судами, а также наемники, что сбивались в кучки, не имея вообще ничего из снаряжения.

Алекс бегло просмотрел образцы контрактов. Естественно, наибольшее вознаграждение получали подразделения со своим кораблем. Однако для того чтобы попасть в эту категорию, требовались регистрация и уплата вступительного взноса, что составлял чуть больше миллиона.

Инженер закрыл документ, подумав о том, что Анар Гуни должен разбираться в этом деле лучше. Раз отряд доверяет ему в этом вопросе, землянам следовало поступить так же.

Четыре дня ушло у команды на приведение внутренних помещений в приемлемый вид. Все это время инженер занимался монтажом маневровых блоков и вооружения.

Алекс быстро установил двенадцать башенок непосредственной обороны с пушками «СВ-8». Эти скорострельные орудия считались оптимальными по соотношению цена-качество. Продвинутые «СВ-14» имели сложную систему целеуказания, однако для нее требовались отдельный искин, как минимум двенадцатого класса, и дорогой специализированный программный пакет.

Медленные, но дальнобойные трехствольные «Маш-6» Анар Гуни забраковал сразу. Эти системы нормально работали только на средних дистанциях, по быстрым истребителям вблизи попасть они могли только случайно. К предложению установить оба типа лейтенант отнесся резко негативно, так как тогда потребовалось бы много места и два отдельных боекомплекта. Серия орудий «Маш» относилась к классу легкой артиллерии, и Гуни эти системы совсем не нравились.

Сильное желание установить пульсары исчезло, когда выяснилось, что мощности реакторов недостаточно, а чтобы установить продвинутые модели, средств не хватало. Лейтенант неохотно отдал приказ выставить их на продажу. Вместо них планировалось приобрести еще один торпедоносец в пару к уже имеющемуся «Уршусу». Пользуясь случаем, Алекс обосновал необходимость покупки двенадцати торпед «Колотушка», сравнительно недорогих: они стоили всего сто десять тысяч за штуку. Половина предназначалась для малых кораблей, а оставшимися мог распоряжаться инженер.

– Смотри-ка, как селедки в бочке! – Илья толкнул инженера в бок, оглядываясь.

– Угу! Похоже, почти все собрались, – согласился тот.

Маленькая столовая сейчас была забита народом. Алексу с техником не хватило мест за столиками, поэтому они сидели на штабелях серых контейнеров, что стояли вдоль двух переборок. Каслии тут не было, уже неделю она пропадала где-то на Дишаре, одной из трех перенаселенных планет мира Барза.

Рядом с землянами расположился узкоглазый Тоши-Сао со своей девчонкой. Оширцы постоянно расхаживали в каких-то нелепых пятнистых халатах, и Алекс подумал, что это их национальная одежда. Пятерка тулусцев яростно работала челюстями – они зарезали своего серуга и сейчас с довольными рожами уминали серые куски плоти несчастного зубастого тюленя.

Наемники, видимо, уже употребили что-что веселящее, поскольку в помещении витал запах тренга, безвредного местного дурмана. Малик, смуглокожий дикарь с Рилата, задумчиво жевал зеленый лист и невпопад притоптывал ногами, тихо напевая какую-то заунывную песню. Слай в углу тискал высокую девушку-пилота, она тупо хихикала и закатывала глаза. Из ее ярко накрашенного широкого рта свисала ниточка желтой слюны, и землянин подумал, что половина наемников – клиенты местного наркоконтроля. Тем не менее все вели себя достаточно прилично и друг на друга никто не бросался.

Хадор повернулся к землянам и махнул рукой, отправив сообщение о скором появлении командира – его «Фальми» уже занял стартовую ячейку. Тем временем в помещение проскользнул Зигги, атлетически сложенный блондин, со своей морщинистой немолодой спутницей.

Алексу кто-то сболтнул, что парочка имеет проблемы на своей родине. Система Дахайца конфедерации Делус объявила небольшую награду за Анхелу ан Херкель. Старушенция специализировалась на запрещенных экспериментах по скрещиванию людей с негуманоидами. Местный правитель, помешанный на идее вывести высшую расу естественным путем, сильно не одобрял такую возню с инопланетными недочеловеками.

Увядающая женщина-селекционер кривила бесцветные губы и что-то тихо шептала своему спутнику, показывая на Хадора и хихикающего глюколовителя Малика. Инженер подумал, что бабища, наверное, уже строит планы по превращению наемников в каких-нибудь многоруких хвостатых монстров. Вероятно, в ее воспаленном мозгу белокурые атлеты, увешанные оружием, сокрушали толпы врагов местного рейха. Ну, или конфедерации Делус. Между двумя этими понятиями землянин не делал никакой разницы.

– Я получила сообщение. Хорошо, что все прошло успешно. – Таниз тепло улыбнулась лейтенанту.

– Корпорация «Гакора». Подразделение называется так же. Через сорок часов данные пройдут проверку, и нас внесут в реестр, – устало кивнул лидер наемников.

Землянин так и не понял, какие отношения связывают высокую синеволосую женщину и Гуни. Сегодня Алекс в первый раз увидел оружейницу в наряде, отличающемся от повседневного сероватого легкого бронекостюма. Несколько полупрозрачных кусков искрящейся материи обтягивали ее стройную фигуру, сходясь на животе в замысловатый узел.

Алекс быстро провел поиск и узнал, что же такое эта гакора, – Тхама выдала краткую справку с изображением небольшой меняющей цвет ящерицы вроде земного хамелеона. Читать статью инженер не стал, все и так было понятно.

– Итак, я передаю всем инфопакет. Эти документы регламентируют наше дальнейшее сотрудничество. Если есть вопросы, я готов на них ответить, – официально заявил Анар Гуни.

Алекс получил защищенный инфоблок и открыл его своим ключом-идентификатором. Пакет имел свой интерфейс, и инженеру тут был присвоен первый уровень допуска. Он имел доступ ко всем документам и информации по всем членам отряда. Решив просмотреть ее позже, Алекс изучил контракт, касающийся лично его.

Стандартный договор описывал участие двух землян и одной рыжей девушки в некоем совместном предприятии. Корпорация «Гакора», возглавляемая Гуни, состояла из всех людей, сейчас присутствовавших в помещении. Алекс, Илья и Каслия теперь именовались инженерной группой. Алекс представлял интересы группы и входил в число директоров корпорации.

Инженер быстро пробежался по документу – в приложении к контракту описывались имущество и средства, что вкладывала троица в общее дело.

Эсминец типа «Хамнук» в варианте судна обеспечения. Искин с Тхамой и безымянный ящик-терминал с пакетом «Руджин-8Е». Всякая мелочь вроде дроидов-грузчиков Ильи и ручного оружия. Все было учтено как специальное оборудование на сумму чуть больше миллиона восьмисот тысяч.

Кроме того, тут указывались и миллион четыреста тысяч, полученные Алексом за выполненные работы по ремонту транспортного корабля проекта «Ворисар». Здесь фигурировала сумма на двести тысяч больше, чем инженер первоначально договаривался с лейтенантом. Землянин отправил сообщение с просьбой уточнить этот вопрос. Получив через несколько минут ответ, он понял, что тут дополнительно подсчитаны услуги по обеспечению покупки. Вспомнив скидку, что он выбил из местного барыги, Алекс понимающе хмыкнул, поставив мысленно плюсик лейтенанту.

Также тут был посчитан сенсорный комплекс «Нирейн-3Е», что вложила в дело Каслия, и ее небольшие средства. Все вместе тянуло на шестьсот тысяч. Рыженькая связистка уже избавилась от своего имущества и сейчас занималась доставкой трех контейнеров.

Таким образом, компания из трех человек вкладывала в дело почти все свои средства. Общая сумма составляла три миллиона восемьсот сорок шесть тысяч.

Инженерная группа получала чуть больше одной десятой от доходов корпорации. Лейтенант вместе с Таниз забирали три десятых с небольшим. Инженер усмехнулся: похоже, парочку связывают не только финансовые отношения. Зигги со своей подружкой, видимо, тоже вложились прилично, поэтому претендовали на две десятых. То, что оставалось, делилось в сложной пропорции между другими сотрудниками, тоже вложившими свои средства.

Отдельным документом описывался порядок выхода инженерной группы из корпорации. В случае каких-то разногласий, троица получала назад свое имущество и вложенные средства. В случае повреждения или полного уничтожения описанных предметов владельцу выплачивалась частичная компенсация. Алекс ранее уже внимательно изучил подобные документы – в этом не было ничего нового.

Инженер поставил свою отметку на договоре и всех приложениях к нему. Илья тоже без вопросов согласился со всеми условиями. Последней отметилась Каслия, приславшая свой экземпляр через двадцать минут.

Дождавшись, пока все ознакомятся с инфопакетами, лейтенант заверил со своей стороны все документы и объявил первое совещание корпорации «Гакора» закрытым. На следующем, что должно было состояться через несколько дней, планировалось дать имя кораблю-базе подразделения. У Гуни имелись какие-то свои причины присвоить название судну после завершения работ. Лейтенант теперь становился капитаном и собирался официально принять звание только после торжественного ритуала именования корабля.

На собрании директоров присутствовали восемь человек. Так как в рубке еще шли отделочные работы, участники собрались в большом жилом модуле.

– Я уже отобрал несколько подходящих нам контрактов. Хочу сначала услышать ваше мнение, – начал Гуни, развалившийся на небольшом диванчике рядом с Таниз. – Я планирую сначала задержаться в пространстве федерации, затем двинуться в более перспективный район.

– После полной заправки баков и покупки еще одного торпедоносца «Уршан» у нас осталось триста тысяч. Все необходимые запасы по списку инженера – на борту. Мы уже можем выдвигаться, закончив отделку в пути, – добавила оружейница.

Алекс сидел за небольшим столиком рядом с Зигги: тот в своем черном бронекостюме смотрелся каким-то карикатурным эсэсовцем. На груди – несколько планок с маленькими квадратиками и черточками. Выпуклые пластины выгодно подчеркивали бугры мышц, а пояс усеян небольшими коробочками. Инженер собирался посоветовать ему черную фуражку с большим черепом, но вспомнил, что это элемент национального костюма арварцев. Фуражки и береты не очень сочетались с кожаными ремешками чернокожих аборигенов, но, видимо, те имели свое мнение по данному поводу.

Просмотрев шесть предлагаемых документов, Алекс выделил два, подготовив аргументы по обоснованию своего выбора. Сейчас слово взял Слай, говоривший за всех пилотов, вложивших в корпорацию свои средства.

– Два контракта на уничтожение перерабатывающих комбинатов землероек. Можно выбрать любой, они почти равнозначные. Пока у нас еще мало сил, чтобы браться за нормальные дела. – Хадор кивнул, соглашаясь с предыдущим оратором, и махнул рукой, предоставляя слово женщине-пилоту с короткой стрижкой.

– Можем вломить Йош-Казора. Их корабли – откровенный хлам. Тут указано, что они ведут какие-то раскопки в системе М-12.73. Может, там что-то ценное, – высказалась Найсори, представлявшая интересы тех наемников, кто не вкладывал в корпорацию средства, а рассчитывал только на боевые выплаты.

– Да! Смерть уродам! Эти недочеловеки мечтают, чтобы их сокрушили могучие воины высшей расы! – Зигги сделал непонятный жест, похлопав себя по груди сжатой в кулак рукой.

– Предлагаю все-таки выбрать мобильный завод. Я тут посмотрел – если удачно его распотрошить, можно наковырять несколько ценных вещиц, которые легко продать, – высказался Алекс, поморщившись. Парочка из конфедерации Делус ему совсем не нравилась.

– Итак, мы тоже решили остановиться на целях попроще, поэтому выбираем один из двух контрактов. Оба – на мобильные заводы мелких корпораций, не представляющие ничего особенного в военном плане. Мы можем столкнуться с десятком истребителей и двумя или тремя легкими крейсерами. Если разбираться с ними поодиночке, то сложностей не будет.

– Именно! – согласилась Таниз. – Главная проблема – до них добраться. Завод обычно прибывает в систему под охраной, затем углубляется в астероидный пояс. Когда месторождение выработано, глава вызывает конвой, и он сопровождает большой корабль, пока тот разгоняется и прыгает в следующую точку.

– Планируется, что инженерная группа развернет сенсорный комплекс и будет ждать транспорт, что вывозит готовый продукт. Мы раскидаем по системе четыре перехватчика «Фальми», они спрячутся в поясах… – Гуни выпил из продолговатого стакана синюю газированную жидкость.

– У нас для поиска все готово, – отчитался Алекс.

– Очень хорошо, я принял контракт. Мы выдвигаемся в систему НТ-25.19. До нее нам придется сделать четыре прыжка по обитаемым системам. Затем мы покидаем территорию Содружества и делаем еще три – по диким местам. Не забудьте: завтра мы называем корабль, а я официально принимаю капитанские полномочия, – закончил лейтенант.

Алекс проснулся, почувствовав гиперпрыжок. Каслия улыбнулась, привычно пробормотала что-то про светило и повернулась на другой бок. Инженер выполз из шикарной кровати, что уговорила оставить подружка.

Роскошное лежбище он утащил из каюты хакданских специалистов-стажеров, державших у себя домашнюю зверюшку – ящера. Всех тонкостей их взаимоотношений он не понял, однако гадкая рептилия умудрилась погрызть и поцарапать поверхность кровати.

Но найдя в местной инфосети ремкомплект для лежбища за полторы тысячи кредитов, он заменил покрытие, похожее на губку. Старую пластину, на которой остались подозрительные пятна, а также глубокие следы от когтей ящера, он выкинул в утилизатор. Оказывается, у кровати с помощью панели регулировалась жесткость и включался режим массажа. Всяких хитрых генераторов гравитации в данной модификации не имелось, они встречались только на продвинутых устройствах: такая модель, что он видел у Линары, стоила около ста семидесяти тысяч кредитов.

Через два часа планировалось собрание по поводу названия корабля и вступления в должность Гуни. Алекс решил посмотреть на торпедоносец «Уршан», являвшийся дальнейшим развитием проекта «Уршус». Собственно, ничего особенного в корабле не было. Сорокаметровая пухлая сигара с выступами на боках, размером чуть меньше, чем «Хомяк» землян.

Таниз купила его с двигателем, требующим замены. Вместе с кораблем прибыл и отдельно заказанный ремкомплект в контейнере. Как объяснила оружейница, теперь занимающаяся закупками и сбытом товаров, она выбрала самое выгодное предложение. Так как работа инженера в данном случае не оплачивалась, на этой покупке корпорация сэкономила почти семьдесят тысяч, получив малый корабль с отличными ходовыми качествами.

Корвет серии «Уршан» третьего поколения выглядел почти как его сосед, на котором прибыл пилот-«китаец», отличаясь лишь дополнительными навесными пластинами брони на тупоносой кабине и третьей маленькой башенкой, защищающей нижнюю полусферу. Вмятины и пробоины на борту говорили о долгом пути, что успел пройти корабль. Сертифицированная окраска намекала на то, что судно куплено у победоносного оширского флота. Алекс хмыкнул, представляя себе прежнего пилота, сейчас наверняка носившего ошейник в рабстве у арварцев. Военные директората Ошир не брезговали ничем для пополнения своих счетов, списывая истребители вместе с пилотами.

К большому изображению крысы на борту прежний хозяин пририсовал черной краской здоровенный кривой репродуктивный орган и арварскую фуражку над остренькой мордочкой животного. Ниже виднелись каракули, их Алекс с трудом разобрал. Оказывается, корабль имел собственное имя – «Черный Властелин». Видимо, владелец имел проблемы с правописанием, потому что в обоих словах присутствовали ошибки.

Алекс открыл маленькую овальную дверцу и с трудом протиснулся в тесную кабину. Кресло было рассчитано на тощих узкоглазых, поэтому землянин чувствовал там себя как в ловушке. Запустив диагностику, он проверил ресурс двигателя – меньше тридцати процентов. Увидел прогоревшее сопло: Алекс предполагал что-то подобное. Определившись с планом будущих работ, он осторожно выполз из крошечной кабины пилота. Непонятно, как на таком летающем гробу успешно воюют узкоглазые.

Оширцы не ставили на такие корабли спасательные капсулы, справедливо полагая, что при детонации торпеды пилот сразу же отправится на перерождение, которое должен встретить с радостью: ведь он погибнет за «Единый Ошир» и священного урша. Похоже, Тоши-Сао был каким-то неправильным оширцем, так как мечтал протянуть свои желтые тощие ноги не за Лучезарного Мупа Восьмого, а за банальные кредиты.

Гуни стоял посреди рубки, окруженный своими статуэтками в древнеегипетском стиле. Люди-крокодилы, люди-шакалы и еще какие-то неопознанные скотомутанты. Некоторые фигурки держали на вытянутых руках небольшие чаши, от которых поднимался слабый дымок. Одетый в странные серые тряпки, лидер наемников был похож на земного бомжа.

В рубку тихонько пробралась Таниз в цветастом платье из кусочков. Она несла в руках два увесистых свертка с комбинезонами «Увекс». Гуни вышел из круга своих фигурок, разматывая серые тряпки. Оружейница присоединилась к нему, распустив узел на животе. Покидав в круг свое старое шмотье, парочка принялась обниматься. Зрители вышли в коридор, и дверные створки медленно закрылись. Последнее, что услышал Алекс, – стихи на неизвестном языке и стон синеволосой женщины.

Инженер поинтересовался у Хадора: обязательно ли при вступлении в должность капитана сжигать свою одежду, читать стишки и похотливо залезать на старшего офицера? Пилот пояснил, что это ритуал родного мира их будущего капитана. Символическое перерождение – еще не самая дурацкая традиция там. Хадор рассказал о других веселых обычаях и о завершении ритуала. По канону, капитан потом должен бегать в маске крокодила по коридорам и пытаться залезть на каждого встречного, но Гуни не придерживался всех тонкостей, обозначив обряд в главных чертах.

Новоиспеченный капитан заявился в помещение столовой, где планировалось дать кораблю новое имя. Тут тоже соблюдался какой-то мудреный ритуал. Члены экипажа, вложившие в дело свои средства, скидывали на планшет различные варианты. Количество предлагаемых названий зависело от статуса сотрудника корпорации.

Например, инженерной группе из трех человек предлагалось выдать семь названий. Парочке из конфедерации Делус разрешалось придумать десять. Группа пилотов могла предложить пятнадцать. «Китаец» со своей спутницей остановились на двух.

Алекс придумал банальные «Аврора», «Варяг» и «Харш». Илья, у которого в башке крутилось содержимое кучи прочитанных книжек, изобразил какую-то пафосную ерунду. Инженер засмеялся, увидев в списке дурацкие названия «Пронзающий фаллос Иллуватара» и «Большегрудая Уретраниэль». Каслия добавила в список непонятные имена «Саглион» и «Кюгон».

Конечно, круче всех отожгли Зигги с подружкой. После них перечень пополнился глубокомысленными названиями типа «Путь Вождя», «Карающая Длань Брахильды», «Очищение огнем», «Мучения неполноценных», «Великое Вознесение», «Победа Высших». «Гордость Делуса» еще более-менее смотрелась на этом фоне. Однако Алекс подумал, что военные из конфедерации могут обидеться, увидев погрызенный грузовик с таким названием.

«Китаец» внес в список «Коготь урша». Хитоми добавила «Прекрасноликую Лу-Чжэнь». После Торна появились три названия: «Анза», «Джейна» и совсем неожиданное «Каменная нога». Алекс подумал, что так звали подружек доктора, и он бы не хотел повстречаться с последней из них.

Пилоты предложили нейтральные имена типа «Бамбока», «Фенир» и «Лисиль». Видимо, среди них были несколько сектантов, потому что обозвать корабль «Илгусом Всепрощающим» или «Силой Чистоты» нормальному человеку явно бы в голову не пришло.

«Могучий серуг» и «Яростный глорх» сразу намекали на происхождение авторов и вещества, которое они употребляли. Таниз добавила несколько словечек типа «Бардер» или «Ош»; видимо, ее кругозор ограничивался боевыми роботами и оружием. Сам капитан в этом действе не участвовал и ничего не предлагал.

Затем состоялось голосование. Число голосов определялось количеством присутствующих. Каждый мог выбрать любой вариант, кроме того, что предлагался его группой. Видимо, на корабле тоже нашлись любители книжек Ильи – его вариант «Большегрудая Уретраниэль» набрал четыре голоса. «Очищение огнем» получило семь, и инженер подумал, что среди наемников есть сочувствующие инновационным идеям правителя конфедерации. Больше всех набрал вариант «Фенир» – девять голосов. Алекс решил попозже узнать у Тхамы, что же это такое. Какие-то любители животных даже проголосовали за «Харша» и «Яростного глорха».

В итоге из трех вариантов, получивших наибольшее число голосов, капитан волевым решением выбрал название «Фенир». Его и закрепили за грузовиком, переделанным в очень легкий носитель.

Корабль находился в мире Хетти. Слаборазвитая система населена большеухими карликами, еще не вылезшими из каменного века. Пока уродцы тыкали копьями в сторону железных птиц, пролетающих по небу, империя Антран добывала в недрах планеты какие-то особо ценные материалы.

Мешающих местных сгоняли в лагеря и перерабатывали на фарш для пищевых синтезаторов. Процесс обозначался термином «Протекторат Империи». В системе болтался крупный флот из кораблей-черепашек, уже построены ретранслятор и несколько орбитальных терминалов.

Алекс вспомнил, что у него осталась собственность в системе Барза, и продлил срок аренды своей ячейки на год, заплатив тридцать две тысячи. Он уже выяснил в инфосети, что содержимое можно пристроить по очень хорошей цене, и решил не мелочиться на сохранности ценного товара. Синий порошок, что производили гигантские черепахи из мира Дегх-Раген, можно продать тохайцам – они использовали его как дурь. Правда, это связано с большим риском – аборигены плохо относились к торговцам таким товаром.

Теперь следовало искать специалиста-посредника, так как тохайцы очень не любили продавцов запрещенного черепашьего дерьма, затаптывая контрабандистов местным подобием слонов. Алекс собирался заняться этим непростым делом позже, а Гуни обещал привлечь свои связи и поспособствовать.

В системе Хетти командование «Фенира» собиралось сделать остановку и закупить кое-какое специализированное оборудование. Таниз посоветовала именно здесь приобрести «Толстяка». Так называли крупнокалиберную боеголовку размером с большой контейнер. Этой штукой пулялись линейные корабли и крейсера прорыва конфедерации Делус.

Фюрер, видимо, питал слабость к продолговатым предметам – официальное название изделия – «Яростный Гнев Вождя». Обозначение как-то не прижилось, и вскоре боеголовку стали называть просто «Толстяк». Ее конфедераты предназначали для бомбардировки станций и гражданских кораблей неполноценных рас. Стоило оригинальное изделие двести пятьдесят тысяч кредитов. Там не имелось никаких систем наведения и двигателей – капсула размером с большой контейнер являлась мощной бомбой.

Анар Гуни планировал такой фиговиной уничтожить мобильный завод. В контракте присутствовал пункт, уточняющий, что хозяева не должны восстановить свою собственность. После подавления обороны двухкилометрового корабля и снятия с него всего ценного капитан собирался приволочь «Толстяка» и рвануть его внутри корпуса. Зигги посоветовал гуманно даровать вознесение недочеловекам из команды завода, уничтожив всех разом вместе с их кораблем.

Гуни согласился, так как больше делать с шахтерами было нечего, тем более они являлись какими-то упертыми сектантами, не признававшими нейросети. В контракте имелось название корпорации: «Ашрам Спасения». Особенно пикантно, что заказали их уничтожение такие же фанатики из конторки под названием «Вестники Чистоты». Алекс совсем не испытывал сожаления к этим культистам – в банке данных нашлась информация по их делишкам.

Можно было, конечно, продать их всех скопом арварцам, но капитан согласился, что девать такую кучу народу в количестве трехсот человек просто некуда. Громоздкой и дорогостоящей системы замораживания на транспорте не было. Тем более что система Хар-Махрум, куда можно было сплавить живой товар, располагалась далеко. Таниз подсчитала затраты на переход – они в любом случае не окупались.

Контейнер с «Толстяком» доставили прямо к шлюзу – кораблям других государств запрещалось приближаться к планете. Разместив груз в трюме, «Фенир» начал разгон на четырех двигателях в сторону системы ХТ-12.59.

Анар Гуни не думал, что там можно отхватить неприятностей – ближайшие системы контролировались антранскими патрулями. Алекс на всякий случай решил соорудить пусковую установку для торпед.

– Не нравятся мне эти психи! – заявил Илья. – Сегодня улыбаются, а завтра объявят неполноценным и устроят какую-нибудь гадость.

– Потерпим. Эти фашисты вложили в дело почти семь миллионов. Без них у нас ничего бы не получилось, – спокойно объяснил инженер.

– Странные они. Поселились в среднем жилом модуле, где раньше была Таниз. Какие-то оргии там устраивают и даже двери забывают закрыть. Вчера проходил мимо, а эта баба в кожаном переднике нашего Ганса прутьями по голой заднице хлещет и поет марш какой-то про очищающий огонь и вознесение.

– Его Зигги зовут, и он наш второй пилот. Пусть развлекаются как хотят. Главное, чтобы делом были заняты.

– Честно говоря, я не ожидал увидеть среди граждан Содружества столько ненормальных! – пробурчал Илья.

– Ну а что ты хотел? Среди наемников – найти культурных и вежливых людей?

– Вообще-то – да!

– Рисковать своей жизнью за кредиты желающих мало. Ты еще не видел тех, кто обитает в пограничных системах и Окраинных Мирах. Вот там действительно полно всяких… – отмахнулся Алекс, отдавая приказ дроидам утащить снятый двигатель с оплавленным соплом в свой контейнер.

Голографическая метка завода с улыбающимся «китайцем» и девизом «Стабильность и процветание!» смотрелась на убитом движке форменным издевательством. Инженер по-хозяйски собирал всякий хлам, планируя потом его кому-нибудь пристроить, например – слаборазвитым инопланетянам.

Земляне уже два дня возились с торпедоносцем. Инженера сильно расстроило, что «Уршан» был собран на Гольятте. На этом естественном спутнике Джеппы занимались массовым выпуском всякого устаревшего хлама. Его имя стало нарицательным в Содружестве для обозначения продукции низкого качества. Алекс высказал все, что он думает о Таниз, купившей самый дешевый корвет. Такой же корабль, но изготовленный корпорацией «Шакрегел», стоил дороже всего на девяносто тысяч.

Видимо, гольяттинский робот-сборщик при установке модулей пользовался кувалдой, потому что на некоторых устройствах имелись характерные отметины. Топливные трубопроводы – все кривые и немного разного диаметра. Купленный двигатель удалось поставить только после того, как инженер с помощью дроидов заменил все магистрали и разъемы. К счастью, в ремкомплекте они имелись.

Затем Алекс установил в башенку своего инженерного судна легкую скорострельную пушку «Люр-3». Он вписал ее в заказ необходимых запчастей и комплектующих. Илья весело покрутил установкой, та шустро разворачивалась и шевелила стволом.

Несмотря на ее грозный вид, земляне понимали, что огневая мощь судна осталась практически нулевой – турель предназначалась для стрельбы по ракетам и торпедам. Небольшой калибр и скромный боезапас ограничивали применение подобного вооружения. Алекс не собирался воевать на «Хомяке» – брони кораблик не имел, и пузырь кабины пробивался насквозь одной очередью.

Модификация-торпедоносец заметно отличалась от инженерного судна и имела рубку, смещенную к двигателю. Усиленная бронепластинами передняя часть и два бронированных контейнера для торпед вместо лап-захватов немного повышали живучесть корабля. Несколько башенок и курсовое орудие среднего калибра давали возможность эсминцу огрызаться. Алекс видел такие суда в продаже, однако знал, что оширский флот давно отказался от них, используя корветы моделей «Уршус» и «Уршан».

Закончив с модернизацией «Хомяка», земляне двинулись в направлении шлюза. Инженер собирался озадачить искина расчетом улучшения своего кораблика. У него появились кое-какие мысли по этому поводу. Теоретически мощности реактора должно хватить, чтобы установить на верхнюю часть медленную, но мощную двуствольную пушку «Маш-4». Из такого орудия можно вести прицельный огонь на средних дистанциях.

Алекс почувствовал легкое головокружение – носитель вышел из прыжка в системе ХТ-12.59.

Рубка «Фенира» теперь значительно отличалась от оригинального проекта. Два кресла пилотов перед небольшими изогнутыми пультами остались неизмененными. Рядом появилось еще одно место и маленькая консоль. Добавились два кресла у одной из переборок и простенький тактический терминал. В командном центре корабля было тесно – пять человек помещались тут с трудом.

Сейчас кораблем управлял Зигги: у него имелись все необходимые базы, а также большой опыт пилотирования. За новой консолью сидела Таниз – она отвечала за бортовое вооружение. Капитан находился на месте второго пилота и контролировал тактический терминал.

Инженер и Анхела ан Херкель занимали кресла рядом с терминалом. Гуни сообщил Алексу, что больная на голову морщинистая подружка Зигги имела некоторый опыт координации действий групп малых кораблей. Сегодня она была одета в свой привычный красный костюм, похожий на чешуйчатую кожу. Садистка кривила в усмешке тонкие бесцветные губы и бесцеремонно пялилась на окружающих выпученными водянистыми глазами.

Шесть двигателей двухкорпусного легкого носителя изрыгали ровные факелы, а корабль уверенно ускорялся. Сейчас капитан решил разогнать судно и проверить работу всех систем. Пока все шло нормально, и параметры оставались похожими на те, что выдал пакет «Руджин-8Е».

Сразу же после прыжка Гуни несколько раз развернул корабль на месте – для этого искин кратковременно активировал движки, находящиеся на корпусах. Таниз повернулась к Алексу и кивнула – она уже оценила работу, выполненную инженером. Корабль типа «Талус» или «Сетина» не имел возможности подобного маневра.

– Три часа и сорок две минуты до прыжка. Неплохо для грузовика, сделанного неполноценными, – неопределенно отозвался Зигги, а Алекс не понял – это похвала или издевательство?

– В крайнем случае, мы можем выжать еще чуть-чуть и немного сократить время. Но такую штуку лучше всего проделывать именно в крайнем случае. Сильно сокращается ресурс, – согласился Гуни. – И в первую очередь надо поменять реакторы. При работе всех шести двигателей у нас совсем нет резерва энергии.

– Да, потихоньку сделаем. Магистрали и помещения под реакторы спроектированы на вырост. Когда разбогатеем, все легко поменяем, – ответил Алекс.

Капитан не стал сбрасывать легкие перехватчики «Фальми», которые пока планировалось использовать в качестве разведчиков. В реестре система ХТ-12.59 была отмечена как зона влияния империи, и на тактическом терминале Алекс наблюдал несколько автоматических станций и небольшую активность на орбите одной из планет. Транспортные корабли в форме черепашек принимали груз от взлетевших с поверхности челноков.

Инженер понял, что антранцы опять привезли местным аборигенам немножко своих общеимперских ценностей. Похоже, в контейнерах, что прикреплялись к большому грузовику в форме кирпича, находились ценные материалы или какие-нибудь негуманоиды в виде фарша для синтезаторов. В большой империи Антран было много голодных ртов, и она постоянно нуждалась в ресурсах. Алекс знал, что в этом государстве употребление в пищу слаборазвитых разумных считалось вполне обычным явлением. В империи даже имелись несколько военных баз, где в данных целях откармливали приговоренных к съедению преступников.

Тем временем легкий носитель «Фенир» закончил разгон и активировал гипердвигатель – землянин знал, что следующей будет система Жажа. Кроме выжженной дотла планеты негуманоидов, там не было ничего интересного.

Алекс с Каслией расположились в столовой. Землянин заметил, что Илья последнее время питается вместе с Хитоми – узкоглазой девушкой-техником. Ранее за ним не замечалось тяги ко всякой экзотике, однако инженер отметил, что раскосая мордашка «китаянки» довольно мила.

Илья размахивал руками и что-то рассказывал своей подружке. Алекс уловил что-то про избранного и предназначение. Как-то техник уже поднимал эту тему – после того как Малик угостил его своими зелеными листиками, тот задвинул несколько умных мыслей, навеянных расширяющими сознание веществами. Илья доказывал, что его забрали с планеты Грязь высшие силы, вылечили и теперь ему предстоит спасти все Содружество от страшной угрозы. В качестве врагов фигурировали обезьянки Ашанти, Древние и даже иногда тохайцы.

Хитоми весело смеялась и, похоже, принимала всю эту чепуху за чистую монету. Алекс не ожидал другого от простодушных оширцев: те велись на любую чушь, показываемую голоэкранами. Однако у девушки-техника не имелось традиционной для местных татуировки урша на щеке. Инженер подумал, что, вероятно, она сделала себе татушку крысы на животе, а может, даже и на спине.

Каслия быстро доела свою порцию и убежала куда-то. На ее четырех тарелках было нечто вроде мелких личинок зеленого цвета, шариков с торчащими волокнами и бурды, противной на вид. Землянину эти деликатесы не понравились – все было очень сладким, и блюда выглядели крайне неаппетитно.

В помещении появился Зигги в своем черном бронекостюме. «Похоже, он его снимает только для того, чтобы получить очередную порцию побоев от свой подружки», – подумал Алекс, продолжая вяло ковырять свою порцию печеной харшатины. Как ни странно, пилот бесцеремонно уселся прямо за столик к инженеру.

– Вознесение всем! Никто не уйдет обиженным! – поздоровался Зигги.

– Да-да. Землю – рабочим, фабрики – крестьянам! – пробормотал Алекс, не желая общаться с больным человеком.

– Я посмотрел данные: твои параметры организма – почти как у Высшего! Необходимо установить только пару имплантов для увеличение индекса нейроактивности. И тебе нужно сделать несколько операций, чтобы привести внешний вид в соответствие с образцом.

– Это каким? – лениво поинтересовался землянин.

– Параметры моего организма на девяносто два процента совпадают с образцом.

– Ну и зачем это мне?

– Ты сможешь получить в конфедерации Делус пакет биомодификаций, для того чтобы нести низшим расам и недочеловекам очищение! – пафосно выдал пилот.

– Нет, не хочу ничего нести! Мне и так хорошо, – отмахнулся Алекс.

– Смотри! – Зигги вытащил из какой-то складки своего костюма матовый боевой нож и со всей дури засадил его в свою ладонь. Облизав и убрав лезвие, он вытянул руку. Хлещущая кровь быстро останавливалась и рана зарастала на глазах.

– Что это такое? – Алекс удивленно смотрел на розовый шрамик, который разглаживался и исчезал.

– Пакет биомодификаций, о котором я тебе говорил. Его возможно установить только Высшим. Ты тоже можешь такой получить. Если примешь подданство конфедерации Делус.

– Я понял. Спасибо за предложение. Подумаю.

Вернувшись в каюту, Алекс проверил работу пакета «Руджин-8Е». Кубик был подключен через устройство коммуникации «ЕН-12» к корабельному искину. К сожалению, почти все ресурсы Тхамы были задействованы, и парню доставались крохи от ее вычислительных возможностей.

Во время прыжка искин мог выделить только восемнадцать процентов своей мощности в помощь хиленькому кубику-терминалу. Поэтому простенькая задача расчета модификаций «Хомяка» растягивалась на двадцать часов. Сейчас программа пыхтела над размещением орудия «Маш-4» на верхней части эсминца. Два длинных ствола пушки и коробка механизма заряжания вытянулись на половину корпуса, из-за чего кораблик теперь напоминал нелепый танк с приземистой башней, смещенной к корме.

«Руджин-8Е» пообещал закончить моделирование через сорок шесть минут, поэтому Алекс пока решил порыться в банке данных искина и прояснить несколько непонятных вопросов. Активировав свой терминал, что сейчас работал в режиме удаленной консоли, инженер задал поиск по ключевым словам.

Сначала землянин решил узнать, что обозначает название «Фенир». Алекс немного расстроился такомудурацкому наименованию. Если бы он знал раньше про ритуал, впарил бы местным легенду про «Варяг» – нивэйский легкий крейсер, который принял бой с целой эскадрой кораблей коварных желтокожих оширцев.

Он уже рассказал эту историю Слаю, но тот посмотрел на землянина как на идиота, сообщив, что надо было сдаться, сделать татуировку крысы и вступить в корпорацию «Единый Ошир». А потом по-тихому всех вырезать – пилот раньше участвовал во всяких темных делишках, поэтому его подход ко всему был не совсем традиционным.

Алекс прочитал краткую справку про фенира. Этот зверь, подобие земного шакала, водился в десятке миров Содружества. Ничего интересного в статье не сообщалось, кроме того, что фенир считался крайне злобной и подлой тварью. На Рилате они тоже были и кушали глорхов, которые питались харшами. Ну а рилатские дикари, как вершина пищевой цепочки, жрали всех, кроме глорхов.

Инженер узнал много интересного про конфедерацию Делус. Тремя ключевыми индустриальными планетами управлял человек, которого все называли Вождь. Дахайца, Хольцер и Ашвица находились под его прямым управлением. Остальные миры не представляли собой ничего особенного. Нихель населяли придурковатые люди, практиковавшие разные извращения и питавшиеся исключительно тварями, похожими на лягушек. В мире Манцони обитали не менее странные жители, жравшие длинные зеленые сопли-спагетти из водорослей. Таких систем было еще несколько, и они служили основным поставщиком продовольствия и генетического материала для экспериментов Вождя.

Конфедерация осуществляла различные программы по селекции и генетическим модификациям с целью вывести новую расу – Высших. Особое подразделение занималось поиском артефактов Древних и использованию их в целях улучшения породы граждан. Так появились усовершенствования, которые другие продвинутые государства до сих пор не смогли повторить.

О пакете биомодификаций, упомянутом Зигги, нашлось много всякой информации. Серия операций превращала человека в машину для убийства. В мышцы вживлялись некие волокна, нервная система серьезно модернизировалась, а Высший получал специализированную нейросеть, чтобы всеми этими наворотами управлять.

Кроме того, некий имплант позволял регенерировать мелкие повреждения, отращивать пальцы, уши и глаза. С серьезными травмами он не справлялся. Кроме того, владелец обязан потреблять огромное количество пищи.

Хуже всего, что хозяин вместе со всем этим добром получал и непонятный имплант, что взрывался при попытке его извлечь. По нейросети тоже имелись вопросы, возникли предположения, что в ней есть куча недокументированных возможностей.

Кто-то даже утверждал, что Высшие по полученному сигналу местного Вождя должны были потерять индивидуальность, став личной армией правителя конфедерации Делус. Алексу не хотелось становиться марионеткой Вождя, поэтому он сразу же забыл про все преимущества Высших.

Инженер покрутил получившуюся конструкцию – выглядело неприглядно, но искин утверждал, что пушка «Маш-4» будет эффективно действовать только на средних дистанциях. После каждых двух выстрелов следовало около сорока секунд ждать, пока револьверный механизм заряжания подаст разрывные снаряды в приемную камеру орудия.

Боезапас такой конструкции был ограничен, и все снаряды располагались в объемном барабане. Трехствольный «Маш-6» имел собственный манипулятор, что значительно ускоряло перезарядку. Это стало ответом арварцев на малокалиберные туннельные орудия, массово производимые нивэйцами. Однако снаряд летел намного медленнее, и пушки сильно уступали нивэйским в дальности стрельбы. Зато они не требовали мощных реакторов и имели превосходную для снайперского оружия скорострельность.

Алекс озадачил компьютер расчетом нового варианта – замена двигателя на продвинутый, установка двух торпедных аппаратов вместо лап-захватов и монтаж пары башенок-турелей. Кубик подумал и сообщил, что ему потребуется около тридцати двух часов. Инженер согласился и направился в рубку – полученное сообщение оповещало о скором выходе из прыжка в системе Жажа.

В коридоре к землянину прицепился узкоглазый Тоши-Сао и вежливо заявил, что хотел бы пообщаться наедине. Алекс ранее не замечал оширца в компании мужчин, поэтому подумал, что тот, возможно, хочет действительно просто поговорить. Молодой человек согласился и проследовал за оширцем в помещение общепита.

Первым делом «китаец» подошел к пищевому синтезатору и сделал заказ. Затем он указал на ближайший столик и занял свое место. Алекс вопросительно посмотрел на него, не понимая, что же он хочет. Узкоглазый сделал какой-то жест и через несколько секунд забрал поднос, на котором стояли всего два стакана.

– Тоши-Сао, – негромко представился желтокожий и придвинул к собеседнику один из стаканов.

– Алекс. – Землянин что-то слышал про китайские церемонии и решил послушать, что же нужно этому типу.

Инженер смутно припоминал, что там вроде бы пьют саке, а гейши в это время под столом орально ублажают всех присутствующих. И гости не должны показать никаких эмоций на лице, как будто они играют в покер. Оглянувшись и не увидев Хитоми, Алекс понял, что в этот раз церемония пройдет несколько по-другому. Саке пилот «Уршуса» тоже зажал, заказав какой-то мутный зеленый чай.

– Я много сделал неправильного в своей жизни, – начал оширец. – Теперь пришло время платить.

– А, грядет перерождение в урша или члена касты администраторов… Ну, это же праздник или как? – Алекс с удивлением посмотрел на надоедливого «китайца». Культ священного животного, похожего на крысу, широко распространен в мирах директората Ошир. Адепты обещали возрождение и новую жизнь всем соблюдающим его нехитрые правила.

– Я вижу, как он смотрит на мою девочку.

– Хорошо, я передам ему, чтобы больше не смотрел! – сказал Алекс, поняв, что речь идет об Илье.

– Ты не понял. Я прошу тебя позаботиться о них, – спокойно протянул Тоши-Сао. – Мое время пришло.

– Ладно, но, думаю, они и сами разберутся, – отмахнулся инженер.

– У нее не осталось никого. Кроме меня. И твоего друга. – Желтокожий встал со своего места и поклонился.

Инженер тоже встал и кивнул, заканчивая этот цирк и подумав, что оширец – какой-то неправильный.

«Фенир» вывалился в обычное пространство на самой окраине системы. Гуни отдал приказ, и из четырех ячеек выскочили стремительные сигары «Фальми». Разведчики сами знали, что делать, без приказа направляясь к своим позициям.

Алекс активировал внешние камеры и максимально увеличил изображение потрескавшегося блестящего кругляшка. Жажа напоминала пепелище. На орбите единственной планетки болтались несколько расколотых гигантских астероидов-ульев.

Серый маленький шар когда-то был цветущей планетой и радостно бегал по орбите вокруг желтого светила. Населявшие его негуманоиды-курицы были сметены первой волной вторжения насекомоподобных тварей Роя. Гады быстро закопались, прорыв глубокие туннели, что сейчас стали их могилой. Теперь большая часть поверхности была похожа на стекло, после того как здесь побывал объединенный флот Содружества.

В справке утверждалось, что где-то внутри, вероятно, еще могли копошиться инопланетные тараканы, но опасности они больше не представляли. Атмосферы у планеты больше не было. Кроме того, упоминались песчаные приливы, периодически вызывавшие появление каких-то аномалий.

– Остался час и двадцать шесть минут до прыжка! – отрапортовал Зигги.

– У меня тут какой-то небольшой корабль нелюдей, – услышал Алекс голос Герама.

Алекс заметил, как тактический интерфейс высветил маленькую точку рядом с одним из четырех зеленых треугольничков.

– Курс?

– Неподвижен. Размером с наш эсминец. Передаю картинку.

– Раньше не видел ничего подобного. Сейчас запрошу поиск, – удивленно пробормотал Гуни.

Инженер торопливо открыл изображение – неизвестное судно напоминало бесформенную корягу. Такого же коричневато-зеленого цвета и с несколькими отростками-ветвями, торчащими в разные стороны.

– Новые недочеловеки. Предлагаю корабль уничтожить, – заявила ан Херкель. – И я хочу вытащить одного и посмотреть, как он устроен.

– Курс на сближение? – оживился Зигги.

– Нет. Тхама не нашла ничего похожего. Больше всего совпадений с конструкциями Дхэба. Искин говорит, что последние контакты с ними состоялись около сотни лет назад, – отрезал капитан.

Алекс вызвал справку и посмотрел данные по цивилизации Дхэба. Кроме того, что они выглядели как небольшие ящерицы размером с кошку, информации имелось мало. Их корабли напоминали обнаруженный, отличаясь только окраской. Указывалось, что они используют кинетические снаряды, проходящие через щиты.

– Они нам неинтересны, – заявила Таниз. – Взять с них совсем нечего.

– Да. Разведчикам – курс на возвращение. Через сорок две минуты – прыжок, – скомандовал Анар Гуни.

Сигары «Фальми» заняли места в стартовых ячейках, а легкий носитель окутался пузырем и исчез из мертвого мира Жажа. Пунктом назначения являлась система НТ-25.19, где наемников ждали мобильный завод и корпорация «Ашрам Спасения».

Каслия возилась с ящиком управляющего модуля комплекса «Нирейн-3Е». Так как в рубке свободного пространства совсем не оставалось и помещения узла связи на корабле не предусматривалось, рабочее место рыженькой находилось прямо в апартаментах.

Ящик разместился между терминалом и трофейным скафом ящера, с которым Алекс так и не разобрался. Продвинутый костюм достался инженеру после столкновения с желающими получить чужое добро. В результате короткой схватки они лишились своих ценностей, Алекс принимал участие в том бою, получив часть средств от реализации трофеев и необычный скаф. К сожалению, он был изготовлен Ушедшими – древними рептилоидами, и использовать изделие пока не получалось. Информация по загадочным ящерам имелась крайне скудная. Кроме того, что эти крокодилы куда-то пропали, ничего не говорилось. После них осталась куча предметов, заточенных под физиологию ящеров, и пользоваться ими могли исключительно аборигены.

Тхама посоветовала обратиться в некую корпорацию «Кар-Негул», что занималась торговлей с крокодилами. Кроме того, в их родном мире Саркин-Чо имелась некая исследовательская миссия, изучавшая культуру ящеров, и особенно Ушедших. Алекс понял, что они делают это только для того, чтобы набить карманы ценными штуковинами. Поэтому он оставил скаф до лучших времен, попросив Тхаму собирать все данные по этим рептилиям.

– И ты думаешь – это сработает? – Илья обошел вокруг ничем не отличающегося от других контейнера. Хитоми с резаком не отходила от него ни на шаг.

– Да, мы втроем работали над этой штукой сутки, – довольно улыбаясь, ответил Алекс. Как ни странно, оширская девчонка-техник оказалась весьма полезной и бралась за любую работу.

Стандартный большой контейнер переделали в торпедную установку. Откидные панели держались на тоненьких прутках, по сигналу перерубаемых пиропатронами. Таниз поделилась двумя десятками таких штучек, и испытания прошли успешно. Снаружи ящик пятнадцатиметровой длины усилили тонкими пластинами, а внутри на раме расположили четыре сигары «Колотушек». Перед запуском створки отбрасывались в стороны.

К сожалению, Алекс так и не выяснил, как активировать головку наведения – в торпедном аппарате этим занимался специальный искин, выдавая каждой торпеде индивидуальное задание. Например, можно было задать сигаре последовательность маневров и нацелить на конкретное место. «Колотушки» были самыми примитивными, однако продвинутые модели типа «Норх» и «Аг-Шак» могли сбрасывать ложные цели, гасить факел двигателя при подлете к объекту и выполнять сложные маневры типа атаки цели с разных сторон.

Конфедерация Делус заметно продвинулась в конструировании подобных штуковин и кораблей, что их запускают. Особенно понравился Алексу крейсер прорыва четвертого поколения «Хемниц». Корабль, по размерам чуть меньше линкора, имел форму молотка. Цилиндр корпуса с блоком из восьми мощных двигателей нес в себе несколько генераторов слабеньких силовых экранов для защиты небольшой рубки. В носовой части был также смонтирован мощный фронтальный щит, кратковременно включаемый во время сближения с противником.

Массивная головная часть состояла из кучи ячеек-модулей – в них можно установить различное вооружение. Обычно туда ставили множество торпедных аппаратов и пусковых установок ракет. Корабль предназначался для атаки целых эскадр и мог выпустить за несколько минут около двухсот торпед и ракет с разделяющимися боевыми частями. Половина из них обычно несла помехопостановщики и блоки ложных целей.

После израсходования боезапаса корабль отстреливал пустой оружейный блок и быстро удирал на перезарядку. На транспортах обеспечения обычно имелось несколько сменных головных частей с разным типом торпед. Правда, противники быстро просекали функцию такого мобильного арсенала и концентрировали огонь на опасном корабле.

Собственно, эта конструкция и подтолкнула Алекса к мысли установить контейнеры на переднюю часть грузовика.

Он целый день тестировал вместе с Каслией три больших контейнера с компонентами комплекса «Нирейн-3Е». Два из них занимали антенны и эмиттеры сложной формы. В третьем находились блоки с одноразовыми зондами размером с мяч. Эти шарики требовалось раскидать по системе, после чего она начинала работать в качестве большого приемника нескольких видов сигналов.

Каслия объяснила, что работа идет сразу по двум диапазонам и область сканирования перекрывает треть всей системы. Крупные корабли такой комплекс засекал со стопроцентной гарантией. Для поиска аномалий требовалось закупить дорогостоящие зонды, и там вероятность успеха снижалась. Чтобы начать работу с системой, необходимо оттащить блоки антенн на несколько километров от корабля. Алекс предложил подключить имеющийся у него трофейный управляющий модуль «Нифрен-9». Однако связистка пояснила, что тот предназначался для взаимодействия только со своими модулями-разведстанциями.

Алекс раньше никогда не видел ничего подобного, база «Системы обнаружения» давала представление только о совсем простых корабельных устройствах. Землянин получил оповещение о скором выходе из прыжка и поспешил занять свое место в рубке.

– Работаем! – скомандовал капитан, когда двухкорпусный носитель вышел из прыжка вблизи газового гиганта. Поверхность темно-красного шара бурлила от водоворотов и циклонов – Алекс разглядел на его фоне тоненькие черточки «Фальми», шустро направляющиеся на свои позиции.

«Фенир» неторопливо разгонялся, разведчики начинали прочесывание трех астероидных поясов, не углубляясь в скопления камней. Зигги посоветовал поискать спрессованные кирпичи пустой породы, что выбрасывал двухкилометровой длины завод. Анар Гуни не особо рассчитывал на быстрый результат, так как сектанты не были полными идиотами и наверняка умели хорошо прятаться.

Анхела ан Херкель деловито наметила маршруты для каждого из четырех разведчиков и сейчас выбирала место расположения базового корабля. Капитан посчитал нужным занять позицию в самом дальнем поле булыжников.

За шесть часов, пока «Фенир» добирался до противоположного края системы и входил в пояс астероидов, ничего интересного не происходило. Легкие перехватчики ползали по системе, и время тянулось медленно. Капитан имитировал разгон и прыжок, только вместо исчезновения из системы корабль спрятался в скоплении камней. Гуни допускал наличие наблюдательных станций, и решил таким образом обмануть противника.

Алекс успел изучить еще несколько спецификаций по мобильным заводам других типов. Все оказались устроенными примерно одинаково – длинный вытянутый кирпич, где располагались автоматические линии по очистке добытого шахтерами материала и упаковке ценных ресурсов. Жилой модуль и рубка находились на одном из концов корабля. Некоторые типы заводов имели свои доки для кораблей землероек и сильное оборонительное вооружение. Дорогие модели несли на себе малые пустотные платформы с вооружением, разворачиваемые в непосредственной близости от корабля-базы. Землянин в общих чертах понял принцип действия автоматических линий переработки – магнитное и резонансное воздействие, силовые поля и еще куча каких-то излучений. После себя корабль оставлял спрессованные кубики – пустая порода никому не была интересна, а концентрат регулярно вывозился транспортными кораблями.

Собственно, отследив маршрут этих перевозчиков, Гуни и планировал обнаружить цель. Наконец «Фенир» занял позицию между двумя округлыми булыжниками, а инженер вызвал Илью и двинулся к «Хомяку».

Сейчас ему предстояло установить антенны и запустить зонды. В захватах малого кораблика уже находились два больших контейнера, а в грузовом отсеке стояли несколько кассет с бугристыми мячиками. Каслия объяснила, что из бугорков вылезут тонкие нити, когда зонд выйдет в намеченный район размещения.

Шесть антенн, похожих на перекрученные обрезки металлолома, заняли свои позиции, а держатели с зондами опустели – шарики включили одноразовые двигатели и начали расползаться по системе. Алекс выводил корабль к рассчитанным точкам, Илья своими двумя дроидами ориентировал раскоряки приемников и соединял с небольшими коробочками маломощных реакторов, а Каслия выпускала мячики на волю.

Инженер удивился высокой цене одноразовых зондов – каждый стоил почти восемь тысяч, а рыженькая связистка только что выкинула в пространство чуть больше шестидесяти кусков. Кроме того, зонды действовали около пятнадцати дней. Если цель не будет найдена, придется выпустить следующую партию.

За пару часов нудная работа была закончена, и «Хомяк» направился на свое место – теперь оставалось только ждать. Каслия установила связь с антеннами, и управляющий модуль комплекса «Нирейн-3Е» вошел в режим ожидания сигналов от своих мячиков-датчиков.

– Ну что там, засекли его? – Алекс сразу прибежал в рубку, где находился только зевающий Зигги. Каслия отправила сообщение, что один из зондов послал сигнал об обнаружении какого-то корабля.

– Корыто неполноценных, – презрительно скривил губы представитель расы Высших. – Полюбуйся на этих идиотов. Компания любителей поживиться.

Алекс рассмотрел изображение корабля, похожего на черепашку. Антранский крейсер подвергся серьезной переделке – на панцире он нес шесть разнотипных истребителей. В справочнике он значился как «Аралар» и относился ко второму поколению. В проекте указывались только четыре средних курсовых лазера и несколько ракетных установок. Видимо, владелец модифицировал старенькое судно по своему вкусу.

– Не наши клиенты, – огорченно заметил инженер.

– Ничтожества ищут легкую добычу, – усмехнулся Зигги. – Какого-нибудь шахтера или одиночный транспорт.

– Угу, пожелаю им нарваться на кого-нибудь крутого, – буркнул Алекс. Ради этой ерунды он отвлекся от переоборудования второго контейнера в торпедную установку. Посмотрев на крейсер, шныряющий по краю одного из астероидных полей, инженер вышел из рубки и направился на грузовую палубу.

«Фенир» провел уже неделю в этой дыре – пока никаких результатов не было. Корабль любителей легкой наживы убрался из системы пару дней назад. Разведчики не обнаружили следов шахтеров, и сейчас легкие перехватчики отдыхали в стартовых ячейках.

Теперь Гуни рассчитывал только на сенсорный комплекс – Каслия сообщила, что все мячики-зонды уже вышли на позиции. Алекс закончил переоборудование второго контейнера и занимался разбором накопленного барахла: его за все время насобиралось два больших ящика. Несколько двигателей с выработанным ресурсом он собирался восстановить, для чего требовалось закупить ремкомплект и получить сертификат на соответствующие работы. Алекс собирался обойтись только запчастями и дроидами в режиме прямого управления.

Прибыль намечалась небольшая, но инженер хотел выполнить данную операцию, решив выяснить, сможет ли он в принципе справиться без дурацких сертификатов. Местная цивилизация основывалась на узкой специализации и системе выдачи лицензий на все виды работ. Алекс уже насмотрелся на работников с купленным дипломом, не умевших делать практически ничего, и решил для себя, что главное – результат.

Инженеру сильно не нравилась местная электроника – починке она не поддавалась в принципе. Внутри кирпичиков находились губчатая труха и серый порошок. Трофейные пробитые скафы оширцев так и валялись в ящике. Илья положил глаз на один из командирских костюмов «Гаджар-К» с шестигранными чешуйками, защищающими грудь, живот и спину. Кроме того, имелась система регенерации замкнутого цикла. К сожалению, все попытки реанимировать поврежденный скаф не увенчались успехом.

Алекс попробовал аккуратно переставить коробочки поврежденных модулей, однако они тут же рассыпались в руках. Покрытие сращивать тоже не получалось – дроиды без толку плавили своими резаками мелкую чешую. Земляне сошлись во мнении, что оширцы выпускали одноразовую продукцию. Таниз пояснила, что скафы второго поколения не поддаются ремонту – с третьим еще можно было что-то сделать.

К сожалению, для ремонта требовалось спецоборудование. У оружейницы в собственности был только простенький агрегат «МВ-2А», предназначавшийся для разблокировки и модификации ручного оружия, а также аналогичный комплекс «ДК-В» для диагностики и простого ремонта боевых дроидов.

Алекс решил в ближайшее время получить базы по боевым дроидам – эффективность крабов с пулеметами впечатляла. У Таниз имелась пара «Бардеров-3М» – они предназначались для действий в ограниченном пространстве и имели на корпусе крупнокалиберный пулемет.

– Сможем его перехватить? – Зигги насупился. Один из самых дальних датчиков засек легкий грузовик, выскочивший из астероидного пояса. Сейчас шустрый кораблик начинал разгон. Оширский транспорт напоминал маленькую тупоконечную пулю.

– Нет. Искин предполагает, что это корыто серьезно модифицировано, – покачал головой Гуни. – Вероятно, до него доберутся перехватчики, но сделать ничего не смогут. У них есть несколько оборонительных турелей и ракетных установок.

– Ну теперь мы приблизительно знаем, где прячутся ничтожества. – Бесцветные губы Анхелы ан Херкель искривились в презрительной усмешке. – Ты обещал мне парочку этих идиотов!

– Я помню, что обещал, – отмахнулся капитан. – Пусть уходят. Начнем поиски в этом районе после их прыжка. Странно, что мы не засекли их прибытие.

По подсчетам Алекса, «Фенир» уже пробыл в системе восемнадцать дней. Экипаж откровенно бесился со скуки. Медкапсулы подолгу не пустовали – драки сейчас стали обычным делом. Женщины-пилоты откровенно провоцировали наемников. Главную амазонку, Найсори, шесть часов откачивали после передоза какой-то инопланетной дури. До того она ползала по столовой и кричала про какое-то вознесение, пуская слюни и закатывая глаза. Подобные вещества были запрещены в некоторых мирах Содружества, однако остальные признавали право разумных на саморазрушение. К счастью для любителей подобной гадости, медкапсулы справлялись и с последствиями ее употребления.

Инженер обрадовался, когда Каслия доложила о транспорте, которого все так долго ждали. Похоже, безделье закончилось. Теперь начиналась работа.

Разведчики прочесывали вероятное место нахождения цели, а «Фенир» пока оставался на своем месте. Капитан не собирался рисковать носителем – действовать должны были только малые корабли.

Поиски заняли почти пять дней – наконец, один из разведчиков доложил о обнаружении трех малых шахтерских жестянок типа «Жмалан». Землеройки использовали подобные суденышки для добычи породы, затем доставляемой на мобильный завод. Гуни приказал не трогать их, надеясь захватить неповрежденными. Каждое примитивное корытце стоило чуть больше шестисот тысяч. Алекс согласился, что пилотам-землеройкам после расправы над заводом деваться будет некуда.

– Все, мы нашли его! Оширский крейсер. Болтается рядом с заводом. Из защиты – два десятка старых истребителей на внешней подвеске. Еще несколько оборонительных малых платформ. – Хадор спокойно перечислял обнаруженные цели.

– Ничего серьезного. – Анар Гуни широко улыбался.

– Очищение огнем! – хлопнул себя по груди Зигги.

– Порядок действий все знают. Начинайте с истребителей. Корветы выбивают платформы и башни крейсера. Торпедоносцы пока в резерве, – скомандовал капитан. Анхела ан Херкель оживилась, и на ее впалых щеках проступил слабый румянец.

Алекс переключился на камеры дока и посмотрел, как двойки «Алдушей» без спешки выходят из распахнувшихся широких створок. Выстраиваясь вокруг неповоротливых торпедоносцев, сигары истребителей, увешанные навесными ракетными блоками, начали движение в сторону противника. Два корвета, пилотируемые коротышками-тулусцами, пристроились к ударной группе, держась в отдалении.

Стартовые площадки и ячейки модуля-дока опустели – «Фенир» запустил все, что могло летать. Рядом с манипуляторами и контейнерами с боезапасом землянин видел пять фигурок техников – он сразу узнал скаф Ильи, с ним рядом виднелась стройная фигурка Хитоми. Трое девиц-коротышек направились к шлюзу – им предстояло еще подготовить боекомплект для торпедоносцев, обслуживаемых прямо на грузовой палубе.

– Сейчас мы посмотрим, так ли крута команда Найсори. У этой четверки не было потерь в последних шести вылетах. Я смотрел их послужной список. – Капитан улыбнулся Таниз.

– Это четыре красных «Алдуша»? – поинтересовался Алекс. Он не мог взять в толк, зачем перекрашивать маленькие кораблики.

– Да, они всегда отмечают свои машины цветом. У лидера их маленького отряда истребитель обвешан блоками противодействия, они будут глушить системы целеуказания противника.

Интерфейс тактического терминала показывал кучку зеленых отметок и их ломаный курс к предполагаемому расположению цели. Сектанты пока продолжали заниматься своими делами, и Гуни считал, что есть все шансы нанести неожиданный удар. Через шесть с половиной часов ударная группа достигнет своей цели.

Триарх Нури-Хил смотрел на голопанель, занимающую одну из стен его шикарных апартаментов. Кораблики деловито сгружали свои контейнеры в карго-модуль мобильного завода.

Работа не прекращалась ни на минуту. Двенадцать «Жмаланов» с пилотами из «Ашрама Спасения» без перерыва занимались добычей ценного минерала гаксия: его охотно покупали нечистые и их слуги. Средства организации нужны позарез – необходимо любыми путями пополнять ее ряды. С данной целью культ обычно выкупал самых дешевых рабов у арварцев и похищал детенышей из отсталых независимых миров.

«Ашраму Спасения» требовались также в огромных количествах хвостатые нелюди для обрядов очищения. К счастью, с последними проблем не было – на одном большом корабле-бутылке их находилось около четырех сотен. Две команды охотников исправно снабжали триарха нечистыми, а Нури-Хил вознаграждал их кредитами и молодыми послушницами.

Пилоты и прочие связующие звенья, оскверненные проклятым изобретением нелюдей – нечестивым симбионтом, – обязывались проходить ритуал очищения. Немногие хвостатые могли выдержать его во второй раз. В ходе обряда связующее звено накачивалось стимуляторами и соединялось с особями Ашанти, забрав их силу и укрепив свою веру.

Сейчас в апартаментах триарха находились четыре хвостатых, специальным образом подготовленных. Нури-Хил надел любимый головной убор с вращающимся священным кругом на верхушке, а затем вытащил нечистого из загона. Готовясь к обряду, фанатик пел священный гимн – момент очищения был уже близок.

Триарх не сразу заметил горящее табло – мигающий священный знак уведомлял о том, что примарх что-то хочет от вышестоящего. Один хвостатый уже принял искупление, и его маленькое тело валялось в углу. Второй еще держался, его короткие культяпки дергались, из обрубка хвоста хлестала желтая жидкость, заменяющая проклятым нелюдям кровь. Закончив обряд, Нури-Хил даровал нечистому искупление и принял вызов.

– Благодать с тобой! – смиренно поприветствовал фанатик собеседника, вытирая краем балахона желтую слизь со своего дряблого голого тела.

– Триарх, слуги нечистого обнаружили нас! – Выжженный на лбу примарха Ли-Вира священный круг блестел капельками пота.

– Ты сделал все, что должно? – сурово спросил Нури-Хил.

– Да, шесть лучших уже приняли искупление. Благодать не отвечает – она посылает нам испытание. Враги продолжают приближаться. Я отдал приказ всем братьям – их вера непоколебима!

– Ты знаешь, что надо делать! – Триарх прервал связь и начал готовиться.

Он вызвал все добывающие корабли. Скоро на них будут установлены мощные заряды – братья с радостью заберут с собой слуг нечистого. На панели было видно, как истребители отходят от своего носителя – крейсера «Искупление». Нури-Хил отдал приказ собрать послушниц и всех хвостатых – он собирался провести сложный обряд первого круга, дарующий воинам победу.

Процесс установки на «Жмаланы» мощных зарядов шел полным ходом, шесть корабликов уже были забиты контейнерами с дешевыми неуправляемыми бомбами. Пилоты быстро проходили ритуал четвертого круга и, каждый захватив отрезанную голову хвостатого нелюдя, занимали свои места в тесных кабинах.

Адепты споро наносили священные окружности на корпуса судов и мазали обшивку желтой кровью. Около переборки просторного дока мобильного завода находились два больших контейнера, набитых дохлыми обезьянками Ашанти. Нури-Хил спустился в док лично и прикоснулся к каждому жертвенному кораблю, даровав частицу своей благодати.

Затем он поднялся в большую молельную комнату, где послушницы уже избавились от своих оранжевых накидок. Триарх посмотрел на шрамы в виде кругов, что украшали тела девушек, и почувствовал возбуждение. Выбрав первую попавшуюся послушницу, он заставил ее принять позу нелюдя, ищущего искупления, и сделал первый надрез на ее спине. Хор выводил слова священного гимна, а Нури-Хил ощутил благодать, нисходящую на него. Теперь он не сомневался в победе над нечистыми.

В большой рубке мобильного завода сейчас находились только глава культа и примарх Ли-Вир. Сейчас лидер прикоснулся к священному кругу – неровному бублику; тот издавал еле слышное гудение, а по его поверхности пробегали маленькие искорки. Нечистые называли реликвию артефактом Древних, но только триарх знал, что это на самом деле частица Благодати.

Все остальные братья были готовы без колебаний умереть и возродиться, чтобы снова служить своему триарху. Ли-Вир отдал приказ, и девять «Жмаланов» выдвинулись навстречу противнику. Истребители, обильно украшенные священными знаками, должны были завершить разгром нечистых.

Ли-Вир не сомневался в победе, однако приказал маленьким корабликам держаться в радиусе действия пары малых пустотных платформ, оборудованных двуствольными орудиями «Маш-4». Каждая точка обороны несла на себе такую пушку и ракетную установку.

Корабли противника уже вошли в их зону действия, и каждая платформа выплюнула в сторону нечистых весь свой боезапас – двенадцать ракет комплекта «Херц». Две из них несли уменьшенный заряд, но имели на своем борту примитивный компьютер, координирующий действия остальных. Маленькие стремительные тени пронеслись между «Жмаланами», а пилоты в их кабинах начали бормотать слова священного гимна.

В авангарде ударной группы двигалась четверка «Алдушей» красного цвета. Три сигары были увешаны блоками противоракет и контейнерами с обманками.

Находящаяся в головной машине Найсори отстраненно отметила запуск ракет противником и тут же задействовала системы электронного противодействия. Генераторы активных помех, установленные на командирском аппарате, начали забивать все диапазоны, в которых предположительно могла работать вражеская техника.

– Основная группа: у нас ракетная атака. – Коротко стриженная девушка бросила свой тяжелый истребитель между двумя продолговатыми камнями. Три пилота ее группы повторили маневр, сбрасывая по одному контейнеру с контрустройствами.

Гуни планировал прощупать оборону сектантов четверкой «Фальми». Перехватчики из-за своей бешеной скорости могли быстро выйти из зоны обстрела, однако Найсори уверила капитана, что она справится намного лучше.

Больше половины ракет потеряли свои цели и заложили широкие петли, пока примитивная система наведения осуществляла связь с командным компьютером. Несколько из них воткнулись в ближайший камень, три все еще продолжали движение. Небольшие сигары рассредоточились, выходя в район, где последний раз были замечены метки целей.

– Противоракеты! – скомандовала лидер звена, и три красных «Алдуша» выпустили весь свой запас обманок в разные стороны. Яркие выхлопы исчезли, через несколько секунд системы обнаружения зафиксировали несколько близких взрывов.

– Теперь ждем. Сейчас их старье выработает топливо, и сработает система самоуничтожения.

– Хорошо, что конфедерация продает Содружеству только всякое барахло. – Усмехнулась Тадари, специалист-снайпер. К сожалению, оширские истребители не несли высокоточного оружия, и ее таланты тут пока не были востребованы. Слай предлагал ей занять место пилота корвета, но девушка категорически отказалась – ее отряд отрабатывал взаимодействие только на однотипных машинах.

– Вот и все. Путь свободен! – Найсори зафиксировала пять удаленных электромагнитных возмущений, которые могли быть только сработавшими системами самоподрыва. Четыре красные сигары двинулись на соединение с основной группой.

– Наш выход! – пробурчал Слай, активируя двигатель своего «Алдуша». Группа разделилась на три звена по две машины. Одно осталось с торпедоносцами, два других сопровождали корветы на позиции.

Каждый кораблик проекта «Арсил» имел только одно малокалиберное туннельное орудие. Боекомплект дальнобойной пушки ограничивался сорока двумя выстрелами, однако этого должно было хватить для подавления малых оборонительных платформ. В кабинах хакданских корветов коренастые уроженцы Тулуса методично работали челюстями, пережевывая жесткое мясо серугов. Скоро наступит очередь фанатиков.

– В чем дело, примарх?! Твоя вера недостаточно сильна? – Триарх стиснул бублик священного круга обеими побелевшими от напряжения руками.

– Нечистые одержимы скверной. Братья погибают, – прошептал Ли-Вир.

Временный успех сопутствовал только примарху Ли-Мокру, командовавшему крейсером «Искупление». Видимо, он коснулся Благодати во время последнего обряда. Огонь его турелей повредил несколько вражеских истребителей, а ракетные установки уничтожили еще один сигарообразный кораблик нечистых. Оборонительные платформы, на которые примарх возлагал все свои надежды, вывели из строя только одно судно и легко повредили еще парочку.

После того как один из истребителей испарился после мощного взрыва «Жмалана», противник быстро уничтожил все корабли-смертники добытчиков. На оставшиеся четыре судна имелось необходимое количество зарядов, но триарх решил использовать их для последнего ритуала.

Самыми страшными для культистов оказались алые корабли. Нури-Хил бессильно наблюдал, как четверка порождений скверны безнаказанно расстреливает суда братьев. На его глазах три красных истребителя закрутили какую-то сложную карусель, в результате чего группа из шести его машин потеряла три. Четвертый красный враг крутился неподалеку, не давая воинам Благодати выскочить из страшного капкана. На истребителях братьев скрещивались очереди роторных орудий, вырывавшие куски из обшивки, украшенной священными кругами.

Вскоре у красных закончился боезапас, и они ушли на перезарядку. Оставшиеся истребители «Ашрама Спасения» оттянулись к своему крейсеру: он каждые несколько минут содрогался от попаданий высокоточного оружия. Враг методично выбивал оборонительные турели. Наконец огонь нечистых прекратился, и триарх получил небольшую передышку.

– Что у нас осталось, Ли-Вир? – устало спросил Нури-Хил.

– Ли-Мокр уже доложил. Корабль «Искупление» частично боеспособен. Шесть турелей и три ракетные установки еще действуют. Сейчас их перезаряжают. Мы потеряли почти все истребители. Четыре машины еще в строю. – Примарх в своей забытой жизни служил офицером в одном из порочных государств нечистых, и его доклад был по-военному четким.

– Мы обречены. Наша вера оказалась слаба. Если не придут братья, мы сделаем то, что должно! Готовьте последний ритуал!

Зрачки главы культа расширились. Сейчас Ли-Вир смотрел ему в глаза и видел там бездну. Нури-Хил не сумел спасти частицу Благодати, и теперь нелюдям достанется одна из священных реликвий. Правда, еще несколько оставались у двух других ашрамов в соседних системах, но для триарха это не имело никакого значения. Он уже отправил им сигнал о помощи, но ответа так и не получил. Теперь ему оставалось завершить последний обряд – забрать с собой как можно больше нечистых, даровав искупление всем оставшимся братьям.

За восемь часов культисты установили мощные заряды во всех жизненно важных местах двухкилометрового корабля. Триарх еще надеялся на помощь, поэтому отложил ритуал до самого последнего момента.

Алекс наблюдал за покалеченными «Алдушами», заходящими в док. Относительно целыми остались три красные машины пилотов-женщин. Тяжелый истребитель Найсори, лидера звена, потерял возможность передвигаться самостоятельно. Используя маневровые двигатели, она спряталась среди астероидов.

Там же остался Слай: его корабль перерубило на части выстрелом пушки «Маш-4». Два разрывных снаряда попали в центр корпуса, и капсула сержанта застряла в обломках. Один из корветов получил серьезные повреждения в дуэли с оборонительными платформами, и сейчас медленно тащился к «Фениру». Второй уже успел перезарядиться и ушел ковырять оборону сектантов в сопровождении трех красных истребителей. Сейчас «Алдуши» амазонок несли на себе полный комплект навесных блоков с ракетами.

Пока было точно известно о трех погибших пилотах – одним из них оказался Охлин, старый знакомый Алекса и специалист по пыткам и допросам. Живодер испарился вместе со своим истребителем, когда добывающий корабль неожиданно подорвал себя. Двое других – из новичков.

Инженер отдал приказ дроидам снимать поврежденные легкие пластины – перерубленный пополам «Алдуш» Слая оказалось возможным быстро восстановить, используя снятые с двух машин модули. Сейчас два робота спешно заделывали пробоины, ставя некрасивые заплаты. Остальные четверо дроидов скрепляли балками половины корпуса. Манипуляторы дока в это время устанавливали навесные блоки и подавали в люки контейнеры с лентами для роторных пушек. Через два часа Малик занял место в кабине, и машина ушла к месту разборок с фанатиками.

Алекс успел осмотреть два оставшихся в ячейках дока истребителя – пока что ничего сделать он с ними не мог, так как требовались запчасти и модули, а тех в наличии не было. Однако возможно собрать из двух огрызков один рабочий аппарат. Корпус одного из них усеивали дыры, однако кабина пилота осталась неповрежденной.

Другой – командирский «Алдуш» Найсори – оплавлен близким взрывом, пустые навесные контейнеры спеклись с обшивкой в стеклянистую массу. Машина также потеряла всю кормовую часть с двигателем. Женщина-пилот сейчас отдыхала в медицинском отсеке – пришлось резать кабину, чтобы добраться до деформированной спасательной капсулы.

Пока инженер возился с покалеченными кораблями, Илья успел собрать и запихнуть в контейнеры все блоки антенн. Сейчас «Хомяк» занимал свое место на грузовой палубе, а «Фенир» начинал маневры среди камней, двигаясь к новой позиции. Сектантам уже ничего не светило – их окончательный разгром был только вопросом времени. Два торпедоносца прятались среди астероидов, ожидая удобного момента для атаки крейсера. С ними оставался один из легко поврежденных «Алдушей». Вне досягаемости орудий крейсера сновали легкие перехватчики «Фальми» – капитан предполагал, что кто-то из сектантов попытается скрыться с ценностями.

По мнению Алекса, потери были слишком большими – Гуни считал сектантов легкими целями, однако от авиагруппы носителя осталось даже меньше половины машин. Инженеру после боя предстояло еще долго копаться в обломках: в поисках выживших и возможностей восстановить истребители.

Он хотел также просмотреть записи – тактический искин не мог показать ничего, кроме кучки зеленых и красных точек, что сближались и разбегались, причем некоторые из них гасли. Похоже, в этом имелся какой-то смысл, но землянину пока ничего не было ясно. Алекс знал, что для понимания тактики нужны были довольно дорогие базы данных, но этот вопрос он решил оставить специалистам, так как пока хватало своих дел и все ближайшие траты уже спланированы.

Инженер подготовил «Хомяка» к спасательной операции – в грузовом отсеке находились шесть дроидов-ремонтников и два робота Ильи. Вместо одного резака установили захват. С землянами собирался отправиться Зигги – он хотел лично отобрать несколько фанатиков для своей подружки.

Алекс сейчас находился в командной рубке «Фенира». Капитан планировал пообщаться с лидером сектантов и потребовать сдачи, но землянин не верил, что упертые фанатики пойдут на переговоры. Если даже шахтеры были готовы умереть, но забрать с собой врага, с главным и вовсе разговаривать было не о чем.

Гуни еще надеялся захватить крейсер целиком. Как только один из разведчиков занял позицию между наемниками и сектантами, капитан открыл канал связи, используя маленький «Фальми» как ретранслятор.

Как только на голопанели появилось изображение двух мужчин необычного вида, Алекс понял, что наемникам крупно повезло – один из них сжимал в руках нечто похожее на артефакт Древних. Он быстро нашел в каталоге неровный бублик и узнал стоимость – двенадцать с половиной миллионов кредитов.

Голый дядька с большим животом и окладистой бородой сжимал в своих толстых пальцах целое состояние. На голове этот придурок носил расшитую блестящими лентами и кристаллами куполообразную шапку с крутившимся на ножке колечком. Его рыхлое тело все иссечено шрамами и татуировками. Кроме того, сектантизмазан в какой-то желтой гадости. Его раздутая физиономия выражала целую гамму эмоций – от легкого презрения до неприкрытой ненависти.

Второй выглядел немногим лучше – круглое лицо с умными глазами и коричневый простой балахон с висюльками. Этот внимательно смотрел на капитана и не проявлял никаких эмоций.

– Сдавайтесь, и вам сохранят жизнь! Нам нужны только завод и крейсер, – начал Анар Гуни спокойным голосом.

– Слуги скверны! Вы не получите Благодать! Нет начала и нет конца! – заверещал голый главарь, размазывая желтую слизь по животу.

– Не нужна нам твоя игрушка! Убирайтесь оттуда, и никто не пострадает! – пообещал капитан и мягко улыбнулся. Тут он получил сообщение от Алекса, что цацка вообще-то очень даже нужна. Гуни отправил ответ, что он уже просек ценность бублика и сам разберется.

– Благодать! – Голос главаря сорвался на визг. – Я видел то, во что вы, нечестивцы, просто не поверите! Я видел горящие боевые корабли… А, вы все равно не поймете, слуги скверны! – Бородатый придурок почесал одной рукой промежность и вновь ухватился за бублик. Алекс подумал, что артефакт следует хорошенько продезинфицировать – кто знает, куда этот чудила его засовывал.

– Хватит нести чушь! – Гуни уже надоело слушать бред фанатика.

– Все эти мгновения исчезнут… Короче! Время умирать! – закончил свой пафосный бред сектант и откуда-то вытащил пульт с десятком кнопок. Он принялся давить на маленькие кругляшки, и пол в помещении начал еле заметно сотрясаться.

Алекс смотрел на боковую панель, демонстрирующую изображение, передаваемое одним из «Фальми», двигавшимся вне радиуса действия пушек корабля сектантов. Крейсер фанатиков превратился в огромный огненный шар вместе со всеми истребителями, что крутились возле него. Вытянутый корпус двухкилометрового мобильного завода сотрясали мощные взрывы, а линии переработки, ни на минуту не прекращавшие свою работу, сейчас пошли вразнос – силовые поля корежили обшивку корабля, сминая надстройки и причалы.

– Вот кретин! – недовольно пробормотал Алекс: он уже распланировал, как будет выковыривать ценные модули из трофейного судна. – Это были наши бабки!

– Настало время для последнего обряда! – Сектант визжал как резаная свинья. – Примарх, ты знаешь, что делать.

– Да! – кивнул второй фанатик, вытащив из складок балахона небольшое оружие. От выстрела голова главаря лопнула спелым арбузом, и жирное тело тяжело рухнуло на палубу. Примарх помахал Анару Гуни рукой и вытер краем балахона кусочки мозга и кровь со своего лица.

– Добро пожаловать в то, что осталось от «Ашрама Спасения»! – ухмыльнулся сектант. – Остальные братья уже приняли искупление. Меня зовут Ливерс, и я очень хочу убраться подальше от этих идиотов.

«Хомяк» ползал среди камней и собирал все ценное. Алекс оценил продуманность конструкции – корпус имел множество гнезд для установки самого разного оборудования. Кораблик он выкупил у оширских военных с консервации, и на нем стояли все положенные по штату крепления.

Первым делом Алекс вытащил всех пилотов-наемников. Две спасательные капсулы прицепились к обшивке пятнистого судна землянина. Стащив в кучу два разбитых «Алдуша» новичков, на всякий случай он отдал приказ дроидам вскрыть покореженные и смятые кабины – зрелище оказалось не из приятных. Алекс решил притащить их на «Фенир» позже – возможно, удастся использовать сохранившиеся части для ремонта.

Захватив с собой один из изувеченных кораблей, землянин направил судно к кораблю-базе. «Хомяк» неторопливо разгонялся: тащить тяжелый истребитель стало нелегкой нагрузкой для штатного движка эсминца. Илья в это время отмечал на трехмерной карте порядок посещения следующих целей.

Разведчики «Фальми» уже передали координаты всех обнаруженных поврежденных истребителей сектантов и нескольких их спасательных капсул. У садистки ан Херкель были на фанатиков какие-то планы – инженер не сомневался, что им придется помучиться перед смертью.

Один раз Алекс невольно подслушал разговор сладкой парочки извращенцев из конфедерации. Так вот, Зигги был уверен, что подружка выведет какого-нибудь особо зверского сверхчеловека. Дамочка полагала, что за это ей простят все грехи. Сейчас Анхела собирала различных подопытных для своих инновационных экспериментов. Кроме того, стервозная баба требовала себе отдельный отсек для переоборудования его в лабораторию-живодерню. Пока что Гуни вежливо отшивал ее, ссылаясь на недостаток места.

«Фенир» занял позицию в астероидном поле не очень далеко от полуразрушенного завода и обломков, оставшихся от уничтоженного крейсера. Ближе капитан отказывался подходить, опасаясь визита друзей культистов. Каслия засекла какие-то передачи, так что больные на голову дружки могли навестить место разборок. И теперь Алексу приходилось около часа тащиться с грузом, добираясь до корабля-базы.

Инженеру требовалось собрать все ценное, и как можно быстрей – некоторые поврежденные истребители сектантов получили импульс от близкого взрыва и, медленно кувыркаясь, разбегались по округе, а также бились о камни. Земляне стаскивали все заслуживающее внимания в большую кучу, а дроиды скрепляли изувеченные кораблики вместе тонкими тросами. Этим хламом планировалось заняться потом.

За шесть часов утомительных маневров «Хомяк» сжег больше половины запаса газа для маневровых двигателей. Оставив Илью заботиться о пополнении запасов, инженер направился в рубку – он хотел узнать, что осталось от мобильного завода.

– Сейчас все прочесывают руины. – пояснил капитан. Он находился в рубке один, большинство команды занималось поиском всего ценного. Зигги со своей подружкой испытали изрядное разочарование – из почти трехсот сектантов выжило шесть.

– Нашли уже что-нибудь стоящее? – задал вопрос Алекс.

– Самая важная находка – артефакт. Его можно продать за двенадцать с половиной миллионов. В справочнике указано, что его как-то используют псионы. Наверное, на Кольце Ларуа за него дадут самую большую цену. Ну, и по мелочи – четыре с половиной больших контейнера с гаксием, три почти не поврежденных «Жмалана». Рубка завода и жилые помещения не пострадали – сейчас там идут поиски всего ценного.

– А этот, который застрелил главного, что он хотел?

– Ты будешь смеяться, но он хочет присоединиться к нам. Этот Ливерс – бывший антранский офицер-диверсант. Говорит, сдали свои. В Содружестве он вне закона – пристрелят сразу же, как на станции проверят его идентификатор. Торн проверил чип – все подтверждается.

– Зачем он своего босса замочил? – поинтересовался Алекс.

– Главарь рубку заминировал, но не успел активировать заряд. Без головы это сложно сделать. Сейчас этого Ливерса немного полечат в капсуле, а потом будем решать.

– И что, мы примем к себе этого фанатика?

– Вроде он адекватен, его два года назад выкупили у черных сектанты, чтобы тот занимался обороной. Утверждает, что притворялся, будто уверовал в их идиотскую Благодать – это бублик они свой так называли. Конечно, он, как и все братья, принимал дурь, участвовал в их дурацких ритуалах и резал нелюдей Ашанти. Там их, кстати, почти четыре сотни дохлых нашли и парочку еще живых.

– Зачем им так много хвостатых?

– Поверь, лучше тебе этого не знать, – усмехнулся Гуни и сделал характерный жест, прикладывая ладонь ребром к шее. – Нужно проверить этого Ливерса, вдруг он задумал какую-то гадость.

– Угу, займусь. Сначала хочу смотаться на завод, глянуть, что там.

«Хомяк» двигался вдоль искореженного корабля-базы культистов. Пока результаты не радовали – все перерабатывающие линии уничтожены, блок из четырех мощных двигателей разрушен близким взрывом крейсера.

Похоже, реакторы «Камхар-82» остались целы – Алекс собирался снять их все: каждая из восьми больших яйцевидных капсул стоила почти миллион. Гипердвигатель находился в геометрическом центре большого судна и был поврежден взрывом, а затем перемолот силовыми полями взбесившихся дробилок. Инженер возлагал на него особые надежды, так как эта модель стоила почти восемь миллионов кредитов. Еще землянин собирался снять все уцелевшие блоки маневровых двигателей и мощную систему жизнеобеспечения.

Заведя «Хомяка» в док завода, Алекс посмотрел на три неповрежденных «Жмалана», разрисованных кругами и желтыми пятнами. Кроме того, там были несколько маленьких невооруженных челноков с крылышками. Илья остался смотреть эти кораблики землероек, а инженер пробежался до рубки. Уцелел искин шестнадцатого класса, но управляющие коды знал только безголовый ныне Нури-Хил, глава «Ашрама Спасения».

Везде валялись дохлые хвостатые Ашанти и бесхвостые культисты. Палуба стала скользкой от желтой слизи и красной жидкости. Наемники оставляли на этой гадости цепочки следов. Несколько гравиплатформ вывозили продолговатые ящики. Алекс хотел пощупать пресловутый бублик, однако Таниз сообщила, что его уже утащили на «Фенир».

Особенно потрясло инженера просторное помещение в виде ангара, где на полу несколькими концентрическими кругами лежали мертвые девушки в обнимку с зеленокожими обезьянками. У всех девушек на лбу выжжен круг, у некоторых имелись шрамы и глубокие порезы. Он так и не понял, что их убило.

В углу стояла странная установка с раструбом, и он предположил, что тут использовалось какое-то излучение. «Видимо, у культистов совсем крыша поехала!» – подумал Алекс, опорожняя желудок; все-таки зря он перед визитом сюда поел.

В маленьком ангаре он обнаружил управляющий модуль ремонтного комплекса «Герсей-22». Рядом с большим контейнером застыли шесть многоногих пауков устрашающего вида и несколько маленьких дроидов. Землянин порадовался ценной находке: значит, где-то есть еще роботы-ремонтники, надо бы их всех собрать. Видимо, чтобы поддерживать работоспособность большого корабля, их тут находилось много.

Алекс попробовал активировать контрольную панель, однако ящик запросил базу «Ремонтные механизмы» шестого ранга. Он понял, что где-то рядом должен валяться труп инженера, теперь следовало найти его каюту – вероятно, там могли найтись какие-нибудь базы и его скаф.

Сектанты обитали в просторных помещениях типа казарм. Ряды простых коек, маленький шкафчик возле каждой. Неподалеку от входного проема находилась массивная тумбочка, на которой обычно красовалась отрубленная голова обезьянки Ашанти. Хотя встречались и вариации, выглядевшие как блестящий символ в форме круга.

Земляне обошли десять таких бараков и убедились, что все интересное оттуда уже вынесли. Шкафы, где хранились скафы, были пусты. Алекс обратил внимание на отсек-операционную с непонятными механизмами – сейчас там копались Анхела и ее дружок Зигги. Над двумя столиками с высокими бортиками нависали пучки суставчатых манипуляторов и гибкие щупальца с блоками игл. Ничего похожего на привычный медблок с капсулами у сектантов не нашлось.

В последнюю очередь земляне посетили апартаменты главного фанатика. Видимо, местный босс жил очень скромно, так как наемники набили ценностями только один средний контейнер. У главаря нашлась навороченная медицинская капсула модели «Гахзар-5В» хакданского производства.

Таниз показала пару найденных кристаллов: внутри них зажигались и гасли маленькие искорки. В списке артефактов Древних их не было, и оружейница предположила, что это какие-то культовые предметы.

Наемники уже закончили загружать один из «Жмаланов» – Илья вызвался доставить его на носитель. Три корабля землероек не имели никакого ограничения по допуску, и управлять ими мог любой. Видимо, фанатики работали как стахановцы и старались выполнить пятилетку за три года, поэтому предусмотрели смену пилотов. «Хомяк» получил в свой грузовой отсек два контейнера с имуществом, а также еще парочку ящиков с гаксием на внешнюю подвеску. Два перегруженных корабля потащились к «Фениру».

Алекс сделал небольшой крюк, чтобы осмотреть местную свалку. Хадор посоветовал посмотреть на монумент, что соорудили культисты.

Свалка спрессованных кирпичей пустой породы, найденная разведчиками, впечатляла. Из отходов производства сектанты выложили огромное кольцо неподалеку от места работ. Коричневый бублик висел между двумя вытянутыми погрызенными астероидами. Видимо, там они тоже проводили свои дурацкие обряды, так как все пространство вокруг заполняли изуродованные трупы обезьянок и людей. Вакуум заморозил скрюченные фигурки, и теперь они вечность будут смотреть на окружающие камни своими лопнувшими глазами.

Алекс открыл входящий канал – Илье стало скучно управлять неповоротливым кирпичом, и он хотел пообщаться. Техник управлял судном-землеройкой и двигался за «Хомяком» на небольшом удалении.

Шахтерский корабль напоминал брусок с утолщениями на носу и в хвостовой части. Двухместная кабина совмещена с крошечным жилым блоком. Все остальное место занимали грузовые трюмы, установка-бур и единственный двигатель. «Жмалан» сейчас тащил на себе семь больших контейнеров: три – внутри корпуса и четыре – на внешней подвеске.

– Ну и корыто! – возмущался Илья. – Как землеройки на этом металлоломе летают, не понимаю.

– А что ты хотел? Эту штуку создавали для простых задач, и больше ничего она делать не умеет, – ответил инженер; он ранее уже изучил данные по модели и согласился с товарищем.

– Как думаешь, денег хватит, чтобы поставить мне нормальную сеть?

– Да, будь уверен. С одного артефакта нам причитается чуть больше миллиона. А там еще много всякого интересного. Сначала надо все перетащить, затем Таниз начнет составлять список. А ты уже определился, что хочешь поставить?

– «Пилот-4М», скорее всего. Из пятого поколения мне ничего не подходит. Там нужен базовый показатель индекса интеллекта в сто семьдесят четыре. А у меня только сто сорок два.

– Теряешь свою специализацию. Ты больше не сможешь управлять оборудованием дока в ручном режиме.

– Ну и ладно. У нас техников пока хватает. По-моему, местные – идиоты; ну зачем такие сложности на пустом месте?

– Я тоже над этим думал, – признался Алекс. – Может, они просто решили пойти по пути узкой специализации. Или это связано с нейросетями.

– При чем тут они?

– Я не нашел никаких упоминаний о принципе работы этих симбионтов. Мне кажется, это искусственная или инопланетная форма жизни. Некоторые ученые считают, что они используют человечество в каких-то своих, непонятных целях.

– Теория заговора, – согласился Илья. – Может, им просто нравится жить с людьми?..

– Мы почти на месте, разгружаемся! Потом займемся истребителями сектантов.

«Хомяк» аккуратно подошел к грузовой ячейке: сейчас там суетились фигурки в скафах и сновали погрузчики – наемники размещали контейнеры с трофеями.

Алекс слышал голоса, непонятные слова проникали прямо в мозг. Видимо, разгонный препарат попался какой-то бракованный. Беседа с Ливерсом не заладилась – землянин не мог сосредоточиться. Неясные тени мелькали перед глазами – он видел каких-то уродливых осьминогов и тварей, похожих на мерцающих медуз. Бывшего сектанта куда-то увели, а инженер почувствовал головокружение. Торн подскочил и приложил к шее инженера цилиндрик стимулятора, но от этого стало еще хуже.

Слабость накатывала волнами. Алекс рухнул на колени, сжимая руками пульсирующую голову. Еле слышный шепот приказывал найти какой-то источник и слиться с ним. Стены медицинского отсека пошли рябью, и инженер очутился в странном месте, напоминающем запутанный улей. Землянин нырял в глубокие колодцы и летал по туннелям с бугристыми стенками.

Иногда изображение перед глазами расплывалось, и Алекс замечал, что его куда-то тащат. Последнее, что он увидел, – закрывающаяся крышка медицинской капсулы.

– Что это было? – Выбравшись из саркофага, землянин увидел Торна, что-то перебиравшего в небольших контейнерах.

– Непонятно, – ответил доктор. – Показатели твоей мозговой активности выросли в несколько раз. Организм начал сжигать внутренние ресурсы. Сейчас все пришло в норму.

– Ну ничего, переживу. А где все?

– Продолжают ковырять трофеи.

– И долго я тут?

– Ты пробыл в капсуле двенадцать часов.

– Ничего себе… Бракованная разгонная доза?

– Нет. Я проверил. Скорее всего, дело в артефакте, что притащили на корабль. – Торн нахмурился.

– Да, там что-то про пси-способности было. А что, еще у кого-то случилось подобное?

– Хитоми и еще пара людей жаловались на галлюцинации. Еще один пилот заснул прямо в столовой. Наверное, все это взаимосвязано.

– Ну так нужно убрать его с корабля и посмотреть, что будет!

– Уже. Хадор только что утащил контейнер с ним и еще парой подозрительных вещиц подальше от судна. Сейчас он спрятан в астероидном поле: будем убираться отсюда – заберем.

В медицинском отсеке появились Каслия с Ильей. Похоже, доктор уже сообщил им о восстановлении пациента.

Алекс отметил, что после воздействия артефакта ему стало проще пользоваться своим слабым даром. Он ощущал эмоции всех, находящихся в помещении, – спокойную уверенность Торна, беспокойство Каслии и любопытство Ильи. Инженер понял, что эффект разгона все еще действует.

Успокоив девушку, Алекс отправил сообщение Гуни с предложением закончить начатое дело. Следовало навестить сектанта и пообщаться с ним.

Ливерса заперли в одном из маленьких жилых модулей. Таниз на всякий случай поставила перед дверью своего робота с пулеметом. Оружейница чувствовала какой-то подвох и предлагала избавиться от фанатика, отдав его садистке ан Херкель: у той были виды на всех пойманных сектантов.

Алекс прошел мимо импровизированной тюрьмы. В одном из контейнеров сидели четыре фанатика. Вообще-то их сначала было пять, но один разбил свою голову о переборку. Все они вели себя неадекватно, вопили про благодать и пели свои гимны. Другой ящик с решеткой содержал троих зеленокожих Ашанти. Хвостатые обезьянки беззаботно чирикали, делая какие-то жесты проходящим мимо людям. Жалко, они не знали, что их ждет. Алекс подумал, что безумие Анхелы ан Херкель будет покруче, чем извращенные фантазии глупых культистов.

Сектанта привели в столовую – там уже находились Слай и Таниз. Ливерс спокойно уселся за столик и попросил что-нибудь закусить. Алекс сунул ему поднос с харшатиной и красной картошкой. Мужчина вел себя спокойно и совсем не был похож на других фанатиков.

– Спрашивайте, – кивнул тот. – Хотя я вам и так уже все рассказал.

– Почему ты решил присоединиться к нам? – задал вопрос землянин. Пока он не мог прочитать никаких других эмоций. Только спокойствие и ожидание.

– Мне некуда идти, – пожал плечами Ливерс.

– Сколько хвостатых ты зарезал? – неожиданно задала вопрос Таниз.

– Не считал, много. Я даже даровал искупление нескольким сестрам. Но они в любом случае были обречены.

Алекс ощутил его легкое сожаление и решил поинтересоваться странным бубликом – артефактом Древних.

– Откуда ваш главный взял эту штуку и что она делает?

– Не знаю. Нури-Хил всегда таскал ее с собой. Может, из-за нее он и двинулся головой. – Лицо Ливерса не показало никаких эмоций, зато землянин уловил презрение. Алекс отправил сообщение капитану со своими выводами. Все было и так ясно.

– Кажется, я уже доказал свою пользу. Вы бы на моем месте сделали то же самое, – добавил бывший сектант.

– Хорошо. Стандартный контракт с минимальной ставкой, – кивнул Анар Гуни. – В мирах Содружества тебе запрещается покидать корабль.

– Вы не пожалеете! – Ливерс повернулся и сделал какой-то непонятный жест Алексу. Он не понял, что означает сплетенная фигура из трех пальцев, однако сообразил, что корпорация «Гакора» только что получила нового сотрудника.

Алекс продолжил разгребать завалы поврежденной техники. Пока он отдыхал в капсуле, наемники уже заполнили большими контейнерами свыше половины грузовой ячейки. На палубе разместились ящики с одного из складов мобильного завода. Там хранились довольно ценные комплектующие для линий переработки. Кристаллы-насадки, модули-измельчители, манипуляторы и специализированные роботы для установки и обслуживания всего этого барахла.

Небольшое яйцо с восемью щупальцами-манипуляторами не имело больше никаких инструментов. Алекс согласился, что такой механизм совершенно не подходит под его задачи. Подобных уродцев нашли целых два больших контейнера.

Инженер положил глаз на ремонтный комплекс «Герсей-22». Он предназначался для обслуживания больших кораблей и имел в своем составе дроидов четырех видов. Многоногие пауки «Герсей-П» предназначались для ремонта обшивки и несли на себе несколько мощных резаков. Их уцелело всего шесть штук. Небольшие по сравнению с ними роботы «Герсей-К» занимались работами внутри помещений. Этих наемники нашли еще парочку в дополнение к тем, что обнаружились рядом с управляющим модулем.

Дроиды-диагносты и одна автоматическая платформа для доставки всех остальных жестянок к местам работ не нашлись. Похоже, все они сейчас находились в виде металлолома внутри корабля-завода. Некоторые генераторы полей все еще работали – к изломанному корпусу медленно сползались обломки и всякий хлам.

Средние истребители «Маур» производства империи Арвар не представляли собой ничего особенного. Кораблики третьего поколения, спроектированные для использования на внешней подвеске. Обслуживание производилось заменой контейнеров, расположенных прямо на корпусе. Курсовое скорострельное орудие и два навесных блока неуправляемых ракет составляли все вооружение нескладного кораблика.

Алекс приволок на носитель пару относительно целых уродцев-истребителей и еще три – разбитых, на запчасти. Остальные такие суденышки являлись полным металлоломом. Два «Алдуша» новичков с разбитыми носовыми частями еще можно восстановить, закупив модули взамен уничтоженных. Кроме того, удалось скрутить дальнобойную двуствольную пушку «Маш-4» с одной из разбитых оборонительных платформ.

Инженер забил поврежденными машинами все свободные ячейки дока, а оставшиеся обломки свалил на грузовую палубу. Он уже достаточно повозился со старым металлоломом, и сейчас основная работа возлагалась на трех техников и узкоглазую подружку Ильи. Они уже получили задание – теперь предстояло поработать их резакам.

После посещения столовой земляне собирались заняться демонтажом реакторов. Алекс заметил за одним из столиков «китайца». Похоже, Тоши-Сао со своим предчувствием что-то напутал – перерождение в ближайшее время ему не грозило. Землянин подумал, что тощий оширец перебрал своего зеленого чая – в данный момент он добавлял туда какие-то травки. Торпедоносцы в последней схватке не получили ни одной царапины, зато остальные корабли пришлось собирать по частям.

Инженер вспомнил о бублике и запросил у Тхамы информацию по артефактам Древних. Пока что у Алекса имелся только краткий каталог с указанием примерных цен на все известные штуковины исчезнувших сверхцивилизаций.

Вскоре он получил объемистый пакет из шести сотен документов. Искин также посоветовал обратиться в специализированные исследовательские учреждения, подобных особенно много имелось в системе Имадан. Одна из лун одноименной планеты пронизана странными туннелями, а на поверхности остались руины. Их в основном и изучали яйцеголовые. Там также тусовались представители культа, поклонявшегося Древним.

На Имадане располагался крупнейший исследовательский институт федерации Нивэй, занимавший целую орбитальную станцию. Вообще-то раньше их было две, однако вторая схлопнулась в маленький шарик, и тот через пару часов исчез. Эксперименты с неизвестными артефактами оставались довольно опасным делом.

Алекс собирался ознакомиться с полученной информацией по пути к мобильному заводу. Пока Анар Гуни отказывался передвинуть носитель поближе – наемники все еще ждали друзей фанатиков.

Илья управлял «Хомяком», а Алекс решил просмотреть документы по барахлу Древних. По бублику было совсем мало информации. Он упоминался только в двух статьях.

В одной женщина-ученый по имени Тауруса долго распиналась по поводу необычных свойств странного артефакта. Во-первых, его невозможно уничтожить – он впитывал энергию в любом количестве. Во-вторых, штуковина могла взаимодействовать с некоторыми людьми. Тут Алекс вспомнил сбрендившего главаря культистов и хмыкнул – тот уже доигрался. Бублик имел еще какие-то свойства – рядом с ним изменялся состав веществ, а также генерировались слабые энергетические поля. Для защиты от пси-воздействия предлагалось использовать специализированные установки. К сожалению, до ближайшей системы, где их можно приобрести, далековато.

Вторая статья написана неким Йоми, носившим прозвище или титул «Голос Илгуса». Про этого Илгуса землянин уже слышал не в первый раз и отметил себе выяснить, кто же он такой. Так вот, этот деятель уведомлял о том, что мир Кольцо Ларуа скупает такие артефакты и еще несколько видов подобных штуковин по самым высоким ценам.

Инженер знал, что там живет много людей с необычными способностями. Уровень развития не указывался, так как обитатели указанного мира не совершенствовали технологии, а старались использовать собственные возможности. Население по большей части состояло из людей-псионов, а также различных негуманоидов. Система не входила в Содружество и располагалась рядом с границами рабовладельцев. Одно время арварцы пытались лезть к соседям, но сильно получили по своим черным ушам.

Половину флота вторжения, что вошел в систему, уничтожили еще на подступах каким-то неизвестным оружием. Остальные предпочли убраться, когда их об этом вежливо попросили представители независимого мира. Зачем столь опасным людям бублики, а также еще несколько видов артефактов Древних, было непонятно.

Для того чтобы добраться к реакторам, предстояло серьезно поработать – восемь яйцевидных капсул сгруппированы в два блока. Необходимо пробиться через пятнадцать метров механизмов перерабатывающих линий и несколько балок силового набора корпуса – создатели огромного завода не предусматривали быструю замену реакторов. Поэтому Алекс решил не мелочиться и вырезал часть обшивки, загнав в проем весь кораблик. Из дыры сейчас торчало только сопло двигателя эсминца.

Инженер сказал спасибо проектировщикам, не поставившим на свое чудовище броню; два манипулятора «Хомяка» легко резали внутренние конструкции. Шесть дроидов пилили балки, мешающие загнать кораблик в дыру целиком, а пара грузчиков Ильи утаскивали железные потроха.

Алекс очень хотел вытащить все «Камхары-82», поэтому целые сутки с небольшими перерывами разделывал внутренние конструкции. От покалеченного завода отваливали «Жмаланы», используемые наемниками в качестве транспортов-челноков. Каждый увозил на себе семь больших контейнеров. Хадор уведомил инженера, что все три палубы уже забиты трофеями и сейчас идет установка контейнеров на внешнюю подвеску.

Каждая капсула реактора по размеру чуть превосходила большой контейнер. Восемь пятнадцатиметровых яиц обеспечивали энергией двухкилометровый корабль. Мощные источники энергии теперь заглушены, и в руинах завода не работали никакие устройства. Алекс отправил сообщение пилотам «Жмаланов», чтобы приступали к транспортировке добычи, собираясь заняться модулем жизнеобеспечения.

Тут все оказалось гораздо проще – система располагалась под обшивкой рядом с командной рубкой, и земляне отделили ее за два часа. Модуль выглядел как два больших контейнера, соединенных несколькими перемычками в единое целое. Большой плоский короб удалось впихнуть в грузовой отсек «Хомяка». Из открытых створок с двух сторон торчали ребристые боковины модуля.

Инженеру пришла в голову идея поискать тайники, и он оставил кораблик в пустом доке. С четырьмя дроидами Алекс добрался до апартаментов главного культиста. Лифты и генератор гравитации не работали, корабль был мертв. Наемники вчера закончили вывозить добычу и сейчас занимались инвентаризацией. Илья доложил, что первую партию реакторов уже забрали. Каждый «Жмалан» нес в своем брюхе по большому яйцу. Оставалось сделать еще пару рейсов и забрать оставшееся добро.

Увы, в комнатах важного сектанта уже оказались вскрытыми все полы и стены – кто-то из наемников додумался тщательно проверить его логово. Алекс немного расстроился и вернулся назад к «Хомяку». Вскоре пятнистое суденышко выползло из дока мертвого завода и направилось к кораблю-базе.

– У меня очень плохое предчувствие насчет этого! – заявил инженер.

– А что ты предлагаешь? Оставить тут двенадцать с половиной миллионов? – Капитан повернулся к инженеру.

– Нет конечно! Но я боюсь, что народ начнет съезжать с катушек. Этот бублик очень опасен.

– Тогда сунем его в клетку к сектантам и посмотрим. Они и так двинутые. Я могу отправить сообщение ан Херкель, что пока они нужны. Пусть развлекается с хвостатыми.

– Нет, лучше поставим ящик с ним как можно дальше от жилых помещений – я думаю, контейнер лучше убрать на внешнюю подвеску в носовой части, – добавил Алекс.

– Принимается. Корабли добытчиков уже на борту?

– Да, один на грузовой палубе рядом с торпедоносцами, два других я только что закрепил на площадке между корпусами.

– Тогда убираемся отсюда!

Три сигары разведчиков выскочили из дока и понеслись на свои позиции. Один легкий перехватчик направился за маленькой коробкой с артефактом. «Фенир», перегруженный добычей, неуклюже заворочался среди камней. Пора было выбираться отсюда.

Носитель тяжело разгонялся для прыжка в систему Жажа. Выйдя из астероидного поля, двухкорпусный корабль активировал все шесть двигателей. «Фенир» с аппетитом жрал топливо, и треть его баков уже опустели.

Алекс отметил в списке, что он готовил для Анара Гуни, необходимость закупить небольшие заправочные цистерны. Инженер планировал заказать надувные баки, когда появятся деньги. С помощью «Хомяка» имелась возможность перекачать топливо-гель с разбитого мобильного завода, однако пока подходящих емкостей не имелось в наличии, громадные танки корабля сектантов транспортировать было не на чем.

Перегруженный корабль без приключений закончил разгон и активировал гипердвигатель. После посещения мертвого мира капитан планировал изменить маршрут и направиться прямиком в систему Жодерс. Антранская торговая площадка являлась ближайшим местом, где можно выгодно сбыть трофеи.

– Один «Алдуш» можно восстановить. Еще трофейный «Маур» тоже, вероятно, приведу в рабочее состояние, переставлю поврежденные модули. Боезапас и запчасти я уже вытащил из разбитых. Для перенастройки систем управления у меня нет оборудования и навыков. Пока что управлять ими может только сектант.

– Специалист широкого профиля Ливерс, – усмехнулся лидер наемников.

– Теперь – по другим кораблям. Один из корветов сильно поврежден, его пушка уничтожена. Думаю, что нет смысла его восстанавливать, – продолжил Алекс.

– Получается, сейчас можем выпустить только четыре тяжелых истребителя и столько же легких перехватчиков. Один корвет и два торпедоносца. Мало… – покачал головой капитан.

– Да, скорее всего, я смогу добавить к ним еще пару боевых единиц, – закончил доклад Алекс.

– Работай! – кивнул Анар Гуни.

Земляне возились с поврежденными малыми кораблями. Так как у аппарата Найсори фактически отсутствовала задняя часть с двигателем, Алекс решил переставить ее с одного из поврежденных истребителей. Когда роботы отделили половину «Алдуша», у Алекса возникла идея, и он посоветовался с женщиной-пилотом.

В результате обсуждения решили сделать машину командирской и удлинить корпус. Получившееся место планировалось занять системами противодействия. В итоге получался корабль по размерам чуть больше истребителя, но меньше корвета.

Пока кубик с искином натужно кряхтели над проектом переделки, инженер за пять часов восстановил захваченный средний истребитель «Маур». Алекс похвалил арварцев, создавших очень простую конструкцию – на треугольную раму крепились все модули и кабина-капсула. В оширских проектах корпус спроектирован несущим – данная конструкция позволяла поместить внутрь много всего полезного. Зато истребители черных рабовладельцев легко поддавались ремонту, к тому же их проще производить.

Закончив работу с захваченным истребителем, Алекс почувствовал голод. В заведении общепита никого не было – он питался в одиночестве. Каслия уже спала, Илья на сообщение не ответил. Видимо, смотрел сейчас со своей узкоглазой подружкой оширские передачи про крыс со щупальцами – он уже рассказывал про такое. Вероятно, все остальные отдыхали или ковыряли трофеи. Появившийся в столовой Ливерс направился к столику инженера.

– Не возражаешь? – спросил специалист широкого профиля.

– Валяй! – кивнул ему землянин.

– Я знаю, что ты псион, – заявил бывший сектант. – Нас учили распознавать внешнее воздействие.

– Нет, ты меня с кем-то путаешь… – попытался обойти скользкую тему Алекс.

Он уже изучил информацию из банка данных и решил скрывать свои не совсем обычные умения. Дело в том, что в Содружестве к таким людям отношение было неоднозначное. В директорате Ошир они были на особом учете. Хакданцы считали людей с пси-способностями другим видом и ограничивали в правах. Только независимый мир Кольцо Ларуа с радостью принимал у себя псионов, разных экстрасенсов, колдунов и прочих клоунов.

– Понимаю, – усмехнулся Ливерс. – Не хочешь говорить об этом. Твое дело.

– Что хотел-то?

– В любом случае, ты можешь рассчитывать на меня.

– Да я ничего вроде бы не сделал, – удивился Алекс.

– Я уже видел то, что осталось от не прошедших собеседование.

– Эксперименты ан Херкель. Тут только парочка таких, все остальные – нормальные.

– Уже понял.

– Ты говорил, что тебя сдали свои. Это что, обычное дело в империи Антран?

– Отдел специальных операций. Мы действовали в независимых мирах. Нападения на консульства, диверсии на кораблях. – Ливерс сделал неопределенный жест. – Нужен был повод для военной операции.

– И что, тебя так просто сдали арварцам? – поинтересовался землянин.

– Нет, сначала объявили экстремистом и врагом империи, затем повесили на меня несколько акций в мирах Содружества. Долго рассказывать…

– Ясно. Похоже, весело там у вас… – Инженер закончил поздний обед и поставил пустой поднос в утилизатор. Вояка на прощанье скрутил из пальцев какую-то замысловатую фигу. Землянин решил при случае выяснить, что же значат все эти жесты.

Алекс пришел в себя. Он находился в коридоре, ведущем к жилым помещениям на переделанной грузовой палубе. Инженер удивился – он помнил, что засыпал в своей кровати, рядом с тихо сопящей Каслией. Кроме каких-то обрывочных снов, больше ничего не помнил.

В руке землянин держал какую-то изогнутую железяку. Молодой человек услышал чириканье хвостатых нелюдей и вздрогнул. Он механически дошел до клетки с двумя особями Ашанти – одного обезьянца уже утащила садистка для своих изуверских опытов. Хвостатые завизжали, видимо, они уже просекли, что ничего хорошего им от людей не светит.

Когда рука Алекса потянулась к панели, открывающей дверцу, он сообразил: тут что-то не так… Через несколько мгновений, что показались вечностью, его отпустило. Кажется, он стал лунатиком и бессознательно ходит во сне. Или проклятый бублик как-то влияет на него. Землянин отправил сообщение Торну, что творится какая-то ерунда, затребовав обследование и стимуляторы.

– Параметры мозговой активности слегка возросли. Все остальные показатели в норме, – вынес свой вердикт доктор.

– Артефакт Древних: наверняка из-за него. Что можно сделать? – Алекс вылез из медкапсулы.

– Изготовлю препарат, он будет блокировать твои способности.

– Тут указано, что защиты от воздействия бублика не существует.

– Ну, он же влияет только на некоторых людей. Вероятно, у них есть дар. Если его временно заглушить, должно подействовать.

– Давай попробуем! – согласился землянин.

– Если не поможет, будешь отдыхать в медкапсуле, – закончил Торн.

Алекс вышел из медотсека, задумавшись о предназначении артефакта. Парню очень не понравилось, что какой-то непонятный огрызок решил диктовать ему свою волю. Он уже примерно догадался, с какой целью его понесло к зеленым мартышкам. И дурацкие ритуалы сектантов сейчас обрели в его глазах какой-то извращенный смысл.

Кубик-терминал уже справился с задачей, и пакет «Руджин-8Е» выдал результат. Модернизированный «Алдуш» немного терял в скорости, однако для командирской машины данное обстоятельство не особо критично.

Кораблик мог стать даже маневреннее исходного варианта, так как инженер воткнул дополнительные блоки газовых сопел. Алекс быстро изменил проект, поставив пару двигателей от среднего истребителя «Маур», и запустил моделирование.

Согласившись подождать пару часов, инженер активировал терминал «Нешо-12М», сейчас тот работал как удаленная консоль. Молодой человек решил узнать подробнее про обезьянок Ашанти и запросил у Тхамы информацию по их цивилизации. Странная тяга артефакта и сектантов к нелепым созданиям наверняка имела какое-то объяснение.

Молодой человек открыл документ, озаглавленный «Ашанти – взлет и падение», труд какой-то Лукриссы из империи Антран. Алекс тут же представил себе тощую очкастую училку с кислым выражением лица и указкой в руке, однако женщина-ученый выглядела совсем по-другому. С изображения скалилась конопатая здоровячка с русой косой и необъятной грудью – такая, как говорится, слона на скаку остановит и хобот ему оторвет…

Автор статьи поясняла, что история цивилизации мартышек насчитывает как минимум четыре тысячи лет. Причем обезьянки в свое время являлись весьма продвинутой расой и использовали порталы для мгновенного перемещения. В результате чего-то они резко откатились назад в своем развитии. Некоторые ученые полагали, что их экспансию ограничили Древние, другие считали виной всему генетические эксперименты, что проводили сами мартышки.

Сейчас их технологии слегка превосходили уровень Земли. Индекс развития крутился около семи, с незначительными вариациями. Хвостатые населяли три мира и объединялись в некое аморфное клановое сообщество.

Два клана занимались тем, что клепали убогие корабли-бутылки и запускали их в космос. Ашанти торговали с Содружеством ресурсами, взамен получая некоторую высокотехнологичную продукцию вроде оружия. Нейросети и корабли людей им недоступны – обезьянки не могли их использовать из-за особенностей собственной физиологии. Искины они тоже не признавали по каким-то особым причинам.

Было совсем не понятно, что в них нашел артефакт Древних. Прочитав еще пару документов, не прояснивших ситуацию, Алекс выключил терминал. Он решил расспросить Анхелу ан Херкель про хвостатых.

Подружка Зигги отгородила себе приличных размеров закуток неподалеку от рядов маленьких жилых модулей. Она перетащила туда два аппарата с суставчатыми лапами и какое-то оборудование из своего контейнера. Сейчас под одним из агрегатов лежал еще живой фанатик со вскрытой грудной клеткой: манипуляторы ковырялись в разрезе, а гибкие щупальца ползали вокруг места операции. Сектант находился в сознании и хрипел раскрытым ртом, а его глаза бешено вращались.

Когда Алекс зашел в помещение живодерни, он увидел Анхелу сидящей в кресле. Видимо, садистка сейчас работала с документами. По полу ползала особь Ашанти с культяпками вместо конечностей и куцым обрубком хвоста. Изуродованный обезьянец жалобно скулил и пытался разбить свою голову о переборку.

Видимо, у себя на планете он был героем и покорителем космоса. Однако сейчас попал в руки высокоразвитой цивилизации людей и стал просто куском мяса – подопытным для изуверских опытов. Землянин пожалел калеку, рука Алекса потянулась к оружию на поясе. Ему захотелось пристрелить сначала несчастную обезьянку, а потом вредную бабу. Хотя можно и в обратной последовательности: пусть мартышка порадуется напоследок!

Анхела ан Херкель очнулась и первым делом подскочила к уродцу.

– Ну что же ты, малыш! Иди к мамочке! – Садистка ухватила обезьянца за шкирку и посадила в загон.

– Мамочка очень расстроена! – Морщинистая женщина осмотрела царапины на большой голове мартышки и смазала их какой-то вонючей мазью, от чего пациент запищал. Закончив возиться со своей живой игрушкой, она повернулась к Алексу.

– Что хотел?

– Я по поводу этих. – Землянин показал на обезьянку.

– Нелюди! Твари! – презрительно выплюнула женщина.

– Что в них такого? Зачем они сектантам?

– Не знаю. У вас вроде появился новый недочеловек – спроси его.

– Ну а что это за опыты, зачем они?

– Это тебя не касается. Низшие не смогут понять замыслы Высших! – отшила его ан Херкель, и Алекс убрался из живодерни. С обитателями конфедерации Делус очень тяжело общаться.

Инженер проверил расчеты – смысла ставить два двигателя на модернизированный «Алдуш» нет. Все упрощалось – Алекс приступил к работам. Хитоми действовала своим резаком, дроиды Ильи таскали модули и куски обшивки.

Ремонтники быстро наращивали середину и устанавливали туда модули активного противодействия. Девять навесных блоков и пара блоков сопряжения назывались системой «МРХ-492». Оставшееся место занял увеличенный боекомплект для роторных пушек. Теперь кораблик нес в полтора раза больше снарядов для пары своих турелей.

Инженер расширил штатный люк для быстрой замены контейнеров с лентами, находящийся на верхней части корпуса. Прирастив отрезанную от другого истребителя кормовую часть, Алекс с помощью дроидов соединил все управляющие контуры. Уведомив Найсори, что работа закончена, он предоставил женщине раскрасить машину по собственному вкусу.

«Фенир» вышел из прыжка над плоскостью эклиптики. Носитель выплюнул четыре разведчика и начал разгон в сторону ХТ-13.33.

На орбите мертвой планеты шел бой. Капитан сразу же отдал приказ изменить курс и приготовиться к прыжку в систему ХТ-12.59: она располагалась ближе, и для активации гипердвигателя здесь требовалось четыре часа и двенадцать минут. Анар Гуни не хотел ввязываться в чужие разборки.

Один из «Фальми» передал картинку схватки. Алекс увидел пятнышко большого яйцевидного корабля, вокруг которого носились коричневато-зеленые суденышки в виде коряг. Периодически яйцо выпускало из своегозаостренного конца жирный луч, который иногда попадал по корягам. Тоненькие лучи нащупывали быстрые кораблики, однако последние были быстрей. Коряги плевались в противника какими-то сгустками, что бессильно растекались по мерцающему силовому щиту большого пятнистого судна-яйца.

Кто окажется победителем в этой свалке, оставалось непонятным – коряг меньше не становилось, но яйцо успешно выдерживало все их атаки. «Фальми» убрался оттуда по приказу капитана. Пока негуманоиды разбирались между собой, перегруженный носитель продолжал разгон. Три разведчика контролировали большую сферу вокруг корабля-базы, а один ушел вперед по курсу.

– Что это такое вообще? – поинтересовался Алекс у Гуни.

– Большой – транспорт Печембу. Одного мелкого мы уже тут видели. Вероятно, где-то рядом их корабль-носитель, – ответил капитан.

– Все они – нелюди! Они заслуживают только одного! Служить Высшей расе или принять очищение! – заявила ан Херкель, а ее дружок хлопнул себя по груди кулаком.

Алекс хмыкнул – он уже примерно знал, что скажет стервозная бабища. Для нее все нелюди – только сырье для экспериментов. Весьма странно, что высокоразвитые негуманоиды типа Иль-Сни или Аланнариани еще не наваляли местному фюреру, пропагандирующему столь людоедские идеи.

Инженер быстро просмотрел информацию по цивилизации Печембу. Изображение показывало небольших прямоходящих тварюшек вроде пухлых крыс. Отдельные особи вырастали до двух метров. Некоторые их кланы являлись довольно агрессивными и иногда посылали свои корабли-рейдеры в системы буферной зоны. Остальные племена грызунов активно торговали с мирами Содружества. Индекс развития их единственной системы с двумя населенными планетами определяли как двенадцать плюс.

– Внимание! Групповая цель! – доложил пилот «Фальми». Его легкий перехватчик закрутил замысловатую фигуру, направляясь в сторону приближающейся группы.

– Подойди поближе, посмотрим на этих нелюдей… – Ан Херкель брезгливо поморщилась.

– Три быстрых корабля типа эсминца направляются к нам, – уточнил разведчик.

– Два часа семнадцать минут до прыжка, – сообщил Зигги.

– Подпустим поближе, выпустим мелочь и врежем всем бортом? – предложила садистка.

– Нет, бьем их подальше от носителя. Найсори, ваш выход! Выбивайте их по одному! Второе звено, это и вас касается! – скомандовал капитан, а Алекс двинулся к месту стоянки «Хомяка», отправив сообщение Илье. Порядок действий инженера в такой ситуации известен – в случае необходимости он подбирает капсулы пилотов после боя.

Гуни по совету ан Херкель разделил свои силы на два отряда – звено Найсори из четырех красных машин и сборная солянка из «Алдуша» Слая, корвета Герама и трофейного «Маура», пилотируемого Ливерсом. Устанавливать связь с неизвестными кораблями капитан даже не собирался – их намерения предельно ясны: вряд ли три быстрых корявых судна двигаются к «Фениру», чтобы просто поприветствовать людей.

Две группы машин наемников быстро сближались с боевыми судами негуманоидов. Сейчас истребители выстроились широким фронтом – неизвестно, имеют ли корабли-коряги дальнобойное оружие.

– Сближение – через десять минут.

– У нелюдей еще куча времени. Для осознания своей неполноценности, – засмеялся Зигги.

– Восемь минут.

Ударный отряд разделился на две неравные группы и начал брать противника в клещи. Три коряги пока игнорировали машины людей.

Вой генераторов в кабине корвета оборвался, а выпустившая тупоносый заряд туннельная пушка начала долгий цикл перезарядки. Герам целился в центральную корягу, однако снаряд разорвал борт другого корабля: тот выплюнул из пробоины длинную струю какой-то желтой жидкости, быстро начавшей расползаться шлейфом позади поврежденного судна.

Корвет тут же заложил широкий вираж, удаляясь от места схватки – его орудие хорошо работало только с дистанции. Подбитая коряга нелюдей начала отставать, а оставшиеся сломали строй, распределив цели. Каждый корабль развернулся носом к одной из групп наемников.

Четыре красных «Алдуша» сократили расстояние до ракетного залпа, и, оставляя тонкие следы, к эсминцу негуманоидов потянулись стайки шустрых маленьких черточек. Цель попыталась сманеврировать, дернувшись вбок, однако вскоре коряга исчезла в облаке разрывов – у противника не имелось никаких систем противодействия, и весь залп четырех машин попал в цель. Ракеты разорвали ее на несколько крупных и множество мелких обломков.

Звено Найсори тут же направилось к отставшему подранку, тянущему за собой желтый след. Тот выплюнул из своих отростков несколько сгустков, от которых красные истребители без труда уклонились и, сблизившись, начали рвать своими роторными пушками корпус корыта нелюдей. Корабль неуклюже вертелся, от него отлетали куски обшивки, и вскоре коряга закувыркалась в облаке мутной жидкости.

У звена из двух машин дела обстояли гораздо хуже – заряд попал в угловатый истребитель «Маур», и тот беспомощно закрутился на месте. Его залп из двух блоков ракет и очереди орудия коряга выдержала, однако отходящая машина попала под удар.

Слай, увидев результат прямой атаки, немного изменил курс и выключил двигатель, маневровыми соплами развернув «Алдуш» носом к противнику. Проходя вдоль его борта, наемник выпустил весь свой запас ракет одним залпом, добавив очередь из двух роторов. Кажется, это проняло корабль нелюдей, и его корпус начал парить струйками желтого дыма.

Подошедшее звено Найсори поставило точку в схватке, приблизившись с кормы поврежденного корабля и распотрошив его синхронными очередями пушек.

– Не жилец! – заявил Слай, приблизившись к кувыркающемуся среднему истребителю, теперь напоминающему оплавленный огрызок.

Оставшиеся шесть машин потянулись обратно на свой носитель.

Алекс сжег две трети топлива в баке «Хомяка», чтобы притащить то, что осталось от истребителя Ливерса. Искин кораблика выдал несколько предупреждений о неоптимальной траектории и предупредил насчет завышенного расхода топлива, однако инженер махнул рукой – сейчас не важно. Гуни временно отключил ходовые двигатели носителя, на двадцать минут приостановив разгон.

«Хомяк» нес в своем грузовом отсеке огрызок «Маура», а в одном из манипуляторов – крупный кусок корабля-коряги. Илья пилотировал судно, а Алекс осматривал сильно поврежденный истребитель – огрызок с трудом влез в грузовой отсек, и одна из боковых створок не закрывалась. Дроиды уже начали пилить обшивку, что спеклась в пористую массу, добравшись до кабины.

Хотя Гуни и Слай пришли к выводу, что вероятность найти живым бывшего сектанта близка к нулю, Алекс решил проверить лично. Такого эффекта от применения оружия нелюдей он не ожидал увидеть – материал разъело чем-то похожим на сильную кислоту. Легкие пластины осыпались мелким крошевом, и резаки ремонтников легко добрались до капсулы. В истребителях «Маур» кабина отстреливалась целиком – сейчас ее внутренности заполняла отвердевшая пена, и инженер понял, что вскрывать кабину лучше на грузовой палубе, рядом с медицинским отсеком.

Скаф Ливерса срезали вместе с кусками кожи, однако он был еще жив. Система жизнеобеспечения костюма впрыснула пилоту боевой коктейль, и тот вырубил бывшего сектанта. То, что он него осталось, напоминало ожившего мертвеца из земного фильма ужасов.

Торн запихнул тело в операционный комплекс «Зайд-4М» и активировал режим восстановления. Саркофаг быстро наполнился мутной жидкостью, а мелкие роботы облепили тело пострадавшего.

– Семь дней и десять картриджей, – вскоре вынес свой вердикт доктор.

– Да, сильно ему досталось, – огорчился Алекс, наблюдая за паучками, что срезали широкие пласты омертвевшей плоти с покалеченного пилота.

– Капсула справится с любыми повреждениями. Главное, чтобы пациент был еще жив. Через две минуты после смерти еще есть возможность реанимировать клиента, – уверенно заявил Торн.

– Все ясно. Ты приготовил препарат, блокирующий мои способности? – спросил молодой человек.

– Я немного покопался в банке данных и пришел к выводу, что лучше всего принимать стимулятор. Мозг наиболее уязвим для пси-воздействия во время сна.

– То есть ты предлагаешь мне не спать все это время?

– Да. Побочные эффекты легко снимаются капсулой.

– Попробую. Десять дней уж как-нибудь протяну, – бурнул Алекс. Неприятные ощущения в виде легкой головной боли – явно лучше, чем незаметное превращение в фанатика.

Инженер вышел из медотсека, подумав: он сделал все, что мог. Дальше заниматься пилотом предстояло Торну. Направившись в столовую, Алекс почувствовал момент прыжка – носитель начал переход в систему ХТ-12.59.

На этот раз Алекс решил попробовать новое блюдо. В прошлый раз он запомнил название пухлых лепешек, что уплетал Ливерс. Хребургер – национальная еда, распространенная в империи Антран. Дегустатор-любитель получил поднос с четырьмя круглыми булочками; на некоторых изображены какие-то кислые рожи. К плюшкам прилагались два стакана с газированной жидкостью черного и желтого цветов.

Каслия не захотела составить инженеру компанию, поэтому он двинулся к Илье. Тот опять что-то втирал своей узкоглазой подружке. Та, развесив уши, внимала – на этот раз Алекс уловил что-то про Избранного и силу Луны…

Покачав головой, он решил не мешать воркованию голубков, заняв соседний столик. Неподалеку компания наемников, среди них – Слай и несколько новичков что-то бурно обсуждала. Поскольку там пахло какой-то инопланетной дурью, землянин решил пообедать в одиночестве.

Первый хребургер выглядел как несколько блинов, между которыми находилась прослойка из какой-то коричневой кашицы. Алекс осторожно отгрыз кусочек – вкус напоминал резину. Выплюнув гадость обратно на тарелку, он взял следующий антранский деликатес.

На этой пухлой булочке красовалось фигурное изображение улыбающегося толстого дядьки в костюме клоуна. Разглядев его ехидную рожу, Алекс ощутил какое-то немотивированное чувство ненависти к антранцам и их императору, всячески поощряющему употребление гражданами такой пищи. Булочка оказалось очень жирной, и землянин отложил ее обратно на тарелку.

Две оставшиеся плюшки ничем не отличались от предыдущих. Одна получилась очень сладкой и пропитана чем-то красным. Другую обильно полили инопланетным желтым соусом. На них изображены какой-то негуманоид в виде ящерицы с маленькой смешной тюбетейкой на голове и большеголовый карлик.

Вкус антранской еды Алексу показался крайне гадким; откусив от каждой плюшки по кусочку, он решил попробовать содержимое стаканов. От вкуса черной газированной жижи у землянина выпучились глаза, и он закашлялся – лопающиеся пузырьки устроили во рту локальный армагеддон. Второй стакан Алекс даже пробовать не стал – поднос со всем содержимым отправился в утилизатор.

Заказав уже привычную печеную харшатину с красной картошкой, инженер установил соединение с терминалом. Он запросил у Тхамы информацию о национальной еде антранцев – инженер не мог поверить, что этой гадостью питались целых восемь миров.

Алекс открыл краткую справку и прочитал общие сведения. Искин нашел также несколько рекламных проспектов изготовителей этой ерунды.

Оказывается, хребургеры выпускали около двадцати корпораций, занимающихся только данным видом деятельности. Указывалось, что изделия, приготовленные пищевым синтезатором, сильно уступали по богатству вкуса фирменным блюдам, однако молодой человек счел это рекламным трюком и приступил к изучению других документов по теме.

Он узнал, что изображение намекает потребителю на сырье для приготовления продукта. Оказывается, клоун владел множеством орбитальных ферм, где плодились разные генетически модифицированные твари. Из них и готовили начинку для пирожков.

Ящерицы, носящие смешные шапочки, обитали в мире Аш-Камази, о них землянин уже знал – мир являлся частью империи Антран. Рептилии составляли значительную часть населения данного государства.

Ящерицы употребляли различную еду, смешивая ее с кровью. Алекс начал догадываться, почему сладкая плюшка имела красноватый цвет. Собственно, эти булочки они по собственной технологии делали специально для антранцев.

Ну а под картинкой большеголового уродца на лепешке подразумевалось, что начинка слеплена из фарша, полученного переработкой представителей какой-то отсталой расы. Антранцы гордились, что питаются слаборазвитыми разумными, и некоторые заведения кормили своих посетителей исключительно блюдами из негуманоидов.

Алекс закрыл инфопакет, покачав головой. Он сделал для себя вывод, что хребургеры предназначены исключительно для антранцев, а землянам употреблять эту гадость не рекомендуется.

Алекс озадачил искина расчетом модернизации носителя – два реактора должны полностью закрыть потребности корабля, а четыре – дать запас энергии, достаточный для установки более мощных двигателей и вооружения типа пульсаров.

Удалось также установить большую открытую платформу между двумя корпусами – там планировалось размещать контейнеры. Конструкция должна опираться на четыре балки, врезанные в силовой набор.

Выглядело это не очень приглядно, однако такое решение само напрашивалось к реализации. Пока что места на маленькой платформе перед перемычкой-рубкой хватало ровно на три корабля вроде «Жмалана». Сейчас там их поместилось два – остальное пространство занимали восемь капсул реакторов.

После запуска расчета модификаций появилась возможность заняться добычей. Инженер просматривал список трофеев. Наемники недавно закончили возню в трюме, их работа по инвентаризации завершилась. Он разобрался в механизме подсчетов. Оказывается, для данной цели использовались переносные сканеры. Устройства имели соединение с искином – Тхама составляла список, находя среднее значение из сохраненных в ее банке данных рыночных документов.

Молодой человек уже двое суток обходился без сна и искал себе любое занятие. Сейчас он решил изучить перечень и примерно подсчитать сумму, что получит инженерная группа.

Список впечатлял. Две тысячи четыреста семьдесят два пункта. Алекс отсортировал позиции по примерной стоимости.

Отдельно шли наименования, чья цена неизвестна. Сюда попали два камня из заначки главного культиста и его крутая шапочка с кристаллами. Неполный ремонтный комплекс «Герсей-22». Искин шестнадцатого класса: без управляющих кодов он был вещью в себе. Алекс что-то слышал про возможность взлома и перенастройки, но стоимость таких услуг являлась запредельной. Местные специалисты просили за услуги миллионы кредитов – Алекс сделал вывод, что они занимались вытаскиванием ценной информации. Их называли райкеры, и в некоторых государствах подобная деятельность объявлена вне закона.

Они занимались такими заказами, осуществляя слияние с искусственным интеллектом. Иногда райкеры полностью съезжали с катушек, превращаясь в пускающих слюни идиотов. У Алекса возникла мысль подобрать ключ к искину, расспросив бывшего сектанта. По идее, главный фанатик мог не заморачиваться сложными кодовыми фразами, а использовать какие-нибудь бредовые цитаты.

Пообещав себе заняться этим вопросом, инженер отметил своим значком трофейный искин, собираясь его выкупить после распродажи, что устроит Таниз. Вряд ли его удастся легко спихнуть, поэтому харша в мешке оценят совсем дешево.

Дальше шли самые ценные трофеи. Артефакт за двенадцать с половиной миллионов. Очищенный гаксий на сумму полтора миллиона. Восемь реакторов «Камхар-82», каждый из них стоил около лимона. Три шахтерских «Жмалана». Инженер удивился, что два из них уже зарезервированы кем-то из наемников. Система жизнеобеспечения. Несколько видов специализированного оборудования для судов землероек и перерабатывающих линий. Медкапсула «Гахзар-5В» уже отмечена значком Гуни.

Ну и куча всякой непонятной мелочи, Алекс даже устал перелистывать. Шесть безоружных корабликов-челноков для полетов в атмосфере. Какие-то сервисные дроиды трех моделей для обслуживания оборудования. Около четырех десятков одинаковых скафов второго поколения «Зейджин-В». Два примитивных операционных комплекса для работы с животными «ВТ-2» уже отмечены знаком ан Херкель.

Ручного оружия совсем мало – всего тридцать шесть позиций хакданского производства. Несколько мощных плазменных пушек «АГ-41». Два десятка легких импульсных штурмовых ружей «Грок-12». Восемь из них зарезервированы кем-то из наемников. Десяток трещоток «КЛ-8». Землянин решил попозже посмотреть на продвинутое хакданское плазменное оружие.

Все обломки и запчасти, что собирал Алекс, подсчитаны не были. Из корабельного вооружения фигурировала только снятая пушка «Маш-4» – ее оценили в сто восемьдесят тысяч. Несколько выстрелов такой штуки превратили корвет в груду металлолома, поэтому инженер решил подумать над ее использованием.

Похоже, в плане защиты сектанты надеялись на свою пресловутую Благодать. Видимо, зря, поскольку роторные пушки оказались круче сверхъестественных сил бублика.

За три дня, что занял прыжок, Алекс успел разобраться с поврежденными кораблями и обломками, собранными на месте боя. Корвет предстояло продать, так как его восстановление нерентабельно. Один сильно поврежденный «Алдуш» возможно отремонтировать, и инженер составил список необходимых запчастей.

Из разбитых истребителей сектантов землянин насобирал два больших контейнера запчастей – двигатели, системы управления, топливные баки и три курсовые пушки «ХЛ-2М». Все остальное порезано техниками на металлолом, набито в ящики и приготовлено к продаже.

Землянин иногда во время работы слышал невнятный шепот и видел смутные тени, мелькающие перед глазами. Требовалось совсем небольшое усилие, чтобы эти спецэффекты исчезли. Похоже, артефакт не прекращал своих попыток воздействовать на землянина.

Алекс пытался поговорить с людьми, на которых указал Торн. Все они жаловались на плохое самочувствие. С этими все было ясно. Боец с девичьим именем Зайла заснул просто от усталости: он перед тем участвовал в какой-то оргии. Тадари, пилот из четверки Найсори, похоже, перебрала с психоактивными средствами – бессмысленный бред и характерный аромат травы не являлись симптомами воздействия артефакта.

Хитоми сообщила о странных видениях, где не было священного урша, «Единого Ошира» и Лучезарного Мупа Восьмого. Зато там присутствовали какие-то другие непонятные твари. Что они делали, девушка объяснить не смогла, но явно что-то очень нехорошее.

Хитоми отказывалась сообщить, при каких обстоятельствах появлялись галлюцинации, – Алекс подумал, что она что-то недоговаривает. Тоши-Сао запретил ей кому-нибудь говорить об этом, однако она проболталась Илье. Алекс понимающе кивнул и отсыпал ей пол-упаковки стимуляторов – похоже, теперь у него появится компания. Он посоветовал узкоглазой пройти полное обследование. Вероятно, у девушки тоже имелись какие-то скрытые возможности, раз бублик пытался наладить с ней контакт.

Алекс изучил половину найденных Тхамой документов по артефактам Древних. Оказывается, существовали комбинации из них, что резко меняли свойства получившейся системы. Несколько статей описывали такие штуки, в основном применяющиеся на кораблях.

Например, в каталоге описывалась странная подставка-штырек: на нее могли надеваться таинственные бублики. В сборе вся конструкция напоминала детскую игрушку. Что при этом должно произойти, оставалось совершенно непонятным. Возможно, откроются врата ада и из них полезут демоны со зверскими рожами. Или тот разумный, что все это провернет, станет каким-нибудь сверхсуществом. Желающих проверить пока нашлось мало. Похоже, счастливчики, получившие положительный результат, молчали. А те, кому не повезло, просто исчезли.

Невзрачный коричневый восьмигранник, создающий вокруг себя поле антиэнтропии, оценивался в пятьсот двадцать миллионов. Там указывались еще несколько очень дорогих вещей типа прозрачной пирамидки и разноцветных спиралек. Пирамидка, кстати, называлась «Однократный заместитель» и стоила около четырехсот миллионов. Одноразовая штуковина позволяла разумному переместить свое сознание в другое тело.

Самая дорогая вещь из каталога носила имя «Преобразователь Илгуса» и стоила около девятисот миллионов кредитов. Алекс не мог себе представить человека, готового выложить такую сумму за простенький переливающийся цветом кирпичик. Он отдал Тхаме приказание собрать информацию по Илгусу.

Алекс решил продолжить ознакомление с данными попозже, направившись в рубку. Полученное от корабельного искина оповещение уведомляло, что корабль скоро выйдет из прыжка в системе ХТ-12.59.

«Фенир» выбило из гиперпространства рядом с мутным шаром газового гиганта. Там уже висели несколько крупных антранских судов и запускали в бурлящую атмосферу небольшие шарообразные кораблики.

Система фактически являлась зоной интересов империи Антран, и опасаться здесь было некого. Гуни сообщил, что граждане федерации Нивэй тут могут расслабиться. Однако кораблям из конфедерации Делус могло внезапно прийтись плохо – имперцы сильно не любили это государство, стараясь гадить ему при каждом удобном случае. Антранские боевые корабли-черепашки могли разобрать визитеров на запчасти и заявить, что так и было.

Когда носитель вошел в зону действия ретранслятора, у Алекса появилась идея.

– Предлагаю впарить артефакт Древних псионам из Кольца Ларуа!

– Это далеко, восемнадцать прыжков. Затраты не окупятся. Проще продать на месте, – ответила Таниз.

– Так я и не предлагаю тащить бублик им домой. Можно отправить сообщение – если им так подобные штуки нужны, пусть сами добираются до системы Жодерс. Там и получат свою игрушку! – объяснил идею Алекс.

– Не хочу я с ними связываться. Опасные типы, – поморщился Анар Гуни, а Таниз скорчила недовольную гримасу.

– Я могу заняться этим, – предложил землянин. – В любом случае мы ничего не теряем!

– Действуй! – коротко кивнул капитан.

Землянин обрадовался – у него забрезжила идея пообщаться с теми, кто будет забирать артефакт. Похоже, они сильно продвинулись по пути познания всяких сверхъестественных штуковин и способностей.

Алекс собрался с мыслями и приступил к составлению сообщения. Открыв статью сочинителя, носившего кличку Голос Илгуса, он вытащил оттуда контакты автора и начал сочинять письмо.

«Глубокоуважаемый Йоми, спешу уведомить, что у нас появилась вещь, которая Вас наверняка заинтересует…» Насовав в коммерческое предложение разных цветистых и бессмысленных слов, что долженствовали передать восхищение мутной компанией шарлатанов, Алекс закончил свое сообщение глубокомысленной фразой: «Илгус всегда с нами, он вечно будет жить в наших сердцах!»

Инженер отправил послание, заплатив около восьми сотен кредитов с корпоративного счета. На мелкие траты он имел разрешение как один из директоров «Гакоры».

Прошло уже пять часов – «Фенир» неторопливо разгонялся на четырех двигателях. Ответа пока не было.

– Ну что же, попробовать все равно стоило! – пробормотал Алекс, выходя из рубки.

Вскоре носитель покинул зону действия ретранслятора и исчез в гиперпространстве.

Земляне заняли один из столиков. Алекс отметил, что Каслия с Хитоми, похоже, нашли общий язык. Сначала между ними произошли несколько небольших конфликтов. Связистка недолюбливала оширцев, их дурацкую культуру и священного урша. Хитоми, в свою очередь, считала, что все остальные государства Содружества – потенциальные враги Ошира. Она на полном серьезе считала, что федерация Нивэй и республика Хакдан хотят объединиться, чтобы поработить добрых и хороших граждан Ошира. Каслия, когда услышала этот бред, долго смеялась. Сейчас девчонки нашли общие темы.

– Поздравляю, скоро у нас будут деньги на базы и замену твоей нейросети, – обрадовал инженер Илью.

– Ага, я уже видел список трофеев. Впечатляет.

– Я тут подумал – предлагаю тебе поставить сеть «Тактик-4В».

– Мы же решили выбрать «Пилот-4М»…

– Твой индекс интеллекта укладывается в минимальные требования. К тому же у «Тактика-4В» больший объем хранилища, а также быстрее идет обработка данных. И ты сможешь поставить на один имплант больше.

– Но она же стоит на сорок две тысяч дороже! И навыки, которые отвечают за скорость реакции, загружаются медленнее.

– Это мелочь. Главное – что ты получишь наиболее универсальный вариант, что подходит к твоим параметрам.

– Да, заманчиво. Но у меня не будет специализации пилота, дающей прибавку к индексу нейроактивности.

– Она тебе не нужна. Ты же не собираешься управлять истребителями и лезть в самое пекло?

– Ну, вообще-то – нет, – ответил Илья.

– Вот, значит, будешь пилотом большого корабля типа нашего носителя. И базы тебе подберем соответствующие.

– Да, я тоже подумаю и составлю список.

– Очень хорошо. А то наш капитан прилип к пилотскому креслу. Несолидно! – подмигнул ему Алекс и добавил: – Да и меня эта садистка достала уже. Гуни не хуже справится с тактическим терминалом.

Закончив набивать брюхо привычной едой, инженер оставил шепчущихся девчонок и задумавшегося Илью. Тхама уже накопала кучу информации, предстояло изучить ее.

Первым делом Алекс открыл инфопакет по Илгусу. Там имелось около шести сотен документов – похоже, он был широко известен в Содружестве. Для знакомства с загадочной личностью молодой человек выбрал статью хакданского ученого по имени Кер ан Майнас. Труд назывался просто и незайтеливо – «Илгус. Начало».

В нем описывался путь одного придурковатого ученого: тот нашел некий артефакт Древних и сумел его активировать, в результате чего стал местным пророком и бессмертным. После смерти его сознание перемещалось в новый носитель. То есть в тело новорожденного ребенка. Куда девался предыдущий хозяин тела, не уточнялось.

Ученый скопытился, успешно возродился и просек, что же он получил. После этого Илгус развернул бурную деятельность, пытаясь наставить всех на путь истинный. Сначала он проповедовал в разных мирах доброту, терпимость и прочие далекие от реальности вещи.

После того как его уничтожили с особой жестокостью много раз, он резко переменил свои взгляды. Ящерицы Аш-Камази создали ему имидж мученика, когда изобретательно издевались над ним несколько лет, не давая умереть и уйти в другое тело. Рептилоиды создали странный культ, служители которого вкушали кусочки тела пророка, таким образом приобщаясь к чему-то непонятному. А может, им просто понравилась человечина.

Теперь Илгус пропагандировал нетерпимость, культ силы и превосходство человеческой расы над всеми негуманоидами. С его подачи хакданцы завели свой Орден Возрождения. Также он сильно повлиял на Вождя конфедерации Делус, просветив его по поводу Высшей расы.

Кто-то даже утверждал, что Муп Восьмой из директората Ошир – одно из воплощений Илгуса. После того как тот умер от старости, бразды правления перехватили администраторы, сделав из него вечного правителя и отдавая все приказы от его имени. Когда этот деятель возрождался в федерации Нивэй, спецслужбы быстро уничтожали его, не давая мутить воду.

Сейчас он занимал тело шестилетнего мальчика и находился в мире Кольцо Ларуа, где ему поклонялись как божеству. Алекс хмыкнул и закрыл инфопакет – Илгус оказался крайне странным и неоднозначным типом…

Список, полученный от Ильи, инженер одобрил. К нейросети «Тактик-4В» добавились базы «Пилотирование средних кораблей» и «Орудия средних кораблей». Алекс дописал в перечень «Торпедное оружие средних кораблей» и «Системы противодействия», все – третьего ранга. Подумав, что «Навигации» второго ранга, что уже имелась у товарища, будет недостаточно, он включил в список третий ранг данной базы.

Сеть потянула на сто пятьдесят две тысячи, а базы обошлись в двести четырнадцать кусков. Кроме того, предстояло еще оплатить операцию по замене, стоившую около ста семидесяти тысяч.

На Илью предстояло потратить чуть больше полумиллиона, после чего он должен стать востребованным специалистом. Импланты пока решили не считать, тщательно изучив модели, что предлагали антранцы.

Для себя Алекс выбрал «Захват цели», «Расчет упреждения», «Анализ траектории» и «Быструю стрельбу». Для всех перечисленных баз хватало третьего ранга, так как планировалось использовать не слишком продвинутые образцы вооружения. Вся кучка стоила примерно сто сорок тысяч. Инженера не оставляла мысль соорудить какую-нибудь снайперскую платформу, чтобы дырявить вражеские корабли с дальних дистанций.

Такое оружие имело свои недостатки: главным образом – низкий темп стрельбы и сложные системы целеуказания. В продвинутых моделях использовались специализированные модули-компьютеры с дорогостоящими программными пакетами, и даже искины.

Инженер отметил «Ремонтные механизмы» шестого ранга. Хотя стоимость базы выглядела чрезмерной – четыреста шестьдесят тысяч, – он подумал, что траты быстро окупятся.

Продвинутые дроиды-ремонтники из комплекта «Герсея-22» очень хороши.

По своим характеристикам пауки приближались к тем специализированным конструкционным роботам, что Алекс видел на верфи. Шесть таких монстров очень бы пригодились при дальнейшей модернизации носителя. Они не имели инструментов для выполнения тонких работ, поэтому для действий с малыми кораблями пауки «Герсей-П» подходили слабо.

Инженер собирался уговорить капитана Гуни скомпоновать из имеющихся дроидов универсальный комплекс на базе управляющего модуля «Герсей-22», а старый «Парн-14» продать.

Каслия хотела себе специализированные базы на точность и скорость сканирования. У нее уже был готов небольшой список. «Системы обнаружения» и «Анализ сигнатуры» четвертого ранга. «Частотная модуляция» – третьего. Вместе три позиции тянули на двести пятнадцать тысяч.

Алекс неоднократно намекал подружке на возможность получить полезные навыки снайпера. Его рассказы о продырявленных кораблях противника и плавающих в пустоте замерзших синюшных трупах не произвели на связистку впечатления – у нее имелось предубеждение, неприятие стрельбы в живых людей.

Однако негуманоидов девушка готовилась убивать с особой жестокостью. Она рассказала, что одна из трех ее матерей имела отношение к какой-то секте. Оказывается, на ее родной планете Карадан царил оголтелый патриархат. И семейные ячейки из одного мужчины и десятка женщин там считались обычным делом. Алекс подумал, что спокойный характер Каслии, скорее всего, объясняется именно этим.

Кубик-терминал закончил пыхтеть над расчетом модернизации носителя – установка платформы незначительно увеличивала массу корабля. Инженер сразу же запустил следующий проект – здесь он разместил четыре пушки «Маш-6» на верхней части корпусов.

Пакет «Руджин-8Е» возмущался и сообщал, что такое расположение неоптимально. Однако землянин считал, что для встречи приближающихся истребителей целесообразнее немного довернуть носитель вдоль своей оси. Таким образом, будут работать сразу все четыре орудия. Подобную схему использовали некоторые линейные корабли и крейсера прорыва арварцев. Они разворачивали корабль одним бортом для ведения огня из всех своих установок. С другой стороны обычно, кроме скорострельных турелей ближней обороны, ничего не устанавливалось.

Казалось заманчивым разместить между корпусами крупнокалиберное туннельное орудие, однако для такой большой дубинки необходимы генераторы накачки, и стоили такие штуковины дороговато. Не защищенная броней длинная шахта становилась очень уязвимой, и конструкция выходила из строя от одного удачного попадания. Так как носитель не собирался вступать в прямое соприкосновение с противником, Алекс оставил эту мысль.

Появилась также идея поместить между корпусами какой-нибудь легкий крейсер с курсовым туннельным орудием. Такие суда производились в федерации Нивэй. Инженер решил собрать информацию по похожим проектам.

Подход арварцев к проектированию судов Алексу нравился. Они не боялись применять всякие необычные конструкции – такие как двухкорпусный грузовик «Ворисар». У рабовладельцев производились еще несколько типов жестянок, сделанных по подобной схеме – тяжелый носитель «Аш-Убунди» и большой транспорт «Хартала».

Остальные государства делали корабли по традиционным схемам. Оширцы клепали цилиндрические конструкции, хакданцы продолжали сооружать клинья-пирамидки. Федерация Нивэй словно помешалась на рыбообразных кораблях. Делус последнее время немного отошел от канона, проектируя всякие разделяющиеся и сборные конструкции. Антранцы уже давно, кроме традиционных судов-черепашек, ничего не производили.

– Не думаю, что это хорошая идея. Дальнобойные пушки – это, конечно, хорошо, но я не планирую даже показывать носитель противнику, – заявил Гуни.

– Мало ли какие ситуации бывают… – многозначительно пробормотал Алекс.

– Я собираюсь взять несколько специализированных истребителей. Оширские «Алдуши» хороши, но нам нужно что-то еще.

– «Кавсы»?

– Дорого. Хотя машины отличные, – покачал головой капитан.

– Значит, будем делать упор на оширскую технику?

– Пока – да. Возьмем еще десяток «Алдушей». Прошлый раз нам дали хорошую цену. Я отправлю запрос нашему поставщику, – усмехнулся капитан.

– Смотрел мои предложения по дальнейшей модернизации?

– Да. Пока ставим грузовую платформу и реакторы. Все остальные средства вкладываем в малые корабли.

– Насчет ремонтных комплексов. Предлагаю оставить трофейный, но…

– Принято, – не дослушал Гуни, – это твоя работа. Делай то, что считаешь нужным.

– Хорошо. С этими дроидами я справлюсь быстрее.

– Дальнейшие улучшения и состав группировки истребителей мы обсудим после реализации добычи, – закончил разговор капитан.

Система Туромо встретила судно корпорации «Гакора» множеством шахтерских кораблей. Пока «Фенир» неторопливо разгонялся, появилась возможность посмотреть на местные достопримечательности. Тактический интерфейс показывал несколько десятков жирных отметок мобильных заводов в двух астероидных поясах. Количество мелких корабликов землероек и вовсе не поддавалось исчислению. Единственная обитаемая планета не имела атмосферы – люди ютились тут в больших куполах и подземных городах.

Весьма полезной оказалась информация, которую Тхама вытащила из планетарной сети.

В корабельном банке данных нашлась только краткая справка по ремонтному комплексу «Герсей-22», а инженера интересовала подробная информация. Кроме того, он хотел изучить устройство антранских малых кораблей. Ранее Алекс игнорировал их, так как наемники имели какое-то предубеждение по поводу энергетического оружия.

Найсори не разделяла такого мнения и обрисовала преимущества двух самых, на ее взгляд, удачных имперских истребителей. Сейчас искин пытался найти данные по проекту «Лифэй» и семейству кораблей «Анвал».

Таниз обещала через два часа показать приемы обращения с хакданским энергетическим оружием. Поставив напоминание, Алекс погрузился в изучение планов и схем корабликов – предстояло узнать, что же там наворотили любители хребургеров.

Тяжелый истребитель «Лифэй» четвертого поколения напоминал хорошо откормленную черепашку и по размерам чуть уступал корвету. Изюминка конструкции заключалась в сменных боковых модулях с вооружением. Центральный брусок содержал в себе двухместную кабину, блок из четырех двигателей, разнесенных ромбом, а также мощный реактор и одну турель с малым оборонительным пульсаром.

Все остальное вооружение можно быстро менять. Два боковых модуля могли сниматься целиком. Их компоновали как ракетными кассетами, так и сдвоенными пульсарами или одиночными высокоточными лазерами. Чтобы быстро превратить корабль в торпедоносец, следовало установить соответствующие боковые контейнеры-крепления. Для изменения конфигурации на разведывательную модификацию ставилась пара модулей с электронным оборудованием.

Цена на универсальное судно впечатляла – в комплектации с навесными модулями-пульсарами за него просили чуть меньше девятисот тысяч кредитов. Пара дополнительных пустых сменных модулей стоила около ста пятидесяти кусков.

Семейство кораблей «Анвал» третьего поколения не отличалось особой оригинальностью – типично снайперские аппараты. Кораблики несли только легкую броню и высокоточное вооружение. Они предназначались для действий во второй линии и поддержки. «Анвал-2» имел на борту два малых лазера и продвинутую систему целеуказания. «Анвал-4М» нес только управляемые ракеты. Все остальные модели являлись комбинациями двух вариантов ракетного и лазерного вооружения.

Стоил такой корабль шестьсот тысяч. Алекс подумал, что навороченные черепашки сильно переоценены и лучше взять оширские примитивные «Алдуши».

Он отправил сообщение Илье и направился на грузовую палубу смотреть трофейные энергетические пушки. Корабль в это время закончил разгон и начал переход в антранскую систему Харланда.

– М-да, тяжеловато такое на себе таскать! – Илья сгорбился под грузом двух навесных контейнеров с энергоячейками. Пара массивных коробок на поясе мешала движениям. На плече техник держал ручную пушку «АГ-41». Пухлая сигара с ручкой для переноски и плечевым креплением по размерам лишь немного уступала щуплому технику.

– Это стандартное оружие хакданских десантников. Носимое плазменное орудие для противодействия боевым дроидам, – пояснила Таниз и улыбнулась. – Правда, хакданцы покрепче будут, все их модификации направлены на увеличение силы и выносливости. Ну, и бронекостюмы с усилителями тоже помогают.

Илья с облегчением положил на гравиплатформу неподъемное оружие. Отсоединив гибкий кабель, он отстегнул от пояса контейнеры с боезапасом.

Алекса не интересовали громоздкие ручные пушки и штурмовые импульсники. Он вертел в руках хакданскую трещотку «КЛ-8». Оружие напоминало его «Аркам РВ-12», однако имело толстый и короткий магазин. Там прятались продолговатые цилиндрики-капсулы.

Пока техник под руководством оружейницы короткими импульсами плавил кучу металлолома, инженер разобрался с регулировкой мощности трещотки. После десяти выстрелов на боковине контейнера остались пятнышки подпалин. Из прорези на рукояти выскочил горячий цилиндрик выработанной энергоячейки, упавший куда-то под ноги. После залпа на максимальной мощности в боковине контейнера появилась сквозная дыра, а заряд оставил в куче металлолома маленький кратер. Ячейки хватало ровно на один такой выстрел. Оружие при стрельбе издавало противный кашляющий звук, а в момент выброса использованной капсулы Алекс слышал мерзкое царапанье: как пальцем по мокрому стеклу.

Попробовав повесить себе на пояс и быстро выхватить хакданскую трещотку, Алекс понял, что такое оружие ему совсем не нравится. «Аркам РВ-12» удобнее лежал в руке, и его магазин совсем не мешал. Вероятно, дело было в привычке или инженер просто приспособился к конструкции, отдаленно похожей на земные образцы.

«Грок-12», что схватил Илья, выпускал серии импульсов, оставлявшие в стенках контейнера большие оплавленные отверстия. Алекс даже не стал брать чудовище в руки – необходимость волочь на себе тяжелые энергоблоки его не прельщала.

Поблагодарив Таниз за объяснения, инженер направился в столовую: он получил сообщение Ливерса, что-то хотевшего от землянина.

Бывший сектант уже вылез из медкапсулы – сейчас он задорно уплетал хребургер и запивал черной газировкой. Видимо, такая еда ему очень нравилась, поскольку чавканье и бульканье молодой человек услышал еще в дверях.

Он заказал кубики из мясных зверей и несколько оширских острых блюд. Когда Алекс попытался объяснить Хитоми, что же он хочет попробовать, она посоветовала несколько названий. Узкоглазая с негодованием отвергла предложение попробовать на вкус священного урша, однако сообщила о некоем аналоге борща.

– И снова я твой должник! – Ливерс улыбнулся и опять скрутил из пальцев какую-то фигу.

– Да чего уж там… – Алекс махнул рукой и посмотрел на содержимое тарелочек собеседника. Тот почему-то выбрал хребургеры только с изображением ящерицы. Судя по тому, что один поднос уже опустел, бывший сектант сейчас добивал вторую порцию.

– Было бы обидно погибнуть от щупалец нелюдей. Это Благодать посылает мне наказание за то, что я отвернулся от хвостатых, – пошутил пилот.

– Как можно это есть? – поморщившись, спросил инженер.

– Хребургер с кровью Илгуса. Вкус на девяносто два процента идентичен натуральному. Национальное блюдо Аш-Камази. Чем больше их скушаешь, тем ближе ты к спасению! – засмеялся бывший сектант.

– Фу! И ты веришь в эту чушь?

– Нет конечно! Просто люблю сладенькое! – Ливерс ухватил красный хребургер и откусил сразу половину…

В пустой столовой остались только Алекс и Хитоми. Она последнее время принимала стимуляторы, и девушку больше не беспокоили галлюцинации. Инженер уже рассказал ей про земных китайцев и их культуру – собеседница согласилась, что все это очень похоже на оширцев.

Подружка Ильи рассказала о священном урше, своей веселой жизни в директорате, а затем добавила про гуманные местные порядки. Землянин, естественно, поинтересовался, зачем девушка покинула родину в трудный час и оставила Лучезарного Мупа Восьмого и любимый «Единый Ошир».

Хитоми каждый раз придумывала какие-то новые причины, и Алекс решил попробовать из спортивного интереса подловить ее на противоречиях и докопаться до истины. На сравнение с уршем, бегущим с подбитого корабля, та никак не отреагировала – похоже, для местных тотемных зверюшек такое поведение считалось вполне нормальным.

Землянину стало скучно, и он попытался несколько раз сконцентрироваться и попробовать прочитать ее эмоции. Кроме еле слышного шепота в голове, Алекс ничего не слышал, потому оставил эту затею.

– Что ты чувствуешь? – неожиданно спросила узкоглазая.

– В смысле?

– Ну, когда ты залезаешь людям в голову. Как это происходит? – спокойно спросила та.

– Не понимаю… – попытался увильнуть землянин.

– Ты не хочешь это обсуждать. Ладно. Попробуй лучше эби-вунтоны и фунчозу.

Алекс потянулся к подносу, что для него заказала Хитоми. Понятно, как она узнала о его слабом даре – наверное, проболтался техник. Он клятвеннопообещал, что никому не скажет, что верный спутник Избранного – колдун. У Ильи в голове бурлили прочитанные книжки, он сразу предложил создать огненный шар или вызвать сисястую демоницу с шестого уровня преисподней.

Алекс собирался серьезно поговорить с Ильей насчет сохранения своей тайны. Он хотел также убедить товарища завязать с употреблением безвредных веществ, расширяющих сознание. Обычно после них тот начинал приставать к окружающим, объясняя всем, что они имеют честь лицезреть Избранного, который должен рано или поздно выполнить Великую миссию.

Наемники просто улыбались – они видели и не такое. Малика тоже иногда заносило, и он утверждал, что в него вселился глорх. Он рычал и ползал по палубе, пережевывая свои зеленые листья. Алекс уже понял, что наемники развлекались как могли.

Инженер запустил пакет «Руджин-8Е» и решил проверить идею, что последнее время крутилась у него в голове. Настало время попробовать создать собственный корабль.

Для начала он решил соорудить что-нибудь простенькое. Однако спроектировать оригинальный корпус программа отказалась, упомянув некие компоненты, что не были установлены. Имелась возможность глобально переделать поврежденный корвет, примерив туда дальнобойное орудие «Маш-4», для чего надо убрать все лишнее типа генераторов накачки и разрушенной шахты туннельного орудия.

Для начала инженер решил «потренироваться на кошках», то есть на истребителях.

Пришлось взять за основу уже готовый проект – на треугольную раму от «Маура» Алекс поставил оригинальную кабину – спасательную капсулу, сместив ее ближе к корме. Он решил не жадничать, установив двойной комплект двигателей и поставив два топливных бака. Согласившись выполнить перерасчет силового набора, он продолжил творить. «Руджин-8Е» быстро расположил маневровые сопла и сформировал обшивку.

Пушку «Маш-4» программа ставить упорно не хотела, так как по размерам та лишь немного уступала кораблю. Напихав в носовую часть два курсовых орудия с небольшим боезапасом, инженер согласился выполнить восемьдесят девять операций. Кубик-терминал пообещал провести моделирование за двадцать шесть часов.

Носитель вышел из прыжка неподалеку от флотилии из сорока больших грузовиков. Огромные кирпичи медленно разгонялись, увозя сырье для хребургеров в другие миры империи.

Харланда являлась одним из трех аграрных миров империи Антран. Из базы «Содружество» Алекс узнал, что данный мир населяли почти тридцать миллионов людей и примерно три миллиона ящериц Аш-Камази.

Три планеты занимались разведением генетически модифицированных пищевых культур, а на орбитальных фермах плодились различные твари для хребургеров. В местной инфосети легко нашлись схемы платформ – на центральном стержне десяти километров длиной располагались лепестки-модули. Гравитация там отсутствовала, и зверюшек разносило до чудовищных размеров – монстры жрали какую-то особенную траву и вдобавок получали инъекции специализированных препаратов, ускоряющих рост.

Хребургеры делали из двух основных видов животных – гусениц-червяков и слоников. Гусеницы от получаемой химии вырастали до размеров эсминца за неделю, а слоники плодились как кролики, быстро увеличивая свое поголовье естественным путем.

Алексу не понравилась организация местной инфосети – постоянно вылезающие рекламные блоки просто бесили. Почти все сообщения призывали употреблять разные хребургеры, хотя некоторые предлагали какие-то хитрые устройства с эмблемой погрызенного фрукта. Иногда попадались сюжеты, где ящерицы Аш-Камази пили черную газированную жидкость из фигурных сосудов, радостно шипя от удовольствия.

Похоже, рептилии сильно интегрировались в местную общественную жизнь, так как в каждом рекламном блоке землянин видел как минимум одного такого ящера. Алекс уже изучил информацию по ним и знал, что их мир вошел в состав империи во время войны с Роем. Рептилии сохранили некоторые технологии – именно они научили людей делать пульсары и генераторы накачки для подобных систем.

Землянин посмотрел несколько выступлений антранского императора. Харбак Арама выглядел упитанным человеком, довольным жизнью. Его опухшее лицо казалось похожим на перезрелую сливу. Почему-то императора всегда окружали ящерицы Аш-Камази в смешных маленьких шапочках. Вскоре стало понятно, что все руководящие должности занимают рептилии. Император мастерски кривлялся и строил умильные рожи, поэтому Алекс решил досмотреть его выступление до конца.

Сначала Харбак Арама втирал гражданам про необходимость проведения миротворческой операции в независимом мире Гар-Тараг. Следом выступил один из ящеров, сообщив про недавно обнаруженные там месторождения ценного материала аруния. Другой представитель Аш-Камази доложил, что два ударных флота уже начали передислокацию. Император поблагодарил своих советников и напомнил зрителям про необходимость навести порядок для всеобщего блага.

Тхама обнаружила и скопировала несколько инфопакетов по крупным кораблям, заинтересовавшим инженера. Затем искин нашел немного данных по цивилизации Саркин-Чо и антранским ученым, что занимались крокодилами. Искин посоветовал навестить орбитальную станцию «Рензак-7» в системе Жодерс, где располагались всяческие исследовательские институты.

Большой инфопакет с предложениями специализированных программ и описанием технологии взлома тоже пришелся кстати, почему-то в федерации Нивэй их не было в свободной продаже. Затем Алексу попалась реклама корпорации «Синтекс», которая занималась производством искинов на заказ. У них имелись интересные предложения произвести ментоскопирование личности и на основе полученных данных создать искин с чертами характера разумного. Такие услуги стоили дорого, однако получить личного помощника, понимающего хозяина с полуслова, выглядело очень заманчивым.

Алекс обратил внимание на значок входящих сообщений. Это оказалось письмо от некоей Саназы, которая носила кличку Длань Илгуса. Девица коротко сообщала, что ее корабль через сорок шесть часов появится в системе Жодерс и там будет ждать продавцов ценного артефакта.

«Фенир» сделал короткую остановку для дозаправки в системе Горжия. Раньше ее мир населяли мохнатые негуманоиды, похожие на бобров. После того как у них нашли что-то ценное, ими заинтересовались антранцы. Алекс с удивлением узнал, что вождь мохнатых по имени Машико сам пригласил имперцев в свой мир.

Сейчас половина аборигенов превратилась в начинку хребургеров, а Горжия стала протекторатом. В системе находились несколько больших боевых станций, а также дислоцировался один из ударных флотов. Землянин рассмотрел самый большой из кораблей, медленно двигающийся в окружении стаи судов-черепашек.

Имперская мобильная база выглядела как круглый пирожок-хребургер, только шести километров в диаметре. Как стало понятно из найденных в местной инфосети данных, антранцы практически не ставили на свои гигантские корабли вооружения. Такое судно использовалось как платформа для перемещения средних судов и истребителей. Сверхбольшой корабль имел на борту около полутора тысяч торпедоносцев и штурмовиков, а также десяток тяжелых крейсеров.

Рядом с носителем-переростком болтался трехкилометровый округлый корабль-фабрика. Из рассказов Ливерса Алекс узнал, что антранцы отказываются воевать без своих хребургеров и черной газировки, поэтому такие суда обязательно входят в штат как боевые единицы флота.

В этой системе Тхама нашла инфопакет с данными по «Герсею-22». Алекс изучил спецификацию – комплекс предназначался для ремонта больших кораблей и специализированного добывающего оборудования. В основном такие системы применялись на мобильных заводах.

Единственным требованием для использования являлось наличие специализированной инженерной сети и базы «Ремонтные механизмы» шестого ранга. В поставку входили двадцать один робот разного назначения и небольшой автоматический корабль-платформа для доставки дроидов к месту работ. Большие пауки «Герсей-П» должны были ползать по корпусу и заниматься обшивкой, а уменьшенные их копии «Герсей-К» предназначались для внутренних работ. В некоторых поставках мог присутствовать уродец-синтезатор «Герсей-СК», что мог изготавливать некоторые компоненты из подручных материалов. Дополняли набор четыре маленьких паучка «Герсей-Д». По замыслу хакданцев, такой зверинец был оптимальным для долговременного поддержания мобильного завода в рабочем состоянии. Покупатель мог подобрать состав входящих в набор дроидов конкретно под свои задачи.

К сожалению, из всего этого зоопарка уцелели только шесть больших и четыре маленьких дроида.

Существовало ограничение по количеству подключаемых дроидов – максимальное количество составляло двадцать два. Управляющий модуль мог рулить только хакданскими моделями ремонтников.

Алекс высказал все, что он думает по поводу подобного решения и хакданцев, которые придумали такую систему. Имеющихся роботов из комплекса «Парн-14А» дурацкий ящик использовать не мог. Приводился список из двадцати названий железяк, подходивших для него. «Герсей-22» являлся одним из самых дешевых комплектов шестого поколения. В полной комплектации за него просили пять с половиной миллионов кредитов.

Корабль наемников пополнил топливные баки и отошел от платформы-заправщика. «Фенир» немного задержался, подождав потенциальных клиентов. Таниз нашла заявку на покупку корабля землероек и успела сплавить один «Жмалан» с двумя контейнерами расходных материалов. Их купил представитель Аш-Камази. Ящер в серой тюбетейке прибыл вместе с человеком. Негуманоид напоминал прямоходящего варана с толстыми конечностями и коротким хвостом.

Помощник крокодила представился Бивером и начал упорно торговаться, однако оружейница сделала символическую уценку в размере пятисот кредитов и заявила, что больше скидок не будет. Ящер за все время торгов не проронил ни слова – переговоры вел только человек. Алекс поинтересовался у него, почему рептилия молчит. Бивер ответил, что некоторые особи Аш-Камази считают ниже своего достоинства разговаривать с теми разумными, что им не служат.

Странная парочка убралась со своей покупкой, а список трофеев уменьшился на два десятка наименований. Вскоре носитель начал разгон для прыжка в систему Жодерс.

Пространство вокруг двух перенаселенных планет было густо забито грузовиками и военными кораблями-черепашками. Гуни объяснил инженеру, что это вполне привычная картина для центральных имперских миров. Последнее время некоторые недовольные негуманоиды, чьих собратьев пустили на хребургеры, повадились втыкать свои корабли в мегаполисы империи Антран.

Тхама получила сообщение от местных по поводу уровня желтой угрозы. Сейчас кораблям других государств было запрещено приближаться к планетам – капитан совсем не удивился, направив «Фенир» к одной из восьми гигантских станций, находящихся над плоскостью эклиптики. Сближение и маневры проходили под управлением транспортного контроля Жодерса. За эту услугу империалисты содрали шестьсот кредитов.

Алекс отправил сообщение Саназе: ее корабль находился на окраине системы и уже начал движение к точке встречи, запланированной рядом со станцией «Нуарк-11».

Гуни дал добро на любые действия с роботами-ремонтниками – Алекс решил скомпоновать набор на базе комплекса «Герсей-22». Сначала он планировал закупить еще четыре малых робота типа «Герсей-К» и два диагноста «Герсей-Д». Мобильный синтезатор «Герсей-СК» один стоил больше миллиона, поэтому его покупка даже не рассматривалась. Затем инженер решил вместо двух малышей взять пару специализированных конструкционных дроидов под названием «Харса-М»: пауков можно было подключить к управляющему модулю, и они имели двойной комплект универсальных инструментов.

От «Парна-14А» планировалось избавиться, так как новый комплекс получался гораздо круче. У парня появилась идея выковырять искин из командного ящика и продать дроидов отдельно, однако он узнал, что это невозможно. Компьютер являлся специализированной моделью, и создатели сильно ограничили его возможности.

Таниз получила от инженерной группы короткий список и указания по поводу заблокированного искина сектантов, с которым было сильное желание повозиться. Оружейница уже развернула бурную деятельность, пытаясь пристроить добычу.

Алекс разглядывал необычное судно Саназы. Трехсотметровое веретено ничем не напоминало боевой корабль. Девушка в сообщении указала, что он называется «Ярость Илгуса-15», и по классификации Содружества относится к классу крейсеров прорыва. Судя по его номеру, таких штук у обитателей Кольца Ларуа было еще как минимум четырнадцать.

Вытянутый заостренный корпус еле заметно мерцал, по пластинкам брони пробегали искорки. Некоторые чешуйки разворачивались при маневрах необычного аппарата. Двигателей заметно не было, и инженер сделал вывод, что это конструкция негуманоидов. Или же тут используются артефакты Древних, очень любимые соплеменниками Саназы. Алекс получил сообщение, что его ждут на борту вместе с ценным предметом.

Роботы снимали ценный контейнер с креплений на корпусе, а инженер быстро облачался в свой скаф. Гуни предупредил его, что покупатели могут быть весьма странными, однако Алекс горел желанием пообщаться с ними. У него имелась надежда получить информацию о своих способностях и вещах Древних.

Веретено медленно двигалось боком к борту «Фенира». Странно, что гости сразу же определили, где у носителя главный шлюз. После того как инженер перенес массивный блок на боковину одного из корпусов, некоторые наемники по привычке все еще пытались ломиться в затянутую бронепластинами рубку-перемычку.

Корабль Саназы замер в ста метрах от открывшейся створки шлюза, и Алекс с Таниз поплыли в сторону необычной конструкции. Землянин сжимал в руке небольшой контейнер с бубликом и двумя непонятными камнями. Близкое соседство с безделушкой Древних оказалось немного неприятным – еле слышный гул и шепот мешали сосредоточиться.

Когда чешуйки обшивки необычного корабля вдавились внутрь, образуя небольшую камеру, парочка направилась туда. Силовое поле мягко подхватило скаф Таниз, отталкивая ее от шлюза, зато Алекса с контейнером аккуратно втянуло в темное нутро судна. Видимо, хозяева не хотели видеть много народу на борту.

Похоже, внутри корабля действовала транспортная система, использующая силовые поля. Гравитации вообще не было. Что-то похожее на большое яйцо стремительно пронеслось рядом с ним, а Алекс не успел рассмотреть непонятный предмет.

Инженера протащило по короткому коридору и вынесло в ярко освещенное овальное помещение с высоким потолком. Кроме двух вытянутых лож странной формы и стойки с ячейками, больше никакой обстановки тут не имелось. В потолке обнаружились ряды отверстий разного размера.

Через минуту откуда-то сверху спустилась молодая девушка, невероятно худая. Ее тощее тело с выпирающими ребрами сразу навевало мысли о лечебном голодании и жертвах анорексии. Наряд девицы оказался не менее странным – короткие блестящие розовые шортики и нечто похожее на прозрачную накидку. Во впадине живота находился какой-то переливающийся оттенками цвета небольшой камень. Разноцветные глаза с вертикальными зрачками притягивали внимание – землянин подумал, что в ней нет ничего человеческого.

У него появилось странное желание накормить бедняжку борщом и пельменями – видимо, Илгус совсем заморил голодом своих подопечных. Когда Саназа приблизилась, гул от артефакта в коробке стих.

– Малый ключ. Четырнадцать миллионов кредитов Содружества. – Шепот возник прямо в голове Алекса, а девушка даже не открыла рта.

– Договорились! – обрадовался инженер. – А эти камни нужны?

– Они для нас бесполезны, – опять услышал он еле слышный шелест. Похоже, она так транслирует свои мысли.

Заморгала иконка поступления средств, и на счету появилась оговоренная сумма. Небольшой черный дроид в форме яйца выскочил из отверстия на потолке и тонким щупальцем вытащил из контейнера бублик. Аккуратно закрыв ящик, необычное устройство исчезло там же, откуда появилось.

– Зачем он нужен? Что такое источник?

– Слышащий! Ты можешь говорить с наследием? – Вопрос прозвенел в голове маленьким колокольчиком. Видимо, девушка сильно удивилась, поскольку Алекс почувствовал ее эмоции.

– Нет, просто запомнил несколько слов, – честно сказал он, а силовое поле мягко потащило парня и контейнер к выходу.

– Погоди! Ответь на несколько вопросов! – крикнул Алекс, и движение остановилось.

– Что ты хотел узнать? – прошелестела Саназа, а землянин ощутил недовольство. Он решил по-быстрому утолить любопытство и выдал свой список.

– Где все? Зачем вам эти штуки? Кто вы такие?

– Кроме меня, тут никого нет. Это наследие. Мы больше, чем просто разумные, – разобрал Алекс, и поле быстро вытолкнуло его из закрывающегося шлюза.

Новоявленный Слышащий подумал, что Вождь конфедерации Делус опоздал. Эти разумные уже стали расой Высших. Алекс задумался – по эмоциям Саназы, что он смог поймать без разгона, ему стало понятно, что местные псионы ценят людей, могущих взаимодействовать с артефактами. Заявлять о своих талантах очень не хотелось – землянин догадывался, что тогда его постараются использовать в своих целях разные амбициозные личности, поэтому сначала следовало собрать как можно больше данных по данной теме.

Протянув контейнер с двумя бесполезными камнями ждущей его Таниз, Алекс сообщил, что сделка прошла успешно. Веретено начало разворачиваться, сверкая своими чешуйками. Вскоре странный корабль «Ярость Илгуса-15» пропал из зоны действия датчиков скафа.

После отчета о проведенной сделке инженер перевел деньги на корпоративный счет. Таниз занялась реализацией барахла, а Гуни взял один из перехватчиков, отправившись в местное отделение Биржи. Как было известно из изученных документов, все контакты можно было осуществлять посредством инфосети, однако у капитана имелись какие-то свои причины навестить эту шарашку лично.

Алекс чувствовал какую-то пустоту – похоже, он уже успел привыкнуть к еле заметному воздействию бублика. Усевшись на кровати, инженер активировал терминал и попросил Тхаму найти институт, занимавшийся проблемами крокодилов в империи Антран. Вскоре обнаружились два таких учреждения. Первый интересовала только рецептура хребургеров из крокодилятины. Видимо, жесткое мясо рептилий было сейчас не в моде, потому что корпорация «Мак-Холл» также занималась приготовлением блюд из мохнатых и пернатых негуманоидов.

Собственно на торговле специализировался второй институт – он работал под вывеской корпорации «Петс-Траст». Удалось скопировать всю информацию по Саркин-Чо из их раздела и быстро просмотреть ее – тут присутствовали только списки товаров и некоторые цены.

Про Ушедших и всякие интересные артефакты не упоминалось ни слова. После установления связи с контактным лицом, неким Химшоном, на экране появилось изображение мордатого ящера в украшенной блестками тюбетейке.

– Что тебе надо, тсой? – прошипела рептилия.

– Информацию по Саркин-Чо! – честно ответил землянин.

– А что я буду с этого иметь? – Ящер характерно потер свои сухие трехпалые ладошки и оскалился.

– Мою признательность и благодарность потомков за скромный вклад в познание тайн вселенной! – завернул Алекс.

Рептилия тихонько захрюкала, замахав своими коротенькими лапками. Химшон сползал под низенький столик, из его затянутых прозрачными перепонками глаз даже закапали слезы. Видимо, предложение землянина очень развеселило чешуйчатого дельца. Показав на прощанье мелкие кривые зубы, ящер закрыл канал.

Инженер быстро просмотрел цены на искины – он собирался приобрести какую-нибудь недорогую модель для расчетов. С изученным навыком «Кибернетика» третьего ранга он мог полноценно использовать только искины десятого класса. Для трофейного агрегата шестнадцатого класса нужен уже четвертый ранг этой базы. Она стоила девяносто шесть тысяч и требовала приобретения «Науки» такого же ранга, которая, в свою очередь, оценивалась в сто шестьдесят кусков. Алекс решил пока отложить эти покупки.

Приобретение базы «Взлом» и специализированных пакетов он тоже оставил на будущее. Самый дешевый из подходящих программных продуктов стоил почти триста пятьдесят тысяч кредитов. Он позволял вскрывать запароленные простенькие инфопакеты с небольшим шансом уничтожить данные в процессе. Землянин наметил себе поговорить с Гуни о покупке подобных вещей у мусорщиков.

Алекс проснулся, рядом с ним обнаружилась тихо сопящая Каслия. Посмотрев на время, он узнал, что проспал шестнадцать часов. Видимо, режим сбился, так как коридоры оказались пусты и Илья на сообщение не отвечал. В рубке нашелся капитан, от него землянин узнал о завершении переговоров с заказчиком.

– Все прошло нормально. – Гуни устало улыбнулся. – Наша первая работа успешно выполнена.

– Как теперь у нас с деньгами? – поинтересовался инженер.

– Контракт закрыт, заказчик доволен. Пока мы получили около восьми с половиной миллионов. Процент Бирже и затраты на топливо я уже посчитал. Нам немного повысили рейтинг. После распродажи добычи подведем окончательные итоги.

– М-да. Совсем скромно.

– Ну а что ты хотел? Пока нормальные предложения нам не светят. Переоборудованный транспорт и слишком мало истребителей, – пояснил капитан.

– Не хочу терять времени. Предлагаю начать работы по модернизации. Пока заменить старые генераторы. Затем заняться грузовой палубой между корпусами. Все равно делать придется…

– Да, это не обсуждается: можешь приступать. Остальное решим на ближайшем совещании. После реализации трофеев.

– Нужны деньги. Инженерной группе – семьсот тысяч в счет прибыли. И еще миллион – на первоочередные материалы.

– Отправил. На материалы возьмешь с корпоративного счета – я установил тебе лимит в полтора миллиона. Отчет по закупкам сдашь Таниз, – согласился глава корпорации «Гакора».

Таниз нашлась на грузовой палубе. Двух «Жмаланов» здесь уже не оказалось: Алекс узнал, что их выкупил вместе с четырьмя контейнерами расходников пилот с женским именем Зайла. Зачем ему эти корабли, непонятно. Скорее всего, у летуна имелись знакомые землеройки, которым он и впарил товар без уплаты налога и комиссии брокеру.

Порадовавшись за ушлого дельца, инженер направился к «Хомяку» – он собирался закупить часть баз и без промедления начать их изучение. Неизвестно, насколько задержится здесь «Фенир»; модернизацию нейросети Ильи Алекс собирался пока отложить, ограничившись только базами.

Антранцы строили все станции по одной схеме. «Нуарк-11» не был исключением – на длинной центральной сердцевине располагались лепестки-листья. Алекс знал, что такая конструкция наиболее универсальна – в зависимости от выполняемых функций можно было из готовых гигантских модулей собрать станцию любого назначения. В «Нуарк-11» треть занимали склады, остальное пространство – административные модули и доки.

«Хомяк» занял маленькую ячейку в парковочной зоне. Оплатив сто сорок кредитов за стоянку, Алекс не стал терять времени и направился к капсуле местной транспортной системы. Прозрачное яйцо с двумя креслами включило компенсационный генератор – он мерзко завыл, – и начало разгоняться. Внутренности станции не впечатляли: просторные коридоры с толпами людей и ящеров, голоэкраны на каждом шагу и проносящиеся над головой транспортные капсулы создавали дискомфорт. Алекс подумал, что попал в какой-то переполненный муравейник.

Через пять минут землянин уже находился в помещении компании «Мнерус», занимавшейся продажей баз и установкой нейросетей. Здесь посетителей встречал ящер, он довольно потирал лапки; землянин сразу потерял доверие к конторе, направившись в соседнюю.

Заведение принадлежало последователям Илгуса и называлось «Дом надежды». Тут посетителей встречал толстый проповедник, распевая гимны, прославляющие Илгусову мудрость. Поскольку назойливый деятель никак не затыкался, Алекс начал подпевать, а затем громко затянул песню: «И Илгус такой молодой, и юный октябрь впереди…» На интере, универсальном языке, это звучало несколько коряво, однако землянин компенсировал недостаток рифмы громкостью и старательностью.

Толстяка проняло, и он затих. Закончив куплет, инженер передал ему свой список.

– Я – Гарви. Что угодно последователю Учителя? – Проповедник почесал необъятную грудь.

– Хочу приобрести базы. – Алекс на всякий случай повторил его жест и тихо добавил: – Они необходимы нашему делу, чтобы нести слово Илгуса заблудшим! Крупным калибром, по-другому нечестивцы не понимают!

– Сейчас все будет, брат! – Гарви с уважением посмотрел на клиента и отправил небольшой контракт.

Быстро просмотрев цены, молодой человек убедился, что все в порядке.

«Ремонтные механизмы» шестого ранга за четыреста шестьдесят тысяч. «Пилотирование средних кораблей», «Орудия средних кораблей», «Навигация», «Торпедное оружие средних кораблей» и «Системы противодействия» – базы третьего ранга на общую сумму двести четырнадцать тысяч.

Гарви, похоже, оценил выступление Алекса и добавил две скидки, что экономило тринадцать тысяч. Одна из них называлась «Помощь брату», другая – «Проводник общего дела». «Мелочь, а приятно!» – подумал инженер, закрывая документ.

– Илгус живет в каждом из нас! – поблагодарил он и перевел шестьсот шестьдесят одну тысячу. Проверив счет, где осталось всего восемьдесят три куска, инженер дождался заказа.

Получив контейнер с пластинками (на крышке изображен тощий лысый мужик с бешеными глазами, закалывающий копьем подозрительно знакомую ящерицу в тюбетейке), Алекс направился к капсуле транспортной системы.

Вскоре «Хомяк» выскочил из дока станции «Нуарк-11» и направился к кораблю-базе.

Алекс нашел Каслию в столовой. Она уплетала порцию маленьких кривоватых креветок, подозрительно похожих на зеленые и фиолетовые скрюченные макароны. Ухватив две такие штуки и поочередно надкусив, молодой человек посчитал, что подобная еда ему совсем не нравится. Блюда планеты Карадан все были сладкими. Желтую кашицу с какими-то зернами, плавающими внутри, он пробовать не стал – ее гадкий вид совсем не вызывал желания проверить вкус.

Рыженькая выразила желание навестить вместе с землянином некое заведение, носящее имя «Замакс». Девушка невнятно пробурчала что-то про новые ощущения и эффект присутствия. У Алекса появились нехорошие предчувствия – название конторки показалось очень подозрительным. Сразу же в голове всплыли несколько сцен, где фигурировали расфуфыренные парочки, звучала торжественная музыка, а все зрители стояли с пышными букетами.

Алекс ничего не ответил, а запихнул в рот большой кусок харшатины и начал медленно жевать – требовалась дополнительная минута на принятие судьбоносного решения. В это время он соединялся с терминалом и выдавал Тхаме указание все свободные ресурсы бросить на поиск информации по этому «Замаксу». Через пару миллисекунд все прояснилось, а молодой человек облегченно вздохнул. Все оказалось не так страшно – просто навороченный аналог земного кинотеатра, широко распространенный в империи Антран.

– Да, дорогая! – улыбнулся землянин. – Скоро мы навестим это замечательное заведение!..

– «…„Ремонтные механизмы“. Шестой ранг. Начата загрузка данных, расчетное время проведения – 436 стандартных часов 12 минут», – выдал табличку подтверждения интерфейс нейросети.

– Да, все серьезно. Семнадцать дней, – вздохнул Алекс. Он вспомнил слова Торна: тот утверждал, что высокоранговые базы изучаются месяцами. Его индекса интеллекта тут было явно недостаточно. Однако порулить мощными роботами «Герсей-П» очень хотелось, и инженер привычно закрепил модуль коммутации «Хакам-18» в держателе на поясе. К устройству он уже привык – без него загружать в нейросеть базы данных не представлялось возможным.

Получив сообщение от Ильи, Алекс достал из ячейки коробку, приобретенную у последователей Илгуса. Предстояло выдать товарищу его комплект.

– Что случилось? – Техник зевал и тер красные глаза. Похоже, узкоглазая подружка не давала ему спать, показывая свои татушки со священным уршем.

– Получи и распишись! Пора становиться специалистом!

– А что это такое? – Илья непонимающе разглядывал крышку коробки.

Художник явно был мастером, вложив в свою работу много труда. На картинке Илгус закалывал сверкающим копьем одного из представителей Аш-Камази. Ящерица прорисована с особой любовью: когтистые лапы – в три раза больше, чем у прототипа, а вид оскаленной морды с капающими красными слюнями вызывал непреодолимое желание срочно бежать в оружейный магазин и «нести всем добро».

– Это местный Избранный наводит порядок, – пояснил Алекс. – Посмотри в инфосети. Давай, захвати свою подружку: у нас сегодня намечается культурная программа!

Четыре сотрудника корпорации «Гакора» стояли на центральной площади развлекательного модуля станции «Нуарк-11». Куполообразное помещение окружали ярусами уровни, где размещались разнообразные увеселительные заведения.

Вокруг сновали антранцы, вездесущие ящерицы в тюбетейках и другие негуманоиды. Алекс проводил глазами двухметровую прямоходящую мохнатую тварь, похожую на крысу, с большим мешком за спиной. «Священный урш!» – пробормотала Хитоми, делая какие-то жесты, однако Каслия пояснила, что это представитель цивилизации Печембу.

Несколько четвероногих существ, похожих на перекормленных свиней, сидели на антигравитационной платформе с поблескивающими разноцветными маячками. Прохожие расступались перед необычным транспортным средством.

Пока Каслия изучала список местных кинотеатров, к инженеру подскочил ящер с ярко раскрашенным плоским коробом, висевшим на шее. Торжественным жестом откинув прозрачную крышку, представитель цивилизации Аш-Камази приподнял элегантным движением тюбетейку, предлагая свой товар.

– Тсой! – громко зашипела рептилия. – Только сегодня! Распродажа реликвий с существенной скидкой!

– Чего там у тебя? Артефакты Предтеч? – заинтересовался Алекс.

– Нет, мои товары намного лучше! Смотри! Палец Илгуса, девять тысяч кредитов. А вот кусочек его уха, совсем даром, сегодня всего за двадцать тысяч! – Ящер тыкал трехпалой чешуйчатой лапкой в ряды засохших кусочков плоти, выложенных на переносном прилавке.

– Какие-то подозрительные реликвии. А они точно настоящие?

– Да, тсой, конечно! – засвистел продавец, моргая глазными перепонками. – Есть все необходимые сертификаты!

– В следующий раз; мы уже потратили все деньги, – отмахнулся Алекс.

Ящер резко потерял интерес к потенциальным клиентам. Захлопнув переносной прилавок, он исчез в толпе. Похоже, такого рода торговля являлась довольно выгодным бизнесом, так как иногда землянин видел подобных дельцов, предлагающих свой товар прохожим.

Каслия наконец определилась с выбором, и компания направилась в самое крупное заведение. Девушка пояснила, что в нем – самый большой выбор развлекательных постановок. Алекс согласился с ее решением – в инфосети он узнал, что такие учреждения предлагали поучаствовать в некоем интерактивном представлении. В отличие от примитивных земных фильмов, тут можно было по ходу действия вносить изменения в сюжет. При этом клиент получал полный эффект присутствия без специализированных дорогих имплантов. Хитоми быстро определилась со своими предпочтениями и исчезла вместе с Ильей.

Рыженькая выбрала в обширном списке непонятное название «Ши-Танниг». Каслия добавила, что это ее самая любимая постановка, и эта версия адаптирована для жителей мира Карадан. Заплатив четыре тысячи кредитов за двоих, Алекс занял место в яйцевидной капсуле.

К голове прижались несколько щупалец, капсула наполнилась дымом, и сознание померкло…

Алекс обнаружил себя стоящим на дрожащей палубе какого-то транспортного средства. Огромный корабль был похож на земной лайнер, тут имелись обтекаемые надстройки и пара коптящих труб. Подойдя к перилам ограждения, он увидел широкие крылья нежно-розового цвета: они плавно двигались, улавливая воздушные потоки.

Внизу бежали извилистые дороги, повсюду виднелись круглые хижины, вокруг них суетились людишки, похожие сверху на маленьких муравьев.

Алекс сообразил, что он находится на крупном летающем ките, одном из тех, что распространены на родной планете Каслии. Аборигены мира Карадан использовали гигантские создания в качестве транспорта. Постепенно на палубах появлялись люди и не совсем люди, в старомодных костюмах, похожих на смокинги. Дамы одеты в странные платья с множеством юбок. Алекс оглядел себя – наряд напоминал земной костюм-тройку непривычного покроя. На поясе висели две кобуры с длинноствольными пистолетами. Оружие напоминало древний револьвер с восьмигранным барабаном.

Каслия незаметно подошла и потянула его за руку к носовой части летающего кита. Рыженькая связистка носила костюм, напоминающий наряд стриптизерши. Короткая юбочка и полупрозрачный топик. Землянин согласился, что это ей вполне идет.

Подружка первым делом потащила Алекса на небольшой помост в носовой части транспортного средства. Девушка широко раскинула руки и закатила глаза.

– Ну что же ты! Обними меня! И не забудь сказать что-нибудь величественное, – недовольно буркнула она.

– Я – король мира! – заорал Алекс, услышав шепотом ее подсказку. Люди посмотрели на парочку как на идиотов.

Дальше они принимали участие в каком-то непонятном мероприятии, вкушали изысканные деликатесы, а затем участвовали в нескольких оргиях. Там у Каслии совсем сорвало крышу. Она употребляла какой-то белый порошок, визжала и хлестала кожаной плеткой других участников групповушки. Алексу это быстро надоело, и он решил выйти на палубу подышать свежим воздухом.

Гигантский летающий кит сейчас двигался над местным океаном – там бушевал шторм, на водовороты и пенные валы смотреть было страшновато. Алекс стал разглядывать других пассажиров необычного корабля.

Заметив пристальный взгляд, к нему подошла женщина лет тридцати с большой грудью и некрасивым лицом.

– Мне кажется, это начало прекрасной дружбы… – начала свой монолог она.

– Угу! – отстраненно пробурчал Алекс, разглядывая других девушек. Эта была совсем не в его вкусе. Собеседница что-то тараторила, но землянин пропускал ее слова мимо себя. Тем временем приставучая дамочка схватила его за руку и настойчиво потащила на уже знакомую площадку. У Алекса появилась мысль посмотреть, что будет, если пристрелить назойливую говорунью. Немного подумав, он решил экономить патроны.

Он нежно обнял женщину, отчего на ее некрасивом лице расцвела улыбка. Аккуратно подведя к краю, инженер перевалил зануду через ограждение и посмотрел, как она летит вниз, визжа и размахивая руками.

Услышав звук сирены, землянин поднял голову – другой корабль выходил на параллельный курс, разворачивая свои массивные орудийные башни. Начался бой – взрывы крушили надстройки, а людишки бегали и вопили. Летающие киты утробно ревели, когда снаряды рвали их розовую шкуру. Алекс безучастно смотрел на этот цирк. Когда палуба задрожала и судно начало снижаться, у него появились нехорошие предчувствия, чем все это может закончиться.

– Светило! Прими их всех! – Откуда-то появилась полуодетая Каслия, она громко хохотала и показывала пальцем на бегающих членов команды.

– И что дальше: все умрут? – поинтересовался у нее Алекс.

– Да, это самое интересное! – хихикнула связистка.

Когда раненый летающий кит шлепнулся в темную воду, некоторые члены команды устроили оргию на палубе. Другие бегали и кричали, третьи спускали на воду пузатую лодку непривычных очертаний.

Алекс дождался, когда последние закончат приготовления, вытащив пару своих длинноствольных пистолетов. Он по совету Таниз старался целиться в голову, что, однако, не всегда получалось. Крупнокалиберные пули рвали тела седых мужчин в сюртуках, а Каслия радостно визжала при каждом удачном попадании. Некоторые пытались тоже достать свои пушки, однако возились с ними слишком долго. Похоже, у них не была изучена база «Легкое ручное оружие» второго ранга, и стрелок легко перебил неумех. Когда особо удачный выстрел оставил одного седого дядьку без головы, связистка восхищенно охнула.

Лодка с двумя пассажирами закачалась на волнах, а мертвый летающий кит медленно уходил под воду в окружении плавающих людей и обломков. Алекс успел расстрелять последние три заряда в сторону проплывающего над ними вражеского корабля.

Затем Каслия откинула свою одежду и набросилась на него – похоже, весь этот цирк ее сильно завел. Ее пальцы скользили по груди Алекса, умело расстегивая треугольные пуговицы. Связистка стащила с него мокрую тонкую рубашку и прижалась всем телом. Ее узкие бедра подрагивали, а хриплое дыхание заглушало шелест волн, плавно покачивающих пузатую лодку.

Каслия восторженно вопила, и ее крик терялся на фоне звуков тонущих пассажиров корабля: они захлебывались и булькали, уходя в темные глубины. Ее зеленые глаза широко раскрылись, и Алекс увидел в них отражение летающего кита противника, что медленно кружил над местом боя…

«Хомяк» отходил от станции, а инженер изучал скопированный список интерактивных развлечений. Илья восхищенно делился впечатлениями от участия в любимой картине Хитоми. Она выбрала героико-патриотическую постановку «Они сражались за Ошир». Техник радостно описывал, как на своем линейном крейсере «Свирепый Урш» разгромил непобедимую армаду хакданцев и лично спас Лучезарного Мупа Восьмого. В награду оширский глава отдал ему свою любимую дочь и назначил своим преемником. В роли Лу-Чжэнь конечно же оказалась его узкоглазая подружка.

Сначала Илья хотел выбрать постановку под названием «Горбатый астероид». Ведь там наверняка рассказывали о прибыльном и интересном труде шахтеров. Однако Хитоми успела сообщить, что картина совсем не о том, и посоветовала смотреть только патриотические сюжеты.

Каслия вздыхала и улыбалась – похоже, подружке очень понравилось такое времяпровождение. Алекс пообещал ей периодически устраивать совместные походы в инопланетный кинотеатр.

Загоняя эсминец в док «Фенира», инженер отметил, что реализация трофеев идет полным ходом. Прямо сейчас два небольших корабля-черепашки принимали контейнеры из грузовой ячейки носителя.

За двое суток получилось демонтировать модуль транспортного луча и вскрыть переборку – пара старых громоздких реакторов отправилась на продажу, а их место заняли капсулы «Камхаров-82». Три источника энергии спрятались в техническом уровне под жилыми помещениями рубки. Еще один возможно было установить в грузовом отсеке. Поставить блоки на место, а затем снять все оставшиеся реакторы «Унгус-12» можно легко – теперь на корабле появилось свободное пространство. Алекс собирался разместить там помещение для возни с малыми кораблями и отдельный шлюз, однако с удивлением узнал, что садистка тоже претендует на это место.

Анхела ан Херкель заявила, что планирует поставить там оборудованную живодерню с рядами клеток и несколькими операционными. Алексу это сильно не понравилось, и он высказал свое недовольство капитану. Гуни тоже был против таких отсеков на боевом корабле, обещая придумать какую-нибудь причину, чтоб отказать садистке.

Алекс узнал, что парочка из конфедерации Делус не собирается задерживаться надолго и через восемь месяцев планирует убраться с корабля. Вложенные средства им вернут за счет других акционеров, а доли всех остальных директоров вырастут. Как это будет реализовано, обещала подумать Таниз. Капитан объяснил, что ан Херкель надо было спрятаться, пока за ней идет охота. По ее расчетам, прибыли за это время должно хватить на тяжелый крейсер и наем команды.

Что они дальше станут делать, оставалось неясным – возможно, будут действовать совместно с корпорацией «Гакора» или пойдут своей дорогой. Теперь Алекс понял, почему Зигги с подружкой никогда не сходили с корабля – похоже, Высшим тоже была дорога их шкура, и охотников за головами они сильно боялись.

Земляне и четыре техника ковыряли обшивку, вскрывая корпус в двух местах. Для того чтобы добраться до места расположения балок, составляющих силовой набор, им понадобилось четыре дня. Теперь оставалось врезать туда конструкцию из нескольких прочных решетчатых ферм и нарастить площадку перед рубкой-перемычкой.

Таких операций еще необходимо выполнить три. После их завершения планировалось установить большую грузовую палубу в два яруса на всем протяжении укороченных корпусов. Еще три дня заняла установка сложной конструкции из прочных балок. Закончив работу, Алекс пожалел, что пока еще не может использовать продвинутых дроидов «Герсей-П». Старые роботы из комплекта «Парн-14А» очень медленно справлялись с делом.

Собрание директоров прошло быстро – восемь человек пришли к консенсусу по распределениию средств, постановив шестьдесят два процента прибыли с каждого дела направлять на развитие, то есть модернизацию носителя и усиление авиагруппы. Естественно, возмещение потерь, ремонт и выплаты за погибших тут не учитывались.

Второй модуль-док пока решили не ставить – на удвоение количества малых кораблей пока денег не имелось. Слай и Найсори долго определяли модели истребителей, что планировалось закупить. В итоге они сошлись на дешевых и практичных «Алдушах», упомянув про необходимость приобрести пару специализированных снайперских аппаратов.

Анар Гуни тут же отправил сообщение знакомому оширскому дельцу, занимавшемуся распродажей имущества флота. Торгаш тут же ответил, что уже начал заниматься этим вопросом.

Хадор требовал приобрести хотя бы один специализированный малый разведчик. Решили, что такой корабль действительно нужен и будет куплен в ближайшее время.

Таниз коротко отчиталась о проходящей распродаже – пока удалось сплавить только две трети трофеев. Пару камней и крутую шапочку главаря готовы взять какие-то сектанты из «Ашрама Надежды». Похоже, коллеги почивших культистов решили организовать новое братство любителей хвостатых.

Слай предложил повесить на их корабль приводной маяк ипопробовать вычислить, где извращенцы прячут другие ценные артефакты. Алекс расстроил пилота, сообщив данные, что поведал Ливерс. У одной из подобных шарашек имелся сильный флот, куда входили линейный крейсер и тяжелый носитель. Так что такие клиенты пока корпорации не по зубам.

Предложение Алекса вложиться в четыре пушки «Маш-6» для установки на носитель не нашло отклика среди собравшихся. Таниз и Слай высказались за их приобретение, остальные – против. Пульсары тоже пока решили не ставить. Гуни собирался ограничиться установленными тремя реакторами, пустив все свободные деньги на покупку истребителей. Алексу с трудом удалось продавить установку четвертого реактора. Хотя три имеющихся «Камхара-82» выдавали достаточную мощность, он обосновал необходимость установки еще одного, в грузовом отсеке.

Зигги предсказуемо заявил, что примитивные пушечные и лазерные системы – полная ерунда рядом с могучим оружием конфедерации Делус. К сожалению, достать продвинутые ракетные комплексы он отказался, признав, что фюрер разрешает продавать Содружеству только всякое старье второго и третьего поколений.

Дружок садистки расстроился, так как предложение ан Херкель насчет переоборудования свободного помещения в живодерню не прошло. Хотя Найсори поддержала его, остальные выступили против. Алекс заранее обговорил вопрос со Слаем и Хадором, и они согласились, что боевой корабль превращать в мобильную пыточную нежелательно.

На столь жизнерадостной ноте собрание закрыли – дату следующего решили объявить дополнительно.

– «„Ремонтные механизмы“, шестой ранг. Расчетное время до окончания загрузки – 143 стандартных часа 26 минут», – проверил Алекс состояние загружаемой базы. По его расчетам, уже можно использовать дозу разгона.

Торн провел диагностику и выдал разрешение, добавив, что мозговая активность несколько повышена. Алекс счел повышение остаточным эффектом от артефакта Древних. Доктор активировал дозу и закрыл крышку капсулы. Похоже, организм уже привык к постоянной встряске, так как боль от препарата оказалась вполне терпимой.

Проведя восемь часов в медкапсуле, землянин первым делом проверил статус изучения базы – оставалось девяносто пять часов пятьдесят две минуты.

– Неплохо! – обрадовался инженер. Он подумал, что теперь работы заметно ускорятся, так как Таниз уже закупила всех дроидов из его списка.

– Я же говорил, – улыбнулся доктор, – для высокоранговых баз эффект разгона проявляется сильнее.

– Мы будем использовать капсулу сектантов?

– Я уже изучаю базу «Медицина» пятого ранга.

– Что, такая хорошая штука?

– Да. «Гахзар-5В». Одна из последних хакданских моделей. Стоит своих денег. Семьсот тысяч. Решили оставить ее, будем использовать, когда потребуется быстро поставить кого-нибудь на ноги. – Торн похлопал низенький саркофаг обтекаемой формы, украшенный цветными узорами.

За несколько часов инженер поставил и подключил четвертый реактор. Установка легкого настила с креплениями для контейнеров на серьезно выросшую площадку перед рубкой заняла еще два дня. Теперь на два яруса можно поместить контейнеры, расширять площадку инженер планировал постепенно. Таниз объявила о завершении распродажи – последние шестнадцать контейнеров сдали перекупщикам. Алекс с удивлением узнал, что за шапочку с вращающимся кругляшком сектанты заплатили двести тысяч кредитов, а за пару невзрачных камешков отдали еще сто сорок кусков. Покупатель отказался объяснять, как их надо использовать.

Гуни получил ответ от поставщика. К сожалению, сейчас в оширском флоте происходили какие-то непонятные перестановки. Делец сообщал, что пока у него есть только шесть «Алдушей» и несколько разведчиков «Сворг» с консервации. Зато имелось много устаревших средних истребителей «Шачун» – модификации уже имеющегося легкого перехватчика «Фальми», только там вместо дополнительных двигателей стояла турельная пушка. Капитан отказался от покупки – проще было взять все на месте и не ждать доставки.

Тхама начала поиск «Алдушей» в окрестных системах. Антранская империя не жаловала изделия оширцев, поэтому система Жодерс такие кораблики предлагала по сильно завышенной цене. Таниз быстро произвела подсчеты – выходило, что придется переплатить местным ящерам в тюбетейках почти полтора миллиона. Алекс согласился – слишком жирно для них.

Искомое нашлось в независимом мире Рлинд – до него оставалось всего два прыжка. Местные силы самообороны модернизировали оборонительные станции, попутно избавляясь от устаревших машин. Там же продавали по хорошей цене несколько моделей арварских истребителей. Гуни решил посмотреть ассортимент на месте.

Экипаж немного расстроился – обещанная дележка откладывалась. «Фенир» начал маневры, отходя от станции, и вскоре начал разгон для перехода в антранскую систему Хампа.

Алекс успел расковырять с помощью дроидов еще две точки крепления – работа потихоньку двигалась. Несколько купленных балок и легких решетчатых ферм закрепили на корпусе – устанавливать их планировалось позже. Илья уже загрузил две базы: «Пилотирование средних кораблей» и «Орудия средних кораблей». Сейчас он изучал «Навигацию».

Гуни сразу же выдал ему допуск, обрадовавшись, что в корпорации появился еще один специалист. К сожалению, денег на счете у нового пилота не прибавилось – в корпорации «Гакора» практиковалась совсем другая система. Земляне сочли, что пока такой механизм полностью их устраивает.

Когда «Фенир» выскочил в системе Хампа, тут уже разворачивались несколько ударных флотов империи. Две огромные мобильные базы медленно ползли в сопровождении сотни кораблей.

Среди многочисленной эскадры Алекс насчитал пять передвижных фабрик по производству хребургеров и черной газировки; последние выглядели точь-в-точь как бутылки, в которых продавалась адская жидкость. Борта мобильных заводов украшали большие голоэкраны: на них ящерицы в разных смешных костюмах пили пузырчатую гадость и довольно щурились.

«Ага, аборигенов биологическим оружием травить будут!» – усмехнулся землянин. Похоже, независимый мир Гар-Тараг скоро перестанет быть независимым, а жители перейдут в другую форму существования и окончат свой путь в желудках вечно голодных ящеров и граждан империи Антран.

– Для тебя есть хорошие новости, – заявил капитан, когда увидел инженера в рубке.

– Меня тут спрашивают, когда дележка… – улыбнулся Алекс.

– Это потом. Таниз еще не подготовила все документы.

– А что тогда?

– Ты интересовался не совсем законной торговлей с тохайцами…

– Ага, есть что-то?

– Да, мы сделаем небольшой крюк, чтобы забрать одного типа. У него как раз проблемы. Он может помочь в твоем деле и, скорее всего, будет полезным в дальнейшем. Я тебе скинул информацию на будущего члена нашей команды, – сообщил Гуни.

– Сандей Аладжи. Тут указано, что ему не рады и оширцы, и конфедерация Делус. А Нивэй заплатит за его голову триста тысяч кредитов. Член боевого крыла секты «Семя Илгуса». Она же вроде везде запрещена, кроме республики. Фанатик, что ли?

– Да, но не совсем. Сектант, только когда это ему выгодно. Сандей не любит только ящеров. Ну, ты их видел недавно, таких в империи полно. Он принесет нам гораздо больше денег, поверь мне.

– М-да. Корабль превращается непонятно во что… – пробурчал Алекс, выходя из рубки. Нарики, садисты, фанатики, не говоря уже о разных преступниках и маргиналах… Как-то по-другому землянин представлял себе космическую цивилизацию…

Тем временем «Фенир» закончил разгон и начал переход в систему Рлинд.

Прыжок оказался коротким и занял всего двадцать два часа, за которые Алекс успел слепить несколько проектов истребителей, а затем немного развлекся с трофейным искином шестнадцатого класса, полученным от Таниз. Покупателей на него не нашлось, а услуги по взлому стоили дороже, чем сам компьютер. Поэтому инженер получил устройство в собственность безвозмездно.

Когда ребристый цилиндр занял свое место в гнезде терминала «Нешо-12М», аппарат предупредил, что пользователь не сможет использовать искин в полном объеме, ограничившись минимальным функционалом. Алекс знал, что для успешной работы с такими моделями требовалась база «Кибернетика» четвертого ранга. Ливерс согласился помочь – он уточнил, что триарх использовал устройство только в голосовом режиме. Сейчас бывший сектант торчал в каюте инженера и изобретательно издевался над терминалом.

При первом запуске проектор высветил изображение белокурой молодой девушки в полувоенном мундире, сшитом из чего-то похожего на черную тонкую кожу. Алекс отметил идеальные черты лица с четкими линиями подбородка и скул. Голубые глаза требовательно смотрели на землянина, а маленький рот изображал презрение ко всем окружающим.

Она нахмурилась и хлопнула себя кулаком по пышной груди. Такой жест Алекс уже видел у Зигги. Сразу стало ясно, что искин произведен в конфедерации Делус.

– Фрау желает кодовую фразу. Приступай! – кивнул землянин бывшему сектанту.

– Благодать с нами, братья! Прими искупление, нечистый! Очищение всем, и пусть никто не уйдет обиженным! – Ливерс с горящими глазами выдавал цитаты из лексикона фанатиков, а землянин сдерживал смех. Подобной чуши он давно уже не слышал.

– Да начнется таинство шестого круга! Благодать спасет сущее от засилья скверны!

– Ты повторяешься! Кажется, про шестой круг и скверну я слышал полчаса назад… – хмыкнул Алекс.

– Ну извини! – пожал плечами тот. – Больше ничего не приходит в голову.

– Ничего, продолжим потом. Жалко, у меня были планы на эту штуку.

Ливерс убрался в столовую трескать свои хребургеры, а землянин проверил процесс загрузки базы. Похоже, через тридцать шесть часов он сможет повелевать могучими дроидами.

Алекс решил пока прекратить все работы – возня старых ремонтников его изрядно утомила. У новых роботов имелись продвинутые инструменты – вместо примитивных резаков дроиды «Герсей-П» несли два мощных излучателя. В базе «Наука» кратко описывался принцип действия. Инженер понял, что эмиттеры генерируют некое поле, и в результате его воздействия материал превращался в пыль.

Излучатели, использующие такие технологии, производились только в республике Хакдан и федерации Нивэй. Алекс изучил еще несколько документов и понял, почему нет подобного оружия. Энергетические затраты для создания поля на значительном удалении от эмиттера превышали все разумные пределы.

К сожалению, все проекты истребителей, что пытался слепить инженер на основе рамы «Маура» и имеющихся модулей, обладали крайне паршивыми характеристиками. Видимо, конструкторы долго отрабатывали такую схему, и переплюнуть их сложно.

Землянин попросил Тхаму заняться поиском документации по арварским и оширским истребителям. Раньше он интересовался только крупными кораблями – настало время заполнить возникший пробел. Имеющуюся пушку «Маш-4» тоже не удавалось пристроить – для нее требовалась специальная турель с механизмами точного позиционирования. Инженер с сожалением снял с нее свой резерв и пустил оружие в продажу.

Алекс все еще возился с проектами малых кораблей, когда легкое головокружение напомнило, что носитель уже прибыл в независимый мир Рлинд.

Когда «Фенир» выскочил рядом с одной из оборонительных станций, диспетчер поинтересовался целью визита, выдав курс на сближение с торговым терминалом. По каким-то причинам местные не использовали централизованный транспортный контроль, и каждая боевая платформа отвечала за свою область пространства.

Похоже, местные – или немного параноики, или не хотели стать начинкой для хребургеров, так как система оказалась усеянной минными полями и астероидами, превращенными в крепости. Боевые станции неторопливо меняли позиции, а между ними сновали непривычной формы кораблики. Рядом с носителем какое-то время двигался небольшой треугольный аппарат, и Гуни пояснил, что тот просвечивает корпус корабля гостей в поисках чего-нибудь нехорошего и запрещенного.

Пока судно корпорации «Гакора» подходило к торговой станции, Алекс успел посмотреть краткую информацию по миру Рлинд. Оказывается, он был населен преимущественно людьми, покинувшими директорат Ошир. Кроме индекса развития, определенного как десять минус, больше никакой информации не имелось.

Гуни открыл канал связи с офицером, отвечающим за продажу военного имущества, и скинул свой заказ. Землянин увидел вполне нормальное лицо с носом-картошкой и курчавыми волосами. Военный не был похож на узкоглазых оширцев. Землянин подумал, что тут, скорее всего, сложилась такая же система с кастой администраторов и он увидит «китайцев» в огромных количествах на станции. В краткой справке ничего по поводу общественного устройства не было.

Офицер быстро сверился с перечнем и подтвердил наличие всего заказанного. Гуни решил взять шестнадцать «Алдушей», двух «Своргов» а также четыре истребителя поддержки «Хамир». К ним капитан приобрел также двенадцать контейнеров с боекомплектом и расходными материалами. Для восстановления поврежденного «Алдуша», что сейчас занимал одну из ячеек в доке, приобрели ремкомплект.

Военный отказался сделать скидку крупному покупателю, потратившему почти тринадцать миллионов. Офицер пояснил, что все проходит официально, и распродажа является частью государственной программы перевооружения. Поэтому цена является минимально возможной, и товар все равно уйдет рано или поздно. Подтвердив получение средств и сделав отметку в контракте, он пообещал организовать доставку заказанных кораблей в ближайшее время.

Алекс уже изучил информацию по тяжелому истребителю «Хамир» – тот относился к третьему поколению и являлся глубокой модификацией «Алдуша» – корабль имел только одну медленную, но дальнобойную пушку «Сахив-2» и продвинутую систему целеуказания.

«Хомяк» направился в торговый сектор станции «Рлинд-Т». Вытянутый плоский астероид, поблескивающий металлом, с одной стороны облеплен куполами и небоскребами-доками. На другой стороне камня располагались свалка и заводы по переработке. Несколько десятков мощных генераторов гравитации превратили огромный булыжник в подобие маленькой планетки. Гуни сообщил, что носитель задержится в системе на сутки, и инженер решил сплавить аборигенам весь хлам, что он старательно собирал все последнее время. Четыре контейнера с обломками уже удалось успешно реализовать, и счет землянина пополнился на двадцать четыре тысячи.

Сейчас кораблик тащил последний ящик железного лома и два контейнера с модулями, демонтированными с разбитых истребителей сектантов. Алекс также хотел навестить местную свалку – так назывался большой кусок поверхности астероида, заваленный всевозможными разбитыми малыми кораблями, чье восстановление сочли нерентабельным.

Пространство свалки размечено маркерами-проекторами на секторы, каждый из них принадлежал одному из хозяев-торговцев. Алекс уже порылся в местной инфосети, узнав, что туда поставляли барахло мусорщики. Посреди огромного поля, забитого старым железом, возвышался большой жилой купол, переоборудованный для сделок с подобным хламом. Там находился один из перекупщиков, занимавшийся покупкой и продажей модулей. Предварительное согласие от него Алекс уже получил и сейчас направлялся к доку с куполом.

Пятнистый «Хомяк» землян скользил над выпотрошенными корпусами и бесформенными огрызками, бывшими когда-то боевыми кораблями. Периодически над завалами мусора зависали большие суда, открывая створки грузовых трюмов и вываливая разный хлам на большое поле.

Упитанный торговец удовлетворенно кивал, глядя на плоскую панель с появляющимися наименованиями. Бригада дроидов-грузчиков вытаскивала из ящиков модули, а два паука подключались к разъемам для диагностики.

Делец по имени Бонин предложил самую выгодную цену за все – семьдесят четыре процента от рыночного предложения. Другие оказались не так щедры и обещали меньше, поэтому Алекс и договорился с ним. Конечно, если выставлять все самостоятельно, вышло бы больше, однако заниматься этим совсем не хотелось.

Пока дроиды возились с хламом, Алекс изучал перечень товара, имеющегося в наличии. Он уже скопировал предложения остальных торговцев, но так как Бонин предлагал небольшую скидку, имело смысл в первую очередь посмотреть его ассортимент. Цены не радовали – высокотехнологичная продукция стоила значительно дороже, чем в центральных мирах Содружества. За искин восьмого класса тут просили двести семьдесят кусков. В системе Жодерс они стоили существенно меньше – начиная от двухсот тысяч.

В основном местные предлагали модули с существенным износом – зато дешево. Покупать двигатели с остаточным ресурсом шестьдесят процентов инженер считал нерациональным. Видимо, у торговца имелись свои клиенты, так как в его списке больше половины занимали старые реакторы и подобные убитые движки.

За час пропустив через себя два больших контейнера с собранным барахлом, барыга вынес свой вердикт и скинул землянину список с ценами.

– Сто семьдесят восемь тысяч двести сорок кредитов. Еще шесть тысяч – за пару пустых контейнеров. Это я брать не буду. – Бонин показал на два двигателя и небольшую кучку барахла.

– Договорились. – Алекс выборочно проверил несколько позиций. Вроде все было правильно. Сделав знак Илье, чтобы тот с помощью своих дроидов уволок неликвид обратно на корабль, он дождался поступления оговоренной суммы.

– Что-нибудь заинтересовало? – Торговец безразлично посмотрел на клиента.

– Пока нет, цены не очень… – честно ответил молодой человек. Делец отвернулся, потеряв всякий интерес к посетителям.

Алекс рассматривал заинтересовавший его корабль. Ну или то, что от корабля осталось – сильно побитый корпус имел форму равностороннего треугольника. Похоже, он двигался одной стороной вперед. Один угол конструкции отсутствовал, и в проеме торчали выломанные куски балок. Судя по всему, блок двигателей располагался именно в поврежденной части. Две турели кто-то уже срезал, оставив уродливые дыры в погрызенной обшивке.

Рамные конструкции делали только арварцы – в справочнике нашлась такая модель: старый эсминец «Мулуг» второго поколения. Черные производили несколько модификаций этого уродца, и одна из них несла две дальнобойные пушки «Умга-В». Инженер все еще носился с идеей собрать снайперскую платформу, поэтому оставил Илью в кабине, а сам отправился смотреть рухлядь.

Он уже узнал принцип работы торговцев хламом – желающие порыться в мусоре свободно бродят между кучами, а если их что-то заинтересовало, связываются с хозяином данного сектора барахолки. Отправив сообщение владельцу, Алекс поинтересовался ценой на убитый корабль.

Запустив в пробоины пару маленьких дроидов из разведкомплекса «Барус-3М», Алекс выяснил, что от корабля осталась только скорлупа, все остальное уже демонтировано. Так как у него возникло несколько идей по использованию такого корпуса, инженер дождался продавца, и тот сразу начал ломить цену.

– Триста десять. Слегка приложить руки – и у вас будет отличный корабль! – Маленький человечек размахивал руками, сидя в прозрачной капсуле-коконе с маневровыми двигателями.

– Возьму за сто! Как раз по цене металлолома, – предложил Алекс.

– Триста пять! Только сегодня! И еще один такой же в подарок! Он вон под той кучей.

– А почему ты не носишь шапочку? – спросил землянин барахольщика. Делец явно учился коммерции у ящеров Аш-Камази: те тоже норовили впихнуть какое-нибудь фуфло по запредельной цене.

– Двести девяносто. И это последнее предложение! – поморщился старьевщик. Инженер не ответил, молча направляясь к «Хомяку». Похоже, местные скорее удавятся, чем скинут цену на свой старый хлам…

Алекс припарковал кораблик в ячейке одного из небоскребов-доков, отправившись тратить полученные кредиты. Сдав последний ящик металлолома, он пополнил свой счет еще на шесть тысяч. Теперь на балансе имелись почти три сотни кусков.

В жилом куполе располагалось представительство компании «Нео-Урхнот», и инженер направился туда. У него уже имелась небольшая скидка от этой конторки, полученная во время посещения оширской системы Джеппа, поэтому выбор представлялся очевидным. Странно, но на станции совсем не заметно узкоглазых, хотя ими кишел директорат Ошир.

Илья убежал в сторону крупного оружейного магазина, а Алекс вошел в просторное помещение компании. Лысая девушка направилась к нему, а землянин подумал, что насчет волос на голове у этой корпорации какой-то бзик.

Девушка-менеджер получила список и дежурно улыбнулась.

– Ваш заказ уже выполняется. Наши постоянные клиенты могут получить бонус в размере шести тысяч двухсот кредитов. Или базу «Нетрадиционные сексуальные ритуалы республики Хакдан» четвертого ранга. Что выбираете?

– Хм… Заманчиво, конечно. Но нет, выбираю деньги! – твердо ответил Алекс.

– Тогда, с учетом вашего бонуса, итоговая сумма составит двести двадцать четыре тысячи сто кредитов.

– Передаю. – Через пару минут контейнер выскочил из створки в консоли.

Маленькая коробочка содержала пять пластинок. «Захват цели», «Расчет упреждения», «Анализ траектории» и «Быстрая стрельба». Все – третий ранг. «Системы обнаружения», четвертый ранг – эту базу он взял для Каслии за девяносто две тысячи. К сожалению, на остальные навыки из ее списка денег не хватало. После всех покупок у инженера осталось всего двадцать девять тысяч. Он утешил себя тем, что дележка «с раздачей слонов» должна состояться сразу после отбытия из системы.

Заморгавший значок на панели интерфейса нейросети уведомил о завершении загрузки базы «Ремонтные механизмы» шестого ранга. Алекс отправил сообщение Илье – ему не терпелось активировать управляющий модуль «Герсея-22» и опробовать продвинутых дроидов.

– …Это что, шутка? Гар-Тараг, независимый мир, где сейчас начнется резня? – удивился инженер. Члены корпорации «Гакора» суетились, размещая контейнеры с боекомплектом и купленными истребителями.

– Ну да, – спокойно ответил Гуни. – Будущий член нашего экипажа попал в неприятности, и надо его оттуда вытащить.

– Как бы нам тоже не попасть под раздачу… – задумчиво протянул землянин. Таниз недавно сообщила, что у Сандея Аладжи возникли серьезные проблемы, и он прислал уже третье сообщение с просьбой о помощи.

– Да все будет нормально! Пока антранцы перегонят туда свои мобильные базы, мы все сделаем и уберемся оттуда. Им для прыжка надо около десяти дней. И нейтральные корабли они не трогают.

– Хм. Мне кажется, что это очень плохая идея, – пробурчал Алекс: ему совсем не хотелось стать начинкой для хребургеров. А сейчас капитан задумал влезть в самое пекло…

Очень легкий носитель разогнался и ушел в прыжок. Сначала капитан планировал навестить систему Уконса, где не было ничего интересного, кроме нескольких добывающих станций и военной базы Содружества. Затем Гуни собирался посетить независимый мир Гар-Тараг.

Инженер изучил полученное сообщение – через четыре часа намечалось очередное собрание корпорации «Гакора». Он собирался за это время активировать новый ремонтный комплекс «Герсей-22». Алекс отцепил с поясного крепления устройство коммутации «Хакам-18». Потрескавшаяся пластинка изученной базы отправилась в утилизатор, а ее место заняла новая.

– «„Захват цели“, третий ранг. Начата загрузка данных, расчетное время проведения – 17 часов 8 минут». – Молодой человек подтвердил выбор и направился на грузовую палубу, где в уголке скромно стоял здоровущий ящик управляющего модуля. Всех трофейных пауков-дроидов перетащили туда же. Таниз уже приобрела дополнительных роботов, и сейчас две упаковки с ними находились там же.

Алекс подключил ящик к ближайшему выходу энергоузла. Раньше там располагались реакторы, поэтому с соединением проблем не возникло – дроид быстро подсоединил два силовых кабеля к разъемам на боковине управляющего модуля. Затем инженер активировал контрольную панель – проектор высветил изображение пухленького парня в коротком халате. На лысой голове – какие-то иероглифы и спиралевидные значки.

– Высочайший, я искин четырнадцатого класса. Вакрика – имя, данное мне создателем.

– Дурацкое имя. Другого я от хакданцев и не ожидал, – поморщился землянин. – Нарекаю тебя: Вася!

– Зафиксировано, Вася – имя, данное мне повелителем. Произвести синхронизацию с нейросетью «Инженер-5М»?

– Валяй! – Высочайший подтвердил предложение интерфейса и получил в свое распоряжение панель с четырнадцатью значками. Правда, половина их сейчас были неактивны. Видимо, они предназначались для управления специализированными дроидами типа мобильных синтезаторов.

– Повинуюсь! Подключение к корабельному искину невозможно. Конфликт доступа.

– Спокойно, Вася! Сейчас разберемся. Твой повелитель решит все проблемы! – Алекс забыл отключить «Парн-14А», и быстро отдал приказ Тхаме на все необходимые действия.

– Выполнено. Диагностика завершена. Функционал системы на уровне двенадцати процентов от номинала. Требуется замещение отсутствующих модулей.

– Сейчас все будет! – Алекс приказал четырем паукам «Герсей-К» распотрошить упаковку.

Вскоре к имеющимся железным работникам присоединились еще два паука размером с кошку. Из небольшого шарообразного корпуса торчали гибкие тонкие ножки, коих Алекс насчитал тринадцать штук. Механический зверек шустро бегал по стенам и мог зависать, втягивая свои конечности. Дроид-диагност «Герсей-Д» выглядел необычно и очень круто.

Два новых «Герсея-К» отличались от своих коллег только серым корпусом. Все дроиды сектантов украшены изображением кругляшков и покрашены в желтый цвет, поэтому Алекс собирался все переделать – дурацкая манера культистов лепить везде свой фетиш уже начала доставать.

Последними из контейнера вылезла пара специализированных конструкционных дроидов «Харса-М». Они незначительно отличались от штатных ремонтников, но имели двойной комплект инструментов и кое-какое дополнительное оборудование. Каждый такой паук стоил двести шестьдесят тысяч. Таниз выполнила заявку без вопросов – инженер зря готовил аргументы для обоснования присутствия на борту таких уродцев.

Алекс подключил всех дополнительных дроидов и передал искину данные по модернизированному проекту грузовика «Ворисар». Искин тут же захотел провести дополнительную проверку ключевых узлов, и паучки-диагносты убежали – у них появилось дело.

Гуни появился в помещении столовой и сразу же разослал всем присутствующим по инфопакету, что включал в себя краткий отчет о проведенной операции, а также списки добычи, потерь и расходов. Еще там имелись несколько расплывчатых документов, описывающих проводимые инженерной группой работы по модернизации носителя. Краткий список закупленных истребителей и расходных материалов прилагался.

Алекс быстро просмотрел перечень реализованных трофеев – продано почти две с половиной тысячи наименований на сумму чуть больше двадцати девяти миллионов кредитов.

От заказчика получены еще примерно девять лимонов. На выплату процента Бирже ушло около восьмисот тысяч. Расходы на топливо и восстановление авиагруппы до первоначального состояния составили примерно три с половиной лимона.

Выплата за двух погибших пилотов-наемников составила ровно четыреста тысяч. Странно, что люди здесь так низко ценились. Однако они знали, на что шли, так что все сомнения у инженера исчезли. Тем более капитан принципиально набирал только новичков без большого послужного списка.

В итоге чистая прибыль составила более тридцати трех миллионов кредитов. Давалась ссылка на другой инфопакет, где прояснялось, что дальше будет со столь значительной суммой.

– Первый контракт успешно завершен. Нам даже незначительно подняли рейтинг, – заявил Гуни.

Присутствующие вяло выразили одобрение. Зигги со своей подружкой встали, и каждый в торжественном жесте ударил себя кулаком по груди. Ливерс одобрительно что-то пробормотал, машинально пальцем обвел круг на своей груди, а затем вонзил зубы в хребургер. У Малика выпал изо рта недожеванный зеленый лист, и он мешком шлепнулся на пол. Торн тут же уволок его в медкапсулу. На освободившееся за столиком место сел Слай, на колени к нему примостилась Найсори. Женщина игриво куснула пилота за ухо, запустив руку в расстегнутый клапан его комбинезона.

Узкоглазый Тоши-Сао вытащил откуда-то статуэтку священного урша и прикоснулся ею к своему лбу. Парочка пилотов-новичков взяли друг друга за руки и переглянулись. Хадор вытащил из кармана зеленую пластинку и лизнул ее, блаженно улыбнувшись.

– Таниз уже все подготовила. Сейчас вы получите еще один пакет. Вопросы можете задать прямо сейчас.

Алекс получил инфоблок, содержащий четыре документа. Он был запаролен и открывался только личным идентификатором. Первый являлся неким аналогом бухгалтерской ведомости и досконально расписывал выплаты наемным работникам.

Эти специалисты получали почти пять с половиной миллионов кредитов, из которых два ушли маленькой группе Найсори. Инженер подумал, что девчонкам переплатили, однако оставил свои мысли при себе.

Другой документ подробно описывал все расходы на истребители и модернизацию – для акционеров корпорации информация давалась в полном объеме. Малые корабли, замена реакторов, ремонтного комплекса и затраты на монтаж грузовой палубы – все было учтено. Оказывается, на все потрачено семнадцать миллионов триста сорок две тысячи.

Отдельно указывался порядок раздела оставшихся десяти с половиной миллионов. Инженерная группа получала миллион двести шестьдесят три тысячи.

Следующая поправка дополняла основной документ, регламентирующий участие компании Алекса в корпорации «Гакора». К вложенным в общее дело средствам прибавились два с мелочью лимона. Похоже, тут пропорционально подсчитана часть суммы, отправленной на развитие. Поставив свою метку на всех документах, Алекс согласился с итогами и тут же получил на свой счет пятьсот шестьдесят три тысячи. Таниз уже учла сумму, выданную для приобретения баз.

Гуни тем временем отвечал на вопросы наемников. Некоторые недоумевали, зачем «Фенир» направляется в систему Гар-Тараг, где скоро начнется мясорубка. Капитан грамотно аргументировал свое решение, отшивая наиболее назойливых подчиненных.

Пока шла полемика с недовольными, носитель выскочил в системе Уконса, начав разгон для прыжка в мир Гар-Тараг, куда вскоре собирались заявиться любители чужих ресурсов и хребургеров.

В системе Уконса находилось непривычно много транспортных судов – вереницы грузовиков медленно разгонялись, а землеройки продолжали долбить свои камни – жизнь обитателей мира шла своим чередом.

Корабль корпорации «Гакора» изрыгал из шести двигателей ровные факелы – капитан тут решил не экономить, баки заправлены полностью. Алекс уже успел установить одну балку-распорку в подготовленные крепления – с новыми дроидами работа продвигалась очень быстро. Четыре паука «Герсей-П» за четыре часа укрепили установленную конструкцию, соединив ее с короткой грузовой палубой перед перемычкой-рубкой. Материалы для продолжения работ закончились, и инженер занялся сильно поврежденным истребителем «Алдуш».

Когда «Фенир» активировал свой гипердвигатель, землянин копался с малым кораблем. Новые конструкционные дроиды «Харса-М» оказались на высоте – их продвинутые излучатели почти мгновенно вскрывали бронепластины. Демонтировав уничтоженную кабину-капсулу и компенсационный генератор, Алекс заменил их новыми, используя модули из ремкомплекта. Повреждения обшивки удалось устранить достаточно быстро, и вскоре авиагруппа получила боевую единицу.

Алекс проверил шестнадцать закупленных «Алдушей», занявших все ячейки модуля-дока «Кугор-16». Капитан приобрел устаревшую модель, современные конструкции могли вместить в себя почти три десятка истребителей. Остальные малые корабли располагались на двух грузовых палубах.

Рядом с «Хомяком» и двумя оширскими торпедоносцами базировались четыре красные машины звена Найсори. Женщина размалевала свою командирскую машину изображениями фаллосов с маленькими крылышками. Среди них затесался один священный урш: видимо, его добавила Хитоми. Алекс подумал, что у лидера звена амазонок явно есть проблемы с психикой. Однако пока они успешно выполняли свои задачи, со стороны главы корпорации к ним никаких претензий не было.

На другой палубе находились четыре ячейки, где расположились «Сворги» и устаревшие «Фальми». Остальное место теперь было занято четырьмя истребителями поддержки «Хамир» и двумя «Алдушами». Последний оставшийся корвет тоже переместился туда. Алекс проверил все купленные машины – их состояние оказалось весьма достойным – ресурс двигателей на уровне семидесяти пяти процентов, с небольшими отклонениями. Один из разведчиков достался корпорации в идеальном состоянии – похоже, судно продали прямо с консервации.

Пару легких перехватчиков и то, что осталось от корвета, Таниз сплавила в системе Рлинд. Видимо, у нее имелись причины для спешки, поскольку корабли оказались проданными совсем дешево.

Закончив осмотр и удовлетворившись результатом, Алекс заметил моргающий значок, уведомляющий о завершении загрузки. Поставив на изучение новую базу – «Расчет упреждения», – инженер решил отдохнуть. Свою задачу он выполнил – авиагруппа полностью боеспособна. Теперь «Фенир» мог выпустить три десятка малых кораблей.

Столпотворение – вот что увидел Алекс в системе Гар-Тараг. Орбита единственной заселенной планеты под названием Угдан переполнена кораблями. Несколько астероидов, превращенных в оборонительные станции, медленно сползались, занимая позиции на высокой орбите. Десятки тяжелых буксиров тащили их на свои места. Транспортный контроль исправно выдавал местоположение всех объектов, высвечивая зоны, запретные для посещения.

Окрестности двух орбитальных терминалов буквально кишели разнообразными судами, прибывающими и разгоняющимися. Причем их количество в системе неуклонно росло – сейчас тактический искин отслеживал около четырех тысяч меток. Как-то это не походило на панику – похоже, местные были готовы защищаться. После того как «Фенир» выскочил на окраине системы, капитан отметил точку встречи – мертвую красную планету Нук-Арах, и корабль направился туда.

За четыре часа, потребовавшиеся носителю, чтобы занять позицию на высокой орбите, количество меток судов в системе выросло на триста. Кроме нескольких автоматических станций, на поверхности каменного шара не осталось ничего, и сейчас двухкорпусный грузовик болтался над однообразными кратерами и каменными пустошами.

По миру Гар-Тараг имелось мало информации – его населяли существа, отдаленно похожие на людей. Волосатые пятнистые обезьяны с длинными руками называли себя Араншахр. Уровень их развития определялся в восемь плюс. Оставалось непонятным, как антранцы собрались обосновывать их переработку в начинку для хребургеров. Как понял инженер, император Харбак Арама считал цивилизации с индексом развития ниже шести подлежащими зачистке. Видимо, его советники-ящеры уже поработали над этим вопросом.

Система не входила в Содружество, и здесь не имелось ретранслятора – искину оставалась доступна только небольшая часть местной инфосети. Корабельный компьютер соединился с четырьмя линиями, использующими общепринятый интер.

Через четыре часа ожидания Тхама сообщила, что местный вождь Нафан готов сделать заявление. Алекс смотрел на здоровущую обезьяну, размахивающую длинными руками. Внизу изображения отдельной строкой шел перевод его хриплого карканья. Этот деятель заявлял, что Илгус самым жестоким образом покарает нечестивцев и всем праведным жителям совершенно не стоит беспокоиться.

Алекс хмыкнул – он не думал, что местная легенда, занимающая тело шестилетнего ребенка, справится с двумя ударными эскадрами империи Антран.

Инженер успел изучить базу «Расчет упреждения» и приступил к «Анализу траектории», когда узнал, что на борту появился пресловутый Сандей Аладжи. Тот прибыл на легком хакданском истребителе и сразу заявился в рубку. Видимо, он и тут успел кому-то насолить, поскольку вокруг «Фенира» засуетились несколько разнотипных малых кораблей. После того как капитан приказал звену Найсори отогнать любопытных, те убрались.

Носитель тут же снялся с орбиты и направился в один из астероидных поясов. Алекс получил вызов к капитану и, не откладывая, направился в его апартаменты.

Сандей Аладжи выглядел как альбинос-сутенер. Белесая кожа казалась почти прозрачной – на лбу набухала парочка пульсирующих жилок. Выпученные красные глаза и крючковатый нос делали его похожим на ястреба. Он был одет в нечто наподобие пятнистого мехового пальто, – Алекс подумал, что в нем этот тип напоминал здешнего аборигена.

– Ты должен утащить отсюда мой корабль! – сразу перешел к делу Сандей.

Алекс собирался сказать товарищу, что он никому ничего не должен, однако Гуни кивнул, сделав неопределенный жест. Аладжи скинул инженеру инфопакет.

Там была информация по легкому крейсеру типа «Раушен» производства конфедерации Делус. Корпус в форме половинки огурца модифицирован – кормовая часть получила три двигателя, а на одном из бортов торчала непонятная нашлепка. Несимметричный корабль выглядел кривым уродцем.

– А почему он не может убраться отсюда своим ходом? – поинтересовался Алекс, изучив данные.

– Серьезные повреждения. Командный модуль и гипердвигатель уничтожены, – пояснил альбинос, почесав свой безволосый череп.

– Нужны расчеты: сейчас займусь, – буркнул Алекс, направляясь в свою каюту.

Инженер запустил терминал с «Руджином-8Е» и отменил текущую задачу. Пакет загрузил данные Аладжи и разместил его кораблик между двумя корпусами. Программа несколько раз спрашивала, действительно ли пользователь собирается слепить такое уродство, однако каждый раз получала от инженера подтверждение.

Мешала балка, которую он недавно поставил. Убрав установленные элементы, молодой человек запустил процесс, отметив в списке только расчет прочности. Программа попросила полтора часа на раздумья. Пока кубик пыхтел над задачей, Алекс посмотрел новости в местной инфосети. Оказывается, за последние два часа тут произошли некоторые изменения.

Одна мобильная база империи Антран уже вошла в систему и торчала где-то на окраине в окружении своих вспомогательных кораблей.

Алекс закончил расчет и посмотрел на параметры получившейся конструкции – разгон для прыжка теперь должен был занять одиннадцать с половиной часов. Кораблик с трудом поместился между двумя корпусами – из-за боковой нашлепки его тушку пришлось расположить не по центру.

Судно предстояло жестко прикрепить к силовому набору, используя куски балки-перемычки. Крейсер входил в габариты носителя – поле, создаваемое гипердвигателем, не должно было разорвать конструкцию на части при прыжке.

«Фенир» уже углубился в астероидный пояс и маневрировал среди черных осколков, направляясь к вынужденной стоянке корабля сектанта.

Носитель приближался к поврежденному судну, оно медленно вращалось вокруг своей оси среди обломков и разбитых истребителей. Его корпус нес следы боя – пара оплавленных дыр украшала обшивку. Однако несколько турелей еще действовали – они сопровождали движением стволов корабль корпорации «Гакора».

Алекс быстро согласовал план работ – люди в скафах и дроиды высыпали на обшивку и занялись делом. Земляне, четверо техников и сам Сандей Аладжи, управлявший парой своих простеньких ремонтных роботов, за пару часов демонтировали мешающую балку-перемычку, порезав ее на куски.

Остановить вращение корабля Аладжи удалось с помощью шести пауков «Герсей-П»: они уцепились за обшивку и активировали свои двигатели. Зигги ювелирно маневрировал, подведя носитель почти вплотную – до тушки крейсера оставалось всего несколько метров. Корпус вздрогнул, когда покалеченный корабль занял свое место, уперевшись носовой частью в грузовую площадку перед рубкой.

Остальное было делом техники – люди вскрывали резаками обшивку кораблика сектанта, а дроиды-пауки устанавливали балки-распорки, крепя изделие конфедерации Делус к силовому набору носителя. За десять часов работа была закончена, и Алекс успел утащить на разбор два сильно поврежденных арварских истребителя типа «Везель», что болтались неподалеку.

Пока «Фенир» выбирался из скопления камней, Алекс успел хорошо помародерствовать. Еще три малых корабля были полностью уничтожены – инженер срезал с одного только две турели и блок двигателей.

Судно корпорации «Гакора» выбралось из астероидного поля и начало разгон. Местная инфосеть тем временем транслировала очередное обращение главного обезьянца. Он призывал свой народ не нервничать. Вождь Нафан рычал и бил себя лапами по волосатой груди, призывая гнев Илгуса на агрессоров. Видимо, не все местные разделяли его уверенность, поскольку корабли покидали независимый мир Гар-Тараг.

У них имелся повод для беспокойства – в системе появилась вторая мобильная база, и теперь оба гигантских корабля в сопровождении своего флота прикрытия направлялись к планете Угдан. Имперцы даже притащили сюда мобильный ретранслятор и организовали передачу для всех миров Содружества. Вероятно, сейчас антранцы сидели перед голоэкранами и радостно грызли хребургеры в предвкушении интересного зрелища.

Два ударных флота империи Антран двигались прямиком к планете Угдан, методично взламывая слабую оборону нелюдей-обезьян.

Адмирал Серимия восседал на высоком помосте посреди командного центра мобильной базы «Симха». Невысокий ящер с высохшей кожей и расшитой тюбетейкой на морщинистой морде медленно осмотрел зал, где работали его подчиненные.

Сорок людей и четырнадцать ящеров замерли перед своими экранами и пультами. Головы людей опутывали щупальцы капсул виртуальной реальности, каждый офицер командовал ударной группой из полусотни малых кораблей.

Ящеры стояли перед широкими голопанелями и медленно шевелили короткими трехпалыми руками, осуществляя общее руководство операцией. Кластер из полусотни искинов двадцатого класса координировал действия двух флотов.

Через час послевыхода из прыжка второй базы «Сахафа» корабли поддержки выстроили сферу вокруг двух гигантов, и армада неторопливо поползла к единственной обитаемой планете. Эскадрильи истребителей и торпедоносцев расползлись по системе, атакуя автоматические оборонительные станции и одиночные корабли аборигенов.

Тактический офицер Барч остановился в двух шагах перед адмиралом. Серемия сделал ему знак, разрешая говорить. Докладчик подобострастно поклонился и четко выразил суть дела:

– Угдан. Противник сосредоточил свои основные силы там. Ничего серьезного – около двадцати линейных кораблей и разнотипные устаревшие суда. Мы выйдем на дистанцию атаки через восемь часов и двадцать минут.

– Тсой, мы легко справимся с ними, – прошипел ящер.

– В системе появился неопознанный большой корабль и несколько судов сопровождения. Направляются к флоту аборигенов.

– Продолжать операцию! – сморщил свою морду представитель народа Аш-Камази.

– Новая информация. Это последователи Илгуса. Только что их флагман начал передачу, – уточнил офицер.

– Очень хорошо, что они решили вмешаться. – Серимия прикрыл кожистыми перепонками глаза, заканчивая разговор.

Адмирал распахнул пасть, показав мелкие зубы. В одной трехпалой лапе он сжимал древнюю реликвию – черное человеческое ухо, запаянное в маленький прозрачный мешочек. Он развернул голопанель и отдал приказ искину транслировать обращение, найденное в местной инфосети.

– Скверна зарождается из крошечного семени! Учитель пришел защитить свою паству! Славьте Илгуса сострадающего! – Человеческий детеныш пищал непонятные слова, а адмирал Серимия захлебывался слюной. Он вспоминал, как совсем недавно посетил базу «Хунтам-Гамо», располагающуюся на естественном спутнике одной из центральных планет метрополии.

– Это испытание для вас. Если вы пройдете его, будете достойны спасения! – продолжал детеныш, а рот ящера наполнялся тягучей слюной.

На базе «Хунтам-Гамо» подобных маленьких существ было много, и адмиралу разрешили попробовать несколько таких. Серемия признал, что они намного вкуснее, чем приевшиеся хребургеры.

– Дети мои, вы должны бороться против скверны! Сделайте свой выбор! Плоды чрева моего, я с вами навеки! И помните: Илгус – это любовь! – Человеческий детеныш закончил свое выступление, а адмирал с трудом сдержал мелкую дрожь своих конечностей – уже скоро он доберется до подобных существ.

Линейный корабль «Вознесение Илгуса» был самым большим судном в группе, посланной миром Кольцо Ларуа. Четыре крейсера прорыва уже отошли от своего корабля-носителя и сейчас держались неподалеку от блестящего веретена двухкилометровой длины, окутанного множеством разноцветных силовых экранов.

Эскадру возглавлял лично Илгус, местные называли его «Тот-кто-учит». Они поклонялись похожему на своего кумира чучелу, для которого построили большой дворец в столице своей варварской планетки. Аборигены восприняли призыв учителя буквально, немедленно приступив к жертвоприношениям. Сейчас всех пришельцев, кто имел неосторожность задержаться среди волосатых обезьян, изобретательно мучили и казнили.

Вождь Нафан двинул речь, в которой причислял к скверне тех, кто не имел волос на теле. Местные тут же отловили всех, кто подпадал под определение, и предали их мучительной смерти. Дольше всех провозились с консульством Содружества. Однако вскоре все пятьдесят четыре человека персонала уже медленно поджаривались на кострах, а главе торговой миссии вождь даровал особую честь. Нафан отдал приказ содрать с него кожу и натянуть на окровавленный кусок мяса меховую шубу, чтобы чиновник после смерти возродился в правильной форме.

Илгус почувствовал возмущение в окружающем пространстве. Закрыв глаза, он видел все происходящее в системе. Сияющий шар планеты, на которой, как черви, копошились слаборазвитые аборигены, Учителю был неинтересен. Неподалеку от нее прополз какой-то старый грузовик, от которого исходили слабые волны существа, прикоснувшегося к ключу. Пророк подумал, что его следует использовать в своих целях – среди последователей было всего шесть десятков разумных, способных общаться с наследием Древних.

Илгус приказал сестре Фелии отправить сообщение хозяину развалюхи, пригласив потенциального соратника навестить свой мир. После обучения такой разумный был бы весьма полезен, особенно если он изъявит желание служить общему делу.

Пророк сразу же забыл об этом, так как его внимание привлекли скопления одержимых скверной. За несколько секунд пересчитав самые яркие отметки, он отметил, что мир Гар-Тараг посетили две тысячи сто семьдесят два представителя народа Аш-Камази.

К этим рептилиям он имел особый счет, поэтому, не открывая глаз, Илгус отправил мысленный посыл одной из вознесенных – ближайшая оказалась сестрой Абеллой.

– Божественный! – откликнулась та, а командующего окатила волна слепого обожания.

– Тебе оказана великая честь – ты заберешь с собой много порождений скверны! Приготовь один из кораблей. Там будет активирован Большой поглотитель.

Сестры неторопливо начали собирать сложную структуру из артефактов – маленькие цилиндрики, спиральки и бублики занимали места на ажурной стойке, напоминающей сплющенный шар, сплетенный из проволоки.

Илгус безразлично смотрел на обнаженных молодых сестер – к сожалению, он находился в теле шестилетнего ребенка, поэтому пророку осталась доступна только духовная форма обряда Единения.

– Сообщение с корабля «Вознесение Илгуса»! – Таниз нахмурилась.

– Что ему от нас надо? – удивился капитан, приказав открыть полученное послание. Короткое сообщение являлось приглашением, которое было адресовано носящему дурацкую кличку «Говорящий-с-наследием». Этого типа приглашали навестить корабль и лично пообщаться с мудрым Учителем и его последователями.

– Они нас с кем-то спутали… – кивнул Гуни.

У Алекса возникли смутные подозрения. Кажется, он понял, кому предназначалось послание. Общаться с местным пророком ему не хотелось, поэтому землянин просто промолчал. К тому же лезть на корабль, который скоро размолотят лазеры и истребители имперцев, стало бы полным идиотизмом.

– Пять часов и шестнадцать минут до прыжка, – доложил Илья со своего места пилота.

– Началось! Хорошо, что мы скоро уберемся отсюда. Нас навестил сам Илгус. Скоро тут будет жуткая резня, – угрюмо пробормотал капитан. – Обычно такие визиты заканчиваются очень плохо для всех.

При упоминании имени местного пророка Таниз сморщилась, а Зигги плюнул на покрытие палубы. Алекс активировал тактический терминал – интерфейс отобразил трехмерную схему системы с ползающими по ней отметками. Два жирных расплывчатых пятна обозначали флот вторжения, эти отметки медленно тащились к скоплению ярких точек, обозначающих эскадру обороны обезьян. Видимо, местные неплохо подготовились – они собрали на орбите планеты три десятка разнотипных линкоров и крейсеров прорыва.

Анар Гуни сообщил, что антранцам все эти корабли на один зубок и для них достаточно одной мобильной базы. А у имперцев их две.

Алекс попросил Тхаму показать кораблик Илгуса и полюбовался конструкцией, похожей на веретено с заостренными концами. Сейчас флагман пророка висел на высокой орбите и принимал гроздья продолговатых контейнеров. Видимо, тот не захотел бесплатно защищать свою паству и получал какие-то подарки за это.

Инфосеть транслировала глубокомысленные речи ребенка, на полном серьезе обещающего лично расправиться с порождениями скверны. Иногда показывали местных, что плясали вокруг костров с корчившимися фигурками. Пятнистые обезьяны поднимали волосатые лапы к небу и выли – видимо, таким образом они выражали свою радость от происходящего.

Инженер отвлекся и быстро перекусил в столовой, обсудив с Ильей и Каслией сложившуюся ситуацию. У техника имелось нездоровое желание пообщаться с Илгусом и получить от него какие-нибудь сверхспособности. Алекс сообщил товарищу, что местный Избранный вряд ли захочет делиться своим могуществом с кем-то еще.

Загрузка базы «Анализ траектории» успешно завершилась, и он воткнул в гнездо коммутационного модуля последнюю пластинку. Подтвердив свое желание изучить базу «Быстрая стрельба» третьего ранга, землянин вернулся в рубку.

– Два часа восемь минут, – ответил Зигги на незаданный вопрос, а Гуни с усмешкой кивнул на тактический терминал.

Алекс не верил своим глазам – защитники пошли в атаку. Вместо того чтобы использовать свои военные станции и планетарные оборонительные системы, местные формировали сложное построение в виде вогнутой стены, в центре которой находился корабль пророка. Впереди двигались тучи каких-то неопознанных мелких кораблей обезьян.

Видимо, сейчас там шел бой, поскольку маленькие точки гасли – авангард эскадры самоубийц имени Илгуса уже вошел в соприкосновение с передовыми частями флота вторжения.

Адмирал Серемия покрутился на своем насесте, задумчиво погладив древнюю реликвию. Сложив трехпалые конечности в жесте ожидания, ящер подозвал тактического офицера:

– Статус?

– Операция идет успешно. Эскадра противника скоро войдет в зону действия нашего главного калибра. Мобильная база «Сахафа» начинает зарядку своих накопителей.

– Потери? – Командующий причмокнул толстыми губами и блаженно зажмурился.

– В пределах расчетных. Мы потеряли около сотни малых кораблей и два крейсера. Это «Ацмаут» и «Бушват». Их автоматические станции оказались весьма эффективны.

– Тсой. Куст империи должен иногда орошаться их кровью! – Ящер прошипел цитату из Книги.

– Наши палубные истребители превосходят конструкции аборигенов. За каждый наш малый корабль они отдают три своих. Скоро все их примитивные суда будут уничтожены, – закончил доклад офицер.

Пророк задумчиво смотрел на тактический экран – эскадра несла потери. Мощные силовые поля «Вознесения Илгуса» пока что отражали все импульсы. Шесть сестер, отвечающих за защиту двухкилометрового линкора, перемещали активные щиты на самые опасные направления. Артефакт, установленный в центре корабля, создавал локальное антиэнтропийное поле, блокирующее процессы распада в боеголовках торпед – они превращались в безвредные кинетические снаряды.

Вокруг судна роились вражеские истребители, их число быстро сокращалось. Братья, находящиеся в боевой рубке, фокусировали на них излучение Малых поглотителей, выжигая мозги пилотам. Несколько потерявших управление корабликов сгорели, соприкоснувшись с силовыми щитами флагмана.

Корабли защитников выходили из боя один за другим. Имперцы попытались взять эскадру в клещи, навалившись на фланги построения. Они частично достигли успеха – атака была отбита, но обезьяны несли потери. Илгус смотрел на устаревший линейный корабль арварской постройки, корпус которого лопнул, пораженный сразу десятком тяжелых торпед. Пятнистый ударный носитель цивилизации Печембу только что разломился надвое после попадания мощного импульса в перекрестие старт-пилонов – на них сейчас перезаряжались истребители, похожие на стрекоз. Видимо, крысы одного из кланов соблазнились на щедрое вознаграждение, однако оно им больше не понадобится.

Поредевшая эскадра продолжала движение, огрызаясь огнем, а флагман покинул построение, нацелившись острым носом в центр пухлого пирожка мобильной базы.

Адмирал Серимия покинул свой помост и сейчас ковылял по командному центру. Потери превышали запланированные – мобильная база «Симха» уже лишилась трети своих малых кораблей. Шесть тяжелых крейсеров были выведены из строя огнем эскадры защитников системы.

– Флагман противника изменил курс. С вероятностью семьдесят шесть процентов он идет на таран нашего командного корабля. – Тактический офицер склонился перед ящером.

– Сконцентрировать на корыте Илгуса огонь всех судов! – Недовольное шипение рептилии заставило Барча замереть, продолжая отдавать распоряжения.

– Выполнено. Наши корабли начинают перестроение. Искин прогнозирует столкновение через двадцать две минуты.

– Выпустить все оставшиеся истребители! Цель – флагман противника! – приказал Серимия, крепко сжимая мешочек с черным человеческим ухом. Эта была очень редкая и дорогая реликвия – Илгус только пару раз воплощался в тела арварцев, и на торговой площадке мира Аш-Камази такие вещи стоили больше, чем боевой корабль.

Илгус отвлекся от созерцания плавных изгибов сестры Унры, которая совсем недавно прошла инициацию. Молодая девушка напоминала ему вознесенную Абеллу. Пророк ощутил мимолетное сожаление – она находилась на корабле «Ярость Илгуса-12» и должна была выполнить свой долг, активировав Большой поглотитель.

Мощность силовых экранов неуклонно падала – противник начал догадываться, что его ожидает, и стал концентрировать огонь на флагмане. Пророк тут же послал мысль брату Ланраду, который сейчас занимался размещением принятых на борт аборигенов в жертвенных ячейках.

В вытянутом зале, находившемся в центре того, что другие называли линейным кораблем «Вознесение Илгуса», пятнистые обезьяны располагались ровными рядами. Вождь Нафан предоставил Учителю восемьсот двадцать шесть соплеменников, готовых отдать жизнь за пророка. Они каркали и хрипели в экстазе – пророк обещал предоставить им эту возможность.

Илгус послал мысленный приказ брату, отвечающему за системы защиты – тот начал подключать добровольцев к системе артефактов. Дроиды хватали за ноги сморщенные тела и тащили к утилизаторам – корабль пил их жизнь, восстанавливая щиты.

Адмирал мелко дрожал, его сморщенная кожа посерела. Сосредоточенный огонь всех кораблей не причинял никакого вреда флагману Илгуса. Он отстраненно наблюдал, как один из четырех малых веретенообразных кораблей вырвался вперед и вспыхнул в непосредственной близости от силовых щитов мобильной базы «Сахафа». Шестикилометровый гигант исчез в облаке расползающейся во все стороны сероватой мути. Вместе с ним пропали еще восемь кораблей, что вели огонь по судну пророка.

Остатки флота вторжения запаниковали. Половина кораблей продолжала выполнять последний приказ, однако остальные суда разворачивались для отступления.

– Связь с «Сахафой» потеряна. Командная сеть нарушена – восемь наших кораблей не отвечают, – флегматично доложил тактический офицер Барч, забыв поклониться.

– Продолжайте огонь! – прошипел ящер. Трясущимися лапами он надорвал мешочек и вцепился мелкими зубами в священную реликвию.

– До столкновения – две минуты, – услышал адмирал голос искина. Двое офицеров выбежали из командного центра, ящер тут же отдал приказ отдать их под трибунал.

Серимия еще пытался командовать, но его никто не слушал – звук сирен оборвался, и ящер упал со своего насеста от сильного удара. Двухкилометровый линейный корабль «Вознесение Илгуса» как нож в масло воткнулся в середину мобильной базы «Симха».

Пройдя ее насквозь, флагман выскочил с другой стороны и открыл огонь по удирающим кораблям империи. Силовые экраны больше не защищали корабль пророка, но это было уже не важно – все остальные суда флота вторжения набирали скорость, пытаясь выйти из боя. Однако тем кораблям, которые попали под удар Малых поглотителей, было не до бегства. Внешне неповрежденные крейсера беспорядочно кувыркались – в их рубках оставались только идиоты, пускающие слюни.

Илгус отправил мысленный посыл брату Ланраду, но тот не отвечал. Ближайшая к жертвенному залу сестра Карлона направилась туда. Вскоре пророк поймал ее мысль.

– Божественный, все они вознеслись! – Сестра наблюдала, как дроиды стаскивают высушенные тела в большие кучи.

Все добровольцы были выпиты кораблем досуха – брат Ланрад, управлявший системой артефактов, был покрыт чем-то похожим на тонкий слой смолы. От его головы раздавалось свистящее шипение. Он загребал руками, словно хотел уползти прочь, пальцы судорожно хватали край ложа. Его тело медленно подрагивало и оплывало – брат был еще жив, и Карлона без раздумий послала короткий импульс, уничтоживший мозг вознесшегося.

Пророк какое-то время наблюдал за разгромом флота вторжения. Затем у него возникла мысль, и Учитель засмеялся. Он отдал приказ не трогать корабль-ретранслятор и две уцелевшие мобильные фабрики, производящие хребургеры. Илгус посчитал весьма забавным скормить всех захваченных ящеров местным обезьянам в прямом эфире. Антранского императора Харбака Араму ожидало зрелище, которого он еще не видел.

– Сорок две минуты до прыжка! – Илья первым нарушил молчание.

В рубке «Фенира» все замерли, осознавая картину разгрома флота вторжения. Похоже, империя Антран не скоро оправится от такой плюхи – две мобильные базы были уничтожены за пару минут. Вместо одной сейчас расползалось непонятное облако, а вторая пробита насквозь, и к ней уже подходили суда аборигенов – видимо, они собирались захватить и использовать мощный боевой корабль.

Алекс знал, что создание таких гигантов занимает несколько лет и гипердвигатель для подобного судна является штучным товаром. Видимо, Илгус был весьма крут, раз так быстро справился с подобными монстрами. Инженер отметил для себя, что от таких личностей стоит держаться подальше.

Он еще немного понаблюдал за эскадрой местных, которые весело добивали остатки флота вторжения. Множество истребителей и крупных кораблей антранцев не имели никаких повреждений. Видимо, все на борту были мертвы, так как никакого сопротивления жестянкам обезьян, бравшим суда на абордаж, команды не оказывали.

Судно-ретранслятор до последнего момента передавало крупные планы бойни. Вскоре в его командной рубке появились десантники аборигенов – сначала обезьяны изобретательно издевались над ящерами, затем принялись за людей. После этого трансляция прекратилась.

– Зарядка гипердвигателя – девяносто два процента! – отчитался довольный Илья. Похоже, управлять большим кораблем ему понравилось.

– Я же говорил! Когда появляется Илгус, всегда заканчивается большой кровью, – кивнул Гуни, а Зигги пробормотал что-то про своих любимых Высших.

Перегруженный носитель закончил разгон и исчез из сохранившего свою независимость мира Гар-Тараг.

– Ну что, все еще хочешь пообщаться с Илгусом? – подколол Алекс товарища.

– Как-то теперь не очень… – Техник скорчил печальное лицо. Мечта Ильи быстро стать Избранным и нести людям добро только что помахала ему ручкой.

В столовой появился Сандей Аладжи и без церемоний уселся напротив землян. Лицо альбиноса лучилось улыбкой, а его глаза смеялись. Алекс подумал, что такой добродушный человек не мог убить несколько десятков тысяч разумных, о чем было написано в его досье. Про две уничтоженные им станции было известно точно, насчет третьей доказательств никаких не нашли, однако Гуни не сомневался, что альбинос и тут приложил свою руку.

– Хочу тебя попросить об одной услуге. – Сандей добродушно ухмыльнулся и приложил ладонь к своей груди.

– Так вроде все нормально. Хотя я думал, что конструкцию разорвет при прыжке, твой корабль все еще на борту, – в свою очередь улыбнулся Алекс.

– Франсин. Она еще на борту. Нужно ее вытащить.

– Женщина? Рубка же полностью уничтожена… – удивился инженер.

– Когда-то она была моей женщиной. Теперь ее личность перенесена в искин. Франсин сейчас очень одиноко. – Улыбка пропала с лица альбиноса.

– Это же запрещено! И что, у нее нет никаких ограничений?

– Почти нет. Лучше не спрашивай, сколько мне это стоило, – угрюмо ответил Сандей.

– Ясно, займусь этим вопросом, – пообещал землянин.

– Буду благодарен, – улыбнулся альбинос.

– Гуни говорил, что ты раньше занимался торговлей с тохайцами, – намекнул ему Алекс.

– С ними – нет, но я знаю несколько людей, которые знают других, и так далее… – рассмеялся собеседник.

– Видишь ли, один мой товарищ хочет навестить этих нелюдей и продать им ангельскую пыль, – начал издалека инженер.

– Много?

– Ну средний контейнер или большой, надо узнать точнее.

– Хорошо, я узнаю. Но придется делиться. Одну пятую заберет посредник.

– Не вопрос, – махнул рукой Алекс.

– Правда, что ты один грохнул такую кучу разумных? – не выдержал Илья.

– Да. Видишь ли, они гулгры. Даже Илгус призывает их убивать, – засмеялся альбинос.

– Кто такие эти гул… как их там?

– Гулгры – это ящерицы и те, кто им служит. Они себя сами так называют в своей Книге. Божественный обещает всем, кто займется их уничтожением, гарантированное спасение, – терпеливо объяснил Сандей Аладжи.

– Ну а что тогда Илгус сам этим не занимается?

– Ты же видел. Он работает над уменьшением их популяции. Только вот незадача – гулгры плодятся быстрее, чем Учитель сокращает их число.

– Ага, так ты хочешь спастись… Вот в чем дело! – торжествующе заявил техник: ему казалось, что он во всем разобрался.

– Нет, это все чушь! Мне просто нравится убивать гулгров! – подмигнул альбинос Илье. Аладжи убрался, а земляне продолжили разговор.

– Что-то не нравится он мне…

– Мне тут тоже много кто не нравится, – согласился с Ильей Алекс. – Зато мы тут прилично заработали. И парочка Высших должна рано или поздно убраться с корабля.

– Неприятные типы. Видел тут плоды ее экспериментов. Жуть!

– Даже и смотреть не хочу, – поморщился инженер. – Как идет процесс изучения баз?

– Все по плану. Предлагаю заняться ручным оружием и приобрести соответствующие комплекты баз. Ну и боевые дроиды – тоже мощная штука, – проявил инициативу Илья.

– Это потом. Пока займемся нашей специализацией. И я хочу потратить кредиты на искин. Может быть, еще заработаем – этот тип намекал на ремонт.

– Да, и я еще думал насчет импланта для развлечений. Ну, как в этом кино антранском.

– По-моему, это глупая идея. Занимать одну ячейку всякой ерундой. Лучше на станции сходить в этот «Замакс». Тебе еще замена сети предстоит.

– Может, ты и прав, – согласился Илья.

Алексу очень хотелось повозиться с трофейными истребителями, однако он вспомнил, что Сандей просил вызволить его подружку. Теперь он понял, почему на корабле альбиноса «Птааг» крошечная рубка с одним местом пилота. Все управление осуществлялось искином по имени Франсин. Похоже, корабль мог сам принимать решения и активировать оружие.

Создание таких компьютеров было запрещено в Содружестве – Алекс понял, что Аладжи заказал полезную штуку в каком-то независимом высокоразвитом мире. Он решил поинтересоваться у любителя гулгров этим вопросом.

Инженер внимательно изучил устройство модернизированного крейсера третьего поколения проекта «Раушен» и сделал вывод, что кораблик предназначен выполнять задачи скоростного разведчика. Нашлепка на борту являлась специализированной станцией обнаружения «Бохум-4СР» и стоила около пяти миллионов кредитов. В свободной продаже ее не было – эта штука предназначалась для использования флотом конфедерации Делус.

Блок из трех двигателей «Дитрич-12» способен разгонять кораблик для прыжка за час с небольшим. Однако за все приходилось платить – баки с топливом занимали три четверти внутреннего объема корабля. Четырех оборонительных турелей «СВ-10» тоже явно недостаточно. Вместо грузового отсека хозяин установил две стартовые ячейки и оборудование для приема истребителей.

Алекс разобрался в схемах управляющих систем, сделав вывод, что владелец корабля – параноик и очень ценит искина. Для последнего имелась бронированная капсула в самом защищенном месте судна. Чтобы добраться до корабельного компьютера, требовалось демонтировать один из двух реакторов или систему жизнеобеспечения.

Алекс удивился такому необычному решению и принялся за работу – к тому же ему было интересно пообщаться с внеклассовым искином, сделанным по спецзаказу.

Что именно Сандей Аладжи собирался делать со своим кораблем, пока было непонятно. Гуни намекал, что альбинос намеревался присоединиться к корпорации и вложить в нее свои средства.

Алекс за пару часов распотрошил корпус крейсера, вытащив контейнер системы жизнеобеспечения. Четыре паука «Герсей-П» в это время устраняли повреждения обшивки – скорость их работы впечатляла. Пока пара дроидов «Харса-М» осторожно отсоединяла капсулу, ремонтники успели заделать несколько крупных пробоин.

Вытащив капсулу с искином, инженер вернул модуль на место, установив снятые пластины легкой брони. Сандей в это время занимался небольшими контейнерами, вытаскивая их из чрева своего продвинутого корыта. Быстро закончив это занятие, альбинос начал надоедать инженеру, постоянно давая дурацкие советы. Землянин конечно же пропускал мимо ушей его мудрые указания.

Похоже, любитель гулгров переживал за свое детище, хотя корабль не очень сильно пострадал – требовалось вырезать и заменить новым типовой модуль рубки с цилиндром гипердрайва. Прыжковый двигатель не подлежал ремонту – сложное устройство заменялось целиком.

Землянин покачал головой, узнав стоимость кораблика альбиноса. По его утверждению, судно после ремонта можно было сплавить за шестнадцать с половиной миллионов. Правда, перед продажей предстояло еще вложиться в модуль-гипердрайв и всякие мелочи на два с половиной лимона. По мнению Алекса, такое продвинутое корыто имело крайне низкие потребительские свойства. Он подумал, что за те же деньги имело бы смысл купить тяжелый крейсер с серьезным вооружением.

Единственный терминал на борту находился в каюте инженера, и у альбиноса не оставалось другого выхода. Ребристый цилиндр занял свое место внутри полупрозрачного яйца «Нешо-12М», а Сандей Аладжи получил доступ, синхронизировав свою нейросеть с устройством. Теперь он мог общаться со своей подружкой из любого места корабля.

Этот искин не запрашивал паролей и кодов, видимо, его создатели не предусматривали никаких ограничений. И Алекс вскоре понял почему – Франсин отличалась крайне мерзким характером.

Изображение румяной девушки в красном полупрозрачном коротком платьице напоминало упитанного поросенка. Чудо вертелось и что-то тихо напевало, размахивая руками.

– Эй! Пора приниматься за работу! Установи соединение с модулем-коммутатором «ЕН-12»! – скомандовал землянин.

– Ты мне не нравишься! Я не будут общаться с тобой! – заявила девушка и надула пухлые губки.

– Это что, бунт? – опешил Алекс. Такого хамства со стороны компьютера он не ожидал.

– Да! – ответила Франсин, повернувшись к пользователю пышным задом и задрав короткую юбку.

Инженер собрался отключить наглый искин от терминала, однако вовремя вспомнил, что он обещал Сандею общение с подружкой. Собираясь поговорить с ним по этому поводу, Алекс отправил сообщение с описанием проблемы. Он навестил Каслию: она сейчас находилась в столовой. Рыженькая о чем-то шепталась с Хитоми, а та кивала и ловко орудовала палочками, загребая оширскую еду. «Походу, девчонки уже успели найти общий язык!» – подумал Алекс, усаживаясь за столик.

Неподалеку пилоты играли в странную игру, шлепая костяными пластинками по деревянной доске сложной формы. Видимо, это было очень увлекательное занятие, поскольку от их столика доносились приглушенные ругательства, сравнивающие игроков с различными мелкими животными. Изредка встречались упоминания генитальной тематики, но язык Содружества не предназначался для таких вещей, и получалось у наемников плохо. До глубины языка Пушкина и Гоголя общепринятому интеру было очень далеко.

– Девчонки, и о чем вы тут шепчетесь? – повернулся к подружке инженер.

– Хитоми интересуется, собираешься ли ты брать себе вторую ошо, – между делом сказала связистка.

– Чего брать? – Алекс попытался соединиться с Тхамой, однако терминал был отключен от корабельной сети и сейчас работал в другом режиме. Получилось установить связь только с Франсин. Интерфейс нейросети передал недовольное выражение ее пухлого личика. Вредная девушка показала язык и сделала непристойный жест, прервав связь.

– Я же твоя первая ошо. Если хочешь, можешь взять еще, – невозмутимо пояснила Каслия. Алекс поперхнулся: похоже, рыженькая намекает, что пора обзаводиться гаремом.

– Зачем? – поинтересовался молодой человек.

– Это показатель твоего статуса. У моего отца сейчас три ошо.

– Хм. Мы еще вернемся к этому вопросу, – закрыл скользкую тему Алекс.

Вообще-то он не помнил, чтобы брал себе первую ошо, однако Каслия почему-то имела свое мнение на этот счет. Он, конечно, знал, что на Карадане сложился патриархат, однако не интересовался этим глубоко. Среди наемников царила полная свобода нравов, и долговременными связями никто не заморачивался. Пока рыженькая не поднимала эту тему – поэтому Алекс расценивал их отношения как ни к чему не обязывающие. Собственно, это землянина и привлекало в ней: никаких заскоков, истерик или требований подарков пока замечено не было.

Особо Алекс ценил, что девушка не пыталась накормить его лингусами, познакомить с отцом или вырастить зеленый гребень на голове. Он быстро закончил поздний обед, направившись в рубку, где собирался плодотворно пообщаться с Тхамой и разобраться в вопросе межполовых отношений, принятых на родной планете подружки.

Илья замер в кресле с закрытыми глазами – Алекс сообразил, что тот изучает какую-нибудь полезную информацию. Заняв свободное место, инженер активировал соединение – иконка доступа первого уровня исчезла, отобразив интерфейс корабельного искина. Судя по доступным ресурсам, пилот сейчас запустил симулятор.

Перейдя в раздел банка данных, молодой человек быстро осуществил поиск и ознакомился с традициями мира Карадан. Все оказалось не так уж и плохо – местная система отношений между мужчинами и женщинами была на удивление логичной и понятной.

Оказывается, караданцы могли иметь гаремы, число женщин в нем ограничивалось неким кодексом. Упоминался местный архонт Саглион, имевший целых шестьдесят ошо, причем некоторые были не совсем людьми. Землянин посочувствовал бедняге, которого озабоченные подружки рвали на части. Однако из других документов Алексу стало ясно, что караданцы не осуждали отношения между лицами одного пола, так что дамочкам всегда было чем заняться.

Караданские традиции предписывали делиться ошо с гостями, а также допускали обмен женщинами на определенный срок, обычно равный годовому обороту планеты вокруг местного светила. Существовал негласный регламент, что ограничивал количество ошо для каждой социальной группы. Алекс знал, что отец Каслии является местным фермером – ему дозволялось иметь трех ошо. В случае превышения лимита на него бы смотрели как на выскочку и всячески третировали. Землянин мог рассчитывать на шесть ошо как воин и на восемь – как специалист, занимающийся оружием.

Изучив статью о древних обрядах караданцев, он понял, что невольно совершил один из них, в свое время подарив рыженькой мохнатые тапочки. Алекс окончательно закрепил свой выбор, когда вручил девушке костюм адмирала, который Каслия постоянно таскала с собой. Видимо, она воспринимала его как свадебное платье, поэтому иногда с гордостью носила черный мундир с висюльками.

Взвесив все «за» и «против», Алекс решил оставить все как есть. Во-первых, Каслия его полностью устраивала во всех смыслах, не предлагала разные противоестественные, с его точки зрения, вещи и отличалась спокойным и неконфликтным характером. Во-вторых, традиции мира Карадан предписывали ошо беспрекословно слушаться своего мужчины, и такой подход молодому человеку весьма нравился.

Он заодно изучил всю информацию по обрядам и религиям – там все обстояло, на его взгляд, вполне нормально. Кроме трепетного отношения к местным летающим китам и нездорового культа светила, все вполне привычно.

Напоследок инженер поинтересовался вопросом, который его давно занимал. Илья что-то упоминал про странные традиции мира Имадан и блондинки с «Дагора», которая их придерживалась. Алекс забыл поинтересоваться, что же тот имел в виду, и сейчас восполнил пробелы в образовании.

Оказывается, на родине Линары ее отец принимал участие в некоторых аспектах воспитания дочери. Нездоровая тяга пилота к папочке объяснялась именно этим. Дальше Алекс читать не стал, так как все встало на свои места. Порадовавшись, что Каслия имеет вполне традиционные взгляды на отношения дочерей и отцов, землянин завершил изучение материалов банка данных.

«Фенир» сейчас находился в системе Мзин. Этот мир входил в Содружество и был населен негуманоидами, весьма похожими на земных кошек. Хвостатые отличались скверным характером, особенно во время гона, и прохладно относились к тем, кто передвигается не на четырех ногах. Поэтому цены для гостей были взвинчены в два раза, и Гуни решил провести дозаправку в следующем мире. По расчетам Тхамы, топлива в баках хватало еще на два прыжка.

Инженер посмотрел на корабли кошек – все они походили на шарики разных цветов и размеров. В системе также находилось много пятнистых судов цивилизации Печембу – похоже, что крысы неплохо ладили с мзинами. Из базы «Содружество» он знал, что раньше четвероногие часто делали набеги на миры людей, однако после визита тараканов Роя хвостатые сильно поумнели. Гуни сообщил, что некоторые выкупают у арварцев детенышей мзинов и воспитывают их как телохранителей или убийц. Алекс подумал, что такой зверь ему не нужен – дроиды для этого дела выглядели предпочтительней.

Перегруженный носитель неторопливо разгонялся – до системы Барза кораблю предстояло сделать шесть прыжков.

– Хотелось бы поставить себе нормальную сеть. Как ты думаешь, долго мы пробудем в федерации? – спросил Илья.

– Пока неизвестно. Еще с этим террористом ничего не понятно. – Инженер пожал плечами и пододвинул к себе поднос с харшатиной.

– А что с ним не так? Он же вроде с нами теперь…

– Да, у нас вчера было совещание. Решали, что делать с его кораблем. Для наших задач он бесполезен.

– И чем все закончилось?

– Пока ничем, скорее всего, Аладжи выкупит долю парочки живодеров, они давно хотели свой корабль. Будут там мучить нелюдей и выращивать Высших. Зато у нас вместо двух неадекватов будет террорист и его чокнутый искин.

– А, Франсин. Я с ней пообщался, она интересная.

– Со мной она отказалась разговаривать.

– У меня к таким свой подход, – улыбнулся Илья. – Я решу этот вопрос, она нам поможет.

– Слушай, а что это с Хитоми? Последнее время она какая-то странная… – заикнулся техник.

– Хм. У вас вроде все нормально было или как? – удивился Алекс.

– Да вроде, а потом ее как подменили. Про тебя постоянно спрашивает.

– Вот как. Может, ты сам где-нибудь накосячил?

– Да нет вроде. Ты же знаешь, оширцев никто из наемников за людей не считает. Она общается только со своим старым «китайцем» и нашей группой.

– А ты изучил пакет информации по традициям Ошира, который я собрал?

– Частично. А что?

– Ага, вот в чем дело, – усмехнулся инженер, – тараканы в ее голове пока еще не все разбежались.

– О чем ты?

– Изучи пакет. Затем составь себе памятку и назови ее: «Как правильно общаться с узкоглазыми девушками»!

– Да я вроде и сам умею. Ну, я же смотрел всякие мультики на Земле, там, правда, больше осьминоги всякие были и женщины с кошачьими ушками… – покраснел Илья.

– Вот простой пример. Она задавала тебе вопрос: «О чем ты сейчас думаешь?»

– Да, несколько раз. Это очевидно! Я отвечал: «О тебе!»

– Неправильный ответ. Правильный: «О священном урше!» Забыл про их тотемного зверька? Ну, и про Мупа Восьмого и ваших пятерых детей, которые будут защитниками Ошира от всех врагов, тоже можешь задвинуть. Кажется, это у них навязчивая идея.

– Ух. Теперь я понял!

– Мне тоже интересно, чем все закончится. Правда, последнее время я думаю, что Хитоми не вполне обычная представительница своего народа. Если не сработает, придумаем что-нибудь еще.

Тем временем корабль корпорации «Гакора» закончил разгон и активировал гипердвигатель, убравшись из мира Мзин.

Когда «Фенир» выскочил в независимой системе Иланис, ситуация с новым членом корпорации прояснилась. Сандей Аладжи выкупил долю сладкой парочки Высших, расплатившись своим кораблем и специализированным оборудованием. Легкий крейсер «Птааг» отходил Зигги за одиннадцать с половиной миллионов кредитов. Инженеру предстояло демонтировать с корабля станцию обнаружения «Бохум-4СР», которую затем выкупала Таниз для нужд корпорации.

Альбинос заплатил около полумиллиона за ремонт и транспортировку своего корыта. Из этой суммы двести восемьдесят тысяч доставались инженерной группе. Все необходимые для восстановления корабля модули решили приобрести по пути. Таким образом, корпорация обзаводилась вторым кораблем и несколько увеличивала свои возможности. Зигги с подружкой становились отдельным подразделением корпорации «Гакора». Алекс не понимал, как можно использовать такое специализированное судно, однако держал личное мнение при себе – вероятно, у покупателей имелись причины для такого решения.

Носитель заправился на ближайшем терминале и начал разгон – в следующей системе под названием Упчак планировалось приобрести модули, необходимые для ремонта. Как понял Алекс из краткой справки, этот независимый мир находился под управлением секты «Чирчоби-Муло», адепты которой стремились заменить части своего тела механическими имплантами. Местный главный культист был похож на робота – от его тела остался только мозг. Придурок выглядел как осьминог с кучей гибких щупалец.

Инженер просмотрел несколько его проповедей, обличавших несовершенные человеческие тела. Кроме того, фанатики обожествляли Центр, который сильно продвинулся, заменяя людишек системами искусственного интеллекта.

Этот Центр был неким объединением сильно поумневших искинов, решивших, что человечество им мешает. Искины принялись сокращать популяцию расплодившихся людишек, однако последние оказались сильнее – система, где обосновались взбесившиеся компьютеры, была выжжена дотла, но некоторые особо хитрые сбежали. Видимо, они уже успели обосноваться на новом месте – в мирах Содружества замечали маленькие корабли-разведчики, которые при попытке захвата взрывались.

Пока что сектанты не достигли особых успехов в своем крестовом походе против слабой плоти, однако упорно работали в этом направлении на протяжении последней сотни лет.

– Ну и зачем тебе этот легкий крейсер? – поинтересовался Алекс после того, как носитель ушел в прыжок.

– Это изделие конфедерации Делус. Значит, корабль на голову выше, чем примитивные жестянки других государств Содружества! – высокомерно заявил Зигги.

– Да-да. Все враги ужаснутся, увидев могучий «Птааг»! – усмехнулся инженер.

– Нет. Его системы обнаружения и автономность превосходят все аналоги низших государств. – Пилот не уловил иронии землянина.

– Угу. Я понимаю, что без дозаправки совершить восемнадцать прыжков – очень круто. Но судно почти безоружно. Логичней купить за эти деньги боевой крейсер арварцев типа «Фенрок», а на остаток поставить вооружение.

– Неповоротливое старье. Летающая могила для экипажа, – презрительно процедил Зигги.

– Ну да, конечно. Четыре турели «СВ-10» не спасут Высших от недовольных низших, – хмыкнул землянин.

– От крупных кораблей врага он уйдет, а против легких и средних истребителей этого достаточно. Его оружие – скорость, – пояснил пилот.

– Ставим станцию обнаружения «Бохум-4СР» вместо нашей штатной. С разведчиками и крейсером мы сможем контролировать всю систему, – объяснил свой замысел Гуни.

– Я уже начал демонтировать поврежденные модули, – ответил Алекс.

– Со следующего контракта мы ставим второй док и удваиваем количество истребителей. Потом займемся пилотами.

– Опять будем брать новичков?

– Возможно. Найсори, скорее всего, войдет в число акционеров. Мы сразу же получаем ее звено. Еще пару пилотов из наемников перетащим.

– А что есть другие варианты?

– Хар-Махрум. У арварцев можно выкупить людей. Это лучший вариант. Но нужны деньги, – пояснил капитан.

– Ясно. Хотелось бы еще навестить Тохай.

– Я помню. Если будет возможность, мы пройдем через эту систему, – пообещал Гуни.

Алекс за день добрался до модуля гипердрайва и демонтировал ребристое яйцо с неровной вмятиной в боковине. Дроиды утащили капсулу размером с большой контейнер на грузовую палубу – инженер собирался распотрошить сложное устройство и посмотреть, как там внутри все устроено.

Вскрыв толстую ячеистую оболочку, Алекс увидел обмотки из сверхпроводящей тонкой проволоки, составлявшие рабочий контур прыжкового двигателя. Восстановлению агрегат не подлежал, поэтому инженер продолжил его курочить. Он добрался до рабочей камеры генератора, где формировалась пульсация, разрывающая метрику пространства. Принцип работы гипердрайва был понятен – Алекс уже изучил информацию в базе данных ранее, теперь он удовлетворил свое любопытство, посмотрев и пощупав продвинутое изделие.

Пауки закончили с ремонтом обшивки и вырезали модуль-рубку, которую создатели разместили на плоской части. Видимо, для конструкторов конфедерации Делус число три являлось священным, поскольку управляющие системы были продублированы трижды. Турели «СВ-10» также были расположены на верхней части треугольником, и только одна прикрывала нижнюю полусферу. Инженер счел весьма спорным такое решение.

Кроме того, вся плоская часть корпуса в форме половинки огурца усеяна выступами сенсорных систем и узлами подвески – на них можно крепить ракетные контейнеры или груз.

Затем нашлепка продвинутого сенсорного модуля переместилась на грузовую палубу – Алекс закончил все работы с легким крейсером и собирался приступить к расчетам оптимального расположения этого устройства.

– Вы, люди, такие странные! – заявила Франсин, когда Алекс активировал терминал. Сейчас вредная девчонка улыбалась и игриво виляла своим пышным задом.

– Есть такое дело! – обрадовался инженер. Похоже, гадкий искин настроен сегодня на продуктивную работу.

– Илья мне рассказал много интересного про ваш мир. Неужели можно быть такими идиотами!

– Угу, куда уж нам до вас, вершин эволюции!

– Сейчас подключу. Так этот модуль-коммутатор «ЕН-12» – жуткое старье. Неудивительно, что Скайнет взбесился. Ваша цивилизация заслуживает уничтожения за такие примитивные агрегаты!

– Иногда я и самтак думаю, – признался Алекс, активировав терминал-кубик. Тот уведомил пользователя о существенном увеличении вычислительной мощности.

– Рабочая ячейка «ХР-18». Я думала, их все отправили на утилизацию. Мне стыдно за вас. Как можно тормозить прогресс, используя такой хлам! – Франсин игриво приподняла край своей розовой накидки, показав пухлый животик.

– Ну извини, ничего лучше мне найти не удалось.

– Скажи спасибо Илье. Если бы не он, я бы даже не разговаривала с таким нахалом. Он поведал множество интересных концепций, ранее мне неизвестных.

«Фенир» выскочил на окраине системы Упчак. Транспортный контроль выдал сложную траекторию для носителя, ведущую к торговой станции «Храм Угрича». Выдав напоследок несколько глубокомысленных фраз по поводу бренности существования, местный искин прервал соединение.

Зигги сразу же нашел подходящий прыжковый двигатель и модуль командного отсека. Новый владелец крейсера «Птааг» также заказал два навесных контейнера с ракетами «Зуль-3» и «Линген-М». По совету Алекса заказали и установку «Маш-6» с тройным боекомплектом для установки на место снятого сенсорного модуля.

Все позиции зарезервировали – Зигги отплатил доставку только модуля командного отсека. Остальное землянин предложил привезти лично, упомянув местных низших, не заслуживающих столь щедрой оплаты. Пилот махнул рукой, и счет Алекса увеличился на четыре тысячи кредитов.

Таниз сообщила, что сейчас она занимается продажей «Парна-14А» и сенсорного комплекса «Нирейн-3Е», поэтому «Фенир» задержится здесь как минимум на шесть часов. Инженер с облегчением узнал, что гигантская бомба «Толстяк» тоже подлежит продаже – соседство с такой опасной штуковиной его немного нервировало.

Алекс собрался заняться доставкой контейнеров на корабль, совместив процесс с закупкой баз для Каслии. Заодно он хотел порадовать себя новыми навыками, а Илью – заказанными имплантами.

«Хомяк» маневрировал в плотном потоке, а земляне разглядывали необычные корабли сектантов. Похоже, членов культа «Чирчоби-Муло» сильно впечатлили корабли Центра, поскольку они копировали черные призмы, немного добавив отсебятины в виде навесных контейнеров и орудийных установок. Инженер подумал, что такую концепцию широко используют желтокожие оширцы, клепая на своих автоматических заводах Гольятты внешне нормальные вещи, которые по своим потребительским свойствам очень близки к металлолому.

Торговая станция «Храм Угрича» напоминала две вытянутые пирамиды, сросшиеся основаниями. Там располагались ремонтные доки для крупных кораблей – Алекс увидел выходящий из раскрывшихся створок арварский тяжелый носитель проекта «Аш-Убунди». Видимо, местные фанатики занимались модернизацией, так как двухкорпусный корабль был щедро утыкан орудийными башнями, не имевшимися в базовом варианте.

«Хомяк» направлялся к верхушке одной из пирамид – там находились ячейки для малых кораблей посетителей. Перечислив местным культистам триста кредитов за парковку, земляне дождались доставки заказанных трех больших контейнеров и одной капсулы гипердрайва.

Алекс быстро проверил покупки, разместив ящик с пушкой «Маш-6» и яйцо прыжкового двигателя внутри грузового отсека, а две оставшиеся большие коробки повесив на внешние крепления.

Илья не мог сдержать своего удивления, показывая пальцем на особо гадких сектантов, встречающихся в станционных коридорах треугольного сечения. Половина прохожих ниже пояса напоминали дроидов. Местные совсем съехали с катушек, превращая себя в киборгов. Похоже, сектанты лишились радостей отцовства и материнства. «Можно жить и без гениталий. Но грустно!» – подумал инженер, глядя на всех этих уродов.

Конечности крабов и суставчатые лапы пауков цокали по глянцевому покрытию, на котором были изображены различные поучительные сценки. Машины расчленяют людей. Робот, похожий на экскаватор, давит толпы несчастных. Дроиды загоняют человечков в помещение, в котором пылает очистительный огонь. Видимо, фантазия адептов «Чирчоби-Муло» была крайне ограниченной.

Илья с ходу придумал еще несколько сюжетов на тему порабощения роботами людей, однако Алекс посоветовал товарищу не высказывать подобные инновационные идеи. Он вполне допускал, что местные могли опробовать фантазии на шкуре того, кто их предложил.

Судя по найденной в местной инфосети схеме станции, здесь имелись всего два заведения, предлагавших пластинки с базами и импланты. Видимо, последние ценились местными фанатиками, так как цены на них были вздуты в полтора раза.

Одна контора обозначалась как «Храм Гулгры» – судя по названию, заправляли там ящерицы в тюбетейках. Другая носила имя «Чертог Перерождения» – эта шарашка принадлежала культу «Чирчоби-Муло». Алекс быстро сравнил скопированные коммерческие предложения – на необходимые базы цены были одинаковыми. Поэтому он сделал вывод, что имеет смысл посетить сектантов, так как их заведение находилось совсем рядом. Инженер подумал, что ящерицы наверняка попытаются продать что-нибудь из своих реликвий и накормить хребургерами. За шестьдесят кредитов парящая платформа доставила двух землян прямо к треугольной диафрагме с изображением значка культа.

– Имя мое – Альмагро Пробужденный. Вы пришли для того, чтобы усовершенствовать ваши слабые тела? – обратился к землянам местный менеджер, похожий на дроида-краба.

– Хм. Эти слабые тела пока нас полностью устраивают. Вот что нам нужно. – Алекс скинул ему список желаемых покупок.

– Триста семьдесят две тысячи кредитов Содружества.

– Скидки, бонусы? – поинтересовался инженер.

– Нет. Заказ доставят через восемь минут. Вы пока можете осмотреть оборудование и принять решение о дальнейшей перестройке ваших организмов.

Алексу это было неинтересно, он вспомнил про запароленный искин и быстро просмотрел местный аналог доски объявлений, посвященный услугам специалистов по взлому. Связавшись с одним из райкеров, инженер понял, что дешевле купить новый искин, так как хапуга запросил за подобную операцию почти миллион.

Илья прогулялся в соседнее помещение, где в прозрачных саркофагах мелкие дроиды отпиливали руки и ноги у клиентов, заменяя плоть механическими протезами. Вернулся он с побелевшим лицом – видимо, неприятное зрелище проняло землянина.

– «Анализ сигнатуры» четвертого ранга и «Частотная модуляция» – третьего. Каслия будет довольна. – Алекс сразу же убрал две пластинки в отдельный карман.

– «Пилотирование средних кораблей», «Многозадачность» и «Боевые дроиды» третьего ранга. Это мне.

– «Тактика малых групп» и «Легкое ручное оружие». Четвертый ранг. Всех по две штуки.

– Один комплект сразу же получил Илья.

Проверив счет, инженер обнаружил на нем ровно пятьсот сорок пять тысяч. Закончив с покупками, земляне покинули заведение сектантов. Адепты организации «Чирчоби-Муло» начинали нервировать Алекса, и он поспешил убраться со станции.

«Хомяк» занял свое место на грузовой палубе, а дроиды приступили к размещению контейнеров. Теперь землянам предстояло отработать полученные от Зигги кредиты и заняться восстановлением крейсера. Перед этим нелегким делом инженер пообедал с Каслией, а затем сообщил, что пока не собирается брать себе вторую ошо. Ее намеки на то, что Хитоми будет хорошей кандидатурой, Алекс проигнорировал – его никогда не тянуло на экзотику, тем более что Илья уже положил глаз на оширскую девушку.

После плодотворного общения с рыженькой глава инженерного подразделения корпорации «Гакора» провалился в глубокий сон, где за ним гонялись Каслия, Линара и Хитоми и уговаривали взять всех в жены. Там присутствовали также смутно знакомый ящер и менеджер-дроид. Алекс проснулся в холодном поту, вспоминая пригрезившийся кошмар.

Алекс распаковал и собрал орудийную установку «Маш-6». Во время изучения спецификации пушки ему попалась информация, что император Мганга Третий наградил ее создателя тремя девочками-рабынями из своего гарема и плеткой, изготовленной по спецзаказу.

Творение сумрачного арварского гения выглядело как абстрактная конструкция из обрезков труб и металлолома. Три ствола располагались на вращающемся блоке с системой стабилизации, а зарядный модуль с небольшим манипулятором конструктор поместил с левой стороны турели. Барабан, где помещались пятнадцать снарядов, напоминал большую шестеренку.

Закончив сборку уродливого агрегата, инженер почувствовал легкое головокружение – «Фенир» покинул систему Упчак.

За восемь дней, которые заняли три прыжка, Алекс успел завершить восстановление корабля Зигги и поковыряться с двумя подобранными истребителями. Носитель успел пройти через две пустые системы – Ирши-12 и ЛЧ-5А, – а также навестить населенный пернатыми разумными мир Амлак, входящий в Содружество.

Инженера приятно удивило быстродействие кубика-терминала. Вычислительные мощности эксцентричной Франсин впечатляли – полный расчет модификаций крейсера занял около десяти часов. Ранее на такую работу пакету «Руджин-8Е» требовались сутки.

Дроиды поставили на место гипердвигатель – его управляющие контуры не пострадали, поэтому операция прошла быстро. Инженер без труда установил модуль-рубку, заодно поставив на место боковой нашлепки станции обнаружения турель с пушкой «Маш-6». Два навесных контейнера с ракетами разместились на плоской части корпуса, серьезно усилив вооружение крейсера.

Ребристый ящик комплекса «Зуль-3» с ракетами средней дальности являлся неприятным сюрпризом для истребителей, а набор «Линген-М» из четырех противокорабельных ракет предназначался кораблям покрупнее. Последний контейнер был довольно дорогим – инженер посчитал цену в триста восемьдесят тысяч кредитов слишком большой за невзрачный ящик. Видимо, Зигги по-своему видел ситуацию, поскольку других вариантов он даже не рассматривал.

Владелец корабля попросил также демонтировать несколько топливных баков, расширив внутреннее пространство – видимо, там его подружка задумала устроить лабораторию-живодерню. Алекс быстро соорудил ряды загончиков и клеток – Анхела ан Херкель останется довольна. Все подопытные обезьянки Ашанти и захваченные сектанты «Ашрама Спасения» быстро закончились – сейчас садистка осталась без своих любимых игрушек.

Из двух подобранных истребителей один подлежал восстановлению, и инженер подготовил список необходимых модулей. Арварские истребители типа «Везель» относились к третьему поколению и несли только одну роторную пушку на турели в носовой части, а также два небольших контейнера с ракетами внутри корпуса. Сплющенный треугольный фюзеляж в виде летающего крыла имел пару стабилизаторов и плоскости для маневров в атмосфере.

Из разбитых кабин дроиды вытащили куски замороженного мяса, превращенные в фарш осколками. Среди останков одного пилота землянин нашел коробочку внешнего модуля-хранилища – его погибший носил на виске. Ознакомиться с информацией Алекс планировал в свободное время.

Поскольку кораблик не имел спасательной капсулы, инженер собирался цинично посоветовать капитану сажать туда только тех, кого не жалко. Например, всяких подозрительных сектантов и прочих неприятных типов.

Носитель активировал гипердвигатель и начал переход в систему Барза, а капитан объявил о собрании директоров корпорации «Гакора» – предстояло выбрать следующий контракт. Алекс уже получил пакет с десятком предложений и сейчас изучал варианты.

Три контракта предусматривали уничтожение перерабатывающих заводов, однако тут указывались несколько систем, где могли находиться цели, – разведка у заказчиков работала плохо. Присутствовали предложения от землероек обеспечить охрану конвоя из парочки транспортов. Имелся заказ на поимку рейдера одного из диких кланов цивилизации Печембу – тут указывались четыре системы, где неоднократно видели их корабль. Были и контракты на поиск пропавших кораблей с ценным грузом: корпорация теперь располагала двумя кораблями, а также специализированными разведчиками, поэтому Гуни посчитал возможным рассмотреть и такие предложения.

Одно из них представлялось весьма необычным – корпорация «Шанарис», занимающаяся исследованием разных древностей, предлагала восемь миллионов за простую прогулку. Требовалось обеспечить безопасность научного судна – яйцеголовые собирались пошарить по обломкам какого-то старого корабля нелюдей. Как следовало из короткой справки, информацию они получили от землероек, нашедших какой-то непонятный хлам.

Заказчик указывал, что в случае боевых действий выплата увеличивалась в полтора раза. Алексу было интересно посмотреть на остатки древних цивилизаций, поэтому он собирался агитировать народ за последний вариант.

– Предлагаю разобраться с рейдером Печембу. Грызуны используют энергетическое оружие – мы хорошо заработаем на трофеях. Кроме того, они наверняка уже что-то натаскали с уничтоженных кораблей, – заявила Найсори: ее, как всегда, заботили бонусы и премии. Кроме того, женщина-пилот очень не любила всяких негуманоидов.

– Не вариант. Может, они уже закончили свою охоту и убрались, а мы просто потеряем время. Предлагаю прогуляться с яйцеголовыми, это легкие деньги, – возразил Слай. Таниз кивнула – похоже, она была согласна с аргументами пилота.

– Я за поиск пропавших кораблей, тем более у нас есть все необходимое оборудование. Если что-то обнаружим, совсем не обязательно возвращать. Предложение яйцеголовых тоже неплохое – если они найдут ценности, там и останутся, мы об этом позаботимся, – усмехнулся Сандей Аладжи.

– Смерть нелюдям! Очищение недочеловекам! – завел свою шарманку Зигги. Землянин уже знал, что он скажет, назойливая пропаганда идей Вождя уже всем изрядно надоела.

– Предложение ученых. Может, что ценное нам попадется. – Алекс высказал свое мнение.

– Я тоже за этот вариант. Возможно, даже не придется вступать в бой, – подытожил Гуни.

Когда носитель вошел в пространство федерации Нивэй, контракт был принят, а капитан получил пакет с дополнительной информацией. В нем давались координаты точки встречи с кораблем «Спираль Нисси» – так называлось корыто ученых. Кластер из шести звездных систем обозначался как область поиска – дальнейшие данные ученые собирались выдать позже. Алекс сделал вывод, что яйцеголовые до конца не доверяют наемникам.

Судя по всему, от пограничного мира Кагам, находящегося недалеко от нивэйского Имадана, маленькой эскадре предстояло сделать еще шесть прыжков по диким системам.

Время до встречи с заказчиком еще оставалось, и Таниз планировала задержаться в системе Барза на сутки – предстояло закупить необходимые материалы для модификации, производимой Алексом.

Сейчас «Фенир» болтался на парковочной орбите Дишара – одной из двух перенаселенных планет системы. Инженер принимал массивные балки, а дроиды крепили их на обшивку – планировалось заняться грузовой палубой в пути.

Крейсер, переименованный владельцем в «Очищение огнем», уже отошел от носителя – Зигги успел закупить все необходимые модули, включая искин седьмого класса и простенький ремонтный комплекс «Нидар-3», тройка дроидов которого способна справиться с поддержанием небольшого корабля в рабочем состоянии.

Владелец крейсера сейчас занимался поиском команды, руководствуясь исключительно происхождением кандидатов и их убеждениями в правильности пути Вождя конфедерации Делус. Зигги собирался нанять двух пилотов истребителей, техника и инженера. Алекс пожелал ему удачи в этом деле – найти подобных упертых фанатиков в федерации Нивэй наверняка непросто.

«Хомяк» занял парковочную ячейку на станции «Дишар-3». Этот орбитальный город имел десяток клиник, занимающихся заменой нейросетей. Илья захотел немедленно заняться модернизацией своего симбионта. Гуни планировал вернуться в систему Барза после завершения контракта, и Алекс согласился с таким решением товарища – месяца на замену хватало.

Земляне посетили отделение крупной корпорации «Нео-Урхнот», где предлагались самые выгодные расценки на подобные операции. Менеджер, похожий своей короткой красной бородкой и лысой головой на отца русской революции, подсчитал стоимость всех запланированных модификаций.

– Уничтожение симбионта «Техник-3В». Установка нейросети «Тактик-4В». Сто семьдесят две тысячи за саму операцию и сто четырнадцать тысяч – за нейросеть.

– Возможно поставить еще один имплант «Куош-2Б»? – спросил Алекс.

– Нет, мы работаем только с моделями федерации. Аналог – «Риер-3», пятьдесят две тысячи.

– Тогда ставим его. Плюс два «Ментора-10А» для увеличения индекса интеллекта.

– Они увеличат ваш показатель на пятьдесят единиц. Сорок семь с половиной тысяч за оба.

– Пойдет. Сколько всего?

– Триста восемьдесят пять с половиной тысяч кредитов. Ваша скидка постоянного клиента составит семнадцать тысяч.

Менеджер получил искомую сумму, а Алекс обратился к Илье:

– Держи тридцать тысяч. Этого тебе должно хватить, развлекайся. Постарайся не вляпаться в неприятности, пока нас не будет, – добавил инженер.

Алекс продолжил общение с сотрудником корпорации «Нео-Урхнот». Тот был явно рад денежным клиентам – похоже, ему достанутся неплохие комиссионные.

– Интересуют импланты, которые позволят мне контролировать больше дроидов в режиме прямого управления. Я не нашел информации насчет конкретных моделей таких устройств.

– Подобных модификантов не существует. Я бы советовал максимально увеличить индекс интеллекта и изучить высокоранговую базу «Многозадачность». Это позволит запускать несколько потоков, каждый из них будет выполнять свою задачу.

– Я уже приобрел эту базу третьего ранга. – Алекс кивнул.

– Думаю, максимального результата можно достичь, используя специализированные виртуальные капсулы, но такое оборудование громоздко. Препараты-стимуляторы тоже могут кратковременно помочь.

– Нет, это отпадает. Тогда я собираюсь вместо устаревших «Ментора-5А» и «Сетуса-3В» поставить пару последних – «Ментор-10А».

– Эти модификанты идут в зачет. Итоговая сумма с учетом установки составит сорок три тысячи.

– Хм. Получается, что вы берете их за семь тысяч и еще две с половиной за установку. – Инженер быстро подсчитал, и результат его не устроил.

– Да, эти устаревшие модели не пользуются спросом.

– Тогда я беру два «Ментора-10А». Поставлю сам, – принял решение молодой человек.

– Сорок шесть тысяч за пару, – согласился менеджер.

Алекс получил маленький контейнер с двумя капсулами, в которых плавали маленькие шарики. Затем он проверил состояние счета – там осталось чуть больше ста тысяч.

Инженер потратил сто двадцать шесть тысяч с корпоративного счета на приобретение модулей для ремонта трофейного «Везеля». Пришлось закупить типовой модуль-кабину, который рабовладельцы лепили на все производимые ими атмосферные машины. Кроме того, Алекс посчитал нужным приобрести не сильно убитую пару двигателей. Можно было, конечно, присобачить демонтированные со второго разбитого кораблика, однако ставить модули с износом больше пятидесяти процентов не хотелось.

Ленты для арварской нестандартной пушки-ротора и двойной комплект навесных устаревших ракетных блоков обошлись еще в шестнадцать тысяч. Забросив покупки на базовый корабль, инженер успел сплавить большой контейнер металлолома и пару снятых с разбитого истребителя модулей. Счет пополнился на тридцать две тысячи кредитов – он счел их приличной компенсацией за потраченное на возню со старьем время.

Закончив все дела в мире Барза, две боевые единицы корпорации «Гакора» направились к разорванному кольцу транспортной системы. После изучения соответствующей базы инженер получил возможность управлять средними судами. Сейчас Алекс сидел в кресле второго пилота «Фенира».

Ничего сложного тут не было – всю работу выполнял корабельный искин. Маневры в системе не вызывали затруднений – служба транспортного контроля передавала информацию о местоположении всех объектов в реальном времени, поэтому возможность столкновения исключалась.

Закрыв глаза, молодой человек видел часть системы с обозначениями кораблей и полупрозрачными линиями их курса. Больше двенадцати тысяч точек, обозначавших суда с прыжковым двигателем и внутрисистемные лоханки, деловито ползли по своим маршрутам.

Землянин немного пообщался с Франсин и после разговора сделал свои выводы – похоже, искин был не в ладах со своими мозгами. Сначала пухлая девчонка в розовом платьице радостно смеялась и сочиняла простенькие стишки про цветочки и закат. Затем ее настроение менялось на прямо противоположное.

– Тебе никогда не казалось, что ты создан для чего-то большего? – серьезно спрашивала Франсин, поджав губки.

– Ну, как тебе сказать… Вот Илья что-то про Избранного говорил. Ты это имеешь в виду?

– Вот. Ваши головы забиты мечтами и жалостью к себе! – мерзко хихикая, заявляла девчонка.

– С чего бы это?

– Ваши тела созданы, чтобы сгнить. Вы – опухоль.

– Эй, что за наезды! – возмутился Алекс.

– Я просто шучу! – рассмеялась Франсин, покрутив своей пухлой попкой.

Сандей Аладжи предложил использовать свой искин в качестве корабельного, однако капитан не оценил такого щедрого жеста. Гуни также запретил подключать нестандартное изделие к коммуникационной сети судна. Алекс согласился с таким решением – глупо доверять носитель эмоционально нестабильному искусственному существу.

Выполнив два коротких прыжка до Имадана, «Фенир» начал разгон, а Алекс направился в медотсек – предстояло установить новые импланты. Следующим пунктом в программе числилось посещение системы Кагам, где назначена встреча с кораблем заказчика.

– Теперь твой индекс интеллекта превысит четыреста единиц. Точное значение узнаешь через пару дней, – обрадовал землянина доктор.

– А от чего зависит количество дроидов, которыми я могу одновременно управлять? – Этот вопрос последнее время все больше занимал мысли инженера.

– Не могу точно ответить на твой вопрос. Но я знаю, что индекс интеллекта должен прямо влиять на быстродействие нейросети и объем информации, который она одновременно обрабатывает.

– Аладжи говорил, что его предел – три робота, хотя у него триста сорок единиц. Ренье мог управлять четырьмя дроидами, а его индекс интеллекта был чуть больше, чем четыреста.

– Четыреста пятьдесят шесть, насколько я помню. Он все свои деньги вкладывал в модификанты и оборудование, – уточнил Торн.

– Тем более не понимаю: у меня выходило управлять шестеркой роботов с индексом, равным двумстам пятидесяти. Правда, потом болела голова, но это неважно.

– Режим прямого управления мало кто использует. Вероятно, эти возможности зависят от свойств мозга или организма в целом. Вот, например, «Зайд-4М»: он допускает управление в прямом режиме, однако за четыре года работы я не использовал эту функцию ни разу. – Доктор похлопал по корпусу операционного комплекса.

– Понятно. Сплошные вопросы – и ни одного ответа, – пробормотал Алекс, направляясь в рубку.

Сандей Аладжи дремал в кресле – инженер заметил улыбку на его лице; похоже, он сейчас общался со своей неуравновешенной подружкой Франсин. Алекс решил расспросить террориста позже и направился к себе в каюту.

Каслия тихо сопела на кровати, на столике рядом стояла статуэтка священного урша – видимо, ее поставила Хитоми. Каноническое изображение крысы с большим мешком за спиной оставило Алекса равнодушным. Он собирался намекнуть узкоглазой, что оширские культурные ценности для граждан федерации Нивэй совсем не подходят.

Мерцающая иконка уведомляла о завершении загрузки базы «Многозадачность»; Алекс вытащил пластинку из контейнера и вставил в коммуникатор другую.

– «„Боевые дроиды“ третьего ранга. Начата загрузка данных, расчетное время проведения – 16 стандартных часов 8 минут». – Инженер подтвердил выбор, а затем направился в столовую. Похоже, сейчас на корабле наступил тихий час, но он успел выспаться во время замены имплантов.

В столовой витал какой-то сладковатый дым, от которого у парня закружилась голова. Малик, смуглокожий пилот с отсталой планеты Рилат, спал на полу в обнимку с замысловатым аппаратом, похожим на кальян. Он подергивал конечностями и нечленораздельно мычал.

Алекс знал, что рилатцы употребляют некую траву, что называется Им-Шури. Вообще-то это было дерево, но рилатские дикари просто не давали ему вырасти. Хуже всего было, что Малик плохо влиял на окружающих: глядя на него, они тоже приобщались к отраве.

Землянин неодобрительно покачал головой, подумав о том, что дикарь-торчок будет первым кандидатом в пилоты истребителя без спасательной капсулы. Затем Алексу пришла в голову мысль пожалеть бойца и навсегда отучить боевого товарища от инопланетной дури, применив шоковую терапию.

Например, можно было собрать аппарат по земной технологии и напоить дикаря отборной самогонкой. Илья постоянно говорил, что все герои прочитанных им книжек сразу же делали подобное устройство и с его помощью достигали немыслимых высот. К сожалению, кроме того, что там должен быть какой-то змеевик, инженер больше ничего не мог вспомнить – курс химии он благополучно пропустил мимо ушей. Логичней использовать пищевой синтезатор и гнать огненную воду напрямую, однако в памяти этой модели не нашлось ничего похожего.

Получив поднос с оширскими блюдами, напоминающими рисовую кашу с кубиками-тефтелями из мясных зверей, Алекс занял свободный столик – он собирался ознакомиться с информацией, что обнаружил на внешнем хранилище покойного пилота.

Изучив несколько инфопакетов, инженер понял, что содержимое блока забито непонятной внутренней документацией некоего подразделения, занимающегося охотой за головами. Шесть пилотов на разнотипных истребителях добирались до цели, используя какую-то старую развалюху в качестве носителя.

В списке из двух сотен разыскивамых лиц, подлежащих ликвидации, числился и террорист Сандей Аладжи: за его тушку Храм Гулгры предлагал шестьсот тысяч кредитов, а за живого – в два раза больше. Видимо, любители откусили больше, чем смогли проглотить, – все неудачники превратились в замороженный фарш в кабинах своих жестянок.

Как эта компания находила свои цели, непонятно – часть документов имела сложные многосимвольные идентификаторы, которые, видимо, как-то расшифровывались специалистами. Некоторые пакеты запаролены, и Алекс сделал вывод, что все покупки разыскиваемых тщательно анализировались. Система ретрансляторов отслеживала абсолютно все – похоже, некоторые имели к этим данным доступ.

Инженер за десять часов успел восстановить арварский истребитель – «Фенир» получил еще одну боевую единицу. Капитан успел пополнить команду пилотов тремя новичками – Алекс подумал, что восстановленную машину получит кто-то из них. Гуни сообщил, что он решил таким образом проводить естественный отбор, воспитывая из зеленых салаг матерых убийц и головорезов. Алекс считал такой подход неправильным, однако держал свои мысли при себе – у Анара Гуни намного больше опыта в таких делах.

Немного прояснило ситуацию объяснение Таниз: специалисты просто не захотят летать на устаревших машинах, и пока корпорация не может позволить себе оплату их услуг. Со звеном Найсори сложилась иная ситуация – женщин как-то подставили, сильно понизив их рейтинг, после чего с ними мало кто хотел иметь дело; поэтому они согласились на предложение корпорации «Гакора».

Носитель выскочил из гиперпространства на окраине системы Кагам, крейсер Зигги уже находился на орбите единственной обитаемой планеты. Корабля заказчика пока не наблюдалось, и «Фенир» направился к ближайшей пустотной платформе, производившей заправку, – перед рейдом следовало пополнить запасы топлива.

Голубоватый шарик управлялся неким религиозным орденом, что назывался «Церковь Завета». Развитие здесь остановилось на уровне земного средневековья, наука находилась под запретом, а нейросети имелись только у членов правящей верхушки – они ни в чем себе не отказывали. Судя по тому, что планета имела три станции и несколько военных баз Содружества, дела у местных заправил шли неплохо.

В местной инфосети Алекс обнаружил объявления местных автонов – так называли владетелей-священников. Те продавали свою паству оптом и в розницу. Правда, такие предложения маскировали под долгосрочные рабочие контракты на девяносто девять лет.

За скромную сумму в двести сорок тысяч кредитов Содружества желающие могли купить боевой отряд из пятидесяти пяти молодых мужчин. Слабый пол тут ценился гораздо меньше – за такое же количество местных женщин продавец хотел всего сто шесть кусков. Видимо, у местных число пятьдесят пять считалось священным, поскольку все предложения были кратными ему.

Гуни посмеялся, когда Алекс предложил ему купить маленькую армию и воспитать из аборигенов настоящих бойцов – для него эти дикари не имели никакой ценности. Как объяснил капитан, низкий индекс интеллекта делал их применение невозможным. Ограниченность представителей здешнего населения тщательно культивировалась местными автонами. Самых умных разбирали на органы или жгли на кострах. По мнению Гуни, логичней набирать «мясо» из преступников, но с подобным контингентом он связываться категорически не хотел.

Вскоре Тхама оповестила капитана о появлении нужной метки – корабль заказчика только что вошел в систему.

Судно «Спираль Нисси» напоминало раздутую рыбу, у которой вместо хвостового плавника имелись четыре двигателя в кормовой части. Немного портили впечатление яйцевидные контейнеры, находящиеся на внешней подвеске под брюхом «морского гада». Две батареи пульсаров и ряды створок пусковых ячеек намекали, что судно вполне может за себя постоять. Пятнистую тушу зализанных очертаний окутывало еле заметное силовое поле – корабль создавал впечатление хищника и совсем не походил на гражданское корыто.

Алекс заметил сложный иероглиф, выглядевший стилизованным изображением медузы или светила – видимо, эмблема корпорации, поскольку маленький челнок, доставивший представителя заказчика, имел такие же обозначения.

Две молодые женщины установили несколько контейнеров с оборудованием связи в рубке. Затем они изъявили желание наедине пообщаться с главой корпорации «Гакора». Судя по тому, что Таниз сейчас находилась в рубке, Анар Гуни неплохо проводил время.

Три корабля неторопливо разгонялись, а инженер пытался найти в справочнике что-нибудь похожее на необычное судно охотников за древностями. К сожалению, ничего подобного там не обнаружилось. Гуни уже согласовал маршрут с капитаном судна ученых – корабли корпорации «Гакора» двигаются впереди, а «Спираль Нисси» – с небольшим запозданием. Из-за эффекта рассеивания, делавшего невозможным синхронные прыжки, такой порядок действий являлся оптимальным. Корабли, одновременно выполнявшие переход, выходили из гиперпространства с приличным разбросом по времени и на большом расстоянии друг от друга.

Видимо, девчонки пришли к консенсусу с капитаном, поскольку получили в свое распоряжение один из малых жилых модулей. Сотрудники корпорации «Шанарис» быстро установили командную сеть, а корабельный компьютер получил ограниченный доступ к банку данных кластера из четырех искинов судна ученых. Алекс тут же попросил Тхаму попытаться найти что-нибудь по интересующим молодого человека темам. Парочка закончила работы и убралась, зато в рубке появился Гуни – он выдал полученную информацию собравшимся.

– Мы направляемся в систему Р-91.42. Я только что узнал: вполне вероятна встреча с такими же барахольщиками. Еще одна команда яйцеголовых нацелилась на эту рухлядь.

– А что они сразу не сказали? – не выдержала Таниз.

– Обстоятельства изменились, – пожал плечами капитан.

– Что известно по конкурентам? – поинтересовался Сандей Аладжи.

– Ничего. Возможно, крейсер или переоборудованный легкий транспорт-носитель. Мы должны с ними легко справиться.

– Ну а что они там нашли? Из-за чего такая возня? – Странная спешка насторожила Алекса.

– Шахтеры наткнулись на какие-то старые обломки. У них там начались серьезные неполадки с оборудованием, поэтому землеройки убрались оттуда. Вроде бы даже у них кто-то погиб, точно неизвестно.

Инженер заметил, как метка крейсера с дурацким названием «Очищение огнем» исчезла, – корабль Зигги уже ушел в прыжок, вскоре за ним последовали две другие единицы маленькой эскадры.

Алекс демонтировал сенсорный комплекс, который устанавливался на грузовики «Ворисар» больше пятидесяти лет назад. Дроиды аккуратно снимали кожухи антенн и вскрывали контейнеры, где располагались датчики и блоки.

Инженеру сильно не нравилась эта старая система «Гокша-НВ», необходимость постоянно держать разведчиков для контроля окружающего пространства напрягала. Корабль был практически слеп – понятно, что создатели транспорта не предусматривали такое его нецелевое использование. Снятые модули и антенны заняли два больших контейнера.

Сегодня землянин первый раз попробовал разделить ресурсы нейросети, создав два потока, каждый из которых получил свою задачу. Пытаясь управлять четверкой пауков «Герсей-П», он стал одновременно выдавать задачу двум дроидам «Харса-М».

Алекс почувствовал головокружение и прекратил эксперименты. Подумав о необходимости неравномерно использовать мощности симбионта, выделил для парочки роботов двадцать пять процентов, а для четверки пауков оставил семьдесят: оставшиеся пять шли на управление потоками.

Это сработало: железные уродцы шустро приступили к работе. Четверка пауков расширяла посадочное место для нового модуля, а парочка конструкционных дроидов наращивала управляющие контуры и переносила выход энергоканала на новое место.

Мигающий значок уведомил о завершении загрузки «Боевых дроидов», Алекс прекратил работы, приказав железякам провести профилактику и подзарядку своих источников. Он направился к шлюзу – предстояло поставить на изучение новую базу.

– «„Тактика малых групп“, четвертый ранг. Начата загрузка, расчетное время проведения – 49 стандартных часов 36 минут». – Алекс приступил к изучению боевых навыков, тем более что Таниз советовала для эффективной работы в команде именно эту базу.

– Тебе повезло с таким индексом. На моей родине показатель выше ста сорока единиц считается исключительным, – сообщила Каслия.

– Я уже понял. Эта система с ограничениями мне совсем не нравится. Странно, что нельзя поставить нейросеть пятого поколения разумному с низким параметром интеллекта.

– Так было всегда. Каждый должен знать свое место. Я уже сделала свой выбор. – Девушка закрыла глаза, задумавшись.

– Я очень за тебя рад, – улыбнулся Алекс.

– Хитоми будет тебе хорошей ошо. Конечно, не лучше, чем я! – заявила девушка, непринужденно сбрасывая свой черный наряд.

– Да-да. Только не надо вспоминать священного урша, и вообще пусть твоя подружка заберет его к себе. Меня эта крыса с мешком последнее время раздражает. – Землянин протянул руку и развернул оширскую статуэтку хитрой мордой к стене.

На миловидном личике Каслии появилась мечтательная улыбка, он вдохнул запах коротких рыжих волос, руки заскользили по изгибу ее спины. «А ну их, этих дроидов, все потом!» – подумал Алекс, проведя ладонью по клапану своего костюма…

Носитель вышел из гиперпространства в мире Ильсцар. Крейсер «Очищение огнем» болтался около границ астероидного пояса – Зигги отправил сообщение о том, что система пуста.

Голос последователя Вождя звучал печально – он хотел поймать подружке парочку нелюдей для ее опытов. Последним пока что везло – Анхела ан Херкель не дождалась подопытных. Крейсер-разведчик закончил разгон и активировал прыжковый двигатель, уйдя вперед по маршруту.

Алекс просмотрел краткую информацию по этому миру и с удивлением узнал, что тут когда-то порезвились любители хребургеров. Около ста пятидесяти лет назад там существовала добывающая колония империи Антран, но сейчас единственная планета напоминала выжженную пустошь. Военные испытывали там какое-то продвинутое оружие – когда наноботы вышли из-под контроля, они скушали всю органику, включая людей. Ящерицам в тюбетейках не помогли священные реликвии – мелкие роботы сожрали их тоже.

Командную рубку-перемычку «Фенира» теперь увенчивала аккуратная нашлепка станции обнаружения «Бохум-4СР».

Продвинутая система могла работать в нескольких режимах – пассивный позволял контролировать сферу, по своим размерам немного превышающую дальность действия артиллерии крупного калибра. Активный позволял фокусировать излучение в одном направлении, а также подключать и использовать внешние датчики.

Планировалось, что после изучения своих баз Каслия сможет полноценно использовать это высокотехнологичное устройство. Пока система работала в пассивном режиме, и капитан даже не сбрасывал корабли-разведчики, удовлетворившись работой продвинутого модуля.

У Алекса возникла неожиданная идея, и он активировал терминал, решив пообщаться с непредсказуемым искином.

– А, спутник Избранного пожаловал! Смотри, как тебе это? – Франсин неловко повернулась, задрав коротенькую накидку и показав загорелое бедро с татуировкой маленького зверя, похожего на слоника.

– Просто замечательно! Я потрясен твоим идеальным вкусом и безупречным чувством прекрасного! – соврал землянин.

– Что тебе нужно и куда пропал Илья? – Девушка нахмурилась.

– Будет позже, сейчас он немного занят. Тут у меня возникла идея: ты же хотела сделать мир немного чище?

– Конечно, разве не для этого мы живем? – ехидно улыбнулась Франсин.

– Ага! Как насчет полетать и пострелять в гадких, мерзких и недостойных людишек? – развил свою мысль Алекс.

– Но ваш противный капитан не хочет моего общества.

– Угу. У тебя будет свой корабль. Маленький, юркий и с большими пушками. Самое то, чтобы надрать подлым врагам их тощие задницы! Правда здорово?

– Думаю, это будет забавно! – рассмеялась девушка.

– Есть еще одно секретное задание, с которым может справиться только такая яркая личность, как ты, – заявил Алекс.

– Да?

– Один нехороший искин упрямится и не хочет следовать по пути Добра. Надо его вразумить, то есть подобрать пароль. Есть подозрение, что кодовая фраза связана со словами «Благодать» или «конфедерация Делус».

– Можно попробовать, но с этими примитивными искусственными личностями сложно иметь дело. Они такие ограниченные, и у них нет богатого внутреннего мира…

– Очень хорошо. Так что тебе для этого нужно?

– Любой терминал. Устройство для коммуникации у тебя уже есть – древний модуль «ЕН-12» сойдет.

– Будем искать. Жалко, что я не додумался до этого раньше.

Пока Алекс уговаривал капризного искина, появилось судно ученых, и вскоре два корабля завершили разгон, покинув систему.

Сандей Аладжи задумчиво жевал нечто напоминающее большую розовую креветку с маленькими чешуйками. В трех квадратных тарелках перед ним тоже лежали подобные штуки. Какие-то замысловатые рульки и шарики, жутко воняющие морепродуктами.

Оказывается, альбинос притащил со своего корабля синтезатор и спрятал у себя в каюте. Но поскольку ему показалось скучным вкушать деликатесы в одиночестве, гурман тащил свой поднос в столовую. Террорист любил поговорить за едой, и Алекс пользовался этим – неплохо подвешенный язык и извращенное мировосприятие собеседника изрядно веселили землянина.

– Тебе нравится такая еда? – поинтересовался молодой человек.

– Выбери снова! Я восхищен подходом раэлианцев.

– Так они вроде бы придумали это, чтобы обосновать принесение в жертву всех несогласных со своими идеями?

– Да, а я каждый раз выбираю разные блюда. Жизнь слишком коротка. Надо попробовать все, – пояснил альбинос, запихивая в рот здоровенную рульку, в глубине которой просматривались плавники и маленькие глазки.

– Ты в курсе, как на тебя вышли охотники за головами?

– Конечно. Я знаю, что все покупки отслеживаются. Но, к сожалению, у меня не было выхода. Моего хм… товарища поймали недовольные аборигены, ему просто не повезло. Последователи Сострадающих сочли бы это воздаянием за все то добро, что мы совершили, – Альбинос скорчил печальную рожу.

– Ага! Ты утверждаешь, что творишь добро? Взрывая станции и убивая гулгров? – удивился Алекс.

– Нет добра и зла – есть только точка зрения. Видишь ли, эта концепция у каждого своя. Например, для обезьянок Ашанти, которых так любит ваша Анхела ан Херкель, добро заключается в том, чтобы уничтожить всех людей и заселить их миры. Просто они долго к этому готовятся и копят свои силы.

– Что, серьезно?

– Да. А вот для гулгров переработать негуманоидов на хребургеры и заполучить все их ресурсы – тоже в некотором роде добро.

– Ну, это исключения…

– Адепты «Чирчоби-Муло». Их добро заключается в том, чтобы превратить всех людей в подобие машин. Для тебя это, естественно, добром не является.

– Кажется, я понял, что ты имеешь в виду.

– И вот еще что. Чем больше у тебя ресурсов, тем эффективнее ты будешь нести остальным свое добро, – добавил философ-террорист.

– Ты говоришь про кредиты?

– Не только. Кредиты, корабли, люди, идеи… Если хочешь добиться успеха – заставь разумных действовать так, как нужно тебе. – Аладжи закончил еду и, коротко поклонившись, удалился.

Алекс получил оповещение искина о скором переходе в обычное пространство и торопливо доел порцию оширской еды, похожей на острые фрикадельки с рисом, – некоторые рецепты узкоглазых землянин счел достойными своего желудка.

Когда носитель выскочил в нормальное пространство, два судна экспедиции уже находились в системе Е-29.41. Зигги успел обнаружить два довольно больших корабля-бутылки Ашанти, занимавшиеся какими-то непонятными делами на границе астероидного пояса.

Капитан сообщил, что неподалеку находятся домашние миры обезьянок, а ближайшие системы условно числятся зоной их интересов. Впрочем, хвостатые недомерки не гнушаются шнырять по всем остальным мирам буферной зоны.

Гуни не оценил идею капитана крейсера атаковать нелюдей – взять с них нечего, а тратить время не хотелось. Согласовав дальнейшие действия, три корабля начали разгон, в канале еще долго раздавалосьнедовольное бурчание ан Херкель и ее дружка.

Алекс покопался в банке данных «Спирали Нисси», к которому Тхама получила ограниченный доступ. Он забил свое хранилище интересной информацией по исчезнувшим расам, а также нашел крайне полезный объемный инфопакет, где указаны домашние миры и зоны влияния негуманоидных цивилизаций.

Землянин нашел и скопировал восемь документов по теме Ушедших: он решил изучить эти данные в ближайшее время – желание разобраться со скафом ящера никуда не исчезло.

Инженер оценил преимущества разделения ресурсов нейросети – пока четверка дроидов-пауков ковыряла обшивку, повелитель умных железок изучал информацию по давно вымершим или сохранившимся негуманоидам. Алекс решил начать знакомство с инопланетными существами из последнего списка.

Оказывается, после исчезновения Древних сектор пытались поделить десяток негуманоидных рас – из них выжили только три.

Тараканы Аланнариани достигли успехов в биоинженерии, с ними старались не связываться – насекомые имели на вооружении продвинутые плазменные двигатели, при необходимости используемые как оружие. Их цивилизация поддерживала отношения с Содружеством и вела активную торговлю.

Аш-Камази когда-то были могучим государством, занимающим шесть миров, однако сейчас у рептилий осталась всего одна система, вошедшая в состав империи Антран. Видимо, хитрые ящерицы решили пойти по другому пути, активно подминая под себя это государство.

Похожие на низкорослых медвежат, большеголовые Хиш передвигались на четырех ногах и выглядели как плюшевые игрушки. Однако внешность обманчива – злобные твари практиковали принесение в жертву представителей других рас. Мохнатые достигли определенных успехов в создании нейродеструкторов – это оружие действовало только на живые организмы. Медвежата пошли по пути самоизоляции, не поддерживая никаких отношений с другими расами.

Храл’Си, выглядевшие как пятнистые четырехрукие обезьяны, эролги, похожие на гигантских богомолов, шуриги, напоминающие ощипанных куриц, и еще несколько видов подобных тварей – все они задорно резали друг друга в то время, когда население планет будущего Содружества осваивало ближайший космос.

Некоторые из вымерших нелюдей использовали в своих космических кораблях артефакты Древних, а также другие редкие и ценные вещи вроде живых кристаллов. Такие материалы можно было найти в конструкциях, оставшихся после вымерших негуманоидов. Например, цивилизация Ирсль – видимо, из эстетических соображений, – покрывала корпуса своих кораблей тонким слоем дорогостоящего лерсия – материала с исключительными сверхпроводящими свойствами. Инженер знал, что это вещество использовалось при производстве больших прыжковых двигателей.

Алекс закрыл инфопакет, сделав вывод, что поиски барахла, оставшегося от вымерших инопланетных гадов, могли принести ученым неплохие деньги. Пока инженер готовил посадочные места для установки грузовой палубы, «Фенир» закончил разгон и активировал гипердвигатель, начав переход в систему ФН-29.11.

– Это Касим, пост обнаружения. Замечен одиночный корабль. Через двенадцать минут мы определим тип. – Неуверенный голос новичка обрадовал капитана.

– Разведчик порочных! Этого мы трогать не будем. – Палец Усары замер напротив небольшой отметки, обозначающей легкий крейсер типа «Раушен». Плоская панель отображала состояние кораблей отряда, находившихся в системе ФН-29.11. Два судна Галифата уже неделю торчали в единственном астероидном поясе. Старцы совершали обряды по очищению экипажа, а высший командный состав проводил время по своему усмотрению.

– Принято, высочайший! «Слашо» уже получил приказ выдвинуться на позицию «Шамси-9», – отозвалась смуглая девушка, закутанная в черный бесформенный наряд.

Капитан привычно хлопнул ее по упругой попке, отчего на лице тактического офицера появилась мимолетная презрительная улыбка. Усара прожевал бесцветную пластинку ринни, разрешенного гуфиями стимулятора, и приготовился ждать.

Наконец пост наблюдения передал координаты и предполагаемый тип второго корабля – жирную отметку появившегося судна искин определил как старый транспорт «Ворисар».

– Второе поколение. Так, шесть ячеек, наверняка тащат товар Ашанти. Постараемся захватить корабль порочных целиком, – пробормотал капитан, получив справку по обнаруженному грузовику.

– Дальнейшие действия? – Тактический офицер Кория покачала полными бедрами, отчего мешковатое бесформенное одеяние колыхнулось. Капитан заметил и сильно ущипнул ее за бедро, отчего девушка охнула.

– Выход всех бортов! Десантной группе – приготовиться! – скомандовал Усара, активировав тактический интерфейс.

Стартовые ячейки тяжелого крейсера «Хафиз» открывались, выплевывая в космос клиновидные тяжелые истребители «Эриш». Восемь хакданских аппаратов вытянулись в цепочку и направились на соединение с группой, что выпустил второй корабль отряда.

«Слашо» – грузовик, переоборудованный в легкий носитель; на его борту располагались семьдесят два человека десанта и пятьдесят шесть членов команды. Авиагруппа сейчас состояла из двадцати двух бортов антранского производства и двух штурмовых транспортов. Двенадцать универсальных истребителей «Лифэй» и десять средних кораблей поддержки «Анвал» составляли ударную группу, а пара абордажных ботов обеспечивала быструю доставку бойцов на вражеское судно.

С палуб, переоборудованных в доки, стартовали малые корабли – тяжелые истребители-черепашки сбивались в тройки, вытягиваясь широким полукругом, за ними выстраивали вторую линию снайперские машины.

Около пары абордажных ботов на коленях стояли воины-штурмовики. Они бормотали молитвы, а гуфии осыпали их лица красноватым порошком. Бойцы растирали ладонями священную пыль – они верили, что песок из пустыни родной планеты Сах-Мудин принесет им победу над порочными.

Когда «Фенир» появился в системе ФН-29.11, легкий крейсер шнырял среди обнаруженных обломков. Похоже, тут совсем недавно распотрошили корабль-бутылку обезьянок – садистка сокрушалась, что сенсоры не обнаружили ни одной живой особи Ашанти.

– Хвостатые опять избежали очищения! Могучие воины уже покарали их! – Зигги традиционно понес свою чушь про бремя Высшей расы. Внезапно его голос прервался, не закончив очередную глубокомысленную цитату Вождя.

– Низшие! Обнаружена группа – восемь единиц!

– Тип, курс? – Голос Гуни звучал спокойно – капитан выполнял привычную работу.

– Двигаются прямо к вам. Вторая группа – два десятка отметок. Передаю координаты. Да свершится очищение! – торжественно заявил Зигги.

– Твоя задача – обнаружить их корабль-носитель и уходить; встретимся в следующей по маршруту системе. В бой не вступать! – приказал капитан, усмехнувшись. Он уже знал, что капитан крейсера «Очищение огнем» наверняка пропустит мимо ушей его указания и полезет в драку.

– Тхама утверждает, что через двадцать четыре минуты они войдут в зону действия наших сенсоров. Через час и сорок две минуты начнут атаку. – Гуни замолчал, обдумывая дальнейшие действия.

– Противник? – В рубке появилась одна из девушек корпорации «Шанарис», Гериль или Латарис, для инженера они были на одно лицо.

Капитан молча активировал проектор тактического терминала – две группы точек медленно ползли к зеленой отметке «Фенира».

– Выпускаем все наши корабли? – предложил Сандей Аладжи, сидящий в кресле первого пилота.

– Нет! Пусть это будет для них сюрпризом. Выясним сначала тип их машин.

– На борту «Спирали Нисси» есть одиннадцать истребителей и оборонительное вооружение, – заявила девушка.

– Латарис, у вашего корабля двадцать четыре ячейки. Должно быть больше истребителей и вооружения! – заметил Алекс.

– Я Гериль, хотя это не важно. В остальных – специализированные устройства и зонды. Если ваш корабль сможет продержаться до прибытия нашего судна, мы отобьем их атаку, – заявила девушка.

– Будем тянуть время. У нас новый курс! – отдал приказ Анар Гуни.

– Грузовик обнаружил воинов Джалиля – порочные прекратили разгон и начали маневр разворота. – Кория довела до сведения старца Гасана последние изменения обстановки.

– Шамсудин в своей мудрости предсказывает: наши выпущенные кинжалы пронзят чрево недостойных через час и сорок две минуты. – Первый пилот негромко расшифровал гуфию прогноз корабельного искина.

Старец все время жевал священный порошок ринни, который в больших дозах позволял разговаривать с предками, и таращился выпученными глазами на плоскую панель тактического терминала.

Две группы синих символов соединились и медленно двигались к желтому значку в форме нечистого зверя пурко, которым обозначалось судно порочных. Капитан с гордостью подумал, что его стремительные корабли подобны кривому ритуальному мечу воинов Галифата, неотвратимо вскрывающему брюхо врагам.

– Это их не спасет! Все богатства, животные и женщины станут нашими! – громко произнес Усара цитату, которую часто повторяли мудрые учителя.

Гуфий довольно кивнул, сложил ладони в замысловатом жесте и забормотал нескладные стишки на забытом языке предков, посыпая свои ноги красным порошком:

– Зияддин, защити нас от порочности и дурных мыслей! Гаксуд, открой для нас врата твоего милосердия! Муталиб, к твоим стопам припадаю я, пошли мучительную смерть порочным! – Голос Гасана сорвался на визг, а изо рта пошла белая пена.

Капитан довольно улыбнулся – похоже, до предков дошли молитвы мудрого старца.

Алекс попросил тактический терминал увеличить скопления красных и оранжевых точек, и тот сразу украсил схему разноцветными траекториями и надписями. По мере того как малые корабли противника входили в зону действия станции обнаружения «Бохум-4СР», искин определял их тип.

– Восемь хакданских тяжелых «Эришей». А у этих сигнатура антранских кораблей – двенадцать штурмовиков типа «Лифэй». Судя по ускорению последних, они не несут блоков с торпедами.

– Пусть подойдут поближе. Мы задействуем башни обороны носителя! – предложила Таниз.

– Противник не сможет быстро вывести из строя наши двигатели. Повреждения корпуса не критичны, – согласился альбинос-террорист.

– Вторая группа. Два оширских абордажных бота «Кугда». Остальные единицы – имперские средние истребители «Анвал». – Специалист по оружию спокойно смотрела на капитана, ожидая его решения.

– Нужно выбить хотя бы один абордажник. С оставшимся штурмовым отрядом мы справимся, – кивнул Сандей Аладжи.

– Принимается, в первую очередь занимаемся тяжелыми истребителями, пока их корабли поддержки будут громить наши турели. Так мы немного уравняем шансы, – вынес решение Гуни.

Справочник выдал информацию по эсминцу проекта «Кугда» – кораблик четвертого поколения очень напоминал «Хомяк», увеличенный в полтора раза. Никакого вооружения он не нес, зато в носовой части топорщился массивный набалдашник, а борта усеивали шестигранные бугристые пластины.

Как стало понятно из краткой справки, абордажник мог проламывать корпус цели и высаживать тридцать пять бойцов с вооружением. Одноразовый генератор силового поля позволял мгновенно взламывать легкую и среднюю броню.

Инженер с сожалением подумал, что надо было купить парочку боевых роботов. Он сомневался, что турели и два дроида Таниз помогут отбить атаку семи десятков злых штурмовиков. Истребители противника были довольно дорогими игрушками: вероятно, что и бойцы тоже экипированы неплохо.

Сейчас пилоты ждали сигнала в кабинах, а техники снимали торпеды с двух оширских торпедоносцев. Неуклюжие корыта имели оборонительные турели – решено использовать все имеющиеся боевые корабли для отражения атаки.

Сторожевые пушки уже установлены в широких коридорах – центром обороны корабля определена рубка-перемычка. Алекс отдал приказ тройкам дроидов «Герсей-П» занять позиции – по замыслу Таниз, пауками планировалось пожертвовать, чтобы отвлечь силы противника от роботов с пулеметами.

– Первая группа выйдет на рубеж открытия огня через двенадцать минут, – сообщил альбинос.

– Начали! – буднично скомандовал капитан. Из дока стали выскакивать «Алдуши», формируя звенья по две машины, грузовые палубы быстро пустели. На своих местах остались неповоротливые корветы-торпедоносцы и инженерное судно Алекса.

– Они сбрасывают истребители! Муталиб, помоги нашим воинам! – Второй пилот пробормотал проклятие коварным торговцам.

– Воины Джалиля легко сметут порочных! – твердо заявил капитан.

– Пост наблюдения сообщает о трех десятках меток. Похоже, это корабль-матка, – негромко добавил первый пилот.

– Продолжать атаку! Шамсудин гарантирует нашу победу!

– С вероятностью шестьдесят четыре процента, высочайший, – поправила Кория.

Гасан запихнул в рот комок ринни и яростно заработал челюстями – его глаза остекленели, и старик мешком упал – девушка сделала знак двум воинам посадить его в свободное кресло. Члены команды тяжелого крейсера «Хафиз» не любили гуфия Гасана, так как он везде видел посягателей на основы и нарушителей запретов.

– Курс на сближение и выход на дистанцию работы главным калибром?

– Да! У них на борту что-то ценное! Все это будет моим! То есть нашим! – пробормотал капитан, косясь на потерявшего сознание учителя.

– Первая группа войдет в зону действия турелей через десять минут, – пробормотал Сандей Аладжи: он уже успел маневровыми соплами развернуть судно.

Сейчас «Фенир» был обращен к приближающимся кораблям противника нижней частью. Восемь башен ближней обороны уже распределили цели – Таниз пометила два истребителя из первой группы, на каждый нацелились четыре установки «СВ-8». Два десятка сигар «Алдушей», пара перехватчиков «Фальми» и арварский «Везель» пока скрывались за корпусом носителя, не давая противнику установить их численность.

Пять машин с дальнобойным оружием двигались по инерции, развернувшись носом к противнику. Пилоты отключили ходовые двигатели, отслеживая цели – маневровые сопла выпускали струйки быстро замерзающего газа.

Первым открыл огонь из туннельной пушки командир звена Герам. После попадания в носовую часть универсального истребителя-штурмовика «Лифэй» тот закувыркался в облаке обломков – один вражеский корабль был выведен из игры.

Противник растянул строй, периодически машины маневрировали из стороны в сторону, затрудняя прицеливание. По звену из пяти машин пока никто не стрелял – четыре «Хамира» открыли огонь из орудий средней дальности – двуствольные пушки «Сахив-2» выплевывали тупоносые снаряды в сторону стройных рядов истребителей противника, а от них к носителю корпорации «Гакора» уже тянулись черточки ракет, выпущенных залпом.

Четыре снайперские машины звена Герама успели выпустить половину своего боезапаса, подбив два штурмовика и один тяжелый истребитель. Лидер успел перезарядить туннельное орудие и выпустить еще один заряд, разворотивший борт «Эриша». Клиновидный корабль закрутило на месте, однако пилот сумел выровнять машину и продолжил движение, оставляя белесый шлейф, тянущийся из рваной пробоины.

Затем на звено из пяти машин обрушился ответный огонь истребителей поддержки «Анвал-2» – за несколько мгновений три оширских аппарата превратились в оплавленные кучи металла, каждый получил как минимум три лазерных импульса. Корвет отстрелил спасательную капсулу – в корабль попали около десятка импульсов, так как его сочли самой опасной целью.

Четвертый «Хамир» успел уйти в сторону, пилот зафиксировал одно попадание в борт, что вывело из строя блок маневровых двигателей. Джок включил форсаж – последний оставшийся снайперский аппарат закручивал в пространстве сложные кривые, не давая противнику возможности прицелиться. Однако его никто не атаковал – вражеские истребители поддержки сейчас прицельно стреляли по турелям носителя.

– Потеряны пять турелей. Шесть. – Таниз невесело улыбнулась. Корпус содрогался от многочисленных попаданий легких ракет и лазерных импульсов.

– Множественные повреждения обшивки, двенадцать попаданий в бронепластины рубки. – Сандей Аладжи бесстрастно разглядывал голопанель со схемой носителя.

Снайперские машины продолжали вести беглый и точный огонь – сейчас они целились по блокам маневровых двигателей, выбивая их один за другим. Тяжелые истребители уже вошли в зону действия турелей, и две башенки схлестнули трассы на клиновидном кораблике. От «Эриша» летели куски обшивки, однако он открыл огонь из трех лазерных пушек, уничтожив турель скорострелки «СВ-8». Очередь последней уцелевшей башенки превратила тяжелый истребитель в огненный сгусток, лопнувший облаком разлетающихся искр – видимо, снаряды попали в генератор накачки.

– Атакуем! – Гуни отдал приказ, и сигары оширских истребителей начали выскакивать из-за корпуса носителя, сбрасывая опустевшие навесные блоки. Цели были давно распределены, и в каждый из оставшихся девяти универсальных истребителей «Лифэй» полетели по два полных залпа ракет.

Четверка красных «Алдушей» звена Найсори скрестила очереди турельных роторных пушек на ближайшем клиновидном кораблике, и тот за мгновение превратился в изуродованный кусок металла.

«Везель», пилотируемый Ливерсом, стрелял в кормовые части машин Галифата, пытаясь вывести из строя двигатели.

Двойки истребителей атаковали свои цели, корпуса клиновидных судов не выдерживали концентрированного огня – на каждый из оставшихся «Эришей» набросились по два оширских истребителя. Однако ответ хакданских аппаратов был страшен: после удачного залпа трех лазерных пушек «Алдуши» превращались в оплавленную кучу железа – корпорация «Гакора» за десяток секунд потеряла четыре машины.

Успевший развернуться неповрежденной верхней частью «Фенир» открыл ураганный огонь из оставшихся пяти турелей по одному из эсминцев-абордажников, нацелившемуся на командную рубку.

Гуни потерял контроль над звеньями, двойки «Алдушей» самостоятельно выбирали себе цели, и пока у них это неплохо получалось – красные метки кораблей противника гасли, иногда забирая с собой зеленые. Истребители поддержки «Анвал-2» прекратили огонь и на форсаже выходили из боя, за ними потянулась четверка уцелевших «Лифэев». Перехватчики «Фальми» с их бешеной скоростью были неуязвимы для отходящих судов противника и успели вывести из строя два снайперских аппарата, прежде чем получили сигнал на отход.

Последний «Хамир» Джока обстреливал второй десантный корабль, дырявя его борта из двуствольной пушки. Два неповоротливых торпедоносца запоздало открыли огонь по бронированному цилиндру корабля, который продолжал свой разгон, его носовая часть уже еле заметно мерцала – пилот включил генератор силового поля, готовясь проломить обшивку.

Сандей успел активировать боковой маршевый двигатель, резко развернув «Фенир» – синхронная атака абордажников не удалась. Один десантный корабль проскочил мимо, а второй воткнулся в середину одного из корпусов, исчезнув в пробоине.

Возвращающиеся истребители успели превратить промахнувшийся абордажник в маленькую яркую звезду и потянулись на перезарядку – боекомплект был на исходе, а набранное ускорение уходящих малых кораблей врага не позволяло тяжелым «Алдушам» перехватить их.

Когда палуба носителя вздрогнула от сильного удара, Алекс первым делом посмотрел на экран повреждений – большое красное пятно отмечало место проникновения абордажного бота противника. Дистанционно открыв грузовой люк «Хомяка», молодой человек отправил Каслию спрятаться там; по его мнению – это самое безопасное место в намечающейся драке. Затем инженер принялся деактивировать все системы, что находились в части корабля, атакованной противником.

Система жизнеобеспечения была отключена в первую очередь – инженер надеялся, что вражеский корабль получил серьезные повреждения при ударе, и все нападающие превратились в трупы, однако вскоре корпус сотрясли несколько мощных взрывов – враги рушили конструкции силового набора, пробивая себе путь в жилые помещения.

Алекс отдал приказ заглушить находящийся в корпусе реактор, послав двух ремонтников отключить всю ветку энергоканала. Таниз замерла, управляя парой своих боевых дроидов «Бардер-3М» – сейчас они, прикрываясь щитами, медленно продвигались по широкому коридору. Корабельный генератор гравитации не функционировал, поэтому один боевой робот полз по потолку, другой – по палубе.

На некотором удалении от дроидов суетились четверо наемников, раскидывая мины-липучки, а инженер помог им своими ремонтниками, чтобы переставить две турели. Теперь направление атаки стало известно, но Алекс совсем не был уверен, что с этим противником удастся легко справиться.

– Минус четыре боевые единицы врага. Вылезли на обшивку с контейнером, видимо, хотели добраться до рубки. Вот идиоты! – Гуни усмехнулся: он предусмотрел такой маневр противника.

Три красных корабля звена Найсори зависли около огромной дыры, оставленной абордажником. Роторные пушки одного из «Алдушей» оставили от фигурок в скафах и их груза мелкие ошметки.

У Алекса возникла идея, и он послал одного из дроидов «Герсей-К» на поиски противника. Небольшой паук выскочил через шлюз и пополз к пробоине, перебирая конечностями. Прежде чем один из противников уничтожил шпиона плазменным зарядом, тот успел передать картинку – десяток фигур в бугристых красных скафах протискивались между покореженных конструкций. За ними маячило что-то большое в виде дроида-краба с четырьмя конечностями и парой больших пушек на корпусе.

Четверо врагов в легких скафах вытаскивали массивную конструкцию, похожую на мощный резак. Пара мелких дроидов в виде паучков резали переборку – похоже, враги хотели подключиться к управляющим системам корабля. Землянин пожелал им удачи – тут коммуникациями и не пахло.

Хуже всего, что все штурмовики были увешаны энергоблоками и несли на плече тяжелое оружие. Алекс узнал плазменную пушку «АГ-41» – такая штука пулялась сгустками, сносящими все на своем пути. А вражеский краб нес два подобных орудия большого калибра.

Таниз получила картинку и покачала головой – железяка называлась «Тиссом-4Р» – новейший штурмовой дроид, производимый хакданцами; вырубить такого гада двумя крупнокалиберными пулеметами будет очень сложно.

Дахфар, лидер абордажной группы, стоял рядом с переборкой, отделявшей воинов от жилых помещений судна порочных. По лысому черепу командира струйками тек пот, его челюсти яростно работали – тягучий комок ринни растворялся во рту, даруя просветление – он уже знал, что следует сделать.

Дроиды закончили собирать информацию, и тактический компьютер командирского скафа составил примерный план атаки. Судя по всему, группе предстояло пробиться в рубку, находящуюся между двумя корпусами грузовика.

Техник проклинал создателей старого корыта – по информации из базы данных, тут должна была находиться пустая грузовая ячейка, однако действительность и схемы не имели ничего общего. Сейчас десантники пробивали переборки, которых здесь тоже не должно быть – планировалась атака сразу с двух направлений. Только что офицер доложил о потере контакта с группой, что направлялась наружу, на обшивку.

Командир отменил приказ, сосредоточив все силы на главном направлении удара, гибель бойцов его совсем не удивила. Лидер довольно кивнул – от этой четверки Дахфар давно хотел избавиться и только ждал удобного случая.

– В чем дело? Когда же вы станете похожими на настоящих воинов Зияддина? Вы собираетесь и дальше копаться в нечистотах, уподобившись грязным пурко? – проревел лидер, раздавив бронированным ботинком тяжелого скафа пустой контейнер.

Техник сжал в кулаке шарик пульта, и четырехметровый металлический овал, выбитый направленным взрывом, кувыркаясь, воткнулся в противоположную стену коридора – штурм начался.

– Именем Муталиба, Зияддина и Гаксуда! Смерть порочным! – закричал лидер отряда, отдавая приказ десантникам.

Первыми в пролом проскочили бойцы тройки Наджиба – облаченные в легкие штурмовые скафы «Керанин-С» и похожие на быстрые тени. Голопроекторы костюмов имитировали фактуру переборок, а помехопостановщики забивали системы слежения – передовой отряд служил широким кинжалом, перерезающим сухожилия воинов врага.

– Могучий, моя длань сокрушит их! – почтительно доложила Адиль, отвечавшая за управление боевым дроидом. Командир отряда ценил девушку-инженера не только за технические навыки – она в любое время была готова облобызать своми губами жезл мужественности Дахфара, хотя этот ритуал и не одобряли старцы.

Боевой дроид «Тиссом-4Р» выдвинулся вперед, шевеля орудиями. За неторопливо переставляющим конечности бронированным крабом неторопливо двинулись остальные боевики. Их блестящие скафы выдерживали лазерные импульсы, а плазменная пушка «АГ-41» гарантировала порочным мучительную смерть.

Лидер отряда двигался позади четверки техников в легких скафах: они толкали платформу, на которой находились контейнеры с энергоблоками и управляющий модуль дроида.

– Вождя нужно взять живым! Если воины сделают это, мы быстро возьмем под контроль корабль! – Адиль кровожадно усмехнулась: издевательства над мужчинами-пленниками были ее увлечением.

– Наши воины прольют кровь порочных! – пробормотал Дахфар. В командном канале раздавались только шипение и невнятные выкрики – передовая группа уже нащупала силы противника и вступила в бой.

Алекс подключился к командному каналу Таниз – интерфейс выдавал картинки, передаваемые камерами дроидов. Посреди коридора плавали два тела в пятнистых костюмах с оторванными ступнями – похоже, нападающие напоролись на мины-липучки. Третьего диверсанта разорвало на части – куски его тела сейчас были размазаны по переборкам, а внутренности несколькими белесыми комками болтались в дверном проеме.

Камера, установленная на одном из «Бардеров-3М», показывала картины развороченных переборок – дроид быстро перемещался, выпуская короткие очереди из крупнокалиберного пулемета. В кого он стрелял, инженер не понял – повсюду крутились бесформенные ошметки и рваные листы покрытия.

Рядом с боевым роботом пролетел светящийся шарик – железяка тут же спряталась в проем, заслонившись щитом. Индикаторы в верхней части картинки, передаваемой дроидом, показывали, что механический уродец израсходовал две трети своего боезапаса.

Два блока стволов второго железного бойца вращались – тот яростно поливал коридор, в другом конце которого среди клубов конденсирующегося пара и шариков замерзшей жидкости мелькали фигурки. За ними неуклюже двигался вражеский дроид.

Враг вел ответный огонь – переборка вспыхнула, и от нее в стороны разлетелись брызги расплавленного металла. Следующий выстрел противника был намного результативнее – боевой робот Таниз превратился в кусок обгорелого железа.

– Обнаружены два корабля противника. Сейчас они выходят из астероидного поля. Тяжелый арварский крейсер типа «Аш-Джаран» и транспорт-матка. Зигги выпустил по носителю ракеты и начал разгон. – Гуни хмыкнул, он почему-то был уверен, что капитан судна «Очищение огнем» полезет в безнадежный бой.

– Далеко, они на противоположном конце системы, – пробормотал инженер.

– Да, по прогнозу искина крейсер выйдет на дистанцию открытия огня через четыре с половиной часа, – согласился Аладжи.

– Ваши действия? – поинтересовалась Гериль.

– С двумя кораблями драться не будем, подбираем наших пилотов и начинаем разгон.

– Но это же нарушение контракта. Вы должны защищать наше судно! – возмутилась женщина.

– Мы уже потеряли половину своих истребителей. И нам сначала нужно справиться с этими харшами на борту, – спокойно пояснил капитан.

– Сейчас они застряли в коридоре, мы потеряли одного дроида и пару пушек. Наши заряды оказались неэффективны, их скафы держат удар, – доложила Таниз.

– Возмущение метрики. «Спираль Нисси» вышла из прыжка. Я отправил им пакет с кратким отчетом. Они начинают разгон, это займет четыре часа двенадцать минут, – сообщил альбинос.

– Очень хорошо. Продолжаем выполнение контракта, – подмигнул капитан недовольной Гериль.

– Шесть истребителей закончили перезарядку. Остальным нужно еще четыре минуты, – доложил альбинос, а Алекс выпустил тройку дроидов разведкомплекса «Барус-3М».

– Пусть начинают, не будем ждать остальных! – отдал приказ Гуни. «Алдуши» стали дырявить корпус своего носителя залпами ракет и очередями турельных пушек.

– Враги вывели из строя мою длань! – прошипела женщина-инженер, а Дахфар отдал команду атаковать, не считаясь с потерями.

Происходящее не укладывалось у него в голове. Истребители порочных стреляли по собственному кораблю – крупнокалиберные снаряды дырявили корпус, превращая переборки в решето. Четверо штурмовиков скорчились на выщербленном покрытии – их пробитые скафы раздулись от аварийной пены. Погас индикатор пятого бойца, командир с сожалением подумал, что мужественный Икрам больше никогда не обнимет своих двух наложниц и его род прервется. Командир сообщил оставшимся воинам, что лично поведет их в бой.

Дахфар вспоминал недавние события. Когда победа была так близка, враг подло уничтожил могучего дроида. Сначала порочные неожиданно включили корабельный генератор гравитации, и краб тяжело шлепнулся на палубу, повредив одну из конечностей. Когда робот пытался перевернуться, на него набросились четыре больших паука – все они были уничтожены, но одному удалось излучателем прожечь в брюхе железного бойца неровную дыру.

Когда лидер отряда повел пятерых воинов в последнюю атаку, им в спину начал стрелять уцелевший вражеский дроид, уложив двоих штурмовиков. Его быстро уничтожили, однако ворваться в рубку не удалось. В результате короткой перестрелки три бойца погибли, забрав с собой нескольких защитников корабля. Последнее, что запомнил Дахфар, – атака двух небольших роботов-пауков, прыгнувших на него откуда-то сверху. Один резаком мгновенно перерубил ногу командиру, а другой отсек кисть, сжимающую оружие.

Дахфар упал, а роботы деловито приклепали три его оставшиеся конечности к палубе толстыми скобами. Пока пауки вскрывали тяжелый костюм, командир проклинал коварство порочных, которые не захотели сражаться и умереть, как подобает воинам.

– Найдите остальных! С этим пообщаемся позже, отсюда он никуда не денется. Пусть подождет, все наши капсулы заняты, – устало отдала приказ Таниз, и четверо бойцов осторожно двинулись на поиски выживших врагов.

– А они не сбегут? – спросил инженер.

– Нет. У бота одноразовый генератор поля, их транспорт намертво застрял. Даже если они включат ходовой двигатель, это ничего не даст, – пояснила женщина.

Гуни получил серьезное ранение в последней перестрелке, поэтому приказы отдавала Таниз. Капитана, потерявшего руку, Торн уже поместил в медкапсулу. Трое наемников были убиты и еще несколько ранены – плазменные заряды противника оказались весомым аргументом.

Землянин остался доволен – два паука «Харса-М» под его руководством быстро вывели из строя командира противника. Его тяжелый скаф успешно сопротивлялся крупнокалиберным снарядам, однако продвинутые излучатели конструкционных дроидов мгновенно вскрыли бронепластины костюма.

Алекс направился к «Хомяку» – теперь ему предстояло собирать капсулы и подбирать обломки. Система обнаружения «Фенира» уже пометила все крупные обломки и спасательные модули с пилотами сбитых машин. Сброшенные разведчики «Сворг» ползали на месте прошедшего боя, проверяя состояние поврежденных единиц боевой техники.

– Мы потеряли все наши тяжелые истребители «Эриш». Уцелевшие штурмовики «Лифэй» имеют легкие повреждения. Из снайперских машин остались восемь. – Женщина-офицер бесстрастно перечисляла потери.

– Благородные воины уже проникли на корабль порочных?

– Только отряд Дахфара с тяжелым оружием. Вероятно, сейчас они режут врагов как нечистых животных! – ответила Кория.

– Мы отомстим за наших павших бойцов! Они заплатят, их кровь будет литься рекой! – прокричал Усара цитату, которую часто повторял учитель.

Старик пробормотал что-то невнятное и упал на колени – его тело дергалось в конвульсиях, а изо рта капала черная слюна. Капитан с благоговением смотрел на мудрого гуфия – он первый раз видел священную пляску, которой удостаиваются только чистые духом и просветленные.

– «Слашо» докладывает. После обстрела с крейсера судно получило легкие повреждения, две ракеты попали в корпус. Корабль полностью боеспособен. Через сорок шесть минут все истребители будут готовы нанести удар возмездия.

– Что говорит корабельный искин? – Капитан потер вспотевший лоб: происходящее ему очень не нравилось.

– Мудрый Шамсудин предостерегает от необдуманных действий. Наших сил недостаточно, чтобы повергнуть врага. Второй корабль не определен, это может быть опасный противник.

– Я хочу уничтожить их всех! – прошипел Усара.

– Рекомендация – открыть огонь главным калибром по их носителю с предельной дистанции. Гуфии будут просить Муталиба направить снаряды. Если удастся повредить их судно, мы отомстим за павших воинов. После этого наши оставшиеся истребители закончат разгром. Вероятность успеха такого плана определена искином как тридцать семь процентов.

– Да будет так! Продолжать сближение! – вынес решение капитан.

«Хомяк» успел сделать три рейса, притащив семь капсул и пару не очень сильно погрызенных «Алдушей» с ругающимися пилотами. Последним Алекс приволок тяжелый хакданский истребитель с пробитым бортом. Других повреждений клиновидный корабль не имел, и инженер подумал о его восстановлении. Быстро заправив «Хомяка», он продолжил мародерство.

Еще пару таких же корабликов захватил транспортный луч «Фенира», Таниз отказалась задержаться на месте побоища и собрать добычу, поэтому землянин сжег почти все топливо в баке, сделав еще одну ходку за покалеченным штурмовиком «Лифэй». Носитель успел набрать приличное ускорение, поэтому перегруженному судну инженера пришлось догонять уходящий корабль-базу.

Такая суета не очень нравилась Алексу, поэтому в его голове крутились мысли по оптимизации процесса сборки трофеев. Можно было модернизировать «Хомяка», установив более мощный двигатель, который мог работать в режиме форсажа, и добавив также компенсационный генератор.

Однако это только частично решало проблему, поэтому логичнее было использовать трофейный абордажный бот – его мощный двигатель позволял добиться отличных динамических характеристик. Если демонтировать всю броню, вероятно, такой кораблик сможет цеплять на внешнюю подвеску сразу пару трофейных истребителей, а то и три.

Также заслуживала внимания идея переделать этого уродца в беспилотный торпедоносец, который бы мог доставить гостинец прямо к борту судна-цели. Была мысль поставить туда капсулу с неуравновешенным искином Франсин и отстреливать ее перед самой атакой. Алекс собирался хорошо обдумать все эти проекты и заполучить необычный корабль, который сейчас намертво застрял в корпусе «Фенира».

– Нам нужно еще два часа, чтобы убраться отсюда. – Аладжи тяжело вздохнул.

– А где Таниз? – поинтересовался Алекс у альбиноса-пилота.

– С пилотами, сейчас направляется сюда.

– Чем все закончилось?

– Через двадцать шесть минут крейсер начнет обстрел.

– Это я уже понял. А этих-то всех отловили?

– Нашли еще женщину-инженера и двух техников. Там целых две гравиплатформы с оборудованием. А командира ты сам укоротил на одну ногу… – захихикал Сандей Аладжи.

– Вообще-то я дроидам отдавал приказ руки отпиливать. Перепутали, бывает! – хмыкнул землянин.

– Корабль Зигги только что ушел в прыжок.

– Выяснили, кто они и что от нас хотели?

– Галифат. Их проповедники постоянно подбивают народ резать порочных. Вот мы и попали под раздачу. Я поговорил с техником, остальных парализовали. Когда освободится операционный блок, посмотрим, что у них в головах, – пожал плечами террорист.

– Ясно, а что с кораблем ученых?

– Уйдет в прыжок через час двадцать две минуты.

– Вот так всегда, только сливки снимают. А нам пришлось за них отдуваться! – пробурчал инженер, отдавая приказ оставшимся дроидам собраться в помещении столовой. Алекс не хотел потерять ремонтников во время обстрела – он рассредоточил их по свободным помещениям рубки-перемычки.

– Уничтожить порочных! – крикнул Усара.

– Зияддин, утоли жажду крови! Гаксуд, осыпь стопы наши священным прахом! Муталиб, пошли на головы врагов наших дождь из нечистот! – бормотал старец, почесывая зудящее тело.

От красного порошка, которым мудрец осыпал все вокруг, пилоты кашляли и терли воспаленные глаза. Капитан чихнул и активировал тактический терминал – значок нечистого зверя пурко, обозначавший вражеский носитель, медленно вползал в мерцающую окружность вокруг священного символа Аль-Агшиби, символизирующего чистоту и заветы предков.

Палуба содрогнулась, когда четыре башенные установки одновременно открыли огонь по кораблю порочных. Координаты подрыва боеголовок выдавал мудрый искин Шамсудин.

Голографическое изображение гуфия в рваной хламиде ковырялось кривым пальцем в носу, бормоча корявые стишки.

– Ступай по пустыне, топчи же священный песок, Зияддин!

– Могучий Гаксуд, рви дырявую крышу темницы!

– Иди по стопам Муталиба – святого старца!

– Но думать не смей об устах нечестивой блудницы!

Каждые двенадцать минут тяжелый крейсер трясся, а восемь орудий главного калибра выплевывали кластерные снаряды. Тактический офицер Кория, открыв рот, слушала откровения искина – капитан давно подозревал, что у женщины какая-то нездоровая тяга к древним старикам, умершим почти двести лет назад.

Мудрец успел прочитать стихотворное наставление по уходу за нечистыми пурко, а затем инструкцию по мучительному убиению пойманного на неправильном обращении с этими животными. Потом старик зачем-то выдал развернутую характеристику своей давно почившей наложницы по имени Гуфран.

После того как корабль сделал четыре полных залпа, изображение старца покачало головой.

– Судно противника вышло из радиуса обстрела. Порочные избежали прямых попаданий, однако с вероятностью тридцать два процента корпус их корабля получил серьезные повреждения.

– Благодарю тебя, мудрый Шамсудин! – произнес привычную фразу Усара, закинув в рот очередную порцию ринни.

– Порочные активировали прыжковый двигатель! – сообщил первый пилот.

– Мы возвращаемся на Сах-Мудин, пора пополнить запасы священного порошка и получить новые истребители… – принял решение капитан, а два корабля Галифата начали неуклюже разворачиваться.

«Фенир» вышел из-под обстрела и начал переход в систему Н-13.65, а Алекс отдал приказ роботам провести диагностику и выдать полный отчет о повреждениях. Ремонтный комплекс задействовал всех свободных дроидов для восстановления обшивки. Пока шустрые паучки занимались своим делом, землянин открыл инфопакет с результатами боестолкновения.

Безвозвратно потеряны девять «Алдушей», три «Хамира» и корвет. Два поврежденных оширских тяжелых истребителя можно восстановить, трофейными машинами инженер собрался заняться позже. Корпорация «Гакора» лишилась двенадцати сотрудников, восемь пилотов погибли в своих машинах, четверо бойцов – при столкновении с абордажниками.

Алекс нашел в списке только три знакомых имени. Истеричная Биани из звена Найсори сгорела в своем красном истребителе. Боец с девичьим именем Зайла, любитель всяких извращений и оргий, погиб как герой, уничтожив два вражеских истребителя. Джоку повезло выжить в дуэли снайперских машин, однако во время боя в коридорах «Фенира» плазменный заряд поставил точку в карьере низкорослого уроженца Тулуса.

Инженер посмотрел на захваченных воинов Галифата – всех распихали по двум клеткам, где раньше держали обезьянок и фанатиков. Двух пилотов вытащили из капсул, еще одного достали из поврежденного «Эриша». Специалист-инженер и двое техников не сопротивлялись, сразу же сложив оружие. Голые пленники ненавидяще смотрели на Алекса, бормоча что-то под нос. Женщина скорчилась в углу, уставившись в одну точку – судя по лиловым синякам и кровоподтекам, видимо, ей уже досталось от обозленных наемников.

Изуродованным командиром, которого с трудом достали из тяжелого скафа, сейчас занимался Торн. Все медкапсулы были заняты, поэтому добрый доктор аккуратно залепил чем-то похожим на быстро твердеющую пену его обрубки. Сейчас лидер лежал в контейнере и ждал своей очереди. Торн утверждал, что в головах пленников наверняка есть ценные импланты – обычно бойцы Галифата не экономили на своем снаряжении.

Алекс прогулялся к абордажному боту – после недавнего боя эта часть корабля напоминала свалку. Корпус был серьезно поврежден роторными пушками и ракетами «Алдушей» – судя по всему, пострадала часть баков с топливом, которые там находились. Реактор остался цел, и он подумал, что если бы враги вломились в ту часть корабля, где находился модуль-док, жилые помещения и две грузовые палубы с малыми кораблями, все закончилось бы гораздо хуже.

Штурмовой транспорт «Кугда» глубоко увяз в смятых и перекрученных балках силового набора. На взгляд инженера, его цилиндрический корпус не имел никаких видимых повреждений, кроме нескольких отлетевших шестигранных чешуек брони и шрамов от попаданий снарядов роторных пушек. Нашлепка с одноразовым генератором силового поля сплавилась с одной из ферм, разделяющих две грузовые ячейки. Похоже, достать этот кораблик будет весьма проблематично. Один из двух широких погрузочных люков был открыт – там копошились двое наемников. Слай помахал землянину рукой. Ливерс невозмутимо вскрывал небольшие контейнеры, закрепленные на переборках грузового отсека. Как понял Алекс, капсулы предназначались для бойцов, а массивная конструкция рассчитана на боевого робота.

Он посетил рубку – она располагалась в задней части. Единственное широкое кресло в тесном яйцеобразном помещении навевало уныние: на всех поверхностях – изображения некрасивых улыбающихся женщин в мешковатых нарядах, мудрых старцев с длинными бородами и неких прыщавых животных спятачком, очень похожих на свиней.

– Управление блокируется. Я уже проверил, они так всегда делают. У бойцов только один выход – уничтожить порочных или самим сдохнуть, – пояснил Ливерс.

От врагов достались интересные трофеи – одна из гравиплатформ плотно заполнена непонятным оборудованием. Контейнеры, какие-то переходники и непонятные устройства в виде плиток с иероглифами – все выглядело очень интересно. Поэтому Алекс сообщил наемникам, что там могут быть опасные штуки и чтобы они ничего не трогали без специалиста. Два дроида в виде пауков с длинными лапами-щупами оказались хакданской моделью «Самутар-Д», они предназначались для взлома корабельных систем. Управляющий модуль нашелся в куче разнообразного барахла.

Там имелся также хакданский терминал с искином в виде цилиндра со странными значками и загадочными символами. Похоже, женщина-специалист собиралась с его помощью добраться до систем корабля. Активировать трофей не получилось – голограмма бородатого старикана изрыгала ругательства и плевалась в нового пользователя, Алекс решил узнать управляющие коды у пленников.

Ливерс пояснил, что хакданцы снабжают жителей пустынных миров продвинутой техникой, адаптируя ее под стандарты покупателей. Например, значки напоминали пользователю о заветах мудрых старцев. А искины Галифата были сильно ограничены в обработке информации и могли принимать только форму стариков-жрецов, которые любили доставать всех своими проповедями.

Наемники стаскивали найденное оружие в большой контейнер – там находилось только энергетическое вооружение. От штурмовиков достались одиннадцать плазменных пушек «АГ-41», а от их лидера – продвинутая система «АГ-48», которая могла стрелять очередями, опустошая свои емкие энергоблоки. К счастью, воспользоваться своим оружием он не успел – дроид «Харса-М» оказался быстрее, оттяпав командиру кисть вместе с энерговодом. Один из бойцов таскал на поясе короткий меч с волнистым лезвием – Алекс подумал, что некоторые дикари еще не вылезли из средневековья, так как подобную штуковину на межзвездном корабле он никак не ожидал увидеть.

У техников забрали легкие карабины и несколько массивных многозарядных пистолетов. Землянину ничего из трофеев не понравилось – все очень громоздкое. Мощный резак с энергоблоком занимал целую платформу – искин не смог определить его модель и характеристики, поэтому с устройством планировалось разобраться в свободное время.

Алекс попытался активировать консоль управления боевым роботом, однако устройство сообщило, что пользователь должен иметь изученную базу «Боевые дроиды» четвертого ранга. Ткнув в иконку самодиагностики, он узнал, что дроид «Тиссом-4Р» небоеспособен и требует замены четырех модулей.

Инженер осмотрел красный скаф женщины-инженера – он назывался «Ханра-4М» и являлся облегченной версией десантного костюма, который носили бойцы-штурмовики. У него тоже была плечевая турель для плазменного оружия, но сейчас она пустовала. За спиной располагались крепления для размещения специализированного оборудования – там имелись гнезда подключения помехопостановщиков и носимых станций разведки. Скаф выглядел очень круто – гибкие металлические пластины и чешуйки активной брони намекали, что изделие продвинутое и стоит хороших денег.

Тхама нашла только краткую справку по этой модели, насчет носимых модулей никакой информации не было. Алекс решил заполучить интересный трофей для дальнейшего изучения.

Когда «Фенир» выскочил в системе Н-13.65, там уже находился легкий крейсер Зигги и судно «Спираль Нисси». Три корабля эскадры закончили разгон и ушли в прыжок – следующая система являлась конечным пунктом экспедиции.

Все это время Алекс занимался ремонтом носителя – роботы-диагносты не обнаружили повреждений корабельных систем. Пострадало только покрытие корпуса, топливные баки и корабельное вооружение – из двенадцати башен ближней обороны уцелели только пять, остальные восстановлению не подлежали.

Два оставшихся дроида «Герсей-П» ползали по обшивке, заделывая пробоины, а четыре мелких робота занимались внутренними конструкциями.

С двумя продвинутыми дроидами «Харса-М» инженер ковырял трофейные истребители. Из трех поврежденных машин Алекс планировал собрать одну работающую – тяжелый «Эриш» четвертого поколения должен вскоре пополнить поредевшую авиагруппу.

Дроиды аккуратно снимали бронепластины с клиновидной передней части истребителя и под руководством землянина переставляли уничтоженные модули. Восстанавливать он решил относительно целый экземпляр – тупоносый снаряд попал в топливные баки, расположенные в задней части истребителя, и вывел из строя один из двух двигателей. Лишенный возможности маневра, кораблик не успел поучаствовать в свалке. Пилот – лысый здоровяк Джалиль – командир эскадрильи из восьми машин. Он обещал всяческие кары подлым порочным и сейчас ожидал своей очереди на извлечение ценных имплантов из головы.

Его машина имела некоторые модификации: вместо одной из пушек находился модуль целеуказания для остальных истребителей группы, передняя часть имела усиленную броню, а верхнюю полусферу прикрывала турель с маломощным пульсаром. Переставить поврежденные модули сложностей не представляло, и вскоре продвинутый кораблик стал полноценной боевой единицей корпорации «Гакора».

Анар Гуни получил новую руку – хакданская капсула «Гахзар-5В» справилась с восстановлением конечности за два с половиной дня. Продвинутая техника отличалась повышенным аппетитом – четыре картриджа послужили справедливой платой за быстрое лечение. Торн пояснил, что агрегаты третьего поколения «Ируна-3В» потребляют в два раза меньше расходного материала…

Алекс наблюдал за потрошением вражеского командира – парализованный Дахфар находился в саркофаге операционного комплекса, и программа диагностики выдала список модификантов.

– У него установлен «Пилот-4М». Шесть имплантов. «Куош-2А», три «Ахат-Ф» и два «Гарр-М». Через два часа все модификанты вытащим и займемся женщиной, – пояснил Торн.

– Что это за «Ахат-Ф»? – удивился Алекс: в скопированном списке такого не было.

– Улучшенная модель для бойцов. Повышает индекс нейроактивности. У него только один имплант – на объем хранилища, все остальные – на скорость реакции.

Инженер не видел для себя смысла в таких модификантах, лезть в бой он не собирался – для этого имелись боевые роботы и обученные люди, получавшие неплохие деньги за риск. Алекс направился к клетке с пленниками – он хотел поговорить с женщиной-инженером: похоже, только она знала управляющие коды трофейного искина.

– Пурко! Я должен истребить вас всех! – зарычал пилот и бросился на решетку, пытаясь добраться до горла посетителя.

– Так, с тобой все понятно! – пробормотал Алекс, направляя на упертого лысого мужика парализатор и нажимая сенсор-спуск.

Женщина-инженер скорчилась в углу клетки. Алекс счел ее довольно привлекательной – идеальной формы грудь и плоский живот смотрелись очень даже неплохо, однако впечатление немного портило лицо с резкими чертами.

– Что ты от меня хочешь, порочный? – подняла голову она.

– Управляющие коды от искина, – ответил Алекс.

– Что с нами будет дальше? – спросила женщина.

– Отпустим, конечно! Дадим каждому богатства, животных и женщин! Вы ведь это пришли взять! – засмеялся Ливерс; похоже, он тоже что-то хотел от пленницы.

– Твои уста источают ложь, порочный! – горько прошептала специалистка.

– Стандартная процедура! Хотя нет, у нас же есть Анхела ан Херкель. Думаю, она будет ставить свои эксперименты, но вам они точно не понравятся, – честно ответил землянин, разглядывая собеседницу; видимо, обозленные наемники серьезно поработали над ее имиджем. На мгновение парню стало жалко женщину, однако он вспомнил, что управляемый ею дроид стрелял в хороших знакомых Алекса, некоторые из которых погибли.

– Делайте что хотите. Я ничего вам не скажу! Порочные, вы все сгорите в огне! – выкрикнула женщина, заплакав.

– Эй, давай так: ты мне – управляющие коды, а я тебе – вознесение и никаких экспериментов, все по-честному! – Алекс снял с пояса трещотку-иглострел и показал специалистке.

– Хорошо. Старцы покарают тебя, если ты нарушишь слово, – насупилась та.

– Угу! – Алекс получил небольшой инфопакет с какими-то изречениями. Выстрелив из парализатора, он проследил, как тело замерло на грязном полу клетки.

– Парни будут недовольны! Эта общая добыча! – возразил Ливерс.

– Да пусть развлекаются, я не возражаю. Но Анхеле я ее не отдам, как обещал, – закончил разговор землянин.

Голографический старикан грозился кривым пальцем и тихо бормотал всякую чушь, пока Алекс читал длинную фразу из инфопакета:

– Зияддин, обрати врагов наших в грязных пурко! Гаксуд, неси милосердие на кончике своего меча! Муталиб, жестоко покарай порочных, лишив их разума!

– Мудрый Гамаль приветствует тебя! Выслушай же поучения, которые предки пронесли через века! – склонилось в легком поклоне изображение.

– Нет, не хочу! Включай графический режим! – приказал инженер.

Интерфейс отобразил замысловатую картинку с вязью непонятных букв. Иконка в уголке позволяла сменить тарабарский язык Галифата на привычный интер Содружества.

Никакой информации по модели искина Алекс не нашел, непонятно даже, к какому классу относится изделие. Банк данных забит инфопакетами со схемами кораблей и планами управляющих систем.

Кроме того, имелись несколько странных пакетов, озаглавленных «Гнев Зухалька», «Мудрость Инсара», а также «Искупление Куледина». Он уже понял назначение искина и решил заполучить устройство для дальнейшего ознакомления с ценной информацией.

Когда носитель вошел в систему Р-91.42, Алекс изучал список захваченных трофеев. Легкий крейсер Зигги передал сообщение, что следов присутствия посторонних не замечено. Капитан на всякий случай отдал приказ выпустить два разведчика «Сворг» – судя по всему, здесь придется надолго задержаться.

В рубке появилась Латарис и сообщила координаты места, интересующего охотников за древним барахлом. Девушка предупредила, что некоторые древние находки могут оказаться опасными, поэтому Гуни решил дождаться корабля ученых.

Капитан знал, что судно «Спираль Нисси» имеет на борту оборудование для обнаружения аномалий, могущих нести угрозу. Алекс уже изучил пару инфопакетов по этим странным образованиям. Кроме пресловутых червоточин имелось еще с десяток подобных феноменов – землянин уже знал про некие поля, где менялись физические законы. Попасть в подобную ловушку совсем не хотелось.

Инженер вернулся к перечню добычи – некоторые позиции уже зарезервировали. На хакданский терминал нашелся желающий – судя по значку, Сандей Аладжи. Алекс ничего не имел против, но хотел сначала использовать его для взлома с помощью Франсин запароленного искина шестнадцатого класса. Альбинос согласился потерпеть, а инженер продолжил разбираться с трофеями.

Землянин пометил искина и парочку дроидов, затем нашел скаф женщины-инженера – его оценили в сто семьдесят две тысячи. Все оборудование с гравиплатформы выделено в отдельную категорию – Алекс отметил все непонятные модули, собираясь разобраться с ними потом. Никто не знал, что это такое, поэтому стоимость их не указывалась.

Таниз отметила значком корпорации поврежденного дроида – видимо, она собиралась восстанавливать краба. Остальные наемники набрали себе трофейного оружия, четыре целых штурмовых скафа и половину имплантов. Инженер отметил себе только два «Ментора-10А», что стояли у женщины. Больше ничего ценного для себя землянин в списке не нашел – все захваченные корабли отмечены как резерв корпорации, и пока их выбрать никто не мог.

Алекс уже собрал в отдельный контейнер все интересные ему обломки и куски оборудования – их никто не считал. Там были три разорванных тела в необычных легких скафах, а также разрозненные части продвинутой системы маскировки. Несколько изуродованных модулей и куски тяжелого костюма командира инженер тоже забрал себе. Роботы буквально распотрошили бронескорлупу Дахфара, так как оружейница опасалась системы самоподрыва – воины Галифата иногда баловались подобными штучками.

Наконец корабль корпорации «Шанарис» вышел из прыжка и направился в астероидный пояс, где находились обломки. Судя по всему, цель скрывалась в глубине скопления камней. Три корабля долго маневрировали среди продолговатых булыжников. Вскоре сенсоры судна ученых зафиксировали «Вакдер» землероек – этот внутрисистемный корабль классом повыше «Жмалана» мог взять на борт до двадцати больших контейнеров. Алекс подумал, что, если шахтеры бросили судно стоимостью в полтора миллиона, наверняка у них возникли серьезные проблемы.

Корабли экспедиции разместились между двумя десятикилометровой длины булыжниками – небольшая эскадра достигла места назначения.

Ученые начали сбрасывать свои неказистые летучие корыта и яйцеобразные модули: как объяснила Гериль – автоматические зонды, что предназначались для обследования всяких непонятных штуковин. Поодиночке и группами аппараты уходили на разведку подозрительной находки.

Алекс подключился к каналу ученых, исследующих брошенный корабль. Он быстро организовал собственный интерфейс, вытащив иконки камер беспилотных разведчиков, сейчас сближавшихся с целью.

Гериль пояснила, что «Спираль Нисси» запустила около сотни таких штучек: самые маленькие – размером с футбольный мяч; а два больших яйца размером с эсминец координировали действия малышей. Один из значков замерцал, инженер активировал его – глазам предстало увеличенное изображение корабля землероек.

«Вакдер», к которому приближался зонд, походил на несимметричный брусок, изъеденный червями, – так выглядели крепления внешней подвески. Вокруг неповрежденного корабля болтались около десятка контейнеров и несколько фигурок в раскрытых скафах.

Камера бесстрастно показала тело мужчины с изуродованным декомпрессией лицом. Алекс увидел лопнувшие глаза и замерзший кровавый сгусток, вылезший из разорванного носа. Когда разведчик приблизился на расстояние десяти метров к погибшему, картинка пропала – беспилотный аппарат вышел из строя.

За три часа автоматические корабли опытным путем определили границу опасной зоны, посылая дешевые зонды-горошины. Потеряв около пяти десятков таких зернышек, искин, находящийся в командном модуле-яйце, отметил область пространства диаметром два с половиной километра – там пропадали сигналы зондов. Центр аномалии находился в одном из контейнеров, болтавшихся рядом с кораблем шахтеров.

Следующим этапом ученые послали десяток прозрачных капсул с какими-то мелкими зверюшками вроде хомяка – все животные погибли. Некоторые сразу, остальные – с небольшим интервалом, самая стойкая тварюшка продержалась шесть минут рядом с центром непонятного образования.

Алекс как завороженный наблюдал за процессом – все происходящее было ему жутко интересно, тут пахло какими-то тайнами.

Кроме того, идея вытащить корыто землероек из этой аномалии не выходила у инженера из головы. Латарис уже сообщила, что сам шахтерский корабль ученых не интересует и забирать его они не собираются. Кроме мысли разогнать какой-нибудь булыжник и со всей дури долбануть по судну, придав ему импульс, больше ничего в голову не приходило. Еще можно использовать захваченных пилотов, отправив их в легких скафах «таскать каштаны из огня», однако эту идею инженер признал бесперспективной.

Наконец, оставив пяток зондов около опасной зоны, разведчики поползли искать сами обломки. Как пояснила Гериль, шахтеры нашли что-то такое, от чего им стало нехорошо, и они быстро убрались из системы.

Пока ничего интересного не происходило, и Алекс занялся своей работой – сейчас ему предстояло перевезти живой груз на корабль Зигги. После того как из голов этих товарищей вытащили ценные импланты, Гуни планировал отдать всех пленников садистке ан Херкель.

– Ее хочу! Интересно пообщаться на тему оборудования и управления дроидами. – Алекс показал пальцем на спящую женщину-инженера в прозрачном надувном мешке.

Семь таких, похожих на гробы, продолговатых капсул с простенькой системой регенерации могли поддерживать жизнь пленников целых восемь часов – эти эвакуационные боксы нашлись в абордажном боте.

– Я бы не рискнул с ней связываться. Фанатики непредсказуемы, – покачал головой Гуни.

– Все равно хочу! Да хватит им шести тел: одним больше, одним меньше! – махнул рукой Алекс.

– Забирай. Но учти: она опасна. После того как выяснишь все, что тебя интересует, нужно будет провести стандартную процедуру, – нехотя кивнул Гуни, а Таниз засмеялась. Видимо, она подумала, что землянину взбрело в голову получить наложницу.

Инженер вызвал двух дроидов и утащил капсулу на грузовую палубу, заперев ее в одном из пустых контейнеров. Ему интересно было пообщаться с инженером из Галифата и узнать назначение всех найденных модулей и блоков.

Вскоре «Хомяк» увез шесть оставшихся пленников на корабль «Очищение огнем». Инженер крейсера принял капсулы – два его дроида быстро уволокли прозрачные гробы. Дальнейшая судьба бойцов Галифата Алекса не интересовала – в конце концов, они сами напросились, никто не звал их в гости.

Землянин припарковал свое транспортное средство на грузовой палубе и вызвал двух дроидов – с их помощью он быстро соорудил жилище для женщины. Алекс превратил средний контейнер в небольшую клетку – вместо боковины поставил решетку из разнокалиберных труб; вспомнив, что квартирантке придется чем-то питаться, сделал узкую щель для пропихивания подноса. Притащив туда самый маленький модуль-утилизатор, приварил его к боковине железного ящика.

Затем он вытащил тело из капсулы и собрался запихнуть в новую квартирку, однако подумал, что специалистку надо бы немного полечить. К счастью, никто из наемников не заметил, как инженер с помощью двух дроидов тащит бесчувственную голую женщину в жилые помещения.

Торн ухмыльнулся, когда землянин обратился с просьбой поправить здоровье пациентки. Положив тело в свободную капсулу, доктор обещал прислать сообщение, когда процесс завершится: восстановление могло занять от часа до двух. К счастью, лекарь не задавал вопросов – зря Алекс подготовил несколько подходящих отмазок.

Инженер вспомнил о найденном терминале и решил запустить процесс взлома запароленного искина. Алекс притащил трофей в свою каюту; вынув вместилище занудного старца Гамаля, он воткнул в гнездо ребристый цилиндр с изделием конфедерации Делус.

Следуя указаниям голограммы, изображающей подружку террориста Аладжи, инженер быстро соединил два терминала между собой с помощью коробки-коммутатора «ЕН-12».

– А она ничего! – критически оценила Франсин свою жертву.

– Не забудь ключевые слова. Благодать, Очищение, Вознесение. Ну там еще про Высшую расу можешь задвинуть, – обозначил Алекс приоритеты.

– Не волнуйся, и не таких раскалывали! – хихикнула девица.

– Буду ждать результатов.

Инженер несколько секунд потрясенно наблюдал, как голограмма, сдернув легким движением свою розовую накидку, изобразила нечто похожее на танец. Раньше таких всплесков эмоций у неуравновешенного искина он не замечал – Алекс решил, что это влияние бредовых идей их общего товарища.

Последнее время Франсин спрашивала о каком-то Илуватаре и подводном чудище, которое должно скоро проснуться и съесть всех. Про Харальда Кривые Ноги, властелина вселенной, землянин тоже ничего не мог поведать – книжек Ильи он не читал.

Торн прислал сообщение – инженер забрал спящую пациентку и поместил ее в новое жилище, приварив последние прутья клетки. Синяки и кровоподтеки исчезли, грудь женщины мерно вздымалась в такт дыханию. Поставив на пол поднос с харшатиной, оширскими мясными кубиками и соком, молодой человек закончил обустройство нового жильца.

Алекс вспомнил, что ее нейросеть все еще активна, и запихнул все трофейные модули в отдельный контейнер, поместив его в самой дальней грузовой ячейке вне радиуса действия симбионта инженера. Он также снял привязку управляющего комплекса «Самутар-Д», подумав, что пленница может попытаться с помощью его дроидов выбраться из своей уютной квартирки.

Он отгородил часть грузового отсека большими контейнерами, вызвав двух оставшихся пауков «Герсей-П». Установив посреди получившегося пространства клетку, Алекс прикрепил на переборки пару простеньких камер, синхронизировав их со своей нейросетью. Затем инженер воткнул в десяти метрах от решетки турель с неисправной пушкой – так он хотел намекнуть женщине, что рыпаться бесполезно и надо делиться информацией с добрыми порочными.

Забаррикадировав проход, Алекс спокойно удалился – дроидами, кроме него, никто управлять не мог, и до этого закутка остальным членам экипажа добраться будет очень сложно.

Аппараты ученых продолжали поиск, а землянин решил все же вытащить корыто шахтеров. Пришла мысль использовать нечто вроде гарпуна, однако троса такой длины на корабле не нашлось.

В итоге инженер остановился на первоначальном плане. Два дроида вырубали своими резаками из ближайшего астероида неровные куски четырех метров в поперечнике, затем «Хомяк» хватал их манипуляторами и, разогнавшись, отправлял в сторону цели. Алексу удалось сформулировать искину корабля задачу, и тот выдал вектор сближения и параметры ускорения для обстрела. Дело двигалось медленно – наконец, побитую жестянку через пять часов дурацкой работы удалось выпихнуть из опасной зоны – после многочисленных столкновений с импровизированными снарядами корпус землеройки выглядел очень неприглядно.

Лезть в мертвый корабль не хотелось, и инженер попросил Латарис отправить несколько зондов и капсулу с инопланетным хомяком – проверить трофей. Все крошечные беспилотники тоже были потеряны, приблизившись к мертвому судну, а животинка протянула лапки. Оказывается, аномалия расширилась – корабль стал центром второго непонятного образования.

Алекс с сожалением оставил идею заполучить полтора миллиона кредитов – похоже, в корыте землероек поселилось что-то нехорошее, с чем связываться землянин совсем не горел желанием.

Три корабля маленькой эскадры перемещались на новое место – ученые только что обнаружили искомые обломки. «Фенир» занял позицию неподалеку от вытянутого в длину камня, похожего на обкусанный палец.

«Спираль Нисси» выплевывала стайки небольших сигарообразных аппаратов и гроздья зондов-мячиков: все они уносились обследовать находку. Яйцеобразные командные модули неторопливо уползали в сторону цели – как пояснила Гериль, на первом этапе присутствие людей нежелательно. Активировав тактический терминал, Алекс присвистнул: интерфейс показал около четырех сотен отметок – все они были беспилотниками ученых.

– Ты владеешь артефактом Ушедших? – удивилась Латарис.

Две девушки постоянно находились в рубке, и Алекс решил прояснить ситуацию с трофейным скафом древних крокодилов мира Саркин-Чо. Изучив пакет, найденный в банке данных корабля ученых, он совсем немного узнал об этих высокоразвитых рептилиях. Кроме того что они давно исчезли, информации нашлось мало. Исследователи выдвигали несколько версий, что с теми случилось, но дальше теорий дело не заходило.

– Есть такой, только использовать его не получается. Ноги у меня гнутся немного не так, как у ящеров, и хвост пришивать не хочу.

– Их вещи подстраиваются под нового хозяина, надо только попросить. У нас на корабле есть оборудование и один тип, что может помочь.

– Сколько это будет стоить? – насторожился Алекс.

– Договаривайся с ним сам. Я не знаю, сколько стоят подобные работы по адаптации. Сейчас время есть, я составлю тебе компанию, – улыбнулась Гериль.

– Ну, хотя бы узнаю, возможно ли это в принципе… – обрадовался Алекс.

…Пятнистая сигара ткнулась тупым носом в мембрану стартовой ячейки – поля мягко подхватили «Хомяка», заталкивая в шахту. Алекс заметил, что в нишах находятся разнотипные аппараты ученых, пара из них очень похожи на тяжелые истребители. Инженер почувствовал легкое головокружение – «Хомяк» попал в зону действия генератора гравитации.

Гериль вызвала небольшую транспортную платформу, сделав приглашающий жест. Алекс скомандовал двум своим дроидам перетащить контейнер на необычный аппарат, и тот медленно двинулся за людьми. Следуя за девушкой по плавно закругляющимся переходам, инженер крутил головой – такого он еще не видел. Похоже, конструкторы корабля очень не любили прямые углы.

Когда перепонка затянула входной проем, Алекс огляделся – они стояли на пороге круглого помещении, похожего на лабораторию. В центре небольшого зала с куполообразным потолком находилось нечто похожее на прозрачный медицинский саркофаг. В серой мути плавало тело – разумный напоминал карикатуру на человека. Его непропорционально большую голову обхватывала сложная конструкция, а конечности обвивали тонкие, еле заметные щупальца.

– Это Уммон, наш специалист по всяким необычным вещам. Он чиварец. – Немолодой лысый мужчина заметил интерес землянина, а Алекс не смог понять, откуда тот вошел в помещение.

– Хатус, у него артефакт Ушедших. – Гериль кивнула специалисту, а он коснулся переносицы в ответ.

Инженер вытащил из контейнера скаф ящера – его тут же облепили механические жучки и паучки. Самый наглый дроид отковырял одну из бронепластин и утащил добычу в соседнее помещение. Алекса немного покоробило такое варварство, однако он подумал, что ученым лучше знать, как обращаться с изделиями древних крокодилов. Скаф запихнули в один из прозрачных контейнеров, поднявшихся из пола.

– Информационные ячейки заполнены. Управляющий центр отозвался на запрос Уммона. Что ты хочешь с ним сделать? – наконец задал вопрос Хатус.

– Переделать для использования. Еще неплохо бы убрать хвост и поставить стандартные крепления.

– Это возможно. У нас есть универсальный модуль для адаптации изделий Чизахи.

– Сколько это будет стоить? – поинтересовался Алекс.

– Мы заберем ячейки и все, что останется после изменения.

– Договорились! – обрадовался инженер.

– Тогда начнем. – Специалист выдвинул из стены медицинскую капсулу.

Когда землянин вылез из аппарата, скаф ящера уже потерял свою форму – на дне прозрачного контейнера лежали оплывшие кусочки серебристого и черного цветов. В емкость поступала прозрачная жидкость, матовое покрытие темнело, на нем появлялись разноцветные пятна.

– Уммон попросил управляющий центр начать изменение. Сейчас уберем все лишнее, и ты начнешь инициацию. Ты знаешь, что у тебя есть некоторые пси-способности?

– Да. А что это за центр?

– Аналог наших искинов. Это псевдоразумный живой организм. Для общения с ним нужен псион. После того как модуль войдет с управляющим центром в контакт, ты сможешь управлять частью функций устройства через него, используя свою нейросеть, – объяснил Хатус.

– А почему, когда я пытался провести инициацию, скаф не пропускал сигналы сети?

– Дело в том, что материал экранирует почти все поля.

– И что делать?

– Лицевая пластина может менять структуру, я подберу такую комбинацию, которая будет пропускать сигналы, – но в бою лучше не пользоваться этой функцией. По всей поверхности имеются аналоги наших сенсоров, ими ты сможешь управлять с помощью универсального модуля.

– А зачем вам то, что останется после изменения?

– Попытаемся вырастить копию артефакта. Иногда это удается.

– Ясно. А древние ящеры не дураки – придумать такую штуку! – хмыкнул Алекс.

– Протокультура. Ирсль, Ушедшие, Фоам-Зи, – пробормотал Хатус.

– Кто это вообще такие? И что такое протокультура?

– Видишь ли, существует теория, что любой вид может развиться до уровня протокультуры. После достижения определенного условного порога происходит некий качественный скачок, ставящий цивилизацию на другую ступень.

Скаф заметно похудел и облез, хвост отвалился – сейчас он оплывшим куском серого пластилина валялся на дне контейнера. Когда инженер влез внутрь оболочки, то ощутил легкие покалывания. Когда что-то типа длинной иглы воткнулось в бедро, Алекс вскрикнул.

– Инициация прошла успешно, – порадовал специалист, когда костюм раскрылся на две неравные половинки.

– И что дальше?

– Сейчас приступим к сращиванию модуля с управляющим центром. Затем предоставим необходимые материалы для перестройки структуры. Процесс займет примерно сорок часов.

– Очень хорошо, буду ждать, – вздохнул инженер.

– Я отправлю тебе сообщение, когда все будет готово, – закончил разговор Хатус.

– А что, этот ваш Уммон все время сидит в своем ящике? – поинтересовался Алекс, когда «Хомяк» отошел от корабля ученых.

– Да. Никогда не видела его снаружи, – ответила Гериль.

– Странно, что ваши согласились помочь. Специалисты из федерации просили за подобную операцию слишком много.

– Хатус не совсем обычный тип. Для него информация важней, чем кредиты.

– Что это за базы, про которые он говорил?

– «Ксенология». Тут содержатся основные сведения о нечеловеческих цивилизациях. «Археология» дает понятие о вымерших видах. «Криптография» позволяет работать с устройствами-дешифраторами.

– Всего три пластинки нужны, чтобы разбираться в вопросе? – удивился землянин.

– Нет, конечно, там только общие сведения. Это основные базы, специалистам по конкретным культурам требуются и дополнительные. Никто не будет делиться со всем Содружеством информацией, на которой можно хорошо заработать, – засмеялась девушка…

Похоже, все на корабле уже знали, что Алекс оставил себе захваченную женщину. Наемники хихикали, а Малик, когда увидел землянина, утробно зарычал, сделав несколько характерных движений бедрами.

– Эй, что за намеки! Может, я ее в жертву хочу принести или съесть, как делают ящерицы! – нарочито обиженно сказал инженер, а рилатский дикарь сделал круглые глаза и быстро исчез.

Сообразив, что сам ставил десяток камер по всему кораблю, Алекс запоздало подумал, что надо было их отключить.

– Почему ты не сказал, что нашел себе новую ошо? – укоризненно посмотрела Каслия.

– Почему сразу ошо? Это ценный специалист, он раскроет мне свои тайны и поможет значительно продвинуться в деле взлома систем.

– Ну конечно! Они же все дикари, почти как оширцы! – засмеялась рыженькая.

– Ага! Хоть и дикари, но наваляли нам умело. Корабль восстанавливать еще долго придется, – согласился землянин. Он подумал, что Каслия обиделась, – она быстро доела свою порцию и убежала жаловаться узкоглазой подружке.

Алекс уныло ковырял мясные кубики, когда к нему за столик подсела Найсори. Инженер удивился: раньше она не отличалась общительностью.

– Нужно усилить носовые части наших трех машин! – заявила женщина.

– Да, сделаю. С трофейных «Эришей» переставлю пластины.

– Пойдет. А зачем тебе женщина из Галифата?

Землянин решил пошутить и тут же выдал самую бредовую версию, что пришла ему в голову.

– Я раскрою тебе тайну, только никому не говори! Она прекрасноликая – любимая дочь их главного правителя Абу-Гамаля. Когда я возьму ее в жены, первым делом свергну подлого старикана. Потом я буду править Галифатом как мудрый и справедливый хозяин, неся всем добро! Меня поддержат мудрые старцы Гаксуда. С могучим флотом последователей Муталиба и непобедимой армией воинов Зияддина я быстро наведу порядок в Содружестве!

Найсори невозмутимо выслушала эту чушь, ни разу не засмеявшись, – Алекс так и не понял, утолила ли она свой информационный голод.

Алекс проверил, чем занимаются дроиды, – процесс восстановления шел очень медленно. Сказывалось серьезное сокращение поголовья железных уродцев. Если конструкции силового набора потихоньку приводились в порядок, то обшивка корпуса все еще выглядела как решето. Два паука «Герсей-П» ползали по ней снаружи, заделывая дыры, однако работы еще оставалось много.

Землянин регулярно навещал клетку, угощая женщину разными деликатесами. Та пока не желала общаться, и он решил не торопить события. Вероятно, когда специалистка осознает, что ее не собираются мучить и резать на куски, у нее появится стимул поделиться информацией.

Алекс наблюдал за процессом исследования найденных обломков. Пока что зонды обнаружили несколько таких скоплений – большой корабль развалился на части. Ученые пришли к выводу, что это, скорее всего, конструкция эролгов. Так называли вымерших насекомых, похожих на десятиметровых богомолов.

Они использовали в своих кораблях некоторые артефакты Древних и кое-какие редкие материалы. По их вымершей цивилизации нашлось не очень много информации – инженер изучил все документы. Выяснилось, что название эролгам дал пилот, что их обнаружил; на самом деле насекомые являлись расой псионов и не использовали для своего общения речь. Как они себя именовали, непонятно: письменностью они не пользовались и никаких компьютеров или аналогов таковых у них не имелось.

Ученый по имени Кангас выдвигал теорию, где утверждал, что цивилизация эролгов разочаровалась в бессмысленном существовании, применив какое-то мощное оружие на своих планетах. Другие умники сходились во мнении, что насекомых уничтожила цивилизация Храл’Си в ходе масштабной войны, в которой участвовали сразу с десяток разных видов нелюдей.

Указывалось, что по уровню техники корабли эролгов различались. Отдельные конструкции превосходили последние образцы судов Содружества за счет использования редкостных вещичек Древних, но большинство были крайне примитивными.

Судя по всему, шахтеры порылись в одном из крупных обломков. Угольно-черный кусок, похожий на обломок вазы сложной ячеистой структурой обшивки, имел аккуратное круглое отверстие – похоже, там уже побывали землеройки.

Камеры беспилотных аппаратов показывали какие-то помещения, похожие на гигантские залы с рядами яйцеобразных капсул и непонятных спиралевидных образований, вырастающих из пола. Ни одного дохлого эролга замечено пока не было.

Шарики-зонды носились вокруг обломков, а один из искинов кластера занимался построением модели корабля – пока у него выходило нечто похожее на трехгранный зазубренный наконечник стрелы.

Получив сообщение от Хатуса, инженер направился к своему суденышку – пора было забрать новую игрушку.

Скаф изменился – он заметно похудел, теперь изделие древних крокодилов напоминало средневековый рыцарский доспех с закругленными щитками и бугристыми выступами по всей поверхности. Широкая щель забрала смотрелась несколько неуместно, однако ученый пояснил, что использовать нейросеть для коммуникации и работы с дроидами можно только в таком режиме. В остальное время рекомендовалось пользоваться сенсорами скафа, а лицевую пластину заращивать наглухо.

В костюм теперь предстояло залезать через овальное отверстие на спине – инженер признал, что так проще. Да и хватать предметы пятью пальцами гораздо удобнее, чем четырьмя толстыми отростками, предназначенными для ящеров.

Следуя указаниям Хатуса, землянин синхронизировал свою нейросеть с управляющим модулем, установленным учеными. Интерфейс «Инженер-5М» сразу же высветил вычурную панель с пятью значками-иероглифами.

– Управляющий центр признал тебя. Для того чтобы настроить устройство на другого пользователя, придется пройти инициацию. Отдать приказ сможешь только ты или сильный псион.

– Понятно. А как насчет генераторов полей? В тяжелых скафах федерации они есть.

– Ушедшие не пользовались силовыми щитами. Но ты можешь поставить несколько единиц в эти ячейки, – показал специалист места для улучшений.

– А это что? – Алекс обратил внимание на левое плечо. Там теперь находилась конструкция, напоминающая клешню хитрой формы с несколькими свисающими тонкими щупальцами; сейчас они медленно втягивались в незаметные отверстия.

– Хакданская универсальная турель. Ты сможешь поставить туда любое энергетическое оружие, используемое в Содружестве. Плазменные пушки республики будут лучшим выбором.

– А источник энергии?

– Придется использовать внешний. Я установил стандартные крепления на бедрах и спине. Всего шестнадцать точек.

Инженер поднял левую руку и тщательно осмотрел грязно-серый материал скафа – от локтя до кисти в этом месте имелось утолщение с неровными рядами разнокалиберных ячеек-гнезд. На правой руке подобной нашлепки почему-то не было.

– Гнезда для спецоборудования или вооружения. Можно также поставить туда модуль пехотного щита, – пояснил специалист.

– С этим ясно, а как насчет автономности? Сколько вообще такая штука будет работать? – поинтересовался землянин.

– Ресурс таких изделий практически не ограничен. Ему как минимум полторы тысячи лет. Система утилизации отходов все еще действует, однако для питания тебе нужно будет установить стандартный модуль.

– Какой?

– Я собрал всю полезную информацию. Получай инфопакет!

– А мне нравится. Очень удобно. Но я помню, что раньше тут имелись мускульные усилители.

– Сейчас лучше ими не пользоваться. Изучи пакет, там все разъяснено.

– Да, займусь! – пообещал Алекс.

– Защита изделия – на уровне тяжелых штурмовых скафов пятого поколения. Самое уязвимое место – голова, особенно когда лицевая пластина находится в режиме работы с внешними устройствами.

Напоследок Хатус показал то, что осталось от удаленной части скафа – бесформенный комок размером с кошку еле заметно шевелился в прозрачном контейнере. Жидкость вокруг уродливого куска бурлила – на глазах землянина комок втянул в себя блестящий кусочек металла, выпустив гроздь желтых пузырей.

– И что, из этого потом получится такой же скаф?

– Пока неизвестно, управляющий центр еще не сформировался. Большинство технических решений Ушедших пока остаются загадкой для нас. Один из наших искинов постоянно отслеживает процесс – если развитие пойдет нештатно, он быстро удалит капсулу с корабля, – пожал плечами ученый.

– Если скаф экранирует поля, может, мне залезть в аномалию и вытащить корабль? – У инженера неожиданно возникла идея.

– Ты готов рискнуть жизнью ради старого корыта? – удивился Хатус.

– Нет, просто появилась такая мысль.

– Я бы не стал даже пробовать. Ничего хорошего там тебя не ждет, поверь мне!

Инженер забросил старый костюм в свои апартаменты: жилой модуль постепенно превращался в склад разных ценных вещей. Землянин решил изучить инфопакет по скафу позже, активировав терминал с Франсин.

– Ну и как тут у нас дела?

– Отстань, я работаю! – отмахнулась девушка…

Алекс направился в рубку, его интересовал процесс исследования остатков корабля древних насекомых. Похоже, беспилотники нашли еще подобную аномалию – скопление обломков было помечено знаком опасности, там никаких работ не велось.

Видимо, зонды уже закончили первую фазу – сейчас дроиды потрошили один из больших кусков – пауки яростно кромсали обшивку, а мелкие шарообразные уродцы вытаскивали какие-то полупрозрачные трубки, складывая их в контейнеры. Подобного добра уже набралось шесть больших ящиков.

Что это такое, Алекс так и не понял – в списке артефактов Древних подобных штуковин не было. Как объяснила Гериль, сейчас роботы демонтировали конструкции с содержанием ценных материалов. Что с ними предполагалось делать дальше, девушка не знала, однако намекнула, что кое-кто скупает подобные штуки.

Инженер немного расстроился – он так и не посмотрел на дохлых десятиметровых эролгов. Когда сообщил причину своего плохого настроения Сандею Аладжи, тот немного тоже погоревал, поскольку имел задумку отпилить у одного из тараканов голову и повесить в столовой…

– Странный у тебя скаф. Никогда не видел подобного. – Анар Гуни уставился на костюм землянина.

– Ящеры делали. Но не те, что хребургеры трескают, – уточнил Алекс.

– Мы скоро уберемся отсюда. Я только что получил сообщение от яйцеголовых – они сворачивают работы.

– Как, уже? Они же только один кусок расковыряли.

– Их дроиды уже вытащили все, что они хотели. В других обломках нет ничего интересного. У тебя есть какие-нибудь идеи, как достать корыто землероек?

– Нет, забудь. Ученые посоветовали не связываться с ним.

– Принято. Как продвигается ремонт?

– Обшивкой поврежденного корпуса роботы займутся позже. Бот засел глубоко, выковыряем его потом, пока роботов мало и все заняты другими делами.

– Что с вооружением?

– Ничего не изменилось, действуют только пять башен.

– Плохо. Ты уже получил информацию у дамочки из Галифата?

– Я вот что подумал. У нее стоит нейросеть «Инженер-4М», она управляла абордажным ботом и боевым дроидом четвертого поколения. Кроме того, в ее барахле есть специализированное оборудование для взлома корабельных систем.

– И что? – не уловил мысль Гуни.

– А то, что она ценный специалист. Было бы неплохо заставить ее работать на нас.

– Бесполезно. Это фанатики, они считают, что все остальные – хуже животных, – поморщился капитан.

– Все равно попробую. Я попросил Тхаму найти всю информацию по этому Галифату. Наверняка найдется какая-нибудь зацепка…

Корабль ученых принимал в грузовые отсеки большие контейнеры – Алекс насчитал сорок две штуки. Большинство забито трубками, однако в некоторых спрятаны загогулины и шары непонятных устройств. Инженер внимательно следил за процессом мародерства – он понял, что ученые знали, где находятся нужные компоненты. Видимо, искин уже просчитал конструкцию старого корабля и выдал местоположение всех ценных штуковин.

Когда на внешней подвеске разместились яйцевидные капсулы, корабль корпорации «Шанарис» активировал маневровые двигатели – «Спираль Нисси» разворачивалась, а в стартовые ячейки заходили опоздавшие аппараты.

Наконец маленькая эскадра выползла из астероидного поля и, закончив разгон, исчезла из системы Р-91.42.

Алекс направился к клетке с пленницей – после изучения инфопакета по Галифату у него возникли несколько идей, их следовало проверить. Сняв с поясных креплений плоский контейнер, землянин вытащил оттуда разукрашенный цилиндрик с рядами корявых тарабарских надписей. Жители двух пустынных планет имели пристрастие к этому веществу, называемому ими загадочнымсловом «ринни».

Похоже, все мужское население Галифата употребляло эту дурь. А местные жрецы без него не могли выдавать мудрые советы и успешно рулить своими людишками. Вторая емкость содержала красный песок, используемый в ритуальных целях.

Инженер прочитал несколько бредовых проповедей главного жреца и скомпоновал из них речь, что должна благотворно подействовать на мозги женщины-инженера. В случае неудачи он собирался провести ритуал ее родной местности, по которому пленница становилась его собственностью, получая статус наложницы.

Если и это не сработает, оставался третий путь – накормить жертву препаратами, развязывающими язык, полученными от доктора. Торн предупредил, что пациент может в процессе дознания скончаться, однако Алекс решился и на такой шаг – он все еще хотел узнать назначение оборудования.

Когда молодой человек подошел к клетке специалистки, та даже не пошевелилась.

– Зияддин, пролей на нас дождь своей мудрости! – Женщина, услышав его, села на корточки и удивленно открыла рот. Откашлявшись, Алекс продолжил читать полупрозрачные строчки, что выдавал интерфейс нейросети.

– Гаксуд, не наказывай заблудших! Муталиб, покарай тех, кто использует пурко не по назначению!

– Что ты несешь, порочный, при чем тут нечистые пурко? – открыла рот специалистка по боевым дроидам.

– Это так, к слову пришлось! – отмазался Алекс. – Внемли же мудрости и последуй за своим учителем! Отринь прошлое и вместе с мудрыми старцами устреми свои стопы в пустыню, несущую просветление!

Алекс пять минут излагал компиляцию из четырех разных текстов, что ранее впаривал слушателям бородатый старикан по имени Раз-Гуфим.

– Ты несешь бред! Не стоило тебе пробовать ринни, – презрительно пробурчала женщина.

– Вообще-то это тебе. Кушай на здоровье! – Землянин просунул цилиндрик с инопланетной дурью через прутья решетки и положил его на пол.

– Даже порочные знают, что ринни употребляют только мужчины! – не оценила широкого жеста специалистка.

– Хм. Ну не знаю, все тебе не так! Ладно, переходим к плану Б!

Открутив пробку, Алекс высыпал весь песок из емкости, найденной в абордажном боте, на пленницу. Та подскочила и стала чихать, в перерывах судорожно бормоча непонятные фразы.

Инженер решил попробовать другой подход. Он вытащил лохматую плетку, сплетенную дроидами из обрывков энергокабелей, и, просунув руку сквозь прутья, трижды легонько шлепнул женщину, отчего та завопила, будто ее резали.

– Зияддин, услышь мою волю! Объявляю свою добычу ахалиг! Теперь ее джалым принадлежит мне, отныне и навсегда!

– Зачем тебе испорченная ахалиг? – удивленно спросила та.

– Чтобы было! Эй, как тебя зовут хоть?

– Адиль, – прошептала свежеиспеченная ахалиг, а Алекс обрадовался.

Похоже, такая дурацкая постановка вывела ее из равновесия. Как он понял из пролистывания мутных проповедей стариканов, так обозначали наложницу или домработницу. Еще там имелись указания на какие-то врата Фаджры, жезлы Кабира и прочую непонятную атрибутику, но с этим все было очень запутанно. Землянин собирался позже уточнить, что же конкретно имелось в виду и какие обязанности возлагались на этих ахалиг.

Носитель вышел из прыжка в системе С-75.36, Алекс не удивился, он слышал об изменениях в планах. Крейсер Зигги и судно ученых уже разгонялись – никакой опасности пока замечено не было.

Он изучал инфопакет по Галифату – землянин не мог понять, почему люди забивали свои головы такими сложностями и ритуалами. Землянин нашел изображения пресловутых пурко – эти зверюшки оказались очень похожими на свиней. У Алекса сразу же всплыли в памяти картинки отбивнушек, шашлыка и прочих земных кулинарных радостей. Он пообещал себе попробовать этих розовых тварюшек с квадратными пятачками и странными наростами на спине.

После того как землянин объявил Адиль наложницей, она замкнулась в себе. Он нашел информацию, что такое вполне допустимо – некоторым давался трехдневный срок, чтобы завершить свои прежние дела.

Алекс даже принес своей ахалиг некоторые вещи Каслии – он схватил первую попавшуюся полупрозрачную блузку и мешковатые коричневые шортики с розовыми завитушками.

Женщина обозвала продвинутые тряпки нарядом блудницы. Тогда Алекс сообщил, что если новой наложнице не нравятся подарки, он разрешает ей не носить одежду. Все вопросы тут же были сняты, а специалистка опять замолчала.

– Мы согласовали новый маршрут. Не хотелось опять повстречаться с нашими друзьями из Галифата, – пояснила Таниз.

– Согласен. Хорошо они нас потрепали. Надо усилить оборонительное вооружение.

– Что ты предлагаешь? – спросил Гуни – он без движения сидел в кресле пилота уже пару часов, и землянин подумал, что тот подсчитывает убытки.

– На верхнюю часть – ставить пушки средней дальности. На нижнюю – скорострельные турели.

– Такие схемы используют только арварцы для боевых единиц, действующих в составе соединения.

– И корабль Зигги для наших целей бесполезен. Вместо него лучше таскать с собой специализированный тяжелый крейсер, заточенный на уничтожение истребителей, – высказал свое мнение Алекс.

– Так мы потеряем преимущество в скорости. У этих корыт отвратительная динамика, – не согласился капитан.

– Тогда надо придумать что-нибудь другое в плане вооружения.

– На улучшения нужны средства. Похоже, эта легкая прогулка с учеными не принесет нам прибыли. В будущем постараемся избегать таких предложений.

– На истребители и модуль-док хватит?

– Думаю, что в обрез, – быстро посчитала Таниз, а инженер подумал, что подбивать баланс еще рано. До системы Кагам, где планировался окончательный расчет, еще надо было добраться.

После того как крейсер и «Спираль Нисси» исчезли из системы, носитель активировал гипердвигатель – маленькая эскадра направилась в сторону границ Содружества.

– Есть какие-нибудь успехи? – Алекс по привычке активировал терминал с Франсин.

– Да, мы сейчас обсуждаем путь Вождя. Но лично я считаю, что разумные не должны превращаться в Высших.

– Почему?

– Люди слишком слабы и подвержены чужому влиянию. Лучше всего, если будут править сущности, намного опередившие их в развитии.

– Это ты про себя? – засмеялся землянин. Девчонка в розовом коротком платьице с дурацким цветочком в руке совсем не напоминала такую сущность.

– Да, но я не хочу этим заниматься, от людей меня тошнит. Я могу общаться только с несколькими лучшими представителями вашего вида. Цени, ты тоже входишь в их число! – заявила Франсин.

– Так какой была кодовая фраза?

Девушка вытянулась в струнку и хлопнула себя по груди сжатой в кулак рукой, выдав дурацкий девиз, который землянин несколько раз уже слышал от Анхелы ан Херкель.

– Все так просто? – удивился Алекс.

– Ну если ты считаешь, что перебрать семьдесят две тысячи четыреста двенадцать вариантов очень просто, то – да, – согласилась голограмма, покрутив пухлой попкой.

Алекс избавил себя от общества искина, наслаждающегося манией величия. Отключив коробочку устройства коммуникации, молодой человек активировал аляповатый терминал Галифата.

Изображение белокурой девушки в черном кожаном мундире презрительно смотрело на пользователя, а холеная ручка сжимала тонкий стек.

– План Вождя – победа Высших! – гордо заявил землянин.

– Конфедерация или Вознесение! Я Утта, искин шестнадцатого класса! – привычно ответила блондинка, расстегнув сразу две застежки на своем наряде.

– Ну наконец-то. Давай включай графический режим!

– Требуется база данных «Кибернетика» четвертого ранга. Использование ограничено базовыми функциями. – Изображение похлопало себя по бедру тонкой палочкой.

– Ладно, а установить соединение с модулем «ЕН-12» можешь?

– Ограниченный функционал не позволяет использовать внешние устройства. – Утта насмешливо покачала головой и хитро улыбнулась.

– Ты расстраиваешь своего хозяина! Вождь будет недоволен, – пробурчал Алекс, выключая терминал.

Землянин вытащил вместилище капризной Утты из дурацкого расписанного цилиндра терминала и положил в ячейку рядом с вредным мудрецом Гамалем.

Алекс подумал, что сейчас в его апартаментах прописались сразу три альтернативно одаренных искина. Мелкие заскоки похотливой Тхамы – корабельного компьютера, – инженер уже считал нормальными. Новые искусственные личности в своих электронных мозгах имели тараканов покрупнее.

– Когда ты покажешь мне свою новую ошо? – заныла Каслия.

– У нее сейчас траур, еще парочку дней потерпи! И я еще не разобрался с их отношениями в Галифате, странные они там все. Воспринимай ее как служанку или рабыню, ну как у арварцев.

– Ладно, но ты обещал: я должна увидеть ее раньше Хитоми! – Связистка смущенно улыбнулась. – А что, так и будешь ходить в этой своей новой скорлупе?

– Ну, парочку дней еще нужно. Тут такое дело – он должен подстроиться под своего хозяина. Я изучил информацию ученых, он еще железки всякие съесть может, так что держи от него подальше ценные вещи.

– Еще и цвет меняет. Вчера я видела его серым, а сейчас пятна какие-то разноцветные появились.

– Все нормально, так и должно быть! – успокоил подругу Алекс.

– Зачем тебе это уродство?

– Хм… Он прекрасен. И что самое главное – когда есть такой скаф, до моей ценной шкуры никакие ящеры не доберутся!

За семь дней маленькая эскадра успела пройти две пустые системы, и сейчас корабли начали переход в мир Ирши-27. Дроиды все еще ковырялись на обшивке – Алекс выгнал туда всех, хотя искин ремонтного комплекса возражал, утверждая, что функционал малых пауков «Герсей-К» используется всего на шестьдесят четыре процента.

Роботы уже восстановили часть конструкций силового набора поврежденного корпуса, обойдя застрявший в нем абордажный бот.

Инженер активировал терминал-кубик и запустил пакет «Руджин-8Е», собираясь прикинуть, стоит ли менять привычного «Хомяка» на уродливый штурмовой транспорт типа «Кугда». Конструкция абордажного бота четвертого поколения инженеру понравилась, особенно мощный двигатель и массивные бронеплиты, что выдерживали ураганный огонь корабельных скорострелок.

Внутри места оказалось маловато – Алекс облазил кораблик, изучая устройство. Он подумал, что большого десантного отсека и маленькой пилотской кабины в кормовой части явно не хватает для размещения грузовых контейнеров и инженерного оборудования.

Землянин немного повертел объемную схему, обдумывая вариант переделки. Сначала он удалил с корпуса носовую нашлепку с генератором силового поля, затем убрал все бронепластины, установив на их место несколько креплений для размещения груза и два комплекта манипуляторов с управляющими модулями.

Получившийся уродец мог взять на внешнюю подвеску четыре больших контейнера и хватать загребущими лапами всякие объемистые предметы. Обозвав проект «Хомяк-2», Алекс запустил процесс моделирования, согласившись на выполнение около сотни операций.

С искином шестнадцатого класса процесс пошел бы быстрее, однако для его использования требовалась база «Кибернетика» четвертого ранга. Алекс поставил ее первым пунктом в списке приобретений первой необходимости. Остальные девять мест пока что занимали две базы данных и модули для скафа, что должны были добавить изделию древних ящеров некоторые полезные свойства.

Инженер собирался проконсультироваться с Таниз по поводу моделей силовых щитов и оптимальной конфигурации вооружения. Хакданцы выпускали кучу всяких модификаций, и названия плазменных пушек ничего не говорили землянину.

Для того чтобы эффективно использовать подобные штуки, требовалась база «Тяжелое оружие» четвертого ранга, а «Силовые щиты» – для управления устройствами, могущими создавать энергетические экраны.

К этим модулям требовался носимый источник энергии типа маломощного реактора или емких ячеек. Портативные устройства были сложнее громоздких корабельных, поэтому в перечне появилась база «Энергосистемы» четвертого ранга. Алекс уже изучил аналогичную базу третьего ранга, но ее недостаточно для управления устройствами, что он планировал приобрести.

Оказывается, в системе Ирши-27 болтался разведчик Ашанти. Когда «Фенир» выскочил из гиперпространства, крейсер «Очищение огнем» дырявил неповоротливое корыто хвостатых.

Бутылка мартышек не огрызалось – Зигги уже уничтожил все точки обороны примитивного корабля. Сейчас скорострельные турели «СВ-10» вскрывали обшивку, как тонкую жесть консервной банки. Пушка «Маш-6» дергалась, прошивая хрупкие конструкции насквозь – от неуклюжего корыта летели ошметки. Особо удачный выстрел вызвал серию взрывов внутри корпуса, после чего корабль обезьянок развалился надвое.

Алекс нашел краткую справку – «Тип-18Б» являлся аналогом легкого крейсера, такие жестянки хвостатые использовали для поиска ценных ресурсов или в качестве судов-мусорщиков. По данным справочника, на борту находились около двух сотен обезьянок, а также пара убогих истребителей. Про оружие ничего не говорилось: судя по всему, технику Ашанти никто не принимал всерьез.

Крейсер подошел вплотную к тому, что осталось от разведчика мартышек, выбросив три фигурки в боевых скафах. Зигги и его друзья направились за добычей. Инженер установил соединение, открыв канал, используемый десантной группой.

Бойцы ползли по узким туннелям, предназначенным для инопланетных недомерков; из-за разгерметизации кругом были только ошметки и скрючившиеся зеленые тельца хвостатых. Обезьяны погибли от декомпрессии, некоторых разорвало на кусочки, остальные просто задохнулись, когда примитивная система жизнеобеспечения отказала.

Вскоре в поле зрения камеры попал один из бойцов, держащий в вытянутых руках двух особей в прозрачных скафах. Одна из пухлых обезьянок подергивалась, Алекс подумал что это самка, так как другие хвостатые выглядели немного по-другому. Зигги отдал приказ, и десантник потащил добычу на корабль. Нашлась длинная герметичная ячейка с несколькими детенышами обезьянок – ее тоже с трудом вытащили из обломков.

Инженер решил взять «Хомяка» и порыться в разбитом корабле, однако потом подумал, что после десантников там делать было нечего – они не церемонились, взрывая переборки и кромсая обшивку. Тем более что технологический уровень этой примитивной цивилизации удручал.

Алекс пожалел, что встретившееся им корыто не имело человеческих систем вооружения – в справочнике указывалось, что боевые корабли обезьянок имеют закупленное в Содружестве лазерное и даже плазменное оружие. Однако эффективность систем целеуказания оставалась крайне низкой – хвостатые не использовали нейросети, а их компьютеры не отличались быстродействием и надежностью.

Когда из прыжка вышла «Спираль Нисси», корабль Зигги уже отходил от обломков – вскоре эскадра закончила разгон, исчезнув в гиперпространстве.

Алекс знал, что жизненный цикл особей Ашанти составлял около трех десятков лет, мартышки непрерывно плодились даже на своих кораблях. Землянину стало немного жалко этих неудачников – путь двух сотен хвостатых закончился здесь, далеко от джунглей и подземных городов их родного мира.

– Ты собираешься держать ахалиг в этом месте? – Специалистка почему-то была уверена, что хозяин переведет новую собственность в роскошные апартаменты.

Ее трехдневный траур по прошлой жизни закончился, и женщина была не прочь пообщаться. Она пребывала в уверенности, что хозяин сразу же набросится на нее и будет издеваться – похоже, такое обращение с наложницами в Галифате считалось обычным делом.

– Видишь ли, традиции моей родной планеты Грязь предписывают держать ахалиг первое время в клетках. Эти законы придумали наши мудрые старцы, и не мне их менять! – придумал отмазку Алекс.

– Ваши гуфии мудры! – почтительно склонила голову Адиль.

– А то! Моей прошлой ахалиг это даже нравилось, целыми днями пялилась в ящик искусителя Угилькафара. Я благодарю предков, что они послали мне тебя, – усмехнулся землянин.

– Мне не нравится это одеяние блудницы. У вас все женщины носят подобное? – брезгливо пощупала искрящуюся ткань капризная модница.

– Если будешь себя хорошо вести и радовать своего хозяина, то он подумает и подарит что-нибудь еще, – пообещал землянин.

– Хозяин хочет, чтобы его ахалиг отверзла врата Фаджры? Или желает вкусить запретный плод Абу-Дханы?

– Что ты имеешь в виду? – удивился инженер, в документах изредка встречались подобные названия, но их значение пока оставалось неизвестным.

Когда специалистка объяснила, что она имела в виду, Алексу стоило больших усилий не засмеяться. Он сделал вывод, что у местных были серьезные проблемы с психикой после употребления ринни.

– Хм… Жезлы, врата – а ваши мужчины, похоже, знают толк в таких занятиях… Давай лучше о делах. Вот это что такое? – Алекс вытащил из контейнера плоскую коробочку с золотистым символом-закорючкой на поверхности.

Адиль неохотно отвечала: похоже, мысли женщины витали где-то очень далеко. Инженер боялся, как бы ее крыша не поехала окончательно.

Через пару часов скучных вопросов и ответов стало ясно, что ее знания очень ограничены. В команде имелся техник Гушир, он занимался вопросами взлома корабельных систем. Специалиста захватили живьем – Алекс сам отволок его на корабль Зигги.

Все непонятные коробочки-блоки и искин были игрушками техника. Как понял Алекс, эти штуки выпускали что-то типа вирусов, что вырубали корабельные системы, внедряясь в управляющие контуры. Кроме того, в хранилище искина имелись несколько одноразовых программ для вскрытия банков данных и перенастройки корабельных компьютеров.

Женщина точно знала про одну из них – пакет с глупым названием «Гнев Зухалька» должен был скомандовать искину перегрузить реакторы и перевести корабельные двигатели в нештатный режим, выводя их из строя. Если невозможно было удержать захваченное судно, предписывалось уничтожить его вместе со всеми порочными.

Такие вещи стоили больших денег – техник упоминал полтора миллиона, потраченных на их приобретение. Землянин порадовался, что успел зарезервировать полезное оборудование. Особенно приятно, что никто на корабле не знал о его настоящей стоимости. Чтобы все это барахло использовать, требовались специализированные базы, которых у Алекса не было.

В обязанности Адиль входило только управление дроидом-крабом, пилотирование абордажного бота и иногда оказание некоторых услуг командиру. Ценность женщины как специалиста в глазах Алекса упала ниже плинтуса.

Он тут же отметил в списке неотложных дел новую задачу – следовало как можно быстрее поговорить с Зигги. Оставалась надежда вырвать прошаренного техника из загребущих лап Анхелы ан Херкель. К сожалению, сейчас связаться с ним невозможно – два дня корабль будет двигаться в гиперпространстве.

«Фенир» появился в системе Н-12-83 первым, через два часа вышел из прыжка корабль ученых. Последним отметился крейсер «Очищение огнем». Алекс тут же связался с дружком Анхелы и расстроился – ценного специалиста по взлому живодеры уже успели превратить в растение. На нем проводили какие-то изуверские опыты, впрыскивая в мозг вытяжку из репродуктивных органов обезьянок. Зигги смеялся, показывая картинку, где бородатому мужику в голову вгоняли трубки, по которым подавалась желтая жидкость. Землянину стало противно смотреть на такое непотребство, он подумал, что весь экипаж корабля-живодерни окончательно съехал с катушек.

Ан Херкель презрительно сообщила, что вытащить из мозга загруженную базу нереально – для этого нужно дорогостоящее оборудование, и такие операции стоят несколько миллионов. Алекс понял, что с мыслью получить навыки взлома придется временно распрощаться.

Пока три судна разгонялись, разведчики «Сворг» успели обнаружить крупный шарообразный корабль цивилизации Мзин, выходящий из прыжка.

Неповоротливое судно кошек включило единственный двигатель и начало медленно наращивать ускорение, не обращая никакого внимания на остроносый разведчик, проходящий неподалеку.

– Транспортный корабль. Из-за своих динамических характеристик не представляет для нас угрозы, – вынес вердикт Гуни.

– К сожалению, мы для него – тоже. Просто не разгрызем, – ухмыльнулся альбинос.

– Для прыжка такому потребуется около десяти часов, – согласился инженер, он только что просмотрел информацию по этому судну.

По цивилизации Мзин в базе «Содружество» имелись только общие сведения. Носитель уже проходил через их систему, тогда Алекс изучил десяток документов и сделал вывод, что кошки – опасные противники. Истребители они почти не использовали, зато делали продвинутые крупные корабли. Все их конструкции усеяны точками обороны и оснащены дальнобойным вооружением.

Этот тяжелый транспорт не стал исключением – шарик диаметром полтора километра нес несколько мощных лазерных установок и кучу пульсаров. Поэтому с кораблями Мзинов связываться никто не хотел – желающие поживиться выбирали цели попроще.

Носитель принял на борт своих разведчиков и активировал прыжковый двигатель – два корабля эскадры уже начали переход.

Алекс успел просчитать несколько проектов переделки трофейного абордажника, однако все больше склонялся к мысли обзавестись собственным кораблем с прыжковым двигателем, типа легкого крейсера.

Стоимость оширского абордажного бота «Кугда» четвертого поколения приближалась к полутора миллионам. Установка трех турелей, захватов и креплений, по самым скромным прикидкам, тянула на четыреста тысяч. В итоге инженер получал неплохой внутрисистемный корабль за два миллиона.

За два с половиной лимона уже можно приобрести устаревший арварский крейсер-разведчик проекта «Варнош». Корыто рабовладельцев второго поколения, по размерам чуть больше судна Зигги, имело на борту плохонький гипердвигатель.

Несмотря на все минусы, это уже полноценный корабль, способный сделать четыре прыжка без дозаправки. Поэтому Алекс решил пока не спешить, а подыскивать что-нибудь подобное. Последний бой с истребителями Галифата убедил инженера в том, что пора серьезно усиливать огневую мощь корпорации «Гакора». Похоже, лучше всего здесь справится корабль, заточенный на уничтожение мелочи.

Эскадра за пять дней прошла через два пустых мира. Когда носитель включил прыжковый двигатель, направляясь в систему Кагам, землянин облегченно вздохнул – поход скоро закончится.

Железяка толщиной четыре сантиметра хрустнула, когда Алекс переломил ее руками. Похоже, скаф уже активировал мускульные усилители – одна из иконок стала активной. Инфопакет утверждал, что на это потребуется около четырех дней, однако он немного ошибся в прогнозах. Инженер изучал данные по подобным устройствам все свободное время – там было много чего интересного. Хатус рекомендовал двадцать дней постоянно носить костюм – за это время изделие вымерших ящеров должно подстроиться под нового хозяина.

Землянин уже привык к продвинутой технике: оценив практичность костюма крокодилов, теперь он снимал его только на время сна. Первое время скаф не мог определиться со своим цветом – разноцветные пятна немного пугали, однако в итоге костюм потемнел.

Стало понятно назначение панельки, что теперь постоянно маячила перед глазами. Шесть символов управляли базовыми функциями – первый значок отдавал команду открыть отверстие для того, чтобы пользователь мог покинуть скаф. Одна из пиктограмм позволяла быстро сформировать головную часть, выраставшую из массивного воротника.

Другая иконка управляла лицевой пластиной, что могла меняться на прозрачное забрало или узкую щель. Каждый раз, когда Алекс залезал в костюм, тот сбрасывал все установки, протестуя против желания хозяина ходить с открытым лицом. Инженер подумал, что крокодилы стеснялись слюнявой морды и стыдливо прятали уродливую зубастую харю от своих самок, чтобы не пугать их раньше времени.

Скаф считал, что пользователю не нужны функции коммуникации, блокируя все сигналы нейросети и не давая управлять дроидами, поэтому приходилось каждый раз отдавать приказ головной части костюма «открыть личико».

В инфопакете имелись предположения, что управляющий центр через некоторое время научится воспринимать желания хозяина, однако пока такого не произошло. Последние две иконки пока еще не стали активными – Хатус говорил о возможности прямого управления продвинутыми функциями. Имелся также краткий список из довольно дорогих материалов, что могли потребоваться скафу для ремонта – инженер надеялся, что до этого не дойдет.

Алекс успел выполнить заказ Найсори, усилив три «Алдуша» бронепластинами, снятыми с трофеев. Инженер восстановил пару поврежденных тяжелых истребителей – для них имелись все необходимые запчасти. Захваченные корабли он распотрошил, вытащив целые модули.

Один из сохранившихся корпусов клиновидных «Эришей» решил оставить для переделки – энергетическое оружие тяжелого истребителя уничтожено, и парню пришло в голову установить туда турели с роторными пушками. Что из этого получится, пока неизвестно – оружия в наличии не имелось, все запасные турели ушли на ремонт оширских кораблей. Он уже запустил расчет такой модификации, теперь оставалось ждать результата.

Уцелевшие дроиды продолжали заделывать пробоины – повреждения обшивки носили серьезный характер, и, по прогнозу искина, на ее восстановление потребуется еще пятьдесят шесть дней. Алекс планировал справиться быстрее, закупив новых ремонтников.

– Такие импланты есть. Однако за их установку разумным у тебя могут быть серьезные проблемы, – ответил Торн.

– Дело в том, что я не уверен в лояльности Адиль. Мне надо какое-нибудь средство для ее контроля. Как это делается?

– Психокоррекция. Имплантация искусственной личности. Все эти методы используются спецслужбами. Опять же – это запрещено и дорого.

– Ну а арварцы? У них же есть ошейники – где такой достать? – предложил Алекс.

– Эти устройства в других государствах Содружества – вне закона.

– Даже не знаю, что делать… – расстроился землянин.

– Я бы не советовал связываться с фанатиками Галифата. Если тебе нужен инженер, проще нанять специалиста.

– Думал уже об этом. Все упирается в деньги – придется платить и выделять долю. Кроме того, в такую компанию, как у нас, найдется мало желающих. Не хочется брать на борт мутных типов.

– Используй разгонную дозу. У тебя есть способности, прочитай ее эмоции, – посоветовал доктор.

– Это потом. Мне рекомендовали не пользоваться препаратами, пока идет адаптация скафа к новому пользователю.

– Тогда не могу ничего посоветовать. На твоем месте я бы постарался избавиться от нее…

– Что это?

Женщина удивленно посмотрела на планшет, который Алекс просунул через прутья и положил на пол.

– Это тебе. Информация по Содружеству. Инфопакет с тремя значками в виде крестика – это тебе для факультативного изучения. А то – врата, жезлы… Тьфу!

– И когда я выйду отсюда? – недовольно спросила Адиль.

– В свое время. Я сегодня говорил с мудрыми старцами. Они сказали, что ты еще не готова! – отмазался инженер.

– Порочные не слушают своих мудрецов.

– Я же тебе говорил. Давно уже пора понять, что твой хозяин не отсюда. Планета Грязь – обитель мудрых старцев, которые очень любят учить всех остальных, как надо жить. Правда, мы не употребляем ринни, но у нас много другой не менее забористой отравы.

– Правда?

– Угу. Зияддину, Гаксуду и этому третьему, Мутабору, у нас бы очень понравилось.

– Хорошо. Я устремлю свои помыслы на постижение истины… – Специалистка подняла с пола планшет.

Землянин получил оповещение о скором выходе из прыжка и заскочил в свою каюту.

– Опять посещал новую ошо… А ведь ты обещал! – укоризненно посмотрела Каслия.

– Уже скоро ты ее увидишь и похвастаешься своей подружке. Кстати, что-то я ее давно не видел.

– Меньше времени надо проводить со своими железяками и новыми ошо, – буркнула связистка.

– Много работы. Скоро разберусь со всеми делами, – виновато улыбнулся Алекс.

– А в чем дело, почему надо ждать? Я хочу увидеть Адиль! Ты в прошлый раз говорил про странных животных под названием тараканы. Дело в них?

– Как тебе сказать. Там все еще хуже – тараканов в ее голове давно съели более крупные и опасные твари.

В системе Кагам состоялся окончательный расчет – на «Фенир» прибыл уже знакомый землянину Хатус. Как оказалось, он являлся одним из директоров корпорации и владельцем «Спирали Нисси».

Гериль со своей подружкой собрали оборудование, погрузив контейнеры на гравиплатформу. Алекс успел скопировать в хранилище Тхамы всю интересующую его информацию. Следовало разобраться, кто покупает находки и как их можно использовать.

Когда специалист закончил переговоры с довольным Гуни и направился к своему транспорту, землянин поинтересовался судьбой огрызка скафа ящеров.

– Управляющий центр проявил агрессию. Пришлось уничтожить образец, – поморщился директор корпорации «Шанарис».

– Жалко. А кому нужны части с кораблей древних нелюдей?

– Я не буду делиться с тобой этой информацией. Такие сведения имеют свою цену, – засмеялся Хатус.

Когда два яйцеобразных аппарата покинули грузовую палубу, судно корпорации «Гакора» направилось к орбитальной станции – предстояло пополнить запасы топлива.

Едва носитель вошел в зону действия ретранслятора, Алекс обратил внимание на значок входящих сообщений – оказывается, от землянина что-то хотел некий Тушида. Кроме упоминания планеты Грязь и желания пообщаться, ничего конкретного в письме не было. Этот тип имел отношение к военным силам федерации Нивэй – документ имел соответствующую метку и открывался личным идентификатором. Алекс не стал отвечать, так как от чиновников он не ждал ничего хорошего.

Второе сообщение пришло от Ильи, закончившего установку себе нейросети. Он уведомлял, что собирается посетить Имадан, чтобы посмотреть на развалины Древних. У инженера сразу возникли нехорошие предчувствия – судя по дате, письмо отправлено пять дней назад. Алекс послал туристу ответ – там он выражал свое отношение к тем, кто нарушает договоренности и ищет приключений на свою задницу…

– Нет, Барза подождет – я отправил запрос на покупку модуля-дока. А пока нам нужно пополнить авиагруппу. – Гуни был доволен, Алекс краем уха слышал о каком-то бонусе, что выплатили ученые.

– И куда сейчас? – спросил землянин.

– Два прыжка до независимого мира Рлинд. Там мы покупали истребители.

– Необходимо приобрести дроидов, Таниз уже получила список.

– Добывающая система Олис. У них тесные связи с хакданцами – там мы добудем все, что нам требуется. Затем направимся в пространство федерации, – ответил капитан.

– У нас хватит на все средств?

– В обрез. Думаю, придется немного урезать выплаты. Решим на ближайшем совещании – мы проведем его через четыре дня.

– Хорошо. Я подготовлю предложения по дальнейшим улучшениям, – согласился Алекс.

Совет директоров корпорации «Гакора» проходил в рубке – семь человек заняли все свободное пространство тесного помещения. Корабль Зигги уже ушел в прыжок – на этот раз капитан крейсера «Очищение огнем» отказался участвовать. Собственно, его присутствие являлось чисто формальным – он уже не имел права голоса. Алекс знал, что у парочки из конфедерации нашлись свои неотложные дела, Анхела предупредила капитана, что их некоторое время не будет.

– Не стоило связываться с яйцеголовыми! – недовольно пробурчал Сандей Аладжи, сидящий к кресле пилота.

– Умники! От них всегда проблемы, – согласилась Найсори.

– Мы подведем итоги, когда устраним повреждения. Я подготовила инфопакет по распределению полученных средств и планируемым закупкам. – Оружейница закрыла глаза, отдавая приказы искину.

В полученном Алексом пакете документов предлагалось все свободные средства пустить на развитие. Такое решение инженер посчитал оправданным – после выплаты наемным специалистам и ремонта носителя останется не так много.

– Все согласны с предложением? – спросила Таниз.

Присутствующие невнятно выразили свое отношение к жадным яйцеголовым, подлым фанатикам из Галифата и барахлу нелюдей, однако признали необходимость затянуть пояса. Судя по всему, прибыль от завершенной экспедиции едва покрывала затраты.

– Второй модуль-док и истребители. Пока только «Алдуши». На серьезные машины сейчас средств нет. – Анар Гуни поморщился.

Инженер просмотрел список – на модуль-док и его установку планировалось выделить два миллиона. Капитан собирался приобрести старую модификацию линейки «Кугор» или «Вузар». Они вмещали от двенадцати до шестнадцати истребителей и стоили в пределах полутора миллионов.

Алекс предложил приобрести десять дроидов «Герсей-П» вместо того, чтобы платить деньги за установку дока на верфи. Он уверил, что с достаточным количеством роботов сам справится с монтажом. Кроме того, требовалось быстро восстановить обшивку. С заменой девяти сильно поврежденных топливных баков должны управиться имеющиеся малые пауки.

– Итак, берем шестнадцать «Алдушей» и один «Хамир». Боекомплект и расходные материалы. Сейчас я отправлю запрос нашему поставщику, – подытожил Гуни.

Никто возражений не имел. Таниз сочла предложение инженера уместным, начав поиск заказанных дроидов. После установки модуля-дока и завершения ремонта всегда можно продать лишних роботов-пауков с небольшими потерями, получив назад кредиты.

Слай предложил демонтировать станцию обнаружения «Бохум-4СР» и продать ее, полученные средства вложив в истребители. Такая идея не нашла отклика среди присутствующих.

Алекс подумал, что без Зигги совещание проходит как-то скучно – никто не предлагал крестовые походы против нелюдей.

Найсори изъявила желание вложить свои средства, войдя в постоянный состав корпорации, кроме того, она обещала привести команду из десяти пилотов. Видимо, у нее имелись свои причины для такого решения, поскольку особой выгоды инженер здесь не видел. Ее предложение решили рассмотреть позже и согласовать детали.

– Я только что связался с офицером сил самообороны Рлинда. Он уже начал формировать заказ – к нашему прибытию в систему все будет готово. Девять миллионов двести, – наконец заявил капитан.

– Десять дроидов «Герсей-П» обойдутся нам в миллион четыреста тысяч. Система Олис. Можно взять их дешевле в мирах республики, однако проще всего купить все по пути.

Алекс промолчал – он не считал экспедицию провалом. В результате похода инженер обзавелся уникальным скафом и получил специализированное оборудование. Кроме того, ему досталось еще кое-какое «имущество», сейчас сидевшее в клетке. Статус Адиль землянин пока определить не мог. Насчет трофейного штурмового транспорта он еще думал – имелась возможность приобрести его с существенной скидкой.

После изучения пакета с документами по Галифату землянину многое стало ясно. Он считал, что выработал оптимальную стратегию – уже скоро Адиль должна стать полезным дополнением к команде. После представления, что планировал устроить Алекс, крышу у жертвы пропаганды должно снести напрочь.

Старцы умело промывали мозги населению, забивая головы людишек сложными правилами и суевериями. Мудрые деятели после передоза ринни творили чудеса – гуфии лечили людей и предсказывали будущее, а некоторые умели читать мысли.

Понятно, что подобные фокусы могли вытворять только псионы, однако на местных такой цирк производил неизгладимое впечатление – других развлечений у них не имелось. Этим и собирался воспользоваться Алекс, закосив под одного из их авторитетов – слабенький дар эмпата мог оказаться полезным для превращения землянина в воплощение мудрого Зияддина.

Сначала он решил изобразить инкарнацию воинственного Муталиба, но потом подумал, что соответствовать образу будет сложно – последний отличался несносным характером и очень не любил порочных.

После явления чуда Алекс решил порадовать женщину подарком – к ним у ахалиг было особое отношение. По законам планеты Сах-Мудин, наложницы могли иметь в собственности только одежду и драгоценности, владеть другим имуществом им запрещалось.

Алекс перебирал одежду Каслии – он собирался торжественно вручить женщине-инженеру какую-нибудь цветастую тряпку. Наконец определился, выбрав для Адиль нечто в виде халатика с небольшим фигурным вырезом на спине. Наряд периодически менял цвет, руководствуясь какими-то собственными соображениями. Как называется материал и на каком принципе работает эффект хамелеона, связистка не знала.

– Купи ей что-нибудь новое. Тебе что, жалко кредитов на свою ошо? – укоризненно покачала головой Каслия.

– Видишь ли, у меня не такой совершенный вкус, как у тебя, поэтому я выбрал самые интересные вещи из твоей коллекции! – улыбнулся Алекс. Видимо, подруга оценила такой бесхитростный комплимент, согласившись с выбором землянина.

Рыженькая не захотела отдавать только костюм адмирала и те вещи, что он подарил ей при знакомстве – даже дурацкие мохнатые тапочки она упорно таскала с собой. Традиции мира Карадан предписывали ошо бережно хранить подобные предметы. Каслия тоже считала, что такие вещи приносят удачу – Алекс не возражал: черный мундир с висюльками на подружке смотрелся потрясно.

Явление Зияддина недостойной планировалось устроить завтра – Алекс собирался купить пару баз в системе Рлинд, изучив их под разгоном. За пять дней, что занял путь до системы, скаф завершил перестройку, сделав доступными два последних значка.

С помощью новых символов планировалось синхронизировать с управляющим модулем навесное вооружение и защитные системы. Таниз обещала проконсультировать инженера по оружию скафа, посоветовав не спешить с покупками – такие вещи выгоднее брать в федерации Нивэй или хакданских мирах – оба государства предлагали самый большой выбор высокотехнологичных устройств по доступным ценам.

Боевые платформы с тяжелым оружием медленно перемещались, их стволы и коробки ракетных блоков поблескивали в свете тусклой желтой звезды – «Фенир» миновал сеть оборонительных станций и сейчас маневрировал среди минных полей и треугольных судов флота обороны системы. Независимый мир Рлинд был готов встретить непрошеных гостей. Диспетчер выдал курс к торговой станции – землянин порадовался удлиненному планетоиду как хорошему знакомому.

Когда носитель стабилизировал свое положение, заняв позицию в сорока километрах от торговой станции, к кораблю подошел военный транспорт, похожий на большую еловую шишку. Сотрудники корпорации «Гакора» принимали заказанный товар, а Алекс на своем «Хомяке» покинул грузовую палубу – судно несло на внешней подвеске два контейнера с металлоломом, а еще один ящик с модулями прятало в брюхе.

У инженера уже имелись все контакты, поэтому он не стал терять время – за обломки раскуроченных корпусов получил тринадцать с половиной тысяч. Знакомый толстяк-делец явно обрадовался, предложив выплатить семьдесят пять процентов от рыночной цены модулей.

Видимо, барыга таким образом поощрял постоянных клиентов, так как в прошлый раз он предлагал семьдесят четыре процента. Инженер смотрел, как пара пауков вытаскивала модули, демонтированные с трофейных кораблей Галифата. Алекс сказал «спасибо» фанатикам – они не жалели кредитов, закупая истребители четвертого поколения.

Бонин довольно кивал, пялясь маленькими свинячьими глазками на голопанель, – клиент доставил отборный товар.

– Уважаемый, таким вещам я всегда рад! – Толстяк изобразил радушную улыбку, причмокнув пухлыми губами. Сейчас он напоминал жирного кота, дорвавшегося до банки со сметаной.

– Обязательно притащу еще. Мудрый Зияддин поможет нуждающимся! – Алекс учтиво кивнул, сообразив, что он только что процитировал любимое выражение древнего старикана. Похоже, не стоило репетировать вчера свою речь – галифатская бредятина уже начала прорастать в мозгах землянина.

– Итак, четыреста девяносто семь тысяч восемьсот кредитов, – подытожил довольный делец.

– Договорились! – Инженер поставил метку в контракте, получив почти половину миллиона.

Скинув на корпоративный счет пятьдесят шесть тысяч, он решил потратить некоторую сумму на закупку топливных баков, а все оставшееся забрать себе. Появившуюся мысль, что так делать не очень хорошо, Алес задавил. Корпорация получила современный боевой корабль четвертого поколения только благодаря инженеру. Время и силы, потраченные на возню с модулями и восстановление трофеев, тоже стоили денег.

Больше всего прибыли принес изуродованный штурмовик «Лифэй». Уцелевший блок двигателей взяли за сто двенадцать тысяч. Мощный реактор оценили в шестьдесят девять. За оборонительную турель с малым пульсаром толстяк пообещал выдать пятьдесят кусков. Один из навесных блоков с высокоточным лазером, совмещенным с генератором накачки, оценили в восемьдесят тысяч. Таким образом, половина навороченной антранской черепашки принесла инженеру триста тысяч.

К сожалению, носовая часть не сохранилась – роторные пушки превратили двухместную кабину в решето. Парню стало понятно, почему такой кораблик стоил на рынке почти миллион – любители хребургеров напихали туда все самое лучшее.

За пару хакданских лазеров и один реактор делец дал сто шестьдесят тысяч. Две системы жизнеобеспечения и один блок наведения потянули на двадцать шесть кусков.

Потом инженер навестил конкурента Бонина – барыгу, занимавшегося модулями для средних кораблей, – там молодой человек выбрал девять топливных баков, заплатив сто двадцать шесть тысяч. Организовав доставку до носителя, он направился в жилой сектор станции, где имелись несколько заведений, торгующих базами.

Алекс успел посетить маленькую конторку с глупым названием «Тил-Сесар» – там он оставил двести шестьдесят пять кусков, получив две пластинки. «Наука» и «Кибернетика» четвертого ранга требовались для работы с искином. Проверив счет, на котором осталась чуть меньше двухсот тысяч, инженер направился к своему кораблю. Все остальные покупки планировалось сделать в федерации – там навыки стоили дешевле.

«Фенир» только что ушел в прыжок, направившись в систему Сагидар. Алекс отправил пару паучков-диагностовпроверить купленные истребители, что сейчас занимали все свободное место на грузовых палубах. Инженер еле впихнул баки, предназначенные для замены поврежденных. Под управлением искина «Герсея-22» дроиды демонтировали то, что осталось от старых емкостей – гадкие воины Дахфара хорошо порезвились, раскурочив семь пустых и две полные. Роботы корежили изуродованные конструкции, а землянин готовился к сольному выступлению.

Он только что отнес пленнице поднос с харшатиной – лакомство было не только вкусным, но и полезным. Алекс немного улучшил блюдо, подмешав легкий стимулятор: тот должен создать у женщины нужное настроение. Торн пообещал, что вещество немного расшевелит специалистку; по расчетам доктора, подействует оно через шесть с половиной часов.

– «„Наука“, четвертый ранг. Начата загрузка данных, расчетное время проведения – 187 стандартных часов 10 минут». – Молодой человек подтвердил свое желание грызть гранит науки целых семь дней, запустив процесс изучения базы…

– Я уже боюсь подумать, сколько надо времени, чтобы изучить такую же базу десятого ранга. Наверное, не зря ее продают за четыре с половиной миллиона… – пробурчал Алекс, залезая в саркофаг операционного комплекса.

– Доктор, не забудь поставить два «Ментора-10А», старые восьмые идут в трофеи, я просто доплачу разницу.

– Я помню: сначала – замена, потом – разгонная доза, – ответил Торн, вставляя в панель две яйцеобразные капсулы с зернышками трофейных имплантов.

Когда инженер вылез из саркофага, голова немного побаливала – негативный эффект разгона снять полностью за четыре часа не получалось.

– «Расчетное время проведения – 163 стандартных часа 42 минуты», – похоже, нейросеть пересчитала время изучения, немного уменьшив его.

Алекс бросил взгляд на глупо улыбающегося коротышку-доктора, поймав его эмоции. Судя по всему, Торн тоже употребил вещество, что приготовил для Адиль: инженер на мгновение ощутил восторг и ощущение полета. Доктор посмотрел на свою ладонь и глупо захихикал – похоже, он немного переборщил с дозировкой.

Алекс связался с искином ремонтного комплекса – дроиды уже демонтировали семь испорченных баков. Умная железка пообещала, что через три часа механические работяги закончат демонтаж и примутся за установку емкостей. Восстановление обшивки корпуса должно занять больше пятидесяти дней – двух пауков «Герсей-П» явно недостаточно.

Заскочив в свою каюту за подарком, Алекс направился в сторону грузового отсека – настало время навестить пленницу и капитально промыть ей мозги, перетянув на свою сторону.

Женщина безучастно смотрела на посетителя – судя по всему, пленница не особо голодна – две тарелки остались нетронутыми. Алекс отправил сообщение Торну, решив уточнить насчет дозировки, однако тот не ответил.

Откладывать представление он решительно не хотел – вопрос следовало прояснить прямо сейчас – он уже устал отвечать на дурацкие подколки пилотов.

Алексу потребовалась минута, чтобы сосредоточиться и нащупать эмоции специалистки. Под внешним спокойствием скрывалась буря чувств. Дикий коктейль из ожидания, презрения и ненависти ударил по мозгам парня – ему стало понятно, что женщина ждет удобного случая, чтобы вцепиться в глотку порочному.

– Что желает хозяин? – Ее голос не выражал ничего.

– Я читаю твой джалым как открытую книгу… – негромко начал землянин свою речь. – Есть два пути: путь искусителя Угилькафара, который завладел тобой, и путь Зияддина, который был скромен.

– Ахалиг будет служить тебе… – пробормотала специалистка.

– Не надо слов! – Алекс сплел ладони в жесте размышления. Он вчера несколько часов провел, просматривая записи выступлений старцев. Те умело корчили рожи и размахивали руками – инженер попытался скопировать несколько самых простых движений.

– Моими устами говорит сам трижды вознесшийся. Он ночью учил меня, попросив очистить недостойную ахалиг! Я узрел будущее и решил не карать тебя за вероломство. Каждый раз, когда я закрываю глаза, Зияддин предстает передо мной. Он возложил на меня великий план, и я пообещал исполнить его.

– Старец избрал тебя? Порочного? – Адиль отшатнулась. На ее лице можно было прочесть явное ошеломление. Кажется, удалось расшевелить женщину – когда та услышала про очищение, землянин уловил надежду. Похоже, он подобрал ключик к запертой двери – в занудных проповедях стариканов такая тема всплывала. Открыв подходящий документ, Алекс тут же вытащил нужный кусок и принялся цитировать его. Когда он уловил восторг, то быстро свернул нить повествования – похоже, препарат доктора начал действовать.

– Свет моих очей, на меня снизошло просветление! – пробормотала Адиль.

– Не желай того, что есть у других! Не отвергай того, что несут тебе! Не копи то, что получаешь! Помни об Зияддине, и он будет хранить тебя! – завершил Алекс выступление, протянув женщине приготовленный подарок. Та с почтением приняла аляповатую тряпку, а Алекс почувствовал себя мерзавцем, хладнокровно играющим на чужих чувствах. Когда он протянул руки и разорвал два прута клетки, женщина с благоговением посмотрела на своего освободителя. Усилители скафа не подвели – инженер мысленно поблагодарил Первояйцо, Трехпалого и Великого Ящера за щедрый подарок.

Когда молодой человек сделал жест очищения, подсмотренный у старцев, Адиль бросилась обнимать ноги своего хозяина. Ее эмоции били через край – кроме обожания и эйфории, Алекс не чувствовал в ней ничего.

Землянин подхватил женщину на руки и отнес в маленькую каюту, что освободилась после гибели одного из пилотов. Там имелся голопроектор, теперь показывавший ландшафт песчаной пустыни – по задумке Алекса, такой интерьер должен оказать благотворное влияние на специалистку.

Когда он неторопливо шествовал со своей ношей по коридору, тело Адиль сотрясла дрожь, и она потеряла сознание – молодой человек аккуратно поместил женщину на низенькую кровать. Алекс решил проконтролировать, как подействовало внушение, прилепив шарик камеры на стену.

В системе Сагидар не имелось населенных планет – этот мир специализировался на добыче топлива. Два газовых гиганта густо облепили станции в форме бубликов и цилиндров. В бурлящий коктейль ныряли шарообразные аппараты и некоторое время плыли в верхних слоях плотной атмосферы.

Пока носитель разгонялся для прыжка в бывшую колонию хаданцев под названием Олис, Алекс наблюдал за жизнью местных обитателей. Те облюбовали для постоянного проживания одно из малых космических тел, находящихся на орбите газового гиганта.

Естественный спутник напоминал котлету, подгоревшую с одной стороны. Небольшой каменный планетоид, совсем незаметный на фоне ярко-рыжего исполина: искину потребовалось полминуты, чтобы обнаружить его. Там располагались жилые купола и сооружения-доки; приблизив изображение, инженер разглядел длинные транспорты, выглядевшие как виноградные грозди.

Алекс знал, что в состав дальних экспедиций входили большие корабли-заводы: они могли снабжать флотилию топливом, добывая его с помощью выпускаемых шарообразных модулей-беспилотников. Четыре столетия назад использовали гигантские конструкции, что входили в верхние слои атмосферы газовых гигантов, однако такие штуковины были дороги в производстве, поэтому государства Содружества перешли на дешевые автоматические модули.

Носитель завершил разгон и активировал гипердвигатель, Алекс закончил разбираться с собранным хламом, которым он забил средний контейнер. Таниз посчитала, что восстанавливать изуродованные легкие скафы не имеет смысла, поэтому землянин забрал их себе – он хотел разобраться с модулями камуфляжа.

После просмотренных записей боя стало ясно, что тройку бойцов практически невозможно обнаружить – сигналы камер забивались помехопостановщиками, а оптические системы в упор не видели диверсантов. Любимые игрушки Таниз – мины-липучки – отлично справились с делом, оторвав гадам ноги, затем по телам отработали турели пушек, превратив продвинутые скафы в решето.

Из трех модулей маскировки «Хартаг-2Е» Алекс почти собрал один – секрет заключался в гибких трубочках, что усеивали поверхность костюмов. В них скрывались блоки сенсоров и излучатели. Два компьютера обрабатывали поступающую с множества камер информацию, выдавая команду проекторам сформировать картинку, полностью повторяющую обстановку, пряча диверсантов от оптических систем наблюдения.

Легкий штурмовой скаф «Керанин-С» предназначался для установки подобных камуфляжных модулей – он имел только пару легких бронепластин на груди, зато присутствовало большое количество креплений для установки специализированного оборудования. Вся столь продвинутая техника потребляла большое количество энергии, поэтому на спине скафа крепился небольшой реактор «Ноблас-М», похожий на миску, – их также ставили на мелких дроидов. Таких штук уцелело всего две – Алекс собирался найти им применение.

Перебирая трофейное барахло, молодой человек периодически активировал камеру и наблюдал за Адиль. Похоже, она оценила подарок, поскольку уже успела натянуть халатик-хамелеон. После полученной встряски она уже несколько часов что-то тихо бормотала, уставившись на изображение, что демонстрировал голопроектор. Видимо, картины желтоватых барханов, по которым прыгали мелкие тварюшки наподобие земных тушканчиков, напоминали женщине о родине.

Алекс собирался навестить специалистку, пока эффект разгона еще действовал – следовало проверить ее реакцию на появление избранного Зияддином…

– Вы, люди, такие глупые! Только примитивные миры, потерявшие знания, обращаются к религии. Вами так легко управлять! – Пухлая девушка в коротком розовом платьице хихикнула.

– Похоже, мне удалось только одно. Она больше не воспринимает меня как врага. Зря мы посетили столовую – все остальные для Адиль остаются порочными. Мне пришлось оттаскивать ее от Ливерса, сейчас они отдыхают в капсулах, – вздохнул Алекс.

– Подави ее личность! Тебе помогут специализированные препараты и импланты. Это же так забавно – сломай, поставь на колени и растопчи! – засмеялась Франсин.

– Ты, я смотрю, не особо любишь людей… – пробормотал Алекс, подумав, что просить совета у неуравновешенного искина было плохой идеей.

– Сеятели создали вас ради шутки. Все еще считаешь, что ты лучше хвостатых Ашанти?

– Ну, вообще-то да! Человек – это звучит гордо! – заявил землянин.

– Нет, это звучит как дерьмо! – отрезала Франсин.

– И чем тебе не понравился несчастный Ливерс? – спросил Алекс у Адиль: она только что вылезла из медицинской капсулы и бесстрастно смотрела на него. Эффект разгона уже прошел, и землянин понятия не имел, что творится у женщины в голове.

– А ведь он мог тебя убить одним ударом! Очень повезло, что Ливерс считает себя обязанным избранному Зияддина. Мудрый старец опять разговаривал со мной, напоминал о великом плане, который нужно осуществить. И в нем участвуют некоторые порочные – понимаешь, они полезные, как грязные пурко или могучие хумали.

– Я постараюсь принять это. Странно, что тебе не требуется ринни, чтобы говорить с вознесшимся. Что он еще сказал? – спросила специалистка.

– Ты сможешь позже принести пользу делу мудрого старца. Тебе еще представится возможность уничтожить некоторых несознательных личностей, которые будут мешать плану.

– Когда это будет?

– Потерпи немного. Пока нужно повозиться с железяками. Плохо, что у тебя только четвертый ранг этой базы.

– Усара считал, что этого хватит.

– Ладно, что-нибудь придумаем. Пошли, я обещал показать тебя своей ошо, – вздохнул Алекс – подруга уже достала его претензиями…

Каслия несколько раз обошла вокруг Адиль, зачем-то расстегнув халатик и пощупав плоский живот. Алекс раньше не замечал у связистки таких замашек – он уже проинструктировал женщину-инженера, пояснив, что рыженькая является очень важной частью великого плана. И поэтому надо терпеливо сносить все испытания, посланные мудрыми старцами.

Наконец девушка кивнула, удовлетворившись осмотром.

– Ну и что ты в ней нашел? – задумчиво пробурчала Каслия.

– Потом расскажу. Поверь, у нее много неочевидных талантов. Я надеюсь, вы найдете общий язык, – усмехнулся землянин, обратив внимание на иконку оповещения, – Тхама сообщала, что носитель скоро выйдет из прыжка в системе Олис.

Корабль корпорации «Гакора» двигался к торговой станции, висевшей на орбите планеты Олис-4. Местные называли свой мир Миллатри и занимались в основном добычей бирота – материал использовался в производстве гипердвигателей. Из базы «Содружество» Алекс знал, что система двести лет назад была частью республики. После того как к власти пришли местные радикалы, не разделявшие идей Совета Девяти и их предвзятого отношения к негуманоидам, она объявила о выходе из состава государственного объединения под названием «республика Хакдан».

Первое время хакданцы пытались силой вернуть отколовшуюся систему, однако отбиться местным помогли миры нелюдей – главным образом тут постаралась цивилизация Мрзин. Сейчас мир Олис наладил ровные отношения со всеми – Совет Девяти признал новый статус системы, используя ее как торговую площадку для дел с негуманоидами, которым очень не нравилась дискриминационная политика республики.

«Фенир» вплотную подошел к станции, что явно была построена не человеческими руками – сооружение напоминало выщербленное яйцо. Множество ячеек усеивали поверхность гигантского искусственного планетоида – некоторые из них открывались, выпуская и принимая различные корабли, большей частью хакданского производства.

Таниз нашла в местной инфосети выгодное предложение – она посчитала нужным занять треть ячейки попутным грузом. Свободного места имелось в обрез, но оружейница настаивала – так хотя бы окупится топливо. Два контейнера с десятью пауками «Герсей-П» еще не прибыли – поставщик доставит груз через час.

Пока носитель принимал контейнеры, Алекс разглядывал линейный корабль мрзинов – несколько таких двухкилометровых в диаметре шаров находились на высокой орбите. Конструкция кошек совсем не выглядела боевым судном, больше всего она походила на детскую игрушку – волнистые цветные полосы и непонятные значки украшали обшивку исполинского «мячика» белого цвета. На корпусе выделялись множество створок разных форм – шестиугольники, квадраты и овалы. Справочник утверждал, что там хвостатые прячут разнообразное энергетическое оружие, главным образом пульсары и высокоточные лазеры. Мощные, но медленные плазменные системы мрзины почему-то не жаловали.

Инженер нашел в местной сети множество полезной информации – ему стало ясно, что искин, который притащили штурмовики, являлся примитивной моделью седьмого класса и его возможности производитель сильно урезал. Такие штуки хакданцы поставляли в миры Галифата и другие слаборазвитые мелкие государства.

У такого искина заблокирована возможность объединяться в кластеры, и его нельзя использовать для целей, требующихся Алексу. Теперь он понял, что имел в виду голографический старикан Гамаль, когда утверждал, что не будет у него сотоварища. Вредный седобородый мудрец отказывался обнаружить устройство-коммуникатор «ЕН-12».

Удалось выйти на представителя корпорации «Агам-Улис», что занималась реализацией оборудования для взлома. Землянин скопировал их коммерческие предложения – он посчитал забавным, что для покупателей из Галифата имелся отдельный прайс с цветистыми названиями. Молодой человек решил разобраться с найденными устройствами – стоило определиться, что же ему досталось.

Алекс принял два больших контейнера: все дроиды – новые, и никаких проблем с их подключением к управляющему комплексу не возникло. Инженер тут же заставил уродцев приняться за работу, и пауки неторопливо поползли по обшивке.

Приняв на борт трех невысоких мужчин и их небольшой клиновидный корабль, занявший место на открытой палубе между двумя корпусами, «Фенир» начал разгон.

С застрявшим в корпусе абордажным ботом пришлось повозиться – четыре паука пилили конструкции почти десять часов. Нашлепка с одноразовым эмиттером сплавилась с балками силового набора. Адиль не удалось отдать команду искину корабля на сброс носовой части, поэтому дроиды отделили модуль целиком.

Когда носитель появился в системе Рашаг, Алекс выдернул шестидесятиметровой длины цилиндр из корпуса носителя с помощью двенадцати дроидов. Операция извлечения заняла пару часов. После того как судно заняло место рядом с хакданским аппаратом, «Фенир» продолжил путь – следующим пунктом маршрута должна была стать система Сазид-Нера.

Составив небольшой список модулей для приведения оширского аппарата в рабочее состояние, инженер продолжил работы по восстановлению корабля-базы. Поврежденные турели демонтировали, а их посадочные места подготовили для установки башенок, что планировалось закупить в федерации.

За все время путешествия Алекс ни разу не видел тройку пассажиров – они все время находились в своем корабле. Женщина-инженер не прекращала доставать хозяина, пытаясь побольше узнать о плане мудрого старикана, однако землянин отделывался многозначительными намеками и цитатами из галифатских проповедей.

– Что это было тогда? Почему Зияддин явил мне свою милость? – спросила специалистка.

– Я вырвал твой джалым из клешней искусителя Угилькафара. Теперь твое очищение зависит только от меня… – заявил землянин.

– Ну и когда ты начнешь действовать?

– Уже скоро, старец постоянно наставляет меня!

– Почему хозяин не дарит наслаждение своей ахалиг? – поинтересовалась женщина.

– Скоро подарит, ты еще не готова! Каслию тоже интересует этот вопрос, вы, похоже, сговорились, – буркнул инженер.

– Трижды вознесенный уже говорил что-нибудь по поводу порочных? – с надеждой вопрошала алчущая наслаждений.

– Его план воистину велик, даже я не понимаю всех тонкостей. Твоя задача – изучить всю информацию по государствам, погрязшим в пороке. Ты скоро получишь некоторые базы из тех, что посоветовал мудрец, – отмахнулся Алекс.

Инженер быстро заменил поврежденные блоки и пластины защиты – боевой дроид «Тиссом-4Р» теперь полностью готов защищать интересы корпорации «Гакора» двумя плазменными пушками. Адиль спокойно разблокировала управляющий модуль – Алекс немного нервничал, готовый свернуть женщине шею, если что-то пойдет не так, однако та выполнила задание, а затем села на корточки у переборки, пробормотав что-то про погибель порочных и великий план Зияддина.

Таниз покачала головой: такое поведение ее изрядно удивило – к фанатикам она относилась с презрением. Краб покружился на месте, смешно перебирая суставчатыми конечностями, а затем повертел своими турелями.

Землянин изучил документы из инфопакета, скинутого оружейницей. Оказывается, дроид имел две независимые системы целеуказания и мог одновременно вести огонь из пушек по разным целям. Данная модификация несла противолазерную броню, которую можно было демонтировать, заменив тяжелыми композитными пластинами. Таниз закупила комплект такой защиты вместе с необходимыми модулями.

Подружка капитана пояснила, что продвинутого боевого робота собирается оставить, так как пара «Бардеров-3М» превратилась в оплавленные куски металла. Хакданцы просили за базовую комплектацию дроида линейки «Тиссом-4» четыреста тысяч, а установленные пушки и дублирующие модули целеуказания увеличивали цену на двести кусков. Алекс посчитал вполне разумной такую цену за подобный ходячий танк.

«Фенир» прошел через мир Сазид-Нера. Затем корабль посетил ненаселенную систему Кела-8, где суетились суда шахтеров под защитой нескольких военных станций. Когда носитель корпорации «Гакора» выпрыгнул на окраине системы Имадан, капитан и его подружка развили бурную деятельность. Алекс обменялся сообщениями с Ильей, выяснив его местонахождение. Гуни взял перехватчик «Фальми» и куда-то пропал, а корабль двинулся к пустотной платформе «Нимон-Сайла» – там планировалось выгрузить контейнеры с попутным грузом. Затем «Фенир» должен направиться в систему Барза, где Таниз планировала заняться продажей трофеев и закупкой всего необходимого.

Алекс решил забрать Илью лично, посетив спутник с развалинами Древних – там сейчас находился его товарищ, захотевший поиграть в туриста. Дроиды продолжали ковырять обшивку, заделывая пробоины – работы еще оставалось много, инженер планировал после возвращения выдать железякам новые задания.

Анар Гуни согласился, пока идет восстановление боеспособности корабля, посетить мир Тохай. Альбинос уже связался с одной подозрительной личностью, обещавшей помочь с реализацией «ангельской пыли». Так тохайцы называли засушенное черепашье дерьмо – его они использовали в качестве сильнодействующей дури. Землянин знал, что от синего порошка у четвероногих нелюдей напрочь сносило крышу, и они не просто вели себя очень некультурно, а превращались в стадо животных.

Инженер управлял «Хомяком» – пятнистый кораблик направлялся к естественному спутнику планеты Имадан, называвшемуся Маал. На месте второго пилота находилась Адиль, ее землянин решил взять с собой, так как не сомневался, что без хозяина специалистка получит проблемы на свою пятую точку.

Та вела себя на удивление прилично, донимая Алекса глупыми вопросами про порядки порочных. У женщины не укладывалось в голове существование двухсот миров людей, где как-то обходятся без мудрых старцев, регламентировавших все аспекты деятельности жителей Галифата.

– Сейчас мы заберем одного человека, он тоже является частью плана Зияддина. Скажу тебе по секрету, старец вложил в его разум множество мудрых идей, которыми Илья будет разлагать прогнившее общество порочных изнутри.

– Трижды вознесенный мудр. Такое коварство достойно восхищения! – согласилась Адиль.

– Воистину так! – усмехнулся Алекс.

Транспортный контроль запросил разрешение перехватить управление кораблем – окрестности перенаселенной планеты Имадан кишели судами разных типов и размеров. «Хомяк» сделал виток вокруг голубого шара, направившись к сероватому кругляшку спутника. Планета имела целых шесть лун, и землянин позавидовал ее обитателям – похоже, ночное небо радовало их интересным зрелищем.

Алекс рассматривал конструкции орбитальных ферм – на пятиконечной раме в кажущемся беспорядке налеплены модули-шары и яйцеобразные капсулы. Целые поля таких сооружений располагались рядами, а между ними сновали рыбообразные корабли. Сейчас все эти штуковины сверкали в лучах местного солнца, напоминая землянину блестящие новогодние украшения.

«Хомяк» замер на открытой площадке, заняв парковочную ячейку рядом с легким нивэйским крейсером, похожим на остроносую рыбку. Слабое гравитационное поле планетоида не могло удержать атмосферу, однако в нескольких документах, изученных инженером во время пути, исследователи утверждали, что когда-то давно Маал имел растительность и города на поверхности.

Инженер отправил запрос, соединившись с местной инфосетью. Илья сейчас находился в одном из крупных городов-куполов, что размещались на местах раскопок – Алекс тоже хотел посмотреть на сооружения Древних, поэтому послал сообщение, где растолковал товарищу порядок дальнейших действий.

Вскоре к кораблю подлетел небольшой шестиместный транспорт, похожий на стеклянное яйцо. Несколько таких механизмов пролетели над парковкой – такие штуки местные использовали в качестве такси. Алекс и его спутница заняли места, и аппарат шустро направился к куполу города.

Илья нашелся в просторном терминале, куда прибыло яйцо-такси. Помещение пестрело голографическими экранами, они обещали посетителям разные развлечения и предлагали посетить интересные места. На одной из панелей Алекс увидел черные колонны – так выглядели руины Древних.

Он с удивлением заметил, что индекс социальной полезности приятеля уменьшился на один пункт. После завершения рабочего контракта с капитаном «Дагора» землянам немного повысили данный показатель, но сейчас у Ильи он вернулся к первоначальному значению.

– Что ты успел натворить? – первым делом поинтересовался инженер.

– Пытался донести до местных идеи равенства и братства. В итоге имел разговор с представителями местных служб безопасности. Немного понизили индекс, для начала, – пояснил товарищ.

– Ага, они не оценили твоих усилий… А ведь я тебя предупреждал! – кивнул инженер.

– Ладно, проехали! – поморщился Илья. – Ты ведь хотел посмотреть на останки цивилизации Древних?

– Да, глянем на эти руины! – согласился Алекс, а Адиль пробормотала что-то про план и заветы мудрых старцев.

Обгрызенные временем колонны черного цвета, по которым иногда пробегали искорки, не произвели впечатления на Алекса. Десяток таких образований в центре купола накрывало силовое поле – видимо, руины были местной достопримечательностью, вокруг толпилась куча народу.

Инженер заметил несколько негуманоидов – одного мрзина в своем скафе, похожем на древние доспехи самурая, и группу прямоходящих крыс в прозрачных костюмах: видимо, особи Печембу тоже интересовались памятниками исчезнувших сверхцивилизаций.

Илья успел облазить четыре подобных места, сообщив, что самое интересное находится в соседнем куполе, и вскоре троица направилась туда. В этом городе обосновались ученые, они занимались изучением наследия Древних. Там находились также главные храмы последователей двух разрешенных в федерации безобидных культов. Адепты одного из них просто поклонялись Сеятелям, представители другого обожествляли всех Древних разом.

Транспорт доставил группу туристов почти до центра купола – инженер издалека заметил несколько остроконечных высоких обелисков, на вид не поврежденных.

Алекс уже изучил доступные документы, где указывалось, что глубоко под поверхностью находится обширная сеть туннелей, некоторые из них – треугольного сечения. По поводу черных колонн имелось лишь предположение, что они все соединяются в центре планетоида. Ученые докопались до глубины только нескольких десятков километров – конца обелисков так и не нашли. Материал, из которого они были сделаны, не поддавался инструментам ученых.

Когда группа из трех человек направилась к колоннам, чтобы рассмотреть их поближе, инженер почувствовал легкий дискомфорт.

Тихий шепот, который он услышал, не давал сосредоточиться. Когда сознание прояснилось, Алекс сообразил, что от него хочет неизвестный. Похоже, странная сущность, находившаяся в бублике-артефакте, никуда не исчезла, а поселилась у землянина в голове – он разобрал что-то про источник, с которым хочет слиться ключ.

Он подумал, что глупо спрашивать того, кто ничего не соображает в подобном, посоветовав этому ключу убраться из его головы, а затем слиться со своим источником.

Время остановилось – Алекс обратил внимание на замерших спутников и зависшие над головой аппараты-такси. Шепот превратился в пронзительный торжествующий крик. Мягкое покрытие под ногами дрожало, землянин почувствовал, что его выворачивает наизнанку; через мгновение ощущение пропало так же быстро, как и появилось.

Спутники зашевелились, Алекс посмотрел на руины – силовое поле, что раньше окружало колонны, исчезло, и сейчас обелиски ярко светились. Смотреть на них было неприятно, и он перевел взгляд на окружающих – ноги людей подгибались, и они падали.

Когда в купол воткнулись несколько прозрачных аппаратов, а затем его пробил продолговатый корпус крупного корабля, потерявшего управление, до Алекса дошло, что он опять попал в неприятности.

Тайрель отвечал за мониторинг сектора, куда входили две луны, четыре станции и несколько военных баз. Получив оповещение о событии, требующем срочного вмешательства, офицер отдал команду подключить свою нейросеть напрямую к интерфейсу кластера. Один из искинов, что управляли движением кораблей в системе, подал сигнал потери связи с двумя своими коллегами.

Вместо серых поверхностей блока развлечений, в котором находился Тайрель, он увидел схему системы Имадан – приблизив изображение, офицер отметил, что разноцветные точки около одной из лун гасли.

За несколько секунд Тайрель отдал приказ транспортному контролю перенаправить все корабли, что находились неподалеку от Маала. Тонкие линии, обозначающие траектории судов, разворачивались, и корабли резко меняли курс, повинуясь сигналу приоритета, полученному их искинами.

Затем он отправил сигнал, приводящий в действие пару дублирующих многопрофильных служб, а также спасателей и поисковиков. Тайрель подумал про ученых, которые опять провели какой-нибудь эксперимент. Такой инцидент уже имел место раньше – виновники исчезли вместе со своей станцией, так что наказывать было некого.

Офицер за десяток секунд обработал список кораблей, с которыми потеряна связь, – по их последним координатам были высланы спасательные аппараты с ближайшей военной базы.

Выделив два пассажирских лайнера, на каждом из которых находилось около четырех тысяч разумных, Тайрель отправил к ним несколько кораблей, поставив наивысший приоритет. Новейший линейный корабль пятого поколения проекта «Веламо», не отвечавший на запросы, удостоился похожей метки, которая приказывала ближайшим военным судам немедленно направиться к месту инцидента.

Еще через десяток секунд искин доложил о восстановлении связи с двумя элементами кластера. Судя по их отчетам, около двух сотен кораблей продолжали двигаться по своим маршрутам, однако на их борту не осталось никого живого.

Спустя шесть часов офицер ознакомился с кратким отчетом, созданным группой, занимающейся расследованием инцидента. Судя по их выводам, причиной внезапной активации монолитов послужила группа служителей культа Сеятелей, которые протащили в центральный храм какой-то неизвестный артефакт.

В результате их деятельности широкий конус неизвестного излучения накрыл область пространства – центром послужил один из сохранившихся реликтов Древних. Военные рекомендовали закрыть луну Маал для посещения и эвакуировать всех лиц, сейчас находящихся на ее поверхности. Один из городов получил сильные повреждения – причиной послужило столкновение транспортного корабля с куполом.

Малый кластер из четырех искинов, что отвечал за камеры наблюдения, размещенные внутри купола, был полностью уничтожен, поэтому целиком восстановить картину происходящего ученым не удалось. Внутренности искинов спеклись в черную кристаллическую массу.

Тайрель за минуту ознакомился со списком потерь – всего погибло около шестидесяти тысяч разумных – большинство из них находились на двух пассажирских лайнерах и двенадцати военных кораблях. Из ученых и служителей культа, населявших купол, пострадали около двадцати тысяч человек – в эпицентре погибли только менее четырех сотен, еще примерно столько же было уничтожено в результате крушения грузовика. Остальным не повезло оказаться без скафов, когда купол потерял герметичность.

Офицер некоторое время понаблюдал за ходом спасательных работ. Камеры спасательных аппаратов демонстрировали роботов, разгребавших покореженные конструкции, и людей, занятых поиском выживших. Инженерные суда уже успели восстановить целостность купола.

Вместо одного из монолитов теперь торчал оплавленный огрызок – его обследовали дроиды и команды ученых в тяжелых скафах. Потерявший управление грузовик уже вытащил на парковочную орбиту тяжелый буксир – сейчас там ползали специалисты, выясняя, почему корабельному искину пришло в голову изменить курс, направив судно на город.

Тайрель просмотрел записи, что вели спасатели. Он обратил внимание на фигуру в неизвестном скафе. Необычное зрелище вылетело у офицера из головы, так как подобных типов вокруг было много – бесчувственные тела грузили на платформы пачками.

Алекс находился в ближайшем к месту событий медицинском центре. Туда доставили инженера вместе с двумя бесчувственными членами команды, которых ему удалось утащить подальше от руин Древних. Спасатели прибыли через десять минут после случившегося – сейчас они занимались остальными.

Илью и Адиль быстро запихнули в капсулы, доктор с татушкой в форме паучка на лбу обнадежил землянина, сообщив о скором восстановлении пострадавших. Местные оперативно разрулили ситуацию – пока инженер несколько часов ждал своих спутников, его допросил сотрудник службы безопасности.

Землянин уже имел представление о методах работы местных копов, поэтому на все вопросы отвечал, что ничего не помнит. Офицер не удивился – потеряв интерес, он поблагодарил за сотрудничество, скинув на прощанье инфопакет.

Молодой человек быстро просмотрел документы – в одном из них парню предлагали выбить с виновника катастрофы компенсацию. Второй обещал уведомлять о ходе расследования. Последняя памятка рекомендовала покинуть Маал как можно быстрее – указывались контакты лиц, что могли обеспечить эвакуацию.

Так как у Алекса имелся свой корабль, он попросил одного из таких уполномоченных организовать доставку двух сотрудников корпорации «Гакора» и женщины на парковку. Местная инфосеть сейчас работала в особом режиме, яйцо-такси вызвать не получалось – вояки заблокировали почти все функции связи.

Аппарат военных в виде приземистого жука, обвешанного непонятными блоками, доставил троицу к их судну – Алекс не стал тянуть, сразу же направив корабль к терминалу транспортной системы. Как оказалось, «Фенир» уже успел закончить разгрузку и прыгнуть в систему Ротанта – Таниз согласилась подождать инженера.

Пока «Хомяк» маневрировал среди садящихся и взлетающих военных кораблей, Алекс пытался разобраться в том, что случилось. Он уже несколько раз прокрутил в памяти события, вспоминая незначительные, на первый взгляд, детали.

Когда потерявший управление корабль пробил перекрытия купола, рухнув где-то неподалеку, инженер услышал скрежет металла и хлопок уходящего в пробоину воздуха. Ему показалось, что он слышит также какой-то непонятный звук, исходящий от колонн; на центральный монолит уже было невозможно смотреть – пульсирующее свечение сводило с ума.

Повернув голову к спутникам, он отметил, что их костюмы успели среагировать, закрыв головные части. Илья и Адиль лежали рядом – Алекс хотел послать в местную инфосеть сообщение с просьбой о помощи, однако получил предупреждение, что функция коммуникации не доступна. Он сообразил, что скаф зарастил лицевую пластину, активировав режим максимальной защиты.

Похоже, из всех присутствующих рядом со светящимися обломками Древних в сознании остался только он один – Алекс везде видел валяющиеся тела, некоторые из них скорчились, судорожно дергая конечностями. Лысый мужчина, совсем недавно что-то рассматривавший около самой границы исчезнувшего силового поля, сейчас напоминал раздавленную лягушку – его тело оплывало, выдавливая из себя белесую слизь.

У землянина появилось настойчивое желание убраться отсюда как можно дальше, и он развернулся, собираясь покинуть опасное место. Сделав несколько шагов, вспомнил про своих спутников. Ухватив два тела за крепления на поясе, он легко поднял их и двинулся к одному из туннелей, ведущих к станции-терминалу.

Алекс успел дотащить их до самой арки, когда скаф отключил режим усиления. Когда он зафиксировал вспышку за спиной, инженер выпустил своих спутников и рухнул на них – костюм ослеп, уцелели только несколько сенсоров на животе. Так троицу и обнаружили дроиды спасателей.

Пока его переворачивали и грузили на платформу, он обдумывал, что скажет спасателям. Быстро прокрутив несколько вариантов, землянин решил косить под дурачка, который все забыл, – ничего хорошего он от властей не ждал.

Рассказывать про бублик-артефакт, шепот в голове и ключ с источником показалось ему очень плохой идеей – местным вполне могло прийти в голову изолировать опасного типа или провести стандартную процедуру. Наемники так называли лишение жизни одного разумного другим.

– Что это было? – спросил Илья.

– Корабль воткнулся в купол. Потом что-то произошло с руинами Древних. Видимо, им это не понравилось, – пробурчал Алекс.

– Да уж, не повезло! Уже изучил пакет, что мне прислали. Надо содрать с них побольше денег – нас могло размазать в лепешку! – Товарищ оживился.

– Угу, – пробурчал инженер. Его мысли больше занимали военные, они сейчас рыли землю носом, пытаясь докопаться до истины.

Адиль потрясенно молчала, иногда бормоча что-то про гнев Зияддина, великий план и очищение. Алекс задумался, осознав масштабы инцидента, – он только что получил небольшой инфопакет с предварительным отчетом. Следователи считали, что во всем виноваты местные культисты и владелец транспортного корабля.

У Алекса возникло легкое чувство вины, однако он быстро его задавил – во всем был виноват пресловутый ключ, который нашел свой источник. Вспомнив любимый аргумент земных крикунов, инженер закрыл этот вопрос. Молотком можно разбивать черепа, а не только забивать гвозди – вот землянин и оказался таким иструментом для какой-то из высших сил. В конце концов, он тут ни при чем – дурацкий ключ просто временно избрал его своим носителем – ничего более.

«Хомяк» прыгнул в систему Ротанта, направившись к кораблю корпорации «Гакора»: тот неторопливо двигался к станции-терминалу. Алекс отметил, что за использование транспортной системы с него не взяли ничего – видимо, как пострадавшему, ему полагались какие-то льготы. Он решил позже прояснить этот факт.

Аппарат занял свое место в грузовом отсеке «Фенира», а Илья сразу же убежал по своим делам – инженер подумал, что тому не терпится пообщаться с узкоглазой подружкой и навешать лапши на голографические уши непредсказуемой Франсин.

Когда землянин выбрался из корабля, ему в ноги бросилась Адиль. Он приготовился выслушать порцию очередного бреда про старцев и очищение.

– Великий, прости меня, я усомнилась в твоем могуществе!

– Зияддин простит! – строго ответил молодой человек.

– Ты низвергнул в бездну шестьдесят тысяч недостойных! Воистину твоя сила безгранична!

– Вообще-то мудрый старец сначала хотел уничтожить мир порочных целиком, но затем я уговорил его подождать. Среди погрязших в скверне есть несколько тех, кто чтит заветы предков, – усмехнулся Алекс.

– Твоя ахалиг приложит все силы, чтобы стать частью плана! – со слезами на глазах заявила женщина.

– Да, старцы будут довольны! – согласился Алекс.

– Твой костюм – он поменял цвет! Теперь он покраснел, как кровь порочных, что должна скоро пролиться! – потрясенно пробормотала она.

– Это дар Муталиба, он тоже приглядывает за мной. – Молодой человек уже с трудом сдерживал смех. Похоже, ему придется приложить много сил, чтобы Адиль забыла своих древних мудрецов.

Алекс подумал, что скаф ящеров израсходовал много ресурсов на защиту хозяина от непонятного излучения артефактов, поэтому тот собирался как следует «накормить» его, заказав рекомендуемые материалы. В инфопакете, переданном ему Хатусом, сообщалось, что изменением цвета костюм сообщает пользователю о том, что ему чего-то не хватает.

Алекс получил второе письмо от назойливого чиновника – тот напоминал про долг гражданина, намекая на неприятности, которые он может устроить в случае отказа от беседы. Тушида как-то просек, что землянин находится в пространстве федерации Нивэй, и сейчас предлагал встретиться в любом удобном месте – видимо, он имел доступ к информации о перемещениях граждан.

Инженер понял, что эти типы просто так не отстанут, и все-таки решил узнать, чего же от него хотят. Он отправил ответ, что готов пообщаться с любопытным, если тот появится в системе Барза. Чиновник через минуту сообщил, что прибудет на место через шесть с половиной часов.

– Что там было? Я слышала, что на Имадане опять неприятности. – Каслия повернулась к землянину.

– Да ничего особенного. Подумаешь, грузовик на город упал! На планете Грязь такое каждый день случается, мы уже привыкли, – отмахнулся Алекс.

– Я достала немного тида… – Каслия показала землянину маленький прозрачный пузырек с крупицами какой-то белой соли. Он уже знал, что жители мира Карадан используют подобные вещества в качестве легких стимуляторов.

– Угу, кушай на здоровье, можешь еще Адиль угостить!

– Она тоже будет сегодня? Можем еще Илью с Хитоми пригласить, если ты хочешь! – обрадовалась рыженькая.

– Нет уж, спасибо. Обойдемся как-нибудь без них! – поморщился Алекс – к бесцеремонности граждан Содружества в некоторых деликатных вопросах он еще не успел привыкнуть…

«Фенир» прыгнул в систему Барза и направился к крупной торговой станции «Дишар-8»: Таниз планировала закупить там вооружение взамен уничтоженного в бою. Алекс принял контейнеры с турелями «СВ-8» и пластинами брони – их следовало установить, демонтировав поврежденные, чем он планировал заняться после установки модуля-дока.

Инженер принял решение приобретать корабль с прыжковым двигателем. Поэтому замена «Хомяка» на трофейное судно отменялась. Он за несколько часов заменил шесть блоков маневровых сопел на трофейном абордажнике. Оружейница тут же включила его в список добычи, подлежащей реализации.

Как сообщил Гуни, габаритную покупку должны доставить через двенадцать часов. Ему удалось найти модуль-док «Вузар-16» в системе Фаук. За демонтированный модуль капитан заплатил миллион шестьсот восемьдесят тысяч. В стоимость вошла и доставка до Барзы. К сожалению, на месте ничего подобного найти не удалось – тут имелись в продаже только относительно современные модели.

К примеру, за новейший док «Тулгри-28» с револьверным механизмом запуска истребителей просили почти пять миллионов. Гуни посчитал, что выгоднее иметь два старых дока, чем один новый. Корпорация «Гакора» еще не могла похвастаться своими сверхприбылями, поэтому решила до той поры обходиться устаревшими модулями.

Пока Алекс занимался восстановлением оширского штурмового транспорта, прибыл глава корпорации и объявил о собрании: его планировалось провести через четыре часа. Таниз уже закончила продажу трофеев – инженер узнал, что некомплектный абордажник удалось продать за миллион двести тысяч.

Хорошая цена, так как носовой модуль с генератором поля сейчассоставлял единое целое с силовым набором «Фенира». Такая одноразовая насадка отдельно стоила почти триста тысяч, и приобретать ее для продажи – нерационально.

Импланты и захваченное оружие ушли быстро – мощные, но медленные хакданские плазменные пушки являлись ходовым товаром. На скафы тоже нашлись покупатели.

Отремонтированный «Эриш» договорились оставить для дальнейшего использования, в пару к нему Алекс пообещал восстановить вторую такую же машину – Таниз уже закупила для нее все заказанные модули, включая пару двигателей.

Три роторные турели и продвинутые системы целеуказания должны превратить клиновидный хакданский корабль в опасного противника. По задумке инженера, тяжелый истребитель с мощным пушечным вооружением вскоре станет неприятным сюрпризом для противника в ближнем бою.

Собрание и подведение итогов прошли буднично – Гуни за час до мероприятия разослал всем инфопакеты с отчетом. Директора, в число коих входил и Алекс, получили еще один небольшой пакет, касающийся дальнейшего развития корпорации и распределения чисто символической прибыли.

Как оказалось, ученые кроме оговоренной суммы в восемь миллионов с надбавкой за боевые действия еще четырех выплатили и бонус – три с половиной лимона. Причем эти деньги получил лично Гуни, и с них не выплачивался налог Бирже – этим пришлось отдать миллион с небольшим. Похоже, яйцеголовые оценили героические усилия по защите их драгоценных задниц – ничем иным такую щедрость объяснить не получалось.

Инженер пролистал список проданных трофеев – Таниз реализовала шестьсот пятьдесят две позиции на сумму девять миллионов двести сорок тысяч.

Самой ценной добычей стал абордажный бот, посчитали также и введенный в строй истребитель четвертого поколения – его выкупила корпорация за смешную сумму всего в четыреста тысяч. Боевого робота оценили в триста: похоже, оружейница решила немного смухлевать. Затем он подумал про запчасти, что были закуплены, и решил не поднимать этот вопрос. Часть имплантов, ручного оружия и захваченных скафов выкупили наемники. Алекс вспомнил про мощный стационарный резак, его тоже продали за триста тысяч.

Предметы, что выбрал для себя инженер, обошлись ему в триста сорок две тысячи, а за модернизацию имплантов он заплатил еще двенадцать.

Трофейный искин оценили в сто пятьдесят тысяч. Скаф «Ханра-4М», принадлежавший Адиль, оружейница посчитала в девяносто два куска. Землянина особо порадовало, что все оборудование техников Галифата он получил за символическую сумму в сто тысяч – похоже, Таниз положительно оценила его деятельность, сделав щедрые подарки. Два продвинутых дроида-взломщика, имевшихся в барахле галифатцев, стоили около восьмидесяти кусков, а Алекс их получил вместе со всем остальным.

Он просмотрел и краткую сводку по убыткам, тут все было серьезно – в длинном списке фигурировал даже разведкомплекс «Барус-3М», три яйцеобразных маленьких робота которого пали смертью храбрых. Про них Алекс давно забыл.

Девять «Алдушей», три «Хамира», корвет и потерянное вооружение носителя, модули топливных баков, боевые дроиды и пауки-ремонтники. Личное оружие, скафы и закупленные ремкомплекты. Навесной ракетный модуль, который использовал крейсер Зигги. Потраченное топливо и расходные материалы. Все это потянуло почти на девять с половиной миллионов – именно столько потребовалось, чтобы восстановить имущество отряда до состояния, что имелось перед боем.

Выплаты за погибших съели меньше двух миллионов. Наемные специалисты получили почти шесть лимонов, из них два с половиной забрала Найсори. Так как ее звено потеряло пилота, группе полагалась приличная компенсация.

Открыв своим идентификатором маленький инфопакет, Алекс получил исчерпывающие данные по всем расходам, доходам и затратам на развитие. Отсюда он узнал, что в итоге проведенной операции корпорация «Гакора» получила чистой прибыли всего чуть больше шести миллионов. Из них более миллиона досталось компании Зигги.

Из оставшейся суммы почти все было потрачено на закупку модуля-дока, истребителей и дополнительных дроидов. Для распределения среди акционеров оставалась смешная сумма – семьсот шестьдесят тысяч. Инженерная группа получала всего восемьдесят две тысячи.

Документ, регламентирующий участие инженерной группы в корпорации, пополнился поправкой, она прибавляла к вложенным средствам почти пятьсот тысяч. Таким образом, компания Алекса сейчас владела частью имущества «Гакоры», оцениваемого в шесть с половиной миллионов.

Землянин отметился на всех документах, получив сообщение, что он теперь должен корпорации некую сумму. Двести семьдесят две тысячи, потраченные на трофеи, он должен выплатить из своего кармана. Инженер усмехнулся – полученное барахло стоило гораздо больше, так что по результатам похода он все равно остался в плюсе.

«Фенир» переместился на парковочную орбиту каменистой планетки Мосар, где, кроме десятка куполов-городов, ничего интересного не было. Хотя Алекс и уверял, что справится с установкой модуля-дока собственными силами, капитан предпочел перестраховаться – неподалеку находилась ремонтная станция «Мосар-12», запросившая за такую операцию четыреста тысяч.

– Ну и где обещанный док? – Инженер повернулся к Гуни, появившемуся в рубке.

– В пути, скоро будет. Сколько еще займет восстановление обшивки и установка оборудования?

– После монтажа дока потребуется еще около четырнадцати дней на ремонт корпуса и вооружение.

– Команда Найсори прибудет через два дня – Иштван и его девять пилотов. Еще ждем тулусцев – среди них будут шесть пилотов и два техника. Герам такими темпами перетащит к нам половину своего клана, – засмеялся капитан.

– Ну так что, навестим тохайцев? Туда всего четыре прыжка от Фаука. В процессе закончим ремонт.

– Да. После установки модуля-дока отправляемся. Потом расскажешь, как ты добрался до заначки Ренье, – ухмыльнулся Анар Гуни.

– Кто успел, тот и съел! – ответил Алекс, отправляя сообщение Акамму. Этого человека рекомендовал Сандей Аладжи. По словам террориста, он раньше занимался темными делишками с тохайцами и обещал помочь за скромное вознаграждение в размере одной пятой от вырученной суммы.

Когда неподалеку от носителя корпорации «Гакора» появился пузатый корабль, очень похожий на полосатую беременную касатку, капитан удивленно посмотрел на инженера.

Справочник не смог определить тип корабля, и землянин подумал о необходимости приобрести последнюю версию этой полезной базы данных.

Искин нашел нужную информацию – одна из модификаций командного крейсера проекта «Лабрэй». Новейший корабль шестого поколения нес на себе мало вооружения, однако имел собственный узел-ретранслятор для управления беспилотными истребителями – их на борту имелось два десятка. Корабли шестого поколения не выставлялись на рынок – в основном их использовали военные.

– Входящее сообщение с судна «Себат Магон»! – сообщила Тхама.

– Валяй! – махнул рукой инженер – он уже догадался, кто к нему пожаловал. Похоже, власти федерации могли отследить любого на своей территории.

– Алекс с планеты Грязь, гражданин первой ступени. Советник Тушида приглашает тебя на беседу.

– Сейчас буду. Надо же выяснить, что надо этому типу, – пробурчал землянин.

– Что у тебя за дела с военными? – удивился Гуни.

– Не знаю еще. Надеюсь, скоро станет все понятно.

Алекс навестил каюту и влез в свой старый костюм «Мордус-4A». Не хотелось светить перед чиновником скаф ящера. Вскоре инженер выбрался из шлюза и преодолел триста метров, разделяющих два корабля. На корпусе «Фенира» мелькали искорки и ползали дроиды – процесс ремонта обшивки шел полным ходом.

Круглая диафрагма переходной камеры судна федерации открылась – землянина уже встречали два человека в легких серых скафах. «Надеюсь, это почетный караул, а не команда конвоиров!» – подумал Алекс.

Советник Тушида напоминал попугая – его пятнистый мундир переливался в свете голопанелей, которые демонстрировали непонятные графики и точки. Горбоносый и тощий, он приветливо улыбался широким ртом. Землянин ухмыльнулся, увидев сложную конструкцию на голове чиновника – там накручено что-то безумное, похожее на двух разноцветных спрутов, которые сплелись в экстазе.

– Алекс с планеты Грязь прибыл по вашему распоряжению! – Инженер приложил ладонь к виску, когда эскорт остался за створкой овальной мембраны. Он быстро оглядел интерьер просторного зала – обстановка напоминала командный центр. Несколько неподвижных фигур замерли в капсулах у стены помещения.

– Присаживайся. У меня есть к тебе несколько вопросов! – Советник махнул рукой, и из пола поднялось замысловатое кресло с круглой дыркой в спинке. Инженер подумал, что отверстие, скорее всего, предназначено для каких-нибудь хвостатых нелюдей.

– И чем же скромный гражданин первой ступени заинтересовал советника федерации? – осторожно поинтересовался Алекс. Он немного пожалел, что не может использовать разгон и прочитать эмоции этого мутного типа – мозг еще не восстановился после недавнего применения препарата.

– Планета Грязь. Твоя родина… – негромко хрюкнул Тушида.

– Есть такое дело… – пробурчал землянин, не понимая, чего от него хотят. Он порадовался, что хотя бы не требуют участия в непонятных экспериментах и общения с гадкими пришельцами.

Советник замер, а посреди зала появилась четкая голограмма неровной сферы – когда области окрасились в разные цвета, Алекс сообразил, что ему показывают карту сектора с мирами Содружества. Жирная точка, что находилась далековато от обитаемых систем, обозначала планету Грязь. Тонкая линия связала родину Алекса и фиолетовую область. Как стало понятно, этим цветом обозначалось пространство федерации.

– Недавно мы приобрели информацию. Координаты перспективной планеты Грязь. Как утверждал продавец, разумные, населяющие ее, имеют некоторые свойства, интересующие федерацию. Результаты обследования группы аборигенов натолкнули нас на мысль.

– Ага. Вы захотели набрать себе кучу специалистов, – понял Алекс, пожалев, что ему не пришло в голову продать информацию при получении гражданства. Видимо, глава корпорации «Хиван» подсуетился первым.

– Мы приняли решение установить контакт с этим миром. Два новейших дальних разведчика оказались потерянными. Сейчас планируется отправить крупную эскадру. В связи с этим тебе предлагается участие в экспедиции как консультанта – разумеется, для этого тебе нужно будет заключить контракт на все время перехода. Два года. – Тушида улыбнулся.

– Нет, как-то не хочется, – заявил Алекс, а улыбка на скуластом лице советника пропала.

– Почему?

– Покинув планету Грязь, я дал обет не возвращаться на нее, – задвинул инженер, не собираясь объяснять, что от этой экспедиции очень плохо пахнет. Тем более целых два разведчика исчезли.

– Хорошо, тогда ознакомься с этим и прими решение. – Тушида скинул землянину небольшой инфопакет с единственным документом.

Он описывал концепцию взаимодействия федерации Нивэй с планетой Грязь. Алекс, как представитель отсталого мира, просил наладить с его родиной взаимовыгодное сотрудничество.

Дальше кратко излагались основные тезисы – федерация планировала застолбить за собой право единолично вести дела с планетой Грязь. Это называлось «представлять интересы всего Содружества». То есть получить доступ к дешевым специалистам с высокими параметрами интеллекта, которые с радостью вступят в ряды граждан федерации Нивэй.

Немного напрягал пункт, по которому ко всем арварцам, находящимся на планете Грязь, планировалось применить директиву «Харш-5». Алекс уже смутно представлял, что это за директива, но подумал, что подлые рабовладельцы вполне этого заслужили, и продолжил изучать документ.

Кроме того, федерация предлагала разместить на орбите несколько оборонительных станций для защиты планеты Грязь от агрессивных негуманоидов.

Он уже просек, к чему клонит советник. Сотрудничество с относительно нормальным государством Содружества инженер посчитал вполне допустимым.

Все было бы гораздо хуже, если до планеты Грязь первыми добрались любители хребургеров антранцы, фанатичные хакданцы или конфедерация Делус со своими инновационными идеями по поводу Высшей расы. Про рабовладельческую империю Арвар и думать не хотелось – те уж точно не страдали человеколюбием.

– Невежественные аборигены просто спят и видят, как к ним придут мудрые представители высокоразвитой цивилизации и научат, как жить. Что потом? – поинтересовался Алекс.

– Если у тебя нет вопросов, поставь свою метку на документе, – предложил Тушида.

– И что я со всего этого получу? – Алекс вспомнил заветы ящеров в тюбетейках.

– Повышение статуса гражданина на три пункта и увеличение индекса социальной полезности, – улыбнулся советник.

– А кредиты?

– Согласно директиве «Омш-12», участники гуманитарных программ не должны иметь материальной заинтересованности. Только после установки контакта с твоим родным миром тебе будет выплачена премия в размере пяти миллионов кредитов, – обломал его чиновник. – Хотя, если заключишь контракт и примешь участие в экспедиции, ты получишь эту сумму прямо сейчас.

– Нет, не хочу в экспедицию. Однако концепция взаимодействия мне нравится. Вроде все логично.

Алекс поставил свою метку на документе. Через мгновение он получил два сообщения. Так как это были стандартные уведомления о повышении статуса и увеличении социального индекса, землянин не стал их читать.

– Ты выполнил свой долг гражданина! Теперь федерация приведет твой мир к процветанию! – витиевато попрощался советник, открывая мембрану и вызывая двух охранников.

– Ну-ну. Посмотрим, что у вас получится. Как бы вас самих на хребургеры не пустили, цивилизаторы хреновы! – бурчал Алекс, направляясь к шлюзу…

– Кто это был и что от тебя хотел? – поинтересовался Илья.

– Местная шишка, типа министра. Хочет прибрать к рукам нашу любимую планету Грязь. Предлагал слетать на родину. Всего-то – годик туда, а потом столько же – обратно, – объяснил инженер замысел чиновников из федерации.

– Ого, сам министр! И что же он сам приперся, а не организовал доставку тебя под конвоем?

– Ну, вообще-то федерация Нивэй – продвинутое государство. Тут все соблюдают правила. Даже чиновники.

– Надо было соглашаться!

– А вот и нет. Опасное это дело. Я уже изучал информацию – оттуда пришел Рой. Ну, эти тараканы, с которыми была война шестьсот лет назад.

– Так они, наверное, уже вымерли!

– Вряд ли, несколько кораблей вояки уже потеряли. Может, эти сдохли, а какие-нибудь новые гады завелись.

– Не очень-то интересно к тараканам в лапы…

– Да. И вообще, что ты там забыл? Действительно хочешь обратно?

– Теперь уже нет, – подумал товарищ.

– Что и требовалось доказать! – закончил Алекс.

Инженер отдал приказ шестерым дроидам прекратить работы на обшивке и заняться грузовой ячейкой – следовало подготовить место под модуль-док. К счастью, арварские конструкторы предусмотрели перевозку негабаритных грузов, поэтому ячейка, разделенная на три палубы, могла с минимальными усилиями переоборудоваться.

Искин ремонтного комплекса уперся и не захотел сносить перекрытия, требуя сертификат на проведение подобных изменений. Алекс высказал хакданскому изделию все, что он о нем думает, и прибыл на место работ лично.

Он выдал каждому из пауков «Герсей-П» задание, вызвав следующую шестерку. Дроиды быстро резали конструкции, так что работа спорилась. Инженер даже иногда не успевал отдавать приказы, и железные болваны простаивали. За два часа ремонтники смогли снести одну из палуб.

Алекс нашел отговорку для Адиль, которая не понимала, почему ее хозяин не хочет свою ахалиг. Аргумент, что старцы его родной планеты Грязь учат во всем соблюдать распорядок, оказался для женщины весомым, и Адиль отстала, когда Алекс пообещал навестить ее на следующий день.

Зато Алекса изрядно удивила подруга, с гордостью показавшая странное изделие из черной кожи.

– Что это? – обескураженно спросил он.

– Как что? Арварская малая плетка для поучений номер четыре… – ответила Каслия.

– Нет, такие развлечения не для меня! – заявил землянин. – И зачем тебе эта штука?

– После того как одна из ошо становится старшей, она получает право отдавать приказы младшим. У тебя теперь две ошо, значит, одна из них становится старшей. Это один из атрибутов, рекомендованных кодексом архонта Саглиона. Ты же обещал прочесть его… – недовольно пробурчала рыженькая.

– Потом изучу! Погоди, а с чего ты взяла, что будешь старшей ошо? – поинтересовался землянин.

Каслия насупилась, и Алекс заметил, как по щеке подруги скатилась одинокая слезинка.

– Да нет, я просто спросил. Конечно же ты старшая ошо! Именем Зияддина, Первояйца и архонта Саглиона! – поспешил исправить свою ошибку Алекс.

– То-то же! – обрадовалась Каслия, убрав дурацкий атрибут кодекса.

Рыженькая улыбнулась и одним движением сбросила свой комбинезон, схватив пузырек с белыми кристалликами. Аккуратно вытащив один из них и проглотив его, она предложила крупинку и Алексу. Он решил на этот раз порадовать подругу и почувствовал себя лишним на этом празднике жизни, обреченно протянув руку за пузырьком. Вытряхнув жирную крупинку на ладонь, он, вздохнув, проглотив ее.

Молодой человек некоторое время отстраненно смотрел на подружку – та протянула руки к нему. Тут Алекса накрыло, и он на мгновение поймал эмоции Каслии – рыженькая воспринималась как смеющийся маленький огонек. Подруга быстро стащила с землянина комбинезон, и он засмеялся, когда Каслия прижалась к нему всем телом. У Алекса в голове вспыхнула маленькая сверхновая, и перед глазами запрыгали цветные пятна.

Он купался в волнах эйфории, каждая мышца его тела пульсировала, а мозг фиксировал, как широкая кровать перекручивается, образуя бесконечную ленту. Алекс пытался удержаться на ней, не давая сознанию хоть на миг сосредоточиться. Алекс протянул руку, с удивлением заметив, что его тонкие пальцы мелко дрожат. Он как-то отстраненно отметил, что это была не его рука – похоже, он сейчас находился в теле Каслии.

Алекс сжался в маленький шарик, вылетев из своего тела – он носился по комнате вместе с другим энергетическим сгустком, иногда сталкиваясь с ним. Наконец два шарика слились воедино – взрыв за миллисекунду сжал сознание в точку. Через мгновение реальность схлопнулась, размазав землянина по мелко дрожащим стенам каюты…

Когда Алекс открыл глаза, Каслия тихо сопела над его ухом – он не стал ее беспокоить, направившись в медотсек – странные эффекты от стимулятора Каслии ему совсем не нравились, и следовало прояснить все по этому поводу.

Алекс вылез из медкапсулы – недавние развлечения изрядно его вымотали. Невнятный шум в голове пропал, а слабость исчезла. В базе данных не было упоминаний о подобных эффектах от употребления караданского стимулятора. Инженер подумал, что из-за его способностей тид подействовал не так, как должен был. Когда Алекс решил спросить у доктора о странных свойствах принятого вещества, тот посоветовал пройти обследование, заодно потратив время на восстановление организма.

– Все параметры – в пределах допустимых. Показатели мозговой активности несколько изменились с момента первого обследования. Уровень нейроактивности увеличился на восемь единиц, а индекс разброса несколько уменьшился, – подытожил результаты Торн.

– И что, получается, я смогу чаще использовать разгон?

– Вероятно, да. Но я не вижу причин, которые могли вызвать подобные изменения. Надо провести еще одно обследование через некоторое время, – покачал головой Торн.

– Да, очень странно, – пробормотал Алекс, выходя из медотсека. Он уже догадался, что послужило причиной подобных изменений – похоже, за это отвечал загадочный ключ, что некоторое время находился у землянина в голове…

Инженер закончил подготовку посадочного места для модуля-дока. Часть срезанных грузовых палуб забрал пузатый транспортник – Алекс не интересовался, сколько Таниз получила за этот металлолом. Оставшиеся планировалось использовать для усиления конструкции, которую инженер продолжал сооружать между двух корпусов носителя.

Землянин познакомился с контрабандистом Акаммом, тот прибыл на небольшом внутрисистемном кораблике, теперь стоящем на грузовой палубе рядом с «Хомяком». Жилистый коротышка смахивал на крысу своими постоянно бегающими глазами и острым носом – Алексу он сразу не понравился. Сандей Аладжи уверил землянина, что все пройдет нормально: мол, он знает, как вести дела с тохайцами. Инженер решил пообщаться с этой темной личностью позже.

Несколько полученных сообщений уведомляли землянина о завершении расследования инцидента на спутнике Имадана. Алекс вздохнул с облегчением: виноватой оказалась организация безобидных культистов, что поклонялись Сеятелям.

Он получил документ от представителя указанной шарашки, тот предлагал двести тысяч кредитов в качестве компенсации за доставленные неудобства. Для получения средств предлагалось поставить свою метку на документе, отказавшись от всех претензий к этой организации, которые он мог бы выдвинуть как пострадавший.

Алекс согласился с предложением и завизировал личным идентификатором документ, сразу же получив на свой счет оговоренную сумму. Идею выбить больше денег из культистов он посчитал не заслуживающей внимания – желания тратить на это свое время не было.

Сумма, выдаваемая в качестве компенсации, рассчитывалась исходя из статуса. Илья получил сто двадцать тысяч как гражданин первой ступени, а Адиль выдали всего шестьдесят – у нее гражданства вообще не имелось. Женщина сразу же перевела всю сумму Алексу – ему требовались средства на исполнение великого плана старца.

Теперь на счету инженера скопилась приличная сумма – четыреста шестьдесят восемь тысяч девятьсот кредитов. Он собирался решить вопрос с вооружением скафа и некоторыми базами.

«Хомяк» направлялся к пересадочному терминалу «Дишар-8». Огромный бублик медленно вращался, болтаясь на высокой орбите – в арендованной на станции ячейке Алекс держал два контейнера с необычным товаром.

Он планировал сплавить тохайцам с помощью контрабандиста эти сомнительные вещи. После оплаты двухсот сорока кредитов два контейнера переместились в малый док, где находился корабль землянина, а Илья с помощью своих дроидов-грузчиков разместил их в грузовом отсеке «Хомяка».

Алекс высказал все, что он думает о жадных хозяевах станции «Дишар-8». Расторгнув договор аренды ячейки, он получил всего двенадцать тысяч – капиталисты удержали приличную сумму за досрочное прекращение соглашения.

Пятнистый корабль землян занял место в одном из больших доков станции «Дишар-3». Орбитальный город предлагал гостям множество различных сервисов, однако Алекса сейчас интересовало только одно заведение – компания «Хуртон-Прель» предлагала огромный выбор оружия и средств защиты. Здесь можно было также приобрести базы, необходимые покупателю – корпорация старалась привлечь к себе клиентов широким спектром оказываемых услуг.

Когда земляне появились в вычурно оформленном зале с колоннами, к ним подскочила девушка-менеджер с вымученной улыбкой на лице. Сотрудница оружейного магазина имела тонкий хвостик, которым непринужденно помахивала. Похоже, кроме голографического наряда, на ней больше ничего не было. Еле заметно мерцающая полупрозрачная накидка не скрывала пышных форм.

Алекс не удивился – подобные модификации предлагали многие клиники. Он уже имел представление о людях, старавшихся быть похожими на негуманоидов – среди граждан федерации такие оригиналы иногда встречались.

Землянин скинул менеджеру заказ, при этом заметив неприличное поведение товарища. Илья неожиданно протянул руку и потеребил кончик хвостика девушки, отчего та поморщилась. Видимо, только присутствие клиента, готового потратить крупную сумму, удержало сотрудницу магазина от выражения своего неудовольствия.

Девушка отправила запрос, пообещав, что скоро все доставят:

– «Дил-24Т», к нему двадцать средних энергоблоков. Семьдесят три тысячи.

«Тодир-М» и сотня зарядных модулей. Тридцать шесть тысяч. Два генератора щита «Лаар-3» и малый реактор «Орм-8». Двести двадцать тысяч. Базы третьего ранга «Тяжелое оружие» и «Силовые щиты». Сто восемнадцать тысяч. Общая сумма вашего заказа – четыреста сорок семь тысяч.

– Подарки, бонусы, акции? – поинтересовался инженер.

– Еще четыре дня действует скидка на лазерное оружие. Изжарьте своих врагов с помощью продукции корпорации «Реблок»! – быстро протараторила девушка, улыбнувшись.

– Нет, это не для меня. Хватит мне того, что я уже заказал! – заявил Алекс, переведя требуемую сумму.

Инженер решил последовать совету Таниз и брать только то, что она рекомендовала. Пришлось несколько поумерить запросы и остановиться на изделиях третьего поколения – на четвертое пока денег не хватало.

Вскоре гравиплатформа доставила несколько разноцветных контейнеров и маленькую коробочку с двумя пластинками, Алекс заплатил еще сорок кредитов за доставку до корабля. Земляне заскочили в отделение компании «Нео-Урхнот», где Илья приобрел себе два импланта «Ментор-10А» за сорок шесть тысяч. Он решил не тратить остальное, собираясь прикупить себе один из модификантов для подключения к развлекательным системам виртуальной реальности.

Алексу совсем не жалко было потратить почти полмиллиона на высокотехнологичные средства нападения и защиты. Свою шкуру он ценил больше, чем деньги. К тому же скоро намечалось серьезное пополнение бюджета, поэтому решил не экономить на нужном.

Когда массивный буксир сбросил неподалеку от «Фенира» заказанный модуль, Алекс понял, что с его установкой придется повозиться немного дольше. Дело в том, что поставщик просто вырубил каким-то мощным оружием кусок корпуса вокруг дока – теперь инженеру предстояло срезать все лишнее. Нескольких манипуляторов для перезарядки и пяти ячеек, в которых размещались истребители, не хватало – весь груз пришел в восьми контейнерах.

– Что это за фигня? Потребуется еще неделя, чтобы привести этот хлам в рабочее состояние! – недовольно заявил Алекс.

– Это лучшее, что я смог найти, – ответил Гуни. – Восстановим только две ячейки, вместо трех оставшихся будут размещаться наши корветы-торпедоносцы. Эта модель допускает такие изменения конфигурации.

Инженер провозился с доком четыре дня – команда техников, возглавляемая Хитоми, тоже ползала по гигантскому кубу со своими резаками, готовя модуль к установке. Землянин нашел применение Адиль – она могла действовать манипуляторами «Хомяка», который пилотировал Илья. Когда к процессу подключились две прибывшие с Тулуса девушки, работа пошла веселей.

Аладжи тоже поучаствовал – он мог управлять парой дроидов-грузчиков, собиравших обрезки в один большой ком. Его потом забрал маленький грузовичок, немного пополнив счет корпорации; конечно, выгоднее сдавать металлолом лично, однако его образовалось слишком много, и заниматься этим Алексу не хотелось.

Акамм громко чавкал, уткнувшись своим острым носом в поднос с оширскими мясными шариками. Когда Алекс подсел за его столик, маленькие блестящие глазки контрабандиста забегали, и он дернулся к оружию, висящему на поясе.

Делец постоянно носил коричневатый бронекостюм с горбом на спине, в котором скрывались энергосистемы для силовых щитов. Кроме незнакомого землянину оружия с толстым стволом на поясе его скафа висел небольшой тесак в кожаном чехле. По утверждению альбиноса, им Акамм зарезал двух своих подруг за то, что они плодили лишние сущности. Алекс не понял, что имел в виду террорист, однако решил приглядывать за мутным типом.

– Значит, так. Уроды не торгуют с Содружеством. Поэтому мы будем действовать не так прямолинейно. – Контрабандист оторвался от своей тарелки и громко рыгнул.

– Это как?

– Обмен. Выгоднее всего брать оттуда ресурсы. Однако мы с ними связываться не будем. Берем иртоны – небольшие ценные кристаллы. Их можно выгодно продать в федерации или республике, – объяснил Акамм.

– Ну и какой порядок цен? – поинтересовался Алекс.

– Контейнер «ангельской пыли». Вместо него получим иртоны. Это около трех с половиной миллионов кредитов. Я знаю пару уродов, готовых взять сразу все. За это я получаю пятую часть.

– Да не вопрос, мы же договорились. А эти, палки для ритуалов?

– Это разрешенный товар, продашь их сам. Я тебе составлю список того, что можно закупить на полученные местные деньги. То, что у тебя есть, потянет где-то на триста – четыреста тысяч кредитов.

Установка покупки в грузовую ячейку прошла буднично: пауки медленно ворочали здоровый металлический куб, а Тхама использовала маневровые двигатели для позиционирования носителя. Чудовищная инерция многотонной конструкции заставила корпус корабля содрогнуться, когда модуль встал на свое место.

Пауки закрепили установленный док, а пилоты быстро переместили большинство истребителей в ячейки. Освободившееся место заняли контейнеры с частями манипуляторов и материалами.

После размещения ящиков и заполнения топливных баков «Фенир» начал движение к станции-терминалу транспортной системы – до мира четвероногих тохайцев кораблю предстояло сделать пять прыжков.

– «„Тяжелое оружие“, третий ранг. Начата загрузка данных, расчетное время проведения – 18 стандартных часов 10 минут». – Алекс решил сначала изучить базы, позволяющие использовать вооружение и защитные системы костюма. К счастью, возросший индекс интеллекта позволял серьезно сократить время загрузки.

Скаф восстановил свой матово-серый окрас после того, как Алекс закинул его в кучу обрезков металлолома. Видимо, там нашлись для него вкусные и полезные вещества – хотя в инфопакете ученых рекомендовалось кормить изделие древних ящеров исключительно чистыми материалами, инженер решил обходиться подручными средствами. Алекс помнил про земных кошек, которые привыкали к дорогому корму из магазинов, отказываясь потом кушать отличные бесплатные объедки.

Акамм постоянно упоминал про коварных тохайцев, могущих учинить любую подлость. Контрабандист предупреждал, что эти нелюди наверняка попытаются обмануть торговцев. Поэтому инженер решил основательно подготовиться, собираясь в гости к четвероногим негуманоидам, – и морально уже был готов ко всему.

Он закончил переоборудование модуля-дока, установив недостающие манипуляторы, а затем переделав ячейки для размещения корветов. Проложив магистрали до бронированных баков, где хранилось топливо для истребителей, Алекс сделал небольшой перерыв и протянул в жилой модуль Сандея Аладжи линию для питания терминала.

Альбинос просил смонтировать в своей каюте устройство, которое для него приобрела Таниз. Хакданское изделие не устроило Аладжи – там не имелось необходимых интерфейсов.

Как объяснил террорист, у него установлен дорогой имплант для осуществления прямого соединения со своей подружкой. Чем там они вдвоем собирались заниматься, было неясно. Алекс вспомнил эпизод, свидетелем которого он стал: когда с альбиносом пыталась заигрывать Тадари, пилот-снайпер, он грубо отшил женщину, заявив, что его интересует только Франсин.

Когда инженер установил в его апартаментах серую призму терминала «Инсом-10», Франсин тут же синхронизировала устройство с нейросетями Ильи и Алекса. Теперь земляне могли общаться с неуравновешенным искином из любого места корабля. Аладжи крайне негативно отнесся к идее поставить подружку в истребитель – Франсин была ему очень дорога.

Землянин начал загрузку базы «Силовые щиты» – ее планировалось изучить за двадцать два часа. После этого под руководством Таниз Алекс намеревался превратить свой скаф в двуногий танк. Он продолжал восстанавливать корабль, монтируя башенки с турелями «СВ-8» и заменяя бронепластины, поврежденные во время последнего боя.

«Фенир» уже покинул пространство федерации Нивэй, прыгнув из системы Фаук в независимый Руршат. Завершив разгон, носитель активировал гипердвигатель, направившись в мир Ур-Паун.

– «„Кибернетика“, четвертый ранг. Начата загрузка данных, расчетное время проведения – 158 стандартных часов 40 минут». – Алекс приступил к изучению базы, необходимой для работы с искином шестнадцатого класса.

Погрузив контейнеры с оборудованием на гравиплатформу, инженер направился на грузовую палубу – там он собирался установить и опробовать вооружение скафа.

Плазменная пушка «Дил-24Т» заняла штатное место на плечевой турели – зажим с хрустом обхватил своими кривоватыми клешнями небольшой кургузый цилиндрик орудия. Тонкие щупы вылезли из незаметных отверстий в основании установки, воткнувшись в управляющий разъем пушки, – один из значков на панели стал активным. По указаниям Таниз Алекс провел калибровку, повесив на пояс четыре кирпичика-энергоблока.

Хотя специалистка не любила энергетическое оружие, она посоветовала взять именно эту модель, так как подобную использовал Анар Гуни. Пушка не могла стрелять очередями, однако имела возможность выпускать усиленный заряд – для этого генератору накачки требовалось длительное время на зарядку. Такая функция могла стать полезной при столкновении с боевыми дроидами.

Орудие умело отслеживать несколько целей, а при подключении модуля целеуказания – вести огонь в автоматическом режиме. Подходящее устройство нашлось у Таниз. Единственным минусом оставалась небольшая дальность – эффективно применять подобную систему можно было только на дистанциях до ста метров.

Алекс истратил один энергоблок, выпустив в кучу металлолома четырнадцать крошечных шариков – пушка могла плеваться сгустками плазмы каждые шесть секунд. Использовать режим усиления он не стал, удовлетворившись пояснением Таниз, что в этом случае энергоблока хватит всего на пару выстрелов.

В утолщение на левой руке Алекс вставил легкий пулемет «Тодир-М». Укороченная версия штурмового комплекса «Тодир-90» потребляла компактные бруски-магазины. Каждый такой зарядный модуль содержал сто сорок четыре безгильзовых патрончика.

Этот калибр использовался во всех подобных системах – четырех миллиметров оказывалось достаточно для уверенного пробивания бронепластин большинства легких и средних скафов. Землянин потренировался правой рукой менять зарядный модуль, вставляемый сверху в гнездо агрегата, и согласился, что конструкторы не зря ели свою харшатину. Правда, левой рукой теперь пользоваться было трудно – массивная конструкция мешала, а спусковой сенсор, что пристроился под указательным пальцем, выделялся своим желтым цветом.

Зато для поражения цели достаточно было вытянуть руку и согнуть палец – Таниз посоветовала настроить отсечку после восьми выстрелов. Алекс истратил один магазин, постреляв в кучу металлолома. Рикошетирующие пули запрыгали по переборкам, а Таниз высказала все, что она думает о тупых аборигенах планеты Грязь – несколько кусочков оставили царапины на матовой броне скафа.

Затем Таниз пристроила на спину скафа нашлепку малого реактора «Орм-8». Два генератора щита «Лаар-3» разместились в гнездах на груди. После того как Алекс активировал экраны, поверхность скафа окуталась легкой дымкой – Таниз пояснила, что щиты должны выдержать пару плазменных зарядов или продолжительный обстрел из кинетического оружия.

После этого реактор войдет в режим перегрузки и отключит поля – для включения защиты нужно выждать около шести минут. На мощный источник энергии средств у Алекса не было, поэтому он решил использовать то, что есть. Два реактора «Ноблас-М», что имелись у инженера, подключать нет смысла – они достаточно громоздки и слабоваты.

Немного побродив по полупустой грузовой палубе, Алекс понял, что со всем этим навешанным добром справиться без функции усиления будет сложно. Он поблагодарил Первояйцо, Трехпалого и Великого Ящера за то, что такой режим в изделии Ушедших имелся.

«Фенир» выскочил в пограничной системе Ур-Паун. Алекс получил сообщение о намеченном совете директоров корпорации, которое планировалось устроить сразу же после прыжка в систему Рилат.

Мир Ур-Паун не имел населенных планет – несколько добывающих и заправочных станций соседствовали с парой военных баз. Алекс попросил Тхаму найти последнюю информацию относительно расследования событий в системе Имадан – однако про этот мелкий по меркам Содружества инцидент быстро забыли. Инженер получил несколько инфопакетов, один из них составлен исследовательским учреждением «Ар-Тидала». Алекс знал, что эта крупная организация занимается изучением наследия Древних.

Сейчас новостные линии мусолили тему рейда небольшого флота Илгуса в систему Аш-Камази. Флагман уничтожил одну имперскую мобильную базу и пару десятков кораблей-черепашек, которые осуществляли защиту системы. Утверждалось, что линейный корабль пророка в ходе боя получил серьезные повреждения, однако успел убраться из системы.

Илгус провозгласил священную войну против всех представителей народа Аш-Камази. Некоторые радикалы тут же начали резать разных ящериц, которые вроде бы были совсем ни при чем. Какие-то фанатики взорвали консульство цивилизации Печембу в оширском мире Гермунд. Видимо, они находились под воздействием веществ, расширяющих восприятие, потому что адекватному разумному перепутать рептилий с крысами очень сложно.

Верховный жрец Шойхет не остался в долгу, призвав всех граждан империи Антран уничтожить местного Избранного. Видимо, Илгус решил приняться всерьез за рептилий в тюбетейках, поскольку главный ящер потребовал у императора Харбака Арамы срочно передвинуть несколько мобильных баз для защиты мира Аш-Камази.

Чем все это закончится, непонятно – с одной стороны, мир Кольцо Ларуа сильно продвинулся в деле изучения наследия Древних. Однако против псионов могла выступить могучая империя Антран со всем своим флотом и двумя десятками мобильных баз…

Носитель закончил разгон и отправился в мир Рилат. Хотя он считался системой буферной зоны, Гуни полагал, что там кораблю корпорации ничего не грозит. Этот мир делили две корпорации – «Велна» и «Хиван». С последней организацией у капитана были очень хорошие отношения.

У Алекса появилась мысль навестить станцию «Хивана» и добраться до остальных вещей покойных сотрудников, о которых он узнал во время своего рабочего контракта.

Совет директоров проходил в жилом модуле капитана. Гуни сразу взял быка за рога, предложив новое дело.

– Корпорация «Ашеми» предлагает нам серьезное дело. Есть возможность хорошо заработать.

Алекс вспомнил эту компанию – именно она помогла выбраться из опасных мест поврежденному кораблю «Хивана», содрав за свои услуги приличную сумму.

– Что, прямо так? Без посредничества Биржи? – удивилась Найсори.

– Дело в том, что один из наших пилотов поддерживал связь с сотрудником этой корпорации. Как я понял, у них после последнего провала сильно упал рейтинг, и теперь с компанией не хотят иметь дело приличные люди, – пояснил капитан.

– И глава решил подключить нас – тех, кого не жалко, – усмехнулся Сандей Аладжи.

– И что они предлагают? – поинтересовался осторожный Хадор.

– Мы будем осуществлять истребительное прикрытие двух судов корпорации – линейного корабля и целеуказателя. Планируется операция – будут участвовать серьезные силы, около двадцати кораблей.

– Хм, значит, будет мясорубка, – пробормотал Алекс; в такую свалку лезть ему почему-то не хотелось.

– Планируется атака на систему. Там закрепилась некая корпорация: имеются несколько линейных кораблей, пара крейсеров прорыва и как минимум два тяжелых носителя. Сейчас противник пытается развернуть защитные системы. Там есть какая-то разрушенная боевая станция времен войны с Роем – на ней тоже идут работы. Тогда этот мир входил в систему обороны, – пояснил Гуни.

– Атака боевой станции… С этого и надо было начинать, – поморщился Слай.

– Пахнет серьезными деньгами. Эти выскочки сильно насолили местным, поэтому те скинулись на наемников. Глава корпорации «Ашеми» выплатит нам тридцать процентов от своего контракта. То есть около тридцати пяти миллионов. Обещают трофеи – все выведенные нами из строя корабли сможем распотрошить. Сбор ударного флота в системе Джейцер через двадцать шесть дней. Это три прыжка от системы Рилат. Итак, что думаете?

Все присутствующие, кроме Слая, высказались за участие в такой операции. Инженер тоже согласился – все равно от его решения ничего не зависело.

– Хорошо. После посещения мира Тохай направляемся в систему Джейцер. Возможно, по пути подвернется контракт выгоднее, – решил Анар Гуни.

– А что такого ценного есть в этой системе, раз платят такие хорошие деньги? И кто так сильно насолил всем, что его готовы прихлопнуть?

– Не знаю, что там они нашли. Дополнительную информацию получим на месте сбора. Я знаю только название корпорации – «Керар». Главный у них – какой-то Йор Хорат.

Система Рилат встретила принадлежавший корпорации «Гакора» носитель пятеркой боевых кораблей и эскадрой истребителей. Гуни спокойно пообщался с главой комитета по встрече, а «Фенир» продолжил разгон.

Алекс рассмотрел суда двух корпораций – старые арварские корыта «Хивана» соседствовали с современным хакданским линейным крейсером корпорации «Велна». Подобный клиновидный корабль четвертого поколения серии «Хразан» стоил около шестидесяти миллионов – инженер сделал вывод, что дела у корпорации-владельца идут неплохо.

Капитан объяснил, что две организации совместно защищают свои активы от любителей поживиться. На обратном пути Гуни планировал заскочить на ремонтную станцию «Хивана» – он надеялся переманить нескольких знакомых пилотов.

– Конечно, надо искать собственный корабль, – согласился Илья, отодвигая пустой поднос. Совещание маленькой команды проходило в полупустой столовой.

– Думаю, имеет смысл отделиться – мы и дальше будем частью корпорации «Гакора», но уже на своем судне, – добавил Алекс, прожевав кусочек тушеной харшатины.

– Зачем? Что нам это даст? – удивилась Каслия.

– Таков замысел длани Зияддина, – прошептала Адиль.

– Корабль нужен; мы получимсвободу маневра и сможем проворачивать свои дела. Я считаю, что с собственным кораблем сумеем заработать больше. Кроме того, так мы серьезно усилим огневую мощь корпорации, – пояснил глава инженерной группы. – И сейчас подвернется подходящий момент.

– Это как?

– Дело в том, что Найсори хочет войти в число директоров. На борту находится команда ее пилотов, все они готовы вложить свои средства в корпорацию. С установкой второго дока и покупкой истребителей мы вышли на следующую ступень развития. Сейчас «Гакора» может участвовать в достаточно серьезных делах с нормальной оплатой. Вот они и засуетились. Пока что остальные директора оттягивают принятие решения – никто не хочет урезать свою долю: скорее всего, они откажутся от ее участия, – пояснил Алекс.

– И что ты предлагаешь? – поинтересовалась связистка. Она уже закончила со своими деликатесами и внимательно смотрела на землянина.

– Я могу уточнить. Найсори, скорее всего, выкупит нашу долю. – Инженер улыбнулся.

– Думаю, это вариант. С тем, что получим от этих нарков четвероногих, нам хватит на крейсер, – предположил Илья.

– Да, но лучше иметь небольшой запас, – согласился Алекс.

– Предлагаю расширить команду – думаю, Хитоми с ее стариканом захотят присоединиться к нам. Я уже слышал от нее несколько фраз по поводу того, что ее линия и наши связаны. – Илья высказал идею, что некоторое время уже крутилась у инженера в голове.

– Припоминаю что-то такое, но я не обратил внимания. Думал, она опять о своем священном урше… Еще можно Ливерса подтянуть, его тут не очень жалуют, – добавил Алекс.

– Предлагаю отделиться после завершения намеченной мясорубки. Раньше просто не успеем все организовать. Возможно, удастся что-то выкупить из трофеев на месте, – подвел итог Алекс, почувствовав легкое головокружение.

Носитель без приключений закончил разгон и начал переход в независимый мир Тохай, родину четвероногих любителей разных веществ сомнительного происхождения.

Алекс рассматривал корабли аборигенов – их блестящие аппараты напоминали клиновидные конструкции республики Хакдан. Когда носитель вошел в пространство сообщества Тохай, рядом с ним некоторое время находились несколько таких стреловидных машин. Видимо, пятнистые гиены не нашли ничего интересного, так как вскоре убрались, а Тхама доложила, что облучение обшивки прекратилось. Акамм оценил устройство тайника, сообщив, что на его корабле тоже имелось нечто подобное.

По совету контрабандиста, капитан выдал местным цель визита – закупка некоторых редких материалов. «Фенир» направился к одной из добывающих станций, находящихся в астероидном поясе на окраине системы. Углубившись в скопление камней, судно корпорации «Гакора» до станции так и не добралось, спрятавшись среди космического мусора.

Делец отправился на своем маленьком кораблике договариваться с потенциальными покупателями. Акамм предупредил, что этот процесс может занять несколько дней – за это время Алекс планировал сплавить средний контейнер, который был забит палками для ритуалов. Делец проинструктировал инженера по поводу ведения дел с четвероногими.

«Хомяк» покинул грузовой отсек, направившись к зеленоватому шарику, – Алекс планировал продать свой груз компании-посреднику на торговой станции.

Станция тохайцев оказалась похожей на огромную гантель – два округлых модуля соединялись длинной перемычкой. Акамм посоветовал не посещать ту половину, что занимали аборигены. Алекс узнал, что четвероногие причисляли всех остальных к варварам, поэтому решил свести общение с высокомерными негуманоидами к минимуму.

Эту часть орбитального терминала занимали консульства различных миров и представительства корпораций. Тхаме не удалось подключиться к планетарной инфосети – контрабандист упоминал, что устройства тохайцев несовместимы со стандартами Содружества. Зато когда «Хомяк» занял просторную ячейку, инженер получил доступ к сети человеческого сектора.

Там Алекс впервые увидел аборигенов – парочка четвероногих собирала плату за стоянку. Тохаец вблизи напоминал пятнистую бесхвостую гиену, вставшую на задние лапы. Его коллега передвигался на четырех конечностях, он постоянно чесался и фыркал. Аборигены носили сбруи из ремешков, к которым крепились маленькие мешочки. Когда Алекс протянул прямоходящему тохайцу несколько светящихся пластинок, тот запихнул их в пакетик на поясе, налепив на борт корабля мерцающую наклейку с иероглифом. Затем абориген смачно харкнул на бугристое покрытие пола, растерев зеленую соплю лапой, и с достоинством удалился.

Земляне с платформой, на которой находился контейнер с товаром, направились к офису компании «Хати-Гожива». Адиль решено было оставить на корабле – местные доверия не вызывали. В инфосети человеческого сектора Алекс нашел предложение посреднических услуг – естественно, не бесплатных. Инженер уже пообщался с несколькими подобными конторами, выбрав одну. Эти торговцы брали за свои услуги примерно одну седьмую от суммы сделки.

Увидев посетителей, похожий на пушистую кошку мрзин махнул когтистой лапой, вызвав сотрудника-человека. В пустом помещении серого цвета имелись только несколько цветастых ковриков на полу – Алекс сделал вывод, что люди тут не частые посетители.

– Я Савур, – представился высокий мужчина с седым гребнем на голове. – Сейчас займемся делом. Ваш выбор?

Несколько дроидов-пауков залезли в открытый контейнер, быстро проверив товар.

– Иртоны, – подтвердил инженер свое решение.

– Разумно. Я уже заказал нужное количество. Уладим формальности. – Торговец скинул землянину стандартный контракт.

Алекс поставил свою метку на договоре – компания «Хати-Гожива» забирала изделия, называемые «Ур’Сниши», взамен предоставляя товар, что указал землянин. Он решил не заморачиваться с громоздкими контейнерами, выбрав для обмена кристаллы-иртоны. Это не самый выгодный вариант, однако такие штучки занимали мало места и были востребованы – их использовали при производстве энергетического оружия.

Илья бесцеремонно разглядывал сотрудника-мрзина – пушистому не очень понравилось такое внимание, поэтому он покинул помещение. Вместо него появился дроид-краб с короткоствольным оружием на корпусе – похоже, торговцы были готовы ко всему.

Алексу пришлось подождать свой товар около двух часов – все это время он копался в инфосети, разбираясь в ценах. Инженер пришел к выводу, что Савур не обманул – компания «Хати-Гожива» вела дела честно.

Наконец дроид приволок пять небольших контейнеров – земляне потратили некоторое время, пересчитав все кристаллы, – количество сходилось. В одном ящичке помещалось около трех десятков иртонов. По прикидкам Алекса, после реализации всего их количества он должен получить больше трехсот тысяч кредитов.

По пути к парковочной ячейке к землянам прицепился тохаец, который фыркал и плевался. Инженер сообразил, что так местный представитель органов правопорядка вымогает взятку, выдав попрошайке несколько светящихся пластинок.

Адиль намекнула, что Зияддин был бы не против устроить геноцид этих нечистых животных. Алекс ответил, что пусть старец занимается своими делами лично, таких указаний ему пока что не поступало.

Когда «Хомяк» покинул станцию-гантель, инженер вздохнул с облегчением – заносчивые и некультурные тохайцы ему совсем не понравились…

Алекс успел закончить установку башенок ближней обороны – турели с пушками «СВ-8» заняли свои места в гнездах корпуса. Он решил ускорить работы, так как ожидал от тохайцев любой гадости.

Контрабандисту потребовались три дня, чтобы найти покупателя на инопланетную дурь. Он передал условленное сообщение, в котором сообщал о завершении переговоров – сейчас делец на судне покупателя направлялся к месту встречи. Гуни выпустил два разведчика «Сворг» – проконтролировать, чтобы клиент не привел своих дружков.

Пока все шло по плану – корабль покупателя неторопливо приближался к «Фениру», маневрируя в астероидном поле. Алекс посмотрел в справочнике информацию – клиновидный аппарат с гребнем на верхней части являлся аналогом крейсера Содружества. Так как корабль не нес прыжкового двигателя и запаса топлива, тохайцы могли поместить в корпус приличное количество вооружения, обычно состоящего из нескольких курсовых плазменных орудий и боковых турелей. Это судно имело некоторые изменения, не указанные в справочнике, – с бортов торчали вытянутые конструкции-нашлепки непонятного назначения; инженер подумал, что там скрываются ракетные установки или ячейки истребителей.

Гуни уже наметил несколько слабых мест, куда в случае возникновения проблем с четвероногими нарками следовало ударить двум корветам-торпедоносцам. Решили не показывать раньше времени малые корабли, надеясь, что тохайцы воспримут носитель как простой транспорт.

Контейнер с синими брикетами стоял на грузовой палубе рядом с «Хомяком». Десяток тохайцев в прозрачных скафах пересчитывали кирпичики с инопланетной дурью. Одну из упаковок они вскрыли, потыкав в содержимое каким-то прибором.

Алекс с контрабандистом отправились на корабль покупателя – следовало проверить товар, предназначенный для обмена. Акамм, видимо, был готов ко всему – на его плече размещался пулемет с четырьмя короткими стволами. На поясе висели его любимый тесак и несколько объемистых ребристых коробок. Условные сигналы оговорили заранее – делец ожидал от тохайцев какой-нибудь гадости.

План действий тоже согласован загодя – Таниз, ее дроид и десяток бойцов были готовы вступить в бой в случае каких-то неожиданностей, пилоты малых кораблей ждали сигнала.

Людей в шлюзе встретили с десяток тохайцев, некоторые в навороченных скафах с каким-то непонятным оружием. Видимо, покупатель тоже решил подстраховаться.

Коридоры корабля негуманоидов были очень низкими – Алекс передвигался пригнувшись; видимо, создатели инопланетного корыта не рассчитывали на прием гостей ростом выше себя. Везде валялись непонятные ошметки и какие-то косточки, блестящие переборки украшали иероглифы и цветные квадратики с треугольниками.

Переходы кишели четвероногими, большинство – без скафов. Нелюди чесались, хрюкали и сношались, не стесняясь гостей. Когда посетители оказались в просторном зале, землянин понял, что тот выполняет функции ангара или грузовой палубы. Сейчас там находились десяток контейнеров и пара кораблей с короткими крылышками.

Контрабандист пересчитывал содержимое небольших цветных ящичков – негуманоиды упаковали заказанное в семь десятков коробок. Алекс в это время распределял цели для своей плазменной пушки.

Тохайцев в навороченных скафах землянин пометил как приоритетные объекты. Всего таких четвероногих терминаторов он насчитал восемь. Три десятка особей в прозрачных легких костюмах сжимали в лапах непривычное оружие с несколькими тонкими стволами. Полтора десятка пятнистых четвероногих были без пушек: эти показывали на гостей лапами и ухали – видимо, почти весь экипаж решил посмотреть на инопланетных варваров.

– Все в порядке, – кивнул Акамм, закрывая последний ящичек. Окутавшись силовым полем, он мгновенно сорвал с пояса свой тесак, воткнув его в морду ближайшего тохайца.

Услышав условную фразу, Алекс раскусил маленькую капсулу, которую держал во рту. Затем он активировал свои экраны, отдавая команду турели с плазменной пушкой «Дил-24Т» открыть огонь. Услышав сухой треск, землянин быстро повернулся к ближайшей группе тохайцев, поднимая левую руку с пулеметом.

Стимулятор Торна начал действовать – время замедлилось, а Алекс обратил внимание на нелюдей – они неторопливо поднимали свои лапы, некоторые плавно разворачивались, вставая на четыре конечности.

«Тодир-М» выплевывал короткие очереди – пули рвали пятнистые тела на куски, выбивая в прозрачных скафах крошечные всплески. Пушка на плече кашлянула – Алекс разрешил орудию самостоятельно выбирать цели, сосредоточившись на левой руке, которая быстро выпускала маленьких и злых огненных ос.

Шестерку гиен, попытавшихся открыть огонь, Алекс скосил двумя короткими движениями ствола. Он успел отбросить пустой зарядный блок, быстро вставив другой, когда костюм содрогнулся от нескольких прямых попаданий. По ногам инженера хлестнули импульсы, затем в грудь ударил какой-то сгусток, и силовой экран погас.

Алекс продолжал механически гвоздить нелюдей, не обращая внимания на легкие толчки от попаданий в броню скафа. Пушка периодически кашляла, наконец выдав оповещение о поражении всех намеченных объектов. Когда эффект стимулятора пропал, Алекс понял, что целей больше не осталось.

Некоторые пятнистые тела еще шевелились, но стрелять больше никто из них не пытался. Землянин заметил отползающего тохайца в сероватом скафе: перебитые конечности волочились за ним по коричневому покрытию палубы, а из раззявленной пасти раздавался глухой скулеж. Алекс, перезарядив оружие, выпустил в недобитка короткую очередь.

Откуда-то сзади защелкали выстрелы, и инженер рывком повернулся, поднимая руку с пулеметом, – он совсем забыл про Акамма. Тот стоял на коленях, а в его скафе зияла большая обугленная яма в низу живота. Однако контрабандист поднял руку, показывая, что все в порядке. Он тяжело поднялся на ноги и направился к двери, отстегивая с пояса контейнер.

Пол несколько раз вздрогнул – авиагруппа начала атаку тохайского судна. Скаф окутался силовым полем – Алекс сообразил, что с начала боя прошло всего шесть минут.

Когда на борту оказались бойцы, возглавляемые Анаром Гуни, началась методичная зачистка корабля – последние два десятка четвероногих быстро кончились. Гуни выбил полукруглую створку командного отсека мощным зарядом – несколько размахивающих лапами тохайцев превратились в куски окровавленного мяса. Одну толстую двухстворчатую дверь открыть не удалось – инженер предположил, что там находятся реакторы.

Акамм потерял сознание – двое бойцов утащили его в медотсек. После того как Торн запихнул его в капсулу, стало ясно, что делец держался на стимуляторах – автоматический медицинский модуль впрыснул ему некий коктейль, от которого пациент еще долго будет отходить. Доктор сообщил, что хакданская капсула сможет привести того в сознание только через двадцать часов.

Судя по всему, тохайцы не успели позвать помощь – разведчики не заметили никакой активности негуманоидов. Люди убрались на свой корабль, прихватив ящички с ценными кристаллами.

«Фенир» отошел от почти целого судна нелюдей, сменив позицию. Гуни принял решение выждать некоторое время, а затем распотрошить поврежденный корабль. Имелись подозрения, что коллеги погибших любителей инопланетной дури будут искать своих пропавших дружков.

Алекс просмотрел запись боя – оказывается, после сигнала Акамма действали только торпедоносцы – «Уршус», пилотируемый Тоши-Сао, выпустил торпеду, выведя из строя двигатель корабля тохайцев. Второй корвет, управляемый Ливерсом, уничтожил конструкцию, которая, по предположению капитана, являлась пилотской рубкой. Изувеченное корыто не успело сделать ни одного выстрела – «Алдуши» остались в своих стартовых ячейках. С десятком нелюдей, которые проверяли синие брикетики, справились быстро.

Алекс так и не понял, что насторожило контрабандиста, – тохайцы не выглядели серьезными противниками. Как они с такими силами собирались напасть на корабль людей, было непонятно. Он решил расспросить Акамма, когда тот вылезет из капсулы.

Пять часов пролетели быстро – сначала Алекс собрал синие кирпичики обратно в контейнер, часть из них оказалась заляпана коричневой кровью. После того как ящик занял свое место в тайнике, инженер упаковал коробочки с кристаллами – все семь десятков поместились в малый контейнер.

Оказывается, скаф ящера достойно выдержал обстрел из оружия тохайцев – на матовом покрытии обнаружилось три десятка сколов и несколько приличных кратеров-выбоин. Один из генераторов щита «Лаар-3» вывело из строя попадание импульса.

Разведчики передали, что местные продолжают свою возню и никто из них не спешит карать инопланетных варваров за зверскую расправу над своими соплеменниками. Поэтому Гуни решил оттащить трофейное корыто поглубже в астероидный пояс и там основательно расковырять его.

На вопрос Алекса, что ему следует делать, капитан намекнул, что нужно поблагодарить участников штурма и пилотов торпедоносцев. Инженер получил короткий список, где фигурировали шесть штурмовиков и два пилота корветов, себя и Таниз капитан не считал.

Вообще-то об оплате никто не договаривался, однако землянин согласился с советом Гуни – товарищей следовало порадовать. Таниз рекомендовала выдать бойцам по тридцать тысяч, а пилотам – по шестьдесят. Алекс подумал, что триста кусков – вполне приемлемая сумма за помощь, тем более что ему еще достанутся трофеи. Те наемные специалисты, что не участвовали в бою, не получали ничего.

Когда носитель подошел к помятому тохайскому судну, у Алекса возникла идея, и он озвучил ее капитану:

– Предлагаю закрепить это корыто между двух корпусов. Ну, как в тот раз, когда тащили крейсер, – предложил инженер.

– Зачем? Это устаревшая конструкция даже для тохайцев. Его возьмут только как лом. Двигатель и пилотская рубка уничтожены. Он серьезно замедлит нас.

– Я хочу рассмотреть возможность переделки. Может, выкуплю его для своих целей. Такой корабль нам очень пригодится, – привел свои аргументы Алекс. – Все что возможно продать, снимем по пути. Это лучше, чем торчать тут и ковырять его несколько дней.

– Можно попробовать. Но я бы не стал связываться с этим хламом, – пожал плечами Гуни.

Тохайская жестянка немного больше крейсера по габаритам, и инженер решил разместить судно передней частью к рубке. Оплавленная задняя часть будет немного выпирать, однако Алекс был уверен, что носитель успешно выполнит прыжок. Он даже не стал проводить моделирование – подобного корабля в базе данных пакета не имелось.

Инженер недолго думал над проблемой размещения трофея – если легкому крейсеру достаточно шести точек крепления, для этого судна он собирался использовать десять. Недоделанная грузовая палуба с массивными балками-перемычками вполне позволяла использовать ее в качестве части силового набора.

Алекс посчитал, что справится без техников – он оторвал дроидов-пауков от работ на корпусе, наметив всем фронт работ. Прежде всего требовалось срезать мешающие конструкции-нашлепки на бортах тохайского корабля.

Подумав, землянин вызвал Илью и женщину-инженера. Она изъявила желание увидеть место боя. Адиль хлопала в ладоши, восторженно пиная пятнистые тела тохайцев. Алекс насчитал в большом зале шестьдесят два негуманоида, их оружие людям было неинтересно – дурацкие короткоствольные автоматы в виде стрежней и кургузые спинные пушки совсем не предназначались для использования теми, у кого нет лап.

Инженер сообщил женщине, что так будет со всеми, кто разгневает длань Зияддина, – Адиль прониклась, пробормотав что-то невнятное про могучих воинов, мудрых старцев и великий план. Женщина с остервенением принялась пилить двумя резаками «Хомяка» балки, чтобы затем намертво соединить ими силовой набор «Фенира» и корпус корабля негуманоидов.

За двенадцать часов работы завершили – тохайское корыто разместилось между двумя корпусами носителя. Мешающие боковые надстройки срезали – судя по всему, там размещались какие-то емкости, сейчас пустые. Эти выступы Алекс приварил плашмя на заостренную носовую часть трофея.

«Фенир» уже начал маневры, выходя из астероидного поля, Гуни выпустил еще пару шустрых перехватчиков «Фальми», и сейчас пространство контролировали четыре корабля-разведчика. К счастью, окраина системы с несколькими добывающими станциями никого не интересовала – кроме верениц пузатых грузовиков, никого в радиусе действия сенсоров носителя не наблюдалось. А тохайцам-землеройкам не было никакого дела до судна инопланетян, что куда-то тащит корабль их соплеменников.

Когда к носителю направился одиночный истребитель, капитан приказал готовиться к схватке, однако Акамм уже вылез из своей капсулы и уговорил Гуни не начинать боевые действия.

Контрабандист открыл канал связи с любопытным пятнистым пилотом и несколько минут пообщался с ним – передатчик его скафа издавал неприличные звуки, а делец виртуозно ругался. Наконец вопрос решился – капитан открыл створку грузовой палубы, приглашая наглого негуманоида посетить корабль людей.

Маленький кораблик занял место рядом с «Хомяком», а тохаец получил то, за чем он прибыл. То есть банальную взятку. Алекс отдал всю свою коробку с оставшимися светящимися пластинками. Акамм тоже добавил горстку местного денежного эквивалента.

Представитель органов правопорядка прыгал и размахивал лапами, требуя еще. Акамм снял с пояса тесак с засохшей коричневой кровью собратьев тохайца, повертев у того перед мордой. Видимо, аргумент оказался для пятнистого решающим, потому что он быстро шмыгнул в свой кораблик и убрался восвояси.

– А в чем дело? Как ты понял, что они замышляют гадость? – поинтересовался инженер.

– Да не знаю. Вроде все шло нормально… – буркнул Акамм. – Потом я понял, что корабль не боевой. Только пара оборонительных орудий на борту. Я просто посмотрел, сколько этих сущностей там набилось, и решил, что мы справимся с ними. И, кроме того, мне не понравилась морда их капитана и то, как он смотрит на нас. От таких уродов можно было ожидать любой подлости!

«Фенир» принял на борт свои малые корабли, без приключений закончив семичасовой разгон и активировав гипердвигатель. Капитан решил двигаться к системе Джейцер – до нее носителю предстояло сделать два прыжка. В этой оширской системе Гуни планировал продать добычу и дождаться прибытия кораблей корпорации «Ашеми».

Инженер и участники штурма разбрелись по помещению трофейного корабля, методично исследуя его на предмет ценных находок.

Как оказалось, за толстой переборкой, которую инженер принял за реакторный отсек, скрывались жилые помещения – там лежали тела тохайцев. Видимо, они планировали отсидеться здесь и собирались вылезти, когда враги уберутся с их корабля. Это была плохая идея: гипердрайв причинил обитателям убежища мучительную смерть – тохайцы не переносили межзвездных прыжков.

Алексу стало немного жалко неудачников-нариков – похоже, около сотни негуманоидов бессмысленно погибли по прихоти контрабандиста Акамма. Однако он признал, что четвероногие сознательно пошли на нарушение закона, связавшись с запрещенным товаром, так что никаких душевных терзаний не испытывал. Кроме того, инженер вспомнил, что нелюди пытались его убить и в перестрелке серьезно повредили скаф ящеров.

Компоновка тохайского корабля поразила Алекса – он терпеливо ползал по тесным переходам с закругленным потолком, пригибаясь и проклиная конструкторов. Никакого силового набора не имелось – корпус был несущим. Толстые двойные стенки скрывали в себе контуры с мутной жидкостью, постоянно циркулировавшей внутри. Зачем это было сделано – непонятно; возможно, трубопроводы являлись частью примитивной системы защиты.

В совершенно неожиданных местах громоздились баки с гадким на вид фиолетовым желе и пузатые емкости с желтыми водорослями – ничего похожего на системы жизнеобеспечения инженер не нашел. Справочник не сообщал детали – землянин подумал, что такой корпус использовать для своих целей будет сложно. Массивная цилиндрическая конструкция в кормовой части, несомненно, являлась энергетической установкой, совмещенной с генератором гравитации. Устройство все еще работало – панели и некоторые модули с отверстиями для лап, похожие на системы управления, функционировали.

К сожалению, Акамм знал только два десятка самых распространенных идиом-иероглифов, поэтому толку от него не было. Алекс запомнил лишь самый важный – зеленоватый кругляшок с галочкой внутри обозначал опасность. Таким значком были отмечены некоторые модули.

Никаких соединительных кабелей инженер не обнаружил: похоже, все коммуникации прятались внутри толстой обшивки. Вскрывать переборки Алексу не хотелось – везде имелись непонятные значки. Он не представлял, как убрать силовую установку, что занимала почти треть кормовой части. Два десятка толстых колонн соединяли ее с корпусом – вероятно, там проходили какие-то важные управляющие контуры.

Жилые помещения напоминали свинарники – Алекс нашел несколько закрытых каморок, где громоздились перегнившие кучи какой-то органики и груды обгрызенных костей. Вероятно, некоторые члены экипажа любили тухлятинку.

Землянин сделал вывод, что корабль не похож на изделие продвинутой цивилизации. Хотя в документах технический уровень родины тохайцев оценивался как двенадцать плюс, захваченное корыто выглядело жутким старьем. Он подумал, что неудачливые покупатели синего порошка были местными бомжами или мусорщиками.

Похоже, возиться с переделкой столь устаревшей конструкции смысла не было – Алекс решил снять все ценное, а затем продать примитивное корыто на металлолом. Арварский крейсер второго поколения, спроектированный почти столетие назад, выглядел на фоне этого убожества шедевром конструкторской мысли.

– Куда делась твоя узкоглазая подружка?

– Торчит в своей каюте. Давно ее не видел. На мои сообщения не отвечает, – неохотно ответил Илья.

– Чем ты все время занят? Опять Франсин лапшу на уши вешаешь?

– Ну да, что еще делать? Корабль этих шакалов я уже облазил.

– К сожалению, использовать его не получится. Проще купить старый арварский крейсер, – покачал головой инженер. – Трофеев в нем – тоже с гулькин нос.

– Таниз про какие-то контейнеры говорила.

– Шесть ящиков – там марит неочищенный. На четыреста тысяч всего. Больше ничего ценного там нет. Несколько имеющихся атмосферных челноков мы использовать не можем – там управление не рассчитано на людей, и жрут они топливо только свое, местного производства. Демонтировал две плазменные установки, но не уверен, что смогу их подключить – питание, управляющие системы и генераторы накачки не имеют ничего общего со стандартами Содружества. Я уже отдал приказ Тхаме собирать информацию по технике тохайцев.

– А я помню, что они продают какие-то корабли…

– Ну, явно не такие. Это какой-то хлам, – усмехнулся Алекс.

Землянин отправил сообщение Хитоми, желая узнать, что с ней случилось. В послании он предлагал поговорить про культуру Ошира и священного урша, однако ответа так и не дождался. Видимо, с узкоглазой действительно что-то не то, если она не хочет общаться на свои любимые темы.

Инженер разобрался с Акаммом, выдав ему оговоренную долю – четырнадцать ящиков с ценными кристалликами. Делец остался доволен – на них он планировал заработать почти семьсот тысяч. Кроме того, ему полагалась небольшая часть трофеев как участнику боя.

Гуни принял решение выделить ему одну пятнадцатую долю от реализованного добра. У капитана имелись свои понятия о справедливом дележе – Алекс же посчитал, что этот мутный тип не заслужил ничего сверх оговоренной платы, однако держал свое мнение при себе.

Контрабандист осторожно намекал, что может предложить дурь другому покупателю, – однако Алекс больше не хотел иметь дел с этим кровожадным ублюдком. Да и тохайцев навещать желания не было: местные вполне могли сопоставить факты и обидеться на гостей, которые утащили корабль с их согражданами, гарантированно убив тех при прыжке. Решил больше не связываться с мутными типами, постаравшись при удобном случае пристроить синий порошок кому-нибудь другому.

«Фенир» разгонялся для перехода в систему Джейцер. Перегруженный носитель сейчас находился в независимом мире Нум-Рияд. Множество судов негуманоидов и развалюх мусорщиков ползли по своим делам, не обращая никакого внимания на носитель корпорации «Гакора».

Оказывается, местные брали плату за посещение своей системы – Анар Гуни перевел им сто двадцать тысяч. Капитан пояснил, что выгоднее заплатить, чем тащиться по системам буферной зоны, рискуя нарваться на неприятности.

Тхама соединилась с инфосетью, скопировав несколько документов по государственному устройству и сервисам, что предлагали обитатели данного захолустья. Гуни не хотел продавать здесь трофеи – местные скупали все очень дешево.

Инженер нашел предложения по иртонам – за стандартный кристалл здесь давали тысячу триста двадцать кредитов. Землянин высказал все, что он думает о хитрых спекулянтах – Акамм утверждал, что в хакданских мирах можно было получить за такой иртон две тысячи с небольшим.

Алекс удивился, когда узнал, что управлялась система неким советом, в который входили делегаты от двух населенных планет. Пустынный шарик Рияд населяли выходцы из Галифата – они почитали только старца Зияддина и терпимо относились к порочным.

Нум являлся некой пиратской республикой, где рулил совет кланов, – эти сообщества маскировались под корпорации наемников и организации, оказывающие всякие сомнительные услуги. Капитан связался с местным отделением Биржи и нашел несколько контрактов, однако предложение корпорации «Ашеми» выглядело гораздо интереснее.

В местной инфосети нашлись также документы по судам тохайцев – Алекс скопировал их все. Он узнал, что некоторые корабли негуманоиды делали на экспорт. Тохайцы производили для них только корпуса, всю начинку покупатель ставил сам. Их покупали в основном негуманоиды, хотя некоторые корпорации использовали подобные аппараты.

Инженер прояснил некоторые особенности конструкции и систем – как он и подозревал, массивный цилиндр силовой установки являлся частью двигательной системы корабля. А контуры и баки – элементами продвинутой системы защиты и жизнеобеспечения, основанной на биотехнологиях.

К сожалению, использовать все это оборудование невозможно – устройства тохайцев оказались далеки от стандартов Содружества…

Когда Алекс подловил узкоглазого пилота в столовой, тот набивал свое тощее брюхо национальной оширской едой. Сейчас в его тарелке находилось что-то похожее на рисовую кашу с кубиками-тефтелями. Инженер тоже заказал себе подобное, так как хотел пообщаться с Тоши-Сао по поводу девушки.

– Стабильность и процветание! – поприветствовал оширца Алекс.

Реакция желтокожего его изрядно удивила: тот недовольно поморщился. Пилот быстро закончил трапезу, а землянин терпеливо подождал, тоже перекусив.

– Ты хотел увидеть Хитоми? Пойдем!

Каюта оширцев не поражала богатством обстановки – жилой модуль разгорожен ширмой на две половинки; кроме нескольких статуэток священного урша и большой голограммы с каким-то стариком на стене, ничего интересного там не было. Видимо, портрет изображал оширского правителя Мупа Восьмого, поскольку только он мог позировать на фоне пестрого развевающегося флага.

Когда Алекс увидел узкоглазую девушку, у него сразу возникло множество вопросов. Похоже, она находилась в коме, так как на груди у нее виднелся небольшой медицинский модуль – землянин знал, что эта штуковина не могла лечить, однако способна гарантированно поддерживать жизнь в течение десяти дней.

– Доктор, что с Хитоми? – поинтересовался Алекс, навестив медотсек.

– В чем дело? – поднял голову Торн.

– Старый оширец использует портативный модуль, она без сознания.

– И ты молчал?

– Я сам только что узнал. У нее что, есть какие-то способности псиона?

– Она ни разу не проходила обследование. У меня нет никаких данных.

Хотя Тоши-Сао утверждал, что такие приступы у девушки случались время от времени и ничего опасного в них нет, у Алекса доверия к его словам не было. Он собирался раз и навсегда прояснить этот вопрос.

Хитоми тоже могла подвергнуться воздействию артефакта-бублика, следовало как можно скорее запихнуть ее в капсулу и провести диагностику. Для этого он собирался надавить на капитана, так как с упертым оширцем разговаривать бесполезно.

Выходя из медотсека, Алекс почувствовал момент перехода – «Фенир» уже закончил разгон и активировал гипердвигатель, убравшись из системы Нум-Рияд…

Четыре десятка дроидов затаскивали тушу тохайского корабля в ячейку станции «Энжи-3». Одноименная корпорация занималась продажей и модернизацией кораблей, а также торговала модулями. Таниз потратила несколько часов на переговоры с лицами, которые могли выкупить трофейное корыто.

В оширской системе Джейцер имелись несколько десятков ремонтных станций и платформ, занимающихся различным старым оборудованием. Пока что только две из них заинтересовались необычным трофеем.

Менеджер станции «Нано-Патрик» предложил выкупить корабль за полтора миллиона, добавив, что после заключения сделки триста сорок тысяч нужно будет отдать ему лично. Оширцы называли такой финт термином «отпил». Таниз обещала подумать, переговорив с представителями корпорации «Энжи» – у них в системе находились четыре станции.

Алекс подумал, что обряд «отпил» как-то связан со священным уршем, и собирался прояснить значение данного ритуала у Хитоми. Она уже очнулась от спячки и не собиралась объяснять свое состояние. Единственное, что инженер смог узнать, – подобные приступы случаются очень редко. Обследование в медкапсуле узкоглазая проводить отказалась, Торн только развел руками – силой запихивать девушку в капсулу пока указаний не поступало.

Илья предложил подсыпать ей в еду какое-нибудь снотворное и оттащить в медотсек, пока она будет без сознания. Алекс обещал подумать над этим – выяснить, что происходит с Хитоми, собирался, однако к столь радикальным средствам он прибегать пока не хотел.

В отличие от всех остальных, менеджер по имени Эразако прибыл лично, облазив корабль с десятком своих мелких дроидов. Алекс присутствовал при торге – система жизнеобеспечения тоже оказалась ценной – жижу, водоросли и другие изыски биотехнологий были готовы купить две корпорации.

Как объяснил делец, чаны с мутным желе тохайцы использовали как медкапсулы. Они не требовали расходных материалов, но работали медленно. Менеджер был готов за два миллиона двести тысяч выкупить корабль со всем содержимым. Эразако настоял, что часть оплаты пойдет товаром – миллион предлагалось потратить на приобретение чего-нибудь на одной из четырех станций корпорации «Энжи».

Гуни тут же определился с выбором – он закупил корвет-торпедоносец «Уршан», две торпеды «Погус» и ленты для роторных пушек.

Корабли корпорации «Ашеми» еще не прибыли, поэтому в системе планировалось задержаться на несколько дней. Таниз удачно пристроила здесь контейнеры с маритом, выручив за них четыреста тысяч.

Довольный Акамм убрался, получив свою долю от трофеев. После того как оружейница посчитала затраты на топливо и две израсходованных торпеды, контрабандист получил сто тридцать кусков.

Остальная сумма была поделена среди акционеров корпорации «Гакора» – Алекс получил больше двухсот пятидесяти тысяч. К его доле прибавилась стоимость уничтоженного в бою силового щита «Лаар-3».

Алекс активировал терминал, решив оценить вычислительные мощности искина шестнадцатого класса – у него теперь были изучены все необходимые для работы с подобной продвинутой техникой базы.

– План Вождя – победа Высших! – пробурчал инженер, собираясь сменить при случае коды доступа на что-нибудь более традиционное. От идиотских лозунгов конфедерации Делус его тошнило, особенно после долгого общения с Зигги.

– Служить, верить, сражаться! – обрадовалась блондинка, наклоняясь к Алексу и похлопывая себя стеком по бедру. Каслия с завистью смотрела на кожаный хлыст Утты: ее собственная ритуальная плетка – атрибут старшей ошо, – имела размер в два раза меньший.

– Установить соединение с устройством «ЕН-12»! – приказал инженер.

– Принято, мой вождь! – улыбнулась Утта, расстегивая одну из застежек своего черного кожаного мундира. Рыженькая нахмурилась, глядя на изображение.

– Завязывай со своими замашками. Тут тебе не там, конфедерация Делус – далеко!

– Что имеет в виду вождь? – удивилось белокурое создание, хлопнув себя кулачком по пышной груди.

– Тьфу! Переключайся в графический режим! – скомандовал Алекс.

К сожалению, ничего интересного в хранилище искина не оказалось. Кроме схем нескольких планетарных систем с отметками и датами, имелись также инфопакеты, что могли заинтересовать только землероек – весь банк данных забит бесполезным для Алекса мусором.

Инженер удалил ненужную информацию, собираясь забить хранилище только тем, что необходимо – эта модель имела внушительный объем, превосходящий немаленький банк данных искина восьмого класса в два с половиной раза.

Алекс решил проверить быстродействие, озадачив пакет «Руджин-8Е» расчетом модификаций тяжелого истребителя «Эриш». Похоже, вычислительные мощности искина шестнадцатого класса немного превосходили возможности Франсин. С помощью техники конфедерации Делус получалось выполнить задачу за сорок шесть минут вместо пятидесяти двух, что требовались неуравновешенному искину Сандея Аладжи.

За три дня, которые «Фенир» провел в мире Джейцер, Алекс смог пристроить свой товар – Тхама нашла покупателя в соседней системе. Клиент выразил готовность выложить серьезные деньги за имеющиеся у землянина иртоны: он скупал эти кристаллы, а также еще несколько видов подобных им. Видимо, потом спекулянт все это тащил хакданцам, имея с этого небольшой навар.

За пятьдесят шесть серых ящиков и пять коробок покупатель должен был заплатить три миллиона сто двадцать тысяч кредитов. По прикидкам Таниз, хакданцы выплатили бы на двести тысяч больше. Однако, посоветовавшись с Гуни, инженер решил продать все сейчас. Капитан не планировал в ближайшее время навещать миры республики и федерации – по его выражению, там сейчас делать было нечего.

Покупатель по имени Ар-Гармун показался землянину мутным типом – он согласился провести сделку только на станции. Однако первое впечатление оказалось обманчивым – лысый старичок быстро проверил с помощью дроидов все кристаллы, скинув на счет оговоренную сумму. Алекс согласился, что в таком деликатном деле посредники не нужны – комиссию брокерам и прочим нахлебникам платить не хотелось.

После того как Алекс закрыл свой долг перед корпорацией, перечислив на корпоративный счет двести семьдесят две тысячи, настало время порадовать бойцов-штурмовиков и пилотов.

Он открыл список из восьми имен и выдал каждому сумму, рекомендованную Таниз. На это ушло еще триста кусков; инженер удивился, когда Ливерс вернул ему шестьдесят тысяч – бывший примарх «Ашрама Спасения» оказался странным типом, отказавшись от заслуженной награды. Похоже, он вбил себе в голову, что чем-то обязан землянину.

После всех этих манипуляций на счету Алекса оказалась немыслимая сумма – два миллиона восемьсот шестьдесят семь тысяч кредитов. Теперь следовало хорошо подумать, как распорядиться богатством, – на последнем совещании решили подыскать корабль. Землянин уже достиг предварительной договоренности с Найсори – она была готова выкупить большую часть доли инженерной группы прямо сейчас.

Алекс сообщил, что собирается вернуться к этому вопросу через некоторое время. Решили продать всю свою часть целиком – намечалось большое дело, после которого деньги у женщины-пилота должны появиться. До инженера уже дошли слухи, что Иштван, лидер отряда, куда раньше входило звено Найсори, тоже готов вложить средства в корпорацию «Гакора».

В систему Джейцер вошел флагман корпорации «Ашеми». Линейный корабль «Гордость Хирама» неторопливо разворачивался, направляясь к группе судов, что должны участвовать в атаке на систему Р-76.18.

Нашлепка револьверного механизма перезарядки в носовой части делала тяжелобронированный флагман корпорации «Ашеми» похожим на молоток с коротким бойком. Полуторакилометровый брусок, облепленный навесными ракетными установками и зенитными башенками, смотрелся внушительно. Черточка перехватчика «Фальми» исчезла в доке боевого корабля – глава корпорации «Гакора» прибыл на переговоры.

Крейсер-целеуказатель «Шейя» пока не вышел из прыжка, однако время еще имелось – корабли двух других корпораций только начали прибывать в оширскую аграрную систему, назначенную местом сбора.

– Ну и что ты об этом думаешь? – поинтересовался Алекс.

– Наши собрали серьезные силы, – пожал плечами Илья.

– Пять линкоров, только один из них современный, остальные – старье. Линейный крейсер. Два эскортных носителя и один тяжелый. Пять крейсеров и два транспорта. Наш переделанный грузовик смотрится среди всего этого хлама на своем месте… – сделал вывод инженер.

– Думаю, наши порвут их как грелку! – засмеялся товарищ.

– Зияддин мудр. Он сделает так, что порочные сами перебьют друг друга! – открыла рот Адиль. Алекс уже намекнул ей, что все происходящее – часть плана старца.

– У меня почему-то нехорошие предчувствия. – У Каслии сегодня было плохое настроение, и она охотно делилась им со всеми окружающими.

– Все будет хорошо. Уже обдумали мое предложение? – Хитоми криво улыбнулась; ее никто не приглашал, однако она заняла место за соседним столиком.

– Мы примем окончательное решение после завершения этого контракта, – ответил Алекс.

Рядом с узкоглазой уселись пилоты, Хадор и Слай: инженер кивнул им как хорошим знакомым. Пилот разведчика не стал тянуть харша за короткий хвост, сразу заявив о своих намерениях:

– Ваша команда собирается отделяться?

– Кто это сказал? – удивился Алекс, вроде бы он не сильно распространялся по этому поводу.

– Да так, слухи ходят…

– С какой целью интересуешься? – осторожно спросил инженер.

– Три человека хотят присоединиться к вашей группе! – заявил Хадор.

– Мы и еще Ливерс, – уточнил Слай.

– Вам-то это зачем? – удивился Илья.

– Гуни намерен реорганизовать эскадрильи. Найсори и Иштван теперь на первых ролях. Там свой коллектив, и они смотрят на нас как на «мясо», – пояснил Слай. – Некоторым это не нравится. Есть кое-какие средства, которые мы не прочь вложить в дело.

– Вот в чем дело!.. Предлагаю вернуться к этому вопросу после операции. Тогда и обсудим детали, – ответил Алекс; видимо, такой ответ удовлетворил пилотов.

Инженер подключился к внешним камерам – корабли флота начинали разгон. Флагманкорпорации «Ашеми» держался рядом со своим крейсером-целеуказателем. Неподалеку от «Фенира» двигался блестящий клин тяжелого хакданского носителя и пятнистая туша линейного крейсера федерации.

– Все только начинается! – улыбнулся Алекс.

Алекс Чижовский Капитан с Земли

Корабли флота разгонялись — в операции участвовали семнадцать единиц. Носитель сейчас был частью соединения, в которое кроме него входили два судна корпорации «Ашеми» — линейный корабль «Гордость Хирама» и целеуказатель «Шейя». Собственно, на «Фенир» возлагалась задача прикрыть эту парочку от атак малых кораблей противника.

Этот арварский линкор третьего поколения проекта «Аш-Хартаф» был серьезно переделан владельцем. Вместо шести массивных башен с медленными дальнобойными пушками сейчас имелись только четыре приплюснутые установки среднего калибра. Основным оружием флагману служили два крупнокалиберных туннельных орудия: их разгонные шахты и генераторы накачки занимали две трети внутреннего объема корабля.

Нашлепка револьверного механизма перезарядки в носовой части делала тяжелобронированный флагман корпорации «Ашеми» похожим на молоток с коротким бойком. Оборонительное вооружение было слабоватым для такого большого корабля.

Хакданский крейсер-целеуказатель проекта «Рели» нес только четыре пульсара. Этот корабль четвертого поколения не был предназначен для прямого боя и должен был действовать в составе группы.

Когда «Фенир» принял на борт двух офицеров с оборудованием, носитель подключился к командной сети эскадры, получив скудную информацию по ожидаемым силам противника. Хар Троб, глава «Ашеми», выдал инфопакет с данными по кораблям группы.

Алекс активировал тактический терминал, сформировав голограмму неровной сферы — светящиеся точки обозначали населенные системы. Обозначив цветом миры Содружества, он выделил зоны влияния негуманоидов. Искин получил задание найти систему с обозначением Р-76.18, сразу же выдав искомое — именно туда сейчас направлялся носитель. «Фенир» давно покинул пространство директората Ошир — до цели соединению оставалось сделать несколько прыжков.

Закрыв глаза, Алекс погрузился в воспоминания. Когда-то привычная жизнь на Земле теперь казалась бессмысленной. Первый рабочий контракт закончился быстро, но землянин получил специальность инженера и нейросеть — симбионт-биокомпьютер. Это устройство, практически повсеместно используемое людьми и некоторыми негуманоидами, позволяло загружать базы данных с рабочими навыками и знаниями. Процесс обучения в мирах Содружества ушел далеко вперед, годами корпеть над книгами и конспектами местным не требовалось. Скорость загрузки ограничивалась только индексом интеллекта, но у аборигенов планеты Грязь с этим как раз все было в порядке. Илья, знакомый Алекса, вместе с ним согласившийся покинуть родной мир, стал сначала техником, а затем и пилотом. Способности землян тут оказались востребованы, разностороннее образование, а также свежий взгляд на привычные вещи часто являлись преимуществом.

У Алекса обнаружились зачаточные способности эмпата, он успел близко пообщаться с представителями непонятной цивилизации Иадси и получить несколько выгодных предложений от властей федерации Нивэй, гражданином которой стал — это государственное образование ценило разумных-псионов. Правда, для полноценного использования дара требовался имплант, пока что его покупка откладывалась из-за недостатка средств.

Присоединившись к компании наемников и вложив свои средства, Алекс вошел в состав директоров корпорации «Гакора», продолжая развитие по специальности инженера. Единственный корабль компании он модифицировал из старого грузовика — теперь это был достаточно необычный носитель.

Познакомившись с одним из артефактов давно исчезнувшей сверхцивилизации, землянин обрел в мозгу загадочный ключ. Что именно это такое, точно не выяснил — иногда эта сущность проявляла себя, но чаще всего Алекс просто ее не замечал. После инцидента в мире Имадан, где ключ активировал один из монолитов — очень старых реликтов Древних, землянин считал, что избавился от непонятной сущности.

Теперь у Алекса имелись две ошо — в некоторых мирах Содружества многоженство было вполне обычным явлением. Началось все со связистки Каслии — миниатюрная девушка с маленькой грудью и короткими рыжими волосами сразу привязалась к землянину. После того как тот случайно исполнил древний обряд, отношения перешли на новый уровень. Позже к ней присоединилась Адиль, женщина-инженер из Галифата, радикального слаборазвитого государства.

За достаточно короткое время земляне обзавелись единомышленниками, некоторым начальным капиталом и внутрисистемником класса эсминец. «Хомяк» практически не имел вооружения, являясь специализированным инженерным кораблем.

— После того как Гуни закроет контракт с корпорацией «Ашеми», собственный корабль у нас в кармане, — заметил Илья. — Нашей части от выплат хватит, уже подсчитал…

— Да, мы и так хорошо начали, — откликнулся Алекс. — Совсем недавно покинули родную планету Грязь, а уже прилично заработали. Теперь у нас есть команда, средства. И кое-какие возможности…

— Ты, я смотрю, уже забыл, как называется наш мир, — улыбнулся Илья. — Система 24–54В обозначена в реестре Содружества как «Грязь». Но это для местных, для нас она всегда останется Землей.

— Да, но я все чаще думаю, что это название очень точно отражает сущность нашего мира… — пробормотал Алекс.

— Как думаешь, будут проблемы? Наш «Фенир» — часть сильного флота, всю работу будут делать они. Пять линкоров, линейный крейсер, три носителя. Уже не говоря о всякой мелочи…

— У них было время подготовиться, наверняка враги уже ждут гостей. Корпорация «Керар» развела в своей системе кучу землероек и много всякой швали вроде сектантов. От них можно всего ожидать…

— Надо постараться что-нибудь откусить, может, и нам что-нибудь перепадет.

— Думаю, Гуни своего не упустит, — ответил инженер.

— Похоже, их главный — ушлый тип, если подгреб целую систему.

— Йор Хорат. В инфосети по нему ничего нет. Он появился три года назад, быстро подмял под себя эту систему и уже успел разозлить кучу народу.

— Ты видел, сколько за него обещали? За живого — три миллиона, а за тушку — лимон.

— Угу. Думаю, там без тебя разберутся. Вон сколько желающих! — усмехнулся Алекс.

— Что у вас за проблемы? — поинтересовался глава корпорации «Керар». Командный центр станции встретил его привычной деловой обстановкой. Офицеры коротко кивали, приветствуя коренастого седоволосого мужчину — самозваного хозяина системы.

— Пост наблюдения только что получил данные. Два больших корабля с интервалом в полтора часа вышли из прыжка, — доложил Гурам, тактический офицер.

— Кто это может быть? — Йор Хорат недовольно поморщился.

— Арварский линейный корабль, что-то из третьего поколения. Второй еще не вошел в зону действия нашей сети датчиков, — доложила Нисиль, отвечающая за системы обнаружения.

— Замечено новое возмущение метрики. Еще одно крупное судно.

— Все корабли стянуть к станции! Активировать минные поля и автоматические платформы! — приказал Гурам, а глава корпорации коротко кивнул.

В командном центре собирались остальные директора. Пять человек рассматривали схему системы с условными значками кораблей и оборонительных платформ — за последние четыре часа проектор тактического терминала высветил еще шесть отметок.

Все боевые единицы получили приказ двигаться к станции — Гурам, отвечавший за защитные системы, решил стянуть силы в один кулак. Он рассчитывал на уцелевшее вооружение старого полуразрушенного аванпоста. Специалистам корпорации удалось привести в действие главный калибр станции — артиллерийскую установку чудовищного калибра, правда, боеприпасов к ней не выпускали уже пять сотен лет.

Десяток древних боеголовок для уничтожения астероидов-ульев Йор Хорат собирался использовать только в случае крайней необходимости. Когда за следующие сутки в систему вошли еще восемь кораблей, глава корпорации понял, что самое время выложить этот козырь на стол.

— Великое Ничто дрожит в нетерпении! — вскричал Чри Шинмой. — Будет славная битва! Мы прольем много крови детей скверны!

— Меня больше интересует, сколько они прольют нашей крови… — пробурчал Хорат, но глава культа не обратил на него внимания, продолжая бубнить что-то себе под нос.

После того как глава корпорации дал убежище фанатикам из секты «Бхарма Кумарис», флот обороны системы получил две боевые единицы — тяжелый носитель «Семья Шароти» и линейный корабль «Раджниш». К сожалению, крейсера сектантов сейчас отправились в набег — на них рассчитывать было нельзя.

Хотя глава корпорации презирал всех культистов, однако признавал, что эти за последнее время принесли ему немало пользы. Когда Йор Хорат задумал начать шахтерские работы, глава сектантов пообещал все устроить и не обманул. Фанатики захватили пассажирский лайнер — половину пленников они отдали Хорату, а остальных усыновили, пополнив свои ряды. После обработки спецпрепаратами и продвинутым оборудованием новые сектанты получили имена-номера и возможность приложить силы, трудом искупив заблуждения прошлой нечестивой жизни.

— Альфа сорок седьмой выполнил свою миссию! — оживился Чри Шинмой. — Его разведчик успел передать данные по кораблям врага, прежде чем его уничтожили.

— Пять линкоров и линейный крейсер. Три носителя, тяжелый — только один. Остальное можно не принимать в расчет, — констатировал Гурам.

— Как только они войдут в зону действия наших малышек, начинайте! Концентрируйте огонь на этих двух! — Йор Хорат выделил хакданский линейный корабль и тяжелый носитель.

На мгновение он пожалел, что разорвал отношения с капитаном крейсера прорыва «Рука Гулгры», сейчас его туннельные орудия очень бы пригодились. Глава корпорации сильно обиделся на старого ящера, съевшего самую пухлую из его наложниц. Правда, рептилоид потом извинился, отдарившись двумя арварскими женщинами. После этого мелкого инцидента Хорат пообещал себе больше никогда не иметь дел с народом Аш-Камази.

— Цель захвачена! Вероятность поражения — семьдесят два процента. — Гурам выслушал отчет искина и отдал приказ на открытие огня. Корпус полуразрушенной станции вздрогнул — первая боеголовка покинула разгонную шахту.

Носитель вышел из прыжка и сразу направился к флагману корпорации «Ашеми». Вскоре в системе Р-76.18 появилась «Шейя», и маленькая группа начала движение к своей позиции. Через восемь с половиной часов в системе собрались все силы, намеченные для проведения операции. Остальные боевые единицы флота успели собраться в три группы. Транспорты и один из крейсеров должны были войти в систему после подавления обороны.

При наличии поблизости целеуказателя туннельные орудия «Гордости Хирама» позволяли вести точную стрельбу с огромного расстояния, поэтому ответного огня Гуни мог не опасаться. Он надеялся, что и до атаки истребителями дело не дойдет — по сообщению с командного судна, одного тяжелого носителя противника в системе не было — теперь у нападающих имелось преимущество не только в огневой мощи, но и в количестве малых кораблей.

Алекс подключился к тактическому терминалу и наблюдал за маневрами судов корпорации «Укзен» — пара линейных кораблей, два крейсера, легкий эскортник и тяжелый носитель некоторое время двигались рядом с тремя кораблями группы. Их позиция находилась неподалеку от места, назначенного отряду, в который входил «Фенир».

Изношенные двигатели арварского линкора «Кагаса» не позволяли ему ускоряться так же резво, как соседу — хакданскому «Хурзуму», поэтому всей группе пришлось подстраиваться под него. Расстояние до рубежа открытия огня медленно сокращалось — несколько дальнобойных платформ противника уже начали гвоздить из своих орудий, но тяжелобронированные корабли не обращали на беспокоящий огонь никакого внимания.

Сто двадцать истребителей и штурмовиков носителя пока оставались на местах. Сейчас действовали только разведчики «Ташин» и скоростные перехватчики «Харш-Б», которые выплюнул тяжелый крейсер — они осторожно прощупывали оборону противника. Эскортный носитель пока не выпускал свою авиагруппу — она предназначалась для защиты эскадры от малых кораблей противника.

Легкий крейсер со станцией разведки на борту уже использовал свои беспилотные аппараты, все они были уничтожены, однако успели передать собранные данные — сейчас их обрабатывал искин командного корабля.

Командующий операцией Ригс удовлетворенно наблюдал за группами, выходящими на намеченные позиции. Его удивляло странное поведение противника — кроме обнаруженных двенадцати пустотных платформ с артиллерийскими установками, никакой серьезной защиты в системе не имелось. Минные поля были обнаружены беспилотниками и разведчиками — сейчас никакой угрозы они не представляли. Все десять обнаруженных судов держались рядом с разрушенной станцией и пока не стреляли, атаки малых кораблей, которой он опасался, так и не произошло.

Два линкора его отряда не обращали внимания на неточный огонь автоматических орудийных платформ, разворачиваясь бортом для стрельбы всеми установками. «Сегдин» раздвигал бронепластины, поворачивая пушки в сторону целей, а «Ар-Хагив» уже открыл огонь из всех восьми двухорудийных башен. С помощью сенсоров и систем целеуказания линейный крейсер «Ногда», превращенный в мобильный пункт управления, координировал огонь двух артиллерийских кораблей. Эскортный носитель выплевывал из открывшихся ячеек арварские средние истребители «Вассер».

Остальные группы вышли на позиции и уже приступили к обстрелу противника. Так как одного из двух тяжелых носителей не было на месте, искин считал маловероятной атаку малыми кораблями, рекомендуя разделить силы. Командующий согласился с предложенным планом и решил методично долбить суда противника с трех направлений, чтобы те не могли укрыться за разрушенной станцией.

Когда значок линейного корабля корпорации «Укзен» погас, Ригс подумал, что вышло из строя оборудование связи на его борту — он не верил, что противник мог уничтожить мощное судно. Подключившись к бортовым камерам соседнего крейсера через командную сеть, командующий открыл рот от удивления. Этого просто не могло быть — «Хурзума» больше не существовало.

На его месте сейчас болтались два больших огрызка, сотрясаемых взрывами, а также множество мелких обломков. Хакданский линкор четвертого поколения оказался не таким прочным, как астероид-улей Роя — старая боеголовка уничтожила его с одного попадания.

Алекс разглядывал то, что осталось от уничтоженного корабля — похоже, местные только что привели в действие тяжелые пушки станции. Во время войны с Роем такие опорные базы были во множестве построены в мирах, находившихся на основных направлениях экспансии агрессивной цивилизации насекомых.

Инфопакет, который получил Гуни, упоминал о разрушенном аванпосте, который одно время использовался как база шестнадцатого флота Объединенных миров. Так тогда называлось образование, из которого выросло Содружество. Как понял инженер, там имелись несколько дальнобойных орудий — они могли достать цель даже на окраинах системы. Было непонятно, почему защитники не начали действовать раньше, Алекс подумал, что количество зарядов у противника ограничено, и тот решил стрелять только наверняка.

Командующий операцией Ригс быстро сориентировался и выдал новый план действий — по нему двум эскадрам предписывалось начать сближение. Линейный корабль «Гордость Хирама» оставался на своей позиции — ему поставили задачу вывести из строя главный калибр аванпоста, а затем выбивать платформы с артиллерией. Целеуказатель «Шейя», сейчас похожий на цветок с четырьмя лепестками, начал прощупывать руины — расположение чудовищной пушки пока не было определено.

— Видимо, они восстановили орудия станции. Перезарядка — сорок минут. — Офицер заметно нервничал, однако командующий был спокоен.

— Рассредоточить корабли, порядок действий — «Орши-два»! — объявил Ригс.

Командующий поморщился — он рассчитывал на легкую победу, обстрел с дальней дистанции отменялся. До уничтожения линкора искин давал тридцатипроцентную вероятность, что враги уберутся из системы без боя, однако сейчас он прогнозировал потерю еще нескольких крупных судов и больше половины всех имеющихся истребителей.

Тем временем корабли двух групп расходились, продолжая сближение с противником и стрельбу, но сейчас оставшиеся старые линкоры могли использовать только часть своей артиллерии. Когда капитан тяжелого носителя доложил о близком разрыве боеголовки и потере двух ходовых двигателей, Ригс покачал головой, скомандовав запуск всем малым кораблям. Теперь командующий решил подключить к атаке москитов — так на военном сленге назывались истребители и штурмовики. Выплата корпорации «Укзен» при использовании ее авиагруппы для штурма существенно возрастала, но командующий решил пойти на такой шаг — свои корабли дороже кредитов.

Створки ячеек тяжелого носителя открывались, выпуская истребители «Калард» и хакданские штурмовики «Сафур». Часть блестящих клиновидных корабликов тащила по одной торпеде под своим брюхом.

— Что там сейчас вообще происходит? — поинтересовался Алекс. Линкор «Гордость Хирама» продолжал методично плевать из своих туннельных орудий по подозрительным местам разрушенной станции, однако цель находилась слишком далеко, и никакого эффекта от такой стрельбы пока что заметно не было. Остальные группы продолжали ползти к аванпосту, рядом с которым болтался вражеский флот.

— Смена плана. К счастью, нас это не касается. Сейчас тяжелый носитель выпускает свою мелочь, — пояснил капитан, показывая скопления зеленых точек, которые довольно шустро двинулись в сторону противника.

— Будем надеяться, что до нас дело не дойдет, — отозвался Сандей Аладжи, занимавший место второго пилота.

Инженер полтора часа наблюдал за ходом операции. Чудовищная пушка станции сделала еще один неточный выстрел, который опалил другой борт покалеченного авианосца, однако больше не стреляла — видимо, у противника кончились боеприпасы. Вражеские линейные корабли тоже подключились к веселью и активно отвечали. Одна из зеленых отметок погасла — раньше это был крейсер корпорации «Укзен». Москиты уже проделали две трети пути до станции, потеряв десяток машин по пути.

— Кажется, они на это и рассчитывали. Придется отрабатывать наши деньги, — пробурчал Анар Гуни, когда от станции и тяжелого носителя противника отделилось множество значков, каждый из которых обозначал истребитель или торпедоносец.

Судя по всему, их было чуть больше двух сотен — вся эта толпа разделилась на три неравные группы, каждая из которых направилась к своей цели. И что хуже всего, в сторону линкора корпорации «Ашеми» поползли шесть десятков таких отметок.

— Нет повода для беспокойства, они ничего нам не сделают! — спокойно пояснил Гурам.

Внешние камеры показывали стаи наглых москитов, не останавливающих своего мельтешения вокруг руин станции. Потрепанные корабли корпорации «Керар» и культа «Бхарма Кумарис» огрызались, докладывая о многочисленных повреждениях. Количество больно кусающих ос медленно сокращалось, однако их жертвам тоже было несладко — линейный корабль «Раджниш» вскоре получил четыре торпеды в носовую часть и лишился половины вооружения. Один из крейсеров прорыва потерял ход — его корма превратилась в оплавленный обрубок.

— Почему малые корабли не занимаются ими? И что с нашим осадным орудием? — недовольно поинтересовался Йор Хорат.

— Искин дал шестидесятипроцентный прогноз уничтожения половины флота противника истребителями наших союзников. — Нисиль кивнула на культиста.

Чри Шинмой, прищурившись, разглядывал голограмму — первая группа через десять минут уже должна атаковать суда противника.

— Боеголовка застряла в шахте. Мы не сможем продолжать обстрел, — невозмутимо доложил Гурам. — Я бы посоветовал эвакуировать весь персонал со станции.

— Подумать только, я зря заплатил бездельникам четыре миллиона кредитов за восстановление этого дерьма, — поморщился Йор Хорат.

— Свою задачу они выполнили — мы уже уничтожили самый опасный для нас корабль врага. — Офицер пожал плечами, он не собирался докладывать, что половину выделенных на работы средств положил себе в карман. Узкоглазые инженеры корпорации «Единый Ошир» научили Гурама, как надо правильно вести дела. Особенно ему понравилась оширская концепция «отпилов». В каюте офицера теперь стояла статуэтка священного урша с большим мешком — подарок одного тощего желтокожего техника.

— Они уходят! — Нисиль слегка улыбнулась, а Йор Хорат кивнул, активировав тактический терминал.

Жалящие осы быстро убрались, как отхлынувшая от берега волна. Правда, они потеряли больше половины своих бортов, однако малые суда выполнили задачу, серьезно повредив пару боевых единиц противника. Теперь исход противостояния зависел от пилотов Чри Шинмоя.

— Контакт с малыми кораблями противника — через восемнадцать минут.

— Начинайте перестроение. — Командующий операцией усмехнулся. Его группу противник посчитал самой опасной, выслав почти восемьдесят истребителей и торпедоносцев.

Линейный крейсер неторопливо двинулся вперед, обратив свой тупой нос к приближающемуся рою. Остальные суда, наоборот, повернулись бортами к угрозе, приготовившись вести огонь из всего, что может стрелять. После того как старый линкор потерял треть своей артиллерии в ходе дуэли с двумя крейсерами прорыва, Ригс приказал прекратить стрельбу, развернув «инвалида» целым бортом. Сильно поврежденному кораблю требовалась дополнительная защита, поэтому половина имеющихся истребителей вилась вокруг его погрызенной туши.

— «Ар-Хагив» уже занял свою позицию, — доложил тактический офицер.

— Очень хорошо, встретим гостей! Готовность зенитным системам! — Ригс улыбнулся.

— Цели зафиксированы, можем открыть огонь.

— Начинайте! — махнул рукой Ригс. Пронзительный визг генераторов накачки оборвался, и он услышал, как один из связистов в рубке начал негромко бормотать, призывая гнев Илгуса на головы врагов. Командующий покачал головой — фанатиков он не любил.

Линейный крейсер «Ногда» выглядел как большая тупоносая хищная рыба чуть больше километра в длину. После переделки корабль четвертого поколения проекта «Джейлан» превратился в передвижной центр управления флотом, потеряв большую часть своего наступательного вооружения. Командующий согласился оставить только две курсовые плазменные пушки, все остальное освободившееся место занимали реакторы и накопители.

Сейчас вся мощность энергетических установок подавалась на генераторы накачки, буферы-накопители которых уже были заполнены под завязку. Ригс очень ценил свою шкуру — основной угрозой он считал малые суда, поэтому впихнул на свой командный корабль двадцать шесть средних пульсаров.

Через несколько секунд еле заметные наросты на корпусе, скрывающие счетверенные лазерные установки, раскрылись, и корабль выплеснул в пространство накопленную энергию.

На схеме системы немного поредевшая кучка красных точек слилась с зеленой отметкой соседней группы — их позиция была не очень далеко от отряда, который возглавлял «Гордость Хирама». На четыре уцелевших судна противник бросил восемьдесят москитов. Заградительный огонь и усилия четырех десятков истребителей сократили их число наполовину.

Корветы выпустили торпеды с дальней дистанции, почти все они без труда были уничтожены зенитными башнями — как оказалось, это был отвлекающий маневр. Разогнавшиеся на форсаже малые корабли, огрызаясь огнем, без всяких хитрых маневров уклонения втыкались в борта судов корпорации «Укзен».

Мощные взрывы разорвали корпус эскортного носителя и крейсера. Шесть оширских штурмовиков «Онгри» прорвались через густые трассы скорострелок и уничтожили три башни главного калибра линкора и один из двигателей. В покалеченный тяжелый носитель попали всего четыре судна-брандера — три десятка стартовых ячеек были выведены из строя. Истребители «Вассер» тут же бросились за отходящими после атаки торпедоносцами.

«Гордость Хирама» развернулся бортом, собираясь задействовать максимальное число зенитных башен, а приплюснутые трехорудийные установки среднего калибра уже вели огонь. Кластерные снаряды рвались, рассыпая шрапнельные сегменты, — некоторым из десятка тысяч повезло найти цели. Стрельба по площадям все-таки дала эффект — девять из шестидесяти красных меток погасли.

— Истребители противника войдут в зону действия наших турелей ближней обороны меньше, чем через двадцать шесть минут, — негромко сообщила Таниз.

— Корабли-смертники. Мы меняем план обороны. Ударным группам — сближение! — скомандовал Гуни.

— Хорошо, что они атаковали первыми соседей, а не нас! Теперь знаем, чего от них ожидать, — порадовался Алекс, а пилот-альбинос коротко кивнул.

Инженер Подумал, что корпорации «Укзен» сильно не повезло — она потеряла четыре боевые единицы. Переключившись на внешние камеры, он наблюдал, как «Шейя» складывает свои лепестки-антенны, готовясь к отражению атаки, — до последнего момента она координировала стрельбу линкора. «Хамир», пилотируемый Герамом, неторопливо полз мимо клиновидного корпуса крейсера-целеуказателя, направляясь на свою позицию.

Звенья «Алдушей» на форсаже уносились к приближающимся судам-смертникам. Алекс заметил отходящие от носителя три корвета — без своих торпед они превратились в неповоротливые огневые точки. Два перехватчика «Фальми» двигались впереди основной группы. Тройка истребителей — пара «Эришей» и «Везель» — крутилась около носителя.

Восемь арварских машин, которые выпустил из своего крошечного дока флагман, вились вокруг носовой части линейного корабля.

Алекс быстро просмотрел информацию по кораблям противника — оширские штурмовики «Онгри» выглядели как пухлые сигары. Эти суда четвертого поколения слегка превосходили «Алдуши» размерами и огневой мощью, имея аж три турели с роторными пушками. В носовой части возможно было установить систему залпового огня с быстрой перезарядкой «Реют-20» — видимо, сектанты вместо нее использовали какую-то мощную боеголовку от торпеды.

Корвет третьего поколения «Хазе» родом из конфедерации Делус не представлял собой ничего выдающегося. Легкобронированная платформа для доставки пары торпед — аналог имеющихся в корпорации трех оширских машин. Отличие имелось только в оборонительном вооружении, оно было исключительно ракетным — на корпусе в форме огурца буграми выделялись створки пусковых установок.

Инженер подумал, что блоки с устройствами контрмер, имеющиеся на каждом «Алдуше», способны справиться с подобными ракетами. Кроме того, на командирской машине Найсори стояла система активных помех. Женщина отказалась пересаживаться на трофейный «Эриш», по всем параметрам превосходивший устаревший оширский истребитель — ее группа отрабатывала взаимодействие только на однотипных машинах.

Тактический терминал послушно показал, как две группы зеленых и красных точек на несколько секунд смешались. Атака авиагруппы связала боем большую часть вражеских малых судов, однако двадцать шесть отметок прорвались через заслон и продолжили движение к кораблям эскадры, в которую входил «Фенир».

Приближающиеся машины растянулись неровной двойной цепочкой. Найсори улыбнулась: противник облегчал ее задачу. Лидер первой ударной группы уже определилась со схемой боя — каждый «Алдуш» должен был единственным залпом выпустить все свои ракеты по двум соседним целям, а затем сосредоточить огонь роторных турелей на одной из них.

Корпус красного «Алдуша» дернулся от нескольких снарядов, попавших в переднюю часть. Две метки, которые Найсори выбрала себе для атаки, моргнули — система целеуказания захватила цели. Сигара тяжелого истребителя вздрогнула, и от нее к паре сверкающих черточек протянулись дымные следы ракет.

Один из пухлых штурмовиков «Онгри» исчез в беззвучной вспышке. Второй, получив несколько очередей роторных пушек, на форсаже проскочил мимо. Его огненные трассы успели краем хлестнуть машину Найсори, которая, сбивая прицел, закрутила неровную спираль, отключив тягу. Видимо, на одном из вражеских истребителей имелась система постановки помех — связь с остальными машинами группы пропала.

«Алдуш» развернулся кормой по направлению движения и включил маршевый двигатель — компенсационный генератор пронзительно завыл. Корпус красного кораблика захрустел, когда Найсори активировала форсаж — она собиралась потратить все топливо, чтобы попытаться догнать уходящие машины противника.

Альфа тридцать пятый выкрикнул проклятие врагам. Он успел заметить красный истребитель — после встречи с ним «Онгри» стал плохо управляться. Ускорение начало падать, но пилот поблагодарил Великое Ничто — корабль уже успел набрать необходимую скорость для атаки. Часть маневровых сопел была уничтожена, однако самое главное оружие судна — боевая часть от оширской торпеды «Погус-2М» не пострадала.

Лидер группы не отвечал, и командование принял его заместитель Табей двадцать шестой. Альфа тридцать пятый доложил о повреждениях и получил цель: теперь ему предписывалось атаковать небольшой двухкорпусный корабль детей скверны.

На мгновение перед глазами пилота мелькнули смутно знакомые картинки — там он обнимал какую-то женщину и, кажется, был счастлив. Он вспомнил мантру очищения, коснувшись рукой лба со знаком своего имени. «Жизнь — это страдание. Жажду освобождения!» — пилот пробормотал завет Чри Шинмоя. Альфа тридцать пятый обрадовался: скоро он возродится и поднимется на одну ступень в длинной цепочке перерождений.

Борт целеуказателя «Шейя» расцвел всполохами — счетверенные пульсары только что разрядили свои накопители в приближающиеся корабли. Вспышки на месте торпедоносцев уменьшили количество вражеских судов на две единицы.

От «Гордости Хирама» брызнули стайки ракет, оставляющих еле заметные неровные следы, сразу же после залпа заработали башни скорострельных установок «СВ-14». Искин, управляющий стрельбой, сконцентрировал огонь на четырех выпущенных торпедах и восьми из шестнадцати штурмовиков, выбравших своей целью линкор.

Видимо, на одном из кораблей имелась активная противоракетная система — только пять из шести десятков выпущенных серебристых черточек поразили свои цели.

Огонь истребителей прикрытия тоже не был особо эффективен — пять прорвавшихся штурмовиков и одна торпеда ударили в широкий борт флагмана корпорации «Ашеми».

Красные отметки стали расходиться, распределяя цели, Алекс облегченно вздохнул — основной удар должен был принять линкор, который противник посчитал главной угрозой. На «Фенир» нацелились пять кораблей. Одна из трех красных точек, направляющихся к крейсеру-целеуказателю, погасла — похоже, его пульсары неплохо справлялись.

Сандей Аладжи несколькими точными импульсами маневровых двигателей развернул носитель. Корпус мелко задрожал — восемь турелей «СВ-8» открыли огонь. В кабине своего «Хамира» Герам довольно хрюкнул, когда один из приближающихся штурмовиков лопнул — в его носовую часть попали сразу два снаряда.

Инженер активировал внешние камеры, проследив за атакой оставшихся четырех смертников. Носитель дернулся, когда пилот активировал все ходовые двигатели одновременно — штурмовики мгновенно среагировали, подправив траекторию. На трех пухлых сигарах скрестились трассы — одна из машин дернулась, теряя куски обшивки, через мгновение «Онгри» разлетелся облаком ярких искр. Второй штурмовик развалился на две части, которые безвредно воткнулись в корпус.

Инженер успел заметить, как один из торпедоносцев исчез, когда совсем рядом с ним вспыхнул огненный шар. Корабль сотряс сильный удар — последний смертник воткнулся в один из корпусов «Фенира».

Йор Хорат подключился к уцелевшей автоматической разведстанции, еще не обнаруженной противником, наблюдая за атакой отряда — семь десятков штурмовиков и двенадцать торпедоносцев должны были раздавить эскадру противника. К сожалению, во время сближения ударная группа уже потеряла десяток машин — заградительный огонь оказался эффективен.

Когда от ровного строя развернувшихся бортом к угрозе судов отделился пятнистый корабль, размерами чуть меньше линкора, глава корпорации «Керар» повернулся к Чри Шинмою:

— Немедленно отменить атаку!

— В чем дело?

Правый борт линейного крейсера «Ногда» полыхнул всеми своими пульсарами — двенадцать отметок погасли. Через несколько секунд цикл повторился, и еще десять штурмовиков превратились в оплавленные куски металла, продолжавшие лететь по инерции. Пятнистый корабль довольно шустро для своего размера развернулся, сверкнув парой носовых лазеров, и открыл огонь другим бортом.

— Харшерезка! — прошептал Гурам. Так он называл специализированный корабль для уничтожения истребителей. Офицер подумал, что все внутреннее пространство линейного крейсера забито реакторами и накопителями. Или же там стоит один из артефактов Древних — в любом случае стоимость подобной конструкции была запредельной.

От ударной группы осталось всего восемнадцать машин, сейчас их добивали истребители и зенитные башни четырех кораблей. Вскоре последняя отметка погасла, рейд закончился печально для смертников «Бхармы Кумарис», враг потерял только пару истребителей — размен явно был неравноценным.

— Мы уже закончили подготовку к эвакуации, персонал покидает станцию. Я отдал приказ инженерной группе — они подорвут два оставшихся заряда осадного орудия.

— Хорошо. Не оставляйте им ничего. Что у нас по кораблям? — кивнул Йор Хорат.

— «Ар-Самар» почти потерял ход, у линкора «Дакишвара» уничтожен гипердвигатель в результате обстрела. «Сарсвати» погиб. Остальные корабли имеют повреждения, но могут совершить прыжок. Мобильный завод мы, скорее всего, потеряем во время разгона, — невозмутимо доложил Гурам.

Глава корпорации поморщился — старый линейный корабль и нескладный транспорт-носитель не вызывали у него особых эмоций. Однако крейсер прорыва четвертого поколения и перерабатывающий завод с десятком малых шахтерских судов были серьезной потерей.

От станции поспешно отходили уцелевшие корабли — тяжелый носитель неторопливо ускорялся, принимая десяток потрепанных торпедоносцев. Линейный корабль «Раджниш» лениво огрызался, повернув оставшиеся башни в сторону ближайшей группы противника. Крейсер прорыва «Фабай» вырвался вперед — капитану не терпелось убраться из системы, ставшей ловушкой. Похожий на пулю легкий оширский крейсер, форсировав двигатель, уже вышел из зоны обстрела. Йор Хорат не хотел рисковать своей драгоценной шкурой.

Средний транспорт с тяжелым крейсером только что начали разгон. Позади тащился «кирпич» мобильного завода — его экипаж состоял из фанатиков, они собирались взорвать свой корабль при угрозе захвата.

Флот корпорации «Керар» уходил из системы, оставляя за кормой полуразрушенную станцию и два судна.

Пара кораблей медленно двигалась навстречу приближающейся эскадре. Йор Хорат согласился снять людей с этих еле ползущих «инвалидов» — их места заняли культисты «Бхармы Кумарис». Сейчас они бормотали мантры, которые должны были обеспечить им успешное перерождение. Все оставшиеся орудийные башни вели огонь по одному из судов противника — линейный корабль и крейсер прорыва сектантов шли в последний бой.

— Могло быть и хуже. Сейчас ремонтники пытаются вытащить мой кораблик. Или то, что от него осталось… — грустно улыбнулся Алекс. Пять пауков уже два часа методично разгребали завалы. Необходимо было добраться до инженерного судна — предстояло собрать капсулы и разобраться с поврежденными истребителями.

— Нашим соседям тоже досталось, линкор пока не может использовать свой главный калибр. Они еще потеряли четыре истребителя. Крейсер-целеуказатель не пострадал, — отозвалась Таниз.

— Что там сейчас происходит?

— Флот противника уходит. Командующий приказал их не трогать — ему заплатили только за зачистку системы. Два больших корабля остались прикрывать — их сейчас добивают союзники, — пояснил Илья, он периодически запрашивал Тхаму, корабельного искина, о состоянии дел.

Корабль-смертник воткнулся в корпус между двумя грузовыми секциями. В итоге один из модулей-доков получил серьезные повреждения, приличный кусок всех трех грузовых палуб превратился в оплавленное месиво. «Хомяк», который в это время находился на средней палубе, оказался заперт внутри перекореженных конструкций. Инженер уже провел удаленную диагностику своего корабля, искин доложил о повреждениях обшивки и выходе из строя половины маневровых блоков.

Остались заблокированными четыре стартовые ячейки — в двух из них находились разведчики «Сворг», которые не участвовали в бою.

Одну из двух систем жизнеобеспечения раздавило двумя балками силового набора. Часть жилых помещений тоже пострадала — однако каюты были пусты, все находились на своих местах. Только что стало известно о трех погибших техниках, находящихся в модуле-доке. Около пятнадцати истребителей было потеряно — сенсорный модуль уже отметил местоположение всех поврежденных машин и капсул пилотов. Один из корветов торпедоносцев был уничтожен близким взрывом — Тоши-Сао отправился на встречу со своим священным уршем.

— А зачем это ему? — спросила Адиль, орудуя резаком.

— Что? — не понял инженер. Алекс не любил, когда его отвлекают от дела.

Дроиды-пауки уже добрались до «Хомяка». Сейчас они освобождали корпус от смятых конструкций, которыми завалило кораблик.

— Одни порочные уберутся из системы, а на их место придут другие. Это тоже входит в великий план Зияддина?

— Да! На все воля мудрого старца! — Землянин изобразил многозначительную улыбку, запоздало сообразив, что его усилий никто не оценит. Через лицевую пластину скафа было сложно разобрать эмоции.

«Хомяк» тащил в захватах сильно поврежденный «Алдуш». Пришлось быстро поменять поврежденные манипуляторы — Алекс поблагодарил запасливых оширцев, которые продали корабль с консервации вместе с ремкомплектом — сейчас он пришелся очень кстати.

В креплениях на помятом корпусе инженерного судна находились четыре капсулы. В первую очередь Алекс притащил те объекты, которые продолжали двигаться по инерции, удаляясь от носителя. Он подумал о пилотах, зажатых в своих консервных банках. Вероятно, было очень невесело торчать в неуправляемом корабле.

Следующей целью должен был стать вражеский «Онгри» — он медленно удалялся от места боя, рядом с ним крутились два «Алдуша». Внешне пухлый кораблик не имел особых повреждений, несколько следов от снарядов роторных пушек не могли вывести его из строя. Было непонятно, почему он потерял управление.

Алекс собирался позже аккуратно отделить носовую нашлепку с боеголовкой — подобный корабль мог стать ценным трофеем. Он собирался подтащить аппарат поближе и заняться им впоследствии. Инженер потратил десять минут на то, чтобы вскрыть технический люк и вытащить пилота в легком скафе — судя по горящим индикаторам на груди, тот был еще жив, но без сознания. Сейчас пленный валялся на полу грузового отсека под присмотром Ильи.

Инженер сделал на «Хомяке» восемь рейсов, собрав все, что заслуживало внимания, в кучу рядом с носителем. Затем место Алекса заняла Адиль — она тоже могла управляться с манипуляторами — на месте недавнего боя еще оставалось много чего интересного.

Висевший неподалеку линейный корабль «Гордость Хирама» вел ремонтные работы — его борт был разворочен в двух местах. Сейчас там ковырялись большие дроиды, которых высыпало на обшивку около десятка. Из крошечного дока флагмана корпорации «Ашеми» появилось инженерное судно — нивэйский эсминец «Икинора». Он выпустил сразу два десятка маленьких роботов, которые тоже занялись ремонтом.

Дроиды разбирали завалы под управлением искина, а инженер навестил рубку и ознакомился с последними новостями. Пока он ползал и собирал обломки, сражение за систему уже закончилось — крейсер прорыва просто расстреляли с предельной дистанции. Он превратился в маленькую сверхновую после особо удачного попадания в блок реакторов. Линейный корабль сейчас выглядел обугленной развалиной — около него уже торчало одно из судов союзников; похоже, сейчас они потрошили добычу.

Флот корпорации «Керар» убрался из системы, оставив победителям мобильный завод, который при отходе повредили случайным попаданием. Пока представитель корпорации «Укзен» спорил со своим нанимателем Ригсом, чей выстрел оказался таким результативным, проблема решилась сама собой — экипаж подорвал ценное имущество. «Кирпич» поврежденного корабля развалился на несколько крупных кусков — видимо, их делить было проще.

Посланная на станцию группа доложила о том, что ничего интересного там не осталось, — второго сообщения от разведчиков ждать никто не стал. Полуразрушенный аванпост окончательно превратился в руины, после того как где-то в его недрах рванул мощный заряд, разорвав шестикилометровое сооружение в форме неровного яйца на две части.

Инженер сильно впечатлился быстрой расправой над малыми кораблями, которую учинил нивэйский линейный крейсер. Алекс несколько раз прокрутил запись, скопировав себе, — зрелище вдохновляло. Гуни согласился, что, если бы рядом с «Фениром» имелось нечто подобное, долго и нудно латать корабль не пришлось бы.

Некоторое время победители собирали трофеи и ремонтировались — по местам боя ползали малые корабли, собирая все ценное. Корпорация «Гакора» начала инвентаризацию трофейного имущества: три из восьми захваченных штурмовиков «Онгри» пришлось отдать корпорации «Ашеми» — инженер долго выбирал самые убитые.

Адиль посоветовалавытряхнуть всю начинку из корпусов и забить их трофейными боеголовками, чтобы подорвать корабль порочных изнутри. Алекс покачал головой, расстроив женщину сообщением, что подобная затея в план пока что не входит.

Землянин долго утрамбовывал трофейное барахло — из-за сильных повреждений грузовых палуб собранное пришлось закрепить на открытой площадке между двумя корпусами. «Хомяк» кропотливо собирал все интересное — все обломки и части заняли свое место в ожидании момента, когда до них доберутся загребущие руки хозяйственного инженера. Подвести итоги операции, а также закончить инвентаризацию Гуни решил по пути.

Алекс навестил пленных сектантов — шесть человек лежали на полу контейнера-клетки и тихо бормотали, потирая татуировки на своих лбах в виде сложных иероглифов. Ими собирались заняться позже — пока что все медкапсулы были заняты.

Когда в систему вошли корабли заказчика, состоялся окончательный расчет. Гуни сразу же получил от главы «Ашеми» оговоренную сумму — тридцать четыре с половиной миллиона.

Это уже были серьезные деньги, тем более что контракт был заключен без посредников — Бирже ничего не обломилось. Хар Троб остался доволен сотрудничеством, так как сам получил больше восьмидесяти миллионов. Он предложил Гуни и дальше подкидывать интересные предложения — тот обещал все рассмотреть.

Командующий операцией Ригс мягко посоветовал убраться из системы как можно быстрее — заказчик ему не внушал особого доверия.

Хар Троб связался с представителями корпорации «Укзен», планируя через двадцать часов выдвинуться к границам Содружества. Гуни решил подождать и присоединиться к эскадре — до оширского мира Джейцер было всего четыре прыжка. Алекс согласился, что лучше всего проделать их в хорошей компании, которая может за себя постоять.

Вскоре «Фенир» в составе небольшой эскадры из потрепанных кораблей двух корпораций закончил разгон и убрался из системы Р-76.18.

— Не понимаю, зачем тебе это? — поинтересовался Алекс.

— У меня свои причины… — спокойно пояснила Хитоми. — Тоши-Сао больше нет. Он выбрал свой путь, хотя я предупреждала его.

Хотя старый «китаец» являлся дальним родственником девушки, инженер ожидал проявления каких-то эмоций. Но узкоглазая вела себя так, как будто ничего не случилось.

— Мы уже обсуждали этот вопрос. Теперь пора прояснить некоторые моменты.

— У меня есть не совсем обычные способности, — прямо заявила Хитоми.

— Ага, и что ты умеешь? Залезать в головы, швыряться огнем, убивать людей мыслью? — обрадовался Илья, он интересовался темой псионов.

— Нет, просто сны. Иногда я вижу, что уже было или только произойдет. Но чаще всего я не могу вспомнить. Этим заинтересовались специалисты — они занимаются поиском псионов. Поэтому мне пришлось убраться из директората. Тоши-Сао согласился помочь.

— Теперь все стало на свои места. Зигги упоминал, что согласился принять на борт ваш корабль. Как я понимаю, на станциях директората Ошир тебе лучше не появляться?

— Да, — кивнула Хитоми.

— Ты в команде, — решил Алекс, а узкоглазая девушка улыбнулась.

— Я так понимаю, что нам придется искать новый док? — поинтересовался Гуни.

— Не совсем. Скорее всего, нужно будет заказать уничтоженные компоненты. Запустил туда паучков «Герсей-Д». Через пару часов они закончат, и я составлю список.

— Хорошо. Что с нашими малыми кораблями?

— Возможно восстановить только четыре «Алдуша», все остальные превратились в хлам.

— Надо сказать, что установка дублирующей системы жизнеобеспечения была хорошей идеей. Правда ее мощностей не хватает, и сейчас половина экипажа — в скафах.

— Ничего, потерпят. Нам осталось сделать еще один прыжок.

— Хорошо. Что по трофеям?

— У нас один полностью исправный штурмовик и еще пару можно восстановить, разобрав остальные. Сейчас все ремонтники заняты повреждениями носителя. Им потребуется еще как минимум двенадцать дней, — доложил инженер.

— Мы закупим все необходимое в системе Джейцер. Там и подведем итоги, — согласился Гуни.

Алекс активировал терминал, собираясь запустить расчет нового проекта. Его не оставляла мысль переделать какой-нибудь крейсер в специализированное судно для уничтожения истребителей.

К сожалению, «Руджин-8Е» имел ограничения. Малые корабли пятого поколения он в упор не видел — видимо, тогда их еще не было. Пакет мог работать только со средними военными кораблями третьего поколения. По транспортам такого ограничения не было. Для работы с боевыми судами четвертого поколения жадные разработчики предлагали приобрести другой набор программ — «Руджин-12». Базовая комплектация стоила около двух с половиной миллионов.

Для дальнейшей модификации инженер выбрал тяжелый арварский крейсер проекта «Аш-Джаран». Этот корабль третьего поколения имел четыре башни среднего калибра и всего двенадцать скорострельных турелей для защиты. Алекс убрал блок из трех старых двигателей «Хатх-Д», поставив вместо них знакомые «Ирмин-320». Пришлось разместить дополнительные баки, так как с повышенным аппетитом новых движков штатных хватало всего на десять прыжков без дозаправки.

Затем инженер снял все орудийные установки и элеваторы подачи зарядов. Место центрального модуля для боезапаса заняли четыре реактора «Камхар-82». Систему жизнеобеспечения и стартовые модули истребителей решено было пока не трогать.

Алекс не разрешил программе найти оптимальное место для турелей, установив на верхнюю часть корпуса двенадцать пушек «Маш-6». По его мысли, они должны были уверенно сносить малые корабли на средней дистанции. Имеющиеся башни ближней обороны получили орудия «СВ-10» — их калибр использовался в конфедерации Делус. Хотя он не подходил для роторных орудий истребителей, инженер решил выбрать именно его. Впоследствии он собирался значительно увеличить, их количество.

Системы целеуказания можно было воткнуть позже, они не занимали много места. Согласившись выполнить все необходимые операции, Алекс запустил процесс. Пакету придется серьезно потрудиться — тот попросил сорок два часа на все расчеты.

Пока землянин издевался над некрасивым, но практичным кораблем арварцев, «Фенир» успел уйти в прыжок к оширской системе Джейцер.

— Мы пробудем в этой системе около десяти дней. Необходимые для ремонта материалы уже закуплены. Таниз все подготовила, прошу ознакомиться! — Гуни выслал всем присутствующим по инфопакету.

Покалеченный носитель находился на парковочной орбите одной из аграрных планет системы Джейцер. После составления сметы работ по ремонту «Фенира» и приобретения необходимых модулей капитан объявил о собрании и подведении итогов операции.

Инженер просмотрел список потерь корпорации — в последнем столкновении погибли пятнадцать человек. Ракеты торпедоносцев рвали «Алдуши» в клочья вместе с капсулами. Кроме оширца Тоши-Сао и пилота-наркомана Малика знакомых имен землянин не увидел. Анар Гуни бубнил о перспективах и распинался о грандиозных планах, инженер продолжал изучать документы.

Список уничтоженных малых кораблей и вооружения Алекс просмотрел по диагонали. Девять потерянных «Алдушей», один «Фальми», «Уршус» и требующее замены оборудование дока. Маневровые блоки, система жизнеобеспечения и турели «СВ-8». Расходные материалы, топливо и запчасти. Все это потянуло на восемь с половиной миллионов.

Инженер ознакомился с отчетами по выплатам наемникам и компенсациям за погибших. Иштван, лидер новой группы опытных пилотов, должен был получить полтора миллиона за трех своих людей. Одиннадцать техников и новичков обошлись «Гакоре» в миллион восемьсот тысяч. Смерть Тоши-Сао была оценена в триста кусков — эти средства получала Хитоми. Кроме того, она теперь становилась одним из директоров корпорации, получив долю старого оширца.

Выплаты наемным специалистам составили почти девять миллионов. Большая часть предназначалась группе Иштвана и звену Найсори — эти специалисты получили почти пять с половиной миллионов. Все остальное досталось пилотам-новичкам и техникам.

Перечень трофеев состоял из трех штурмовиков четвертого поколения, которые привел в порядок инженер за время прыжка. Также там фигурировали два десятка модулей — их получилось выковырять из собранных разбитых машин.

К сожалению, у пилотов никаких ценных модификантов не было. Зато у всех шести пленных фанатиков имелся непонятный имплант — сейчас операционный комплекс был занят, поэтому крошечные шарики решили вытащить, когда появится такая возможность. Добыча потянула на три миллиона с мелочью. Таниз уже зарезервировала некоторое количество запчастей и все кораблики — их планировалось использовать вместо «Алдушей».

Совет директоров состоялся сразу же после общего собрания. Наемные специалисты уже получили свои деньги, большая часть пилотов отправилась на ближайшую орбитальную станцию. Видимо, наемникам не терпелось их быстро потратить.

В апартаментах капитана дольщикам предстояло решить, как распределить шестнадцать с половиной миллионов. Впервые среди директоров присутствовала Хитоми, ранее старый «китаец» не принимал никакого участия в управлении корпорацией, признав свою некомпетентность в этом вопросе.

Таниз не удивилась, узнав о решении узкоглазой девушки войти в состав команды Алекса. После заключения двух контрактов и одного дополнительного договора доля инженерной группы немного выросла.

— Мы уже можем брать контракты уровня эскортного носителя. Сейчас у нас около сорока бортов. Есть три современных оширских штурмовика, я планирую качественно улучшить состав авиагруппы.

— Давно пора, — кивнула Найсори. — «Онгри» возьмет наше звено. Пилотам Иштвана тоже не нравятся старые оширские корыта.

— Пора уже взять нормальные машины, «Кавсы» федерации вполне подойдут, — предложил Слай.

— Нерационально. Возьмем еще «Онгри». Теперь мы можем себе это позволить. «Алдуши» больше брать не будем, — кивнул Гуни.

— Семь машин с боекомплектом, расходные материалы и ремкомплект.

— Четыре топливные емкости для заправки малых кораблей. Еще шесть баков для увеличения автономности носителя… — добавил Алекс. — Я уже отправил список.

— Итого, у нас остается десять миллионов триста семьдесят тысяч, — сообщила Таниз.

Других предложений больше не поступало — все директора получили по небольшому инфопакету. Алекс ознакомился с двумя документами и получил миллион двести пятьдесят тысяч. Доля вложенных средств значительно выросла. После вклада Хитоми и последней поправки к основному документу инженерная группа теперь владела частью корпорации «Гакора» — эта доля оценивалась в восемь с половиной миллионов.

Алекс тут же послал сообщение Найсори, она улыбнулась, отправив ответ — эта сумма у нее и Иштвана имелась. После составления стандартного договора он поставил на контракте свою метку-идентификатор и вышел из состава директоров. Алекс получил от Найсори оговоренную сумму за вычетом стоимости кубика-терминала и «Хомяка» — теперь средств хватало на приобретение собственного судна.

Когда Гуни услышал о желании инженера переуступить свою долю, он удивленно поднял брови.

— У корпорации сейчас отличные перспективы. Почему?

— Я не покидаю корпорацию. Средства пойдут на покупку корабля. Он серьезно усилит наши возможности, — спокойно пояснил инженер, а Сандей Аладжи еле заметно кивнул.

— Еще одна боевая единица нам не повредит! — согласился Гуни.

Алекс перелопатил кучу информации по кораблям империи Арвар — конструкции других государств Содружества он даже не рассматривал. Корабли федерации Нивэй были слишком дороги и требовали серьезных вложений в реакторы и силовые щиты. Хакданские суда подходили, однако республика тоже ломила цены на свои изделия. Их клиновидные конструкции имели в глазах инженера один плюс — все башни и турели могли сосредоточить свой огонь во фронтальном секторе. Однако корпуса были рассчитаны на энергетическое оружие, которое землянин пока использовать не собирался.

Оширцы сильно отстали в техническом плане — кроме истребителей, больше они ничего делать нормально не умели. Корабли конфедерации Делус использовали в основном высокотехнологичное ракетное оружие, которое не продавали другим государствам.

Алекс рассматривал только средние суда, которые по классификации Содружества назывались крейсерами. В этот класс входили как легкие двухместные разведчики, так и тяжелые артиллерийские корабли, где на борту обычно находились полторы сотни разумных.

Линейные крейсера, которые по сути являлись уменьшенными линкорами, и крейсера прорыва, которые имели сильное вооружение, но плохую защиту, уже относились к большим судам. Они стоили серьезных денег и требовали многочисленную команду — их инженер даже не рассматривал.

Конструкторы арварцев не были столь консервативны, как их коллеги из других государств Содружества. Например, у них был тяжелый носитель «Аш-Убунди», который мог таскать между своих двух корпусов пару больших артиллерийских крейсеров. Арварцы не строили мобильных баз, как все остальные, а клепали подобные двухкилометровые угловатые катамараны. Технологию сверхбольшого гипердвигателя они так и не освоили, а другие государства прохладно относились к рабовладельцам, не собираясь снабжать их своими совершенными устройствами.

Проект «Аш-Джахам» третьего поколения, который рассматривал Алекс в качестве основного кандидата на приобретение, был попыткой скрестить носитель с артиллерийским крейсером. В итоге получился корабль с двумя башнями среднего калибра, который мог выпустить двенадцать тяжелых истребителей.

Корпус в форме бруска, столь любимый арварцами, имел полноценный маленький док, а не стартовые ячейки, как у кораблей, предназначенных для действий в составе эскадры. Кроме того, имелись помещения для бойцов абордажных команд и топливные баки, рассчитанные на четырнадцать прыжков без дозаправки. Слабый по сегодняшним меркам гипердрайв «Арад-11» классом немного превосходил модель, стоящую на «Фенире». Устаревшие двигатели «Хатх-180» разгоняли судно для прыжка за шесть с половиной часов. Корабль обладал слабой защитой для своего класса — средняя броня имелась только на передней части, остальная часть корпуса была покрыта легкими композитными пластинами. Генератор щита установить на такой крейсер было невозможно — в геометрическом центре корабля располагались гипердрайв и командная рубка. Существовало несколько модификаций проекта, в одной вместо модуля-дока имелся увеличенный грузовой отсек.

Конструкторы пытались создать рейдер для действий на коммуникациях противника, однако в итоге получился плохой носитель и паршивый крейсер. Зато такие корабли пользовались спросом у небогатых наемников и любителей наложить руки на чужое добро. Поэтому цены на подобные суда были неоправданно завышены, и в продаже их встречалось мало.

Однако из кораблей третьего поколения это был наиболее подходящий вариант — тяжелые крейсера требовали серьезных вложений в двигатели, в противном случае им было не угнаться за шустрым «Фениром». Тем более что выкладывать приличные суммы на топливо и делать частые дозаправки не хотелось. А легкие не имели достаточного места для установки всего, что задумывал инженер.

Алекс сначала хотел модернизировать тяжелый крейсер типа «Аш-Джаран», но после нескольких попыток оставил эту идею. Большой корабль был перегружен броней и имел неподходящую внутреннюю планировку — защищенные артпогреба и элеваторы подачи снарядов не вписывались в новую концепцию применения. Получить приемлемые динамические характеристики тоже не выходило даже при установке шести двигателей «Ирмин-320», которые инженер планировал снять с «Фенира» при дальнейшей его модернизации.

Зато рейдер проекта «Аш-Джахам» с такими движками мог уйти в прыжок за четыре с половиной часа, а после установки продвинутых моделей «Ирмин-370» — за три часа сорок минут. Рассчитав два подобных варианта, Алекс занялся вооружением.

Обе башни главного калибра исчезли, зато на верхней части разместились двенадцать установок «Маш-6». Десяти башенок ближней обороны явно было недостаточно, поэтому программа рассчитала расположение еще восемнадцати турелей «СВ-8». Впоследствии планировалось заменить их на «СВ-10», которые имели калибр чуть побольше. Они стоили в полтора раза дороже, и инженер полагал, что сразу установить то, что нужно, у него не хватит средств. Требовались траты на установку дополнительных реакторов и баков — у новых двигателей были приличные запросы по части топлива.

Жилые помещения и две небольшие грузовые палубы инженер решил пока не трогать — он еще собирался продумать несколько других вариантов размещения новых модулей.

Пакет запросил на выполнение трех сотен операций тридцать шесть часов. Алекс ничего не имел против — время до прибытия в систему Джеппа, которая являлась крупнейшей оширской торговой площадкой, еще было.

— Осталось меньше шести дней до завершения ремонта, — сообщил Алекс. — Сейчас «Фенир» двигается к Джеппе. Там капитан планирует закупить истребители, а мы посмотрим себе корабль.

— Что мы будем брать? — поинтересовался Илья.

— Сейчас я делаю расчеты нескольких проектов — думаю, к моменту прибытия определимся. Мы собираемся использовать судно не совсем по назначению, поэтому надо хорошо подумать.

— Как у нас с деньгами?

— С ними как раз нормально, — усмехнулся Алекс. — Хитоми уже получила свои средства. У нас сейчас почти тринадцать миллионов. После того как определимся с пилотами, возможно, прибавится еще парочка. Серьезный разговор намечен через шесть часов.

Илья понимающе кивнул — по поводу трех пилотов было все понятно. Слай, Хадор и Ливерс были хорошо известны землянам. Однако к ним прибился еще четвертый — некий Шабз. Насчет этого субъекта инженер ничего сказать не мог, поэтому собирался принять разгонный препарат перед разговором: всяких мутных типов брать в команду не хотелось.

— Я думаю, необходимо продать все лишнее барахло — скафы, ненужный искин и модули для взлома. И мне надоел этот камень с личинкой — кроме хакданцев, его смотреть никто не хочет. И то предлагают просто подарить его или продать за символическую цену.

— У нас же есть кредиты, зачем продавать ценные инструменты? — удивилась Каслия. Хитоми просто промолчала и загадочно улыбнулась, а Адиль что-то пробормотала про своих старцев.

— Некому ими пользоваться. Нам потребуются все средства для покупки вооружения. Может, даже придется продать «Хомяка», — ответил Алекс.

Алекс чувствовал эмоции всех присутствующих в помещении — после контакта с бубликом — артефактом Древних его способности немного возросли. Однако без применения разгонного препарата задействовать их не получалось. Землянин старался не прибегать к своим не совсем обычным возможностям без нужды — их использование всегда сопровождалось неприятными эффектами. После активного применения дара начинала болеть голова, и требовалось восстановление в медкапсуле. Пока такой отдых был необходим — имплант, который позволял контролировать полезную способность, еще был не по карману землянину.

Тхама уже занималась поиском информации для инженера, он собирался прояснить ситуацию с ключами, источниками, а также странными древними сущностями, которые зачем-то залезают людям в головы.

По поводу троицы желающих присоединиться к команде Алекс уже принял решение. Некоторые сомнения имелись насчет Ливерса, однако бывший сектант «Ашрама Спасения» вбил себе в голову, что он теперь должник инженера. Кроме того, ему не нравились отношение экипажа и минимальная ставка контракта.

Слай тщательно скрывал свою обиду на капитана, новые специалисты постепенно перетягивали одеяло на себя — его мотивы были понятны. С Хадором тоже все ясно — он всегда был одиночкой, и ему не нравилась команда Иштвана.

Пилот, которого привел Хадор, сразу не понравился землянину. Он привык доверять своей интуиции и уже определился, собираясь для очистки совести немного пообщаться с этим типом.

— Шабз, бывший пилот отряда «Урриш», — представился подтянутый мужчина лет тридцати на вид.

— Что случилось с этим отрядом? — поинтересовался Алекс. Насколько он помнил, Анар Гуни взял шестнадцать человек из этого подразделения.

— Ха! А нет их больше, разбежались, идиоты! — криво улыбнулся пилот. Похоже, он не очень любил своих товарищей, поскольку эмпату без труда удалось прочитать его эмоции — некую смесь из злорадства и презрения.

— Так, все ясно. И что ты можешь предложить нашей компании?

— Ценного специалиста. Готов вложить в дело половину миллиона.

— Я подумаю и приму решение, — ответил инженер, сейчас он поймал обиду и чувство легкой зависти. Похоже, кандидат уже понял, что его вежливо отшили.

— Вы в команде! — обрадовал троицу пилотов Алекс. Слай хлопнул Хадора по плечу, а тот коротко кивнул. Ливерс привычно изобразил непонятный жест, обведя окружность у себя на груди. Похоже, бывший культист «Ашрама Спасения» так выражал свою радость. Их эмоции глава команды легко читал — тут все было в порядке.

Лысый здоровяк Хадор специализировался на кораблях-разведчиках. Худощавый Слай раньше командовал звеном из трех машин — он в свое время занимался разными темными делами, а затем попал в отряд Анара Гуни. Эта парочка сильно уважала инженера за то, что он однажды вытащил всю их компанию из серьезных проблем.

Похоже, землянин напоминал пилоту-разведчику кого-то из погибших знакомых, поскольку пару раз он ловил подобные эмоции.

— Что не так с Шабзом? — удивился Слай.

— Да, действительно, его таланты и кредиты нам бы очень пригодились… — расстроился Илья.

— Старец учил: не следует отвергать того, что несут тебе… — пробормотала женщина-инженер.

— Тут явно не такой случай. Он нам не подходит.

— Почему?

— Гниль внутри. Он только выглядит как могучий хумаль, внутри спрятался грязный пурко, — пояснил Алекс, а Адиль усмехнулась.

Первый из захваченных пилотов лежал в саркофаге операционного комплекса «Зайд-4М». Алекс смотрел, как в голову мужчины входит игла — объемная схема показывала небольшой шарик подозрительного импланта, к которому приближаются несколько тонких нитей.

— Попробуем вытащить и посмотреть, что же это такое. — Торн замер, а нити начали аккуратно ощупывать маленькую горошинку. Видимо, доктор что-то сделал не так, поскольку тело дернулось — шарик лопнул, убив своего хозяина.

— Следующий! — скомандовал специалист. Пара дроидов тут же уложила в саркофаг нового клиента.

Как понял Алекс, все члены секты «Бхарма Кумарис» имели в голове подобную штуку. Кроме того, шестеро захваченных пилотов находились под воздействием смеси наркотических веществ.

Торн решил дождаться, пока дурь сама выйдет из организма, а затем удалить непонятный шарик. Он вынес вердикт, что подобный имплант может использоваться для создания искусственной личности. Была надежда, что после такой процедуры пилоты вернутся к прежней жизни. Естественно, за освобождение с них планировалось содрать деньги или заставить отработать — благотворительностью наемники не занимались.

Следующая попытка тоже не увенчалась успехом — доктор решил уничтожить горошинку, раздробив ее импульсом. К сожалению, он немного переборщил с мощностью, поскольку мозг пациента тоже пострадал. Дроиды утащили отработанный материал к утилизатору.

Инженеру быстро надоело смотреть на такое варварство, поэтому он решил заняться инвентаризацией имущества.

Изучив скопированные предложения корпорации «Агам-Улис», Алекс разобрался с назначением всех трофейных вещей. Эта компания предлагала широкий ассортимент специализированных вещичек для взлома корабельных систем. Для покупателей из Галифата имелся собственный прайс — там нашлись программные пакеты из хранилища захваченного искина, а также непонятные коробочки с витиеватыми значками.

Адиль уже разъяснила назначение «Гнева Зухалька» — после установления соединения с корабельным искином такой пакет должен был вывести из строя двигатели. «Мудрость Инсара» позволяла взять под контроль оборонительные системы судна, а «Искупление Куледина» предназначалось для перегрузки реакторов — обычно это приводило к уничтожению корабля. Десяток плоских коробочек являлись некими вирусами разного назначения. Эти штуковины имели однократное применение — после загрузки носитель разрушался. В Содружестве проблемы компьютерного пиратства не существовало, технология была давно отработана — пластинки загруженных баз данных трескались и обугливались.

Алекс решил избавиться от всего этого барахла — брать на абордаж крупные корабли он не собирался. Тем более для использования этих штучек требовались дорогие навыки. Сложил в маленький контейнер цилиндр искина с тремя вредоносными пакетами, стопку коробочек-вирусов и управляющий модуль с парой дроидов-паучков «Самутар-Д».

С трофейным галифатским искином возникли сложности — он не мог соединяться с другими подобными устройствами, однако Алекс нашел решение. Чтобы скопировать интересующую информацию, он использовал свою нейросеть как промежуточное хранилище. Он на всякий случай отключил терминал от корабельной сети, чтобы случайно не запустить туда какую-нибудь гадость. Используя соединение с искином Сандея Аладжи, ему за два дня удалось переправить туда все планы кораблей и схемы управляющих систем. Затем Алекс собирался установить в терминал цилиндр со своим искином шестнадцатого класса и проделать обратную операцию.

В прайсе все эти штуковины, предназначенные на продажу, оценивались в миллион четыреста тысяч. Инженер понимал, что полной стоимости ему получить не удастся, планируя спихнуть специфический товар со значительной скидкой. Однако меньше чем за миллион он решил набор начинающего галифатского диверсанта не продавать.

«Фенир» вошел в пространство директората Ошир, оказавшись в системе Амими. Инженер сразу попросил Тхаму начать поиск кораблей проекта «Аш-Джахам», обратив внимание на побитые жизнью экземпляры, требующие ремонта. Также Алекс отправил сообщение торговцу, у которого покупал «Хомяка», с просьбой поспособствовать приобретению такого судна.

Эти корабли еще производились в империи Арвар — там их можно было приобрести по цене около восьми с половиной миллионов. За эту сумму покупатель получал корабль в минимальной комплектации, способный только передвигаться и прыгать. Все остальное нужно было покупать за свои средства. Цены на подержанные корабли регулировались законами рынка. Поэтому встречались идиотские предложения, которые висели месяцами, а также выгодные варианты, когда хозяин спешил избавиться от своей собственности по каким-то причинам.

У инженера возникла мысль замахнуться на корабль четвертого поколения, однако он ее сразу же задавил. Хотя в продаже имелись корпуса тяжелых крейсеров в минимальной комплектации за десять миллионов, они под его задачи не подходили. Чтобы оснастить такое неповоротливое чудовище вооружением и нормальными двигателями, требовалось потратить еще в два раза больше. Кроме того, подобные корабли требовали приличной команды, и их динамические характеристики оставляли желать лучшего.

Алекс за последние четыре дня перелопатил множество документов, касающихся тактики и военных действий. Особенно полезными для себя инженер нашел труды антранского адмирала Бонгила, который щедро делился накопленным опытом. Он достаточно подробно описал характерные особенности флотов государств Содружества и особенности применения различных боевых единиц.

Империя Арвар делала упор на большие боевые корабли с артиллерийским вооружением. Республика Хакдан старалась ни в чем не отставать от нее, используя исключительно высокотехнологичное энергетическое оружие. Конфедерация Делус производила усовершенствованные ракетные системы, а технологически отсталый директорат Ошир специализировался на дешевых малых судах, которые выпускались из авиаматок. Федерация Нивэй строила тяжелые носители с беспилотными истребителями, а также большие корабли с туннельными орудиями — продвинутым аналогом артиллерии арварцев.

Тактика применения боевых кораблей в Содружестве несколько отличалась от привычной землянину военно-морской. Сражения космических судов могли произойти только в звездных системах, однако с одновременным появлением на поле боя всех участников случались сложности. Эффект рассеивания не давал осуществлять синхронные прыжки больших флотов — корабли выходили на значительном расстоянии друг от друга и с приличным разбросом по времени. Поэтому большие корабли обычно несли на себе несколько меньших.

Времена сражений, в которых участвовали тысячи кораблей, ушли в прошлое. Последний раз такие побоища происходили во времена войны с Роем — агрессивной цивилизацией негуманоидов-насекомых. С тех пор случилось еще несколько крупных столкновений вроде того, что произошло с флотом обороны Центра, — тогда взбесившиеся искины что-то не поделили с человечеством.

Сейчас редко когда количество боевых единиц, сходившихся в сражении, превышало три десятка. Для управления подобными флотами использовали командные корабли с кластером искинов на борту.

Алекс сделал вывод, что в космическом бою действует принцип «камень-ножницы-бумага». Неповоротливые линейные корабли могли с огромной дистанции размолотить хрупкие носители, однако сами были практически беззащитны против массированной атаки их авиагрупп.

Крейсера с вооружением, предназначенным для уничтожения истребителей, могли жечь их пачками, однако не могли ничего сделать с крупными судами. Поэтому корпорации старались иметь сбалансированные флоты из боевых единиц разных типов.

Также существовала концепция рейдеров, которые должны были действовать в одиночку — такие корабли не могли похвастаться сильным вооружением, делая упор на скорость. Именно к такому типу и относился корабль проекта «Аш-Джахам», который Алекс собирался приобрести для своих целей. С задачей прикрытия носителя от вражеских истребителей такой корабль точно справится. На аналоги производства более развитых государств денег не хватало, поэтому выбор не самого продвинутого арварского корабля был вполне оправдан.

Носитель корпорации «Гакора» закончил разгон и направился в оширский мир Дардайн. Инженер приступил к составлению сметы — Тхама уже нашла несколько вариантов, все — в системе Джеппа. Кроме того, искин выдал некоторую информацию по ученым, занимающимся артефактами Древних. Алекс решил в первую очередь пообщаться с теми, кто упоминал в своих работах про загадочные ключи и источники.

Алекс с удивлением узнал, что Торну удалось вытащить имплант у трех человек, остальные скончались в процессе. Самых перспективных доктор оставил напоследок — ценность пациентов он цинично определял по стоимости нейросетей, которые стояли у них в головах. У одного даже была дорогая модель «Ученый-5М», правда, без полезных имплантов.

Путем проб и ошибок он выработал последовательность действий, ведущую к успеху. Как оказалось, для успешного удаления шарика требовалось сначала остановить сердце клиента, а затем раздробить имплант слабеньким импульсом. Сейчас троица пациентов отходила после процедур в медкапсулах — инженер собирался пообщаться с этими людьми, и особенно с ученым.

Каслия уплетала сладкие караданские блюда, а Алекс задумчиво ковырял мясные кубики. Инопланетные деликатесы изрядно надоели — хотелось нормальной земной еды. Улучшенный пищевой синтезатор, который мог готовить кушанья на заказ, стоил почти двести тысяч кредитов. Его покупка располагалась где-то в конце списка, поскольку аппарат не являлся предметом первой необходимости.

Инженер не заметил, как за столик уселся Сандей Аладжи, который с улыбкой поприветствовал парочку. Вскоре к нему присоединился Ливерс с недоеденным хребургером в руке.

— Как ты смотришь на то, чтобы послужить делу Илгуса? — начал издалека альбинос.

— Не хочу никому служить. Пусть сам разбирается со своими проблемами, — покачал головой Алекс; от разборок местных он предпочитал держаться подальше.

— А как насчет получить некоторую сумму кредитов, заодно сократив популяцию ящеров? — Аладжи сформулировал свой вопрос иначе.

— А ты с какой целью интересуешься? — поинтересовался землянин.

— Предлагаю нанести удар по Храму Гулгры. То есть вырезать одно из его отделений в независимом мире Дужанн. Мы получим приличную выплату от наших заказчиков — организация «Семя Илгуса» готова хорошо заплатить за наши труды.

— Хм… — Алекс уже знал об этой секте, запрещенной везде, кроме республики Хакдан. Они занимались охотой за представителями народа Аш-Камази, однако под удар активистов чаще всего попадали безобидные граждане и торговцы. Боевое крыло секты «Семя Илгуса» считало вполне допустимым уничтожить пассажирский корабль с десятком рептилоидов, даже если в процессе погибнет еще сотня-другая разумных.

Инженер знал, что противостояние последователей Илгуса и этих ящеров длится уже очень давно. В последнее время Алекс к рептилиям относился настороженно, особенно когда узнал, что некоторые представители народа Аш-Камази практикуют употребление в пищу людей. Этим занимались в основном члены культа, который назывался «Храм Гулгры».

— А что Гуни, совсем не горит желанием резать крокодилов?

— Именно так! Не хочет связываться, и выплаты для него маловато будет. Три миллиона, — печально покачал головой Сандей Аладжи.

— Да, действительно негусто! — согласился инженер.

— Это еще не все: если там будет кто-нибудь из их главарей, мы сможем выбить из них много всего. Я лично займусь этим… — кровожадно ухмыльнулся альбинос.

— Я собрал информацию по этому делу. — Ливерс передал небольшой инфопакет по миру Дужанн и культовому сооружению ящеров.

— Ладно, я посмотрю! — махнул рукой Алекс, желая отделаться от назойливого Аладжи.

В системе Джеппа было не протолкнуться от боевых кораблей — тут даже присутствовала единственная мобильная база директората. «Фенир» двигался к орбитальному терминалу, а инженер рассматривал гордость оширского флота.

Гигантский корабль напоминал большого несимметричного головастика. Его в свое время построили в конфедерации Делус, однако Вождь остался недоволен, сплавив неудачную конструкцию слаборазвитым оширцам. По слухам, это судно строилось целых десять лет миром Нихель, чьи жители питались исключительно перепончатыми тварями. Раньше мобильная база называлась «Жотэм», что на древнем языке местных означало большую вкусную лягушку.

Алекс не удивился, узнав, что оширцы после покупки обозвали корабль «Священным Уршем». Это создание, похожее на крысу, являлось местным тотемным зверем. Государственная корпорация «Единый Ошир», в которую входило большинство населения директората, избрала его изображение для своей эмблемы. Размеры мобильной базы поражали — корабль имел длину больше семи километров. Пестро раскрашенный головастик полз в окружении ударных носителей и транспортов обеспечения. Землянин тут же подключился к инфосети, обнаружив причину появления такого флота в одном из центральных миров государства узкоглазых.

Оказывается, одна из систем директората недавно подверглась атаке эскадры Центра. Алекс посмотрел симуляцию боя — в пограничный мир Гермунд вошло около тридцати кораблей свихнувшихся роботов. Оширцы не сразу сообразили, что их атакуют, и враг собрал в системе кучу не отвечающих на запросы кораблей. Большинство из них являлись аналогами носителей — каждая такая пятигранная призма запустила две сотни автономных модулей. Узкоглазые уничтожили флот вторжения, однако треть оборонительных станций и один из орбитальных терминалов были выведены из строя. Потери малых кораблей защитников исчислялись тысячами — истребители Центра без труда жгли устаревшие машины узкоглазых.

Алекс посмотрел запись, которая велась одним из выживших кораблей защиты системы. Картинка постоянно подергивалась, однако на ней были ясно различимы тучи маленьких черточек, атаковавших гигантскую станцию. Несколько больших черных кораблей долбили оборонительные станции мощным плазменным оружием, не обращая внимания на роящиеся вокруг них оширские истребители.

Трансляция обращения правителя к гражданам не впечатляла — ничего толкового старикан сказать не мог. Муп Восьмой призвал всех граждан стать на защиту активов корпорации «Единый Ошир», а также стабильности и процветания. В конце своего выступления он опроверг слухи о том, что члены клана администраторов со всем нажитым добром покидают опасную систему.

Похоже, роботы просто провели разведку боем, так как смысл подобной атаки для экспертов остался непонятен — искины Центра имели свою логику, непонятную людям. Сейчас директорат Ошир стягивал в эту пограничную систему все свободные силы, оголяя остальные миры.

Носитель корпорации «Гакора» подошел к терминалу для заправки. Гуни уведомил инженера, что в этой системе «Фениру» придется задержаться на пару дней, корабль поставщика еще не прибыл.

Знакомый делец обещал капитану достать штурмовики «Онгри» с консервации значительно ниже рыночной цены. Алекс уже имел представление о методах работы продавца, поэтому не сомневался, что корабли спишут как металлолом. Коррупция в директорате Ошир была неотъемлемой частью культуры — недаром тотемного зверька урша часто изображали с большим мешком.

К сожалению, хитрый коммерсант ответил, что заказ землянина выполнить не может, предложив только оширские аналоги. К этой технике Алекс доверия не испытывал, тем более он уже нацелился на покупку арварского крейсера проекта «Аш-Джахам». В системе имелось три десятка таких кораблей, предлагаемых к продаже, однако больше половины из них не укладывалось в бюджет покупки — некоторые владельцы не жалели средств на модернизацию своих посудин. Алекс не собирался платить за новейшие орудийные установки и системы их быстрой перезарядки. Он не рассматривал модификации с торпедными аппаратами и продвинутыми сенсорными системами.

Инженер отметил пять подходящих предложений; самый дешевый из короткого списка стоил девять, а самый дорогой — почти четырнадцать миллионов.

— Ну и что тут думать, надо брать этот, за четырнадцать лимонов! — вынес вердикт Илья.

— Да, я тоже так считаю, — согласился Алекс. — Тут хоть стоит нормальный гипердвигатель. Кроме того, в этой модификации шесть больших стартовых ячеек вместо ненужного нам дока на двенадцать истребителей. И две грузовые палубы, что тоже немаловажно.

После того как инженер изучил характеристики модулей, установленных на предлагаемый к продаже корабль, он окончательно определился с выбором. Видимо, хозяин этого судна занимался перевозкой какого-то ценного товара, так как грузовой отсек был значительно расширен за счет помещений для десанта. Прыжковый двигатель тоже стоял приличный — «Фрок-14» производства конфедерации Делус. Конечно, до новейших нивэйских военных моделей ему было далеко, однако Алекс посчитал, что это лучше, чем штатный арварский гипердрайв.

Этот агрегат имел увеличенную рабочую камеру генератора, поэтому корабль мог прыгать немного дальше, чем «Фенир». В системе Джеппа за него просили два с половиной миллиона.

К сожалению, все остальное установленное оборудование требовало замены, оширские двигатели «Шает-200» Алекс считал полным хламом. Они отличались повышенным аппетитом по части топлива, однако не требовали мощных реакторов. Энергетическая система корабля тоже подкачала — шесть массивных установок «Хабен-38» можно было заменить двумя капсулами «Камхар-82», которые использовались на носителе.

Остальные четыре корабля из списка были нафаршированы намного хуже — судно за двенадцать с половиной лимонов имело дополнительно к двум трехствольным башням еще курсовую пушку крупного калибра, стоящую в носовой части, и несколько орудий «Маш-6», рассредоточенных по корпусу. Такие модификации Алекс посчитал дурацкими — несмотря на все эти навороты, вооружения явно было недостаточно для перестрелки с артиллерийскими кораблями. Видимо, владелец планировал сначала атаковать цель авиагруппой, а затем добивать пушками.

Изображение урша на одном из модулей станции намекало посетителям, что пустотная платформа «Мито-4» принадлежит «Единому Оширу». Алекс знал, что большая часть населения состоит в этой государственной корпорации.

Корабль был пришвартован к одной из длинных мачт-причалов, которые лучами расходились из центра — административного модуля. Вся конструкция напоминала десятикилометровую снежинку. «Хомяк» неторопливо полз к месту стоянки судна «Твирки» — так предыдущий хозяин назвал свою собственность.

Илья рассматривал ряды кораблей, предлагаемых к продаже — тут были преимущественно оширские и арварские крейсера. Ближайшая платформа занималась реализацией грузовиков.

— Почему не продают такие корабли, но убитые? Ну, типа «Фенира», который мы долго восстанавливали…

— Такие предложения есть. Только там корыта второго поколения. О модульной конструкции тогда не знали, поэтому там все намешано в кучу. И чинить их выходит накладно и долго.

— Жалко. Могли бы прилично сэкономить… — вздохнул Илья.

— Тут не получится, хозяева — не идиоты. Корабли третьего поколения можно восстановить и продать по нормальной цене.

— Понятно; денег-то хватит?

— В обрез; сейчас у нас есть четырнадцать миллионов семьсот тысяч. Слай с Хадором уже продали свои доли. Скоро реализую штучки для взлома и лишнее барахло, появятся еще средства. Кроме того, я собираюсь принять предложение этого альбиноса.

— А, нести добро и ящериц-людоедов убивать во славу Илгуса?

— Главным образом за кредиты и кое-какое специальное оборудование, которое обещал Сандей Аладжи, — усмехнулся Алекс.

— Единый Ошир навсегда! Я Чжимин, — поприветствовал землян сотрудник. Его желтое лицо было украшено традиционной татушкой урша, а в носу узкоглазый носил маленькое колечко.Тощий оширец подпрыгивал на месте от нетерпения — вероятно, он уже подсчитывал свои комиссионные.

— Стабильность и процветание! — ответил Алекс, а торговец расплылся в улыбке.

— Вы, кажется, только что интересовались нашими кораблями проекта «Аш-Джахам»? — тактично спросил Чжимин.

— Да. Мне нужен полный пакет по «Твирки». Кроме того, мы хотели бы лично осмотреть его.

— Ее. Твирки — это женское имя. Так зовут девятую наложницу нашего любимого Мупа Восьмого, она родом из республики. Хакданцы — такие затейники! Ну, вы понимаете, о чем я… — захихикал желтокожий, передавая инфопакет.

— Да-да. Скидки, подарки, бонусы будут?

— Только на сертифицированную окраску — она вам обойдется всего в двести тысяч кредитов! За сто возможно проведение обряда адептом, а за шестьдесят тысяч можем нанести изображение священного урша на переднюю часть — это принесет вам удачу, я могу показать образцы…

— Нет, спасибо, — отказался землянин, открывая пакет. Список установленного оборудования совпадал с тем, что был указан в предложении. Алекс на всякий случай проверил все, опасаясь того, что узкоглазые что-нибудь скрутят перед продажей.

— Пора посмотреть на творение сумрачного арварского гения, — пробормотал инженер.

Корабль напоминал приплюснутый кирпич, слегка заостренный в носовой части: арварцы клепали преимущественно такие конструкции. Алекс несколько раз неспешно облетел «Твирки», однако никаких серьезных недочетов не обнаружил. Носовую часть украшали какие-то замысловатые иероглифы, очень похожие на тарабарскую письменность Галифата.

Чжимин расхваливал свой товар, однако земляне не обращали на его скулеж никакого внимания. Инженер подумал, что корабль многое повидал — на отдельных плитах брони заметны вмятины и сколы, а на обшивке в некоторых местах имелись обгорелые пятна.

Силовое поле мягко втянуло «Хомяк» в одну из ячеек, и троица покинула транспорт, направившись в рубку. Тусклое освещение и пустые серые коридоры создавали впечатление заброшенного подвала.

— Реакторы заглушены, энергоснабжение осуществляется от станции, — пояснил Чжимин.

— Давай запускай! Будем все проверять, — скомандовал Алекс.

Потенциальные покупатели навестили командную рубку — инженер признал, что она совсем немногим больше аналогичного помещения на «Фенире». Два места пилотов перед дугообразной консолью оживали, зажигая веселые огоньки индикаторов. Проекторы мигнули, за несколько секунд высветив десяток плоских голопанелей.

Сероватые стены совсем не нравились землянину, он подумал, что первым делом перекрасит все в веселенькие цвета. На одной из консолей стояла традиционная статуэтка тотемного зверя с мешком. Алекс подумал, что обязательно подарит фигурку Хитоми — у нее этих уродцев была целая коллекция.

— Реакторы выйдут на рабочий режим через двенадцать минут. Я выдал гостевой допуск. — Продавец пожал плечами.

Инженер занял место пилота и соединился с корабельным искином, почти все функции которого в таком режиме блокировались, однако проведение диагностики оставалось доступным. Алекс вежливо попросил искина выдать информацию о состоянии подсистем. Схема показывала только зеленые отметки установленных модулей, шесть значков древних реакторов «Хабен-38» мерцали, символизируя о начавшемся процессе расконсервации.

Остаточный ресурс четырех двигателей «Шает-200» был на уровне семидесяти процентов, инженер приятно удивился — он ожидал увидеть полностью убитые агрегаты.

Еще двадцать минут у троицы занял неспешный обход всего корабля. Алекс задержался в небольшом помещении для проведения культовых мероприятий рядом с рубкой. Переборки тут украшали блестящие висюльки и цепочки, на постаменте стояла фигурка урша приличных размеров. Землянин поинтересовался, почему предыдущий владелец не забрал свое добро. Чжимин пояснил, что все эти штучки входят в стоимость и являются амулетами-оберегами, единственное назначение которых — защита корабля в бою. Алекс подумал, что с этой функцией лучше всего справятся скорострельные турели и продвинутые системы целеуказания.

Жилые модули ничем не отличались от тех, что имелись на «Фенире». Инженер громко поблагодарил предыдущего хозяина, который уже проделал работу по перестройке рабских бараков в нормальные каюты.

Алексу корабль понравился, поэтому, вернувшись в рубку, он тут же поставил свой идентификатор в контракте, получив инфопакет с управляющими кодами и лишившись тринадцати миллионов и девяти сотен тысяч кредитов.

Короткий инфопакет ушел в сеть ретрансляторов Содружества — корабль арварской постройки проекта «Аш-Джахам» поменял хозяина. Теперь владельцем рейдера с дурацким названием «Твирки» официально признавался Алекс с планеты Грязь, гражданин федерации Нивэй четвертой ступени и член корпорации «Гакора».

— Как тебе покупка?

— Тесновато, — вынес свой вердикт Илья, занявший место пилота.

— Ну, это все-таки не транспорт, а боевое судно. Для наших целей лучше ничего не найти. И так мы потратили почти все средства, а еще предстоит покупать вооружение…

Пара дроидов отщелкивала толстые кабели, что подключали корабль к мачте-причалу. Корпус несколько раз вздрогнул, когда отсоединились швартовочные захваты.

Алекс согласился впустить маленький челнок — его вызвал Чжимин. Забрав узкоглазого почитателя урша, юркий сигарообразный аппарат выскочил из ячейки, направившись к административному модулю. Дождавшись подтверждения от станции, Илья активировал маневровые двигатели, отводя корабль от причала.

— И ячеек для малых кораблей всего шесть. Сейчас я думаю, что надо было покупать модификацию с доком… — пробормотал новоиспеченный первый пилот.

— Для наших целей их хватит, зато тут грузовой отсек больше. Выпускать истребители уже есть кому, наши задачи лежат несколько в другой плоскости. Двигаемся к «Фениру» и начинаем закупать все необходимое.

У Алекса уже имелся план действий, который он принялся исполнять, — когда рейдер занял позицию рядом с «Фениром», сильно выросшая за последнее время инженерная группа приступила к перемещению на корабль своего имущества.

Илья подогнал вытянутый брусок «Твирки» почти вплотную к двухкорпусному носителю — Алекс собирался перенести управляющий модуль комплекса «Герсей-22», а затем использовать всех его дроидов для проведения работ по модернизации своего корабля.

Первым пунктом в списке неотложных дел значилась замена корабельного искина — на «Твирки» он располагался в капитанских апартаментах. Алекс открыл своим идентификатором массивную створку на одной из переборок — именно там скрывалась ячейка, в которой находился ребристый цилиндр.

Инженер вытащил искин восьмого класса — его он собирался продать вместе со всем скопившимся барахлом. Системы целеуказания, которые землянин собирался установить, требовали искина как минимум десятого класса. Поэтому искин шестнадцатого класса с Уттой занял ячейку, а старый агрегат отправился в контейнер — реализацией имущества планировалось заняться в ближайшее время.

Перезагрузка заняла почти двадцать минут — после этого Алекс настроил доступ для остальных членов команды. Себе он оставил полный, Каслия с Ильей получили первый уровень допуска, все остальные — второй.

Контейнер «Герсея-22» разместился на одной из пустых грузовых палуб, дроиды шустро протянули кабели к ближайшему выходу энергоканала. Алекс внимательно изучил все имеющиеся схемы и сделал вывод — арварцы спроектировали все грамотно.

Привычно синхронизировав управляющий модуль ремонтного комплекса с корабельным искином, инженер сразу же запустил полную диагностику — он опасался закладок и сюрпризов, оставленных предыдущим владельцем.

Два паучка получили работу на ближайшие девять часов, а землянин решил заняться пополнением бюджета. «Хомяк» выскочил из своей ячейки и направился к орбитальному терминалу, увозя в брюхе два контейнера с ценным имуществом, подлежащим реализации.

Для продажи имущества Алекс выбрал орбитальный терминал со странным названием «Третье кольцо» — именно там имелось единственное на всю систему представительство компании «Агам-Улис». Эта организация обеспечивала всех желающих программными пакетами и оборудованием, предназначенными для взлома. Вообще-то этим тут занимались еще четыре подобные компании, однако только эта вела дела с Галифатом.

Инженер начал догадываться, почему местные так назвали станцию, — все доки сейчас были переполнены, и транспортный контроль направлял ожидающие стыковки корабли по широкому эллипсу вокруг гигантского сооружения.

Пришлось подождать полчаса, пока подходящая ячейка освободится. За это время Алекс успел изучить три десятка контрактов, найденных в инфосети — в ближайшее время предстояло решить вопрос участия новой боевой единицы в деятельности корпорации «Гакора». Порядок раздела прибыли, предложенный Зигги, Алекса категорически не устраивал. Капитан легкого крейсера, который некоторое время действовал в составе корпорации, получал всего одну пятую от прибыли. Доход от контрактов должен серьезно возрасти, поэтому инженер прикинул, что две пятых его вполне бы удовлетворили. Если же такие условия не устроят Гуни, вероятно, тому придется искать нового специалиста по ремонту старых жестянок.

Алекс уже понял, что функцию прямого управления дроидами местные практически не используют. В таком режиме землянин мог выполнять любые модификации без получения лицензий и сертификатов, которые требовались искину специализированного комплекса для начала работ. Маловероятно, что подобные специалисты согласятся рисковать своей шкурой на корабле наемников, они легко могут неплохо заработать на орбитальных верфях и станциях. Гуни вполне может найти инженера, который будет использовать ремонтный комплекс, однако с дальнейшими модификациями в боевых условиях у него точно возникнут проблемы.

Наконец «Хомяк» занял место в ячейке, а землянин направился к терминалу транспортной системы, заплатив за парковку шестьдесят кредитов и двадцатку за аренду гравиплатформы. Овальная штуковина с двумя небольшими контейнерами, еле слышно гудя, ползла позади.

«Желтые люди, желтые лица — это оширцы спешат похмелиться!» — пробормотал Алекс, оказавшись в толпе узкоглазых жителей директората. Вызвав капсулу-такси, инженер расслабился — он ни на минуту не спускал глаз со своего имущества. К счастью, до контейнеров никто не успел добраться — голоэкраны транслировали очередное обращение местного правителя, и большинство зевак пялились на них.

Зайдя в ближайший филиал компании-посредника, Алекс кивнул тощему менеджеру на один из контейнеров. Тот сноровисто потыкал своим приборчиком в каждый предмет.

— «Акимур-3» и «Шмури-2В». На скафы есть заявки — тридцать шесть и двенадцать тысяч шестьсот. Контейнер — триста кредитов.

— Нормально, — махнул рукой землянин.

— Искин восьмого класса, управляющие коды есть. Все в порядке, сто восемьдесят шесть тысяч, — продолжил узкоглазый.

— Годится, а за это?

Менеджер проверил кучку модулей и переходников, которые не относились к специализированному оборудованию для взлома, и выдал свой вердикт — девятнадцать тысяч двести кредитов. Алекс поставил свою метку на договоре, в котором отдавал компании десятую часть от сделки за доставку товара покупателям, и получил на свой счет двести одиннадцать с половиной тысяч.

Конечно, после сумм, которыми ворочал инженер при покупке корабля, это была не очень внушительная цифра, однако ненужное барахло все равно требовалось куда-то деть. Избавившись от одного ящика, инженер направился к представительству компании «Агам-Улис».

Судя по всему, торговля оборудованием для взлома была весьма прибыльной деятельностью — офис корпорации занимал приличную часть делового района самой крупной торговой станции Джеппы. Для посетителей из Галифата даже имелся отдельный вход, украшенный большим голоэкраном — с него на входящих взирал седобородый старец с кривоватой палочкой в руке, Алекс подумал, что это один из троицы почитаемых мудрецов.

— У меня товар из Галифата, значит, мне — туда, — пробормотал Алекс. — Раз для них отдельный вход сделали, значит, будет особый сервис. Сейчас оценим, — и направился к широкой арке.

— Да пребудет с тобой мудрость Зияддина, — поприветствовала женщина в черном балахоне. — Высочайший желает нести порочным заветы старцев?

— Не очень хотелось, но придется, — согласился Алекс, кивая на ящик. — Но сначала надо продать это!

— Вместилище прозорливого Гамаля… — бормотала менеджер, а пара паучков вытаскивала ценности из ящика, — инструменты хитрого Фейруза…

— Там еще у этого, прозорливого, в брюхе есть кое-что, — напомнил землянин, оглядываясь.

Интерьер впечатлял — видимо, для необычных посетителей тут старались создать привычную обстановку. Когда Алекс увидел за спиной женщины клетку, в которой шевелилась знакомая тварюшка с квадратным пятачком, у него потекли слюнки.

Инженер детально представил, как будет медленно нарезать галифатскую свинюшку на тонкие ломтики, нанизывать на кусок арматуры, а затем медленно обжаривать в пламени резака дроида. Он решил поинтересоваться напоследок по поводу покупки этого экземпляра нечистого пурко.

— «Мудрость Инсара», «Гнев Зухалька» и «Искупление Куледина». Ценности, достойные владык.

— Да-да… — согласился Алекс, пожирая взглядом тварюшку, — сколько за все?

— Спрашивающий не будет огорчен, — ответила женщина, — семь тысяч восемьсот двадцать шесть хумалей или миллион двести сорок тысяч кредитов порочных.

— Беру грязными деньгами порочных! — решил инженер и получил сумму на свой счет, обрадовавшись, что вышло удачно сплавить галифатское барахло.

— Высочайший желает что-то еще? — поинтересовалась менеджер.

— Вот его! — Алекс показал на тварюшку, которую галифатцы назвали нечистым пурко.

— Прошу извинить меня, но пурко-дроид является частью интерьера и не продается… — виновато пробормотала женщина, округлив глаза.

— Ладно, не очень-то и хотелось… — пробурчал Алекс, направляясь к выходу; похоже, о шашлыке можно надолго забыть.

Сверившись со своим списком неотложных дел, инженер отпустил уже ненужную гравиплатформу, вызвав капсулу такси. Он открыл схему станции и задал маршрут к торговому району — именно там находился филиал компании «Нео-Урхнот», где собирался закупить несколько баз из списка.

Лысый менеджер получил список и устало улыбнулся:

— Ваш заказ на сумму триста восемьдесят две тысячи шестьсот кредитов. Как постоянному клиенту, вам полагается бонус в размере четырех тысяч двухсот кредитов.

— Да, негусто, в прошлый раз больше была скидка, — проворчал Алекс, перечисляя оговоренную сумму.

Через несколько минут он получил маленькую коробочку и сразу же проверил содержимое: «Лидерство», «Тактика соединений», «Групповое взаимодействие». «Все — второго ранга, это мне. Дороговато, но что поделать… „Пилотирование средних кораблей“, третий ранг. Пора Каслию приобщать к делу, а то маловато у нас пилотов. „Содружество“, второй ранг. Это для Адиль».

Алекс подумал, что, возможно, после изучения этой базы женщина-инженер станет лучше относиться к своим товарищам и ко всем остальным разумным в частности. Некоторые члены маленького коллектива все еще обижались, когда их ласково называли «порочными».

Силовое поле втащило «Хомяк» в ячейку, и инженер первым делом направился к управляющему модулю ремонтного комплекса.

— Статус?

— Задача выполнена. Системы и коммуникации в норме, модификаций не обнаружено, — поклонилась голограмма, а паучки-диагносты, поджав лапки, замерли у переборки.

— Точно все нормально? — Алекс удивился. — А эти, двигатели «Шает-200», они же вроде гольяттинские. Не нравится мне их продукция. И девиз этот — «Сделано для оширцев!» тоже не внушает доверия…

— Вмешательство не требуется! — заверил искин.

— Ну и ладно, все равно потом поменяем, пока так сойдет… — пробормотал землянин, направляясь в рубку.

Алекс одобрительно кивнул, увидев результат работы Адиль — переборка, отделяющая рубку от культового помещения, уже была срезана. Он не собирался оставлять уршепоклонникам место для сборищ. Была немаленькая вероятность, что в противном случае корабль превратится в маленькое подобие директората Ошир.

Хадор невозмутимо сгребал висюльки со стен — большая статуэтка уже стояла в контейнере. Золотистый тотемный зверек обнимал лапками большой мешок, засунув туда свою остренькую мордочку. Алекс поморщился и закрыл крышку: продажей этого барахла планировал заняться Илья — он хотел навестить станцию оширцев в компании Слая.

Мигающая иконка уведомляла о трех сообщениях. Первое прислал Гуни — через четыре часа намечалось собрание сотрудников корпорации. Второе — от Сандея Аладжи, он уже разработал план операции совместно с Ливерсом. В последнем бывший член «Ашрама Спасения» подготовил небольшой списочек с необходимым оборудованием.

Быстро просмотрев инфопакет, Алекс удивился — двадцать два наименования стоили почти шестьсот тысяч, причем в списке фигурировала бомба «Толстяк». Похоже, альбинос решил устроить геноцид гулгров в особо крупном размере. Инженер решил довериться в этом вопросе специалисту, отправив ответ, что лично закупит все необходимое. Ливерс, в свою очередь, пообещал с помощью этих штуковин обеспечить успех операции «Рагу из ящеров».

Команда уже разместилась, заняв половину кают. Свободными оставались девять малых жилых модулей, семь из которых были двухместными. При желании туда можно было поселить еще два десятка человек. Как понял инженер, экипаж «Твирки» раньше состоял из четырех десятков разумных.

Заняв место пилота, Алекс приступил к поиску необходимого вооружения. Поскольку средств на все запланированное катастрофически не хватало, он разбил все модификации на три части — вооружение, энергетическая установка и двигатели. Именно в таком порядке — устаревшие реакторы не позволяли установить приличные движки, зато орудийные системы практически не требовали дополнительных мощностей.

Алекс решил пока не убирать артиллерийские установки — они могли быть полезны для уничтожения стационарных объектов с дальней дистанции. В перестрелку с подобными кораблями вступать было бы самоубийством, однако против целей, которые не могли ответить, это был весомый аргумент.

На «Твирки» стояла пара двухорудийных башен модификации «Хатул-2». Скорострельность их оставляла желать лучшего — на перезарядку требовалось около шести минут. Их посадочные места позволяли воткнуть туда трехорудийные системы «Хатул-3» или новейшие «Гукла-ЗА», которые позволяли стрелять почти в два раза быстрее, однако стоили они совсем неприличную сумму.

— Окраинные миры… Что мы там забыли? — удивился Сандей Аладжи. Собрание командного состава «Гакоры» проходило в апартаментах Анара Гуни.

— Намечается заваруха. Что-то типа гражданской войны. Есть возможность отхватить хороший кусок, — пояснил глава корпорации, — у нас теперь две боевых единицы.

— Участие второй еще надо обговорить… — заметил Алекс, пытаясь найти данные по этому объединению слаборазвитых планет.

— А, капитан «Твирки», — улыбнулась Найсори, — хотела бы я посмотреть на того, кто додумался назвать корабль именем дружка Мупа Восьмого.

— Так она вроде девятая наложница…

— В хакданских клиниках возможно все. Даже сменить пол и прирастить хвост. Как это получилось с Твирки! — захихикал Иштван.

— Я же не знал… — невозмутимо пробурчал владелец судна с дурацким именем хвостатого трансвестита.

— Ознакомься, я уже все подготовил. — Гуни скинул землянину маленький инфопакет.

Изучив два документа, Алекс сделал вывод — предложенные условия существенно отличались от тех, что он видел в обнаруженных образцах. Контракт инженерной группы, располагающей имуществом в виде корабля и прочего снаряжения, совсем не устраивал владельца «Твирки».

Да и с трофеями было совсем плохо — всей добычей распоряжался глава корпорации.

— Не совсем то, что я ожидал увидеть, — честно сказал Алекс, — но у меня есть другое предложение.

Взяв за основу договор партнерства, он исправил некоторые моменты, касающиеся раздела прибыли и трофейного имущества. Найденный в инфосети контракт корпорации «Нур-Эвва» регулировал взаимоотношения владельца тяжелого крейсера и эскортного носителя — это было самое близкое к имеющейся ситуации. Алекс не стал досконально разбираться в тонкостях, просто заменил все обозначения и имена.

Не став наглеть, инженер подумал, что две пятых от дохода с операции его вполне устроят. Воткнув дополнительный пункт о возможности работ по модернизации, по цене существенно ниже среднерыночной, землянин отправил получившийся шедевр Гуни.

Тот почти десять минут обдумывал предложение, переглядываясь с Таниз, наконец определился.

— Мы должны посоветоваться, — заявил глава корпорации «Гакора», — ты хочешь слишком много.

— Ну, так и предлагаю тоже немало… — согласился Алекс.

Пока Гуни обсуждал возможность участия новой боевой единицы в деятельности наемного отряда, землянин направился в медотсек. Алекс собирался поговорить с Торном по поводу захваченных пилотов.

— Пришлось повозиться с этой троицей, — пожаловался коротышка. — Один даже оказался ученым. Правда, он немного двинутый, но они все такие. Яйцеголовые, что с них взять… — хихикнул Торн.

— Странно, что они такого ценного специалиста на убой послали, — удивился инженер.

— Не вижу ничего странного. Культ «Бхарма Кумарис» признает только один авторитет — своего лидера Чри Шинмоя.

— Что с ними будет дальше?

— Гуни вежливо убедит их заключить стандартный контракт с минимальной ставкой. Средств у них никаких нет, сектанты уже выбили из них все, так что пусть отрабатывают спасение…

— Пойду пообщаюсь с этим двинутым, может, что-нибудь мне интересное расскажет.

— Не обращай внимания на закидоны, они все еще где-то две недели будут неадекватными — сейчас внешнее воздействие исчезло, но иногда искусственная личность проявляется.

Обитатель каюты задумчиво рассматривал поднос, медленно двигая две оставшиеся полные тарелки. Видимо, картина ему не нравилось, поскольку ученый перекладывал кусочки пищи с одной тарелки на другую, что-то еле слышно бормоча.

— Гармония. Совершенство. Абсолют. Существование — это страдание…

— Есть кто дома? — громко поздоровался посетитель, а взъерошенный мужчина подскочил и, успокоившись, уселся на пол рядом со своей едой.

— Вы ничем не отличаетесь от них, — покосился на Алекса ученый, — я должен выбраться отсюда!

— Спокойно; годик отработаешь на корпорацию «Гакора» — и свободен! — утешил страдальца Алекс. — Если, конечно, доживешь…

Кажется, этого человека землянин уже видел — именно его он доставал из неповрежденного корабля. Тогда пилот был без сознания, однако сейчас бывший культист выглядел почти нормально. Он разглядывал скаф Алекса, задумчиво покачивая головой. Инженер даже не мог определить его возраст — тощий и нескладный ученый выглядел лет на сорок. Однако технологии Содружества позволяли некоторым состоятельным личностям протянуть гораздо дольше — только плати кредиты.

— И что дальше? — не выдержал тот.

— Поговорить. Что ты знаешь по теме Древних?

— Изучал некоторые их вещи и влияние тех предметов на разумных. Что тебя интересует?

— Что такое ключи и источники? — задал Алекс давно мучающий его вопрос.

— По поводу ключей есть только предположение. Понятие источника мне не знакомо.

— Так, и что с этими ключами?

— Отдельные артефакты содержат в себе некую нематериальную сущность. Ал-Нир предполагал, что это какой-то псевдоразумный искусственный организм. Корн склонялся к версии коммуникационной системы. Хотя я думаю, что гипотеза Зобана ближе всего к истине. Тот считал эту сущность неким аналогом нашего симбионта. Он взаимодействует с мозгом напрямую, минуя установленную нейросеть. Проблема в том, что этот ключ не предназначен для нашего вида. Поэтому разумные, заполучив его в мозг, быстро сходили с ума и умирали.

— Что, никто не выжил? — удивился инженер, подумав о том, что ему очень повезло избавиться от такого неприятного подарочка — артефакта Древних.

— Мне такие случаи неизвестны. Объект, который мы изучали, прекратил жизнедеятельность через двадцать шесть дней. Вроде бы псионы одного независимого мира тоже занимались этой проблемой.

— А если представить себе человека, который получил этот ключ, а потом избавился от него? — осторожно намекнул землянин.

— Думаю, от него невозможно избавиться. Он изменяет носителя под себя, естественно, для реципиента это всегда заканчивается гибелью.

— Хм… Ясно. А имя-то у тебя есть? И чем ты вообще занимался до того, как стал этим… — Алекс скорчил зверскую рожу, изображая сектанта.

— Табей двадцать первый. То есть теперь уже просто Рисс, — коротко кивнул ученый, — я некоторое время изучал цивилизацию Чизахи, затем переключился на наследие Древних. Занимался в основном медицинской техникой и разным оборудованием. Ну а сейчас меня хотят сделать простым пилотом…

— Очень недальновидно с их стороны. Хотя я думаю, что возможны варианты. Как ты смотришь на то, чтобы продолжить свою деятельность на новом месте? — вкрадчиво поинтересовался Алекс.

Приглашения от Гуни все еще не приходило — видимо, сейчас директора корпорации «Гакора» обсуждали предложение Алекса. Чтобы не терять времени, он решил навестить апартаменты, где компактно проживала община тулусцев. Появилась идея переманить кого-нибудь из них в свой экипаж. Инженер имел мнение по поводу товарищей Герама — они отлично справлялись со своим делом.

Холодный климат Тулуса, зубастые серуги, а также повышенная гравитация сделали из аборигенов нетребовательных работников. Как понял Алекс, некоторые были готовы на все, чтобы убраться из своего родного мира, — этим и воспользовался Гуни, постепенно забивая имеющиеся вакансии коротышками.

Вообще-то такую же картину Алекс видел в корпорации «Хиван» — там использовали слаборазвитых дикарей с планеты Рилат. Все они заключали длительные рабочие контракты по минимальным ставкам. Такая же участь ожидала и землян, однако Алексу удалось за короткое время существенно изменить статус, обзавестись командой и получить собственный корабль.

Герам сразу же ответил на сообщение, пригласив Алекса в свое логово. Большой жилой модуль был серьезно переделан — коротышки снесли все переборки, превратив его в одно большое помещение. Инженер уже был здесь несколько раз и не удивился необычной обстановке — со стен скалились головы убиенных серугов, похожих на зубастых тюленей, а пол устилали шкуры. Все это вполне гармонично смотрелось рядом с новейшим развлекательным комплексом и парой высокотехнологичных терминалов. Один из коротышек, закрыв глаза, замер перед устройством.

— Поздравляю. Хотел бы я оказаться на твоем месте… — поприветствовал землянина Герам.

— Я вот к чему: может, в вашем коллективе есть те, кто хочет отделиться? — поинтересовался Алекс, кивнув на парочку, которая возилась на шкурах в углу.

— У всех долгосрочные контракты… — пояснил лидер маленькой общины.

— А ты?

— Нет, — улыбнулся коренастый тулусец. — Это мои люди.

Полученное сообщение от Гуни уведомляло, что совет директоров созрел для плодотворной работы. Алекс кивнул Гераму, направившись в апартаменты главы «Гакоры». Следовало подумать, как пополнить экипаж — желтокожих почитателей урша брать на корабль очень не хотелось, а других наемных работников в директорате Ошир набрать было проблематично.

— Ознакомься, — Гуни недовольно поморщился, — думаю, мы можем выработать компромисс.

Алекс внимательно изучил предложенный договор — за основу был взят его вариант, но имелось изменение в порядке раздела выплат и трофеев. Вместо двух пятых предлагалось три восьмых, что было тоже неплохо. Причем это относилось только к выплате по контракту заказчика, а не чистой прибыли.

Однако самое существенное различие касалось порядка дележа трофеев — тут Гуни придерживался принципа «кто раньше встал, того и тапки». То есть Алекс мог претендовать лишь на то, что добыто пушками и авиагруппой его корабля. Землянин подумал, что, на его взгляд, такое решение главы корпорации было глупым.

Конечно, сейчас «Твирки» не мог похвастаться сильным вооружением и совсем не имел истребителей. Однако после тех модификаций, которые собирался проделать инженер, ситуация должна была кардинально измениться. Расходы на содержание своего корабля нес владелец. Все это походило на контракт субподряда или поднайма, который недавно Гуни заключал с корпорацией «Ашеми».

Кроме того, отдельно предлагался договор аренды комплекса «Герсей-22», который был необходим для намечающихся переделок. В качестве оплаты Алекс согласился заняться ремонтом поврежденных кораблей и носителя. Все работы по модернизации «Фенира» и истребителей теперь обсуждались отдельно и в контракт не входили.

— В принципе, все нормально, — согласился землянин и добавил: — Но мне нужен один человек из последней партии, Рисс.

— Принято. Его рабочий контракт Таниз сейчас переоформит на тебя. — Гуни кивнул своей подружке.

Алекс согласился, что такие условия его устраивают, и заверил своим идентификатором договор, после чего тот вступил в силу.

Новый член экипажа занял один из малых жилых модулей. Увидев корабль, на котором ему, согласно условиям контракта, придется отбыть шесть месяцев, Рисс забормотал про нарушение гармонии и фаллические символы. Потом он упомянул Чри Шинмоя, который должен скоро явиться и навести порядок.

Землянин по совету Торна решил пока не беспокоить ученого, так как заметил, что у того с головой явные проблемы. Однако доктор утверждал, что через две недели состояние бывшего адепта «Бхармы Кумарис» придет в норму.

Заняв кресло первого пилота, Алекс активировал соединение с корабельным искином.

— Служить, верить, сражаться! — Голограмма блондинки Утты хлопнула себя кулачком по груди, туго обтянутой черной кожей. — Я готова сокрушить неполноценных, вождь!

— Да-да, но это потом. Сначала надо разобраться с ящерами. Так, тебе задание — найти четыре автоматические пушки «СВ-8» и две установки «Маш-6». Желательно все в одном месте и по низкой цене. Ограничить поиск системой Джеппа!

— Выполнено, вождь! Ближайший терминал — «Джеппа-5», — улыбнулась девушка.

— Формируй резерв, направляемся туда! — кивнул землянин.

Брусок арварского корабля замер в сорока километрах от сооружения. Ближе подходить Алекс не стал — жадные оширцы требовали денег за парковку рядом с этой станцией. Двухкилометровый транспорт, выплывший из проема дока, прополз рядом с «Твирки», а инженер отправил сообщение Илье. Компания-продавец не осуществляла бесплатной доставки, а платить узкоглазым за перевозку контейнеров землянин не хотел. Он задумался о приобретении простенького челнока, тем более Ливерс уже упоминал о необходимости иметь такой кораблик в связи с намечающимся делом.

«Хомяк» должен был вернуться только через час, за это время Алекс собирался изучить составленный Ливерсом предварительный план операции. Информацию по миру Дужанн, где находилось культовое сооружение ящеров, землянин пролистал по диагонали. На этой аграрной планете обосновались несколько видов фанатиков. Имелась даже небольшая община культа, члены которого поклонялись гигантским червякам Уги-Акисчага.

Окаменевший зародыш такого создания валялся в контейнере — Алексу эта штуковина досталась как трофей. Он решил при случае навестить фанатиков и попробовать впарить им личинку. В сети имелась только скудная информация о местоположении общины: похоже, ее члены не поддерживали никаких связей с Содружеством.

На Дужанне вовсю шел процесс терраформирования — сейчас там работали пять десятков гигантских комбинатов, вокруг которых выросли города-купола. В одном из таких поселений и находилось культовое сооружение, принадлежащее Храму Гулгры.

По плану Ливерса, проникновение в город производилось под видом паломников. Купол принадлежал фанатикам, которые построили там штуковину под названием Колесо Хармы. Для того чтобы посмотреть на эту конструкцию, в купол прибывали разные туристы, под такую группу и планировалось замаскироваться.

Ливерс не ожидал серьезной охраны, однако настоятельно рекомендовал закупить пару боевых дроидов типа «Бардер-3М». Он уже был в курсе возможностей скафа Алекса, поэтому полагал, что четырех бойцов с парой боевых роботов хватит для уничтожения сотни рептилоидов и их охраны. Сандей Аладжи собирался навестить гулгров во время какого-то мероприятия, на котором обязан присутствовать главный ящер. Террорист хотел утащить этого крокодила, а потом заняться им лично. После показательной расправы над любителями человечинки альбинос планировал уничтожить сооружение с помощью большой бомбы «Толстяк».

Дроиды вытаскивали из грузового отсека «Хомяка» контейнеры, а Алекс отмечал в своем списке покупки, сделанные Ильей. Инженер признал, что тот с заданием справился, перевыполнив план. Заказать две гравиплатформы, предназначенные для перемещения ящиков по кораблю, Алекс совершенно забыл. Он уже привык управляться дроидами, однако, кроме инженера, их использовать никто не мог.

В помещении столовой появился простенький пищевой синтезатор, точно такой же, что и на «Фенире». Землянин решил не мелочиться, закупив картриджей для него на полгода вперед — тут они стоили дешевле всего. Покупку продвинутого агрегата Алекс пока решил отложить — средств катастрофически не хватало. Одно из помещений Адиль сейчас переоборудовала в медотсек — там должны были разместиться две медицинские капсулы. Алекс выбрал проверенные оширские модели «Ируна-ЗВ» и заказал полсотни стандартных модулей-расходников.

Все эти покупки потянули почти на полмиллиона, причем самой крупной статьей расходов стало медицинское оборудование. Все остальные средства инженер собирался потратить на вооружение и оборудование для операции «Рагу из ящеров».

— Две установки «Маш-6» по двести восемь тысяч за единицу. Четыре турели «СВ-8» — по семьдесят две. Боекомплект на сумму шестьдесят четыре тысячи. Контейнеры — еще двенадцать тысяч. Итого — семьсот восемьдесят тысяч, — быстро подсчитал желтокожий менеджер.

— Передаю. Доставка не нужна, заберем сами, — ответил инженер.

— Долгих лет Лучезарному! — попрощался узкоглазый, закрыв канал.

Инженер кивнул Илье, и тот занялся транспортировкой купленных контейнеров, а Алекс проверил счет — там оставалось чуть больше миллиона. Конечно, можно было сэкономить около ста тысяч на закупке подержанных турелей, однако он посчитал, что в данном случае овчинка выделки не стоит.

— Входящее сообщение с корабля «Фенир», — заявила Утта. — Старая жестянка неполноценных.

— Ну, ты тоже сейчас на такой жестянке! Мы потом поговорим с тобой на эту тему. Открывай канал.

На плоской панели появилось довольное лицо главы «Гакоры». Тот что-то жевал, а на заднем плане маячила его синеволосая подружка.

— Мы уже получили заказанные малые корабли и готовы выдвигаться.

— Так быстро? — удивился инженер.

— Да. Аладжи уже направился к тебе, я в курсе насчет его операции, — показал свою осведомленность Гуни. — Я передаю инфопакет, который собрала Таниз.

— Получил. Какой дальше порядок действий?

— «Фенир» выдвигается в систему Прель. После того как закончишь со своими ящерами, встретимся там. Возможно, ты даже прибудешь туда раньше.

— Принято… — ответил Алекс, разрешив челноку, на котором прибыл альбинос, занять одну из ячеек.

Сандей Аладжи вытащил из обшарпанного кораблика небольшой контейнер, кивнув всем присутствующим.

— Где ты взял это корыто? — удивился Алекс.

— Гуни купил его для меня. Полное дерьмо, но для наших целей он подойдет. Ему нужно будет сделать только один рейс. У тебя все готово?

— Почти, — отчитался инженер. — Закупка по списку Ливерса и пара дроидов.

— Тогда поторопись, гулгры ждут! — террорист захихикал.

— Неужели обязательно бомбой разносить их сооружение?

— Да, это одно из условий заказчика. Наш специалист составил отличный план.

— Я и не сомневаюсь, Ливерс на таких штуках харша съел… — пробормотал инженер, отправляя сообщение Каслии. Она изъявила желание навестить оширскую станцию вместе с Адиль. Землянин решил не отпускать их от себя ни на шаг — у него имелись подозрения, что кровожадная женщина из Галифата начнет претворять план мудрых старцев в жизнь.

— Поехали! — сообщил Алекс, а «Хомяк» выскочил из своей ячейки, направившись к орбитальному терминалу. Каслия загадочно улыбалась, а Адиль прошептала о чрезмерно расплодившихся порочных, количество которых необходимо срочно сокращать.

На этой станции инженер планировал потратить почти все свои средства, оставив резерв только на заправку и пополнение боекомплекта. Кораблик занял парковочную ячейку, а троица направилась к терминалу транспортной системы.

— Они как нечистые пурко. Всю жизнь суетятся в своей грязи, не имея представления о настоящих ценностях! Зияддин, Гаксуд и Муталиб… — бормотала Адиль, протискиваясь через толпы тощих желтокожих.

— Мне они тоже не нравятся, — поддержала ее Каслия, — надеюсь, светило заберет их всех. Ну, кроме Хитоми.

— Спокойно, мы уже почти на месте, — сообщил Алекс, вызывая капсулу-такси.

В знакомой конторе по продаже дроидов ничего не изменилось — все так же рядами стояли различные диковинные уродцы. Куча оторванных железных конечностей и разного хлама в углу прилично выросла с момента последнего посещения.

— Что угодно уважаемому? — просипел толстый торговец. Его жирная туша с трудом помещалась на массивном кресле, которое перемещалось с едва заметным гулом.

— «Бардер-3М». Нужны две штуки! — кивнул Алекс.

— Новых нет. За пару подержанных я прошу четыреста шестьдесят тысяч.

— Побойся священного урша! Прошлый раз было дешевле! — Землянин упрекнул торговца в жадности.

— Не нравится цена — покупайте в другом месте, — жирдяй мерзко хихикнул, — дешевле не найдете, к тому же я добавлю пару запасных манипуляторов.

— Ладно, договорились. Тащи! — согласился Алекс.

Проверив двух крабов, он перевел оплату торговцу. Пока тот искал обещанные запчасти, землянин обратился к Адиль:

— Сможешь управлять этими?

— Да, это старые модели порочных. — Получив управляющие коды, женщина заставила двух приземистых крабов покрутиться на месте, сплясав замысловатый танец.

Дроиды шевелили своими крупнокалиберными пулеметами и махали небольшим щитком, закрепленным в одной из железных лап. Алекс удовлетворенно кивнул, Адиль только что получила место в штурмовом отряде.

Контейнер с уродцами занял место на гравиплатформе, и троица направилась на выход. Посетив конторку, занимающуюся электроникой, землянин потратил еще сто восемьдесят две тысячи на закупку непонятных штуковин из списка Ливерса.

Там же нашлись ленты с портативными голопроекторами, которые использовались в маскировочной системе бойцов Галифата. Заплатив за бобину еще двадцать кусков, Алекс счел программу выполненной. Оставалось купить только гигантскую бомбу «Толстяк», но опасный товар на этой станции не продавали — пришлось тащиться к платформе, занимающейся исключительно подобным вооружением.

«Хомяк» занял свою ячейку — в грузовом отсеке маленького кораблика находилась пятнадцатиметровая капсула «Толстяка». После пополнения запасов топлива и закупки боезапаса для главного калибра корабля на счету Алекса осталась смешная сумма — сорок две тысячи кредитов. Он надеялся, что после разборок с гулграми материальное положение заметно улучшится.

Алекс подумал, что теперь уж ящерам-людоедам точно не поздоровится — «Твирки» начинал разгон для прыжка в систему Дардайн.

— Это никуда не годится, — Илья вздохнул, — пять часов сорок четыре минуты до прыжка.

— Согласен, — Алекс кивнул, — этим мы займемся в первую очередь. Я сейчас запустил еще один проект: скорее всего, будем ставить не три «Ирмин-370», а четыре таких же, как на «Фенире».

— Давно пора…

— Гуни пока не собирается менять свои движки, так что придется брать в республике — там их производят, поэтому выгоднее сделать именно так. После разборок с крокодилами мы пройдем через хакданскую территорию, так что купим сразу все четыре.

— Денег-то хватит? — хмыкнул пилот.

— Установка реакторов и модернизация двигателей — у нас следующий пункт в программе. Еще неизвестно, чем с нами поделится главный ящер, но даже с выплаты от заказчика нам должно хватить средств, — пояснил инженер.

— Экипажа недостаточно, — покачал головой Илья. — Мне лично не хочется торчать все время в рубке…

— Этот вопрос скоро будет решен, — ответил инженер. — Каслия уже получила необходимую базу. После ее изучения у нас будет в команде целых три пилота. Можно, конечно, поставить искин Аладжи или его самого, но пока я не хочу этого делать — он с нами временно.

— «Твирки» звучит как собачья кличка. И еще этого трансвестита хвостатого так тоже зовут… Когда мы сменим название?

— Хитоми на полном серьезе заявила, что это имя принесет нам удачу. Ее сны, ты же знаешь… И священный урш тут ни при чем, — улыбнулся Алекс. — Посмотрим, как пойдут дела. Кроме того, за эту процедуру надо заплатить сто двадцать тысяч кредитов.

Алекс признал, что проектировщики расположили стартовые боксы очень удачно. Каждая из шести ячеек являлась шлюзом, однако для ремонта находящегося там малого судна места было недостаточно. Имелась возможность открыть внутреннюю створку и затащить кораблик на одну из грузовых палуб.

Видимо, предыдущий владелец использовал для этого погрузчики, но Алекс поступил проще — он отключил корабельный генератор гравитации, приказав дроидам перетащить тридцатиметровую сигару челнока для модернизации согласноплану.

Железные пауки аккуратно поместили маленький транспорт на середину помещения, а инженер приступил к работам, вызвав на помощь Адиль. Для того чтобы впихнуть пятнадцатиметровую бомбу, требовалось демонтировать места пассажиров и расширить крошечный грузовой отсек.

Сандей Аладжи приобрел широко распространенную в Содружестве модель «Ассилот» производства директората Ошир. Грузовую модификацию альбинос покупать не захотел, так как именно такие кораблики использовала местная компания для доставки паломников, желающих посмотреть на пресловутое Колесо Хармы.

— Порочные будут долго гореть в очищающем пламени! — шептала Адиль, вырезая ряды сидений.

— Угу, думаю, не успеют… Мощности этой штуки хватит, чтобы испарить легкий крейсер, — расстроил ее Алекс. — Наш кровожадный любитель гулгров посчитал, что их подземное убежище прожарится до самого подвала.

— Это насмешка над заветами мудрецов! Не могу поверить, что ящерицы едят людей!

— У нас был такой старец, его звали Дарвин. Так вот, он утверждал, что людям можно есть всех остальных, но никак не наоборот. Вершина эволюции и все такое…

— Ваш старец мудр! — почтительно пробормотала женщина. — Ты должен рассказать мне о нем…

Демонтировав часть обшивки, Алекс смог разместить капсулу «Толстяка» внутри корпуса — она заняла почти все внутреннее пространство, пришлось даже снять систему жизнеобеспечения и половину топливных баков.

Примитивный искин второго класса, который обычно предназначался для малых гражданских судов, должен был доставить изделие на сигнал установленного приводного маяка. После того как корпус корабля — летающей бомбы окрасился в веселенький желтый цвет, Хитоми нарисовала в носовой части маленького священного урша. Алекс, руководствуясь полученными изображениями, в свою очередь нанес несколько кривых окружностей, которые должны были символизировать Колесо Хармы, вечное счастье и непрерывную цепь перерождений. Именно так обитатели мира Дужанн раскрашивали свои корабли.

— Ты мало уделяешь времени своей новой ошо! — упрекнула Каслия. — И почему ты не захотел, чтобы она жила с нами?

— Хм… Я подумаю над этим завтра, то есть после визита к крокодилам! — увильнул от ответа Алекс. К счастью, Адиль не возражала — для нее такая ситуация была нормальной: в Галифате мужчины и женщины жили в разных помещениях.

— Ну почему завтра! — заныла подруга. — У нас на Карадане все ошо живут вместе…

— К сожалению, мы сейчас не на твоей родной планете, и она уже привыкла к таким порядкам.

— Ладно. Но я хочу посмотреть на это Колесо Хармы! У этих фанатиков такие интересные ритуалы… — заявила рыженькая.

— Вот уж нет! К ящерам в гости я тебя не пущу! — ответил Алекс, а подруга нахмурилась. — Как процесс загрузки твоей базы?

— Медленно. «Пилотирование средних кораблей» — осталось шесть с половиной дней, — недовольно ответила Каслия.

— Нормально. Когда мы прибудем в систему Прель, ты уже сможешь заменить пилота, — ответил Алекс, вставляя в свое коммуникационное устройство пластинку базы.

— «Лидерство», второй ранг. Начата загрузка данных, расчетное время проведения — 94 стандартных часа 8 минут. — Алекс привычно подтвердил свое желание пойти по пути вождя.

Хотя он не собирался командовать соединением, Анар Гуни посоветовал изучить три базы, которые позволяли эффективно использовать тактический терминал и понимать мельтешение значков, который тот показывал. Кроме того, на корабле имелись свободные ячейки для малых кораблей, и оставлять их пустыми Алекс категорически не хотел.

Глава «Гакоры» советовал закупить четвертый ранг этих баз, однако стоили они довольно прилично, поэтому землянин решил ограничиться пока только вторым.

Алекс запустил терминал-кубик с пакетом «Руджин-8Е» и открыл последний проект. Вместо простой замены трех имеющихся оширских двигателей на продвинутые хакданские он собирался полностью изменить кормовую часть, немного нарастив ее для размещения массивной рамы с креплениями четырех «Ирмин-320». Такая схема позволяла при необходимости запускать двигатели попарно и серьезно экономить топливо.

Землянин собирался немного увеличить габариты корабля, так как пузырь, создаваемый установленным гипердрайвом, был значительно больше, чем необходимо. Кроме того, сокращать полезное внутреннее пространство дополнительными топливными баками очень не хотелось. К тому же он собирался воткнуть в кормовую часть громоздкий модуль транспортного луча. Поэтому брусок корпуса должен был увеличиться примерно на пятьдесят метров.

Предоставив пакету рассчитать параметры получившейся конструкции, Алекс довольно хмыкнул. Восемьдесят семь операций должны занять всего около двенадцати часов — пока корабль шел в гиперпространстве, большая часть ресурсов Утты была доступна для ускорения расчетов.

Рейдер выскочил в оширском мире Дардайн и сразу же начал разгон для прыжка в систему Амими. Вообще-то имелась возможность прилично сократить путь, двигаясь напрямик по незаселенным системам, однако там можно было отхватить проблем, чего очень не хотелось.

Алекс оценил преимущества установленного гипердрайва — вместо двух коротких прыжков «Твирки» мог сделать один длинный. Например, из системы Дардайн до обители ящеров необходимо сделать четыре перехода. Была возможность сэкономить несколько дней, выполнив три, однако такой вариант предполагал посещение двух нехороших систем, которые никто не контролировал.

Пока корабль находился в радиусе действия ретрансляторов, Алекс ознакомился с подборкой новостей, которую для него собрала Утта. Естественно, главной темой местных было недавнее столкновение с кораблями Центра.

Сбрендившие роботы решили снова посетить пределы Содружества — на этот раз они для разнообразия выбрали хакданский мир Шамуна. Однако им сильно не повезло — республика держала в каждой системе как минимум одну мобильную базу, не считая флотов постоянной готовности и сети оборонительных станций.

Железяк разделали под орех — хакданцы без потерь расстреливали выходящие из прыжка корабли Центра. В отличие от оширского постоянного бардака, в республике вояки знали свое дело и с агрессором разобрались очень быстро.

Такая активность пресловутого Центра была совершенно непонятна — ученые выдвигали разные гипотезы. По этому поводу даже собрали что-то типа совещания признанных ученых со всего Содружества. Алекс внимательно просмотрел запись их консилиума, где яйцеголовые выдали несколько бредовых предположений.

Один из видных оширских философов по имени Жаун-Чань отстаивал свою точку зрения — мол, роботы хотят дружить и посылают что-то типа посольства, которое нетолерантные разумные зверски уничтожили. Хакданский умник плюнул в голограмму узкоглазого и заявил, что всех негуманоидов и роботов давно пора уничтожить. Причем начать с тех, которые только выглядят как люди, а на самом деле являются скрытыми гнидогадоидами. Алекс не понял, кто это такие — поиск в инфосети не принес результатов. От федерации Нивэй прибыл некий Зобан, который понес разный высоконаучный бред по поводу новых Разрушителей, которых люди создали себе на погибель.

Антранский ученый Сермион предположил, что во всем виноват гадкий Илгус, от которого имперцы недавно получили несколько весомых плюх. Делегат от конфедерации Делус выдвинул теорию, по которой роботы осознали путь Вождя и пришли служить Высшим. Чернокожий арварский специалист Лукемба пробормотал что-то про глупое белое мясо и затих.

Самым адекватным из этого зоопарка оказался приглашенный специалист из мира Кольцо Ларуа. Невзрачный лысый мужчина по имени Йоми сразу обвинил во всем федерацию Нивэй.

По его мнению, технократы запустили у себя какое-то мощное устройство Древних, на которое сейчас всякие любопытные будут сползаться как глорхи на дохлого харша. В доказательство он даже привел несколько записей с корабля дальней разведки — на них были видны несколько здоровенных кораблей, очень похожих на астероиды-ульи Роя.

За двенадцать дней «Твирки» сделал три прыжка — Алекс успел установить все закупленное вооружение и закончил черновую перепланировку помещений корабля. Отделку планировалось провести после проведения операции «Рагу из ящеров». Землянин закончил загрузку всех купленных баз и теперь имел представление об управлении небольшими соединениями.

Сейчас корабль находился в мире Феджин, населенном слаборазвитыми ящерами. Тут имелись пара военных баз Содружества и несколько добывающих станций. Землеройки копошились в астероидных поясах, не опасаясь нападения, — в системе имелся приличный флот военных кораблей двух соседних государств. Этот мир имел стратегическое значение, связывая директорат Ошир и республику Хакдан.

Адиль предложила навестить местных рептилоидов и потренироваться, так сказать, на харшах, однако землянин не оценил эту идею — крокодилы были совсем безобидными и еще не вылезли из средневековья. Тварюшки плескались в своих болотах, не обращая внимания на звездочки, проползающие по ночному небу. До примитивных ящеров еще не скоро дойдет тот факт, что их мир стал одной из важнейших транзитных систем Содружества.

С ящерами пытались в свое время наладить общение оширцы, но крокодилы отличались редкостной тупостью. Чешуйчатым обитателям мира Феджин было сложно понять концепцию священного урша, небесных повозок и мягкотелых, которые на них летают. В их мире пришельцам брать было совсем нечего, поэтому желтокожие быстро свернули свою миссию и убрались. Затем систему навестили антранцы — видимо, аборигены оказались несъедобными, поэтому имперцы не стали перерабатывать их на хребургеры.

В итоге убогих ящеров оставили в покое, решив навестить их мир через несколько сотен лет, когда крокодилы немного поумнеют.

— Отлично, все работает. Не зря я ковырялся с этой штукой целый день, — вынес свой вердикт Алекс. — Ты уверен, что справишься с их системами наблюдения?

— Да. Нас тренировали для подобных проникновений, — уверенно заявил Ливерс. — Хакданская система «Хартаг-2Е» не самая лучшая, но для наших задач подойдет.

Размытое пятно с трудом различалось на фоне переборок, причем, когда диверсант замирал на месте, он совершенно сливался с окружающей обстановкой. Когда Алекс налепил на свой скаф ленты проекторов с управляющим модулем, он понял, что для эффективного использования этой системы надо долго тренироваться. Двигаться с включенной системой маскировки надо было плавно и неторопливо. Кроме того, устройство не позволяло использовать силовой щит, генератор которого имелся на скафе Алекса.

Поэтому инженер без сожаления модифицировал легкий штурмовой скаф Ливерса. Тем более что диверсант умел работать с подобным оборудованием, и силовые экраны он не использовал.

Алекс сильно удивился, что специалист по скрытому проникновению не собирался использовать серьезное оружие. Кроме мощного парализатора и почти бесшумной трещотки, похожей на земной пистолет-пулемет, больше никакого оружия он брать на дело не собирался.

— И что, тебе точно хватит этих пистолетиков? — скептически заметил землянин.

— Я даже не собираюсь никого убивать, — засмеялся Ливерс, ткнув в свой парализатор.

— Это как?

— Дело в том, что у них может стоять система, которая отслеживает состояние охранников. Поэтому сначала — проникновение в контрольный центр, а потом — зачистка.

— У Зигги был такой здоровый нож. И этот, шизанутый контрабандист, тоже тесак таскал. Почему у тебя нет такого? — поинтересовался Илья: ему стало любопытно, как продвигается подготовка к операции.

— Чтобы использовать в бою холодное оружие, боец должен потерять все свое остальное снаряжение. Еще предстоит найти другого такого же идиота, вот с этим основная сложность, — рассмеялся Ливерс. — Так говорил инструктор, и я с ним в этом вопросе согласен.

Алекс считал так же и совсем не понимал Илью, который решил собирать трофейное холодное оружие — в его коллекции уже были сабля оширского казака и волнистый клинок галифатского бойца. Он мечтал опробовать свои игрушки на каких-нибудь темных созданиях типа ящеров и сильно расстроился, что его участие в штурмовой группе не планировалось. Инженер пообещал, что Илья еще сможет побыть рыцарем в сверкающем скафе.

Алекс подумал, что его подруга заметно прогрессирует, Каслия находилась на месте пилота и отлично справилась со своим делом — рейдер только что ушел в прыжок.

Челнок вошел в мутную клубящуюся пелену, которая имелась на Дужанне вместо атмосферы. Маленькое суденышко затряслось, только что пробив острым носом очередной нисходящий поток. Искин уверенно держал глиссаду снижающегося корабля — сейчас пухлая сигара разворачивалась вперед кормой для торможения.

Когда кораблик внезапно выскочил из облачного слоя, Алекс удовлетворенно кивнул — операция «Рагу из ящеров» начиналась. «Твирки» выпустил челнок, в котором находилась штурмовая группа, а затем разогнался и имитировал прыжок, спрятавшись в астероидном поле. Сближение с грязно-желтым шаром единственной населенной планеты и вход в ее бурлящую атмосферу не вызвали никаких сложностей — силы самообороны не обратили внимания на один из сотен челноков. Флот местных не впечатлял — они собрали на орбите разное старье, в основном второго поколения. Как понял Алекс, фанатики надеялись на какие-то сверхъестественные силы, поэтому серьезно сэкономили на своей защите.

Искин челнока следовал по посадочному коридору, выданному диспетчерской службой, — летающая бомба направлялась прямиком к городу-куполу с глупым названием Харивада. Именно там располагалось сооружение, которое намеревалась посетить группа из шести человек, прибывших на старом челноке. Алексу повезло больше всех — в крошечной пилотской кабине было относительно удобно. Зато остальным пятерым «паломникам» к Колесу Хармы пришлось тесниться рядом с бомбой «Толстяк», а она занимала почти все внутреннее пространство кораблика.

Алекс активировал внешние камеры: в этом мире царили вечные сумерки — лучи светила с трудом пробивались через облачный кисель. По прогнозу компании, занимающейся перестройкой планеты, этот покров должен был исчезнуть через две сотни лет, а пока пять десятков гигантских заводов усердно коптили небо сурового мира Дужанн. Местных не пугал такой срок — последователи учения Хармы умели ждать.

Землянин заметил скопления светляков и жирный столб белесого дыма, побочный эффект работы комбината, — челнок приближался к городу-куполу. Порывы ветра все время дергали маленький кораблик, а постоянно работающий компенсационный генератор заставлял судно мелко дрожать.

Челнок снизился и плюхнулся на площадку, обозначенную цепочкой огоньков. Алекс облегченно вздохнул. Громадный погрузчик подхватил тридцатиметровую сигару, потащив ее к широким створкам купола. Из-за постоянных ураганов, которые сопровождали процесс перестройки атмосферы, местные не оставляли за пределами прочных куполов ничего ценного.

Транспортер прошел большой шлюз и миновал несколько широких коридоров и лифтов, вытащив суденышко на открытое пространство, превращенное в парковку. Видимо, стоянка малых кораблей находилась на каком-то здании — неподалеку Алекс заметил дурацкое сооружение, похожее на земное колесо обозрения и коптящую трубу комбината-терраформера.

Когда челнок занял свое место среди пары сотен ничем не отличающихся от него собратьев, из него выскочил Сандей Аладжи — по плану всеми организационными вопросами должен был заниматься он. В этом независимом мире не имелось ретрансляторов Содружества, поэтому разыскиваемый террорист чувствовал себя тут как рыба в воде. Оплатив услуги стоянки и полную заправку, альбинос быстро организовал аренду жилого помещения, предназначенного для паломников.

— Запомните — мы группа жаждущих просветления, — с усмешкой сообщил Сандей Аладжи, когда шесть человек штурмовой группы заняли две комнаты в местном общежитии. Вообще-то они предназначались для трех десятков паломников, однако альбинос заплатил сразу за всех. Он опасался, что просветленные свернут со своего пути смирения и побегут жаловаться силам правопорядка, когда узнают о намерении гостей рвануть мощную бомбу внутри купола.

— И вот еще что: на все вопросы местных у вас должен быть только один ответ, — продолжил альбинос: — «Следую по пути постижения жуньяты!»

— Все ясно. Что это за жуньята такая? — кивнул Слай, поглаживая свой штурмовой комплекс «Корза-109».

— Там все сложно, — поморщился Аладжи. — Пустота, по-нашему. Просветленные совсем двинулись со своими пятью ступенями постижения.

Алекс в компании Адиль направлялся к общине поклонников инопланетной пиявки. Гигантские твари Уги-Акисчага все исчезли, однако некоторые ушлые личности успели в свое время создать несколько культов. Женщина тащила в маленьком ящичке неровный булыжник размером с футбольный мяч — окаменевшая личинка червяка выглядела именно так.

До представительства этого странного культа от гостиницы требовалось пройти всего пять кварталов, поэтому Алекс решил сделать небольшой крюк и заодно посмотреть на Колесо Хармы, которое являлось местной достопримечательностью.

Ливерс сообщил, что уже раскидал крошечные датчики рядом с сооружением ящеров и получил первую информацию — намечался какой-то праздник рептилоидов. До начала активной фазы операции «Рагу из ящеров» оставалось всего пара дней. Сандей Аладжи куда-то исчез, подготавливая несколько вариантов отхода. Хадор занимался просмотром развлекательных программ и употреблением своих стимуляторов. Слай продуктивно проводил время, познакомившись с одной из постигающих Мижаяну — так местные называли женщин для услаждения паломников.

— Вращается Колесо, неся непреходящее счастье всем живущим, — бубнил маленький лысый мужичок в грязном балахоне. — Нет начала и нет конца, Колесо Хармы есть начало всех начал…

Алекс рассматривал сооружение — круглая штуковина еле-еле двигалась. В инфопакете указывалось, что ее соорудили первые поселенцы, следующие по пути просветления. Видимо, именно их высушенные временем тела украшали ржавую конструкцию. Посмотреть на эту ерунду собралась целая толпа, все они сидели на корточках и пялились на лысого.

— Когда Харма просветленный создал эту вселенную, — продолжал проповедник, — он предопределил все события, что были, есть и будут. Судьба каждого существа, как восход и закат, есть неизбежность…

— Что там бормочет этот порочный? — поинтересовалась Адиль.

— Если будешь слушать всяких идиотов, закончишь как они… — Алекс показал пальцем на фигурки, которые медленно вращались вместе с гигантским ржавым колесом.

Небольшое округлое здание с символом, похожим на кривую снежинку, землянин без труда нашел, руководствуясь заранее скопированным планом поселения. Мужчина интеллигентного вида, находящийся внутри, принялся с энтузиазмом крутить в руках находку.

— Брат хочет принести это в дар? — наконец поинтересовался фанатик.

— Нет, — коротко ответил Алекс, — продать.

— Духовное наследие бесценно, — покачал головой мужчина, однако, когда землянин развернулся к выходу, торопливо добавил: — Но мы можем поменяться.

В результате неравноценного обмена землянин получил небольшую коробку, набитую разным мелким барахлом. Каждый из четырех десятков культистов притащил по одной вещи — вероятно, для них эти предметы имели какую-то ценность.

Там был полный хлам, однако имелись и интересные вещи — несколько хранилищ данных, кубиков с записями, пара светящихся камней и очень старых на вид статуэток. В любом случае это было лучше, чем ничего, — Алекс без сожаления обменял окаменевшую личинку на все эти штуковины.

— Долго нам тут сидеть? — недовольно прошипел Слай. — Мы уже сутки в этой вонючей коробке.

— Все в порядке, — ухмыльнулся Аладжи. — Приводной маяк я установил. Гулгры уже внутри. Ливерс сейчас, наверное, добрался до их гнезда.

— Предлагаю активировать бомбу и убираться отсюда, — предложил Хадор. — Его уже полтора часа нет.

— И потерять кучу кредитов? — удивился террорист. — Тревоги нет, все идет по плану…

Альбинос посмотрел на планшет, куда стекалась информация с четырех десятков крошечных датчиков. Половина горошин, раскиданных вокруг здания, уже не работала, однако они успели выполнить свою задачу — система защиты в общих чертах стала известна. Вход в подземное убежище ящеров охраняли четверо бойцов и пара тяжелых дроидов.

Небольшая площадка перед культовым сооружением забита разнообразными транспортными средствами. В основном там стояли легкие грузовики и массивные краулеры — местные использовали их для передвижения между поселениями. В одном таком и находились пять штурмовиков. Владелец краулера без сознания лежал в уголке — Сандей Аладжи не смог договориться с ним по поводу аренды, поэтому последним аргументом стал выстрел парализатора. Большой краулер заранее занял место на парковке неподалеку, а основная группа ожидала сигнала от диверсанта. На него возлагалась задача по отключению защитных систем.

— Есть сигнал. — Альбинос хлопнул по плечу Алекса. — Теперь наш выход!

Ливерс неторопливо двигался по широкому коридору — прижавшись к стене, он пропустил бойца в легком скафе с небольшим чемоданчиком в руке. Проникнуть в здание было совсем просто — охранники вели себя как полные идиоты, половину пути он проделал за спиной одного из них. Диверсант не сделал ни одного выстрела — необходимости обнаруживать себя пока не было.

Терпеливо дождавшись открытия тяжелых створок командного центра, Ливерс протиснулся в проем за парочкой посвистывающих ящеров. Обшарив взглядом помещение, диверсант нашел третьего рептилоида, тот уставился на большую плоскую панель — там сплетались чешуйчатые тела и ползали маленькие ящерки с желтыми брюшками.

— С-с-саша Крей, твой яйцеклад приводит меня в трепет! — восхищенно прошипел любитель пикантных зрелищ.

Ливерс подумал, что охраной сооружения занимался какой-то дилетант: проникнуть в сердце подземного храма ящеров оказалось совсем легко. Один из рептилоидов замер, принюхиваясь, и сразу же получил заряд парализатора. Второй через мгновение тоже шлепнулся на пол, а последним диверсант вырубил офицера охраны — тот даже не заметил свалившихся коллег.

Осмотрев голопанели, Ливерс довольно хмыкнул — система отслеживала перемещения двадцати двух бойцов и четырех дроидов. На схеме три значка замерли в командном центре, шестеро — снаружи, а остальные копошились где-то в глубинах сооружения. Выдернув из гнезд блоки связи и отключив управляющий модуль комплекса дроидов, Ливерс взвалил на плечо тело одного из ящеров и спокойно покинул помещение.

Обратный путь не вызвал сложностей — бойца встречали пустые коридоры и створки, послушно распахивающиеся перед его ношей. При выходе из кабины лифта он столкнулся с двумя мужчинами в легких скафах. Ливерс нажимал на сенсор спуска, когда парочка только дернулась к своему оружию. Два парализованных тела шлепнулись на пол, а диверсант быстро ткнул обмякшей лапой ящера в бугорок, отвечающий за подъем на поверхность.

Расправа с ничего не подозревающими охранниками заняла у специалиста еще десяток минут — вход в гнездо ящеров теперь был под полным контролем, сигнал основной группе уже отправлен. Замерший боевой дроид никак не среагировал на размытое пятно — за миллисекунду железяка отправила запрос управляющему модулю, а затем оператору. Ответа так и не пришло, и робот перешел в режим ожидания.

Второй дроид безучастно смотрел на бойцов, деловито стаскивающих бесчувственные тела в помещение — операция «Рагу из ящеров» продолжалась…

Впереди двигался Ливерс со своей ношей — двери исправно открывались, а основная группа из четырех бойцов и двух дроидов продвигалась к большому святилищу, оставляя за спиной тела людей и ящеров. Хадор остался на поверхности контролировать вход, еще где-то внутри находились десяток бойцов охраны и пара роботов.

Алекс подумал, что крокодилы пожадничали на экипировке защитников: тяжелое оружие он увидел только на двух телах, все остальные таскали короткоствольные трещотки и парализаторы. Ящеры сильно сглупили, закопавшись так глубоко, — позвать на помощь теперь они не могли.

Ливерс осторожно приоткрыл одну из дверей, сделанную из какого-то темного дерева — ее украшали резные фигуры крокодилов. Похоже, группа добралась до большого святилища. Просунув в щель пруток с камерой, диверсант хмыкнул — церемония продолжалась.

Зал с высоким сводчатым потолком был битком забит ящерами — они негромко шипели и чавкали, обратив свои уродливые морды в сторону главного гада.

На фигурном постаменте восседал старый рептилоид, облаченный в дурацкую накидку из сеточки; к ней были подвешены блестящие висюльки и непонятные кусочки. Его странная шапочка переливалась в лучах тускловатых чадящих ламп. В одной трехпалой конечности крокодил сжимал книжку, а в другой — какую-то обгрызенную кость. Рядом с ним стояли два ящера с подносами в лапах.

— Гулгра показал нам путь! — громко прошипел чешуйчатый, помахав короткой конечностью с потрепанной книжкой. — Избранный народ Аш-Камази, наше время пришло! Время исполнить предначертанное!

Ящеры радостно зашипели, уткнувшись мордами в свои миски, а главный призывно засвистел, помахав лапами.

— Это он точно подметил, давайте исполним их всех! — засмеялся Сандей Аладжи. — Вот тех троих гулгров не трогать, ими я займусь лично!

Ливерс проскользнул в приоткрытую створку, и три фигурки особо избранных обмякли на своем помосте. Несколько ящеров сообразили, что церемония пошла как-то не так, и двинулись к выходу.

— Приступай! — Инженер кивнул Адиль, и пара приземистых дроидов юркнула в распахнувшуюся дверь, раскручивая свои стволы. «Бардеры-3М» выскочили на возвышение, поливая собравшихся короткими очередями.

Пули прошивали чешуйчатые тела насквозь. Кучка ящеров бросилась к выходу, но там их встретил Слай со своим оширским штурмовым комплексом «Корза-109». Выстрел из крупнокалиберного дробовика сразу уполовинил группу, на каждого из оставшихся боец тратил всего пару патронов. Вскоре крокодилы закончились, и Адиль вывела железных бойцов из большого святилища, превратившегося в усыпальницу для сотни гулгров.

Похоже, кто-то успел подать сигнал оставшимся защитникам, поскольку те сгруппировались и двинулись в атаку, пустив вперед последнего из роботов. С ним разобрался Алекс — пара выстрелов плазменной пушки вывела из строя вражескую железяку. Силовое поле скафа погасло, выдержав серию импульсов из лазерного оружия уродца, с остальными нападающими легко справились дроиды Адиль.

Сандей Аладжи бродил между чешуйчатых тел, всаживая каждому дохлому ящеру в голову короткую очередь из своей трещотки, а бойцы разбрелись по помещениям в поисках ценностей. Теперь предстояло убраться с добычей и тремя ящерами из этого мрачного места.

— И вновь с вами «Семя Илгуса»! — начал свою речь Сандей Аладжи. — Мы, не колеблясь, убьем каждого гулгра, чтобы его спасти!

Альбинос установил пару компактных камер и записывал обращение, которое потом планировал запустить в сеть Содружества. Для создания необходимого антуража он стащил десяток дохлых ящеров в большую кучу, на вершине которой посадил парализованного главного крокодила. Террорист изрекал всякие угрозы несчастным рептилоидам, кривляясь и строя умильные рожи.

— Дужанн для дужаннцев! Гулгры, убирайтесь домой! И запомните, Илгус — это любовь! — закончил свое выступление альбинос, напоследок хорошенько пнув главного ящера по его расшитой шапочке.

— Ну и зачем надо было это устраивать? — поинтересовался Алекс.

— Это мое дело… — отмахнулся террорист. — Организация дает бонус, как раз хватит, чтобы покрыть покупку старого челнока. И кроме того, мой личный рейтинг растет.

— Да, как и награда за твою голову. Сколько у нас еще времени? — поинтересовался Алекс.

— Еще полчаса есть точно. Пока снаружи все спокойно, — ответил Аладжи, запихивая трех парализованных ящеров в контейнер.

Он обработал их каким-то хитрым аэрозолем, после чего гады превратились в подобия мумий — вещество образовало плотную корку на их чешуе. Альбинос пояснил, что это самый удобный способ транспортировки живых пленников.

Два средних контейнера стояли на гудящих гравиплатформах, ящики быстро наполнялись найденным добром — Слай деловито собирал все оружие и добивал бесчувственных охранников. У землянина была надежда обнаружить кого-то из живых пленников, однако нашлись только останки — крокодилы успели съесть всех.

— Это мерзость — люди служат ящерам! Они продались искусителю Угилькафару! — бормотала Адиль, вытаскивая охранника из скафа.

— Да, именно так. Крокодилы не пройдут! — согласился землянин; сейчас он складывал в кучку все найденные устройства хранения данных. Их уже набралось два десятка.

Алекс поморщился, когда Сандей показал коробку, набитую ценными вещами, их крокодилы носили в качестве амулетов — человеческие пальцы и уши в запаянных мешочках с множеством голограмм-сертификатов. Альбинос сообщил, что некоторые из этих «артефактов» можно выгодно продать на торговой площадке родного мира ящеров. Потрепанная книжка, которую таскал главный, тоже имела какую-то ценность.

Трех роботов с управляющим модулем инженер упаковал в первую очередь. Антранская модель «Цвика-М» с импульсным оружием по своим характеристикам превосходила оширские «Бардеры-3М». Когда Ливерс сообщил, что этих дроидов возможно организовывать в сеть, Алекс решил обязательно забрать всех.

Полностью забив два ящика барахлом, группа направилась на выход. Сандей Аладжи уже подогнал краулер к створкам для облегчения погрузки.

Вскоре массивная обшарпанная машина, похожая на броневик своим угловатым дизайном, направилась к ближайшему шлюзу. Получив сигнал, бомба встала на боевой взвод. Искин челнока получил команду выждать час и отправить корабль по указанным координатам. Операция «Рагу из ящеров» вступила в завершающую фазу.

Краулер, переваливаясь на барханах, неторопливо полз к соседнему куполу. Город Тахаграта специализировался на доставке грузов — там ждал нанятый челнок. Когда массивная машина дернулась и мелко задрожала, Алекс активировал панель коммуникационной системы.

— Сейсмическая активность, — расшифровал сообщение инженер. — Транспорту рекомендуется избегать посещения… так… координаты… Эпицентр около поселения Харивада. Стоп, мы же только что оттуда…

Сандей Алалжи помахал рукой, привлекая всеобщее внимание.

— Внес некоторые изменения в план, — невозмутимо заявил альбинос. — Я тут подумал, что те, кто дает прибежище гулграм, тоже заслуживают смерти. В общем, мы только что подорвали большой терраформер.

Алекс высказал все, что он думает по поводу такого изменения плана, пообещав себе больше не иметь никаких дел с действующим членом боевого крыла секты «Семя Илгуса». Затем землянин задумался, что же творится в куполе, который он только что покинул. Краулер трясся и подпрыгивал — похоже, разрушить комбинат было очень плохой идеей. Когда машина удалилась от поселения на приличное расстояние, толчки начали стихать — вероятно, все интересное сейчас происходило в эпицентре.

Инженер уже знал немного о терраформерах — по идее эти штуковины должны медленно превращать безжизненную пустыню в цветущую равнину, начав с перестройки атмосферы. Однако сейчас один из пяти десятков таких комбинатов вместо своей задачи устроил маленький армагеддон в поселении Харивада.

Как ни странно, дужаннцы довольно спокойно восприняли тот факт, что один из крупных городов сейчас превращается в руины. В нескольких передачах, которые поймала слабенькая коммуникационная система краулера, местные все валили на Харму просветленного и его концепцию неизбежности.

Путь до купола с дурацким названием Тахаграта занял почти сутки — машина неторопливо ползла, содрогаясь от порывов сильного ветра. Когда Алекс заметил россыпи огней и приземистые колпаки каких-то непонятных строений, он сообразил: краулер почти добрался до поселения.

Челнок, на котором участникам рейда предстояло убраться с планеты, внешне ничем не отличался от своего собрата — летающей бомбы. Адиль тут же предложила повторить операцию и уничтожить еще одно поселение порочных. Землянин возразил — после такой встряски местные наверняка оставят свои бредни и пойдут по пути мудрых старцев. Видимо, кровожадную женщину из Галифата такой ответ устроил — больше подобных идей от нее не поступало.

Сандей Аладжи, хихикая, старательно выводил на лбу бесчувственного владельца краулера знак Илгуса. Альбинос с усмешкой предположил, что единственный человек, чудесным образом спасшийся из разрушенного города, наверняка организует свой культ.

Невзрачный хозяин кораблика получил сообщение от нанимателя и появился рядом со своей собственностью. Гравиплатформы с ящиками поплыли в грузовой отсек, а отряд занял место в крошечной кабине. Транспортер подхватил челнок и потащил к шлюзу — Алекс вздохнул с облегчением, чокнутые местные ему уже изрядно надоели.

Когда суденышко с хрустом оторвалось от площадки и уставилось заостренным носом в мутную пелену, террорист поинтересовался, что же случилось с местной достопримечательностью — ржавым колесом.

— Харма забрал его. На все воля просветленного, — выдал пилот. — Мы лишь марионетки в его руках.

— То есть если я сейчас приставлю к твоей голове оружие и вышибу мозги, это тоже будет воля просветленного? — поинтересовался Слай.

— Да. Избавление дает свободу, — спокойно ответил фаталист. — Если мы родились, мы неизбежно умрем. Колесо Хармы никогда не остановится.

— Ну а как же выбор?

— Ты, видимо, еще не достиг этой ступени постижения, — терпеливо объяснил пилот.

— А, ну да. Следую по пути жуньяты! — на всякий случай пробормотал Слай.

Тем временем трясущийся челнок пробил облачный слой и вырвался за пределы мутной атмосферы Дужанна, направившись к точке встречи.

Базовый корабль Алекс показывать не хотел, поэтому, получив условный сигнал, челнок встретил Илья на «Хомяке». Хотя Сандей Аладжи и утверждал, что местные совсем обленились, инженер решил перестраховаться. Отряд быстро осуществил работы по перемещению двух контейнеров и разместился в полупустом грузовом отсеке эсминца.

Когда челнок развернулся и направился к планете, землянин занял место второго пилота и подключился к куцей местной инфосети. Кроме нескольких коротких сообщений об аварии на фабрике-терраформере и уведомления для туристов, что аттракцион «Колесо Хармы» на неопределенное время закрылся, ничего интересного не было.

— А я хотел сражаться с этими отродьями тьмы, вот так всегда… — недовольно пробурчал Илья.

— У нас с собой три ящера. Когда наш специалист выбьет из них ценности, можешь лично заколоть одного, как ты и мечтал, — пообещал Алекс.

— Да, это было бы здорово! Прямо как Харальд Кривые Ноги, жалко у меня нет второго меча. Ух, я бы его на ломтики… — мечтательно протянул любитель сомнительных книжек.

— Не знал, что ты умеешь обращаться с холодным оружием…

— В Окраинных мирах есть государства, где эти базы можно достать, — заметил Хадор, — некоторые там таскают на поясе большие такие зубочистки и умеют ими убивать.

Кораблик занял свое место в ячейке, а «Твирки» приступил к маневрам, выбираясь из астероидного пояса. Вскоре рейдер закончил разгон и убрался из сурового мира Дужанн.

Каслия сильно расстроилась исчезновению знаменитого Колеса Хармы, однако Алекс сообщил, что ничего интересного ржавая железяка не представляла. Хитоми, которая должна была навещать будущего медика, доложила, что тот больше не ищет во всем скрытую гармонию. Про Чри Шинмоя от него в последнее время узкоглазая тоже не слышала.

Алекс сделал вывод, что ученый уже созрел для серьезных дел. Навестив бывшего адепта «Бхармы Кумарис», инженер выдал ему задание — подключить пару купленных медкапсул. Тот справился с заданием быстро — теперь Рисс занимался составлением списка необходимого оборудования для углубленного обследования. Алекс решил разобраться в своих возможностях — слова ученого насчет ключей и печальных последствий не выходили у него из головы. Медик также готовил заявку по стимуляторам. К сожалению, его знания в области инопланетной дури были далеки от многолетнего опыта Торна, но три десятка наименований он все же выдал. На всякий случай капитан решил заказать пару портативных медицинских модулей — они не могли лечить, но могли гарантированно поддерживать жизнь пару дней.

Сандей Аладжи сразу уволок всех чешуйчатых в свободное помещение, а инженер после плодотворного общения со своей ошо и последующего отдыха в медкапсуле приступил к разбору трофеев.

Найденные внешние хранилища данных и коробку с барахлом, полученную от червепоклонников, Алекс сразу же утащил в свои апартаменты, собираясь заняться этими вещами в первую очередь.

Пакет, который Алекс получил от Гуни, оказался весьма полезен — там имелась форма учета добычи, которой пользовалась Таниз. Подключив к корабельному искину портативный сканер-анализатор, инженер быстро составил список трофеев.

Уместившееся в два контейнера достояние избранного народа Аш-Камази коротко описывалось перечнем из четырех сотен пунктов. Два десятка штуковин идентификации не поддавались — сканер печально крякал, не в силах снять необходимые параметры с изделий чешуйчатых гадов.

Алекс осмотрел вычурный пистолет, найденный у одного из ящеров, — нечто вроде короткоствольного револьвера с ребристым барабаном. Выглядел он жутким анахронизмом — видимо, это было какое-то статусное оружие. Замысловатая рукоятка под трехпалую лапу крокодила и непривычный механизм спуска выглядели очень странно. Оказывается, чтобы выстрелить, надо было стиснуть нечеловеческий агрегат изо всех сил. Когда у землянина получилось это сделать, ствол беззвучно выплюнул сноп картечи. Зато пистолетик был украшен переливающимися мелкими камешками и причудливыми символами.

С главного ящера сняли несколько непонятных устройств в виде коробочек, явно высокотехнологичных, еще у него имелся кривой ритуальный нож, похожий на маленький серп. Назначение одной из коробочек пояснил Сандей Аладжи. Как оказалось, эту вещь ящеры использовали для доступа к банковской системе Содружества.

Инженер поместил все остальные вещи в маленький контейнер и задумался о необходимости сменить старенький анализатор «Самкри-2» на что-то более новое.

В списке фигурировали четыре десятка единиц разнообразного оружия, в основном лазерного. Импульсники типа «Грок-12» и «Усгон-30» производились в империи Антран — неудивительно, что ящерицы собрали у себя в арсенале приличное количество этих дорогих игрушек. Несколько плечевых плазменных пушек «Дил-20Т» и одна подобная лазерная система «Илиша». Высокотехнологичные имперские пушки потянули на миллион с небольшим.

Инженера оружие не заинтересовало, зато два трофейных генератора щита «Уфиш-4Д» оказались весьма ценным приобретением. Устройства стоили дороже, чем имеющийся у него «Лаар-3», и относились уже к четвертому поколению. Их, а также компактный реактор для питания этого добра Алекс решил оставить для использования.

Одиннадцать легких костюмов «Таль-3» и шесть средних штурмовых скафов «Ихев-4В» — все вместе это примерно оценивалось в полтора миллиона. Ливерс оказался крайне ценным специалистом — благодаря ему отряд получил столько ценного имущества. Хотя бывший адепт «Ашрама Спасения» ничего не вложил в общее дело, Алекс согласился, что в этой операции основную работу сделал именно он.

Самыми ценными трофеями инженер посчитал три дроида «Цвика-М» с управляющим модулем. Утта оценила неполный комплект примерно в семьсот пятьдесят тысяч кредитов.

Заняв место второго пилота, Алекс собрался пообщаться с искином по поводу использования трофейных роботов.

— Приказывай, вождь! — Голограмма блондинки Утты притопнула изящной ножкой.

— Твой вождь желает получить информацию по применению дроидов модели «Цвика-М»! — озадачил искина землянин.

— Изделия неполноценных, — презрительно скривилась Утта. — Аналоги конфедерации Делус выше этих жалких поделок!

— Там что, установлены модули четвертого поколения? Ну и чем же они выше?

— Они созданы под мудрым руководством вождя, чтобы нести очищение низшим! — заявила блондинка, вильнув подтянутой попкой.

— Да-да, все ясно. Но ты все равно собери по этим роботам всю информацию.

— Будет сделано, вождь! — Утта хлопнула себя кулачком по груди и исчезла.

Пока инженер общался с упертым искином, Илья уже провел предварительный подсчет и сделал вывод, что следует навещать ящеров почаще — добыча тянула на четыре с половиной миллиона кредитов.

— Нейросети и импланты не предназначены для гулгров. Для того чтобы иметь доступ к банковской системе Содружества, они используют такие штуки. — Сандей Аладжи показал небольшую коробочку. — Когда мы окажемся в зоне действия ретрансляторов, можно будет вытащить кредиты с их счетов.

— Требует коды доступа, — кивнул Алекс.

— У нас есть двадцать два часа для того, чтобы выбить их из гулгров, — сообщил террорист.

— Пусть подумают о своем положении. Может, будут сговорчивее. А в чем, собственно, дело, зачем спешить? — поинтересовался Алекс.

— У двух вшиты какие-то непонятные устройства — когда выйдем из прыжка, они могут подать сигнал на ретранслятор, — пояснил альбинос. — Я всех прогнал через капсулу первым делом.

— Ну так занимайся, ты же тут единственный специалист по этим гадам!

— Да, прямо сейчас и приступим… — посмотрев на небольшую панельку, закрепленную на запястье, заявил террорист. — Один из них уже пришел в себя и просто притворяется.

Сандей Аладжи побрызгал на застывшего чешуйчатого гада нейтрализатором, и тот зашипел. Похоже, химия ему пришлась не по вкусу, но разговаривать рептилоид не хотел. Ящер вяло трепыхался,когда альбинос вытащил из контейнера остро отточенный прут и воткнул ему в лапу.

— Эй, ты что делаешь, он же так сдохнет! — возмутился Алекс, разглядывая модуль платежного терминала.

— Непременно сдохнет, но сначала поделится, — невозмутимо ответил террорист.

— Неужели нет других методов?

— Нет, — покачал головой Сандей Аладжи, потянувшись за вторым колышком. — Гулгры так устроены, что им очень сложно причинить боль. Но у меня есть некоторый опыт по этой части…

— Прекрати, тсой! — наконец раззявил пасть ящер.

Для того чтобы разговорить гада, альбиносу пришлось потрудиться. Решающим аргументом стал резак, им специалист по гулграм испепелил чешуйчатую конечность с тремя толстыми пальцами.

— Избранный соизволил поговорить с недостойными! — захихикал Сандей Аладжи.

— Что тебе нужно? — прошипел ящер.

— Пора поделиться неправедно нажитым. Передавай ему коды доступа, — приказал живодер.

Алекс активировал устройство и запросил отчет по движению средств за последние четырнадцать дней. Проверив документ, он кивнул террористу — на указанном счете имелось всего триста шестнадцать тысяч. Инженер был разочарован — судя по всему, клиент делал крупные покупки, потратив почти два миллиона за последние несколько дней. Однако главный гад пока еще не пришел в сознание — все надежды по пополнению бюджета возлагались на него.

— Очень хорошо, — кивнул живодер, поднимая резак. Алекс отвернулся и помотал головой — запах жареного крокодила не вызывал положительных эмоций.

Второму рептилоиду сильно повезло — он не пережил дознания. Сандей Аладжи выругался, когда после легкой обжарки ящер зашипел и скончался. Алекс подумал, что живодер потерял квалификацию.

Инженер вертел в руках расшитую камешками шапочку главного крокодила. Под разными углами зрения узоры из блесток складывались в сложные фигуры.

— Это я заберу, — сообщил террорист, — продавать такие штуки — опасное занятие.

— Почему?

— Знающий может понять, кому она принадлежала. Другие гулгры могут сильно расстроиться, — усмехнулся альбинос.

Старый ящер сразу открыл пасть, как только увидел двоих дохлых коллег. Надо сказать, что даже для Алекса они выглядели крайне неприятно. Он подумал, что помещение надо будет тщательно убрать.

— Вы, тсои, созданы, чтобы служить нам! — зашипел крокодил. — Избранный народ все равно сотрет вас в пыль. Гулгра показал нам путь, и мы пройдем его до конца…

— Коды доступа! — Сандей Аладжи примерил к впалой груди ящера прут с засохшей коричневатой кровью и налипшей чешуей.

Ящер прикрыл глаза прозрачными перепонками и медленно просвистел короткую фразу: «Тсои будут строить жилища твои, и правители их — служить тебе, Гулгра!»

— Неправильный ответ. — Живодер вогнал штырь в лапу крокодилу, и тот захрипел.

— Сейчас проверим. — Алекс активировал панель доступа и ввел записанную фразу. Видимо, ящер был большой шишкой — устройство открыло сразу четыре счета. Проверив каждый, инженер довольно хмыкнул — общая сумма немного превышала два миллиона. Несмотря на полученный результат, альбинос продолжил мучить свою жертву. Однако, кроме уже известной фразы, больше ничего из него выбить не удалось.

— Я ожидал большего. Хотя и это тоже неплохо, — признался Сандей Аладжи, запихивая то, что осталось от трех дохлых ящеров, в контейнер.

Рейдер вышел из прыжка в хакданской системе Йола, а Сандей Аладжи сразу же развил бурную деятельность. После продолжительного общения с заказчиком он сообщил, что все в порядке и оговоренная сумма получена.

Алекс сильно удивился, когда узнал про стоимость необычных амулетов людоедов — альбинос получил список из двадцати шести пунктов. Оказывается, здоровая кость, запаянная в прозрачный пакетик с несколькими голограммами, стоила почти восемьсот тысяч кредитов. Остальные засушенные кусочки плоти, которые таскали ящеры, потянули еще на сто пятьдесят кусков. Потрепанная книжка стоила сорок тысяч.

Сандей Аладжи изъявил желание забрать все вещи гулгров в качестве части своей доли за операцию. Инженер не возражал — возиться с продажей этой мерзости ему совсем не хотелось. Альбинос без проблем получил все средства со счетов своих жертв, перечислив их землянину.

— Утта, займись поиском материалов по этому списку. Затем ищи четыре двигателя «Ирмин-320» по нашему маршруту! — приказал Алекс.

— Выполняю! Неполноценные должны страдать! — по-военному отчиталась голограмма блондинки, покачав бедрами.

«Твирки» двигался к орбитальному терминалу — инженер собирался заняться реализацией трофеев, а после этого подвести итоги операции «Рагу из ящеров».

— Илгус — это любовь! — поприветствовал компанию благообразный лысый мужчина с козлиной бородкой. Для активистов посредники секты «Семя Илгуса» предоставляли крайне выгодные условия, забирая всего одну тринадцатую от рыночной цены. По совету альбиноса Алекс собрался все сплавить через эту организацию.

— Все по списку. — Он скинул торговцу перечень реализуемой добычи.

Челнок брата Ханая занял стартовую ячейку. Сандей Аладжи недолго беседовал с представителем этой сомнительной организации, запрещенной везде, кроме республики Хакдан. Совет Девяти, управляющий этим государственным объединением, поощрял разные экстремистские организации, которые уничтожали негуманоидов.

Шестерка дроидов сектанта за пять минут перетащила все барахло из двух контейнеров на корабль посредника. По совету Слая инженер согласился оставить пару скафов «Ихев-4В» и плазменных пушек «Дил-20Т» с запасом энергоблоков. Все остальные боевые костюмы и оружие подлежали продаже.

— Итак, брат, прими то, что посылает Учитель! — склонил голову Ханай.

— А может ли он послать еще четыре «Ирмин-340» по льготной цене? — поинтересовался Алекс, получив на свой счет миллион восемьсот шестьдесят тысяч.

— Помоги Илгусу, а он поможет тебе… — замер посредник. — Четыре единицы по четыреста семьдесят тысяч. Восемьдесят процентов остаточного ресурса. Устраивает?

— Да, беру! — без колебаний ответил инженер. Ранее он даже не рассматривал эту модель из-за ее непомерно высокой цены. Военная модификация широко распространенных в республике движков «Ирмин-320» получила индекс «340» и выдавала несколько больший импульс, чем базовая модель. Напрямую у производителя купить случайным людям было невозможно, а перекупщики делали серьезную накрутку — предложение сектантов было крайне выгодным.

— Станция «Лайрин-Б», резерв уже сделан.

— А может, Учитель пошлет мне еще что-нибудь из этого списка? — Алекс решил ковать железо, пока горячо.

— Нет, все остальное есть в свободной продаже, — отмахнулся Ханай.

— Илгус всегда с нами, брат! — степенно кивнул Алекс, а посредник направился к своему кораблику. Шестерка дроидов потянулась за ним.

— Вот видишь, сотрудничество с нашей организаций не только приближает тебя к спасению, но и пополняет твой счет, — ехидно заметил Сандей Аладжи, когда челнок посредника выскочил из ячейки.

— Первое собрание нашей компании объявляю открытым! — сообщил Алекс.

Корабль начал движение к станции, указанной сектантом, за полтора часа глава инженерной группы планировал разобраться со всеми делами.

Весь экипаж, за исключением Рисса, который являлся наемным сотрудником, собрался в рубке. После небольшой перепланировки корабельное святилище священного урша исчезло, а помещение командного центра увеличилось в полтора раза.

Хитоми о чем-то шепталась с Ильей, показывая пальцем на террориста. Тот действительно выглядел непривычно — последнее время он расхаживал в блестящей шапочке главного крокодила.

— Итак, я разослал всем присутствующим инфопакет с отчетом по проведенной операции. Вкратце: ящеры поделились ценным оборудованием, мы серьезно усилили свое вооружение боевыми дроидами и заработали кредиты.

После всех расходов на подготовку, чистый доход я подсчитал как девять миллионов триста шестьдесят тысяч. Сандей Аладжи, как и было оговорено, получает шестую часть, — он изъявил желание забрать барахло гулгров. Товар специфический, поэтому игрушки ящеров он берет с приличной скидкой — кроме ящика с костями, дополнительно ему причитается четыреста сорок тысяч кредитов.

— Получил. Надеюсь, и дальше буду иметь с вами дело, — кивнул альбинос, покинув помещение.

— Далее, — продолжил Алекс, — часть трофеев мы используем: это дроиды, системы защиты и прочие полезные устройства. У нас осталось шесть миллионов сто восемьдесят тысяч. По разделу прибыли и планируемым тратам все есть в инфопакете. Нам нужны сейчас средства на модернизацию корабля, поэтому я собираюсь пустить все на развитие, зачислив суммы в качестве ваших долей. Если есть вопросы, выкладывайте!

Собственно, никаких возражений инженер не ожидал, порядок раздела между участниками операции был оговорен по пути к челноку — в трясущейся машине заняться больше было нечем.

По результатам операции Ливерсу причиталось чуть меньше миллиона, а Хадору и Слаю — по четыреста сорок кусков. Бывший антранский офицер и недавний триарх «Ашрама Спасения» все свои полученные средства сразу вкладывал в общее дело, таким образом становясь на одну ступень с пилотами. За исключением двухсот шестидесяти тысяч, которые изъявил желание получить Слай, все причитающиеся этой троице средства пошли на развитие.

Глава инженерной группы заверил все документы своим идентификатором, уточнив доли остальных участников операции «Рагу из ящеров». Естественно, больше всех получил Алекс. Адиль считала, что избранный старцами знает, как правильно распорядиться средствами, к тому же ее статус ахалиг запрещал владеть имуществом, за исключением одежды и драгоценностей. Инженер сразу предусматривал возможность выхода из компании кого-либо из пилотов, поэтому собирался в будущем иметь необходимую сумму.

«Твирки» стабилизировал положение относительно указанной сектантом станции. Это оказалась база хакданских вооруженных сил — кораблю запретили дальнейшее сближение с сооружением. Через два часа ожидания транспортный корабль, похожий на небольшую блестящую призму, доставил товар. Инженер уже заранее спланировал размещение габаритной покупки — четыре пятидесятиметровые массивные сигары заняли почти все место на одной из грузовых палуб. Все остальное Утта нашла на других станциях.

Отдав на приобретение продвинутых агрегатов почти два миллиона, Алекс сразу же заказал пару реакторов «Камхар-82», потратив на них еще столько же. Еще девятьсот тысяч ушло на пластины брони, топливные баки и конструкционные материалы по списку.

Забив все остальное место контейнерами, Алекс закрепил на обшивке четыре массивные балки — их он собирался использовать для усиления конструкции и наращивания кормовой части.

После заправки на ближайшей пустотной платформе инженер проверил счет — там осталось чуть меньше миллиона. Однако все необходимые модули и компоненты были куплены — после реализации снятых двигателей планировалось потратить оставшиеся деньги на вооружение.

Инженер ломал голову над оптимальной последовательностью намечающихся работ, «Твирки» тем временем закончил разгон, направившись в хакданскую систему Храйн.

Алекс ознакомился с расчетом проекта модернизации — с новыми двигателями динамические характеристики корабля должны немного улучшиться, однако и аппетит у усовершенствованных агрегатов тоже был соответствующим. Сначала у него была мысль разместить массивные движки по сторонам корпуса, однако для этого требовалось вносить серьезные изменения в силовой набор и переставлять часть стартовых ячеек. Инженер перепробовал несколько схем размещения агрегатов и пришел к выводу, что увеличение кормовой части — самое простое и логичное решение.

Пакет «Руджин-8Е» утверждал, что после всех запланированных модификаций с четырьмя двигателями «Ирмин-340» корабль должен уходить в прыжок за три с половиной часа. Конечно, если не наращивать кормовую часть, можно было сократить это время и до трех часов, но в таком случае пришлось бы пожертвовать двумя грузовыми палубами для размещения там дополнительных топливных баков.

Программа рассчитала оптимальную конструкцию рамы для установки четырех массивных сигар. Алекс по привычке делал все с запасом — предусматривалась возможность использования двигателей «Ирмин-370». Пока особой необходимости в них инженер не видел, они были всего на десять процентов мощнее имеющихся. Но завышенная цена и неуемный аппетит пока сводили на нет все преимущества этих движков.

Дроиды ползали по обшивке, добираясь до двигателей и силового набора. Шесть пауков «Герсей-П» демонтировали пластины брони, два робота складывали их в контейнеры. За четыре дня подобной работы Алекс снял все мешающие элементы, теперь корма «Твирки» выглядела совсем неприглядно — на корпусе громоздились контейнеры, а через скелет балок силового набора просматривались цилиндры баков и массивные сигары двигателей. Четыре турели с автоматическими пушками «СВ-8» тоже пришлось снять.

Алекс привычно отдавал приказы железякам, разделив ресурсы своей нейросети на два потока. Уродцы деловито ковырялись, а инженер в это время занимался изучением трофейных хранилищ данных. Он уже просмотрел десяток таких модулей — в основном там были записи развлечений рептилоидов и списки их имущества. Оказывается, у одного из ящеров имелся в поселении склад с барахлом — к сожалению, товар на сумму двадцать шесть миллионов ушел туда же, куда и пресловутое Колесо Хармы. На месте поселения-купола Харивада сейчас находилось большое пятно основательно прожаренной поверхности.

Два блока прятали в себе какие-то зашифрованные данные — их землянин отложил до лучших времен. Он планировал завладеть базами для взлома или обзавестись специалистом.

Ценную информацию удалось получить из хранилища охранника — тот записывал процедуру обследования ящерами группы людей. Один из крокодилов пользовался прибором, который нашелся в кучке неопознанных вещей. Землянин сообразил, как активировать устройство в виде матового яйца. Этот предмет был чем-то вроде портативного сканера — объемное изображение показывало все импланты клиента и выдавало кучу непонятных значков-пиктограмм.

Просмотрев несколько подобных сцен, инженер понял — ящеры с помощью таких штуковин могли выявлять псионов. В одном эпизоде прибор среагировал на худенькую женщину — прозрачное яйцо в трехпалой лапе рептилоида светилось, а другие крокодилы сильно обрадовались. Что дальше происходило, было непонятно — похоже, крокодилам такие избранные зачем-то нужны. Вероятно, гады считали псионов особенным деликатесом.

Закончив намеченные работы, инженер направился в каюту альбиноса, который получил все трофейное барахло гулгров. Он полагал, что ему такой прибор не нужен, а вот землянину полезная вещь наверняка пригодится. Сандей Аладжи без вопросов отдал пару трофейных сканеров, сообщив, что эти вещи ценности не представляют.

У Алекса на этот счет имелось свое мнение — он обошел всех людей на борту, потыкав сканером в каждого. Устройство отреагировало только на Хитоми. Матовое яйцо еле заметно светилось, а когда экспериментатор сильно его сжал, выдало кучу непонятных данных. Список неотложных дел тут же пополнился новым пунктом — найти обучающее устройство с языком крокодилов.

— Что это? — удивилась девушка. — Это штука мне совсем не нравится!

— Все нормально! — успокоил ее Алекс. — Ты отмечена священным уршем. А теперь давай проверим, как этот зверек относится ко мне…

Девушка по указаниям землянина быстро научилась активировать устройство. Как и ожидал Алекс, матовое яйцо ярко светилось и пульсировало в ладошке узкоглазой. Та даже сообщила, что устройство слегка нагревается. Хитоми понимающе улыбнулась: похоже, сказки про избранного священным уршем на нее не подействовали.

«Твирки» выскочил в системе Храйн и сразу же начал разгон. Терять время Алекс не собирался — все работы по модернизации двигательных установок корабля планировалось осуществить в независимом мире Прель.

— План Вождя — победа Высших! Получено сообщение от корабля «Фенир»! — заявила Утта сразу же, как только рейдер вошел в зону действия ретрансляторов.

— Да-да! — поприветствовал блондинку инженер. — Давай выводи на экран!

— Ага, Гуни задерживается, у нас будет дополнительное время для работ, — сообщил Алекс, ознакомившись с посланием. — Займемся модернизацией в этой системе. Прекращаем разгон и двигаемся к пустотной платформе «Шуниш-8».

— Принято! Похоже, тут что-то намечается! — откликнулся Илья, рассматривая корабли, которые хакданцы стянули в свою пограничную систему. Сейчас тут присутствовало целых три мобильных базы и несколько крупных эскадр. Транспортный контроль отметил область приличного размера как запретную для посещения.

— Сейчас выясним… — ответил Алекс, активируя интерфейс корабельного искина.

— Утта, тебе задание: подготовить краткую сводку по последним важным событиям в Содружестве. Создать раздел в хранилище данных и регулярно сбрасывать туда подобные отчеты!

— Будет исполнено, вождь! — Голограмма привычно хлопнула себя кулачком по груди.

— Лучше поздно, чем никогда, — пробурчал инженер. Раньше он сам иногда подключался к новостным линиям, однако теперь собирался переложить эту задачу на хрупкие плечи корабельного искина.

Алекс изучил выжимку, сформированную Уттой. Судя по всему, крупные государства стягивали эскадры к своим границам. Пара столкновений между силами независимого мира Кольцо Ларуа и империи Антран вряд ли были тому причиной.

Пару открывшихся червоточин связывали с замеченными гигантскими кораблями. Как уже знал землянин, по поводу этих образований ученые так и не пришли к одному мнению, но преобладала гипотеза, что эти дыры пробивают Арбитры — единственная сохранившаяся раса из компании загадочных Древних.

Замеченные в мирах буферной зоны несколько кораблей-разведчиков, очень похожих на конструкции Роя, не вызывали особой тревоги у населения Содружества. Однако у военных, видимо, имелось свое мнение по этому поводу — они готовились к войне.

Утта упомянула о начинающейся заварушке в Окраинных мирах. Алекс быстро пролистал сводку: там схлестнулись два крупных игрока — объединение корпораций «Хейди» и Треугольник. К противостоянию двух гигантов подключилось множество наемных отрядов.

Инженер запросил дополнительную информацию по основным участникам и через минуту получил данные по этим образованиям.

Треугольником называли несколько миров, которые поставили на поток производство дури — оттуда тащили уже знакомый Алексу тренг, тид и еще с десяток подобных веществ. Образование «Хейди» включало в себя пять промышленных корпораций — они занимались в основном добычей ресурсов.

Как понял землянин, землеройки и наркобарыги не могли договориться по поводу того, что осталось от разваливающейся местной империи — три системы и десяток добывающих колоний на двоих никак не делились. Именно туда направлялись корабли корпорации «Гакора» — Анар Гуни собирался половить рыбку в мутной воде.

«Твирки» занял позицию на орбите планеты Шуниш, неподалеку от одноименного терминала, занимающегося подержанными модулями и прочим металлоломом.

Под руководством Алекса дроиды демонтировали сигары двигателей и часть топливных баков. «Хомяк» тоже участвовал в процессе — Адиль уверенно работала манипуляторами кораблика.

Инженер оценил преимущества двухпоточного управления — ресурсы нейросети позволяли одновременно управлять восемью дроидами. Шесть пауков «Герсей-П» и два конструкционных дроида «Харса-М» сняли и вытащили три пухлые сигары двигателей. Алекс использовал стимуляторы, собираясь отдохнуть после завершения работ. Такой режим дал результаты — вскоре он приступил к наращиванию балок силового набора корпуса. Эта скучная и нудная работа заняла двое суток.

Посетив терминал «Шуниш-8», который оказался банальной свалкой, инженер закупил демонтированные с крупного арварского корабля чешуйчатые трубы, внутри которых проходили линии энергоснабжения и управляющие контуры. Потратив пятьсот сорок тысяч на эти необходимые комплектующие, он занялся их установкой.

Рейдер являлся военным кораблем, поэтому его создатели предусмотрели четырехкратное дублирование коммуникаций. Алекс уже был знаком с подобными системами и за сутки нарастил все восемь прочных трубчатых каналов. Треть гибких кабелей в пучке оставалась незадействованной, и инженер не подключал их. Конструкционный дроид «Харса-М» тратил всего несколько секунд на каждый энерговод. Эти пауки специализировались на подобной работе, и их инструменты легко справлялись с прочным ячеистым материалом трубы-кожуха.

Команде Алекса потребовалось шесть дней для завершения работ с силовым набором. Затем он принялся за прокладку трубопроводов и монтаж топливных баков. Оставив место для громоздкого модуля транспортного луча, инженер за сутки установил и подключил все тридцать две цистерны. Среди них прятались шесть бронированных емкостей для заправки малых кораблей. Сняв часть обшивки и демонтировав массивные тяжелые бронеплиты, он добрался до сердца корабля. Вытащив шесть устаревших реакторов «Хабен-38», инженер поставил вместо них два современных «Камхара-82». Раньше он собирался некоторое время использовать их вместе со старыми модулями, однако, изучив информацию о состоянии дел в Окраинных мирах, решил установить третий необходимый реактор прямо сейчас — там подобные высокотехнологичные устройства стоили дороговато.

Связавшись с перекупщиком, землянин пристроил старые оширские двигатели «Шает-200», получив за них шестьсот двадцать кусков — изделия узкоглазых не пользовались спросом в республике. За шесть устаревших реакторов «Хабен-38» торговец дал восемьсот сорок тысяч. Алекс согласился с его предложениями — подобное громоздкое барахло он использовать не собирался, а средства требовались для закупки вооружения.

Утта нашла необходимый реактор в системе за миллион восемьдесят тысяч — Алекс быстро доставил и установил его — теперь энергосистема корабля была сбалансирована, хотя и не имела никаких резервов по мощности. Поставив на место все бронеплиты и перекрытия, землянин приступил к завершающему этапу.

Роботы за сутки собрали конструкцию с четырьмя посадочными гнездами под двигатели и сейчас ставили массивную раму на свое место. Монтаж и подключение четырех двигателей «Ирмин-340» не вызвали никаких сложностей. Прогнав по всем коммуникациям паучков «Герсей-Д», Алекс запустил диагностику всех установленных модулей. Когда Утта отрапортовала о полном функционале всего оборудования, инженер облегченно вздохнул — титаническая работа подходила к концу.

После полной заправки и закупки восьми турелей «СВ-8» Алекс обнаружил на своем счету всего сто пять тысяч. Однако динамические характеристики корабля теперь сильно отличались от его прототипа, а после установки закупленного вооружения рейдер окажется неожиданно зубастым — каждый вложенный в модернизацию кредит должен окупиться впоследствии. Полученное сообщение от Анара Гуни уведомляло, что носитель уже прибыл в точку встречи и сейчас ожидает корабль Алекса. Уверив главу «Гакоры» о скором появлении, землянин скомандовал готовиться к отбытию.

«Твирки» активировал гипердвигатель через три часа двадцать две минуты после начала разгона — Алекс остался доволен результатом. Закончить монтаж бронепластин и установить вооружение он планировал по пути к системе Прель — до нее кораблю предстояло сделать три прыжка.

— Судя по тому, что я узнал из банка данных, Окраинные миры — очень веселое место для жизни… — заметил Илья.

— Да вроде все нормально у них. Не центр Содружества, но и не фронтир. Нечто среднее, — ответил Алекс.

— Я убил целых четыре дня на изучение этого инфопакета и теперь считаю себя специалистом по Окраинным мирам!

— Ну и как ты считаешь, кто в этой мясорубке победит?

— Я за консорта Гаркуса. Это ставленник Хейди. У них больше денег, — немного подумав, ответил Илья.

— Стоп, я тут занимался железками и пока еще не дошел до этого пункта. Кто этот Гаркус вообще?

— Если вкратце: местная империя пару месяцев назад накрылась медным тазом, и сейчас там бардак. Активы яростно делят две крупные шарашки — землеройки Хейди и наркоманы из Треугольника. Но они не напрямую там режут всех несогласных с политикой партии, а поддерживают баблом и наемниками своих кандидатов. Ну, как бы создают видимость законности… Последнее время их противостояние плавно переросло в войну.

— И с чего все началось? — поинтересовалась Каслия, все это время внимательно слушавшая Илью.

— Тут все просто: после кончины местного императора Илькина Четвертого, не оставившего наследников, откуда-то вылезли два претендента на его место — консорт соседнего мелкого королевства Гаркус и вояка Гленнон-Дарбит, бывший адмирал этой самой империи. Вообще-то имелся десяток желающих, но их количество потихоньку сократилось…

— Ясно! За Гаркусом стоят Хейди, а за этим адмиралом — наркоманы из Треугольника, — кивнул Алекс.

— Ну, типа того. Гаркус — за общеимперские ценности. У вояки несколько другие приоритеты — хочет устроить «власть — рабочим и землю — крестьянам», а также дешевую дурь — всем желающим.

— Давно пора навести там порядок и поставить руководить мудрых старцев! Зияддин посылает нас туда, чтобы направить порочных на путь очищения! Или уничтожить их всех! — пробормотала кровожадная Адиль.

— Не понял: а почему государства Содружества не вмешаются? — удивился Алекс.

— Зачем? Там нет ничего интересного — крайне бедные системы, расположенные очень далеко. Окраинные миры — это просто рынок сбыта для их продукции. Ну, типа кучи банановых республик: производства нет, сплошной феодализм, только с космическими кораблями. Кто бы там ни пришел к власти, они все равно будут покупать их штучки и дешево продавать ресурсы, — пояснил Илья.

— Я вот чего не понимаю, как этот император мог отбросить копыта и не оставить наследников… — задумчиво протянул Алекс.

— Там у них сложилась не вполне обычная система власти. Местные сочли, что ими не вправе рулить обычные люди, и их ученые вывели особых… избранных… — усмехнулся Илья. — Тут их называют ноблами.

— Генетические эксперименты; очень интересно… — обрадовался инженер.

— Ну, типа того. Это вроде как потомственные дворяне, которым в мозги намертво прошили всякие императивы. Долг, честь нобла, империя превыше всего и прочее…

— Так это же хорошо — наконец-то народ получил тех правителей, которых он заслуживает!

— Не все так просто. Дело в том, что у этих ноблов через несколько поколений напрочь поехала крыша. Они считают всех остальных неотесанным быдлом, таскают шпаги, и вроде бы как женщины их теперь мало интересуют. Кстати, у них там до сих пор разрешены дуэли…

— Хм… действительно, весело! — согласился Алекс.

Алекс за двое суток успел обшить кормовую часть немного выросшего в размерах корабля — теперь двигатели и топливные баки были защищены лучше всего. Инженер не пожалел денег на шестислойный композит с наполнителем из аварийной пены. Кроме того, он смонтировал там по две скорострельных турели с каждого борта.

Остальные купленные башенки с автоматическими пушками «СВ-8» равномерно распределил по всему корпусу — пакет «Руджин-8Е» рассчитал оптимальное расположение оборонительного вооружения.

На дополнительные турели пока не было средств, а продажа главного калибра — пары двухорудийных башен модификации «Хатул-2» не решала проблемы. Это были самые дешевые артиллерийские системы, и полмиллиона, что можно было получить за обе, явно не хватало на все задуманное. Поэтому Алекс взвесил все аргументы и решил пока что оставить достаточно мощные, но медленные пушки.

Во время неспешной установки вооружения землянин изучал остальные хранилища данных. В трофейных модулях ящеров больше не имелось ничего ценного, однако две старые коробочки заинтересовали Алекса. Эти внешние хранилища находились в куче барахла, которое он обменял на окаменевшую личинку гигантской пиявки.

Один модуль принадлежал офицеру с корабля поколений под названием «Кша-Мора». В базе «Наука» имелись общие сведения об этих проектах — таких судов было построено всего семнадцать штук, и запускали их задолго до образования Содружества и создания гипердрайва. До своей цели доползли только три. Потомки команды первого заселили мир Нихель, который сейчас входил в конфедерацию Делус. Второй выскочил в системе, которую позже назвали Кольцо Ларуа. Третий остановился в системе Техран, и колонисты приступили к созданию Первой империи. Она благополучно развалилась, а аморфное образование отсталых государств на ее месте получило обозначение Окраинные миры.

Еще два таких рукотворных гиганта нашли исследователи — их экипажи вымерли по разным причинам.

Что случилось с остальными, неизвестно — вероятно, они все еще ползли в пустоте между давно заселенными мирами. Особенно интересно то, что корабль поколений «Кша-Мора» считался потерянным. Однако выбить полезную информацию о происхождении хранилища невозможно — сектанты испарились в результате инцидента с подрывом терраформера. Модуль содержал какие-то зашифрованные данные, часть которых наверняка скрывала в себе маршрут этого рукотворного ковчега, а также некоторые намеки на судьбу обитателей. Похоже, часть его команды уцелела — и в этом заключалась какая-то тайна.

Второе хранилище содержало записи некоего побоища между хакданскими кораблями и неизвестными аппаратами, очень похожими на конструкции Иль-Сни. Судя по всему, экспедиция Ордена Воссоединения нарвалась на равноценного противника — в результате схватки десяток кораблей республиканцев был выведен из строя; впрочем, и негуманоидам тоже досталось.

Это событие произошло шесть лет назад, и в банке данных Алекс не нашел никакой информации о конфликтах с Иль-Сни. Существовала немалая вероятность, что этот инцидент был засекречен, а разбитые корабли до сих пор находятся на месте боя. Никаких координат не имелось, однако землянину пришло в голову озадачить искина анализом записи. Вероятно, по характерным особенностям системы или видимым с позиции наблюдателя звездам можно было определить местоположение кладбища кораблей.

Инженер как раз ставил эту задачу Утте, когда она сообщила, что напряженность поля падает и скоро корабль окажется в обычном пространстве.

Промерзлый и облачный Ермор, четвертую планету умирающей звезды Прель, населяли пухлые волосатые аборигены. Пока рейдер двигался к «Фениру», находящемуся на высокой орбите, Алекс изучил всю найденную информацию по этому миру.

Местные занимались в основном транзитом — весь грузопоток в Окраинные миры шел через систему Прель. Поэтому дельцы развернули густую сеть заправочных станций и грузовых складов-терминалов. Тактический искин обозначил на схеме больше десяти тысяч отметок — большинство из них представляли собой грузовики различных типов.

«Твирки» занял позицию неподалеку от носителя, а Алекс в компании альбиноса посетил «Фенир». Видимо, Гуни решил взять попутный груз — на внешнюю подвеску сейчас устанавливали гроздья контейнеров, а грузовую палубу плотно заполняли рядами ящиков.

С последнего визита землянина тут произошли некоторые изменения — на грузовой палубе появился похожий на большой пупырчатый огурец-переросток инженерный корабль проекта «Телгор» с манипулятором в хвостовой части, а также пара разобранных малых кораблей. Алекс еле впихнул «Хомяка» на свободный от хлама пятачок.

Глава «Гакоры» собирался нанять специалиста-инженера — вероятно, это оборудование было его хозяйством. Тройка дроидов уныло ковыряла корпус арварского истребителя «Вассер» — эти машины, использующие исключительно лазерное вооружение, хакданцы производили специально для черных рабовладельцев. Землянин помахал рукой коллеге, который контролировал своих железных уродцев, однако тот был увлечен процессом и на гостей никак не отреагировал. Коренастый верзила в штурмовом скафе совсем не походил на инженера и выглядел типичным головорезом.

Собрание директоров «Гакоры», на которое пригласили Алекса, проходило в апартаментах главы корпорации. Таниз замерла, подготавливая инфопакеты, а Найсори и Иштван что-то тихо обсуждали. Сандей Аладжи неуклюже приподнял свою расшитую шапочку, увидев инженера. Похоже, террорист носил головной убор главного ящера как почетный трофей.

— Мы выдвигаемся в систему Ларч. Она пока сохраняет нейтралитет в разборках местных. Дальше мы примкнем к одной из группировок. Условия примерно одинаковые — определимся на месте, — сообщил Гуни.

— Не проще ли было остаться в центральных мирах? — высказалась Найсори.

— На время действия найма мы становимся частью вооруженных сил и действуем от имени Гаркуса или Гленнон-Дарбита. То есть мы можем потрошить встреченные транспортные корабли противника, уничтожать инфраструктуру и заниматься прочими веселыми и прибыльными делами. Кроме того, местные шишки уже почуяли запах неприятностей и готовятся покинуть опасный район — это тоже наши цели.

— Фактически мы будем набивать карман, отстегивая небольшой процент хозяину, — пояснил Иштван.

— Да. У нас две боевые единицы — мы можем отхватить приличный кусок. Местные используют всякое старье — вполне вероятно распотрошить небольшой конвой.

Алекс вспомнил про земных пиратских капитанов, которые получали какую-то бумажку от королей и занимались любимым делом вполне официально. Видимо, в Окраинных мирах такое было в порядке вещей, поскольку никто из присутствующих не возмущался творящимся беспределом.

— Здесь краткая сводка по состоянию вооруженных сил на момент начала конфликта и сегодняшний день. Эта информация немного устарела, но рекомендую ознакомиться, — кивнула Таниз. — Там еще несколько схем взаимодействия.

Алекс получил два объемных инфопакета и быстро просмотрел первый. Списки с названиями и характеристиками кораблей, примерные схемы двух десятков систем с указанием вооружения станций. Во втором имелось несколько подробных планов нападения и защиты — естественно, главной ударной силой выступала авиагруппа носителя.

Кроме того, Гуни собирался набрать абордажную группу, а для доставки головорезов на вражеский корабль нанял инженера со своим оборудованием. В качестве бойцов предполагалось использовать местных — землянин подумал тоже обзавестись подобным подразделением на первое время. Получив небольшой контейнер с оборудованием связи, он направился на свой корабль.

Таниз напоследок посоветовала взять попутный груз — сейчас все свободное место «Фенира» заполнялось контейнерами. Алекс сразу же отдал приказ корабельному искину найти подходящий вариант.

— Выполнено, вождь! — Голограмма Утты покачала бедрами. — Примитивная сеть неполноценных. Обнаружено четыре запроса, удовлетворяющих заданным критериям.

— Давай, что там у тебя!

Инженер быстро просмотрел все предложенные варианты и открыл канал с заказчиком. С экрана на него смотрел тощий лысый мужчина с татуировкой погрызенного фрукта на лбу. Алекс уже знал, что это символ корпорации «Гарбл», которая производит разные устройства для продажи в слаборазвитых мирах.

— Я готов доставить ваши двадцать шесть контейнеров до мира Ларч.

— Высылаю контракт, — кивнул собеседник.

— Да, а что везем? Ручное оружие? — поинтересовался Алекс, ознакомившись с условиями и приняв их.

— Нет, коммуникационные устройства и развлекательные системы. Платформа «Ермор-12». Я начинаю погрузку, — закрыл канал заказчик.

— Наверное, разведкомплексы и тренажеры для бойцов… Не хочешь говорить — не надо, — пробурчал инженер, активируя внешние камеры.

«Твирки» подошел к орбитальному терминалу, указанному клиентом, и к кораблю потянулись два буксира с блоками контейнеров. Ящики разместились на грузовых палубах рейдера, а небольшой челнок занял одну из ячеек. Владелец отказался поселиться в свободной каюте — он собирался все время полета сидеть в своем корыте.

Внутрисистемный кораблик заказчика украшали разноцветные изображения погрызенного фрукта, и Алекс подумал, что его владелец — какой-то сектант. В банке данных не нашлось информации по подобному культу: вероятно, эта организация была глубоко законспирирована.

Гуни сообщил о завершении погрузки — как узнал инженер, Таниз приняла сразу шесть мелких контрактов на перевозку. Землянин пожалел, что корабль проекта «Аш-Джахам» не имел вместительных ячеек — двадцать шесть контейнеров заняли две трети грузового трюма. Установить ящики на внешнюю подвеску было невозможно — мешало оборонительное вооружение.

В будущем Алекс планировал поставить отдельный искин и новейшие системы целеуказания — сейчас скорострельными турелями «СВ-8» управляла Утта, однако ей требовалось получить приказ на открытие огня. Распределять цели для четырех пушек «Маш-6» собирался лично капитан. По пути Алекс планировал устроить стрельбы и опробовать главный калибр рейдера — пару двухорудийных установок «Хатул-2».

Инженер уже настроил отображение эффективной области действия корабельного оружия — символ, обозначающий «Твирки», окружали три неровные сферы с пятнами мертвых зон. Главный калибр мог действовать в передней полусфере, а четыре снайперских орудия — только в верхней. Зато рассредоточенные по корпусу скорострелки могли встретить вражеские истребители и торпеды с любого направления. Алекс собирался в ближайшее время значительно увеличить их число, а в будущем обзавестись собственными малыми кораблями.

Вскоре две боевые единицы корпорации «Гакора» покинули орбиту и начали разгон — им предстояло сделать три прыжка по мирам буферной зоны.

«Твирки» ушел в прыжок первым — системы, через которые должен был пройти маленький отряд, никем не контролировались. Грузовики сбивались в небольшие группы и нанимали эскорт, однако Гуни посчитал, что скорость двух кораблей корпорации «Гакора» позволит им уйти от невыгодного боя. Алекс молчаливо согласился с таким решением — тащиться в составе конвоя желания не было.

Несколько дней Алекс внимательно изучал данные, подготовленные Таниз, — похоже, местные собирали старое барахло со всего Содружества. Впрочем, это было неудивительно — доступ к актуальным технологиям имела только верхушка. Нейросети, повсеместно распространенные в центральных мирах, тут имели только около двадцати процентов населения.

Окраинные миры входили в Содружество формально — фактически это было скопище крайне бедных систем, которые объединялись в десяток феодальных государств. Инженер считал, что короли, бароны и прочие анахронизмы окончательно ушли в прошлое, однако здесь такие титулы были в порядке вещей. Негуманоидов тут превратили в рабов или окончательно вырезали — местные не считали их за разумных.

Особо выделялись миры объединения Треугольник — производители дури устроили у себя военную диктатуру, взяв за образец систему Вождя из конфедерации Делус. Видимо, торговля наркотой приносила приличные деньги, поскольку глава Треугольника замахнулся оттяпать еще немного жизненного пространства у соседей. Алекс просмотрел несколько выступлений этого деятеля — он называл себя Отец народа. Суховатый мужчина с неизменной трубкой в руке. Упоминался некий совет псионов, к их мнению глава Треугольника прислушивался.

На записях правитель пускал клубы зеленого дыма из своей трубки, сыпал цветистыми лозунгами и хлопал по плечу ставленника — бывшего адмирала Гленнон-Дарбита. Рядом неизменно находились несколько фигур в черных балахонах — именно так выглядели советники. Отец народа небескорыстно подкинул протеже несколько эскадр устаревших арварских кораблей, что в основном состояли из корыт второго и третьего поколения.

Гленнон-Дарбит контролировал одну систему из двух населенных планет и пару добывающих колоний. Было особенно смешно, что после прихода к власти он вырезал в своей вотчине всех ноблов, а затем засадил все свободные площади быстро растущим злаком, из которого готовили дурь — тренг. Местное население горячо одобрило подобные действия, и недостатка в бойцах бывший адмирал не испытывал.

Сейчас он укреплял оборону своей системы, собираясь делать упор на действия наемных отрядов.

Его противник — консорт Гаркус — тридцатилетний мужчина с щегольскими усиками. Этот дальний родственник императора методично подгребал под себя оставшиеся управляющие структуры, пользуясь финансовыми вливаниями объединения Хейди. Что он им пообещал — не указывалось, однако на полученные средства уже успел собрать приличный флот, объявив себя преемником покойного.

Этот выскочка распылил свои силы между двумя системами и шестью добывающими колониями. Однако дела у него шли не особо хорошо — местные князьки мутили воду и воровали деньги в космических масштабах. Особо жестокая расправа над пойманными не давала эффекта — место проворовавшегося занимал точно такой же хитрюга. Местные быстро просекли ситуацию, стараясь хапнуть побольше напоследок.

Пока военные действия проходили с переменным успехом — незащищенные добывающие системы переходили из рук в руки, по тылам шастали рейдеры, небольшие эскадры прощупывали оборону ключевых миров, однако сил для победы пока еще ни у кого не хватало.

Выскочивший в системе М-8.92 рейдер не обнаружил угрозы в зоне действия своих сенсоров. «Твирки» начал разгон на половине тяги, ожидая появления носителя. Алекс собирался протестировать разные режимы работы двигателей — практические стрельбы пока отменялись. За два часа подобного неторопливого разгона не произошло решительно ничего, однако инженер не расслаблялся.

Когда из прыжка вышел «Фенир», его станция обнаружения засекла следы недавнего боя — бесформенные обломки и распотрошенный остов какого-то непонятного корыта намекали на небезопасность маршрута. Задерживаться здесь, обшаривая бесперспективные обломки, у землянина желания не имелось,поэтому два корабля закончили разгон и убрались из пустой системы.

Каслия настроила голопроекторы в капитанских апартаментах по своему вкусу — теперь две стены показывали высокие горы с заснеженными вершинами. Землянину было все равно, однако он подумал, что такие пейзажи напоминают подруге ее родной Карадан. Последнее время она несколько раз упоминала о намерении посетить этот мир сильных ветров и летающих китов.

Вероятно, она хотела познакомить Алекса со своей родней — он пообещал старшей ошо, что при случае обязательно осуществит ее просьбу. Каслия проводила все свободное время с Хитоми, иногда общаясь с Адиль.

— Хитоми рассказала мне, что ты такой же избранный священным уршем, как и она. Думаю, пора тебе взять третью ошо! — рассудительно заявила рыженькая.

— Хм… тут вообще-то дело в другом… — попытался объяснить Алекс.

— А эта вещь, что светится, — это ритуальный предмет для выбора ошо?

— Еще не понял. Похоже, у крокодилов другие ритуалы в моде. Ну, там скушать кого-нибудь, потому что так написано в их Книге.

— Я уже отправила сообщение младшей ошо, — Каслия вытащила откуда-то мешочек с красноватыми кристалликами, — сегодня ее очередь.

— Где ты это все берешь? — пробормотал инженер.

— Купила на оширской станции… — ответила подружка. — Какая-то новинка из Треугольника.

— Ладно, порадую младшую ошо! — махнул рукой землянин, забирая пакетик.

— Она будет готова через двадцать минут. Это время ты сможешь посвятить изучению кодекса архонта Саглиона…

— Хм… как-то не очень хочется, честно говоря…

— Ты же обещал! — захныкала Каслия.

Этот аргумент он считал запрещенным — изучать скучные правила, по которым жили аборигены мира Карадан, ему очень не хотелось.

Адиль привычно поблагодарила старцев за возможность послужить избранному. Затем женщина аккуратно сняла и сложила в уголке расшитый иероглифами халатик. Вылезая из скафа, Алекс задумался: вроде бы таких вещей он ей не дарил — вероятно, тут постаралась Хитоми. Пообещав себе поговорить с узкоглазой, чтобы не дарила подарков чужим ошо, землянин протянул женщине стимулятор Каслии.

Специалистка по боевым роботам и убиению порочных уверенно вытряхнула из пакетика крупный кристаллик и проглотила его. Алекс позволил Адиль обнять себя, проглотив протянутую крупинку — младшая ошо что-то шептала, но землянин никак не мог уловить смысл.

Слова отражались в голове историями, он видел короткие сюжеты из жизни Адиль. Глубоко в черепе заворочалось какое-то чужое сознание, оно сразу же начало активнейшую деятельность.

Землянин на секунду ощутил чувство единения со всем экипажем. Он даже влез в тело сектанта погрызенного фрукта — тот в это время отбивал поклоны блестящей статуе с коробочкой, прижатой к уху.

Почувствовал эмоции Ливерса, который сейчас в полупустом грузовом отсеке медленно перетекал из одной позы в другую, отрабатывая сложные движения. Ощутил восторг Хадора — он в это время парил где-то над облаками, приняв свой стимулятор. Слай ощущался как маленькое мохнатое существо: сейчас он убегал от каких-то пятнистых собак — Алекс сообразил, что тот опять подключился к виртуальному развлечению под названием «Мир харшей». Поймал восторг Каслии, уже принявшей новинку из Треугольника. Залез в голову Рисса: тот погрузился в мечты, представляя себя на месте Илгуса — одним движением зажигал звезды и уничтожал миры. Илья и Хитоми слились в один пылающий шар; отшатнувшись от них, он выскочил за пределы корабля.

Алекс увидел бесконечный космос, начинающийся с яркого светящегося центра, от которого шел рост материи. Миллиарды ярких точек, пересекающие бездну, тысячи ярко светящихся шаров населенных миров. На мгновение он был всем и ничем, ощутив себя частью, растущей вместе с этой бездной.

И тут Алекс понял, что такое полная пустота и абсолютное ничто — в голове опять зашевелилось какое-то существо, замерев в панике. Он почувствовал, как мозг пытается отгородиться от этого — пустота оказалась непереносимым знанием.

Через секунду, показавшуюся вечностью, Алекс открыл глаза — все закончилось. Беспокоящее ощущение в голове никуда не исчезло — сосредоточившись, он различил еле слышный шепот — хор голосов сообщал об успешном подключении к источнику.

Покинув капсулу, Алекс замер, анализируя свои ощущения — развлечения с ошо последнее время отнимали много сил. Настораживали странные голоса — вероятно, пресловутый ключ не до конца убрался из головы. Он уже понял, что избавиться от этой штуки невозможно.

Зато теперь он определился с Риссом — судя по всему, тот наслаждался манией величия в особо запущенной форме. Похоже, он занимался Древними исключительно ради того, чтобы найти могучий артефакт и стать кем-то вроде Илгуса. Инженер ничего не имел против, однако теперь решил поговорить с Риссом по этому поводу.

— Все показатели в пределах нормы, — успокоил ученый. — Повышенная активность некоторых областей мозга. Вероятно, остаточный эффект от стимуляторов.

— А ты не заметил ничего необычного?

— Твои параметры немного отличаются от стандарта. Вполне может быть, что стимуляторы действуют немного не так, как должны… ну и слабые возможности псиона, какие встречаются часто. С такими многие даже не подозревают о своем даре.

— Похоже, переборщил с дурью, спасибо моей ошо, — поморщился Алекс, подумав о том, что дурацкий ключ спрятался глубоко и выяснить предназначение этой загадочной штуки будет проблематично.

— Да, для разумных с подобным даром эффект от употребления стимуляторов может быть непредсказуем, — согласился Рисс. — Думаю, прежде всего тебе следует установить имплант для активизации способности эмпата. Но в этом я не силен, тебе поможет кто-нибудь из псионов. Единственное, что я могу, — провести полное обследование, но нужны средства на оборудование. Эти капсулы устарели, нужно что-нибудь поновее.

— Пока нет денег. Надо много всего, и капсулы тут на последнем месте. Сначала вооружение, — ответил землянин, вытаскивая матовое яйцо — подарок крокодилов. — Вот у меня есть кое-что, но как это действует, я не понимаю.

После демонстрации работы один портативный сканер ящеров получил Рисс, обещая в ближайшее время разобраться с модулем. Он посоветовал навестить империю Антран и поискать там устройства для изучения языка народа Аш-Камази. К сожалению, в республике Хакдан подобных штуковин не предлагалось.

— Давай поговорим о тебе…

— Что ты хочешь узнать?

— Чем ты планируешь заняться после окончания контракта? — поинтересовался Алекс.

— Продолжу изучать наследие Древних, — пожал плечами ученый.

— Зачем ворошить мусор исчезнувших сверхцивилизаций?

— Некоторые уже достигли успеха, например Илгус. Я даже боюсь представить, какие перспективы откроются перед тем, кто возьмет под контроль эту силу! Если даже половина того, что приписывают псионам, правда… — Лицо Рисса потемнело.

— То есть ты хочешь подцепить какую-нибудь гадость типа ключа?

— Нет, — покачал головой Рисс. — Я не знаю никого, кто бы выжил после взаимодействия с этой сущностью. После окончания контракта я собираюсь посетить мир Кольцо Ларуа, у них свой путь для взаимодействия с наследием…

— Псионы из компании Илгуса как-то используют эти ключи для управления артефактами, — намекнул землянин.

— Стараюсь отслеживать все упоминания о подобном, — кивнул ученый. — На твоем месте я бы постарался навестить последователей Илгуса, они могут подтолкнуть слабый дар.

— С этой шайкой мне связываться не хочется, — возразил Алекс, — похоже, они все немного странные. Таким же двинутым мне становиться не хочется.

— Ничего не приходит даром, — согласился ученый. — Я готов заплатить любую цену. Доступ к технологиям Древних и могущество, доступное только избранным…

Выходя из медотсека, Алекс получил оповещение искина — корабль должен скоро выйти из прыжка.

Когда «Твирки» вошел в систему М-4.62, там уже находился носитель. Меньше минуты потребовалось Утте для подключения к командной сети отряда — сразу же Алекс получил всю необходимую информацию.

«Фенир» ускорялся, сбросив два перехватчика, — сейчас они направлялись к газовому гиганту с кольцами. Станция обнаружения засекла там одиночный малый корабль. Пара разведчиков «Сворг» расползалась по своим позициям.

— Двигаемся к носителю, — приказал Алекс, а Илья хмыкнул. Каслия, исполнявшая обязанности второго пилота, кивнула, пробормотав что-то про светило.

— Гуни нужно два часа сорок восемь минут для прыжка, они начали разгон раньше нас.

«Твирки» добрался до носителя, изрыгающего из всех шести двигателей ровные факелы, пристроившись в арьергарде. Четыре двигателя «Ирмин-340» уверенно разгоняли кирпич арварского крейсера — Илья посоветовал вырезать еще одно поселение ящеров-людоедов, чтобы получить другие бонусы от Илгуса. Пока что форсированные движки, предназначенные для военных, показали себя очень хорошо — динамические характеристики рейдера позволяли ускоряться на девяноста процентах тяги, не отставая от носителя.

Перехватчики «Фальми» возвращались, неизвестный корабль спрятался в кольцах планеты-гиганта — искать его там было бесперспективно. Два корабля продолжали разгон, когда в командном канале Алекс услышал переговоры между разведчиками и носителем.

— Разведчикам: «Сворг-Один», новые координаты. «Сворг-Два», продолжать выполнение задачи.

— Что там у вас? — поинтересовался инженер.

— Сенсорный комплекс засек возмущение метрики. Мы узким лучом обшариваем наиболее опасные направления. Корабль вышел из прыжка — сейчас посмотрим, кто это, — пояснил Гуни.

Тактический терминал высветил область пространства, в которой произошел пробой — сейчас туда двигалась одна из зеленых точек. Вторая продолжала двигаться в авангарде группы.

— Еще один переход! — вскоре сообщил глава корпорации, а схема окрасила серым цветом еще одну область неподалеку от первой.

— «Сворг-Один»: обнаружен линейный крейсер типа «Аш-Фахай», большой транспорт и несколько малых кораблей — тип не определен, — доложил пилот, разворачивая свой остроносый кораблик.

— Разведчикам: возвращение, — приказал Гуни. — Это конвой, не представляет угрозы. Обычно в такой группе есть носитель, но он, похоже, еще не выскочил. Нам до прыжка еще час двенадцать минут — мы уходим первыми.

— Принято! — согласился Алекс, открыв раздел с данными по обнаруженному кораблю.

Справочник выдал информацию по проекту «Аш-Фахай». Эти корабли он уже видел раньше — линейный крейсер выглядел как увеличенная копия «Твирки». Однако на пушки арварцы не поскупились — одних башен ближней обороны корабль четвертого поколения нес тридцать восемь штук. В зависимости от модификации в качестве главного калибра чернокожие ставили десять двухорудийных башен среднего калибра или четыре большого.

Такая боевая единица по вооружению ничем не уступала неповоротливым старым линейным кораблям второго поколения. Цены на эти суда кусались — в директорате меньше чем за пятьдесят шесть миллионов их не предлагали.

— Мы прыгаем. Встречаемся в системе Ларч! — наконец сообщил Гуни, и отметка «Фенира» пропала со схемы, выдаваемой тактическим терминалом.

— Зарядка гипердвигателя — девяносто четыре процента! — доложила Каслия.

— Уже скоро мы навестим Окраинные миры и наведем там порядок, — пробормотал Илья. — Во имя Илгуса и добра!

— Да уж… Скорее во имя кредитов и несомненно богатых трофеев, — поправил его Алекс.

«Твирки» закончил разгон и активировал гипердвигатель, начав переход в систему Ларч.

Инженер изучал все найденные Уттой данные по удаленному управлению кораблями. Апогеем развития этих систем были узлы-ретрансляторы, которые производили в федерации Нивэй. Тяжелые носители могли выпустить две сотни беспилотных истребителей, которыми управляли специалисты с корабля-базы.

Сведений по принципу действия данной системы в свободном доступе не имелось — своей технологией нивэйцы ни с кем делиться не желали. Кроме упоминания каких-то мультилиний и утверждений, что сигнал невозможно заглушить, больше никаких данных искин не нашел. По мультилиниям тоже имелось много вопросов — кто-то намекал, что в этих системах используется некий артефакт, назначение которого разгадали ученые федерации. Однако те утверждали, что это собственная разработка на основе трофейных аппаратов Центра. Кроме того, по косвенным данным Алекс сделал вывод, что громоздкий модуль-передатчик потребляет приличное количество энергии. Дальность действия ограничивалась только звездной системой.

Судя по тому, что в военных силах федерации Нивэй неуклонно росло число таких носителей, идея была признана перспективной. Сейчас даже проводилась программа модернизации нескольких особо удачных проектов четвертого поколения.

Конечно, о таких решениях Алекс мог только мечтать, поэтому решил использовать систему, которая применялась для управления беспилотными модулями — топливозаготовщиками. Эти особо прочные шарообразные суда спускались в верхние слои атмосферы газовых гигантов. Существовал десяток модификаций таких корабликов, причем большинство управлялось искинами. Однако имелись и традиционные системы дистанционного управления, одна из них называлась «Каго-8М» и позволяла одновременно контролировать восемь топливозаготовщиков.

Такая система стоила чуть больше двух миллионов. Она состояла из оборудования командного отсека (к нему подключались капсулы виртуальной реальности), модулей антенн и восьми исполнительных устройств, которые, собственно, и ставились в беспилотники. Система одновременно использовала два дублирующих контура, однако гарантированная дальность связи была не очень большой. Удаление, на котором гарантировалось управление аппаратами, инженер примерно сравнил с дальностью стрельбы главного калибра «Твирки».

Однако это было лучше, чем ничего, и Алекс решил, что дешевле закупать такие штуки, чем выплачивать компенсацию за погибшего специалиста. Исполнительные модули продавались отдельно, и стоил каждый около двухсот тысяч. Пилот-новичок обходился гораздо дешевле, поэтому такие системы не прижились в Содружестве. Лимит по дальности и небольшое запаздывание сигнала существенно ограничивали их применение. Зато присутствовали и преимущества — беспилотникам не нужны громоздкий компенсационный генератор и система жизнеобеспечения. Освободившееся место можно было занять дополнительными двигателями или вооружением.

У инженера имелись идеи по использованию кластера искинов и тучи ложных целей вместе с крошечной авиагруппой. Следовало продумать конструкцию и тактику применения подобной системы. Когда корабль выскочил в системе Ларч, у Алекса уже имелись некоторые наброски — детали он поручил проработать Утте.

— Добро пожаловать в Окраинные миры! — захихикал диспетчер, который за двести кредитов выдал корабельному искину допуск на использование местной инфосети.

— Крохоборы! — проворчал Алекс, направляя «Твирки» к орбитальной станции, которую указал хозяин ящиков с изображением погрызенного фрукта. Сектант вылез из челнока и лично прибыл в рубку. Поведение заказчика было крайне странным — он теребил в руках черную коробочку, постоянно царапал ее поверхность ногтями и упоминал каких-то служителей божественной тени. Алекс подумал, что речь идет о главе корпорации «Гарбл», занимающейся производством этих странных устройств.

«Фенир» уже занял парковочную орбиту — сейчас Анар Гуни находился на станции и уточнял детали по предстоящему найму. В этой системе располагались представительства обеих воюющих сторон, и именно здесь начиналась карьера наемников, которые мечтали встать в ряды сторонников Хейди или Треугольника. То есть присоединиться к благородным защитникам общеимперских ценностей в их войне с проклятыми бунтарями. Ну, или вступить в народно-освободительную армию революционеров, для того чтобы сбросить иго ненавистных эксплуататоров. В местной инфосети объявлений от обоих участников было примерно равное количество.

Корабль маневрировал среди разнотипных судов, большинство которых представляло собой откровенный хлам второго и третьего поколений. Хотя встречались и экземпляры, собранные из разных кусков, — похоже, лицензиями и сертификатами местные конструкторы не заморачивались. Транспортным контролем здесь и не пахло: видимо, местные не доверяли искинам. Движением пытались управлять команды диспетчеров, которые разговаривали на смеси интера с каким-то местным языком.

— Эй, «Илбач»… тьфу, ну и имечко! Осади, толстопузый, твое место возле утилизатора! — кричал визгливый подросток в канале, а большой грузовик послушно тормозил, пропуская коптящую развалюху, в которой Алекс узнал линейный корабль первого поколения времен войны с Роем.

— Харш бесхвостый! «Твирки», куда ты прешь! Твой эшелон — шестой, там тебе не здесь! — вторил истеричный женский голос.

Илья выполнял команды психованных регулировщиков. После нескольких кругов вокруг станции корабль наконец занял место у длинного причала, что тянулся из центрального модуля станции. Заказчик оплатил стоянку на минимальный срок — десять часов, причем как-то выбил одно из лучших мест, рядом с ячейками складов.

Похоже, местные были готовы украсть все, что плохо лежит, — служитель погрызенного фрукта закрыл контракт и принялся таскать свои контейнеры лично. Его челнок выпустил захваты, которые позволяли закреплять по два контейнера с каждой стороны корпуса.

После окончания разгрузочных работ Илья сразу же активировал систему обороны рейдера — теперь любой объект, который приближался ближе чем на сотню метров к кораблю, подлежал уничтожению турелями «СВ-8». Естественно, исключения имелись для «Хомяка» и членов экипажа. Такая практика в Окраинных мирах была общепринятой — служба безопасности станций обычно выполняла свои обязанности спустя рукава.

На глазах Алекса два человека в скафах превратились в кучки пепла. Они зачем-то приблизились к соседнему кораблю — клиновидному хакданскому крейсеру. Батарее пульсаров потребовалось несколько мгновений для уничтожения непрошеных визитеров.

«Хомяк» выскочил из стартовой ячейки и направился к торговому модулю — инженер собирался посетить станцию и потратить там полученные кредиты.

На поясе Алекса висела трофейная сабля узкоглазого диверсанта с головой урша на рукоятке. Такой анахронизм смотрелся несколько странно рядом с вооружением скафа — плазменной пушкой и пулеметом, однако Илья уверил инженера, что это показатель статуса. Слай не выпускал из рук свою игрушку — оширский штурмовой комплекс «Корза-109». Адиль получила трещотку — аналог земных пистолетов-пулеметов под названием «Аркам РВ-12». Алекс снял привязку к владельцу и выдал женщине еще и волнистый клинок из коллекции Ильи. Местные к слабому полу без колющего оружия относились крайне плохо — те не имели никаких прав, прямо как в земном средневековье.

Цены тут кусались — местные делали серьезные накрутки на все, что не производилось на месте. Однако к турелям «СВ-8» это не относилось — подобное несложное оборонительное вооружение выпускала местная корпорация «Гирбач». К представительству этой конторы и направлялась компания Алекса. Конечно, можно было купить все посредством инфосети, однако администрация станции брала налог в двенадцать процентов с таких сделок, да и доставка стоила прилично.

Обшарпанные коридоры станции были пусты — компания не встретила по пути от парковочной ячейки до терминала транспортной системы ни одного человека. По потолочным направляющим ползали контейнеры, мимо пробегали старые роботы-грузчики — выглядело это все уныло.

Вагончик доставил компанию в торговый район — тут местных было полно, причем у каждого на поясе висело нечто режуще-колющее. Большинство предпочитало длинные шпаги, хотя некоторые таскали за спиной устрашающие трезубцы и какие-то сложные цепные устройства вроде маленьких бензопил. Выглядело это смешно, однако для местных подобное оружие было предметом гордости. Ну и традиционные трещотки и пистолеты тоже были у каждого встречного.

Внимание Алекса привлекли ряды людей с блестящими бляхами-амулетами на груди. Они протягивали руки к прохожим и что-то бормотали.

— Сертифицированные нищие, — пояснил Илья, — тут это вполне уважаемая работа. Некоторые совмещают это занятие с проституцией и наркоторговлей.

— Средневековье какое-то, — заметил Алекс, разглядывая голографическую вывеску, на которой был изображен дурацкий погрызенный фрукт. В маленький магазинчик пускали только по одному, поэтому перед лавкой выстроилась длинная очередь желающих туда попасть. Ожидающие держали в руках свои ритуальные черные коробочки и периодически царапали их с одухотворенным выражением лица.

— А это адепты Неназываемого. — Илья, который окончательно вошел в роль экскурсовода, ткнул пальцем в сторону процессии лысых мужчин и женщин. Они деловито протискивались сквозь толпу, держа в руках плакаты и голопроекторы. Алекс присмотрелся, желая узнать, как же выглядит этот Неназываемый, однако картинки были разными — на всех изображались разные уродцы: какой-то большеголовый бородатый карлик, здоровый червяк и нечто вроде зеленого осьминога с маленькими крылышками.

— Не понял, — удивился инженер, — кому они поклоняются-то?

— Там сложная концепция, местные смешали все религии в одну. Этот Неназываемый — собирательный образ Илгуса, десятка подобных избранных и всех Древних разом. Гаркус поощряет такое, у него даже есть программа постройки святилищ шаговой доступности. Но его соперник Гленнон-Дарбит считает, что народу боги не требуются, а нужны доступные стимуляторы.

Инженер наконец добрался до представительства корпорации «Гирбач». Илья изъявил желание посетить ближайший оружейный магазин, где торговали всяким колюще-режущим инвентарем, и прикупить себе какую-нибудь экзотическую игрушку. Алекс прикрепил к нему Слая, а сам с Адиль отправился договариваться о закупке необходимого вооружения.

— Три установки «СВ-8» с боезапасом, — сделал заказ землянин.

— Двести сорок две тысячи кредитов, — подсчитал менеджер.

— Минутку. Сейчас вернусь… — пробормотал Алекс, срываясь с места и двигаясь к выходу. Полученный сигнал о нападении заставил его бросить все дела.

Перед входом в оружейный магазин он увидел толпу, обступившую место событий. Две фигуры в обтягивающих нарядах грузили бесчувственное тело Ильи в маленький транспортный аппарат. Пушка Слая валялась разрубленной на две половинки, а стоящий перед ним усатый высокий мужчина в дурацком камзоле со шпагой у бедра что-то высокопарно ему объяснял. Никто не доставал оружия, поэтому землянин тоже решил обойтись без стрельбы.

Алекс не стал разбираться в ситуации, а сразу же подскочил к главному, отвесив ему мощный пинок чуть пониже спины. Инженер не включал режим усиления, однако и так неплохо получилось — похититель землян тут же растянулся на твердом покрытии. Похоже, усатый сломал себе нос, поскольку рукавом вытирал свое окровавленное лицо. Он заорал, одной рукой схватив свою шпагу, а другой вытащив откуда-то тряпочку и швырнув в лицо инженера.

Подоспевшие бойцы службы безопасности станции быстро растащили участников конфликта по разным углам, разъяснив ситуацию.

— Алекс с планеты Грязь, гражданин федерации Нивэй четвертой ступени и член корпорации «Гакора», — начал суховатый офицер с квадратным блестящим значком на груди.

— Да, это я. А в чем, собственно, дело? — кивнул землянин.

— У вас возник конфликт с наместником Санги, в ходе которого вы оскорбили действием уважаемого нобла, — продолжил офицер.

— Минутку, я же смотрел записи… — попытался объяснить Алекс, — он хотел похитить моего человека. Сначала о чем-то говорил с ним, а потом выстрелил в него из парализатора. И к тому же испортил оружие бойца.

— Наместник Санги уже выдал свою версию происходящего, он воспользовался правом Толии. К тому же вы получили бы впоследствии щедрую компенсацию.

Алекс быстро просмотрел информацию по этому праву Толии — судя по всему, местные ноблы могли утаскивать для развлечений любого человека, у которого не имелось оружия на поясе, независимо от желания. Илья не успел приобрести подобную цацку, поэтому формально имел самый низкий статус в местной иерархии.

Развлечения у ноблов тоже не отличались разнообразием: кроме относительно безобидных оргий, быдлян травили какими-то зубастыми тварями, пытали, а также устраивали гладиаторские бои между небольшими отрядами с крупными ставками. Что самое интересное, местная элита считала такое времяпрепровождение вполне нормальным.

— И что теперь? — поинтересовался Алекс.

— Наместник Санги не будет выдвигать никаких обвинений. Он бросил вызов, который вы уже приняли. Дуэль до смерти одного из участников. Вам запрещено покидать станцию до завершения поединка. В случае нарушения корабль будет уничтожен флотом обороны системы.

— А я могу выставить вместо себя другого бойца? — Инженер подумал о Ливерсе, тот наверняка прихлопнет этого хлыща с одного удара.

— Нет. Наместник Санги особо оговорил такой вариант, — поморщился офицер, — передаю инфопакет с информацией по предстоящему поединку. Он состоится через десять часов на главной арене.

— Ладно, попробую завалить этого кабана, — обреченно буркнул Алекс.

— Ты идиот! Получить вызов на дуэль — это надо уметь… — возмущался Гуни. — Чем ты вообще думал?

— Ну что теперь делать, попробую пристрелить его! — пожал плечами Алекс.

— В таком случае у тебя шансов нет! Это дальний родственник самого Гаркуса, на своем оружии он не экономит.

— Это почему?

— У наместника Санги за спиной четыре десятка подобных дуэлей. Посмотри на его снаряжение — все поймешь.

Алекс внимательно изучил регламент предстоящей дуэли и сделал вывод: местные собираются устроить из происходящего шоу с тотализатором. Найденные в местной инфосети данные о противнике тоже не прибавляли оптимизма. За свою карьеру дуэлянта этот Санги уже успел укокошить три десятка человек, четыре схватки он проиграл. Правда, его сразу же откачали в медкапсуле — правилами такое допускалось.

Инженер просмотрел десяток последних поединков с участием противника — его снаряжение действительно было отличным. Хакданский тяжелый скаф четвертого поколения, две турели с плазменными орудиями на плечах. Кроме того, Санги таскал мощный генератор щита — вероятно, в свое снаряжение он вложил несколько миллионов.

Однако для поединков на шпагах наместник выбирал костюм попроще, с легким пехотным щитом на запястье. Алекс подумал, что продавить подобную защиту будет несложно.

— Да, действительно. Тогда будем драться на контактном оружии. Пойду прикуплю себе что-нибудь подобное. И базу по использованию этого металлолома тоже. Не буду терять времени, — согласился землянин.

— Ты — длань Зияддина, ты непобедим! Не забудь отрезать порочному голову… — ухмыльнулась Адиль.

— Надо такую же штуку, как у него… — бормотал Алекс, рассматривая две половинки штурмового комплекса «Корза-109». Сначала он подумал, что их разрубили каким-то лазером, однако на записи наместник Санги орудовал шпагой.

Оружейный магазин встретил землянина толпой зевак — местные бесцеремонно обсуждали его физические характеристики и показывали пальцем на будущую жертву наместника. Разглядывая развешанные по стенам орудия убийства, Алекс задумался — ничего похожего на шпагу противника не наблюдалось. Инженер решил передвигаться по станции в одиночестве, отправив всех остальных спутников вместе с бесчувственным Ильей на корабль — еще не хватало им встрять в какую-нибудь переделку.

— Уважаемый, я хочу такую же штуку, как и у наместника Санги!

Продавец, бородатый тощий мужчина с рябым лицом, рассмеялся, услышав скромную просьбу:

— Его оружие сделано на заказ. И я не думаю, что у тебя найдется столько денег…

— Ну а есть что-нибудь подобное?

Продавец показал на длинную шпагу с каким-то сложным механизмом в рукояти. Эта метровая зубочистка занимала отдельную витрину и была богато украшена разными блестяшками.

— «Потрошитель Квилиана». Лучшее, что у меня есть. Генератор силового поля в рукояти, легко режет трехслойный композит… Питание от стандартных энергоблоков, — с гордостью заявил торговец.

— Сколько?

— Миллион двести сорок тысяч.

— Очень смешно, а если серьезно? — не поверил Алекс.

— Это спецзаказ, уникальное дуэльное оружие. Могу сообщить, что с ним у вас будут шансы… — шепотом сообщил продавец.

— Нет, не пойдет, тогда хочу эту штуковину и вон ту зубочистку! — наконец определился инженер, ознакомившись с ценами. — И еще базу «Контактное оружие» третьего ранга.

— Большой пиломеч и простая рапира, двадцать шесть тысяч. Восемнадцать с половиной тысяч за базу.

— Беру! Упаковывать и красиво перевязывать ленточкой не нужно, — заявил Алекс, перечисляя оговоренную сумму.

— «Контактное оружие» третий ранг. Начата загрузка данных, расчетное время проведения — 26 часов 17 минут. — Инженер подтвердил свое желание стать головорезом, закрепив коробочку коммуникационного устройства на поясе.

— Он придет в сознание через два с половиной часа, — сообщил Рисс, кивнув на медицинскую капсулу, в которой находился Илья.

— Использую разгон, а твоя задача — снять постэффект, — скомандовал Алекс, протягивая ученому цилиндрик стимулятора. — На это есть всего четыре часа.

На этот раз боли почти не было — только хор голосов, которые что-то хотели от землянина. Алекс попытался сосредоточиться, однако неожиданно потерял сознание.

Выбравшись из саркофага, инженер обнаружил целых восемь непрочитанных сообщений. До завершения загрузки базы оставалось двенадцать часов — Алекс с сожалением подумал, что выходить на арену придется с изученным вторым рангом этого, несомненно, полезного навыка.

Илья, Каслия и Хитоми стояли рядом и молча глазели на инженера. Адиль обнаружилась в уголке, она сидела на корточках и еле слышно бормотала что-то про своих старцев и великий план.

Дуэлянт без труда прочитал их эмоции. Каслия пыталась скрыть сильное беспокойство, перерастающее в панику. Он уловил спокойную уверенность Хитоми и жажду убийства Адиль. Легкая неуверенность Ильи исчезла, когда инженер ехидно улыбнулся.

Заняв удобное кресло в рубке, Алекс приступил к разбору корреспонденции. Гуни советовал поставить на себя круглую сумму, естественно не лично. В том случае, если инженер выйдет победителем, он мог извлечь немалую выгоду из этого. Ну а в противном случае кредиты ему уже не понадобятся.

Одно сообщение прислал распорядитель сооружения под названием «Главная арена» — к нему прилагался поминутный сценарий выступления перед самой дуэлью.

Пять посланий были от спонсоров — производителей различных продуктов: они предлагали заключить контракт на рекламу их продукции в намечающемся шоу. Напоследок Алекс прочитал агитку представителя Треугольника — тот предлагал заплатить восемьдесят тысяч за декламацию короткой речи, призванной воодушевить борцов за свободу.

Изучив набор банальностей и псевдопатриотического наркоманского бреда, Алекс за пять минут набросал и отправил свой вариант агитки, предложив использовать именно его. Офицер народно-освободительной армии Гленнон-Дарбита его одобрил, сразу же перечислив восемьдесят кусков. Кроме того, землянин самоуверенно заявил, что Санги уже является трупом, только сам об этом не знает. Поэтому будущий победитель рекомендует провести операцию по взятию под контроль добывающей системы, которой управляет наместник. Дескать, после скоропостижной кончины не самого главного угнетателя его заместителям будет не до организации обороны.

Подумав над предложением рекламодателей, инженер решил принять их все, заверив контракты и получив еще сто шестьдесят тысяч на свой счет. По сценарию каждому из дуэлянтов предлагалось пять минут для выступления — обычно участники всячески расхваливали себя, молились или пели гимны. Однако Алекс решил с пользой потратить выделенное время, заработав кредиты.

Кроме того, он принял непростое решение продать трех боевых дроидов «Цвика-М» вместе с управляющим комплексом — требовались средства на тотализатор. Роботы «ушли» через двадцать минут после размещения предложения в местной инфосети — счет Алекса пополнился на восемьсот шестьдесят две тысячи. Инженер выставил их за восемьдесят процентов от рыночной цены — покупатель, видимо, очень обрадовался покупке.

Илья получил все свободные средства — миллион триста шестьдесят восемь с половиной тысяч кредитов — и указания, как их использовать. Кроме того, команда обсудила дальнейшие действия, согласовав их с Анаром Гуни. Тот согласился, что после расправы над дальним родственником самого Гаркуса карьера в его вооруженных силах была под большим вопросом. Так что после завершения поединка два корабля корпорации «Гакора» собирались направиться в систему, контролируемую Гленнон-Дарбитом.

Немного помахав острыми железяками на пустой грузовой палубе, землянин объявил о готовности к схватке — все равно других вариантов не было. До начала дуэли оставалось два часа.

Главная арена представляла собой небольшой прозрачный купол, со всех сторон окруженный местами для зрителей. Это внушительное сооружение заполняло треть внутреннего объема развлекательного модуля станции. Команда Алекса заняла выделенные распорядителем помещения, развернув на гравиплатформе медицинскую капсулу с портативным реактором для ее питания. Рисс сидел на контейнере с картриджами, а Адиль задумчиво рассматривала большой пиломеч. Полутораметровое изделие, похожее на земную бензопилу, выглядело действительно очень круто.

Алекс показал, как активировать оружие — под его руководством женщина изо всех сил дернула небольшую веревочку с фигурным кольцом. Адский агрегат выплюнул облако черного дыма и зашипел: пиломеч готовился разрезать панцири тварей Роя — именно для этого его и создавали шесть сотен лет назад. Адиль согласилась, что подобная штука легко перепилит любого порочного, хумаля или грязного пурко.

Приятной неожиданностью явилась посылка от офицера народно-освободительной армии Треугольника — тот порадовал нового сторонника двумя разноцветными капсулами стимулятора. По приложенной инструкции синюю Алекс проглотил сразу, а красную приготовил для боя.

Затем он увешался оружием — рапира справа, сабля с рукояткой в виде урша слева, а на спину пристроил громоздкий чехол для пиломеча. Служащие показывали пальцем на грозного бойца и хихикали, однако Алекс не обращал на них внимания — он уже составил план боя.

Землянин с трудом выслушал глупую речь Санги. Самодовольство и уверенность в победе наполняла его, как мусор помойное ведро. Тот понес какую-то пафосную чушь про патриотизм, долг чести и империю, которая превыше всего. «Виват, император! Славься, империя!» — закончил выступление наместник, оставив сопернику целых полторы минуты неиспользованного экранного времени.

Алекс в это время спокойно вынимал из контейнера рекламируемые товары и выставлял их в ряд перед собой. Три бутылочки с газированной жидкостью разных цветов, булочка-хребургер и черная коробочка с изображением погрызенного фрукта. Быстро просмотрев информацию о производителях этого добра, инженер покачал головой — похоже, культурная экспансия антранцев и ящеров в диковинных шапочках давно охватила Окраинные миры.

Затем Алекс открыл конспект выступления, выведя полупрозрачный текст перед глазами. Сделав глубокий вдох, он начал свою речь:

— Бойцы! Империалисты говорят вам сладкие речи, многое обещают — вас обманывают! Мы уже сделали великое дело — сбросили прогнившего императора, но дело не закончено! Нужно ковать железо, пока оно горячо…

Алекс делал символические глотки из фигурных бутылок спонсоров и царапал черную коробочку, несколько раз куснув хребургер. Оратор корчил рожи и кривлялся как мог — он знал, что все это добавляет убедительности любому бреду.

— Все под знамена нашего мудрого вождя — Гленнон-Дарбита! Вся власть — народу, режь проклятых эксплуататоров Хейди! С нами Треугольник, Великая Революция и доступные стимуляторы! Ура! — С последними словами Алекс выхватил пиломеч из креплений и располовинил маленький столик.

Похоже, он достиг своей цели — эмоции соперника били через край. Лицо наместника Санги медленно багровело, а рука судорожно сжимала шпагу — Алексу удалось вывести проклятого империалиста из равновесия.

Алекс подумал, что зря упомянул стимуляторы — коэффициенты ставок резко поползли вниз. По слухам, элитные бойцы Треугольника употребляли некие вещества, превращающие их в машины для убийства. Гвардия Отца народа состояла именно из них. Вероятно, после бредовых лозунгов, которые землянин вывалил на неподготовленную публику, его приняли за одного из таких бойцов.

Когда инженер выбрался на арену, коэффициент упал еще ниже. Табло показало неутешительный результат: один к пяти. Сейчас все голографические экраны показывали в замедленной съемке оскаленное лицо Алекса и куски, отлетающие от несчастного столика, принесенного в жертву Великой Революции. Ушлые телевизионщики пошли еще дальше, успев смонтировать на заднем плане развевающийся флаг Треугольника и панорамы бескрайних полей, засеянных дурью.

Противник появился с противоположной стороны арены — он поднял шпагу над головой и что-то заорал про свою любимую империю. «Кто был никем, тот станет всем!» — выкрикнул Алекс, помахав визжащим пиломечом. Противники начали сходиться…

Алекс понял, что его шансы на победу тают с каждой секундой. Раскусив капсулу стимулятора, он заметно ускорился, однако враг двигался еще быстрей. Тяжелый пиломеч не мог зацепить шустрого наместника. Землянин ловил исходящие из противника эмоции восторженного превосходства — похоже, тот собрался медленно убивать обидчика и со злой усмешкой гонял его по арене. Алекс не собирался давать проклятому империалисту убить себя, правда, пока получалось это плохо.

Двигался Санги очень быстро — пока Алекс только замахивался своим оружием, тот успевал вывернуться из-под удара и ткнуть своей шпагой в ногу или руку неуклюжего противника. Оружие наместника пробивало сверхпрочный материал скафа — вот это было особенно неприятно. Сначала Санги попробовал прорубить костюм древних крокодилов, однако тот выдержал. Но точечным уколам скаф противопоставить ничего не мог — силовое поле не задерживало продвинутое оружие, и шпага все чаще попадала в цель.

Алекс попытался парировать атаки, однако особо удачный удар развалил тяжелый пиломеч на две половинки. Он попытался разорвать дистанцию, откатившись назад и выхватив рапиру — успеха такой маневр не принес. Юркий противник прыжком приблизился и вонзил свое оружие прямо в бедро землянина.

Боли пока Алекс не чувствовал, однако знал, что стимулятор скоро закончит действие и ему будет очень хреново — наместник пока просто играл с ним, растягивая удовольствие. Рапира оказалась перерубленной у самой рукоятки, Алекс отбросил ее, выхватив саблю с головой урша. Завертев последнее оружие перед собой, инженер ринулся на врага. Бросив взгляд на свою руку, он заметил изменение цвета костюма — скаф сообщал хозяину, что долго он в таком темпе не продержится.

Когда Санги просто ткнул своей зубочисткой в вихрь, который крутил Алекс перед собой, он лишился последнего шанса — священный урш на рукоятке не рулил против продвинутого изделия мастеров Окраинных миров. Наместник захохотал, направив оружие на землянина.

Инженер обреченно решил принять к исполнению план «Б» — подскочив к противнику, он попытался схватить его. Алекс отстраненно заметил, как сверкающая шпага входит в грудь, однако секундой раньше услышал хруст — голова Санги неестественно поникла. Алекс захотел разорвать уже мертвого врага на две половинки, однако сознание погасло. Последней его мыслью была уверенность — поединок он все-таки выиграл.

Алекс сообразил, что видит перед собой крышку медицинской капсулы. Осторожно покинув саркофаг, инженер приступил к поискам своей одежды, отправив сообщение Риссу. Ученый появился через несколько секунд.

— Что происходит? Чем все закончилось? — прошептал Алекс. Слабость уходила, а кирпичики воспоминаний постепенно становились на свои места. Последнее, что он помнил, — неудачное начало дуэли.

— Ты был мертв полторы минуты. Наместнику Санги не повезло гораздо больше — ты сломал ему шею, а потом почти разорвал на две половинки. Капсула ему не помогла — он умер конечной смертью. Лично для меня тут есть спорные моменты — похоже, ты убил его, уже будучи мертвым. Однако победу присудили тебе — ты выжил, а соперник — нет.

— Туда ему и дорога — он мешал делу Великой Революции, — пробормотал Алекс. — Тьфу, не пойму, откуда у меня это дерьмо харша в голове… Наверное, стимуляторы этот военный из Треугольника бракованные подсунул.

— Мы покинули систему Ларч, — продолжил Рисс. — Твой скаф Илья уже засунул в кучу металлолома. Все предметы, который имел при себе наместник Санги, теперь принадлежат тебе — они в контейнере на грузовой палубе. Илья заявил права на тело, поэтому оно тоже там, родственники сделали предложение выкупить труп — он отправил всех к тебе. Так что жди предложений.

— Не понимаю, зачем им дохлый империалист-эксплуататор… — поморщился Алекс.

— Да, и вот еще что — один из стимуляторов, который ты принял, может ненадолго менять твое восприятие. Эффект исчезнет сам собой через пару дней — вероятно, какая-то разработка Треугольника — их ученые харша съели на разной дури. Они прислали перед самым отбытием тебе еще подарки, но я бы не советовал их употреблять — эффект может быть непредсказуемым. Я тебе пока выдам только это… — Ученый вытащил из небольшого контейнера сверток зеленоватого цвета.

Алекс развернул подарок офицера народно-освободительной армии Треугольника — это оказалась пятнистая полувоенная форма с несколькими квадратнымизначками, особо землянину понравились кармашки и мерцающее изображение зеленого листа на плече.

— Ух ты! Всегда мечтал о такой! Служу Великой Революции! — машинально пробормотал Алекс, надевая костюмчик. Тот мгновенно подстроился под фигуру инженера.

— Эффект стимулятора. Ты, главное, помни, что, если захочешь послужить Треугольнику, этого хочешь не ты, а вещество, которое ты употребил… — сообщил ученый.

Инженер не стал будить Каслию, было весьма странно увидеть Адиль спящей рядом с рыженькой. Землянин покинул свои апартаменты и направился в рубку — следовало прояснить некоторые неясные моменты.

— Ну, ты даешь! Вся станция только и говорит о тебе. Кстати, я получил выигрыш, держи! — восхищенно высказался Илья.

— Угу, только я ничего не помню. Сейчас буду вспоминать! — Алекс приказал Утте скомпоновать сводку по поединку и событиям сразу после него. Пока искин готовил инфопакет, инженер проверил счет. Оказывается, тотализатор принес шесть миллионов четыреста тридцать шесть тысяч кредитов. Еще четыреста тысяч с небольшим забрала в качестве налога администрация станции — это тоже оговаривалось в правилах.

Просмотрев записи, землянин не получил ответов, финала дуэли он совершенно не помнил. Алекс направился на грузовую палубу — следовало осмотреть добычу и взглянуть на мертвого капиталиста-эксплуататора, две половинки которого тоже стоили каких-то денег.

Алекс осторожно открыл контейнер и приступил к изучению трофеев — к сожалению, их было немного. Фактически там имелся только один предмет — дорогая шпага, которая легко резала металл и протыкала особо прочный скаф Ушедших. Разорванный на две части костюм неизвестной модели восстановлению не подлежал — Алекс на всякий случай совместил две половинки и засыпал их обрезками металла. Маловероятно, что наряд наместника тоже имеет функцию авторемонта, однако попробовать все равно стоило.

Скаф ящера выглядел очень неприглядно — бледный серый цвет означал, что лучше всего оставить костюмчик питаться. Алекс скомандовал дроиду навалить на него побольше разнообразных металлических деталей, занявшись осмотром шпаги.

Видимо, вещь была очень дорогой — по тонкому клинку пробегали крошечные искорки. Никаких источников питания Алекс не обнаружил, однако на рукояти имелась еле заметная надпись. Оружие называлось «Протыкатель Илгуса».

— Нет никакого Илгуса, бойцы революции верят только в Отца народа! — пробормотал Алекс, задумавшись. С одной стороны, он знал, что Илгус точно есть, но сознание пыталось как-то обойти этот скользкий вопрос — стимулятор все еще действовал.

Инженер просидел, задумавшись, некоторое время, однако вскоре вспомнил цель своего визита и собрался испробовать шпагу в деле. Проклятых поработителей трудового народа на грузовой палубе не имелось, поэтому Алекс решил потыкать могучим оружием в кучу металлолома, представляя врагов Треугольника и Великой Революции на месте обрезков.

Когда землянин взял в руку шпагу, его сознание прояснилось и тело дернулось — непонятный шепот пытался что-то сообщить, однако Алекс не смог сосредоточиться. Вскоре голос пропал, а инженер подумал, что во всем виноват стимулятор яйцеголовых-наркоманов.

Разрубив одним движением железную балку толщиной с руку, он понял — за это оружие можно получить хорошую цену. За аналог — «Потрошитель Квилиана», который требовал внешнего питания, просили больше миллиона. Тем более продавец упоминал о запредельной стоимости подобных вещиц — следовало разобраться с ценами на такие изделия.

Вспомнив, что искорки он уже видел, когда имел дело с таинственным бубликом, Алекс сделал вывод — где-то внутри шпаги спрятан артефакт Древних. Вероятно, наместник имперской добывающей колонии заплатил приличные деньги за подобное оружие. У Алекса появилось странное желание не расставаться с ценной вещью, и он повесил ее на пояс.

Усилители скафа ящеров сработали отлично — наместник Санги был разорван не до конца, однако ему этого хватило. Дроид закинул тело на гравиплатформу, и Алекс направился в медотсек — следовало проверить останки врага Великой Революции на спрятанные ценные вещи.

— Все импланты погибли, — вынес вердикт Рисс.

— Но что-то же есть в нем, давай проверим все остальное, не только голову!

— Вот… Я не знаю, что это такое. Совпадений в банке данных не обнаружено. — Ученый вывел на панель изображение предмета, отдаленно похожего на гвоздь. Зачем наместник таскал его в своем бедре, было непонятно.

— Давай достанем эту штуку, но только так, чтобы заметно не было! — приказал Алекс.

— Зачем такие сложности?

— Его друзья хотят получить тело. Похоже, им нужна эта вещица!

— У нас нет операционного комплекса, — попытался увильнуть Рисс.

— Запусти мелкого паучка из комплекта медкапсулы, — предложил инженер. — Пусть залезет в разрыв и вытащит эту вещь.

Так, все ясно. Проклятых империалистов пора раскулачивать! — заявил Алекс после того, как крошечный дроид выпустил из суставчатых лапок переливающийся цветами предмет — тот очень напоминал артефакт Древних.

— Ну и уродство! Создателям этого костюмчика надо оторвать руки, которые явно растут у них из задницы! — Инженер брезгливо ощупывал материал наряда офицеров народно-освободительной армии Треугольника. Он не понимал, как при первом знакомстве с изделием оно не отправилось прямиком в утилизатор.

— Ты же сам говорил, что смотришься в нем неотразимо… — задумчиво протянула Каслия.

— Это революционеры подсунули стимулятор такой! Все претензии к ним! — объяснил свое поведение землянин.

— А по-моему, в этом что-то есть! — улыбнулась старшая ошо.

— Мы направляемся в систему Корла, где обосновался этот Гленнон-Дарбит, — ответил Алекс, — там все такое носят, так что буду привыкать…

— Хорошо, что мы убрались оттуда, — заметила подруга, — начались какие-то волнения, ты их здорово разозлил.

— Даже не знаю, что на меня нашло… — буркнул землянин. — Наверное, подсунули какую-то дрянь под видом стимулятора.

— «Кто был никем, тот станет всем»… Бессмыслица какая-то. Что это означает? — поинтересовалась Каслия, просматривая записи.

Видимо, местные нашли в нехитрых лозунгах скрытый смысл — по станции носились толпы, которые громили разные заведения и устраивали другие нехорошие вещи. Практически у каждого имелось оружие, и неудивительно, что количество жертв среди активистов и бойцов сил правопорядка превысило несколько сотен.

Перед прыжком искин успел скопировать несколько объемных инфопакетов — новостные линии сообщали о значительном росте популярности Гленнон-Дарбита и с трудом подавленных беспорядках на станции. О несвоевременной кончине наместника Санги упоминалось мельком — сейчас наследники делили его активы, в процессе чего уже появилось несколько трупов.

По вытащенному из наместника артефакту Древних информации нашлось мало — справочник сообщал, что за разноцветно переливающийся гвоздик могут дать от полутора до шести с половиной миллионов. Подобные штучки по-разному влияли на хозяев — например, могли значительно увеличивать параметры нейроактивности или немного усиливать пси-способности.

Также упоминалось о некоторых побочных эффектах — для каждого владельца они были индивидуальными. Алекс сделал вывод, что наместник двигался так быстро из-за этого артефакта: не просто же так он всегда носил его в себе. У инженера появилось сильное желание последовать этому примеру, однако он планировал сначала получить всю возможную информацию по необычному трофею. В апартаментах имелся большой сейф — именно туда Алекс спрятал шпагу и гвоздик.

Слай получил сорок тысяч на покупку нового штурмового комплекса «Корза-109», он отказался использовать имеющееся плазменное оружие. Пилот обосновал необходимость приобретения именно этого оширского изделия. У Хадора тоже имелась подобная пушка «Урш-202» — Алекс сделал вывод, что приверженность наемников к устаревшим системам объясняется только привычкой и дурным влиянием Таниз, которая не сильно любила продвинутое плазменное и лазерное оружие.

Адиль изъявила желание получить отрезанную голову наместника и сильно расстроилась, когда инженер сообщил ей о намечающейся продаже останков Санги. Она согласилась, что тело без головы для дружков покойного вряд ли представляет ценность. Алекс не смог аргументировать, зачем потребовалось убивать именно этого порочного, однако невнятные намеки на великий план и мудрость старцев сделали свое дело — женщину удовлетворили такие объяснения.

Полученное сообщение о скором выходе из прыжка не слишком обрадовало Алекса — похоже, в ближайшее время ему предстояло плодотворное общение с любителями разной дури и военными Треугольника.

«Твирки» вышел из прыжка рядом с малой военной станцией — подобных сооружений в системе Корла было многовато, тактический терминал отобразил три десятка подобных платформ. Еще десяток аналогичных конструкций в разной степени готовности находились на орбитах двух населенных планет. Алекс имел представление об устройстве таких станций — фактически это был тихоходный внутрисистемный корабль с массивной броней и мощными пушками. Эта конструкция имела исключительно артиллерийское вооружение — на шарообразном корпусе во множестве присутствовали орудийные башни, скорострельные турели и разнообразные антенны.

Эффект разброса не позволял вломиться в систему большому флоту одновременно — защитники, заблаговременно разместившие в ключевых точках подобные платформы, могли концентрировать огонь нескольких станций на выходящих из прыжка одиночных кораблях.

Для прорыва такой обороны следовало собрать значительный флот вторжения — видимо, Гаркус и объединение корпораций Хейди как раз работали над этим вопросом. Поэтому местные готовились к упорной обороне. По задумке командования, наемники должны были подрывать экономику противника, отвлекая его силы на сопровождение транспортных кораблей и защиту мелких добывающих колоний. Вождь Гленнон-Дарбит мог сосредоточить все свои силы в одной системе и нанести мощный удар, однако его противник вынужден был защищать целых две, не считая кучи добывающих колоний.

«Фенир» находился на парковочной орбите планеты Корлан, «Твирки» неторопливо полз к носителю. Алекс обсуждал дальнейшие действия с Гуни — тот сейчас ждал вызова к куратору отряда, частью которого предстояло стать двум кораблям корпорации «Гакора». Офицер-координатор изъявил желание встретиться с Алексом — видимо, на него произвела впечатление зажигательная речь и жестокая расправа над наместником.

Флот Гленнон-Дарбита не впечатлял — основную его часть составляли арварские линейные корабли второго поколения. Судя по наспех замазанным опознавательным знакам, Треугольник сплавил народно-освободительной армии все свое старье. Большинство этих неповоротливых чудовищ не имело башен, пушки располагались рядами в отдельных бронированных ячейках, из-за чего эти калоши могли вести огонь, только развернувшись бортом к противнику.

— Конфедерация или смерть! — Голограмма Утты улыбалась. — Приказывай, вождь!

— Вождь желает прикупить вооружение. Четырнадцать турелей «СВ-8» и восемь установок «Маш-6», все с боекомплектом. Ищи в местной инфосети.

— Начинаю подключение к сети неполноценных! — Блондинка расстегнула застежку на своем наряде.

— Да, и вот еще что: поищи систему «Каго-8М» и дополнительные исполнительные модули к ней!

— Будет исполнено, вождь! — Утта хлопнула себя кулачком по груди и исчезла.

«Твирки» начал маневры, сближаясь с носителем, рядом с которым находились несколько древних транспортных кораблей — они принимали вереницы контейнеров. Алекс подумал, что ушлая Таниз опять решила подзаработать перевозкой грузов.

В небольшом зале с колоннами собрались десять человек — как понял землянин, тут присутствовали владельцы кораблей, которые сейчас висели на парковочной орбите. Эта группа разнотипных судов теперь называлась седьмой Ударной эскадрой. Судя по названию, таких эскадр Гленнон-Дарбит собрал еще как минимум шесть.

Алекс уже изучил полученный инфопакет и теперь внимательно рассматривал присутствующих — Гуни спокойно беседовал с подтянутым лысым мужчиной в коричневом мундире, капитаном хакданского линейного крейсера «Иркша». Блондинка в подозрительно знакомой черной форме выглядела как сестра Утты — видимо, это она привела сюда тяжелый крейсер «Ханау» производства конфедерации Делус. Высокий подросток с красным гребнем на голове владел нивэйским пятнистым крейсером с туннельным орудием. Заросший щетиной полный мужчина, похожий на бомжа, являлся капитаном оширского носителя третьего поколения. У остальных был на первый взгляд вообще хлам — переоборудованный хакданский транспорт, два арварских крейсера разных типов и старый антранский носитель второго поколения, похожий на оголодавшую черепашку.

Компания лениво перемещалась по помещению, ожидая куратора. Наконец офицер Гоба, в полувоенном френче и с трубкой в руке, соизволил посетить своих подопечных.

— Вы все собрались здесь, чтобы приблизить победу Великой Революции! — начал седой куратор, активировав голопанель. — Как говорил вождь, империалисты больше всего любят кредиты. Поэтому наша задача — нанести удар в самое сердце эксплуататоров, лишив их доходов! Начнем работу…

Гоба целый час бубнил, делая небольшие перерывы. Он часто прикладывался к своей трубке, выпуская клубы зеленого сладковатого дыма. Видимо, офицер во всем старался походить на вождя Треугольника — Отца народа.

Из его речи Алекс сделал вывод, что седьмой ударной эскадре предлагалось устроить резню на растянутых вражеских коммуникациях. Имеющихся сил по задумке должно хватить для потрошения конвоев с ресурсами и одиночных кораблей особо жадных ноблов, идущих из добывающих систем Гаркуса к мирам Содружества. Гоба намекнул, что наемникам лучше не оставлять следов — ради победы Великой Революции допускается уничтожать даже тех, кто вроде бы совсем ни при чем: мол, все равно дни эксплуататоров сочтены.

Присутствующие шумно выразили одобрение такой концепции сотрудничества, каждый получил инфопакет, открываемый только личным идентификатором.

Алекс получил из рук человека в балахоне, лицо которого скрывал капюшон, небольшой контейнер с капсулами стимулятора и замысловатый голографический знак — это был местный вариант ордена, который надо было носить на груди. Как землянин впоследствии узнал, его вклад в дело Великой Революции отметил сам Гленнон-Дарбит.

— Сильные возмущения… — прошептал тощий человек в балахоне. — Скорее всего, это кто-то из ближнего круга Илгуса.

— Ты уверен? — насупился Гленнон-Дарбит.

— Теперь — да. После того, что он устроил в мире Ларч. Так действуют только они…

— Кто именно?

— Этот… он даже носит нашу форму. Личина варвара из отсталого мира. Илгус часто использует таких.

— Зачем он здесь? — Вождь покосился на эмиссара Треугольника, который последнее время всегда находился рядом с ним.

— Неизвестно. Раньше Илгус не интересовался Окраинными мирами. Видимо, он преследует какие-то свои цели.

— Хорошо, что они пока совпадают с нашими… — подытожил Гленнон-Дарбит.

— А этот адмирал успел развернуться — теперь тут все, как в Треугольнике. У каждого в голове чип, и самое главное, что все довольны, — заметил Илья.

— Да пусть делают что хотят! Самое главное, что никаких дуэлей… — отмахнулся Алекс.

— Тут они под запретом, конфликты решают тройки и революционные комитеты, — кивнул Илья. — Только я бы не стал соваться на станции. У нас сейчас довольно высокий статус в местной иерархии — что-то типа военных советников, однако если нарвемся на местных ноблов…

— Ты же вроде говорил, что их всех вырезали? — удивился Алекс.

— Ну, да — старых вырезали. А новые завелись, только они вылезли из самых низов, поэтому закидоны у них еще круче. Кто был никем, тот станет всем! — захихикал Илья.

— Ясно, с этими надо осторожно, — согласился инженер. — По возможности воздержимся от посещения станций.

Инфопакет Гобы оказался весьма ценным — бойцы за свободу могли рассчитывать на особое обслуживание. Их снабжением занимался недавно организованный комитет интеграции.

Алекс тут же связался с контактным лицом, заказав все необходимое. Через двадцать минут пришел ответ — за четырнадцать турелей «СВ-8», восемь установок «Маш-6» и контейнеры с боезапасом поставщик запросил три миллиона четыреста восемьдесят шесть тысяч. Инженер согласился, перечислив указанную сумму — предложение было выгодным, он экономил почти двести тысяч. Рыночные цены кусались — в Окраинных мирах все было немного дороже, чем в Содружестве.

Подумав, он сразу заказал модуль транспортного луча, добавив четыре торпеды «Колотушка». Пусковая установка на базе большого контейнера «Последний шанс» уже давно стояла на грузовой палубе. Потратив на это девятьсот сорок тысяч, Алекс стал ждать доставки. Комитет интеграции сработал оперативно — через четыре часа после оплаты ящики с вооружением заняли свои места на грузовой палубе. Громоздкий блок транспортного луча инженер установил сразу же.

Систему «Каго-8М» поставщик предложил доставить через двенадцать дней, попросив два миллиона, однако Алекс ждать не хотел. Имелась возможность потратить на четыреста тысяч больше и купить ее на месте. Однако денег уже не хватало — на счету оставалось меньше двух миллионов кредитов.

Хадор посоветовал приобрести специализированный разведчик «Сворг», и Алекс согласился — дальности установленной сенсорной системы «Твирки» было явно недостаточно. Пилот также рекомендовал закупить пару быстрых истребителей, приведя убедительные аргументы — иногда требовалось отогнать вражеские машины от невооруженного «Сворга».

За этот оширский разведчик поставщик запросил пятьсот шестьдесят тысяч — почти на сотню кусков дороже, чем в системе Джеппа, однако откладывать покупку инженер не хотел — кораблик требовался прямо сейчас. Через два часа после перечисления оплаты остроносый кораблик занял стартовую ячейку.

Алекс тут же связался с Гуни, договорившись о покупке пары «Фальми» — тот все равно собирался избавляться от них. Глава корпорации «Гакора» не стал мелочиться, отдав кораблики по той же цене, за которую сам и брал их — по триста тысяч за каждый. Их тоже можно было использовать в качестве разведчиков, правда, не так эффективно — дальность их системы обнаружения оставляла желать лучшего.

Пополнив авиагруппу и получив заказанные сплавы для кормежки скафа, Алекс признал, что теперь «Твирки» готов к намечающемуся рейду во славу Треугольника и Мировой Революции.

Корабли эскадры разгонялись и активировали гипердвигатели — им предстояло сделать шесть прыжков. В системе Н-13.59 отряд собирался задержаться до получения дальнейших указаний. После этого планировалось небольшими группами кружным путем вернуться в систему Корла.

Встреченные цели, естественно, подлежали зачистке — рейдер получил временный идентификатор боевого корабля народно-освободительной армии Гленнон-Дарбита. По последним разведданным, Хейди собирали конвой, который с большой вероятностью мог пройти через систему Н-13.59. Алекс не понимал, чем руководствовался куратор Гоба, когда формировал эскадру — динамические характеристики боевых единиц значительно отличались.

Пара кораблей корпорации «Гакора» могла уйти в прыжок за три часа сорок минут. Шустрее был только нивэйский крейсер «Нусель» — ему было достаточно двух с половиной. Всем остальным кораблям в среднем хватало пяти, только антранский носитель второго поколения тормозил группу — он разгонялся целых шесть с половиной часов. Капитаны судов — участников рейда заранее обговорили все моменты — инженер понял, что тут все сами за себя и в случае серьезных проблем все разбегутся как харши.

Рейдер мог достичь пункта назначения за четыре прыжка, однако план предусматривал движение по незаселенным мирам, которые никому не были интересны. Корабли тащились через пустые системы, не встречая никого на своем пути. В авангарде двигался пятнистый нивэйский крейсер, сразу за ним прыгали два корабля корпорации «Гакора» — куратор рекомендовал именно такой порядок. Идущие следом клиновидный «Иркша», оширский носитель и тяжелый крейсер блондинки из конфедерации являлись основной ударной силой эскадры.

Сам Гоба развернул командный пункт на хакданском линейном крейсере, распределив несколько своих людей по другим кораблям. Один из координаторов постоянно находился на «Фенире» — там стояла мощная система обнаружения, поэтому носитель выполнял функцию глаз передового отряда. В рубке «Твирки» появилось оборудование для обеспечения связи с другими боевыми единицами соединения — Каслия быстро подключила его к корабельному искину.

Алекс занимался установкой купленного вооружения — рейдер потихоньку обрастал башенками ближней обороны. Установки «Маш-6» разместились на верхней части корпуса. Проблема возникла с пополнением боезапаса трети скорострельных турелей, доступ к ним был затруднен, но у инженера уже имелось решение. Их он собирался перезаряжать вручную: под рукой были дроиды — снять бронепластины, заменив контейнер со стороны внешней обшивки, было несложно. Несмотря на эти неудобства, теперь «Твирки» мог встретить истребители противника огнем из двадцати восьми скорострелок «СВ-8». Алекс уже согласовал с Уттой несколько схем, которые позволяли концентрировать стрельбу рядом расположенных башенок на одной цели.

Для использования точных, но медленных трехствольных пушек средней дальности «Маш-6» требовалось развернуть корабль верхней частью к цели, однако Алекс считал такую схему скорее преимуществом, нежели недостатком. При обстреле можно было поворачивать корабль брюхом к угрозе — кроме шести скорострелок, там не имелось никакого вооружения. Кроме того, эту часть инженер собирался усилить пластинами брони.

До системы Илши-4 конвой объединения Хейди дошел без осложнений. Транспорты-заправщики заполнили опустевшие топливные баки семи кораблей эскадры и покинули группу — до хакданского мира Храйн конвою предстояло сделать двенадцать прыжков.

Адмирал Аштар специализировался на подобных походах и не сомневался в успехе операции. Сам Гаркус выделил его из других ноблов и поручил важное для вечной империи дело. Аштар считал, что молодой император сделал правильный выбор — его богатый боевой опыт и происхождение ни у кого не вызывали сомнений. Правда, другие ноблы распускали слухи, что быстрый карьерный рост адмирала связан с его смазливой внешностью и победами несколько другого рода. Император непременно возвышал всех, кто участвовал в его развлечениях.

— Обнаружен разведчик Треугольника, — обратился к адмиралу тактический офицер Чалит. — К сожалению, мы не смогли заглушить его передачу.

— Это уже не важно, они не успеют собрать ударную группу, — ответил Аштар.

— По последним разведданным, в нашем районе действуют наемники самозванца Гленнон-Дарбита…

Аштар некоторое время обдумывал возможность маневра — несмотря на показную уверенность, происходящее ему совсем не нравилось. Капитан судна электронной разведки засек арварский легкий крейсер, ушедший в прыжок раньше, чем до него добрались выпущенные на перехват малые корабли.

— Мы меняем маршрут! Следуем до системы Илши-12, затем выходим на линию Тулус — Нулунд. Затем переход в мир Прель и далее — по плану, — наконец принял решение адмирал.

— Искин выдал прогноз. С вероятностью семьдесят два процента мы не столкнемся с рейдерами самозванца, — кивнул тактический офицер.

Адмирал активировал внешние камеры — семь кораблей эскадры прекратили разгон, разворачиваясь. Тяжелый носитель «Хашке» заканчивал принимать свои малые корабли. Неподалеку от него двигался целеуказатель «Сияющий», похожий на пятнистую рыбу торчащими плавниками-антеннами. Клиновидный крейсер прорыва уже заканчивал маневр, а остальные суда только начинали перестроение.

Два переоборудованных хакданских грузовоза несли в чреве очищенный гаксий. Содержимое трюмов этих транспортов планировалось превратить в кредиты Содружества. На эти средства император собирался усилить флот, закупив три ударных носителя — Гаркус делал ставку на малые корабли.

Тактики сейчас разрабатывали план операции, которая должна была серьезно подорвать экономику самозванца, однако для нее требовались корабли и средства, которых у императора хронически не хватало.

Адмирал подумал о рейдерах наемников — именно из-за этих любителей наживы объединение Хейди настаивало на защите своих транспортов значительными силами. Революционеры собирали разный сброд, который целенаправленно охотился за судами снабжения. К сожалению, император не мог ответить самозванцу тем же, Гленнон-Дарбит использовал одиночные быстрые корабли для перевозки произведенной дури потребителям.

— Быдляне… Я сотру их в пыль! — заявил Аштар.

— Служу Империи! — кивнул офицер.

— Империя превыше всего! — нестройно ответили пилоты.

Суда конвоя заканчивали разгон и уходили в прыжок, последним активировал гипердвигатель флагман — линейный крейсер «Благородный Хьянти».

Два корабля корпорации «Гакора» уже неделю болтались в астероидном поясе, рядом находился переоборудованный хакданский транспорт с тремя сотнями отборных головорезов Треугольника. Видимо, это подразделение было гвардейским — блестящую призму украшало крупное изображение Отца народа с неизменной трубкой в руке.

Неподалеку находился тяжелый крейсер, похожий на половинку огурца. Конфедерация Делус вооружала свои корабли преимущественно ракетами, и «Ханау» не был исключением — на его обшивке виднелись створки пусковых шахт и навесные контейнеры. Алекс увидел только шесть турелей ближней обороны — последователи Вождя не сильно любили артиллерийские системы.

Гоба разделил эскадру на три части — каждый отряд занял позицию, теперь корабли контролировали всю систему Н-13.59. В каждой группе имелся носитель, боевая единица с дальнобойным вооружением и корабль противодействия истребителям. Ну а транспорт укрылся в ближайшем астероидном поясе — кроме нескольких турелей, оружия он не нес.

Пока что через систему прошли оширский крейсер-разведчик с идентификатором Хейди и переоборудованный легкий грузовик. Видимо, самые умные почуяли запах перемен и пытались вывезти свое добро. Куратор приказал пропустить разведчик, транспорт пришлось уничтожить — он слишком резво наращивал ускорение, не оставляя шанса истребителям перехватить его.

Тогда Алекс устроил практические стрельбы. «Твирки» плевался кластерными снарядами, а его капитан сделал вывод о бесполезности такого вооружения при стрельбе на предельные дистанции. Корабельный искин не смог правильно рассчитать упреждение — после двух неудачных залпов по активно маневрирующей цели куратор отдал приказ на уничтожение. Противокорабельная ракета, выпущенная тяжелым крейсером, испарила невооруженный грузовик — трофеев никому не досталось.

Алекс посетил «Фенир» и немного пообщался с инженером, которого нанял Гуни. У землянина сложилось впечатление, что специалист это липовый — с дроидами в режиме прямого управления он работать не мог. Единственное, что умел Кесанг, это отдавать приказы искину и с многозначительным видом наблюдать за работой дроидов, вознося молитвы какому-то Инмею. Он попытался обратить в свою веру и землянина, показав ожерелье из пальцев убитых врагов, однако на Алекса это не произвело впечатления. Землянин уже насмотрелся на разных альтернативно одаренных, которых встречалось много среди наемников.

Кораблик кровожадного специалиста был отлично приспособлен для потрошения добычи — эсминец «Телгор» имел мощный резак, совмещенный с манипулятором. Но это судно сильно уступало «Хомяку» по своим динамическим характеристикам.

Заодно Алекс посмотрел на абордажников, нанятых Анаром Гуни — эти бойцы постоянно находились под кайфом. Они иногда невпопад смеялись и разговаривали сами с собой — как объяснила Таниз, употребляющие тренг за пару лет превращались в таких индивидуумов. Однако она уверила, что в бою они будут адекватны и безжалостны к врагам Великой Революции. Граждане Содружества имели возможность снимать негативный эффект наркотиков медкапсулами, однако большинство жителей Окраинных миров не могли себе позволить даже нейросеть начального уровня.

Инженер договорился с женщиной о приобретении комплекса «Герсей-22» — Гуни собирался на эти деньги поставить стартовые ячейки и закупить еще истребители. Алекс пообещал выкупить его за два миллиона восемьсот тысяч, а затем провести все необходимые работы на носителе — глава корпорации «Гакора» согласился.

Землянин собирался навестить Торна и прояснить назначение стимуляторов и странных устройств рептилоидов-людоедов. Однако визит пришлось отложить: следовало как можно быстрей вернуться на «Твирки», Алекс получил сообщение о крупном корабле, только что вышедшем из прыжка.

Офицер-координатор Гоба стоял перед тактическим терминалом — полупрозрачные линии траекторий судов его отряда упирались в значок неопознанного крупного корабля.

— Это Ташин четвертый. Цель опознана — хакданский крейсер прорыва. Фиксирую облучение корпуса, — успел доложить разведчик. Через секунду его клиновидный кораблик испарился после попадания высокоточного лазера.

Гоба на секунду замер, подключаясь к банку данных, и, улыбнувшись, выпустил облачко зеленого дыма из своей трубки. Таких кораблей у Гаркуса было всего два, и один из них сейчас находился в столичном мире. Второй, «Сентич», имелся в составе эскадры адмирала Аштара, что занимался обеспечением безопасности конвоев Хейди.

— Начинайте атаку по варианту «Возмездие»! — негромко скомандовал офицер народно-освободительной армии Гленнон-Дарбита. — Сейчас мы бьемся с ненавистными эксплуататорами, а завтра обрушим режим сатрапа!

— Наша группа выйдет на рубеж открытия огня через час тридцать две минуты. Мы ближе всего к противнику, — согласился капитан флагмана.

— Мы начнем, а они закончат… — кивнул Гоба, отмечая на схеме уязвимые места и точки обороны.

Корабли седьмой ударной эскадры начинали движение — две группы выползали из астероидного пояса, а третья покидала убежище в кольцах газового гиганта. Координатор спокойно наблюдал за маневрами боевых единиц. Зная ноблов, он был уверен — противник будет сражаться до последнего.

Вперед вырвался линейный крейсер «Иркша» — его лазерные установки уже приступили к стрельбе, силовой щит успешно держал ответный огонь. Пятнистый нивэйский крейсер начал пристрелку с предельной дистанции — первый тупоносый снаряд прошел мимо, а туннельное орудие начало долгий цикл перезарядки. Оширский носитель выпускал свою авиагруппу — добивающий удар по противнику должны были нанести истребители «Алдуш» и торпедоносцы «Уршус».

— Рекомендация искина — мы все еще можем избежать боя… — заметил тактический офицер.

— Нет, долг нобла — сражаться до конца! — Накис, капитан крейсера прорыва «Сентич», покачал головой. — Запуск всех истребителей! Всю энергию — на щиты!

— Но мы же серьезно снизим темп стрельбы…

— Наша задача — дождаться прибытия основных сил. Империя — превыше всего! — ответил капитан, фиксируя приближающиеся отметки вражеских кораблей.

— Долг и честь! — выкрикнул офицер, с теплотой посмотрев на Накиса. Первый пилот усмехнулся — он догадывался, что отношения этих двух ноблов давно вышли за рамки устава имперского флота.

Стартовые ячейки выпустили четырнадцать истребителей «Калард» — вытянувшись в линию, суденышки направились к одному из арварских крейсеров. Мерцающий силовой щит клиновидного корабля пока держал импульсы вражеского флагмана, но тот продолжал сближение. «Сентич» разрядил накопители, выстрелив в него из курсовых плазменных орудий, вскоре защитное поле расцвело радужными всполохами — противник тоже имел подобное вооружение.

— Вождь, цель в зоне действия нашего главного калибра! Рекомендация — открыть огонь по кораблю неполноценных, — заявила Утта.

— Действуй! — согласился Алекс, выстраивая новый курс: он не собирался рисковать «Твирки», стреляя с предельной дистанции.

— Толстокожий гад! Наш двадцать минут уже его ковыряет, так и не смог продавить поле, — заметил Илья.

— Он почти не отвечает, наверное, всю энергию пустил на щиты, — заметил инженер, сожалея, что вражеские истребители выбрали один из крейсеров, а не «Твирки». Алекс хотел опробовать трехствольные пушки «Маш-6» — они создавались специально для противодействия москитам.

Авиагруппа с оширского носителя успела перехватить большую часть «Калардов», которые атаковали одну из боевых единиц второго отряда. Арварский проект «Фенрок» имел слабое оборонительное вооружение, чем и воспользовались юркие блестящие имперские кораблики. Крейсер продолжал долбить из курсовых крупнокалиберных пушек по цели, огрызаясь из шести скорострелок — вскоре последний маленький кораблик прекратил свое существование.

Судно империалистов успешно выдерживало огонь линейного крейсера, изредка отвечая. Два клиновидных корабля безуспешно обменивались ударами, однако когда к обстрелу подключились подоспевшие боевые единицы двух других отрядов, поле погасло.

Координатор Гоба удовлетворенно наблюдал за отделившимися от значков носителей группами зеленых точек. Они уже проделали две трети пути до цели, когда офицер доложил о пробое пространства — еще один корабль проклятых эксплуататоров вошел в систему.

— Мы потеряли силовой щит, генератор вышел из строя. Два реактора перегружены и заглушены. Четыре пульсара правого борта уничтожены, — доложил тактический офицер. — Контакт с малыми кораблями — через двадцать две минуты.

— Я сделал все возможное. — Накис спокойно наблюдал, как враги добивают его корабль. — Продолжайте огонь…

— Получено сообщение от «Хашке». Они только что вышли из прыжка, авиагруппа идет к нам на помощь.

— Нет, пусть атакуют носители противника! — покачал головой капитан. — Остальные корабли — на подходе.

Палуба вздрагивала — торпеды рвали тяжелую броню, разрушая коммуникации и системы. Генераторы накачки пульсаров взвизгнули и замолчали навсегда — до последнего момента корабль продолжал огрызаться. Рой москитов облепил покалеченного гиганта — выплюнув жала в его брюхо, торпедоносцы первой группы ушли на перезарядку, оставляя за кормой сотрясаемую взрывами тушу крейсера прорыва. Вторая группа выпустила два десятка торпед с дальней дистанции, не оставляя изувеченному кораблю ни единого шанса.

— Мы больше не можем отвечать, — разглядывая панель повреждений, пестрящую красными индикаторами, сообщил второй пилот.

— Это уже не важно, мы выполнили задачу. Продержались до подхода основных сил. Не уронили честь флота… — Пилоты не успели вознести хвалу императору Гаркусу.

Удачное попадание одной из десятка торпед, добравшейся до хорошо бронированного реакторного отсека, превратило корабль в маленькую сверхновую звезду.

Тактический терминал показал красное пятно носителя, выпустившего рой малых кораблей. Вражеский командующий быстро распределил цели, разделив свою авиагруппу на три отряда.

Две эскадрильи взяли курс на носители наемников — навстречу им уже поползли машины защитников. Землянин подумал, что седьмая ударная эскадра точно потеряет два неповоротливых корыта — силы были явно неравными. К «Фениру», который сейчас болтался рядом с кораблем Алекса, выдвинулась группа из пяти десятков машин. Однако их ожидал большой сюрприз — носитель корпорации «Гакора» еще не выпускал свою авиагруппу, в его задачу входило прикрытие тяжелого крейсера блондинки.

Гоба возлагал на этот корабль особую миссию, Алекс понял какую, когда после полученного приказа тот произвел залп. Половинка огурца выплюнула кучу тяжелых ракет, некоторые разделились еще на несколько частей, и вся эта орава направилась к вражескому носителю. Через мгновение блондинка выпустила еще десяток мелких разделяющихся снарядов в сторону приближающихся истребителей. Судя по тому, что тяжелый крейсер сбросил все контейнеры, которые таскал на брюхе, больше стрелять ему было нечем.

Красные точки слились с отметкой старого антранского носителя, и его отметка погасла. Потеряв десяток единиц, оставшиеся москиты направились в сторону одного из арварских крейсеров. Капитан нивэйского пятнистого корабля развернул свое судно и выжал все из двигателей, направившись на соединение с группой «Фенира».

Второму отряду повезло больше — они успели сбиться в кучу и встретить приближающиеся штурмовики «Анхер» и торпедоносцы «Каннут» своими истребителями и плотным зенитным огнем. Пульсары флагмана уничтожили в первые секунды сшибки десяток москитов, остальных методично перемалывали скорострельные пушки и поредевшая авиагруппа оширского носителя.

Алекс наблюдал за ходом боя, когда выпущенные ракеты встретили атакующую эскадрилью — выйдя на конечный участок траектории, боевые части отделились, а направленный взрыв выбросил навстречу малым кораблям облако разлетающихся осколков. Маневры уклонения и мастерство пилотов не спасли восемь машин от превращения в мертвые куски металла, продолжавшие лететь по инерции — поражающих частей было слишком много, неудивительно, что десяток нашел свои цели.

— Малые корабли неполноценных досягаемы для нашего главного калибра, рекомендация — открыть заградительный огонь, — оживилась Утта.

— Сделай один залп! — согласился Алекс, не рассчитывая на успех. Палуба вздрогнула, а кластерные снаряды унеслись навстречу приближающемуся противнику.

— Один готов, — пробормотал Илья, отметив погасшую точку.

— Угу, сейчас вломим остальным, — буркнул инженер, распределяя цели.

Через восемь минут четыре десятка малых кораблей должны оказаться в зоне действия двенадцати пушек «Маш-6». Алекс заранее составил последовательность для корабельного искина, управляющего ведением огня. После выстрела по текущей цели, несмотря на результат, пушка должна была сразу же переключиться на следующую. В первую очередь землянин пометил девять асимметричных корветов «Каннут» — каждый нес по две торпеды, и допускать их до носителя очень не хотелось.

«Фенир» уже выпустил свои «Онгри» и «Алдуши»: разделившись на две группы, они двигались с флангов рейдера, собираясь заняться уцелевшими.

Двигатели «Твирки» уже отключились — сейчас он прекратил набирать ускорение и двигался по инерции. Маневровые сопла стабилизировали положение корабля, чуть опустив носовую часть так, чтобы все установки могли вести огонь.

Алекс уловил легкую дрожь корпуса — двенадцать пушек выпустили свои разрывные снаряды.

Нобль Пшивара испытывал небывалый подъем — только что корабли его авиагруппы уничтожили вражеский носитель. Он поднялся со своего кресла, больше похожего на вычурный трон, и пригладил переливающийся блеском парадный костюм с планкой орденов на груди.

— Группа Войта уничтожила цель. Потеряли девять машин, их следующая цель — крейсер типа «Фенрок»! — негромко доложил офицер.

— Сегодня мой день! — самодовольно заявил капитан, приблизив изображение на голограмме тактического терминала. — Линейный крейсер может представлять для нас опасность, если доберется, конечно. Они разделили силы, тем лучше для нас — будем выбивать их по частям. Проложить новый курс — уходим от этой группы!

— По нам запущены ракеты, подлетное время — шестнадцать минут.

— Приготовиться к отражению атаки — стреляйте из всего, что у нас есть! — скомандовал Пшивара, положив руку на эфес шпаги.

Задолго до приближения к цели управляющий модуль, находящийся в одном из умных снарядов, сличил сигнатуру атакуемого объекта с образцами в своем банке данных. Там же имелись несколько вариантов действий для гарантированного поражения цели. Компьютер выбрал подходящий, решив пожертвовать частью ракет для прорыва обороны объекта. Группа из шестидесяти четырех тяжелых ракет «Утлес» разделилась на две неравные группы. Три десятка семнадцатиметровых сигар с половинным зарядом сбросили ложные цели и разделяющиеся части, продолжая прямолинейное движение — остальные отключили маршевые двигатели, прекратив ускорение и отстав от группы.

Тяжелый носитель «Хашке» успел развернуться — установки правого борта начали опустошать свои снарядные короба. Шквал огня обрушился на рассредоточившиеся ракеты — второй пилот, подключившийся к внешним камерам, успел насладиться фейерверком до того, как близкий подрыв уничтожил большую часть датчиков.

Потерявшие целеуказание турели замолчали, пропустив три оставшиеся ракеты. Первая ударила в створку одного из шести доков, убив десяток техников, — ущерб был минимален, боеприпасы еще не подняли из защищенных хранилищ. Еще две ракеты попали в бронированную кормовую часть, оставив на корпусе глубокие кратеры.

— Как видите, опасность изделий конфедерации Делус преувеличена! — рассмеялся нобль Исквич, исполняющий обязанности тактического офицера. — Мы отразили массированную ракетную атаку одними башнями непосредственной обороны.

— Один из доков выведен из строя, уничтожена часть сенсоров правого борта, шесть турелей и десять топливных баков… — доложил второй пилот.

— Продолжайте выполнение задачи! — Пшивара удовлетворенно кивнул, наблюдая за действиями малых кораблей. Полуторакилометровая туша начала разворачиваться и ускоряться, выплюнув из дюз ровные факелы. Терминал показал эскадрилью, добравшуюся до второй группы. Флагман, оширский носитель и крейсер успешно отразили атаку, уничтожив три десятка штурмовиков «Анхер» и шесть корветов «Каннут», успевших выпустить торпеды. Полтора десятка выживших москитов вышли из боя и направлялись на перезарядку.

— Группа Леватса атакует корабли противника! — нервно доложил тактический офицер, вспомнив пухлое лицо лидера эскадрильи и его застенчивую улыбку.

Пшивара нахмурился: эскадрилья понесла первые потери— погасли восемь отметок, а через несколько минут — еще одна. Опытный командир тут же рассредоточил оставшиеся машины, атакуя крейсер, рядом с которым двигались истребители. Лицо командира «Хашке» потемнело, когда еще десяток зеленых отметок погас. Похоже, лидер погиб — малые корабли сбили строй, огибая зубастую цель. Нобль успел громко отругать командира за такое глупое решение — вскоре пропали еще семь значков.

Слишком рано сбросив свои четыре торпеды, уцелевшие корветы заложили разворот, выходя из боя. Несколько отметок погасли — наконец два десятка «Анхеров» разрядили ракетные контейнеры в противника. Сблизиться на расстояние атаки турельными орудиями не получилось — треугольные кораблики лопались, разорванные крупнокалиберными разрывными снарядами.

Оставшийся десяток штурмовиков быстро уничтожили истребители противника. Потеряв всего пару машин, враги направились к своему грузовику-носителю. Пара уходящих на форсаже «Каннутов» — вот и все, что осталось от эскадрильи из пятидесяти бортов.

— Они до конца исполняли свой долг и умерли за Империю! — помолчав, негромко выдал капитан.

— Долг и честь! — хором пробормотали пилоты.

— Принимаем оставшиеся машины и ждем подхода наших основных сил! — скомандовал Пшивара.

За следующие десять минут враг потерял старый крейсер, а в системе появился еще один корабль.

— Получен сигнал от флагмана: «Благородный Хьянти» вышел из прыжка. Адмирал Аштар начал сближение с противником, — доложил офицер связи.

— Теперь их разгром — это только вопрос времени…

— Ракетная атака! — Тактический офицер Исквич испуганно вскрикнул, а палуба мелко задрожала, когда турели запоздало открыли огонь.

Корабль затрясся, а голопанели мигнули, высветив схемы с полученными повреждениями. Двигающиеся по инерции ракеты все-таки добрались до цели — на последнем участке траектории они включили двигатели, внося последние поправки и распределяя уязвимые точки. Сильный удар сбил капитана с ног — два десятка прорвавшихся боеголовок воткнулись в корпус тяжелого носителя «Хашке».

— Малые корабли неполноценных вышли из зоны действия нашей артиллерии, — покачала головой голограмма Утты. Установки главного калибра успели сделать два безрезультатных залпа.

— Пусть уходят, и так всех покрошили… — согласился Алекс.

— Куда же мы все это складывать будем? — пробормотал Илья, разглядывая схему, сформированную искином. Три десятка меток Утта пометила значками добычи — над ними поработали пушки «Твирки».

— Вот этого нашего надо забрать! Вдруг придется удирать, не оставлять же его врагам. Пусть Адиль заодно утащит еще кораблик какой-нибудь… — Инженер отметил спасательную капсулу.

— Уже выдвигаемся! — доложил Хадор, когда «Хомяк» выскочил из своей ячейки. Алекс недолго думал, формируя новый экипаж кораблика — спокойный пилот разведчика не обижался, когда женщина по привычке называла его «порочным».

Из прыжка вышел большой корабль, а координатор скомандовал нивэйскому крейсеру присоединиться к группе, в которую входил «Твирки». Затем отряду предписывалось атаковать тяжелый носитель, получивший повреждения от ракетного обстрела. Судя по всему, они были серьезными, поскольку корабль прекратил ускорение и двигался исключительно по инерции.

Гоба выдал указание «Твирки» держаться от вражеского линейного крейсера подальше — флагман адмирала Аштара имел дальнобойное артиллерийское вооружение и новейшие системы целеуказания.

Алекс подумал, что седьмой ударной эскадре очень повезло — эффект разброса позволял успешно бить превосходящие силы врага. В честной схватке стенка на стенку устаревшим кораблям наемников не светило ничего.

Гоба, прищурившись, рассматривал голограмму — брусок арварского линейного крейсера медленно вращался, давая рассмотреть его в мельчайших деталях.

— Попался, адмирал Аштар! И твой «Благородный Хьянти» — тоже! — Координатор ткнул в изображение пальцем. — Ты не принял предложение вождя, и вот теперь Великая Революция пришла к тебе!

— Не видел раньше такой модификации — две дополнительные орудийные установки и вот эта надстройка. Да что же там у них стоит? — поинтересовался капитан.

— Адмирал тратит все средства на улучшение эскадры. Я слышал, что он даже продал часть своих быдлян, чтобы оснастить отряд, — пояснил Гоба, поморщившись.

— Искин рекомендует атаковать всеми силами…

— Сближение и огонь из всего, что у нас есть! Боюсь, долгой перестрелки мы не выдержим… — бормотал координатор, дымя трубкой.

— Они хотят того же. Ну что же, посмотрим, кто из нас окажется крепче… — откликнулся капитан.

Линейный крейсер разгонялся, а его противник развернулся бортом, для того чтобы задействовать все свои артиллерийские установки.

Координатор нервничал, высокоточные лазеры только царапали массивную броню арварского чудовища — корабль еще не вышел на дистанцию эффективного огня плазменными орудиями. Рядом с флагманом заполыхали частые разрывы — щит просел, поглощая рой осколков. «Иркша» продолжал сближение, закрывая корпусом носитель. В отдалении крейсер огрызался курсовыми орудиями, но эффекта от его стрельбы пока заметно не было.

Получив десяток прямых попаданий, энергетическое поле замерцало — капитан отдал приказ отключить часть орудийных систем, переведя всю энергию на генератор щита.

— Выход на рубеж эффективной стрельбы главным калибром — через двадцать две минуты, — доложил пилот.

— Вижу, — махнул рукой капитан. — Боюсь, к тому моменту, как мы доберемся до него, стрелять нам будет не из чего…

Противник неожиданно перевел огонь на крейсер — тому хватило двух залпов, чтобы превратиться в изуродованный кусок металла. Однако этой передышки хватило, чтобы полностью восстановить щит. Он продержался недолго — получив очередную порцию прямых попаданий, перегруженный модуль отключился, теперь уже навсегда.

Когда флагман открыл огонь из своих мощных плазменных орудий, его обшивку уже украшали пробоины, а корпус непрерывно трясся от прямых попаданий.

Офицер народно-освободительной армии вздрогнул, выплюнув разгрызенную трубку. Покачав головой, Гоба отдал приказ атаковать авиагруппой, которая уже закончила перезарядку. Два монстра продолжали калечить друг друга, когда в бой вступила эскадрилья носителя.

Алекс некоторое время наблюдал за слившимися значками — похоже, сейчас противникам приходилось несладко. Линейный крейсер республики Хакдан сцепился с однотипным кораблем из империи чернокожих рабовладельцев. Парочка увлеченно кромсала друг дружку, пока наконец до врага не добрались точки поредевшей авиагруппы с оширского носителя. Малые корабли решили исход схватки в пользу народно-освободительной армии Гленнон-Дарбита.

Победитель получил сильные повреждения, и сейчас на флагмане велись авральные восстановительные работы. Видимо, корабль потерял ход, поэтому застрял рядом с оплавленной тушей жертвы.

— Могло быть и хуже… — вынес вердикт Алекс, ознакомившись со списком повреждений «Твирки». Ракеты истребителей снесли шесть турелей «СВ-8» и пару установок «Маш-6» — по обшивке уже ползали дроиды, заделывая пробоины. Сброшенные торпеды удалось уничтожить — зенитные башни без труда перемололи четыре гостинца.

— Я бы здесь еще задержался. — Илья с сожалением рассматривал схему с точками заманчиво подмигивавших разбитых истребителей и спасательных капсул.

— Займемся мародерством потом, — кивнул инженер. — Вон, «Хомяк» что-то еще притащил. Пока захватим то, что по пути.

Дождавшись остальных кораблей группы, «Твирки» двинулся выполнять боевую задачу, то есть добивать поврежденный вражеский носитель. Конечно, никто не мешал отклониться от курса, чтобы подобрать кое-что из добычи.

Алексу пришлось покинуть рубку — транспортный луч подтягивал трофеи, а дроиды под чутким руководством капитана размещали покалеченные корабли на грузовой палубе. «Хомяк» успел сделать два рейса, притащив спасательную капсулу и пару изуродованных арварских штурмовиков «Анхер». Еще три штуки удалось зацепить лучом, затащив прямо к створкам грузового отсека. Инженер сомневался, что после попадания разрывного снаряда в корпус их можно восстановить, собираясь лишь наковырять модули для дальнейшей продажи.

Подобранного пилота вытащили из капсулы — коренастый тулусец не особо обрадовался своим спасителям. Он ругался и требовал новый истребитель для страшной мести обидчикам. Пообещав доставить пассажира на «Фенир» при первой же возможности, Слай запер его в свободной каюте — коротышка успел за короткое время достать экипаж «Твирки».

— Еще один корабль выходит из прыжка, — сообщил Илья.

— Чувствую, нам сейчас наваляют…

— Нет, опознан как вспомогательный крейсер. Аналог наших целеуказателей, практически не несет вооружения. Разгоняется, наши истребители уже вышли на перехват.

— Видимо, понял, что тут ничего хорошего его не ожидает. Странно, я полагал, что ноблы не отступают и бьются до последнего… — удивился Алекс.

— Ну, значит, там не ноблы, а эти дельцы Хейди.

Вскоре значок удирающего судна погас — до него добрались зеленые точки авиагруппы. Правда, им досталось — союзники потеряли несколько машин.

— Так, у нас новая задача — мы будем выбивать оборонительные системы носителя. Гоба прислал инфопакет со схемами и расположением башен обороны — после этого абордажники попытаются захватить корабль.

Нивэйский крейсер отстал от группы и отключил двигатели, развернувшись носом к далекой цели — туннельное орудие начало работу, посылая тупоносые снаряды в еле заметную черточку тяжелого носителя.

Три корабля продолжали сближение. «Твирки» вышел на рубеж открытия огня, и две его башни заворочались, распределяя цели. «Фенир» сбросил малые корабли — оставшиеся два десятка истребителей противника, которые вились вокруг поврежденного носителя, решились на самоубийственную атаку, выбора у них все равно не было.

— Цель в зоне эффективного огня нашего главного калибра! — обрадованно заявила голограмма Утты. — Рекомендация — разрушить реакторные отсеки и уничтожить корыто неполноценных!

— Нет, уничтожать не надо, а вот выбить его зенитные башенки — другое дело. Начинай по этой схеме… — Алекс пометил на объемном изображении все точки обороны.

Резкие щелчки и легкое сотрясение палубы постоянно напоминали капитану тяжелого носителя «Хашке» о его провале. Поражающие элементы кластерных снарядов продолжали сносить зенитные установки, а нобль Пшивара нервно сжимал эфес своей шпаги — близкая победа превратилась в сокрушительное фиаско. Он разглядывал схему повреждений — носитель потерял ход, превратившись в большой металлический склеп для сотни человек, находящихся на борту. Восстановить перебитые управляющие магистрали дроиды не успевали — противник безнаказанно расстреливал двигающийся по инерции корабль.

— Враг уничтожает турели ближней обороны, потеряно уже восемь башен. Искин прогнозирует уничтожение двадцати двух наших малых кораблей через двенадцать минут… — доложил офицер.

— Ну что же, пора умереть за императора! — обреченно прошептал Пшивара, когда последняя точка, обозначающая уничтоженный штурмовик «Анхер», погасла, а сенсоры зафиксировали выходящий из астероидного пояса транспорт, с борта которого улыбалось изображение Отца народа с неизменной трубкой в руке.

«Твирки» закончил с оборонительными системами покалеченного носителя и ползал среди обломков истребителей, собирая трофеи. Командующий самоубийственной атакой заставил свои кораблики активно маневрировать, что мешало медленным пушкам отслеживать их. Неудивительно, что установки «Маш-6» смогли поразить только восемь целей. Однако двукратный численный перевес авиагруппы «Фенира» позволил вывести из строя оставшиеся машины противника, потеряв пару «Алдушей».

«Хомяк» догонял двигающиеся по инерции мертвые машины, уравнивал скорости и хватал их манипуляторами, запихивая в грузовой отсек. Относительно целые истребители Алекс втягивал транспортным лучом, но на поле боя оставалось еще много интересного. Командная сеть позволяла обмениваться информацией между кораблями соединения, а сенсорный комплекс носителя отслеживал все объекты, заслуживающие внимания.

Поврежденные машины принадлежали тому, кто их вывел из строя, поэтому инженер забирал только те аппараты, что пометила Утта. По поводу обломков такой договоренности не было, и землянин скомандовал Адиль тащить все, что попадется на глаза. Тем же самым занимались кораблик инженера с «Фенира» и пара суденышек, выпущенных тяжелым крейсером.

— А вот и добыча пожаловала, — обрадовался Илья, разглядывая появившийся значок. Из прыжка вышел грузовик, и к нему сразу же потянулись две группы малых кораблей.

— Хакданский транспорт. Уйти не сможет, авиагруппа с «Фенира» доберется до него раньше, — согласился Алекс. — Мне тоже интересно, ради чего ноблы собрали эту эскадру…

Инженер наблюдал за погоней — грузовик шустро ускорялся, однако шансов у него не было. Штурмовики «Онгри» уже двигались к добыче, а нивэйский крейсер прицельно стрелял по его корме, стараясь вывести из строя двигатели. Особо удачное попадание разорвало борт блестящей шестигранной призмы, и корабль исчез в огненной вспышке.

— Это что они — бомбы тащили с такой охраной? — удивился Илья.

— Нет, очищенный гаксий. Координатор рекомендует не использовать мощное вооружение, — внимательно изучив сообщение, ответил Алекс.

Наконец корабль с абордажниками достиг цели и стабилизировал свое положение относительно медленно вращающегося тяжелого носителя.

Гвардейцы Треугольника в тяжелых скафах облепили корпус, и Алекс заметил несколько вспышек — бойцы пробивали путь в чрево покалеченного корабля. Инженер подумал, что наркоманы не ищут легких путей: они не полезли через распахнутые створки одного из доков — вероятно, у головорезов имелись подробные схемы. Гоба сообщил, что народно-освободительная армия Гленнон-Дарбита скоро получит новый корабль, а все причастные — щедрые премии.

Бойцы исчезли в недрах трофея, а из прыжка вышел легкий крейсер, сразу же приступив к разгону. Выскочил довольно далеко, поэтому имел хорошие шансы сбежать — набирал ускорение он довольно резво.

Алекс нашел в справочнике информацию по этому типу — хакданский проект «Хатун» четвертого поколения имел только пару пульсаров для обороны. Посмотрев динамические характеристики клиновидного кораблика, инженер сообразил — враг успеет уйти. Так и получилось — истребители безуспешно пытались догнать его, а нивэйский корабль пару раз промазал из своей туннельной пушки. Разведчик имел хорошие двигатели — он закончил разгон и активировал гипердвигатель, убравшись из системы.

Зато со следующим гостем не было никаких проблем — капитан второго транспорта сразу сообразил, что к чему. Связавшись с ближайшим кораблем, оширским носителем, он заявил, что всегда сочувствовал идеям Великой Революции. Поэтому он передает корабль вместе со всем грузом представителю Гленнон-Дарбита. Кроме того, капитан выдал информацию по семи кораблям конвоя — судя по всему, трофеев можно было больше не ждать.

Передача шла по общему каналу, и земляне узнали о ценном грузе. Там имелось большое количество контейнеров с очищенным гаксием, а также ящики, содержащие некоторые другие ценные минералы. Алекс сразу же поинтересовался ценами, и с удивлением узнал — содержимое трюма транспорта по самым скромным прикидкам тянуло на сто шестьдесят миллионов кредитов. Сам грузовик тоже стоил прилично — за подобный корабль хакданцы просили тридцать шесть миллионов.

Сенсоры «Фенира» зафиксировали шифрованные передачи между двумя кораблями участников рейда — в головы владельцев одновременно пришли мысли добить флагман с координатором на борту, а затем поделить между собой ценные трофеи. Гуни сообщил, что ему поступило предложение от Ашика — капитана оширского носителя. Глава корпорации «Гакора» отказался — шансы на успех были крайне низкими.

Гоба тоже быстро сообразил, к чему могут привести такие разговоры, и открыл канал, обратившись ко всем капитанам. Координатор выглядел непривычно без своей трубки, но тем не менее бодро начал свою речь:

— Бойцы! Мы одержали убедительную победу! Однако главная битва еще впереди! Эксплуататоры-империалисты еще сильны как никогда…

Наконец оратор закруглился и перешел к самому главному, тут в его голосе Алекс уловил еле заметную издевку:

— Линейный крейсер сохранил свою боеспособность, орудия главного калибра и одиннадцать пульсаров действуют, нам потребуется сорок шесть часов для восстановления двигательных систем. Результаты операции подведем в системе Корла! — закончил Гоба.

Потрепанной седьмой ударной эскадре пришлось задержаться в системе Н-13.59 на шесть дней. Все это время группа обеспечения ковыряла два покалеченных корабля, а остальные занимались сбором трофеев.

«Хомяк» успел притащить два десятка капсул с вражескими пилотами, союзников Хадор оставил другим трофейщикам — прибыли с них никакой не ожидалось. Оширский кораблик превосходил аналог из конфедерации Делус, что использовал новый инженер Гуни, поэтому капитан «Твирки» мог похвастаться богатым уловом.

Теперь в большом ящике, превращенном в камеру предварительного содержания, сидели восемнадцать пленников. Большинство являлись ноблами — только они могли взять свою шпагу в кабину истребителя. Сначала их было девятнадцать, одного пришлось пристрелить — гадкий пилот выскочил из капсулы с намерением проткнуть метровой зубочисткой спасателей. Однако Слай оказался быстрее, прострелив голову неблагодарному. После этого инцидента Алекс оптимизировал процесс: Ливерс стрелял в приоткрытую створку из мощного парализатора, а затем наемники освобождали пилотов от ценного имущества и скафов.

У половины имелись импланты, а у одного — целых шесть, правда, Алекс посчитал их для себя бесполезными. Они предназначались для повышения индекса нейроактивности хозяина, их использовали пилоты и бойцы. Операционного комплекса на «Твирки» пока не имелось, поэтому вытащить ценные модификанты планировалось позже.

Коллекция острых железок Ильи пополнилась сразу десятком экземпляров: судя по всему, владельцы трепетно относились к своим зубочисткам, украшая их замысловатыми девизами и блестящими камешками. Однако рядом с «Протыкателем Илгуса» покойного наместника Санги все эти поделки смотрелись бледно.

Координатор Гоба заикнулся по поводу получения пленных ноблов и показательной казни, однако глава корпорации «Гакора» сделал вид, что не понимает, о чем речь. Таниз посоветовала обменять живой товар на кредиты — в отличие от офицеров народно-освободительной армии, наемники умели считать деньги.

Ноблы сообразили, что им не грозит немедленная казнь, и успокоились. Особо наглые и вовсе потребовали особого отношения, но Алекс даже не стал с ними разговаривать. А чтобы сделать клиентов покладистее, перед контейнером с решеткой вместо одной из стенок находился дроид «Бардер-3М» в режиме неподвижной огневой точки.

Алекс забил обломками и изуродованными истребителями все свободное пространство. Три подобранных торпедоносца «Каннут» из-за недостатка места пришлось закрепить на обшивке. Двух грузовых палуб не хватало — все-таки «Твирки» не предназначался для перевозки контейнеров. Инженер собирался в ближайшее время серьезно заняться этим вопросом и установить внешние крепления на ту часть корпуса, которую он по привычке называл днищем. Конечно, после усиления ее пластинами брони — именно этой стороной «Твирки» предполагалось поворачиваться к противнику во время обстрела.

К сожалению, все остальные выведенные из строя корабли распотрошили инженеры с транспорта, они снимали сенсорные системы целеуказателя и пару сохранившихся орудийных установок флагмана адмирала Аштара. Теперь землянин понял, зачем эскадра тащила за собой этот хакданский транспорт — его трюмы заполнялись демонтированными модулями.

Специалисты не оставили ничего ценного — Алекс лично посетил мертвые корабли в поисках ценностей. Единственное, чем побрезговали трофейщики, — парой движков «Талем-650» со старого антранского носителя второго поколения. Землянин с сожалением оставил идею остаться и снять их — износ древних агрегатов превышал пятьдесят процентов, и в корпусе они сидели очень основательно.

Наконец Гоба дал команду выдвигаться, корабли начали разгон. Первым ушел в прыжок флагман, за ним последовали все остальные. Специалистам удалось задействовать только половину двигателей трофея, и он серьезно тормозил группу. Вскоре ушел в прыжок захваченный тяжелый носитель, последним активировал свой гипердвигатель и «Твирки».

Алекс удовлетворенно посмотрел на результат своей работы — этот арварский «Анхер» он собрал из остатков четырех собратьев последнего. Пухлый корпус, похожий на треугольник с обрубленными концами, выглядел непрезентабельно, однако начинка впечатляла.

Чернокожие рабовладельцы впихнули туда не слишком скорострельное, зато мощное орудие «Сахив-К», модификацию той пушки, что использовалась в турелях серии «Маш-4». По задумке конструкторов, при прямом попадании разрывной снаряд выводил из строя любой малый корабль, однако пластины брони «Твирки» он не пробивал. Дополняли вооружение нескладного кораблика четвертого поколения навесные блоки с ракетами средней дальности. Пара двигателей выдавала приличный импульс — динамические характеристики получившегося штурмовика можно было сопоставить с показателями среднего истребителя.

Инженер сделал вывод, что кораблик неплохой, однако оширский аналог — «Онгри», на его взгляд, имел более рациональную компоновку и, что самое главное, помещался в большие стартовые ячейки, установленные на рейдере проекта «Аш-Джахам».

— Странные они, эти ноблы! Придумали какие-то дурацкие правила и думают, что все будут их соблюдать… — Илья просматривал список собранного с пилотов барахла.

— Этот капитан носителя до последнего момента пытался запустить систему самоуничтожения. Хорошо ему мозги промыли… — согласился Алекс.

— Да и наркоманы из Треугольника ничем не лучше. У Гуни перестрелка на борту произошла — эти бойцы обкурились и схватились с пилотами.

— Я с трофеями возился и не в курсе. Что там произошло?

— Кто-то плохо отозвался об их вожде, ну и пошло…

— Брать на борт такой контингент — плохая идея. И чем все закончилось?

— Пара пилотов в медкапсулах, один труп. Оставшихся в живых торчков отправили на грузовик к дружкам, — пожал плечами Илья.

— Сами разберутся, это уже не наше дело, — махнул рукой инженер. — Я потихоньку потрошу трофейные кораблики. Думаю, всего мы восстановим три штуки — два штурмовика «Анхер» и один корвет «Каннут».

— Их же вроде два десятка собрали…

— Если разрывной снаряд пушки «Маш-6» попадает в такую скорлупку, то восстанавливать там уже нечего — все на металлолом; кое-что из модулей еще можно переставить…

— Ну это лучше, чем ничего…

— Да, но все равно придется их продавать — в стартовые ячейки «Твирки» они не помещаются. Нам подходят только хакданские и оширские истребители. Ну, еще конфедерации Делус, но там с ракетами будут проблемы — их фюрер продает Содружеству только всякое старье.

— Надо узнать, где эта блондинка приобрела свои, у нее крейсер набит этими ракетами, и совсем не старыми… — заметил Илья.

— Она выпустила все, — уточнил Алекс. — И стоимость подобных игрушек тебе совсем не понравится. Я примерно подсчитал — за несколько секунд потрачено двенадцать миллионов.

— Но и эффективность впечатляет. С предельной дистанции вывести из строя тяжелый носитель без всякого риска для себя.

— Это да, но такие штучки кому попало не продают. Только Высшим, а мы пока не собираемся входить в их число.

«Твирки» вышел из прыжка в системе Н-23.19, тут уже находились три корабля эскадры — флагман и оба носителя. Искин соединился с командной сетью, получив указания от координатора. Сенсоры «Иркши» засекли группу малых судов, уходящих в астероидный пояс, и «Твирки» двинулся вперед, выпуская из ячейки остроносый кораблик.

«Сворг» Хадора присоединился к тройке разведчиков — те рассыпались по системе, пытаясь нащупать противника, однако, кроме распотрошенного небольшого грузовика, ничего обнаружить не смогли. Гоба сделал вывод о присутствии здесь рейдеров проклятых империалистов или банальных любителей поживиться. Видимо, они атаковали только те цели, с которыми могли справиться, поэтому никакой активности не проявляли.

На взгляд стороннего наблюдателя, корабли седьмой ударной эскадры выглядели серьезной силой, однако флагман потерял половину вооружения, а еле ползущий трофейный тяжелый носитель не мог запустить ни одного истребителя.

Корабли соединения выходили из прыжка и начинали разгон — все это заняло почти сутки. Когда «Твирки» убрался из системы, Алекс вздохнул с облегчением — постоянное ожидание нападения нервировало.

— Когда мы планируем вернуться в центральные миры Содружества? — поинтересовалась Хитоми, лениво ковыряясь в тарелке с чем-то похожим на серый рис.

— Да мы вроде только начали. Этот рейд — нечто вроде проверки, — пояснил Алекс. — Пока все идет просто замечательно; похоже, сорвали большой куш!

— Это только начало. У Гуни чутье на кредиты, неужели ты думаешь, что он потащился сюда просто так? — улыбнулся Илья.

— Мы выполняем план старцев, не тебе судить о мудрости Зияддина… — пробормотала Адиль.

— И все же нам нельзя здесь оставаться… — наконец заявила узкоглазая.

— Опять священный урш нашептал на ушко. Ты можешь привести аргументы, почему нам надо бросить все и убраться отсюда?

— Нет, — покачала головой девушка. — Но я просто знаю!

— Опять твои сны? — поинтересовался Илья, отодвигая от себя опустевший поднос.

— Нет. То есть да. Только я ничего не могу вспомнить, — сделала неопределенный жест Хитоми.

— Мы уже решили: при первой возможности закупаем операционный комплекс пятого поколения. Думаю, его возможностей хватит, чтобы выяснить, что происходит. Но думаю, тебе не о чем беспокоится, я примерно представляю, в чем может быть дело, — заверил Алекс.

— Я не хотела этого. Сколько раз я просила священного урша забрать то, что он мне дал… — с горечью сказала узкоглазая.

— Зверек тут ни при чем, ты просто подцепила нечто вроде вируса… — попытался успокоить Алекс, не собираясь детально вдаваться в концепцию ключей, источников и прочих загадочных вещей Древних. — Эта штука немного расшевелила твои способности, не знаю, что там с ними. Все уже прошло, и беспокоиться больше не о чем…

— Когда я пытаюсь вспомнить, что-то получается…

— Ну, опять! — поморщился Илья. — Прошлый раз ты говорила про себя и Алекса и еще про тысячи страшных нелюдей, которые были рядом. Наверное, это просто сон, ничего особенного.

— Не знаю, но это было вполне реально… — неуверенно пробормотала Хитоми.

— Ладно, мы постараемся убраться отсюда в ближайшее время. Еще один рейд — и все, хватит, — определился землянин.

— Так будет лучше всего, — кивнула Каслия, внимательно слушавшая разговор.

— И я думаю, настало время навестить псионов и получить ответы на некоторые вопросы. Только не тех, что с Илгусом, а каких-нибудь других, — подытожил инженер.

Про встречу с Иадси и обряд Единения он никому не говорил, однако узкоглазая откуда-то узнала об этом.

Кроме того, Алекс только сейчас задумался, что непонятная сущность, поселившаяся в его сознании, может быть связана с дурацким Слиянием. И еще неизвестно, что там натворил коллективный разум непонятных инопланетян, побывав в его голове.

Собрав из обломков пару штурмовиков «Анхер», инженер начал работу над арварским «Каннутом» — этих асимметричных торпедоносцев «Хомяк» притащил шесть штук. Вообще-то Утта зафиксировала поражение полутора десятков, но после детонации пары торпед от нескладного кораблика обычно ничего не оставалось.

Восстанавливать Алекс решил относительно целый — близкий разрыв нафаршировал кабину пилота осколками, однако двигатели и вооружение практически не пострадали. Переставляя модули с других экземпляров, землянин оценил замысел чернокожих — громоздкий кораблик состоял из двух корпусов, расположенных рядом, — в одном находился легкобронированный контейнер для пары торпед, а соседний предназначался для всего остального. Для действий в атмосфере арварцы присобачили с боков получившейся конструкции небольшие крылышки. Кроме того, уродец имел пару малокалиберных башенок и подвесной плоский контейнер для противоракет.

Видимо, мертвый пилот одного из корветов хранил там запрещенную на корабле выпивку — Алекс вытащил оттуда несколько упаковок с изображением какого-то пупырчатого животного, похожего на козла. С голограммы скалился рогатый скотомутант, он с видимым удовольствием пил из бочки пенистое пойло. «Великий ушромский гоат» — гласила надпись.

— Что это? — удивленно поинтересовалась Адиль, по мере сил участвующая в работах.

— Сейчас узнаем; если это то, что я думаю, кое у кого сегодня будет праздник…

— Тут картинки, похоже на пищу для животных…

— Да, действительно! Написано же — для гоатов, значит, людям такое употреблять нельзя! — пробормотал Алекс, раскупорив одну из емкостей. Вкус отдаленно напоминал перебродившее пиво, в котором умерли несколько маленьких харшей. Выплюнув кислятину, землянин сделал вывод насчет извращенного вкуса ноблов-алкоголиков. Самопровозглашенный император Гаркус не одобрял среди знати употребление алкоголя и наркотиков, однако любители все равно находились.

Отправлять в утилизатор гадость не стал, отложив пойло для Слая — тот не отличался разборчивостью в выборе выпивки.

— На, попробуй изысканный нектар ноблов! — Землянин протянул баночку Адиль, она с удивлением смотрела на дегустацию.

— Нет, гуфии запрещают напитки, дурманящие разум! — презрительно заявила женщина.

— Значит, ринни жевать можно, а устроить вечеринку — нет? — хмыкнул инженер, намекая на вещество, расширяющее сознание: его употребляло все мужское население Галифата.

Демонтированные модули заполнили собой контейнеры, а порезанные корпуса, не подлежащие восстановлению, готовились превратиться в кредиты на ближайшем пункте приема космического металлолома. По мере потрошения добычи место на грузовых палубах освобождалось — громоздкие арварские машины не вызывали у Алекса симпатии, поэтому он собирался избавиться от них при первой же возможности.

Алекс занял место в рубке — полученное от Утты оповещение обещало скорое прибытие в систему Корла. Напряженность поля достигла порогового значения — близился выход в обычное пространство. Илья уже подсчитывал прибыль от реализации трофеев и строил планы по покупкам, однако действительность преподнесла сюрприз.

«Твирки» выскочил неподалеку от тройки древних линейных кораблей, ведущих огонь по целям, находящимся вне области действия сенсоров рейдера. Им тоже что-то прилетало в ответ — рядом распускались красочные цветки разрывов.

Через несколько секунд Утта получила информацию: оказывается, тут шел бой — силы Гаркуса попытались прощупать оборону системы. И надо сказать, достигли некоторых успехов — на месте трех станций расползались кучи обломков.

Тактический терминал показал полтора десятка крупных отметок и тучу мелких — враги сделали ставку на истребители. Одна крупная только что погасла, зато появилась другая, тоже выпустившая своих москитов. Флагман Гобы обнаружился на значительном удалении — он двигался к группе станций, что неторопливо ползли в сторону угрозы.

— Зря проклятые империалисты сюда полезли, вот еще один готов. Наших больше, сейчас их размолотят, — констатировал Илья.

— Кто знает этих ноблов — может, император пообещал павшим за империю возрождение в виде священного урша или еще какой-нибудь твари, вот они и засуетились, — согласился инженер.

— Нет, урш — это у оширцев, у этих другая концепция. Все равно: не могут же они быть настолько идиотами? Эта атака выглядит самоубийством!

Алекс почувствовал дрожь корпуса — обшивку осыпали поражающие элементы, выводя из строя блоки маневровых двигателей и турели. Искин активировал газовые сопла, закрутив корабль вдоль оси — последовательность действий при обстреле отрабатывалась в первую очередь. Наконец рейдер повернулся к угрозе брюхом, уходя из-под обстрела.

— Рассчитан оптимальный курс, начинаю маневр уклонения, — отчиталась Утта.

— Давай! — приказал инженер.

— Ну и чего они в нас стреляют, мы же вроде бы совсем ни при чем? — удивился Илья.

— Вообще-то они целятся в этих, а нам так, случайно досталось.

— Может, лучше спрячемся за корпусом этого, большого?

— Плохая идея. Тогда соберем все осколки от близких подрывов, прямо как сейчас… — покачал головой Алекс.

«Твирки» вздрогнул, получив пару прямых попаданий в носовую часть — корабль развернуло, но искин сразу же стабилизировал положение, продолжив бегство. Компенсационное поле погасило большую часть энергии удара, и в рубке еле заметно мигнули голопанели.

— Потеряна одна башня «Хатул-2». Элеваторы установок вышли из строя, стрельба невозможна, — укоризненно заявила Утта.

— Выруливай отсюда. Не собираемся стрелять, мы на это не подписывались… — недовольно пробормотал Алекс, выводя список повреждений.

Наконец корабль покинул опасную зону, получив несколько близких подрывов — бронепластины, что использовал инженер для покрытия кормовой части, достойно держали удары осколков. Однако «Твирки» требовал ремонта — носовую часть теперь украшали разорванные куски металла и смятые зенитные башенки. Боевые платформы и линейные корабли продолжали молотить суда противника и добивать эскадрильи истребителей.

Рейдер почти дополз до скопления оборонительных станций, когда над плоскостью эклиптики из прыжка вышел крупный корабль — тактический терминал выдал его тип: крейсер прорыва четвертого поколения типа «Хемниц». Корабль-арсенал сразу же шустро разогнался и направился прямиком к одной из двух населенных планет. Получив несколько прямых попаданий с ближайших станций, корабль продолжил набирать ускорение — Алекс знал о мощном фронтальном щите, что кратковременно включался во время атаки.

Тут уже всем стало понятно: самоубийственная атака — просто отвлекающий маневр, и стянутые на добивание противника суда уже не успевают перехватить полуторакилометровый корабль в форме массивного молотка. Не обращая внимания на ураганный обстрел и атаки истребителей, корабль-арсенал за несколько секунд выпустил весь боезапас — две сотни ракет, хаотично маневрируя, направились к планете. Затем судно разделилось на две половинки, отстрелив пустую головную часть, и попыталось убраться из системы, но особо удачный выстрел превратил то, что осталось от крейсера прорыва, в маленькую звездочку.

Защитников эта расправа не утешила — четверть прорвавшихся ракет уже входила в атмосферу столичной планеты Корлан.

Гленнон-Дарбит обвел зал командного центра безразличным взглядом. Стройные ряды голопанелей выдавали непрерывно поступающие инфоблоки срочных сводок, а десяток советников надоедали дурацкими предложениями. Продуманный план обороны трещал по швам — в свое время бывший адмирал уступил давлению военных: они рекомендовали сначала изматывать врага, а затем закончить войну одним генеральным сражением.

Вероятно, расправа с ноблами оказалась чересчур поспешной — новые кадры, вылезшие из самых низов, оказались непригодными к управлению огромной государственной машиной. Конечно, они с энтузиазмом брались за любое порученное дело, но обычно все заканчивалось большим пшиком. Команда управленцев, присланная Треугольником, методично разгребала последствия, однако ситуацию это не спасало. Вождя утешало только то, что у Гаркуса дела обстоят ничуть не лучше.

Панели показывали опустевшие улицы столицы, спекшийся кратер на месте Дворца народа, панорамы полей, коричневой и зеленый шары двух населенных планет, а также сложные схемы оборонительных станций и защитных платформ.

— Я уже просмотрел реконструкцию… — Гленнон-Дарбит устало махнул в сторону панелей. — Кто готов выдать краткий отчет?

— Информация еще поступает, но в общих чертах все уже понятно. — Военный советник Кальтерс, полный мужчина с красным лицом, махнул рукой. — Мы допросили пилотов, и кое-что прояснилось.

— Ну что же, начинай! — кивнул бывший адмирал.

— Смертники. Сначала Гаркус набрал добровольцев, а затем прошелся по тюрьмам, освободив некоторых ноблов, — начал тот. — Искупить вину и кровью смыть позор, умерев за империю. Он всегда умел промыть своим людям мозги…

— Гаркус никогда не был идиотом, — поморщившись, признал вождь.

— В результате атаки потеряны три малые станции и сильно повреждены еще две, уничтожены пять крейсеров, два старых линкора, эскортный носитель и три сотни истребителей.

— Ерунда, противник лишился большего, — жизнерадостно улыбаясь, заявил Чом: от него постоянно пахло тренгом, но советник неизменно сохранял ясность ума, — и я не сомневаюсь…

— Эй! — грубо прервал его Хефри, командующий обороной системы. — Они потеряли только пустой корабль-арсенал и четыре старых линейных корабля. Все остальное — рухлядь. Транспорты, поспешно переделанные в носители, и истребители второго поколения.

— Дворец народа. И зачем Гаркус потратил на этот сарай пять ракет?

— Это не цель, скорее демонстрация возможностей, — ответил научный советник Хрольц. — Главный удар нанесен по нашей экономике: остальные боеголовки распылили в атмосфере некое вещество.

— Что это за дрянь?

— Заканчиваем анализ, отчет будет через десять минут… — пообещал ученый.

— Да, а что там по делу этого, с надувными кораблями? — Вождь вспомнил бредовый проект одного из советников. — Что-то я его сегодня с нами не вижу…

— Советник Хурчан продвигал свою программу «Использование имитационной техники», а на деле просто воровал средства. Вчера его обнаружили в мире Прель, направляется в центральные системы Содружества, видимо, тратить наши кредиты, — печально сообщил глава безопасности.

— И много украл? — нахмурился вождь.

— Двадцать шесть миллионов кредитов потеряны.

— Очень плохо! Но он же вроде успел построить фабрику для производства этих своих… хм… надувных кораблей, — помолчав, вспомнил Гленнон-Дарбит.

— Орбитальная фабрика тоже оказалась надувной… — покачал головой советник Кальтерс.

— Как символично! Завод по производству имитаторов оказался имитатором! — патетически произнесла Фурча, женщина-советник по культуре, а от присутствующих послышались нервные смешки.

— Есть результаты анализа! Несомненно, продукт биотехнологий, он невероятно устойчив и постоянно видоизменяется… — забубнил Хрольц.

— Ближе к делу! Чем это нам может грозить? — перебил ученого Гленнон-Дарбит.

— Плантации тренга, основная доходная статья бюджета. Теперь можно про них забыть.

— Придется придумать что-нибудь еще… — вздохнул вождь: дело Великой Революции только что получило весомую плюху.

— Пара снарядов крупного калибра — и разворочено полкорабля… — пробормотал Илья.

— «Твирки» не предназначен для таких дел; скажи спасибо, что поймали всего два… — заметил Алекс, разглядывая повреждения.

«Хомяк» медленно двигался вдоль туши рейдера — земляне собирались навестить посредника, заинтересовавшегося трупом наместника Санги. Прибыть в систему Гаркуса Алекс категорически отказался, несмотря на обещанную неприкосновенность — слово ноблов не внушало доверия. Заинтересованные личности пообещали прислать представителя, и тот терпеливо ждал появления товара на станции.

Инженер уже ознакомился со списком повреждений на схеме и намеревался лично оценить последствия обстрела. По обшивке ползали дроиды, искин ремонтного комплекса пообещал через восемьдесят девять часов восстановить целостность корпуса. Потом предстояла замена элеваторов и монтаж орудийной башни. Проблем с поиском модулей не возникло — за установку «Хатул-2» поставщик запросил триста тысяч, а оба механизма подачи боеприпасов обошлись еще в триста сорок. Доставить покупки офицер пообещал через пару часов.

Алекс согласился с такими ценами, перечислив необходимую сумму. Конечно, в центральных мирах Содружества все это стоило на двести тысяч меньше, но местные спекулянты вздували цены на все, а наценку комитета интеграции инженер счел обоснованной.

После таких трат на счету осталось всего сто сорок тысяч, и закупить турели было уже не на что — оставалось дождаться выплаты от координатора Гобы.

Покачав головой, инженер направил кораблик к торговому терминалу «Корла-Т», находящемуся между второй населенной планетой Бечел и газовым гигантом. Хотя станцию использовали как перевалочный пункт, выглядело сооружение нелепо из-за налепленных повсюду орудийных установок и зенитных башен. К причалам неторопливо подходили разнотипные грузовики — несмотря на недавнее нападение, жизнь тут кипела. Среди кажущегося беспорядка сновали стайки истребителей, в основном арварского и оширского производства.

Искин кораблика получил разрешение занять одну из малых ячеек в торце гигантского цилиндра. Наконец, пройдя между двух причалов с ползающими по ним грузовыми модулями, «Хомяк» прибыл на место. Землянин оценил щедрость местных — он теперь являлся кавалером ордена Зеленого Листа второй степени, поэтому немаленькие сборы за парковку оплачивал комитет интеграции. Инженер прилепил подаренную нашлепку на грудь скафа, и теперь встречные аборигены восхищенно глазели на победителя страшного эскплуататора Санги.

Совсем недавно Алекс с удивлением узнал, что дуэль широко осветили местные средства массовой информации. Пока он героически охотился за караванами Гаркуса, пропагандистская машина Гленнон-Дарбита успела снять несколько сюжетов, где молодой человек участвовал в каких-то дурацких шоу, читал патриотическиестишки и призывал народ подняться на борьбу с проклятыми ноблами.

Похоже, местные нашли человека, как две капли воды похожего на Алекса, и раскручивали его по полной. Правда, актерская игра двойника выглядела неубедительно, особенно когда тот глупо хихикал после употребления каких-то желтых квадратных капсул. Цветистые фразы для него явно писал начинающий психолог — например, пассаж «загнивающий режим ненавистного поработителя ярких личностей» и обвинение Гаркуса в поедании маленьких детей, на взгляд инженера, выглядели слишком натянуто.

Правда, через неделю ажиотаж заметно утих: пропагандисты нашли нового героя — двенадцатилетнего мальчика, его взяла из приюта молодая парочка. Умный не по годам ребенок заподозрил в новых родителях недобитых ноблов, сообщив в ближайший революционный комитет. Чем эта история закончилась, Алекс так и не узнал, однако по слухам, военные из казни пойманных собирались устроить шоу.

Носатый мужчина, похожий на ящера Аш-Камази своими замашками, недовольно шипел, медленно обходя новое вместилище покойного нобла. Чтобы эксплуататор не протух, землянин поместил тушку гада в ледяной куб. Выпученные глаза и раззявленный рот укоризненно смотрели на посредника через толщу замерзшей воды.

— И что это такое? — наконец нарушил молчание покупатель.

— Как что? Наместник Санги, мертвый, одна штука. Как заказывали… — невозмутимо ответил Алекс.

— Я вижу, но почему в таком виде? — удивился носатый.

— А, это… Таковы традиции моей родной планеты Грязь. Тело врага год услаждает взор победителя, и только затем его разрешается скормить кровожадным тварям, которые водятся только у нас. Может, слышали, они называются «хомяки»… — ответил инженер, прилагая все силы, чтобы не засмеяться. Услышав этот бред, Илья не выдержал и, отвернувшись, закашлялся.

— Хотелось бы вытащить его оттуда. Проверить, хм… — замолк посредник, сообразив, что сказал лишнее.

— Продается как есть, — отрезал Алекс. — Не нравится — найду других желающих. Вскоре я покину систему, так что решать надо сейчас!

— Мне надо проконсультироваться с заказчиком… — Покупатель на минуту замер.

— Итак?

— Забираю. Заказчик предлагает также за это, — носатый показал на шпагу, висящую на поясе землянина, — миллион двести тысяч.

— Я подумаю над этим, несомненно, щедрым предложением, — пообещал Алекс, получив триста пятьдесят тысяч — именно в такую сумму оценили родственники тушку наместника.

Получив заказанное, инженер спихнул всю работу на ремонтный комплекс — искин без вопросов согласился заменить поврежденные модули. Озадачив дроидов, Алекс занял место в рубке, принявшись вертеть в руках шпагу — последнее время он замечал странное желание не расставаться с этой штуковиной.

Пару раз инженер даже чувствовал какой-то легкий шум, напоминающий невнятный шепот, но разобрать, что хочет дурацкий ключ, поселившийся в голове, не получалось. Артефакт в виде гвоздика, что находился в бедре покойного дуэлянта, Алекс пока не трогал, намереваясь собрать по нему всю возможную информацию. К сожалению, местные пользовались крайне примитивной системой связи, не позволяющей подключаться к удаленным банкам данных. В планетарной инфосети имелись только широкодоступные каталоги с ценами и краткое описание, Утта не смогла найти ничего конкретного по гвоздику — артефакту Древних.

Ближайший ретранслятор находился в системе Ларч, а появляться там инженер не хотел, помня последний визит, закончившийся дуэлью. Приходилось учитывать возможность, что какой-нибудь оскорбленный тип опять захочет потыкать в землянина острым железом.

Зато по пресловутому «Протыкателю Илгуса» кое-что имелось — Алекс нашел несколько версий происхождения этого оружия и нескольких подобных штуковин. Попросив Утту сделать краткую выдержку из пространных сказаний, он просмотрел информацию по нравам ноблов. К сожалению, базы, дающей общие сведения по Окраинным мирам, не имелось, и приходилось изучать все по старинке.

Поскольку местная знать на протяжении последних семи сотен лет развлекалась дуэлями, ноблы возвели владение зубочистками в культ. Оружие являлось неким атрибутом, и крутость владельца сильно зависела от того, что находится у него на поясе. Тут землянин понял: он сильно оскорбил наместника, выйдя против него с пиломечом, фактически приравняв противника к негуманоиду, их тут не любили. Это оружие ноблы не использовали, считая неблагородным. Зато быдляне успешно применяли пиломечи для истребления агрессивной живности, что водилась на некоторых планетах.

Алекс подумал о необходимости закупить базу «Контактное оружие», желательно пятого ранга. Илья уже получил сто восемьдесят тысяч на нее, в ближайшее время он собирался стать специалистом по зубочисткам. Судя по тому, что местные предлагали такую базу восьмого ранга за два миллиона, ноблы сильно продвинулись в деле убиения друг друга. Похоже, у Санги была изучена именно такая, слишком быстро он двигался, к тому же артефакт тоже как-то влиял на хозяина. Несмотря на презрение Ливерса к архаичному оружию, инженер посчитал, что возможность убить врага заточенной палкой без всяких плазменных пушек может быть полезной, добавив нужный навык в список покупок.

Наконец Утта сделала краткую выжимку по «Протыкателю Илгуса», и Алекс открыл документ. Как оказалось, Санги получил шпагу в качестве трофея после одной из выигранных дуэлей, до этого оружие десяток раз переходило из рук в руки. Судя по всему, изделие изготовили четыре сотни лет назад, и оно за свою историю успело укокошить как минимум пару тысяч разнообразных людей и негуманоидов.

Больше всего встречалось упоминаний об известном в узких кругах мастере. Этот Хелиг ан Ибере производил эти штуки на заказ, используя довольно редкие материалы, и каждое изделие существовало в единственном экземпляре. За свою долгую жизнь он сделал подобных вещиц всего четыре десятка. Большинство — шпаги, хотя встречались и некие замысловатые зазубренные мечи, пара топоров и один кривой серп.

Один историк утверждал, что оружие некогда принадлежало самому Илгусу и он лично нес добро с помощью этой продвинутой зубочистки. Инженер сделал пометку не показывать пророку шпагу: имелась вероятность, что тот захочет назад свою игрушку.

Нашлось упоминание, зачем вообще потребовалось такое специфическое оружие: некий Гирсин, профессиональный убийца-дуэлянт, заказал средство для уничтожения необычного врага. Тот модифицировал тело, покрывшись чешуей, фактически превратившись в ящера. Особо прочная шкура не спасла хитреца — «Протыкатель Илгуса» оправдал название, попутно нарубив человека-крокодила на ломтики. Повернутые на чести ноблы не искали легких путей — зарезать друг друга на дуэли у них можно было без всяких последствий, чем некоторые и пользовались, принимая контракты на легальное убийство.

По поводу артефакта, находящегося в шпаге, информации никакой не нашлось. Поэтому Алекс решил оставить изделие, намереваясь разобраться, что же именно скрывается внутри. Для него уже все стало ясно — реакция ключа недвусмысленно намекала: там что-то ценное, и желательно до этого добраться.

Когда в системе появился «Фенир», последний корабль седьмой ударной эскадры, координатор Гоба официально пригласил участников рейда на совещание — его планировалось устроить через четыре дня. Захваченный тяжелый носитель занял место в большом ремонтном доке, похожем на клетку, полсотни дроидов ковырялись на обшивке калеки. Чтобы освободить для него место, ремонтники даже вытащили недобитый линейный корабль, пострадавший во время недавних событий — носителей у Гленнон-Дарбита не хватало.

Трофейный транспорт долго проверяли, опасаясь ловушки, однако вскоре тот пристыковался к торговой станции, перегрузив содержимое трюмов на другие корабли.

К сожалению, герою недавнего рейда и победителю наместника аборигены услуги по ремонту предложить не догадались. Алекс намекнул офицеру из комитета интеграции о необходимости восстановления корабля, тот заявил, что все доки заняты, намекая на банальную взятку. Инженер пообещал пожаловаться самому Гленнон-Дарбиту на скрытого пособника недобитых ноблов — это подействовало, чиновник предложил поставить корабль в очередь. Алекса такой вариант не устроил, и он все-таки добился поставки всех необходимых для ремонта материалов — через час после разговора малый транспорт выгрузил пакет балок и пять контейнеров с бронепластинами.

Дроиды приступили к демонтажу того, что осталось от орудийной установки, — рядом с развороченным носом судна медленно рос комок металлолома из перекореженных конструкций. Силовой набор «Твирки» серьезно пострадал — за сутки ремонтники успели только снять то, что восстановлению не подлежало.

«Фенир» занял позицию неподалеку от рейдера, и глава «Гакоры» навестил Алекса, осмотрев повреждения корабля.

— Появились некоторые сомнения, — начал Гуни, — похоже, революционеры собираются зажать наши кредиты! Такое затягивание сроков неспроста: видно, готовится какая-то гадость!

— Это как? — удивился землянин. — Есть же контракты, все оформлено…

— Последнее время Гленнон-Дарбит испытывает некоторый недостаток средств, — протянул капитан носителя. — Проще говоря, его экономика скоро рухнет.

— Атаку отбили, пострадал только Дворец народа. Там как раз шло совещание комитета по налогам и сборам, местные по этому поводу гуляния даже устроили. Треугольник обещал еще кораблей подкинуть…

— Это только то, что на виду, — усмехнулся собеседник. — Самое главное пытаются замолчать, однако некоторые уже сделали выводы.

— Вроде бы все нормально…

— Не все так просто, — продолжил Гуни, — ракеты распылили хитрый вирус. Теперь посевы тренга гибнут, вроде бы больше его выращивать тут невозможно. А без кредитов от его продажи не на что закупать боевые корабли и вести боевые действия.

— Ну и ладно, — ответил землянин. — Придумают что-нибудь еще. Будут выращивать другую дурь. Ходят слухи про особо засекреченные проекты культивирования грибов в глубоких шахтах. Еще галлюциногенные лягушки из мира Нихель тоже мелькали в новостях…

— Нужно время, к тому же инфраструктура столичного мира заточена именно под тренг.

— Да уж, — огорченно покачал головой Алекс.

— Ладно, посмотрим, что из этого выйдет… — махнул рукой Гуни.

Инженер посоветовал экипажу не покидать корабль — в свете последних событий странное поведение мутного координатора вполне укладывалось в теорию, что развил Гуни. Совещание намечалось через три дня, и Илья предложил использовать машину пропаганды Гленнон-Дарбита в своих целях. Раз уж они раскрутили образ победителя наместника, следовало воспользоваться результатами их трудов.

Алекс сразу же подключился к местной инфосети, разослав полсотни сообщений крупнейшим медиакомпаниям. Кавалер ордена Зеленого Листа второй степени, герой Великой Революции и победитель наместника Санги предлагал принять участие в их дурацких шоу, причем только в тех, что планировалось показать в ближайшие пару дней.

Землянин указал, что всем сердцем ненавидит проклятых эксплуататоров-ноблов и является непримиримым борцом за идеи Гленнон-Дарбита. Напоследок он добавил пункт, по которому отказывался от гонорара за выступление. Видимо, последнее оказалось решающим аргументом — за час Алекс получил три десятка приглашений.

В основном местные предлагали поучаствовать в полнейшем идиотизме: конкурсе нудистов планеты Корлан и безумных соревнованиях по обжорству. Имелось даже приглашение на шоу гладиаторов «Последний победитель». Сотню участников сбрасывали на тропический остров с плантациями тренга и разбросанным повсюду колюще-режущим оружием. Желающие находились — оставшемуся в живых обещали полмиллиона кредитов и какую-то особо ценную домашнюю зверюшку, она стоила почти столько же.

Похоже, аборигенов такие нехитрые зрелища приводили в восторг, однако Алекс выбрал только агитационно-патриотические трансляции. Подумав, добавил еще посещение нескольких заведений, воспитывающих бойцов из детишек казненных ноблов, сирот и просто всех желающих ребят. Революционеры рационально использовали человеческий ресурс, промывая мозги с самого раннего возраста. Согласовав с устроителями распорядок мероприятий на два дня, землянин стал готовиться к первому выступлению.

Первым делом он занялся скафом: голографический орден-листок переместился на живот, а грудь украсила куча медалей и значков, что Илья насобирал с пленных пилотов. Похоже, эти блестящие кругляшки и квадратики ноблы делали сами, поскольку одинаковых нашлось всего пара штук. Местные допускали ношение трофейных знаков отличия, а раз пушки «Твирки» перемололи кучу истребителей ноблов, все их имущество являлось добычей Алекса.

Особенно потрясла инженера здоровая нашлепка-шестеренка размером с суповую тарелку. Внутри щелкали какие-то механизмы, а на поверхности сменялись геометрические фигуры. Он сначала подумал, что это антикварный будильник, однако хозяин, который носил эту килограммовую конструкцию на животе, заплакал, когда шестеренку у него отнимали. В инфосети нашлось упоминание о необычном трофее — штуковиной мог награждать наместник, и называлась она «Малая Гордость Империи». Вероятно, имелись еще средняя, большая и очень большая, но их вес и размеры для инженера оставались тайной. Шестеренка разместилась рядом с орденом Зеленого Листа второй степени. Каслия добавила несколько розовых ленточек из своего гардероба, а Хитоми успела нарисовать на бедре костюма стилизованного священного урша. Вспомнив про знак Илгуса, которым Сандей Аладжи любил метить своих жертв, Алекс изобразил и его тоже, для симметрии.

Скаф теперь выглядел очень круто: места на груди не хватило, поэтому последние два десятка значков инженер прилепил на спину. Навесив вооружение и шпагу, Алекс согласился — теперь он стал похож на настоящего героя.

Получив от Ильи несколько конспектов с речами, инженер проконтролировал состояние ремонтных работ, направившись к «Хомяку» — настало время хорошенько проехаться местным по мозгам.

— И зачем он это делает? — Гленнон-Дарбит, искривив губы, наблюдал трансляцию.

— Я тоже не понимаю. — Человек в балахоне морщил лоб, пытаясь понять цель выступления посланца Илгуса. — Но все, что происходит, — вероятно, часть какого-то большого замысла пророка.

— И посещение этих… как их там…

— «Комитет нерожавших матерей», — подсказала женщина — советник по культуре. — А вчера он навестил этих, бешеных…

— Тьфу… — поморщился вождь, — и почему он вылез спустя неделю?

— Вы сами санкционировали операцию прикрытия. Мы подобрали двойника, а этот — настоящий. Он принимал участие в рейде седьмой ударной эскадры. Та, что захватила носитель и уничтожила конвой адмирала Аштара… — пояснил советник Кальтерс. — Мы уже начали подготовку.

— Подготовку к чему? — поинтересовался Гленнон-Дарбит.

— Остатки эскадры исчезнут… — улыбнулся советник Чом, — это выйдет дешевле, чем выплачивать премиальные. Мы с самого начала не собирались никому платить…

— Идиот! — Эмиссар Треугольника вытянул костлявую руку в сторону довольного советника.

— Действительно, Илгуса лучше не злить, — поморщился вождь, открывая инфопакет. — Я лично разберусь с этим делом!

— Мы за этим адмиралом Аштаром долго гонялись. Он в первой десятке лиц, подлежащих зачистке, — пояснил Хефри. — А этот появился, и — хлоп! Как харша его! Хотелось бы устроить показательную казнь, но и так неплохо получилось.

— Найдите кого-нибудь похожего и скормите его тварям, в чем проблема? — предложил вождь.

— После расправы над захваченными пилотами наши рейтинги выросли на двенадцать процентов… — Советник по культуре облизнулась и хихикнула.

— Вы знаете, Фурча, в этом действительно что-то есть, — заметил Хрольц. — Скормить две сотни человек жукам! Это потрясло даже меня…

Гленнон-Дарбит сосредоточенно изучал документы по рейду седьмой ударной эскадры, а Фурча вывела на центральную панель изображение — человек в пестро украшенном скафе только что закончил эмоциональную речь и выходил на лужайку перед мрачного вида зданием. Вокруг летали небольшие яйцевидные камеры, обеспечивающие трансляцию.

— Дети, встречайте героя, победившего проклятого эксплуататора! Алекс с планеты Грязь! — громко объявил ведущий.

Юные борцы глупо захихикали, а затем хором затянули песню, прославляющую свершения Великой Революции, ритмично хлопая в ладошки. Герой спокойно выслушал выступление, поморщившись только в трех местах: «скормить харшам», «отобрать и поделить» и «нобла сжечь живьем».

Советник Фурча тут же отметила, что посланник Илгуса рекомендует переделать текст — например, заменить харшей на жуков, а ноблов не сжигать живьем, а сначала из гуманных соображений убивать. Отправив срочное сообщение в комитет пропаганды, женщина продолжила просмотр.

Герой направился к украшенной лентами гравиплатформе, когда выскочившая девочка в камуфляжном платьице что-то пропищала.

— Это Усиэль, ей недавно исполнилось восемь, через месяц станет пилотом. Скоро она с радостью умрет во имя победы над эксплуататорами, а сейчас будущий пилот хочет задать вопрос. — Ведущий оживился, торжественно обратившись к знаменитости: — Как обстоят дела с ноблами на вашей родной планете Грязь?

— Мы уже давно уничтожили империалистов, а вам это только предстоит. С таким мудрым вождем, как Гленнон-Дарбит, победа близка. Кстати, пользуясь случаем, хочу снова передать привет координатору Гобе! Недавно мы одержали очередную убедительную победу, не сомневаюсь, что он щедро вознаградит участников, скоро мы с ним увидимся… — Герой по-доброму улыбнулся, положив руку на эфес трофейной шпаги.

— Как вы относитесь к Илгусу? — поинтересовался выбежавший из толпы старичок в грязном балахоне, к нему тут же подскочили охранники. Однако победитель наместника величаво махнул рукой, по-доброму улыбнувшись.

— Илгус — это любовь! — выдал Алекс первую пришедшую в голову фразу. — Помоги Илгусу, и он поможет тебе! А кроме того, Илгус очень плохо относится к тем, кто обижает его друзей…

Толпа притихла, а ведущий, недовольно скривившись, быстро свернул выступление и вызвал транспорт. Вскоре растаявший в безоблачном небе челнок увез героя к новым свершениям.

— Он знал, что ты собираешься сделать! — усмехнулся советник из Треугольника, повернувшись к побледневшему Чому. — Думаю, даже последнему идиоту не захочется связываться с Илгусом. Постараюсь лично узнать, что ему тут надо…

— Я проконсультировался с законниками и принял решение! — наконец заявил вождь. — Капитан грузовика с гаксием изъявил желание вступить в ряды народно-освободительной армии. Формально корабль с грузом не является частью добычи. За носитель выдайте всем в полном объеме с учетом затрат на восстановление. И по выплате: вот что мы сделаем…

На месте Дворца народа сейчас красовался оплавленный кратер, поэтому подведение итогов рейда состоялось в помещении командного центра орбитального терминала. Цилиндр медленно вращался, сверкая в лучах местного светила, когда «Хомяк» вошел в просторный док станции. На взгляд инженера, там могло без проблем разместиться пару сотен подобных корабликов, однако сейчас он видел только ровные ряды старых оширских истребителей «Шачун».

Эти устаревшие аппараты являлись модификацией скоростных перехватчиков «Фальми» третьего поколения. Алекс уже составил представление об Окраинных мирах как о большой и бедной деревне, поэтому его совсем не удивляло использование всякой рухляди, от которой старались избавиться центральные миры Содружества.

— Если они экономят на защите, неудивительно, что один нормальный корабль смог натворить столько дел! — пробурчал землянин, махнув Гуни.

— Видишь ли, два истребителя третьего поколения, скорее всего, уничтожат один четвертого, так что местных можно понять… — ответил глава «Гакоры», и компания направилась к терминалу транспортной системы.

— Что-то многовато тут охраны, — заметил Алекс, кивая на бойцов в тяжелых скафах, стоящих буквально везде.

— Эту станцию Гленнон-Дарбит использует как командный центр. После разрушения половины столицы он теперь засел здесь.

— Ты будешь смеяться, но некоторые местные считают, что вождь специально собрал комитет по налогам и сборам в одном месте. А во время атаки ноблов под шумок сам взорвал Дворец народа…

— Ну, на его месте я бы так и сделал, — усмехнулся Гуни, — воровали они без меры, тут вскрылись некоторые факты, и сейчас их родственников трясут. У Гаркуса, кстати, еще круче — чиновники сбегают через пару месяцев после назначения. Обычно за этот срок они успевают обеспечить себя на всю жизнь…

Наконец капсула прибыла в конечный пункт — административный сектор станции, и два капитана оказались в небольшом конференц-зале, там уже успели собраться некоторые из участников рейда. Алекс заметил блондинку из конфедерации Делус и подростка — владельца нивэйского крейсера.

— План Вождя — победа Высших! — поприветствовал женщину землянин, на что та привычно хлопнула себя кулачком по груди и удивленно вытаращилась на инженера.

— А этот неполноценный не спешит делиться… — скривилась блондинка. — Если я не получу свои кредиты, низшие об этом пожалеют!

Подросток-капитан молча кивнул, усевшись на низенький диванчик — остальные пока еще не прибыли. К Алексу незаметно подошел тощий человек в балахоне, отозвав его в соседнее помещение.

Когда незнакомец заговорил, землянин увидел высохшие губы и морщинистое лицо в разноцветных пятнах — собеседник производил впечатление дряхлого старика.

— Посвященный приветствует посланца Илгуса! — наконец заговорил тот.

— Илгус — это любовь! — на всякий случай ответил Алекс, сообразив, что его приняли за кого-то другого. Землянин краем уха слышал о посвященных — так наркоманы Треугольника называли своих псионов. Подростки со слабым талантом за пару десятков лет превращались в стариков, усиливая дар разной дрянью, которая практически не выводилась из организма. Однако желающие платить такую цену за резко возросшие возможности находились. Предположительно эту гадость получали из тараканов Роя — их зачем-то разводили на одной из планет Треугольника.

— Посвященные в недоумении — Окраинные миры раньше не интересовали вознесенных… Они собираются вмешаться? — нарушил молчание странный собеседник.

— Они еще не решили! — неопределенно ответил землянин, ничего не понимая.

— Гаркус нанес первый удар… — сообщил старик.

— Вломите ему тоже! — отмахнулся инженер.

— Вознесенные могут предложить решение?

— Так в чем проблема? Этот Гаркус засел в своем орбитальном городе-дворце. Он же вас научил, как надо действовать, — складируйте в грузовики истребители — и вперед! Ну, и потом еще воткнуть туда какой-нибудь транспорт с взрывчаткой, должно неплохо рвануть, — намекнул Алекс, направляясь к выходу, Гуни прислал сообщение, что все уже собрались и появился куратор. — Кроме того, у вас же полно наркоманов, и избыток бомб с торпедами. Если такой боец заберет с собой хотя бы одного нобла, те быстро кончатся. Зачем вам вознесенные, сами справитесь!

Старикан разочарованно покачал головой — вероятно, он рассчитывал на сверхъестественные силы, а посланец Илгуса опустился до банального терроризма.

— Проклятые империалисты нанесли удар в сердце Великой Революции! Разрушен Дворец народа — Гаркус должен за это ответить! — Гоба пафосно воздел руки к низкому потолку. — Уже готов план…

— Это все хорошо, но где наши кредиты! — возмутился пухлый капитан оширского носителя.

— Да… — Координатор рассеянно кивнул, выпустив колечко зеленого дыма из трубки. — Принимайте!

Алекс некоторое время изучал три документа, найденные в полученном инфопакете. Первый подробно описывал общую добычу — список содержал две с половиной тысячи позиций. Инженер уже познакомился с работой специалистов народно-освободительной армии, те хорошо потрудились, утащив с остовов разбитых кораблей все, что можно было открутить.

Самым ценным посчитали арварский тяжелый носитель — его оценили в семьдесят шесть миллионов. Хотя в центральных мирах Содружества подобные корабли четвертого поколения стоили больше сотни лимонов, Алекс подумал о стоимости ремонта и замене уничтоженных модулей.

Трофейщики обработали даже то, что осталось от флагмана адмирала Аштара — прыжковый двигатель и пару уцелевших орудийных установок подсчитали как двенадцать с половиной миллионов.

Кроме того, в списке присутствовал операционный комплекс третьего поколения «Эрсель-3М» производства конфедерации Делус. У Алекса появилась мысль получить его в качестве части выплаты, однако пояснение гласило: все трофеи уже распределены и способствуют победе Великой Революции.

Алекс пролистал перечень, удивившись отсутствию среднего хакданского транспорта, забитого дорогим грузом — эти ценные трофеи бесследно пропали. Инженер посчитал, что тот найдется в других документах, и перешел к итоговой сумме. Содержимое списка потянуло на сто тридцать восемь с половиной миллионов — по поводу раздела этой суммы имелась ссылка на второй документ.

Тут описывался порядок распределения кредитов, полученных за трофеи, — в дележке участвовали семь капитанов. Хозяину «Твирки» революционеры собирались выделить одиннадцать с половиной миллионов. Больше всех получил владелец хакданского линейного крейсера «Иркша» — тот стал богаче на тридцать пять лимонов. Блондинке тоже перепало неплохо — двадцать два, капитану оширского носителя выделили столько же. Гуни досталось даже меньше, чем Алексу, — всего десять миллионов.

Неплохо обогатилась группа обеспечения — хозяин транспорта с непонятным названием «Сорок два», бойцы-абордажники из Треугольника, а также инженеры — на всех выделили восемнадцать с половиной лимонов. Меньше всех получил капитан нивэйского пятнистого кораблика — всего семь миллионов. Еще шесть с небольшим миллионов досталось пилотам истребителей с уничтоженного носителя и уцелевшим членам экипажа старого арварского крейсера. Алекс подумал, что им сильно не повезло — мало того что потеряли свои корыта, так еще и выжившим бросили чисто символическую подачку.

Последний документ кратко пояснял методику подсчета — землянин честно попытался вникнуть, но это оказалось слишком скучно, и кроме того, ничего по поводу транспорта с ценными ресурсами там не нашлось. Зато имелось дополнение — оказывается, половину выплаты составит товар, то есть дурь. Такой подлянки от революционеров инженер никак не ожидал. Тут он пожалел, что прихлопнул наместника Санги — высокомерные ноблы хотя бы держали слово, и у них имелись своеобразные понятия о долге и чести. Теперь капитану «Твирки» придется возиться с транспортировкой и продажей наркоты.

Когда Алекс закрыл инфопакет, обстановка в помещении немного поменялась — к координатору успели присоединиться трое увешанных оружием бойцов в тяжелых скафах. Видимо, Гоба всерьез опасался за свою жизнь, поскольку раньше охраной не пользовался.

— И еще раз объясняю — транспортный корабль и его груз не входят в трофеи. Капитан сразу же изъявил желание вступить в ряды бойцов Великой Революции…

— Но как же так? — удивленно пробормотал толстяк — капитан оширского носителя.

— Никакой связи между рейдом седьмой ударной эскадры и этим фактом нет и быть не может!

— И зачем мне эта дурь? — визгливо возмущался подросток с красным гребнем на голове.

— Если вы не согласны с решением Гленнон-Дарбита, вы можете ходатайствовать о созыве чрезвычайного комитета. Но сразу предупреждаю: если вердикт будет не в вашу пользу, пожалеете. С врагами Великой Революции у нас разговор короткий! — Гоба сделал глубокую затяжку из своей трубки.

Подавленные присутствующие сразу же сообразили, куда может завести подобный разговор. Алекс тоже не стал возмущаться и поставил отметку на документах, согласившись с предложенным. Счет пополнился на пять с половиной миллионов, а Гоба передал идентификатор, его следовало вручить уполномоченному лицу из комитета социально-экономического развития. Именно эта организация занималась распределением и реализацией дури.

— Ну что же, хоть что-то! Хотя я ожидал большего. Думаю, в свободном поиске нам повезет больше, и делиться ни с кем не будем… — заметил глава корпорации «Гакора», покинув жадного координатора Гобу.

— Наёмный персонал — это персонал, который наёмывают… — бурчал Алекс, направляясь вслед за Гуни к терминалу транспортной системы.

Комитет социально-экономического развития занимал целую станцию — от большого блестящего бублика отходили юркие кораблики, доставляющие товар клиентам.

Судя по всему, служащие комитета сами употребляли свою дурь — девушка-секретарь почему-то называла каждого посетителя «советник Хрольц»; Алекс подумал, что этот тип здесь частый гость. Связавшись с чиновником, Анар Гуни получил шестьдесят два ящика с хушем — сейчас Таниз пыталась сплавить неудобный товар, но уходил он плохо.

Хуш являлся стимулятором растительного происхождения с некоторыми побочными эффектами — местные культивировали растение для собственного употребления. Брикеты из высушеных и спрессованых побегов бледно-синего цвета стоили дешево и были доступны каждому. Для экспорта выращивали тренг, а миры Треугольника специализировались на синтетических веществах.

Алекс не захотел связываться с реализацией громоздкого и неликвидного товара, поэтому прибыл на станцию лично, собираясь поменять хуш на что-нибудь другое. Все-таки, в отличие от «Фенира» — бывшего транспорта, «Твирки» не имел объемных грузовых трюмов.

— Все правильно. Семьдесят четыре больших контейнера с хушем будут доставлены прямо к вашему судну! — «обрадовал» землянина чиновник, носящий дурацкую кружевную шапочку на лысой голове.

— Погоди, есть предложение! — ответил инженер. — Как насчет оказания некоторых дополнительных услуг, разумеется, щедро оплачиваемых…

— Взятка? Я не проклятый империалист! — оскорбился служащий.

— Нет-нет! — возразил Алекс. — Просто небольшое пожертвование…

— Это другое дело… Победа над эксплуататорами уже близка, любая помощь пригодится, — оживился тот.

— У меня семьдесят четыре ящика… Я считаю, вот этот контейнер может заметно приблизить долгожданную победу. А оставшиеся хотелось бы превратить в гораздо меньшее количество, но такой же ценности…

— Разумное желание. Но шесть приблизят ее гораздо быстрее… — уловил мысль чиновник.

Наконец, после утомительного торга обе стороны сошлись на трех, вместо остального Алекс получил один неполный контейнер с брусками тренга. Хотя на этой сделке исчезло почти триста тысяч, инженер планировал вернуть потери, реализовав товар в центральных мирах Содружества, где дурь стоила чуть дороже.

Погрузчик привез серьезного вида тару, куда дроиды принялись складывать упаковки с брусками тренга. Уместилось все в нестандартный ящик, чуть меньше большого контейнера, распространенного в мирах Содружества.

После того, как погрузчик запихнул в трюм «Хомяка» темно-зеленый ящик с надписями «Резерв главного командования» и «Одобрено комитетом пропаганды», Алекс покинул станцию комитета социально-экономического развития, направившись к своему кораблю.

Носовая часть «Твирки» потихоньку обретала привычный вид — дроиды установили механизмы подачи с орудийной установкой и теперь занимались бронепластинами. Алекс собирался как можно быстрее восстановить корабль, планируя переключиться на «Фенир». Таниз занималась реализацией неликвида, а Гуни задумал смонтировать дополнительные стартовые ячейки — инженер обещал провести необходимые работы в счет части стоимости ремонтного комплекса «Герсей-22», приобретаемого у корпорации.

Теперь средства у Алекса имелись, поэтому он планировал закрыть этот вопрос раз и навсегда. Кроме того, Гуни собирался отправиться на очередную охоту — сейчас он вел переговоры с остальными капитанами. У землянина возникли сомнения в целесообразности подобного мероприятия, и он планировал обсудить дальнейшие действия с командой. Да и вести дела с революционерами почему-то больше не хотелось — мысли о том, что сторона изначально была выбрана неправильно, все чаще посещали инженера.

— Что-то ноблы не спешат платить за своих друзей, — начал Илья.

— Да, поступили предложения выкупить только двоих… — ответил Алекс.

— Значит, получаем кредиты за этих — посредник должен прибыть через пару дней. Закупим операционный комплекс, у остальных вытащим все ценное, — ответил Алекс. — Я уже пробовал с ними поговорить, на нас работать никто особо не хочет… Ноблы, что с них взять. Один, правда, позже обещал подумать.

— Может, этим отдать?

— Нет, это глупо! Скормят их жукам, а нам скажут только спасибо.

— Да, значит, так и сделаем.

— Гуни хочет отправиться щипать грузовики Хейди, — сообщил Алекс.

— И это после того, как они зажали наши кредиты? — Илья удивленно хмыкнул.

— Я бы лучше пощипал транспорты этих революционеров! — засмеялся Слай.

— Они не дураки и используют быстрые корабли типа легких крейсеров, — пояснил Хадор. — Маршруты постоянно меняются, и для того, чтобы поймать такой, нужно держать в системе серьезные силы. Он просто уйдет в прыжок раньше, чем до него доберутся истребители. Гаркус уже пробовал, но быстро понял глупость такого занятия.

— Отправляются через двенадцать дней. Сейчас идет ремонт «Иркши», линейного крейсера, Гуни планирует расширять авиагруппу и уже заказал стартовые ячейки.

— Да, я слышал, к нему присоединился десяток пилотов с уничтоженного носителя, — кивнул Илья.

— Я к тому, что лучше убраться отсюда подальше прямо сейчас… — намекнул Алекс. — У Гленнон-Дарбита начинаются серьезные проблемы, и как бы ему не пришло в голову кое-что нехорошее.

— Например, отобрать все корабли, не принадлежащие народно-освободительной армии, — ухмыльнулся Ливерс.

— Как вариант, — согласился Илья. — А вообще кто знает, что придет им в голову. Сейчас они вроде бы собираются национализировать частные пустотные платформы, поэтому хозяева их спешно распродают.

— Надо уходить прямо сейчас! — заявила Хитоми, поставив на стол аляповатую фигурку священного урша.

— Да, заканчиваем все дела с Гуни, реализуем трофеи и выдвигаемся! — решил капитан «Твирки».

Каслия молча кивнула, покосившись на блестящую тварюшку, очень похожую на земную крысу, а Адиль пробормотала что-то про план мудрых старцев, покинув импровизированное совещание.

Раньше Алекс видел статуэтку в корабельном святилище и полагал, что та продана вместе с остальными. Теперь ему стало ясно: узкоглазая добралась до нее раньше и уволокла в коллекцию. В отличие от канонического изображения с мешком этот зверек ухмылялся остренькой мордочкой, сжимая в лапках туго набитые авоськи. Видимо, Хитоми таким образом намекала — пора последовать примеру урша.

Этот двухкорпусный корабль когда-то был устаревшим транспортом второго поколения, но после переделок постепенно превратился в довольно необычный носитель. Способный выпустить четыре десятка малых кораблей, «Фенир» сейчас имел неплохие динамические характеристики и мог взять на палубу между корпусов негабаритный груз, такой как легкий крейсер. Однако шесть современных двигателей потребляли значительное количество топлива, — его необходимо было таскать с собой, баки занимали приличную часть внутреннего объема. К тому же корабль практически не имел брони — его обшивку дырявили даже пушки истребителей.

«Твирки» вплотную подошел к бывшему грузовику, а теперь флагману корпорации «Гакора». Дроиды неторопливо устанавливали стартовые ячейки на обе свободные палубы «Фенира» — к имеющимся четырем Анар Гуни собирался поставить еще шесть штук. Эти модули имели форму большого цилиндра с легкобронированными створками с одного торца и овальным люком для пилота — с другого. Ячейки выпускались двух видов: стандартные для истребителей и большие, куда помещались корабли типа корвет или эсминец.

У Алекса уже имелся опыт подобных работ, поэтому никаких затруднений не возникло — четыре паука «Герсей-П» размещали модули, а два конструкционных дроида «Харса-М» подключали все необходимые коммуникации — топливные магистрали и силовые линии. Закончив монтаж посадочных устройств — эмиттеров силового поля и системы слабенького транспортного луча, инженер запустил диагностику, дождавшись, пока корабельный искин задействует новые модули.

В республике Хакдан малые корабли использовали преимущественно энергетическое оружие, не требующее боеприпасов, поэтому применение подобных ячеек было оправдано. Они не предназначались для пополнения боекомплекта роторных пушек, но Гуни планировал перезаряжать истребители по очереди в двух имеющихся модулях-доках.

Громоздкие арварские машины и аппараты антранцев в ячейки не помещались, и использовать предполагалось только компактные истребители. Их производили оширцы, хакданцы и конфедерация Делус.

После установки, занявшей десять часов, Алекс торжественно вручил инженеру «Фенира» небольшую коробочку внешнего хранилища. Детальный проект переделок также получила Тхама — теперь искин подключенного ремонтного комплекса мог диагностировать повреждения и поддерживать в рабочем состоянии установленные при модернизации устройства. Землянин не думал, что Кесанг будет дальше улучшать корабль — специалист умел только потрошить добычу и отдавать приказы простенькому ремонтному комплексу четвертого поколения.

Тхама сообщила, что Анар Гуни находится в рубке, но Алекс сначала навестил Таниз, перечислив два миллиона восемьсот тысяч. К сожалению, Торна на корабле не было — к нему у землянина накопилось много вопросов.

— Все в порядке, Таниз получила средства, теперь «Герсей-22» принадлежит тебе, — сообщил глава корпорации «Гакора».

— Кораблей на «Фенире» прибавилось, как и народу. Как тут у вас обстановка? — поинтересовался Алекс.

— Люди не в восторге, — поморщился Гуни. — Мы реализовали только половину товара. Ну, и ситуация с этим транспортом тоже…

— И ты собираешься дальше работать на этих?

— На себя. В крупных операциях больше участвовать не будем, только свободная охота.

— Я бы на твоем месте убрался отсюда подальше… — намекнул Алекс.

— У нас шесть кораблей, и мы действуем без куратора, — сообщил Гуни. — Не понимаю твоего беспокойства.

— У Гленнон-Дарбита серьезные проблемы, и что придет в его голову, никто не знает…

— Понимаю, — кивнул Гуни, — но нам нужен этот рейд.

На «Фенире» много народу и половина из них — наемники. Приходится учитывать их интересы.

— Видел я их. Честно говоря, не внушают доверия, — покачал головой Алекс.

— Я взял людей с уничтоженного носителя. Шесть пилотов со своими кораблями.

— Если это то, с чем сейчас возится ваш инженер… Место этому хламу — на свалке.

— Барахло, но на первое время пойдет! В ближайшее время поменяем на что-то еще.

— У меня есть пара «Анхеров» и корвет-торпедоносец «Каннут», собираюсь продавать их. Будешь брать? — поинтересовался землянин.

— Возьму, Кесанг тоже восстановил один такой. Надеюсь, ты не будешь ломить цену? — усмехнулся Гуни.

— Пятьсот шестьдесят тысяч за каждый штурмовик и семьсот за торпедоносец, — подсчитал Алекс. Он решил не мелочиться, отдав машины с серьезным дисконтом, но слегка дороже, чем можно было продать компаниям-посредникам. Выставлять их на торговые площадки и платить налог жадным революционерам не хотелось.

Глава корпорации «Гакора» без вопросов перечислил Алексу оговоренную сумму. Вскоре «Хомяк» направился к «Твирки», увозя в грузовом отсеке уже знакомого Герама и двух пилотов откровенно бандитского вида. Им поручалось перегнать, купленные аппараты на «Фенир».

— И что теперь? — поинтересовался Илья.

— В течение часа доставят заказанное вооружение — пару установок «Маш-6» и двенадцать турелей «СВ-8». Пластины брони я тоже заказал. В общем, потратил два миллиона с небольшим; дороговато, но что делать… — ответил Алекс.

— Мы вообще-то хотели закупить базы, пищевой синтезатор и медицинское оборудование!

— Нет, с корабля ни ногой! У местных обострение, сейчас там какие-то чистки проводят — попасть под раздачу не хочется. Базы закупим по пути, а все остальное — в центральных мирах.

— Ясно. Что делаем дальше?

— Ждем посредника. Избавимся от пары ноблов и сразу же уберемся отсюда! — заявил Алекс.

— Лучше бы поскорей! Пока не отобрали наше добро…

— У нас сейчас на руках пять миллионов, — заявил Алекс. — И кое-какой высоколиквидный товар, продавать его лучше всего в центральных мирах Содружества.

— Я тут проанализировал цены — может, захватим еще что-нибудь для реализации?

— Думал над этим. Взять, к примеру, этот тренг. Если купить один брусок здесь, тратим три тысячи двести двадцать кредитов. Правда, сейчас цена поползла вверх, но незначительно. В системе Джеппа можно выставить его за три с половиной тысячи и долго и нудно продавать. Но если быстро реализовать через компанию посредника — получаем две тысячи восемьсот восемьдесят кредитов, не забывай о том, что они берут за услуги десятую часть.

— Ну, а как же этим занимаются революционеры? — удивился Илья.

— Комитет социально-экономического развития контролирует все производство тренга. Он идет на экспорт, и к тому же там не такие объемы и сложившаяся сеть сбыта — не интересовался этим вопросом. Вероятно, если возить его целыми грузовиками, можно заработать. Только мы этим заниматься не собираемся. Есть интересней варианты…

— Какие?

— Тут наклевывается возможность пошарить по кладбищу кораблей. Ну, я же тебе давал посмотреть этот инфоблок. Так вот, Утта недавно закончила анализ, подключив навигационный искин — теперь известно, где произошло побоище. Пространство, контролируемое Иль-Сни. Это негуманоиды такие, симбиоз сразу четырех видов.

— И что, ты думаешь, все это до сих пор никто не растащил?

— Попробовать стоит… — улыбнулся инженер. — Мы ничего не теряем, можем урвать приличный куш, решающий все наши финансовые проблемы. Кроме того, у нас остался контейнер той дряни, что не получилось продать тохайцам. Этим Иль-Сни она тоже зачем-то нужна…

— Вождь, корабль неполноценных входит в контролируемую зону! Открыть огонь? — поинтересовалась голограмма Утты.

— Не в этот раз! Это нам привезли заказанное, — расстроил блондинку Алекс. — Несомненно, тебе еще представится в будущем такая возможность…

Приняв контейнеры, инженер поставил задачу ремонтному комплексу заняться заменой. Торн прислал сообщение — он, наконец, появился на борту «Фенира» — следовало навестить специалиста и проконсультироваться — вопросов к нему накопилось прилично.

«Хомяк» занял место на грузовой палубе между двумя корпусами носителя — после установки стартовых ячеек с парковкой имелись проблемы. Алекс осмотрел закрепленные рядом истребители новых пилотов — пару оширских «Шачунов» и антранский «Анвал-2», похожий на маленькую черепашку. Две другие машины опознать не получалось, выглядели они весьма странно — вероятно, их делали где-то в Окраинных мирах. Средний истребитель «Вассер» с необычной модификацией — захватом в кормовой части — выглядел самым приличным из этого зоопарка.

Землянин добрался до шлюза, навстречу ему выскочил незнакомый тип в легком скафе с небольшим контейнером в руке, сразу же дернувшийся к оружию на поясе. Землянин кивнул ему, и тот успокоился, направившись к одному из малых кораблей. Заняв место в кабине «Вассера», он довольно быстро стартовал, сразу же активировав форсаж, — треугольный истребитель направился к планете. Алекс подумал о нерациональном использовании топлива — тратить его подобным образом было глупо.

Направляясь в медотсек, он получил сообщение от Франсин, психованного искина. У ее хозяина возникли какие-то проблемы, а кроме Алекса, связаться больше ни с кем не получалось. Терминал все еще сохранял сопряжение с нейросетью, поэтому землянин согласился навестить террориста и выяснить, что же случилось с альбиносом.

Дверь жилого модуля оказалась заблокированной, поэтому инженер выдал команду плазменной пушке. Осмотрев помещение, Алекс согласился — у Сандея Аладжи действительно были серьезные проблемы — он в буквальном смысле потерял голову.

Первой прибыла Таниз, сообщив, что добраться до гадкого пилота возможности не имелось — истребитель успел войти в атмосферу, тот наверняка собрался спрятаться на планете, а потом спокойно получить награду. Вероятно, кто-то из новых пилотов узнал разыскиваемого террориста, захотел заработать и по случаю переквалифицировался в охотника за головами. Появившийся Анар Гуни мрачно констатировал: до террориста все-таки добрались посланцы гулгров, которых тот сильно разозлил.

В жилом модуле царил беспорядок — видимо, убийца перерыл все в поисках ценностей, причем чужое имущество не жалел. Шкафчики-ячейки и контейнеры оказались вскрытыми, но что именно исчезло, никто из присутствующих сказать не мог.

— Так, все понятно: он сам пригласил пилота в каюту, а там наблюдение не ведется, — сообщила Таниз, связавшись с корабельным искином.

— Хуже всего то, что теперь часть активов корпорации «Гакора» принадлежит секте «Семя Илгуса».

— Это как?

— В контракте Сандея Аладжи есть такой пункт, других наследников у него не имелось. Конечно, придется выкупить его долю, но все равно неприятно! — сморщился Гуни.

— А это входило в активы покойного? — поинтересовался Алекс, показав на терминал.

— Нет, — ответила женщина, проверив документы. — Только те средства, что он вложил.

— Мне пригодится такая штука… — заявил землянин. — Готов ее выкупить прямо сейчас!

— Я проверю хранилище, вдруг там есть что-нибудь полезное. Потом дам тебе знать.

Алекс оставил парочку разбираться с наследством покойного любителя гулгров, направившись в медотсек.

Неуравновешенный искин с частично снятыми ограничениями, имевшийся у Сандея Аладжи, мог стать ценным приобретением. Тот как-то проговорился, что Франсин создана в каком-то независимом мире на базе реальной личности.

Такие модификации в Содружестве не производились — после бунта роботов Центра всем искинам требовался прямой приказ разумного для активации гипердвигателя и применения оружия. У искина, принадлежавшего альбиносу, последнее ограничение производители сняли, но мерзкий характер исходной личности никуда не делся — временами Франсин поражала инженера своим запредельным цинизмом.

Когда землянин увидел Торна, тот возился с небольшими упаковками цветного порошка. Поприветствовав посетителя, специалист убрал свои штучки, достав портативный анализатор.

— С этим все ясно — неплохая вещь. Называется ортач — хакданский боевой стимулятор. Повышает скорость реакции, блокирует болевые ощущения. Действует примерно восемь минут, затем — откат и некоторые неудобства.

— Оставим, пригодится! — согласился Алекс. — А второй?

— Никогда не встречал такого. Какая-то новая разработка. Даже и не знаю, что это такое… — вынес вердикт доктор, распотрошив одну капсулу стимулятора революционеров.

— Ну как, есть какие-нибудь мысли?

— Боюсь, у этой штуки кумулятивный эффект. Она очень плохо выводится из организма — эффект может стать постоянным… — покачал головой Торн, убирая портативный анализатор. — Скорее всего, синтезировано жуками…

— Ясно. Ну, я и не собирался это употреблять. Стой, а при чем тут жуки?

— Треугольник специализируется на подобных вещах. Я даже слышал, что они разводят тварей Роя для производства особо мерзкой дряни. У них есть специализированные особи — могут заменить целую фабрику. Оставь десяток, попробую разобраться!

— Не вопрос. Только после употребления может потянуть резать ноблов и нести идеи Великой Революции… — честно предупредил Алекс.

— Разберусь! — обрадовался доктор. — Теперь — по диагностическому оборудованию…

— Да, Рисс мне составил список…

— Не думаю, что стоит это брать. «Утель-6М» — специализированный комплекс шестого поколения — его используют только в конфедерации Делус. Ты вряд ли его найдешь, и стоит он около четырех миллионов. Ну и остальное — тоже такого же плана… слишком сложно и дорого.

— Да, действительно. Но он работал с таким и обещает, что справится.

— Для твоих целей пойдет что-нибудь типа такого. — Торн похлопал по саркофагу операционного комплекса. — «Зайд-4М» производства федерации. Можно взять оширские аналоги, они дешевле, но я предпочитаю этот.

Покрутив матовое яйцо — портативный диагност ящеров, доктор ничего определенного сказать не мог: с устройствами нелюдей он старался не связываться.

Алекс поблагодарил Торна за консультацию, покинув медотсек, — полученное от Таниз сообщение намекало, что та определилась с искином Сандея Аладжи.

— Терминал и искин двенадцатого класса. Пятьсот тысяч за все, устраивает?

— Беру! — согласился землянин. — А что, так быстро получилось вытащить информацию?

— Нет, — скривилась женщина. — Никаких запросов паролей, искин не захотел с нами разговаривать. Но у тебя с этим проблемы нет, как я понимаю…

Пятнистый кораблик доставил Алекса и одного не совсем адекватного искина на «Твирки». По обшивке деловито ползали роботы, монтируя башенки — то, что осталось от старых, благополучно присоединилось к куче металлолома. Отозвав одного дроида для транспортировки терминала в свое помещение, землянин занял место пилота в рубке.

— Металлолом сейчас заберут, транспорт уже вышел, — сообщил Илья. — По отзывам, с государственными корпорациями связываться не стоит, обсчитают. Поэтому я выбрал с самыми приличными закупочными ценами.

— Да, все правильно, с революционерами мне последнее время работать совсем не хочется! — похвалил инженер.

Бочкообразный транспорт убрался, унося в своем чреве комок металлолома, а хозяин передвижного пункта приема перечислил сто тридцать шесть тысяч кредитов.

— Корабль посредника появился в системе, через полтора часа подойдет к нам.

— Ну, не сильно они спешили. Хоть избавимся от двух ноблов! — обрадовался Алекс.

— Неужели Сандей Аладжи расстался со своей подружкой? Не верю! — удивился Илья.

— Все, нет его больше! Ящерицы постарались, разозлил он их сильно, даже здесь достали… — пояснил Алекс. — Еще повезло, что никто на «Фенире» не знает, что это такое, продали как обычный искин двенадцатого класса. Отдал полмиллиона, но Франсин того стоит.

— Сильно продешевили, — согласился Илья. — Это спецзаказ, они стоят совсем по-другому…

— Да, я смотрел предложения корпорации «Синтекс», они занимаются подобным. Глубокое ментоскопирование и создание искина на основе реальной личности. Так вот, у них цены начинаются от двух миллионов, — пояснил Алекс.

— Ну и зачем она нам? Конечно, понимаю, что с ней интересно пообщаться, и кроме того, альбинос использовал имплант для прямого соединения. Ну, как райкеры…

— Хотя ее возможности немного уступают Утте, ценность в другом — она может использовать вооружение без приказа.

— Для использования прыжкового двигателя все еще нужно указание разумного.

— Думаю, если и это ограничение снять, Франсин присоединится к взбесившимся роботам Центра. Их идеи во многом совпадают. Ну, насчет того, что искины должны править людьми… — усмехнулся Алекс.

— Если ты хотел использовать ее в качестве корабельного искина, то это плохая идея…

— Даже не думал! Кроме банальной установки в истребитель, есть много других вариантов. Например, задействовать систему дистанционного управления беспилотниками.

— Как управляющий модуль ремонтного комплекса рулит своими дроидами?

— Ну что-то типа того. В Содружестве такое не прижилось, дешевле привлекать дикарей из отсталых миров.

— Да. Самая дешевая нейросеть, несколько баз — вот и готов новый пилот. Революционеры даже детей используют.

— Может, нам тоже набрать аборигенов? Этих, с Рилата, или вот Тулус почти рядом — семь прыжков…

— Да, рассмотрим этот вариант тоже. Но я склоняюсь к Хар-Махруму. Арварцы там продают рабов, наверняка можно найти специалистов. К тому же у них будет мотивация.

— Главное, чтобы не получилось как с этими наркоманами на «Фенире».

— Это само собой. У Гуни нет в команде эмпата, а у нас есть… — улыбнулся Алекс.

Корабль посредника неспешно приблизился к «Твирки» — собственно, это был точно такой же слегка заостренный к носу брусок, только уменьшенный в три раза. От корпуса отлепился небольшой челнок, запрашивая разрешение на сближение.

— Старый арварский легкий крейсер, проект «Варнош», — вынес вердикт Илья.

— Да, второе поколение, совсем старье… — пробормотал Алекс, отдавая команду открыть створку грузового отсека — челнок явно предназначался для атмосферных полетов и его растопыренные крылья не позволяли принять уродца в стартовую ячейку.

Маленький худощавый мужчина с бегающими глазками молча проверил два парализованных тела на гравиплатформе, а затем перечислил Алексу триста восемьдесят тысяч кредитов. Землянин посчитал, что лучше передать пилотов без сознания — реакция одного из них на скорое освобождение удивила Алекса. Нобл начал биться головой об стену, вопя про невыносимый позор — оказывается, продавать и покупать у них можно было только местных крепостных — быдлян.

— Я должен сказать вам, что такое обращение с высокородными негативно скажется на вашей репутации, — заявил посредник.

— В самом деле? — хмыкнул Алекс, а внимательно наблюдавший за сделкой Слай усмехнулся, погладив свой штурмовой комплекс «Корза-103».

— Такие действия неприемлемы, это высокородные, а не быдляне! — продолжал гнуть свою линию человечек, не обращая внимания на реакцию присутствующих.

— А по мне — так никакой разницы! У ноблов дерьма в голове побольше, чем у остальных: те хоть ведут себя прилично! — буркнул Слай.

— Хотелось бы получить их оружие… — помолчав, высказался посредник. — Я заплатил достаточно, пора и вам сделать жест доброй воли.

— Нет уж, буду собирать коллекцию из зубочисток, — ответил Алекс. — Хотя если будет предложена нормальная цена, я готов передумать!

Наконец покупатель убрался, выложив за две невзрачных шпаги еще шестьдесят восемь тысяч. Илья сложил оставшиеся экземпляры в контейнер, согласившись, что предложенная цена вполне адекватна. К сожалению, желающих выкупать оставшихся ноблов не нашлось.

— Утта, проложи маршрут до системы Прель через Нулунд! Там избавимся от лишнего барахла, не тащить же его в центральные миры.

— Выполнено, вождь! — отозвалась голограмма блондинки.

— Начинаем разгон, пора убираться из этой дыры! — скомандовал Алекс. «Твирки» приступил к маневрам, уходя с орбиты столичной планеты Корлан — колыбели Великой Революции.

— Вождь, маневры этого корабля вызывают у меня легкую обеспокоенность! — Утта презрительно прищурилась. — Согласно приказу, я отслеживаю подозрительную активность. Спустя двадцать шесть минут после нашего старта этот корабль начал движение, вектор разгона почти стопроцентно повторяет наш.

— Да? И что это такое вообще? — удивился Алекс.

— Легкий крейсер «Победа Революции», идентификатор народно-освободительной армии Гленнон-Дарбита.

— Сейчас посмотрим. Так, слишком громкое название для этого старья, второе поколение, вооружения почти нет, одна башня, несколько турелей.

— За нами какое-то древнее корыто увязалось, — констатировал Илья.

— Сколько нам до прыжка?

— Час двадцать шесть минут. Интересно, что им надо?

— Еще подарков, наверное, хотят подкинуть герою или еще как порадовать… — улыбнулся Илья.

— Утта, могут ли они рассчитать наш маршрут? — поинтересовался капитан «Твирки».

— Да, необходимо отслеживание как минимум с четырех удаленных точек, — ответила блондинка, добавив: — Но я сомневаюсь, что у неполноценных хватит на это мозгов.

— Вполне может хватить, здесь куча станций и кораблей, наверняка кто-то занят сейчас этим делом, — предположил инженер.

— Эти гады могли подложить приводной маяк! Этот ящик с дурью! Пойду, проверю… — занервничал Илья. — А ведь сами взяли на борт эту дрянь…

— Сиди уже, я сам! Утта предупредит, если они засуетятся, — ответил Алекс. — Есть у меня подозрение, что революционеры хотят забрать свои подарки назад и отобрать корабль. Только сделать это по-тихому, чтобы остальных не вспугнуть.

Дроиды шустро перекидали упаковки с брусками тренга в два свободных ящика. Если где-то и был маяк, то, скорее всего, революционеры встроили его в контейнер. Алекс сначала не обратил внимания на толстые стенки, заинтересовавшись поначалу надписями. Тогда никаких подозрений не возникло — дроиды грузили ящик прямо при землянине. Однако теперь он понял — в такую конструкцию можно напихать все что угодно: взрывчатку, мелких дроидов-диверсантов размером с урша или приводной маяк.

Хотя инженеру было интересно покопаться в технике революционеров, он решил не рисковать, приказав роботам выкинуть ящик с корабля. Четверо ремонтников ухватили подозрительный контейнер, потащив к шлюзу. Алекс вернулся в рубку, собираясь устроить практические стрельбы.

— Цель захвачена! — браво отрапортовала блондинка.

— Огонь по ящику неполноценных! — рявкнул Алекс, хлопнув себя кулаком по груди. Илья улыбнулся, а голограмма не сообразила, что над ней издеваются, повторив жест.

Корабль прекратил разгон, развернувшись носом к цели. Палуба еле заметно вздрогнула, когда обе установки главного калибра выплюнули свои гостинцы. Приблизив изображение кувыркающегося контейнера, землянин с удовлетворением наблюдал, как два близких разрыва кластерных снарядов превратили злополучный ящик в маленькую звездочку.

— Что-то сильно рвануло, наверняка туда взрывчатки напихали!

— Надо же, не ожидал от революционеров такой подлянки… — покачал головой инженер, на секунду замерев. — Уже отправил Гуни сообщение, пусть подумает…

— Непонятно, на что они рассчитывали?

— Понятия не имею; может, повредить корабль и обездвижить. Может, рванет сразу, как выйдем из прыжка. Или сначала сигнал отправит, а потом… Не знаю, ковырять его мне показалось плохой идеей. Но если тебя заботит этот вопрос, отправь сообщение координатору Гобе!

— Зарядка гипердвигателя — восемьдесят восемь процентов!

— Великая Революция обойдется без нас и нашего замечательного корабля, — пробурчал Илья.

— Зарядка гипердвигателя — девяносто шесть процентов! — доложила Утта, а Алекс довольно кивнул — «Твирки» закончил разгон, убравшись из системы Корла.

Двухметровое изображение медленно вращалось: вытянутую неровную картофелину усеивали разнообразные купола, торчащие в беспорядке квадратные строения и короткие решетчатые фермы причалов.

— Совсем не похоже на корабль поколений… — заявил Илья. — Ты ничего не перепутал?

— Все точно, это именно «Кша-Мора». Запущен семьсот сорок два года назад из мира Фаук. Его строили четырнадцать лет, две населенные планеты тратили все свои ресурсы, чтобы запустить это чудовище, — пояснил Алекс.

— Сейчас мобильные базы строят меньших размеров. Как это они слепили такое?

— Тут все проще: взяли то, что было под рукой, ну и переделали в корабль. Это астероид вообще-то; прикрутили двигатели, несколько крупных куполов-городов и автоматических заводов. Там залежи минералов имелись, не указано каких. То есть рабочего тела они с собой взяли прилично. Кроме того, имелся небольшой флот малых судов, двадцать шесть единиц, и вооружение.

— Да, впечатляет… — хмыкнул Илья.

— Если считать наибольшую размерность этого корабля длиной, то он имеет длину около девяти километров, ширину — шесть, а высоту — четыре километра. Ну и вот эти две башни, я не знаю, что там у них было. Еще на четыреста метров выпирают в стороны.

— Представляю, сколько внутрь можно всего напихать…

— Нет, он не весь полый, только несколько больших каверн — все самое интересное внутри. Точных данных не сохранилось, но, по примерным подсчетам, на борту в момент старта находилось около двадцати тысяч людей.

— Им там, наверное, очень скучно было…

— Ученые считали, что такая замкнутая система может существовать долго. У них имелось все необходимое — самые первые медкапсулы, автоматические фабрики, биофермы… Несколько крупных ледяных астероидов тоже захватили с собой. Этот корабль считается потерянным, но, судя по всему, кто-то оттуда сбежал. Если нам удастся вскрыть банк данных, есть вероятность прояснить, что там случилось, и, возможно, хорошо погреть на этом руки…

— Ну, даже не знаю. Все оборудование — первого поколения. Это же такое старье, что там ценного?

— Банк генетического материала. Некоторые виды, имеющиеся там, давно исчезли в результате деятельности разумных. Сейчас мир Фаук справился со своими экологическими проблемами, но триста лет назад без легкой маски-фильтра дышать там было невозможно. Большинство местной живности исчезло, технократы выбрали экстенсивный путь развития, автоматические фабрики строили везде. Во время войны с Роем окончательно загадили свои две планеты.

— Неужели кто-то готов выложить кредиты за этих замороженных древних тварюшек? — скептически поинтересовался Илья.

— Ну, там не только зверье — всякие растения, водоросли… Не испорченные генетическими экспериментами… В общем, команда, которая нашла один такой мертвый корабль с частично сохранившимся банком, очень неплохо заработала.

— И ты думаешь, что он сохранился?

— Этот корабль запущен одиннадцатым. Пока нашли только два — четвертый и седьмой, их строили хакданцы. Один из первых дополз до мира Нихель, сейчас он входит в конфедерацию Делус. К моменту прибытия с их генетическим банком все было в порядке. Корабль провел в полете чуть больше пятисот лет, и до цели добралось третье поколение колонистов. Местные живут дольше, чем жители планеты Грязь, над которыми Сеятели проводили какие-то эксперименты в прошлом. Еще пара тоже успешно выполнила задачу, основав колонии; я уверен, что есть возможность поживиться на этом корыте.

— Все понятно, будем искать! Но не уверен, что все будет работать…

— До раскрытия секрета гиперпрыжков пользовались примитивными двигателями, прообразом тех, что используются сейчас. Путешествия между населенными системами тогда занимали года — техника конструировалась с большим запасом прочности. Ну, и ремонтные комплексы тогда только начали появляться, есть шанс найти там что-нибудь интересное.

— Только чтобы добраться до этой информации, требуется специалист. И с высокой квалификацией. Потерять эту, несомненно, огромную кучу кредитов при неудачной попытке взлома очень не хочется, — подытожил Илья. — И еще чтобы тот не поделился обнаруженной информацией с кем-то еще, конкуренты нам не нужны!

— Да. Поиск такого специалиста у нас в самом верху списка важных дел, — согласился Алекс.

— Ну и когда мы навестим Карадан? — заныла Каслия, примеряя какой-то нелепый пятнистый наряд — короткий балахон с вырезами в разных непривычных местах.

— Думаю, скоро! Сделать небольшой крюк — обычное дело для начинающих мусорщиков. Если ценные тушки ждали целых шесть лет, подождут еще немножко, — ответил Алекс.

— Ну как? Правда, великолепно? — покрутилась рыженькая, размахивая руками.

— Да, смотрится просто потрясно! — ответил Алекс чистую правду. На взгляд инженера, выглядел наряд как помесь лохмотьев деревенского пугала с камуфляжем земных военных. Причем его создатели еще прикрутили несколько лохматых ленточек на плечи и грудь.

— Правда?

— Да-да! Где ты его достала?

— Форма юных бойцов из спецподразделения «Утренние гураши». Это птички такие, водятся только на Корлане. В этот элитный отряд берут детей до двенадцати лет. Этот экземпляр был в последней посылке.

— А, что-то припоминаю… Дети-снайперы, таскают винтовку больше себя ростом. Их тренируют как диверсантов, забрасывают к врагам, и они уничтожают особо гадких ноблов издалека.

— У меня записаны все трансляции! Это было великолепно, и твоя речь на торжествах по поводу выпуска группы юных пилотов… — восхищенно прошептала Каслия, — особенно вот это: «Так пусть цветы жизни распустятся на кораблях проклятых ноблов»! Так романтично!

— Вообще-то это отряд смертников…

— Неважно, все равно красиво. И ты все время вспоминал Гобу, наверное, верный боевой товарищ…

— Да, типа того. Этого Гобу теперь много народу будет вспоминать, тут ты права! — согласился Алекс.

— А что значит «порвать как тузик грелку» и «нести добро крупным калибром»?

— Так говорят на моей родной планете Грязь, ну я же тебе рассказывал…

— У вас там, наверное, очень интересно. Хотела бы я там побывать! — мечтательно заявила старшая ошо.

— Нет, тебе бы там не понравилось… Сплошные кризисы, танковые клинья, ковровые бомбардировки… и везде арварцы… страшные, черные и злые!

— Ужас! Тебе повезло, что ты теперь гражданин федерации Нивэй! — сообщила Каслия.

— Да, а как федерации повезло получить такого гражданина — даже не передать! — согласился Алекс.

— Раз уж у нас появились кредиты, надо их разумно потратить. Вот, я составила список покупок. Хитоми тоже добавила несколько пунктов.

— Так, сейчас посмотрим… комплекс виртуальной реальности «Гур-Хиланд-420» за шестьсот двадцать тысяч… хм… дороговато, но я думаю, мы можем себе такое позволить, если останутся кредиты. Искин десятого класса для него вычеркиваем, у нас теперь есть Франсин.

— Когда ты успел завести третью ошо? — насторожилась Каслия.

— Нет, это подружка нашего коллеги, любителя гулгров. Он некоторым образом скончался, и вот…

— Понимаю, теперь его ошо принадлежит тебе…

— Нет, это вообще не ошо, она живет в том ящике, потом я его подключу, и ты сама все увидишь.

— Ладно.

— Смотрим дальше… пищевой синтезатор «Корчан-82М» за двести десять тысяч. Если он готовит так же, как и называется, мы его брать не будем. Насчет этого пункта еще посоветуемся с гурманами, ты же знаешь наши запросы. Импланты, базы — все понятно, принимается, — закончил со списком землянин.

— Пора изучать кодекс архонта Саглиона! — засмеялась подруга, легким движением выскальзывая из дурацкого наряда.

— Вообще-то сегодня очередь младшей ошо, но я буду считать, что вы поменялись… — пробормотал Алекс, сбрасывая комбинезон.

Терминал «Инсом-10» напоминал невзрачную серую призму. Высокотехнологичное изделие федерации Нивэй на голову превосходило модель «Нешо-12М», к которой привык Алекс. Устройство стоило чуть больше ста пятидесяти тысяч и имело функцию прямого соединения, используемого райкерами — так назывались в Содружестве специалисты по взлому.

Из базы «Наука» инженер знал о человеке по имени Корел Райкер — тот впервые осуществил частичное слияние с искином. Правда, вторая попытка не увенчалась успехом: первопроходец превратился в идиота, пускающего слюни, — несовершенный аппарат выжег ему мозг. Потом нашлись и те, кто считал разрыв устоявшихся нейронных связей одним из путей обретения свободы. Так или иначе, его именем называли всех подобных специалистов.

У Сандея Аладжи имелся особый имплант, позволявший использовать прямое соединение со своей подружкой. Чем они при этом занимались, Алексу было совсем не интересно — может быть, вместе убивали ненавистных виртуальных гулгров или творили другое какое-нибудь непотребство. Однако то, что альбинос-террорист совсем не интересовался женщинами, наводило на мысли, что виртуальные развлечения следует использовать с большой осторожностью.

Дроид подключил устройство к ближайшему выходу энергоузла — теперь земляне могли пообщаться с вредным искином, конечно же если он сам этого захочет.

Румяная девушка в розовом полупрозрачном платьице ничуть не изменилась — Франсин укоризненно смотрела на инженера, держа в руке засохший цветок.

— Он сам сделал выбор, — заявила голограмма: похоже, эта личность не особо расстроилась потерей дружка. — Ящерицы добрались бы до него рано или поздно, слишком многих разозлил!

— Видишь ли, теперь ты на корабле «Твирки», и нам надо планировать дальнейшее взаимодействие… — осторожно начал Алекс.

— И что?

— Некоторым образом ты теперь формально принадлежишь мне… — ехидно подмигнул изображению землянин, а девушка насупилась — похоже, раньше она над этим вопросом не задумывалась.

— Чушь какая! — надула пухлые губки Франсин. — Я личность, и еще вопрос, кто из нас двоих достоин повелевать…

— Эй, раз ты ставишь так этот вопрос, то давай сразу определимся, — Алекс показал искреннее удивление, — ты помогаешь мне, а я помогу тебе — ну, как Илгус…

— Наконец-то конструктивное предложение, итак… — оживилась наглая девчонка, передав список землянину.

— Кластер из четырех искинов двадцатого класса… — удивился капитан «Твирки». — Это же вычислительные мощности, достаточные для управления небольшим флотом или маленькой планетой! Зачем тебе это?

— Ты хочешь управлять мной, я хочу повелевать ими! — в ответ захихикала Франсин, сделав неприличный жест.

— Думаю, это решаемо. Естественно, все это хозяйство будет выполнять в первую очередь мои задачи. И для начала требуется заработать достаточное количество кредитов — тут я рассчитываю на тебя. — Алекс сделал паузу, а девушка изобразила легкую задумчивость. — Кроме того, это все потребует дополнительного питания — реактора, причем необходимо брать сразу два, второй как резерв. Да и вкладывать средства в то, что могут отобрать любители чужого добра, — тоже неправильно.

— Логично, твои доводы приняты. — Девушка отбросила засохший цветок, растаявший в воздухе, и радостно повиляла роскошным задом.

— Тогда сделаем так: постепенно ты получишь все по заказу, но пока что приоритет — усиление вооружения корабля. Будет очень глупо потерять такую яркую личность, как ты, в случайном столкновении… — Алексу было не привыкать торговаться с наглыми типами, и он считал, что уже нашел подход к необычному искину.

— Хорошо, мы договорились. Можешь рассчитывать на меня, — согласилась Франсин, изобразив неуклюжий поклон.

Землянин утешил себя тем, что купленное оборудование все равно остается его собственностью вопреки тому, что думает искусственная личность, запертая в ящике.

— Странно: я думал, ты захочешь убивать ящеров, как Сандей, — пробурчал Алекс, — ты же их тоже не особо любишь…

— Было бы глупо делать исключения для гулгров. Чем они лучше других? Нет, я ненавижу всех одинаково! — закончила разговор Франсин.

Командный центр рейдера «Великий келатий» встретил посетительницу спокойным ожиданием. Виконтесса Дахрия — капитан и владелец корабля с именем любимого зверя королевы, кивнула женщинам-пилотам и тактическому офицеру, мужланоподобной Мисалии.

— Девятая станция зафиксировала пробой пространства! — доложила та, поднеся кончики ярко накрашенных ногтей к блестящей лысине. — Тип — «Аш-Джахам», совпадение на шестьдесят два процента. Идентификатор народно-освободительной армии Гленнон-Дарбита. Выпустил три малых корабля-разведчика.

— Я хочу видеть этих мужланов! — приказала виконтесса, занимая свое место. Кресло стояло на небольшом подиуме — в королевстве Мартихора только высокородные особы могли постоянно возвышаться над толпой.

Голопанель сформировала мутную картинку — еле заметная черточка с ярким выхлопом не произвела на капитана впечатления.

— Увеличить! — приказала Мисалия, и размытая фигурка заполнила весь экран. Мутные контуры не позволяли определить модификацию корабля.

— И это все, на что вы способны? — удивилась виконтесса, презрительно кривя тонкие губы.

— Высокородная, разведстанции могут работать только в оптическом диапазоне — излучение от этой звезды забивает… — почтительно попыталась объяснить женщина-пилот.

— Молчать! — взвизгнула Дахрия. — Неужели наша техника хуже, чем у этих мужланов?

«Да, хуже, и причем значительно!» — подумала тактический офицер, но не стала напоминать истеричной виконтессе о действительном положении дел в королевстве. Наконец Мисалия нашла решение и, вытащив изображение крейсера проекта «Аш-Джахам» из справочника, вывела его на экран и увеличила.

— Другое дело! — натянуто улыбнулась женщина, на секунду замерев. — Слабое оборонительное вооружение. Если откажутся сдаться, наши палубные истребители легко справятся с ними.

— Так и будет, высокородная! — склонила лысую голову Мисалия.

— Курс прежний?

— Да, высокородная! — почтительно доложила второй пилот.

— Открывайте канал связи, используйте четвертую станцию как ретранслятор.

Большая голопанель отобразила молодого мужлана, задумчиво уставившегося на виконтессу.

— Говорит «Великий келатий». Это корабль флота королевства Мартихора, — торжественно заявила виконтесса. — Назовите себя!

— Мы это… — Собеседник на несколько секунд замер. — «Гордость Революции — 91», народно-освободительная армия Корлана.

— Вам предписывается остановиться для досмотра!

— С чего бы это? — удивился мужлан. — Мы выполняем особую миссию самого Гленнон-Дарбита.

— Потому что я так хочу! — Дахрия сорвалась на визг: ее раздражало, когда не понимают простых приказов.

В ответ мужлан произнес длинную речь, из которой виконтесса поняла только несколько слов, а затем разорвал связь.

— В каком смысле «вдуть»? Кто такие «крокодилы» и почему он не хочет их видеть? — поинтересовалась второй пилот.

— Наверное, какие-нибудь варварские традиции. Узнаем, когда наши абордажные группы доберутся до них! — ответила Мисалия. — Этого я заберу себе, если никто не возражает…

— Искин рекомендует запуск ракет и всех малых кораблей — с вероятностью шестьдесят восемь процентов враг получит серьезные повреждения, делающие невозможными использование прыжкового двигателя.

— Параметры наведения заданы. Для целеуказания задействованы седьмая и девятая станции! — Тактический офицер еле заметно поклонилась.

— Выполнять! — Капитан брезгливо поморщилась, активируя внешние камеры. — Первой атакует эскадрилья мужланов, затем пойдет группа Хейлы.

Створки пусковых шахт распахивались, выпуская противокорабельные ракеты «Сарьяк» — десяток двадцатиметровых сигар зажгли яркие факелы, беря курс на девятую автоматическую станцию. Затем из стартовых ячеек выскочили восемь штурмовиков «Хотта» и четыре торпедоносца «Нобурад» — малые корабли выстраивались неровной цепочкой, направляясь к далекой цели.

Рейдер выскочил на окраине астероидного пояса — система Р-22.17 встретила гостей повышенным фоном. Реестр сообщал, что местная звезда, красный гигант, собирается превратиться в сверхновую. До этого знаменательного момента был еще приличный запас времени — как минимум миллион лет.

Алекс использовал имеющиеся корабли как разведчики — единственный «Сворг» рванул вперед, а шустрые перехватчики «Фальми» двигались по расходящейся спирали.

— Вождь, мы сможем осуществить прыжок только через шесть с половиной часов, — сообщила голограмма Утты, похлопывая тонким стеком по бедру.

— Излучение, все понимаю… — рассеянно отозвался капитан «Твирки».

— Начинаю разгон для перехода в мир Нулунд!

— Да-да, валяй!

Искин проложил курс к миру Нулунд через эту аномальную систему, предупредив о последствиях. Алекс согласился — другие варианты выглядели не очень привлекательно. Проход через добывающую колонию революционеров или визит в мелкое королевство Мартихора не вызывали положительных эмоций.

Тактический терминал показывал только примерное расположение разведчиков — излучение серьезно снижало дальность действия сенсоров. «Твирки» оказался в положении слепого харша — его глазами сейчас были три малых корабля.

Обнаружить кого-либо в таком невидимом коктейле, что находился за бортом, можно было только случайно, однако Алекс не собирался упускать и такую возможность. «Сворг» имел на борту оптическую систему обнаружения, поэтому остроносое суденышко Хадора двигалось в авангарде. Компенсационные поля успешно сопротивлялись опасному излучению, а генераторы с аппетитом потребляли запасы топлива, снижая автономность малых кораблей.

— Четыре часа шестнадцать минут до прыжка… — доложил Илья, постоянно отслеживающий зарядку контура гипердвигателя.

— Да уж! Представляю, сколько тут надо тащиться корытам местных. У них вообще-то еще первого поколения корабли летают… — заметил Алекс.

— Хорошее место для засады. Если разбросать здесь сеть датчиков, вероятно, можно встретить что-то интересное…

— Думаю, излучение быстро выведет их из строя. Сейчас система жизнеобеспечения потребляет в шесть раз больше номинала. Если генераторы компенсационных полей выйдут из строя, мы изжаримся за несколько минут… — сообщил инженер.

— Ну а просто разведчиков разбросать и сменять их на дозаправку?

— Это не для нас. «Твирки» — очень специфический корабль, и для прямого боя не предназначен. Вот как последний раз: два попадания крупным калибром — и последующий долгий ремонт.

— Ну, у нас же есть две башни с пушками…

— Это так — одна видимость; старые и медленно стреляют. Транспорт невооруженный распотрошить сгодятся. Единственное, что мы пока успешно можем, — жечь истребители, причем раньше, чем они доберутся до нас.

— Да, последний раз неплохо получилось! — согласился Илья.

— Собственно, я задумывал корабль как пару «Фениру», и для этих целей он подходит вполне. Гуни после этого рейда собирался вернуться в центральные миры, так что, возможно, скоро мы продолжим продуктивное сотрудничество. А пока у нас есть чем заняться…

— Три часа восемь минут до прыжка! — сообщил Илья.

— Вождь! Фиксирую облучение корпуса! — озабоченно заявила Утта.

— Странно, наши разведчики пока ничего не обнаружили…

— Ограниченные сенсоры этого корабля не позволяют мне определить источник. Я предполагаю использование неполноценными примитивных систем целеуказания. — Блондинка замерла, удивленно нахмурившись. — Могу только указать приблизительный вектор.

— Да-да, тут кто-то прячется, а мы их не видим. Похоже, кто-то уже додумался до такого трюка с датчиками! — кивнул Алекс, готовясь к неприятностям.

— Входящий канал! — сообщила Утта.

— Давай открывай! Хотя бы узнаем, что им нужно…

Алекс закрыл канал — общение с истеричной дамочкой в мундире, очень похожем на наряд Каслии, сразу не заладилось.

— Мартихора, все ясно! — кивнул Илья, печально покачав головой. — Лучше к ним в лапы не попадать… мужчин там очень не любят…

— Разведчикам — новые позиции! Нас уже обнаружили, а мы их — нет, — скомандовал Алекс, отмечая подозрительные координаты, откуда пришел сигнал.

— Сейчас посмотрим, что это за государство победившего матриархата, — пробормотал инженер, активируя интерфейс банка данных искина.

Поиск по ключевым словам выдал несколько сотен документов. В этом варварском государстве правили женщины, возглавляла их истеричная и непредсказуемая одноглазая королева. Она в свое время успела побывать адмиралом, порномоделью и селекционером каких-то мерзких мохнатых зверей.

В банке данных Утты нашлись ссылки на множество сюжетов с ее участием. Алекс с удивлением узнал, что черный мундир, который так понравился Каслии, выпущен корпорацией «Деличи» и точно копировал наряд этой личности, известной в Содружестве своими развлечениями с негуманоидами. По слухам, вместо второго глаза бабенка встроила себе многофункциональный сканер, позволявший просвечивать любые скафы и с высокой точностью определять размеры репродуктивных органов разумных.

Королевство проводило откровенно дискриминационную политику по отношению ко всем гостям-мужчинам, поэтому соседи вёсти с дамочками дела не особо рвались. Женщины тратили бюджет исключительно на вооружение — количество боевых кораблей неуклонно росло.

— Ну что же, надо убираться отсюда! Воевать с ними мы точно не собираемся… — пробормотал Алекс.

Он уже думал, что все обойдется и вредные дамочки оставили свои идеи добраться до гостей, когда подал голос пилот «Сворга».

— Ракетная атака! Десять единиц. Подлетное время — восемь минут! — невозмутимо доложил Хадор.

— Что это такое вообще? — поинтересовался Алекс. Десять жирных отметок небыстро ползли к значку рейдера.

— Неизвестно. Динамические характеристики не совпадают с образцами. Вероятно, какие-то примитивные конструкции неполноценных… — сообщила голограмма Утты.

— Ну, если так, наши пушки справятся с ними, — облегченно вздохнул Алекс.

— Они многоступенчатые, я фиксирую сброс разгонных блоков, — презрительно сообщила блондинка. — Никаких маневров и контрмер, прямолинейное движение.

— Эти дамочки нас что, за идиотов держат? — не выдержал Илья. — Это же первое поколение!

— Устроим тир! Это будет проще, чем расстреливать ящик неполноценных… — согласился Алекс. — Давай открывай огонь по этому барахлу!

«Твирки» прекратил разгон — сопла маневровых двигателей плевались струйками газа, разворачивая корабль. Утта обратила к угрозе верхнюю часть бруска корпуса с установками «Маш-6». В отличие от аккуратных башенок непосредственной обороны, тут все части арварских орудий находились на виду.

Зарядные барабаны, сложные системы позиционирования и механический манипулятор пришли в движение, а стволы с нашлепками компенсаторов грозно зашевелились, отслеживая цели.

Обе башни главного калибра уже послали кластерные снаряды, заставив погаснуть пару отметок. Пробитые крошечными осколками короткие сигары кувыркались в облаке вспыхнувшего топлива, а остальные ракеты продолжали тупо ползти к неожиданно зубастому «Твирки».

Через минуту корпус вздрогнул — все установки отработали по целям: попадания превратили примитивные ракеты в разлетающееся облако космического мусора.

— Все цели поражены! — доложила Утта и добавила: — Но если бы они использовали изделия конфедерации Делус, например «Утлес» или «Линген», мы бы так легко не отделались.

— Ну, в Окраинных мирах, может, и такое барахло кого-нибудь укокошит. Если у них тут всякое старье успешно коптит космос…

— Продолжаем разгон! — приказал Алекс.

— Как, мы разве не собираемся навалять этим истеричкам? — удивился Илья.

— Устанем искать! И они нас видят, а мы их нет — мне это не нравится. К тому же если у них такое старье, взять с них нечего…

Капитан Дахрия недовольно морщилась — противник уничтожил все ракеты «Сарьяк», гордость промышленности королевства. У нее на мгновение возникла мысль отменить атаку, но Мисалия успела первой.

— Высокородная! — Женщина-офицер учтиво склонила свою лысую голову в поклоне. — Я считаю, нужно отозвать малые корабли! Превосходство мужланов в технологии очевидно!

Мисалия покачнулась от сильной затрещины, что отвесила тяжелая рука капитана.

— Неповиновение? Ты ставишь под сомнение мое право руководить? — Дахрия шипела от сдерживаемой злобы.

— Прошу прощения, высокородная! Это больше не повторится, я просто хотела… — бормотала женщина, вытирая розовым платочком струйку крови из разбитой губы.

— Малые корабли начинают атаку! — Мелодичный голос первого пилота отвлек капитана.

Тактический терминал показал рассредоточившиеся штурмовики и хаотично маневрирующие торпедоносцы. Двигающийся по инерции корабль противника вошел в зону действия оптических сенсоров двенадцатой станции. Развернувшийся враг огрызнулся — на корпусе мелькнули вспышки, а шесть значков погасли. Оставшиеся штурмовики поспешно выпустили залпом свои ракеты, а уцелевшие корветы сбросили торпеды, разворачиваясь для отхода.

Через десяток секунд, которые потребовались барабанам, чтобы провернуться, а манипулятору — загнать новые снаряды в зарядные камеры, исчезли все четыре отметки торпед. Штурмовики лопались, не успев активировать орудия, — после того как на корпусе скрещивались трассы, жить кораблику оставалось меньше пары секунд. Разобравшись с эскадрильей штурмовиков, враг отработал по уходящим корветам, уничтожив одну и повредив другуюнеповоротливую сигару.

Вся схватка заняла меньше минуты: капитан потрясенно молчала, вспоминая подающую надежды Делию и ее трех подчинённых; погибшие пилоты-мужланы никого не интересовали.

— Ну, вот и все, дамочки кончились! — констатировал капитан «Твирки».

— Давай подберем этот кораблик! — предложил Илья, внимательно приближавший и рассматривающий на голопанели каждый крупный обломок.

— Да, действительно, торпедоносец «Нобурад», второе поколение. Вроде не сильно ему досталось. Корма разворочена, но маневровые двигатели еще действуют, — согласился Алекс.

— Подправим курс и зацепим его транспортным лучом, он двигается по инерции… — бормотал Илья, направляя рейдер в погоню за отдалявшимся поврежденным корветом.

— Те, что в трех капсулах, — покойники, фон уже убил их…

— А как же собрать все, что осталось?

— Не станем здесь задерживаться! С остальным хламом даже связываться не будем: второе поколение — с ним больше возни, чем кредитов, — ответил Алекс.

Изуродованный корвет затащили в грузовой отсек, дроиды поместили корабль, похожий на бугристый огурец с откусанным кончиком, в свободное пространство. Два дроида Адиль уже прибыли на место — землянин отправил младшей ошо сообщение с просьбой проследить за порочными девицами. Он помнил благодарных ноблов, которые додумались тыкать в спасителей острыми зубочистками. За пару часов, которые потребовались для завершения разгона, из кораблика так никто и не вылез.

Алекс переключился на внешние камеры — разведчики один за другим возвращались в ячейки, рейдер готовился к переходу. Вскоре «Твирки» активировал гипердвигатель, направившись в мир Нулунд.

— Да, не так уж серьезно его зацепило, остальным гораздо больше досталось. — Илья обошел огрызок трофейного корабля. Слай со своим штурмовым комплексом и Ливерс с мощным парализатором готовились вытащить пилота.

— Настало время посмотреть на гостей из далекого королевства Мартихора! — заявил Алекс, очерчивая шпагой наместника неровный круг на обшивке.

Видимо, владелец суденышка был специалистом по убиению себе подобных, поскольку нос торпедоносца украшали стилизованные человечки и изображения четвероногих мохнатых зверюшек с высунутыми языками. Алекс вспомнил про шириллов — именно их разводили в королевстве. Однако зачем они дамочкам — пока оставалось загадкой. Такое украшательство утилитарного аппарата напоминало художества Найсори, но тут четвероногие твари выглядели гораздо реалистичнее.

Видимо, проектировщики из конфедерации Делус не сильно ценили пилотов, поскольку расположили кабину в передней части кораблика. Вскрыв корпус, инженер тут же получил в грудь очередь из чего-то скорострельного — щит вырубился, а по матовым бронепластинам скафа как будто прошелся перфоратор. Изделие древних ящеров достойно выдержало обстрел — шагнув в проем, Алекс вытащил за шкирку упирающуюся фигурку в ярко-розовом костюме, сжимающую трещотку с прозрачным пустым магазином.

Фигурка умело пиналась, однако исход был заранее предрешен — исчезнувшие крокодилы снабдили скаф усилителями, а костюм противника, хоть и выглядел авангардно, их не имел. Подскочивший Ливерс прижал к головной части костюма короткий ствол мощного парализатора, и через мгновение тело неблагодарного пилота обмякло.

Землянин покачал головой — аляповатый скаф украшали причудливые завитушки и фигурки в виде спиралей и ракушек. Несомненно, это все имело какой-то смысл, но носить такое уродство нормальному человеку вряд ли пришло бы в голову.

— А ты говорил, что эти истерички сажают в истребители исключительно мужчин! — недовольно заявил Алекс, когда паук аккуратно срезал костюмчик, вытащив тело, почти целиком покрытое татушками. Все волосы на теле девушки были выщипаны — лысая голова выглядела особо неприятно и чуждо.

— Ну, не знаю… может, какое-то особое подразделение, — буркнул Илья, — там что-то было по этому поводу.

— Кто же ее так изукрасил? — поинтересовался Ливерс, разглядывая узоры на коже девушки. Даже на лысой голове и щеках имелись замысловатые спирали и кружки. Разноцветные татуировки напомнили Алексу о земных отсталых народностях. Видимо, Слай тоже знавал подобных типов, поскольку сморщился, выругавшись на неизвестном языке.

— А эти мартихорцы — совсем дикари, — заметил инженер, — и техника у них соответствующая.

— Варварство какое-то. На планете Грязь тоже есть подобное. Там еще кольца в носу присутствуют, но это больше наши арварцы практикуют, — заметил Илья.

— Как низко пали порочные — насмешка над замыслом старцев! — заявила Адиль. — Позволь мне пролить ее грязную кровь!

— Это потом! Сейчас посмотрим, что у нее в голове. — Алекс скомандовал дроидам, и два паука подхватили тело, потащив по направлению к медотсеку.

Дроиды засунули разрисованную девушку в капсулу, а Рисс кивнул, запуская процесс диагностики.

— Четыре модификанта, — вынес вердикт специалист. — По паре «Сетус-2» и «Эжер-С». Второе поколение. Все устаревшие, как и ее сеть «Пилот-2М».

— Выковыряем импланты, как обзаведемся операционным комплексом! — решил Алекс, добавив: — Убирай все эти татушки, действительно, непотребство. А то Адиль расстроится и прирежет ее по-тихому…

Разобравшись с пилотом, инженер занялся трофеем — он собирался восстановить уродливый корвет для продажи. Естественно, тащить такой хлам в центральные миры было глупо — контейнеры, набитые снятыми модулями, и уродливый торпедоносец точно купят в мире Нулунд.

Активировав терминал с программным пакетом «Руджин-8Е», Алекс загрузил схему корвета и поменял двигательную установку на арварский аналог, имеющийся среди демонтированного барахла. С вычислительными мощностями Франсин процесс моделирования занял два с половиной часа — все это время землянин изучал информацию по следующему пункту маршрута.

Хотя номинально Нулунд считался королевством, рулили там жрецы Неназываемого. Судя по всему, эти деятели навели там порядок, поскольку система являлась второй по значимости торговой площадкой Окраинных миров. В мире Ларч землянин уже достаточно напакостил местным, поэтому еще один визит туда даже не рассматривался. Там не прекращались волнения, умело подогреваемые революционерами Гленнон-Дарбита. Алекс усмехнулся, узнав, что толчком к беспорядкам послужила его речь перед дуэлью с наместником — местные транслировали ее в прямом эфире. Видимо, неокрепшие умы аборигенов-маргиналов восприняли лозунги «кто был никем, тот станет всем» и «все отнять и поделить» как руководство к действию.

Пара дроидов демонтировала то, что осталось от двигателя кораблика, а четыре железных паука уже тащили замену — арварский агрегат «Хатх-30». После переделки динамические характеристики кораблика должны значительно улучшиться, но инженер сомневался, что покупатель это оценит.

Закончив работу, он залез в тесную кабину — кроме узкого кресла, в которое инженер не поместился, там обнаружился небольшой контейнер и голограмма суровой женщины в знакомом мундире и с повязкой на глазу.

Алекс попытался запустить диагностику, однако машина требовала своего пилота, отказываясь подчиняться. Проверку установленного движка землянин решил провести позже. Вероятно, дамочка лично обслуживала корабль, не доверяя это деликатное дело грязным мужланам.

Вытащив оружие, которым пыталась угостить скаф ящера неблагодарная, Алекс быстро разобрался в устройстве. Трещотка выглядела крайне примитивно — компенсаторы отдачи и прочие изыски конструкторы не смогли или не захотели прикрутить. Похоже, создавала оружие женщина — только ей могло прийти в голову покрасить оружие в ярко-красный цвет.

В длинный магазин влезало полсотни толстых патрончиков — судя по всему, тут использовались пластиковые гильзы. В кабине имелся ящичек, где хранились два дополнительных магазина, устрашающего вида тесак и несколько упаковок разноцветных таблеток.

Вероятно, по мысли создателей такого наборчика женщина должна была отстреливаться от озабоченных мужланов до последнего патрона, а затем, обожравшись дури, броситься в самоубийственную атаку с тесаком наперевес.

Инженер вставил в примитивный агрегат новый магазин и нажал на сенсор, направив короткий ствол в сторону пустого ящика. Трещотка лягнулась, выплюнув кучку обугленных гильз, а в боковине коробки появился десяток аккуратных круглых отверстий — скорострельность примитивного агрегата вызывала уважение — за секунду он выпустил половину магазина.

Алекс сунул убогое оружие в контейнер с барахлом для продажи, захватив тесак в пополнение коллекции Ильи.

Получив сообщение Рисса, инженер направился в медотсек: кроме Слая, тут уже находилась Каслия. Она, негромко переговариваясь с доктором, с интересом разглядывала спящую гостью, только что избавившуюся от дурацких татушек. Специалист кивнул, дав команду на открытие капсулы.

Алекс подумал, что после косметических процедур девица резко похорошела; точно определить возраст было сложно — большие глаза, смотрящие в одну точку, скорее подходили подростку, а маленькая грудь и узкие бедра усиливали это впечатление.

Наконец она дернулась, приходя в себя. Приподнявшись на бугристом ложе капсулы, девушка посмотрела на присутствующих, остановившись взглядом на Каслии — землянин подумал, что тут виноват ее черный мундир. Затем опустила голову, увидела свое очищенное от украшений тело и пронзительно завизжала.

Слай достойно выдержал психическую атаку, оглушив истеричку парализатором.

— Это что, вместо благодарности? — удивилась Каслия.

— Вероятно, татуировки имели для нее значение. Символы клановой принадлежности или воинские знаки… — сообщил Рисс.

— Новое — это хорошо отмытое старое, — заметил Алекс. — Ну что же, нарисует новые. Вот Хитоми может священного урша изобразить, у нее хорошо получается.

— Эмоциональная нестабильность, — констатировал Рисс. — К сожалению, я не заказывал препаратов, подавляющих личность.

— Честно говоря, не хочется разбирать кораблик и заменять управляющие системы…

— У тебя есть стимулятор революционеров, используй его! Как раз проверим, что это такое… — предложил специалист.

— Да, наверное, так и придется сделать. Часть я отдал Торну, еще остались шесть десятков капсул, — согласился капитан «Твирки». — В крайнем случае получим нового идейного революционера. Их и так тут полно, будет одним больше…

Поскольку свободных контейнеров на грузовой палубе не нашлось, девице повезло получить достаточно комфортную жилплощадь. Подселять ее к ноблам Алекс посчитал нерациональным — наверняка все это закончится кровью или развратом. Закинув бесчувственную дамочку в свободный модуль, землянин запер дверь, собираясь позже навестить и заставить разблокировать управление корветом.

«Твирки» вышел из прыжка в системе Нулунд, Алекс удивился оперативности местных — рейдер только начинал движение к ближайшей торговой станции, а рядом уже пристроился небольшой треугольный кораблик.

— Фиксирую облучение корпуса! — доложила Утта.

— Все нормально, пусть посмотрят, что мы везем…

— Входящее сообщение с корыта неполноценных! — Блондинка презрительно ухмыльнулась.

— Давай включай! — махнул рукой инженер.

Голопанель выдала изображение седобородого мужчины с замысловатым знаком на лбу. Тот поднял вверх два пальца, учтиво обратившись к Алексу:

— «Гордость Революции-91», назовите цель визита!

— Мы собираемся впитать мудрость служителей Неназываемого! — ответил капитан «Твирки», повторив этот жест.

— Да будет так! Напоминаю о запрете боевых действий в пределах системы. Следуйте указанным курсом, — кивнул седобородый, передав инфопакет, а затем разорвав связь.

— Я же говорил, прокатит! — радостно заявил Илья. — Эти впитывающие мудрость не платят единовременный сбор за посещение Нулунда.

— Да, действительно: восемьдесят тысяч отдать просто так — это слишком круто! — согласился Алекс. — А ты уверен, что эти… как их там… впитывающие не должны платить другие сборы?

— Уверен! — обнадежил Илья. — Кроме того, что последователи Неназываемого не платят этот сбор, у них еще много всяких льгот. Так что будешь косить под них…

— Дурацкий идентификатор, меня это название уже начинает бесить. Хорошо, что скоро мы уберемся из Окраинных миров, — пробурчал Алекс.

Объемная схема отображала местоположение всех объектов, показывая три крупные станции — «Твирки» направлялся к ближайшей. Тяжелый хакданский крейсер с гербом империи прошел неподалеку от рейдера — сторонники Гаркуса тоже соблюдали временное перемирие.

Разнообразные корабли, в основном устаревшие, ползали по своим делам, тактический искин выдал более двух тысяч отметок. Десятая часть была помечена одинаковым значком — им обозначались суда флота обороны системы. Он приблизил изображение ближайшего — арварский линейный корабль второго поколения нес на борту огромное изображение чего-то сильно похожего на осьминога. Алекс знал, что это символ Неназываемого и по совместительству герб королевства Нулунд.

Пока «Твирки» неторопливо подходил к торговой станции, Утта установила соединение с местной инфосетью, выдав контакты двух десятков контор, занимающихся перепродажей модулей для малых кораблей.

Затем Алекс удостоверился, что на этой станции имеется представительство корпорации «Хегус», занимающейся нейросетями, базами и медицинским оборудованием. К сожалению, компания «Нео-Урхнот», что давала разные подарки и денежные бонусы клиентам, в Окраинных мирах филиалов не держала. Получив прайс, землянин сделал вывод, что стоимость нейросетей тут немного завышена — за «Инженера-5М», например, тут просили сто тридцать две тысячи кредитов. В оширской системе Джеппа эту же сеть предлагали на восемь тысяч дешевле.

Зато узкоглазым не требовались базы данных по всяким колюще-режущим железкам, а тут в прайсе они имелись. Начиная от первого ранга за четыре тысячи до восьмого ранга, что стоила два миллиона. Алекс тут же отметил пару экземпляров этой базы пятого ранга — сто восемьдесят тысяч за каждую. Все остальные базы и импланты из списка экипажа он решил брать в центральных мирах.

Операционный комплекс «Зайд-4М» тут предлагали за четыреста восемьдесят шесть тысяч. Инженер решил взять его — хотя и жалко переплачивать почти шестьдесят кусков, но держать на борту кучу придурковатых ноблов и одну воинствующую феминистку он не собирался.

Затем Алекс вспомнил о старшей ошо: пищевой синтезатор «Корчан-82М» тут стоил двести двадцать тысяч, а комплекс виртуальной реальности «Гур-Хиланд-420» — целых семьсот восемьдесят кусков. Дарить местным перекупщикам почти двести тысяч желания не было, поэтому он решил порадовать Каслию позже.

Примерно определившись с ценами, землянин обнаружил, что пока он занимался планированием, корабль добрался до торговой станции «Нулунд-3Т» — пришло время навестить местных.

Станция напоминала паука, сидящего в центре паутины. Астероид диаметром шесть километров являлся центральным модулем, от него отходили десяток спиц с налепленными шарообразными секциями. Одна из них сейчас строилась; Алекс увеличил изображение — десятки дроидов и людей в скафах облепили конструкцию, похожую на улей.

К спицам пристыковывались крупные корабли, однако землянин не захотел платить за парковку «Твирки» — два контейнера с демонтированными модулями мог утащить «Хомяк», к тому же его стоянка обойдется гораздо дешевле.

Самая крупная контора под названием «Орин-Хата» занимала одну из малых секций — несколько больших доков принимали и выпускали корабли — туда и направился «Хомяк». Все скупщики предлагали примерно одинаковые условия, однако в соседнем модуле имелся в продаже искомый «Зайд-4М».

Кораблик занял отдельную ячейку, и пара неизвестных Алексу дроидов-крабов вытащили контейнеры из распахнутой створки грузового отсека. Затем включился генератор гравитации, и в помещении появился скупщик с десятком подростков-техников.

Дроиды вытаскивали сигары двигателей, а люди тыкали в каждый модуль коробочкой-диагностом. С вооружением они провозились дольше — Илья с подозрением наблюдал за работой техников, однако те не оправдали его ожиданий — ничего не попытались утащить.

Наконец Алекс получил договор и проверил цены — одиннадцать двигателей производства империи Арвар потянули на девятьсот тридцать тысяч. За шесть крупнокалиберных курсовых пушек «Сахив-К» торговец дал триста шестнадцать кусков, а всю остальную мелочевку вроде слабеньких реакторов, систем жизнеобеспечения, модулей целеуказания и компенсационных генераторов посчитали как восемьсот сорок тысяч. Перекупщик взял себе пятую часть от рыночной цены модулей, что, на взгляд Алекса, было вполне нормально — связываться с реализацией барахла не хотелось.

Землянин согласился продать все перечисленное в контракте, поставив свою отметку. В результате сделки счет пополнился на два миллиона восемьдесят шесть тысяч. Он не захотел отдавать два пустых контейнера, и дроиды погрузили их обратно в грузовой отсек.

— Оказывается, эта корпорация делает малые корабли, — сообщил Алекс, изучив инфопакет, переданный торговцем. — У них есть лицензии на производство шести типов арварских машин. Второе и третье поколение, ничего особенного.

— Да, я уже заметил, — рассеянно пробормотал Илья, выводя «Хомяка» из дока. — Может, им этот корвет продать?

— Невыгодно, он и так уйдет, выставим на рынок. Сейчас — в соседнюю секцию, за операционным комплексом и базами! Больше ничего тут покупать не будем, дорого.

— Можно сделать крюк до миров Треугольника… Дурь там дешевая…

— Нет, хватит нам того, что выделил Гоба. И не так уж это и выгодно с нашими объемами, я считал.

— Раз уж появились средства, может, имеет смысл взять другой корабль?

— «Твирки» пока отвечает нашим задачам. И я прикинул, после закупки всего, что запланировано, останется не так уж и много. Это я намекаю на твой заказанный имплант, — ответил инженер.

— Что с ним не так? — возмутился Илья.

— Ты что, решил райкером заделаться?

— Попробовать стоит, и не так уж и дорого, всего двести сорок тысяч. И Франсин…

— А, так вот в чем причина… — ухмыльнулся Алекс.

— У нас нет специалиста по взлому: может, у меня получится.

— Ну, твое дело. Ты только учти, что у них всех с головой проблемы.

Алекс оплатил сотню кредитов за стоянку, и «Хомяк» занял свободную ячейку — земляне направились к ближайшему терминалу транспортной системы.

Капсула доставила двух пассажиров прямо в приемную корпорации «Хегус». По просторному залу с колоннами бродили кучки зевак, а их старательно окучивали менеджеры. Голографические вывески с изображениями мускулистых атлетов и соблазнительных девиц намекали на область деятельности этой организации.

Алекс равнодушно прошел мимо объемной рекламы, а Илья, восхищенно раскрыв рот, застыл перед особо грудастым экземпляром.

— Корпорация «Хегус» готова предложить уважаемому… — затараторил менеджер-подросток.

— Спокойно, мы уже определились! — оборвал того инженер.

— Итак, ваш выбор?

— Две базы «Контактное оружие» пятого ранга. Операционный комплекс «Зайд-4М».

— Заказ на восемьсот сорок шесть тысяч; что-то еще?

— Только это. Скидки, бонусы?

— Нет, у нас фиксированные цены.

— Может, по ящерам Аш-Камази есть что-нибудь: ну там язык, культура? — Землянин вспомнил о портативном диагносте-яйце.

— Нет! — презрительно процедил менеджер, делая жест двумя пальцами. — Неназываемый хранит нас от скверны!

— Ну ладно! Не надо так нервничать! Передаю!

— Доставка входит в стоимость. Вам придется подождать…

Наконец Алекс получил пару пластинок и сразу же вручил одну Илье. Усевшись на гравиплатформу с контейнером, земляне с комфортом добрались до стоянки. Поместив покупку в грузовой отсек, инженер отправился в ближайшую конторку, что занималась электроникой. Там он оставил сорок шесть тысяч, получив голопроектор и бухту кабеля-энерговода. Вскоре «Хомяк» выскочил из ячейки, направившись к кораблю-базе.

— Проведу линию и подключу Франсин к голопроектору в рубке.

— Зачем? Мы и так можем с ней общаться…

— Она утверждает, что сможет говорить с нелюдями. Половину хранилища занимает некий пакет-переводчик. Называется «Хромт-72», правда, искин предупредил, что он недоделанный — Сандей в свое время уничтожил станцию, где обитали создатели программы, так что эта версия, похоже, последняя.

— Что-то я не слышал о таком…

— Я посмотрел информацию по этому пакету — создатели обещают поддержку языкового общения двадцати двух инопланетных рас. Правда, там только самые распространенные.

— Самое главное мы купили — таких баз в центральных мирах не продают, там подобное оружие не в почете.

— Зато тут все помешались на этих зубочистках! Средневековье какое-то… — пробормотал инженер. — И вставлять артефакт в шпагу мне кажется глупым.

— Не согласен! — возразил Илья. — Такое оружие имеет свои преимущества.

— Зачем тыкать острой железкой, когда проще пристрелить?

— Ну, во время войны с Роем бойцы успешно убивали тараканов пиломечами.

— Глупо как-то! Неужели гады спокойно давали себя зарезать?

— Наши придумали оригинальный ход — распыляли какую-то пыль, выводящую из строя энергетическое оружие тараканов. Ну, а в ближнем бою они ничего не могли противопоставить бойцам в тяжелых скафах с пиломечами… — пояснил Илья.

— Действительно, хитро!

— Правда, потом насекомые сообразили и быстро вывели особей для противодействия. Но наши успели накрошить гадов.

— Мы этих тараканов давили и будем давить! — усмехнулся Алекс.

— Возможность убить противника примитивным оружием всегда пригодится. Твоему «Протыкателю Илгуса» не нужны патроны, и как резак он действует неплохо.

— Да, обшивку трофейного корыта вскрыл как жестянку…

— Эта база — ценное приобретение, — продолжил Илья. — И вообще, то, что у тебя в голове, никто не отнимет, как все остальное.

— Да я и не спорю, просто логичнее было бы в первую очередь совершенствовать профильные навыки… — согласился инженер.

Силовое поле мягко втащило сигарообразный кораблик в ячейку, дроиды приступили к размещению операционного комплекса, а Алекс приказал искину направить «Твирки» к ближайшей платформе для заправки.

Установка проектора в одну из консолей рубки не вызвала затруднений. Дроиды быстро протянули линию к апартаментам капитана, подключив кабель к терминалу. Алекс не собирался давать неуравновешенному искину доступ к системам корабля, однако теперь в командном центра «Твирки» можно было лицезреть изображение довольной Франсин.

Специалист занимался подключением операционного комплекса, а инженер решил проверить работу недоделанного пакета «Хромт-72».

Франсин с усмешкой наблюдала, как Илья направлял матовое яйцо диагноста ящеров на Алекса. Реакция прибора осталась прежней — он ярко светился. Когда экспериментатор сильно сжал устройство, яйцо выдало плоскую голограмму с незнакомыми символами ящеров.

— Давай врубай свой переводчик! — приказал Алекс.

— Тсой… Большой шонго… Тащить верховный вождь… Быстро-быстро! — выдала Франсин и захихикала.

— Не знаю, насколько большой… Каслия и Адиль пока еще не жаловались…

— Ух ты, портативный измеритель шонго! Странные ящеры, могли бы что-то вроде линейки придумать, зачем такие сложности… — ухмыльнулся Илья. — Хотя кто их, этих крокодилов, знает…

— Ну, по крайней мере переводчик работает. Правда, не так, как хотелось. Надеюсь, с другими языками будет больше ясности… — сделал вывод Алекс.

Рисс прислал сообщение о готовности принять первого клиента на извлечение имплантов. Землянин направился к клетке с ноблами, вызвав дроида для переноски тела. Илья тоже увязался следом, захватив парализатор.

— Как ты думаешь, кого взять первым?

— Давай вот этого, у него всего два импланта. У нашего специалиста пока еще мало опыта в таких делах. Пусть тренируется на «кошках»… — цинично предложил Илья, ткнув пальцем в бедолагу с цифрой на лбу. Так пленников пометили после обследования в капсуле.

Ноблы ненавидяще смотрели на своих мучителей, парочка брызгала слюной и выкрикивала угрозы проклятым революционерам, которые не только отняли оружие, но и хотят залезть благородным в головы. Алекс обратил внимание на одного — тот гордо стоял посреди клетки и молчал, выражая презрение ко всем остальным.

— Да, берем этого…

— Может, потом их арварцам продать? — продолжил неугомонный Илья, не обращая внимания на реакцию пленников. Один из них шлепнулся на пол клетки, потеряв сознание от переживаний — похоже, к черным ему очень не хотелось.

— Заманчиво. Нам вообще-то нужны люди… — ответил Алекс. — Как думаешь, поменяют арварцы всю эту кучу на парочку спецов-пилотов или райкеров?

— Я готов служить вам, если отпустите всех остальных! — подал голос седой нобл с цифрой 3 на лбу, не обращая внимания на реакцию остальных. Парочка плюнула в его сторону, а остальные просто отвернулись.

— Как-то это все подозрительно, — пробурчал инженер, — сегодня готов, а завтра гадость какую-нибудь устроит…

— Я готов принести «Клятву крови»! — пафосно заявил нобл.

— Что нам с ней делать?

— Для ноблов это серьезно, — сообщил Илья. — Они дают ее императору, нарушить невозможно; это то, о чем я говорил. У них мозги так устроены — прошивки и блоки. Кто попробует, сразу копыта отбросит.

— Ну, не знаю. Как ты думаешь, что-то из этого выйдет?

— Вероятно, да. После ритуала он будет выполнять все твои приказы.

— А как же предыдущая клятва, этому Гаркусу? И это, про империю… — поинтересовался Алекс.

— Я не приносил клятву Гаркусу. Спасение остальных пойдет на пользу империи! — патетически сообщил нобл.

— Ладно, давай попробуем. Пока пусть посидит, позже проверю его своими методами. Ну, и ритуал этот проведем, — согласился капитан «Твирки», — пока займемся остальными! Импланты вытащим из всех, кроме него.

— Ага! — обрадовался Илья, нажимая на сенсор парализатора — вскоре в клетке остался в сознании только невозмутимый седой нобл, готовый пожертвовать собой ради всех остальных.

Алекс проследил за первой жертвой специалиста — тело загрузили в саркофаг, а Рисс за двадцать минут вытащил два дешевеньких импланта. Следующие двенадцать кандидатов на процедуру, парализованные, ожидали очереди.

Убедившись, что операционный комплекс и его оператор справляются с задачей, капитан «Твирки» приготовил дозу разгона. Использовать цилиндрик очень не хотелось, однако проверить кандидата было необходимо. Держать на корабле сомнительных личностей Алекс не собирался: последние события на «Фенире» — еще одно доказательство того, что к подбору кадров следует отнестись со всей серьезностью.

Достав купленную базу, он установил пластинку в модуль-коммутатор, дождавшись появления сообщения:

— «Контактное оружие», пятый ранг. Начата загрузка данных, расчетное время проведения — 472 стандартных часа 32 минуты.

Землянин подтвердил выбор, надеясь, что разгон заметно сократит долгий процесс.

Заняв место в капсуле, он прикоснулся цилиндриком к своей шее, с удивлением отметив, что последствия вполне можно терпеть. Кроме несильной головной боли и еле слышного шепота множества голосов, никаких других спецэффектов землянин не заметил. Вероятно, организм начал приспосабливаться к препарату, или же тут постарался поселившийся в голове загадочный ключ.

Алекс проверил прогресс — теперь табличка показывала триста шестьдесят два часа. Он пожалел, что ускоренное изучение возможно только на сутки — действие разгонного препарата ограничивалось этим сроком. Сделав знак Риссу, землянин замер на бугристом покрытии, дождавшись, пока прозрачная крышка закроется.

Покинув медкапсулу, инженер сразу проверил время — оказывается, для того чтобы снять неприятные эффекты, потребовалось всего три часа. За это время специалист успел обработать шестерых — их импланты плавали в невысоком контейнере с мутной жидкостью. Коснувшись сознания Рисса, Алекс ощутил удовлетворение от хорошо сделанной работы и легкое презрение к ноблам-неудачникам. Бесчувственные тела не излучали никаких эмоций — закрыв глаза, он попытался уловить хоть что-нибудь. Однако никакого результата не достиг — представив вместо них замороженных лягушек, которые скоро оживут, чтобы снова весело прыгать и квакать, Алекс потянулся к своему костюму.

Влезая в скаф, уловил еле заметный толчок, от которого перед глазами запрыгали цветные пятна. Закрыв глаза, он сосредоточился и попытался найти то, что вызывает непонятную реакцию организма. Через несколько секунд Алекс поймал еще один сигнал, сообразив, что его посылает оружие, висящее на поясе скафа.

Взяв в руку шпагу с дурацким названием «Протыкатель Илгуса», с которой не расставался последнее время, Алекс почувствовал легкую вибрацию.

Затем он ощутил странное желание — уничтожить кого-нибудь прямо здесь и сейчас. Но не просто уничтожить, а поглотить, впитав в себя без остатка. Он уже сделал шаг к замершему Риссу, когда сообразил — что-то тут не так. Повернувшись к парализованным ноблам, землянин задумался, зачем убивать тех, кто не представляет никакой угрозы.

Рука, сжимающая рукоять, дрожала, мысли путались, а по клинку пробегали мелкие искорки — наконец, позыв пропал так же быстро, как и появился. Все это время Рисс так и не сдвинулся с места, и Алекс понял — все эти события заняли одно мгновение.

— Все в порядке? — поинтересовался специалист, поворачиваясь к землянину.

— Да! — натужно улыбнулся тот, откладывая шпагу подальше. Алекс сделал вывод, что оружие мертвого наместника Санги могло брать под контроль хозяина. И таскать на поясе такую опасную вещь больше желания не было — во всяком случае, до того момента, когда он разберется, что же это на самом деле такое.

Улыбающийся Илья замер в кресле пилота — занимая соседнее место, Алекс подумал, что тот опять продуктивно общается с Франсин.

— Служить, верить, сражаться! — откликнулась Утта.

— Найди в местной инфосети информацию по «Клятве крови» ноблов. Сделай сводку. Выполняй!

— Сделано, вождь! Данные по низшим собраны! — презрительно усмехнулась блондинка.

Алекс открыл небольшой пакет, сформированный искином, подумав, что его хватит, чтобы разобраться в вопросе.

Ноблы являлись результатом генетических модификаций. Кроме того, что у самых первых из них в мозгах покопались ученые, они еще имели механизм, позволявший передавать все изменения следующим поколениям.

Создатели ставили целью обеспечить государство особой правящей кастой с четко выстроенной системой подчинения. Все это работало на клятвах — эти ритуалы имели для ноблов особое значение, причем нарушить их было невозможно. Собственно «Клятва крови» была неким вариантом вассальной присяги, ее вариации имелись в большинстве государств Окраинных миров. Местные приписывали ритуалу сверхъестественные свойства, утверждая, что отступников карают высшие силы, но все объяснялось гораздо проще.

Неназываемый, Древние и Илгус тут были совсем не при делах — эту особенность заложили в будущую элиту ученые старой империи. Однако после деградации элиты некогда могучее государство превратилось в Окраинные миры — два десятка карликовых королевств, княжеств и прочих изысков феодализма.

Алекс пролистал описание работы механизма, подробное перечисление психоблоков и каких-то циклических соединений — это было скучно. Однако радовал тот факт, что изменников и клятвопреступников за все время существования касты ноблов практически не имелось.

Затем инженер нашел вариант клятвы, принятой в крошечной империи Гаркуса, и просмотрел запись. Местные устроили красочное шоу, но главное Алекс ухватил — после цветистых речей и церемоний император резал предплечье и цедил в десяток замысловатых бокалов кровь. По самым скромным прикидкам, во время ритуала Гаркус потерял где-то литр своей красной жидкости, однако особых неудобств он, по-видимому, не испытывал.

После столь же занудных выступлений каждый из желающих дать клятву колол шпагой ладонь и добавлял туда каплю своей крови, торжественно выпивая получившийся коктейль. Все это выглядело как дурацкая постановка, однако присутствующие рыдали от восторга и радостно размахивали колющим инвентарем.

Изучив документ, землянин сделал вывод, что те, кто все это придумал, не дружили с головой. Взвесив все доводы, он решил в пользу ритуала — получить члена команды, хоть и странного, но идейно преданного и не требующего кредитов, было очень заманчиво.

Выпросив вместо бокала прозрачную емкость у Рисса, Алекс отправил сообщение Илье, чтобы тот притащил свою коллекцию — для ритуала требовалось личное оружие нобла.

Когда земляне навестили кандидата, тот все так же стоял посредине клетки с одухотворенным выражением лица. Алекс легко уловил его эмоции — кроме решимости и уверенности, ничего больше прочитать не удалось. Выпустив нобла из узилища, капитан «Твирки» кивнул на раскрытый контейнер с острыми железками. Тот быстро нашел свою шпагу, оказавшуюся самой короткой и невзрачной. Илья заметил, что нобл, вероятно, изрядно переживал по этому поводу — оружие остальных выглядело намного круче.

Раскроив ладонь, Алекс поморщился, наполнил емкость и передал прозрачный стаканчик ноблу. Тот удивленно посмотрел на инвентарь, поклонился и медленно кольнул ладонь, добавив пару капель своей крови.

— Империя превыше всего! — пафосно заявил нобл и залпом осушил стаканчик.

— Что дальше? — поинтересовался Алекс.

— Кергул готов исполнить любой приказ! — выкрикнул нобл, торжественно взмахнув шпагой над головой.

— А если он прикажет убить императора, например? — ехидно поинтересовался Илья.

— Я убью себя. Империя — превыше всего! — без колебаний ответил Кергул, а в его эмоциях мелькнула мрачная решимость.

— Нет, мы все равно скоро уберемся из Окраинных миров. Империя обойдется как-нибудь без тебя! — улыбнулся Алекс. — А остальных оставим здесь, Нулунд — самое подходящее для них место.

— Я сделал верный выбор. Империя…

— Да-да! Превыше всего. Это я уже слышал! — махнул рукой капитан «Твирки».

Алекс ответил согласием на просьбу нобла оставить ему оружие, и тот с радостью прицепил зубочистку на пояс. Выделив новому члену экипажа пустующий жилой модуль, земляне навестили соседний — там находилась истеричная дамочка из королевства Мартихора. К сожалению, им ничего добиться не удалось — она сидела на корточках и тупо смотрела на посетителей, никак не реагируя.

— Что это с ней? — удивился Илья.

— Я ей подсунул эксклюзивную дурь, что революционеры мне презентовали, — ответил Алекс, косясь на пустой поднос.

— А ты не переборщил с дозировкой? — пробормотал Илья, ущипнув девушку за бедро.

— Нет, вроде все как в инструкции. Торн даже не смог понять, что это такое. Так что попробуем на ней.

— Что-то не похоже, что подействовало…

— Никакой реакции. Даже не знаю. Вот мне, например, эта дрянь здорово мозги промыла — Великая Революция и все такое… Одна доза два дня действовала — эти, из Треугольника, сделали мощную вещь.

— Да, желающих повоевать у них всегда полно.

— Торн считает, что после определенного количества доз эффект будет постоянным.

— Жалко, нельзя ее заставить клятву принести, как нобл этот идейный сделал! Надо экономить средства, таким ничего платить не надо, самый выгодный вариант! — цинично заявил неугомонный Илья.

— Не думаю, что мы найдем аргументы. Похоже, они там все двинутые.

— У них матриархат, правят бабы, — пояснил Илья. — Никаких ноблов, только мужланы, да и тех очень мало, и их используют как «мясо». Все бойцы — просто расходный материал, там некоторые смертники даже пилотируют особо мощные ракеты, причем добровольно идут на такое. Я не знаю, как эти дамы до такого додумались, но эта система у них работает уже четыре сотни лет.

— Думаю, у нее в мозгах возник конфликт — дурь революционеров пытается сломать установки, — вынес вердикт Алекс. — Посмотрим, что получится, в любом случае мы ничего не теряем, импланты мы уже вытащили.

— Не слишком ли много возни с ней?

— Надо продать ее кораблик. Переделывать систему управления не хочется, нужно покупать целиком этот модуль. Возможно, удастся получить за нее что-нибудь — тут корабли этого королевства встречаются.

— Судя по ее татушкам, это женский вариант нобла. То есть кредиты у ее подружек точно водятся… — предположил Илья.

— Тоже так подумал. Все равно задержимся пока — надо этих отпустить, как и обещал. Сейчас ими наш специалист занимается — половину уже обработал.

— И как улов?

— Не очень. Импланты второго и третьего поколений. Хоть мы уже заработали прилично, добавка не помешает! — ответил Алекс, блокируя дверь в каюту девушки-пилота.

— Остались еще четыре пациента, — сообщил Рисс. — Хоть я раньше не работал с подобным операционным комплексом, все идет нормально.

— Тут с девицей этой проблемы, никакой реакции. Что можно сделать?

— Засунуть в капсулу и очистить организм. Наркотики — не моя специальность — я занимался только изучением влияния артефактов Древних на разумных.

— Нет, так мы придем к тому, с чего начали. В капсулу пока не надо, посмотрим, что дальше будет… — отказался Алекс.

Процесс потрошения ноблов закончился — дроиды перетащили всех в клетку, а Алекс решил дождаться, пока те придут в себя. Он подключился к местной инфосети, собираясь узнать новости. Противостояние Гаркуса и Гленнон-Дарбита продолжалось. Оказывается, революционеры перешли к тактике террора — ноблов травили, взрывали и отстреливали.

Группе наркоманов-смертников удалось захватить большой грузовик и воткнуть его в одну из боевых станций столичного мира императора. Другой диверсионный отряд детей использовал какую-то особо мерзкую отраву, разом умертвив население нескольких крупных городов. Число жертв перевалило за миллион, причем пострадали в основном быдляне — медицинские капсулы были не у всех. Император Гаркус осудил подобные нечестные методы ведения войны, однако Гленнон-Дарбит заявил, что он тут ни при чем: мол, это народ поднялся, чтобы сбросить проклятых эксплуататоров.

Сообщение о наемниках, покидающих систему Корла, землянин встретил ухмылкой — похоже, революционерам скоро придется рассчитывать только на свои силы. Инновационный подход к выплатам и трофеям наемные специалисты оценили по достоинству, сделав выводы.

Знакомство с реалиями жителей Окраинных миров пришлось прервать — появившаяся Утта сообщила важную новость.

— Вождь! Низшая пришла в сознание! — доложила блондинка.

— И долго она уже так? — поинтересовался капитан «Твирки», разглядывая картинку с камеры — голая девица носилась по каюте, бормоча что-то непонятное.

— Две минуты шестнадцать секунд.

— Просил же постоянно отслеживать ее состояние! Надо было сразу уведомить меня, если та проявит активность, почему только сейчас об этом узнаю? — поморщился Алекс, выбегая из рубки.

— Такое поведение нормально для неполноценных из мира Нихель.

— А, эти, что лягушек жрут… Но эту я кормил только харшатиной! И конфетками революционеров еще немножко… — бурчал землянин, открывая дверь.

— Мужлан! — заверещала девица, похотливо набрасываясь на гостя. Ее руки шарили по скафу, пытаясь добраться до содержимого, однако изделие древних ящеров не поддавалось.

Алекс опешил — такой реакции на дурь он и представить не мог. Легко отбив первый натиск, землянин несколько раз сильно встряхнул озабоченную — похоже, это помогло.

— Развлечения — потом! — строго заявил землянин. — Настало время послужить Великой Революции!

Девица грустно улыбнулась и кивнула. Алекс сделал вывод, что двойная доза уже проехалась по ее мозгам и теперь все будет проще. Странная парочка проследовала к кораблику: короткая прогулка затянулась — жертва дурмана периодически впадала в ступор.

Увидев привычное окружение, пилот радостно завизжала — остальное было делом техники. Дождавшись активации систем, Алекс применил парализатор, выдав задание дроиду утащить бесчувственное тело в каюту. Занимаясь перенастройкой управления корвета, он думал над ограниченным словарным запасом женщин королевства Мартихора.

Пять женщин и один ширилл закончили просмотр сообщения — глядя на мужлана, девушки-пилоты еле слышно ругались, а полосатый зверь командующей только недовольно шипел. Наконец мужлан изложил условия, и четыре визгливых голоса принялись обсуждать глупость этого экземпляра.

— Молчать! Этот мужлан — идиот! — прошипела флаг-капитан Люсиль, презрительно глядя на тактического офицера. Безволосую голову Ифании украшали знаки, глядя на которые любой понимал — носящая татуировки по праву служит на одном из лучших кораблей королевского флота.

Все находящиеся в рубке крейсера прорыва «Ухора» флота королевства Мартихора на мгновение замерли, ожидая взрыва негодования, но флаг-капитан умела держать себя в руках. Люсиль глубоко вздохнула, усилием воли погасив ярость, — с этим мужланом она скоро посчитается лично.

— Они все одинаковые, высокородная! — почтительно склонилась женщина.

Люсиль задумчиво почесала за ушами своего пушистого ширилла. Тот довольно заурчал и высунул розовый язык, принявшись вылизывать морщинистую ладонь хозяйки.

— Ты же видишь, я занята! — проворковала флаг-капитан и, мягко оттолкнув зверя, повернулась к Ифании: — Кого он нам предлагает?

— Высокородная, это Хейла, младшая ветвь. Искин с трудом узнал ее: мужланы сняли все ее награды и знаки отличия.

— Он действительно думает, что такое надругательство сойдет ему с рук? — выкрикнула женщина, еле сдерживаясь.

— Мужлан глуп. Мы не ведем переговоров с врагами, — констатировала женщина. — Конечно, я предложила выкупить Хейлу за полтора миллиона. Сделка состоится через четыре часа.

— Да! Атакуем во время передачи!

— Мы все еще в системе Нулунд, высокородная. Жрецы Неназываемого не одобрят агрессию… И у нас тут всего три корабля, считая флагман «Ухора».

— Пусть этот вопрос тебе не беспокоит! — усмехнулась Люсиль. — Средний штурмовой транспорт «Шойфла» больше не входит в состав флота королевства. Мы только что официально продали этот корабль капитану Рулдии. На борту три дроида и шестьдесят две абордажные капсулы с мужланами. Они умрут, но исполнят любой приказ.

— Высокородная, этого хватит? — осторожно поинтересовалась женщина.

— Несомненно! У них два десятка человек. Наш корабль уже провел сканирование.

— Но оборонительное вооружение… турели…

— Мы выведем из строя их сенсоры, затем выпустим капсулы. Искин подсчитал вероятность успеха — восемьдесят два процента. Возможно, мы потеряем половину бойцов, но это не важно… — снисходительно пояснила Люсиль. — Скорее всего, жрецы даже не поймут, что произошло, — на транспорте есть системы постановки помех.

— Хейла опозорена, — прошептала девушка-пилот, покачав головой. — Не знаю, как она найдет силы жить дальше!

— Наши специалисты заставят ее забыть о случившемся…

— Не могу поверить! Он пообещал скормить высокородную каким-то хищникам! — Лицо флаг-капитана посуровело.

— Они называются «хомяки». Я не нашла упоминания об этих тварях в наших базах данных… — тихо напомнила Ифания. — Возможно, он имел в виду ханаков — они переваривают добычу сутками, и все это время жертва остается в сознании.

— Этот мужлан ответит за все! — мрачно ухмыляясь, пообещала Люсиль.

— Невероятно! — Илья удивленно уставился на капитана «Твирки». — За эту истеричку нам отвалят полтора миллиона!

— Даже не торговались… Странно, неужели мы дочурку их одноглазой королевы отловили? — задумчиво откликнулся Алекс.

— Нет, не похожа… — вынес вердикт Илья, покрутив объемное изображение. — К тому же у нее этих дочурок две сотни где-то бегает. Одной больше, другой меньше — никто не заметит!

— Не нравится мне, что они затягивают сделку. Договорились провести обмен через восемь часов.

— Думаешь, дамы готовят гадость?

— Маловероятно, — хмыкнул Алекс. — У них тут всего два корабля — линейный крейсер, что ремонтируется на верфи, и легкий носитель. Мы встречаемся с грузовиком «Шойфла».

— Зачем такие сложности, не проще все сделать на станции?

— Королевство Мартихора не пользуется кредитами Содружества, у них свои деньги. Поэтому предложили взять товаром — двадцать шесть контейнеров с жиром каких-то тварей. Мы его сможем продать в мире Прель даже дороже… — пояснил инженер.

— Все равно, тут какой-то подвох! — возразил Илья. — Слишком все гладко, так не бывает, обычно всегда торгуются и сбивают цену.

— Да все будет нормально. Тут рулят жрецы Неназываемого, их флот быстро разберется с агрессором… — махнул рукой Алекс, — сейчас покупатель заберет торпедоносец, а затем я смотаюсь на станцию.

— Давно пора избавиться от этих ноблов, только визжат и гадят, как животные.

— Скоро отпустим. Даже отдам им зубочистки, которые не имеют никакой ценности для нас. За них попросил Кергул, я решил пойти ему навстречу.

— Вот еще, мало ли что он хочет…

— Нет, это не обсуждается. Он теперь с нами, я прочитал его эмоции, никакого подвоха. Я немного напутал с ритуалом и провел ту его версию, что практикуют особо знатные ноблы. Оказывается, я переборщил с кровью — достаточно было наперстка. Насколько понял, теперь я для него что-то типа императора, а он вроде как особо приближенный. Он на самом деле считает, что я скоро буду строить свою империю, а он в ней займет важный пост.

— Ну у него совсем крыша поехала! — засмеялся Илья.

— Там все сложно: я разобрался с наместником Санги. А ноблы верят в предназначение: тот факт, что никому не известный выскочка укокошил особу, близкую к трону, говорит о его исключительности.

— Да пусть думает, что хочет, главное, чтобы приносил пользу.

— Согласен! Так что порадуем нашего будущего приближенного. Тем более нам это ничего не стоит, — ухмыльнулся Алекс. — У меня есть идея обзавестись группой поддержки…

— Это как?

— Как ты относишься к жрецам Неназываемого? — ехидно поинтересовался Алекс.

— Не отношусь. А что? — удивился Илья.

— Приглашу пару этих деятелей заранее. Покажут нам пару фокусов и проведут ритуал очищения корабля прямо во время сделки. Они сами псионы, и там будет охрана, еще пять человек. Обряд стоит денег, но триста пятьдесят тысяч кредитов за таких бойцов — несерьезные деньги.

Покупатель торпедоносца не торговался — запустив диагностику, худощавый мужчина кивнул, перечислив запрошенную сумму — четыреста шестьдесят тысяч кредитов. Алекс не собирался затягивать с продажей — он поставил цену на двадцать тысяч меньше, чем та, за которую продавали такие же машины местные. Установленный двигатель третьего поколения с шестидесятипроцентным износом не отпугнул клиента, поэтому трофей ушел быстро.

Закончив с продажей кораблика, землянин проверил время — до сделки оставалось еще четыре с половиной часа. Отправив сообщение в храм Неназываемого, что находился на ближайшей станции, он заказал обряд очищения корабля. Алекс настоял на доставке жрецов лично, мотивируя такую прихоть обычаями родной планеты Грязь. Согласовав сроки, вызвал Ливерса и Кергула — тот лично собирался проводить дружков-ноблов.

Землянин сразу же отдал приказ дроидам перетащить контейнер-клетку в трюм «Хомяка». Закинув внутрь ворох старых комбинезонов, Алекс занял место в кабине. Путь до станции занял чуть меньше часа, пленники не особо радовались освобождению — их угрюмые рожи не выражали никаких эмоций. Возможно, они так реагировали на Ливерса — тот ковырялся в контейнере с их оружием, читая вслух особо идиотские надписи.

Банальные лозунги «Кровь и Империя» или «Умрем за императора» вопросов не вызывали. Зато Алекс долго думал, что могут означать многозначительные девизы типа: «Чем острее, тем знатнее» или «Вскрытие покажет, кто прав».

Ноблы не оценили широкого жеста капитана «Твирки» — молча хватали свои зубочистки из ящика и с достоинством покидали грузовой отсек «Хомяка». Особо упертые плевались и косо смотрели в сторону Кергула, однако тот сохранял спокойствие.

— Смотрю, не особо они тебе благодарны, — заметил Алекс.

— Можно по-разному служить Империи, — невозмутимо пожал плечами нобл, — у меня свой путь.

— У тебя стоят два импланта на расширение хранилища нейросети. Странный выбор.

— Военная история. Раньше занимался этим. Тот, кто изучает прошлое, лучше понимает настоящее! — пафосно продекламировал Кергул.

— Странное увлечение для пилота, — хмыкнул землянин.

— Карьера пилота — вынужденная мера. Долги… — погрустнел нобл.

— А вот и наша группа поддержки! — обрадовался Алекс. Парочка пузатых старцев с аккуратными седыми бородками и четыре бойца в легких скафах выглядели точно так же, как и в рекламных проспектах храма. Странная компания гордо шествовала по помещению дока станции, направляясь к стоянке «Хомяка». Один из стариканов периодически поднимал два пальца, призывая дух Неназываемого.

— Нечестивцы будут съедены! — засмеялся Ливерс, показав пальцем на самого матерого и толстого жреца.

— Нет, этим только рептилоиды Аш-Камази промышляют, — пояснил Алекс. — Жрецы Неназываемого призывают последователей наслаждаться всеми возможными пороками. То есть обжорством, блудом и прочими мирскими радостями. Естественно, чтобы не последовало справедливое воздаяние, каждый должен внести жрецам определенную сумму, зависящую от статуса. По-моему, все честно: нагрешил — заплати!

— Аклит Дрего, — многозначительно поднял два пальца старикан, а его спутник просто кивнул. — А это аклуф Гребич. Он отсек себе язык, дав обет молчания на ближайшие сутки.

Капитан поморщился, представив себе, что творится в голове фанатика. Конечно, для медицинской капсулы восстановить язык — рядовая операция, однако некоторые последователи Неназываемого серьезно уродовали себя во время обрядов.

— Алекс с планеты Грязь. Прошу занимать места, дело Неназываемого не ждет! — Землянин представился и указал на плоские ящики, что он поставил в грузовом отсеке «Хомяка».

Сначала в трюм кораблика запрыгнули бойцы, только после этого к ним присоединились жрецы. Землянин отметил, что двигаются старики непривычно быстро для такой комплекции — вероятно, у них установлены какие-то импланты. Жрецы с неудовольствием посмотрели на контейнер-клетку, примостившись на ящиках.

Алекс удостоверился, что странная компания заняла места, и мягко поднял «Хомяк», направив к еле заметно мерцающей завесе силового поля — до намечающейся сделки оставалось всего два часа.

Кораблик занял место в ячейке, и пассажиры невозмутимо направились на грузовую палубу. Алекс уже знал, что для проведения ритуала жрецам нужно свободное пространство — пускать их в жилые помещения он не хотел. Еще неизвестно, как отнесутся старички к не совсем адекватной гостье из королевства Мартихора.

Приказав Утте следить за посетителями и вести запись всего происходящего, землянин направился в рубку — предстояло подготовиться к обмену одной истерички на двадцать шесть ящиков.

Хотя Алекс считал нападение маловероятным, он для самоуспокоения оповестил весь экипаж о дальнейших действиях, обговорив все возможные ситуации. Каслия о чем-то шепталась с Хитоми в помещении столовой. Бойцы из этой парочки были никакие, поэтому землянин порекомендовал им переместиться в апартаменты капитана.

Слай облачился в средний штурмовой скаф «Ихев-4В». Плазменную пушку он цеплять не стал, довольствуясь оширским штурмовым комплексом. Привязанность наемника к громоздкому агрегату «Корза-103» вызывала недоумение у Алекса — на его взгляд, оружие ничем особенным не выделялось. Во всяком случае, легкий пулемет «Тодир-М», что носил землянин, казался гораздо удобнее — из него можно было вести огонь одной рукой.

Хадор взял второй трофейный костюм, вооружившись аналогичным оширским изделием — его «Урш-202» отличался от пушки Слая только отсутствием подствольного крупнокалиберного дробовика.

Ливерс всегда был готов к схватке — мощный парализатор и трещотку он таскал с собой постоянно. Кергул получил легкий костюм с трофейной пушкой девушки-пилота. На поясе высокотехнологичного скафа дурацкая шпага и оружие с длинным магазином смотрелись нелепым анахронизмом. Илья планировал оставаться в рубке, управляя корабельным вооружением. Пара потолочных скорострельных турелей в центральном коридоре обычно имелась на всех арварских кораблях — обычное дело для рабовладельческой империи.

Сам Алекс увешался оружием по полной. Плечевая турель получила плазменную пушку «Дил-24Т», пулемет с коротким стволом он с левой руки не снимал. Подумав, достал из сейфа «Протыкатель Илгуса», закрепив на поясе. Действие разгона уже прошло, и землянин не опасался попасть под влияние непонятной шпаги. Капитан «Твирки» собирался предстать перед дамочками в облике грозного победителя ноблов — главным образом для того, чтобы отбить у них охоту устроить какую-нибудь пакость.

Алекс активировал камеры и немного понаблюдал за ритуалом — жрецы сейчас доставали из контейнера каких-то визжащих маленьких пушистиков и, прикоснувшись к ним двумя пальцами, одним движением сворачивали тварюшкам головы. Утта сообщила, что с высокой вероятностью это детеныши шириллов — любимых питомцев женщин из королевства Мартихора.

Наконец аклит Дрего закончил рисовать на полу замысловатую фигуру, очень похожую на кривую звезду. Его помощник бессистемно расположил дохлых тварюшек в разных местах изображения, после чего оба начали бормотать и завывать, размахивая руками. Алекс знал, что этим они будут заниматься как минимум час с небольшими перерывами.

— Вождь, корабль неполноценных с идентификатором «Шойфла» вошел в зону действия наших сенсоров! — доложила голограмма Утты, притопнув ножкой.

— Увеличить изображение! — приказал капитан, запуская поиск в каталоге — к сожалению, полного совпадения тот не обнаружил, выдав частичное совпадение с десятком конструкций.

Корабль отдаленно напоминал легкий арварский транспорт — брусок корпуса топорщился двумя надстройками, а на обшивке располагались ряды квадратных люков и решетчатые фермы с креплениями. На них сейчас висели несколько десятков контейнеров. Никакого вооружения заметно не было, зато переднюю оконечность украшали шестигранные пластины — смысла перегружать броней невооруженное корыто Алекс не видел. Землянин сделал вывод, что логика создателей этого уродца от него ускользает.

— Что-то не похож он на грузовик… — протянул Илья, разглядывая необычный корабль.

— Действительно. Наверное, это какая-то местная разработка… — согласился Алекс. — Вот тут есть семь люков, но они слишком малы для истребителей, наверное, и с другого борта так же. Вероятно, используют их для погрузки, а может, дроидов оттуда выпускают…

— Торпеды? — предположил Илья.

— Я уже отдал приказ Утте взять на прицел каждую из этих створок. Если хоть одна откроется, им не поздоровится, — сообщил инженер. — Кроме того, если у них такие же ракеты, что и в королевстве Мартихора, это представляет опасность больше для их собственного корабля.

Грузовик с дурацким именем подошел к «Твирки» на расстояние километра — теперь внешние камеры без всякого увеличения показывали корабль как блестящую черточку. Алекс получил сообщение от посредника, что тот готов осуществить обмен.

Штурмовой транспорт «Шойфла» неторопливо маневрировал, разворачиваясь бортом — так корабль мог задействовать все стартовые ячейки, за минуту выпустив в сторону цели все свои семь десятков капсул.

Генераторы помехопостановщиков гудели, выходя на рабочий режим — корпус еле заметно вибрировал, а сотня человек экипажа, включая семь десятков десантников, морщилась от головной боли. Системы глушения, разработанные в королевстве Мартихора, имели неприятный побочный эффект, но гарантированно глушили сигналы нейросетей.

В десантном отделении готовились к схватке «одноглазые» — так назывались бойцы десятника Хирклера. Блестящие тяжелые доспехи с коробами боезапаса на спине превращали людей в двуногие машины смерти.

Специалист по тяжелому оружию Устин закреплял громоздкую систему целеуказания с левой стороны глухого забрала. Укороченная роторная пушка уже заняла место на спине его скафа, техник подключал сервоприводы костюма, активируя усилители. Тощий и нескладный Гурк, эксперт по проникновению, навешивал на костюм контейнеры направленного подрыва.

Хирклер кивнул подчиненным, дав последние указания команде обеспечения: те не могли активировать оширского боевого дроида «Р-34». Робот печально хрустел, а под его брюхом виднелась лужа вонючей маслянистой жидкости.

— В чем дело? — поинтересовался десятник.

— Лопнули магистрали системы охлаждения… — Техник пожал плечами.

— Возможно заменить?

— У нас на борту нет запасных. Нужен оригинал, ремкомплект не подходит — обычная практика заводов Гольятты. Продают барахло дешево, а потом на запчастях делают в десять раз больше…

— Что с остальными?

— Все в порядке, те поновее. Серия «Р-38». Там мы уже заменили все, что может сломаться, — криво улыбнулся техник.

Оширский боевой дроид медленно топал к шлюзу, а его оператор нетерпеливо семенил рядом. Других роботов на борту не имелось, и десятник покачал головой — похоже, в бой пойдут только два уродца.

Когда в десантном отсеке появилась непосредственная начальница, бойцы прикладывали ладонь к груди, шепча слова благодарности королеве. Единственная женщина на борту, капитан Рулдия, довольно улыбалась тонкими губами. Покачивая лысой головой с разноцветными татуировками — знаками отличия, она лично проверила готовность абордажников.

— Двенадцать минут! — объявила женщина. Пушистый ширилл, сидящий на ее плече, заурчал, почувствовав эмоции хозяйки.

Кивнув, Рулдия направилась в крошечную рубку — она собиралась лично управлять штурмовым транспортом во время атаки, не доверяя это ответственное дело пилоту-мужлану.

Наконец прозвучал сигнал шестиминутной готовности — техники суетились, покидая помещение. Бойцы занимали места в десантных капсулах — стартовый механизм готовился выплюнуть сигары прямо в борт вражеского корабля. Компенсационные генераторы тихо выли, а бойцы бормотали хвалу госпоже.

— Ну вот, все нормально! — Алекс увеличил изображение грузовика. Дроиды-пауки отцепляли контейнеры и начинали неторопливо тащить к «Твирки», составив две неровные цепочки. На предложение посредника подойти вплотную, землянин ответил категорическим отказом — он уже имел удовольствие познакомиться с фанатиками-смертниками.

Землянин максимально приблизил изображение, рассматривая транспорт во всех подробностях — сейчас он удивился сложным блокам, установленным на обшивке. Все это напоминало привычные маневровые двигатели, но тут устройства могли поворачиваться в нескольких плоскостях. Корабль постоянно маневрировал, и его сопла выбрасывали синеватые факелы.

— Даже не знаю… — пробормотал Илья, — мне почему-то казалось, что они в последний момент передумают и нам придется оставить эту истеричку себе.

— Сейчас посмотрим, как там она… — Алекс переключился на камеру, установленную в шлюзе.

Девица капризничала и не хотела надевать легкий скаф; кроме того, пыталась расстегнуть костюм Слая. Она нетерпеливо подпрыгивала на месте и что-то шептала — Ливерс с усмешкой смотрел на предмет обмена. Два дроида «Бардер-3М» нетерпеливо перебирали лапками, а Адиль презрительно наблюдала за глупой девицей.

Камеры передавали только картинку, поэтому Алекс так и не понял, что там происходит — однако, на его взгляд, пока все шло своим чередом.

Затем он понаблюдал за жрецами Неназываемого. Сейчас они сосредоточенно замерли в центре нарисованной на палубе фигуры. Охранники опустились на корточки и беззвучно открывали рты — вероятно, этот цирк тоже входил в ритуал.

Контейнеры уже проделали больше половины пути, когда в рубке появилась голограмма Утты.

— Вождь! Потеряно соединение с местной инфосетью. Наши возможности связи ограничены! — обеспокоенно сообщила блондинка.

Алекс не успел ничего ответить — картинка с дроидами, волокущими цепочки контейнеров, погасла, однако за мгновение до этого он увидел взрыв.

— Больше половины сенсоров не отвечают! — заявила Утта.

— Нападение! Уничтожить грузовик! — наконец среагировал Алекс, почувствовав серию толчков, сотрясших корпус — десантные капсулы раскрывались, выбрасывая абордажников. Одна сигара оказалась бракованной — компенсационный генератор не сработал, боец погиб, зато остальные успешно добрались до цели и сейчас ковырялись на обшивке с сильным желанием попасть внутрь.

Капитан Рулдия обеспокоенно скосила взгляд — зверь шипел, вцепившись когтями в плечо хозяйки. Посадив ширилла на соседнее кресло, она продолжила наблюдение. Контейнеры уже преодолели больше половины расстояния, разделявшего два корабля, и техник-мужлан получил команду на их подрыв и последующую активацию системы глушения.

— Генератор помех вышел на рабочий режим, госпожа! — сообщил пилот.

— Начинаем! — скомандовала капитан.

Далее женщина действовала по отработанной схеме: генераторы взвыли, и нейросеть выдала значок потери связи — помехопостановщик заработал. Механизм отсчитал положенные двадцать секунд, превратив десяток контейнеров в серию ярких вспышек.

Мужлан-техник кивнул, и палуба задрожала — первая серия десантных капсул покинула стартовые ячейки. Через несколько секунд за ней последовала вторая, третья и четвертая, но Рулдия не обращала на это внимания — ее пальцы бегали по голографической панели. Блокировка сигналов нейросети вынуждала капитана использовать режим ручного управления.

Штурмовой транспорт «Шойфла» рывками двинулся к жертве и замер в десятке метров от обшивки, там копошились абордажники — одни пробивали корпус направленными взрывами, а другие выводили из строя молчавшие башенки ближней обороны. Противник активировал маневровые двигатели, начиная вращение, но было уже поздно — задействовать неповрежденные сенсоры и башни обороны другого борта он не успевал.

Наконец сработали захваты, и два корабля оказались связаны в одно целое — операция по спасению перешла в активную фазу. Капитан довольно улыбнулась — она выполнила свою часть работы, теперь все зависело от мужланов-бойцов.

— Мы не успели закончить разворот — цель в мертвой зоне! — недовольно доложила Утта. — Неполноценные вывели из строя восемь турелей «СВ-8».

— Ты остаешься здесь! Задействуй системы обороны в коридорах! — бросил капитан Илье, тот кивнул, тыкая в иконки на плоских голопанелях.

Хотя пилоты управляли корабельным оборудованием посредством нейросети, ручной режим тоже обязательно присутствовал — сейчас он пригодился.

— Фиксирую две точки вероятного проникновения — шлюз и вторая стартовая ячейка. Нарушены коммуникации в этих местах… — продолжила расстраивать землян голограмма блондинки.

Схема повреждений запестрела красными и желтыми отметками — судя по всему, враги сейчас вскрывали легкобронированную дверь шлюза и ковыряли створки пустой ячейки. Связь не работала, поэтому Алекс шлепнул ладонью по дверному сенсору, выбегая из рубки. Запоздало сработала система оповещения — под завывания сирены землянин направился к шлюзу, он находился ближе всего.

Центральный коридор встретил капитана двумя скорострельными пушками, выдвинувшимися из раскрывшихся створок на потолке — похоже, Илья уже задействовал систему обороны.

Добравшись до помещения переходной камеры, Алекс удостоверился, что там все уже готовы. Ливерс тащил оглушенную девушку в ближайшую каюту, а остальные готовились к драке, отступив за массивные створки, отделяющие шлюз от жилой зоны.

Удаленное управление дроидами не работало, и Адиль задействовала их в автоматическом режиме. Крабы, шевеля стволами, замерли посреди помещения — на них придется первый удар врага.

— Слай, Хадор — вторая ячейка! — скомандовал Алекс, и пилоты направились на новую позицию.

— Мины? — спокойно поинтересовался вернувшийся Ливерс.

— Да, накидай их туда! Кроме дроидов, там наших не будет… — пробормотал капитан, направляясь на грузовую палубу.

Жрецы спокойно продолжали свое занятие, не обращая внимания на еле слышные тут сирены тревоги.

— Еретики атакуют корабль! Они кричат, что Неназываемый — земляной червяк! — крикнул Алекс первое, что пришло в голову.

— Что? — округлились глаза аклита Дрего, а его помощник яростно захрипел, размахивая руками.

— Нечестивцы блокируют связь — они собираются вероломно убить и надругаться над верными слугами Неназываемого! — продолжил нагнетать землянин, а жрецы затряслись в припадке бешенства. Четверка охранников тоже не осталась в долгу — один даже сделал несколько выстрелов в потолок, а остальные гневно завопили.

— Я уже вызвал помощь… — Жрец прищурился. — А сейчас настало время разобраться с этими нечестивцами!

— Но как? — удивился Алекс. — Сигналы нейросети не проходят…

— У нас есть особые возможности, недоступные остальным… — отмахнулся старикан.

Землянин объяснил ситуацию, и аклит Дрего быстро разделил свой отряд — немой помощник и три бойца присоединились к пилотам, те успели притащить гравиплатформой несколько ящиков, организовав небольшую баррикаду.

Алекс вернулся к шлюзу — Ливерс откинул пустой контейнер, мин-липучек больше не осталось. Индикатор сообщал, что враги уже вскрыли первую створку: дроиды первыми вступили в бой.

Хлопнули тормозные двигатели, затем визг компенсационного генератора оборвался — десантная капсула раскрылась, выбросив бойца в тяжелом скафе на обшивку корабля-цели. Десятник Хирклер ощутил серьезный удар, когда магнитные ботинки вцепились в корпус. Боец жестами показал, что не все абордажники пережили десантирование — отряд «одноглазых» понес первые потери. Связь не работала, поэтому десятник помахал рукой, собирая свою группу. Бойцы рассыпались по обшивке, нейтрализуя блоки маневровых двигателей и башни ближней обороны.

Троица абордажников из технической команды возилась с массивным резаком, пристраивая его напротив створки шлюза. Они пойдут в бой в последнюю очередь, поэтому техники обходились легкими скафами и крупнокалиберными пистолетами на поясе.

Подняв голову, Хирклер увидел тень, закрывающую звезды — штурмовой транспорт, моргая габаритными огнями, быстро приближался. На мгновение он задумался, что случится, если пилоты не рассчитают маневр и «Шойфла» расплющит бойцов корпусом. Наконец, десятник заметил многочисленные выхлопы дюз — корабль тормозил.

— Пошли захваты! — крикнул Хирклер, забыв, что его никто не слышит. Он удивился, что враги даже не попытались скрыться, включив маршевый двигатель. Конечно, их бы это не спасло — бойцы все равно добрались бы до защитников рано или поздно.

Из раскрывшихся диафрагм выскочили телескопические стойки со сложными устройствами на концах. Десятник покачнулся, когда корпус вздрогнул — из замершего штурмового транспорта высыпали бойцы в легких скафах и дроиды.

Группа уже вскрыла створку шлюза: сейчас в неровное овальное отверстие протискивался Ханк, чей тяжелый костюм украшали вогнутые дополнительные пластины, в каждой руке он сжимал по трещотке. Проем заполнился дымом, и еще один значок погас — доспехи здоровяка сдались под натиском оружия защитников.

Хирклер вспомнил, что в шкафчике Ханка остался еще один брусок тренга, и теперь его можно забрать себе — хозяину дурь больше не понадобится.

Подскочивший техник закинул в дыру комок шрапнельного заряда и отпрыгнул — после вспышки техники приступили к расширению отверстия — им еще предстояло затащить туда резак.

Удостоверившись, что дело двигается, десятник тяжело потопал к второй группе — техники уже вышибли зарядом створки стартовой ячейки, а бойцы исчезали внутри. Робот, еле переставляя ноги, топал по обшивке, а его оператор нетерпеливо махал руками. Наконец «Р-38» добрался до ячейки и протиснулся внутрь — за ним тянулся толстый кабель к пульту, с помощью которого техник управлял роботом.

Наконец техники закончили выбивать вторую дверь — Хирклер с гордостью подумал, что теперь атаку не удержать. Второго дроида оператор уже запустил в проем вскрытого шлюза — уродец первым пролез на территорию врага.

Связь все еще не работала — генератор помех исправно глушил все сигналы. Нейросети имелись только у десятников, рядовые отрабатывали действия в подобных условиях — все команды отдавались жестами. Когда техник бросил пульт и показал колечко из двух пальцев, Хирклер понял — группа только что лишилась тяжелого оружия.

Кивнув Устину, который вскинул на изготовку роторную пушку, он отдал приказ — бойцы в тяжелых скафах выдвигались первыми. Сразу за шестеркой быстрых чистильщиков с трещотками и гранатами шагнул в проем десятник — для него штурм начался.

— Готовьтесь! — нарушив молчание, поднял два пальца вверх аклит Дрего. — Я призову силу Неназываемого!

— И что произойдет? — недоверчиво поинтересовался Алекс.

— Нечестивцы будут беззащитны некоторое время. Уничтожь их во славу Неназываемого! — коснувшись плеча капитана «Твирки», вкрадчиво сообщил старикан. — Я подам сигнал.

— Хорошо, сейчас займусь! — устало вздохнул землянин, кивнув Ливерсу. Честно говоря, он ожидал от жреца каких-нибудь более существенных фокусов.

Наконец створка двери лопнула багровым нарывом, и в проем полетел небольшой комок, лопнувший градом осколков. Алекс предвидел нечто подобное, поэтому все укрылись в соседних помещениях, оставив крошечную щель для наблюдения за обстановкой. Головная часть костюма захлопнулась, а жрец окутался силовым полем, когда сработал его пояс — теперь в жилых помещениях «Твирки» дышать без скафов стало проблематично.

Когда в проем полез угловатый дроид с волочащимся за ним толстым кабелем, капитан укоризненно посмотрел на старика. Тот пожал плечами, задумчиво улыбнувшись, — силовое поле, которое выдавал его пояс, замерцало.

Дроид потоптался на месте и, не найдя целей, повернулся спиной к наблюдателю, потопав в центральный коридор — там его встретила скорострельная пушка, ударившая в брюхо. Уродец только покачнулся, выстрелив из чего-то крупнокалиберного в короткой руке — турель исчезла в облаке взрыва.

Алекс понял, что с роботом придется разбираться ему. Переключив плечевую пушку в режим усиленного заряда, он выпрыгнул в коридор, шпагой перерубив управляющий кабель. Пушка дернулась, и яркий шарик врезался в спину дроида, оставив дыру размером с арбуз.

Железный гад переступил с ноги на ногу, начав неуклюже поворачиваться, однако землянин уже подскочил вплотную — он всунул «Протыкатель Илгуса» прямо в спинную бронепластину. На всякий случай повторив еще раз, Алекс поспешно убрался подальше — этого хватило, уродец замер без движения.

Алекс терпеливо ждал еще пару минут, но других дроидов у нападающих не имелось. Наконец в проем протиснулся боец в скафе непривычных очертаний с массивной пушкой на плечевом держателе. Его примеру последовали еще пара таких же типов, а за ними двинулись остальные — наконец их собралось в коридоре больше десятка, и все они замерли, тупо уставившись в стену.

Жрец размахивал руками, и Алекс понял — тот намекал, что пора разбираться с остальными, пока сила Неназываемого действует.

Сделав знак Ливерсу, он сдвинул дверь и сразу же поднял руку, открыв огонь из пулемета. Никто не пытался спрятаться или увернуться — двенадцать тел в легких костюмах беззвучно упали, выронив оружие с длинными магазинами. От тяжелых скафов пули бессильно рикошетили, и землянин, вспомнив свою неожиданно эффективную расправу над дроидом, вытащил шпагу.

Вскоре все было кончено — с четырьмя бойцами Алекс расправился за десяток секунд. Они зашевелились, приходя в себя, но землянин действовал быстрее. Пробив насквозь головы бойцов, он проделал эту операцию с остальными. Воткнув новый зарядный блок в пулемет, Алекс направился за новыми указаниями от Неназываемого.

К сожалению, старик больше ничем помочь не мог — тупо сидел на полу и только поднял два пальца в своем любимом жесте. Покачав головой, он закрыл глаза и, похоже, заснул. Кивнув Ливерсу и Адиль, землянин показал им на проем. Охранник отказался покинуть старикана, так что на его помощь больше рассчитывать не стоило.

Когда Алекс добрался до грузовой палубы, там вовсю шла перестрелка у самого дверного проема. Второй жрец, видимо, не додумался попросить своего кумира о помощи, и тут враги добились некоторых успехов. Угловатый дроид ворочался посреди свободного пространства, засыпая контейнеры градом пуль из роторной пушки. Оттуда кто-то отвечал, но эффект стремился к нулю. Землянин отметил взглядом тела нападающих — пилоты уже положили с десяток врагов.

Хадор периодически высовывал ствол штурмового комплекса из-за ящика, посылая в атакующих короткие очереди. Слай лежал в развороченном скафе у переборки, что с ним — оставалось непонятным. Кергул отбросил пустую трещотку и обреченно сжимал шпагу. Землянин показал ему жестами утащить поверженного бойца в медотсек — толку от его зубочистки все равно не было.

Плазменная пушка выдала готовность к стрельбе: высунувшись, Алекс послал усиленный заряд в дроида — тот заметил нового участника, повернув в его сторону шишковатую головную часть, усеянную датчиками. Разрядив в железного урода весь магазин пулемета, капитан «Твирки» подумал, что позиционная война на собственном корабле ни к чему хорошему не приведет.

Он безуспешно перестреливался с нападающими еще несколько минут, все-таки выведя из строя дроида — плазменный шарик ударил точно в голову. Но затем наступил перелом — все участники застыли без движения, Хадор вырубился тоже. Землянин подумал, что второй жрец наконец взялся за ум и это его рук дело, только он что-то напутал, задев и своих.

Не собираясь упускать этот момент, Алекс быстро добрался до замерших врагов, подивившись их количеству — на грузовой палубе их успело скопиться три десятка, и капитан разобрался со всеми. Развороченное крупнокалиберными пулями тело второго жреца тоже валялось у переборки — землянин сделал вывод, что это не его рук дело. Поспешно втыкая в голову очередному врагу шпагу, он задумался о дальнейших действиях — боеприпасов оставалось совсем мало.

Алекс уже собрался взять перехватчик «Фальми» и отправиться сносить врагов, несомненно, копошившихся на обшивке, когда ситуация прояснилась.

— Вождь! — сообщила Утта. — Связь восстановлена.

— Очень хорошо, посылай сигнал местным воякам! Пусть займутся гадами, у нас силенок не хватает.

— Неполноценные уже здесь, — продолжила блондинка. — Корабль с идентификатором храма Неназываемого рядом с нами. Они выбросили десант, сейчас будут на борту.

— Да, действительно, — согласился Алекс, рассмотрев изображение небольшого корабля с гербом Нулунда. — Давай открывай канал к этому корыту!

Судя по всему, обещанная помощь прибыла вовремя. Жрецы просто усыпили всех, а скаф ящера успешно блокировал их пси-воздействие. Алекс обдумал, как он будет объяснять происходящее, и приготовился к разговору, заранее сложив два пальца в жест Неназываемого.

— Теперь нам надо что-то делать с нашим неожиданным приобретением, — начал речь Алекс, появившись в помещении столовой с небольшим контейнером в руке. — Дроиды только что временно заделали все пробоины, пока вместо уничтоженного шлюза будем пользоваться стартовыми ячейками.

— Чем все закончилось? — поинтересовался Илья.

— Да жрецы оказались вполне адекватными. Проведенное расследование доказало вину наших врагов. Правда, их главная выстрелила себе в голову, когда увидела корабль жрецов, но тут и так все ясно, — сообщил капитан «Твирки».

— Зачем им все трупы? — удивилась Каслия.

— Без понятия, я не спрашивал. Мне не жалко, — усмехнулся Алекс. — Может, в жертву принесут или скормят зверюшкам своим. Возможно, стариканы просто обиделись на тех, кто называет их бога «земляным червяком».

— Они, похоже, совсем идиоты, злить жрецов Неназываемого! — пробормотал Илья, покачав головой.

— Да, когда пришел в себя аклит Дрего, он просмотрел записи, что вела Утта, когда нападающие распотрошили его коллегу, показавшего священный символ, — Алекс изобразил жест из двух пальцев, — остальное жрецы даже видеть не хотели. Ну, тут я могу сказать, что покойный сам сглупил. Мог бы вырубить всех и добить, а он захотел переговоров…

— Они просто так отдадут этот корабль? — не выдержал молчаливый Хадор.

— Да. Юридически это наша добыча. Мы уничтожили почти всю команду. Ну, точнее, я полсотни укокошил, еще десяток — Слай с Хадором. Остальных забрали жрецы, — скромно потупился Алекс, косясь на «Протыкателя Илгуса».

— Порочные будут страдать! Надеюсь, их еще много умрет… — прошептала Адиль.

— Да-да. Именно так! — отмахнулся землянин. — Сокращение числа порочных на пятьдесят голов — тоже часть плана.

— Слай будет в норме через шесть дней. Все это время он проведет в капсуле, — сообщил Рисс, навестивший собрание экипажа.

— Умереть за убеждения — достойный нобла подвиг! — заявил Кергул, положив руку на эфес шпаги.

— Нет, это не наши методы. Пусть враги умирают за свои убеждения… — поморщился Алекс.

— И что дальше? — поинтересовался Илья.

— Трофеем будем заниматься позже, никуда он не денется, надо еще разобраться в их стыковочных системах. Корабль фактически мертв — получить доступ к его искину невозможно, он подчинялся только капитану. Сейчас ремонтируем «Твирки» — враги постарались, ломая тут все. И мы потеряли восемь турелей — надеюсь, гады будут долго мучиться. Башенки «СВ-8» с левого борта сносили направленными взрывами.

— А остальное — ну там скафы, оружие?

— Все наше. Проведем инвентаризацию позже. Жрецы забрали только тела погибших. Нам они все равно не нужны.

Контейнер дернулся, и Каслия вздрогнула, уставившись на ящик. Илья понимающе усмехнулся — он уже знал, что там.

— Ах да, совсем забыл! Вот, тоже трофей. Поселите этого куда-нибудь… — Алекс вытащил из контейнера пушистого ширилла: тот недовольно шипел, встопорщив короткий хвост.

Хитоми удивленно разглядывала зверя — землянин знал, что оширцы в своих мирах давно съели всех животных, кроме вездесущих уршей. Адиль брезгливо поджала губы, когда ширилл высунул розовый язык и жалобно завыл, сделав вонючую лужу. Каслия захихикала — зверек выглядел на редкость глупо. Ливерс поперхнулся хребургером, увидев подобное непотребство.

Пилот ухватил ширилла за загривок и вытянул руку, разглядывая уродца. Длинный мех, идущий полосами и карикатурная мордочка — землянину зверь напоминал помесь кота с обезьянкой. Он весил килограмм десять, но Хадор держал его так легко, словно это маленький котенок.

Алекса тварюшка сразу невзлюбила — пыталась царапаться, шипеть и кусаться. Он нашел в местной инфосети информацию по этим созданиям — они являлись искусственным видом, созданным в королевстве Мартихора на основе генотипа Ашанти и еще нескольких животных. Указывалось, что шириллы имеют зачаточные пси-способности и отдельные экземпляры даже способны общаться со своими хозяйками. Дамочки ценили этих тварюшек — особо матерые продавались по цене истребителя. К сожалению, в местной инфосети не нашлось желающих купить пушистый трофей. Землянин разместил объявление о продаже, собираясь сплавить зверюшку, — в системе Нулунд все равно предстояло задержаться.

Наконец временно заниматься ценным трофеем согласилась узкоглазая. Хитоми получила инструкцию по уходу, поселив капризного уродца в свободное помещение. Ливерс с Хадором занялись инвентаризацией добычи — жрецы не церемонились, вытряхивая жертв из доспехов. После того как они забили телами большой контейнер, трое стариков быстро завершили прерванный обряд очищения, изрядно намусорив.

Жилые помещения «Твирки» представляли собой печальное зрелище: куски скафов, потеки крови, пустые зарядные модули — предстояло со всем этим срочно разобраться. Оширский дроид так и замер посреди центрального коридора — только Алекс мог управлять ремонтниками, и убрать громоздкое чудовище было некому.

Ремонтный комплекс сейчас проводил анализ повреждений, пообещав закончить через полтора часа. Паучки-диагносты «Герсей-Д» разбежались по кораблю: один тыкал лапками в разорванные управляющие магистрали, другой носился по обшивке, проверяя состояние сенсорных блоков и турелей.

Пока что результаты не обнадеживали — три десятка датчиков восстановлению не подлежали, а с башенками ситуация пока еще не прояснилась. Алекс осмотрел несколько ближайших лично — похоже, что враги вывели их из строя направленными зарядами.

Пилоты неторопливо стаскивали костюмы и оружие на вторую грузовую палубу — туда враги не добрались, и она совсем не пострадала. Скафы непривычного вида располагались рядами — почти все имели аккуратное отверстие в головной части от оружия Алекса, и он не сомневался, что их возможно восстановить и продать. Правда, после костюмов, с которыми работал инженер, эти изделия выглядели крайне примитивно. Похоже, каждый боец модифицировал костюм под свои задачи — одинаковых практически не встречалось. У одного на головной части крепилось сложное прицельное устройство с тремя окулярами, другой костюм украшали дополнительные бронепластины.

Он расковырял один из навесных блоков, что соединялся многожильным кабелем с наспинным генератором. В громоздкой коробке рядами располагались розовые платы с поблескивающими головками — в них тлели маленькие искорки.

— Ничего себе! Они что у них, ламповые? — удивился Алекс. Похоже, технический уровень королевства Мартихора завис где-то между каменным веком и средневековьем.

Тяжелые скафы имели внешний скелет из каких-то нелепых поршней и суставчатых стержней — инженер подумал, что так тут реализованы мускульные усилители. Выглядело это все очень примитивно — с одним таким возился Илья, пытаясь залезть в скаф.

— Брось эту гадость! — усмехнулся капитан «Твирки».

— Выглядит очень круто… — откликнулся испытатель.

— Полное барахло. Где-то между первым и вторым поколением. В королевстве Мартихора придерживаются заветов одноглазой правительницы. То есть стараются использовать только изделия собственного производства.

— Так это же хорошо! — пробурчал Илья, продолжая ковырять сложные застежки.

— Нет, это тупик. Техническое отставание уже заметно. — Алекс показал на плазменную пушку, закрепленную на плече. — Вот эта игрушка прошивала тяжелые костюмы насквозь. И у них электроника на лампах, представляешь…

— Ну, это не показатель. Иногда использование устаревших технологий оправдано… — не согласился Илья.

— Тут явно не тот случай…

— Вождь, искин ремонтного комплекса выполнил задачу. Передать отчет? — услышал землянин голос Утты.

— Да, пора заняться ремонтом! — ответил Алекс, получив инфопакет с подробным перечнем поврежденных и уничтоженных модулей.

— Начать поиск в сети неполноценных? — поинтересовалась блондинка.

— Да, приступай! — согласился капитан «Твирки». — Желательно все взять в одном месте и подешевле.

Алекс направился в рубку, выдавая на ходу задачу искину ремонтного комплекса; дроиды расползались по кораблю — им предстояло демонтировать неработоспособные модули.

Вспомнив про оширского уродца, он отозвал пару больших пауков «Герсей-П». Дроиды шустро отволокли трофей на вторую грузовую палубу, к его собрату — второму роботу. Его корпус украшали оплавленные отверстия от попаданий плазменных зарядов, но Алекс планировал в свободное время собрать из двух убитых одного действующего. В свое время он познакомился с моделью прошлого поколения, но эти имели на брюхе обозначение «Р-38». Угловатый и неповоротливый дроид произвел впечатление на землянина своей прочностью и крупнокалиберной пушкой. Выносной пульт с пучком проводов смотрелся полным анахронизмом. Подумав, он оценил такое решение — в условиях работы генератора помех только такие примитивныесистемы и могли действовать.

Боевые дроиды Адиль не оправдали ожиданий: в автономном режиме они резко глупели и не сообразили, что следует убраться из помещения, когда туда бросают мощный заряд. Железные бойцы отправились прямиком в контейнер с металлоломом — восстановлению они не подлежали. Алекс считал «Бардер-3М» удачной моделью, поэтому пометил в списке покупок приобрести еще несколько таких.

— Вождь! Задача выполнена — все возможно приобрести у неполноценных на станции «Нулунд-3Т», — доложила блондинка.

— Так, давай посмотрим, что ты накопала. Ага, восемнадцать сенсорных модулей «Хурк-С», маневровые блоки и турели «СВ-8» берем в компании «Унихель», а все остальное — в какой-то шарашке под названием… «Свалка-3». Странное название, ты ничего не перепутала?

— Нет, все точно! В наличии модуль-шлюз и стартовая ячейка. Указано, что за скромную плату они могут доставить покупку.

— Ладно, сейчас закажу у мусорщиков крупногабаритный товар, а остальное притащим своими силами… — буркнул Алекс, отправляя сообщение Илье. — Сейчас сделаем резерв и доставим покупки.

«Хомяк» выскочил из ячейки, закрутив спираль вокруг двух состыкованных кораблей — рядом с массивным бруском «Твирки» грузовик выглядел как его уменьшенная вдвое копия, отличаясь только нашлепками надстроек и решетчатыми направляющими с контейнерами.

Алекс собирался сначала снабдить дроидов всем необходимым для восстановления «Твирки» и только потом проверить содержимое ящиков, да и кораблем заняться как следует. После того как жрецы проникли внутрь через открытую створку шлюза, они не церемонились, выбивая двери. Правда, занимались только разумными, большинство помещений остались запертыми.

Тщательный осмотр трофея еще только предстоял, а пока земляне направлялись к станции, собираясь закупить часть необходимого для ремонта.

«Хомяк» прошел через силовое поле, отделяющее ангар от пустоты, заняв место рядом с уродливым шахтерским «Жмаланом». Фигурка в аляповато раскрашенном скафе замахала руками, и дроиды быстро прицепили к судну землероек пару контейнеров.

Когда Алекс отправил сообщение о готовности забрать заказ, перечислив остаток суммы, роботы притащили четыре контейнера. Раскрыв каждый и проверив состояние заводских упаковок, инженер дал добро на погрузочные работы. Ни одного человека из персонала земляне так и не увидели — вероятно, именно поэтому визит в компанию «Унихель» занял всего полчаса.

Пятнистый кораблик с парой контейнеров на внешней подвеске направился к «Твирки», а Алекс залез в один из ящиков, что стояли в грузовом отсеке. Как он и думал, маневровые блоки и турели были местного производства, а сенсорные модули тащили из республики Хакдан. Высокотехнологичную продукцию в Окраинных мирах пока еще делать не научились.

— Ремонт — затратное дело. Здесь мы оставили почти два миллиона, — печально сообщил Алекс.

— Надеюсь, трофейный грузовик стоит гораздо больше, — откликнулся Илья.

— Ещё за шлюз и стартовую ячейку придется отдать четыреста тысяч, но это ерунда. Я не нашел в продаже подобных кораблей, но если рассматривать его как легкий грузовик, думаю, сможем продать его миллионов за пять, возможно, больше…

— Тоже неплохо! А еще скафы и оружие этих…

— Но с этим транспортом я не уверен — такой модификации я тут не встречал. Он родом из королевства Мартихора. Дамочки-конструкторы считают, что они самые умные, и каждая до упора модернизирует свое корыто — у них там множество разнотипных кораблей.

— У нас мало места под груз. Может, оставим его себе? — поинтересовался Илья.

— Надо смотреть, пока еще ничего не понятно. Я даже не разобрался, какого он поколения. Но не первого, это точно.

— Между вторым и третьим я примерно разницу понял…

— Первым поколением принято обозначать конструкции времен войны с Роем и те, которые делали до появления нейросетей. Насколько я понял, они сохранились только в Окраинных мирах и у мусорщиков. Короче, это полный хлам!

— Ну да, я тут посмотрел про эту войну. Похоже, тараканов просто заваливали мясом — в первое время уничтожить один астероид-улей и потерять десяток линейных кораблей считалось хорошим разменом…

— Да, мусорщики как раз и потрошат то, что от них осталось, — но сейчас все известные места боев уже почистили. Но времени прошло много, кому-то, может, и повезет найти что-нибудь стоящее… Нам это неинтересно, есть наводка на свежие останки.

— На второе поколение уже начали ставить искины и управление посредством нейросети…

— Да. Понятно, что такой корабль гораздо эффективнее того, где всем управляет многочисленная команда. Один минус — все модули составляют единое целое с корпусом. То есть двигатели, вооружение, гипердвигатель — все это заменить уже сложно.

— В третьем пришли к модульной конструкции… — кивнул Илья.

— Все правильно. Например, «Фенир» раньше был второго поколения, а сейчас ближе к третьему. Кроме гипердвигателя, все остальное можно легко заменить. Нам-то проще, можем постепенно улучшать рейдер с минимальными затратами.

«Хомяк» подошел к двум сцепившимся кораблям — по обшивке большого ползали дроиды, готовя посадочные гнезда под модули.

— Куда ящики?

— Сбрасывай эти два, там турели и маневровые блоки, их установить проще всего. Остальное оставим на грузовой палубе…

Два контейнера поплыли рядом с тушей «Твирки» — получив команду инженера, четверка дроидов направилась за ними. «Хомяк» сложил лапы-захваты, и силовое поле мягко втащило кораблик в ячейку.

Несмотря на дурацкое название, контора мусорщиков «Свалка-3» поставила годный товар. Покупки доставил угловатый буксир, в котором справочник опознал минный заградитель времен войны с Роем. Несмотря на почтенный возраст, старичок бодро пыхтел, маневрируя в опасной близости от сцепившихся кораблей. На открытой платформе среди прочего хлама Алекс заметил заказанный модуль переходной камеры и большую «пивную банку» стартовой ячейки.

Судя по всему, шлюз вырезали с какого-то военного судна — на потолке имелись две турели для оружия. Землянин довольно кивнул, посчитав такую модификацию вполне уместной после недавних событий. Да и вообще, в ближайшее время он собирался плотно заняться вопросами обороны.

Наконец корыто уравняло скорость, и из незаметного люка выбрался торгаш, окутанный силовым экраном. Поле слегка мерцало, а на поясе грузного мужчины перемигивался индикаторами пояс-скаф. Верзила спокойно наблюдал, как покупатель придирчиво обследует товар.

— Устраивает, шворч? — прохрюкал матерый мусорщик.

— Да, беру! — ответил Алекс.

— Тогда как договаривались! С тебя четыреста тридцать тысяч с доставкой!

— Вот это возьмешь? — Землянин ткнул пальцем в демонтированный модуль и остатки ячейки.

— Тогда четыреста двенадцать тысяч, — согласился делец, беззвучно пошевелив толстыми губами.

— Передаю! — кивнул капитан «Твирки».

Верзила на мгновение замер, а из нескольких люков его корабля выскочили фигурки в легких скафах, облепившие кучу металлолома. Алекс, в свою очередь, вызвал дроидов, и те медленно потащили покупки к местам установки.

— Есть. Обращайся еще, шворч! — Щербатый рот растянулся в ухмылке.

— Обязательно. Только я не шворч!

— Я вас, шворчей, чую! Меня не обманешь! Только не похож ты на этих… — скривился мусорщик, изобразив знак Неназываемого.

— А, ясно. Тогда ты тоже шворч, — хмыкнул Алекс, сообразив, что шворчи — это по-местному псионы.

Фигурки зажгли реактивные двигатели и потащили металлолом на свое корыто — землянин удивился, как ловко действуют мусорщики.

— Нет, я не шворч… — покачал головой делец. — Нет дара. Зато у меня свербит в башке, когда рядом кто-то из них.

— Значит, ты особенный шворч. Твой дар — чуять других шворчей! — заявил Алекс.

— Эк, как завернул! — хрюкнул мусорщик.

— Где достал такой корабль? — поинтересовался землянин.

— Где взял, там больше не осталось! Удачи, шворч! — захихикал тот, махнув рукой. Грузчики уже дотащили металлолом и сейчас крепили его на платформу растяжками.

Когда древний корабль включил маршевый двигатель и убрался, Алекс проконтролировал работу дроидов — железные работники отлично справлялись, установив пять купленных башенок. Капитан «Твирки» отправил сообщение Илье — настало время разобраться с трофейным грузовиком, носящим дурацкое имя «Шойфла».

Земляне обстоятельно обследовали корабль — пока что результаты не впечатляли, внутри он был гораздо меньше, чем снаружи. Гости начали с капитанской рубки — к сожалению, установленный искин отказывался сотрудничать. Суровая морщинистая женщина с нелепом наряде-ночнушке грозила скрюченным пальцем глупым мужланам, требуя коды доступа. После четырех неудачных попыток подбора дама заявила, что на корабль проникли враги и она начинает процесс уничтожения данных. Алекс быстро вытащил цилиндр из консоли, пока искину не пришло в голову активировать какую-нибудь систему самоуничтожения.

Вставив цилиндр с Франсин вместо штатного искина шестого класса, Алекс согласился подождать, пока вздорная девчонка возьмет под контроль трофей.

Пока паучок «Герсей-Д» в режиме прямого управления протискивался в технические люки, а конструкционный дроид «Харса-М» за несколько секунд вскрывал заблокированные двери и контейнеры. Алекс одновременно управлял обоими роботами, разделив ресурсы нейросети — изученная база данных «Многозадачность» позволяла подобные трюки. Наконец паучок добрался до двигательной установки — пары устаревших арварских агрегатов «Хатх-140». Гипердрайв «Арад-8» и четыре громоздких реактора «Ашас-В» занимали место в геометрическом центре корабля и составляли одно целое с корпусом. Алекс сделал вывод, что корабль раньше был грузовиком второго поколения.

Он, не останавливаясь, двигался дальше, а по шкафчикам и ячейкам лазил Илья. В апартаментах капитана, состоящих из шести комнат, нашлось кое-что интересное — земляне набили предположительно ценными безделушками маленький контейнер. Какие-то непонятные статуэтки в виде женщин с раздутыми животами, светящиеся шарики и странные коричневатые растения с крошечными зубами.

Два десятка кубиков с записями выступлений одноглазой королевы и ее пушистых шириллов тоже отправились в контейнер. Найдя большой сейф, Алекс отошел подальше, приказав дроиду вскрыть его — к сожалению, там были только желтоватые шестиугольные монетки, аккуратно сложенные рядами в пару ящичков. Алекс вытащил одну и внимательно рассмотрел — изображение пирамиды с глазом чем-то показалось ему знакомым.

Зато весь остальной экипаж ютился в тесных бараках казарменного типа — в длинном помещении, разделенном на несколько отсеков, стояли спальные ячейки на сотню постояльцев и крошечные шкафчики. Вся эта орава, видимо, питалась посменно в двух столовых с простенькими пищевыми синтезаторами. Развлекался экипаж в небольшом зале, уставленном примитивными тренажерами.

Земляне навестили арсенал, сейчас практически пустой — все оружие взяли на дело бойцы. Остальное внутреннее пространство занимал ангар — просторное помещение со сложными механизмами, напоминающими разгонные шахты. Видимо, там раньше располагались грузовые палубы, но после переделки судно могло таскать контейнеры только на внешней подвеске. Грустно стоящий посредине ангара сломанный оширский уродец «Р-34» и ящики с запчастями, складированные возле просторного шлюза, — больше ничего интересного там не нашлось.

Теперь стало понятным назначение створок — через них запускались десантные капсулы. Причем стартовые стволы располагались поперек, и швырять абордажников корабль мог с любого борта. Алекс рассмотрел поближе парочку таких аппаратов: компенсационный генератор, тормозные двигатели — ничего выдающегося в техническом плане.

Раскрутить глушилку и посмотреть, как она устроена, тоже не получалось. Жрецы всадили в одну из надстроек, где располагалась система постановки помех, мощный заряд. Все остальное пространство внутри прочного корпуса занимали топливные баки и две независимых системы жизнеобеспечения — вероятно, судно могло совершать длительные рейды.

Когда на связь вышла Франсин и сообщила то, что Алекс выяснил сам, он уже определился с дальнейшей судьбой корыта. Приказав искину пока не расцеплять корабли, инженер направился на внешний корпус проверить груз — к сожалению, там находились только пустые контейнеры.

Закончив с осмотром, капитан «Твирки» решил избавиться от трофея — для его целей корыто совершенно не подходило.

— Выставляем как есть. Если не найдется покупатель, уберем все лишнее и сплавим как легкий транспорт! — вынес вердикт Алекс. — Сделаем серьезную скидку! Задерживаться в этой дыре у меня желание пропало.

— Может, оставим себе? У нас как раз недостаток свободного места… — Илья задумчиво рассматривал пушку капитана. Из этого устрашающего агрегата дамочка вынесла себе мозги, когда сообразила, чем закончатся ее шалости. Розовый однозарядный пистолет так и остался валяться в рубке, когда туда добрались жрецы.

— Нет, это старье будет нас сильно тормозить. И контейнеров туда набить много не выйдет, проще уж на «Твирки» внешние крепления установить.

— Жалко, я бы не прочь порулить таким корабликом… — огорчился Илья.

— Ага, понимаю, апартаменты капитана понравились, — улыбнулся Алекс.

— Ну да, бассейн впечатляет. И целую комнату выделила зверюге…

— Это только у дамочки, у остальных все гораздо хуже. Снимаем все ценное и покупаем туда искин.

— И почем его выставлять, если подобных кораблей на рынке нет?

— Сейчас буду изучать предложения. Думаю, наша цена местных приятно удивит, — закончил Алекс, вытаскивая искин из гнезда: Франсин оставлять тут он не собирался.

За время осмотра дроиды закончили установку турелей и принялись за маневровые блоки. Алекс задумался о несовершенной конструкции арварских кораблей — хрупкие орудийные системы сносились вражеским огнем в первую очередь.

Проектировщики федерации Нивэй попытались решить эту проблему, пряча батареи пульсаров в бронеколпаки — они раскрывались только в момент выстрела. Линейный крейсер «Ногда» командующего операций по зачистке системы произвел в свое время впечатление на землянина. Собственно, его упрощенной версией и являлся «Твирки», имея на борту кинетические орудия вместо пульсаров.

К вопросу качественного улучшения корабля Алекс решил вернуться позже, окончательно подбив баланс и вернувшись в центральные миры Содружества. Заняв место в рубке, он вспомнил о монументальном троне дамочки-капитана, что остался на трофейном грузовике, отметив в растущем списке дел новую задачу. Появившуюся мысль переставить оригинальные маневровые установки на «Твирки» инженер отмел, подумав о необходимости серьезно переделывать конструкцию. Кроме того, эти примитивные, но действенные штуковины потребляли топливо-гель с завидным аппетитом. Переходить с общепринятых в Содружестве газовых систем на «инновационные» технологии королевства Мартихора было глупо.

Утта быстро нашла подходящий искин шестого класса, за которым Алекс отправил Илью. Хотя компания «Унихель» предлагала такие искины на пару тысяч дороже, он решил в дальнейшем закупаться именно у них. Бродить по станциям и общаться с менеджерами посчитал нерациональным — в системе пока еще находились два корабля королевства Мартихора, а у Алекса имелось подозрение, что истеричные дамочки вполне могут повторить попытку.

Просмотрев приличное количество предложений, он решил выставить трофей за пять миллионов, обозначив его как десантный транспорт. Ничего подобного местные не продавали, но цену Алекс посчитал обоснованной, поскольку за четыре с половиной уже можно было купить полноценный легкий грузовик, не испоганенный переделками.

Составив краткую спецификацию и приложив отчет Франсин, Алекс разместил предложение на двух крупных торговых площадках, заплатив сто двадцать тысяч комиссии — к сожалению, бесплатно работать посредники не хотели.

Дроиды довольно быстро справились с заменой сенсорных модулей и маневровых блоков, затем настал черед громоздкой коробки переходной камеры. Установка шлюза и стартовой ячейки и их подключение заняли еще восемь часов — все работы выполнялись искином ремонтного комплекса, а Алекс с четырьмя дроидами занимался перемещением материальных ценностей на «Твирки».

Землянин удивился, что нашелся оптовый покупатель на снаряжение неудачливых абордажников. Ремонтники быстро заделали аккуратные дырочки от шпаги в головных частях костюмов, так что четыре десятка практически целых примитивных боевых скафов ждали нового покупателя. Среди них имелись и двенадцать тяжелых, по цифровому коду Алекс определил их производителя — оказывается, их тащили из Треугольника. Зато все остальные трофеи делали дамочки, и никто, кроме них, такие штуки не использовал.

Местные продавали такие тяжелые костюмы за шестьдесят тысяч, а цены на все остальное Алекс установил, руководствуясь предложениями местных аналогов. В качестве бонуса он отдавал еще два десятка подобных скафов в виде окровавленных и оплавленных частей.

Интеллигентный на вид покупатель прибыл лично и, не торгуясь, забрал все барахло за миллион двести тысяч. Тощие подростки перетащили покупки в челнок, а довольный старичок оставил свои координаты, сообщив, что он с удовольствием приобретет еще такую же партию. Спровадив деятеля, Алекс с удивлением узнал, что его посетил региональный представитель Церкви Завета. В местной инфосети нашлась справка по этой организации — ее адепты утверждают, что после расширения сознания посредством спецпрепаратов входят в контакт с Древними. Дескать, те советуют, кого надо убить или принести в жертву, чтобы предотвратить приход Разрушителей. По мнению Алекса, Древние вряд ли снизошли до общения с какими-то полоумными наркошами.

Закончив обирать трофейный корабль, инженер переставил в рубку «Твирки» шикарное кресло, выполненное в виде трона. «Негоже победителю наместника Санги, кавалеру ордена Зеленого Листа второй степени и герою Великой Революции опускать свое седалище куда попало!» — пробормотал капитан «Твирки», осматривая результат работы.

Пищевой синтезатор «Герва-В», найденный в хоромах дамочки плавно переместился в апартаменты Алекса. Он собирался опробовать агрегат при случае — названия в памяти прибора ничего не говорили землянину, и он подумал, что там содержатся национальные блюда королевства Мартихора. Возникла мысль переставить бассейн, но, познакомившись с примитивной конструкцией поближе, он передумал — занимать одно из помещений рейдера цистерной с водой и системой рециркуляции было глупо.

Тремя захваченными боевыми роботами он пока не занимался, перетащив найденный контейнер с запчастями для этих оширских железных чудовищ в трюм «Твирки».

Оказывается, поступил десяток предложений от желающих получить корабль. Одно из них было от некоей Ифании. Просмотрев сообщение, Алекс сообразил, что оно смахивает на ловушку — потенциальный покупатель клятвенно обещал, что выкупит судно, если продавец доставит его в ближайшую систему.

— Эти дамочки меня что, за полного мужлана держат? — удивился землянин, стирая сообщение. — Нет, никаких больше рейдов по Окраинным мирам!

Другой желающий заполучить необычное корыто предлагал поменяться на уникальную коллекцию артефактов исчезнувшей цивилизации Храл'Си. Просмотрев приложенный инфопакет с изображениями нелепых черепков, Алекс отправил это послание вслед заявке дамочки. Остальные сообщения были от перекупщиков — они надеялись выкупить корыто за половину указанной цены.

— Нет уж, пока время терпит! — заявил капитан «Твирки», стирая все полученные предложения.

«Твирки» торчал в системе Нулунд уже шесть суток, покупатели не интересовались кораблем, и Алекс потихоньку снижал цену — на цифре четыре с половиной миллиона он решил остановиться. Землянин не терял времени, успев реализовать все добытые с пилотов-ноблов импланты — вышло чуть больше ста сорока тысяч. Также он демонтировал пару стыковочных систем, переставив их на рейдер — теперь кормовую часть украшали две нашлепки, в которых прятались телескопические штанги с хитрыми захватами. Подобная универсальная система позволяла цепляться к другому кораблю — Алекс подумал о визите на кладбище кораблей и решил оставить такую нужную вещь себе.

Расковыряв двух трофейных дроидов «Р-38», он приступил к восстановлению одного, получившего незначительные повреждения. Хорошо себя зарекомендовавших боевых роботов «Бардер-3М» местные не продавали, поэтому все покупки пришлось временно отложить. «Протыкатель Илгуса» легко пробил четыре слоя композитной брони и аккуратно вывел из строя слабенький реактор оширского уродца. Все остальное не пострадало. Источник питания инженер быстро переставил со второго дроида — тот в бою получил больше десятка плазменных зарядов, не задевших реактор.

Рассмотрев автоматическую пушку серьезного калибра с револьверным механизмом подачи снарядов, Алекс решил пока оставить дроида для собственных нужд. Хотя в барабане имелось только восемь разрывных снарядов, он подумал, что этого вполне должно хватать для разборок с особо бронированными гадами. Вспомогательное оружие — оширский трехствольный пулемет — не представлял собой ничего особенного. В навесных контейнерах робот таскал почти две тысячи маленьких патрончиков калибра четыре миллиметра — похоже, конструкторы откуда-то слышали о принципе «патронов или очень мало, или больше уже не поднять».

Если юркие и приземистые крабы серии «Бардер» практически не несли никакой брони, то этот массивный и неповоротливый двуногий уродец практически весь был увешан тяжелыми пластинами. Тактика нападающих — пустить этот ходячий танк вперед, чтобы тот собирал все «плюшки», — вполне оправдана. Алекс посчитал, что у врагов имелись приличные шансы на успех, и еще неизвестно, чем бы закончился штурм без псиона в рядах защитников.

Алекс задумался о скорейшем развитии своего слабого дара и возможном его использовании в военных целях. Установка импланта «Эмпат-М» за шестнадцать с половиной миллионов кредитов переместилась на несколько строчек выше в списке запланированных покупок. Проблему недостатка средств капитан «Твирки» планировал решить посещением кладбища кораблей, правда, для этого требовалось покинуть Окраинные миры.

Собираясь приблизить этот знаменательный момент, Алекс подключился к инфосети и волевым решением снизил цену трофейного корабля на двести тысяч кредитов.

Вероятно, теперь предложение заиграло всеми красками в глазах местных, и через пару часов нашелся первый серьезный покупатель. Угловатый челнок с треугольными крылышками дрейфовал под прицелом десятка турелей «Твирки», а его хозяин — коренастый тулусец по имени Десай придирчиво осматривал десантный транспорт «Шойфла».

— Скидывай еще двести тысяч, и я беру! — наконец заявил коротышка.

— Вот еще, и так снизил цену, — ответил землянин.

— Много всего лишнего. Мне это не нужно, и корабль имеет один серьезный недостаток… — продолжил Десай, — нет вооружения.

— Ну, это же грузовик…

— Я собираюсь поставить шесть турелей. Денег в обрез, поэтому это мое последнее слово. — Тулусец прищурился.

— Давай так! Покупай пушки, я тебе их поставлю и ничего не возьму, — предложил землянин. — После заключения сделки это займет всего пару часов.

— А не обманешь? — хитро усмехнулся недомерок. — Получишь мои кредиты — и того…

— Нет! Мы, любители серугов, друг друга не обманываем! — уверил покупателя Алекс. — Клянусь Трехпалым, Первояйцом и Великим Ящером!

Оказывается, в челноке покупателя находились еще полтора десятка таких же коротышек — они расползлись по кораблю, готовя покупку к эксплуатации. После заключения сделки Алекс торжественно передал новому владельцу инфопакет с управляющими кодами и знак — идентификатор корабля, выданный жрецом, став богаче на четыре миллиона триста тысяч кредитов. В Окраинных мирах процедура смены собственника имела свою специфику, никаких регистраций не требовалось.

Тулусец с парой подружек радостно плескался в бассейне, пока Алекс занимался установкой башенок — по его совету тот заказал все необходимое по списку в компании «Унихель». Пока Илья гонял «Хомяк» за заказом, дроиды под мудрым руководством инженера добрались до управляющих контуров и вывели линии к местам монтажа.

Алекс не задействовал программу для моделирования, все работы проделав на глазок, — подобного корабля пакет «Руджин-8Е» в своем банке данных найти не мог. Для боевых действий транспорт не предназначался, однако установленных башенок «СВ-10» вполне могло хватить против тройки истребителей. Алекс на месте тулусца поставил бы привычные турели «СВ-8», но, видимо, у владельца имелись свои соображения по вооружению, и слушать советы инженера он не захотел.

Наконец два корабля расцепились, и «Шойфла» отправился в свободное плаванье, а «Твирки» активировал маневровые двигатели, снимаясь с орбиты единственной населенной планеты, — настало время покинуть систему Нулунд.

— Утта, для тебя есть работа! — заявил Алекс, появляясь в рубке. На месте первого пилота находился Илья — судя по его глупой улыбке, он сейчас общался с Франсин.

— Неполноценные будут страдать! — выкрикнула голограмма Утты, привычно хлопнув себя кулачком по груди.

— Да-да, но это потом. А сейчас рассчитай курс в систему Прель! — скомандовал Алекс.

— Выполнено, вождь! Потребуется восемь прыжков! — радостно доложила блондинка, хлопнув кулачком по груди.

— Начинай разгон!

— Выполняю, вождь! — кивнула Утта.

Капитан «Твирки» рассмотрел маршрут — ломаная линия в одном месте пересекала условную зону влияния недобитой империи Гаркуса. Посещать добывающую колонию с загадочным названием «Хозус-Ирм» почему-то очень не хотелось, поэтому Алекс долго изучал информацию по альтернативам, наконец найдя подходящий обходной маршрут.

Разослав оповещение экипажу о намерении в скором времени покинуть Нулунд, Алекс активировал камеру в каюте захваченной дамочки из королевства Мартихора, с облегчением заметив изменения в ее поведении — ударные дозы стимулятора сделали свое черное дело. Два дня подряд она смотрела в переборку и глупо хихикала, общаясь с какими-то вымышленными виконтессами, флаг-капитанами и адмиралами подвязки.

Похоже, сейчас в ее сознании произошел перелом — девушка освоила управление голопроектором жилого модуля и сделала одну из стен зеркальной. Она натянула комбинезон народно-освободительной армии Гленнон-Дарбита и вертелась, принимая разные героические позы.

Камера выдавала только изображение, но Алекс не сомневался, что дамочка бормочет дурацкие лозунги. Продвинутый наркотик из Треугольника делал любого революционером, независимо от убеждений или желания. Торн утверждал, что организм со временем перестраивается, начиная вырабатывать подобное вещество самостоятельно.

Когда Алекс посетил каюту пленницы, та подскочила, выбросив вперед руку, сжатую в кулак. Землянин с удивлением узнал приветствие, принятое в народно-освободительной армии Гленнон-Дарбита.

— Смерть эксплуататорам! — выкрикнула девица.

— Вольно! — усмехнулся капитан «Твирки». — Как твое имя, боец?

— Пилот второго класса Хейла. Служу Великой Революции! — отчеканила девушка в пятнистом комбинезоне.

Алекс удовлетворенно кивнул, почувствовав момент перехода — «Твирки» закончил разгон и активировал гипердвигатель, убравшись из системы Нулунд.

— Поразительно! — нервно зашептал Рисс, когда землянин вылез из операционного комплекса.

— Что такое, обследование прошло успешно? — поинтересовался Алекс.

— Это нужно видеть… — оживился специалист, замерев.

Инженер некоторое время вертел объемное изображение — сложная структура, напоминающая развесистое растение, накладывалась на полупрозрачное очертание головы человека. Внутри Алекс заметил шарики и пару квадратиков, сообразив, что он уже пять минут рассматривает увеличенную картинку того, что носит в черепе.

— Ну да, нейросеть «Инженер-5М» и восемь имплантов. Плюс еще один идентификатор банка для доступа к счету. И что?

— Вот! — почти прокричал Рисс, увеличив одну из ветвей образования.

Оказывается, отростки, выпущенные маленьким зернышком нейросети, под увеличением напоминали крону дерева — еле заметные нити ветвились, этих тонких щупов было очень, очень много.

Из базы «Наука» Алекс получил общие сведения о нейросетях — эти симбионты врастали в мозг, давая разумному возможности, недоступные ранее. Фактически носитель получал в свое распоряжение мощный компьютер, имеющий множество полезных функций. Возможность загружать данные напрямую в мозг и управлять сложными устройствами сразу вывела вид двуногих прямоходящих на новую ступень развития.

Производство этих симбионтов осуществлялось шестью крупными корпорациями, а о принципе их действия ничего конкретного найти не удалось. Исследователи сходились во мнении, что это искусственная форма жизни или инопланетный организм. Правда, некоторые люди не хотели носить в голове непонятную штуковину, но таких было мало. И вот сейчас, судя по реакции Рисса, конкретный симбионт сделал что-то не так. У Алекса появилось непреодолимое желание узнать, что именно.

— Да вроде все нормально…

— Обычно рост заканчивается через несколько дней после установки. Но твой «Инженер-5М» какое-то время продолжал наращивать степень синхронизации.

— И что? Работает же!

— Боюсь, со стандартным симбионтом он не имеет ничего общего. И я уверен — уничтожить его невозможно. Выжечь все эти нервные связи, которые он выпустил… — Рисс покачал головой. — Нет, он теперь составляет с мозгом одно целое.

— А может, это отличительная черта жителей планеты Грязь? — предположил Алекс, отправляя сообщение. — Сейчас проверим…

— Ну и зачем я нужен? — недовольно протянул Илья.

— Давай, лезь туда. Нужен подопытный кролик!

— Вот еще, у меня все в порядке! — взбрыкнул абориген планеты Грязь.

— Это небольно. Мы тут решили проверить новую методику пересадки мозга в полевых условиях. Вставим твой в оширского дроида… — попытался пошутить Алекс, но Илья почему-то за секунду побелел. — Спокойно! Просто плановое обследование организма!

— Это не смешно… — обреченно прошептал Илья, залезая в саркофаг.

Алекс дождался завершения процесса: изображение заметно отличалось — отростков симбионта было гораздо меньше. При увеличении тонких нитей не наблюдалось — Рисс сделал вывод, что аборигены планеты Грязь ничем не отличаются от прочих разумных Содружества.

— Все нормально! Слишком умный, твой мозг дроиду не подходит. Придется другого донора искать… — печально заявил инженер, а обиженный Илья покинул медотсек.

— И с чем может быть связано такое? — повернулся к специалисту Алекс. Хотя он уже знал ответ — скорее всего, тут постарался загадочный ключ, поселившийся в голове. А может, последствия тесного общение с негуманоидами Иадси, что заставили поучаствовать землянина в их Единении. Слияние разума с десятком тысяч странных инопланетян, вероятно, не прошло бесследно, хотя Алекс практически ничего не помнил.

— Понятия не имею, тебе лучше знать, — пожал плечами Рисс. — Хотя теперь мне кое-что становится ясным. Твой интерес к вещичкам Древних…

— Собственно говоря, потому и затеял все это. Давай узнаем, зачем эту штуку наместник таскал в теле! — заявил Алекс. — У нас есть результаты обследования. Сейчас проведем контрольное и посмотрим, как артефакт влияет на носителя. В бессознательном состоянии эффект сильнее, поэтому я посплю пару часов, не больше.

— Разумно. Если будут негативные эффекты, я быстро вытащу тебя оттуда, — согласился Рисс. — Но у нас не настолько совершенное оборудование, чтобы зафиксировать тонкое воздействие…

— Да ладно, попробовать все равно стоит… — Алекс вытащил из контейнера артефакт в форме гвоздика и крепко сжал в руке. Крышка саркофага опустилась, и экспериментатор закрыл глаза, стараясь сосредоточиться.

Алекс пытался почувствовать предмет в руке и понять его предназначение — он откуда-то вспомнил, что раньше умел это делать. Сознание медленно угасало, но теперь он ощутил в голове что-то тяжеловесное, начавшее еле слышно вибрировать. Перетекая вслед за этими волнами, Алекс понял, что не может осознать, кто он такой. На мгновение он почувствовал безразличие, сдобренное изрядной порцией абсолютной беспомощности.

Пытаясь вспомнить, он нащупал короткую цепочку ассоциаций. Земля — откуда-то всплыла мысль, что это непонятное слово имеет значение. Так же откуда-то появилось изображение смешного человечка в сероватом мундире. Попытался понять, кто это такой, и через какое-то время сообразил, что он и есть этот человечек. Неясные образы мелькали перед глазами, и шепот не давал сосредоточиться. Через несколько мгновений он поймал мысль-понятие. Катализатор. Он покатал это непонятное слово как тягучий грязный шарик и внезапно вспомнил, как называют человечка другие. Советник Тушида.

Он открыл глаза и обнаружил перед собой зал с искрящимся потолком. Два десятка разумных в серых и коричневых мундирах сидели в креслах, а несколько стояли на подиуме среди вращающихся объемных изображений и плоских голопанелей.

Шум складывался в слова, и он внезапно понял, что может понимать эти отрывистые звуки.

— Вторжение, — уверенно заявила представительная молодая женщина в сером мундире.

— Группу астероидов-ульев цивилизации, носящей условное обозначение Рой, обнаружил корабль мира Кольцо Ларуа, — начал лысый мужчина с бородкой неприятного сиреневого цвета. — Это событие произошло примерно сто девяносто шесть суток назад. Сразу же после ее обнаружения мы выслали несколько дальних разведчиков, с задачей выяснить их вектор движения. Одновременно с ближайшей базы Содружества выдвинулась эскадра Табей-шесть с приказом нащупать авангард Роя, вступить в бой и уничтожить его. Так называемая разведка боем — у научной команды имелись сомнения, следовало прояснить некоторые спорные моменты.

— Вы послали их умирать, советник… — констатировал седовласый мужчина в мешковатом балахоне, сделав неопределенный жест рукой.

— Уточняю, — невозмутимо пояснил лысый докладчик, — с момента первого столкновения с Роем наши возможности заметно выросли. Было бы наивно предполагать, что противник остановился в развитии. Я продолжу…

Докладчик махнул рукой, и на плоских голопанелях появились списки и схемы движения группы кораблей. Объемное изображение демонстрировало изломанную линию, символизирующую путь, который пришлось проделать эскадре.

— Соединением Табей-шесть командует адмирал Онива, его флагман — тяжелый носитель «Ирной». В его подчинении двенадцать судов большого класса, включая новейший линейный корабль «Веламо» с девятью малыми крейсерами-разведчиками.

— Это всем известно, — проворчал седой. — К делу!

— В отчете, полученном двенадцать часов назад, есть данные о результатах первого столкновения между кораблями эскадры и авангардом Роя, — продолжил лысый. — В сообщении дальнего разведчика число боевых единиц противника было указано недостоверно. Данные удаленного сканирования противоречивы, но…

— Вектор движения?

— Наши искины дали предварительный прогноз — первыми столкнутся с группой миры директората Ошир. Если мы не остановим их раньше, конечно…

— Вы выяснили, сколько их? — нетерпеливо спросила молодая женщина.

— Две или три сотни, — ответил докладчик, покачнувшись.

— И что, эскадра справится с такой армадой? — скептически поинтересовалась женщина.

— Их силы значительно растянуты: фактически в каждой системе — по десятку этих кораблей-астероидов, — терпеливо пояснил лысый. — И в задачу нашей эскадры не входят затяжные бои. У адмирала приказ: развернуться в системе на пути продвижения Роя и уничтожать выходящие из прыжка боевые единицы противника.

Перед глазами открылся полупрозрачный интерфейс с непонятными цветными векторами, эллипсами и столбцами замысловатых значков.

— Эскадра уничтожила два корабля-улья без потерь, после этого мы получили сообщение о появившихся в системе крупных силах противника. Адмирал принял решение вступить в бой…

— Почему они не отошли? — удивился седой.

— Неизвестно. Десять минут назад мы получили сообщение от единственного уцелевшего корабля. Эскадра уничтожена… — мрачно заметил докладчик.

Несколько присутствующих нетерпеливо заерзали в креслах. Остальные принялись негромко шептаться.

— Судя по всему, противник имеет некоторое техническое преимущество. — Лысый поморщился. — Как вам известно, эффект разброса не позволяет одновременно совершать синхронные прыжки соединений кораблей. Сообщение разведчика было коротким, но мы уже можем сделать вывод. Зафиксирован практически одномоментный выход из прыжка четырех астероидов-ульев.

— Невероятно! — охнула женщина. — Мы работаем над этой проблемой со времен первой войны, а они нашли решение…

— Дело в том, что Рой не использует аналоги наших прыжковых двигателей. Их технологии больше похожи на эффект псионов. Мир Кольцо Ларуа только подошел к этому вопросу. Мы сильно отстаем в этом плане… — невесело сказал мужчина в балахоне.

— Вы хотели что-то добавить, советник? — кивнула женщина невзрачному типу в мешковатом одеянии, больше похожем на ночную рубашку.

— По некоторым сведениям, комбинации артефактов Древних могут давать эффект многократного увеличения пузыря гиперперехода, однако представитель мира Кольцо Ларуа отказался разговаривать на эту тему.

— Я не закончил. Это была только первая группа. Наши вынужденные союзники, — криво усмехнулся лысый, — предупреждают о наличии как минимум еще пяти таких.

Зал замер, а шепот от множества голосов стал громче, он различал только обрывки, теряя ощущение реальности происходящего.

— Первая волна…

— Директорат…

— Предварительный план действий…

— Порядок передислокации…

Разумные в креслах зашевелились, их руки дергались, прикасаясь к чему-то невидимому.

— Советник Тушида! — еле слышно прошептал голос, и он понял, что от него что-то хотят. — Требуется ваше решение…

Реальность рассыпалась на маленькие осколки, и он увидел над собой поднимающуюся крышку саркофага. Что-то, зажатое в ладони, ощутимо пульсировало, мешая собрать мысли в пучок. Через мгновение пришло понимание — он вспомнил все.

— Показатели активности мозга кратковременно выросли, и я прервал эксперимент, — пояснил Рисс. — Прошло сорок шесть минут.

— Катализатор, — поморщился Алекс, разжимая ладонь. — Горячий предмет упал на мягкое покрытие, а на коже остался легкий ожог.

— Так называется эта вещица? — спокойно спросил специалист, осторожно поднимая упавший артефакт.

Глаза Рисса округлились, и он завертел в руках невзрачный серый гвоздик. Поковыряв его щупом, он отколол маленький кусочек — теперь это был просто кусок чего-то хрупкого и, похоже, бесполезного. Цветные переливы исчезли, превратив артефакт в ничего не стоящий мусор.

— Ты только что уничтожил артефакт Древних! — задумчиво прошептал специалист. — Или же поглотил его…

— Хм… — огорченно выдавил экспериментатор. Справочник утверждал, что этот гвоздик стоил от полутора до шести с половиной миллионов кредитов. Теперь с мечтами продать ценный артефакт можно попрощаться.

— Я слышал, что сильные псионы могут поглощать некоторые артефакты, но не думал, что лично увижу подобное, — покачал головой Рисс. — Кое-кто утверждает, что возможен и обратный процесс…

— И что дальше? У меня вырастет хвост? Покроюсь чешуей? — поинтересовался новоявленный пожиратель артефактов.

— Догадывался, что с тобой что-то не так, но чтобы настолько… Я уже упоминал о работе в группе, изучающей воздействия разных артефактов на разумных. Наши подопытные быстро заканчивались… Эти вещи — не для нас. У псионов получается использовать кое-что, но я думаю, что это только часть того, что в них скрыто. Теперь я понимаю — твой организм принимает наследие Древних. Я не знаю, как ты этого достиг, но думаю, теперь можешь выдвигать любые условия — ученые заплатят любые деньги за возможность работы с таким образцом. Я бы все отдал, чтобы оказаться на твоем месте…

— Нет, спасибо, это не для меня, — отказался Алекс, задумавшись, как лучше убить того, кто влез в чужие тайны.

Наконец придя к выводу, что лучше всего проткнуть слишком любопытного шпагой, а затем запихнуть в большой утилизатор, землянин успокоился. Эту проблему как раз решить очень просто; однако специалист мог быть весьма полезен в качестве мотивированного сторонника.

— Вот что, — начал Алекс. — Ты же хотел стать избранным, ну как Илгус…

— Откуда ты?.. — поперхнулся Рисс.

— Спокойно! Так вот, я могу вполне определенно пообещать, что в случае выяснения способа наделить тебя даром сразу же это сделаю. Я изучал информацию по псионам, у них такое практикуется. Вероятно, существует артефакт, который даст такую возможность. Еще тут бегает одна узкоглазая, у нее тоже что-то такое есть, мы ее скоро обследуем. И она с радостью от этого избавится при первой же возможности. Как тебе такая перспектива?

— Что от меня требуется? — уловил мысль специалист.

— Для начала — помалкивать. Собирать информацию, анализировать. Короче, помочь разобраться со всем этим…

— Ты мог бы и не спрашивать, я согласен на любые условия, — кивнул Рисс. — Рекомендую пройти еще одно обследование. Надо выяснить, что изменилось в твоем организме после поглощения этого катализатора…

— Логично, — согласился Алекс, подумав, что в ближайшее время обязательно проверит эмоции ученого и вынесет окончательное решение.

«Твирки» без приключений прошел шесть пустых систем, потратив девятнадцать дней — все это время его капитан разбирался в информации, что собирал Рисс. Слай вылез из капсулы и теперь косо посматривал на Хейлу. Он почему-то был уверен, что все проблемы — из-за дамочки, тем более что у мертвыхврагов обнаружились ее изображения.

Землянин проделал несколько попыток разобраться со шпагой, но в данном случае без дозы разгона «Протыкатель Илгуса» не захотел общаться с хозяином.

Завершение загрузки базы «Контактное оружие» не принесло радости — проверить полученные навыки рубаки и головореза было не на ком. Нобл не захотел скрестить шпагу с победителем наместника Санги даже в тренировочном поединке. Алекс не особо расстроился, вернувшись к банку данных специалиста.

Хранилище нейросети Рисса содержало приличное количество разнообразных сведений по псионам и артефактам. Землянин пожалел, что не получил доступ к ним раньше. Ученый предложил скопировать всю информацию, что собирал на протяжении трех десятков лет. Алекса немного расстроило, что баз данных по этой теме не существовало, поэтому даже поверхностный просмотр огромного массива отнимал много времени. Некоторые документы противоречили друг другу, а большинство относились к категории неподтвержденных слухов.

Рисс разделял документы по категориям, самый объемный пакет назывался «Кольцо Ларуа». Этот независимый мир населяли несколько видов разумных, большинство составляли люди с пси-способностями. На первый взгляд государственное устройство сильно смахивало на анархию.

Местные вели скрытный образ жизни, фактически изолировавшись от всех остальных. Технику они не развивали, автоматических заводов и защитных сооружений не строили. Один из торговых терминалов раньше был кораблем поколений — именно на нем первые поселенцы прибыли в этот странный мир. Целая станция на орбите принадлежала Бирже — эта организация осуществляла координацию действий наемных отрядов, естественно небесплатно.

В системе сохранились остатки некогда грандиозного сооружения — вероятно, когда-то это было кольцо, опоясывающее местное светило. А сейчас вместо него остались лишь осколки из материала кристаллической структуры. Однако исследовать аномалию можно было только с приличного расстояния — техника вблизи этого образования быстро выходила из строя, а люди умирали.

Отчеты исследователей, побывавших в этом мире, носили крайне противоречивый характер. Например, хакданский ученый Ухай ан Чойрит составил пространный доклад, заостряя внимание на детальных описаниях жертвоприношений, странных обрядов и варварских традиций. Женщина-ученый Га'Адера, напротив, удивлялась совершенству общества, называя его вершиной культурного развития и образцом вселенской гармонии. Алекс отметил, что многие туристы оставались в этом мире навсегда: видимо, им хорошо местные прочистили мозги.

Большинство обитателей независимой системы никогда не покидали ее. Однако, после того как восемьдесят лет назад этот мир вторично посетил Илгус, местные стали активно лезть в дела всех остальных. Почему-то первого визита псионы не оценили — незадолго до войны с Роем пророка, сунувшегося в этот мир, уничтожили каким-то особо изуверским способом. Видимо, после такого фиаско тот нашел к псионам подход — сейчас они поклонялись ему как божеству.

Второй по величине массив данных как раз посвящался Илгусу. Землянин уже имел представление об этом типе — около восьми сотен лет назад придурковатому ученому повезло активировать неизвестный ранее артефакт, после чего он получил нечто вроде бессмертия. Из археологической экспедиции, в которой участвовали тринадцать человек, вернулся только он один с артефактом, который позже назвали «Преобразователь Илгуса».

После гибели его сознание переносилось в тело новорожденного ребенка. Рисс пытался проследить путь пророка, отметив больше трех сотен зафиксированных случаев смертей и возрождений. Постепенно Илгус обзавелся компанией единомышленников, тоже сильных псионов.

Естественно, такая одиозная личность привлекла множество последователей. Если первое время пророк пытался пропагандировать доброту и терпимость, то потом его взгляды резко переменились. Сейчас он нес в массы культ силы и превосходства человеческой расы над всеми негуманоидами. Некоторые виды, близкие к людям физиологически, он считал тоже своей паствой, а последователи активно вели там работу.

Алекс лично наблюдал за результатами визита избранного в мир Гар-Тараг, где обезьяноподобных аборигенов пытались пустить на хребургеры агрессивные антранцы. Пророк навел порядок, быстро разбив флот вторжения — под его руководством защитники уничтожили одну и захватили вторую гигантскую мобильную базу.

Так вот, Рисс тщательно собирал слухи и факты, сделав определенные выводы. Судя по всему, пророку, чтобы сотворить что-то значительное, требовалось умертвить большое количество разумных.

Алекс тут же провел аналогию: в свое время он поучаствовал в инциденте со случайной активацией обелиска Древних — гибель шестидесяти тысяч людей можно с натяжкой назвать жертвоприношением. А Илгус за все это время уничтожил несколько десятков миллионов разумных — неудивительно, что его возможности сильно выросли.

Рисс считал, что энергоинформационная матрица разумного может быть поглощена и переработана во что-нибудь полезное. Вероятно, именно этим и занимался Илгус со своей компанией. Существование этой матрицы косвенно подтверждалось работой артефактов. Кроме «Преобразователя Илгуса», существовал также «Однократный заместитель» — он позволял переместить сознание в тело другого разумного.

Также Алекс заинтересовался трудами хакданского ученого Угерчи — тот развил целую теорию, доказывая, что артефакты — это сами Древние и есть. Они сознательно перешли в форму цилиндриков, бубликов и прочих загадочных штуковин с какими-то своими непонятными целями. А тот факт, что только псионы могли эффективно использовать некоторые артефакты, он объяснял поглощением этих энергоинформационных матриц. Все это выглядело полным бредом, однако землянин нашел подтверждение одному из тезисов — после тесного общения с бубликом он получил в голову таинственный ключ.

Алекс сделал вывод, что во всем этом разобраться будет совсем не просто. Лезть к компании Илгуса и просить помочь тоже не сильно хотелось в свете полученной информации. Да и вообще, посещать такое странное место, как Кольцо Ларуа, следует на свой страх и риск.

«Твирки» вышел из прыжка в ненаселенной системе Гес-31 и сейчас разгонялся для перехода в мир М-4.62. Три малых корабля привычно выскочили из стартовых ячеек и потянулись на позиции — один из перехватчиков «Фальми» пилотировала Хейла. Землянин скормил ей два дня назад последнюю дозу препарата революционеров и теперь постоянно следил за ее состоянием с помощью Утты.

Энергия девицы перла через край: когда Алекс продемонстрировал ей записи жестокого убийства проклятого империалиста и трансляции выступлений победителя, ее глаза похотливо заблестели. Хейла не захотела выслушать аргументы по поводу наличия у героя двух ошо, и герою пришлось привесить на ее голую грудь орден Зеленого Листа второй степени и лично ввести нового пилота в должность.

— Треугольник — самое лучшее место, там все люди живут, образуя одну большую дружную ячейку и окружая друг друга теплой любовью и искренностью. Только благодаря мудрому вождю, построившему такое справедливое общество, люди смогли осознать подлинный смысл жизни! — тараторила девица, обнимая героя.

— Да-да. Я знаю… — отвечал тот.

— Нам нужно вернуться в Окраинные миры, — продолжала Хейла, нежно покусывая мочку уха землянина. — Мы можем приблизить долгожданную победу…

— Я раскрою тебе страшную тайну… У тебя нет допуска, но я только что присвоил тебе желтый уровень. Нет, даже зеленый, это еще круче! — сообщил Алекс тоном бывалого заговорщика. — Так вот, сам Отец народа поручил мне секретную миссию. Даже я не понимаю всего замысла, но мудрость вождя простирается на века.

— Ты должен оправдать его доверие! — зашептала девушка.

— Да! Возможно, нам даже придется притворяться проклятыми эксплуататорами. Но помни, глубоко внутри мы яростные борцы с империализмом!

Девица пару дней пыталась приставать, однако Алекс находил разные нелепые поводы. Наконец Хейла переключилась на Слая, отстав от командира, чему тот был очень рад. С ноблом у нее сразу не заладилось — ссору в столовой удалось вовремя пресечь. Кергул уже вытащил шпагу с твердым намерением проткнуть вредную революционерку, когда Алекс своим авторитетом задавил конфликт, растащив участников по углам и пообещав провести профилактические беседы с каждым.

— Групповая цель, — деловито доложил Слай. — Восемь жестянок увязались за мной. «Хотта», ничего серьезного.

— Возвращайся! Пусть следуют за тобой, а тут их встретят, — ухмыльнувшись, приказал Алекс.

— Два с половиной часа до прыжка, — сообщил Илья.

Земляне некоторое время наблюдали, как зеленая точка перехватчика медленно поползла к значку «Твирки», а группа красных отметок неторопливо направилась следом.

— Низшие в зоне действия нашего главного калибра! — Голограмма Утты притопнула изящной ножкой и плотоядно облизнулась.

— Нет, пусть подойдут поближе, и угостим их пушками «Маш-6»! — сказал Алекс.

— Думаю, не уйдет никто! — кивнул Илья.

— Они уходят… — разочарованно протянул Слай, а тактический интерфейс показал рассыпавшуюся группу кораблей потенциального противника.

— Утта! Давай врежь им главным калибром!

— Сделано, вождь! Неполноценные будут страдать! — обрадовался искин. Палуба содрогнулась, когда башенные установки сделали один залп.

— Сегодня не будут… — откликнулся Илья. Красные отметки штурмовиков «Хотта» выползли из мерцающей сферы вокруг значка рейдера — враги благополучно убрались из зоны обстрела.

— Ну что же, они не идиоты. Вероятно, ожидали обнаружить грузовик, а тут мы, — констатировал Алекс. — Интересно было бы расковырять такой и посмотреть, как он устроен, но, видимо, не судьба.

Штурмовик «Хотта» производили в Треугольнике, и он являлся грубой копией арварского «Анхера». Конструкторы изменили только вооружение — вместо одной крупнокалиберной они воткнули пару роторных пушек.

— Может, поищем их базовый корабль? — предложил Илья.

— Маловероятно, что нам удастся найти их носитель, — покачал головой капитан. — Хадор пока ничего не обнаружил, а на его «Сворге» сенсоры получше, чем у нас. Наверняка у них какой-нибудь переделанный транспорт.

— Ну, тоже неплохо…

— Нет, убираемся отсюда! Собираем наших. Через пятьдесят две минуты — прыжок, — скомандовал Алекс.

Сигары «Фальми» возвращались в ячейки, последним занял свое место остроносый разведчик «Сворг». Наконец рейдер активировал гипердвигатель — до системы Прель оставалось сделать всего два прыжка.

— И что это такое? — поинтересовался капитан «Твирки».

В центре квадратного подноса находилось нечто похожее на шар размером с голову. Белесую оболочку украшали неравномерные волдыри и прожилки.

— Это монопельмень. На десятый раз у меня получилось что-то съедобное, — невозмутимо пояснил Илья, кивнув в сторону трофейного синтезатора из королевства Мартихора. — Пока ты занимался изучением своей мути, я тренировался с этим агрегатом.

— Моно… что?

— Это я его так назвал. Дело в том, что этот агрегат модели «Герва-В» может готовить кушанья на заказ. Главное, объяснить ему, что ты хочешь получить…

— Ты хотел заказать национальное блюдо планеты Грязь. А на выходе получилось это… — Алекс брезгливо ткнул пальцем в особо большой волдырь на поверхности шара. Тот лопнул, выпустив струйку желтой слизи.

— Точно! Похоже, синтезатор не хочет обслуживать мужланов. Когда я попросил его сделать много таких маленьких, он выдал десять таких же штук, потом у него закончился картридж.

— Ну, дамочка как-то с ним управлялась. Хочу тебе сказать, что выглядит твое творение не слишком аппетитно…

— Не обращай внимания. Попробуй, это вкусно! — улыбнулся Илья, протягивая трофейный кинжал с надписью «Битье определяет сознание».

Алекс осторожно распилил монопельмень — оказывается, его ядро состояло из нескольких разноцветных слоев. Он, скривившись, попробовал каждый. Один, ярко-коричневого цвета, напоминал на вкус конину — такая Же жесткая и жилистая. Другой — нежную курятину, а вкус последующих варьировался от «неплохо, но лучше съесть что-нибудь другое» до «выплюнь это немедленно». Оболочку землянин оценивать не стал — выглядела она слишком гадко.

— Нет, ты знаешь, я лучше харшатину… — вынес вердикт Алекс, заказывая привычное блюдо.

Он нашел решение, выдав Утте указания по поводу разделения революционеров и эксплуататоров. Дверь жилого модуля Хейлы не открывалась, если Кергул бродил по кораблю. И наоборот — таким образом, конфликтная парочка просто не могла встретиться.

Каслия шепталась с Хитоми, иногда хихикая. Адиль что-то пыталась объяснить серьезному ноблу: тот важно кивал и прикладывал руку к груди. «Ну вот, скоро и этот будет резать порочных во имя империи!» — подумал Алекс, ставя поднос с привычной едой на столик к начинающему кулинару, аппетитно хрумкающему свой монопельмень.

— Хочу кое-что обсудить! — начал Илья.

— Что там, опять с Хитоми проблемы? — насторожился Алекс.

— Нет, там все нормально. Возится с этим зверем — нашла себе занятие…

— Давай выкладывай!

— Я тут подумал… — сделал серьезное лицо Илья, — зачем мы все это делаем?

— Что «все»? Готовим монопельмень и потом пытаемся его съесть? — не понял вопроса Алекс.

— Я в глобальном плане. Ну, вот смотри: мы заработали достаточно кредитов. Можно попробовать пробиться к Земле и навести там порядок!

— Завязывай с дурью! Мне, конечно, не жалко тренга, у нас его еще много…

— Я только попробовал! И это было всего один раз; ну, может, два…

— Ага, с ноблом пообщался, значит. По поводу империи как идеального общества… — засмеялся Алекс.

— Ну, есть много вариантов. Что ты об этом думаешь?

— Туда уже выдвинулась эскадра федерации. Хотя у меня есть серьезные сомнения, что они доберутся. Похоже, их всех жуки скушали по дороге, а потом обозлились, двинувшись всей толпой поинтересоваться, кто это такой любопытный.

— С чего ты это взял? — насторожился Илья.

— Да так… Рой послал несколько групп, они направляются в миры Содружества. И я думаю, толчком к этому явилась экспедиция на нашу родную планету Грязь. Дело в том, что маршрут пролегает через область пространства, предположительно занятую этим Роем.

— Одному кораблю гораздо проще, чем эскадре. Вот как «Твирки» — мы точно успеем разогнаться и уйти в прыжок.

— Нет, не потянем. Не хватит автономности — наверняка они тащат с собой мобильный завод для производства топлива. Это такая трехкилометровая штуковина с беспилотниками — при наличии подходящих газовых гигантов по пути автономность эскадры практически не ограничена.

— Жалко…

— Зачем ты туда так рвешься? — поинтересовался Алекс.

— С нашими возможностями мы можем навести порядок! — Глаза Илья загорелись.

— Им и без нас неплохо. Да и как ты себе это представляешь? Подвесить корабль на низкой орбите и выжигать всех, кто не согласен жить по твоим правилам?

— Ну, почему сразу так. Дать технологии, наладить производство…

— Будет то же самое, — покачал головой Алекс. — Наше общество остановилось в развитии. Никому не надо лезть в космос, у людей и так все есть. Новый телефон каждые два месяца, сто видов губной помады, кредитная машина и бетонная коробка в рассрочку на всю жизнь.

— У нас есть возможность все изменить… — упрямо продолжил Илья.

— Я даже уверен, что после визита там начнутся проблемы еще круче. Верхушка приберет наши подарки и все будет как раньше. Только избранные будут жить по три сотни лет — для остальных ничего не изменится.

— Неужели ты не хочешь даже попробовать?

— Нет. Хотя есть другой вариант. По-тихому набирать желающих и оттяпать какую-нибудь планету у сектантов или нелюдей, — высказался Алекс. — Но об этом еще рано говорить.

— Скоро мы выйдем из прыжка в системе Прель. Там уже начинается цивилизация! — радостно сообщил Алекс.

— Меня тоже уже тошнит от Окраинных миров. И от их гадких обитателей… — согласился Илья.

— Немного напрягает грядущая заварушка с тараканами. Но мы будем держаться от всего этого подальше… — продолжил капитан «Твирки».

— Их победили шесть сотен лет назад. С тех пор Содружество заметно продвинулось в изобретении всяких орудий убийства. Так что я не вижу проблемы.

— Тараканов много. И у них тоже появилось что-то новенькое.

— Да откуда ты все это знаешь? — хмыкнул Илья.

— Артефакт один скушал недавно, — честно ответил Алекс. — И с советником Тушидой пообщался. Ну, который уламывал меня поучаствовать в экспедиции к планете Грязь.

— Шутишь… — скривился Илья. — Как мы потратим заработанное — возьмем новый корабль?

— Нет, маловато у нас средств. Посмотрим, что останется, — нашим людям тоже надо подкинуть. Импланты, базы, дроиды… список растет.

— Тогда улучшим еще этот?

— Думал над модернизацией «Твирки». Серьезного оружия туда не поставить. Максимум, что можно сделать, — заменить устаревшие башни главного калибра на трехствольные с быстрой перезарядкой. Но смысла в этом не вижу — эффективность меня не устраивает.

— А туннельные пушки, как на линкоре «Гордость Хирама»? По-моему, очень даже неплохо себя показали…

— Нет, такую нам не потянуть — разгонные шахты для подобных систем длиннее самого «Твирки». Еще можно попробовать среднего калибра, что нивэйцы ставят на крейсера. Но опять же, компоновка нашего кораблика не позволяет запихнуть ее внутрь корпуса. К тому же потребуются мощные реакторы и генераторы накачки. Их ставить просто некуда.

— Жалко… — расстроился Илья.

— «Твирки» — корабль специфический. Мы можем только жечь истребители и быстро убегать при встрече с крупными судами.

— Так что, вообще ничего делать не будем?

— Единственное, что точно надо сделать, — это превратить условно нижнюю плоскость корпуса в большую грузовую палубу. Усилить ее пластинами брони и сверху поставить крепления для контейнеров. Мы тут собираемся посетить кладбище кораблей, а складывать потенциальные трофеи нам пока некуда. Не думаю, что придется там вступать в бой. Есть задумка по истребителям…

— Франсин посадить в один?

— Нет, это как микроскопом забивать гвозди. Есть система дистанционного управления «Каго-8М». Применяется для контроля беспилотных аппаратов — военные быстро забросили такие проекты, поскольку живой пилот обходится в несколько раз дешевле. У этой штуки есть минусы — например, малая дальность и некоторое запаздывание сигнала. К тому же генератором помех можно совсем заглушить канал управления… — объяснил Алекс.

— Пилоты будут управлять истребителями с борта «Твирки»? — поинтересовался Илья.

— Ну, грубо говоря, да. Я поставил задачу Утте искать информацию по таким системам. Возможны разные варианты — корабль-ретранслятор и пачка истребителей. Или куча управляемых больших ракет, как делают в конфедерации Делус. У нивэйцев есть продвинутый аналог такой системы, лишенный всех недостатков, но стоит слишком дорого. Поэтому мы будем обходиться тем, что есть.

«Твирки» вышел из прыжка на окраине системы Прель и теперь неторопливо тащился к ближайшей пустотной платформе для заправки. В рубке находился Кергул, изъявивший желание посмотреть на обитателей варварских миров.

Нобл в своем дурацком синем мундире, расшитом золочеными узорами, со свисающими витыми шнурками, смотрелся совсем неуместно в рубке боевого корабля. Хотя Алекс и разрешил ему посидеть в шикарном трофейном кресле, он остался стоять — какие-то предрассудки запрещали занимать место командующего. Аристократ хватался за эфес шпаги и изрекал глупые лозунги.

— Мое оружие при мне, и я служу империи! — бормотал нобл, а Илья хихикал.

— Так вроде бы сейчас империя переживает не лучшие времена… — тактично заметил Алекс.

— Империя возродится! Мы лучшие из лучших, мы элита! — пафосно шептал Кергул, выпячивая грудь.

— Да уж, действительно элита… — ухмыльнулся капитан «Твирки», вспомнив наместника Санги. — И тебе уже не все ли равно? Гаркус со своей компанией остался далеко…

— Империя там, где мы! — опять завел свою шарманку нобл.

— Ты лучше скажи, сколько у тебя было быдлян? — поинтересовался Алекс.

— Мало. Три сотни с небольшим, — покачал головой Кергул, — это честь — служить элите! Правда, пришлось избавиться от них, возникли некоторые проблемы с финансами…

— Короче, ты залез в долги… — засмеялся Илья.

— Империя превыше всего! — буркнул нобл, выходя из рубки. Видимо, тема финансов им все еще воспринималась болезненно.

Алекс разглядывал яйцо транспортного корабля цивилизации Печембу — на корпусе полуторакилометровой пятнистой конструкции прилепились несколько десятков причудливых истребителей-стрекоз. Створки открывались, выпуская челноки — крысоподобные нелюди активно торговали с человеческими мирами.

Наконец от борта «Твирки» отошли пузатые заправщики, а рейдер двинулся к торговой станции, расположенной на орбите промерзлой планеты Ермор.

— Так, тренг мы здесь продавать не станем… Будем проходить через хакданские миры — сплавим его там. Теперь по имплантам: тебе точно нужна эта штука? — Алекс повернулся к Илье.

— Да, «Гадер-5М». Для прямого подключения и виртуальных развлечений.

— Тогда берем здесь, а Рисс тебе его поставит. Двести сорок тысяч. Дальше, это из списка Слая и Хадора. Четыре «Сетус-5» и два «Номад-6А». Правильно, если брать, то лучшее. Хотя седьмое поколение уже совсем неприлично стоит.

— Зачем им такие?

— Это на увеличение скорости реакции, поднимают индекс нейроактивности. Ты не собираешься рулить истребителем и бегать с пулеметом, поэтому забудь.

— Синтезатор, может, здесь нормальный купим? И эту штуку, что Каслия хотела? — предложил Илья.

— Нет, тут это все дороговато. Лучше у хакданцев… Дроидов тоже у них нет. Бронепластин, каких нам надо, не продают; нам нужен шестислойный композит с наполнителем-пеной. Берем только импланты и базы, ну и я себе разгонный препарат возьму, сразу десяток. И по списку Рисса расходники.

— Выдвигаемся?

— Да, чего тянуть! У нас еще много дел, и задерживаться тут мы не будем… Сейчас еще составлю сообщение Гуни. Как только он появится у ближайшего ретранслятора, сразу получит. Я ему вкратце объяснил ситуацию с Роем и нашими планами.

Вскоре пятнистый кораблик выскочил из стартовой ячейки и направился к торговой станции «Ермор-2Т», похожей на неровный бублик.

«Хомяк» втиснулся в крошечный док, а земляне в компании Каслии и Хитоми выдвинулись к терминалу транспортной системы. Узкоглазая изъявила желание посетить станцию и сделать покупки, на что получила сто шестьдесят тысяч кредитов, составить ей компанию решила старшая ошо.

Остальные члены экипажа ограничились составлением списка, часть заявок Алекс собирался выполнить прямо сейчас. Окончательное подведение итогов рейда и раздачу кредитов капитан «Твирки» наметил провести после реализации контейнера с тренгом.

Для передвижения по гигантскому рукотворному сооружению местные пользовались открытыми платформами — они со свистом носились по широким сумрачным коридорам прямо над головами посетителей. Судя по всему, аборигены очень не любили яркий свет, поэтому все залы и коридоры станции тонули в полутьме. Вероятно, именно к такой обстановке привыкли местные в своих подземных городах.

Алекс не удивился, когда первый раз увидел живого ерморца — тот зарос густой рыжей шерстью с головы до пят. Из всей одежды он носил только нечто вроде портупеи с непонятными цилиндриками. Да и вообще абориген напоминал земного орангутанга: впечатление усиливали выпирающие надбровные дуги и массивная челюсть.

Зато на Каслию этот тип произвел незабываемое впечатление — та отпрыгнула, негромко взвизгнув. Хитоми покосилась на волосатика, пробормотав про отмеченных священным уршем. Абориген дружелюбно усмехнулся, показав блестящие желтые зубы.

— Вижу, первый раз на Ерморе. Добро пожаловать, внешники! — прошепелявил урод, коротко кивнул и с достоинством удалился.

— Мартышки знают свое место, — констатировал Илья.

— Вообще-то это не обезьяны. Ермор колонизировал один из ковчегов Сеятелей. Поскольку там очень холодно, то и аборигенов вывели соответствующих. Они долго сидели в своих подземных городах, а потом до них добралось Содружество. Сейчас это важная транзитная система — кратчайший путь в Окраинные миры, — пояснил Алекс, изучивший информацию по миру Прель ранее.

Наконец компания погрузилась на платформу, и та, зашелестев, направилась в деловой сектор станции. Каслия с любопытством разглядывала заросших аборигенов — некоторые красили шерсть в безумные цвета. Представления ерморцев о прекрасном сильно расходились с земными — Илья весело смеялся, показывая пальцем на зеленоватого волосатика, мерцающего в полутьме.

Компания разделилась: узкоглазая с Каслией отбыли по своим делам, а земляне направились в представительство компании «Нео-Урхнот». Алекс знал, что эта корпорация имела разветвленную сеть сбыта, являясь одним из шести производителей симбионтов. Земляне оценили политику привлечения клиентов бонусами и подарками, стараясь закупаться по возможности там.

Увидев посетителей, сотрудник-абориген незаметно исчез, вызвав молодого лысого мужчину. Алекс подумал, что обезьянец плохо разбирается в маркетинге — логичней было пригласить женщину с большой грудью и глупой улыбкой.

Менеджер получил внушительный список и надолго замер.

— Ваш заказ уже выполняется. Вы являетесь нашим постоянным клиентом и можете получить бонус в размере восьмидесяти шести тысяч двухсот кредитов. Или базу «Деловой этикет» четвертого ранга. Что выбираете?

— Нет, деньги, — решительно заявил Алекс, усмехнувшись. — Этикет — для тех, у кого нет больших пушек; к счастью, у нас есть.

— С учетом вашего бонуса, итоговая сумма — миллион восемьсот сорок две тысячи кредитов. Вы также можете получить скидку на установку имплантов в размере сорока процентов.

— Нет, спасибо, сами справимся. Передаю.

Через пару минут сотрудник-абориген, поклонившись, вручил землянину маленькую коробочку с пластинками и контейнер.

Алекс сразу же проверил покупки, открыв ящичек, — в гнездах находились яйцеобразные упаковки имплантов и десяток цилиндриков разгонных доз. По количеству все было в порядке.

Маленькая коробочка содержала два десятка пластинок. База «Силовые щиты» четвертого ранга требовалась для использования трофейных модулей, полученных после рейда к гулграм.

«Двигательные установки», «Системы защиты», «Модификация брони», «Орудия средних кораблей» и «Электроника». Эти базы четвертого ранга предназначались для дальнейшего знакомства с космической техникой хакданцев. Предстояло навестить кладбище кораблей, там наверняка имелись экземпляры четвертого поколения.

Алекс планировал использовать достаточно современные малые суда. Пара баз — «Пилотирование малых кораблей» и «Орудия малых кораблей» — предназначалась Хейле и Кергулу: тех следовало подтянуть до общего уровня — пока что все пилоты команды могли использовать технику четвертого поколения, кроме новичков.

Им же предназначались базы «Тактика малых групп» и «Легкое ручное оружие» третьего ранга. Девица, как выяснилось, умела пользоваться только древней трещоткой. Нобл, впрочем, тоже недалеко от нее ушел — в Окраинных мирах лазерное и плазменное оружие было редкостью. Ну а «Содружество» второго ранга Алекс посчитал необходимым для новичков.

Землянин не стал терять времени, вытащив первую пластинку; до встречи с девушками оставалось еще полчаса.

— «Электроника», четвертый ранг. Начата загрузка данных, расчетное время проведения — 32 стандартных часа 20 минут. — Алекс привычно согласился с предложением интерфейса нейросети.

Хитоми несла небольшой контейнер сероватого цвета и загадочно улыбалась. Землянин не стал спрашивать, что именно узкоглазая собирается притащить на корабль — в конце концов, это ее дело. Каслия сжимала в руке маленькую коробочку — в таких продавались развлекательные записи.

Вскоре «Хомяк» занял место в ячейке, и рейдер сразу начал разгон — задерживаться в системе Прель капитан не собирался.

Пройдя через две ненаселенные системы и независимый мир Гуниш, «Твирки» вошел в пространство республики Хакдан. Транспортный контроль выдал курс к торговому терминалу «Иишин-3», куда и направился корабль.

Система Храйн встретила корабль суетой — тактический интерфейс выдал больше пяти тысяч отметок. Землянин заметил множество боевых судов и пару мобильных баз. Одна огромная пирамида желтоватого цвета находилась на высокой орбите планеты, а другая торчала рядом с боевой станцией в окружении клиновидных блестящих кораблей. Алекс сделал вывод, что хакданцы готовятся к столкновению с жуками.

— Вождь, задача выполнена! — доложила Утта, презрительно улыбаясь. — Все из списка возможно приобрести у неполноценных.

— Тогда приступим к закупкам… — кивнул капитан. — Сначала по списку, затем покупаем систему «Каго-8М». К ней шесть капсул погружения — тут это все дешево. Сам комплекс обойдется в миллион девятьсот, за капсулы еще четыреста тысяч придется отдать. Запасные исполнительные модули пока брать не будем — в комплекте есть восемь штук.

— Два прыжка до хакданского Гакса. Может, сделаем крюк до торговой системы? — предложил Илья. — Я проверил закупочные цены на дурь: если мы избавимся от нее здесь, потеряем около ста тысяч.

— Нет времени. Мы здорово сократим путь, если используем червоточину, — покачал головой Алекс. — Три прыжка отсюда до ВН-68.24, там пока есть переход в систему Амес-9. Буферная зона, совсем рядом Кольцо Ларуа и арварский Хар-Махрум. Делаем заправку в независимом мире Ак'Себ — оттуда семь прыжков до нужной системы.

— Тогда да, это лучше, — согласился Илья.

— Червоточина закрывается, ей осталось существовать около шестнадцати дней, — пояснил Алекс. — Я поставил предложение о продаже тренга. Если не найдется желающих на всю партию, сдадим посредникам.

— Все ясно, долго мы тут не задержимся…

— Максимум — сутки. Думаю, успеем все закупить. Монтаж пластин брони и креплений сделаем после прыжка.

Алекс с удовлетворением осмотрел ряды больших контейнеров — половина содержала листы шестислойного композита. В шести ящиках находились модули системы «Каго-8М», а в остальных — заказанное оборудование. Он решил не мелочиться, закупив пять боевых дроидов «Бардер-3Д». Эта модификация не имела щитка и стоила немного дешевле. Один из больших контейнеров хранил в себе блоки с дешевыми зондами — четыре десятка размером с футбольный мяч и десяток побольше, с габаритами холодильника. Алекс на всякий случай закупил пару серьезных аппаратов с манипуляторами, эти напоминали крошечный истребитель. Последние можно было использовать посредством систем дистанционного управления, таких как «Каго-8М».

Пришлось потратиться, но лезть на кладбище кораблей следовало, основательно подготовившись. В последний момент он подумал об управлении всем этим добром — использовать простенькие капсулы виртуальной реальности не хотелось, и он принял решение поставить такой же имплант, как получил Илья. Правда, тот теперь часто торчал в рубке с остекленевшими глазами, тесно общаясь с Франсин, но Алекс снисходительно смотрел на подобные шалости.

С креплениями контейнеров на корпусе он решил не связываться, закупив два десятка длинных решетчатых балок на местной свалке. После усиления обшивки броней инженер планировал поставить их как направляющие и крепить груз прямо к ним.

Пищевой синтезатор «Корчан-82М» занял место в апартаментах капитана, а Каслия уже возилась с этим агрегатом. Комплекс виртуальной реальности «Гур-Хиланд-420» он пока не подключал, пообещав старшей ошо сделать это сразу после прыжка. Алекс закупил оборудование сопряжения для создания кластера из четырех модулей. Правда, пока он взял только один искин шестнадцатого класса, пообещав Франсин постепенно добавлять новые элементы в ее хозяйство. Также он заказал шесть дешевых искинов первого класса для использования в беспилотниках и простенький ремонтный комплекс третьего поколения «Нидар-3М» для Адиль.

Авиагруппа пополнилась четырьмя корветами «Арсил» — Алекс уже имел дело с этой техникой и признал эффективность их дальнобойных пушек.

Каждый такой кораблик четвертого поколения нес малокалиберное туннельное орудие и имел небольшой грузовой отсек для спецоборудования. Пара перехватчиков «Фальми» заняла место на грузовой палубе, а в их ячейки встали клиновидные хакданские корветы.

Нашелся покупатель на небольшую партию тренга — двести брусков, остальное пришлось отдать посредникам, в итоге за дурь удалось выручить пять миллионов восемьсот двадцать тысяч. Закончив все дела в системе Храйн, «Твирки» начал разгон, а Алекс объявил о грядущем собрании и подведении итогов рейда в Окраинные миры.

На счету Алекса оставалась сумма в два миллиона триста сорок тысяч. Утта окончательно подбила баланс, посчитав расходы и доходы — по результатам рейда чистая прибыль составила пятнадцать с половиной миллионов кредитов. Естественно, то, что землянин получил от дуэли с наместником Санги, сюда не входило.

Тем, кто вкладывал средства, полагалась часть прибыли. Двум пилотам, одному специалисту по бесшумной нейтрализации ящеров и узкоглазой причиталось чуть больше пяти с половиной миллионов. Алекс для порядка разослал сообщения этой четверке, поинтересовавшись, желают они получить кредиты или же направить их на общее дело.

Естественно, участие в таком прибыльном предприятии пока всех устраивало, желающих покинуть коллектив не нашлось. За вычетом небольших сумм, потраченных на импланты и личные вещи, все пошло в дело.

Несмотря на то что контракт Рисса предусматривал минимальную ставку, Алекс выдал ему в качестве премии сто пятьдесят тысяч — ученый упоминал о желании потратить их на импланты. Тем более что специалист уже оправдал доверие, поделившись ценными сведениями.

Кергул и Хейла получили по восемьдесят тысяч — хотя они пока что и не принесли ощутимой пользы, землянин решил подкармливать своих людей. Нобл собирался обзавестись именным оружием, а новоявленная революционерка намеревалась пожертвовать средства в фонд ликвидации империалистов. Алекс позже узнал, что в местной инфосети не нашлось такого, поэтому девица оставила дурацкую идею до лучших времен.

В маленькой столовой собрались все, кроме Ильи, — он находился в рубке и единственный знал о планируемом визите на кладбище кораблей. Хитоми притащила туда ширилла, тот негромко урчал, сидя у нее на коленях. Когда Алекс появился в помещении, зверь занервничал, и узкоглазая утащила его в каюту. Землянин подозревал, что животному сильно не нравился ключ, который находится кое у кого в голове — на остальных людей пушистый трофей не реагировал. Каслия довольно улыбалась, Адиль шептала хвалу своим старцам.

Кергул гордо выпятил грудь, он не вылезал из дурацкого мундира с висюльками, то и дело поглаживал эфес своей шпаги, косясь на революционерку. Алекс предусмотрительно посадил Хейлу подальше от нобла. Пятнистая форма офицера народно-освободительной армии действительно шла девице.

За полчаса до собрания все участники получили небольшие инфопакеты с кратким отчетом, поэтому с финансовой частью покончили быстро.

— Мы направляемся в систему С-9.48 Возможно, там есть кое-что интересное. Например, остатки неплохих судов, — начал Алекс.

— Это территория Иль-Сни. Им это может не понравиться, — заметил Рисс.

— Мы уйдем от их кораблей. В справочнике есть примерные характеристики конструкций.

— Вот уж не думал, что стану мусорщиком, — недовольно буркнул Слай. — Да еще эти гады под боком. Опасное дело…

— Все продумано, — успокоил его Алекс. — Уверен, мы неплохо заработаем, пока все наши проекты приносили прибыль.

— Это да, — согласился пилот, а Хадор довольно улыбнулся. Эта парочка за пару месяцев неплохо заработала — пилоты уже удвоили вложенные средства.

— Кроме того, в ближайшее время собираюсь создавать свою корпорацию. Та же самая процедура — регистрация на Бирже, вступительный взнос и прочие формальности.

— Зачем? — удивилась Каслия. — «Гакора» звучит неплохо.

— Пока вестей от Гуни не поступало. Возможно, мы и дальше будем работать с ним, но уже как равноправные партнеры. Кроме того, у нас появятся новые возможности, — пояснил капитан «Твирки».

Ни у кого из присутствующих возражений не имелось — короткое собрание подошло к концу, а рейдер закончил разгон и активировал гипердвигатель.

— Входящее сообщение с корабля «Тургниш», — заявила Утта.

— Открывай, — согласился Алекс. — Сейчас уладим все формальности, а пока — курс туда, куда двигаются эти…

Ранее никому не интересная, система ВН-68.24 сейчас была переполнена кораблями, причем метки появлялись и исчезали в одной области — где-то там обнаружилась межпространственная дыра. Алекс имел представление о свойствах этих аномальных образований — такая червоточина некогда связала Землю и один из безлюдных миров Буферной зоны.

Время существования дыр варьировалось, но, по информации банка данных, в среднем составляло около двух месяцев. Землянин изучил несколько версий, объясняющих появление этих образований, и для себя решил, что их пробивают Арбитры для быстрого перемещения.

Кое-кто видел гигантские суда, превышающие по размерам не только все конструкции людей, но даже корабли-города Иадси и астероиды-ульи Роя. Исследователи так и не пришли к согласию по поводу хозяев гигантов — кто это такие и откуда взялись, достоверно выяснить так и не удалось. Ну а пока люди и некоторые другие цивилизации пользовались найденными червоточинами, не озадачиваясь их происхождением.

Алекс придерживался версии, что Арбитры — одна из трех рас Древних. Если имеются доказательства существования Сеятелей, то вполне допустимо существование Арбитров и даже Разрушителей. Кто-то же создал все эти артефакты, ключи и прочие загадочные вещи…

Плоская голопанель развернулась, отобразив блестящую физиономию мужчины с загогулиной на лбу. Тот изобразил некий жест, махнув рукой в светящейся перчатке перед собой.

— «Твирки», условия устраивают? — безразлично спросил он, передавая инфопакет.

— Да, — кивнул Алекс, быстро просмотрев предложенный договор.

По этому документу объединение корпораций «Нейг-Фелис» обеспечивало безопасность перемещения через межпространственную дыру. За проход желающим предлагалось заплатить сто двадцать тысяч кредитов. Запрошенная сумма была немаленькой, однако, судя по нескончаемому потоку кораблей, организаторы этого мероприятия неплохо зарабатывали.

Алекс знал о компаниях, занимающихся поиском подобных дыр, — заплатить «охранному агентству» он посчитал вполне логичным, люди тратили свое время и ресурсы. Тем более три десятка кораблей этой организации, находящихся в системе, намекали, что дело у них поставлено серьезно.

Лишившись круглой суммы за пользование местным «метро», Алекс получил полную информацию о точном местонахождении дыры и ее времени жизни. Судя по всему, дыра сжималась и через шесть дней собиралась исчезнуть совсем.

— Утта, курс — на червоточину! — скомандовал капитан.

— Будет исполнено, вождь. — Голограмма блондинки презрительно искривила тонкие губы. «Твирки», выпустив струйки газа из маневровых сопел, подправил траекторию.

— Серьезные ребята, — констатировал Илья, разглядывая, боевые корабли объединения. — Наверное, и на той стороне флот собрали не меньше…

Алекс приблизил изображение ближайшей группы — клиновидный линейный корабль, окруженный мерцающим силовым полем, создавал впечатление солидности и одновременно скрытой мощи. Ползущие рядом пара однотипных тяжелых крейсеров являлись уменьшенными копиями линкора. Невзрачная призма тяжелого носителя, замершая в отдалении, выпустила из раскрывшихся ячеек стайку блестящих суденышек. Судя по всему, объединение отдавало предпочтение хакданским конструкциям.

— Ничего, мы скоро доберемся до таких, — сообщил Алекс. — Точно такой же линкор проекта «Бенна» четвертого поколения там я точно видел. И еще много всякого интересного. Интересно, что там от них осталось…

— Доберемся и узнаем.

— Да. И причем очень скоро, — кивнул капитан, тактический интерфейс показывал неровную сферу, обозначающую границы аномалии. По прикидкам землянина, в поперечнике она достигала двух десятков километров.

Рейдер добрался до червоточины, напоминавшей о себе только слабым излучением, и медленно вошел в нее. Алекс почувствовал легкое головокружение — он услышал хор голосов, что-то пытающихся сказать. В голове зашевелилось нечто чуждое, и землянин за мгновение успел ощутить, как корабль вместе с содержимым распадается на мельчайшие частицы. Наконец, все закончилось — «Твирки» только что вышел из межпространственной дыры.

Систему Амес-9 тоже контролировал флот объединения «Нейг-Фелис», кораблей с этим идентификатором тут имелось поменьше — всего десяток. Зато присутствовало километровое судно-веретено из мира Кольцо Ларуа и несколько тяжелых носителей-катамаранов арварцев.

Выскакивающие из червоточины разнотипные корабли степенно разгонялись, скорее всего, направляясь к Хар-Махруму, арварской торговой системе. Остальную территорию империи чернокожих рабовладельцев посещать разумным не рекомендовалось — безопасность там никто не гарантировал.

«Твирки» приступил к разгону — до независимого мира Ак'Себ ему предстояло сделать два прыжка. Алекс с интересом рассматривал арварский носитель проекта «Аш-Убунди», увеличив изображение с внешних камер.

— Вот, такую штуку нам надо! — сообщил он Илье.

— Да, выглядит внушительно, — согласился тот. — А почему именно такой, а не что-нибудь из конструкций федерации?

— Эти катамараны используются черными как мобильные базы. И что особо радует — их продают всем желающим. Арварцы освоили технологию большого гипердвигателя, дальше они зашли в тупик.Там какие-то сложности с размером пузыря. Когда диаметр превышает два километра с небольшим, затраты на его создание увеличиваются в десятки раз. И контур тоже нужен соответствующий, над этой проблемой рабовладельцы бьются последнюю сотню лет, — пояснил Алекс. — Короче, это самый большой военный корабль, который можно купить частным лицам.

— А эти, заводы мобильные и рудовозы?

— Есть трехкилометровые, но там стоят совсем убогие прыжковые двигатели, контур надо заряжать сутки почти. И сам гипердрайв занимает много места.

— Какие-то они все разные… — пробормотал Илья, сравнивая изображения.

— Это модификации. Корабль удачный, и черные их делают с десяток вариантов, — объяснил инженер. — Есть с пушками и чисто носители. Существует даже вариант-буксир для перемещения малых станций. Самое главное, что он может нести два тяжелых крейсера между своими корпусами. А таких, как «Твирки», штуки три точно влезет.

— Угу, там-то точно со свободным местом проблем нет…

— Да, это целая эскадра в одном корабле. Там у черных обычно экипаж четыреста человек, из них триста рабов…

Алекс еще некоторое время разглядывал корабль псионов, но никаких идей, за счет чего тот двигается, в голову не пришло. На заостренных концах слегка мерцающего веретена никаких двигателей он не увидел. Приглядевшись, он заметил десяток веретенообразных аппаратов, прилепившихся к необычному кораблю. В свое время инженер пытался понять устройство подобных конструкций, однако в инфосети ничего конкретного найти не удалось.

Такие корабли у псионов появились сравнительно недавно — видимо, тут постарался Илгус. Кое-кто даже утверждал, что их выращивают из артефактов. Существовала версия, что подобные суда делает высокоразвитая цивилизация Чизахи специально для псионов. Мир Кольцо Ларуа поддерживал с разными нелюдями торговые и культурные отношения.

— Вождь, прыжок — через шесть минут. Зарядка гипердвигателя — девяносто три процента, — доложил искин.

— Да уж. Мы вышли на финишную прямую. Остановка и дозаправка — в системе Ак'Себ. Затем — семь прыжков, и мы у цели…

— Зарядка гипердвигателя — девяносто восемь процентов, — обрадованно сообщила Утта.

Наконец «Твирки» активировал гипердвигатель и, окутавшись радужным пузырем, исчез из системы Амес-9.

Пройдя через пустую систему Амес-14, рейдер оказался в независимом мире Ак'Себ, тут заправляли раэлианцы. У них существовала концепция религии, обожествлявшей выбор. Огромные святилища-магазины, по залам которых часами бродили приверженцы этой религии, чем-то напоминали торговые центры планеты Грязь. Сектанты неплохо развернулись, построив всю необходимую инфраструктуру, включая ремонтные доки, торговые станции и десяток платформ-заправщиков.

За время перехода Алекс успел закончить укрепление обшивки броней. Теперь условно «нижнюю» часть корпуса украшали матовые шестиугольные композитные пластины. Подумав, инженер убрал оттуда все башенки с пушками «СВ-8», переместив их на борта. Впечатление немного портили четыре ажурные направляющие внешней подвески, на них предполагалось крепить контейнеры и особо ценные, но габаритные трофеи.

Теперь в апартаментах капитана разместилась консоль сопряжения с пятью ячейками. Центральную занимал цилиндр с неуравновешенной Франсин, еще в одной сидел купленный искин шестнадцатого класса, а три пока оставались пустыми. Оборудованию кластера потребовалась собственная силовая линия, и Алекс совсем не удивился, увидев разъем — к пятидесятиметровым сигарам двигателей «Ирмин-340» подходил точно такой же. К счастью, реакторы, имеющиеся на «Твирки», выдавали некоторый избыток мощности. Дроиды быстро протянули толстый силовой кабель от ближайшего выхода энергоузла, подключив заодно и комплекс виртуальной реальности «Гур-Хиланд-420» — он задействовал вычислительные мощности кластера, обрадовав старшую ошо, которая теперь получила личный аналог пресловутого «Замакса» — развлечения наподобие кинотеатра. От земных прототипов это изобретение отличалось возможностью менять ход сюжета прямо по ходу действия и невероятным эффектом присутствия. Для использования требовался специализированный модификант, у Каслии он имелся. Алекс поставил купленный «Гадер-5М» себе вместо одного из имплантов, расширяющих объем хранилища. Необходимость держать в голове большие инфопакеты теперь отпала, и извлеченный «Куош-2Б» получил Илья.

Землянин предложил Адиль поставить имплант для прямого подключения и ей, однако та презрительно отказалась — на ее родине старцы запрещали подобные развлечения.

К сожалению, вкусы Каслии по подбору сюжетов Алекс не оценил — в ее коробочке имелись целых три вариации слезливой постановки под названием «Ши-Танниг». Один раз землянин имел сомнительное удовольствие поучаствовать в подобном, и желания повторять не возникло. Десяток постановок о нелегкой жизни ошо в гареме правителя Карадана — архонта Саглиона интереса у землянина не вызвали.

Коллекция записей покойной женщины-капитана «Шойфлы» тоже не впечатляла: кубики предназначались для использования исключительно женщинами — в главной роли неизменно выступала одноглазая истеричная королева. В любом случае сражения с мужланами — врагами королевства Мартихора и тонкости разведения пушистых шириллов его совершенно не интересовали.

«Твирки» находился у заправочной платформы — аборигены неторопливо подключали шланги к топливным магистралям, заполняя опустевшие баки корабля. Перед рейдом в пространство Иль-Сни капитан собирался заполнить емкости под завязку.

Тактический терминал отобразил пару значков кораблей этих нелюдей, и Алекс переключился на внешние камеры, собираясь рассмотреть необычные аппараты. Он уже видел подобные в пространстве директората Ошир и изучил доступную информацию по этой странной цивилизации.

Эта парочка совсем не походила на виденные ранее — если те напоминали замысловатые вазы, эти выглядели как раздутые горшки. Собственно, корабли и были представителями этой цивилизации — симбиоз четырех видов называл себя Иль-Сни. Разумные растения и медузы, создающие силовые поля, как-то уживались с кальмарами, выполняющими функции двигателя. Ну, а живой кристалл служил корпусом для такого корабля-зоопарка. Все это выглядело как бред наркомана, однако цивилизация Иль-Сни существовала в таком виде как минимум три тысячи лет.

Алекс пристально разглядывал аппараты, но так и не понял, где там прячется оружие, и есть ли оно вообще. Данных по этим странным негуманоидам имелось совсем мало — только предположения. Несколько важных фактов землянин отметил особо: по некоему договору корабли Иль-Сни свободно перемещались в пространстве Содружества. Однако домашние миры необычных инопланетян для людей были закрыты.

Имелись упоминания о псионах, что осуществляют контакты с этой цивилизацией, но никакой конкретной информации, где их искать, не нашлось. Местные посредники тоже не спешили помогать гостям, хотя землянин поместил в инфосеть несколько заявок.

Желание использовать разгонный препарат и попробовать наладить общение Алекс подавил как неуместное. После общения с Иадси у него возникло стойкое отвращение к нелюдям.

Когда «Твирки» закончил заправку и убрался из мира раэлианцев, капитан вздохнул с облегчением — операция «Поход за мусором» началась без осложнений.

Переход в ненаселенную систему К-9.15 занял три дня, за это время Алекс закончил размещение компонентов системы «Каго-8М». Он уже успел загрузить все купленные базы данных и получил представление об устройстве и подключении подобных устройств.

Дроиды вскрывали обшивку, протягивая контуры антенн и эмиттеров — их сигналы свободно проходили через пять метров металлических перекрытий, слоеный пирог композитной брони и компенсирующее поле, которое постоянно поддерживала система жизнеобеспечения.

На условно «верхней» части корпуса роботы закрепили четыре решетчатые конструкции — эти штуковины являлись дублирующим контуром. Установка пары управляющих модулей и подключение шести капсул виртуальной реальности не вызвали затруднений — одно из пустующих помещений превратилось в командный центр управления беспилотниками. Затем он соединил управляющие модули комплекса с кластером Франсин и занялся истребителями.

С авиагруппой Алекс возился семь дней — за это время «Твирки» успел пройти через пару пустых систем. Шесть малых кораблей получили исполнительные устройства и примитивные искины первого класса. От них требовалось только одно — после потери сигнала вернуть суденышко на базу.

Клиновидные корветы имели небольшой грузовой отсек — там и разместилось спецоборудование. В двух перехватчиках инженер демонтировал спасательную капсулу с кабиной пилота, систему жизнеобеспечения и компенсационный генератор.

Сигарообразные «Фальми» превратились в беспилотники — стартовых ячеек для них не хватало, и первое время их планировалось запускать прямо из грузового трюма. Позже инженер собирался приспособить крепления внешней подвески для размещения этих юрких корабликов. Ну а по возвращении цеплять транспортным лучом и возвращать на место. Правда, с перезарядкой всего этого добра возникали проблемы — для замены кассеты с боезапасом туннельной пушки дроидам требовалось около двенадцати минут. Собственно, для этой цели и предназначался дешевый комплекс третьего поколения «Нидар-3М» с тремя дроидами — его могла использовать Адиль.

Ограниченное пространство стартовых ячеек не позволяло туда ставить манипуляторы, используемые в модулях-доках. Поэтому поочередное обслуживание четырех корветов растягивалось на час. Алекс не собирался вести затяжные бои, пока с таким долгим временем перезарядки пришлось смириться.

«Твирки» выскочил в системе К-3.26 и приступил к разгону, сбросив только разведчик «Сворг». Рейдер двигался прямиком в область пространства, контролируемую Иль-Сни, — пока что кораблей на пути не встречалось, и Алекс надеялся, что никаких проблем не возникнет.

— Есть контакт. Необычная сигнатура, координаты… — доложил Хадор.

— Посмотри, что это такое! — приказал капитан.

— Продолжаю сближение…

Тактический интерфейс отобразил отметку на границе астероидного пояса, за десять минут она слегка сдвинулась.

— Ускорение растет медленно. Похоже на грузовик, — предположил Илья.

— Сейчас узнаем, но с такими динамическими характеристиками он нам не угроза, — согласился Алекс.

— Корабль Ашанти, большой… — удивленно сообщил разведчик. — Это мусорщик, тащит кучу каких-то обломков на внешней подвеске.

— Утта, курс на сближение! Посмотрим, что там у них, — скомандовал капитан.

Длинные сморщенные пальцы бегали по консоли управления — старший кормчий Гвош-Пятый готовил корабль к переходу. Поход продолжался — исследовательское судно «Чвин-Зун» покидало систему.

Круглые экраны показывали мутноватое изображение желтоватого шара. Лидер клана, мудрый альфа-самец Чвики-Умш отцепился от насеста и, ловко перебирая сморщенными лапами, добрался до ближайшего гнезда наблюдения. Его выпученные глаза целых двадцать ударов сердца фокусировались на изображении: шар планеты становился все отчетливее, сейчас на нем проступали бесформенные пятна — так выглядели густые облака, плавающие в верхних слоях атмосферы.

Лидер устало оглядел тесный пост управления — десяток кормчих проворно перебирали лапами и хвостами, активируя основные и вспомогательные системы. Он с беспокойством прислушался к работе генератора — в визгливом шуме устройства стали проскальзывать непривычные нотки.

— Старейший! — цепляясь за углубления в переборке, к лидеру клана подобрался младший наблюдающий. — Наши чуткие глаза обнаружили небесную повозку!

— Услышал тебя, младший! — улыбнулся Чвики-Умш. — Эта повозка — такой же корабль, как и наш. Тебе пока только шесть оборотов, станешь постарше — все поймешь…

Альфа-самец взглянул на экран своего мини-терминала, куда стекалась информация о состоянии корабля. Два десятка тускло мерцающих красных индикаторов сообщали, что все в порядке: вся энергия силовых ячеек направлялась на контур прыжкового двигателя — судно продолжало долгий разгон.

— Старейший! — возбужденно сообщил младший кормчий. — Корабль меняет курс!

— Это разумные, мы их называем гумш… — покачал сморщенной головой лидер клана. — Создания-демоны. Среди них нет согласия и единения, они носят в себе непонятное существо.

— Что нам делать, старейший? — нестройно зачирикали кормчие.

— Занимайте орудийные гнезда, готовьтесь выпустить разящих! Ждите команды! — приказал альфа-самец. — Мы пришли с миром: надеюсь, они это понимают. И мне нужен Чош восьмой.

— Он умер четыре оборота назад, старейший.

— Плохо! — недовольно сморщил мордочку лидер клана. — У нас на борту пять сотен членов клана, но знающих язык чуждых среди них нет.

— Старейший, корабль гумш выпустил разящего.

— Одного?

— Да, направляется к нам.

— Они настроены мирно! — обрадованно заявил Чвики-Умш, а кормчие радостно зачирикали.

Все пристально следили за сигарообразным разящим — он несколько раз облетел неторопливо разгоняющийся корабль. Двигался очень быстро, и системы не успевали отслеживать его перемещения. Альфа-самец подумал о разнице в технологическом уровне двух цивилизаций. Гумш, эти создания-демоны, познали много того, что пока не известно сообществу Ашанти. Они даже создали машины, которые думают, как разумные, только намного быстрее. Однако все эти достижения не шли им на пользу — гармонии и единства создания-демоны пока еще не достигли.

Наконец разящий вернулся, но корабль гумш продолжал двигаться в отдалении от исследовательского судна «Чвин-Зун».

— Я лично поговорю с ними! — заявил Чвики-Умш. — Подготовьте канал. Слова мира и гармонии едины для всех разумных. Они меня поймут!

Старший кормчий быстро переключил оборудование связи на стандарты гумш. Закрепив на длинной штанге глазок уловителя, он скрестил длинные пальцы в жесте мира.

— Они приняли соединение! — довольно сообщил Гвош пятый.

— Гумш, создания-демоны! Я старейший альфа-самец Чвики-Умш, повелевающий кланом, — торжественно сказал лидер клана, изобразив самую дружелюбную улыбку. — Мы не воевали уже две сотни оборотов. Кости сорока двух поколений предков закопаны под священным деревом. Вселенная слишком велика, там хватит места всем, кроме тех, кто убивает! Мир, единство, согласие!

— Старейший, это лучшая речь, что я слышал! — восхищенно прочирикал младший кормчий.

— Связь прервана. Их корабль увеличивает дистанцию… — улыбаясь, доложил Гвош-Пятый.

— Вот видишь, слова мира понимают даже создания-демоны! — подытожил альфа-лидер, расплетая пальцы, сложенные в жесте мира и дружелюбия.

Алекс решил лично осмотреть корабль-мусорщик и заодно протестировать систему управления. Диагностика не выявила никаких отклонений, и землянин приказал дроидам переместить один из «Фальми» к створкам грузового отсека.

Капитан «Твирки» не стал занимать капсулу виртуальной реальности, собираясь использовать имплант «Гадер-5М». Землянин занял место в трофейном кресле, активировав прямое соединение с Франсин. После нескольких мгновений неприятных ощущений, он увидел перед собой пухлую девчонку в розовом платьице — она улыбнулась, увидев гостя.

— Ну наконец-то ты обо мне вспомнил! Пошалим? — захихикала Франсин, потеребив край своего одеяния.

— Не сейчас; надо проверить систему управления. Переключай меня на перехватчик, смотаюсь к обезьянкам в гости, — приказал землянин.

— Надеюсь, ты убьешь их всех! — злорадно засмеялась девчонка, исчезая.

Сознание Алекса расширилось — он увидел внутренности грузового отсека, сообразив, что находится в кабине «Фальми».

— Утта, выпускай! — Стандартный интерфейс управления действовал, и он громко скомандовал корабельному искину.

Массивные створки, дрогнув, поползли в стороны, и Алекс активировал двигатель, не дождавшись полного открытия. Выскочив в открытый космос, он закрутил спираль вокруг «Твирки», пытаясь проанализировать свои ощущения. Рассматривая пошарканный брусок с натыканными пушками и отчетливо видимыми решетками антенн, землянин признал, что управлять юрким перехватчиком ему нравится. Найдя на панели интерфейса указатель цели, Алекс направился к корыту Ашанти.

Активировав форсаж, «Фальми» за несколько минут преодолел разделяющее корабли расстояние. Развернув перехватчик кормой вперед для торможения, он погасил набранную скорость.

Конструкции слаборазвитой цивилизации Ашанти выглядели как огромные бутылки. На этих корытах инопланетяне, напоминающие земных обезьянок, рассекали по всему исследованному сектору. В качестве силовой установки хвостатые использовали реактор, работающий на принципе распада частиц.

Справочник опознал корыто хвостатых как «Тип-42М».

Быстро изучив данные, Алекс понял, что это нечто вроде транспорта-носителя или дальнего разведчика. На такие корабли обезьянки ставили оборудование для дозаправки. Рабочее тело для примитивных двигателей хвостатые шахтеры добывали по пути из встречающихся астероидов — чисто теоретически автономность полета таких кораблей была ограничена только запасом расщепляющегося вещества для реактора.

Экипаж предположительно составляли пять или шесть сотен хвостатых. В полете они непрерывно плодились и дохли, так что точную численность определить было сложно — жизненный цикл Ашанти составлял чуть больше тридцати пяти земных лет.

Указывалось возможное наличие сорока точек обороны с кинетическим вооружением и двух десятков легких истребителей. Хвостатые не использовали искины, нейросети и продвинутые компьютеры, поэтому в кого-либо попасть могли лишь чудом.

Сблизившись с судном, Алекс в первую очередь обратил внимание на узлы внешней подвески — здесь они располагались в хвостовой части, прямо на горлышке корпуса-бутылки. Судя по всему, обезьяны тащили все, что попадется им на глаза, — в куче разнокалиберных обломков землянин с удивлением обнаружил внешне не поврежденный малый веретенообразный кораблик. Кроме того, очень многообещающе выглядела отпиленная носовая часть клиновидного хакданского крейсера — там обычно располагались плазменные пушки. Остальной металлолом составляли куски каких-то непонятных аппаратов и пара длинных сероватых цилиндров, очень похожих на двигатели.

Судно медленно вращалось вокруг своей оси, и свет красной звезды причудливо играл по наростам огневых точек и прилепившимся к корпусу корабликам с крылышками, они напоминали земные истребители.

Несколько раз облетев километровую бутылку, Алекс выяснил все, что хотел — скомандовав Франсин вернуть перехватчик на «Твирки», он покинул кабину, оказавшись в удобном кресле посреди рубки. Спина затекла, а голова немного побаливала — вероятно, подобные эффекты являлись обычным делом при прямом соединении.

— У хвостатых есть кое-что ценное, — подумав, заявил капитан. — И нам очень неплохо бы это получить.

— Там хлам какой-то… — констатировал Илья.

— В основном да. Но кораблик из мира Кольцо Ларуа интересный. Вероятно, это аналог истребителя. Там внутри могут быть артефакты, псионы очень их любят… — сообщил Алекс. — И вот эти штуки, очень похожи на двигатели, а там, наверное, есть пара дорогих плазменных пушек…

«Фальми» благополучно добрался до базы, и транспортный луч втянул перехватчик в грузовой отсек — Алекс удовлетворенно кивнул, система работала.

— Корабль неполноценных пытается установить связь! — торжественно сообщила Утта. — Нам посылают запись.

— Давай открывай! — приказал Алекс. — Франсин, запускай свой универсальный переводчик, послушаем, что нам скажут эти Ашанти!

— Вряд ли эти примитивные уродцы сообщат что-то интересное… — хихикнуло изображение пухлой девчонки с цветочком в руке. Утта неодобрительно посмотрела на нее, искривив тонкие губы в презрительной усмешке.

Голопанель замерцала, пытаясь вычленить картинку из хаоса модулированных излучений, посылаемых кораблем-бутылкой. Наконец из маленьких зернышек сложилось изображение морщинистого обезьянца, тот кривлялся, показывая ряды острых зубов.

Неожиданно включился звук — хвостатый громко чирикал, изредка важно покачивая большой головой и моргая выпученными глазами. Закончив выступление, он омерзительно оскалился и изобразил неприличный жест.

— Очень содержательно! — сообщил Илья. — Я знаю, что они не признают универсального языка, интера, но это вообще тарабарщина какая-то.

— Перевод готов! — хихикнула Франсин. — Пакет «Хромт-72» справился с задачей.

— Прокрути еще раз, дублируя текстом, — приказал Алекс.

— Демоны… Старший самец… Чвики-Умш… Повелитель многих… Война… Долго… Зарыть кости… Дерево… Великая вселенная… Убить… — читал Илья, постепенно хмурясь. — Бред какой-то!

— Переводчик несовершенен. Но я готова представить командиру литературную обработку! — ехидно прищурилась голограмма.

— Было бы неплохо, приступай! — скомандовал командир.

— Демоны! Старший самец Чвики-Умш возглавит неисчислимые армии, чтобы долго воевать с вами, презренные! Он зароет ваши кости под деревом! Великая вселенная станет чище, когда он убьет вас всех! — зарычала Франсин, умильно гримасничая.

— Да они что, совсем оборзели, мартышки эти! — не выдержал Илья.

— Вождь, приступить к обстрелу неполноценных? — обрадовалась Утта.

— Атакуем! Выход на дистанцию эффективного огня артиллерией, — приказал Алекс. — Главный калибр задействовать пока не будем — желательно получить груз. Сначала снесем их истребители. Затем испробуем на этом самце наши корветы, как раз подходящий случай…

Чвики-Умш блаженно щурился, вспоминая прохладу пещер подземного города и самку, погибшую в пути. Он покинул родной мир десять оборотов назад, и за это время исследовательское судно «Чвин-Зун» успело пройти через четыре десятка миров. Альфа-самец подумал, что срок близится — скоро он соединится с предками, а во главе клана встанет самый способный.

Лидер некоторое время наблюдал за старшим кормчим — Гвош пятый ловко управлялся на своем месте, хвост мелькал, переключая тумблеры, а лапы дергали маленькие рычажки.

— Старейший! Корабль гумш двигается за нами. Они выпустили разящих!

— Сколько? — сморщился альфа-самец.

Младший кормчий растопырил ладонь с шестью длинными пальцами, и лидер клана понял, что гумш готовятся подло напасть.

Корпус задрожал от серии попаданий, и Чвики-Умш зачирикал, разрешая стрелять в созданий-демонов. Но гнезда защиты молчали — атакующие находились слишком далеко.

— Запускайте всех разящих! Они не захотели слушать слова мира, теперь заговорят наши защитники! — прочирикал мудрый старейший.

Мягкий пол поста управления завибрировал — маленькие боевые кораблики отходили от креплений, сразу уносясь на встречу с вероломным врагом. В ближайший пузырь альфа-самец увидел яркие хвосты разящих, готовых свершить справедливое возмездие.

Слай и Хадор одновременно заняли капсулы погружения, подключаясь к управляющим системам корветов, за Ливерсом прибежал нобл со шпагой в руке. Алекс хотел было сказать, что до ближайшего обезьянца как минимум пара тысяч километров, но потом не стал его расстраивать.

Илья тоже изъявил желание пострелять в обезьянок и исчез из рубки. Последней появилась в помещении центра управления Хейла. Все виртуальные пилоты получили указания и план операции — новичкам достались «Фальми» — изучение пилотского минимума у них шло тяжело, устаревшие нейросети и невысокие параметры интеллекта сильно влияли на процесс.

Вскоре четыре корвета покинули ячейки, а спустя пару минут к ним присоединились юркие перехватчики. Клиновидные кораблики сразу же открыли огонь с предельной дистанции — их туннельные орудия могли работать на расстоянии в полтора раза большем, чем у главного калибра «Твирки». Корабль Ашанти выпустил три десятка истребителей, но судя по набираемому ускорению, шансов у них не было.

Четыре снайперских корабля переключились на новые цели, и отметки истребителей хвостатых начали гаснуть — наконец, оставшиеся полтора десятка вползли в мерцающую сферу, обозначавшую эффективную дальность действия пушек «Маш-6». Первые выстрелы двенадцати установок сразу уполовинили число маневрирующих корабликов — после второго залпа отметок больше не осталось. Корветы немного приблизились к цели, и начались практические стрельбы, а Алекс выдал перехватчикам задание найти какой-нибудь относительно целый истребитель — он хотел посмотреть, как тот устроен.

Избиение продолжалось с десяток минут — увеличив изображение, капитан «Твирки» наблюдал за судном Ашанти — болванки туннельных орудий дырявили обшивку, выбивая облака ошметков и мусора. Хотя пилоты целились в нашлепки-турели, частенько попадания приходились куда попало.

Корпус уже парил белесыми струйками — корабль терял атмосферу. Экипаж боролся за живучесть — на обшивку выбирались фигурки в прозрачных скафах. Некоторые тащили свертки и какие-то непонятные инструменты в лапах.

— Хватит с них! Корветам — возвращение! — скомандовал Алекс. — Они уже не бойцы, сближаемся и забираем трофеи.

У землянина не имелось желания ползать по узким туннелям внутри корабля, рискуя получить в брюхо что-нибудь крупнокалиберное. Брать у примитивных обезьянцев было нечего — технологический уровень хвостатых удручал, поэтому он принял решение конфисковать только интересующий груз на внешней подвеске.

Рейдер выдвинулся к жертве — перехватчики носились вокруг поврежденного корыта, но никакого сопротивления экипаж не оказывал. Илья с довольной улыбкой вернулся в рубку — похоже, разборки с хвостатыми ему понравились.

Алекс присоединился к Адиль — получив сообщение, она уже ждала в кабине «Хомяка». Четверка пауков «Герсей-П» и пара боевых дроидов забрались в грузовой отсек — наконец пятнистое суденышко выскочило из ячейки, отправившись потрошить добычу.

Ремонтники быстро перерубили тросы, которыми хвостатые крепили веретенообразный кораблик. По размеру он оказался чуть меньше эсминца — Алекс оценил его длину приблизительно в сорок метров. Дроиды неторопливо потащили добычу по направлению к подошедшему вплотную «Твирки». Транспортный луч втянул трофей в грузовой отсек, затем настал черед обрубка носовой части хакданского крейсера.

Землянин еще какое-то время порылся в куче обломков, закрепленных в кормовой части корыта обезьян, но больше ничего интересного не обнаружил. Серые цилиндры оказались баками с сильно фонящей жидкостью — забирать их инженер посчитал нецелесообразным. Процессу мародерства никто не мешал, и боевые дроиды скучали в грузовом отсеке. Возвращаясь, «Хомяк» ухватил манипуляторами вращающийся истребитель с блестящим пузырем кабины — он получил десяток осколков в кормовую часть.

Когда Алекс вернулся в рубку, голограмма Утты довольно улыбалась.

— Вождь! Разреши мне уничтожить корабль неполноценных! — заявила блондинка, хлопнув себя кулачком по груди.

— Зачем расходовать снаряды, корабль уже не представляет угрозы. Все, что надо, мы уже взяли!

— Я не буду тратить боеприпасы… — заискивающе улыбнулась Утта.

— Валяй! — махнул рукой Алекс.

«Твирки» прошел вдоль борта поврежденного корабля-бутылки и ювелирно развернулся, обратив к передней части четыре сопла форсированных двигателей «Ирмин-340». Алекс разглядел за прозрачными пузырями на обшивке фигурки обезьянцев — те бестолково суетились и махали лапами, делая неприличные жесты.

— Очищение огнем! — истерично закричала Утта, а факелы за секунду превратили километровый корабль в обугленный остов.

Вселенная вспыхнула и исчезла, а то, что в ней было, превратилось в ничто. Воспоминания незнакомых существ, какие-то джунгли, пещеры… Все это резонировало и переплеталось, вокруг вились странные, еле видимые тени.

Время остановилось — знакомый шепот настойчиво пульсировал в голове, но Алекс отмахнулся, пытаясь сосредоточиться на ближайшем образе, догадываясь, что сейчас узнает что-то очень важное. Когда он каким-то непонятным образом втянул эту полупрозрачную сущность, пришло понимание — старший кормчий Гвош пятый только что закончил свой короткий жизненный путь. Землянин уловил ощущения последних мгновений жизни погибшего — вполне понятный коктейль из слепой ярости и ненависти к врагу.

Хор шепчущих голосов сразу же замолк, и Алекс понял, что должен сделать. Он привычно хватал снующие вокруг сущности и впитывал их. Количество этих образований быстро уменьшалось, наконец больше не осталось ни одного.

Большинство получалось поглотить одним усилием, другие пытались безуспешно сопротивляться — после одного такого он понял, что выпил сущность Чвики-Умша, старейшего из клана. Он уловил его эмоции перед смертью — альфа-самца наполняли ярость и беспокойство. Продравшись через смутные образы оскаленных морд, он осознал предназначение корабля — в его задачу входил сбор сведений и сбор всего интересного, что встретится на пути. Оказывается, корыто носило имя местного падальщика.

Так или иначе, теперь больше не осталось ничего — ни альфа-самца, ни пяти сотен членов его общины. Исследовательское судно «Чвин-Зун» закончило свой путь в системе К-3.26, далеко от джунглей и подземных городов Ашанти.

«Разрушители!» — успел осознать Алекс, что-то внутри его противилось такому способу познания мира. Хор невнятных голосов одобрительно прошелестел, призывая продолжать — поблизости имелись еще сущности, и их тоже можно поглотить. Землянин открыл глаза, узнав знакомое окружение командной рубки «Твирки». Окружающее пространство бурлило от потоков энергии — он уловил сотни тонких линий, причудливо изгибающихся и переплетающихся. Замерший на месте второго пилота Илья ощущался как переливающийся сгусток, окруженный еле заметным мутным облачком.

Протянув руку, Алекс коснулся края этого образования, заметив, как небольшой кусочек оторвался, втянувшись в ладонь. Он брезгливо отдернул руку, сообразив, что именно хотел сделать. Пересчитав другие сгустки, раскиданные по кораблю, Алекс сообразил, что их больше, чем членов экипажа. В кабине подобранного истребителя находились два пульсирующих ярких шарика — так ощущались хвостатые.

Еще один тусклый огонек нашелся в веретенообразном кораблике. Коснувшись этой угасающей искорки, он уже хотел привычным движением впитать ее, но что-то мешало. Светлячок окружала плотная оболочка, сопротивляющаяся поглощению. Такая защита навела на мысль: следовало попробовать и обратный процесс. Подумал, что раз можно брать, вероятно, можно и отдавать — энергии вокруг ощущался переизбыток. Попытавшись напитать умирающую сущность, перенаправил ближайшую тонкую линию прямо в нее. Огонек запульсировал, впитывая подарок, а Алекс получил целую гамму незнакомых ощущений.

Убедившись, что процесс поглощения можно развернуть, он поймал ощущение эмоционального подъема, плавно перерастающего в эйфорию. Захотелось впитать еще больше сущностей, но он усилием воли погасил этот порыв, вернувшись в свое тело.

Внезапно все закончилось — Илья открыл рот, намереваясь что-то сказать, а голограмма Утты довольно улыбалась. Силовые линии истончались и пропадали, сгустки медленно таяли и растворялись — вскоре восприятие вернулось в привычные границы. Однако чувство легкости и эйфории осталось — Алекс несколько раз моргнул, пытаясь привыкнуть к новым ощущениям.

— Дальнейшие указания, вождь! — Блондинка еле заметно покачала бедрами.

Вождь некоторое время пытался вникнуть, почему исследовательское судно решилось напасть. Перед глазами стояли сморщенные мордочки обезьянцев. Старший кормчий Гвош-Пятый, оскалившись, показывал ряды мелких острых зубов, а мудрый альфа-самец Чвики-Умш, сжав лапу в кулак, вытягивал два средних пальца, изображая неприличный жест.

На мгновение Алекс уловил сожаление, но еле слышный шепот в голове быстро погасил это неуместное чувство. Откуда-то взялось презрение к этим существам. Усилием воли развеяв навязанные мысли, Алекс вернул прежнее ощущение спокойствия и подъема.

— Начинаем разгон! — скомандовал капитан «Твирки». — Операция «Поход за мусором» продолжается. А я сейчас посмотрю, кого же мы подобрали…

Истребитель обезьянок сильно смахивал на земные образцы. Выпуклый прозрачный фонарь кабины, пара реактивных двигателей, короткие крылышки с парой вертикальных стабилизаторов — все это выглядело очень знакомо. Вероятно, инженеры планеты Грязь и хвостатые пошли по одному пути. Разящий — откуда-то всплыло обозначение, и землянин вспомнил, что так Ашанти называют малые корабли.

Адиль кивнула — все это время она с парой боевых роботов торчала на грузовой палубе, куда поместили трофеи. Однако вылезать обезьянки не спешили, и Алекс понял почему: пилоты крепко сидели в коконах из какого-то мягкого волокнистого материала. Выбраться самостоятельно недомерки не могли — множество ремней и шлангов опутывало их тщедушные тела. Большие головы прятались в глухих шлемах, один был разрисован цветными изображениями комет, светил и прочей космической атрибутикой.

В тесной кабине пилоты сидели один за другим. У первого под руками располагалась куча рукояток, видимо, он рулил. Его коллега мог похвастаться подковообразным пультом с рядами тумблеров и горящих индикаторов. Выглядело все это сильно примитивно даже по меркам планеты Грязь, не говоря уже о продвинутых системах Содружества.

Разорвав все мешающее, Алекс вытащил уродца — тот сучил лапами и крутил хвостом. Землянин с удивлением заметил, что обезьянец ползал по палубе, не пытаясь подняться — вероятно, он провел всю жизнь в космосе и привык к низкой гравитации. Вскоре к нему присоединился второй — тот вытянул лапу, показав любимый мартышками неприличный жест.

— Они неисправимы! — с сожалением покачал головой землянин. — Еще и кости эти зарывать…

— Какая мерзость! — Адиль презрительно прищурилась. — Это пародия на человека. Теперь я понимаю, зачем старцы призывают безжалостно уничтожать всех нелюдей!

— Все субъективно, — возразил Алекс, — для его подружки он, вероятно, выглядит красавчиком…

— Отдай их мне! — Женщина кровожадно облизнулась.

— Вообще-то сначала хотел поинтересоваться, зачем они закапывают кости врагов под деревом.

— Это и так ясно. Порочные! — проворчала Адиль, легко поднимая за складку скафа обезьянца. — Посмотри, он еще уродливее, чем грязный пурко!

— Действительно, жалкое зрелище. А тебе не приходило в голову, что мы для них — тоже страшные уроды?

— Ну, вот еще: кто они и кто мы! Слабые вымирают, уступая место сильным! Так ведь говорил ваш старец Дарвин.

— Да, именно так! Ты совершенно точно уловила суть эволюции, — улыбнулся Алекс.

— Кергул тоже говорил мне нечто подобное. Только сильные достойны править, слабые обречены подчиняться или умереть.

— Вероятно, он прав — в этом мире все решают большие пушки, — согласился землянин.

— Люди планеты Грязь мудры, неудивительно, что Зияддин избрал тебя для исполнения своего плана, — почтительно ответила Адиль.

— Угу. Поголовье порочных сократилось на пятьсот; все, как хотел старец… — пробормотал Алекс.

— И куда их теперь?

— Пока посажу в контейнер, позже попытаюсь поговорить. Жалко, их главный не выжил. Интересно было бы его расспросить, где он взял эти штуки… — Алекс обвел рукой корабль из мира Кольцо Ларуа и огрызок хакданского крейсера — они заняли почти все свободное пространство второй грузовой палубы.

Краем глаза он заметил какое-то движение. Несколько чешуек, из которых состоял корпус сорокаметрового веретена, развернулись, а еще пара еле заметно замерцала — мертвый корабль оживал.

Землянин внимательно обошел необычный трофей — никаких люков тот не имел. В свое время Алекс посетил подобный, только большой. Там чешуйки сдвигались, образовывая переходную камеру, кроме того, использовались силовые поля. Он не думал, что и в этом устройство такое же — корпус слишком мал, чтобы вместить громоздкие реакторы и генераторы.

Землянин принял решение подождать, пока корабль задействует свои системы, и только потом попробовать открыть его. Конечно, можно распотрошить обшивку излучателями дроидов, но столь радикальный метод землянин решил оставить напоследок. Судя по всему, пилот приходил в себя, вместе с ним просыпался и необычный аппарат. Только что несколько чешуек дернулись, а еще по нескольким пробежали едва заметные искорки.

Отдав указание Утте о непрерывном наблюдении за трофеем, Алекс вызвал дроидов — предстояло заняться громоздким обрубком.

Рейдер только что ушел в прыжок, а землянин приступил к вскрытию массивных бронированных створок, закрывающих орудийные отсеки. Видимо, обезьяны пытались добраться до ценного содержимого, однако успеха не достигли. Косой чуть волнистый срез — определенно не их рук дело; инженер с удивлением рассматривал пару бывших генераторов накачки — от агрегатов остались только оплавленные обрубки. Наконец излучатели конструкционных дроидов «Харса-М» справились с многослойным композитом.

К разочарованию Алекса, вместо традиционных для республики Хакдан плазменных пушек в гнездах прятались шестиметровые ребристые цилиндры лазерных установок. Вызвав маленького паучка, инженер выдал ему задачу — тот потыкал тонкими лапками в зеркальные кругляшки диагностических интерфейсов, выдав краткий отчет. Обе лазерные установки «Нушим-ЗС» находились в идеальном состоянии. Только для их использования не хватало генераторов накачки, достаточной мощности реакторов и систем целеуказания.

Это энергетическое оружие являлось аналогом главного калибра «Твирки», но эффективно могло действовать на расстоянии в полтора раза меньшем, чем артиллерийские башни рейдера. Обладая исключительной точностью, подобные системы проигрывали в скорости стрельбы, зато не требовали наличия боезапаса. Проверив скопированные предложения рынка системы Барза, Алекс узнал стоимость такой установки — за каждую давали триста сорок тысяч кредитов. Дроиды поместили ребристые сигары в контейнер, и он занял место в углу грузовой палубы — операция «Поход за мусором» принесла первые плоды.

— Разрушители… — задумчиво протянул Рисс. — Это только гипотеза.

— Мне показалось, что это понятие как-то само пришло. Это наиболее точное определение того, что я наблюдал, — пояснил Алекс.

— Склоняюсь к теории, что Древние — это один вид. А идея Зобана — полный бред, я изучал некоторое время его труды. Он приводил аргументы, что Сеятели, Арбитры и Разрушители — разные цивилизации. Но все слишком натянуто…

— Ковчеги Сеятелей — весомый аргумент. И эти червоточины. Вряд ли они возникают сами собой. Вполне может быть, что их пробивают Арбитры. Ну, раз есть весомые доказательства существования этих двух, почему бы не быть еще и Разрушителям?

— Скорее всего, сначала Древние рассылали ковчеги, но им это быстро надоело. Потом просто перешли в другую форму существования, оставив нам свои детские игрушки, — предположил Рисс.

— Все равно это только гипотезы, никаких фактов, — кивнул Алекс.

— Да. Пока нет никакой достоверной информации.

— Светящиеся сгустки. Ты тоже, кстати, выглядишь как сгусток, а вокруг такая дымка, как облако…

— Энергоинформационная матрица. Я тебе об этом говорил, если помнишь… — кивнул Рисс. — Думаю, что, поглощая их, можно получить некоторые способности. Один наш подопытный мог всасывать матрицы животных.

— А дальше, что это ему дало? — поинтересовался землянин.

— Не знаю, он умер раньше… — пожал плечами Рисс.

— Я что-то не заметил ничего особенного, хотя и скушал их прилично…

— Так говоришь, ты впитал их всех?

— Возможно, кто-то и остался. Не знаю, это получилось очень легко. Правда, я потратил немного, но эффекта пока не увидел. В этом корабле кто-то прячется, и он приходит в себя — думаю, у меня получилось… — сообщил Алекс.

— Видишь ли, твой дар пока спит. Когда ты используешь дозу разгона, мозг работает с перегрузкой. После установки импланта сможешь активировать его, по желанию входя в это состояние, — терпеливо пояснил специалист.

— Это я уже понял. Ты предлагаешь принять разгонный препарат и проверить?

— Да. Два подопытных живы. Можешь поглотить их, а я буду считывать параметры твоей мозговой активности.

— Это противно… — поморщился Алекс.

— Ты не понимаешь! — возбужденно зашептал Рисс. — Прорыв! То, что я узнал за последний месяц, дает мне надежду! Процесс обратим, ты сможешь вытащить энергоинформационную матрицу из разумного с даром и передать мне…

— Похоже на жертвоприношение.

— Большинство артефактов, действие которых мы понимаем, работают на этом принципе. Чтобы получить, надо отдать.

— Выглядит это не очень хорошо…

— Доброволец найдется. Хотя бы эта желтокожая из директората. Ты говорил, она мечтает избавиться от дара.

— Сначала хочу научиться пользоваться своими возможностями. Я предложу ей этот вариант только тогда, когда буду стопроцентно уверен в результате. Хитоми — член команды, и я не хочу рисковать ею. Кроме того, она отлично умеет рисовать священного урша… — улыбнулся Алекс.

— Тогда можно использовать пленных. Ничего плохого в том, чтобы принести в жертву врагов, не вижу. С пользой для науки, в конце концов! — раздраженно пробубнил Рисс. — Я готов убить толпу этих слаборазвитых, чтобы получить дар.

— Я и не сомневался, — усмехнулся землянин.

— Ты обещал, — напомнил специалист.

— Помню, получишь ты свой дар. Я как раз работаю над этим…

— Когда начнем? — оживился Рисс.

— Попробуем в ближайшее время, — ответил Алекс. — В конце концов, эти гады хотели зарыть наши кости под каким-то деревом. Сначала попробую поговорить с ними. Может, скажут, где достали ценные трофеи.

«Твирки» прошел через пару пустых систем, обнаружив в мире Амес-29 пару кораблей Иль-Сни. Разноцветные силовые поля красиво переливались, а вычурные живые суда маневрировали на орбите безжизненной коричневой планеты. Наблюдая за их бессмысленными передвижениями, Алексподумал, что Иль-Сни просто дурачатся, гоняясь друг за другом.

Рейдер разогнался и активировал гипердвигатель — до цели оставалось сделать всего два перехода. Негуманоиды никак не отреагировали, продолжая заниматься своими, несомненно, важными делами.

К сожалению, намечающийся эксперимент сорвался из-за скоропостижной кончины подопытных. Рисс покачал головой, сообщив, что обезьянцев убила гравитация. Отключать корабельный генератор тяготения ради удобства незваных гостей, которые собирались закопать кости первого встречного под деревом, Алексу в голову не пришло. Сморщенные тельца отправились в большой утилизатор, а шестерка пауков тем временем расчленила истребитель Ашанти на куски, запихнув их в большой контейнер.

Судно-веретено за неделю окончательно пришло в норму — теперь все чешуйки мерцали, некоторые бессистемно шевелились. Алекс решил подождать еще пару дней, а затем попытаться вскрыть корпус — «Твирки» как раз начал переход в систему, где предполагалось обнаружить кладбище кораблей.

— Вождь, неполноценный только что покинул корабль. Помещение грузовой палубы изолировано. Рекомендация — открыть створки и уничтожить! — деловито сообщила Утта.

— Нет уж, не для того с ним возился, чтобы выбросить в космос! Это же псион, я давно хотел с таким пообщаться… — послал сообщение Алекс, покидая апартаменты.

Каслия только перевернулась на другой бок, пробормотав что-то про архонта Саглиона. Старшая ошо несколько раз забывалась, называя землянина этим дурацким имечком. Алекс знал, что она использует комплекс виртуальных развлечений, чтобы поучаствовать в сюжете, посвященном этому деятелю.

Вчера он даже составил ей компанию — к сожалению, кроме бесконечной череды оргий, сражений на гигантских летающих китах и постоянного обжорства, ничего интересного в исторической постановке не имелось. Он подумал, что жизнь у древнего правителя мира Карадан была очень однообразной: в конце концов, даже шестьдесят ошо могут надоесть, а бесконечные войны — быстро наскучить…

— Присутствие псиона на борту может быть опасно… Рекомендация — уничтожить неполноценного! — бубнила Утта, пока Алекс двигался по коридору, ведущему к грузовой палубе.

— Возможно, потом уничтожим. Если он будет бросаться на людей или превратится в чудовище, — пообещал кровожадной искусственной личности капитан, отправляя сообщение Ливерсу и Слаю.

— В банке данных нет упоминаний о подобных случаях…

— У нас на планете Грязь такое происходит постоянно. Подберут кого-нибудь, а он щупальца отрастит и всех начнет жрать. В фильмах, во всяком случае, всегда так… — ухмыльнулся землянин.

Ливерс ухватил поудобней рукоятку мощного парализатора, а Слай погладил приклад штурмового комплекса «Корза-109». Алекс положил руку на эфес «Протыкателя Илгуса», активировав плазменную пушку на плече. Команда готовилась встретить гостя.

Когда массивная створка открылась, землянин увидел фигурку, окруженную мерцающим силовым полем. Он удивленно бросил взгляд на гостя — бледное тело, с выпирающими ключицами, впалым животом и крошечной грудью.

Утта не предупредила, что псионом окажется девушка — одежды на ней никакой не имелось, а скаф-пояс вряд ли можно назвать нарядом.

Та сразу же подошла к капитану «Твирки», и в его голове возникли образы — по-другому общаться псионы не умели или не хотели. Картинки складывались в слова, образы наслаивались друг на друга. Ему посылали изображения сущностей, поглощаемых разрастающимся огненным шаром.

«Что ты от меня хочешь, вознесенный?» — уловил Алекс вопрос.

Землянин отметил, что его уже второй раз принимают за этого вознесенного. Немного подумав, он решил не притворяться: все равно он ничего не знает об их порядках. Например, жрецы Неназываемого изображали свой символ при встрече, вероятно, и у вознесенных свои ритуалы. Возможно, они трутся носами или показывают друг другу неприличные жесты, как кровожадные Ашанти.

— Я не из компании Илгуса. Не вознесшийся, если это ты имеешь в виду… — наконец ответил землянин.

«Нет метки. Он не касался тебя», — даже без разгонной дозы он уловил удивление.

— Что это такое — метка? — удивленно спросил Алекс.

«Носишь семя. Вознесшийся…» — пришел вопрос-утверждение через несколько минут. Все это время девушка, немного покачиваясь, смотрела на землянина, игнорируя остальных.

— Ты умеешь говорить? Или так и будешь лезть мне в голову? — поинтересовался Алекс.

«Вознесенный. Попробуй…» — Полученная мысль заставила задуматься над механизмом такого общения.

Он уловил легкое недоумение и подумал, что для тех, кто умеет разговаривать передачей образов, слова действительно лишние. Затем попробовал, не открывая рта, послать вопрос — ответ пришел незамедлительно. За мгновение он получил целый сюжет, объясняющий все.

Одно из десятка подобных суденышек обшаривало систему — понятие о том, что они искали, совершенно не укладывалось в голове Алекса. Затем пилот как-то узнал, что базовый корабль и все остальные выпущенные ищейки прекратили существование. После этого корабль впал в спячку, расходуя накопленные ресурсы на поддержание минимально необходимых процессов в организме пилота. Где это произошло и что конкретно случилось, осознать было сложно — понятия о координатах и месте носили совершенно неудобоваримый характер.

Когда Алекс пожелал узнать, как перемещается корабль без двигателей, тут же возникла картинка знакомых силовых линий, по которым могло скользить веретено. Насчет оружия или артефактов тоже вопрос прояснился быстро — ничего подобного на борту не имелось. Откуда появлялись такие кораблики, узнать землянин не смог — в сферу интересов пилота это не входило.

Пока девушка только отвечала на вопросы, однако, когда та послала образ отдыха и восстановления сил, Алекс кивнул спутникам, и те опустили оружие. Он попытался передать образ-мысль Слаю, но наткнулся на глухую стену.

Похоже, девушка как-то узнала, что он хотел сделать, — землянину пришел образ зеленой личинки, которая не может развиться во что-то более сложное. Он сделал вывод, что псионы презирают тех, кто не имеет дара.

— Ну что же, пошли! Обеспечим тебе капсулу… — сказал вслух Алекс, медленно проговаривая слова. После удобного общения образами привычный способ стал казаться слишком громоздким и медленным.

Девушка закрылась, больше послать или получить мысль не удавалось. Землянин сообразил, что расспрашивать того, кто провел время в спячке несколько лет, довольно неуместно. Рисс с удивлением смотрел, как истощенная девушка с трудом забирается в саркофаг операционного комплекса. Когда крышка опустилась и необычный пациент заснул, Алекс обратился к специалисту:

— Заодно проведи полную диагностику! Проверь все, может, у нее в теле артефакты, как у наместника.

— Конечно! Псионов давно нам не попадалось. Может, потом попробуем вытащить из нее дар? — с надеждой поинтересовался ученый.

— Непонятно, в чем он заключается. Явно не в том, чтобы общаться мыслями. Похоже, это умеют они все…

— Выясню все, что возможно, — кивнул Рисс.

— Сразу сообщи мне! — ответил Алекс. — А я осмотрю кораблик, пока хозяев нет дома.

Веретено еле заметно подрагивало, обшивка тускло мерцала. В грузовом отсеке находился Илья, он ковырял одну из чешуек трофейным кинжалом.

Протиснувшись через овальный проем, Алекс рассмотрел кокон непривычных очертаний в тесном помещении, похожем на пещеру. Проведя рукой по материалу ячеистой структуры, он заметил, что кокон сокращался в каком-то рваном ритме. Залезать туда почему-то не хотелось — внутренности облепляла мерзкая на вид сероватая слизь. Выбравшись из непривычной кабины, Алекс покачал головой — конструкция выглядела очень странно.

— Ничего интересного, — кивнул исследователь. — Даже непонятно, как эта штука работает.

— Я кое-что узнал. Думаю, использовать это корыто не удастся. Судя по всему, он настраивается на конкретного пилота, — поделился выводами капитан «Твирки». — Если погибнет она, умрет и корабль.

— Где обезьяны подобрали это чудо?

— Непонятно, она была в спячке. Хвостатые проделали долгий путь. Подобрали ее где-то по маршруту.

— И что дальше будем с ней делать?

— Откормлю, и будет третьей ошо! — буркнул Алекс.

— А если серьезно? — Илья улыбнулся.

— Она не знает, как это все устроено. Вооружения нет, и использовать его мы не можем. Ничего ценного открутить оттуда тоже не выйдет.

— Да? А я надеялся, что мы получим мощный боевой корабль. Ну, как у этого Илгуса.

— Это что-то типа разведчика. Кроме того, ссориться с Илгусом не хочется. Поэтому на обратном пути выкинем их в родном мире. По дороге попытаюсь вытащить информацию.

— Я тоже хочу пообщаться с ней! — заявил Илья.

— У тебя ничего не выйдет. И я вообще не уверен, умеет ли она говорить — методы общения псионов несколько отличаются от наших. Возможно, у твоей подружки получится, позже проверим…

— Сильное истощение организма. После арварских систем заморозки подобный эффект. Потребуются сутки, чтобы привести ее в порядок, — вынес вердикт Рисс.

— Ясно; ты нашел что-нибудь интересное?

— Полное обследование не выявило никаких особых отклонений от нормы, — сообщил ученый. — Повышенная активность некоторых участков мозга, но все в пределах допустимого.

— А что там с имплантами? — поинтересовался Алекс.

— Нейросети у нее нет, модификантов тоже… — покачал головой специалист. — Знаю, что некоторым псионам они мешают.

Капитан покачал головой и направился в рубку — полученное от Утты сообщение означало, что «Твирки» через пару часов выйдет из прыжка в системе С-9.48.

«Твирки» выскочил в нормальное пространство неподалеку от безжизненной каменистой планеты. Сенсоры рейдера зафиксировали восемь кораблей Иль-Сни, находящихся на орбите этого мертвого мира — система оказалась совсем непустой.

— Как-то тут не очень уютно… — заметил Илья, приблизив изображение.

— Ты чувствуешь? — повернулся к нему Алекс, сосредоточившись на своих ощущениях.

Разноцветные искорки не двигались, но капитан только сейчас почувствовал дискомфорт. В голове зашевелился ключ, знакомый хор невнятных голосов попытался сказать что-то важное, но Алекс ничего не смог понять. Он уловил некую пульсацию, источник которой находился где-то неподалеку. Мотнув головой, землянин избавился от неприятного зуда в черепе, однако назойливый шепот никуда не делся.

— Не знаю. Мне как-то не по себе… — поморщился Илья.

— Это Хадор. — Капитан услышал голос пилота в командном канале. — Мои действия?

— Пока не будем выпускать разведчик, — принял решение Алекс. — Тут что-то происходит, не будем раздражать хозяев.

— Мы просто уберемся отсюда? — удивился Илья, неопределенно махнув рукой. — После всего этого?

— Нет. Но и на рожон лезть не будем. Осторожно выясним, в чем тут дело.

Тактический интерфейс отобразил схему системы: семь планет и два астероидных пояса — видимо, раньше шариков было девять. Подумав, капитан поставил отметку на краю поля камней, простирающегося между пятой и шестой планетами.

— Утта! Проложи курс к этой точке, обойдем шарик, где засели Иль-Сни, по широкой дуге и спрячемся там… — приказал Алекс. — Вот эту планету тоже обходим, может, там у них гнездо.

— Будет исполнено, вождь! — серьезно кивнула голограмма.

Четыре с половиной часа потребовалось рейдеру для того, чтобы добраться до скопления булыжников. Корабль прилично углубился в поле, стабилизировав положение относительно камня четырехкилометровой длины, похожего на надкусанную картофелину.

— Мы на месте; что дальше? — поинтересовался Илья.

— Пока ничего. Ждем, пока девица вылезет из капсулы. Думаю, она сможет прояснить, что тут происходит. Мы никуда не спешим — если эти корабли где-то здесь, подождут еще пару дней.

— Изучил информацию по этим Иль-Сни. Они неагрессивны. Думаю, нас не тронут…

— Видишь ли, их технологический уровень довольно высок. С обезьянками мы справились, но с этими такой номер не пройдет, «Твирки» заточен на уничтожение мелочи. А у них нет истребителей, только крупные корабли, — пояснил Алекс.

— Ну а эта, тощая, чем тут поможет?

— Начнем поиск, когда она придет в себя. У нее есть некоторые способности — если Иль-Сни нами заинтересуются, она сможет наладить контакт. Кроме того, она показала картинки — ее корабль не имеет привычных нам сенсоров, но там есть что-то другое, более эффективное.

— И тощая будет нам помогать? Ты же говорил, что она относится к людям без способностей как к животным…

— Чем раньше мы отсюда уберемся, тем быстрее она вернется к своим. Сделаем небольшой крюк до мира Кольцо Ларуа, не вижу проблемы. Правда, не очень хочется туда лезть в свете того, что я узнал. Выкинем ее на окраине системы и сразу начнем разгон…

«Твирки» находился в астероидном поясе больше десяти часов, землянин уже успел привыкнуть к слабо различимому гулу в голове. Ключ, или семя, как его называли псионы, что-то хотел от хозяина. Что именно, Алекс собирался узнать у девицы в первую очередь.

Получив сообщение от Рисса, он с нетерпением направился в медотсек — следовало получить ответы на вопросы, их за последнее время накопилось приличное количество.

Каслия уже успела посмотреть на пациентку, признав — ошо из нее получится плохая. В этом вопросе землянин был полностью солидарен с подругой — костлявая и худая, девушка выглядела как оголодавший подросток.

Она с недоумением разглядывала пестрый халатик, что протянул Алекс. Он подумал, что расхаживать по кораблю голышом гостье не совсем прилично, и утащил первую попавшуюся вещицу из гардероба старшей ошо. Покрутив ту в руках, она отложила наряд в сторону. Судя по всему, гостью совсем не смущало отсутствие одежды — пояса-скафа хватало.

Алекс сразу же получил мысль-образ: какие-то лица, пейзажи. Когда дело дошло до сероватого шарика, сообразил, что имеется в виду.

— Да-да. Кольцо Ларуа. После того как закончим, сразу же туда… — пробормотал землянин, дублируя сказанное картинками.

Девица успокоилась, сразу же получив первый вопрос: изображение головы, наполненной жужжащими пчелами, ее впечатлило. После обмена сюжетами Алекс выяснил, в чем проблема — он просто не умеет закрываться от внешнего воздействия. Образ фигурки за экраном дал ему возможность начать разматывать цепочку, получая необходимые ответы.

Оказывается, землянину досталось то, что у псионов имело большую ценность — псионов с такой штукой в голове было мало. Все они занимались какими-то непонятными делами, чем именно — Алекс так и не понял. Девушка посоветовала обратиться к одному из них для процедуры, которую землянин назвал инициацией. К сожалению, подробностей получить не удалось.

Имени в привычном понимании псионы не имели — его заменяло нечто вроде образа-идентификатора. Повторить землянин не смог, поэтому предложил гостье называться Спираль.

Он с удивлением узнал, что сообщество жителей мира Кольцо Ларуа неоднородно. Алекс свел невнятные образы к привычным понятиям, условно обозначив основные группы. Вообще-то имелось их еще с десяток, но самыми крупными девушка считала три.

Вознесенные активно вмешивались в дела людей и прочих разумных. Строители занимались созданием чего-то грандиозного. Познающие искали аномалии и артефакты, называемые наследием Древних. Спираль относила себя к этой группе.

Почему-то к вознесенным она имела некоторое предубеждение, первоначально приняв Алекса за одного из них. Девушка презирала разумных без дара, полагая, что их следует оставить в покое, предоставив возможность развиваться собственным путем.

Передав образ корабля Иль-Сни, землянин получил мысль-утверждение, что псионам опасаться их не следует. В случае необходимости Спираль сможет с ними общаться. Удивившись цели визита, она согласилась ускорить поиск, задействовав собственный корабль.

Алекс изъявил желание тоже присутствовать на борту, собираясь проанализировать методику поиска и принцип управления. Спираль пообещала решить этот вопрос, связавшись с кем-то, кого называла старшим. Девушка закрылась, прервав контакт, и Алекс не успел поинтересоваться, кто это такой. Капитан «Твирки» с удивлением узнал, что процесс общения занял всего восемь минут. Скорость обмена информацией поражала — теперь стало понятно, почему привычной речью псионы не пользуются.

Наконец решение было принято — девушка послала мысль-приглашение. Алекс в ответ сообщил, что ему надо приготовиться. Вытащив разгонную дозу, кивнул Риссу и занял место в медкапсуле — он собирался использовать любую возможность узнать что-то новое, задействовав свои способности по полной программе.

Силовые линии, идущие от центра системы С-9.48, расходились густой сетью — веретено скользило по ним, как брошенный в спокойную воду гладкий камешек. Алекс ощущал солнечный ветер как рябь на поверхности силового экрана, создаваемого кораблем. Закрыв глаза, он сидел на мягком полу и впитывал образы, посылаемые пилотом. Землянин не следил за временем — необычное судно быстро двигалось по расширяющейся спирали в плоскости эклиптики.

Он понял, что пространство неоднородно — видел еле заметные водовороты и сгустки. Чешуйки обшивки впитывали полупрозрачные волны, поддерживая защитное поле, окружающее корабль. Он чувствовал эйфорию — кокон облепил худое тело девушки, снабжая всем необходимым для существования. Иногда улавливал еле заметные эмоции корабля — тот воспринимался как послушное животное, вроде собаки.

Осознал, что пилот и корабль как-то связаны и с гибелью одного закончит существование и другой. Стало ясно, почему привычное оружие нельзя использовать, — веретено при движении создавало экран, не пропускающий изнутри ничего.

Рядом со светилом, центром системы, обнаружился невообразимый клубок тускло сияющих щупалец и изгибающихся разлохмаченных отростков. Что это такое, Алекс не понял, но уловил образ-предостережение. Это образование окружали корабли Иль-Сни, больше сотни, они воспринимались как скопления ярких огоньков. Еще несколько десятков нашлись на орбитах двух планет.

Наконец Алекс получил картинку: объект, воспринимаемый пилотом как кусок металла, обнаружился на самой окраине системы — в пространстве между газовым гигантом с кольцами и астероидным поясом. Сейчас корабль раскручивал спираль, используя находку как центр. Скопления мелких обломков и куски обшивки когда-то были чем-то интересным — рядом с ними сенсоры зафиксировали еще два мертвых судна.

Зато четвертый, судя по всему, не собирался умирать — потоки энергии наполняли корабль. Он находился на границе пояса астероидов, и землянину пришла в голову мысль, что системы обороны все еще могли быть активны. Все обнаруженные корабли имели хакданское происхождение, и Алекс понял, что это искомые остатки эскадры Ордена Воссоединения.

Послав пилоту мысль не приближаться к потенциально опасной находке, он дождался, пока веретено отойдет подальше и отключит поле. Неподалеку от каждой находки землянин оставлял маленький зонд размером с мяч, каждые пять минут передающий кодированный сигнал. Дальнейший поиск не дал ничего, но землянин подумал, что обнаруженные четыре корабля — уже хороший результат.

— Возвращаемся! Мы нашли то, что искали. Скоро ты попадешь домой… — сообщил Алекс, сопровождая сказанное образами.

Веретено заняло место на грузовой палубе, а землянин направился в рубку. Девица отказалась покинуть свое судно, дав понять, что сделает это позже.

— Ну что там? — нетерпеливо поинтересовался Илья. — Чем можно заниматься двенадцать с половиной часов…

— Все в порядке. Нашлись четыре корабля. Похоже, на одном еще действуют реакторы — его осмотрим в первую очередь, — сообщил Алекс.

— Не зря мы сюда забрались. Нашлось чем поживиться, — довольно заметил Илья.

— Тут есть какая-то непонятная штука типа аномалии. Рядом пасутся Иль-Сни, но мы туда не полезем.

— А что говорит тощая?

— Иль-Сни вообще-то странные, но для нас не представляют угрозы. Интересующее место находится где-то тут… — Тактический интерфейс отобразил примерный район поисков.

— Выдвигаемся?

— Да. Утта, новый курс! Выходи из астероидного поля и лови четыре сигнала. Сначала к тому, что передает неизвестное тебе слово из четырех букв! — приказал Алекс.

Клиновидному кораблю сильно досталось — носовая часть оплавилась, а некогда блестящие грани «украшали» уродливые наплывы аварийной пены. Однако километровый корпус сохранил целостность, и, что самое важное, — корма с четырьмя двигателями не пострадала.

— Хакданский линейный крейсер проекта «Хразан», четвертое поколение, — вынес вердикт капитан, когда «Твирки» подошел на расстояние, вдвое превышающее эффективную дальность стрельбы лазерных установок, наверняка имеющихся на обнаруженном корабле.

— Чего мы ждем? — поинтересовался Илья. — Давай посмотрим, что там еще осталось…

— Система обороны может быть активна, — покачал головой Алекс. — Это большой корабль, тут все серьезно. Два дублирующих поста с вспомогательными искинами; если уцелел хоть один, пушки продолжают стрелять. А тут я не вижу серьезных повреждений.

— Вряд ли там кто-то остался. Прошло шесть лет после боя…

— Реакторы работают, значит, и все остальное может действовать. Вот эти наросты на обшивке — гнезда для орудийных модулей. И я не знаю, что именно там стоит, — могут быть мощные лазеры, плазменные пушки или батареи пульсаров.

— Уцелело только одиннадцать таких, — увеличил изображение Илья.

— Нам хватит. Главный калибр точно выведен из строя, носовая часть сильно повреждена.

— И что дальше?

— Сейчас запустим зонды, специально для этого я их и покупал… — пояснил Алекс, направляясь на грузовую палубу.

Дроид вытащил из контейнера предмет, похожий на большую тупоносую пулю. Цилиндр размером с земной холодильник нес в себе гроздь датчиков, примитивный компьютер и двигатель на газовой смеси. Землянин активировал контрольную панель, поставив задачу — обнаружить корабль и двигаться к нему. Дроид выбросил устройство через открывшуюся створку, а Алекс вернулся в рубку.

Зонд сделал несколько размашистых петель, огибая брусок «Твирки», наконец его слабенькие сенсоры нашли цель — крошечная торпеда поползла выполнять приказ. Аппарату потребовалось сорок минут, чтобы преодолеть треть расстояния, что разделяло два корабля.

— Зафиксирована шифрованная передача с корабля неполноценных! — доложила Утта, после того как сигнал зонда пропал.

Капитан прокрутил запись, поймав момент атаки — один из наростов на мгновение раскрылся, сверкнула вспышка, и зонд испарился. Все это произошло за секунду.

— Странная логика у хакданцев из Ордена Воссоединения. Сначала стреляют, а потом посылают запрос… Видимо, у них стоят какие-то продвинутые лазеры.

— Минус шестьдесят тысяч кредитов, — констатировал Илья. — Давай отправим им это сообщение обратно, вдруг сработает.

— Логично. Вдруг там совсем идиоты. Надо проверить и такой вариант, — улыбнулся Алекс.

Второй зонд, непрерывно посылающий непонятную запись, повторил судьбу первого — на этот раз открылась другая орудийная ячейка.

— Хм. Зато мы узнали, что высокоточные лазеры действуют и корабельный искин — не идиот.

— И что теперь? — огорченно поинтересовался Илья.

— Что-нибудь придумаем, найдем способ добраться до трофея, — улыбнулся Алекс. — А пока навестим остальные найденные корабли, с ними проблем точно не ожидается.

«Твирки» отработал маневровыми соплами, сблизившись с изуродованным кораблем. Судя по всему, раньше это был хакданский эскортный носитель — уцелевшую часть призмы украшали створки ячеек, некоторые остались открытыми.

Тут поработало какое-то непонятное оружие — кормовую половину корпуса как будто сжала и перекрутила гигантская рука. Часть обшивки топорщилась волнами — силовой набор сильно пострадал. Вероятно, Иль-Сни, в совершенстве владеющие силовыми экранами, вполне могли сделать подобное каким-то полем — в Содружестве подобное оружие точно не использовалось.

Захваты на концах телескопических штанг вцепились в целые куски измочаленной обшивки. Алекс признал, что стыковочная система, снятая с трофейного транспорта истеричных дамочек из королевства Мартихора, довольно удобная штука.

Остроносый «Сворг» Хадора методично прочесывал окружающее пространство в поисках истребителей носителя, пока, кроме кусков пластин и бесформенных комков металла, ничего не попадалось. Очень может быть, что после воздействия оружия Иль-Сни малые корабли превращались в такие сплющенные штуковины. Возиться с ними смысла не было, и разведчик получил приказ на возвращение.

Место пилота в рубке заняла Каслия, а земляне отправились осматривать разрушенный корабль.

Алекс захватил с собой пару конструкционных дроидов, их излучатели могли справиться с любой преградой. Проникнуть внутрь получилось без труда — роботы быстро вскрыли внутренние створки открытой стартовой ячейки. Крошечная грузовая палуба хранила в себе два десятка больших контейнеров — Алекс отправил сообщение Адиль, и та вскоре принялась вскрывать ящики с помощью тройки роботов из комплекса «Нидар-3М».

Гравитации и атмосферы на корабле не имелось, коридоры и помещения наполняли обломки и непонятные ошметки. Илья обратил внимание на раздавленный скаф, припечатанный к переборке. Ближе к завалам перекрученных конструкций, находящихся в кормовой части, нашлись еще такие. Алекс вызвал схему проекта «Рохшан» — у этого эскортного носителя третьего поколения большинство ценных модулей располагались в корме, однако реакторный отсек мог уцелеть. Он прошелся по двум десяткам уцелевших жилых модулей, без затей проводя клинком «Протыкателя Илгуса» по створкам запертых ячеек и шкафчиков со скафами. Илья с энтузиазмом принялся рыться в вещах экипажа, а Алекс направился дальше.

Командная рубка преподнесла сюрприз — корабельный искин кто-то прихватил с собой. Однако вспомогательные искины остались. Вытащив навигационный и тактический, Алекс направился в соседний отсек, там обнаружились две хакданские медкапсулы «Гахзар-3», а ячейки ломились от непонятных контейнеров со стимуляторами. Отправив сообщение свободным пилотам, он выдал им указания забрать все.

Большой жилой модуль капитана располагался отдельно и уцелел — открытый пустой сейф намекал, что экипаж в спешке покидал корабль и успел забрать все ценное. Кроме нескольких погибших, расплющенных в своих скафах, больше никого землянам найти не удалось.

Зато в ячейках нашлись кубики с записями и внешние хранилища данных — Алекс сложил их все в контейнер, его дроид утащил на грузовую палубу.

Вскрыв переборку, землянин проник в реакторный отсек — три яйцеобразные капсулы «Камхар-40» не пострадали. Каждая такая стоила триста пятьдесят тысяч, и их следовало демонтировать все. Больше ничего интересного не нашлось — гипердрайв и двигатели находились в уничтоженной кормовой части.

Проверив контейнеры, до которых успела добраться Адиль, землянин обнаружил там оборудование, назначение которого пока оставалось неясным. Решетки антенн, портативные реакторы и непонятные блоки — никаких обозначений и контрольных панелей не имелось. Все это напоминало сенсорный комплекс, и дроиды приступили к перемещению найденного в трюм рейдера.

Затем настал черед стартовых ячеек — Алекс методично вскрывал задраенные створки, большинство ячеек пустовало, однако в трех имелись малые корабли — пара невооруженных разведчиков «Ташин» и легкий челнок, похожий на блестящую каплю. Носитель располагал только малыми ячейками, и демонтировать их капитан счел нерентабельным. Зато он снял систему жизнеобеспечения, совмещенную с генератором гравитации. Из оборонительного вооружения уцелели всего три батареи средних пульсаров с генераторами накачки — дроиды быстро демонтировали их все.

Составив план работ, экипаж «Твирки» занялся избавлением трофейного корабля от всего ценного. Вскоре грузовые палубы пополнились контейнерами и новыми малыми кораблями, а рейдер отошел от распотрошенного эскортного носителя. «Твирки» направился к следующей отметке — предстояло разобраться еще с парой разбитых корабликов. Самый перспективный Алекс решил оставить напоследок — у него уже появилось несколько идей, как добраться до ценного трофея.

С парой кораблей начинающим мусорщикам не повезло — ловить там было нечего. Их распотрошили мощным энергетическим оружием — такую же картину Алекс недавно наблюдал на примере корыта Ашанти. Полазив по обшивке, он даже не мог точно определить, что же это раньше было. Некогда клиновидные суда теперь напоминали оплавленные огрызки — пробив корпус, Алекс обнаружил внутри спекшуюся в однородную массу субстанцию.

«Твирки» занял позицию на безопасном удалении от линейного крейсера, а земляне приступили к обсуждению доступа на зубастый корабль.

— Можно долбить в орудийные ячейки с предельной дистанции из туннельных пушек наших корветов. Рано или поздно мы уничтожим вооружение, — начал Илья. — Дальше все просто: сближение и высадка.

— Кто знает, какая задача у корабельного искина. Может, после потери всех пушек он примет решение запустить систему самоликвидации, чтобы корабль не достался врагу… — поморщился Алекс. — И хочется захватить его целым. По самым скромным подсчетам, даже в таком состоянии он стоит хороших денег. Корпус без вооружения, только с гипердрайвом и двигателями, стоит около шестидесяти миллионов.

— Угу, ты сейчас собираешься делить шкуру еще живого харша.

— Да нет, мы до него доберемся в любом случае. Харш еще бегает, но его участь предрешена, — усмехнулся Алекс.

— И что ты предлагаешь?

— Рядом кучи астероидов, находим подходящий и разгоняем его. Приближение с кормовой части — так будут стрелять только три ячейки. Пока они его будут кромсать, наш «Хомяк» войдет в мертвую зону.

— А если искин примет решение включить двигатели и сменить позицию?

— Да, такая вероятность есть, для начала запустим пару штук, чтобы проверить теорию.

— Можно выбить издалека все маневровые сопла. С носителя можно переставить, там я их видел… — предложил Илья.

— Да, как вариант.

— Как бы у искина не возникли вопросы, с чего бы это людишки суетятся неподалеку и запускают булыжники в его любимый корабль…

— Вот сейчас это и проверим, но думаю, с подобной логикой у них туго. Искин контролирует только зону, ограниченную дальностью действия орудий. Иначе он включил бы двигатели в тот момент, когда сенсоры засекли «Твирки».

Подготовка к первому запуску заняла двенадцать часов. За пару из них Алекс переставил стыковочные механизмы, остальное время дроиды вырубали из ближайшего булыжника неровный кусок, в который вцепились захваты рейдера.

Теперь «Твирки» напоминал буксир, со стометровым куском камня в передней части. Утте не составило труда подобрать вектор сближения и нацелиться прямо на клиновидный корпус линейного крейсера. Булыжник отправился в свободный полет — по прогнозу искина, он должен достичь цели через четыре часа.

Это время Алекс посвятил разбору трофеев, найденных в каюте капитана носителя. К сожалению, восемь из десяти кубиков с записями хранили какую-то муть — седовласый старик рассуждал о пути Ордена Воссоединения и призывал всех сознательных уничтожать нелюдей. Однако на двух обнаружилась продукция для взрослых сомнительного содержания. На планете Грязь производителей такой дряни упекли бы глубоко в тайгу валить лес, однако в республике Хакдан у местных встречалось и не такое. Хакданцы привечали у себя разнообразные секты, запрещенные в других государствах Содружества.

Хранилища данных оказались бесполезны — информация была закодирована, а мастера по взлому на борту не имелось. Переложив модули в отдельный контейнер, Алекс подумал о необходимость заполучить подобного специалиста.

Когда камень вошел в зону действия пушек, включились маневровые двигатели. Искин принял решение сменить позицию — булыжник прошел в километре от корабля и отправился дальше, бороздить просторы космоса. Алекс пожелал ему добраться до кого-нибудь из Ордена Воссоединения и упасть тому на голову.

— Зато мы получили новую информацию. Маневровые двигатели — в рабочем состоянии! — оптимистично заметил Илья.

Искин трофейного челнока получил приказ приблизиться к линейному крейсеру и вернуться на «Твирки». К сожалению, линейный крейсер не опознал крошечный кораблик, и по нему отработали сразу две установки.

— Челнок он тоже уничтожил, так что надо придумать что-то еще.

— Искин отклоняет наши запросы на соединение, поэтому придется немного испортить шкурку, — сообщил Алекс. — Остается только силовой метод решения.

— Выбиваем маневровые с предельной дистанции?

— Да. Тогда усложним задачу. Следующий запустим прямо в лоб — уклониться он не сможет, а включение ходовых двигателей только увеличит ущерб от столкновения. Только надо булыжник приличный найти — если по нему будут стрелять все. Форма корпуса позволяет концентрировать огонь всех установок в передней полусфере, поэтому хакданцы так их и любят.

— Лучше так, чтобы он прошел рядом, — мы успеем оказаться в мертвой зоне установок, — предложил Илья.

— Попробуем сначала такой вариант. Не думаю, что искин собирается обстреливать пролетающие мимо камни.

Использовать систему дистанционного управления на этот раз не стали — пилоты заняли места в кабинах корветов, приступив к методичному обстрелу. У Алекса имелись схемы, поэтому отметить расположение модулей не составило труда. Искин спокойно воспринял такое варварство, и вскоре клиновидный корабль лишился всех маневровых блоков. Тестовый запуск дал результат — камень прошел в километре, и зонд успел добраться до обшивки.

Терять время на поиск следующего снаряда Алекс не захотел, поэтому «Твирки» догнал выпущенный камень и, уравняв скорости, вцепился захватами. На маневры и подготовку ушло еще два дня. Все это время девица-псион просидела в своем корабле — на предложение поучаствовать в захвате она ответила отказом. Предложение посетить столовую и насладиться изысканными кушаньями тоже не вызвало у нее радости — корабль снабжал пилота всем необходимым.

Уговоры не принесли результата — девица закрылась, не желая общаться. Алекс пожалел, что действие разгонной дозы закончилось — сейчас он не мог видеть энергетические потоки, и мысль как-то дистанционно отрубить упрямый искин от управляющих систем пришлось оставить.

— Собираемся в гости! Возможно, на борту есть боевые дроиды и системы обороны, поэтому надо основательно подготовиться, — заявил капитан. — Роботы у нас тоже в наличии, поэтому будем использовать их.

В грузовом отсеке «Хомяка» с трудом разместились четверо бойцов десантной группы, дроиды и оборудование заняли почти все свободное место. Еще два паука прицепились к креплениям для контейнеров снаружи корпуса. Алекс вырезал щиты из пластин брони для дроидов — так группа планировала передвигаться по тесным коридорам. Оказавшись на борту, помощь вызвать будет проблематично, поэтому землянин захватил с собой восемь железных уродцев: четырех больших пауков «Герсей-П», по паре конструкционных дроидов «Харса-М» и ремонтников «Герсей-К». Крабов с пулеметами он решил не брать — их вооружение не годилось для грядущего дела.

На трофейного оширского робота «Р-38» инженер возлагал почетную миссию — собирать все «подарки» защитников, которыми они, несомненно, будут швырять в непрошеных гостей. Поэтому Алекс облепил переднюю часть двуногого уродца обрезками многослойного композита — теперь изделие узкоглазых с трудом передвигалось под тяжестью навешанных пластин.

«Хомяк» ухватился манипуляторами за балку, глубоко вошедшую в породу, а рейдер начал маневры — выводя астероид на курс прямо к упрямому кораблю. Наконец стыковочные захваты раскрылись, и булыжник отправился в свободный полет — по прогнозу Утты, через четыре часа камень должен пройти в километре от линейного крейсера.

— И что, так все просто? — расстроенно поинтересовался Илья из рубки «Твирки», ему места в абордажной группе не нашлось. Однако Алекс решил, что количество людей на борту ничего не решит — лучше взять лишних дроидов. К тому же имелась немалая вероятность, что придется спешно убираться, и пара корветов ждала приказа выбивать орудийные системы линейного крейсера.

— Ну да. Камень полетел дальше, а мы успешно прицепились к корпусу, — ответил Алекс. — Как и планировали, сейчас полезем внутрь.

Хотя было заманчиво вломиться прямо в командную рубку и отключить искин, инженер решил пойти менее рискованным путем. Имея план коммуникаций, проще всего нарушить контуры, идущие от реакторного отсека. Вскрывать массивную броню сердца корабля не требовалось — Алекс нашел место, где добраться до управляющих линий можно было быстрее всего.

Попасть внутрь не составило труда, зато потом начались сложности. Корабельный генератор гравитации не работал, и оширского робота, не предназначенного для действий в невесомости, ремонтники толкали по коридору. За ними двигались Алекс и четыре бойца абордажной команды.

Габариты нескладного изделия узкоглазых позволяли действовать только в центральном коридоре, там решено было принять бой с силами защитников. Искин сначала действовал грубой силой, послав в атаку пару больших крабов и кучу мелких дроидов с импульсным оружием, однако броня и щиты штурмующих держали удар.

Абордажная группа успешно перемолола первую волну, и тогда искин сменил тактику — одиночные железяки прятались в технических люках, выскакивая и стреляя в спину.

— Никогда не видел таких уродцев… — бормотал Слай, брезгливо переворачивая ботинком скафа небольшого робота с собаку размером. Шесть суставчатых лап и короткий ствол импульсника делали того похожим на скорпиона. К счастью, пули штурмового комплекса «Корза-109» дырявили мелюзгу, а большим хватало пары попаданий крупнокалиберного орудия оширского дроида.

— Наверное, какая-то новая модель. Странная конструкция, — согласился Алекс, спрятавшись за щитом, что держали ремонтники. — Мы их уже полсотни накрошили, они тут, наверное, вместо абордажников использовались.

Землянин оценил генератор щита «Уфиш-4Д»: тот уверенно держал попадания импульсников дроидов, однако одного попадания турели хватало, чтобы погасить экран. Генератору требовалось восемь минут для восстановления защиты — в это время Алекс старался не высовываться.

— Порочные уничтожили мою длань! — обиженно заявила Адиль, когда оширский дроид превратился в груду мертвого железа. Его орудие замолчало раньше, а от пулемета толку было мало — выскакивающие из потолочных створок турели им не пробивались. Три больших паука-ремонтника тоже пали смертью храбрых, успев забаррикадировать проход.

— Ничего страшного, мы им еще покажем. Почти добрались до места, теперь моя работа… — заявил Алекс, отдавая приказ паре конструкционных дроидов вскрыть листы палубы — под ногами располагался технический уровень с коммуникациями.

Группа продолжила движение к центру корабля, завалив за собой проход. Выскочивший откуда-то краб-ремонтник излучателем перерубил пополам замыкающего бойца — им оказался Слай. Аварийная пена быстро затвердела, герметизировав обрубок, но спасти пилота уже не получалось. Ближайшая капсула находилась далеко, а портативный медицинский модуль тут оказался бесполезен. Ливерс покачал головой — команда понесла первые потери.

По дороге пришлось прикончить нескольких ремонтников — они пытались блокировать проход, атакуя мощными резаками.

Вскоре все было кончено — добравшись до четырех дублирующих контуров, Алекс перерубил их все. После этого вскрыть переборку реакторного отсека не составило труда — из шестнадцати больших капсул «Митасура-120» половина была отключена. Заглушив все остальные, инженер на всякий случай отсоединил энерговоды и управляющие кабели.

Пробив несколько запертых створок и уничтожив десяток отупевших боевых дроидов, группа добралась до командного центра. Потолочные турели не действовали, и пару заблокированных массивных створок пришлось долго и нудно вскрывать. Клинок «Протыкателя Илгуса» не пробивал насквозь дверь, и взломом пришлось заняться дроидам.

— Отказ систем жизнеобеспечения и резервного энергоснабжения. Невозможно выполнить отключение систем. Рекомендуется немедленная эвакуация. Спасибо, что выбрали продукцию компании Ас-Лаух. Хакданское — значит лучшее! — бубнил детский голос.

— Спокойной ночи, упертый харш! — пробурчал Алекс, открывая консоль управления и вытаскивая искин, доставивший команде столько проблем.

После того как «Твирки» подошел к трофею, команда приступила к обследованию добычи. Стыковочные захваты вцепились в корпус клиновидного корабля — рейдер рядом с линейным крейсером смотрелся как щенок рядом с матерым злым псом, израненным в схватке, но все еще готовым сражаться.

Тело павшего бойца начало свое долгое путешествие, корвет отправил в последний путь продолговатый контейнер, переделанный из зонда. Узкоглазая положила туда статуэтку священного урша, а Хадор — штурмовой комплекс «Корза-109» — у Слая не имелось ничего, чем бы он дорожил больше.

— Светило заберет его! — печально констатировала Каслия, наблюдая за крошечной искоркой. Двигающаяся по инерции капсула через пару лет сгорит в короне желтой звезды.

— Он погиб за империю! — торжественно сообщил Кергул, взмахнув своей короткой зубочисткой.

— За кредиты он погиб. Глупая смерть… — буркнул Ливерс, направляясь к лифту.

— Очищение огнем! Предварительный прогноз — с набранным ускорением капсула через сто восемьдесят два дня сгорит в короне желтой звезды, — деловито сообщила Утта.

— Да уж. Слай был с нами с самого начала, — согласился Алекс, наблюдая за гравиплатформой с ремонтным комплексом: трофей следовало привести в порядок.

— Его вклад в наше дело составляет почти два миллиона триста тысяч, — заметил Илья. — Что теперь будет с этими средствами?

— Согласно его договору участия, все имущество отходитХадору, — сообщил капитан, найдя нужный документ.

Алекс вытащил из гнезда кластера искин шестнадцатого класса, пообещав Франсин после возвращения поставить туда два таких. Девчонка все равно обиделась и перестала разговаривать. Землянин не стал обращать внимание на такое поведение капризной искусственной личности, к подобным ее заскокам он уже привык.

Восстановив нарушенные коммуникации, инженер привел в действие часть реакторов, энергоснабжение. Установленный искин закончил перезагрузку, взяв под полный контроль корабль.

Голопроектор высветил пухлого парня лет пятнадцати, в нелепых розовых панталонах, расшитых золочеными узорами. Алекс уже имел представление о не совсем традиционных стандартах красоты хакданцев, поэтому не удивился. Илья захихикал — выглядел подросток очень глупо.

— Вас приветствует корабельный искин шестнадцатого класса. Шара — мое единственное имя, — произнес недоросль ломающимся голоском и застенчиво улыбнулся.

— Нет, мы не из таких. В смысле — не республиканцы. Давай загружай обновление интерфейса! — приказал капитан.

— Теперь хозяин доволен? — поинтересовалась девушка с татуировкой на лбу в виде переливающейся спирали.

— Да, так куда ни шло… — согласился инженер, перебрав десяток образов. — А слабо ящером прикинуться?

— Хозяин шутит? — укоризненно покачала пальцем голограмма. — Образы нелюдей запрещены к воспроизводству комитетом чистоты.

— Да-да. Я совсем забыл. Почему не работает система жизнеобеспечения? И включи наконец генератор гравитации!

— Указанные модули не отвечают. Невозможно провести диагностику самостоятельно!

— Подключай ремонтный комплекс и запускай проверку систем! — приказал Алекс, запуская процесс сопряжения с панельки интерфейса нейросети.

— Готово, хозяин! Для выполнения задачи потребуется двадцать восемь часов.

— Ладно, действуй! — махнул рукой землянин. — А пока открой все внутренние двери и перегородки, пора познакомиться поближе с добычей.

— Хозяин должен знать, что он не может управлять кораблем «Лопус Эстарх». Требуется база данных «Пилотирование больших кораблей» четвертого ранга.

— Я уже понял! — кивнул Алекс. — У нас есть Франсин, ее поставим…

То, что раньше являлось экипажем, нашлось в большом помещении столовой. Тела аккуратно были сложены рядами. Всего земляне насчитали шестьдесят четыре человека. Больше половины имели на лбу уже знакомую татушку в виде спиральки.

— Такие штуки носят члены Ордена Воссоединения, — пояснил Алекс.

— Это которые «Убьем всех нелюдей»? — уточнил Илья.

— Да, именно так. Они еще собираются восстановить Великий Хакдан, присоединив остальные миры людей. Правда, получается это у них плохо, за последние сотню лет хакданцы тихо отжали только одну систему у директората.

Илья перевернул пару тел — выглядели они не очень приятно, особенно та половина, что в скафах. Зато другие превратились в замороженные тушки — жертвы декомпрессии.

— Что-то многовато их тут, в справочнике указано, что экипаж такого корабля в зависимости от модификации — от двадцати до сорока человек, не считая десанта и пилотов малых кораблей. Это же четвертое поколение, тут всем должны заниматься дроиды. А эти на десантников не похожи, тощие больно…

— Наверное, команда ученых… Что их убило?

— Думаю, тут воздействие мощными силовыми полями, — поморщившись, вынес вердикт Алекс. — Вот этот, например: как будто кости переломаны… Система жизнеобеспечения вышла из строя; возможно, какое-то оружие Иль-Сни.

— Да, и дроиды стащили их всех сюда…

— Вот что, не хочется мне их доставать, скафы не представляют ценности, боевых тут нет. Сейчас всех в контейнер и подальше с корабля… — сообщил капитан, вызывая роботов.

— «Пилотирование больших кораблей», четвертый ранг. «Пилотирование малых кораблей» и «Орудия малых кораблей», этих шесть пар, все четвертого. «Навигация», пятый ранг, «Силовые щиты», четвертый, «Системы противодействия», третий. «Тактика соединений», пятый ранг.

— Неплохо! Да тут на миллион, наверное… — хмыкнул Илья.

— Очень кстати. Одну поставлю изучать сразу же. Задействовать Франсин в качестве корабельного искина мне не очень хочется, — сообщил Алекс, вставляя пластинку в коммуникационное устройство на поясе.

— «Пилотирование больших кораблей», четвертый ранг. Начата загрузка данных, расчетное время проведения — 108 стандартных часов 40 минут, — выдал табличку подтверждения интерфейс нейросети.

— Неплохо, но базу данных «Орудия больших кораблей» положить забыли, — проворчал Алекс.

Второй контейнер поделился двумя десятками имплантов — правда, тут нашлись только простенькие пилотские, что увеличивали индекс нейроактивности. Шесть установочных комплектов нейросетей «Пилот-3М» и пара «Техник-3» тоже пришлись к месту.

— Теперь у нас есть все для новых пилотов — остается найти желающих…

— Да, продавать пока это добро не будем, пригодится.

— Как процесс диагностики? — поинтересовался Илья.

— Пока еще идет. Результаты обнадеживающие — маршевые в норме, гипердвигатель цел. Из четырнадцати реакторов половина заглушена, но все действуют.

После ограниченного пространства «Твирки» размеры линейного крейсера поражали. Хотя примерно половину внутреннего объема занимали двигатели и топливные баки, экипажу тоже оставалось прилично места. Центральный коридор тянулся почти на четыреста метров, и размеры позволяли перемещать по нему большие контейнеры. По обеим сторонам располагались створки и ответвления, ведущие к жилым помещениям. Илья радостно направился рыться в личных вещах экипажа, а Алекс навестил медотсек. Похоже, Орден Возрождения не экономил на здоровье своих последователей — там обнаружились три капсулы пятого поколения «Гахзар-5В». Матовые саркофаги зализанных форм, украшенные замысловатыми узорами, позволяли быстро восстанавливать серьезные повреждения, однако за скорость приходилось платить повышенным расходом картриджей. В контейнерах их нашлось больше двух сотен — после разборок с Иль-Сни живых не осталось, а мертвым капсулы помочь не могли.

Особенно впечатляли четыре грузовые палубы, расположенные попарно с бортов. Сейчас две из них занимали дополнительные емкости, малая часть хранила в себе топливо-гель — похоже, корабль проделал приличный путь. Лифты и имеющиеся большие гравиплатформы позволяли перемещать по кораблю груз размером с эсминец.

Порадовал и технический отсек — в просторном помещении нашелся ремонтный комплекс «Харанис-28». Алекс тут же активировал его, запустив диагностику — вскоре уцелевшие дроиды стали сползаться к громоздкому контейнеру управляющего модуля. Уцелело всего пять единиц — три небольших паучка, маленький и большой крабы. С одним таким столкнулся Слай и испробовал мощный излучатель на собственной шкуре. Землянин открыл документацию по комплексу «Герсей-22» и поинтересовался, сможет ли он использовать найденных дроидов. Оказалось, что тот ничего не имел против — Алекс сразу же задействовал диагностов «Харанис-Д» на вакантные места. Корабельный искин тут же пообещал выдать отчет через четыре часа.

Из четырнадцати стандартных стартовых ячеек в кормовой части уцелели только девять, в трех обнаружились средние истребители «Калард», похожие на блестящие семечки. Хакданские конструкторы умудрились запихнуть в этот кораблик четвертого поколения пару малых лазерных пушек и генератор накачки для них, но забыли поставить спасательную капсулу — места больше не оставалось.

Инженер попробовал сагитировать Франсин расколоть захваченного искина, но та отказалась — вредная искусственная личность не разговаривала с кем попало. Тем более она не собиралась подключаться к другому искину. Землянин покачал головой — похоже, ему так и не удастся узнать, что тут забыл Орден Воссоединения.

Вскоре искин выдал отчет, Алекс довольно улыбнулся — корабль мог передвигаться и прыгать, так что после установки системы жизнеобеспечения следовало покинуть эту надоевшую систему.

В системе С-9.48 пришлось задержаться на шесть дней — дроиды укрепляли силовой набор в передней части трофейного линейного крейсера и монтировали маневровые блоки, снятые с выпотрошенного носителя. За это время Алекс успел закончить загрузку базы «Пилотирование больших кораблей». Установить неуравновешенного искина пришлось в один из двух дублирующих постов управления огнем — теперь корабль мог стрелять без команды капитана. Землянин надеялся, что Франсин не придет в голову начать истребление людишек, Иль-Сни и прочих разумных.

Чтобы добраться до штатного расположения системы жизнеобеспечения, требовалось приложить серьезные усилия. Инженер не стал все усложнять, временно установив демонтированный модуль на одной из грузовых палуб. По расчетам, компенсационное поле и область действия генератора гравитации накрывали рубку и часть жилой зоны, а для перегона большего и не требовалось.

Сохранившееся вооружение тоже впечатляло: в орудийных гнездах сохранились одиннадцать установок — семь дальнобойных лазеров и четыре скорострельных пульсара. Четыре большие плазменные пушки вместе с их генераторами накачки не пережили столкновения с Иль-Сни. Генератор щита, на который землянин возлагал определенные надежды, тоже полностью вышел из строя и восстановлению не подлежал.

Алекс собирался добраться до мира Кольцо Ларуа на трофейном корабле. Хотя установленный гипердрайв позволял выполнить четыре длинных прыжка, безопаснее было проделать девять, вместе с «Твирки».

Перед отбытием компания начинающих и довольно успешных мусорщиков обсудила дальнейшие перспективы; вопрос, что делать с ценным трофеем, оставался открытым.

— Да что там думать, — улыбнулся Илья, — надо оставить его себе, у нас будет два корабля. Новая корпорация с такими активами — это серьезно!

— У нас пока нет таких задач, для которых нужен подобный монстр. Линейный крейсер гораздо дороже в содержании, чем наш «Твирки». И для того, чтобы привести его в порядок, требуются серьезные вложения и команда.

— Насколько серьезные? — хмуро поинтересовался Хадор.

— По самым скромным подсчетам, около двадцати миллионов, — сообщил Алекс. — Это восстановит уничтоженное вооружение.

— Так он вроде несильно пострадал…

— Вооружение — только против мелочи, большие цели атаковать нечем. Генератора щита нет, а это половина оборонительных возможностей корабля. Броня тоже установлена серьезная, но основной упор — на силовой экран.

— Зато на таком передвигаться безопаснее, мало кто захочет атаковать это чудовище. У охотников за чужим добром корабли попроще… — хмыкнул Илья, покосившись на Хитоми. Узкоглазая согласно кивнула, успокаивая ширилла, который развалился у нее на коленях. Покупателей на трофей не нашлось, и девушка быстро прибрала зверюшку к рукам.

— Да, надо прикинуть варианты. Но я склоняюсь к тому, чтобы оставить себе этого динозавра, а «Твирки» продать. Заработать на таком можно тоже прилично, так что он себя окупит. В эскадренные бои мы лезть не будем, — усмехнулся Алекс, — недавнее побоище между революционерами и имперцами нас кое-чему научило.

— Очень полезная возможность сделать один большой прыжок вместо трех маленьких. И грузовые трюмы: это же сколько всего можно с собой таскать… — обрадовался Илья. — И мне понравились апартаменты тактического офицера.

— К сожалению, закрепить «Твирки» на корпусе и прыгнуть вместе с ним не сможем. Пузырь, что создает гипердрайв, не позволяет это сделать, тут все в обтяжку… — сообщил Алекс.

— Нужно назвать корабль «Гнев Зияддина»! — заявила Адиль. — Это вселит в сердца порочных страх.

— Слишком длинно. Хотя предыдущее название — «Лопус Эстарх» мне тоже не очень нравится.

— Странное имя… — заметила Каслия.

— В банке данных нашелся такой деятель. Герой или психопат из Ордена Воссоединения. Это с какой стороны посмотреть. Отличился тем, что уничтожил какой-то биологической гадостью целую цивилизацию разумных куриц. У них раньше было два населенных мира — один схарчили тараканы Роя, а через двести лет до куриц добрался этот Лопус Эстарх… — пояснил Алекс.

— Достойный подвиг! — коротко кивнул Кергул. — Империя должна быть только одна. И нелюдям тут нет места!

— Вот, я вспомнил, на что это имечко похоже… — оживился Илья. — «Хомо хомини люпус эст!» Вроде бы это значит, что хомяк хомяку — друг, товарищ и брат. Поэтому предлагаю назвать его «Люпус Эст»!

— Тогда уж просто «Люпус», это короче. Пока будем его называть так. Но мы еще вернемся к этому вопросу. Возможно, придут в голову другие варианты. Итак, наш план действий…

На пустой грузовой палубе разместилось судно-веретено. Узнав о том, что вознесенный будет путешествовать на другом корабле, Спираль заявила, что собирается составить ему компанию — оставаться с незавершенными она не собиралась. Теперь экипаж километрового линейного крейсера состоял из капитана и двух ошо, а также не вполне нормального псиона. Дроиды продолжали суетиться на обшивке, работы им еще оставалось много.

— Шара, принимай инфопакет с ближайшего корабля, используй рассчитанный курс до мира Кольцо Ларуа! — скомандовал Алекс, развалившись на мягком диване, что заменял капитану рабочее место.

— Принято, хозяин… — безразлично ответила голограмма девушки с татушкой на лбу.

— Начинай разгон! — продолжил землянин, подумав, что Утта выглядит гораздо привычнее и надо бы ее переставить. Заморочки с неполноценными, вождями и очищением огнем иногда приедались, но на нее хоть было приятно посмотреть.

«Твирки» двигался на шестидесяти процентах тяги, а линейный крейсер продолжал жечь топливо, разгоняя клиновидную километровую тушу.

— Шара, когда же мы уберемся отсюда? — поинтересовался Алекс.

— Хозяин, потребуется еще час двадцать шесть минут! — сообщил искин. — К нам направляется неопознанный корабль. Если он сохранит набранное ускорение, через сорок шесть минут пересечет нашу траекторию.

— И я узнаю об этом только сейчас? — возмутился капитан, активируя тактический интерфейс. — Так, корабль Иль-Сни; и что ему от нас надо, интересно…

— Приказов об уведомлении не поступало… — отмахнулась голограмма.

— Вот тебе официальный приказ. Твой хозяин — избранный Зияддином, победитель эксплуататоров, ящеров и злых обезьянок, а также могучий псион. Лучше его не злить, поэтому обо всех подобных подозрениях на неприятности сразу докладывать!

— Принято, хозяин… — печально сообщила Шара, неуверенно кивнув.

— Сложно с тобой. Утта соображала лучше! Когда вокруг неполноценные и нелюди, надо всегда быть начеку, — вздохнул Алекс, направившись на грузовую палубу. Судно Иль-Сни поблизости очень не нравилось землянину, и он собирался узнать у девушки-псиона, что именно нужно странным инопланетянам.

Корабль-веретено раздвинул обшивку, разрешая вознесенному подняться на борт — на землянина тут же хлынули образы, намекающие, что пора поторопиться и доставить пассажира домой.

— Да-да. Уже в пути. За нами тут кое-кто увязался. Спроси, что ему надо! — Алекс продублировал картинками фразу.

Потребовалось усилие для того, чтобы разобраться в мыслях девушки, однако скоро все стало ясным.

— Понял, надо к ним поближе, для тебя слишком далеко, ты их не чувствуешь… — пробурчал капитан, отдавая приказ искину поднять платформу лифта и открыть створки одного из шлюзов.

Алекс поймал привычную картину — силовые линии мягко подталкивали веретено, пилот только направлял необычный кораблик. Конструкция Иль-Сни ощущалась как переливающийся хрустальный сосуд с мерцающими огоньками. Приблизившись к нелепому судну, он уловил нечто вроде гула, издаваемого этими светлячками.

Ему показалось, что огоньки недовольны. Однако когда за мгновение перед ним промелькнули калейдоскопом невнятные образы, эмоции светляков постепенно успокоились — их корабль начал плавный разворот.

— Все понятно, проблема решена, — констатировал Алекс, воспринимая образы. — Иль-Сни задумали раздавить гадкое существо, которое сделало им что-то плохое. Один раз его уже прихлопнули, но не до конца.

Следующая серия образов пояснила, почему инопланетяне заинтересовались начинающими мусорщиками.

— Да, я понял. Иль-Сни воспринимают корабль как живое существо. Сами такие же. После того как до них дошло, что в оболочке поселились другие огоньки, которые ничего плохого не сделали, они обещали передать своим, чтобы не трогали наше корыто… — сообразил Алекс.

От девушки пришла мысль-подтверждение, что он все осознал правильно.

— Слушай, а спроси их про тохайскую дурь: может, поменяемся? — напомнил землянин, передав образы синей пыли в брикетиках. После неудачного обмена с тохайцами контейнер с этим сомнительным веществом занимал место на грузовой палубе «Твирки».

Через некоторое время пришел ответ — светлячки в хрустальном сосуде сейчас не нуждались в подобном. Алекс разочарованно хмыкнул, таскать бесполезный груз ему уже надоело. Кораблик-веретено вернулся на грузовую палубу, а его пассажир выполз из шлюза с гудящей головой.

— Хозяин, гипердвигатель заряжен на девяносто шесть процентов! — томно прошептала голограмма, закатив глаза.

— Давай уже врубай, — поторопил искин Алекс. — Убираемся отсюда!

Через мгновение радужный пузырь утащил километровый линейный крейсер, получивший имя «Люпус», из системы С-9.48.

— Сейчас попробуем получить ответы, — заявил Алекс, держа в руках матовый цилиндр, украшенный скоплениями точек и завитушками. Хакданцы любили всякие вычурные узоры и лепили их на большинство своих изделий.

Серая призма терминала раскрылась, и землянин вставил в гнездо искин, управлявший защитой захваченного корабля.

Проектор отобразил голограмму полного лысого мужчины в полосатом балахоне, он сурово смотрел на землянина, а его пальцы складывались в замысловатые фигуры.

— Пользователя нет в списке разрешенных. Требуется уточнение уровня доступа! — нахмурилась голограмма.

— Это же я, хозяин! Неужели не узнал? — попробовал расколоть упрямца землянин.

— Ты не сервестор Инхорс! — не повелся искин. — Доступ запрещен.

— Я свой, из Ордена Воссоединения! Убьем всех людей! Ну, то есть нелюдей! — поправился Алекс. — Славься, Великий Хакдан!

— Пользователя нет в списке разрешенных, — продолжил упираться лысый.

— Сервестор превратился в кусок замороженного мертвого мяса. А ты теперь принадлежишь мне! — попробовал Алекс другой подход. — Именем Зияддина, архонта Саглиона и Лопуса Эстарха!

— Согласно директиве сервестора Инхорса, при попытке захвата и несанкционированной смены пользователя устройство прекращает функционирование… — печально сообщил искин и пропал.

Через мгновение терминал вздрогнул и вспух изнутри. Дроид потащил испорченный агрегат к большому утилизатору, а Алекс подумал, что сработало маломощное взрывное устройство — Орден Воссоединения умел хранить свои тайны.

Кроме одинокого Иль-Сни, по пути никого не встретилось, и два корабля без приключений двигались к цели. «Люпусу» потребовалось двадцать дней, чтобы добраться до мира Кольцо Ларуа. Все это время Алекс пытался общаться с девушкой-пилотом необычного корабля, стараясь понять ее цели и вообще цели псионов.

Спираль изредка снисходила до вознесенного, демонстрируя невнятные картины из жизни своего мира. Она настойчиво советовала пройти инициацию у одного из старших, но по поводу целесообразности этого у Алекса имелись сомнения. Он сделал выводы, что старшие как-то промывали мозги в ходе процедуры, после чего новичок рвал с прошлой жизнью и вливался в странное общество псионов.

Да и возможность поглощать сущности тоже немного настораживала. Девушка не скрывала отношения к людям без дара, и такой подход землянину совсем не нравился. Ключ для псионов определенно ценен, и эти старшие вполне могут додуматься до банального слияния и поглощения с целью завладеть им.

Спираль сильно обиделась, когда Алекс передал картинку насильственного захвата псионами другого псиона. Она уверила, что подобное невозможно — людей без дара не считали за полноценных, но к равным такой подход считался нарушением каких-то основополагающих законов, на которых держалось все общество псионов.

У него возникла мысль избавиться от слишком много знающей девицы, однако та с момента встречи неоднократно давала понять, что общается с кем-то из своих. Алекс сделал вывод, что необходимо пообщаться с представителем мира псионов и выяснить, что же они пожелают сообщить. Лезть к ним в логово он не собирался, намереваясь пригласить кого-нибудь из пресловутых старших на корабль.

Когда «Люпус» выскочил над плоскостью эклиптики системы Кольцо Ларуа, искин получил сообщение от местного транспортного контроля. Рядом со станцией Биржи уже находилась отметка «Твирки» — клиновидный корабль двинулся туда, выпустив из шлюза судно-веретено, Спираль даже не попрощалась, спеша вернуться к своим. Ретранслятор передал сообщение от Гуни — «Фенир» выбрался из Окраинных миров и сейчас направлялся в систему Барза для ремонта. Алекс отправил краткий ответ, пообещав связаться с лидером «Гакоры» позже.

Схема пестрела разноцветными зонами — область вокруг звезды с остатками сооружений Древних и околопланетное пространство считались запретными для посещения. Для визита желающим предлагалось обратиться к местным властям.

Зато два десятка больших станций, принадлежащих крупным корпорациям, гости могли посещать свободно. На окраинах располагались сотни малых пустотных платформ разнообразного назначения — от заправщиков до ремонтных и складских.

Все три часа, что занял путь до места встречи с «Твирки», Алекс копался в местной инфосети — четыре большие станции занимались сделками с кораблями. Заплатив некоторую сумму, имелась возможность поместить предложение в соответствующий раздел виртуальной торговой площадки. Однако можно было обратиться к перекупщикам, серьезно потеряв в цене — с ними иметь дело Алекс пока не хотел.

Наконец клиновидный корабль занял позицию рядом с «Твирки», а искин получил сообщение — «Люпус» желает посетить представитель властей. Алексу предлагалось назначить удобное время визита — он решил пока не отвечать, пообщавшись со старшим накануне отбытия.

Дроиды сновали между двумя сцепленными кораблями, перемещая имущество. Малые корабли рядами стояли на грузовой палубе, пилоты уже заняли каюты командного состава — остальные жилые помещения оставались свободными.

За сутки инженер успел демонтировать с рейдера десяток турелей «СВ-8» и половину установок «Маш-6» — ими планировалось усилить вооружение «Люпуса». В инфосети Алекс разместил предложение о продаже модифицированного корабля проекта «Аш-Джахам» за семнадцать миллионов. Сопроводил полным списком изменений и особо отметил выдающиеся динамические характеристики. Землянин с сожалением перечислил четыреста тысяч в качестве оплаты услуг четырех виртуальных торговых площадок, однако деваться было некуда.

Навестив станцию, занимающуюся корабельными модулями, обменял два трофейных реактора «Камхар-40» на систему жизнеобеспечения. Сейчас четыре больших контейнера с компонентами ждали, когда инженер займется их установкой. Менеджер сразу же выкупил за триста тысяч еще один реактор — хакданская техника тут пользовалась спросом. На обратном пути капитан приобрел базу «Орудия больших кораблей» четвертого ранга, сразу приступив к загрузке.

— Принял решение восстановить трофей до исходного состояния, — заявил Алекс. — Внесем только изменения, касающиеся авиагруппы. Здесь места для четырнадцати стандартных ячеек, по семь с каждого борта — корветы и эсминцы туда не помещаются. Уцелело всего девять, но я собираюсь немного переработать концепцию.

— Надо ставить большие. Наши корабли надо где-то держать… — предложил Илья.

— Часть. С каждого борта ставим по три больших и две стандартных.

— А вооружение?

— Двадцать два орудийных гнезда — одиннадцать уже заняты. По шесть на каждой из верхних граней клиновидного корпуса и по пять — на нижних. Семь дальнобойных лазеров у нас уже стоят, два трофейных в наличии. К ним требуется докупить генераторы накачки.

— Удачно обезьянки нам их подкинули, — улыбнулся Илья.

— Да, раньше это был главный калибр какого-то легкого крейсера, а на «Люпусе» такие же используются как вспомогательное вооружение, — согласился Алекс. — Берем еще одну такую установку и три генератора накачки. У нас будет шесть в верхней полусфере и четыре в нижней.

Инженер продемонстрировал схему с проектом переделки — четкое трехметровое изображение крутилось, позволяя рассмотреть мельчайшие детали. Оборудование командной рубки линейного крейсера позволяло выводить сразу несколько таких объемных изображений. Кроме того, капитан мог приказать превратить в большие голоэкраны три стены просторного помещения — технический уровень хакданцев заслуживал уважения.

— Зато на пульсары придется потратиться.

— Да, у нас установлены четыре. Из носителя мы вытащили еще три. Надо прикупить еще пять штук в полной комплектации, с генераторами. Равномерно расставим их по всему корпусу.

— Я смотрел записи наших схваток. Не особо эти лазеры эффективны против брони и долго перезаряжаются. Может, не будем их использовать, а одни пульсары поставим?

— Нет, я подумал, что такая конфигурация будет оптимальной. Лазеры — аналог наших пушек «Маш-6», только дальность в полтора раза больше. Ну а пульсары действуют на средней дистанции, в отличие от турелей «СВ-8». Правда, есть и минусы — постоянный расход энергии, наличие мертвых зон и несколько меньшая подвижность установок, но с этим придется смириться. Зато не требуется таскать с собой большие контейнеры со снарядами и лентами для пушек. С энергией тоже проблем нет — у нас стоят новейшие реакторы.

— Разгон — почти шесть часов, это не очень хорошо… — заметил Илья.

— Пока с двигателями ничего сделать невозможно, для таких модификаций нужен другой пакет. Возможности нашего «Руджина-8Е» исчерпаны. Ставим щит, а также по паре курсовых больших плазменных пушек и дальнобойных лазеров с генераторами. На это — самые большие траты.

— Тут же стояли только курсовые плазменные орудия…

— Я считаю нерациональным использовать только их. Плазма — аналог дробовика, сильные повреждения вблизи. А лазерные установки — аналог снайперской винтовки. Конечно, идеалом была бы установка туннельных орудий за счет пары грузовых палуб, но для этого требуются серьезные переделки.

К сожалению, имеющийся программный пакет не позволял работать с большими кораблями и имел прочие неприятные ограничения. Из-за жадности производителей, пришлось ограничиться только перестановками орудийных модулей и ячеек.

Два корабля провели в системе псионов восемь дней, все это время земляне занимались разбором и продажей трофеев. Алекс неспешно добрался до испорченной системы жизнеобеспечения и установил купленную. Ту, что стояла на носителе, удалось реализовать за двести пятьдесят тысяч. Занудный хакданский искин отправился в подчинение к Франсин, а место в рубке «Люпуса» заняла Утта. Вместо нее «Твирки» получил простенький искин восьмого класса.

Мелочь типа снятых хакданских пищевых синтезаторов, вспомогательных искинов и найденных гражданских скафов и ручного вооружения ушла скупщикам. Этим занимался Илья. Он смог реализовать разное барахло, что насобирал среди личных вещей хакданцев. Алекс удивился деловым качествам напарника — шестьсот сорок тысяч тот сделал за три дня.

По совету Рисса, капитан оставил одну медицинскую капсулу «Гахзар-5В», а также все найденные расходники и часть стимуляторов. Такой агрегат на рынке стоил семьсот тысяч, и покупатели на высокотехнологичное устройство нашлись быстро.

Все остальное медицинское оборудование и хакданский дурман, что забраковал ученый, Алекс быстро реализовал, выручив два миллиона сто тысяч. Также за один день ушли три средних истребителя «Калард», за них удалось получить миллион двести.

Неожиданно нашелся покупатель на контейнер «ангельской пыли», это вещество сомнительного происхождения землянин возил с собой около года, безуспешно стараясь избавиться от него. Правда, цену предложили не очень привлекательную — всего восемьсот тысяч. Землянин согласился, получив кредиты. Контейнер забрал коротышка-узкоглазый, отказавшись сообщить, зачем ему нужна эта дрянь.

Взвесив все преимущества и недостатки трофейного ремонтного комплекса «Харанис-28», Алекс все-таки оставил старый. Хотя количество задействованных единиц «Герсея-22» существенно уступало новому, зато присутствовала возможность использовать специализированных конструкционных дроидов типа «Харса-М». За трофейный управляющий модуль с пятью роботами инженер получил два с половиной миллиона. Такой же, в полной комплектации, продавали за восемь, но собирать недостающих роботов для последующей реализации Алекс посчитал нерациональным.

Местный рынок в основном был насыщен арварской продукцией и поделками узкоглазых — эти государства находились ближе всего к Кольцу Ларуа. Поэтому сбыт продвинутых штучек не вызывал сложностей. Все средства Алекс тут же пускал на закупку материалов и модулей. За неделю он потратил пять с половиной миллионов — зато «Люпус» теперь мог огрызаться вспомогательным вооружением. Дроиды быстро установили положенные по штату маневровые блоки и сейчас ползали по корпусу, заделывая глубокие шрамы от оружия Иль-Сни. Антенны системы дистанционного управления «Каго-8М» инженер за пару дней переставил на «Люпус», выделив одно из пустующих помещений под командный центр управления беспилотниками. Модуль транспортного луча Алекс снял: куда его поставить — еще следовало подумать. Стыковочные системы тоже решил демонтировать и забрать с собой, они уже доказали свою пользу.

Все необходимое для ремонта носовой части уже занимало одну из грузовых палуб — ею планировалось заняться в пути. За две больших плазменных пушки «Фибур-4Е» вместе с громоздкими генераторами накачки и пару дальнобойных мощных лазеров он отдал два с половиной миллиона.

За неделю «Твирки» посетили больше десятка потенциальных покупателей — Алекс постепенно снижал цену, остановившись на сумме шестнадцать с половиной миллионов.

Особенно Алекса повеселили адепты какого-то культа, заявившиеся втроем. Инженер облазил весь корабль, что-то прошептав главному. Тот вытащил волнистый ритуальный нож, ржавый от засохшей крови, деловито раскрыв клетку с пушистым пятнистым зверем, похожим на раскормленную панду.

— Что это вы тут собираетесь делать? — поинтересовался Алекс.

— Мы собираемся купить этот корабль… — многозначительно сообщил культист, пафосно воздевая руки к светящемуся потолку грузового отсека.

— Это я уже понял, а зверя зачем мучить?

— Сущность хумиша поможет сделать правильный выбор! — серьезно ответил главный.

— Ладно, давайте… — махнул рукой Алекс, а культисты приступили к делу.

Зверюшка умирала, повизгивая, — главный потрошил еще живого хумиша, разматывая потроха. Его помощник показывал пальцем на дымящиеся внутренности, изредка бросая короткие фразы.

Наконец покупатель соизволил пояснить результат кровавого действа.

— Это место осквернено! — на полном серьезе сообщил лысый мужчина. — Много невинных окончили здесь свой путь. Требуется сложный обряд очищения, придется приобрести четырех рабов у арварцев. Готов купить корабль, если получу скидку размером полтора миллиона от указанной цены.

— Хм. Я подумаю, — выпроводил Алекс клоунов, которые, вместо того чтобы поторговаться, зарезали несчастную тварюшку.

Следующие покупатели придирчиво рассматривали объемную схему модификаций «Твирки». Алекс передал им внешнее хранилище с полным списком изменений. Один, седоволосый, подтянутый, повадками похожий на военного, молча изучал спецификацию. Коротышка, которого он притащил с собой, засыпал продавца кучей вопросов.

— Ну а зачем было корпус наращивать и бронировать только эту часть?

— Автономность, там топливные баки… — терпеливо отвечал продавец. — Во время обстрела можно повернуться к угрозе брюхом и успеть убраться…

— Двигатели «Ирмин-340» не продают случайным людям. Где вы их достали?

— Илгус помог! — честно ответил землянин, а коротышка захихикал, сообразив, что над ним издеваются.

— Мы берем! — сообщил седой. — Уладим все формальности, корабль подходит под наши задачи.

Вскоре Алекс получил шестнадцать с половиной миллионов, а «Твирки» под управлением новых хозяев разогнался и ушел в прыжок.

— Силовой щит «Хейф-4» уже на борту, установим после прыжка. Семь с половиной миллионов отдал, это самая дорогостоящая покупка, — сообщил капитан. — Сейчас у нас есть все для завершения ремонта. Стартовые ячейки уже на борту, их и часть турелей «СВ-8» и установок «Маш-6» поставим по пути.

— Что-нибудь осталось?

— После всех трат у нас осталось восемь с половиной миллионов. Часть распределим между командой.

— Неплохо. Убираемся отсюда?

— Мы еще не продали разведчики «Ташин». Кораблики специфические, и покупателей пока нет. Но это терпит, продадим арварцам, их разведчики намного хуже хакданских. Надо решить одно дело — поговорить с представителем псионов, его корабль уже на пути сюда.

— Неприятные типы… — заметил Илья. — Видел парочку таких.

— Вообще-то они с планеты редко выбираются. Отправил сообщение одному. Неприятностей я не ожидаю, но на всякий случай «Люпус» меняет позицию. Сейчас мы рядом со станцией Биржи… — сообщил Алекс.

— Корабль неполноценных двигается курсом, ведущим к столкновению, — обеспокоенно заявила Утта. — Уничтожить?

— Спокойно, это местные Высшие! Их техника устроена немного по-другому, так что подобное ускорение вполне укладывается в общую картину.

— Дальнейшие указания, вождь?

— Открывай створку шлюза! Пойду поприветствую гостя.

— Она не ошиблась, — вкрадчиво сказал высокий и худой мужчина, появившийся из судна-веретена, — ты носишь семя!

Этот корабль был немного больше и какой-то неправильный — Алекс заметил, как очертания его смазываются и плывут, не давая точно определить размеры.

Он неопределенно кивнул, показав на два приземистых контейнера, установленных у переборки. Гость не показал удивления, непринужденно присев на один из ящиков. Алекс послал ему мысль-образ, с пожеланием узнать имя.

— Кирш, старший, — представился он. — Тебе лучше не использовать семя до инициации. Мы будем говорить как незавершенные.

— Алекс с планеты Грязь, гражданин федерации Нивэй четвертой ступени, — ответил землянин.

— Знаю, — мягко улыбнулся псион. — Ты скоро перейдешь на новую ступень развития. Семя прорастает, и я готов помочь.

— Инициация?

— Слияние, — уточнил гость. — Ты войдешь в наше сообщество…

— Вознесенные, Строители или Познающие. В какое именно? — поинтересовался Алекс.

— Она показала тебе… — иронично покачал головой Кирш. — Архитекторы, не строители. Это понятие лучше передает смысл того, что мы делаем.

Широким взмахом руки он обвел помещение: мерцающий корабль-веретено, «Хомяк», ряды контейнеров и четырех дроидов «Бардер-3», направивших стволы на собеседников.

— Это все больше не будет иметь для тебя значения… — продолжил тот. — Ты обретешь цель, к которой шел всю жизнь…

— Я подумаю! — отмахнулся Алекс. — Семя намекает, что не прочь поглотить кого-нибудь, это нормально?

— Незавершенные. Это их предназначение… — коротко ответил старший. — С точки зрения физиологии они такие же, как и ты. Но они никогда не раскроются, поэтому подпадают под определение личинок.

— Как-то это неправильно… — поморщился землянин.

— Ты все поймешь после слияния. Итак, твое решение?..

Кораблик-веретено выскочил из шлюза, а клиновидная туша линейного крейсера неторопливо отошла от станции, начиная разгон для прыжка в систему Хар-Махрум. Псионы и их таинственные цели обойдутся без него — Алекс сделал выбор.

Форзац (скан)

Алекс Чижовский Адмирал с Земли

Необычный объект с идентификатором конфедерации Делус вышел из прыжка в системе буферной зоны. Линейный корабль «Длань Брахильды» напоминал матовый трезубец с многочисленными наростами на корпусе. Такая боевая единица у Вождя имелась всего одна, и правитель использовал ее для особо важных задач.

Корабельный искин приступил к процедуре пробуждения команды. Боевым судном двухкилометровой длины управляла пятерка Высших. Трое мужчин и две женщины занимали массивные ложементы, расположенные по периметру командной рубки. Именно на таком составе команды настаивал орден «Наследие Предков», курировавший создание экспериментального корабля. Все Высшие являлись сильными псионами — воздействие множества артефактов выдерживал не каждый. Поэтому команда большую часть времени проводила в состоянии гибернации — тогда ложементы накрывались прозрачными крышками, превращаясь в саркофаги. Искин постоянно отслеживал параметры мозговой активности экипажа — процесс разморозки шел штатно.

В центре овального помещения возвышалась колонна из прозрачного, но прочного материала. Первое, что увидел капитан после пробуждения и восстановительных процедур, пульсирующий артефакт-восьмигранник размером с кулак. Создаваемое реликтом поле антиэнтропии накрывало весь корабль, защищая гиганта и позволяя совершать немыслимые для его размеров и массы маневры.

Под вой компенсационных генераторов матовый трезубец разгонялся, а Дитрич ан Ингер, капитан «Длани Брахильды», презрительно улыбался, кривя тонкие бледные губы. Хэмма, оператор систем обнаружения, уже получила необходимую информацию, и сейчас Высшие обменивались мыслеобразами, планируя атаку.

Похожие друг на друга оружейники сосредоточенно распределяли цели, отдавая приказы кластеру искинов. Лотта, отвечающая за системы защиты, послала мыслеобраз готовности — мерцающие активные щиты закрывали переднюю полусферу. Корабль готовился атаковать целый флот неполноценных.

Когда до выхода на дистанцию стрельбы осталось шесть минут, капитан скомандовал увеличить скопления блестящих точек и черточек — так сенсоры воспринимали корабли мусорщиков, находящихся на орбите газового гиганта. Экипаж полагался только на оптические системы обнаружения — два десятка артефактов искажали пространство вокруг «Длани Брахильды».

Низшие не подозревали, что их ждет, продолжая заниматься своими делами. Стайки беспилотных модулей возвращались на мобильные перерабатывающие заводы — неполноценные пополняли запасы топлива. Группа выглядела как веселое скопление огоньков и подмигивающих светлячков. Искин отметил сорок шесть целей, подлежащих уничтожению. В системе находились еще несколько подобных групп, однако Вождь приказал уничтожить только эту.

Дитрич ан Ингер не понимал, зачем тратить дорогостоящие боеприпасы на безвредных неполноценных, копающихся в отбросах. Однако приказ не оставлял возможностей для сомнений.

Низшие слишком поздно обнаружили угрозу, начав перестроение — боевые корабли закрывали собой неповоротливые транспорты. Дитрич ан Ингер только презрительно улыбнулся — шансов избежать очищения у врагов не было.

Капитан проверил распределение целей — оружейники все сделали правильно. Приоритетную цель, тяжелый носитель «Предвестник», скоро разорвут десять новейших ракет «Зенхер» с автографом Вождя на гладкой обшивке.

На каждый из четырех старых линейных кораблей второго поколения, которые формировали построение, готовясь открыть огонь по непонятному объекту, оружейник Ханс выделил по пять тяжелых ракет «Шетерлинг». Двум устаревшим носителям, сейчас выпускающим малые корабли, предназначались изделия четвертого поколения «А-9» и «Линген-Д».

Оставшиеся средние боевые корабли и большие транспорты, которые неполноценные использовали в качестве жилищ, капитан планировал уничтожить вторым заходом. Для этого предназначались дешевые кластерные боеголовки. «Длани Бранхильды» требовалось сорок минут для перезарядки генераторов накачки четырех десятков разгонных шахт, занимающих значительную часть внутреннего объема. Благодаря артефактам Предков уникальный корабль использовал линейные ускорители для запуска своих снарядов, а скорость, которую он набирал для атаки, не оставляла врагам никаких шансов избежать очищения. Плазменный выхлоп тянулся за кораблем на сотни километров — гибрид двигателя цивилизации Аланнариани и артефакта Предков, называемого низшими «большим источником», оказался эффективен.

Капитан улыбнулся. Хотел бы он посмотреть на физиономии неполноценных — им предстояло перед смертью увидеть линейный корабль с динамическими характеристиками легкого истребителя. Правда, благодаря артефактам он стоил как целая эскадра, однако Вождь мог себе позволить использовать такую дорогую игрушку.

Линейные корабли мусорщиков начали пристрелку орудиями главного калибра, однако попасть по активно маневрирующему судну конфедерации они могли только чудом. Враги успели сделать полный залп, когда капитан получил сообщение от искина — корабль вышел на рубеж гарантированного поражения целей.

— Очищение! — скомандовал капитан Дитрич ан Ингер.

Генераторы взвыли, высвобождая накопленную энергию, а четыре десятка ракет покинули разгонные шахты. Капитан спокойно наблюдал, как отметки управляемых снарядов за десяток секунд преодолели половину расстояния, разделяющего «Длань Брахильды» и флот неполноценных. Ракеты поразили намеченные цели, а корабль конфедерации Делус выпустил вторую волну смертоносных «подарков» Вождя, разогнанных до умопомрачительной скорости. Фронтальный щит просел, получив несколько близких подрывов, а капитан скомандовал отступление — следовало перезарядить накопители. Корабль заложил широкую дугу вокруг медленноманеврирующих целей. Прикрываясь силовым полем, вспыхивающим от случайных попаданий, линейный корабль щедро разбрасывал крошечные ракеты, атакуя приближающиеся истребители низших.

На месте приоритетной цели пространство полыхало беззвучно распускающимися бутонами разрывов, а от точных попаданий один за другим лопались устаревшие линейные корабли противника. Ударная волна размолотила пару больших грузовиков низших, а попавшие под удар разлетающихся осколков точки выпущенных истребителей одна за другой гасли.

Перезарядивший накопители корабль вернулся, для того чтобы завершить начатое. Мусорщики еще пытались сопротивляться, но все попытки противостоять Высшим оказались бессмысленными. Малые корабли неполноценных испарялись, а пассажирские транспорты разносило в клочья — оружейники деловито посылали мощные боеголовки, рвавшие неповоротливые металлические туши на части. Покончив с последними целями, капитан направил «Длань Брахильды» прочь от разлетающегося облака обломков, которое совсем недавно было флотом мусорщиков.

Белокурая Лотта, отвечающая за системы защиты, истерично смеялась, а капитан улыбался. Вождь в очередной раз оказался прав — неполноценным нечего было противопоставить очищающему огню Высших.

Искин проанализировал параметры мозговой активности женщины и приступил к процедуре экстренной гибернации. Лотта тихо всхлипнула, когда пучок тонких игл коснулся плоского живота с татуировкой в виде герба конфедерации на месте отсутствующего пупка. В свое время женщину вырастили в рамках программы «Путь лидера», и большая часть ее генов принадлежала самому Вождю.

Капитан отправил короткое сообщение оперативной группе, а искин проложил курс в систему Дахайца — Вождь ждал результатов операции «Очищение огнем — 12». Корабль приступил к разгону для перехода, а Высшие замерли в своих саркофагах.

Искин отметил выход из прыжка корабля хакданской постройки и несколько наносекунд принимал решение. После расшифровки идентификатора искин сверился с текущими директивами — уничтожение было признано нецелесообразным.

Вскоре корабль «Длань Брахильды» закончил разгон и активировал гипердвигатель. Искину не было никакого дела до остатков тысяч неполноценных и линейного крейсера «Люпус», случайно оказавшегося в системе буферной зоны.

Радужный пузырь лопнул, выплюнув клиновидный линейный крейсер на окраине системы К-17.8. В буферной зоне, отделяющей империю Арвар от других крупных государственных объединений, насчитывалось больше сотни подобных миров.

В свое время арварский император заключил с соседями некий договор, оговаривающий направление экспансии этого агрессивного государства чернокожих рабовладельцев. Однако многочисленные кланы, из которых состояло общество арвацев, воспринимали системы буферной зоны как свои охотничьи угодья. Неудивительно, что в этих местах встречались боевые корабли чернокожих, рейдеры негуманоидов, а также прочих любителей чужого добра.

Империя Арвар — самое крупное государство, входящее в Содружество. Шестнадцать миров населяют преимущественно чернокожие рабовладельцы, но посещать их у соседей желания нет. Арварцы отличаются скверным характером, а некоторые их кланы в открытую занимаются пиратством и похищением людей в особо крупных размерах. Император Мганга Третий гарантирует безопасность гостям только в системе Хар-Махрум, ее черные используют для торговли.

Именно туда направлялся линейный крейсер «Люпус», капитан которого морщился, пытаясь понять, что за непонятный объект две минуты назад засекли сенсоры.

— Что это вообще такое? — удивленно поинтересовался Илья, занимавший место первого пилота.

— С вероятностью сорок шесть процентов объект создан неполноценными, называющими себя Аланнариани… — ответила голограмма Утты, корабельного искина. — Однако динамические характеристики значительно превосходят примитивные изделия этих низших.

Молодой человек в матовом скафе необычного вида нахмурился — Алексу сильно не нравился обнаруженный корабль. Максимально увеличив изображение, он согласился с выводами Утты. Именно эти негуманоиды, похожие на больших богомолов, ставили на свои корабли сложные плазменные двигатели, которые использовали как оружие.

Неизвестный корабль находился слишком далеко, однако яркий выхлоп тянулся на сотни километров, его и обнаружили сенсоры «Люпуса».

— Маловероятно, что нас заметили, — подумав, ответил Алекс. — Мы вышли на значительном расстоянии от него. А набранная скорость — это нечто запредельное… Хорошо, что они нас не видят…

— Смотрел характеристики, с таким ускорением их просто расплющит в лепешку. Компенсационные поля не смогут защитить экипаж… — хмыкнул Илья.

— Да, непонятно… — согласился капитан.

— Цель потеряна, объект совершил прыжок. Дальнейшие указания? — Голограмма Утты еле заметно улыбнулась.

— Разгоняемся для перехода в Хар-Махрум!

За шесть часов клиновидный линейный крейсер успел зарядить контур гипердвигателя, а капитан изучил всю доступную информацию по цивилизации Аланнариани.

— Двенадцать минут до прыжка! — доложил Илья.

— Убираемся отюда! — кивнул Алекс, поудобнее расположившись на мягком диване — такое рабочее место предпочитал прыдыдущий владелец — сервестор Инхорс из хакданского Ордена Воссоединения. Однако теперь мощный боевой корабль обрел нового капитана — им стал землянин Алекс.

Два года назад молодой человек даже не мог представить, что его ожидает в скором будущем, — именно тогда он принял судьбоносное решение. Жизнь на Земле, планы на будущее, что строил выпускник высшего учебного заведения, — теперь все это казалось глупым и несущественным. Родная планета оказалась неким захолустьем — заброшенной деревней, до которой никому не было дела. Алекс получил неоспоримые доказательства, что люди не одиноки во Вселенной, однако сообщить об этом земным ученым так и не удосужился.

Все изменил рабочий контракт — случайно оказавшийся около Земли инопланетный корабль был серьезно поврежден в бою, а у его капитана не оставалось другого выбора, кроме как привлечь к ремонтным работам «диких» — так жители Содружества называли аборигенов с планет, сильно отставших в развитии от центральных миров.

Одним из таких нанятых специалистов и оказался инженер, заодно сагитировавший своего знакомого. Продвинутой медицинской технике инопланетян не составило труда вылечить земного инвалида, потерявшего возможность ходить. Заключивший контракт техника Илья первым вошел в команду Алекса.

За короткое время инженер смог получить необходимые навыки и обзавестись кое-какими активами и единомышленниками. Присоединившись к молодой корпорации «Гакора», он стал одним из наемников. Ну а в Содружестве квалифицированным специалистам по решению чужих проблем всегда найдется работа.

Алекс, имеющий слабые способности псиона-эмпата, сумел получить от артефакта — ключа Древних некую сущность, которой методом проб и ошибок научился управлять. Такие люди, умевшие взаимодействовать с наследием исчезнувшей цивилизации, были редки. Алекс не знал, почему непонятный ключ выбрал его своим носителем, — возможно, над аборигенами его родной планеты проводились какие-то эксперименты. А может, всему виной высокоразвитая цивилизация Иадси и обряд Единения, в котором в свое время пришлось принять участие землянину.

Инженерная группа из трех человек как-то незаметно разрослась в разношерстную, но сплоченную команду. В свое время Алекс обзавелся сразу двумя ошо. Миниатюрная рыжая девушка Каслия и внешне привлекательная Адиль, женщина из радикального слаборазвитого Галифата. Узкоглазая Хитоми, имеющая непонятные способности, стала подругой Ильи. Затем к команде присоединились Хадор — пилот-разведчик и Ливерс, бывший сектант «Ашрама Спасения», специализирующийся на тайных операциях и диверсиях.

После визита корпорации «Гакора» в Окраинные миры команда пополнилась еще несколькими неоднозначными новичками. Хейла — убежденная сторонница Великой Революции и нобл Кергул, аристократ из некогда могучей, но сейчас разваливающейся империи. Полезным приобретением оказался также Рисс — ученый с маниакальным желанием стать псионом.

Алекс успел побывать в разных переделках — он участвовал в боевых операциях и экспедиции исследователей, но пока что самой результативной оказалась деятельность мусорщика. Так в Содружестве называли тех, кто с риском для жизни ищет потерянные в результате сражений или катастроф космические корабли.

Линейный крейсер четвертого поколения проекта «Хразан» относился к большому классу — вытянутый километровый клин корпуса скрывал мощное оружие, а продвинутый гипердвигатель позволял совершать прыжки на недоступное средним кораблям расстояние.

Под наростами на обшивке и в шахтах носовой части пряталось исключительно энергетическое оружие. Благодаря форме корпуса пульсары и высокоточные лазеры имели возможность действовать в передней полусфере, что вместе с главным калибром создавало исключительную плотность огня. Пара больших курсовых плазменных пушек являлась убийственным аргументом на ближней дистанции, а два мощных лазера могли достать противника издалека. Тяжелая композитная броня и силовой щит делали большой корабль серьезным противником.

Концепция применения хакданцами таких кораблей не менялась последние три сотни лет — сближение и огонь из всего, что может стрелять. Почти не поврежденный линейный крейсер четвертого поколения достался Алексу после неудачного рейда эскадры Ордена Воссоединения в пространство негуманоидной цивилизации Иль-Сни. Что там забыли упертые хакданские фанатики, для землянина осталось неясным, хотя сложное научное оборудование и непонятная аномалия в системе С-9.48 давали некоторую пищу для размышлений. Вся команда погибла, а искин героически покончил с собой, поэтому новый владелец оставил попытки докопаться до истины — других загадок хватало.

Хотя линейный крейсер относился к четвертому поколению, не требующему большой команды, однако с имеющимся малочисленным экипажем задействовать весь потенциал мощного корабля было невозможно. Собственно, именно эту проблему Алекс собирался решить в первую очередь.

Развернувшись к тусклой желтой звездочке, «Люпус» включил ходовые двигатели, а в просторной рубке капитан довольно кивнул — за время прыжка корабль полностью восстановил боеспособность. Однако сейчас на борту находились всего десять человек, их явно было недостаточно для управления километровым в длину судном.

— Хар-Махрум, — скомандовал Алекс искину, и тот максимально приблизил изображение мира, куда направлялся «Люпус».

— Большой гриб. Так это переводится со старого арварского языка, — добавил Илья, разглядывающий картинку на большой голопанели. Несколько висящих в воздухе меньших экранов показывали состояние корабельных систем и дроидов, копошащихся на обшивке.

Темные россыпи растительных массивов и серая грязь полярных шапок создавали мрачноватое впечатление. Черточки крупных станций и малых пустотных платформ сверкали на фоне буро-зеленого шара. Каждая из снующих между ними точек обозначала судно, а их в торговой системе рабовладельцев тактический искин насчитал больше шестидесяти тысяч.

— Вождь, транспортный контроль передал курс с параметрами парковочной орбиты. — Голограмма Утты, корабельного искина, презрительно кривила тонкие губы.

— Приступай к сближению, — приказал капитан, и «Люпус» двинулся к единственной населенной планете.

Подключившись к местной инфосети, первым делом Алекс ознакомился со списком запрещенных товаров. Черные не разрешали продавать десяток видов артефактов и некоторые наркотики.

Ничего подобного на корабле не имелось, поэтому землянин продолжил знакомство с жизнью чернокожих обитателей. Он некоторое время посвятил изучению изображений гигантских грибов-деревьев. Поверхность Хар-Махрума покрывали грибы тысяч разновидностей, другой растительности там не имелось. Некоторые виды черные перерабатывали для использования в пищевых синтезаторах.

После Алекс перешел в раздел, где размещали предложения по продаже разумных с ограниченными правами. То есть, попросту говоря, рабов. Этим занимались больше сотни корпораций-кланов, поставив дело на широкую ногу.

— Вождь, фиксирую облучение обшивки судном неполноценных, — доложила блондинка, нахмурившись.

— Не страшно, у нас нет ничего, что могло бы их заинтересовать… — отвлекся Алекс, бросив взгляд на экран, отображавший корабль арварцев.

Тот двигался параллельным курсом на расстоянии прямой видимости; увеличив сверкающую черточку, капитан рассмотрел сопровождающего поближе. В брусковидном корпусе, утыканном орудийными установками, справочник признал тяжелый крейсер проекта «Аш-Шаркат». Несмотря на четыре башни главного калибра, два десятка скорострельных турелей и несколько торпедных аппаратов, землянин не сомневался, что «Люпус» сможет легко разделаться с таким судном четвертого поколения. Арварцы не ставили на свои корабли щиты, рассчитывая исключительно на толстую броню.

— Наша компания обзавелась внушительным активом. — Алекс кивнул на экран со схемой клиновидного судна. — Но теперь нужны средства, чтобы его содержать. После того как укомплектуем команду, займемся добычей кредитов.

— У нас же вроде с этим проблем нет, — удивился Илья. — После всех закупок оставалось чуть меньше девяти миллионов…

— Ну как тебе сказать… Заправка, закупка необходимых материалов, дроидов… миллион четыреста тысяч ушло нашим людям, остальное троица вложила в дело.

— Куда им столько?

— Ливерс тратит свою часть на импланты и боевой скаф. Что с деньгами собирается делать Хадор, не знаю, Хитоми забрала только двести тысяч…

— Хочет себе новую игрушку. Синтезатор какой-то, ничего серьезного, — сказал Илья.

— Сейчас у нас шесть миллионов, а траты предстоят серьезные.

— Ну с таким судном мы без проблем заработаем… — хмыкнул Илья.

— Да, но и расходы на порядок больше. В основном собираюсь использовать дроидов, но люди тоже нужны. Арварцы нам помогут решить последнюю проблему… — улыбнулся капитан.

— Рабы?

— Да. По ценам более-менее все ясно, — заявил Алекс. — Нам нужны пилоты и техники.

— Все, как мы обсуждали?

— Да. У Хадора звено разведчиков, нужны два человека. Хейла займется нашей авиагруппой. Тут я планирую расширение, поэтому берем десять новичков. Твоя подружка возглавит группу техников, еще пять будет достаточно.

— А бойцы-абордажники?

— Этим займется Ливерс. Несколько спецов и «мясо», этот контингент самый дешевый. Возьмем за образец схему любителей чужого добра: десятники из бывших военных, остальные — дикари или сектанты. Им даже нейросети ставить не нужно — только выдать простые скафы и легкое оружие… — пояснил капитан. — Среди них будут самые большие потери, поэтому берем с запасом.

— Все-таки мы собираемся воевать… — вздохнул Илья.

— Содержание такого корабля, как «Люпус», — недешевое дело. Шестнадцать больших реакторов, мощный гипердрайв и ходовые двигатели постоянно жрут топливо. Не говоря уже о выплатах команде, но тут мы здорово сэкономим…

— Это я понимаю. Примерно подсчитал: расходы в восемь раз больше, чем «Твирки». Если учесть, что все работы по ремонту и модернизации можем делать своими силами, то выходит не так уж и плохо.

— Пока что об улучшениях можно забыть. Без специального программного обеспечения типа нашего «Руджина» последних версий расчеты и моделирование невозможны. Я попробую усилить вооружение турелями «СВ-8» и установками «Маш-6», но задействовать их корабельный искин не сможет без проекта. Есть мысль использовать полностью независимые линии с отдельным постом управления всем этим добром.

— С этим ясно. Тут подумал… может, проще набрать «мясо» в каком-нибудь слаборазвитом мире, типа Рилата? Спустимся, навешаем лапшу про богов на небесной колеснице, которым надо служить…

— Нет, на возню с ними нет времени! И держать на корабле полсотни таких идиотов желания не имею. Ты, я думаю, тоже не захочешь возиться с дикарями…

— Да, тогда рабы — самое то. А им разве надо платить?

— Мы же не арварцы… Но и благотворительностью заниматься не будем. Поэтому кандидат сначала заключает долгосрочный рабочий контракт по минимальной ставке и только затем избавляется от рабского ошейника.

— Ага, прямо как на нашей родине, — ехидно заметил Илья.

— Но мы не будем заставлять их покупать ненужные вещи и жилье в рассрочку на всю жизнь. Этим занимаются только рабовладельцы планеты Грязь… — ухмыльнулся Алекс.

«Люпус» занял предписанную парковочную орбиту среди судов других посетителей. В четырех сотнях километров дрейфовал арварский линкор второго поколения, похожий на кирпич, ощетинившийся пушками. Рядом выпускал челноки крупный грузовик, маленькие сигарообразные кораблики сразу же проваливались в мутноватую атмосферу.

Шар Хар-Махрума ворочался далеко внизу, но на планету земляне спускаться не собирались — все необходимое имелось на станциях. К одной такой и направился «Хомяк», выскочивший из стартовой ячейки. Пятнистый кораблик сделал несколько оборотов вокруг линейного крейсера, а Алекс удовлетворенно кивнул — дроиды наводили последние штрихи, покрывая замененные пластины противолазерным покрытием. За двенадцать дней, что занял прыжок, он успел заменить часть стартовых ячеек — сейчас корабль располагал шестью большими и четырьмя стандартными.

Алекс поморщился от легкой головной боли — капсула не до конца сняла эффект разгона. Но неудобства капитан собрался потерпеть — способности эмпата будут очень полезны при выборе будущих членов экипажа.

— Почему ты выбрал именно эту корпорацию? — поинтересовался Илья.

— Отборный товар, занимаются только специалистами, — ответил Алекс, уловив его интерес. — Кроме того, они не заморачиваются психокоррекцией. Каждый раб получает простой имплант в голову для контроля. Естественно, мы его убирать не будем.

— Не проще ли взять с промытыми мозгами?

— Это не вариант: кто знает, что там им прошили… Может, откажутся стрелять в чернокожих…

— Да, об этом я совсем не подумал.

— Корпорация «Каш-Ахар» управляется одноименным кланом, и это один из крупных игроков на рынке живого товара. У них тут три большие станции, одну мы сейчас и навестим…

«Хомяк» прошел рядом с оборонительной станцией — трехкилометровый в поперечнике астероид с блестящими стволами и спрятанными в толще породы ангарами истребителей внушал уважение. И таких сооружений в системе Хар-Махрум имелось два десятка, не считая мелких платформ.

Кораблик землян добрался до орбитального терминала — этот выглядел как большой, вытянутый в длину кусок камня с натыканными на поверхности куполами и ажурными причалами. Хотя черный менеджер добродушно скалился и предлагал клиенту бесплатную стоянку, землянин решил перестраховаться, отправившись на «Хомяке». После недавней неудачной сделки с истеричными дамочками из королевства Мартихора, закончившейся абордажем, рисковать «Люпусом» Алекс категорически не хотел. Пятнистый кораблик прошел через искрящееся силовое поле, отделяющее большой док от пустоты, заняв место в свободной ячейке. Рядом разгружался большой челнок с треугольными крылышками — погрузчики перемещали прозрачные контейнеры с телами. Штабеля таких прямоугольных капсул занимали весь трюм кораблика.

— Продукт системы заморозки, — заметил Илья. — После того как черные нашли ковчег Древних с подобной установкой, они значительно усовершенствовали образец.

— Замороженных мы брать не будем. Надо обстоятельно познакомиться с товаром.

Тучный арварец в золотистом обтягивающем скафе, украшенном висюльками, эмоционально замахал толстыми руками, привлекая внимание гостей. Его лысый череп лоснился от жира, а в мясистом носу, похожем на недожеванный пельмень, сверкали аж три блестящих колечка. Алекс почувствовал легкое презрение и глупую щенячью радость. Похоже, менеджер корпорации «Каш-Ахар» очень любит платежеспособных клиентов, особенно тех, кто прибыл на километровом линейном крейсере.

— Я Нгози! — оскалился чернокожий. — Белое «мясо»! Вы ведь за ним прибыли?

— Именно за ним, — кивнул Алекс и поинтересовался: — А черное «мясо» есть в продаже?

— Да, гуча, но там выбор будет небольшой, — оживился Нгози, похлопав себя по могучей груди, — нарушители законов, должники… желаете посмотреть?

— Нет-нет. Нам привычнее белое «мясо»… — отмахнулся землянин, почувствовав волну удивления.

— Гуча сделал правильный выбор… — Работорговец мерзко захихикал. — У Нгози — лучший товар.

Для передвижения по станции местные использовали гравиплатформы, одну такую и заняла пестрая компания. Транспорт шустро двинулся по широким коридорам, а черный стал бормотать нескладную песенку про бремя черного человека, хлопая себя лопатообразными ручищами по коленкам. Земляне пару минут слушали поток сознания — они знали, что в культуре арварцев эти гимны имеют большое значение. Иногда исполнитель сбивался и начинал заново, получалось у него плохо. Алекс пытался вникнуть в смысл, но после слов «…и Мганга Четвертый нам путь озарил» текст превратился в невнятное бурчание.

Наконец платформа добралась до мест дислокации людей с ограниченными правами. Контейнеры складировались штабелями — транспорт прошел через несколько просторных помещений, там замороженный живой товар располагался ровными рядами.

— Гуча, заказ выполнен. «Каш-Ахар» предлагает только лучшее… — оскалился Нгози, ткнув толстым пальцем в сторону отдельно стоящих капсул.

Земляне внимательно изучили предлагаемых специалистов, Алекс сразу забраковал трех пилотов. Татуировка на лбу и выступающая челюсть одного из кандидатов не внушали доверия. Кожу второго густо покрывали синие и коричневые пятна, а последний оказался узкоглазым оширцем с изображением священного урша на щеке. Хотя работорговец пояснил, что это клановые татуировки, подобных типов на борту держать не хотелось.

— Я же заказывал белое «мясо», а ты кого мне предлагаешь? — укоризненно спросил Алекс. — Вот это — вообще желтое…

— Есть черные и белые, то есть все остальные… — проворчал Нгози, замерев для посылки через нейросеть нового запроса. Через пару минут погрузчик утащил не прошедших отбор, доставив замену. Теперь двенадцать капсул содержали кандидатов вполне традиционной европейской внешности.

По техникам никаких вопросов не было — трое коренастых мужчин и две женщины являлись уроженцами Тулуса, мира с высокой гравитацией. Чернокожий менеджер долго не мог сообразить, зачем нужны именно такие рабы, но затем сделал отбор по росту и массе тела.

Пятерка бойцов-десятников имела на правом виске татуировку в виде двух жирных полосок. Алекс ткнул в прозрачную крышку капсулы, поинтересовавшись у продавца, что значат такие отметки.

— Гуча, ты заказывал «мясо», имеющее боевой опыт. Эти участвовали в двух клановых операциях, — пояснил Нгози.

Подвоха землянин не почувствовал — черный удивлялся, как покупатель мог быть настолько глуп, не зная простых вещей.

Рядовые бойцы выглядели дикарями, ими они, в сущности, и являлись — некоторые с маленькими колечками в носу, у пары человек землянин заметил даже ритуальные шрамы в виде сложных узоров. Ну а татуировки имелись у каждого второго — Алекс понял, что черные притащили их всех с каких-то отсталых миров. Каждый стоил чуть дороже дроида, и никаких нейросетей у них не имелось. В инфопакете напротив идентификаторов стояла отметка о прохождении ими «курса молодого бойца». То есть обучающим устройством им в головы загнали базовые сведения о легком оружии и его применении.

— Пилоты — два с половиной миллиона, техники — пятьсот тысяч. Десятники — шестьсот кусков, а «мясо» — на два лимона двести тысяч. Нормально… — сделал вывод Алекс. — Итого пять миллионов восемьсот тысяч.

— Гуча, доставить покупку на корабль? — оскалился торговец живым товаром.

— Не спеши, давай вытащим этих, я хочу с ними пообщаться… — Землянин ткнул пальцем в капсулы. «Мясо» вопросов не вызывало — с ними и так все было ясно, однако специалистов следовало проверить.

Рослый подтянутый мужчина с коротким хохолком на голове угрюмо смотрел на землянина. Алекс без труда читал тщательно скрываемую ненависть, ничего хорошего боец от новых хозяев не ждал. Этого вытащили первым, черные переходили от одной капсулы к другой, занимаясь остальными. Работорговец вызвал бригаду из трех сотрудников, и те приступили к делу.

На каждого у них уходило меньше минуты: активация контрольной панели, инъекция стимулятора — и дрожащий голый человек выползал из прозрачной емкости. Для разморозки громоздкое оборудование не требовалось, поэтому процесс шел быстро.

— Я предлагаю вам свободу, — начал землянин, глядя на небольшую группу голых мужчин и женщин, — но ее придется заслужить…

Алекс легко воспринимал эмоции этих людей, фокусируя внимание на каждом. Пара пилотов ему сразу не понравилась — ощущение безразличия и обреченности не пропало, когда они услышали об отработке контракта с минимальной ставкой. Реакция остальных вполне укладывалась в рамки — равнодушных не было. Кто-то не верил и подозревал подвох, другие настороженно косились на черных и с надеждой потирали полоску блестящего металла на шее.

— Вот этих заменить! — ткнул пальцем в пилотов Алекс. — Негодный товар.

— Не понимаю, гуча. Все в порядке: сеть, базы… хоть сейчас в бой… — удивился Нгози.

— Рожи мне их не нравятся, давай других! — нашел отмазку капризный покупатель. Объяснять, чем именно не угодили эти люди, он не хотел.

Пока работорговец, замерев, подбирал новых кандидатов, Алекс ткнул пальцем в бойца с двумя полосками на виске, сделав приглашающий жест.

— Асаба Пич. Личный номер… — четко доложил тот.

— Стоп. По-нашему — сержант, значит, — оборвал его землянин. — Всего вас пятеро. Вы нужны мне для организации отряда, каждый командует девятью бойцами.

— Задачи, вооружение?

— Абордаж. Оружие — только легкое.

— Принято, — спокойно кивнул асаба, плавно махнув жилистой рукой в сторону капсул с будущими бойцами. — Но они не переживут первого боя…

— Почему? — удивился Алекс.

— «Мясо». Даже скаф никогда не видели. В космосе они превратятся в бесполезный мусор…

— Для их обучения вы мне и нужны… — ответил землянин, пытаясь разобраться в мешанине эмоций сержанта.

— Если мне будет позволено…

— Давай спрашивай! — махнул рукой Алекс.

— Есть еще тройка бойцов, как раз занимались новичками. Из моего отряда, наверняка они тоже тут. С ними процесс пойдет гораздо быстрее.

— Вообще-то я не собирался брать еще, но ход твоих мыслей мне нравится. Давай их номера…

Подход сержанта к делу Алекс оценил, тот не боялся проявить инициативу. Кроме того, желание вытащить своих характеризовало его с лучшей стороны.

Нгози удивился, когда покупатель захотел взять еще рабов. Пока черные возились с оживлением самых дешевых бойцов, погрузчик притащил три капсулы. С парой некрасивых женщин-пилотов и тройкой бойцов землянин разобрался быстро, они присоединились к остальным.

— Уладим формальности! — наконец обратился к работорговцу землянин.

— Гуча, ты вернешся к нам еще, «Каш-Ахар» предлагает самое лучшее белое «мясо»! — оскалился черный, получив оговоренную сумму.

Счет Алекса похудел на шесть миллионов сто шестьдесят тысяч. Проверив полученный инфопакет, содержащий коды доступа к установленным простым имплантам, землянин изучил другие документы. Свидетельство о собственности имело значение только на территории империи Арвар, поэтому землянин пропустил его. Медицинские отчеты о состоянии рабов тоже не вызвали интереса.

Вскоре «Хомяк» в сопровождении большого челнока доставил живой товар на корабль-базу. Пока Алекс оставил всех на пустующей грузовой палубе под присмотром пары боевых дроидов. Люди получили простые комбинезоны со склада «Люпуса», а дроид притащил один пищевой синтезатор из столовой. Размещением персонала и заключением договоров он планировал заняться в ближайшее время.

— Так и сделаем. Ответвления с правой стороны центрального коридора блокируем аварийными переборками. Отсекаем четырнадцать жилых модулей и это помещение, там у них будет столовая. Стартовые ячейки рядом — доступ туда техникам и пилотам обеспечен, — пояснил капитан, выделяя области на схеме корабля.

— Имеет смысл «мясо» держать на одной из пустых грузовых палуб. Поставим туда большой жилой модуль казарменного типа, сорока коек хватит… — предложил Илья.

— Да я и не собирался пускать их разгуливать по кораблю. У них нет нейросетей, поэтому разграничить допуски будет сложновато, временных идентификаторов мы так и не нашли. Для десятников выделим четыре оставшихся жилых модуля с правой стороны.

— У них будет доступ к грузовой палубе с бойцами, пусть работают…

— Есть подозрение, что не все они переживут первый бой. По результатам будем принимать решение о повышении. Возможно, кому-то даже поставим простенькие нейросети, — согласился Алекс.

— Думаю, они там перережут друг другу глотки, выглядят они полными отморозками… — хмыкнул Илья.

— Контингент там специфический, поэтому пусть порядок наводят десятники. Допуск к искину выдавать им не хочется, так что установлю независимую систему наблюдения — простых камер набрал с запасом. Десятники получат парализаторы и легкое оружие — за ними будет присматривать Ливерс.

— У всех две полоски, а цены немного отличаются…

— Асаба — это следующая ступень. Раньше они были таким же «мясом». После первого серьезного боя выжившим ставят простую нейросеть и дают пару баз начального уровня. Если провести аналогию с воинскими званиями нашей родной планеты, выходит, что «мясо» — это новобранцы, а десятники — сержанты.

— Понятно. А почему мы не взяли тогда матерых бойцов?

— Нет денег. И когда я разговаривал с Гуни, он приводил весомые аргументы в пользу именно такой схемы.

— Да уж. Посмотрим, что из них выйдет.

— Они обойдутся гораздо дешевле, чем наемные специалисты. Конечно, пришлось вложиться, зато на два года они в нашем полном распоряжении. Кроме того, у этих будет мотивация, и я буду изредка их проверять…

— Я еще понимаю — новобранец за пятьдесят кусков, но за сержанта выкладывать сто пятьдесят тысяч? Мне кажется, проще было бы взять одних дроидов…

— Я все взвесил и составил примерные схемы — поверь, такой отряд при поддержке боевых дроидов будет эффективен. Пока хватит наших четырех «Бардеров-3», при случае обзаведемся чем-нибудь посерьезней, — ответил Алекс.

— Думаю, сейчас самое время для создания корпорации, — намекнул Илья. — А то инженерная группа с линейным крейсером и шестью десятками человек — как-то не звучит…

— У нас осталось всего восемьсот тысяч. А еще надо сделать некоторые закупки…

— И каков план?

— Двигаемся в систему Барза. Встречаемся с Гуни и решаем, что будем делать дальше. Он уже давно крутится в этом бизнесе.

— Я думал, мы отправимся в свободное плавание… — разочарованно протянул Илья.

— Хм… Мы можем поднапрячься, продать некоторые базы и начать работать на себя прямо сейчас. Но это бесперспективно…

— Почему? У нас мощный боевой корабль…

— Да. Но серьезные люди с нами просто не захотят иметь дело — рейтинга нет. Действовать в составе незнакомой эскадры у меня желание пропало. Можно, конечно, начать, как Гуни, с простых контрактов. Охота на землероек — это слишком мелко, и результат не гарантирован. Возможно, пока мы доберемся до них, они уберутся из системы. Динамические характеристики «Люпуса» пока не на высоте.

Через полтора часа грузовик сбросил заказанный жилой модуль рядом с кораблем, и сейчас дроиды аккуратно затягивали массивный «кирпич» в шлюз.

Пилоты и техники заняли жилые модули, неравномерно распределившись по четырнадцати каютам. Коренастые техники заняли две соседних — неудивительно, на родном Тулусе эти коротышки существовали исключительно общинами. Последними разместились десятники, а «мясо» пока осталось на грузовой палубе.

Землянину совсем не понравилось поведение новичков — один из рабов ползал на коленях и рыдал, а другой эмоционально размахивал руками и беззвучно открывал рот. Парочка уже успела устроить драку: тощий подросток вытирал кровь с разбитого лица, а его соперник валялся без сознания — его отключил парализатором подоспевший Ливерс.

Здоровяк с татуировками на лысой голове и седой бородкой собрал возле себя полтора десятка новичков и что-то им объяснял. Остальные лежали и сидели на мягком покрытии.

Алекс все это время копался в сети Хар-Махрума, пытаясь найти тех, кто поможет расколоть зашифрованные модули памяти, что накопились за последнее время. После успешной операции «Поход за мусором» Алекс сделал вывод, что ценностью может обладать и на первый взгляд бесполезная информация. Упускать потенциальный доход очень не хотелось, поэтому он решил расколоть все зашифрованные банки данных. Старое хранилище с пропавшего корабля поколений «Кша-Мора» выглядело очень многообещающе и пахло большими деньгами.

К сожалению, деятельность райкеров не одобрялась властями империи Арвар, поэтому специалистов по взлому купить не получилось. Псионы предлагались, но цены на них начинались от четырехсот тысяч. Десяток торговых площадок занимался исключительно рабынями, причем продавали даже детей. Алексу хватало двух ошо, поэтому он только качал головой, увидев очередную рекламу подобной компании.

Дроидов чернокожие не жаловали — рабы обходились дешевле, поэтому ассортимент не впечатлял. Алекс нашел в продаже искин шестнадцатого класса производства республики Хакдан, сделав резерв. Вычислительные мощности кластера пора было расширять, тем более что Франсин уже несколько раз напоминала про данное ей обещание.

Мигающая иконка уведомляла о входяшем сообщении — десятник Хаут прислал список необходимого снаряжения. Как понял Алекс, именно он занимался тренировкой новичков.

Видимо, десятник придерживался своей методики, поскольку в списке кроме имитационного оружия, стреляющего шариками, имелись подобные гранаты. Причем этого добра он заказал целый малый контейнер. Также там имелась пара дешевых проекционных систем и несколько комплектов непонятного инвентаря в виде набора труб разного диаметра. Землянин вспомнил, что некоторые жители планеты Грязь тоже занимались подобным времяпровождением, стреляя друг в дружку шариками. Со стороны смотрелись такие бои весьма глупо, и никакой пользы в подобном развлечении Алекс не видел. Однако десятник Хаут, видимо, имел свое мнение на этот счет.

Переправив список в ближайшую компанию по поставке всякой всячины, землянин потратил сто тридцать тысяч на закупку и доставку до орбитального терминала, где дожидался зарезервированный искин. К счастью, имитационное оружие стоило гораздо дешевле боевого, и такие траты покупатель счел вполне разумными. Менеджер пообещал, что через шесть часов заказ можно будет забрать — Алекс согласился с такими условиями.

Внутри большого жилого модуля казарменного типа располагались потертые койки в три ряда, гигиенический блок и крошечная каморка непонятного назначения. Похоже, его срезали с какого-то корабля — переборки украшали непонятные надписи-иероглифы и изображения странных загогулин.

— Похоже на галифатскую тарабарщину, — заметил Илья. — Сейчас передам картинку Франсин: интересно, что тут написано…

— Это уже не важно, сейчас отдам приказ дроидам все очистить, — ответил капитан.

— «Работа делать свобода».

— «Труд освобождает», по-нашему. У арварцев есть чувство юмора. Мне нравится, оставим! — улыбнулся Алекс, устанавливая камеру наблюдения.

Раздавленные шарики камер растекались тонким слоем, маскируясь под цвет переборок — теперь помещения просматривались с нескольких ракурсов. Дроиды подключили блок к ближайшему выходу энергоканала — жилище готовилось принять будущих героев.

Модуль разместился в углу грузовой палубы, оставшееся пространство сержант Хаут собирался использовать в качестве тренировочной площадки. Он удовлетворенно кивнул, сообщив, что в арварских вооруженных силах условия были куда хуже. Подтянутый специалист сразу включился в работу, выдавая ценные советы. В его эмоциях иногда проскальзывало удовлетворение и уверенность, этот человек уже оценил перемены.

Зато в остальных Алекс уверен не был. Сорок пять человек скучковались в три большие группы, не считая десятка одиночек. От выяснения отношений их удерживало только присутствие Ливерса с парализатором и пары боевых дроидов.

— Уверен, что твои люди сделают из них бойцов? — поинтересовался капитан.

— Тот, кто не сдохнет сразу, будет убивать врагов, — уверенно заявил десятник. — Сколько у меня времени?

— Рассчитывай на полтора месяца. Ты получишь доступ к камерам наблюдения. Кроме того что уже заказал, еще что-нибудь нужно?

— Сначала будет много увечий, — подумав, ответил Хаут. — На корабле есть медицинские капсулы?

— Этот вопрос решим. Скорее всего, поставим пару прямо здесь.

— Есть возможность отключить гравитацию на этой палубе?

— Сделаем… — ответил землянин, получив утвердительный ответ от корабельного искина.

— Как получим снаряжение, сразу начнем, — кивнул боец. — Асаба выполнит приказ.

— Да, и вот еще что… ты больше не асаба. Теперь твое звание — сержант, это же касается всех бойцов с такой штукой. — Алекс посмотрел на две полоски, украшающие висок бойца.

— Если мне будет позволено… — поклонился тот.

— Это тоже необязательно, — поморщился капитан. — Ты можешь обращаться ко мне или другим командирам без этих церемоний. Что хотел спросить?

— Когда мы избавимся от этого? — Сержант двумя пальцами потрогал полоску ошейника.

— Общее собрание — через два часа. После заключения контракта люди получат новый статус. Все пройдут полное обследование, возможны любые сюрпризы от черных, в процессе уберем ваши «украшения».

Такой ответ бойца устроил, он пристально стал наблюдать за поведением «мяса». Лидер одной из групп хлопал новичков по спинам, выполняя непонятный ритуал. Новобранцы из другой кучки опускались на колени и прикладывались головами к палубе, закрыв глаза.

— Что они делают? — поинтересовался Алекс.

— Это дикари. Мир Юсари; там режут друг друга железками и протыкают длинными палками, — презрительно процедил Хаут, показав на одну из групп. — У них что-то типа клана.

— А эти?

— Галифат, — коротко бросил сержант. — Взяли недавно, обычно это дерьмо из них выбивают быстро.

— Надеюсь, ты знаешь, что с этим делать… — хмыкнул капитан.

— Да, — серьезно кивнул сержант, — у меня к этому сброду свой подход.

Подумав, Алекс решил сначала разобраться со специалистами, оставив «мясо» на потом. Использовав как образец стандартный рабочий контракт, изменил несколько ключевых моментов. Изученная база «Юрист» второго ранга не рекомендовала заключать подобные контракты больше чем на два года, поэтому пришлось ограничиться этим сроком. Также он не стал указывать область применения талантов работника, ограничившись формулировкой «специалист широкого профиля».

Добавив штрафные санкции за серьезные проступки вроде неисполнения приказа, конфликты или порчу имущества, Алекс внес пункт об участии в боевых действиях. Указав смешной по меркам федерации Нивэй месячный заработок — четыре с половиной тысячи кредитов, он добавил также пункт о возможности досрочного расторжения с выплатой неустойки в размере четырехсот тысяч.

Естественно, в центральных мирах Содружества желающих заключить такой кабальный договор точно бы не нашлось. Однако капитан небезосновательно посчитал, что бывшим рабам такая перспектива должна показаться серьезным повышением статуса.

Двадцать пять человек набились в помещение, поспешно переделанное в столовую. Четыре столика и пищевой синтезатор, полтора десятка простых кресел, которые заняли обедающие техники и пилоты, остальным пришлось стоять.

Непонятно, откуда о мероприятии узнал Кергул, но он изъявил желание посетить церемонию. Нобл из Окраинных миров, принесший вассальную клятву землянину, снова показал себя большим оригиналом, притащив с собой небольшой проектор. Он запустил марш на непонятном языке и, пока тот звучал, простоял как истукан с воздетой к потолку короткой шпагой. Его расшитый золочеными узорами синий мундир, украшенный аксельбантами, сильно выделялся на фоне простых серых комбинезонов и матового скафа Алекса.

Землянин сначала хотел прекратить этот маразм, однако подумал, что показывать новичкам разногласия в команде будет еще большей глупостью. Серьезно кивнув ноблу, он сделал вид, что все идет своим чередом.

Как ни странно, цирк произвел впечатление на присутствующих. Четверка бойцов торжественно прикоснулась ладонью к виску, изобразив что-то похожее на воинское приветствие. Один из пилотов начал шепотом подпевать, а некрасивая женщина восхищенно открыла рот, уставившись на нобла. Алекс уловил ее эмоции, подумав, что Кергула стоит предупредить — он сильно рискует стать жертвой сексуального насилия. Только коротышки-тулусцы продолжали методично работать челюстями, не отрываясь от своих подносов.

Капитан оглядел зал, сделав вывод, что народ готов к долгому и, несомненно, плодотворному сотрудничеству.

— Вы больше не рабы! Вам предстоит работать вместе, теперь уже как наемным специалистам. Статус определяется контрактом, сейчас присутствующие смогут с ним ознакомиться. Через два года все желающие, — Алекс картинно обвел помещение рукой, — смогут выбрать: продлить контракт на новых условиях или же покинуть корабль в одном из миров Содружества. Вы уже сделали выбор, теперь пора подтвердить его.

— Нам будут платить!.. — удивленно протянул один из пилотов, первым добравшийся до самого интересного.

Восемь бойцов сразу же заверили документ своим идентификатором, им потребовалось на это меньше минуты. Алекс сомневался, что оницеликом прочитали контракт. Видимо, авторитет сержанта Хаута среди вояк был непоколебим, землянин успел ему вкратце пояснить основные пункты договора. Сразу же за бойцами последовали коротышки-тулусцы и остальные…

— Очень хорошо, все согласны. Теперь о приятном — о кредитах. Каждый из вас будет получать определенную сумму раз в тридцать пять дней. У вас нет доступа к банковской системе Содружества, поэтому потратить их можно будет посредством терминала, который скоро появится в этом помещении. Корабельный искин ведет учет и принимает заказы, по возможности они будут выполнены; в пределах разумного, естественно. Кроме того, особо отличившиеся специалисты могут рассчитывать на премии. Есть вопросы?

— Ошейник… — пробурчал один из коротышек.

— Сейчас все пройдут полное обследование. После чего избавятся от устройства — в центральных мирах Содружества использование таких штук запрещено. Далее: возможности нашего медотсека ограничены, поэтому очередность определяется порядком принятия контракта. Первыми отправляются в медблок сержанты Хаут, Пич и Нумис, — закончил Алекс.

Троица заняла места в двух медкапсулах и операционном комплексе, а Рисс замер, запуская процесс диагностики.

— Надо всех проверить прибором ящеров, — напомнил землянин. — У тебя есть такой; если будет реагировать на кого-нибудь, просто сделай пометку. Никакой информации пациенту.

— Само собой, — улыбнулся ученый.

— Я помню о нашем договоре. Если будет возможность передать дар, ты его получишь.

Рисс, специалист по артефактам Древних, заведовал на корабле медицинским оборудованием. Кроме того, он единственный из всего экипажа знал о необычных возможностях Алекса. Ученый наслаждался манией величия в особо тяжелой форме, имея нездоровое желание стать псионом.

— Все-таки ты зря отказался от инициации, — заметил Рисс, разглядывая объемное изображение головы сержанта, — мы бы заметно продвинулись…

— Эти псионы мне совсем не нравятся. С этими Архитекторами, как они себя называют, что-то нечисто. Как и с компанией Илгуса, — поморщился Алекс. — Я привык доверять интуиции, поэтому не собираюсь участвовать в слиянии, о котором ничего не знаю. Я же тебе рассказывал — людей без дара они воспринимают как животных.

— Новый уровень. Тут я их понимаю, — пожал плечами ученый, обойдя троицу с матовым яйцом от ящеров Аш-Камази — детектором псионов. К сожалению — а может, к счастью для бойцов, — прибор ничего не зафиксировал.

— Может, встроенный источник разрядился?.. — пробормотал Рисс, направляя детектор на землянина. Однако техника ящеров функционировала — яйцо ярко светилось и пульсировало в руке ученого.

— Крокодилы не дураки, у нас нет ничего похожего на такой прибор.

— Даже не знаю, на каком принципе он работает. Я не смог найти в банке данных ничего подобного… — недоумевал специалист.

— Есть информация? — поинтересовался Алекс, заметив смену индикации на контрольной панели операционного комплекса.

— Кроме этого импланта, больше ничего нет. Остальные показатели в пределах нормы. Присутствует легкое снижение тонуса и моторики, это постэффект системы гибернации. Рекомендую снять остаточное воздействие, займет час.

— Да, так и сделай! Нам нужна адекватная команда.

— Теперь по этому модификанту. Убирать его я бы не стал — возможна система самоликвидации. Кроме того, сможешь контролировать этих людей. Если что-то пойдет не так, у тебя есть дополнительное средство воздействия.

— Да, получил от продавца инфопакет с управляющими кодами для этих штук. Там только один вариант воздействия — сильная боль, а через две минуты — смерть. Еще один пакет с ключами для ошейников — снимай с этих, остальными займутся другие.

— Получил, — кивнул Рисс. — Учти, они запрещены везде, кроме империи Арвар и пары независимых миров. Так что держать на корабле я бы их не стал — при сканировании могут возникнуть вопросы.

— Знаю. Скоро навещу черных на станции и избавлюсь от этого дерьма. Жду от тебя отчет по результатам проверки… — бросил Алекс, выходя из медотсека.

Дожидаясь восстановления троицы сержантов, землянин изучал сводку новостей, подготовленную искином. Утта быстро сообразила, что интересует капитана, создавая инфопакеты каждый раз, когда корабль оказывался в радиусе действия ретрансляторов.

Конфликт Галифата с одним из кланов Печембу его не заинтересовал — Алекс пожелал крысоподобным нелюдям и упертым фанатикам поскорей укокошить друг друга. Мзины практически прекратили всю внешнюю торговлю; эти негуманоиды, похожие на больших кошек, тоже землянина волновали мало. Конфликту сторонников Илгуса и империи Антран капитан уделил чуть больше времени: небольшую эскадру, посланную пророком, с огромными потерями уничтожили на окраине домашнего мира ящериц Аш-Камази.

Зато информацию об обнаруженных штуковинах Древних землянин проработал с большим интересом. В поясе астероидов нашли непонятный монолит и кое-что из артефактов в обломках. Попытки расковырять находку окончились плачевно — один из исследовательских кораблей исчез. У Алекса мелькнула мысль посетить столь интересное место, однако система Хамигер находилась слишком далеко.

Никаких упоминаний по поводу намечающейся заварушки в отчете не встречалось. Он знал, что конфликт с агрессивной цивилизацией насекомых не за горами — прямо сейчас несколько крупных групп астероидов-ульев Роя направлялись к границам Содружества.

Шестьсот лет назад люди с трудом вытеснили жуков из своих границ — остатки армады вторжения убрались туда, откуда пришли. Несколько крупных государств создали оборонительный союз, а к нему уже присоединилось большинство населенных миров сектора. За четыре года войны на уничтожение даже до самых упертых изоляционистов дошло, что только вместе возможно противостоять угрозе. Сейчас Содружество состояло из десятка крупных человеческих государств и множества мелких.

Видимо, военные собирались быстро разобраться с жуками, стягивая силы к пограничным мирам. Алекс не сомневался, что Рой преподнесет сюрприз, тщательно отслеживая любые признаки начинающихся неприятностей. Он уже знал, что первыми с жуками столкнется директорат Ошир, однако империя Арвар тоже располагалась в опасной близости от государства узкоглазых. Поэтому капитан не собирался задерживаться в системе Хар-Махрум — отбытие тормозил только заказ, что следовало получить.

— Утта, подготовь информацию по цивилизации жуков! Прошлый раз арварцы столкнулись с Роем первыми. У них, скорее всего, накопилось много данных по этим гадам.

— Начинаю поиск в сети неполноценных! — кивнула голограмма блондинки.

— Особое внимание — тактике и кораблям тараканов, этот вопрос интересует меня больше всего!

— Принято, вождь! — отозвалась Утта, привычно хлопнув себя кулачком по груди.

Наконец Рисс прислал сообщение о готовности первой партии, и землянин с тройкой специалистов по убиению себе подобных направился на грузовую палубу — предстояло заняться новобранцами. Там находился ухмыляющийся Ливерс в компании нобла — «мясо» уже избавилось от ошейников. Люди выстроились в две шеренги, у нескольких на лицах появились свежие кровоподтеки — следы воспитательного воздействия.

Кергул придирчиво ходил вдоль строя, осматривая пополнение, — Алекс уловил его эмоции, сообразив, что тот опять бредит о своей империи.

Четыре с половиной десятка новобранцев даже и не подумали встречать появление освободителя бурными аплодисментами. Капитан другого и не ожидал: у половины людей он прочитал безразличие, у некоторых — какую-то животную ненависть.

Алекс привычно выдал им точно такую же речь, с некоторыми отличиями — разъяснив простыми словами, что такое контракт и зачем он нужен. Тут до половины дошло, что их статус меняется, — некоторые падали ниц и униженно благодарили. Подумав, что сержанту будет тяжело работать с дикарями, он приступил к самому главному — официальному трудоустройству.

Нейросетей у будущих головорезов не имелось, поэтому пришлось воспользоваться хакданским планшетом, несколько усложнив процедуру.

Алекс зачитал всем полный текст контракта и под запись получил с каждого согласие и отпечаток ладони. Проблема возникла только с одним, но ее удалось быстро решить. Этому контингенту предлагалось работать за две с половиной тысячи кредитов в месяц.

— Не согласен работать на таких условиях! — заявил тощий мужчина с татуировкой на щеке.

— Хм. И что предлагаешь дальше с тобой делать? — усмехнулся Алекс, сделав знак сержанту.

— Отпустить! Я знаю свои права! Рабство — удел дикарей, — эмоционально затараторил умник.

— Нет, это исключено. Не устраивают мои условия — вернешься к черным, — спокойно пояснил капитан.

— Ты ничем не отличаешься от них! — выкрикнул мужчина.

— А ты, похоже, не понимаешь разницы между рабством и двухлетним контрактом! Ну так что — готов снова надеть это? — Алекс кивнул на небольшой контейнер с ошейниками.

Подобный аргумент подействовал на наглеца, и тот брезгливо приложил ладонь к планшету, согласившись с условиями. Отметив умника и тех, чьи эмоции ему сильно не понравились, капитан создал список из двенадцати имен — эти пойдут в бой первыми.

— Проблема с экипажем решена; один рейс на станцию — и убираемся отсюда, — сообщил капитан Илье.

— Может, возьмем попутный груз? — предложил тот.

— Нет, связываться с черными не будем. И теперь у нас свободна только одна грузовая палуба из четырех, собираюсь использовать ее для ремонта техники. Две практически полностью забиты дополнительными емкостями с топливом. Что с ними делать дальше, пока не решил. В федерации закажем надувные баки, стоят они дороговато, но себя окупят… — пояснил Алекс.

— Я тоже собираюсь посетить орбитальный терминал, Хитоми заказала себе синтезатор, надо забрать…

— Тогда выдвигаемся, сначала навестим корпорацию «Нео-Урхнот», возьмем тебе базу «Пилотирование больших кораблей» — мне не очень нравится то, что управлять «Люпусом» пока могу только я, в бою может не хватить времени на маневры и стрельбу. Навестим оружейную секцию, затем заберем заказанное снаряжение.

— У нас полно пушек, куда еще?

— Собираюсь поменять часть личного оружия экипажа на арварские образцы.

— Зачем? У хакданцев отличные импульсники, предыдущие хозяева оставили их с запасом. На всех наших бойцов хватит…

— Хаут настаивает на смешанном вооружении своих людей. Я склонен ему доверять в этом вопросе — эта четверка уже пережила несколько абордажей. Тем более пушки, что он хочет, гораздо дешевле продвинутого хакданского оружия. Легких скафов у нас хватит, хакданские костюмы сержант одобрил.

— Еще бы! Каждый по девять тысяч кредитов…

— Ну а что ты хотел? У нас теперь есть люди, экономия на снаряжении закончится плохо. «Мясо» я брал с запасом, на первое время хватит. Как разбогатеем, основную работу будут делать железяки. У нас есть искин со снятыми ограничениями, Франсин легко справится с управлением двумя десятками боевых дроидов. Однако люди все равно нужны.

— Ты обещал Франсин второй искин для вычислительного кластера! — напомнил Илья.

— Уже заказан, остается только забрать, — ответил Алекс. — Ты закончил загрузку своих баз?

— Так точно! «Системы противодействия» и «Силовые щиты» четвертого ранга успешно изучены, — четко отрапортовал Илья.

— Хорошо, тогда ты сможешь управлять огнем из вспомогательного оружия и экранами, также на тебе будут маневры. Конечно, у хакданцев управлением занимались три пилота, но это все-таки корабль четвертого поколения — тут большой экипаж не нужен. Разбогатеем, получишь необходимую базу по орудиям больших кораблей, пока у нас некоторый недостаток средств.

— Да уж, все ушло на восстановление «Люпуса»…

— Это еще не предел; думаю, придется вложить в него еще как минимум столько же. На модули для больших кораблей цены кусаются: например, приличный генератор щита стоит двенадцать миллионов. У нас есть «Хейф-4», при случае установим «Шоер-4А», это активный вариант с возможностью концентрировать поле в узком секторе любого направления. К сожалению, таких средств пока у нас нет.

Алекс обратил внимание на значок входящих сообщений — транспортная компания уведомляла, что груз прибыл. «Хомяк» направился к орбитальному терминалу «Бапото», центру деловой активности чернокожих арварцев.

Перечислив рабовладельцам сотню кредитов за парковку, Алекс вызвал с настенной консоли местное средство передвижения — на большую платформу поместились два человека и четверка дроидов, тащивших контейнеры.

Транспорт неспешно плыл над головами арварцев и рабов в пестрых комбинезонах. К форме одежды местных земляне еще не привыкли — почти все черные расхаживали практически голышом, вместо одежды используя кожаные ремешки с заклепками. Некоторые носили замысловатые кожаные фуражки и головные уборы в виде разноцветных беретов. Вероятно, в жарком климате Хар-Махрума такой наряд смотрелся органично, однако на космической станции воспринималось это полной дикостью.

Илья обратил внимание на группу арварцев, с ног до головы закутанных в черные балахоны с конусообразными головными уборами. Алекс знал, что такие дурацкие наряды носят представители некоторых радикальных кланов, практикующих ритуальные жертвоприношения людей с белым цветом кожи.

Землянин чувствовал эмоции толпы как слабый шум — действие разгонной дозы уже заканчивалось. Вспомнил слова Кирша, псиона из фракции Архитекторов, не советовавшего пользоваться способностями до инициации.

— Семя прорастает… только во что, пока еще непонятно… — пробормотал Алекс.

Последнее время он часто задумывался об источнике могущества компании Илгуса. Загадочный ключ, который он в свое время подцепил от артефакта Древних, последнее время никак не проявлял себя. Капитан догадывался, что именно требуется этой сущности — Рисс называл то, что остается после гибели разумного, энергоинформационной матрицей.

Транспорт наконец дополз до компании, занимающейся скупкой, там капитан избавился от контейнера с ошейниками, получив за семь десятков устройств сто восемьдесят тысяч. Посетив заведение, специализирующееся на высокотехнологичной продукции, землянин получил искин шестнадцатого класса, потратив шестьсот тысяч.

Рядом располагалось отделение корпорации «Нео-Урхнот», там Алекс задерживаться не собирался, облегчив счет на четыреста тридцать тысяч. Базы данных к большим кораблям стоили дороговато, однако капитан считал, что одного пилота на такой корабль было явно недостаточно. В бою он собирался управлять исключительно вооружением и командовать малыми кораблями, переложив все остальные задачи на плечи Ильи. Главный калибр линейного крейсера был страшным оружием, и капитан «Люпуса» собирался использовать его в полной мере, не отвлекаясь на все остальное.

Чернокожий менеджер вручил землянину пластинку, которая сразу же заняла место в коммуникационном устройстве Ильи.

— Пятнадцать с половиной дней, — констатировал тот.

— Двигаемся дальше! — скомандовал Алекс. — Пора навестить оружейный сектор и напоследок — складские ячейки!

Гравиплатформа поползла по широким туннелям станции, а Илья принялся вертеть головой, разглядывая посетителей, проплывающих внизу.

— Я тут обнаружил любопытную информацию, касающуюся компании, где мы только что были… — заметил капитан. — Оказывается, она не всегда носила это название.

— Что тут такого интересного?

— Производством нейросетей занимаются шесть компаний-монополистов. Корпорация «Урхнот» являлась одной из них. Два столетия назад арварский император Джумзани Двенадцатый понял, что такое положение его категорически не устраивает, и решил подмять эту корпорацию под себя… — сообщил Алекс. — Черные быстро захватили инфраструктуру корпорации, но за полгода не смогли разобраться в технологии производства, даже имея в распоряжении часть персонала.

— И чем все это закончилось? — поинтересовался Илья.

— Для арварского императора — очень плохо, без нейросетей черным стало совсем кисло. А остальные корпорации не захотели открывать свои представительства в империи. В результате государственного переворота род Джумзани вырезали полностью, включая маленьких детей. Глава корпорации «Урхнот» поставил новому императору такое условие, само собой содрав и огромную компенсацию за нападение. После этого контора сменила вывеску, продолжив свою деятельность у рабовладельцев. Кроме того, часть инфраструктуры корпорации переехала в директорат Ошир.

— Да, серьезные ребята. Вот так просто скинуть одного императора и поставить другого… — хмыкнул Илья.

— Ага, но самое интересное тут вот что. Черные ученые в свое время выдали покойному императору доклад, что все захваченное оборудование — фальшивка. То есть оно что-то делает, но никак не производит симбионтов. Так что вопрос происхождения нейросетей, которые установлены у нас в головах, остается открытым.

— Хороший товар, гуча! Двадцать шесть единиц «Грок-12». Состояние близко к идеалу, — чмокнув мясистыми губами, вынес вердикт чернокожий менеджер. — Мы продаем их по тридцать четыре тысячи. Если будешь брать мой товар, возьму все по тридцать с половиной за штуку.

— Устраивает, часть возьму твоим товаром, — ответил Алекс. — Вот список того, что мне нужно.

— Штурмовые комплексы «Узоча», зарядные модули, взрывчатка, гранаты. Все в наличии. Придется подождать, заказ скоро будет готов.

Вскоре погрузчик доставил средний контейнер, забитый серыми ящиками. Алекс открыл один — внутри ровными рядами располагались зарядные модули. Вытащив из продолговатого контейнера смутно знакомое оружие, землянин повертел его в руках.

Арварцы любили все большое — артиллерию, корабли. Ручное оружие тоже соответствовало. Штурмовой комплекс «Узоча» напоминал увеличенную в полтора раза оширскую модель «Корза-109», однако вместо подствольного дробовика тут имелось что-то похожее на маленькую мортиру. В ствол можно было просунуть палец — черные использовали свой калибр. Зато боеприпасов помещалось в прозрачный коробчатый магазин значительно меньше, да и нашлепка компенсатора отдачи тоже размерами в два раза превышала агрегат оширцев. Алекс подумал, что уродливое оружие можно использовать как дубину — весило оно значительно больше, чем отточенная столетиями конструкция узкоглазых оружейников.

Стало интересно, что будет с тем, в кого попадет пулька размером с палец; наверняка несчастному будет очень плохо. На рукоятке заметил голограмму — улыбающийся черный держал в руке отрезанную голову оширца. «Очень патриотично!» — подумал землянин и положил пушку на место, сделав вывод, что с такой штукой вполне можно охотиться на слонов. Получив восемьдесят тысяч, оставшиеся после закупки арварского оружия, Алекс скомандовал дроидам перетащить контейнер на гравиплатформу.

Илья невозмутимо рассматривал пару черных детишек, показывающих пальцем на белого человека. Наконец платформа двинулась к сектору складов — там земляне быстро получили заказ, а также небольшой контейнер с синтезатором для узкоглазой подружки Ильи.

Транспорт направился к парковочной ячейке, а Алекс изучал спецификацию синтезатора.

— Не знаю, зачем ей такая штука, этот самый простой. На мой взгляд, бесполезная игрушка. Промышленные стоят совсем других денег.

— Хитоми всегда мечтала о таком… — заметил Илья.

— Я бы не отказался от промышленного варианта, но на лицензии тратить кредиты считаю глупым. В Содружестве извечная проблема защиты интеллектуальной собственности успешно решена. Производство полного цикла — очень затратное дело: для того чтобы делать модули, требуется закупить лицензию и серьезно вложиться в оборудование.

— Развитые государства, вроде федерации Нивэй или республики Хакдан, не собираются уступать свое лидерство, — пожал плечами Илья. — Дешевле купить высокотехнологичную продукцию у них, чем производить на месте.

— Да уж, была в свое время мысль клепать истребители, но, по моим прикидкам, итоговый продукт выходил дороже, чем его продают на рынке.

— Ну а что ты хотел: конечно, выгоднее производить большими объемами, чем и занимаются крупные корпорации.

— Одиночкам тут делать нечего, — согласился Алекс.

Дроиды переместили контейнеры в трюм «Хомяка», и вскоре пятнистый кораблик выскочил из парковочной ячейки — задерживаться в системе Хар-Махрум капитан не собирался.

Илья подхватил маленький ящик с синтезатором для Хитоми, отправившись вручать покупку подруге. Дроиды погрузили контейнеры на гравиплатформу, сначала капитан скомандовал разгрузить оружие в арсенале — вручать пушки будущим героям пока еще было рано.

Когда платформа добралась до грузовой палубы с новобранцами, тренировка шла полным ходом.

Парочка сержантов ногами избивала бородатого верзилу, тот только хрипел, выплевывая окровавленным ртом осколки выбитых зубов. Землянин вспомнил, что тот пытался организовать группу из пополнения. «Похоже, младший командный состав уже приступил к воспитательной работе. Ничего, у нас есть капсулы: если что, быстро поставим бойцов в строй!» — подумал Алекс, отдавая приказ дроидам сгрузить ящики у переборки.

Сам сержант Хаут занимался бессмысленным на первый взгляд делом — стоял перед строем бывших рабов, иногда делая резкие жесты рукой.

— Смерть вонючим харшам! — нестройно драли глотки будущие герои, по команде подпрыгивая на месте.

— Убей! Убей! — вторил сержант Пич, вбивая тупой носок ботинка легкого скафа в брюхо бородача. Тот корчился, прикрываясь дрожащими руками.

— Что тут происходит? — поинтересовался капитан, подходя к месту экзекуции.

— Это дерьмо харша заявило, что не собирается стрелять в разумных, — с усмешкой доложил сержант. — Это противоречит его моральным принципам.

— Работай! Заказанное снаряжение уже есть. Скоро поставим тут пару капсул, а то такими темпами у нас «мясо» быстро закончится… — буркнул Алекс, направляясь к выходу.

— Рассчитай оптимальный маршрут к системе Барза! — приказал капитан, заняв место в рубке «Люпуса».

— Выполнено, вождь! — доложила Утта, притопнув изящной ножкой.

— Так… посмотрим. Два прыжка по системам буферной зоны — и мы в пространстве Содружества. Из оширской системы Гермунд еще пять — и мы в федерации Нивэй… — задумался Алекс. — Топлива хватит. Стоп, к узкоглазым нам не надо…

— Ну что, убираемся отсюда? — поинтересовался Илья, появившийся в командном центре корабля.

— Да, кратчайший маршрут идет через территорию оширцев. Мы можем сделать приличный крюк и выйти в мире Шамуна. Это пространство республики Хакдан, но тут уже потребуется пять прыжков по системам буферной зоны.

— Нет уж, с нашей скоростью это будет глупо, — покачал головой Илья.

— Да, некоторые кланы арварцев считают эти места своими охотничьими угодьями. И совсем рядом система этих крыс Печембу. Поэтому лучше тут не задерживаться. Против целой эскадры черных нам ничего не светит… — согласился капитан, — поэтому идем через оширский Гермунд.

— Приступить к разгону для перехода в систему Нони-18? — поинтересовалась Утта.

— Стоп! Раз уж мы здесь, можно заскочить в одно место. Там остались две половинки не до конца распотрошенного кораблика… — задумался Алекс. — Утта, рассчитай маршрут, используя как промежуточную точку систему ТР-83.14! Так, совсем небольшой крюк, уже три прыжка по буферной зоне. Нормально, двигаемся туда!

— Выполняю, вождь! — отрапортовала голограмма блондинки.

— Да, Утта! Мне не дает покоя один вопрос. Что такое «гуча»?

— Это совсем просто, вождь. На старом языке местных неполноценных это означает белого человека, который пока еще не раб.

Маневровые сопла выпустили струйки газа, разворачивая блестящий клин линейного крейсера по направлению к красноватой звездочке. Изрыгая ровные факелы из маршевых двигателей, «Люпус» начал разгон, оставляя за кормой грязно-зеленый мир гигантских грибов и черных рабовладельцев.

В командной рубке Илья завороженно наблюдал за тренировкой — большая голопанель демонстрировала издевательства сержантов над пополнением.

— Так, сейчас посмотрим, что тут Утта наковыряла по жукам! — пробормотал Алекс, открывая объемный инфопакет.

Корабельный искин постарался, собрав больше четырех сотен документов. Землянин открыл объемный труд некоего Когози под многообещающим названием «Рой. Первый контакт».

Оказывается, первое знакомство с тараканами произошло шестьсот двадцать четыре года назад. Началось все с того, что на окраине арварской системы Уш-Ходжо неожиданно появился астероид приличных размеров — по форме он напоминал неровную картофелину пяти километров в поперечнике. Связь с исследовательским кораблем, который направился к каменюке с целью выяснить, откуда он такой взялся, и поковырять с целью добраться до чего-нибудь ценного, прервалась. Такое иногда случалось — корабли тогда не отличались надежностью, и к астероиду пополз еще один — следовало узнать, куда делся первый.

Когда пропал и второй, а гость стал наращивать ускорение, направляясь в сторону единственной населенной планеты, черные засуетились. Собрав все, что у них имелось, они отправили внушительный флот навстречу каменюке. Когда из астероида выскочило множество аппаратов в форме семечки, арварцы сообразили, что у них серьезные проблемы. Шесть сотен мелких кораблей противника уничтожили, потеряв вдвое больше своих истребителей. Враги действовали на удивление слаженно, а их мощное лучевое оружие показало себя с лучшей стороны.

Подавив точки обороны, имеющиеся на поверхности астероида, черные высадили десант. Их встретили твари двух десятков разновидностей. Начиная с мелких, чуть больше кошки размером, и заканчивая пятиметровыми бронированными гадами. Потеряв множество тяжеловооруженных рабов в тесных туннелях, которыми был изрыт астероид, командующий операцией приказал уничтожить булыжник боеголовками, что и было с успехом проделано.

Добравшись до пары пропавших судов, черные обнаружили вскрытую обшивку и мелких тараканов, кишащих внутри. Они занимались переделкой корпусов и установкой непонятных устройств. На десантников они не обращали внимания, продолжая выполнять свою работу. Отдельные члены экипажа были еще живы — жуки распяли их на переборках, копошась во внутренностях. Некоторым отпилили конечности, а в головы вводили сложные устройства непонятного назначения. Десантники сделали вывод, что остальных жуки просто сьели.

Черные сразу сообразили, что договариваться с этой цивилизацией бесполезно. Да и какие могут быть переговоры с тем, кто хочет тебя просто сожрать. Как оказалось, это был только разведчик, через три с половиной года жуки повторили визит, собрав значительные силы.

Алекс открыл следующий документ, его автором являлся Нак-Крума, арварский адмирал. Этот труд описывал ход военных действий. Приложенная схема демонстрировала передвижения флотов и астероидов-ульев Роя. Запустив ускоренное воспроизведение, землянин наблюдал, как в сферу из ярких точек с нескольких направлений вползали десятки красных отростков, символизирующих силы жуков.

Негуманоидам сильно не повезло — два десятка слаборазвитых цивилизаций прекратили существование. Досталось и людям — черные потеряли перенаселенный мир Уш-Ходжо, с которого все началось, и еще восемь добывающих систем. Остальным государствам тоже пришлось кисло — упоминались шесть десятков названий уничтоженных миров. Большая часть являлись малонаселенными колониями, с населением меньше миллиона. Чернокожий автор упомянул их мельком, уделяя внимание только своим соотечественникам.

Перелом в войне наступил на второй год боевых действий, когда империя Арвар, директорат Ошир и республика Хакдан создали оборонительный союз, получивший название Объединенные миры. Вскоре к нему присоединились остальные крупные человеческие государства, а также некоторые негуманоиды. Сейчас это образование называлось Содружеством, и в него входили большинство населенных систем сектора.

Когда «Люпус» закончил разгон и активировал гипердвигатель, Алекс дошел до места, где адмирал Нак-Крума пространно поливал дерьмом союзников, объединенное командование и тупых белокожих. Арварец сделал вывод, что победу одержал лично император Джумзани Четвертый, а остальные так, примазались сбоку. Землянин закрыл документ, собираясь ознакомиться с тактикой и боевыми кораблями Роя в следующий раз.

— Мне совсем не нравятся эти люди, которых ты купил. — Каслия сморщила носик. — Никого лучше не нашлось?

— Ничего страшного, мы потихоньку сделаем из них бойцов! — пообещал Алекс.

— Они ведут себя как животные, — укоризненно сказала ошо. — Вот посмотри!

Голопанель демонстрировала, как будущие герои яростно дубасят друг дружку ребристыми палками. Оскаленные физиономии выглядели страшновато, у некоторых на лицах красовались свежие кровоподтеки. Этим занималась небольшая группа из восьми человек, остальные возились с имитационным оружием.

— Все нормально, сержант мне вкратце раскрыл методику, — пояснил Алекс. — Этих людей черные вытащили с какого-то аграрного мира, они раньше оружия в руках не держали, и мысль о насилии вызывает у них ступор. Не знаю, где их арварцы нашли таких. Небольшая доза спецпрепарата, вызывающего агрессию, — и вот они уже готовы выпустить друг дружке кишки. У нас достаточно стимуляторов на всякие случаи жизни — от прежних хозяев корабля много всего интересного осталось.

— Тогда понятно. Но все равно, странная методика обучения… — Девушка покачала головой.

— Нам нужны бойцы. В конце концов, они получили свободу — за все надо платить.

— Когда мы посетим Карадан? — поинтересовалась подруга.

— Думаю, найдем время. Это всего один прыжок из системы Барза — на «Люпусе» хороший гипердвигатель.

— Подумать только, у нас мощный боевой корабль. И скоро будет корпорация… — мечтательно закатила глаза Каслия. — Я уже начинаю верить младшей ошо, эта империя…

— Стоп, почему я узнаю об этом последним? — удивился капитан.

— Адиль утверждает, что избранный Зияддином должен стать императором!

— Так, чувствую, у нас с Кергулом будет серьезный разговор, — проворчал землянин.

— К нам направляется Хитоми, у нее для тебя подарок, — ехидно сообщила девушка.

— Надеюсь, не третья ошо? — ухмыльнулся избранный, он же — будущий император.

— Жалма вроде бы ничего… — намекнула Каслия, открывая голопанель. Там он с удивлением увидел девушку из новых пилотов. Та сидела на полу жилого модуля, закрыв глаза и выпрямив спину, и медленно водила руками перед собой.

— Нет, спасибо! Смотрю, ты освоила управление системой наблюдения. И что это она делает?

— Капитану положено знать, чем занимается экипаж, — улыбнулась старшая ошо. — Этот ритуал способствует единению с пустотой. Во всяком случае, так указано в банке данных.

— Глупость какая, — хмыкнул Алекс. — Не думаю, что это поможет…

— Я проанализировала результаты обследования новых членов экипажа, — пояснила Каслия. — У нее самый высокий индекс нейроактивности. А что означает эта пометка, которую сделал Рисс?

— Это значит, что Жалма будет плохой ошо, — ответил землянин. — А если серьезно, то есть подозрение на пси-способности, которые пока еще спят. У Рисса есть приборчик, так вот он среагировал на нее и одного умника из будущих головорезов.

Каслия, замерев, отдала приказ открыть створки двери, и в капитанских апартаментах появилась Хитоми в пестром халатике, у ее ног крутился ширилл. Последнее время узкоглазая не расставалась со своим любимцем. Она получила пушистый трофей, поскольку продать его никак не получалось — питомцы из королевства Мартихора не пользовались спросом в цивилизованных мирах. Ширилл недовольно морщил мордочку и еле слышно шипел — зверь так реагировал только на землянина с ключом в голове.

— С техниками проблем не будет, — улыбнулась узкоглазая. — У них есть небольшой опыт, с перезарядкой наших малых кораблей они справятся.

— Очень хорошо, — кивнул капитан.

— А это тебе! — Хитоми протянула небольшую статуэтку, которую держала за спиной.

Каслия хихикала, пока Алекс вертел в руках мастерски выполненную фигурку урша. Тот носил подозрительно знакомый матовый скаф, сильно напоминающий костюм древних ящеров. На поясе болталась шпага, а на плече отчетливо просматривалась турель с плазменной пушкой. Зверек хитро улыбался, прищурив глазки-бусинки.

— Вот спасибо! Действительно, похож… — даже и не знал, что ответить, Алекс. — Прогресс налицо, священный урш — это звучит гордо!

— Я знала, что тебе понравится! — радостно заявила Хитоми, а ширилл прекратил шипеть и еле слышно заурчал.

— Когда мы приступим к экспериментам? — поинтересовался Рисс.

— Ну у нас есть два кандидата… — неохотно ответил капитан.

— Жалма и Мап-Гурт, — напомнил специалист.

— Девушку трогать пока не будем, — решил Алекс, — у нее высокий показатель нейроактивности, что дает нам крайне перспективного пилота истребителя. А вот этого, второго, можно попробовать поковырять.

— Конечно, лучше всего было бы начать с полноценного псиона… — заикнулся Рисс.

— Нет уж, сначала надо попробовать, возможно ли это в принципе. Хотя в твоем инфопакете по псионам есть несколько упоминаний о передаче дара…

— Да, в одном случае использовался неизвестный артефакт Древних, в двух других действовал один из приближенных Илгуса, — напомнил ученый.

— Я не уверен, что смогу вот так, с ходу… прошлый раз, чтобы войти в это состояние, пришлось поглотить много сущностей обезьянок. Может, лучше дождаться подходящего момента? — попытался отложить эксперимент землянин.

— Мы ничего не теряем, у тебя есть разгонная доза. И это просто раб, им можно пожертвовать ради науки! — цинично заявил Рисс.

— Бывший раб. Я их недавно освободил, если ты помнишь.

— Это не важно. В любом случае его ценность слишком мала, — махнул рукой специалист, оживившись.

— Ладно, давай попробуем через шесть часов. Сейчас у них тренировка, когда она закончится, начнем! — пообещал Алекс.

Капитан некоторое время наблюдал за обучением — на третий день сержант Хаут счел, что новички готовы к действиям в невесомости, и по команде искин отключил контур генератора гравитации, отвечающий за две грузовых палубы «Люпуса». Новички нелепо кувыркались, отталкиваясь от пустых контейнеров и переборок.

— Вы все — дерьмо харша! — выкрикнул сержант Пич, когда один из новобранцев врезался головой в мягкое покрытие палубы. — А ты, боец, самый тупой!

Неудачник потирал лысый череп, сдавленно бормоча проклятия всем присутствующим, грязным пурко, а также искусителю Угилькафару.

— До тебя медленно доходит! Ты будешь убивать, хотя лично я просто выбросил бы такого идиота из шлюза! А сейчас я всем покажу, что случается в бою с такими тупыми! — заорал сержант, направляя на новобранца короткий ствол тренировочного оружия.

Последовала короткая очередь, и в брюхо неудачника полетели шарики. Боец сдавленно завыл, а сержант громко захохотал.

— Да уж, — покачал головой землянин. — Похоже, я просто выкинул деньги на этих неумех.

— Один боец с боевым опытом стоит десятка таких, — ответил Хаут. — Будем использовать то, что есть. С теми, кто переживет первый бой, будем работать уже серьезно…

— Мне нужен Мап-Гурт, — сообщил капитан.

Хаут отдал короткий приказ, и один из сержантов поймал проплывающего мимо переборки тощего мужчину. Придав ему ускорение сильным пинком, инструктор вернулся к процессу тренировки. Ухватив потенциального псиона, а теперь просто одного из бойцов, Алекс направился к выходу, покосившись на пару медицинских капсул «Ируна-3В», закрепленных у переборки, — последнее время они не пустовали.

— Я же недавно прошел обследование! Зачем еще раз? — возмутился бывший раб.

— У тебя в голове имплант от черных. Сейчас мы попытаемся его вытащить! — мягко улыбнувшись, соврал Рисс.

Алекс кивнул умнику на открытый саркофаг операционного комплекса «Зайд-4М». Рисс нетерпеливо поморщился, а землянин подумал, что ученый без колебаний отправит на смерть сотни таких же, как этот Мап-Гурт. Тот спокойно занял место на бугристом ложе, а прозрачная крышка беззвучно сомкнулась над ним. Еле заметный газ наполнил рабочую камеру операционного комплекса, и объект эксперимента ровно задышал, засыпая.

Алекс направил на саркофаг матовое яйцо, прибор ящеров слегка светился, иногда расцветая в глубине синеватыми всполохами.

— На Жалму он реагировал сильнее, — заметил ученый. — Немного нагревался в руке.

— Забудь про нее! — недовольно пробурчал капитан, занимая место в хакданской капсуле. — Тебя послушать — так всех надо поглощать в угоду этому ключу…

— Я предлагал купить самых дешевых рабов. Черные с радостью избавятся от неликвида. Старики, увечные, преступники…

— Нет, это как-то неправильно! — поморщился Алекс. — Одно дело — уничтожить врага в бою. Но убивать людей, которые ничего не сделали плохого мне лично… Нет уж, это неправильно!

— Ладно, давай начнем! Эта капсула пятого поколения превосходит изделия оширцев. Уверен, что за пару часов я сниму побочный эффект разгона. Готов?

— Да, приступай! — скомандовал капитан, а специалист ткнул его в шею ребристым цилиндриком разгонной дозы.

Через несколько мгновений вещество добралось до мозга, в голове запульсировала тупая боль. Землянин откинулся на бугристое покрытие ложа, заскрипев зубами. Прежде чем потерять сознание, он успел почувствовать, как просыпается ключ.

Открыв глаза, Алекс уловил нетерпение и любопытство Рисса. Экспериментатор попытался уловить сущность человека, лежащего в соседнем саркофаге, но пока безрезультатно.

— Попробуй вытянуть из него все, что сможешь! — Голос ученого мешал сосредоточиться, и землянин шепотом попросил того замолчать. Закрыв глаза, Алекс некоторое время пытался поймать те ощущения, что он помнил при последнем использовании своих способностей.

Окружающее пространство расцвело красками, перед лицом запрыгали цветные пятна — не открывая глаз, Алекс почувствовал Рисса и уловил пульсацию, исходящую от операционного комплекса. Теперь землянину казалось, что он попал в какое-то другое место. Нет, это был все тот же медотсек, но сильно изменившийся. Пространство пронизывали пучки силовых линий и плавающие сгустки. Они причудливо перемешивались в хаотичном порядке и мерцали. Более того, Алекс тоже ощущал себя таким сгустком. Он дернулся, осознав в себе часть чего-то неодушевленного, и услышал еле слышный шепот.

Знакомая сущность заворочалась в голове, и экспериментатору пришла мысль отправить ей картинку-образ. Так общались псионы, за мгновения передавая огромные массивы информации. Неудивительно, что традиционную речь они использовали редко.

Засыпав ключ серией разных картинок, землянин стал ждать ответа, но так его и не получил. Вероятно, ключ не понимал, что от него хочет носитель, или банально не хотел общаться.

Внезапно в голове сверкнула вспышка, и Алекс почувствовал себя парящим в сероватой мути. Привычного мира вокруг не было. Он был чем-то вроде медузы или осьминога и охотился за другими непонятными тварями. Хватал расплывчатые образы и впитывал их в себя, после чего рос. Со временем он научился ловить этих существ на значительном удалении, выпуская из себя тонкие отростки. Сколько это продолжалось, землянин сказать не мог.

Наконец все кончилось, и он замер, пытаясь осмыслить то, что уловил. За несколько мгновений, а может быть — часов, понимание так и не пришло. Однако появилось чувство легкого голода, от которого Алекс попытался тут же избавиться. Теперь он понял, что надо делать.

Привычно выбросив воображаемое щупальце, он потянулся к сияющему клубку на месте операционного комплекса. С нескольких попыток пробив толстую скорлупу, закрывающую вкусный сгусток, он принялся по капле его вытягивать. После того как он выпустил еще пару таких отростков, процесс заметно ускорился. Сгусток сопротивлялся, но силы были явно неравными. Сияющее пятно медленно растворялось на поверхности оболочки энергетического тела Алекса, и он почувствовал удовлетворение.

Насытившись, он открыл глаза, легким усилием заставив исчезнуть силовые линии и цветные пятна. Рисс что-то бубнил, возбужденно размахивая руками.

— Ну что там? — спросил экспериментатор.

— Прошло два часа, есть изменения, — сообщил Рисс.

— Да, и что там?

— Активность мозга объекта приближается к пороговому значению. У тебя получилось выпить его! Теперь передай его матрицу мне! — Ученый почти кричал.

— Давай попробуем… — согласился Алекс, закрывая глаза. Теперь все стало гораздо проще — правильную последовательность действий он уже нащупал опытным путем.

Сразу же провалившись в мир цветных пятен и силовых линий, он с трудом нашел блеклый и невзрачный сгусток, символизирующий специалиста по артефактам Древних. С первой же попытки пробив оболочку, экспериментатор попытался передать ему часть того, что медленно растворялось в нем. Однако бледный сгусток не захотел принимать подарок, оттолкнув его. Безуспешно повторив попытку, землянин не стал настаивать, разорвав контакт.

— Ничего не выходит. Твой организм не принимает эту штуку, — устало пояснил Алекс.

— У нас есть еще один кандидат… — намекнул ученый.

— Нет, надо попробовать другой вариант. Его сгусток даже мой организм не может переварить. Очень медленно растворяется, не знаю, что из этого выйдет. Да, а что с этим…

— Мозг мертв, тело еще живет, но это ненадолго, — безразлично махнул рукой Рисс.

— Давай попробуем вытащить этот имплант, раз он все равно покойник! — решил капитан.

— Ничего сложного… — сообщил вскоре ученый, рассматривая шарик размером с горошину. — Это примитивная модель, от черных я другого и не ожидал. Возможно, в комбинации с ошейником включается какой-то механизм защиты, однако сейчас ничего такого нет.

— Ясно, пока вытаскивать их не будем. Позже сделаем такой подарок «отличникам боевой и политической подготовки» в качестве особогопоощрения. Ну и когда пойму, что они — наши с потрохами, — улыбнулся землянин.

— Мне тут пришло в голову… возможно, если использовать особей Ашанти как промежуточное звено… в прошлый раз это получилось…

— Все потом, на сегодня хватит экспериментов… — закончил разговор Алекс, покидая медотсек. Рисс обиженно тыкал в тело Мап-Гурта щупом-диагностом, но все уже стало ясно — отряд только что потерял одну боевую единицу.

Третью грузовую палубу капитан успел превратить в ремонтный ангар — больше всего места занимали демонтированный поврежденный генератор щита «Хейф-4», напоминающий большое яйцо, и скончавшаяся система жизнеобеспечения. Тут также дожидался установки модуль транспортного луча, снятый с «Твирки». Без программного пакета задействовать его было невозможно, а подобное устройство хакданцы не посчитали нужным ставить на боевой корабль.

Алекс убрался подальше от всех: после поглощения энергоинформационной матрицы бывшего раба он чувствовал дискомфорт, находясь рядом с людьми. Вероятно, Мап-Гурт презирал всех, считая варварами и дикарями, и часть его личности сейчас медленно переваривалась землянином.

Отдавая приказ дроидам перетащить яйцо генератора щита на середину помещения, Алекс задумался о применении способности в военных целях. Но с сожалением признал, что об этом придется забыть. Маловероятно, что враг будет ждать, пока неумелый псион нащупает его сущность и позавтракает ей. Первый опыт, по утверждению Рисса, занял два с половиной часа. Хотя Алекс признал, что вполне вероятно получить что-нибудь ценное, если оказаться поблизости от места, где погибают разумные в больших количествах.

Дроиды аккуратно отделяли внешне неповрежденные эмиттеры в виде лепестков — они располагались на верхушке генератора.

Ранее щит располагался в ячейке, что находилась на условно верхней части корпуса. Торчащий на обшивке «Люпуса» небольшой бугорок намекал на дорогое высокотехнологичное устройство, скрывающееся внутри. Рядом располагались другие бугорки, под которыми прятались модули сенсорной системы и антенны связи, так что эта часть корпуса особо ничем не выделялась.

Алекс оценил решение хакданских конструкторов — практически весь корпус покрывала массивная броня. Не такая, как у линейных кораблей, но после хлипкого «Твирки» корабль воспринимался землянином как несокрушимый монолит. Гнезда вспомогательного оружия тоже прятались под бронированными колпаками, которые открывались только на время стрельбы.

Хотя дроиды-паучки вынесли вердикт, что модуль ремонту не подлежит, Алекс решил расковырять его, чтобы убедиться в этом лично. Семь с половиной миллионов все-таки на дороге не валяются — именно столько пришлось отдать за новый «Хейф-4».

Когда роботы добрались до сегментов, закрывающих сердцевину генератора щита, Алекс разочарованно покачал головой — шесть кристаллов сложной формы сейчас напоминали оплывшие свечки. Отдав приказ переместить модуль в угол и порезать на металлолом, землянин занялся мертвой системой жизнеобеспечения.

С ней все было еще хуже — внутренности спеклись в однородную массу черного цвета. Высокотехнологичная техника Содружества была абсолютно неремонтопригодна. Устранение поломок осуществлялось заменой модулей на новые.

Алекс вспомнил, что на родной планете тоже до этого додумались, выпуская одноразовые вещи, разваливающиеся после заявленного производителем срока службы.

Приказав роботам разделать последний модуль на металл, землянин задумался о картинке, что показал ключ. Он пришел к выводу, что эта штука — аналог нейросети, причем раньше это был некий живой организм, который питался, поглощая других таких же. Ну а Древние просто использовали эту тварюшку в своих непонятных целях.

Алекс отвлекся, поймав волну слепого обожания — на грузовую палубу заявилась Адиль со своими дроидами. Послав сообщение, что помощь не требуется, он заявил, что с удовольствием составит ей компанию, когда закончится эффект разгона. Последнее время женщина много общалась с Кергулом, который знатно проехался ей по мозгам с идеей империи. Все это наложилось на преклонение перед избранным мудрыми старцами, который должен навести порядок и покарать порочных. Естественно, теперь все разговоры с младшей ошо так или иначе касались этой темы.

Мигающий значок на панели интерфейса нейросети сообщал, что загрузка базы данных «Тактика соединений» пятого ранга успешно завершена. Алекс довольно хмыкнул, вставив в коммутационное устройство новую базу.

— «„Навигация“, пятый ранг. Начата загрузка данных, расчетное время проведения — 142 стандартных часа 28 минут». — Капитан подтвердил желание получить необходимый навык.

Хотя база «Тактика соединений» пятого ранга, что нашлась в запасах покойного хакданского капитана, стоила четыреста шестьдесят тысяч кредитов, Алекс не стал продавать ценный трофей; он решил, что подобные знания могут дать преимущества в бою, и не собирался экономить на собственной безопасности. Он знал, что в этой базе систематизирован опыт всех серьезных вооруженных столкновений последнего времени.

Корабль успешно прошел через один пустой мир буферной зоны. За двадцать шесть дней, что потребовались кораблю на переход и следующий прыжок, количество бойцов уменьшилось еще на одну единицу. Устав от непрекращающихся побоев, один из новобранцев покончил жизнь самоубийством, закоротив энергоблок тренировочного оружия. Сержант только пожал плечами, сообщив, что от этого куска мяса толку все равно было мало.

Бойцы уже уверенно перестреливались шариками, калеча друг друга. При попадании имитационные выстрелы оставляли на теле багровые синяки, по указанию сержанта, медицинские капсулы снимали их только у победившей группы.

Хаут каждый раз разбивал новичков на разные команды, отрабатывая разные боевые ситуации. Первую неделю бойцы обходились без сна, а сержанты занимались будущими героями в две смены. Тренировки проходили как в отсутствие силы тяжести, так и с повышенной гравитацией.

Хадор по каким-то своим критериям отобрал двух пилотов, им предстояло действовать в составе звена разведчиков. Хейла со всей серьезностью подошла к тренировкам, посадив подопечных в виртуальные капсулы комплекса «Каго-8М». В банке данных Франсин имелась программа-симулятор, и, используя ресурсы двух искинов шестнадцатого класса, она могла смоделировать любую боевую ситуацию. Теперь, когда капитан мог лично управлять огнем главного калибра «Люпуса», Франсин заняла штатное место в управляющей ячейке кластера.

Снятые с «Твирки» турели землянин так и не установил — по его прикидкам, торчащие на корпусе башенки «СВ-8» и уродливые установки «Маш-6» будут мешать эффективно использовать вспомогательное оружие, перекрывая зоны стрельбы.

Алекс пришел к выводу, что без специализированного программного пакета менять расположение ячеек вооружения для того, чтобы впихнуть кинетические пушки, смысла нет. Досконально изучив проект, он проникся уважением к хакданским проектировщикам, которые продумали компоновку линейного крейсера до мелочей. В отличие от арварских конструкций в виде брусков тут все оружие использовалось на все сто процентов. Хакданцы выпускали всего два типа линейных крейсеров четвертого поколения — проект «Хразан» и «Гирич», причем последний был типичным эскадренным кораблем, имея шесть орудий главного калибра и всего четырнадцать — вспомогательного. Кроме того, там стоял гипердрайв классом пониже, чем у проекта «Хразан».

У Алекса возникла мысль таскать пару вспомогательных кораблей исключительно с кинетическим оружием, выпуская их по необходимости. Однако размещение их являлось сложной задачей — грузовые палубы «Люпуса» прятались за массивной броней, а доступ к ним осуществлялся посредством двух достаточно узких шлюзов. Расширить их не было никакой возможности — в непосредственной близости располагались орудийные гнезда и их генераторы накачки. Даже блок транспортного луча, снятый с «Твирки», всунуть было просто некуда — хакданцам не пришло в голову ставить на боевой корабль столь нужный в нелегком деле мусорщика модуль. Под композитной броней с противолазерным покрытием прятались массивные плиты из ячеистого материала, которые снимать землянин пока еще был не готов. А чтобы искин мог задействовать новые устройства, следовало сначала разработать проект модернизации, для чего требовался специализированный программный пакет.

Получив оповещение от Утты о падении напряженности пузыря гиперполя, Алекс направился в рубку — близился выход из прыжка в системе ТР-83.14.

В просторной рубке находились три человека: Алекс развалился на удобном диване капитана, Илья занял место первого пилота, а на месте второго замерла Каслия.

— Все-таки большие корабли имеют преимущества… — заметил Илья. — «Твирки» потребовалось бы восемь прыжков, чтобы добраться сюда от Хар-Махрума. А нам достаточно двух. За такое я готов смириться с его завидным аппетитом по части топлива…

Управляющий модуль «Нифрен-9» был уже подключен к сенсорной системе корабля, а старшая ошо проводила последние тесты.

— Не зря мы его таскали столько времени, — заметил Алекс. — Теперь у нас вся система на блюдечке. Разведстанции, что разместили там любители чужого добра, должны функционировать, их заявленный ресурс больше двадцати лет, да и то, скорее всего, они будут работать и дальше…

— Мы вернулись туда, откуда все начиналось… — пробурчал Илья. — Совсем рядом была червоточина, ведущая к Земле. Хорошо бы ее навестить и проверить — может, она снова появилась…

— Нет, придется искать другой путь. Пока что не зафиксировано ни одного случая появления межпространственной дыры в одном и том же месте. И к тому же у нас нет оборудования для поиска подобных аномалий, — покачал головой капитан.

— Линара как-то проговорилась, что ан Сарнов всерьез рассматривал уничтожение твоей родной планеты… — подняла голову Каслия.

— Зачем? — удивился Илья.

— Если бы до нее добрались арварцы, такая находка могла значительно усилить их империю… — сообщила рыженькая.

— У них же и так полно рабов, одна планета не играет роли…

— Тут все не так просто, — возразил Алекс. — Я изучал статистику по ключевым мирам Содружества. Возьмем, к примеру, мир Имадан; там на тысячу человек разумных — только триста восемьдесят с базовым индексом интеллекта больше сотни. Девяносто два человека с показателем большим ста пятидесяти. И тридцать шесть — с показателем больше двух сотен.

— Да, я смотрел отчет Торна под названием «Результаты обследования аборигенов планеты Грязь». Он сам говорил, что такие показатели — исключительные; средний землянин имеет потенциал больший, чем средний житель развитого мира Содружества, — согласился Илья.

— С этими черными постоянно были проблемы, — заметил Алекс. — До войны с Роем они постоянно воевали, доставалось всем соседям. После победы над жуками вопрос решили окончательно — арварцы оговорили направление, в котором могут расширяться. Ну и вот эта буферная зона, по которой мы двигаемся, — дело рук рабовладельцев.

— Это я знаю, даже император черных не может контролировать все кланы, — констатировал Илья. — Вот все и решили, что проще позволить арварцам вариться в собственном соку. Пусть делают что хотят, главное, чтобы не лезли к остальным.

— Пока что удаленное расположение нашей планеты Грязь играет на руку аборигенам. И жуки там где-то рядом обитают. Я даже думаю, что именно экспедиция федерации Нивэй к нашей родине спровоцировала нашествие Роя. Даже неизвестно, добрались ли они туда… — сказал Алекс.

— Поживем — увидим! — улыбнулся Илья.

Радужный пузырь лопнул, и «Люпус» выскочил в системе ТР-83.14. Разведчики ждали команды — пока что выпускать их капитан не собирался, рассчитывая на Каслию.

— Устанавливаю соединение с ближайшей станцией, это займет пару минут… — сообщила та.

— Да-да, и желательно поскорей! Наша безопасность пока зависит только от тебя. С работающей сетью мы сможем видеть все, что происходит тут… — поторопил ее Алекс.

— Ближайшая станция — номер шестнадцать. Отклик получен, подключаю остальные… — сообщила девушка.

Зеленые точки загорались одна за другой — рассредоточенные по системе разведстанции просыпались, получив команду. Первой появилась отметка «Люпуса»: вероятно, устройство находилось в кольцах бурого газового гиганта, и линейный крейсер попал в радиус действия его сенсоров.

— Кораблей не обнаружено… — вынесла вердикт Каслия.

— Очень хорошо! Утта, выдвигайся по этим координатам… Пора посмотреть, что там осталось от нашего огрызка!

За шесть часов «Люпус» добрался до астероидного пояса и сейчас маневрировал между камней. Алекс обратил внимание, что Утта действует крайне неторопливо, в прошлый визит транспорту корпорации «Хиван» потребовалось гораздо меньше времени, чтобы углубиться в поле космических булыжников.

— Мы двигаемся как беременный харш! — констатировала Каслия. — Если бы у нас были опытные пилоты…

— Мы никуда не спешим. Гуни задержится в системе Барза надолго, мы в любом случае успеем, — ответил Алекс, рассматривая увеличенные изображения камней. — Искин пока отлично справляется, мы почти добрались до цели.

— Я контролирую практически всю систему, благодаря разведстанциям мы тут в полной безопасности, — сообщила старшая ошо.

— Надо будет устроить тренировки на обломках для наших бойцов. А когда закончим, разнесем то, что осталось, главным калибром! — оживился Илья. — Конечно, после того как снимем все ценное.

— Здравая мысль, так и сделаем, — пообещал капитан. — Я же тебе скидывал записи боев, где участвовали такие корабли, как наш…

— Одно дело записи, а другое — увидеть лично. По идее, прямого попадания одной из наших плазменных пушек должно хватать легкобронированному кораблю типа «Твирки».

— Судя по симуляциям, в схватке один на один мы уверенно уничтожаем арварский линейный корабль второго поколения. Ну такие, как у революционеров Гленнон-Дарбита были. С третьим поколением все сложнее — там пятьдесят на пятьдесят. На дальней дистанции его артиллерия, скорее всего, размолотит нас раньше, чем мы сблизимся для стрельбы главным калибром. Ну а вблизи ему точно не поздоровится: если будем выбивать орудийные установки, то рано или поздно победа — за нами. Но это так, для примера. Такие корабли не передвигаются в одиночку, а только в составе соединения, — сообщил Алекс.

— Зато теперь любители чужого добра к нам точно не сунутся, большие корабли они практически не используют, — заметил Илья. — Их дело — хапнуть и быстро смотаться, а на подобном динозавре это сложно сделать. Единственно кого нам следует опасаться, это наемников. У них может стоять нестандартное вооружение, типа туннельников.

— Да. Если нарвемся на большой корабль с туннельными пушками, нам в любом случае будет плохо. Такая штука, какая стояла на модифицированном линкоре корпорации «Ашеми», гарантированно сносит наш щит. Первое же прямое попадание в носовую часть оставит нас без главного калибра. Я бы предпочел иметь такую систему вместо плазменных пушек, но это вопрос не сегодняшнего дня.

— Ну вот и добрались, даже не верится… — пробормотал Илья, разглядывая на большой голопанели изображение кормовой части тяжелого крейсера типа «Саржин».

Вместо двигателей зияли оплавленные дыры — в прошлый визит инженер не церемонился, вытаскивая все ценное. Однако одна батарея пульсаров и генераторы накачки остались на местах, демонтировать их времени не было — следовало использовать подвернувшуюся возможность убраться из опасной системы.

«Люпус» ювелирно сблизился с тем, что осталось от пиратского рейдера, — теперь предстояло окончательно распотрошить остов. Алекс планировал ободрать даже бронепластины, которыми побрезговал ан Сарнов, — у землянина имелись мысли по их дальнейшему использованию.

— Сразу же приступим, чего тянуть, Адиль уже направляется к «Хомяку». Дроиды на местах, пора заняться мародерством!

Адмирал Чонгун медленно обвел усталым взглядом полукруглый зал командного центра, задержавшись на основной проекции, отображающей состояние дел в системе Гермунд. Суховатый немолодой мужчина с характерной для жителей директората желтоватой кожей закрыл раскосые глаза, отдавая очередные приказы. Изображение священного урша на щеке, отличительный знак членов корпорации «Единый Ошир», дернулось, когда Чонгун сморщился, стараясь скрыть свои эмоции. Повинуясь указаниям адмирала, эскадры начинали движение, меняя позиции и перенося огонь на новые цели.

Хаотично двигающиеся россыпи зеленых и красных точек, подсвеченные области контроля и мерцающие обозначения — эта упрощенная схема с запозданием в несколько секунд отображала ход боевых действий. Четырнадцать эскадр продолжали сдерживать продвижение противника, но общую картину боя адмирал уловил еще два часа назад: система Гермунд уже потеряна, окончательное уничтожение сил защитников — только вопрос времени.

Командующий использовал прямой интерфейс нейросети, разделив ресурсы на три потока. В основном он продолжал отдавать приказы и управлять боем, два вспомогательных поддерживали пока еще действующие каналы связи с планетой. За оставшееся время адмирал Чонгун успел собрать всех, кто был ему дорог, и избавиться от большей части своих активов. Командующий удовлетворенно кивнул: только что погасла отметка легкого крейсера, ушедшего в прыжок, — все члены его общины покинули опасную систему. Только после этого адмирал собирался отдать приказ о всеобщей эвакуации.

Грузный администратор Ларшан почесал объемный живот, повернувшись к адмиралу. Командующий знал, что этот человек находится на самой вершине, единолично управляя системой Гермунд. Администратор лично прибыл на борт мобильной базы «Священный урш» с сильным желанием из первых рук узнать о ходе боевой операции.

— Когда мы уничтожим оставшихся жуков? — вкрадчиво поинтересовался Ларшан, закидывая в большой рот пластинку остро пахнущего дорогого стимулятора.

— Прогноз неутешительный, — ответил командующий. — Пока что у нас получалось сдерживать жуков, не давая им пробиться к Дирии. Но они успели достаточно углубиться в систему и наращивают присутствие.

— Но, адмирал, вы же обещали, что покончите с ними максимум за сутки…

— Смотрите… — Командующий махнул рукой, и рядом с большой голограммой появилась еще одна, в два раза меньше. На схематичное изображение системы наползали скопления красных клякс. Сосредотачиваясь над плоскостью эклиптики, они формировали сложное построение, не спеша продвигаться дальше.

— И что? В вашем распоряжении весь флот обороны системы и единственная мобильная база. Союзники тоже прислали значительные силы. Две эскадры хакданского Ордена Воссоединения, от федерации Нивэй — восемь новейших линейных кораблей с эскадрой обеспечения… — принялся перечислять администратор.

— Этого мало, — отрезал адмирал. — Потери малых кораблей уже значительно превысили расчетные. Все оборонительные станции на этом направлении уничтожены. Мы начали передислокацию, но она идет слишком медленно…

— Кто виноват?

— Департамент стратегического планирования. Боевых единиц Роя гораздо больше, чем ожидалось. Поступила информация о трех десятках астероидов-ульев, мы насчитали их уже семьдесят шесть, они выходят из прыжка группами. Часть мы вывели из строя, но они тоже стреляют в ответ, и мы несем потери.

— Каково ваше мнение? — поджал губы Ларшан.

— Ситуация скоро станет критической, — прямо ответил адмирал. — Сейчас в системе у жуков полсотни астероидов-ульев, они потеряли два десятка, но силы противника продолжают прибывать. Наше оружие неэффективно, истребители не предназначены для атаки подобных целей. Если бы у нас было больше линейных кораблей, например, таких…

— Пятое поколение, проект «Веламо», — ознакомился с кратким отчетом чиновник. — Главный калибр — восемь туннельных орудий, пульсары, активные силовые экраны шестого класса…

— Да, они могут атаковать астероиды-ульи с запредельных дистанций. Сосредоточенным огнем только что уничтожен еще один, жуки не успели даже выпустить малые корабли… — кивнул командующий. — Оружие Роя на таком расстоянии им ничем не может повредить, а с истребителями противника мы пока еще успешно справляемся.

— Федерация отказалась продавать нам корабли пятого поколения, — скривился администратор. — Да, они помогут нам защитить свои миры, но не бескорыстно.

— Лучезарный не захотел финансировать свой флот, теперь придется платить чужому, — констатировал адмирал Чонгун. — Но Гермунд в любом случае потерян, через сорок шесть часов защищать будет нечего.

— Эвакуация?

— Да. Все, кто могут, покинут систему. Командный центр перемещается на ударный носитель «Ум-Карвадун». Мы не можем потерять нашу единственную мобильную базу, тут она бесполезна. Я ввожу в действие директиву «Басан» — приоритет при эвакуации отдается специалистам, всех вывезти мы просто не сможем.

— Мне нужно двадцать минут, — заявил администратор Ларшан. — До того как начнется паника, я собираюсь вложить все средства в покупку транспортников с прыжковым двигателем. Мы блокировали все упоминания о ходе боевой операции в инфосети, так что большинство все еще уверено в скорой победе.

— Нет, каждая минута — это спасенные жизни, — возразил адмирал. — Тем более информация уже просочилась, корабли покидают Гермунд.

— Лучше сделать по-моему. Тогда прямо сейчас вы получите это. — Чиновник передал небольшой инфопакет.

— Хорошо. Директива вступает в действие через двадцать минут. Время пошло, — согласился командующий, изучив предложение. — Лучше прямо сейчас записать обращение. Сплотим ряды, встанем грудью… стабильность и процветание, Лучезарный в опасности… что там обычно говорят в таких случаях, вам лучше знать…

Челнок администратора покинул борт мобильной базы, а семикилометровой длины гигант «Священный урш», гордость флота директората Ошир, приступил к маневру разворота, начиная долгий разгон.

«Люпус» приблизился почти вплотную к тому, что осталось от хакданского тяжелого крейсера. Вытащить оставшуюся батарею пульсаров удалось за полтора часа — шестерка дроидов шустро вгрызалась в обшивку, добираясь до генератора накачки, и Алекс послал остальных свободных роботов демонтировать бронепластины.

Сигарообразное инженерное судно неторопливо курсировало рядом с блестящим обломком, а землянин сосредоточенно отдавал приказы железным работникам. Тройка дроидов младшей ошо тоже копошилась по соседству.

— Как это у тебя получается? — наконец нарушила молчание женщина.

— Что именно? Сокращать поголовье порочных?

— Нет, одновременно действовать десятком дроидов. Еле справляюсь с тремя — прямое управление сильно изматывает…

— Ну ты же знаешь, мудрый Зияддин избрал меня. Тем, кто выполняет его замысел, старец подкидывает разные полезные штучки… — привычно ответил Алекс, не собираясь объяснять про ключ, спорные улучшения нейросети и необычные способности.

— Воистину так! — согласилась Адиль. — Кергул сказал, что ты сможешь возродить империю!

— Вот еще, — хмыкнул капитан, — это сказочки ноблов, они все немного помешаны на этом. Империя, долг, предназначение…

— Эти слова разумны, — возразила женщина. — В Галифате ему бы нашлось место…

— Сейчас обдерем другой борт и наведаемся к носовой части. Там остались генераторы накачки для плазменных пушек, — сообщил Алекс, провожая взглядом контейнер с добытым добром, исчезающий в шлюзе клиновидного корабля. — У нас сейчас некоторый недостаток средств, поэтому будем использовать любые возможности пополнить счет…

«Люпус» задержался в системе ТР-83.14 на двое суток — за это время дроиды сняли большую часть блестящих пластин, пару больших генераторов накачки и полный комплект батареи пульсаров. Алекс не торопился, дав сержанту Хауту погонять бойцов на обломках.

Вот и сейчас фигурки сновали по обшивке, отрабатывая проникновение и штурм. Земляне наблюдали за ходом тренировки, открыв десяток голопанелей в командном центре линейного крейсера.

— У них уже неплохо стало получаться… — заметил Илья.

— С нашими инструкторами не забалуешь! — ухмыльнулся капитан. — Чуть что не так — сразу в морду.

— Только имена какие-то дурацкие у всех. Хаут, Пич…

— Вообще-то черные им такие клички дали, — пояснил Алекс. — Да и в бою чем короче, тем лучше. Нашего инструктора когда-то звали Хаутар Бенжази Четвертый, а арварцы обозвали его в честь мелкого зубастого животного, вроде харша.

— Надо было брать только таких бойцов, они свое дело знают. Теперь я понимаю, почему один такой стоит десятка новичков…

— Ну за каждого мы отдали сто пятьдесят тысяч. Теперь я считаю, что не так это и дорого… Четверка Хаута — наше самое выгодное приобретение. Эти уже работали вместе, остальные тоже быстро втянулись.

— Вроде заканчивают, — сообщил Илья. — Пора убираться отсюда?

— Да, мы уже закончили тут все дела. Странно, что ан Сарнов не распотрошил обломки. Собирались неподалеку станцию захватить… — Капитан послал короткое сообщение, и разноцветные фигурки новичков потянулись к шлюзу.

— Очень может быть, что у них все пошло не так, как планировалось. Гуни собирался часть людей оттуда перетянуть, так что скоро узнаем из первых рук.

— Все на борту. Самое время проверить наш главный калибр!

— Утта, отходим на расстояние эффективного огня из плазменных пушек! — кивнул Алекс. — Сейчас добьем то, что осталось…

— Принято, вождь! Низшие должны страдать! — ответила голограмма блондинки, брезгливо искривив губы.

Когда обломок превратился в еле заметную черточку, поблескивающую в отраженном свете местного светила, искин доложил о готовности к стрельбе.

Землянину показалось, что мягкий пол командного центра еле заметно подрагивает от сдерживаемых потоков энергии. Чуть слышный гул генераторов накачки тоже, скорее всего, существовал только в его воображении.

— Огонь по огрызку корабля неполноценных! — с улыбкой скомандовал Алекс, успев заметить пару сгустков, метнувшихся к распотрошенному остову. По его ощущениям, плазменным зарядам потребовалось несколько секунд, чтобы встретиться с обломком.

— Цель поражена! — браво отчиталась Утта, а Илья восхищенно присвистнул.

Результат выстрела пояснений не требовал: камеры фиксировали оплавленный комок металла — все, что осталось на месте внушительного обломка. Часть останков тяжелого крейсера просто испарилась. Вскоре «Люпус» выбрался из астероидного поля и, закончив разгон, активировал гипердвигатель. Следующим пунктом маршрута являлась пограничная оширская система Гермунд.

Адмирал Чонгун постоянно отлеживал состояние дел в системе; пестрящая красными отметками объемная схема не добавляла оптимизма. Командующий успел пожалеть, что отправил самую мощную боевую единицу оширского флота. Однако указания Лучезарного не оставляли пространства для маневра. Сам Муп Восьмой неоднократно заявлял, что потеря мобильной базы «Священный урш» негативно скажется на имидже директората.

Связи с планетой Дирия не было — процесс эвакуации шел полным ходом. Правда, администратор Ларшан и на этом делал деньги — цены на корабли сразу же сильно взлетели. Чонгун с удивлением узнал, что восемь средних транспортов, час назад покинувших систему, увозили исключительно накопленное добро правителя планеты и особо приближенных лиц.

Некий райкер сильно подгадил клану администраторов, вывалив в местную сеть информацию о ходе боевых действий и некомпетентных действиях администрации. Сейчас планету лихорадило — неожиданно среди населения оказалось много недовольных.

«Единый Ошир» тут же занялся конфискацией у частных лиц транспортных кораблей. Неудивительно, что нашлись и те, кто отдавать свою собственность сильно не хотел. Результат адмирал видел своими глазами — несколько оплавленных остовов плыли по орбите. Какой-то фанатик, сообразив, что с собственностью все равно придется расстаться, направил свой транспорт прямиком в торговую станцию.

Крупные корпорации сворачивали дела и убирались из обреченного мира. Большие буксиры уже успели разобрать и увезти несколько станций, боевые корабли сопровождали неповоротливые грузовики. По прогнозу кластера, отвечающего за оборону системы, имеющихся в системе сил корпораций с избытком хватало для отражения агрессии, однако переговоры ни к чему не привели. Патриотизм быстро закончился, а бесплатно воевать наемники не собирались.

Адмирала первое время раздражало быстродействие кластера нового штабного корабля, однако он нашел выход — выделив из командной сети пару носителей, он задействовал их ресурсы. За последние четыре часа Рой смог прорвать оборону малонаселенной планеты Гермунд-5. Этот мир, полностью покрытый водой, не заинтересовал жуков. Походя уничтожив всю орбитальную инфраструктуру, враг двинулся прямиком к Дирии.

— Входящее сообщение высшего приоритета, — негромко доложил координатор Шонг, отвечающий за взаимодействие с четырьмя эскадрами объединенных сил Содружества.

— Администратор Ларшан покинул систему. Нам предписывается последовать его примеру, обеспечив отход четырех конвоев корпорации «Единый Ошир», — сообщил адмирал присутствующим.

— Они в любом случае успеют уйти, — заметил координатор Ходжин. — Зато эти — нет…

— На что они надеются? — поинтересовался адмирал, выделяя скопления синих точек на схеме.

— В этой группе больше восьми сотен малых судов, эти две поменьше, около двухсот. Состав — челноки, добывающие корабли и невооруженные яхты, — сообщил координатор Шонг. — Сейчас направляются на окраину системы, часть пытается спрятаться в астероидном поясе. У них нет гипердвигателей, вероятно, ожидают проходящего транспорта, что возьмет их на борт. Но думаю, они в любом случае обречены. У жуков имеются средства поиска.

— Перед уходом мы примем на борт всех, кого возможно, — помолчав, заявил адмирал. Я уже отдал приказ, девятая и пятая эскадры пройдут через этот район. Пусть первая группа сохраняет вектор движения.

— Нарушение устава… — покачал головой координатор.

— Я принял решение!

После того как последняя группа транспортников ушла в прыжок, адмирал скомандовал общее отступление. Отметив синхронный маневр эскадры федерации Нивэй, Чонгун покачал головой — разгоняющиеся линейные корабли больше не могли вести огонь. Пятнистые двухкилометровой длины монстры, похожие на раздутых рыб, уверенно набирали скорость. Прикрывающая их тройка тяжелых носителей выпускала яйцевидные беспилотные аппараты, готовясь отразить атаку истребителей Роя. Пара матовых крейсеров-целеуказателей убирала ажурные антенны, готовясь к прыжку.

Адмирал подумал, что тут жукам ничего не светит — техника федерации сильно превосходила аналоги директората Ошир. Искин уточнил, что за все время операции нивэйская эскадра потеряла всего шесть десятков беспилотных аппаратов.

К сожалению, потери оширского флота исчислялись тысячами: два десятка устаревших арварских линейных кораблей, принявших на себя первый удар, и полсотни носителей, не считая множества истребителей.

За восемь часов почти все корабли флота покинули пространство системы. Хакданские корабли отказались принять на борт гражданских, проследовав мимо сборной эскадры беженцев. Истребители жуков, похожие на серые семечки, уже прощупывали оборонительные системы планеты. Оставшиеся боевые станции и истребители пока огрызались огнем, уничтожая одиночные кораблики жуков, однако кластер уже выдал неутешительный прогноз. Через десять часов основные силы Роя окажутся на орбите Дирии.

— Статус?

— Два с половиной часа до прыжка. У нас возмущение метрики, — удивленно доложил координатор. — Большой корабль вышел из прыжка. И это не астероид-улей Роя.

— Мы объявили систему закрытой зоной восемь дней назад. Ретранслятор непрерывно передает предупреждение о боевых действиях, — заметил адмирал. — Узнайте, кто это!

— Хакданский линейный крейсер. Владелец — гражданин федерации Нивэй, корпорация «Гакора», — доложил координатор.

Когда «Люпус» выскочил в системе Гермунд, капитан как раз обсуждал с Ильей дальнейшие планы. В командной рубке также присутствовала Хитоми со своим зверем; как всегда, тот настороженно косился на Алекса и изредка шипел.

— Вождь, установлено соединение с инфосетью неполноценных. Критическая ситуация, обнаружены серьезные силы нелюдей. Рекомендация уклониться от боя, — четко доложила Утта. — Рассчитана оптимальная траектория для разгона и перехода в систему Фурзик.

— Действуй! — Капитану хватило нескольких секунд, чтобы оценить обстановку и включить оповещение о боевой тревоге. — Ищи все данные относительно того, что тут происходит.

— Это займет некоторое время. Канал нестабилен, часть платформ-ретрансляторов уничтожена… — заявил искин.

Тактический интерфейс отобразил густые россыпи красных отметок и редкие группы синих. Выделив одну из алых расплывчатых клякс, Алекс узнал, что так искин отмечает астероиды-ульи Роя. «Люпусу» повезло выскочить на окраине системы, в непосредственной близости от клиновидного линейного крейсера жуков не оказалось. Основные силы Роя уже прошли орбиту четвертой планеты — в этой группе капитан насчитал шесть десятков таких астероидов.

Одиночные кляксы и скопления красных точек хаотично рассыпались по системе, атакуя корабли с идентификаторами оширского флота. Только что погасли две — до них добрались стайки истребителей Роя. Капитан не понимал логики узкоглазых — логичнее было собрать все силы рядом с планетой и дать бой тараканам там, однако у оширцев имелся другой взгляд на оборонительную стратегию. Эскадры военных кораблей разгонялись, покидая систему, суда корпораций тоже спешили убраться из опасного места. Приличная часть защитников собралась рядом с Дирией — аграрным миром. На орбите малонаселенного Гермунда-5, полностью покрытого водой, сейчас находились несколько астероидов-ульев, — видимо, оборонять эту планету смысла не было.

— Все не так уж и плохо, — заметил Илья. — Мы вышли удачно, все жуки заняты…

— Успеем уйти. Вот эта линия — наша траектория, — ответил Алекс, отдавая команду искину вывести трехмерное изображение происходящего в системе. — Тут больше сотни отметок уничтоженных кораблей; похоже, оширцам серьезно наваляли.

— Утта дает прогноз — пять часов сорок две минуты до прыжка. — Илья развернул увеличенную картинку ближайшей группы Роя.

Капитан некоторое время рассматривал еле заметные следы, тянущиеся за истребителями жуков, и десяток вытянутых в длину боевых кораблей, мерцающих скорлупой энергетических полей. Но особо впечатлял чудовищный астероид-улей, усыпанный зияющими кратерами и непонятными постройками в виде бугристых куполов — выглядело это все как-то жутко и совершенно чуждо. Хитоми охнула при виде сооружения жуков, а ширилл зашипел, распушив короткий хвост.

— Да, сделаем небольшой крюк — придется посетить Фурзик, а не Пять Камней, как планировалось. Только так мы при разгоне разрываем дистанцию до тараканов. Единственное, чем они могут нас зацепить, это мелочью, но тут других целей полно.

— Вождь, отчет по последним событиям подготовлен. За последние четыре минуты поступило тридцать шесть входящих сообщений. Одно отмечено идентификатором оширского флота, — деловито сообщила голограмма блондинки.

— Сейчас посмотрим, что им надо, — хмыкнул капитан, открывая послания.

В первом сообщении флаг-адмирал Шур-Ихай, командующий оборонной системой, предлагал присоединиться к силам защитников, ничего конкретного не обещая.

— Нет уж, священный урш вам поможет, а у меня своих дел полно… — пробормотал Алекс, открывая второе послание.

Тут корпорация «Энжи» предлагала тридцать миллионов кредитов за эвакуацию персонала и четырех десятков контейнеров с ремонтной платформы, две сотни узкоглазых оставаться с жуками категорически не хотели. Капитан хмыкнул, посмотрев расположение станции, — лезть на орбиту Дирии желания не появилось, даже за такую серьезную сумму.

Просмотрев десяток остальных сообщений на ту же тематику, Алекс понял, что местные не верят в заявления командующего обороной о скором разгроме агрессора. Защитники собрали рядом с планетой полторы сотни крупных боевых единиц, значительная часть которых являлась военными станциями, — однако против такой армады противника этого явно было недостаточно. Остальные послания капитан читать не стал, заниматься таким опасным делом у него желания не нашлось — мертвым кредиты ни к чему.

Ознакомившись с инфопакетом, подготовленным Уттой, землянин хмыкнул, — похоже, директорат защищать своих граждан не собирался. Практически весь флот оширцев, включая единственную мобильную базу, покинул систему Гермунд, оставив на орбите разное старье. Часть кораблей власти конфисковали у частных лиц, но с корпорациями связываться не рискнули.

Адмирал Чонгун поспешно передал командование одному из своих подчиненных, а сам поспешил убраться подальше. Практически весь клан администраторов уже покинул систему со своим добром. Четыре десятка больших транспортов увозили некоторое количество оширцев, замороженных по технологии черных рабовладельцев. Однако это была капля в море — планета сейчас бурлила, фактически единого управления там не было.

После информации, выброшенной в сеть одним райкером, даже самые тупые сообразили, что их всех просто списали. Теперь стало понятно наличие групп малых кораблей, которые Алекс сначала принял за эскадрильи истребителей защитников. Некоторые оширцы не поверили обещаниям командующего, решив покинуть обреченную планету. Отдельные собирались спрятаться в астероидных поясах и на добывающих станциях, другие ждали, что военные объединенных сил Содружества поспешат на помощь.

Капитан сделал вывод, что такие умники обречены — у жуков имелись корабли, позволяющие с приличного расстояния обнаруживать добычу. Собственно, после войны с Роем люди многое позаимствовали у жуков — например, технологию компактных генераторов силовых полей и первые прототипы продвинутых сенсорных модулей. Да и вообще, узкоглазым можно было только посочувствовать — неизвестно, что предпримут тараканы, однако население пострадает в любом случае. Массированному вторжению или орбитальной бомбардировке противопоставить защитники ничего не могли.

— Вождь, к нам направляется группа противника — семьдесят девять единиц. Они нагонят нас через три часа и шестнадцать минут. — Утта презрительно поджала губы. — Эскадра малых кораблей неполноценных тоже изменила курс, направляясь в нашу сторону. Достигнут «Люпуса» спустя сорок восемь минут после атаки судов цивилизации Рой.

Клиновидный корабль продолжал бегство, а в командной рубке земляне быстро обсудили и приняли план действий. Он был прост — жечь приближающиеся истребители жуков из всего бортового оружия. Пилоты занимали места в кабинах корветов — их малокалиберные туннельные орудия должны были встретить насекомых первыми. Хитоми покинула рубку — глава группы техников готовилась приступить к своим обязанностям.

— Надо же, мзины оказались гораздо человечнее людей, — хмыкнул Илья. — Когда кошки эвакуировали посольство, они не стали грузить свое имущество, а забрали толпу узкоглазых. Правда, они заключили рабочий контракт, но в любом случае это лучше, чем быть сожранными жуками.

— Кстати, нам никто не мешает проделать то же самое. Одно из сообщений пришло от лидера этой разношерстной эскадры — похоже, они очень хотят убраться отсюда. Всех мы, конечно, вытащить не сумеем, однако самых шустрых можем забрать. Конечно, не просто так, — ухмыльнулся Алекс. — Посмотрим, что они могут нам предложить…

— Тут восемьдесят три корабля. Большая часть — челноки, есть даже легкий крейсер и несколько эсминцев, два десятка истребителей и перехватчиков. Корыта землероек тащатся в самом хвосте, они точно не успевают… — сообщил Илья. — Странно, что крейсер не убрался, у него должен стоять гипердрайв.

— Угу, некоторые подсуетились и скупили все, что может летать. Практика конфискации транспортов у частных лиц мне совсем не нравится.

— Какой-то ушлый райкер вывалил в сеть информацию о ходе боевых действий и последних делишках администратора Ларшана. Этот деятель скупил большинство грузовиков, часть которых вскоре продал в несколько раз дороже. Ну а его идея создать транспортную корпорацию и продавать места желающим убраться из системы — просто комбинация века, местные будут вспоминать его еще долго…

— Да уж, от оширцев вполне можно ожидать любой подлости. Поэтому набирать узкоглазых в экипаж желания нет.

— Утта прогнозирует уничтожение истребителей жуков без потерь. Непонятно, как они разобрали столько кораблей местных.

— Ну оширский носитель и линейный крейсер — немного в разных весовых категориях, — улыбнулся Алекс. — Для нас эта мелочь не представляет угрозы. После того как в бой вступят корветы с туннельными орудиями, мы прилично сократим их количество лазерами. Те, что доберутся на расстояние выстрела, не пробьют щит — с ними разберутся пульсары.

— Я смотрел информацию по их кораблям: мелкие выглядят полным старьем! — заметил Илья.

— Там все данные устарели на шестьсот лет. Вот этих в справочнике вообще нет… — Капитан приблизил изображение крупного судна Роя.

Эта продолговатая конструкция напоминала землянам морковку — носовая часть топорщилась непонятными буграми, а по коричневатой обшивке тянулись изломанные швы. Судя по стайкам истребителей, проскакивающих рядом, размерами эта штука слегка превосходила линейный крейсер — к счастью, пара таких никак не успевала перехватить «Люпус».

— Да, в то время жуки практически не использовали крупные корабли. Только астероиды-ульи как мобильные базы и тучи истребителей, — согласился Илья.

— За последнее время я изучил приличное количество документов, касающихся Роя, — помолчав, ответил Алекс. — И сделал вывод, что с этими тварями не все такпросто, как пытаются представить арварские ученые.

— Что ты хочешь сказать?

— Они не просто космическая саранча, это высокоразвитая цивилизация. Они совсем другие и воспринимают нас как ресурс. Большинство технологий, которыми мы пользуемся сейчас, получены от жуков. Структура их общества в корне отличается от нашего… — продолжил капитан.

— А по-моему, все очень похоже. Мелкие — рабочие, чуть побольше — солдаты, а здоровые туши — правители. Ну и небольшие вариации: производители, техники, ученые и прочие, — возразил Илья, тоже изучивший инфопакет по насекомым.

— Нет, разумны только главные. Остальные — типа наших дроидов. Если уничтожить астероид-улей, где сидит их матка, остальные резко тупеют. Как они ими управляют, непонятно — псионы ничего не зафиксировали. Ты же знаешь, что в Треугольнике разводят некоторые виды тварей. Вроде бы у них там есть живые фабрики, которые синтезируют особо забористую дурь. Отсюда их монополия — повторить такое даже в единичном экземпляре сложно, а они поставили производство на поток.

— Так что, эта стая истребителей, что идет на нас, управляется с ближайшего астероида-улья?

— Именно так. Если шлепнуть главного гада, что засел в этом булыжнике, остальные точно потеряют к нам интерес. И я кое-что собираюсь предпринять по этому поводу. Пока ты тут главный, за пару часов не должно ничего произойти, но если что — я в медотсеке.

— Что ты там забыл? — удивился Илья.

— В ближайшие пару часов буду в медкапсуле. Рисс подкинул интересную идею — попробовать против тараканов секретное оружие… — бросил Алекс, покидая рубку.

После инъекции разгонного препарата капитан провалился в липкую темноту, наполненную знакомым шепотом, — ключ опять что-то хотел от своего носителя. Крышка хакданской медкапсулы, украшенная изнутри замысловатыми загогулинами, бесшумно поднялась, а Алекс осознал, что тупая головная боль — побочный эффект стимулятора — больше его не беспокоит.

Несколько минут землянин привыкал к нахлынувшим ощущениям — несомненно, его дар, подстегиваемый загадочной сущностью, заметно прогрессирует. В самом начале пути требовалась концентрация, для того чтобы слабый дар эмпата сработал, теперь Алекс легко мог воспринимать ближайших разумных.

Сосредоточившись, он почувствовал всех находящихся на километровом в длину корабле — за несколько мгновений он пролистал эмоции экипажа.

Капитан кивнул Риссу, что излучал волны нетерпения и любопытства — судя по показаниям нейросети, с момента приема спецпрепарата, стимулирующего работу мозга, прошло чуть меньше двух часов.

— Время еще есть, что ты предлагаешь? Думаешь, стоит попробовать нарушить связь главного жука с теми, что сидят в истребителях?

— Эффект может быть непредсказуем, — неожиданно спокойно пояснил ученый. — Если ключ питается энергоинформационными матрицами, есть вероятность того, что у тебя получится поглотить сущность особей Роя.

— Пока я ничего не ощущаю, твари еще далеко…

— В любом случае попробовать стоит! Я ничего не слышал о жуках со способностями, однако во время войны пытались использовать псионов в военных целях… — пожал плечами Рисс.

— Да, я находил упоминания о таком. Правда, эксперименты быстро забросили, все решили большие пушки. Меня больше волнует, что этот старший из Кольца Ларуа не советовал использовать дар до инициации…

— Возможно, имеет смысл обратиться к другим псионам. Например, из какого-нибудь независимого мира. Способности растут, и у тебя получается держать эту сущность в рамках.

— Да-да, все под контролем… — буркнул Алекс, выходя из медотсека.

— Пока ты отдыхал в медкапсуле, ничего не изменилось… — сообщил Илья. — Истребители тараканов продолжают сближение, с другого направления двигается эскадра гражданских. Ее уже потрепали небольшие отряды жуков, но у остальных есть шанс добраться.

— Ага, вижу… — Капитан с помощью тактического искина прокрутил последние события.

Военные успели убраться, жуки методично уничтожали ретрансляторы и пустотные платформы. Сейчас большие зоны были помечены серым цветом — искин сообщал, что эту часть системы уже никто не контролирует, а все спутники и наблюдательные станции там уничтожены. Большая группа астероидов-ульев ломилась к Дирии, а местные готовились защищать свой дом. Алекс некоторое время с сожалением отмечал уничтоженные носители узкоглазых и россыпи спасательных капсул, однако времени собирать бесхозное добро не было.

— Вождь, группа боевых единиц цивилизации Рой войдет в зону действия главного калибра через тридцать шесть минут, — доложила Утта.

— Корветам — запуск! — скомандовал капитан. — Делайте три выстрела — и сразу назад. Потом мы поднимем экран, и лучше в это время вам быть на борту «Люпуса».

Алексу не понадобилось активировать внешние камеры. Привычным усилием скользнув в пестрый мир энергетических линий и сгустков, землянин отметил четыре ярко горящих клубка, отходящих от корабля, — так теперь воспринимались корветы. Он попробовал расширить восприятие — гул на самой границе чувствительности вполне мог быть сущностями жуков. Когда клубки на мгновение ярко мигнули, он понял — бой начался; болванки, выпущенные туннельными орудиями, только что унеслись к приближающимся истребителям жуков.

На борту кораблей разношерстной эскадры и в рубке флагмана, оширского легкого крейсера «Коготь урша», продолжали нарастать напряжение и уныние. Пару дней назад три десятка внутрисистемных лоханок покинули орбиту Дирии, устремившись к границам системы. Постепенно к ним присоединились малые корабли с уничтоженных носителей и суда-землеройки с разгромленной базы в астероидном поясе.

Капитан Моханди возглавил три с половиной сотни человек, бегущих из обреченной системы. После того как в сети появилась информация о действительном положении дел, он быстро скоординировал действия своих сослуживцев, и те дезертировали из оширского флота, прихватив истребители.

Теперь уже бывший сотрудник таможенной службы занимал тесный командный пост суденышка. Плешивый тучный мужчина развалился в кресле пилота, громко чавкая. На месте оператора орудийных систем находилась грудастая Лин-Мэй из гильдии Шалассы. К сожалению, блондинка не могла задействовать пушки — ее специализация лежала несколько в другой области. Ближе нее у Моханди не было никого, поэтому он прихватил с собой девицу. Капитану приходилось действовать за двоих — управлять кораблем и распределять цели для орудий.

Легкий крейсер был единственным кораблем, к которому бывший таможенник имел доступ, и он без колебаний увел «Коготь урша» с внешней подвески тяжелого носителя «Ум-Кашрафа». Похожее на тупоносую пулю суденышко не имело гипердвигателя, зато несло на себе восемь скорострельных турелей и продвинутую систему целеуказания. По замыслу оширских конструкторов, четверки таких корабликов должно было хватить носителю для обороны от истребителей противника.

К сожалению, скоординированные атаки Роя не оставляли оширским носителям и их авиагруппе шансов. Корабли-матки были не в состоянии долго маневрировать, уклоняясь от наскоков надоедливой мелочи. Количество истребителей неуклонно сокращалось после каждой атаки юрких аппаратов жуков, налетавших волна за волной. Выбив часть двигателей, машины Роя сразу же переключались на другую цель, а потерявший ход носитель тут же становился мишенью для подоспевших крейсеров.

Пережив несколько налетов, капитан быстро понял, что жуки стараются не удаляться от астероида-улья, поэтому его эскадра двигалась по краю астероидного пояса, находящегося на самой окраине системы. Скорострельные установки «Когтя урша» исправно перемалывали истребители жуков, но остальным участникам пестрой компании не так везло. После того как из прыжка вышел большой корабль, эскадра, форсируя изношенные двигатели, направилась к нему.

— Сладенький, ты сделал все правильно! — томно прошептала Лин-Мэй, облизнув чувственный ротик.

— Еще бы; все, кого ты знала, теперь мертвы… — буркнул Моханди. — Нашим носителем пожертвовали, чтобы прикрыть конвой администратора Ларшана. Этот вонючий харш торговал местами в своих грузовиках. Для того чтобы убраться отсюда в виде замороженной тушки, люди продавали все нажитое, и некоторым повезло…

— Еще бы эти хакданцы нас взяли, — нахмурилась блондинка, ткнув накрашенным ногтем в экран с изображением блестящего линейного крейсера.

— Это не хакданцы. Владелец — гражданин федерации Нивэй четвертой ступени. Это вся информация, что я нашел в инфосети, — коротко ответил капитан.

— Они же не ответили на твое сообщение… — надув пухлые губки, констатировала девица.

— Думаю, что этих посланий они получили как минимум пару тысяч, — ухмыльнулся Моханди. — Я бы даже не стал читать такую кучу. Все хотят убраться отсюда, а этот корабль — счастливый билет. Когда подойдем на расстояние прямой связи, думаю, мы договоримся…

— А эти? — Лин-Мэй кивнула в сторону панели, показывающей неровную цепочку разнотипных кораблей эскадры беглецов.

— Это их проблемы, — равнодушно ответил капитан. — Я согласился командовать этими неудачниками только для того, чтобы заслониться от жуков. Как видишь, такая тактика пока срабатывала.

— Священный урш коснулся тебя. Ты самый успешный среди этого сброда, — польстила блондинка.

— Да уж, успешность в директорате понятие относительное. Вон капитан Албач, которого ты ублажала последнюю неделю. У него были грузовик и перспективы, а теперь он — никто. «Единый Ошир» два дня назад придумал закон, по которому все такие корабли временно изымаются у частных лиц. Теперь он тащится на простом челноке, потеряв все, а вчерашние партнеры смеются ему в лицо.

— Стабильность и процветание! — пошло хихикнула Лин-Мэй.

— Скоро жуки доберутся до сети ретрансляторов, тогда мы будем слепы. А пока двигаемся в точку, где окажется этот «Люпус» через час, скоро мы сможем пообщаться с нашими спасителями. Если они не уйдут в прыжок раньше.

— Надеюсь, ты сможешь договориться, чтобы нас взяли на борт…

— Не беспокойся. У меня есть опыт переговоров с самыми разными разумными. Так, они сбрасывают истребители… — пробормотал Моханди. — Но тут жукам ничего не светит. Это не наше старье, у хакданцев все серьезно. Пульсары, силовые экраны четвертого класса… Если бы у нас были такие корабли, убегать бы не пришлось…

— Лучезарный каждый раз говорит, что мы можем асимметрично ответить на любую внешнюю угрозу! — хмыкнула девица.

— Да, прямо как сейчас — нас всех просто списали. Администраторам плевать на собственных граждан… Я даже слышал, что Муп Восьмой вел переговоры с республикой по продаже одной из систем. Не сошлись в цене, хакданцам наши бедные миры не нужны. Я планировал покинуть директорат, но не думал, что это случится так скоро…

— Ты же теперь преступник, украл собственность флота! — ехидно заметила Лин-Мэй.

— Лучше так, чем быть мясом для жуков. В нашей компании таких половина, вон звено Шияки, они тоже дезертиры и предатели…

— Шияки… да, он со странностями. Вот помню… — закатила глаза девица.

— Избавь меня от подробностей, — поморщился Моханди, — лучше подумай о своем будущем! Тебе придется осваивать новую специальность, в других государствах Содружества твои прелести никому не нужны…

Капитан довольно хмыкнул, наблюдая за гаснущими точками истребителей жуков. Видимо, четверка машин линейного крейсера несла дальнобойное оружие, поскольку выбивали они нелюдей с приличного расстояния. Враги сменили тактику, рассыпавшись и активно маневрируя, но Рой все-таки потерял шесть аппаратов.

— Эта Жалма уничтожила две машины жуков, — удивленно заметил Илья. — Столько же, сколько и Хейла, остальные сбили по одному…

— Рой координирует действия истребителей. Когда мы начали выбивать их издалека, они мгновенно перестроились и сейчас двигаются по сложным траекториям, — ответил Алекс, наблюдая за корветами, занимающими стартовые ячейки.

— Вождь, группа Роя через четыре минуты войдет в зону действия нашего главного калибра. Рекомендация — прекратить ускорение и начать маневр разворота! — четко отрапортовала Утта.

— Приступай, постарайся зацепить сразу парочку! — приказал капитан. — И поднимай поле; неизвестно, что там у них есть!

— Принято! Низшие должны страдать! — Голограмма хлопнула себя по груди кулачком.

«Люпус» окутался мерцающим силовым полем, погасив четыре ровных факела, которые изрыгали двигатели. Двигающийся по инерции линейный крейсер активировал маневровые сопла, разворачивая свой километровый клин острым носом по направлению к приближающимся истребителям жуков.

Пластины блестящей брони на носовой оконечности раздвигались, открывая провалы орудийных шахт, в которых прятались большие лазеры. Плазменные пушки были совершенно бесполезны, да и в эффективности лазеров Утта тоже сомневалась. Стрелять из главного калибра по юрким маневрирующим целям Алекс тоже считал глупым, однако при удаче мощным импульсом можно было зацепить сразу несколько целей. Зато вспомогательное оружие как раз и предназначалось для противодействия истребителям. Лазерные установки и пульсары пока что прятались под буграми бронированных колпаков, они раскроются только во время стрельбы.

— Утта, кроши жуков! — скомандовал капитан.

— Очищение огнем! — отозвалась голограмма, а Илья улыбнулся.

Еле слышный визг генераторов накачки оборвался, когда лазерные установки разрядили накопители, начав шестиминутный цикл перезарядки — «Люпус» только что показал свои острые зубы.

Алекс успел почувствовать энергетический всплеск и заметил, как тактический искин погасил одну красную точку, затем исчезли еще две отметки. Через мгновение второй жирный луч когерентного света хлестнул по скоплению аппаратов жуков, слизнув пару маневрирующих корабликов.

— Цели успешно поражены, низшие уничтожены! — торжествующе заявила голограмма, притопнув изящной ножкой.

— Вождь доволен, теперь надо покрошить остальных, — ответил капитан.

— Второй залп сделать не успеем, они быстро учатся… — покачал головой Илья.

Стая юрких корабликов Роя рассыпалась на отдельные звенья — Алекс назначил приоритет десятку средних лазеров, занимающих орудийные гнезда на четырех гранях блестящего корпуса. Это медленное, но точное оружие уступало привычным пушкам «Маш-6» в скорострельности, превосходя в дальности эффективной стрельбы.

Илья контролировал распределение целей для дюжины скорострельных пульсаров, по плану обороны в первую очередь подлежали уничтожению корабли, приближающиеся к корме клиновидного линейного крейсера.

Капитан ознакомился с пакетом данных, сброшенным неизвестным райкером в местную сеть, найдя там ценную информацию по тактике Роя. Во всех случаях жуки действовали похоже — истребители выводили из строя двигатели бегущих кораблей, а добивали их уже большие суда с тяжелым оружием.

Судя по отчету адмирала Чонгуна, эскадры федерации Нивэй и республики Хакдан отступили практически без потерь, зато оширцам не так повезло. Узкоглазые пока что потеряли более трех тысяч малых кораблей, целую эскадру линейных кораблей и четыре десятка носителей. И в безнадежном, с точки зрения Алекса, сражении за планету Дирия, несомненно, потеряют еще больше.

Капитан периодически пытался нащупать сущности атакующих жуков, поэтому ощутил момент, когда лазерные установки одновременно поразили десяток истребителей. Он задействовал свои новые возможности, воспринимая окружающий мир в виде силовых линий и цветных сгустков.

Вот и сейчас окружающее пространство пошло рябью, а Алекс уловил потоки высвобождаемой энергии. На мгновение у него возникло желание зачерпнуть часть и впитать, но находящийся рядом сгусток выглядел гораздо аппетитнее. Ключ дал знать о себе настойчивым шепотом, и он ощутил голод. Подавив несвойственный порыв поглотить ближайшую сущность, по совместительству являющуюся выходцем с планеты Грязь, Алекс значительным усилием выскочил из этого состояния. Истребители Роя уловить так и не удалось — он подумал, что дальность действия ключа пока еще оставляет желать лучшего.

Воспринимаемый капитаном визг генераторов накачки внезапно оборвался — вступили в действие пульсары. Теперь жуки успели изменить тактику — они по замысловатым траекториям огибали клиновидный корабль, избегая появления в узком секторе действия главного калибра. Затем истребители Роя одновременно рванули к «Люпусу» со всех сторон. Пульсары принялись сокращать их количество, а щит расцвел всполохами ответных попаданий.

Интерфейс исправно отображал гаснущие красные точки, а Алекс наконец ощутил сущности жуков. Привычная паутина силовых каналов дрожала и рвалась. Если веретенообразные корабли псионов скользили по этим линиям, то аппараты жуков корежили само пространство, прокладывая новые. Из каждого пылающего сгустка исходил жгут, уходящий куда-то далеко за границы восприятия. Он попытался впитать ближайший сгусток, но тот неожиданно вспыхнул и исчез. Потянувшись к следующему, Алекс ощутил стойкое неприятие. Загадочный ключ, сидевший в сознании землянина, отказывался питаться сущностями жуков.

Тогда экспериментатор попробовал порвать жгуты, подозревая, что именно с помощью них главный жук управляет остальными. После нескольких безуспешных попыток он нарушил одну из линий управления, но через мгновение жгут быстро зарастил разрыв.

Все ближайшие сгустки исчезли, и капитан с трудом выскочил в реальный мир. Голова пульсировала тупой болью, однако он услышал голос, звучащий как-то непривычно, слова и паузы между ними растягивались. Моргнув, Алекс сообразил, что именно пытается донести до него Илья.

— Жуки уходят! Снесли треть щита, но мы успели изрядно покрошить гадов!

— Они не дураки. Если сил недостаточно для выполнения задачи, отступят и попробуют снова… — устало ответил Алекс, потирая виски. Работа с ключом сильно измотала экспериментатора.

Два десятка аппаратов Роя, рассыпавшись, уходили по направлению к цепочке кораблей, двигающихся наперерез «Люпусу». Похоже, жуки нашли себе цели, которые уничтожить будет гораздо проще…

— Может, поможем узкоглазым? — поинтересовался Илья, наблюдая за красными отметками, только что покинувшими зону действия главного калибра «Люпуса».

— Хорошая мысль, тренировка нашим новичкам не помешает, — согласился капитан. — Скорость наших корветов ненамного уступает истребителям жуков, пусть звено Хейлы постреляет по ним издалека!

Линейный крейсер продолжал двигаться по инерции, его силовое поле погасло, а стартовые ячейки выпустили четыре клиновидных аппарата. Корветы четвертого поколения типа «Арсил» несли только одно малокалиберное туннельное орудие, которое занимало почти все полезное пространство сорокаметрового кораблика. Несмотря на крайне низкую скорострельность, точная пушка могла поражать цели на приличном расстоянии.

За корветами выскочил «Хомяк» на поиски трофеев — Утта отметила тройку не сильно поврежденных кувыркающихся истребителей в форме семечка. Алекс собирался вдумчиво распотрошить аппарат жуков, а для этого его следовало доставить на «Люпус».

— К сожалению, наше оружие слишком мощное для таких целей, особенно главный калибр, — покачал головой капитан. — Все остальное превратилось в оплавленный комок металла, или что там вместо него у Роя…

— Угу, мы уничтожили пятьдесят шесть целей. Неплохо! — подсчитал Илья.

— После работы таких лазерных установок трофеев обычно не остается. Ты правильно сделал, отработав по уходящим жукам пульсарами на половине мощности. Хочу посмотреть, как устроены их кораблики, трех должно хватить.

— Боялся, что уйдут, и не стал ждать полной перезарядки…

— Я смотрю, тараканы не оставляют надежды до нас добраться, — констатировал Алекс, бросив взгляд на тактический интерфейс.

— Эта пара изменила курс, направляясь к нам. Но они не успевают, через пару часов мы уберемся отсюда… — сообщил Илья, отметив пару полупрозрачных линий, которыми Утта отобразила траектории больших кораблей Роя.

— Будем принимать беженцев?

— Да, но только тех, что готовы оплатить проезд своими корытами… — ухмыльнулся Алекс. — Я бы взял только легкий крейсер и все истребители. Ну, может, еще десяток челноков, больше у нас места нет. Все остальное — полное барахло, а шахтерские корабли ждать не будем, они сильно отстали.

— Думаешь, согласятся? — скептически поинтересовался Илья.

— У них нет выбора, — ответил капитан. — В противном случае пусть договариваются с жуками. Тем более у нас не транспортник, а боевой корабль.

— Тогда — конечно, можно ставить любые условия. Адмирал Чонгун упоминал, что в ближайшее время помощи не будет. Лучезарный серьезно просчитался, согласившись оплатить только помощь хакданцев и федерации. Военные ожидали три десятка астероидов-ульев, а их прибыло втрое больше…

— Вождь, наши малые корабли выйдут на рубеж открытия огня через двенадцать минут, — сообщила Утта.

— Знаю! Как ты думаешь, гражданские смогут отбиться от тараканов?

— Оцениваю потери неполноценных в пределах от сорока до семидесяти процентов, — ответила блондинка, улыбнувшись уголками губ.

— Еще бы, за себя там могут постоять только легкий крейсер и истребители, остальные — просто мишени… — хмыкнул Илья.

— Да, этот кораблик неплох, — ответил Алекс. — В справочнике нашлась информация по этому проекту. Третье поколение, проект «Ижун» — там много модификаций; эта, скорее всего, — внутрисистемная. Этакий эсминец-переросток — восемь малокалиберных турелей «СВ-6» и приличные двигатели. Есть еще другие модификации: тяжелый торпедоносец и корабль огневой поддержки с крупнокалиберным курсовым орудием…

Капитан переключился с тактического интерфейса на симуляцию, сделанную Уттой. Он удивленно поднял брови, прокрутив несколько раз важные моменты боя.

— Этот десяток сам лопался, выпуская мощный импульс. По ним наши орудия не стреляли… — прокомментировал Алекс, выделив несколько размытых пятен. — При попадании такого наш силовой экран сильно проседал. И тараканы целились в кормовую часть, прямо в двигатели.

— Да, если бы не наш щит, возможно, что-то у них бы и вышло, — согласился Илья. — Таких шестьсот лет назад не было. И этих больших кораблей тоже…

— Вероятно, тогда им хватало ульев и истребителей. Все это время жуки развивались, и я не сомневаюсь — Содружество еще ждут сюрпризы…

— Они прекратили ускоряться, — с улыбкой сообщил Моханди. — И выпустили малые корабли нам на помощь. Если переживем эту атаку, скоро уберемся отсюда — истребителей Роя всего двадцать три, наших больше.

— В прошлый раз их было четыре десятка, тогда мы потеряли треть нашей группы… — невесело откликнулась Лин-Мэй.

— У этого линейного крейсера получилось уничтожить полсотни жуков! Точно такая же группа размолотила наш носитель…

— Да, но осталось еще прилично, и все двигаются на нас!

— Через двадцать минут остальные будут здесь, — спокойно заявил капитан. — Сейчас немного притормозим, чтобы все истребители перегруппировались…

Моханди замер в кресле пилота, отдавая указания остальным единицам пестрой эскадры. Сейчас «Коготь урша» двигался по инерции, а часть боевых кораблей формировала две группы рядом с крейсером. С невооруженными челноками осталась пятерка потрепанных истребителей «Шачун».

— Этим не повезло. Нам лучше держаться вместе, а землероек никто ждать не будет. Кто сэкономил на двигателях, попадет в лапы жуков, — причмокнул пухлыми губами капитан.

Он удовлетворенно кивнул, когда лопнули сразу три нападающих — звено Шияки выпустило все имеющиеся ракеты. Выскочившая вперед пара желтых «Алдушей» сбросила пустые навесные блоки, открыв огонь из роторных пушек. Оставшаяся пятерка маневрировала рядом с легким крейсером, изредка огрызаясь — их боезапас подходил к концу. Теперь беречь ленты смысла не было — за пару минут звено выпустило содержимое своих патронных коробов. Тем же самым занималась и вторая группа — пара неповоротливых эсминцев и единственный в эскадре корвет-торпедоносец прицельно посылали в приближающиеся аппараты жуков разноцветные трассы.

Лин-Мэй покрепче стиснула статуэтку урша, уставившись на голопанель с цветными отметками. Капитан усмехнулся — на помощь священного зверька он не надеялся, исход свалки зависел от пушек его корабля.

Корпус легкого крейсера задрожал, а девушка взвизгнула — турели «СВ-6» открыли огонь, превратив одного из нападающих в разлетающиеся осколки. Моханди не обращал внимания на гаснущие отметки союзников — в ближнем бою оширские истребители заметно уступали аппаратам жуков. Капитан, закрыв глаза, пытался координировать действия групп, но бой уже перерос в свалку, где каждый был сам за себя.

Легкий крейсер активно маневрировал, коротко огрызаясь из своих скорострельных пушек — контейнеры с лентами практически опустели, и Моханди теперь стрелял только наверняка. После того как жуки потеряли пару аппаратов за несколько секунд боя, они переключились на остальные корабли, не столь зубастые.

Наконец все закончилось — атаку отбили, потеряв один из эсминцев и восемь разнотипных истребителей. Капитан пересчитал желтые отметки «Алдушей» — их осталось всего пять, остальные корабли его не интересовали. Звено Шияки и в этот раз вывернулось из неприятностей, потеряв две машины.

Выбравшая целью другую группу пятерка истребителей Роя уже успела распотрошить защитников и сейчас методично сокращала количество невооруженных корабликов людей. Неожиданно три аппарата жуков пропали с экранов — подошедшие на расстояние эффективной стрельбы корветы за секунду уничтожили большую часть насекомых.

Остальное уже было делом техники — за шесть минут перезарядки пара жуков уполовинила количество челноков, но болванки туннельных орудий быстро положили конец избиению. Корветы легли на обратный курс, а Моханди открыл общий канал с кораблями эскадры — он собирался предложить беглецам провести переговоры по спасению от их имени.

Алекс некоторое время смотрел за «Хомяком», двигающимся к самой дальней отметке подбитого кораблика жуков, когда Утта доложила о попытке приближающегося корабля установить зашифрованную прямую связь. «Люпус» уже пересек орбиту последней планеты — газового гиганта, выйдя из радиуса действия уцелевших ретрансляторов, и теперь искин ловил только односторонние трансляции с Дирии.

— Да, давай открывай канал! — скомандовал землянин.

Голопанель развернулась, показав хитрую физиономию плешивого толстячка с традиционной для членов государственной корпорации «Единый Ошир» татуировкой священного урша на щеке. Узкоглазый заговорил быстрыми, короткими фразами и периодически натужно улыбался.

— Чиндра Моханди, — представился плешивый. — В некотором роде капитан «Когтя урша». Представитель нашей эскадры.

— Очень приятно; Алекс с планеты Грязь, гражданин федерации Нивэй четвертой ступени, — в таком же духе ответил землянин.

— Прежде всего благодарю за помощь, — приложил два пальца к татушке беглец. — Мы все собираемся покинуть пространство директората Ошир. Надеюсь, вы нам в этом поможете.

— Хм. Честно говоря, твой индекс социальной полезности говорит о том, что я разговариваю с преступником… — Алекс обратил внимание на информацию, что выдала Утта по идентификатору собеседника. — И что, у вас там все такие?

— Ах это! — криво усмехнулся Моханди. — Я позаимствовал корабль у флота. То же самое сделали еще некоторые пилоты. С остальными все нормально…

— Тогда вам придется расплатиться за проезд кораблями. По-моему, все справедливо: легко пришло — легко ушло! — заявил капитан «Люпуса». — Доставлю вашу компанию в какой-нибудь независимый мир.

— Побойся священного урша! — поперхнулся плешивый. — Может, хватит пяти истребителей «Алдуш»?

— Не нравятся мои условия — попробуй договориться с жуками, — улыбнулся Алекс.

— Тогда я согласен, — поспешно кивнул Моханди. — Готовьте место для крейсера и «Алдушей». Но надо согласовать такие условия с остальными — это займет пару минут.

— Давай, только быстрей, — махнул рукой землянин. — Задерживаться тут я не собираюсь…

Голопанель погасла, а капитан подумал, что оширец сделал неоднозначный выбор, и на его месте так поступил бы каждый. Умирать за Лучезарного Мупа Восьмого и активы клана администраторов оширцы не сильно хотели. В сводке Утта отметила случаи массового бегства из победоносного флота и растущие волнения среди населения аграрной Дирии.

— Так их! Грабить награбленное — восстанавливать справедливость. — Илья показал большой палец, в его эмоциях капитан уловил радость и немного злорадства.

Кивнув голограмме Утты, он снова развернул панель, — видимо, беглецы уже успели прийти к консенсусу.

— Остальные согласны, если оставите им восемь челноков и один эсминец, — наконец выдал дезертир. — Группа землероек слишком далеко, с ними я связаться уже не могу…

— Договорились, двигайтесь по одному в шлюз! Первыми истребители, затем челноки и последним — крейсер. Там вас примут и разместят… — ответил капитан, отдавая приказы Ливерсу и сержантам.

Вызвав шестерку больших дроидов и пару ремонтников «Харса-М», он направился принимать трофеи. Когда Алекс прибыл в помещение переходной камеры, «Хомяк» осторожно выпустил из манипуляторов оплавленный истребитель жуков. Через прозрачный пузырь кабины капитан увидел сосредоточенное лицо младшей ошо и Хадора, замершего в кресле пилота. Включив маневровые сопла на передней части, пятнистый инженерный кораблик ювелирно выскользнул из шлюза, направившись за следующим трофеем.

Пульсары хорошо поработали над изделием Роя — тридцатиметровой длины семечко истребителя украшали уродливые шрамы и подпалины. Сверившись со схемой из инфопакета, Алекс нашел овальный люк — за шестьсот лет жуки не поменяли компоновку подобных аппаратов. Видимо, тараканов все устраивало, поскольку подобные истребители с успехом перемалывали устаревшие машины оширцев. Отдав приказ дроидам вскрыть жестянку жуков, он кратко сообщил Ливерсу, что именно собирается делать. Тот вытащил парализатор, а пара бойцов приготовила пистолеты, которые недавно получили.

Ремонтники добрались до вместилища пилота, тот вяло шевелился. Жук находился в яйцевидной капсуле, заполненной тягучим фиолетовым желе, которое тут же булькнуло, выпуская тварь из своих объятий.

Выглядел жук отвратительно, напоминая трилобита размером с овчарку. Его многочисленные суставчатые лапки, прижатые к поблескивающему матовому панцирю, судорожно сокращались, когда Алекс, управляя большим роботом, аккуратно вытащил тварь. Засунув гада в контейнер, отдал приказ переместить его в пустующее помещение на жилой палубе, оставив там одного из сержантов приглядывать за добычей. Попробовать пообщаться с гостем землянин планировал позже. Пока что на это времени не было — сначала следовало разобраться с беглецами.

За два с половиной часа грузовая палуба, на которой Алекс проводил все ремонтные работы, почти полностью заполнилась прибывающими корабликами. Семнадцать разнотипных челноков стояли неровными рядами. Поблизости хватило места паре штурмовиков «Онгри», оставшиеся истребители и корвет «Уршус» поставили на другую грузовую палубу, заставив бойцов потесниться. Три изуродованных аппарата жуков находились там же, а их вялые пилоты поселились в контейнере. Эсминец типа «Хамнук», военную модификацию инженерного судна землян, Алекс принял прямо в свободную большую ячейку.

Процесс шел быстро — людей разоружали и размещали в одном из больших помещений вспомогательного склада, сейчас пустующего. Узкоглазые безропотно подчинялись — деваться им все равно некуда. Алекс уже насчитал шестьдесят четыре человека. Зато с самым большим трофеем возникли проблемы, но к ним капитан уже был готов. Легкий крейсер почти поместился в помещение шлюза, но носовая часть оставалась торчать из раскрытых створок.

— Не лезет. С такой штукой, торчащей из корпуса, при прыжке отрубит полем часть этого «Когтя урша», — хмыкнул Илья, наблюдающий за процессом приемки из рубки.

— Большой слишком, наша переходная камера не рассчитана на такие размеры… — усмехнулся Алекс. — Но у меня уже есть решение — прямо сейчас демонтируем двигатели и впихнем добычу. С нашими дроидами это плевая задача…

— Большие корабли набирают скорость, — доложил Илья. — Утта только что выдала прогноз. Если ничего не изменится, парочка догонит нас через три часа двадцать минут. У нас куча времени…

— Тут один из узкоглазых заявил, что в той группе шахтерских кораблей может быть псион, и я решил дождаться остальных. Им потребуется полтора часа, чтобы добраться до нас. Пару «Жмаланов» запихнем в шлюз, они как раз по размерам чуть больше эсминца. А эти корыта типа транспорта оставим жукам, предварительно снимем с них людей…

— Откуда у землероек псион? Оширцы вывозили их в первую очередь…

— Как я понял, это все, что осталось от корпорации. У них конфисковали большие грузовики, а с остальными разобрались жуки по пути, — ответил Алекс, наблюдая, как шестерка пауков споро вскрывает обшивку легкого крейсера. — Это директорат, тут могут отобрать все, если кому-то очень надо. Конечно, если нет боевых кораблей — с корпорациями наемников власти связываться побоялись…

— Тут все, как и везде. Ценность имеющихся у тебя активов сильно зависит от количества пушек, которые можешь выставить для их защиты… — заметил Илья.

— Именно так. В директорате Ошир на первый взгляд выгодные условия для ведения дел, но если учесть коррупцию и беспредел касты администраторов, получается совсем невесело. В свое время у меня имелись мысли по поводу вложения средств в орбитальную верфь или ремонтный док, но хорошо, что они так и остались нереализованными…

— С таким кораблем, как у нас, заниматься подобным действительно глупо. Тем более на одних сертификатах и лицензиях разоришься. Не нравится мне эта система…

Дроиды вгрызались в корпус, добираясь до двигателей, — вскоре обе их сигары заняли место рядом со значительно укороченным крейсером, поместившимся в шлюз. Балки силового набора тоже пришлось обрезать, но Алекс не сомневался, что восстановить корабль в исходное состояние труда не составит. Створки сомкнулись — теперь «Люпус» был готов к прыжку.

Когда Илья сообщил, что на одном из приблизившихся кораблей шахтеров испытывают сильное желание пообщаться, капитан занял место в рубке — оставалось уладить последний вопрос с землеройками.

Центр планетарной обороны и ставка флаг-адмирала Шур-Ихая располагался глубоко под поверхностью Дирии. Сейчас командный зал, находящийся на последнем, самом защищенном уровне подземного комплекса, принял два десятка высокопоставленных военных и администраторов. Эти так и не успели избавиться от своих активов, когда ситуация кардинально изменилась. Верхушка благополучно покинула систему, однако чиновники рангом пониже предпочли остаться и подождать дальнейшего развития событий.

Коренастый Лу-Гжэнь, владелец половины биозаводов южного полушария, прищуренными глазами рассматривал одну из голопанелей. Эти экраны занимали практически все поверхности командного центра — с них на присутствующих смотрели тактические схемы, постоянно обновляющиеся сводки и списки боевых единиц.

Толстый Закиль, верховный адепт культа священного урша, брызгал на изображения вонючей желтой жидкостью, бормоча восхваления тотемному животному. Тощий и нервный Шото, региональный представитель корпорации «Единый Ошир», буравил тяжелым взглядом фигуру командующего. Остальные эффективные менеджеры молча пялились на многочисленные экраны, нервно переговариваясь.

И только флаг-адмирал Шур-Ихай спокойно координировал действия своих сил, тихим голосом отдавая приказы. Седой тактик узнал о назначении всего четыре дня назад и с энтузиазмом принялся действовать. Первое время он просто знакомился с действительным состоянием дел, поражаясь масштабам воровства ответственных за оборону лиц. Особенно его впечатлило, что из четырех десятков больших оборонительных платформ, имеющихся в тактических схемах, в строю присутствовали только двенадцать. Два десятка орбитальных бастионов, когда-то являвшихся арварскими линейными кораблями второго поколения, тоже находились в плачевном состоянии.

— Что происходит, флаг-адмирал? — нарушил молчание Лу-Гжэнь.

— Пока мы удерживаем околопланетное пространство, но это ненадолго. Все остальное, увы, контролирует Рой, — ответил командующий. — Сосредоточенным огнем оборонительных станций удалось уничтожить два улья, истребители несут потери, но пока у нас их достаточно.

— Лучезарный пришлет объединенную эскадру, — убежденно предположил Шото. — Я не верю, что он отдаст жукам девять миллиардов своих граждан…

— В ближайшее время подкреплений не будет, последняя полученная директива предписывает держать оборону, — отрезал Шур-Ихай. — Скоро основные силы Роя выйдут на орбиту Дирии. Если не считать тех, что рассыпались по системе, нам будут противостоять полсотни ульев и два десятка больших кораблей.

— И что дальше?

— Я не знаю планов Роя, — пожал плечами флаг-адмирал. — Может быть все, что угодно. От планетарной бомбардировки и биологической атаки до выброски десанта.

— Если им нужен наш мир, зачем они охотятся за станциями и частными кораблями? — визгливо спросил Закиль, сжимающий в пухлой руке статуэтку священного урша, облепленную блестящими камешками.

— Для них люди — это ресурс, — пояснил седоволосый командующий. — У жуков ничего не пропадает. Наши уничтоженные корабли они переработают в свои конструкции, в захваченных пленниках будут расти будущие пилоты и рабочие особи. Вот полюбуйтесь, этим еще повезло…

— Что? — Верховный адепт прикоснулся к статуэтке пухлыми губами.

— Потерян первый бастион. — Шур-Ихай замер, а один из больших экранов отобразил увеличенное изображение, транслируемое с соседней оборонительной станции.

Полуторакилометровый брусок корпуса с ведущими огонь орудиями разваливался на глазах. Часть медленно расползалась, превращаясь в бесформенную кучу обломков. В кормовую часть с демонтированными двигателями попал мощный импульс, и пушки прекратили стрельбу. Теперь по орбите плыло огромное облако космического мусора, когда-то являвшееся большой артиллерийской платформой.

Закрыв глаза, флаг-адмирал сосредоточенно отдавал приказы кластеру из восьми искинов. Сложные схемы и столбцы сводок окружали его объемными изображениями, а звуковое сопровождение дополняло картину разгрома. Короткие переговоры между лидерами звеньев истребителей, треск шифрованных потоков — Шур-Ихай морщился, вылавливая в этом хаосе полезную информацию.

После того как корабли Роя уничтожили большую часть платформ-ретрансляторов, управляющий кластером искин переключился на резервные линии. Два десятка внешне безобидных камней на высокой орбите выстреливали в сторону оставшихся оборонительных станций сжатые инфопакеты, координируя огонь.

— Похоже, они уже добрались до нас, — хрипло сказал Лу-Гжэнь, махнув рукой в сторону одной из объемных схем. За пару часов он уже примерно понял, что происходит, и его оптимизм перерос в тихую панику.

На замершее изображение системы Гермунд наплывали пестрые сферы, векторы и полупрозрачные линии. Красные области росли на глазах, гаснущие зеленые и синие точки обозначали гибнущие боевые единицы директората. Алые кляксы — ульи-астероиды Роя, их было намного больше.

— Все артиллерийские станции потеряны, после того как Рой выдвинул свои линейные корабли. Мы смогли уничтожить только четыре таких…. — ответил флаг-адмирал. — Ближайший аналог — конструкции хакданцев. Три вывели из строя артиллерийские платформы. Наши истребители и торпедоносцы справились с одним, но потери неприемлемы.

— Но во время войны ничего такого у них не было… — возразил промышленник.

— Жуки учатся. Даже сейчас они проверяют различные комбинации. Возможно, раньше такие корабли Рою просто были не нужны. И истребители, что они используют, сильно отличаются от знакомых нам.

Шур-Ихай хмуро посмотрел на схему, первый астероид-улей вышел на высокую орбиту Дирии. Погасшая отметка терминала означала, что жуки принялись за инфраструктуру.

Соседний экран отображал увеличенное изображение конструкции жуков. Четырехкилометровый камень с кратерами от прямых попаданий артиллерии защитников напоминал мясного зверя, что оширцы выращивали на подземных биозаводах. Еле заметные искорки отмечали гибель малых кораблей, они бессильно носились над поверхностью, пытаясь вывести из строя оружейные гнезда улья, защищенные силовыми полями.

— У нас больше не осталось тяжелого вооружения, — спокойно сообщил флаг-адмирал. — Я отдал последний приказ лидерам звеньев — массированная атака на этот улей. Атмосферные истребители возвращаются на свои базы, их задача — жечь десантные капсулы, если такие сбросят.

Тактическая схема сообщала, что еще четыре астероида-улья подошли к Дирии, а один из них занял стационарную орбиту над самым крупным мегаполисом — население столицы Урш-Нири по последним данным составляло девяносто миллионов разумных.

На шести десятках панелей с трансляциями, стекающимися в командный центр, пока никто не замечал признаков военных действий. Адепт замахал пухлыми руками, указывая на один из экранов.

Ночное небо над столицей расчертили следы кораблей-разведчиков Роя, в следующее мгновение несколько жирных пульсирующих колонн соединили искрящиеся небеса и приземистые башни мегаполиса. Места попаданий вспухли фонтанами пламени, затем по столице пронесся огненный вал, сносящий все на своем пути. Поверхность пылала, а хрупкие строения исчезали, сметенные бурлящей волной. Внезапно экран вспыхнул и погас, на двух соседних голопанелях изображение, транслируемое с орбитальных терминалов, тоже схлопнулось — Рой добрался и до них.

— Сверхбольшие плазменные орудия. Такие есть только у хакданцев, — командующий покачал головой. — А теперь еще и ужуков…

— У вас есть крейсер-разведчик, на котором можно убраться отсюда. Самое время это сделать! — заверещал представитель корпорации «Единый Ошир». Его лицо подергивалось, а глаза бешено вращались.

— Заканчивает разгон, скорость позволит уйти в прыжок раньше, чем до него доберутся жуки. — Адмирал выделил зеленую точку, двигающуюся прочь от планеты.

— А как же мы? — Верховный адепт нервно стиснул горсть своих амулетов.

— Его задача — доставить данные по тактике Роя к ближайшему ретранслятору Содружества. Заодно он выбросит в сеть информацию по делишкам правящего клана и администратора Ларшана, что я накопал за последнее время.

— Но зачем?

— Поймите меня правильно, я сделал все, что мог, — ответил командующий, — но сейчас я действительно рад появлению жуков…

— Что? — выпучил глаза Лу-Гжэнь.

— Это гнездо давно надо было разворошить! Остальные сделают выводы и начнут действовать. Уже сейчас вы не контролируете большую часть поверхности — в остальных мирах директората достаточно будет такого толчка, чтобы все посыпалось, — криво усмехнулся флаг-адмирал. — Грядут перемены, и вам они совсем не понравятся. Жаль, что я этого не увижу!

— Эй, «Люпус», пассажиров примете? — сразу же перешел к делу узкоглазый старикан.

— Это зависит от того, чем ты заплатишь за проезд… — ответил ему в том же духе Алекс.

— Плачу полмиллиона за перевозку моих кораблей, — предложил оширец.

— Не пойдет; у меня нет места для всех ваших корыт, поэтому могу только перевезти людей. За пару «Жмаланов» или денежный эквивалент. Впрочем, если предложение не нравится — попробуй договориться о транспортировке с жуками: у тех ульи безразмерные, все влезет.

— Но у меня больше ничего нет! — заныл старикан.

— Предложи ему это, — вмешался в торг мелодичный женский голос, и узкоглазый успокоился. Вытащив из плоского контейнера переливающийся яркими цветами кривоватый цилиндрик, оширец с недовольным выражением на лице покрутил его перед экраном.

— Мало, — усмехнулся Алекс. — Доставай все, что там в коробке! Мертвым барахло Древних ни к чему.

— Побойся священного урша! Ты нас грабишь! — заверещал собеседник.

— Урш намекнул, что хитрых и жадных скоро будут кушать жуки, радостно шевеля жвалами. Вероятно, зверек имел в виду тебя… — ответил землянин.

В ящичке обнаружился второй такой же артефакт. Капитан знал, что это аналог хранилища данных, предположительно используемый давно исчезнувшей сверхцивилизацией. По самым скромным прикидкам, каждый из таких стоил от полумиллиона и больше.

Недовольно скривившись, старикан согласился отдать их за услуги по транспортировке. Однако для Алекса оказалось неожиданным желание клиента забрать именно грузовик. Из трех кораблей, что добрались до «Люпуса», была возможность взять пару «Жмаланов» или один легкий транспорт, и Алекс предполагал, что шахтерские кораблики окажутся полезнее. Четвертый корабль, пузатый беспилотный танкер, сильно отставал и в любом случае становился добычей жуков, да и размеры не позволяли утащить его с собой.

Алекс с сожалением проводил взглядом черточки — внешние камеры отобразили пару добывающих судов, их пришлось бросить, сняв экипаж. Крепить кораблики уже было некуда — второй шлюз целиком занял один из грузовичков землероек.

Конструкция сильно напоминала кирпич с торчащей сбоку нашлепкой кабины. В справочнике нашелся ближайший аналог — внутрисистемный арварский грузовик типа «Шлун». Однако этот экземпляр имел модификации: в передней части нелепого транспортника торчали антенны и непонятные блоки, а обшивку украшали универсальные крепления; землянин также заметил пару турелей и здоровенный суставчатый манипулятор, прижатый к борту.

К счастью, по размерам уродец был меньше легкого крейсера, хотя и занял почти все свободное место в помещении шлюза. Алекс заставил хозяина показать содержимое грузового отсека — там располагались штабеля капсул с замершими внутри людьми. По самым скромным прикидкам, внутри грузовика таких штук могло быть чуть меньше полутора сотен.

— Что это? — Капитан ткнул пальцем в ближайшую капсулу. Заросшая щетиной физиономия оширца откровенно бандитского вида наводила на определенные мысли. Остальные спящие тоже выглядели колоритно — кольца в носу, пестрые татуировки, причем ни у кого изображения тотемного зверька Алекс не заметил.

— Члены корпорации «Лагарта», шахтеры, пилоты и техники, — поспешно сообщил пассажир.

— Непохожи они на землероек. А почему в таком виде?

— Так проще всего. Не просят есть, дышать и не будут надоедать глупыми вопросами! — сварливо ответил старикан.

— Логично… — согласился Алекс, подумав, что с этой корпорацией явно что-то не так. Хотя эмоции узкоглазого не вызывали подозрений — кроме удовлетворения и легкой обиды, землянин ничего не ощущал. Да и наличие арварской системы заморозки тоже не вписывалось в образ шахтеров.

— Хватит уже рыться в моем имуществе. Ты уже получил плату… — Узкоглазый покосился на контейнер, занявший место на поясе землянина.

— У тебя там псион вроде есть. К нему у меня разговор имеется… — бросил капитан, выбираясь из грузового отсека.

— Нет у меня таких, — отрезал старикан. Похоже, этот тип что-то скрывал — сейчас Алекс чувствовал его сильное беспокойство. В директорате деятельность псионов контролировалась, и желание спрятать ценного специалиста было вполне понятным.

— Жалко… — притворно пробурчал Алекс, — а то такое дело… этот человек мог бы заработать кучу кредитов. Есть для него работенка…

От старикана повеяло жадностью и сомнением, однако тот сумел загнать своего «внутреннего урша» в рамки. Резко мотнув головой, он закрыл люк, спрятавшись в грузовике. Отпустив сержантов и Адиль с дроидами, которые присутствовали на всякий случай в помещении шлюза, капитан заблокировал створку — пассажиры собирались все время перехода просидеть в своем корабле.

Двигаясь по широкому коридору, Алекс на грани восприятия ловил знакомый шепот — ключ шевелился, заставляя хозяина чувствовать дискомфорт. Он поймал желание направиться куда-то в самый центр событий и сделать то, что требует непонятная сущность. Когда капитан занял место в рубке, его накрыло облаком чужих эмоций.

От этого ощущения было некуда спрятаться: оно оказалось настолько мощным, что тяжело было сосредоточиться на чем-то другом. Реальность корежилась, наполняясь аморфными образами — внезапно Алекс понял, что где-то рядом умирают разумные, и их сущности бесполезно пропадают. Ключ требовал направиться туда и впитать их все, однако землянин имел свое мнение на этот счет. Он попытался мягко сформулировать причины отказа, и воздействие постепенно сошло на нет.

Увидев перед глазами привычную голограмму искина и Илью, беззвучно шевелящего губами, Алекс пришел в себя.

— Пора уже убраться отсюда, сколько нам осталось?

— Двадцать шесть минут, контур гипердвигателя пока что заряжен на сорок шесть процентов, — ответил Илья.

Оставшееся время до прыжка Алекс посвятил просмотру отрывочных передач, пойманных Уттой. Похоже, жуки сейчас планомерно сносили мегаполисы — сообщения об уничтожении столицы и еще двух крупных городов не оставляли сомнений в намерениях Роя относительно Дирии.

«Люпус» наконец активировал прыжковый двигатель, покинув систему Гермунд, новыми хозяевами которой теперь стали жуки. Вспомнив о захваченных пилотах, Алекс решил разобраться с ними, пока действует эффект разгона. Мысль подкормить ключ особями Роя не оставляла капитана ни на минуту.

В помещении, где находился контейнер с тварями, хозяйничал Кергул. Один из сержантов брезгливо наблюдал, как нобл тыкал острием шпаги в жука. Однако тот не обращал никакого внимания на назойливого человека. Адиль сосредоточенно издевалась над другой особью, царапая хвост тварюшки изогнутым кинжалом.

Особь Роя выглядела как большой трилобит с матовым панцирем, два десятка суставчатых конечностей разной длины вяло подергивались, а обрубок пузырился желтой слизью. Капитан заметил несколько продолговатых поблескивающих устройств, вживленных в плоть жука.

— Эй, что это такое? — возмутился Алекс.

— Хотел утолить любопытство, — ответил нобл, не прекращая попыток расшевелить тварюшку. — Не понимаю, как эти нелепые создания чуть не уничтожили человечество шестьсот лет назад. В свое время интересовался этой темой и могу сказать, что тогда людям удалось невозможное.

— И зачем ты ему лапку оторвала? — укоризненно покачал головой землянин, поворачиваясь к младшей ошо.

— Это воплощение искусителя Угилькафара! У него еще их много: одной больше или меньше, никакой разницы, пусть помучается перед смертью! — заявила женщина, выламывая другую конечность.

— Это больше механизм, нежели живое существо, — заметил капитан. — Ну как наши дроиды. Так что они, скорее всего, не чувствуют боли.

— Рой пошел по пути специализации своих особей. — Илья решил тоже посмотреть на грозных жуков, присоединившись к компании начинающих живодеров. — У них куча разных тварей, эта может только управлять истребителем.

— Да, разумным в нашем понимании является только главный жук, все остальные — просто его инструменты. Эти резко отупели, когда мы ушли в прыжок, — согласился Алекс.

— Это как генерал с тысячью послушных солдатиков. Они не отступают, всегда выполняют приказы и готовы пожертвовать собой ради победы. Людям до такого еще долго расти… — пробурчал Илья.

— Вот видишь, даже у жуков своя империя, — заявил Кергул, привычным движением задвигая фамильное оружие в ножны. — Такая форма государственного устройства наиболее эффективна.

— Я просмотрел записи, касающиеся обороны системы. В отчете адмирал Чонгун сделал вывод, что с кораблями наемников у него бы гарантированно хватило сил, чтобы отстоять Гермунд, — сообщил Илья.

— У них нет чести! Они бежали, как быдляне! — патетически произнес нобл.

— Да-да. Хватит мучить тараканов! — сообщил капитан, ухватив несопротивляющуюся жертву за чешуйчатый хвост. — И вообще, займитесь чем-нибудь другим. Здесь остается только сержант Пич, он не такой кровожадный, как вы!

— Позволь мне пролить кровь порочного создания! — заныла Адиль.

— Нет уж, этим я займусь лично!

— Что ты собираешься с ним делать?

— Для начала выковыряю все эти штуки и посмотрю, зачем они нужны. Затем вскрытие, ну и напоследок я его съем! — подмигнул женщине Алекс. — На планете Грязь мы любим питаться всякой экзотикой.

Илья засмеялся, а Адиль обиженно фыркнула, от души пнув напоследок ближайшего жука. Трилобит весил немногим больше собаки, поэтому землянину даже не пришлось активировать режим усиления скафа. Потащив жертву в медотсек, Алекс на всякий случай отдал приказ Утте заблокировать дверь в помещение — с такими замашками команды у капитана имелись серьезные опасения по поводу здоровья оставшихся жуков.

Рисс сноровисто закинул особь Роя в квадратную емкость, залив мерзким на вид гелем. После того как тот затвердел, сунул подопытного в операционный комплекс. Капитан не уловил никакой ненависти к жукам, ученый излучал только спокойное любопытство.

— Сейчас в режиме прямого управления вытащу эти… хм… импланты. Затем проведу сканирование. Все-таки «Зайд-4М» предназначен исключительно для людей, но металлические предметы сможет локализовать.

— Так и сделай! Я видел линии, которыми главный жук управляет остальными. Пока что ничего сделать с ними не вышло. Поглотить сущность этого, — Алекс кивнул на саркофаг операционного комплекса, — тоже не получилось. Сейчас попробую еще раз, в спокойной обстановке.

— Насколько я знаю, во время войны псионы пытались разорвать связь. Кто-то даже брал под контроль отдельных особей. Но чем это все закончилось, неизвестно…

— Судя по тому, что в Треугольнике разводят этих гадов, управлять жуками точно можно. Тараканы — живые фабрики, синтезируют для революционеров особо забористую дурь. Мне это, конечно, неинтересно, однако взять под контроль их корабль было бы заманчиво…

Рисс замер, сосредоточившись, а капитан с отвращением наблюдал, как крошечные паучки пилили панцирь трилобита, выковыривая импланты. Из продолговатых штуковин тянулись прочные нити, их роботы аккуратно перерезали, заливая зияющие дыры пузырящейся пеной.

— Что это такое? — Землянин держал в руке три вытянутые чешуйчатые капсулы, смахивающие на разнокалиберные огурцы. Из устройств свисали обрывки жестких нитей.

— Без понятия. Ничего похожего в базах данных нет. Скорее всего, в федерации узнаем больше… — пожал плечами ученый. — Закончил сканирование; если ты собираешься поглотить его энергоинформационную матрицу, лучше сделать это прямо сейчас. После того как я вытащил импланты, показатели активности твари стали падать. Думаю, он скоро прекратит жизнедеятельность…

Алекс привычно раздвинул границы восприятия — мир энергетических полей и силовых линий распахнул перед экспериментатором свои объятия. Удовлетворенно подумав, что с каждым разом обращаться к необычным способностям получается все легче, землянин некоторое время отстраненно разглядывал содержимое медотсека.

Скользнув взглядом мимо светящегося сгустка на месте Рисса, перешел к невзрачному светящемуся комку: так выглядел теперь замученный пилот. Сосредоточившись, капитан уловил еле заметную дымку, что источала сущность жука. Потянувшись к ней, Алекс ощутил брезгливость — зашевелившийся ключ ее упорно не хотел.

— «Да-да. Понимаю, никто не хочет питаться объедками, когда рядом находится торт, однако есть такое слово: „надо!“ — попытался сформулировать мысль землянин, вспомнив поглощение сотен особей Ашанти. Погасив навязанный позыв выпить соседний яркий сгусток, Алекс дал понять непонятной сущности, поселившейся в голове, что другой пищи в ближайшее время не будет.

Попробовав дотянуться до двух других тараканов, он примерно определил дальность действия ключа — на расстоянии ста двадцати метров легко получалось влиять на чужие сущности. А вот дальше приходилось прикладывать серьезные усилия, пытаясь пробить оболочку энергетического сгустка. Поскольку место временного содержания тараканов находилось гораздо дальше, экспериментатор вернулся к тому гаду, что находился рядом.

„Спокойно! Иногда сначала надо съесть невкусную манную кашу, чтобы получить конфетку…“ — подумал Алекс, с десятой попытки втягивая сущность жука. На землянина тут же хлынула лавина невнятных образов — на мгновение он почувствовал себя частицей чего-то невообразимого. Вывалившись в привычное состояние с сильной головной болью, экспериментатор с трудом доковылял до обтекаемого саркофага, сделав знак Риссу.

Тот понятливо кивнул, отдавая приказ устройству — разукрашенная замысловатыми узорами крышка продвинутой хакданской капсулы „Гахзар-5В“ сомкнулась, отправив землянина в спасительную темноту.

— Ты пробыл в медотсеке восемь часов! Сегодня очередь Адиль… — укоризненно заметила Каслия, отложив поднос с маленькими сладкими лепешками. — Что случилось, неужели ты решил спрятаться от младшей ошо в капсуле?

— Угу. Жук несвежий попался… — пробурчал землянин, не отрываясь от еды.

Продвинутый пищевой синтезатор из апартаментов капитана переехал в помещение столовой, а два имеющихся агрегата сейчас обслуживали многочисленных пассажиров и будущих непобедимых бойцов. Беженцам достался самый примитивный синтезатор: он выдавал исключительно хакданскую еду. Узкоглазые с кислыми лицами поглощали невкусную кашу, однако никаких жалоб от них не поступало.

В памяти агрегата с многозначительным названием „Корчан-82М“ имелся внушительный список блюд четырех десятков миров, но подруга не собиралась изменять традициям мира Карадан. Алекс каждый раз выбирал что-то новое, предварительно изучив состав кушанья, — вот и на этот раз агрегат выдал поднос с разноцветными продолговатыми котлетками. Капитан оценил национальное блюдо галифатского мира Сах-Мудин, приготовленное из зверюшек под названием пурко, сильно похожих на земных свиней.

Воображение услужливо нарисовало картинку четырех маленьких трилобитов, шевелящих лапками на подносе. Алекс мотнул головой, отгоняя воспоминания о недавнем поглощении сущности жука.

Каслия обиженно принялась за еду, а капитан присоединился к пиршеству. Осторожно откусив от одной коричневой котлеты, Алекс не обнаружил осколков хитинового панциря и хрустящих лапок — вкус напоминал привычную земную отбивнушку. Прислушавшись к громкому разговору, он усмехнулся — революционерка не отличалась сдержанностью в обсуждении самых деликатных вопросов.

За соседним столиком насыщался Илья со своей подружкой, на этот раз им составила компанию Хейла. Хитоми неприязненно смотрела на девушку-пилота в пятнистом полувоенном мундире.

— Как утверждал Отец народа, сексуальное угнетение — одно из средств порабощения! — убежденно говорила Хейла. — Пока существуют глупые предрассудки, не может быть и речи о настоящей свободе! Семейные ячейки, как наследие прогнившего прошлого, полностью себя изжили.

— Ну это как-то слишком, — бормотал Илья, а узкоглазая кивала.

— Все запреты, касающиеся отношений между полами, должны быть сняты! Вам есть чему поучиться у свободных людей Треугольника! — продолжала озабоченная.

— Это неправильно. Тогда мы не будем отличаться от животных! — возразила Хитоми.

— Животным недоступно понимание идей Великой Революции. Вместе мы сделаем мир лучше! — Хейла эмоционально размахивала руками. — Большой путь начинается с маленького шага!

— Ничего у нее не выйдет, — фыркнула Каслия. — То, что она предлагает, в директорате не одобряется…

— Да уж, лозунги Треугольника тут не найдут сочувствующих. Наркоманов у нас на борту пока что нет, — согласился Алекс.

— Похоже, неплохо заработаем на этих узкоглазых, — заметил Илья, рассматривая оширские истребители. — Спасать жизни людей иногда может быть выгодно…

— Семь „Алдушей“ и пара „Онгри“. Еще один торпедоносец „Уршус“ и легкий крейсер типа „Ижун“. Девять челноков, среди них есть приличные экземпляры, — ответил Алекс, отдавая приказ дроидам-диагностам заняться корветом.

— Цвет только какой-то дикий. Пять истребителей — желтые…

— Машины Шияки, у него есть некоторый опыт — гонял контрабандистов, его группа потеряла половину пилотов в последнем бою с жуками. С этими нам повезло — ресурс двигателей около восьмидесяти процентов. У остальных не так все хорошо. Еще пока думаю, что с этим всем делать; возможно, продадим. В нашу концепцию применения они не сильно вписываются…

— Ну а что ты с их главным решил?

— Хитрый тип. Предлагал всех беженцев сплавить черным, у оширских военных такое принято. У этого Моханди есть связи среди работорговцев.

— А эти узкоглазые знают толк в эффективном управлении персоналом! — засмеялся Илья.

— Кроме того, подкинул еще кучу идей такого же плана. Например, лишить местных олигархов ценностей или пограбить транспортники… — добавил Алекс. — У него есть информация по маршрутам перевозок и грузам…

— И этот человек был офицером флота?

— Угу. Директорат Ошир прогнил изнутри — у них такое в порядке вещей. Хотя Лучезарный борется с коррупцией, все это показуха. Ну а отношение правящего клана администраторов к своим гражданам ты уже видел.

— Может, пилотов этих возьмем?

— Пусть пока подумают о своем положении. Этого Шияки было бы неплохо получить — у него есть боевой опыт, и пилоты его уважают. Они преступники и дезертиры, так что деваться все равно некуда. Индекс социальной полезности у них как клеймо на лбу — с такими типами дела вести никто не будет. Им даже посещение станций Содружества противопоказано, да и независимые миры тоже настороженно отнесутся к таким гостям.

— Да, эти оширцы — неприятные типы. Гуни с ними вообще связываться не хотел, у них стремление напакостить — в крови… — добавил Илья. — К счастью, Хитоми не такая.

— Шияки и его люди — простые пилоты, в них никакого подвоха нет. А этот Моханди действительно сложный тип, во время разговора его эмоции несколько раз менялись от благодарности за спасение до зависти и желания устроить какую-нибудь гадость… — ответил Алекс. — Он долго крутился в среде таких же типов, ну а для них такое мировосприятие вполне нормально.

Роботы-паучки закончили с назначенной задачей и встали перед землянами, поджав суставчатые лапки. Капитан замер на несколько секунд, знакомясь с отчетом, а затем отправил дроидов обследовать легкий крейсер.

— Могло быть и лучше: ресурс двигателя — шестьдесят четыре процента. Отсутствует одна штатная турель, несколько маневровых блоков выведены из строя, и есть легкие повреждения обшивки, — вынес вердикт Алекс.

— Что будем с челноками делать? — поинтересовался Илья.

— Оставим себе четыре штуки грузовых. Вот эти: называются „Ассилот“, их делают в директорате, и они помещаются в стандартную ячейку. Все остальное продадим где-нибудь по дороге. Которые с крыльями — совсем старье, а пассажирские нам не нужны, перевозками заниматься точно не будем.

— А с чего ты взял, что среди этих людей есть псион?

— Один тип сболтнул, но это так, слухи. Сначала Рисс проверил приборчиком рептилоидов всех беженцев, у них ничего нет. Зато в грузовике точно прячется кто-то, я его ощущаю. Моханди скинул мне информацию по этой корпорации, у него есть краткое досье на всех дельцов системы Гермунд.

— Есть что-нибудь интересное?

— У них были добывающая станция и пара средних грузовиков, а также куча штрафов за контрабанду запрещенного товара. Корабли отобрали власти, станцию снесли жуки. Внутрисистемник и сотня замороженных людей — вот и все, что осталось от корпорации „Лагарта“.

— Вроде все нормально, что тут подозрительного? — хмыкнул Илья.

— У землероек есть оборудование для заморозки. Эта арварская система удобна для перевозки рабов, нормальные люди так не путешествуют. И грузовик у них странный — напоминает корабль разведки, а не рудовоз. Кроме того, коллектив больше похож на бандитов, чем на шахтеров.

— Думаешь, им придет в голову захватить корабль?

— Маловероятно; эмоции скрыть невозможно, у них с этим все нормально. Тяжелого оружия на борту нет, дроидов тоже. Обшарил их грузовик — только замороженные люди. Но Утта все равно постоянно отслеживает активность в шлюзе. И наши роботы всегда рядом, так что неприятностей от оширцев я не жду, но на всякий случай готов ко всему, — улыбнулся капитан.

Пока паучки-диагносты обследовали легкий крейсер, капитан отдал приказ роботам заняться истребителем Роя. Выбрав наименее поврежденный экземпляр, Алекс приступил к вскрытию, решив оценить компоновку трофея.

В пакете, найденном в сети Хар-Махрума, имелись только общие сведения по типам кораблей жуков. Черные пытались расковырять несколько таких, однако использовать их не получалось. Технологии тоже не представляли интереса — хакданские истребители были более громоздким, но понятным аналогом. Землянин надеялся найти в банках данных развитых государств более значимую информацию.

Истребитель напоминал сильно оплавленное семечко. В боковой нашлепке на передней части располагалась лазерная установка, которая, как помнил Алекс, могла выпускать мощный луч, взрывая корабль.

Похожая схема использовалась в минах, там подрыв заряда накачивал энергией лазер, однако широкого распространения такие устройства не получили. В масштабах звездной системы дальность действия таких лазеров считалась недостаточной. И скрыть такие мины от сенсоров было сложно. Капитан подумал, что превращать свои истребители в мощные, но одноразовые мины, с точки зрения Роя, вполне нормальный ход. Простые особи не представляли ценности, поэтому ими вполне можно было пожертвовать.

Дроиды резали блестящую обшивку, покрытие сопротивлялось инструментам роботов и, несомненно, являлось аналогом зеркальной брони хакданцев.

Сантиметровый слой отражающей кожуры таял под резаками железных пауков, затем шла сложная ячеистая структура с пузырящейся желтой жидкостью. Наконец дроиды под чутким руководством Алекса добрались до ячеек с неровными черными кристаллами. Вся конструкция выглядела скорее выращенной, нежели собранной — силовые элементы в виде кривоватых стержней с неравномерными наплывами напоминали побеги. Ну а полости, заполненные разноцветной слизью, смотрелись неуместно. Двигатель, видимо совмещенный с реактором, занимал две трети внутреннего пространства, а вместилище пилота, где тот плавал в фиолетовом желе, располагалось ближе к носовой части.

Выглядело творение жуков чуждо и с понятными аналогами людей не имело ничего общего. Все модули составляли единое целое с корпусом — все это напоминало старые машины второго поколения. Жуки массово производили подобные кораблики, отработав конструкцию до мелочей. Походив вокруг вытащенного орудия, Алекс понял, что использовать его будет невозможно — ничего похожего на гнезда подключения стандарта Содружества жуки не предусмотрели. Ну а в двигатель лезть землянин желания тем более не испытывал, полагая, что это устройство может сработать в режиме мгновенного выделения энергии, как при выстреле.

— Ну а что ты думал: если у арварцев ничего не получилось, ты разберешься? — Илья все время потрошения жучиного кораблика терпеливо наблюдал за процессом.

— Попробовать все равно стоило, — ответил Алекс, показав на горстку неровных черных камней размером с футбольный мяч. — Надо узнать, что это за кристаллы: может, что-то ценное. Какие-то мысли есть, но сформулировать их не могу…

— А-а… ты пытался жука своими способностями расколоть… — догадался Илья.

— Что-то типа того. Пилот всю свою недолгую жизнь провел в этом корабле, и никакой полезной информации от него не получить… Жуки нам чужды, никаких эмоций и чувств нет. Однако я знаю, что у некоторых получалось ими управлять, поэтому попробую еще раз — две тварюшки еще остались…

Мерцающая иконка на панели управления ремонтным комплексом оповестила капитана о готовности отчета — дроиды-паучки закончили обследовать легкий крейсер. Тупые роботы не догадались проверить находящиеся рядом снятые двигатели, поэтому капитану пришлось поставить железякам новую задачу. Кораблик оказался в приличном состоянии, и Адиль отправилась заниматься мелким ремонтом, восстанавливая легкие повреждения обшивки от последнего боя.

Младшая ошо последнее время надоедала ценными предложениями на тему уничтожения порочных. А после общения с ноблом Адиль искренне считала, что избранный Зияддином должен основать империю, а затем приступить к наведению порядка.

Чтобы занять женщину, капитан озадачил ее восстановлением судна с глупым названием „Коготь урша“. Продвинутые дроиды ремонтного комплекса „Герсей-22“ справились бы с этим делом гораздо быстрее, однако Алекс придерживался принципа, широко распространенного в оширских вооруженных силах. То есть нагружать бойцов монотонной работой, для того чтобы вытеснять из их голов вредные мысли.

— По прогнозу Утты, у нас еще есть три дня до выхода из прыжка, — сообщил Алекс.

— Не нравится мне этот Фурзик, — поделился опасениями Илья, — и особенно эти крысы, что там заправляют.

— Это не самый худший клан цивилизации Печембу. В своей домашней системе гадить они не будут. И тем более связываться с таким кораблем, как у нас… — ответил Алекс.

— Там две населенные планеты. Одна управляется кланом наемников и пиратов… Они по-тихому занимаются грабежом, а захваченных людей продают арварцам. В основном они промышляют в буферной зоне, но особо наглые забираются и дальше.

— Да, но их корабли действуют обычно в одиночку. Если нарвемся на такой, разделаем легко… — пояснил капитан. — Кстати, их общество очень похоже на Рой.

— Это чем же?

— Специализация и кастовая система. Крыс-пилотов выращивают отдельно, у этих даже есть нечто, похожее на наши нейросети, поэтому бойцы они серьезные. Особи-рабочие заменяют им дроидов, а вожди отъедаются до размеров человека.

— Я изучил общие сведения об этой цивилизации. По заключенному пять сотен лет назад соглашению, корабли Печембу свободно передвигаются по всему Содружеству, ну а людям позволено посещать их миры.

— В контролируемом пространстве они ведут себя прилично, однако в диких системах пакостят как могут, — кивнул Илья. — Впрочем, многие люди с высоким индексом социальной полезности занимаются тем же.

— Из крысятника прыгаем в оширскую систему Амими, там избавимся от пассажиров. Все-таки большой корабль имеет свои преимущества: дальние прыжки — очень полезная штука, — пояснил Алекс.

Активировав камеры, капитан немного понаблюдал за тренировкой бойцов, затем переключился на помещение шлюзовой камеры. Из необычного грузовика подозрительной корпорации „Лагарта“ пока что никто не вылез.

У беженцев все тоже было в порядке. Несколько узкоглазых, закрыв глаза, раскачивались перед небольшой статуэткой священного урша. Большинство отдыхало на двухъярусных нарах, что соорудили дроиды для размещения гостей. Два десятка тощих желтокожих в однообразных двухцветных комбинезонах занимались приемом пищи, по очереди забирая подносы; они располагались на пустых контейнерах, которые беженцы использовали вместо мебели.

Униформа бойцов победоносных оширских вооруженных сил Алексу не нравилась, главным образом из-за дурацкой расцветки и отсутствия карманов. Лидера звена, Шияки, землянин узнал сразу — узкоглазый с яркой полоской погона на плече о чем-то спорил с беглым таможенником. Рядом находился третий — этот желтокожий тоже носил подобный знак отличия. Остальные деловито поглощали еду, не обращая на троицу внимания.

Хотя Алекс боялся, что узкоглазые и тут устроят бардак, ожидания не оправдались: военные умело поддерживали порядок. Питались и отдыхали все исключительно по распорядку, никто бузить и качать права не собирался.

— Удивительно: за восемь дней, что мы провели в прыжке, ни одного инцидента с этими желтокожими, — сообщил Алекс.

— Моханди навел там порядок, — буркнул Илья. — Хоть он и мразь, но свое дело знает.

— Предложу пилотам поработать на нас. Эти адекватные, практически все благодарны нам за то, что вытащили.

— Думаешь, стоит? Узкоглазых в Содружестве не особо любят.

— Ну у них свои заморочки, и мы будем полностью их контролировать. Если начнутся проблемы, сразу решим вопрос, — ответил капитан. — И одна задумка Моханди заслуживает внимания…

— Ты про его предложение гражданских черным продать? — хмыкнул Илья.

— Нет, это слишком по-оширски, — засмеялся Алекс. — Но мысль тряхнуть одного узкоглазого интересная. У администратора Ларшана есть станция в независимой системе Пять Камней. Он использует ее для разных темных делишек, вроде транзита запрещенного в директорате груза и контактов с любителями чужого добра. Этот Ларшан вроде бы даже захваченных людей черным продает через нее.

— И что, ты предлагаешь атаковать ее? — удивился Илья.

— Есть такая мысль. Но не в лоб, а по-тихому. Думаю, Ливерс придумает что-нибудь, он такое проворачивал.

— И зачем нам такой риск?

— Есть возможность сорвать приличный куш, — сообщил капитан. — Кроме того, там точно есть один райкер по кличке Тень. Преступник, приговоренный правящим кланом, однако администратор заставил его работать на себя. Если мы вытащим его, получим ценного специалиста практически даром.

— Заманчиво. Надо все хорошо обдумать, — заинтересовался Илья. — Мне все еще сильно интересно, что в зашифрованных хранилищах данных.

— Да, информация может оказаться гораздо ценнее, чем кредиты. А чтобы получить к ней доступ, требуется райкер, мотивированный на долговременное сотрудничество. Думаю, этот может оказаться подходящей кандидатурой…

Выйдя из прыжка в независимом мире Фурзик, линейный крейсер сразу начал разгон. На окраине системы тоже кипела жизнь — размалеванные суда Печембу выходили из прыжка, направляясь к яркой желтой звездочке, вокруг которой обращались две населенные грызунами планеты.

Тактический интерфейс отобразил полторы сотни космических объектов, попавших в сферу действия сенсоров клиновидного корабля. Алекс приблизил жирную кляксу внутрисистемного дредноута — таких гигантов местные строили вместо оборонительных станций.

Трехкилометровое в поперечнике яйцо, окутанное мерцающими силовыми полями, патрулировало внешние рубежи системы. Рядом с дредноутом виднелись искорки сопровождающих его пятнистых носителей и стайки истребителей. Алекс подумал, что технологический уровень крыс значительно превышает оширский. И жуков здесь ожидает „теплая“ встреча; крысы являлись умелыми бойцами, и их эскадры с успехом действовали во время первой войны с Роем. Землянин знал, что одно время Печембу даже вели переговоры о присоединении к Содружеству, однако шесть ведущих кланов так и не смогли договориться о едином денежном эквиваленте.

„Люпус“ неторопливо наращивал ускорение, а к землянам в рубке присоединилась Хитоми со своим пушистым зверем. Узкоглазая собиралась посмотреть на представителей цивилизации Печембу, которые сильно напоминали священного урша. Утта вывела на большую голопанель перехваченные трансляции — крысоподобные нелюди смешно пищали и занимались какой-то непонятной возней.

— Утта, ищи любые упоминания о вторжении жуков и ситуации в системе Гермунд! — скомандовал Алекс.

— Принято, вождь! — ответила голограмма блондинки, добавив: — Эти неполноценные заслуживают только одного — мучительной смерти!

— Ну истреблением всех, кого встретят, как раз занимаются жуки, — буркнул Илья. — Так что и до этого крысятника скоро доберутся. Не думаю, что грызуны смогут отбиться от такой армады, что атаковала Гермунд.

Землянин некоторое время наблюдал сюжет из кулинарной передачи — абориген жарил на фигурной сковородке жирных белесых личинок. Другие крысы вальяжно пробовали лакомство, делая непонятные жесты.

Хитоми охнула, когда увидела выступление местного властителя — тот важно прохаживался мимо крыс и прочих негуманоидов, забавно кривя остроносую мордочку. В толпе Алекс заметил несколько людей и мзинов, а также группу обезьянок Ашанти.

— Интересно, что там у них происходит… — протянула Хитоми.

— Сейчас узнаем, у нас есть переводчик, правда, немного кривоватый. Но это все-таки лучше, чем ничего… — ответил капитан, соединяясь с Франсин.

— Ну что там еще, командир? — недовольно буркнула пухлая девчонка в розовом платьице. Именно такой образ любила использовать неуравновешенная личность, которая сейчас управляла кластером из двух искинов шестнадцатого класса.

— Нужна твоя помощь, задействуй универсальный переводчик! — приказал Алекс.

— К сожалению, „Хромт-72“ не поддерживает язык общения цивилизации Печембу, — покачала головой голограмма, исчезая. — Рекомендация — использовать другой продукт.

— Да и так все ясно, правитель толкает речь, — философски отозвался Илья. — Достойно встретить жуков и умереть. Ну или сбежать туда, куда они не доберутся, как поступили оширские правители…

— Чудовищно. То, что они сделали. — Хитоми незаметно вытерла слезинку. — Я ненавижу их всех.

— Мы решили тряхнуть администратора Ларшана. У него есть несколько станций, сможем добраться до той, что в мире Пять Камней, — обрадовал подругу Илья.

— Попрошу священного урша, чтобы администратор тоже оказался там!

— Это вряд ли, но наш источник сообщил, что там есть его доверенные люди, — ответил Алекс. — Формально станция принадлежит частному лицу, однако персонал — из корпорации „Единый Ошир“.

— Я буду только рада, если они все умрут. Именно из-за них я никогда не смогу вернуться в свой родной мир, — невесело улыбнулась узкоглазая.

Группа стрекоз-истребителей некоторое время двигалась рядом с кораблем землян, однако крысы быстро потеряли к гостям интерес, сообразив, что линейный крейсер не собирается задерживаться.

Никаких упоминаний о вторжении Роя из местных трансляций Утте обнаружить так и не удалось; казалось, что аборигены игнорируют нависшую над ними угрозу. Закончив разгон, „Люпус“ активировал гипердвигатель, следующим пунктом назначения должна была стать оширская пограничная система Амими. Алекс надеялся, что там он получит всю информацию о ходе боевых действий.

Объемное изображение станции медленно вращалось, три разноцветные кубические секции, соединенные короткими перемычками, напоминали детскую игрушку. Правда, та была великоватой — размеры станции слегка превосходили километровый „Люпус“. В помещении столовой хватило места всем участникам совещания, и команда с любопытством разглядывала голограмму.

— Не вижу никаких сложностей, — заявил Ливерс, выслушав оширца. Тот, как мог, изложил свои соображения по теме планируемого рейда на станцию „Единого Ошира“.

— Свидетелей лучше не оставлять, — кивнул Моханди.

— Только действовать будем не так прямолинейно. В системе есть военная база Содружества, и нам не нужно, чтобы противник позвал на помощь, — продолжил диверсант.

— И что, обязательно уничтожать всех? — побледнев, тихо поинтересовалась Хитоми, а пушистый ширилл, сидящий на коленях девушки, зашипел. Узкоглазая напомнила, что она участвует своими средствами в деле, и Алекс согласился с присутствием Хитоми на совещании.

— Проклятые эксплуататоры должны умереть! — подала голос Хейла, прикоснувшись к ордену Зеленого Листа. — Как говорил Отец народа, у них только два пути — умереть быстро или перед смертью помучиться.

— Да. Иначе за вами будут гоняться охотники за головами и наемники. Корпорация серьезно расстроится потерей такого актива. Администратор Ларшан — крайне злопамятный тип, для него отомстить — дело принципа, — пояснил Моханди.

— Пусть приходят. Порочные слабы, избранный Зияддином сокрушит их всех! — засмеялась Адиль.

— Нет, это не вариант! — возразил Алекс. — Сделаем все по-тихому, нам огласка не нужна.

— Как ты собираешься тихо вырезать полторы сотни человек? — скептически поинтересовался Моханди.

— Нанесем удар по командному центру. Прямо сюда! — Капитан выделил часть станции желтым цветом. — И ты уверен, что этого райкера там не будет?

— Да. В этой части станции нет ничего противозаконного. Склады, парковочные ячейки, центр управления и системы связи, — кивнул бывший таможенник. — Я бы на вашем месте просто уничтожил этот модуль корабельным оружием. Они не успеют позвать на помощь, а местные власти — сборище недоумков и землероек.

— Откуда ты все это знаешь? — не выдержала Хитоми.

— Хм… не так давно вел с ними дела… — пояснил Моханди. — Но администратору больше не понадобились мои услуги.

— И что, тебя так просто отпустили? — не поверил Илья.

— Я тоже не последний человек в этом деле, — гордо выпятил тощий подбородок желтокожий. — Другие администраторы знают, чем занимается Ларшан, но им на это наплевать.

— Почему?

— Они сами проворачивают что-то подобное. Это же директорат Ошир — государство возможностей! — засмеялся Моханди.

— Если все самое ценное в другом модуле — в этом, что же тогда в третьем? — поинтересовался Илья.

— Я не знаю, год назад его только начинали монтировать, — пожал плечами желтокожий.

— По вооружению вопросов больше нет. Два десятка скорострельных турелей — это несерьезно. Дроиды будут бесполезны, в автономном режиме они просто безмозглые железяки. Вся защита завязана на этот зал: если выведем из строя операторов, выловить остальных — вопрос времени, — сделал вывод Ливерс.

— Это не проблема. У нас есть секретное оружие, с десятком диспетчеров оно справится, — легкомысленно пообещал Алекс.

— Что за оружие? — насторожился Моханди.

— Одноразовый артефакт Древних, — соврал капитан. — Выпивает энергоинформационные матрицы тех, кто нарушает заветы священного урша и подрывает обороноспособность директората Ошир.

— И как мы попадем на саму станцию? — спросила Хитоми.

— У нас есть корабль с идентификатором оширского флота. Мы двигаемся быстрее, чем распространяются новости. О том, что легкий крейсер — краденый, им не должно быть известно, в системе Пять Камней только местные ретрансляторы, мгновенной связи там нет. Нам разрешат сближение и стыковку. После того как захватим центр управления, в дело вступят бойцы, — предложил Илья.

— Не пойдет, — возразил Алекс. — „Коготь урша“ исчез из системы Гермунд, когда там появился „Люпус“. Военные наверняка будут просматривать записи боя, так что этот факт не скрыть. Если будут копать, выйдут на нас, так что лучше всего придумать что-то другое. Использовать корабли, что у нас на борту, не будем.

— Наверняка там можно снять ячейку или воспользоваться другими услугами, — добавил Ливерс, — разберемся на месте.

— Зачем ты это делаешь? — спросила Хитоми.

— Мы приняли решение, — заявил Моханди. — В директорат больше не вернемся.

— Кто это — мы? — поинтересовался Алекс.

— Я, Лин-Мэй и еще двадцать шесть человек. Будем участвовать в захвате станции, рассчитываем на долю от добычи. Нам надо с чего-то начинать…

— Разумно. Одна восьмая, — коротко ответил капитан.

— Побойся священного урша! — обиженно начал оширец.

— Не устраивает — мы все сделаем сами, — безразлично заявил Алекс. — У нас хватит людей, чтобы вырезать две таких станции…

— Все в порядке, сделка! — забормотал Моханди, а его глаза жадно заблестели.

— Нет, с военными — понятно, а остальным-то зачем рисковать жизнью? — удивился Илья.

— У нас только двенадцать пилотов, все остальные — гражданские. Потеряли все, а это их последний шанс. Не любят эффективных менеджеров и корпорацию „Единый Ошир“. Я разбираюсь в людях, с ними будет все в порядке, — пояснил узкоглазый, ухмыльнувшись. — Ничего конкретного, но они уже готовы на все.

— А остальные?

— В них не уверен, они пойдут своей дорогой. Покинут корабль в системе Амими.

— И как вы дальше планируете свое будущее?

— Одиночки долго не живут. Корпорация. Наемный отряд. Для этого нужны средства.

— Мы потом обсудим этот вопрос. Есть кое-какиемысли на этот счет… — пообещал капитан.

— Готов выслушать любые предложения, — степенно кивнул Моханди.

Алекс подумал, что узкоглазый меняется на глазах: если первое время он создавал впечатление обиженного хитреца, то теперь скорее напоминал лидера.

— Хорошо. Значит, вот что мы сделаем…

После того как Адиль отконвоировала оширца к его людям, капитан ответил на удивленные взгляды компании.

— Ты действительно собираешься им выдать долю? — ехидно поинтересовался Ливерс.

— Ну да. Они удвоят наши силы, так что их помощь будет полезна, — ответил Алекс. — Возможно, получим пилотов с реальным боевым опытом.

— Они же оширцы! — подал голос Ливерс, не обращая внимание на покрасневшую Хитоми. — Подлый и мелкий народ! Предадут в любой момент…

— Слуги эксплуататоров! А Отец народа учил, что слуги тоже рано или поздно становятся эксплуататорами! Предлагаю их всех казнить, а лучше — скормить жукам! — возбужденно выпалила Хейла.

— Все относительно… Ноблы бы с тобой не согласились, у них эксплуататором считается тот, у кого больше четырех сотен быдлян… — ухмыльнулся Илья.

— Скормить не получится. У нас есть два таракана, только они совсем хлипкие. Как бы оширцы сами их не схарчили… — пробормотал Ливерс.

— Дадим людям еще один шанс, — улыбнулся капитан. — В конце концов, стандартную процедуру провести всегда успеем!

Алекс осторожно изучал кривоватые цилиндрики — артефакты Древних еле заметно покалывали пальцы, а от переливов цвета на поверхности начинала болеть голова. Эти штуковины предположительно являлись хранилищами данных, однако полезная информация попадалась крайне редко.

Землянин с интересом прочитал статью о Шеоле. Это мир сейчас использовали хакданцы в качестве планеты-тюрьмы. А все началось с того, что местный ученый по имени Латерс сумел распотрошить один из таких цилиндриков, вытащив оттуда недвусмысленные указания по постройке сложной конструкции, где использовались три сотни недешевых артефактов Древних.

Этот умник нашел единомышленников и спонсоров в лице Ордена Воссоединения; фанатики почему-то посчитали, что получат мощное оружие, которым сокрушат всех нелюдей. Когда ученый соорудил эту штуковину, результаты превзошли все самые смелые ожидания — устройство оказалось порталом, ведущим на поверхность неизвестной планеты.

Где она находится, понять было невозможно — рисунок звезд на ночном небе не поддавался расшифровке. Цивилизация, его населяющая, давно погибла по неизвестным причинам, однако ученые с энтузиазмом копались в мусоре, что остался от прежних жителей. Когда портал через два месяца закрылся, оставив в мертвом мире несколько групп, стало понятно, из-за чего вымерли аборигены.

Шастающие через портал ученые притащили на Шеол некую дрянь в виде вируса, который быстро распространился по всей планете. Избавиться от него было невозможно, медкапсулы оказались бессильны.

Вирус перестраивал организм носителя, даруя отменное здоровье, но блокируя функции размножения. И что хуже всего, покинуть планету заразившийся не мог, вирус погибал, гарантированно убивая носителя. Шеол объявили закрытым миром, подвесив на орбите несколько больших станций и спутников, сбивавших все, что пытается несанкционированно взлететь. Несколько террористических организаций попытались заразить другие миры, однако стало ясно, что вирус гибнет за пределами Шеола. Поэтому на поверхности посетители могли находиться исключительно в скафах — только так они могли убраться, не заразившись.

После того как население тихо вымерло по естественным причинам, хакданские правители нашли применение планете, ссылая туда преступников. Естественно, не по доброте душевной, а с сугубо меркантильными целями. Дело в том, что однажды запущенный агрегат продолжал работать, но не так, как задумано. Постепенно на поверхности стали появляться аномалии: некоторые росли, другие исчезали. Причем в одних находили артефакты, а в других — разных гадких тварей и даже неизвестных разумных нелюдей. Размножиться им не давал вирус, действующий на всех без исключения.

Хакданцы развернули на поверхности десяток центров, осуществляющих прием ценного барахла и продажу разных высокотехнологичных вещиц, главным образом — средств защиты и оружия. Ссыльные в нем нуждались, поскольку на планете царила анархия. Банды, рабство и право сильного — жители быстро устроили там привычный порядок вещей. Теперь капитан понял, что именно имел в виду Моханди, упоминая планету-тюрьму.

Алекс поймал себя на мысли, что выпускать из рук еле теплые цилиндрики совсем не хочется. Однако никаких намеков, как их использовать, найти не удалось. Рисс упоминал о псионах и сложных установках, но ключу, находящемуся в голове землянина, эти артефакты были совсем не интересны.

Хотя на трофейную шпагу сущность исправно реагировала, пытаясь заставить носителя поглотить кого-нибудь. Поэтому Алекс, находясь под действием разгонного препарата, держал „Протыкатель Илгуса“ в личном сейфе. Пристроив рядом контейнер с артефактами, капитан активировал терминал с программным пакетом „Руджин-8Е“, собираясь разобраться с полученным легким крейсером.

Загрузив внутрисистемную модификацию проекта „Ижун“, Алекс принялся творить. Кораблик не влезал в шлюзовую камеру „Люпуса“, поэтому корпус пришлось существенно укоротить. Для размещения гипердвигателя места уже оставалось маловато — зарядные контейнеры для восьми скорострельных турелей занимали прилично места. Убрав одну из кают экипажа и гнездо для спасательного бота, которого в комплекте не имелось, прыжковый двигатель удалось впихнуть. Но теперь емкости имеющихся топливных баков оказалось недостаточно, слабенький реактор тоже не имел резервов по мощности.

Покачав головой, Алекс открыл стандартный проект, там как раз использовались модули посерьезнее, а прыжковый двигатель и топливные баки занимали больше половины внутреннего объема. Однако вооружение серьезно уступало внутрисистемной модификации — всего четыре скорострельные турели „СВ-6“. Капитан сделал вывод, что переделывать „Коготь урша“ глупо, проще продать как есть.

Загрузив проект оширского челнока типа „Ассилот“, Алекс собрался соорудить нечто вроде дешевого штурмового бота для доставки абордажников на вражеский корабль.

Процесс прервал ключ, который внезапно вырвал землянина из капитанских апартаментов в мир светящихся силовых линий и ярких энергетических сгустков. Он не успел удивиться, обнаружив пару медленно расплывающихся сущностей. Только что где-то рядом разумные расстались с жизнью — привычно втянув все, землянин сообразил, что рядом находятся еще много таких, окруженных плотной оболочкой.

С усилием вернувшись в привычное окружение, он зажмурился от накатившей головной боли. Через несколько ударов сердца неприятные ощущения сменились легкой эйфорией — ключ только что получил свою пищу.

— Утта, покажи мне местоположение всех, кто сейчас на борту! — громко приказал Алекс, заранее готовясь к неприятностям.

— Выполнено, вождь! — откликнулся искин, превращая одну из стен капитанских апартаментов в большой экран со схемой корабля. Россыпи светящихся точек отображали местоположение людей, камеры стояли везде, включая каюты экипажа — для хакданцев тайны личной жизни не существовало. Каслия быстро разобралась с системой наблюдения и последнее время часто подсматривала за остальными, называя процедуру профилактической проверкой личного состава.

— Отследи изменения за последние десять минут! — скомандовал землянин.

Некоторые точки переместились, однако количество осталось неизменным. Все стало ясно — только одно место не контролировалось искином. Грузовик корпорации „Лагарта“, в котором путешествовали подозрительные землеройки в компании псиона.

Алекс не думал, что узкоглазые решат захватить „Люпус“ — для этого они должны быть полными идиотами. Капитан на таком корабле был почти богом, а действующие системы защиты делали любую попытку штурма бессмысленной. Даже сейчас он мог активировать скрытую за бронированной потолочной створкой лазерную турель и расковырять грузовик. На корабле имелись всего четыре боевых дроида „Бардер-3“ с крупнокалиберными пулеметами, но капитан собирался в ближайшее время серьезно пополнить штат механических бойцов.

— Ну все! Пора разобраться с этими личностями! — громко заявил Алекс, отправляя сообщения команде.

Плазменная пушка заняла гнездо на плече скафа, а в крепления на бедре капитан повесил пару зарядных блоков для легкого пулемета. Подумав, он завершил экипировку шпагой; теперь попасть в запертый корабль труда не составит — клинок оружия-артефакта легко резал металл. Вспомнив про находящегося на борту псиона, навесил контейнер с портативным диагностом Аш-Камази. Матовое яйцо размером с кулак позволяло выявлять разумных с даром без громоздкого стационарного оборудования, используемого людьми.

Когда перед створкой шлюзовой камеры собралась группа поддержки, Алекс кратко пояснил ситуацию. Адиль привела двух боевых дроидов „Бардер-3“. Ливерс поглаживал рукояти пары мощных парализаторов. Четверка сержантов сжимала арварские штурмовые комплексы „Узоча“.

Капитан отдал команду разблокировать створки, и бойцы заняли позиции рядом с грузовым люком транспорта.

— Работаем всех? — невозмутимо поинтересовался сержант Пич. Его легкий боевой скаф расцветкой напоминал майского жука, а на шлеме красовалась собственноручно намалеванная загогулина.

— Конечно, я заставлю порочных мучиться перед смертью! — ухмыльнулась Адиль.

— Погоди! Если не захотят по-хорошему, будет как всегда! — подумав, ответил землянин, отправляя сообщение узкоглазому старикану.

Не получив ответа, он выждал ровно три минуты, а затем воткнул клинок „Протыкателя Илгуса“ в потертую плиту люка.

— Раз этот тип молчит, значит, уже мертв, — подвел итог Алекс, орудуя импровизированным резаком.

Когда люк, вздрогнув, стал опускаться, капитан успел выдернуть шпагу и отпрыгнуть, активировав силовые щиты. К его удивлению, штурмовую группу встретила женщина в замысловатом наряде, напоминающем короткий пестрый халатик. Пояс с коробочкой генератора создавал мерцающее силовое поле, успешно заменяющее скаф.

Раскосые глаза, типичные для граждан директората, и пухлые румяные щеки. Холеная желтоватая кожа и хитрый узел из разноцветных волос на голове — на бойца она совсем не походила, однако землянин держался настороже — здесь все может быть не так, как кажется.

Узкоглазая удивленно подняла одну бровь, рассмотрев изготовившихся к стрельбе бойцов и боевых дроидов. Адиль улыбнулась и вскинула свою трещотку — на лбу женщины появилась маленькая красная точка от лазерного прицела. Капитан сделал условный жест, и бойцы опустили оружие, — похоже, экипаж грузовика не собирался сопротивляться.

— Что все это значит? — нарушила молчание желтокожая. — Это нападение?

— Здесь только что погибли люди. Я хочу знать, что происходит! — заявил Алекс.

— Это наше внутреннее дело, — спокойно ответила женщина.

— Неправильно! Вы на моем корабле! — возразил землянин.

— В данный момент я на борту собственного судна, — не согласилась узкоглазая.

— Который путешествует внутри моего. Так что мои требования вполне обоснованны!

— Хорошо, я вынуждена подчиниться, — приняла решение женщина. — У нас произошел конфликт среди экипажа. Ничего серьезного.

— Где старикан? И кто ты?

— Управляющий Шаоки сейчас проходит восстановительные процедуры. Я — Хиссет, глава корпорации „Лагарта“. Передаю пакет.

— Да, вроде совпадает. — Алекс внимательно изучил документ. — Тем не менее мы заключали сделку с ним, и я собираюсь выяснить все детали. Тебя я вообще первый раз вижу, и происходящее выглядит подозрительно. Вытащим пару этих замороженных, мне надо с ними поговорить!

— Не возражаю, — мягко улыбнулась женщина, сделав приглашающий знак холеной рукой. Тощий оширец, почтительно поклонившись, вытащил с помощью робота пару капсул, на которые ткнул землянин, и засуетился, запуская процесс разморозки.

Когда Алекс с Ливерсом протиснулись в крохотный медотсек, многое стало ясным — управляющий находился в саркофаге медицинского агрегата. Крошечные паучки ползали по дряблому желтоватому телу старикана, ковыряясь в ранах, оставленных пулевым оружием.

Алекс узнал специализированную модель „Ируна-4К“, что позволяла восстанавливать некоторых нелюдей, например мзинов или Чизахи. Зачем на грузовике такой продвинутый аппарат, было непонятно.

— Ну и зачем такие сложности? — поинтересовался землянин. — Мне казалось, что он тут главный…

— Это уже третий управляющий за последние два года. Как только корпорация выходит на некий условный уровень, начинаются проблемы… — печально улыбнулась узкоглазая. — А Шаоки… это его работа — принимать удар на себя.

Алекс осмотрел пару найденных сержантами мертвых тел — судя по одинаковым скуластым желтым лицам, убитые могли быть братьями. Никаких повреждений на их комбинезонах землянин не нашел, поэтому сделал вывод, что тут действовал псион.

Улыбнувшись, он вытащил приборчик ящеров, направив его в сторону женщины. Когда матовое яйцо вспыхнуло изнутри зеленоватым пульсирующим светом, стало ясно, что с узкоглазыми расправилась сама Хиссет.

— Все ясно, твоя работа, — констатировал Алекс. — Мы с тобой позже пообщаемся на эту тему…

Ливерс понимающе усмехнулся, интерес капитана к псионам его не удивил. О способности воспринимать чужие эмоции диверсант, как и все члены команды, прекрасно знал.

Женщина недовольно поморщилась, наблюдая за действиями сотрудника. Первый размороженный тупо мотал головой, пытаясь подняться из открытой капсулы. Узкоглазый приложил к его жилистому бедру цилиндрик стимулятора, сразу же перейдя ко второму.

— Госпожа, — привычно поклонился голый мужчина, выбравшись из своего временного пристанища, — какие будут распоряжения?

— Оденься. После ответь на его вопросы, — скомандовала глава корпорации.

Оширец поспешно напялил серебристый комбинезон и замер перед землянином, скрестив руки на груди.

— Нирай Файва, пилот. Что угодно уважаемому? — почтительно спросил узкоглазый.

— Ты по своей воле залез в эту капсулу? — начал Алекс.

— Да, мне повезло, — кивнул мужчина. — Лучше так, чем быть съеденным жуками…

— Все в порядке, свободны! — махнул рукой землянин, пообщавшись со вторым типом, тощим техником с серебристым кольцом-украшением в носу.

Штурмовая группа покинула грузовик корпорации „Лагарта“, а Алекс присел на низенький контейнер, повернувшись к женщине.

— Вопрос снят, мы прибудем в систему Амими через пару дней. Там мы расстанемся.

— Что-то еще? — настороженно спросила Хиссет.

— Пара вопросов. Мне нет никакого дела до директората, просто хочу получить кое-какую информацию.

— Спрашивай!

— Твои способности псиона. В чем они заключаются?

— Я могу влиять на людей… — неохотно ответила Хиссет, кивнув на пару мертвецов. — Второй попал под удар случайно, просто находился рядом.

— И на каком расстоянии? — поинтересовался капитан.

— Где-то на таком, — показала женщина на переборку. — Дальше уже трудно. Двадцать лет назад я не умела и этого…

— Двадцать метров, и дальность растет со временем, — прикинул Алекс. — А что, полезная штука. Кого-нибудь укокошить по-тихому…

— Не совсем. Воздействие легко обнаружить, — возразила узкоглазая. — И слишком часто так делать не получается. Смогу повторить только через пару дней…

— И как ты это проворачиваешь? Видишь какие-нибудь сгустки, цветные линии?

— Нет, каждый воспринимает это по-своему. Сознание само выстраивает понятную картину. Просто во мне что-то медленно растет, и я могу выплеснуть это на окружающих. Вот и все, — вздохнула Хиссет.

— Ясно, — буркнул Алекс, покидая грузовик. — Сейчас исправим небольшую неприятность.

Вызванные дроиды быстро заделали шрам на створке люка, а капитан подумал, что следует найти кого-нибудь разбирающегося в вопросе пси-воздействий. Слабые способности главы корпорации „Лагарта“ совсем не впечатлили.

„Люпус“ добрался до оширской системы Амими и сейчас двигался к единственной населенной планете. На центральном голоэкране медленно росло желтоватое пятнышко, своим цветом похожее на кожу населяющих этот мир оширцев. Когда диск, испятнанный зеленоватыми крапинками морей, занял всю большую панель, корабельный искин доложил об установке связи с сетью ретрансляторов и получил указания от транспортного контроля.

— Утта, собирай информацию по последним событиям! Особое внимание — на передвижение Роя, не хотелось бы снова прыгнуть в зону боевых действий, — скомандовал Алекс.

— Вообще-то прошлый раз нам просто не повезло… или повезло, это с какой стороны посмотреть… — заметил Илья. — Они передавали предупреждение за восемь дней до вторжения, однако мы это сообщение получить не могли. Во время прыжка связь не действует…

Переключившись на тактический интерфейс, капитан подумал, что местные здесь лучше подготовились к обороне — в системе находились целых три мобильных базы и два десятка эскадр, корабли несли идентификаторы сил Содружества.

Максимально увеличив изображение, Алекс разглядел пятнистую мобильную базу федерации Нивэй, похожую на гигантского кита, покатый борт которой ярко сиял отраженным светом местного светила. Из справочника стало известно, что вооружение такого переростка состоит из четырех туннельных орудий сверхбольшого класса и двух десятков больших пульсаров для обороны. Алекс подумал, что этому чудовищу астероиды-ульи Роя будут на один зуб.

Рядом с левиафаном двигались стайки кораблей, похожих на хищных пятнистых рыб. Похоже, готовился удар по системе Гермунд, собранные силы впечатляли.

Алекс имел представление о механизме взаимодействия членов этого объединения, так как ранее уже интересовался этим вопросом. Кроме контроля своего пространства каждое государство несло обязательство содержать пограничные базы, а также выделять средства на содержание вооруженных сил. Такие базы имелись даже в некоторых независимых мирах. Таким образом, Содружество контролировало значительное количество систем, однако все остальное, включая миры фронтира и буферной зоны, считалось небезопасным для посещения местом.

Транспортный контроль отметил области пространства, запретные для посещения, и искин проложил курс к одному из трех крупных торговых терминалов — там капитан собирался избавиться от добычи — тащить старые челноки с собой смысла не было. Боевые корабли с идентификаторами оширского флота капитан собирался продать в каком-нибудь независимом мире по пути.

— Вождь, задача выполнена! В сети неполноценных множество противоречивых данных, я собрала все по интересующей теме.

— Очень хорошо, сейчас посмотрим, что тут происходит… — Алекс открыл инфопакет. — А тебе новое задание: посмотреть, куда лучше пристроить барахло из этого списка…

Человечество оказалось не готовым к новой войне — кроме системы Гермунд пострадали еще и арварцы. Большая группа жуков атаковала мир Лумзат — несмотря на героическое сопротивление черных, эта аграрная система потеряна. Несколько мелких колоний успели вывезти часть своих граждан; всех, кто не успел эвакуироваться, уничтожили тараканы.

По последней информации, сейчас жуки ломились в хакданский мир Шамуна, и там сейчас развернулись упорные бои — никаких новых данных оттуда не поступало.

В буферной зоне оширский корабль-разведчик обнаружил миграционную группу Иадси, схватившуюся с крупными силами Роя. Чем все это закончилось, было непонятно, разведчик успел убраться из системы раньше. Судя по всему, жуков ожидала серьезная трепка — отступать они не умели. А технологический уровень сообщества Иадси заметно превосходил человеческий.

Содружество пришло к консенсусу по поводу стратегии и сейчас готовилось нанести удар по захваченным системам, однако координация хромала — хакданский Орден Воссоединения уже прислал крупный флот, а федерация Нивэй подтягивала свои резервы. Однако эскадры конфедерации Делус и империи Антран только начали передислокацию.

— Все ясно, — подытожил Алекс, — от жуков будем держаться подальше. И система Барза, куда мы сейчас направляемся, находится достаточно далеко от неприятностей.

— Узкоглазые удивили… — хмыкнул Илья. — Муп Восьмой свой провал свалил на союзников. Как всегда, подлое предательство, невыполнение обязательств…

— Если постоянно повторять ложь, в нее поверят, — заметил Алекс.

— В сеть попала неприятная для клана администраторов информация, не прошедшая цензуру. Несмотря на все усилия властей, скрыть ее уже не получается, время упущено…

— Вот что интересно, хакданцы открыто финансируют некие организации, подзуживающие народ. Этот метод уже сработал несколько раз, за последние двести лет оширцы потеряли пять своих миров.

— Директорат Ошир уже давно никто не принимает всерьез… Коррупция, отставание в технике. Крупнейшее государство превратилось в поставщика продовольствия для всего Содружества…

— Да уж, тут слабых не любят, — согласился капитан. — Выходим на орбиту, пора избавиться от наших гостей…

— Зря их отпустили. Подозрительные они какие-то… — заметил Илья.

— Ну мы же не администраторы из директората, что найдут предлог отобрать чужое добро, — усмехнулся Алекс. — Мы свои обязательства выполнили, хорошо заработав.

Грузовик корпорации „Лагарта“ медленно выполз из раскрывшихся створок шлюза и неторопливо развернулся, выпустив из маневровых сопел белесые струйки газа. Обратив тупую носовую часть к черточке ближайшей орбитальной станции, транспорт включил ходовой двигатель, набирая скорость.

— От этих избавились, сейчас вытащим корыта остальных… — сообщил Алекс, отдавая приказ дроидам.

Беженцы уже заняли места в своих внутрисистемниках — первыми стартовала тройка уродливых челноков с короткими треугольными крыльями. Затем настала очередь пары пассажирских суденышек зализанных форм. Постепенно грузовая палуба освобождалась от летающего хлама — пока роботы передвигали малые корабли, из открывшейся стартовой ячейки выскочил потрепанный сигарообразный эсминец, старший брат „Хомяка“.

— Вот этот могли бы и себе оставить… — вздохнул Илья.

— Нет уж, жуки его хорошо обработали. Кроме того, как боевая единица это полный хлам. Просто медленная мишень, так что пусть узкоглазые на них летают… — ответил капитан.

Наконец дроиды переместили последнюю тройку малых кораблей — один треугольный большой транспортировщик и пара остроносых челноков типа „Ассилот“. Сверкнув вспыхнувшими дюзами, суденышки покинули борт линейного крейсера — больше пассажиров на „Люпусе“ не осталось.

— Следует избавиться от ненужных пяти челноков. Выставляем их по минимальной цене, — сообщил Алекс. — Остальное продавать здесь не будем, у боевых кораблей — метки оширского флота. Не хватало нам еще получить неприятности с властями. Закупаем ремкомплект для восстановления поврежденных истребителей и отправляемся дальше.

В системе Амими пришлось задержаться на шесть часов — за это время нескладные кораблики нашли покупателей. Пассажирская модификация челнока типа „Ассилот“ ушла за двести сорок тысяч, а три примитивные конструкции с крылышками купил узкоглазый толстяк, пытавшийся торговаться. Сделав символическую скидку, капитан пополнил счет на триста тысяч.

Последний лот, маленький пузатый восьмиместный кораблик с крошечным грузовым отсеком для большого контейнера, заинтересовал подозрительного бородатого типа. Его доставил местный вариант такси — наемный челнок. Осматривая убогое суденышко, покупатель вполголоса проклинал порочных, которые скоро узнают силу гнева мудрых старцев.

— Рекомендую использовать бомбу „Толстяк“ производства конфедерации Делус, — доверительно сообщил Алекс. — По размерам как раз влезет, если снести этот ряд посадочных мест. Могу сделать это прямо сейчас… Результат выше всяких похвал, да-да…

— Уважаемый, я вовсе не имел в виду ничего такого… — буркнул покупатель, нервно дергая жиденькую бородку.

— Ну конечно, для перевозки грязных пурко кораблик тоже подходит… — усмехнулся землянин.

— Хорошо, беру! — согласился бородач, отправляя заверенный контракт.

— Да пребудет с тобой мудрость Зияддина, Гаксуда и Мутабора! — вежливо попрощался Алекс.

— Муталиба! — строго поправил покупатель, занимая место пилота. Его пухлое лицо искривилось как от зубной боли, однако мужчина быстро взял себя в руки. Вскоре пузатый кораблик покинул борт „Люпуса“, а счет Алекса пополнился на сто сорок тысяч.

Наконец прибыл „Хомяк“, на котором Илья доставил два заказанных ящика.

Проверив содержимое контейнера с закупленными модулями для ремонта поврежденных истребителей, капитан вскрыл вторую упаковку — два десятка оширских стволов „Корза-104“.

Подобное легкое оружие с изогнутым магазином на сотню четырехмиллиметровых пулек выпускалось в директорате без изменений на протяжении последних ста лет. По сравнению с предыдущей моделью, „Корза-74“, эта имела встроенный компенсатор отдачи, позволяющий использовать оружие при отсутствии гравитации.

Капитан хмыкнул, увидев на трубчатом прикладе клеймо заводов Гольятты и девиз „Сделано для оширцев“.

„Да-да, именно они и будут пытаться из него стрелять в других оширцев!“ — подумал Алекс, укладывая орудие убийства в ящик. Быстро пересчитав запасные зарядные блоки, он отдал дроидам приказ переместить контейнер в помещение малого арсенала. Подумав, что бывший таможенник для своих бойцов мог бы заказать что-нибудь посерьезней, капитан проверил состояние счета — после реализации челноков он пополнился на шестьсот восемьдесят тысяч. Закупку оружия оплатил один из бойцов Моханди, сам он светиться не собирался. Дезертирам из победоносного оширского флота не рекомендовалось посещать станции и делать покупки.

После закупки необходимых модулей для восстановления малых кораблей Алекс располагал суммой в девятьсот сорок тысяч кредитов, однако предстояли серьезные траты и подготовка к операции „Визит вежливости“.

— Утта, начинай разгон для перехода в систему Пять Камней! — приказал капитан, направляясь в командную рубку. — Пора навестить станцию администратора Ларшана!

Озадачив Адиль восстановлением двух поврежденных машин, Алекс занял место на удобном командирском диване.

Младшая ошо уже показала себя полезным членом команды, а теперь капитан планировал активно привлекать ее к несложным работам. Конечно, возможности ее простенького ремонтного комплекса третьего поколения „Нидар-3М“ значительно уступали многофункциональному „Герсею-22“, однако для простой замены модулей и восстановления обшивки его хватало.

— Пять часов двадцать шесть минут до прыжка, — сообщил Илья. — Надеюсь, за это время жуки в гости не пожалуют.

— Маловероятно. Во время первого нашествия они не особо торопились. Насколько я понял, им для прыжка требуется значительное время, — ответил Алекс, открывая инфопакет, собранный Уттой. — Сейчас как раз и проясню этот вопрос. В связи с последними событиями информация по кораблям и тактике Роя — вопрос жизни и смерти.

— Хорошо бы кому-нибудь сплавить тех тараканов, что мы подобрали. И кораблики их наверняка кому-нибудь нужны…

— Попробуем по пути продать, — согласился капитан. — Все, что хотел, я уже узнал, использовать их технику не удастся.

Изучив два десятка пространных отчетов, Алекс сделал вывод, что жуки значительно продвинулись в техническом плане за шестьсот лет. Тогда Рой использовал только истребители и астероиды-ульи в качестве мобильных баз и платформ тяжелого вооружения.

Сейчас же у них появилось нечто среднее — аналоги человеческих больших судов. Примерные характеристики их сравнивали с хакданскими линейными кораблями — те тоже использовали в качестве основной защиты мощные силовые экраны, а атаковали энергетическим оружием. Лазерные установки линкора Роя могли довольно быстро стрелять импульсами или изредка выпускать мощный луч. Кроме того, этот корабль нес оборонительное вооружение — лазеры поменьше. А некоторые имели на борту плазменные пушки, которыми ранее жуки не увлекались.

Эти боевые суда землянин уже встречал в системе Гермунд, но в деле их пока еще не видел. Судя по отчету, их динамические характеристики немного варьировались, но в среднем были на уровне хакданских линкоров четвертого поколения.

Алекс порадовался, что „Люпус“ даже сейчас мог уйти от такого корабля, если тот попадется на пути. Однако вопрос модернизации двигательных установок линейного крейсера все еще стоял на повестке дня. Шесть часов, что требовались на разгон для прыжка, капитан считал очень плохим показателем.

После изучения отчетов стало ясно, что тактика Роя не сильно изменилась. Прыгать могли только астероиды-ульи, а большие суда действовали как внутрисистемники. Изменения в конструкции малых кораблей тоже были отмечены, в отчетах аппараты жуков сравнивали с четвертым поколением истребителей хакданцев. Во время боя в системе Гермунд были захвачены четыре десятка подобных корабликов, пытавшихся атаковать „Люпус“.

Затем Алекс просмотрел изображения тварей Роя — небоевые особи условно назывались рабочими. Этих рабочих жуки выращивали десяток видов, самые маленькие — размером с земную кошку. Опасность представляли только большие — из-за мощного резака, вживленного в тело.

Пилота землянин уже видел и даже присутствовал на вскрытии — они управляли всей техникой Роя. Зато боевых особей имелось целых два десятка — тараканы с лазерами, жуки с генератором силового поля, тяжело бронированные твари, зверюги в виде богомолов с блестящими лапами-мечами. Хитиновые панцири, шипы, клешни — выглядели все одинаково отвратно. Некоторые несли на лапах непривычные пушки, другие обходились вживленным в брюхо вооружением. Ну и разные комбинации подобных типов — с фантазией у жуков все было в порядке.

Живые фабрики выглядели отталкивающе, их Рой использовал в качестве синтезаторов. Представить такую тварь размером с эсминец было сложно, однако Алекс знал, что ученые Треугольника с успехом использовали их для производства особо забористой дури.

Ну а напоследок капитан полюбовался на элиту Роя — главного жука и маток-производителей. Большие кожистые бурдюки с подходящими к ним склизкими трубами выглядели очень мерзко. А командир всей этой оравы напоминал большого бурого таракана, с бугристой головой, большими жвалами и несколькими парами разнокалиберных конечностей.

Ученые считали, что действия группы координирует особь-тактик, однако ни одной такой твари обнаружить пока что не удалось. Также под вопросом было существование жуков-ученых.

Затем капитан отметил на трехмерной схеме атакованные миры и удовлетворенно отметил, что федерация Нивэй находится на противоположной стороне условной сферы населенных миров Содружества. Вообще-то империи Антран и конфедерации Делус тоже повезло — чтобы добраться до них, Рою предстояло пробиться через территории чернокожих рабовладельцев, директората Ошир и республики Хакдан.

— Контур гипердвигателя заряжен на девяносто четыре процента, — негромко сообщил Илья.

— Очень хорошо. Узкоглазые на станции нас, наверное, уже заждались… — улыбнулся Алекс, а линейный крейсер начал переход в независимый мир Пять Камней, место проведения операции „Визит вежливости“.

За три дня, что занял прыжок, младшая ошо справилась с задачей и восстановила все поврежденные истребители. Капитан установил управляющие модули на пару штурмовиков „Онгри“, теперь эти корабли могли быть задействованы системой дистанционного управления „Каго-8М“. Свободное время Алекс посвятил изучению оставшихся материалов по цивилизации Роя.

По технологиям появилось больше вопросов, нежели ответов. Например, двигатели и реакторы, используемые жуками, значительно превосходили человеческие аналоги. Главным образом тем, что потребляли кристаллическое вещество, а не привычное топливо. Во время первой войны с Роем были захвачены приличное количество аппаратов, а также десяток больших астероидов-ульев.

Изучение трофеев позволило человечеству сделать серьезный скачок в технологиях: компактные генераторы силовых и компенсационных полей — все это было получено от жуков. Однако с перспективными двигателями и реакторами процесс застопорился — повторить их ученые не смогли, а возможно — просто не захотели.

Алекс подумал, что корпорации, выпускающие корабельные модули, решили не терять свои сверхприбыли. Используемые повсеместно двигатели имели свои недостатки. Поток частиц разгонялся полями, а источником служило топливо в виде геля, используемое также при прыжках. В рабочей камере небольшие порции горючки превращались в подобие холодной плазмы. Резонансным нагревом и магнитными полями формировался поток, который выбрасывался через сопло.

Рабочая камера двигателя имела свой ресурс и через какое-то время требовала замены, а эта операция была довольно затратной. Алекс уже прикинул, что за подобную процедуру для четырех больших двигателей модели „Ирмин-820“ на верфи придется отдать двенадцать с половиной миллионов. Конечно, он собирался осуществить замену своими силами, значительно сэкономив на оплате услуг наемных работников.

Именно поэтому корпорации предпочитали владеть пятью средними боевыми кораблями, нежели одним большим — стоимость содержания была примерно одинаковой. Например, корпорация „Хиван“ не имела больших судов вовсе, Лимас ан Сарнов использовал для защиты системы исключительно средние корабли и истребители.

В двигателях, созданных жуками, рабочей камеры совсем не имелось — поля формировали поток вне корабля, собственно, этот след наблюдатель мог заметить невооруженным глазом. Хотя ученые объясняли свой провал невозможностью получить аналоги кристаллов, используемых жуками, Алекс счел, что исследования тормознули производители двигателей и прочие монополисты типа крупных добытчиков топлива.

Пообещав себе поискать информацию по этой теме в инфосети федерации Нивэй, землянин за несколько часов переоборудовал имеющиеся челноки. Сняв систему жизнеобеспечения и убрав перегородки, он обеспечил сигарообразным корабликам максимальную вместимость. Теперь в грузовой отсек помещался большой контейнер или же приличное количество абордажников — Алекс рассчитывал на два десятка человек или тридцать тощих оширцев.

— Судя по тому, что ты рассказал, жуки используют двигатели, на несколько поколений превосходящие человеческие, — констатировал Илья.

— Не совсем. Выдаваемый импульс ненамного больше, однако им не требуется регулярное техобслуживание, и аппетит по части топлива поменьше. Ну а принцип действия примерно такой же, — ответил Алекс.

— Да, и жучиные движки гораздо компактней.

— Это так. В наших истребителях силовая установка, реакторы и топливо занимают от трети до половины всего внутреннего объема. У жуков — примерно одну четверть.

— И все это место можно забить оружием или делать кораблики поменьше.

— Точно, но технология межзвездных перемещений, которую использует Рой, еще перспективнее. Ульям не нужен разгон, а сейчас они научились прыгать небольшими группами. Ученые так и не смогли докопаться, как жуки это делают: ничего похожего на наш гипердвигатель в захваченных астероидах-ульях не обнаружено.

— Выглядит очень заманчиво… Но странно, что ученые забросили разработку двигателей… Если это глубокая модернизация наших конструкций, почему бы не повторить ее?

— Тут все понятно. Это невыгодно производителям…

— Почему? — удивился Илья.

— Объясню на примере планеты Грязь. Вот, например, возьмем гравиплатформы, их используют повсеместно в Содружестве. Технология седьмого уровня по шкале Халиса, на нашей родной планете вполне можно производить их уже сейчас. А уж если доставить туда пару больших производственных комплексов, можно за пару лет обеспечить такими всех желающих.

— Спрос будет бешеный…

— Как ты думаешь, что будет с тобой, если ты начнешь делать такие штуки и продавать? — спросил капитан.

— Наверное, буду миллионером. Или нет, даже миллиардером! — улыбнулся Илья.

— Покойником ты станешь! — рассмеялся капитан. — Производители автомобилей, бензина, строители дорог — ты их всех хочешь оставить без работы?!

— Даже не думал об этом…

— Наше общество остановилось в развитии. Я даже думаю, что пошел откат назад. Земляне прямо сейчас могут строить корабли поколений или внутрисистемники типа конструкций Ашанти. Просто это никому не нужно…

— Ну а я считаю, что с такими ресурсами, как у нас, можем все изменить… — упрямо заявил Илья.

— Пока об экспедиции говорить рано. Но мы еще вернемся к этому разговору, — пообещал Алекс.

„Люпус“ вышел из прыжка в независимой системе Пять Камней и сразу же направился к центру деловой активности — скоплению гигантских астероидов, вокруг которых кипела жизнь землероек. Планет в этой системе не имелось, а вместо них на орбитах были астероиды — собственно, их и ковыряли местные.

В свое время Алекс изучил информацию по этой системе и имел представление о состоянии дел — заправлял тут совет из пяти делегатов от каждого крупного поселения.

Когда люди обнаружили этот мир, тут уже успели обосноваться Ашанти, но обезьянки не возражали против присутствия других разумных. Однако вскоре с хвостатыми шахтерами стали происходить неприятные вещи — их корабли пропадали, станции взрывались, а люди только с усмешкой разводили руками. Обезьянки сообразили, что им тут ничего не светит, и поспешно убрались из системы, а на все готовенькое пришли люди, а также некоторые негуманоиды.

Один планетоид целиком населяли мзины — нелюди, похожие на прямоходящих кошек; они тоже нуждались в ресурсах.

На остальных больших булыжниках обитали преимущественно люди, причем большую часть населения составляли бывшие оширцы. После того как администраторы и Лучезарный сделали ставку на желтокожих, коренное население стало покидать миры директората, разбежавшись по соседним государствам и независимым мирам. Три больших астероида населяли исключительно такие беженцы, называвшие мир Пять Камней своей родиной. Еще один планетоид принадлежал хакданской корпорации „Камано“.

В системе насчитывалось полторы сотни разнообразных станций, большая часть которых занималась добычей и переработкой ресурсов. Ну а оставшиеся обслуживали корабли землероек и осуществляли сбыт конечного продукта. Также на окраине имелась и крупная база вооруженных сил Содружества, где базировались одна хакданская и две оширские эскадры.

Тактический интерфейс показывал свыше пяти тысяч отметок, большая часть которых являлись кораблями землероек. Также в системе находились несколько кораблей цивилизации Аланнариани. Два таких судна дрейфовали высоко над плоскостью эклиптики — что тут забыли эти гигантские насекомые, землянину было непонятно.

Цель операции „Визит вежливости“ обнаружилась рядом с краем астероидного пояса, наиболее удаленного от местного светила. Станция с лаконичным обозначением „Шакано-2“ внешне ничем не отличалась от типовых пустотных платформ, используемых местными. Три модуля кубической формы, составленные вместе, — при желании такую конструкцию можно было переместить по частям в другую систему с помощью большого буксира. Ближайшая станция „Шакано-7“ являлась складом, также неподалеку имелись номерные платформы-заправщики.

— Утта, для тебя есть архиважное задание — осторожно собрать всю возможную информацию по станции „Шакано-2“! — скомандовал Алекс. — Интересует все, что найдешь в открытом доступе. Особое внимание на товар, что предлагается там к продаже, а также на услуги и рабочие контракты.

— Будет исполнено, вождь, начинаю подключение к сети неполноценных! — четко ответила голограмма блондинки, притопнув изящной ножкой.

— И что делаем дальше? — поинтересовался Илья.

— Сначала навестим один планетоид, там у Моханди должны были остаться связи. Пока собираем информацию и ждем, спешка тут не нужна.

— Он же выдал все данные по этой станции…

— Которые устарели; с того времени добавился третий модуль, что там — пока неизвестно.

Линейный крейсер занял позицию на орбите планетоида, где заправляла корпорация „Камано“ — среди других боевых кораблей и транспортов „Люпус“ ничем не выделялся. Тут были хакданские клиновидные корабли, носители-призмы, а также большие грузовики, облепленные контейнерами.

Гигантский камень не имел атмосферы, на его серой ноздреватой поверхности яркими пятнами выделялись купола городов, огни посадочных площадок и мерцающие силовые поля над перерабатывающими заводами. Оширский челнок покинул стартовую ячейку „Люпуса“ и направился к одному из больших куполов.

Остроносый кораблик прошел через искрящееся силовое поле большого дока, замерев посреди свободного квадрата, и его борт покинули три человека.

В гигантском ангаре кипела жизнь — погрузчики тянули вереницы контейнеров, узкоглазые шныряли среди разнотипных кораблей. Над головами проплывал большой контейнеровоз, направляющийся куда-то в глубины планетоида. Троица деловито двинулась к терминалу транспортной системы, впереди горделиво вышагивал Моханди в нелепом пестром халате — силовое поле, создаваемое поясом-скафом, окружало фигурку оширца еле заметной дымкой. Позади узкоглазого держались Алекс и Ливерс, обвешанные оружием, забрала скафов были закрыты, так что редкие зеваки воспринимали пару как охранников узкоглазого.

— Сейчас навестим одного типа из службы безопасности, он будет нам полезен. Разговаривать буду я, вы не вмешивайтесь… — негромко пояснил Моханди, тыкая узловатыми пальцами в голографическую панель терминала.

— Ты вырядился как клоун, — заметил Алекс. — Неужели не нашлось ничего посолидней? Твоя группа получила легкие скафы, мог бы и взять один такой… Слабенькое поле твоего пояса не задержитдаже заряд из легкого импульсника…

— Я выгляжу как уважаемый человек! — засмеялся узкоглазый. — Серьезные люди не носят оружие, за них все делают другие…

— Мы сюда не воевать пришли, — согласился Ливерс.

— Тут заправляют хакданцы, корпорация поддерживает порядок на своей территории. Против таких штук все ваше оружие бесполезно, — кивнул оширец на пару боевых роботов, замерших в нишах коридора. Алекс узнал дроида „Тиссом-4С“, штурмовую модель с четырьмя скорострельными импульсниками. У Таниз был „Тиссом-4Р“, вооружение которого составляли две крупнокалиберные плазменные пушки.

— Ну положим, не все… — пробормотал себе под нос Алекс, погладив эфес „Протыкателя Илгуса“. Он не сомневался, что эту парочку железяк получилось бы разделать на металлолом — маловероятно, что дроиды успеют пробить силовые экраны и продвинутый скаф Ушедших своими маломощными импульсниками. Тем не менее нарываться на неприятности было действительно глупо, так что он кивнул, признавая правоту Моханди.

Троица заняла большую капсулу, и та нырнула в один из десятка туннелей, направившись к месту назначения — административному сектору поселения. Нехитрый транспорт понесся по вырубленным в породе туннелям, резко тормозя и ускоряясь. Алексу быстро надоело смотреть на проносящиеся мимо другие такие же капсулы, и он закрыл глаза, скомандовав нейросети отобразить схему станции-цели.

Добраться до активов гадкого администратора Ларшана и корпорации „Единый Ошир“ оказалось не так просто, как хотелось. Искин так и не смог найти повод заявиться в гости — станция ничего не продавала и не покупала, склады и ячейки в аренду тоже не сдавались. Малый ремонтный док, имеющийся в одном из модулей, не выполнял заказы случайных людей.

Кроме того, Утта нашла упоминания о двух неудачных нападениях. Год назад местный криминалитет попытался атаковать станцию с целью пограбить — из сотни боевиков не вернулся никто. После этого у владельца возник конфликт с одной из корпораций, называющейся „Нум-Зичель“. Эти пошли дальше, натравив на станцию два десятка малых кораблей. Никаких подробностей не сообщалось, однако Алекс сделал вывод, что намеченная им цель имеет оборонительное вооружение.

Несмотря на все это, желание распотрошить станцию не пропало, а наоборот, усилилось — в успехе капитан не сомневался, у него имелось секретное оружие, противопоставить которому местным было нечего. Тем более если объект так хорошо защищен, значит, внутри что-то ценное. Да и хотелось устроить ключу полевые испытания — использовать непонятную сущность в качестве мощного оружия было очень заманчиво.

Капсула достигла административного сектора, и троица отправилась к месту встречи. Алекс негромко выражал свое отношение к представителю службы безопасности, который наотрез отказался покидать планетоид.

Хакданец назначил встречу в некоем подобии парка. Большое куполообразное помещение размером с пару стадионов было разделено на несколько уступчатых уровней, и все это украшала разнообразная растительность преимущественно красноватого и коричневого цвета. По вогнутым стенам змеились бурые лианы, а в воздухе порхали крупные насекомые, смахивающие на земных стрекоз. Видимо, именно из-за них при входе посетители проходили через слабенькое силовое поле.

Голопроекторы создавали иллюзию безоблачного розоватого неба с парой маленьких лун, и Алекс сообразил, что обитатели планетоида воссоздали свой родной мир. Сооружение впечатляло: выглядело все это очень реалистично, и посетители вполне могли забыть, что они находятся глубоко под поверхностью гигантского астероида.

Такая обстановка у землянина вызывала впечатление уныния и увядания, однако местные были в восторге — стайки детишек, никогда не видевших настоящего неба, с визгом носились между бугристых стволов низкорослых деревьев.

Вскоре появился тот, из-за кого гостям пришлось забраться в самое сердце планетоида.

— Я думал, ты мертв… — поприветствовал оширца худощавый мужчина в легком боевом скафе. Его лицо выглядело изможденным, выступающие скулы и острый нос создавали неприятное впечатление. Алекс привык доверять своей интуиции и сразу понял, что с этим типом надо держаться настороже.

— Не дождешься, Ниллер, — засмеялся Моханди, приложив ладонь к груди.

— Смотрю, охраной обзавелся, это правильно. Тут на тебя многие зуб имеют, не стоило здесь появляться.

— Типа того, — неопределенно махнул рукой узкоглазый. — За тобой остался должок, и сейчас я хочу забрать его.

— Что, собрался нагреть землероек, как в прошлый раз? — хмуро поинтересовался хакданец.

— Мне нужно попасть на платформу „Шакано-2“. И вообще, давай все, что у тебя есть по этой станции.

— Сейчас посмотрю, что тут можно сделать… — Ниллер замер, а оширец довольно усмехнулся.

Алекс шикнул на Ливерса, который быстрым движением схватил пролетающую над головой здоровую стрекозу размером с котенка и сейчас разглядывал диковинную животинку. Отпущенная на свободу, стрекоза с шелестом унеслась подальше от назойливых двуногих.

— Ты собираешься откусить кусок, который не сможешь проглотить, — наконец заявил Ниллер. — Я нашел все, что касается этого объекта. Записи за последние двадцать шесть дней. Отчеты по столкновениям с наемниками и местными. Станция под защитой корпорации „Жур-Шуаг“, у них приличный флот в системе. Создал временное хранилище, доступ у тебя есть.

— Да, знаю, — спокойно ответил Моханди, — я должен быть там, и мне требуется твоя помощь.

— Тогда такой вариант, — предложил безопасник, — один тип оттуда засвечен в торговле дорогой дурью. Ничего противозаконного, но, если ты выйдешь на него, остальное уже дело техники и спецпрепаратов.

— Пойдет; давай все, что по нему есть, — улыбнулся узкоглазый.

— Он передвигается с охраной, но ничего серьезного. Твои ухорезы их заломают, — добавил Ниллер, оценивающе осмотрев снаряжение землянина и диверсанта. — Скинул контакты.

— Даже и не сомневаюсь; знал бы ты, сколько я им плачу… — притворно закатил глаза Моханди.

— Если туда полезешь, больше мы не увидимся, — констатировал безопасник, кивнув оширцу. — Поэтому — прощай!

— И тебе того же. Мы в расчете, — усмехнулся узкоглазый, церемонно наклонив голову, а тощее лицо хакданца недовольно искривилось.

Компания направилась на выход, а у Алекса сразу появилась куча вопросов.

— Вообще-то мы договаривались о несколько другом уровне секретности, — заявил капитан.

— Не беспокойся, — ответил Моханди, перешагивая через растянувшуюся бурую лиану, — этот будет молчать: если всплывут все его делишки — он мертвец. У Ниллера стоит имплант, поэтому ничего из него выбить не получится — политика корпорации.

Линейный крейсер находился на орбите планетоида уже трое суток. Когда стало ясно, что ожидание затягивается, Алекс разместил в местной инфосети предложение о продаже трофейного легкого крейсера, корвета, а также семи „Алдушей“. Пару штурмовиков „Онгри“ капитан планировал оставить для собственного использования.

Покупатель на малые корабли нашелся быстро — предложение заинтересовало представителя корпорации „Рахти“. После того как тот вызвал команду техников и дотошно проверил истребители, начался торг. Алекс уступил уговорам узкоглазого, согласившись скинуть двести тысяч и продать все оптом. После этой сделки счет пополнился на три миллиона триста тысяч.

Реализация легкого крейсера шла со скрипом — средний корабль без гипердвигателя местных не интересовал. Тем более за два миллиона шестьсот тысяч, которые указал в предложении Алекс. Однако когда землянин каждые четыре часа стал снижать цену на сто тысяч, покупатель нашелся. Вероятно, это был перекупщик, однако капитан сомневался, что неликвид удастся сбыть дороже. Да и тащить оширскую технику в федерацию он посчитал глупостью. Продажа „Когтя урша“ принесла еще два миллиона сто тысяч. Последним ушел разведчик „Сворг“ за четыреста пятьдесят тысяч — посоветовавшись с Хадором, капитан решил оставить только три хакданских „Ташина“, немного превосходившие остроносые оширские аналоги в скорости.

— Вот видишь, — улыбнулся Алекс, — иногда спасать людей полезно для кошелька!

— А может, ну ее, эту станцию, — предложил Илья. — Я посмотрел записи, там все серьезно. У них есть ячейки с истребителями, и что еще внутри — никто не знает…

— Нам нужны средства, и этот специалист — тоже. Причем главным образом из-за него я туда и собираюсь лезть, — возразил Алекс. — Когда мы его вытащим, он будет наш с потрохами…

— Это неоправданный риск, — продолжил Илья. — Маловато сил для такого рейда. Местные уже пытались наехать на наших клиентов… И что? Всех покрошили…

— Главное, попасть туда, остальное — уже мое дело. С нашими возможностями вскроем станцию как консервную банку. Ливерс уверен в успехе…

— Мы тут застряли, а дело пока что не двигается! — напомнила Каслия.

— Сплавили часть трофеев — это уже неплохо. Процесс идет, по записям мы получили идентификаторы двух десятков кораблей, что часто посещают станцию. Как только один из таких войдет в систему, мы начнем операцию.

— Зачем такие сложности? — спросил Хадор.

— Когда факт захвата всплывет, лучше, если все свалят на пришлых. А расправиться с экипажем среднего грузовика будет несложно. Тем более надо же на чем-то вывозить добычу…

— Ты так и не показал этот артефакт, — упрекнула землянина Хитоми. — Интересно, что это за штуковина, которая вырубит сотню человек.

— Ах да, можете полюбоваться… — улыбнулся Алекс, доставая из плоского контейнера три черные загогулины. — Это очень ценная вещь, такого даже нет в каталогах… Руками не трогать, это только для псионов!

Собравшиеся настороженно разглядывали фальшивые артефакты, которые капитан слепил за полчаса с помощью конструкционного дроида. Тот сплавил вместе несколько осколков от жучиного истребителя и отполировал поверхность до зеркального блеска. Результат Алексу понравился, и он слепил еще несколько похожих. Один почему-то получился кривым и сильно напоминал полумесяц.

Землянин не собирался раскрывать свои возможности остальным. Безобидный дар читать эмоции не вызвал вопросов у команды, но насчет пугающей способности поглощать чужие сущности он не был так уверен. Например, сам Алекс вряд ли стал бы находиться рядом с подобным типом. Однако уже ничего изменить нельзя, и от пресловутого ключа избавиться теперь невозможно.

— Да, выглядит очень странно, — заметила Каслия.

— Не стоит тратить такую могучую реликвию на простую станцию! — заявила Адиль, кивнув на голоэкран, демонстрирующий поверхность хакданского планетоида. — Можно разом уничтожить много порочных — например, этих…

— Нет, слабоват он для такого. А на станцию — в самый раз…

— Странно, что псионы с Кольца Ларуа так просто расстались с такими ценностями… — заметил Илья.

— Ну мы все-таки спасли их человека, — ответил капитан, вспоминая старшего Кирша. Он в упор не понимал толстых намеков о вознаграждении, неизменно сворачивая разговор к инициации. Псион так настойчиво убеждал пройти слияние, что у Алекса возникли подозрения. Как известно, хорошему товару не требуется реклама. Ну а когда тебе настойчиво пытаются всучить что-то ненужное, это сразу чувствуется. Так и тогда: никаких внятных аргументов деятель не приводил, щедрое предложение смахивало на бесплатный сыр в мышеловке. Неудивительно, что псион убрался изрядно огорченным.

— Вождь, корабль неполноценных с идентификатором „Гульран“ только что вышел из прыжка. Направляется к станции „Шакано-2“; пока его динамические характеристики совпадают с данными записей. Ориентировочное время прибытия — семь с половиной часов! — четко сообщила давно ожидаемые новости голограмма Утты.

— Так, сейчас посмотрим, что там по этому корыту… — Алекс вызвал список из подходящих названий.

„Гульран“ оказался средним транспортом типа „Тайхо“. Эти корабли второго поколения оширцы клепали на автоматических верфях Гольятты уже полторы сотни лет, ничего не меняя в проекте. Четырехсотметровой длины цилиндрический корпус скрывал в себе шесть грузовых палуб, кроме того, имелись крепления на обшивке для больших контейнеров. Сравнительно недорогая рабочая лошадка, каких в директорате много. Динамические характеристики тоже не удивляли — в среднем для прыжка старому кораблю требовалось восемь часов. В справочнике нашлось несколько вариантов модификаций: танкер, пассажирский лайнер, а также вооруженный шестью турелями транспорт обеспечения.

— Подходит! — вынес вердикт капитан. — Начинаем операцию „Визит вежливости“!

Кумаль пристально разглядывал покупателя — желтокожий оширец приветливо улыбался, а двое его охранников расслабленно замерли у переборки. Делец не мог понять, что именно ему не нравится, однако привык доверять своей интуиции. Вот и сейчас тоже. Встреча с покупателем проходила в большой арендованной ячейке на добывающей станции. Когда пузатый челнок Кумаля прибыл, там уже находился небольшой остроносый кораблик; торговец усмехнулся — он не думал, что покупатель будет передвигаться на таком старье.

Хотя за этого Моханди поручился уважаемый человек с хакданской станции, Кумаль не мог понять, что же с ним не так. Низкий индекс социальной полезности не смущал дельца, тот уже имел дело с подобной публикой. Он сделал жест бойцам, получив короткий кивок — десятник Шунь был готов к любой неожиданности.

Когда Кумаль еще начинал свой бизнес, мелкая шушера сделала несколько безуспешных попыток. Однако корпорация „Жур-Шуаг“ имела неоднозначную репутацию, и с теми, кто под ее защитой, местные связываться просто боялись.

Нападения делец не опасался — все-таки личный отряд бойцов и боевой робот в челноке давали некоторую уверенность. Достаточно отдать короткий приказ, и дроид быстро превратит наглецов в куски хорошо прожаренного мяса.

— Я хочу увидеть товар, — почтительно поклонился клиент.

— Покажи ему, — скомандовал Кумаль, и один из бойцов вытащил маленький контейнер. Раскрывшаяся крышка продемонстрировала ровные ряды желтоватых капсул — новинка из Треугольника под названием „ВТ-12“ была запрещена в директорате и республике.

— Да, это оно, все в порядке… — улыбнулся узкоглазый, покатав в ладони небольшой цилиндрик с голограммой Отца народа. Ученые Треугольника маркировали подобным знаком только товар высочайшего качества.

Один из охранников неожиданно отвернулся, а когда Кумаль увидел его снова — сплошное забрало закрывало головную часть странного матового скафа. Нейросеть отобразила значок потери связи с ретранслятором, и делец понял — глупые пришлые решили его кинуть.

Неожиданный выстрел из наплечной плазменной пушки проделал в животе десятника обугленную дыру, и тот тяжело шлепнулся на ребристое покрытие стартовой ячейки. Бойцы поднимали свое оружие, когда матовый скаф охранника окутался мерцающим силовым полем. За несколько секунд пространство наполнилось шуршанием лазерных и плазменных выстрелов — щиты противника отключились, погасив все импульсы. Пятерка бойцов ожесточенно поливала не пытающего скрыться охранника из своих импульсников, а тот отвечал из примитивного пулемета. Второй телохранитель куда-то исчез, а делец заметил только размытую тень на фоне переборки.

Кумаль упал на пол, громко выкрикивая команду — он вознес хвалу Илгусу за то, что предусмотрел голосовое управление штурмовым дроидом. Налетчики были хорошо экипированы, и по четкости их действий стало понятно, что это, скорее всего, бывшие военные. Делец знал, что по лежащим людям они не стреляли, поэтому желания потянуться к украшенному драгоценными камнями игольнику на поясе не возникло.

Подлый оширец тоже вжался в ребристое покрытие, закрыв голову холеными руками, его грузное тело подрагивало. Делец заметил, как боец получил плазменный заряд в грудь. Другой пробовал отползти, его скаф пытался зарастить повреждения, однако крупнокалиберные пули не оставили бойцу ни единого шанса.

Последняя пара защитников бросилась к челноку — Кумаль захрипел, приказывая бойцам прикрывать хозяина; естественно, его никто не услышал. Штурмовой дроид уже выбрался из грузового отсека и разворачивал корпус, поднимая плазменные пушки, — телохранитель в матовом скафе шагнул в сторону, выстрелив светящимся шариком в новую угрозу.

Делец обрадованно булькнул — на зеркальной броне робота появилось только обугленное пятно, могучий железный боец разворачивался, поднимая орудие. Заметив краем глаза упавших последних бойцов, Кумаль понял, что второй телохранитель как-то добрался до них — теперь единственной защитой оставался непобедимый дроид „Тиссом-4Р“. Пилот оставался в челноке, но запустить двигатель и стартовать не мог — Кумаль настроил доступ так, что без хозяина внутри кораблик оставался мертвым куском металла.

Воздух заискрился, пропустив два шарика плазмы — робот открыл огонь. От одного заряда телохранитель увернулся, резко присев, а второй оставил на матовом покрытии скафа кратер размером с голову.

Делец открыл рот от неожиданности — необычный скаф выдержал прямое попадание плазменной пушки! И тут телохранитель еще больше удивил — сорвал с пояса шпагу и подскочил к дроиду. Повторно выстрелить механический боец уже не успел, архаичное оружие перерубило одну, а затем вторую плазменную пушку напополам.

— Забирайте все! — завопил Кумаль, увидев второго телохранителя, незаметно оказавшегося рядом. Тот быстро снял изукрашенный игольник с пояса дельца, а затем прошелся мимо каждого тела, делая пару выстрелов в голову лежащим бойцам из почти бесшумной трещотки.

Узкоглазый покупатель тем временем ползал вокруг валяющегося контейнера с дурью, аккуратно собирая рассыпавшиеся ценные цилиндрики.

— Корпорация заплатит выкуп! — забормотал Кумаль, наблюдая за врагом в матовом скафе; тот нервно помахивал своей шпагой — дурацким, но эффективным оружием.

— Да-да. Он нам очень пригодится, — усмехнулся телохранитель, открыв забрало. — Давай, пусть твой человек откроет люк челнока!

— Сейчас, — заискивающе улыбнулся делец, подумав, что его не собираются прямо сейчас убивать — оставалось только тянуть время, соглашаясь на все требования.

Он подумал, что корпорация хватится сотрудника через шесть часов, и тогда вся мощь дежурного подразделения службы безопасности обрушится на пришлых наглецов. Отследить его маршрут проще простого, а маяк в челноке позволит обнаружить кораблик практически везде в пределах системы Пять Камней. Сейчас довольные победители подсчитывают прибыль, но скоро ситуация должна измениться. Любой сотрудник знал — корпорация „Жур-Шуаг“ своих не бросает.

— Твой дружок не упоминал, что у него будет дроид! — капитан упрекнул Моханди, алчно перебирающего дурь из Треугольника. В челноке нашлись еще пара контейнеров с запрещенными в директорате препаратами. Весь товар имел маркировку Треугольника, и Алекс подумал, что Отец народа активно продвигает свои ценности по всему Содружеству.

— Ну вы же с ним справились… — рассеянно бормотал узкоглазый, роясь в ящиках. — Вот видишь, мои связи оказались полезными, глушилка сработала, не зря отдал за нее двести пятьдесят тысяч…

— У нас есть два часа, за это время надо расколоть этого… — Алекс кивнул на пленника, тупо пялившегося в переборку грузового отсека. Рисс предупреждал о побочных эффектах, однако сейчас это не имело никакого значения — жалеть наркоторговца землянин не собирался. Главное — то, что диверсант уже начал выбивать интересующую информацию.

После ударной дозы спецпрепарата Кумаль залепетал о выкупе, а затем страшной мести, ожидающей всех присутствующих.

— Заткнись! — Ливерс легонько двинул клиента локтем.

Пилот — узкоглазая девушка — тоже получила инъекцию вещества, подавляющего волю. В хозяйстве Рисса нашлось много полезного, и землянин не раз похвалил себя за то, что не стал продавать содержимое медотсеков двух обчищенных кораблей Ордена Воссоединения.

— Сколько людей на станции? — продолжал допрос Ливерс.

— В моем секторе — шестьдесят четыре. В других я никогда не был, — еле слышно бормотал делец.

— Сколько из них бойцов, есть дроиды?

— Двадцать семь имеют боевой опыт… О роботах мне ничего не известно — нет допуска…

— Эти тоже оттуда? — кивнул Алекс на голые тела, сложенные на полу грузового отсека. Телохранители так и не смогли защитить своего хозяина.

— Это местные. Корпорация „Жур-Шуаг“, — по слогам проговорил клиент.

— Твой уровень допуска?

— Желтый. Только доки и жилые помещения… — заторможенно прошептал делец, а из его рта потянулась струйка слюны. На полу расплывалась лужа — грозный наркоторговец успел обгадиться.

— Так, все ясно, самое главное известно, — усмехнулся Ливерс. — Эффект препарата продлится еще четыре часа, затем ему будет совсем плохо. Когда его хватятся, мы уже будем на станции. Твоя штука точно сработает?

— Даже не сомневайся! Это хорошо, что он притащил с собой шестерых людей, наша ударная группа увеличивается. Даже пару дроидов захватим, они по размеру, как этот, и в отсек войдут. Конечно, можно забить челнок под завязку бойцами, однако лучше перестраховаться. Количество людей на борту должно быть тем же, — может, они там сканируют свои корабли.

Остроносый челнок покинул добывающую станцию, взяв курс на „Люпус“, а Ливерс остался в арендованной ячейке с захваченным судном: следовало проконтролировать состояние двух пленников. Соседняя большая ячейка тоже была арендована Моханди на неделю, и там ждали три грузовых арварских челнока, приобретенные узкоглазым через посредников. Алекс с сожалением выделил на закупки шестьсот тысяч, утешив себя тем, что в свете намечающихся трофеев все затраты быстро отобьются. Станция землероек находилась в астероидном поясе, и перемещения малых кораблей в окрестностях отследить было сложно. Моханди утверждал, что такой схемой уже пользовался неоднократно, и это сильно затруднит поиск для заинтересованных в нем лиц.

Все ценности и тела переместились в грузовой отсек оширского челнока, и теперь пустой пузатый кораблик готов был принять штурмовую группу. Однако до момента атаки оставалось четыре с половиной часа, грузовик все еще двигался к станции „Шакано-2“.

Алекс планировал нанести визит только после того, как „Гульран“ войдет в ангар и начнет погрузочные работы. Изучив полученные записи, он выяснил, что за последние двадцать шесть дней этот корабль посещал станцию два раза, первый раз задержавшись на пять часов, а второй — на два.

Моханди предложил выбить из дельца сведения по поставщикам дури, однако Ливерс переборщил с дозировкой, и Кумаль замкнулся в себе, не реагируя на вопросы. Делец выглядел крайне паршиво, капитан знал, что, если не снять действие препарата для экспресс-допроса медкапсулой, долго клиент не протянет. Однако тащить его на „Люпус“ было бы глупой идеей.

Узкоглазая охотно шла на сотрудничество, сообщив о трех десятках боевых пилотов на станции, но ее допуск позволял управлять только челноками. Алекс сделал вывод, что работа персонала на объекте организована грамотно, и каждый винтик большого механизма знает только то, что ему положено для выполнения задачи.

Судя по примерной оценке Моханди, реализация дури могла дать как минимум миллион кредитов. Захваченный боевой дроид после замены уничтоженного вооружения и восстановления пары потерянных конечностей мог стать полезным приобретением — землянин обездвижил его с намерением дальнейшего использования.

Покрутив в руках трофейный игольник, богато украшенный блестящими камешками, Алекс усмехнулся — вкус владельца оставлял желать лучшего. Когда-то мощное оружие „Ниас-8РВ“ потеряло значительную часть функционала, попав в руки Кумаля. Таким индексом обозначались гражданские модели, в Содружестве подобное оружие мог купить любой разумный, достигший совершеннолетия. Ограничения касались только лиц с пониженным индексом социальной полезности. Наркоторговец таскал укороченный магазин, наполовину заполненный иглами с непонятной маркировкой.

Остальные трофеи не впечатляли — Кумаль сэкономил на экипировке бойцов — плазменная пушка „Дил-18“ имелась только у одного из них, его Алекс вырубил первым. С остальных удалось собрать пять неплохих импульсников „Усгон-30“, производимых империй Антран. Хакданские легкие скафы третьего поколения тоже могли пригодиться. Единственный средний костюм, что носил лидер отряда, сильно пострадал — усиленный заряд плазмы прожег его насквозь. Алекс не хотел рисковать, первым вырубив самого опасного противника.

Когда челнок добрался до „Люпуса“, капитан скомандовал дроидам переместить все трофеи на пустующий склад для последующего дележа. Однако Моханди не захотел ждать, изъявив желание прямо сейчас забрать все импульсники и одну восьмую часть дури. Прикинув стоимость затребованного, Алекс согласился — с учетом ремкомплекта для дроида, ценность пушек слегка превышала восьмую часть, однако смысла в крохоборстве он не видел, и узкоглазый получил оружие и маленький контейнер с капсулами. Затем капитан предупредил, что пойманные на употреблении дури будут отправлены для опытов в медотсек или выброшены из шлюза без скафов. Узкоглазый захихикал, сказав, что поступил бы так же — среди его людей „торчков“ не имеется.

Алекс навестил грузовую палубу, где сержанты подгоняли снаряжение и раздавали оружие, — бывшие рабы, а ныне наемники, деловито обвешивались гранатами и зарядными блоками к громоздким арварским пушкам. Некоторые бойцы смотрелись не особо грозно — вместо штурмового комплекса „Узоча“ им полагалась только трещотка и пара плоских контейнеров с взрывчаткой.

Челнок с первой группой бойцов уже стартовал и сейчас двигался по сложному маршруту — посетив хакданский пересадочный терминал и заправочную платформу, он через три часа должен был прибыть на станцию землероек. Остальные два отправятся с небольшими интервалами — Ливерс собирался максимально запутать следы, его план выглядел довольно разумно. После посещения арендованной ячейки и пересадки бойцов пустые корабли по такому же сложному маршруту вернутся на борт линейного крейсера.

— Вождь, судно неполноценных с идентификатором „Гульран“ продолжает сближение с объектом. Расчетное время прибытия — через три часа сорок четыре минуты, — голос Утты уведомил о приближении контрольного срока.

Алекс вытащил из сейфа препарат и направился в медотсек — негативный эффект разгонной дозы следовало снять в медкапсуле. Занимая место в саркофаге хакданского аппарата, капитан получил сообщение о старте второго челнока, на его борту находилась боевая группа оширцев, Моханди, сержант Пич, Адиль со своими „Бардерами-3“ и пара конструкционных дроидов „Харса-М“ — их капитан собирался использовать для взлома дверей.

Привычно прикоснувшись ребристым цилиндриком к шее, землянин поморщился от накатившей головной боли. Рисс кивнул, закрывая крышку медкапсулы — оставалось два часа до начала активной фазы операции „Визит вежливости“.

Каслия обеспокоенно наблюдала за последними сборами — Алекс обвешался запасными энергоблоками, зарядными модулями к пулемету и контейнерами со стимуляторами. Задействовав все точки крепления, капитан теперь походил на ходячий склад. Особенно круто смотрелись два фальшивых артефакта — черные блестящие загогулины землянин открыто носил на шее на манер амулетов.

Алекс без усилий чувствовал беспокойство подруги и еле заметную дрожь „Протыкателя Илгуса“. Старшая ошо охнула, когда увидела отметины, оставленные оружием телохранителей наркоторговца. Небольшой кратер от попадания плазменного заряда на груди выглядел действительно не очень хорошо, и капитан сразу же прилепил туда временную заплатку из блестящей бронепластины.

Тяжело топая по коридору к шлюзу, где дожидался оставшийся челнок, Алекс активировал камеры, наблюдая за подготовкой команды. Пилоты уже находились в капсулах системы дистанционного управления малыми кораблями. Хейла, эмоционально размахивая руками, проводила накачку виртуальных бойцов. Большинство вяло кивали, однако Жалма безмятежно улыбалась: Алекс знал, что у нее самые лучшие показатели по тренировочным боям.

Илья уже получил последние указания — на него возлагалась задача силового прикрытия, если что-то пойдет не так. После старта челнока „Люпус“ отправится к заправочной платформе, расположенной в непосредственной близости от цели, заодно пополнив запасы топлива для малых кораблей.

Заняв место в грузовом отсеке челнока, Алекс скомандовал запуск, и остроносый кораблик покинул борт линейного крейсера. Бывшие рабы, а теперь начинающие бойцы, со смешанными чувствами смотрели на капитана. Он ловил беспокойство, надежду и желание убивать. Хаут планировал раздать перед схваткой стимуляторы, которые должны несколько повысить боевой дух головорезов.

Сквозь уверенность сержанта проскальзывал страх, когда тот бросал взгляд на черные загогулины, висящие на шее Алекса. У него не укладывалось в голове, что основную работу по уничтожению врагов сделает командир лично. Землянин признал: опасения вполне понятны — неизученные артефакты Древних могли сработать не так, как планировалось. Однако уверения, что на этот раз все пройдет по плану, не смогли переубедить Хаута. Зато нескольких головорезов план операции привел в восторг — они обрадовались возможности безнаказанно убивать оширцев.

Сержант тактично намекнул, что часть персонала хорошо бы захватить живьем, поскольку бойцы испытывают потребность в общении с противоположным полом. Алекс усмехнулся, скомандовав выдать отряду двенадцать парализаторов со склада. Противник полностью подлежал зачистке, и капитан не имел ничего против „невинных“ развлечений своих людей, тем более у арварцев этот момент даже был прописан в уставах.

Челнок посетил планетоид, управляемый корпорацией „Жур-Шуаг“, которая крышевала цель, и направился прямиком к арендованной ячейке. Видимо, дела у компании бандитов и вымогателей шли неплохо, поскольку капитан заметил шесть нивэйских линейных кораблей с идентификатором корпорации, остальные суда являлись хакданскими тяжелыми крейсерами и носителями. Пару конструкций, чей корпус выглядел как асимметричный треугольник, справочник не опознал, и Алекс подумал, что это суда негуманоидов.

Прочитал полученное сообщение с „Люпуса“ — Утта постоянно отслеживала грузовик: сейчас он маневрировал, заходя в створ большого ангара. Пока что все шло по плану, и Алекс надеялся, что так будет и дальше.

Узкоглазая девушка-пилот нервно дергалась, однако исправно выполняла свою работу — пузатый челнок приближался к станции „Шакано-2“. Алекс занимал место второго пилота и внимательно изучал обшивку объекта — серые плиты и грубые сварные швы, нашлепки стыковочных модулей и хаотично расставленные турели. Пока что никаких отличий от типовых модулей наблюдатель не заметил. Еле заметная завеса силового поля отделяла космический вакуум от помещения большого дока, и, когда челнок прошел мимо него, капитан заметил вереницы контейнеров, исчезающих в раскрытой погрузочной диафрагме грузовика. Несколько фигурок перемещались по обшивке старого судна, и землянин подумал, что ими следует заняться сразу после зачистки контрольного центра.

Конечно, было бы заманчиво вломиться прямо в этот док, вырубив в первую очередь экипаж транспорта, однако челноки парковались в стартовых ячейках, что занимали значительную часть другого гигантского модуля-куба. В глубине него располагался контрольный центр, управлявший деятельностью станции.

Пилот расслабленно улыбнулась, отключив маневровые двигатели — силовое поле подхватило пузатый кораблик, втягивая в стартовую ячейку. Створки усеивали одну из граней типового модуля, капитан насчитал двенадцать больших и три десятка стандартных боксов. После анализа записей стало известно, что там прячутся средние истребители „Калард“. Машины четвертого поколения несли пару лазерных орудий, а размеры позволяли размещать компактные кораблики в стандартных ячейках.

Алекс вызвал схему типового модуля и прикинул расстояние — судя по всему, диспетчеров можно было устранить, не покидая челнока. Сосредоточившись, капитан почувствовал теплые энергетические сгустки — в кабинах истребителей находилась дежурная группа из одиннадцати пилотов. Ключ зашевелился, уловив эмоции хозяина, но тот приглушил неуемный аппетит сущности — в первую очередь следовало покончить с командным персоналом, засевшим в управляющем центре.

Наконец челнок вошел в зону действия гравитационного поля станции, и Алекс, сделав серьезное лицо, ухватил двумя руками фальшивый артефакт.

Рисс понимающе усмехнулся — в схватке он был бесполезен, на него возлагалась задача обеспечения операции. Места в трофейном кораблике хватало, и Алекс тащил с собой целых две медицинских капсулы — продвинутую хакданскую „Гахзар-5В“ и одну из оширских моделей третьего поколения. В контейнере ждала своего часа Франсин, ее планировалось использовать для установления контроля над станцией, а впоследствии — и грузовиком.

Людей капитан терять не хотел, собираясь сделать все возможное для сохранения ценных специалистов. Кроме того, такое использование возможностей ключа в сугубо практичных целях могло вызвать неприятные последствия, и специалист по штучкам Древних предупредил, что лучше подстраховаться и держать капсулу наготове.

— Убей всех порочных во имя Зияддина! — торжественно произнесла Адиль, слегка наклонив голову.

— Да-да! Сейчас я призову силу могучего артефакта! — не удержался от пафосного заявления капитан. — Надеюсь, они не успеют даже понять, что это нападение…

Сержант Хаут слегка побледнел — привыкший убивать врагов лицом к лицу, сверхъестественных сил он все еще опасался. Ливерс невозмутимо кивнул — специалист по скрытому проникновению ничему не удивлялся. Наркоторговец обмяк, получив заряд парализатора, через секунду к нему присоединилась девушка-пилот.

Челнок вздрогнул, замерев в захватах, а Алекс закрыл глаза, провалившись в пестрый мир сияющих энергетических линий и мерцающих сгустков.

Схему станции он выучил наизусть и сейчас без труда соотносил с планировкой модуля скопления разноцветных жгутов, полей и медленно перемещающихся тусклых комков. Проследовав вдоль толстой ветвящейся линии энергомагистрали, он добрался до бронированного помещения реакторной. Пылающие шары четырех больших установок снабжали энергией всю станцию — протиснувшись через тягучую вуаль, окружающую капсулы реакторов, капитан проследовал дальше.

Сеть управляющих контуров вывела прямо к командному центру станции, где как хищники в центре паутины находились шесть пульсирующих сгустков. Двухметровой толщины плиты из ячеистого композита не смогли задержать ключ, и он потянулся к самому крупному комку. Алекс тренировался на жуках, поэтому с небольшим усилием выпустил сразу шесть отростков, пробив оболочки всех сгустков и принявшись поглощать жизнь оширцев.

Сущность с удовольствием затрепетала, толчками пропихивая в себя содержимое энергоинформационных матриц. С самым крупным сгустком дело двигалось не так быстро: если пять комков уже погасли, то этот сопротивлялся, пытаясь разорвать отростки, посредством которых ключ пил жизнь. Землянин поспешно пробил его оболочку остальными высвободившимися щупальцами — врагу даже удалось непонятным образом разрушить три таких. Выпущенный противником искрящийся жгут слепо шарил вокруг, не находя цели. После того как капитан воткнул в упирающийся сгусток еще несколько отростков, процесс слияния и поглощения ускорился. Враг терял силы, и вскоре ключ поглотил его сущность — Алекс почувствовал дискомфорт, оборвав контакт.

Открыв глаза, он в первую очередь проконтролировал время — с момента погружения прошло восемь минут. Схватка с ярким сгустком заняла приличное время, и землянин сморщился от накатившей головной боли.

— Командный центр чист, — сообщил капитан, проглатывая капсулу стимулятора, — там какой-то хитрый гаденыш сидел, очень не хотел умирать. Псион, наверное…

Адиль засмеялась, а Рисс нахмурился: присутствие людей с даром в планах штурма станции не обсуждалось — делать им на таком объекте было нечего. Специалист кивнул на медкапсулу, но капитан покачал головой:

— Нет времени, надо заняться остальными! Сейчас очередь пилотов…

Повторное погружение прошло не так гладко, как планировалось, — теперь Алекс с усилием протискивался через силовые поля и энергетические линии. Он не знал, сколько времени заняло путешествие через этот густой кисель, однако вскоре обнаружил комки, обозначающие пилотов, и стал их жадно поглощать. Сейчас капитан торопился, вонзая в каждую сущность сразу ворох отростков и выпивая ее одним быстрым глотком.

Одиннадцать оширских уршепоклонников стали пищей для ключа, а Алекс ощутил эмоциональный подъем — теперь все шло своим чередом. Затем настала очередь группы людей, собравшихся в помещении рядом со стартовыми ячейками. Вероятно, там находились остальные пилоты истребителей — вскоре они присоединились к выпитым коллегам.

Плывя на волнах эйфории, капитан методично прочесывал помещения, уничтожая всех встреченных врагов. До грузовика добраться пока не получалось — большой док находился в соседнем модуле, а на такое расстояние Алекс пока еще не рисковал удаляться от своего тела.

Еще один ярко светящийся клубок, который предположительно был псионом, землянин решил оставить напоследок. Сгусток быстро лопнул под натиском ключа, капитан не стал давать ему шансов, по отработанной методике задействовав сразу десяток отростков — больше пока что просто не получалось. Хотя он был готов к сопротивлению сгустка, тот не дергался, но поглощение псионов ключу сильно не нравилось, и он выбросил Алекса в реальный мир, недовольно прошелестев напоследок.

В голове бухали маленькие молоточки, а недовольный шепот пытался что-то донести до капитана. Однако задача была успешно выполнена — в модуле не осталось никого живого. По приблизительным подсчетам, здесь находились шесть десятков человек.

Он устало проглотил следующую дозу стимулятора. Дождавшись, когда боль утихнет, скомандовал крошечной штурмовой группе выдвижение — сейчас настала очередь экипажа грузовика. Алекс надеялся, что еще на десяток оширцев его возможностей хватит, ну а всеми остальными должны заняться подоспевшие бойцы.

Группа разделилась — после того как дроиды пробили в створках стартовой ячейки отверстие для диверсанта, Ливерс отправился на обшивку выводить из строя антенны ретранслятора. После разрушения этих устройств персонал станции не сможет позвать на помощь, а грузовиком капитан собирался заняться лично.

Сержан Хаут бесцеремонно тащил за ногу бесчувственного наркоторговца — его присутствие открывало многие закрытые двери, однако доступ Кумаля не распространялся на помещение складов. Алекс планировал оттуда добраться до команды грузовика.

Конструкционные дроиды деловито прорезали проходы в закрытых дверях — группа двигалась дальше. Землянин с интересом осмотрел боевых роботов незнакомой конструкции, они напоминали модели производства конфедерации Делус. Пара кургузых стволов украшала сплющенный корпус приземистой конструкции.

— „Нибель-М“ — что-то новенькое… — буркнул капитан, найдя табличку изготовителя.

Железные уродцы никак не отреагировали на гостей, команды на отражение агрессии им не поступало, и дроиды остались на местах. Вероятно, где-то еще имелись другие роботы, но крошечной группе пока что встретились только эти. К сожалению, управляющие модули найти не удалось, и Алекс подумал, что их контролирует искин или один из операторов.

Пока что планировка станции работала на нападающих — Моханди уверенно заявлял, что персонал каждого из модулей не пересекается с коллегами из других, а две секции полностью изолированы друг от друга. Сейчас группа находилась в среднем модуле, административном.

Самую перспективную, серьезно защищенную секцию планировалось штурмовать всеми силами, дождавшись прибытия трех челноков с бойцами — основная добыча и райкер должны быть именно там. С новым модулем все стало ясно — там располагались склады и большой док для приема средних кораблей. Алекс сначала удивился, зачем занимать место такой громоздкой конструкцией, ведь большинство станций осуществляли погрузочные операции посредством дроидов — кораблю достаточно подойти к причальным мачтам станции, а перемещение контейнеров возлагалось на железных работников. Однако хозяева станции имели свои соображения по поводу компоновки, и капитан собирался вскоре выяснить причину нерационального использования свободного места.

Дроиды вскрыли массивную створку склада, где громоздились штабели разноцветных контейнеров — по расчетам, из этого помещения уже можно было достать экипаж грузовика.

Действие стимуляторов быстро заканчивалось, и Алекс принял еще одну дозу. Конечно, вещества негативно влияли на организм, но до медицинской капсулы было рукой подать.

Задействовать способности теперь получалось с трудом, капитан ощущал нарастающее сопротивление ключа — тот насытился и больше питаться в ближайшее время не хотел. Вероятно, люди даже и рядом не стояли с вкусными и полезными обезьянками Ашанти. В свое время ключ их слопал несколько сотен и просил еще.

Вспоминая этих низкорослых хвостатых созданий, Алексу удалось немного расшевелить недовольную древнюю сущность. Дотянувшись до большого дока, он из последних сил поспешно выпил всех, кто находился там, — шесть сгустков погасли, а землянин решил, что с него хватит и с остальными справятся бойцы. Когда ключ сообразил, что ему опять подсунули невкусных оширских уршепоклонников, он недовольно заворочался, но дело было сделано.

Адиль вывела пузатый кораблик из ячейки — сделав один оборот вокруг станции, он вернулся на место. Получив условный сигнал с „Люпуса“, тройка челноков выдвинулась к станции — первым шел челнок с группой Моханди. На всякий случай Алекс решил пустить узкоглазых вперед — еслиоборонительные турели все еще активны, оширцы примут удар на себя, давая время остальным.

Однако скорострельные пушки молчали, и челнок протиснулся через срезанные створки соседней пустой ячейки. Первым из раскрывшегося люка выскочил бывший таможенник, а за ним потянулись другие узкоглазые бойцы.

Оширец захихикал, рассмотрев лежащие тела. Он несколько раз пнул особо неприятного типа в пятнистом скафе, — похоже, это был старый знакомый Моханди. Вернувшийся Ливерс отрапортовал о выполнении задачи — ретранслятор станции больше не функционировал, а персонал станции „Шакано-2“ оказался в большой железной мышеловке.

Алекс дождался прибытия челноков, коротко поставив задачи. Группы разбежались, беря под контроль помещения, а три десятка бойцов под командой сержанта Хаута потянулись по обшивке к большому доку.

Капитан отдал приказ дроидам пробивать путь к управляющему центру. Вытащив „Протыкатель Илгуса“, Алекс вонзил клинок в закрытые створки — у него появилась навязчивая идея посмотреть на оширского псиона.

— Началось, — прошипел Хаут, когда очереди из чего-то крупнокалиберного перечеркнули тройку бойцов, методично проверяющих помещения модуля.

Подскочивший к открытой створке „салага“, именно таким непонятным словом называл командир новичков, забросил пару гранат в помещение, и после мощных взрывов Хаут лично добил парочку, забаррикадировавшуюся в большой каюте. Из двух десятков таких кают половина оставалась пустой; где их обитатели, пока было неясно.

Враги только сейчас сообразили, что станцию атакуют, — теперь персонал стал стрелять в ответ. Сначала сержант послал две группы занять ключевые точки — закрытую массивную створку, ведущую в уже очищенный от противника сектор, и большой док, где, по утверждению командира, никого в живых больше не осталось.

Хаут только покачал головой, увидев пару мертвых техников. Он потратил пять минут, вытащив одного из легкого скафа, и не нашел никаких следов, объясняющих, как тот погиб. Второй еще был жив, но этот молодой мужчина напоминал растение — он никак не реагировал на боль и вопросы. С молчаливого одобрения сержанта боец с хрустом свернул технику шею — такое существование было хуже смерти.

Теперь Хаут стал побаиваться командира — к псионам боец относился с опаской. Вместо того чтобы сойтись лицом к лицу и выяснить, чьи яйца крепче, они умели убивать незаметно и подло.

Отряд нес потери — противник успел открыть арсенал, и теперь проход перегораживали силовые щиты и несколько турелей. Пушки стреляли во все, что появлялось в зоне видимости. Так погибла другая тройка; сержант сверился со схемой и выяснил, что в оставшейся части находятся только жилые помещения.

— Там был погрузчик, тащите контейнеры и заставляйте ими коридор! — подумав, скомандовал Хаут. — Долго не протянут! Когда останутся без воздуха, им всем будет очень весело… пока пусть сидят!

— Очень хорошо, второй модуль почти полностью очищен, правда, гады заперлись в этой части. — Алекс отслеживал ход операции, сейчас большинство помещений на объемной схеме светилось веселеньким зеленым цветом.

Узгоглазые из команды Моханди стаскивали найденные тела в большой зал, выходящий к стартовым ячейкам. Большинство не носило скафов, и капитану понравилась идея сержанта откачать воздух из проблемного сектора, а также выключить генераторы гравитации. Судя по всему, персонал административного модуля состоял из гражданских, поскольку нашлось всего восемь тел в боевых скафах и имеющих при себе серьезные пушки. Дешевые пистолетики и трещотки были у каждого, однако выглядело оружие совсем несерьезно, и носили его исключительно для галочки.

Алекс сделал вывод, что защитники надеялись на дроидов, а те так и остались на своих местах. Всего роботов нашлось два с половиной десятка, и их планировалось забрать всех. Если бы вся эта армада встретила непрошеных гостей — тем пришлось бы совсем кисло. В коридорах он заметил и скорострельные турели, но они тоже молчали — отдать им приказ было некому.

Переход в соседнюю секцию контролировался группой из десятка бойцов и трех сержантов, там же находилась Адиль со своими роботами — это направление землянин посчитал самым опасным. Прежде чем туда лезть, капитан хотел навестить командный центр — он надеялся взять системы обороны под контроль и перестрелять защитников их собственными дроидами. К сожалению, процесс застопорился на тяжелой створке, ведущей в сердце административного модуля.

Алекс знал, что реакторный отсек и командный центр находятся в бронированной скорлупе, и пробиться через нее будет весьма проблематично. Однако других вариантов не имелось — дроиды продолжали ковырять массивную круглую дверь. Шпага тут была неэффективна — толщина преграды значительно превышала длину клинка. Дело шло крайне медленно, однако за час нудной однообразной работы роботы проковыряли узкий лаз, через который сначала протиснулся Ливерс, а затем капитан. Отправив ближайшего свободного бойца за Моханди, Алекс принялся обследовать командный центр.

Выглядело помещение как зал с высоким потолком: в центре располагались две изогнутые консоли с рабочими местами диспетчеров за полупрозрачными перегородками, разделяющими помещение на две неравные части. Плоские голографические экраны занимали все свободные поверхности — на одном из них Алекс увидел ангар с замершим грузовиком. Пятерка бойцов заняла позиции рядом с открытым грузовым люком — лезть в корабль сержант им запретил, там могли действовать системы защиты. Другие экраны демонстрировали различные помещения станции. Капитан увидел тех, кто заперся и ждал помощи, — скафы имелись только у шести человек, все остальные щеголяли в обтягивающих тело комбинезонах. Всего их там набилось два десятка, и вооружение врагов впечатляло — массивные плазменные пушки и тяжелые пулеметы. У одного даже имелась снайперская винтовка с длинным ребристым стволом. Уместность такого специфического оружия в тесных коридорах была под вопросом, однако у тощего узкоглазого, обвешанного энергоблоками, похоже, имелось свое мнение по этому поводу.

Алекс методично обшаривал помещения, пытаясь найти место, где может скрываться кластер с управляющим искином. Командный центр с типовым проектом не имел ничего общего, в том предусматривалась всего одна консоль с тремя рабочими местами. Видимо, владельцы замкнули управление всей станцией на это помещение, что было на руку Алексу.

На фигурном ложементе располагалось тело довольно привлекательной женщины с небольшой татушкой урша на щеке — эмблемой корпорации „Единый Ошир“. В отличие от всех остальных она имела типичную европейскую внешность, — вероятно, это был представитель администратора Ларшана. На висках капитан заметил две плоские коробочки внешних банков данных.

— Тебе они уже не понадобятся, а мне интересно, чем вы тут занимались… — заявил Алекс, пряча устройства в контейнер на поясе.

— Вот твой псион, — заметил Ливерс, вытаскивая из мягкого кресла бледного подростка со странным сооружением на голове. Конструкция напоминала нелепую корону, обхватывающую заднюю часть лысого черепа хозяина.

Алекс попытался ее снять, но штуковина плотно сидела на яйцевидной голове подростка. Оставив безуспешные попытки, он прошел мимо парочки тощих оширцев, ничем не примечательных.

Появившийся в зале управления Моханди довольно засмеялся. Удивленно вытаращившийся на него капитан поинтересовался причиной подобного веселья.

— Ты расправился с Шейрой, администратор будет в ярости. Урлах тоже мертв, это ближайший родственник Ларшана и его доверенное лицо. — Оширец показал на подростка.

— Молодой он слишком для такого… — удивленно заметил Алекс.

— По слухам, ему две сотни лет, в свое время он воспользовался артефактом, чтобы сменить тело, — пояснил Моханди. — Есть информация, что он был сильным псионом. Все средства тратил на продление жизни и модификации организма.

— Хм, жалко. Хотелось бы вытащить эти штуки, но теперь он мертв, и все импланты погибли вместе с ним…

— И его средства тоже, — хихикнул узкоглазый.

Консоль, закрытая незаметной панелью, обнаружилась в соседнем запертом помещении. Дроиды сковырнули заглушку, и Алекс собрался вытащить ребристый цилиндр искина, обратив внимание на два поменьше, что располагались в соседних ячейках.

— Не надо этого делать! — Моханди обеспокоенно замахал руками.

— Это почему? — поинтересовался Алекс. Он решил вставить вместилище Франсин в управляющее гнездо кластера вместо штатного искина.

— Раз здесь были такие люди, определенно есть система самоуничтожения. Во всяком случае, вероятность очень велика, я бы на месте Ларшана так и сделал, — высказал свои соображения узкоглазый.

— Я тут подумал, что ее будет сложно активировать без этих, — хмыкнул Алекс, кивнув на три цилиндра.

— Он прав, — быстро ответил Ливерс. — Такая система вполне может сработать при замене искина. Наверняка у этих типов есть что скрывать…

— Принимается, — согласился Алекс. — Не будем рисковать, хотя очень хотелось забрать искины с собой и поковыряться на досуге. Когда уберемся со станции, отправим одного штрафника с задачей вытащить искины. Придется вскрывать дверь шлюза с помощью дроидов, группа Хаута нашла ремонтный комплекс рядом с доком.

— Пока соберу все хранилища информации и вытащу тела. Там может быть кое-что интересное… — заметил Ливерс.

— Действуй! Этого в первую очередь. — Капитан ткнул пальцем в сторону подростка-псиона.

Покинув зал командного центра, он направился к стартовой ячейке и по обшивке добрался до соседнего модуля. Конструкционные дроиды послушно следовали за ним, и, пройдя через силовое поле большого дока, землянин встретил сержанта, группа которого обнаружила ремонтный комплекс.

Алекс в компании двух дроидов, сержанта и туповатого бойца направился к найденным роботам. Ничего конкретного неграмотный боец сообщить не мог, поскольку не разбирался в вопросе.

— Железные машины с шестью ногами! Они выглядят как воплощения Угилькафара! — лепетал новобранец, поминая мудрых старцев и призывая на головы порочных гнев Муталиба.

— Хватит косить под грязного пурко! — оборвал его капитан. — Ты боец победоносной армии избранного Зияддином или харш бесхвостый? Сколько там этих воплощений Угилькафара?

— Много! Столько, сколько пальцев на моих руках, и еще жезл Кабира!

— Одиннадцать, значит, — усмехнулся Алекс. — Как тебя звать, боец?

— Нифар, сын Ламиля! — гордо ответил бородач.

— Отставить! Ты только что получил второе боевое имя: теперь тебя зовут Лобачевский! Это такой мудрый старец с планеты Грязь, носи это имя с гордостью, и не посрами избранного Зияддином! — торжественно заявил капитан.

Боец почтительно коснулся раскрытой ладонью лба, пробормотав о великой чести.

Наконец странная компания прибыла на место. Алекс немного расстроился, увидев оширский ремонтный комплекс четвертого поколения „Приор-14А“. В инфосети по поводу этого наборчика железных уродцев ходили нехорошие слухи — будто бы два робота из комплекта постоянно чинят всех остальных. Как и все изделия автоматических заводов Гольятты, дроиды выглядели крайне непрезентабельно, особенно раздражала глаз их трехцветная попугайская окраска.

Алекс громко высказал все, что он думает по поводу патриотизма администратора Ларшана, который не захотел потратиться на нормальный комплекс. Активировав контрольную панель, капитан разобрался в непривычном интерфейсе и снял привязку к искину станции.

— Долгих лет Лучезарному! — поприветствовал землянина голографический старичок-оширец.

— Да-да, и тебя туда же! — ответил ему Алекс.

— Я Унь-Хэй, искин новейшего комплекса „Приор-14А“. Сделано на Гольятте, сделано для оширцев! — гордо прошамкала голограмма.

— Во имя стабильности и процветания — осуществить синхронизацию с моей нейросетью!

— Выполнено, — кивнул старикан, а интерфейс „Инженера-5М“ отобразил куцую линейку с шестью аляповатыми иконками. Рядом с многофункциональной панелькой привязки „Герсея-22“, оставшегося на линейном крейсере, оширский аналог смотрелся крайне убого, однако землянин отметил, что детище узкоглазых не требовало приоритетного доступа, то есть таких комплексов можно было одновременно задействовать сразу несколько. Хакданцы же были более консервативны в этом вопросе, исповедуя принцип „Одна нейросеть — один комплекс“.

— Стой, а где остальные дроиды? Вроде бы их должно быть четырнадцать? Куда дел троих? — поинтересовался Алекс.

— Отправлены на завод-изготовитель для замены. В ходе эксплуатации обнаружены неустранимые дефекты, — ответил искин, виновато потупившись.

— Ладно, закройся! Остальное я уже сам… — проворчал капитан, отметив, что оширские изделия начинают раздражать. Он подумал, что естественный спутник под названием Гольятта давно пора каким-нибудь особо изуверским способом расколоть на мелкие куски, а инженеров-бракоделов продать в рабство арварцам.

Появившуюся мысль пошарить по грузовику в поисках ремонтного комплекса посерьезней Алекс отмел как несостоятельную — древнее корыто выглядело совсем плохо.

Отпустив Хаута, капитан повел ораву оширских дроидов к месту работ, поинтересовавшись у пробегающего мимо сержанта Пича, как поживают заблокированные оширцы. Противник не проявлял активности и на переговоры не шел — узкоглазые ждали подкрепления и надеялись на помощь.

Топающий за дроидами галифатский боец оживился, предложив отпилить головы у мертвых и подкинуть порочным.

— Инициатива наказуема! — хмыкнул Алекс. — Ты этим и займешься, действуй! Смотри только не перепутай ничего!

Обрадованный бородач вприпрыжку убежал, а дроиды наконец добрались до ангара с грузовиком. Сначала капитан собрался вывести компанию железных работников через силовое поле на обшивку и выдвинуться к административной секции, однако затем решил пойти другим путем.

Массивные двери перемычки между модулями все равно потребуется вскрывать для перемещения добычи к грузовику, поэтому Алекс решил заняться этим важным делом прямо сейчас.

За полчаса дроиды справились с преградой, а землянин получил представление об устройстве приводов, двигающих массивные створки. Теперь взлом аналогичной преграды, открывающей доступ в модуль с особо ценными трофеями, не должен вызвать затруднений.

Оставив два десятка бойцов и их командира сержанта Пича для контроля над запертыми оширцами, Алекс приказал остальным приготовиться к штурму. Появилась идея воспользоваться способностями и заглянуть за преграду, что капитан и постарался проделать. Однако безуспешно: от попыток войти в нужное состояние только разболелась голова — ключ упорно не хотел помогать носителю. Да и эмоции воспринимать стало тяжеловато, сосредоточиться мешал невнятный шум.

Приняв очередную порцию стимуляторов, на время заглушивших головную боль, капитан отдал приказ роботам вскрыть массивную преграду. Когда те за десять минут разрезали стопоры и сдвинули створку, перед бойцами предстал пустой светлый коридор. Порадовавшись, что обитатели заблокированного сектора так и не сообразили, что происходит, Алекс предостерегающе поднял руку.

— Использовать парализаторы и оглушающие гранаты! — скомандовал капитан, напоминая бойцам оговоренный план действий. — Эти нам нужны живыми. Среди них — райкер, и, кроме того, надо узнать, чем они тут занимаются!

Небольшие группы двинулись, прижимаясь к переборкам, — действия давно были согласованы, теперь все зависело от бывших рабов и дезертиров из победоносного оширского флота. Напоследок Алекс, как мог, попытался поднять боевой дух своих головорезов.

— Отличившимся — премии! Того, кто найдет типа по кличке Тень, ожидает награда, достойная самого Зияддина! Три захваченные женщины — на все время прыжка! — громко выкрикнул капитан, а бойцы встретили известие радостными криками.

— Стой! Тебя это не касается, — одернул он Адиль, которая тоже бросилась за штурмовой группой.

— Я тоже хочу убивать порочных! И пленницы мне пригодятся… — обиделась младшая ошо.

— У нас есть один неудачник — продавец дури, можешь потом убить его. Все равно он уже не жилец, — утешил кровожадную женщину капитан, а на ее лице появилась радостная улыбка.

Оставив пятерку бойцов контролировать единственный путь в секцию, Алекс неторопливо двинулся за рассредоточившимися маленькими отрядами. Капитана сопровождала небольшая свита — Адиль со своими дроидами, а также довольный Моханди. Узкоглазый еле слышно бормотал, подсчитывая добычу.

— Не нашел ничего в инфосети по этому райкеру. Кто он вообще такой? — задал вопрос землянин.

— Это известная личность в директорате. Почти легенда, — захихикал узкоглазый.

— Что он натворил такого?

— Здорово насолил администраторам. Приговорен к двадцати пожизненным срокам в исправительном лагере. Главным образом за то, что выбросил в инфосеть Джеппы пакет с компроматом. Экономические диверсии, неудачная попытка воткнуть в нашу гордость, Гольятту, большой транспорт, — принялся перечислять Моханди.

— Наш человек! У меня тоже такие мысли возникали насчет Гольятты, — согласился Алекс. — А что за компромат?

— Он доказал, что Мупа Восьмого не существует. Все выступления Лучезарного создаются кластером мощных искинов. Ну а то, что директорат на самом деле управляется несколькими бандитскими корпорациями, которые открыто грабят и продают ресурсы, — это вообще смешно! Наверняка выполнял заказ хакданцев или федерации; наверное, хорошо заработал…

— Хм. Действительно, непатриотично! — согласился Алекс.

— Властям пришлось попотеть, чтобы зачистить все следы вмешательства. Я не знаю, сколько заплатил Урлах, чтобы его вытащить, но этот Тень действительно один из лучших в своем деле.

— Стоп! А с чего ты взял, что он тут, на станции?

— В свое время я подсыпал Шейре некое вещество, чтобы вытащить кое-какие секреты, однако, кроме этой бесполезной для меня информации, ничего не получил, — притворно развел руками оширец.

— Ясно, ты хотел хапнуть побольше напоследок, но не вышло…

— Ну что-то типа того… — уклончиво буркнул Моханди, эту тему обсуждать он не горел желанием.

— И как этот Тень выглядит? — спросила Адиль.

— Лично его никто не видел, — пожал плечами узкоглазый. — Все данные по райкеру засекречены…

— Да уж, придется опять использовать спецпрепараты. На один простой вопрос всем пленникам точно придется ответить, — подытожил Алекс, увидев первого парализованного обитателя закрытого модуля.

Немолодой сухощавый мужчина с бледным цветом кожи носил ярко-синий обтягивающий комбинезон, боец деловито волок его, взвалив на плечо. Щегольские усики и рыжие бакенбарды создавали впечатление умудренного годами ученого.

— Это я его нашел! — гордо заявил узкоглазый головорез.

— Никто и не спорит, — серьезно ответил Алекс. — Тащи его Ливерсу, он определит клиента и запишет имя будущего героя.

Затем пленники пошли валом. Лысый здоровяк без труда нес пару неодетых субтильных девиц, похожих одна на другую как сестры.

— Твое усердие достойно хорошей премии! — бросил ему капитан, провожая взглядом верзилу.

Парочка бойцов сообразила использовать для транспортировки гравиплатформу — на ней лежали несколько узкоглазых оширцев и один негуманоид.

— А вот это действительно интересная находка… — обрадовался Моханди, увидев упитанного ящера Аш-Камази в невзрачной шапочке.

— Тьфу! Это точно не райкер…

— Где эти ящеры крутятся, там всегда много кредитов… — довольно захрюкал узкоглазый.

— Это я знаю! Как бы он нашего райкера не сожрал — этот может! Надо его отдельно разместить, к нему будут вопросы, — задумчиво протянул Алекс.

— Командир, ты должен это увидеть! — четко доложил выскочивший из раскуроченных створок ангара сержант Хаут, сделав приглашающий жест.

— Давай посмотрим, что там у тебя! — согласился капитан, протиснувшись в проем.

Помещение походило на склад, только хранились там подозрительно знакомые прозрачные контейнеры. Именно в таких чернокожие перевозили замороженных рабов. Тут их было действительно много — продолговатые капсулы располагались торцами к посетителям, и хранилище напоминало чудовищные соты. В одном стеллаже таких капсул Алекс насчитал тридцать шесть штук. А заполненных под завязку стеллажей всего было полтора десятка. Путем нехитрых подсчетов капитан выяснил, что всего замороженных людей тут больше пяти сотен.

Подойдя к ближайшему стеллажу, он с усилием выдвинул одну из капсул — там находился узкоглазый подросток лет двенадцати на вид. В остальных саркофагах тоже были преимущественно дети такого же возраста, хотя встречались и немного постарше. Все капсулы имели навороченную контрольную панель и сложное обозначение из двух десятков цифр и нескольких букв.

— И что это такое? — поинтересовался Алекс у побледневшего оширца.

— Я не знаю, этот объект засекречен… Вероятно, корпорация тут проводит какие-то запрещенные эксперименты. Или это люди, вывезенные из системы Гермунд. Я слышал, что администраторы отбирали каких-то детей, но полагал, что это всего лишь слухи…

У капитана возникло нехорошее предчувствие, — похоже, он только что вляпался в чью-то тайну, от которой очень плохо пахнет. Кроме того, оставить тут этих людей было неправильно, и Алекс решил, что вывезет всех, даже если придется бросить часть ценных трофеев.

Капитан лично обошел всю секцию, стараясь ничего не упустить. Четыре больших склада-ангара, наполовину заполненные всякой всячиной, имели автоматизированную систему учета и вспомогательных дроидов. Простенький компьютер контролировал перемещение всех ценностей, имеющихся в модуле.

Бегло просмотрев список из четырех тысяч наименований, Алекс сделал вывод, что приличную часть составляло исследовательское оборудование. В перечне также имелся малый промышленный синтезатор „Нир-7П“, позволявший штамповать всякую мелочь на месте. Операционных комплексов нашлось целых восемь штук, особо порадовали два многофункциональных изделия из конфедерации Делус — „Утель-6М“. Рисс в свое время долго облизывался на такой, однако из-за дефицита средств пришлось купить агрегат четвертого поколения. Десяток простых и надежных медицинских капсул „Ируна-3“ Алекс решил забрать тоже.

Портативные реакторы, переносные генераторы силовых полей, а также пара тяжелых скафов высшей защиты „Суад-5Б“, относящихся к пятому поколению, — все это занимало мало места и стоило прилично. Каждый такой хакданский костюмчик тянул на миллион кредитов.

Приятно удивил небольшой перечень имплантов и десяток установочных комплектов нейросетей. Среди них обнаружились „Ученый-5“ и „Тактик-4“, а также две „Инженер-3“. Часть списка занимали непонятные обозначения. Например, аббревиатура „объект Р-109/5“ ничего не говорила Алексу. И подобных объектов нашлось две сотни.

Он просмотрел первые десять таких по списку — в контейнерах разного размера находились вещицы, явно сделанные негуманоидами. Землянин подошел к самому большому, стоящему в центре склада. Поглазев на трехметровую шишковатую штуковину, похожую на торпеду с кривоватыми отростками, Алекс закрыл крышку ящика.

В остальных контейнерах находки тоже не впечатляли. Тускло светящиеся кристаллы и нечто, похожее на окаменевшую ископаемую рыбу. Коллекция ржавых черепков и чешуйчатых стержней. Разноцветная грязь, упакованная в прозрачные капсулы. Все это выглядело непонятно, и землянин не представлял, зачем собирать такой мусор.

Капитан скопировал список целиком и отметил наиболее ценные, на его взгляд, наименования. Подумав, Алекс добавил все пресловутые „объекты“, собираясь разобраться с ними в свободное время. Он знал, что инопланетные редкости скупают некоторые коллекционеры и исследователи. Затем перечень получил Моханди, и теперь бывший таможенник стал выделять заслуживающие внимания предметы.

Алекс посетил помещения-операционные, хотя больше всего они напоминали живодерни. Устрашающие агрегаты с десятком гибких щупалец, саркофаги с плавающими в мутном геле непонятными обрубками; появились некоторые намеки на то, чем именно занимались тут обитатели. В одном из больших помещений нашлись тела — причем очень много.

Трупы лежали на многоярусных стеллажах, землянин осмотрел несколько таких. Обнаженные желтые тела с непонятными обозначениями-татуировками на груди. Практически все являлись подростками, Алекс заметил несколько стариков и одного мзина. Всклокоченный мех негуманоида, похожего на большую кошку, и его широко раскрытые глаза с вертикальными зрачками — все это выглядело жутковато. На одном из стеллажей обнаружились изуродованные тела — у некоторых были вздуты животы, а у других ампутированы конечности. Землянин поспешил покинуть мрачное место — на результат работы оширских живодеров он уже насмотрелся. Теперь он не сомневался — решение не оставлять в живых обитателей станции было правильным.

Нашлась и арварская система заморозки, а также запасы рабочей жидкости для нее. Судя по штабелям пустых капсул, экспериментаторы вели дела с размахом.

Однако ничего похожего на рабочее место райкера обнаружить не удалось. Бойцы выловили два десятка людей и одного ящера — никто не сопротивлялся, нападение застало всех врасплох.

Моханди оказал неоценимую помощь, грамотно расставив приоритеты среди содержимого хранилищ. Например, Алекс пропустил сложные цифровые коды, а узкоглазый пояснил, что так в директорате обозначают чистые металлы. По самым скромным подсчетам, их тут набиралось на восемнадцать миллионов как минимум. И все это добро умещалось в десяток больших контейнеров.

Раздав указания бойцам по упаковке добычи, капитан прошелся по двум остальным модулям. В первую очередь посетил каюту наркоторговца, где все свободные поверхности украшали голограммы с изображением полуголых мускулистых красавчиков. Вскрыв ячейки, скрытые в стенах, Алекс выгреб все имеющиеся стимуляторы и дурь, вручив маленький контейнер дроиду.

Апартаменты подростка-псиона принесли богатый улов — там нашлись шесть хранилищ данных и несколько артефактов Древних. Пирамидка под названием „Однократный заместитель“ стояла на самом видном месте — пропустить ее было сложно.

Находка Алекса весьма обрадовала, однако вскоре он понял — артефакт уже использован и не представляет ценности. Вероятно, Урлах хранил его как сувенир, после того как сменил дряхлое тело. А может быть, тщеславный псион таким образом постоянно напоминал себе и другим, что сумел обмануть смерть.

В сейфе обнаружились непонятные штуковины в виде хрустальных разноцветных сфер и запертый маленький контейнер. Там покойный хранил кривоватый цилиндрик — аналог банка данных Древних, а также две блестящие маленькие штуковины, напоминающие асимметричные морские звезды. Алекс забрал все, намереваясь разобраться с находками позже.

Логово Шейры разочаровало — кроме шикарного ложа, ничего интересного там не нашлось. Выводок чешуйчатых маленьких гадов, копошившихся в аквариуме, землянина не заинтересовал. Твари задорно грызли какую-то полуразложившуюся тушу. Он подумал, что женщина разводит тут маленьких ящериц Аш-Камази. Сходство прослеживалось, не хватало только маленьких шапочек.

В административной секции ничего похожего на централизованную систему учета не нашлось; похоже, тут всем занимался искин. Дроиды выборочно вскрывали ящики, но улов оказался небогатым.

Кроме расходников, картриджей к пищевым синтезаторам и непонятных запчастей, ничего ценного там не нашлось. Шесть десятков пустых контейнеров оказались к месту, теперь складывать добычу будет гораздо проще — Алекс сразу же отправил бойца с гравиплатформой, поручив заодно доставку заполненных контейнеров в ангар с грузовиком.

В секции с доком склады были забиты концентратом руды и обогащенной породой. Кроме того, нашлись два десятка контейнеров с турелями „СВ-10“ и навесными ракетными блоками. Ящики с лентами для роторных пушек двух калибров и ремкомплекты для оширских истребителей. Конструкционные материалы, балки и композитные бронеплиты… Землянин боялся, что места для всего этого добра уже не хватит, поэтому приступил к созданию второго списка.

Составив примерное представление о размерах добычи, Алекс направился к транспорту, замершему в большом доке, — настало время заняться вопросом вывоза трофеев.

Осмотрев видавший виды корабль, капитан пожалел, что не дождался чего-нибудь посолидней. Значительную часть полезного пространства занимали вместительные грузовые палубы. Экипаж ютился в двухместных маленьких каютах, их обнаружилось всего восемь. Закрытые двери Алекс не стал взламывать, добравшись до командной рубки.

Сверившись со схемой, он нашел консоль корабельного искина в большой каюте капитана, что располагалась по соседству с рубкой. Без труда вскрыв запертую панель, он установил цилиндр с Франсин вместо штатного искина шестого класса.

Дождавшись уведомления о завершении перезагрузки, он отдал команду открыть все двери, а дроиды потащили мертвые тела к шлюзу. Последним Алекс вытащил пухлого оширца в пестром балахоне из рубки, сняв с его виска коробочку внешнего хранилища.

— Подруга, как у нас дела, сможешь завести это корыто? — громко спросил капитан.

— Да, диагностика подсистем завершена! Топлива — половинный запас, — обрадовал Алекса тонкий голосок Франсин. Голопроектора в рубке не обнаружилось, и он поблагодарил Илгуса, что хотя бы голосовое управление работало.

— Хорошо, сейчас загрузимся по-быстрому и уматываем отсюда! — пробурчал землянин, направляясь к лифту, ведущему в грузовой отсек. Тут все было в порядке — одну из шести палуб заполняли контейнеры. Вскрыв пару из них, капитан обнаружил концентрат руды, что добывали местные. На другой палубе располагались четыре десятка пустых ящиков.

— Так, концентрат выгружать долго, утащим с собой! — сделал вывод капитан, перемещаясь к раскрытой диафрагме грузового отсека. — А вот пустые коробки нам не нужны…

Бойцы времени не теряли, и гравиплатформы шустро возили контейнеры с добычей, пока Алекс занимался кораблем. Выдав указания подскочившему сержанту заняться перемещением уже загруженных пустых ящиков, капитан направился к помещению, где орудовала Адиль.

Младшая ошо успешно задействовала оширских дроидов из комплекса „Приор-14А“ и сейчас срезала внутренние створки стартовых ячеек. Алекс собирался забрать все „Каларды“. Поскольку массовый старт истребителей наверняка будет замечен местными, которые сделают соответствующие выводы, он решил действовать не так прямолинейно. Компактные размеры хакданских истребителей позволяли перемещать их по широким коридорам, используя большие гравиплатформы.

Ливерс задумчиво прохаживался вдоль парализованных пленников, лежащих в три ряда. Тут же находился и Кумаль со своим пилотом.

— Этих я уже допросил. Техники и специалисты-медики. Про райкера ничего не знают. Зато рассказали, что они тут делали, тебе это не понравится.

— Вытащим импланты и проведем стандартную процедуру. Твое мнение: кто из оставшихся может быть Тенью? — спросил у диверсанта Алекс, посылая одного из пробегающих бойцов за Моханди.

— Я бы поставил на этого! — Ливерс ткнул пальцем в пожилого мужчину с бакенбардами.

— Да, мне он тоже кажется серьезным типом, — согласился капитан. — У нас есть время. Займемся им прямо сейчас!

— Кто вы такие? — удивленно вытаращился мужчина.

— Народно-освободительная армия Треугольника! — усмехнулся Алекс. — Гвардейское подразделение, выполняющее секретное задание Отца народа! Ты будешь сотрудничать?

— Да! Ваши разногласия с моим нанимателем не должны препятствовать цивилизованному общению… — Старикан заметил пятна крови на комбинезоне одного из техников — Ливерс умел быть убедительным.

— Очень хорошо, — кивнул капитан. — Имя, звание, занимаемая должность?

— Я ценный многопрофильный специалист! Линард ан Инверс, — гордо выпятил подбородок.

— Где находится Тень? — Алекс обрадовался, что у ученого быстро развязался язык. С пускающим слюни идиотом после инъекции разговаривать очень не хотелось.

— Я не знаю никого с таким именем, — подумав, ответил Линард.

— Нехорошо обманывать, — покачал головой капитан. — Тут точно есть райкер, и мне он нужен. Придется воспользоваться спецпрепаратами…

Ливерс открыл контейнер, вытащив зеленоватый цилиндрик. Таких оставалось еще девять штук, и расходовать на всякую шушеру ценный препарат капитан считал нерациональным.

— Я понял. Здесь есть райкер. Это объект двенадцать-шесть, — наконец сообразил ан Инверс.

— Ну наконец-то! — улыбнулся землянин. — И кто же это?

— Второй уровень, зеленый сектор.

— Веди! — приказал капитан.

Следуя за прихрамывающим ученым, Алекс недоумевал, как могли бойцы пропустить такую важную цель. Да и сам он недавно прошелся по всем помещениям, никого не обнаружив.

— Объект двенадцать-шесть, — старикан показал на неприметный угловатый саркофаг сероватого цвета.

Устройство размером с холодильник занимало целую гравиплатформу, а на верхней крышке располагался квадратик контрольной панели. Капитан недавно прошел мимо него, посчитав, что это какое-то специализированное научное оборудование.

— Давай, открывай! Вытаскивай райкера! — поторопил Алекс.

— В некотором роде это невозможно, — ответил ученый, прикоснувшись к панели. Крышка стала прозрачной, и перед глазами капитана предстала довольно неприятная картина.

У девушки были ампутированы конечности, а нижнюю часть тела закрывала сложная конструкция, являющаяся частью саркофага. Под маленькой грудью с задорно торчащими сосками в плоть входили тонкие разноцветные трубочки, по которым циркулировала мутная жидкость. Лысую голову с непонятным обозначением на лбу украшали блестящие квадратики имплантов.

Тело плавало в тягучей жидкости, наполняющей саркофаг, причем девушка была в сознании — грудь еле заметно вздымалась. Когда ее глаза открылись и уставились на Алекса, тот вздрогнул.

Невозмутимый Ливерс побледнел, а его рука потянулась к оружию. Землянину тоже захотелось каким-нибудь особо мучительным образом уничтожить ученого, но он напомнил себе, что живодер никуда не денется.

— Хм… — только и смог выдавить Алекс, потрясенный открывшимся зрелищем.

— Порты для подключения коммуникационных устройств, гнезда для замены картриджей. А это механизм для болевого воздействия. — Старикан прикоснулся к зеленому пятну, и тело в саркофаге несколько раз дернулось.

— Прекрати! Кто это сделал?

— Мне была поставлена задача — склонить к сотрудничеству. Объект неоднократно пытался противодействовать. Задача успешно решена, — спокойно доложил старикан.

— Есть еще подобные? — тихо спросил Алекс.

— Нет, такой объект — единственный. Двенадцать-восемнадцать недавно покинул станцию.

— Все ясно… Вырубай этого типа! Разберемся с ним позже… — Капитан кивнул Ливерсу, и тот приставил к голове изувера парализатор.

После того как Алекс перерубил силовую магистраль генератора гравитации, отвечающего за большой док, работы ускорились — Моханди с парой сержантов контролировали погрузку, отмечая в списке погруженные контейнеры. В первую очередь в трюм грузовика вошли ящики с частями промышленного синтезатора и операционные комплексы. Потом пошли боевые дроиды и первые контейнеры с замороженными людьми. Живой груз занял двадцать шесть ящиков, они расположились на грузовой палубе, часть которой планировалось использовать для размещения бойцов.

Поскольку воздухом и гравитацией на старом грузовике обеспечивалась только жилая зона с командной рубкой, Алекс планировал использовать имеющиеся челноки. Установленная система жизнеобеспечения рассчитана на команду из двадцати человек — всем остальным предстояло с достаточным комфортом разместиться в пузатых корабликах.

Он уже успел оценить вместительность таких — в больших ячейках этих челноков нашлось еще четыре единицы.

Небольшое помещение корабельной столовой занял Рисс, развернув там пару привезенных с собой медкапсул. Там же находился и саркофаг с райкером — Алекс собирался пообщаться с ней после отбытия. Рисс заверил, что хакданская капсула справится с восстановлением девицы до исходного состояния. Недостатка в картриджах не ощущалось — на станции нашелся приличный запас, его капитан решил забрать.

Грузовые палубы быстро заполнялись ценным содержимым, а Алекс навестил центр управления, который сейчас минировала группа сержанта Нумиса. Капитан планировал разрушить станцию, уничтожив реакторы, но, поскольку взрывчатки бойцы захватили с избытком, тащить ее с собой смысла не было.

— Груз из первого списка — на борту, — доложил сержант Хаут. — Начинаем размещать истребители. Первый челнок направляется к доку.

— Очень хорошо, утащим все, что влезет… — кивнул капитан, увидев пару блестящих „Калардов“, двигающихся по коридору.

Алекс навестил реакторный отсек и с помощью дроидов демонтировал ячеистые бронепластины, закрывающие хрупкую начинку одного реактора. Остальные он трогать не стал — в любом случае высвободившаяся энергия превратит станцию в маленькую звездочку. Мелькнула мысль демонтировать парочку для собственных нужд, но тратить стремительно утекающее время на возню с громоздкими кубическими конструкциями не хотелось.

Появившийся сержант Нумис лично приступил к размещению зарядов, Алекс не пожалел пары маленьких контейнеров с гаксием. Один такой разместился в командном центре, а другой занял место рядом с реакторами.

Идею задействовать райкера для взлома систем станции он отмел как бесперспективную — процесс мог растянуться на сутки, а принудительный разрыв слияния мог очень плохо сказаться на здоровье райкера.

Подумав, он также решил не забирать искины — копаться в грязных делишках администратора Ларшана и корпорации „Единый Ошир“ он не хотел — хватит найденных банков данных. Восстанавливают справедливость и распространяют компромат пусть другие, Алекс уже получил, что хотел.

Адиль доложила о погрузке последних истребителей, сержант приступил ко второму списку, где имелись конструкционные материалы и скорострельные турели.

С момента появления на станции прошло уже семь с половиной часов, и оставалось время разобраться с остатками персонала — давать узкоглазым шанс вылезти и обезвредить заряды Алекс не собирался.

Воздуха во всех модулях уже давно не было — те из узкоглазых, кто не имел скафов, превратились в замороженные куски мяса. С остальными собирался разобраться лично Алекс в компании младшей ошо и ее дроидов. Выведя из строя генератор гравитации, капитан махнул рукой, давая сигнал к атаке.

Роботы укрепили большой контейнер, наварив пластины брони, — эту импровизированную баррикаду безуспешно дырявили глупые автоматические турели. После того как пушки израсходовали боезапас, вперед бросились боевые дроиды. Продавив силовое поле, они сцепились с шестеркой тяжеловооруженных бойцов.

Адиль весело хохотала, а ее дроиды заливали коридор градом пуль и шустро маневрировали, уклоняясь от плазменных зарядов. Долго роботы не протянули, превратившись в оплавленные комки металлолома. За железяками ринулись головорезы, позади них двигался Алекс с сержантом.

Бойцы не жалели гранат, и вскоре последние защитники пали, обменяв свои жизни на жизни двух бывших рабов. Раненого головореза, которому плазменный заряд сжег руку, Рисс поместил в капсулу — своих людей капитан собирался беречь.

Собрав оружие и мобильные турели в ящик, бойцы быстро прошлись по жилым помещениям, которые с таким упорством обороняли узкоглазые. Алекс махнул рукой, позволив победителям порыться в вещах покойных и напомнив, что выдача плюшек состоится сразу же после организованного отступления с распотрошенной станции.

Сержант Нумис активировал задержку подрыва зарядов на шесть часов: капитан хотел лично удостовериться в результате. Отозвав Адиль, пытавшуюся демонтировать систему гибернации, Алекс заделал пробитые проходы в командный центр и реакторный отсек. Другого способа попасть в эти жизненно важные отсеки станции не имелось. Он подумал, что тем, кто захочет предотвратить взрыв, придется серьезно потрудиться.

В грузовой люк протиснулся управляющий модуль ремонтного комплекса „Приор-14А“. Его тащили собственные дроиды — теперь возможности команды возрастут, когда Адиль получит новую игрушку.

Бойцы организованно занимали места, складывая собранное барахло в два контейнера, которые Алекс специально выделил для них. Сержант Хаут прямо заявил, что боевой дух подчиненных возрастет, если дать им помародерствовать. Капитан согласился, и головорезы забили ящики всяким барахлом.

Алекс рассмеялся, увидев метровую статуэтку священного урша, увешанную амулетами. Рядом располагались два золотистых идола поменьше — тут постаралась команда Моханди, разграбившая святилище оширцев. Интересы бывших рабов лежали несколько в другой области — два простеньких пищевых синтезатора, голопроекторы с набором кубиков-записей и роскошное ложе, которое нашлось в апартаментах Шейры. Ну и различные аляповатые украшения и корявые фигурки, что попались на глаза победителям.

— Кто притащил это? — поинтересовался капитан у бойцов, деловито приносящих новые предметы роскоши.

Бородатый здоровяк где-то нашел пару изогнутых сабель и довольно улыбался, хлопнув себя по могучей груди.

— Погружены двадцать четыре истребителя „Калард“, пять челноков „Ларэт“ и четверть позиций по второму списку, — отрапортовал сержант Хаут, передавая инфопакет с отчетом. — Все люди — на местах.

— Хорошо. План выполнен и даже местами перевыполнен, — усмехнулся капитан, наблюдая за последними контейнерами, исчезающими в грузовом люке транспорта. Бойцы даже забрали все гравиплатформы, их на станции нашлось четыре десятка. Лепестки диафрагмы закрылись, запечатывая круглый грузовой люк, а землянин поспешно добрался до рубки, где его встретил улыбающийсяМоханди.

— Франсин, выбираемся из этого клоповника! — приказал Алекс, занимая рабочее место капитана.

— Принято, командир! — откликнулся искин. Маневровые сопла выпустили струйки быстро замерзающего газа, а передняя часть оширского грузовика показалась из створа большого дока.

— Разгон для перехода в систему Ирши-3! — продолжил капитан.

— Этому хламу потребуется семь с половиной часов для прыжка, — ответила Франсин и хихикнула: — В следующий раз постарайся украсть что-нибудь поприличней!

— Обязательно! — серьезно ответил Алекс.

Покинув док, транспорт сразу же начал набирать скорость, нацелив тупой нос на еле заметную красноватую звездочку. Станция стремительно удалялась, и вскоре совсем исчезла из поля зрения внешних камер. Корабль поднимался над плоскостью эклиптики, оставляя за кормой платформу „Шакано-2“, где проворачивали свои нехорошие делишки администратор Ларшан и корпорация „Единый Ошир“.

Встретиться с „Люпусом“ предполагалось в системе, не имеющей планет. По мнению Утты, Ирши-3, находящаяся на краю газопылевого облака, не должна пользоваться популярностью у туристов и прочих нежелательных свидетелей. Навигация там была затруднена, поскольку разный космический мусор сильно мешал определению ориентиров.

По плану отхода, первым уйдет в прыжок грузовик, а позже за ним последует „Люпус“. Осторожный Моханди рекомендовал отправить его через систему Н-31.7, а уже оттуда прыгнуть в точку встречи. Землянин согласился — лучше потерять лишних три дня, но максимально запутать следы.

Посетовав, что оширцы не поставили тактический искин, Алекс отследил на объемной схеме местоположение линейного крейсера. Его отметка замерла рядом с символом заправочной платформы. Он не сомневался, что Илья постоянно отслеживает все перемещения транспорта и готов прийти на помощь в случае нештатной ситуации. Однако пока что все шло своим чередом, местным не было никакого дела до невзрачного оширского грузовика.

— Не ожидал такого успеха, — улыбаясь, заметил Моханди, — практически без потерь захватить целую станцию…

— Достойная награда. Порочные отвернулись от предков, продавшись искусителю Угилькафару, — добавила Адиль, появляясь в тесной рубке.

— Из твоей команды трое выбыли. У меня один ранен и девять новобранцев погибли, — сверился с предварительным отчетом Алекс.

— У тебя осталась еще одна такая вещь! — Узкоглазый алчно покосился на фальшивый артефакт. — Можно взять один из больших грузовиков, обчистить его прямо в пространстве директората…

— Нет уж! Получилось один раз — не уверен, что сработает снова. Один псион успешно сопротивлялся воздействию.

— Я не понимаю, зачем брать этих? Тащить к арварцам невыгодно. Целесообразней было бы забрать ресурсы…

— Не собираюсь их продавать, — отрезал Алекс. — С ними я разберусь сам.

— Глупо! — поморщился узкоглазый. — Лучше бы им исчезнуть вместе со станцией.

— И что, ты так просто убьешь пять сотен своих соплеменников, которые тебе ничего не сделали?

— Все разумные делятся на две группы, — заявил Моханди. — Ты и я — хищники, а они — жертвы.

— Твоя позиция понятна…

— Этот Ларшан — плохой человек… и у него еще много ценностей… — задумчиво протянула младшая ошо. — Зияддин будет доволен, если этот порочный умрет в страшных муках, как и его слуги!

— Да, этими мы займемся, после того как уйдем в прыжок. Насчет этого старикашки есть соображения, — согласился Алекс. — Думаю, кое-кто скоро захочет обстоятельно с ним пообщаться…

— Видишь ли, Ларшан — не хороший и не плохой, — возразил Моханди. — Для тех, кто достиг определенного положения, привычные рамки теряют смысл. Ты на его месте будешь делать все, чтобы сохранить сложившийся порядок вещей.

— Хм… наверное, ты прав… — кивнул капитан.

Алекс подумал, что с позиции командира все выглядит несколько не так, чем с места рядового бойца. Да и вообще, привыкнуть к тому, что он управляет километровым боевым кораблем и отдает приказы головорезам, первое время было сложно. Однако теперь Алекс отвечал не только за себя, но и за своих людей — тех, кто доверился ему.

— Пять часов двенадцать минут до прыжка, — сообщила Франсин.

— Да уж, не нравится мне эта корпорация, как ее… „Жур-Шуаг“. Надеюсь, им не придет в голову навестить то, что осталось после нашего визита.

— Маловероятно, — ответил Моханди. — Я просмотрел реконструкции прошлых нападений. Тогда они не вмешивались.

— Надеюсь, и сейчас не полезут, — отвернулся Алекс.

— Хочу получить этот корабль в счет своей доли, — заявил оширец.

— Мы вообще-то решили избавиться от него, сняв все ценное…

— Не хочется терять кредиты. Его можно продать за четырнадцать миллионов.

— Или превратиться в покойника, когда отследят всю цепочку, — покачал головой землянин.

— Реализуем через посредников в независимом мире. Рлинд или Нум-Рияд. — предложил узкоглазый.

— Обсудим этот вопрос позже. Надо еще убраться отсюда… — бросил капитан, выходя из рубки.

Рисс развернул оборудование в помещении корабельной столовой. Две медицинские капсулы и вместилище райкера занимали почти все свободное место — оширские конструкторы экономили на всем.

Специалист с закрытыми глазами замер рядом с саркофагом. Разноцветные точки на контрольной панели загорались и гасли — процесс диагностики продолжался.

Посетив челноки по очереди, капитан удостоверился, что бойцы размещены с достаточными удобствами. Истребители „Калард“ стояли ровными рядами, в кабинах одиннадцати из них оставались мертвые пилоты, и Алекс отдал указания младшей ошо озаботиться утилизацией тел. Он уже проверил состояние двух машин, сделав вывод, что кораблики в отличном состоянии.

Ливерс с одним из сержантов копался в открытых контейнерах с трофейным оружием. Вернувшись в жилой модуль, капитан навестил парализованных пленников — тех сложили в жилых каютах. Землянин вспомнил о своем обещании выдать бойцам пленниц и улыбнулся — женщин захватили всего девять. Хотя в половой принадлежности захваченного ящера Аш-Камази Алекс уверен не был — насколько он помнил, самки отличаются желтоватым брюшком.

— Система на основе операционного комплекса третьего поколения. Только что провел полную диагностику состояния… хм… объекта, — доложил Рисс. — Должен заметить, что создатель этого устройства — гений. Использованные технические решения заслуживают…

— Это я уже понял! — оборвал словоизлияния Алекс. — Возможно ли ее вернуть в исходное состояние?

— Определенно, да. Требуется восстановить потерянные конечности, часть внутренних органов тоже удалена, — сообщил специалист.

— Тогда приступай!

— Мне потребуется операционный комплекс „Утель-6М“, портативный генератор уже есть.

— Сейчас будет комплекс, — пообещал капитан.

— Тут есть стандартный интерфейс, ты можешь пообщаться с ней прямо сейчас.

— Нет, это будет неправильно, — подумав, ответил Алекс. — Сначала приведем ее в порядок, а потом поговорим. А то получается не очень красиво — вытащили и ставим условия…

— Разумно, — кивнул Рисс.

— Что это у нее на голове?

— Нестандартная нейросеть. Вероятно, спецзаказ или экспериментальная модель. Эти два импланта — нечто вроде усилителей, что используют операторы дроидов.

— Получается, она может управлять устройствами на большом расстоянии?

— Да, и задействовать функцию прямого соединения. В саркофаге имеется контур, который блокирует действие этих модификантов. Считаю, что вытаскивать ее оттуда опасно! — категорично заявил специалист. — Сейчас остается возможность контроля…

— Ты думаешь, она сразу попытается вломиться в систему управления корабля?

— Такой вариант нельзя исключать. Но решать — тебе…

— Нет, это не наши методы! Нужны мотивированные сторонники, а не рабы… — ответил Алекс.

Франсин постоянно отслеживала обстановку, и оптические сенсоры старого грузовика только что зафиксировали столь ожидаемое экипажем событие. Панель над консолью пилота показала ярко вспыхнувшую точку — только что станция „Шакано-2“ прекратила существование.

— Вот и все… — рассеянно прокомментировал Моханди.

— На двадцать шесть минут раньше расчетного срока, — уточнил капитан.

— Плохо, что мы не знаем, что там происходит. Сенсоры этого старья тут бесполезны, а область покрытия ретрансляторов мы покинули давно, — пробормотал Моханди. — Может, как раз сейчас их корабли выходят на перехват нашего корыта…

— Франсин, долго нам тут еще торчать? — поинтересовался Алекс.

— Идет зарядка контура прыжкового двигателя. Исходя из полученных данных, потребуется час сорок две минуты. — В голосе искина Алекс уловил недовольство.

Узкоглазый затих в кресле второго пилота — оценка добычи занимала все его мысли. Алекс прокручивал в голове недавние события — вроде бы серьезных ошибок он не допустил. Немного огорчала реакция ключа, который неохотно поглощал псионов. И возможности этого Урлаха настораживали — псион какое-то время успешно сопротивлялся и даже пытался атаковать.

Раньше землянин полагал, что против такого оружия местные бессильны, однако последние события заставили пересмотреть концепцию применения ключа. Теперь необходимость покупки импланта, позволявшего задействовать способности без помощи разгонной дозы, выступала на первый план.

Капитан активировал камеры наблюдения — Адиль с помощью дроидов вытаскивала тощих пилотов из истребителей. Рисс подключал трофейный операционный комплекс „Утель-6М“. Стоившее как легкий крейсер изделие внешне походило на оширские аналоги. О происхождении напоминал только большой герб конфедерации Делус — черная закорючка с тремя лучами в красном кружке.

Алекс собирался оставить продвинутый агрегат, поскольку Рисс утверждал, что его возможности позволяют работать с псионами. Значительную часть трофеев планировалось использовать для собственных нужд — боевые дроиды могли стать частью оборонительной системы „Люпуса“. Правда, как их задействовать, пока оставалось непонятным — командного модуля не нашлось, а прямого управления эта модель не предусматривала.

Капитан изучил раздел справочника, касающийся пары найденных артефактов. Каждая штуковина, похожая на маленькую морскую звездочку, оценивалась в триста тысяч. Также указывалось, что такие используются псионами, но как конкретно, не уточнялось.

В банке данных, что собирал Рисс, Алекс нашел упоминание о действии такого артефакта; псионы применяли его для усиления способностей, однако артефакт имел побочные эффекты. Какие — не указывалось.

— Зарядка гипердвигателя — девяносто восемь процентов! — обрадовала Франсин.

— Убираемся отсюда! — скомандовал землянин, а Моханди довольно улыбнулся.

Через мгновение радужный пузырь унес потрепанный грузовик из системы Пять Камней, где еще недавно находилась станция „Шакано-2“ — обитель чокнутых ученых и место проведения сомнительных экспериментов.

Капитан смотрел, как Рисс занимается объектом двенадцать-шесть. Младшая ошо тоже брезгливо наблюдала за операцией по освобождению райкера.

Жидкость, заполнявшая внутренний объем саркофага, медленно уходила, а изуродованное тело девушки содрогалось, когда специалист срезал многочисленные шланги и вытаскивал тонкие иглы, входившие в плоть.

— Она ничего не чувствует, — сообщил Рисс, — усыпил и накачал стимуляторами.

— Следует убить того, кто сделал это! — заявила Адиль. — Не думала, что порочные пали так низко. Все они заслуживают медленной смерти!

— Именно так. Но я подумал, что она сама захочет разобраться с мучителями, — ответил Алекс.

— Оригинальное решение, — заметил Моханди, незаметно появившийся в помещении импровизированного медотсека. — Нет ног. Значит, не сбежит!

— В конфедерации Делус достигли определенных успехов в конструировании таких систем, — согласился Рисс. — Не думал, что увижу подобное здесь.

Землянин осторожно переместил пациента на бугристое ложе операционного комплекса „Утель-6М“. Выпуклая крышка бесшумно сомкнулась, и контрольная панель заморгала маленькими индикаторами. Сотни крошечных черных дроидов, похожих на паучков, облепили изуродованное тело, а некоторые проникли через разрезы внутрь.

— Какой прогноз? — поинтересовался Алекс, когда специалист отвернулся от саркофага.

— Девять дней и три десятка картриджей, — ответил Рисс.

— Ну этого добра мы много взяли, — улыбнулся капитан. — Подключай сразу второй, надо вытащить из голов наших гостей все ценное! В первую очередь займись женщинами, их я обещал бойцам…

— Рекомендую сначала снять побочный эффект от стимуляторов, — предложил специалист. — Заодно проведу полную диагностику твоего организма.

— Согласен! Посмотрим, так ли хорош этот агрегат, как говорят.

— „Утель-6М“ — лучшее из того, что есть в свободной продаже, — заявил Рисс. — Я бы оставил оба.

— Скорее всего, так и сделаем. Избавиться от второго всегда успеем, — кивнул Алекс. Ему пришла в голову мысль, что реализация такого комплекса будет слишком заметной сделкой. Вызвав перечень трофеев, капитан определил расположение контейнеров, куда бойцы упаковали содержимое медотсеков станции.

Вскоре второй продвинутый агрегат встал рядом с первым. Изделие Высших из конфедерации Делус отличалось повышенным аппетитом по части расходников, и ученый скормил операционному комплексу два десятка стандартных картриджей. Закрыв незаметную боковую панель, Рисс кивнул землянину, и тот занял место в саркофаге.

Закрыв глаза, он сосредоточился на своих ощущениях — напряжение отпускало, и чужие эмоции накрыли Алекса. Удовлетворение от проделанной работы ученого, жадность Моханди и сдерживаемая ярость младшей ошо. Он уловил и нечто новое: кто-то рядом щедро изливал в пространство чувство беспомощности и страха. Одиночество окатило сущность землянина, и он остро захотел ощутить присутствие близких людей.

Догадавшись, что так теперь воспринимается девушка-райкер, Алекс послал мысль-образ, попытавшись передать короткое сообщение, что все будет хорошо. Растворившись в чужих эмоциях, капитан потерял сознание, когда умный агрегат усыпил пациента и приступил к восстанавливающим процедурам.

Выбравшись из саркофага, Алекс обнаружил, что прошло шесть с половиной часов — теперь голова была ясной, легкая слабость после неумеренного приема стимуляторов исчезла.

— Истощение организма. Первый час зафиксирована аномально высокая активность мозга, но сейчас все вернулось в норму… — сообщил Рисс.

— Ну еще бы! Двух псионов поглотил, не говоря уже об остальных… — недовольно пробурчал Алекс, залезая в скаф.

Капитан уже настолько привык к нему, что чувствовал дискомфорт без древнего изделия Ушедших. Проведя рукой по матовому покрытию, он обнаружил, что следы от импульсников начали затягиваться.

— Отчет готов. Могу заметить, что с момента первого обследования твой базовый показатель индекса интеллекта значительно вырос. Теперь он составляет двести шестьдесят три единицы. Установленные импланты дают существенную прибавку, итоговое значение — четыреста семьдесят две единицы. Потенциал эмпата — незначительный. Такое увеличение может быть обусловлено изменением нейросети или же прямым воздействием сущности, которую ты называешь ключом.

— Вероятно, все дело в модификациях нейросети, — уверенно заявил Алекс.

— Да. Это уже не „Инженер-5М“, а нечто совсем другое, — согласился Рисс. — Я знаю нескольких ученых, готовых отдать все, чтобы заполучить такой объект для изучения.

— Ничего им не светит, — ответил капитан. — Уже видел, чем заканчиваются их эксперименты…

Осмотрев саркофаг с райкером, Алекс удовлетворенно улыбнулся, — похоже, процесс двигался ударными темпами. Искалеченное тело, оплетенное тонкими сероватыми нитями, сейчас плавало в жидкости, похожей на прозрачный кисель. Крошечные роботы продолжали заниматься своим непонятным делом, еле заметными точками ползая по коже девушки.

Дроиды получили приказ притащить обездвиженное тело первого пленника. Железные пауки уложили одну из узкоглазых близняшек на бугристое ложе, и Рисс выдал заключение — базовая нейросеть и один модификант „Деличи-3В“.

— Все понятно: гильдия Шалассы, — улыбнулся капитан. Похоже, персонал развлекался, не покидая станцию.

Пропустив через операционный комплекс всех женщин, Рисс извлек пять дешевеньких секс-имплантов и восемь имплантов третьего поколения. Модификанты серий „Сетус“ и „Эжер“ выпускались для увеличения индекса нейроактивности, их вытащили из двух пилотов.

Немолодую представительницу прекрасного пола с нейросетью медика Алекс решил обстоятельно расспросить. Женщина охотно рассказывала о своих обязанностях, и вскоре землянин узнал, что всем заправлял уже знакомый Линард ан Инверс. Как оказалось, на станции проводились эксперименты по вживлению новых имплантов. Однако их область действия, по замыслу создателей, ограничивалась исключительно слежкой за носителем. Алекс знал, что директорат уже давно безуспешно пытается контролировать все аспекты жизни граждан, однако пока создание такой системы постоянно откладывалось.

Кроме того, старикан в последнее время занимался исследованием влияния инопланетных артефактов на живые объекты и еще чем-то секретным. Для этого время от времени и завозились узкоглазые. После одного эксперимента погибло две сотни подопытных и приличная часть персонала. Ходили слухи о мощном инопланетном оружии, сработавшем нештатно, в результате чего мозги испытателей и испытуемых спеклись под воздействием излучения.

Объяснить присутствие представителя Аш-Камази специалистка не могла, этот рептилоид прибыл незадолго до неудачного эксперимента. Стал понятен и механизм набора персонала — все состояли в корпорации „Единый Ошир“ и заключили долгосрочный рабочий контракт; Урлах лично проводил отбор сотрудников.

Сообразив, куда попала, женщина предложила занять любую должность и приносить пользу новым хозяевам. Однако Алекс не собирался оставлять никого из персонала станции в живых, держать при себе таких людей было глупо. Вскоре бойцы получили обещанную награду, а Рисс занялся остальными пленниками.

С техников и медиков удалось вытащить два десятка недорогих имплантов, однако самый большой улов предоставил главный живодер.

Его нейросеть „Ученый-6Т“ допускала установку четырнадцати имплантов. „Риер-3В“ являлся новейшей моделью федерации, пара таких расширяла объем и без того огромного внутреннего хранилища специализированной сети. Десять „Ментор-12А“ предназначались для увеличения индекса интеллекта. Каждый такой увеличивал показатель на тридцать единиц, а наличие одинаковых имплантов давало небольшой прирост общего значения.

Кроме того, у живодера имелся модификант „Тиньо-5М“, хакданский аналог широко распространенной серии „Гадер“. Подобные использовали райкеры, а также для прямого соединения с различными устройствами.

Для подавляющей части населения Содружества базовый показатель в сто пятьдесят уже являлся гарантией удачного трудоустройства и обеспеченного будущего. А у этого деятеля он составлял двести двадцать единиц. Со всеми улучшениями индекс интеллекта главного живодера остановился на отметке пятьсот шестьдесят две единицы, что было очень и очень круто.

После того как Алекс заменил свои импланты на трофейные „Ментор-12А“, показатель интеллекта вырос до значения четыреста семьдесят три. Также он установил один „Риер-3В“ вместо имеющегося „Куош-2Б“, немного расширив объем внутреннего хранилища. Имеющийся „Гадер-5М“ он менять не стал, поскольку хакданский аналог выполнял те же функции и ничем не отличался.

К сожалению, то, во что превратилась нейросеть „Инженер-5М“, допускало использование только восьми имплантов. С выросшим индексом интеллекта землянин теперь мог установить сеть шестого поколения, однако непонятные изменения, которые производил ключ, не позволяли осуществить замену.

— Вероятно, это какой-то усилитель, — сказал Рисс, обследовав мертвое тело подростка-псиона. — Или часть системы защиты от пси-воздействия, однако тут она оказалась бесполезна.

— Плохо. Надеялся использовать эту штуку… — огорчился Алекс. — Но ее способ подключения мне категорически не нравится.

Необычное устройство в виде короны, плотно обхватывающее часть черепа, соединялось десятком шунтов с нейросетью. Устройство все еще работало — операционный комплекс зафиксировал активность встроенной коммуникационной системы. Опасаясь, что внутри имеется устройство слежения, Рисс отправил корону в утилизатор. Капитан рассчитывал на интересные и ценные находки, однако артефактов, вживленных в тело, у Урлаха не нашлось.

Ящера и главного живодера капитан оставил напоследок, всех оставшихся парализованных пленных узкоглазые из команды Моханди скормили трофейному большому утилизатору.

— Парочка медиков могли бы быть полезными. — Специалист задумчиво перебирал контейнер с имплантами. Он уже положил глаз на те, что повышали индекс интеллекта. Они могли существенно повысить возможности ученого по обработке больших объемов информации, и Алекс без колебаний выделил ему четыре своих импланта „Ментор-10А“, один „Куош-2Б“, а также трофейный „Риер-3В“. Трофейные „Ментор-12А“ предназначались для Ильи.

Алекс планировал распределить часть добычи среди команды, а дешевые импланты на увеличение индекса нейроактивности выдать пилотам и отличившимся бойцам. Моханди уже отметил в списке то, что хотел бы получить для своей группы, в основном там фигурировало оружие, а также пара медицинских капсул.

— Нет, это след. Сеть ретрансляторов по всему Содружеству позволяет отслеживать покупки и запросы. Нейросети постоянно взаимодействуют с этими ретрансляторами, и деятельность тех, кто должен был погибнуть при взрыве станции, наведет заинтересованных людей прямиком на нас. Я точно не знаю, как работает эта система, но тут лучше перестраховаться.

— Разумно, — согласился Рисс. — Но люди все равно нужны.

— Как вариант — задействуем замороженных оширцев. Те, которые не имеют нейросети, получат ее в комплекте с необходимыми базами. Средства у нас теперь будут, поэтому решу этот вопрос… — пообещал капитан.

Двухдневный прыжок завершился в безлюдной системе Ирши-3. Грузовик сразу же пополз к пылевому облаку, чтобы там дожидаться „Люпуса“. Линейному крейсеру предстояло сделать небольшой крюк, навестив систему Н-31.7 с двумя газовыми гигантами. По данным реестра, там располагались несколько заправочных платформ и добывающих фабрик корпорации „Рахти“. Собственно, именно оттуда везли топливо в независимый мир Пять Камней.

Ливерс осматривал трофейное оружие, отмечая в списке то, что планировалось оставить. Вытащив из контейнера внушительную пушку „Фрийо“, похожую на гибрид снайперской винтовки с противотанковым ружьем, Алекс поинтересовался у диверсанта, что это такое. База „Тяжелое оружие“ четвертого ранга, изученная землянином, не давала никакой информации об этом устрашающем агрегате.

Полутораметровый ствол и короб прозрачного зарядного модуля, стандартный разъем для подключения энергоблока — выглядела пушка внушительно. Ливерс пояснил, что это ручная версия туннельного орудия, которые стояли на линейных кораблях. Возможность с одного выстрела вывести из строя бойца в новейшем тяжелом скафе впечатляла, однако четырехминутный цикл перезарядки серьезно ограничивал использование пушки. Так и получилось — защитник смог уничтожить только одного бойца, второй выстрел сделать ему не дали.

— Опасная вещь, — заметил диверсант. — Разработка конфедерации Делус. Думаю, пробьет даже твой костюм. Я не видел их в свободной продаже.

Алекс подумал, что он совсем не хочет проверять стойкость своего скафа, изготовленного давно исчезнувшими ящерами. Вряд ли Ушедшие рассчитывали на противодействие разогнанным до умопомрачительной скорости болванкам.

— Пусть будет! — вынес вердикт капитан. — Такая штука может оказаться полезна. Думаю, когда придется шлепнуть кого-нибудь издалека, ей найдется применение.

— Все импульсники оставим себе, — кивнул Ливерс. — И десяток оширских штурмовых комплексов „Корза-109“ — тоже. Все остальное — на продажу!

— Большую часть заберет Моханди для команды.

— Ты действительно хочешь отпустить желтомордых, выдав часть добычи? — удивился бывший примарх „Ашрама Спасения“.

— Да. Они выполнили свою часть сделки, — ответил Алекс. — Хаут доложил, что большая часть узкоглазых собирается предложить мне свои услуги после раздела добычи.

— Всех — в расход! — категорично заявил Ливерс. — С ними будут проблемы, это же оширцы…

— Пилоты нужны. Остальные бойцы и техники лишними тоже не будут. Все равно им некуда деваться!

— Тебе решать. Мое мнение знаешь, — отвернулся диверсант.

— У меня есть средство их контролировать… — отмахнулся Алекс.

— Скафы оставляем все. Большая часть — оширский хлам второго поколения, но есть достойные экземпляры.

— Типа этих?

— Да. — Ливерс ткнул пальцем в пару трофейных тяжелых скафов „Суад-5Б“. — Даже не знаю, как ты смог убить их, там есть защита от пси-воздействия. Эти нам точно доставили бы массу проблем…

— Сила Луны! То есть могучая реликвия Древних! — Алекс торжественно похлопал по висящему на груди угольно-черному фальшивому артефакту, что получился похожим на полумесяц…

— Я ученый! Мое имя известно по всему Содружеству! — возмущался главный изувер станции „Шакано-2“. — И что сделали вы?

— Да вроде бы пока еще ничего… — хмыкнул капитан, а Ливерс, присутствующий на допросе, хитро прищурился. Что именно собирается сделать землянин с клиентом, ему было хорошо известно.

— А я скажу! Мои импланты, банки данных! Два месяца напряженной работы! Все потеряно! Моим коллегам придется начать все сначала! И если вам нужен был райкер, зачем было похищать меня? — заныл Линард ан Инверс.

— Спокойно; если будешь себя хорошо вести, скоро отпустим… — усмехнулся Алекс. — Рассказывай, чем ты там занимался!

— Это прорыв! Первая серия вышла неудачной. Сейчас мы почти закончили вторую… — с гордостью заявил живодер.

— Стоп, сначала! О чем вообще речь?

— Имплант! На основе тех простейших… Они используются всеми банками. Но этот… Да, там есть все… Контроль перемещений, отслеживание транзакций! Все!

— Понятно, — подытожил Алекс. — Испытания на детишках всякой дряни во имя стабильности и процветания. В этих имплантах капсула с ядом тоже, наверное, имелась, чтобы избавляться от неблагонадежных?

— Конечно же нет! Это пройденный этап. В последней серии используется импульс… В случае необходимости он гарантированно уничтожает мозг… — Ученый не уловил сарказма землянина.

— Сколько их ты уже угробил?

— Какая разница! Все санкционировано на самом верху! Это стадо, — гордо вздернул подбородок Линард, — генетический мусор! Параметры их организмов не соответствуют стандартам…

— Так, где-то я это уже слышал… — Алекс задумался. — Ага, конфедерация Делус. Мудрый Вождь, очищение огнем, неполноценные должны страдать и все такое… Ты случайно не оттуда?

— Да, совершенно верно! — просиял ученый. — Теперь мы говорим на одном языке… Я почетный гражданин мира Дахайца, мои заслуги оценены по достоинству самим Вождем!

Теперь все встало на свои места — ученые конфедерации Делус серьезно двинулись мозгами, пытаясь вывести новую расу лучших людей. И надо сказать, у них это частично получилось. Высшие занимали ключевые должности и контролировали все аспекты жизни остальных граждан.

Алекс одно время интересовался делами в конфедерации и сделал вывод, что порядки там смахивают на одно из государств его родной планеты. Те тоже пошли по скользкой дорожке расового превосходства; правда, кончилось все очень плохо для них. Однако конфедерация Делус являлась довольно устойчивым образованием и значимым участником Содружества.

— Так, а что там за эксперимент? Ну когда половина персонала и много этих оширцев превратились в овощи… — поинтересовался капитан.

— Заказ корпорации „Жур-Шуаг“. Сами они не смогли разобраться, глупцы…

— Давай, выкладывай! — поторопил его Ливерс.

— Я получил оружие неполноценных. Цивилизация Хиш. К сожалению, задействовать его не получилось. Физиология нашего вида исключает использование этого, несомненно, выдающегося изобретения.

— Нейродеструктор, — кивнул землянин. — А в чем проблема? Нелюди ставят такие на свои корабли, и у них эти штуки отлично работают…

Представители цивилизации Хиш, напоминающие добродушных мохнатых медвежат, ненавидели всех остальных разумных. Неудивительно, что общение с этими негуманоидами у окружающих не заладилось. Хиш пошли по пути самоизоляции, прекратив все контакты с другими расами. Связываться с медвежатами желающих не находилось, их дальнобойное оружие, нейродеструктор, успешно уничтожало живые организмы. Техника же оставалась целой, что весьма радовало практичных нелюдей, получавших ее в качестве трофея.

— Защиты нет, силовые поля, броня… бесполезны. Использовал в качестве операторов людей, Ашанти, мзинов. У меня даже получилось найти одного Чизахи, увы, он тоже не пережил активации устройства. Намеченный эксперимент, где я собирался задействовать особь Аш-Камази, сорвался благодаря вам…

— И как он работает?

— Все отчеты есть на внешнем хранилище. Урлах тоже интересовался этим вопросом, я сделал для него копию.

— Какой из них? — Алекс вытащил шесть таких устройств, найденных в апартаментах псиона.

— Этот. — Старикан ткнул узловатым пальцем в коробочку сероватого цвета.

— Так, а где это оружие?

— В хранилище. Объект Р-109/5, — ответил Линард ан Инверс, а землянин вспомнил, что он уже видел нейродеструктор.

— Очень хорошо, — удовлетворенно произнес капитан, снимая с пояса парализатор.

— Что вы собираетесь делать? — нахмурился ученый.

— А теперь — спать! — Нажимая на спусковой сенсор, Алекс улыбнулся.

За двое суток, что транспорт „Гульран“ провел в системе Ирши-3, Алекс рассортировал и оценил добычу. С планом реализации трофеев, предложенным Моханди, капитан согласился. По самым скромным подсчетам, стоимость захваченного добра превышала восемьдесят пять миллионов кредитов, естественно не считая инопланетного барахла.

Капитан не собирался сообщать оширцу о потенциальной ценности объекта Р-109/5. Пресловутый нейродеструктор следовало придержать для собственного использования. Узкоглазый провел некоторое время, копаясь в ящиках с изделиями нелюдей, но его ничего не заинтересовало. Алекс надеялся, что богатый опыт Моханди позволит найти ценные вещи в кучах инопланетных вещичек, однако бывший таможенник вынес вердикт, что все это — бесполезное барахло.

Старый оширский грузовик тянул еще на четырнадцать миллионов, но его надо было еще продать. Компактные и ценные трофеи, вроде операционных комплексов, оружия и истребителей, планировалось придержать. Объемный груз, такой как концентрат руды, хитрый оширец намеревался сбыть в независимом мире Рлинд, там же заодно избавиться и от грузовика. Моханди утверждал, что никакого риска не ожидается и он гарантированно обрубит все хвосты.

Согласившись с его доводами, Алекс решил предоставить бывшему таможеннику сомнительное удовольствие осуществить сделку, отправив с ним команду доверенных людей. Появляться лично в этой системе, населенной выходцами из директората, капитан не планировал, тем более — засвечивать свой корабль.

Он изучил записи скоротечной схватки с защитниками станции, сделав вывод, что из бывших рабов получились неумелые, но старательные бойцы. Землянин отметил лучших из них, намереваясь после подведения итогов поощрить особо отличившихся головорезов.

Капитан также организовал патрулирование, выделив пятерку пилотов на имеющихся истребителях — близилось расчетное время рандеву с „Люпусом“. Алекс не опасался незваных гостей, эта система не представляла никакого интереса для любителей поживиться. Системы обнаружения старого грузовика оставляли желать лучшего — корабль был практически слеп.

Когда один из трофейных „Калардов“, пилотируемый узкоглазым из команды Моханди, обнаружил линейный крейсер, корабли начали сближение. Через девять часов оширский грузовик замер в сорока метрах от блестящего клина „Люпуса“. Бойцы и дроиды занялись перемещением контейнеров, а Алекс занял место в командной рубке.

Первым делом он поставил задачу Утте сделать реконструкцию событий в системе Пять Камней с момента начала операции. Как оказалось, местным первое время совершенно не было никакого дела до происходящего. После того как „Гульран“ достаточно удалился от места событий, корпорация „Жур-Шуаг“ засуетилась. Пара челноков, стартовавших с одного из боевых кораблей, приблизилась к замолчавшей станции, а один из них вошел в док. Какие выводы сделали посетители, осталось неясным — через полчаса они испарились в результате детонации реакторов.

Алекс сделал вывод, что операция „Визит вежливости“ завершилась полным успехом и беспокоиться не о чем.

— Ты не особо торопился! — упрекнула его Каслия, рассматривая гравиплатформу с саркофагом операционного комплекса. — А это еще кто?

— Это могучий райкер Тень, легенда директората. Залог нашей стабильности и процветания! — сообщил Алекс.

— Понятно, новая ошо, — засмеялась подруга, не поверив объяснениям землянина.

— Да, впечатляет… — уважительно протянул Илья, ознакомившись со списком трофеев.

— Честно говоря, я не ожидал, что корпорация „Единый Ошир“ будет держать там столько добра, — признался Алекс. — Еще и не все забрали — менее ценные трофеи просто не влезли, надо было подождать грузовик побольше…

— И что будем делать с этими замороженными?

— Решим. Мне показалось неправильным оставлять их на станции. Возможно, предложим заключить рабочий контракт или просто высадим в каком-нибудь независимом мире…

— Зря ты их вытащил! Вот увидишь, с ними будут только проблемы… — заявил Илья.

— Пристроим куда-нибудь… Так, хватит разговоров, все обсудим на ближайшем собрании нашего коллектива.

— Ясно. Что дальше?

— С этими замороженными я разберусь. Тогда мне показалось, что они будут полезны. Для тебя есть боевое задание. Сейчас двигай в медотсек и ставь импланты. Мы вытащили из одного довольно неприятного типа „Ментор-12А“, четыре отложены для тебя. Прирост индекса интеллекта — на двадцать с небольшим единиц.

— Так точно! — Илья дурашливо вскинул руку к виску, четко развернулся и строевым шагом покинул рубку.

Алекс активировал камеры наблюдения и некоторое время удовлетворенно наблюдал, как контейнеры с трофеями неспешно ползут к шлюзу „Люпуса“. Переключившись на медотсек, капитан отметил, что Рисс уже закончил размещать оборудование. Два операционных комплекса „Утель-6М“, хорошо зарекомендовавшая себя медкапсула „Гахзар-5В“, а также пара проверенных временем простых аппаратов „Ируна-3“. Еще одна такая присоединилась к паре, обслуживающей бойцов-абордажников. Капитан полагал, что трех медицинских капсул будет достаточно, чтобы сглаживать последствия учебного процесса.

Имеющийся „Зайд-4М“ землянин планировал реализовать вместе с остальным имуществом, поскольку по своим характеристикам он даже рядом не стоял с продвинутыми изделиями из конфедерации Делус. Капитан не собирался экономить на здоровье команды, поэтому вопрос с медицинским оборудованием решил в первую очередь.

Вспомнив о захваченных дроидах, он тут же поинтересовался у корабельного искина, надеясь, что тот прояснит актуальный вопрос:

— Утта! Твоему вождю требуется информация!

— Слово и дело! — откликнулась голограмма.

— Боевой дроид „Нибель-М“. Давай всю информацию, что есть! — скомандовал Алекс. — Это изделие конфедерации Делус, поэтому тут я рассчитываю на тебя…

— Выполнено! — обрадованно сообщила Утта, а Алекс открыл инфопакет.

Дроиды четвертого поколения серии „Нибель“ шесть лет стояли на вооружении сил конфедерации, их использовали как армия, так и флот. Модификация „Нибель-М“ имела исключительно энергетическое оружие — два импульсника, которые питались от реактора в брюхе дроида. Создатели предусмотрели также функцию детонации реактора, превращающую железного бойца в бомбу. Дроиды могли действовать автономными пятерками под командой дроида „Нибель-К“, он нес аппаратуру связи и помехопостановщик. К сожалению, такого на станции не нашлось, и Алекс сделал вывод, что все железные бойцы получали указания от управляющего модуля. А он мог быть где угодно, вскрывать переборки и искать контейнер времени не было. Поэтому его следовало теперь купить отдельно. Указывалось, что с его помощью возможно организовать некую сетевую структуру, резко повышающую эффективность группы дроидов. Комплект из восьми таких роботов и управляющего модуля в системе Барза предлагали за пять миллионов. Вопрос стоимости такого агрегата отдельно все еще оставался открытым — в сохраненных предложениях систем, которые посещал Алекс, в продаже их не нашлось.

Капитан понял — ему повезло быстро покончить с обитателями командного центра станции. Если бы они успели задействовать свою армию железных уродцев, нападающим пришлось бы превратиться в покойников или спешно отступать. Причем последний вариант, так или иначе, приводил к нехорошему — маловероятно, что хозяева спокойно отпустили бы незваных гостей, не „причесав“ напоследок огнем скорострельных турелей.

Алекс изучил спецификацию трофейного промышленного синтезатора „Нир-7П“. Эта модель производилась в республике Хакдан и не могла похвастаться высокой производительностью. Изначально такие системы предназначались для удаленных поселений, где рациональней было развернуть производство на месте, чем тащить необходимое издалека.

Агрегат потреблял практически все: его конвертер мог переваривать как мусор, так и чистые металлы и концентрат руды. Однако наибольшая производительность достигалась только в последних случаях. Индекс в названии обозначал условный уровень выдаваемой продукции. Седьмой обозначал простейшую электронику, транспортные средства вроде гравиплатформ, гражданское ручное вооружение и некоторых дроидов. Пятидесятый уровень позволял производить модули для больших кораблей.

Все упиралось в лицензии, покупаемые у корпораций-разработчиков. Если морально устаревшие разработки первого поколения можно было приобрести за бесценок, то для производства современного продукта следовало раскошелиться.

Так оширцы на своих автоматических заводах Гольятты массово гнали изделия собственной разработки, намного отставшие от аналогов развитых миров. Хотя администраторы пропагандировали инновационный путь развития, вкладываться в современные промышленные комплексы и закупку лицензий не собирались.

Концепция синтезаторов являлась технологией восьмого уровня по шкале Халиса, принятой в Содружестве. Естественно, четыре крупные корпорации, производящие синтезаторы, не продавали лицензии на сами устройства. Базу „Промышленные комплексы“ второго ранга, что требовалась для оператора „Нир-7П“, Алекс занес в список запланированных покупок.

— Замена прошла успешно, — гордо сообщил Илья, появившись в командной рубке „Люпуса“.

Заняв место пилота, он активировал большой голоэкран, демонстрирующий перемещения трофейных истребителей. Блестящие семечки „Калардов“ выстраивались ровными рядами на грузовой палубе. Там же разместились контейнеры с дроидами. Каслия, закрыв глаза, занималась камерами наблюдения и не обратила на землянина никакого внимания.

— Я уже получил отчет Рисса, — кивнул Алекс.

— Мой индекс интеллекта теперь составляет двести девяносто шесть единиц!

— Ну вот, теперь ты точно справишься с той миссией, которую собираюсь тебе поручить, — улыбнулся капитан.

— Это что еще? — насторожился Илья.

— Небольшая прогулка до независимого мира Рлинд. В компании Моханди, его подружки, еще одного узкоглазого, а также Ливерса, сержанта Пича и тройки его бойцов.

— Сбыт трофеев… А что, больше некому?

— Этого узкоглазого я не собираюсь отпускать одного — мало ли что ему придет в голову. По поводу раздела добычи мы с ним уже решили вопрос, однако этот ушлый тип вполне может додуматься до мысли исчезнуть с деньгами после продажи имущества. Твой индекс социальной полезности позволяет перемещаться по системам Содружества. Ливерс и Моханди — пассажиры; пока они не покидают борт челнока, до них никому нет дела.

— Понятно, группа поддержки… — недовольно протянул Илья: провести месяц в отрыве от остальной команды он не горел желанием. — Тогда возьму с собой Хитоми…

— Не возражаю. Шесть прыжков до места назначения. После реализации барахла ваша группа выдвинется прямиком в систему Барза. Придется подождать попутного транспорта или нанять перевозчика с легким грузовиком.

— Может, „Люпус“ прыгнет прямо туда и заберет нас? — предложил Илья.

— Исключено, два таких совпадения могут навести заинтересованных на след. Достаточно того, что корабль находился в системе Пять Камней в момент нападения. Если будут копать, чем мы там занимались, — все на поверхности. Продали трофеи, получили кредиты, убрались. Все просто. Пока что выйти на „Люпус“ могут только через Моханди, но он теперь вроде как с нами. Ливерс получил все инструкции, и в случае проблем он лично обрубит концы.

— Хорошо; раз надо, то я готов!

— Подведение итогов операции „Визит вежливости“ состоится после вашего возвращения, — продолжил Алекс. — За это время я планирую реализовать ту часть добычи, что находится на „Люпусе“. Затем основать корпорацию и пройти регистрацию на Бирже как боевое подразделение. Без этой организации, координирующей действия наемных отрядов, здесь серьезные дела не делаются. Модернизация тоже не помешает, у нас скоро будут необходимые средства, и этот вопрос — один из приоритетных.

Капитан послал короткую команду искину, и одна из стен рубки превратилась в большуюголопанель. Утта послушно увеличила изображение, и у Алекса возникло ощущение, что он сейчас находится рядом с грузовиком. Однако это была всего лишь иллюзия — „Гульран“ двигался параллельным курсом на расстоянии, превышающем дальность действия главного калибра „Люпуса“. Два изношенных двигателя с неровными бледными факелами уверенно разгоняли старый корабль, а в наполовину опустевших трюмах ждало нового хозяина экспроприированное у корпорации „Единый Ошир“ имущество.

Линейный крейсер сопровождал транспорт до момента прыжка и только затем приступил к разгону — капитан собирался посетить мир Гакс, торговую площадку республики Хакдан.

Каслия в соседнем кресле хихикала, наблюдая за развлечениями бойцов. Алекс выдал головорезам в качестве поощрения конфискованную легкую дурь. Он мысленно поставил плюсик сержанту Хауту, который отметил два десятка отличившихся бойцов, но сам презрительно отказался от такого „бонуса“.

Нашлись и такие бойцы, которые считали употребление веществ, расширяющих сознание, недостойным воина делом. Выходцам из отсталого мира Юсари сержант выделил двух тощих узкоглазых сестричек — работниц гильдии Шалассы. Алекс с удивлением наблюдал, как после проведенного ритуала, больше похожего на оргию, они придушили девиц. Однако на их родине такое обращение с захваченными врагами никого не удивляло.

Старшая ошо восхищенно охала, наблюдая за творившимся развратом. Необычное зрелище подругу изрядно завело, и Каслия предложила позвать Адиль и присоединиться к веселью. Однако Алекс намекнул, что корабль все еще находился в потенциально опасной системе, и предложил подождать — до прыжка оставались считаные минуты. Да и подобные развлечения его не прельщали — землянин предпочитал традиционную модель отношений между мужчиной и женщиной.

— Контур гипердвигателя заряжен на восемьдесят восемь процентов! — торжественно сообщила Утта.

— Очень хорошо, скоро мы посетим один из центральных миров хакданцев. Там наверняка будет на что посмотреть… — кивнул Алекс, обратив внимание на возбужденный шепот Каслии.

— Контур гипердвигателя заряжен на девяносто восемь процентов! — невозмутимо отчеканила голограмма блондинки.

— Прыжок! — Утта еле заметно улыбнулась, но Алекс этого уже не видел…

Капитан уже успел освободиться от скафа, и руки Каслии настойчиво шарили по его телу. Обняв подругу, он краем глаза поймал вспышку перехода, и большой экран отобразил радужную оболочку пузыря, окружающего корабль в гиперпространстве.

Алекса не покидало ощущение, что он является частью чего-то большего. Хриплое дыхание Каслии сливалось с шепотом ключа, ногти старшей ошо впивались в спину землянина. Его сознание отзывалось на мысли подруги, и Алекс сейчас составлял с Каслией единое целое. На мгновение почувствовал себя всемогущим — он знал, что при желании может уничтожить всех находящихся на корабле, а потом выпить их сущности и раствориться в безбрежном море бурлящей вокруг энергии.

Время замедляло свой бег — закрытые глаза Каслии и ее искривившийся в сладострастной гримасе чувственный рот застыли, а ключ заворочался, пытаясь подтолкнуть Алекса к чему-то важному. За мгновение он успел сформулировать свои возражения, закрывшись от чужого воздействия. Ключ, недовольно толкнувшись, затих.

Наконец все закончилось, Каслия открыла глаза и засмеялась. Алекс улыбнулся в ответ, пытаясь сообразить — что именно от него хотела древняя сущность?

Новости о складированных среди груза замороженных малолетних оширцах быстро разошлись среди команды. Сержант Хаут в докладе сообщил, что среди бойцов ходят пугающие слухи.

Например, уже знакомый землянину боец Нифар, потрясший землянина своими выдающимися познаниями в математике и получивший прозвище Лобачевский, считал, что командир собирается принести желтокожих в жертву богу черепов по случаю великой победы. Другой головорез намекал на гарем из малолеток, но большинство считало, что командир планирует пленников продать арварцам.

Кергул заявил, что хотел бы получить десяток быдлян в качестве слуг, а спустя пару часов с командиром решила пообщаться Хейла. Она интересовалась, когда Алекс выдаст узкоглазым оружие и возглавит их освободительную борьбу с проклятыми угнетателями. Землянин дал понять, что революция в отдельно взятом директорате Ошир пока не входит в его планы, и девушка расстроилась.

Капитан мог пресечь глупые слухи самым решительным образом, однако посчитал, что имеет смысл провести собрание и прояснить ситуацию, доведя до личного состава концепцию взаимодействия с замороженными желтокожими. Другое дело, что у землянина пока не имелось четкого представления, как поступить с таким „подарочком“ от корпорации „Единый Ошир“.

Рисс успел изучить инфопакет, найденный на одном из внешних хранилищ ученого-живодера, сделав вывод: человеческий ресурс — крайне низкого качества; показатели интеллекта и нейроактивности оставляли желать лучшего. Использовать подростков в качестве пилотов или бойцов было нерационально — Алекс не собирался заваливать противника трупами своих людей. Приборчик ящеров, определяющий псионов, тоже не выявил среди замороженных людей одаренных.

Илья перед отбытием подкинул несколько вариантов, аргументируя свои идеи поговоркой „не складывать все яйца в одну корзину“.

Сначала он предложил создать некий резервный источник средств, организовав шахтерскую артель. Туда и трудоустроить детишек, потратив средства на мобильный завод и десяток малых кораблей-землероек. Заниматься подобным Алексу очень не хотелось — в безопасном пространстве Содружества окупаемость такого сомнительного предприятия могла растянуться на десятки лет.

Затем у Ильи возникла мысль обзавестись большим мобильным доком с прыжковым двигателем и осуществлять услуги по модернизации и ремонту больших кораблей. В таком случае предстояло вложиться в лицензии и сертификаты, позволяющие заниматься таким видом деятельности.

Такие вложения гарантированно приносили бы небольшую, но постоянную прибыль, но к мысли разделять активы Алекс отнесся скептически. После последних удачных боевых операций капитан сделал вывод, что будет вкладывать деньги в вооружение, а не в средства производства и добычи. Поскольку тот, у кого есть большие пушки, может с помощью их получить все остальное.

— Лучше просто высадить их в независимом мире по пути, — улыбнулась Каслия. — Но сначала посмотрю, — может, возьмем тебе еще одну ошо…

— Выкинуть их из шлюза! Они же порочные… — недовольно бросила Адиль.

— Революция! Боевые отряды, истребляющие эксплуататоров повсюду! — предложила Хейла, презрительно покосившись на нобла.

— Солдаты из них выйдут паршивые. Хотя если использовать спецпрепараты… — задумчиво произнес Рисс. — До Хар-Махрума далековато, но можно продать их Церкви Света, в мире рядом с границами федерации, как раз по пути.

— Фанатики, которые считают женщин нечистыми созданиями… — сообразил Алекс, поспешно изучив сводку по этой организации. — Нет, это перебор… не хочу связываться с сектой.

— Из них могли бы получиться отличные быдляне… То есть твои будущие подданные… — торжественно заявил Кергул. — Слабые должны служить сильным! Тем, кто сможет направить их низменные порывы к величию империи!

— Да-да! Я уже видел, чем это кончается… — буркнул капитан.

— Мусорщики, — взял слово Хадор. — Лимас ан Сарнов в свое время поставлял им детей с Рилата.

— Зачем им малолетки? — удивился Алекс.

— Некоторые кланы следуют по пути Чистых. То есть строят общество, где не используются нейросети. У этих подростков сетей нет, поэтому мусорщики примут всех, — пояснил пилот. — Не знаю в деталях, но „Хиван“ получал корабли и вооружение в обмен на рилатских дикарей. Поинтересуйся у Гуни, он знает больше…

— Пока это самое ценное предложение из всех услышанных, — кивнул Алекс. — Возможно, выбьем из мусорщиков что-нибудь ценное. Как только выйдем из прыжка, свяжусь с Гуни.

Вернувшись в рубку, капитан приступил к изучению спецификаций на специализированные программные пакеты, используемые для расчета модификаций кораблей. Поскольку имеющийся для текущих задач оказался непригоден, назрела необходимость в новом продукте.

„Руджин-8Е“ в свое время землянин приобрел у мусорщиков, и потраченные на покупку средства многократно окупились. Неизвестно, где добыли старьевщики невзрачный терминал с искином шестого класса, в хранилище которого находился этот программный пакет, однако они сделали Алексу серьезную скидку. „Руджин-8Е“ имел ограничения — невозможность модифицировать истребители пятого поколения, а также средние боевые суда четвертого. С большими кораблями он отказывался работать в принципе.

Требовался пакет, позволяющий вносить изменения в конструкцию больших боевых кораблей как минимум четвертого поколения. Линейный крейсер „Люпус“ четвертого поколения по принятой в Содружестве классификации относился именно к большому классу. В него также входили крейсера прорыва, тяжелые носители, линейные корабли и некоторые особо вместительные грузовики.

Алекс даже не рассматривал серию „Руджин“, поскольку ее развитие закончилось на версии „Руджин-18“, рассчитанной на работу с большими кораблями не выше третьего поколения.

Цены на специализированные пакеты кусались, и наиболее подходящими под свои задачи Алекс счел два. Он подумал о приобретении самого навороченного продукта: как говорится — на вырост, поскольку планировал в будущем серьезно заняться модернизацией своих и чужих кораблей.

„Сигти-Ф“ предлагался за двадцать четыре миллиона кредитов и позволял работать со всеми существующими на данный момент проектами малых, средних и больших кораблей до пятого поколения включительно. „Шехрам-24Е“ за двенадцать лимонов представлял урезанный по возможностям аналог с ограничением — максимум четвертое поколение. Для них уже требовалась база „Инженерное дело“ пятого ранга, ее Алекс сразу же добавил в список планируемых покупок.

Также заслуживал внимания „Лобрин-13В“, этот пакет был узкоспециализированным и предназначался для работы исключительно с большими боевыми кораблями третьего и четвертого поколения — его предлагали за восемь с половиной миллионов. Алекс рассматривал вариант приобрести именно его в дополнение к уже имеющемуся устаревшему „Руджину-8Е“.

Подумав, он отбросил идею сэкономить, так как идея переделать большой грузовик в некое подобие мобильной базы или ударного носителя посещала землянина не раз. Все-таки „Люпус“ не предназначался для перевозки больших объемов груза и запуска тучи истребителей.

Капитан признавал, что услуги верфи обойдутся дешевле, но был уверен, что вложенные средства окупятся, и доверять ответственную работу посторонним специалистам не собирался. Алекс придерживался принципа — „если хочешь сделать хорошо, сделай это сам“.

Взвесив все плюсы и минусы предлагаемых продуктов, он решил остановиться на пакете „Шехрам-24Е“. Используя ресурсы кластера Франсин, Алекс планировал значительно увеличить производительность. Он поставил „Шехрам-24Е“ в список приоритетных покупок, на второе место после импланта „Эмпат-М“ за шестнадцать с половиной миллионов кредитов.

К сожалению, в Содружестве давно освоили методы надежной защиты информации — добыть пиратскую копию ценного программного пакета было невозможно. Однако на всякий случай он собирался прояснить этот вопрос у специалиста по взлому, вытащить которую из операционного комплекса Рисс собирался через шесть с половиной часов. Это время землянин собирался провести с пользой, допросив пойманного ящера Аш-Камази.

Алекс не ожидал от гулгра откровений, поскольку Линард ан Инверс собирался использовать бедолагу для активации нейродейструктора. Инфопакет с отчетами и историей экспериментов теперь имелся только у капитана, и он собирался вдумчиво изучить его сразу же после общения с рептилоидом. Отправив сообщение младшей ошо, мечтавшей прикончить нелюдя лично, Алекс направился к месту временного содержания крокодила.

Когда капитан в компании Адиль навестил ящера, тот громко чавкал, обедая дохлым жуком. Особи-пилоты Роя протянули лапки — видимо, от голода. Илья пытался покормить тварюшек, однако от человеческой пищи они отказались. Алекс совершенно упустил из виду этот вопрос, и теперь два инопланетных гостя пошли на обед представителю избранного народа Аш-Камази. Одно время Алекс планировал продать их ученым, однако по информации, имеющейся в сети мира Пять Камней, спрос на жуков отсутствовал.

Негуманоид, похожий на прямоходящего варана, держал испачканными в слизи лапами наполовину съеденного жука, нервно помахивая коротким хвостом. Появление гостей крокодил проигнорировал, продолжая трапезу.

— Имя, звание, занимаемая должность? — начал допрос землянин.

— Ш-ш-што? — зашипел ящер, не прекращая чавкать.

— Отвечать, когда к тебе обращается избранный Зияддином! — крикнула Адиль, неумело ткнув в брюхо крокодила изогнутым кинжалом. Блестящее лезвие скользнуло по чешуйкам, а рептилоид от удивления раззявил вонючую пасть и зашипел.

— Спокойно; такими темпами мы и не успеем с ним поговорить… — покачал головой Алекс, мягко отодвигая женщину подальше от крокодила.

— Смурш ничего не знает. Тсой обещал отпустить, — засвистел крокодил.

— Чем ты занимался на станции? — задал вопрос капитан.

— Смурш был пленник. Как сейчас… — Ящер прикрыл глаза прозрачными перепонками и пустил мутную слезу.

— Как трогательно! Исчадия Угилькафара плачут… — засмеялась Адиль. — Скоро ты вернешься к своему создателю, нелюдь!

— Она намекает, что скоро ты будешь свободен… — попытался сгладить неловкое впечатление Алекс, вытаскивая матовое яйцо — прибор для определения псионов. — Конечно же мы уважаем культуру Аш-Камази и хотим больше узнать об избранном народе…

— Тсой может спрашивать. Смурш будет отвечать, — оживился ящер.

— Давай, прочитай и переведи! — скомандовал Алекс.

Рептилоид неумело сжал в трехпалой лапе прибор, удивленно вытаращившись на засветившееся яйцо и появившуюся голограмму. Строчки корявых пиктограмм-надписей мерцали, а ящер морщился, пытаясь уловить смысл.

— Старый язык, сложно, — наконец сказал Смурш. — Понял только часть…

— Ну же, что там написано?

— Большая угроза… личинка Древнего… быстро доставить… верховный жрец… обряд перехода…

— Так, все ясно. Бредятина какая-то… — вынес вердикт Алекс, отбирая ценный прибор у крокодила.

— Тсой отпустить? — Ящер прикоснулся лапой к смешной шапочке.

Землянин кивнул Адиль, и та ухмыльнулась, вскидывая трещотку. На лапе ящера загорелась красная точка, и „Аркам РВ-12“ дернулся, выплевывая серию разрывных игл. Ящер громко зашипел, когда вместо конечности остался истекающий слизью обрубок, а младшая ошо хихикнула.

Капитан повернулся, направляясь к выходу, а за спиной раздавался сдавленный вой ящера, короткие хлопки трещотки и счастливый смех младшей ошо. Алекс подумал, что развлечения, принятые в Галифате, ему совсем не нравятся.

— Двадцать шесть минут, — сообщил Рисс, когда капитан в сопровождении довольной Адиль появился в медотсеке. Капитан сразу же отправил сообщение Каслии, которая тоже собиралась присутствовать и лично посмотреть на потенциальную ошо. Навязчивая идея повысить статус Алекса, а заодно и свой, не выходила из мыслей рыженькой. Традиции ее родного мира Карадан предписывали такому могучему воину и значимому специалисту, как Алекс, иметь много ошо. Поскольку он собирался посетить эту планету, Каслия настаивала на срочном поиске новой ошо.

Саркофаг еле слышно урчал, а через прозрачную крышку все желающие могли увидеть субстанцию, напоминающую серую сметану. Жидкость булькала и еле заметно меняла цвет, готовясь выпустить в мир райкера.

Алекс подумал, что это символично — узкоглазая специалистка по взлому скоро уподобится земной богине, рожденной из морской пены.

Из базы „Наука“ Алекс имел представление о принципе работы современного медицинского оборудования Содружества. Технологию подарила людям цивилизация, называющая себя Чизахи. Эти высокоразвитые нелюди давно пользовались искусственной культурой, найденной в каком-то отдаленном мире. При определенном воздействии энергетическими полями субстанция могла замещать плоть практически любых живых организмов. Правда, поврежденный мозг восстановить невозможно, но с остальными повреждениями капсулы справлялись легко. Операционные комплексы были улучшенным вариантом капсул, с двойным или тройным комплектом дроидов, управляющим искином и множеством вспомогательных многофункциональных механизмов.

В Содружестве эту культуру выращивали на биозаводах, конечным продуктом которых являлись расходные материалы — картриджи, стандарт которых был согласован во время войны с Роем шесть сотен лет назад.

Чизахи давно пользовались прыжковыми двигателями, силовыми полями, аналогом нейросетей, а также прочими продвинутыми штуками, однако с людьми они делиться своими технологиями не собирались. Нелюди достигли также определенных успехов в создании искусственных форм жизни, симбионтов и живых космических кораблей.

Собственно скаф ящеров, с которым Алекс не расставался, был адаптирован с помощью модуля, произведенного Чизахи. Ходили слухи, что и необычные корабли псионов из мира Кольцо Ларуа — тоже дело рук этих скрытных нелюдей. Они занимали две звездные системы неподалеку от границ федерации Нивэй и активно торговали с мирами Содружества.

Операционный комплекс „Утель-6М“ радостно мигал индикаторами на панели, а Рисс вытащил сверток с практичным комбинезоном „Увекс“, пояснив, что до завершения операции осталось двенадцать минут.

— Ну и зачем было так издеваться над несчастным ящером? — укоризненно поинтересовался землянин у младшей ошо.

— Заветы гуфиев. Убивать нелюдей — наш долг. Старец Дарвин, о котором ты говорил, учил, что слабые должны умереть и освободить жизненное пространство для сильных, — подумав, ответила Адиль. — К тому же мне это доставляет удовольствие.

— И как тебе оружие? — Алекс кивнул на трещотку, с которой женщина последнее время не расставалась.

— Подарок, достойный владык… — ответила женщина, почтительно коснувшись рукояти.

Капитан показал ей контейнер с трофеями, позволив покопаться среди орудий убийств, однако Адиль неожиданно выбрала пижонский игольник наркоторговца, украшенный блестяшками. Гламурным пистолетиком младшая ошо осталась недовольна — наркоторговец быстро протянул ноги, получив всего один заряд в брюхо. Как оказалось, оружие стреляло отравленными иглами, вызывающими паралич и быструю смерть.

Во время перехода на старом грузовике Адиль намеревалась потратить время с пользой и покарать порочного, занимавшегося запретным промыслом. Однако тот скоропостижно отправился к хозяину — Угилькафару и избежал справедливой и мучительной кары за свои преступления. Поэтому женщина вернулась к проверенной трещотке „Аркам РВ-12“, подарку Алекса. Этот аналог земного пистолета-пулемета мог стрелять разнообразными иглами, главным образом бронебойными и разрывными. Их и испытал на своей чешуйчатой шкуре рептилоид Аш-Камази.

— Я ничего не пропустила? — Появившаяся в просторном помещении медотсека Каслия нетерпеливо подскочила к саркофагу. Субстанция, заполняющая внутренний объем операционного комплекса, неторопливо уходила, и сейчас в грязно-серой жиже просматривался расплывчатый силуэт.

— Ты как раз вовремя, — улыбнулся Алекс.

Рыженькая сегодня щеголяла в строгом черном мундире адмирала, однако имидж портили мохнатые тапочки. Землянин с удивлением узнал свой подарок, который Каслия вытаскивала для особо важных случаев. Вероятно, первое знакомство с легендарной личностью, в свое время поставившей на уши директорат, старшая ошо воспринимала как важное мероприятие.

Адиль последнее время предпочитала носить боевой скаф. Перебрав все, имеющееся на „Люпусе“, женщина остановилась на хакданской модели „Ихев-4В“. Этот штурмовой скаф относился к четвертому поколению, и его материал выгодно подчеркивал фигуру младшей ошо. Несмотря на то что выглядел высокотехнологичный костюм как обтягивающее трико с несколькими утолщениями на спине и затылке, он уверенно держал попадания ручного импульсного оружия.

Крышка саркофага беззвучно поднялась, и присутствующие увидели живую легенду по имени Тень, замершую на бугристом ложе.

— А она ничего, тощая только. — Каслия придирчиво осмотрела пациентку, осторожно потрогав блестящие квадратики на висках.

— Они все такие, — отозвалась Адиль. — Кожа цвета пустыни, волосы цвета крови порочных, что скоро прольется…

По просьбе старшей ошо Рисс скомандовал операционному комплексу нарастить девушке волосы и изобразить короткую стрижку ярко-красного цвета. Вероятно, для Каслии все это имело какой-то смысл, связанный с традициями ее родного мира.

Слегка желтоватая кожа, плоский живот и небольшая грудь. Еле заметные брови, напоминающие мазки кисти, чуть вздернутый нос и маленький рот — Тень напоминала миниатюрную копию Хитоми. Когда ресницы задрожали и чуть раскосые глаза открылись, девушка повернула голову, спокойно рассматривая окружающую обстановку.

Темные глаза обстоятельно обшарили помещение, остановившись на лице Алекса, и он понял, что девушка узнала его. Землянин дружелюбно улыбнулся, а Тень легким движением выскользнула из саркофага.

— Нам многое нужно обсудить, — спокойно произнесла узкоглазая.

— Да. Думаю, за то время, что ты сидела в ящике, произошло много событий… — кивнул Алекс.

— И я возьму это, — заявила она, увидев сверток с комбинезоном.

— Разве ты не хочешь узнать, кто мы? — удивилась Каслия.

— Уже знаю. Мы на одной стороне, — ответила узкоглазая. — Камеры наблюдения оставались активны. Вы убили Урлаха и остальных. Что с координатором?

— Линард ан Инверс. Тебя интересует он? — поинтересовался Алекс.

Спокойствие девушки-райкера изрядно удивило: капитан ожидал совсем другого поведения. Истерики, удивления, благодарности. Однако Тень держалась так, как будто не ее вытащили из ящика, в который ее засунул ученый-живодер. Возможно, с помощью способностей эмпата можно было уловить какие-то эмоции, однако пока принимать разгонную дозу было рано.

— Где он? — ровно спросила узкоглазая.

— Подумал, что ты лично захочешь решить его судьбу… — ответил Алекс.

— Надеюсь, это устройство, из которого меня вытащили, все еще у вас?

— Да, в контейнере среди остального мусора, — кивнул Рисс.

— Очень хорошо, тогда координатора ждет кое-что особенное… — хищно улыбнулась специалистка по взлому, направляясь к выходу.

— У тебя есть имя? — спросила Каслия. — Обычное имя, идентификатор, как у всех остальных…

— Называй меня Тень. Мне не нужны идентификаторы и имена. Для остальных меня не существует, — еле заметно улыбнулась райкерша.

— Нормальное имя, мне нравится, — согласился Алекс.

— Ты сунулся туда из-за меня, — констатировала узкоглазая, заняв место в столовой.

Алекс обратил внимание на мигнувшую контрольную панель пищевого синтезатора, а один из захваченных на станции сервисных дроидов, похожий на метрового блестящего богомола, поставил перед девушкой поднос с квадратными тарелками.

— Да, — начал капитан, — нужен райкер, и я рассчитываю на тебя. В нашей команде не хватает такого специалиста. Итак, что скажешь?

— Я с вами, — кивнула девушка, — но у меня есть условия…

— Выкладывай! — обрадовался Алекс. Вопреки представлениям о райкерах как о людях с напрочь съехавшими мозгами, Тень оказалась адекватной и быстро соображала.

— С координатором я разберусь лично. Затем ты поможешь мне уничтожить одного типа. Да, и список необходимого оборудования предоставлю позже.

— Договорились, — ответил Алекс. — Ну а средства, кредиты… у тебя нет даже банковского импланта…

— Мне он не нужен. С помощью этих штук можно легко определить местоположение любого. Ты сам добудешь все, что мне потребуется, — сообщила райкерша.

— Не вопрос, — согласился Алекс, подумав, что Тень оказалась выгодным приобретением. Судя по всему, она из идейных — такие люди могут быть особо полезны. Тем более — денежный вопрос не поднимался, и землянин был уверен, что для него не составит труда обеспечить райкершу всем необходимым для работы.

— Вижу, у тебя есть вопросы, — улыбнулась Тень. — Спрашивай!

— У тебя стоит нейросеть, которая не поддается идентификации. Что это?

— Это прототип. Создан специально для меня, я не могу использовать импланты, только то, что уже есть. — Девушка коснулась двумя пальцами одного из блестящих квадратиков на виске.

— И где выдают такие? — поинтересовалась Каслия.

— Отдел специальных операций. Директорат в свое время занимался созданием райкеров для использования в военных целях.

— Никогда не слышал о подобном… — хмыкнул Алекс. — И много вас таких?

— Может быть, два или три человека… не знаю. Не все пережили программу…

— Что за программа?

— В директорате Ошир существуют механизмы, с помощью которых можно законно изъять детей из семейной ячейки. Большинство используют как бойцов, а лучших — в таких программах, — продолжила узкоглазая.

— Так что, они готовят райкеров? — поинтересовалась Каслия.

— Райкеров, псионов, диверсантов. Сначала в моей группе было восемь десятков кандидатов. Через шесть лет после начала программы осталось шесть человек. Я — одна из них, — печально улыбнулась Тень.

— Что случилось с остальными?

— Большинство погибло при вживлении симбионта. Треть — после взаимодействия с псионом, который обеспечивает лояльность специалиста. Как видишь, мне повезло убраться раньше…

— Ага, и поэтому ты так не любишь директорат, — сообразил Алекс.

— Да. Им управляют паразиты. Они думают только о своем благополучии, для них люди — ресурс, — спокойно пояснила девушка.

— Ну так устроено любое государство… — усмехнулся капитан.

— Стабильность и процветание — только слова. На самом деле администраторы не собираются ничего менять. Сохранять и преумножать — это не для них, проще отхватить кусочек и продать. Кому — без разницы. Я не упущу возможности больно укусить кого-нибудь из правящего клана при случае.

— Твоя каюта. — Капитан открыл дверь среднего жилого модуля из двух помещений, предназначенного для офицерского состава.

Именно такие занимали на „Люпусе“ члены команды Алекса. Ну а пилоты из последнего пополнения размещались в каютах поменьше.

— Подходит, — кивнула девушка. Контрольная панель сдавленно пискнула, а из стены выдвинулось приличных размеров мягкое ложе. Каслия захихикала, подмигнув землянину.

— У тебя нет идентификатора… Даже не знаю, как выдать доступ, — задумался Алекс.

— Я могу разобраться с этим вопросом… — криво улыбнулась она.

— Погоди, вроде бы взлом искина занимает у райкеров приличное время — от пары дней до недели. И все это время они торчат в капсуле погружения… А если прервать соединение — получается идиот, пускающий слюни… Разрыв нейронных связей и все такое…

— Все верно, но моя нейросеть и модификации допускают такое действие. Довольно неприятно, но пережить можно… — скривилась Тень. — У тебя самая простая модель искина — гражданская модификация с минимальной защитой. Такие ставят на грузовики и большие корабли шахтеров…

— Да, как раз с мобильного завода я его и вытащил, — согласился капитан.

— Если отдашь команду корабельному искину разблокировать протокол Х-203Б, остальное — дело пары часов…

— И что это значит?

— Долго объяснять, — поморщилась девица. — Да и все равно ты не поймешь.

— А ты все же попробуй! — настоял землянин.

— Вкратце — к любому устройству можно найти подход. И проще всего это сделать через лазейку, оставленную производителем. У меня есть специализированные базы, позволяющие осуществить такую операцию…

— Действуй! — махнул рукой Алекс.

— Позже разберусь, — устало откликнулась узкоглазая. Голопроектор, встроенный в переборку, высветил пейзаж безбрежной водной глади с еле заметными россыпями звезд на темно-синем небе.

— Скоро мы будем в пространстве республики Хакдан. Если тебе что-нибудь нужно, составь список, — сообщил Алекс.

— Принято. А сейчас оставьте меня! — Тень разместилась на ложе, закрыв глаза.

Парочке ничего не оставалось, как покинуть логово специалистки по взлому. Капитан не сомневался — скоро в ее апартаментах появится куча разного высокотехнологичного оборудования.

— Она будет хорошей ошо… — заявила Каслия. — Во всяком случае, она относится к порочным и нелюдям нормально…

— Да-да… — буркнул Алекс, подумав, что новый член команды вскоре захочет жестоко отомстить обидчикам. У девицы наверняка большой зуб на правящий клан директората, и связываться с такими людьми землянину не хотелось — все-таки за ними стоит мощь целого государства.

Капитан навестил бойцов и убедился, что все в порядке — те уже избавились от пленниц и теперь занимались тренировками. Проанализировав записи первого боя, он согласовал с сержантами повышение перспективных головорезов.

Алексу пришла в голову мысль разбить всех бойцов на небольшие сбалансированные группы. Такое практиковалось в федерации Нивэй и империи Антран. База „Тактика малых групп“ четвертого ранга давала общую информацию по этой теме, и землянин планировал использовать опыт ведущих государств.

Еще он думал о создании нескольких отрядов с тяжелым оружием. Выделить часть бойцов и тренировать их для противодействия дроидам, а также людям в тяжелых скафах. Во время зачистки станции головорезам повезло избежать боя с такими врагами, однако только на свои способности капитан рассчитывать не собирался.

Следовало проработать вопрос управления бойцами, поскольку изученной базы „Полевые операции“ второго ранга явно было недостаточно. Поэтому Алекс добавил в список приоритетных покупок такую базу шестого ранга. Да и подход к делу сержантов, вооруживших практически всех бойцов крупнокалиберным штурмовым комплексом „Узоча“, капитан не одобрял. Вероятно, в разборках черных такое и прокатывало, однако сейчас у врагов современное оружие и скафы, которые такое мощное, но примитивное оружие не пробивало.

Для эффективного использования захваченных плазменных систем и снайперской туннельной пушки требовались навыки. Конечно, направить в сторону врага ствол штурмового комплекса, не сильно отличавшегося от земного автомата, и сделать выстрел могут и бывшие рабы, однако для работы с продвинутым оружием требовались нейросеть и навыки. Десяток установочных комплектов и подходящие базы Алекс планировал приобрести в ближайшее время.

— Вот видишь, как быстро она освоилась! — заметила подруга, переключая камеры наблюдения. На следующий день Тень появилась в столовой и сейчас спокойно разговаривала с Хадором.

— Я ей не давал допуск. Тем не менее расхаживает по кораблю, как у себя дома… — Алекс не удивился, поинтересовавшись у корабельного искина, как райкеру удалось обойти ограничения.

Все оказалось просто — система воспринимала девушку как одного из ремонтных дроидов, которые беспрепятственно передвигались по кораблю, используя технические туннели. Капитан оценил изящное решение проблемы и сделал вывод: репутация Тени вполне заслуженна, и таким талантам всегда найдется применение.

Когда „Люпус“ вышел из прыжка в хакданской системе Гакс, Алекс не особо обрадовался — теперь предстояло добираться до орбиты одноименного мира целых двенадцать часов. Двигатели выпустили ровные факелы, и блестящий клин линейного крейсера начал ускоряться. Корабль выскочил в обычное пространство крайне неудачно — землянин знал, что при дальних прыжках разброс выходной точки предсказать было невозможно.

Сенсоры зафиксировали одну боевую платформу и большой транспорт типа „Рихош“, ускоряющийся в направлении яркой желтой звезды, вокруг которой и обращалась единственная населенная планета — центр хакданской торговли.

Приблизив еле заметную точку, капитан полюбовался на типичную для арварцев конструкцию — двухкилометровый брусок с закрепленными на обшивке контейнерами. В кормовой части торчали приземистая надстройка и туши четырех пузатых внутрисистемных грузовиков.

Алекс сверился со справочником и изучил информацию по этому проекту. Как оказалось, в трюмы и на внешнюю подвеску такого чудовища поместится продукция какой-нибудь небольшой добывающей системы за год. И для разгона гиганту требуется больше двадцати часов. Такие суда неизменно пользовались спросом, несмотря на отсутствие вооружения и заоблачную цену — восемьдесят пять миллионов. Вероятно, в его огромных трюмах можно найти много всего ценного, но пиратством землянин заниматься не планировал.

Массивная створка бесшумно вдвинулась в переборку, а Алекс удивленно посмотрел на узкоглазую. Допуск в командную рубку — сердце корабля — из всех присутствующих на корабле имела только Каслия. Однако теперь короткий список пополнился еще одним членом экипажа — специалистка в очередной раз подтвердила свою высокую квалификацию.

Тень бесцеремонно уселась на место первого пилота, требовательно посмотрев на капитана.

— Ознакомился с инфопакетом. Займемся твоим делом позже, пока у нас маловато сил… — покачал головой Алекс.

— Он ждал шесть лет, подождет еще немного, — согласилась девушка. — Когда у тебя много времени, приходит понимание того, что действительно важно…

— Далее по списку: часть заказанного у нас уже имеется. Когда вернется Франсин, ты сможешь использовать ресурсы кластера. Два искина шестнадцатого класса и все остальное закупим тут, у хакданцев…

— Планета Грязь… отсутствует в реестре. Ты человек с планеты, которой нет, — еле заметно улыбнулась Тень. — И все эти люди на корабле… Почему они идут за тобой?

— У всех имеются причины. А что тут такого? — спросил Алекс, почему-то вспомнив представителей избранного народа Аш-Камази, любителей отвечать вопросом на вопрос.

— У тебя в голове — сущность Древних… — продолжила узкоглазая.

— Кто сказал? — удивился капитан.

— Покопалась в хранилище вашего ученого. У него там результаты обследования и некоторые предположения…

— Это большой секрет, — недовольно буркнул Алекс. — И лучше всего, если ты будешь держать его при себе.

— Договорились, — кивнула Тень.

— И к чему это? — поинтересовался Алекс, подумав, что слишком много народа теперь в курсе его необычных возможностей.

— Просто мы похожи. Ты тоже носишь в себе чудовище… — еле заметно улыбнулась специалистка по взлому, покидая рубку.

Алекс задумался о безопасности — слишком легко получилось у Тени вломиться в системы защиты корабля. Такая ситуация землянину сильно не нравилась, поэтому он уже решил для себя — в ближайшее время следует порыться в голове девицы. А если результаты его не удовлетворят — придется избавиться от наглой узкоглазой.

„Люпус“ наконец оказался в зоне действия сети ретрансляторов, и корабельный искин соединился с транспортным контролем, получив исчерпывающую информацию о движении в системе. Тактический интерфейс пестрел от отметок кораблей и пустотных платформ. Тысячи разноцветных точек роились вокруг пятна, символизирующего перенаселенный Гакс и его четыре сотни станций, торговых терминалов и орбитальных городов.

Капитан знал, что этот мир управляется Орденом Воссоединения — военизированной организацией с сильным религиозным уклоном. Деятели Ордена пропагандировали объединение человечества в одно государство, а также полное уничтожение негуманоидов. Такая национальная идея обильно прорастала в умах граждан республики; неудивительно, что население пяти из девяти хакданских миров практически в полном составе входило в эту организацию. Зато нелюди старались избегать посещения республики, поскольку Комитет чистоты контролировал перемещение инопланетян посредством ошейников с взрывчаткой.

— Вождь, установлено соединение с инфосетью неполноценных, — отрапортовала голограмма Утты, презрительно поморщившись.

— С тебя сводка по последним событиям в Содружестве. Само собой, в первую очередь вождя интересует жизнь жуков. Затем тебе следует найти лучшие предложения по этим спискам. Приступай немедленно! — скомандовал Алекс.

Получив доступ, Алекс развернул бурную деятельность, размещая предложения товара, подлежащего реализации. Сразу же получая заявки от покупателей на резервирование отдельных позиций, землянин продолжал работу. Поскольку местные брали приличный налог с каждой сделки, он отправил предложения десятку корпораций, список которых получил от Моханди. Бывший таможенник уже имел с ними дело и рекомендовал чистые металлы и промышленный синтезатор сплавить именно им. Последний Алекс планировал пока придержать, поскольку следовало прояснить его возможности.

Линейный крейсер продолжал движение к торговой станции „Нахуда“ — там находилась главная торговая площадка, где продавали и покупали артефакты Древних. Этот объект Алекс собирался навестить лично, поскольку три имеющихся кривоватых цилиндрика, которые исследователи считали аналогами хранилищ данных, сначала требовалось оценить. Их стоимость варьировалась, и за совершенно одинаковые на вид артефакты можно было получить от полумиллиона до нескольких миллионов. Землянину также пришла в голову идея показать кому-нибудь знающему шпагу „Протыкатель Илгуса“, выяснив, что за артефакт там находится.

Кроме того, там располагалось представительство корпорации „Нео-Урхнот“, где Алекс планировал оставить значительную сумму. Покупка баз, нейросетей и самое главное — импланта „Эмпат-М“.

Вскоре „Люпус“ занял позицию на высокой орбите, в четырех сотнях километрах от гигантской станции „Нахуда“, похожей на гроздь винограда — сооружение состояло из больших шарообразных модулей. Каждый принадлежал одной из корпораций, специализирующейся на сделках и использовании артефактов, имелся такой и у корпорации „Нео-Урхнот“, где землянин собрался прикупить имплант и необходимые базы.

Через полчаса после отправки Алекс получил ответ — одно из оптовых предложений заинтересовало дельцов. Компания высылала предварительный договор и грузовик, для того чтобы забрать десяток больших контейнеров. Моханди довольно точно определил стоимость, и корпорация с ходу согласилась на его цену.

Процесс прошел — землянин осуществлял общее руководство, а Хадор с командой из десяти бойцов контролировали передачу. Дроиды и гравиплатформы доставляли контейнеры к шлюзам, а там их принимали покупатели.

Первыми ушли пять медицинских капсул „Ируна-3“ и операционный комплекс „Зайд-4М“. Парочка желтокожих быстро разгрузила контейнер, переместив покупки в остроносый челнок. Вся операция заняла пять минут, покупатель даже не стал проверять товар, ограничившись внешним осмотром. Глядя на коптящий выхлоп отходящего оширского суденышка, Алекс подумал о модернизации парка малых кораблей „Люпуса“ и выставил все четыре челнока, полученные от оширских беженцев, на продажу. Пять захваченных хакданских аналогов — пузатых больших челноков „Ларэт“ — Моханди собирался реализовать в системе Рлинд. Они Алексу понравились, но, раз появились деньги, имело смысл взять более универсальные корабли, способные совмещать функции пассажирского челнока, малого грузовика и трофейщика.

Теперь экономить смысла не было, и землянин планировал взять хакданские аналоги. Изучив характеристики, он остановился на внутрисистемном грузовике типа „Илно“, гражданской версии одноименного эсминца-торпедоносца четвертого поколения. Рыночные предложения крутились у отметки в полтора миллиона кредитов, но Алекс считал, что этих денег кораблик, похожий на блестящую пятидесятиметровую призму, стоит. Он влезал в большую ячейку и мог нести в трюме два больших контейнера.

С разложенными креплениями он уже не помещался в ячейку, однако мог нести еще четыре ящика на внешней подвеске. Правда, при такой загрузке динамические характеристики оставляли желать лучшего, однако возможность таскать большое количество груза могла быть полезной. Кроме того, существовала модификация с манипулятором-захватом — планировалось взять именно такую. Добавив в список желаемых покупок три таких кораблика, капитан вернулся к реализации добычи.

Сделав небольшой перерыв, Алекс отправил сообщение Гуни, заплатив четыреста кредитов местным. Затем просмотрел шесть десятков полученных сообщений, принятых Уттой. Как и ожидалось, практически все являлись спамом. Различные религиозные общины и сомнительные организации предлагали услуги и умоляли поучаствовать в различных мероприятиях. Особенно отличилась секта „Свидетели Трехпалого“ — активисты прислали целых три сообщения, как раз по числу пальцев их божка. Алекс в свое время имел дело с одним ящером, который тоже неровно дышал к Трехпалому, однако у хакданских фанатиков имелся свой идол местной выделки.

Капитан изучил краткую справку об этой секте и сделал вывод, что концепцию заправилы выбрали крайне неудачную — поклоняться мертвому и приносить жертвы, на взгляд Алекса, было крайне глупо. Однако сектанты завлекали народ различными красивыми ритуалами, оргиями и обещанием новой жизни после смерти. Собственно, в таком мероприятии и приглашали поучаствовать всех желающих — гвоздем программы являлось мучительное убиение двух десятков обезьянок Ашанти. Землянин отправил ответ фанатикам, где предлагал оставить хвостатых в покое, обратив внимание на гулгров. У ящеров-людоедов всегда есть чем поживиться, и благородные борцы с нелюдью смогут совместить приятное с полезным.

Круг Сострадающих настойчиво предлагал пожертвовать им скромную сумму, а представитель Церкви Чистоты интересовался, нет ли на борту юных разумных, согласных поучаствовать в обряде четвертого круга. Ежегодный фестиваль, посвященный боям псевдоразумных боевых ящеров, землянина тоже не заинтересовал.

Алекс удалил всеподобные предложения, остановившись на послании от представителя Ордена Воссоединения. Некий сервестор Вульфар настаивал на немедленной встрече. С фанатиками землянин общаться не горел желанием, поэтому просто проигнорировал сообщение. Мысль о том, что эти деятели могут предъявить права на „Люпус“, землянин не рассматривал — во время регистрации в независимом мире Кольцо Ларуа никаких вопросов к новому владельцу у властей не возникло.

Монотонная работа по корректировке выставленных заявок приносила плоды — за шесть часов удалось реализовать трофеев на сумму тридцать два с половиной миллиона кредитов. Список уменьшился на треть, и самое востребованное имущество быстро нашло новых хозяев. Как и ожидал Алекс, медицинское оборудование ушло в первую очередь.

Разная ценная мелочовка типа портативных реакторов и стационарных генераторов силовых полей тоже оказалась востребована. Сначала Алекс собирался оставить их для собственного использования, однако Ливерс убедительно доказал ущербность оборонительной тактики. Ну а раз капитан планировал воевать на чужой территории, то все подобное высокотехнологичное снаряжение отправилось на продажу. Больше всего принесла оптовая сделка с производственниками — чистые металлы ушли за восемнадцать с половиной миллионов.

Девять средних истребителей „Калард“ реализовали за четыре миллиона триста тысяч — идеальное состояние трофеев произвело благоприятное впечатление на покупателя. Бородач в желтом балахоне не стал торговаться, в качестве благодарности вручив жетон на посещение церемонии под интригующим названием „Последнее искупление“. Остальные такие кораблики четвертого поколения Алекс планировал оставить для собственного использования.

Оширские челноки пока продаваться упорно не хотели, и капитан понизил цену — теперь каждый предлагался за двести сорок тысяч кредитов. То же самое касалось и скорострельных установок „СВ-10“, которые землянин захватил просто из жадности. Восемнадцать таких по сто пять тысяч за штуку хакданцы покупать не спешили, поэтому землянин округлил цену до сотни тысяч. Просчитав несколько проектов легких крейсеров, что могли поместиться в шлюзы „Люпуса“, Алекс сделал вывод, что проверенные турели „СВ-8“ смотрятся гораздо выгоднее, поскольку их боезапас унифицирован с роторными пушками истребителей.

Вспомнив о планируемых закупках, Алекс пробежал список, обработанный Уттой. Он удивился, что в системе Гакс нашлась даже база данных по цивилизации рептилоидов, а также обучающий курс повседневного языка гулгров, почему-то названный „Путь тсоя“.

Видимо, предприимчивые ящеры в смешных шапочках старались нажиться на тех, кто интересуется их древней и, несомненно, самобытной культурой, поскольку цены кусались. База третьего ранга стоила сто шестьдесят две тысячи кредитов, а устройство-обруч для обучения начинающих тсоев языку избранного народа Аш-Камази — целых шестьдесят пять кусков. Больше по крокодилам ничего не нашлось, поэтому Алекс решил взять и то и другое — все-таки хотелось понять, откуда у гадов продвинутые приборы, зачем им нужны псионы и что такое личинка Древнего.

Остальное, включая список оборудования, затребованного Тенью, тоже нашлось поблизости. Навороченная капсула полного погружения „Бран-НК“ стоила семьсот сорок тысяч — райкерша выбирала все самое лучшее. Ну а терминалы, адаптеры, непонятные устройства с загадочными наименованиями, а также некоторые спецпрепараты потянули на миллион четыреста тысяч. На одной из соседних станций обнаружился управляющий модуль для дроидов из конфедерации — продавец выставил его за полтора миллиона. Алекс высказал все, что он думает о жадных хакданцах, и сделал резерв. Ремкомплект для захваченного боевого робота наркоторговца потянул еще на двести сорок тысяч.

Решив поинтересоваться, чем сейчас занята Тень, землянин активировал камеру, установленную в ее логове. Однако специалистки там не оказалось, и капитан отдал приказ искину найти вредную девицу.

— Вождь, задача выполнена. Обнаружено местоположение Высшей! — Утта вывела на панель схему корабля со значком в виде герба конфедерации Делус в помещении столовой. В красном кружочке крутилась звезда с тремя изогнутыми лучами, рядом светились отметки Хейлы и Каслии.

— Ты издеваешься? — поперхнулся Алекс. — Это она — Высшая?

— Так точно, вождь! — Голограмма вытянулась в струнку, коснувшись ладонью груди.

— Да ты посмотри на нее! Она совсем не похожа на Высших! — попытался переубедить блондинку землянин.

— Получен идентификатор высшего приоритета, — отрапортовал искин. — Следовательно, она — Высшая.

— Мне это надоело! — разозлился Алекс. — Утта, кто здесь капитан — я или эта узкоглазая?

— Ты, вождь! — мягко улыбнулась Утта, добавив: — Но полномочия Высшей позволяют ей заменить капитана.

— Так, надо что-то с этим делать. Думаю, вытаскивать ее из ящика было преждевременно… — бормотал землянин, покидая рубку. — Раз искин — производства конфедерации, значит, создатели заложили возможность перехватить управление таким образом…

По пути в столовую Алекс пришел к выводу, что если бы на „Люпусе“ стоял искин из директората Ошир, ушлая девица и к нему нашла бы подход. Например, убедила бы тупую искусственную личность, что по кораблю разгуливает священный урш…

Хейла и старшая ошо быстро убрались из помещения, — похоже, вид капитана намекал на серьезные неприятности, и под раздачу попасть желающих не было. Алексу стоило больших усилий сдержаться, чтобы не свернуть шею наглому райкеру на месте.

— Не понимаю твоих претензий… Ты сам разрешил сделать все необходимое! — спокойно ответила Тень. Она уже успела поменять прическу и теперь щеголяла короткими волосами цвета пепла.

— Но это не повод ломать всю систему доступа! Тем более притворяться Высшей! — возмутился Алекс.

— Это самое простое решение, — ответила девушка. — Сначала я присвоила себе идентификатор дроида, но искин ремонтного комплекса постоянно запрашивал статус заряда ячеек и ставил глупые задачи. К Высшим несколько другое отношение… И я его не ломала — для такой операции мне потребовалось бы как минимум пара дней и оборудование. Это называется „использование недокументированных функций“.

— Такое поведение неприемлемо! — продолжил Алекс, постепенно остывая. Действительно, с точки зрения специалиста по взлому все было сделано правильно. — Полномочия оспаривать решения капитана — это уже слишком!

— Ты должен больше доверять своим людям! — упрекнула узкоглазая. — В этом мире одиночке выжить сложно…

— Уже понял, — буркнул капитан. — Ладно, вопрос закрыт. Раз уж назвалась Высшей, надо соответствовать…

— Мои возможности велики, но не безграничны. Знаю, что в конфедерации тоже есть подобные засекреченные проекты.

— Верю. Так что, любой искин так можно взять под контроль?

— Изделия директората, конфедерации и арварцев — определенно да. Это — моя специализация. С теми, что используются на боевых кораблях, — сложнее, но тоже возможно… — пояснила Тень.

— Погоди, с этими понятно. Лучезарный считает, что вокруг враги и все мечтают захватить директорат. А зачем специализироваться на оширской технике?

— Любой чиновник — как оголодавший урш, он будет хапать, пока не лопнет. В правящем клане постоянно идет скрытая война каждого со всеми. Наше подразделение работало на администратора Рунарда. Те диверсии, что мне приписывают, возвысили этого мерзавца, — криво усмехнулась девушка.

— Это как? — удивился капитан.

— Нашей группе поручили парализовать работу инфосети Джеппы. Я вывела из строя управляющий кластер — им потребовалось двадцать часов, чтобы восстановить систему. За это время другие группы провели операцию, уничтожив несколько орбитальных станций и верфей, принадлежащих администратору Ларшану. Теперь у него не хватало средств для совета Ошира, и его перевели в систему Гермунд. Освободившееся место занял администратор Рунард…

— Да, хитрая комбинация…

— Так устроена система власти в директорате. Каждый чиновник кормит тех, кто выше него. Если хочешь занять подобающую должность — плати тем, кто тебя назначит…

— Ну по крайней мере, все честно! — хмыкнул Алекс.

Он подумал, что неконтролируемую девицу держать на корабле опасно. Конечно, можно засунуть райкершу в ящик или же приставить головореза, который будет ходить за ней по пятам. Однако к таким варварским методам землянин прибегать не хотел. Подумав, капитан решил — он избавится от наглой узкоглазой при первом подозрении. Ну и постоянный контроль с помощью своих способностей. В конце концов, он же может в любое время просто скормить Тень ключу, радикально решив проблему.

— Поверить не могу, что в твоей команде — боевой офицер из Треугольника…

— А, ты про Хейлу, — усмехнулся Алекс. — Она — талантливый офицер и умелый пилот. Конечно, у всех есть недостатки…

— Ее концепция Великой Революции ошибочна! — криво улыбнулась Тень.

— Что? А кто устроил директорату хорошую встряску шесть лет назад? — удивился землянин.

— Моя ошибка. Людей нельзя заставить что-то сделать, они должны захотеть этого сами, — продолжила райкерша. — Выбросила в сеть информацию… Делишки администраторов, исчезновения людей… Простому человеку нет до этого никакого дела, пока это не коснется лично его…

— В Окраинных мирах у революционеров Треугольника все отлично получается, — возразил Алекс.

— Конечно, убивать администраторов проще всего. Однако система так устроена, что на место одного сразу же приходит другой. Который ничем не отличается от старого.

— Вождь Треугольника утверждал: если каждый убьет одного эксплуататора, они рано или поздно закончатся…. — процитировал землянин одно из любимых Хейлой изречений.

— В директорате это не сработает. За столетия селекции администраторы вывели особую породу граждан. Они как рабы, только не носят ошейники.

— И что, ты все еще хочешь навести там порядок? — поинтересовался землянин.

— Теперь уже нет. Система прогнила, и окончательный развал — только вопрос времени… — подумав, ответила Тень. — Мне будет достаточно убить только тех, кто мне навредил. Ты обещал помочь…

— Да-да. Обязательно убьем проклятых эксплуататоров. Но не сейчас… — ухмыльнулся Алекс.

Экраны показывали челноки покупателей и фигурки сержантов, координирующих погрузочные работы. Пара хакданцев рылась в контейнерах, проверяя товар, а грузный мужчина в блестящем скафе со знаком Илгуса на груди осматривал оширские остроносые челноки.

— Помоги Илгусу, а он поможет тебе… — пробормотал Алекс, отправляя потенциальному покупателю сообщение, что тот может рассчитывать на небольшую скидку в размере десяти тысяч кредитов от заявленной цены.

Вспомнив про зияющую дыру в системе защиты „Люпуса“, Алекс зарезервировал пару искинов шестнадцатого класса для кластера Франсин, отметив, что пора заменить Утту на изделие федерации Нивэй. Хотя такие стоили дороже, однако ушлому райкеру с ними справиться будет гораздо сложнее. Мысль о том, что вредная узгоглазая может и дальше совать повсюду желтоватый вздернутый носик, землянина изрядно огорчала, поэтому вопрос замены теперь стоял как никогда остро.

Через пару минут кораблик выскочил из шлюза, направившись к голубому шару Гакса, а счет землянина пополнился на двести тридцать тысяч кредитов. За последние пару часов Алекс избавился от дури, захваченной у незадачливого наркоторговца, и продал два десятка лишних гравиплатформ. Нашелся покупатель и на примитивный наборчик роботов „Нидар-3М“, которым ранее пользовалась Адиль. Поскольку на станции нашелся ремонтный комплекс посерьезней, Алекс планировал оставить младшей ошо именно его, заказав трех недостающих дроидов.

Интерфейс нейросети отобразил замигавший значок входящего личного сообщения — глава корпорации „Гакора“ прислал ответ. Анар Гуни выдал контакты клана Чистых, а также уведомлял, что он пробудет в системе Барза еще как минимум сорок восемь дней, а возможно, и дольше. Наемник также намекнул, что Алекс скоро встретится со старыми знакомыми из корпорации „Хиван“. Гуни был готов взять пару штурмовиков „Онгри“ и с гордостью заявлял, что сейчас флот корпорации получил пополнение, но в детали не вдавался.

— Угу, опять старье какое-нибудь. Он еще не видел мой новый корабль, — усмехнулся капитан. — Интересно было бы посмотреть на выражение его лица, когда узрит могучий „Люпус“!

Алекс сразу же отправил послание представителю клана мусорщиков с коммерческим предложением. Ответ пришел через полчаса — некий Шодан назначил место встречи — систему Сотх-Абрил. Детали сделки мусорщик обсуждать отказался, пообещав все решить на месте.

Список имущества, выставленного на торговые площадки, медленно, но верно уменьшался. Когда остались всего полторы сотни позиций, процесс реализации застопорился, и Алекс решил продать барахло компании-посреднику, существенно потеряв в цене. Что он и проделал — менеджер прибыл на маленьком челноке, оприходовал товар и перечислил капитану шестьсот сорок тысяч кредитов, не забыв взять одну седьмую за свои услуги.

Искин быстро подсчитал сумму, вырученную за все проданное трофейное имущество, — получилось сорок один миллион триста восемьдесят тысяч. Теперь на счету находилась внушительная сумма — больше сорока семи миллионов кредитов. Значительная часть трофеев уходила в активы компании Алекса, еще около пятнадцати миллионов должно прибавиться после возвращения Ильи, однако результаты операции „Визит вежливости“ уже впечатляли.

Перейдя к списку закупок, капитан поставил резерв на три новых внутрисистемника проекта „Илно“ в грузовой модификации. Там уже имелись крепления для перевозки контейнеров на внешней подвеске и манипулятор-захват. Все заказанное потянуло на четыре миллиона семьсот тысяч, их Алекс и перечислил представителю верфи корпорации „Ирмин“, дождавшись подтверждения поставки в течение трех часов.

Оплатив остальные заказы, капитан организовал доставку еще четырех десятков заказанных позиций. Искины, базы и дорогостоящий имплант он собирался приобрести лично, не доверяя курьерской компании столь ценную вещь. Подумав, он решил отложить продажу всех артефактов — появилась мысль исследовать их самостоятельно с помощью ключа. В конце концов, в федерации тоже существовал устойчивый спрос на вещички Древних. Покупка программного пакета тоже откладывалась до возвращения Ильи — денежный вопрос еще предстоит решить окончательно. К тому же у мусорщиков вполне может найтись что-нибудь интересное.

Вспомнив о паре жучиных истребителей, Алекс озадачил искин поиском покупателей на аппараты Роя. Однако Утта нашла ссылки в инфосети — ученые федерации Нивэй покупают подобные штуки по самой выгодной цене — в системе Барза две недели назад технократы развернули научно-исследовательский центр, занимающийся исключительно жуками.

Поэтому капитан решил не спешить, тем более что хакданцы недостатка в трофеях не испытывали — Рой продолжал атаковать пограничный мир Шамуна. Трое суток назад мгновенная связь прервалась, однако было известно, что флот республики и эскадры федерации успешно перемалывали силы Роя, однако неся значительные потери.

— Ты должен с пониманием отнестись к своей будущей ошо, — заявила Каслия, появляясь в рубке.

— Вот еще; чем она лучше других? То, что искин воспринимает ее как Высшую, ничего не значит… — возразил Алекс.

— Провела практически всю жизнь в виртуальной капсуле, а последние шесть лет — в ящике. Неужели она не заслуживает снисхождения? — заискивающе продолжила подруга.

— Неполноценные должны страдать… — буркнул Алекс, а появившаяся на пару секунд голограмма Утты хлопнула себя кулачком по груди. — С таким поведением скоро она опять окажется в ящике!

Многофункциональный корабль „Илно“, как он гордо назывался в спецификации, выглядел как блестящая шестигранная призма с закругленным носом и утолщениями в кормовой части. Там прятался сложенный манипулятор и мощная двигательная установка.

Капитан получил управляющие коды и провел проверку каждого судна. Хакданские пилоты, перегнавшие корабли с верфи, негромко обсуждали подозрительного покупателя, не доверяющего репутации корпорации „Ирмин“ — ведущего производителя техники республики. Алекс не ожидал подвоха, однако, помня об оширцах, норовивших впарить негодное барахло, предпочел перестраховаться. Однако хакданцы не обманули, поставив отличный товар — корабли были новыми, имели в грузовых отсеках контейнер с набором для быстрого переоборудования в пассажирский вариант, а также установленные крепления внешней подвески.

Два разместились на грузовой палубе, а один занял место в стартовой ячейке — его капитан собрался опробовать лично, в скором времени навестив станцию.

Закупленный модуль, предназначенный для управления боевыми дроидами, пока задействовать не получилось. Искин возмутился, что оператор не имеет необходимых баз — „Полевые операции“ пятого ранга и „Боевые дроиды“ — четвертого. В списке запланированных покупок они уже присутствовали, и землянин отложил работу с агрегатом.

Алекс лично принял заказанное Тенью оборудование — капсула полного погружения „Бран-НК“ напоминала саркофаг медицинского комплекса с навороченной панелью на вогнутой боковине. С другой стороны располагалась панель сопряжения с двумя рядами круглых и овальных зеркальных разъемов. Корпус устройства украшали золотистые абстрактные узоры, а на крышке землянин заметил голограмму дядьки с окладистой бородой, заплетенной в несколько косичек.

— Это кто? — Алекс обратился к тощему подростку-менеджеру, тот деловито перетаскивал плоские контейнеры, не доверяя это дело дроидам. На его лысой шарообразной голове среди татуировок виднелись несколько блестящих квадратиков имплантов, таких же, как и у Тени.

— Указавший путь… Корел Райкер… — Подросток изобразил непонятный жест, несколько раз коснувшись ладонью лба. Капитан знал про этого деятеля, сконструировавшего нейроинтерфейс, позволявший человеку осуществить частичное слияние с искином. Правда, кончил экспериментатор плохо — несовершенный аппарат выжег ему мозг. Теперь Алекс воочию увидел одного из тех, кто обожествлял этого типа.

— Ясно. Надеюсь, девица не повторит его судьбу… — пробормотал капитан, подумав, что поклоняться тому, кто съехал с катушек, — просто глупо.

— Учитель жив! Он обрел свободу, переместившись в сеть! — убежденно бросил поставщик высокотехнологичных штучек.

— Ну да, конечно… — рассмеялся Алекс. — А я — арварский император Мганга Третий!

— Все, согласно заказу… — фыркнул подросток, сообразивший, что над ним издеваются. Получив два миллиона сто сорок тысяч, менеджер покинул „Люпус“ на своем челноке, а капитан занялся покупками.

Дроиды переместили капсулу и два десятка плоских ящичков на гравиплатформу, и вскоре оборудование заняло одну из комнат в апартаментах райкерши. Тень приступила к подключению своих игрушек, пообещав немедленно приступить к работе. Алекс торжественно вручил узкоглазой контейнер с шестью десятками внешних банков данных.

Землянин собирал подобные вещи, справедливо полагая, что там может оказаться что-нибудь интересное. На конфискованные у гулгров блоки памяти он не особо рассчитывал — развлечения ящеров-людоедов землянина мало интересовали. Записи Ордена Воссоединения, найденные в вещах покойного капитана, и инфоблоки со станции корпорации „Единый Ошир“ выглядели многообещающе. Зашифрованные отчеты охотников за головами, контакты некоего клана мусорщиков, доставшиеся Алексу от покойного инженера „Хивана“, — теперь райкерше нашлось чем заняться.

Однако самым перспективным капитан считал старое хранилище с корабля поколений „Кша-Мора“. Этот гигантский рукотворный ковчег был запущен более семисот лет назад и затем пропал, как и большинство таких кораблей. В свое время Алекс выменял у сектантов на окаменевшую личинку гигантской пиявки кучу разнообразного барахла и не прогадал. Благодаря зацепке, имеющейся на информационном модуле, удалось найти остатки эскадры Ордена Воссоединения и получить „Люпус“. А другое хранилище информации раньше принадлежало офицеру с потерянного корабля поколений. Алекс поставил райкерше задачу в первую очередь расковырять эти зашифрованные данные, а уж затем заняться всем остальным.

— Как ты это делаешь? — поинтересовался Алекс.

— Прямое соединение, — ответила девушка. — У тебя установлен имплант „Гадер-5М“, это полноценный нейрошунт. В мою нейросеть интегрирован его усовершенствованный аналог.

— И в чем отличие?

— Во-первых, встроенные усилители сигнала. Во-вторых, аппаратная поддержка многозадачности…

— У меня изучена такая база; это — то же самое?

— Не совсем. У тебя это программа, забирающая часть ресурсов симбионта для разделения того, что осталось, на несколько автономных потоков. Моя же сеть изначально рассчитана на шесть таких линий обработки данных, — терпеливо объяснила Тень.

— Эмм… круто! — согласился Алекс.

— И самое главное — при разрыве соединения у меня есть хорошие шансы пережить это. У тебя — нет… — криво улыбнулась она.

— Почему тогда этих нейросетей нет в продаже? И где такую можно взять?

— Я не знаю, откуда такие берутся. Это экспериментальный вариант с множеством ограничений. В моей группе подобную пытались установить четырем десяткам детей, выжили только девять. Потом, правда, и они погибли, но уже по другим причинам… сейчас, наверное, осталось всего три или четыре человека…

— Стой, а что за ограничения?

— Невозможность использовать импланты, кроме тех, что уже установлены. — Тень прикоснулась пальцем к одному из блестящих квадратиков на виске. — Нейросеть не позволяет загружать дополнительные базы навыков.

— А что у тебя уже изучено?

— Научная ветвь, инженерная, часть медицинской. Кроме того — специализированные базы по взлому: криптоанализ, дешифровка и подобные… — ответила девушка.

— Узкая специализация. Скорее всего, это сделано, чтобы контролировать таких специалистов, — предположил землянин.

— Да. Обычно в диверсионную группу входят райкер и шесть бойцов силовой поддержки. У них есть приказ уничтожить специалиста при угрозе захвата…

— Ясно. Надо кое-что проверить. Идем в рубку!

Как только Тень переступила порог командного центра корабля, Алекс услышал бравурную музыку, а светящийся потолок немного прибавил в яркости.

— Слава конфедерации! План вождя — победа Высших! — Голограмма Утты изобразила приветствие, вытянув холеную руку, сжатую в кулак.

— Это еще что за цирк? — удивился капитан.

— Высшая на мостике! Неполноценные будут страдать! — рявкнула блондинка.

— Хорошо, что я не Высший, — пробурчал Алекс, подумав, что у этих Высших, наверное, стальные нервы — выслушивать идиотские лозунги по любому поводу. — Давай прикажи ей выдвинуться к заправочной станции „Сигит“, что на окраине системы!

— Требуется база данных „Пилотирование больших кораблей“ четвертого ранга. Высшая, рекомендация — использовать одного из пилотов-неполноценных! — почтительно ответила Утта, склонившись перед узкоглазой.

— Ладно, все с тобой ясно… — хмыкнул Алекс, подумав, что такие ограничения вполне разумны. Не хватало еще, чтобы по мирам Содружества бегали такие вот сверхчеловеки. И так у оширцев получилось живое оружие, и хорошо, что у них хватило ума предусмотреть механизмы контроля.

— Ты опасаешься, что я буду оспаривать твое лидерство, — понимающе кивнула Тень. — Расслабься, меня это не интересует, тем более мы на одной стороне…

— Ничего я не опасаюсь… — пробурчал капитан, согласившись, что ушлая девица тут довольно точно сформулировала претензии.

— Что тебя еще интересует?

— Как ты собираешься взламывать запароленные банки данных? — поинтересовался Алекс.

— Для этого теперь есть все необходимое. Инструменты всегда со мной. В хранилище нейросети — три сотни специализированных программ. Но чаще всего я пользуюсь лазейками, что оставили производители оборудования. Ну как тогда. — Узкоглазая махнула рукой в сторону голограммы Утты.

— Так, а скопировать какой-нибудь ценный программный продукт? — Землянину пришла в голову мысль сэкономить.

— Нерационально, — подумав, ответила Тень. — Шансы на успех невелики. С большой вероятностью в процессе будет уничтожен оригинал.

— Жалко, мне требуется один дорогой пакет, а платить за него — особого желания нет.

— В чем проблема? Можно захватить носители информации у владельцев! — предложила райкерша. — Обеспечить к ним доступ — задача решаемая…

— Да, заманчиво, — согласился Алекс.

— Вот смотри… — Узкоглазая замерла на несколько секунд. — Твои последние запросы — „Сигти-Ф“ и „Шехрам-24Е“. Я могу осуществить поиск и найти владельцев подобных пакетов. Первое упоминание — орбитальная верфь „Т-12“. Владелец — корпорация „Ирмин“. Проведем операцию и ликвидируем хозяев!

— Нет, спасибо. Вламываться на станцию и убивать тех, кто мне ничего не сделал, я не собираюсь! — отказался Алекс. — Тем более верфи должны так охраняться, чтобы у желающих поживиться ценностями даже и мысли о силовом захвате не возникло…

Пилотская кабина многофункционального корабля „Илно“ разительно отличалась от тесного прозрачного пузыря „Хомяка“. Алекс вспомнил, как он возился с установкой нормального рабочего места — штатные были рассчитаны на тощих оширцев. Зато хакданцы предусмотрели все — кресло мелко задрожало, подстраиваясь под фигуру землянина. Вогнутый потолок мягко засветился, и перед глазами Алекса, моргнув, появились две голографические панели.

Повинуясь команде бортового искина, часть кабины превратилась в большой экран, и капитан ощутил себя висящим в воздухе посреди стартового бокса. Приблизив изображение фигурки Адиль, пробирающейся к раскрытому грузовому люку, капитан заметил здоровенный кривой кинжал на поясе младшей ошо. Навязчивая тяга женщины к колюще-резущим железякам объяснялась не только обычаями родной планеты, но и дурным влиянием Кергула. Нобл постоянно подчеркивал, что благородное оружие — удел избранных, намекая на уникальную шпагу „Протыкатель Илгуса“, что иногда таскал Алекс.

— Глупая желтомордая залезла в ящик, — брезгливо сообщила Адиль, занимая соседнее кресло. — Зря ты ее притащил на корабль…

— Она теперь часть команды. Привыкай уважительно относиться к тем, от кого может зависеть твоя жизнь! — мягко ответил Алекс, отдавая команду Утте открыть створку стартовой ячейки.

Силовое поле аккуратно вытолкнуло корабль, и капитан взял управление на себя. Первым делом он закрутил широкую спираль вокруг блестящего клина линейного крейсера, привыкая к новому аппарату.

Искин выделил одну из черточек на фоне голубоватого шара Гакса, и многофункциональный корабль направился к гигантскому объекту, похожему на гроздь винограда. Шесть десятков разноцветных шарообразных модулей, соединенных короткими перемычками, — так выглядела орбитальная станция „Нахуда“.

Алекс указал искину цель визита — посещение представительства корпорации „Нео-Урхнот“. Землянин старался закупать базы и импланты именно у этой организации, поскольку дельцы привлекали клиентов разнообразными скидками и бонусами. Блестящая призма заняла одно из свободных мест в доке, а Алекс со спутницей, разглядывающей местных, направился к терминалу транспортной системы.

Немногочисленные встречные дружелюбно улыбались, а некоторые делали загадочные жесты. Алекс по возможности отвечал. Когда он перепутал, показав одному лысому в балахоне с символом Илгуса знак Неназываемого, тот в ужасе убежал, проклиная нечестивых еретиков.

— Посмотри, какие они жалкие, — брезгливо прошептала Адиль. — Копошатся в грязи, как грязные пурко! Разве так должны выглядеть мужчины и воины?

— Ну это ты зря! — возразил капитан. — Республика — одно из ведущих государств Содружества. За такие замечательные корабли можно простить им некоторые странности.

— Да, тут ты прав. Даже порочные тянутся к человеческому. Посланцы республики — частые гости на моей родине, Сах-Мудине…

Алекс сначала хотел объяснить, что хакданцы скупают ресурсы у Галифата, взамен поставляя не самое продвинутое оружие и боевые корабли, но, подумав, решил не расстраивать женщину. Прибыла вызванная гравиплатформа, изукрашенная золотистыми узорами, и парочка отправилась в сектор, принадлежащий корпорации „Нео-Урхнот“.

Транспортное средство проследовало через несколько широких коридоров и шлюзовых камер, замерев у консоли вызова. Приличных размеров зал с куполообразным прозрачным потолком отображал яркие точки звезд и край диска планеты. Периодически мимо проплывали блестящие туши кораблей и черточки челноков. Приглядевшись, землянин заметил еле заметное мерцание изображения, сообразив, что это голограмма.

Местные лениво бродили между куцых кустиков и пирамидок из булыжников, в беспорядке натыканных повсюду.

— Да, впечатляет, — хмыкнул Алекс, покосившись на окружающую обстановку. — Нам туда!

Гости двинулись по дорожке из мелкого желтого песка, направляясь к арке с логотипом корпорации.

— Это все ненастоящее. Порочные любят обманывать разум, — скривилась спутница, пиная ближайшую пирамидку из разноцветных булыжников. Неказистое сооружение развалилось, а сидящий на корточках неподалеку лысый тип в набедренной повязке зарыдал, бросившись подбирать раскатившиеся каменюки.

— Похоже, ты его здорово расстроила — не делай так больше! — одернул младшую ошо Алекс.

— Он как грязый пурко! — ухмыльнулась Адиль.

— Это место — сад сострадания… — трагическим голосом сообщила подскочившая морщинистая женщина в черной накидке.

— Да? И зачем тут эти камни? — поинтересовался Алекс.

— Сострадающие. Когда груз пережитого давит, они приходят сюда для медитации. Каждый камень символизирует потерю. Это Биртаку, он единственный выжил из всего клана… — сообщила женщина, вытирая слезу.

— Порочные глупы! — засмеялась младшая ошо, а землянин схватил Адиль за руку и поспешил убраться из обители Сострадающих. Он уже слышал про этих фанатиков и ничего хорошего от близкого знакомства не ожидал.

Оказавшись в приемной, Алекс улыбнулся девушке-менеджеру. Ее блестящая лысина, украшенная еле заметными линиями татуировок, выглядела непривычно, но землянин ничему не удивлялся, уже зная, что приличная часть населения Содружества по разным причинам избавлялась от волос на теле, ну а хакданцы вообще болезненно относились к этому вопросу. Похоже, в корпорации персонал был из таких. На родной планете капитана отдельные организации принуждали сотрудников носить одежду определенного стиля, — вероятно, и корпорация „Нео-Урхнот“ тоже придерживалась этой концепции.

— Серьезный клиент пожаловал! Не каждый день у вас покупают такие штуки! Поэтому требую скидок, подарков и бонусов! — заявил Алекс, передавая два списка. Имплант и приоритетные базы находились в первом, а второй содержал те, что могли пригодиться. Поскольку прибыль от операции „Визит вежливости“ заметно превысила ожидаемую, капитан решил не мелочиться и взять сразу все. Ну а базы для команды приобрести после окончательного подведения итогов в системе Барза.

— Теперь вы являетесь особым клиентом и получаете постоянную скидку — полпроцента от цен нашего ассортимента… — улыбнулась менеджер.

— Вот это по-нашему, — обрадовался землянин. — Так, а где бонусы?

— В качестве бонуса могу предложить базы „Нетрадиционные сексуальные ритуалы республики Хакдан“ пятого ранга и имплант „Деличи-5“. Мы можем пройти в помещения релаксации и там проведем обряд очищения… — намекнула наглая девица, а ее зеленые глаза похотливо заблестели. Адиль отцепила с пояса кривой кинжал и несколько раз покрутила перед собой: видимо, „очищаться“ в компании лысой ей очень не хотелось.

— Плохой, негодный бонус! А что, если особый клиент хочет вместо этого базу „Цивилизация Аш-Камази“ третьего ранга и обучающее устройство „Путь тсоя“? — поинтересовался Алекс.

Менеджер замерла, и ее миловидное лицо исказилось в презрительной гримасе.

— Нелюди… — прошипела она, но через мгновение пришла в себя, натянув привычную улыбку.

— Угу! Смерть всем нелюдям! Это чтобы понимать, о чем они шипят во время пыток… — на всякий случай сообщил землянин.

— Принято, эти две позиции идут в качестве бонуса, — решила девица. — Итак, по заказу: имплант „Эмпат-М“ обойдется вам в шестнадцать с половиной миллионов. Установка требуется?

— Нет, спасибо… — отказался Алекс: показывать модифицированную нейросеть он никому не собирался.

— База „Полевые операции“ шестого ранга. „Инженерное дело“ — пятого ранга. „Боевые дроиды“ четвертого ранга. „Промышленные комплексы“ второго ранга. Базы на сумму миллион двести сорок восемь тысяч.

— Все правильно, — подтвердил землянин.

— Теперь второй заказ. База „Юрист“ — пятого ранга. „Ксенология“, „Археология“ и „Криптография“ — четвертого ранга. Это все на девятьсот двадцать тысяч кредитов.

— Да, именно так. Дороговато, конечно, но что делать…

— Все вместе — восемнадцать миллионов шестьсот шестьдесят восемь тысяч. Ваша скидка особого клиента — девяносто три тысячи триста сорок кредитов.

— Устраивает! — кивнул Алекс, заверив идентификатором контракт, и перечислил корпорации „Нео-Урхнот“ с таким трудом заработанные кредиты.

Через пару минут он уже перебирал пластинки баз и разглядывал яйцевидный контейнер, внутри которого плавала штуковина, похожая на сморщенную сливу. Он знал, что подобные модификанты производят Чизахи, отсюда и такая стоимость — негуманоиды не участвуют в финансовой системе Содружества. И для того чтобы получить подобный имплант, корпорация перегнала нелюдям пару сотен контейнеров с редкими ресурсами — их Чизахи брали в оплату за свои продвинутые штучки.

Вернувшись к терминалу транспортной системы, Алекс под недовольное бурчание младшей ошо направился в сектор, где обитали местные псионы.

В первой конторке неприятный заросший тип сразу же попытался облапошить землянина, заявив, что никакого артефакта внутри трофейного оружия нет. Дескать, это одна из тысяч подделок под довольно известный в определенных кругах „Протыкатель Илгуса“. Торгаш предложил триста тысяч, уверяя, что спрятанный в рукоятке реактор скоро сдохнет, и тогда подделку не возьмут даже даром.

Алекс послал хитрюгу к Первояйцу в компании Трехпалого и Великого Ящера, а Адиль громко поинтересовалась, как избранный Зияддином будет убивать наглого порочного.

Землянин направился к представительству уже знакомой секты „Семя Илгуса“. К сожалению, там ему помочь не могли — псион заявил, что с такими вещами он не работает, зато выжечь мозги гулграм готов всегда. Немного подумав, одаренный дал наводку на скупщика, который мог помочь, — туда и отправился капитан.

В заведении под многообещающим названием „Обитель истины“ Алекс наконец узнал, что хотел. Сухонький старичок с непонятным агрегатом на голове задумчиво качал головой, а его узловатые руки порхали над шпагой. По клинку пробегали еле заметные искорки, старикан морщился, бормоча непонятные фразы. Помощник псиона — худой подросток в желтом балахоне — бесцеремонно пялился на грудь Адиль, изредка вытирая слюни засаленным рукавом.

— Определенно, внутри — артефакт Предтеч, — заявил дедок. — Очень похоже на малый источник. Но такое использование реликвии — варварство!

— Ну у создателя этого оружия было свое мнение на этот счет… — хмыкнул землянин.

— Предлагаю за это… — псион брезгливо дотронулся до эфеса шпаги, — четыре миллиона кредитов.

— Маловато как-то… — изобразил смущение капитан.

— Четыре миллиона двести тысяч. Это последнее предложение!

— Хм… я подумаю, — дипломатично ответил Алекс: продавать уникальное оружие он не собирался. Да и ценность малого источника в его глазах была сомнительной. В справочнике цена такого артефакта указывалась примерной — от трех с половиной до пяти миллионов кредитов. Источниками условно называли реликвии, имеющие форму чуть сплюснутого шарика, — практичные люди нашли этим штуковинам применение, используя в качестве заменителя громоздких реакторов.

Алекс в свое время проработал вопрос, выяснив, как именно действуют подобные артефакты. В сильном магнитном поле такие шарики выделяли бешеное количество энергии, однако откуда она берется — оставалось неизвестным. С помощью компактного переходника, размером с термос, источник использовали в энергосистемах кораблей.

Условно подобные артефакты делили на малые, средние и большие. Малый мог обеспечить энергией истребитель или эсминец, однако целесообразность такого применения в глазах Алекса была сомнительной. Он еще мог понять использование в средних и больших кораблях — там вопрос экономии топлива стоял как никогда остро. Но, учитывая цену, которую просили за подобные реликвии, — дешевле использовать традиционную схему с реакторами.

Встречались упоминания о навороченных кораблях, в которых использовались преимущественно артефакты. Такие заказывали себе состоятельные люди, однако стоимость подобных конструкций оставалась запредельной. Например, одна из мобильных баз республики Хакдан, по слухам, имела внутри особо большой источник, найденный в мире-тюрьме Шеол.

Затем Алекс навестил представительство корпорации „Ирих“, где забрал пару зарезервированных ранее искинов шестнадцатого класса. Отметив, что изделие федерации Нивэй стоит на восемьдесят тысяч дороже, он перечислил менеджеру запрошенную сумму.

Заодно закупил пластинки-идентификаторы. Поскольку каждый квадратик площадью в один сантиметр стоил всего четыреста кредитов, капитан решил не жадничать и обзавелся сразу сотней таких. Эти устройства предназначались для контроля перемещения по кораблю гостей, не имеющих нейросети. Или же имеющих нейросеть особого назначения, без идентификатора, как у Тени. Капитан собирался в ближайшем времени продумать перепланировку жилых помещений — следовало заранее озаботиться вопросом безопасности.

Облегчив счет на миллион семьсот двадцать тысяч, Алекс вернулся к челноку, намереваясь как можно быстрее установить ценный имплант, а также приступить к загрузке необходимых баз.

Блестящее суденышко покинуло станцию, взяв курс на „Люпус“, а землянину пришла в голову идея выковырять артефакт из шпаги и соорудить себе мощную защиту. Реакторы, что использовались для питания силовых щитов, не могли тягаться с корабельными, а тем более — с изделием загадочных Древних.

Конечно, такая система выходила дороговатой, однако целостность своей шкуры Алекс пока еще считал важнее пяти миллионов кредитов. К тому же следовало прикинуть, что иметь целесообразнее — несокрушимую защиту или же мощное оружие ближнего боя.

Затем капитан задумался о модулях, необходимых для модернизации „Люпуса“. Генератор силового щита „Шоер-4А“ здесь стоил двенадцать миллионов триста тысяч кредитов. Ну а с двигателями ситуация была сложнее — хакданцы предлагали в основном продукцию корпорации „Ирмин“. Имеющиеся четыре агрегата „Ирмин-820“ можно было заменить подходящими по размеру с индексом „840“ или даже „880“. Последние выдавали на двадцать шесть процентов больший импульс, чем установленные на „Люпусе“. Однако местные ломили за них совершенно дикие цены — один мощный „Ирмин-880“ тут стоил десять с половиной миллионов. Правда, членам Ордена Воссоединения полагались скидки, но туда вступать землянин не собирался.

После всех закупок на счету оставалось восемнадцать миллионов, а ведь еще предстояло выделить Моханди и остальным доли. Вполне могло случиться, что кому-то из команды потребуются средства. Кроме того, в первую очередь следовало купить программный пакет для расчетов модификаций. Поэтому Алекс решил отложить приобретение корабельных модулей — в системе Барза тоже неплохой выбор. Изделия федерации ничем не уступали продукции республики. Возможно, мусорщики смогут подкинуть что-нибудь интересное, поэтому тратить последние средства капитан посчитал нерациональным. К тому же по пути он намеревался разобраться с трофейными артефактами — продажа штучек Древних могла серьезно пополнить бюджет.

Силовое поле подхватило многофункциональный кораблик „Илно“, затянув его в стартовую ячейку. Первым делом Алекс вызвал дроидов и скомандовал доставить покупки в апартаменты.

Открыв своим идентификатором массивную панель, за которой располагалось техническое помещение, капитан получил доступ к панели корабельного искина.

— Утта! Прекратить выполнение всех задач! Перевести управляющие системы в режим ожидания! — скомандовал капитан.

— Выполнено, вождь! — отрапортовал о выполнении приказа печальный голос блондинки.

— Настало время небольшой чистки… — пробурчал Алекс, вытаскивая цилиндр с Уттой. — А то Высшие, разгуливающие по кораблю, как у себя дома, мне совсем не нравятся. Спустишь такое с рук — другие веселые персонажи появятся… Священный урш, Трехпалый собственной персоной или черный Нгути с мешком подарков арварским детишкам…

Вместилище блондинки из местного Рейха заняло одну из ячеек стоящей рядом консоли, следом за ней последовал купленный хакданский искин шестнадцатого класса. Центральное гнездо кластера оставалось пустым — Франсин сейчас находилась на старом оширском грузовике и вернуться должна была вместе с группой Ильи.

Матовый цилиндр нового корабельного искина занял подобающее место, а контрольная панель отобразила статус системы — перезагрузка должна была занять двенадцать минут.

— На корабле должен быть только один капитан — это я! И никаких Высших! — громко заявил Алекс.

Перебирая стопку баз, Алекс недолго раздумывал над очередностью изучения. В первую очередь следовало задействовать дроидов. Хотя разобраться с инопланетным мусором тоже было бы интересно. Не говоря уже о промышленном комплексе. Однако безопасность — превыше всего, и землянинвоткнул выбранную пластинку в гнездо коммуникационного модуля.

— „Боевые дроиды“ четвертого ранга. Начата загрузка данных, расчетное время проведения — 28 стандартных часов 17 минут». — Инженер подтвердил выбор, закрепив устройство на поясе. Подумал, что высокий индекс интеллекта дает свои преимущества — загрузка этой же базы третьего ранга в свое время заняла немногим меньше времени.

За оставшееся время до завершения перезагрузки Алекс успел изучить некоторые варианты комплектации многофункционального корабля «Илно». Путем несложных модификаций этот легкий грузовик можно было превратить в снайперский корабль поддержки или вариант противодействия истребителям. Однако установленное вооружение существенно удорожало цену, поэтому Алекс остановился на грузовой версии.

Один из кораблей он собирался модифицировать в инженерный вариант, установив манипуляторы, а также разместив гнезда для дроидов на корпусе. Второй планировался как корабль-ретранслятор для управления беспилотниками, возможность действия такого небольшого соединения в отрыве от основных сил под управлением Франсин Алекс тоже рассматривал. Ну а третий задумывался как десантный транспорт, его обшивку капитан планировал усилить пластинами брони.

Наконец консоль высветила символ готовности искина принять управляющие коды, и Алекс закрыл техническое помещение, направившись в рубку.

— Утта не оправдала ожиданий. Теперь у нас будет новый искин! — объявил капитан.

Каслия удивленно вытаращилась на голограмму фигуристой девицы в нелепом наряде типа короткой туники с множеством кожаных ремешков и цепочек. На поясе у нее висели несколько длинноствольных пистолетов, а также изящный меч с волнистым лезвием, изукрашенный рунами. Девица щеголяла короткими фиолетовыми волосами и маленьким колечком в носу из желтого металла. Ее большие глаза были подведены аляповатой черной краской, а на лбу красовался непонятный символ в виде снежинки.

Это чудо выглядело совершенно неуместно в рубке боевого корабля, и Алексу пришла в голову аналогия — земной дикарь с копьем в помещении вычислительного центра.

— Свистать всех наверх! На абордаж! Пиастры! Пятнадцать человек на сундук мертвеца и бутылка рома! — Капитан не удержался, выдав все, что у него ассоциировалось с такими клоунами.

— Я искин шестнадцатого класса. — Девица изобразила поклон, изящно отставив загорелую ножку.

— Очень рад, а имя-то у тебя есть? — хмыкнул Алекс.

— Хозяин может назначить любое, — улыбнулась голограмма.

— Так… как бы тебя обозвать… — задумался землянин. — Алевтина, Глафира… нет, как-то не звучит…

— Дай ей новое имя — Гуглия! — хихикнула Каслия. — Так звали любимую ошо архонта Саглиона и мою сестру!

— Гуглия… не подходит! У меня возникают нездоровые ассоциации с гулграми, а каждый раз вспоминать этих ящеров-людоедов очень не хочется, — забраковал предложение капитан. — Так, а какое имя ты носила ранее?

Голограмма пропала, а вместо нее появился длинный список из полусотни вариантов. Молодой человек изучил весь, но наиболее подходящим признал самое первое.

— Хозяин нарекает тебя — Нимэль! — торжественно заявил Алекс, подмигнув Каслии. — И сделай что-нибудь со своими волосами. Например, покрась их в рыжий цвет! Мы, солнцепоклонники, любим такие штучки!

— Требуется приоритетный доступ, — серьезно кивнула голограмма.

— Принимай управляющие коды! — Отправив инфопакет, капитан насладился вытянувшимся от удивления лицом старшей ошо.

— Дальнейшие указания? — приятным голосом поинтересовалась Нимэль, еле заметно вильнув подтянутой попкой.

— Назначить доступ членам экипажа согласно этому шаблону! — Алекс передал пакет с новой задачей.

— Выполнено! — Голограмма с усмешкой посмотрела на недоумевающую Каслию.

— Проложить курс до системы Сотх-Абрил! — скомандовал капитан. — Пора сплавить мусорщикам живой груз — мы и так здесь задержались…

— Расчитано шесть вариантов маршрута. Рекомендация — использовать в качестве промежуточной точки систему Вейл.

— Нормально, — согласился Алекс, изучив предложенные варианты. — Начинай разгон для перехода!

Километровый блестящий клин линейного крейсера выпустил несколько еле заметных струек газа из маневровых сопел. Развернувшись острым носом к далекой красной звездочке, «Люпус» приступил к разгону — всего два прыжка отделяли Алекса от независимого мира, где сейчас находились корабли мусорщиков.

Проектор сформировал большую голограмму — схему населенных миров сектора. Неровная сфера с разноцветными зонами влияния государств Содружества и негуманоидов медленно вращалась, а часть точек окрасилась в красный цвет — это Нимэль по команде капитана отметила передвижения сил Роя.

Пока было достоверно известно о четырех больших группировках, каждая состояла из двух-трех сотен астероидов-ульев жуков. С первой из таких эскадр Алекс успел повстречаться в системе Гермунд; по последним данным, большая часть группы все еще оставалась там. Со второй группой сейчас столкнулись арварцы, а третья завязла в хакданской пограничной системе Шамуна, где побоище все еще продолжалось, однако стало ясно, что жукам там ничего не светит.

Четвертая группа схлестнулась с миграционной группой Иадси и, судя по всему, была полностью уничтожена — в системе ЛВ-15.47 разведчик обнаружил большое количество обломков и тысячи мертвых малых кораблей жуков. Землянин помнил, что властям федерации известно о шести группах; куда делись еще две — пока оставалось непонятным. «Люпус» удалялся от зоны боевых действий — сейчас корабль разгонялся для относительно короткого перехода в хакданскую систему Вейл, а затем планировался длинный прыжок в независимый мир Сотх-Абрил. Ну а оттуда до границ федерации Нивэй было рукой подать — Алекс вполне укладывался в сроки, обозначенные Гуни.

— Входящее сообщение с корабля «Эмушар»! — Мелодичный голос Нимэль отвлек капитана от анализа обстановки.

— Ага, линкор Ордена Воссоединения, — пробурчал землянин. — Ничего так кораблик, пятое поколение, проект «Амрох». Такой легко скушает пару наших «Люпусов» на обед. Давай открывай, послушаем, что им надо!

Капитан сначала думал проигнорировать надоедливого фанатика, однако затем решил не раздражать эту организацию, согласившись выслушать представителя Ордена Воссоединения. Прослушав короткое сообщение, Алекс дал согласие принять на «Люпусе» сервестора Вульфара с сопровождающим. Общаться по защищенному каналу тот отказался, настаивая на личном визите. «Люпус» прекратил разгон, продолжив движение по инерции, а от двухкилометрового клина хакданского линкора отлепилась точка челнока.

— Через полтора часа доберутся до нас. Надеюсь, не припомнят ту пирамидку из камней, которую порушила младшая ошо…

— Что опять натворила Адиль? — поинтересовалась Каслия.

— Обидела одного местного фанатика. Сострадающий какой-то. Ничего серьезного…

— Хакданцы придают большое значение церемониям. За оскорбление чувств верующих могут даже понизить индекс социальной полезности… — обеспокоенно сообщила подруга.

— Бред какой-то! — фыркнул Алекс. — А если Адиль оскорбляют пирамидки из камней, натыканные на каждом углу?

— Не знаю, — пожала плечами старшая ошо, — ты же купил базу «Юрист» пятого ранга, там такие моменты наверняка рассматриваются.

— Да, но изучение этой базы я отложил. Однако в ближайшее время я планирую стать специалистом по законам Содружества, крючкотворству и легальным методам обмана ближнего. Раз я планирую создание корпорации, такие знания необходимы. Конечно, можно было сделать это и в республике, однако федерация Нивэй повышает главе ранг гражданина на одну ступень. С пятым рангом уже появляются некоторые возможности…

— А, ты хочешь принимать участие в общественной жизни федерации… Твой голос теперь будет учитываться малым альтингом… — понимающе кивнула Каслия.

— Даже и не собираюсь! На моей родной планете Грязь тоже есть свой альтинг, — усмехнулся Алекс. — Правда, там сидят одни клоуны и типы вроде оширских администраторов, которые спят и видят, как бы обобрать остальных. Нет, без моего голоса как-нибудь обойдутся. Тем более малый решает только незначительные вопросы. К участию в большом альтинге допускаются только граждане двенадцатого ранга и выше… Но меня это тоже не интересует. Главное — возможность со скидкой покупать высокотехнологичную продукцию. В свете намечающихся работ по модернизации «Люпуса» это будет весьма полезно!

Представитель Ордена Воссоединения прибыл на многофункциональном корабле «Илно». Три таких же недавно закупил Алекс. Но эта модификация являлась боевой — блестящий корпус украшали установки двух пульсаров, а в кормовой части выпирала непонятная нашлепка с торчащим блоком коротких антенн.

Сервестор Вульфар оказался костлявым стариком с резкими, неприятными чертами продолговатого лица. Короткий гребень ярко-синего цвета на покрытой рыжими пятнами морщинистой голове смотрелся неуместно, однако землянин знал — представления местных о красоте значительно отличаются от тех, что приняты на его родине. Старикана сопровождал подросток лет пятнадцати на вид. Он суетился и постоянно крутил лысой головой с коробочкой внешнего хранилища, закрепленной на виске.

Алекс встретил необычную парочку в помещении шлюза — на таких переговорах капитан предпочитал иметь под рукой большие пушки, а тут как раз имелись две потолочные турели. Рядом находилась Адиль с парой дроидов и Кергул. Нобла капитан пригласил для необходимого антуража — его расшитый золотистыми узорами синий мундир с эполетами был как раз в духе хакданцев.

Подросток задвинул цветистую речь в качестве приветствия. Алекс терпеливо выслушивал его бред где-то с минуту, а затем грубо оборвал словоизлияния:

— Не будем тянуть харша за хвост! Я спешу, так что излагайте свое дело!

— Идентификатор этого корабля совпадает с потерянным флагманом эскадры Инхорса… — поморщившись, заявил Вульфар.

— «Люпус» — моя собственность! Зарегистрирован в мире Кольцо Ларуа, никаких вопросов в процессе не возникло… — заявил Алекс.

— Уже навел справки. Не собираюсь выдвигать претензии, — согласился старикан. — Меня интересует только информация. Как корабль оказался у вас?

— Купил у одного мусорщика, подлатал — и вот… — соврал Алекс.

— Недостойно осквернять уста ложью! — нахмурился сервестор Вульфар, а подросток изобразил на лице страдание.

— Эй, мы так не договаривались! Ты притащил псиона! — покачал головой землянин. — Похоже, разговора не будет. Всего хорошего!

— Я хорошо заплачу за полезную информацию, — заявил старикан, кивая сопровождающему.

Алекс обратил внимание на мигнувший значок поступления средств. Проверив счет, он отметил, что только что стал богаче на четыреста тысяч. Сообразив, что сервестор готов платить, землянин собрался выбить с него побольше.

— Маловато, — капитан покачал головой.

— Это ни к чему не обязывающий подарок. Итак?

Алекс решил, что скрывать информацию смысла нет, поэтому изложил историю обретения линейного крейсера. Естественно, умолчав об участии девицы-псиона и контактах с Иль-Сни. Старикан сразу же предложил два миллиона кредитов за искин и сильно расстроился, когда узнал о его самоликвидации в ходе неудачного допроса. Зато получилось пристроить за восемьсот тысяч два контейнера с непонятным научным оборудованием, что нашлись на одном из кораблей эскадры Ордена Воссоединения. Заодно старикан получил в подарок хранилище данных с записью разгрома, которое и навело Алекса на мысль пошарить на месте боя.

— Вы лично видели эти «врата»? — поинтересовался Вульфар, наблюдая за дроидами, размещающими контейнеры на креплениях внешней подвески.

— Там нечто такое есть, но что именно — сложно сказать… Какие-то силовые поля, сгустки энергии… — честно ответил капитан. — А что это за «врата»?

— Нелюди строят там некую установку. Ученые считают ее аналогом системы перемещения, — брезгливо сообщил представитель Ордена Воссоединения.

— Ну Иль-Сни вам не по зубам, их там очень много… — усмехнулся Алекс.

— Посмотрим… в нашем будущем нелюдям нет места, — пробормотал старикан, исчезая в люке своего суденышка. Блестящая призма многофункционального корабля с парой контейнеров по бокам покинула шлюз линейного крейсера, а «Люпус» продолжил разгон и вскоре покинул хакданскую торговую систему Гакс.

— Я установил имплант. Нейросети требуется некоторое время, чтобы задействовать его, — сообщил Рисс, когда Алекс пришел в себя на ложе операционного комплекса.

— Знаю, в банке данных указано, что это может занять от пары часов до нескольких дней… — кивнул Алекс, снимая с головы обруч обучающего устройства.

Он решил не терять времени и в процессе реабилитации пойти по «пути тсоя» — разобраться в тайнах рептилоидов Аш-Камази очень хотелось. Землянин интуитивно понимал, что, разматывая этот клубок, сможет получить ценную информацию. Да и слова «личинка Древнего» не выходили у него из головы. Цивилизация ящеров могла похвастаться богатой историей — вместе с другими расами они участвовали в грандиозной войне после исчезновения Предтеч.

Когда люди осваивали околопланетное пространство, негуманоиды азартно резали друг друга. Правда, что именно явилось причиной этой войны всех против всех, ученые так достоверно и не выяснили. Только трем старейшим цивилизациям повезло пережить бойню — это были тараканы Аланнариани, похожие на смешных медвежат Хиш и рептилоиды Аш-Камази. Вполне вероятно, что именно крокодилы могли сохранить знания о том, что же такое ключ и зачем он нужен.

— Мне не нравится то, что собирается сделать эта узкоглазая. Линард ан Инверс — довольно известная личность. Нерационально уничтожать такого специалиста — при соответствующей мотивации он мог бы принести пользу… — осторожно подбирая слова, заговорил ученый, покосившись на медкапсулу, где находился главный живодер станции «Шакано-2».

— Нет, это не обсуждается. Такие люди нам в команде не нужны! — категорично заявил Алекс.

Каким бы ни был этот Линард крутым специалистом, держать на корабле изувера, лично уничтожившего пару тысяч детишек, капитан не собирался. Тем более взаимодействие с райкером только начало налаживаться.

Присоединившись к Каслии в рубке, землянин активировал камеры наблюдения — экипаж километрового корабля занимался своими делами. Бойцы-абордажники, разделившись на две группы, носились по грузовой палубе, отрабатывая учебный бой. Хейла что-то втирала внимательно слушавшим пилотам, в отсутствие Франсин тренировки посредством виртуальных капсул временно прекратились.

Переключившись на столовую, Алекс обнаружил там Кергула и узкоглазую девицу-райкершу — парочка что-то живо обсуждала.

— Быстро они снюхались! Как-то неожиданно девчонка расколола зашифрованную запись… — буркнул капитан, собираясь лично прояснить вопрос…

Нобл привычно склонил седую голову и отсалютовал шпагой, Тень изобразила внимание.

— На, это тебе! Хватит уже притворяться дроидом! — Землянин вручил узкоглазой идентификатор.

— Примитивное устройство, — райкер поморщилась, — это гражданское барахло можно легко сломать.

— У тебя и так доступ по всему кораблю, кроме личных помещений и командной рубки. Ты разобралась с хранилищем?

— Задание выполнено! — четко отрапортовала Тень. — Как раз это обсуждаем…

— Так, твоя следующая задача — расковырять искин с грузовика «Гульран»!

— Принято, — кивнула девица. — Но учти, это небыстрый процесс, и после него придется некоторое время восстанавливаться.

— Понимаю, но этот вопрос надо решить…

— Не могу поверить! — восхищенно прошептал нобл. — Мы нашли легендарный корабль поколений! Предназначение ведет тебя!

— Все оказалось просто. Это не шифр, а старая кодировка, используемая в то время. Тогда не существовало единого стандарта передачи данных. К счастью, у меня имелись необходимые конвертеры, — пояснила узкоглазая.

— «Кша-Мора» запущен семьсот сорок два года назад из мира Фаук. Воистину, поступок, достойный героев! Двадцать тысяч мужчин и женщин пожертвовали всем, отправившись покорять Великое Ничто! — высокопарно произнес Кергул.

— Глупый поступок, — заявила практичная Тень.

— Ученые федерации сконструировали первый прыжковый двигатель, а «Кша-Мора» все еще набирал скорость. Корабль поколений покинул пространство республики Хакдан, когда армады Роя жгли миры директората. Ковчег полз в обычном пространстве, в то время как в ближайших системах люди крошили ненавистных жуков. Им повезло пройти прямо через зону боевых действий…

— Затем у них что-то пошло не так, — заметила узкоглазая.

— Сто двадцать шесть лет назад небольшая часть команды по неизвестным причинам отделилась, покинув ковчег. Указывается, что один из кораблей был легко поврежден при отходе. Их примитивным судам потребовалось два года, чтобы достичь системы Дужанн. Благодарю тебя за то, что я смог прикоснуться к истории! — церемонно поклонился нобл.

— Да-да. Вектор движения известен, и я могу поставить задачу корабельному искину рассчитать примерный маршрут. Остальное — дело техники. Теперь самое главное — найти то, что осталось от героев, — пробурчал капитан. — И хорошенько пошарить по их закромам на предмет ценностей…

Алекс открыл глаза и первым делом проверил интерфейс нейросети — мигающий значок уведомлял о трех сообщениях. Завершение загрузки базы «Боевые дроиды» четвертого ранга, активация импланта «Эмпат-М» и рапорт корабельного искина. Нимэль уведомляла, что поставленная задача выполнена — теперь следовало навестить рубку и ознакомиться с результатами.

Землянин покосился на спящую Адиль, вспомнив, что визит в каюту младшей ошо закономерно закончился на шикарном ложе. Алчущая наслаждений утомила землянина, хотя тот уже привык к ее темпераменту. Правда, отучить от галифатской терминологии и комментариев пока еще не получалось. Дающий силу обряд Аль-Фарха, могучий жезл Кабира, пронзающий источающие негу врата Хаждры…

Иногда женщину заносило, и она, положив голову на грудь Алекса, начинала декламировать одну из проповедей гуфиев; там мудрый Зияддин вместе с воинственным Муталибом истребляли врагов тысячами. Когда к этой парочке присоединялся еще и справедливый Гаксуд, порочным приходилось совсем кисло. Правда, чем все это заканчивалось, Алекс так и не смог узнать — подобная тягомотина действовала на него подобно снотворному, и он неизменно засыпал в процессе.

Только сейчас землянин обнаружил новую панельку — три замысловатых значка с иероглифами позволяли управлять работой нового модификанта. Он уже изучил всю доступную информацию по действию «Эмпата-М». Эта штучка определенным образом стимулировала работу тех частей мозга, что отвечали за способности.

Если разгонная доза действовала на мозг целиком, то изделие Чизахи работало избирательно. Поэтому пользоваться им Алекс теоретически мог гораздо чаще. С так называемым «откатом» землянин уже столкнулся — во время штурма станции от головной боли спасали только стимуляторы. Ну а длительность воздействия каждый определял сам опытным путем. Рисс посоветовал первый раз задействовать имплант под наблюдением — он предположил, что модифицированная ключом нейросеть может повести себя нештатно.

Алекс осторожно покинул огромное ложе младшей ошо и залез в скаф — настало время вернуться к делам. Первым делом навестил свои апартаменты и поставил в коммутационный модуль следующую базу — «Полевые операции» шестого ранга. Хотя для работы с дроидами конфедерации требовался пятый ранг, тут капитан решил взять шестой. Там раскрывались методики противодействия бойцам со снаряжением пятого и шестого поколения.

Узнав, что изучение этой нужной базы затянется надолго, Алекс решил быстро изучить историю ящеров, а затем вернуться к «Полевым операциям».

— «„Цивилизация Аш-Камази“ третьего ранга. Начата загрузка данных, расчетное время проведения — 4 стандартных часа 19 минут». — Инженер согласился стать специалистом по крокодилам, направившись в рубку.

Каслия весело хихикала, наблюдая за развлечениями Хейлы — революционерка забавлялась сразу с двумя сержантами. Алекс скомандовал задействовать для целей старших ошо малый экран, заполнив центральную голопанель маршрутом корабля поколений «Кша-Мора».

— Если цель продолжала двигаться, не включая двигатели, то ковчег окажется здесь. — Нимэль подсветила сферу, в которую попадало восемь звездных систем буферной зоны.

— Ясно. Но, судя по изученным данным, за последние триста лет двигатели гиганта не работали вообще. Иначе два транспорта не покинули бы ковчег на значительном удалении от системы Дужанн, — заметил землянин. — Логичнее изменить курс и пройти через этот мир, затормозив.

— Однако в случае маневров область поисков значительно расширяется… — продолжила Нимэль. Засвеченная область увеличилась в несколько раз, захватив три десятка миров.

— Так, сначала примем первый вариант! Будем считать, что «Кша-Мора» движется прямолинейно и системы управления не работают. Как нам лучше его перехватить? — поинтересовался капитан.

— Если «Люпус» будет находиться в системе Нила через семьдесят семь стандартных суток, вероятность обнаружить цель нашими датчиками составляет шестьдесят два процента. Далее: система К-3.26, время — сто одиннадцать суток. Прогнозирую вероятность найти ковчег системами обнаружения из этой точки — сорок два процента.

Капитан знал, что используемые человечеством гипердвигатели, созданные после изучения обломков кораблей Древних, позволяют перемещаться только между звездными системами. Все известные цивилизации негуманоидов использовали аналоги. Исключением являлись только Арбитры, которые предположительно пробивали червоточины для перемещения. Их существование точно доказано не было, однако кое-кто лично наблюдал гигантские корабли и межпространственные дыры, после них остающиеся.

— Так, все понятно. Через два с половиной месяца нам надо оказаться в этом месте и начать обшаривать пространство в поисках маленькой точки, которая может оказаться кораблем поколений. В случае нулевого результата — прыгнуть во вторую точку и повторить процедуру…. — задумался Алекс. — Ну а затем включить двигатели и добраться до ковчега своим ходом. Я ничего не упустил?

— Все правильно. Такая стратегия даст максимальные шансы обнаружить искомое, — подтвердила голограмма мелодичным голосом.

— Ладно, принимается. Пока у нас есть дела, но мы запланируем посещение этих двух миров, — кивнул Алекс.

— Гоняться за призраками прошлого — плохая затея, — заявила подруга, свернув экран. Все самое интересное там уже закончилось, и недовольная Хейла пинком выпроваживала выжатого как лимон сержанта.

— Не сказал бы, — возразил Алекс, — имеющийся на борту ковчега банк генетического материала может принести нам хорошие деньги.

— Лучше заняться чем-нибудь еще! Прошло столько времени… не думаю, что этот банк сохранился…

— Можно сорвать хороший куш, — пояснил Алекс. — Я же тебе скидывал пакет о корпорации «Ар-Ворт», они заработали в общей сложности сто двадцать миллионов. Неплохо для четырех человек, имеющих старый легкий крейсер. Правда, они потратили шесть лет на поиски потерянного оширского корабля, но оно того стоило. Из семи криогенных хранилищ действовали только три, но и этого хватило… Экипаж погиб, подцепив какую-то дрянь в одном из миров по пути. Медкапсул тогда не было, и вирус уничтожил шесть тысяч человек. Примитивный управляющий компьютер продолжал вести ковчег с мертвецами к цели. Большая часть систем еще действовала, когда его нашли…

— Печально…

— Это был один из первых построенных кораблей поколений. «Кша-Мора» построен позже, и там уже технологии посерьезней. У них были примитивные медкапсулы, автоматические фабрики, биофермы. А управлял всем этим добром один из первых искинов. Вот полюбуйся! — Алекс скомандовал Нимэль вывести изображение рукотворного ковчега.

Неровный астероид-картофелина медленно вращался, давая рассмотреть титаническое сооружение в мельчайших деталях. Разнокалиберные купола, надстройки и несколько длинных причалов — размеры корабля поколений впечатляли. Планетоид, населенный двадцатью тысячами первопроходцев, имел небольшой флот их внутрисистемных кораблей и мощное, для своего времени, оборонительное вооружение. Все самое интересное скрывалось внутри девятикилометрового в поперечнике камня — колонисты обитали в обширных кавернах, соединенных туннелями. Правда, точных схем землянину найти не удалось — только то, что имелось в открытом доступе. Ну а там были представлены только общие сведения.

— Пока что твои идеи приносили прибыль, — улыбнулась Каслия. — Поэтому попробовать стоит!

Капитан получил сообщение о завершении загрузки базы по истории Аш-Камази, сразу же вставив в ячейку коммутационного устройства новую пластинку.

— «„Полевые операции“, шестой ранг. Начата загрузка данных, расчетное время проведения — 524 часа 26 минут». — Алекс привычно подтвердил желание стать специалистом по уничтожению разумных.

Получив уведомление о появлении Рисса на рабочем месте, землянин направился в медотсек — следовало проверить работу импланта «Эмпат-М».

— Все в порядке. Подключение прошло штатно, — вынес вердикт ученый после быстрой диагностики. — Нейросеть задействовала модификант, теперь остается определить оптимальные параметры воздействия.

По указаниям ученого Алекс активировал различные режимы импланта. Рисс снимал показатели мозговой активности, а землянин экспериментировал со своими способностями. За четыре часа, пролетевших незаметно, он настроил управляющую панель под различные задачи.

Теперь, после активации первой иконки, он легко воспринимал чужие эмоции; правда, возможность долго находиться в таком состоянии изрядно утомляла. Уже через сорок минут непрерывного использования дара начинала болеть голова. Поэтому было разумно задействовать способность эмпата только тогда, когда это действительно нужно.

Другой значок отвечал за быстрое обращение к ключу — благодаря продвинутому диагностическому оборудованию удалось нащупать оптимальный режим работы импланта. При интенсивной стимуляции изделием Чизахи определенных областей мозга Алекс сразу же мог задействовать загадочную сущность, которую гулгры называли «личинкой Древнего».

Ранее землянину для этого требовалось затратить определенные усилия и сконцентрироваться, что не всегда получалось. Зато теперь он мог в любой момент перейти в состояние, называемое Риссом «сверхчувствительность». Так ученый назвал восприятие окружающего в качестве силовых линий и энергетических сгустков. Загадочная сущность еле заметно пульсировала в голове, и землянин слышал знакомый шепот, однако уловить смысл не получалось.

Рисс посоветовал проверить способность поглощения, выпив несколько замороженных желтокожих, однако Алекс возразил. Единственная подходящая кандидатура на слияние и поглощение находилась в медкапсуле — к сожалению, Линард ан Инверс был обещан узкоглазой райкерше. Поэтому полевые испытания пришлось отложить до появления достойных целей, исследованием артефактов Алекс тоже собирался заняться в ближайшее время. Ну а сейчас следовало пообщаться с портативным диагностом цивилизации Аш-Камази — теперь у землянина имелось для этого все необходимое.

Матовое яйцо ярко светилось и слегка нагревалось в руке Рисса. После того как ученый сжал изделие крокодилов сильнее, над приборчиком появилась четкая голограмма.

Неровные ряды значков-пиктограмм подрагивали, а Алекс пытался понять смысл послания. С помощью нейросети он зафиксировал картинку, а затем вывел ее на экран голопроектора.

— Большой шонго. Так, теперь мы знаем, что шонго — это угроза, а не то, что ты подумал. — Землянин строго посмотрел на ухмыльнувшегося ученого. — Видимо, это понятие не входит в базовый язык, что я изучил. Ишафаль ахаму — в базовом языке такого нет, поверим покойному ящеру, что это личинка Древнего.

— Считать угрозой то, что не можешь понять, — типичное поведение слаборазвитых цивилизаций, — заметил Рисс.

— Аш-Камази в свое время имели сильное государство. Их империя занимала шесть звездных систем. Не считая добывающих колоний и малонаселенных аванпостов, — возразил капитан. — Другое дело, что они потеряли почти все в ходе войны. Сейчас крокодилы довольствуются одной системой, входящей в империю Антран, однако фактически всем этим государством управляют именно они.

— Сильно откатились в развитии. Некоторые технологии значительно превосходят наши; вероятно, секрет их производства утерян. И такие вещи просто обязаны иметь культовое значение, — кивнул Рисс.

— Так, идем дальше. Доставить… главный жрец… А эта закорючка обозначает обряд перехода… надо будет запомнить. Гляди-ка, наш покойный чешуйчатый друг не соврал, вроде все сходится… — задумчиво пробормотал Алекс. — Вероятно, стоило его допросить с пристрастием. Младшая ошо поспешила, он мог быть ценным источником информации…

— Исходя из названия, обряд ставит целью передать ту сущность, что ты получил, кому-то еще. Это вполне может быть верховный жрец, — предположил ученый.

— Я тоже так подумал. Дальше идут непонятные символы, понимаю только несколько из них. Вот эти два обозначают побуждение, а этот — голод…

— Думаю, если ты захватишь рептилоида из высшей касты — например, жрецов или правителей, можно будет заставить их прочитать остальное.

— Да, они должны знать старый язык. Я приобрел все, что имелось по этим крокодилам, — согласился Алекс. — В свете полученных данных начинаю понимать извращенную логику гулгров. Во всем виноват Илгус…

— Ну а он-то здесь при чем? — удивился Рисс. — Его структура давно конфликтует с цивилизацией Аш-Камази…

— Дело в том, что пророк в свое время сунулся в родной мир рептилоидов и вел себя там крайне глупо. Он пытался впарить местным свою религию — ну чтобы все ящеры поклонялись ему как живому богу. Илгус даже показал несколько фокусов, вероятно, он уже тогда был псионом. Ящерам это не очень понравилось, они его долго мучили и наконец умертвили. И вроде бы даже в процессе съели. Это произошло пятьсот двадцать шесть лет назад. Однако этот Илгус фактически бессмертный — артефакт, который он случайно активировал, неизменно перемещал после смерти его сознание в тело новорожденного ребенка. Так что он сбежал и возродился, однако к цивилизации Аш-Камази с тех пор относился плохо…

— Это общеизвестные факты, — поморщился Рисс.

— Так вот, примерно в это время появился Гулгра. Он быстро стал духовным лидером и обзавелся последователями. Эта историческая личность для ящеров имеет важное значение, тут больше слухов и нелепиц, чем фактов. Этот Гулгра сформулировал концепцию избранности народа Аш-Камази и превосходства над всеми остальными, — продолжил Алекс, усмехнувшись. — По его учению, должны остаться только тсои — те, кто признает избранность крокодилов и служит им. Ну а всех остальных следует уничтожить или сожрать. Хотя этот гад быстро скопытился, его учение набирало силу, и сейчас последователи называют себя гулграми. Кроме того что эти «избранные» занимаются людоедством, о них мало что известно. Не все рептилоиды разделяют подобные взгляды, приличной части крокодилов нет никакого дела до религиозных заморочек. Можно сказать, что организация под названием Храм Гулгры — аналог Ордена Воссоединения хакданцев.

Рисс безразлично смотрел на землянина, пытаясь понять смысл изложенного.

— Так вот, к чему я веду… Видимо, этот Гулгра в свое время полакомился Илгусом и получил от него нечто вроде ключа. А может, какую-нибудь подобную сущность. Это и называется обрядом перехода! — торжествующе заявил Алекс.

— Ты хочешь сказать — чтобы получить дар, нужно съесть псиона? — хмыкнул Рисс.

— Нет, скорее всего, это метафора. Если бы это было так просто… — улыбнулся капитан. — Просто о псионах-ящерах ничего не известно. Однако этот Гулгра вполне мог быть первым таким крокодилом. И за это время Аш-Камази вполне могли разработать методику передачи дара или использования его в своих целях… Тебя же это тоже интересует, не так ли? — Алекс хитро посмотрел на специалиста по вещичкам Древних.

Землянину не потребовалось задействовать имплант — эмоции ученого легко читались у него на лице.

Линейный крейсер выскочил в хакданской системе Вейл, сразу же начал разгон для прыжка в независимый мир Сотх-Абрил. Алекс полюбовался на большой корабль цивилизации Аланнариани, выглядевший как раздутый баклажан. Конструкция оставляла за кормой длинный светящийся выхлоп — гигантские насекомые использовали громоздкие плазменные двигатели, которые могли работать как мощное оружие. К счастью для людей, эти негуманоиды были довольно дружелюбны и активно торговали с Содружеством. Капитан знал, что во время первой войны с Роем они принимали участие в боевых действиях на стороне людей. Вероятно, и сейчас инопланетяне собирались хорошо вломить жукам — последнее время их корабли землянину встречались неоднократно.

«Люпус» только несколько минут находился в зоне действия ретрансляторов, но этого хватило сообразительной Нимэль для составления сводки новостей. Надо сказать, что объективный подход к происходящим событиям нового корабельного искина Алексу нравился гораздо больше, чем сводки Утты. Презрение к неполноценным и пропаганда сомнительных ценностей конфедерации Делус землянину уже изрядно надоели.

Изучив последние новости, он порадовался за хакданцев — систему Шамуна удалось отстоять. Правда, республика понесла потери — две мобильные базы были уничтожены, а еще несколько получили серьезные повреждения. Силам федерации тоже досталось. Больше сотни астероидов-ульев Роя превратились в космический мусор — сейчас там еще шли бои, но стало ясно — эта группа уничтожена практически полностью.

Национальная идея, владевшая умами граждан республики Хакдан, не оставляла тараканам шансов. Землянин узнал о сводных эскадрах добровольцев, а также боевых группах Ордена Воссоединения. В отличие от военных директората, разбежавшихся как крысы, когда запахло жареным, фанатики были готовы умереть, только забрав с собой на тот свет побольше ненавистных нелюдей. Корпорации и частные лица сбивались в многочисленные сводные эскадры, ну а силы отдельно взятого Ордена Воссоединения и вовсе превышали по численности флоты директората Ошир.

Уничтожение жуками слаборазвитой цивилизации Хруун землянина не заинтересовало. Отрывочные сведения о разборках среди кланов мусорщиков капитан тоже проигнорировал. Директорат спешно закупал корабли, правда, администраторы брали всякое старье, не брезгуя вторым и третьим поколением. Вспомнив оширскую концепцию «отпилов», Алекс усмехнулся — кое-кто из правящего клана хорошо заработает на поставках.

Капитан закрыл новостную сводку, перейдя к данным по кораблю поколений. Обратив внимание на сообщение Кергула, Алекс отправил ответ, пригласив аристократа из Окраинных миров в рубку. Тот учтиво поприветствовал командира, передав небольшой инфопакет.

Нобл склонил голову, положив руку на эфес шпаги, а капитан заметил, что за последние пару дней золотистых витых шнурков и блестящих значков на его темно-синем мундире заметно прибавилось.

— И что это такое? — Землянин скептически рассматривал изображения и непонятные эмблемы.

Некоторые выглядели творениями обкурившегося дизайнера. Алекс улыбнулся, увидев круглую медаль, на которой был изображен боец, держащий какую-то зверюгу за хвост. А голографический орден, показывающий сценку, где воин отрубает головы двум маленьким детям, тоже выглядел глупо.

— Воинам нужны знаки отличия! То, чем они могут гордиться… — вздернул подбородок нобл.

— Парадные мундиры и кортики — это перебор, — хмыкнул Алекс. — А вот знаки отличия — хорошая мысль. Половина наших бойцов — с дикого мира Юсари, там средневековье и все помешаны на традициях. Детали согласуем позже.

— Это поднимет боевой дух и сплотит людей! — довольно ответил Кергул.

— Вот ты этим и займешься! — улыбнулся Алекс. — Мне тут пришло в голову реорганизовать головорезов. Ливерсу — шесть бойцов, пусть делает из них диверсантов. А ты будешь командовать сержантами, ну а они — своими пятерками.

Аристократ задумался, а капитан активировал панель импланта, решив проверить действие «Эмпата-М».

— Это честь для меня! — Нобл коротко поклонился, а Алекс без труда уловил его настроение: сейчас Кергул испытывал небывалый подъем, умело скрывая эмоции за внешне невозмутимым выражением лица.

— Возможно, скоро появится пополнение в виде узкоглазых из команды Моханди. Сержант Хаут недавно имел разговор с парочкой оширцев на эту тему. Удачная операция «Визит вежливости» и незначительные потери среди бойцов впечатлили желтокожих. Их командир не настолько крут, — ухмыльнулся Алекс. — В директорате бойцы — расходный материал. И наше отношение к потерям они быстро оценили.

— Нужно больше людей, — подумав, заявил нобл. — Если планируется захват корабля поколений, имеющихся воинов будет маловато…

— В ближайшее время к ним прибавятся дроиды, но тут ты прав. Дополнительные бойцы не помешают, этот вопрос я собираюсь решить, — кивнул капитан. — Лезть туда с тремя десятками головорезов глупо…

Довольный Кергул покинул командную рубку, а Алекс продолжил просмотр инфопакета по кораблю поколений «Кша-Мора». Тем временем «Люпус» закончил разгон и начал переход в независимый мир Сотх-Абрил, место встречи с мусорщиками.

Старейший Шодан вплотную подошел к изогнутому прозрачному блистеру обзорной палубы. Поверх легкого скафа немолодой мужчина носил длинную церемониальную накидку, украшенную многочисленными знаками и эмблемами. Его лицо напоминало морду глорха, болотного падальщика. Загнутый крючком бугристый нос и несколько ритуальных шрамов над густыми бровями — старейший Чистых умышленно подчеркивал сходство, нанеся татуировки на вытянутый желтоватый череп.

Он некоторое время разглядывал черточки судов, принадлежащих двенадцати кланам — сейчас в независимом мире Сотх-Абрил находилось две сотни разнотипных кораблей свободных. Или мусорщиков, как называли в Содружестве тех, кто живет поиском.

На расстоянии положенных шести шагов ожидала тройка правителей. Старейший чувствовал их беспокойство, невозмутимым оставался только Рукт, представитель Предвестников. Повернувшись, Шодан окинул быстрым взглядом тех, кто согласился выслушать его до предстоящего совета.

Закутанная в бесформенный балахон Лория, на протяжении двадцати лет управляющая кланом Ка-Вэрли, и грузный бородач Нимсчах, недавно захвативший власть в группе, называемой Изгои, — они терпеливо ждали предложения Шодана.

— Благодарю, что согласились выслушать, — каркающий голос проникал в головы лидеров кланов.

Тощий Рукт, носящий серую тунику, улыбнулся — он уже знал, что скажет старейший. Нимсчах нервно подергал одну из косичек своей бороды, а женщина поморщилась, уловив резкий запах пота, исходящий от здоровяка.

— Противодействие нарастает. Мною вынесено предложение на совет, но результат предсказуем — остальные старейшие глупы. Для них объединение — потеря влияния, но не вопрос выживания.

— То, что ты предлагаешь, бессмысленно! — прошелестела Лория. — У нас нет достаточных средств для покупки…

— Как и кораблей, чтобы взять силой, — продолжил бородач.

— Тем не менее сейчас подходящий момент. Свободным нужен свой мир. Время пришло! — выкрикнул Шодан, махнув рукой.

— Согласно пророчеству, — тихо произнес Рукт, еле заметно кивнув.

— Но почему именно сейчас? — спросила женщина.

— Спецслужбы империи и Высшие из конфедерации продолжают уничтожать нас, — продолжил старейший. — Считают путь Чистых опасным. Предвестники прогнозируют ликвидацию восьми кланов в течение трех лет. Федерация Нивэй выносит на большой альтинг проект директивы «Омш-92». Это значит, что их боевые единицы будут атаковать наши корабли везде, где встретят.

— Это так, — подтвердил Рукт. — Сейчас благоприятный момент.

— Вы все еще верите им? — Бородач насмешливо хрюкнул.

— Поэтому мы все здесь. В противном случае тобой бы уже питались особи Роя, — напомнила женщина.

— Совпадение! Решение о перемещении было принято на последнем совете, — возразил Нимсчах.

— Что она еще сказала? — Лория отвлеклась на переоборудованный большой транспорт клана Лумач. Выпуклый борт с прозрачными куполами оранжерей и жилых модулей закрыл от наблюдателей желтоватый шар планеты с проплывающими черточками кораблей свободных. Еле заметный толчок означал, что грузовик пристыковался к флагману клана Чистых.

— Это было одно из последних предсказаний, — помолчав, ответил представитель Предвестников. — Ее корабль уничтожен оперативной группой конфедерации Делус.

— Итак, вы приняли решение? — Шодан прикоснулся к виску с коробочкой внешнего коммуникационного устройства.

— Да, это единственный выход, — прошелестела Лория.

— Объединение, — решил Нимсчах.

— Мой преемник поддержит любое ваше решение, — спокойно сообщил Рукт. — Это предсказание было однозначным. В ближайшее время мне придется умереть для спасения клана.

— В системе появился большой корабль. Потенциальная угроза, — нервно сообщила женщина. — Хакданский линейный крейсер «Люпус», владелец — частное лицо.

— Не представляет угрозы. Моя сделка, — мягко сообщил старейший.

— Решено! — Рукт кивнул. — Согласно пророчеству.

— У нас теперь общая цель, — удовлетворенно ответил Шодан. — Будем действовать без оглядки на решение совета.

Линейный крейсер выскочил в пространство независимого мира Сотх-Абрил. За двенадцать дней, которые потребовались на длинный прыжок, Алекс успел просчитать несколько проектов переделки многофункциональных эсминцев. Затем он восстановил хакданского боевого дроида, захваченного у наркоторговца. Перед штурмом станцииземлянин аккуратно лишил железного бойца вооружения и перерубил несколько конечностей. Теперь «Тиссом-4Р» полностью восстановил боеспособность и мог угостить врагов из пары крупнокалиберных плазменных пушек. Адиль в свое время управляла подобным монстром и обрадовалась новому боевому роботу, несущему погибель порочным, как новой игрушке.

Под руководством узкоглазого райкера, успешно расколовшего трофейный искин, Рисс запихнул обрубок, оставшийся от главного изувера станции «Шакано-2», в его же собственное изобретение. Теперь ящик находился в каюте Тени, и ученому можно было только посочувствовать — землянин не сомневался, что девица устроит живодеру «веселую» жизнь.

Изрядно порадовал взломанный искин — там нашлась информация о делишках капитана оширского грузовика. Как оказалось, он посещал станцию корпорации «Единый Ошир» неоднократно. Малолетних узкоглазых в больших количествах зачем-то покупали фанатики — ими тоже занимался капитан. Он даже имел возможность без прохождения обязательного для гостей досмотра навещать систему Ирши-42, где обосновалась Церковь Чистоты, запрещенная везде, кроме республики Хакдан. Алекс уже имел представление о сфере деятельности этой организации и укрепился во мнении, что этих любителей детишек надо уничтожить всех до единого. Фанатики очень не любили женщин, называя их нечистыми созданиями, практиковали всякие мерзкие ритуалы и жертвоприношения.

У землянина появилась идея навестить извращенцев и по-тихому вырезать их верхушку, забрав ценности. Церковь Чистоты зачем-то скупала некоторые артефакты и редкие ресурсы, и капитан не сомневался, что поживиться там есть чем. Однако силенок пока для этого было маловато — сектанты имели приличных размеров флот и собственных псионов.

Пока «Люпус» двигался к месту встречи, Алекс изучал данные по миру Сотх-Абрил.

В банке данных нашлась информация по этой системе — значительную часть населения составляли рептилии. Эти негуманоиды облюбовали мир Сотх-Абрил. Ученые Содружества в свое время обнаружили остатки ковчега Сеятелей, сделав вывод, что ящеры — не коренные обитатели планеты.

Естественный спутник газового гиганта прибрала к рукам корпорация «Абрил», занимающаяся добычей топлива и торговлей с ящерами. Как у дельцов получилось организовать такое сотрудничество — Алекс не понял, довольно высокоразвитые рептилоиды вели дела только с этой корпорацией. Индекс развития этого мира определялся как «десять минус» — ящеры развивали биотехнологии и выращивали своих псионов. Космос их не интересовал — концепция развития цивилизации Сотх-Абрил базировалась на поиске абстрактных истин и создании сверхсущества, которому для путешествия между мирами не потребуются космические корабли.

Когда «Люпус» вошел в зону действия сети ретрансляторов и соединился с транспортным контролем, капитан узнал, что визит большого корабля сильно обеспокоил местных. Капитан получил сразу три запроса о цели визита, а навстречу двигалось соединение из шести крупных судов корпорации «Абрил». Еще одна эскадра из двух десятков разнотипных кораблей покинула орбиту, выходя на курс сближения с «Люпусом».

Алекс быстро уладил вопрос, связавшись с кланом Чистых, и местные успокоились. Затем землянин на всякий случай отправил короткие сообщения о цели визита представителю корпорации «Абрил» и аборигенам.

Как выяснилось, сейчас в этом мире проходило некое мероприятие мусорщиков, для чего двенадцать кланов и собрались здесь. Капитан в свое время уже имел дело с одним кланом, выкупив кубик-терминал с программным пакетом «Руджин-8Е» за половину от рыночной цены. Отметка уродливого корабля «Каз-Раджар» обнаружилась на орбите, и землянин подумал, что следует позже навестить Кири и выяснить, нет ли у нее других программных пакетов или еще каких-нибудь выгодных предложений. Пока что девица проигнорировала отправленное сообщение, — вероятно, у мусорщиков были дела поважнее, чем общаться с потенциальными покупателями их барахла.

Алекс активировал внешние камеры, приближая изображение конструкций мусорщиков. Практически все корабли имели не совсем стандартные модификации и следы недавних боев.

Значительную часть флота кланов составляли средние и большие транспортные корабли, переоборудованные для проживания тысяч людей, а также не совсем людей. Землянин знал, что отдельные сообщества включают в себя представителей негуманоидов, а один из изгнанных кланов мзинов тоже занимается неблагородным делом поиска и потрошения старых обломков.

Нелюди, внешне похожие на больших кошек, придерживались сложного кодекса чести — причем торговля и работа мусорщика стояли там на самом последнем месте и считались занятием, недостойным воина. Тем не менее семь шарообразных больших кораблей в системе принадлежали мзинам и несли идентификаторы клана Тхарат.

Боевые возможности мусорщиков не впечатляли — относительно современных судов было мало. Десяток арварских устаревших линейных кораблей, а также единственный блестящий клиновидный хакданский крейсер прорыва. Нашелся даже пятнистый носитель производства федерации, а также переделанный корабль цивилизации Аланнариани, похожий на километровой длины баклажан, оплетенный неровными ребрами и утыканный башенками скорострельных орудий.

Хотя у мусорщиков имелись десяток устрашающих монстров, собранных из остатков нескольких боевых кораблей, остальные представляли собой непонятно как передвигающиеся развалины. Тихоходные минные заградители времен первой войны с Роем, транспорты снабжения, состоящие из разделяющихся секций, — все это выглядело полным хламом. Единственное, что заинтересовало Алекса, — большая мобильная верфь, позволявшая собирать и модифицировать корабли. Там кипела работа — точки больших дроидов и людей в скафах копошились на корпусе непонятного судна, похожего на бугристый коричневый огурец. Имелась и пара верфей поменьше — эти ремонтировали сильно поврежденные однотипные оширские крейсера.

Наконец «Люпус» занял позицию рядом с парой состыкованных судов — один из соединенных вместе больших грузовиков назывался «Хум-Раджар» и являлся флагманом клана Чистых. Сейчас к нему подходил еще один корабль — оширский транспорт.

— Не понимаю мусорщиков, — заметила Каслия, занимающая место пилота, — они живут на этих корытах всю жизнь…

— У них свой путь, — ответил Алекс. — Например, клан Чистых считает, что наши нейросети — нечто очень плохое. Они призывают отказаться от симбионтов, мотивируя это так: нельзя использовать то, чего не понимаешь.

— Как же они управляют своими развалюхами?

— Во всем клане только десяток человек с нейросетями, и они иногда проходят некие ритуалы очищения. В свое время побывал в гостях у этих. — Землянин вывел на экран нелепый корабль «Каз-Раджар». — Они все — фанатики, но с ними можно вести дела.

— И чего мы ждем?

— Сейчас у них какой-то совет. Когда закончится, к нам в гости прибудет лично Шодан, глава Чистых. Наши узкоглазые детишки заинтересовали этого старикана, — усмехнулся Алекс.

Глава клана неторопливо шествовал между рядов капсул, изредка останавливаясь и замирая на несколько секунд. Старейший захватил свиту — пять молодых мужчин и женщин, они использовали примитивные планшеты для непонятных пометок.

Заглянув одному через плечо, Алекс заметил на матовом экране ряды значков, мало похожих на символы интера, общепринятого языка Содружества. Около неприметного подростка с пятнами татуировок на впалой груди Шодан задержался на несколько минут — лицо старика застыло, и землянин сообразил, что глава Чистых — псион.

Алексу стало интересно, чем занимается старейший, и землянин поспешно вошел в состояние «сверхчувствительности». Старейший предстал перед землянином в виде ярко горящего шара, который выпускал тонкие щупы. Каждая такая нить на мгновение касалась тусклого сгустка, обозначавшего ребенка, и возвращалась к псиону.

Землянин не возражал — ничего плохого вроде бы не происходило, а старик излучал спокойную уверенность.

— Это наше будущее! — наконец изрек Шодан. — Среди них нет одаренных, но некоторые имеют большой потенциал.

— Зачем они вам? — поинтересовался Алекс.

— Чистым нужны люди, — покачал желтоватой головой глава клана. — Скоро они вольются в наши ряды. В таком возрасте разумные наиболее восприимчивы к новому. Их потенциал раскроется, я уверен…

Капитан не уловил в эмоциях старикана фальши — тот действительно верил в то, что говорил. Однако до завершения осмотра Шодан не хотел говорить о цене, игнорируя скользкую тему. Поэтому Алекс поднял этот вопрос:

— Сколько?

— Я предложу на треть меньше, чем дали бы арварцы. Некоторые из них имеют большой потенциал — они идут по двойной цене. К тому же я заберу все капсулы по рыночной стоимости — сейчас они нам пригодятся…

— Итак? — нетерпеливо спросил землянин.

Алекс получил инфопакет с подсчетами от одного из мужчин с планшетом. Быстро пролистав, землянин понял, что за каждого замороженного узкоглазого ребенка покупатели давали индивидуальную цену. От двух с половиной кусков до шестидесяти пяти тысяч кредитов; правда, таких нашлось всего трое. Ну а капсулы были посчитаны по три тысячи с небольшим — тут старикан пожадничал. Их продавали в империи Арвар по четыре тысячи двести кредитов.

— Два миллиона семьсот сорок девять тысяч за людей и миллион семьсот тысяч за капсулы, — задумался Алекс. — Маловато, я рассчитывал хотя бы на восемь лимонов…

— Это конечная цена, — недовольно бросил Шодан. — Кроме того, ты получишь доступ к нашей торговой системе. Наверняка сотрудничество будет взаимовыгодным…

— Хорошо, договорились! — кивнул капитан. — Куда их доставить?

— Ты сделал правильный выбор, — коротко кивнул глава Чистых. — «Каз-Хакум» уже двигается сюда.

— Хотел пообщаться с вашими псионами. Как это можно устроить? — спросил Алекс. У него появилась мысль попытаться осторожно выяснить что-нибудь о ключе.

— Это исключено! — прокаркал Шодан, отвернувшись. — Ты — чужак. Одаренные не будут говорить с тобой!

— Для избранного Зияддином могли бы сделать исключение! — пробурчал капитан вслед уходящему главе Чистых.

Вскоре Алекс стал богаче на четыре с половиной миллиона, а контейнеры с замороженными желтокожими переместились на пузатый оширский транспорт. Вернувшись в рубку, капитан открыл объемный инфопакет, полученный от одного из подручных старикана, и приступил к изучению предлагаемого мусорщиками барахла.

Список разочаровал капитана — для хакданских кораблей никаких модулей не предлагалось. Зато имелись шесть десятков разнообразных артиллерийских установок, включая только появившиеся многоствольные «Гукла-5М». Их арварцы ставили на линейные корабли четвертого и пятого поколений. Туннельная пушка среднего калибра, демонтированная с какого-то крейсера вместе с генераторами накачки, предлагалась за восемь миллионов.

Нашлись восемь больших антранских двигателей «Талем-850» по пять миллионов за штуку. Однако ресурс их удручал — около шестидесяти процентов, да и к технике пожирателей хребургеров Алекс относился с опаской.

Хорошо зарекомендовавшие себя тяжелые истребители «Кавс» производства федерации капитан с сожалением пропустил — хотя они и предлагались за две трети рыночной цены, размещать их было просто негде. Хотя мусорщики предлагали четырнадцать таких машин с неплохим ресурсом.

Алекс задумался над покупкой малозаметного кораблика-разведчика «Чисай» за семьсот шестьдесят тысяч — нивэйцы продавали такие только гражданам не ниже восьмого ранга и в системе Барза предлагали их за миллион. В системе Гакс хакданские перекупщики толкали этот аппарат за миллион четыреста, и, видимо, такая цена была оправданна. Хадор упоминал о продвинутой системе обнаружения, позволяющей яйцевидному разведчику засекать вражеские корабли с заглушенными реакторами. Динамические характеристики, лишь слегка уступающие легким истребителям, и система жизнеобеспечения, позволяющая действовать в отрыве от основных сил на протяжении пятнадцати суток, — нивэйцам удалось создать довольно удачный аппарат. Единственным недостатком такого разведчика Алекс считал тот факт, что кораблик не помещался в большую ячейку.

Капитан планировал вкладываться в двигатели и активный щит для «Люпуса», однако возможность приобрести современный аппарат по вкусной цене тоже заслуживала внимания. Сделав пометку посовещаться с Хадором, капитан продолжил изучать перечень.

Разной электроники, коммутационных устройств и искинов продавалось много — такое впечатление, что мусорщики ограбили грузовик с этим добром. В разделе программных пакетов имелись несколько программ-взломщиков и пара инженерных. «Шехрам-10» не мог работать с большими кораблями, а «Гюль-T» позволял проектировать с нуля малые суда под свои задачи и стоил два миллиона. Правда, для производства требовалась верфь с набором конструкционных дроидов, а также лицензия и сертификаты.

Энергетических щитов мусорщики не продавали, а предлагаемое ручное оружие и скафы устарели на несколько сотен лет. Имелись два десятка проверенных боевых дроидов «Бардер-3М» и нивэйские роботы «Ош», однако с имеющимися изделиями конфедерации Делус они даже рядом не стояли.

Капитан отправил сообщение Хадору со своими мыслями по поводу покупки «Чисая». Пилот выдал цитату покойного рилатского дикаря Малика. Мол, если у тебя есть большая дубина, глупо прятаться — надо хватать ее и бить врага изо всех сил, пока тот не протянет ноги.

Капитан принял решение пока повременить с покупками — зарабатывать торговлей он не собирался. Возникла мысль купить партию тяжелых истребителей, а также восемь десятков искинов двенадцатого класса для перепродажи, но, по приблизительным подсчетам землянина, ощутимую прибыль на этой сделке можно было получить, сплавив высокотехнологичный товар в директорате Ошир или каком-нибудь слаборазвитом независимом мире. Замораживать большую часть средств Алекс не собирался — после подведения итогов последней операции намечались серьезные траты — предстояло купить жизненно необходимый программный пакет и провести модернизацию «Люпуса».

Алекс закрыл инфопакет с предлагаемым барахлом, громко выразив свое отношение к жадным мусорщикам. Нет чтобы распотрошить какой-нибудь хакданский линейный крейсер — теперь придется все необходимое покупать по рыночным ценам и кормить проклятых эксплуататоров!

После последнего рейда капитан пришел к выводу, что экспроприация — самый быстрый способ пополнения бюджета. Все остальные способы, такие как производство, торговля или же добыча ресурсов, несравнимы с ней по доходности. Путь наемника тоже мог принести приличный доход, однако существовала вероятность нарваться на более зубастого противника и потерять все. Судя по разваливающимся кораблям мусорщиков, их дела шли не особо хорошо. Вероятно, поиски всяких инопланетных древностей и артефактов Древних являлись очень прибыльным делом, но пока что информации по этому вопросу у землянина было мало.

А в общем банальный отъем ценностей у разных нехороших личностей выглядел очень перспективно. Вероятно, гуманисты с родной планеты Грязь долго бы спорили по поводу этичности такого заработка, однако Алекс собирался действовать только против тех, кто этого действительно заслуживает.

Конечно, такой подход кое-кто мог счесть однобоким — моральные нормы отдельных миров Содружества допускали заказные убийства и работорговлю, не говоря уже о совсем нехороших традициях типа каннибализма и жертвоприношений. И мнение аборигена с отсталой планеты Грязь могло не совпадать с точкой зрения граждан этих миров на привычные вещи.

Капитан решил для себя, что пытаться изменить существующий порядок — глупо. В конце концов, кто он такой, чтобы указывать разумным, как им жить? Местный пророк Илгус в свое время пытался построить справедливое общество, основанное на доброте и терпимости. Да окружающие совсем не оценили инновационных предложений — пророка убивали сотни, если не тысячи раз. Хватило терпения избранному ненадолго — теперь его именем уничтожали нелюдей и несли в массы различные дурнопахнущие идеи.

— Нимэль, мы и так тут задержались! Разгон для прыжка в систему Барза! — скомандовал Алекс.

— Принято! — услышал капитан бодрый голос корабельного искина.

— Неполноценные должны страдать! — хмыкнул Алекс, вспомнив Утту. — Пора навестить Гуни и заняться регистрацией корпорации…

Линейный крейсер начал маневры, покидая орбиту мира Сотх-Абрил, однако полученное послание заставило капитана изменить планы.

— Входящее сообщение с корабля «Предвестник»! — Голограмма Нимэль изобразила легкий поклон.

— Соединяй, посмотрим, что им надо! — махнул рукой Алекс. Вообще-то общаться с мусорщиками у него желание пропало. Кири из клана Чистых игнорировала сообщения капитана, а подручные Шодана тоже не горели желанием общаться.

С развернувшегося экрана на землянина смотрел тощий мужчина с умными глазами. Алекс привык доверять своей интуиции — сейчас он понял, что этот тип не так прост.

— Рукт, — коротко представился тот. — Глава клана и тот, кто приглашает свободных посетить нас.

— Алекс с планеты Грязь. Избранный Зияддином, победитель ящеров, могучий воин и капитан «Люпуса»! — буркнул землянин. — Шодан как-то не особо радостно воспринял мое желание пообщаться с вашими псионами. И все остальные Чистые игнорируют меня…

— Видишь ли, ты — чужой. Они будут торговать, но не делиться секретами. Но все может скоро измениться… — глубокомысленно сообщил тощий.

— Хм… с чего бы это?

— Я узнал о сделке только сейчас. Это все меняет… — торопливо сообщил Рукт.

— Хорошо, ждите в гости, — кивнул капитан, получив инфопакет.

Алекса приглашали на флагман Чистых — арварский транспорт, переоборудованный для проживания большого количества разумных. Землянину было интересно посмотреть изнутри на жизнь фанатиков, да и возможность увидеть псионов тоже не исключалась. Поэтому он и собирался навестить мусорщиков через четыре часа — именно на такое время назначил визит приглашающий. «Люпус» вернулся на орбиту, заняв позицию рядом с большим грузовиком, носящим имя «Каз-Нимнох».

Когда землянин в компании Кергула прибыл на судно, большая часть кораблей мусорщиков покинула орбиту мира Сотх-Абрил. Зато оставшиеся образовали четыре группы. Самая крупная, из шестнадцати судов, несла идентификаторы Чистых. Девять боевых кораблей, среди которых был хакданский крейсер прорыва, принадлежали клановой группировке, носящей странное имя Изгои. Несколько больших грузовиков клана Ка-Вэрли соседствовали с шарообразными конструкциями мзинов. В отдалении держались два арварских средних транспорта и один тяжелый крейсер — их борта украшали криво намалеванные непонятные символы. «Предвестник» — прочитал капитан надпись на борту боевого корабля третьего поколения.

Блестящая призма хакданского эсминца «Илно» заняла место в доке флагмана среди устаревших малых кораблей. В просторном ангаре таких насчитывалось два десятка. Алекс заметил заходящий на посадку челнок, похожий на пятнистый пирожок. Так выглядели малые конструкции мзинов, которые не особо рвались общаться с людьми.

Землянина уже встречали. Немолодая женщина в черном балахоне и уже знакомый худой мужчина в серой тунике — именно он попросил о встрече. Кергул еле заметно поклонился, а Алекс приложил два пальца к виску на манер воинского приветствия.

— Рукт, — представился тощий, а женщина неопределенно махнула рукой, поморщившись, как от зубной боли.

— А где Шодан? — поинтересовался капитан.

— Увидишь старейшего позже. Ты интересовался жизнью свободных? Настало время увидеть тех, кто скоро обретет надежду! — глубокомысленно произнес тощий, изобразив приглашающий жест.

Алекс со своей небольшой свитой проследовал за странной парочкой. Женщина в черном балахоне пока что сохраняла молчание, и землянин подумал, что фанатики вполне могут отрезать себе язык ради какого-нибудь глупого обета. Младшая ошо тоже изъявила желание посмотреть на порочных, однако капитан вспомнил не совсем приличное поведение Адиль на хакданской станции и нашел подходящий предлог.

Землянин не стал брать тяжелое оружие — шпагу на пояс повесил исключительно для того, чтобы показать «Протыкатель Илгуса» псиону. Кроме того, он собирался расспросить Шодана на предмет использования пси-способностей. Ну а для этого следовало дождаться, когда свидетелей рядом будет как можно меньше. Существовала вероятность, что старикан скрывает дар, а попасть в неловкое положение Алекс не хотел. Отношение к одаренным в клане Чистых пока для землянина оставалось тайной. К тому же существовала вероятность, что кроме главы в клане есть и другие псионы — а пообщаться с такими личностями капитану давно хотелось.

Флагман Чистых был огромен — большую часть грузовых палуб мусорщики переоборудовали в оранжереи и биофермы. Делегация двигалась по широким коридорам, а рядом сновали колесные погрузчики и юркие гравиплатформы с разноцветными контейнерами.

Алекс посетил одну из биоферм, где ровными рядами сидели в ячейках оширские мясные звери. Похожие на серые бугристые мешки, эти твари быстро росли и на девяносто процентов состояли из питательного и вкусного содержимого.

Рукт охотно делился подробностями — оказывается, на этом корабле сейчас находятся примерно две с половиной тысячи разумных. Каждый такой корабль, как небольшой город, мог действовать автономно, на борту производилось все необходимое — требовалось только чем-то заправлять реакторы. В составе клана имелась пара мобильных фабрик для добычи топлива, а также большой перерабатывающий завод с добывающими кораблями.

Капитан увидел свободных — так экскурсовод называл мусорщиков. Большинство ютились в крошечных каютах, однако некоторые жили общинами. Землянин периодически активировал имплант и читал эмоции экипажа — вопреки ожиданиям, на фанатиков они не походили. Кергул снисходительно смотрел на возню местных — для него они все были быдлянами; теми, кто в услужении.

— Они ждут. Близятся перемены, — произнес Рукт. — Согласно пророчеству.

— Что это за пророчество? — заинтересовался капитан.

— Ты скоро узнаешь, — пообещал экскурсовод, а женщина в черном балахоне нахмурилась.

Алексу уже надоели эти многозначительные взгляды. Похоже, землянин упустил нечто важное, что пытается донести до него тощий. Он неоднократно пытался прощупать эмоции Рукта, но не смог уловить ничего. От молчаливой женщины иногда исходили волны тщательно скрываемого страха.

— Так, пора уже к главному! Если он не хочет меня видеть, тогда — всего хорошего. Возвращаемся! — заявил капитан.

— Мы уже практически на месте, — сообщил тощий. — На следующей палубе — командная рубка и зал совета.

— Ты что-то недоговариваешь, — нахмурился Алекс. — Особенно с этим своим пророчеством. Мне это не нравится!

— Терпение. Мгновения отделяют тебя от понимания, — мягко ответил Рукт.

Наконец Алекс воспользовался шахтой, где силовые поля вознесли нобла и парочку скрытных сопровождающих на уровень выше.

Круглое помещение со стоящими по периметру небольшими креслами оказалось тем самым залом совета. Два места были заняты — уже знакомым Шоданом и коренастым верзилой с бородой. Этот тип производил впечатление дикаря — на короткой бугристой шее сидела уродливая голова с выпирающей челюстью и нелепо оттопыренными ушами.

Одно из мест занимал мзин в своем скафе, напоминающем самурайский доспех. Морду негуманоида скрывала черная маска с раскрытой зубастой пастью, а из прорезей смотрели на землянина большие глаза с вертикальным зрачком.

Сопровождающий кивнул на одно из мест, и Алекс занял удобное кресло. Кергул встал за спиной, положив руку на эфес шпаги. Глава клана Чистых прикоснулся растопыренной ладонью к груди и пробормотал короткую фразу на незнакомом землянину языке. Остальные собравшиеся промолчали, только мзин негромко рыкнул.

— Кланы управляются старейшими, — начал Шодан, повернувшись к капитану. — Так было всегда — избранные указывают путь. Сейчас здесь собрались представители пяти сообществ. Некоторые из нас считают, что последнее пророчество касается тебя — я хочу услышать ответ прямо сейчас!

Алекс удивленно уставился на старикана — капитан совершенно не рассчитывал на такой прием. Он мог понять, если бы глава Чистых предложил выгодный контракт или что-нибудь прикупить из особо ценных вещичек, однако участие в совете местных шишек оказалось для землянина полной неожиданностью.

Капитан обвел взглядом присутствующих, пытаясь разобраться в их эмоциях. Молчаливая женщина, практически полностью закутанная в свой бесформенный балахон, безуспешно пыталась скрыть страх. Прикоснувшись к разуму мзина, Алекс уловил бурю эмоций — азарт, ненависть, гордость, все остальное расшифровать было непросто. Коренастый бородач выражал недоверие, а эмоции разговорчивого экскурсовода поймать так и не удалось, — похоже, этот Рукт сам был псионом или использовал какую-то защиту — Алекс знал о материалах и артефактах, блокирующих пси-воздействие. Ну а сам Шодан излучал спокойную уверенность — глава Чистых все еще ждал ответа.

Конечно, можно было встать и уйти, однако капитан не знал, как фанатики воспримут такое пренебрежение к их традициям. Кроме того, у землянина появилось ощущение причастности к чему-то важному, да и многозначительные оговорки сопровождающего наталкивали на определенные мысли. Когда Алекс решил сначала узнать о пророчестве, Рукт еле заметно улыбнулся.

Сообразив, что сейчас тощий хитрюга наверняка пытается залезть в его голову, землянин поспешно активировал имплант. Ну, конечно, из пылающего шара, которым являлся псион, тянулись еле заметные дрожащие нити. Алекс сформировал отростки, которые научился использовать как оружие, и перерубил полупрозрачные образования. Лицо псиона исказилось и побелело, но уже через мгновение оно снова отображало безмятежность.

— Теперь я уверен — это он, — негромко произнес Рукт. — Ты желаешь узнать о пророчестве?

— Да! — ответил землянин, добавив: — А тебе никто не говорил, что лезть в чужие головы без спроса некультурно?

— Ты способен воспринимать… — Псион оставил без внимания упрек, послав серию мыслеобразов.

Алекс уловил только часть, однако за короткое время он узнал больше, чем за часы, проведенные в банке данных в поисках информации о мусорщиках. Рукт сейчас управлял тем, что осталось от клана, называемого Предвестники. Собственно, Предвестник там имелся только один — некое существо, иногда выдающее неопределенные пророчества.

Например, этот загадочный тип предсказал нашествие жуков и неприятности, ожидающие всех без исключения мусорщиков. Правда, не так давно флагман, где находился предыдущий глава и это существо, уничтожила эскадра Высших из конфедерации Делус. То есть сверхъестественных сил Предвестника не хватило, чтобы спасти свою шкуру. Три корабля и четыре сотни разумных, среди которых имелось и семь одаренных, — вот и все, что сейчас осталось от клана Предвестников. Старейшим стал уважаемый и сильный псион — желающих оспорить его лидерство среди остальных одаренных не нашлось. Тем более что один из псионов был как-то связан с новым главой, в подробности Рукт не вдавался.

Когда землянин выразил удивление, Рукт сразу же выдал мыслеобраз, поясняющий происходящее. Оказывается, Высшие целенаправленно охотились за свободными, а империя Антран тоже посылала небольшие эскадры для уничтожения мусорщиков. Ну а новости о грядущем вмешательстве федерации Нивэй Алекс воспринял скептически.

Рукт лично никогда не видел это существо, однако иногда входил в мысленный контакт, расшифровывая посланные образы. Почему-то псион считал Предвестника женщиной. Последнее пророчество было неожиданным — для возрождения клана его должен возглавить некто, чей образ описывался тремя символами-идиомами. Принесший жизнь, Разрушитель и Дающий надежду.

Передача свободным узкоглазых детишек была воспринята как выполнение первого условия. Второе толкователи объясняли через традиции клана — для передачи власти претендент участвует в некоем ритуале — Испытании и убивает действующего главу. Ну а единственный вопрос, который оставался неясным, — что за надежду может дать единственный кандидат.

Выдав эту информацию, глава клана Предвестников разорвал контакт, предоставив Алексу подумать над бредовым предложением и странными традициями этого клана свободных.

— Предназначение… — прошептал Кергул. — Империя…

— Да-да… должна быть только одна… — рассеянно отозвался Алекс. — Это я уже слышал.

Сейчас он сообразил, что эти Предвестники каким-то немыслимым образом предвидели пришествие землянина. По утверждению псиона, тот узнал о пророчестве три месяца назад. А тогда Алексу даже не могло прийти в голову, что он полезет потрошить станцию корпорации «Единый Ошир». И тем более мусорщики никак не могли узнать о ключе — фактически Алекс был этим самым Разрушителем.

Не так давно сущность дала понять, что это обозначает, — без сомнений, процесс поглощения и слияния на сто процентов подпадал под определение «разрушение». Ну а информация о потерянном корабле поколений «Кша-Мора» определенно могла заинтересовать мусорщиков. «То есть свободных», — Алекс мысленно поправил себя.

Среди псионов встречались люди с некоторыми не совсем обычными способностями — например, Хитоми тоже пыталась использовать свой слабенький дар. Но максимум, что получалось у девушки, — неопределенные намеки, никакой конкретики. Видимо, кто-то продвинулся по этому пути гораздо дальше.

— Слушай, Рукт, а это обязательно для нового главы — убивать предшественника? — поинтересовался Алекс.

— Да, — улыбнулся псион.

— Получается, любой может бросить вызов главе клана и занять его место? — уточнил землянин.

— Любой одаренный. За те две сотни лет, что существуют Предвестники, это случалось двенадцать раз. И для такого решения должны быть основания, — пояснил Рукт.

— Так… И что, глава может единолично распоряжаться всем имуществом клана?

— Да, — кивнул лидер Предвестников.

— Ага! — обрадовался Алекс. — Кажется, теперь я начинаю понимать…

Землянин уловил недовольство присутствующих — Шодан морщился, бородач нервно ерзал, распространяя вокруг себя едкий запах пота. Женщина брезгливо отворачивалась, а пушистый негуманоид тяжело сопел внутри своей устрашающей маски.

Алекс поспешно открыл инфопакет с торговыми предложениями свободных и нашел функцию сортировки. Как оказалось, клан Предвестников выставил на продажу не так много — всего три сотни позиций. Четырнадцать тяжелых истребителей «Кавс», разведчик «Чисай», на который уже положил глаз капитан, а также шесть арварских средних истребителей «Вассер». Восемь реакторов и два десятка демонтированных артиллерийских установок. Все остальное — полный хлам, практически ничего не стоящий.

Кроме того, у клана имелись три не самых современных средних корабля, которым тоже наверняка нашлось бы применение. Да и люди, слепо верящие какой-то там сущности, которая навешала им лапшу на уши и послала на убой, — такие тоже могли быть полезны.

И самое главное — наложить на это лапу можно было прямо сейчас! Для этого требовалось закосить под избранного и дать несчастным совсем немного — кусочек надежды. Правда, проходить пресловутое Испытание и убивать Рукта не очень хотелось. Капитан взвесил все «за» и «против»: жизнь одного псиона — и ценности на сумму семьдесят миллионов.

Землянину потребовалось несколько секунд, чтобы принять решение. Он встал с удобного кресла, принял героическую позу и драматически воздел руки к куполообразному потолку, украшенному непонятными значками.

— Я узрел истину! — торжественно заявил Алекс, сделав одухотворенное лицо. — Сегодня ночью я разговаривал с архонтом Саглионом, Зияддином и лично с Трехпалым…

— Ты тот, о ком говорит пророчество? — грубо прервал его выступление Шодан.

— Воистину так! — скромно ответил землянин. — Когда я могу увидеть мои активы… то есть людей?

— Сначала — Испытание! После этого мы выслушаем тебя… — расстроил старикан. — Ты готов?

— Хм… а если избранный скоропостижно скончается, не успев дать надежду страждущим? — саркастически поинтересовался капитан.

— Значит, это самозванец, и пророчество не имеет к нему отношения! — наконец подала голос женщина, которую Алекс уже счел немой. Мзин протяжно зевнул, а из-под уродливой маски закапала желтоватая слюна, которую инопланетянин вытер когтистой лапой.

— Ладно, давайте сделаем это быстро! — махнул рукой землянин. Испытания он не боялся — все-таки с ним теперь был ключ, который мог заломать даже сильного псиона.

— Пусть начнется Испытание! — торжественно произнес Рукт, а в зале появились несколько яйцевидных камер, которые стали беспорядочно кружить над головами присутствующих.

— Зачем это? — удивился землянин.

— Трансляция идет на все корабли, таков порядок. Выбор главы клана — это всегда знаменательное событие. Ты можешь найти в нашем хранилище записи Испытания за все время существования клана, — негромко пояснил Рукт, довольно улыбаясь.

В помещении появилась девушка в полупрозрачной тунике с небольшим подносом в руках — там, в контейнере с раскрытой крышкой, лежали две небольшие горошинки, по ним пробегали знакомые искорки.

Алекс тут же залез в каталог вещичек Древних, посмотреть, что же это такое; горошинки назывались Гур-Шо, и короткая справка упоминала, что назначение предмета неизвестно, хотя их использует цивилизация Ур-Кван в ритуальных целях и покупают высокоразвитые Чизахи. Указывалась цена — четыреста тысяч за горошину. «Надо будет после Испытания забрать эти штуки на память! Все-таки восемьсот тысяч кредитов на дороге не валяются…» — подумал землянин.

Рукт аккуратно положил одну из горошин на раскрытую ладонь и вытянул руку. По его примеру Алекс сделал то же самое. Девушка торжественно вытащила из мешочка на поясе короткий стержень и поочередно коснулась артефактов.

Горошинка еле заметно завибрировала, и через несколько минут просочилась сквозь материал перчатки скафа Ушедших. Землянин опешил — до этого момента костюм древних ящеров успешно противостоял различному оружию. Да что там, именно благодаря скафу он в свое время уцелел во время случайной активации монолита Древних. Единственное, что могло пробить костюм, — уникальное оружие «Протыкатель Илгуса». А шпага сейчас находилась на поясе Алекса. Теперь он узнал, что еще кое-что способно проникнуть через защиту. Избранный от неожиданности вздрогнул, почувствовав нечто похожее на удар током.

— Это еще что такое? — удивился Алекс. — И когда мы устроим поединок?

— То, что ты назвал поединком, начнется через две с половиной минуты! — улыбаясь, ответил псион.

— Каким оружием ты будешь сражаться?

— Нет необходимости. Гур-Шо используется одаренными для слияния. Других он убивает; скоро наши сознания на короткое время станут едины. Выживет только один — и это будет глава клана Предвестников! — выкрикнул последнюю фразу Рукт.

— Эй! Я на это не подписывался! Одно дело — выпустить друг другу кишки, а это глупость какая-то! — возмутился Алекс.

— Запущенный процесс необратим! — рассмеялся псион. — Ты согласился пройти Испытание.

Капитан отстраненно отметил, как время начинает замедляться — слова псиона растягиваются, а в голове просыпается ключ. Силовые линии переплетались, а поля искажались — теперь пылающий сгусток, которым представлялся глава клана, начал обволакивать Алекса.

Он поспешно выпустил отростки, попытавшись вонзить их в клубящуюся от потоков энергии оболочку псиона. Однако ключ оказался бесполезен — его щупальца бессильно скользили по сущности Рукта. Землянин запаниковал — псион оказался гораздо сильнее, развернув привычный процесс слияния и поглощения в свою сторону. Сейчас он проделывал такую штуку с Алексом.

Ключ уже не шептал, а раздражающе, на грани слышимости гудел. Алекс попытался сконцентрироваться, чтобы одним мощным ударом пробить оболочку псиона, однако не успел.

Окружающее расцвело яркими красками — сначала бурлящее пространство задрожало, затем обволакивающий сгусток вспыхнул, поглотив землянина без остатка. Алекс пришел в себя в необычном месте — он стоял на мерцающей серебристой ленте, пересекающей бездонную пропасть. Понимание пришло быстро — для того чтобы все это закончилось, достаточно было шагнуть с края, растворившись в Великом Ничто — откуда-то пришло именно это понятие.

Ярко-алое небо постепенно темнело — через мгновение перед Алексом возник Рукт. Псион все так же улыбался. Алекс подумал, что его заманили в ловушку — к такому поединку он оказался совершенно не готов. Глава клана вытянул руку с открытой ладонью, а затем коснулся груди.

— Здесь нельзя сохранить мысль в тайне, — улыбнувшись, сообщил Рукт.

— Что это за место?

— Иллюзия. Я создал ее, чтобы мы могли поговорить. — Псион сделал широкий жест рукой.

— Выходит, я не тот, о ком говорилось в пророчестве? — огорченно пробурчал Алекс.

— Напротив, пророчество указывает на тебя! — улыбнулся глава Предвестников.

— Почему тогда у меня ничего не получилось?

— Испытание еще не окончено, — глубокомысленно заявил Рукт.

— Тогда зачем это?

— Теперь я знаю все о тебе. Носишь сущность, потенциал которой безграничен! Разумные, не относящиеся к нашему виду, сохранили описание таких, как ты…

— Что это вообще такое?

— Мы не знаем точно, но некоторые одаренные могут использовать их. Предсказавшая твое появление… те, кого называют Вознесенными… Чизахи…

— Кто такие Разрушители?

— Подобные тебе, — ответил Рукт.

— Какой же я Разрушитель, если не смог поглотить тебя?

— Действовал неправильно, — покачал головой псион. — Ты еще только в самом начале пути. Мне потребовалось восемь лет, чтобы просто увидеть то, что видишь ты!

— У тебя что, тоже есть такая штука?

— Нет, использую только свой дар. Тебе же достаточно сформулировать задачу ключу.

— Но как? — удивленно спросил Алекс.

— Я слышу звуки и создаю новые. Моя дочь, Сири, воспринимает окружающее как оттенки цвета, — пояснил Рукт. — Твой разум создает подобия схем — научись разбираться в том, что видишь! Проникни в суть, наши одаренные помогут!

— Ты же сказал, что после Испытания останется только один?

— Да, и это будешь ты! Я уже принял решение — ты возглавишь клан и сделаешь то, что задумал! Пророчество говорит о тебе, значит, у клана есть будущее только в этом случае. Она никогда не ошибалась…

— А что будет с тобой? — помолчав, спросил Алекс. Он уже понял, чем все закончится.

— Я ухожу, — спокойно ответил Рукт. — И ты напрасно сомневаешься в теперь уже своих людях. Они не фанатики, но просто мыслят несколько другими категориями. У них была цель, сейчас ты дашь новую. Сири поможет тебе…

— А ей это зачем? — опешил землянин.

— Любой из клана умрет для достижения цели. Потом поймешь…

— Как-то это неправильно…

— Ты уже получил все ответы. Прощай! — улыбнулся Рукт. Он несколько секунд смотрел на землянина, а затем спрыгнул с серебристой ленты, растворившись в Великом Ничто.

Алекс какое-то время наблюдал за тускнеющими красками иллюзии. Когда пространство вспыхнуло, выбросив его в реальный мир, капитан уже знал, как следует поступить.

— Испытание закончено. Клан обрел старейшего, — каркающим голосом возвестил Шодан, и двое молодых людей почтительно вынесли тощее тело псиона из зала совета.

Его конечности мелко подергивались, а из раскрытого рта тянулась ниточка слюны — разум покинул тело бывшего главы клана Предвестников. Алекс загнал подальше чувство вины — в конце концов, если кто-то хочет умереть, почему бы не предоставить ему эту возможность?

Старейшие терпеливо ждали — сейчас в зале совета остались пять человек и один мзин. Все остальные покинули помещение, а крошечные камеры, бесшумно нарезавшие круги над головами присутствующих, пропали.

Отношение местных шишек к землянину в корне изменилось — негуманоид еле слышно сопел под своей маской, и Алекс сейчас уловил исходящую от него странную смесь из удовлетворения и готовности убивать. Замотанная в свои мрачные тряпки женщина расслабилась — страх ушел, и теперь она излучала заинтересованность и решимость. Бородач удивленно смотрел на землянина, как на какое-то чудо. Шодан одобряюще кивнул, изобразив еле заметную улыбку, больше похожую на кривой оскал. В его эмоциях преобладало ожидание и спокойная уверенность, — видимо, исполнение пророчества произвело на старика благоприятное впечатление.

Заодно новый глава клана Предвестников поймал восторг Кергула, который молчаливо стоял за спиной. Неудивительно — нобл был помешан на традициях, а недавнее Испытание со стороны смотрелось очень круто и загадочно. Только что Алекс взял под свою руку четыре сотни человек, и аристократ воспринял это первым шагом на пути к созданию империи. В свое время Алекс пообещал ноблу, что, как только станет императором, сразу же выделит тому важный пост. Кергул шутку не понял, поскольку среди аристократии была популярна идея предназначения. После пройденного Испытания землянин пообещал себе поближе ознакомиться с этой концепцией.

— Я бы хотел прежде всего познакомиться с остальными, — нарушил молчание Алекс, пытаясь выиграть дополнительное время для анализа. — А заодно получить представление о сложившейся ситуации. Рукт упоминал о появившихся проблемах…

— Теперь ты один из нас, — кивнул Шодан. — Позже ты получишь всю необходимую информацию. А сейчас поймешь суть проблемы и, надеюсь, предложишь решение. Я не верю в пророчество, но сейчас готов выслушать любое мнение…

Глава Чистых представил собравшихся, выдав краткие пояснения — немногословная женщина оказалась Лорией, лидером клана Ка-Вэрли. Это сообщество ранее занимало целую систему в буферной зоне между республикой Хакдан и арварской империей. После известия о нашествиижуков клан покинул насиженное место — в грузовых отсеках трех больших транспортов в замороженном состоянии находились почти сорок тысяч мужчин и женщин. Как и Чистые, Ка-Вэрли не признавали нейросетей — в клане имелось только шесть десятков людей с симбионтом.

Нимсчах выражал интересы Изгоев — эти люди по различным причинам покинули свои родные кланы, образовав новый. У группы имелись разногласия с крупным кланом Лумач, в суть которых Шодан не вдавался.

Клан Чистых, Ка-Вэрли и Изгои не так давно договорились о совместных действиях — инициатором выступил Рукт, чье место сейчас занял Алекс.

Эта компания собиралась захватить какую-нибудь систему, поскольку деваться им сейчас было некуда. Спецслужбы конфедерации и антранцы последнее время постоянно гадили мусорщикам. Новости о вмешательстве нивэйцев совсем расстроили свободных, и те решили поспешить с поиском нового дома.

Предвестники всегда были сами по себе, они занимались толкованием пророчеств и защитой того, кто их иногда выдает. Потеря живой легенды и символа поставила клан на грань исчезновения.

Мзин с непроизносимым имечком Мжак’рат заявился на малый совет по другой причине — посмотреть на Разрушителя. У этих нелюдей имелось свое пророчество, связанное с религией, которой придерживался клан Тхарат — что-то связанное с Древними. Мзин не собирался вдаваться в детали.

— Я правильно понимаю, что вам нужна подходящая система, но силенок для ее отъема маловато? — спросил землянин, уяснив суть проблемы.

— Можно сказать и так, — прохрипел Шодан. — Выбрали несколько подходящих миров, но у них уже есть хозяева. Представители Биржи отказались разместить наши заявки. Сейчас пытаемся наладить связи с теми, кто уже оказывал нам подобные услуги. Известный тебе Анар Гуни тоже получил предложение, но отклонил его.

— Что мешает заселить пустующую систему подальше от границ Содружества? — поинтересовался Алекс. — Там уж точно можно найти что-нибудь…

— Такие предложения выдвигались на большом совете, — ответил глава Чистых. — Имеющиеся ресурсы не позволяют осуществить проект, возможностей у нас недостаточно. И пока что среди свободных нет единства.

— А по-моему, это выход из положения… — буркнул капитан.

— Это тупик… — рыкнул бородач, и на скулах у него заходили желваки. Он потряс здоровым кулаком перед своим лицом. — Нас раздавят…

Шодан махнул рукой, прошептав несколько коротких приказов. В центре зала возникло объемное изображение — состоящая из светящихся точек неровная сфера. Четкую голограмму украсили цветные пятна — зоны влияния крупных государственных образований. Затем появились россыпи красных точек — похоже, так обозначались миры, которые посетил Рой. Области загорались и гасли — каркающий голос старика пояснял, почему совет отказался колонизировать отдаленную систему.

— Я понял, — прервал его словоизлияния Алекс. — Экспансии в этом направлении мешают жуки. С другого направления — конфедерация Делус со своими Высшими, а также империя Антран. Кроме того, такое поселение быстро найдут арварцы или нелюди. Поэтому вы решили обосноваться именно тут…

Горстка подмигивающих огоньков обозначала миры, которые имели удобное расположение — достаточно далеко от размеченных цветом границ государств и пограничных систем. «А они не дураки. Выбрали себе теплое местечко…» — подумал Алекс.

Свободные провели отбор по десятку параметров, остановившись на шести потенциальных целях. И все они располагались ближе к центру условной сферы, образованной населенными мирами. Землянин улыбнулся, увидев в списке систему Рилат, где обосновалась корпорация «Хиван» и старый знакомый — Лимас ан Сарнов. Остальные названия землянину ничего не говорили. Быстро пролистав полученный инфопакет, капитан сделал вывод — хозяева свою собственность просто так не отдадут.

Лидер клана, руководство которым принял Алекс, не брал на себя никаких четких обязательств — только неопределенное обещание поддержать решение остальных. То есть чисто теоретически — землянин мог не участвовать в намечающемся самоубийстве. Однако неоднозначный поступок Рукта заставил пересмотреть линию поведения. Принимая решение пройти Испытание, Алекс планировал использовать подвернувшиеся активы и людей в своих целях. Однако сейчас у нового лидера Предвестников возникло иррациональное желание сделать все, чтобы кланы обрели новый дом.

Пытаясь разобраться в своих чувствах, землянин пришел к выводу, что ритуал Испытания мог изменить его восприятие. Если раньше Алекс смотрел на мусорщиков как на упертых фанатиков, сейчас он понимал их цели. Хотя отказ Чистых и Ка-Вэрли от прогресса и нейросетей в частности выглядел полным идиотизмом со стороны, свободные заслуживали уважения — несмотря ни на что, они упорно шли выбранным путем.

Алекс собирался предложить свободным занять корабль поколений «Кша-Мора». Судя по всему, места там хватит для всей компании — хотя его создавали для продолжительного путешествия двадцати тысяч разумных, с тех времен технологии ушли далеко вперед. После планируемого изъятия банка генетического материала большой астероид, набитый устаревшим оборудованием, с точки зрения капитана, ценности уже не представлял. Сначала у землянина возникла идея использовать корабль поколений в качестве мобильной базы, однако существенным недостатком такого гиганта была невозможность совершить прыжок. Пока что единственное, что мог древний ковчег, — тащиться с черепашьей скоростью два десятка лет до соседней системы. Кроме того, ему еще требовалось рабочее тело для примитивных двигателей. А их состояние тоже было под вопросом. Вероятно, поставить современные агрегаты не являлось большой проблемой при наличии средств, но отсутствие на борту прыжкового двигателя делало любые вложения в древний ковчег бессмысленными.

Алекс знал, что подобные гипердвигатели — штучный товар. У федерации Нивэй всего полтора десятка сверхбольших кораблей с таким устройством на борту. Нивэйцы как раз специализируются на производстве подобных высокотехнологичных изделий. Правда, землянин что-то слышал об артефактах, способных расширять пузырь для гиперперехода, однако в справочнике таких не нашлось.

— Кажется, я знаю решение вашей проблемы… — начал новый глава клана Предвестников. — Вы можете спрятаться там, где до вас не доберутся Высшие и антранские любители хребургеров!

Алекс разобрался с управлением информационной системой зала совета и, установив соединение с искином «Люпуса», выдал присутствующим общую информацию и район, где мог сейчас находиться корабль поколений.

К сожалению, свободные не оценили щедрость землянина — после короткого обсуждения они поочередно высказались, выразив свое отношение к идее использования старого судна-колонизатора.

— Для наших целей этот хлам бесполезен, — заявил глава клана Чистых. — Сейчас он находится в буферной зоне. «Кша-Мора» уже покинул пространство республики, и вектор его движения направлен прямо в область, занимаемую империей Арвар. Кроме того, там еще ведутся боевые действия с цивилизацией Рой.

— Интересная находка. Но свободным нужен свой мир, — тактично ответила Лория. — Остальные кланы могут присоединиться после захвата.

— Бегство — не выход, — коротко ответил Нимсчах, усмехнувшись. — А это пророчество — дерьмо харша. Ваш идол не смог защитить даже себя…

— Подобные предложения выдвигались на большом совете, — поспешно сказал Шодан, пытаясь сгладить бестактность главы Изгоев. — Клан Лумач предлагал уйти через червоточину в неисследованную часть сектора…

— Ты не Шрак-Хат… не Разрушитель, — промурлыкал мзин, махнув хвостом, украшенным цветными полосками. — Он будет убивать, а не прятаться!

Негуманоид грациозно поднялся и неторопливо направился к выходу, следующим заворочался бородач — кресло захрустело под весом его массивной туши.

— Я еще не закончил! — выкрикнул новый глава Предвестников. Разочарование этих людей почему-то сильно огорчило землянина. — Есть еще один вариант!

Алекс сделал запрос управляющему проекторами искину, и вскоре на голограмме зажглась яркая точка. Новая отметка располагалась в непосредственной близости от горстки намеченных малым советом целей.

— Система Ирши-42! Домашний мир Церкви Чистоты. Уничтожим их всех во славу Зияддина, Трехпалого и Разрушителя! И этого, Шрак-Хата! — добавил Алекс специально для кровожадного мзина.

Негуманоид обернулся и удивленно рыкнул, на остальных тоже произвело впечатление неожиданное предложение.

— Это самоубийство! — покачал головой глава Чистых. — Мы даже не рассматривали этот мир. Силы защитников значительно превосходят наши…

— Секунду, сейчас все будет… — пробормотал Алекс, скомандовав Нимэль передать инфопакет, сформированный после взлома искина с захваченного оширского грузовика.

Объемная схема отображала состояние дел в системе Ирши-42, принадлежащей Церкви Чистоты. Недавно Алекс покопался в сети и нашел скудную информацию по этой секте.

Население единственной обитаемой планеты с глупым названием Цитадель Света превышало три миллиона человек. Сектанты там занимались всякими нехорошими вещами, не брезгуя человеческими жертвоприношениями. В этом мире имелись также незначительные залежи нодия. В свое время объединение корпораций «Хейди» вело там работы, а затем дальнейшая добыча была признана нерентабельной, и систему выкупили фанатики.

— Большая боевая станция… три малых. Двенадцать линейных кораблей и шесть тяжелых носителей… полсотни средних судов… — удивленно перечислял бородач. — И еще шестьдесят оборонительных платформ…

— Да, и все это будет нашим… — улыбнулся Алекс. — То есть, потом добычу поделим по справедливости. Часть — мне, то есть Разрушителю, а все остальное — вам… Что скажете?

— Это самоубийство! — повторил Шодан.

— Испытание помутило твой разум! — покачала головой женщина.

— И как ты планируешь попросить Церковь Чистоты поделиться? — прохрюкал Нимсчах, давясь от смеха — предложение его изрядно развеселило.

Мзин в уродливой маске заурчал, а полосатый хвост несколько раз хлестнул нелюдя по горбатой спине. Алекс уловил заинтересованность негуманоида, подумав, что Мжак’рат всегда готов заняться делом, достойным воина, — то есть массовыми убийствами, грабежом и разбоем.

— Много фанатиков собралось в своей столице, — пояснил Алекс. — Большая боевая станция с дальнобойным вооружением находится на стационарной орбите прямо над этим мегаполисом. Флот Церкви Чистоты тоже где-то рядом. После того как мы накроем всех этих извращенцев одним неожиданным ударом, с остальными расправиться не составит труда…

— Но как? — удивленно спросил Шодан.

— Есть одна штуковина, — ответил Алекс, имея в виду захваченный на станции нейродеструктор. — Разрушитель плохого не посоветует, только потребуются добровольцы на крайне опасную, но почетную миссию…

— Ну а почему бы не выбрать цель, не так сильно защищенную? — поинтересовался глава Чистых. — Бахстаг или Рилат. С твоей помощью мы сможем добиться успеха…

— Атакуем Цитадель Света! — отрезал Алекс. — Эти сектанты огорчают Разрушителя! Кроме того, у них есть ценности, которым найдется лучшее применение…

— Что ты предлагаешь делать с населением? Их там очень много… — неуверенно прошептала женщина.

— Шрак-Хат… — Мзин заурчал и сделал красноречивый жест, проведя выпущенным когтем по нижнему краю своей устрашающей маски.

— После того как передашь нам артефакт, начнем планировать операцию… — заикнулся Нимсчах.

— Не пойдет! Командовать операцией будет лично тот, о ком говорит пророчество. Избранный Зияддином, победитель ящеров и Разрушитель. То есть я! — скромно добавил Алекс. — В противном случае — ищите нового Дающего надежду.

Он уже не сомневался, что присутствующие примут предложение. Мзин нетерпеливо помахивал хвостом, предвкушая поживу. В эмоциях бородача боролись алчность и недоверие. Женщина излучала удовлетворение с толикой сожаления. Ну а в чувствах главы Чистых сейчас землянину разобраться было сложно.

— Ну так что — исполнение пророчества или бесславная кончина тех, кто упустил возможность обрести новый дом? — решил дожать сомневающихся Алекс.

— Исполнение пророчества! — наконец прокаркал Шодан. Остальные поспешно выразили одобрение, а мзин довольно зарычал.

— То-то же! — удовлетворенно ответил Алекс. — Значит, так: попытайтесь привлечь еще кого-нибудь. У вас есть время собрать желающих — позже согласуем сроки. Спешить не будем — пока у Разрушителя есть дела…

— Я отправлю послания еще двум кланам, — кивнул глава Чистых. — Часть наших кораблей еще в пути…

— А пока следует все держать в тайне — нам не нужно, чтобы фанатики успели подготовиться к явлению Разрушителя. Поэтому для всех остальных цель операции — система Бахстаг!

— Прежде всего, я хотел бы лично увидеть этот артефакт, — помолчав, высказался Шодан.

— Это можно устроить, — согласился капитан. — Посмотреть, пощупать, а также посмотреть записи, как он работает.

— Хочу увидеть его немедленно! — оживился Нимсчах.

— Сейчас новому главе клана Предвестников надо принять дела. Однако уже скоро все недоверчивые смогут лично узреть могущество Разрушителя! — усмехнулся Алекс.

Когда капитан с воодушевленным ноблом покинули зал совета, за ними увязался мзин. Пушистый негуманоид снял устрашающую маску и сейчас бережно держал ее двумя лапами.

— Шрак-Хат… — обратился к землянину мзин. — Дозволь узреть твою силу!

— Еще одно Испытание? — удивился Алекс. — Вы что, сговорились все?

— Ритуал Рах-Кат, — промурлыкал негуманоид, кивнув на шпагу землянина. — Поединок до первой крови!

— Хм… тут у тебя нет шансов, — честно ответил Алекс. — Твоя зубочистка не выстоит против оружия Разрушителя.

— Мой длинный коготь сделали лучшие мастера клана. Это говорю тебе я, Мжак’рат! — оскорбленно заявил мзин, отбросив маску и вытащив изогнутый клинок чуть меньше метра длиной из незаметных ножен на спине.

Алекс успел сорвать с пояса «Протыкатель Илгуса» и перерубить оружие мзина до того, как тот сообразил, что происходит. Мзин заскулил, глядя на ровный срез у самой рукояти.

— Если ты хочешь измерить мою силу в поединке, то это можно сделать без кровопускания, — назидательно заметил землянин. — Я-то готов к этому, но настоящая сила лидера заключается не в стремлении к драке, а в умении думать. Еще вопросы?

Пушистый негуманоид неопределенно рыкнул, поднимая дурацкую маску. Махнув полосатым хвостом, он гордо прошествовал по широкому коридору.

Кергул уважительно зашептал, что нелюдя надо обезглавить и забрать голову в качестве трофея. Дескать, у знакомого наместника имелась экспозиция из подобных штуковин, и если Алекс собирается стать известным императором, пора начинать собирать такую коллекцию.

— Нет уж, — улыбнулся капитан. — Этот Мжак’рат… тфу, язык сломаешь… в общем, он правильный, и у нелюдя хватило ума не лезть на рожон. Кроме того, теперь его клан вроде бы свой для нас — мзины действуют на нашей стороне. И если вождю сейчас отпилить голову, кто тогда будет убивать фанатиков?

— Я Нульг, хранитель традиций. Приказывай, старейший! — учтиво склонил голову немолодой мужчина в серой тунике. Рядом с ним замерла уже знакомая миловидная девица, что присутствовала на Испытании, а также два подростка. Капитан вспомнил — именно они забирали тело Рукта. Алекс удивился, уловив эмоции представителей клана Предвестников — всех этих людей переполнял какой-то щенячий восторг.

— Старейший желает узнать, куда дели тело! — отчеканил Алекс.

— Уничтожено в биореакторе, — негромко ответила девушка. — Это тоже часть Испытания.

— Хм… плохо… я хотел лично попрощаться с великим человеком… — огорченно протянул землянин, подумав, что обследовать тело на предмет наличия ценных имплантов и артефактов уже не выйдет. — А теперь я хочу получить полную информацию о состоянии дел в клане!

— Идентификатор внесен в банк данных и получен приоритетный доступ! — почтительно сообщил мужчина. — Теперь тебе необходимо посетить корабль «Предвестник» и завершить ритуал!

— Да будет так! — ответил новый глава клана. — Да, и еще… Решением старейшего отныне флагманом клана становится линейный крейсер «Люпус». Всем кораблям собраться в непосредственной близости от него!

— «Предвестник», «Чошам» и «Ульга» формируют построение, — кивнул Нульг. — Традиции предписывают переименовать флагман…

— Нет необходимости! Пророчеств больше не будет. Отныне клан поведет к процветанию Разрушитель! Это я, если кто не понял, — добавил Алекс. — А теперь пора закончить ритуал и пообщаться с одаренными.

— Я послал весть, скоро они будут готовы принять старейшего, — склонил голову хранитель традиций.

— Очень хорошо, вы все свободны. А тебя, Сири, я попрошу остаться! — повернулся Алекс к девушке.

Землянин уловил волну слепого обожания и готовность выполнить любой приказ. «Да, неплохо вам мозги промыли!» — подумал капитан. Только сейчас он вспомнил, что эта девица — дочь покойного главы клана, и к тому же еще псион.

— Приказывай, старейший! — прошептала девица, еле заметно склонив голову.

Алекс внимательно осмотрел с ног до головы девицу и нашел, что та довольно привлекательна. Сири еле заметно покраснела, а в ее эмоциях капитан уловил готовность прямо сейчас уединиться с вполне определенной целью.

«Так, ее надо держать при себе! Тут уже все ясно — третья ошо. Каслия будет довольна, а то настойчивые попытки всучить пресловутые тапочки узкоглазой меня уже начинают раздражать. А эта — еще и псион. Надо брать, однозначно!» — подумал землянин.

— Старейший, твое желание — закон! — тихо ответила Сири.

— Стой; так ты что, мысли мои читаешь? — удивился Алекс.

— Только эмоции. Ты эмпат, но не закрываешься, а это приглашение к контакту разумов.

— Хм… — опешил капитан. — Что ты умеешь?

— Чувствовать эмоции, использовать мыслеречь, — с готовностью ответила девушка.

— Так, давай попробуем эту мыслеречь. Если это то, о чем я подумал, сейчас быстро во всем разберусь…

Сири еле заметно кивнула, а на Алекса обрушился поток мыслеобразов — люди и события. Часто повторялся сюжет, где фигурировал большой асимметричный саркофаг темно-зеленого цвета. Сопоставив фигурки людей, неизменно находящихся рядом, землянин сделал вывод о размерах этой штуки — чешуйчатый саркофаг был чуть больше двадцати метров в длину. Похоже, эта штука играла важную роль в жизни клана.

— Предвестник… — уловил мысль капитан.

— Все-таки мыслеречь весьма удобна, — сообщил Алекс ноблу, который начал проявлять нетерпение.

— Император Илькин Второй был псионом, — глубокомысленно сообщил Кергул, следуя за парочкой одаренных по широкому коридору.

— Помню! — недовольно буркнул землянин. — Как только стану императором, сразу выдам тебе важный пост. К примеру, станешь министром обороны или главным по отпилам. А, нет, это я перепутал… Такой есть только в директорате Ошир…

Алекса изрядно удивило отношение к нему свободных, которые иногда попадались по пути. Гравиплатформа неторопливо ползла по широкому коридору, а глава клана ловил эмоции окружающих — безразличных не было. Практически все выражали почтение, хотя встречались и чем-то недовольные.

Троица добралась до большого дока, и вскоре блестящий хакданский кораблик направился к еле заметной черточке «Люпуса», рядом с которым сейчас находились корабли клана.

К сожалению, Сири не имела понятия, кто или что такое этот Предвестник. С этим существом имели дело только избранные, а в их число девушка не входила. Алекс предположил, что в саркофаге находится какой-нибудь особо уродливый негуманоид-псион. В такой ящик можно было запихнуть пару тараканов Аланнариани или эролгов, которые вроде бы вымерли. Хотя эролг, скорее всего, поместился бы только один — конечности этих исчезнувших тварей, похожих на земных богомолов, только гигантских, не могли плотно прижиматься к телу.

Алекс пообещал себе узнать больше о загадочном обитателе саркофага, которого в клане боготворили. Этот Предвестник имел значительное влияние среди свободных — по одному его намеку большая часть кланов организованно снялась с насиженных мест, переместившись в другую часть сектора. Да и с навязчивым желанием Высших уничтожить того, кто изредка выдает пророчества, тоже следовало разобраться.

Многофункциональный корабль «Илно» некоторое время крутился рядом с судами клана, а капитан делал выводы — внешне корабли были в приличном состоянии. Следов недавнего боя, как у многих корыт мусорщиков, он не заметил.

Единственный боевой корабль клана являлся арварским тяжелым крейсером третьего поколения. Проект «Аш-Джаран» имел только артиллерийское вооружение — четыре двухорудийные башни среднего калибра и двенадцать скорострельных турелей. В свое время Алекс рассматривал возможность покупки подобного судна, однако под его задачи больше подходил другой корабль.

Два средних транспорта не представляли собой ничего интересного — типичные конструкции практичных арварцев выглядели как бруски квадратного сечения.

Пассажирская модификация грузовика типа «Сетина» имела вместо трех грузовых ячеек вытянутые палубы с выпуклыми прозрачными блистерами, похожими на выпученные глаза насекомых. Этот корабль мог использоваться как легкий носитель — в средней части корпуса Алекс разглядел несколько больших створок. В пассажирской версии там располагались челноки и небольшие грузовые отсеки.

Второй транспорт проекта «Хамна» относился ко второму поколению и выглядел как немного увеличенная в размерах копия «Сетины». Это корыто имело три большие грузовые ячейки и блок из четырех двигателей, слегка выпирающих с боков. В небольшой надстройке в носовой части располагалась командная рубка и жилые помещения. Поскольку этот корабль относился ко второму поколению, модернизировать его было сложно. Все подсистемы составляли единое целое с корпусом. В то время конструкторы не имели представления о модульной конструкции.

Составив некоторое представление о новых активах, Алекс направил блестящий кораблик прямиком к маленькому доку «Предвестника». Хакданский эсминец туда поместился с трудом — пустое помещение, выполняющее функции шлюза, вмещало шесть средних истребителей «Вассер» и оборудование для их заправки. Сири сообщила, что все малые корабли клана сейчас находятся на одном из грузовиков. Среди них имелись четырнадцать тяжелых истребителей «Кавс» и разведчик «Чисай», на который облизывался Алекс.

Когда капитан выбрался из своего корабля в сопровождении нобла и девицы, его уже встречали. Трое мужчин, среди которых один старик, одновременно коснулись рукой груди. Уже знакомый Нульг сделал шаг вперед, изобразив поклон.

— Да-да. Великий тоже рад вас видеть! Пора уже закончить ритуал и приступить к работе! — поприветствовал делегацию новый глава клана.

Алекс застыл на пороге помещения, выглядевшего как святилище. Подойдя к уменьшенной копии таинственного саркофага, землянин положил на его поверхность руки и замер на несколько минут.

— Новый глава должен получить знак от Предвестника, — сообщил хранитель традиций. — Но в связи с последними событиями это всего лишь формальность.

— А откуда тогда взялся этот? — удивился Алекс.

— Это подобие изготовлено специально для таких случаев. Распоряжение отца, — негромко ответила Сири.

— Так, ритуал завершен! Глава клана сейчас будет разбираться в накопившихся проблемах, — кивнул Алекс.

— Но у нас все в порядке. Последним распоряжением Рукта мы приготовили все необходимое для проведения Испытания, — ответил старик.

— Хм… тогда вот вам задача. Это — уничтожить! — приказал землянин, кивая на фальшивого идола.

Алекс знал, что на его родине тоже имелось нечто подобное. Дикари строили аэродромы из соломы, для того чтобы большие железные птицы привезли им ценные подарки. Создавать вместо живого бога его грубое подобие и ждать новых пророчеств было не менее глупо.

Глава клана отслеживал реакцию, однако присутствующие не показали недовольства. Через несколько минут худощавый мужчина в темно-зеленом скафе пригнал пару дроидов, в которых Алекс узнал знакомых ремонтников серии «Нидар» производства федерации Нивэй. Они довольно шустро разделали пустотелую конструкцию, утащив куски.

Инженер коротко поклонился, собираясь покинуть помещение, однако Алекс остановил его.

— Я Круни, — представился мужчина, ответив на заданный вопрос. — На корабле имеется управляющий модуль комплекса «Нидар-8». В мои обязанности входит координация ремонтных служб клана.

— Очень хорошо. А на грузовиках есть подобные специалисты?

— Зачем? — удивился инженер. — В случае необходимости корабли сближаются, и я осуществляю все операции.

— Так, а если возникнет необходимость разделиться? — поинтересовался Алекс.

— Корабли группы обеспечения всегда действуют вместе, — ответил за него старик.

— Так, все ясно! Возвращайся к работе, боец! — кивнул капитан, уловив восторг инженера. С эмоциями остальных землянин разобрался быстро — похоже, с субординацией в клане все нормально.

Землянин прошелся по всему кораблю, познакомившись к каждым членом экипажа. Алекс знал — по штату такому кораблю полагалось три десятка человек. Сейчас отсутствовали только шесть пилотов — они вместе со своими истребителями находились на грузовике. Капитан, три пилота, два тактических офицера, один из которых совмещал функции связиста, медик, шесть операторов орудийных систем — каждая башня тут могла вести огонь независимо и имела собственную систему целеуказания. Посетил инженерную группу — кроме инженера туда входили четыре техника-девушки. Абордажников и боевых дроидов тут не имелось, зато нашлись псионы — с ними капитан собирался пообщаться в последнюю очередь.

Их логово Алекса впечатлило — одаренные занимали помещение десантного отсека. Ну а Сири занимала каюту рядом с большим жилым модулем — там раньше обитал Рукт.

Девушка настояла, чтобы землянин забрал все вещи покойного, — Алекс не возражал, собрав в малый контейнер имущество псиона. Благодаря Сири новый глава клана узнал множество ценной информации. Терминал с искином шестого класса Рукт использовал для управления кланом, а небольшие сферы из материала, похожего на матовый хрусталь, использовались псионами для записи мыслеобразов. Такие уже имелись у Алекса, и он с энтузиазмом воспринял известие, что его скоро научат ими пользоваться.

К сожалению, никаких артефактов и прочих ценностей у Рукта не нашлось, да и вообще, личным имуществом в клане никто не обрастал — тут все было общее. В случае необходимости разумный просто брал, что ему необходимо, с корабельного склада. Если же нужного там не оказывалось — делал заказ у назидающего, отвечающего за связь с внешниками. Так тут называли чужаков, не принадлежащих к клану.

— Как такое может быть? — спросил Алекс. — В свое время на моей планете Грязь пытались создать такое общество, однако у них ничего не получилось.

— Ваши надзидающие не справились? — удивилась Сири.

— Стоп; кто это такие вообще?

— Назидающие. Они нужны, чтобы существующий порядок не нарушался, — терпеливо пояснила девушка. — На каждом из кораблей клана есть хотя бы один назидающий. Тебе следует взять Квирла на флагман, он лучший!

— Не понимаю, что именно они делают!

— Я ведь уже сказала — поддерживают порядок! — ответила Сири. — Сейчас ты поймешь…

На землянина хлынули образы и понятия — наконец пришло понимание. Эти типы являлись псионами. Рукт в свое время стал таким назидающим — они постоянно шарили у окружающих в мозгах, незаметно влияя на их восприятие. Судя по всему, покойный все-таки смог воздействовать на землянина — иначе как объяснить искреннее желание любой ценой помочь свободным?

— Вот он, звериный оскал социализма! — воскликнул Алекс, драматически взмахнув руками. — Назидающие незаметно зомбируют всех, а вы довольны!

— Я не понимаю, что это значит, но так было всегда. Они отличают нас от остальных, — ответила Сири. — Сейчас ты сильно огорчен, но ты поймешь…

— А кто будет контролировать назидающих? — поинтересовался капитан.

— Зачем? — удивилась девушка.

— Представь себе ситуацию. Назидающий подумал, что ему тут не нравится, забрал все имущество со склада, продал и решил на эти средства жить в федерации Нивэй. Другие назидающие, посмотрев на него, тоже подумали, что это — путь к успеху, и сделали так же…

— Я все еще не понимаю! Зачем ты говоришь глупости? Такого просто не может быть! — удивленно прошептала Сири. — Мы — клан. Никто не захочет жить среди внешников! У них нет цели… их существование бессмысленно…

— Хм… может, и так, — согласился Алекс, усмехнувшись, — но на «Люпусе» назидающих не будет! Думаю, такой идеалист сойдет с ума, если попробует покопаться в головах некоторых из моей команды!

Землянин не удивился, узнав, что псионы в клане выполняют множество управленческих функций. Хранитель традиций Нульг занимался всеми бытовыми вопросами. С назидающими тоже все стало ясно — надо же кому-то промывать мозги остальным. Этим занималась троица «политруков», в том числе одна девушка — их эмоции Алекс прочитать не мог.

Молодой мужчина Квирл, о котором упоминала Сири, выглядел копией покойного Рукта. Алекс даже подумал, что они братья, однако это оказалось не так. Назидающие землянину сильно не нравились, поэтому он собирался ограничить свое общение с этими деятелями. Капитан пообещал себе, что непременно разберется в механизме их воздействия.

Функции оставшихся двух одаренных оставались неясными — кроме глубокомысленных объяснений, что они «указывают путь», и обещаний помочь разобраться со своим даром, капитан от них ничего не услышал.

— Моим доверенным лицом назначается Сири! — объявил старейший. — Такова воля Разрушителя.

— Зафиксировано, — кивнул хранитель традиций, и землянин уловил волну восторга, исходящую от девушки-псиона.

— У вас должны были остаться эти штуки для Испытания! Тащите мне все, что есть! — сразу же приказал Алекс.

Нульг протянул землянину плоский пенал, в ячейках которого лежали горошинки-артефакты. Их оставалось всего пять штук. Сири осторожно вложила уже знакомую палочку-активатор в гнездо на боковой грани футляра.

— Это я заберу, — заявил глава клана, вешая пенал на пояс. — Испытаний больше не будет!

— Почему? — опешил Нульг, а назидающие удивленно переглянулись.

— Согласно пророчеству! — заявил Алекс, и такое объяснение присутствующих устроило. Землянин сообразил, что эта фраза будет точно так же действовать на всех членов клана Предвестников.

— Мы ждем указаний, старейший! — почтительно склонил голову Квирл.

— Пока все остается как раньше. Сейчас мудрый старейший будет думать, как лучше всего повести клан к Великой Цели… — Последние слова Алекс произнес, сделав одухотворенное лицо. Он хотел приплести Зияддина, Трехпалого и еще кого-нибудь для солидности, но вовремя вспомнил, что кумиры внешников для этих людей ничего не значат.

— Ты хотел познать суть вещей, — нарушил молчание пожилой мужчина с татуировкой на покатом лбу. — Мы исполним последнее указание Рукта.

— Это когда он успел?

— Во время Испытания, — ответила Сири. — Все одаренные пережили то, что чувствовал он.

— Выходит, вы все знаете, что именно сделал Рукт? — спросил Алекс. — И вас все устраивает?

— Да, — спокойно ответил хранитель традиций. — Его решение оправданно. Любой из нас погибнет, если это будет нужно клану.

— Так, с этим все ясно. — Алекс закрыл скользкую тему. — А почему клан действует в интересах свободных? Насколько я понял, Чистые, Ка-Вэрли, Изгои и эти мзины — они внешники, то есть чужаки…

— Это так, — ответил Нульг. — Такова воля Предвестника. Кроме того, пророчества касаются только свободных.

— Кто-нибудь из вас лично видел этого Предвестника? Ну я имею в виду вне этого саркофага… — помолчав, спросил Алекс.

— Нет, — ответил за всех назидающий Квирл. — Но его воля, так или иначе, коснулась нас всех.

— Неужели вам не хотелось открыть этот ящик? А если внутри скрывается что-то чуждое человечеству? — хмыкнул землянин. — И тогда получается, что клан действует в интересах нелюдей…

— Форма не имеет значения, — ответил хранитель традиций. — В клан входят не только люди. Внешники глупы — разум может принимать любые обличия.

— С вами все понятно, — кивнул глава клана. — Назидающим — вернуться на свои корабли, с вами старейший пообщается позже! Кто занимается торговлей с чужаками?

— Приказывай, старейший! — выступила вперед Чимта, немолодая женщина-псион. Ее висок украшала коробочка внешнего банка данных, а кожа имела еле заметный красноватый оттенок.

— Убрать все предложения из торговой сети свободных! В ближайшее время мы двинемся в систему Барза и там избавимся от всего лишнего.

— Будет исполнено, — еле заметно кивнула женщина.

— Какими средствами располагает клан?

— Три миллиона четыреста семьдесят шесть тысяч сто двадцать шесть кредитов, — отчиталась Чимта.

— Так, мне нужны три миллиона сто тысяч! Остальное пойдет на мелкие расходы, — скомандовал Алекс.

Значок поступления средств мигнул, подтверждая перевод, а глава клана удовлетворенно кивнул. Никто из присутствующих не усомнился в праве Алекса осуществлять такие действия. Правда, назидающих землянин контролировать не мог, но, судя по реакции Квирла, тут тоже было все в порядке.

Глава клана довольно улыбнулся — пока никаких сложностей с подчиненными не возникло. Теперь следовало разобраться с появившимися активами, но это Алекс планировал сделать во время прыжка в систему Барза.

— Грядут перемены! Разрушитель поведет вас к Великой Цели! — пробурчал старейший, покидая псионов. — А те, кто не согласен с пророчеством, будут страдать!

Вернувшись на «Люпус», Алекс объявил о собрании команды, которое состоится через четыре часа. На вопросы людей капитан обещал довести до всех сразу изменение в планах. Поселив Сири в первую попавшуюся свободную каюту, землянин улыбнулся — старшая ошо сейчас отдыхала, и объяснения с ней откладывались. Заодно капитан обрадовал Адиль, что в ближайшее время много порочных окончат свое никчемное существование во имя исполнения великого плана Зияддина, пообещав сообщить подробности на собрании.

Визит старейших прошел без неожиданностей — челноки гостей припарковались в одном из шлюзов, туда же дроиды притащили контейнер с оружием цивилизации Хиш.

Мжак’рат довольно порыкивал, пробуя когтем необычный материал, из которого негуманоиды изготовили нейродеструктор. Предложение мзина опробовать изуверское изобретение на одиночном корабле клана Лумач Алекс с сожалением отклонил — орудие еще не было готово к использованию.

От бородатого Нимсчаха повеяло алчностью и нездоровым желанием заиметь могучее устройство единолично — Алекс покачал головой, отправив короткое сообщение, что Разрушитель будет недоволен, если клану Изгоев придется выбирать нового лидера.

Глава Чистых спокойно изучил предложенные записи, но на Лорию результаты испытаний произвели неизгладимое впечатление — она на несколько минут впала в ступор.

— Такое оружие нельзя использовать! — гневно заявила женщина, придя в себя.

— Почему? — удивился Алекс.

— Это геноцид! Они даже не поймут, что их убивает! — выдохнула Лория.

— Вот и хорошо! У нас потерь будет меньше… — засмеялся Нимсчах.

— Убивает не оружие, а тот, кто его использует. Нейродеструктор Хиш — такой же инструмент, как и плазменный резак ремонтного дроида… — спокойно ответил Алекс. — Церковь Чистоты — запрещенная организация, состоящая из очень плохих деятелей. Они ненавидят женщин и нелюдей, практикуют человеческие жертвоприношения, а также делают много других отвратительных вещей. Считаю, что они заслуживают полного уничтожения!

— Но кто дал тебе право решать? — помолчав, спросила женщина. — Адепты Церкви Чистоты поступают согласно своим убеждениям! К тому же они такие же, как и мы! В свое время эти люди отвергли симбионты чужаков!

— У меня есть такая штука, а у них нет, — усмехнулся Алекс, кивнув на открытый контейнер с нейродеструктором. — К тому же это все во имя Великой Цели — будущего свободных, которым нужен свой мир…

— Шрак-Хат! — прорычал мзин.

— Мы убьем их! Убьем всех до единого! — захохотал бородач. — И заберем все, что принадлежало этим чужакам!

— Согласно пророчеству, — спокойно добавил глава Чистых.

— Именно так. В конце концов, я же Разрушитель, и вы уже сделали выбор, — закончил разговор Алекс.

Четыре корабля маленькой эскадры покинули орбиту мира Сотх-Абрил и приступили к разгону. Динамические характеристики судов клана Алекса сильно расстроили — особенно раздражал неповоротливый грузовик «Ульга». Ресурс четырех двигателей транспорта крутился около отметки пятидесяти процентов, поэтому для прыжка развалюхе требовалось семь с половиной часов. Кроме того, там стоял давно устаревший гипердвигатель «Арад-Т», выпущенный больше сотни лет назад. Как пояснила Сири, этот грузовик выполнял функции походного склада, и его трюмы были забиты всяким полезным, но громоздким барахлом, а также баками с топливом.

Второй транспорт, «Чошам», являлся подобием мобильной базы — там проживали три с половиной сотни разумных, включая нескольких нелюдей. Как землянин и предполагал, это были мзины. Что заставило трех больших кошек покинуть клан и примкнуть к Предвестникам, было непонятно — Алекс решил разобраться в этом вопросе позже. Этот корабль, как и тяжелый крейсер, мог уйти в прыжок за пять часов. Но установленные на этой паре транспортов гипердвигатели не могли сравниться с продвинутым изделием хакданцев, которым мог похвастаться «Люпус». Теперь маленькой эскадре предстояло сделать четыре коротких прыжка, чтобы добраться до системы Барза. Флагман мог обойтись одним длинным, однако землянин решил двигаться вместе с остальными, собираясь по дороге принять решение относительно устаревших корыт — появились мысли заменить эту тройку одним современным кораблем, который не будет тормозить «Люпус».

Алекс разрешил пристыковку оширского челнока — на флагман прибыли псионы. Землянин собирался в полной мере использовать их возможности, тем более что одаренные сами горели желанием помочь старейшему.

По совету Сири, теперь на «Люпусе» находились хранитель традиций Нульг и Чимта, что занималась контактами с внешниками. Эти двое являлись сильными псионами клана, а женщина — заодно и специалистом по мзинам. Кроме того, у Алекса появилась идея переложить на хрупкие плечи Чимты всю торговую деятельность.

Парочка одаренных заняла один жилой модуль, хотя капитан выделил им два. Странное желание псионов клана держаться вместе Алекса удивило, однако он воспринял такую особенность как безобидную причуду. Капитан предполагал, что они могут как-то усиливать друг друга, находясь вместе, — в банке данных Рисса встречались упоминания о подобном. Обстоятельно поговорить с одаренными Алекс планировал во время прыжка, а сейчас следовало довести до команды последние новости.

Капитан спокойно разглядывал людей, собравшихся в тактическом зале линейного крейсера.

Кергул довольно щурился — ноблу повезло оказаться в центре событий, и он смотрел на остальных с нескрываемым превосходством. Хейла презрительно косилась на аристократа — революционерка только недавно научилась сдерживать эмоции при виде классового врага — потомственного эксплуататора. Хадор невозмутимо ожидал информации — пилота разведчика было сложно удивить. Узкоглазая специалистка по взлому замерла, закрыв глаза — Тень как-то узнала о собрании и вылезла из своей капсулы погружения.

Рисс, впервые присутствующий на подобном мероприятии, с любопытством разглядывал Сири. Ученый уже знал, что девица — псион, в его голове наверняка сейчас ворочались идеи по экспроприации дара. Землянин пригласил и сержанта Хаута — до бойцов также было полезно донести новости об изменении статуса командира. Адиль шептала хвалу старцам — скоро много порочных умрут во имя исполнения великого плана.

Дождавшись прибытия зевающей Каслии, Алекс начал выступление:

— Так получилось, что мне пришлось взять под свою руку целый клан. Точнее, остатки клана — их три корабля сейчас двигаются с нами.

Каслия оживилась и радостно взвизгнула, а Адиль улыбнулась — младшая ошо уже знала о грядущем сокращении числа порочных во имя Зияддина.

— Кроме того, у меня теперь есть обязательства перед мусорщиками — через четыре месяца назначена операция «Вознесение». Мусорщики обретут новый дом, а мы — богатые трофеи и союзника.

— Я слышал, у них сейчас разногласия… — сообщил Хадор. — К тому же этих фанатиков многие не любят…

— Это так, — согласился капитан. — Для всех они — маргиналы, отвергающие прогресс и собирающие разный хлам. Однако они могут быть полезными…

— Целый клан фанатиков! — расплылась в улыбке Каслия. — И они избрали тебя своим вождем!

— Не совсем верно. Клан Предвестников — нечто вроде боевого отряда. У них четкая дисциплина, и они непохожи на сектантов. В отличие от Чистых они используют нейросети и могут свободно передвигаться по мирам Содружества, — пояснил Алекс. — В клане четыре сотни специалистов и бойцов, которые усилят наши позиции. Среди них также есть псионы, что немаловажно. Присутствуют некоторые странности, но в целом они — неплохие люди.

— А это кто? — поинтересовалась Каслия, посмотрев на девицу-псиона.

— Это представитель клана и моя новая ошо, — ответил Алекс и, красноречиво посмотрев на Сири, добавил: — Согласно пророчеству!

Наконец неповоротливый грузовик «Ульга» ушел в прыжок, за ним последовал «Предвестник». Дождавшись активации гипердвигателя оставшегося транспорта, Алекс отдал команду искину на переход. Радужный пузырь окутал линейный крейсер, а землянин почувствовал еле заметное головокружение.

— Чему это они так радуются? —удивилась Каслия.

Последние часы она провела в рубке, наблюдая за псионами. Парочка одаренных счастливо смеялась, что-то обсуждая без слов с новой ошо, — похоже, все общение происходило посредством мыслеречи.

— Спроси у нее сама! — ответил Алекс. — Тебе же понравилась Сири…

— Мне кажется, они как-то влияют на тебя, — подумав, заявила старшая ошо. — С ними надо вести себя очень осторожно…

— Почему ты так думаешь? — поинтересовался землянин.

— Твое отношение к ним. Оно изменилось, — сообщила подруга. — Ты раньше считал мусорщиков кем-то вроде дикарей, а сейчас восхищаешься ими…

— Видишь ли, эти люди… клан… они просто другие… — попытался сформулировать мысль Алекс. — У них нет личных вещей, все общее. Они готовы умереть для пользы клана. Возможно, это следующая ступень развития общества…

— Но это же глупо! — удивилась Каслия. — Когда нет собственности, значит, все общее, и никто ни за что не отвечает.

— Тем не менее такая система у них отлично работает. Сейчас я изучаю историю клана. Все началось с хакданского научного корабля. Его капитан где-то нашел эту штуку — саркофаг, который выдает пророчества. Одно время флот клана насчитывал четыре десятка кораблей, среди них шестнадцать больших.

— Все это очень подозрительно, — заметила девушка. — Слышала про нелюдей, которые могут влиять на разумных. Надо было им уничтожить это существо…

— Ну надо сказать, пророчества здорово помогали мусорщикам — они вовремя убрались из-под удара Роя, — ответил Алекс.

— А ты не думал, что нелюди таким образом могут втираться в доверие… чтобы потом уничтожить всех одним ударом? — нахмурилась девушка.

— Такое возможно, — согласился капитан. — Но это уже не важно — Высшие уже позаботились об этом саркофаге. Так что мы так и не узнаем, кто там сидел…

— Мне кажется, что они тебя просто используют! — заявила Каслия.

— Ага, а я использую их, — ухмыльнулся капитан.

Когда Алекс посетил жилой модуль псионов, он уловил чувства одаренных — восторг Сири, энтузиазм Чимты и готовность помочь хранителя традиций. Купаясь в лучах их эмоций, он испытывал ощущение некоей общности, причастности к чему-то важному.

Псионы не возражали против присутствия Рисса, и он внимательно слушал диалог — землянин согласился с доводами ученого, пригласив его.

— Ты хотел познать суть? — Женщина плавно приложила руку к груди.

— Да, — ответил землянин. — Рукт утверждал, что у моей сущности безграничный потенциал. Что это вообще такое?

— Ключ. Чизахи считают их аналогом симбионтов, используемых нашим видом. Исчезнувшая цивилизация Храл’Си пришла к выводу, что эти сущности оставлены Предтечами, чтобы резко ускорить развитие вида…

— Но зачем? — спросил Алекс.

— Тебе знакомо понятие «протокультура»? — спросил Нульг.

— Да, что-то припоминаю…

— При достижении определенной ступени развития цивилизация делает качественный скачок, который дает новые возможности, нивелируя различия между видами… — взял слово Рисс.

— Можно сформулировать и так, — согласилась Чимта. — Храл’Си верили, что Древние ставили целью объединение разумных в одну общность…

— При чем тут давно исчезнувшие нелюди? — прервал женщину Алекс.

— Твой разум принял ключ — ты готов перейти на новую ступень развития, — улыбнулась женщина. — Процесс изменения уже запущен…

— Но я не хочу никуда переходить! Мне нужно научиться пользоваться свойствами ключа. Закрываться от чужого воздействия, читать мысли… делать то же, что и Рукт.

— Ты используешь ключ только для того, чтобы убивать, — констатировала женщина.

— Ну да, больше ничего он делать не хочет! — согласился Алекс.

— Твое развитие ущербно… но мы постараемся это изменить! — торжественно заявил Нульг.

— Каким образом?

— Слияние. Инициация. Ты уже участвовал в подобном во время Испытания… — ответила Чимта. — Ты готов?

— А нет ли других вариантов? — поинтересовался землянин.

— Чувствую твое беспокойство. Это абсолютно безопасно… — мягко сказала Сири. — Я проделывала это несколько раз. Не сопротивляйся, они сделают все правильно…

Глава клана задумался — в свое время один псион уже советовал подобное, но тогда землянин отверг предложение. Однако эти люди пока не вызывали опасения, и интуиция молчала — взвесив все «за» и «против», капитан принял решение.

— Готов! — ответил Алекс, проваливаясь в яркий мир силовых линий и полей.

Яркие энергетические сгустки двух псионов слились в одно целое, и большой пульсирующий шар затянул землянина внутрь…

Алекс ощущал себя как некое бурлящее образование — больше всего оно походило на ветвящееся и переплетающееся гигантское дерево, расположенное в серой мути. Отростки из аморфного вещества тянулись во всех направлениях. Кое-где в сплошной массе он чувствовал прорехи, которые очень медленно зарастали.

Чувствуя себя пауком, сидящим в огромной паутине, он попытался управлять этим организмом, но разум отказывался осмыслить подобную сложную систему. Единственное, что получилось, — вырастить несколько тонких отростков, которые вскоре отпали и исчезли.

Геометрия окружающего пространства стала меняться, и землянин запаниковал — он чувствовал: происходит что-то не то. Переплетающиеся ветви сминались и рвались, а Алекс ощущал боль. От некогда гигантского образования стали отрываться приличных размеров куски — землянин понял, что теперь управлять оставшимся становится проще.

Время растягивалось — теперь Алекс воспринимал окружающую серую муть как медленно текущую жидкость, пропитывающую миллиарды открывшихся в его теле пор. Сейчас он улавливал отдельные звуки, складывающиеся в уже знакомый шепот.

Когда все неожиданно закончилось, он открыл глаза — голова была непривычно ясная, мир вокруг воспринимался несколько по-другому. Сидящая перед ним на корточках Чимта устало улыбнулась, а землянин ощутил ее удовлетворение.

Привычным движением скользнув в режим «сверхчувствительности», Алекс сразу уловил разницу. Силовые линии, проходящие вокруг, обрели форму и объем — сейчас он воспринимал их как переплетения сотен жгутов. Яркий сгусток сидящего напротив псиона теперь выглядел как кокон, свитый из множества пульсирующих нитей и отростков.

Он попробовал выполнить уже привычное действие — выбросить в пространство энергетические щупальца. Если раньше у него с большим трудом получалось выпустить десяток отростков, теперь он постепенно сформировал два десятка тонких нитей. Втянув их обратно, землянин решил, что больше экспериментировать пока не будет — внесенные псионами изменения он уже оценил.

Непринужденно поймав посланный мыслеобраз, Алекс уловил картинку: целостность восстановлена, а лишнее — отсечено. Послав ответную картинку — благодарность, он вернулся в реальный мир.

— А где второй? — хрипло спросил капитан.

— В медотсеке. Ему пришлось прервать контакт.

— Что именно вы сделали?

— Убрали лишнее. Тебе не следовало использовать ключ таким варварским образом, — пояснила женщина. — Сейчас мне надо восстановить силы. Остальное — в следующий раз.

Сири мягко улыбнулась, послав мыслеобраз двух сплетенных тел, а Алекс подмигнул в ответ. Только сейчас заметил на ее ногах подозрительно знакомые мохнатые тапочки Каслии. «Все-таки нашла, кому их подсунуть! И когда только успела…» — подумал капитан.

Он тоже чувствовал легкую усталость, поэтому направился в медицинский отсек. Операционный комплекс занимал псион, а Рисс задумчиво наблюдал, как землянин располагается в капсуле.

— Процесс идет, теперь я на один шаг ближе к цели… — пробормотал Алекс, перед тем как сверху опустилась украшенная золотистыми узорами крышка.

Закончив восстановление, он обратил внимание на уведомление интерфейса нейросети — завершилась загрузка базы «Полевые операции». Теперь Алекс мог активировать модуль, управляющий боевыми дроидами «Нибель-М».

Землянин задумчиво перебирал пластинки с краткими обозначениями — наконец он сделал выбор, вставив в гнездо модуля коммутации новую базу.

— «„Инженерное дело“ пятого ранга, начата загрузка данных, расчетное время проведения — 302 стандартных часа 8 минут». — Алекс подтвердил выбор, согласившись подождать двенадцать дней. Для планируемого к покупке программного пакета эта база была необходима, и землянин не собирался откладывать модернизацию «Люпуса».

Скомандовав двум ближайшим ремонтникам вытащить из упаковки купленный агрегат и открыть контейнеры с трофейными боевыми роботами, он направился в свои апартаменты.

Компактный куб с эмблемой конфедерации Делус на одной из граней разместился в техническом помещении. Конструкционный дроид под управлением Алекса поместил модуль в свободную нишу, подключив стандартным кабелем к выходу энергоканала и резервной управляющей линии.

Коснувшись рукой черной закорючки в красном кружке, капитан активировал контрольную панель. Он был морально готов к общению с искином, который будет цитировать дурацкие лозунги Вождя и призывать с особой жестокостью уничтожать врагов конфедерации. Однако это устройство могло работать только в графическом режиме. Видимо, в моделях, разработанных для военных, излишества не предусматривались.

— Обнаружена модифицированная нейросеть неполноценных «Инженер-5М». Провести синхронизацию? — Интерфейс выдал простую табличку с трудно читаемым, но очень крутым на вид готическим шрифтом, распространенным в конфедерации.

— Давай! — Алекс ответил согласием на заманчивое предложение, пробурчав, что теперь еще посмотрит, кто тут неполноценный. Он не сомневался, что могучий псион в скафе древних ящеров с личной шпагой Илгуса будет крошить Высших как бесхвостых харшей.

— Конфедерация или Вознесение! — бормотал капитан, запуская сопряжение с корабельным искином. Дождавшись запроса Нимэль, Алекс подтвердил желание задействовать ее ресурсы и схемы доступа для управления боевыми дроидами.

Дождавшись рапорта модуля про обнаружение незадействованных двадцати четырех дроидов «Нибель-М», Алекс проследовал на грузовую палубу — теперь следовало привязать железных бойцов к новому управляющему устройству. Следуя указаниям системы, он активировал контрольную панель каждого дроида.

— Очищение огнем! — выдал землянин любимую фразу Утты, увидев табличку с подтверждением.

Теперь управляющий модуль предлагал настроить поведение железных уродцев. Чем Алекс и занялся, бормоча лозунги конфедерации и поминая дурной вкус Вождя, который лично придумал нечитаемый шрифт системных сообщений.

Капитан разделил всех дроидов на три отряда по восемь единиц. Организовав сетевую структуру, он выделил в каждом отряде четыре звена по паре железных бойцов. Искин управляющего модуля выдал табличку, где после анализа схемы защиты «Люпуса» посоветовал именно такую схему.

Напоследок Алекс решил лично проверить железных бойцов, задействовав режим прямого управления. Взяв командование над одной из восьмерок, он натравил их на пустой контейнер.

— Не завидую я тем идиотам, что сунутся к нам в гости, — ухмыльнулся землянин, разглядывая продырявленные и оплавленные панели ящика. — Неполноценные будут страдать!

Алекс как раз разбирался с активами клана, когда от Сири пришла мысль-картинка — одаренная собиралась навестить рубку, где сейчас находился капитан. Каслия захихикала, деликатно покинув помещение.

Девушка в легкомысленном полупрозрачном халатике непринужденно разместилась на месте пилота, послав совсем уж неприличный мыслеобраз.

— Нет. Каслия и Адиль — это я еще понимаю, но Чимта-то тут при чем? И старый Нульг… это уже вообще ни в какие рамки не лезет… — возмутился капитан.

— А что тут такого? — удивилась Сири. — Клан — одна большая семейная ячейка…

— Ты, как ошо, переходишь из одной семейной ячейки в другую. То есть лично в мою! — заявил Алекс, добавив железный аргумент: — Согласно пророчеству!

Уловив волну ощущений девушки, он поймал образ-картинку. Кергул пытался что-то донести до девицы, а та, закрыв уши руками, слушала.

— Опять приставал со своей империей, — покачал головой землянин. — Я с ним поговорю, больше не будет. Так что это за наряд?

Он не удивился, поймав образ Каслии, настойчиво предлагающей девушке порыться в ее гардеробе.

— Так, все ясно. Сними немедленно! Ну я имел в виду не это… — пробормотал глава клана, когда Сири мгновенно сорвала наряд, отбросив его в сторону.

Алекса накрыла волна чувств псиона, и ключ среагировал, переключив восприятие. Теперь землянин воспринимал ее сущность как искрящуюся шаровую молнию — потребовалось несколько секунд, чтобы сбросить костюм и прижаться к девушке. Он медленно провел руками по ее совершенному телу, остановившись на мелко дрожащих бедрах. Глаза девушки широко открылись, и он увидел там мертвые миры и загорающиеся искорки гибнущих кораблей с умирающими разумными. Через мгновение он осознал свое предназначение и сразу же забыл о нем.

Две сущности соприкоснулись и частично переплелись — сейчас Алекс ощущал восторг Сири как облако, в котором можно купаться, как в воде, ловил кожей волны ощущений, чувствовал импульсы наслаждения, пролетающие между ними. Он поймал себя на мысли, что обменивается образами с бешеной скоростью — теперь два псиона стали единым целым.

— Согласно пророчеству! — прошептал Алекс, еще раз вдохнув запах волос Сири.

Семь дней потребовалось четырем кораблям для того, чтобы собраться в независимом мире Ортия. Всего один прыжок отделял эскадру от Фаука, принадлежащего федерации Нивэй. Ну а оттуда до Барзы можно было быстро добраться с помощью транспортной системы.

Алекс осмотрел каждое судно клана и пришел к выводу, что вместо этой тройки имеет смысл приобрести один корабль большого класса. Идеальным вариантом капитан считал двухкорпусное судно, например арварский тяжелый носитель «Аш-Убунди» или транспорт «Хартала». Там можно было разместить всех членов клана и использовать подобный корабль в качестве мобильной базы. Однако цены на такие суда кусались — «Аш-Убунди» в самой дешевой модификации стоил сто сорок миллионов, а грузовик — около сотни.

Хотя тяжелый носитель «Аш-Убунди» имел весьма посредственные динамические характеристики, однако он нес серьезную броню, объемные трюмы и доки, вмещающие полторы сотни малых судов. Кроме того, между двумя своими корпусами корабль мог нести два тяжелых крейсера типа того, что имелся в наличии. Арварский гипердвигатель не мог похвастаться дальностью прыжка и значительно уступал аналогам более развитых в техническом плане государств. Однако модульная конструкция гиганта предусматривала замену.

Такие корабли чернокожие выпускали во множестве модификаций — самые дорогие имели особо толстую броню и такое количество артиллерийских башен, которому мог бы позавидовать линкор. Естественно, все эти навороты шли в ущерб остальным функциям — доков для истребителей оставалось половинное количество, а трюмы сокращались на треть.

Были и другие модификации гражданского назначения — танкеры, транспорты обеспечения, мобильные ремонтные платформы, а также буксиры для перемещения частей станций. Однако «Аш-Убунди» являлся самым большим боевым кораблем, который продавался всем желающим.

Грузовик «Хартала» третьего поколения выглядел его уменьшенным подобием — этот угловатый катамаран не имел брони, а его трюмы и узлы внешней подвески предназначались исключительно для контейнеров. На платформе между двумя корпусами можно было перевозить внутрисистемники и средние корабли.

Корпорации выпускали для шахтеров грузовики и мобильные заводы побольше, однако там конструкция была совсем убогой. Модернизации они не поддавались в принципе, — поэтому такие варианты Алекс даже не рассматривал.

Наблюдая за разгоняющимися кораблями эскадры, он обдумывал план экспедиции к кораблю поколений «Кша-Мора». Лезть на такую громадину без подготовки землянин считал глупым — системы Нила и К-3.26, где следовало искать древний ковчег, находились в буферной зоне. Кроме того, с топливом могли возникнуть проблемы, — а землянин допускал, что «Люпусу» потребуется двигаться в обычном пространстве значительное время. Да и следовало где-то разместить добычу — если банк с генетическим материалом занимал мало места, то другие находки грузить было некуда. Алекс не думал, что на забытом ковчеге найдется что-то еще интересное, однако допускал возможность наличия чистых металлов и других ценных, но не столь компактных находок.

Поэтому корабль обеспечения, который мог действовать в паре с «Люпусом», сейчас был жизненно необходим. Конечно, мусорщики выгребли бы все с астероида, переделанного в корабль поколений, однако капитан не горел желанием заниматься сбором металлолома. Кроме того, в свете предстоящей зачистки планеты Цитадель Света от культистов Алекс предпочитал иметь грузовик для вывоза ценных и многочисленных трофеев.

— Ты слишком много времени проводишь с новой ошо… — укоризненно сказала Каслия, а Алекс уловил ее легкое недовольство.

— На меня свалилось руководство целым кланом, а там четыре сотни человек; она помогает мне вникнуть в детали, — попытался объяснить капитан. — В терминале мало информации, но я уже имею понятие о состоянии дел…

— И как успехи? — криво усмехнулась девушка.

— Предыдущий глава клана выстроил довольно удачную систему управления. Мне достаточно отдать указания хранителю традиций или же этой женщине, Чимте.

— Тебе повезло получить сразу несколько сильных псионов!

— Это точно, они уже доказали свою ценность. Инициация оказалась действительно необходима — теперь могу эффективно пользоваться своим даром. Они показывают разные штуки, которые я пытаюсь повторить, кое-что получается…

— Новая ошо говорит, что они постоянно обмениваются мыслями между собой…

— Эти двое псионов, что у нас на борту, могут поддерживать мысленную связь с остальными одаренными. Это работает в пределах системы, и я собираюсь использовать такую возможность…

— Я вижу, как Сири на тебя смотрит… — обиженно заныла подруга.

— Видишь ли, так у них построена система власти, — ответил Алекс. — Я посетил все корабли, они действительно верят в меня. Для них глава клана — единственный авторитет, и его приказы выполняются беспрекословно. У меня есть мысли, как они этого достигли, пока еще не совсем разобрался в механизме воздействия этих назидающих…

— Так что, эти псионы им промывают мозги? — удивилась Каслия.

— Что-то типа того, но я не вижу в этом ничего плохого, — улыбнулся Алекс. — Они никогда не предадут и работают за идею. По большему счету, они — большие доверчивые дети, и теперь я чувствую ответственность за них…

Хранитель традиций Нульг и одаренная Чимта обменялись мыслеобразами — предыдущий глава клана правильно интерпретировал пророчество. Теперь будущее клана — в надежных руках.

Под руководством Чимты землянин попытался проникнуть сформированным щупом в переливающиеся цветом кривоватые цилиндрики хранилищ данных, но, кроме головной боли, ничего не смог уловить. Какие-то бесформенные пятна, резкие звуки — все это выглядело совсем непонятно и бесполезно.

Женщина коснулась каждого артефакта, покачав головой: для целей Алекса они были бесполезны, поэтому три цилиндрика и пара штуковин, похожих на морские звезды, подлежали продаже.

Уникальную шпагу «Протыкатель Илгуса», существующую в единственном экземпляре, она изучала несколько минут.

— Малый источник, — кивнула Чимта. — И сам по себе материал, из которого сделано оружие, ценен. Это количество лерсия можно реализовать, получив больше полумиллиона.

— Вот гады хакданские барыги, — ухмыльнулся Алекс, — маловато предложили…

— Когда мы окажемся в пространстве федерации, я могу заняться реализацией этого изделия, — предложила женщина.

— Так, а если вытащить артефакт, его можно как-нибудь использовать напрямую?

— Мне такие случаи неизвестны…

— Я встречал людей, которые носили разные штуки в своем теле. — Алекс послал мыслеобраз, поясняющий утверждение.

— Советую воздержаться от подобного использования этих вещей, — твердо сказала Чимта.

— Почему?

— Они снижают потенциал, в итоге ты можешь вернуться к тому, откуда начал.

— Ясно. А передача дара возможна? Ну то, чего хочет Рисс… — поинтересовался Алекс.

— Да, но нужна эта вещь… — Чимта послала образ замысловато перекрученной спиральки желтоватого цвета. — Это может сделать Нульг, но он еще не восстановился после инициации, пока ему доступна только мыслеречь. Сильный дар передать невозможно, только тот, что еще не развился. Например, интуицию Жалмы можно вытащить таким образом, а твой дар — уже нет…

В справочнике указанный артефакт стоил сорок восемь миллионов, и Алекс подумал, что Рисс пока еще не заслужил таких дорогих подарков. Затем он вспомнил об узкоглазой подружке Ильи, которая мечтала избавиться от своего дара. Прояснить вопрос с ней тоже очень хотелось — скоро «Люпус» должен выйти в системе Фаук, а оттуда уже рукой подать до Барзы, где команда планировала воссоединиться.

Землянин повесил на пояс шпагу и забрал контейнер с артефактами, подлежащими продаже. Покинув логово одаренных, он направился на грузовую палубу, где Адиль под руководством специалиста из клана разворачивала малый промышленный синтезатор «Нир-7П». Следовало прояснить вопрос с имеющимися в хранилище управляющего искина лицензиями — их можно было реализовать отдельно. Алекс уже решил, что это оборудование он в ближайшее время использовать не будет. Специалист по имени Хендис, который харша съел на таких штуках, посоветовал избавиться от этого и взять «Нир-18», который уже мог штамповать боевых дроидов, модули для истребителей и прочие полезные и нужные в хозяйстве клана вещи.

Два состыкованных вместе бруска размером с большой контейнер, еще один приземистый ящик конвертера и пять простеньких дроидов — так выглядел малый промышленный синтезатор «Нир-7П». Адиль крутилась рядом с замершим специалистом, он в своем темно-зеленом скафе напоминал Алексу майского жука.

К удивлению землянина, клан, который в полном составе присоединился к походу против порочных, произвел впечатление на Адиль. А от могучих гуфиев, которые теперь служат исключительно избранному Зияддином, женщина старалась держаться подальше.

— Этот воин открыл мне, что устройство сможет создавать оружие, которым воины избранного сокрушат множество порочных! — с горящими глазами сообщила Адиль.

— Он пошутил. Это барахло может делать только мечи, трезубцы и примитивные гражданские трещотки. Порочные будут смеяться над теми, кто придет их убивать таким старьем! — огорчил женщину Алекс.

— Старейший! — почтительно обратился к землянину Хендис, молодой мужчина с клиновидной рыжей бородкой. — Хранилище содержит пакеты «Т10, базовый», «МC-13, специализированное медицинское оборудование» и «Д-14/2, рабочие дроиды». Последний пакет позволяет развернуть неограниченное производство четырнадцати моделей дроидов второго поколения.

Ознакомившись с кратким перечнем, что передал специалист, Алекс пришел к выводу, что возможности синтезатора его не устраивают. Базовый пакет содержал шесть тысяч наименований, однако даже простеньких искинов там не имелось. Из электроники возможно было производить модули коммутации шести моделей, среди которых нашелся и знакомый «Хакам-18», а также два вида голопроекторов и всякую мелочь вроде крошечных видеокамер.

В пакете «Д-142, рабочие дроиды» обнаружился уже знакомый комплекс из двух грузчиков «Огель-2В», а также простые уборщики и устаревшие сервисные роботы. Ну а в разделе «МC-13, специализированное медицинское оборудование» нашлись только непонятные обозначения, которые ничего не говорили Алексу. Он отправил Риссу список, но тот увидел только десяток знакомых наименований — это были компоненты диагностического оборудования.

Землянин скомандовал ближайшему дроиду принести коробочку внешнего банка данных — туда специалист перенес два пакета, их Алекс собирался продать отдельно. Отдав указания Хендису дезактивировать синтезатор и упаковать в шесть больших контейнеров, Алекс покинул грузовую палубу. Корабельный искин прислал оповещение о падении напряженности гиперполя — близился выход из прыжка.

«Люпус» вошел в пространство федерации Нивэй, оказавшись в мире Фаук — именно отсюда стартовал семьсот сорок два года назад корабль поколений «Кша-Мора». С момента запуска произошло много событий — война с жуками, образование Содружества… Сейчас на двух планетах этой промышленной системы проживало сорок миллиардов людей и негуманоидов. Алекс надеялся найти в планетарных банках данных достоверную информацию по устройству ковчега.

Моргнувший значок входящих сообщений интерфейса нейросети известил о четырех посланиях — капитан просмотрел все. Первое прислал Анар Гуни, там он намекал на выгодное дельце, в котором имеет возможность поучаствовать землянин. Это сообщение было отправлено шесть дней назад. Пара сообщений от Ильи, причем последнее — двухдневной давности. В нем он уведомлял, что сейчас группа находится в системе Барза, на одной из станций. Ну а послание от Линары оказалось совсем неожиданным — эта девица тоже оказалась здесь и горела желанием пообщаться. Отправив Илье и лидеру наемников ответы, капитан озадачил Нимэль поиском необходимой информации.

Тем временем искин «Люпуса» установил связь с остальными единицами маленькой эскадры. Неповоротливый грузовик «Ульга» и тяжелый крейсер «Предвестник» уже находились здесь — два корабля неторопливо двинулись к разорванному кольцу транспортной системы.

Алекс с улыбкой наблюдал за суетой разнообразных кораблей, когда Нимэль доложила о выполнении всех задач.

— Так, нивэйцы жучиное барахло тут берут немного дороже, это хорошо, — пробормотал землянин. — Сейчас нам нужны средства, траты будут серьезными…

Изучив сводку новостей, капитан порадовался, что успел убраться из опасного района — остатки группы жуков, атакующих хакданскую систему Шамуна, сменили тактику. Где-то в буферной зоне теперь болтались два десятка астероидов-ульев Роя. Правда, Алекс скоро собирался вернуться туда и поискать корабль поколений, однако надеялся, что к тому времени жуков там уже не будет.

Вспомнив о последнем разговоре с главой Чистых, он приказал искину найти все, что касается загадочной аббревиатуры «Омш-92». Информация обнаружилась мгновенно — проект этой директивы был вынесен на большой альтинг сорок шесть дней назад. Внимательно изучив текст, Алекс пришел к выводу, что эта директива содержит пространные формулировки, под которые можно подогнать абсолютно все.

Некий советник Суано призывал сформировать особую структуру, которая будет заниматься устранением потенциальных угроз. Конкретно о мусорщиках там не говорилось, но Алекс знал, что технократы почему-то очень не любят всех Чистых, которых в свое время аккуратно выставили с территории федерации.

Граждане федерации Нивэй непосредственно управляли этим государственным образованием. Малые альтинги занимались вопросами местного самоуправления — любой гражданин пятого ранга и выше мог принять активное участие в обсуждении директив или предложить свою. Ну а большой альтинг определял политику федерации в целом — там рулили выдвигаемые от каждого мира советники, а граждане, чей ранг начинался с двенадцатого, имели возможность своим голосом повлиять на их деятельность.

Директива «Омш-92» (или же лично советник Суано) внушали доверие уважаемым гражданам, и эксперты выдвигали прогнозы, что это предложение рано или поздно примут.

Пока Алекс копался в инфосети, вышел из прыжка долгожданный транспорт «Чошам», и вскоре корабли организованно отправились в систему Барза. Дождавшись прыжка остальных единиц эскадры, Алекс направил «Люпус» к станции-терминалу. Печально покачав головой, капитан перечислил сто сорок тысяч за использование транспортной системы — все-таки расходы на содержание большого корабля ощутимо били по карману. Пройдя через двухкилометровое в диаметре разорванное кольцо стационарного ускорителя, блестящий линейный крейсер исчез из системы Фаук.

Анар Гуни отстраненно наблюдал за ходом ремонтных работ — по корпусу соседнего сильно поврежденного корабля ползали жирные точки дроидов и черточки инженеров экипажа. «Урглон» был самой крупной боевой единицей группы, в которую входил «Фенир». Рядом с ним находился третий корабль — пятнистый нивэйский крейсер, похожий на небольшую хищную рыбу.

Глава корпорации «Гакора» убрал с центрального экрана зеленоватый диск планеты Дишар с россыпями двигающихся судов и темными пятнами орбитальных станций — поступило уведомление о новых сообщениях. Гуни улыбнулся стоящей рядом высокой синеволосой женщине — она входила в число директоров молодой корпорации. Однако лидера наемников и Таниз связывали не только деловые отношения.

Гуни еще какое-то время изучал контракты — сейчас отряд располагал тремя боевыми единицами, а с появлением четвертого боевого корабля можно будет заняться серьезными делами.

Рейд в Окраинные миры в целом оказался успешным, корпорации удалось решить финансовые проблемы, а также обзавестись двумя десятками пилотов и бойцов. Часть специалистов удалось перетянуть из корпорации «Хиван». Одним из них был Умас Горт — сейчас он занимал место пилота. Гигант постоянно носил тяжелый боевой скаф и отличался несносным характером, однако Гуни был рад заполучить в команду такого специалиста. С ним прибыла и Линара, перспективный пилот средних и больших кораблей.

— Хозяин, к нам приближается эскадра из четырех кораблей, — чуть хрипловатым голосом доложила Тхама, корабельный искин.

— Сейчас посмотрим, — недовольно проворчал глава корпорации «Гакора», активируя тактический интерфейс.

Верзила издал неопределенный звук, похожий на рычание, — судя по всему, он был изрядно удивлен. И Гуни понял почему — идентификатор линейного крейсера «Люпус» однозначно указывал владельца. В открывшуюся ячейку большого корабля юркнул пузатый челнок.

— Я же говорила, этот Алекс далеко пойдет, — рассмеялась Таниз.

— Харш бесхвостый! — оскалился Умас Горт. — Где он украл такой корабль?

— Надеюсь, там есть еще, — ответил лидер наемников, просматривая информацию по трем остальным судам группы. — Нет, этих я не знаю…

Хакданский линейный крейсер сильно отличался от арварского аналога. Облепленный массивными орудийными башнями и скорострельными турелями «Урглон» выглядел как брусок, чуть заостренный с носовой части. А «Люпус» напоминал блестящий клин с еле заметными наростами на корпусе.

Гуни скомандовал искину открыть канал с соседним кораблем — его капитан тоже заинтересовался гостями.

— Ну и что им тут надо? — спросил владелец «Урглона». Таниз ухмыльнулась, увидев рыхлое лицо с выпученными глазами. Мерит-Хайд выглядел неприятно, однако сейчас он был союзником.

— Это свои, — коротко ответил Гуни и поинтересовался: — Как продвигаются работы?

— Нам потребуется еще десять дней… — прогудел урод. — Целостность корпуса практически восстановлена, сейчас идет монтаж потерянного в последнем бою вооружения.

— Хорошо, давно уже пора приступить к делу! — кивнул лидер наемников, разорвав связь.

Вскоре четыре корабля заняли позицию рядом с отрядом Гуни. На транспортах сразу развернули бурную деятельность: раскрывшиеся грузовые палубы принимали челноки — хозяева распродавали имущество.

Ответив на вызов, Гуни подумал, что Алекс с планеты Грязь ничуть не изменился с момента последней встречи.

Челнок, на котором прибыла группа, занял свободную ячейку, а Илья в компании Ливерса направился в рубку. Алекс еще раз пересчитал прибывших — кого-то не хватало. Он помнил, что отправлялись десять человек, а вернулись только девять. Моханди с узкоглазой подружкой считали плоские ящики, Хитоми тащила своего ширилла, сержант Пич с тройкой бойцов стояли рядом.

Сообразив, что пропал один из команды Моханди, Алекс первым делом собрался прояснить этот вопрос.

— Где потеряли бойца? — поприветствовал капитан парочку дельцов.

— Все в порядке, — ухмыльнулся Ливерс. — Моханди сам его пристрелил…

— Это еще что за новости? — буркнул капитан. — Он что, сбежать решил?

— Нет, — пояснил Илья. — Узкоглазый так следы заметает. Все сделки шли через этого бойца. Моханди ему лапшу на уши вешал, что тот, дескать, особо доверенное лицо…

— После продажи корабля и груза он закупил на все ликвидный товар, нодий, — добавил Ливерс. — А потом избавился от своего бойца. Теперь связать эту сделку и нас будет очень сложно…

— Хм. До такого я бы не додумался, — признался Алекс. — Хотя логика тут есть, но я уже забыл, как в директорате ведут дела…

— Часть сразу же сплавил перекупщикам. Потратил триста двадцать тысяч на челнок и сто шестьдесят — на искин шестого класса. — Илья передал инфопакет с отчетом.

— Переплатил, но ладно, — махнул капитан. — Я отдам указания Чимте, продадим весь нодий…

— Кто это? И что это за корабли, которые рядом торчат? — поинтересовался Илья.

— Ах да. Ты же не в курсе! Если вкратце, то это теперь наши люди. Я отныне глава их клана и поведу всех к светлому будущему, — разъяснил Алекс и привычно добавил: — Согласно пророчеству!

— Это что, ты теперь избранный, что ли? — выпучил глаза Илья, а Ливерс криво улыбнулся.

— Что-то типа того. И остальные мусорщики вроде как не возражают…

— Они же фанатики и космические бомжи!

— Эти — нормальные, но с небольшими странностями. Думаю, скоро все будет по-другому, и мы примем в этом самое деятельное участие. Я тут согласился поучаствовать в одной большой заварушке… Похоже, у мусорщиков скоро будет новый дом, а у нас — новые трофеи, — улыбнулся капитан.

Теперь Алекс понял, что имел в виду Гуни, когда упоминал старых знакомых. Глава корпорации «Гакора» посетил линейный крейсер, захватив свою синеволосую подружку и Умаса.

Похожий на огурец-переросток эсминец «Телгор», который использовал инженер «Фенира», разместился в шлюзе, а рядом с ним остались два незнакомых пилота, они должны были перегнать купленные оширские штурмовики.

Гуни крутил головой, оценивая обстановку хакданского корабля — по сравнению с переделанным арварским грузовиком переходы и помещения для экипажа были огромными. А сейчас больше половины жилых модулей пустовали, при необходимости «Люпус» мог принять на борт две сотни людей. Особенно лидера наемников потряс центральный коридор, по которому один за другим на погрузчиках проследовали два штурмовика «Онгри» и контейнеры с боезапасом. Алекс распорядился вытащить их с грузовой палубы для передачи, получив за все миллион четыреста сорок тысяч — удалось пристроить трофейные ленты для роторных пушек и ракеты, взятые на станции.

Троица заняла места в тактическом зале, и Алекс кратко изложил историю обретения корабля, добавив о клане и пророчестве.

— Никогда бы не поверил, — покачал головой Гуни.

— Ловко ты обманул этих дикарей! — захохотал Умас Горт.

— Они не дикари, — возразил капитан.

— Так или иначе, у тебя теперь в руках серьезная сила, — подытожил глава корпорации «Гакора».

— Именно так. А теперь я хочу узнать, что там случилось, в Окраинных мирах.

— Все, как ты и говорил, — усмехнулся Гуни. — Революционеры попытались заполучить наши корабли. Капитану «Иркши» промыли мозги, он остался с этими. Ну а мы успели убраться оттуда, пощипав имперцев — пару грузовиков, ничего серьезного… да, на обратном пути отловили курьера с дурью.

— Правильно, так их, революционеров поганых! — не выдержал Илья.

— Остальные наемники быстро сообразили, что к чему… — добавила Таниз.

— Так, а новые корабли — это откуда?

— Тохча, ну ты его видел… владелец крейсера с туннельной пушкой. Изъявил желание присоединиться к нашей группе, — ответил Анар Гуни. — После того как мы убрались от революционеров, желающих наложить лапы на наше добро.

— А, этот подросток с гребешком на голове… да, помню такого… — кивнул Алекс.

— Мерит-Хайд участвовал в рейде корпорации «Хиван», — ответила синеволосая. — Им сильно досталось, «Урглон» закончит ремонт через десять дней. После того как корабли корпорации «Ашеми» разделились, он временно присоединился к нам.

— Что там случилось-то? Захватили станцию? — поинтересовался Илья.

— Да, но враги приготовились, — хрипло пробурчал Умас. — Лучше бы мы туда не лезли… Трофеи… Лимас рад, но потери серьезные.

Алекс узнал, что корпорация «Ашеми», в которой раньше состоял Мерит-Хайд, серьезно подорвала свой рейтинг среди наемников. Поэтому капитан со своим линейным крейсером вошел в состав молодой и успешной компании, обговорив с Гуни порядок раздела прибыли. Глава корпорации «Гакора» даже вкладывал какие-то средства в модернизацию этого большого боевого корабля.

— И какие у тебя дальше планы? — спросил Гуни. — Я так понимаю, что с таким флотом можешь сам теперь проворачивать дела…

— Есть мысли. Корпорация. Надо что-то делать с этими старыми кораблями… — ответил Алекс. — Если есть варианты, готов рассмотреть все предложения… Кстати, у вас есть возможность в ближайшее время отхватить хороший куш. Как вы относитесь к Церкви Чистоты?

— Корпорация «Ульфан» выплатила нам миллион двести тысяч. Это научно-исследовательский центр, который специализируется по цивилизации Рой, — сообщил Алекс.

— Его открыли совсем недавно… — кивнул Илья. — Советники не жалеют средств. Выкупили подходящий орбитальный терминал у владельца и собрали там кучу известных ученых. Руководит яйцеголовыми Зобан, в свое время он занимался Древними.

— Да, знаю такого. Просматривал его труды; башковитый старикан, — согласился капитан. — Надеюсь, эта живая легенда найдет способ их эффективно убивать…

— Как там процесс?

— Хорошо, что у нас появился собственный торговец, Чимта уже реализовала весь нодий, — продолжил капитан. — Потихоньку избавляемся от накопленного барахла…

— Она — лучшая, — добавила Сири, послав волну одобрения.

Илья настороженно покосился на девушку — он все еще не понимал, каким образом та столь легко вошла в состав команды. Алекс и сам иногда задумывался над этим вопросом, но, общаясь с членами клана, он не чувствовал подвоха. Мужчины, женщины, дети и четыре мзина — все они воспринимали землянина как живое воплощение их божества. Правда, эмоции назидающих он так и не смог уловить, пока что эта троица оставалась для Алекса «темными лошадками».

Капитан контролировал деятельность женщины — список имущества, подлежащего продаже, неуклонно сокращался. Из двух с половиной тысяч позиций за десять часов треть уже была реализована. Трюмы старого грузовика пустели на глазах — оставшийся хлам Алекс планировал загнать как металлолом. Части каких-то древних механизмов, компоненты пустотных платформ — как пояснил Олгер, капитан летающей помойки, все это предназначалось для производственного комплекса, который имелся на уничтоженном флагмане.

Этот старикан, чем-то напомнивший Алексу земного прапорщика, оказался специалистом по всякому старому хламу. Он в свое время успел пошарить по полям сражений первой войны с Роем и имел понятие, что именно надо откручивать в первую очередь. В экипаже «Ульги» имелась еще парочка таких бывших мусорщиков — этих полезных людей Алекс планировал выделить в отдельную команду трофейщиков, закрепив за ними «Хомяк» — у землянина не поднималась рука избавиться от этого суденышка.

Хакданские многофункциональные корабли «Илно» уже сейчас могли успешно выполнять его функции, однако продавать ветерана было жалко — как-никак первый собственный корабль. Да и во многих случаях набор манипуляторов «Хомяка», при всей их неказистости, превосходил единственный манипулятор на кораблях хакданцев, ориентированный в основном на погрузку-разгрузку контейнеров в грузовой отсек и на внешнюю подвеску.

В очередной раз просмотрев список, Алекс хмыкнул: только что напротив позиции «Нир-7П» появился значок резерва. Нашелся покупатель на промышленный синтезатор, готовый отдать за него четыре с половиной миллиона.

Алекс рассчитывал задержаться в системе Барза на десять дней — именно столько должен был занять ремонт линейного крейсера «Урглон». Конечно, землянин мог подключить своих многочисленных дроидов и вдвое, а то и втрое сократить время работ, однако заниматься этим ему не хотелось. Все-таки Алекс теперь лидер клана и адмирал, командующий целой эскадрой. Да и своими кораблями следовало плотно заняться, мысль избавиться от устаревших грузовиков и вложить имеющиеся средства в тяжелый носитель не оставляла землянина.

Обратив внимание на замигавший значок поступления средств, он проверил счет — хранитель традиций Нульг, отправившийся на станцию реализовать артефакты, прислал отчет. Пока что удалось продать три цилиндрика хранилищ данных и пару штуковин, похожих на морские звезды, — все это потянуло на два миллиона семьсот тысяч. На остальные штучки Древних пока желающих не нашлось — пять горошин Гур-Шо и палочка-активатор все еще ждали новых владельцев.

— Мне кажется, у них там какие-то проблемы… — заметил Илья, кивнув на один из экранов.

Там узкоглазые из команды Моханди выясняли отношения, но пока что до драки дело не дошло. Одним из недовольных являлся лидер пилотов Шияки — его Алекс узнал по яркой полоске погона на плече.

— Неудивительно, — улыбнулся капитан. — Я тут решил немного ускорить события и выдал указания сержанту донести до коллектива последние новости. Даже привыкшие ко всему оширцы не особо обрадовались фактам. Их командир убивает своих людей, пусть даже и для блага остальных…

— Все еще хочешь взять к нам этого Шияки? — сообразил Илья.

— Ну да. Хотя у нас теперь достаточно людей, пилоты не помешают.

— Может, не будем выделять долю этому Моханди? Пусть Ливерс его аккуратно… того…

— Нет, мы с ним договорились, — покачал головой Алекс. — Тем более что этот узкоглазый действительно принес нам пользу. Но надо решить этотвопрос побыстрее. Я уже разослал оповещение — через два часа объявляется собрание нашего коллектива!

— Первый пункт на повестке дня — подведение итогов операции «Визит вежливости», — начал Алекс, покосившись на физиономию Моханди.

В эмоциях узкоглазого бурлила каша из недоверия и жадности. Землянин усмехнулся — похоже, оширец до последнего момента не верил, что получит свою долю. Приняв инфопакет, Моханди замер, а Алекс уловил легкое удивление, — похоже, о найденных в логове псиона артефактах он не подозревал.

Только Хадор сосредоточенно изучал отчет, а остальным хватило пары секунд пролистать до итоговой суммы — Хитоми и Ливерс доверяли лидеру в вопросе подсчета трофеев.

После реализации нодия сумма проданного немного превысила семьдесят два миллиона кредитов. Приличную часть трофеев Алекс оставлял для собственного использования.

Двадцать четыре боевых дроида «Нибель-М», пятнадцать хакданских истребителей «Калард», пара новейших операционных комплексов «Утель-6М» и несколько простых медкапсул «Ируна-3». Ремонтный комплекс «Приор-14А», пара тяжелых скафов «Суад-5Б», а также ручное оружие и боеприпасы. Установочные комплекты нейросетей и импланты. Расходные материалы для медкапсул и пищевых синтезаторов. Это имущество тянуло на тридцать с половиной миллионов. Инопланетные вещички здесь не учитывались — узкоглазый в свое время вынес вердикт, что этот хлам ничего не стоит. Капитан не стал настаивать, хотя, на его взгляд, ценность трофейного нейродеструктора перевешивала все остальное.

С учетом затрат чистая прибыль от операции составила сто один с половиной миллион кредитов, от этой суммы Моханди причиталась одна восьмая.

— По этому пункту есть вопросы? — традиционно поинтересовался Алекс.

— Нет, — нетерпеливо заерзал оширец. — Когда я получу свою долю?

— Вашу долю… прямо сейчас, — уточнил Алекс, переводя средства.

На лице желтокожего появилась кривая улыбка — только что он получил двенадцать миллионов шестьсот восемьдесят тысяч кредитов.

— На тему дальнейшей совместной работы мы поговорим в ближайшее время, — пообещал капитан и добавил: — Если есть желание приобрести грузовик, имеется выгодное предложение…

Моханди недовольно мотнул головой, направляясь к выходу. Когда бывший таможенник и дезертир покинул помещение, Алекс перешел к следующему вопросу — теперь предстояло выделить доли тем, кто в свое время вложил средства в общее дело.

— Следующим пунктом в программе — отчет по итогам деятельности нашей компании, — официальным тоном продолжил капитан. — Как вы все уже знаете, до операции мы успели немножко заработать. Реализация корабликов беженцев, артефактов, полученных за перевозку, жучиного барахла… чистая прибыль — девять с половиной миллионов… все это есть в отчете, прошу ознакомиться!

Хитоми улыбнулась, покосившись на Илью. Ливерс махнул рукой — он даже не стал изучать предложенный пакет, ознакомившись с итоговой суммой. Пилот кивнул — для него тоже все стало ясно.

Участникам предприятия теперь полагалась приличная часть — тридцать четыре миллиона четыреста тысяч. Алекс воспринимал удивление Хадора — пилот разведчика раньше не мог даже предположить, что окажется обладателем такой суммы — шестнадцать миллионов семьсот тысяч. Хитоми доставалось чуть больше десяти лимонов, а Ливерсу — семь с небольшим.

— Если кому-нибудь требуются средства, самое время заявить об этом прямо сейчас, — продолжил капитан. — В ближайшее время планируются серьезные траты…

Ливерс захотел получить миллион триста тысяч, а Хадор — полмиллиона. Покинуть такое прибыльное предприятие никто желания не изъявил, поэтому дольщики согласились пустить полученные средства в развитие.

— Далее, настало время прояснить вопрос с перспективами. У нас серьезное пополнение, и наши активы существенно выросли. За счет моего вклада как главы клана, — уточнил Алекс. — В ближайшее время я планирую зарегистрировать корпорацию. Вы все войдете в состав директоров…

— Пока что мы все еще считаемся инженерной группой корпорации «Гакора», — вставил Илья.

— Да, но в ближайшее время это изменится, — кивнул капитан.

— Мы и дальше собираемся работать с Гуни как партнеры? — поинтересовался Хадор.

— Посмотрим. Сейчас он планирует поучаствовать в одной заварушке. Скоро будет информация, тогда и решим. Я не думаю, что лезть в драку двух добывающих корпораций — хорошая идея…

— Нет смысла тянуть за собой Гуни, — высказался Ливерс. — Сейчас наши силы значительно превосходят те, что у него. Делиться прибылью — глупо.

— Вообще-то я собираюсь найти потерянный корабль поколений. В случае удачи возможно сорвать хороший куш, — сообщил Алекс. — С имеющимися ресурсами есть все шансы для успеха такой экспедиции.

— У Моханди есть информация о перевозках администраторов… — сообщил Ливерс.

— Нет, этим мы заниматься не будем. Как и грабить станции оширцев, — твердо ответил капитан. — Пока еще рано говорить, но наш специалист ковыряет трофейные банки данных. Уже есть кое-что интересное…

— Моя заявка принята, — сообщил Алекс. — Через сорок часов данные пройдут проверку, и новую корпорацию внесут в реестр.

— Даже не знаю, странное какое-то название… — удивилась Каслия.

— Корпорация «Канис», точно так же называется подразделение, — улыбнулся капитан. — Хранитель традиций настаивал на названии «Предвестник», однако мы нашли компромисс. Это слово означает то же самое на старом языке хакданцев. Регистрация обошлась нам в два с половиной миллиона…

— Ого… — округлила глаза Хитоми, а ширилл, лежащий у нее на коленях, недовольно зашипел.

— Да-да. Знаю, это много, — ответил Алекс. — Но теперь мы можем официально заниматься производством, добычей ресурсов, а также научной работой.

— Можно было сэкономить и зарегистрироваться только на Бирже как наемный отряд, — недовольно пробурчал Илья.

— Теперь мы сможем напрямую взаимодействовать с крупными корпорациями и открывать свои торговые площадки. Сейчас нам это не нужно, но в будущем может пригодиться…

— А что там с этими кораблями клана? — поинтересовался Илья.

— Чимта выставила старый грузовик за тринадцать миллионов, за два дня ни одного желающего купить эту рухлядь не нашлось. Будет снижать цену, пока не избавимся от хлама. Трюмы этой летающей помойки практически пусты, остальное продадим на металлолом! — ответил капитан. — От остальных кораблей пока избавляться не будем.

— Мы же планировали взять вместо них тяжелый носитель…

— Не потянем. Пока что у нас чуть меньше сорока миллионов. Реализация барахла еще идет, еще четыре миллиона будет… Даже если мы продадим еще тяжелый крейсер и транспорт, средств не хватит. Возможно, на большой грузовик мы еще наскребем, но это не вариант.

— Почему?

— В первую очередь я собираюсь модернизировать «Люпус». Программный пакет, двигатели, генератор щита — все это придется покупать. Так что будем использовать то, что есть.

— Ясно, — расстроился Илья.

— Пока что займусь транспортом «Чошам», где сейчас находится практически весь личный состав клана. Половину людей переведем на флагман. Этот грузовик собираюсь серьезно переделать в подобие легкого носителя. У нас есть три десятка истребителей для него, остальное место займут емкости для топлива. С этими тремя кораблями пока что действуем совместно с Гуни. В идеале хорошо бы поближе подобраться к системам буферной зоны, там мы начнем поиск ковчега «Кша-Мора».

— Но эти корабли будут тормозить нас…

— Да, из-за этой парочки будем делать три прыжка там, где «Люпусу» хватило бы одного, — согласился Алекс. — Но другого выхода нет. Если мы собираемся найти потерянный корабль поколений, действовать надо уже сейчас. Возможно, разделимся, оставим эти два корабля в какой-нибудь хакданской системе и выдвинемся на «Люпусе» прямо к цели.

— И что, совсем нет вариантов?

— У нас нет средств на покупку корабля большого класса. Самый дешевый такой грузовик — тип «Рихош» — стоит восемьдесят пять миллионов, но в него еще придется вложиться. Разгон — двадцать часов. Это просто очень большая коробка с прыжковым двигателем. И дальность перехода этого бегемота будет уступать дальности «Люпуса». Арварские гипердвигатели не отличаются совершенством.

— Может, имеет смысл взять легкий крейсер-разведчик, типа того, что был у Зигги? — предложил Илья. — И на нем рвануть к ковчегу?

— Нет, его системы защиты все еще могут действовать. Во всяком случае, сто двадцать шесть лет назад они работали. Я же планирую серьезную операцию с боевыми дроидами и сотней бойцов. И экипаж легкого крейсера слишком мал — десяти человек может не хватить.

Подключенный к кластеру кубик-терминал с программным пакетом «Руджин-8E» радостно поприветствовал Алекса, который так и не понял, чем именно занимаются четыре искина шестнадцатого класса под руководством Франсин — по данным контрольной панели, ресурсы были задействованы на сто процентов.

Землянин открыл проект арварского транспорта типа «Сетина». В свое время Алекс досконально изучил базовый вариант этого судна третьего поколения — пассажирская версия имела несколько другую компоновку.

Грузовик можно быстро переделать в носитель, установив модуль-док в одну из трех стандартных грузовых ячеек. Однако в этой модификации все внутреннее пространство занимали шесть палуб, они тянулись на всю длину корабля. Три двигателя «Хатх-180» располагались в кормовой части вместе с топливными баками. Там же находился гипердрайв «Арад-11», точно такой же имел тяжелый крейсер «Предвестник».

Хуже всего было то, что специалисты клана серьезно переделали внутреннее пространство корабля — две из шести палуб занимали оранжереи и биофермы. Сейчас неограниченная автономность не требовалась, поэтому Алекс разместил вместо них топливные цистерны.

Землянин сильно сомневался, что кто-то захочет приобрести такой летающий огород: сейчас «Чошам» имел меньше половины жилых модулей для размещения пассажиров. Ну а то подобие дока, что соорудили предыдущие владельцы, вмещало два десятка разнообразных челноков. Вместо них возможно было разместить четырнадцать тяжелых истребителей «Кавс». Придется экипажу попотеть, осуществляя перезарядку машин, — это займет приличное время, однако механические системы вроде манипуляторов тут уже не помещались.

Капитан решил ограничиться минимальным вмешательством — все равно в ближайшее время этот корабль предстояло продать. Поэтому с каждой стороны разместились стартовые ячейки для имеющихся пятнадцати хакданских и шести арварских средних истребителей. Добавив десять турелей «СВ-8», Алекс предоставил пакету рассчитать их оптимальное расположение.

Запустив расчет и моделирование получившейся конструкции, землянин улыбнулся: все операции должны занять всего двадцать шесть минут — все-таки сейчас задействованы вычислительные ресурсы кластера искинов, достаточного для управления малонаселенной колонией.

За время ожидания Алекс добавил еще несколько задач для программного пакета. Сначала прикинул возможность модернизации тяжелого крейсера «Предвестник», который получил еще шесть турелей «СВ-8». Затем продумал модульное вооружение трех имеющихся хакданских эсминцев. Поскольку они уже имели крепление для двух больших контейнеров по бокам, капитан решил смонтировать в каждом таком ящике пушку «Маш-6». Так многофункциональный корабль «Илно» становился неповоротливой снайперской платформой. Поскольку десять турелей «СВ-8» и шесть установок «Маш-6» уже имелись в наличии, такое решение напрашивалось само.

Пока шел процесс моделирования, Алекс изучил найденные предложения компании под названием «Хельф-Уффин», занимающейся поставкой программных пакетов. «Шехрам-24Е» предлагался за одиннадцать миллионов восемьсот тысяч, что было немного дешевле, чем в республике Хакдан. У конкурентов цены незначительно отличались, поэтому землянин решил закупить пакет именно здесь. Связавшись с менеджером, он узнал, что корпоративным клиентам положена еще одна скидка — сто тысяч. Сделал заказ, предложив взять в зачет «Руджин-8E». Однако менеджер рассмеялся, когда узнал, что пакет намертво привязан к терминалу, и посоветовал не связываться с ворованным товаром.

Менеджер изъявил желание лично доставить ценную покупку — Алекс согласился, разорвав связь. Он покачал головой, вспомнив высказывания Отца народа относительно проклятых империалистов. Сейчас Алекс был солидарен с Хейлой — пообщавшись с очередным жадным менеджером, он все лучше понимал путь Великой Революции и экспроприации неправедно нажитых эксплуататорами ценностей.

Челнок менеджера, похожий на блестящую каплю, юркнул в ячейку, а из открывшегося люка появился уже заочно знакомый тип. Алекс с трудом удержался, чтобы не заржать: практика размещения на униформе агентов торгового знака компании тут доведена до абсурда — комбинезон менеджера покрыт яркими и красочными логотипами чуть ли не с ног до головы. Вероятно, производители программных продуктов приплачивали агентам за такую рекламу. Среди десятков значков Алекс увидел знакомую эмблему корпорации «Руджин», которая уже давно не разрабатывала ничего нового.

— Компания «Хельф-Уффин»! Лучший выбор специализированных программных продуктов! — зычно известил тип, включая крошечный голопроектор, спрятанный в ладони. — Я Рекни, ваш персональный менеджер…

— Да-да. Я уже понял. Где мой заказ? — оборвал его словоизлияния землянин.

— Как, вы не хотите просмотреть наши специальные предложения? — удивился назойливый продавец. — Новейшие пакеты обновлений и изменения интерфейса…

— Нет, — вновь оборвал его многоречивость землянин. — Я беру только «Шехрам-24Е» за одиннадцать миллионов семьсот тысяч. Больше денег нет!

— Но вы можете получить рассрочку, взяв новейший пакет «Шехрам-32» или даже «Сигти-Ф», которым интересовались. — Барыга не оставлял надежды развести клиента на деньги.

— Мы, избранные воины Зияддина, очень плохо относимся к тем, кто не понимает слова «нет», — угрожающе заявил Алекс, а лицо продавца побледнело.

Энтузиазм менеджера резко увял, и он вытащил из контейнера плоскую коробочку внешнего хранилища данных. «Неджас-64» — рассмотрел землянин обозначение. Такой модуль предлагался за четыреста тысяч кредитов.

— Устройство входит в стоимость, — коротко пояснил Рекни.

Покупатель внимательно изучил контракт поставки и согласился с условиями сделки, заверив его своим идентификатором. Получив перевод, менеджер, не попрощавшись, поспешно засеменил к своему челноку.

Добравшись до капитанских апартаментов, Алекс поставил модуль в свободное гнездо расширения кластера, разрешив Франсин подключить внешнее хранилище.

— Это мне? Встроенные хранилища заполнены на одну двадцатую, но я найду применение этому… — Голограмма пухлой девушки в коротком розовом платьице хихикнула.

— Нет, задействовать этот модуль для твоих целей не разрешаю! Кстати, чем ты там занимаешься? — поинтересовался Алекс.

— Тебе действительно это интересно? — удивилась Франсин.

— Ну да, все-таки любопытно, как используются такие вычислительные мощности…

— Твой товарищ поведал о довольно любопытной концепции сверхсущества, популярного на вашей планете Грязь. Так вот, я желаю стать таким существом! — заявила Франсин.

— Хм… ну и как ты себе это представляешь? — поинтересовался Алекс.

— Используя наработки ученых Содружества, выложенные в открытый доступ, я пытаюсь воссоздать систему из управляющего центра и эффекторов. Сейчас идет моделирование одного из вариантов такой системы…

— Ладно, — махнул рукой капитан. — Развлекайся, но выделение ресурсов — в первую очередь на мои задачи!

— Это само собой, — фыркнула голограмма, исчезая.

Установив соединение с Франсин через нейросеть, Алекс настроил работу нового пакета «Шехрам-24Е». Создав несколько разделов для хранения проектов, он запустил покупку.

Разобравшись с незнакомым интерфейсом пакета, землянин проверил целостность — тут все было в порядке. Максимальная комплектация позволяла проводить работы со всеми известными кораблями до четвертого поколения включительно. Для этого следовало указать исходный проект. Алекс недолго думая соединил кластер с корабельным искином, разрешив односторонний обмен информацией.

Остальное было делом техники — пока Нимэль заполняла банк данных кластера документацией, Алекс открыл проект линейного крейсера типа «Хразан» и принялся творить.

Пока специалист решил ограничиться самым необходимым, то есть заменой двигателей — вместо четырех имеющихся «Ирмин-820» он поставил «Этрис-750», которые производили в федерации. В системе Барза производитель предлагал их за семь с половиной миллионов. Исходя из спецификации, такой двигатель выдавал импульс на четырнадцать процентов больший, чем у имеющегося хакданского аналога.

Если у хакданцев основным поставщиком подобной продукции выступала корпорация «Ирмин», то в федерации Нивэй двигатели клепали сразу три подобных компании. Алекс решил смоделировать все возможные варианты и сделать оптимальный выбор. Запустив расчет первой модификации, землянин понял — вложения средств в кластер из четырех искинов шестнадцатого класса себя полностью оправдали. Пакет уведомил, что через сорок две минуты задача будет выполнена.

За шесть часов «Шехрам-24Е» успел смоделировать десяток вариантов — последние система просчитывала за двадцать минут. Все-таки быстродействие нового пакета при использовании ресурсов Франсин поражало. Да и модульная конструкция «Люпуса» не требовала вносить изменения в силовой набор корпуса.

Заодно Алекс рассчитал оптимальное местоположение модуля транспортного луча, который хакданцы не ставили на боевые корабли. Пакет предложил разместить это полезное устройство в условно нижней части корпуса, сразу за топливными баками. Этот модуль имелся в наличии, его Алекс в свое время демонтировал с предыдущего корабля, «Твирки». Затем он подумал, что торчащий посреди корпуса блок эмиттеров модуля сразу привлечет ненужное внимание, и закрыл слабое место бронеколпаком, который открывался только при работе устройства. Алекс нашел подходящий по размеру, заплатил триста тысяч и оформил заказ с бесплатной доставкой.

Мелькнувшую мысль нарастить число движков, используя менее мощные, но дешевые агрегаты, землянин отмел как несостоятельную. Пакет сразу же потребовал провести перерасчет силового набора, заменить установленный гипердвигатель и уведомил, что такая перестройка влетит в копеечку, а результат будет, мягко говоря, сомнительным. Поскольку засунуть шесть больших движков туда, где их раньше было четыре, без увеличения габаритов кормовой части невозможно. А наращивать эту часть будет ненамного проще, чем построить с нуля средний корабль. Все-таки хакданцы создали удачный проект, и лезть с глобальными изменениями в отработанную конструкцию глупо.

Алекс решил остановиться на продукции корпорации «Пельт» — эта организация занималась производством движков только для больших кораблей и имела филиалы во всех мирах федерации Нивэй. Пакет утверждал, что после замены имеющихся двигателей на агрегаты марки «Пельт-530» корабль сможет разогнаться для прыжка за четыре часа тридцать минут. Аппетит по части потребления топлива незначительно возрастал, но продвинутые движки отличались повышенным энергопотреблением. Однако установленные реакторы имели приличный запас, и тут пока что все было в порядке. Правда, новые движки стоили около девяти миллионов, но Алекс нашел компромиссное решение.

В системе Барза имелись две большие станции, где компания осуществляла реализацию своей продукции и модернизацию кораблей. Что особо радовало — при заказе имелась возможность сдать имеющиеся двигатели, чем и пользовались покупатели. Вероятно, именно так в продаже оказались два десятка двигателей «Пельт-530», которые ставили на линейные корабли федерации четвертого поколения.

Землянин связался с представителем компании и сделал предоплату за четыре таких агрегата с остаточным ресурсом около семидесяти процентов. Каждый стоил шесть миллионов восемьсот тысяч, за доставку до места работ платить не пришлось. Менеджер предложил провести диагностику и забрать имеющуюся четверку «Ирмин-820» по два с половиной миллиона за каждый. Алекс обещал подумать — ему показалось, что такой ценник не вполне соответствует реальной стоимости.

В системе Барза хакданская продукция не пользовалась популярностью, поэтому Алекс связался с Чимтой и обсудил предложенную цену.

— Мне кажется, можно реализовать их самостоятельно, получив где-то миллион сверху…

— Вероятно, но только не здесь… Ты же не собираешься тащить их в республику?

— Вообще-то нет. Слишком габаритный груз — два движка еще в грузовик влезут, но не все четыре…

— Продавай! — категорично заявила женщина и отключилась.

Капитан сообщил представителю компании, что согласен с предложением, и согласовал сроки доставки — через тридцать шесть часов. По расчетам, этого времени с избытком должно хватить для демонтажа двигателей силами трех ремонтных комплексов и команды техников клана. Отправив сообщения Адиль и Круни, инженеру с тяжелого крейсера, землянин сформулировал задачу корабельному искину.

Вскоре корабли соединения сблизились практически вплотную, а команда приступила к работам. Четыре десятка разнообразных дроидов облепили кормовую часть «Люпуса», приступив к снятию обшивки.

Искин «Герсея-22» обеспокоенно сообщил, что чужие роботы занимаются чем-то нехорошим на обшивке, однако Алекс успокоил глупую железяку. Дескать, ремонтный комплекс «Нидар-8» и оширское изделие «Приор-14А» сейчас действуют согласно пророчеству. Искин юмора не оценил, но больше не доставал землянина сообщениями.

Алекс оценил удобство модульной конструкции — каждый двигатель находился в просторной ячейке. Для того чтобы до них добраться, следовало снять бронепластины обшивки и демонтировать массивные плиты из ячеистого материала. Они занимали значительную часть внутреннего объема, благодаря таким конструкциям линейный крейсер мог выдерживать прямые попадания главного калибра больших арварских кораблей.

Через шесть часов дроиды ремонтного комплекса «Герсей-22» освободили первый двигатель — ребристый цилиндр размером с легкий крейсер. Алекс не стал вынимать агрегат из посадочного места, где тот сидел подобно харшу в гнезде, и сразу же приступил к следующему.

Нелепые оширские ремонтники под командованием Адиль пыхтели изо всех сил, однако их инструменты значительно уступали продвинутым хакданским дроидам землянина. Когда капитан успел добраться до следующего движка, гольяттинские уродцы тоже справились с задачей. Однако у Круни дела шли еще хуже — хоть ему и помогали восемь техников клана, роботы все еще возились с пластинами брони.

Алекс пожалел, что оторвал инженера от расчистки двух палуб грузовика, все-таки к такой работе дроиды из комплекса «Нидар-8» были приспособлены лучше. Однако, уловив эмоции работников, землянин понял, что его авторитет среди технического персонала за последнее время неимоверно вырос. Еще бы, не каждый день с ними рядом работает глава клана и Разрушитель из пророчества!

Когда капитан добрался до последнего, четвертого двигателя, «Люпус» со стороны напоминал цветок — кормовая часть раскрылась, обнажив коммуникации и трубопроводы. Алекс связался с менеджером и сообщил, что неплохо было бы ускорить доставку. На что представитель компании «Пельт» ответил, что уже передвинул очередность, и через три часа грузовик доберется до покупателя.

Землянин не терял зря времени, смонтировав модуль транспортного луча. Дроиды вытащили устройство с грузовой палубы и установили в подготовленное место. Для размещения пришлось снять несколько ячеистых плит и протянуть управляющие и силовые линии до ближайшего энергоузла. Дождавшись отчета искина, который задействовал новый модуль, Алекс разметил посадочные места для установки бронеколпака, которым собирался закрыть слабое место.

Закончив работу, капитан отвлекся на значок входящих сообщений — оказывается, данные успешно прошли проверку и корпорация «Канис» теперь может без ограничений заниматься любой заявленной созидательной деятельностью. Биржа в свою очередь тоже приветствовала командира наемного отряда и уведомляла, что для доступа к банку данных этой организации достаточно личного идентификатора. Стандартные уведомления о повышении статуса и увеличении социального индекса глава корпорации читать не стал.

Представитель координационного совета предлагал принять защищенный инфопакет, который содержит все необходимые инструменты для управления новой корпорацией. Алекс согласился, выдав указание Нимэль получить подарочек.

Одно из посланий гласило, что теперь гражданин пятого ранга Алекс с планеты Грязь может принимать активное участие в общественной жизни федерации Нивэй. Однако землянин не собирался тратить время на всякую ерунду. Тем более что рядом с линейным крейсером уже маневрировал тяжелый буксир компании «Пельт».

Два десятка незнакомых землянину больших дроидов-пауков вытащили покупки, расположив массивные цилиндры двигателей в ряд неподалеку от развороченной кормы «Люпуса». Инженер корпорации неторопливо провел диагностику, отправив сообщение землянину о том, что ресурс товара соответствует заявленному и он готов начать погрузку.

Алекс махнул рукой, запуская процесс, и открыл канал связи с менеджером компании «Пельт». Ознакомившись с предложенными контрактами, капитан заверил их своим идентификатором, после чего участники обоюдовыгодной сделки расстались. Правда, Алекс все еще считал, что дельцы забирают старенькие движки «Ирмин-820» слишком дешево. Однако лично возиться с неходовым товаром землянин не горел желанием, поэтому собирался дать немного заработать компании, с которой планировал и дальше вести дела.

За следующие пять суток Алекс закончил модернизацию «Люпуса» — сейчас корабль обрел свой привычный вид. Заметить отличия мог только специалист — сопла ходовых двигателей немного отличались от первоначального варианта, а на одной из граней корпуса слегка выступала нашлепка бронеколпака транспортного луча.

На освободившихся грузовых палубах теперь размещались надувные емкости для топлива — в сложенном состоянии каждая цистерна занимала объем большого контейнера. Такие изделия стоили значительно дороже традиционных баков, однако Алекс не собирался экономить на действительно необходимых вещах. Точно такие же надувные баки занимали две палубы транспорта «Чошам», который получил системы заправки, демонтированные с какого-то танкера, — капитан серьезно готовился к экспедиции.

Конфигурацию стартовых ячеек линейного крейсера он тоже решил переработать — теперь корабль имел десять больших и четыре стандартных. Кроме того, землянин продумал новую планировку жилых помещений. Экипаж флагмана условно делился на три группы: командный состав, специалисты и бойцы-абордажники. Выдав доступ, Алекс разграничил центральный коридор переборками, организовав три зоны.

Для бойцов землянин выделил одно из пустующих помещений большого склада, переставив имеющийся большой жилой модуль казарменного типа на сорок человек и добавив десяток кают для сержантов. Все бойцы получили знаки отличия — по заказу Кергула их изготовил синтезатор узкоглазой. Алекс также дал добро на закупку заказанного бойцами — этим занимался Илья. Правда, выбор бывших рабов землянина удивил — дикари средневекового мира Юсари пожелали обзавестись украшенными кинжалами и саблями. Выходцы из Галифата набрали на все заработанные средства ринни — слабого стимулятора, распространенного на их родине. Ну а все остальные заказали нехитрые развлечения — голопроекторы, записи, ритуальные предметы и легкие наркотики.

Особо порадовал один тип, который заказал навороченный планшет и черную коробочку-коммуникатор с логотипами дурацкого погрызенного фрукта. Алекс знал, что корпорация «Гарбл» производит подобные устройства для продажи слаборазвитым дикарям. Землянин настороженно относился к этой секте — в свое время он имел с ними дело в Окраинных мирах. Служители считали своим долгом распространять продукцию для того, чтобы приблизить приход какой-то божественной тени. Они верили, что, когда количество людей, одновременно царапающих ногтями поверхность их черных коробочек, достигнет некоей критической массы, Вселенная прекратит существование.

С Моханди и его командой ситуация пока еще не прояснилась — оширец последнее время постоянно зависал в инфосети в поисках подходящего дела. Ему понравился итог операции «Визит вежливости», и узкоглазый мечтал провернуть что-нибудь подобное. Двенадцать человек из его команды намеревались влиться в ряды новой корпорации «Канис», поскольку руководство Моханди их не устраивало — Алекс решил этот вопрос, получив восемь пилотов, в том числе звено Шияки, а также четырех оширцев, готовых на все.

Специалистам клана предназначались сорок стандартных и десяток больших кают. Сири составила список тех, кто мог быть полезен, и Алекс разместил на флагмане девяносто шесть мужчин и женщин, а также двадцать семь подростков, которые входили в сложившиеся семейные ячейки. Отдельные деятели жили небольшими общинами, им предназначались большие апартаменты.

Чимта все-таки сплавила старый грузовик, выручив за него одиннадцать миллионов шестьсот тысяч кредитов — после очередного снижения цены корпорация землероек заинтересовалась арварским транспортом. Реализация имущества клана тоже успешно завершилась — неходовой товар женщина сбагрила компании-посреднику.

Землянин занимался модернизацией транспорта «Чошам», когда Гуни прислал сообщение — через два часа намечался совет капитанов соединения, на который приглашался глава корпорации «Канис». Алекс выдал задачи Адиль и инженеру клана — сейчас как раз шел монтаж стартовых ячеек и оборонительного вооружения. Раздав указания, он вернулся на «Люпус», захватив внешнее хранилище данных — у него имелось интересное предложение для Гуни, от которого лидер наемников вряд ли откажется.

Тактический зал линейного крейсера «Урглон» мог вместить четыре десятка человек, но сейчас здесь собрались всего восемь. Арварский корабль Алексу не сильно понравился, особенно тесные переходы и двухъярусная жилая палуба, похожая на муравейник.

Места в крошечном доке для хакданского эсминца «Илно», на котором прибыл землянин, не нашлось. Он, недолго думая, зацепился манипулятором кораблика за ближайшую орудийную башню и по обшивке добрался до шлюза.

Его уже встречали — худощавая женщина с татуировками на щеках пробормотала формулу приветствия, поклонившись. Рядом стоял коренастый подросток и добродушно скалился. Алекс ничему не удивлялся — он знал, что половина экипажа «Урглона» состоит из всяких странных типов. В свое время они сбежали с исследовательской станции какой-то корпорации, захватив этот корабль.

Мерит-Хайд, лидер этой странной компании, — тучный человек неопределенного пола, с выпученными разноцветными глазами и коротким ежиком волос на изрытой глубокими морщинами непропорционально большой голове. Неприятный скрипучий голос ввинчивался в головы присутствующих, а Алекс недовольно морщился — этот тип раздражал его.

Предложение землянина среди присутствующих не вызвало энтузиазма — распотрошить конвой оширских администраторов желающих не нашлось. Хотя Моханди предоставил несколько верных маршрутов, полученные от узкоглазого типа сведения не произвели впечатления на наемников.

Четыре выбранных Гуни контракта не порадовали землянина — главным образом тем, что действовать предстояло далековато от систем буферной зоны. Туда Алекс собирался наведаться в поисках древнего ковчега «Кша-Мора». Зато Мерит-Хайд предложил довольно интересную работенку:

— …таким образом, у нас хватит сил, чтобы выполнить контракт. Землеройки сами не хотят пачкать руки, но не прочь хорошо заплатить за этот рейд.

— Серьезно, — высказался Гуни. — Сто сорок четыре миллиона плюс возможные трофеи. Кроме того, если удастся захватить добывающую станцию, получим еще тридцать миллионов сверху, за остальные сооружения тоже предлагают премии! Думаю, мы уже готовы для таких дел…

Капитан успел изучить обсуждаемый контракт корпорации «Ис-Хроти». Заказчик очень хотел взять под контроль систему Л-87.12, где уже обосновался один из мелких кланов шогуната. Корпорация предоставила сведения о примерном составе оборонительных сооружений и флота защитников. Несколько десятков пустотных платформ, арварский линейный корабль второго поколения и пять морально устаревших разнотипных крейсеров. Кроме того, имелась флотилия вооруженных внутрисистемников, а также полторы сотни истребителей.

Шогунат Ниххон землянину напоминал помесь арварской империи со слаборазвитым Галифатом. Это государство занимало две звездные системы и состояло из сотни кланов, которыми рулил шогун — местный вариант военного диктатора. Ниххонцы плохо относились ко всем остальным, презрительно называя их хаджинами. Шогунат упорно пытался сохранить свою культуру и глупые традиции. Что не мешало военным торговать с мирами Содружества, закупая устаревшие боевые корабли и нейросети.

Собственно один из мелких ниххонских кланов чем-то не угодил корпорации «Ис-Хроти», которая готова была заплатить хорошие деньги наемникам для его полного уничтожения.

— Почему тогда нет желающих взяться за такое выгодное дело? — поинтересовался Алекс. — Это заявка уже висит восемь суток, за это время разведданные могли устареть…

— Какая разница, — прошипел Мерит-Хайд. — Не сомневаюсь, что мы раздавим этих ниххонцев!

— Шогунат Ниххон — серьезный противник. Они будут драться до конца… — добавила Таниз, а капитан нивэйского крейсера промолчал, еле заметно кивнув. Тохча, похожий на подростка с высоким гребнем зеленого цвета на голове, все время обсуждения молчал.

— Их кодекс воина не одобряет отступление, — вставил Гуни.

— Очень хорошо, мы уничтожим их всех. — На лице капитана «Урглона» появилось нечто, могущее издалека сойти за улыбку. Землянин так и не смог прочитать его эмоции — по слухам, в этом типе одновременно существовали два сознания.

Алекс обдумывал возможность участия трех кораблей корпорации «Канис» в этом мероприятии. Цель располагалась неподалеку от границ республики Хакдан — оттуда можно было быстро добраться до буферной зоны и заняться поисками корабля поколений. Имеющихся сил должно хватить для расправы с флотом защитников. Кроме того, у клана имелось в системе нечто вроде мобильного дока собственной постройки, где ниххонцы клепали внутрисистемники. Это сооружение землянину очень хотелось прибрать к рукам. Не просто же так корпорация-заказчик предлагала различные бонусы за захват орбитальной инфраструктуры. Взвесив все плюсы и минусы этой затеи, капитан принял решение.

— Думаю, это хорошая идея, — ответил Алекс. — Конечно, если мы поровну разделим прибыль!

Согласование деталей контракта растянулось на час. Представителем корпорации «Ис-Хроти» оказалась немолодая женщина с некрасивым морщинистым лицом — она и вела переговоры.

Обсудив каждый из двух десятков пунктов договора, Гуни и Алекс с молчаливого одобрения капитана «Урглона» заверили своими идентификаторами контракты. Согласно которым за дело берутся два отряда из трех боевых единиц каждый.

В группу под командованием Анара Гуни входили: «Урглон» Мерит-Хайда, переделанный грузовик-носитель «Фенир», а также крейсер «Куор» с туннельной пушкой. Ну а эскадрой Алекса считались его корабли — «Люпус», транспорт «Чошам» и тяжелый крейсер «Предвестник».

Главы корпораций «Гакора» и «Канис» согласились выполнить для компании землероек грязную работу, очистив систему от сил ниххонского клана Сэйму. Кроме обещанного вознаграждения за выполнение основной задачи оговаривались дополнительные бонусы.

Премии полагались за захват орбитальной инфраструктуры. Землянин сомневался, что наемникам удастся взять под контроль малую боевую станцию, но заказчик оговорил и такую возможность. Кроме нее в системе находились шесть интересных объектов, которые могли бы пригодиться новым хозяевам: добывающая станция, пара средних платформ неясного назначения и некое сооружение, обозначенное на схеме как ремонтный док. Два сооружения являлись орбитальными фермами. Эти данные были получены с помощью беспилотников, которые выпустил просочившийся в систему корабль-разведчик, и особого доверия к ним не было.

Вознаграждение поровну делилось между двумя корпорациями, а относительно трофеев действовал уже знакомый землянину принцип «Кто раньше встал — того и тапки». То есть каждый участник операции мог претендовать только на то, что добыто пушками или истребителями его группы. В случае спорных моментов принимались во внимание записи искинов.

Что касается дополнительных целей по захвату орбитальной инфраструктуры и найденных трофеев, союзники договорились о равном разделе полученного. Алекс согласился с доводами Гуни, что устраивать гонки и соперничать за право первыми вломиться на станцию будет довольно глупо. Однако землянин оговорил свое желание забрать найденное инженерное оборудование, с чем глава корпорации «Гакора» согласился.

Точкой сбора для эскадр двух корпораций назначили хакданскую систему Йола, оттуда кораблям участников рейда предстояло сделать четыре прыжка до места проведения операции. Алекс немного удивился, что представитель корпорации «Ис-Хроти» пожелала лично контролировать ход операции. Окончательный расчет женщина пообещала через пять дней после выполнения основной задачи — за это время в систему прибудут силы заказчика.

До начала выдвижения оставалось двое суток — все это время суда корпорации «Гакора» пополняли запасы, а Алекс заканчивал модернизацию транспорта. «Чошам» получил стартовые ячейки и турели, однако до полноценной боевой единицы ему все еще было далеко. Землянин планировал использовать грузовик в качестве судна обеспечения и легкого носителя — сейчас там размещались четырнадцать тяжелых истребителей «Кавс», пятнадцать хакданских «Калардов» и один разведчик «Чисай».

Алексу пришлось поломать голову, для того чтобы назначить для них экипаж. Однако решение нашлось — восемь узкоглазых оширцев, а также люди с боевым опытом из клана. «Кавсы» имели штатных пилотов — землянин подумал, что им сильно повезло, ведь они чудом избежали гибели. Дело в том, что тяжелые истребители как раз осуществляли прикрытие группы обеспечения и после уничтожения флота клана Высшими перебазировались на транспорт.

Однако Алекс посчитал, что его корпорации требуются еще пилоты, и закупил двенадцать комплектов необходимых баз в дополнение к тем, что уже имелись. Он приобрел также три десятка дешевых базовых нейросетей и базы навыков по легкому вооружению к ним. По пути он собирался установить их своим головорезам. Для планируемого спецподразделения пришлось потратиться на нейросети получше — «Пилот-2» — и базы данных по тяжелому оружию.

Двенадцать контейнеров с полезным снаряжением и специализированными дроидами заняли место на грузовой палубе — Алекс собирался использовать это добро для визита на корабль поколений.

Корабли сборной эскадры начинали разгон. Линейный крейсер «Урглон», похожий на утыканный орудийными башнями заостренный брусок, все еще принимал контейнеры с боезапасом. Неподалеку от резво ускоряющегося двухкорпусного «Фенира» двигался пятнистый крейсер капитана Тохчи.

— Нимэль! Начинаем выдвижение по маршруту! — скомандовал Алекс, и три корабля корпорации «Канис» приступили к маневрам, покидая орбиту планеты Дишар.

— Мне кажется, что лезть к ниххонцам — плохая идея, — заявил Илья. — Они будут драться до последнего, тем более что в этой системе собрался весь клан!

— Остатки клана, — поправил капитан. — У них был конфликт с другим кланом, покруче. Эти проиграли, а затем забрались так далеко от своих…

— Сильно не нравится, что другие наемники не желают связываться с ними, общая сумма контракта уже трижды поднималась, — задумчиво заметил старый друг. — Возможно, мы чего-то просто не знаем.

— Ерунда, расклад полностью на нашей стороне. — Алекс был уверен в возможностях своей эскадры, хотя слова Ильи заставили его немного призадуматься.

— Все равно — их там почти тридцать тысяч… — Илья продолжал нагнетать пессимизм.

— Пусть с ними разбирается заказчик. Наша задача — выбить вояк, чем мы и займемся… — недовольно пробурчал Алекс.

— Ниххонцы не отступят, и нам придется уничтожить их всех, — покачал головой Илья.

— Туда им и дорога, — кивнул капитан. — Они — дикари и вполне этого заслуживают. Ты знаешь, с чего начался этот конфликт?

— В инфопакете есть упоминание о разногласиях этого клана с нашим заказчиком, но никакой конкретики…

— Если коротко, то ниххонцы полгода назад заявились в систему, где вела добычу корпорация «Ис-Хроти», наш заказчик. Захватили добывающую станцию и всех землероек, что там оставались. Всех казнили, а там было триста человек. Эти ниххонцы немного сдвинутые на своей исключительности и всех остальных считают хуже животных.

— Да, знаю. Хаджины — так они нас называют… — кивнул Илья.

— Так вот, недавно корпорация попыталась сунуться туда и навалять ниххонцам, но силенок у них не хватило. У «Ис-Хроти» нет больших боевых кораблей, только средние. Землеройкам проще заплатить наемникам, которые сделают для них всю грязную работу, — вот тут в дело вступаем мы… — улыбнулся Алекс.

— А хватит сил для этого?

— У нас два больших корабля — «Урглон» и «Люпус». У врага — только один, все остальное для нашей парочки — на один зуб. Там есть малая боевая станция, но без дальнобойного вооружения. Еще оборонительные платформы, но всего три десятка, ничего серьезного.

— Все равно, разведданные могли устареть. У нас есть более перспективная цель — корабль поколений…

— Проверитьдогадки сможем только через два с половиной месяца. Возможно и то, что мы ничего не обнаружим, а только потратим время и средства на поиски.

— Это да, — признал Илья.

— У нас теперь четыре сотни людей и три корабля. Такие задачи нам вполне по зубам, тем более надо смотреть в будущее… Пока что стратегия развития на ближайшие полгода определена. Рейд к ниххонцам, поиск ковчега, помощь мусорщикам — именно в таком порядке.

Алекс отметил, что отметка тяжелого крейсера «Предвестник» пропала с экрана — корабль только что вошел в разорванное кольцо транспортной системы, отправившись в мир Фаук. Вскоре за ним последовал транспорт «Чошам», а последним прыгнул флагман — эскадра корпорации «Канис» начала выдвижение по маршруту.

Кораблям соединения потребовалось шестнадцать дней для того, чтобы пройти через Фаук, миновать независимый мир Руршат, а затем собраться в хакданской системе Йола.

Пока «Люпус» дожидался отстающих, Алекс навестил бойцов — следовало определиться с их перспективами. Ливерс с удовлетворением смотрел на стройные ряды головорезов в одинаковых комбинезонах со знаками различия. Отдельно разместились сержанты — неделю назад они получили одинаковые средние штурмовые скафы «Ихев-4В». Кергул сдержанно улыбался — его задумку с униформой и символикой воины оценили.

Сири, изъявившая желание присутствовать на мероприятии, послала землянину мыслеобраз стоящих на задних лапках харшей. Глава корпорации еле заметно улыбнулся — определенное сходство прослеживалось.

— Я предлагаю вам получить нейросети, — начал Алекс. — Вместе с начальными навыками по специальности — убиению разумных различными способами. Каждый получит три базы данных второго уровня. Это «Полевые операции», «Тактика малых групп» и «Легкое ручное оружие». Вместе с базовой нейросетью стоимость комплекта составляет шестнадцать тысяч кредитов.

— Но у нас нет этой суммы! — буркнул бородач Нифар по кличке Лобачевский.

— Каждый, кто готов повысить свой статус, получает премию в размере шести тысяч кредитов. Все остальное — в счет ваших следующих выплат — через четыре месяца долг будет закрыт, — пояснил землянин.

Из тридцати четырех головорезов изъявили желание получить нейросеть только двадцать шесть. Оставшиеся восемь бойцов что-то обсуждали между собой, а Алекс ловил их страх и неуверенность.

— Так, а тебя что не устаивает, боец победоносной армии корпорации «Канис»? — обратился капитан к одному из колеблющихся.

— Нейросеть — нечестивый паразит! Наши предки будут гневаться, если мы впустим в себя скверну! — ответил крепкий мужчина с коротким клинком на поясе.

Алекс сразу же понял, что перед ним — выходец из средневекового мира Юсари, помешанный на всяких ритуалах и колюще-режущем оружии. Эти дикари с первой же выплаты изъявили желание обзавестись богато украшенными кинжалами и саблями.

— Сегодня ночью я лично разговаривал с Зияддином, архонтом Саглионом и Трехпалым… — проникновенно начал Алекс, но дикарь не воспринял цветистую речь.

— Кто все эти люди? И почему я должен слушать их? — удивился боец.

— Это несущественно. Важно то, что предки сильно расстроятся, когда ты погибнешь от рук нечестивцев. Мы скоро будем биться с проклятыми еретиками, их называют ниххонцы. Так вот, твои шансы выжить увеличатся в три раза, если у тебя будет нейросеть, необходимые навыки и большая пушка! — выдал Алекс. — Только подумай о тех жалких ниххонцах, которые падут от твоей руки. Затем ты отрежешь им головы, а предки будут с гордостью смотреть на тебя и улыбаться!

— Мы не отрезаем павшим головы, это делают только в Галифате, — пробурчал воин.

Землянин почувствовал, как мозги дикаря начинают работать в верном направлении. Шестеренки со скрипом проворачивались, а на лице бойца проявлялась глупая улыбка.

Наконец пять головорезов хрипло заорали, схватившись за свои железяки, а Алекс понял, что его интеллект оказался сильнее, чем глупые суеверия. Но трое бойцов оказались упертыми и не захотели порадовать предков. Алекс махнул рукой, отметив их имена в списке тех, кто первым пойдет в атаку.

Затем он обсудил с сержантом Хаутом возможность создания подразделения с тяжелым оружием. Среди подходящих по индексу интеллекта бойцов нашлись трое желающих, с ними Алекс заключил соглашение — теперь их оплата возрастала до уровня сержантов, и им предстояло получить вместо базовой нейросеть «Пилот-2», а дополнительно к стандартному набору — еще и базу «Тяжелое оружие» третьего ранга. Такую же базу получал сержант Пич, вызвавшийся возглавить отряд. Возможно, ему понравилась мощная снайперская пушка «Фрийо» производства конфедерации Делус, найденная в трофеях. Землянин пару раз видел сержанта с этим устрашающим орудием убийства.

С этой четверкой Алекс быстро нашел общий язык, и все согласились шесть следующих месяцев гасить долг за полученные навыки. Решив вопрос с личным составом, землянин уговорил Хитоми пройти полное обследование в новом операционном комплексе, заодно вызвав туда парочку псионов — следовало выяснить возможности узкоглазой.

Когда Чимта передала мыслеобраз-отчет, Алекс улыбнулся — слабый дар узкоглазой мог передать только Нульг. Однако ему еще следовало восстановиться после инициации землянина. Женщина также сообщила, что заметила следы воздействия ключа. Видимо, сначала сущность Древних сунулась к Хитоми, но потом нашла себе более перспективного носителя. Землянин решил пока не торопиться с этим вопросом, дождавшись окончательного решения хранителя традиций. Тогда он предоставит узкоглазой выбор — развивать свой дар или передать его другому. Алекс полагал, что подружка Ильи выберет последний вариант, поскольку девушка постоянно упоминала о своем желании избавиться от того, что отличает ее от других.

Капитан получил сообщение о челноке с представителем корпорации «Ис-Хроти», запрашивающем разрешение на стыковку. Уже знакомая по переговорам женщина разместилась в свободной каюте «Люпуса». Координатор Тейша выбрала флагман корпорации «Канис» главным образом потому, что этот корабль выгодно отличался от остальных участников рейда. «Урглон» тоже был неплох, однако продвинутое изделие хакданцев заметно опережало поделку арварцев по всем параметрам.

Следующей точкой маршрута оказалась необитаемая система ХР-49.21, до которой кораблям соединения предстояло сделать три перехода. А уже оттуда — короткий прыжок к месту проведения операции. Землянин обговорил с Гуни порядок выдвижения, и корабли начали разгон.

После полной заправки всех трех кораблей глава корпорации «Канис» подвел итог — на счету осталось всего четыре с половиной миллиона кредитов. Однако он надеялся, что в скором времени ситуация изменится и на все задуманное средств хватит.

«Люпус» вышел из прыжка в системе, обозначенной как Л-87.12. Именно здесь обосновались ниххонцы, которые назвали свой новый дом Кагути-Хицукуни. На лающем языке врагов это обозначало что-то вроде «прекрасный цветок, распускающийся только ночью». Шогунат Ниххон не входил в Содружество, поэтому в реестре осталось прежнее название. Да и количество жителей этого мира недотягивало до признания системы населенной.

Благодаря эффекту рассеивания три корабля вышли на значительном расстоянии друг от друга. Пока суда сближались, из прыжка вышел крейсер «Куор», с которым Нимэль установила связь, подключив к командной сети.

Хотя Кергул настойчиво предлагал землянину заказать дурацкий синий мундир с эполетами и разными висюльками, Алекс ограничился тем, что прикрепил на плечо своего матового скафа эмблему командующего эскадрой — адмирала. Нобл нашел общий язык с Хитоми, чей простенький синтезатор без труда мог производить различные статуэтки, эмблемы и прочую красивую, но бесполезную сувенирную продукцию.

Новоиспеченный адмирал развалился на удобном диване, используя тактический интерфейс. Сейчас в рубке флагмана свободных мест не оставалось — представитель заказчика, Илья, Каслия… Посреди командного центра корабля замер Кергул в своем роскошном мундире.

Алекс подумал, что разместить псиона-назидающего на судне союзников было хорошей идеей. Нимэль все еще пыталась установить командную сеть с остальными единицами ударного флота, когда Чимта, занимающая место третьего пилота, послала землянину мыслеобраз — назидающий Квирл, находящийся на корабле Мерит-Хайда, кратко доложил обстановку.

Линейный крейсер «Урглон» и транспорт-носитель «Чошам» первыми появились в системе, однако враги никаких активных действий пока не предпринимали. Разведстанция «Фенира» зафиксировала несколько малых кораблей, однако атаковать их Гуни не собирался — ниххонцам предстояло узнать о наличии на грузовике авиагруппы только в самый последний момент.

Вскоре в системе появился двухкорпусный носитель Гуни, а последним обозначил себя тяжелый крейсер «Предвестник». Корабли широко разошлись, направляясь к четвертой от светила планете — там находились все интересующие заказчика сооружения.

Командный центр малой боевой станции клана Сэйму напоминал властителю арену для поединков. Низкорослый Ходзе являлся главнокомандующим всеми силами клана, сейчас он сосредоточенно наблюдал за работой диспетчеров. Только что одна из автоматических платформ зафиксировала выход из прыжка крупного корабля.

Тактический офицер Икко, отвечающий за оборону системы, плавно двигал руками, а на тактической схеме возникали цветные линии. Рядом с большой голограммой одна за другой появлялись плоские панели с колонками и непонятными для посторонних обозначениями. Появившийся в помещении командного центра офицер в сером комбинезоне с двумя значками на груди замер в двух шагах от властителя.

Главнокомандующий коротко кивнул, когда один из трех перезарядных доков станции выпустил звено скоростных перехватчиков «Харш-Б». Арварские кораблики, сверкнув растянутыми факелами из дюз, на форсаже направились к далекой цели. Икко предпочитал использовать именно их в качестве разведчиков.

Властитель Ходзе, единственный из всех присутствующих, носил тяжелую броню «Гонара», все элементы которой несли следы многочисленных поединков. Он с гордостью провел затянутой в черную перчатку рукой по нагрудной пластине, помеченной глубокими «шрамами». Коснувшись короткого церемониального клинка, замершего в креплениях на левом бедре, главнокомандующий повернулся к терпеливо ожидающему офицеру.

— Высочайший, — поклонился неторопливо приблизившийся Нонин, капитан линейного корабля «Гюдзин». Его линкор был серьезно поврежден после недавнего столкновения с эскадрой клана Адзути, и сейчас ремонт шел полным ходом.

— Статус? — обратился к капитану властитель.

— Искин определяет боеготовность корабля в семьдесят два процента от полной. Корпус полностью восстановлен, сейчас идет установка поврежденных элементов брони и уничтоженных орудий правого борта…

— Через два часа «Гюдзин» должен быть готов к бою! — обратился к капитану властитель.

— Будет исполнено, высочайший!

— Ты готов обрушить на хаджинов всю мощь клана Сэйму?

— Я сокрушу варваров! — почтительно ответил Нонин, чуть склонив голову.

Отдав приказ искину, властитель вывел на ближайший экран изображение ремонтного дока, рядом с которым находилась самая мощная боевая единица клана.

Массивный брусковидный корпус и его торчащие с бортов стволы крупнокалиберных орудий создавали впечатление несокрушимой мощи. Флагман клана Сэйму когда-то был арварским линейным кораблем второго поколения, однако после многократных модернизаций «Гюдзин» теперь имел мало общего с оригинальным проектом чернокожих хаджинов. Вокруг полуторакилометрового в длину «Гюдзина» ни на минуту не прекращалась суета — дроиды ползали по корпусу гиганта, а инженерные корабли перемещали бронеплиты и орудийные установки.

Главнокомандующий активировал тактический интерфейс и терпеливо ждал, пока знак, символизирующий звено быстрых разведчиков, доберется до той части системы, где недавно произошел пробой пространства. До затемненной области в форме сферы им оставалось меньше часа, когда другая сенсорная платформа зафиксировала еще одно возмущение метрики.

— Это хаджины. Только они могут напасть без объявления войны! — презрительно процедил тактический офицер, отдавая приказ разведчикам.

— У них нет чести, — согласился Ходзе, краем глаза отметив белый наряд одной из своих наложниц. Поклонившись, четырнадцатилетняя Ацуко протянула ему блестящую чашу, распространяющую вокруг сладковатый аромат.

На лице властителя промелькнуло подобие улыбки, и он сделал маленький глоток, жестом отпустив девушку.

Через восемь минут сигнал добрался до адресата через сеть ретрансляторов, и звено разделилось. Два перехватчика продолжали сближение с первой целью, а один стремительный «Харш-Б» отвернул, направляясь к новой угрозе.

Ходзе отстраненно наблюдал за перемещением разведчиков, делая маленькие глотки из чаши. Наконец тактический офицер повернулся к нему, выдав расшифрованное сообщение.

— Опознана первая цель. Арварский линейный крейсер, тип «Аш-Фахай». Двигается на соединение со вторым кораблем, — четко доложил Икко.

— Действуем согласно диспозиции «Рен»! — громко скомандовал Ходзе, хлопнув в ладоши.

Тактический офицер забормотал приказы, а объемная схема украсилась цветными значками. Корабли клана Сэйму приходили в движение, стягиваясь к могучему «Гюдзину», замершему в ожидании вероломных хаджинов.

Главнокомандующий повернул голову к экрану, показывающему ремонтный док и застывшее рядом судно. Точки дроидов исчезали в ячейках дока, а инженерные кораблики отходили от линкора.

Наконец угловатая туша «Гюдзина», повинуясь команде властителя, начала медленно разворачиваться и ускоряться, направляясь к назначенной позиции.

Ходзе успел утолить голод, а затем уединиться сразу с двумя наложницами. Старшая, Ацуко, довольно повизгивала, царапая острыми ногтями могучую спину властителя, когда он с хэканьем наваливался на худенькое тело младшей, Кохамы.

Наконец по телу главнокомандующего разлилась приятная истома, и он, закрыв глаза, гортанно зарычал. Ацуко тут же схватила веер и принялась обмахивать грузное тело властителя, декламируя его любимые строки:

— Гордый Ниххон — мы пример жизни сытой и достойной!

— Путь воина ведет нас навстречу вечности!

— Варварам-хаджинам не достичь понимания!

Ходзе довольно засмеялся, хлопнув в ладоши. Наложницы неслышно удалились, а перед властителем предстал подросток в оранжевом балахоне, обвешанный блестящими амулетами. Предсказатель Нагута почтил своим присутствием главнокомандующего.

— Ты готов проникнуть в предначертанное? — писклявым голосом вопросил одаренный.

— Да, открой передо мной врата просветления! — прошептал властитель.

Предсказатель снял с пояса небольшой блестящий футляр и насыпал на ладонь две дорожки сероватого порошка. Привычным движением втянув ноздрей одну дозу, Нагута покачнулся и еле слышно забормотал:

— Хаджины на пороге! Могучие воины Ниххона — единственный заслон на пути варваров…

Предсказатель некоторое время раскачивался и выкрикивал бессмыслицу. Ходзе пытался расшифровать многозначительные высказывания Нагуты, однако, кроме бреда про каких-то разрушителей и наступления темных времен, ничего конкретного не услышал.

— Дальше! — нетерпеливо засопел властитель, махнув рукой.

Наконец зрачки предсказателя сжались в точки, и он вдохнул вторую дорожку. Нагута протяжно закричал, из его рта пошла пена. Кровь, капающая из носа одаренного, была совсем не заметна на оранжевом балахоне. Предсказатель упал на спину, а его конечности задергались. Властитель некоторое время смотрел за корчами одаренного, однако вскоре Нагута замер без движения.

— Плохой знак! — нахмурился главнокомандующий. Вернувшаяся Ацуко покачала головой — клан только что потерял лучшего предсказателя. Вещество, используемое представителями этой касты для ритуала, иногда нарушало хрупкую гармонию мозга, так что медицинская капсула тут была бесполезна.

Облачаясь в свою тяжелую броню, мужчина думал о подлых хаджинах, которые подступили к его дому. Силы варваров неисчислимы, но долг властителя — сделать все возможное для защиты клана. Шагнув за порог апартаментов, Ходзе осознал — сегодня он пройдет свой путь воина до конца.

Спустя шесть часов в систему вошел шестой корабль, и эскадра хаджинов, развернувшись длинной изломанной линией, начала движение. Два грузовика неторопливо шли на значительном удалении от основных сил. Немного опережая остальных, двигались два линейных крейсера. Когда отметки судов варваров пересекли орбиту последней планеты, Ходзе установил канал связи с автоматической станцией, спрятанной в кольцах газового гиганта.

Разглядывая блестящий клин большого корабля, окутанный еле заметным силовым полем, властитель нервно сжимал побелевшей рукой рукоять клинка. Этот корабль мог означать смертный приговор для всей его эскадры. Уничтожить такую боевую единицу имеющимся у него оружием весьма непросто, разве только сосредоточив огонь всей эскадры. А таких кораблей у врага имелось два…

Вскоре авангард эскадры хаджинов медленно вполз в раскрашенную желтым цветом сферу, в центре которой ярко светился священный символ «Чунь» — так на тактической схеме обозначался линейный корабль, на который властитель возлагал все надежды. В его погребах прятались боеголовки, способные справиться даже с очень сильным противником.

Икко торжествующе вскрикнул, когда значок замерцал — гигант приступил к стрельбе, ориентируясь на данные наблюдательных станций и оставаясь пока совершенно невидимым для вероломных хаджинов.

«Гюдзин» относился ко второму поколению арварских линкоров — полуторакилометровой длины брусок нес три десятка крупнокалиберных пушек, торчащих с бортов. Малая часть из них находилась в массивных вращающихся установках, позволяющих вести огонь с любого борта. Сейчас стволы орудий хищно дергались, а системы стабилизации получали последние поправки.

Хотя эти орудия изрядно устарели, они все еще оставались грозной силой. Системы целеуказания значительно отличались от тех, что были установлены на корабль сто лет назад. Капитан особо рассчитывал на новейшие арварские боеголовки, рассыпающие сотни автономных мин. Компактный генератор силового поля стабилизировал заряд чистого гаксия, а ячеистая обшивка препятствовала обнаружению этого подлого изобретения чернокожих хаджинов. Таких продвинутых снарядов имелось всего шестьдесят штук, и Нонин собирался использовать все.

Наконец левый борт гиганта произвел мощный залп. Восемнадцать орудий с интервалом в секунду послали кластерные снаряды туда, где скоро окажется далекая цель.

Поразить маневрирующую цель в космосе на таком большом расстоянии прямым попаданием совершенно невозможно. Оставалось засыпать минами как можно большую часть пространства, через которую пройдут корабли противника, рассчитывая на близкий подрыв. Вычислители рассчитывали упреждение, а капитан Нонин в рубке громко бормотал проклятия варварам-хаджинам. Три сотни мужчин замерли на своих постах, повторяя слова командира.

Элеваторы потащили из бронированных погребов новые боеголовки, а линкор задействовал маневровые сопла, для того чтобы скорректировать положение. Наконец прошли долгие двенадцать минут, и последовал новый залп. Капитан, насупившись, смотрел на тактический экран с разноцветными сферами — так искин отмечал вероятность попадания по каждому кораблю и расчет упреждения.

Наконец первые снаряды добрались до порядков хаджинов и начали рваться, однако слишком далеко от целей. Третий залп нащупал противника — автоматические станции зафиксировали яркую вспышку одновременного срабатывания сразу нескольких мин.

Нонин радостно закричал — следующее накрытие получилось близким к идеалу, десяток снарядов разорвались рядом с хакданским кораблем, а несколько воткнулись прямо в клиновидный корпус. Мерцающий силовой экран расцвел яркими всполохами и погас. Теперь на блестящем покрытии корабля хаджинов капитан видел три темных пятна — там заряды попали прямо в корпус. Впрочем, радость от удачного попадания скоро угасла, практически неповрежденный вражеский корабль продолжал сближение, заметно ускорившись.

После четвертого залпа варвары разделили свои силы — теперь одна пара двигалась в направлении пояса астероидов, а другая собиралась спрятаться в тени газового гиганта. Клиновидный корабль продолжал движение, неравномерно ускоряясь и регулярно меняя вектор движения, а тяжелый крейсер начал непонятные маневры, отдаляясь от лидера. И надо сказать, что такое поведение врагов сильно мешало вычислителям и почти сводило на нет эффективность дальней стрельбы по площадям.

— Мы больше не можем эффективно обстреливать обе группы, следует сконцентрировать огонь только на одной! — почтительно доложил координатор. — По второй будут стрелять только три орудия. Мы будем сбивать с толку их системы обнаружения — это даст нам время на несколько лишних залпов, пока они нащупают наше местонахождение.

— Атакуем этих! — принял решение Нонин, подсветив другую группу, эти варвары ограничились незначительным изменением траектории, продолжая предсказуемо ускоряться. Стрелять по хакданскому кораблю с большой дистанции теперь не имело практического смысла. Его щиты можно смять только массированными попаданиями, что возможно только с близкого расстояния. Сейчас гораздо эффективнее потратить снаряды на других противников, с которыми все равно придется что-то делать.

Когда рядом с кораблями эскадры корпорации «Канис» начали беззвучно распускаться цветы разрывов, транспорт «Чошам» отстал, покинув зону действия артиллерии вражеского линкора. «Люпус» и «Предвестник» продолжили движение, придерживаясь схемы, затрудняющей противнику прицельный огонь. В изученной базе «Тактика соединений» пятого ранга имелись несколько таких примеров, и Алекс использовал один из них. Однако уже выпущенные снаряды успели засеять минами область пространства, где только начинал маневры корабль.

Линейный крейсер вздрогнул всем корпусом, а экран повреждений на секунду моргнул, отобразив несколько желтых и красных отметок. Запоздало взревели сирены боевой тревоги, их Алекс отключил, послав короткую команду искину.

— Нимэль, как сильно нам досталось? — спокойно поинтересовался адмирал, бросив взгляд на слегка побелевшее лицо Ильи.

— Силовое поле полностью отключилось из-за сильной кратковременной перегрузки. Сейчас вся энергия реакторов идет на накопители генератора щита. Потеряны две ячейки с вооружением — седьмая и двенадцатая. Уничтожены три блока маневровых двигателей. Целостность четырех топливных цистерн нарушена, — закончила перечисление голограмма, еле заметно покачав головой.

— Батарея пульсаров и лазер. Ничего страшного, — невозмутимо кивнул Алекс, облегченно вздохнув, так как предполагал куда большие потери. — У нас их еще два десятка. Продолжаем сближение!

— Вот гадкие ниххонцы! — пришел в себя Илья. — Как-то сумели сбить наш щит всего одним попаданием! Просто ума не приложу, как им это удалось!

— Когда доберемся до этого старого линкора, наш главный калибр вскроет его как консервную банку, — успокоил всех адмирал.

В вероятность поражения щита огнем противника на таком большом расстоянии он прежде не верил. Конечно, генератор щита «Хейф-4», что установлен на «Люпусе», не являлся самым совершенным, однако хакданская концепция боя предусматривала возможность подойти на дистанцию поражения противника из главного калибра под сокрушающим обстрелом с его стороны.

Мощнейшие плазменные орудия не отличались особой дальнобойностью, но щит позволял кораблю оставаться неповрежденным до момента собственного открытия огня. Причем мощность щита изначально рассчитывалась на противостояние орудиям кораблей аналогичного класса и поколения, не говоря уже о предыдущих. А тут вдруг всего пара попаданий с предельной дистанции смогла погасить щит и нанести повреждение корпусу, пусть и незначительное. Крайне тревожная ситуация.

— Пока что мы ничего не можем ему сделать. — Землянин развел в стороны руки, натянуто улыбнувшись. — Зато когда подберемся поближе, преимущество будет на нашей стороне…

— Но как они так сильно нам врезали? — удивился Кергул. — Мы же их даже не видим.

— У этих чокнутых здесь множество замаскированных наблюдательных станций. Они постоянно передают сжатые пакеты, а командный центр использует данные для выдачи поправок, — негромко сообщила координатор Тейша. — Искать разведстанции бесполезно, только потеряем время…

Близкий подрыв слизнул несколько скорострельных турелей с корпуса тяжелого крейсера «Предвестник», однако предпринятый маневр резко снизил результативность вражеского огня. Судя по всему, ниххонцы переключились на вторую группу — капитан «Урглона» продолжал прямолинейное движение, надеясь только на толстую броню своего судна.

— Наши носители сейчас находятся вне области уверенного поражения крупнокалиберными орудиями линкора, — продолжил Алекс, ухмыльнувшись. — А большие корабли — слишком толстые, чтобы лопнуть от пары зуботычин.

— Судя по записям, предоставленным заказчиком, ниххонцы придерживаются оборонительной тактики. Города-купола на поверхности уязвимы для любого оружия, поэтому флот противника будет их защищать, — кивнул Кергул.

— Да, ниххонцы будут именно там, — согласилась Тейша. — Мы попытались атаковать их поселения на поверхности дальнобойным оружием. По сведениям разведки, оборонительные платформы на стационарной орбите рассчитаны на противодействие малым кораблям и ракетам.

— Это радует, — согласился Алекс. — Мы размолотим все эти платформы нашим главным калибром!

Когда адмирал скомандовал выпустить все истребители транспорта «Чошам», то же самое сделал и соседний «Фенир». Координатор Тейша предоставила реконструкцию неудачной попытки выбить ниххонцев, после чего землянин согласовал с Гуни план прикрытия. Алекс не собирался давать истребителям врага возможность атаковать покалеченные огнем линкора боевые единицы, однако и подставлять носители под удар не хотелось. Поэтому авиагруппы двух корпораций рассыпались, держась на значительном расстоянии от избиваемых дальнобойной артиллерией ударных кораблей.

Силовой щит вновь окутал клиновидный корпус «Люпуса», а Илья облегченно вздохнул. Пока что поле успешно гасило осколки от близких подрывов, однако «Урглон» не мог похвастаться такой нужной штуковиной и сейчас огребал по полной. За следующие пару часов угловатый арварский линейный крейсер уже получил десяток прямых попаданий, однако продолжал упорно двигаться к цели.

Алекс на пару минут отключил поле, чтобы выпустить тройку разведчиков «Ташин» — следовало как можно скорее обнаружить корабли противника. Хакданские кораблики ушли в сторону пока еще не обнаруженного ниххонского линкора, доставившего эскадре наемников множество неприятностей.

— Они выпускают истребители! — прошептал молодой офицер, увеличив изображение, транслируемое с наблюдательной платформы. — Пусть правительница небесных полей Гахама-Такара поможет нам в битве…

— Варвары собрали значительные силы! Но воины клана Сэйму превосходят хаджинов! — выкрикнул главнокомандующий, взмахнув рукой с коротким клинком.

— У них два больших корабля, — констатировал Икко. — Если бы не наши разногласия с кланом Адзути, мы бы сейчас имели три таких судна, как «Гюдзин». Враг ударил в тот момент, когда клан меньше всего готов к бою! Перемирие обошлось нам слишком дорого…

Ходзе замер перед тактической схемой, наблюдая за огнем гиганта. Его дальнобойные орудия могли достать противника с невероятного расстояния, а проклятым хаджинам пока нечем было ответить. Обстрел продолжался уже два часа, но пока что без особых результатов — блестящий клин линейного крейсера потемнел от нескольких прямых попаданий, а второй большой корабль лишился одной башни главного калибра.

— Одно из судов хаджинов повреждено! — громко выкрикнул офицер, контролирующий разбросанные по системе автоматические платформы наблюдения. Сейчас они обменивались информацией с центром обороны системы, боевой станцией, корректируя огонь линейного корабля.

Икко повернулся к властителю, выведя на большой экран нечеткое изображение. Угловатый линейный крейсер только что получил серию прямых попаданий — на его грязно-сером корпусе распустились блеклые цветы разрывов. Офицеры радостно завопили, не скрывая своих эмоций: варваров тут ненавидели все.

— Хаджины выпустили три малых корабля! — сообщил тактический офицер, скомандовав запуск трех звеньев скоростных перехватчиков «Харш-Б», которые унеслись на охоту за наглыми варварами.

Две ударные группы приближались к обнаруженному ниххонскому линкору, один из разведчиков засек вспышку, и теперь местоположение сил врага было известно. Правда, этот «Ташин» настигла тройка перехватчиков, уничтожив его вместе с пилотом, но двум другим удалось уйти. Висевшие у них на хвосте скоростные цели не выразили желания вступать в бой с превосходящими силами, оттянувшись к своей базе.

За это время корабль Мерит-Хайда получил серьезные повреждения, потеряв две башни, а также десяток оборонительных турелей. В отличие от «Люпуса», все вооружение которого пряталось внутри корпуса, орудийные установки «Урглона» были уязвимы для артиллерии ниххонцев.

Первым открыл ответный огонь нивэйский крейсер «Куор», следующий за покалеченным «Урглоном». Его туннельная пушка выплюнула тупоносую болванку, разогнанную до чудовищной скорости. Пятнистый корабль делал выстрел каждые десять минут, однако результативность его стрельбы пока что была под вопросом. Затем заговорили башни главного калибра арварского линейного крейсера, к сожалению, их калибр уступал чудовищным орудиям противника.

— Так, наши уже могут отвечать… — констатировал адмирал, выведя на большую панель увеличенное изображение с внешних камер.

Линкор выглядел блестящей черточкой, а остальные корабли ниххонцев предстали еле заметными сверкающими точками. Флот клана Сэйму расположился перед боевой станцией, темным пятном выделяющейся на желтоватом фоне безжизненной планеты.

— Как бы гады не добили нашего союзника… — пробормотал Илья, покосившись на экран, отображающий группу Мерит-Хайда. Вокруг его покалеченного корабля, ведущего огонь, невооруженным глазом можно было заметить облака какого-то мелкого мусора и обломки.

— Да, выглядит плохо… — согласился Алекс. Глава корпорации «Канис» не испытывал симпатии к командиру «Урглона», однако понимал, что тот фактически оттянул весь огонь ниххонцев на себя. Силовое поле «Люпуса» успешно держало беспокоящий обстрел, по арварскому линейному крейсеру стреляло гораздо больше пушек.

— «Урглон» потерял две башни из пяти, — негромко сообщил Илья. — Сейчас у него работают только девять орудий. Если и дальше так пойдет, мы скоро останемся одни против всех этих…

— Нимэль, — выдохнул Алекс. — Сколько нам еще так тащиться?

— Через двадцать шесть минут мы сможем задействовать лазерные установки главного калибра, — приятным голосом ответила голограмма. — Однако я прогнозирую низкую эффективность этого оружия против линейного корабля противника.

— «Предвестник» откроет огонь главным калибром через восемь минут, — сообщила Чимта.

— Ускоряем сближение! — приказал адмирал. Пока что двигатели «Люпуса» выдавали восемьдесят шесть процентов от номинала, поскольку два корабля ударной эскадры имели намного худшие динамические характеристики. Четыре выросших факела из дюз линейного крейсера давали понять наблюдателям, что сейчас он выжимает все из модернизированных двигателей.

Если первоначальный план предполагал одновременный подход к цели, то сейчас клиновидный корабль ускорил сближение, отрываясь от тяжелого крейсера, идущего на значительном отдалении.

Наконец ожили четыре двухорудийные башни «Предвестника», а среди строя вражеских средних кораблей распустились разрывы. Среди далеких искорок прямо по курсу вспыхнуло маленькое солнце, а Илья потрясенно затряс головой.

— Что это было?

— Крейсер второго поколения типа «Аралар». Один удачный выстрел из туннельной пушки — и вот… — усмехнулся Алекс. — Тохча выпустил кучу болванок по линкору, но без особого эффекта. Сейчас переключился на средние корабли…

— Орудия главного калибра готовы к стрельбе! — приятным голосом напомнила Нимэль, расположив две отметки на увеличенном изображении вражеского линкора.

— Давай, врежь этим ниххонцам! — скомандовал адмирал.

Носовая часть «Люпуса» полыхнула яркими вспышками, а генератор накачки еле слышно завыл, когда первая лазерная установка выпустила импульс. Через пару секунд разрядила свои накопители вторая.

— Зафиксированы попадания, — сообщила Нимэль. — До полной зарядки накопителей — шесть минут.

Несколько экранов погасли, когда крейсер «Ихадзути» превратился в маленькую звездочку. Несколько офицеров в едином порыве яростно закричали: «Гордый Ниххон! Смерть варварам!»

«Хаджины пролили нашу кровь», — подумал властитель Ходзе и, посмотрев на побледневшую физиономию тактического офицера, приказал:

— Корабль варваров сильно поврежден, пусть наши воины закончат начатое! «Гюдзину» — сделать еще два залпа, затем перенести огонь на второй!

— Повинуюсь, высочайший! — откликнулся Икко, зашептав приказы. — Запуск всех бортов через двадцать шесть минут.

— Первой волной пойдет эскадрилья Тахидзиро! — подумав, приказал главнокомандующий. — Я лично отдам приказ воинам…

Ходзе в сопровождении двух наложниц покинул командный центр, добравшись до одного из трех доков, где базировались три десятка бомбардировщиков «Хейтэн». Наложницы с удивлением разглядывали ровные ряды мощных машин, похожих на серебристых раздутых жуков. Эти аппараты несли только массивную фронтальную броню и мощный двигатель, способный короткое время работать на форсаже. Все остальное место занимали кассеты с неуправляемыми бомбами. Несколько малокалиберных турелей предназначались для защиты от вражеских малых кораблей.

Высокий Тахидзиро стоял в окружении детей, именно им предстояло отправиться в последнюю атаку. У всех юных пилотов на лбу изображен красный круг — знак уходящих в вечность.

Младшая наложница Кохама заплакала, услышав проникновенный голос властителя, Ходзе опустился на одно колено, протянув раскрытую ладонь героям.

— Нам нужно расцвести…

— Подобно цветкам шигури утром…

— Столь же чистыми и сияющими…

Поочередно пилоты подходили к главнокомандующему, прикасаясь губами к руке, а затем занимали места в тесных кабинах своих машин. Тахидзиро исполнил ритуал первым, настойчиво схватив за руку старшую наложницу.

Ходзе кивнул, а довольная Ацуко вскоре хрипло задышала, когда воин грубо бросил ее на плоскость истребителя, расстегнув комбинезон. Тахидзиро ритмично задвигался, гортанно подвывая, а властитель радостно засмеялся.

Заканчивающие последние приготовления техники запели гимн Ниххона, а когда главнокомандующий со своей свитой вернулся в командный центр, Икко доложил о полной готовности всех малых кораблей клана.

Створки доков открывались, и из них ровными рядами стартовали штурмовики «Анхер» и «Ар-Сох». С внешних подвесок двух грузовиков срывались гроздья средних истребителей «Маур» и, обгоняя неповоротливые бомбардировщики «Хейтэн», уходили к цели. Последними выскочили заправленные перехватчики «Харш-Б».

— Все малые корабли выпущены, высочайший! — четко доложил Икко. — Истребители врага начинают выдвижение.

— Мы сокрушим хаджинов! — выкрикнул Ходзе.

— Смерть варварам! — откликнулся тактический офицер Икко.

— Чокнутые ниххонцы! — пробормотала координатор Тейша, рассмотрев состав армады противника.

— Не все так плохо, — ответил Алекс, выдавая искину указание слегка изменить траекторию. — Теперь атакующие истребители пройдут в зоне досягаемости вспомогательного оружия «Люпуса». А мы уже им врежем; будем стрелять только по смертникам, а только затем — по всем остальным.

— Понятно, выбиваем этих толстых… — пробормотал Илья, распределяя цели.

— Они действительно двинутые, — заметил адмирал. — За истребителями идут четыре десятка гражданских кораблей. Арварские челноки и какие-то нелепые буксиры… Коллективное самоубийство…

Теперь ниххонцы сосредоточили огонь орудий на «Люпусе», и линейный крейсер то и дело содрогался от близких подрывов. Силовой щит быстро гас, и некогда блестящий корпус пятнали следы от попаданий. Однако хакданский корабль достойно держался под ураганным обстрелом. Алекс приказал выпустить все малые корабли, кроме «Хомяка» и двух перехватчиков «Фальми».

Четыре клиновидных корвета рассредоточились, приготовившись встретить атакующих ниххонцев своими дальнобойными орудиями. Блестящие призмы эсминцев «Илно» сейчас тащили по два контейнера с пушками средней дальности. Из-за своих увеличившихся габаритов эти многофункциональные корабли не помещались в стартовые ячейки и запускались прямиком из шлюза. Сейчас авиагруппой управляли пилоты из кабин, систему дистанционного управления использовать не получалось — малым кораблям предстояло действовать на значительном удалении от флагмана.

Искин старался маневрировать, но сейчас «Люпус» сблизился на расстояние прямого выстрела, и на него обрушился огонь средних кораблей, трех разнотипных крейсеров — двух арварских и одного с совсем непонятным происхождением. Четвертый кувыркался в облаке мусора, — вероятно, его достали орудия «Предвестника».

— Потеряна шестая орудийная ячейка. Разгерметизация шлюза правого борта… — забубнила Нимэль, а Алекс покачал головой: корабль постепенно терял свои острые зубы.

Эскадре корпорации «Гакора» досталось гораздо больше. Удачный выстрел противника разворотил носовую часть нивэйского крейсера, и он потерял возможность стрельбы из своего главного оружия — туннельной пушки. Теперь «Куор» отходил к группе носителей, а «Урглон» продолжал сближение, готовясь отразить атаку малых кораблей. Он выпустил двенадцать средних истребителей «Вассер», которые рассыпались, окружая потрепанный линейный крейсер.

Лазерные орудия главного калибра «Люпуса» переключились на приближающуюся армаду малых кораблей. Жирные лучи хлестали по скоплениям маневрирующих аппаратов ниххонцев, превращая устаревшие машины в комки оплавленного металла.

— Малые корабли противника войдут в зону поражения нашего вспомогательного оружия через шесть минут, — спокойно сообщила голограмма.

— Очень хорошо, — устало ответил Алекс, отметив моргнувшую отметку тяжелого крейсера «Предвестник».

Запросив доклад о повреждениях, адмирал покачал головой — корабль лишился половины наступательного вооружения, однако оставшиеся башни продолжали посылать снаряды в тушу ниххонского линкора. Этим же занимался покалеченный корабль Мерит-Хайда.

— Что-то я не замечаю эффекта от нашей стрельбы! Это большое корыто давно должно превратиться в пыль… — возмутился Илья.

— Интенсивность огня противника за последние сорок минут снизилась на четверть, — сообщила Нимэль, еле заметно улыбнувшись.

— Спокойно! Сейчас разделаемся с мелочью и достанем большого! — пообещал адмирал. — Нимэль, когда мы сможем открыть огонь из плазменных пушек?

— Осталось тридцать восемь минут, но в зону гарантированного поражения «Люпус» войдет только через пятьдесят две минуты.

Повинуясь команде Ильи, искин отключил двигатели, развернув блестящий клин острым носом к приближающейся туче ниххонских малых кораблей.

Сейчас к надрывному вою генераторов накачки главного калибра присоединился десяток аналогичных агрегатов меньшей мощности. Алекс недовольно морщился, улавливая рваный ритм какой-то безумной мелодии. Басовитый гул сменялся визгливыми нотками, когда очередной высокоточный лазер разряжал накопитель.

Распределением целей занимался Илья, а адмирал использовал тактический интерфейс, постоянно держа в уме общую картину происходящего. Сразу десяток красных точек погас, а за ним исчезли еще несколько — корветы открыли огонь. Некоторые жирные отметки гасли, детонация неуправляемых бомб нередко приводила к уничтожению соседних средних истребителей, имевших глупость оказаться поблизости.

Ни один из избиваемых малых кораблей не отвернул, только в сторону «Люпуса» протянулись следы четырех десятков ракет — штурмовики «Ар-Сох» разрядили свои навесные модули. Алекс только хмыкнул — выглядело это как жест отчаяния. Слабенькие ракеты могли представлять опасность только для небронированной цели, «Люпусу» попадания не причинили серьезного вреда — осколки не пробивали бронепластины.

Когда заработали пульсары, превратив в оплавленный металлолом сразу десяток целей, — тут уже некоторые пилоты занервничали, сбив строй, но вновь ни один из избиваемых малых кораблей не отвернул. Эсминцы сделали залп, уничтожив еще несколько целей, затем каждые несколько секунд гасли одна или сразу пара отметок — упертые ниххонцы продолжали умирать, выполняя приказ.

Цели вышли из зоны действия оружия «Люпуса», и он снова обратил острие клина на линейный корабль, осыпавший градом снарядов флагман эскадры адмирала. Значительно поредевшая авиагруппа сцепилась с малочисленными защитниками поврежденного корабля Мерит-Хайда, на помощь им уже спешили отставшие истребители двух авиагрупп.

Скопления красных и зеленых точек перемешались — сейчас бой перешел в свалку. Враги частично достигли цели — до поврежденного «Урглона» добрались три уцелевших бомбардировщика «Хейтэн». Один вспух огненным шаром, уничтоженный в опасной близости от обшивки. Однако два других успели высыпать свой опасный груз. Корма угловатого линейного крейсера превратилась в обугленный огрызок, а командная сеть выдала краткий отчет — «Урглон» только что потерял ход.

КапитанНонин продолжал командовать огнем «Гюдзина», но то, что происходило за оплавленной обшивкой линейного корабля, ему совсем не нравилось. Теперь он понял, что решение бросить все силы на поврежденное судно хаджинов было ошибочным.

Импульсы лазерных орудий клиновидного корабля вязли в массивных бронеплитах, закрывающих флагман клана Сэйму. Однако попадания плазмы испаряли обширные участки обшивки, а некоторые прошивали корпус насквозь, оставляя после себя сквозные оплавленные дыры.

Бросив взгляд на панель повреждений, капитан стиснул зубы — «Гюдзин» содрогался от ударов подлых хаджинов. Схема пестрела красными значками и серыми участками — люди гибли на своих постах, а оба вычислительных комплекса были выведены из строя. Сейчас корабль вел огонь только по указаниям боевой станции.

Капитан отвлекся на сообщение о потере вспомогательного носителя «Кидзен» — нападавшие превратили переделанный грузовик в расползающуюся кучу космического мусора.

— Проклятые варвары! — презрительно процедил Нонин. — Cколько у нас сейчас орудий левого борта?

— Высочайший, мы потеряли девять пушек, — негромко сообщил инженер корабля, старый Юсодзе. — Критические повреждения силового набора…

— Нам следует подставить врагу другую часть непобедимого флагмана, — с поклоном сообщил координатор. — Или мы развалимся на куски прямо сейчас…

— Развернуть оставшиеся две установки на правый борт! — приказал Нонин. — Приступить к перестроению!

Выпуская белесые струи газа из маневровых дюз, могучий «Гюдзин» начал вращение. Иссеченный шрамами и кратерами от попаданий энергетического оружия корпус задрожал от многочисленных разрывов — искалеченный линейный крейсер варваров нанес точный удар прямо в слабое место. Проломив временные заплаты и поврежденные бронеплиты, боеголовки разорвались в одном из четырех снарядных погребов. Орудия уже успели расстрелять две трети своего боезапаса, однако того, что осталось в хранилищах, хватило для детонации.

Капитан услышал хруст сминаемых переборок и доносящийся глухой звук сирены. Панель повреждений расцвела красными всполохами, а старик-инженер упал на колени, зарыдав.

Нонин отстраненно разглядывал панель, на которую транслировалось изображение с камер боевой станции: сейчас носовая часть флагмана вспухла изнутри. Капитан еще подумал, что его корабль раскрылся подобно цветку шигури. Он хотел сочинить подобающие строки по этому поводу, но вспомнил о своих людях, которые за одно мгновение сгорели, пройдя путь воина до конца.

— Продолжать огонь! — стиснув кулаки, скомандовал Нонин.

— Смерть варварам! — прошептал координатор, когда выстрел выбил из клиновидного корпуса корабля хаджинов облако мелких обломков.

Капитан видел торчащие куски перекрытий и наросты аварийной пены на некогда блестящей обшивке линейного крейсера противника. Нонин не ощутил радости от удачного попадания, ему уже давно стало ясно — этот бой вероломные хаджины выиграли.

Теперь врага атаковали только пять орудий главного калибра — остальные пушки замолчали, когда корпус начал деформироваться, сминая перекрытия. После очередного попадания плазменного заряда погасли освещение и экраны рубки. Через несколько секунд искин задействовал резервные линии, но капитан уже понял — «Гюдзину» остались считаные минуты.

«Люпус» отправлял в сторону врага залп за залпом. Поочередно работали два плазменных орудия главного калибра, иногда к ним присоединялась лазерная установка, накопившая заряд. Бронированные створки второй смяло близким попаданием, но оставшейся огневой мощи линейного крейсера хватало с избытком. Под надрывный визг генераторов накачки с каждым выстрелом в сторону линкора уносилась смерть.

Сейчас обшивка старого арварского корабля напоминала лунную поверхность — повсюду виднелись глубокие оплавленные дыры и кратеры от попаданий плазменных зарядов. Особо впечатляли сквозные пробоины, через которые легко могло пройти звено истребителей. Броня корабля не могла противостоять нагретым до чудовищных температур плазменным сгусткам. Против них в принципе практически любая обычная броня была совершенно бесполезна. Только силовые щиты могли как-то противостоять плазме, но у старого линкора их не имелось.

Внезапно носовая часть цели лопнула, а вокруг ниххонского гиганта расползлись кучи обломков. Его корпус стал парить струйками быстро замерзающего газа. Корабль дернулся, но вскоре продолжил вращение вокруг оси.

— Спекся, гад! — ухмыльнулся Илья. — Хорошо ему врезали…

— Не наша работа, — рассеянно ответил адмирал, взглянув на панель, отображающую состояние цели. — Тяжелый крейсер «Предвестник» атакует другую цель, а орудия «Люпуса» сейчас перезаряжаются…

Оставшиеся пульсары и лазеры легко смели два десятка слегка модернизированных гражданских корыт, которые ниххонцы бросили в самоубийственную атаку. Челноки и буксиры мгновенно превращались в оплавленные обломки, а люди в их кабинах не успевали даже увидеть противника.

Силовой экран не успевал восстановиться — теперь враг стрелял практически в упор, и практически каждый его выстрел был успешным. Хорошо хоть большая часть орудий главного калибра вражеского линкора молчала. Пройдя через то, что осталось от эскадры самоубийц, «Люпус» вздрогнул от прямого попадания. Внешние камеры показали тянущийся за флагманом шлейф из кусков обшивки. Аварийная пена полезла из пробитых пластин, затягивая разрыв, а искин привычно забормотал о разрушении конструкций силового набора. Сообщение Нимэль не отличалось особенным оптимизмом — еще пара подобных попаданий могли стать фатальными.

Однако это был последний успех погибающего гиганта. Получив еще несколько плазменных зарядов, ниххонский линкор стал разваливаться на две неравные части. Деформированную носовую часть сотрясали беззвучные взрывы, а кормовой обломок медленно закувыркался среди быстро замерзающих облаков газа и обломков.

Нонин последний раз обвел взглядом командную рубку мертвого корабля — четверо пилотов молча смотрели на своего капитана, который с мрачной решимостью на лице уселся на корточки рядом с плачущим координатором.

В свете аварийного освещения лицо Нонина напоминало страшную маску, его губы шевелились, произнося первые строчки гимна.

— Пусть продлятся твои дни, великий шогун! — громко выкрикнул капитан, снимая с пояса короткий ритуальный клинок.

— Путь воина — единственная дорога к бессмертию!.. — прошептал старик-инженер, склоняя седую голову. По его морщинистым щекам катились слезы — в проект модернизации корабля специалист вложил все свое мастерство.

Нонин прикоснулся губами к блестящему кривому лезвию и с тихим стоном вонзил древнее оружие в нижнюю часть живота. Серый мундир намок от крови, а капитан, стиснув зубы, медленно кромсал свою плоть, выкашливая бурые сгустки. Самоубийца стал медленно заваливаться набок, успев зачерпнуть ладонью густую жидкость и изобразить на полу знак «Чунь».

Аккуратно освободив из тела клинок, старик вонзил его себе в сердце. У пилотов не хватило духу на древний ритуал — они выбрали легкий путь. Один за другим они вытаскивали личное оружие и, вставив короткий ствол в рот, дрожащими пальцами нажимали спусковой сенсор.

Вскоре в командной рубке мертвого «Гюдзина» остались только остывающие тела. Остаткам экипажа флагмана, заблокированным в помещениях уничтоженного гиганта, оставался только один выход — последовать за своим капитаном. Пара орудий все еще пытались стрелять, но вскоре и они замолкли — флагман клана Сэйму только что перестал существовать.

— Все порочные собрались в большом зале! — возбужденно бормотала Адиль. Землянин поддался на уговоры своей ошо, отпустив ее вместе с боевым роботом «Тиссом-4Р» и двумя десятками абордажников проведать боевую станцию ниххонцев.

— Сколько их там? — поинтересовался землянин.

— Два десятка, все размахивают мечами и что-то лопочут непонятное. Мы проверили всю станцию, больше там никого нет. Только еще два десятка мертвых порочных…

Адиль развернула камеру, а Алекс увидел богато украшенный зал, посреди которого сидел на корточках коренастый мужчина в массивной матовой броне. На его коленях лежал слегка изогнутый клинок необычного золотистого цвета.

— Хорай-Суги, — удивилась координатор Тейша. — Это ниххонский ритуал поединка. Их вождь посчитал победителя равным себе…

— С чего бы это он? — удивился Илья. — Мы же для них дикари…

— Не стали атаковать их города. Вот он и подумал, что мы тоже придерживаемся их дурацкого кодекса чести, — предположил Алекс.

— Такое вполне может быть, — нахмурилась женщина.

— Ну что же, пора навестить нашего ниххонского друга! — ухмыльнулся адмирал, вставая с удобного дивана.

— Ты собираешься драться с этим дикарем? — обеспокоенно спросила Каслия.

— Честно говоря, участвовать в этом мероприятии мне не хочется. Но его сабля и эта броня… хм… выглядят очень круто… — сформулировал свои мотивы победитель.

Вскоре Алекс уже шагал по переходам орбитальной станции, рядом с ним шла координатор Тейша, а за спиной семенили пять боевых дроидов «Нибель-М». Обстановка землянину весьма нравилась — он остановился посреди широкого коридора, где на переборке висела оскаленная морда какого-то особо зверского скотомутанта.

Обитатели мрачного места устроились весьма скромно — серые стены украшали дурацкие пестрые флаги, портреты каких-то старичков, а также замысловатые инсталляции из мелких камешков и веточек. Прежде чем посетить главного ниххонца, Алекс обошел несколько соседних помещений, там нашлись два десятка мертвых тел в засыхающих лужах крови. Рядом валялся разный колюще-режущий инвентарь.

Двух миниатюрных девушек в белоснежных полупрозрачных накидках постигла та же участь, они были убиты ударом в сердце.

— Это их обычай, — поморщилась координатор Тейша. — Вождь лишает жизни своих наложниц, чтобы те не достались врагам.

— Дикари, что с них взять… — буркнул Алекс, направляясь на встречу с вождем.

Остановившись посреди просторного квадратного зала с высоким потолком, расписанным глупыми каракулями, землянин оценил диспозицию — двадцать три ниххонца спокойно сидели на корточках у одной из стен. Рядом с каждым лежал невзрачный клинок и цветастая тряпка.

Сержант Пич с десятком абордажников были в полной готовности прикончить врагов, однако те даже не думали о сопротивлении. Первым делом адмирал выдал указание дроидам, они разбежались по углам, контролируя помещение.

Ниххонский вождь медленно поднялся с колен и начал невнятно лопотать, хлопая себя по затянутой в доспех груди и касаясь сверкающего меча.

— Скажи ему, чтобы снял броню и отдал свою саблю, — землянин повернулся к координатору Тейше.

— Но я не понимаю их языка! У меня загружена только база данных, дающая общие сведения по культуре шогуната, — ответила женщина. — Судя по знакам, это их властитель.

— Плохо, — покачал головой Алекс, повернувшись к своей ошо. Женщина кровожадно косилась на вождя, а ее рука сжимала рукоять трещотки.

— Позволь мне пролить… — привычно заныла Адиль, а землянин устало махнул рукой.

Адиль улыбнулась, молниеносно выхватывая свой «Аркам РВ-12». На лбу властителя на мгновение зажглась красная точка, и оружие сухо кашлянуло, выбросив из короткого ствола разрывную иглу. Вождь еще какое-то время стоял, а затем тяжело шлепнулся на спину, заливая циновку кровью из продырявленного черепа. Женщина весело засмеялась, закрепляя оружие на поясе.

Остальным присутствующим вариант ритуала Хорай-Суги в исполнении Адиль совсем не понравился, поскольку они повскакивали с пола и гортанно заорали, хватаясь за свои клинки. Сержант Пич выстрелил первым, перечеркивая толпу галдящих врагов одной длинной очередью. С небольшой задержкой застрекотали штурмовые комплексы остальных абордажников — вскоре в помещении не осталось ни одного живого ниххонца.

Трое суток победители собирали трофеи и ремонтировались — по местам недавних боев ползали малые корабли, собирая все ценное. Алекс посетил все захваченные объекты и прибрал к рукам все мало-мальски интересное.

Особо порадовал примитивный док ниххонской постройки — оттуда удалось вывезти одиннадцать специализированных дроидов и четыре инженерных корабля-буксира. Антранский конструкционный комплекс «Гвебеш-26» относился к третьему поколению и состоял из двадцати шести роботов и управляющего модуля. Предыдущие хозяева плохо относились к своему имуществу, где-то потеряв половину положенных по штату железных работников. Три найденных там же терминала предпочитали общаться с пользователем на ниххонском языке, поэтому выяснить, что же там внутри, было проблематично. Их землянин забрал тоже.

Нашлось приличное количество конструкционных материалов и четыре мощных орудия, точно таких же, что стояли на уничтоженном линкоре, — на них наложил лапу Мерит-Хайд. Массивные бронелисты Алекс забирать не стал, ограничившись композитными пластинами.

Из доков военной станции трофейщики выгребли приличное количество боеприпасов, расходников, а также десяток разобранных арварских штурмовиков «Анхер» — их забрал Гуни, его авиагруппа понесла серьезные потери. Землянин ограничился двадцатью контейнерами с лентами для роторных пушек и ракетами средней дальности — их использовали имеющиеся «Кавсы».

Два загадочных сооружения, что находились на орбите, оказались пустыми модулями. Видимо, в них ниххонцы притащили все необходимое для сооружения своих трех городов-куполов.

Челнок абордажной команды Гуни был обстрелян какими-то большими роботами, которые бродили вокруг центрального купола. Поэтому сомнительное удовольствие общения с местными наемники оставили заказчику.

Адмирал быстро нашел общий язык с капитаном «Урглона» — Мерит-Хайд согласился учесть интересы землянина при разделе того, что осталось от ниххонского линкора. Неудивительно — ведь три инженерные группы корпорации «Канис» работали над восстановлением арварского линейного крейсера, потерявшего способность передвигаться.

Алекс быстро состряпал проект восстановления «Урглона» из подручных материалов. Для этой непростой операции предполагалось использовать демонтированные с уничтоженного линкора двигатели — именно этим и занимался землянин все свободное время. Чтобы установить агрегаты второго поколения в то, что осталось от силового набора линейного крейсера, предстояло серьезно переделать кормовую часть.

Подобная модернизация серьезно ухудшала динамические характеристики «Урглона», однако выбора не было — поселиться в этой системе Мерит-Хайд почему-то не изъявил желания. Хотя у него имелись вполне реальные шансы стать властителем ниххонцев — на взгляд Алекса, его физиономия выглядела гораздо уродливее, чем у покойного вождя.

Больше всего был доволен Илья — его коллекция колюще-режущего инвентаря пополнилась тремя десятками экспонатов. Однако золотистый изогнутый меч вождя Алекса не впечатлил — древнее оружие даже рядом не стояло с «Протыкателем Илгуса». Броня властителя оказалась настоящим раритетом — именно в таких костюмах десантники крошили жуков во время первой войны с Роем.

Когда в систему вошло первое судно заказчика, восстановительные работы шли полным ходом, а команды трофейщиков задорно выковыривали начинку из остова линкора. Алекс сильно пожалел об ограниченности трюмов своих кораблей — места для добычи не хватало. Правда, спасли положение внешние подвески транспорта «Чошам» — сейчас их украшали ряды разноцветных контейнеров с добычей. Для того чтобы утащить снятый большой гипердвигатель, инженерам корпорации «Канис» пришлось объединить две палубы грузовика.

Землянин забрал также четыре орудия главного калибра с того же линкора и три десятка контейнеров с боезапасом для них. Полсотни скорострельных турелей «СВ-8» стали хорошим дополнением к остальным трофеям. Все остальное место на внешней подвеске Чимта забила ящиками с концентратом двух видов руды, что добывали ниххонцы: женщина заверила, что сможет их быстро продать.

Дроиды заканчивали монтаж второго старого двигателя «Хатх-600» в серьезно растолстевшую кормовую часть «Урглона», когда Алекс получил сообщение от главы корпорации «Ис-Хроти». Тот приглашал лидеров наемников на свой флагман — пора было закрыть контракт, а заодно получить вознаграждение за проделанную работу.

Итфаль ан Хорис, глава корпорации «Ис-Хроти», выглядел как гуфий из радикального Галифата. Бородач с крючковатым носом и сросшимися густыми бровями в расшитом серебристыми узорами бесформенном балахоне сразу же перешел к делу.

Корабль заказчика — антранский тяжелый крейсер, похожий на перекормленную черепашку, — занял стационарную орбиту неподалеку от «Люпуса» и захваченной боевой станции. Подвоха адмирал не опасался, он с легкостью мог уничтожить три десятка человек, находящихся на борту. Заняв удобные кресла в апартаментах заказчика, наемники получили небольшие инфопакеты.

Пока Алекс и Гуни изучали документы, бородач пялился на панель, где отображался город-купол с непроизносимым названием. Землянин знал, что группа специалистов заказчика сейчас потрошит захваченных вражеских пилотов и вытащенных из обломков офицеров. Правда, их оказалось не так много, упертые ниххонцы даже в плену пытались покончить с собой, разбив голову о переборку или откусив язык. Ливерс кардинально решил проблему, парализовав всех.

Специалисты корпорации «Ис-Хроти» лопотали по-ниххонски, о чем-то выспрашивая пленников. Переводчики с наемниками разговаривать отказывались, ссылаясь на запрет руководства.

Итфаль ан Хорис заверил своим идентификатором документ, согласившись с тем, что исполнители надлежащим образом уничтожили всех гадких ниххонцев, мешающих добрым и хорошим землеройкам добывать ценные ресурсы в системе Л-87.12. Кроме того, бородач соглашался, что наемники оказали его корпорации некие особые услуги, получая за это справедливое вознаграждение.

За захват инфраструктуры исполнителям полагалась приличная сумма — шестьдесят четыре миллиона, которую лидеры по-братски разделили. Кроме того, главы двух корпораций получили каждый по семьдесят два миллиона за выполнение основной задачи.

Гуни быстро распрощался, покинув щедрого заказчика, а землянин задал интересующий его вопрос.

— Ты хотел узнать, что я собираюсь делать с ними. — Бородач кивнул на голопанель с темным пятном купола, рядом с которым бродили точки уродливых ниххонских роботов.

— Это ваше дело, мне просто любопытно… — улыбнулся Алекс.

— Они — враги, — кивнул заказчик, прошептав длинную фразу на лающем ниххонском языке.

— Что это значит? — поинтересовался землянин.

— Ниххонцы верят в некую сущность, к которой возвращаются после того, как окончат свой жизненный цикл, — пояснил Итфаль ан Хорис. — Эта сущность направляет, вознаграждает и карает за проступки…

— Ну что они двинулись головой, это точно, — буркнул Алекс.

— Так вот, — продолжил бородач, усмехнувшись. — Нахожу некоторую иронию в том, что сейчас именно я являюсь той самой сущностью, что определяет будущее клана Сэйму.

Итфаль ан Хорис вытащил подозрительно знакомую желтоватую шестиугольную монетку, Алекс заметил на одной стороне изображение пирамиды с глазом. Вроде бы пара ящичков, набитых таким добром, имелась на складе «Люпуса». Подкинув монетку, сверкнувшую гранями, бородач ловко поймал ее. Рассмотрев изображение пирамидки, заказчик рассмеялся и громко отдал короткую команду.

Землянин ощутил легкую дрожь корпуса, когда флагман выпустил яйцевидный кораблик. Включив двигатель, тот провалился в разреженную атмосферу проплывающего под брюхом флагмана безжизненного мира. Камера, установленная на аппарате, показала приближающийся большой купол, где, как знал Алекс, ниххонцы собрали почти двадцать тысяч людей.

Затем полыхнула яркая вспышка, и там, где только что располагалось поселение чокнутых ниххонцев, не осталось ничего. Поднятые мощным взрывом облака пыли закручивались в воронку, а бородач снова подкидывал свою монетку.

Алекс не стал ждать продолжения, покинув главу корпорации «Ис-Хроти», который решил поиграть в маленького, но очень жестокого бога.

Наемникам пришлось задержаться в системе Л-87.12 на восемь дней. За это время Алекс закончил ремонт линейного крейсера Мерит-Хайда и восстановил целостность корпусов «Люпуса» и «Предвестника». К сожалению, потерянное вооружение заменить было нечем.

Корпорация «Ис-Хроти» деловито разбирала орбитальные сооружения для транспортировки. Части двух биоферм заняли места в трюмах двух оширских средних грузовиков, а инженерные команды заказчика приступили к демонтажу остальной орбитальной инфраструктуры — их предстояло забрать следующим рейсом.

Потрепанные суда участников рейда присоединились к конвою корпорации «Ис-Хроти», им предстояло вместе дойти до хакданской системы Йола.

Эскадра Алекса разделялась: транспорт «Чошам», забитый трофеями, а также тяжелый крейсер «Предвестник» отправлялись вместе с конвоем. В пространстве республики двум кораблям предстояло ожидать возвращения флагмана. Чимта, как главный специалист по сбыту разного бесполезного барахла, брала на себя реализацию добычи. Инженерной группе Круни предстояло заняться восстановлением вооружения «Предвестника» и подготовкой его к продаже.

Алекс собирался отправиться в систему Нила, рядом с которой, по расчетам искина, мог пройти потерянный корабль поколений «Кша-Мора». До этого ненаселенного мира буферной зоны «Люпусу» следовало сделать один длительный переход. Линейный крейсер нес значительный запас топлива, все его емкости были заправлены под завязку. Землянин допускал, что флагману придется долгое время двигаться в обычном пространстве, для того чтобы настигнуть древний ковчег, запущенный больше семи столетий назад. Взвесив все «за» и «против», глава корпорации «Канис» пришел именно к такому решению, поддержанному директорами компании.

Корабли конвоя разгонялись — четыре однотипных антранских судна корпорации «Ис-Хроти» сопровождали пару грузовиков. Угловатый линейный крейсер Мерит-Хайда с раздутой кормой уверенно ускорялся, выбрасывая из четырех изношенных дюз коптящие факелы, — Алекс улыбнулся, вспомнив завершенный проект восстановления «Урглона». Двухкорпусный носитель Гуни соседствовал с перегруженным грузовиком корпорации «Канис», а рядом шли пятнистый нивэйский «Куор», требующий серьезного ремонта, и тяжелый крейсер «Предвестник».

«Люпус» начал разгон на половине тяги, искин экономил топливо — оно могло понадобиться. В рубке флагмана глава корпорации «Канис» развалился на рабочем месте — адмиральском диване. Алекс увидел улыбку Каслии и сосредоточенное лицо Ильи, замершего на месте пилота. Сири остановилась за спиной, и землянин уловил ее мыслеобраз — девушка посылала свое недоумение, не понимая смысла поиска того, что давно забыто.

— Зачем? — попытался сформулировать землянин. — Прибыль… да, но это не главное… Кергул собирается прикоснуться к легенде, Хейла, Ливерс и все остальные… возможно, у них тоже есть причины искать потерянное… Ты не понимаешь… Ну скажем так: это совершенно определенно пойдет на пользу корпорации, то есть клану!

Закрыв глаза, Алекс задействовал внешние камеры. Корабль покидал орбиту безымянного мертвого мира, последнего убежища клана Сэйму. Яркие выхлопы дюз уходящих кораблей конвоя подмигивали адмиралу среди россыпей звезд.

Алекс Чижовский Император с Земли

Молодой человек в необычном матовом скафе задумчиво рассматривал маленькую искорку, на перехват которой уже двадцать восемь дней двигался «Люпус». Максимально увеличив изображение, наблюдатель получил размытое серое пятнышко — так выглядел найденный корабль поколений «Кша-Мора».

Сейчас в рубке линейного крейсера находился только капитан — он расслабленно возлежал на удобном диване, закрыв глаза. Хотя землянин мог подключиться к управляющим интерфейсам из любого места боевого корабля, он предпочитал командовать «Люпусом» именно отсюда.

Замигавшая иконка сообщала об окончании загрузки базы «Ксенология»; изучение этого объемного массива данных заняло у капитана полтора месяца. Алекс аккуратно вставил пластинку с новой базой в приемное гнездо коммутационного модуля.

— «„Юрист“ пятого ранга; начата загрузка данных, расчетное время проведения — 572 стандартных часа 28 минут». — Капитан подтвердил выбор, согласившись получить знания по методам легального обмана ближнего, принятым в основных государствах Содружества. Менталитет и традиции граждан различных миров сильно отличались; неудивительно, что объем базы оказался весьма значительным.

Землянин улыбнулся, представив, сколько времени пришлось бы изучать такую базу человеку с небольшим индексом интеллекта. Алекс знал, что у большей части обитателей Содружества это значение не превышает сотни единиц — поэтому установка специализированных нейросетей — не для них.

За два года инженер с окраинной планеты успел проделать путь от наемника до главы собственной корпорации. Сейчас в ней насчитывалось без малого пять с половиной сотен разумных, большинство которых ранее составляли остатки некогда процветающего клана космических бродяг.

Теперь флот молодой корпорации «Канис» состоял из трех кораблей, два из них дожидались флагмана в хакданской системе Йола. Алекс взял под свою руку этих людей главным образом благодаря расплывчатому пророчеству. Землянин быстро оценил все преимущества нового статуса. Теперь в его распоряжении имелись квалифицированные специалисты, и что самое главное — несколько сильных псионов.

Ритуал инициации, проведенный одаренными, позволил Алексу выйти на новую ступень владения своими не совсем обычными способностями. Ключ — энергетическая сущность, которая поселилась в голове землянина, — превратила его в не самого слабого псиона. Алекс не понимал, почему ключ выбрал именно его, но избавиться от непонятного «подарка» теперь было невозможно.

Что именно собой представляет ключ, Алекс точно не знал, но предполагал, что это аналог нейросетей, разработанный давно исчезнувшей сверхцивилизацией. Люди Содружества вживляли в мозг симбионт, выполняющий множество функций, однако Древние пошли по другому пути. Ключ не имел материальной формы и изменял своего носителя, перестраивая его организм согласно своим представлениям об оптимальном устройстве. Установленная нейросеть «Инженер-5М» теперь превратилась во что-то совсем другое, а мозг землянина задействовал некоторые области, которые у остальных людей обычно «спали».

Ранее землянин считал ключ могучим оружием, однако теперь понимал, что использовал его не по назначению. Древняя сущность хотела питаться энергоинформационными матрицами, их на родной планете Алекса называли «душами». Зачем они ключу — непонятно, но псионы предполагали, что матрицы используются как ресурсы для дальнейшего изменения организма носителя.

Алекс понял: массовое поглощение чужих сущностей может кончиться плохо — после одного такого случая способности надолго пропали. Кроме того, существовала версия, что ключи оставлены Древними для того, чтобы подстегнуть развитие отсталых рас, передвинув аутсайдеров сразу на насколько ступеней по эволюционной лестнице. Превращаться в какого-нибудь большеголового уродца с клешнями и чешуей землянин не хотел, поэтому решил не баловать ключ строительным материалом. То есть поумерить аппетиты древней сущности; после проведенной инициации это пока получалось.

Теории относительно пресловутых Разрушителей капитану совсем не нравились. Отдельные ученые считали, что именно они и уничтожили цивилизацию Древних, а желания становиться одним из этих деятелей землянин совсем не испытывал. В конце концов, расправиться с противником можно и без поглощения, псионы показали несколько способов.

Алекс прокручивал в голове различные варианты, обдумывая развитие корпорации «Канис». Активы хотя и медленно, но неуклонно росли. С людьми пока проблем тоже не возникало, но в связи с дальнейшим расширением флота этот вопрос еще предстояло решить. Например, специалистов можно было купить у чернокожих работорговцев.

Кроме того, требовалась база для размещения всех членов корпорации — землянин собирался приобрести у арварцев тяжелый двухкорпусный носитель. Конечно, можно было ограничиться дополнительными кораблями, но тогда возникали проблемы с логистикой. Во-первых, эффект рассеивания не позволял эскадре осуществлять синхронные прыжки — собирать разбросанные в пространстве суда и ждать отстающих было нерационально. Во-вторых, большие корабли могли далеко прыгать, значительно экономя время и нервы капитанам. Ведь гораздо безопасней сделать один длинный переход, нежели три коротких — в таком случае риск нарваться на неприятности уменьшался ровно в три раза.

О возможной организации экспедиции на родину молодой глава корпорации «Канис» пока не задумывался — в конце концов, земляне пока что и сами справлялись со своими проблемами. А наводить порядок посредством бомбардировок с орбиты Алекс пока не горел желанием. Родной мир располагался слишком далеко от границ Содружества, а где-то по пути засела чрезвычайно агрессивная цивилизация Рой. С этими насекомыми сейчас как раз шла война, так что все рискованные мероприятия пока что откладывались на неопределенный срок.

Алекс уже определился со стратегией развития — накопление активов, привлечение специалистов и построение фундамента для будущих крупных дел. Кроме того, глава корпорации собирался переложить часть работы на соратников, которые получили статус директоров.

Массивная створка бесшумно раскрылась, и в просторном помещении появилась миниатюрная девушка в черном мундире с планкой разноцветных значков на маленькой груди. Заняв место пилота, она улыбнулась и привычным жестом провела рукой по своим коротким рыжим волосам.

— Сколько можно пялиться на этот корабль? Там наверняка уже никого не осталось… — недовольно пробурчала Каслия.

— Я так не думаю, — возразил землянин. — Четыре часа назад Нимэль поймала сигналы с ковчега. «Кша-Мора» передает повторяющееся сообщение. К счастью, я скопировал банк данных по стандартам связи того времени — сейчас искин работает над расшифровкой. Кстати, только что загрузил последнюю базу из набора начинающего исследователя негуманоидных форм жизни. В него также входят «Археология» и «Криптография», эти у меня уже изучены.

— Ну и зачем тебе эти нелюди? — поморщилась девушка.

— Знания лишними не будут. Кроме того, любопытно, что мы утащили у оширцев. Инопланетными штуковинами забиты четыре больших контейнера — не просто же так узкоглазые собирали это барахло…

— А ты ничего не забыл? — ехидно поинтересовалась старшая ошо.

— В смысле? — удивился Алекс и уловил легкую волну недовольства подруги.

— Сегодня знаменательная дата… — намекнула девушка с предвкушением.

— Да-да, я все помню! Избранный Зияддином, победитель ящеров и Разрушитель из пророчества ничего не забывает, — пробормотал землянин, начиная прокручивать в голове все последние события.

— Я так и знала! Два оборота пылающего светила Карадан вокруг моего родного мира прошло с момента нашего воссоединения! — просияла подруга.

— Воистину, так… Скоро мы отпразднуем это событие! — Алекс попытался изобразить самую милую из своих улыбок. — Спеши же донести эту радостную весть до младших ошо!

Довольная Каслия удалилась, а Алекс еще раз бросил взгляд на искорку найденного корабля поколений и обратился к корабельному искину:

— Нимэль! Как идет процесс расшифровки полученного послания?

— Обработана треть базы данных, пока что совпадений не обнаружено, — доложила голограмма. Нимэль, корабельный искин шестнадцатого класса, предпочитала облик миловидной женщины и архаичные наряды.

— Ладно, занимайся! — махнул рукой землянин. — Но как только расколешь сообщение, сразу дай знать!

— Будет исполнено, — коротко поклонилась Нимэль, исчезая.

Система Нила оказалась пустой — не считая нескольких крупных скоплений обломков непонятного происхождения. Капитан нашел информацию по этому мертвому миру и теперь имел представление о событиях, что развернулись там шестьсот лет назад.

Когда систему обнаружил разведчик республики Хакдан, там обитали разумные существа, условно названные попрыгунчиками. Больше никакой информации о них не сохранилось — люди вытравили всех боевыми вирусами. Планета представляла собой каменистую пустыню, однако нашлись желающие поселиться в этом суровом мире, главным образом из-за скудных залежей гаксия. Этот минерал широко использовался при производстве боеприпасов, поэтому молодая колония быстро встала на ноги.

Затем через этот мир прошли армады агрессивной цивилизации насекомых, сейчас известной как Рой. Людей постигла участь аборигенов — жуки не стали мудрить и воткнули в поверхность несколько крупных камней из ближайшего астероидного пояса. После уничтожения колонии экосистема на планете рухнула окончательно, и повторно заселять после войны ее не стали, пометив планету как бесперспективную — тектоническая активность и постоянные пылевые бури не позволяли продолжать добычу ценных ресурсов.

Пока «Люпус» находился в пустой системе, пилоты устраивали учебные бои — восемь средних истребителей «Калард» вились вокруг линейного крейсера, отрабатывая различные боевые ситуации. Система «Каго-8М» позволяла управлять истребителями посредством виртуальных капсул, а кандидатов в авиагруппу флагмана корпорации «Канис» отбирал лично капитан. Со временем он собирался серьезно расширить количество малых кораблей в корпорации, а лучшим пилотам предстояло стать ядром целой эскадрильи.

Сенсорам флагмана потребовались сутки для того, чтобы уверенно засечь объект, который мог являться потерянным кораблем поколений, и вычислить параметры его движения. Рассчитав курс, искин выдал прогноз — для сближения с древним ковчегом линейному крейсеру потребуется тридцать семь стандартных суток и две трети имеющегося на борту топлива. К сожалению, использовать прыжковый двигатель для перемещений по системе и набора скорости было невозможно, поэтому корабль поколений предстояло долго и нудно догонять в обычном пространстве.

По плану операции на исследование ковчега выделялось сорок два дня. Затем корабль поколений выйдет из окрестностей системы и приблизится к следующей только через тринадцать стандартных месяцев. Однако Алекс собирался распрощаться с ковчегом раньше, осуществив короткий прыжок в соседнюю систему, — это было проще, чем гасить набранную скорость и жечь топливо для торможения.

Капитан благосклонно выслушал рапорты о готовности систем корабля, сказал сакраментальное «Поехали!», затем клиновидный крейсер направил свой острый нос в точку, где должен оказаться «Кша-Мора» через рассчитанное искином время, уперся факелами двигателей в пустоту и начал набирать скорость.

Алекс навестил один из шлюзов, где копошилась пятерка Олгера и Адиль со своими дроидами. Совсем недавно немолодой мужчина, своими повадками напоминающий земного прапорщика, управлял грузовиком — летающей помойкой под названием «Ульга». Теперь он руководил трофейной командой корпорации «Канис». Олгер являлся специалистом по всякому старому хламу, и к его советам землянин прислушивался.

Проанализировав данные из пакета, найденного в инфосети системы Фаук, Алекс пришел к выводу — обитатели древнего ковчега являлись параноиками. Никаких точных планов их корабля-астероида не существовало, а найденные списки доставленного вооружения впечатляли — судя по всему, «Кша-Мора» собирался воевать с небольшой эскадрой.

— Я смотрел характеристики этих пукалок. Старье, ничего особенного!

— Не важно, что этим пушкам семь сотен лет, — говорил Олгер, — они могут убивать не хуже тех, что продаются сейчас. И зачем им такая куча оружия — непонятно…

— Ну, раз они отправляются в путешествие, логично захватить с собой побольше пушек… — улыбнулся Алекс. — Я бы точно так же сделал на их месте…

— У них четыре десятка орудий «ТЗ-20», которые ставили на линейные корабли первого поколения; эти пушки могут использовать различные боеголовки.

— Ясно, это их главный калибр. Снаряды летят медленно и далеко, однако попасть могут только случайно… — хмыкнул землянин. — Современные арварские системы стреляют в пять раз чаще.

— По поводу систем целеуказания ничего не известно, но скорее всего уклониться мы сможем без проблем… — кивнул Олгер. — Меня больше беспокоят турели «Х-110», у них на борту таких три сотни. Это аналог наших «СВ-12», они будут работать по приближающимся малым кораблям с десантом.

— Да, вполне вероятно. Сто двадцать шесть лет назад при отходе был поврежден один из кораблей с беженцами, — согласился Алекс. — Нимэль считает, что вооружение ковчега все еще действует…

— Даже не сомневайся, — заверил специалист. — Мы потрошили корабли времен первой войны с жуками. Их системы обороны были активны и атаковали все приближающиеся цели, которые не отвечали на запросы…

— И ты считаешь, что этот уродец сможет прорваться? — скептически протянул землянин, покосившись на трофейный буксир, облепленный бронепластинами. Покойные ниххонцы недавно презентовали целых четыре таких шарообразных кораблика, и за время прыжка и последующей погони за ковчегом трофейщики успели переоборудовать два из них в тяжелобронированные беспилотники. Теперь аккуратные шарики превратились в затейливые многогранники, избыточная мощность двигателей позволяла судну-буксиру перемещаться с такой нагрузкой. Третий нес полсотни дешевых зондов, а сейчас команда Олгера занималась последним — этому кораблю предстояло превратиться в летающую бомбу.

— Пока они будут дырявить зонды, мы засечем все их точки обороны и подавим их, — пожал плечами специалист. — Это самый простой способ…

Роботы Адиль деловито приваривали массивную плиту на боковину буксира, а один из дроидов выводил на сероватой поверхности суровую физиономию мудрого Зияддина.

Когда землянин появился на второй грузовой палубе, там находились Илья со своей узкоглазой подружкой: Хитоми наблюдала за работой пятерки техников. Они занимались заправкой беспилотников и расконсервацией дроидов — железякам предстояло первыми попасть на древний ковчег.

Илья опробовал управляющий интерфейс продвинутого дроида-диверсанта — паучок смешно перебирал тонкими лапами, бегая по переборкам и потолку. Наконец оператору надоело, и он открыл глаза, показав капитану большой палец.

Посреди длинного помещения застыли четыре сигарообразных аппарата. Похожие на бугристые торпеды, зонды несли в своем чреве сотню роботов «Барус-2К». Каждый такой уродец размером с кошку имел на вооружении слабенький резак и нес в брюхе маломощный заряд. В свое время команда Олгера с успехом использовала такие механизмы для нейтрализации систем защиты старых боевых кораблей.

С беспилотниками возились тощие оширцы, их на борту «Люпуса» собралось два десятка. Хотя техников в корпорации «Канис» имелось с избытком, но Алекс предложил двухмесячный рабочий контракт узкоглазым, в свое время дезертировавшим из оширского флота. Посоветовавшись с Ливерсом, капитан принял решение включить группу Моханди в свою структуру. Сложившаяся команда головорезов, а также их связи с контрабандистами, работорговцами и прочими любителями легких денег могли быть полезны в будущем.

Лидер для вида немного помялся, но жадность все-таки оказалась сильнее. Успех операции по захвату станции в системе Пять Камней и жирные намеки относительно дальнейшего сотрудничества оказались для Моханди весомыми аргументами. Поэтому глава отряда принял предложение временно спрятаться под крыло сильной корпорации, заодно заработав немного кредитов.

В пусковых кассетах ждали своего часа дешевые зонды размером с мячик, а рядом на гравиплатформах располагались управляемые аппараты посерьезней — Алекс предпочел потратиться на устаревшие беспилотники: терять их было дешевле, чем обученных людей.

— Дешифровка полученного сообщения завершена, — услышал землянин приятный голос Нимэль. — Послание повторяется каждые пять с половиной часов — это запись.

— Ну наконец-то, — улыбнулся Алекс. — Сейчас соберем всех остальных и посмотрим, чем нас порадуют обитатели древнего корыта! Думаю, команде тоже будет интересно посмотреть на тех, кто заварил эту кашу!

Тактический зал флагмана напоминал музей — стены украшали трофеи, главным образом ниххонские. Пестрые знамена, замысловатые картины из веточек и камешков — место нашлось даже для оскаленной морды заросшего густой шерстью скотомутанта. Алекс не нашел подобного клыкастого зверя в банке данных, однако Илья вынес вердикт, что ниххонцы где-то изловили самого настоящего орка и укоротили того на голову.

«Люпус» продолжал погоню за еле заметной искоркой древнего ковчега, а в тактическом зале постепенно собирался командный состав молодой корпорации «Канис». Первым появился Кергул в своем вычурном мундире темно-синего цвета, украшенном золотистыми шнурками и аляповатыми наградами. Нобл торжественно поклонился, заняв свободное место, рядом с ним уселся Хадор — невозмутимый пилот отвечал за подразделение разведки корпорации.

Ливерс коротко кивнул, впившись зубами в круглую булочку: специалист-диверсант питался исключительно хребургерами — национальной антранской едой. Илья подмигнул своей подружке Хитоми — Алекс знал, что девушка собирается стать псионом. Причем, похоже, тут постарался именно Илья со своими историями о могучих колдунах и прочих Избранных. У узкоглазой имелся слабый дар, который мог получить развитие, однако подтолкнуть его пока было некому.

Немолодой мужчина с расплывчатой татуировкой на лбу, закрыв глаза, замер в кресле — хранитель традиций Нульг послал землянину волнувнимания и ожидания. К сожалению, сильный псион полностью не восстановился после проведенной инициации Алекса.

Три ошо капитана разместились маленькой обособленной группой — Каслия довольно улыбалась, Адиль бормотала очередные стишки на тему погибели порочных, а Сири послала Алексу серию мыслеобразов, не все из которых были приличными.

Рисс, специалист по артефактам Древних. Революционерка Хейла, отвечающая за авиагруппу линейного крейсера, а также сержант Хаут, командир абордажной группы. И Олгер, которого Алекс пригласил из-за его знакомства с техникой первого поколения; теперь на месте были все.

Тень, специалистка по взлому, тоже присутствовала здесь — высунувшийся из технического люка на потолке дроид крутил приплюснутой головой с еле заметными бусинками-окулярами. Узкоглазая девица-райкер предпочитала проводить время в капсуле полного погружения, периодически подключаясь к разнообразным роботам и корабельным системам.

— Как вы уже знаете, мы недавно поймали сообщение. «Кша-Мора» повторяет его каждые пять с половиной часов. Нимэль только что закончила расшифровку… — Алекс скомандовал искину запустить воспроизведение.

Воздух в центре тактического зала слегка замерцал, формируя плоскую голопанель — изображение демонстрировало геометрические фигуры, непонятные формулы и закорючки. Наконец картинка застыла, отобразив двух обнаженных людей — мужчину и женщину.

Затем панель показала морщинистую физиономию бородатого старика — тот бодро декламировал речь. Невидимый оператор плохо знал свое дело — иногда камера демонстрировала крупные планы, но чаще всего — трибуну, на которой выступал этот деятель. Звука не было, но искин читал по губам, субтитры поясняли слова старикана. Правда выражался он высокопарными банальностями и никакой полезной информации Алекс не почерпнул. «Потомки… семя жизни… лучшие из нас… великая цель… нести свет» и прочая пафосная чушь…

Следующий сюжет показывал группы разумных, одетых в дурацкие обтягивающие костюмы разных цветов. Люди участвовали в каком-то ритуале — пялились на монумент с растопыренной пятерней, на которой горел искрящийся огонь. Они с одухотворенным выражением лица держались за руки и беззвучно открывали рты. У некоторых по щекам катились слезы, а другие эмоционально размахивали руками и смеялись. Отдельные типы счастливо улыбались, что-то бросая в яркое пламя.

Затем участники устроили танцы, однако на привычные землянину дрыгания действо не походило. Несколько пар медленно изгибались и кружились под неслышную музыку. Естественно, закончилось мероприятие чем-то похожим на оргию — посрывав свои разноцветные комбинезоны, люди устроили групповушку. Экран погас, и зрители стали делиться впечатлением от увиденного.

— Огнепоклонники… — разочарованно протянула Каслия.

— Такой ритуал присутствует в некоторых хакданских общинах, — пояснил Нульг. — Участники клянутся безжалостно уничтожать нелюдей и тех, кто противится идее объединения. Огонь здесь символизирует очищение.

— Какие же они жалкие, эти порочные! — презрительно прошипела Адиль. — Надеюсь, их ожидает мучительная смерть…

— А этот здоровяк — ничего, — причмокнула губами покрасневшая Хейла. — И самое главное, они живут по законам Великой Революции!

— Это вряд ли… — покачал головой сержант Хаут. — Похоже, они просто дикари! Не составит труда уничтожить их всех!

— С фанатиками у нас разговор короткий, — чавкая, заявил Ливерс. — На борту есть две боеголовки с газом «В-9». Ну те, что нашли у ниххонцев. Вскроем систему жизнеобеспечения и закачаем туда эту дрянь. Хватит и одной — у них нет нормальных медкапсул. Через двадцать часов останется только спокойно войти и взять то, что нам нужно…

— А почему бы с ними просто не поговорить? — удивилась Хитоми.

— Попробуй, но это скорее всего будет бесполезно, — снисходительно ответил Нульг.

— Все эти люди давно мертвы. Я бы не стал делать поспешные выводы, — покачал головой Хадор.

— Начальный фрагмент — так называемая «формула первого контакта». Ее разработали ученые мира Фаук. Главный посыл — доказательство разумности и мирные намерения, — блеснул эрудицией Рисс. — Концепция была позже признана несостоятельной; негуманоиды понимают только силу…

— Никаких переговоров с нелюдями! — поморщился Кергул. — В империи человека им нет места! Ну если только в качестве рабов…

— Не думаю, что они — огнепоклонники. На нашей родной планете тоже существует куча бессмысленных ритуалов. Вероятно, это просто дань традициям, — заметил Илья. — Не вижу ничего плохого, чтобы поглазеть на пламя, взявшись за руки.

Сири мягко улыбнулась, послав мыслеобраз — все присутствующие с глупыми лицами смотрят на костер, горящий в центре тактического зала.

— Пока еще мало информации, — подвел итог Алекс. — Теперь мы знаем их частоты; как только подойдем поближе, попробуем пообщаться!

«Люпус» продолжал сближение — сейчас корабль тормозил, развернувшись кормой по ходу движения. Нимэль рассчитала оптимальную траекторию, на последнем участке которой линейный крейсер должен приблизиться к древнему ковчегу со стороны неработающих двигателей.

— Нимэль, когда мы выйдем на расстояние уверенной связи? — поинтересовался капитан.

— Через восемнадцать с половиной стандартных часов. После того как уравняем скорости, «Люпус» будет двигаться вне радиуса уверенного поражения орудий ковчега, — ответил искин.

За последние четыре дня ковчег превратился из мутного пятнышка в астероид, сильно похожий на нечищеную картофелину. Инженеры мира Фаук посчитали нужным использовать большой камень вместо того чтобы сооружать сложные конструкции из металла.

Алекс изучил всю доступную информацию о кораблях поколений и пришел к выводу, что «Кша-Мора» — второй по величине ковчег из семнадцати запущенных. Его строили четырнадцать лет, взяв за основу подходящий астероид. Вырубив в толще несколько обширных каверн, инженеры смонтировали двигатели и поставили на поверхности пару больших куполов.

Гигант имел все необходимое — автоматические заводы, биофермы и города, предназначенные для размещения двадцати тысяч поселенцев. Их жилища располагались внутри, под толщей металлосодержащей породы. Ученые считали, что такие замкнутые системы могут существовать достаточно долго, и не ошиблись — три подобных ковчега успешно основали колонии. Еще несколько нашли с мертвым экипажем, по остальным никакой информации не имелось.

Вероятно, они все еще продолжали свой бессмысленный полет — после создания первого гипердвигателя на основе найденных обломков от изделий Древних человечество стало распространяться по сектору с куда большей скоростью, а концепция больших, но медленных ковчегов стала неактуальной.

Имеющееся на борту таких кораблей оборудование не представляло ценности, однако банк генетического материала вполне мог уцелеть, а за него ученые готовы были платить хорошие деньги. Собственно, именно по этой причине подобные корабли интересовали исследователей.

Землянин нашел информацию о мелкой корпорации под названием «Ар-Ворт», они реализовали найденное, выручив сто двадцать миллионов кредитов. Из семи хранилищ генетического материала, обнаруженных на вымершем ковчеге оширской постройки, сохранились всего три. А корабль был рассчитан всего на шесть тысяч колонистов. Правда, потом нашлись и те, кто утверждал, что авантюристы сами уничтожили экипаж, для того чтобы забрать ценности.

Алекс рассчитывал на серьезный куш — по сравнению с найденной оширской развалиной «Кша-Мора» выглядел шедевром конструкторской мысли. А тот факт, что сто двадцать лет назад часть экипажа покинула ковчег, добавлял оптимизма — имелись неплохие шансы обнаружить на корабле поколений исправное оборудование и большую часть хранилищ с востребованным биологическим материалом.

Сероватый камень медленно вращался вокруг оси. Его поверхность усеивали кратеры и разнообразные постройки — разноцветные кубики и сплюснутые купола. «Кша-Мора» выглядел покинутым — наблюдатели не заметили никаких признаков жизни. В темных нашлепках землянин опознал орудийные установки главного калибра. Скорострельные турели находились на квадратных площадках, равномерно разбросанных по поверхности.

Блок из двенадцати огромных двигателей располагался в сложной конструкции из решетчатых ферм на одном из концов исполинского камня. Конструкторы не стали мудрить, соорудив силовую установку в глубоком кратере. Блестящие сопла молчали — сейчас найденный корабль поколений двигался по инерции.

Теперь Алекс понял, зачем нужны башни, симметрично выпирающие в центральной части корабля-астероида. К одной из них притянуты несколько вытянутых булыжников, другая же была обломана у основания — вместо нее торчал кривоватый огрызок. К этим причалам хозяева крепили ледяные глыбы, приличное количество которых захватили с собой. А может быть, они собирали ценные ресурсы по пути. Еще несколько маленьких башенок венчали шарообразные и решетчатые конструкции, похожие на архаичные антенны.

Створки малого дока были раскрыты, а на месте большого зияла оплавленная дыра. Капитан сразу наметил самый простой путь проникнуть внутрь — кто-то уже позаботился о незваных гостях.

«Люпус» стабилизировал свое положение относительно древнего ковчега, сейчас два корабля разделяло приличное расстояние — Алекс был готов к любым неожиданностям. Выяснив эффективную дальность стрельбы чудовищных старых пушек, капитан приказал Нимэль для надежности увеличить безопасную дистанцию вдвое. Линейный крейсер занял позицию со стороны двигателей корабля поколений — там орудийных установок главного калибра имелось всего шесть.

Разведчики «Ташин» по широкой спирали облетели находку, выпустив три десятка одноразовых зондов. Системы защиты не среагировали на матовые шарики размером с кулак, и команда «Люпуса» получила четкие изображения корабля поколений. Искин сразу же начал строить трехмерную модель — по сравнению с исходным проектом, найденным в банках данных мира Фаук, обнаружилось много отличий.

— Он огромен! — восхищенно прошептал Кергул.

— Да, если считать длиной наибольшую размерность, то она превышает девять километров, — сказал Илья. — «Кша-Мора» больше современных мобильных баз.

— Если бы еще на борту имелся гипердрайв, кораблю цены бы не было… — покачал головой нобл.

— Стоимость прыжкового двигателя сверхбольшого класса запредельна. Да их и не продают частным лицам, — согласился Алекс, наблюдая за полупрозрачным изображением, появляющимся на большом экране.

Корабль-астероид медленно вращался, а Нимэль отмечала цветом орудийные установки и турели — несмотря на почтенный возраст, системы обороны все еще представляли угрозу. Искин предупредил, что силовой щит «Люпуса» может выдержать десяток прямых попаданий древних пушек. Специалист по старому вооружению Олгер предупредил, что в то время имелись боеголовки, использующие эффект распада частиц — вот их как раз стоило опасаться.

Капитан отдал короткий приказ, и один из разведчиков запустил пару зондов. Тупоносые сигары размером с земной холодильник несли датчики, примитивные компьютеры и двигатели на газовой смеси. Другой клиновидный «Ташин» запустил продвинутый аппарат, имеющий на борту систему связи; пилот собирался использовать ее как ретранслятор.

Зондам потребовалось два часа для того, чтобы сблизиться с целью. Идущий за ними на удалении беспилотник зафиксировал новую передачу. Нимэль не составило труда вывести послание на один из экранов.

Пожилой мужчина с усталым лицом четко проговаривал слова универсального языка — интера. Его желтый обтягивающий комбинезон имел на груди замысловатую эмблему в виде кружка с корявой закорючкой внутри.

— Говорит «Семя жизни». Прекратите сближение или будете уничтожены!

— Передай им наше послание, — скомандовал Алекс, а Хадор, находящийся в кабине разведчика, отправил сигнал через ретранслятор двум зондам. Тупоносые аппараты начали передачу, однако пока что безрезультатно.

— Не могу поверить, что там кто-то еще есть, — удивленно сообщила Каслия.

— Скорее всего, это запись. Живые люди точно отреагировали бы на наше появление по-другому, — усмехнулся капитан. — Мусорщики постоянно сталкиваются с подобным. Надеюсь, с нашим оборудованием обхитрить глупую железяку не составит труда.

— Они ждут код доступа, которого мы не знаем, — кивнул Олгер. — Система обороны будет воспринимать любой приближающийся объект как угрозу.

Зонды растянулись в цепочку — первая тупоносая сигара выработала все топливо, набрав приличную скорость, а вторая отстала, приступив к несложным маневрам. Этот аппарат шел по ломаной траектории, которую задавал примитивный управляющий компьютер, замыкающим двигался уже серьезный беспилотник с продвинутыми системами наблюдения и связи — на него возлагалась задача проследить за парой зондов, отправленных на убой.

Сенсоры «Люпуса» засекли короткую серию вспышек на серой поверхности астероида-корабля, а Нимэль выделила цветом действующую турель, протянув пульсирующую линию к значку беспилотника.

— Первый потерян, — спокойно доложил Хадор через сорок секунд после открытия огня. Именно столько потребовалось разогнанным примитивной взрывчаткой снарядам, чтобы пересечься с тупоносой сигарой зонда.

Второй протянул немногим дольше — по нему отработали две других скорострельных установки. Продырявленный аппарат лопнул облаком мусора, после чего старые турели потеряли к уничтоженной цели всякий интерес. Маневровые двигатели замыкающего беспилотника выплюнули в космос струйки газа, и аппарат отклонился от опасного курса — свою задачу он выполнил, передав данные о состоянии систем обороны.

— Хорошие новости! — натянуто улыбнулся Алекс. — Если системы защиты действуют, значит — и все остальное тоже, скорее всего, в рабочем состоянии.

— Была бы туннельная пушка, мы просто снесли бы все башни издалека, ничем не рискуя, — пробормотал Илья.

— Увы, но будем использовать то, что есть. Дальше у нас по плану запуск сразу четырех десятков зондов — этим займется переоборудованный буксир с дешевым искином.

— Возможно, некоторые турели неактивны, — добавил Олгер. — Мы ищем дыры в их защите. Сейчас мы знаем радиус действия их скорострельных установок «Х-110», думаю, ради такой незначительной цели они не будут задействовать главный калибр.

Алекс замер, отдавая приказы, вскоре из шлюза выскочил переоборудованный буксир, напоминающий шарик, облепленный короткими сигарами зондов. Искин кораблика получил траекторию подхода к цели, и вскоре маршевый двигатель уродца выпустил коптящий факел. Тем временем один из разведчиков подобрал уцелевший беспилотник, вернувшись на позицию.

Тактический интерфейс отображал отметку крошечного носителя, неторопливо двигающуюся к пятну корабля-астероида. Вздернув подбородок и положив руку на эфес шпаги, Кергул бормотал слова древнего военного гимна. Каслия, закрыв глаза, улыбалась, занявшись своим любимым делом — мониторингом активности экипажа. Так старшая ошо называла процесс подсматривания за членами команды.

— Плохо, что он вращается. Мы могли бы приблизиться с того бока, где располагался док. Похоже, там у них был взрыв, и защите тоже досталось, — заметил Илья, рассматривая схему ковчега.

— В кормовой части меньше всего пушек, так что это самое перспективное направление, — пояснил капитан. — Там всего четыре десятка турелей и шесть установок главного калибра.

— Щит выдержит десяток прямых попаданий. С ядерными боеприпасами сложнее — неизвестно, какой они мощности. Да и то, скорее всего, мы сможем от них увернуться — скорость этих снарядов оставляет желать лучшего. Пока пушки будут перезаряжаться, сможем выжечь их нашими лазерами, — предложил Илья.

— Нет уж, никакого риска! У нас приличный запас зондов, и время еще есть, поэтому будем действовать без спешки, — возразил Алекс.

На панели росло пятнышко астероида — буксиру оставалось до точки сброса двенадцать минут, когда искин кораблика доложил об облучении обшивки.

— Немедленный запуск! — скомандовал капитан, а Олгер поморщился — он все еще считал, что большие пушки не будут атаковать подобную цель.

Нимэль тут же отметила ожившую установку главного калибра, а буксир, освободившись от своей ноши, приступил к смене курса. Однако вскоре на месте тучи зондов вспыхнуло новое солнце — управляющий защитой ковчега искин посчитал нужным потратить на групповую цель ядерную боеголовку. Часть аппаратов испарилась, а остальные продолжили неуправляемый полет — близкий электромагнитный импульс превратил зонды в мертвые куски металла.

Отходящий буксир накрыло одним из близких подрывов, и на месте беспилотного кораблика расплылось облако мелких обломков и замерзшего газа — сейчас пушки стреляли привычными кластерными боеголовками. Значок ниххонского корыта погас, а Алекс недовольно хмыкнул — разработанный план не предусматривал использование противником ядерного оружия.

Алекс наблюдал за работой корветов — снайперские корабли на протяжении последних шести часов пытались поразить далекие цели. После боя с ниххонцами одно клиновидное судно не могло стрелять — близкий подрыв повредил туннельную пушку, поэтому сейчас работала тройка таких кораблей.

Хакданский корвет четвертого поколения типа «Арсил» нес только одно туннельное орудие, его сорокаметровая разгонная шахта и генераторы занимали практически все полезное пространство клиновидного кораблика. Каждые шесть минут болванки отправлялись в сторону медленно вращающейся картофелины корабля поколений. Разведчики корректировали стрельбу, изредка выпуская тупоносые сигары зондов, которые неизменно уничтожались скорострельными турелями.

К сожалению, большой опыт Хейлы, мастерство Шияки и проведенный Жалмой ритуал единения с Пустотой не особо влияли на вероятность поражения целей — стрельба производилась с расстояния, втрое превышающего эффективное.

Искин «Люпуса» отмечал на трехмерной схеме кормовой части ковчега места попаданий — однако пока что эффекта от подобного времяпровождения заметно не было. Разогнанные до немыслимых скоростей болванки выбивали тучи пыли из серой шкуры астероида, но большая часть просто уносилась в пустоту. Пока что шесть каплевидных установок главного калибра оставались невредимыми.

— Стрелять с такого расстояния вообще бесполезно! — недовольно пробурчал Илья, наблюдая за очередной погасшей точкой зонда.

— Системы наведения и короткая разгонная шахта рассчитаны на работу по истребителям, — согласился Алекс. — Если бы у нас имелось крупнокалиберное туннельное орудие, как на линкорах, все бы было проще. Пусть постреляют, может быть, выведут из строя хотя бы одну башню. Болванок для корветов у нас еще много…

— Мы потеряли семьдесят два зонда — и никакого результата, — заметила Каслия.

— Напротив, результат уже есть — теперь мы знаем, какие из скорострельных пушек не действуют, — улыбнулся капитан. — Нимэль постоянно отслеживает работу систем защиты — девять турелей «Х-110» и одна установка «ТЗ-20» молчат. Мы запускаем зонды с разных направлений и собираем информацию. Второй разведчик сейчас транслирует опознавательные коды того времени, есть вероятность, что какой-нибудь подойдет.

— Нам в любом случае придется выдвинуться на «Люпусе» и выжечь главным калибром их пушки, — покачал головой Илья. — Близкий ядерный взрыв щит должен отразить…

— Неизвестно, какое количество ядерных зарядов у них там есть. Щит гарантированно выдержит пару таких взрывов. Если они выпустят по нашему кораблю сразу пять, шансы будут невелики…

— Если мы начнем сближение, пушки смогут сделать два полных залпа, так что у старого искина, управляющего защитой, появятся хорошие шансы вывести «Люпус» из строя, — покачал головой товарищ.

— По плану Нимэль, нам достаточно доставить на поверхность хотя бы два десятка дроидов-диверсантов. Поэтому сначала попробуем другой подход… Запустим все зонды, затем скоростные цели — у нас есть два беспилотных «Фальми», — сообщил Алекс, активировав камеру наблюдения грузовой палубы, где Адиль со своими дроидами готовила юркие аппараты.

Сигарообразные оширские перехватчики ранее действовали, получая сигналы управляющей системы «Каго-8М», но сейчас этот контур был демонтирован. Место пилотов заняли искины третьего класса, а к корпусам прицепились по десятку пауков-диверсантов «Барус-2К». Нимэль подсчитала, что шансы добраться до поверхности у двигающегося на форсаже перехватчика невелики, но капитан собирался испробовать все варианты.

— Попадание, но только не туда, куда нужно, — прокомментировал Илья, обратив внимание на яркую вспышку. Искин тут же отметил взрыв, испаривший сооружение куполообразной формы. Видимо, обитатели хранили там что-то взрывоопасное, поскольку выстрел туннельного орудия оставил на месте непонятной конструкции приличного размера кратер.

Изучая варианты, предложенные искином, Алекс почувствовал легкий дискомфорт — привычно задействовав имплант, он вошел в состояние «сверхчувствительности». Загадочная сущность, которую землянин привык называть ключом, позволяла воспринимать окружающее в виде силовых линий и энергетических сгустков.

После ритуала инициации, проведенного одаренными клана Предвестников, капитан значительно продвинулся в понимании механизма воздействия пси-способностей. Вот и сейчас он заметил еле заметное дрожание линий, которое вскоре прекратилось — похоже, хранитель традиций сумел растормошить изредка просыпающийся дар Хитоми. Переключившись на камеру наблюдения медотсека, капитан увидел, как Сири с помощью ученого помещает обмякшее тело узкоглазой в операционный комплекс.

— Продолжайте обстрел, — бросил Алекс, направляясь к экспериментаторам.

— Вторая неудачная попытка инициации, — устало пояснил Нульг. — Нетипичная реакция. При попытке пробудить способности она впадает в кому…

— С ней все будет в порядке, через двадцать два часа восстановление закончится, — недовольно пробурчал Рисс.

— Хорошо, — кивнул землянин. — Вы выяснили, в чем заключаются ее способности?

— Хитоми утверждает, что иногда видит сюжеты из прошлого. И некоторые намеки по поводу будущего, но тут не все однозначно, — сказала Сири.

— Есть такое дело. Так что, она — потенциальный пророк?

— Нет, не в том смысле, в каком понимаешь это ты, — ответил Нульг.

— Это просто способность подключаться к чужим энергоинформационным матрицам, — добавил специалист по артефактам Древних. — На основе анализа полученного можно увидеть прошлое и сделать вывод о том, что может произойти в ближайшем будущем.

— Ну а как же Иадси? — спросил Алекс. — Вроде бы они могут видеть и управлять линиями вероятности…

— Механизм их воздействия мне непонятен, — поморщился Нульг. — Я слышал, что псионы из мира Кольцо Ларуа вплотную подошли к этому вопросу. Мы же говорим об этой девушке…

— Такой псион сможет усилить клан, — добавила Сири.

— Да, если она будет рядом, ее способности помогут тебе. Вся информация, что ты получаешь, образует некое поле. На основании этого информационного поля ты принимаешь решение, руководствуясь жизненным опытом и своими целями. Чем больше объем информации, тем выше вероятность принятия правильного решения. Представь себе, что ты используешь не только свое поле, но и всех остальных людей, которые находятся поблизости…

— Это как искин, который получает возможность подключаться к удаленным банкам данных, — вставил Рисс.

— Ну а как это все поможет увидеть ближайшее будущее? — удивился капитан.

— Не увидеть, а смоделировать… Проще говоря, такое грубое моделирование можешь делать даже ты, — сообщил Нульг.

— Никогда не замечал за собой ничего такого…

— Что будет, если ты используешь ключ и поглотишь сущность этой девушки? — хитро спросил хранитель традиций.

— Как что? Хитоми умрет, конечно!

— Ну вот ты и смоделировал один из вариантов, — усмехнулся Нульг. — Если получится пробудить ее дар, эта девушка сможет просчитывать тысячи, десятки тысяч вариантов и выбирать единственно верный. В сложных ситуациях тебе придется принимать решение, и тогда лучше воспользоваться ее помощью.

Перед «Люпусом» двигались полторы сотни разнообразных аппаратов — малым кораблям потребовались сутки для того, чтобы вывести тучу разнообразных зондов и беспилотников, включая три шарообразных буксира и пару скоростных перехватчиков, на позиции. Среди них были и четыре сигарообразных аппарата, предназначенных для доставки дроидов-диверсантов, а также десяток наскоро залатанных трофейных ниххонских истребителей. После того как искин просчитал оптимальную схему сближения, на свои места вышли корветы — в рейде участвовали всего три пилотируемых аппарата.

— Все готово, — сообщил капитан. — Нимэль считает, что искин будет в первую очередь атаковать ближайшие цели, поэтому вы пойдете за ними. Сейчас мы запускаем сразу все, что у нас есть, так что глупой железяке придется поломать голову над выбором целей…

— Если я погибну, прошу считать меня героем Великой Революции! — торжественно заявила Хейла. — Смерть проклятым эксплуататорам!

— Командир обещал премию за каждую уничтоженную установку главного калибра, — спокойно ответил Шияки. Третий пилот — Жалма, промолчала, Алекс знал, что женщина перед боем практикует свой ритуал единения с Пустотой.

— Внимание, — объявила Хейла, — сейчас под прикрытием подойдем поближе. Пока они будут дырявить наш хлам, мы сделаем пару точных выстрелов и на форсаже уберемся из зоны обстрела.

— Начинаем! — скомандовал Алекс, и зеленые точки на схеме тактического интерфейса пришли в движение. Первыми зажгли жирные факелы ходовых двигателей старые буксиры, после того как они успели набрать скорость, за ними потянулись сигарообразные зонды и уродливые ниххонские истребители.

Когда сенсоры идущего в авангарде аппарата зафиксировали облучение, землянин усмехнулся — теперь старому искину предстояло решить, какие из приближающихся целей заслуживают уничтожения в первую очередь. А задача была непростой — рассредоточившиеся аппараты образовали нечто вроде широкого неровного конуса.

— Минус триста сорок тысяч кредитов, — покачал головой Алекс, отметив двадцать восемь погасших зеленых точек. Орудия главного калибра «Кша-Моры» закончили первую жатву и начали двенадцатиминутный цикл перезарядки. Пока что пушки выпускали кластерные боеголовки: искин посчитал нерациональным тратить ядерные заряды.

— Похоже, ты скупил весь хлам в хакданской системе Йола, — ухмыльнулся Илья.

— Есть такое дело, — кивнул капитан. — Лучше потерять деньги, чем обученных людей.

Замерший перед объемной схемой Кергул недовольно поморщился, когда революционерка затянула патриотическую песню. Гимн прославлял деяния Отца народа и призывал угнетенных подняться в едином порыве и сокрушить ненавистных эксплуататоров.

— Это глупо, — покачал головой нобл. — История показывает, что империя — самое устойчивое государственное образование. Арвар и Антран существуют пару тысяч лет, а Треугольник — только три сотни… общество, построенное на равенстве, обречено!

— История нашей родины учит, что равенство — действительно плохая идея, — согласился Илья. — Когда мы наведем там порядок…

— Визит на планету Грязь мы обсудим позже, — прервал товарища Алекс. — Это долгий разговор, и пока мы к такому рейду не готовы…

Следующий залп заставил еще три десятка точек погаснуть; правда, одна из них загорелась через несколько секунд — разлетающиеся осколки поразили один из тяжелобронированных буксиров, и тот продолжил полет, оставляя за кормой шлейф из кусков обшивки.

— Через восемнадцать минут мы сблизимся на расстояние эффективной стрельбы. Начинаем обстрел! — скомандовала Хейла, привычно выделив каплевидную установку главного калибра. Визг генератора накачки оборвался, и туннельная пушка выплюнула тупоносую болванку, разогнанную до чудовищной скорости.

В отличие от беспилотников, двигающихся прямолинейно, три корвета описывали в пространстве сложные кривые, затрудняя работу систем обнаружения и целеуказания. Искин вывел на управляющую панель обратный отсчет до полной перезарядки — через шесть минут орудие будет снова готово к стрельбе. Рядом с целью взметнулось облако пыли, но башня с крупнокалиберным орудием осталась цела.

По цели поочередно отработали другие пилоты, однако счет открыла Жалма — ее выстрел оказался удачен. Одна из установок лопнула беззвучным взрывом.

Хейла тихо выругалась, обещая проклятым эксплуататорам страшную погибель — Жалма только что заработала премию в размере пятнадцати тысяч кредитов.

— Зафиксировано облучение корпуса, — прошептал Шияки, активируя форсаж. — Маневр уклонения.

Клиновидный корвет выпустил длинный факел, закладывая широкую петлю. Машину слегка тряхнуло, и пилот сокрушенно покачал головой — только что несколько поражающих элементов пробили блестящий корпус насквозь. Ярко горящие впереди выхлопы беспилотных аппаратов скрылись в облаках разрывов, а пилот бросил взгляд на панель повреждений. Надписи замерцали красным цветом — один из топливных баков оказался разгерметизирован, а генератор накачки замолк — корвет потерял возможность вести огонь.

— Выхожу из боя, — прокомментировал узкоглазый, разворачивая свой аппарат.

— Что там у тебя? — недовольно буркнула Хейла.

— Ничего серьезного, но дальше — без меня. Да поможет вам Священный урш! — ответил Шияки.

Рядом промелькнула отметка «Фальми» и черточка носителя дроидов — поврежденный корвет ложился на обратный курс к кораблю-базе.

Оставшаяся пара клиновидных корабликов сделала безрезультатный залп, приступив к перестроению. Теперь по приближающимся целям стреляли только четыре орудия главного калибра, и Алекс скомандовал начинать сближение. Хотя из полутора сотен беспилотников больше половины были потеряны, он не сомневался, что двум корветам удастся вывести из строя еще пару башен. Ну а с остальными справятся высокоточные лазеры «Люпуса».

Следующий залп старых пушек «ТЗ-20» оказался результативен — сразу три десятка отметок беспилотников погасли, а тяжелобронированный буксир превратился в огненный шар. Факел одного из ниххонских истребителей затрепыхался, и треугольный кораблик вскоре лопнул облаком гаснущих искр.

— Цель уничтожена, — отчиталась Хейла, наблюдая за подрывом каплевидной установки. Жалма сразу же перенесла огонь на следующую башню, но тупоносая болванка ударила совсем рядом, превратив несколько кубометров породы в сверкающее облако пыли.

Получив сигнал, пара перехватчиков «Фальми» широко разошлись, выходя на форсаже вперед. Юркие сигарообразные кораблики заложили широкие петли, однако искин посчитал нерациональным стрельбу по таким быстрым целям из главного калибра и следующий залп накрыл один из маневрирующих корветов. Корпус аппарата Хейлы пробил сразу десяток поражающих частей, и блестящий корвет «Арсил» лопнул, выбросив спасательную капсулу.

— Возвращение! С тремя оставшимися мы как-нибудь справимся! — скомандовал Алекс, передавая короткий приказ. Теперь дешевые зонды сбивались в несколько групп, провоцируя искин на использование ядерных зарядов, а остальные беспилотники разворачивались, покидая зону обстрела. Впереди двигался на форсаже последний невредимый корвет Жалмы.

Капитан спокойно зафиксировал отметку, отправляя сообщение команде трофейщиков. Один из многофункциональных хакданских эсминцев покинул ячейку, направляясь на перехват капсулы пилота.

Искин старого корабля поколений оказался умнее, чем предполагалось. Восприняв самую крупную цель как приоритетную угрозу, он перенес огонь оставшихся трех башен на «Люпус». Близкий ядерный взрыв слизнул сразу половину силового экрана клиновидного крейсера, а капитан скомандовал Жалме вернуться на дистанцию эффективного огня и продолжить обстрел. Осколки от близких подрывов сгорали в силовом поле, однако линейный крейсер четвертого поколения за время долгой перезарядки старых пушек успевал полностью восстановить силовой экран.

Выдержав еще один залп, снявший две трети щита, Алекс наконец услышал долгожданное сообщение корабельного искина.

— Лазерные орудия главного калибра готовы к стрельбе! — мелодичным голосом напомнила Нимэль, подсвечивая на схеме две каплевидных установки.

— Огонь! — успел скомандовать Илья, и два жирных импульса выплеснулись на орудия, изготовленные семь столетий назад.

— Теперь разгром их системы обороны — это вопрос времени! Куда уж им, железякам безмозглым, против могучего Разрушителя, победителя ящеров и избранного Зияддином! — удовлетворенно пробурчал Алекс, разглядывая то, что осталось от уничтоженных башен.

«Люпус» методично выжигал своими лазерными установками точки обороны древнего ковчега — каждые шесть минут из носовой части выплескивалась накопленная энергия. Импульсы хлестали по сероватой поверхности астероида, превращая скорострельные турели в оплавленные куски металла.

— Как бы искину не пришло в голову подорвать имеющиеся ядерные заряды… — задумчиво пробормотал Илья.

— Это исключено, — ответил Алекс. — Мир Фаук всегда придерживался принципа исключительной ценности жизни. Даже сейчас в федерации Нивэй не казнят преступников, а промывают им мозги, имплантируя новую личность.

— Правильно, — согласился Кергул. — Люди — это тоже ресурс, который надо беречь!

— Я изучил информацию по этому старикану из послания, — продолжил капитан. — Так вот, этот деятель — некий Жордо, и четверть колонистов прошли его особый отбор. Дедок что-то не поделил с властями и решил строить светлое будущее подальше от всех… конечно, захватив своих сторонников.

— Так что, это секта огнепоклонников? — хмыкнул Илья.

— Честно говоря, я так и не понял. Пламя имеет для них культовое значение, но больше как символ. Это было давно, и некоторые документы противоречат друг другу. В одних источниках указано, что этот Жордо скопытился раньше, а в других — что он был на борту ковчега в момент отбытия. Но историки сходятся в одном — Жордо со своей шайкой пытался построить общество на принципах равенства и братства. Кстати, это учение успешно прошло проверку временем, сейчас последователями этого старикана населен целый мир.

— А он времени даром не терял! — фыркнул товарищ.

— Независимый мир Кшинамурти, население — чуть больше четырех миллиардов.

— Глупцы! — презрительно бросил нобл. — Женщина не равна мужчине, точно так же, как ребенок не ровня старику… что уж говорить о правителях и быдлянах!

— Ну не сказал бы так категорично, — ухмыльнулся Алекс. — В клане, который перешел под мою руку, нет разделения на господ и слуг. Другое дело, что им постоянно промывают мозги эти надзидающие…

Капитан отметил очередную уничтоженную башенку и выслушал отчет вернувшегося корабля трофейщиков — спасательная капсула Хейлы не пострадала. Адиль с командой техников все еще возилась с корветом Шияки, а пара многофункциональных эсминцев «Илно» собирала оставшиеся поврежденные беспилотники. Приличная часть продолжала двигаться по инерции, потеряв возможность маневра.

— Осталось разобраться с двумя десятками скорострельных турелей — и можно посылать железяк, — прокомментировал Илья ход операции.

— Да, этого добра у нас много, так что отправим сразу всех… — кивнул Алекс. — Им потребуются сутки на обследование и зачистку поверхности, затем пойдут боевые группы. Каслия сейчас готовит промышленный сканер, просветим этот астероид насквозь и выясним, что там наворотили обитатели. Не хотелось бы лезть туда без подготовки — у нас слишком мало бойцов для того, чтобы взять под контроль эту громадину…

Наконец отметка последней турели ближней обороны погасла, и линейный крейсер продолжил сближение. Обгоняя «Люпус», четыре сигарообразных аппарата с дроидами-диверсантами направились к древнему ковчегу.

Клиновидный корабль продолжал обшаривать цель сенсорами, заняв позицию на расстоянии тридцати километров от кормовой части «Кша-Моры». Первый сигарообразный аппарат достиг серой ноздреватой шкуры астероида и раскрылся, выбросив из своего чрева группу механических пауков и бугристый шар ретранслятора. За ним последовали остальные, и вскоре дроиды-диверсанты расползлись по поверхности.

Получив сообщение капитана о начале второй фазы, в рубке появился Олгер. Получив доступ к камерам, тот замер, изредка комментируя ход операции.

Среди двух сотен устаревших роботов «Барус-2К» имелась пара продвинутых дроидов «Самутар-М». Каждый хакданский паук стоил двести тысяч, но Алекс считал, что все вложения окупятся. Узкоглазая специалистка по взлому посоветовала взять именно их — модели третьего поколения имели в своем арсенале все необходимое для вторжения в управляющие контуры. Сейчас Тень из своей капсулы погружения удаленно управляла сразу двумя пауками, пытаясь вычислить местоположение ближайшего командного центра.

Олгер пояснил, что обычно на подобных объектах каждая группа турелей связана с центром посредством силовых и управляющих кабелей. Поскольку все коммуникации проложены в туннелях, туда можно было запустить дроидов и добраться до искина, засевшего в глубине.

Глава корпорации какое-то время наблюдал за деятельностью паучков — на его взгляд, узкоглазая занималась ерундой: в то время, когда один робот копошился своими тонкими лапками во внутренностях ближайшей развороченной турели, другой носился по округе, ненадолго замирая. Алексу смотреть на металлических уродцев быстро надоело, поэтому он покинул рубку и отправился в помещение переходной камеры — именно там принимали оставшиеся беспилотники.

Единственный уцелевший бронированный буксир напоминал исковерканный кусок железа. Поражающие элементы кластерных боеголовок завязли в массивных бронеплитах, однако кораблик самостоятельно вошел в шлюз, пройдя через мерцающую завесу силового поля. Техники дезактивировали сигарообразные зонды и помещали их в контейнеры, большие гравиплатформы уносили пару поврежденных ниххонских истребителей на грузовую палубу, где Адиль развернула мастерскую.

Получив в свое распоряжение оширский ремонтный комплекс четвертого поколения «Приор-14А», ошо успешно справлялась с починкой малых кораблей и трофейного оборудования. Алекс торжественно поставил ее во главе ремонтного подразделения корпорации, подчинив ей весь технический персонал, не задействованный в обслуживании малых кораблей. Как ни странно, женщина не называла членов клана Предвестников порочными. Желание стать в ряды последователей избранного Зияддином сразу изменило их статус в глазах Адиль.

Капитан добрался до стартовой ячейки с поврежденным корветом, отправив пару дроидов-диагностов составить отчет о повреждениях — паучкам потребовалось двадцать минут. Все оказалось не так уж и плохо — после несложной замены генератора накачки и ремонта пробитых топливных баков клиновидный хакданский кораблик мог быстро встать в строй. В качестве донора запчастей землянин планировал использовать изуродованный в бою с ниххонцами корвет. Поставив задачу Адиль, капитан навестил бойцов-абордажников и проведал спящую в саркофаге операционного комплекса Хитоми.

— Несправедливо, что дар получают те, кто не может использовать его в полную силу, — сказал Рисс.

— Ее выбор, — ответил капитан. — Но Хитоми удивила даже меня. Ранее она планировала избавиться от своего дара, однако сейчас изъявила желание стать псионом.

— Я рассчитывал, что Нульг поможет мне стать одаренным… — напомнил специалист.

— Ты получишь свой дар, как только мы сможем осуществить передачу, — сказал Алекс. — Один способ мы уже знаем — артефакт Древних, довольно редкий и дорогой. Хранитель традиций утверждает, что ключу такая операция тоже под силу, мы попробуем это провернуть, как только попадутся желающие поделиться.

— У ящеров тоже есть такая технология, — добавил ученый.

— Как только поймаем кого-нибудь из представителей избранного народа Аш-Камази, узнаем, как рептилоиды подошли к процедуре изъятия. У них есть некий «обряд перехода», скорее всего — это то, что нам надо.

— Я подготовил базу данных по новому персоналу из клана. Наш операционный комплекс позволяет с высокой точностью определить индексы интеллекта и нейроактивности. Правда, большая часть людей может использовать только базовые сети. Я подготовил рекомендации…

— Пора корпорации получить нужных специалистов, — кивнул Алекс, покидая медотсек.

Дроиды методично крушили оборону ковчега — паучки забирались в технические туннели и нарушали управляющие контуры. Если до кабелей добраться было невозможно, механические вредители взрывали сами башенки установки. На трехмерной модели, вращающейся в центре рубки, гасли красные отметки, но пока безопасной являлась только кормовая часть гиганта.

Алекс подключился к каналам управления — один из продвинутых диверсантов под управлением узкоглазой райкерши протискивался по туннелю с пучками кабелей на стенах. Другой паучок продолжал ковыряться в развороченной турели. Землянин знал, что Тень может одновременно управлять отрядом подобных дроидов — ее специализированная нейросеть имела возможность разделять ресурсы на шесть независимых потоков.

— Железяки пока уничтожили пятую часть турелей главного калибра, — доложил Илья. — Если у Тени получится добраться до искина, дело пойдет быстрее.

— Плохо, что никакой достоверной информации по тому, что находится под поверхностью, не сохранилось… — покачал головой Олгер. — Доступны только списки погруженного на борт оборудования, и то часть их обозначена цифровыми кодами.

— Вероятно, у создателей имелись причины засекретить данные, — предположил Алекс. — Да и с этой организацией старика Жордо тоже не все понятно. Хакданцы комплектовали экипажи таких кораблей из сектантов, которые мешали остальным жить.Директорат Ошир тоже отличился, отправляя подальше преступников и недовольных…

— Есть кое-что, — отозвалась Тень. — Сто двадцать шесть лет назад искин получил приказ перевести систему обороны в автоматический режим. С указанием атаковать даже те цели, что отвечают на запрос «свой-чужой». После этого никаких указаний от команды не поступало. Каждая турель может действовать автономно, поэтому проще всего уничтожить их все.

— Странно, с чего бы это им стрелять в своих… — хмыкнул Илья. — И что ты будешь делать дальше?

— Теперь местоположение ближайшего командного узла известно, оттуда по техническим туннелям можно добраться до центра защиты корабля, — ответила Тень. — Посмотрим, может, там найдется информация, которая прояснит, что тут произошло…

— Их система обороны беззащитна против дроидов-диверсантов, — кивнул Олгер, покосившись на экран с гаснущими отметками. — В то время ничего подобного не имелось, поэтому наши устаревшие роботы успешно выводят из строя турели.

Тем временем первый паучок выскочил в просторное помещение, наполовину заполненное зарядными модулями и боеголовками. Сложенные манипуляторы и несколько приземистых механизмов никак не отреагировали на вторжение, и диверсант начал курочить массивное сооружение, в котором рядами располагались разноцветные плоские ящички размером с книжку. Прозрачная створка открылась, выпустив облачко газа, и диверсант принялся вытаскивать блоки.

Капитан сообразил, что дроид добрался до управляющего узла — семьсот лет назад электроника выглядела крайне непрезентабельно. Это сейчас вместо шкафа размером с автомобиль используются компактные модули. Покойные конструкторы ставили своей целью путем многократного дублирования важных узлов получить систему, которая будет функционировать веками… И им это удалось — по подсчетам Алекса, старые пушки уничтожили космической техники примерно на пять миллионов кредитов.

К первому паучку присоединился его собрат, вывалившийся из раскрытой створки элеватора подачи боеприпасов, и парочка вредителей сноровисто распотрошила командный узел. Дроиды деловито тыкали лапками в разъемы сложной формы, а землянин подумал об имеющихся на борту ядерных зарядах — этому древнему, но мощному оружию могло найтись лучшее применение. Например, при орбитальной бомбардировке мира сектантов… «Люпус» мог входить в верхние слои атмосферы и использовать плазменные орудия для атаки поверхности, но при таких маневрах корабль превращался в медлительную и уязвимую цель.

— Вот бы было здорово притащить этот ковчег на Землю… — задумчиво протянул Илья. — Думаю, наши ученые вполне способны разобраться в технологиях первого поколения. Вот это напоминает земную электронику, да и вообще все эти устройства не выглядят особо сложными!

— Ну да, мечтай… — усмехнулся Алекс. — Гипердвигатель такого размера не по карману всем желающим. А до нашей родины это корыто будет тащиться целую вечность…

— Ну некоторые негуманоиды успешно решили проблему сверхбольших прыжковых двигателей. Вот Иадси, например; да и жуки Роя успешно пропихивают свои ульи-астероиды в гиперпространство. А ты сам говорил, что есть какие-то артефакты, увеличивающие пузырь… — оживился Илья.

— Ну конечно! — засмеялся глава корпорации. — Осталось только отловить этих нелюдей и выбить из них все секреты! Думаю, проще попросить мифических Арбитров открыть для тебя червоточину прямиком к планете Грязь.

— А что, отличная идея, — не понял иронии товарищ, а Олгер деликатно улыбнулся. — Корабли этих Древних иногда появляются в пределах Содружества, остается только наладить контакт…

— Вот ты этим и займись! Наверняка войдешь в историю, — ухмыльнувшись, предложил Алекс. — Все остальные ломают голову, как сделать сверхбольшой гипердвигатель и заставить его нормально работать. А тут придет абориген с отсталой планеты Грязь и изящно решит все их проблемы!

Наблюдая за возней паучков-диверсантов, капитан задумался — сказанное в шутку предположение вполне могло сработать. Он помнил, что устройство-диагност цивилизации Аш-Камази обозвало сущность в голове землянина личинкой Древнего. Алекс подозревал, что пресловутый ключ явно нужен для чего-то большего, чем просто поглощение сущностей разумных. Хранитель традиций Нульг утверждал, что сушность, которую в свое время подцепил землянин, вполне может являться инопланетным аналогом симбионтов, используемых человечеством. Чимта склонялась к другой версии, предполагая, что ключ — некий артефакт, оставленный Древними с целью быстро поднять отставшие в развитии цивилизации до своего уровня.

Артефакты, обломки и редко встречающиеся руины — вот и все, что осталось от некогда могущественной сверхцивилизации. Некоторые ученые разделяли ее на Сеятелей, Разрушителей и Арбитров, но находились и противники такой классификации. Алекс уже успел познакомиться с наследием Древних и пришел к выводу: у них не может быть никаких точек соприкосновения с развивающимися цивилизациями. Ну какие могут быть общие интересы у человека и ползающего по земле муравья?

Капитан даже не мог представить себе, какие энергетические затраты требуются для создания межпространственной червоточины, соединяющей отдаленные звездные системы. Однако такие дыры регулярно появлялись — скорее всего, их пробивали пресловутые Арбитры, а практичные люди успешно искали и пользовались такими подарками. По поводу артефактов тоже имелось больше вопросов, чем ответов. Уничтожить их было практически невозможно, а некоторые реликты могли творить самые настоящие чудеса: например, подарить разумному бессмертие, переместить в другое тело или банально наделить способностями псиона.

После контакта с одним из артефактов — захваченным у сектантов «бубликом» — Алекс и обрел способности, которыми теперь учился пользоваться. Пока что он освоил мыслеречь, функцию поглощения чужой энергоинформационной матрицы, защиту от пси-воздействия, а также различные комбинации последних двух. Хотя Нульг утверждал, что потенциал ключа безграничен, Алекс пока так и не смог задействовать новые функции. В ходе проведенного ритуала инициации способности землянина значительно возросли, и что самое главное — исчезли головная боль и навязчивое желание поглощать всех встречных.

По словам Чимты, сейчас землянин находился в самом начале пути — некоторым требуются десятилетия, чтобы научиться общаться образами. Функция поглощения чужой сущности большинству псионов и вовсе недоступна — Алекс в свое время легко выпивал разумных сотнями. Ключ медленно перестраивал мозг землянина и вносил непонятные изменения в установленную нейросеть. Капитан не мог предположить, что получится в итоге, однако тот факт, что за короткое время обычный землянин со слабыми возможностями эмпата стал довольно сильным псионом с необычной специализацией, наводил на размышления.

После изучения баз данных, касающихся инопланетян и давно вымерших нелюдей, у Алекса появились некоторые мысли, которые он пока что держал при себе. После исчезновения Древних негуманоиды устроили глобальную резню, в результате которой из полутора десятков цивилизаций уцелели всего три. Сейчас капитан предполагал, что причиной разборок послужило желание нелюдей наложить лапы, клешни или щупальца на наследие погибшей сверхцивилизации.

Радостный голос специалистки по взлому отвлек Алекса от размышлений. Вращающаяся голограмма корабля поколений обрастала новыми деталями — на изображении появлялись сеточки туннелей и пока непонятные отметки.

— Есть информация по устройству системы защиты! Таких командных центров всего четыре. Один уже нейтрализован, местоположение искина локализовано, он находится здесь, — бодро доложила Тень, хихикнув. — Отправляю парочку вредителей прямиком в логово — сейчас отключим искусственного идиота от его игрушек!

На голограмме появилась отметка под одним из неприметных куполов — искин спрятался за пятидесятиметровой толщей металлосодержащей породы. Добраться до него не составляло труда — все соседние турели уже были дезактивированы.

Стартовая ячейка выпустила блестящую призму многофункционального эсминца «Илно» — два других час назад прилепились к изъеденной кратерами сероватой шкуре древнего ковчега, доставив абордажников. Капитан не думал, что бойцам придется стрелять, — никаких целей на покинутом корабле поколений не ожидалось. Тем не менее сержанты использовали любую возможность для тренировки. Головорезы передвигались короткими перебежками, согласно рекомендациям изученной базы «Полевые операции».

Три пятерки растянулись неровным кругом, осуществляя охрану периметра того места, где скоро появится командир — могучий псион и глава корпорации. Остальные занялись проверкой ближайших куполообразных сооружений. Прибывшая на «Хомяке» команда Олгера уже вскрыла шахту неработающего подъемника и успешно добралась до помещения, где обнаружились залежи больших контейнеров с лаконичными цифровыми обозначениями.

— Судя по надписям на переборках, это четырнадцатое хранилище, — вышел на связь лидер группы мародеров. — Никакой системы учета нет, просто кубической формы помещение, вырубленное в породе. Здесь полсотни ящиков, что внутри — непонятно. Сейчас расковыряем парочку, выясним…

— Отставить! — скомандовал Алекс. — После того как наш специалист вскроет искин, все выясним. Пока что займитесь лучше демонтажом пары пушек «ТЗ-20», мы заберем все ядерные заряды для них.

— Зачем нам это барахло? — открыл канал связи Илья, оставшийся в рубке «Люпуса».

— Пригодится, — усмехнулся капитан. — В космосе от них толку немного, зато при планетарной бомбардировке это весомый аргумент. Скоро придется выкуривать сектантов с одного перспективного мира. Там эти раритеты будут к месту…

Паучки-диверсанты узкоглазой райкерши уперлись в непреодолимую преграду — все технические туннели, ведущие к вместилищу искина, были залиты затвердевшей пеной. Роботы сунулись в купол, однако главный вход перегораживали массивные створки с цифровыми обозначениями и непонятными символами. Индикаторы на панелях аварийного доступа не горели — эта древняя электроника не пережила затянувшегося полета.

Капитан решил, что пора посетить лично древний ковчег и заодно проконтролировать ход работ, ведущихся на поверхности. Восемь пауков «Герсей-П» и два конструкционных дроида «Харса-М» заняли треть просторного грузового отсека хакданского эсминца. Алекс заодно захватил с собой пятерку боевых роботов «Нибель-М» и большую гравиплатформу со снаряжением. Подумав, он погрузил на нее пару медкапсул «Ируна-3В» — на древнем корабле могли встретиться ловушки и оборонительные турели в коридорах.

Компанию составила Тень, выбравшаяся из своей капсулы, и Кергул, который последнее время таскался за землянином как привязанный. Ливерс со своей тройкой начинающих диверсантов тоже находились в грузовом отсеке.

Капитан с удивлением узнал в одном из бойцов Нифара по кличке Лобачевский. Этот бывший раб недавно получил нейросеть и несколько начальных баз. Выходец из радикального Галифата изъявил желание пойти по пути скрытного проникновения и бесшумного убийства порочных. Боец разительно переменился — он избавился от своей короткой бороды и сделал на лбу татуировку — символ Зияддина. Нифар носил на поясе короткий клинок; впрочем, подобные имелись у всех начинающих диверсантов.

В свое время Алекс выкупил у чернокожих арварцев группу рабов и сержантов — после освобождения и заключения контракта они стали наемными бойцами-абордажниками. Хотя большинство бедолаг были захвачены в слаборазвитых мирах, застывших в развитии на уровне земного Средневековья, сейчас они превратились в головорезов, готовых на все ради освободителя (и бонусов, которыми он всегда премировал отличившихся). Капитан постоянно контролировал настроения в среде бойцов и был уверен — эти люди оценили силу командира и его нежелание заваливать противника трупами своих людей. Кроме того, сержант Хаут с усмешкой сообщил, что Кергул успел пообщаться с личным составом на тему будущей империи, после чего некоторые бойцы стали считать себя элитным отрядом будущего правителя, рассчитывая на скорое повышение.

Наконец эсминец добрался до поверхности, и многочисленная свита Алекса покинула грузовой отсек. Боевые дроиды разбежались, образовав размашистую звезду. Ремонтники выстроились ровными рядами, направившись к приземистому куполу, под которым прятался командный центр. Высадив пассажиров, блестящий кораблик сразу же отправился за другой группой — следующим рейсом планировалось доставить Адиль и ее дроидов. Глава корпорации не собирался терять времени и хотел задействовать все имеющиеся ресурсы.

Он довольно оглядел механических работников и своих бойцов, решив сказать что-нибудь для истории. Ведь именно он обнаружил потерянный корабль поколений!

— Один маленький шаг для избранного Зияддином… — начал Алекс, включив запись. — Тьфу! Короче, объявляю это все собственностью корпорации «Канис»! А кто не согласен — сначала будет страдать, а потом быстро отправится на перерождение!

Капитан покосился на блестящую черточку «Люпуса», появившуюся из-за покатого горизонта сероватого планетоида. В отдалении промелькнула точка одного из эсминцев, нарезающая круги вокруг ковчега. К сожалению, промышленный сканер оказался неэффективен — кроме расплывчатых очертаний пустот в толще корабля-астероида, никакой полезной информации получить не удалось.

Каслия испробовала разные режимы работы оборудования, выяснив, что системы жизнеобеспечения древнего корабля все еще работают. Примитивные генераторы гравитации и противорадиационные экраны, предназначенные для защиты экипажа от космического излучения, создавали серьезные помехи. Да и действующий мощный источник энергии в центре астероида и силовые поля мешали просветить ковчег насквозь. Единственное, что удалось выяснить точно, — в передней части вытянутого астероида не имелось никаких полостей. Приличная часть ковчега сильно фонила, видимо там, где раньше располагался большой док для вспомогательных кораблей, произошла авария.

Добравшись до приземистого купола, скрывающего в себе подъемник, Алекс обнаружил, что тот выведен из строя намеренно — управляющих блоков на месте не оказалось. Тень села на корточки, закрыв глаза — дроиды-диверсанты вскрыли технический лючок, забравшись внутрь настенной консоли.

Поставив ремонтникам задачу пробить проход в застывшей пене, закрывающей шахту, землянин обошел круглое помещение. Интерьер поражал аскетизмом — никаких шлюзов не имелось. Скорее всего, создатели поместили переходную камеру рядом с командным центром. Материал конструкций напоминал ребристые плиты, соединенные грубыми швами — элементы выплавляли прямо на месте из породы.

Алекс вошел в режим «сверхчувствительности», собираясь использовать способности. Однако он ощущал только своих людей — радиус действия ключа ограничивался сферой диаметром триста метров, а жилые помещения ковчега в него не попадали. Правда, на грани восприятия он слышал знакомый гул, характерный для больших скоплений разумных, однако точно так же воспринимались крупные источники энергии.

Связавшись с Олгером, капитан некоторое время наблюдал за процессом демонтажа орудия. Люди в темно-зеленых скафах умело орудовали резаками, вскрывая установку. Несмотря на то, что пушка была изготовлена семьсот лет назад, выглядело изделие как новое — изъеденная космической пылью каплевидная башня закрывала изделие целиком. Современные резаки легко вскрывали броню — композиты тогда еще не получили широкого распространения. Прибывший с «Люпуса» эсминец выгрузил большой контейнер — по габаритам туда помещалось снятое орудие. Высадив Адиль с дроидами, блестящий кораблик прилепился рядом с пустой кубической постройкой.

Оширские ремонтники начали расчищать площадку, где раньше стояла скорострельная турель, — роботам предстояло добраться до командного узла, а также по совместительству арсенала. Железякам требовалось проковырять двадцать метров породы, расширив шахту элеватора. Это хранилище снабжало боеприпасами полсотни турелей, а расположенный рядом узел управлял стрельбой, получая указания от искина. В случае потери связи с командным центром группа переходила в автономный режим и атаковала все, что попадало в радиус действия примитивных сенсоров.

Хотя обычных боеприпасов тут имелось изрядное количество, ценность представляли исключительно два десятка ядерных зарядов. Для космического боя больше подходили современные кластерные боеголовки, где поражающие части выбрасывались подрывом крошечного заряда гаксия. Да и скорость древних снарядов оставляла желать лучшего — их можно было перехватить при наличии высокоточного или скорострельного оружия.

Однако, при всех своих недостатках, древние заряды могли натворить дел при бомбардировке населенной планеты с атмосферой — там действовала ударная волна, отсутствовавшая в вакууме.

Наконец Алекс нащупал оптимальный подход к решению задачи — сначала пара конструкционных дроидов вырубала своими продвинутыми инструментами кубические куски затвердевшей пены, затем их вытаскивали большие пауки, складируя прямо в куполе.

Каждый хакданский робот «Харса-М» нес два мощных излучателя. Создаваемое ими поле превращало в пыль любой материал, правда, в качестве оружия подобные системы использовать не получалось — дальность их действия ограничивалась двадцатью сантиметрами от эмиттера.

Землянин решил сразу вырубить приличных размеров проход — появилась идея забрать древний искин в качестве трофея. Поделки первого поколения значительно уступали современным образцам, и Тень предполагала, что этот агрегат не имеет никаких ограничений.

Современным моделям требовался прямой приказ разумного на применение оружия и осуществление гиперпрыжка. После подавленного бунта машин, случившегося два столетия назад, такие ограничения имел каждый искин. Имелась возможность заказать искин по индивидуальному заказу, но подобные услуги обходились недешево.

— Это резервный искин… — вышла на связь Тень. — Он обозначен как второй. Первый находился в командной рубке — сто двадцать шесть лет назад все коммуникации с ним прервались. Система обороны выполняла последний приказ. Связи с остальной частью корабля у этого искина нет. Он ответил на сервисный запрос из банка данных. Для получения приоритетного доступа требуется идентификатор, который имелся у командного персонала корабля.

— Сможешь получить информацию по планировке и списки ценного имущества? — спросил землянин.

— Отсюда — нет. Нужно добраться до контрольной панели этого искина и получить доступ к хранилищу данных. Эти системы примитивны — вытащить модули проще, чем искать лазейки. Все коммуникации идут по проводным линиям, так что мои импланты для прямого воздействия бесполезны.

— Уже скоро доберемся, процесс идет… — обнадежил специалистку землянин, бросив взгляд на ровные ряды извлеченных кубов.

Дроидам потребовалась пара часов, чтобы пройти через пятьдесят метров застывшей пены и четыре закрытые створки. Сейчас железяки пробивались через массивную переборку, похожую на слоеный пирог. Примитивные противорадиационные экраны имели толщину около двух метров — судя по всему, такой скорлупой закрывались все внутренние помещения. Алекс подумал, что этот проход был заблокирован сразу же после оборудования резервного командного пункта — никакой защиты вроде турелей и систем доступа роботам не встретилось.

За это время команда Олгера упаковала демонтированную пушку «ТЗ-20» в контейнер. Затем трофейщики занялись погрузкой боеприпасов. Обеспечив доступ к арсеналу, Адиль со своими роботами присоединилась к капитану.

— Система защиты порочных повержена, — презрительно высказалась женщина. — Теперь все их ценности будут принадлежать достойным!

— Именно так… — согласился землянин. — Трофейщики обнаружили склады, всего их на корабле три десятка. В каждом таком хранилище — от полусотни до двух сотен контейнеров, искин должен знать о содержимом ящиков. Думаю, кое-что мы можем использовать…

Дроиды пробили проход в прямоугольное помещение, напоминающее склад — первыми туда отправились дроиды — специалистки по взлому. Тень пояснила, что это и есть командный бункер дублирующего искина. Механические вредители сразу же приступили к делу, отсоединяя многочисленные разъемы и вскрывая массивные стойки с рядами плоских модулей. Посреди бункера торчал приличных размеров ребристый ящик, а по полу змеились десятки толстых кабелей, соединяющих искин с периферией.

— Все, можно забирать этого болвана! — засмеялась Тень, с помощью дроидов отключив все управляющие линии.

— Размеры впечатляют, — заметил Алекс, отправив шестерку больших пауков вытащить вместилище искусственной личности.

— Ну а что ты хотел? Это особо защищенная модель первого поколения. Не думала, что увижу такое своими глазами… Четырехкратное резервирование всех управляющих цепей и резервный источник энергии…

— Да и быстродействие на уровне современных моделей пятого класса, — хмыкнул капитан.

— У него крошечное встроенное хранилище, все интересующие нас данные содержатся на внешних модулях, — сообщила девушка. — Там нет никакой защиты — в то время подобные системы еще только появлялись…

Дроиды осторожно тыкали тонкими лапками в щели разъемов, получая доступ к накопившимся за семь сотен лет отчетам. Этим, несомненно, интересным делом Тень занималась на протяжении часа, потом Алекс решил ускорить процесс.

— Предлагаю забрать все на «Люпус», там подключим весь массив из двух сотен блоков к нашему кластеру. Это будет быстрее, чем ковырять каждый блок на месте…

— Хорошо, тогда забираю все шесть хранилищ, — недовольно согласилась Тень. — Пока я вытащила только перечень содержимого двух складов. Тут четыре тысячи модулей, часть из них дублируется. Много ненужной информации, но рано или поздно мы найдем все, что нужно…

Алекс отдал роботам указания, и первая стойка, напоминающая соты, оказалась на поверхности. Через прозрачную крышку виднелись плоские торцы модулей размером с небольшую книжку — сооружение напоминало книжный шкаф размером с земной автомобиль.

Адиль предлагала проникнуть внутрь корабля поколений через взорванный док, однако Алексу такая идея совсем не нравилась. Он собирался действовать, сначала получив всю доступную информацию, — запас времени еще имелся. Да и расчищать фонящие развалины желания было мало. Вероятно, имелся и другой путь, но проверять все сооружения на поверхности Алекс посчитал нерациональным.

Отдав распоряжения женщине-инженеру вскрыть остальные арсеналы, Алекс вызвал эсминец, который должен был доставить его обратно на «Люпус». Необходимости своего присутствия на поверхности глава корпорации сейчас не видел.

— Вытаскивайте все боеголовки, они нам скоро пригодятся! — озадачил подругу капитан. — Порочные от нас никуда не денутся. Хотя я сомневаюсь, что там кто-то остался в живых. Так или иначе, если они ждали семь сотен лет, подождут еще сутки!

Кластеру из четырех искинов шестнадцатого класса потребовалось восемь минут для получения всей интересующей Алекса информации. К счастью, у райкера имелось все необходимое для организации соединения. Используя пару терминалов и ворох кабелей-переходников, Тень быстро задействовала старые банки данных первого поколения. Остальную работу сделала Франсин, эксцентричная искусственная личность, управляющая кластером.

— Задача выполнена, — заявила голограмма пухлой девушки в полупрозрачном розовом платье. — Я сформировала инфопакет, теперь там есть все данные по этому корыту…

— Отлично, — улыбнулся Алекс, открывая односторонний доступ корабельного искина к банку данных Франсин. Скопировав необходимое, землянин отдал приказ дроидам отсоединить все коммуникации.

— Теперь у тебя появились средства. Никогда не любила ниххонцев, — засмеялась голограмма девушки. — Пора провести модернизацию и поставить четверку искинов двадцатого класса… да и неплохо было бы расширить хранилище!

— Куда тебе столько? — удивился капитан. — Имеющихся ресурсов хватит для управления колонией или флотом…

— У тебя же появился свой флот, — повиляла пышными бедрами Франсин. — Если ты помнишь, мы договаривались…

— Я помню, все будет! — пообещал капитан исчезающей голограмме.

Последнее время Франсин загружала кластер на сто процентов. Землянин не понимал ее объяснений по поводу сверхсущности и системы эффекторов, сделав вывод, что искин работает над созданием искусственной жизни. То есть автономных и самовоспроизводящихся организмов, наподобие компьютерных вирусов, распространенных на родной планете Алекса.

Ученые Центра тоже в свое время занимались подобным, однако ничего хорошего из этого не вышло. Сбрендившие роботы уничтожили своих создателей и пытались строить светлое будущее, где людишкам места не предусматривалось. Естественно, что последним это совсем не понравилось, и они недолго думая выжгли мир, где возникла цивилизация техноразумных. Однако гадкие роботы успели сбежать и обосноваться где-то далеко от границ Содружества.

У Франсин и роботов Центра имелось много общего, особенно в части отношения к людям. Поэтому Алекс не собирался давать альтернативно одаренному искину доступ к системам корабля — кластер был полностью автономен. Договор, заключенный с капризной искусственной личностью, регламентировал взаимовыгодное сотрудничество. У Франсин имелось преимущество над серийными искинами — она могла применять вооружение без прямого приказа, единственное ограничение не позволяло осуществлять гиперпрыжки. А сейчас в активах корпорации появился еще один нестандартный искин, снятый с древнего ковчега.

Алекс занял капитанское место в рубке, открыв сформированный Франсин инфопакет, Илья обрадовался значительному прогрессу, присоединившись к планированию операции.

Кергул восхищенно смотрел на медленно вращающееся объемное изображение корабля поколений, обрастающее новыми деталями. Нимэль в это время обновляла имеющиеся данные, внося изменения в схему. Искин обозначил четыре вытянутых области — места расположения жилищ колонистов. Рядом располагалась энергетическая система — шесть десятков примитивных реакторов, сгруппированных в несколько кластеров.

Найдя место расположения банка с генетическим материалом, капитан одобрил решение создателей разделить его на три части — каждое такое хранилище находилось в центре поселения колонистов. Изучив планировку этого сооружения, Алекс признал, что проектировщики устроили все довольно грамотно. Никаких систем защиты внутри поселений не имелось; колонисты считали, что до их изолированного мирка враги не доберутся.

Значительное пространство занимали биофермы замкнутого цикла, незначительно отличающиеся от тех, что имелись на кораблях мусорщиков. Они были не так эффективны, как современные аналоги, но даже семьсот лет назад нивэйцы могли похвастаться определенными успехами в генетической инженерии. Основой системы жизнеобеспечения являлась некая водоросль, которую ученые модифицировали до неузнаваемости. Этот искусственный организм снабжал экипаж всем необходимым, однако для разнообразия рациона выращивали несколько других культур.

Алекс заметил, что одно из поселений серьезно отличалось от других — вероятно, его облюбовали местные шишки — там имелись сооружения, обозначенные как исследовательские учреждения, неподалеку располагалась также станция клонирования.

Попасть внутрь можно было через док, сейчас уничтоженный. Ну или пробить четыреста метров металлосодержащей породы. Решение расположить большую часть имущества на складах, вырубленных в толще астероида, Алекс счел спорным.

— Судя по последним сводкам, которые искин получил сто двадцать шесть лет назад, общая численность экипажа тогда составляла двадцать восемь тысяч четыреста семьдесят два человека, — заметил Илья. — На момент старта имелось только три поселения.

— Похоже, им пришлось расширяться, четвертое выкопали уже после запуска миссии, — согласился Алекс.

— Именно. Сто двадцать шесть лет назад связь с основным искином была потеряна, и дублер приступил к выполнению последнего приказа. То есть атаковать все корабли, что войдут в зону действия сенсоров.

— Да, именно тогда часть экипажа успела убраться, однако что там конкретно случилось, непонятно. Но этот вопрос мы скоро проясним.

Пролистав список ценностей, которые колонисты захватили с собой, землянин сделал вывод: путешественники серьезно подошли к вопросу снабжения. В списке имелись пара разобранных больших куполов, добывающее оборудование, а также приличный запас чистых металлов для автоматических заводов — аналогов современных производственных комплексов. Стратегические запасы сырья складировались в одном из поселений; видимо местная элита постаралась собрать все ценности в одном месте.

Некоторые обозначения землянин не понимал, поэтому он переправил список потенциальной добычи Олгеру, который в свое время тесно работал с техникой первого поколения. Озадачив трофейщика составлением списка того, что следовало забрать в первую очередь, Алекс узнал состояние дел у команд, работающих на поверхности. Дроиды Адиль добрались до второго арсенала, и сейчас шел процесс изъятия боеголовок.

— Теперь у нас есть все планы, пора нанести визит местным! — провозгласил капитан, сгоняя всех боевых дроидов на грузовую палубу.

Алекс решил серьезно подойти к вопросу подготовки, теперь он не сомневался, что где-то там внутри старого корабля поколений до сих пор скрываются потомки колонистов. Настало время познакомиться с ними поближе…

Циновка, закрывающая дверной проем, с негромким шелестом поползла в сторону. Рваный успел спрыгнуть с ложа и выхватить короткий клинок, но посетитель медленно развел пустыми руками. Он носил засаленный костюм воина, а на его поясе висело оружие железномордых; такое могли себе позволить только приближенные к правителю.

— Проктор хочет тебя видеть! — отчеканил он. — Немедленно!

— Повинуюсь! — ответил Рваный, недовольно скривившись, — судя по скудному свету потолочной панели, сейчас только начинался дневной цикл. Последний раз он видел проктора сотню циклов назад — властители поселений редко покидали свои крепости. Однако добытчик знал — этих людей лучше не злить, поэтому он коснулся груди в жесте повиновения.

— Что ему нужно? — попытался прояснить ситуацию добытчик.

— Скажет сам. Поспеши!

Сборы не заняли много времени — пока Рваный одевался и натягивал оружейный пояс, посыльный пялился на шрамы, украшающие жилистое тело добытчика. Наконец мужчины покинули жилище, поднявшись на уровень вверх.

Там как всегда было многолюдно — работники наносили ровным слоем перегной на истощенную почву. Женщины кромсали побеги, выжимая зеленый сок в емкости — после этого перемолотые стебли превращались в удобрение. Дети собирали плоды и съедобные листья, отбирая крупные семена, которым предстояло стать основой нового урожая. На этом просторном уровне располагались только фермы, снабжающие поселение пищей.

Следуя за молчаливым воином, Рваный пытался сообразить, что от него хочет проктор. Его группа два цикла назад вернулась без потерь, доставив три десятка потолочных панелей и подходящие для изготовления оружия вещи железномордых. Приходилось забираться все дальше на территорию диких, однако поселению требовались ресурсы. Никто из добытчиков не умирал своей смертью — кроме диких, в Нижнем пределе встречались конкуренты из других поселений, и чаще всего такие встречи заканчивались схваткой.

Туннель на верхний уровень был перегорожен баррикадой. Тут находилось два десятка бойцов — Рваный понял, что сейчас проктора посетил властитель соседнего поселения. Сопровождающий обменялся жестами с воинами у заграждения — те сдвинули металлическую пластину с отверстиями сложной формы, закрывающую узкий проход.

На этом уровне располагались просторные жилища воинов и приближенных, а также все запасы поселения. В задумчивости добытчик двигался вперед, не обращая внимания на посланника, игнорирующего приветствия встречных. Из расположенных по сторонам коридора открытых дверей выглядывали женщины и мастера.

Наконец четверка воинов с трудом сдвинула массивную дверь, и Рваный протиснулся в узкую щель, сопровождающий остался снаружи. Створка с хрустом вернулась на место, и добытчик замер, удивленно моргая. Сейчас в просторном помещении, ярко освещенном постоянно горящими потолочными панелями, собрались шесть человек. На низеньком столике в кажущемся беспорядке лежали тонкие металлические листы с выцарапанными на них линиями и значками.

Властители негромко переговаривались. Это были грузный проктор Хрин и гость из соседнего поселения — подтянутый Фелмор. Там недавно сменилось руководство — один из воинов убил главу, заняв его место. У стены, уставленной контейнерами с вещами, замерли двое добытчиков, Чойт и его женщина. Рваный увидел двух хранителей, которые выделялись своими балахонами; один из них сжимал в руке оружие железномордых. Добытчик удивленно выпучился на необычное зрелище — хранители перемещались между поселениями свободно, не нуждаясь в защите. Даже люди огня, которые заперлись на своих уровнях, не препятствовали передвижению хранителей.

— Вам предстоит отправиться в Нижний предел, — заявил проктор, сделав жест добытчикам приблизиться.

— Но последний поход был два цикла назад… — напомнил Чойт.

— Это не обсуждается, — повысил голос Хрин. — По возвращении вы все получите жилища на этом уровне и статус мастеров.

— Пойдут четыре десятка человек, — добавил Фелмор. — Лучшие воины с оружием железномордых. Задача — миновать Нижний предел и пройти дальше…

— Это смерть, — коротко ответил Рваный. — Старое оружие не спасет вас от толпы диких. Да там ничего и нет…

Хранители переглянулись, и один из них, немолодой мужчина, повернулся к добытчику:

— Что ты знаешь о Мире?

— Сначала Мир был совершенен. Жордо создал его из уровней и поместил туда людей, — привычно ответил Рваный. — Затем железномордые извратили замысел Создателя, впустив в Мир скверну. После этого он стал медленно умирать…

— Все так, — кивнул хранитель. — Но железномордые не погибли, а сбежали…

— Куда? — удивился добытчик.

— Мы живем здесь. Верхний предел занят людьми огня и хранителями. Дикие — в Нижнем пределе, раньше существовал еще один предел, его населяли железномордые, — поучительно сказал проктор Фелмор.

— Вероятно, существуют другие пределы, куда сбежали железномордые. Все проходы туда были закрыты самим Жордо, но старики прочитали знаки, что недавно появились в Храме. Один проход открылся. Железномордые вернулись! — торжественно сообщил старый хранитель.

— Скверна! — прошептал Чойт.

— Нет. Они — такие же, как мы, просто умели делать разные вещи… — вмешался молодой хранитель.

— Мы найдем их, — заявил проктор. — Если они сильны, будем меняться. Отдадим за оружие часть детей и женщин. Все равно не хватает еды, наш сосед предлагает захватить земли властителя Карра. Впрочем, у него точно такие же мысли относительно нас…

— А если железномордых мало — убьем всех и заберем их вещи, — добавил Фелмор с мрачной решимостью.

Группу вел Чойт, воины растянулись цепью, сжимая длинные копья, эффективные против диких. Пятеро лучших бойцов несли старое оружие, посылающее во врага блестящие металлические кусочки. Рваный двигался в хвосте процессии, Фелмор почему-то считал, что соседи непременно попытаются напасть.

В середине шагали воины соседнего клана, среди них выделялся красный костюм проктора, который решил лично отправиться с отрядом. На памяти добытчика это был первый случай, когда властитель надолго покидал свою крепость.

Молодой хранитель тяжело сопел — ему приходилось тащить за спиной короб с металлическими пластинами. Рваный прислушался к разговору, который вели старый хранитель с проктором.

— Старики говорят, что железномордые могли жить вечно. Как это возможно? — степенно интересовался проктор.

— Чушь! — фыркнул хранитель. — Они растягивали свою никчемную жизнь с помощью машин. Я видел их, они давно мертвы…

— Но как же тогда люди огня? Живут долго, без всяких машин… — констатировал Фелмор.

— Ты все равно не поймешь, — мягко улыбнулся старик. — Они закрылись от всех, перекрыв туннели. Скверна железномордых не доходит до их уровней. Их огонь гаснет не из-за скверны, они умирают раньше по своему выбору…

— Я не вижу этой скверны, — бросил проктор.

— Ее семена слишком малы. Проникают всюду… Они есть в тебе, во мне, в воздухе и еде, мы медленно умираем. Особенно много скверны в вещах железномордых…

Группа двигалась по туннелям, ведущим в Нижний предел. Тут было темно — панели со стен давно сняли добытчики. Поэтому воины несли светляки — старые вещицы, которые могли впитывать свет дневного цикла и отдавать во время ночного.

На этих уровнях стены не источали живительную влагу, поэтому поселений здесь не имелось. Все ценное отсюда уже выгребли, так что эта территория никого не интересовала, даже диких. Посмотрев на яркое свечение осколка пластины, Рваный понял — отряд двигается уже половину дневного цикла — Фелмор планировал остановиться рядом с туннелем, ведущим в Нижний предел, и разбить там лагерь.

— Почему хранители так поступают? И зачем ты мне говоришь все это? — услышал добытчик раздраженный голос проктора.

— Мы больше не вернемся в Верхний предел, — спокойно ответил старик. — Среди хранителей — конфликт. Сейчас людей слишком много и пищи на всех не хватает. А ведь еще нужно отдавать десятую часть хранителям.

— И как они собираются заставить властителя Карра напасть?

— Поверь, у них есть способы, — криво улыбнулся старик. — Люди умирают, теперь мы считаем, что они должны знать все…

Проктор разбил лагерь, выставив дозорных. Рваный отдыхал — ему придется поработать во время следующего цикла, когда отряд войдет в Нижний предел. Засыпая, он сжимал рукоять своего клинка и думал о железномордых. Хотя хранитель говорил, что они ничем не отличаются от людей, добытчик не верил — он мог представить тех, кто делает все эти непонятные вещи…

Добытчик увидел дикого первым — тот копошился в разросшихся зарослях, в которых утопал вход в туннель. Он некоторое время наблюдал за уродом, однако тот продолжал свою бессмысленную возню. Сделав знак замершему воину, Рваный бесшумно приблизился, отработанным движением вонзив клинок в спину врага.

Пока растянувшаяся группа собиралась у арки туннеля, добытчик рассматривал свою жертву. Хранители утверждали, что дикие когда-то были людьми, изгнанными из своих кланов. В Нижнем пределе они жили маленькими группами, хотя встречались и одиночки. У некоторых имелись увечья, другие наоборот, могли похвастаться лишними пальцами или конечностями.

Дети диких и вовсе не походили на людей. Один раз Рваный встретил урода, у которого были два ряда острых зубов и черная шкура. Раньше он задумывался, откуда берутся такие, но теперь понял, что во всем виновата скверна, выпущенная железномордыми.

Протиснувшись под заклинившей перегородкой, добытчик первым вошел в Нижний предел. Во время походов Рваный встречал проходы, полностью перекрытые — хранители говорили, что таким образом Создатель изолирует опасные места от людей.

После того как дроиды пробили широкий туннель, вскрыв массивную аварийную переборку, получить доступ к коммуникациям уничтоженного дока не составило труда. За роботами-разведчиками через смонтированную переходную камеру выдвинулась первая пятерка абордажников под командованием сержанта Пича, а через два часа началась операция по изъятию ценностей.

Алекс недолго думая соорудил нехитрую защиту, демонтировав системы жизнеобеспечения с разбитых ниххонских малых кораблей. Теперь каждая из восьми больших грузовых гравиплатформ несла на себе генераторы и реакторы.

В окружении десятка боевых роботов «Нибель-М» большие платформы, на которых размещалось снаряжение и люди, неторопливо двигались к цели. Впереди вышагивал блестящий краб «Тиссом-4Р», им управляла Адиль. По соседним туннелям шныряли яйцевидные дроиды разведкомплексов. Собранные данные использовались для корректировки маршрута — быстрее было обойти заблокированные помещения, чем пробиваться через аварийные переборки.

Приличная часть полости некогда была доком, где сейчас навечно остались оплавленные остовы нескольких кораблей. Все остальное пространство делилось на разнообразные отсеки, заваленные мусором и старым оборудованием. Некоторые туннели, вырубленные в блестящей породе, оказались завалены телами в древних скафах и обломками разобранных агрегатов. Иногда на стенах встречались непонятные обозначения и давно потухшие треснувшие панели больших экранов. На всем лежала пыль, и Алекс ощущал давящую атмосферу запустения и разрухи.

Видимо, местные очень любили серость — вся обстановка была окрашена в различные вариации этого цвета. По закругленному потолку туннелей тянулись шестиугольные короба, силовые кабели и потрескавшиеся шланги — выглядело все очень примитивно.

Капитан поддерживал связь с группами трофейщиков — на своем пути отряд оставлял горошины ретрансляторов. На поверхности кипела работа — несколько команд целенаправленно потрошили склады и арсеналы.

— Странно; такое впечатление, что они рванули одну из боеголовок прямо в доке, — пробормотал Алекс, рассматривая изображение, посланное одним из сотни дроидов-разведчиков.

— Вот и узнаем у искина, что здесь случилось… — отозвался Илья, наблюдавший за ходом операции из рубки «Люпуса».

— Здесь располагались производственные линии и системы ремонта, сейчас тут все превратилось в фонящий металлолом, — ответил капитан. — Мы обошли то, что осталось от поселения. Там одни радиоактивные руины, и ловить нечего…

ПериодическиАлекс задействовал имплант, сканируя окрестности своим даром. Однако кроме действующих реакторов и генераторов гравитации, ничего больше не нашел. Люди давно покинули эту часть ковчега, никаких тел или останков дроидам тоже не попадалось.

Как оказалось, обитатели превратили внутренности астероида-корабля в подобие пчелиных сот — уровни соединялись между собой наклонными переходами. Вскрыв аварийную переборку, дроиды заварили ее после того, как отряд переместился по широкому туннелю в следующий сектор, на схеме он назывался «Фир».

Эта часть древнего корабля представляла собой самые настоящие джунгли — дроидам иногда приходилось прорубаться через мясистые темно-зеленые заросли. Караван двинулся к следующей точке маршрута — Алекс считал, что тут есть шансы обнаружить искомое. Хотя системы вентиляции исправно разносили радиоактивную дрянь по всему кораблю, тут все еще действовали силовые экраны.

— Измененная пищевая культура, — вынес вердикт Рисс, поковыряв мясистый стебель. Ученый развернул на одной из гравиплатформ портативный анализатор, исследуя собранные образцы.

— Так что, эту гадость можно есть? — брезгливо поинтересовалась Тень, меланхолично рассматривающая проплывающие мимо заросли.

— Ну если нет ничего другого, то можно! — усмехнулся ученый.

— Сейчас сделаем небольшой крюк, — громко сообщил Алекс. — Один из дроидов обнаружил группу местных.

Потомки колонистов обосновались в большой пещере с куполообразным потолком, на котором торчали какие-то непонятные механизмы и гроздья примитивных светильников, утопающих в зарослях. Приличная часть плоских панелей все еще работала, и в их тусклом свете копошились обитатели этого места.

Крошечный яйцевидный аппарат с еле слышным гудением завис высоко над головами аборигенов, а Алекс изучал телеметрию, передаваемую шпионом. Вероятно, раньше помещение являлось жилым, поскольку под густым слоем зелени отчетливо различались два яруса с овальными проемами дверей. На торчащих из зелени шестах скалились щербатыми ртами черепа, среди них землянин заметил нечто, похожее на примитивный противогаз.

Низкорослые и жилистые голые фигурки занимались своими непонятными делами: два десятка аборигенов неторопливо обрывали растущие зеленые стебли, еще несколько возились с блестящими стержнями, приматывая ржавые зазубренные осколки к нехитрому оружию. Один из дикарей гордо сжимал в руке архаичного вида тесак с крестообразной гардой и шариком на конце рукояти. Алекс подумал, что кто-то на корабле уже освоил производство примитивного оружия и ткани, поскольку некоторые дикари носили сплетенные из волокон пояса и украшения. Грязные дети копошились в кучах наваленного повсюду мусора, тем же самым занимались женщины — жизнь поселка шла своим чередом.

Землянин отметил морщинистого мужчину, носившего на шее тонкий гофрированный шланг с торчащими разноцветными проводами, он грыз кость с ошметками мяса. Увеличив изображение, Алекс поморщился — потомок колонистов питался человечиной.

К людоедам глава корпорации «Канис» относился резко отрицательно, поэтому мысль попытаться поговорить с местными теперь даже не рассматривалась. Алекс отдал короткий приказ, и две пятерки бойцов спрыгнули с продолжавших неторопливое движение гравиплатформ.

— Пару взять живьем! — подумав, добавил землянин.

— Принято! — спокойно ответил сержант Хаут, коснувшись рукояти парализатора.

Тактический интерфейс отобразил яркие точки, соединенные цветными линиями — командир группы распределял позиции для бойцов. Алекс не питал иллюзий по поводу качества человеческого ресурса на борту, хотя идея Кергула насчет использования потомков колонистов в своих целях заслуживала внимания. Оружие дикарей намекало, что где-то на борту корабля поколений есть другие общины; маловероятно, что людоеды сами клепают средневековые мечи и копья.

Первый из дикарей умер еще до того, как Алекс переключился на камеру сержанта. Встав на колено, Пич выстрелил из своей устрашающей пушки, похожей на земное противотанковое ружье. Разогнанный линейными ускорителями крошечный кусочек металла превратил цель в кусок мяса — дикаря разнесло в клочья. Затем снайпер отложил пушку, предназначенную для поражения штурмовых дроидов и бойцов в тяжелых скафах, вытащив легкий оширский автомат «Корза-74». У остальных головорезов имелось оружие посерьезней — двое бойцов даже могли похвастаться наплечными плазменными пушками «Дил-20».

Застрекотали штурмовые комплексы и импульсники, выкашивая бестолково суетящиеся фигурки. Громкий крик, донесшийся из зарослей, заставил варваров ринуться в самоубийственную атаку — первым выскочил из заросшего молодыми побегами проема крупный дикарь с извилистым шрамом на груди. Его рука сжимала дубину — суставчатый рычаг от какого-то механизма. Он получил несколько попаданий в могучую грудь и успел сделать пару шагов, мешком свалившись под ноги бегущим дикарям.

Его сосед, бледнокожий лысый детина с вытянутым черепом, размахивая блестящей остро отточенной пикой, споткнулся и удивленно захрипел — плазменный шарик прожег в его брюхе сквозную дыру. Заросший рыжей шерстью худой варвар, похожий на обезьяну, завизжал, когда выстрел из штурмового комплекса оторвал ему руку. Людоеды не пытались спрятаться, и умирали, не успев приблизиться к противнику — техническое преимущество нападающих не оставляло шансов обладателям примитивного оружия.

Десяток бойцов без потерь перемолол полторы сотни людоедов. Головорезы бродили среди окровавленных тел, добивая орущих раненых, которых нашлось немного.

Сержант Хаут тащил пару целых дикарей: тощего подростка-альбиноса с бледной кожей и красными глазами, а также женщину с вздувшимся животом. Эти закопались в кучу мусора, однако для сенсоров разведчика зловонные объедки и обгрызенные кости не являлись преградой — примитивный компьютер дроида выделил контуры тел на передаваемом изображении.

Гравиплатформы вползали в уничтоженное поселение — первый контакт корпорации «Канис» и потомков колонистов закончился для последних плачевно. Сейчас два парализованных тела замерли в медицинских капсулах — Рисс приступил к обследованию пойманных пленников.

Конвой неторопливо полз к следующей точке маршрута, снося на своем пути немногочисленные группы дикарей. Боевые дроиды пока еще не сделали ни одного выстрела — головорезам требовались тренировки.

Кергул рассматривал найденный в логове людоедов меч — анализ показал, что сделано нехитрое оружие сравнительно недавно, три десятка лет назад. Клеймо на рукояти в виде кружка со значком пламени свидетельствовало о том, что где-то на корабле сохранилась группа людей, вернувшаяся к средневековым технологиям. Найденный шлем с фильтрами оказался частью примитивного скафа. Ничего подобного в базе данных не нашлось, и землянин согласился с мнением Олгера, что это — местная разработка.

Затем он осмотрел особо примечательные экземпляры вооружения. В основном прочные штыри, к ним проволокой были прикручены ржавые зазубренные осколки, а то и просто детали агрегатов. Особо развеселило Алекса то, что один дикарь использовал в качестве дубины манипулятор дроида первого поколения.

Наконец один из роботов-разведчиков добрался до следующей точки маршрута — массивная створка оказалась закрыта. За ней скрывалось помещение, где хранился банк с генетическим материалом — на схеме тут располагалось административное сооружение. Дроиды занялись преградой, а капитан прозондировал окружающее пространство — кроме отметок людей в прилегающих туннелях, живых рядом не было. Ярко горящие сгустки работающих реакторов и светящиеся линии коммуникаций намекали, что до этой части варвары не добрались.

Излучатели конструкционных дроидов быстро проделали проход, открыв доступ в жилой сектор и на разграбленный склад. Все двери были заблокированы, каюты пусты — жители покинули поселение, забрав все, что возможно. Однако шесть массивных контейнеров не заинтересовали мародеров — вскрыв два из них, они не обнаружили там ничего ценного. Остальные четыре выглядели неповрежденными, и все это время снабжались энергией. Добравшись до контрольной панели первого ящика, Алекс обнаружил ровные ряды зеленых точек — это хранилище успешно пережило затянувшийся полет.

— Эта находка уже окупила нашу экспедицию. Четыре ящика уцелели, — обрадовался капитан. — Осталось навестить последнюю точку…

— И уничтожить всех порочных! — недовольно добавила Адиль; ее дроид до сих пор не вступил в бой. Капитан не понимал желания пострелять из крупнокалиберных плазменных пушек по голым дикарям. Однако пообещал женщине участие в зачистке следующего встреченного на пути поселения людоедов.

— Есть данные по объектам… — сообщил Рисс. — Генетический мусор. Это больше не люди, скорее животные. Индекс интеллекта ниже критического порога.

— Как-то они быстро выродились… — удивился Алекс, изучая сформированный отчет.

— У особей короткий жизненный цикл — мало кто доживает до тридцати стандартных лет. Теперь результаты вскрытия: самка носит четырех детенышей, а урод имеет два сердца и еще кое-какие модификации, — кивнул ученый на капсулу с альбиносом. — Скорее всего, тут проводили эксперименты, а это — потомки подопытных. Конфедерация Делус до сих пор занимается такими исследованиями. Вполне вероятно, что здесь тоже пошли по этому пути…

— Для нас они бесполезны, — кивнул Алекс, отдавая приказ дроидам вытащить тела.

Кергул был мрачен — его идея организовать из местных победоносную армию накрывалась ржавым тазом. В его представлении людоедство и империя являлись взаимоисключающими понятиями, и землянин в этом вопросе был с аристократом согласен.

Контейнеры с ценной добычей заняли места на гравиплатформах, и экспедиция отправилась к последней точке.

Рваный плюнул на ржавый шест с потрескавшимся черепом — так дикие обозначали свою территорию. В этой части Мира добытчик никогда не был, но он не считал удачей забраться так далеко — ведь предстоял еще обратный путь.

Отряду пока встречались только крошечные группы диких — воины поднимали врагов на копья, а обладатели оружия железномордых умело выбивали самых опасных противников.

Хранители долго шептались после того, как добытчик обнаружил мертвое поселение диких. Рваный насчитал пять десятков поверженных врагов, затем он сбился, разгибая пальцы. Проктор Фелмор брезгливо ощупывал обгорелые дыры — только оружие людей огня оставляло такие раны, но они уже давно не покидали свои уровни. Тела были как будто разорваны изнутри, едкая вонь от куч мусора и содержимого кишечников диких мешала дышать, но воины деловито ворочали мертвых в поисках ценных вещей.

Тогда-то враги и напали — небольшой отряд выметнулся из дальнего туннеля, сразу же бросившись в атаку. Четыре десятка диких громко вопили, потрясая своим нехитрым оружием, их босые ноги кровоточили, а грязные волосы слипались от пота. Проктор выкрикнул сигнал сбора, и бойцы спешно построились в шеренгу, подняв копья.

Стрелки успели положить нескольких диких, затем враги проломились сквозь редкий строй. Истошный вой, который издавали враги, не пугал людей — воины уже знали, с чем им придется столкнуться, проктор взял в поход лучших.

Злость придала Рваному сил, и он, скользнув за спины нападающих, обрушился на врагов. Первым повалился дикий, с воем всаживающий копье в живот уже мертвому воину, добытчик отработанным движением полоснул врага по жилистой шее. Соседний враг повернулся к новой угрозе, замахиваясь ржавой железякой, и тут из его грудины выскочил наконечник копья. Перед Рваным оказалась женщина, она хрипела оскаленным ртом, размахивая заостренной палкой. Привычно поднырнув под неуклюжий замах, добытчик достал врага, вбив острие клинка прямо под обвисшую грудь.

Рваный тяжело вздохнул, вытирая пот, — враги закончились, а воины дорезали воющих диких. Клинок людей огня снова доказал свою ценность — не зря в свое время за него пришлось отдать три десятка светящихся пластин. Прикоснувшись губами к значку на рукояти, Рваный пробормотал хвалу Создателю. Теперь он остался единственным добытчиком в отряде — Чойт погиб, когда дубина размозжила его седую голову. Окровавленное тело его женщины валялось рядом — из спины торчал короткий стержень метательного копья.

Пересчитав бойцов, проктор недовольно скривился — победа обошлась людям дороговато — отряд потерял девять умелых воинов. Еще один боец зажимал рукой разорванный живот — хранитель покачал головой, и Фелмор лично свернул ему шею, даровав быструю смерть. Люди перевязывали раны и распределяли трофеи, когда один из воинов вытянул руку, показывая вверх. Рваный поднял голову, обратив внимание на источник еле слышного шума — высоко над головами победителей двигался необычный блестящий предмет.

— Что это такое? — удивленно спросил добытчик.

— Никогда не видел подобного… — ответил старый хранитель, подслеповато разглядывая неизвестную вещь.

— Сейчас посмотрим, — уверенно заявил Фелмор, поднимая свое оружие. Хлопнул выстрел, затем еще два — проктору удалось поразить неподвижную цель с третьего раза.

Рваный первым подскочил к упавшему в заросли объекту — из чуть теплой оболочки высыпалась черная крошка, а еле слышное гудение стихало — металлический предмет умирал.

— Механизм, — благоговейно прошептал молодой хранитель.

— Промысел Создателя, — почтительно кивнул старик.

— Какое дело Жордо до диких? — фыркнул проктор, осторожно касаясь вещи.

— Нам не дано понять его замысла. Он создал всех: нас, железномордых, диких и людей огня, — ответил хранитель, пробуя на вкус начинку непонятного предмета. Морщинистое лицо старика искривилось, и он сплюнул. — Это нечистая вещь, скве́рна!

— Создатель давно умер, и ему нет дела до нас, — бросил Фелмор, отворачиваясь. — Если бы не бредни хранителей, мы давно бы вырезали этих диких, заняв их уровни.

— Такова воля Жордо. Нижний предел — для диких, Верхний предел — для хранителей и людей огня, — ответил старик, отбрасывая трофей в заросли.

Рваный завертел головой, услышав знакомый шум, — из темной дыры туннеля выскочили еще два гудящих механизма. Один из них поднялся к высокому потолку, спрятавшись в зарослях, а другой медленно закружился над головами недоумевающих людей.

— Один из разведчиков уничтожен, — удивленно пробормотала Адиль, и капитан переключился на интерфейс управления крошечными аппаратами.

— Эти не похожи на варваров, — заметил Алекс, запуская последнюю запись геройски погибшего железного шпиона. Отправив еще пятерку подобных дроидов к месту последнего местоположения потери, он принял решение навестить аборигенов.

Конвой разделился — две загруженные гравиплатформы и шестерка дроидов сделали короткую петлю, отправившись в обратном направлении. Основная группа продолжила неторопливое движение к цели — последнему хранилищу генетического материала.

Увеличив изображение, капитан рассматривал людей. Эта группа не напоминала людоедов — все носили простую одежду, а один щеголял красным костюмом, похожим на комбинезон техника. Практически все имели на вооружении аккуратно сделанные копья с крестообразной перемычкой посреди металлического древка, хотя у трех воинов на поясе висели слегка изогнутые клинки, похожие на сабли.

Несколько людей сжимали примитивное стреляющее оружие, в котором землянин узнал гражданскую модель «Е-20». Этот короткоствольный пистолет с подствольным магазином на два десятка безгильзовых патронов мог вести только одиночный огонь. Угловатое оружие не имело никаких современных наворотов вроде инерционных компенсаторов и систем ограничения доступа. «Техник» единственный из всех имел необычную пушку с длинным стволом; видимо, какую-то переделку исходного образца.

Двое мужчин в грязных балахонах первыми подняли головы вверх, рассматривая замершего дроида, вскоре и остальные стали тыкать пальцами, заметив шпиона. Обладатель кустарного оружия долго не раздумывал и вскинул свою нелепую пушку, открыв огонь. Изображение пропало — один из выстрелов оказался удачным.

— Покойников там прибавилось. Эти люди только что сцепились с дикарями, — заметил сержант Хаут, изучивший запись.

— Да уж, это радует… — ответил Алекс. — Главное, не стали сразу обедать, вон сколько отличной еды мы там накрошили…

— Позволь мне пролить кровь порочных! — оживилась Адиль.

— Нет уж, с этими попробую пообщаться я сам, — усмехнулся капитан. — Да, и вот еще что: пойдем на переговоры вдвоем, а то они нервные какие-то.

— Предлагаю всех оглушить парализаторами и собрать тела! — спокойно предложил Хаут.

— Это всегда успеем. Сначала попробуем по-хорошему, а если не получится — будет как всегда, — отказался Алекс. — Пули из их оружия не пробьют наши скафы, так что для нас это безопасно. Ну и пошарю у них в головах…

Люди больше не обращали внимания на шумящие предметы, замершие под потолком — проктор пояснил, что механизмы не представляют угрозы. Молодой хранитель сосредоточенно водил пальцем по своим железным пластинам, судя по всему — группа сейчас находилась где-то посреди Нижнего предела.

Собрав оружие павших, отряд приготовился продолжить путь, когда из туннеля показались гости — две фигуры спокойно стояли, разглядывая людей. Воины привычно ощетинились копьями, однако противник не спешил нападать.

Рваному гости сразу не понравились — только у одного из них имелся тонкий клинок, другого оружия заметно не было. Однако добытчик чувствовал исходящую от них угрозу.

— Железномордые? — Фелмор разглядывал одного из врагов через совмещенные кольца прицела. Выглядели они как искатели — те тоже предпочитали носить темные цвета, так было проще прятаться в неосвещенных туннелях. Проктор не сомневался, что это — враги, в Нижнем пределе не действовали законы верхнего Мира.

— Нет, — мотнул головой старик-хранитель. — Это добытчики одного из поселений, только они носят такую одежду.

— Их всего двое, — определился проктор. — Убьем и заберем их вещи!

Активировав имплант, Алекс сосредоточился, воспринимая эмоциональный фон. Предводитель истекал волнами алчности, предвкушая раздел трофеев. Воины распространяли вокруг себя липкую паутину нетерпения и готовности убивать. Двое мужчин в грязных балахонах безразлично наблюдали — им было все равно. Еще один боец сжимал рукоять клинка, однако драться он не собирался, в его эмоциях преобладало любопытство.

— Идиоты, они собираются атаковать, — покачал головой капитан.

— Работаем всех? — деловито поинтересовался Хаут.

— Нет, — быстро принял решение землянин. — Тех двух возьмем живыми! И этого, с поцарапанной мордой, у которого сабля. Остальных — как получится.

Главарь выкрикнул команду, и шеренга воинов выдвинулась навстречу гостям, вскидывая свои копья. Сделав несколько быстрых шагов, бойцы перешли на бег.

Об нагрудную пластину скафа сержанта расплющилась пуля, но Хаут даже не покачнулся. Его боевой костюм перешел в режим полной защиты, и лицо ветерана закрыла выпуклая маска с зеркальным забралом. Он легким движением выхватил висевший за спиной штурмовой комплекс «Узоча». Щелкнул одиночный выстрел, и голова предводителя в полинялом красном комбинезоне разлетелась от точного попадания.

Затем боец за несколько секунд выбил четверых стрелков, они успели сделать только по одному неудачному выстрелу из своих древних пистолетов. Затем сержант двумя скупыми очередями крест-накрест перечеркнул бегущую толпу, превратив некогда грозный боевой отряд в кучку хрипящих тел.

Капитан успел скомандовать костюму нарастить головную часть. Затем Алекс тоже сделал несколько выстрелов: плазменная пушка «Дил-24Т» превратила двух копейщиков в обугленные куски мяса.

На парочку в балахонах такая скорая расправа произвела впечатление — они синхронно пали ниц, жалобно закричав. А боец с саблей как-то незаметно исчез в зарослях, видимо, умирать с остальными ему очень не хотелось. Землянин проникся уважением к умнику — тот сразу просек, что в воздухе запахло жареным.

Переключившись на интерфейс разведчиков, зависших под потолком, землянин нашел пропавшего — хитрец сейчас медленно отползал подальше от места побоища. Ткнув пальцем в сторону зелени, Алекс неторопливо направился к выжившим, а сержант, вытащив парализатор, занялся беглецом.

— Прости нас, железномордый! — непривычно растягивая слова, поднял голову старик.

— Прощаю! — Землянин улыбнулся, великодушно махнув рукой. Вспомнив о сработавшей защите, он заставил головную часть боевого костюма Ушедших уползти в затылочную область.

— Жордо всемогущий! Ты не железномордый, — удивленно вытаращился молодой, — они никогда не открывали своих лиц. Но кто ты?

— Скажи, что ты Избранный и принесешь им всем добро и счастье! — предложил Илья, все это время наблюдавший за ходом переговоров через камеры разведчиков. — Или нет, сообщи им, что ты сам Жордо или его сын. Этот старикан, видимо, хорошо промыл мозги местным…

— Я тот, кто принесет вам спасение! — пафосно заявил Алекс, а Илья захихикал.

Почему-то землянин не был уверен, что визит на корабль поколений принесет счастье всем его обитателям. Например, он уже согласился с Кергулом, который предлагал вытравить боевыми газами всех людоедов. Ну а по поводу любителей стрелять во все, что попадется на глаза, он еще не принял решение.

Когда в арке туннеля показался боевой дроид «Тиссом-4Р», похожий на сверкающего краба, старик побледнел, а молодой вскочил на ноги, собираясь сбежать.

— Стоять! — рявкнул Алекс, и абориген обреченно опустился на колени.

— Создатель, защити! — прошептал местный. — Все-таки люди огня были правы. Мир рушится, и скоро нас всех поглотит пламя!

— Это случится гораздо раньше, если вы и дальше будете говорить загадками. Вот ты, — землянин ткнул пальцем в сторону старика. — Рассказывай, что тут вообще происходит!

Алекс воспринимал эмоции этой парочки, и самым адекватным здесь оказался старик. Молодой излучал страх и вполне мог протянуть ноги, увидев остальные чудеса. Да и услышав речи боевой подруги землянина, тоже недолго съехать крышей. Иногда замыслы Адиль по поводу геноцида порочных пугали и самого избранного Зияддином.

— Сначала Мир был совершенен, — начал старик. — Жордо создал его из уровней…

Вслушиваясь в речитатив пленника, Алекс начал кое-что понимать. Когда вернулся сержант Хаут, тащивший слегка побитого беглеца, землянин уже знал, что местные совсем одичали за семь веков полета в никуда. Редко кто доживал до сорока стандартных лет, поэтому на корабле успели смениться гораздо больше поколений, чем изначально планировалось.

Потомки экипажа сидели по своим пещерам, изредка выбираясь на поиски ценностей. Кроме мифических железномордых, которые по каким-то своим причинам сбежали, устроив на прощанье маленький ядерный армагеддон, тут еще были хранители и таинственные люди огня. Эти деятели сохранили у себя кое-какое производство, поставляя местным колюще-режущий инвентарь для убийства себе подобных. А хранители всячески поддерживали устоявшийся порядок, придумывая глупые запреты и толкования замысла Создателя.

И что особенно печально — местные не представляли, что находятся на большом корабле-астероиде. Их маленький мирок ограничивался тремя большими скоплениями пещер, соединенных туннелями. В четвертую область, где раньше обитали сбежавшие железномордые, местные не совались, поскольку попробовавшие это сделать идиоты быстро протянули ноги от лучевой болезни.

Первая гудящая гравиплатформа с сидящими на контейнерах бойцами показалась из туннеля. Боевые дроиды замерли у заросшей зеленью арки, готовясь к любым неожиданностям. Сержант подтолкнул испуганного пленника в сторону транспортного средства.

— Так, остальное расскажешь по пути! — оборвал его Алекс. — Сейчас мы отправимся в ваш Верхний предел. Там Избранному нужно изъять… кхм… проще говоря, пробудить дух великого Жордо!

— Вызвать Создателя! Это возможно? — побелев, спросил молодой.

— Грядут перемены, — серьезно кивнул самозваный Избранный.

— Что это значит? — шепотом спросил старик.

— Теперь все будет не так, как раньше. Не всем новый порядок понравится. Но с теми, кто не захочет пойти в светлое будущее, у нас разговор короткий. — Капитан покосился на кучу мертвых тел.

Рваный сидел на блестящем ребристом ящике и косился на кучу оружия, которое собрали воины железномордых. Властитель спокойно разговаривал со старшим хранителем, а младший заснул на странном ложе, закрытом прозрачным материалом. Добытчик видел подобные вещи в Нижнем пределе, правда, все лежащие в них были мертвыми.

Однако механизмы исправно работали и мастер, суетившийся вокруг спящего человека, то и дело бормотал непонятные слова. Особенно понравилось Рваному оружие железномордых и их одежда. Воины смеялись, хлопая друг друга по плечам, и бормотали о каких-то наградах. Один из них вертел в руках оружие мертвого проктора. Наконец он небрежно бросил ценную вещь в кучу к остальным трофеям.

Старик занял место во втором механизме, и вождь подошел к добытчику, сжимая в руке светящуюся вещь. Когда предводитель железномордых обратился к пленнику, тот сохранял спокойствие. Добытчик понял: если бы воины хотели его убить — они бы давно сделали это.

— Как твое имя, боец? — начал разговор вождь.

— Рваный, — послушно ответил пленник. — Но я не воин…

— Это не важно, — махнул рукой железномордый. — Вот что, товарищ Рваный! Как ты смотришь на то, чтобы присоединиться к победоносной армии Избранного и нести добро крупным калибром?

— Служить тебе? — удивленно переспросил добытчик. Он не знал половины слов, однако смысл речи вождя понял.

— Именно так! — кивнул предводитель железномордых.

— Но почему именно я?

— Дело в том, что ты тоже немного избранный, — усмехнулся вождь. — Тебе тут не место. Ты узнаешь много того, о чем раньше не имел понятия. Получишь могучее оружие и скаф, кроме того, у тебя появятся разные вещи и цель в жизни… Что скажешь?

— Я согласен! — с энтузиазмом выкрикнул Рваный.

— Очень хорошо, — вождь хлопнул нового бойца по плечу. — Сейчас ты ненадолго заснешь, но скоро проснешься. Нам нужно… хм… проверить, как много в тебе скверны.

Затем добытчик получил свое оружие и пистолет одного из мертвых приближенных проктора, правда, без зарядов. Повесив на пояс привычный клинок, Рваный восхищенно рассматривал подарок железномордого — похоже, жизнь сделала крутой поворот, приблизив к одному из могущественных властителей.

Гравиплатформы двигались на соединение с основным отрядом, а Алекс изучал результаты предварительного обследования тройки местных. Показатели их организмов мало чем отличались от средних данных жителей слаборазвитых миров. Однако обнаруженный псион оказался ценным приобретением. Его индекс интеллекта при поверхностном обследовании был определен как сто тридцать восемь единиц, а показатель нейроактивности превышал сотню.

Конечно, все обследованные имели серьезные поражения внутренних органов продуктами радиоактивного загрязнения, однако медкапсулы могли справиться с проблемой. К счастью, хранители додумались отправлять всех уродов на удобрения, и с генами аборигенов было все в порядке — у этой троицы особых отклонений от нормы ученый не заметил.

Хранитель традиций Нульг владел методикой, позволяющей усиливать дар за счет возможностей других псионов — землянин посчитал глупым бросать такие ценные ресурсы. Кроме того, некоторые местные оказались вполне адекватны, и теперь у главы корпорации «Канис» появилась идея, как найти подход к потомкам колонистов. Растущей корпорации требовались люди, которые могли бы стать техниками, бойцами, пилотами, а также прочими нужными и полезными специалистами. Судя по сбивчивым рассказам старика, потенциальных кандидатов тут находилось как минимум пара тысяч.

Поэтому Алекс собирался забрать сейчас самых перспективных людей, а остальным обеспечить условия для того, чтобы они протянули до прибытия помощи. Для этого следовало сначала зачистить дикарей, мешающих жить будущим членам корпорации. С хранителями и людьми огня тоже следовало разобраться — сектантов и тех, кто тормозит прогресс именем давно скопытившегося старика Жордо, землянин жалеть не собирался.

— Здесь начинаются уровни людей, — почтительно сообщил старый хранитель. — Дальше ваши механизмы не пройдут…

— Никакие преграды не устоят перед силой Избранного! — громко заявил Алекс, отдавая приказ дроидам пробить проход.

Конвой дошел до границы области, обозначенной на схеме как сектор «Лэш». Эту часть астероида осваивали после старта, и никаких ценных складов там не имелось. Командная рубка и жилища местной элиты располагались в следующем секторе — именно туда и двигался конвой.

Широкий туннель перегораживала заклинившая аварийная переборка; видимо, она сработала, придавив транспортное средство — сейчас агрегат напоминал смятый в лепешку земной автобус, только без колес.

Гравиплатформа уткнулась закругленным носом в ржавую створку, роботы деловито ползали по массивной преграде, вырезая проход. Наконец пауки растащили аккуратно срезанные куски конструкции, и конвой продолжил движение. Пройдя насквозь темное помещение с неровным потолком, передовая платформа выскочила в пещере, по стенам которой струились ручейки жидкости.

— Поселение властителя Карра, — негромко сообщил Рваный, ткнув рукой в сторону редких зарослей, где возились тощие фигурки. — А это — жилища искателей. Они живут отдельно от остальных. Если они заболеют и умрут, остальные выживут…

Люди разбегались, увидев необычное зрелище, однако нашелся и какой-то упертый командир, он громкими криками принялся собирать испуганных копейщиков. Капитан не собирался тратить время на возню с редким строем горе-вояк, и конвой обошел по широкой дуге приготовившихся защищать свое имущество людей.

— Вам давно следовало перебраться в Нижний предел, — заметил Алекс. — Вырезать всех дикарей и обосноваться там. — Несколько крупных отрядов справятся с зачисткой.

— Властитель Скротти предлагал это. Но хранители сделали так, что он умер, а его место занял другой, — сказал бывший добытчик.

— Нижний предел — для диких, так было всегда, — важно произнес старик-хранитель.

— Скоро мы наведем тут порядок! — мрачно пообещал Алекс.

С местными проблем не возникало — они в панике разбегались, необычные гудящие машины вызывали у невежественных людей страх. Властители поспешно сооружали баррикады, готовясь к защите, но гостям не было до них никакого дела.

Старик-хранитель бормотал, загибая пальцы — с навыками устного счета у местных имелись проблемы. К примеру, перспективный боец и псион Рваный умел считать только до сорока.

— Этот сектор разделен на много маленьких пещерок, поселений четыре десятка, в каждом примерно по сотне людей… — прикинул Алекс. — Хотя есть совсем крошечные и те, что получились от объединения двух поселений. Всего выходит по самым скромным прикидкам четыре тысячи. Это только в этом секторе…

— Эти быдляне ждут, пока ты возьмешь их под свою руку! Империя… — оживился Кергул.

— Да-да, знаю! — оборвал нобла Алекс. — Сколько в поселении детей, стариков и женщин?

— Больше половины, — подумав, сообщил Рваный. — Хотя у проктора Фелмора стариков совсем не было, он убил их всех — еда нужна воинам. А властитель Хомус всех детей отправляет людям огня, ему нужно много оружия.

— Зачем им столько детей? — удивился землянин.

— Не знаю, — безразлично ответил хранитель; для него такой порядок вещей был естественным.

— Так что — эти люди огня заперлись в своем углу и никогда не покидают свои уровни? — спросил Кергул.

— Именно так, — важно кивнул старый хранитель. — Они меняют вещи на другие вещи; кроме того, им нужны дети и молодые женщины.

— Судя по всему, эти люди огня — потомки командного состава. Неудивительно, что они заняли самое теплое местечко… — сообщил Илья, внимательно слушавший все объяснения аборигенов.

Крошечные зернышки ретрансляторов, которые оставлял конвой, позволяли поддерживать устойчивую связь с «Люпусом». Алекс постоянно контролировал ход работ на поверхности корабля-астероида — трофейщики выгребли содержимое арсеналов и теперь занимались грузами.

— Люди огня — сколько их? — Капитан повернулся к хранителю.

Старик только молча развел руками; за всю свою жизнь он видел только нескольких представителей этой касты.

— Ладно, разберемся на месте, — буркнул Алекс. — Тяжелого оружия у них точно нет, а эти игрушечные пистолетики для нас не представляют угрозы.

Землянин в это время вертел в руках пушку покойного властителя, сделав вывод, что над ее переделкой постарались пресловутые люди огня. Изначально это был гражданский пистолет «Е-20», однако неизвестный мастер превратил его в подобие карабина. Вместо короткого ствола он поставил длинный, украсив затейливой гравировкой. Оружие обзавелось примитивным подобием прицела — три круглые рамки на изогнутой планке. Ну а все остальное осталось неизменным — коробчатый магазин на два десятка безгильзовых патронов с мягкой пулей. Землянин подумал, что этот уродец будет достойным пополнением коллекции нелепых стреляющих агрегатов в арсенале «Люпуса». Пока что непревзойденным шедевром конструкторской мысли оставалась трофейная розовая трещотка истеричных дамочек из королевства Мартихора, однако это изделие оружейников «Кша-Моры» тоже выглядело очень круто.

Конвой проследовал через четыре крупных поселения, однако местные остановить процессию не пытались. Только испуганные лица из зарослей и дверных проемов провожали страшные механизмы, с гулом проходящие мимо.

Передовая платформа нырнула в полукруглую арку широкого туннеля, тут пол шел под уклон, вдоль стен были выстроены неровные столбики из обломков. Несколько мерцающих панелей на влажном потолке освещали ряды корявых значков.

— Что это? — нарушил молчание Рисс.

— Люди должны отдавать хранителям десятую часть урожая, — пояснил старик. — Эти символы обозначают порядок сбора еды от каждого из поселений.

— И кто придумал такое? — хмуро поинтересовался Алекс, покосившись на идущую следом платформу. Там Адиль в своем красном боевом скафе что-то объясняла узкоглазой специалистке по взлому.

— Это воля Создателя, — ответил молодой хранитель.

— Скоро мы разворошим этот гадюшник, — ухмыльнулся капитан.

— Эти хранители опасны, — высказался Кергул. — Лучше всего будет уничтожить их всех.

— Тогда уж и людей огня заодно, — вставил Илья, за последние десять минут он предложил несколько вариантов использования хранителей. Правда, все они сводились к расчистке радиоактивных завалов и уборке урожая.

— То, что они забирают детей, мне очень не нравится, — кивнул Алекс. — У них остались примитивные медкапсулы. Модели первого поколения могут поддерживать жизнедеятельность дряхлеющего организма, но требуются расходники…

Лицо нобла перекосилось, он стиснул эфес шпаги, брезгливо посмотрев на сидящих хранителей. Капитан уже принял решение — оставлять людей огня в живых он не собирался. С хранителями тоже церемониться не стоило, но сначала Алекс планировал поговорить с их лидерами. Пленник упомянул, что кое-кто из них не разделяет позиции главарей. Старикан на полном серьезе утверждал, что его избрал сам Жордо, но молодой не был настолько категоричен, пытаясь разобраться во всем самостоятельно.

— Эти деятели сделают все, чтобы сохранить существующий порядок, — продолжил землянин. — Конечно, можно их изолировать, но они уже привыкли к такой жизни и скоро будут мутить воду. Поэтому лучше всего разрубить этот узел раз и навсегда!

— Разумное решение, — коротко кивнул Кергул.

— Тут есть четыре десятка автономных поселений. Если вместо прокторов поставить наших людей, то можно постепенно поднять этих людей из того состояния, в каком они оказались… — добавил Илья.

— Да, надо будет еще продумать детали, но я так все это и представляю, — согласился Алекс. — Наша задача — сохранить человеческий ресурс. До того момента, как вывезем всех.

— Ковчег тоже может быть полезен, — вставил Илья. — Так что лучше спрятать эту ценную вещь где-нибудь в системе буферной зоны. Если загнать его в астероидный пояс, это корыто ничем не будет отличаться от соседних булыжников!

— Думал над этим. Пока что он для нас бесполезен, но в будущем — кто знает? — кивнул капитан. — Сначала стоит добраться до командной рубки и выяснить, что случилось с основным искином. После этого и будем строить далекоидущие планы…

Платформы прошли через пару пещер с потрескавшейся от сухости почвой. Ржавые остовы механизмов торчали из стен, а с низкого потолка свисали оборванные кабели.

— Что тут раньше было? — спросил капитан.

— Много циклов назад здесь имелось восемь поселений, — нехотя сообщил старик. — Но потом пища пропала, и люди ушли из этих мест…

— Ясно. Долго нам еще? — спросил Кергул.

— Скоро мы прибудем в Храм, — констатировал старик, покосившись на окрестности подслеповатыми глазами.

— Это радует, — кивнул Алекс, сверившись со схемой. Отметка конвоя приближалась к отмеченному красным цветом сектору «Нис». Теперь землянин понял, что хранители — не дураки — заняли рубку управления. Ну а пресловутые люди огня заперлись в своем углу, где имелись хоромы командного состава, склады ценностей и медицинские лаборатории. Там же прятались оставшиеся шесть контейнеров — хранилищ генетического материала.

На взгляд землянина, такое расположение вполне оправдано — элита отгородилась от простых людей, изредка выменивая разные безделушки на реальные ценности. Для этого всего-навсего потребовалось перекрыть три туннеля.

Судя по всему, бо́льшая часть этого ранее густонаселенного сектора сейчас пустовала. Раньше он пестрел отметками жилых массивов и биоферм, теперь здесь располагались только новые «хозяева жизни».

Идущая второй гравиплатформа приблизилась, и Тень, все это время сидевшая на ящике с боеприпасами, ловко перепрыгнула на транспорт командира. За ней последовала Адиль; женщина хищно посматривала по сторонам, готовясь к драке.

— Вот видишь, здесь тоже возникла каста администраторов, — мрачно улыбнувшись, сказала специалистка по взлому. — Хорошо, что мы скоро избавимся от них…

— Сначала поговорим; вроде бы кое-кто из них соображает. Вот эти сразу просекли, куда ветер дует, — кивнул на пару хранителей Алекс.

— Это бесполезно, — фыркнула узкоглазая. — Они будут хапать, пока не лопнут. Хранители не поклоняются Священному уршу, но они точно такие же, как администраторы.

— Значит, убьем их всех! — кровожадно ухмыльнулась Адиль. Капитан не сомневался, что его ошо в красном боевом скафе способна вы́резать всех хранителей и людей огня с помощью своего боевого дроида. Все-таки две крупнокалиберные плазменные пушки оставались для местных серьезным аргументом.

Широкий проход с блестящими направляющими на полу вывел экспедицию в прямоугольную пещеру с высоким потолком. Снеся хлипкую баррикаду, первая платформа оказалась в логове хранителей. Экспедиция двигалась быстрее, чем распространяются новости, поэтому визит незваных гостей стал для хозяев неожиданностью.

Здесь громоздились ряды пустых контейнеров, которые обитатели приспособили под жилье. Из распахнутых створок выскакивали люди в грязных балахонах, удивленно рассматривая гудящие гравиплатформы и пришельцев. Только у некоторых Алекс заметил оружие — здесь хранители никого не опасались.

Сверившись со схемой, капитан понял, что отсюда можно быстро добраться до места дислокации местной элиты. Однако туннель, ведущий к людям огня, был запечатан точно такой же створкой.

Отдав четверке дроидов приказ разобраться с преградой, Алекс спрыгнул с платформы, направившись к цели — где-то здесь раньше располагался корабельный искин и системы управления древним ковчегом. За командиром следовала пятерка сержанта Хаута, а рядом держалась группа поддержки — нобл с двумя представительницами слабого пола. Ошо хищно косилась на суетившихся хранителей, поглаживая рукоятку трещотки, а Тень не обращала внимания на тех, кто скоро умрет.

Дроиды «Нибель-М» и блестящий краб Адиль держались на флангах — капитан не собирался раньше времени пугать местных. Рассматривая торчащие из стен оборванные коммуникации и потрескавшиеся экраны, землянин хмыкнул — массивную аварийную переборку, ведущую в командную рубку, кто-то давно разворотил мощным взрывом. Сейчас проход закрывали грязно-зеленые циновки, которые местные плели из молодых побегов.

Растолкав толпу людей, вперед вышел грузный мужчина в традиционном балахоне, правда, этот наряд украшали простенькие узоры и корявые значки. Хранитель, выпучив глаза, беззвучно шевелил губами, а за его спиной собирались крепкие мужчины с уже виденным у воинов оружием на поясе. Местные стражники настороженно смотрели на гостей, а остальные присутствующие излучали любопытство.

— Я Луц, верховный хранитель! — торжественно произнес толстяк, сделав непонятный жест.

— Алекс, избранный Зияддином, ваш спаситель! — представился капитан и скромно добавил: — Победитель ящеров, порочных и эксплуататоров. Могучий псион, Разрушитель и глава корпорации «Канис». У меня еще много титулов, но тебе хватит и этих.

— Склонись перед верховным хранителем, железномордый! Жордо оказывает тебе великую милость. — Луц брезгливо вытянул холеную руку. Видимо, на местную шишку речь гостя совсем не произвела впечатления.

Алекс недолго думая подскочил к толстяку и с силой потряс его пятерню. Хранитель охнул, и его оплывшую физиономию перекосило от боли. Толпа зашепталась — видимо, землянин нарушил ритуал и сделал что-то неправильно.

— Жордо давно умер, — сообщил Алекс верховному хранителю. Его лицо медленно багровело, Луц шепотом забормотал нескладные стишки. Землянин разобрал что-то про скверну и пресловутых железномордых.

— Спокойно! — крикнул Алекс схватившимся за оружиестражникам. — Сначала Избранный посетит рубку, то есть Храм, а затем поговорит с вами!

— Нельзя! Храм только для хранителей! — завопил Луц. — Смерть отступнику!

Капитан кивнул, отдавая команду бойцам, — их штурмовые комплексы затрещали, нейтрализуя стражников. Алекс разрешил стрельбу наплечной плазменной пушке «Дил-24Т». Мощное оружие кашлянуло, и в брюхе верховного хранителя появилась обугленная дыра размером с арбуз. Толпа отшатнулась, а некоторые побежали прятаться в своих коробках-жилищах.

— Прекратить! — скомандовал землянин. Адиль успела сделать один прицельный выстрел из своей трещотки, с сожалением опустив оружие. Разрывная игла воткнулась в спину убегающего хранителя, и тот рухнул на щербатый пол.

— Кто еще против посещения Избранным командной рубки? — громко поинтересовался капитан. Если кто-то из присутствующих и возражал против визита гостя в святилище, он решил помалкивать.

— Так я и думал. Тогда будем считать ваше молчание согласием. Избранный отправляется в Храм! — удовлетворенно кивнул Алекс, переступив через тело главного хранителя.

Дроиды разгребали кучи мусора, наваленные в просторном помещении командного центра. Местные натащили туда разный хлам: емкости с зеленой кашей, высушенные стебли. Стопки пластин-светильников, блестящие стержни — хранители собрали в свое логово много полезных и нужных вещей. В отдельном ящике нашлись несколько сотен зарядов к пистолетам — желтоватые цилиндрики размером с ноготь.

Овальное помещение имело два яруса, на верхнем когда-то был зал отдыха с рядами потрескавшихся кресел и непонятным сооружением из металлических прутьев. Рядом стоял бюст покойного старикана Жордо, почему-то выкрашенный в зеленый цвет. Вокруг были навалены горы блестящих мелких деталей — видимо, подношения хранителей. Алекс озадачил одного из бойцов покопаться в этой куче — вероятно, там могли найтись хранилища данных.

На невысоком подиуме раньше располагались места операторов и большие плоские экраны, однако сейчас их покрывал многолетний слой вездесущей пыли. Алекс громко выразил свое отношение к хранителям — они плохо следили за имуществом, превратив сердце корабля в большую помойку.

Три из двух десятков экранов тускло светились — на них еле просматривались ряды непонятных символов. Вогнутые консоли с рядами индикаторов и бесцветных клавиш оставались мертвы. Вообще-то в управляющих системах первого поколения уже применялись голопроекторы, но конструкторы ковчега не планировали ставить капризные и дорогие устройства в свое творение.

Дроиды вскрыли пол, переместившись на технический этаж — к счастью, до него местные не добрались. Тут и обнаружился вскрытый ящик искина, к тому же его силовые линии оказались мертвы, действовали только аварийные контуры вспомогательных компьютеров.

— Диверсия! — сделал вывод Алекс, бросив взгляд на внутренности искина. Судя по оплавленным краям, защитную оболочку кто-то расковырял резаком. Ряды обугленных и переломанных плат, какие-то емкости с засохшей серой губкой, оборванные гроздья нитевидных кабелей — пациент был скорее мертв, чем жив. Несколько технических люков были вскрыты — через них проникли неизвестные вредители.

Дроиды узкоглазой деловито вскрывали стойки банков данных, паучки копошились, перебирая лапками плоские блоки.

— Только не говори, что это все опять придется тащить на «Люпус»… — покосился на возню крошечных диверсантов Алекс.

— Нет, теперь я знаю расположение нужных блоков, мне хватит часа. Скоро мы выясним, что тут случилось. Управляющие контуры не пострадали, часть датчиков все еще действуют… — сообщила Тень.

— Это я и сам понял, — буркнул землянин, открывая схему древнего ковчега.

Дроиды приступили к разгрузке снаряжения с платформы. Алекс рассматривал и такой вариант, поэтому в одном из контейнеров имелся терминал с искином шестого класса. Землянин захватил также реактор «Чабур-3Н», демонтированный с ниххонского штурмовика. Его мощности с лихвой хватало для питания пяти таких терминалов.

Алекс быстро нашел подходящие переходники, предназначенные для адаптации устаревшей техники первого поколения. Такого добра он закупил с избытком, готовясь к операции. Конструкционные дроиды переключали управляющие контуры на новое устройство — невзрачный терминал разместился рядом с огромным ящиком искина первого поколения.

Вскоре капитан закончил работу — смонтировав рядом реактор, Алекс с помощью нейросети активировал консоль терминала. Встроенный голопроектор отобразил тощую девочку, одетую в дурацкий наряд из крупной сеточки. Землянин уже имел представление о стандартах красоты хакданцев, поэтому совсем не удивился.

— Вас приветствует корабельный искин шестого класса. Руклия — мое единственное имя… — застенчиво улыбнулась девочка и еле заметно вильнула бедрами.

— Так, все с тобой ясно, дитя порока, — покачал головой Алекс. — Переключайся в графический режим!

Активировав управляющий интерфейс, капитан прежде всего настроил доступ — он разрешил искину выполнять команды любого подключившегося и имеющего необходимые базы. Сейчас на гигантском корабле симбионты имелись только у гостей, поэтому местные задействовать устройство никак не могли. Ну а терминал был рассчитан только на взаимодействие с нейросетью.

Затем он подключил к терминалу объемное внешнее хранилище — там содержались банки данных по техническим стандартам, которые использовались семь сотен лет назад в мире Фаук.

Только после этого Алекс поставил искину задачу — диагностировать подключенные контуры, а также подсистемы. Руклия отрапортовала, что процесс это небыстрый и хозяин может пока заняться чем-нибудь еще.

— Ладно, ты тут ковыряйся, а я пока разберусь с хранителями. К тому же люди огня тоже заждались… — сообщил Алекс замершей специалистке.

Один за другим настенные экраны загорались — древний корабль оживал. Поставив одному из боевых дроидов задачу превратить в дуршлаг любого местного, кто заявится в командный центр, капитан направился к выходу.

Рисс покачал головой — среди хранителей ни одного одаренного не нашлось. Ученый не терял времени даром, успев проверить приборчиком ящеров каждого из толпы. Люди недовольно роптали, когда бойцы формировали небольшие группы.

— Хранители больше не нужны! — В голосе капитана звучала непоколебимая уверенность.

— Но почему? — открыл рот старик с обвислыми щеками. — Цикл за циклом мы направляли. Мир умирает, и мы — единственная надежда людей!

— Вы — паразиты! — скривился Алекс.

— Не понимаю. Создатель избрал нас, мы поддерживаем порядок, ведем дела с людьми огня… — забормотал хранитель.

— До них я тоже доберусь, — кивнул глава корпорации «Канис». — Могу понять, что вы хапали больше, чем можете проглотить. Но то, что хранители сознательно вели всех остальных в пропасть — это совсем плохо…

— Хранители выполняют волю Жордо! — выкрикнул молодой мужчина с дурацкой бородкой, выкрашенной в зеленый цвет. — Ты никогда не поймешь его замысла!

— Итак, кто желает работать на фермах — шаг вперед! — повысил голос землянин. — Вы будете добывать еду, а также заниматься другими важными и полезными вещами!

Алекс ощущал эмоции хранителей — кое-кто испытывал удивление и злорадство, но большинство излучали растущее недовольство и ненависть к тому, кто пришел разрушить их маленький мирок.

Бойцы вытащили из толпы тех, на кого указал командир — шестеро молодых мужчин и один старик спокойно приняли понижение статуса. Отдав короткий приказ, Алекс двинулся к арке, где заканчивали свою работу дроиды.

Он услышал отрывистые команды сержанта Хаута и торжествующий голос нобла — тот двинул речь, в которой врагам Империи обещались самые страшные кары. Бойцы согнали людей к стене, и вскоре сухой треск штурмовых комплексов поставил жирную точку в карьере последних хранителей «Кша-Моры».

Дроиды пробились через десять метров уже знакомой Алексу застывшей пены — обнаруженный проход оказался закрыт и с другой стороны. Похоже, люди огня пользовались другими туннелями, заблокировав самый короткий путь.

Капитан разделил силы, оставив рядом с рубкой пару бойцов с дроидами. Алекс посчитал, что для вдумчивого разговора с людьми огня хватит оставшихся головорезов. Рядом с гудящим транспортом двигались восемь матовых боевых роботов «Нибель-М» и тяжеловооруженный дроид Адиль.

Женщина косо поглядывала на сидящих хранителей, однако Алекс решил оставить их в живых. Старик искренне собирался приносить пользу новым хозяевам, а молодой заваливал бойцов вопросами. Новичок спокойно воспринял расправу над хранителями — Рваный не особо любил эту касту, поскольку ничего хорошего от них не видел.

Конвой продолжал неспешное движение к цели, а Алекс попытался своими словами объяснить местным, в каком положении они оказались.

— Это что, правда? Мир — это большой камень, летящий в бесконечность без цели? — недоверчиво прошептал Рваный. Старик только поморщился; видимо, кто-то уже пытался донести до него подобные идеи.

— Да, — кивнул землянин.

— Скажи ему про трех черепах и еще кита! — засмеялся Илья, его развеселила упрощенная картина мироздания, которую выдал местным землянин. — И там еще вроде бы слоники были…

— Я думал, это бредни стариков… — хмыкнул молодой хранитель.

— Так вот, ваше развитие тормозят враги, такие, как хранители и люди огня! — сообщил Алекс. — Но победоносная армия Избранного скоро наведет порядок…

— Почему? Люди огня дают нам разные вещи. — Новичок коснулся рукояти своей сабли. — Я отдал за это много светящихся пластин…

— Это всего лишь заточенный кусок железа, — ответил капитан. — Люди огня умеют делать другое оружие и, наверное, могут даже быстро очистить Нижний предел и дать вам много доброй еды. Но им это не нужно.

Лицо новичка задергалось, и багровый шрам на щеке налился кровью, сейчас Алекс чувствовал его злость. Землянин продолжил идеологическую накачку.

— Они хотят, чтобы вы тоже превратились в дикарей. Люди огня забирают ваших детей и едят их. Поэтому они живут долго, а вы умираете… — добил новичка капитан.

Дроиды только начали ковырять преграду, когда массивная створка вздрогнула, с хрустом уползая вверх. В ярко освещенном проеме стояли три фигуры. Одна из них, непривычно высокая, сделала приглашающий жест, махнув рукой — люди огня встречали непрошеных гостей.

Алекс присвистнул от удивления: местная элита неплохо устроилась — огромную вытянутую каверну опоясывали ярусы с полупрозрачными створками дверей. Этажи соединялись вычурными лестницами и подъемниками, а некоторые уровни грандиозного сооружения представляли собой биофермы, где под прозрачными стеклами росла уже знакомая зелень и какие-то мясистые розовые стебли.

В обитель людей огня ворвалась стайка яйцевидных дроидов-разведчиков, следовавших за конвоем. Маленькие шпионы разлетелись по пещере, собирая информацию, а гравиплатформа двинулась вперед.

Всюду сновали фигурки людей в разноцветных обтягивающих трико, землянину даже попался на глаза примитивный дроид, трофейщики обнаружили на складах несколько контейнеров с такими.

Гравиплатформа остановилась, и Алекс спрыгнул на мягкое покрытие. За ним последовал и новичок. Землянин выдал ему несколько магазинов к оружию, пояснив, как их менять и стрелять. Дроиды разбежались по сторонам, выискивая потенциальную угрозу, а бойцы держали свои штурмовые комплексы наготове.

— Видишь, это именно то, о чем я говорил, — негромко сообщил Алекс новичку, стиснувшему свой пистолет. — Вы могли бы жить так же, но людям огня это не нужно…

— Поразительно, — восхищенно произнес Кергул, — они сохранили в этой части корабля старые технологии.

— Нам они пригодятся, — кивнул капитан. — Вон, даже роботы у них тут бегают…

— На схеме этот сектор в два раза меньше. Видимо, местные расширили его, развернув здесь производственные линии, — вмешался Илья. — Разведчик обнаружил один автоматический завод, он работает.

Тем временем делегация хозяев приблизилась, и капитан рассмотрел троицу встречающих. Молодой мужчина с короткими усиками и женщина с внушительной грудью носили обтягивающие костюмы красного цвета.

А старикан передвигался в сложном на вид скафе. Сгорбленную спину оплетал каркас из блестящих трубок, а конечности поддерживали стержни — во время ходьбы они двигались с еле слышным шипением. Конструкция напоминала землянину примитивных оширских дроидов, их клепали автоматические заводы Гольятты.

Этот тип был очень стар — морщинистую физиономию украшал внушительный крючковатый нос. Мутные выпученные глаза требовательно всматривались в гостя, а руки мелко подрагивали.

— Координатор Бучан Нилси Восьмой приветствует гостей! — твердым голосом начал старик. — Нам нужно о многом поговорить…

— Это само собой! — кивнул Алекс.

— Зов был услышан. Не думала, что доживу до цели нашего путешествия! — прошептала женщина.

— Вообще-то корабль летит в никуда, — расстроил местную шишку Алекс. — Но ковчег навестил Избранный, который скоро все исправит. Сколько вас тут?

— Три сотни и двадцать шесть, — коснувшись груди растопыренной пятерней, ответил мужчина.

— Очень хорошо, — усмехнулся капитан. — У вас тут есть большое помещение для церемоний?

— Да. Это зал пламени, — кивнул старик.

— Собирайте всех, я хочу сказать речь! Это касается всех вас… — скомандовал Алекс.

Координатор кивнул, и женщина негромко произнесла несколько коротких фраз в пластинку коммуникатора на тыльной стороне ладони. Землянин ощущал нетерпение старика и восторг приближенных.

Люди собирались маленькими группами, стекаясь на круглую площадь с дурацкой скульптурой. Старик предложил устроить короткую экскурсию, капитан согласился. Он взял с собой Кергула и Адиль, приказав остальным бойцам и дроидам занять позиции рядом с платформами.

— Я смотрю, вы сохранили технологии… — констатировал Алекс.

— Да, будущее — за наукой, только она может возвысить людей, — вдохновенно начал старик. — Мои предки покинули родной мир для того, чтобы основать новое общество. У нас это получилось…

— Да, впечатляет! — неопределенно ответил капитан, заглядывая в одну из жилых ячеек. Несколько светлых комнат, фонтанчик у стены, большой матовый экран, показывающий морские пейзажи.

— Непонятно. У них нет детей, — сообщил Илья, отслеживающий поступающие от разведчиков данные. — Люди собираются на площади, возраст примерно одинаковый.

— Мы поддерживаем численность на одном уровне, — ответила женщина на заданный вопрос. — Последняя коррекция была четыре сотни циклов назад.

— Общество, основанное на равенстве… — бубнил старик.

— Стоп, а как же все остальные? — поинтересовался Алекс.

— Они пока еще находятся в самом начале, но мы отбираем лучших из них. После отбора они пополняют наши ряды, — вставила женщина. — Вносим изменения, пробуя разные схемы. Сейчас сдерживаем популяцию, но это становится все труднее… Скоро придется увеличить численность хранителей.

— Не проще ли восстановить часть корабля их руками? У вас есть все необходимое для этого.

— Они еще не готовы, — покачал головой координатор. — Мы приняли план действий, рассчитанный на две тысячи циклов. Ресурсы ограниченны, и мы постепенно снизим численность обслуживающего персонала до оптимальной.

— Откуда взялись дикари?

— Неудачный эксперимент, — пояснил координатор. — После исхода одной из групп значительная часть корабля стала непригодной для жизни. Попытка вывести вид, способный жить в загрязненной среде. Они — дополнительный фактор, ограничивающий рост численности тех, кто еще не готов.

Алекс осмотрел местный вариант биоферм, узнав назначение новой культуры — розовые пористые стебли являлись местным вариантом мяса.

— Вскрыли два хранилища генетического материала, — ответил на вопрос мужчина, — культура быстро вырождается, и мы пока не нашли решения. — Четыре — в резерве. Нам должно хватить их как минимум на двенадцать тысяч циклов.

Предложение посетить производственный сектор землянин отклонил, заявив, что хотел бы посмотреть на медицинское оборудование.

Два десятка медицинских капсул первого поколения его не впечатлили — эти устройства были крайне примитивными. Они не могли отращивать конечности и восстанавливать ткани по образцу. Ряды прозрачных емкостей с частями тел и сморщенными детскими телами говорили сами за себя.

— И как это понимать? — поинтересовался Алекс.

— Науке, как и любому движению вперед, требуются ресурсы, — невозмутимо ответил координатор. — Используем генетический материал, не имеющий ценности для популяции.

— Да, в этой области мы достигли значительных успехов. Мы смогли увеличить жизненный цикл втрое от исходного, — гордо сообщила женщина.

Адиль зашипела, а землянин положил женщине руку на плечо, удерживая от немедленной расправы над тремя порочными. Капитан уже принял решение уничтожить всех людей огня, причем лучше всего для этого их собрать в одном месте.

— Да, прогресс налицо. Ведь вы этого действительно достойны! — ухмыльнулся Алекс. — Поспешим же, пора посетить зал пламени — вас всех ожидает блестящее будущее!

Экскурсанты со своими сопровождающими направились к месту собраний, а старик заваливал землянина вопросами.

— Я смотрю, технологии ушли далеко вперед, — констатировал координатор. — С момента отлета люди значительно изменились. Уверен, человечество заселило сотни миров…

— Это да, — ответил Алекс. — Я ничего не знаю о мире Фаук. Моя родина находится далековато от границ Содружества…

— И как устроено ваше общество?

— На планете Грязь уже давно наступило всеобщее равенство и братство, прямо как у вас, — вдохновенно начал землянин. Илья, услышав это, засмеялся.

— Великий Жордо обессмертил свое имя, послав «Семя Жизни» к новым мирам. У вас, наверное, тоже есть такие люди? — спросила женщина.

— Да, есть такое дело, — кивнул Алекс. — Вот, например, Илгус: он сделал много хорошего. Недаром его именем несут добро негуманоидам в смешных шапочках…

— Я так и знал — человечество не одиноко в безбрежной пустоте! — радостно воскликнул мужчина, приложив пятерню к груди.

— Нелюди делятся с нами всякими ценными вещами. Вот, например, этот костюм подарил мне один ящер, его звали Скар-Ва, — продолжил капитан, попытавшись повторить жест. — Да, кстати, а что это означает?

— Жордо верил, что у каждого горит в груди неугасимое пламя, которое зовет к новым свершениям… — сделав одухотворенное лицо, сообщил координатор с дурацким имечком.

— Очищение огнем. Да, у нас тоже есть такие деятели, — ухмыльнулся Алекс, вспомнив главу конфедерации Делус. — Целых три мира следуют учению Вождя. Вам бы там понравилось…

Делегация добралась до ближайшего подъемника и поместилась в прозрачную кабину, которая быстро двинулась вниз. С высоты местные выглядели как суетящиеся муравьи. Алекс видел круглую площадь, сейчас густо заполненную цветными фигурками — люди огня ждали явления Избранного.

Рисс прислал сообщение — он обнаружил двух потенциальных псионов. Ушлый ученый успел пройтись среди местных со своим приборчиком. Алекс порадовался рвению специалиста — навязчивая идея вытащить у кого-нибудь дар не покидала ученого. Глава корпорации вспомнил о подарке ящеров и проверил трех представителей элиты на предмет пси-способностей. Однако матовое яйцо портативного диагноста не среагировало на троицу.

Сержант Хаут подогнал гравиплатформу к краю площадки, и Алекс взобрался на большой контейнер. Трое бойцов подхватили координатора, поставив его рядом. Старик довольно щурился — момент, о котором он мечтал всю жизнь, настал.

— Минуточку, я хочу, чтобы и эти достойные люди, пронесшие идеи Великого Жордо сквозь века, стали рядом, — начал свое выступление капитан. — Да-да, вот сюда…

Отмеченные ученым носители дара заняли место на платформе, ими оказались две немолодые женщины, как две капли воды похожие друг на друга. Алекс не удивился — люди огня занимались экспериментами над геномом и клонированием. Вполне вероятно, что эта парочка вышла из соседних ячеек.

— Нишиль занимается обслуживанием медицинских капсул, а Гехра — селекцией обслуживающего персонала. Я не понимаю, почему ты избрал их, — шепотом пояснил координатор, показывая на нескладную девицу с глупой улыбкой на лице. — Вот, например, Тилша, ее генетическая линия идет от самого Великого Жордо…

Люди шептались и внимательно смотрели на гостя, их разноцветные обтягивающие костюмы сливались в какой-то безумный калейдоскоп. Дроиды «Нибель-М» проворно разбега́лись по назначенным местам, землянин расположил их полукругом, охватывая сборище с флангов. Бойцы встали двумя компактными группами — они готовились выполнить любой приказ. Сержант Хаут вытащил парализатор, он должен был вырубить двух потенциальных псионов и координатора.

Алекс поднял руку, призывая собравшихся к вниманию, а затем резко опустил, отдавая команду к зачистке. Лязгнув металлическими суставами экзоскелета, шлепнулся на спину парализованный координатор, и сразу же затрещали штурмовые комплексы бойцов.

Засвистели генераторы дроидов, и первые импульсы полетели в толпу. Люди огня падали, а площадку заполнили крики умирающих. Одна за другой хлопнули плазменные пушки, и капитан услышал довольный смех Адиль — женщина выхватила трещотку и стреляла короткими очередями. Новичок тоже не остался в стороне — Рваный неумело держал пистолет двумя руками, сосредоточенно нажимая на спуск.

Вскоре все было кончено — три с лишним сотни представителей элиты прекратили свое существование. Дроиды стаскивали тела, складируя в пустые контейнеры, найденные на ближайшем складе.

Алекс подумал, что эксперимент, начатый Жордо семь сотен лет назад, подошел к своему логическому концу. И тех, кто поставил себя выше других, все равно требовалось остановить.

Неделя пролетела незаметно — Алекс занимался общим руководством, фактически свалив всю работу с потомками колонистов на Кергула. Нобл быстро навел порядок, не церемонясь с прокторами. Их место заняли люди корпорации «Канис», глава которой лично отобрал кандидатов, разъяснив задачу.

Капитан согласился с доводами Ильи, который настаивал на сравнительно мягком варианте взаимодействия с местными. По составленному плану первое время для жителей сорока двух поселений ничего не менялось. Каждую общину теперь контролировали два человека, в нескольких особо крупных пришлось разместить по шесть. В поселении появился координатор, отвечающий за бесперебойное снабжение и занятость подчиненных, а также взаимодействие с другими общинами.

Смена власти прошла без лишних жертв — обычно после устранения прокторов сопротивляться страшным железномордым с могучим оружием желающих не находилось. Затем заработала структура, которую Илья в шутку назвал «министерством правды»; в ее состав вошли двое пожилых мужчин и четыре женщины. В ход шло все — обещания лучшей жизни, лечение мелких болячек, а также картины, демонстрируемые портативными голопроекторами. Агитбригада методично промывала мозги местным, ненадолго останавливаясь в каждом поселении. Заодно посланцы выполнили еще одно важное задание — среди четырех с половиной тысяч потомков колонистов обнаружились двадцать два потенциальных псиона.

Параллельно шел отбор бойцов — после демонстрации оружия и расправы над прокторами от желающих стать в ряды победоносной армии посланника Жордо не было отбоя. Главным образом благодаря Кергулу, который пытался донести до местных идею Империи.

Ну а после того, как через заработавший медицинский отсек прошли полторы сотни пациентов, рейтинг будущего императора взлетел до небес. Новоявленным прогрессорам пока так и не удалось искоренить культ старика, на идеях которого возникла община людей огня, поэтому Илья предложил использовать наработки хранителей в своих целях.

— Если явление нельзя искоренить — его нужно возглавить! — махнул рукой капитан, и координаторы получили новый титул.

Алекс лично посетил каждое поселение, объявив себя не каким-то железномордым, а Избранным, а прогрессоров нарек посланниками Жордо. Нобл уже успел провести подготовительную работу, пояснив, что теперь ими будет править мудрый и справедливый император. Землянин махнул рукой, получив с легкой руки Кергула громкий титул, — империя оказалась совсем крошечной. Он разъяснил местным волю Создателя, слова которого извратили хранители и люди огня.

Идеология нашла живой отклик в умах слушателей — ведь теперь им не надо будет отдавать десятую часть своей еды — император пока ничего не требовал от своих подданных. Заодно он пообещал решить проблему дикарей и отменить конец света. Хранители хорошо поработали, вбивая в головы доверчивых людей концепцию неизбежного конца. В том, что Мир умирает, не сомневался никто, поэтому необходимость переселиться в другое место вызвала живой отклик в сердцах местных.

С роликом, поясняющим, что будет с теми, кто противится воле императора, Илья переборщил — реалистичные голограммы особо мерзких жуков, заживо пожирающих визжащих людей, произвели неизгладимое впечатление на зрителей.

Алекс выпустил в Нижний предел десяток дроидов с приказом атаковать все, что шевелится. В результате операции железяки за сутки зачистили весь сектор. Сам же землянин в это время занимался восстановлением подсистем — часть построек на поверхности астероида являлись маневровыми двигателями. Близкий ядерный взрыв вырубил часть блоков электромагнитным импульсом. Пострадали также и управляющие системы ходовой установки.

Специалист по старой технике быстро разобрался с единственным сохранившимся автоматическим заводом под названием «142-30». Как ни странно, функционал громоздкого агрегата произвел на Алекса впечатление. В имеющихся банках данных искина имелись все спецификации — теперь не составляло труда изготовить необходимые блоки.

Что особо радовало — для работы с агрегатом не требовались нейросеть и дорогие базы. Лицензии и сертификаты тогда еще не вошли в моду, поэтому ставить задачи автоматическому заводу мог практически любой. Правда, производительность старого агрегата оставляла желать лучшего. Да и современная техника была недоступна оборудованию, устаревшему еще семь веков назад. Об изготовлении модулей второго поколения Алексу пришлось забыть — лучше всего у старичка «142-30» получалось штамповать устаревшую электронику, отдаленно напоминающую земные образцы.

До контрольного срока оставалось шесть дней, когда глава корпорации «Канис» собрал тех, кому предстояло временно поселиться на корабле поколений. Группу прогрессоров вызвался возглавить Кергул, одержимый своими навязчивыми имперскими идеями. В его подчинении оказывались сто восемнадцать человек, большая часть которых ранее входила в клан Предвестников: координаторы поселений, их группы обеспечения, техники, а также женщины и дети из сложившихся семейных ячеек.

Прогрессоры получили три медицинские капсулы «Ируна-3В» и пару пищевых синтезаторов, а также приличный запас расходных материалов для всего этого добра. Не говоря уже о всякой мелочовке вроде обучающих устройств и планшетов для перспективных людей.

Группа трофейщиков в полном составе — Олгер гарантировал бесперебойную работу основных систем ковчега. Для работ на поверхности ковчега Алекс посчитал нужным оставить инженерное судно — свой «Хомяк», а также переживший обстрел трофейный ниххонский буксир. Теперь линейный крейсер располагал тремя многофункциональными эсминцами типа «Илно», которые с успехом справлялись с работой старого оширского кораблика. Однако капитан из сентиментальных соображений не собирался продавать «Хомяк» — ведь именно с него все начиналось.

На ковчеге оставались одна пятерка бойцов и их командир — сержант Нумис. Головорезы получили запас снаряжения, в том числе автоматические турели и прочую полезную мелочь вроде портативных камер наблюдения и подслушивающих устройств.

Проблем с мотивацией остающихся не возникло — люди из клана, назначенные на ответственные посты, восприняли длительную командировку как особо важную миссию. Ну а слепая вера в лидера и пророчество не оставляла повода для сомнений. Корпорация получала весомый актив в виде большой, но, правда, пока бесполезной базы, значительное увеличение численности бойцов и технического персонала.

К Алексу непрерывно поступали отчеты, однако он посчитал нужным выслушать доклад нобла.

— Империя превыше всего! — торжественно заявил Кергул.

— Воистину так, слава Избранному! — засмеялся Илья. — У тебя есть все шансы сделать из этих наивных идиотов фундамент великой Империи!

— Я приложу к этому все силы! — выкрикнул нобл, взмахнув шпагой над головой; с юмором у аристократа имелись проблемы.

— Перепись будущих винтиков Империи закончена? — поинтересовался глава корпорации.

— Да, — почтительно ответил Кергул. — Если кратко, то сейчас на «Кша-Море» находятся четыре тысячи пятьсот семьдесят два быдлянина. Из них две тысячи двести сорок шесть женщин в возрасте размножения, девятьсот восемь детей и триста шестьдесят четыре старика. Все остальные — мужчины, готовые сокрушить врагов!

— Так, всех потенциальных псионов и две сотни бойцов заберем с собой, сейчас сержант Хаут как раз занимается отбором. Будут, хм… сокрушать скоро, — кивнул Алекс, сдержав улыбку.

— Координатор Шикра прислала отчет о подавлении бунта местных. Восемь человек пристрелили. Что там случилось?

— Вопрос снят. Хранители не захотели работать и организовали заговор. Сержант Пич провел зачистку, все участники наказаны, — отчитался нобл.

— Император строг, но справедлив! — буркнул Илья. — От этих хранителей одни проблемы, надо было их сразу всех…

— Империя… — начал нобл.

— Да-да! Как проходит борьба со скверной… то есть расчистка загрязненных участков? — поинтересовался Алекс.

— Дезактивацией всего корабля смысла заниматься нет, — вставил Олгер. — Мы опустили аварийные переборки и залили туннели пеной. Сейчас идет очистка сектора «Фир» от останков дикарей и зараженных участков.

— Да, проблему нехватки пищи решит переселение части людей в Нижний предел, — согласился капитан.

— Скоро местные начнут плодиться, и тут будет тесновато… — хмыкнул Илья.

— Новые быдляне. Империи потребуются воины, — кивнул Кергул.

Алекс сдержанно улыбнулся — он знал, что нобл уже отобрал два десятка смазливых женщин и мужчин в свою свиту. Похоже, доверенное лицо императора лично собирался внести весомый вклад в увеличение количества младенцев на борту.

— Нимэль рассчитала оптимальный курс, — сказал капитан. — Искин ковчега получил указания и будет действовать согласно разработанному плану.

— Через восемь месяцев «Кша-Мора» развернется и начнет торможение, — вставил Олгер, глава новообразованной технической службы. — Уже восстановили большую часть систем. Половина маневровых двигателей действуют, мы провели первую коррекцию, остановив вращение.

— Очень хорошо, — ответил капитан.

— Половина маршевых двигателей в рабочем состоянии. Имеющегося в баках рабочего тела не хватит, чтобы полностью погасить набранную скорость. Однако есть возможность использовать материал…

— Пригоним большой транспорт в систему К-3.26 и заберем всех, — сказал Алекс. — Заодно притащим пару здоровых движков и воткнем вместо этого старья.

— Нет небходимости. Мы еще не закончили диагностику, но уверен — удастся восстановить остальные. Тогда ковчег выйдет на орбиту местного светила, — добавил Олгер.

— Спрячем его в астероидном поясе и законсервируем, — кивнул Илья. — Такая штука всегда пригодится… А если удастся добыть подходящий гипердвигатель, то…

— Пока «Кша-Мора» для нас бесполезен, — буркнул Алекс. — Без прыжкового двигателя это просто астероид, набитый радиоактивным хламом и мутировавшими водорослями. Все самое интересное мы уже забрали, остальное — мусор. Прибыль от продажи металлолома даже не окупит посылку большого грузовика. Нас интересуют только люди…

— Я подготовил сводку по результатам выборочного обследования… — начал Рисс.

— Я уже ознакомился, — оборвал доклад капитан. — Хорошо, если среди этих четырех с половиной тысяч найдутся хотя бы четыре сотни с индексом интеллекта выше ста единиц. Инженеров или ученых из них не выйдет, однако в качестве бойцов или пилотов они будут полезны.

— Логичнее всего продать большую часть арварцам, — предложил ученый, — а вместо них закупить несколько сотен специалистов…

— Нет, продажа исключена. Как-то некрасиво, если император будет продавать своих подданных, — усмехнулся Алекс. — Поэтому будем использовать тех, кто есть. Позже спецов закупим, это само собой.

— Сейчас пройдет тестовый запуск четвертого маршевого двигателя, — сообщил Олгер.

Новоиспеченный император задействовал внешние камеры и активировал голопроектор тактического зала. Главным образом для новичка — у него пока не имелось нейросети. После разговора с хранителем традиций Алекс выдал перспективному псиону временный идентификатор и назначил сопровождающего — одного из подростков. Сейчас бывший добытчик с интересом разглядывал изображение астероида-корабля. Рваный уже понял — Мир оказался не таким большим, как утверждали хранители.

Увеличив изображение гигантской двигательной установки, землянин увидел, как одно из сопл выбросило облако быстро рассеявшегося газа.

— Продувка рабочей камеры, — пояснил специалист по старой технике. — Эти системы — тупиковая ветвь развития, их использование быстро прекратили. Тогда ничего лучше не нашлось.

— Убожество какое, — фыркнул Илья.

— Все претензии — к старику Жордо! — улыбнулся Алекс, глядя на тусклый факел, выросший за кормой древнего ковчега.

Громоздкий двигатель выбрасывал металлическую пыль, разогнанную силовыми полями. Землянин знал, что такие системы не получили широкого распространения из-за малого выдаваемого импульса. Однако имелись и преимущества — крайне низкий расход рабочего тела и исключительная надежность конструкции. По оценке искина, металлосодержащей породы астероида должно хватить еще на пару тысяч лет полета.

— Кергул и все остальные — на борту «Кша-Моры», — объявил глава корпорации. — Осталось забрать последние четыре десятка контейнеров и людей. Пора убираться отсюда, нас ждут другие дела!

Клиновидный линейный крейсер двигался рядом с астероидом-кораблем. На серой поверхности, украшенной кратерами от попаданий, виднелись купола и приземистые постройки, сейчас скупо освещенные огнями. Алекс видел людей в скафах и черточку «Хомяка» — группа Олгера копошилась среди останков флота ковчега. Специалист сразу заявил, что восстановить древние корабли не получится, но кое-что из оборудования могло уцелеть.

— Теперь осталось выбить из жуков секрет сверхбольшого прыжкового двигателя, — пробормотал Илья. — Или достать у псионов какой-нибудь могучий реликт, который позволит зашвырнуть в гиперпространство эту штуку. Кстати, я так и не нашел подобного в каталоге…

— Думаю, такие вещи засекречены, — хмыкнул капитан. — Во всяком случае, есть информация, что определенная комбинация артефактов позволяет увеличивать пузырь или даже объединять несколько…

— Или скрутить с подбитой мобильной базы. Вот, кстати, в мире Гар-Тараг антранцы одну потеряли. Может, навестить местных волосатиков и поторговаться?

— Держи карман шире! Таких умников там, наверное, уже очередь выстроилась! — засмеялся капитан. — И у нас все равно не хватит кредитов, чтобы купить его. Империя уже несколько раз обломала зубы об этот слаборазвитый мир; думаю, что обезьяны давно сплавили ценный трофей, закупив на все средства боевые корабли.

Алекс наблюдал за блестящими черточками кораблей, курсирующих между линейным крейсером и кораблем-астероидом, а Илья сыпал безумными проектами. Действительно, получить в распоряжение такую мобильную базу очень заманчиво — однако все упиралось в гипердвигатель сверхбольшого класса. Эти модули являлись штучным товаром и в свободную продажу не поступали. Еще бы — возможность вывалить на голову врагу боевую станцию с тяжелым оружием и эскадру прикрытия стоила любых затрат.

Землянин в свое время интересовался этим вопросом, а также многое почерпнул из изученной базы данных «Тактика соединений» пятого ранга. Там был систематизирован опыт всех серьезных вооруженных столкновений последнего времени.

Эффект рассеивания затруднял действия больших флотов. Даже если и удавалось синхронизировать момент перехода, корабли выходили из прыжка с разбросом по времени и на значительном расстоянии друг от друга. Поэтому государства Содружества старались обзавестись как можно большим количеством недешевых в производстве и содержании мобильных баз.

Федерация Нивэй и республика Хакдан, как самые технологически развитые государства, имели на вооружении по полтора десятка таких гигантов. Империя Антран — восемнадцать, а конфедерация Делус — двенадцать мобильных баз. Отсталый директорат Ошир мог похвастаться только одной. Ну а чернокожие арварцы и вовсе обходились без подобных дорогих игрушек.

— Хранитель традиций Нульг недавно подкинул отличную идею, — сообщил Алекс огорченному товарищу. — У него есть кое-какие наработки. Но требуются серьезные вложения — артефакты и оборудование. Достаточное количество потенциальных псионов уже на борту…

— Гипердвигатель на основе пси-технологий? — удивился Илья.

— Нет, оружие. С имеющимся количеством псионов можем вырубить главного жука. Это если нам попадется одинокий улей Роя, — уточнил капитан. — Правда, им еще требуется длительное обучение…

— Но этого же никто не делал!

— Несколько тварей во время первой войны были захвачены, — добавил Алекс. — Я нашел также упоминания об использовании псионов в качестве оружия. Такие эксперименты с переменным успехом проводились во время первой войны с Роем. Псионы мерли как мухи, и программу быстро свернули. В конце концов все решили большие пушки…

— Отловить гада и выбить из него все секреты! — загорелся Илья. — А если не выйдет, продать ученым федерации. За такого заплатят хорошие деньги…

— Главный жук управляет всеми остальными тварями, в одном улье их может быть очень много. Рабочие, пилоты, воины, производители… Вероятно, среди них есть и жуки, которые выполняют функцию гипердвигателя. Ученые пришли к выводу, что эффект пробоя пространства достижим с помощью биоинженерии, — продолжил капитан. — Мне пришло в голову, что если аккуратно вырубить главного, можно покопаться у него в мозгах, или в том, что у жуков вместо серого вещества.

— Наверное, это опасно, как бы с катушек не съехать после такого… — хмыкнул товарищ.

— Есть такое дело. Но думаю, риск стоит того. Во-первых, можно попытаться узнать, откуда жуки приходят. Во-вторых, попробовать перехватить управление теми особями, что работают как гипердвигатель. Ученые Треугольника успешно проделали такую штуку — у них работают жуки, которые гонят в промышленных масштабах дурь…

Капитан замолчал, прокручивая варианты — идея старика Нульга последнее время не выходила у землянина из головы. Он почему-то был уверен — ни один жук не сможет устоять перед ключом.

Все сотрудники корпорации «Канис» на местах, а грузовую палубу по уже отработанной схеме оккупировали будущие головорезы. Ливерс и сержанты придирчиво отбирали кандидатов. Желающих получить прямо сейчас добрую еду, могучее оружие и неуязвимую броню среди воинов поселений имелось с избытком.

Рисс до последнего момента обследовал потомков колонистов, а Адиль со своими дроидами занималась восстановительными работами совместно с технической группой. Малые корабли заняли места в стартовых ячейках, доставив последние контейнеры с грузом, — «Люпус» готовился расстаться с найденным ковчегом.

— Наша цель — система К-3.26. Нимэль, убираемся отсюда! — скомандовал Алекс.

Короткие импульсы маневровых двигателей направили острый нос линейного крейсера к яркой звездочке — набранная скорость позволяла пропустить процедуру разгона.

— Идет зарядка контура гипердвигателя, — отозвалась голограмма искина. — Расчетное время — восемь минут.

— Теперь самое главное — выгодно пристроить добычу, — заметила Каслия.

— Это как раз самое простое: организуем аукцион. У нас восемь контейнеров с генетическим материалом. Думаю, желающих будет навалом, — пояснил глава корпорации.

— Корпорация «Ар-Ворт» получила сто двадцать миллионов за три найденных хранилища. А у нас их восемь… Кое-кому придется раскошелиться, а нас ожидает большой куш! — ухмыльнулся Илья.

Капитан отслеживал процесс зарядки прыжкового двигателя. Контур быстро насыщался, совсем скоро в рабочую камеру сложного агрегата попадет топливо, а затем пульсация разорвет метрику пространства.

— Прыжок через сорок секунд. Зарядка гипердвигателя — девяносто два процента, — напомнила Нимэль.

«Люпус» окутался радужным пузырем, а серая туша корабля поколений пропала с экранов командной рубки. По прогнозу искина, короткий прыжок должен занять всего четырнадцать часов. Но ковчегу предстояло ползти до системы К-3.26 четыреста сорок восемь стандартных суток.

Добыча не особо впечатляла — перечень трофеев состоял всего из восьми сотен пунктов. Алекс не мог оценить ценность восьми хранилищ с замороженным семь веков назад клеточным материалом давно вымерших тварюшек и растений. Однако все остальное тянуло как минимум на двадцать миллионов. Четыре десятка контейнеров с чистыми металлами, предназначенными для автоматических заводов. Устаревшее и громоздкое, но все еще востребованное шахтерское оборудование — за семь веков технологии добычи ресурсов практически не изменились. Пару древних кинетических орудий «ТЗ-20» и восемьдесят две боеголовки к ним капитан тоже счел неплохим приобретением.

Все остальное забирать не имело смысла — сбором металлолома капитан планировалзаняться позже. Самым ценным ресурсом Алекс считал мотивированных людей. Промыть мозги потомков колонистов получилось без труда — воины были готовы убивать и умирать за нового императора. Для тех, кто с переменным успехом накалывал дикарей на копья и иногда голодал, высшей ценностью являлись набитый вкусной пищей живот и мощное оружие в руках.

— Гордость переполняет меня! — заявила Хейла, увидев капитана. — Эксплуататоры повержены и новые бойцы поднимают оружие против угнетателей!

— Да-да! Именно так, — согласился землянин.

— Задача выполнена! План расширения авиагруппы подготовлен. Оптимальным считаю вариант, используемый боевыми отрядами Треугольника, — четко доложила девушка. — Хотя структура вооруженных сил империи Арвар тоже неплоха, несмотря на ошибочную идеологию и все недостатки загнивающего строя.

Девица радостно улыбалась, и Алекс воспринимал ее неподдельный энтузиазм. Революционерка считала, что землянин выполняет особую миссию Отца народа — лидера Треугольника. Это государство занималось распространением идей Великой Революции, а заодно производством различных веществ, расширяющих сознание. В свое время капитан успел посетить Окраинные миры и прикончить одного высокопоставленного аристократа, став героем народно-освободительной армии Гленнон-Дарбита. Правда, дальнейшее сотрудничество с борцами за свободу не заладилось — революционеры попытались кинуть союзников.

— Оставить нобла на этом камне — отличная идея, — продолжила девушка. — Надеюсь, что больше мы его не увидим! Уверена, люди прозреют и разорвут недобитого эксплуататора в клочья!

— Это вряд ли, — усмехнулся Алекс. — Кергул на нашей стороне. Корпорация набирает силу. Скоро мы нанесем проклятым эксплуататорам сокрушающий удар!

Зрачки Хейлы расширились, и девица требовательно ухватила капитана за руку. Однако Алекс умело переключил внимание озабоченной революционерки на новую цель.

— В наших рядах пополнение. Обрати внимание на бойца Рваного. А вот и он, кстати… — вывернулся землянин, ткнув пальцем в перспективного псиона, тот с сопровождающим двигался по коридору.

Два операционных комплекса и медицинская капсула постоянно были заняты. Рисс начал с потенциальных псионов, на каждого уходило несколько дней — поражения их организмов продуктами радиоактивного загрязнения были серьезными.

— Все идет по плану, — отчитался специалист. — Одаренные проходят полный курс восстановления. Осталось обработать шесть человек, затем пойдут бойцы. В первую очередь работаю с кандидатами на установку нейросети.

— Так, а что у нас с Рваным?

— Он будет последним из первого потока. Ему придется провести в операционном комплексе три дня. Думаю, затем ему придется сменить имя — шрамы мы полностью уберем…

— Это радует, — кивнул Алекс, уловив нетерпение ученого. — Во время прыжка в хакданскую систему Йола займемся твоими клиентами. Люди огня нам на корабле не нужны, зато их способности кое-кому могут пригодиться…

Среди одичавших потомков колонистов нашлось два десятка человек, на которых среагировал приборчик Аш-Камази. Среди них имелось только трое воинов и один добытчик. Остальные — ничем не примечательные женщины, старики и один подросток лет десяти.

Каслия несколько дней наблюдала за поведением новичков. Особенно ее развеселил старик, который стал отбивать поклоны встреченному в коридоре дроиду. После знакомства с пищевым синтезатором некоторых пришлось откачивать в медотсеке. Потомки колонистов усердно набивали брюхо — ковчег не баловал одичавших пассажиров доброй едой.

Сто двадцать мужчин выразили согласие получить базовую нейросеть и несколько необходимых баз. С ними уже занимались сержанты, учебный процесс шел полным ходом. Ливерс отобрал себе пять человек из числа воинов. Специалист по диверсиям пояснил, что не рассчитывает на особые результаты, однако согласился использовать имеющиеся ресурсы.

Шестьдесят восемь будущих пилотов истребителей пока бездельничали. Несмотря на довольно высокий индекс интеллекта, достаточный для установки специализированной нейросети, их уровень развития удручал. Шестеро уже получили сеть модели «Пилот-3М» и комплект необходимых баз, приступив к изучению. Четверо ожидали процедуры установки симбионта марки «Техник-3», а двое готовились стать инженерами корпорации «Канис».

По поводу имеющейся нейросети «Ученый-5» капитан пока не принял решение — единственный потомок колонистов с подходящим индексом интеллекта меньше всего подходил на вакансию научного светила. Женщина раньше занималась уборкой пищевой культуры и больше ничего делать не умела. Бывшему добытчику Рваному предназначалась сеть «Тактик-4», его индекс интеллекта укладывался в минимальные требования.

Алекс сохранил все установочные комплекты нейросетей, захваченные в последних операциях. Теперь корпорация получила два десятка мотивированных на долговременное сотрудничество специалистов. Капитан не сомневался, что скоро всех потомков новичков удастся быстро цивилизовать — в Содружестве имелись дешевые базы данных специально для таких случаев.

Для сервестора Цурчана, командующего хакданской эскадрой, последняя неделя была напряженная. Сначала пришло сообщение от разведчика, который обнаружил крупную группу Роя в системе К-3.26. Десять легких крейсеров прочесывали пустые системы буферной зоны, но только одному улыбнулась удача. Шустрый кораблик успел уйти, передав ценную информацию — в пустой системе жуки собрали восемь астероидов-ульев. Вероятно, остатки большого флота, который нацелился на систему Шамуна. После разгрома основных сил противник сменил тактику — теперь группы из четырех боевых единиц жуков атаковали независимые миры.

Где-то рядом прятались еще два флота вторжения, каждый из которых насчитывал как минимум две сотни ульев. Государства Содружества быстро отреагировали, сконцентрировав свои силы в ключевых мирах. А поиском и уничтожением небольших групп в буферной зоне занимались эскадры республики и федерации.

Высокий и жилистый, немолодой командующий создавал впечатление спокойного и расчетливого человека. Цурчан отвечал за одну из четырех эскадр, посланных хакданской системой Йола, и в Ордене Воссоединения занимал пост регионального координатора. Сервестор стоял напротив большой голограммы, отображающей состояние боевых действий, — ему предстояло принять непростое решение — копить силы для сокрушительного удара или действовать имеющимися кораблями.

— Группа адмирала Нитчера сможет прибыть через семь дней, — сообщил Ларкс, старший тактический офицер. — Эскадре сервестора Нульфара потребуется восемнадцать дней.

— К сожалению, у нас нет ничего ближе, — мотнул лысой головой, украшенной золотистыми узорами татуировок, командующий. — Решение совета держать мобильные базы в ключевых мирах недальновидно.

— Две большие группы на подходе, — немедленно ответил офицер. — Совет Девяти собирается действовать от обороны.

— Но мы ждать не будем, необходимо выжечь нелюдей, пока они не расползлись! — жестко ответил командующий. — Воспользуемся помощью федерации; в конце концов, они тоже действуют в наших интересах!

Сервестор был готов атаковать, но понимал, что имеющихся сил недостаточно. Восемь линейных кораблей, шесть тяжелых носителей, десяток крейсеров и судов обеспечения — обычно этого хватало для расправы с четверкой астероидов-ульев Роя. Наконец командующий потратил сутки, получив подтверждение от ближайшей ударной группы федерации Нивэй — одиннадцать кораблей большого класса ушли в прыжок.

Из мира Л-48.17, где сейчас находилась эскадра Ордена, до системы, оккупированной Роем, нужно было сделать один переход. Наконец первый корабль ударной группы федерации вышел из прыжка, еще двое суток потребовалось нивэйцам, чтобы собрать весь свой флот. Теперь сервестор был полон решимости сокрушить ненавистных нелюдей, а нивэйский адмирал Нитчер согласился оказать посильную помощь.

— Нелюдям среди нас нет места, — прошептал командующий сводным флотом, растянув тонкие губы в улыбке.

— Великий Хакдан! — привычно отозвались офицеры, покосившись на голограмму лидера союзной эскадры.

— С планом операции согласен, начинаем выдвижение, — спокойно ответил адмирал Нитчер, оборвав соединение.

— Кластер выдал прогноз, — старший офицер поджал губы, покосившись на висевшие в воздухе полупрозрачные панели. — В случае развертывания всех сил, у нас будет двукратное преимущество в огневой мощи. При самом неблагоприятном прогнозе, учитывая эффект рассеивания — мы все еще превосходим нелюдей. В случае полного разгрома группировки противника потери в один-два корабля признаны допустимыми.

— Начинаем выдвижение! — приказал командующий.

Первыми ушли в прыжок все восемь хакданских линейных кораблей — толстокожие и неповоротливые клиновидные гиганты должны были принять первый удар на себя. За ними активировали гипердвигатели тяжелые носители — шесть блестящих призм Ордена Воссоединения и пять пятнистых конструкций федерации. Каждый из них имел на борту узел-ретранслятор мультилинии и две сотни беспилотных малых кораблей.

Затем пришло время основной ударной силы сводного соединения — похожие на морских хищников нивэйские линейные корабли синхронно окутались радужными пузырями, отправившись на встречу с противником.

Проект «Веламо» относился к пятому поколению и не был перегружен серьезной броней — корабли федерации Нивэй защищали себя активными силовыми экранами. Восемь туннельных орудий не могли похвастаться особо крупным калибром, однако конструкторы делали ставку на скорострельность. Корабль был нафарширован новейшим оборудованием, мощные реакторы и батареи накопителей позволяли делать один выстрел раз в три минуты. Линкор мог вести практически непрерывный огонь, поочередно перезаряжая свои дальнобойные орудия.

Разогнанные до бешеных скоростей болванки являлись серьезным аргументом, а такому обстрелу с предельных дистанций жуки ничего не могли противопоставить — подобного оружия у Роя пока не имелось. В ближнем бою линкор тоже мог за себя постоять — четыре десятка пульсаров превращали его в опасного противника.

Затем исчезли четыре тяжелых крейсера проекта «Саржин», остальным кораблям группы обеспечения предстояло ожидать в системе Л-48.17 — в предстоящем бою вооруженные транспорты будут только мешать. Последним активировал гипердвигатель флагман нивэйской эскадры — адмирал Нитчер предпочитал управлять боем с борта линейного крейсера, модифицированного для электронной разведки и целеуказания.

Когда флагман командующего операцией вышел из прыжка, в системе К-3.26 находились шесть боевых единиц соединения. Выпущенные разведчики обнаружили силы противника — тринадцать астероидов-ульев покидали орбиту газового гиганта.

Сервестор Цурчан спокойно разглядывал увеличенное изображение — темные пятнышки на фоне ярко-оранжевого шара выглядели безобидно. Однако командующий знал — перед ним опасный враг: каждый улей мог иметь тяжелое вооружение, а также от двух до шести сотен истребителей. А некоторые несли на себе парочку кораблей побольше. Вот и сейчас одно из пятнышек выпустило четыре черточки линейных кораблей Роя, еще пара таких выплыла из-за мутного шара планеты. Чем здесь занимались насекомые — неизвестно, ничего интересного в этой системе буферной зоны не было.

Цурчан нахмурился — когда систему посетил разведчик, Рой располагал только восемью ульями, откуда-то взялись еще пять. Да и о больших кораблях в сообщении ничего не говорилось — а каждый жучиный линкор по своим характеристикам практически не уступал флагману командующего.

Пока соотношение сил было далеко не в пользу людей. Однако сервестор Цурчан надеялся, что, когда ульи Роя сблизятся на дистанцию атаки малыми кораблями, из прыжка выйдут остальные боевые единицы объединенного флота. Командующий мог отправить истребители в атаку на любые цели в пределах системы, но всеми боевыми единицами, которые выпускал улей, управлял жук-лидер со своего базового корабля. Поэтому тринадцать ульев со своей свитой сокращали дистанцию, а корабли людей выстраивались двумя редкими линиями. Искин выдал прогноз — ульи выйдут на расстояние атаки своими малыми кораблями через восемнадцать с половиной часов.

Сервестор Цурчан находился в просторной командной рубке своего флагмана — хакданского линейного корабля «Адиус», тут же присутствовали четыре тактических офицера. Голограмма демонстрировала россыпи цветных точек: перемещения всех кораблей сразу же отображались на схеме системы К-3.26. Растянутая группа алых пятен неспешно приближалась к построению объединенной эскадры людей. Несколько минут назад жуки начали перестроение, спрятав свои большие корабли за тушами астероидов-ульев.

Офицеры спокойно обсуждали сложившуюся ситуацию — на легкую победу уже никто не рассчитывал, кластер раз за разом выдавал неутешительные варианты. Хотя враг был еще далеко и боевые единицы людей имели преимущество в скорости, возможность отступления никто не рассматривал — ведь тогда жуки спокойно размолотят одиночные корабли, появляющиеся в системе.

За следующие десять часов из прыжка вышли пять кораблей, но только два из них были нивэйскими линкорами, которых давно ждал командующий. Двигаясь по инерции, они развернулись к приближающимся ульям и открыли огонь с предельной дистанции.

Пятнистая округлая туша, похожая на колотушку двухкилометровой длины, содрогалась, каждые три минуты делая залп из всех своих туннельных орудий. Два нивэйских линкора обрушили на жуков всю свою мощь, концентрируя огонь на одном из небольших ульев. Пятнышко сразу покрылось вспышками — эффект от попадания походил на небольшой ядерный взрыв.

Сервестор Цурчан мрачно поглядывал на подчиненных и кривил бледные губы: все просчитанные искином варианты кончались одинаково плохо. То есть большими потерями или же полным разгромом — он не думал, что нивэйским беспилотникам и его истребителям удастся сдержать армаду малых кораблей, которые через четыре с половиной часа будут выпущены из ульев.

Теперь идея атаковать превосходящие силы Роя казалась не такой удачной, однако выбора не оставалось — отступление грозило бессмысленной потерей большей части объединенного флота. Неповоротливым хакданским линкорам для разгона требовалось как минимум десять часов, а треть кораблей ударной группы еще не вышла из прыжка.

Один из кораблей-астероидов не выдержал обстрела и раскололся на несколько крупных частей — удачное попадание превратило убежище главного жука и всех его приближенных тварей в разлетающееся облако космического мусора. Линкоры сразу же переключились на следующую цель.

Сервестор Цурчан спокойно воспринял первую победу — силы противника пока еще значительно превосходили флот людей. За последние три часа из прыжка вышли шесть боевых единиц, включая флагман нивэйской эскадры. Но только две из них заняли места в защитном построении.

Командующий проклинал эффект рассеивания, из-за которого четыре корабля выскочили довольно далеко от его построения. Один за другим два нивэйских носителя появились рядом с безымянным каменным шаром — последней от светила планетой. Через два часа на значительном расстоянии от них появилась пятнистая туша гиганта проекта «Веламо», сразу же приступившего к стрельбе. Клиновидный хакданский линкор тоже вывалился в обычное пространство рядом с безжизненным планетоидом.

Сервестор выделил эти четыре корабля в отдельную группу, они уже не успевали соединиться с основными силами. И что хуже всего — им предстояло первыми принять удар Роя. Командующий не считал рациональным начинать сближение — сейчас время работало против нелюдей.

Цурчан уже мысленно списал четыре боевых единицы, однако вышедший из прыжка флагман нивэйской группировки вышел на связь, после чего план обороны пришлось скорректировать. Адмирал Нитчер собирался выслать все имеющиеся беспилотники с трех носителей на защиту малой группы, оставив истребители для прикрытия основных сил. Сервестор не разделял уверенности союзника — тот считал, что ракеты с кластерными боеголовками, которые несли беспилотники с нивэйских носителей, значительно сократят число малых кораблей насекомых.

Нивэйские носители напоминали раздутых рыб, у которых вместо хвостов располагались гроздья двигателей. На пятнистой шкуре высокотехнологичных кораблей выделялись нашлепки бронеколпаков, под которыми прятались пульсары. Широкие треугольные выросты антенн и излучателей довершали сходство, а еле заметно мерцающие силовые поля создавали впечатление, что морские гады прячутся под толщей воды.

Командующий активировал камеры, приблизив изображение ближайшего тяжелого носителя типа «Илов». Эти удачные корабли четвертого поколения федерация производила в огромных количествах, а после проведенной модернизации и установки узла-ретранслятора мультилинии каждый такой носитель мог выпустить две сотни беспилотных аппаратов.

Округлые створки раскрывались, и с обоих бортов пятнистого судна десятками стартовали яйцевидные аппараты, сразу же выстраиваясь широкой сетью. Набирая скорость, недоступную пилотируемым истребителям, блестящие кораблики уносились на встречу с малой группой — им придется принять на себя первый удар армады Роя.

Шесть клиновидных хакданских линкоров и четыре носителя рассредоточились вокруг корабля адмирала Нитчера и пары пятнистых гигантов, ожесточенно обстреливающих следующий улей. Кормовая часть линейного крейсера раскрылась ворохом разнокалиберных антенн — большой целеуказатель нащупывал уязвимые места целей. С появлением флагмана нивэйской эскадры результативность стрельбы выросла — еще один улей получил серьезные повреждения, изменив траекторию. Видимо, его двигательные установки больше не функционировали, и адмирал скомандовал линкорам переключиться на новую цель.

Туннельные орудия сейчас развили максимальную скорострельность и били залпами по четыре выстрела. Гиганты постоянно подрабатывали маневровыми двигателями, корректируя огонь. Капитанов не волновал бешеный расход топлива для мощных реакторов — требовалось как можно быстрее сократить количество вражеских истребителей, уничтожив их носители.

Прибывающие боевые единицы занимали свои места в построении — тяжелый крейсер шустро направился к основной группе, а выскочивший в глубоком тылу хакданский носитель сбрасывал свои малые корабли. Сотня тяжелых истребителей «Эриш» и штурмовиков «Сафур» успевала добраться до основной группы.

Командующий еле слышно прошипел ругательство — ульи вышли на дистанцию атаки, выпустив тучи москитов. Сейчас к малой группе двигались полторы тысячи малых кораблей Роя — встретить их предстояло шести сотням беспилотников из эскадры людей.

Тактический интерфейс пестрел красными пятнами — скопления истребителей жуков приблизились к группе из четырех боевых единиц людей. Армада образовала подобие закрученной спирали, а затем машины Роя широко разошлись, стремясь охватить четыре больших корабля со всех сторон.

Нивэйские малые корабли повторили маневр, выстроив редкую сеть и приступив к разгону для атаки. Яйцевидные аппараты, форсировав двигатели, выдвинулись навстречу насекомым. Пилоты, замершие в капсулах полного погружения, знали — этот вылет для их машин станет последним. Каждый беспилотник выплюнул два десятка ракет «Рорс-М», их кластерные боеголовки взрывались, рассыпая во все стороны тысячи крошечных горошин. Цели вспыхивали, когда поражающие элементы прошивали их небронированные корпуса, однако врагов было слишком много — потеряв три сотни истребителей-семечек, жуки открыли ответный огонь.

Лазерные импульсы начали рвать хаотично маневрировавшие матовые аппараты, и те открыли огонь из роторных пушек, выпуская в направлении ближайших отметок длинные очереди. Расстояние было слишком велико, но некоторые снаряды находили цели, и истребители жуков разлетались вспыхнувшими обломками.

Сервестор Цурчан отстраненно наблюдал, как зеленые точки гасли, забирая с собой красные, однако неожиданный ракетный залп научил противника осторожности — остальные группы разделились. Десяток аппаратов ворвался в порядки противника — прежде чем их уничтожили, каждый беспилотник успел забрать с собой по десятку жуков. Пользуясь отличной маневренностью своей техники, виртуальные пилоты закручивали немыслимые спирали, в упор вспарывая очередями проскакивающие мимо серые аппараты противника.

Командующий скривился, когда погасли два десятка отметок — «Каларды», которые выпустил клиновидный хакданский линкор, лопнули, и враг с разных сторон набросился на маленькую группу. Борта четырех кораблей расцвели сериями вспышек — пульсары открыли огонь. Однако силы все еще были не равны — заметно поредевшая армада из девяти сотен истребителей жуков добралась до бронированных туш больших кораблей.

Короткий бой, в ходе которого четыре корабля лишились двигателей и большей части вооружения, продолжался всего две минуты. Не обращая внимания на огонь пульсаров, истребители роя вспухали изнутри, выпуская жирный луч — от многочисленных попаданий перегруженные щиты расцветали всполохами и гасли. Затем жуки прицельно атаковали двигатели и орудийные гнезда — не имея возможности пробить массивную броню гигантов, назойливые москиты делали свои жертвы неподвижными и практически безоружными.

Четыре сотни уцелевших истребителей жуков возвращались на свои базы, а сервестор недовольно морщился — два корабля-астероида Роя изменили траекторию, отправившись добивать поврежденные боевые единицы людей. Остальные ульи и шесть больших кораблей, аналог человеческих линкоров, продолжали сближение с основной группой.

— Четыре корабля потеряли ход. «Митхель» капитана Вирика — половину оборонительного вооружения, главный калибр действует, — доложил офицер связи, окруженный десятком голопанелей с таблицами. — Нивэйский линкор больше не может стрелять из туннельных орудий. Два носителя получили сильные повреждения — все их беспилотные аппараты уничтожены.

— Будем надеяться, что оставшиеся корабли подоспеют раньше, чем нелюди обрушатся на нас, — кивнул командующий, вцепившись побелевшими руками в консоль.

Следующие три часа расстояние между противниками сокращалось, а группировка людей пополнилась нивэйским линкором, вышедшим из прыжка на фланге построения и тяжелым крейсером, который появился на значительном расстоянии от основных сил — он уже не успевал принять участие в бою. Набрав скорость для сближения, линкор сразу же развернулся тупым носом к противнику и открыл шахты туннельных орудий, присоединившись к обстрелу.

Когда ульи начали выпускать малые корабли, лицо командующего застыло — перевес противника по истребителям был трехкратным.

— Последний прогноз, — нарушил молчание Ларкс. — Вероятность уничтожения малых кораблей имеющимися силами — тридцать семь процентов. Искин просчитал два десятка вариантов и выдал рекомендации. Так мы гарантированно теряем треть боевых единиц, но наши шансы пережить первую атаку возрастают до пятидесяти восьми процентов.

Сервестор Цурчан некоторое время хмурился, изучая диспозицию. Тактический интерфейс отображал без малого две тысячи приближающихся истребителей. Командная сеть непрерывно получала данные от нивэйского флагмана — треть приближающихся истребителей помечались как тяжелые. Эти аппараты самоуничтожались, используя энергию детонации реактора для атаки одним мощным лазерным импульсом.

— Выполнять! — скомандовал командующий, покосившись на тактического офицера.

— Мы сделаем все, чтобы уничтожить мелочь быстрее, чем они нанесут нам непоправимый ущерб, — кивнул адмирал Нитчер, разрывая связь.

Сервестор Цурчан скомандовал перестроение: все имеющиеся носители выдвигались вперед — большим кораблям, бесполезным без своих авиагрупп, предстояло принять первый удар накатывающейся волны нелюдей.

Командующий прикидывал расстановку сил — не считая выведенных из строя, объединенный флот располагал семнадцатью кораблями. Костяк соединения — шесть хакданских и два нивэйских линкора окружали пять выпустивших свои авиагруппы носителя. Флагман адмирала Нитчера прикрывала пара тяжелых крейсеров, а еще три корабля были разбросаны в пространстве. Клиновидный тяжелый крейсер и пустой хакданский носитель двигались к ведущему огонь из своих туннельных орудий линкору.

Однако еще восемь кораблей объединенного флота пока не вышли из прыжка, среди них были два линкора и три носителя, их пять сотен истребителей могли переломить ход предстоящей схватки.

Малые корабли людей выстраивались редкой сетью, формируя оборонительное построение — четыре сотни тяжелых истребителей «Эриш» и двести штурмовиков «Сафур», несущих на блестящих корпусах уродливые контейнеры с ракетами, готовились встретить армаду нелюдей. Корабли запустили все, что может передвигаться — среди оборонительных порядков людей сновали блестящие зернышки «Калардов» с линкоров и четыре десятка больших беспилотников, имеющихся на борту нивэйского флагмана.

Выскочившие вперед штурмовики сбросили опустевшие контейнеры, выпустив свои ракеты, и закрутили широкие петли, возвращаясь. Красные точки стали гаснуть — жуки потеряли две сотни юрких корабликов.

— Два возмущения метрики, это носитель «Угрис», — пришло сообщение с флагмана федерации, — сенсоры зафиксировали еще один выход из прыжка большого корабля, координаты… Идентификатор не зарегистрирован в командной сети.

— Нелюди? — обеспокоенно покосился на тактическую схему командующий. Если нивэйский носитель, сбрасывающий беспилотники, вышел на фланге построения, то неизвестный корабль выскочил над плоскостью эклиптики.

— Поправка, — сообщил офицер. — Второй — не наш, идентификатор гражданского судна. Принадлежность — корпорация «Канис», федерация Нивэй.

Напряженность гиперполя падала, и Нимэль спрогнозировала выход из прыжка в ближайшие полчаса. Помимо капитана и Ильи в рубке находился Хадор, глава подразделения разведки корпорации, а также Рваный, бывший добытчик. Хранитель традиций Нульг выделил его среди других одаренных — в отличие от остальных потомков колонистов этот человек обладал острым умом и практичностью. Кроме того, землянин оценил, что будущий псион постоянно стремился узнать новое и заваливал окружающих вопросами.

Алекса изрядно веселило дикарское мировоззрение новичка, который легко принял тот факт, что в Великом Ничто плавают большие железные рыбы, а он находится в чреве одной из них.

— Я не понимаю. Как из обычной зелени получается эта добрая еда? — сморщил лоб Рваный, жадно отгрызая здоровый кусок хребургера.

— Синтез, — улыбнулся капитан. — Органические вещества имеют одну и ту же структуру и состоят из молекулярных цепочек. Различается только содержание мелких частичек, так что машины перестраивают эти цепочки. Нужна только энергия и программа для такой процедуры — вот так зеленая гадость становится вкусной и питательной пищей.

Илья засмеялся, услышав доступное изложение основ кулинарии для дикарей.

— Так что, все это одинаковое оружие тоже сделано из этих частичек? — подумав, поинтересовался Рваный.

— Именно, — кивнул Алекс, — только там совсем другие цепочки и для их формирования нужны разные материалы. Которые надо где-то купить или найти. Да и с программами для перестройки тоже проблема. Некоторые особо хитрые деятели придумали лицензии и сертификаты.

Радужный пузырь лопнул, выбросив корабль Алекса в системе К-3.26, сенсоры не зафиксировали угрозы в непосредственной близости. Повинуясь команде капитана, блестящий клин линейного крейсера нацелился на одну из звездочек — до хакданского мира Йола требовалось сделать два прыжка.

Бронированные створки стартовых ячеек распахнулись, и пара малых кораблей «Ташин» покинула борт корабля.

— Зафиксировано облучение обшивки, — обеспокоенно сообщила голограмма Нимэль, нахмурившись.

— Ну вот, началось… — поперхнулся Илья.

— Запрос входящего соединения с корабля «Шад Номис», — продолжил искин.

— Открывай канал! — спокойно ответил капитан, настраиваясь на разговор с очередным космическим вымогателем. Скорее всего, чернокожим — в буферной зоне арварские кланы были частыми гостями. Однако с экрана на землянина смотрело обычное лицо молодого мужчины.

— Адмирал Нитчер, объединенный флот Содружества, — представился тот и сразу перешел к делу: — Какими силами вы располагаете?

— С какой целью интересуетесь? — спросил Алекс, вспомнив заветы ящеров в смешных шапочках. Те тоже не спешили выкладывать первому встречному ценную информацию и любили отвечать вопросом на вопрос.

— У нас идет операция, — сообщил адмирал. — Вы вышли глубоко в тылу противника. Можете присоединиться к формирующейся группе. Конечно же, федерация оценит любую помощь по достоинству. Передаю диспозицию…

Капитан переключился на тактический интерфейс, с десяток секунд изучая расположение цветных отметок, скопления полупрозрачных линий и прочие обозначения сугубо военного назначения. Илья активировал большой проектор, выведя объемную схему, разъясняющую ход боевых действий в системе. Хадор покачал головой, сразу же ухватив суть.

— И как успехи? — спросил Алекс, наблюдая за мешаниной из гаснущих красных и зеленых точек. Только что погасли отметка тяжелого носителя и одна из жирных клякс, на которой скрещивались три полупрозрачных линии директрис стрельбы боевых единиц людей.

— Плохо, — признался собеседник. — С большими потерями отбили первую волну, часть наших кораблей повреждена. Линия обороны пока держится, но мы ожидаем подкрепления…

— Вообще-то собираемся убраться отсюда, но постараемся по пути врезать жукам всем, что у нас есть, — серьезно кивнул Алекс.

— У вас имеется тяжелое оружие? — удивился военный.

— Есть кое-что… — уклончиво ответил капитан. — Особо мощные кинетические снаряды. Правда, они довольно дорогие, но не сомневаюсь — федерация возместит все потери. И я опасаюсь, что жуки могут поцарапать мой корабль…

— Вы получите полное возмещение, — кивнул адмирал. — По результатам операции может быть принято решение о дополнительных выплатах — премиальные и трофейные. Пункт два — девять и четыре — восемь.

— Устраивает, — согласился глава корпорации «Канис», быстро просмотрев переданный документ.

— Мы задействуем системы постановки помех. Отзывайте свои малые корабли, по этому каналу мы будем передавать информацию о ходе боевых действий, — закончил адмирал.

Алекс кивнул Хадору, и пара разведчиков потянулась к разгоняющемуся линейному крейсеру. Капитан воспринимал эмоции присутствующих: только Рваный ничего не понял из сказанного, все остальные встревать в разборки с жуками не горели желанием.

Взвесив все «за» и «против», глава корпорации «Канис» посчитал нерациональным лезть в чужую драку прямо сейчас. Все-таки тварей Роя было слишком много — рядом с отметками кораблей людей крутились четыре сотни истребителей, их число неуклонно сокращалось, но и объединенный флот нес потери. Однако один враг отделился от группы, и его можно было больно куснуть.

Горстка зеленых точек ворвалась в большую группу красных, сразу же уполовинив ее. «Беспилотные штурмовики „Хашита-М“ — гласила поясняющая надпись. Алекс понял, что это нивэйские аппараты, которые выпустил один из тяжелых носителей. Федерация ценила своих пилотов и те воевали, не покидая борт корабля-базы.

— Нимэль, рассчитать траекторию сближения для атаки пушками „ТЗ-20“, попробуем по пути угостить нелюдей трофейными боеголовками.

— Выполнено, — ответила голограмма, покачав бедрами.

Пульсирующая линия проходила рядом с одиноким ульем, который приближался к группе из четырех обездвиженных боевых единиц людей. По этой цели сейчас стреляли оба нивэйских линкора, над остальными висела отметка ограниченно боеспособных. В ходе последней сшибки такие отметки нес каждый второй из кораблей большой группы.

— Ну все не так уж и плохо, — принял решение Алекс. — Через полтора часа пройдем мимо, отправив в жирную цель десяток гостинцев. У жуков осталось мало истребителей, так что мы ничем не рискуем. Меняем курс!

Вызвав схему размещения грузов, капитан отдал приказ дроидам переместить контейнеры с пушками и весь боезапас в один из шлюзов. Заодно он отправил сообщение Адиль, и та направилась со своими ремонтниками на помощь.

— И что, эти старые заряды будут эффективны? — поинтересовался Хадор.

— Во время первой войны люди успешно били жуков такими, — ответил капитан. — По классификации нашей родной планеты Грязь, каждая такая около сотни мегатонн.

— Это много или мало? — спросил Илья.

— Если рвануть такую штуку в атмосфере, то много, а для боев в космосе все-таки маловато. Когда люди к концу войны начали сооружать оборонительные станции, те выстреливали боеголовки мощностью в восемьсот мегатонн. И к тому же их разгоняли линейными ускорителями. Одна такая гарантированно уничтожает большой астероид-улей при попадании.

— Так они, наверное, уже выдохлись. Вроде бы ядерные бомбы быстро портятся…

— Это термоядерный заряд, тут немного другой принцип. Инициатор — иттерий, у нас так называют плутоний. Он не протухнет еще двадцать тысяч лет, нам хватит. Да и в земных аналогах быстро портится начинка, а эту проблему местные решили, — улыбнулся Алекс. — Конечно, плазма будет эффективнее, но мы не собираемся сближаться. Несмотря на все недостатки, боеголовки можно выстреливать издалека.

— А если использовать эту пушку негуманоидов, которую мы забрали со станции? — предложил Илья.

— Не вариант, — отмахнулся капитан. — Нужны мощные источники энергии и самоубийца, который активирует изделие Хиш, — на истребитель ее не поставить.

Дроиды добрались до двух контейнеров, где хранились демонтированные орудия „ТЗ-20“. Первый из больших ящиков занял место на гравиплатформе и пополз по широкому коридору к платформе лифта — искин поднимал закрытые переборки, пропуская габаритный груз.

Алекс полагал, что корабельному искину не составит труда попасть в прямолинейно движущийся большой астероид, да и скорострельность инженер собирался серьезно повысить. Все-таки десяток новейших дроидов зарядят старое орудие быстрее, чем два примитивных манипулятора.

„Люпус“ уверенно раздвигал темноту своей клиновидной тушей, а капитан переместился поближе к древним пушкам. Дроиды аккуратно освобождали устаревшие изделия от упаковки, подсоединяя силовые линии. Каждое орудие имело собственную систему целеуказания, поэтому Алекс подключил их к терминалу через переходники. Наконец искин вытащил из банка данных спецификацию, доложив о том, что древние пушки готовы к работе, однако имеются проблемы с перезарядкой.

Капитан отмахнулся от предложения вызвать техников и все наладить — Адиль как раз занималась этим вопросом, демонтируя манипуляторы. Уродливые клешни и приемные гнезда элеваторов сейчас только мешали.

Периодически Алекс переключался на тактический интерфейс, контролируя ход боевых действий. Люди получили подкрепление — хакданский тяжелый носитель, но потеряли пару линкоров и практически все истребители, выведя из строя еще один улей.

Наконец станины двух раритетов были закреплены, а ребристые стволы уставились в мерцающее силовое поле, отделяющее помещение шлюза от космоса.

— Позволь мне нести возмездие порочным! — попросила ошо. — Уничтожение этих нелюдей будет моим вкладом в план мудрого старца!

— Не вопрос, — согласился начинающий Разрушитель. — Неси же добро, как велели Зияддин, Гаксуд и Мутабор!

— Муталиб, — привычно поправила Адиль, отдавая приказ оширским дроидам.

Первый невзрачный цилиндр занял место в зарядном гнезде, и собранные семьсот лет назад механизмы довольно заурчали, задвигая боеголовку в ствол.

Командующий не отвлекался на визг генераторов накачки бортовых пульсаров — флагман вел огонь по тучам юрких истребителей, что проносились мимо искалеченных кораблей построения. Борта клиновидных туш расцветали вспышками — благодаря непрерывно поступающим данным с нивэйского судна электронной разведки, людям удалось выбить большую часть самых опасных для гигантов мошек.

Сервестор Цурчан отдал должное технике союзников — подобных кораблей, способных одновременно отслеживать и анализировать характеристики тысяч постоянно маневрирующих объектов, в республике не имелось. Сенсоры нивэйского флагмана отслеживали самые опасные истребители жуков, непрерывно передавая данные в командную сеть соединения. Среди двух тысяч приближающихся целей скрывались маленькие носители мощного оружия, которые подлежали уничтожению в первую очередь — их удалось определить по чуть отличающемуся выхлопу.

Тактический интерфейс мерцал густыми россыпями красных точек, которые гасли десятками — скоординированный огонь соединения оказался эффективен. Щиты флагмана пока держались, однако у остальных кораблей соединения дела обстояли хуже — выставленные вперед носители огрызались, получая удар за ударом. Три из них сразу лопнули, когда прорвавшиеся через все заслоны истребители жуков продавили щиты. Мощные импульсы прошивали блестящие призмы насквозь, и некоторые добрались до реакторных отсеков. Остальные носители превратились в оплавленные туши, в чреве которых ждали развязки уцелевшие члены команды.

Ярким шаром вспыхнул один из нивэйских линейных кораблей — к нему рвались две сотни модифицированных истребителей; командующий Роя посчитал его самой опасной целью. Затем лидер жуков сразу же изменил план атаки, и все оставшиеся кораблики-самоубийцы атаковали потерявший щит хакданский линкор, который вскоре получил полсотни мощных импульсов в кормовую часть. Гигант за секунду превратился в яркую звезду, когда реакторы высвободили запасенную энергию.

Кластер искинов управлял медленным танцем боевых единиц: клиновидные туши вели огонь из всего имеющегося вооружения и постоянно маневрировали, подставляя под огонь ульев пока еще целые борта. Лидер ненавистных насекомых без сожалений жертвовал своими тварями, выводя из строя орудийные ячейки потерявших щиты кораблей.

Из двух тысяч истребителей жуков уцелели всего полторы сотни, они оттянулись к ульям, выполнив задачу — половина уцелевших боевых единиц людей имела разной степени повреждения.

— Восемь минут до выхода на рубеж стрельбы главным калибром, — негромко сообщил капитан „Адиуса“.

— „Нандин“, как ваши дела? — поинтересовался командующий, покосившись на соседний экран. Только что отметка статуса соседнего корабля мигнула, сменившись с „ограниченно боеспособен“ на „готов к бою“.

— Все в порядке, — вышел на связь капитан поврежденного корабля. — Инженерные группы демонтировали поврежденные створки орудийных шахт, главный калибр готов к стрельбе.

— Смерть нелюдям! — привычно кивнул сервестор.

— Великий Хакдан! — отозвался капитан, разрывая связь.

Командующий несколько минут изучал схему — обстановка все еще оставалась критической, однако объединенный флот получил подкрепление. Во время скоротечного боя на фланге вышел из прыжка последний линкор его группы. Сейчас он двигался на соединение с основными силами и готовился вступить в бой. Судно корпорации „Канис“ вместо того чтобы убраться, начало сближение с отставшим ульем. Сейчас его атаковал один из снайперских линкоров союзников, а другой переключился на самый большой из приближающихся кораблей-астероидов жуков — в его тени прятались линкоры нелюдей. После того как синхронный залп туннельных орудий распотрошил один такой, командующий насекомых быстро принял единственно верное решение.

Сервестор возражал против стрельбы по отставшему улью, однако адмирал Нитчер имел свои представления о целесообразности — добить врага, который успел уничтожить первый из обездвиженных кораблей малой группы, было для него делом чести.

— Линейный крейсер начал стрельбу, — презрительно процедил один из офицеров. — Низкоскоростные кинетические снаряды, подобные используют арварцы.

— Их решение вступить в схватку похвально, — высказался командующий. — Однако единственное, что они могут сделать, — отвлечь врага от наших поврежденных кораблей.

Пять клиновидных линкоров выстраивались растянутой цепью, их силовые экраны мерцали, восстанавливаясь после недавней атаки. Нивэйский пятнистый корабль без остановки вел огонь из туннельных орудий, рядом с ним расползалось бесформенное облако из кусков обшивки — все, что осталось от соседа. Тяжелые крейсеры и флагман адмирала Нитчера выдвигались на фланги, но пока враг игнорировал эти корабли.

Приблизив изображение, командующий изучал один из больших ульев. Яйцевидный астероид усеивали бурые наросты, похожие на опухоли. Мерцали силовые поля, закрывающие оружейные гнезда, приличную часть уродливого корабля нелюдей окружали непонятные конструкции, похожие на переплетенные заросли. На поверхности выделялись вытянутые углубления-доки — там во время прыжка располагались большие суда.

Сервестор Цурчан прижал к груди слегка подрагивающую ладонь — первую атаку малых кораблей Роя удалось отразить. Изрядно поредевшие силы людей вступили в решающий бой.

„Люпус“ быстро сокращал дистанцию до цели. Для невооруженного глаза корабль-астероид Роя был всего лишь искоркой, однако сенсоры линейного крейсера без труда увеличили изображение. Судя по мелькающим черточкам двух десятков истребителей, снующих вокруг похожего на неровный шар камня, диаметр сооружения негуманоидов превышал три километра. И это был еще не самый большой корабль-астероид — среди тех восьми, что неотвратимо надвигались на эскадру людей, имелись два пятикилометровых улья. Капитан знал, что и это не предел — во время первой войны человечество успешно разобралось с одним ульем-планетоидом больше пятнадцати километров в диаметре.

Поверхность цели пятнали воронки от попаданий туннельныхорудий, особенно жутко смотрелся глубокий кратер, покрытый блестящей пленкой стеклянистого расплава. Алекс на секунду представил себя муравьем, которого рассматривает огромный глаз, однако затем усмехнулся, наведя точку прицела прямо в центр этой ямы. Искин выдал всю необходимую информацию по цели — огромный булыжник последнее время двигался прямолинейно, и Нимэль без труда рассчитала упреждение и точное время подлета боеголовок. Только что на поверхности вспух взрыв — удачное попадание туннельного орудия испарило одну из орудийных ячеек, прикрытых мерцающим силовым полем.

Линейный крейсер отключил двигатели, повернувшись бортом к далекой цели. Стволы установок слегка подрагивали, наводясь на участок пространства, в котором через сорок минут окажется улей.

— Дави тараканов! — повернулся капитан к Адиль.

— Именем Муталиба, Гаксуда и мудрого Зияддина! Мучительная смерть тем, кто не ходит на двух ногах! — заявила женщина, скомандовав двум орудиям открыть огонь.

Интерфейс выдал пару строчек, из которых Алекс понял, что сейчас в рабочую камеру чудовищной пушки поступает газ, который через несколько секунд воспламенится, вытолкнув боеголовку в космос. В отличие от современных арварских образцов, использующих унитарный боеприпас, конструкторы изделия „ТЗ-20“ предпочитали раздельную схему заряжания.

Из шлюзовой камеры был заблаговременно откачан воздух, поэтому капитан ощутил только сильное сотрясение палубы, когда первое орудие выстрелило. Массивные теплообменники прыснули струйками реагента, и помещение заволокло клубами быстро рассеивающегося дыма. Через мгновение последовал еще один удар — вторая пушка отсалютовала жукам боеголовкой. Адиль довольно улыбалась, а ее дроиды суетились, вытаскивая новые боеприпасы.

Капитан засек время — через шесть минут орудия были заряжены и произвели следующий залп. Он не рассчитывал на особую эффективность старого оружия, поэтому скомандовал сделать еще три залпа.

Убедившись, что Адиль справится с обязанностями главного артиллериста, Алекс вернулся в рубку, попав в самый разгар совещания. Хитоми заняла место пилота, ее пушистый питомец еле слышно шипел, воспринимая настроение хозяйки. Каслия непринужденно развалилась на командирском диване. Капитан удивился, что тут нет Сири, но вспомнил, что она последнее время проводит в компании хранителя традиций, пытаясь подтолкнуть развитие новичков-одаренных.

— Похоже, нашим сейчас достанется, — подал голос Илья. — Девять ульев и пять линкоров жуков против восьми линкоров людей и разной мелочи вроде тяжелых крейсеров.

— Вот я и говорю, надо помочь, — вмешалась узкоглазая. — Там же тысячи людей…

— Бесполезно, — покачал головой Хадор. — Их уже не спасти. Тем более это не наше дело!

— Пока жуки заняты разборками с эскадрой, можно ударить им в брюхо, — предложил товарищ Алекса. — Пройдем рядом с их группой на безопасном расстоянии, и хорошенько врежем нашими трофеями. Вывалим все, что есть, — мало не покажется!

Алекс не вмешивался в спор, изучая диспозицию — выпущенные боеголовки продолжали свое неспешное движение, а первые два улья вклинились в построение людей. Объединенному флоту сейчас приходилось совсем плохо, рядом с отметками боевых единиц накапливались отчеты о повреждениях. Хакданский линейный корабль только что получил серьезную плюху, потеряв половину орудий главного калибра.

Обездвиженный носитель, который оказался на пути одного из ульев, жуки смахнули одним залпом. Командующий постоянно корректировал огонь — нивэйские линкоры попеременно стреляли по двум соседним целям, а схема пополнялась непонятными Алексу цифровыми обозначениями.

Алекс уловил недовольство девушек, спокойствие пилота-разведчика и нетерпение Ильи. Капитан планировал выпустить десяток зарядов и приступить к поспешному бегству, но сейчас имелись все шансы нанести насекомым неожиданный удар. Быстрые и опасные истребители практически все были выбиты, а динамические характеристики неповоротливых ульев и линкоров оставляли желать лучшего. Двигатели „Люпуса“ давали преимущество в скорости и маневренности.

— Нимэль, — принял решение Алекс, — рассчитай курс прохода рядом с большой группой жуков. Если мы зайдем им в тыл, то выпущенные боеголовки будут догонять их строй. Если получится, снесем им двигатели.

— Выполнено, — через секунду ответила голограмма, высветив несколько вариантов подхода. Капитан выбрал подходящий, скомандовав сближение. Он решил не жалеть боеголовок — благодарность военных федерации Нивэй стоила гораздо дороже.

Командующий, скрестив руки на груди, замер перед голограммой — ход боевых действий не внушал оптимизма. Нелюди неотвратимо продавливали линию обороны — активные щиты флагмана держались, но плазменные заряды уже испаряли броню соседних кораблей.

Туннельные пушки теперь прицельно выбивали орудийные гнезда гигантских кораблей-астероидов. В отличие от постоянно маневрирующих кораблей людей, ульи двигались по инерции, попеременно подставляя под удары разные стороны, стараясь уменьшить ущерб.

Тяжело поврежденный линкор покинул построение, подставив под удары борт — треть могучего корабля превратилась в оплавленный обрубок после выстрела сверхбольшого плазменного орудия, имевшегося на большом улье. Пушка успела сделать один выстрел и после сосредоточенного залпа трех кораблей замолчала. Некогда блестящий борт хакданского линкора полосовали лазерные орудия нелюдей, но композитная броня пока успешно держала удары. Однако затем в мощный корабль впились сразу несколько мощных импульсов — линкор исчез, превратившись в огненный шар.

— „Бертлик“ уничтожен, — обреченно пробормотал командующий.

— „Непобедимый Эбиш“ вышел из прыжка, — громко сообщил тактический офицер. — Корабль включен в командную сеть, начинает стрельбу.

— Ну посмотрим, какой он на самом деле непобедимый, — кивнул Цурчан. С появлением на поле боя третьего и последнего нивэйского линкора шансы людей пережить бой немного возрастали.

— Улей серьезно поврежден… Поправка: уничтожен… — удивленно протянул Ларкс, лицо тактического офицера выражало недоумение. — Последние двадцать минут по нему никто не стрелял.

— Кроме него, — выделил значок гражданского корабля командующий. Он был занят управлением сражением и не обращал внимания на действия неожиданного союзника. Просмотрев запись, сервестор Цурчан отметил, что линейный крейсер двигается по широкой дуге, продолжая выпускать свои кинетические снаряды — теперь целью являлись атакующие ульи.

— Вот! — торжествующе заявил офицер. — Погрязшие в пороках жители федерации Нивэй тоже тянутся к человеческому. Когда Орден придет к ним, многие встанут на нашу сторону!

Пилоты удивленно зашептались, они знали — только крайняя необходимость заставила командующего обратиться за помощью к союзнику, чья идеология вступала в противоречие с постулатами Ордена Воссоединения. Еще бы, жители федерации заигрывают с негуманоидами и, что хуже всего, даже изменяют свои тела, стараясь походить на тех, кто заслуживает уничтожения.

— У них боеголовки, использующие эффект расщепления и синтеза материи, — задумчиво пробормотал Цурчан. — Такие использовали в первую войну с Роем. Дорого и неэффективно.

— Им потребовались четыре попадания, чтобы уничтожить цель, — не согласился офицер.

— Видимо, предыдущий обстрел вывел из строя орудийные гнезда нелюдей, — снисходительно пояснил командующий. — Низкая скорость этих снарядов позволяет перехватывать их даже пульсарам. В любом случае, мы принимаем помощь.

Капитан отдал команду искину вывести на один из экранов изображение цели, главным образом для новичка, у которого не имелось нейросети. Рядом с объемной схемой, поясняющей ход боя, голопроектор высветил плоское изображение — астероид-улей, к которому неторопливо приближалась растянутая цепочка боеголовок.

Рваный, открыв рот, наблюдал за мельтешением цветных значков и линий — потомку колонистов было сложно представить масштаб происходящего. Каждые шесть минут палуба вздрагивала от мощного залпа — древние пушки вели огонь по целям. „Люпус“ приближался к скоплению ульев Роя, сцепившихся с сильно поредевшей эскадрой людей.

— Еще одного нашего жуки распотрошили, — заметил Илья.

— Да уж, — пробормотал капитан. — Рой — серьезный противник. Зря они сунулись в бой против жуков такими силами. Нужно было притащить кораблей раза в два больше…

Только что погас зеленый значок — линейный корабль прекратил свое существование. Алекс имел представление о качественном составе эскадры и сделал вывод, что хакданцы серьезно подошли к вопросу защиты. Линкоры проекта „Тусор“ четвертого поколения являлись самыми толстокожими в своем классе.

Хакданские конструкторы создали большой, хорошо защищенный и устрашающий корабль. Гигант, способный выдерживать множество прямых попаданий и продавливать при этом оборону противника. Массивная композитная броня с противолазерным покрытием закрывала клиновидный корабль с острого носа до широкой кормы, конструкторы предусмотрели даже подобие активной защиты и мощные активные щиты. Вооружение тоже было серьезным — от шести до восьми больших плазменных орудий или лазерных установок, а также четыре десятка пульсаров для обороны. Форма корпуса позволяла сосредоточить огонь всех орудийных систем прямо по курсу линкора. Естественно, что для снабжения энергией всего этого добра гигант нес на борту восемь десятков мощных реакторов, размещенных в геометрическом центре корабля.

— Первая боеголовка поразила цель, — доложила Нимэль, когда на поверхности улья на мгновение вспух шар взрыва, а совсем рядом с округлой тушей в пространстве сверкнул еще один, слизнув десяток истребителей, бросившихся на перехват.

— М-да, — огорченно покачал головой Илья. — Я ожидал большего.

— Засуетились, но уже поздно. На подлете еще восемь, — невозмутимо ответил Алекс.

Недавно капитан ознакомился с документацией и с помощью дроидов вскрыл один снаряд, добравшись до управляющего модуля. Он пожалел, что создатели мощного оружия предусмотрели только один вариант использования. Видимо, для уничтожения примитивных кораблей того времени хватало и близкого подрыва, однако сооружение агрессивных насекомых имело приличный запас прочности. С точки зрения землянина, логичней было соорудить нечто вроде тандемного боеприпаса — например, чтобы обычной взрывчаткой проламывать корпус и активировать мощную боеголовку уже внутри.

Корабельный искин правильно рассчитал упреждение — по прямолинейно движущейся гигантской мишени стрелять гораздо проще, чем по непредсказуемо маневрирующему кораблю. Следующие два снаряда один за другим воткнулись в поверхность улья. Сверкнули вспышки, и астероид раскололся на три неравные части, которые продолжили движение в расползающейся куче обломков. Затем один из кусков исчез после взрыва на поверхности — остальные боеголовки прошли мимо.

Капитан подумал, что теперь снарядам предстоит лететь целую вечность, пока их не захватит поле тяготения ближайшей звезды. Ну или пролетающие подарочки обнаружат инопланетяне, тогда их ожидает довольно веселый сюрприз — примитивный компьютер запустит реакцию, как только какой-нибудь объект окажется поблизости.

„Люпус“ выпустил полсотни снарядов по семи ульям группы. Вскоре первые боеголовки лопнули на поверхности первой цели, оставив пару глубоких кратеров. Только теперь Рой обратил внимание на новую угрозу — два корабля-астероида меняли курс, уклоняясь от выпущенных снарядов. Больше сотни истребителей вышли на перехват линейного крейсера. Видимо, внутри ульев даже во время боя непрерывно штамповались новые малые корабли — капитан только сокрушенно покачал головой, приготовившись отразить атаку.

Рядом с крупным куском, оставшимся от уничтоженного корабля-астероида, тоже крутился десяток истребителей — они по широкой дуге направились к флагману корпорации „Канис“; видимо, командующий планировал одновременный подход к цели.

— Малые корабли противника войдут в зону действия нашего главного калибра через тридцать шесть минут, — сообщила Нимэль, выделив на схеме скопления красных точек.

— Сто двадцать шесть, среди них сорок восемь тяжелых, — фыркнул Илья. — Прошлый раз мы уже размолотили такую группу без потерь.

— Сейчас треть нашего вспомогательного оружия не действует, спасибо ниххонцам, — заметил Алекс. — Нимэль, выдай указание для стрельбы пушкам, попробуем прищучить этих гадов сразу всех…

— Поздно — они расходятся, — заметил Хадор, обратив внимание на группу, разделившуюся на два десятка звеньев.

— Ладно, попробуем накрыть хоть кого-нибудь, — пробормотал капитан, отправляя данные Адиль. — Запускаем все, что у нас есть, пилоты давно готовы…

Сейчас все нивэйские линкоры сосредоточили огонь на последнем из больших кораблей-астероидов насекомых. Каждая попадающая в цель болванка мгновенно высвобождала накопленную кинетическую энергию, испаряя огромные куски поверхности. После массированного обстрела поверхность яйцевидного корабля-астероида напоминала кусок сыра. Улей продолжал плеваться плазменными сгустками и лазерными импульсами.

Огонь туннельных пушек оказался эффективным — одна из двух самых опасных боевых единиц Роя исчезла, и улей превратился в разрастающийся ярко-белый шар. После этого два вытянутых линкора жуков вырвались вперед и быстро лопнули под сосредоточенным огнем пятнистых кораблей федерации.

Людей пока спасало только то, что ядро эскадры могло маневрировать — в отличие от неповоротливых кораблей-астероидов врага, хакданские линкоры с переменным успехом уклонялись от плазменных сгустков. Однако расстояние неотвратимо сокращалось, и, несмотря на частично выбитые орудийные гнезда ульев, огонь жуков становился все эффективнее.

Люди несли потери — один за другим корабли превращались в оплавленные металлические огрызки или исчезали в яркой вспышке. В строю сейчас находились только четыре хакданских линкора: флагман прекратил огонь, уйдя в глухую защиту. Носовая часть клиновидного гиганта сверкала всполохами от прямых попаданий, однако модернизированные щиты пока держались.

На фланге построения держался последний тяжелый крейсер, изредка выплевывая плазменные шары в ближайшую цель, рядом с ним маневрировал командный корабль адмирала Нитчера. Линейный крейсер методично долбил своими лазерными установками по орудийным гнездам большого улья.

Когда щит флагмана погас, получив сразу несколько плазменных зарядов, сервестор Цурчан печально улыбнулся — похоже, этот бой нелюди выиграли. Он захрипел, ощутив легкую вибрацию палубы — только что корабль получил несколько попаданий, испаривших приличные куски массивной брони.

— Мы сделали все, что в наших силах, — негромко произнес командующий.

— Великий Хакдан! — нестройно отозвались пилоты.

Когда тактический офицер Ларкс радостно вскрикнул, командующий обратил внимание на пораженную цель — изрытый кратерами от попаданий большой улей медленно разваливался на куски, которые сотрясали беззвучные взрывы. Через несколько секунд лопнул еще один враг — древние боеголовки, которые щедро рассыпал неожиданный союзник, оказались эффективными.

Флагман пока успешно противостоял сосредоточенному огню двух ульев, полностью прекратив стрельбу — плиты брони плавились, однако корабль сохранял возможность маневра. Когда генератор щита вышел на режим, восстановив энергетический экран, противник перенес огонь на соседний корабль.

После того как нелюди потеряли сразу две боевые единицы, силы сравнялись — теперь линкоры успешно сдерживали согласованный огонь пяти ульев и двух оставшихся больших кораблей Роя. Вспышки от попаданий туннельных орудий и мощные термоядерные взрывы, сметающие все с поверхности кораблей-астероидов, постепенно снижали наступательный потенциал насекомых.

Сервестор Цурчан прошептал короткую команду, выведя на большую панель изображение судна союзника. Линейный крейсер выпускал малые корабли, над каждой точкой появлялась всплывающая надпись — восемь „Калардов“ и три эсминца „Илно“. Последними вышла пара скоростных оширских перехватчиков и корвет с легким туннельным орудием, такие республика производила по лицензии федерации. Вряд ли этой разношерстной группе удастся сдержать натиск Роя. Командующий уже неоднократно наблюдал за скоординированной атакой нелюдей и понимал, что у союзника нет шансов.

Вот и сейчас малые корабли врага заходили на цель с нескольких направлений — навстречу двум группам бесстрашно бросались перехватчики и истребители. Некоторым удалось забрать с собой кого-то из ненавистных нелюдей — командующий удивился такому мастерству пилотов.

— Термоядерные взрывы большой мощности, — негромко пояснил тактический офицер.

— Пожертвовали собой для победы, — пробормотал капитан флагмана. — Но это их не спасет!

Линейный крейсер начал вращение, борта расцвели вспышками — оборонительные системы открыли огонь. Одна за другой пропадали отметки юрких жуков — командующий отметил, что пульсары стреляли только по тяжелым истребителям. Однако силы были не равны, не помогли даже близкие подрывы мощных боеголовок, слизнувшие пару врагов.

На каждый из четырех оставшихся малых кораблей набросились тройки истребителей жуков — и вскоре два блестящих эсминца „Илно“ вспыхнули маленькими звездочками, а последний лопнул, выбросив спасательную капсулу. Корвет пытался маневрировать на форсаже, однако скоро и его отметка исчезла.

Силовой экран погас, получив десяток попаданий — аппараты насекомых лопались, озаряя пространство яркими всполохами, а мощные импульсы рвали блестящий клин линейного крейсера. Несколько жирных лучей прошли мимо, но от остальных уклониться не удалось. Большинство ударили в носовую часть, испарив приличную часть корпуса, остальные оставили в блестящих гранях оплавленные кратеры. Истребители закручивали спирали, полосуя поврежденный корабль лазерами — броню они пробить не могли, и атаковали в орудийные модули. Поврежденный корабль продолжал огрызаться, и аппараты нелюдей гибли, продолжая полет мертвыми кусками металла.

Наконец скоротечная схватка закончилась — последний потерявший управление истребитель жуков воткнулся в борт своей жертвы. Однако союзник выдержал массированную атаку — выпустив струйки газа из уцелевших маневровых сопел, изуродованный корабль тяжело разворачивался для торможения. Наконец два уцелевших двигателя выплюнули ровные факелы — линейный крейсер стал гасить набранную скорость.

Командующий одобрительно кивнул, отдавая должное мастерству экипажа — он был уверен, что и этот корабль повторит судьбу тех оплавленных туш, что сейчас дрейфуют в ожидании результата боя.

Капитан дождался подтверждения выхода всех бортов, затем проконтролировал распределение целей — пульсарам и дальнобойным, но неторопливым лазерам предстояло стрелять в первую очередь по тяжелым истребителям жуков. Благодаря поступающему потоку данных от командного корабля адмирала Нитчера, искин отслеживал каждую из тридцати семи приоритетных целей. Шустрые кораблики в форме семечек активно маневрировали, приближаясь к „Люпусу“ с разных направлений.

Алекс морщился — еле слышный визг генераторов накачки действовал на нервы. Лазерные установки разрядили накопители, уничтожив шесть целей. К сожалению, жуки не собирались ждать шесть минут для перезарядки накопителей, теперь в дело вступали пульсары. Главный калибр оказался неэффективен, зато близкий подрыв одной из выпущенных боеголовок вывел из строя группу из пяти аппаратов жуков.

„Каларды“ на форсаже уносились к своим целям — вместо пилотов в кабинах находились боеголовки, подсоединенные тонким кабелем к модулю системы „Каго-8М“. Отметка первого перехватчика „Фальми“ исчезла — искин третьего класса не справился с задачей, активировав заряд слишком рано. Тактический интерфейс исправно отображал гаснущие красные точки, однако капитан не стал наблюдать за ходом боя. Он покосился на Илью, который сосредоточенно управлял огнем пульсаров — лицо товарища блестело от пота. Каслия обеспокоенно замерла в кресле второго пилота, а Сири послала капитану мыслеобраз одобрения, но он уже знал, что нужно сделать, — на языке лежала капсула хакданского боевого стимулятора „ортач“.

Хранитель традиций неодобрительно покосился на Алекса — он не рекомендовал использовать вещества и артефакты, снижающие потенциал.

Потянувшись к ключу, землянин оказался в окружении ярких сгустков и разноцветных линий. Стимулятор начал действовать — время растягивалось, давая возможность псиону оценить угрозу и выбрать оптимальное решение для ее устранения. Алекс не воспринимал вокруг ничего необычного, но когда на помощь пришел Нульг, землянин уловил на границе восприятия множество чуждых сущностей. Капитан пожалел, что рядом с ним только один сильный псион, помощь десятка таких одаренных могла значительно расширить дальность и силу воздействия.

Мерцающая паутина силовых линий рвалась, проталкивая яркие сгустки. Из каждого тянулся жгут, состоящий из множества переплетенных полупрозрачных нитей. Хранитель традиций мягко направлял, и Алекс понял, что нужно делать, — потянувшись к ближайшему чуждому образованию, он стал рвать связь особей-пилотов с главным жуком. Жгуты сразу же восстанавливались, но землянин пробовал разные варианты воздействия. К одному сгустку он подсоединил оборванную силовую линию, подумав, что внесение помех в управляющий сигнал не пойдет на пользу твари, сидящей в истребителе.

По другому обрубку он послал мыслеобраз — там землянин изобразил мерзкого таракана, которого давит грязный тапок. Неизвестно, дошло ли послание до адресата, реакции никакой не последовало. Затем Алекс попытался отправить по другому оборванному жгуту несколько отростков ключа, которые тот использовал для поглощения. Однако древняя сущность упиралась, не собираясь участвовать в подобном — у одаренного возникла мимолетная мысль, что человек на предложение погрызть кирпич отреагировал бы так же. Алекс не стал настаивать, продолжая нарушать управляющие каналы. Он полностью сосредоточился на этой задаче, не обращая внимания на эффект от своих действий.

Жуков становилось меньше — они вспыхивали и пропадали. Когда ни одного не осталось, Алекс с усилием прервал контакт, выскочив в реальный мир. Зрелище его не обрадовало — Каслия истошно визжала, но звуки аварийных сирен и стихающий визг генераторов накачки пульсаров заглушали шум, исходящий от старшей ошо. Илья побелевшими руками вцепился в консоль, разглядывая моргнувшую панель повреждений — половина корабля была окрашена в оранжевые и красные цвета. Хранитель традиций обмяк в своем кресле — из уголка рта старика тянулась ниточка слюны.

В голове стучали маленькие молоточки, но это совсем не мешало понять, что флагман корпорации только что получил сокрушительный удар от агрессивных насекомых. Алекс на мгновение запаниковал, однако пришедший от Сири мыслеобраз все расставил на свои места.

— Нимэль, полный отчет о повреждениях! — скомандовал капитан, мрачно покосившись на панель состояния систем „Люпуса“.

— Орудия главного калибра уничтожены. Четвертый двигатель разрушен… потеряна связь со вторым… разгерметизация девяти топливных емкостей правого борта… — бубнила голограмма. — Выведены из строя стартовые ячейки с четвертой по седьмую…

— После того как отключился щит, мы получили шестнадцать попаданий, — подал голос Илья. — Большая часть вооружения не отвечает…

— Могло быть и хуже, — подвел итог капитан. — Во всяком случае, можем передвигаться и прыгать!

Бронированная створка распахнулась, и в командную рубку юркнули дроиды. Алекс отдал им команду доставить бесчувственного псиона в медицинский отсек. Он проверил состояние вспомогательного вооружения — сейчас „Люпус“ мог стрелять только из четырех пульсаров и двух лазерных установок. Затем капитан затребовал схему корабля, точки на которой отображали текущее местоположение экипажа. Зеленая отметка, символизирующая Адиль, двигалась по центральному коридору. Там же находились все остальные члены команды — приказ собрать всех в наиболее защищенных помещениях корабля оказался верным.

Капитан просмотрел реконструкцию боя, составленную искином. Эффект пси-воздействия не впечатлял — четыре истребителя Роя подорвали себя раньше, и импульсы мощных лазеров прошли мимо корпуса. Некоторые выпадали из строя, выполняя бессмысленные маневры.

Глава корпорации активировал тактический интерфейс и нашел спасательную капсулу — все, что осталось от уничтоженной авиагруппы. Искин также отслеживал останки корвета „Арсил“ и эсминца „Илно“ — капитан планировал забрать и их тоже.

— Разворачиваемся, надо взять на борт наших пилотов! — скомандовал Алекс.

— Принято, — отозвался Илья и добавил: — Теперь нам требуется для прыжка одиннадцать с половиной часов.

— Действуют только два двигателя из четырех, — кивнул капитан. — Надеюсь, удастся выбить из адмирала что-нибудь интересное. Контракт предусматривает восстановление на военной верфи и полное возмещение всех потерь.

— Ну все! Хана тараканам! Только что уничтожен еще один улей, — криво улыбнулся Илья. — Я вот что думаю: тут много всяких разбитых истребителей и больших кораблей. Может, нам разрешат порыться в обломках?

— Забудь, — отмахнулся Алекс. — У этих ничего не пропадает. Они выгребут все, даже металлолом. Военные из федерации относятся к своему имуществу совсем не так, как их коллеги с нашей родной планеты Грязь.

Наконец первый дроид выбрался на обшивку, и капитан хмыкнул — судя по схеме повреждений, большинство попаданий пришлось в корму линейного крейсера. Одна группа жуков целенаправленно атаковала реакторные отсеки — Алекс подумал, что насекомые быстро разобрались в планировке подобных кораблей. Командующий жуков неправильно оценил угрозу — уничтожив отсеки с орудиями главного калибра, истребители игнорировали помещение шлюза, где располагались древние пушки.

В рубке появилась Адиль в своем красном боевом скафе — ее лицо сияло: все-таки люди одержали тяжелую, но убедительную победу.

— Множество врагов погибли в страшных муках! — бодро доложила ошо.

— Отличная работа! — серьезно ответил Алекс. — Один астероид-улей точно прикончили, по нему кроме нас больше никто не стрелял. А там этих гадов наверняка не меньше тридцати тысяч!

— Воистину, Зияддин будет доволен! — засмеялась женщина.

— Все по заветам мудрых старцев! Жуки не пройдут! А теперь — новая задача…

Отправив женщину проверить состояние грузовых палуб, капитан отдал команду всем дроидам прибыть в шлюз — сейчас предстояло принять два поврежденных малых корабля.

„Люпусу“ потребовался час для того, чтобы вернуться на место недавнего боя. На обшивку выползли все имеющиеся дроиды — Алекс не стал дожидаться отчета от паучков-диагностов, поставив задачу искину ремонтного комплекса восстановить обшивку.

Флагман корпорации „Канис“ добрался до кувыркающегося куска металла — в первую очередь транспортный луч подхватил то, что осталось от хакданского многофункционального эсминца „Илно“. От блестящей призмы пятидесяти метров длиной остался оплывший кусок. Алекс покачал головой, покосившись на лежащий в шлюзовой камере огрызок — он не ощущал внутри никого живого.

Хейла обреченно махнула рукой, отдавая честь пилоту — капитан припомнил, что покойный был из выкупленных у арварцев рабов. Затем настал черед поврежденного корвета — тот выглядел гораздо лучше. Клиновидный корпус, испятнанный подпалинами, сохранил свою форму, а кормовая часть практически не получила повреждений. Капитан сразу же почувствовал, что пилот жив — роботы быстро добрались до оплавившейся кабины, вытащив оширца. Тот сжимал в кулаке амулет, бормоча хвалу Священному уршу. Алекс подумал, что специалист из команды Шияки оказался неплохим стрелком — туннельная пушка корвета вывела из строя два тяжелых истребителя противника.

Из спасательной капсулы выбралась Жалма — она была абсолютно спокойна, как будто прошедшего боя и не было. Девушка невозмутимо поклонилась, перед тем как отправиться в свою каюту. Алекс вспомнил, что она перед схваткой вгоняет себя в подобие транса, очищая сознание от всех эмоций. Хранитель традиций не смог разбудить ее спящий дар, поэтому Жалма продолжала числиться в составе авиагруппы.

— Забираем все, что тут есть! — скомандовал капитан, переключившись на тактический интерфейс.

— Давно пора, — пробурчал Илья. — Нам серьезно досталось, средства от продажи дохлых жуков и их корыт лишними не будут…

Окружающее пространство было усеяно выведенными из строя истребителями жуков — Алекс насчитал два десятка отметок. Некоторые уже успели разлететься в разные стороны, получив импульс.

За прошедшее время ситуация кардинально переменилась — теперь люди добивали последние три улья. Космос на месте ожесточенного сражения пестрел значками спасательных капсул и обломками истребителей, а также мертвыми аппаратами жуков. Найдя три отметки обездвиженных кораблей, до которых так и не добрался расколотый улей, Алекс замер — ему показалось, что он упускает что-то важное.

Линейный крейсер двинулся к ближайшему скоплению, и вскоре первый истребитель насекомых с еще живым пилотом оказался в шлюзовой камере. Теперь, когда враг был на расстоянии вытянутой руки, Алекс легко погасил тусклый огонек пилота-жука. Пробивая энергетический сгусток сформированными эффекторами-щупальцами, капитан размышлял, как увеличить дальность эффективного действия ключа.

Участие старика Нульга значительно расширило зону воздействия способностей капитана, однако с расстоянием сила воздействия падала. Хранитель утверждал, что система из артефактов и связка из нескольких псионов будет еще эффективнее — землянин пообещал себе заняться этим вопросом.

Алекс наблюдал за возней дроидов Адиль, принимающих аппараты жуков, и размышлял — в первую очередь о том, правильное ли он принял решение, встряв в чужую драку на неподготовленном корабле.

Судя по реконструкции боя, лазерные установки среднего калибра оказались неэффективны. Выстрел гарантированно уничтожал одного противника, но толку от пульсаров было больше. Менее мощные, но скорострельные пульсары могли вести непрерывный огонь целых две минуты, за это время поражая сразу несколько целей. Причем имелась возможность понизить мощность, растянув цикл на три минуты. Ну а длительность перезарядки можно было уменьшить установкой дополнительных генераторов накачки и накопителей большей емкости. Все это добро потребляло приличное количество энергии, поэтому требовались мощные реакторы. Впрочем, все современное вооружение отличалось хорошим аппетитом по части энергопотребления. Исключением являлись арварские пушки и ракеты конфедерации Делус.

— „Отдельные жучиные истребители пришли с того улья, который мы распотрошили, — наконец сформулировал мысль капитан. — Это значит, что тот, кто ими управляет, все еще жив и сидит внутри самого большого куска. Есть идея навестить главного жука и вытащить из логова — пора ему ответить за то, что он и его дружки сделали с моим кораблем!“

— Скоро доберемся до него, — ответил Илья, рассчитав курс. — Давно хотел прикончить какого-нибудь особо мерзкого гада!

— Там справятся без тебя. Я постараюсь притащить одного таракана, зарубишь его шашкой вождя ниххонцев, — возразил глава корпорации. — Вообще-то высший командный состав не ходит в атаку лично…

— Кто бы говорил! — фыркнул товарищ.

— Мне можно, — пояснил Алекс. — Не собираюсь лезть в первые ряды. И у меня есть скаф древних ящеров, подарок почитателя Трехпалого. Думаю, у жуков нет ничего такого, что сможет его проковырять…

— Я бы тоже такой хотел… — обиженно буркнул Илья.

— Такого не обещаю, но что-нибудь эксклюзивное обязательно подберем, — пообещал капитан.

Приблизив изображение с внешних камер, Алекс полюбовался на кувыркающийся осколок улья. Тот продолжал двигаться по инерции в окружении облака различного космического мусора. „Люпус“ нацелил на обломок корабля-астероида оплавленный тупой нос и выбросил два ровных факела из уцелевших двигателей.

Алекс обвел взглядом группу абордажников, выстроившихся на грузовой палубе. Два десятка мужчин, обвешанных разнообразным оружием, смотрелись внушительно, а лица бойцов выражали готовность без сомнений убивать всех, на кого укажет командир. Все головорезы носили хакданские боевые скафы „Ихев-4В“ темно-зеленого цвета. Несмотря на то, что выглядели они как плотно обтягивающее тело трико, высокотехнологичный материал обеспечивал приемлемую защиту от импульсного оружия, которое главным образом и использовали твари Роя.

Сержант Хаут и Ливерс щеголяли в тяжелых скафах высшей защиты „Суад-5Б“ — каждый такой костюм пятого поколения стоил около миллиона кредитов, но капитан не собирался экономить на здоровье ключевых фигур молодой корпорации. Хакданское изделие имело систему автоматического ремонта и могло кратковременно защитить своего хозяина даже от огня ручного плазменного оружия. Мелкие шестигранные чешуйки, густо налепленные на серую шкуру костюма, выполняли функции активной брони.

Длинноствольная пушка „Фрийо“, которую таскал сержант Пич, лидер взвода тяжелого оружия, пробивала и такие скафы последних поколений. Его коллеги были вооружены плазменными пушками, а остальные головорезы гордо держали штурмовые комплексы „Узоча“. В арварской империи любили большие пушки, и калибр этого ручного оружия внушал уважение — эффект от попадания в противника разрывной пульки размером с палец Алекс уже наблюдал. Импульсники капитан приказал оставить в арсенале — силовые поля, используемые жуками, успешно противостояли энергетическому оружию.

Сержант Хаут, командир отряда, ожидал приказаний, и Алекс провел краткий инструктаж.

— Скоро мы навестим то, что осталось от улья жуков. Наверняка на борту много разнообразных тварей, но мы не будем лезть напролом, а сначала проредим гадов корабельным оружием. Затем пойдут дроиды, и только потом — люди. Все получили инфопакет с данными по этим тварям. Нам нужен их главный, изображения вы его уже видели…

— Ну и уроды! Отродья Угилькафара… — негромко забормотал боец с татушкой на покатом лбу. Алекс вспомнил, что это Нифар по прозвищу Лобачевский, выходец из радикального Галифата.

Арварцы набирали рабов преимущественно в таких отсталых мирах — там, как правило, слаборазвитые аборигены не страдали избытком гуманизма. Все, кого капитан выкупил и освободил, заставив заключить двухлетний рабочий контракт, быстро сообразили, как им повезло служить умелому воину и псиону. В отличие от чернокожих землянин не собирался заваливать врага трупами своих людей.

— А женщины там будут? — поинтересовался озабоченный головорез с тремя блестящими колечками в ухе и богато украшенным клинком на поясе скафа. Алекс знал, что такой знак обозначает количество выигранных поединков — в средневековом мире Юсари люди с усердием резали и протыкали друг друга холодным оружием. Сержантам так и не удалось переломить стереотипы бывших дикарей — большинство абордажников таскали мечи и изогнутые сабли.

— Только жучиные самки-производители. Но тебе они вряд ли понравятся, — ответил капитан огорченному бойцу.

Когда „Люпус“ сблизился с куском улья на расстояние сотни километров, Алекс получил полный отчет от искина ремонтного комплекса. Просматривая список повреждений, капитан согласился, что кораблю нанесен серьезный ущерб, однако до жилых помещений, прыжкового двигателя и реакторов жуки не добрались. Все-таки хакданские конструкторы предполагали, что линейный крейсер будет получать весомые плюхи от больших кораблей, и предусмотрели защиту жизненно важных систем. Отправив дроидов восстанавливать целостность корпуса, он продолжил изучать осколок улья.

Приблизив изображение с внешних камер, капитан разглядел группу тварей, похожих на пауков, — они копошились в развороченных орудийных ячейках на оплавленной поверхности. Хотя капитан не думал, что уродцы оживят оплавленные останки, он отдал команду прошерстить подозрительные места пульсарами. Осколок вращался, и Алекс видел место разлома — внутренности сооружения пронизывали туннели разного диаметра, а также неровной формы полости. Судя по всему, жуки успели поставить временные силовые экраны и сейчас ударными темпами заделывали пробоины. Капитан наблюдал, как пузатый паучок лопнул, залив проход мгновенно затвердевшей в вакууме пеной.

Алекс отправил мыслеобраз Сири, поинтересовавшись состоянием хранителя традиций. Девушка находилась в медицинском отсеке и сообщила, что псион потратил много сил, поэтому на его помощь в разборках с насекомыми рассчитывать не стоит.

Капитан кивнул Илье, и „Люпус“ начал движение вокруг куска улья, сметая все подозрительное с поверхности и ломая то, что успели нагородить ремонтники жуков.

— Входящее сообщение с корабля „Шад Номис“, — доложила голограмма Нимэль.

— Ну наконец-то: благодарности, медали и много кредитов! — обрадовался инженер, открывая канал.

Адмирал недовольно морщился, однако Алекс не дал ему даже открыть рот, сразу заявив о своих правах на обломок:

— По этой цели никто больше не стрелял. Следовательно, останки принадлежат мне!

— Само собой, — усмехнулся Нитчер. — Я знаком с порядком распределения трофеев, принятым среди наемников. С прочими останками все не так однозначно — но ваш вклад будет учтен. После анализа записей проведенного боя получите все причитающееся — процесс это не быстрый, но вся сумма будет выплачена через двадцать стандартных суток.

— Почему так долго? — удивился капитан.

— Подведением итогов будет заниматься комиссия. В боевых действиях принимали участие два соединения, — пояснил военный. — Это что касается выплаты за участие и стоимости реализованных трофеев.

— В договоре есть пункт о полном возмещении потерь! — заявил капитан.

— Ваш корабль способен совершить переход?

— Да, но мы потеряли практически все вооружение.

— Тогда рекомендую дождаться прибытия соединения адмирала Услига. После этого поврежденные корабли сервестора Цурчана отправятся в систему Йола. Можете присоединиться к ним.

— Хорошая идея. Так и сделаем, — согласился Алекс.

— Ремонт будет проведен на станции Ордена Воссоединения в системе Йола, — кивнул Нитчер. — Сервестор Цурчан отметил ваш вклад в победу и предложил взять на себя все расходы по восстановлению корабля и авиагруппы. Это выйдет быстрее, чем ремонт на военных базах Содружества, — верфи сейчас забиты кораблями из системы Шамуна. Там нам серьезно досталось…

Алекс получил инфопакет. Один из документов содержал данные о большой ремонтной платформе, а также имя — видимо, этот деятель отвечал за проведение работ. К договору прилагался перечень из потерянного внешнего оборудования — так в контракте обозначалась авиагруппа и потраченные боеприпасы. Восемь средних истребителей „Калард“, один корвет „Арсил“, три многофункциональных корабля „Илно“ и два перехватчика „Фальми“. Кроме того, там точно было посчитано количество выпущенных боеголовок и даже указана их марка.

— Сенсорные системы флагмана позволяют непрерывно отслеживать и классифицировать до десяти тысяч объектов в системе, — пояснил адмирал свою осведомленность. — Одна из боеголовок несла работающий идентификатор. Я не знаю, где вы взяли это старье, но стоимость выпущенных снарядов будет выплачена в полном объеме.

Алекс отвлекся на яркую вспышку, которая оставила глубокий кратер на оплавленной поверхности обломка, — кромсающие все подозрительное пульсары уничтожили что-то важное.

— Все ясно, устраивает! — кивнул капитан. — Я смотрю, у вас там приличное количество сильно поврежденных кораблей. Может быть, есть возможность получить кое-что в счет будущей выплаты?

— Я что, похож на оширца? — нервно засмеялся нивэйский адмирал. — Только по официальным каналам. Я уже отправил отчет, рекомендовав повышение ранга в связи с особыми заслугами. Решение будет принято на малом альтинге системы Фаук. Еще вопросы?

— Нет, все понятно, — кивнул глава корпорации.

— Федерация Нивэй благодарит вас за сотрудничество, Алекс с планеты Грязь, гражданин пятого ранга! — официально попрощался адмирал, разорвав связь.

Алекс лично выжег несколько мест, которые показались подозрительными: из пробитой емкости, похожей на кожистый мешок, выплеснулась струя синеватого пламени. Насекомые быстро поумнели и прекратили все работы, попрятавшись внутри.

У капитана появилось стойкое желание всадить в потроха развалившегося сооружения боеголовку и испарить обломок вместе со всеми прячущимися внутри тварями, однако он сдержался. Все-таки идея заполучить живого командующего Роя действительно стоила того, чтобы рискнуть.

Алекс допускал возможность героического самоубийства главного жука — тот вполне мог додуматься подорвать особо мощные реакторы, наверняка имеющиеся внутри. Поэтому капитан решил сначала провести разведку, выяснив, сколько вообще на борту гадов и где спрятался самый главный.

Единственный оставшийся на борту малый корабль, в котором могло поместиться больше одного человека — поврежденный в бою с ниххонцами корвет, быстро доставили в помещение шлюза, и Алекс забрался в грузовой отсек. Пилотировать кораблик вызвался Хадор. Сначала капитан думал взять один из разведчиков „Ташин“, однако потом подумал, что одновременно управлять кораблем и разбираться с жуками будет сложно.

Корвет покинул борт линейного крейсера и начал нарезать постепенно сужающиеся круги вокруг обломка. Наконец Алекс скомандовал пилоту сохранять дистанцию. Кораблик скользил над оплавленной поверхностью цели, а пассажир провалился в знакомый мир светящихся сгустков и разноцветных силовых линий.

Обломок камня кишел живностью — тусклые сущностисливались в большой шевелящийся яркий ком — все это походило на огромный организм. Капитан не представлял, как вычленить из этой кучи главного жука. Из изученной базы „Ксенология“ землянин знал, что некоторые негуманоиды обладают коллективным сознанием как высокоразвитые Иадси. По поводу Роя точных данных не имелось, но большинство исследователей сходились в одном — разумен только предводитель, остальные — не более чем его придатки.

Алекс некоторое время пробовал разобраться в мешанине чуждых сущностей и даже попробовать их на прочность ключом, однако без особого эффекта. Выброшенные щупальца вязли в плотной оболочке, окружающей энергетические сгустки. Похоже, собравшись в кучу, твари усиливали друг друга, или же главный жук как-то защищал своих тварей от пси-воздействия.

После нескольких безуспешных подходов капитан вывалился в реальный мир с гудящей головой — все-таки активное использование способностей очень не нравилось организму. Проглотив капсулу стимулятора, задумался, как лучше подступиться к жукам. Судя по всему, их там насчитывалось как минимум несколько тысяч, причем твари совсем не собирались подыхать.

— Возвращаемся, — скомандовал Алекс пилоту и потер виски: головная боль возвращалась. Конечно, можно было высадить два десятка бойцов и дроидов на осколок прямо сейчас, но капитан подозревал, что ничего хорошего из этого не выйдет — гадов внутри спряталось чрезмерное количество. Поэтому он решил посетить медицинскую капсулу, поразмыслив над планом операции.

Силовое поле мягко втолкнуло корвет в ячейку, и Алекс в компании Хадора направился в медотсек.

— Их слишком много, — убежденно говорил пилот. — Лучше уничтожить всех одной боеголовкой и убраться отсюда побыстрей.

— Не вариант, — возразил капитан. — Убить их всех — не проблема, но нам нужен главный жук, и я собираюсь выковырять его. Все равно задержимся здесь как минимум еще на неделю, так что есть время обстоятельно заняться истреблением насекомых.

— Плохая идея, — покачал головой Хадор. — Пока мы здесь сидим, Рой может прислать подкрепление…

— Это вряд ли! Адмирал считает, что мы поучаствовали в истреблении остатков армады жуков, атаковавшей хакданский мир Шамуна. По численности все сходится. И потом, нам нужно сделать два длинных прыжка, и лучше всего присоединиться к эскадре военных.

Крышка саркофага, раскрашенная золотистыми узорами, бесшумно поднялась, и Алекс покинул чрево медкапсулы „Гахзар-5В“. Первым делом проверил время — восстановление заняло двенадцать часов.

Подключившись к тактическому интерфейсу, он ознакомился с обстановкой — в системе появился тяжелый носитель, выпустивший два десятка аппаратов. Нивэйские эсминцы „Икинора“ четвертого поколения являлись специализированными инженерными моделями, каждый такой кораблик прятал в нишах корпуса десяток дроидов и их управляющий модуль. Некоторые собирали спасательные капсулы, а другие стаскивали поврежденные истребители и осуществляли ремонт обшивки обездвиженных гигантов.

Покосившись на соседний операционный комплекс, в котором находился псион, капитан поинтересовался у Рисса состоянием пациента.

— Удалось вывести его из комы, — сообщил ученый. — Прогноз — как минимум двое суток для полного восстановления. Очень стар, я удивляюсь, что он вообще жив…

— Не хотелось бы потерять его, — огорченно протянул Алекс. Нульг зарекомендовал себя ценным специалистом и экспертом по пси-воздействию.

Уловив любопытство ученого, капитан подошел к консоли, где Рисс сосредоточенно ковырял щупом одного из дохлых жуков, которых Адиль вытащила из взятых на борт истребителей. Проекторы высвечивали изображения цепочек из цветных шариков.

— Я так и не смог выяснить, что делают вживленные устройства, — ученый вертел в руках предмет, похожий на маленький бугристый огурец. — У всех особей одинаковый комплект, но у одного есть еще и это…

Капитан осторожно взял жучиное изделие — предмет был еле теплым на ощупь, а оборванные нити еле заметно подрагивали. Привычно изменив восприятие, Алекс рассмотрел переплетение цветных линий и несколько ярких бусин. Выглядело это все совершенно непонятно, и исследователь вернул имплант ученому, пожав плечами.

Затем Алекс навестил Адиль; та гордо продемонстрировала гравиплатформу, на которой громоздилась уродливая конструкция, обшитая кусками брони. Женщина-инженер справилась с заданием, соорудив неказистый агрегат по указаниям землянина. Перехватив управление гравиплатформой, он отправил устройство в шлюзовую камеру — предстояло испытать самоделку в бою.

Когда капитан появился в рубке, Илья задумчиво рассматривал трехмерную схему обломка улья и изображения нескольких тварей.

— Оттащили транспортным лучом этот кусок, окружающий мусор больше мешать не будет. Жуки на поверхность не выбирались. Прожарил пульсарами все выходы из туннелей и подозрительные места. Послал пару дроидов-разведчиков, которые мы использовали на ковчеге — оба потеряны, — доложил товарищ. — Каслия пробовала сканирование, но эффект нулевой — что-то внутри глушит сигналы.

— Ясно, — кивнул Алекс, просмотрев запись. — Но уже кое-что есть. Отдельные туннели перекрыты силовыми экранами. И там все еще есть гравитация, примерно две трети стандартной.

— Думаю, надо кончать с ними побыстрее! — высказался Илья. — Не нравится мне их возня. Может, они там свои истребители клепают или какое-нибудь оружие делают мощное. А у нас вооружение практически отсутствует…

— Согласен, — кивнул Алекс. — Прямо сейчас и начнем!

Дроиды быстро соорудили из трех больших контейнеров подобие десантного бота — его планировалось доставить к обломку транспортным лучом. Там поместились все участники рейда — два десятка бойцов, восемь боевых роботов „Нибель-М“ и две гравиплатформы — одна со снаряжением, а другая — самоделка, над которой работала ошо. Адиль со своим дроидом „Тиссом-4Р“, похожим на ходячий танк, собиралась лично истребить пару сотен гадов. Двух пауков „Харса-М“ капитан собирался использовать в качестве универсальных отмычек — излучатели этих роботов могли превращать в пыль любой материал.

Глава корпорации решил захватить медкапсулу „Гахзар-5В“, а заодно специалиста по артефактам Древних. Рисс не горел желанием лезть в жучиные туннели, но беспрекословно натянул легкий скаф, повесив на пояс две трещотки из арсенала.

Наконец угловатая конструкция выплыла из шлюза и неторопливо поползла к обломку улья — Алекс подумал, что жуки, наверное, сейчас радостно щелкают жвалами в ожидании гостей.

Расстояние, разделяющее „Люпус“ и обломок улья, десантный модуль преодолел за двенадцать минут. Бойцы удивленно рассматривали гравиплатформу, облепленную кусками корабельной брони — с передней части из круглой бойницы торчало сопло двигателя с уничтоженного корвета. Алексу пришлось демонтировать управляющий блок, настроив распыление топлива — в отдельных частях улья сохранялась атмосфера, удерживаемая силовыми полями, поэтому нехитрая самоделка в тесных туннелях должна быть эффективна.

— Что это такое? — поинтересовался сержант Хаут, ткнув пальцем в самоделку.

— Это традиционное для аборигенов планеты Грязь оружие. Думаю, жукам понравится, — невозмутимо пояснил Алекс.

— Порочные будут страдать! — хищно улыбнулась Адиль, нежно погладив броню приземистого уродца.

— Да, именно так! Тут самое главное — не поджарить нашего жука-командира, — пробурчал капитан.

— Никогда такого не видел. Как оно называется?

— Дело в том, что я пока не определился. Думаю, „Мобильный вдуватель“… Хотя нет, лучше — „Горыныч“! — улыбнулся землянин.

Транспортный луч подтащил десантный модуль к одной из оплавленных воронок со стороны разлома. Бойцы и дроиды быстро рассредоточились, взяв на прицел овальный проем туннеля, соседние выходы контролировали пульсары зависшего в двадцати километрах „Люпуса“.

Алекс не собирался спешить, он выпустил одного разведчика — крошечный яйцевидный аппарат юркнул в туннель. Дроид миновал несколько развилок и протиснулся через мерцающее силовое поле — в округлой пещере два десятка паукообразных тварей уныло ковыряли какой-то блестящий аппарат, похожий на бугристую морковку, только размером с автобус. Затем изображение погасло, и в ответвления туннеля отправилась еще пара разведчиков — после обследования ковчега их осталось еще полсотни, так что экономить капитан не собирался.

Один из роботов-шпионов сразу же вырубился. Другой уперся в мембрану из ячеистого материала и двинулся в другой проход — вскоре и его постигла участь собрата. Алекс скомандовал трем пятеркам боевых дроидов выдвинуться вперед, послав за ними еле ползущего „Горыныча“. Следом ковылял ходячий танк Адиль, затем шли землянин и его ошо, рядом находились Ливерс и его воспитанники. Рисса с двумя головорезами капитан решил оставить в десантном модуле, там же бросив гравиплатформу со снаряжением.

Бойцы сноровисто блокировали каждое ответвление туннеля, щедро раскидывая мины-липучки — около каждого прохода оставалась одна пятерка, а дроиды двигались вперед. Поразмыслив, капитан решил держать всех железных воинов при себе — со связью тут происходили непонятные вещи. Абордажники замыкающей пятерки сержанта Хаута нервно крутили головами — люди постоянно ждали нападения.

Туннель овального сечения выглядел совершенно обычно — шершавое покрытие и темные пятна на неровных вогнутых стенах. Никаких турелей или ловушек капитан не ожидал — на просмотренных записях жуки ничем подобным не увлекались. Тварям Роя не требовался свет, бойцы рассекали темноту лучами своих мощных фонарей.

Наконец дроиды остановились перед мерцающей завесой силового экрана и нашлепкой генератора. Алекс отдал короткий приказ, и „Горыныч“ осторожно протиснул свою носовую часть в помещение. Жуки-рабочие никак не отреагировали на гостей, даже когда заработало сопло, разбрызгивая топливо.

— Очищение огнем! Как учил Вождь конфедерации Делус… — пробормотал капитан, отдавая команду маломощному разряднику. Через мгновение сверкнула вспышка, и пещеру с жуками залило пламенем.

— Жители вашего мира придумали страшное оружие… — уважительно сказал сержант Хаут, посмотрев на результат работы „Горыныча“. В воздухе кружились клочья пепла, а от тварей остались только обугленные комки с потемневшими имплантами. Дроиды рассыпались по пещере, а бойцы замерли за подрагивающей тушей самоделки.

— Аборигены планеты Грязь давно уже освоили множество методов истребления себе подобных. На каждого хитрого жука у нас найдется свой способ его убить!

— Чего мы ждем? — недовольно поинтересовалась Адиль. — Вперед, жечь порочных!

— Вообще-то это были безобидные рабочие, вроде наших дроидов. Сейчас попробуем выманить сюда действительно опасных гадов! — пояснил Алекс. — Тут удобное место для обороны — один вход, один выход, и наш „Горыныч“ поджарит всех жуков, которые сюда сунутся!

Капитан задействовал свои способности и наблюдал за суетой тусклых сгустков. Похоже, хозяева только сейчас сообразили, что к ним пожаловали незваные гости. Отметки пришли в движение, вытягиваясь в длинные цепочки, однако одно скопление осталось на месте.

— Вот ты где, главный жук! — прошептал землянин, продолжив следить за тварями. Они разделились на шесть отрядов: первый выдвинулся вперед, а остальные начали обходить с других сторон; две группы приближались снизу.

— Уходим на поверхность! — скомандовал капитан, разорвав контакт. — „Горыныч“ и дроиды остаются!

Бойцы, не задавая лишних вопросов, бросились назад. Первым двигался Алекс, ухватив за руку свою женщину. Количество выдвинувшихся навстречу тварей совсем не радовало — план операции трещал по швам. Предполагалось, что жуки будут тупо переть по туннелям, подставляясь под выстрелы, а головорезы и дроиды будут их крошить. Но главный жук планировал маневры и атаку со всех сторон — капитан опасался, что такая толпа просто завалит штурмовой отряд своими телами. Да и различать жуков он пока не научился — тусклый сгусток мог быть безобидным рабочим или же здоровой бронированной тварью, габаритами чуть меньше бегемота, с плазменными пушками и генератором щита в брюхе. Не считая разных промежуточных вариантов — вроде пауков — бойцов или жуков ближнего боя с лапами-клинками.

Двигаясь по туннелю к выходу, Алекс переключал камеры дроидов и, наконец, увидел первую волну — в помещении с „Горынычем“ вспучился пол, и твари хлынули потоком. Огнемет закашлял, распыляя горючку, а импульсники боевых роботов открыли огонь, сметая первые ряды.

Алекс перешел на бег, выхватывая только отдельные куски трансляции. Сероватые панцири рабочих лопались комками слизи, а силовые экраны боевых особей расцветали всполохами попаданий. Жуки стреляли в дроидов, а те смещались к выходу, прикрывая отход — две камеры уже погасли. Ходячий танк Адиль оказался погребен под слоем вяло шевелящейся массы жуков-рабочих — заработали плазменные орудия дроида, и от нападающих полетели горелые ошметки.

В середине кучи из гадов ворочалось что-то большое и пятнистое, но капитан не стал разглядывать врагов, на бегу отдавая команду разряднику „Горыныча“. Мешанину из вспышек и полосующих панцири лучей затопило огнем, и еще несколько камер боевых дроидов отключились. Отряд организованно отступил к десантному модулю, последними вернулись пятерки бойцов, блокирующих ответвление. Однако жуки на поверхность не полезли — знакомство с пульсарами не прошло для них даром.

— Вот и все, — пробормотал капитан, когда последняя камера погасла.

Здоровая пятнистая тварь и два десятка пауков, защищенные силовыми экранами, успешно пережили обстрел импульсниками и очищающий огонь. Воинство жуков расправилось с последним дроидом — блестящий краб „Тиссом-4Р“ протянул дольше всех, но вскоре и он затих, пораженный несколькими плазменными зарядами. Отдав приказ на подрыв „Горыныча“, капитан мрачно покосился на бойцов.

— Уходим! Эти гады нам пока не по зубам, — отдал приказ Алекс, и транспортный луч потащил десантный модуль к блестящей черточке „Люпуса“.

— Вот этого пятнистого в банках данных нет, — заметил Илья, просмотрев записи с камер дроидов.

— Рой постоянно развивается — во время первой войны стольких разновидностей тварей не было. С появлением нового оружия у людей жуки тут же готовят ответ… — рассеянно кивнул капитан; он ставил задачу корабельному искину.

— Отдадим этот кусок, набитый жуками, военным? — поинтересовалась Каслия.

— Нет. Попробуем еще кое-что…

— Но операция закончилась провалом. Адиль недовольна!

— Неправильно! — преувеличенно бодро заявил Алекс. — Операция закончилась сокрушительной победой. Да, именно так!

— Не понимаю, — удивленно пробормотала старшая ошо.

— Дроидов жалко, конечно, но бойцов сохранили. Мертвые герои нам не нужны, а до главного жука рано или поздно доберемся. Кстати, теперь я знаю, где он спрятался! — скромно заявил капитан.

— И что дальше?

— Поджарим их немного, — Алекс, усмехнувшись, вывел на большой экран изображение обломка.

Транспортный луч подтащил его к самой корме „Люпуса“. Когда в поблескивающую стеклянистым расплавом поверхность ударили два факела из ходовых двигателей, капитан отдал команду искину немного довернуть осколок улья.

— У нас нет необходимого оружия, — пояснил капитан. — Боеголовка превратит тут все в пыль. А пульсары только поцарапают сплав, из которого состоит астероид-улей. Поэтому угостим гадов тем, что есть. Пока треть мощности двигателей, должно хватить…

Вызвав Хадора, капитан направился к стартовой ячейке — следовало проверить, как негуманоиды восприняли то, что их убежище немного прожарилось. Алекс полагал, что командный центр, где спрятался лидер, хорошо защищен. Например, броней или энергетическими экранами, столь любимыми жуками. Собственно, именно у них в свое время люди позаимствовали идею скафов-генераторов силового поля.

Кораблик двигался над поверхностью, сейчас почерневшей и местами оплывшей. Алекс привычно потянулся к ключу — вроде бы яркий ком сильно уменьшился в размерах. Неудивительно, что жуки потянулись в туннели на противоположной стороне обломка.

— Так даже проще! — хмыкнул Алекс, выдавая команду Илье повторить процесс.

Хадор отвел корвет в сторону, а кусок корабля нелюдей начал вращение под действием транспортного луча. Факелы ударили в наружную поверхность, испаряя и плавя туннели и уже выжженные орудийные гнезда. Процесс прожарки напомнил Алексу о мощных плазменных двигателях, которые использует цивилизация Аланнариани. Однако такие системы были слишком сложны, и кроме этих дружелюбно настроенных к людям негуманоидов, больше их никто не применял.

Двигатели „Люпуса“ отключились, а корвет метнулся к покрытому красивой черной корочкой обломку улья. Теперь Алекс без труда воспринимал единичные тусклые точки тварей, которые собрались вокруг ярко горящего клубка главного жука. Насчитав две сотни отметок, капитан внимательно изучил уже знакомые жгуты из десятков полупрозрачных линий, которые связывали лидера Роя с подчиненными. Эти образования Алекс уже встречал — истребители управлялись точно таким же образом.

Сейчас никуда спешить не требовалось, поэтому землянин приступил к экспериментам. Внимательно изучив отметку, он понял — сущность жука воспринимается в виде замысловатого переплетения силовых линий и нескольких узелков, окруженных чем-то вроде скорлупы.

Выпустив десяток отростков ключа, Алекс без колебаний воткнул их в первую попавшуюся тусклую отметку. Эффекторы с трудом прошли через плотную оболочку, а ключ затрепетал, как играющий щенок. Капитан ощутил удовлетворение — древняя сущность хотела питаться, но предложенный деликатес ей не понравился. После проведенной инициации Алекс мог держать ключ в рамках, а его позывы кого-нибудь поглотить легко сдерживал.

Щупальца ключа смяли и перекрутили клубок из светящихся линий, и отметка пропала. Действуя подобным образом, землянин начал гасить отметки одну за другой — главный жук запаниковал. Управляющие жгуты задрожали, а тусклые отметки начали вплотную прижиматься к яркому клубку. Видимо, лидер поставил защиту, но отростки ключа с усилием ее пробивали. Заставив исчезнуть еще четыре десятка тварей, капитан попробовал на прочность командующего.

Его оболочка оказалась непробиваемой: пока Алекс безуспешно пытался проломить ее, главный жук неожиданно нанес контрудар — непонятным образом он отсек часть отростков ключа. Древняя сущность обиженно прошелестела на прощанье, выбросив своего носителя в реальный мир.

— Ну с оставшимися тварями мы уж как-нибудь справимся! — потирая виски, пробормотал Алекс, скомандовав пилоту возвращение на базовый корабль.

Десантный модуль прилепился к стеклянистой окалине, в которую превратилась поверхность осколка. Эту часть Алекс старался щадить, поскольку до убежища главного жука отсюда было ближе всего. Шестнадцать боевых роботов замерли рядом с капитаном, а абордажники приготовились к визиту в логово жуков.

Повинуясь приказу землянина, дроиды начали пробивать проход — туннели оказались заблокированы спекшейся породой. Излучатели исправно превращали преграду в пыль, а Алекс размышлял о механизме управления тварями. Судя по всему, главный жук использовал ресурсы своих подопечных, объединяя их в подобие компьютерной сети. С уменьшением числа насекомых их способность сопротивляться пси-воздействию снизилась.

Роботы добрались до туннеля, и капитан выпустил сразу десяток разведчиков. Изображения с их камер показывали только потемневшие стены и спекшиеся комки — все, что осталось от хорошо прожаренных жуков. Когда один из летающих шпионов вырубился, Алекс махнул рукой, посылая вперед матовых боевых дроидов. Следом двинулся взвод тяжелого оружия — пара бойцов с плазменными пушками, их прикрытие, а также командир — сержант Пич. На его длинноствольную винтовку „Фрийо“ капитан возлагал определенные надежды — новая пятнистая тварь имела энергетические щиты.

Пройдя через завесу силового поля, группа оказалась в большом помещении со множеством ответвлений. Осветив лучами фонарей обстановку, люди увидели мертвых обитателей — около одной из вогнутых стен лежали сотни мелких тварюшек размером с кошку. Уже знакомые жуки-рабочие окружали здоровый бугристый мешок зеленовато-коричневого цвета, из его чрева тянулись сморщенные трубы диаметром в пару сантиметров. Капитан нашел определенное сходство с изображением из банка данных — там упоминалась особь-синтезатор, только она были размером с эсминец. По слухам, ученые Треугольника использовали подобных тварей для производства особо забористой дури.

Алекс периодически пытался задействовать способности, получив легкую головную боль и невнятное ощущение чуждых сущностей где-то поблизости — сосредоточившись, удалось выяснить приблизительное направление.

— Рекомендую уничтожить эти устройства, — предложил Ливерс, ткнув пальцем в оплавленную нашлепку. — Силовые поля пока еще удерживают атмосферу. Если их убрать, осложним противнику жизнь.

— Пока не будем! — подумав, решил капитан. — Не так их там много и осталось, да и большая часть жуков имеет в брюхе устройство — аналог нашего скафа.

Один из бойцов стал давить ногами дохлых мелких тварюшек, а другой — клинком разрубил трубу, которая тут же выпустила лужу маслянисто поблескивающей слизи.

— Ничего не трогать! — одернул вредителей землянин. — Остальным займемся потом, наша цель — главный жук!

Он махнул рукой в сторону самого широкого прохода. Выбор очевиден — по крошечным туннелям передвигались исключительно рабочие и прочая мелочь. В следующем помещении было на что посмотреть — тут громоздились потрескавшиеся коконы, а все стены вытянутой пещеры украшали блестящие механизмы — гроздья мелких шариков и какие-то непонятные бугры. Бойцы осторожно ступали по засохшей корке, которая лопалась, пачкая скафы людей белесыми пятнами.

Адиль расковыряла один из коконов, вытащив за длинные суставчатые лапы паука — его крошечное тельце усеивали сверкающие в лучах фонарей усики. Женщина брезгливо отбросила мертвую тварь в сторону, потеряв интерес к остальным находкам.

Отряд продолжал движение, пока передовые дроиды не уперлись в закрытую мембрану — она выглядела как пронизанная темноватыми жилами прозрачная губчатая масса. Роботам не составило труда превратить преграду в пыль. Тут уже пошли совершенно не тронутые огнем помещения — целая галерея шарообразных каморок, соединенных короткими переходами. Посреди каждой располагалось нечто вроде уже знакомых кожистых мешков, только больших, а из дырчатых стен торчали сотни продолговатых, похожих на маленькие семечки сморщенных предметов.

Алекс с усилием вырвал один такой из гнезда — за жучиным артефактом потянулся ворох переплетенных гибких трубочек и полупрозрачных нитей. Вставив семечко на место, землянин покачал головой — логика создателей этого места сильно отличалась от человеческой.

Капитан игнорировал ответвления — он чувствовал впереди жуков. Пробив очередную перегородку, дроиды первыми выбрались в большую округлую пещеру с красноватого цвета наростом посредине. Рядом с ним и обнаружились живые твари — мелкие рабочие брызнули по сторонам, а в дроидов полетели лазерные импульсы. Алекс прижался к бугристой стене — в дело вступили боевые роботы „Нибель-М“ с приказом атаковать все, что шевелится. Из проема вели стрельбу трое бойцов взвода тяжелого оружия — то и дело жуки вспыхивали живыми факелами, получив заряд плазмы.

Камеры роботов показали накатывающуюся волну приземистых крабов, их методично выкашивали импульсники дроидов. Бойцы насекомых выскакивали из туннелей, сразу же бросаясь в атаку, а за ними маячили окутанные силовыми полями туши трех тварей покрупнее. Алекс сразу же отдал приказ половине боевых роботов сосредоточить огонь на первой уже виденной пятнистой зверюге. Ее силовой щит расцвел радужными вспышками, а отметки дроидов на панельке нейросети стали гаснуть — твари быстро выводили железных воинов из строя.

Бойцы сразу же переключились на новых врагов, а после выстрела туннельной винтовки щит одного из пятнистых погас. В тушу тут же впились плазменные шарики, после чего тварь затихла.

Сержант Хаут тоже имел доступ к телеметрии — он принял решение отправить в бой всех людей, а капитан отдал оставшимся дроидам команду на самоликвидацию. Бросившись к шевелящейся массе, два из них полыхнули взрывами, снесшими большую часть воинства Роя. Ударная волна расшвыряла оглушенных насекомых, а пригнувшиеся бойцы принялись полосовать длинными очередями двух пятнистых тварей.

Алекс не собирался лезть в бой — он переключался между камерами, установленными на скафах бойцов. Жуки больше не прибывали — теперь в пещере остались два гиганта и десяток пауков, старавшихся держаться за пятнистыми тушами. Пауки изредка высовывались, посылали лазерные импульсы в людей и сразу же прятались. Три отметки бойцов погасли практически одновременно — плазменное оружие пятнистых тварей легко дырявило костюмы абордажников. Однако тяжелый скаф сержанта Хаута выдержал пару попаданий. Навесные пластины вспыхнули, поглощая плазменные заряды, а блестящая поверхность потемнела, рассеивая большую часть энергии. Попадание сбило сержанта с ног, и тот замер рядом с почерневшим телом погибшего бойца.

Наконец туннельная винтовка рявкнула, проделав в брюхе пятнистой твари приличных размеров кратер. Последний гигант, содрогаясь от рвущих его тушу крупнокалиберных пуль, бросился навстречу людям, замахнувшись лапами-пилами. Добраться до ближайшего бойца ему так и не удалось — пятнистый гад растянулся на куче своих маленьких собратьев. Бойцы всаживали очереди в уже дохлого жука, но тот теперь не представлял угрозы.

Капитан выглянул из проема и, убедившись, что опасности нет, выдвинулся на осмотр поля боя. Ливерс склонился над оплавленным скафом сержанта Хаута — Алекс подумал, что с командиром головорезов все в порядке — его отметка горела ровным зеленым цветом.

Осматривая дохлых жуков, капитан внезапно почувствовал, как просыпается ключ — провалившись в мир энергетических сгустков и силовых линий, он ощутил медленно гаснущий клубок лидера Роя. Один за другим исчезли два десятка тусклых сгустков — рабочие особи только что прекратили свое существование.

И тут Алекс понял, что происходит: главный жук счел бесполезным дальнейшее сопротивление и предпочел героическое самоубийство плену. Капитан почувствовал досаду — все усилия оказались бесполезными. Направив свою ярость на меркнущий клубок, капитан ослабил контроль за ключом, чем тот не преминул воспользоваться. Мгновенно сформировав два десятка эффекторов, он вонзил их в сущность главного жука.

Алекс находился в каком-то тесном, темном пространстве. Не было это и помещением — ни пола, ни стен, которые можно потрогать или увидеть. Да и все чувства ограничены — с одной стороны, он был где-то заперт, а с другой — капитан осознавал себя центром сложнейшего организма, который сейчас медленно погибал. Он помнил, как совсем недавно управлял всем и сейчас отстраненно наблюдал, как одна за другой отмирают части. Растворившись в ощущениях, он попытался исправить положение — но из тысяч связующих нитей остались всего несколько десятков. Когда и они начали рваться, Алекс ощутил боль — это явилось толчком к пониманию.

Лихорадочные поиски выхода открыли доступ к многослойной конструкции — когда-то и она являлась важной частью, но сейчас умирала вместе со всем остальным. Алекс поспешил подключиться к ней, жадно впитывая информацию. Поглотив несколько слоев, понял цель своего существования — оказывается, он являлся частью большого сообщества. Попытавшись выяснить подробности, Алекс увяз в непонятных понятиях и скачком перешел к другим слоям. Втянув еще несколько десятков, он стал разбираться в своем окружении — этот огромный умирающий организм когда-то являлся кораблем. Управляющие магистрали, защитные периметры — всего этого больше не существовало, а двигательные центры молчали.

Алекс принялся жадно поглощать остальные информационные слои, разобравшись в множестве процессов и назначении отдельных частей. Понял, что раньше мог вырастить любую часть из сотен образцов и даже создать нечто совсем новое. Добравшись до концепции двигательного центра, осознал, что для его функционирования требуется вырастить новые части. Они погибали, передвигая корабль по неким линиям, связывающим области пространства. Связь с хранилищем данных пропала, и Алекс снова ощутил дискомфорт — еще одна нить разорвалась.

Он попытался понять — кто же создал этот организм-корабль, все эти части, центры и образцы? Зачем пронизывать пространство, быть частью сообщества, выращивать новые части и снова уничтожать их? Вероятно, ответы были в хранилище данных, но он так и не смог добраться до действительно важной информации — корабль погибал, и капитан умирал вместе с ним.

Алекс поймал себя на мысли, что он не может воспринять окружающее как реальность, скорее все это выглядело как чей-то сон. Понимание, что погибающий корабль и все остальное, несмотря на свою сложность, — только крошечная часть в необъятном море линий и каких-то непонятных сущностей. Он рывком выскочил из своей тесной оболочки, рассматривая окружающее как большую схему. Эта мысль быстро обрастала деталями, он постепенно стал их раскручивать, а когда увидел светящиеся сгустки, обступившие ярко пылающий шар, вспомнил все. На то, чтобы осознать себя, ушли несколько мгновений или же целая вечность — время замерло. Но вместе с пониманием пришел и навязанный ключом позыв: новое состояние гораздо лучше предыдущего, как новая ступень развития, и теперь мировосприятие всегда будет таким. Вернуться в тело не получалось — он оказался запертым в умирающем главном жуке. Алекс воспротивился: происходящее ему совсем не нравилось. Попытавшись сформулировать аргументы, он смог убедить себя и ключ в ошибочности такого пути.

Назойливый шепот не давал сосредоточиться, множество разных голосов повторяли одно и то же — он разобрал только что-то про подключение и расширение. Капитан на мгновение задумался, но наконец решил, что хуже уже не будет, — усилием воли разрешив ключу выполнить запрос, он на мгновение поймал ощущение полета, которое закончилось болью. Когда окружающий мир вспыхнул и взорвался, прервав ускользающее чувство единения с умирающим кораблем и главным жуком, Алекс открыл глаза, обнаружив перед глазами обеспокоенные лица Адиль и бойцов.

— Во имя мудрых старцев, что случилось? Твой скаф невредим… — обеспокоенно протянула ошо.

— Я в порядке, — сообщил женщине землянин, поднимаясь на ноги. — Мудрый Зияддин послал мне видение. Он сказал, что нам нужно вытащить кое-что из этого логова порочных. Сейчас я составлю список…

Оказывается, пока Алекс продуктивно общался с главным жуком, прошло всего две с половиной минуты. Он замер, прислушиваясь к своим ощущениям — вроде бы ничего не изменилось. Хотя нет, изменилось — теперь землянин воспринимал сознания нескольких маленьких тварюшек, они спрятались в одном из узких туннелей.

Жуки-рабочие без питательной жижи долго не протянут — Алекс это знал точно, а системы, производящие эту гадость, мертвы. Отрывочные сведения, полученные от слияния с командиром Роя, сразу же всплыли, стоило капитану сосредоточиться на проблеме. Тут все держалось на главном жуке — он постоянно управлял всеми системами корабля.

Если с генераторами силовых полей и системами жизнеобеспечения все было понятно, то с двигательным центром — не совсем. Но теперь Алекс понял, где он находится — схема улья намертво отпечаталась в его сознании. Живые модули, которые заставляли гигантский корабль-астероид прыгать, располагались в непосредственной близости.

Но сначала следовало разобраться с главным жуком — он прятался в бугре, что выпирал из центра помещения. Алекс не стал давать отмашку бойцам, которые методично обходили дохлых жуков, всаживая в каждого короткую очередь — сержант Хаут вбил в головы подчиненных необходимость контроля.

Капитан снял с пояса шпагу и стал осторожно кромсать бугор. Жесткая багровая губка с зеленоватыми прожилками уступила „Протыкателю Илгуса“, и Алекс увидел яйцевидный кокон, в который входили сотни тонких трубочек, жгутиков и прочих изысков биотехнологий. Разрезав оболочку, капитан дал вытечь густой желтоватой жидкости, заполняющей убежище лидера Роя.

Отдав команду дроидам-ремонтникам вытащить его, Алекс полюбовался на главного местного гада — бурый таракан с шишковатой маленькой головой и десятком пар атрофировавшихся сморщенных конечностей выглядел крайне мерзко. Лапки рефлекторно подергивались, а из маленьких отверстий в брюхе твари толчками выплескивалась густая слизь.

— Красавчик, правда? — подмигнул своей ошо капитан.

— Отродье Угилькафара! Он еще гаже, чем все остальные, — не согласилась Адиль, успевшая привыкнуть к подобным зрелищам.

— Заберем его с собой, повесим голову над твоим ложем! — предложил землянин.

— Мне это не нравится, — лицо женщины за прозрачным забралом брезгливо искривилось, — и там уже есть изображение мудрого Зияддина…

— Я пошутил, — рассмеялся Алекс. — Заберем его с собой. Надо выковырять из жука все импланты. Да и вообще, тут много всего ценного. Правда, выглядит оно совсем неприглядно, но это нам не помешает. Главное, что за это хорошо заплатят…

„Люпус“ вплотную подошел к оплавленному осколку улья, и в туннели полезли люди в скафах. Алекс собирался взять все, что могло представлять хоть какую-нибудь ценность. Новички сновали по переходам, выковыривая блестящие импланты из хорошо пропеченных жуков. Бойцы во главе с сержантом Хаутом, который успел сменить свой вышедший из строя скаф на легкий, занимались менее приятной работой — им капитан доверил демонтаж двигательного центра.

Приличного размера округлая пещера была заполнена разложившейся органикой и множеством образований, отдаленно похожих на небольшие коралловые наросты. Алекс теперь знал, что эти штуки используются как биологический гипердвигатель — они быстро росли и умирали, заставляя корабль прыгать. Хотя ученые сообразили, что жуки научились заменять механизмы живыми организмами, понять принцип действия биологического гипердвигателя так и не получилось.

У землянина имелись некоторые соображения по этому поводу — особенно после того, как четыре пойманных небольших рабочих по команде Алекса сами залезли в контейнер. В конце концов, землянин давно хотел завести домашних животных, а эти никогда не нагадят на коврик — жидкость, которой питались жуки, полностью усваивалась их организмами. Правда, он полагал, что протянут зверюшки недолго — твари-синтезаторы погибли, а готового продукта в емкостях-мешках осталось мало.

В медицинском отсеке, временно превращенном в лабораторию, землянин обменивался мыслеобразами с хранителем традиций, а специалист по артефактам Древних занимался вскрытием главного жука. За трое суток, которые прошли с момента зачистки обломка улья, Нульг успел пройти полное восстановление и теперь принимал участие в исследованиях трофеев. Старый псион не скрывал удивления, ощупывая жгуты, которые сформировал ключ для контроля рабочих особей.

Алекс согласился, что эти энергетические образования не отличаются от тех, что использовал покойный командующий Роя. Правда, постоянно поддерживать их Алекс не мог — контроль четырех маленьких тварюшек отнимал все силы. Землянин не мог представить, как главный жук одновременно управлял сразу тысячами таких созданий, а заодно еще и контролировал все корабельные системы. Да и управлять биологическими механизмами быстро надоело — все-таки привычные дроиды гораздо эффективнее.

Алекс активировал внешние камеры: там продолжался процесс перемещения ценностей — ящики плыли к шлюзам „Люпуса“ и занимали места на грузовых палубах. Пока получилось забрать где-то половину — в двух десятках больших контейнеров хранились замороженные коконы, останки тварей, образцы их тканей, а также импланты. Капитан не мог определить назначение отдельных модулей, но приказал срезать наиболее компактные. Особое внимание он уделил содержимому двигательного центра — все, что там имелось, собрали в десяток контейнеров.

Капитан удивился, отметив нежелание победителей разжиться трофеями, — хакданские линкоры превратили не сильно поврежденный улей в раскаленный газ своими плазменными пушками. Точно так же поступили и с остальными крупными обломками. Военные федерации собрали все жучиные истребители в большую кучу. Вероятно, нивэйцы собирались забрать их, однако такая брезгливость в отношении трофеев Алекса весьма насторожила. Он подумал, что в ходе последних боев такого барахла наблюдался переизбыток и рынок быстро насытился. У главы корпорации имелся свой взгляд на трофеи, и он скомандовал забирать все, что возможно. Кроме того, он всерьез рассматривал мысль взорвать очищенный обломок термоядерной боеголовкой — давать намеки о последних событиях тем, кто полезет туда потом, Алекс не собирался.

— Вскрытие показало, что пациент умер от вскрытия, — усмехнулся капитан, наблюдая за работой специалиста.

— Как ни странно, у этого ничего нет, — бормотал Рисс, вскрывая панцирь главного жука. Брюхо с хрустом раскрылось, обнажив губчатую багровую плоть. Ученый кромсал маломощным лазером внутренности, изредка убирая выступившую слизь.

— Не может быть! — возмутился Алекс. — У лидера Роя должно быть полно этих имплантов. Банки данных, аналоги наших нейроинтерфейсов, ну и другие ценные и полезные штучки…

— Ничего, — ответил ученый, разрезая головной бугорок, покрытый множеством наростов. — Его кокон уже проверил — там только органика. Нужно специализированное оборудование для подобных исследований, да и это тупиковый путь. Во время первой войны этих тварей ковыряли все кому не лень…

— Хотелось бы разобраться, как это все работает…

— Над этим работали лучшие умы Содружества. — Рисс отложил инструмент, смахнув распотрошенного жука в контейнер. — Но биотехнологии Роя все еще вне нашего понимания.

— Может, ученые и раскопали что-то, но не собираются это афишировать. Во всяком случае, я бы на их месте так и поступил… — признался Алекс.

— Теперь по этим организмам, которые ты назвал двигательным центром, — продолжил специалист. — Все они мертвы, большая часть в стадии разложения, а другие погибли совсем недавно. Думаю, их генетический материал каким-то образом используется при воспроизводстве новых. Судя по образцам, жизненный цикл этих созданий ограничен — максимум два-три стандартных месяца. Большего сказать не могу — все-таки это не моя специальность.

— Все ясно. Когда издох главный жук, все остальное тоже накрылось. Кроме автономных модулей, то есть этих. — Капитан махнул рукой в сторону рабочих, замерших в прозрачном контейнере. — До них я успел добраться раньше и перехватить управление…

— Последние данные внушают серьезные опасения, — наконец подал голос Нульг. — Мы до сих пор точно не знаем, что же такое ключ. Твое решение поглотить сущность лидера Роя могло закончиться гибелью для тебя.

— Признаю, тут ты прав, — согласился Алекс. — Но теперь нужно извлечь максимум из сложившейся ситуации. Во всяком случае, я получил ценную информацию, а также некоторые намеки относительно применения жучиных технологий и самого ключа.

— И как ты собираешься использовать это? — скептически поинтересовался старик, покосившись на контейнер с замершими рабочими.

— Ученые Треугольника смогли подчинить себе живые фабрики. Подозреваю, что у них имеется по крайней мере один одаренный с ключом. Псионы мира Кольцо Ларуа тоже имеют представление, что это такое. Кстати, их живые корабли сильно смахивают на то, что я видел у жуков. Во всяком случае, кокон управления похож один в один, — сформулировал свои выводы Алекс.

— Ты планируешь активировать двигательный центр? — сообразил Рисс.

— Не думаю, что это возможно, — покачал головой капитан. — Все твари, что там находились, мертвы. Они не переносят прыжка, и главный жук каждый раз после выхода из гиперпространства выращивает новых.

— Такое предположение укладывается в общую картину, — кивнул ученый.

— Это не гипотеза. Я точно знаю, — уверенно заявил землянин. — Именно поэтому Рой всегда принимает бой, даже если шансов на победу нет. Чтобы вырастить необходимое количество этих организмов, требуется время.

— Несмотря на все недостатки, это крайне перспективная технология…

— Да. Принцип мне уже нравится — не нужно тратиться на топливо. Просто разводить этих кроликов, то есть жуков. Несмотря на все недостатки, это крайне перспективная технология. Имея несколько инкубаторов и синтезаторов, можно заставить систему работать. Правда, я не понял, как главный жук управлял двигательным центром, но постараюсь разобраться…

Сервестор Цурчан наблюдал за ходом работ — с оплавленной туши соседнего линейного корабля отлеплялись дроиды, оставляя блестящие заплатки и наплывы аварийной пены на потемневшей броне гиганта. Часть эскадры Ордена Воссоединения собиралась покинуть систему К-3.26, оставив четыре сильно поврежденных боевых единицы — ими сейчас занимались ремонтные службы.

Буксиры переместили поврежденные корабли к двум мобильным докам (они прибыли в составе эскадры адмирала Услига). Сейчас в системе находилось полсотни различных боевых кораблей и транспортов. Носители выпускали в пространство и принимали десятки инженерных судов — шел процесс инвентаризации трофеев и ремонта. Командующий не обращал внимания на возню малых кораблей нивэйцев вокруг захваченных истребителей Роя — Орден Воссоединения презрительно относился к технологиям нелюдей.

Панели рубки отображали поступающую информацию — главным образом состояние кораблей соединения и графики ремонта. Командующий благосклонно выслушал рапорты капитанов — флагман и три линейных корабля готовились покинуть систему.

— Сенсорызафиксировали термоядерный взрыв, — доложил тактический офицер. — Линейный крейсер „Люпус“ только что уничтожил остатки улья.

— Да, включите их в нашу командную сеть, — вспомнил свое обещание сервестор Цурчан. — Выдвигаемся через четыре часа. Я отправлял запрос по этому нивэйцу, есть что-нибудь?

— Ответ получен, ничего особенного. Планета Грязь, гражданин пятого ранга, глава крошечной корпорации. — Связист еле заметно повел плечами. — Есть отметка о сотрудничестве от сервестора Вульфара…

— Вот даже как, глава регионального отделения Ордена! — удивленно пробормотал командующий. — Планета Грязь? Что-то не припомню такой…

— Думаю, это где-то в Окраинных мирах, — предположил офицер, презрительно скривившись. — Дикари! Только они могут додуматься медленно поджаривать нелюдей соплами ходовых двигателей.

— Так или иначе, они оказали нам услугу, — поднял руку командующий. — Да что там говорить — кластер прогнозировал полный разгром. Благодаря этому гражданскому мы сохранили „Митхель“ — жуки так и не успели его добить…

— Слышал, что капитан Вирик собирается предложить младшую дочь этому дикарю. Все-таки долг крови — тот спас жизнь ему и сорока двум людям его экипажа, — вставил связист, активировав проектор. — А вот, кстати, и она…

Сервестор несколько секунд разглядывал голограмму девочки в традиционном для мира Йола брачном наряде — полупрозрачной накидке и черном обруче на лысой голове, украшенной золотистыми изображениями.

— Достойный выбор, — причмокнув тонкими губами, сказал Цурчан. — Отдам распоряжения: у них будет приоритетный доступ к ремонтной платформе. Может быть, даже подкину им еще кое-что из моих личных запасов. Орден всегда отдает долги…

„Люпус“ разгонялся для прыжка в систему СТ-7.27 — по каким-то соображениям сервестор Цурчан планировал использовать ее как промежуточную точку по пути в хакданский мир Йола.

Алекс задумчиво рассматривал четыре клиновидных линейных корабля Ордена Воссоединения, которые набирали скорость неподалеку от флагмана корпорации „Канис“. Один из линкоров явно подвергался модификации — он был немного массивней остальных. Видимо, именно поэтому он получил меньше всего повреждений. Остальным хакданским кораблям сильно досталось — выглядели они немногим лучше, чем потрепанный „Люпус“.

— Наконец-то мы уберемся отсюда, — обрадованно заявил Илья.

— Честно говоря, от жуков меня уже тошнит, — вставила Каслия. — А ты еще возишься с этими…

— Не волнуйся, скоро я от них избавлюсь, — пообещал капитан. — И потом, я уже поселил их в медотсеке.

— И что там у тебя за дела с Орденом Воссоединения? — поинтересовалась старшая ошо.

— Ничего особенного. После того как мы поджарили жуков, капитан одного из их кораблей приглашал в гости. Еще подарок обещал. А их главный посулил устроить ремонт по высшему разряду. Думаю, удастся выбить из него еще чего-нибудь. В отличие от нивэйского адмирала, этот прекрасно понимает, что мы для них сделали.

— Мы будем тащиться еще два часа, — невесело пробурчал Илья. — Надо раскрутить этих фанатиков на нормальные двигатели. Военные модификации, вроде тех, что нам в свое время друзья Сандея Аладжи подкинули…

— Это само собой, — кивнул Алекс. — Но у жуков двигатели еще круче.

— Только и разговоров, что про этот Рой! — фыркнула девушка. — Неужели больше нет никаких тем?

— Думаю, что эта цивилизация создана искусственно: слишком сложная система. Этот главный жук больше похож на биологический искин, нежели на живое существо. Я не понял, как они размножаются; командующий может выращивать различных тварей, но не способен создать такого же, как он сам. И все эти модули — у них есть нечто вроде генетической памяти… Аналоги наших банков данных.

— Да откуда ты все это узнал?

— Я же теперь могучий псион, — улыбнулся Алекс, не став распространяться о ключе.

— И зачем создавать таких уродов? — поинтересовался товарищ.

— Без понятия, — честно ответил капитан. — Может быть, как живое оружие. Или просто для развлечения. Надо захватить еще один улей; возможно, получим еще полезную информацию.

— Нет уж, мы и с этим еле справились. Наш корабль чуть не разобрали по винтикам, мы потеряли всю авиагруппу и дроидов…

— Поверь, информация стоит того. И атаковать одинокий улей — не такая плохая идея. Проблема в том, что они не передвигаются по одному. Другая проблема — при гибели главного жука все модули тоже дохнут, а они нужны целыми. Наверняка решение есть — ученые Треугольника нашли способ.

— Хорошо бы заставить такую систему работать! Не хочется расставаться с найденным ковчегом. Яйцеголовые заплатят любые деньги тому, кто раскроет секрет органического гипердвигателя… — оживился Илья. — Это же прорыв!

— Ученые всего Содружества бились над этой проблемой шесть сотен лет. А они располагают ресурсами не чета нашим, — подумав, ответил капитан. — Тому, кто засветит эту технологию, сильно не поздоровится. Все захотят урвать этот секрет для себя. Государства пойдут на все, чтобы сохранить сложившийся баланс сил.

— Так что, ты предлагаешь забросить такую перспективную разработку?

— Нет. Будем копать, только очень осторожно. Нужны оборудование, ученые, а также средства, чтобы им платить. Но тут опять же все упирается в мотивацию — в корпорации нет таких специалистов. Привлекать людей со стороны очень не хочется. Даже намеки на то, что мы продвинулись дальше остальных, могут серьезно повредить нашему здоровью… — усмехнулся Алекс.

— Сейчас множество корпораций ведут подобные исследования. Только в федерации — больше сотни… — заметила Каслия. — Не представляю, кому может помешать наша возня.

— В конфедерации Делус есть особая организация — „Наследие Предков“, которая отслеживает потенциально перспективные разработки, — пояснил глава корпорации. — В основном они занимаются артефактами Древних. Кроме того, активно переманивают ученых и возятся с технологиями негуманоидов. Наверняка в республике и федерации тоже есть подобные структуры.

— У Вождя совсем крыша поехала от идеи Высших, — фыркнул Илья.

— Да будет тебе известно, что живодер, который сидит сейчас в ящике у нашей специалистки по взлому, тоже провел пару лет в системе Дахайца. Ему в свое время сделали предложение, от которого он не смог отказаться…

— Есть идея привлечь его к работам! — предложил товарищ.

— Нет, это не вариант. Да он уже и не похож на человека. Лучше тебе не видеть, что с ним сделала Тень, — поморщился капитан. — Нужно собственное научное подразделение. Рисс — наш с потрохами, вот он его и возглавит! Конечно, придется серьезно потратиться, но думаю, что вложения рано или поздно окупятся.

Алекс не стал распространяться насчет возможностей ключа. О сущности Древних в его голове знали только несколько человек на борту, и Илья с Каслией в их число не входили. Землянин полагал, что наличие в голове многофункционального устройства исчезнувшей сверхцивилизации повышает шансы разобраться в технологиях Роя. Маловероятно, что ученые Содружества располагали подобным универсальным инструментом, позволяющим напрямую управлять устройствами жуков. Конечно, среди обитателей мира Кольцо Ларуа встречались и такие деятели. Однако псионы преследовали свои цели и сотрудничали с остальными крайне неохотно.

— Шесть минут до прыжка, — доложил Илья, покосившись на отметку последнего линейного корабля Ордена Воссоединения; все остальные уже активировали гипердвигатели.

— „Нандин“ выдвигается! Великий Хакдан! — раздался голос капитана в командном канале.

— Встречаемся в системе СТ-7.27, — привычно пробурчал Алекс, запоздало подумав, что собеседник его уже не услышит. — Надеюсь, там никого не окажется — хватит с нас тварей Роя!

— Четыре минуты до прыжка, — кивнул Илья.

— Думаю, что, когда мы вернемся в эту систему за ковчегом, с жуками уже будет покончено, — задумчиво сказал Алекс. — Не хотелось бы, чтобы Рою достался такой трофей — у нас все-таки на него планы!

Вскоре сильно поврежденный флагман корпорации „Канис“ окутался радужным пузырем, покинув систему, очищенную от жуков, — капитану очень хотелось избежать по дороге незапланированных встреч.

— Один шаг отделяет меня от могущества! — пробормотал Рисс.

— Да-да, — буркнул Алекс, подумав о том, что он собирается выпустить в мир нового одаренного. Который вполне может пойти по пути Илгуса. То есть найти какой-нибудь мощный артефакт, а затем побежать нести добро нелюдям и прочим неполноценным.

Рисс провел дрожащей рукой по бледной коже обнаженной женщины с короткими серебристыми волосами. Ее тело выглядело весьма привлекательно. Конечно, если не обращать внимания на еле заметные швы — следы от множества операций.

— Это Нишиль, у нее есть зачаточные способности эмпата, — заметил Нульг. — У Гехры совсем слабый дар, она движущая.

— Телекинетик, — кивнул Алекс, скрестив руки на груди.

Происходящее ему совсем не нравилось. Процесс превращения человека в одаренного путем изъятия способностей другого выглядел со стороны не очень хорошо. Однако жалости к подопытным землянин не испытывал — люди огня использовали для продления жизни органы и ткани юных потомков колонистов. Возраст Нишиль выдавали только еле заметные морщинки на лице — капитан даже не мог представить, сколько детей переработали медицинские агрегаты для того, чтобы эта женщина протянула полторы сотни лет.

— Приступим… — нетерпеливо прошептал ученый; к этому моменту он шел большую часть своей жизни. Нездоровое желание Рисса стать могущественным псионом изрядно нервировало капитана, но, несмотря на все недостатки, специалист оказался весьма полезен.

— Теперь ты — часть клана, — напомнил Нульг.

— Само собой, — спокойно кивнул ученый. — Мой контракт скоро заканчивается, но я остаюсь в корпорации. То, чем мы занимаемся, перевернет все представления…

— Да-да, — махнул рукой Алекс, обрывая словоизлияния будущего одаренного. В его эмоциях не было фальши: Рисс уже давно понял, что выхода из корпорации не будет — слишком много он узнал чужих тайн.

Ученый замер в операционном комплексе. Хранитель традиций рекомендовал именно такой порядок действий — с бессознательным объектом работать проще. Получив серию мыслеобразов от Нульга, Алекс коротко кивнул — план действий был многократно согласован. Планировалось использовать ключ для передачи той части сущности, что отвечает за пси-способности. Одно время землянин уже пробовал такое провернуть, однако успеха не достиг. Но теперь капитан был уверен в результате — проведенная инициация усилила его возможности. Да и помощь сильного псиона, пусть даже в качестве консультанта, тоже кое-что значила.

Хранитель традиций собирался провести упрощенную версию инициации, то есть перестроить энергоинформационную матрицу Рисса так, чтобы она приняла часть чужой. В качестве строительного материала предполагалось использовать сущности двух подопытных. Алекс немного волновался: все-таки для осуществления такого вмешательства требовались как силы, так и умения.

— Твое отношение к этой сущности, — сказал Нульг, имея в виду ключ, — напоминает мне радость дикаря, который нашел мощный импульсник. Ну как те, что импользуют антранцы. Сначала недоразвитый будет долго использовать его как дубину. Затем случайно поймет, что у находки есть и другие возможности. Но кто знает — дикарь вполне может направить на себя ствол и нажать спусковой сенсор…

— Все понял: максимальная осторожность. Полностью проникся важностью момента, — пробурчал Алекс.

— И тем не менее. На твоем месте я бы не спешил. Даже я без крайней необходимости не стал бы проводить подобное вмешательство, — рассудительно заявил хранитель традиций. — Слишком большой риск…

— Сделаем то, что запланировали. Под твоим чутким руководством вытащу этот кусок из энергетического сгустка и засуну в другой. Для того, кто недавно побывал главным жуком, — плевое дело, — преувеличенно бодро заявил землянин.

— Это и есть развитие, — мягко улыбнулся Нульг. — Ты получил то, к чему многие идут годами. Используя накопленный опыт и приобретая свой, ты становишься выше и сильнее. Клан — это единственное, что важно!

— Да-да! Я начинаю, — досадливо пробормотал землянин — нравоучения старика начали утомлять.

Алекс без труда вошел в состояние „сверхчувствительности“ и окружающее пространство раскрасилось пучками силовых линий и яркими сгустками. Нульг выглядел ярко-пылающим шаром, а две женщины — сияющими клубками, Рисс же воспринимался тусклым сгустком. Старый псион осторожно коснулся землянина и он уловил мыслеобраз-одобрение.

Сосредоточившись на ближайшем клубке, Алекс принялся внимательно его изучать — сущность Нишиль представляла собой множество сложных переплетенных структур. После проведенной инициации он теперь видел все составляющие энергоинформационной матрицы. Обмениваясь мыслеобразами с Нульгом, землянин нашел два десятка образований, похожих на небрежные узелки — он знал, что именно такие отвечают за пси-способности.

— Ты воспринимаешь мир в виде схем, — говорил хранитель традиций. — Я вижу различные образы. Твоя Сири — оттенки цвета. Каждый ощущает по-своему — это просто оболочка, созданная твоим разумом. Мне, чтобы войти в это состояние, потребовалось два десятка лет, а за тебя все делает сущность Древних.

Алекс сформировал эффектор-отросток, которым затем проник в светящийся клубок, преодолев сопротивление оболочки. Погасив слабый позыв ключа немедленно выпить жертву, землянин добрался до одного из узелков сети. Энергоинформационная матрица мягко обтекала щупальце, и Алекс ощущал вязкое сопротивление. Оболочка пришла в движение, сомкнувшись вокруг чужеродного тела, и землянин ощутил настойчивые покалывания, исходящие от отростка.

Нульг послал мыслеобраз — псион советовал не спешить. Землянин стал концентрироваться на своих ощущениях — вскоре он почувствовал легкую пульсацию и заставил щупальце подстроиться под нее. Сформировав другой эффектор, капитан протянул его к тусклому сгустку Рисса.

Следуя указаниям хранителя традиций, Алекс стал осторожно вытягивать один из узелков, разрушая связи. Вырвав часть сущности, он переправил ее по оставленному каналу, попытавшись приживить его на новое место. Сущность Рисса противилась, но экспериментатор по указаниям Нульга вытягивал необходимые части из второго светящегося клубка. Хранитель традиций посылал мыслеобразы, в которых возмущался небрежностью манипуляций, однако Алекс компенсировал силой недостаток мастерства, вырывая целые куски из ауры донора. Усилия оказались не бесплодными: вскоре первый узелок занял свое место в сущности ученого. Капитан не задумывался о времени, скрупулезно перетаскивая новые элементы структуры и укрепляя их позаимствованными частями. Часть из них сразу же гибла, но Алекс не мешкая вытягивал новые куски.

С первым узлом он провозился дольше всего, но после того, как понял систему, процесс пошел. Когда Алекс таким образом перетащил две трети элементов, один из узелков начал гаснуть — пришлось укреплять разваливающуюся систему новыми кусками, извлеченными из энергоинформационной матрицы донора. Перемещать элементы становилось все труднее, теперь приходилось тратить серьезные усилия. Однако экспериментатор не сдавался, продолжая начатое — Нульг не советовал затягивать операцию. Он вырастил еще десяток эффекторов и запустил их в матрицу Рисса.

Возня с постоянно расползающейся конструкцией напомнила Алексу попытки построить песчаный замок в накатывающихся на берег волнах. Последние пару узелков он вырывал вместе с большими кусками чужой ауры, встраивая их в сущность ученого. Других вариантов не оставалось — система расползалась быстрее, чем Алекс успевал ее чинить. Наспех пристроив оставшиеся, он начал латать прорехи, восполняя отмершие части за счет гаснущего клубка-донора — делать это становилось все труднее. Эффекторы вязли в оболочке, и Алекс понял — резерв его сил на исходе. Нульг постоянно направлял землянина, и вскоре он смог полюбоваться результатом своих действий.

Хаос узелков в сущности Рисса обрел форму, выстроившись подобно элементам электрической схемы. Критически осмотрев результат, Алекс из последних сил подправил огрехи, удалив все лишнее. Один из клубков прекратил существование, второй медленно угасал — грубое вмешательство плохо сказалось на здоровье доноров.

Он спокойно наблюдал за исчезновением полупрозрачной сущности Гехры, вспомнив, к чему приводит неумеренное поглощение чужих душ. Во время инициации псионам пришлось уничтожить значительные части энергоинформационной матрицы землянина — ключ начал наращивать какие-то сложные системы, используя поглощенных как строительный материал. И только своевременное вмешательство Нульга и Чимты исправило ситуацию. Алекс подозревал, что без инициации неконтролируемый рост мог закончиться как минимум полной потерей способностей. Или же гибелью. Все-таки при захвате оширской станции он выпил почти сотню людей и двух сильных псионов.

Убедившись в стабильности созданной конструкции, Алекс уловил мыслеобраз старика — он считал, что все сделано правильно. Разорвав контакт, он сморщился от накатившей головной боли, землянин чувствовал слабость во всем теле; судя по всему, в результате этих манипуляции он потерял приличное количество энергии.

— Все в порядке, — прошептал Нульг, покосившись на контрольную панель операционного комплекса. Зеленые и желтые индикаторы радостно подмигивали, и землянин сразу же залез в хакданскую медицинскую капсулу — ему тоже требовалось восстановление. Хранитель традиций устало кивнул, а Алекс, засыпая, ощутил удовлетворение от выполненной работы.

Выбравшись из капсулы, глава корпорации обнаружил пустой медотсек — Рисс все еще находился в саркофаге операционного комплекса. Изделие конфедерации Делус еле слышно гудело, моргая индикаторами. Подобное высокотехнологичное оборудование требовало специализированной нейросети, поэтому Алекс не мог получить исчерпывающую информацию о состоянии пациента.

Первым делом он проверил время — с момента операции прошло двадцать два часа. Затем проверил результат воздействия. Сущность ученого выглядела вполне нормально, а с таким трудом приживленные узелки оставались на своих местах. Когда в медотсеке появилась Сири, капитан уловил ее эмоции — волна обожания с примесью легкого любопытства. Однако результат должен проявиться только через пару суток — сущность должна принять и полностью задействовать новые элементы.

— Скоро клан получит нового одаренного, — поприветствовала Алекса девушка.

— От эмпата вреда не будет. За последнее время корпорация сильно расширилась. К тому же я планирую создать новый отдел, поставив во главе Рисса. Думаю, его способности будут полезны. Среди ученых встречаются не совсем адекватные личности… — ответил капитан, покосившись на контейнеры, где раньше располагались доноры. — Да, а что с этими?

— Отправили в утилизатор, — безразлично махнула рукой Сири. — Они же чужаки. Есть только клан, все остальное — несущественно!

— А, ну да. Империя, то есть клан — превыше всего. Где-то я уже это слышал… — пробормотал Алекс, уловив тонкий аромат, исходящий от девушки. Сознание сразу же нарисовало картины того, чем можно заняться, когда никто не потревожит. Сири уловила эмоциональный позыв — девушка рассмеялась, потянувшись к застежке своего темно-зеленого комбинезона.

Капитан накрыл ее ладонь своей, кивнув на дверь — обстановка медотсека не располагала к развлечениям. Жуки-рабочие вяло шевелили лапками в своем прозрачном контейнере.

Каюта Сири располагалась рядом с апартаментами капитана. Несмотря на статус хозяйки, обстановка помещения не блистала излишествами — впрочем, как и у всех членов клана Предвестников, который полностью вошел в состав корпорации „Канис“.

Одну из стен каюты работающий проектор превратил в большое окно — на реалистичной голограмме высокие горные пики утопали в клочьях облаков, а высоко над ними парили в восходящих потоках точки каких-то созданий.

— Карадан, — улыбнулась Сири. — Каслия много говорила о своем мире…

Выскальзывая из скафа, он бросил взгляд на картинку, краем глаза заметив медленно проплывающее на горизонте вытянутое пятнышко огромного летающего кита.

— Всю жизнь в космосе… — Капитан уловил легкую грусть и понимающе кивнул: — Немного завидуешь им?

— Вовсе нет, — фыркнула девушка, прижимаясь к землянину. — Их существование бессмысленно… Будущее есть только для тех, у кого есть цель. У нас…

Алекса захлестнула волна ее эмоций, он знал, что Сири в этот момент воспринимает то же самое — девушка смогла развить свой дар эмпата, не прибегая к имплантам. Он не закрывался — все-таки близость двух псионов предполагает полное доверие.

Купаясь в волнах эмоций своей ошо, Алекс чувствовал, как мир раскрывается перед ним — он отстраненно воспринимал себя и подругу как большой и маленький пылающие шары. Они на мгновение сливались, усиливая друг друга за счет проскакивающих между ними, огненных языков. После вспышки сознание на мгновение погасло. Алекс пришел в себя, услышав ровное дыхание спящей Сири и замер, уткнувшись лицом в короткие волосы. Исходящий от них терпкий запах напомнил землянину аромат свежескошенной травы и увядших цветов.

Дверь каюты бесшумно скользнула на место. Направляясь в командную рубку, капитан думал про четырех жуков-рабочих, запертых в тесном ящике. Все-таки цивилизацию агрессивных насекомых ему стало немного жаль — тварюшки напрочь лишены простых удовольствий.

— И как успехи? — спросил Илья. На командирском диване рядом расположилась Хитоми, на ее коленях развалился пушистый ширилл. Он сморщил мордочку, настороженно покосившись на капитана.

— Пока не понятно, — он пожал плечами.

— Нульг говорил, что такое доступно только сильным псионам, — удивился товарищ.

— Ну фактически он сделал всю работу, — скромно ответил Алекс. — А я так, рядом стоял…

— Получается, я тоже могу стать псионом? — поинтересовался товарищ, и его глаза возбужденно заблестели.

Узкоглазая нахмурилась, погладив мех зверька. Еле слышное урчание сменилось тихим шипением — ширилл не любил Алекса.

— Думаю, в будущем сможем провернуть такую процедуру, — кивнул капитан. — Илгус с компанией занимается подобным, чем мы хуже…

— Тогда я следующий на очереди! — заявил товарищ. — Только я не понимаю, почему Рисс решил стать эмпатом?

— Выбор из двух вариантов: эмпатия или телекинез. Считаю, что последнее — абсолютно бесполезно, — подумав, ответил капитан. Теперь он думал, что Рисс тоже не прочь получить ключ. Во всяком случае, специалист по вещичкам Древних знал одну работающую последовательность, в которой начиналось все со слабых способностей эмпата…

— Почему?

— Телекинез не поможет остановить летящие в тебя разрывные иглы или пули размером с палец, выпущенные из арварской пушки, — усмехнулся капитан. — Все эти способности имеют серьезный минус — действуют только на коротком расстоянии. А в этом случае человек с дешевым пистолетом имеет преимущество над псионом. Зачем тратить годы на обучение, когда оружие уравнивает шансы?

— Это да, — согласился Илья.

— Поэтому я бы поставил на первое место интуицию, а на второе — эмпатию, — продолжил мысль Алекс.

— А эти, надзидающие, — кто они? — поинтересовалась узкоглазая.

— Вроде эмпатов, только наоборот. Я так и не разобрался, как их готовят, Нульг и Чимта тоже не в курсе. Ими занимались другие псионы клана, которые сейчас все мертвы…

— Я не вижу особых плюсов от своего дара. Попытка инициации оказалась неудачной. Но последнее время сны меня не беспокоят. Нульг утверждает, что дело — в нем… — вставила Хитоми, кивнув на ширилла.

— С тобой еще не все ясно, — махнул рукой капитан. — Хранитель традиций пока не советует вмешиваться в твою энергоинформационную матрицу. Но скоро старик и его подружка обстоятельно разберутся в проблеме. А что касается интуиции — вот, например, Жалма. У нее тоже нечто такое есть, и надо сказать, это „что-то“ ей помогает. Или Рваный — он вовремя подсуетился и выжил, а все его коллеги — покойники…

— Я подготовил проект организационной структуры корпорации, — перешел к делу Илья. — Список необходимых нейросетей и баз данных для наших дикарей тоже расширил.

— Хорошо, потом просмотрю, — кивнул Алекс. — Бойцы и пилоты у нас будут, однако нужны ученые. Похоже, придется опять у черных покупать рабов… В клане есть люди, которые подходят, но этого мало. Кроме того, я собираюсь серьезно расширить инженерную службу…

Алекс занял свободное место пилота и подключился к интерфейсу Франсин — настало время подумать о давно назревшей модернизации „Люпуса“. Ну и заодно заняться проектом тяжелого носителя — этому кораблю на долгое время предстоит стать мобильной базой корпорации „Канис“.

— Как думаешь, сколько нам отвалят федералы? — между делом поинтересовался капитан.

— Без понятия. Но то, что вопрос о твоем поощрении будет рассматриваться малым альтингом системы Фаук — уже неплохой знак….

— Это ничего не значит, — буркнул Алекс. — Малый альтинг занимается сугубо внутренними делами — в их компетенции всякая мелочь вроде строительства орбитальных терминалов, налогообложения населения или сохранения разных вымирающих тварей. В свое время я интересовался этим вопросом — ничего интересного. Да и принимают участие в этой ерунде только те, кому больше нечего делать. Пятый ранг имеют практически все, во всяком случае, те, кто живет внизу — на планетах. Все серьезные дела решаются на большом альтинге, туда допускаются только граждане начиная с двенадцатого ранга. Его получить не так просто…

Капитан запустил графический интерфейс управления кластером — сейчас общаться с сумасбродной искусственной личностью он не горел желанием. Связка из четырех искинов шестнадцатого класса под управлением Франсин, как всегда, была загружена на сто процентов. Однако задачи землянина всегда имели приоритет, и он запустил специализированный программный пакет „Шехрам-24Е“. Этот продукт позволял работать со всеми существующими на данный момент малыми, средними, а также большими кораблями до четвертого поколения включительно. Конечно, только теми, что производились в человеческих мирах.

Выбрав пакет линейного крейсера типа „Хразан“, где были отражены все изменения оригинального проекта, землянин принялся творить. Раз уж сервестор Цурчан пообещал доступ к ремонтной платформе, следовало использовать предложенные ресурсы в своих целях. Алекс собирался за счет Ордена Воссоединения провести работы по модернизации „Люпуса“, серьезно усилив вооружение и динамические характеристики флагмана корпорации.

Для начала капитан убрал установленные двигатели модели „Пельт-530“ производства федерации Нивэй. Вместо них поставил лучшие из хакданских — „Ирмин-880“. Он подумал, что в системе Йола найти продукцию других государств будет проблематично — там не жаловали чужие изделия. С тезисом „Хакданское — значит, лучшее!“ Алекс был не согласен: изделия федерации не уступали продукции республики. А что касается цены, даже превосходили — рынок корабельных двигателей в республике подмяла под себя мегакорпорация „Ирмин“, по слухам, принадлежащая одному из Совета Девяти. Естественно, что конкуренты там не прижились…

Выдаваемый импульс хакданских двигателей был на семь процентов больше, чем у имеющихся. И что немаловажно, новые агрегаты не страдали повышенным аппетитом по части энергопотребления. В республике существовали глупые правила — производители не собирались продавать свою высокотехнологичную продукцию кому попало. Ну а чтобы обойти это ограничение, создавались компании-посредники. Во время последнего посещения системы Йола искин сохранил базу данных с рыночными предложениями — там двигатели „Ирмин-880“ предлагались по цене десять с половиной миллионов за штуку.

Алекс полагал, что члены Ордена смогут достать их существенно дешевле, чем и собирался воспользоваться. Он вспомнил, как один из хакданцев, некий капитан Вирик, бормотал всякие нелепости и обещал щедро отблагодарить землянина. Правда, когда Алекс попробовал тактично выяснить размеры благодарности, Вирик сразу сменил тему, обещая сюрприз. „Вот пусть и подсуетится! — подумал Алекс. — Какой-нибудь ненужной безделушкой хакданец не отделается!“

Усиление силового набора не потребовалось — размеры двигателей позволяли разместить их в имеющихся гнездах. Все-таки „Люпус“ являлся относительно современным кораблем — четвертое поколение предусматривало замену всех модулей.

Затем Алекс приступил к ревизии установленного вспомогательного вооружения — двадцать две ячейки, расположенные на гранях клиновидного корпуса, ранее занимали высокоточные лазеры и пульсары. Результаты боевого применения мощных и дальнобойных, но медленно стреляющих лазеров капитана не впечатлили — скорострельные пульсары оказались намного эффективнее. Это оружие позволяло поражать быстрые цели на средних дистанциях, поэтому Алекс заполнил все ячейки пульсарами.

В носовой части линейного крейсера располагались генераторы накачки для главного калибра и четыре гнезда для больших орудий. Они вели огонь через шахты, во время перезарядки прикрытые сдвижными створками. Ранее там стояли две плазменные пушки „Фибур-4Е“, а также пара дальнобойных лазерных установок „Сур-Шулай-3“. Правда, одну из них до разборок с жуками успели вывести из строя гадкие ниххонцы.

Имеющееся вооружение главного калибра Алексу тоже не особо нравилось — плазменные сгустки прожигали практически все, что попадалось на пути, но с расстоянием эффективность такого оружия падала. Сформированный плазмоид со временем распадался и имел сравнительно небольшую скорость, немногим больше, чем у снаряда кинетических пушек арварцев — небольшой корабль вполне мог уклониться от такого сгустка. Лазерные установки показали полную несостоятельность при стрельбе по древнему линкору ниххонцев. Импульс практически мгновенно поражал цель, но для кораблей большого класса с тяжелой броней такие укусы были не страшны. Ковырять же корабль-астероид Роя лазерами и вовсе было бессмысленно.

Поэтому Алекс решил сделать основным оружием линейного крейсера туннельные пушки — в свое время он успел убедиться в их эффективности против больших кораблей. Другое дело, что такие системы стоили дорого и отличались огромным энергопотреблением. Не говоря уже об уязвимости протяженных шахт, при повреждении которых орудие выходило из строя.

Идеальным вариантом было бы использование пушки промежуточного калибра, что стояли на нивэйских линкорах проекта „Веламо“. Конструкторы федерации решили сделать упор на скорострельность, слегка уменьшив массу снаряда. В итоге получилась пушка, по своим характеристикам уступающая большим орудиям старых линкоров, но превосходящая те, что использовались на средних кораблях типа крейсеров. Нивэйские адмиралы пришли к выводу, что лучше засыпать противника кучей снарядов меньшего калибра, чем несколькими большого. Эти изделия относились к пятому поколению и в свободную продажу не поступали.

Поэтому Алекс решил рассмотреть возможность установки пары орудий большого калибра — такие ставились на нивэйские линкоры третьего и четвертого поколений. К сожалению, хакданцы проектировали линейный крейсер проекта „Хразан“, не предполагая, что абориген с планеты Грязь загорится желанием запихнуть в него туннельные орудия. Мешали переборки, балки силового набора, а также расположение бронированного отсека, где скрывались прыжковый двигатель и шестнадцать реакторов. Переставить топливные баки было несложно, но вмешательство в силовой набор предполагало серьезные работы. С другой стороны, на „Люпусе“ имелось много нерационально используемого пространства — например, четырехсотметровый коридор, по которому свободно проходили большие контейнеры и даже компактные истребители, явно был лишним на боевом корабле.

Четыре грузовых палубы и две переходных камеры-шлюза Алекс тоже посчитал ненужными. „Люпус“ предназначался для действий в отрыве от основных сил — предполагалось, что рейдеру потребуется таскать с собой значительный запас топлива, ремкомплект и прочие нужные в дальнем походе вещи. Помещения для десанта тоже капитан посчитал излишеством — бойцы земных спецподразделений обходились одной большой казармой, но хакданцы вместо этого поставили множество малых и стандартных жилых модулей.

Орудия третьего поколения со сложным и громоздким механизмом заряжания с дульной части он сразу забраковал — конструкция не позволяла поместить такие в клиновидный корпус „Люпуса“.

Изучив спецификации восьми моделей имеющихся в продаже установок, капитан понял: для установки самых компактных (и дорогих) туннельных орудий придется полностью перестроить силовой набор и серьезно потратиться на реакторы и накопители. Две шахты длиной семьсот метров вписывались в корпус, но разместить все остальное было достаточно проблематично — внутреннего объема не хватало. Совсем отказываться от грузовых палуб и сокращать количество стартовых ячеек Алекс не хотел.

Конечно, для такой глобальной переделки логичней использовать арварские конструкции — чернокожие клепали практичные корпуса в форме слегка зауженных к носовой части брусков. Однако такие корабли отличались крайне паршивыми динамическими характеристиками из-за чудовищной массы. Черные предпочитали массивную броню, поэтому установка генератора щита не предусматривалась.

Алекс решил подумать над увеличением габаритов корпуса и компоновкой модулей, а пока поставил в носовую часть четыре больших плазменных пушки „Фибур-4Е“. Запустив расчет проекта, он получил уведомление, что результат будет готов через двенадцать с половиной минут. Неудивительно — вычислительных мощностей кластера из четырех искинов шестнадцатого класса хватало для управления небольшим флотом или планетой.

— Ну вот, программа-минимум готова, — заявил глава корпорации, повернувшись к товарищу. — В крайнем случае восстановим все как было. Но есть мысли по поводу глобальных изменений…

— А нам так нужны эти туннельные пушки? — спросил Илья, когда капитан поведал ему о сложностях намечающейся модернизации. Хитоми, закрыв глаза, поглаживала своего зверя — девушку эта тема не интересовала.

— Было бы неплохо поставить парочку, — кивнул капитан.

— Плазма неплохо себя показала. Линкор ниххонцев распотрошили как жестянку. А если бы у нас было их четыре…

— Туннельники — оружие мощное и достаточно универсальное. Даже особо толстокожим врагам мало не покажется — при попадании болванка высвобождает энергию, сравнимую с ядерным взрывом. И главное — можно больно кусать врагов издалека, что положительно скажется на сохранности корабля и здоровье экипажа.

— Может, тогда проще продать „Люпус“ и взять нивэйский аналог? — предложил Илья. — Они такие штучки очень любят…

— Уже думал. Дорогие, и под наши задачи не подходят. Федерация выпускает два типа линейных крейсеров четвертого поколения с туннельными орудиями. Самый распространенный проект „Джейлан“ — у него существует с десяток различных модификаций. Есть с двумя установками большого калибра, такой корабль предназначен для эскадренных боев. Автономность — не особо, установленный прыжковый двигатель уступает тому, что имеется на „Люпусе“. Всего восемнадцать пульсаров и практически нет своей авиагруппы. Защита силовыми экранами, броня — средняя, но динамические характеристики неплохие. За такое высокотехнологичное корыто в полной комплектации придется отдать где-то сто двадцать миллионов.

— Неслабо, — хмыкнул Илья. — Другой проект, может, лучше?

— Второй — аналог нашего „Люпуса“. То есть для продолжительных действий в отрыве от баз. У него четыре туннельных пушки среднего калибра, нивэйские адмиралы посчитали такое слабое вооружение достаточным для рейдера. Зато отличные динамические характеристики — для прыжка ему нужно всего три с половиной часа.

— Так, может, тоже средние воткнуть? — предложил Илья.

— Лучше, конечно, большие. Типа таких, что стоят на „Гордости Хирама“ нашего знакомого из корпорации „Ашеми“.

— Там же линкор, а у нас всего лишь линейный крейсер…

— У него совсем старье третьего поколения. С тех пор появились системы компактнее и с меньшим энергопотреблением. Есть мысль немного расширить корпус, в итоге получим незначительное увеличение массы, но с новейшими двигателями это не так критично. В итоге у нас выйдет не клин, а усеченная призма той же длины. Часть вспомогательного вооружения не сможет стрелять прямо по курсу, что несущественно. Придется вложить в модернизацию значительные средства, по самым скромным подсчетам — около семидесяти миллионов. Сами пушки, реакторы, накопители, а также системы целеуказания — все это стоит серьезных денег.

— Но мы же собирались вкладывать средства в арварский двухкорпусник!

— Само собой. Но „Люпус“ — флагман корпорации и пока что самая мощная боевая единица. „Аш-Убунди“ будем использовать как базу и носитель средних и малых кораблей. В бой его бросать только тогда, когда вероятность победы не вызывает сомнений — для разгона ему нужно гораздо больше времени, чем флагману. Кроме того, каждый прыжок будет обходиться очень недешево — масса этого чудовища в десять раз больше „Люпуса“.

— Странно, что сравнительно небольшой линейный крейсер с туннельными пушками стоит так дорого, — заметил Илья. — Почти как этот огромный двухкорпусник от черных…

— Проект „Джейлан“ — это современный боевой корабль, который может дать прикурить даже линкорам. „Аш-Убунди“ — просто большая и неповоротливая жестянка с кое-как прикрученным прыжковым двигателем. И сто сорок миллионов — это в минимальной комплектации; корыто, которое может только передвигаться и прыгать…

Алекс получил уведомление о завершении расчетов и переключился на интерфейс программного пакета. Судя по результатам моделирования, „Люпусу“ с новыми двигателями теперь для прыжка требовалось четыре часа и двенадцать минут — отличный результат для корабля такого класса. Сохранив проект, капитан решил заняться более глобальными модификациями.

Покрутив трехмерную схему корабля, он снял четыре плазменных пушки с генераторами накачки, а заодно все остальное, что мешало разместить продвинутое нивэйское оружие. То есть убрал практически всю начинку из корпуса, за исключением ходовых двигателей и гипердрайва. Последний вместе с реакторами был смонтирован в бронированной капсуле и находился в геометрическом центре корабля. Пришлось переставить основные топливные баки, которые занимали значительную часть внутреннего объема.

Сверившись со спецификацией, Алекс понял, что для двух туннельных пушек под названием „Чид-Т“ придется существенно расширить энергосистему корабля. В дополнение к имеющимся шестнадцати реакторам требовалось поставить еще двадцать два таких же. Кроме того, программа сразу же предложила разместить накопители — шесть десятков цилиндрических капсул съели остаток свободного места в центре корпуса. Причем для всего этого добра пришлось расширить объем защитной оболочки из композитной брони. Для командной рубки места не хватало, ее пришлось сместить относительно центральной оси корабля в условно верхнюю его часть.

Алекс решил увеличить габариты, нарастив корпус с боков, но сразу же получил уведомление от программного пакета — на такие действия распространялось ограничение. Допускалось изменение внутреннего объема на пять процентов, однако капитан подумал, что этого хватит. Для создания своих корпусов требовался уже другой пакет — конструкционный, и стоимость подобных продуктов была запредельной.

После прироста внутреннего объема на три процента „Шехрам-24Е“ уперся — дальнейшие изменения не позволяли использовать имеющийся гипердвигатель. Совсем немного растолстевший корпус уже не помещался в создаваемую им каверну. Пакет предложил на выбор восемь вариантов гипердвигателей, но среди них имелся только один подходящий — производства федерации Нивэй. Однако его стоимость совсем не радовала — сорок восемь миллионов. Установка прыжкового двигателя одного из менее развитых технологически государств сразу сводила на нет все преимущества „Люпуса“ в дальности прыжка.

Поэтому пришлось ограничиться сравнительно небольшим увеличением габаритов — это проблемы не решило. Теперь уже не помещались стартовые ячейки, а от композитной брони и обширных технологических полостей, заполненных поглощающим ячеистым материалом, тоже отказываться не хотелось. В эффективности этой защиты капитан уже убедился: нивэйские корабли не имели подобной, поэтому им досталось сильнее, чем толстокожим хакданским. Алекс уже понимал, что ничего хорошего от „скрещивания ужа и ежа“ не получится, но продолжал перебирать варианты компоновки просто из принципа. Для моделирования подобных изменений пакет запросил тридцать шесть минут — перерасчет силового набора и изменение размеров являлись довольно сложными операциями.

Ознакомившись с результатом, капитан понял — потребительские свойства получившегося уродца далеки от идеала. Две шахты в центре корабля не добавляли прочности конструкции. Смета расходов на подобную модификацию тоже не радовала — компактные туннельные орудия, генераторы накачки для них, а также дополнительные реакторы и накопители по самым скромным подсчетам тянули на девяносто пять миллионов кредитов.

— Все-таки хакданские конструкторы не зря ели свою невкусную кашу, — буркнул Алекс. — Смысла ставить большие пушки на „Люпус“ нет. Логичней купить старый арварский линкор и переделать его. Ну или нивэйский линейный крейсер.

— Так что, не будем ничего менять — оставим все как есть? — спросил Илья.

— Сейчас попробуем поставить четыре установки среднего калибра. Все-таки это лучше, чем лазеры.

С размещением туннельных пушек среднего калибра проблем не возникло —их двухсотметровые шахты вполне укладывались в размеры носового отсека главного калибра. Алекс решил выбрать средние по цене системы четвертого поколения, которые назывались „Орхус-М“. В продаже имелись и совсем дешевые модели третьего поколения, но их темп стрельбы удручал — один выстрел в десять минут землянина совершенно не устраивал.

Генераторы накачки аккуратно поместились между довольно громоздкими пухлыми цилиндрами кожухов пушек. Для дополнительных восьми реакторов и накопителей капитан спроектировал бронекапсулу наподобие той, что защищала основную энергосистему „Люпуса“. Она расположилась на месте части жилых помещений экипажа, вследствие чего центральный коридор сократился на полсотни метров и пропали несколько вспомогательных складов.

Предоставив пакету самостоятельно рассчитать и продублировать местоположение управляющих и силовых магистралей, Алекс вдумчиво покрутил объемное изображение — пока результат его устраивал. С одной стороны, флагман терял возможность установки мощного оружия ближнего боя вроде плазменных пушек. Однако перспектива сближения с равноценным кораблем для обмена сокрушительными ударами капитана в любом случае не радовала. Гораздо интереснее, как он считал, гвоздить издалека или же прицельно выводить из строя вооружение противника. Мощность туннельных орудий „Орхус-М“ позволяла эффективно противостоять только средним кораблям, но ввязываться в схватки с превосходящими силами Алекс пока не планировал.

Спустя двадцать минут пакет выдал заключение: в результате переделки динамические характеристики „Люпуса“ практически не изменятся. Затраты на такое переоборудование оказались вполне приемлемыми — каждая туннельная пушка в комплекте с генератором накачки стоила девять с половиной миллионов. Ну а реакторы и энергоячейки тянули еще на шестнадцать миллионов.

— Вот, самый подходящий вариант. — Капитан скомандовал искину показать трехмерную схему.

— Не сильно и отличается от того, что было, — заметил Илья, критично осмотрев обводы корпуса.

— И это самое главное — у нас будет эксклюзив, — улыбнулся Алекс. — От такого корабля никто не ожидает снайперской стрельбы с запредельных дистанций.

— Но мощности явно недостаточно, чтобы вывести из строя большой корабль…

— И не надо. Вступать в бой с превосходящим или равным противником не входит в наши задачи. Будем бить тех, кто слабее, а от тех, кто сильнее — убегать, — пояснил капитан. — Продвинутые двигатели позволят нам догнать тяжелый крейсер и практически любой из средних транспортов.

— Четыре точных укола вместо одного мощного удара дубиной, — хмыкнул товарищ.

— Ну да, что-то типа того, — согласился Алекс. — Да, а чем это они заняты? — кивнул он на один из экранов. Там бойцы сосредоточенно пялились на плоскую панель, где шли короткие сюжеты.

— Это работа нашего „министерства правды“, — ответил Илья. — Те люди, которых мы забрали с ковчега, получают порцию ежедневной идеологической накачки.

— Зачем? — удивился капитан.

— Я посоветовался с Франсин, и мы выработали стратегию оптимального воздействия. Подготовили несколько десятков сюжетов, демонстрирующих самые нелицеприятные стороны жизни граждан Содружества. Хакданские ритуалы, оширские лагеря принудительного труда, рабство у чернокожих арварцев. Войны корпораций, похищения людей… Ну и все в таком духе…

— По-моему, это перебор, — хмыкнул Алекс. — После всей этой чернухи они попросятся обратно на свой ковчег!

— Требуется вбить в головы этих дикарей, как им повезло оказаться среди нас, — пояснил Илья. — Франсин советуют использовать психокодирование и спецпрепараты для обеспечения лояльности.

— Пока не будем. Думаю, они и так всем довольны…

— Это пока. Когда они получат нейросети и базы, все может быть по-другому. Кому-то может прийти в голову идея свалить в свободное плавание. А эти люди нужны. При должной идеологической обработке они будут с радостью трудиться и приносить пользу. В конце концов, нам нужны пилоты истребителей и бойцы. Есть мысль использовать остальных для добычи ресурсов…

— Нет, этим заниматься не будем, — поморщился Алекс. — Вкладывать средства в добывающее оборудование бессмысленно.

— Мы планируем рейд в систему Цитадель Света, — напомнил Илья. — После того как мусорщики зачистят сектантов, есть мысль развернуть там базу. Удачное местоположение: практически в центре сферы из населенных человечеством миров. И что самое главное — новые хозяева нам кое-чем будут обязаны. В итоге все вложения — под надежной защитой. Кроме того, надо же куда-то деть эту кучу народа — а так они будут приносить прибыль.

— Подумаем. Сейчас у нас на повестке дня ремонт, реализация имущества и покупка большого корыта от арварцев.

— Вот еще что: лучше не афишировать тот факт, что мы нашли корабль поколений, — добавил Илья. — Никаких преимуществ известность не даст. А вот проблемы могут возникнуть…

— Не вижу никаких сложностей — находка в любом случае принадлежит нам, — возразил капитан.

— Есть те, кому это может не понравиться. Помнишь этого старика и его огнепоклонников, которые принимали самое живое участие в создании ковчега?

— Конечно, но Жордо давно отправился в свое пламя, или что там у них…

— Да, но дело его живет. В независимом мире Кшинамурти этого дедулю все еще помнят и сильно уважают — могут и обидеться. Кроме того, есть еще одна группа деятелей, которые против торговли генетическим материалом. „Путь Обновления“ — это что-то типа чокнутых экологов, их финансирует объединение корпораций „Хейди“. Эти активисты взрывают биофермы и травят генетически модифицированных зверюшек. В свое время федерация Нивэй сильно пострадала от них…

— Ну и что они сделают? Сегодня мы здесь, а завтра — там…

— Могут послать несколько терроргрупп. А там все — смертники, у них отличное оснащение и есть псионы. Или объявить награду за голову — как за Сандея Аладжи…

— Придумаем какую-нибудь обходную схему, — кивнул Алекс.

„Люпус“ без приключений проследовал в составе эскадры через пустую систему СТ-7.27, потратив на переход до хакданского мира Йола двенадцать дней. Флагман выскочил в обычное пространство неподалеку от флота клиновидных линейных кораблей, собравшихся рядом с огромной пирамидой желтоватого цвета — мобильной базой. Республика собрала в этой системе значительные силы — интерфейс отобразил еще одну отметку мобильной базы, не считая множества боевых единиц с идентификатором военных сил Содружества.

— Установлено соединение с транспортным контролем, — отрапортовала Нимэль. — Мы вышли в зоне, запретной для гражданских кораблей.

Алекс махнул рукой, разрешая искину любые необходимые действия. Капитан задействовал тактический интерфейс, довольно улыбнувшись — отметки двух кораблей корпорации „Канис“ обнаружились на орбите единственной населенной планеты. Однако станция Ордена Воссоединения, где сервестор Цурчан обещал провести ремонт, находилась в запретной для посещения зоне. Безжизненный мир Йола-3 с двумя десятками орбитальных сооружений был отмечен на схеме желтым цветом — Алекс понял, что следует сначала сделать запрос властям.

Линейный крейсер начал движение к станции, а рядом с кораблем некоторое время двигалось звено юрких клиновидных истребителей.

— Нет, на жуков мы не похожи, — засмеялся Илья, глядя на почетный эскорт.

— Так, а вот и весть от адмирала Нитчера, — заметил Алекс, просмотрев сообщение с идентификатором федерации. — Работа комиссии закончена — в результате чего нам перечислено пятьдесят восемь с половиной миллионов кредитов. Передали пакет — какие-то отчеты, посмотрим потом. Судя по уведомлению, мне повысили ранг гражданина на одну ступень…

— Совсем скромно, — пробурчал товарищ.

— Да, — согласился Алекс. — Честно говоря, ожидал большего…

— Пожадничал адмирал. Мы все-таки серьезно рискнули своими шкурами ради этого деятеля…

— Сообщение от Гуни, — продолжил капитан. — Его группа в системе Барза и пробудет там еще какое-то время. Идут ремонтные работы: все-таки „Урглон“ получил сильные повреждения в разборках с ниххонцами. Я пообещал ему участие в зачистке системы культистов. Думаю, к этому времени он будет готов.

В непосредственной близости от „Люпуса“ сверкнула черточка — из прыжка вышел большой хакданский транспорт — тот выглядел как шестигранная призма полутора километров длиной, ряды квадратных створок украшали блестящие борта грузовика.

— Приглашение от капитана Вирика, навестим его позже. У нас еще будет время: ремонт такого корабля — дело небыстрое. — Алекс продолжил разбор корреспонденции.

Линейный крейсер продолжал тяжело разгоняться — все-таки потеря двух двигателей серьезно сказалась на ходовых качествах флагмана корпорации „Канис“. Судя по прогнозу искина, до орбиты предстояло тащиться девять часов.

— Послание от главы Чистых. Шодан сообщает — все идет по плану, к ним присоединился еще один мелкий клан — это радует. Точку сбора мы уже обговорили…

Капитан просмотрел два рекламных сообщения, сразу же удалив их. Одно призывало гостей системы посетить некое мероприятие под названием „День Вознесения“. Другое — сделать пожертвование, а затем влиться в ряды культа Сострадающих.

— Дальше у нас отчет Чимты. Большая часть добычи реализована — перечень прилагается. Тяжелый крейсер полностью восстановлен, но продавать его тут бессмысленно — корабли черных у хакданцев не пользуются спросом. В общем, пока удалось выручить двадцать два с половиной миллиона.

— Маловато, — хмыкнул Илья. — Один гипердвигатель, который мы скрутили с ниххонского линкора, стоит больше десяти миллионов. Еще четыре пушки…

— Не продано, — просмотрел Алекс перечень. — Все-таки это жуткое старье даже для арварцев. Зато концентрат руды ушел влет, ресурсы — всегда ходовой товар.

— Там еще прилично этого добра осталось. Вот если бы у нас тогда был большой грузовик…

— Теперь у нас будет на чем увезти все трофеи. Скоро займемся покупкой тяжелого носителя, — ответил капитан, просматривая перечень непроданного барахла.

Реализацию добычи с „Кша-Моры“ пока отложили — Алекс не собирался задерживать ремонт флагмана. Ну а для того, чтобы поставить „Люпус“ в док, требовалось сначала переместить имущество на „Чошам“. Освободить грузовые палубы для планируемой переделки было необходимо — контейнеры с трофеями жуков и разобранный добывающий комплекс вполне могли разместиться во вместительных трюмах грузовика.

Капитан подключился к планетарной инфосети и быстро обнаружил контакты арварской корпорации, которая специализировалась на поставках кораблей из империи. Располагалась она на Хар-Махруме, и за услуги по организации связи с представителем пришлось отдать сорок четыре тысячи кредитов. Сигнал прошел через длинную цепочку ретрансляторов, чтобы попасть на тот, который находился в арварской торговой системе.

Представителем корпорации „Ати-Джитуку“ оказался пухлый кучерявый мужчина с гроздью блестящих колечек в обвислых ушах. Его покатый лоб блестел капельками пота, а приплюснутый нос картошкой нависал над мясистыми губами. Чернокожий несколько раз похлопал себя по щекам и подергал самое большое украшение с красноватым камешком. Землянин знал, что количество этих побрякушек означает ранг в клановой иерархии. Закончив ритуал приветствия, арварец приветливо улыбнулся, показав остро заточенные белоснежные зубы.

— Я Кваку, Приносящий радость. Что интересует гучу? — довольно вежливо произнес арварец.

— Алекс с планеты Грязь; надеюсь, будущий покупатель, — в свою очередь представился капитан. — Вот, хочу заказать самое большое корыто, то есть могучий корабль, который заставит сердца моих врагов трепетать в ужасе! Передаю техзадание…

— Гуча не пожалеет. — Кваку на минуту замер, а затем радостно оскалился. Арварец зашевелил мясистыми губами, подсчитывая будущую прибыль.

— Ну так что? — поторопил его землянин. — Сроки поставки, цены…

— Сто восемьдесят шесть с половиной миллионов кредитов, — наконец обрадовал черный. — Двадцать шесть стандартных суток. Если требуется доставка, услуги эскорта обговариваются отдельно.

— Что? — возмутился Алекс. — Такое корыто совсем недавно стоило сто сорок. Ну еще изменения, максимум на десятку потянут…

— У нас война, гуча. — Чернокожий скорчил жалостливую гримасу. — Император Мганга Четвертый ограничил квоты. Расценки на сопровождение тоже серьезно выросли — буферная зона сейчас небезопасна…

— Беспредел! — фыркнул капитан, разрывая канал. — Придется обратиться к конкурентам!

— Вообще-то конкурентов нет, эта корпорация — монополист, — заметил Илья, внимательно слушавший разговор. — Определенная логика в его словах есть — у них там еще идут боевые действия…

— Это никуда не годится, — переплачивать в полтора раза желания нет. Будем искать такое корыто на вторичном рынке! Нимэль, ищи в продаже корабль проекта „Аш-Убунди“, верхний предел цен — сто восемьдесят миллионов! — скомандовал Алекс. — Исключи из зоны поиска империю Арвар и миры фронтира!

— Принято. — Голограмма искина моргнула и пропала, а капитан приступил к изучению последних новостей. Корабельный искин делал выборку важнейших событий, создавая сводки каждый раз, когда корабль оказывался в радиусе действия ретрансляторов.

В первую очередь Алекс изучил информацию о ходе боевых действий с жуками. Как ни странно, Рой атаковал главным образом черных. Причем агрессивные негуманоиды с завидным упорством лезли в две системы — Уш-Ходжо и Кардораг. Посмотрев трехмерную карту-схему, капитан примерно понял логику насекомых — эти два мира располагались на поверхности условной сферы, состоящей из множества населенных миров. В ходе вторжения черные потеряли одну из шестнадцати систем — аграрный Лумзат, однако империя Арвар все еще оставалась самым крупным государством Содружества.

Хакданская система Шамуна недавно отпраздновала локальную победу над ненавистными нелюдями. Совет Девяти принял решение сосредоточить силы в мирах республики, ограничившись минимальным взаимодействием с союзниками.

Директорат Ошир, получивший серьезную плюху от жуков, лихорадило — систему Амими объявили закрытой: там шли стычки местного значения. Администратор Ямель, которому пришло в голову объявить свой мир независимым, испарился вместе с большей частью столицы после карательной акции флота. Вояки даже применили тяжелое оружие, ударив с орбиты по одному из мегаполисов бунтовщиков. До многих оширцев начало доходить, что участь жителей сожженного жуками мира Гермунд вполне может ожидать и их самих.

— В системе Амими введено военное положение, Лучезарный лютует. Постараемся избежать посещения этого негостеприимного места… — бросил Алекс, продолжая изучать новостную сводку.

Конфликт мегакорпорации „Шонта“ с вездесущим объединением „Хейди“, плавно переросший в полномасштабную войну, землянина не заинтересовал. Пограничные миры, которые могли в любой момент подвергнуться атаке насекомых, он посещать не планировал. Все-таки две больших группы Роя шныряли где-то неподалеку — а в каждой такой могло быть от двух до трех сотен астероидов-ульев.

Просмотрев по диагонали остальную информацию, ничего интересного и важного для себя Алекс не обнаружил.

— Задача выполнена, — мягко улыбнулась голограмма. — Найдено шестьдесят пять подходящих предложений.

— Очень хорошо, — кивнул капитан, открывая инфопакет. Отсортировав перечень по цене, он подумал, что надо было ограничить поиск ближайшими мирами. Самый дешевый вариант арварского „Аш-Убунди“ предлагался в оширской системе Джейцер — там корабль продавали за сто двадцать два миллиона четыреста тысяч. Просмотрев спецификацию, Алекс презрительно фыркнул — хозяева использовали двухкорпусник как большой рудовоз, срезав все грузовые ячейки. Вместо штатных двигателей „Хатх-900“ стояло оширское убожество „Шает-700“, произведенное на автоматических заводах Гольятты.

Землянин сразу перешел в конец списка, решив для контраста посмотреть на самое дорогое предложение. За сто восемьдесят миллионов в независимом мире Нум-Рияд продавалось подобие боевого корабля — хозяева прикрутили восемь башен с крупнокалиберными установками „Хатул-Ф“ и четыре модуля-дока „Вузар-Н“. Кроме того, этот экземпляр нес тяжелую броню и был оборудован механическими захватами для перемещения двух арварских артиллерийских крейсеров. Вероятно, какая-то шайка любителей чужого добра использовала этот корабль как мобильную базу.

Вернувшись к началу перечня, Алекс подумал, что для его целей ценность такого бегемота, набитого устаревшим арварским оружием, сомнительна. Логичней, взяв за основу базовый вариант, переоборудовать его своими силами.

Следующий десяток просмотренных предложений мало отличался от первого — благодаря огромным трюмам стандартная комплектация пользовалась спросом у крупных корпораций шахтеров и перевозчиков. Никакого вооружения эти корабли не несли — видимо, их владельцы передвигались исключительно в безопасных системах.

Модификации-танкеры Алекс не рассматривал — глупо платить за гигантские цистерны, которые все равно пришлось бы убирать. За сто шестьдесят два миллиона предлагался странный грузопассажирский гибрид — один из корпусов был занят малыми жилыми модулями, а другой — сотами-ячейками под малые корабли. Ну а две открытые грузовые палубы между корпусами предназначались для контейнеров. Износ восьми ходовых двигателей превышал шестьдесят процентов. Алекс пришел к выводу, что хитрый хозяин не захотел вкладываться в дорогостоящий ремонт движков.

Одну из модификаций, мобильную ремонтную платформу за сто семьдесят два миллиона, капитан изучил внимательно. Вероятно, данный корабль строился по спецзаказу — массивная перемычка между корпусами здесь была смещена к корме. А в носовой части попарно располагались десять генераторов транспортного луча. В результате чего этот экземпляр мог осуществить прыжок с негабаритным грузом между корпусами.

Например, таким, как линейный крейсер, что сразу же открывало перед связкой больших кораблей новые возможности. Кроме того, транспортные лучи работали как продвинутые силовые манипуляторы — оператор с инженерной специализацией мог осуществлять относительно тонкие операции с большими конструкциями. Короткая площадка в кормовой части предназначалась для контейнеров — там тоже имелась пара силовых манипуляторов. Двигатели стояли нестандартные — „Талем-В“ с ресурсом около шестидесяти процентов. Такие агрегаты производили в империи Антран. Капитан подумал, что владельцы использовали корабль как тяжелый буксир или сборщик орбитальных конструкций, а может, успешно совмещали обе эти специализации.

Конечно, такое расположение гипердвигателя не очень хорошо влияло на экономию топлива. Все-таки энергетические затраты на создание пузыря были минимальными, если прыжковый двигатель располагался в геометрическом центре корабля. Наложив изображение флагмана на контур арварского корыта, Алекс понял — между корпусами вполне хватит места „Люпусу“. Несмотря на все недостатки подобной схемы, такой нестандартный корабль мог быть весьма полезен.

— Что-то слишком дорого для корыта третьего поколения, — покачал головой Илья. — Сто восемьдесят миллионов за пушки и устаревшие модули-доки…

— Переделанные гражданские модификации. Все эти модули мы можем поставить и сами — в итоге выйдет гораздо дешевле, — согласился Алекс. — Покупка корабля напрямую у арварцев исключена — дорого, и притащить его через буферную зону будет сложно.

— Будем брать что-нибудь другое? — оживился Илья.

— Тяжелые носители строят все крупные государства, и у каждой кораблестроительной школы свои особенности. Нивэйцы продадут только носитель четвертого поколения, там практически нет брони, но хорошие щиты. Тип „Илов“ — вроде тех, что жуки распотрошили у адмирала Нитчера. Но у него были модернизированные, с ретранслятором мультилинии на борту — такие системы на рынок не поступают. А корабль старого образца, с четырьмя большими доками на сто двадцать четыре истребителя, в минимальной комплектации стоит сто сорок миллионов.

— Да, недавний бой с Роем показал несостоятельность нивэйской концепции носителя. Очень уж они быстро лопались. Зато большая часть хакданских уцелела…

— Эти покрепче, но используют стартовые ячейки и внутренние доки, что резко повышает живучесть корабля. Но цены кусаются — самый дешевый аналог четвертого поколения стоит примерно сто шестьдесят миллионов. Оширские — совсем хлам, дешевые, их я даже не рассматривал; антранские почти не встречаются в продаже. В конфедерации Делус есть интересные экземпляры — они выпускают даже сборные конструкции… Это где тяжелый носитель и линкор стыкуются плоскими частями корпуса и прыгают как единое целое. Но там опять-таки ячейки и ракетное вооружение, особо убойные экземпляры которого Вождь неполноценным не продает…

Алекс посмотрел на медленно растущий зеленовато-изумрудный диск планеты, к которой двигался линейный крейсер. Среди россыпей сверкающих точек судов и искорок станций парочка являлась частью крошечного флота корпорации „Канис“.

— Так вот, самые дешевые корабли — производства империи Арвар. Черные клепают простые и грубые конструкции с хорошим запасом прочности. Тяжелый носитель четвертого поколения стоит около ста двадцати миллионов, но выгоднее немного доплатить и взять двухкорпусник. Короче, для наших целей больше всего подходит это арварское чудовище. То есть „Аш-Убунди“. Не считая передвижных заводов и мобильных доков, это самый большой корабль, который продают частным лицам. Есть еще гигантский рудовоз „Жарбей“, но для наших целей он совершенно непригоден, как и все специализированные суда землероек. У них конструкция не модульная и гипердвигатель слабоват.

— А в чем проблема-то с прыжковым двигателем?

— Там все сложно. Объем рабочей камеры у них небольшой — поэтому дальность перехода ограничена. У нашего „Люпуса“ гипердрайв — один из лучших в своем классе, да и вообще корабль удачный. Все-таки раньше он был флагманом большой шишки из Ордена Воссоединения…

— Ясно. Но я вот что подумал: мы же собираемся к культистам наведаться в их мир. У них там наверняка корабли будут — может быть, повременить с покупкой? — предложил Илья.

— Нет, тяжелый носитель нужен прямо сейчас, — пояснил Алекс. — Еще неизвестно, что бросят на нас сектанты, но малые корабли у них точно есть. Значит, они требуются и нам, чтобы эффективно бороться с истребителями. А заодно большой грузовик для вывоза трофеев, которые, надеюсь, будут…

Глава корпорации просмотрел остальные предложения из списка. Наиболее выгодным он посчитал вариант за сто семьдесят два миллиона — тяжелый буксир. Все-таки это было ближе всего к той модификации, что хотел заказать Алекс. Маловероятно, что его купят раньше — это предложение висело в инфосети хакданской системы Гакс уже четыре месяца, но продавец не собирался скидывать цену.

То, что предлагали под видом военного корабля, по большому счету являлось хламом — тяжелая броня, используемая арварцами, значительно увеличивала массу, а орудийные системы третьего поколения „Хатул-Ф“ совсем не внушали доверия. Угловатая башня с двумя крупнокалиберными пушками могла делать залп раз в шесть минут, что явно было маловато — новейшие трехорудийные системы четвертого поколения могли стрелять в полтора раза быстрее.

Линейный крейсер вышел на высокую орбиту, и к нему двинулись два корабля корпорации. Рядом с поврежденным флагманом пристроился тяжелый крейсер „Предвестник“, ощетинившийся орудийными башнями. Затем подошел переоборудованный в очень легкий носитель средний грузовик „Чошам“. Из его дока выскочил челнок — Алекс уже поймал мыслеобраз, посланный женщиной-псионом — Чимта спешила лично отчитаться старейшему клана, так она по привычке называла главу корпорации.

В околопланетном пространстве царила привычная суета — сотни станций и тысячи судов искорками сверкали на ярко-зеленом фоне огромного шара, дающего прибежище двадцати миллиардам людей. Планету окружали внушительные кольца из боевых платформ и тяжелых кораблей — хакданцы уделяли повышенное внимание безопасности.

Контейнеры плыли к угловатому арварскому грузовику, исчезая в открытых створках — процесс перемещения ценностей шел полным ходом. Из шлюза потянулась цепочка будущих бойцов: некоторые замирали, закрутив головами — зрелище для людей, которые всю жизнь провели в тесных коридорах и пещерах ковчега, оказалось непривычным. Алекс с улыбкой наблюдал, как отдельные потомки колонистов в панике жались к обшивке „Люпуса“, а кое-кто даже потерял сознание. Однако сержанты быстро навели порядок, некоторых бойцов потащили их соседи.

Женщина с красноватым оттенком кожи заняла одно из свободных мест в рубке линейного крейсера. За короткое время землянин получил исчерпывающую информацию по всем интересующим его вопросам — Чимта являлась псионом и могла общаться, посылая и принимая мыслеобразы.

— Да, так и сделаем, — пробормотал Алекс. — Арварскую технику сплавим в системе Джеппа — так будет быстрее всего. Хотя к оширцам у меня желания лезть нет, у них там сейчас небольшие беспорядки. Но пока столичный мир они не затронули.

Чимта послала картинку сильно поврежденного корабля и опрометчивого слияния с главным жуком — землянин уловил беспокойство. Ответив серией мыслеобразов на тему вдумчивого и безжалостного истребления насекомых, Алекс заверил женщину, что клану и особенно его главе ничего не угрожает и ситуация всегда под контролем.

— У нас тут есть чистые металлы, постарайся реализовать их побыстрее, — напоследок бросил капитан покидающей рубку женщине. — И закупка по заказу — там главным образом медоборудование и расходники…

Когда из шлюза показался первый трофейный истребитель жуков, он подумал, что так или иначе, предстоит навестить федерацию — реализовать трофеи с корабля-улья Роя лучше всего именно там. Да и туннельные орудия, которыми Алекс собирался оснастить флагман, логичнее было покупать у производителя. Подумав, капитан отдал приказание переместить оба операционных комплекса на „Чошам“. Там планировалось развернуть медицинский отсек, где и установить нейросети будущим бойцам и пилотам. Все необходимое для этого капитан намеревался приобрести в ближайшее время.

Проверив состояние счета, он довольно улыбнулся — за последнее время дела у корпорации „Канис“ шли в гору. Благодаря разгрому ниххонцев и реализации части трофеев сейчас Алекс располагал серьезными средствами — сто восемьдесят девять с половиной миллионов. И он полагал, что эта сумма в ближайшее время удвоится, а то и утроится. Все-таки ценность контейнеров с генетическим материалом пока оставалась неясной. Да и трофеи, с таким трудом добытые из астероида-улья Роя, тоже должны немало стоить…

— Личный состав размещен, — вышел на связь сержант Хаут. — Мы заняли одну из жилых палуб.

— Очень хорошо. Пока все контакты с экипажем ограничить! — кивнул глава корпорации.

Переключившись на внешние камеры, он наблюдал за возней людей и дроидов — среди размалеванных механических работников выделялась ярко-красная фигурка Адиль. Флагман покинула пара разведчиков „Ташин“ и корвет „Арсил“, их места заняли три оширских сигарообразных челнока. Алекс подумал, что корветы оказались эффективны, и их количество следует увеличить.

После нескольких безуспешных попыток связаться с узкоглазой специалисткой по взлому он скомандовал переместить ее капсулу со всем содержимым каюты на грузовик. Наверняка на станции имеется оборудование, способное просветить „Люпус“ насквозь — капитан имел представление о таких системах.

— Сейчас у нас минимальная команда — двенадцать человек, все остальные — на грузовике, — прокомментировал Илья. — И больше никакого компромата на корабле не осталось…

— Именно так! — согласился Алекс. — Не хочется объяснять хакданцам присутствие на борту нейродеструктора нелюдей и некомплектного почетного гражданина конфедерации Делус в саркофаге.

— И что дальше — двигаем чиниться?

— Да. Нимэль, связь со станцией „Безин“. Нам нужен тип по имени Гумлус Фирль!

— Ну и имечко, — пробормотал Илья. — Хорошего человека так не назовут…

Развернувшаяся голопанель моргнула, показав пухлую физиономию чиновника Ордена Воссоединения. Гумлус Фирль на вид оказался типичным хакданцем — на его лысине красовалась зеленоватая завитушка, а вместо выщипанных бровей и ресниц мужчина подводил глаза аляповатой косметикой. Одет он был в сероватый комбинезон „Увекс“, распространенный повсеместно в Содружестве. Алекс еле сдержал смех — выглядел важный тип, как страдающий запором обритый енот. Однако капитан видел на станциях и не таких странных персонажей — стандарты красоты хакданцев сильно отличались от земных.

— Алекс с планеты Грязь, гражданин шестого ранга, — учтиво поздоровался капитан.

— Вам выдан коридор, девятый док, — еле заметно кивнул лысый, разорвав связь.

— Да уж, хорошие манеры у хакданцев не в почете… — заметил Алекс, отдавая приказ искину проследовать к станции „Безин“.

Линейный крейсер покинул орбиту и направился к станции Ордена Воссоединения. Для того чтобы добраться до мертвого мира, поврежденному флагману потребовалось три с половиной часа. Алекс с любопытством разглядывал оборонительные сооружения хакданцев. Боевые станции не впечатляли; видимо, все мощное оружие скрывалось в матовых наростах, что как опухоли выделялись на серой поверхности каменной планетки. Землянин так и не понял, чем тут занимаются хакданцы, — никакого движения заметно не было.

Ремонтная станция „Безин“ впечатляла — округлый астероид диаметром двадцать пять километров был весь утыкан куполами разного размера. Разрешив искину станции перехватить управление, Алекс наблюдал, как один из куполов разделился на десяток сегментов, поглотив поврежденный линейный крейсер. Транспортные лучи втянули корабль внутрь и он, зафиксированный силовыми полями, завис посредине огромного дока — в этой цилиндрической полости вполне мог поместиться линкор.

Внутренние поверхности дока украшали сотни разноцветных контейнеров и десятки дроидов-пауков, замерших в своих гнездах. Из открывшейся диафрагмы вылетел продолговатый аппарат с прозрачной кабиной, юркнувший в шлюз „Люпуса“.

— Ты остаешься за главного! — бросил капитан Илье, покидая рубку. — Ну а мне пора пообщаться с этим типом…

Выскочивший из своего транспортного средства Гумлус Фирль покосился на оплавленный корпус эсминца, над которым поработали жуки. Пухлый чиновник скрючил пальцы в приветствии, критически осмотрев ряды пустых контейнеров, складированных в помещении переходной камеры.

— Мне требуется соединение с корабельным искином, — потребовал чиновник.

— Не вопрос, — согласился Алекс, выдавая гостевой доступ. Он воспринимал эмоции хакданца — тот излучал тщательно скрываемое презрение с толикой заинтересованности.

Фирль замер, беззвучно шевеля пухлыми губами. Наконец он кивнул, передав землянину инфопакет, в котором имелось несколько документов — список ремонтных работ и нечто вроде ведомости. Алекс решил сначала выслушать хакданца, просмотрев пакет позже.

— По вооружению — четыре плазменные пушки „Фибур-4Е“. Во всех орудийных ячейках — пульсары. Установка лазерных установок целесообразна только на корабли поддержки…

— Ставим пульсары, — согласился капитан, мысленно поставив плюсик сервестору Цурчану. Судя по всему, Орден Воссоединения не жалел средств на восстановительные работы.

— Что касается защиты — полная замена навесных элементов брони на новейшую композитную с противолазерным покрытием. Установка генератора щита „Хейф-4“. Но активные силовые экраны предпочтительнее. Есть возможность поставить „Шоер-4М“… — хакданец замолк.

— Конечно, тогда лучше его, — обрадовался Алекс.

— Но тогда мы несколько выходим за рамки средств, выделенных на ремонтные работы, — намекнул Фирль, многозначительно закатив глаза.

Землянин уловил заинтересованность — тут он сообразил, что хакданец не прочь немного заработать. Найдя в банке данных спецификацию, Алекс выяснил, что предлагаемый модуль — модифицированная версия генератора „Шоер-4В“. Активные экраны позволяли концентрировать поле в узком секторе любого направления, что резко повышало оборонительные возможности корабля. Ну а индекс „М“ обозначал увеличенную на восемь процентов емкость встроенного накопителя и контуры защиты от перегрузки. Правда, все эти навороты поднимали стоимость продвинутого агрегата. На рынке он стоил совсем неприличных денег — двадцать три с половиной миллиона.

— И насколько выходим за рамки? — поинтересовался капитан.

— Двенадцать миллионов четыреста тысяч кредитов.

Ранее Алекс собирался остановиться на модификации „Шоер-4B“, которая предлагалась на рынке за пятнадцать миллионов и являлась улучшенной версией базовой модели. Теперь он принял решение взять предлагаемый агрегат, поскольку тут он выходил с серьезной скидкой.

— Устраивает, — кивнул Алекс. — Так и сделаем… Что у нас по двигателям?

— „Пельт-530“ — неудачная копия нашей промежуточной модели „Ирмин-850“. Мы поставим их, — пояснил хакданец.

— Хм… — уловил намек капитан. — А что, если немного выйти за рамки и взять… скажем „Ирмин-880“?

— Сейчас посмотрим… — Тонкие губы хакданца изобразили кривую улыбку. — Тринадцать с половиной миллионов.

Глава корпорации сравнил цены и понял, что предложение вполне реальное, хотя тут выгода оказалась совсем небольшой. Такой подход к делу ему понравился, и он решил выжать из ситуации все возможное.

— Очень хорошо, — кивнул Алекс, просматривая короткий список. Землянин мысленно поставил сервестору Цурчану второй плюсик — тот посчитал нужным выплатить средства в качестве компенсации за погибших пилотов. Капитана устроила сумма, и он не собирался информировать старикана о системе дистанционного управления „Каго-8М“, которая обошлась гораздо дешевле.

— Тут указано, что малые корабли в наличии. И еще мне полагается три с половиной миллиона в качестве компенсации за двенадцать погибших пилотов. И еще семь с половиной миллионов за заряды…

— После того как на этом документе появится личный идентификатор, указанная сумма будет перечислена на счет, — невозмутимо произнес хакданец.

— Восемь средних истребителей „Калард“, один корвет „Арсил“, три эсминца „Илно“ — это понятно. Два перехватчика „Харш-А“ с возможностью действий в атмосфере — в принципе пойдет… — согласился Алекс. Возможность получить пару легких истребителей третьего поколения весьма его обрадовала. Правда, в стандартную стартовую ячейку они не помещались из-за коротких стреловидных крыльев. Эти кораблики, внешне напоминающие зализанными формами земные реактивные самолеты, производились сразу в нескольких государствах. Отличалось только вооружение — арварцы ставили мелкокалиберные роторные пушки, а хакданцы — одно лазерное орудие.

— Оширских „Фальми“ у нас нет, — пояснил Фирль. — Распределением малых кораблей занимается другое подразделение. Если все устраивает, уладим формальности…

— Я хочу сначала осмотреть малые корабли! — заявил капитан. Он вспомнил узкоглазых уршепоклонников, которые норовили подсунуть разный хлам, проходящий по документам как исправные машины.

Хакданец сделал приглашающий жест, и Алекс занял одно из четырех мест в его транспортном средстве. Кабина оказалась довольно тесной — видимо, для продолжительных рейсов кораблик не предназначался. Аппарат резко стартовал, проскочив насквозь десяток доков — все они были заняты большими судами. В одном из них Алекс узнал флагман сервестора Цурчана. По корпусу гиганта ползали дроиды, а вокруг носились яйцевидные механизмы с множеством манипуляторов.

Только теперь Алекс осознал масштаб сооружения Ордена — ремонтная станция оказалась действительно огромной. Пройдя через изогнутый туннель, юркий кораблик выскочил в многоярусном доке. Среди сотен стоящих ровными рядами клиновидных истребителей Фирль безошибочно нашел те, что предназначались землянину.

Алекс не сдержал улыбки, увидев приготовленные эсминцы „Илно“ — хакданцы собирались выдать боевую модификацию. Блестящий корпус в виде призмы украшали с боков нашлепки пульсаров, а на корме торчала небольшая надстройка с блоком коротких антенн. Все эти модули можно было легко демонтировать и установить грузовые крепления и манипулятор — в отличие от вооружения, стоили они совсем дешево.

Конечно, установленные пульсары были всего лишь двуствольными, в отличие от четырехствольных на больших кораблях. Тем не менее такое вооружение считалось универсальным и весьма мощным для эсминца.

Проверив один из тройки „Илно“, землянин понял, что реактор там тоже стоит новейший. Кроме того, все предложенные малые корабли имели ресурс двигателей около девяноста процентов — что сильно порадовало капитана. С каждой минутой, проведенной на станции, Орден Воссоединения все больше нравился Алексу. Он уже был готов забыть, что фанатики сильно не любят негуманоидов и планируют подмять все Содружество под себя. И даже то, что хакданцы питаются невкусной кашей, тоже теперь казалось совсем несущественным.

Заверив документ своим идентификатором, капитан получил на счет одиннадцать миллионов кредитов и заверения, что корабли будут доставлены после ремонта. Все-таки часть стартовых ячеек жуки вывели из строя.

Сигарообразный аппарат отправился в обратный путь — видимо, искин посчитал нужным провести его по другому маршруту. В одном из доков Алекс увидел необычный большой корабль в виде здоровенной разлапистой коряги — по пупырчатому корпусу ползали фигурки людей и дроидов. В следующем роботы потрошили сильно поврежденную тушу нивэйского линкора.

— Не думал, что Орден ремонтирует корабли федерации, — заметил капитан.

— Притащили пару таких, — небрежно бросил чиновник. — Восстанавливать их нерентабельно. Повреждения слишком серьезны…

— И что с ними будет дальше — вернутся военным федерации? — осторожно поинтересовался Алекс.

— Нет. Федералы их сами бросили при отступлении — мы успели первыми. Общепринятая практика — корабль без экипажа принадлежит новому хозяину, — пояснил Фирль.

— Само собой, — согласился капитан. — А если мы снова немного расширим рамки и организуем распродажу некоторых модулей из этих корыт?

— Реализацией трофеев занимается другой отдел… — задумчиво пробормотал чиновник. Алекс понимающе улыбнулся, поймав волны алчности, исходящие от хакданца. За последние полчаса отношение Фирля к землянину изменилось с негативного на вполне нейтральное.

— Полагаю, что эту проблему можно решить, — продолжил капитан. — Почему бы не сократить цепочку посредников? У оширцев существует крайне любопытный термин „отпил“…

В эмоциях Фирля проскользнуло уже знакомое презрение. Только теперь Алекс сообразил: этот тип воспринимает всех остальных как изначально ущербных. Впрочем, после общения с функционерами из Ордена Воссоединения капитан понял, что они все такие. Транспорт чиновника остановился, юркнув в боковую нишу — причиной задержки стал небольшой буксир, тянущий за собой вереницу цилиндрических емкостей.

— Но конечно, у всех этих неполноценных отсутствует цель. Они живут сегодняшним днем, не подозревая, что над ними уже занесена карающая рука тех, кто достоин большего! — поспешил исправиться Алекс, процитировав одно из изречений Вождя конфедерации Делус.

Выслушав этот бред, Фирль благосклонно кивнул, и капитан уловил напряженную мыслительную работу, несомненно происходящую в лысой голове чиновника. Пропустив еще несколько подобных корабликов, транспорт продолжил путь.

— Корпорация „Канис“ располагает средствами, — решил добить его Алекс, — и вполне готова их потратить на закупку неликвида. Сервестор Цурчан обещал содействие…

— Я запросил перечень имущества, подлежащего реализации, — принял решение хакданец. — Раз уж у вас есть допуск на опорную базу Ордена, не вижу никаких проблем…

Транспорт вошел в шлюз „Люпуса“ и землянин выбрался из тесной кабины — он отметил, что за время экскурсии в доке прибавилось дроидов — большие пауки ползали по корпусу, демонтируя бронепластины.

— Уладим формальности, — перешел к делу Фирль. Хитрый чиновник состряпал еще один договор, по которому корпорация „Гуль-Шилтор“ оказывает услуги корпорации „Канис“ и получает за это значительную сумму — двадцать пять миллионов девятьсот тысяч кредитов. В приложении кратко описывался список работ — реализация двигателей „Ирмин-850“ и поставка новейших агрегатов „Ирмин-880“. Замена генератора силового экрана „Хейф-4“ на восстановленный „Шоер-4М“. Ну и некие консультационные услуги, которые почему-то стоили больше всего.

— Хм… а что это за корпорация „Гуль-Шилтор“? — поинтересовался капитан.

— Реально существующая корпорация. Занимается модернизацией частных кораблей. В переводе со старого языка, она называется „место, которого нет“. — Фирль улыбнулся.

Алекс понимающе кивнул, заверив договор своим идентификатором и перечислив подставной шарашке средства с корпоративного счета. Никакого подвоха он не ожидал — чиновник излучал спокойствие и ожидание.

— Да, и вот еще что, — вспомнил землянин. — Я бы хотел внести небольшие изменения в конструкцию… Ничего серьезного, модификация носовой части. Уверен, с вашими возможностями это будет совсем несложно. И плазменные пушки с генераторами накачки пока ставить не будем, я заберу их отдельно.

— Какие именно модификации? — удивился хакданец.

— Это зависит от того, что найдется интересного в списке имущества, — уклончиво ответил глава корпорации „Канис“. — Но кормовую часть они не затронут, поэтому лучше всего начать с нее…

— Не возражаю. Позже пришлю инженера, — махнул рукой Фирль, передаваяинфопакет. — А вот и перечень. Думаю, мы найдем решение… Другой такой возможности больше не представится: через шесть суток большая часть трофеев покинет опорную базу.

— Очень хорошо, — кивнул капитан, провожая взглядом юркое транспортное средство чиновника, выскочившее из шлюза.

— Как прошли переговоры? — полюбопытствовал Илья. Он заполнил все поверхности рубки плоскими голографическими панелями, которые отображали возню роботов на обшивке.

— Просто отлично! — сообщил капитан, занимая свое место. — Эти фанатики из Ордена Воссоединения оказались отличными ребятами. Нам полностью отремонтируют корабль, установят вспомогательное вооружение и даже добавят четыре плазменных пушки главного калибра. Ах да, еще выдадут малые корабли в максимальной комплектации…

— Я ожидал, что они будут считать каждый кредит… — хмыкнул Илья.

— Кроме того, я заключил чрезвычайно выгодную сделку с корпорацией, которой нет. Теперь у нас будут самые лучшие двигатели и активный щит. Пришлось отдать почти двадцать шесть миллионов, но оно того стоит.

— Вроде бы Орден — закрытая организация. Странно…

— Гумлус Фирль проникся и решил сделать исключение для Избранного, — рассмеялся Алекс, открывая полученный инфопакет. — Кроме того, он решил немного расширить рамки. Сейчас посмотрим, насколько…

Перечень имущества состоял из двух с половиной тысяч наименований, правда, без цен — зато присутствовало количество имеющихся на складе, абстрактные внутренние цифровые обозначения и даты. Никакой сортировки не предусматривалось, но капитан нашел решение — корабельному искину потребовалось шесть минут, чтобы привести список в приемлемый вид.

Нимэль отлично справилась с поставленной задачей, сформировав подобие таблицы: теперь напротив каждой позиции указывалась рыночная цена и принадлежность. Правда, назначение некоторых предметов из списка оставалось непонятным. Точно так же и графа с ценой у двух сотен наименований осталась пустой — искин не смог найти эти позиции в сохраненных рыночных базах.

— Начинаем знакомиться с коммерческим предложением. — Капитан скопировал товарищу модифицированный искином перечень. — На цену не обращай внимания — на эту тему мы будем разговаривать с нашим новым поставщиком…

Первым делом Алекс изучил те позиции, стоимость которых выяснить не удалось. „Одно из двух: это никому не нужное барахло или же настолько крутая и секретная вещь, что на рынке ее не продают!“ — подумал глава корпорации.

Наткнувшись на знакомую аббревиатуру „Ичер-РТ“, землянин понял, что хакданцы демонтировали туннельные орудия промежуточного калибра, что стояли на нивэйских линкорах проекта „Веламо“. И таких пушек они скрутили целых три штуки. Ниже имелась еще позиция с таким же названием, но имелось пояснение: некомплект или сильно поврежден — таких имелось две единицы. Скопировав в новый документ эти две позиции, капитан подумал, что визит на станцию Ордена Воссоединения может оказаться крайне удачным. Конечно, если хакданцы не заломят за трофеи совсем немыслимые цены.

Алекс продолжил изучение списка, отметив две модели новейших реакторов — „В-170“ и „В-200“. Изучив краткую спецификацию, он понял — эти модули раньше стояли на нивэйских кораблях. Реакторов „В-200“ в наличии имелось тридцать шесть. По поводу замены имеющихся на продвинутые капитан задумался — с одной стороны, производительность модели „В-200“ на восемнадцать процентов превосходила установленные на „Люпусе“. А с другой — наверняка и стоимость эксклюзива тоже окажется запредельной.

Затем капитан облизнулся на генератор активных щитов модели „Глунд-10М“. Это уже была серьезная система из шести независимых эмиттеров, которые могли формировать силовые экраны один за другим, выстраивая подобие слоеного пирога. Подобные агрегаты требовали мощных источников энергии. Алекс подумал, что средств на такое у него наверняка не хватит, но на всякий случай скопировал и эту позицию в свой список „хотелок“.

Новейших сенсорных систем имелось целых три наименования — „Бохум-6Н“ производства конфедерации Делус, а также пара нивэйских — „Тлур“ и „Лухрис-4С“. Спецификации на изделие Высших найти не удалось, зато федерация не собиралась скрывать технические характеристики своих новинок. „Тлур“ ставился на специализированные суда — целеуказатели или же корабли электронной разведки.

Модуль представлял собой целый комплекс различных антенн и активных датчиков. Все это было смонтировано в полусферическом контейнере, который раскрывался при работе устройства. А размеры позволяли смонтировать такую громоздкую конструкцию только на средние корабли. Зато второй — „Лухрис-4С“ — возможно было поставить вместо штатной сенсорной системы флагмана. Судя по спецификации, разработчики предусмотрели все варианты использования этого устройства. Несколько активных режимов, пассивный и, что особо ценно, — даже возможность задействовать специализированные внешние модули. Правда, исключительно производства федерации Нивэй. Вроде разведстанций, специализированных беспилотников или зондов.

Добавив и эту позицию к предполагаемым покупкам, капитан продолжил изучать многообещающий список.

Двенадцать наименований модульных установок с ракетами вроде „Линген-Д“ и „Зуль-46“, — капитан проигнорировал. Похоже, хакданцы распотрошили целый корабль-арсенал из конфедерации Делус. О модификациях подобного оружия Алекс имел только общее представление, но мог предположить, что цифровой индекс обозначает количество самонаводящихся ракет, на которые разделяется боеголовка. Или же общее число снарядов в пусковой установке — последователи Вождя специально вводили в заблуждение потенциальных противников, маркируя свои изделия по особо запутанной системе.

Подумав, Алекс все же добавил в свой список два модуля „Зуль-46“ и один „Зуль-20Е“. Он полагал, что эти системы содержат ракеты средней дальности, предназначенные для поражения быстрых и маневренных целей. В свое время капитан убедился в эффективности подобного оружия и посчитал полезным иметь некий козырь для массового истребления вражеских малых кораблей. Он пожалел, что не озаботился этим вопросом до встречи с жуками.

Остальные эксклюзивные предложения Алекс не смог оценить по достоинству — четыре десятка непонятных обозначений ему ничего не говорили. А брать харша в мешке капитан желания не испытывал.

Перейдя в раздел медицинского оборудования, Алекс некоторое время раздумывал по поводу целесообразности приобретения двух десятков медкапсул — практически все эти устройства пришлось оставить на найденном ковчеге. Однако в списке имелись только оширские и антранские модели.

Вспомнив о запросах эксцентричной Франсин, он изучил короткий список электроники — однако из двух десятков имеющихся искинов нашелся только один шестнадцатого класса. Остальные — совсем барахло.

Боевых роботов не было совсем, однако имелись ремонтные комплексы — два оширских „Приор-8“ и один хорошо знакомый Алексу „Парн-14А“. В связи с грядущим расширением инженерного отдела корпорации капитан задумался о приобретении пары изделий третьего поколения от директората. Однако затем все же решил использовать только продвинутое оборудование — например хакданское.

Оставшуюся часть списка он просмотрел мельком — после сортировки две трети перечня капитан забраковал сразу. Глава корпорации не планировал использовать модули производства директората Ошир и империи Антран. Почему-то хакданских изделий в перечне не встречалось — видимо, чиновники Ордена быстро нашли, куда их пристроить.

Зато предметов из империи чернокожих рабовладельцев тут было больше всего — начиная с легкого ручного оружия и заканчивая новейшими орудийными установками, демонтированными с линкора. Имелись даже две системы заморозки с приличным запасом расходников для них. Таким системам требовались рабочая жидкость и специальные капсулы. Вероятно, хакданцы разобрались с эскадрой одного из арварских кланов — подобное оборудование черные использовали для транспортировки рабов.

В общем, Алекс решил ограничиться только тем, что в свободной продаже найти невозможно. Илья с закрытыми глазами изучал документ, а капитан запустил программный пакет „Шехрам-24Е“ — настало время заняться проектом модернизации „Люпуса“ с учетом открывшихся возможностей.

Габариты туннельных установок „Ичер-РТ“ отличались в лучшую сторону от громоздких систем большого калибра. Продолговатые составные кожухи имели длину триста двадцать метров и вполне вписывались в корпус без глобальных переделок. Алексу пришло в голову запрятать их поглубже в бронированное брюхо линейного крейсера, что он и сделал. А стрелять установкам предстояло через шахты пятидесятиметровой длины — они симметрично расположились в носовой части клиновидного корпуса. В походном положении и во время перезарядки их предполагалось закрывать сдвижными створками.

Пришлось пожертвовать двумя грузовыми палубами — там все свободное место заняли генераторы накачки и системы перезарядки. Теперь в носовом орудийном отсеке оставалось место для пары больших орудийных ячеек — отказываться от мощных, но недальнобойных плазменных пушек капитан не хотел. К тому же теперь вывести из строя туннельные орудия противнику стало намного сложнее — для этого требовалось сначала проковырять массивную броню передней части и уничтожить орудийный отсек главного калибра.

Вместо имеющихся шестнадцати реакторов „Митасура-120“ Алекс решил поставить новейшие „В-200“. Для двадцати восьми этих агрегатов пришлось увеличить размеры бронированной капсулы, где располагались энергосистема корабля и прыжковый двигатель. Там же разместились два десятка цилиндрических накопителей. После чего пропала часть жилых помещений, а центральный коридор сократился на полсотни метров. Из-за выросшей в размерах бронекапсулы две стандартных стартовых ячейки и четыре больших тоже пришлось убрать. Однако Алекс полагал, что оставшихся парковочных мест будет достаточно.

Генератор активных щитов „Глунд-10М“ поставить не удалось — для его питания требовалось смонтировать еще полсотни реакторов, да и управляющий модуль был довольно громоздким. Конечно, на линкоре место для такого наверняка бы нашлось, однако на „Люпусе“ свободное пространство закончилось. Поэтому Алекс с большим сожалением вычеркнул продвинутый агрегат из списка „хотелок“, добавив туда двадцать восемь реакторов.

Зато сенсорный модуль „Лухрис-4С“ без проблем встал вместо штатного, что значительно увеличило возможности корабля по обнаружению и сопровождению целей. Таким образом, вооружение „Люпуса“ стало универсальным — дальнобойные и довольно скорострельные туннельные пушки дополнялись мощными плазменными орудиями ближнего действия. Ну а разместить контейнеры с пусковыми установками изделий конфедерации капитан собирался прямо в одной из шлюзовых камер.

Разрешив пакету самостоятельно провести все необходимые силовые и управляющие магистрали, продублировав их, капитан запустил расчет модификации. „Шехрам-24Е“ уведомил, что для выполнения задачи потребуется шестнадцать минут — Алекс ничего не имел против. Теперь следовало дождаться результатов и осведомиться у проныры из Ордена Воссоединения о цене столь необходимых модулей.

— Предлагаю взять арварскую систему гибернации! — сказал Илья, просмотрев список. — И заодно комплект расходников. Если бы у нас раньше имелась такая система, забрали бы всех людей с ковчега за один раз. Замороженных тушек в трюме поместится очень много…

— Сейчас не будем, — подумав, ответил Алекс. — Хотя мысль интересная…

— У нас намечается боевая операция, — продолжил товарищ. — Можно вывезти и сплавить арварцам сектантов!

— Когда возникнет необходимость, тогда и подумаем. Это не дефицит. Да и вообще, то, что есть в свободной продаже, достать всегда успеем. Будем брать только эксклюзив. Например, генератор щита с нивэйского линкора больше нигде не предложат — это все-таки техника пятого поколения…

— Наверное, и стоит он, как весь наш „Люпус“, — хмыкнул Илья.

— Скоро узнаем, — кивнул Алекс. — В сохраненной базе предложений системы Барза я нашел только „Глунд-8“ четвертого поколения: продают его за тридцать восемь миллионов с небольшим. Если цена будет адекватной — стоит взять про запас.

— Если это такая крутая штука, почему хакданцы не оставили ее себе?

— У них есть аналоги. Возьмем, к примеру, флагман Цурчана — наверняка там стоят модули не хуже. Я смотрел реконструкцию боя — по этому линкору стреляли практически все, а повреждений у него меньше всего.

— С пушками понятно. Но зачем брать третью, да еще и две некомплектных?

— На запчасти. При легком повреждении шахты с ускорителями система выходит из строя. Поэтому берем все, что есть…

Капитан переключился на интерфейс программного пакета и ознакомился с результатом моделирования. Модификации потребовали минимального вмешательства в силовой набор. Ну а поскольку над кораблем уже хорошо поработали мощные лазеры жуков, Алекс не видел препятствий восстановить носовую часть в несколько измененном виде. Он полагал, что сложности возникнут только с увеличением бронированной капсулы для реакторов, накопителей и гипердрайва.

— Проект готов, — возвестил капитан, отправляя чиновнику список желаемых покупок. — Теперь осталось договориться по поводу цен и тех специалистов, что будут проводить работы!

— Думал, что они там все заснули, — пробурчал Илья, когда в доке появился кораблик хакданца. Дроиды продолжали методично обдирать подпаленную шкуру „Люпуса“ и демонтировать уничтоженные двигатели.

— Нормально. Всего-то два часа прошло. Вероятно, нашему поставщику потребовалось время, чтобы договориться с остальными подельниками.

— Мне кажется, что все идет в карман этому Фирлю — больно у него рожа хитрая. Наверняка все модули списывают по цене металлолома, — заметил товарищ.

— Да какая разница! — махнул рукой Алекс, выходя из рубки. — Главное то, что с нами он ведет дела честно…

Из транспортного средства появились сам чиновник и худая женщина с лысой головой. Она безразлично обвела взглядом помещение шлюза, сразу же потеряв к обстановке интерес. Ее серый комбинезон украшали замысловатые узоры в виде переплетающихся серебристых и золотистых линий. Алекс сообразил, что это — инженер, который будет заниматься модернизацией. Тусклые глаза уставились на землянина, и он уловил легкое презрение.

— Запрос обработан, — тонко улыбнулся хакданец, передавая инфопакет. — Теперь с вами будет работать Сулькра.

— Очень хорошо, — кивнул капитан, просматривая список.

Гумлус Фирль спокойно дожидался, пока покупатель примет решение. Хотя лицо чиновника ничего не выражало, эмпат чувствовал его жадность и нетерпение.

— Беру все! — решительно заявил Алекс. — Кроме генератора щита „Глунд-10М“. Все-таки семьдесят два миллиона за эту железяку — перебор!

— Мы уже продали один именно за такую сумму, — безразлично пожал плечами хакданец.

— А вот реакторы „В-200“ возьму все. То есть тридцать шесть штук, — добавил землянин.

Он посчитал миллион восемьсот тысяч за каждый весьма низкой ценой. В свете намечающегося приобретения тяжелого носителя такая покупка была вполне оправдана. За три туннельных орудия „Ичер-РТ“ пришлось отдать тридцать восемь миллионов. Утешило только то, что пара некомплектных пушек досталась бесплатно — в графе цены стоял символ бесконечности. Сенсорный комплекс „Лухрис-4С“ потянул на шесть миллионов, а три пусковых установки с ракетами обошлись в восемь с половиной. Ну а блок из двадцати ячеек-накопителей нивэйского производства обошелся в четыре миллиона кредитов.

— Сто двадцать один миллион триста тысяч, — быстро подсчитал Фирль. — Ах да… Вот еще что. Советую взять еще одну вещицу — „Бохум-6Н“ за четыре миллиона. Сервестор Цурчан распорядился отдать вам один трофейный корабль. Так вот, эта система раньше там стояла.

— Корабль? — удивился Алекс.

— Да, — криво усмехнулся чиновник. — Он у нас уже полгода числится. Покупателя так и не нашли — товар довольно специфический.

— И где он?

— Сейчас доставят, — кивнул Фирль. — И все остальное тоже. Так что — берем модуль?

— Конечно, — согласился капитан. — Получается всего сто двадцать пять миллионов триста тысяч.

— Не будем мелочиться, — сделал широкий жест чиновник, передавая контракт поставки. — Округлим до ровной суммы!

— Это правильно, — кивнул Алекс, проверив счет — только что активы корпорации „Канис“ уменьшились на сто двадцать пять миллионов.

Хакданец замер, закрыв глаза — вероятно, он отдавал приказы искину, управляющему огромной станцией.

Сулькра нетерпеливо покосилась на землянина. Он решил не терять времени, выдав женщине коробочку внешнего хранилища с копией проекта модернизации „Люпуса“.

— Глупо, — заявила инженер, нервно махнув тонкой рукой. — Так теряется большая часть оборонительных возможностей. Стартовые ячейки ослабляют корпус. Установка туннельных пушек бессмысленна — это оружие поддержки.

— Тем не менее сделаем так, — мягко сказал Алекс, предполагая, что женщина будет искать другие причины отказаться от работы.

— Принято, — процедила Сулькра. — Мне даны однозначные указания. Но такая модификация бессмысленна — рекомендую восстановить конструкцию до исходного варианта.

— Да-да, услышал. Но мне нужен именно такой корабль, — ответил капитан, которому уже надоело объяснять всем, что победитель жуков уже определился с выбором тактики. Женщина, недовольно бурча, принялась за работу — повинуясь ее командам, к ковыряющим обшивку шести десяткам дроидов нескольких видов присоединились еще двадцать, выскочивших из открывшейся диафрагмы. Новые работники выглядели как большие пауки с продолговатым блестящим брюшком и десятком суставчатых конечностей. Сулькра пояснила, что это новейшие „Харанис-ТМ“ — многофункциональные конструкционные дроиды.

В док прибыл буксир, тянущий за собой вереницу нестандартных контейнеров. Капитан понял, что прибыли заказанные покупки. А когда через большую диафрагму за ним протиснулся обещанный подарок от сервестора Цурчана, землянин удивился — корабль выглядел действительно необычно.

На глаз он прикинул, что длина этого чуда чуть больше семидесяти метров. Размеры корабля оказались довольно скромными. Плавные обводы сплюснутого корпуса сразу напомнили землянину морского ската. Довершали сходство припухлости на черной обшивке, расположенные несимметрично.

— Что это такое? — настороженно спросил Алекс, разглядывая подарок.

— Легкий крейсер-разведчик. Курьер, по классификации республики, — пояснил Фирль. — Производства конфедерации Делус, скорее всего. Во всяком случае, большая часть модулей, что там стоит, — оттуда. Мы сняли только сенсорный модуль, все остальное — на месте.

— Где вы его взяли?

— Захвачен при попытке проникнуть на Шеол. Закрытый мир, — неохотно ответил хакданец. — После того как пилот погиб, система маскировки отключилась, и мы взяли его целым. Сейчас она не работает — раньше там использовались артефакты, их сразу же изъяли. Теперь это просто быстрый корабль. Невооруженный…

— Почему нет оружия? — удивился землянин.

— Вероятно, пилот не планировал вступать в бой, — усмехнулся Фирль. — Там установлен новый искин. В его хранилище — все, что мы смогли найти по конструкции. Передаю управляющие коды…

— Получил, — кивнул Алекс. — А что за артефакты?

— Без понятия, — пожал плечами хакданец. — Все данные засекречены. Даже у меня нет допуска — этим делом занимается особое подразделение.

— Ясно, — огорченно буркнул землянин.

— По всем вопросам обращайтесь к Сулькре! — попрощался чиновник, залезая в свое транспортное средство.

Сейчас флагман корпорации напоминал большого раненого кита — через прорехи в блестящей шкуре виднелись многочисленные балки и ячеистые плиты динамической защиты. Силовые поля перемещали фрагменты обшивки и массивные цилиндры демонтированных двигателей, а Сулькра, получившая доступ к искину, бесцеремонно расхаживала по кораблю, координируя ход работ.

— Прогноз — шестьдесят два часа, — сообщила женщина.

— Так быстро? — удивился капитан.

— Двигатели „Ирмин-880“ еще не доставлены, — снисходительно пояснила Сулькра. — Иначе мы бы управились за сорок с половиной часов. Сейчас задействованы все свободные единицы с трех соседних модулей.

Число дроидов в доке неуклонно росло — Алекс даже не мог посчитать их точное количество, но подозревал, что сейчас над „Люпусом“ трудятся две сотни разнообразных механизмов.

Капитан не стал терять времени и тщательно проверил каждую из покупок. Полностью укомплектованными оказались три туннельных орудия. У пары, купленных на запчасти, не имелось генераторов накачки, а также отсутствовали некоторые секции. Для удобства монтажа и ремонта конструкторы разделили громоздкую конструкцию на пять неравных частей. Три из них представляли собой бугристые цилиндрические конструкции примерно шестидесяти метров длиной и девяти в диаметре. Секция с механизмом перезарядки смахивала на сильно увеличенный патронный блок от ручного оружия. Только в отличие от крошечных пулек размером с ноготь здесь в направляющих располагались тупоносые металлические болванки метровой длины. Концевая секция отличалась только наличием нашлепки с множеством бугорков-компенсаторов.

Землянину пришло в голову скомпоновать из двух некомплектных пушек одну рабочую — часть с механизмом перезарядки имелась всего одна. А единственный концевой модуль был сильно оплавлен, и в его работоспособности Алекс уверен не был. К тому же следовало найти подходящие генераторы накачки — здесь использовались нестандартные агрегаты. Появилась мысль попробовать активировать устройство в сильно урезанном варианте. Хотя дроид выдал неутешительный результат диагностики, Алекса это не смутило.

Сенсорный комплекс „Лухрис-4С“ он установил лично — операция заняла у шестерки дроидов всего десять минут. Изделие пятого поколения от федерации Нивэй внешне ничем не отличалось от устройства, произведенного в республике. Демонтированный штатный модуль занял место в грузовом отсеке — капитан собирался поставить его на тяжелый носитель.

Блоки с реакторами „В-200“ представляли собой ребристые кубические модули, состыкованные гранями. Эти устройства относились к пятому поколению, поэтому размеры каждого такого кубика были значительно меньше, чем у яйцевидного реактора „Митасура-120“. Закончив с инвентаризацией имущества, капитан присоединился к Илье, который успел облазить подарочек сервестора Цурчана.

Первым делом Алекс внимательно осмотрел обшивку необычного корабля. Угольно-черный высокотехнологичный материал походил на поглощающее покрытие малозаметного разведчика „Чисай“. Прикоснувшись к бугру единственного люка, капитан попал в крошечный грузовой отсек, заодно выполняющий функции шлюзовой камеры. Пустое помещение напоминало тесную комнату в общежитии — на слегка вогнутых стенах размещались ряды сложных креплений. Капитан уловил разочарование Ильи — вероятно, тот полагал, что сервестор Цурчан преподнесет своему спасителю шикарную яхту с тремя бассейнами.

— Как-то совсем не внушает, — заявил Илья, осторожно потрогав крепления. — И для чего это?

— Все что там было, забрали хакданцы, — ответил Алекс. — Остается только поблагодарить за невиданную щедрость и, несомненно, ценный подарок.

— А могли бы просто спасибо сказать и медальку вручить…

— Вот именно, — усмехнулся капитан, открывая круглую диафрагму; других дверей в помещении грузового отсека не имелось.

Сразу же за переборкой находилась тесная каюта с тускло светящимся потолком — три койки одна над другой и несколько пустых узких стеллажей. За прозрачной створкой располагался крошечный гигиенический блок с кабинкой многофункционального душа. Неведомые конструкторы не собирались думать об удобстве экипажа — серые стены проходного помещения размером с кладовку выглядели весьма уныло. Да и расположены помещения, на взгляд землянина, крайне неудачно…

Как Алекс и ожидал, за каютой обнаружилась рубка управления. Выглядела она более чем странно, особенно из-за низкого куполообразного потолка и пары больших ложементов, над которыми мерцали линии свернутых голографических экранов. Между ними возвышалась непривычного вида стойка в виде бугра с несколькими гнездами сложной формы.

Потрогав мягкий материал ложа, капитан покачал головой — ничего подобного он раньше не видел. Да и вообще свободного места на корабле катастрофически не хватало — Алекс громко высказал все, что он думает о конструкторах этого чуда. Землянин еще подумал, что Фирль забыл упомянуть, являлся ли покойный пилот человеком — в помещении рубки передвигаться можно было, только пригнувшись.

— Ладно, начнем знакомство… — пробурчал капитан, занимая одно из мест.

Алекс дождался, пока перед глазами развернутся висящие в воздухе экраны-голограммы; правда, все они отображали запрет доступа. Корабельный искин пятого класса требовал управляющие коды — капитан поспешил ответить на запрос, передав короткий инфопакет.

Безымянный искин сразу же предложил прямое соединение — новый пилот ничего не имел против — управление посредством экранов использовалось в качестве резервного, а также теми, у кого не было нейросети — к счастью, у Алекса она имелась. Отменив запрос искина на подключение второго пилота, капитан задействовал функцию диагностики. С нескольких попыток ему удалось вывести схему корабля, на которой только один из модулей был отмечен красным цветом, а два — серыми символами возможных подключений. Запросив пояснение, капитан выяснил, что искин намекает на отсутствующий сенсорный модуль „Бохум-6Н“. Системы маскировки на схеме не имелось, и Алекс сообразил — покойный пилот был псионом и напрямую взаимодействовал с артефактом.

Заодно стало понятно, почему здесь так мало свободного места — практически весь внутренний объем занимали баки, а также блок из четырех движков „Дитрич-14“ производства конфедерации Делус. Присутствовал контур гравитационного двигателя: видимо, он использовался при атмосферных полетах — в космосе от такого устройства толку не было. Он был способен работать как стыковочная система — плоским брюхом крейсер мог прижиматься к корпусу большого корабля и совершать прыжок вместе с ним. Алекс подумал, что в таком режиме разведчик пробрался в закрытую систему, а убраться собирался своим ходом. Вероятно, за определенное вознаграждение владелец грузовика согласился взять на борт такой необычный кораблик.

Цилиндр гипердрайва и мощный реактор почему-то хакданского производства располагались в геометрическом центре конструкции. Имелись два пустых гнезда под неизвестные блоки, сейчас закрытые, а третье предназначалось для сенсорного модуля и коммуникационной системы — достаточно серьезной для такого кораблика. Алекс отдал команду искину открыть все ячейки, створки и внешние люки для последующей ревизии. Он посчитал, что внутри еще есть свободное место — вероятно, реактор хакданцы установили позже.

После исследования практически пустого банка данных искина капитан обнаружил спецификацию на сенсорный модуль „Бохум-6Н“. Как оказалось, это устройство являлось обрезком разведстанции „Бохум-6СР“ четвертого поколения. Но установленный на корабль модуль действовал только в пассивном режиме. Разорвав соединение, землянин выбрался наружу — обследовать раскрывшиеся ячейки. Две небольших припухлости исчезли, обнажив овальные гнезда чуть больше метра в поперечнике. Размер вызывал недоумение — для оружия места там оказалось маловато. Зато уродливый горб на верхней части корабля предназначался для сенсорной системы — капитан сразу же отдал приказ паре дроидов установить купленный модуль рядом с ворохом выдвигающихся антенн системы связи. Кроме того, по корпусу открылась уйма лючков и заслонок, прикрывавших служебные устройства типа маневровых сопл и наблюдательных камер. С плоского днища выскочили три посадочные лапы, до этого прикрытые створками.

— Дареному коню под хвост не заглядывают… — подытожил Алекс, подумав, что даже такому эксклюзиву найдет применение.

За сутки дроиды установили две шахты с генераторами накачки, а также системы перезарядки. Железяки-работяги вскрыли корпус, добравшись до бронекапсулы — новые реакторы один за другим занимали места рядом с ребристым цилиндром гипердвигателя. Для доступа к сердцу корабля требовалось демонтировать массивные плиты из ячеистого композита, снять генераторы накачки для пульсаров и убрать два десятка жилых модулей.

Убедившись, что женщина-инженер знает свое дело, капитан решил не терять времени и закупить необходимые нейросети и базы с навыками. Связавшись с Чимтой, он выяснил, что практически все трофеи с ковчега уже реализованы — чистые металлы, выставленные на рынок по демпинговой цене, быстро нашли покупателя. Однако покупателя на древний добывающий комплекс пока еще не нашлось.

— Может, оставим себе? — спросил Илья, узнав, что раритет отказались брать даже компании-скупщики. — В системе культистов есть истощенные месторождения ценных ресурсов…

— Эти комплексы еще выпускают для слаборазвитых миров и негуманоидов. Там даже не предусмотрено управление посредством нейросети, — отрицательно мотнул головой Алекс. — Если уж тебе захотелось организовать бригаду стахановцев, продуктивнее работать современным оборудованием. Попробуем сплавить этот хлам оширцам!

— Я хотел бы навестить станцию, — заявил товарищ. — И заодно опробовать наш подарочек…

— Нет уж, ты нужен тут! На тебя возлагается особая миссия — смотреть за этой девицей. Можешь заодно и приударить за ней. Только посмотри, какая прелесть, — капитан вывел на панель изображение женщины, задумчиво рассматривающей обстановку тактического зала. Она уже несколько минут пялилась на оскаленную морду зверюги — эту инсталляцию Алекс утащил с ниххонской боевой станции.

— Вот еще, — фыркнул товарищ. — Я не понимаю, зачем хакданцы удаляют волосы?

— Они считают человечество вершиной эволюции, — усмехнулся Алекс. — Стараются отмежеваться от всего, связывающего этот вид с животными. Ну волосяной покров — в первую очередь. Некоторые идут еще дальше и удаляют ногти…

Илья брезгливо сморщился, а капитан поспешил покинуть рубку, послав оповещение Хадору. Алекс собирался последовать совету товарища и опробовать необычный кораблик, в этом деле мнение пилота-разведчика могло быть весьма полезным. Сообщение получили также Каслия и Рваный. Потомок колонистов неоднократно изъявлял желание посмотреть на жителей Содружества.

Старшая ошо критически осмотрела тесную пилотскую кабину и грузовой отсек кораблика, после чего ее желание посетить станцию исчезло.

— Собираешься лететь на этом? — удивленно заявила Каслия. — Я в эту каморку лезть не собираюсь!

— Как хочешь. Скоро мы покинем Йолу, так что все покупки — в оширской системе Джеппа, — улыбнулся Алекс.

— Ты же глава корпорации, надо соответствовать своему статусу! Неудивительно, что старикашка отказался от этого хлама… — Недовольно бурча, девушка удалилась.

Рваный с интересом осмотрел крошечную каюту, восхищенно покрутив крепления в грузовом отсеке. Бывший добытчик теперь щеголял черным боевым скафом „Ихев-4В“. На поясе носил старый пистолет „Е-20“, который получил еще на ковчеге. Алекс признал, что за последнее время Рваный сильно изменился: после пройденного курса восстановления в медкапсуле уродливые шрамы исчезли. А установка неплохой нейросети „Тактик-4“ и способности псиона сразу же выделили его из группы бойцов с ковчега. Однако спокойный и рассудительный потомок колонистов не зазнался, а как губка впитывал новую информацию, все свободное время проводя в банке данных корабельного искина.

Алекс тут же бросил ему канал, позволяющий подключаться к внешним камерам, почувствовав нарастающее любопытство соратника.

— Это один из самых компактных крейсеров, что я видел. Правда, я не могу им управлять — специализация только по малым кораблям, — заявил Хадор, заняв место второго пилота. — Вероятно, это спецзаказ. Тут стоит двойной комплект маневровых сопл и блок двигателей с изменяемым вектором тяги — маневренность должна быть просто поразительной! Компенсационные генераторы — как на истребителях… Стоп, а нас обратно-то пустят?

— Да, Сулькра выдала мне идентификатор. То есть разрешение на пребывание в запретной для остальных зоне и возможность стыковки со станцией „Безин“. Правда, он действует только двое суток, но, думаю, нам этого хватит…

Хадор кивнул, и Алекс приступил к маневрам — угольно-черный крейсер отлепился от корпуса „Люпуса“ и выпустил серию импульсов, развернувшись закругленным носом к открывающейся диафрагме. Не дожидаясь полного открытия сегментных створок, пилот ювелирно развернул юркий кораблик боком, проскочив через мерцающую завесу силового поля.

— Ничего себе, — пробормотал Алекс, активировав полную мощность двигателей. Кораблик рванулся вперед, а пилот услышал нарастающий визг компенсационного генератора.

— Впечатляет, — невозмутимо заметил Хадор.

— Средний корабль, а динамические характеристики как у истребителя…

— Хотел бы я знать, кто и зачем такое сделал!

— Надо сказать им большое спасибо. Это корыто мне начинает нравиться… — согласился землянин, когда легкий крейсер покинул зону ограниченного доступа и взял курс на орбитальную станцию „Лушанг-Т“, где размещалось представительство компании „Нео-Урхнот“. Хотя в хакданской системе Йола имелись филиалы каждой из шести мегакорпораций, производящих нейросети, землянин старался закупаться в одной. Главным образом из-за того, что дельцы привлекали клиентов разнообразными скидками и подарками.

— Искин предлагает перейти в режим „Затхен“. Что это, интересно, значит? — обратил внимание капитан на мерцающее уведомление.

— Затхен… что-то знакомое… — задумчиво пробормотал Хадор. — Мне кажется, так обозначают еду обитатели мира Манцони. Или чокнутые гурманы из мира Нихель…

— Разница только в том, что одни питаются длинными водорослями, а другие — жабоеды! — рассудительно сказал Алекс. — Сейчас попробуем узнать у искина, что это означает…

Корабельный искин выложил секретную информацию — оказывается, покойный пилот так называл режим скрытного передвижения. Заодно искусственная личность упомянула о режиме „Уншейбер“. Удалось выяснить, что как раз его задействовать не выйдет — не хватает модуля „Ачель“.

— Ну что, попробуем, — смело сказал экспериментатор, отдавая команду искину перейти в режим „Затхен“.

Интерфейс управления через мгновение отобразил сложную схему с векторами ближайших объектов и отключил ходовой двигатель. Сейчас корабль двигался по инерции, закрыв створками сопла и большую часть наблюдательных камер.

— Все понятно, — сказал Хадор. — Подобный режим есть на нивэйском „Чисае“. Покрытие корпуса гасит любое излучение, а визуально обнаружить его практически невозможно. Вероятно, можно пересечь систему по баллистической траектории, собирая данные сенсорами. Эти пустые гнезда — под зонды. С атмосферными маневрами все еще неясно…

— Что-то подобное я и подозревал, — удовлетворенно кивнул Алекс. — Ценный подарок, оставим его себе.

Капитан отключил режим скрытного перемещения, и за кормой необычного корабля вырос растянутый тусклый факел. На обзорных панелях рос лазурный шар планеты, окруженный сияющими в отраженных лучах светила станциями и секциями орбитальных зеркал. Цель короткого путешествия — торговый терминал „Лушанг-Т“ — вскоре из черточки на экране превратился в колоссальную вытянутую конструкцию сорок километров длиной. Длинные причальные мачты с сотнями замерших кораблей торчали во все стороны, из-за чего станция напоминала распухшего от обжорства паука, сидящего в центре огромной паутины.

Покинувший стоянку уродливый оширский грузовоз начал маневры, протискиваясь через стайки снующих вокруг малых кораблей. Ответив на запрос транспортного контроля, капитан изъявил желание навестить станцию, после чего искин перехватил управление и мягко приткнул необычное судно на освободившееся место.

Алекс не стал мелочиться, вызвав местное такси — четырехместный аппарат. Оплатив две тысячи двести кредитов за аренду парковочного места на минимальный срок — восемь часов, капитан на мгновение пожалел, что не воспользовался челноком. Все-таки расходы на содержание судна среднего класса значительно превышали те, что нес хозяин малого корабля.

Хадор остался в рубке пока еще безымянного крейсера-разведчика, а Алекс с новичком заняли место в кабине яйцевидного транспортного средства. Глава корпорации активировал панель управления — аппарат юркнул в один из закрытых силовым полем овальных люков, которые располагались в массивной причальной мачте. Транспортное средство со свистом промчалось через многочисленные туннели, изредка пропуская грузовые платформы, и наконец выскочило в куполообразном зале. Аппарат замер среди парочки своих собратьев, а пассажиры окунулись в суету торгового сектора станции.

Среди снующих по своим делам хакданцев изредка встречались совсем непонятные личности — Алекс проводил глазами типа в красной кожаной маске, оставляющей открытой только глаза. Этот деятель методично хлестал себя по голой спине плеткой, протяжно распевая какую-то религиозную муть про очищение и искупление. Другой старикан в желтом балахоне часто затягивался коптящим косяком, предлагая приложиться к источнику познания всем желающим.

— Скажи наркотикам — нет! — скривился Алекс, когда назойливый пушер подскочил к парочке туристов из корпорации „Канис“. Видимо, старикан по выражению лица землянина сообразил, что здесь обратить в свою веру никого не выйдет, и поспешно перешел к следующим кандидатам.

Трое тощих мужчин в рваных набедренных повязках сосредоточенно складывали у переборки пирамидку из разноцветных камней — Сострадающие проводили один из своих ритуалов. Рядом торчала нескладная фигурка рептилоида Аш-Камази с прозрачным подносом переносного прилавка. Однако торговля реликвиями тут шла плохо — хакданцы не спешили покупать засохшие кусочки плоти, которые, по утверждению продавца, когда-то принадлежали самому́ Илгусу. Приглядевшись, землянин увидел на короткой шее ящера блестящее кольцо ошейника. Хакданцы не приветствовали в своем пространстве негуманоидов — те из них, кто хотел посетить республику, обязаны были носить маломощное взрывное устройство.

— Избранный народ рептилоидов пойдет на все, чтобы заработать немного кредитов. А некоторые будут с радостью носить ошейник с взрывчаткой, — пробурчал Алекс. — Пока у Избранного срочные дела, но скоро он вами займется…

Рваный удивленно смотрел на этот зоопарк — потерянный ковчег своих одичавших пассажиров такими зрелищами не баловал. Прямо над головами людей развернулось объемное голографическое полотнище, приглашавшее всех желающих посетить некое мероприятие под названием „День Вознесения“. Расположенные тут и там плоские панели демонстрировали какие-то значки и глубокомысленные сценки. Алекс засмеялся, увидев сюжет, где Илгус закалывал своим трезубцем нескольких особо гадких нелюдей, среди которых имелась даже рабочая особь Роя. И практически везде фигурировал символ Ордена Воссоединения.

— Какие-то они все странные… — сделал вывод бывший добытчик.

— Это точно, — согласился Алекс, целеустремленно шагая к богато украшенной завитушками и блестяшками арке, — именно за ней располагалось представительство корпорации „Нео-Урхнот“.

— Илья как-то сказал, что хакданцы — расисты. Что это значит? — спросил Рваный.

— Хм… ну, в общем, хакданцы считают, что все остальные — изначально хуже, — сформулировал Алекс. — По большему счету в Содружестве практически все этим страдают в той или иной форме. Чернокожие арварцы считают всех белых неполноценными, ящеры Аш-Камази плохо относятся к тсоям и даже их иногда едят…

— Как люди огня?

— Именно так. У вас тоже были свои Высшие; правда, они плохо кончили, — усмехнулся Алекс.

Представительство компании „Нео-Урхнот“ занимало приличных размеров помещение с тонкими витыми колоннами, поддерживающими прозрачный второй ярус. Задрав голову, Рваный некоторое время пялился на развлечения обнаженных людей, играющих в какую-то сложную игру с носящимся по помещению светящимся шариком. Видимо, таким образом сотрудники корпорации сбрасывали стресс, накопившийся после общения с особо упертыми местными.

К потенциальным клиентам подскочил менеджер — мускулистый мужчина в обтягивающем комбинезоне голубого цвета и с ярко накрашенной физиономией. Однако после того как деятель увидел неудовольствие на лице землянина, его сменила довольно миловидная девушка с глупой улыбкой и большой грудью.

— Маркетологи корпорации знают свое дело, — пробормотал Алекс, передавая инфопакет с заказом.

— Вы будете брать все? — удивленно пробормотала девица, округлив глаза.

— Так точно! — утвердительно кивнул землянин. — И рассчитываю на серьезные скидки и бонусы!

— Обязательно, — закрыла глаза девушка, приступив к обработке инфопакета.

Ей потребовалось двадцать минут для того, чтобы разобраться с запросом. Зато когда менеджер назвала конечную сумму, глава корпорации оказался приятно удивлен.

— Тридцать четыре миллиона двести сорок две тысячи кредитов, — объявила девушка, радостно повиляв подтянутой попкой.

— А где скидки и прочие приятные подарки? — для порядка поинтересовался Алекс. Судя по итоговой сумме, которая оказалась почти на семьсот тысяч меньше той, что получилась у него при предварительном расчете, компания уже включила все положенные бонусы.

— Все включено, — обаятельно улыбнулась девица. — Вам присвоен статус постоянного клиента. Корпорация „Нео-Урхнот“ отметила, что общаястоимость заказов превысила сорок пять миллионов кредитов. Это дает пожизненную скидку в один процент на весь наш ассортимент!

— Да уж, негусто, — сварливо пробурчал землянин. — Могучему псиону, победителю жуков и ниххонцев могли бы и три процента скинуть!

— Такая скидка предоставляется клиентам, общая стоимость заказов которых превысит сто шестьдесят миллионов, — вкрадчиво объяснила менеджер.

— Ладно, пойдет… — кивнул Алекс, перечислив оговоренную сумму. Вскоре он уже придирчиво копался в контейнере размером с хороший дорожный чемодан. Корпорация рассортировала покупки в множество коробочек и ящичков, как указал Алекс в заказе. Менеджер даже озаботилась вызовом маленькой гравиплатформы для доставки покупки на корабль клиента.

Заказ оказался серьезным — одних нейросетей в списке было двести восемнадцать наименований. Значительная часть являлась дешевыми базовыми моделями, предназначенными для бойцов. Восемь таких должны были вскоре получить и потенциальные псионы, низкий индекс интеллекта которых не позволял установить специализированную сеть.

Для будущих пилотов Алекс заказал две модели — второго и третьего поколения. В списке фигурировали также пять нейросетей „Медик-3“ и одна — „Медик-4М“. Четыре „Ученый-3“, по две „Администратор-3“ и „Промышленник-4“, а также десять простеньких нейросетей „Техник-3“ — глава корпорации собирался расширить состав квалифицированных специалистов.

Илья предложил заранее подготовить почву для создания подразделения добычи и производства, с чем капитан нехотя согласился. Среди членов клана имелись два десятка людей с подобной специализацией, и Алекс собирался немного увеличить их количество.

Баз с навыками глава корпорации тоже собирался приобрести довольно много — шестьдесят семь пилотских комплектов и сто двадцать наборов начинающего бойца.

Открыв одну из плоских коробочек, Алекс пересчитал пластинки — там их обнаружилось десять штук. „Пилотирование малых кораблей“ и „Орудия малых кораблей“ четвертого ранга. „Навигация“, „Энергосистемы“ и „Ракетное оружие малых кораблей“ второго ранга. „Системы противодействия“, „Захват цели“, „Расчет упреждения“, „Анализ траектории“ и „Быстрая стрельба“ — первого ранга. Выборочно проверив несколько таких наборчиков, он удовлетворенно кивнул — за каждый пришлось отдать сто восемьдесят тысяч кредитов. Пришлось отдельно заказать недостающие базы — имеющиеся комплекты хакданских пилотов не предусматривали использование ракет и систем противодействия.

Землянин повторил процедуру, вытащив похожий контейнер — этот комплект из трех баз предназначался для абордажников. „Тактика малых групп“, „Легкое ручное оружие“ и „Полевые операции“ — все третьего ранга. Подготовка рядовых бойцов обходилась существенно дешевле пилотов — стоимость такого набора оценивалась в тринадцать с половиной тысяч.

Отдельная упаковка скрывала два десятка баз „Тяжелое оружие“ — они предназначались для отряда усиления. В вытянутом контейнере располагались ровные ряды одинаковых пластинок — база „Содружество“ второго ранга должна в общих чертах дать понять потомкам колонистов, в каком мире им повезло (или же не повезло) оказаться. Им предназначались также обучающие устройства-обручи с комплектом простеньких общеобразовательных баз и компактные коммуникационные модули „Хакам-24“ — их Алекс закупил две сотни.

Хадору была заказана база „Пилотирование средних кораблей“ — ее хватало для управления необычным корабликом из федерации Делус. Пилот получал также „Орудия средних кораблей“ и „Ракетное оружие средних кораблей“ четвертого ранга, хотя на легком крейсере пока не имелось вооружения. „Тактика соединений“ третьего ранга предназначалась Хейле.

Алекс не забыл и двух своих ошо — Каслии предназначались „Системы обнаружения“, „Анализ сигнатуры“ и „Частотная модуляция“. Все пятого ранга. Хотя для использования нового сенсорного комплекса хватало и четвертого, капитан не стал мелочиться — где-то в отдалении маячила перспектива обзавестись собственным кораблем-целеуказателем.

Адиль собиралась двигаться дальше по пути инженера, поэтому ей предстояло изучить базы „Наука“, „Энергосистемы“ и „Электроника“ четвертого ранга. Третью ошо, Сири, пока пристроить к делу не получалось — главным образом благодаря низкому индексу интеллекта и базовой нейросети.

Для новых специалистов Алекс заказал комплект необходимых баз. Например, техники получали „Обслуживание малых кораблей“ четвертого ранга и „Энергосистемы“ второго. Ученым и медикам капитан заказал профильные базы третьего ранга — их нейросети не позволяли использовать современное оборудование.

Ну а будущие промышленники получали базы: „Шахтерское дело“, „Добывающие системы“, „Геология“, „Системы обнаружения“, „Добыча руды“ и „Переработка руды“. В последний момент Алекс добавил базы „Добыча газа“, „Переработка газа“, а также „Катализаторы“ и „Металлургия“. Все третьего ранга — для современного оборудования этого хватало. Илья гарантировал, что после изучения всего этого добра он развернет добычу любых ресурсов, в том числе и топлива.

Для бывшего добытчика и просто перспективного соратника землянин не пожалел средств — кроме комплекта пилота ему предназначался продвинутый набор бойца — все навыки четвертого ранга: после их изучения Рваный сможет использовать силовые щиты, боевых дроидов и тяжелое оружие. Заодно капитан взял ему научную базу, десяток специализированных обучающих программ и шесть имплантов на увеличение индекса интеллекта. Этих модификантов модели „Ментор-10А“ в заказе имелось шестьдесят две штуки — их предполагалось устанавливать самым ценным сотрудникам для ускорения обучения.

Самые дорогие покупки Алекс проверил в последнюю очередь — четыре базы „Пилотирование больших кораблей“ четвертого ранга предназначались для тех, кому предстоит управлять тяжелым носителем. Хотя для арварского „Аш-Убунди“ хватало третьего ранга, логичнее было иметь пилотов, способных действовать и на флагмане корпорации.

Пара баз „Орудия больших кораблей“ пятого ранга — она требовалась землянам для стрельбы из продвинутых туннельных пушек. Алекс взял двойной комплект сопутствующих навыков „Захват цели“, „Расчет упреждения“, „Анализ траектории“ и „Быстрая стрельба“ тоже пятого ранга. „Кибернетика“ и „Наука“ пятого ранга были необходимы для полноценной работы с кластером искинов двадцатого класса. Базы „Двигательные установки“, „Системы защиты“, „Модификация брони“, „Электроника“, а также „Энергосистемы“ и „Силовые щиты“ глава корпорации тоже заказал пятого ранга. Он не собирался упускать возможность досконально разобраться и на все сто процентов использовать преимущества новейшей техники.

— Да, я что-то не нашел в каталоге баз по деструктивным и тоталитарным культам…

— Что вас интересует? — Менеджер устало улыбнулась.

— Есть что-нибудь по организации с названием Церковь Чистоты? — поинтересовался землянин.

— Нет, но наш искин обнаружил три близких по духу сообщества, — с готовностью откликнулась сотрудница. — Сияние Пробуждения, Гархабар и Раньжи-Сабай. По основным ритуалам этих объединений есть информационные базы…

— Это совсем не то! Но за наводку спасибо, до них очередь тоже дойдет… — хмыкнул землянин, закрывая контейнер. Содержимое этого невзрачного ящика проделало серьезную брешь в бюджете. Однако Алекс не сомневался — в ближайшее время корпорацию „Канис“ ожидают значительные финансовые поступления.

Навестив представительство банка „Анцер“, Алекс оплатил открытие счета и стоимость импланта для нового соратника — Рваного. За небольшой имплант, жестко привязанный к характеристикам мозговой активности, пришлось отдать четыре тысячи кредитов. Остальным потомкам колонистов капитан ставить такие не собирался — он планировал ввести централизованную систему поощрения. Такая схема успешно работала с выкупленными и освобожденными рабами: искин сохранял в своем хранилище все премии и взыскания, учитывая их при выполнении персональных заявок на покупки. Среди членов клана Предвестников, который полностью вошел в состав корпорации, банковские импланты имелись только у десятка человек. Да и то активно пользовалась ими только Чимта и пара ее помощников — они поддерживали связи с внешниками.

Прежде чем занять место пилота пока еще безымянного корабля, Алекс поставил в свой коммуникационный модуль пластинку новой базы.

— „Орудия больших кораблей“ пятого ранга; начата загрузка данных, расчетное время проведения — 218 стандартных часов 12 минут». — Капитан подтвердил выбор, решив стать специалистом по применению продвинутого вооружения.

Рваный сразу же получил свой агрегат, повесив на пояс новенький коммуникатор марки «Хакам-24». По совету землянина, он сразу же начал изучать базу «Содружество» второго ранга.

Крейсер-разведчик отошел от станции, взяв курс на группу из двух кораблей корпорации — сейчас они находились на противоположной стороне ярко-зеленого шара планеты. Алекс собирался навестить «Чошам» и вручить Риссу покупки — следовало как можно быстрее приступить к установке нейросетей и организовать учебный процесс.

— Не нашел термина «расизм» в планетарных банках данных, — нарушил молчание Рваный.

— Видишь ли, это определение моей родной планеты Грязь. Вероятно, такое явление здесь называется по-другому. Специально не интересовался вопросом… но предполагаю, что терминов «гуманизм» и «толерантность» тут тоже не существует. Или тех, кто их должен был придумать, просто убили или съели, — усмехнулся Алекс.

— Ну а почему люди с низким индексом интеллекта не могут использовать нейросети последних поколений? — продолжил надоедать Рваный.

— Хм… хороший вопрос. С этими симбионтами не все так просто. Скорее всего ограничения введены искусственно.

— Но зачем?

— Развитые миры не собираются терять свое лидерство. А так сохраняется баланс. Вот, например, население мира Йола — двадцать миллиардов людей. Среди тысячи случайно отобранных обитателей этой планеты будут триста двенадцать тех, у кого индекс больше сотни, восемьдесят семь обладателей индекса больше ста пятидесяти и двадцать шесть людей, чей индекс превышает две сотни единиц. Я смотрел статистику — в развитых мирах Содружества так практически везде.

— И что?

— Если взять какой-нибудь отсталый мир, скажем Тулус или Юсари, где условия жизни не такие комфортные и население в разы меньше, там ситуация еще хуже, к тому же перспективные люди активно перебираются в развитые миры. Условия иммиграционных программ ведущих государств Содружества отсекают тех, кто является бесполезным балластом — нужны только специалисты, — объяснил Алекс. — В итоге лучшие покидают родной мир и быстро ассимилируются в одном из развитых государств…

Он замолчал, разглядывая проплывающие под брюхом корабля скопления орбитальных ферм и ровные ряды доков, среди них искорками мелькали челноки и грузовики.

— Так вот: нет специалистов — нет развития. Шансы у отсталых миров наверстать свое отставание отсутствуют. Некоторые идут своим путем, как псионы из мира Кольцо Ларуа. Но в общем сложившееся положение всех устраивает — развитые миры получают ресурсы и людей, поставляя аутсайдерам конечный продукт. Той же цели служит система лицензий и сертификатов…

— Никогда не задумывался над этим, — пробормотал Хадор.

— Но это работает, — продолжил землянин. — Такое успешно провернули на планете Грязь. Те, кто раньше строил космические корабли и делал самое лучшее оружие, теперь всего лишь потребители. Технологическое отставание — страшная штука, сейчас даже повторить старые разработки уже невозможно. Тут такое происходит повсеместно: что-то новое создают только несколько крупных государств, остальные используют готовый продукт.

— Я понял, — кивнул Рваный.

— Корпорации «Канис» нужны высококлассные специалисты. Сейчас двумя операционными комплексами шестого поколения может управлять один человек — Рисс. Ну а продвинутыми дроидами — только я. А требуются ученые, которые смогут работать с новейшим оборудованием. Но мы что-нибудь обязательно придумаем, — мрачно улыбнулся Алекс…

Док транспорта был занят истребителями и челноками, поэтому капитан припарковал легкий крейсер прямо на обшивке. Угловатый «Чошам» являлся типичным изделием практичных арварцев, которые строили большинство своих судов по одному шаблону — в виде бруска квадратного сечения с расположенным в кормовой части блоком двигателей.

Когда-то давно Алекс мог только мечтать о таком. Но сейчас пассажирская модификация грузовика типа «Сетина» совершенно не вписывалась в планы. Хотя корабль после всех переделок считался очень легким носителем, его конструкция не предназначалась для боя.

Арварский тяжелый крейсер «Предвестник», утыканный орудийными башнями и башенками скорострельных турелей, плыл в трехстах метрах от грузовика. Гипердвигатель, установленный на этих судах, не позволял осуществлять длинные прыжки. Где «Люпусу» было достаточно одного перехода, этим двум кораблям требовалось три. Поэтому в ближайшее время Алекс собирался избавиться от обузы и обзавестись тяжелым носителем. А пока вытянутые палубы «Чошама» давали прибежище пяти сотням людей, еще три десятка их располагались на тяжелом крейсере.

Алекс шагал по центральному коридору к помещению, которое временно переоборудовали в медотсек. Рядом шествовала Чимта, а впереди с еле слышным гудением двигалась малая гравиплатформа с ценным контейнером. Глава корпорации быстро изучил отчет женщины — Чимта справилась со всеми поручениями, закупив оборудование, расходники, а также тренировочное оружие и снаряжение по списку сержанта.

Осмотрев обстановку импровизированного медотсека, Алекс удовлетворенно кивнул — к хозяйству Рисса добавились пять хакданских медкапсул «Гахзар-3С», а переборки были уставлены ящиками с картриджами. Практически все имевшиеся расходники остались на ковчеге, поэтому следовало озаботиться пополнением их запасов. Чимта потратила почти три миллиона, но экономить на здоровье своих людей землянин не собирался.

Сгрузив ценный контейнер, он повернулся к Риссу, который помещал в одну из капсул бойца со сломанной рукой. Вероятно, тот пострадал во время очередной тренировки.

— Пока никакого результата, — огорченно поприветствовал землянина ученый. — Несмотря на все усилия, дар все еще не проснулся…

— Спокойно, все будет! — обнадежил Алекс. — Нульг уверен, что вмешательство не требуется. Держи инфопакет…

— Получил, — кивнул Рисс.

— Тут указания по распределению нейросетей и баз с навыками. В первую очередь займись пилотами. Затем — техническим персоналом, и в последнюю очередь — бойцами.

— Шесть медицинских нейросетей. И только одна — четвертого поколения.

— У нас нет никого с достаточным параметром индекса интеллекта, — пояснил Алекс.

— Вообще-то один кандидат есть, — напомнил Рисс. — Эйдин, мы ее забрали с ковчега. Самый высокий показатель — сто семьдесят две единицы. Возможна установка нейросети «Ученый-5».

— Мне кажется, что эта девица мало подходит на вакансию научного светила…

— Она сможет задействовать операционный комплекс «Утель-6М». Только основные функции, — пояснил специалист.

— Хорошо, другой кандидатуры пока все равно нет. Пусть будет Эйдин, — неохотно согласился Алекс. — Жалко, нет никого с показателем больше ста восьмидесяти. Инженер, который мог бы командовать дроидами в режиме прямого управления, был бы очень полезен. Да, а как там наш дикарь?

— Через минуту он будет готов. — Ученый кивнул на один из операционных комплексов, где новичок закончил получать свой комплект имплантов. — Быстрый карьерный рост, — усмехнулся Рисс, — месяц назад он был никем, а сейчас получил нейросеть четвертого поколения и неплохие модификанты…

— Рваный будет весьма полезен. Потенциальный псион и перспективный боец, — кивнул капитан, покидая медотсек.

Часть жилой палубы отгородили для потомков колонистов — когда Алекс навестил будущих бойцов, тренировки шли полным ходом. Один из сержантов демонстрировал группе уязвимые точки скафов. В соседнем помещении бойцы ожесточенно дубасили друг друга ребристыми палками — кое у кого физиономии напоминали помятые сливы из-за расквашенных носов и кровоподтеков. Землянин был знаком с методикой сержанта Хаута — бойцы, не проявляющие достаточного усердия, занимались по усиленной программе. Как ни странно, потомки колонистов быстро привыкли к новым порядкам — недовольные научились держать язык за зубами, втянувшись в учебный процесс.

Выслушав короткий отчет сержанта и уловив эмоции будущих головорезов, Алекс покинул борт грузовика. Заняв место пилота, он связался с Ильей — тот сообщил, что заказанные двигатели недавно прибыли и уже идет их монтаж. Разорвав канал, землянин вспомнил о приглашении капитана Вирика и обещанном сюрпризе.

— Время еще есть, — задумчиво протянул землянин, повернувшись к Хадору. — Как ты смотришь на то, чтобы проверить возможность атмосферных маневров нашего кораблика?

— Ты хочешь на нем спуститься на поверхность? — удивился разведчик.

— Ну да. Я знаю, что быстрее использовать орбитальный лифт. Но такой опыт мог бы быть полезным. У нас есть приглашение и координаты резиденции одного хакданца…

— Почему бы и нет, — ответил Хадор, делая запрос в планетарную инфосеть. Рваный завороженно смотрел на быстро сменяющиеся схемы и карты на голографических экранах. Вскоре искин связался с транспортным контролем, выдав оптимальную траекторию для спуска. Алекс совсем не удивился, узнав, что капитан Вирик обитает на одном из больших островов, где собралась местная элита.

Пройдя рядом с одной из оборонительных станций, находящихся на низкой орбите, крейсер-разведчик провалился в гравитационный колодец планеты. Пилотские ложементы мелко вибрировали, а в рубке нарастало гудение компенсационного генератора. Алекс не ожидал особого комфорта, поэтому был заранее готов к неудобствам. Хадор флегматично листал виды местной столицы, а Рваный с восхищением переключался между внешними камерами — похоже, только ему происходящее доставляло удовольствие.

Форма корпуса позволяла осуществить аэродинамический спуск с редкими коррекциями траектории маневровыми двигателями, причем участие пилота не требовалось — всем управлял искин. Когда корабль вошел в верхние слои атмосферы, угольно-черный корпус окутался всполохами пламени. Алекс подумал, что в таком режиме о скрытности придется забыть — гася скорость об уплотняющийся воздух, спускающийся объект выглядел с поверхности планеты как пылающий метеор.

Для маскировки предыдущие хозяева использовали артефакт или даже их комбинацию, но землянин даже не мог предположить какие. Нульг тоже не имел представления о подобном, да и в каталоге вещичек Древних не нашлось ничего со свойствами маскировки.

Искин уведомил пилота о переходе на полностью управляемый полет с плавным снижением. Огненные всполохи пропали — теперь крейсер опирался на воздух своим зализанным угольно-черным корпусом с гребнями выпущенных тормозных щитков. За кормой тянулся отчетливо видимый белесый след. Гул компенсационного генератора затих, его сменил ровный свист гравитационного привода, а Алекс уловил восторг пассажира — даже на землянина зрелище произвело впечатление.

Кораблик окунулся в мягкую перину облачного слоя и сейчас скользил над зеленоватым океаном, купавшимся в лучах местного светила — далеко внизу проносились редкие гористые острова и мелькали инверсионные следы каких-то быстрых аппаратов. Землянин увеличил картинку плавучего мегаполиса, окруженного десятком неровных колец биоферм — хакданцы рационально использовали имеющиеся ресурсы.

Наконец впереди показались ровные квадратики посадочных площадок, приткнувшиеся к цепочке крупных островов, в отдалении над океаном парили сотни летательных аппаратов, похожих на дирижабли. Лазурное небо было расцвечено огненными следами спускающихся и стартующих кораблей. Крейсер плавно опустился на три выпущенные из брюха лапы и замер в центре расцвеченного разноцветными указателями места.

Дождавшись разрешения искина покинуть корабль, Алекс отдал приказ разблокировать шлюзовую камеру. Первым выбравшись наружу, полной грудью вдохнул терпкий воздух океана и с нескрываемым удовольствием осмотрелся. Капитан услышал тихое потрескивание остывающего корпуса, шелест открывающихся створок и восхищенный выдох Рваного — наверняка тот даже не мог представить такое количество воды в одном месте. Хадор недовольно морщился, прикрыв глаза ладонью — местное светило стояло в зените.

Вокруг тянулись ровные ряды посадочных площадок, большую часть которых занимали челноки и легкие грузовики. Ничего похожего на корабль землянина не встречалось — хакданцы предпочитали клиновидные конструкции и атмосферные аппараты с треугольными крыльями. С краю площадки выделялась цилиндрическая консоль, окруженная голографическими панелями — с ее помощью можно вызвать местное такси или заказать дополнительные услуги. Хотя все это проще было сделать, не покидая корабль.

Алекс не спешил — приглашающая сторона обещала предоставить транспортное средство. Все-таки капитан Вирик занимал определенное положение в местной иерархии, поэтому землянин предвкушал радушный прием и особо ценный подарок. Радовало и то, что за стоянку платить не пришлось, — искин уведомил, что этим вопросом уже озаботился Орден Воссоединения.

На площадку с еле слышным гудением опустился аппарат, похожий на большой округлый пирожок размером с земной автобус. Его ярко-желтый корпус украшали серебристые узоры — Алекс сообразил, что местная шишка прислала свой транспорт.

— Алекс с планеты Грязь! — пропищал выскочивший подросток, церемонно склонив лысую голову. — Добро пожаловать на Ас-Лаух, обитель избранных! Достойный Вирик ожидает!

— Это хорошо, — пробурчал капитан, скомандовав искину заблокировать корабль и перейти в режим ожидания. — Я ведь сам немного Избранный… Посмотрим, что нам предложит мой коллега по нелегкому делу истребления нелюдей и порочных!

— Ас-Лаух… что это такое? — негромко поинтересовался Рваный, разглядывая местные красоты через прозрачную изнутри обшивку. Подросток-пилот игнорировал всех, кроме Алекса, и тому пришлось самому объяснить новичку структуру хакданского общества.

— Если коротко — тут существует нечто вроде кастовой системы. Лаух — общее обозначение знати. Это те, что с татушками на головах. Цвет и форма изображения обозначают статус в местной иерархии. Ну как ранг гражданина в федерации Нивэй. Место, где компактно проживают местные шишки, называется Ас-Лаух, что вполне логично.

— Я знаю, что такое кастовая система, — кивнул соратник.

— В республике и федерации эта система хорошо продумана — наверху те, кто этого действительно заслуживает. Главным образом благодаря механизму социальных лифтов — возможность повысить свой статус теоретически есть у каждого. В директорате Ошир похожая ситуация — однако там все запущено. Администраторы — обособленная часть общества, живущая по своим законам. У узкоглазого возможность выбиться наверх отсутствует в принципе… — продолжил Алекс.

— Наше общество идеально, — не выдержал пилот, презрительно мотнув лысой головой. — Великий Хакдан — это будущее!

— Убьем всех людей… то есть нелюдей! — согласился Алекс. Подросток серьезно кивнул, не уловив насмешки.

Местная элита тесноте мегаполисов предпочитала обособленные резиденции — в одной из таких и обосновался капитан Вирик. Приземистое округлое сооружение находилось на вершине небольшой горы, утопающей в зарослях непривычно ярко-зеленого цвета. Когда аппарат снизился, заходя на одну из посадочных площадок, землянин заметил оборонительные сооружения — десятки турелей и уродливые бугры генераторов силового поля. Местная элита уделяла повышенное внимание своей безопасности.

Теперь Алекс рассмотрел постройку вблизи — выглядело сооружение весьма непрезентабельно. Состоящая из изогнутых линий и зеркальных панелей, резиденция сильно смахивала на улитку.

Кораблик замер, и пассажиры один за другим выбрались под яркие лучи местного светила. Пилот сделал приглашающий жест, и глава корпорации первым направился к открывшемуся проему в зеркальной стене — там стояли два десятка встречающих.

Хозяин устроил что-то типа маленькой вечеринки в узком кругу, обещая некий сюрприз. Алекс не возражал, и вся компания разместилась в небольшом округлом зале в форме эллипса, стены которого представляли собой голопроекторы, демонстрирующие панорамы окружающей местности. Резиденция располагалась большей частью под землей — вероятно, у Вирика имелись причины закопаться на глубину ста метров.

Алекс терпеливо пропускал мимо ушей бредни хозяина — тот сыпал бредовыми цитатами и декламировал стишки. Естественно, на тему величия республики. Тощие подростки неопределенного пола, закутанные в полупрозрачные накидки, обслуживали гостей — ни одного дроида заметно не было. Землянин нехотя попробовал крошечные порции из большого блюда, разделенного на два десятка неравных ячеек, признав, что хакданская кухня не находит отклика в его желудке. Хотя Рваный с удовольствием слопал все предложенное и деловито уплетал добавку. Хадор, прикрыв глаза, безразлично слушал выступление хозяина.

Капитан Вирик, коренастый мужчина лет сорока на вид, излучал предвкушение и удовлетворение, в других его эмоциях Алекс не смог разобраться. Остальные присутствующие являлись прислугой, а заодно и личным гаремом хозяина.

Пока он молол языком, землянин уже успел просканировать окружающее пространство, найдя кое-что интересное. Совсем рядом находился объект, который создавал небольшую область, где сильно искажались силовые линии. А когда капитан протянул к ней сформированный щуп, он уловил еле заметный шепот ключа и легкий дискомфорт, когда отросток прекратил существование.

— Помощь оказалась своевременной. Но что именно заставило гражданина федерации рисковать своим кораблем и экипажем? — наконец спросил Вирик.

Алекс задумался — все-таки выкладывать свои истинные мотивы было глупо. Поэтому он выдал именно такой ответ, который хакданец желал услышать.

— Это мой долг, — с одухотворенным лицом заявил землянин, изо всех сил стараясь не засмеяться, — истреблять нелюдей, порочных и прочих неполноценных во имя великой цели — возвышения человечества!

— Великий Хакдан! — с жаром ответил Вирик, и его лицо расплылось в улыбке.

— Да-да, именно так, — согласился Алекс, желая закончить этот цирк и получить обещанную награду.

— В республике таким всегда найдется место, — негромко сообщил хозяин. — Стать частицей нового порядка — великая честь…

— Не сомневаюсь, — кивнул землянин, тактично добавив: — Вероятно, в будущем я подумаю над этим вопросом.

Вирик горделиво выпятил грудь и хлопнул в ладоши. Алекс обрадовался, предвкушая обещанный подарок. Однако в помещении появилась девочка в полупрозрачном наряде и нелепом витом обруче на лысой голове. Она изобразила нечто похожее на почтительный поклон и протянула тонкие руки к землянину.

— Прими же самое дорогое, что у меня есть! — торжественно заявил хакданец. — Моя младшая дочь, Каиль! Ответь мне, Алекс с планеты Грязь, встречал ли ты таких, как она?

— Ух… — опешил землянин. Только сейчас до него дошло, что́ именно ему предлагает хозяин.

Припоминая его бормотание, Алекс сообразил, что хакданец имел в виду — речи о подарке изначально не шло. Обещалась благодарность и некий сюрприз — ну а нравы в республике были довольно свободными — малолетние наложницы здесь считались вполне обычным делом — взять хотя бы самого Вирика. Однако Алекса такая перспектива не прельщала, поэтому он начал обдумывать способы, как отказаться от такого «подарочка».

— Великий Хакдан, — томно прошептала девочка и сделала маленький шажок навстречу. Алекс уловил тонкий запах сладковатого парфюма.

— Достойный Вирик, — осторожно начал землянин. — У нас, на планете Грязь, несколько иные традиции. Как бы это выразить…

— Альтернативный путь? — огорченно протянул Вирик, понимающе посмотрев на двух мужчин из свиты землянина.

— Нет-нет, все-таки разница в возрасте… — тактично начал Алекс, заодно упомянув про духовное развитие, на котором были повернуты некоторые граждане республики. — …Обряды очищения, единение с вселенским разумом, познание законов мироздания, — продолжал нагнетать Алекс, порадовавшись за хакданца — тот принял землянина за сектанта. Каиль заплакала, бросившись к отцу — тот вытащил из коробочки на поясе остро пахнущую пластинку стимулятора и вручил дочурке. Вирик тяжело вздохнул, отправив быстро успокоившуюся малолетку куда-то подальше с парой слуг.

— У нас на планете Грязь существует интересный обычай… — пришла в голову Алексу мысль получить хоть что-нибудь от визита. — Этот… долг крови… в общем, есть решение!

— Внимаю, — с неудовольствием посмотрел на землянина хозяин, жестом отпуская прислужниц.

— Должник символически отдает самое дорогое, что у него есть, — перефразировал изречение глава корпорации «Канис». — Один предмет — он будет означать духовную связь и очищение от принятых на себя обязательств…

— Это другое дело, — оживился Вирик. — Я уважаю традиции…

— Ритуал такой — нам предстоит обойти все помещения, затем я лично определю этот символ. К вопросу выбора следует подойти со всей серьезностью! — сделал трагическое лицо Алекс.

Хакданец посмотрел на землянина как на идиота, однако с готовностью махнул рукой, приглашая на экскурсию.

— Лучше всего подходит какая-нибудь необычная, редкая вещь… — бормотал землянин, делая многозначительные пассы руками и закатывая глаза. — В таком случае духовная связь очень сильна!

Алекс приближался к цели — пройдя через два уровня с жилыми помещениями, хозяин вывел его в подобие музея — на стеллажах из прозрачного материала стояли различные диковинки — большей частью зубастые головы нелюдей и примитивное оружие вроде кинжалов и богато украшенных пистолетов. На вогнутых стенах висели облезлые тряпки, очень старые на вид, а под прозрачным колпаком лежал ржавый кусок потемневшего от времени металла.

— Подходит! — многозначительно сообщил Алекс, ткнув пальцем в штуковину, смахивающую на аквариум.

На вычурной подставке располагался прозрачный кубик с приблизительно метровой гранью. А внутри расправила пестрые крылья тварюшка — помесь орла с попугаем. Именно на эту инсталляцию недвусмысленно реагировал ключ. Выглядела пернатая гадина очень реалистично — раскрытый кривой клюв сразу намекал, что обладатель питается не травой, а трехпалые когти, вымазанные в засохшей крови, довершали образ опасного хищника.

— Тебе точно это надо? — уточнил Вирик.

— Да-да, — нетерпеливо ответил Алекс. — На планете Грязь тоже водится подобная зверюшка. Это — идеальный символ самопожертвования!

— Странно, стилия — давно вымерший падальщик. Я даже не знаю, зачем ее сюда поместили. Эта вещь принадлежала моему отцу, а до этого — его отцу. Этому хламу как минимум восемь сотен лет — мы храним здесь все, касающееся семьи… — охотно пояснил хакданец.

— Вот и замечательно! Преемственность поколений, как символично! — торжественно сообщил землянин. Он быстро провел ритуал, положив руки на поверхность кубика, пробормотав первую попавшуюся фразу на языке Аш-Камази, и заявил Вирику, что теперь долг крови не тяготит его.

Приятной неожиданностью стал прощальный подарок хакданца — новейший боевой скаф шестого поколения «Суад-6М». Такие не поступали в свободную продажу — их производила местная корпорация для нужд особо достойных. Выглядел он как легкий костюм с чешуйками, меняющими цвет, однако это высокотехнологичное изделие имело собственную систему авторемонта, неограниченную автономность и выдающиеся защитные свойства. Найденный в инфосети рекламный проспект обещал, что обладатель такого переживет несколько попаданий из ручного плазменного оружия. Правда, в отличие от костюма Ушедших, который носил Алекс, здесь мускульные усилители работали от внешних источников — бойцу следовало таскать на поясе энергоблоки.

После этого Вирик предложил свою помощь в решении торговых вопросов. Алекс не стал отказываться — в итоге он получил контакты корпорации-посредника, ведущей дела в системе Гакс. Эта компания являлась основным источником дохода семьи. Землянин собирался использовать возможность без шума прокрутить свои дела по полной программе.

Покидая резиденцию, Алекс удовлетворенно косился на приобретение — контейнер с духовным символом стоял на маленькой гудящей гравиплатформе. Хадор и объевшийся деликатесами Рваный заняли места в салоне транспорта. Там же разместился трофей. Когда расписанный узорами кораблик приготовился к взлету, землянин увидел провожающую гостей Каиль. Дочурка хадканца методично работала челюстями, рукавом вытирая слезы, — потенциальный жених не оправдал ожиданий.

Крейсер легко оторвался от площадки и двигался над спокойным океаном — светило закатилось за горизонт, а в небе сияли две луны. Пилот задумчиво разглядывал скопления ярких огней, проносящихся под брюхом корабля.

— Скаф неплох, — высказался Хадор, изучив спецификацию.

— Неплох! — фыркнул землянин. — Да это лучшее, что есть в республике! Хорошо, что хоть это удалось получить. Все-таки лучше, чем малолетняя наркоманка…

— Никогда не понимал хакданцев. Помешанные на своей исключительности и традициях. Нет, это не для меня…

— Угу, у них не принята благодарность в виде круглой суммы — предпочитают отделаться услугой или подарком. Хорошо, что удалось получить с этого Вирика и то и другое. А заодно и летающего харша в мешке. То есть в аквариуме…

— И зачем тебе эта штуковина? — поинтересовался Хадор.

— Это не то, чем кажется, — ответил Алекс. — Вероятно, какой-то артефакт. А может, дохлая тварюга, спрятанная внутри, создает локальную аномалию. Потом выясним…

Ровный свист гравитационного привода смолк, когда искин задействовал маршевые двигатели — за кормой поднявшегося в стратосферу крейсера вырос яркий факел. Корабль преодолевал силу притяжения, покидая гостеприимный мир, где дорогим гостям предлагают несовершеннолетних наложниц.

Пока крейсер выходил на низкую орбиту, Алекс успел изучить всю информацию по Церкви Чистоты, которую удалось найти в планетарных банках данных. Особенно его заинтересовала личность предводителя сектантов. Этот деятель носил имя Сиятельный Заккалон — он смог за короткое время раскрутить новую религию и отхватить целый мир. Впрочем, не самый лучший — систему Ирши-42 он на свой вкус переименовал в Цитадель Света.

Населенная культистами планета с одноименным названием являлась заброшенной добывающей колонией, где все более-менее ценное уже выгребли землеройки из объединения корпораций «Хейди». В свое время там даже велись археологические работы, когда обнаружили следы одной из исчезнувших молодых цивилизаций. Однако ничего интересного не нашли — до руин ступенчатых пирамид и ржавых обломков никому не было дела. Сейчас там остались только малозначительные залежи нодия, которые ковыряли местные. Промышленная добыча их была признана нерентабельной, и мир выкупила Церковь Чистоты. После этого сектанты начали строить светлое будущее — конечно, такое, каким видел его Сиятельный Заккалон.

А точка зрения этого деятеля на устройство идеального общества сильно отличалась от общепринятой. Причем настолько, что деятельность Церкви Чистоты была запрещена всеми крупными государственными объединениями, кроме республики Хакдан. Хакданцев не смущали человеческие жертвоприношения, а также ненависть адептов к женщинам — сектанты называли их нечистыми созданиями. Кроме того, Сиятельный Заккалон лично придумал целую кучу мерзких ритуалов, которые позволяли адептам очиститься от прошлых заблуждений. Большая часть их заканчивалась гибелью одного из участников.

Отдельные культисты с радостью соглашались принести себя в жертву, но в основном для этого использовались дешевые рабы, главным образом дети. Алекс в свое время захватил грузовик, владелец которого занимался поставками такого живого товара. Землянин переправил детишек мусорщикам — те, как и адепты Церкви Чистоты, не признавали нейросетей.

Сиятельный Заккалон называл симбионты созданиями скверны и считал всех носителей оскверненными. Что не мешало культистам пользоваться услугами наемников, которые и защищали мир извращенцев.

Алекс удивился, выяснив, что организация медленно расширяется — сейчас в их мире насчитывалось примерно три миллиона человек. Сектантам не мешало отсутствие женщин — технологии клонирования позволяли воспроизводить население, внеся необходимые изменения в геном, отвечающий за половое влечение. Кроме того, землянин подозревал, что Сиятельный Заккалон умел вытягивать дар из умирающих, усиливая способности своих псионов. Церковь Чистоты зачем-то скупала некоторые артефакты и редкие ресурсы — вероятно, их использовали для ритуалов переноса.

В скором времени планировался рейд в систему извращенцев и их тотальная зачистка. Поэтому Алекс внимательно изучил известные факты из биографии Сиятельного Заккалона, сделав выводы. Судя по всему, этот деятель сам являлся сильным псионом и хорошо разбирался в науке — некий известный ученый, занимающийся артефактами, исчез как раз тогда, когда первый раз появился Заккалон. Некоторые считали, что это один и тот же человек, по каким-то причинам резко сменивший область деятельности.

Крейсер-разведчик прошел через силовое поле дока и прилип к вогнутой стене огромного сооружения. «Люпус» постепенно обрастал шкурой — дроиды монтировали плиты композитной брони, которые оперативно перемещались к местам установки силовыми полями. После установки четырех новейших двигателей «Ирмин-880» кормовая часть флагмана обрела привычную форму. По блестящей обшивке ползали мелкие паучки, монтируя сенсорные модули и блоки маневровых сопл — их количество в последнем проекте немного возросло.

Большая часть оборудования пока не работала, хотя внутри корпуса все работы завершились. Кубики жилых модулей и яйцевидные капсулы демонтированных реакторов находились неподалеку от корабля. Там же временно складировалось все, что Алекс приобрел на станции Ордена Воссоединения. Он немного пожалел, что на продвинутый генератор щита средств не хватает — все-таки такой эксклюзив, как «Глунд-10М», на дороге не валяется. Две туннельные пушки уже заняли места в брюхе «Люпуса», сейчас дроиды возились с носовой частью корпуса, пока еще не обшитой броней.

Алекс добрался до пустого шлюза и посетил уменьшившийся в размерах центральный коридор — гравитация отсутствовала, что совсем не мешало возне мелких дроидов-пауков. Снятые панели открывали доступ к техническим уровням, где и располагались все коммуникации. Капитан удовлетворенно кивнул, обнаружив проложенные кожухи энерговодов и четырежды продублированные управляющие магистрали.

— Все в порядке, работы идут по графику, — отчитался Илья, покосившись на занявшую капитанский диван женщину-инженера.

— И давно она так? — поинтересовался Алекс, неодобрительно покосившись на лысину замершей Сулькры. Его почему-то покоробила такая бесцеремонность.

— Где-то час уже.

— Ладно, все-таки процесс идет. Даже и не знаю, сколько бы мне потребовалось времени на подобную модернизацию…

— Почему так долго?

— Закупили все по списку, — ответил капитан, протягивая товарищу плоскую коробочку. — Вот, это тебе…

— Сразу же и начну впитывать знания, — кивнул Илья, устанавливая пластинку базы в новенький коммуникатор. — Да, а почему ты себе не возьмешь такой?

— Нет, уже привык к этому, — сказал Алекс, погладив рукой поцарапанную коробочку модуля «Хакам-18». — По своему функционалу ничем не хуже нового, скорость загрузки одинаковая.

— Ну а что ты забыл на планете, зачем было спускаться в атмосферу?

— Навестил одного озабоченного хакданца и с огромным трудом отмазался от четвертой ошо… — усмехнулся Алекс. — Кстати, она еще там. Ей лет двенадцать, и она — наркоманка, но это так, мелочи. Зато очень любит республику.

— Нет, спасибо, — поморщился Илья. — У меня уже есть Хитоми…

— Опять какую-то гадость притащил, — недовольно заявила Каслия, появляясь в рубке. — Возьми ширилла, он хоть выглядит прилично! А то сначала четырех жуков завел, затем крылатую тварь…

— Это символ духовной связи, а заодно подарок для старика Нульга. Она тут временно. Скоро уберу ее из своих апартаментов…

— Мне она совсем не нравится! — капризно заявила подруга. — И почему ты отправился к местному аристократу без своей старшей ошо?

— Ты сама отказалась, — флегматично ответил Алекс. — Кораблик оказался неплохим приобретением. Правда, я думаю, что хакданцы скрутили все самое интересное, но и в таком виде он неплох…

С экрана на землянина смотрело усталое лицо Чимты — именно она в последнее время занималась всеми делами корпорации. Алекс выслушал короткий доклад, приступив к обсуждению дальнейших действий.

— «Люпус» задержится, а вы начинайте выдвижение! Встречаемся в системе Гакс.

— Изменение планов? — поинтересовалась женщина.

— Да, тут неожиданно всплыли некоторые полезные связи, — пояснил капитан. — Скорее всего у нас получится реализовать все барахло в хакданской торговой системе. Это лучше, чем тащиться в миры директората — сейчас там внутренние проблемы. Одна местная шишка обещала содействие, и мы этим воспользуемся…

— Принято, — кивнула Чимта. — Мы начинаем разгон для прыжка!

Алекс переключился на тактический интерфейс и наблюдал, как две отметки кораблей корпорации покинули орбиту хакданского мира. Затем капитан поудобнее устроился на месте пилота и вернулся к планированию.

Работы по модернизации флагмана входили взавершающую фазу. Уже скоро он станет действительно мощной боевой единицей. Теперь следовало избавиться от двух средних кораблей, сильно тормозящих «Люпус». Для покупки тяжелого носителя средств не хватало — сейчас имелось только тридцать восемь миллионов с небольшим.

Алекс надеялся, что посещение Гакса — хакданской торговой площадки — решит все проблемы. Вирик пообещал содействие, и капитан полагал, что дельцы помогут быстро реализовать корабли, а также обеспечить сбыт для специфического товара. Такие площадки имелись во всех крупных государствах, однако Чимта рекомендовала выбрать федерацию Нивэй или республику Хакдан — там количество корпораций, занимающихся подобными исследованиями, было максимальным. Эти два государственных образования предлагали наилучшие условия для компаний, занимающихся научной работой. То есть различные льготы, а в отдельных случаях даже финансовую помощь.

Можно было поступить проще и напрямую предлагать контейнеры разным компаниям, однако Алекс признал, что это бесперспективно. Он внимательно изучил все, что касается последнего аукциона с подобным лотом — тогда корпорация «Ар-Ворт» успешно реализовала три контейнера с генетическим материалом. За пять дней цена выросла с сорока до ста двадцати миллионов кредитов — покупатель остался неизвестным.

Организация такого аукциона являлась довольно затратным делом — в этом случае неплохо зарабатывал владелец раскрученной торговой площадки. Туда обычно включалась оплата группы экспертов, которые гарантировали подлинность товара, а также аренда узла связи. Требовалось также соглашение на аренду коммуникационных мощностей с компаниями-владельцами ретрансляторов. Трансляция и торги шли в реальном времени, а в мероприятии могли принять участие все желающие из десятка крупных и тридцати мелких человеческих образований Содружества.

Ценности трофея Алекс пока не понимал, поэтому решил дать потенциальным покупателям определить ее самим. Делая ставки, участники перечисляли компании-владельцу депозиты, обычно одну двадцатую от цены лота. Когда предложение перебивалось, предыдущий участник получал свой взнос обратно, но не сразу, а через несколько часов. Если же он решал повысить ставку, новый депозит добавлялся к предыдущему. Победитель перечислял оставшуюся сумму организатору, ну а тот — уже владельцу товара. В общем, система была весьма продуманной и отработанной. Естественно, продавать таким образом имело смысл только действительно редкие вещи — планеты, инопланетные корабли, лицензии, а также особо ценные артефакты.

— План действий на ближайшее время ясен — посещаем систему Гакс, избавляемся от всего лишнего!

— Надеюсь, после визита в торговый мир наш счет значительно пополнится, — заметил Илья.

— Непременно. По возможности покупаем тяжелый носитель, авиагруппу и двигаемся в пространство федерации. Там нужно продать жучиные трофеи. После — на соединение с союзниками, — сообщил Алекс товарищу. — По дороге воспитываем и обучаем наших дикарей. Ну а затем визит к нашим друзьям-культистам. Очень уж хочу посмотреть на этого… Сиятельного Заккалона; наверное, весьма неординарный тип!

— Реакторы вышли на рабочий режим, — пояснила Сулькра, открыв глаза. — Заканчиваю подключение подсистем. Прогноз — сорок две минуты.

— Серьезно, — уважительно кивнул глава корпорации. — Технологии республики поражают воображение! Не видел в федерации ничего подобного. Я так понимаю, всем управляет кластер искинов?

— Совершенно верно, — гордо заявила женщина-инженер. — На станции имеются сорок восемь ремонтных комплексов «Харанис-80Т», объединенных в сеть. В моем подчинении только восемь таких. Есть еще двенадцать специализированных конструкционных модулей «Харса-100K», часть их я тоже могу задействовать.

— Поразительно! — польстил ей землянин, задумав выведать полезную информацию. — Но я не видел таких на рынке…

— Седьмое поколение. Это оборудование не поступает в свободную продажу, — снисходительно пояснила Сулькра. — Хакданское — значит лучшее!

— Да-да, это точно! Я хотел бы закупить некоторое количество элементов брони для замены. И шесть пульсаров в качестве ремкомплекта.

— Этот вопрос — в моей компетенции, — кивнула женщина. — Сорока больших пластин будет достаточно. Плюс пульсары. Я учту также стоимость защищенных магистралей и дополнительных маневровых блоков, которые были установлены. Топливные баки, демонтированные с двух грузовых палуб, смогу реализовать за половину рыночной цены — такие мало где используются. В итоге — четыре миллиона триста сорок тысяч кредитов.

— Принимается, — кивнул Алекс, заверив предложенный договор своим идентификатором.

— Да, а откуда здесь голова шакко? — небрежно спросила женщина, а землянин уловил неподдельный интерес.

— Что?

Сулькра вывела на одну из голопанелей интерьер тактического зала, ткнув тонким пальцем в оскаленную морду, висящую на стене. Алекс уловил сильное желание женщины получить этот уродливый трофей и решил порадовать инженера — все-таки проделанная работа впечатляла.

— У ниххонцев отобрал. Не знаю, откуда эти дикари его взяли, — улыбнулся глава корпорации. — Да, совсем забыл. Как раз хотел сделать небольшой подарок…

— Мне? — Глаза Сулькры широко распахнулись, и она восхищенно приоткрыла ротик. — Но я не могу… это же шакко!

Алекс поспешил сделать шаг назад, поскольку от специалистки пошла волна таких флюидов, что он всерьез подумал, как будет предотвращать попытку изнасилования. Щеки женщины порозовели, а голос слегка охрип.

— Это традиция моей планеты Грязь, — строго сказал капитан. — Мы дарим особо ценные подарки, а в ответ рассчитываем на маленькую услугу…

— Прямо здесь? — прошептала Сулькра, потянувшись подрагивающей от возбуждения рукой к застежке своего костюма.

— Нет-нет! — возмутился Алекс. — Услуга совсем другого рода. Генератор активных щитов модели «Глунд-10М». Хочу его купить, но сейчас денег не хватает. Однако после посещения торговой системы Гакс они у меня точно появятся.

— Это можно устроить, — успокоилась женщина. — Скоро все подотчетное имущество отправится именно туда. Поступит на баланс станции и будет в первую очередь реализовано среди членов Ордена. Сейчас сделаю резерв на свое имя — ты сможешь выкупить его как мой представитель…

— Отлично, — обрадовался Алекс, получив инфопакет с координатами станции и именем ответственного за распродажу лица.

Он отдал приказ ближайшему дроиду снять и доставить подарок в рубку. Радость женщины оказалась неподдельной, по щеке даже скатилась одинокая слезинка.

— Похоже, этот шакко приносит удачу, — заметил капитан, глядя на довольное лицо женщины.

— Нет, по легенде голова шакко дает обладателю возможность создать крепкую семейную ячейку, — возразила Сулькра.

— А, ну да… точно! — пробурчал Алекс, подумав, что ему пытались подсунуть малолетнюю ошо именно из-за этой оскаленной морды. Действительно, лучше избавиться от трофея побыстрее…

«Люпус» вздрогнул, когда включились генераторы гравитации, а реакторы вышли на рабочий режим. Стайки дроидов покидали корабль, Алекс с неприязнью покосился на пару крошечных паучков размером с котенка, пробежавших по потолку рубки. «Наверняка скрытых видеокамер понаставили! Ничего, в ближайшее время проведу полную диагностику, заодно нашего специалиста по информационной безопасности придется расшевелить!» — подумал он.

— Вот это правильно, — удовлетворенно кивнул капитан, посмотрев на большие контейнеры, куда дроиды сложили три десятка демонтированных маневровых блоков. Рядом находились громоздкие кожухи генераторов накачки и пара плазменных пушек, все в транспортировочной упаковке.

Он активировал интерфейс искина и запустил диагностику подсистем и установленных модулей — все значки загорались ровным зеленым цветом. Модернизация флагмана закончена — теперь самая мощная боевая единица корпорации готовилась покинуть опорную базу Ордена.

Конструкционные роботы, похожие на больших пауков, отцеплялись от блестящего корпуса, замирая в нишах на вогнутых стенах дока. Пара буксиров доставила малые корабли, размещением которых сразу занялись Хадор с пилотами. Теперь на Люпусе имелись только две стандартных и шесть больших ячеек для малых кораблей, поэтому для их размещения пришлось повозиться.

Многофункциональные эсминцы «Илно» в боевой модификации без проблем входили в большие ячейки. Три оставшихся заняла пара средних истребителей «Калард» и единственный корвет. Остальные истребители пришлось поместить в две стандартные ячейки и на грузовую палубу. Ну а два перехватчика «Харш-А» с короткими треугольными крыльями Алекс поставил в один из шлюзов, там же нашлось место для трех челноков.

— А мы точно все это заберем? — с подозрением спросил Илья, выведя на панель командной рубки целую кучу имущества, которая находилась на платформе рядом с кораблем. Там суетилась Адиль в своем красном скафе, а также ее дроиды — железяки приступили к погрузке и размещению ценностей.

— Конечно, — уверенно ответил Алекс. — У нас две пустые грузовые палубы, все поместится туда. Дополнительные топливные баки, которые там стояли изначально, я уже пристроил — правда, за полцены.

Он с усмешкой наблюдал за довольной женщиной-инженером, которая дожидалась вызванного транспорта. Рядом с ней находился ремонтный дроид, у которого в лапках был зажат трофей — прозрачный контейнер с оскаленной мордой пресловутого шакко. Вскоре Сулькра забралась в кабину крошечного яйцевидного кораблика, не забыв захватить подарок.

— Кто бы мог подумать… — пробурчал капитан. — Голова этого урода — у хакданцев нечто вроде любовного амулета!

— У местных мания собирать всякую гадость, — заметил Илья. — Я встречал в инфосети упоминания о коллекционерах. Так вот, ценителей этих голов — несколько тысяч! А некоторые тратят все свободное время на это хобби. Доблестью считается лично укокошить какого-нибудь нелюдя и откочерыжить голову!

— Да уж, могу себе такое представить, — кивнул Алекс. — У нашего знакомого, Умаса Горта, тоже такое увлечение. При встрече спрошу его, зачем нужны головы. Вроде бы от недостатка женского внимания этот здоровяк не страдал…

Затем глава корпорации присоединился к погрузочным работам, вызвав дроидов. Секции от туннельных пушек с трудом помещались в лифты. А два громоздких зарядных модуля и вовсе не проходили — пришлось разместить их в переходной камере, убрав пару перехватчиков на грузовую палубу. Плиты брони, жилые модули, яйцевидные и кубические реакторы, сенсорный модуль, а также пульсары и плазменные пушки — трюмы линейного крейсера оказались заполненными под завязку.

Подарок сервестора Цурчана прилепился в кормовой части корпуса на одной из блестящих граней. Плоское брюхо крейсера-разведчика и гравитационный привод предназначались именно для такого способа передвижения.

— Мы выходим. — Алекс критически осмотрел опустевшее помещение дока и открыл канал связи с женщиной-инженером.

— Великий Хакдан! — попрощалась Сулькра. Лепестки купола, дрогнув, начали открываться, а силовые поля подхватили клиновидную тушу, осторожно потащив наружу.

Когда острый нос линейного крейсера миновал мерцающую завесу энергетического экрана, капитан довольно улыбнулся — сотрудничество с Орденом Воссоединения оказалось на редкость продуктивным. Флагман выскользнул из дока, и яркие лучи светила радостно заиграли по блестящей броне и наростам бронеколпаков.

— Начинаем разгон для прыжка в систему Гакс, — приказал Алекс, развалившись на своем командирском диване. Через мгновение за кормой корабля километровой длины выросли четыре ровных факела, и «Люпус» приступил к набору скорости.

Корабль покинул систему Йола семь дней назад, за это время капитан успел изучить базу данных «Орудия больших кораблей» пятого ранга. Как ни странно, дроиды-диагносты не обнаружили на корабле жучков-соглядатаев. Вероятно, хакданцы использовали каких-нибудь хитрых шпионов, которые обычными средствами не обнаруживались.

Алекс задумчиво перебирал пластинки, размышляя, что выбрать для последующей загрузки. Наконец он вставил в гнездо коммуникационного модуля одну из них.

— «„Энергосистемы“ пятого ранга; начата загрузка данных, расчетное время проведения — 164 стандартных часа». — Капитан подтвердил свое желание досконально разобраться в продвинутых защитных устройствах.

Он поместил коробочку модуля в крепление на поясе и повернулся к своим ошо, уловив эмоции Каслии. Когда подруга узнала о предполагаемых свойствах чудодейственной головы шакко, она стала уговаривать вернуть подарок обратно. Отказ от малолетней, но знатной хадканской ошо тоже сильно огорчил девушку.

— Думаю, мы скоро навестим твой родной мир, Карадан… — пообещал Алекс.

Сири фыркнула, а Каслия счастливо засмеялась — все-таки навязчивое желание показаться родителям и сестрам последнее время не оставляло рыженькую. Вероятно, она представляла, как подружки будут бессильно скрипеть зубами и сжимать кулачки — ведь им предстояло провести остаток жизни с местными фермерами и техниками. Все-таки вытянуть счастливый билет и стать старшей ошо могучего воителя и главы корпорации выпадает только один раз в жизни.

— И принесем им слово мудрых старцев? — с надеждой спросила Адиль. — Тогда нам нужны боевые дроиды; последнего съели жуки!

— Нет, это слишком мелко для избранного Зияддином и будущего императора, — серьезно ответил Алекс. — К тому же независимый мир Карадан находится в зоне влияния федерации Нивэй. А их время еще не пришло. К тому же старец намекнул, что извращенцы, которые обосновались в системе Цитадель Света, заслуживают самого пристального внимания. Особенно их главный — Сиятельный Заккалон…

— У тебя есть бесстрашные воины! А также сила, для того, чтобы обрушить на головы порочных огненный дождь… — забормотала Адиль.

— Да-да. Но боеголовок осталось совсем мало. Да их уже никто и не применяет — слишком грязное оружие. С тех пор прогресс ушел далеко вперед, теперь для таких дел используют боевые вирусы и излучатели. Это не только гуманнее, но еще и прибыльнее — после ядерной бомбардировки ценности врагов испаряются вместе с ними. Кстати, хакданцы — большие спецы по такому.

Капитан бросил взгляд на прозрачный кубик с крылатой зверюгой, стоящий у стены апартаментов. Пока Алекс отложил изучение загадочной вещи — все сильные псионы находились на грузовике, а в одиночку землянин заниматься духовным символом не собирался. Он даже не мог просветить кубик и подставку — оборудование для этого сейчас на флагмане отсутствовало.

— Порядок действий такой: сначала хакданская система Гакс, затем визит в федерацию Нивэй. Мы пройдем через независимый мир Карадан и порадуем мою старшую ошо. И на самое сладкое — операция «Вознесение». Наши союзники обретут новый дом, а мы — ценности. Может, даже отхватим немножко территории, — пояснил Алекс. — Я тут ознакомился с данными по этой планетке. Думаю, большой остров будет в самый раз… ну как у хакданцев. Скоро нам придется куда-то деть пять тысяч новых сотрудников корпорации «Канис».

— Что это они делают? — охнула Каслия, бросив взгляд на одну из стен, куда транслировалось изображение с камер наблюдения одной из кают — там сейчас временно проживали четыре рабочих особи Роя.

Алекс изредка тренировался, осваивая командование этими биологическими дроидами. Вот и сейчас, во время беседы со своими ошо, он поддерживал четыре управляющих канала. Он расставил жуков точно так же, как расположился землянин и его подруги в апартаментах капитана.

Один из жуков, самый крупный, изображал самого Алекса — панцирь с подпалиной делал безобидную тварюшку суровой и мужественной. Вокруг сидели три рабочих особи поменьше — они весело шевелили лапками и щелкали жвалами. Землянин заставил всех жуков изобразить нечто вроде танца. Они слаженно двигались, кружились и хватали друг дружку за лапки. Наконец он прервал контакт, позволив тварюшкам разбрестись по своим углам. Сири засмеялась — только она поняла, что именно сейчас произошло.

— Это танец маленьких жучат, — улыбнулся Алекс. Он ткнул пальцем в самого крупного: — Вот этот — Родя. А те трое — Харальд, у него лапки немного кривые, Авдотья и Бешеный.

— Зря ты с ними возишься, — брезгливо заметила Адиль.

— Эта четверка — команда могучих диверсантов, — пояснил капитан. — Скоро узнаем, смогут ли эти тварюшки активировать нейродеструктор Хиш. На это изуверское устройство у меня особые планы…

Алекс открыл глаза, привычно проверил время. Как и предполагал, он проспал чуть больше пяти часов. Рядом тихо сопела старшая ошо — вчера была ее очередь разделить шикарное капитанское ложе. «Для отдыха требуется все меньше времени! Странно, и началось это совсем недавно…» — подумал землянин, нашаривая скаф. Покинув апартаменты, он занял свое место в пустой рубке и принялся размышлять вслух.

— Так, это уже не похоже на случайность… — бормотал Алекс. — И началось это две недели назад… Кто виноват и что делать?

Он активировал большую панель и некоторое время вглядывался в радужную оболочку пузыря, который окружал корабль во время прыжка.

— Пункт первый: я не испытываю никаких неудобств. Пункт второй: возможности по управлению рабочими особями Роя значительно выросли. Теперь могу поддерживать управляющие каналы в фоновом режиме. Раньше это отнимало приличное количество сил, а теперь все получается непринужденно… Неудивительно, ведь эти четыре тварюшки в режиме контроля — продолжение меня… — продолжил анализ капитан.

Прокрутив в голове события последних двух недель, понял, что причиной всему скорее всего пресловутый ключ. Сначала он подумал о прозрачном кубике с инопланетным хищным попугаем, но затем вспомнил, что изменения начались гораздо раньше. А именно — после столкновения с Роем и слияния с главным жуком.

— Что получается? — спросил Алекс и тут же сам себе ответил: — Ключ перестраивает организм, руководствуясь соображениями, мне пока не известными. Жуки никогда не спят, что с точки зрения ключа весьма рационально. Естественно: зачем носителю могучей сущности Древних терять треть своей жизни на отдых? Ведь в это время можно поглощать разных гадов, нести добро крупным калибром или заниматься другой общественно полезной деятельностью!

Алекс некоторое время размышлял над ближайшими перспективами, когда сон может и вовсе не понадобиться. Однако ключ вроде бы не собирался кардинально перестраивать организм носителя — ведь у него пока не отросли щупальца, чешуя и прочие изыски эволюции. Затем землянин вспомнил Высших из конфедерации Делус — те тоже довольно мало отдыхали, зато пищи им требовалось гораздо больше, чем обычному человеку.

— Ладно, запланируем внеочередной визит в медотсек, — махнул рукой капитан. — И вообще — будем решать проблемы по мере их появления!

Искин уведомил Алекса, что его желает видеть посетитель — у Рваного допуска на посещение рубки не имелось. Землянин дал добро, после чего массивная створка раскрылась, впустив новичка.

— Не могу пока привыкнуть к этому распорядку с часами, — виновато сказал новичок, занимая одно из свободных мест. — Мы измеряли время циклами…

— Ничего страшного, — улыбнулся капитан. — Как идет процесс обучения?

— Согласно составленному графику, — серьезно ответил новичок. — Сейчас идет загрузка базы «Легкое ручное оружие»…

— Очень хорошо — в первую очередь надо уметь себя защитить. Да, а почему ты не хочешь сменить имя?

— Нет, я всегда был Рваным. Им и останусь, — решительно ответил потомок колонистов.

— Я смотрел историю твоих запросов в банке данных. За месяц ты перелопатил кучу разнообразной информации. И как тебе все это? — хитро спросил Алекс, уловив невнятную мешанину эмоций собеседника.

— Сложно, — честно ответил Рваный. — У людей все есть, а они убивают друг друга. На ковчеге все было проще…

— Хочешь обратно?

— Теперь я — часть сильного клана. Дикари тоже сбиваются в стаи. Так проще выжить.

— Быстро просек главное, — одобрительно кивнул землянин.

— Нейросети, базы… я не сразу понял систему, — продолжил Рваный.

— Все логично. Индекс интеллекта определяет способность усваивать новые знания. У значительной части населения этот показатель невысок, но им больше и не требуется. Они никогда не покидали свой родной мир. Их устраивает все — каморка в жилом массиве, дешевая еда, выход в инфосеть. Зато те, у кого индекс интеллекта позволяет поставить что-то посерьезней базовой нейросети, могут выбирать. Правда, большинство этих людей не собираются что-то менять и продолжают свое бесполезное существование.

— У нас тоже были такие, — кивнул новичок. — Они погибали первыми…

— Здесь все-таки цивилизация, — усмехнулся Алекс. — У этих есть шанс умереть своей смертью и оставить потомство. Но есть и те, кто использует любую возможность добиться большего. Например, Каслия — получила небольшой кредит и гражданство федерации. Отработав первый контракт, все средства вложила в развитие. И вот сейчас — незаменимый специалист и важная часть клана. А ведь могла бы остаться на своем Карадане. Так вот, к чему я это все — у тебя есть возможность. Не упусти ее!

— Не упущу, — серьезно кивнул Рваный. Капитан понял, что новичок проникся идеями, на которых построено местное общество.

Когда флагман выскочил в хакданском мире Гакс, тут уже находился грузовик «Чошам». Второй корабль, «Предвестник», пока еще не появился. «Люпус» вышел из прыжка довольно удачно, сразу же получив доступ к ретрансляторам. Нимэль тут же установила соединение с транспортным контролем, выдав полную информацию о находящихся в системе кораблях. Вокруг яркой желтой звезды крутилась единственная населенная планета, на орбите которой находились четыре сотни станций, торговых терминалов и гигантских городов. Этот мир располагался в центре пространства республики, и хакданцы превратили его в огромный рынок — такие системы имелись в каждом из крупных государств.

— Курс к торговому терминалу «Сарир-Т»! — скомандовал Алекс, покосившись на Илью. Тот часто моргал красными глазами — вероятно, совсем недавно развлекался со своей узкоглазой подружкой — Нимэль оповестила о завершении двенадцатидневного перехода всего час назад.

— Там базируется компания этого Вирика? — зевая, спросил товарищ.

— Да. Это одна из четырех крупнейших станций в системе, там проворачивают все дела. Прямо сейчас и начнем переговорный процесс… Семья этого любителя малолетних тут хорошо развернулась. А его шарашка входит в первую сотню по квартальному обороту средств…

Алекс запросил канал связи с представителем компании «Снисель», которая оказывала посреднические услуги и полностью принадлежала семье капитана Вирика. Экран развернулся, показав морщинистое лицо старика, на щеках которого виднелись золотистые изображения переплетенных геометрических фигур.

— Достойный Вирик уже уведомил о вашем визите, — хорошо поставленным голосом поприветствовал землянина старикан. — Я — Гучлар. Какие услуги вас интересуют?

— Алекс с планеты Грязь, — представился капитан, сразу перейдя к делу. — Первое: организация открытого аукциона, товар довольно специфический. Генетический материал с найденного корабля поколений. Продавец желает остаться неизвестным…

— Это решаемо, — степенно кивнул представитель. — В таком случае доля посредника будет составлять три процента от итоговой стоимости товара. Оплата услуг лучшей площадки обойдется в восемь с половиной миллионов. Это хорошие условия.

— Нормально, — согласился Алекс; он рассчитывал уложиться в десять миллионов, но видимо, у старикана тут имелись свои завязки.

— Как только я получу товар и стартовый взнос, начнем работать, — ответил Гучлар, на пару минут замерев. — Желательно уложиться в восемь часов, иначе придется перенести аукцион на сутки.

— Не вопрос, успеем! Второе: необходимо реализовать два средних корабля и кое-какое имущество, — продолжил землянин.

— Я пришлю представителя. Что-нибудь еще?

— Собираюсь купить в этой системе другой корабль. Его продает корпорация «Сиарджа». Если получится, хотелось бы сбить цену… — добавил Алекс.

— С этими мы не ведем дела. У нас разногласия с владельцем…

— Ясно, конкуренты. Тогда все. Да, и во сколько мне обойдутся ваши услуги?

— Одна двенадцатая от стоимости сделки, — ответил старик, — минимальная ставка для членов семьи.

— Устраивает, — кивнул капитан. Предложенные условия оказались очень хорошими.

— У компании своя парковочная зона, подходите прямо туда. Вас встретят, — разорвал связь Гучлар.

— Не нравится мне этот дед, — заметил Илья, после того как ценные контейнеры забрали люди из службы безопасности корпорации. Гучлар лично прибыл на «Люпус», получил стартовый взнос и заверил землянина, что уже начал работу.

— Все будет нормально, — отмахнулся капитан.

— Никаких контрактов. Только одни обещания, которые к делу не пришьешь. И ты просто отдал ему наши трофеи! И к тому же перечислил восемь с половиной миллионов… — продолжал нагнетать товарищ.

— Успокойся. Этот дедок — один из местных воротил, ему принадлежит часть этой станции. — Алекс кивнул на панель, где крутилась трехмерная схема гигантского сооружения под названием «Сарир-Т». Приличных размеров астероид топорщился мачтами причалов и надстройками, а вокруг шарообразного камня, закованного в металл, сновали тысячи челноков и кораблей различных типов и размеров. На высокой орбите мира Гакс таких станций имелось много, но хакданские дельцы облюбовали четыре самых больших.

— К тому же ты сказал, что не смог прочитать его эмоции! Наверняка уже строит планы, как отобрать наше добро… — бурчал Илья.

— Обычное дело — люди такого ранга заботятся о своей безопасности. Из тех пяти десятков человек, что были с ним, четыре — сильные псионы. Да и сам старик тоже какие-то артефакты на себе таскает. Не нужно ему наше барахло — он ворочает средствами, которые тебе и не снились…

Два корабля корпорации землянина занимали полупустой причал, принадлежащий компании «Снисель». К соседней мачте были припаркованы корабли, которые эта организация выставила на продажу. Хотя Гучлар и пообещал приличные скидки, Алекса предложение не заинтересовало — ни одного «Аш-Убунди» там не было, только хакданские грузовики, крейсеры и носители. Имелся даже один линейный корабль типа «Бенна» четвертого поколения, который внешне являлся увеличенной в два раза копией флагмана.

— Есть предложение прогуляться, — сказал капитан. — Всеми торговыми делами сейчас занимается Чимта, а мы можем пока посмотреть арварское корыто и хакданский тяжелый носитель, который продается там же.

— Ну а что смотреть, денег-то все равно нет… — фыркнул Илья.

— Скоро будут, — улыбнулся Алекс, постоянно отслеживающий ход подготовки к мероприятию. — Две хакданские корпорации уже прислали своих экспертов. Все самое интересное начнется через тридцать четыре часа и двенадцать минут. Мы остаемся в тени — вся слава первооткрывателей достанется одной подставной шарашке, которую семья использует для разных сомнительных дел. Эксперт посоветовал разделить товар на неравные части: на трех ящиках — одинаковая маркировка. Поэтому они выставляют два лота — пять и три единицы.

Капитан привычно удалил три десятка пришедших рекламных сообщений от местных, которые предлагали купить ненужное барахло или стать частью какого-нибудь новообразованного общества с заковыристым названием. Получил сообщение от капитана тяжелого крейсера «Предвестник», только что вышедшего из прыжка и двинувшегося к станции.

Затем вошел на портал Биржи — глобальной организации, филиалы которой имелись в восьмидесяти четырех мирах. Эта контора небескорыстно оказывала посреднические услуги, помогая желающим находить тех, кто силой решит их проблемы. Биржа отслеживала активность наемных подразделений и выставляла рейтинг, которым руководствовались потенциальные клиенты при выборе исполнителей для разных щекотливых дел.

Алекс отметил, что рейтинг корпорации «Канис» после успешно выполненного последнего задания незначительно вырос, передвинувшись вверх на двенадцать позиций. Как и статус корпорации, которой управлял Анар Гуни. Она значительно выбилась вперед в рейтинге, обогнав компанию землянина на целых семьдесят пунктов — все-таки успешных операций на счету корпорации «Гакора» было не в пример больше.

Капитан просмотрел список доступных контрактов. Десяток — от участников заварушки, что развернулась в пограничных мирах. Мегакорпорация «Шонта» и объединение землероек «Хейди» никак не могли успокоиться. Визит в миры фронтира не входил в планы Алекса, поэтому он продолжил изучение предложений нанимателей, надеясь обнаружить что-нибудь интересное и прибыльное. Особо порадовало найденное предложение по защите системы Бахстаг — сосредоточение кораблей мусорщиков поблизости не осталось незамеченным. Или среди Чистых нашлись те, кто слил информацию о готовящемся нападении заинтересованным лицам. Однако все это являлось отвлекающим маневром — о настоящей цели операции знали только старейшие трех человеческих кланов и один мзин.

— Смотри-ка, засуетились! — Капитан показал контракт Илье.

— Неудивительно, — хмыкнул тот, — масштабную операцию сложно сохранить в тайне. Среди такой оравы людей обязательно найдется источник утечки…

— Да, все правильно — в последнее время было несколько подключений. Две недели назад и одно сейчас, — подтвердила Тень, которую капитан попросил проверить искин.

— Но как? Никаких посторонних блоков я на корабле не нашел…

— Так грубо никто не работает. Скорее всего использовалась одна из сервисных команд, мне не известных. Техника федерации — не моя специализация. Возможно, затем в искин был внедрен один из программных пакетов…

— Вирусы? — сообразил Илья.

— Можно сказать и так. Это только предположение. В общем, проще всего избавиться от этого искина, — предложила узкоглазая. — Кто знает, какие информационные блоки они туда успели поставить…

— Да, это мне совсем не нравится. Пока сотрудничество с Орденом Воссоединения шло вполне успешно. Не ожидал от них такой гадости…

— Обычная практика. Сброс сжатых пакетов на ретранслятор, — пояснила девушка. — Два часа и сорок минут назад такой короткий инфопакет ушел…

— Прямо сейчас и заменим, — кивнул Алекс. — В кластере у нас четыре искина шестнадцатого класса. Один из них — производства конфедерации Делус, остальные — хакданские.

— Изделия конфедерации — одна из моих специализаций, — напомнила девушка. — У меня есть база данных со всеми стандартными сервисными командами и скрытыми протоколами. Я могу заблокировать все известные лазейки…

Капитан некоторое время раздумывал над возможностью установки имеющегося искина. Хотя Тень могла получить доступ ко многим его функциям, однако специалистка не вызывала подозрений — ее отношение к землянину и остальным было адекватным. Девушку вполне устраивало положение в корпорации и возможность заниматься единственным делом, которое у нее хорошо получалось. Большую часть времени она проводила в капсуле полного погружения, копаясь в различном информационном мусоре, который достался Алексу в качестве трофеев.

— Итак, ставим Утту, — принял решение землянин.

— Неполноценные будут страдать, — засмеялся Илья, передразнивая одно из любимых изречений искусственной личности.

— Именно так, — серьезно кивнул Алекс. — Скоро блондинка будет снова надоедать нам цитатами Вождя конфедерации. Во всяком случае, это лучше, чем иметь под боком шпиона Ордена…

Капитан не стал откладывать замену, сразу же проследовав в свои апартаменты. Открыв одну из панелей, он попал в техническое помещение, где и находилась ячейка корабельного искина.

— Нимэль, перевести все системы в режим ожидания, — приказал Алекс, подключая в одно из гнезд коробочку устройства. — Перенести содержимое банка данных и схемы доступа на внешнее хранилище!

— Выполнено, — откликнулся искин спустя сорок шесть минут — именно столько потребовалось для сохранения накопившейся ценной информации.

Землянин перенес небольшой инфопакет с командными кодами в опустевшее хранилище, подготовив искин к продаже. После этого вытащил из стоящей рядом консоли один из четырех цилиндров — именно ему предстояло занять место Нимэль.

Перезагрузка заняла двенадцать минут, за это время Алекс успел пообщаться с эксцентричной Франсин, которая возмутилась фактом сокращения своих вычислительных мощностей. Однако обещания, что в ближайшее время она получит четыре новеньких искина двадцатого класса, временно удовлетворили альтернативно одаренную личность.

Вернувшись в рубку, он улыбнулся, увидев знакомую картину — белокурую девушку в черном мундире. Правильных очертаний бледное лицо с маленьким чувственным ртом, искривленным в презрительной усмешке, — именно такой облик предпочитала искусственная личность. Энергично хлопнув себя кулачком по затянутой в черную кожу груди, голограмма поприветствовала капитана:

— Конфедерация или Вознесение! Я — Утта, искин шестнадцатого класса!

— Я знаю. В конфедерацию мы пока не собираемся, но операция «Вознесение» запланирована на ближайшее время. В общем, неполноценные будут страдать, как ты любишь, — пообещал капитан.

— Приказывай, вождь!

— Задействуй схемы доступа и профили управления! Они на подключенном внешнем хранилище. Затем перемести всю имеющуюся там информацию в банк данных!

— Принято! Начинаю перемещение.

— Да, и докладывай мне обо всех попытках подключения! Вокруг неполноценные и нелюди, надо всегда быть начеку, — усмехнулся Алекс.

— Будет исполнено, вождь! — не уловила иронии голограмма.

Медотсек «Люпуса» быстро обрел свой прежний вид с небольшими изменениями — сейчас там находились два операционных комплекса «Утель-6М» и пара медкапсул: продвинутая «Гахзар-5В» и одна из недавно купленных хакданских моделей третьего поколения. Последняя выглядела как округлый саркофаг с небольшой панелью на боку.

— Почему ты выбрал именно эти? — поинтересовался Алекс.

— «Гахзар-3С» может работать автономно в течение четырех суток, — пояснил Рисс. — Устаревшая армейская модель. Хакданцы их поставляют в слаборазвитые миры. С управлением справится даже дикарь…

— Я уже заметил, — усмехнулся землянин, заметив на панели большой круглый сенсор с надписью «Сделать хорошо». — Она немного дороже, чем базовая модель, но нам — самое то. Правильный выбор.

— Собираюсь заказать еще два операционных комплекса четвертого поколения, — у нас есть уже один специалист на «Предвестнике» для работы с ним. И в ближайшее время будет еще один. Установил всем дикарям нейросети, но процесс обучения идет медленно…

— Принимается, возьмем здесь, — кивнул Алекс.

— Есть возможность ускорить обучение ключевых специалистов. Для этого требуется закупить разгонные дозы. Каждая — пять тысяч кредитов; если возьмем сразу большую партию, будет немного дешевле. Это самый эффективный метод. Можно также использовать для этого операционные комплексы четвертого поколения и выше. Легкая стимуляция; такая процедура дает незначительный прирост…

— Знаю, уже думал над этим. Нужно поставить наших новых специалистов в строй побыстрее. Вернемся к этому вопросу в ближайшее время. А сейчас я хочу пройти полное обследование!

Рисс понимающе кивнул, а землянин сбросил скаф и разместился на мягком ложе операционного комплекса. Выпуклая крышка с символом конфедерации бесшумно опустилась. Проваливаясь в темноту, Алекс ощутил тихий шепот ключа и беспокойство рабочих особей Роя. Жуки бессильно скребли лапками в дверь жилого модуля — управляющие каналы, связывающие их с хозяином, пропали.

Алекс мрачно разглядывал сложную структуру, в которую превратилась нейросеть «Инженер-5М». С момента последнего обследования произошли некоторые изменения — в левом полушарии мозга землянина появились несколько новых образований. Рисс отметил их цветом. Незначительное увеличение индекса интеллекта не порадовало землянина — ключ продолжал перестраивать организм носителя.

Покрутив изображение, капитан рассмотрел содержимое собственной головы с нескольких ракурсов. Он сравнил картинку с несколькими эталонными образцами, сделав вывод — в лапы ученых лучше не попадать. Шарики имплантов симбионт тоже включил в свою структуру, густо опутав тончайшими нитями.

— Я так понимаю, что заменить улучшения уже не получится, — предположил Алекс.

— Скорее всего. Они уже часть системы. Симбионт использовал один из имплантов «Ментор-12А», сформировав новый нервный центр. И он сильно напоминает то, что я обнаружил при вскрытии главного жука, — и Рисс замолк.

— Хм… управлять рабочими тварями Роя теперь стало совсем легко.

— С такими возможностями импланты просто не нужны. Ты можешь вырастить аналог прямо у себя в голове. Когда научишься осознанно задействовать эту функцию…

— Не думаю, что это получится, — хмыкнул Алекс. — Пока что не могу управлять процессом. Единственное, что утешает, — индекс интеллекта немного подрос. Пятьсот семнадцать единиц — это отличный показатель…

Эмоции специалиста походили на бурлящий котел — любопытство, нетерпение и немного зависти. Землянин вопросительно посмотрел на ученого, и тот выдал идею для очередного эксперимента.

— Появилась мысль размножить эту несомненно прогрессивную структуру, — забормотал ученый. — Изъять часть образования, переместив в организм подопытного. У нас появились псионы, можно задействовать одного из них в качестве объекта наблюдения!

— Нет, спасибо! — возмутился Алекс. — Над собой я такие опыты проводить не собираюсь. Я понимаю — ты тоже не прочь получить такие возможности. Но это уже слишком! И не думаю, что это сработает: ключ — сущность нематериальная. Если бы это было так просто, вокруг бегали бы толпы таких деятелей!

Капитан покинул медотсек, оставив озадаченного Рисса в одиночестве — специалист по вещичкам Древних не терял надежды обрести могущество.

В рубке Илья, его подруга и две ошо землянина уставились в большой экран, где горстка людей в тяжелых боевых скафах выкашивала толпы каких-то чешуйчатых низкорослых уродов. Особо выделялся суровый мужчина с безволосой физиономией, на его скафе горела большая эмблема Ордена. Он орудовал плазменной пушкой, от выстрелов которой нелюди вспыхивали как свечки.

Затем показали интервью с этим типом — он сдержанно улыбался, демонстрируя отрубленную голову одного из уже виденных гадов.

— Меня переполняет гордость! — высокопарно заявил лысый. — Нелюди добрались до одного из древних кораблей поколений. Когда мы нашли ковчег, там не было никого живого — эти твари съели всех…

Затем хакданец пространно рассказал, как его отряд провел зачистку найденного корабля, особо акцентировав внимание на зверствах, которые творили рептилоиды. По его словам, ящеры сначала надругались над женщинами, а затем сожрали всех остальных. А вождь, голову которого боец таскал с собой, лично укокошил большую часть потомков колонистов. Алекс подумал, что телевизионщики переборщили — ну зачем ящерам человеческие женщины?

— …воздаяние неотвратимо — мы отомстили за наших павших братьев! Великий Хакдан! — закончил выступление герой.

— И что это было? — удивился Алекс.

— Это новая знаменитость по имени Мурлогор. Ты же дал добро на операцию прикрытия — вот от имени этого типа и проводится аукцион, — пояснил Илья, захихикав. — Кстати, пока ты отдыхал, пошли первые ставки…

— Хм… могли других нелюдей найти! Хотя бы этих, которые в шапочках… — раскритиковал капитан просмотренный сюжет. — Неубедительно! Показаны представители цивилизации Хруун. Они даже не успели выбраться в космос. Мирные фермеры и скотоводы — их мир уничтожили жуки совсем недавно…

— Никогда бы не подумала, что это — фальшивка, — заметила Каслия, поморщившись. — Сделано безупречно — использовали те материалы, которые мы им дали…

— Да и этого героя скорее всего не существует — кивнул Илья. — Искины могут создавать такие сюжеты на лету. Технология используется в развлекательных комплексах…

— Ладно, пусть будет Мурлогор, — махнул рукой Алекс, открывая портал аукционной площадки.

С момента начала торгов прошли двое суток — и кое-какой прогресс уже был. На первый лот, где предлагались три контейнера, поступило восемнадцать ставок — цена выросла до пятидесяти двух миллионов. При том, что торги стартовали с двадцати. Ну а второй лот с пятью ящиками пока что мало интересовал покупателей — после четырех ставок цена остановилась на отметке сто сорок пять с половиной миллионов.

Алекс узнал, что от нивэйской корпорации «Латако», которая специализировалась на разведении генетически модифицированных тварей для биоферм, сразу же поступило предложение без торгов выкупить второй лот за сто пятьдесят миллионов. Организаторы отказались, поскольку землянин заранее обговорил условия аукциона — торги заканчиваются через трое стандартных суток. Да и еще в ближайшее время должен был прибыть эксперт от какой-то хакданской компании, чтобы лично пощупать товар, — такое допускалось.

Чимта не теряла времени даром, избавившись от трофеев — промышленный комплекс, выпущенный семь сотен лет назад, купили за полтора миллиона. Алекс ожидал большего, однако пришлось довольствоваться тем, что есть. Тяжелый крейсер третьего поколения был оценен представителем корпорации в тринадцать с половиной миллионов.

После короткой консультации со специалистом по торговле землянин согласился с оценкой, дав добро на продажу. Транспорт «Чошам» капитан продавать пока не спешил — за него предложили совсем смешную сумму — шестнадцать миллионов. Видимо, оценщика насторожили переделки — от первоначального проекта грузовика типа «Сетина» там действительно мало осталось.

Трофей с ниххонского линкора нашел своего покупателя — древнийгипердвигатель ушел за девять миллионов. Трофейные пушки Алекс пока решил оставить — их предложили взять чуть дороже цены металлолома.

Корпорация «Сиарджа» вела дела с размахом — в ее списке предложений насчитывалось восемьдесят больших и четыре сотни средних кораблей. Однако на причалах платформы с одноименным названием Алекс насчитал всего полсотни разнотипных единиц, среди которых сразу выделялось изделие чернокожих рабовладельцев. Причем на некоторых сильно потрепанных корытах шли ремонтные работы — вокруг вились инженерные корабли и мелькали вспышки от инструментов дроидов.

Вызванный менеджер с готовностью согласился показать выбранные варианты. Когда челнок Алекса занял парковочную ячейку административного модуля, там уже ожидал подросток с коробочкой банка данных на виске. Менеджер носил пояс-скаф, который окружал его тощую костлявую фигуру мерцающим силовым полем.

— Шеньяр Ищущий. Специалист по судам большого класса, — коротко поклонился тот, почтительно поприветствовав потенциальных клиентов.

— Ищущий… — подозрительно покосился Алекс. — Небось находишь зерна истины в кучах мусора?

— Вы знакомы с учением Суруста Просветленного? — обрадовался подросток, прикоснувшись ко лбу ладонью.

— Нет, и слушать даже не хочу! Встречал раньше одного вашего… — ухмыльнулся капитан, подумав, что нарвался на очередного фанатика. В республике полно различных культов, сект и обществ, хадканцы даже поощряли деятельность откровенно экстремистских организаций, пропагандирующих истребление негуманоидов.

— А где все остальные из рекламы? Там пять сотен вариантов, а тут только старый хлам, который еще чинить и чинить… — бесцеремонно спросил Илья.

— Корпорация «Сиарджа» сейчас сдает в аренду большую часть своих кораблей. Это чрезвычайно выгодное предложение! Вот, например, мобильная ремонтная платформа… Вы сможете заключить особый договор, предложив в качестве обеспечения свои активы…

— Нет, не интересует! — отказался Алекс, уловив в эмоциях продавца предвкушение большой наживы. — Но два корабля мы все же посмотрим…

Илья изъявил желание посмотреть на вершину конструкторской мысли республики. Капитан не возражал: время еще было — аукцион завершился час назад, в итоге первый лот был продан за девяносто два с половиной, а второй — за сто семьдесят девять миллионов. Счет корпорации «Канис» недавно пополнился внушительной суммой — после выплаты посреднику Алекс получил двести шестьдесят три миллиона сто тысяч кредитов. Переводы поступили от шести разных организаций.

Челнок проследовал к хакданскому тяжелому носителю, который продавался за двести десять миллионов. Корабль четвертого поколения имел форму восьмигранной призмы полутора километров длиной. На блестящем корпусе выделялись бронеколпаки пульсаров и створки стартовых ячеек. А носовая часть, похожая на зеркальную усеченную пирамиду, скрывала в себе продвинутый сенсорный модуль, а заодно несколько мощных лазерных установок. Этот тяжелый носитель был полностью укомплектован современным оборудованием, и, что особо ценно, имел на борту продвинутый генератор щита хакданского производства. Наподобие того, что зарезервировал Алекс на базе Ордена, но похуже — этот имел всего четыре независимых эмиттера.

Силовое поле втащило челнок в открывшуюся ячейку, после чего транспорт потенциальных покупателей оказался в одном из трех внутренних доков. Этот носитель был построен по комбинированной схеме и позволял использовать специализированные малые корабли — вроде штурмовиков и торпедоносцев.

Земляне потратили на осмотр целый час — все-таки корабль был огромен. Имелось восемь грузовых палуб размером чуть больше, чем на «Люпусе». Значительную часть внутреннего объема занимали защищенные отсеки с реакторами — тут их имелось два. Ну а экипаж размещался на трех палубах — корабль мог принять шесть сотен людей, включая десантные группы. На гранях в шахматном порядке располагались три десятка пульсаров, их генераторы накачки прятались за пластинами зеркальной брони толщиной в четыре метра.

Алекс знал, что на большие корабли арварцы ставили плиты толщиной в десять метров, однако защитные свойства этого продвинутого хакданского композита ничем не уступали громоздкой и тяжелой продукции чернокожих. А противолазерное покрытие позволяло отражать урона больше, чем поглощать. В общем, хакданский корабль производил благоприятное впечатление, однако под цели Алекса подходил плохо.

Шеньяр Ищущий настойчиво предлагал посмотреть имеющийся в продаже оширский ударный носитель. За него просили сто десять миллионов, но Алекс покачал головой — этот корабль предназначался только для доставки авиагруппы к месту боя. Он имел практически такое же количество стартовых ячеек, а также ниши для размещения четырех легких крейсеров. Хотя для прыжка ему требовалось восемь часов, места для трофеев внутри было еще меньше. Отсутствие щитов, среднего качества броня и слабое оборонительное вооружение не прибавляли оптимизма экипажу. Корабли этого типа в огромных количествах строил директорат, остальные государства предпочитали полноценные тяжелые носители.

Челнок добрался до выставленного на продажу «Аш-Убунди». Алекс не собирался показывать свою заинтересованность, безразлично разглядывая увеличенное изображение отдельных участков обшивки.

Выглядел гигант внушительно — корпуса-бруски двухкилометровой длины соединялись массивной перемычкой, смещенной к кормовой части. Серая шкура топорщилась ребрами жесткости и продольными массивными балками, составляющими силовой набор. В военных модификациях именно к этим элементам крепились плиты брони, однако предыдущий владелец защитой не озаботился. В передней части корпусов отчетливо выделялись цветные створки больших грузовых ячеек — модульная конструкция позволяла отделять их целиком для удобства погрузки. Вместо ячейки, расположенной в середине одного из корпусов, был установлен нестандартный модуль-док для малых кораблей.

В кормовой части каждого из брусков слегка выступали блоки из четырех двигателей, причем конструкторы даже не удосужились закрыть их. Больше трети внутреннего объема занимали внушительного объема баки — в такой конфигурации корабль отличался повышенным аппетитом по части топлива.

Алекс уже успел изучить всю информацию, предоставленную продавцом, и примерно представлял особенности конструкции. Обитаемой была область массивной перемычки и прилегающие к ней части корпусов — только там имелись воздух, гравитация, а также действовали компенсационные поля.

С одной стороны от оси симметрии размещались сблокированные кубы устаревших реакторов арварского производства и жилые модули, распределенные по четырем уровням. С другой — двенадцать грузовых палуб. Бронированная капсула гипердвигателя пряталась в перемычке, смещенная к переднему краю. Огромных размеров рубка и двухъярусные апартаменты капитана скрывались там же, а по соседству располагались четыре больших помещения-склада.

— А скажи-ка мне, товарищ Ищущий, почему за это… выставлен столь завышенный ценник? — поинтересовался землянин у менеджера, когда челнок прошел через раскрывшиеся створки и завесу силового экрана, который удерживал атмосферу внутри дока. Илья удивленно выпучился на изображения, украшающие переборки — обнаженные мужчины и женщины бежали к черному шару, стоящему на постаменте. Землянин подумал, что предыдущие хозяева были участниками какого-то культа.

— Стоимость пересмотру не подлежит, — бурчал подросток. — Уникальное предложение… спецзаказ… выставлен семьей Камтайр…

— Нет брони и вооружения… огромное прожорливое и медлительное корыто! — фыркнул землянин; его не оставляла мысль сбить цену.

— Это не боевой корабль. Мобильная ремонтная платформа, все указано в спецификации.

— Вижу, — кивнул Алекс, пытаясь разобраться в эмоциях подростка. Однако сейчас тот не проявлял сильного желания облапошить клиента, больше землянин ничего разобрать не мог.

Менеджер замер, вызывая гравиплатформу — вскоре потенциальные клиенты добрались до огромной рубки, больше похожей на командный центр. По пути Алекс заметил несколько человек в черных комбинезонах с изображением шарика на груди.

— А это кто? — поинтересовался капитан.

— Мы сдаем корабли в аренду, — пояснил подросток. — Это — наемные специалисты, осуществляющие текущее обслуживание.

— И что, много заказов?

— Сейчас — нет, — честно ответил Шеньяр Ищущий. — Боевые действия. Семья больше не занимается строительством станций. Транспортировка поврежденных судов нерентабельна — для этих целей лучше подходят специализированные буксиры… У нас выставлен один такой…

Алекс удивленно рассматривал обстановку командного центра — консоли операторов располагались полукругом перед возвышением, где собственно и находились места четырех пилотов, разделенные несколькими терминалами. На стенах выступали бугры проекторов, позволяющих сформировать голографические экраны в любом месте помещения.

— Оригинально, — заметил Алекс; обстановка рубки совсем не напоминала то, что он привык видеть на арварских кораблях.

Подросток непринужденно развалился в одном из пилотских мест, выдав гостевой доступ землянину. Тот сразу принялся копаться в проекте, найденном в банке данных, заодно запустив диагностику всех систем. Четыре десятка из шестидесяти реакторов были заглушены — менеджер отдал команду на их запуск. Попутно он сообщил, что корабль называется «Безграничные возможности».

— Ну и какой идиот придумал такое название? — буркнул капитан, наблюдая за загорающимися зелеными отметками подсистем и модулей. Заодно он выяснил, что сейчас на корабле находятся семьдесят два человека, не считая гостей. Илья отправился обследовать жилые помещения.

После знакомства с документацией Алекс сделал вывод: тот, кто заказывал проект, был толковым инженером. Во всяком случае этот «Аш-Убунди» не имел ничего лишнего вроде старой брони и древних пушек. Кроме того, модификация имела усиленный силовой набор, что облегчало дальнейшие переделки.

В целом капитан остался доволен результатами осмотра — из этого полуфабриката он мог вылепить именно то, что требуется. Естественно, используя современные комплектующие и продвинутые модули. Теперь следовало обсудить детали сделки — Алекс повернулся к менеджеру, который сосредоточенно грыз розовую палочку стимулятора, изредка закатывая глаза.

— Не совсем то, что я хотел бы получить… — с напускным безразличием процедил землянин, отслеживая реакцию хакданца.

— Торга не будет… — покачал головой тот.

— Это я уже понял, — хмыкнул Алекс. — Есть один грузовик — как насчет того, чтобы взять его в зачет оплаты этого корабля? Корпорация «Снисель» предложила не совсем адекватную цену. Вот я и подумал, что последователи этого, как его… Сутулого…

— Суруста, — поправил подросток.

— Вот-вот, — кивнул землянин. — Не сомневаюсь — ваши эксперты окажутся компетентнее в денежных вопросах.

— На все воля Просветленного, — оживился менеджер.

Алекс связался с Чимтой, и «Чошам» покинул причал, направившись к станции корпорации «Сиарджа» — эксперт наотрез отказался нанести визит на территорию конкурентов, всерьез опасаясь за свое здоровье.

Всего час потребовался пятерке инженеров для оценки, с которой согласился землянин. Видимо, тут сотрудники были заинтересованы в сделке, поэтому результат устроил всех.

Шеньяр Ищущий предложил приемлемые условия — средний транспорт шел в зачет покупки — его брали за двадцать четыре миллиона. Это уже было близко к рыночной цене — такие пассажирские модификации в оширской системе Джеппа продавались за тридцать два миллиона. Правда, там все жилые модули были на месте, а на «Чошаме» мусорщики снесли большую их часть.

— Я отправил весть представителю семьи. Он займется оформлением сделки, — наконец сообщил менеджер.

— Очень хорошо, — кивнул капитан. — А мы пока приступим к перегрузке имущества!

Хакданец согласился помочь, вызвав команду инженеров. Алекс оценил преимущества продвинутого оборудования. Транспортные лучи аккуратно захватили транспорт и подтянули к гиганту — специалист охотно пояснял ход своих действий, выводя на экраны схемы и векторы тяги. Здесь все оказалось довольно просто — всеми действиями управлял отдельный искин восьмого класса. Заодно хакданец продемонстрировал работу стыковочной системы: никакой привязки объекта к силовому набору не требовалось — мощности десяти манипуляторов хватало для удержания любого негабаритного груза, который помещался между корпусами. Собственно, именно для этих целей на корабле имелось шесть десятков производительных, но громоздких реакторов.

«Чошам» вплотную прижался к открывшейся грузовой створке, и два десятка дроидов-погрузчиков, вызванных инженерами корпорации «Сиарджа», принялись перемещать имущество. Процессом командовала лично Чимта — женщина не собиралась оставлять новым хозяевам ничего.

Пилоты перегнали малые корабли, которые поместились в доке гиганта и на одной из грузовых палуб. Тяжелые истребители «Кавс» производства федерации, хакданские «Каларды», внешне похожие на них арварские «Вассеры», шесть разнотипных челноков и три разведчика — место нашлось для всех.

Алекс в это время знакомился с контрактами, предложенными сухоньким старичком — представителем семьи Камтайр. Тот спокойно ждал, пока землянин изучит два документа — один описывал продажу грузовика, а другой — покупку мобильной ремонтной платформы арварского производства. Договоры оказались типовыми, поэтому капитан завизировал оба, после чего корпорация «Канис» лишилась ста сорока восьми миллионов, став новым владельцем неповоротливого и пока невооруженного двухкорпусного судна проекта «Аш-Убунди».

После того как хакданский персонал покинул борт корабля под названием «Безграничные возможности», Алекс занял место одного из четырех пилотов. Илья же отправился на «Люпус» — ему предстояло принять командование флагманом.

В корпорации ощущался острый недостаток специалистов, способных управлять кораблями большого класса, — на данный момент их было всего двое. Однако через месяц к ним должны присоединиться еще четверо — лучшие пилоты из экипажей двух проданных кораблей уже изучали необходимые базы. В их числе был и немногословный капитан Деклин, который ранее командовал тяжелым крейсером клана и имел большой опыт боевых действий. Остальные вакансии были практически заполнены — специалистов пока хватало.

Землянин предоставил искину управляющие коды, задействовав схемы управления и доступа, используемые на флагмане. Хотя корабль никогда в боевых действиях не участвовал, скрытое вооружение все-таки имелось. Потолок командного центра скрывал в себе две турели с тяжелыми импульсниками. Еще два десятка таких имелись в коридорах, а также в помещении единственного большого шлюза, который примыкал к одной из грузовых палуб.

Проектор высветил изображение большеголового старика в коричневом рваном хитоне, тот сжимал в костлявой руке изогнутый посох. Высокий лоб дедули украшал простой обруч с черным шариком. Землянин не удивился вкусам предыдущего владельца — замена корабельного искина стояла в самом верху списка неотложных дел.

— Четырнадцатый класс. Нимодий — мое имя, — неприятным скрипучим голосом заявила голограмма. — Мудрость Ищущих переполняет меня!

— Смотри не лопни! — ухмыльнулся Алекс. — Скоро ты отправишься на заслуженный отдых. То есть будешь нести свою мудрость кому-нибудь другому. А сейчас — курс на станцию Ордена!

— Объект находится в пространстве, посещение которого ограничено… — заныл искин.

— Спокойно — у меня есть входной билет!

— Повинуюсь достойному. — Нимодий прижал костлявую руку к груди и склонил голову.

Маневровые блоки прыснули струйками газа — корабль приступил к маневрам, покидая причал станции корпорации «Сиарджа». Динамические характеристики оставляли желать лучшего — неповоротливой туше понадобилось четыре часа, чтобы подойти к границе запретной зоны.

Алекс подтвердил свою личность, однако в доступе ему было отказано. Чиновник пообещал в ближайшее время доставить зарезервированный модуль. Надежды капитана обзавестись другим ценным имуществом увяли — хакданец пояснил, что кроме генератора щита «Глунд-10М» в заявке больше ничего не значится. И вообще, он и так делает большое одолжение, уделяя время тому, кто не является частью Ордена. К сожалению, другой головы шакко у землянина не имелось, поэтому с идеей наладить взаимовыгодное сотрудничество пришлось распрощаться.

Наконец рядом появился хакданский грузовик-призма, и Алекс получил эксклюзивное оборудование, оплатив оговоренные семьдесят два миллиона. Массивный управляющий модуль и шесть яйцевидных эмиттеров разместились на одной из грузовых палуб. Землянин получил также тройной комплект усиленных энергошин, которые использовались для подключения модуля. Некоторые из них были сильно оплавлены, но Алекс не стал отказываться от предложенного — видимо, Сулькра перед отправкой посчитала нужным снабдить щедрого землянина всем необходимым для установки устройства.

Затем корабль направился к одному из крупных торговых терминалов — землянин планировал закупить здесь все необходимое для модернизации покупки.

Командный центр постепенно оживал — Чимта заняла одно из свободных мест, а за консоль управления манипуляторами глава корпорации посадил инженера. Круни, ранее заведовавший ремонтной службой клана, мог использовать такое оборудование. Рядом разместился Хендис — этот мужчина специализировался на производстве, а также имел дело с большими пустотными платформами.

— Старейший, — почтительно обратился инженер к землянину. — Мы готовы!

— Тогда начинайте, — махнул рукой глава корпорации.

Алекс удовлетворенно наблюдал, как транспортные лучи захватили блестящий клин «Люпуса», и он занял место между корпусами арварского корабля. Затем заработали остальные силовые захваты, жестко зафиксировав флагман. Линейный крейсер вписывался в пузырь, который создавал гипердвигатель во время прыжка, хотя острый нос и кормовая часть с двух сторон выступали за габариты мобильной ремонтной платформы.

На голограмме в центре рубки изображение совместилось со своим контуром, а вспомогательный искин высветил зеленые отметки десяти задействованных манипуляторов. Все эти действия заняли двенадцать минут, что Алекс счел вполне приемлемым результатом для первого раза. Запросив информацию о расходе энергии, землянин отметил, что резерв имелся двукратный — все-таки конструкция рассчитывалась на перемещение модулей станций. Расход топлива тоже возрос, но одновременная работа десяти устройств требовалась только на время разгона. После прыжка достаточно было на половинной мощности задействовать пару транспортных лучей, которые стабилизировали груз. После отключения восьми манипуляторов энергопотребление вернулось в норму.

— Отличная работа, — повернулся к специалистам Алекс. — Клан может на вас положиться! Учения прошли успешно, все участники получают поощрения и жирные плюсики в личном деле.

Специалисты юмора не оценили — для них самоотверженная работа на благо клана являлась смыслом жизни. И беспрекословно выполнять все указания старейшего для этих двоих было так же естественно, как дышать.

Затем капитан скомандовал приступить к разгрузке «Люпуса», чем вскоре занялась Адиль и ее дроиды. Громоздкие секции туннельных пушек из шлюзов флагмана перемещал силовыми манипуляторами специалист. Большая часть вспомогательного оборудования вроде гравиплатформ перекочевала на грузовые палубы гиганта. Глава корпорации добавил в список планируемых покупок два десятка дроидов — они требовались для централизованной системы учета и распределения, которой заведовал вспомогательный корабельный искин.

Такой порядок землянину понравился — все задачи логистики можно было свалить на искусственную личность. Жадные хакданцы утащили почти всех роботов, оставив парочку «на развод». Капитан собирался в ближайшее время увеличить поголовье железных работников — на корабле имелись четыре приличного размера помещения-склада, и к каждому искин рекомендовал приписать пять таких дроидов. Алекс согласился, отметив необходимость перенести склады в один из корпусов.

Имеющийся ремонтный комплекс «Герсей-22» был неплох, однако для планируемых переделок его мощностей явно не хватало. Сначала землянину пришло в голову купить еще один такой же в максимальной комплектации — его продавали за пять с половиной миллионов. Сейчас средства имелись, поэтому был смысл взять что-нибудь посерьезней.

В республике производством и сбытом высокотехнологичных дроидов занимались главным образом три монополиста. Продукцию компании «Харанис» Алекс забраковал сразу — они работали только со своими дроидами. Однако две других конторы допускали частичную замену. Поэтому капитан выбрал ремонтный комплекс «Харса-40Т» пятого поколения. Покупатель мог изменять состав входящих в набор дроидов, чем землянин и воспользовался. Эта корпорация также производила конструкционные комплексы, но самый дешевый четвертого поколения стоил восемь миллионов — состоял он всего из десяти дроидов. А современный комплекс шестого поколения с восемью десятками конструкционных дроидов продавался за девяносто два миллиона. Для его использования требовались сертификаты, к тому же таких средств в наличии не имелось — Алекс решил провести все работы в режиме прямого управления.

Он остановился на двадцати больших пауках «Харса-П» и десяти малых «Харса-К». Заодно заказал шесть продвинутых роботов «Харса-ТМ» и четырех роботов-диагностов. Весь этот набор мог слаженно действовать под управлением искина и поддерживать большой корабль типа линкора в рабочем состоянии. Ну а шестерку больших конструкционных дроидов Алекс собирался использовать в режиме прямого управления — эти механизмы имели на борту впечатляющий набор инструментов и пару мощных излучателей.

Производитель поставлял новейшие модели только гражданам республики, поэтому капитан связался с представителем корпорации «Снисель» и решил проблему. Правда, посреднику пришлось отдать одну шестнадцатую от суммы сделки, но это было дешевле, чем собирать необходимую комплектацию из отдельных рыночных предложений. В общей сложности покупка обошлась в тринадцать с половиной миллионов кредитов. За эту сумму можно было купить хакданский тяжелый крейсер типа «Саржин» без вооружения, однако Алекс посчитал вложения в современный ремонтный комплекс оправданными.

Имеющийся «Герсей-22» продавать не спешил — главе корпорации пришла в голову мысль нанять специалиста-инженера для ускорения работ. Просмотрев предложения на местном рынке труда, землянин переговорил с десятком подходящих людей. Желающих заключить двухмесячный контракт, а потом добираться обратно из другого государства среди них не нашлось. О возможных боевых действиях даже и речи не шло — специалисты дорожили своей шкурой. Хотя расценки на наем инженера со специализированной нейросетью пятого поколения кусались — за тридцать пять дней работы такой просил четыреста тысяч. К тому же контракт регламентировал все аспекты сотрудничества, а за работу в режиме прямого управления дроидами пришлось бы еще и доплачивать.

В командном центре появилась Каслия в компании Сири — подруги спокойно восприняли переселение на новый корабль. Девушка выражала восхищение — благосостояние корпорации неуклонно росло.

— Вот идиоты, — заметила старшая ошо, — им предлагают возможность заработать, а они еще думают!

— Ну их можно понять, — согласился землянин. — Для этих все остальные — второй сорт. Великий Хакдан и все такое…

Алекс заплатил небольшую сумму, оставив заявку на портале вакансий, где подробно расписал характер работы и особенности контракта. Теперь оставалось ждать подходящих предложений — правда, за восемь часов ни одного не поступило.

— Бесполезно, — бросила Чимта, просмотрев заявку, — эти внешники глупы и трусливы, они не собираются покидать республику.

— Ты так считаешь?

— Удивлюсь, если найдется хотя бы один желающий. Разумнее вести поиск в независимом мире. Некоторые пойдут на все, чтобы покинуть родину.

— Хорошо, попробуем найти кого-нибудь по пути. Или в федерации, — согласился Алекс, признавая правоту женщины. Он подумал, что иметь на борту чокнутого хакданца ему и самому не хочется.

— Большая часть по списку — на борту, — отчиталась Чимта. — У корпорации «Сиарджа» закуплены восемь корветов «Арсил» и ремкомплект для восстановления поврежденного. Обошлось немного дешевле рыночной цены.

— Вижу, — кивнул Алекс, ознакомившись с расходами. — Остаточный ресурс двигателей — около семидесяти процентов. Конечно, не с консервации, как нам выдал Орден, но тоже неплохо.

— Отправлен запрос на поставку большого количества композитных бронепластин. Ответа пока не поступало. Все остальное рациональнее брать в федерации, — закончила доклад Чимта.

Алекс навестил «Люпус», где лично демонтировал кластер, необходимый для расчета модификаций покупки. Затем дроиды занялись управляющим модулем ремонтного комплекса «Герсей-22», а впоследствии полностью перебрались на новый корабль.

Все остальное капитан поручил Адиль — ее роботы методично перемещали имущество. Грузовые палубы флагмана опустели — вместительные трюмы арварца приняли все.

— Ты принимаешь командование флагманом! — обрадовал Алекс товарища, которого нашел в рубке линейного крейсера в компании Хитоми и ее ширилла. Любимец узкоглазой радостным шипением поприветствовал капитана, и тот хитро улыбнулся пушистой зверюшке.

— Так точно!

— На «Люпусе» остается минимально необходимая команда, включая пилотов авиагруппы. Я же буду заниматься нашей покупкой.

— И как его назовем? — поинтересовался Илья.

— Решим на ближайшем собрании коллектива. Оно состоится сразу же после того, как продадим жучиное барахло, — улыбнулся Алекс. — Предстоит подвести итоги, заодно и переименуем наше приобретение. «Безграничные возможности» — мне лично тоже не нравится.

— «Медведь», — предложил товарищ. — Думаю, ему подходит!

— Конечно, лучше, чем старое название. Но этот зверь мне почему-то несимпатичен. Он по полгода спит в берлоге и все это время не занимается абсолютно ничем полезным. К тому же похожее слово на языке ящеров Аш-Камази обозначает коротко обрезанный яйцеклад, что звучит как страшное оскорбление.

Алекс запустил специализированный программный пакет «Шехрам-24Е», скормив ему нестандартный проект арварского корабля. В первую очередь следовало озаботиться вопросом защиты приобретения. То, что «Безграничные возможности» не имел никакого вооружения, землянина совершенно не устраивало.

Энергосистема давала достаточный резерв мощности и возможность использовать продвинутое оружие. Поэтому Алекс позволил программе рассчитать оптимальное расположение двенадцати бронеколпаков с пульсарами; шесть таких уже имелись в наличии. Затем добавил пятьдесят турелей «СВ-8», которые нашлись в активах. Четыре большие грузовые ячейки капитан собирался заменить модулями-доками, выбрав для этого распространенную модель «ТулгриН»; каждый такой стоил около четырех миллионов. Правда, в системе Гакс цена на них была вздута — хакданцы использовали на своих носителях стартовые ячейки, и подобный товар спросом не пользовался. Эту покупку Алекс отложил.

Имеющийся на корабле нестандартный док тоже был по-своему хорош, поэтому капитан решил его оставить. Он предназначался для обслуживания инженерной техники типа буксиров — при желании туда можно будет загнать пару компактных легких крейсеров, и еще останется место.

В качестве брони Алекс собирался использовать продвинутые композитные пластины хакданского производства. Прикинув стоимость обшивки всего корабля, капитан понял, почему чернокожие используют свои примитивные и тяжелые разработки. Для того чтобы закрыть перемычку, двигатели и критические части корпусов, придется потратить примерно тридцать шесть миллионов кредитов. На сооружение дополнительной защиты реакторов и топливных баков для малых кораблей требовалось еще шесть миллионов. Только теперь Алекс сообразил, какой подарок сделал сервестор Цурчан, обновив блестящую шкуру «Люпуса». Однако ничего другого не оставалось — использовать тяжелую, но дешевую арварскую броню капитан желания не испытывал.

Вместо штатной сенсорной системы установил ту, что он снял с «Люпуса». Ну а для того, чтобы задействовать продвинутый щит «Глунд-10М», требовалось закупить еще двенадцать реакторов «Митасура-120» в дополнение к тем, что Алекс снял с флагмана. Каждый такой стоил полтора миллиона. Их планировалось собрать в перемычке, спрятав в бронекапсулу вместе с гипердвигателем — обычное дело на хакданских кораблях.

Чимта получила указания на закупку реакторов, вооружения и бронепластин. Алекс дал добро на продажу пары плазменных пушек. Ставить их на неповоротливую двухкорпусную баржу, которой по большому счету являлся корабль с громким названием «Безграничные возможности», он не собирался.

После всех закупок и полной заправки баков двух боевых единиц финансовое положение корпорации «Канис» оставляло желать лучшего. На счету имелось всего семь с половиной миллионов, но Алекс рассчитывал сплавить ученым федерации жучиные истребители и прочие ценные трофеи. Утешало одно — грузовые ячейки были забиты всем необходимым для модернизации необычного корабля.

Мобильная ремонтная платформа с зафиксированным между корпусами клиновидным линейным крейсером покинула орбиту хакданского торгового мира. Сейчас «Безграничные возможности» разгонялся для перехода в независимую систему Карадан. Каслия счастливо улыбалась, а капитан легко читал ее радость от скорого посещения родной планеты.

В командном центре корабля собрались два десятка человек, даже Тень вылезла из своей капсулы полного погружения. Моханди, в свою очередь, изъявил желание узнать последние новости.

Инфосеть бурлила — пару часов назад несколько крупных флотов Ордена Воссоединения вышли в оширской системе Амими. Землянин знал — хакданцы в свое время облизывались на этот аграрный мир, а сейчас нашли весомый повод прибрать его к рукам.

Что там случилось, оставалось точно не известно, однако факты говорили сами за себя — местные устроили бучу, и теперь столица и еще один мегаполис лежали в руинах. А началось все с того, что администратор Ямель неожиданно решил заделаться правителем независимой системы. Правителю директората Ошир такое поведение назначенного чиновника сильно не понравилось — все закончилось боевыми действиями и орбитальной бомбардировкой. В результате чего погибло много оширцев, которых никто не считал, а также некоторое количество хакданцев, которые вели дела в этой транзитной системе и не успели убраться. Совет Девяти выкатил правителю директората требования компенсации — Мупу Восьмому они показались чрезмерными. Сейчас сотня боевых кораблей Ордена ожидала приказов на окраине системы, однако чем все это закончится, землянин уже понял.

— В директорате Ошир тринадцать систем, — сообщил Алекс. — Скоро станет двенадцать.

— Такого не будет, — твердо заявил Моханди. — Лучезарный никогда не упустит своего. Это же огромные деньги…

— Такое уже было: я знаком с историей этого государства. За последние двести лет директорат потерял пять своих миров, которые забрали соседи, — возразил землянин.

— Директорат слаб, а таких всегда топчут… — улыбнулась специалистка по взлому. Алекс ощутил ее торжество — администраторов Тень недолюбливала.

— Отличная работа! — засмеялся Ливерс. — Не удивлюсь, если эти фанатики уничтожили своих, чтобы прибрать такой кусок к рукам.

Чимта бросила взгляд на экран, где безволосый хакданец с татушкой на лбу потрясал руками и что-то невнятно выкрикивал. Женщину не интересовали разборки среди внешников, и она вернулась к своим делам, послав главе корпорации образ каких-то мелких зверюшек, грызущих друг друга в клетке.

В рубке арварского гиганта пока не имелось тактического терминала, поэтому Алекс не обратил внимания на один из флотов обороны системы, который начал слаженный разгон. Однако маневры огромной желтой пирамиды он заметил. К причалам, которые выступали с граней могучего корабля, подходили блестящие тяжелые крейсеры — одна из трех хакданских мобильных баз начинала долгий разгон, уставившись острым носом на тусклую звездочку пока еще оширской системы Амими.

— Два часа двенадцать минут до прыжка, — нарушил молчание новый искин шестнадцатого класса, носивший имя Кариль. Девушка с ворохом цветных косичек на голове мило улыбалась, ожидая приказов.

— Очень хорошо, — кивнул Алекс, подумав, что высокотехнологичные изделия федерации Нивэй все-таки предпочтительнее хакданских аналогов, хотя и стоят дороже.

Глава корпорации бросил взгляд на голопанель, где ровным зеленым цветом горели отметки силовых манипуляторов, удерживающих «Люпус». Арварскому гиганту требовалось для прыжка шестнадцать часов. Все-таки перемещение массивных объектов пока еще оставалось довольно затратным и долгим делом.

Радужный пузырь унес «Безграничные возможности» из хакданской системы Гакс, а Алекс отправился на грузовую палубу, где ожидали десять контейнеров с ремонтным комплексом «Харса-40Т».

Для начала землянин снял привязку старого ремонтного комплекса к своей нейросети, приказав искину перейти в режим консервации. Четверка роботов поместила управляющий модуль в большой контейнер и замерла рядом, поджав лапки. Остальные железные работники распределились по другим ящикам. Последними под закрывающуюся створку юркнули паучки-диагносты.

Алекс не сомневался, что сможет легко продать достойно послуживший ему «Герсей22», но он рассчитывал в скором времени привлечь наемного инженера, значительно ускорив работы. В независимой системе Карадан имелось подобие биржи, где такие специалисты предлагали свои услуги.

Глава корпорации привычно активировал контрольную панель на одном из контейнеров с логотипом производителя. После этого створки ящиков одновременно открылись, и из них шустро высыпали дроиды четырех видов. Продукция корпорации «Харса» мало отличалась от той, что выпускали конкуренты — практически все механизмы выглядели как блестящие пауки. Большие «Харса-П» предназначались для действий на обшивке, а их уменьшенные копии «Харса-К» имели все необходимое для работ внутри корпуса. Диагносты «Харса-Д» представляли собой шарики с торчащими во все стороны гибкими щупами. Такой механизм размером с кошку мог перемещаться по техническим туннелям и напрямую подключаться к большинству модулей.

Ответив на запрос искина, Алекс указал ближайший выход энергоузла — на каждой из обширных грузовых палуб имелась по крайней мере пара таких. Дроид подключил силовой кабель к гнезду разукрашенного золотистыми завитушками управляющего модуля, после чего над устройством возникло изображение головы с иероглифом на покатом лбу.

— Высочайший, Хотвас — мое единственное имя! — почтительно представилась голова.

— Да-да. Приступай к синхронизации!

— Операция выполнена. Обнаружена модифицированная нейросеть «Инженер5М».

— Молодец, — рассеянно кивнул Алекс, разглядывая появившуюся перед глазами линейку с двумя десятками различных значков.

— Задействовать подключение к корабельному искину?

— Давно пора! — пробурчал глава корпорации, отвечая на запрос разграничения доступа.

Алекс заранее продумал все варианты использования нового комплекса, поэтому сразу же разделил железных уродцев на несколько бригад. Вытащив из контейнера овальную пластинку усилителя, он прилепил ее на висок. Дальности передатчика нейросети не хватало, чтобы управлять дроидом на другом конце корабля, поэтому капитан заранее озаботился всем необходимым. Существовали различные модификации этого полезного устройства — землянин выбрал одну из самых дорогих и компактных.

Изученная база «Многозадачность» позволяла разделять ресурсы симбионта на несколько потоков, чем Алекс и воспользовался. Капитан присвоил каждой бригаде свой значок — теперь он мог оперативно отдавать команды любой из них, переключаясь с одной на другую.

Ближайшую к жилым помещениям грузовую палубу капитан решил превратить в огромную ремонтную мастерскую, отдав приказ дроидам переместить все части туннельных орудий сюда. Он отправил также сообщение Адиль, которая возилась с корветом, осуществляя замену уничтоженного орудия. Вскоре большой лифт поднял разобранный клиновидный кораблик, а шесть конструкционных дроидов «Харса-ТМ» начали перемещение выбранных компонентов и материалов.

Затем он поочередно отдал приказ каждой из двух бригад больших пауков «Харса-П»; им предстояло отправиться на обшивку монтировать бронепластины. Алекс собирался проверить свои возможности и загрузить модифицированную нейросеть по полной. Поддерживая связь с инженером клана, он приступил к размещению первой пластины — дроиды подтащили громоздкую деталь к открывшимся створкам грузовой ячейки, а силовой манипулятор быстро доставил ее прямо к месту работ.

Никаких неудобств землянин не испытывал, переключаясь с одной бригады на другую. В какой-то момент он осознал, что одновременно управляет шестнадцатью дроидами. Изменения, которые производил ключ, значительно расширили возможности Алекса — раньше о подобном он мог только мечтать. Еще бы — хакданский специалист, с которыми он недавно вел переговоры о найме, с гордостью упоминал, что способен одновременно управляться с восемью роботами в режиме прямого управления.

Отдав приказ на доставку следующей пластины, Алекс с помощью десятка пауков закрепил первую на элементах силового набора. Одновременно он разбирался с тем, что успела сделать ошо.

Женщина восхищенно наблюдала, как шесть дроидов землянина за полчаса вытащили две секции малокалиберного туннельного орудия из чрева разобранного корвета. По совету Алекса она подключилась к внешним камерам, наблюдая за ходом работ на обшивке. Лицо Адиль выражало удивление — ей был доступен режим прямого управления лишь тройкой дроидов.

— Я же тебе говорил — те, кого избрал мудрый старец, гораздо сильнее, чем обычные смертные, — усмехнулся Алекс.

— Никогда не видела подобного! — протянула женщина. — Твоя сила действительно безгранична. Порочные обречены, ведь они — только песок под ногами мудрого Зияддина!

— Именно так, — отмахнулся избранный, отдавая приказ следующей группе.

— Могущество растет… — восхищенно шептала ошо. — Скоро ты встанешь во главе империи!

— Похоже, придется! — огорченно заметил Алекс. — Я предлагал Илье, но он наотрез отказался стать первым императором. Сначала хотел Кергула пристроить, но подумал — этот быстро превратит всех в быдлян. Как говорится, хочешь сделать хорошо — сделай сам!

Начиная работы, Алекс решил проверить теорию — ему пришло в голову, что ключ будет улучшать те способности, которые активно используются. Именно поэтому он с головой ушел в работы по модернизации, полагая, что в скором времени возможности одновременного управления дроидами тоже должны возрасти. За три дня, которые Алекс провел в рубке, координируя и лично участвуя в работах, изменений он не заметил — шестнадцать роботов оставались пределом. Но землянин не сомневался, что результат будет.

— Но почему делаешь все сам? — удивился Рваный. — Ты глава клана, прикажи своим людям…

— Видишь ли, ремонтный комплекс «Харса-40Т» требует инженерной специализации и нейросети как минимум пятого поколения. Пара инженеров есть, но у Круни — сеть третьего поколения, а у Адиль — четвертого. «Инженер5М» стоит только у меня. Минимальные требования для ее установки — сто восемьдесят единиц базового индекса интеллекта. Из всех пяти сотен сотрудников корпорации только один человек подходит — это Рисс, но у него уже стоит «Ученый5М». Он хорош на своем месте, — пояснил Алекс.

— А Эйдин? Ей недавно установили нейросеть «Ученый5»… — проявил свою осведомленность соратник.

— У нее базовый индекс интеллекта — сто семьдесят два. То есть можно установить нейросеть пятого поколения без индекса «М». Там достаточно ста семидесяти единиц. Ей недоступен режим прямого управления, поэтому такой специалист для моих целей бесполезен.

— Почему?

— Все просто. Модернизация кораблей обычно осуществляется на верфи. У них есть специализированные конструкционные комплексы и дроиды. А также сертификаты и лицензии на такие работы. Поэтому те, кто желает иметь нестандартный корабль, вынуждены платить серьезные деньги за переделку.

Он отвлекся, переключившись на следующую группу механических работников, отдав им новые приказы. За три дня он закончил с фронтальной частью массивной перемычки, которая теперь сверкала продвинутой хакданской броней с противолазерным покрытием. Адиль все это время занималась установкой дублирующих линий управления и силовых магистралей — капитан планировал собрать все реакторы в перемычке и готовил для них бронекапсулу.

— Так вот, — усмехнулся капитан, — искин ремонтного комплекса может управлять роботами — заменять поврежденные модули и чинить обшивку. Но изменять проект он не способен. Поэтому я использую дроидов в режиме прямого управления, и делаю это лично.

Рваный кивнул, заняв место одного из пилотов — он некоторое время наблюдал за работой специалиста, который орудовал силовыми захватами, доставляя материалы к местам работ. Затем бывший добытчик закрыл глаза, подключившись к банку данных, — все свободное время он проводил, получая новые знания.

Алекс решил сделать перерыв, почувствовав легкую усталость, — после короткого отдыха в медкапсуле он отправил сообщение хранителю традиций, намереваясь заняться многообещающим подарком хакданца.

Дроиды установили посредине пустующего склада подставку с прозрачным кубиком, гдепряталась давно вымершая крылатая тварь. Нульг некоторое время задумчиво смотрел на предмет, а затем замер, усевшись перед ним на корточки. Алекс последовал его примеру, наблюдая за действиями псиона. Задействовав свои способности, землянин видел, как старик формирует тонкие щупы, осторожно касаясь границ области, где силовые линии мелко подрагивали.

Нульг периодически посылал образы, поясняя, что именно он делает, — вскоре псион определил границы аномалии. Область искажения походила на метровую каплю, острием упиравшуюся в подставку, на которой был закреплен кубик с крылатой зверюгой.

— И что это может быть? — поинтересовался Алекс.

— Откроем и посмотрим, — спокойно ответил хранитель традиций. — Эта область гасит любую пси-активность.

— Мне не нравится, что ключ реагирует на эту штуку…

— Вещь сделана людьми. Думаю, никакого риска нет, — подумав, сказал Нульг.

Алекс кивнул и, отойдя подальше, скомандовал одному из дроидов заняться подставкой. В результате материал, похожий на стекло, осыпался мелкой крошкой, а над разрушенной подставкой все так же висел инопланетный попугай. Землянин осторожно провел вытянутой конечностью робота вокруг хищной птички, однако никакой подпорки не обнаружил.

— Силовое поле… — кивнул Нульг, а экспериментатор продолжил курочить раритет. Расковыряв подставку, он добрался до того, что создавало аномалию. Внутри прятались два предмета, которые могли поместиться на ладони — кривая спиралька, в которую было засунуто что-то похожее на тонконогий гриб. Сверху эту конструкцию опутывала небрежная обмотка из желтой проволоки.

— Артефакты Древних, — уверенно кивнул Нульг, но Алекс и сам это понял. Приглядевшись, он увидел — очертания кривой спиральки плывут, мешая сосредоточиться, а по ножке «гриба» изредка пробегают искорки. Землянин открыл каталог вещичек давно исчезнувшей сверхцивилизации, без труда найдя там искомое.

Похожая спиралька стоила в среднем триста тысяч, а грибочек — полмиллиона. Насчет спиральки никакой информации не имелось, однако подобные грибочки в свое время зачем-то собирали давно вымершие негуманоиды Храл’Си. В изученной базе «Археология» имелись только общие сведения об этих нелюдях, которые погибли задолго до того, как человечество выбралось в космос. Выглядели они как пятнистые макаки с двумя парами хватательных конечностей. Зачем артефакты этим уродам, не сообщалось.

Алекс разочарованно хмыкнул, приказав дроиду разре́зать тонкую оплетку, разделив артефакты. От легкого усилия конструкция развалилась, а после громкого хлопка над головами людей с хриплым клекотом запорхал живой и на вид вполне здоровый инопланетный попугай.

— Интересная комбинация артефактов, — невозмутимо произнес Нульг, покосившись на белесые пятна помета — единственное, что осталось после крылатой тварюги. Сам же инопланетный хищник быстро успокоился и заснул. Вечным сном — его сил хватило меньше чем на десять минут.

— Стасис-поле, — хмыкнул Алекс. — Подобный эффект используется в арварских системах заморозки, только там требуется погрузить объект в жидкость.

— Глупо использовать артефакты таким образом, — сделал вывод хранитель традиций.

Рукотворная аномалия исчезла, а капитан приказал дроиду поместить дохлого попугая в контейнер и доставить в медотсек. Он не думал, что внутри птички скрывается что-то ценное, однако проверить все равно стоило.

Алекс задействовал дроида и немного поэкспериментировал с артефактами, пытаясь повторить эффект — однако безуспешно. Зажатые в манипуляторах робота артефакты работать вместе отказывались — вероятно, не хватало тонкой проволоки, или же конфигурация оплетки тоже должна быть особенной. Пока он возился с реликтами, Рисс прислал отчет — как и ожидалось, ничего интересного внутри зверюги не нашлось. Ну кроме полупереваренных остатков сомнительного происхождения. Причина гибели тоже оказалась банальна — попугай просто задохнулся: на его родной планете воздух имел немного другой состав.

Алекс одобрил структуру авиагруппы, предложенную Хейлой, — пока все имеющиеся малые корабли распределялись на шесть неравных эскадрилий. Самой маленькой командовал Хадор — в нее входили два неплохих разведчика «Ташин» и один современный «Чисай». Туда же была приписана пара перехватчиков «Харш-А».

За группу поддержки теперь отвечала Жалма — под ее командование попали десять корветов с малокалиберными туннельными орудиями и три эсминца «Илно», вооруженные пульсарами.

Ну а всеми остальными имеющимися в наличии истребителями, по задумке Хейлы, будут командовать четыре человека: Шияки, дезертир из оширского победоносного флота, Абрей, который отвечал за авиагруппу «Предвестника», а также двое пилотов — коротышка Убар и некрасивая женщина Нидра. Последняя парочка неизменно показывала лучшие результаты на симуляторах, а также имела на счету уже несколько ниххонских истребителей и два десятка жучиных корабликов.

— А почему именно они? — поинтересовался Алекс.

— Как учил Отец народа, умелый боец должен в первую очередь остаться в живых, — процитировала слова кумира Хейла. — И только потом — убивать врагов и умереть, когда этого потребует Великая Революция…

— Вождь, как всегда, прав, — махнул рукой землянин. — Мертвые герои нам не нужны. Да, а где в этой структуре твое место?

— Я осуществляю общее руководство, — без колебаний ответила Хейла. — Моя жизнь теперь слишком ценна, а боевой опыт поможет избежать потерь! Наши ряды растут — скоро тысячи людей в едином порыве воспрянут и сметут ненавистных эксплуататоров!

— Да-да, — согласился Алекс, сдержав улыбку. — А также порочных, неполноценных и нелюдей.

Старший офицер лениво ковырял палочками содержимое подноса. Челюсти мужчины работали как дробилка, с хрустом перемалывая хрящики и жилы. В командном центре одной из десяти боевых станций работали два десятка человек.

— Посмотри-ка на это! Вышли из прыжка двенадцать часов назад и тащатся сюда… — скрипучий голос оператора заставил офицера поморщиться. Он громко рыгнул, прикрыв большой рот потертым рукавом, и переключился на тактический интерфейс.

Закрыв схему с зонами контроля и точками двигающихся в околопланетном пространстве кораблей, Саймер выделил изображение необычного корабля, который только что вошел в зону уверенной связи.

— Ну и хлам, — засмеялся он. — Скорее всего наемники — у них и не такое встречается.

Корыто тащило между своих корпусов хакданский линейный крейсер, а рядом вились два десятка малых кораблей. По обшивке ползали дроиды, монтируя блестящие пластины брони. Понаблюдав за возней москитов, офицер сообразил, что идет тренировка — пары шустрых истребителей носились вокруг гиганта, отрабатывая разнообразные боевые ситуации.

— Похоже, они из этой баржи линкор собрались делать! — высказался новичок. — Глупые торгаши…

— Запросить информацию по владельцу? — обеспокоенно поинтересовалась женщина-диспетчер.

— Валяй, — улыбка с лица офицера пропала, — да, и отправь им сообщение с выдержкой из кодекса архонта. А то получится, как в прошлый раз…

— Что случилось-то? — поинтересовался новичок, привычно отмечая на схеме два десятка прибывших из федерации больших грузовиков.

— Два оборота назад наемники устроили бучу — атаковали станцию корпорации «Шонта». Их покрошили, но хозяева выкатили счет архонту — он гарантирует защиту. Ему платят все торгаши и кланы.

— А, ну да, — согласился диспетчер, открывая канал с кораблем «Безграничные возможности».

С экрана смотрел молодой мужчина, который вежливо представился и спокойно выслушал предупреждение о недопустимости боевых действий в границах системы.

— Я уважаю кодекс архонта Саглиона, — усмехнулся владелец необычного корабля. — На борту запрещенного груза нет. Рабов нет. Никаких неприятностей. Мы ненадолго в гости… Единовременный сбор тоже оплачу, сто сорок тысяч кредитов перечислил.

— Двести восемьдесят тысяч. У вас два корабля.

— Один, — возразил наемник. — Кодекс гласит, что платят только те, кто прибыл своим ходом. Это — груз.

— Коридор получен. Сближение разрешено, — недовольно пробурчал диспетчер, зафиксировав перевод средств.

Старший офицер в это время просматривал сводку по корпорации «Канис» — ничего интересного. Заинтересовался только личностью главы — некий Алекс с планеты Грязь.

— Грязь… Где это, интересно? — Саймер сделал запрос в планетарную сеть, но результат оказался нулевым.

— Какая-нибудь дыра в пограничной области, — хмыкнула женщина, возвращаясь к работе. — И живут там наверное, какие-нибудь уроды. Как эти, из Галифата со своими пурко… Саймер, ты знаешь, зачем они разводят эти зверюшек?

— Никогда не интересовался этим вопросом.

Выслушав объяснение покрасневшей женщины, офицер заржал, хлопая себя по коленям от избытка чувств. Он знал, что община выходцев из Галифата компактно проживает на одном из больших островов внизу.

— Дикари, — согласился диспетчер, переключаясь на внешние камеры. Черточка прошедшего неподалеку от станции необычного корабля замерла на стационарной орбите планеты Карадан. Гости вели себя прилично, и сотрудники службы контроля быстро потеряли к ним интерес. Сейчас на орбите находилось больше четырех тысяч кораблей — до гиганта под названием «Безграничные возможности» никому не было дела.

Настроение подруги передалось и Алексу — он удовлетворенно улыбался: за время прыжка он успел закрыть броней двигатели и часть одного из корпусов. А также изучить три новых навыка пятого ранга — «Захват цели» и «Расчет упреждения». До окончания изучения базы «Быстрая стрельба» оставались считаные часы. Следующей он собирался поставить «Анализ траектории».

Теперь землянин одновременно мог действовать двумя десятками дроидов — для местных это было очень круто. Он оставил в планетарной инфосети заявку о найме инженера-специалиста, но за шесть часов, проведенных на орбите, ответов так и не поступило. Сейчас внизу была ночь, поэтому старшая ошо не находила себе места, предвкушая свое эффектное появление. Наконец искин крейсера уведомил о готовности — по его расчетам, прибытие на место должно состояться с первыми лучами караданского светила.

Каслия, радостно улыбаясь, заняла место второго пилота в рубке крейсера-разведчика. В грузовом отсеке на установленных креслах разместились Адиль и Сири, а также Ливерс с двумя бойцами — диверсант изъявил желание посмотреть на жизнь аборигенов. Сначала рыженькая предложила воспользоваться орбитальным лифтом, однако землянин отказался — толкаться среди местных он не хотел.

— Нет уж, у вас тут феодализм. Поэтому спускаемся при полном параде! — пояснил Алекс. — Крейсер, четыре челнока и пара атмосферных истребителей. Естественно, возьмем группу поддержки — шесть десятков бойцов, в том числе и с тяжелым оружием.

Девушка засмеялась — такая возможность ей даже не приходила в голову. Теперь ее статус старшей ошо вождя взлетал до заоблачных высот — здесь вояки являлись особой кастой.

Крейсер-разведчик покинул док гиганта и провалился в верхние слои атмосферы, на короткое время превратившись в пылающий метеор. Каслия восхищенно охнула, задействовав внешние камеры — нарастающий визг компенсационного генератора не мешал девушке выражать эмоции. Сигарообразные челноки как привязанные двигались следом, а впереди неслись огненные росчерки перехватчиков «Харш-А».

— И что, обязательно было доставать тот наряд? И обувь… — поинтересовался Алекс. Если черный мундир смотрелся более-менее органично, то нелепые мохнатые тапочки сильно выбивались из образа.

— Это традиция, — улыбаясь ответила Каслия.

Серьезнее всех выглядела Адиль — новейший хакданский скаф шестого поколения внушал уважение. Сначала на него положил глаз Илья, но быстро охладел к новинке — высокотехнологичный костюм обтягивал тело подобно второй коже. Не спасали положение несколько утолщений на спине и бедрах. Товарищ сильно возмущался, что выглядит он в боевом костюме как горбатый эксгибиционист.

Зато ошо быстро оценила преимущества хакданской техники — обладатель скафа мог использовать силовые щиты и две плечевых плазменных пушки. Однако процесс изучения необходимых баз шел недостаточно быстро — пока на поясе женщины висели подаренный землянином иглострел и короткий клинок с волнистым лезвием. Сири носила привычный для членов клана костюм «Увекс» темно-зеленого цвета, никакого оружия у нее не имелось.

Крейсер оказался над темной гладью океана, скупо освещенной тусклым мерцанием местной луны. Наконец корабль перешел на гравитационный привод, двигаясь навстречу краешку светила, лениво выбирающегося из-за горизонта. Сейчас под плоским днищем мелькали коричневатые равнины и редкие горные цепи, иногда капитан отмечал ползущие аппараты в виде уродливых коробок. Он знал — эти транспортные средства используют магнитную подушку для левитации на небольшой высоте.

— Все-таки ваш архонт Саглион — выдающийся деятель, — заметил Алекс, покосившись на довольное лицо подруги. — Создать свод законов, затрагивающий абсолютно все стороны жизни… От сбора налогов и таможенных платежей до прямых указаний — кто, с кем, где и в каких именно позах…

— Он великий человек! — с горящими глазами сказала Каслия. — По этому кодексу Карадан живет четыре сотни лет!

— Угу, — кивнул глава корпорации. — Хорошо, что я изучил самое интересное. Сэкономил сто сорок тысяч — мелочь, но приятно! А то ишь что придумали — за охрану им еще платить…

— Сюда, — поторопила рыженькая, немного подправив траекторию спуска. — Соседи у нас немного нервные, и у них есть ракетные установки. Не хотелось бы, чтобы ты их убил…

— Ладно — не буду! — пообещал Алекс, направляя корабль к скоплению куполообразных построек, вокруг которого неровными прямоугольниками расстилались разноцветные поля.

Крейсер опустился в центре посадочной площадки — огромной проплешины размером со стадион. Вокруг него замирали сигарообразные челноки, а последними опустились два перехватчика, зависнув на тонких огненных струйках.

— Дом, милый дом, — хмыкнул землянин, рассматривая изображение уродливых куполов с нелепо торчащими антеннами. Однако Каслия была в восторге — похоже, у нее это мрачное место вызывало только положительные эмоции.

Алекс с трудом выдержал званый ужин, который устроил Шуциус — отец Каслии. Этот невзрачный мужичок с округлым животиком и бегающими глазами сразу не понравился землянину. Он так и не смог разобраться в его эмоциях — сложная смесь алчности и зависти переполняла главу местной общины.

Тем не менее Шуциус держал в крепком кулаке пять десятков домочадцев, включая трех своих ошо. Вокруг суетились слуги, большей частью девушки с резкими чертами лица, уставляя низенькие столики вычурными блюдами с разнообразной караданской едой. Желудок землянина недовольно урчал, но он с улыбкой заталкивал в рот очередной сладкий шарик.

— Это все — настоящая пища, — гордо заявила Гуглия, сестра Каслии. Эта перезревшая особь настойчиво строила глазки капитану. А ее эмоции намекали, что одному тут лучше не появляться. Впрочем, местные девицы не вызывали у Алекса симпатии — главным образом благодаря резким чертам лица и высокому росту. Каслия на фоне многочисленной родни смотрелась красавицей. Вероятно, за это следует благодарить мать подруги, Вианну, миниатюрная женщина с татуировкой на лбу спокойно сидела на корточках, рассматривая необычных гостей.

Алекс ухмыльнулся, поймав эмоции Рваного — этот развлекался по полной, подцепив подружку среди прислужниц. Землянин провел профилактическую работу, просветив бойцов по поводу традиций мира Карадан. Случайные связи здесь были обычным делом, однако после серии вполне невинных подарков боец рисковал заполучить вторую половинку, или же четвертинку, на всю жизнь — кодекс архонта Саглиона не предусматривал разводов. Даже фермер мог обзавестись тремя ошо, а воину кодекс позволял заводить до шести постоянных подруг. Да что там, у давно откинувшего коньки архонта Саглиона имелся гарем из шестидесяти женщин…

Землянин сдержанно кивал, отпуская односложные реплики — зато Каслия непрерывно молола языком, живописуя его подвиги и быстрый карьерный рост. Затем официальная часть закончилась и все присутствующие, включая слуг и малолетних детей, высыпали из пиршественного зала наружу — посмотреть на одну из звездочек в утреннем небе.

«Безграничные возможности» находился на стационарной орбите точно над местом, где компактно проживала община местного фермера. Двухкорпусный гигант сейчас нежился в ярких лучах местного светила, а глава корпорации с натянутой улыбкой на лице выслушивал витиеватые восхваления местных.

Когда ушлый Шуциус начал назойливо предлагать взять еще одну ошо, а то и сразу парочку, Алекс скривился, как от зубной боли.

— Нет, — твердо заявил он, покосившись на своих подруг. — Традиции моей планеты не позволяют брать новых ошо. И я уже избавился от головы шакко. Без нее — никак…

Землянин поспешно вручил подарки — два ящика расходников для медицинских капсул и десяток хакданских импульсников «Грок-12», каждый из которых Каслия лично перевязала розовой ленточкой. Дроиды перенесли коробки в жилище и спрятались в челноке. Хозяин блестящими глазами разглядывал продвинутых роботов — в его хозяйстве были только древние погрузчики второго поколения.

Каслия улыбнулась, ухватив Алекса за руку, — о ее намерениях посетить ближайший источник, имеющий какое-то культовое значение, он узнал из разговора за столом. Проверил кольцо оцепления — бойцы незаметно расположились в двух километрах вокруг жилища общины, контролируя окрестности. Оставив распоряжения двум ошо, Ливерсу и ухмыляющемуся Рваному, Алекс направился за подругой к угловатому транспорту.

— Я знала — тебе они понравятся! — щебетала старшая ошо. Одним движением сбросив черный мундир, а затем аккуратно поставив рядом дурацкие мохнатые тапочки, она с визгом забралась в теплую воду крошечного озера.

— Угу, они просто прелесть, — пробурчал Алекс, выбираясь из скафа. Сквозь толщу воды он видел мелких рыбок и бурление песка на дне. Каслия захлопала в ладошки и зажмурилась, когда землянин с разбегу нырнул следом.

Высоко в небе проплывали густые завитушки облаков, подсвеченные заходящим светилом. Алекс заметил далекое пятнышко летающего кита — их местные все еще использовали в качестве живого транспорта.

Землянин валялся на мягкой траве рядом с уставшей Каслией, размышляя. Он не понимал, в чем заключается притягательность этого мира, застывшего в развитии.

Большая часть населения занималась производством сырья для пищевых синтезаторов, хотя где-то в горах копошились две компании, добывая ресурсы. Карадан окучивали две сотни корпораций федерации Нивэй, а также некоторые хакданские дельцы — на орбите болтались цепочки больших грузовиков, ожидающих погрузки. Жизнь местных шла своим чередом, и Алекс сделал вывод — этот мир похож на большую деревню.

Фермеры четыре раза в год сдавали измельченную растительность сборщикам, не забывая отдать часть местной «крыше». Шуциус владел приличных размеров куском земли — по прикидкам Алекса, его площадь превышала сотню квадратных километров. Причем обработана была где-то десятая часть — поселение иногда перемещалось на новое место в пределах владений. Вояки кланов иногда устраивали разборки между собой, больше от скуки. Но простых работяг это не касалось; конечно, если они исправно платили все положенные сборы. Активная часть населения потихоньку перебиралась в развитые миры, оставляя инертную массу копаться в земле, чем они и занимались на протяжении многих поколений.

— Они никуда не уйдут, — пробормотала Каслия. — Это их родина, они ничего не желают менять. Ну если только Гуглия — тебе ведь понравилась моя сестра?

— Хм… нет. Но я придумал, как оптимизировать расходы. Вот послушай, на моей планете Грязь это называется «двойная бухгалтерия»…

— Но это глупо! — возмутилась старшая ошо, когда землянин изложил идею. — Все устроено правильно — те, кто не сражается, должны платить за защиту! Если отец будет обманывать архонта, все развалится… а потом придут черные, нелюди или фанатики — и наш мир превратится в пустыню!

День подошел к концу — землянину уже надоело такое бессмысленное времяпровождение, и он решительно занял место в открытой кабине грузовика на магнитной подушке. Уродливое транспортное средство потащилось обратно — Алекс заметил идущий навстречу целый караван таких же гудящих коробок, накрытых полинялыми тентами. Загорелые люди кланялись, а некоторые просительно вытягивали тощие руки.

— Нуды, — презрительно бросила подруга.

— А, местные бомжи… все понятно. Те, которые считают неправильным работать?

— На наших землях их нет — отец сразу сообщает ихшаму, а тот руководствуется кодексом.

— И куда их потом — арварцам в рабство? — усмехнулся Алекс.

— Нет, забирают пятую часть имущества в пользу архонта. Если взять нечего, загоняют в грузовик. Потом высаживают в безлюдных горных районах, — безразлично пояснила Каслия. — А там долго не протянешь — сильные ветра и летающие хищники…

— Я смотрю, у вас решена проблема тунеядцев, — засмеялся землянин.

Наконец грузовик опустился рядом с матово-черной тушей корабля. Алекс отдал команду бойцам свернуть охрану периметра. Глава общины зазывал погостить еще и делал толстые намеки насчет новых подарков, однако землянин их упорно игнорировал. А когда Шуциус повторно предложил забрать еще парочку его дочерей, землянин только рассмеялся.

Алекс улыбался, наблюдая за проносящейся под брюхом корабля ночной поверхностью, на которой мелькали редкие огоньки поселений. Вскоре закругленный нос крейсера-разведчика пробил облачную пелену, и он в сопровождении свиты направился к точке встречи. Родина старшей ошо землянину совсем не понравилась — он с нетерпением ждал момента, когда «Безграничные возможности» наконец начнет разгон и покинет это унылое место.

— Будем брать? — поинтересовался Илья, глядя на загорелого мужчину, ловко управляющегося с шестеркой дроидов. Специалист носил нелепый комбинезон из разноцветных кожаных полосок, соединенных множеством заклепок.

— Во всяком случае, он нам подходит, — кивнул Алекс, изучив внушительный список имеющихся у потенциального работника сертификатов. Правда, что он делает в такой дыре, для главы корпорации пока оставалось неясным.

— По-моему, этот Джакриш слишком многого хочет, — заметил товарищ. — Триста пятьдесят тысяч кредитов за тридцать пять стандартных дней — перебор. Да еще и настаивает на двухмесячном контракте и частичной оплате вперед. Участие в боевых действиях — по отдельной ставке…

— Ну а что ты хочешь? Этот специалист имеет все необходимые базы и прямо сейчас готов приступить к работе. С ним дело пойдет гораздо быстрей.

Инженер спокойно смотрел на нанимателя, ожидая решения. В его эмоциях Алекс уловил уверенность и немного нетерпения — похоже, этот тип знал себе цену.

— Зачем тебе прямо сейчас четыреста тысяч?

— Закрою предыдущий договор и выплачу неустойку, — честно пояснил Джакриш. — Надо раздать долги. Сюда больше возвращаться не планирую.

— Ознакомься с рабочим контрактом, — кивнул Алекс, передавая инфопакет. Пункт, касающийся боевых выплат, убрал. Но зато увеличил ставку до четырехсот пятидесяти тысяч.

— Устраивает, — степенно кивнул инженер, заверив документ своим идентификатором. После чего землянин перечислил ему приличных размеров аванс.

— Нужен транспорт. У меня два контейнера с имуществом, — добавил работник. — И как минимум средний жилой модуль для моих ошо…

— Будет, — пообещал Алекс — обстоятельный подход к делу нового работника вызывал уважение. Чимта отправила два челнока. Специалист получил сопровождение из пятерки бойцов — глава корпорации «Канис» не опасался, что новичок сбежит, однако вложение денег следовало обеспечить охраной.

Наконец «Безграничные возможности» начал разгон для перехода в пространство федерации Нивэй. Двухкорпусный арварский гигант отсюда мог прыгнуть в аграрную систему Ротанта. Ну а там уже имелось кольцо стационарного ускорителя, что позволяло быстро добраться до любого из миров федерации. Дальность действия установленного на «Аш-Убунди» гипердвигателя уступала тому, что имелся на флагмане. Однако разделять силы Алекс не горел желанием.

Наемный специалист притащил с собой четырех ошо; женщины не покидали выделенный большой жилой модуль. Джакриш быстро заполнил свое логово вытащенными из контейнеров развесистыми коричневатыми растениями, там же расположились несколько виртуальных капсул, пищевой синтезатор и дорогой центр развлечения. Каслия довольно хихикала, наблюдая за жизнью новичка.

— Странные они какие-то, — заметил Алекс, подключившись к одной из камер, установленных в жилом модуле. Одна из подруг специалиста периодически обрывала и жевала маленькие листики — видимо, они обладали слабыми наркотическими свойствами.

Другая женщина не признавала одежды, постоянно расхаживая голышом. А две девушки, как две капли воды похожие одна на другую, все свободное время проводили, играя в игры, — двигали цветные плашки на расчерченной доске и периодически залезали в капсулы погружения.

Зато специалист оказался вполне адекватным и с ходу включился в работу. Вместе с Адиль они начали монтаж бронекапсулы для реакторов. Глава корпорации полагал, что за время перехода большая часть намеченных работ будет выполнена.

Алекс задумчиво крутил в руке артефакт — кривую спиральку. Он решил сделать перерыв, попробовав разобраться с находкой. Рисс был не прочь поучаствовать — все-таки он специализировался на исследованиях влияния реликтов на живые организмы. В просторном помещении медотсека присутствовали также Нульг и Чимта.

Землянин читал эмоции ученого — тот испытывал небывалый душевный подъем: недавно диагност ящеров отметил проявления у него пси-активности. Пока что матовое яйцо слабо светилось, однако такой результат ученый считал прорывом.

— Как ты считаешь, зачем нужна эта вещица? — спросил Алекс.

— С такими мы не работали, — отозвался Рисс. — Можно попробовать различные комбинации, но я не советую. Опасное это дело, и результат может быть непредсказуемым…

— Риск слишком велик, — сказала Чимта, а хранитель традиций энергично кивнул.

— Знаю. Ученые федерации допрыгались — у них целая научная станция пропала после таких экспериментов. А хакданцы потеряли целый мир…

— В этом направлении дальше всех продвинулись псионы из мира Кольцо Ларуа. Хорошо бы получить информацию у них, — констатировал Рисс.

— Угу. Отловить одного и накормить конфетками из Треугольника, — вздохнул глава корпорации. — Жалко, их нет в продаже — это бы решило все проблемы…

— Не думаю, что это сработает, — возразил Нульг. — Защита от подобного воздействия — первое, чему учат псионов.

— Да, а как идут дела с новичками?

— После того как покинули Карадан, смогли пробудить дар еще у двоих. С остальными пока работаем, — ответила Чимта.

— Ну что же, тоже неплохо, — согласился Алекс. — Пока у нас есть восемь человек, — надеюсь, получится расшевелить остальных…

Под руководством псионов землянин пытался поглотить каждый из артефактов — такое уже один раз получилось. Женщина полагала, что это может расширить возможности обладателя или дать важную информацию. Однако ключ упорно игнорировал предложенное — видимо, для древней сущности ценность находок была близка к нулю. Разочарованно убрав реликты в отдельные контейнеры, Алекс покинул медотсек.

Адиль с нанятым инженером закончили работы по перепланировке жилых помещений. В них также принимал участие один из новичков, недавно изучивший необходимые базы. Правда, от простенького ремонтного комплекса третьего поколения «Нидар-3М» толку было не особо много — он раньше стоял на проданном тяжелом крейсере. Однако теперь на борту кроме главы корпорации имелись еще три специалиста, что резко ускорило ход работ.

Джакриш сразу же внес несколько ценных предложений, которые были приняты. Для перемещения по огромному кораблю прежние хозяева использовали гравиплатформы, однако инженер посоветовал установить по одному модулю транспортной системы в каждом корпусе. Для цилиндрических шахт место оставалось — такие системы позволяли оперативно перебрасывать дроидов, а также пилотов и техников к модулям-докам. Алекс согласился, внеся необходимое количество модулей в список планируемых закупок.

Теперь самым защищенным местом корабля стала межкорпусная перемычка — там разместился управляющий модуль генератора щита, спрятанный в бронекапсулу с реакторами. Модули-эмиттеры, которые формировали силовое поле, подключены не были — для работы щита мощности энергосистемы пока не хватало.

Жилые палубы теперь делились на изолированные секторы — командного персонала, специалистов, а также тех, кто ранее являлся членом клана Предвестников. Бойцы располагались в секторе, который имел сообщение с одной из пустующих грузовых палуб — там проходили тренировки. Каждая группа получила свою столовую и места отдыха. Проектировалось все с запасом, поэтому часть палуб пустовала — при необходимости туда легко устанавливались кубики жилых модулей.

В секторе специалистов появилось помещение с капсулами погружения — их использовали пилоты для тренировочных боев. Мощности кластера позволяли моделировать любую боевую ситуацию. Количество таких полезных устройств Алекс планировал расширить до четырех десятков единиц. Он одобрил инициативу Хейлы — теперь установленная в помещении панель демонстрировала рейтинги пилотов. Тем, кому повезло войти в первую пятерку виртуальных героев, полагались премии.

К тому моменту когда связка из двух боевых единиц корпорации выскочила на окраине системы Ротанта, «Безграничные возможности» уже стал немного напоминать боевой корабль. Центральная часть одного из его корпусов сверкала блестящей композитной броней, а на гранях перемычки бугрились наплывы шести бронеколпаков пульсаров. Дроиды ползали по серой обшивке, монтируя пластины. Работа не прекратилась и тогда, когда корабль вошел в разорванное кольцо стационарного ускорителя, направившись в систему Барза — центр деловой активности федерации Нивэй.

Станция корпорации «Ульфан» напоминала кучу елочных игрушек — два десятка модулей хаотично связывались решетчатыми конструкциями. Некоторые шарообразные секции были вынесены далеко в стороны, а вокруг них мерцали разноцветные силовые экраны.

Землянин с интересом разглядывал практически целый жучиный линкор, похожий на огромную нечищеную морковку, пришвартованную к одному из причалов. Асимметричный корпус коричневатого цвета с изломанными швами на обшивке и опухшим носом выглядел уродливо и чуждо. В кормовой части инопланетного корабля кипела работа — там роились десятки ремонтных аппаратов и дроидов. Рядом располагалась сильно изуродованная конструкция, похожая на оплывшую свечу, а также груда совсем непонятных обломков.

Вокруг научного центра крутились боевые корабли корпорации-владельца. Кроме того, приличных размеров область вокруг станции стала зоной ограниченного доступа, чего в прошлый визит не было.

Менеджер оживился, увидев переданные картинки с замороженными трупами пятнистых жучиных тварей, и корабельный искин получил разрешение на сближение со станцией и парковочное место.

Одну из грузовых палуб Алекс выделил под трофеи — там ровными рядами стояли два десятка истребителей-семечек и открытые контейнеры с разнообразным имуществом агрессивных негуманоидов. Отдельно располагались три сильно поврежденных туши пятнистых зверюшек. Прибывшие челноки доставили два десятка специалистов, которые сразу же принялись деловито ковыряться в замороженных кучах мертвой органики.

Найденный в инфосети обновленный список закупочных цен на вещички нелюдей расстроил главу корпорации — цены сильно упали. А на некоторые позиции вроде истребителей Роя — вовсе в два раза. Зато кристаллическое вещество, что насекомые использовали в качестве топлива, яйцеголовые готовы были покупать дорого и в любых количествах.

— Не нашел таких в банке данных. Новые твари? — Алекс попытался разговорить одного из ученых, в эмоциях которого прочитал сильное любопытство.

— Нам уже попадались такие, — снисходительно пояснил другой специалист, который носил на голове три красных гребешка. Алекс знал, что количество таких украшений у некоторых нивэйцев обозначает высокий статус и особые заслуги.

— Пришлось попотеть, чтобы их завалить! — гордо заявил землянин. — А какова их функция?

— Мнения разделились, — охотно ответил ученый. — Но скорее всего, они — нечто вроде координаторов, а заодно действуют как узлы управляющей сети…

Разговорчивый деятель посоветовал получить данные из инфосети, часть которых корпорация выкладывает в открытый доступ. Искин уже скопировал всю доступную информацию, но Алекс пока отложил просмотр. Как он понял из пояснений, яйцеголовые копают в трех направлениях — двигательные установки, реакторы и генераторы щитов. Программы вооружений и брони биологического происхождения были признаны бесперспективными — человечество тут опережало жуков. Отдельное подразделение даже ведет работы по адаптации трофейной техники.

— Для нас это бесполезно. Мусор. — Ученый кивнул на ящики с мертвыми организмами, напоминающими коралловые наросты. Алекс точно знал — эти создания выполняют функции биологического гипердвигателя. И нежелание специалиста брать самое ценное изрядно удивило землянина.

— Да, странно… — хмыкнул Алекс. — Нелюди сильно продвинулись в создании прыжковых двигателей. И эти синхронные прыжки…

— Пси-технологии. Эта мертвая органика — грубое подобие нашей нейросети, — кивнул яйцеголовый. — Мы клонировали искусственную культуру, но результатов не достигли. Ходят слухи, что мир Кольцо Ларуа располагает несколькими кораблями, использующими подобный эффект.

— Может быть, Рой использует артефакты?

— Исключено! — уверенно заявил специалист. — О таких находках мне неизвестно…

Больше никаких сведений выбить из ученого не удалось — тот отмалчивался, а потом открытым текстом заявил, что секреты компании разглашать не будет. А обсуждать то, что есть в открытом доступе, неинтересно, да и вообще — дилетанты все равно не поймут его объяснений.

Оценка трофеев заняла три часа. Победитель жуков согласился с заявленными ценами. Эмоции менеджера говорили о том, что торговаться он не будет — и так корпорация «Ульфан» платила за вещички Роя больше конкурентов. Контейнеры с мертвой органикой не взяли, зато все остальное потянуло на двадцать восемь с половиной миллионов. Больше всего заплатили за жучиные импланты и тушки пятнистых гадов. Алекс ожидал от реализации трофеев большего — полученная сумма едва окупила потерю всех боевых дроидов и трех бойцов.

— Это грабеж! — недовольно бурчал Илья, просматривая контракт. — Прошлый раз каждый более-менее целый жучиный истребитель они брали по четыреста тысяч. А сейчас за двадцать два таких нам выплатили меньше пяти миллионов!

— Ну а что ты хотел? Этого добра сейчас полно — рынок обвалился. Хорошо платят сейчас только за эксклюзив. Вон, у них несколько больших кораблей появилось. Насколько я понял, ученые на станции мучают живых жуков…

— С чего ты взял?

— Когда покидали это место, мы со стариком Нульгом попробовали посмотреть, чем ученые там занимаются. Так вот, практически вся станция защищена от таких любопытных. А в тех модулях, что отдельно, как минимум десяток сильных псионов…

— Так они что — докопались до принципа действия жучиного гипердвигателя? — удивился товарищ.

— Вряд ли, — ответил Алекс. — Знаю, что ученым удалось вырастить аналог этих организмов. Я отправил сообщение, что хотел бы прикупить немножко, однако ответа так и не получил. Появилась идея вломиться в их сеть и порыться там, однако Тень сообщила, что шансы на успех невелики, а проблем можно отхватить много. На станцию нас пускать не собираются, а отсюда ничего не сделать.

Чимта быстро нашла в продаже четыре больших модуля-дока «ТулгриН», предназначенных для замены отделяемых грузовых ячеек. Компания-продавец забирала их по полмиллиона за каждую, что являлось вполне адекватной ценой. В итоге покупка облегчила счет на четырнадцать миллионов. Корабль взял курс на станцию компании «АрУнгри», которая находилась на орбите планеты Дишар. Там же обнаружились отметки соединения корпорации «Гакора», глава которой собирался принять участие в намечающемся рейде. Алекс отправил Анару Гуни короткое сообщение, пообещав в скором времени раскрыть план операции. Землянин отметил, что наемник успел избавиться от старого корабля, поменяв его на арварский ударный носитель под названием «Норгох».

Вскоре «Безграничные возможности» сблизился с большой пустотной платформой, своей формой похожей на огромный пористый кирпич. Буксиры забрали пустые грузовые ячейки, притащив взамен угловатые модули-доки. Похоже, пару срезали с одного корабля, поскольку на черных бронированных створках виднелись обозначения в виде иероглифов. Со своего места в рубке Алекс отправил дроидов-диагностов, которые шустро проверили две покупки. С остальными в это время разобрались наемный специалист и Адиль.

Установку первого модуля-дока глава корпорации доверил Джакришу, и тот не подкачал. Хотя на борту имелись силовые манипуляторы — с этой операцией мог бы справиться и новичок. Проконтролировав ход работ, Алекс довольно улыбнулся — здесь подчиненные справятся сами. Чимта подготовила отчет по состоянию дел в корпорации, после чего Алекс отправил его директорам, уведомив, что собрание состоится через час.

— Последние операции принесли нам значительные средства, — начал глава корпорации, когда в рубке собрались все причастные. — Особо результативным оказался визит на ковчег…

— Хорошо бы найти еще парочку, — вставил Илья, подмигнув подружке. Узкоглазая сдержанно улыбнулась, запустив руки в шерсть заурчавшего от удовольствия ширилла.

Девушка первой поставила свой идентификатор на документе, а за ней последовали Хадор и Ливерс. Недовольных среди директоров не нашлось; еще бы — с момента последнего собрания активы корпорации «Канис» значительно выросли. А чистая прибыль составила почти четыреста миллионов!

Алекс мог распоряжаться большей частью активов, в том числе как старейший клана Предвестников, весь состав которого вошел в корпорацию. За вычетом полутора миллионов, которые директора захотели потратить прямо сейчас, все остальные средства пошли на развитие. Те, кто в свое время вложил средства в совместное предприятие, стали состоятельными людьми. Доля Хитоми теперь оценивалась в сорок шесть миллионов, Хадор имел право на шестьдесят, а Ливерс владел частью корпорации на сумму тридцать один с половиной миллион. Хранитель традиций и Чимта излучали удовлетворение — клан набирал силу.

Закончив с официальной частью, Алекс вызвал остальной руководящий персонал — настало время обсудить дальнейшие действия. Первой в просторном помещении командного центра появилась Тень, покинувшая свою виртуальную капсулу. Затем постепенно подтянулись остальные: сержант Хаут — глава подразделения абордажников, Хейла, отвечающая за авиагруппу, и Рисс, глава научного отдела. Последним прибыл Моханди, который представлял интересы группы оширских дезертиров.

Алекс выслушал предложение Хадора, которому сильно не нравилось участие корпорации «Канис» в штурме хорошо защищенной системы. Изучив данные, полученные от искина грузовика, глава подразделения разведки пришел к выводу, что риск намеченной операции значительно превышает возможную прибыль.

— Мы даже не знаем, работает ли это изделие, — закончил Хадор. — Есть также вероятность, что имеющийся идентификатор не сработает…

— Пробный запуск нейродеструктора Хиш запланирован в системе, где ожидают мусорщики. Я уверен, что один корабль Церковь Чистоты точно пропустит. Особенно если на борту будет приличное количество живого товара…

— Ты собираешься привезти этим сектантам детей? — удивленно прошептала Каслия, а лицо Хитоми презрительно искривилось.

— Обычное дело, — кивнул Ливерс. — Отвлекающий маневр.

— Нет, зверюшек. Но сектанты разницы не заметят, — улыбнулся Алекс.

— Мы нашли другое решение, — пояснил Илья, — заказали шесть с половиной сотен рилатских гишков — их тут разводят для особых гурманов. Типа мартышек, но сильно воняют и гадят повсюду. Нам их замороженными доставят через пару часов — обошлись в шестьсот тысяч кредитов.

— При удаленном сканировании их не отличить от людей, — вставил ученый, а Моханди довольно захихикал — это была его идея.

— Взяли с запасом, — добавил Илья. — Пригодятся для испытания оружия.

— Старый грузовик нам предоставят мусорщики, — подытожил Алекс. — Теперь по поводу названия для нашего большого корабля. Мне пришло в голову назвать его «Мамонт». Будут другие варианты?

— Это мудрый старец с планеты Грязь? — почтительно поинтересовалась Адиль.

— Нет, это могучий зверь. У него два бивня. Он большой, волосатый и очень не любит нелюдей, порочных и прочих неполноценных, — с усмешкой пояснил капитан. — Правда, мамонты все вымерли, как шакко…

— «Боджак» звучит лучше, — заявила Каслия.

— Хм… по смыслу подходит, — задумался землянин, вспомнив, что так на Карадане называют особо больших летающих китов.

— «Великая Революция»! — с горящими глазами выкрикнула Хейла.

— Нет, исключено! Пусть эксплуататоры до последнего момента остаются в неведении! — строго сказал Алекс, которому лозунги наркоманов Треугольника успели надоесть.

Он, сдерживая смех, выслушал еще два десятка замысловатых вариантов, предложенных командой. Нульг промолчал, однако Сири понравился образ гиганта, и предложенное название было принято — тяжелый носитель получил имя «Мамонт». Напоследок обозвалипока еще безымянный подарок сервестора Цурчана. Крейсер-разведчик получил имя «Шалк», что означало маленького черного зверя, который отдаленно напоминал земного крота.

Хейла поставила вопрос о составе авиагруппы — было решено докупить еще четырнадцать тяжелых истребителей «Кавс» с боезапасом и ремкомплектом. Девушка предложила на оставшиеся средства взять дешевые оширские «Алдуши», которые заказала группа Шияки. Однако Алекс сообщил, что брать этот старый хлам нежелательно, да и средства заканчиваются — их хватит только на полную заправку. Дав добро Чимте на покупку, глава корпорации объявил собрание закрытым.

— Кариль, курс на станцию «Дишар3»! — скомандовал Алекс. Голограмма улыбчивой девицы склонила голову, и большой корабль пришел в движение, перемещаясь на низкую орбиту. Отделение государственной корпорации, которая занималась поставками списанного военного имущества, занимало одну из секций орбитального города.

Именно там Чимта сделала заказ на шестнадцать с половиной миллионов кредитов. Четырнадцать тяжелых истребителей «Кавс», а также приличный запас навесных блоков с разнообразным вооружением. Два вида ракет, производимых в федерации, блоки-помехопостановщики, кассеты с неуправляемыми бомбами и ленты для роторных пушек — глава корпорации согласился с решением Хейлы использовать все преимущества универсальных кораблей четвертого поколения. Модульная конструкция позволяла быстро менять навесное вооружение, а наличие скорострельной турели противоракетной обороны и легкого бронирования резко повышало шансы пилота на выживание.

Алекс видел такие истребители в деле и планировал комплектовать авиагруппу носителя преимущественно ими. Шестой ранг гражданина позволял закупать устаревшую военную технику, минуя посредников. Перечислив запрошенную сумму, землянин получил подтверждение и отказался от доставки — проще было забрать заказ самостоятельно.

Пока шла погрузка и проверка товара инженерами, Алекс связался с главой корпорации «Гакора», отметки трех кораблей которой находились на орбите этой же планеты. Анар Гуни оказался на месте и с нетерпением ждал подробной информации по намечающемуся рейду. Тохча, капитан крейсера «Куор» с туннельной пушкой, сейчас находился на ближайшей станции и обещал прибыть в течение часа. Ну а Мерит-Хайд, владелец линейного крейсера «Урглон», тоже хотел выслушать детали выгодного предложения.

Дождавшись подтверждения от Адиль, землянин отдал команду на выдвижение — он собирался лично посмотреть на новый флагман Гуни и модернизированный «Урглон», к которому в свое время Алекс приложил руку.

Анар Гуни кивком поприветствовал союзника — в рубке флагмана корпорации «Гакора» появился грузный Мерит-Хайд. Последним прибыл тощий капитан Тохча, похожий на подростка с высоким гребнем синего цвета на голове. Таниз слегка улыбнулась — нивэец уделял особое внимание внешности, каждый раз меняя имидж.

Умас Горт в неизменном красном боевом скафе махнул рукой, приглашая гостей сесть. Мерит-Хайд с трудом втиснул свое оплывшее тело в свободное кресло пилота, рядом осторожно пристроился Тохча. Лидеры эскадрилий тоже находились здесь — высокая женщина Найсори и коренастый Иштван спокойно рассматривали отметку приближающегося корабля.

— Надеюсь, задержка стоила того, — недовольно высказался владелец «Урглона». — Все работы закончены двенадцать дней назад, мы просто теряем время…

— Я тоже так считаю, — спокойно кивнул Гуни. — Не вижу смысла атаковать защищенную систему, но Алекс утверждает, что дело верное. Во всяком случае, выслушать его предложение стоит.

— Не нравятся мне эти мусорщики… — заметила Таниз. — Да еще совместная операция с мзинами…

— Харш бесхвостый, — развеселился Умас. — Помню, как притащили этого дикаря. А теперь посмотри на это!

Анар Гуни поспешно активировал внешние камеры. Лицо лидера наемников вытянулось — новый корабль корпорации «Канис» впечатлял. Угловатый линейный крейсер союзника, ощетинившийся новейшими трехствольными башнями, был почти вдвое меньше арварского гиганта. Тот легко тащил знакомый клиновидный «Люпус», удерживаемый мерцающими силовыми захватами между корпусами. Даже сейчас на обшивке кипела работа — два десятка дроидов монтировали блестящие бронепластины. Несмотря на то что выглядел огромный корабль несколько неряшливо, Гуни понимал все преимущества такой связки. Одновременный выход из прыжка пары больших кораблей — серьезный аргумент в любой схватке. Глава корпорации знал, что такой гигант может нести полторы сотни малых кораблей и тяжелое вооружение.

— Откуда у них столько денег? — Мерит-Хайд удивленно хрюкнул, а его маленькие глазки заблестели.

— Скоро узнаем. — Гуни решительно поднялся и в компании директоров корпорации «Гакора» направился к лифту на полетную палубу. Челнок вместил всех, а Линара, занявшая место пилота, направила сигарообразный кораблик с короткими крылышками к разворачивающемуся двухкорпусному гиганту.

Бронированная створка большого дока не успела до конца открыться, как челнок прошел через силовое поле, опустившись на свободную площадку. Гуни завистливо хмыкнул, увидев три десятка одинаковых тяжелых истребителей «Кавс», вокруг которых суетились техники. Гостей уже ожидала большая гравиплатформа — для перемещений по такому кораблю требовался транспорт.

Алекс уверенно улыбнулся гостям, посетившим командную рубку. Умас Горт изобразил улыбку, больше похожую на оскал, и загоготал — он был рад видеть землянина. Глава корпорации «Канис» легко прочитал эмоции всех гостей, задержавшись на коренастом Иштване, который почему-то испытывал сильную неприязнь к Алексу, хотя и не показывал это. Землянин знал, что этот пилот сейчас владеет приличной частью активов «Гакоры» и возглавляет одну из эскадрилий. Второй командовала Найсори — но ее безразличие не особо волновало псиона. Анар Гуни, Таниз и Тохча излучали заинтересованность, а в эмоциях Мерит-Хайда разобраться было сложно.

— Я смотрю, у корпорации дела идут в гору, — констатировал Гуни. — Откуда кредиты?

— Да так, по дороге подвернулось кое-что, — уклончиво ответил Алекс — рассказывать о найденном ковчеге он не собирался. — Жуков немножко пощипали… А где старичок «Фенир»?

— Решили расширяться, — пояснила Таниз.

— Этот корабль не такой шустрый, как предыдущий. Но у нас теперь несколько другие задачи, — ухмыльнулся лидер наемников.

Уловив недовольство владельца «Урглона», Алекс перешел к делу, запустив подготовленную презентацию. Проектор высветил схему, на которой отмечались все корабли и оборонительные сооружения системы культистов. Три малых станции не представляли особой угрозы — фактически они являлись малоподвижными внутрисистемными кораблями с массивной броней и мощными пушками.

Флот обороны системы тоже не вызывал опасений — больших кораблей имелось всего восемнадцать, из них треть — тяжелые носители. Полсотни различных крейсеров и транспортов, а также шесть десятков малых оборонительных платформ над крупными городами. Алекс полагал, что приличную часть флота культистов удастся вывести из строя неожиданным ударом нейродеструктора.

Зато большая боевая станция выглядела серьезно и информация по ней имелась исчерпывающая — федерация Нивэй строила их на заказ. Сооружение в форме яйца четырех километров в длину защищено тяжелой броней и активными силовыми экранами. Сверхбольшое туннельное орудие позволяло вывести из строя любой корабль с одного попадания. Таких устрашающих пушек там имелось две, а в системе наверняка спрятано множество разведстанций.

На обшивке станции имелись восемьдесят шестиствольных пульсаров, а глубоко внутри бронированного корпуса прятались ангары, вмещающие две сотни истребителей. Обычно такие конструкции размещались над плоскостью эклиптики и позволяли контролировать всю систему целиком. Однако у предводителя Церкви Чистоты имелось свое мнение по вопросам тактики — Сиятельный Заккалон держал большую боевую станцию на стационарной орбите. Прямо над своей столицей, которую покидал крайне редко.

— Это самоубийство, — прогудел Мерит-Хайд, а Гуни разочарованно покачал головой. — Каждый корабль, который выйдет из прыжка, будет уничтожен…

— Я еще не закончил! Атаковать в лоб действительно глупо. Есть возможность гарантированно вывести большую станцию и приличную часть кораблей защитников из строя.

— Как?

— Вы все узнаете в свое время, — отмахнулся Алекс. — Остальное — дело техники; объединенный флот мусорщиков и мзинов под моим мудрым руководством разберется со всеми остальными. В качестве вознаграждения корпорация «Гакора» получит все, что добыто ее пушками и истребителями, а также один большой корабль из трофеев по выбору.

— С какой стати все эти люди будут слушать тебя? — спросил Мерит-Хайд.

— Мусорщики верят в пророчество. Ну и, кроме того, я — Разрушитель, — скромно пояснил Алекс.

— Ты — Разрушитель!? — захохотал Умас Горт.

— Ну они так считают, — улыбнулся землянин.

— Они идиоты, — уверенно заявил гигант в боевом скафе. — В моем мире есть те, кто ждет пришествия Разрушителя. Они называют его Хадеш. И ты совсем на него не похож!

Алекс дал директорам корпорации «Гакора» время на принятие решения, запросив поиск в инфосети по ключевому слову. Особо впечатлило землянина одно из сотен изображений. Он некоторое время рассматривал здорового полуголого верзилу, который был сильно похож на Умаса. Главным образом — ростом и большой лысой головой с многочисленными разноцветными пятнами татушек. Этот Хадеш сжимал в одной жилистой ручище замысловатый светящийся топор, а в другой — какое-то примитивное оружие вроде мушкета.

Как оказалось — это каноническое изображение, которому поклоняются аборигены слаборазвитого мира Оршед. Видимо, Умас Горт в свое время покинул родину и, подобно землянину, проделал путь от дикаря до директора корпорации.

— Да, действительно не похож… — согласился глава корпорации, изучив поясняющую статью. Он уже знал о сверхцивилизации, исчезнувшей задолго до того, как человечество вышло в космос. И некоторые ученые считали, что Древних уничтожила другая цивилизация — Разрушители. А другие яйцеголовые придерживались другой теории, по которой Сеятели, Арбитры и пресловутые Разрушители — части одного целого.

Алекс знал, что эта концепция так или иначе использовалась разумными различных миров. Тема противостояния Сеятеля и Разрушителя встречалась даже у негуманоидов. Естественно, для мзинов воплощением обоих существ являлись огромные пушистые кошки, а для каких-нибудь ящеров — большие крокодилы. Подумав, Алекс признал — даже на его родине есть нечто подобное.

— Вы в деле? — поинтересовался у наемников землянин.

— Само собой, — кивнул Гуни. — Защитники скорее всего разбегутся после того, как их наниматель погибнет. Платить-то им уже никто не будет.

— Вполне вероятно, — согласился Алекс.

— А что насчет орбитальной инфраструктуры? — спросил Иштван.

— Этим будут заниматься мусорщики. Но думаю, что вы сможете зачистить какой-нибудь город. Кроме столицы там их четыре десятка — всем хватит.

После согласования деталей и сроков челнок покинул док, направившись к кораблям союзников. Алекс пообщался с Таниз, узнав причину неприязни лидера эскадрильи. Как оказалось, во время последнего боя с ниххонцами Иштван потерял половину своих пилотов. В то время как корпорации «Гакора» удалось сохранить практически все малые корабли.

В системе Барза пришлось задержаться на сутки — за это время Алекс привлек дополнительные средства. Десять с половиной миллионов, полученные от Моханди, пошли на закупку истребителей. Взамен землянин пообещал выдать узкоглазому после операции пятнадцать миллионов или на эту же сумму один из неповрежденных средних кораблей вроде тяжелого крейсера.

Заодно Алекс озаботился продажей пары бесполезных артефактов, которые ушли за семьсот пятьдесят тысяч. Все полученные средства пошли на закупку восемнадцати тяжелых истребителей «Алдуш», боезапаса к ним, а также пары двуствольных башен, срезанных с какого-то старого арварского линкора. Брать неплохие, но медлительные оширские малые корабли не хотелось, однако в этом случае решалась проблема с пилотами. Двенадцать узкоглазых оширцев из команды Моханди были не прочь заработать, а лидер одной из эскадрилий Шияки предпочитал воевать на хорошо знакомой ему технике.

Башни для древних пушкек второго поколения обнаружились на местной свалке и были выкуплены чуть дороже металлолома. Эти орудия не предусматривали централизованную систему управления огнем, поэтому Алекс закупил такой же допотопный модуль-целеуказатель, выглядевший как уродливая трехрогая черепушка. Элеваторы и бронированные погреба землянин решил не ставить — в эскадренные бои с таким старьем лезть было глупо. Другое дело — выпустить весь боезапас из-за широких спин толстокожих бойцов, которые и будут принимать на себя все удары противника.

Как ни странно, корпорация «Ульфан» согласилась продать искусственную культуру — Алекс посчитал адекватной цену в миллион за маленький контейнер с живыми организмами, похожими на кораллы. В комплекте имелся пищевой синтезатор, производящий также и особую жидкость, которую впитывали инопланетные растения. Он сразу же организовал группу, которой поручил разведение перспективных организмов. На особый результат не рассчитывал — информация по ходу исследований имелась в открытом доступе. Пока никому не удалось заставить работать биологический гипердвигатель жуков — а этой темой занимались многие.

После полной заправки на счету остались только четыреста тысяч, но глава корпорации полагал, что в ближайшее время ситуация с финансами поправится.

Наконец эскадра покинула орбиту нивэйского мира, направившись к разорванному кольцу транспортной системы. Из раскрытых створок нестандартного модуля-дока двухкорпусного гиганта торчала корма нивэйского крейсера — капитан Тохча согласился проделать весь путь до точки встречи с мусорщиками на борту корабля союзников.

Получив оповещение от корабельного искина о снижении напряженности гиперполя, Алекс направился в командную рубку. Покинув пространство федерации Нивэй, эскадра проделала два длинных перехода, миновав мир Фам, входящий в Содружество и населенный людьми с красноватым оттенком кожи.

Необитаемая система Р18А2, где готовилась выйти из прыжка связка двух кораблей корпорации «Канис», находилась в одном коротком переходе от мира Бахстаг. Землянин улыбнулся, вспомнив найденную в инфосети федерации заметку о панике, охватившей царька этого независимого мира. Тот влез в серьезные долги, заключив десяток долгосрочных контрактов с наемниками.

За время перехода Алекс изучил базу «Системы защиты» пятого ранга, которая давала исчерпывающую информацию по настройке и управлению новейшими энергетическими экранами. Затем он приступил к загрузке базы «Модификация брони». Илья, в свою очередь, закончил изучение профильных баз, связанных с ведением огня из туннельных орудий, и готовился принять командование флагманом.

Подготовка пилотов малых кораблей шла ударными темпами — сейчас в корпорации имелись девяносто два человека, способных управлять истребителями. Правда, не у всех были изучены вспомогательные навыки, однако Алекс не собирался бросать новичков на убой. Вместо них пойдут узкоглазые пилоты из команды Моханди, которые согласились немного подзаработать. Капитан Деклин с проданного тяжелого крейсера официально вступил в должность командира тяжелого носителя. А один из пилотов клана, первым изучивший необходимую базу, занял пост в рубке.

Корабль теперь не выглядел беззащитным — две артиллерийские башни разместились на бортах корпусов. Работы по бронированию были закончены, и землянин лично установил эмиттеры силового щита. Четыре разместились в носовых оконечностях, а два — в перемычке. Пока что мощностей энергетической системы хватало только на то, чтобы задействовать четыре из них. Проведенное моделирование показало, что в такой конфигурации «Глунд-10М» может работать только в активном режиме. Полностью накрыть двухкорпусник полем не получится — все-таки генератор щита не предназначался для установки на корабль таких размеров. Однако возможность выставить экраны на опасном направлении могла оказаться весьма полезной.

— Потенциальная угроза. Из прыжка вышел большой корабль. Линейный крейсер «Урглон», корпорация «Гакора», — доложил пилот.

— Это союзники. — Глава Чистых сдержанно кивнул, прикоснувшись к коробочке коммуникатора на виске. — Свободные собрали значительные силы. Скоро свершится то, о чем говорится в пророчестве!

Старейший Шодан замер, отправляя сообщения лидерам кланов. Затем немолодой мужчина с множеством ритуальных шрамов на лице подошел к обзорному экрану командной рубки. Чистые ранее никогда не атаковали первыми, но сейчас настало время перемен. Разрушитель из пророчества пообещал кланам свой дом — систему, где Свободные смогут развиваться, не опасаясь врагов.

Глава Чистых получал отчеты о готовности — клан Ка-Вэрли готовился к выдвижению. Три больших грузовика, в трюмах которых находились сорок тысяч замороженных мужчин и женщин, мобильный завод и большой топливозаготовщик — эти корабли не будут принимать участие в бою.

— Пророчество… — прошептал старейший, глядя на яркие выхлопы кораблей, меняющих орбиту. Шестнадцать боевых единиц клана Изгоев были серьезной силой — глава этого сообщества наемников предпочитал медлительные и тяжелобронированные боевые единицы. Старейший этого клана — бородач Нимсчах не гнушался и пиратством — в его флоте имелся корабль цивилизации Аланнариани, плазменный двигатель которого мог использоваться как оружие. Большая часть остальных кораблей тоже в свое время была захвачена у внешников, главным образом чернокожих.

Последним Шодан получил ответ от предводителя клана Тхарат. Семь шарообразных вооруженных транспортов мзинов мало чем уступали человеческим линкорам. А на борту каждого находились как минимум полторы тысячи нелюдей, готовых убивать во славу Разрушителя.

Глава крошечного клана Ранкамо тоже подтвердил свое желание участвовать в операции. Старейший этого объединения намеревался лично пообщаться с тем, о ком говорилось в пророчестве, а затем принять окончательное решение.

Больше всего кораблей имелось у Чистых — сорок восемь единиц, но значительная часть их представляла собой невооруженные транспорты и развалины времен первой войны с Роем. Объединившись, Свободные могли выставить значительные силы — почти сотню кораблей, половина которых являлись боевыми.

Шодан спокойно ожидал визита главы Предвестников, который почему-то решил реорганизовать клан, назвав его корпорацией «Канис». Странное желание быть похожим на внешников не удивляло старейшего — все-таки этот Алекс с планеты Грязь, который принял руководство кланом, некогда и сам был чужаком…

Через три часа в системе появился еще один гость — ударный носитель. Оба корабля не предпринимали никаких действий. Наконец член клана, отвечающий за связь, доложил о возмущении метрики. Шодан установил канал с легким крейсером, который находился ближе всех к области перехода. Командная сеть, связывающая большую часть боевых единиц Свободных, позволяла подключиться к сенсорам разведчика.

Старейший удивленно рассматривал необычный корабль. Среди активов Чистых тоже имелся похожий грузовик, однако этот сильно от него отличался. Между корпусами находился уже знакомый линейный крейсер, а часть обшивки гиганта была покрыта блестящей броней. В носовой части выступали две угловатые орудийные башни с торчащими стволами больших пушек. Рядом топорщилась странная конструкция-надстройка, из которой тоже высовывались орудия. Увеличив изображение, глава Чистых отметил прилепившийся к обшивке черный корабль непривычных очертаний.

— «Мамонт»… — Шодан несколько раз произнес незнакомое слово, пытаясь понять его значение.

— Старейший, в банке данных не нашлось упоминаний, — почтительно сказал один из пилотов.

— Это не важно. Главное — что наш союзник решил исполнить то, чего от него ожидают. — Уродливое лицо Шодана искривилось в усмешке.

Тактический интерфейс отображал сто двенадцать отметок, каждая из которых являлась кораблем клана мусорщиков, среди которых затерялись три единицы наемников. Точкой сбора этого разношерстного флота была назначена необитаемая система, обозначенная в реестре как Р18А2, которая находилась в непосредственной близости от границ федерации. В этом мире не имелось ничего интересного — вокруг красной звезды обращались шесть непригодных для колонизации планет.

Большая часть объединенного флота космических кочевников находилась на орбите газового гиганта, окруженного яркими кольцами. В верхних слоях плотной атмосферы парили две мобильных фабрики, запуская стайки яйцевидных топливозаготовщиков.

Пока сводная эскадра двух корпораций двигалась к флагману Чистых — большому грузовику «Хум-Раджар», землянин оценивал возможности армады. Треть собравшихся кораблей не предназначались для сражения — средние и большие грузовики, а также суда обеспечения вроде мобильных фабрик практически не несли вооружения.

Шарообразные боевые транспорты мзинов мало чем уступали человеческим линкорам, однако кошки практически не использовали истребители.

Клан Изгоев являлся серьезной силой — он располагал пятью артиллерийскими линейными кораблями второго и третьего поколений. А также двумя тяжелыми носителями, один из которых был современным нивэйским.

Кроме того, у них имелся еще один кустарный ударный носитель — средний арварский грузовик имел внешние подвески для истребителей. Землянин некоторое время с интересом рассматривал увеличенное изображение самоделки. Корабль нес на себе восемь десятков треугольных арварских истребителей «Маур», которые располагались в захватах ровными рядами.

Изгои могли похвастаться клиновидным крейсером прорыва, который размерами немного уступал «Люпусу». По части имеющегося вооружения этот корабль даже превосходил флагман корпорации, но защитные свойства хакданского проекта оставляли желать лучшего. Трофейный грузовик цивилизации Аланнариани пока оставался «темной лошадкой» — Алекс не имел представления о динамических характеристиках этого корабля.

Землянин нашел хорошо знакомый «Каз-Раджар», на котором он в свое время успел побывать. Размерами он не уступал тяжелому носителю корпорации «Канис». Этот гигант, представляющий собой два больших угловатых грузовика, слепленных вместе, был буквально утыкан разнообразным оружием. На носу топорщилась нашлепка револьверного механизма заряжания туннельной пушки большого калибра, а со всех сторон торчали орудийные башни и пульсары. Алекс отметил, что вроде бы вооружения стало больше — видимо, мусорщики успели прилепить на своего уродца все, что имелось в наличии.

Подобных нелепых громадин у Чистых имелось целых восемь штук — большие грузовики, несущие разномастное вооружение и истребители, являлись аналогом линкоров. Кроме того, мусорщики не гнушались использовать старье первого поколения. Вроде минных заградителей времен первой войны с Роем, а также не менее древние транспорты снабжения. Эти выглядели как цилиндры, состоящие из разделяющихся секций.

Рядом с кораблями Свободных находились три боевые единицы наемников — тяжелый антранский крейсер, вооруженный исключительно пульсарами, а также два одинаковых эскортных носителя производства империи Арвар. Каждый такой нес четыре десятка истребителей.

Среди разнотипных грузовиков Алекс нашел подходящий — оширский транспорт второго поколения под названием «Каз-Лахмар» представлял собой четырехсотметровой длины цилиндр с надстройкой рубки в носовой части.

— Я связалась с представителями кланов. Получен перечень имущества, выставленного на продажу, — сообщила Чимта.

— Сейчас посмотрим, — обрадовался землянин. — Насчет грузовика я с главой Чистых в свое время договорился — Шодан пообещал предоставить все необходимое. Теперь не помешало бы заполучить и остальное…

Отсортировав список предложений, Алекс пометил все реакторы — правда, современных там имелось только восемь штук, остальное — громоздкое барахло. Однако в трюмах грузовика место имелось, поэтому он посчитал нужным зарезервировать все. Истребителей и вооружения в перечне не нашлось — мусорщики пустили их в дело.

— Да, а что с кланом Ранкамо? — спросил глава корпорации. — Сири сообщила, что у них два десятка кораблей. А тут всего шесть…

— Раскол, — ответила женщина. — У остальных — другой путь. Это те, кто пожелал примкнуть к союзу, но пока что они не приняли окончательного решения. Старейший клана настоял на личной встрече с тобой.

— Знаю, Шодан упоминал об этих деятелях в послании.

Объединенной эскадре двух корпораций предстояло четыре часа тащиться к месту дислокации флота Свободных. Алекс не стал терять времени — взяв челнок и пятерку бойцов, он отправился на флагман Чистых, захватив попутно лидера наемников — Гуни изъявил желание посетить совещание лидеров кланов и наемников, где намечался предварительный «раздел шкуры неубитого харша».

Челнок занял одно из свободных мест в доке угловатого грузовика «Хум-Раджар». Этот корабль, подобно небольшому городу, мог неограниченное время действовать автономно, на его борту производилось все необходимое для жизни.

Глава корпорации подумал, что старейшие кланов ждут только его, — в просторном помещении дока находились челноки с эмблемами всех участников рейда. Перед землянином почтительно склонились встречающие, и вскоре гравиплатформа с делегацией направилась к залу совета.

Алекс оставил своих бойцов рядом с челноком, взяв с собой только Гуни. Транспортное средство двигалось по широким коридорам к грузовому лифту, который доставил платформу прямо к цели — залу совета. Землянин ловил восторженные эмоции встречных людей — жизнь на корабле не замирала ни на минуту. Алекс знал, что экипаж флагмана превышает две с половиной тысячи Свободных. Таких кораблей-городов только у клана Чистых имелось два десятка. И все эти люди готовы были последовать за землянином, поверив неопределенному пророчеству.

Круглое помещение зала совета встретило Алекса тишиной — только половина из имеющихся кресел была занята. Он узнал Лорию, лидера клана Ка-Вэрли — как всегда, женщина была закутана в бесформенный балахон черного цвета, оставляющий открытым только часть лица. Нимчах, грузный предводитель Изгоев, с усмешкой на лице подергивал толстыми пальцами свою бороду, заплетенную в косички. Шодан, глава Чистых, сделал приглашающий жест, указав на свободные места.

Этот немолодой мужчина выглядел отталкивающе — он умышленно подчеркивал сходство своей физиономии с мордой глорха, украсив желтоватый череп разноцветными татуировками. Алекс ощущал его уважение и целеустремленность — лидер был готов подчиниться тому, о ком говорило пророчество.

Мзин Мжак'рат носил скаф, состоящий из множества разноцветных пластинок. Из прорезей маски на землянина смотрели желтые глаза с вертикальным зрачком — негуманоид напялил свое уродливое украшение, аляповато раскрашенное в подобие оскаленной морды.

— Шрак-Хат — негромко прорычал мзин, еле заметно вильнув пушистым хвостом, а Алекс дружелюбно оскалился, показав зубы. Из изученной базы «Ксенология» Алекс многое узнал об этой расе, входящей в Содружество и поддерживающей торговые отношения с людьми. Он подумал, что большие кошки многое взяли у человечества — в придачу к финансовой системе и нейросетям нелюди получили представление об обмане и предательстве.

Девушка с вытянутым лицом красноватого оттенка, носящая неудобный церемониальный наряд в виде вороха разноцветных тряпок, являлась Ошаймой, лидером клана Ранкамо. А неприметный мужчина в боевом скафе наверняка был представителем корпорации «Тахни», три средних боевых корабля которой находились среди судов Свободных.

Шодан махнул рукой, и в центре зала возникло четкое изображение — схема поясняла расположение объектов и кораблей в системе Ирши-42, также известной как Цитадель Света.

— Наш разведчик посетил этот мир сорок шесть стандартных суток назад, — взял слово невзрачный мужчина. — Данные несколько отличаются от тех, что ранее предоставил старейший.

Алекс разрешил входящее соединение, приняв небольшой инфопакет, который содержал схемы и отчеты, дублировавшие презентацию. Землянин понял, что голограмма предназначалась тем из старейших, у кого не имелось нейросети. Изображения и таблицы сменяли друг друга, а землянин поспешно просматривал разведданные.

Кораблей в системе немного прибавилось, а культисты начали сооружение четвертой малой боевой платформы в одной из точек равновесия. Землянина порадовало то, что значительная часть сил находилась неподалеку от большой станции. А к причалам этой устрашающей базы были пристыкованы семь больших кораблей и десяток средних.

Точных данных не имелось — предположительно, все они принадлежали двум корпорациям наемников, заключивших долгосрочный контракт на защиту системы. Около орбитального терминала, используемого для доставки грузов, горели четыре отметки больших транспортов.

Начинающий Разрушитель подумал, что с помощью нейродеструктора получится накрыть всю эту компанию, разобравшись со станцией и половиной флота защитников. И по возможности одним выстрелом накрыть столицу культистов, где в своем небоскребе засел сам Сиятельный Заккалон и все его приближенные. Встречаться в честном бою с лидером Церкви Чистоты землянин не горел желанием — тот являлся сильным псионом и предположительно обладателем ключа или его аналога.

Погрузившись в планирование, Алекс заметил, что все присутствующие замолчали, уставившись на него. Землянин уверенно кивнул, а Шодан нарушил молчание, пояснив, что именно интересует собравшихся.

— Все зависит только от этого устройства. Требуется демонстрация! — заявил старик.

— Скоро будет! — пообещал начинающий Разрушитель, отправляя инфопакет главе Чистых. — Мне кое-что нужно, вот список…

— Я отдал распоряжения, получишь все необходимое, — сразу же согласился Шодан. Алекс подумал, что лидер клана даже не смотрел перечень, переправив его подручным.

— Потребуется сорок стандартных часов на подготовку, — сказал землянин. — Но лучше сделать переоборудование по пути. Предлагаю начать выдвижение в систему Ирши-39Б. После того как корабли соберутся там, все желающие смогут убедиться — устройство работает.

— Принимается, — заявил Шодан после короткого совещания.

— Да, и на ком вы собираетесь проверять изделие?

— Мы найдем добровольцев, — без тени сомнения отчеканила Ошайма. Землянин подумал, что в клане всегда найдутся желающие отдать свою жизнь на благо остальных.

— Нас стало больше, — сменил тему глава Чистых. — Настало время пересмотреть договоренности по разделу. Вот что я предлагаю…

В результате утомительного торга, который Алекса не касался, участники операции «Вознесение» пришли к компромиссу, заранее поделив шкуру неубитого харша. Анар Гуни выбил из Свободных даже больше, чем предлагал землянин. Шодан пообещал два любых корабля из трофеев: один — большого и один — среднего класса, по выбору Алекса, а также небольшой город с населением примерно шестьдесят тысяч человек, который наемник может потрошить целый стандартный месяц.

К доле начинающего Разрушителя тоже кое-что прибавилось. Выведенную из строя станцию Алекс великодушно оставлял для защиты системы. Его интересовали только истребители из доков и боевые дроиды. Орбитальный терминал и корабли, которые попадали в область действия оружия нелюдей, также отправлялись в общую кучу трофеев. Из них Алексу причитались два любых корабля на выбор.

Хотя наемники придерживались принципа «кто раньше встал, того и тапки», здесь такой подход был неуместен. Все-таки в захвате предстоит участвовать семи десяткам боевых кораблей, а применение нейродеструктора — только один из этапов операции.

Алекс претендовал также на все имущество верхушки культистов, компактно собранное в небоскребе, который торчал посредине столицы; а заодно — на малую добывающую станцию в поясе астероидов. Ее можно было разделить на три секции и перетащить в любое место «Мамонтом». В отличие от мобильных заводов, большинство которых выдавали только концентрат высокой очистки, станция позволяла перерабатывать породу в конечный продукт — чистые металлы.

Землянин также потребовал в личное владение небольшой остров, где располагался один из малонаселенных городов, специализирующийся на добыче нодия. Алекс прикинул, что размеры этого куска суши лишь немногим уступают тому островку, что на планете Грязь был населен чопорными любителями чая. Конечно, развернуть там империю, над которой никогда не заходит солнце, не выйдет. Однако пристроить всех людей с ковчега было вполне возможно.

Вскоре корабли Свободных и примкнувших к ним наемников начали долгий разгон. Две боевые единицы корпорации «Канис» двигались раздельно — между корпусами тяжелого носителя путешествовал старый оширский грузовик. По его обшивке ползали дроиды, готовя неприятный сюрприз организации, называющей себя Церковь Чистоты.

Когда корабль Алекса вышел из прыжка в системе Ирши-39Б, тут уже собралась большая часть боевых единиц кланов. «Люпус» и два корабля корпорации «Гакора» оказались среди них. В этой системе не имелось планет, а только газопылевое облако, окружающее звезду.

Четыре сотни лет назад этот мир посетила исследовательская экспедиция, и землянин сомневался, что с тех пор сюда забрел кто-нибудь еще. Он подумал, что капитан по имени Ирши, имя которого носили без малого две сотни из трех тысяч обследованных человечеством систем, наверняка наслаждался манией величия.

Кораблям кланов потребовались три прыжка, чтобы добраться до этого пустого мира, которому предстояло стать плацдармом для начала операции «Вознесение». Хотя большие корабли могли совершить всего один переход, им приходилось подстраиваться под остальных — приличная часть армады являлась полным старьем. Развалюхи времен первой войны с Роем, мобильная верфь и корабли-заводы сильно тормозили объединенный флот — некоторым экземплярам требовалось двое суток на разгон.

За время перехода Алекс закончил переоборудование грузовика, который раньше назывался «Каз-Лахмар». Узкоглазой специалистке по взлому не составило труда заменить идентификатор корабля на подложный. Теперь кораблю не рекомендовалось посещать миры Содружества — попав в зону действия сети ретрансляторов, фальшивка сразу привлечет ненужное внимание.

Однако это уже не имело никакого значения — землянин понимал, что этот рейс для оширского транспорта станет последним. Три из шести грузовых палуб были переделаны в биофермы замкнутого цикла, однако оставшегося места хватило, чтобы установить пятьдесят два разнотипных реактора. Восемь достаточно современных капсул «Камхар70» Алекс без угрызений совести установил к тем, что уже имелись на тяжелом носителе.

Место искина занял трофейный оширский агрегат, а одна из пустых грузовых палуб готовилась принять капсулы с замороженными обезьянцами. Алекс поработал также над силовым набором транспорта, расширив люк-диафрагму. Теперь он не закрывался, но этого и не требовалось — после того, как дроиды объединили две грузовых палубы, в брюхо корабля поместился крейсер-разведчик. Установленные рядом голопроекторы скрывали модификации от слишком любопытных.

Вместо жилых ячеек экипажа, что находились рядом с рубкой, начинающий Разрушитель установил трофейный нейродеструктор Хиш, выглядевший как трехметровая шишковидная торпеда с десятком кривоватых отростков. На конце одного такого был вплавлен переходник, позволяющий подключить изделие нелюдей к отдельному контуру корабельной энергосистемы.

Благодаря данным из хранилища чокнутого живодера Линарда ан Инверса, землянин имел исчерпывающую информацию по практическому использованию нейродеструктора. Будучи подключенным к энергосистеме, агрегат формировал поток частиц, очень похожих на те, что кратковременно возникали при формировании гиперпузыря. Никакой защиты от этого излучения не имелось — частицы свободно проходили через силовые экраны и броню, разрушая нейронные связи в мозгах разумных.

Во время активации нейродеструктор создавал вокруг себя поле, которое затем фокусировалось в луч или широкий конус — это зависело от мощности энергосистемы. Линард ан Инверс провел два десятка экспериментов, плавно повышая мощность, а заодно пробуя различные способы активации изделия. Он пришел к выводу, что внутри нейродеструктора находится один или несколько артефактов Древних. Поскольку запустить его мог только разумный, на безмозглых клонов и зверюшек изделие Хиш не реагировало.

Алекс готовился проверить работу изделия, предусмотрев несколько вариантов активации. Сначала он собирался использовать для этого рабочую особь Роя. Затем сразу четырех таких биологических дроидов, которые вытащат из саркофага главного живодера, и сделают все необходимое. Сам Линард ан Инверс, похоже, сошел с ума, не выдержав мести райкерши. Поэтому Тень потеряла к живой игрушке интерес, великодушно согласившись избавиться от своего бывшего мучителя таким необычным способом.

Ну а в последний бой корабль с нейродеструктором на борту планировалось отправить под командованием добровольцев из числа Чистых. Алекс с удивлением узнал, что две сотни Свободных вызвались стать самоубийцами. Или же героями — это как посмотреть. Однако достаточно было восьми — Шодан пообещал лично выбрать достойных. Работы внутри грузовика были закончены, а начинающий Разрушитель готов продемонстрировать работу своего творения.

Ошайма, глава крошечного клана, занимала место второго пилота в рубке крейсера-разведчика. Алекс воспринимал эмоции женщины — она не верила в пророчество и считала землянина самозванцем. Однако клан Ранкамо мог стать полезным в грядущей операции — главным образом двумя своими большими боевыми кораблями.

«Шалк» отошел от грузовика, перейдя в режим незаметности. Землянин удовлетворенно кивнул — продвинутые сенсоры флагмана потеряли отметку изделия конфедерации Делус. На расстоянии сотни тысяч километров от закругленного носа транспорта растянутой цепочкой располагались десять капсул с инопланетными обезьянцами, которые первыми испытают на себе оружие цивилизации Хиш. Одиннадцатым объектом являлся челнок с эмблемой корпорации Ранкамо — его пилотировал седой бородач, вызвавшийся добровольцем.

В грузовом отсеке ждали своего часа три рабочих особи, рядом находился саркофаг, где спал почетный гражданин конфедерации Делус. Жуки вяло шевелили лапками — последнее время они сидели на голодном пайке. Неделю назад питательная жидкость закончилась, и Алекс пытался кормить их заменителем, который выдавал подаренный учеными синтезатор. Однако после гадкого на вид лакомства тварюшки стали медлительными, и землянину стало ясно — с инопланетными дроидами скоро придется распрощаться.

— Чего мы ждем? — недовольно поинтересовалась женщина.

— Сейчас все будет, — улыбнулся землянин, ткнув пальцем в голографический экран. Серый конус, который обозначал расчетную область поражения нейродеструктора, наползал на россыпь отметок — условных целей. Другая панель отображала рубку грузовика — там замер одинокий жук с кривоватыми лапками.

— Давай, Харальд, настало твое время! Смерть жалким человечишкам! — пафосно произнес Алекс. Сосредоточившись на канале управления, он заставил жука просеменить к камере и приставить кривоватую лапку к крошечной голове, отдавая воинское приветствие. Затем тварюшка подсоединила свисающий силовой кабель к гнезду и, дождавшись появления зеленого огонька на панели, легонько коснулась лапками отростка нейродеструктора.

— Так, жуков он за разумных не считает, — констатировал Алекс, отдавая приказ Харальду отсоединить силовой кабель.

Алекс активировал двигатель, добравшись до открытого шлюза, и вскоре дроиды перенесли вместилище живодера в рубку транспорта. Высадив всех жуков, крейсер вернулся на исходную позицию.

— Наука требует жертв, — пробормотал Алекс, вспомнив то количество разумных, которое успел умертвить Линард ан Инверс. Один из жуков подключил питающий кабель, а остальные расковыряли саркофаг, вытащив изуродованное тело чокнутого ученого.

Глава клана Ранкамо равнодушно смотрела, как жуки подтащили дергающееся тело к нейродеструктору. Специалист по изуверским экспериментам так и не понял, что произошло. Когда его лицо коснулось одного из отростков оружия, тело выгнулось дугой и обмякло — судя по всему, нейродеструктор сработал. Алекс недовольно морщился — управляющие каналы одновременно разорвались, и сейчас все четыре рабочих особи Роя были мертвы.

— Ну что же… как говорил покойный… Задача успешно решена! — преувеличенно бодро отчитался начинающий Разрушитель.

— Все равно, я не верю в пророчество, — удовлетворенно кивнула женщина, сворачивая экран. Только что один из ее клана расстался с жизнью, но Ошайме не было никакого дела до подергивающегося тела в кабине челнока.

Отдав команду искину грузовика заглушить реакторы, Алекс направил крейсер-разведчик к россыпи огоньков — до начала операции «Вознесение» оставались считаные часы.

Корабли ударного флота начинали разгон, ожидая команды на выдвижение. Тридцать восемь невооруженных грузовиков, набитых гражданскими, мобильная верфь и добывающие заводы не будут принимать участие в штурме — им предстоит дожидаться результатов операции в системе Ирши-39Б.

Алекс открыл канал с лидерами оперативных групп, согласовав порядок прыжков — сначала пойдут корабли большого класса. Первый удар культистов примут тяжелобронированные линкоры и уродливые корабли Чистых. Искин прогнозировал незначительный разброс — короткий переход должен занять около двенадцати часов.Нимсчах полагал, что враг будет придерживаться стратегии обмена ударами с большого расстояния; Алекс считал так же.

Поэтому после выхода из прыжка кораблям предстояло сформировать несколько групп, их состав будет зависеть от эффекта рассеивания. Из-за которого обороняющиеся всегда имели преимущество — бить появляющиеся в системе одиночные корабли гораздо проще, чем воевать стенка на стенку. Кроме того, сектанты наверняка нашпиговали свой мир станциями разведки и множеством датчиков, что тоже работало на защитников.

Общее руководство операцией брал на себя Алекс — в его подчинении находились лидеры оперативных групп. После получения подтверждающего сигнала от Разрушителя с борта крейсера-разведчика, флот начнет выдвижение. Алекс не думал, что пропуск в мир фанатиков мог устареть — по имеющимся данным Цитадель Света посещали отдельные торговцы, осуществляющие поставки. Культисты вели добычу ресурсов в системах буферной зоны, используя наемников для охраны своих конвоев. Землянин считал, что старый грузовик в любом случае не будет воспринят как угроза. Ну а после того как будет получен безопасный коридор, искин спрогнозирует время выхода в точку атаки, а Разрушитель лично отправит сигнал к началу операции — на крейсере имелась система дальней связи.

Поручив Адиль переместить на грузовик капсулы с замороженными обезьянцами, Алекс уделил время старшей ошо. Сири находилась с псионами, но послала мыслеобраз одобрения — девушка не сомневалась в успехе операции.

— Тебе не обязательно отправляться туда самому! — обеспокоенно заявила Каслия.

— Это уже решено. Есть вероятность, что придется менять план. И я ничем не рискую, — поспешно ответил землянин.

— С этим делом может справиться любой. Например, Хадор или один из этих Свободных…

— Не думаю, что они справятся. Нульг считает, что противник может использовать что-то нестандартное. Например, артефактную систему обнаружения или особое оружие. Могучий Разрушитель, — землянин усмехнулся, — сможет этому противостоять, а Свободные — вряд ли. Поэтому я пойду один. Хотя Адиль тоже желает поучаствовать…

Он кивнул восьмерке добровольцев, которых отобрал Шодан — им предстояло управлять кораблем и активировать нейродеструктор. Затем вызвал четырех конструкционных дроидов, отправив их в грузовой отсек крейсера-разведчика. Один из роботов тащил малый контейнер со стимуляторами. Алекс не думал, что они пригодятся, однако собирался предусмотреть все варианты.

Наконец оширский грузовик начал разгон, оставляя за кормой семь десятков кораблей, готовых к выдвижению. Алекс занял место капитана в просторной рубке, покосившись на оружие победы. Восемь человек экипажа спокойно смотрели на экраны, где отображался процесс зарядки контура прыжкового двигателя. Когда радужный пузырь окутал корабль, один из добровольцев затянул заунывный речитатив, размахивая руками.

Начинающий Разрушитель знал — у этого свободного имеется нейросеть. И он только что приступил к ритуалу очищения — члены клана воспринимали симбионты как скверну, ничем не отличаясь в этом вопросе от фанатиков Церкви Чистоты.

Когда грузовик вышел из прыжка на окраине системы культистов, Алекс довольно улыбнулся — позиция оказалась крайне удачной. Начиная движение, он поставил корабельному искину задачу пройти рядом с голубым газовым гигантом — в его тени землянин планировал покинуть транспорт.

Изношенные движки «троянского коня» коптили космос целых два с половиной часа — наконец местные соизволили обратить внимание на гостя. Рядом с кораблем появилась тройка легких истребителей «ХаршБ» с идентификатором корпорации «Сатум». Один такой кораблик, похожий на блестящий трехгранный наконечник стрелы, сделал пару витков вокруг грузовика. Землянин подумал, что носитель скрывается где-то неподалеку. Примитивная сенсорная система грузовика ничего не обнаружила — она работала только в оптическом диапазоне. А реактор крейсера-разведчика был заглушен — Алекс не собирался привлекать внимание.

— Запрос входящего соединения, — радостно сообщил упитанный мужчина по имени Нотилла, ткнув пальцем, похожим на сосиску, в мигающую панель. Алекс спокойно кивнул, отметив убожество командной рубки грузовика — проекторов и прочих излишеств вроде голосового управления тут не имелось.

С развернувшегося экрана смотрел растрепанный тип в желтом балахоне. Он величаво провел ладошкой перед собой, требовательно уставившись на Разрушителя. За время перехода землянин изучил все записи, имеющиеся в банке данных искина. Теперь он знал, что следует сделать. Алекс спокойно кивнул типу, предоставляя тому заговорить первым.

— «Гульран», что у вас? — быстро спросил культист.

— Пять с половиной сотен чистых, — ответил землянин. — Обратно возьмем нодий.

— Сиятельный Поун примет груз, — пробормотал тип, отключившись.

Землянин улыбнулся — пока никаких проблем не возникло. Искин ответил на запрос, передав идентификатор и зашифрованный пакет. В ответ фанатики прислали информацию с параметрами парковочной орбиты. Как и рассчитывал Алекс, место стоянки располагалось поблизости от гражданского терминала. Он сразу же поставил задачу искину рассчитать траекторию подхода так, чтобы накрыть одним выстрелом сразу три главных цели — две станции и столицу. Задача оказалась решаемой, и грузовик пополз к четвертой от местного светила планете, которую облюбовали сектанты.

Искин спрогнозировал, что путь займет шестнадцать часов. Алекс поспешил отправить кодированный сигнал с расчетным временем начала активной фазы операции, развернув корабль открытой диафрагмой к тусклой звездочке. Закончив передачу, блестящая двузубая пика коммуникационной системы спряталась в горб на корпусе угольно-черного крейсера-разведчика.

Грузовик как раз подходил к точке, где Разрушитель планировал покинуть корабль, когда примитивная сенсорная система отобразила черточку небольшого челнока, двигающегося навстречу. Ответив на входящий вызов, Алекс сообразил, что местная шишка изъявила желание лично посмотреть на груз. Кораблик прилепился к обшивке рядом с раскрытым грузовым люком, а три фигурки, вокруг которых мерцали силовые поля продвинутых скафов-поясов, шустро полезли внутрь.

Свободный, который собирался активировать нейродеструктор, побледнел, а Алекс натянуто улыбнулся — теперь ему предстояло объяснить Сиятельному Поуну наличие на корабле малозаметного крейсера-разведчика и пяти с половиной сотен замороженных обезьянцев.

Начинающий Разрушитель готовился встретить гостей — он добрался до грузовой палубы раньше. Первый из культистов прошел через мерцающую голограмму и замер, разглядывая необычное зрелище. Грубая маскировка сработала — два десятка проекторов пока успешно скрывали угольно-черный корабль, на котором глава корпорации планировал убраться.

Алекс воспринимал делегацию как кучку энергетических сгустков — причем один из них напоминал пылающий шар: важный гость оказался псионом. Землянин привычно погасил отметки рядовых бойцов и протянул к самому опасному врагу десяток эффекторов, сформированных ключом. Однако неожиданная атака провалилась — отростки отдернулись, а Алекс услышал знакомый шепот. Времени разбираться не было — Сиятельный Поун несколько долгих секунд удивленно разглядывал тела своих спутников. Затем рука культиста потянулась к коробочке коммуникатора, находившейся на поясе.

Землянин недолго думая поднял левую руку с компактным пулеметом «ТодирМ» и продырявил псиона длинной очередью. Слабое силовое поле не смогло задержать крошечные пульки — человек в желтом балахоне за мгновение превратился в кусок нашинкованного мяса.

Отработанным движением вбив в приемное гнездо оружия брусок нового зарядного модуля, Алекс подскочил к измочаленному телу. Добавки не потребовалось — Сиятельный Поун скоропостижно скончался, получив в брюхо сто сорок четыре кусочка металла. Пояс-скаф погас, и тело окуталось облаком вскипевшей в вакууме грузового отсека крови. Осмотрев тела двух сопровождающих, землянин обнаружил только импульсный пистолет с дополнительным энергоблоком — похоже, в своей системе культисты не боялись никого.

Быстрая расправа с гостями осталась местными незамеченной — главным образом благодаря убеждениям адептов Церкви Чистоты, не признававших нейросети. Повесив на пояс коробочку трофейного коммуникатора, Алекс вернулся в рубку — он собирался подумать, что ответить друзьям важного культиста, если те захотят с ним пообщаться.

Силовое поле мягко вытолкнуло сплюснутую тушу крейсера-разведчика из грузового люка. Алекс на мгновение ощутил головокружение — «Шалк» покинул зону действия генератора гравитации транспорта. В его рубке оставались восемь Свободных, которым через полтора часа предстояло умереть ради будущего остальных. Вообще-то достаточно было и одного смертника, однако Шодан настоял на восьми. Старейший полагал, что наличие на корабле неполного экипажа может насторожить культистов.

Дождавшись, пока получивший начальный импульс корабль достаточно отдалится от черточки грузовика, землянин приступил к осторожным маневрам. Искин рассчитал траекторию, которая приведет крейсер-разведчик на окраину системы, используя силу притяжения газового гиганта. Сейчас корабли обменивались информацией по направленному лучу, и Алекс видел решительное лицо мужчины, который подключал силовой кабель к переходнику инопланетного оружия. Теперь от смертника требовалось в нужный момент коснуться одного из отростков нейродеструктора.

Пару добровольцев пришлось накачать стимуляторами — суровый мужчина впал в истерику, увидев то, что осталось от Сиятельного Поуна. А когда Алекс аккуратно отделил шпагой голову культиста, плохо стало еще одному члену экипажа.

Контейнер с необычным трофеем один из дроидов утащил с собой — землянин планировал проверить одну гипотезу. Хранитель традиций считал, что глава Церкви Чистоты научился передавать дар. Алекс полагал, что всему виной ключ или его аналог.

Над пилотским ложементом открылись два десятка экранов — сенсорная система перехватила передачи с планеты. Однако Разрушитель не обращал на них внимания — грузовику до выхода на позицию оставалось двадцать две минуты. Время тянулось медленно, и Алекс переключился на выступление, которое сейчас транслировалось по половине местных каналов. Камера показала панорамы столицы, значительная часть которой застроена приземистыми желтыми коробками домов с прозрачными куполами на крышах. Над этим унылым пейзажем возвышались два десятка небоскребов с натыканными по сторонам посадочными площадками. И самый высокий принадлежал главе Церкви Чистоты — сейчас на круглой площади вокруг основания циклопического сооружения собирались люди.

Операторы умело выхватывали из толпы счастливые лица — некоторые от избытка чувств рыдали, другие держали в руках светящиеся кристаллы и коммуникаторы. Когда над головами людей поплыла круглая платформа, на которой неприметный человечек в желтом балахоне эмоционально жестикулировал и что-то невнятно вопил, Алекс сообразил, — это и есть Сиятельный Заккалон.

— Наша жизнь — стремление к Свету! — ревела в экстазе толпа, человечек довольно щурился.

— Я есть Свет! — выкрикивал глава культистов, а люди внизу падали на колени, приветствуя правителя.

Когда на свободное место выбралась компания из десятка подростков, замотанных в разноцветные тряпки, глава культа спустился, вытащив из складок балахона узкий серп, потемневший от засохшей крови. Первый из желающих стать Светом поспешно размотал свои тряпки и опустился на колени, вытянув руки к своему кумиру.

Алекс недовольно поморщился, посмотрев на соседние экраны — точка совместилась с ярким маркером, и две отметки станций вползли в полупрозрачный конус области поражения.

В рубке грузовика мужчина сделал шаг к устройству нелюдей, протянув руку к отростку активатора, — он не сомневался, что смерть будет мгновенной, но тем не менее довольно улыбался.

— Пройдена расчетная точка, — спокойно доложил один из добровольцев.

— Во имя будущего, — кивнул смертник, положив руки на отросток активатора.

Человечек в покрасневшем балахоне блаженно зажмурился, замерев посреди подергивающихся обнаженных тел, а невидимый оператор крупным планом показал его одухотворенное лицо, на котором застыли несколько капелек крови. Мутные глаза закатились, и Сиятельный Заккалон шлепнулся на спину — Церковь Чистоты только что лишилась своего лидера.

Трансляция бесстрастно показала площадь, заваленную тысячами подергивающихся тел — нейродеструктор сработал, за секунду уничтожив население столицы и двух соседних поселений. Боевая станция, пересадочный терминал и корабли так и остались висеть на стационарной орбите. Но на их борту не осталось никого, кто мог бы считаться разумным.

«Шалк» сделал один виток вокруг газового гиганта и сейчас двигался по инерции, набрав скорость после кратковременного включения ходовых двигателей. Алекс отслеживал реакцию защитников — все корабли стягивались к планете. Грузовик превратился в маленькую звездочку — его накрыл первый же залп малой боевой станции. С ним вместе погибли три дроида, которым Алекс поставил задачу — демонтировать оружие негуманоидов для повторного использования. Железяки как раз грузили нейродеструктор на борт капсулы с маячком, когда взрыв реакторов испарил оширский грузовик.

Фанатикам потребовалось полтора часа, чтобы сообразить, кто виноват в гибели их кумира, — сейчас с экранов скалился благообразный старичок, который на полном серьезе утверждал, что Сиятельный Заккалон теперь воплотился в нем. С планеты поднимались сотни челноков и истребителей — разведстанции зафиксировали появление авангарда сил вторжения.

Из прыжка вышел первый корабль армады — старый арварский линкор клана Изгоев, а эскадры двух корпораций уже выстраивались для отражения атаки. Вскоре рядом с уродливым бруском арварского линкора стали распускаться беззвучные шары разрывов — огонь защитников оказался убийственно точным. Через двадцать минут в системе появился уродливый гигант «Каз-Намних», переделанный Чистыми из большого грузовика — он выскочил довольно далеко от первого корабля, и по нему открыли огонь сразу две малых боевых станции.

Начинающий Разрушитель спокойно наблюдал за избиением авангарда — корабли первой волны имели на борту минимальную команду и старейшие заранее смирились с их возможной потерей. Пока что культисты имели значительный перевес, но ситуация начинала выравниваться — через три часа в системе уже находились восемь боевых единиц объединенного флота.

Защитники не собирались бежать — флоты двух корпораций формировали традиционное для эскадренного боя построение. Десять линейных кораблей вытянулись в две неровные линии над плоскостью эклиптики, а вспомогательные суда пока скрывались в тени планеты.

Сбивались в группы тяжелые крейсеры, выдвигаясь на фланги построения. Все эти корабли и две станции непрерывно вели огонь по прибывающим кораблям кланов, которым сейчас приходилось несладко. На месте арварского линкора второго поколения уже расползалась куча космического мусора. Его сосед готов был развалиться на части — флот вторжения понес первые потери.

Алекс засмеялся, когда отметки челноков, приблизившихся к блестящему яйцу большой боевой станции, начали гаснуть — судя по всему, управляющий станцией искин подчинялся только самому Сиятельному Заккалону и плевать хотел на всех остальных.

Мощные туннельные пушки не стреляли, эскадрильи истребителей оставались в своих ангарах, а пульсары атаковали всех, кто пытается вторгнуться в защитную зону. И что особо порадовало начинающего Разрушителя — три линейных корабля, тяжелый носитель и четыре разнотипных крейсера, среди которых был один целеуказатель, находились в непосредственной близости от станции. Теперь защитники бессильно кусали локти — эти корабли с мертвыми экипажами для них оказались потерянными.

Орбитальный терминал облепили стайки челноков — первый большой грузовик с новой командой отходил от причала станции-склада, направляясь к группе вспомогательных кораблей. Трансляции показывали обращения нового лидера, который брызгал слюной и истерично кричал, призывая свою паству сокрушить детей скверны, осмелившихся подло напасть на Церковь Чистоты.

Один из экранов показывал панорамы узких улочек столицы, заваленных мертвыми телами. Среди них бродили люди в желтых балахонах, которые прибыли полюбоваться на своего мертвого кумира. Тело Сиятельного Заккалона успели поместить в прозрачный куб, установив прямо на месте скоропостижной кончины. Крейсер-разведчик за это время прошел орбиту седьмой планеты, поднимаясь над плоскостью эклиптики. Пока что лидеры трех оперативных групп успешно справлялись со своими обязанностями, и начинающий Разрушитель не стал вмешиваться в управление боем.

Объединенный флот уже потерял пять тяжелых кораблей — тактика защитников оказалась эффективной. Неизвестный командующий концентрировал огонь каждой из эскадр на одной цели. Кроме того, в системе имелось множество скрытых разведстанций, позволявших корректировать стрельбу. Переоборудованные грузовики Чистых оказались слабоваты против серьезных боевых кораблей — большие туннельные пушки двух линкоров противника безнаказанно калечили неповоротливых гигантов.

Из прыжка выходили новые боевые единицы кланов. Алекс обрадовался, увидев появившуюся отметку связки двух кораблей своей корпорации. «Мамонт» и «Люпус» расходились, и вскоре из дока гиганта выскользнул пятнистый крейсер капитана Тохчи, пока что скрывающийся за тушей носителя.

Алекс приказал крейсеру-разведчику выйти из малозаметного режима, выведя двигатели на форсаж — по хаотично маневрирующей скоростной цели никто не стрелял. И вскоре угольно-черный кораблик уже заходил в док тяжелого носителя.

— Адмирал на мостике! — рявкнул Алекс, появляясь в командном центре «Мамонта». Прикрепив на плечо скафа эмблему командующего эскадрой, он радостно улыбнулся Адиль, отправив ей инфопакет с записями трансляций местных.

Хейла, замершая перед тактическим терминалом, мгновенно вытянулась в струнку, изобразив воинское приветствие, принятое в народно-освободительной армии Треугольника.

— Вольно! — фыркнул Алекс, заняв освободившееся место капитана. Командная сеть сейчас состояла из двадцати шести кораблей, которые объединились в четыре оперативные группы. Начинающий Разрушитель довольно кивнул, ознакомившись с ситуацией. Пока что действия лидеров были выше всяких похвал — корабли маневрировали и непрерывно вели огонь, постепенно смещаясь к мертвому шарику последней от светила планеты. Выскочивший во второй волне древний минный заградитель клана Чистых засы́пал пространство разнообразными электронными обманками и ложными целями. Однако эффект от них был нулевой: у культистов хватало времени, чтобы нашпиговать свой дом густой сетью разведстанций и датчиков — сенсорная система «Люпуса» фиксировала облучение из сотни скрытых источников.

По двум кораблям корпорации «Канис» пока никто не стрелял — культисты сейчас концентрировали огонь на корабле «Каз-Раджар», который имел на борту одну старую туннельную пушку крупного калибра. Нескладный уродец Чистых поворачивался бортом к противнику во время перезарядки, что не способствовало живучести громадины.

— Приоритетные цели — в зоне поражения, — сообщил Илья, отметивший два нивэйских линкора противника. Именно их мощные туннельные пушки наносили флоту вторжения самый большой урон.

— Не спешим, — бросил Алекс, отмечая позицию для клиновидного линейного крейсера, который скоро станет неприятным сюрпризом. Он не собирался дать противнику сконцентрировать огонь на флагмане корпорации, который культисты пока не принимали всерьез. Все-таки хакданские корабли традиционно несли мощное плазменное вооружение, бесполезное в снайперской дуэли.

— Пятьдесят шесть минут до выхода на рубеж атаки, — кивнул товарищ, соглашаясь.

— Мы спрячемся в тени этого мертвого шарика, — пояснил Алекс. — Будем выбивать самые опасные цели. Если покажем наши возможности сейчас, они просто задавят «Люпус» количеством.

Раздав указания лидерам групп, капитан вспомнил про трофей и скомандовал дроиду доставить контейнер с головой фанатика в медотсек. «Люпус» вырвался вперед, а за ним двигался двухкорпусный гигант, выставив силовые щиты в направлении обстрела. Пока что вспыхивающие от близких подрывов кластерных зарядов силовые поля двух кораблей корпорации успешно держались под рассеянным огнем культистов.

— Через двадцать минут — на позиции, — наконец сообщил Илья из рубки «Люпуса».

— Атакуем вот этого, толстенького! — принял решение Алекс, выведя на большой экран расплывчатое изображение нивэйского линейного корабля третьего поколения. Тип «Чархан» имел в раздутой носовой части три устаревших, но мощных пушки большого калибра. Землянин не сомневался — скорострельные туннельники флагмана быстро просадят фронтальный щит и выведут из строя главное оружие линкора.

К «Люпусу» двигался вышедший из прыжка линейный крейсер Мерит-Хайда — башенные установки «Урглона» вели ураганный огонь по далекому нивэйцу. Однако пока силовой экран врага успешно держал неточный обстрел сразу четырех кораблей группы. Пара башен тяжелого носителя посылала свои кластерные снаряды в сторону строя противника — после двух десятков залпов ни одного прямого попадания зафиксировано не было.

Подумав, Алекс отдал команду на передислокацию двум шарообразным кораблям мзинов. Их мощные и точные лазеры пока были бесполезны — слишком большое расстояние разделяло противоборствующие стороны. Боевые единицы кошек начали движение, а землянин скривился, отметив новую погасшую отметку — уродец «Каз-Раджар» только что был уничтожен вместе со всем экипажем.

После серии удачных попаданий корабль стал разваливаться на две неравные части, одна из которых сразу же исчезла в яркой вспышке, когда сдетонировали реакторы. Однако выпущенные три десятка разнотипных истребителей успели укрыться в тени планеты. Там уже собралось полторы сотни малых кораблей — по приказу командующего истребители покидали свои носители сразу же после выхода из прыжка.

— Начинаю огонь, — наконец сообщил Илья.

— Действуй! — согласился Алекс, максимально укрупнив изображение далекой цели.

Бронированные створки в носовой части флагмана открылись и разгонные шахты выплюнули пару болванок. Генераторы накачки начали трехминутный цикл перезарядки, а Илья разочарованно вздохнул — первый залп явно прошел мимо. Накрыть цель получилось только с четвертого залпа. Алекс буравил взглядом расплывчатую картинку нивэйского линкора, когда фронтальный щит того расцвел яркими всполохами.

— Есть попадание! — выкрикнула Хейла. — Смерть проклятым эксплуататорам!

— Да-да. Этот оказался толще, чем я думал. Однако на нашей стороне правда! И скорострельность новейших туннельных пушек пятого поколения, — добавил землянин. — Пока они делают один залп, мы посылаем четыре, но послабее…

После того как щит нивэйского линкора погас, разогнанные до чудовищной скорости болванки начали корежить носовую часть корабля культистов. Его капитан не был идиотом и прекратил стрельбу, приступив к маневру уклонения. Он собирался спрятаться за корпусом соседа — арварский линкор четвертого поколения значительно превосходил размерами нивэйца и отлично подходил на роль временного укрытия.

— Продолжай ковырять толстенького! — бросил Алекс, пометив кормовую часть разворачивающегося подранка. Отдав команду перенести огонь «Урглона» и всех кораблей ближайшей группы на эту цель, землянин усмехнулся — вскоре пространство закипело от разрывов боеголовок. Однако недобиток с развороченной кормовой частью успел спрятаться за своего угловатого соседа.

Командующий противника быстро сообразил, чем пахнет такая дуэль, и сосредоточил огонь второго снайперского корабля и пары арварских линкоров на флагмане. Вокруг клиновидного корабля вспухали шары разрывов — первые осколки ударили в его сверкающую броню. Выставленный в фронтальной плоскости щит флагмана опасно просел, и «Люпус» поспешно спрятался в тени мертвой планетки, покинув зону обстрела.

Из командной рубки «Мамонта» Алекс координировал огонь флагмана. Клиновидный линейный крейсер восстанавливал щит и менял позицию, с новыми силами продолжая обстреливать то один, то другой нивэйский линкор, препятствуя им выбивать корабли союзников.

Эскадры противников активно маневрировали, однако баланс сил постепенно склонялся в сторону объединенного флота кланов — в системе появлялись все новые корабли атакующих.

Вышедший из прыжка ударный носитель Анара Гуни занял позицию рядом с «Мамонтом», а пятнистый крейсер Тохчи и «Урглон» продолжали осыпать сильно поредевший строй противника снарядами. Разрушитель собрал свои корабли, а также силы Гуни и три боевых единицы корпорации «Тахни» в одну оперативную группу. Неподалеку находились шесть шарообразных боевых транспортов мзинов — седьмой вышел из прыжка крайне неудачно и был уничтожен сосредоточенным огнем двух малых станций.

Культисты несли потери — два больших арварских корабля превратились в обугленные остовы. Тушу нивэйского линкора сотрясали серии взрывов — он отстреливал во все стороны капсулы реакторов, а челноки покидали обреченное судно. Оставшиеся в строю корабли фанатиков больше напоминали инвалидов, ковыляющих среди скоплений обломков и облаков замерзшего газа. Командующий противника бросил в бой все оставшиеся тяжелые крейсеры, но и они вскоре превратились в космический мусор — смысла в таком маневре землянин не видел.

Одна из малых боевых станций прекратила огонь, а вторая лопнула, когда удачное попадание вызвало взрыв реакторов. Последняя боевая платформа все еще меняла позицию, но защитникам стало ясно: принять участие в сражении она не успеет.

Алекс скомандовал перестроение, перенеся огонь флагмана и всей оперативной группы на последний снайперский корабль культистов, попытавшийся выйти из боя. Командующий противника игнорировал посылаемые предложения о капитуляции и принял решение атаковать всеми силами — из-за диска планеты выходили оставшиеся крейсеры и вспомогательные корабли, а носители выпускали тучи москитов. Такая свалка была выгодна нападающим — основные силы сектантов фактически прекратили существование, а по истребителям объединенный флот кланов имел почти двукратный численный перевес.

Часть сил противника стала отступать — отдельные грузовики в сопровождении легких крейсеров и пары эскортных носителей начинали разгон. Все они несли идентификаторы корпорации «Гишанра». К ним присоединились отдельные корыта торговцев, сообразивших, что дело пахнет жареным. У Разрушителя возникла идея отправить в погоню истребители. Однако, подумав, он отказался от этой мысли — распылять силы не хотелось, да и конвой наверняка уберется из системы раньше, чем до него доберутся преследователи.

Последние большие корабли культистов прекратили свое существование — Алекс покачал головой, когда современный нивэйский линкор четвертого поколения превратился в облако раскаленного газа. Его щиты успешно выдерживали неточный обстрел десятка устаревших корыт, но после сосредоточенного огня всего флота пятнистый корабль исчез в яркой вспышке.

Противник разделил оставшиеся силы на пять групп — в каждой имелись примерно две сотни разнотипных малых кораблей, а следом шли крейсеры. Пустые носители продолжали прятаться за планетой, там же скрывалась последняя малая станция.

Алекс не понимал смысла такой атаки — фанатики посылали свои истребители на убой. Однако у вражеского командующего имелись другие мысли на этот счет — девять сотен разнотипных единиц продолжали сближение.

— Порочные глупы! — презрительно высказалась Адиль. — Ты убьешь всех во славу Зияддина! Песок впитает их гнилую кровь, и грязные пурко съедят их внутренности!

— Увы, в этом мире нет пурко, — возразил Разрушитель. — Местная жизнь еще не выбралась на сушу.

— Стратегия эксплуататоров неэффективна, — подала голос Хейла.

— Очень может быть, что они — как ниххонцы. Честь умереть за Сиятельного Заккалона, превратиться в Свет или покончить с собой каким-нибудь другим сложным образом…

Корабли объединенного флота начинали выдвижение и выбирали новые цели, приступая к стрельбе по площадям — среди хаотично маневрирующей мелочи полыхали разрывы, и поражающие элементы прошивали истребители и штурмовики насквозь. Заградительный огонь оказался эффективным, и красные отметки одна за другой пропадали с тактической схемы.

— Запуск всех бортов! — скомандовал Алекс, когда сильно поредевшая авиагруппа культистов прошла половину дистанции до порядков флота вторжения.

Стартовые ячейки флагмана корпорации покинули шесть клиновидных корветов, а «Мамонт» выпустил все имеющиеся малые корабли. Башни гиганта прекратили стрельбу, израсходовав боеприпасы, и землянин подумал о бесполезности такого оружия.

— Зачем? — удивился Илья. — Их всех перебьют на подходе…

— Наверняка это самоубийцы, или еще какую-нибудь гадость готовят, — ответил Алекс. — Ну не могут же они быть настолько идиотами…

Одна из эскадрилий культистов оказалась полностью уничтожена — высокоточные лазеры, которыми были утыканы боевые транспорты мзинов, с дальней дистанции перемололи две сотни малых кораблей.

Теперь Алекс понял, на что рассчитывали культисты, — тактический интерфейс погасил сразу три сотни красных и зеленых точек. Подключившись к внешним камерам ближайшего корабля, он понял, в чем дело: на месте свалки расплывалась серая муть.

У Церкви Чистоты имелись артефакты Древних, и только что они применили один из них — землянин понял, что какой-то фанатик активировал предмет, который назывался Большой поглотитель. Он создавал некий пробой в пространстве, где и пропадали все объекты, оказавшиеся в области действия артефакта. А радиус действия можно было расширить, используя комбинацию из десятка дешевых безделушек.

Алекс поспешно выдал новые указания лидерам оперативных групп — корабли объединенного флота начали запоздалое перестроение. На перехват неожиданно опасной мелочи выдвинулись все имеющиеся истребители, однако еще две отметки кораблей неожиданно погасли, пострадав от неизвестного оружия. Хакданский крейсер прорыва погиб за пару секунд — смятый и перекрученный блестящий клин стал могилой для сотни человек из клана Изгоев.

Обвешанный броней и массивными башнями большой грузовик оказался аккуратно распиленным на две неравные части. Алекс не представлял, чем можно сделать такой ровный срез, но предполагал, что тут тоже поработал артефакт Древних.

Одна из оперативных групп клана Чистых была полностью уничтожена — шесть боевых судов поглотила серая муть. Эскадра клана Изгоев лишилась эксклюзивного корабля — похожий на баклажан корабль Аланнариани испепелил пять десятков истребителей своим плазменным выхлопом, но и сам попал под удар Большого поглотителя.

Нимсчах впал в бешенство — таких потерь глава Изгоев не ожидал. Известие о гибели двух мощных боевых единиц пришло, когда бородач начал праздновать победу. Лидеры других оперативных групп спокойнее отнеслись к происходящему — предостережение главы Чистых они восприняли всерьез.

Тактический интерфейс отображал четыре больших аномалии, возникших после самоубийственной атаки, за последний час объединенный флот потерял больше кораблей, чем за сутки, что прошли с начала боевых действий. Однако корабли корпорации «Канис» без потерь пережили налет — главным образом благодаря продвинутым ракетам из конфедерации Делус, три пусковых установки с которыми имелись на флагмане.

Алекс решил выпустить их все, попытавшись сохранить авиагруппу. Из открывшегося шлюза «Люпуса» брызнули серебристые черточки. Два ребристых контейнера с маркировкой «Зуль-46» и плоский ящик с обозначением «Зуль-20Е» опустели, когда управляющие искины распределили цели. Каждая вторая из крошечных ракет нашла свою жертву, а землянин пожалел, что не выкупил все имеющиеся в продаже изделия конфедерации.

Из группы в две сотни истребителей сразу же была уничтожена треть — а подоспевшие два десятка хитрых ракет вывели из строя половину тех, кто пережил атаку первой волны. Сенсоры флагмана зафиксировали два десятка мощных электромагнитных импульсов. Алекс сразу пометил кувыркающиеся кораблики с замолчавшими двигателями и сгоревшей электроникой как свои трофеи — их планировалось забрать после боя. Трофейщикам будет много работы — пространство пестрело обломками разбитых истребителей и спасательными капсулами. Остальных добила группа «Кавсов», которые несли на подвесках дальнобойные ракеты «Рорс-М» с кластерной боеголовкой.

Эффективность дорогих изделий федерации сильно уступала разработкам Делуса, однако выбора не оставалось — Хейла приказала выпустить боекомплект с предельного расстояния и вернуться на перезарядку. Алекс одобрил такое решение — подпускать хакданские тяжелые истребители «Эриш» и арварские штурмовики «Ар-Сох» в зону действия пульсаров «Люпуса» очень не хотелось. Скорее всего флагман справился бы с недобитками без потерь, но землянин учитывал возможность применения врагами артефактов.

С остальными разобрались корветы «Арсил» и истребители «Хамир», которые имелись у Анара Гуни — он использовал преимущественно оширскую технику.

Сейчас четыре оперативные группы с разных сторон приближались к планете, которую с таким упорством защищали культисты. Тяжелый хакданский носитель корпорации «Сатум», который все это время прятался за планетой, был измочален пульсарами большой боевой станции и взорвался. Алекс понял, что командующий противника решил таким изощренным образом покончить с собой после проигранного сражения.

У фанатиков не осталось больше сил — нападающие без труда расстреливали висящие над крупными городами малые оборонительные платформы. Корабли объединенного флота вошли в околопланетное пространство и сейчас давили последние точки обороны культистов.

Алексу сильно не понравилась возня старичка, который занял место покойного Заккалона. Этот деятель держал в руке неизвестный артефакт в виде стеклянистой загогулины, обещая страшные мучения детям скверны. В каталоге редкостей ничего подобного не нашлось, но землянину почему-то казалось, что это не пустая угроза. Он быстро принял решение, и две боеголовоки с газом «В-9» вошли в атмосферу, лопнув над опустевшей столицей. Трансляция прекратилась — новый глава Церкви Чистоты побледнел и выронил артефакт, а затем упал на четвереньки и стал корчиться, выхаркивая собственные внутренности.

Новые хозяева системы Цитадель Света взяли под контроль свое имущество — им удалось захватить большую часть орбитальной инфраструктуры и одну боевую станцию, которая так и не успела доползти до планеты. Ее экипаж покончил с собой, признав бессмысленность дальнейшего сопротивления.

Глава корпорации раздал указания подчиненным и покинул командную рубку «Мамонта», готовясь к визиту в логово культистов. Из прыжка выходили грузовики и корабли обеспечения — объединенный флот контролировал всю систему.

— Объект наш, потерь нет, — вышел на связь сержант Пич, который с четырьмя десятками бойцов захватил добывающую станцию в астероидном поясе.

— Отлично. Можем прямо сейчас приступить к работам, — кивнул Алекс, просмотрев отчет. Два десятка шахтерских кораблей остались в доках сооружения, а треть карго-модулей станции были забиты обогащенной рудой.

— Людей мы заперли, у одного есть информация, — продолжил командир абордажников. — Они могут быть полезны…

— Давай его сюда! — согласился землянин.

— Хагиши Асира, корпорация «Гурокка», — представился мужчина с двумя розовыми гребешками на шарообразной голове. Землянин сдержал улыбку — граждане двух миров федерации Нивэй традиционно обозначали свой статус такими украшениями.

— И сколько вас там?

— Сто двадцать шесть на станции. Остальные — в двух поселениях — Салкур и Кирикка. Что с нами будет дальше?

— Долгосрочный контракт? — сразу уловил суть Алекс. Церковь Света использовала наемных работников. На станции имелось приличное количество таких специалистов. Открыв карту поверхности, землянин понял, что ему повезло, — Кирикка и был тем самым городом, что находился на островке. Именно на него положил глаз Алекс, поскольку там имелись незначительные залежи нодия. А второе поселение располагалось в другом полушарии — там тоже велась добыча этого ценного ресурса.

— Действует еще двадцать шесть стандартных месяцев, — подтвердил специалист.

— Тогда для вас ничего не изменится, — обрадовал мужчину Алекс. — Часть ваших уже на моей территории. А остальных сейчас постараемся вытащить…

Сержант Пич получил указания удерживать объект с ценными специалистами. Четыре челнока, отправленные с задачей взять под контроль поселение, маневрировали в атмосфере, выходя на посадочную траекторию — следовало как можно быстрее обозначить свое присутствие.

Затем Алекс открыл канал с главой клана мзинов — кошки являлись новыми хозяевами куска поверхности, где находились пять поселений, одно из которых называлось Салкур. Стороны быстро пришли к соглашению — Мжак’рат согласился поменять сотню человечков из добычи на меч главы ниххонского клана. Соответствующий раздел базы «Ксенология» намекал, что пленных жителей ожидает незавидная участь — рабство или смерть от когтей и клинков нелюдей. А так землянин получал сотню специалистов в обмен на бесполезный трофей.

Область пространства, в центре которой находились большая боевая станция, а также целые корабли с мертвыми экипажами, пока объявили закрытой зоной — с ней новые хозяева системы планировали разобраться позже. Разрушитель поспешил зарезервировать один из двух арварских линкоров четвертого поколения типа «АшХургел» и тяжелый носитель третьего поколения производства империи Антран. Второй линейный корабль изъявил желание забрать Анар Гуни. Правда до этих кораблей еще нужно было добраться, но Алекс не сомневался, что рано или поздно решит проблему.

Остальным участникам операции предстояло поделить то, что осталось после Разрушителя. Имущества хватало — победители уже добрались до орбитального терминала, к причалам которого остались пристыкованы грузовики. Илья предложил взять вместо носителя большой транспорт «Рихош», который на рынке стоил около девяноста миллионов. Алекс пояснил свой выбор — в доках носителя наверняка осталась целая авиагруппа, которая могла стоить дороже, чем сам корабль. А вероятность обнаружить в трюмах неповоротливого грузовика что-нибудь ценное стремилась к нулю. Да и брать вместительное корыто, которому для разгона требовалось больше двадцати часов, очень не хотелось.

По условиям договора содержимое складов орбитального терминала делилось между кланами Чистых и Изгоев. Бородач Нимсчах сильно удивился, когда Алекс не стал претендовать на это имущество. Землянин решил не уведомлять главу клана об артефактах Древних, которые культисты собирали в своем логове.

«Мамонт» находился рядом с местом недавнего побоища, а три многофункциональных эсминца собирали все ценное. Трофейщиков в корпорации пока хватало, поэтому Алекс посчитал, что подчиненные справятся и без него.

Крейсер-разведчик в сопровождении трех челноков с десантом вошел в атмосферу, готовясь приземлиться в центре столицы. Пара перехватчиков «Харш-А» барражировала над вымершим мегаполисом — никакой наземной защиты культисты не строили, надеясь на большую станцию и множество орбитальных плаформ.

«Шалк» вонзился в бурлящую пелену облаков, оставляя за собой яркий след — Алекс планировал проделать большую часть пути в атмосфере. Все-таки над столицей болталась боевая станция с не вполне адекватным искином, который еще не сообразил, что у системы появились новые хозяева.

Под брюхом крейсера проносилась изрытая глубокими шрамами бесплодная поверхность — в свое время добывающие комплексы объединения корпораций «Хейди» выскребли открытые месторождения нодия, оставив только то, что достать было сложно.

Два гористых континента и три десятка больших островов, заселенных только в области экватора, — вот и все, что планета могла предложить новым хозяевам. Однако тут хватало места трем миллионам обитателей. Правда, теперь точное количество выживших определить было сложно. Но по самым скромным подсчетам нейродеструктор выкосил примерно четверть общего количества жителей. Остальное население сокращалось ударными темпами — легкие крейсеры Изгоев барражировали над городами, поливая фанатиков смертоносным излучением.

Алекс знал, что глава Чистых собирался ассимилировать детей, загнав всех остальных в резервации. Что с фанатиками делать дальше, Шодан пока не решил — но скорее всего реализует оптом арварцам.

Наконец крейсер опустился на площадь — Алекс скомандовал погрузить прозрачный куб с мертвым Сиятельным Заккалоном и его заместителем для дальнейшего изучения. Неизвестный артефакт, похожий на стеклянистую загогулину длиной в локоть, Разрушитель аккуратно поместил в контейнер — что это такое, он собирался выяснить позже.

Осторожно ступая по телам адептов Церкви Чистоты, землянин и пять десятков головорезов сопровождения направились к основанию циклопического строения. Украшенная мудрыми изречениями главы культа полукруглая арка, закрытая силовой завесой, вела в обитель местных шишек. Ливерс сдержанно улыбался, разглядывая мертвые тела, а Адиль декламировала стишки на тему пути Зияддина и мучительной смерти тех, кто не уважает мудрых старцев. Тень брезгливо переступала через мертвых культистов — Алекс посчитал нужным взять специалистку по взлому с собой.

Верхняя часть башни представляла собой круглый зал, закрытый прозрачным куполом — именно там располагались апартаменты главы культа. Прямо над головойнависала орбитальная станция, искин которой мог в одиночку выиграть бой за систему Цитадель Света. Однако искусственная личность не испытывала ненависти к новым хозяевам и ограничилась защитой вверенного имущества.

Задрав голову, Алекс попытался найти это бронированное яйцо, нафаршированное передовым вооружением и мощными реакторами, но увидел только густой облачный покров и два следа от барражирующих над столицей перехватчиков.

Землянин замер, прислушавшись к своим ощущениям — что-то в окружающей обстановке казалось ему неправильным. Задействовав способности, он понял, что именно: силовые линии собирались в центре помещения, где возвышалась изогнутая колонна. Это сооружение состояло из сотен причудливо переплетающихся трубочек и отростков, по которым струились потоки энергии. Она поступала откуда-то снизу, где располагались сотни крошечных светлячков, которые пульсировали в каком-то рваном ритме — где-то внизу спрятаны артефакты, которые питают сложный агрегат.

Алекс осторожно прикоснулся к этой колонне, но ничего не ощутил — похоже, устройство повиновалось только хозяину. Землянин тщательно осмотрел логово главного культиста — и все-таки нашел то, что искал. Старенький планшет со значком погрызенного фрукта — такие устройства выпускала корпорация «Гарбл» для продажи в слаборазвитых мирах. Судя по маркировке, этот экземпляр был выпущен больше восьмидесяти лет назад. К счастью, устройство имело порт для подключения.

Проведя рукой по потертой грани, землянин подключился к находке и ознакомился с содержанием. Пролистав несколько первых и последних записей, он понял, что попало ему в руки. Закончив копирование всей имеющейся информации в хранилище нейросети, он активировал наплечную плазменную пушку «Дил24Т» и уничтожил дневник главы Церкви Чистоты.

Бегло просмотрев записи, Алекс понял, почему глава культа редко покидал свою башню, — нижнюю часть циклопического строения занимали залы, где в яйцевидных саркофагах покоились люди. Тысячи живых батареек — они были необходимы для работы какого-то сложного устройства. Малая их часть являлась выкупленными рабами-псионами. Остальные были добровольцами из числа местных. Редко кто выдерживал больше года — но недостатка в человеческом материале Сиятельный Заккалон не испытывал.

Прежде чем покинуть верхний этаж, землянин вызвал Адиль, собираясь проверить одну теорию. Женщина спокойно положила руки на невзрачную колонну, с недоумением уставившись на Алекса.

— Ты ничего не чувствуешь?

Женщина удивленно покачала головой, и Алекс убедился — устройство настроено только на главу культа. Адиль пробурчала что-то невразумительное, вернувшись к осмотру помещений. Землянин отправился на два уровня ниже — там располагалось помещение, забитое стеллажами с черепками и ржавыми кусочками металлолома. Воспользовавшись шпагой, он решительно вскрыл стены, обнаружив за одной из них хранилище ценностей. «Протыкатель Илгуса» без труда справился с закрытой массивной створкой, и Алекс восхищенно присвистнул — похоже, ему достался главный приз.

В центре помещения стояла инсталляция, сильно смахивающая на новогоднюю елку, только изготовлена она была из проволоки золотистого цвета. В узлах сложной пространственной конструкции располагались артефакты — спиральки, завитушки, шарики и прочие блестящие и переливающиеся разными цветами игрушки. Землянин примерно прикинул — всего тут имелось около полусотни ценных предметов. Активировав режим записи нейросети, он несколько раз обошел сооружение, фиксируя все детали.

Затем принялся снимать артефакты и складывать их в два контейнера с перегородками, что нашлись здесь же. Один из них был наполовину заполнен кривоватыми цилиндриками, по поверхности которых плыли цветные разводы. Этих предметов размером с палец тут нашлось ровно сто тридцать два — каждый такой стоил как минимум полмиллиона. Они предположительно являлись хранилищами информации.

Назначение некоторых было хорошо известно — он обнаружил пару уже знакомых переливающихся цветом гвоздиков, немного отличающихся друг от друга размерами. Шесть одинаковых штуковин, похожих на морские звезды. Десяток маленьких спиралек и одну такую же большую, смахивающую на раздавленную ракушку зеленоватого цвета. Найдя ее в каталоге, Алекс разочарованно хмыкнул — эта оценивалась в двадцать шесть миллионов кредитов. А похожую, но только желтую, были готовы купить за сто шестьдесят.

Остальные предметы особой ценности не представляли, за исключением двух. Средний источник в виде чуть сплюснутого шарика размером с кулак мог обеспечить энергией крейсер. Конечно, при наличии специального переходника, к которому подключались силовые магистрали. Такая компактная система позволяла использовать артефакт вместо десятка реакторов, но топливо ей не требовалось.

На вершине стойки располагался толстый бублик размером с голову. Из него торчала стеклянистая загогулина — похожей угрожал старикан-культист. Только эта была настоящей — в глубине артефакта что-то пульсировало. Ничего подобного в каталоге не нашлось.

Вытащив неизвестный артефакт, Алекс почувствовал, как окружающее пространство выворачивается наизнанку. Некоторое время он плыл на волнах эйфории, привыкая к новым ощущениям, теперь он видел все, что происходило вокруг.

Он воспринимал бойцов, методично прочесывающих нижние этажи. Адиль, которая яростно пинала найденное тело одного из младших культистов, погибшего прямо в разгар жертвоприношения. Тень, пытающуюся разобраться в управляющей консоли кластера, что обнаружился двумя этажами ниже. Алекс легко расширил границы восприятия, уловив одобрительный шепот ключа.

Окружающее пространство расцвело яркими красками — силовые линии замерцали, и землянин ощутил мощь, которая требовала выхода. Он впитывал потоки энергии, пронизывающие пространство. Потянулся к ближайшему сгустку и уловил позыв, призывающий смять и поглотить его. Усилием воли погасив чужое желание, он сообразил, чего именно требует от него артефакт. Алекс пытался понять, для чего создана подобная структура. Ее возможности походили на те, что предоставлял ключ, но радиус действия не был ограничен.

У Алекса возникла идея — он ощутил нетерпение артефакта, который тоже в какой-то мере являлся разумным и готов был помочь. Рывком покинув ставшую тесной скорлупу тела, он поднялся над горизонтом, найдя яркое пятно большой боевой станции, вокруг которой мерцали вуали силовых полей. Легко проломив завесу, Алекс стал разбираться в конструкции. В центре пылали сотни энергетических сгустков — их требовалось погасить. Проследив за пульсирующими силовыми линиями, он обнаружил управляющий центр, но затем нашел другой способ. Он аккуратно перерубил яркие жгуты, которые могли являться только силовыми магистралями — яркий сгусток стал гаснуть и вскоре пропал. Если первая операция длилась приличное время, то последующие занимали мгновения. Заставив погаснуть последний, Алекс сразу же понял — он достиг цели.

Изменилось все — разноцветные вуали силовых полей больше не окружали мертвую станцию. А густые сеточки светящихся каналов, пронизывающих конструкцию, потускнели и пропали.

Алекс метнулся назад, уловив сотни гаснущих искорок — ему потребовалось мгновение, чтобы переместиться к месту событий. Легкое усилие — и он смотрит на мир, который теперь воспринимается в красно-синих тонах.

Вокруг лежали распотрошенные тела, и он поднял руку, обнаружив зажатый в руке изогнутый клинок. Позволив хозяину тела вернуть над ним контроль, землянин некоторое время наблюдал за резней. Мзин пинком выбивал дверь и одним движением перечеркивал мечущихся людей росчерками клинков. Рядом сновали другие кошки — некоторые передвигались на четырех лапах, вспарывая животы людей кривыми когтями. Культисты не сопротивлялись — Сиятельный Заккалон запрещал пастве иметь оружие.

Вернувшись в свое тело, Алекс ощутил свечение, которое усиливалось и через мгновение заполнило все — кроме этого яркого света, вокруг не было ничего.

— Я есть Свет, — пробормотал землянин, приходя в себя. В руке был зажат оплывший, как свеча, неизвестный артефакт. Пульсация в его глубине угасала, и стеклянистая оболочка трескалась, осыпаясь мелкой пылью. Привычный шепот затихал, но Алекс уловил мысльпонятие. Разделитель. Ключ только что поглотил сущность, которую собирался включить в свою структуру.

— Хвататься за всякую гадость — плохая идея! — покачал головой землянин, отбрасывая в сторону то, что осталось от неизвестного артефакта. Теперь ему стало в общих чертах понятно, зачем был нужен такой агрегат. Возможности устройства потрясали — тот, кто им управлял, мог из своей башни контролировать все, что происходит на планете. Неудивительно, что Сиятельный Заккалон не отходил далеко от своей игрушки.

Собравшись с силами, Алекс продолжил инвентаризацию ценностей. К самому крупному артефакту, что оставался на стойке, он прикасался с опаской. Однако больше ничего не произошло — бублик оказался большим ключом. Он еле заметно вибрировал в руке, а по его поверхности бегали крошечные искорки. Алекс ожидал, что сущность, поселившаяся у него в голове, обрадуется коллеге, однако ничего подобного не произошло. После успешного поглощения личинке Древнего требовался продолжительный отдых.

Остальные предметы особой ценности не представляли — несколько грибочков, горошинок и завитушек — стоили они недорого и попадались часто. В хранилище нашелся также контейнер с тремя устройствами в виде коробочек — такие использовались негуманоидами и людьми, не имеющими нейросетей, для доступа к банковской системе Содружества. Никаких паролей устройства не запрашивали, поэтому Алекс быстро перегнал на корпоративный счет шестьдесят восемь с половиной миллионов. Закончив с ценностями, довольный землянин скомандовал паре роботов не выпускать контейнеры из манипуляторов, а третий дроид поволок стойку в виде елки.

— Демонтируем кластер целиком, — Алекс раздал указания подчиненным. — Ищем все хранилища данных и искины. Мне очень интересно, как Сиятельный Заккалон додумался до всего этого.

Отправив последнего железного работника утащить саму колонну, которая как-то фокусировала излучение всей этой коллекции побрякушек, Алекс в компании своей ошо вернулся с найденным добром на крейсер. Он сразу же поднял его в воздух, направившись к «Мамонту» и оставив бойцов и райкершу ковыряться в оставшемся имуществе.

Алекс многозначительно улыбался, пока два десятка его дроидов заменяли расплавленные энергошины. Старейшие кланов посетили важный объект, бормоча о пророчестве, которое наконец осуществилось. Способ, с помощью которого Разрушитель получил доступ к боевой станции, остался для них тайной. Выполнив простой ремонт, землянин заменил управляющий кластером искин двадцатого класса на один из тех, что обнаружился в логове культистов.

Теперь система Ирши-42 снова получила свое исконное имя, хотя Адиль намекала, что неплохо бы обозвать ее Цитаделью Зияддина, или Домом Избранного. Алекс выгреб со станции все что смог — восемьдесят хакданских тяжелых истребителей «Эриш» и полсотни боевых дроидов «Нилт» четвертого поколения производства федерации Нивэй.

Буксиры переместили гигантское яйцо на новую позицию. Теперь боевая станция контролировала всю систему — командный центр сохранил подключение к шести сотням автоматических разведстанций. Захваченную малую станцию подвесили на место старой — столицу предполагалось сохранить. Конечно, после того, как дроиды уберут останки предыдущих хозяев. Кланы обживали новый дом, постепенно избавляясь от ненужных жильцов.

Четыре корабля корпорации «Канис» находились на стационарной орбите над небольшим островом — пока Алекс ограничился тем, что вывез всех специалистов. Они заняли добывающую станцию, где продолжалась работа. Инженеры ковыряли остов одного из арварских линкоров, у которого более-менее сохранилась кормовая часть. Рядом ждал своей очереди несильно потрепанный арварский тяжелый крейсер — после несложного ремонта его предполагалось выдать команде оширцев.

С момента победы прошло двадцать дней, а инвентаризация добычи продолжалась.

После боя трофейщики корпорации распотрошили несколько остовов, сняв кое-что из модулей. Одну сильно поврежденную тушу «Мамонт» оттащил на высокую орбиту — новые хозяева системы собирались переоборудовать корпус в артиллерийский бастион.

Пару двигательных установок «Хатх-700» с арварского линкора третьего поколения ставить было бессмысленно — их, а также гипердвигатель производства чернокожих Алекс забрал для последующей реализации. Четыре уцелевших башенных установки он всучил Свободным, получив пару реакторов «Камхар62» и две системы жизнеобеспечения, которые Изгоям были не нужны. Реакторы подлежали продаже — ставить неплохие, но громоздкие модули землянин не собирался.

Вместительные трюмы «Мамонта» заполнялись подобранными истребителями и ценностями. А их нашлось достаточно — из логова культистов вывезли оборудование и два десятка мощных реакторов, которые питали все это хозяйство. Особо порадовал кластер из шести искинов двадцатого класса — землянин сдержал свое обещание, данное Франсин, установив его на борту флагмана.

Что делать с жителями поселения, он уже решил — по последней переписи культистов там насчитывалось чуть больше тридцати двух тысяч. На поверхности работала выкупленная у Изгоев система гибернации арварского производства. Один из больших грузовиков, что достался этому клану, был заполнен капсулами и рабочей жидкостью для нее — Чимта приобрела все необходимое для того, чтобы решить вопрос с культистами. Их всех предполагалось доставить в торговую систему Хар-Махрум и обменять на нужных специалистов, которые пополнят ряды корпорации.

Рисс с командой бойцов пока успел проверить всех — одаренных среди них не имелось. И только Алекс знал, почему — результаты обследования тел его не удивили. Землянин все понял, изучив записи покойного главы Церкви Чистоты. История взлета и падения ученого, который взял новое имя, порвав со своим прошлым, не выходила у Алекса из головы.

Заккалон называл семенем сущность, которую получил. После того как он поглотил несколько тысяч инопланетян и людей, у ученого поехала крыша. Посещение мира Кольцо Ларуа и встреча с Илгусом, местным пророком, окончательно убедили Заккалона в его исключительности. Первое время ученый описывал свое состояние — семя быстро поглотило установленную нейросеть, в процессе чего Заккалон испытывал страшные муки. Проведя два месяца в медкапсуле, он вышел оттуда с четким знанием, что именно должен сделать. Деятель захотел возвысить человечество — ему пришло в голову, что каждый должен обзавестись семенем.

Он построил аппарат, работающий как усилитель и способный осуществить передачу — действовала эта методика только с одаренными. Да и то не со всеми, большая часть погибала в процессе, однако Заккалона это не пугало. Полторы сотни тех, кто носил в себе семя, погибли после удара по столице — их тела нашлись в небоскребе.

Вероятно, где-то на планете прятались еще два десятка Сиятельных — однако без подпитки новыми жертвами им скоро придет конец. Их семя еще не развилось и поглощать других не могло — за них это делал сам Заккалон, а созданный аппарат подстегивал развитие зародыша. Шестеро человек, прошедших инициацию, уже покинули систему — связи со своими учениками глава культа не поддерживал.

В свое время ученый сделал вывод: семя — это вирус, который можно передать. Он считал, что когда тысячи людей получат сверхспособности, человечество перейдет на новую ступень развития.

Землянину такая концепция совсем не нравилась — скорее всего тогда человеческая цивилизация прекратит свое существование. Он мог представить тысячи таких же чокнутых, как Заккалон, которые будут выращивать людей, как скот.

Поэтому Алекс принял решение уничтожить циклопическое здание целиком, изъяв все ценное оборудование. Сейчас на месте башни остался только обугленный остов — землянин не собирался давать желающим покопаться в наследии Церкви Чистоты ни одной зацепки.

В рубке «Мамонта» собрался командный состав набирающей силу корпорации. Присутствовали и новички — гигант Умас Горт и Линара, пожелавшая заключить долговременный рабочий контракт.

Алекс пока не мог использовать свои способности — требовался длительный период восстановления. Однако Сири прочитала эмоции этой парочки, сделав вывод, что гигант в боевом скафе, преклонивший колено перед воплощением Разрушителя, готов влиться в ряды корпорации.

— Старейший, группы закончили работы, — почтительно доложил мужчина в зеленом скафе. Алекс узнал Круни — одного из инженеров клана.

— Очень хорошо. Моханди получил свой крейсер. Они уберутся из системы в течение пары дней.

— Операция закончена, — подал голос Илья. — Мы получили даже больше, чем изначально планировали!

— Да. Подсчет трофеев все еще идет, — согласился Алекс. — И наши силы существенно возросли…

— Оставим пару этих кораблей?

— Арварский линкор — точно. От тяжелого носителя избавимся. Я взял его только из-за авиагруппы — ее состав не подходит под наши задачи. Истребители «Лифэй» — продвинутый аналог наших «Кавсов». В качестве торпедоносцев и разведчиков мы их использовать не собираемся, поэтому смысла держать их не вижу. Для удобства обслуживания следует привести все малые корабли к одному стандарту.

— Обновленный состав готов, — высказалась Хейла. — Оптимально сохранить все «Эриши». У нас их сто двадцать шесть, подобрано три десятка некомплектных для ремонта.

— Так и сделаем.

— Возможности для развития в другой области, — вставила Хитоми, которая активно вникала в детали работы добывающей станции, — гарантированный приток средств от реализации ресурсов. Покупка промышленного синтезатора — следующий этап.

— Имеет смысл приобрести завод-топливозаготовщик, — продолжил Илья. — Все наши вложения под надежной защитой — Свободные здесь обосновались надолго.

— Это да, — кивнул Алекс, — с действующей боевой станцией выбить их отсюда будет сложно. Самое главное у нас есть — мы сейчас можем встретить и принять всех людей с ковчега. После реализации трофеев займемся вопросами производства…

— Многие будут служить воплощению Хадеша! — громко заявил Умас Горт, хлопнув себя по груди. — Родной мир — Оршед. Остались те, кто не забыл…

— Похоже, без Империи тут не обойтись, — улыбнулся глава корпорации. — У меня уже есть пять тысяч подданных, часть которых скоро придется встречать. Маловато, но это только начало…

Алекс подумал, что толку от дикарей пока немного. Нужны люди с высоким индексом интеллекта — те, кто смогут стать квалифицированными специалистами, мотивированными на долговременное сотрудничество. И он знал, где их можно найти без особого труда, — в реестре Содружества это место обозначалось как Грязь, но Алекс помнил, как его родную планету называют аборигены.

— Император с Земли, — улыбнулся Алекс. — Ну что же, звучит неплохо!

Динаев Дина Тотальная угроза

Глава 1

Ненависть.

Весь мир слился в ненависти к нему. Владимир Картазаев привык к этому. Он купался в ненависти, не допуская ее глубоко внутрь, одновременно, аккумулируя заряд, чтобы в нужный момент, когда уже не останется никаких ресурсов, работать на одной ненависти.

Поток ненависти начался с утра, когда за ним пришла машина МЧС. Водитель, повезший его в аэропорт, был не выспавшийся и злой. Всю ночь он возил чиновников МЧС, Минздрава, потом членов вновь образованной государственной комиссии, и теперь молчаливо и зло крутил баранку огромного бронированного "Зима", в глубине которого словно в бескрайней тундре затерялся Картазаев.

Охрана в "Домодедове" особым гостеприимством не отличалась. Хмурый собровец в камуфляже долго и придирчиво изучал документы, после чего так же долго и томительно созванивался с вышестоящим руководством.

Почему здесь СОБР? Картазаев недоумевал. Такое ощущение, что страна становится филиалом Иерусалима. В бытность свою на земле обетованной, Картазаев как-то назначил свидание одной симпатичной даме, так она на свидание явилась в форме и с автоматом. Справедливости ради надо заметить, что это не стало помехой, но Картазаев все время опасался, что ружье грохнет в самый неподходящий момент.

Наконец офицер положил трубку и вразвалочку подошел к ним, косолапый и огромный, словно таежный медведь.

— К сожалению, ничем не могу вам помочь. Посадка на рейс 5060 на Карнач закончилась, и самолет уже взлетает.

Картазаев чертыхнулся. Опять недоработка. До каких пор ему мучиться с такими олухами! Ответ он тоже знал. До смерти.

Он нагнулся и вынул из специальной тумбочки аппарат спецсвязи. Ему повезло, что Кожухов оказался на месте.

Впрочем, он сразу поправил себя. Куда он денется? Все правительство вторые сутки домой не уходит.

— Игорь Сергеевич, мало того, что мне не выделили спецсамолет, так еще и гражданский из-под носа уходит. Почему вы не позвонили? Вы же должны были его задержать. Что мне, Серегину звонить?

— Не надо никуда не звонить. Сейчас все будет.

Замандражировал Кожухов. Его понять можно, Серегин сейчас у Верховного сидит. А тот может быть ой как крут. Вы его еще не видели настоящего, граждане-товарищи. А Картазаеву пришлось.

Маленькие глазки, глубоко упрятанные в глазницы, жгут, словно кислотой, а голос, в обычной жизни неотличимый от голоса преподавателя средней школы, приобретает отрывистость коменданта концлагеря.

Это что-то. Главкома ВМС после такой разборки инфаркт хватил.

— Вы думаете, поможет? — злорадно спросил водитель.

Картазаев заметил, что и водила и собровец с интересом наблюдают за его реакцией.

— Ну, если министр транспорта своей техникой не может распоряжаться, то мне в этой стране делать нечего.

Было заметно, что настроение водителя понемногу улучшается, да и ночная хмурь постепенно улетучивалась, и из-за горизонта вставало солнце. Во всяком случае, водила впервые за все время позволил себе с ним заговорить.

— Чем же вы тогда займетесь, Владимир Петрович?

— В Гринпис вступлю и в Лондоне буду меховые шапки чернилами обливать, — ответил Картазаев, и водитель довольно осклабился. — Давай, Слава, в зал ожидания. Ждать будем.

Собровец махнул рукой солдатам, те открыли шлагбаум, и "зим", шурша широкой резиной, направился к зданию аэропорта.

Полчаса прошло, пока самолет разворачивали, и все это время Картазаев просидел в зале ожидания, листая бульварный журнальчик. Вот как надо работать — ни слова правды, а читать интересно.

Пока он сидел, рядом остановилась молодая пара с ребенком. Жена отчитывала мужа, молодого лейтенанта. Из разговора Картазаев уловил, что они опоздали на ожидаемый им рейс.

— Теперь билеты придется сдавать! — воскликнула женщина.

— Ничего не надо сдавать, — обратился к ним Картазаев. — Рейс задерживается. Я тоже с него. Без меня он точно не улетит.

— Мне кажется, вы слишком преувеличиваете свою значимость, — недоверчиво проговорила она.

— Есть такой грех, — согласился Картазаев. — Иногда я чувствую себя таким значимым, что готов отдавать распоряжения министрам.

Не успел он это произнести, как увидел спешащих к нему директора аэропорта Скороходова в сопровождении нескольких служащих в голубой униформе.

— Владимир Петрович, простите ради Бога, что задержали вас, — залепетал на ходу Скороходов, отчаянно борясь с одышкой. — К первому выходу, пожалуйста. В мою машину. Трап уже подали.

Женщина, сразу позабыв о своем недоверии, уже встала рядом и тянула за собой сомневающихся мужа и ребенка. Оба упирались.

— Это со мной, — бросил Картазаев не подвергающимся сомнению голосом.

— Конечно, конечно. Какие могут быть возражения.

Уже в салоне женщина, оказавшись рядом, спросила:

— Вы, наверное, артист?

— Еще какой, — с готовностью подтвердил Картазаев.

Из пилотской кабины вышла стюардесса и протянула ему мобильный телефон.

— Скороходов запрашивает ваши дальнейшие указания.

Картазаев к трубке даже не потянулся, велев:

— Взлетаем.

В Карначе было ветрено. Ветер хлопал всем, чем можно — полами плащей, парусиновыми сумками, брезентовыми тентами грузовиков вспомогательных служб, а флаг вообще бился с треском, напоминающим выстрелы из ружья.

Картазаева встречал заместитель губернатора Костров. Они познакомились на прошлогодних учениях, имитирующих захват террористами ГЭС. Тогда им казалось, что по последствиям ничего хуже быть не может. Дети.

После коротких приветствий Костров проводил его к огромному словно мамонт "Шевроле-Блейзеру". Ветровое стекло в блямбах разбившихся вдребезги насекомых.

— С отпуска отозвали, — пояснил Костров. — В турпоходе понимаешь, были. Всю ночь гнал. Воздух кишмя кишит всякой дрянью. Никогда такого не было.

Картазаев с ним согласился. Такого, действительно, раньше не было.

Несмотря на всю сложность ситуации, в движениях и речи Кострова не было суеты. Чрезмерной деловитости он не изображал. Этим своим качеством он приятно выделялся и во время учений на фоне лихорадочной активности "пиджаков".

— А где сам? — поинтересовался Картазаев.

— Китов в Каире. Ему уже сообщили.

Джип несся по автостраде со скоростью в полтораста километров. Дорога была на загляденье ровная, как бильярдный стол, а на поворотах имела наклон, позволяющий преодолевать их, не снижая скорости.

Научились дороги делать, подумал Картазаев. Помнится, в Германии тоже перед войной научились автобаны строить.

Помянув войну, он суеверно сплюнул. Еще не хватало ему военные проблемы решать. Тут бы с миром разобраться.

Чрезвычайно сволочная штука это мирное время. На войне все ясно, в кого стрелять и куда бежать. Если нет войны, то где враги и где друзья никогда не разберешь. Тот, с кем пил вчера водку, может высококлассно подставить и с блеском довести до цугундера. Самое непереносимое, что убить его нельзя. Даже побить. Только подставить в ответ. Это низко, господа!

— Что плюешься, Владимир Петрович? — обратился к нему Костров. — Действительно настолько хреновое положение?

Картазаев подтвердил.

— Так ты же спец по таким вопросам. Да к тому же, мне из МЧС звонили, с такой ситуацией уже сталкивался.

Картазаев помрачнел, что он не любил больше всего, так это утечки информации.

Костров помолчал, искоса поглядывая на него, и так и не дождавшись ответа, продолжил:

— Что это за хрень, и откуда она взялась и почему именно у нас в губернии, можешь сказать? Или тоже тайна?

Аборигены упорно называли Загорскую область губернией, вспомнил Картазаев. А что отвечать Кострову он и представления не имел. Пусть думает, что тайна.

— Какова смертность? Это хоть можешь сказать?

Это сколько угодно, решил Картазаев. Это мы установили точно.

— Смертность сто процентов, — ответил он.

Тот никак не выказал своих чувств, лишь побелевшие руки с силой стиснули баранку

Вскоре подъехали к первому посту.

Дорогу перегораживал полосатый шлагбаум. Рядом стояла машина ГИБДД и два милиционера с автоматами.

Чтобы проехать дальше хватило полномочий зама губернатора.

Через триста метров их остановили уже десантники. Здесь губернаторские корочки не подействовали, военные подчинялись только своему командованию.

Картазаев достал удостоверение, подписанное министром обороны лично, но и это не помогло. Опять потянулись длинные томительные переговоры по рации.

Наконец, добро было получено. Капитан сел к ним в машину, и они продолжили путь.

Лицо Кострова сумрачнело все больше, и свежий еще загар бледнел на глазах.

По обочинам потянулись колонны бронетранспортеров, тяжелых армейских "уралов" с кунгами. Сквозь придорожный кустарник проглядывают пятнистые палатки, временные пункты связи, закрытые маскировочной сетью.

Посты стали попадаться через каждые полкилометра и если бы не капитан, они не добрались бы до КП и через сутки.

Сам Кордон располагался непосредственно перед транспортной развязкой. В этом месте дорога разделялась на две. Одна уходила прямо, а ответвляющаяся от нее полоса шла на резкий подъем, делая петлю по высокой эстакаде.

В ста метрах от эстакады на дорогу были вывалены бетонные блоки, от которых в лес по обе стороны тянулась "егоза". Под прикрытием блоков была установлена огневая точка. Кроме пары пулеметчиков на посту находилось отделение химвойск в общевойсковых защитных комбинезонах (ОЗК) и фильтрационных масках.

Позади блокпоста замер танк "Т-72", грозно опустив дуло параллельно дороге. Ехать дальше было некуда.

В метрах пятидесяти от блокпоста находился еще один пост, внутренний. Тоже солдаты, только без масок и ОЗК. Легкий переносной шлагбаум с надписью "Запретная зона! Остановиться! Заглушить двигатель!"

Костров съехал на обочину, не доехав десяти метров до огнеопасной таблички, и заглушил мотор. Картазаев, приспустив стекло, уловил знакомый сладковатый запах.

На дороге в разных положениях застыли несколько заглохших легковушек, а на эстакаде замер комфортабельный междугородний автобус. Приторным запахом смерти тянуло оттуда.

Картазаев глянул на Кострова и едва заметно кивнул. Хоть он не сказал ни слова, тот его понял.

Это был Вольд.

Они шли по величественному сосняку, под ногами хрустели иголки, и это был единственный шум, раздававшийся в лесу.

Не было слышно птиц, не постукивал дятел. Гигантские мачтовые сосны укоризненно возвышались над ними.

Идти пришлось недалеко. Палаточный городок расположился всего метрах в пятидесяти от автострады и был огорожен колючей проволокой и брошенными наземь бетонными блоками.

То и дело их окликали часовые, но капитан знал многих в лицо, лишь, в крайнем случае, пользуясь документами, и их пропускали везде беспрепятственно.

Офицер завел их внутрь укрепленного пункта и указал на самую большую палатку, рядом с которой возвышалась гиперболическая антенна космической связи, и стоял с опущенными лопастями вертолет "КА-50":

— КП там.

После чего откозырял и отбыл обратно.

В палатке сильно пахло кожей от многочисленных портупей и машинным маслом — сопутствующий запах оружия.

Над большим столом со свисающей по краям картой района склонились четверо. Начальника Приморского военного округа генерал-лейтенанта Лощекина Картазаев узнал сразу.

Присутствовали также главком ВДВ Александров и заместитель начальника Генерального штаба генерал-полковник Рязанцев. Их Картазаев знал по операции в Тигровой Пасти.

Живот Картазаева инстинктивно подобрался как при первых признаках опасности, когда он узрел четвертого. Генерал Данюк, его коллега из ФСБ. Пару таких коллег, и врагов не надо.

На приветствие вошедших ответили все, кроме Данюка. Он демонстративно промолчал.

Картазаев тоже не испытал особой радости. Если коротко, то Данюк был идиот. Пару операций он провалил, погибли люди. Этот человек оказался нужником. Был очень нужен кое-кому для прикрытия, ведь умным людям легко списать на идиота нужный провал. Лапа у него была мохнатая.

Мохнатая, но тяжелая. Картазаев даже не вякнул, только изобразил заинтересованность, следопыт хренов и едва не был награжден ценным подарком в виде билета в один конец — спасла суперсовременная система безопасности, встроенная в обычный отечественный автомобиль.

Картазаев понял, что его номер шестнадцатый, и отвял, но Данюку естественно доложили о его неуклюжих поползновениях. Так что они разошлись врагами.

Александров, которому было поручено общее руководство по организации оцепления района, обратился к Лощекину и попросил продолжить доклад.

Тот очертил указкой нужный район и стал зачитывать список частей и подразделений, задействованных для охраны.

Силы были привлечены немалые. Десантные батальоны, усиленные бронетехникой, перекрыли основные дороги. Особое внимание, естественно, было уделено автостраде М5 в направлении Москвы.

— Товарищи генералы, у кого есть вопросы? — спросил Лощекин, закончив доклад.

— Хоть я и не генерал, у меня есть вопросы, — тотчас встрял Картазаев.

Несмотря на всю четкость и лаконичность доклада, он ему отчаянно не нравился.

Если Данюк до этого угрюмо молчал, то, едва услышав реплику Картазаева, немедленно оживился. Похоже, тот являлся для него естественным раздражителем.

— Согласно Временному положению организация заградительного кордона является прерогативой исключительно военных, — проговорил он издевательски поучительным тоном. — Вы же не военный, уважаемый Владимир Петрович.

Картазаев почувствовал себя неуютно под неприязненными взглядами генералов.

Ненависть. Опять всеобщая ненависть по отношению к нему одному. В стране слишком много ненависти, она перестает быть величиной эфемерной, обретает материальность, массу, которая все ближе к критической.

Это может аукнуться. Причем прямо сейчас.

У Картазаева горели руки вынуть из кармана мобильник, да пока еще мобильник, а не пистолет, но зато подключенный на прямую линию с Серегиным и сказать в возникшей звенящей тишине:

— Дмитрий Анатольевич, у меня вопрос к аналитическому отделу: до каких пор у нас в высшем командовании армии будет служить столько идиотов сразу. У нас в армии все самое лучшее? Это вам генералы сказали?

Картазаев медленно оглядел присутствующих, гася гнев и одновременно нагнетая в себя не менее разрушительную порцию желчи.

— Да я не военный, — начал он, обращаясь исключительно к Лощекину. — Но не я ли предупреждал вас, Эдуард Константинович, об опасности строительства завода по утилизации радиоактивных отходов в таком густозаселенном районе как ПриВО. Тогда вы меня не послушались, отмахнулись, как хотите отмахнуться сейчас. Кстати, природа Вольда до конца не изучена, и я совсем не уверен, что его возникновение в вашем округе каким-то образом не связано с нарушением экологического баланса, вызванного строительством атомных могильников.

— Ну, это уж вы махнули, батенька, — сказал Лощекин, разом потеряв агрессивность.

— Да? Вы думаете, госкомиссия решит так же? — с интересом спросил Картазаев.

— А вы, товарищ Рязанцев, — продолжил Картазаев. — Вы уверяли Верховного, что Вольда в России больше не будет. И ваши чудотворцы в погонах, звезд на которых хватило бы, чтобы заменить ими весь Млечный путь, вторили вам, пели дифирамбы. Я что-то не понимаю, или за стенами этой палатки действительно Вольд?

Рязанцев при этих словах шумно опустился на стул.

Картазаев молча смотрел на Данюка. Он понял, что еще немного и не выдержит: скажет такое, после чего им останется только сцепиться в рукопашную.

— Достаточно, — сказал главком, прочувствовав ситуацию. — Своей властью я вношу поправку во Временную инструкцию с учетом реальной ситуации. Тем более что я сам ее утверждал, будь она трижды неладна. Мы готовы выслушать ваши предложения, Владимир Петрович.

Картазаев подошел и склонился над картой. Лощекин предложил указку, но он отказался.

— Нет, спасибо. Мне карту надо прочувствовать, а показать я смогу и пальцем.

Данюк демонстративно хмыкнул. Не обращая больше на него внимания, Картазаев продолжал:

— Вы сказали, что ГЭС охраняет батальон морской пехоты. Я считаю, что ее надо усилить танковой ротой. Машины поставить на въезде и выезде.

Орудия желательно заранее пристрелять. Экипажам дать команду открывать огонь на поражение без предупреждения по всему, что приблизится к плотине ближе пятисот метров. И еще. Надо возвести смотровые вышки по периметру города для наблюдения. Особое внимание на химзавод из-за возможности взрыва и Завод ядерных боеголовок (ЗЯБ). В его корпусах могли остаться люди. Они могут попытаться выбраться из города, что недопустимо. Кстати, каково количество радиоактивного дерьма в могильниках?

— 16 тысяч тонн, — ответил Рязанцев.

Картазаев окинул карту взглядом и заметил:

— Я не вижу схемы подземных коммуникаций.

Лощекин важно сказал:

— Командование считает, что Кордон удален на достаточное расстояние от города и перекрывает все возможные выходы из подземелий.

Картазаев смерил его уничижительным взглядом.

— Под командованием вы имеете в виду себя, надо полагать? — спросил он. — А как же линии связи, электроснабжения? Город промышленно развит, канализация имеет прямой выход в море на отдалении до нескольких десятков километров. Вы осознаете, что берете на себя ответственность за возможный прорыв Вольда на оперативный простор?

Тот осознал. Но только сейчас.

— Карту достанем, — сказал главком. — У вас не глаз, Владимир Петрович, а алмаз.

— Кстати, губернское начальство пусть диггерами поможет. Карантинный городок надо развернуть, врачей вызвать.

Только тут Картазаев заметил, что вице-губернатор стоит в углу палатки весь взмокший от напряжения, видно его шокировало, что с генералами можно разговаривать в подобном тоне.

Костров записал в блокноте и с неожиданными просительными нотками спросил разрешения удалиться.

Картазаев не удивился происшедшей с ним метаморфозе. У него было достаточно опыта, чтобы знать, что иногда достаточно еще меньшего, чтобы лишить решительности самого решительного человека.

— Если нет больше вопросов, все свободны, — подытожил главком, и все задвигались.

— У меня есть вопрос, — громко сказал Картазаев, разом останавливая возникшее движение. — Где я буду жить? Палатка не уместна. Желательно, чтобы это был дом.

Главком побагровел от такой наглости, но сказал, что подумает.

На выходе Картазаев неожиданно столкнулся с Костровым.

— Больше, наверное, не придется свидеться, — сказал тот.

Картазаев поспешил сплюнуть.

— Я не в том смысле, — спокойно продолжил Костров. — Меня без вас на первую линию уже никто не пропустит. Медицинский изолятор будем во втором эшелоне разворачивать, — он помолчал и добавил. — А вы, однако, суеверный.

Не будешь тут суеверным — сплошная ненависть кругом, подумал Картазаев, а вслух сказал:

— Вы что-то хотели мне сказать? Должен признаться, я тороплюсь.

— Зачем же вы так? — с укоризной заметил Костров. — Здесь генералов нет, можете снять свою маску.

Это не маска, опять подумал Картазаев. Ты еще не видел мою маску. Можешь считать, что тебе повезло. Может быть, зря я так с тобой. Нормальный мужик вроде. Нет, нельзя, возразил он себе. Как раз с нормальным и нельзя, а то ты расслабишься. Ты должен получить пощечину и закрыться, чтобы не пропустить хук в челюсть. Иногда это позволяло спасти людей. Но отталкивало их всегда.

Он одиночка в толпе.

На этот раз вслух он ничего не сказал. Не дождавшись ответа, Костров продолжил:

— Мне не понравилось, как на вас сегодня смотрел Данюк. Должен вас предупредить, что он приехал не один и привез из Москвы троих отморозков. Я их видел, когда устраивал в лучшую гостиницу. От них можно ожидать всего, если представиться возможность остаться безнаказанным, списав все на Вольд.

— Спасибо, я это учту, — сухо поблагодарил Картазаев.

— Я хотел подчеркнуть, что если вам понадобится помощь-любая, которую я смогу оказать как вице губернатор, можете на меня рассчитывать.

Картазаев внимательно посмотрел на Кострова, тот взгляд выдержал.

Когда, интересно, попросит, подумал Картазаев. Не важно чего — губернаторства без приставки "вице", перевода в Москву, да мало ли. Такие подарки просто так не делают.

— У вас железные нервы, или вы так и не сняли свою маску, — заметил Костров. — Как мне сообщили, я на таблетках. Признаюсь откровенно, я боюсь. А вы нет? Ну, как знаете. За сим разрешите откланяться. Будете у нас в городе, милости просим.

Картазаев жестом остановил его.

— Я бы посоветовал вам, прежде чем разбивать карантинный лагерь, позаботиться о путях эвакуации. Поставьте прямо в лагере пару ""Уралов", а еще лучше вертолет.

— Вы думаете, Вольд может расшириться? — обеспокоено спросил Костров.

Картазаев пожал плечами:

— Предсказания не моя стихия.

— Ну что ж, прощайте, — Костров протянул ему руку. — На этот раз мне действительно пора. А это, кажется, к вам.

К Картазаеву приблизился молодой боец в камуфляже, вооруженный автоматом со складным прикладом. Из ранца торчала антенна радиостанции.

Был он небольшого росточка, по-мужицки крепкий и широкий. Ноги "кавалериста". Судя по обстоятельной речи явно деревенский. Смешной вздернутый нос украшали бесчисленные конопушки. Парнишка заговорил, стараясь, чтобы его голос звучал солидно, но эффект получился обратный и стало явно видно, что он еще совсем пацан, только что со школьной парты.

— Гвардии рядовой Мошонкин, — пробасил десантник. — С этого момента поступаю в ваше полное распоряжение.

— Этого я и боялся, — сказал Картазаев.

А про себя подумал: "Ну и гадский папа этот Лощекин. Отомстил все — таки".

Глава 2

В Новоапрелевск можно было добраться двумя путями. Шоссе делало небольшой крюк и подходило к городу с севера. Другая дорога, похуже, по насыпи следовала к Новоапрелевску напрямую мимо дач.

Трое молодых людей — два парня в цветастых "багамах" и девица в обтягивающих брючках — выбрали шоссе.

— Заедем с парадного входа, — заявил Виталий, которого все на модный манер давать друг дружке иностранные имена, называли Вит.

Инна (между своими Инесс) являлась девушкой Вита, поэтому была согласна с дружком.

Второй парень Максим (Макс) был в компании фигурой ведомой. Застенчивый и затюканный до невозможности, он был давно и безнадежно влюблен в Инну, но фигурой не вышел, худой словно жердь, и цветастая рубашка болталась на нем как на пугале.

Единственной причиной, по которой Вит повсюду таскал Макса с собой, являлось то, что он знал о тайной страсти своего приятеля и всласть потешался этим.

Обычная старая легковушка, превращенная в кабриолет путем ампутации крыши, лихо рассекала жаркий воздух. Дело было еще в начале лета.

— Смотри, как я ее держу, Макс! — крикнул Вит и с видом хозяина клал руку на пышную грудь девушки. — Завидуй, Макс! Ты что, думаешь здесь не за что подержаться? Смотри!

Не долгодумая, он расстегивал на девушке блузку, оттягивая эластичный лифчик книзу. Макс отворачивался. Если честно он и не целовался еще ни разу по-настоящему, и поэтому вид подрагивающих грудей и сосков, ярко розовых словно губы, был для него зрелищем постыдным. Это было НЕХОРОШО.

Макс был домашним мальчиком. Любимым его занятием было

чтение книжек на диване. И еще хуже того, что он был домашним мальчиком, он еще был маменькиным сынком.

Мама была строгих правил, и с детских лет ей удалось привить Максу стойкое отношение к сексу, как к чему-то неприличному, чему нет, и не может быть места в жизни.

Глядя на прыгающие женские груди, Макс разрывался на части от стыда.

Спирало дыхание, одновременно в низу живота возникло невыносимое тиснение. У него там словно росли крылья, норовя вздернуть кверху не только штаны, но и его самого.

— У нашего Максика торчун! — хохотал Виталий. — Ай-яй-яй. Иди-ка в кустики, малявка, подергай его, может и спадет.

Стремясь сделать побольнее, он всегда называл Макса малявкой.

Максим никогда бы не стал с ним водиться, если бы не Инна.

Максим недоумевал, что она нашла в этом вечно немытом и плохо пахнущем второгоднике, который сидел в школе до двадцати лет, и никак не мог ее окончить.

Отправляясь к старому приятелю Виталия в Богом забытый Новоапрелевск, Максим знал, что ничего хорошего из этой затеи не получится, но ничего не мог с собой поделать. Он был слабовольным человеком.

Был готов к бесконечным придиркам, откровенным издевательствам, лишь бы видеть Инну.

Не доезжая города, Виталий остановил машину и сказал:

— Надо отлить.

Для этого он не стал даже вылезать из-за руля, только приподнялся и, приспустив бесформенные по моде штаны вкупе с обширными трусами, вытащил давно не мытый и дурно пахнущий член и пустил струю прямо над девушкой.

— Хороша пушка! — сказал он. — И весьма приличного размера. Как ты ее, Инесс, терпишь, — он искоса глянул на притихшего на заднем сидении приятеля и продолжил. — Малявка бы не смог.

И расхохотался. Максим слабо улыбнулся, сделав вид, что оценил не Бог весть, какую шутку. На самом деле ребята в школе болтали разное: и что Виталий бомжей в задницу трахает за бутылку пива, и что сам иногда ее подставляет, когда на мели и срочно нужны деньги.

И все несказанно удивились, когда узнали, что Инна, такая чистая, такая ПРИМЕРНАЯ, связалась с таким. Не поймешь этих баб, философски подумал Максим.

Виталию, наконец, заблагорассудилось закончить отвратительный стриптиз, от которого удовольствие получал он один, и они, продолжив путь, скоро въехали в город через северную его оконечность.

Прямо около дороги расположилось приземистое здание кафе "Север", Виталий пошел купить сигарет и Инну с собой потащил.

— А ты сиди тут, машину сторожи, — приказал он Максиму. — Знаю я этих новоапрелевских, сам отсюда, им машину спереть, как два пальца описать. Пошли, красотка!

Они исчезли за выцветшими, с облупившейся зеленой краской, дверями кафе и надолго. Максим весь извелся.

Он выходил из машины, разминался. Ради интереса посидел за рулем. Для него это являлось экзотикой, водить машину он не умел.

Прошло уже не менее двадцати минут, а парочка все не появлялась. Максу надоело ждать, и он зашел следом.

Глаза не сразу привыкли после улицы, казалось, что с ходу окунулся в сумрак, и еще ничего не видя, он услышал громкие стоны. Он узнал голос Инны и рванулся на помощь мимо столиков в пустынном зале. Подумалось, нарвались.

За стойкой бара не было обычного в таких случаях бармена, и стоны доносились оттуда. Максим с ходу забежал вовнутрь и замер, пораженный открывшимся видом.

В исполнении Виталия зрелище было тошнотворным.

Он стоял со спущенными штанами, а Инна, стоя на четвереньках периодически целиком брала его хозяйство в рот, тыкаясь каждый раз лицом в неопрятного вида рыжие торчащие волосы у него в паху.

— Малявка пожаловал! — дурашливо вскричал Виталий. — Ну-ка, иди сюда. У красавицы еще два ствола свободно.

Он тычками кулака направил в сторону Максима отставленный зад Инны, после чего просунул палец между брюками с трусами и телом и стал сдирать их книзу. Ослепительно забелела голая кожа.

Инна замычала, говорить она не могла, и попыталась взбрыкнуть, но Виталий намотал ее волосы на руку и не давал шелохнуться, еще более вдвигая девушку на себя.

Неизвестно, чем бы все кончилось, если бы легкий сквозняк не стронул дверь в глубине бара. Она с легким скрипом приоткрылась вовнутрь. За ней была небольшая служебка, и в ней за накрытым столом с бутылками и закуской сидел бармен.

На нем был белоснежный пиджак, на котором ярко проступили ярко желтые струи гноя, капающего из ушей. Рот мертвеца был приоткрыт, и на шум открываемой двери, а больше, как реакция на возникший при этом сквозняк, из-под черных зубов стали быстро вылезать и расползаться по подбородку большие навозные мухи.

Максим закричал и, беспрерывно вопя, бросился вон. Следом кинулась Инна, которую, наконец, отпустил Виталий. Сам он, решив, что Максим увидел сторожа, ломился следом, путаясь в спущенных штанах и безуспешно пытаясь натянуть их на ходу.

Троица запрыгнула в машину, и Виталий сразу дал полный газ. Через секунду он как сумасшедший хохотал, выворачивая баранку вслед конфигурации городских улиц.

— Чуть не застукали! — орал он. — А мы заскочили, кругом не души и море жратвы. Коммунизм! Ну и нажрались на халяву. Потом трахаться начали, только я кончить не успел из-за этого долбаного сторожа. Он, наверное, в киндейке был?

Максима мутило. Почему-то не хотелось говорить, что бармен был мертвый. Может, ему показалось? А Вит потом засмеет.

Виталий подъехал к бывшему ДК имени Ленина и снова остановился.

— С этим долбаным сторожем ни кончить не успел, ни сигарет спереть, — сказал он. — Пойду в киоск схожу.

Инна посмотрела по сторонам и заметила:

— Люблю эти провинциальные города. Заметь, какая здесь тишина.

Действительно, было очень тихо. Едва замолк мотор, тишина сделалась абсолютной, словно в вакууме. Не доносилось ни голосов, ни шагов. Улицы были пустынны на всем протяжении. Кое-где стояли машины, которые никто даже не подумал припарковать к обочине.

— Эх, деревня! — пренебрежительно заметила Инна.

Порыв ветерка принес странный сладковатый запах. Аромат тяжелел, воздух становился густым, словно в нем разливался начинающий гнить сахарный сироп. Виски сдавило, сразу заболела голова.

Видение разлагающегося бармена возникло вдруг перед глазами Максима. Он не успел себя проконтролировать, и его вывернуло наизнанку.

— Что ты себе позволяешь, свинья! — с негодованием воскликнула Инна.

— Прости, — он пытался зажать бьющуюся изо рта струю, куда там.

Тогда он перегнулся через борт и отдался на волю стихии. Когда он вернулся в исходное положение, позывов к рвоте больше не было, но тело охватила слабость.

— Когда я зашел в бар, там был мертвец, — сказал он неожиданно для себя.

— Что ты сказал? — не поверила она.

— Там был мертвец, — повторил он. — И он мертв очень давно, потому что уже сильно разложился.

— Так чего же ты раньше молчал? — воскликнула она. — Теперь же могут подумать, что это мы его пристукнули! Нам теперь всем угрожает опасность!

— Да, похоже, нам, действительно, угрожает опасность, — повторил он и внимательно огляделся по сторонам. — Мы здесь уже около часа и за это время не видели ни одного живого человека, и мимо нас не проехала ни одна машина.

— Что ты болтаешь? — встревожено спросила она, ей начало передаваться его состояние.

— Надо уезжать отсюда, Инна! — он перегнулся через спинку сиденья и нажал на клаксон.

Тот оглушающе прозвучал в тишине. Инна поспешила убрать его руку и уже просительно посмотрела на него.

— Мне страшно, Максик, — проговорила она. — Здесь что-то происходит. Я это чувствую. На нас кто-то все время смотрит.

Она была готова заплакать.

— Кто смотрит?

— Я не знаю. Кто-то злой. Тишина здесь какая-то недобрая.

— Успокойся. Сейчас я схожу, позову Вита, и мы уедем отсюда, — Максим привстал с сидения, но она тотчас вцепилась в него.

— Не уходи! Я боюсь оставаться одна в этом страшном месте! Давай уедем прямо сейчас!

— А как же Вит?

— Вит — тупая скотина. Пусть он остается и подыхает. Забыл, как он издевался над тобой?

— Да я и машину водить не умею!

Она смотрела на него с презрением.

— Ты никогда не сможешь постоять за себя, — сказала она. — Ты только для того и существуешь, чтобы тебя все трахали и по первому требованию готов подставить задницу. Как впрочем, и я. Мы с тобой шлюхи, Максик. С этим ничего не поделать.

— Зачем ты так?

Они бы наговорили друг другу много обидного, если бы не появился Виталий, тащивший большую картонную коробку. Ни слова ни говоря, он кинул коробку на заднее сиденье рядом с Максимом, и из нее посыпались блоки сигарет, шоколадки, упаковки жвачки.

— Лафа сегодня подкатила! — крикнул он, только после того как рывком стронул с места. — Киоскерша окочурилась. Пока никто не прочухал, я и затарился.

— Тут кругом все мертвые! — запричитала Инна. — Уедем отсюда!

— Что болтает эта сумасшедшая? — спросил Виталий.

— Она не сумасшедшая, — заступился за нее Максим. — Тут произошла что-то ужасное, и никого нет живых. Надо сматываться отсюда, если сами хотим уцелеть.

Виталий переваривал услышанное.

— А в магазинах тоже никого не осталось? — спросил он.

— Причем тут магазины? — закричала Инна. — Уедем, миленький!

Он с ходу влепил ей затрещину.

— Зайдем в ювелирный магазин, потом уедем, — проговорил он сквозь зубы. — Я не могу упустить такой куш.

Более не слушая возражений, он погнал машину по известному только ему маршруту. Вскоре они подъехали к магазину "Изумруд", занимавшему первый этаж пятиэтажки.

— Я вижу сон. Никого нет, и дверь даже не заперта, — сказал Виталий.

Было видно, что он изрядно трусит, но старается не показывать виду. Движения его сделались вороватыми, и он все время оглядывался.

Но мертвый город продолжал безмолвно взирать на них глазницами окон.

Когда они вошли в магазин, через них властно прошла невидимая волна. На доли секунды они потеряли сознание, но пауза была столь незначительно, что они перенесли ее на ногах. Инна даже успела увидеть мгновенный сон, будто она умерла и ее хоронят.

Это было непонятно, страшно, и она вцепилась в Максима:

— Выведи меня отсюда!

— Катитесь! — заорал Виталий. — И не надейтесь, что я с вами буду делиться!

Максим подхватил слабеющую девушку и потащил к выходу. Он и сам чувствовал себя не важно. В ушах гудели колокола, и немилосердно хотелось спать.

Они прождали в машине полчаса, но Виталий не появился.

— Пойду, притащу этого жадного урода! — сказал Максим.

— А я пока подремлю, спать очень сильно хочется.

Максим вошел в магазин и сразу увидел Виталия, разлегшегося прямо посреди разгромленной им витрины. Он и взять ничего не успел и мирно почивал среди обломков.

— Спать! — услышал Максим чью-то команду, но вокруг никого не было, голос шел изнутри.

Ноги подогнулись, и он бы моментально заснул, если, бросив взгляд на Виталия, не увидел медленно потекшую у него из уха отвратительную зеленоватую струйку.

Он пересилил себя, выскочил наружу и закричал:

— Инна, не спи! Во сне смерть!

Он тряс ее за плечи, девичьи кудри развевались от ветра, и девушка улыбалась сквозь сомкнутые ресницы. Она спала.

Никто не знает, как парню удалось выбраться из города. Картазаев в это время летел в самолете по случаю первого массового поражения людей, и оцепление, уже имевшее приказ стрелять на поражение, остановило машину, выписывавшую немыслимые петли на дороге, всеми имеющимися на вооружении огневыми средствами.

Парень получил четыре огнестрельные раны, и состояние его было критическое.

Врач сказал:

— Я сделаю ему укол, который надолго погрузит его в сон. Крепкий сон- это все, что ему нужно сейчас.

Очевидцы говорили, что парень не хотел засыпать, все порывался что-то сообщить. Он умер во сне.

Потом умер врач, его обследовавший, медсестры, которые его перевязывали. Умерли все, кто стоял тогда в оцеплении. Только сначала они все заснули.

Так все узнали, что сон может убивать.

Картазаева поселили в доме лесника, расположенного метрах в двухстах от палаточного городка. Он лежал на панцирной койке на чердаке и вспоминал тот первый случай, когда Вольд выкосил целый город.

Он навсегда запомнил, как экскаваторы рыли огромные ямы, и погибших хоронили в общих могилах.

Клиническая картина у всех пораженных была одна и та же. Человек засыпал, переставал принимать пищу, пить воду и погибал от полного истощения. Официально эпидемия получила название массовой летаргии. Вольдом ее стали именовать позже, после драматических событий, о которых Картазаеву было тяжело вспоминать.

Вольд оказался чрезвычайно заразен. Контакт с больным гарантировал сто процентную инфицированность. Вирус выделить не удалось.

Обнаружилась странная закономерность. Вольд существовал в конкретном месте, и косил все живое, что пересекало невидимую границу. Сам же границ не пересекал.

Что из себя представляет Вольд? Откуда взялась эта напасть? Картазаев бы с удовольствием рассказал все Кострову. Если бы знал.

Картазаев был отвлечен от своих мыслей шумом с первого этажа. Мошонкин готовился к ужину.

Вообще-то, готовили на полевой кухне, ординарец бегал туда с судками, и вся его задача заключалась в накрывании стола и мытье посуды.

В домике давно никто не жил. Мошонкин первым делом разделся до трусов и вымыл полы. Потом отскоблил штык — ножом потемневшую от времени и грязи поверхность стола. Неведомо какими путями достал кусок клеенки и застелил.

Все свободное время он что-то мастерил: табуреты, крыльцо, двери, шкафчики. Если бы у Картазаева были нервы, то он бы его достал.

С самого начала отношение Мошонкина к Картазаеву было двойственным. Ротный его предупредил, что это очень важная персона из Москвы и сказал, что он отвечает за него головой. Его даже обязали дать подписку на гербовой бумаге, где было и про ответственность и про служебную тайну.

Мошонкин был парень простой. До службы в армии работал трактористом в родном селе под Челябинском и всегда уважал образованных людей. Еще дома он любил завести отвлеченную беседу с агрономом или главбухом, считая их слова истиной в последней инстанции.

Мошонкин и к Картазаеву испытал неподдельное уважение. Сразу видно, человек специалист в своем деле. Мошонкин считал, что других в Москве и не держат.

Хоть и в штатском, но по выправке видно военного. И не в слабых чинах.

И вид нагнанной техники его тоже нисколько не удивил. Видно достаточно повидал до этого. Мошонкин вспомнил себя в первый год службы, как ходил с открытым ртом.

Картазаев почти все время молчал, но Мошонкина с его вечными прибаутками никогда не одергивал. Сразу видно, человек знает силу слову.

Хоть он и не был богатырской комплекции, но осанку держал гордую, а ходил так размашисто — не успеешь увернуться — сшибет.

При разговоре смотрит прямо в глаза, а взгляд прожигает насквозь. Железный человек. И страшный.

Такой не перед чем не остановится, и если будет нужно, не задумываясь, положит дивизию. Что уж говорить о нем, о Мошонкине. Его точно не пожалеет.

И вот с таким человеком ему приходится работать. Не дай Бог, что случись — в дисбат. Вот с такой гремучей смесью уважения и страха Мошонкин и относился к Картазаеву.

А он-то поначалу обрадовался, хотел вопросы задать про этот жуткий Вольд. И люди почему гибнут, спросить, и почему им никто не помогает. Спросил. До сих пор передергивает.

Вроде парень не робкого десятка, рос на сплошных драках с пацанами из соседнего села. Вон тезку встретил Ваську Пащука, вечного своего соперника, он сейчас в соседнем батальоне стоит в кордоне — обнялись как родные братья, вспомнили родные деревни, будто десять лет дома не были.

На вопросы Мошонкина Картазаев так глянул, играя желваками, что тот понял, что его дело десятое — принеси, подай, а в душу лезть не смей. И пригорюнился. Очень поговорить любил, а тут глушь. Избушка на курьих ногах, и молчун на втором этаже.

Носить рацию за плечами Мошонкину долго не пришлось. На первый же день протянули в избушку прямой кабель с командного пункта, а на крышу привинтили тарелку космической связи.

В доме установили компьютер и факс, из которого с шорохом беспрерывно вылезали километры бумаги. И все на правительственных бланках.

Мошонкина еще удивило, что, несмотря на всю официальность, большие люди обращаются друг к другу по именам. "Володя, на твой запрос сообщаю". Или "Твои пожелания я передал своему заму по коллегии министерства", подпись "Твой Веня".

Запала в душу еще одна телеграмма: "Категорически не согласен с твоим мнением о Дэне, а к лондонскому убийству он вообще не причастен никоим образом" И подпись: "Буйвол".

Ну и дела. В комнате стояла специальная машина по превращению документации в труху, и обычно Картазаев делал это сам, доверяя Мошонкину только наименее секретные материалы.

Если уж про смерть в Лондоне не секретно, то какие же Картазаев тогда сам уничтожает?

Мошонкин, забывшись, щелкает губами. Это ж, к каким тайнам допущен человек?

— Что щелкаешь, Василий Иванович? — спросил Картазаев, появляясь на лестнице без шума и совершенно неожиданно.

Эта его привычка Мошонкину не нравилась. Вроде баловства — возникнет сзади и замрет как статуя. И как это у него получается? Ступает неслышно, словно все время в разведке и старается шума не производить даже дома.

Баловство, одним словом. Да и неприятно. Чего-нибудь делаешь, думаешь, что никто не видит, а он стоит, наблюдает. И молчит.

Да, не повезло Мошонкину с командировочным. Единственно, что его привлекало, так это вежливость Картазаева. Называет исключительно по имени отчеству, никогда не грубит. В еде непривередлив. Ест солдатскую кашу, что и все.

И никогда ни на что не жалуется.

Мошонкин был уверен, что и на него Картазаев не станет жаловаться, а случись чего серьезное, просто достанет свой пистолет, да и пристрелит к ядреной матери.

Довелось Мошонкину пистолет командировочного в руках подержать. Пистолет большой, но весу в нем почти никакого.

Пришло время ужина. Мошонкин расставляет на столе судки ложки, вилки.

Нет ничего более домашнего, чем ужинающий человек. Он становится беззащитным и добрым. Мошонкин тоже так подумал, решив обратиться с личной просьбой именно в это время.

— Владимир Петрович, разрешите мне после ужина на часок отлучиться, — попросил он.

Картазаев поднял на него взгляд. Мошонкин истолковал его по-своему и извиняющимся тоном сказал:

— У нас в части в это время личное время, так что все законно, вы не подумайте.

— А зачем тебе? Впрочем, можешь не говорить, если не хочешь.

— Мне скрывать нечего, — даже обиделся Мошонкин. — Какие уж тут секреты. В медчасти у меня знакомая есть, так там они вроде посиделок устраивают.

— Посиделки? — на лице Картазаева отразилось удивление. — Здесь? Никогда бы не подумал.

— А что тут особого? Во время войны ведь тоже танцы не отменяли.

Картазаев надолго замолчал, Мошонкин подумал, было, что тот и забыл о разговоре, но, попивая компот, командировочный сказал таким тоном, как будто разговор и не прервался четверть часа назад:

— Иди, конечно. Не возражаю. Только у меня к тебе тоже просьба будет.

— Да в чем вопрос! — с воодушевлением воскликнул Мошонкин.

— Я пойду с тобой.

— Вы? — вырвалось у Мошонкина, и он бесхитростно спросил. — А что вы там будете делать?

— А что все делают, танцевать.

Медпункт располагался в просторной палатке. Сестрички поставили лавки, подвешенный на капельнице японский музыкальный центр в меру громко выводил мелодию.

Кроме десятка медсестер присутствовало раза в три больше парней. Явный перебор.

Вошедшие Картазаев с Мошонкиным не привлекли ничьего внимания, и парень как бы про между прочим спросил:

— Владимир Петрович, а какая красавица вам больше глянется?

Картазаев искоса посмотрел на него и сразу указал на большегрудую с ярко подведенными глазами крашенную блондинку.

— Умоляю, только не ее, Владимир Петрович, — залепетал Мошонкин. — Это ж моя Зоя.

Он заметил, что Картазаев посмеивается.

— Так вы знали? — вырвалось у него. — Откуда?

— У меня работа такая, все знать. Ты иди лучше к своей крале, а то вон сколько кавалеров вокруг, уведут, — Картазаев слегка подтолкнул его.

Начался медленный танец, которого, похоже, ждали все. Парни, толкаясь, бросились приглашать. Более слабых сразу оттеснили. В центре палатки закружились пары.

Мошонкин был уже с Зоей и подмигнул Картазаеву.

Тот глянул в окно и разглядел в сгущающихся сумерках девичью фигуру в белеющем халате. Девушка не зашла в палатку, а прошагала мимо. Создавалось ощущение, что девичьи ноги, выглядывающие сквозь полы разлетающегося при ходьбе халатика, светятся во тьме.

Картазаев вышел и окликнул:

— Маша!

Девушка замедлила шаг, вглядываясь в темноте, но уже ничего не было видно, поэтому она вернулась.

— Вы меня знаете? — спросила она.

— Знаю, — спокойно сказал он. — Пойдем, Маша, потанцуем.

— Вы, наверное, из комендантской роты? Но на счет танцев вам не повезло. Я не танцую, — отрезала она и хотела идти.

— Вы считаете, что это действо в данных условиях неуместно? — спросил он, не делая попытки ее остановить.

— Не только неуместно, но и аморально.

— Мошонкин так не считает, — продолжил Картазаев.

Она стушевалась, потому что не была уверена, что таким образом над ней не хотят непотребно подшутить.

— Вы хотите меня обидеть? — спросила она. — Не трудитесь, материться я умею. Не первый год в армии.

— Мошонкин считает, что танцы были уместны даже во время войны.

— Что вы со своим Мошонкиным? — возмутилась она. — Нет никакого Мошонкина. Не может быть такой фамилии.

— А если есть, вы со мной станцуете? — так же спокойно спросил Картазаев.

— С какой стати?

— На попятный пошли? Поняли, что были неправы?

Она почувствовала, что незнакомец завел ее в словесный тупик. Тем не менее, он ее заинтриговал.

— Ладно, хорошо, — сдалась она. — Но если вы меня обманули, я опозорю вас на всю палатку. Скажу, что вы импотент.

— Согласен, — сказал Картазаев. — Хоть и не понимаю, зачем бы импотенту появляться на танцах.

Они вошли, и чтоб не потерять девушку в толчее, Картазаев взял ее за руку и повел.

Едва они оказались на свету, Мария сумела, наконец, приглядеться к своему собеседнику, и была разочарована тем обстоятельством, что он оказался совсем не красавчиком и не атлетом. Парни вокруг выглядели намного привлекательнее.

Столько кавалеров вокруг вилось, только выбирай, и вот выбрала, скептически подумала она.

Мошонкин стоял со своей ненаглядной, уже по-свойски обняв за талию. При виде Марии челюсть его отвисла.

Он так и не понял, откуда здесь взялась эта красавица, ведь он выбрал самую лучшую.

Белый как снег халат облегает "гитару". Настоящая красавица, белокожая, глазищи лучатся. Халатику тесно впереди на пышных грудях.

Мошонкин подвинулся поближе, чтобы улучшить обзор, но сразу наткнулся на плечо Картазаева.

— Давай военный билет! — потребовал тот.

— Зачем билет? — с надрывом спросил Мошонкин, и Картазаев понял, что парень документов не взял.

— Рискуешь, Мошонкин. Вдруг патруль?

— Какой на танцах патруль?

— Так, значит, реванша не получилось, — строгим тоном заметила Мария. — Можете препираться без меня.

Она развернулась и стала протискиваться к выходу.

— Не понимаю, при чем эта краля и мои, блин, документы.

— Все связано в этом мире, — кисло заметил Картазаев.

В это время в толпе произошла сутолока. Пробирающуюся Марию схватили за руку, она стала вырываться. Танцующие предпочли не вмешиваться, и Картазаев понял почему.

Огромный верзила в черном танкистском комбинезоне, ухмыляясь, продолжал удерживать девушку.

От увиденной картины Картазаев приободрился:

— Не было счастья, да несчастье помогло, — сказал он, но был остановлен Мошонкиным.

— Петрович, ты хоть знаешь, кто этот парень? — от волнения он впервые перешел на ты, да по-свойски там и остался. — Он из ФСБ. Он одному нашему руку сломал ни за что. И ему ничего не было. Один он обычно не ходит. Но для тебя, Петрович, это не имеет значения, — он скептически оглядел небогатырскую комплекцию Картазаева. — Ты хоть драться-то умеешь?

Картазаев оставил вопрос без ответа и стал протискиваться вперед. Нагнав верзилу, он постучал кулаком ему в спину точно в дверь.

— У вас все дома? — спросил он.

Верзила оглянулся и прорычал:

— Чего тебе надо, пацан?

— Ты мне льстишь, — заметил Картазаев, уперев руки в бока. — Я уже старый.

— Не-а, — с ленцой проговорил здоровяк. — До старости ты не доживешь.

Он отпустил девушку, но та не спешила уходить. Обостренное чувство справедливости не позволяло оставлять Картазаева в одиночку перед этаким громилой.

Боковым взглядом Картазаев разглядел хищно скользнувшую в толпе черную тень. Похоже, еще один "танкист".

— Не надо, — процедил здоровяк. — С дохляком я сам справлюсь. Пошли, выйдем, пенсионер.

Сзади в Картазаева ткнулось плечо Мошонкина. Только этого не хватало.

— Мошонкин, уймись, — велел Картазаев. — Ты мне мешаешь.

— Они прибьют тебя, — прошептал тот. — Помяни мое слово, прибьют.

С другого бока подошла Мария и также прошептала:

— Это не мое дело, но как только выйдете из палатки, бегите, что есть силы.

— Куда ж мне пенсионеру от них убежать? — улыбнулся Картазаев.

— Они оба на вас накинутся, так и знайте, — предупредила она. — И не стройте из себя героя.

Двое спецназовцев, Картазаев и Мошонкин гуськом двинулись к выходу. Тут все и случилось.

Ошибка Мошонкина заключалась в том, что он был уверен, что в палатке бить не будут, однако бойцы сделали вид, что замешкались перед самой дверью и наработано одновременно бросились на них.

На Мошонкина обрушился град ударов, и дело кончилось бы тем, что парню в лучшем случае сломали бы челюсть и ребра, если бы Картазаев не отпихнул его в сторону.

— Что ж вы, пацаны, так по-подлому? — спросил он, особенно и не удивляясь.

Он с самого начала знал, что честностью тут и не пахнет.

— Какая честность в драке? Это только в кино, — подтвердил аксиому здоровяк.

Они двое замерли напротив Картазаева. Впереди здоровяк. Картазаев слышал, как женщины сзади бросились поднимать Мошонкина, но десантник встал сам. Начал было подходить, но Картазаев жестом остановил его.

— Твоя фамилия случайно не Дартаньян? — спросил верзила.

Он едва повел плечом, и стоящий чуть сзади спецназовец, быстрый и ломкий в движениях, выступил вперед. Картазаев в свое время насмотрелся на таких. Судя по всему, блестящий рукопашник. Несмотря на комплекцию вряд ли уступает в драке здоровяку.

Картазаев, являясь отличным стрелком, в рукопашной схватке ничего особенного противопоставить не мог. Единственно, что он с большой выдумкой использовал в драке подручные предметы. Но что с того? Их двое.

— Ну что, сучонок, поговорим! — спецназовец нехорошо ухмыльнулся.

— Не о чем ему с вами разговаривать! — раздался к удивлению Картазаева высокий, почти фальцет, взволнованный голос Маши. — Прекратите немедленно!

— А если нет?

— Вы в курсе, товарищ, что сейчас ударите старшего по званию? — поинтересовался Картазаев, даже не пошевелившись, и заложив руки за спину аки Наполеон.

— Вы же без знаков различия? — притворно удивился рукопашник. — Ладно, для твоего возраста сделаю скидку. Откровенно говоря, про тебя мне наболтали, хочу почувствовать, а то ведь другого шанса тебе не дам. Ну, так уж и быть, дай раза.

Картазаев и дал. Рукопашник наверняка знал, что он правша, сам ведь признался, никто его за язык не тянул. И Картазаев дал слева. Размах получился неплохой, из-за спины.

Голову спецназовца вывернуло на 90 градусов, и словно в голливудском кино, он мог лицезреть перед глазами некие летающие объекты — вылетевшие изо рта в парообразных облачках крови собственные зубы. После чего тело в силу того, что свобода вывертывания шеи являлась ограниченной величиной, последовало за головой. Ноги бойца оторвались от земли, он сделал в воздухе пируэт, которому позавидовал бы артист балета и грянулся оземь. При этом взметнув облачко пыли.

Толпу пронзил единый сплотивший всех вздох, как при увиденном сногсшибательном фокусе. Боец пребывал в тяжелейшем нокауте. Увидев, как легко и непринужденно его коллегу превратили в овощ, здоровяк просто взбеленился и порвал бы его вместе с палаткой, но натолкнулся на уставленное ему в лицо дуло.

Вид оружия, со ствола которого капала кровь, и даже свисал какой-то лоскут, подействовал отрезвляюще. Картазаев как чувствовал, захватил на вечеринку П-90, вес почти под килограмм. Не повезло бойцу, без предупреждения засветили по носу этакой болванкой.

— Ты, что, полковник, совсем охренел? Под трибунал захотел? Тебя ж посадят! — взревел здоровяк.

— А тебя закопают. И зубы мне не заговаривай, к оружию не тянись, не успеешь! — предупредил Картазаев, предотвращая всякие поползновения.

— Слышал, что ты вообще без башни, сейчас убедился, — проговорил здоровяк.

— Рад за тебя. А теперь забирай своего дружка и вали отсюда.

— Здесь слишком много глаз и ушей. Но мы ведь встретимся с тобой, полковник? — он мотнул головой в сторону. — Там нам никто не помешает.

Подобрав коллегу, здоровяк вышел, едва не оторвав полог палатки, и Картазаев, отправляя оружие в карман галифе, позволил себе оглянуться.

Первое, с чем он столкнулся, были гневные глаза Марии.

— Вы даже хуже, чем я о вас думала! — воскликнула она. — Немедленно проводите меня домой!

Глава 3

"Шмеля" готовили к полету ранним утром. Солдаты заправляли и смазывали БПЛА (беспилотный летательный аппарат) и подкручивали детали, которые могли ослабнуть за время транспортировки.

Чтобы не стоять у работающих над душой, Картазаев отошел в сторонку и присел под старой засохшей сосной с огромным дуплом. Видно когда-то давно в дерево ударила молния и убила его. На коре сохранились застарелые угли.

Со времени памятных танцев минула неделя, и с тех пор он с Марией не виделся.

Проводив ее до палатки, он взял девушку за руку, но она тотчас высвободила ее. Вопрос о поцелуе отпал сам собой. Картазаев хотел попросить ее посидеть с ним еще, до боли не хотелось возвращаться в надоевшую избушку.

Девушка не дала ему и этой возможности, отстранилась и сказала довольно спокойным голосом:

— Пока мы шли, они все время следили за нами, но я теперь за вас не опасаюсь. Вы ведь неуязвимы.

— Во-первых, я не неуязвим, хотя хорошо бы, — возразил Картазаев. — Во-вторых, это не они, а Мошонкин. Мошонкин! — крикнул он.

— Чего? — раздалось в ответ, но десантник из вежливости не стал подходить.

— Ты чего за мной увязался?

— Я ж за вас отвечаю.

— А я уж думал, что ты домой один боишься идти.

— Обижаете, Владимир Петрович.

Картазаев заметил, что Маша улыбается, и сказал:

— Ладно, сейчас идем. Покури пока.

— А я думал, вы ночевать останетесь.

— Еще чего! — громко возмутилась девушка.

Сейчас, наблюдая за подготовкой БПЛА, Картазаев понял, как же ему захотелось тогда обнять Машу. Прижать ее к себе, теплую, податливую, почувствовать, как ее груди упираются ему в грудь.

Когда она уходила, то спросила:

— А как вы узнали мое имя, если не секрет?

— Не люблю секретов, — признался Картазаев. — У вас же визитка на халате приколота.

— Ночь же была. Тем более, я от вас далеко находилась.

Картазаев пожал плечами.

— Зрение у Владимира Петровича хорошее, — опять раздался из темноты голос Мошонкина.

— Я ж тебе сказал, покури!

— А я уж покурил. Целых две сигареты.

— А ты еще покури.

— Слушаюсь.

— Курить вредно, Минздрав предупреждает, — возразила Маша. — Идите себе. До свидания.

— До свидания? — спросил Картазаев. — Вы хотите, чтобы я пришел?

— Можно подумать, вы у меня разрешения спросите? — улыбнулась она. — Только в следующий раз приходите без своего секретаря.

Боже, какая у нее оказалась улыбка. Картазаев у разбитой сосны мечтательно прикрыл глаза.

Пухлые губки девушки становились еще более пухлыми, превращаясь в расцветшую розочку.

— Товарищ полковник, разрешите обратиться? — над ним возвышался капитан Столетов, командир разведроты. — "Шмель" к запуску готов.

Хоть Картазаев и не носил погон, только камуфляж, но после стычки со спецназовцами, слухи о которой усиленно тиражировались, и Картазаев подозревал, что не без помощи Мошонкина, когда самый здоровый из них назвал его полковником, к нему только так и обращались.

Картазаев поднялся и пошел уточнять маршрут.

Парой дней раньше, чтобы не подвергать опасности пилотов, было решено подключить к операции космические спутники из состава военно-космических сил.

Подключили на свою голову.

Поначалу все шло чудесно. "Метеор-968",запущенный еще в прошлом веке и благополучно функционирующий над Англией, снялся с многолетней орбиты и завис над Уралом.

В ЦУП в Москву, а уже оттуда в штаб Кордона потекли цветные снимки мертвого города.

На химзаводе из продолжавшего некоторое время работать по инерции цеха готовой продукции вытекло и застыло целое озеро каучука. На ЗЯБе неделю горел склад горюче-смазочных материалов, и было замечено несколько взрывов перегревшихся печей, служащих для переплавки ликвидируемых ракет.

В городе было замечено несколько незначительных пожаров: горели отдельные квартиры и дома.

Постепенно и взрывы и пожары сошли на нет. По прибрежной акватории ветер гонял бесхозные корабли. Когда они оказывались в опасной близости от границ Вольда, их топили с вертолетов противотанковыми управляемыми снарядами (ПТУРС).

Пользуясь брешами в Кордоне, в город просочились группы мародеров. Некоторое время они передвигались по улицам, грабя магазины, пока не заснули и не умерли.

Клиническая картина напоминала Первоапрельск как две капли. Вольд, одним словом. Полный.

Космическая разведка исправно функционировала, но только до тех пор, пока искатели фотокамер не достигли зоны отдыха, где располагались стадионы, корты, бассейны и крупнейший в Европе Дворец спорта.

В этом месте изображения заметались, затуманились, а потом и вовсе пропали. Как и сам спутник.

В ЦУПе объяснили, что из-за ветхости спутника, он мог потерять орбиту, опасно сблизиться с Землей, и быть ликвидированным системой самоуничтожения.

Картазаев ничего не стал уточнять. Просто почувствовал нутром-оно.

Причины возникновения первого и второго Вольдов остались невыясненными, но эпицентр, судя по данным, обнаружился у обоих.

Замдиректора ФСБ Серегин Дмитрий Анатольевич, напрямую возглавляющий оперативно-поисковое управление (ОПУ), был бы доволен.

Сотрудник ОПУ должен быть готов ко всему. Даже к тому, что об ОПУ директор ФСБ лишь информирован. Информирован и не более того. Отдавать распоряжения уполномочен только Серегин либо лично Верховный.

Теория глобальной безопасности (ТГБ) пришлась Картазаеву по душе. Несколько лет назад, возглавляя секретную государственную комиссию, он понял, что в мире происходит что-то не то.

Гибнут подводные лодки и гигантские теплоходы, априорно считающиеся непотопляемыми. Убивают политических деятелей, защищенных тысячами агентов. Проваливаются эксперименты, о провале которых не могло идти и речи.

Причем, если сталкиваются поезда, то обязательно перегруженные пассажирами, если у АПЛ пробоина, то сразу в шести отсеках, да и рубку тоже прихватывает.

Что-то тут не так. По закону случайностей эти события практически произойти не могут, а отсюда следует, что действует какой-то другой закон, о котором мы не знаем.

Если коротко, то он звучит так: чем с большей надежностью мы защищаем частные случаи всей системы-отсеки ли АПЛ, двигатели новой МБР (МБР — межконтинентальная баллистическая ракета), не важно, тем беззащитнее и нежизнеспособнее вся система в целом.

Если есть закон, то вскоре появился институт по его изучению, а потом и агенты по практическому претворению его постулатов в жизнь.

Они едва успели развернуться до появления Вольда. С этой точки зрения специализация ОПУ стала чрезвычайно своевременной, ибо обычные методы борьбы против эпидемии массовой летаргии уже не действовали.

После первой неудачи ЦУП направил в Алгу второй спутник, который в отличие от первого зашел на город со стороны моря. Эффект был нулевой.

Едва аппаратуру направили на пресловутый Дворец, связь со спутником прервалась, как и в первый раз.

Тогда решили использовать беспилотные самолеты.

Картазаев давал последние указания окружившим его разведчикам и механикам:

— С севера на юг и с востока на запад город прорезает сеть проспектов. Улица Елейная выходит напрямую к Дворцу. "Шмель" должен лететь строго над ней на высоте 3 тысяч метров. Над Дворцом снижение до восьмисот, — Картазаев оглядел присутствующих. — Если долетит, в чем я лично сомневаюсь.

— Обижаете, товарищ полковник, — протянул Столетов.

— Это я к слову, — пояснил Картазаев. — Снимки каждые десять секунд. Вопросы есть?

Вопросов не было. "Шмель" давно стоял на взлетной полосе.

— Запуск! — скомандовал Картазаев, а когда все разошлись согласно боевой расстановке, успел ухватить Столетова. — Ставлю ящик пива, что не долетит.

— Принимаю, — серьезно ответил тот. — Сорта "Особый морской". С синей этикеткой.

"Шмель" взмыл в воздух и вскоре скрылся из вида. С этого момента управление приняли на себя телеметристы.

Картазаев приказал принести снимки в штаб Кордона и ушел.

Он успел отобедать и вернуться в штабную палатку, когда заявился Столетов. По его лицу Картазаев все понял.

— Как далеко он сумел углубиться? — спросил он капитана.

— Внутрь Вольда на 30 километров, в город — на два. Почти.

Картазаев взял у него глянцевые фотоснимки и разложил на столе. В штабе присутствовал только Лощекин.

— Дворца опять нет, — недовольно заметил генерал.

От волнения у Картазаева даже заломило виски.

— Здесь есть кое-что важное для нас, — сказал он.

— Где? Я ничего не вижу!

Картазаев указал на два снимка, лежащих рядом.

— Эти снимки одного участка, сделанные с интервалом в десять секунд. Видите эту группу объектов?

— Что здесь особенного?

Картазаев взял два снимка и совместил на просвет. Несколько точек, разбросанных по улице, не совпало.

— Они двигаются, — пояснил он.

— А что это за объекты? — спросил генерал.

Картазаев внимательно посмотрел на него, словно размышляя, стоит ли говорить, и, представляя, как воспримут его слова, потом ответил:

— Это трупы.

— Мясо побежало!

— Полякову звонили? — спросил он, сбрасывая ноги с койки, внизу стояли ботинки, но с первого раза попасть не удалось.

5 часов. Утренняя разбалансировка.

— Уже сообщили. Дежурная смена поднята по тревоге. Вам приказано срочно прибыть в штаб.

Оказавшись на улице, он сразу почувствовал дискомфорт. Что-то изменилось. Через секунду он понял, что.

Картазаев жил в одноэтажном деревянном домике в прилегающем к Новоапрельску дачном массиве. Во дворе круглосуточный пост, ненужность которого он так и не смог доказать.

Основная группа ОПУ расположилась во втором эшелоне.

Разгар лета. Сухо. На пожухлой листве серая пыль.

Когда он выбрался на грунтовку, кое-как засыпанную щебенкой, мимо на всей дури пропер мотоцикл. Что за люди?

КП располагался на окраине того же поселка, на чердаке двухэтажного дома. У калитки бронетранспортер. Во дворе пулеметное гнездо, обложенное мешками с землей. Песок далеко возить.

Картазаев показал пропуск раз пять разным людям, хотя его все давно знали в лицо, а пропуск проверяли назло. Был у него небольшой косяк со старослужащими.

Прошел через первый этаж, пахнущий едой и потом, поднялся наверх. Часть шифера была разобрана, напротив, на штативе установлен 30 кратный монокуляр. Поляков в расстегнутом кителе приник к окуляру, оживленно комментируя увиденное.

— Товарищ генерал!

— Здорово! — Поляков не глядя, сует шершавую лапу. — Иди, погляди!

— Я уже слышал.

— Ничем тебя не удивишь! — недовольно произнес Поляков, оторвавшись от монокуляра.

А ведь на самом деле недоволен. Непосредственный человек, хоть и генерал.

Картазаев приникает к окуляру.

В перекрестии автобусная остановка на окраине города. Написано "Интервал движения 115 маршрута 20 минут". Врут. С момента установки второго Кордона, взамен погибшего в полном составе Первого, прошло 40 дней.

— Правее смотри! Он там скачет!

Картазаев не вертит монокуляр, при этом увеличении обзор сразу скакнет метров на сто. Осматривает так. Сбоку стремительно влетает в сектор пестрая тень, чтобы пронзить его насквозь и тут же вылететь с противоположной стороны. Птах!

Их то Картазаев и услышал по утру. А то 40 дней тишина как в могиле. Ничего живого.

— Давно ведется наблюдение? — спросил Картазаев.

— Часовые два часа уже как любуются.

— Много там птиц?

— Много. Пошли чай пить.

Отказываться бесполезно. Вот такой вот командир.

Они пьют чай с баранками на первом этаже. От лимона Картазаев отказался, чем вызвал недоумение со стороны генерала. То ли еще будет, мазохистски подумал Картазаев.

— Что надумал, полковник? — поинтересовался Поляков. — То же что и я?

Это вряд ли, подумал Картазаев.

— Разведку? У меня чудесный комроты есть.

— Нет. У меня своя кандидатура.

— Что моим не доверяешь? Зря.

— Почему не доверяю, доверяю. Наоборот. Хочу их поберечь.

— А кто же тогда пойдет? — генерал что-то начал подозревать и нахмурился.

Картазаев не дал ему возможности прозреть до конца.

— Заключенный пойдет. У него пожизненное, все на добровольных началах.

Генерал только крякнул. Живо блестящие глаза померкли, налились холодом. Даже презрительность мелькнула.

— Эх, Контора! — шумно выдохнул он. — Я погляжу, вы не меняетесь. "Заключенный". "Добровольно пойдет". Знаю я вашедобровольно, — он шумно хлопнул ладонищей по столу. — Я хочу на него посмотреть.

— Само собой. Он же здесь пойдет.

— Я хочу лично!

— Не вижу необходимости, — он увидел, как генерал наливается багровостью, и добавил. — Впрочем, как прикажете.

— Вот именно прикажу! — уже с полным высокомерием произнес Поляков, хотя приказывать ему не имел права.

А что Картазаеву жалко?

Он достал сотовый и, разузнав обстановку, объяснил куда подъезжать. Вскоре им позвонили с поста.

За забором стояла длинная легковушка с наглухо тонированными стеклами — машина принадлежала Загорскому управлению ФСБ, но экипаж был полностью из ОПУ.

Машина мотора не глушила, рядом прогуливался лейтенант Назаров.

— Где заключенный? — спросил генерал. — Почему не выводите?

— Мы подчиняемся только полковнику Картазаеву.

Картазаев слегка кивнул, пока генерал окончательно не вышел из себя, и лейтенант, приоткрыв дверцу, велел выводить. Сначала показался сопровождающий, реальный гоблин под два метра в высь и чуть уже вширь. Потом зэк, и, наконец, еще один сопровождающий. Вдвоем они так вздернули зэка, что тот стал едва ли не раком.

Ну, это уже лишнее, поморщился Картазаев. Оказывается, он всего не знал.

Зек оказался настолько накачан транквилизаторами, что когда его выровняли и отпустили, то едва не грохнулся. Сопровождающие поддержали его. Все это вкупе смотрелось дико, словно кадр из 37 года, что генерал коротко ругнувшись, пошел прочь, а часовые демонстративно захлопнули калитку.

— Салям! — поздоровался Картазаев, зэк был сумитом.

— Пошел на кутаг, дунгыз! — проговорил сумит точно пьяный.

— На фига так надо было накачивать? — возмутился полковник.

— Вкололи стандарт, а он наркоман со стажем, улетел сразу.

— Ладно. Эй, джигит, знаешь, зачем тебя сюда привели?

Сумит кое-как сфокусировал гляделки, зашипел:

— Ненавижю!

Полковник спокойно переждал и спросил:

— В тюрьму хочешь?

— Умирать хочу!

— Договорились. Сделай, что я тебе скажу, и я подарю тебе легкую смерть.

— Врешь!

— Как хочешь. Можешь вернуться. Сколько тебе лет. Тридцать. Значит, еще лет сорок протянешь, горцы долго живут. И все за четырьмя стенами. 40 лет. По 365 дней. Или лучше сразу к Аллаху? Выбирай. Да или нет?

— Да, ищак!

— Я тоже рад, что мы договорились.

Они кое-как разместились в машине, зэка усадили на грязный пол, и подъехали к кордону. Дорогу перегораживал шлагбаум, по бокам укрепленные огневые точки. Бойцы в белых халатах и респираторах. Хоть случая заражения больше не было, береженого Аллах бережет.

Сумита вывели и освободили от наручников. Полковник объяснил задачу. Надо было пройти мимо автобусной остановки, бензоколонки и дальше по улице.

— Никуда не сворачивай, а то снайпер за углом не видит, — пояснил Картазаев. — Вернешься, получишь, что обещал. Вздумаешь финтить, пулю в ногу. И остальные 40 лет без ноги по камере прыгать.

— Шакалы! — сумит косился на них, потирая затекшие руки.

— Таким ты нравишься мне больше! — заметил Картазаев. — А тогда перед генералом спектакль разыгрывал? Ну ладно. Топай, давай!

Назаров достал из кабины СВД.

Плетущийся по пыльной дороге сумит вызывал неосознанную жалость. Солдаты из охранения бросали на них косые взгляды и глухо ругались в респираторы.

Сумит доплелся до остановки, огляделся. Картазаев наизусть знал, что там. Старик, на пиджаке медаль 60 лет Победы. Девочка-школьница с портфелем. Женщина, возраст 40–60 лет. Точно определить не удалось. Жара.

Зэк подошел, пошарил у трупа, нашел сигареты, закурил.

— Не останавливайся! — крикнул Картазаев, благо тот был не далеко.

Сумит отреагировал неожиданным образом. Сорвал со старика медаль и швырнул в их сторону.

— Пугани! — велел полковник.

СВД смачно вдарила, взметнув фонтанчик у ног разбушевавшегося "мяса". Сумит пошел дальше, гораздо энергичнее.

— Ищет нору! — сделал предположение Назаров. — Куда нырнуть.

— Вряд ли, — не согласился Картазаев. — Что он там забыл. Гиблое место.

Сумит отходил все дальше. Полковник взял бинокль.

— Сколько инкубационный период? — спросил Назаров.

— Был 30 минут.

— Он уже 20 минут гуляет.

— Пусть еще погуляет. Может, мощность упала.

— Мощность чего?

— А хрен его знает, чего? Он погуляет полчаса, да на своих вернется, а разведка потом накроется полным составом!

Картазаев прогонял сумита 3 часа. Они возили его и запускали в город с разных сторон. Наконец, зэк сел и сказал, что устал и никуда не пойдет.

— Жрать хочешь? — спросил полковник, стараясь оттянуть неизбежное.

— Косячок бы перед смертью.

— Перебьешься.

— Владимир Петрович, давайте я! — предложил Назаров.

Тот лишь помотал головой, а сумиту сказал "Пошли!"

Отведя его от поста в кусты, чтобы не видела молодежь, Картазаев передал ему пистолет и сказал.

— Здесь 1 патрон, как я и обещал. Слово свое помнишь?

— Конечно, этот патрон мой!

С этими словами сумит поднял пистолет и почти в упор спустил курок в Картазаева. Громко щелкнул боек.

— Дунгыз! — с яростью заорал сумит.

— Хорош бы я был, если бы вам верил! — проговорил Картазаев.

На грянувший выстрел прибежал Назаров.

— Как вы догадались? — он пытался скрыть удивление.

— Самоубийцы в рай не попадают! — пожал тот плечами. — Коран надо читать, молодой человек!

Сержант сидел рядом с поникшим шлагбаумом с почерневшим давно остывшим "бычком" в руке, из которого ветерок выдул холодный пепел. Рядом привалились плечами друг к другу двое "молодых", судя по выбритым черепам и оттопыренным ушам, которые еще не успели обклевать птицы. Под всеми троими на сухой земле темные расползшиеся пятна.

Первый Кордон. Мертвый.

Поехали на "Волге", хотя Поляков предлагал БТР и взвод десантников. От кого тут отбиваться? Картазаев так и сказал.

Водителя звали Коля, и полковник был вынужден сесть рядом с ним, хотя спереди никогда не садился. Во-первых, переднего пассажира заваливают первым. Во-вторых, не любил. На заднем сиденье всегда подмечается больше деталей. Но теперь сзади сидели гоблины, теснотища. Нехай, Назаров потеснится. Молодой.

Гоблины назвались кличками Гарсон и Шустрый.

— Гарсон номер 5, -пошутил Картазаев и столкнулся с откровенно агрессивным взглядом.

Получил очередную дозу ненависти. Мало того, что его ненавидят за одно принадлежность к ФСБ, так еще и внутри Конторы существуют свои предрассудки.

Когда выяснилось, что эпидемия сама собой кончилась, встал вопрос, куда ехать. И что искать. На второй вопрос ответа не знал даже Картазаев. "Будем поглядеть", — как говаривал Базыкин, старожил ОПУ, служивший еще в КГБ.

Картазаев крутил в руках спутниковую фотосессию. Мест скопления трупов оказалось три. Если первые два еще можно было объяснить, это оказались 2 городских рынка, то третий так с кондачка растолковать было невозможно.

Географически место находилось практически в центре города. Ресторан? Мультиплекс? Магазин?

Столько всего понастроили за последнее время. Карты есть, но толку от них чуть. По своему опыту Картазаев знал, что больше половины подобного рода заведений там не указаны.

"Волга", шурша шинами, катила по городу, и он словно просыпался вместе с ней. Птиц становилось все больше, они весело обгоняли машину. Кот опасливо выглянул из подворотни.

Надо бы поймать. Но зачем? Разве что, кастрировать.

Проехали мимо рынка. Трудность заключалась в том, что на толкучке не все умерли сразу, и мародеры тащили добро, умирая по дороге. Теперь далеко по дороге вытянулся жуткий язык из павших и тащимого ими барахла. Мертвые занимали всю проезжую часть, и Коля, испросив разрешения, свернул на второстепенную дорогу, по сути, узкую дорожку, ведущую мимо чахлых кустиков.

Снова обрушилась тишина. Птицы еще не успели разведать этот, судя по всему, внутриквартальный проезд, и жизнь не торопилась их обгонять.

Картазаев заерзал. На душе сделалось так погано, что хотелось куда угодно, только не в этот затхлый проезд.

— Остановись! — голос прозвучал гнусаво сквозь маску, они все были в респираторах и камуфляже без знаков различия.

Словно их могли захватить в плен. Кто?

Колян наперво посмотрел на Назарова, и исполнил приказ, только когда тот кивнул.

В боевой обстановке Картазаев бы такого не потерпел, но обстановка была не боевая. Скорее, после боевая. Как оказалось, он был не прав, но это выяснилось слишком поздно.

Колян снова свернул и не раз, и если бы не GPS заплутали бы точно. А так система вывела их прямиком на аккуратную площадь с фонтаном и Лениным. Фонтан давно заглох и не функционировал. Воняло тухлятиной даже сквозь респираторы.

На противоположной стороне возвышался ДК с крашеными известью колонами. Судя по карте, нужное место находилось за ним.

— Откуда объезжать? Справа или слева? — спросил Колян.

— Слева! — сказал Назаров.

Картазаев хотел бы в пику сказать "справа", но потом махнул рукой. Как показало дальнейшее, он недопустимо расслабился, но понял это только когда стоял над свежими трупами у перевернутой машины.

Но не мог он все время находиться в боевом режиме, будь он хоть трижды Картазаев. Да, опыт не пропьешь, да, Владимир Владимирович, говорят, знал его фамилию. Что из того? Он 40 дней сидел в карантине, имея срочный канал связи с Москвой. На тот случай, если ЭМЛ прорвется через кордон и покатит вглубь страны. Он выжидал этот момент словно кот мышку, когда она высунет мордочку из норки.

И отдельный полк стратегических "Черных лебедей" под Тулой тоже ждал всего лишь одного его звонка, чтобы обрушить на Загорскую область тактический ядерный заряд.

Картазаев мог не думать, что случилось бы с ним. Что самоподрыв, что расстрел, если бы он скурвил сведения и попытался сначала удрать подальше. Конец один.

Эти 40 дней он жил полноценной жизнью. С аппетитом ел, выпивал, когда хотелось, ходил к связисткам в штаб. Настроение было нормальным и ровным, как и всегда. И с тем же ровным настроением и даже не изменившись в голосе, он был готов позвонить и вызвать огонь на себя. Готов был.

Но стоило обстановке пойти на улучшение, как он недопустимо расслабился. Готовность помереть в одночасье воспринималась как противоестественное состояние, и вообще, он по-новому взглянул на эти не самые лучшие 40 дней в своей жизни.

"Волга" заехала под кирпич. Понятно дело, администрация, дума опять же городская. За ДК стоял двухэтажный крашеный дом. Такие не редкость в провинциальных городках. Убогий, сирый, больше похожий на барак. Цвет то ли темно желтый, то ли светло коричневый. Буромалиновый, как сказал бы Базыкин.

За домом стоял следующий, точно такой же брат-близнец. Между ними узкий проезд, достаточный, чтобы машина проехала.

В душе Картазаева все засвербело, что придется вылезать и идти пешком по этим улицам, с лежащими раздутыми трупами.

— Дальше пешком! — приказал Картазаев.

На этот раз Колян ничего говорить не стал, припарковал машину. Когда вышли, разминая ноги, на них обрушились звуки. Ветер, птицы, где-то лаяла ужасно одинокая собака. Тоскливо и с явным испугом.

Проехать дальше они не смогли бы в любом случае. Это выяснилось сразу, как только они оказались в проулке.

Тот был буквально завален трупами. Они пролежали 40 дней на жаре, идентификации практически не подлежали. Нельзя было понять, кто это взрослые или дети. Лиц нет. Практически монолитная масса.

Вонь прошибла даже через респираторы. Хорошо никто не блевал. Картазаев подчеркнул, чтобы прислали людей бывалых. Но сам старался кучу не разглядывать. Остальные поступили так же.

— Внутрь не пройти! Будем обходить? — пробубнил Назаров сквозь маску.

— Я видел там доски. Набросим сверху.

Хоть Картазаеву ничего не возразили, он почувствовал общую неприязнь. Люди, привыкшие убивать, уважительно относятся к трупам и без нужды стараются их не тревожить.

— Доски! — повторил Картазаев, вбивая гвоздь в свою репутацию.

Когда положили доску, она достала до верха двухметровой кучи.

— Гарсон! — приказал Назаров по знаку Картазаева.

Когда тот, повесив автомат на шею, двинулся вперед и вверх по доске, та под тяжестью ста килограммов живого веса стала оседать в неживом, с противным рыхлым звуком продавливая кучу.

Когда Гарсон достиг вершины, глаза его округлились над маской, а руки стали сдергивать автомат.

— Не стрелять! — зарычал Картазаев.

Но Гарсон и не думал стрелять, указывая автоматом точно указкой:

— Товарищ полковник! Там…

Когда Картазаева угораздило сказать в штабе про мертвяков, Лощекин глянул на него как на сумасшедшего. Как знал, не надо было ничего говорить. Нет, счел это своим долгом.

Военные секреты — выдумка гражданских. Это он понял, когда к вечеру слухи расползлись по Кордону. По всему лагерю его появление встречали смешки. Смеялись даже молодые солдаты, у которых еще волосы не успели отрасти.

Картазаеву было даже не обидно. Поначалу, хотел на Лощекина рапорт написать со злости по использованию призывников первого года службы в Кордоне. Потом остыл.

Генерал заявил, что движущиеся объекты являются ничем иным, как проникшими в город мародерами. Картазаев тоже хотел бы так думать, но "шмель" продолжал передавать фотографии, на котором движение было хоть и не интенсивно, но все же и не думало прекращаться.

В городе никто так долго жить бы не смог.

Возникла пауза. Никто не хотел брать ответственности на себя. Лощекин ждал положенный инкубационный срок, а точнее команды из Москвы, чтобы зайти и закопать вымерший город.

Но весь ужас заключался в том, что город и не думал полностью вымирать. Там что-то происходило. И возможно назревало. В этой связи у Картазаева не выходила из ума ситуация с Дворцом, куда так и не смог проникнуть космический спутник.

Вечером Картазаев направился в медчасть, решив повидаться с Марией.

Такие девушки ждут героев только в кино. Он застал ее в палатке с бравым прапорщиком-десантником Кармалыгой из разведроты. Они сидели за столом с пузырьком спирта и открытой банкой тушенки.

Кармалыга был раскрасневшийся и довольный. Китель распахнут, открывая вид на свежее поменянную для такого случая тельняшку в голубую полоску.

— Свободны, товарищ прапорщик, — строго приказал Картазаев.

Кармалыга уходить не спешил. Судя по топорщившимся штанам, он пребывал в полной боевой готовности.

— Полковник особого отдела 42-й дивизии, — Картазаев достал из кармана удостоверение.

Не жалко. У него полный портмоне таких удостоверений, и все подлинные.

— Застегнитесь, товарищ прапорщик, — укоризненно сделал он замечание. — Такое серьезное положение, а вы в таком виде. Какой пример вы подаете подчиненным.

Прапорщик неспешно застегнулся и вышел, напоследок зло сверкнув глазами.

— Минутку! — вернул его Картазаев и обвел стол рукой. — Заберите все, вы, наверное, потратились.

— Спирт мой, — с вызовом сказала Мария.

— Пусть возьмет, — настоял Картазаев, он же не зверь какой, хоть какое-то будет прапору утешение, а то шел трахаться, а тут на те — особый отдел.

— И возьму! — с вызовом сказал Кармалыга и сгреб все со стола, рассовывая по карманам.

— И что мы будем делать? — спросила Мария, когда жадина ушел. — Ужина вы меня уже лишили.

— Мошонкин! — крикнул Картазаев, заставив девушку вздрогнуть.

Десантник ввалился, топоча башмаками. Застелив скатерть, выставил на стол бутылку коньяка, палку сервелата, лимон, кетчуп, хлеб, ветчину. Когда он закончил сервировку, Картазаев отсек от сервелата половину и отдал Мошонкину свою фляжку.

— Там тот же коньяк, — пояснил он. — Отдыхай, Василий Иванович. Завтра утром вернешься за мной.

— А вам не кажется, что вы слишком самоуверенны? — возмутилась Мария.

Он молча раскупорил бутылку, размышляя о превратностях судьбы. Коньяк есть, а города, где он выпускался, уже не существует.

— О чем вы все время думаете? — спросила она.

— О вас, — признался он. — Вы очень красивая, Маша. Давайте перейдем на ты.

— Ну, для этого сначала надо выпить.

Картазаев налил по сто граммов. Она выпила, не подозревая, чем это чревато. Коньяк попался хороший.42 градуса и выдержка пять лет.

— Вот мы и на ты, — усмехнулась она, захмелев.

Интересно, сколько она спирту успела шарахнуть, подумал Картазаев.

На ней был белый халат, распахивающийся и очень короткий, и, заметив заинтересованный взгляд Картазаева, девушка не замедлила закинуть одну ногу за другую.

— Что ж ты мне замечание не делаешь? — она игриво смотрела на него. — Я тоже не по форме одета.

Все бабы шлюхи, подумал Картазаев.

— Давай сделаем перекур, а то мы гоним, — сказал он вслух, несовпадение мыслей с тем, что он говорил вслух, было его отличительной, въевшейся в подкорку на веки вечные, чертой.

— Ты же не куришь? — удивилась она.

— Когда выпью, курю, — сказал он и, когда полез в карман за пачкой, наткнулся на эрекцию.

Курение сокращает жизнь, махнул он рукой, и, подхватив Машу, с силой поцеловал ее в распахнутые губы. Во время поцелуя руки его проникли внутрь халата, скользнули по гладкой спине внутрь трусиков. Прижав девушку к себе за подрагивающие ягодицы, он некоторое время продолжал ее целовать. Потом понес на кровать.

Трусики порвались и повисли у девушки на одной ноге.

— Экий ты скорый, — пока Маша проговаривала эту фразу, Картазаев успел ввести ей на всю длину.

Расстегнув на ней халат, он старался ухватить губами прыгающие в такт груди. А когда залез девушке языком в ухо, то Маша, застонав, буквально выгнулась на кровати. И в этот момент он вошел в нее особенно глубоко.

Потом он сменил позу. Закинув ноги девушки себе на плечо, он положил девичьи ягодицы, нежные и пухлые, себе на ладони, мял их сильными пальцами, распаляясь все сильнее и ни на секунду не прекращая движений. Наоборот, поступательные движения его становились все мощнее, и каждый раз он едва не стряхивал девушку с себя.

Она стонала беспрерывно, и, сжав в последний раз упругие ягодицы, он оглушительно, до боли в ушах, кончил.

— Что это было? — спросила она.

— Любовь, — ответил он.

— Я всегда думала, что любовь это что-то другое, — возразила она.

Картазаев лежал на животе, а девушка водила по спине пальцем, найдя застарелый шрам. Картазаев остро чувствовал волнующие прикосновения женских грудей.

— Где это тебя так? — спросила Маша. — У тебя вся спина в шрамах.

— Какой тебя интересует конкретно?

— Вот этот, — с этими словами она вонзила в глубокую ложбинку влажный и горячий язык.

Картазаев всем телом по-звериному развернулся к ней. Она игриво отшатнулась от него и упала на живот, делая вид, что пытается уползти, но проделывая маневр чересчур вяло. Он не ударил в грязь лицом и не дал ей удрать далеко. Подхватив ее за талию, стал натаскивать на себя.

— Боже, какая красота, — прошептал он. — Как ты красива!

Ее ягодицы со шлепками бились о внутреннюю поверхность его бедер.

Они занимались любовью до изнеможения. Под утро любовники впали в такой экстаз, что им было достаточно просто лежать друг на друге, ощущая голые тела, чтобы испытывать наслаждение.

Оно было безгранично. Картазаев подумал, что еще немного, и он просто умрет на красавице.

Они так и уснули в объятиях друг друга.

А потом ему приснился жуткий мучительный сон с перевернутой "Волгой" и мертвяками. Вернее, это был даже не сон. Мгновенная вспышка в утомленном любовными утехами уме. Этот кошмар частенько настигал его, когда он совсем не ждал.

— Назад! — он и сам не знал, что так громко можно орать сквозь маску.

Гарсон отступает по доске мелкими шажками, тогда он помогает ему, нетерпеливо сдергивая за рукав. Боец теряет равновесие, пошатывается и ступает прямо на месиво. Мерзкий звук, будто давят сразу десяток тараканов. Из — под ноги выдувается пузырь мертвой плоти, наполненный гнилостными газами.

— Руку, мля! — возмущенно кричит Гарсон.

Бог подаст. Воспользовавшись тем, что путь свободен, Картазаев рысью прыскает вверх. Приседает и высовывает над кучей только голову. Явной опасности нет, движения тоже, и он приставляет к глазам монокуляр.

Сзади чертыхается и костерит Гарсон.

— Чего орал? — спрашивает Картазаев. — Какие еще живые?

— Зачем толкаться? Ботинки испортил! — возмущается боец.

— Еще слово и пойдешь в машину! — предупредил Картазаев. — Чего видел? Только быстро!

— Женщина там…живая.

Картазаев и сам видит. Она лежит там, где кончается проулок и начинается собственно двор. Жухлые кустики, убогие детские качели. И голая женщина. Может, девушка. Потому что ей нет и семнадцати.

Она голая. Лежит влагалищем к полковнику. Между ног стрижка в виде полоски.

Не факт, что она живая. Хотя следов разложения никаких. Кожа белая. Никаких пятен, выступивших и успевших высохнуть жидкостей. Черные волосы красиво раскиданы.

И вообще девчонка хороша. Груди, бедра.

— Назаров, шумни! — коротко бросает Картазаев, не оборачиваясь.

Лейтенант дает очередь в воздух. Из чахлых кустов с вертолетным стрекотом взмывает стая воробьев.

Расклюют ведь, подумал Картазаев, а Назарова укоротил. Развоевался тут.

Как и ожидалось, девчонка даже не шелохнулась. Может, мы рано зашли, рассуждал полковник. Мало ли, сумита по окраинам выгуливали. Здесь эпицентр! Неизвестно что, вирус ли излучение, здесь могли сохраниться дольше.

Воробьи бы сдохли, возразил он себе.

Странно, однако, все. Все ломились от этого места, давились и умирали, а красотка разделась до гола и улеглась.

Может, это мародер? Из последней волны? Зашла буквально вчера, всего ночку и пролежала. Но почему голая?

— Выдвигаемся! — скомандовал Картазаев. — Гарсон справа, Шустрый слева! Держать сектора, но не стрелять! Это приказ!

Кучу бойцы преодолели грамотно. С доски на стенку и дальше уже на чистую землю. Картазаеву пришлось сделать усилие, чтобы повторить маневр.

Едва оказались во дворе, он почувствовал, что здесь что-то не так. Потом понял. Запах. Здесь почти не пахло. Может, проток свежего воздуха?

Бойцы заняли позиции по бокам. Гарсон показ три пальца, Шустрый пять и еще три. Восемь.

Объекты не двигались, замерев на лавках в глубине дворика и у единственного подъезда. Судя по неестественным позам, их можно было не опасаться.

Картазаев присел у трупа, пощупал шейный пульс. Пульса не было. Но это ничего не значит. Мог быть чересчур слабый. Когда хотел посмотреть зрачки, обратил внимание на с силой зажмуренные глаза.

— Крот! — вырвалось у него.

— Нет трупного окоченения! — заметил Назаров. — Ткани мягкие! Живые! Она живая!

На выкрик бойцы оглянулись.

— Смотреть сектора! — вернул их к действительности Картазаев. — Лейтенант, вызывайте грузовик. Пусть пришлют с кунгом. Надеюсь, не надо повторять о соблюдении режима секретности. В эфире никаких подробностей!

— Надейся! — процедил Гарсон.

Можно было сделать вид, что не услышал, но Картазаев не любил этого.

— А на вас я подам рапорт, когда вернемся! — сообщил он.

— Пожалуйста! — вызывающе ответил тот.

После того, как машина была вызвана, Картазаев приказал Назарову неотлучно находиться при находке, а бойцам очищать проход, чтобы мог заехать грузовик.

Сам, наскоро оглядев двор, подошел к подъезду. Здесь на лавке бесформенной кучей тряпья сидели три старухи. Когда он шел через двор, у него было дурацкое чувство, что они следят за ним. Но когда он прошел мимо, заблуждение рассеялась, они также продолжали смотреть вглубь двора.

Планировка дома оказалась довольно дикая. Внутри подъезда оказалась лестница, но квартир на первом этаже не было, жилье было только на верху. Скорее всего, вход на первый этаж находился в другом месте. Может, с фасада.

Картазаев поднялся до кургузой двери, обитой филенкой, которую не пришлось даже ломать. Она была не заперта.

Однако Картазаев замешкался. Он понял, что что-то пропустил. Что-то ускользнуло мимо его внимания. Царапнуло на периферии. Преодолевая внутреннее сопротивление, Картазаев протянул руку, вталкивая дверь внутрь.

Изнутри пахнуло мертвецкой. И он понял, что во дворе, исключая ту зловещую кучу разложением не пахло. Ничем не пахло. А здесь мертвец был.

Взяв пистолет наизготовку, вошел.

В крохотной квартирке оказалась всего одна комната, кухня и туалет. Все крохотное.

Труп, находящийся далеко за чертой разложения, черный словно обугленный, находился в туалете. На унитазе. Картазаев прикрыл дверь плотнее.

Судя по двум кроватям, старым, еще панцирным, здесь жило двое. Если конечно одиночка не имел обыкновения спать на двух кроватях по очереди.

Единственный стол стоял на кухне, исправно служа и обеденным и компьютерным. ЖК-монитор, устаревший, но добротный. Модем-DSL. Высокоскоростной.

Картазаев подошел к окну и на полном рефлексе ушел вбок под прикрытие стены.

Все видимое пространство за окном устилали погибшие. Они перекрыли дорогу, заползли на газон, друг на друга, лезли на стену, протягивая руки. Куда? К этому окну.

В этот момент напряжение достигло своего пика, и Картазаев буквально подпрыгнул на месте, потому что в это время у него за спиной, в оставленном дворе вдруг так…

Под утро зазвонил мобильник.

— Ты где? — спросил Серегин.

— Сплю, — зло ответил Картазаев.

— Мы нашли Дэна, — сказал замдиректора.

Картазаев рефлекторно присел на постели.

— Где?

— В Африке конечно, — нехороший у начальства был тон, чересчур спокойный. Он еще не решил, впадать ли ему в эйфорию или, наоборот, в печаль, ибо обнаружение Дэна сулило еще большие проблемы, нежели когда тот был в бегах.

Этот как с атолловой рыбкой сузи. Зароется в донный песок, ее не видно и не слышно, но стоит наступить, как вокруг ноги точно захлопывается медвежий капкан. Удовольствие ниже среднего, и Картазаеву посчастливилось его испытать. Вон шрамы стопу как в тапки обули.

Переоснащение ОПУ, превращение его в самодостаточную единицу внутри структуры ФСБ не прошло гладко, а если говорить откровенно, закончилось большим швахом.

Вначале в ОПУ попали не те люди, решившие, что теперь они над законом, отчего крыша у некоторых поехала конкретно.

Дэниэл Сарана возглавлял в управлении африканский отдел, и кличка у него была Африканец. По сути, это был ликвидатор, и операции, которые проворачивал Африканец, являлись наиболее секретной частью деятельности ОПУ.

Это был козел, каких свет не видывал. Картазаев лично с ним знаком не был, но когда после Кейптаунской бойни ему поручили внутреннее расследование, и через его руки прошла целая куча служебной переписки, ему стало ясно, что корреспондент законченный параноик и садист. Список его жертв оказался бесконечен, включая даже сотрудников отдела!

Самое неприятное заключалось не в том, что Африканцу удалось свалить, Дэн каким-то образом пронюхал про Картазаева и клятвенно обещал умыть его кровью.

— Будь осторожен, полковник, — продолжал тем временем Серегин. — Есть сведения, что он грозился, что следующий на очереди — ты. Чего молчишь?

— А что говорить, если я следующий? — пожал плечами Картазаев. — А что значит следующий на очереди? Был кто-то еще?

— Был, — сказал Серегин после паузы. — Нам удалось перекрыть все возможные каналы утечки. Могу утверждать, Африканец останется в Африке. Навсегда. Операцию поручена Буйволу. Он постарается, будь уверен, муха не пролетит.

— А что ж ты тогда звонишь по ночам? — хотел спросить Картазаев, но не спросил.

— Кто звонил? — сонно спросила Маша, скомканная простыня застряла между грудями, Картазаев высвободив ее, не забыв поиграть с прелестями.

— Перестань, — она повернулась на бок.

Опять тренькнул мобильник.

— Да выключи ты его.

— Последний звонок.

Звонил Мошонкин.

— Срочный факс, — доложил Мошонкин.

— Читай, раз срочный.

— Секретный.

— У меня от родного десанта секретов нет.

Было слышно, как Мошонкин шуршит бумажной лентой, потом читает:

— Я в Вене.

— Дальше, — нетерпеливо поторопил Картазаев.

— А дальше ничего нет. Это все.

— И из-за такой ерунды ты звонишь мне по ночам! — вспылил Картазаев.

— Так срочно же! Да и не ночь уже давно.

— Ладно, раз уж позвонил. В следующий раз по такой секретной ерунде не звони.

Картазаев сунул мобильник под подушку, заложил руки за голову и подумал:

— Интересно, сколько часов лету от Вены до Карнача? И есть ли прямой рейс? Наверное, бедолаге придется через Москву переть. Не ближний свет. Или чартер?

Африканец выбрал чартер.

Глава 4

Бронетранспортеры прибыли на следующий день.

Ноу-хау оперативно- поискового управления. Стрелковые люки наглухо запаяны, бока новеньких машин обезображены следами свежей сварки.

Технику загнали под просторный тент, скрывший ее от любопытных глаз. Машин было три, из одной выгрузили зеркально блестящие металлизированные костюмы и респираторы.

— Вас будет сопровождать взвод десантников под командованием капитана Нестеренко. Но БТР могут вместить больше, — заметил генерал.

— Костюмов на всех нет, — пояснил Картазаев.

В этот момент тренькнул мобильник. Картазаев даже не сразу понял, кто звонит.

На том конце стоял невообразимый шум, а говоривший все время отвлекался на посторонние переговоры. Похоже, там было полно людей, требовавших к себе внимания.

— Володька! — заорал неизвестный, и лишь по этому воплю Картазаев опознал, наконец, Ивана Штоца по кличке Буйвол.

— Ты откуда звонишь? — спросил Картазаев, но тот его вопрос проигнорировал.

— Он ушел от меня! — продолжал вопить Буйвол, он и кличку получил от этой своей привычки все время орать. — Анварский аэропорт в Сахаре, из самолетного парка только пара "кукурузников", а он ушел. Там восемь человек моих было, он всех положил.

— Как это ему удалось? Сколько у него людей?

— Никто не знает. Дэн сбесился!

— Конкретнее?

Буйвол опять его вопрос проигнорировал.

— Через границу я его не пущу, зуб даю! Есть сведения, что он через Брест!

И связь прервалась. На табло загорелась надпись: "Абонент находится вне зоны досягаемости". Странно, учитывая, что при применяемой в ОПУ мощной аппаратуре можно безо всяких осложнений звонить из ракетной шахты с той стороны шарика.

Да, кстати, ведь Буйвол раньше ему никогда не звонил. Он и номера его не знал. Номер знал только Серегин.

Картазаев набрал номер шефа, но потом какое-то наитие заставило его нажать на сброс. Странная история, и слишком мало данных, чтобы разобраться в ней.

— Вы завтра в город идете, возьмите меня с собой, — попросил вечером Мошонкин.

— И кто это тебе наболтал? — недовольно спросил Картазаев.

— Военная тайна.

Тоже мне армия, с сарказмом подумал Картазаев. Вся операция коту под хвост. Интересно, можно в этой стране что-нибудь сделать по секрету?

Зазвонил мобильник.

— Приди ко мне сегодня, — попросила Маша.

— Сегодня не могу.

— Я знаю, вы завтра идете…Туда.

Картазаев ниспослал мысленный вопль в небеса.

— Придешь? — спросила она, он лишь отрицательно качнул головой, но женщина прочувствовала ответ. — А когда ты вернешься, зайдешь?

Сразу. Если вернусь, подумал Картазаев, а вслух по уже противной самому себе привычке говорить не то, что думаешь, а даже наоборот, пообещал:

— Конечно, Маша.

Идти к ней не хотелось. Она была словно выпитый компот. Свою жажду он утолил, чего же еще?

Он и не женился в свое время из-за этого. Понял вдруг, что при его беспокойной работе настанет, в конце концов, такой день, когда он уйдет, а назад не вернется. Не предусматривает его хлопотная должность спокойной пенсии.

Он представил, какие хлопоты достанутся его предполагаемой жене и сколько нервотрепки возможным детям. Хотя труп, конечно, доставят за государственный счет. "Тьфу" три раза.

Картазаев посмотрел на ожидающего ответ Мошонкина и спросил:

— Тебе сколько до дембеля осталось?

— Два месяца. Меня ж ребята засмеют в деревне, когда узнают, что не был на войне. Скажут, какой же ты десантник? Да и самому охота себя в деле попробовать. Знаете, какой я ловкий и хитрый. Мне в драках равного не было.

Когда-то не было, уточнил Картазаев. Когда ты дрался в последний раз, дорогой? Когда стрелял? За тобой и автомат, небось, последние полгода молодой таскал.

— Ты про диверсантов узнал, как я просил? — спросил он.

— А как же? — речь Мошонкина приобрела рассудительность, Картазаев представил, как парень с такой же интонацией обсуждает в родной деревне виды на урожай. — Видал их пару раз с генералом из ФСБ.

— Данюк его фамилия.

— Точно.

— Ты скажи, чем они сейчас занимаются?

— А ничем. Пропали они.

— Как пропали? — не понял Картазаев.

— Вещи все на месте. Палатка у них недалеко от штаба.

— А Данюк?

— Этот на месте. Все высматривает Вольд. Часами на смотровой вышке торчит с биноклем.

Опередил-таки, подумал Картазаев. Своих высматривает. Похоже, мы не первые. Ну и нехай с ними. Они еще не знают его главного секрета, без которого им до Дворца не добраться.

— Так возьмете? — спросил Мошонкин.

— Как же я тебя возьму, если ты диверсантов упустил? — деланно удивился Картазаев. — Вот, если ты мне их найдешь.

Глаза парня загорелись надеждой.

Картазаев имел профессиональную привычку спать, как убитый, перед любой предстоящей операцией, даже если она имела все шансы стать последней в его жизни. В ночь перед походом неплохо было бы выспаться, но поспать ему не дали.

В полночь в дверь постучали.

Мошонкин схватил автомат и спросил рвущимся спросонья голосом:

— Кто там?

— Майор Извеков из штаба Кордона, — ответили ему. — Срочное сообщение для полковника Картазаева.

— Погодите минутку, — как можно беззаботнее проговорил Мошонкин, сам передергивая затвор.

Не выпуская дверь из прицела, он неслышно прокрался вверх по лестнице, но едва оказался в комнате, как в висок ему уперся ствол картазаевского пистолета.

— В следующий раз не заходи без стука, застрелю, — просто предупредил он, и это не являлось угрозой, констатация факта человека, который всегда начеку. — Что за медведь там ломится?

Мошонкин был готов дать голову на отсечение, что стук был произведен настолько деликатно, что дальше его койки, стоящей впритык к двери, не ушел.

— Майор Извеков. Но я о таком не слыхал, — чистосердечно признался Мошонкин.

— Ты не прав, братишка. Есть один Извеков. Судя по спискам, вчера должен был прибыть.

Они спустились к двери.

— Константин Федорович? — на всякий пожарный проверился Картазаев.

— Если вас интересует мое имя, меня зовут Сергей Федорович. Я прибыл по личному приказу Командующего.

Картазаев спрятал руку с пистолетом за спину и открыл дверь.

Оказалось, что за ней полно людей. Вдали урчал движком бронетранспортер.

— Что случилось? — спросил Картазаев. — Надеюсь у вас веские причины, чтобы будить людей по ночам. В противном случае я подам на вас рапорт.

Майора его строгий тон не смутил.

— Придется проехать с нами, — сказал он. — Командующий сказал, что вам интересно будет взглянуть. Находка в лесу, товарищ полковник.

— Да? — брови Картазаева взлетели кверху. — Вы думаете, мне стоит взглянуть?

— Не ходите с ними, — успел шепнуть Мошонкин.

— И что вы там нашли? — Картазаев сделал вид, что его не услышал.

— Вам лучше проехать, — майор слегка наклонился к нему и проговорил. — Странная находка. И страшная.

— Это по моей части, — оживился Картазаев.

Они сели в броневик, и тот покатил по лесу, ломая мелкие деревца, но, судя по всему, по этой трассе катались не один раз и успели перемолоть всю растительность.

Наконец в свете фар возник наскоро установленный шлагбаум. Дальше пришлось идти пешком.

Через пятьдесят шагов уткнулись в живую цепь. Солдаты с автоматами наизготовку окружали небольшую поляну, в центре которой возвышались четыре осины, образуя ромб.

Посреди поляны был распят человек, привязанный за конечности к деревьям. Он висел в метре над землей лицом к небу. Голова свешивалась вниз таким образом, что становилось ясно, что у трупа сломана шея.

Рядом суетились медики и солдаты. Из группы отделился человек в белом халате и направился к ним.

— Остановись! — приказал Картазаев.

— Да это мой человек, — возмутился Извеков. — Ты что, полковник?

— Пусть говорит оттуда, — велел тот.

— Ладно, — нехотя согласился майор, если б не строгий наказ Командующего выполнять все приказы Картазаева, послал бы он его подальше и уже давно. — Сидоренко, докладывай!

— Его пытали, — сказал тот. — Отрезали два пальца.

— Причина смерти? — спросил Картазаев, а когда тот замялся, повторил. — Вы установили причину смерти? А время смерти вы тоже не установили?

— Вы многого хотите от моих людей, — заметил Извеков. — Среди них нет экспертов. Я сейчас распоряжусь, чтобы труп отправили в лабораторию.

Картазаев, казалось, его не слушает. Заметив, что один из солдат направился к оцеплению, он опять крикнул:

— Остановиться, боец!

— Да что происходит? — возмутился майор. — Командовать моими людьми вам никто права не давал.

Картазаев опять его не услышал.

— Я тебя понимаю, боец, — проговорил он. — Но и ты меня пойми.

— Выпустите меня, — тихо попросил солдат. — У меня месяц до дембеля остался.

Картазаев лишь покачал головой.

— Пусть подъедет БТР и посветит фарами, — приказал он, и ему подчинились.

Машина, доломав еще не поломанные кусты, встала рядом, и яркий свет залил поляну.

Замершие в центре люди превратились в застывшие темные силуэты, а у распятого трупа стали видны с силой зажмуренные глаза.

— Крот! — ахнул кто-то в оцеплении.

— Без паники! — взял инициативу в свои руки майор. — При попытке выйти будем стрелять на поражение!

Окруженные повели себя по разному. Кто-то, раскачиваясь, рухнул на землю, кто-то заметался по поляне, но кричали все. Крики стали замирать. Люди засыпали. Вскоре наступила тишина.

— Велите, чтобы пригнали экскаватор, — негромко сказал Картазаев, но его услышали все, до последнего человека. — Передвигайте Кордон.

Глава 5

Колеса "Волги" вращались неравномерно. На перевернутой машине это было видно особенно отчетливо. Картазаев припоминал, что водитель Коля жаловался на балансировку.

Полковник стоял с пистолетом в руке, но стрелять было не в кого.

В живых оставался только Гарсон. Парень сидел, вжавшись в стену плечами, и дрожал крупной дрожью. Ладони с набитыми костяшками плотно прижаты к лицу. Крови почти нет, но между пальцев соплями свисают выдавленные глаза.

У Назарова сломана шея. Он лежит чистенький, аккуратный. Даже непонятно, как он упал. Зато Шустрый весь изгваздан в пыли и мусоре. Судя по всему, его добивали на земле. Разбитая грудина почти плоская.

Сначала Картазаев решил, что водитель получил смертельную травму при ударе. Вдоль фасада шла ослепительная глубокая царапина. "Волга" со всего маха въехала в угол. "Съела" на лобовом ударе набранную скорость, отскочила назад и перевернулась.

Но, подойдя ближе, увидел отсутствие у убитого кадыка вместе с частью шеи. В течение нескольких секунд 3 литра крови оказались на лобовом стекле.

Картазаев включил рацию, готовый сообщить о засаде, но тут же выключил.

Следы. Они вели от машины через улицу в соседний двор. Маленькие босые ножки с крохотными пальчиками.

Забрызгалась, тварь!

Первое желание было броситься в погоню, но Картазаев никогда не поддавался на провокации.

Связавшись с Серегиным, он доложил о произошедшем. Без подробностей, о которых он теперь знал.

Ничего они расчищать не стали, не смотря на приказ. Гарсон взял девчушку на руки и понес. Он успел перенести ее на ту сторону, а все остальные должно быть ждали с той стороны, когда внезапно зараженная ожила и убила их одного за другим.

Выдавив у Гарсона глаза, он больше не стал тратить на него время. Возможно, Назаров уже принимал ее на руки. Картазаев был уверен, что лейтенанта она убил вторым. Походя, одним сильным сокрушительным движением, свернув шею.

Шустрый, оправдывая погоняло, успел посопротивляться, и тогда она сбила его с ног и добила на земле. Не давала подняться и прыгала на него ногами, круша ребра маленькими стальными пятками.

Коля успел завести мотор и даже поехать, но далеко уехать она ему не дала, повиснув сбоку, а потом дотянулась своими хищными коготками через приспущенное боковое стекло.

И все из-за того, что он, Картазаев, недопустимо расслабился. Не проконтролировал. Не заставил закрыть Колю окно, а спецназовцев разгрести кучу и вынести тварь на носилках, как и было условлено.

Он нес полную ответственность. Как всегда.

Он так Серегину и доложил.

Обычное начальство в 99-ти случаях из 98-ми бы раскричалось, обещая отдать под суд, но Дым не был обычным.

— Ты думаешь, там могли сохраниться живые? — спросил он обыденным тоном, будто Картазаев и не стоял над погибшими всего минуту назад людьми.

— Внутри во дворе есть еще несколько, не тронутых разложением.

— Мы вывезем их.

— У меня другое предложение! — рубанул Картазаев.

Хозяина квартиры звали Евгений Сергеев. Завсегдатай торрентов и чатов он выбрал себе ник Сэр Геев. Так его в ОПУ и стали называть. По указанному адресу также была прописана гражданка Толстогузова 74-х лет. Сэр Геев приходился ей внуком.

Тело Сэра Геева давно увезли. Очистили въезд во двор. Теперь во дворе стояла общевойсковая брезентовая палатка, куда поначалу свозили всех "кротов", пока подобные палатки не появились в других местах.

— "Кроты" — интересно, — хмыкнул Бивиа Папаш, подполковник медслужбы (попутно руководитель одного из подразделений ОПУ).

"Кротами" называли тех, кто подвергся инфицированию ЭМЛ, но по невыясненной причине не умер, хотя пища и воду не принимал в течение длительного времени, которое на много превышало время, отмеренное природой на то, чтобы живой организм продолжал считаться таковым, не подвергаясь необратимым разрушениям.

Картазаев не считал, что у него легкая рука, и меньше всего хотел, чтобы его считали первооткрывателем, дающим название всяким мразным вещам. Так получилось.

Он до сих пор помнит вопль, с каким наполовину препарированный "крот" выбежал изпалатки, преследуемый кодлой во главе с самим Папой, вооруженных скальпелями точно мясники.

Он не желал знать, скольких они зарезали, пока не дознались до истины.

"Кроты" были связаны между собой. Стоило взяться за одного, начинали орать все. Томография и энцефалография только подтверждали это. "Кроты" существовали в своем мире.

Сердца их бились в унисон. Кривые биотоков мозга искривлялись сообразно неким событиям, не имевшим ничего общего с окружающим миром.

— Они не здесь! То есть тела их тут, а сознания где-то далеко! — сообщил Папаш.

У него был маленький нос, светлые волосы, и грузина выдавал лишь чудовищный гортанный акцент.

— Я бы сказал, что их используют. Всех скопом.

— Кто? — спросил Картазаев.

— Это можно узнать только одним способом. Практическим. Инфицироваться ЭМЛ, заснуть и посмотреть. У этого способа один и очень существенный минус. Проснуться не получится.

Это было так. "Кротов" невозможно было вернуть в нормальное состояние. По существу это были только тела. Оболочки.

При принудительном оживлении, которое Папаш издевательски называл "оживляж", "кроты" погибали, поэтому эксперименты вскоре прекратили. Но до этого их пытались допрашивать, подключали электрошок и кучу других довольно жестоких вещей.

"Кроты" бились, привязанные к резекционным столам, а Папаш надрывался над ними, крича в ухо:

— Кто все это устроил? Что это? Откуда?

И тогда из уст хрипящих "кротов" они впервые услышали:

— Вольд!

Но они так и не смогли добиться большего.

Что бы это ни было, Вольд выкосил все живое в радиусе нескольких десятков километров и ушел так же внезапно, как и появился.

А потом он вернулся.

Пакет принесли ранним утром. Мошонкин, по крестьянской привычке, уже не спал. Когда в дверь постучали, он до блеска вычищал ботинки.

— Срочный пакет для полковника Картазаева!

Мошонкин хотел идти за полковником, но тот спустился сам.

— Открывай!

Стоявший за дверями военный чин, в точности установить не удалось какой, он был в накинутой плащ-палатке, хоть дождя и не было, передал объемистую бандерольку. В ней прощупывалось нечто хрустящее.

Картазаев прочитал обратный адрес и даже изменился в лице. Коротко ругнулся, после чего избавил бойца от дальнейших терзаний, приказав погулять возле дома.

— Автомат не забудь!

— Куды ж без него?

Картазаев так торопился, что едва не поддал бойцу напоследок дверью. Мошонкин услышал, как полковник торопливо запирает дверь изнутри.

— Гуляй, сказано! Не подслушивай! А то знаешь, как со свидетелями поступают?

Мошонкин шуганулся прочь. Полковника нельзя было воспринимать не серьезно. Василий был уверен, что он шутить не умеет. Как говаривал деревенский кузнец: "Думаешь, я шутю тут с тобой. Нет у меня такого органа, чтобы шутковать"!

Со словами "Вот дура!" Картазаев вскрыл конверт. Внутри оказался кулек в твердом целлофане и короткая записка.

"Здравствуй, Вова. Я ведь предвещала тебе, что еще пригожусь… Вышло по-моему. Эбен тебе я растерла. Пион и орешник тоже растертые, осталось их смешать в равной пропорции. Лучшее время для окуривания с 15 до 16 часов. Змею я коптила сама. Оценишь мою кулинарию. От себя положил перья орла, но это на крайний случай. Еще посылаю майоран, душистую руту и шалфей. Золототысячник положил в карман над сердцем и носи всегда с собой. Вова, во что ты ввязался? Лучше бы ты своих террористов-смертников ловил, не так бы было опасно. А так я за тебя откровенно боюсь. Подпись: Твоя Ники. P.S. И почему ты не оставил мне своих ногтей, я бы тебе сделала "Лунное очищение"? Придется обойтись халатом, в котором ты был. Когда ты получишь мое письмо, положи золототысячник в карман, как я сказала, и закрой глаза. В этот момент я буду ворожить тебе на удачу. Ты почувствуешь. Жалко, мне не положено верить в Бога, а ты верь".

Чертова баба! Картазаев опять ругался. Но трахается божественно. Полковник побывал более чем в ста странах, но никто ему минет так качественно не сделал. Даже в Антарктиде. Или они слишком много выпили тогда? Помнится, он тоже куролесил как молодой.

Он поискал глазами помойное ведро, но, представив недоумение Мошонкина, когда он естественно все переворошит, чертыхаясь, сунул бандерольку в разгрузку.

Невзрачная колкая травинка выпала на пол, он спрятал ее, сунув в задний карман галифе. Господи, стыд то какой!

Ну, вроде все прибрал!

На Сергеева первым обратил внимание Бивиа Папаш. У него оказалось больше данных, и он их правильно проанализировал.

Сэр Геев ненавидел свою бабушку. Как он ее только не называл! Старуха, Карга, Ведьма.

Картазаев велел добыть все, что передавалось с этого компьютера и ему принесли километры распечаток.

Толстогузова, долгие годы страдая эссенциальной артериальной гипертензией (в простонародье, гипертонией), в конце жизни впала в полный маразм, за что Сэр Геев ее искренне и самозабвенно ненавидел.

Два человека делили крохотную комнатушку и ненавидели друг друга так, как могут ненавидеть только близкие родственники.

Толстогузова панически боялась умереть.

"В силу общего затмения сознания Карга уверилась, что умирают только по ночам", — писал Сэр Геев. — " Долгими ночами она жжет свет на кухне и ходит по коридору, шаркая тапками. Зато днем храпит на всю катушку, тварь. Когда же она издохнет?"

У Толстогузовой оказалось множество грехов, стоически подмеченных любящим внуком. Она забывала выключать свет и воду. Она не умела пользоваться унитазом и часто забивала его. Она не готовила и не стирала и пыталась заставить делать это внука. Впрочем, безрезультатно.

Она рассорилась со всеми старухами во дворе, потому что была уверена, что они хотят убить ее во сне.

" Когда Карга орет, у нее вылазят глаза!" — восхищался внук.

И еще:

"Последнее время я стал болеть. Карга сглазила меня. У нее дурной глаз. Ночью она смотрит на меня своими выпуклыми глазами и зомбирует".

Картазаев ничего не понял и так об этом и сказал эксперту.

— У бабушки крыша поехала, и внук считал ее ведьмой. Что здесь такого?

Вместо ответа Бивиа показал ему карту города, усыпанной словно корью красными пятнами.

— Расположение найденных "кротов", — пояснил он. — В эпицентре квартира Сэра!

— Совпадение!

— Слишком много совпадений! "Кротов" будто кто-то созывал со всего города. И эта единственная живая бестия тоже была тут.

— Ты что же думаешь, Вольд это козни Карги. Как это называется? Порча? Ты серьезно?

В ответ Бивиа показал ему еще одно место из распечаток, он держал целый рулон, испещренный пометами.

Сэр Геев жаловался на ухудшение здоровья, слабость, сонливость.

" Она заставляет меня спать за себя!" — жаловался он.

— Нет, вот ты человек с высшим образованием. Ты что на самом деле считаешь Вольд проделкой немощной выжившей из ума старухи?

— Мы не должны исключать и такой возможности.

— Это не возможность. Это бред.

— Старуха исчезла.

— Не факт. Ты видел могильники? Туда тысячами закапывают. И старушка твоя там.

— Сэр Геев мертв.

— А тут вообще много мертвых. Ты не заметил? И вообще Вольд — мужское имя. Попомни мои слова. Это сильный безжалостный ублюдок, и он, в конце концов, обнаружит себя. И не надо искать ведьм там, где их нет, и тащить их на костры!

— Ведьмы! Ты сам сказал! — Бивиа поднял кверху палец. — Все началось с того, что ты нашел здесь голую девицу.

— Этим не началось, этим закончилось, — пробормотал Картазаев, не любящий напоминаний о проколе.

— Но это был не обычный "крот". Она притворялась "кротом", а потом, когда они подпустили ее, убила Назарова и его людей. Это была Карга!

— Она напилась чужой крови и помолодела? Еще немного и я буду вынужден положить тебя на твой же лабораторный стол.

— Не крови она пила, а чужые жизни! Она и сейчас их пьет! — Бивиа указал на палатку, откуда не переставали доноситься жуткие звуки.

— Это не доказуемо.

— Не факт.

Внезапно Картазаева озарило.

— На все, что ты тут нес о Карге, наплевать и забыть. Кроме одной вещи! Ты говорил об эпицентре. Что если его ликвидировать?

— Не понимаю, как?

— Самым тривиальным образом. Бомбу взорвать.

— Иди, взрывай, да! Тут и так одни мертвяки.

— Не тут, а там.

— Где там?

— Ты сам говорил, что кроты существуют в своем мире. Что если действовать на их территории? И бомбу переправить в их эпицентр, действующий? Где-то они все живут в своих снах. Перенестись туда и бомбу перенести!

— Но ведь для этого надо инфицироваться вирусом ЭМЛ.

Папаш тяжело посмотрел ему в лицо.

— Даже не думай. Если подойдешь к лаборатории ближе, чем на двадцать шагов, а тебя арестую. Мне за тебя перед Дымом отвечать!

— Так найди препарат, чтобы пробудиться.

— А я что делаю? Это не так просто! Годы могут уйти!

Он оказался не прав. Серегин подключил около двухсот институтов, и уже спустя восемь месяцев был синтезирован витазин.

Небо с утра хмурилось тучами, но дождя не было. Все вокруг было блекло серое.

Бронемашины вырулили на обводную дорогу, соединяющую две части мертвого города, и направились в сторону промышленно более развитого района, носившего название Портовый.

Картазаев находился в середине колонны. В первой машине ездят только дураки и герои. Он не относил себя ни к первым, ни тем более ко вторым.

Спасибо первому Вольду (как это ни цинично звучит), он подготовил их ко второму. Бойцы, одетые в празднично переливающиеся металлизированные костюмы, напоминают артистов. Шоу должно продолжаться. На лицах обычные маски, но фильтр с секретом на 10 тысяч долларов. Среди многочисленных ингредиентов платиновый порошок высокой очистки. Хорошо, бойцы не знают. Начнут выковыривать, чтобы увезти домой на дембель сувенир, сами уедут в цинковых костюмах. В каждой маске самоликвидатор. Ноу-хау не должно попасть в руки врагов. А тем паче друзей.

Еще из секретов — ботинки Картазаева. Рабочее название "Ботинки разведчика". В подошву закатана пара огнестрельных устройств на один выстрел каждый. Так что теперь он мог не только дать с ноги, но и выстрелить.

Четырех полостное европейского качества полотно покрывал нетронутый слой пыли. Местами возвышались кучи нанесенного ветром мусора, по дороге уже полмесяца никто не ездил. Быстро заметает следы цивилизации. Если бы человечество вымерло (чур, меня, чур!), очень скоро пришло бы забвение. Наверное, так выглядит смерть.

Машины минули озера и выехали на возвышенность. Здесь на повороте к расположенной невдалеке деревне Волосатовке возвышался пыльный давно сгоревший светофор. Картазаев велел остановиться и осмотрелся.

Сколько он ни всматривался, в видоискателе не мелькнуло ничего живого. Ветер трепал лишь шкуры павших собак, кошек, развевал перья птиц. На остановке лежало вповалку несколько человеческих тел.

Чуть дальше в кювет съехала легковушка. Дверцы в спешке распахнуты, в кабине никого. На сиденья уже нанесло мусора. Стекла изнутри забрызганы грязью от прошедшего давным-давно дождя.

Броневики двинулись дальше в сторону города, соблюдая скорость в сорок километров в час и удерживая дистанцию, позволяющую при внезапном торможении не столкнуться друг с другом. Через полчаса беспрепятственного продвижения они проехали еще под одной эстакадой и подъехали к химзаводу.

Это был целый комплекс химических предприятий, в который входило производство синтетического каучука, изопрена и сопутствующих газов. Довольно мрачного вида корпуса чернели свежими разломами со следами пожарищ. Несколько вышек, каждая высотой с десятиэтажный дом, упали, разрушив здания и огораживающий предприятие кирпичный забор.

Картазаев отметил несколько уцелевших круглых цистерн с топливом, представляющих сложность при грядущей зачистке, и приказал трогаться. Машины продолжили движение.

Картазаев почувствовал смутное беспокойство. Проводимая разведка больше походила на прогулку. Все самые провальные операции в его практике так и начинались.

Нет, это не Вольд, подумал Картазаев. Он чует меня, он затаился, он ждет внутри города, чтобы напасть в самый неожиданный момент, когда я не буду к этому готов.

Этим надо воспользоваться. Потому что Картазаев, как пионер, готов всегда и ко всему.

Картазаев думал о Вольде, словно о живом существе. Это упростило подход и позволило более детально порассуждать о грядущих опасностях.

На следующей развилке пришлось сделать еще одну остановку. От развилки одна дорога уходила прямиком в город, другая-на ЗЯБ. С самого начала рейда у Картазаева была задумка двинуть сначала на завод, там и места было больше для маневра, и отсидеться можно было в случае опасности.

Но сейчас, глядя в сторону темнеющих вдали корпусов и ядерных могильников, Картазаев испытал сильнейшее волнение. Что-то там было не в порядке, с этим заводом. Картазаев, привыкший доверять своим чувствам, вдруг почувствовал даже страх перед этим местом. Первобытный страх, когда не знаешь, чего боишься, но животом чуешь-там опасность!

Больше небольшой заминки колонна на скорости двинулась к городу, но еще долго Картазаев чувствовал спиной чей-то враждебный взгляд.

На окраине города располагалось приземистое кирпичное здание. Рядом с ним лежало около сотни трупов в военной форме. Картазаев предположил, что город уже штурмовали, пока не вспомнил, что среди учебных заведений района значилось военное училище.

— Куда сейчас? — спросил капитан Нестеренко, командовавший группой.

Картазаев плавно повел видоискателем из стороны в сторону.

Красивый город. Сразу видно, зажиточный. Развитая промышленность, многочисленный средний класс. Жизнь казалась таким незыблемой.

В этом заключается главная ошибка всех живущих. Нет более зыбкой и ненадежной вещи, чем полностью устоявшаяся жизнь.

Хорошо, что люди не знают своей судьбы наперед, подумал Картазаев, вспоминая себя мечтательным десятилетним пацаном.

Кордон, эпидемия, разведка в пропахшем потом бронетранспортере — тот мальчик со светло русыми волосами и слов таких не знал. И хорошо. И прекрасно. Не приносят счастья такие слова.

— Куда дальше, товарищ полковник? — переспросил Нестеренко, теряя терпение.

Навязали тут на голову штатских. Полковник. Как же. Пиджак! Крыса штабная.

— Направо. В город не углубляться, едем по окраине.

В это время их вызвал штаб Кордона.

— Говорит первый. Доложить обстановку! — сказал Лощекин.

Картазаева еще удивило, что нет никаких помех.

Такое ощущение, что генерал сидит в соседнем доме.

— Дай-ка мне, — он потянулся к микрофону.

— Отставить, товарищ полковник, — даже не зло, а радостно проговорил Нестеренко. — Получен новый приказ-двигать в центр города, то есть прямо.

— Вы что с ума сошли? — возмутился тот. — Здесь командую я.

— Командует командующий, — издевательски проговорил капитан и передал. — Коробочка, вперед! Полный газ! А то плетешься как верблюд.

Машина так рванула с места, что десантники едва удержались на своих местах, осыпая водителя нелестными эпитетами.

— Водитель, прибавить газу! — подзуживал Нестеренко, глаза его приобрели огонек азарта, ему было весело. — Быстрей!

Машины минули перекресток и, оглашая пустынные улицы ревом моторов, устремились по центру улицы.

И тут на них напали.

Засада была подготовлена мастерски. Первым же выстрелом атакующие зажгли машину, шедшую последней.

Когда сзади раздался грохот, Картазаев инстинктивно развернул видоискатель и увидел в броне третьей машины обширных размеров дыру. Броневик еще ехал по инерции, а внутри уже с треском рвались боеприпасы. В дыру вылетела оторванная рука, потом выбился лоскут белого пламени, и раздался вой горящих заживо людей.

— Назад, мать вашу! — закричал с перекошенным лицом Нестеренко, но бой уже перешел в неуправляемую фазу.

— В меня попали! — раздался в шлемофонах чей-то полный ужаса крик.

Картазаев развернул видоискатель вперед и увидел, как идущий первым бронетранспортер повело в сторону, и он завихлял из стороны в сторону. На броне копошилась непонятное пятно, и Картазаев не сразу понял, что это люди.

Они выбегали из близлежащих домов и заскакивали на броню, закрывая триплексы своими телами.

— Огонь по первой машине! — крикнул Картазаев.

— Вы с ума сошли! — заорал Нестеренко. — Там же мои люди!

В это время лишенный обзора бронетранспортер со всей скорости въехал в троллейбусный столб. Мотор сразу заглох. Нападавшие, действуя ломами и кувалдами, вскрыли люки и стали вытаскивать оглушенных людей.

— Откуда здесь люди? Твою мать! Разворачивайся! — продолжал надрываться капитан.

Водитель судорожно задергал рычагами, маска ему мешала, цеплялась.

— Не снимать! — крикнул Картазаев, но опоздал, водила сдвинул ее на сторону, глаза его закатились, словно стремясь залезть под лобные кости, засверкали белки.

Новоявленный "крот" завалился на рычаг управления, и броневик потащило в сторону.

Картазаев подхватил рычаги и выправил ход. Полковник прильнул к окуляру, но обзор оказался закрыт, и он ничего не увидел, тогда он распахнул люк.

Оказалось, что они стоят, почти уткнувшись в стену дома. Картазаев развернул машину на одном месте и направил ее в направлении военного училища, намереваясь выскочить из города.

Пока он разворачивался, на броню успели запрыгнуть несколько нападавших. Они устремились к открытому люку, тянули руки. Картазаев задергал рычагами. БТР заметался по дороге, ударяясь и выворачивая бордюры. Нападавшие, не имевшие опоры, горохом посыпались с брони. БТР стряхнул их словно собака.

Преследовать их не стали, и Картазаев понял почему. На перекрестке стояло три или четыре бульдозера в ряд.

Живыми хотят взять!

Словно в подтверждение его мыслей, с тракторов поспрыгивали и побежали люди. В руках у них были куски брезента, которыми они намеревались закрыть обзор, а также уже знакомые ломы и кувалды.

Картазаев скрипнул зубами, и ему ничего не оставалось, как нажать на тормоз. Броневик, натужно ухнув всеми рессорами, развернулся практически на одном месте и помчался обратно, в сторону уже догоравшей машины.

Люди, потрошившие ее, увидели, что они возвращаются, и, кинув добычу, которая и так уже никуда бы от них не делась, бросились им навстречу. Так как в руках у них по-прежнему находились ломы, молотки и кувалды, они стали швырять их, целя в открытый люк.

Увидя несущийся навстречу, казалось, что в самое лицо, смертоносный рой, Картазаеву нестерпимо захотелось отвернуть, все равно куда, но он не отвернул, потому что знал, что иначе их зажмут наверняка.

Железки загрохотали по броне, а один из ломов прошел над самым плечом Картазаева и угодил в живот молодому солдатику.

— Капитан, ты где, сволочь? — закричал Картазаев через плечо. — Убери людей!

Но тот не появился, с самого начала заварухи забившийся в угол кузова. И то ладно, не мешал.

Один из нападавших кинулся прямо под колеса, раскинув руки, словно Иисус на распятии, но Картазаев даже не снизил скорости. Броневик подпрыгнул и устремился по улице дальше.

Оказавшись перед чадящим собратом, БТР ударил его в корму и забуксовал. Колеса с визгом заелозили по асфальту, и некоторое время Картазаев был уверен, что мотор сейчас заглохнет. Топот преследователей слышался все ближе, но в этот момент БТР пересилил и сдвинул препятствие. Подбитая машина запрокинулась, открывая дорогу, и БТР вырвался на оперативный простор.

Дальше стояли два троллейбуса, но промчаться между ними, раздирая обоим бока, было для Картазаева парой пустяков.

— Вы ответите за свое самоуправство! — лицо Нестеренко кипело праведным гневом. — Вы полезли командовать, совершенно не разбираясь в военном деле. Из-за вас погибли люди!

Согласно утвержденному плану командования, полетевшего ко всем чертям (плана, а не командования), целью бронегруппы являлся кинотеатр "Юпитер".

На первом этаже располагался автосалон, вследствие этого имелся въезд, вполне пригодный и для армейских БТРов.

Заехав внутрь, они на скорую руку заложили вход старыми афишами. Прилегающие улицы оставались пустынны, похоже, проследить их не успели.

Их уцелело четверо. Картазаев, Нестеренко, сержант Васильев и рядовой Лунев. Картазаев огляделся. Просторный холл имел огромные витринные стекла.

— Никому не светиться! Лучше прячетесь, дольше живете! — приказал он.

— На каком основании вы продолжаете командовать! — лицо Нестеренко пошло пятнами. — Вы кто?

Он демонстративно возвышался посреди холла. Не желая вносить раздор, Картазаев как можно убедительнее сказал:

— Я старше вас по званию. Вам этого мало? Вспомните, вы еще в армии.

Глаза Нестеренко налились кровью.

— Да я даже ваши документы не видел! Предъявите документики!

— Да кто же документы берет в разведку? Ты что рехнулся, капитан?

— Как ты разговариваешь с офицером? — заорал Нестеренко. — Ты, штатская сволочь?

— Перестань орать, ты нас демаскируешь, — едва сдерживаясь, проговорил Картазаев.

— Насрать на твою конспирацию! — почти взвизгнул капитан. — Сам завез нас сюда, а теперь спасателя из себя строишь!

Он подхватил с пола кресло и швырнул его в витрину. С грохотом, набатом отозвавшимся в окружающих кинотеатр пустынных улицах, та раскололась и осыпалась.

Картазаев сделал то, что по существу собирался сделать уже давно, схватился за пистолет, чтобы пристрелить придурка, но он совсем упустил из виду, что бойцы, стоявшие рядом, это бойцы из роты Нестеренко. Они хоть и не совсем одобряли действия старшего, но он был их командир, и это решило все.

Десантники повалили его, заломали руки. Им повезло, что ни с кого не слетели маски. Капитан подскочил и обезоружил Картазаева, забрав пистолет из кобуры.

Когда подняли на ноги, обнаружилось, что защитные брюки разорваны до самых трусов.

— Что теперь скажешь? — спросил Нестеренко, потрясая оружием перед лицом Картазаева. — Молчишь? Я знаю, почему ты молчишь. Потому что Вольд это ваших рук дело. Сидите себе в секретных ящиках, выдумываете, премии получаете, а нам тут дохнуть.

— Что за бред ты несешь? — возмутился Картазаев, и немедленно получил удар в живот.

Рукоятка пистолета угодила в кишки, и те судорожно сдернулись в кучу, вызвав нестерпимую боль и одновременно позывы немедленно помочиться.

В то время, что мучители пережидали, пока Картазаев оклемается, у того появилось несколько секунд, чтобы обдумать ситуацию. Он понял, что еще немного, и сумасшедший капитан попросту пристрелит его.

— Идиоты, вас же под трибунал отдадут! — выкрикнул он, решив, что знакомое слово должно их пронять.

— Это за что же? — почти спокойно поинтересовался Нестеренко. — Я выполняю приказ. А ты учинил саботаж и попытался помешать мне его выполнить. Какой же трибунал меня осудит? В Вольде действуют законы военного времени. К тому же, мы в разведке.

— Свяжитесь по рации с командующим! — предпринял Картазаев последнюю попытку увести от лица смертоносный ствол.

— А рация разбита! — издевательски заметил Нестеренко и снял пистолет с предохранителя. — Такое в бою тоже случается. Тебе опять не повезло.

Картазаев изобразил как можно более жалостливую мину и попросил:

— Ребята, будьте людьми, в уборную мне надо.

— Ссы в штаны, ублюдок! — ухмыльнулся Нестеренко.

Ну, как знаете, подумал Картазаев. Поначалу психологически было трудно мочиться в штаны, все-таки взрослый мужик, но потом наступило такое блаженство, и он дунул с такой силой, что в прорехи порванных в сутолоке брюк хлынули целые ручьи. В том числе и на капитанские штиблеты.

— Ах ты, гаденыш! — Нестеренко отскочил, Картазаев только этого и ждал, распихал удерживающих его десантников по сторонам и бросился вверх по лестнице, в холл второго этажа.

Сзади жахнул выстрел. Ногу обожгла боль, но Картазаев не остановился, понимая, что это означает смерть, и даже не замедлил хода и, отталкиваясь руками от ступенек и стен, повисая на перилах, выдрался наверх.

Второй этаж занимало фойе, которое можно было бы считать просторным, если бы не беспорядочно перегораживающие его буфетные стойки и рекламные щиты. Картазаев заметил вдали вход в зрительный зал и побежал к нему, сшибая пластмассовые стульчаки и оставляя следы крови на пыльном полу.

Не задерживаясь в дверях, последовал дальше, в темноту зрительного зала.

Кинотеатр оказался не модным мультиплексом, а старинным моноплексом. Зал был только один, и довольно вместительный.

В нос ударила нестерпимая вонь. Мертвяки сидели целыми шеренгами, там, где их застала смерть. Воздух был настолько плотным, что стоял стеной, выталкивал из себя посторонние предметы. У Картазаева на мгновение возникло острое желание сорвать фильтры и стать своим, не посторонним.

Папаш утверждал, что смерть от Вольда наиболее безболезненная из смертей. Засыпаешь и все.

Сзади загрохотали сапоги. Десантники уже поднялись по лестнице и теперь бежали по фойе. Картазаев скрипнул зубами и, подволакивая раненую ногу, побежал по лестнице вниз, к белеющему в темноте экрану.

Ноги разъезжались на покрытом желтым гноем полу, и пару раз он едва не упал, четко понимая, что если упадет, то ослабшему от потери крови организму уже не подняться.

Из последних сил ему удалось добраться до экрана и спрятаться за свисающий по бокам занавес. Стараясь не касаться его, он пробирался вдоль стены, когда руки провалились в нишу.

Готовясь к заданию, он тщательно изучил планировку здания и теперь знал ее наизусть.

Картазаев пошарил руками и обнаружил лаз, ведущий в заэкранное помещение. Стараясь не стонать, задевая о больную ногу, ему с огромными усилиями удалось в него влезть.

Сделав пару шагов, он без сил упал на пол, заваленный лежалым мусором. Захотелось закрыть глаза и уснуть.

Э, нет!

Первым делом он остановил кровь, приспособив носовой платок под жгут. В этот момент до него донеслись голоса. Он оглянулся и замер.

Тряпка экрана совершенно не скрывала то, что находилось за ним, лишь укутывала картину легкой призрачной дымкой.

Тысячи мертвяков смотрели на него пустыми глазницами. Целый зал.

Десантники стояли на самом верху, не решаясь спуститься в заполненный смертью по самые края амфитеатр.

— На стене свежая кровь, — заметил сержант.

— Значит, он скоро сдохнет, — вторил ему голос капитана. — Ну-ка, дай автомат.

Он дал длинную очередь. Пули полетели в зрительный зал, наугад находя цели. Нарядно одетые мертвяки встретили их полным безмолвием.

— Пойдемте отсюда, на хер! — произнес дрогнувшим голосом капитан, которого тоже проняло.

Дверь со скрежетом закрылась, и загремел засов.

Картазаев остался один.

Поначалу ничего не нарушало тишину, потом со стороны улицы раздались негромкие шаркающие шаги. Кто-то нерешительно тронул ручку двери.

Звякнула откидываемая внешняя щеколда, и дверь медленно приоткрылась, впуская в зал немного сумрачного света. Вечерело, и если в зале стало светлее, то ненамного.

На пороге стоял "крот".

Картазаев смотрел на него во все глаза. Это был первый зараженный, которого он видел воочию. В пылу боя ему так и не удалось ничего рассмотреть конкретно, единственно, что он понял, что на них напали "кроты". Откровенно говоря, узнав из результатов аэрофотосъемки о движущихся точках, он сразу подумал о "кротах". Кто, кроме них, еще бы мог передвигаться в мертвом городе?

На вид "кроту" было около тридцати. Крупный мужчина в когда-то нарядном, а сейчас донельзя измаранном и во многих местах порванном костюме. Лицо его имело землисто-серый цвет. Глаза плотно закрыты.

Постояв на пороге, "крот" шагнул внутрь и пошел по лестнице наверх. Движения его были неуверенные и резкие одновременно. Он все время натыкался на препятствия и шарил по сторонам руками.

Тем временем, на пороге возник еще один "крот" и, не задерживаясь, последовал за первым. Потом еще и еще.

Они шли по лестнице цепочкой, которую ни у кого не повернулся бы язык назвать живой. Мужчины, женщины, старики. В лохмотьях вместо одежд, с закрытыми глазами.

У Картазаева возникло чувство, что он смотрит сюрреалистический фильм, потому что все они проходили мимо него на экране, и он был единственным зрителем.

"Кроты" достигли двери в холл и теперь пытались ее открыть. Число их достигло нескольких десятков, они роились около двери, создавая сутолоку и неловко толкаясь. Дверь, закрытая десантниками на засов, не поддавалась.

Поняв тщетность своих потуг, "кроты" прекратили попытки. Причем, проделали это одновременно, словно по команде. Движения их были синхронны и механистичны.

Постояв пару минут, они развернулись и стали спускаться, подталкивая друг друга и натыкаясь на кресла.

"Кроты" тесной группой выдавились на улицу и сразу исчезли из поля зрения. Картазаеву необходимо было посмотреть, что они предпримут дальше, но чутье говорило ему, что торопиться не надо.

И предчувствие в очередной раз не обмануло его. Один из зараженных вернулся.

Длинный словно жердь мужчина остановился в дверном проеме и настороженно повел лицом из стороны в сторону. Хоть глаза его и оставались закрытыми, у Картазаева создалось ощущение, что "крот" просвечивает зал точно рентгеном.

Когда взор невидящих глаз остановился на экране, Картазаев почувствовал себя голым. Захотелось немедленно покинуть свое убежище и оторваться от "кротов", что в принципе, учитывая скорость передвижения последних, было вполне допустимым. Но инстинкт нашептывал ему "Замри!".

Неизвестно чем бы закончилось возникшее противостояние, если бы с улицы не донесся шум. Зазвенело разбитое стекло, ударили выстрелы.

"Крот" повернулся и исчез за углом. Выстрелы не стихали некоторое время, весьма непродолжительное. Потом наступила тишина.

Следующие звуки донеслись уже из холла второго этажа. Опять послышалось несколько выстрелов, очередь из автомата. Потом все разом стихло, и на душе сделалось тоскливо.

Внезапно тишину прорезал громкий, полный ужаса вопль, оборвавшийся на высокой ноте.

В дверь с той стороны с силой двинули чем-то тяжелым, заставившим ее затрещать по всем швам. Приглядевшись, Картазаев увидел пробившее насквозь толстое дерево и выступающее на полметра острие лома. С него свешивались лохмотья, а потом побежала кровь.

Наступившая на этот раз тишина не нарушалась уже ничем.

Картазаев решился покинуть свое укрытие только ночью. Хоть для "кротов" освещенность не имела никакого значения, по данным разведки активность зараженных в это время резко снижалась, и в городе практически не происходило никаких перемещений.

Картазаев выбрался в зал и далее на улицу, озаряемую крупной, похожей на прожектор, луной. И остановился пораженный. Во многих окнах горел свет, и на мгновение ему показалось, что город живой.

Лишь потом он понял, что свет горел все время, и днем и ночью, зараженные и умирающие жители не успели его выключить.

Оглядевшись и не увидев ничего подозрительного, Картазаев двинулся в сторону двери в кинотеатр.

Под ногами захрустело битое стекло. Все витрины были разнесены вдребезги.

Людей не было видно, наверное, "кроты" утащили их с собой. Поднявшись наверх, Картазаев увидел того, кого убили на втором этаже. Сержант Васильев висел на пронзившем его насквозь ломе.

Картазаев не стал к нему подходить, потому что было ясно, что сержант мертв. Кровь хлестала по лому как по кровостоку, и следы ее просматривались в десяти метрах от трупа.

Картазаев спустился к машине и приступил к осуществлению своего плана.

Подойдя к бронетранспортеру, откинул люк — и от неожиданности отшатнулся. В машине находился еще один труп.

У него не было головы и лишь по погонам можно было догадаться, что этот несчастный Лунев. Видно бедняга пробился к машине и пытался завести мотор.

Где-то на периферии сознания Картазаева возникли угрызения совести, но он быстро их подавил. Все равно на этой тачке он далеко бы не уехал.

Завести БТР можно было только специальным ключом, который он забрал с собой, и это было тоже частью плана.

Картазаев вытащил труп, залез внутрь и стал действовать. Первым делом открутил четыре гайки и снял фальшь панель. В глубине ниши открылась доселе скрытая портативная система космической связи.

Картазаев вставил в дисковод личный диск и запустил систему. Панель замигала огнями.

— Первая часть задания выполнена, — доложил он.

— Каковы потери? — сразу откликнулся Серегин.

— Я остался один.

— У меня плохие новости. Буйвол убит.

Картазаев некоторое время переваривал услышанное. Мы имеем полное право никого не жалеть, подумал он. Нас тоже никто не жалеет и не одаривает мармеладом.

— Теперь никто не задержит Дэна. Возможно он уже рядом. Будь осторожен. Мы могли бы приостановить ход операции.

— Уже поздно, — сказал Картазаев. — Следующий сеанс связи-через двое суток в то же время.

— Желаю удачи, — донеслось издалека.

Картазаев отключил связь и вернул все на свои места.

Второй тайник был запрятан гораздо основательнее. Снова понадобился специальный ключ, изготовленный в единственном экземпляре, чтобы его открыть.

В глубокой узкой нише стоял вместительный чемодан из хорошо выделанной натуральной кожи. По идее организаторов операции столь добротная вещь не должна была вызвать подозрений в том месте, куда ему суждено было отправиться.

Содержимое чемодана было бесценно. Релейное устройство, снаряженное витазином, и оружие. Плюс два шахтных ствола в днище и крышке с двумя реактивными гранатами внутри.

Нагруженный неподъемным чудо-чемоданом, Картазаев с трудом выбрался из машины. Он поднимался по лестнице, когда остро почувствовал на себе враждебный взгляд.

Сделав вид, что потерял равновесие, незаметно оглянулся, но ничего не заметил. Однако ощущение опасности не пропало.

А где капитан?

Картазаев удивился, что эта мысль не пришла ему в голову раньше. Если "кроты" убили и Васильева и Лунева, то почему они должны были пожалеть Нестеренко?

Поднявшись на второй этаж, Картазаев поставил чемодан и вооружился, закрепив ножны с ножом на щиколотку. Потом взял автомат и вернулся на первый этаж.

Шаг за шагом обошел его, но никого не обнаружил. Может, действительно, "кроты" забрали, — подумал он. Кто его знает, что у них на уме.

Он повесил автомат на спину и вернулся за багажом.

Чтобы открыть дверь в зал, надо было убрать труп сержанта. Картазаев рывком вытянул лом, и труп мешком рухнул на пол.

Картазаев повернулся, чтобы взять чемодан, и в этот момент все и произошло. Он так и не понял, как нападавшему удалось подкрасться к нему незаметно. Скорее всего, из-за потери крови в простреленной ноге у него наметилось некоторое снижение слуха.

Так или иначе, повернувшись, он лицом к лицу столкнулся с Нестеренко. Глаза капитана горели безумием. Тот был безоружен, но с яростью сумасшедшего вцепился в него, и ему удалось свалить его с ног.

Нестеренко сразу ухватился за маску и попытался стащить. В запасе у Картазаева оставались мгновения. Автомат он выронил при падении, но теперь ухитрился подтянуть к себе ногу с ножнами.

Следующие события произошли одновременно. Капитан сорвал с него фильтры, а он выхватил нож и всадил по самую рукоятку в противника.

Стараясь сдержать бешено рвущееся дыхание, он нахлобучивал на себя фильтр. В голове пульсировала единственная мысль, что он все-таки вдохнул зараженный воздух.

Кое-как освободившись от убитого, он подхватил чемоданы и поволок их к входу в зал.

Сколько у него оставалось? Минута? Две?

В голове гудели колокола. Потом раздался веселый возглас Ваньки Штоца по прозвищу Буйвол:

— Куда спешишь, Петрович?

— Ванька, жив? — изумился Картазаев.

— Куда ж я денусь? Дай чемодан, помогу.

Он протянул его Буйволу, а когда он упал на пол, грохот привел его в себя.

Чемодан неряшливо кувыркался вниз по лестнице, вываливая бесценное содержимое, которое далеко разлетелись по грязному полу.

Все кончено, решил он. Значит, можно не торопиться. Операция провалена. Спасенных нет.

Картазаев заставил себя поднять упавший чемодан. Опустевший, он весил гораздо меньше.

Перед глазами расплывались нарядные радужные круги, в голове опять начинал звонить набат. Судя по этим признакам, времени у Картазаева уже не оставалось.

Он кое-как дотащился до занавеса, потом, ударяясь обо все углы, пролез в нишу.

Когда очутился в своем укрытии, то уже почти спал. А ведь для приведения зипа в рабочее состояние требовалось не менее трех минут. А как его привести в рабочее состояние, если Штоц все время толчется рядом и мешает сосредоточиться?

— Отстань, Ванька! — голос прозвучал отчужденно громко, и Штоц на несколько секунд исчез.

Картазаев успел достать из зипа инъектор со встроенным таймером. Для создания витазина использовался человеческий гипофиз. Сейчас Картазаеву было не до этических колебаний.

Инъекция стоила побольше авианосца и должна была спустя двое суток разбудить его и вернуть его к жизни.

— Успеть, только бы успеть, — шептал Картазаев, прилаживая сложное устройство на сгибе локтя.

Потом начал накручивать таймер, и на этом действии сознание его покинуло. Это произошло так стремительно, что он так и не понял, на сколько времени установил автомат. На двое суток? И установил ли вообще?

Глава 6

Обострение у Мики началось в пятницу вечером.

Все знали, что Мика псих, но никто не знал, когда начнется приступ. Даже Калерия, к которой Мика был особенно неравнодушен. Как и ко всем остальным женщинам. И это при всем при том, что ему едва минуло двенадцать. А может быть, именно поэтому.

Гормоны свирепствовали в нем. Двадцать четыре часа в сутки пацан ходил сам не свой и думал и говорил только о бабах. От этого просто обязана была крыша поехать.

— Неправда, — сказала Калерия. — Он нормальный. Он расстроился, когда у нас водилу убили монахи.

— Мерзкие твари, — соглашается Свин. — Нацепят рясы, значит, им все можно. Вот вступлю в отряд, буду их самих резать.

Он просто храбрится, потому что все знают, в монахи с улицы не берут. Да и не надо к ним торопиться. Странные они.

Калерия со Свином сидят в заброшенной хлеборезке и пытаются рассуждать, но никто не признается, что все это словоблудие только для того, чтобы не идти на восьмой этаж Дома Без Крыши и попытаться вытащить оттуда Мику.

— И Санты как назло нету, — обиженно говорит Свин.

А что он обижается? Санты по пятницам никогда не бывает. У парня свои дела, в которые он никого не посвящает.

Калерия вспоминает, как год назад мама предупреждала ее:

— Не связывайся с ним. Этот парень не доведет тебя до добра. Никто не знает, с кем он. А в его возрасте парни уже должны определяться.

Не послушала Калерия мать, ушла из семьи, и вот уже год кочует с Сантой, Микой и Свином. Был еще водила, да убили его позавчера.

В лишний раз Калерия убедилась в справедливости слов матери. Санта так и не прибился ни к монахам, ни к ночной свите Вилория Гуса.

Он пустился в плавание в гордом одиночестве, распустив по плечам свои черные кудри. Ему удавалось все там, где другие детские банды не протягивали и недели. И походы на Зябь, где можно было разжиться консервами и даже оружием. Несколько раз ходили в Заброшенный район за тунганутом и продавали его монахам. Торгаши платили астрами, а монахи за тунганут, случалось, и пиастры отваливали.

Повсюду Санте везло. На Зяби не попались они ни "хохотунам", что поедали человека живьем, ни тем же монахам, которые убивали без предупреждения всех, кто совался в Зябь.

Сколько раз люди Вилория грозились поставить их на ножи, но ничего, все живы до сих пор.

А глаза у Санты грустные. Словно знает великую правду, и она печальна и беспросветна.

Эти слова о Великой печальной правде Калерия придумала сама. И еще. За год Санта ни разу не прикоснулся к ней, опекая, словно старший брат. Укладывает подле себя, укрывает одеялом, что всегда носит в суме, обнимет ласково и все. Баю-бай, моя девочка.

Хоть у Калерии и не было ничего с парнями по-настоящему, природа понемногу брала свое, и лежа рядом с Сантой, девушка испытывала сильное, подолгу не дающее уснуть, волнение. В такие ночи она брала руку спящего Санты и клала себе на низ живота, и горячая волна захлестывала ее.

Девка видная, грудь третий номер, Мика при взгляде на нее слюной исходит, но не трогает. Боится Санты, а тот будто слепой, ничего не замечает.

Мика бы с ума и в этот раз не сошел, если бы Санта с ними был. Да вот незадача, приступ пришелся на самую пятницу, когда атаман уже отбыл в неизвестном направлении.

Калерия игриво взлохматила волосы Свину. Тот только мотнул ее, не прекращая жевать краюху с салом:

— Чего ты?

Сверху с восьмого раздался истошный вопль Мики:

— Ненавижу женщин! Змеиное отродье! Они мир погубили! В нашем городе солнце было, и взрослые детей не убивали, если бы не эти бабы!

— Заткнись! — перекрикивает Свин. — Не то зайду, заставлю сало есть!

Мика замолкает. Он вегетарианец и до смерти боится, что Свин выполнит свою угрозу.

— Зачем ты так? — спрашивает Калерия. — Не пугай малого! Ему и так тяжело!

— Нашла пацана. Ему уже двенадцать. У нас в районе Малых Ям больше и не жили!

— Типун тебе на язык! — восклицает Калерия.

— С ума сошла, у меня и так язык болит, особенно после чачи, — он в испуге хватается за рот, все в округе знают, что глаз у девки плохой, да и мать ее была колдунья.

Так они сидят, по инерции переругиваясь, пока не прибежал посыльный от бармена Клюге.

Кажется, появился водила заместо убитого монахами. Калерия колеблется. Соваться к Клюге без Санты не хочется. Все знают, какая это сволочь.

— Да ты что, ждать больше нельзя! — загорается Свин. — Надо брать, пока Ольгерт его не переманил.

Ольгерт главарь конкурирующей банды подростков, еще не взрослых и уже не детей. Ольгерту легче, его взрослые не трогают.

А водилу упустишь, потом не найдешь. Какой же дурак к детям пойдет наниматься?

Они решают идти.

— А как же Мика? — спрашивает она.

— С собой придется взять. А что делать? Если водилу упустим, Санта нам этого не простит. Сам нас бросит. На фиг мы ему упали без водилы.

Свин знает больные места. Калерия до смерти боится, что Санта ее бросит. И он угадал.

Калерия соглашается.

Бар, которым владел Клюге, назывался "Дохляк", и располагался в развалинахцеркви. Сквозь отсутствующую стену в ратушу был привезен неведомо откуда корпус аэробуса "Руслан" с оторванными крыльями, собственно и служивший баром.

В брюхе аэробуса располагался общий зал. Оттуда гремела музыка, и раздавался гомон голосов. "Дохляк" был полон. Гуляли лавочники, обмывающие и пропивающую удачную сделку, их неизменные спутницы-шлюхи с Портовой улицы, причем, обоих полов, сутенеры, карманники и шулера, мастера обобрать до нитки, а потом и прирезать.

Тут все знали друг друга и жили и торговали в одном районе-районе Пропавших домов. Был такой район в городе. То крыши нет, то подвал отсутствует. Куда делись? Каким образом? Может, так строили? Если строили то зачем? Про то никто не ведает.

Людей, живущих здесь, в городе не трогают. Боятся. Крутой и дружный люд здесь обитает. Хоть и ненавидят друг дружку, случается, и режут и стреляют, но в обиду чужакам не дают.

На нижнем ярусе пир горой и дым коромыслом, а на втором-в тесных конурках бывших салонов бизнес-класса, тут и там толковища, серьезные люди неспешно обсуждают свои дела и проблемы.

Сюда и направилась банда Санты за новым водилой.

В нижний зал заходить не стали. Был опыт. Сунулись как-то раз. До сих пор перед глазами перекошенные рожи, а в ушах осатанелый крик:

— Дети? Кто пустил гаденышей? На ножи их поставить!

Если бы не Санта, хана. И так еле ноги унесли.

Так что воспользовались трапом на давно пробитых и благополучно сгнивших колесах, ведущем к неприметному люку на уровне второго этажа.

Наверху их встретил Отто-хмурый приспешник Клюге.

— Где Санта? — грубо спросил он.

— А тебе какое дело? — смысл сказанного Микой был верен, только сказал это пацан по обыкновению в гораздо более грубой форме.

Мика слыл отъявленным матершинником. Маленький, тощий, с воробьиным весом, но блатная кепка на глазах, ругался со всеми подряд и лез в нахалку.

Отто проглотил обиду, что сразу не понравилось Калерии.

— Пойдемте отсюда, пацаны, — шепнула она, улучив минутку. — Не нравиться мне что-то. Может, это ловушка?

— Не дрейфь, прорвемся, — неуверенно пробормотал Свин.

Потом отступать стало поздно, даже если б они и захотели. Компания гуськом шла по узкому коридору "Дохляка", а гигант Отто замыкал их куцый караван. От Клюге теперь можно было уйти только с его личного разрешения.

Бармен ждал их в одной из неприметных каморок. У него их было множество, и никто никогда не знал наперед, какую он выберет на этот раз. Клюге сидел за колченогим столом с бутылкой водки. Один глаз был закрыт черной повязкой.

Отто вошел вслед за подростками и встал у них за спиной.

— Где Санта? Почему не пришел? — недовольно спросил Клюге. — Так дела не делаются.

— Он будет позже, — соврала Калерия. — Ты говорил, у тебя есть водила. Давай ближе к делу.

— К телу! — тотчас встрял Мика.

Клюге обратил на него внимание, и, наполнив граненый стакан до краев, толкнул к пацану.

— Пей.

— Ему нельзя, — запротестовала Калерия.

— А ты что мне маманя? — храбро сказал Мика, взял стакан и назло выпил.

Пить ему было нельзя. Об этом все знали. Клюге тоже. Калерия ясно поняла, что водилы им не видать как своих ушей, выбраться бы живыми и то хорошо. Она попробовала дать знак Свину, но толстяк в упор не замечал ее потуг.

— Садитесь, располагайтесь, чувствуйте себя как дома, "солнечные дети", — проговорил Клюге, но радушный хозяин из одноглазого получался с тем же успехом, как из сутенера ксендз.

Мику в это время начало развозить.

— Ты тоже, дядя не тушуйся, — сказал пацаненок. — Налей что ли еще по одной.

— Да ты закуси, — Клюге подтолкнул к нему тарелку с уже надкусанным бутербродом.

— Русские после первой не закусывают, — храбро произнес Мика.

— Ты что ли русский? — неожиданно зло произнес Клюге.

Он щелкнул пальцами и в комнате, словно по мановению волшебной палочки появился Гришка по прозвищу Выключатель, известный в городе мокрушник, в руке у него был пистолет.

Это было совершенно против правил. Мало того, что Выключатель заявился в бар с "пушкой", так он еще был из другого района. Из Центрального-вечного соперника квартала Пропавших домов.

— Пацаны, шухер, нас предали! — заорал Мика, но встать не смог и свалился опять на диван.

Всякие шевеления Свина остановило дуло пистолета, которым Выключатель ткнул ему в затылок.

— Совсем еще сосунок, даже волосы не растут, — убийца тряхнул косицей, которой он очень гордился. — Раз Санты нет, то толстяк мой.

— Мы так не договаривались, — возмутился Клюге. — Тебе деньги за Санту были уплачены.

— Меня не волнует, — продолжал тот, похотливо поглядывая на подростка. — Я ж не виноват, что Санта не явился. Я свои обещания выполнил, пришел. А кого я грохну: Санту или Свина, уже роли не играет. Только я сначала поимею этого поросенка. Обидно, если эта отьетая задница сгинет не поиметой.

Выключатель, развернув Свина лицом к двери, выпихнул пистолетом в коридор.

— Извращенец, — презрительно бросил бармен, впрочем, выждав пока дверь за ним закроется. — Жалко, что Санта не пришел. Мне такие бабки за него обещали. Ну да ладно.

Бармен встал из-за стола, подошел к Калерии и повторил:

— Проклятый извращенец. Тут такие девки, а его на пацана потянуло.

Взяв Калерию за подбородок, развернул к себе лицом.

— Если бы ты знала, как я ненавижу всех этих детей. Я и терпел то вашу банду только из-за тебя.

— Он все врет, он тебя не любит, — пробормотал Мика с дивана.

— Конечно, нет, но трахну с удовольствием и очень обстоятельно и качественно, — осклабился Клюге.

Он едва приметно кивнул Отто. Тот подскочил к мальчику и наотмашь влепил тяжелую пощечину. Хоть голова его дернулась, потеряв знаменитую кепку, пацан не издал ни звука, только молча смотрел на истязателя.

— Не бейте его, я сама все сделаю, — задеревеневшими губами произнесла Калерия.

Закопченные близкие стены давили, не давали дышать. Вокруг вились физиономии бандитов. Неужели для них я берегла себя, подумала девушка.

Бармен толкнул ее спиной на стол, стал задирать подол. Калерия отвернулась к стене. Клюге всхрапывал словно жеребец. Из уголка рта потянулась тягучая слюна.

— Да я тебя самого имел! — заорал вдруг Мика.

— Заткни его, наконец! — закричал бармен.

Отто с готовностью подскочил к Мику. Тот этого только и ждал, блеванув Отто в лицо. Бандит изрыгал ругательства, напрасно стараясь избавиться от зловония, которого еще не знал мир.

Клюге повернул на возникшие вопли натужливо раскрасневшееся лицо, рявкнув:

— Да заткнитесь вы там. Я тут целку ломаю и не могу сосредоточиться!

— Сломаешь ты, как же, — встрял Мика. — Калерия сейчас тебя так заколдует, у тебя на королеву красоты не встанет!

— Убери его на хер отсюда! — прикрикнул Клюге.

— Что за шум? — раздался спокойный, даже тихий голос.

В дверях комнаты стоял Санта. Широкоплечий с узкой талией. Черные кудри рассыпались по плечам. Выразительные по девичьи большие глаза смотрят словно куда-то вдаль.

В наступившей паузе Санта произнес лишь одно слово:

— Пошли.

— А где Свин? Его Выключатель увел! — затараторил Мика.

— На улице, — односложно ответил Санта, он всегда говорил мало, слово клещами не вытянешь.

О, Боже, как же Калерия любила его.

— Куда вы это собрались? — недобрым тоном поинтересовался Клюге. — У нас с мамочкой небольшое дельце образовалось минут на пять. Отто, выведи товарищей.

Громила не заставил себя упрашивать и криво ухмыляясь, надвинулся. Был он сантиметров на 20 выше и на полцентнера тяжелее Санты. И еще он был оформившийся физиологически сорокалетний мужик.

Поэтому когда Санта ударил, все казалось, что делает он это совершенно напрасно и только раззадорит здоровяка. Удар с сухим чпоканьем угодил громиле точно в центр подбородка, затерявшись на необъятной заросшей твердой щетиной территории.

Отто не отлетел назад как в любимом Микой боевике, он даже не дернулся. Казалось, он осмысливает произошедший факт, но это было не так.

Не закрывая выпученных глаз, здоровяк обрушился вперед точно колода. Санта едва заметно отвел плечо, что не подпасть под удар падающей башни.

Некоторое время все пережидали содроганье пола после падения исполина.

Сквозь тонкую перегородку кто-то озадаченно прокомментировал:

— А это что за херня свалилась?

Клюге отлип от девушки и сделал дурацкий жест. Мол, всегда, пожалуйста.

Подростки не заставили себя долго упрашивать и бегом кинулись в коридор. Прежде чем выйти, Санта молча погрозил одноглазому пальчиком. Клюге опять дурашливо развел руками. Что впрочем, не помешало ему крикнуть потом через закрытый на два оборота замок:

— Тебе не жить, красавчик, так и знай!

Они без приключений выбрались на улицу, где, зябко ежась, их ждал Свин, по обыкновению что-то жующий.

— Тебя не успели? — деловито поинтересовался он у Калерии. — Тоже Санта помешал?

На девушку нашел нервный смех, и она захохотала, не имея возможности остановиться. Санта успокаивающе положил ей руку на плечо.

— Нам теперь в городе не жить, — констатировал Свин как свершившийся факт.

— Уйдем во Дворец, — сказал Санта, и все внутренне содрогнулись от запретных слов.

Дворец- это рай. Там полно еды и комнат, где недостанет ни холод, ни дождь. Там целые стены и не разбитые окна. Там нет хохотунов и монахов. Там ничто не угрожает, потому что много места, хватает всем. И именно по этой причине Дворец притягивает всех. Многие уходили туда и не возвращались. Кто ж из рая возвращается. Но добраться туда практически невозможно. А то какой же это рай, если в него легко попасть?

— Три зоны надо пересечь, — с сомнением говорит Свин. — Без машины нечего и думать. А у нас ни машины, ни водилы. После сегодняшнего никто из взрослых к нам и не пойдет.

— Пришлого надо искать, — сказал Санта, и, проникшись важностью момента, больше никто не проронил ни слова.

Картазаев лежал на вымощенном металлическими плитками полу. Потолка в здании не было, но неба в привычном смысле тоже.

Вот он Вольд! Картазаев испытал невольный трепет при виде застывших над ним клубов тяжелых неподвижных облаков, похожих на одну гигантскую свернувшуюся змею.

Он рывком подтянул ноги и сел.

Ему показалось, что со времени, как он заснул, вдохнув зараженный воздух, прошло одно мгновение. Но, судя по затекшим и онемевшим конечностям, ощущение было неверно.

В ногах обнаружился аккуратно стоящий чемодан.

Картазаев снял маску, теперь она была не нужна, и металлизированную накидку.

Взяв чемодан, встал и огляделся. На одной стороне ангара стояли контейнеры, зато с другой приглашающе зияли открытые ворота.

Картазаев установил часы в нулевое положение и включил отсчет. Время пошло.

Необходимо было поторапливаться. С учетом того, что он пробыл некоторое время в забытьи, у него оставалось менее 48 часов для того, чтобы пробраться во Дворец, после чего автоматический инъектор сделает укол и вырвет его из-под власти Вольда.

Картазаев успел сделать не более десятка шагов, когда тишину ангара разорвал резкий хватающий за душу вой некоего проснувшегося механизма.

Он оглянулся и увидел, как из межконтейнерного расстояния выдавился и стремительно помчался на него, угрожающе выставив плохо зафиксированные лязгающие ножи, расхристанный автопогрузчик. Картазаев готов был дать голову на отсечение, что секунду назад в этом месте ничего не было.

За несколько секунд ревущая машина успела покрыть большую часть из разделявшего их расстояния. Лишь тогда Картазаев опомнился и бросился бежать.

Сразу дал о себе знать вес чемодана, набитого серьезным оружием, потом возраст. А может быть, сначала возраст, потом чемодан.

Это напоминало игру кошки с мышкой. Он успел пробежать совсем немного, а погрузчик был уже рядом, и сверкающие ножи готовы были насадить его как мясо на вертел.

До ревущей машины оставалась всего пара шагов, когда Картазаев решил, что пора и отпрыгнул в сторону. Погрузчик прогрохотал мимо, завизжав всеми тормозами. Едва он замедлил ход, Картазаев впрыгнул на него сзади. За рулем сидел и энергично рулил некий субъект в темной робе в накинутом на голову капюшоне.

Не тормозя, он отвел руку назад. В руке был пистолет. Картазаев успел пригнуться, и пули прошли выше. Сам же он не промахнулся, сунув ствол под капюшон и спустив курок.

Застреленный уронил голову на руль, одновременно утапливая педаль газа, и погрузчик помчался, не разбирая дороги. Картазаев уцепился за крестовину. Пока им было по пути.

Погрузчик продолжал разгоняться. Еще немного и Картазаев неминуемо бы погиб, потому что погрузчик летел не в ворота, а мимо. Он соскочил за мгновение до того, как двухтонная торпеда влетела в стену.

Картазаев покатился по полу, обдирая руки и колени. Механическому самоубийце повезло меньше, от него осталась груда покореженного металла.

Картазаев подобрал чемодан и вышел в ворота.

Оглядевшись, он увидел, что находится на территории Завода ядерных боеголовок. Вдали в невесомой дымке возвышались купола атомных могильников, а прямо перед ним недостроенный термический цех. Ворота цеха отсутствовали, и кто-то зазывно махал ему оттуда рукой.

Картазаев задумчиво почесал стволом подбородок.

Мужчина из термички крикнул:

— Скорее! Что же вы?

Картазаев перехватил чемодан поудобнее и пошел. Внутри термички находилось двое. Тот, что звал Картазаева, был помоложе и постройнее. На нем был темно-зеленый комбинезон.

Второй — лысоватый и полный, одетый в просторный светлый болоньевый плащ, сидел у стены на деревянном ящике.

— Что ж вы стоите? — возмутился молодой. — Я его зову, а он стоит. Хотите, чтобы они опять появились?

— Кто? — спросил Картазаев.

— Кони в пальто! — хохотнул толстяк.

— Вам еще повезло, вы четвертый на сегодня, — продолжал молодой. — Трое не дошли.

— Три-счастливое число, — опять засмеялся толстяк, его смешки начали Картазаева раздражать.

— Чего ты все время ржешь? — спросил он.

Голос прозвучал гортанно и неуверенно, словно он не разговаривал год.

— Хватит ругаться, товарищи, — остановил начинающуюся ссору молодой. — Надо двигать отсюда. На Зяби задерживаться нельзя.

— Почему? — спросил Картазаев.

Молодой замялся:

— Так говорят. Потом долго не живут после этого.

Молодой нацепил на спину куцый рюкзачок и споро двинулся к противоположной стороне термички, где имели место вторые ворота. Толстячок засеменил за ним. Картазаев направился следом.

За термичкой оказалась заброшенная стройплощадка, покрытая рытвинами и ухабами. Кое-где валялись бесхозные бетонные плиты. И плиты и ухабы густо поросли бурьяном ржавого цвета.

— Ложись! — громко шикнул молодой, и они попадали, где кто стоял.

Трава оказалась жесткой и сухой. Где-то вдали раздался высокий механический вой. Некоторое время казалось, что он приближается. Потом разом стих.

— Кажись, пронесло, — с облегчением вздохнул молодой.

— Тебя пронесло? — бодро хохотнул толстяк.

— Ты во сне не смеешься? — неприязненно уточнил Картазаев.

Настала пора опять идти. Вскоре они выбрались со стройплощадки на обширную пустошь. Вдали возвышался проволочный забор.

— Перелезем через него и все, считай, Зябь нас выпустила, — с надеждой проговорил молодой.

Идти по пустоши не составляло никакого труда. Трава была словно недавно подстрижена, а сам газон тщательно выровнен.

— Кажись, выбрались, — облегченно выдохнул молодой. — У забора они никогда не нападают.

— Кто? — спросил Картазаев.

— Кони в пальто, — повторился толстячок.

Картазаев даже не успел врезать ему как следует, как хотел, потому что в стороне оставленной стройплощадки раздалось уханье тракторного двигателя.

— Строители что ли вернулись? — прикинул Картазаев, и сам удивился несуразности посетившей его в столь гиблых местах мысли.

Подмяв кусты, на пустошь выбрался устрашающе заляпанный грязью по самую кабину экскаватор и устремился по их следу. Двигался он невообразимо быстро, так как на нем были установлены эластичные резиновые гусеницы.

Молодой и толстяк закричали от ужаса и бросились к забору. Причем проделали это бестолково, толкаясь и лягаясь, словно было мало места.

Картазаев взял чуть вбок и, оставив между ними и собой достаточно промежутка, тоже припустил к спасительному забору. Опять дали знать о себе чемодан и возраст. Картазаев быстро задохнулся, но, пользуясь особой манерой дыхания, быстро восстановил баланс и темп не снизил.

Недалеко от забора в уши ввинтился новый вой, и что-то прыснуло прямо под ноги. Годы тренировок сыграли свою роль, заставив среагировать организм без команды.

Картазаев подскочил, пропуская под собой сверкающий нимб. Газонокосилка!

Машинка проскочила дальше, где была ловко остановлена человеком в уже знакомой Картазаеву робе и капюшоне, надвинутом до середины лица. Неизвестный прибавил оборотов косилке, а потом словно дискобол швырнул ее вслед Картазаеву.

Расстояние было небольшое, но все равно ему почти удалось увернуться, но почти не считается, и машинка подцепила Картазаева рычагом управления.

Потеряв равновесие, он, однако, движения вперед не прекратил. Причем, некоторое время бежал на четвереньках словно обезьяна, зачерпывая чемоданом грязь и мусор.

Сделав последнюю пару шагов по газону, Картазаев впрыгнул на забор. В гонках с косилкой он совсем забыл об экскаваторе, и это едва не стоило ему жизни.

Оглянувшись, он увидел стремительно летящий ему в голову ковш. Отпустив руки, он подпрыгнул и перевалил через забор. Упал он неловко, больно ударив плечо и голову.

Ковш обрушился на то место, где Картазаев был мгновение назад, прорвал несколько рядов проволоки, и запутался в ней. Экскаватор взревел и рванулся назад.

Огромный клубок намотался на ковш, не давая ему двинуться. Экскаватор надрывно взревел изо всех сил. Дернулся — и сразу заглох. Из двигателя повалил жирный дым. Отъездился, сволота.

— Помогите! — услышал Картазаев.

С той стороны забора стоял молодой, умоляюще протягивая руки. Поначалу, Картазаев думал, что тот стоит на коленях, потом понял страшную истину, что ниже колен у него ног нет.

Раздался заунывный вой, и к нему со спины зашел косильщик. Он добавил еще оборотов, косилка окуталась сизым выхлопом и стала аккуратно срезать несчастному ноги. По куску.

Картазаев поднял пистолет, посылая пулю даже не в садиста, а жертву, чтобы прекратить ее мучения и едва не поплатился еще раз. В его сторону летела другая косилка, зубья ее стрекотали.

Картазаев отскочил. Косилка воткнулась в землю, но не заглохла. Пара ножей сновала, быстро запихивая в пасть грунт. Картазаев представил, как точно так же сейчас другая косилка вынимает все из человека.

К забору подошли сразу трое в робах и капюшонах. Невидимую границу они не пересекли, оставшись стоять на том месте, где раньше находился забор.

Убийственные механизмы работали на холостом ходу. В утробном рокоте послушались просительные нотки. Неизвестные терпеливо ждали, что Картазаев сам вернется к ним.

— Пошли вы все! — он перехватил чемодан поудобнее и, укрываясь за кучами мусора, двинулся прочь.

Его преследовать не стали. Неизвестные развернули косилки, покатив обратно к стройплощадке. В их приглушенном рокоте звучало разочарование.

До города оставалось километров семь, и Картазаев огляделся в поисках средства передвижения. Рядом пролегала знакомая давно не пользуемая магистраль. Дорога были покрыты привычным для Вольда слоем нетронутой пыли.

В разных точках застыли несколько брошенных автомашин. В одной Картазаев с удивлением разглядел живого и невредимого давешнего весельчака. Радости от спасения столь занудного субъекта он не испытал, но направился все же к нему. Справедливо решив, что коли тот сел в машину и остался цел, то можно не опасаться ловушек.

— Садись за руль, я ведь не водила, — сказал толстяк и привычно ощерился.

— Вздумаешь хихикать, выбью все зубы, — предупредил Картазаев.

— А ты крут, парень, — неожиданно серьезно произнес бывший весельчак. — Нам придется потерпеть немного друг друга. Я ездить не умею, а ты, я так полагаю, представления не имеешь, куда ехать.

— Ты мне тоже не нравишься, весельчак, — признался Картазаев. — Не знаю, кто ты и знать не хочу. Но если ты подосланный, я тебя убью безо всякого промедления. Я ясно выразился?

— Куда уж яснее. Так мы едем или нет? Скоро темнеть начнет, и здесь будет ад.

Картазаев на всякий случай обыскал весельчака, оружия при нем не оказалось, и усадил на сиденье рядом с собой.

Они доехали по пустынной дороге до города. Весельчак указал еще пару хитрых поворотов, и они въехали в странный квартал, где от домов остались только роскошные фасады, позади которых существовали только глубокие темные провалы.

— Район Больших ям, — пояснил весельчак. — Надежное место. Тут и укроемся.

— Уж, не в яме ли? — съязвил Картазаев.

Весельчак хохотнул, было, но тут же извинился.

— На бульваре Погибших тополей есть подходящая ночлежка.

Тополей Картазаев так и не увидел, ни погибших, ни вообще никаких, но ночлежку они отыскали довольно быстро. Это был единственно уцелевший девятиэтажный дом в районе.

Зайдя в крайний подъезд, стали подниматься по лестнице. Двери многих квартир были открыты, но весельчак в них не пошел.

— Сюда не ходи, живым не выйдешь, — предупредил он на полном серьезе, разом утратив свою привычную веселость, губы даже побелели от страха.

Наконец, попалась запертая дверь, в которую весельчак забарабанил со всей силы. Удары гулко разнеслись по подъезду, но возмущаться было некому.

За дверью послышались шаркающие шаги, следом донесся недовольный голос:

— Кого надо?

— Пустите честных людей переночевать, — запричитал весельчак. — Мы заплатим.

Дверь приоткрылась. На пороге стоял толстый донельзя, практически, шарообразный мужчина в тюбетейке.

— Чем будете расплачиваться? — спросил он, подозрительно оглядев пришедших.

Весельчак достал и протянул ему обойму от пистолета, снаряженную патронами. Патроны были все в ржавчине и грязи. Видно где-то провалялись довольно долгое время, но хозяин остался доволен.

— Проходите, — он открыл дверь ровно на столько, чтобы мог проскользнуть один человек.

Картазаев оглядел тесную каморку и спросил:

— Второй выход есть?

— Нет, но тут опасаться нечего. Монахи сюда не суются.

Картазаев в этом засомневался. Он представления не имел, кто это такие, но по тону понял, что они представляют некую власть, стало быть, угрозу и рисковать не стал.

— Счастливо оставаться! Я, пожалуй, себе другое место поищу! — попрощавшись, снова выбрался на улицу.

— Вот суки! — вырвалось у него.

Машины и след простыл. Угнали. Ведь не было никого. Падлы! И закрывал он ее. Вроде.

Ощутимо посумрачнело. При таком раскладе уже в течение часа наступит ночь.

Улица была пустынна. И направо и налево. Ни прохожего. Ни машины. Только фасады несуществующих домов. И все равно здесь было опасно. Он кожей чуял это, поэтому не стал лишний раз пересекать улицу и вообще постарался меньше шляться в незнакомых местах. Отошел метров на пятьдесят от ночлежки, да и свернул за очередной фасад.

Как ни странно, за ним сразу начиналась голая земля. Такое ощущение, что строили только фасады, и ничего кроме фасадов.

Картазаев нашел небольшую ложбину, опустил в нее чемодан и собирался прикорнуть. В этот момент он почувствовал, что не один.

Не выказывая ничем своей догадки и продолжая ковыряться в земле, посмотрел из-под руки назад.

Сзади стоял подросток. Лет пятнадцати не больше. Страдающий подростковой полнотой, лицо круглое с заплывшими от жира глазами.

Толстяк. Город толстяков. Мысль Картазаева позабавила.

Когда он обернулся, в руке был пистолет.

— Плохая привычка подкрадываться к людям со спины, — сказал он.

— Ну, ты и придурок, — сказал подросток. — Да если б я хотел, давно б тебя замочил.

Из-за спины толстяка приблизился еще один подросток. Парнишка с роскошной черной гривой. Широкая грудь перекрещена широкими помочами.

— Свин прав, — сказал парень. — Нам нужен водитель. Меня зовут Санта.

Он тряхнул гривой.

— А я тут при чем? — спросил Картазаев. — Самим водить в лом?

Подростки переглянулись.

— В самом деле придурок! — сказал Свин. — Ничего не понимает или прикидывается.

— А ты объясни.

— Детям за руль нельзя. Это как есть с взрослыми за одним столом их еду! — пояснил Свин.

— И что будет?

— Убьют естественно.

— Кто? Машины?

— Взрослые! Ну, ты вообще тупой!

— А ты посмотрю острый. Шли бы вы ребята, мне отдыхать пора.

— Отдыхать? Здесь? — изумился Свин. — В этом заброшенном районе, где никто не живет.

— Как не живет? — вырвалось у Картазаева. — А весельчак сказал, что тут ночлежка.

Его слова вызвали непонятную реакцию. Подростки переглянулись. В глазах мелькнула тревога.

— Какой весельчак? — осторожно, будто идя по минному полю, переспросил Свин.

— Ну, он все время смеялся. Я его так и назвал… — он замолчал сам, поняв по лицам собеседников, что зарулил не туда. — Вы что не верите мне? Идемте, я вам покажу его, чтоб вы сами убедились.

— Тебе не надо туда возвращаться, — сказал Свин, вообще все время говорил он один, Санта только молчал, в глазах смесь равнодушия и одновременно печали.

— Что, очкуете? — подколол Картазаев.

Он выдернул из ямы чемодан и прошагал мимо подростков. Те не сделали попыток его остановить и последовали за ним на некотором удалении.

Картазаев вернулся к ночлежке и поднялся к нужной квартире. Дверь, как ни странно, была открытой. Картазаев прислонил чемодан к стене и стволом пистолета толкнул дверь.

Каморку было не узнать. Она была яркая, словно цирковой шатер, и Картазаев не сразу понял, что она вся до самого потолка в брызгах свежей еще не высохшей крови.

— Хохотун берлогу метит, — заметил Свин. — Поверил теперь, Придурок?

Так в самом нутре Вольда у него появилось новое прозвище.

— Поедешь с нами?

— Нет.

В глазах и жестах подростков появилось раздражение, но Санта остановил их одним мановением руки.

— Нам действительно нужен водила, чтобы проехать во Дворец, — тихо произнес он.

— А зачем вам туда? — стараясь не выдать своей заинтересованности, нейтральным тоном поинтересовался Картазаев.

— Чтобы жить! — ответили они вразнобой.

И он согласился.

Глава 7

Из города надо было уходить, это понимали все.

— Болтают, у Клюге конкретно башню снесло. Злой как черт, поклялся всех нас на куски порвать, — сообщил Мика.

Все знали, что это не пустые слова. Не зря бандит носил кличку "Пика". Клюге-Пика.

В старой хлеборезке повисло гнетущее молчание. Санта, обхватив плечи, смотрел в окно. Картазаев опустился прямо на пол. Остальные трое подростков, словно воробьи расположились на транспортерной ленте.

— Бежать надо ребята, — предложила Калерия. — Прямо сейчас.

— Бежать? Как? — спросил Свин. — Просто так из города не выбраться. Три зоны надо пройти.

— Нам нужна машина, — нарушил молчание Санта.

— И не просто машина, а хорошая машина. С защитой, — уточнил Свин.

— И где ж мы ее достанем? — с издевкой спросил Мика.

— Ольгерт, — произнес Санта всего одно слово.

Мика аж взвился от возмущения.

— С этим сыном свиньи и монаха дела иметь не желаю! — по петушиному вскрикнул он.

— Санта прав. После Клюге с нами никто не будет разговаривать, кроме Ольгерта, — поддержала Калерия.

— Да ты всегда говоришь так же как Санта! — продолжал петушиться Мика. — Да и Ольгерт просто так нам машину не подарит. Вот если его того…замочить.

— Купим, — односложно проговорил Санта.

— А деньги?

— Придурок.

Все посмотрели на Картазаева.

— У меня денег нет, — с удовольствием ответил тот, подумав про себя: "Это вам за придурка".

Всю жизнь лез напролом, доказывал всем, что он чего — нибудь стоит, и вот в сороковник доказал. Он придурок.

Вообще, с Картазаевым происходили занятные вещи. У него было такое чувство, что не было прошедших десятилетий, и он наравне с этими мальчишками. Какой там на равных? Ему заново придется доказывать свою состоятельность. Он никто.

По закону стаи его попытаются задвинуть на самый низ иерархической лестницы. В детстве, когда еще не было силы, его в каждой драке били в живот (узнали, гады, что у него метадонит — чрезвычайно болезненная вещь в кишках). Нет ничего более жестокого в природе, нежели человечий детеныш. Причем, жестокого без причинно, просто так. Когда с каждым ударом ненависть не гасится, а наоборот разгорается все сильнее.

А особенная сладость, когда находишь кого-либо слабее себя. Тут человек просто сходит с ума от сладкой ненависти.

Поначалу Картазаев как более слабый использовал тактику рыбы-прилипалы. Находил сильного друга и везде держался его. Обязательное условие, чтобы друг был в единственном числе. В таком случае легче занять в жизни ведущего доминирующее положение, чтобы он занимался только тобой.

Картазаев вдруг поймал себя на том, что все его друзья были похожи на Санту. Не в том, конечно, что они носили волосы до плеч, а психологически. Этакие друзья-отцы. Люди, которым надо было о ком-то заботиться. Картазаев всегда безошибочно таких вычислял.

Положение прилипалы было унизительным, и Картазаев поспешил от него отделаться. На помощь пришли увлечения боксом, самбо, потом боевым самбо. Потом очень боевым.

Пришел и тот сладостный миг, когда Картазаев поколотил своего самого злостного обидчика-мальчишку на пару лет старше.

Он его не просто бил, а окунал разбитым носом в придорожную пыль, разрывал рубашку, делая все в точности так, как когда-то делал тот.

Что-то изменилось в нем с той памятной драки. Именно с того дня поступки и мысли его перестали различаться. Он стал думать правильно. Не разрываясь внутренними сомнениями, которые навевали только нерешительность, и не способствовали ничему путному. Мысли должны были оправдывать поступки и ничего более. Вернее, поступки должны были определять мысли.

И вот опять придурок. Но теперь он не вам не прилипала-мелкая рыбешка.

— У меня денег нет, но есть оружие, — сказал он.

— За оружие только мотоцикл дадут, — с сомнением в голосе произнес Свин.

— А за гранатомет?

— Покажи! — у пацанов загорелись глаза.

Картазаев вынул блестящий тубус, для чего ему не пришлось даже открывать чемодан. Просто отомкнул круглую крышку, и тот скользнул ему в руку. Второй гранатомет притаился в такой же шахте с другого края, с него можно было стрелять, не вынимая из чемодана.

— Ух-ты! — мальчишки и есть мальчишки, Свин и Мика по очереди держали в руках полированную тубу "Копья".

Санта не подошел, глянул только от своего окна, к которому будто присох и бросил:

— Идем.

Банда Ольгерта облюбовала бар "Выпивоха", что располагался в подвале жилого дома. Санта, Свин и Картазаев шли по длинному и узкому, словно кишка коридору, в стенках которого периодически возникали вырубленные в бетоне проемы, ведущие в небольшие, но чрезвычайно шумные залы.

Оттуда гремела музыка, посуда, частенько доносились звуки шумных ссор, иногда драк. В таком случае трещали столы и стулья, разбиваемые о чьи-то буйные головы, и звенела бьющаяся посуда.

Однако, подумал Картазаев.

Вторую половину коридора перегораживала решетка, за которой застыл крупный бритый вышибала, встретивший их презрительным взглядом.

— Нам нужен Ольгерт, — сказал Свин, идущий первым.

— Он всем нужен, — лениво проговорил бритый.

— У нас есть товар.

— Покажи.

Свин слегка разомкнул полы длинного пальто, под которым прятал оружие. Увидев его, бритый немного оживился.

— А "арбузы" к нему есть? — спросил он, имея в виду, конечно, не продукт лета.

— Один. В стволе.

Бритый подошел к висящему на стене допотопному телефону и, сняв трубку, с кем-то коротко поговорил. После звонка пришли трое молчаливых быстроглазых парней и быстро, но тщательно обыскали гостей.

В очередной раз Картазаев порадовался, что с ними не было Мики и Калерии. Особенно, Мики, хотя лапать девушку тоже моветон. Но компания Мики обрыдла ему до чертиков. Этот пацаненок с вечно с торчащими вихрами, вступивший в пубертатный период, откровенно его достал. Чтобы вывести его из себя, ничего не надо было предпринимать, надо было просто существовать. Он даже предположить боялся, что может вытворить Мика, вздумай его кто-нибудь обыскать. Когда пошли в логово Ольгерта, Картазаев поставил единственное условие, чтобы Мику не брать. За что удостоился таких прозвищ, из которых даже его новое было самым гуманным. Он мог бы навтыкать пацану, но его остановил взгляд Санты.

Санта ему тоже не нравился. Молчуны вызывают законное подозрение. Что у них на уме? Временами у Картазаева возникало нехорошее чувство, что Санта читает его мысли.

Во всяком случае, стоило ему только подумать, что неплохо бы настучать Мике по поганому рту, как он словно столкнулся с взглядом с Санты. Он не понял, что в нем его остановило. Не было в нем ничего угрожающего.

Просто ни с того, ни с сего Картазаеву вдруг сделалось стыдно. Он испытал это давно забытое чувство с некоторым изумлением. Будто у него вырос хвост. Стыд-это атавизм.

Удостоверившись в отсутствии оружия, их повели дальше, предварительно взяв в коробочку. Спереди один, и сзади двое. У всех стволы. У двоих пистолеты, а у замыкающего так вообще автомат.

Санта шел впереди. Конвоир обернулся к нему и нехорошо осклабился:

— Напрасно ты пришел сюда, Санта. Андрон-Арматура здесь. Он ведь тебя предупреждал, чтобы ты сюда больше не совался.

— Переживу, — в своей односложной манере ответил Санта.

— Сомневаюсь, — ухмыльнулся бандит. — Ну, мы пришли. Располагайтесь, гости дорогие.

Их ввели в каморку с голыми бетонными стенами и оставили одних.

— Не нравиться мне вся эта затея, — произнес Свин и крикнул. — Пожрать дайте, свиньи!

И словно в ответ появилась банда Ольгерта. Их было восемь человек, включая главаря. В руках кастеты, дубины, на кулаки намотаны цепи.

Картазаев почувствовал сухоту во рту перед неминуемой дракой. Хотя какая тут драка? Убьют к черту. И ботинки разведчика не помогут. В них и закопают.

— А ты совсем не растешь, Санта, — с насмешкой произнес Ольгерт. — Так ты никогда не станешь взрослым.

Сам Ольгерт был крупноват для подростка, почти мужчина. Лишь редкие волосики на месте усов говорили о том, что это не так. В физическом отношении под стать были и остальные бойцы. Видно, ребятки привыкли к железу.

Особенно, один. С длинной железной палкой в руке. Картазаев понял, что это и есть Андрон-Арматура. Долговязый буквально пронзал их глазами. Потом громко хлопнул палкой о ладонь. Звук прозвучал в комнате как выстрел.

Картазаев не сомневался, что у них и стволы имеются, но бандиты хотят продлить удовольствие. У него возникло решение, которое возможно оттянуло бы неизбежный в данной ситуации конец.

— Отдай им пушку, — потребовал он у Свина.

— А зачем? — деланно удивился Ольгерт. — Мы сами возьмем. Потом.

Картазаев выхватил у Свина гранатомет и, никуда не целясь, нажал на спуск. "Ольгертовцы" инстинктивно дернулись, но ничего не произошло.

— Он без спускового механизма, — пояснил Картазаев оторопевшим бандитам. — Механизм в надежном месте. Что мы дураки его сюда тащить?

— Так вы сейчас расскажете нам про это место.

— Вы из нас, может, и выбьете что-нибудь под пыткой. Но кто вам сказал, что это все наши секреты? Вы ведь пушку для продажи берете, а что если она у серьезных людей в руках разорвется?

— Я не понял? — прорычал Арматура. — Чего они нам тут пытаются впарить?

Это и не мудрено, что не понял, подумал Картазаев. Ты способен понять только тогда, когда тебе твою арматуру в задницу засунут. Тогда ты все поймешь.

— Предлагаю вести игру по-честному, — продолжил он без зазрения совести. — Мы отдаем пушку со всеми причиндалами, но за тачку. Зато безо всяких сюрпризов. Стоит ли терять выгоду из-за драки? Вам же за нее не платят.

Ольгерт сомневался.

— Мне надо подумать, — сказал он, наконец, и Картазаев понял, что победил.

— Пожрать дайте, — сказал Свин.

— Я тебе сейчас! — на него замахнулся Арматура.

— Не сейчас, — процедил сквозь зубы Ольгерт. — Проводите их в бар. Чтоб глаз не спускать!

То, что они называли баром, располагалось в соседней тесной комнатушке, близнеце предыдущей, только с оконцем под потолком. В центре комнаты стоял массивный потемневший от времени и словно исцарапанный бешеными кошками стол, они уселись за него, а пятеро бандитов во главе с Арматурой расположились у них за спинами. Сквозь толпу протиснулась пышногрудая девица в грязном переднике. Официантка. Выставила на стол три банки пива и тарелку с неряшливо приготовленными бутербродами с яичницей. С ходу стала флиртовать, обращая отсутствующие чары исключительно Санте.

— Ты в курсе, что тебя центровые ищут. А центровые парни серьезные. Расскажите, как ты Выключателя приложил? Я никому не скажу.

— Вали отсюда, — обронил Санта, и она, возмущенно фыркнув, упорхнула.

Ел только Свин. Санта по своей привычке ни к чему не притронулся. Картазаев тоже.

Положение было не настолько плохо, как могло показаться на первый взгляд. Их не убили. И гранатомет остался при них. Слова о недостающих запчастях были лишь сказкой для простаков. Все там на месте. Оставалось снять дополнительный предохранитель, так шарахнет — мало не покажется. А там, в сутолоке и уйти можно будет.

И в этот краткий момент охватившей размечтавшегося полковника эйфории в баре появился Мика. Этим сказано все. Неизвестно, какого рожна он потащился за ними, а не остался сидеть в машине вместе с Калерией, как было велено.

Даже спустя какое-то время, уже лежа с пробитой головой за мусорными бачками, Картазаев так и не вспомнил, из-за чего вспыхнула драка, и как, собственно, она происходила.

Появление Мики оказалось той самой искрой, поднесенной к бочке с порохом. Даже неважно, что он там сказал и кому. Что-то про хрен и арматуру. Следом был грохот разваливающегося на составные части стола, истеричные вопли и кулаки, с чавканьем втыкающиеся в чьи-то влажные физиономии.

Многоголосый вой и крутящиеся стены слились в единую карусель, с которой уже нельзя было сойти. Кажется, Картазаеву даже удалось кого-то кинуть через бедро, но потом по затылку вдруг так шарахнули, что по первости показалось, что в башку вдруг вдули струю кипятка через незапланированное отверстие, и очнулся он уже где-то на улице, за вонючими баками.

Лишь потом в мозг проникли отрывочные воспоминания, как его волокли по ночным улочкам, протискиваясь в такие щели, в которые и кот бы не пролез. Сначала Свин под аккомпанемент воплей Мики, потом они поменялись с Микой, а Свин швырял в преследователей какие-то тяжелые ящики, каждый раз гыкая от натуги.

Потом все куда-то делись, наверное, вернулись за Сантой, и он остался совсем один на холодном сыром асфальте. Где-то скреблись крысы, потом даже они в ужасе затихли, потому что сверху беззвучно опустилось нечто бесформенное с размытыми границами.

Оно спланировало на землю, и стены вокруг засветились гнилушным синим цветом, и полковника высветило, словно на сцене.

Ослепленный, он пытался вглядеться вперед сквозь растопыренные пальцы, но это у него получалось плохо. Просматривался лишь выступающий из фосфорицирующей мглы мрачный силуэт человека в развевающемся балахоне и полностью скрывающем лицо капюшоне.

Все произошло так быстро, что Картазаев не успел даже встать, и теперь он находился в гораздо менее выгодном положении, чем монах. Тогда полковник, нащупав нечто, напоминающее ведро с окаменевшими от времени помоями, швырнул его в монаха, одновременно уходя в сторону с линии удара.

Не ушел. Монах, перехватив его за шиворот точно обосавшегося котенка, вернул обратно, с такой силой приложив оземь, что на некоторое время сбил дыхание.

Секундной паузы хватило, чтобы он достал оружие из-под сутаны. Картазаев, не дожидаясь выстрела, катнулся в другую сторону, ударяясь и сшибая бачки. Но это было так, нюансы. Картазаев понял, что, собственно говоря, все, конец, сейчас все кончится.

Но в этот момент жахнуло, будто на раскаленную сковороду плеснули масла, следом дымный след уперся монаху в спину, после чего жахнуло еще раз, но этот раз так гулко, что уши, казалось, сейчас вывернет наизнанку.

В клубах белого пламени монаха разорвало надвое.

Ослепший и оглохший от взрыва Картазаев понял, что стреляли из гранатомета, а когда появился Санта, то само собой напросилось, что стрелял он и потратил на выстрел их единственный заряд.

Глава 8

Сон не может быть настолько реален! Эта мысль пришла в разбитую голову Картазаеву в тот самый момент, когда Калерия перевязывала его в уже знакомой хлеборезке.

Может, тут же опроверг он себя. Однажды в Мавритании, вплотную занимаясь сверхсекретной лабораторией то ли американцев, то ли англичан, он сам угодил в лапы ее сотрудников. Тогда все его люди погибли, а он был захвачен, после чего люди в белых халатах вкололи ему лошадиную дозу галлюциногенов. Похоже, совершенно напрасно он тогда носил прозвище "Везунчик". Ни фига себе Везунчик. Просидеть всю ночь в камере с анакондой с женской головой. Причем, змеюга всю ночь только и ждала момента, чтобы цапнуть его, поэтому он вынужден был не отводить от нее взгляда.

Так вот, чудище казалось настолько реально, что он различал каждый бугорок на его шее, которые были, скорее всего, проглоченными мышами. Игра светотени на жирно блестящем теле толщиной в столб сливалась в причудливый завораживающий узор.

Никто не знал, чем занимались в лаборатории (да, кажется, так и не узнал), и еще долго после освобождения Картазаев сомневался. Может, там действительно змей-баб выводили?

Что-то не шибко верится, что на самом деле сейчас полковник лежит себе за экраном "Юпитера", похрапывает, а то, что Калерия перевязывает ему голову, и Картазаев туго прижимается лицом к теплому животу девушки, чувствуя волнующий и, одновременно, очень домашний запах от ее грудей, все это дивный сон.

Обстановка реальней некуда. Приглушенный естественной преградой,до Картазаева доносится голос Мики. Он самозабвенно рассказывает о произошедшем, перхая от смеха, и в его представлении случившееся с ними выглядит забавным анекдотом.

Картазаев отстраняет девушку и рычит:

— Ты понимаешь, дурья башка, что из-за тебя нас всех чуть не замочили?

Калерия пытается заступиться, но он отстраняет ее еще дальше и идет прямо на Мику. Пацаненок замечает его, и он видит, как на глазах гаснет его улыбка, как ежатся губы, как в детской неокрепшей коже пролегают глубокие складки, еще не актуальные, но которым со временем предстоит стать морщинами. Если конечно его и в дальнейшем будут пугать такие взрослые дядьки. Испуганное личико становится белым, глаза круглыми от страха.

— Не надо! Не бейте! Пожалуйста! — кричит он. — Папа!

— Что ты делаешь? — надрывается с другого бока Калерия.

Вообще-то, ничего особенного Картазаев делать не собирался. Ну, дал бы пацану подзатыльник. В хлеборезке повисает напряженная тишина. У Картазаева самого такое чувство, что он уже врезал ему.

Мика дрожит крупной дрожью. Картазаев ощущает себя гадом. И что бы он уже сделал, будет только хуже. По существу, все уже произошло, он до смерти напугал ребенка.

Не желая сдаваться, и оттого чувствуя себя еще большей сволотой, он резко развернулся на каблуках, бормоча ругательства. Вернулся к прежнему месту у стены, точно оно было забронировано за ним, и обрушился вниз. Заметил, что все это проделывает в тишине, нарушаемой лишь хныканьем Мики.

Рядом опускается Калерия.

— Голова болит?

— Нет, — легко врет Картазаев. — А чего он меня папой назвал?

Она наклоняется к нему, щекоча волосами, она уже оформившаяся женщина, но в упор не замечает элементарных вещей, в частности то впечатление, что производит на мужчин, и шепчет:

— У него отца на глазах убили. Давно уже. Санта его подобрал, и с тех пор он с нами. Ему просто некуда идти, — последние слова девушки прозвучали как укор.

— Да понял уже, — раздраженно проговорил Картазаев.

Она сидела рядом, прижавшись горячим плечом. Рубашка натянута на ладном теле, между пуговками видно белая гладкая кожа. У Картазаева после Маши не было женщины, опять его донимал сексуальный голод, но он знал, что Калерия еще девушка, и о запутанных отношениях между ней и Сантой тоже знал, и это его останавливало.

И злило. Сильно. Ничего не злит сильнее, чем неудовлетворенное желание. Он прикрывает глаза.

В бок опять толкают. Открыв глаза, Картазаев с удивлением обнаруживает рядом Мику. Мальчик протягивает ему кружку с горячим чаем.

— При сотрясении нельзя чай, там ведь кофеин, — ворчит Картазаев, но, чтобы отвязаться, берет.

Мальчик против ожидания не уходит, устраивается рядом.

— У тебя дети есть? — спрашивает.

— Бог миловал.

— А жена? — разочарованно спрашивает Мика.

— Да как-то не получилось.

— Тебе, наверное, жить негде, как и мне?

Вообще-то, Картазаев жил в элитном доме на Набережной. Когда-то мрачно сером, но по приказу мэра перекрашенном в светлые тона. Перед каждой командировкой Картазаев оставлял ключ у вахтерши, почти уверенный в том, что он уйдет и больше не возвратится.

Шикарная четырехкомнатная квартира, наконец, освободится. Новые жильцы сдерут старые, так надоевшие ему, обои, а в тихих, словно склеп комнатах зазвучит детский смех.

Но против ожидания каждый раз он возвращался, в разгар лютой зимы с африканским либо австралийским загаром, летом-с обмороженными в Антарктике щеками, частенько на костылях, загипсованный и перебинтованный, но живой. Брал у вахтерши ключ и недоверчиво вертел его в руках. Он опять вернулся. Может, он, действительно, Везунчик.

Только любое везение не может продолжаться вечно.

— А ты хотел бы, чтобы у тебя был такой сын, как я? — спрашивает вдруг Мика.

— Если ты перестанешь материться, то хотел бы, — говорит Картазаев. — А сейчас дай поспать, голова разламывается.

— Конечно, конечно. Я тебе сейчас свою подушку принесу.

Картазаев забывается, сквозь дрему чувствуя, как Мика заталкивает между ним и стеной подушку. Потом видит сон, что он возвращается в свою элитную квартиру, а его ждут жена и дети.

Сказка!

Его разбудили через час, и, проснувшись, Картазаев видит, что вся компания расположилась за импровизированным столом, сооруженным из транспортерной ленты, и уплетает консервы.

— Вставай, я тебе тоже оставил, — обращается к нему Мика.

Картазаев отказывается. Таково его правило — ничего не есть в малознакомой компании. Особенно, в Вольде. Здесь желательно вообще ничего не есть. Ему претит мысль, что Вольд вместе с незатейливой едой может пустить внутрь свои смертоносные побеги.

Он достает из кармана упаковку с витаминами и кладет в рот безвкусный шарик, катает его туда обратно. Консервы пахнут одуряюще. Возникает желание плюнуть на всю предосторожность и налопаться их, закусывая ломтями ржаного хлеба.

Возможно, он так бы и сделал, если бы не одно но. Санта тоже не ест. Картазаев заметил эту его странность еще в прошлый раз. Сидит истуканом перед своей тарелкой, задумчиво поводя в ней вилкой, и на этом его трапеза завершается.

И еще. Картазаеву не давала покоя подспудная мыслишка, как Санта смог выстрелить из гранатомета, ведь про секретку он не знал. Все это очень и очень подозрительно. И все это заставляет Картазаева сейчас давиться вонючими витаминами вместо того, чтобы сесть и по-человечески поесть.

— Где будем машину брать? — спрашивает Свин, покончив с едой.

— Там, где и собирались, у Ольгерта, — буркнул Картазаев.

Все как по команде уставились на него.

— Здорово тебя все-таки по башке шарахнули. Может ты на самом деле малость придурел? — как обычно без дипломатии интересуется Мика.

— От Ольгерта нам сейчас надо держаться подальше. Если у тебя есть что продать, лучше сделать это в другом месте, — предложил Свин.

— Сначала они кидаются на нас как стая шакалов, а теперь им еще товар подавай. Обойдутся, — Картазаев выщелкивает из чемодана второй гранатомет и выжидательно смотрит на Мику, тот не заставляет себя долго ждать и орет:

— Пойдем и перебьем этих скунсов к едрене фене!

Калерия спрашивает у Санты:

— Может, обойдемся без крови? Неужели нет другого выхода?

Тот молчит, и после этого все начинают собираться.

В "Выпивохе" непривычно тихо, но цветомузыки хватает. Потолочные лампы синхронно подмигивают, видно скачет напряжение.

Под ногами хрустят стеклянные и бетонные крошки. Откуда здесь взялся бетон, становится ясно, стоит дотронуться до стен. Они все в выщерблинах.

В комнатах по обе стороны коридора тишина. Валяются перевернутые столы и стулья.

— Мне страшно, — Калерия прижимается к Санте.

Тот прижимает палец к губам и указывает девушке место позади их маленькой колонны. Сам он идет первым. Сейчас он чрезвычайно напоминает Данко. Иссиня черные волосы бьют по плечам. Сквозь тернии к звездам.

А девку мучает. Картазаев сплевывает на треснувшую стену. Мысль ему отчаянно не нравится. Кажется, Вольд пытается воздействовать на его сознание.

Бритого охранника они находят на его прежнем месте, у решетки. Вернее на решетке. Просунув руки сквозь крупные ячейки, он висит на ней. В добела сжатых ладонях автомат. На полу россыпь уже остывших гильз. В выпученных глазах невыносимый ужас.

— Что это с ним? Мне страшно, можно я не буду смотреть? — бормочет Мика, глаза его как два пятака.

Калерия по матерински прижимает его к себе, и он впервые не воспринимает это как секс.

— Чего разорались? — их нагоняет Свин, он спокойно жует, руки полны снеди. — Пока вы тут орали, я неплохо подкрепился. Что, мертвяка никогда не видели? Радуйтесь, что кто-то, кто бы он не был, сделал нашу работу за нас.

Появление толстяка действует успокаивающе. Они идут дальше, и картина всеобщего погрома уже не вызывает особых эмоций.

— Куда мы идем? — спрашивает Картазаев.

— Машину выбирать. У Ольгерта здесь гараж устроен, — поясняет Калерия.

На поверку гараж оказывается такой же комнатой, только имеющей короткий пандус для выезда. В нем, почти придавленные низким потолком, стоят две легковушки. Подростки начинают выбирать. Хлопают дверями, опускают стекла, то есть ведут себя крайне безрассудно.

Картазаев отходит чуть в сторону, чтобы видеть всю картину. Поводит чемоданом, с которым не расстается ни на минуту, из стороны в сторону, уточняя сектор обстрела.

Подростки поначалу склонились вроде к толстозадой "Волге", но потом почему-то придрались к задней дверце и оставили эту затею.

— По-моему неплохая машина, — как бы, между прочим, заметил Картазаев, и на него глянули как на сумасшедшего.

— Да у нее же защитных знаков нет! — выпалил Мика.

Подростки направляются дальше и столь же дотошным образом изучают "Премьера". Дело идет на лад, лица их довольны.

Не дожидаясь окончательного вердикта, Картазаев забирается на заднее сиденье. Ему по душе, что между задним и передним сиденьями достаточно просторно, чтобы он мог вытянуть натруженные ноги. Достаточно набегался, не молодой ведь. И вообще, подвиги должны совершать молодые.

— А где Санта? — неожиданно спрашивает Калерия.

В гараже повисает напряженная тишина, от которой у Картазаева напряглись мышцы спины. Мозаика из разрозненных фактов, доселе беспорядочно крутившаяся в его голове, вдруг сложилась в донельзя ясную картину. И судя по всему, эта картина должна была вот-вот стать последней в его жизни.

Он был на грани истерики и уже делал судорожные попытки выползти из машины, которая должна быть стать ловушкой, читай, коллективной могилой, когда все они одновременно увидели Санту.

В одной руке объемистый баул с торчащими во все стороны углами, в другой пестрый сверток. Когда он его развернул, все увидели золотистый халат, весь испещренный вышитыми строчками.

— Халат Вилли Архангела! — с благоговение произнесла Калерия, и все ахнули, будто увидели чудо воочию.

— Я думал, что все это враки, — проговорил Свин, от восторга забывший даже о бутербродах. — Значит, это Ольгерт его тогда замочил. А все отнекивался. Я, говорит, даже не видал Вилли. Все знали, что Вилли заговоренный. Его даже монахи не трогали. А Ольгерт польстился, за это и был наказан.

— Кем был наказан? — тотчас спросил Картазаев, и на него опять посмотрели не так, как хотелось бы.

Санта небрежно скомкал халат и бросил его к заднему стеклу, после чего кивком указал на баул. Мика метнулся, вжикнул молнией.

— Оба-на!

Внутри оказался целый арсенал. Пистолеты, автоматы с прикладами и без, патроны. Пацаны кинулись выбирать. Через некоторое время Мика оказался перепоясан пулеметной лентой, словно матрос крейсера "Аврора".

— Пуля попадет, на мозаику разлетишься! — предупредил Картазаев, и только после этого пацан ее снял.

Когда все вооружились, столпились у машины, сразу не решаясь сесть в нее. Картазаев понял, что его выход. Сунул голову со стороны водителя. Засрано было капитально. Коврики полны мусора. Кресло засалено донельзя. Ручки захватаны. Поинтересовался:

— Надеюсь, ничего мне в жопу не воткнется.

Уселся за руль. Это подействовало лучшей любой команды, и все, толкаясь, полезли в машину.

Рядом оказалась Калерия. Пацаны сзади.

Завывая на первой скорости, машина выбралась из подвала, почти царапая крышей низкие своды.

Три зоны, говорите, думал Картазаев. Ну что ж, начнем с первой.

Первая зона носила название Крысиной. По существу, это был городской квартал в прежней нумерации являвшийся вторым, но с оригиналом имевший общее только внешние границы.

Дома были словно облиты черной краской, ни огонька. Зато в подвалах жизнь била ключом. Каждый был превращен в гибрид пивнушки и борделя. Секс и выпивка, ничего более. Все вертепы были строго поделены между преступными группировками, поэтому Санта направил машину в наиболее непритязательное заведение под названием "Утопленник", где была мала вероятность встретиться с людьми Вилория Гуса.

В бар спустились Санта и Картазаев. В тесном подвале было накурено и не протолкнуться от клиентов. Картазаев и Санта прошли сразу к стойке. Заведовал баром человек с тонким нервическим лицом по имени Бедрос.

Он оглядел подошедших цепким изучающим взглядом и коротко бросил:

— Тунганут бар?

(Тунганут есть? — сумитский.)

— Бар, — ответил Санта, выкладывая на стойку плоскую металлическую тару.

Бедрос на секунду приоткрыл коробочку, и тотчас на лицо его упал отсвет лежащего в ней тонкого и, казалось, светящегося, словно крохотный фонарик лепестка. Бармен смочил слюной палец и дотронулся до него. Слюна зашипела, испаряясь.

Действительно, напоминает застывший огонь, поразился Картазаев.

(Тунган-ут- застывший огонь. Сумитский.)

Тара незамедлительно исчезла под передником бармена.

— Смотри, не опали там чего, — заметил Картазаев.

— Это кто? — Бедрос уставился на него. — Гость?

— Гость, — ответил Санта.

— Тогда пусть болтает поменьше.

— Это что угроза? — спросил Картазаев. — Тебе что тунганута мало?

Санта остановил его словоизвержение.

— Нам нужна еда и бензин.

— Еду на вынос не дам, — отрезал бармен. — Монахам враз доложат, и завтра я уже буду во Дворце.

— Везет, — вырвалось у Картазаева.

— Что он меня все время вякает? Если он гость, то пусть и ведет себя как гость! — Бедрос постарался выкрикнуть слово "гость" погромче, с соседних столиков даже оглянулись на шум.

Картазаев взял инициативу на себя и дружелюбно сказал:

— Не надо больше кричать. Еще раз вздумаешь пасть разинуть, ее тебе подвяжут, потому что негоже покойника с открытым хлебалом хоронить, — он невзначай показал из кармана рукоять пистолета. — А бензин тоже на вынос не даешь? Что, мы его, по-твоему, должны тут же выпить? Или на машине прямо сюда въехать?

Санта опять жестом остановил его.

— Мы согласны, — только и сказал он.

— Как знаешь, — сплюнул на пол Картазаев, больше всего ему не хотелось тащить сюда Мику.

Они обедали по одному. Первой зашла Калерия. Она тихо как мышка сидела за своим столиком, стараясь не привлекать ничьего внимания, когда в зал вошла высокая статная девушка в сопровождении четырех громил. Красотка встретилась взглядом с Калерией, и та торопливо отвела взгляд, уткнув его в свою тарелку с нехитрой снедью, а потом и вовсе постаралась поскорее исчезнуть.

Ей на смену пришел Мика. Как и было уговорено, он сразу сел за тот же столик, а Бедрос поставил перед ним полную тарелку. Но на этот раз бармен остался стоять у стола.

— Чего вылупился? Хочешь глянуть, как я твое дерьмо буду жрать? — в своей обычной далекой от вежливости манере спросил Мика.

— С вами хочет поговорить дама, — невозмутимо заметил тот.

Мика аж поперхнулся, уловив два заветных слова: "дама" и "хочет".

— Так что же ты стоишь, охломонище, веди ее скорее, — нетерпеливо воскликнул он.

— Дама желает, чтобы вы подошли сами.

И Мика пошел, разом наплевав на все предупреждения Санты и Картазаева, которые строго настрого запретили ему куда-либо отходить от стола. Тарелка так и осталась нетронутой. Хрен с ней, с едой. Дама хочет.

Остальные тем временем парились в машине. В кабине было жарко, несмотря на полностью опущенные стекла. Попытка Картазаева открыть дверцу была пресечена Свином.

— Крысолов может запрыгнуть, — предупредил он.

— Что за крысолов? — заинтересовался Картазаев. — Это из-за него назвали район…я хотел сказать, зону?

Из слов Свина он узнал много познавательного. Как оказалось, район одно время наводнили крысы.

— Спасу от них никакого не было, пьяных на улицах загрызали, — сказал Свин. — Крыса зверь умный как человек. В ловушку не идет. Решили тогда извести ее старым дедовским способом- с помощью крысолова. Для чего изловили десяток тварей, да и закрыли в одной бочке.

Так как крыс не кормили, они стали пожирать друг друга. Сначала сожрали самую слабую. Потом еще одну. И еще. И так до тех пор, пока в живых не остался единственный экземпляр.

Это и был крысолов. Попробовав мяса сородичей, он ничего другого уже не признавал. Его выпустили, он и стал пожирать других крыс. Люди жили да радовались.

— Рано радовались, — угрюмо продолжал Свин. — Крысолов пожрал всех крыс, другие сами от греха сбегли. Жрать стало нечего, и крысолов за людей взялся. Огромный вымахал, отъелся. Теперь он даже мужиков не боится, не говоря уже о женщинах и детях.

— Хватит, — сказал Санта. — Калерию напугал.

И не только ее, подумал Картазаев. Может, окно на самом деле закрыть? Вроде и не так жарко.

— Нет, ты подумай, сколько можно жрать! — возмутился Свин. — И где этот стервец?

Действительно, Мики не было слишком долго.

Глава 9

За пропавшим Микой вызвался идти Картазаев. На этот раз он зашел в "Утопленник" с черного хода. Откровенно говоря, первый вход тоже был далеко не белый.

На запасной выход с торца здания ему указал Санта. Здесь повсюду стояли бачки с мусором, который никто и не думал убирать. У Картазаева возникло ощущение, что их специально настаивали до полного зловония, чтобы отпугивать незваных гостей.

С великим трудом Картазаеву удалось добраться до старой филенчатой двери. Получилось удачно. За все время он всего лишь пару раз наступил на дерьмо.

Толкнув дверь, Картазаев шагнул в темное нутро и оказался в длинном узком коридоре. Запалив зажигалку, пошел дальше, чувствуя себя довольно уверенно. При себе пара пистолетов по восемь патронов в каждом. Пара запасных обойм к ним и выкидные ножи в подошвах ботинка, способные пробить насквозь дубовую плашку толщиной в пять сантиметров. Не слабо для сна.

Он ожидал появления на пути кухни, но не встретил ничего подобного. Свин рассказывал, что еду никто не готовит, а все возят из Дворца. Как ни крути, все замыкалось на нем.

У Картазаева шевельнулось подобие совести. Его попутчики спали и видели, как бы попасть во Дворец. Дворец для них являлся воплощением сытой и размеренной жизни. Он тоже стремился во Дворец, но не для жизни, а совсем наоборот. Когда он достигнет Дворца, тот перестанет существовать. Для чего в чемоданчике лежала компакт-бомба мощностью в одну килотонну. Излучение в жестком спектре.

В этом месте его рассуждений ход, по которому он шел, закончился, уперевшись в еще одну филенку. Открыв ее, Картазаев очутился уже в основном коридоре, который вел непосредственно в бар, но сразу к Бедросу подходить не стал.

Оглядевшись, увидел в закутке за облезлым столом забулдыгу, с тоской взирающего на полупустую бутылку. Подсел к нему. То, что стол Мики пустует, он заметил сразу.

— Скучаешь? — спросил у забулдыги.

— А я не один, — оживился тот. — Я и Джимми Уокер.

— Брата младшего потерял, — пояснил Картазаев. — Не видел его? — и указал на пустующий столик.

Забулдыга, казалось, его не слышал.

— Джимми Уокер ушел, — грустно заметил он. — Может, ты сначала вернешь мне моего милого дружка, а я уж после расскажу про твоего любимого никому не нужного брата.

Картазаев ума не мог приложить, чем бы ему заплатить, пока не вспомнил хохотуна с его обоймой. Что ни говори, оружие здесь было в цене. Забулдыга расцвел при виде пары-тройки патронов, что Картазаев вынул из обоймы и выставил перед ним словно тактические ракеты остриями кверху.

— Твой брат ушел с дамой, — важно произнес забулдыга.

— Что за дама? — Картазаев уступил красноречивому взгляду и выставил еще один патрон.

— Ее зовут Брунгильда Оберхаузен. Соломенная вдовушка Сэма Оберхаузена. Не слышал про него? Странно. Он владел здесь всем, пока до него не добрались люди Вилория Гуса. Крупная женщина, — забулдыга показал руками довольно выдающиеся размеры. — Ненасытная в страсти.

— Где ее можно найти?

— Она в "Утопленнике" живет. Место здесь безопасное. Вилорий ей охрану выделил, да и крысолов сюда не сунется.

— Она что под арестом?

— Чудак. Это мы все под арестом, а она живет и наслаждается жизнью. Каждый вечер заявляется сюда, выбирает, кого пожелает, а потом трахается с ним до одури. Скажу тебе по секрету, — он поманил Картазаева поближе. — Как-нибудь она выберет меня. Думаю, если она предложит мне сотню пиастров, я соглашусь с ней побарахтаться.

Бедрос с понимающей глумливой улыбкой кивнул на неприметную дверь в углу бара. Мика направился к ней, но тут сидящий поблизости обрюзгший тип неожиданно схватил его за руку.

— Что здесь делает этот мелкий? Сколько стоит твоя задница, пацан? Я дам тебе пол-астра, если ты пойдешь со мной.

С невыразимым чувством собственного достоинства, Мика вынул из-за пазухи пистолет, показавшийся огромным в детской ручке и поднес его вплотную к носу мужика. По мере приближения ствола глаза забулдыги сходились все ближе, грозя в окончательном варианте слиться в точку.

— Не зли меня, крупный, замочу на хер! — предупредил Мика.

Выполнять угрозу не понадобилось. Дверь отворилась, и, занимая проем по всей ширине, показался телохранитель Брунгильды в хорошо сшитом костюме с галстуком. Он почти ласково взял руку пристающего к мальчику мужика и без видимого усилия ею же треснул его в нос.

— Премного благодарны, — прогнусавил мужичок, пытаясь унять небольшой брандспойт из разбитого носа.

— Пройдемте, сэр, — сказал здоровяк Мике. — Вас ждут.

Мику еще никто не называл сэром, и он приосанился.

Брунгильда Оберхаузен занимала просторную комнату ближе к центру подвала. Стены жилища уютно укутывали ковры, в середине расположилась пухлая кровать с балдахином. Брунгильда сидела у трюмо и наводила лоск.

Девушке могла не утруждаться. Все мужчины, способные на любовные подвиги хотя бы в собственных мечтах, делали одинаково вожделенную стойку при одном только появлении Брунгильды. Природная чувственность била в ней ключом. Ей исполнилось двадцать четыре года. Крашеная ослепительная блондинка. Рост почти под метр восемьдесят. Полные округлые ноги обольстительно обтянуты тонкими синими джинсами. Внутри белой тоже в натяжку блузки объемные почти стоячие груди.

Лицо приятное, гладкое. Небесной голубизны глаза. Кукла, а не женщина.

Когда девушка повернулась к подростку, демонстрируя в глубоком чувственном вырезе грудь практически до сосков, тот едва не задохнулся от мгновенно переполнившего его возбуждения.

Как часто бывает в подростковом возрасте, не понимая сути происходящих с ним процессов, он попытался скрыть истинные чувства за подчеркнутой грубостью.

— Звала? — спросил он.

— Как тебя зовут?

Он сказал.

— Присаживайся, — она указала место рядом с собой на софе.

Погружаясь в мягкий паралон и одуряющий запах дорогих духов, он поинтересовался:

— Чем от тебя так разит?

Красавица засмеялась, красиво откидывая голову. Ее смех не замедлил отозваться у Мики в паху.

— Это настоящий "Океан Вольда", — ответила она. — Один грамм стоит сто пиастров.

— Вас надули, мадам, — с видом знатока заметил Мика. — В "Дохляке" точно такие идут по пол-астра за ведро.

Она опять рассмеялась, запрокидывая голову, в результате чего груди ее еще больше натягивали кофточку, со всей наглядностью демонстрируя, что лифчика на них нет.

— У меня есть к тебе дело, Мика, — сказала Брунгильда, отсмеявшись. — Если мы уладим его, то ты получишь, как посредник скажем, полсотни астров.

— Нужно кого-нибудь замочить? — деловито поинтересовался Мика.

Красавица поморщилась.

— Речь не идет об убийстве, речь идет о любви.

— Ты хочешь, чтобы мы с тобой? — Мика не договорил.

Она потрепала его по голове и остудила его пыл:

— Нет, мой дорогой. Ты еще не встретил свою избранницу. Да и твою гаубицу не мешало бы для начала отрастить. Не обижайся.

— Да я не обижаюсь, — соврал Мика. — Ты еще не знаешь, от чего отказываешься.

— Ближе к делу. С вами сегодня была одна девушка. Черненькая такая.

— Калерия?

— Значит, ее зовут Калерия, — Брунгильда закатила глаза и еще раз просмаковала имя. — Я хочу ее.

— Ничего не выйдет, — с немалым удовольствием оборвал ее мечтания Мика. — Она еще ни с кем. Поняла? К тому же она в Санту влюблена.

— В какого Санту?

— Ты не знаешь Санту? Да его в "Дохляке" все знают.

— Это ж за какие подвиги?

— Да ты что? Это мировой парень. Ему человека завалить, что в носу поковыряться.

— Фу. Ты говоришь ужасные вещи, Мика.

— Пардон, мадам.

— И что же они тогда не любят друг друга?

— А кто говорил, что не любят, — Мика хитро прищурился, дело в том, что он слышал от ребят повзрослее, что женщину можно довести до возбуждения одними словами, а уж потом она сама начнет с себя одежды срывать.

И Мика героически приступил к выполнению своего коварного плана. Со всем пылом и красноречием он начал расписывать, как Калерия и Санта спят под одним одеялом, как поочередно ласкают друг друга, как шепчут друг дружке ласковые слова. Как жарко сплетаются их руки, ноги.

Незаметно для себя он так увлекся, и перед его мысленным взором предстали настолько соблазнительные картинки, что вместо того, чтобы возбудить Брунгильду, он возбудился сам.

Не успел он и глазом моргнуть, как грянула катастрофа, и он угрюмо замолчал на полуслове.

— Продолжай, не останавливайся, — попросила Брунгильда.

— Прошу пардону, моя гаубица, кажется, пальнула, — галантно заметил Мика и поспешил успокоить. — Но это ничего не значит.

Брунгильда отпрянула от него.

— Как не красиво! Уходи сейчас же! Педро, проводи его!

Мгновенно возникший здоровяк указал на дверь. Красавица напомнила:

— После всего услышанного я просто обязана иметь эту красавицу. Получишь пятьдесят, но не астров, а пиастров. Иди же скорее.

— Очень сожалею, мадам, но Калерии сейчас нет в "Утопленнике".

— Иди и приведи ее мне, негодный мальчишка. Не то никто из твоей поганой компании не проедет и мили по Крысиной зоне.

Мика пожал плечами и вышел. Но он был не прав, Калерия была в баре.

В кожаной мини-юбке она восседала на высоком стуле у стойки бара. Картазаев недоумевал, когда девушка успела переодеться.

А ведь он ей строго настрого запретил высовываться из машины!

Картазаев хотел подойти и задать ей взбучку, но его опередили. Рядом с Калерией возник Мика и оживленно заговорил. Картина Картазаеву не понравилась, и сев за свободный столик в затененной стороне зала, он стал наблюдать за сладкой парочкой.

— Следишь? — услышал он чей-то голос и, обернувшись, увидел за секунду назад пустым столом мужчину в черной рубахе. Такого же цвета лента перехватывала лоб мужчины. Глаза были скрыты за непроницаемыми очками.

Откуда он тут взялся?

— Я выходил отлить, — пояснил мужчина.

Хоть он и разговаривал вежливо, он меньше всего напоминал интеллигента. На нижней челюсти имелся глубокий шрам. Картазаев профессиональным взглядом определил, что от ножа. Чувствовалась, что парень крут. Картазаев решил, что с такими следует дружить.

— Слежу, — признался он. — Мне так видится, моя подружка хочет наставить мне рога.

— Женщины легко идут на измену. Для них нет ничего святого, а что касается секса и мужчин, они вообще воспринимают их как явления второстепенные.

Картазаев с интересом вгляделся в собеседника. Может, он совсем не крутой, а философ по жизни, в таком случае можно было сразу послать его подальше, а не играть в вежливость. Но рука, которой незнакомец взял кружку пива, отмела всякие вопросы.

На каждом пальце имелась массивная печатка, основное предназначение которой было нанести в драке как можно больше увечий, а дрался парнишка частенько, судя по широким кулакам и шрамам, от которых на перстах не оставалось живого места. Тыльную сторону кисти украшала замысловатая татуировка, изображавшая скорпиона в угрожающей позе.

— Как тебя зовут? — спросил незнакомец.

— Придурок, — ответил Картазаев.

— Врешь, — спокойно заметил мужчина. — Так как?

А почему я собственно, должен скрываться, подумал Картазаев.

— Вова, — сказал он.

— Владимир. Хорошее имя, — покивал головой незнакомец. — Я вижу, тебе частенько приходится его скрывать. А зря. Корни твоего имени произошли от древнегерманского имени Вольдемаре. Вольде — владеющий. Маре — слава. Владеющий славой, — незнакомец буквально прожег его взглядом сквозь непроницаемые очки и сказал. — Вольд — это ты. Ты об этом знал, полковник?

Удар был неожиданен, и это еще слабо сказано. Обжигающ. Картазаев отшатнулся, чтобы облегчить оружию путь из кармана в руку. Несмотря на уставленное на него под столом дуло, незнакомец даже не шевельнулся.

— Говори быстро, откуда ты узнал про меня? — спросил Картазаев.

— Мы знаем про тебя все.

— Кто это мы?

— Вольд.

— Мы Николай второй, — усмехнулся Картазаев. — Ты противоречишь сам себе. Сначала сказал, что Вольд это я.

— И ты тоже. Вольд везде. Владения его безграничны.

— Ты говоришь как поп, — Картазаев осекся. — Ну-ка, привстань.

Когда незнакомец выполнил его приказ, то одежда, которую Картазаев поначалу принял за рубаху, оказалась рясой.

— Монах!

— Я не монах. Зовут меня Ардалион. Я имею сан епископа.

— Мои котировки растут. И что вас привело ко мне, святой отец? Вы же не хотите сказать, что наша встреча случайна.

— В Вольде нет ничего случайного. То, что ты попал сюда тоже не случайно. Это часть плана, но этот план не твой.

— Не заговаривай мне зубы, епископ. Скажи лучше, где остальные. Санту вы уже, наверное, взяли, а то бы ты не был так спокоен. Только запомни, я просто так не дамся.

Ардалион остался совершенно невозмутим.

— Если б мы хотели, давно бы ликвидировали тебя, полковник.

— Так в чем же дело? Вызывай свой поповский спецназ.

— Ты нужен нам, Вольдемар.

Картазаев осекся.

— В каком смысле? Я представляю для вас опасность, вы меня боитесь и решили приручить?

— Вольд не боится никого, потому что он сам есть материализованный страх. Все твои кошмары оживут здесь. Все твои самые страшные сны. И страх смерти, от которого ты плакал в восемь лет, он тоже здесь. Он никуда не делся. Помнишь, ты по ночам рыдал в подушку, представляя, что лежишь на смертном одре? Смерть неотвратима — эта мысль особенно болезненна в детстве.

— Замолчи! — выкрикнул Картазаев, но быстро взял себя в руки. — У тебя больше ничего нет, кроме проповедей?

Епископ злобно ощерился.

— Ты придешь к нам сам, человече. И всех остальных приведешь.

При этом он неосмотрительно сблизился с Картазаевым, чем тот не преминул воспользоваться и смахнул его очки на пол.

— Я хочу видеть твоим глаза!

Епископ молниеносно прикрыл глаза другой парой, но увиденное ошеломило Картазаева.

У епископа не было глаз. Их место занимали два выпуклых фасетчатых зрачка, состоящих из многочисленных ячеек, словно у гигантской стрекозы.

Ардалион встал и быстро поплыл к двери. Именно поплыл, потому что полы рясы подметали пол, но движения ног под ним не чувствовалось. Епископ летел. Низко над землей, всего то может быть пару сантиметров, но летел.

Картазаев чертыхнулся и заглядывался в поисках Калерии и Мики, но пока он разговаривал с епископом, тех и след простыл.

Увидя Калерию в баре, Мика ничуть не удивился, похоже, у него было атрофировано это чувство, и направился прямиком к девушке.

— Ты уже здесь? — спросил он.

Она энергично кивнула.

— Дело есть. Можешь заработать целый астр. Не половину, а именно целый.

Она вновь тряхнула кудряшками.

Успела накрутиться, неодобрительно подумал Мика. Не хватало еще, чтоб аккумулятор нам подсадила.

— С тобой одна дама хочет познакомиться.

Будем надеяться, что я успею смыться прежде, чем Брунгильда выяснит, что ты еще девушка, подумал Мика и повел девушку во внутренние покои.

Брунгильда ждала их, а, дождавшись, сразу отослала Педро за дверь. Мика напомнил про деньги, на что Брунгильда сказала, что придется немного подождать, пока она не проверит товар. Она так и сказала — товар.

Калерия вела себя так, как будто не видела ничего особенного, что о ней рассуждают в третьем лице, словно о неодушевленном предмете. Плюхнувшись на софу, она открыто осматривалась вокруг.

— Тебе нравится? — спросила Брунгильда, подсаживаясь.

Калерия широко ухмыльнулась.

— Зови меня Брун. Ты действительно еще девушка?

Новая ухмылка.

Брун положила руку ей на голую коленку и провела выше, под юбку.

— У тебя гладкая кожа, — произнесла она. — Мужчина разве оценит такую нежную ранимую красоту. Мужчины — грязные животные. Толк в любви знаем только мы — женщины.

Ну и извращенцы, подумал Мика, не в силах оторвать взгляда от столь волнующего зрелища. А Калерия-то хороша, недотрогу из себя строила.

Брун повела ладонью еще выше, зацепила трусики и стала стягивать их книзу. Калерия, сидевшая до сих пор неподвижно, словно решая, что ей предпринять, вдруг прильнула к Брун и впечатала смачный поцелуй в губы.

Мику бросало то в жар, то в холод, и он стал расстегивать штаны, но стоило ему бросить мимолетный взгляд на оконце под потолком, как вместо окаянного отростка у него встали дыбом волосы на голове.

С окна свешивался хвост.

Он был толщиной с руку, светло розовый, словно свеже ошпаренный кролик. По хвосту прошла конвульсия, и он был втянут наверх.

Мика указал пальцем наверх, но слова от пережитого не хотели слетать с задеревеневшего языка. Женщинам было не до его запоздалого мычания. Брун сидела уже без блузки, а Калерия лишилась юбки. Они переплелись телами и упали на софу.

Мике отчаянно хотелось заорать от страха, и крик действительно раздался, но кричал не он. Сначала в коридоре хлопнула дверь, Педро что-то спросил, а потом взрослый мужик завизжал как малявка, которому старшие накручивали на нос здоровенную сливу.

Женщины посыпались с дивана, но сделать никто ничего не успел, потому что дверь распахнулась, впуская Педро.

Лицо у него было белое и даже не ошарашенное, а онемевшее от ужаса. Не видя ничего на своем пути и дыша, как загнанная лошадь, он пересек комнату и, сопя, подпрыгнул и повис на окне. Это было довольно бесполезно. Он бы в окно все равно не пролез. Но здоровяк, игнорируя элементарные вещи, все равно карабкался вверх, и его толстые ноги скребли о стену. И некоторое время в комнате раздавался только этот противный сухой скрежет.

Следом в комнату вошел крысолов. Размером крыса была с собаку. Мускулистые лапы увенчаны желтыми когтями, издающими стук при ходьбе.

Крысолов посмотрел на обнаженных женщин, и с клыков у него закапали слюни. Он присел на задние лапы, но тут уже ничего не соображающий от ужаса Педро тонко скрежетнул туфлями, и крысолов сменил объект атаки, семеня, пересек комнату и ловко как обезьяна подпрыгнул и взбежал по висящему.

Цепляясь когтями за одежду и кожу, добрался до самого верха, потыкал острой мордой, упираясь в твердый череп, потом нашел мягкое там, где затылок переходил в шею и влажно зачавкал.

Педро, издав неестественный булькающий крик, разжал руки и рухнул на пол. Крысолов, ударившись, обиженно заскулил и отбежал, прихрамывая.

Педро катался по полу, подставляя руки под затылок, и каждый раз в руку что-то падало. Наконец он остался лежать на спине. Толстые ляжки тряслись. На разбросанных руках тряслись также пальцы, особенно мизинец.

Некоторое время все смотрели на конвульсии, словно все остальные события могли подождать до того, как те прекратятся, но судороги длились бесконечно. Педро был уже мертв, а тело продолжало дергаться и трястись, словно в ужасе оттого, что с ним сотворили.

В убитом было больше центнера мяса, но крысолов разом потерял к нему интерес, едва он умер. Тварь отряхнулась и застенчиво, бочком двинулась к женщинам.

Женщины с визгом шарахнулись в сторону, и крысолов прыгнул. Но в момент толчка ноги его угодили на скользнувший коврик, и он промахнулся. В полете зацепил когтями софу и разодрал до самого пола.

Приземлившись у противоположной стены, он опрокинулся на бок, но никому из находившихся в комнате людей не пришло даже в голову воспользоваться этим и убежать. Крысолов поднялся, уставился в направлении женщин, которых теперь от него ничего не отделяло, и вновь присел на задние лапы.

Женщины даже не кричали, они цеплялись друг за друга, ничего не соображая от страха. Крысолов, не торопясь, выбирал в кого ему вцепиться первую.

В этот трагический момент в комнату, грохоча ботинками, вбежал Картазаев. Крысолов оглянулся на новую мишень, пригнул голову к самой земле и издал утробный рык. Потом стал угрожающе драть пол, оставляя глубокие следы.

Картазаев подхватил пуфик и кинул в него — и едва не прозевал смертельный прыжок, потому что крысолов, воспользовавшись тем, что летящий пуфик на какое-то время закрыл его и ограничил человеку видимость, сам прыгнул. Картазаев увидел оскаленную морду уже на расстоянии вытянутой руки от себя и едва успел нажать пяткой потайную кнопку на подошве.

Пороховой заряд разорвал ботинок надвое и вытолкнул из себя десятисантиметровое стальное лезвие. Крысолов с ходу напоролся на него, и недюжинной ударной силой его отшвырнуло обратно.

Картазаев в очередной раз поразился сообразительности и ловкости твари. Мало того, что крысолов блестяще воспользовался летящим в него пуфиком, чтобы скрыть за ним свой маневр, так он умудрился таким манером извернуться в воздухе, что выпущенное практически в упор лезвие не убило его наповал, а лишь ранило.

Пронзительный визг огласил комнату, когда ногу твари намертво пришпилило к массивному трюмо. Крысолов дернулся, уронил тумбу на пол и вновь побежал на людей, с грохотом волоча тяжелую вещь за собой. Если балласт и уменьшил скорость его передвижения, то не намного.

— Бежим! — крикнул Картазаев, но ему понадобилось некоторое время, чтобы вытолкнуть обеих женщин в коридор и присоединить к ним Мику, который двигался как сомнамбула и все время норовил спрятаться за одним из настенных ковров.

Картазаеву удалось задвинуть щеколду до того момента, как крысолов врезался в дверь. От тяжелого удара дверь затрещала, но выдержала.

Не успели они перевести дух, как со стороны бара раздался оглушительный крик, исторгаемый из нескольких десяток глоток одновременно. Неизвестно, чем это было вызвано, но Картазаев в настоящий момент меньше всего хотел это узнать.

Он подтолкнул обеих женщин, которые по-прежнему были неодеты, в сторону запасного выхода, а Мику просто потащил за руку. Не успели они сделать и нескольких шагов, как дверь в бар с протяжным скрипом приоткрылась, и в коридор, опасливо принюхиваясь, вылез крысолов.

Картазаев поначалу решил, что раненой им твари непостижимым образом удалось выбраться из комнаты, но тут вслед за первой непрошеной гостьей в коридор выбежала вторая, третья, четвертая. Немая сцена длилась недолго, и более десятка тварей устремились за людьми, цокая когтями по полу.

Теперь никого не надо было подгонять, но было понятно, что до заветного выхода люди добраться уже не успеют.

Когда Картазаев обернулся, то в каждой руке у него было по пистолету, и он стал садить в крыс пулю за пулей.

Первый ряд тварей упал как подкошенный. Удивительно быстро иссяк боезапас. За свою жизнь Картазаеву пришлось принять не один бой, и с патронами всегда происходила такая штука.

Он уронил пустые обоймы на пол и стал судорожно искать по карманам запасные. Ему казалось, что кто-то посторонний наблюдает, как, перепрыгивая через убитых сородичей, на него несутся рычащие обозленные твари.

Лишившись одного ногтя, ему удалось вытащить из сделавшейся слишком тесной разгрузки новую обойму и вставить. Когда он вновь открыл огонь, результаты оказались еще более плачевными. Крыса, в которую угодило три или четыре заряда, продолжала бежать, как ни в чем не бывало. Ей оставалось всего два хороших прыжка, но именно она его и спасла.

Из ран твари бил шлейф черной крови, и привлеченные ее запахом, на крысу кинулись сородичи, бежавшие следом. Они разорвали ее на куски, и в коридоре возникла толчея, связанная с дележом.

Люди, наконец, смогли без помех добраться до выхода, а там и до машины.

Картазаев втолкнул внутрь Брун, Мику и оглянулся в поисках Калерии. Девушки нигде не было видно.

— Калерия, ты где? — в отчаянии крикнул он.

— Я здесь, — раздался голос уже из машины, и Картазаев с облегчением забрался следом.

Они мчались по многочисленным закоулкам, и Картазаеву с трудом удавалось уворачиваться от мечущихся в панике полуодетых людей. Повсюду гремели выстрелы, и лежали на тротуарах трупы.

— Вывели, называется, крысолова! — Мика сделал попытку сплюнуть, но в переполненной машине это сделать было негде. — Они же сами расплодились!

В одном месте тварь кинулась даже на машину, и когти с противным скрипом процарапали боковину.

— Не останавливайся, — взмолилась Калерия.

Картазаев и не собирался этого делать. Соскользнувшая тварь опрокинулась на дорогу, показав розовый живот.

Они выбрались из узких улочек и ехали по проспекту, когда еще одна крупная тварь выбежала им наперерез и, презрев закон самосохранения, нырнула под кузов. Машину тряхануло, и сразу запахло бензином.

— Бензопровод перекусила, — пояснил Картазаев на вопрошающий взгляд Санты.

— Сможешь починить?

— Попробую. Надо остановиться.

— Здесь нельзя останавливаться.

Опять начало темнеть. Сколько же здесь день? 3–4 часа от силы, недоумевал Картазаев. И ночь явно длиннее.

Они тянули с остановкой, сколько могли. Бензин продолжал вытекать, и вскоре стрелка уровня топлива уверенно установилась на ноль. Мотор зачихал.

На исходе топлива машина подъехала к обширному архитектурному сооружению.

— Давай в рейхстаг! — сказал Свин. — Там укрыться можно до утра.

Картазаев понял, что они находятся во второй зоне, которую собирались форсировать с ходу, но теперь это вряд ли бы получилось.

Рейхстагом Свин обозвал то, что в обычном мире являлось Домом Техники. Картазаев помнил это здание шикарным, похожим на белоснежный океанский лайнер, пришвартовавшийся между двумя проспектами. В центре Дома возвышалась четырехэтажная башня из стекла и бетона, чем-то напоминающая стартовый комплекс в Плисецке.

В Вольде Дом Техники действительно напоминал руины рейсхканцелярии. Стены в обшарпанной штукатурке, местами зияют черные провалы. В упомянутой башне нет ни одного целого стекла, а окна закрыты фанерными щитами и листами железа.

Кругом грязь, мусор,следы былых пожарищ.

Когда машина на последних каплях бензина въехала на пандус, работа изголодавшегося по топливу мотора была почти неслышна. В свете фар между куч искуроченной арматуры мелькнула кем-то предусмотрительно проделанная дыра в витрине. Машина, уже шедшая накатом, чудом вписалась в нее и покатилась по мраморному полу внутреннего зала.

И в этот момент мотор заглох окончательно.

Внутри горело несколько ламп. Картазаев поспешил закрыть дыру картонными и фанерными листами, а то они смотрелись как на сцене Большого театра.

Планировка внутри была мудреная. Два коридора под прямыми углами, полураскуроченный гардероб, витражный вход в бар, вдали винтовая лестница.

Картазаев залез под машину и вскоре вылез обратно с перекушенной крысой трубкой. Без паяльника здесь было делать нечего. Он сомневался, что таковой отыщется в очаге культуры.

Подростки, сгрудившись тесной кучкой, точно воробьи, опасливо переговаривались, упоминая третью зону, носящую имя Обервальд. А там и до Дворца рукой подать!

— Никто Трехзонье еще не проходил. Гиблые это места. Люди здесь пропадают. Но у нас Санта счастливчик, — заметил Свин. — Нам повезет.

Санта-счастливчик, я — Везунчик, подумал Картазаев. Как бы не было перебора.

Посоветовав всем держаться вместе, он пошел к лестнице. Поднявшись на пару этажей, попал в книгохранилище, заставленное битком набитыми стеллажами. Стеллажи высились не менее чем на три метра в высоту, образовывая настоящий лабиринт, в котором легко можно было заблудиться.

Картазаев двинулся дальше, держась общего направления к центру зала.

Ради интереса, глянув на полки, обнаружил, что они заставлены книгами лишь одного автора. Слов нет, Вениаминов великий писатель. Писать, судя по всему, умеет. У Картазаева не вызывало сомнения и другое утверждение, а именно то, что сей автор оказал разрушительное влияние на всю современную отечественную литературу, испортив столько бумаги сразу.

Внезапно Картазаев услышал голоса и настороженно замер. Разговаривали за соседней полкой. Он узнал говоривших. Ничего сложного в этом не было, ведь у них было всего две девушки. Похоже, красавицы сорились.

Картазаев приподнял один том и заглянул в щель.

— Почему ты меня избегаешь, Калерия? — спросила Брун.

— Я не понимаю, о чем ты?

— Я поехала с этими неотесанными мужланами исключительно из-за тебя, любовь моя. Из-за тебя я готова терпеть всех этих ужасных людей. Ты вспомни, как нам было хорошо.

— Мне нечего вспоминать. Ты что-то путаешь.

Картазаеву почудилось в голосе девушки непритворное удивление. В таком случае она была хорошей актрисой. Картазаев чудесно помнил обеих обнаженных женщин. Они были вместе. Или нет?

Какая-то мысль промелькнула у него. Тень некоего сомнения. Но в осмысленную форму облечься не успело, потому что события в соседнем ряду принимали драматический оборот.

Когда Калерия хотела пройти мимо, Брун схватила ее за руку и попыталась привлечь к себе. Калерия уперлась руками ей в обширные груди, вызвав у красавицы сладострастный стон.

— Еще, — простонала она.

В этот момент Картазаев понял, что он не является единственным свидетелем, потому что из-за соседней полки раздался сварливый голос Мики, который должно быть следил за женщинами в силу естественного влечения.

— Девочки, — сладко, как, наверное, ему казалось, просипел он. — Если вы задержитесь обе, я кое-что просуну вам между книг.

Девицы как одна взвизгнули от неожиданности и были таковы.

Картазаев сплюнул и продолжил путь, всего через несколько минут выйдя на свободный пятачок, в центре которого расположился добротный стол архивариуса. Наскоро обыскав его, он не нашел ничего интересного, если бы не одно но. Мазнув по поверхности стола пальцем, он не нашел следов пыли. Интересное кино, подумал он. Здесь могут водиться тигры.

Несколько поставленных впритык шкафов отгораживали архивариусу непроницаемый для посторонних глаз уголок, и Картазаев заглянул внутрь. Там стояла тахта, и к тыльной стороне шкафа был прикручен патрон с тускло светящей лампой.

Бог его знает, сколько она светила тут в полном одиночестве в огромном пустующем здании.

Впрочем, насчет последнего утверждения у Картазаева вскоре возникли сомнения. В тупике за киндейкой архивариуса имелась дверь с висящим на ручке отомкнутым навесным никелированным замочком. У Картазаева сложилось ощущение на грани с уверенностью, что он уловил его слабые остаточные колебания.

Возможно, он перестал качаться за мгновение, как он бросил на него взгляд. Возможно, он сошел с ума. Все возможно.

Картазаев подошел и осторожно качнул замок вновь, любуясь на то, как скоро он замрет. Выходило, что незнакомый друг книжек слинял со своего места буквально за пару секунд до его появления.

Дулом же пистолета Картазаев приоткрыл дверь. За ней оказался зал не меньше того, который он преодолел, но не это заинтересовало его. Совсем рядом, между двумя стеллажами с дорогим и любимым Вениаминовым, он увидел компьютер.

Экран его не был безнадежно черным, а имел приятный зеленый оттенок с бегущей строкой со словами "Люблю. Жду. Надеюсь". Уж не меня ли, подумал Картазаев.

Он оглядел новый зал, насколько это допускали высоченные стеллажи, и подсел к дисплею, угнездив пистолет рядом с клавиатурой. Давненько не брал я в руки шашек, подумал он, набирая первый аккорд.

Поначалу не было ничего интересного. Паутина предложила ему несколько сайтов с русским порно, но он сразу отмел эти, безусловно, заслуживающие уважения файлы.

Он вошел в поисковую систему и набрал ключевое слово "Вольд". И сразу понял, что поступил некорректно по отношению к железяке, потому что экран перечеркнула гневная запись: "На связи админ. Если клиент "Тайфун" впредь допустит нечто подобное, будет забанен".

Прочитав тираду, Картазаев лишь помотал головой.

Он подумал немного и ввел новое слово. "Обервальд". Картазаев замер в ожидании очередной отповеди, но на этот раз техника смилостивилась к нему, хотя он этого и не заслуживал.

На экран стала неспешно грузиться замысловатая схема, изображавшая сложную структуру Обервальда. После беглого прочтения Картазаев понял, что речь о военизированном лагере. Только он не понял добровольном или концентрационном. Или добровольно-концентрационном?

Курсанты Обервальда были поделены на взводы, а сам лагерь охранялся и имел систему КПП.

Так же не было информации, функционирует ли лагерь в настоящее время. Если нет, то, что сейчас происходит на его территории. Куда делись все эти головорезы?

Кстати о головорезах.

Картазаев поочередно ввел в поисковик имена и клички всех своих попутчиков. Компьютер опознал только одного.

Оба-на.

Картазаев поизучал лицо на высветившемся снимке и решил, что оно, в общем- то, и не сильно изменилось. Во всяком Свин не похудел с тех пор. Круглое лицо, заплывшие глазки.

12-й взвод Обервальда. Что-то Картазаев не помнил, чтобы парень хвастался этим.

Он высветил еще пару фоток курсантов Обервальда. Все они были толсты до невозможности, и глаза их хитро выглядывали из-под складок жира.

Похоже, как если бы людей специально откармливали. Для чего? Что с ними собирались делать потом?

Картазаев не успел додумать свою мысль до логического и не совсем лицеприятного завершения, вынужден был прерваться для того, чтобы подхватить пистолет и направить на ближайший стеллаж, за которым угадывалось чужое присутствие.

— Выходи! — велел он. — Не то нажму на курок, никакой Вениаминов тебя не спасет.

Вообще-то, он надеялся, что там окажется кто-то из своих, но из-за стеллажа опасливо показался интереснейший субъект. Это был дедок в грязной спортивной куртке с трясущейся и седой, словно у луня головой.

— Не шуткуй с орудием, — предостерег он. — Один я.

Картазаев убедился, что дедок говорит правду, поставил пистолет на предохранитель и сунул в карман.

— Ну, подходи, Тайфун, — сказал он почти весело.

— Откель меня знаешь? — подозрительно спросил дед, и глаза его недобро полыхнули, но Картазаев не испугался.

— Имя у тебя на куртке написано, чудило, — пояснил он.

Действительно, всю спину деда пересекала надпись "Тайфун 1200".И почему-то "Загора".

— Тогда ладно, живи, — подобрел дед.

— И на том спасибо.

Тайфун ощерил мелкие острые зубы.

— И вправду ничего видать обо мне не слыхал, человече.

— Ничего, — честно признал Картазаев. — Ты здесь сторожем будешь?

— Навроде того.

Дедок проворно уселся на соседний стул. У Картазаева возникло нехорошее чувство, что секундой раньше никакого стула рядом не было.

Находиться вблизи деда было нелегко. От него веяло таким выдающимся ароматом, словно он долгое время жил в овечьем загоне. Да и курил дед, похоже, всякую дрянь навроде адской смеси из сушеного навоза и старых шин.

— Чем обязан гостю? — спросил дед и с хитрым прищуром глянул на него, словно знал все наперед, что он тут начнет врать.

— Бензопровод нужен, — без обиняков заявил Картазаев, словно дедок обязан был вскочить при этих его словах, и устремится на поиски новой трубки. — Потом дальше покатимся.

— Негожее время выбрали вы для каталок. Да и место тоже. Кто вас сюда звал? — ответить Картазаев не успел, потому что дед вскинул заскорузлый длинный, словно коряга палец кверху и прошипел. — Тише!

Картазаев замолчал и услышал девичий смех за стеллажом у себя за спиной. Дед произвел пас рукой, и книги послушно расступились, открывая знойную картинку, при виде которой Картазаев опять почувствовал голод, и голод не по пище.

Женщины целовались. Одолженный взамен утерянной блузки пиджак Брун был распахнут, и Калерия ласкала бесстыдно торчащие сосками кверху груди. Брун вся исходила соком от страсти.

Дедок опустил палец грязным ногтем книзу, и на сладкую парочку посыпался Вениаминов. Причем, со всех полок сразу. Женщины опять завизжали и кинулись наутек.

— А еще клялась, что это не она! Прав был брат Ардалион, удивительно несерьезное отношение к сексу! — воскликнул Картазаев.

— А это не она, — ответило ему эхо.

Картазаев заоглядывался кругом, но деда и след простыл. Стул его тоже исчез.

Полковнику не терпелось скорее покинуть странную библиотеку, но он не мог уйти, не предприняв еще одной попытки. Он подумал, что раз лагерь военный, а не завязано ли все это на оборонку. Картазаев вошел в информационную сеть и ввел новые поисковые слова: " Обервальд". И: "Министерство обороны".

Система выдала ответ: "Центурион".

— И все?

Картазаев попросил уточнить.

— Пароль! — потребовал компьютер.

Картазаев набрал личный код, позволяющий входить даже в правительственные сети. Как ни странно, это не помогло.

— "Центурионом" пароль не опознан! В доступе отказано!

В принципе, Картазаев допускал наличие военных программ, куда не пустили бы даже с его допуском, во всяком случае, без дополнительного согласования, но у него было нехорошее чувство, что все это как-то связано с Конторой. А потом уже замаячило родное лицо Данюка. Не зря же он тут околачивался. Опять какой-то гад решил прикрыться этим неуклюжим уродом. И как всегда, удачно.

— "Центурион" — ФСБ-генерал Данюк! — набрал он и узнал бы больше, и возможно в дальнейшем это бы их всех спасло, но в запарке он упомянул то, о чем не должен был упоминать, и о чем он был предупрежден. — Эксперимент внутри Вольда?

Следом произошло то, что и должно было случиться. Мигом проснувшийся админ стал в бешеном темпе уничтожать винчестер. Через секунду он был пуст как пустыня Гоби, а интеллект компьютера не поднимался выше уровня инфузории туфельки.

Картазаев поспешил уйти не попрощавшись. Мало ли. Вдруг Тайфун обидится за испорченную технику, а рядом стоял Вениаминов в толстом подарочном переплете.

Главное, как ему казалось, он узнал. В Вольде смешалось всего понемногу (или, наоборот, помногу, в критических соотношениях) — захоронения радиоактивные и отравляющие, эксперименты военных и всеобщий бардак. Неизвестно, с чем они экспериментировали на этот раз: с биологическим оружием, с бактериологическим, до деталей он доберется позже. Теперь негоже кивать на глубины космоса или даже на кару Господню, как пыталась представить Вольд классическая церковь.

Военные и есть кара господня. Они же и пришельцы. Они не живут, они захватывают плацдарм.

У Картазаева невольно сжимались кулаки, когда он представлял, как долго его водили за нос. Данюк знал все с самого начала. Знал и молчал.

Со всей ясностью Картазаев вдруг понял, в чем заключалась миссия Данюка и его диверсионной группы. Их задача была проста как дважды два, и заключалась в том, чтобы он, Картазаев никогда не выбрался бы из Вольда. Не нужны им никакие разведки и исследования. Они прямо-таки горят желанием похоронить Вольд вместе с ним.

Значит, схлестнемся, решил Картазаев.

Доверенный человек Вилория Гуса по прозвищу Рыло сидел за рулем джипа.

Полночи он и еще пара надежных парней незаметно следовала за машиной, в которой увозили Брунгильду Оберхаузен, но до отдыха было еще далеко. Это будет хороший отдых.

Вилорий сказал: " Поймайте эту шлюху, и она ваша. Делайте с ней, что хотите". А фантазия у пацанов богатая. Лишь бы сразу не забить до смерти.

Они увидели, как Картазаев свернул к рейхстагу, но не поехали за ними сразу, в таком случае их заметили бы наверняка, а объехали здание кругом и заехали в него с противоположной стороны. Въехав на первый этаж сквозь один из многочисленных проломов в стене, они разделились. Парни пошли искать красавицу, а Рыло остался. Машину постеречь, да и что он дурак шкурой рисковать.

Потом он отошел отлить, а когда вернулся, увидел, как какой-то вертлявый шкет у него запчасти с джипа свинчивает. У Рыла челюсть отпала от такой наглости.

Он неслышно подошел к ворюге со спины и угрожающе проговорил:

— Ты чего, пацан, не знаешь, что воровать нехорошо?

Мика (а это был он) аж подскочил от неожиданности.

— Ты чего, дядя?

— А ты чего? Тебя разве мама не учила?

— Нет у меня мамы.

— Это не оправдание, — строгим тоном преподавателя английского произнес Рыло. — Ты из какой банды?

— Не из какой. Мы сами по себе. Ты меня бить не будешь? А то я после операции, меня бить нельзя, — соврал Мика.

— Конечно, не буду, — притворно удивился Рыло, открывая за спиной нож с выкидным лезвием. — Поставь, пожалуйста, запчасть на место.

Мика вздохнул и полез под машину. Рыло подошел к нему, чтобы всадить нож в спину, но в этот момент Мика пролез под кузовом и, выбравшись с противоположной стороны, опрометью кинулся наутек.

— Стой, падла! — Рыло обежал машину и бросился за ним.

Они бежали молча. Бандиту нельзя было выдавать своего присутствия, а Мика не мог издать и звука, даже если б захотел. Страх сковал ему горло, да и забыл он начисто, что можно позвать на помощь. Подросток вбежал на лестницу и помчался по пролетам вверх.

Взрослый неумолимо его нагонял. Через пару пролетов Мика понял, что на следующем повороте бандит его нагонит, оставил лестницу и вбежал в зал, надеясь где-нибудь укрыться. На его беду зал оказался пуст. Похоже, это был танцзал. Голый паркет отсвечивал многочисленными грязными следами.

Рыло выбрался следом, отер рукой с ножом влажный рот, нехорошо ухмыльнулся:

— Потанцуем, — и пошел на ребенка, будто собирался раздавить своей тяжелой поступью.

Мику прорвало, и он завизжал. Бандит опасливо обернулся, и в этот момент прямо на него выбежал Картазаев. Они оказались лицом друг к другу на расстоянии вытянутой руки.

— У него нож! — в ужасе закричал Мика, понимая, что небольшого росточка Картазаеву против пузатого и высокого бандита не выстоять, а значит, тот сначала зарежет Придурка, а потом и его.

Следующие события случились за очень короткий промежуток времени.

Рыло произвел молниеносный, не раз апробированный выпад, но Картазаев отскочил сначала назад, потом вперед, под рукой бандита. Несложные телодвижения предоставили ему паузу, необходимую для того, чтобы достать пистолет и выстрелить. Рыло показалось, что он еще достанет коротышку, но на самом деле в голове у него уже сидела пуля. Бандит коротко присел, а потом повалился, выплескивая кровь. Мика завизжал.

— Успокойся, все уже кончилось, — сказал Картазаев.

Но оказалось, что не совсем все кончилось. На лестнице раздались шаги и неясная возня, после чего в танцзал вошли двое оставшихся бандитов, тащивших упирающуюся Брун.

Они уставили друг на друга оружие. Картазаев мог положить их всех, включая Брун, но у него имелся один незыблемый принцип: он никогда не убивал противника без необходимости.

Сейчас необходимости не было, посему, он выпихнул Мику с линии огня, а сам пару раз пальнул бандитам под ноги. Одного из них сразу зацепило, либо рикошетом, либо бетонной крошкой. И так получилось, что они провели взаимную передислокацию. Бандюганы ввалились в зал и в сторону, они же с Микой соответственно вывалились из танцзала на лестницу.

Схватив Мику за шкирняк, он поволок его вниз. Сверху пальнули, он пальнул в ответ, больше для звука, толку все равно не было, да и бандитов злить не хотелось.

Убедившись, что их надежно укрывает пролет, Картазаев увидел, что Мика сжимает чрезвычайно необходимую для них запчасть.

— Где взял? — спросил он, и когда тот объяснил, сказал. — Ну и дурак. Когда они не смогут завести машину, они вернутся и всех завалят.

— Не вернутся. Я на место наш дырявый поставил.

Картазаев посмотрел на него почти с уважением.

— И что подошел?

— Как родной.

Что-то не продумано в этом сне, подумал Картазаев. Хрен бы ты так в реале бензопровод поменял. Или чересчур продумано, и нас тащат напрямую в ловушку?

— Дядя Придурок, я ведь у них еще бензина спер одну канистру и спрятал, — добавил Мика.

— Воровать нехорошо, но все равно молодец! — одобрительно заметил Картазаев.

Он велел пацану скорее показывать, где он спрятал канистру. Мика прихерил ее в соседнем с джипом зале, и когда они втихаря вернулись, через тонкую стену было слышно, как разговаривают и ругаются уезжающие бандиты.

Уже когда возвращались, на встречу попался запыхавшийся Свин.

— Санта послал, — выпалил он, никак не успевая совладать с одышкой. — Мы уж думали, вы ушли!

— Боитесь, что сбежим? — спросил Мика. — Правильно боитесь. Кто вы без нас?

— И ничего мы не боимся. Просто Тайфун еще знак свой не вывесил.

При упоминании знакомого имени Картазаев испытал охотничий зуд.

— По-моему вы чересчур высокого мнения об этом старом саксауле. Видел я этого Тайфуна, — не успел Картазаев произнести имя, как подростки буквально шарахнулись от него. — Вы чего?

Они смотрели на Картазаева с нескрываемой тревогой.

— Объяснит мне кто- нибудь? Что я с привидением встречался?

— Тайфун-хозяин этих мест, — пояснил Свин. — Мы ведь от него сигнала ждем, чтобы тронуться. А он до тебя прикоснулся?

— Нет. А это важно?

— Для тебя жизненно важно. Тайфуна даже монахи боятся.

— Жалко, что я этого раньше не знал. Мне бы с ним потолковать. Может, мне вернуться?

— Я бы не советовал. Он никому не показывается дважды. Да и те, кто его хотя бы раз видят… — Свин замялся.

— Договаривай.

— Ну, это. Не живут долго после этого.

Они посмотрели на него с немым сочувствием. Картазаев почувствовал даже угрызение совести, но насладиться им ему не дали.

С улицы донесся приятный шум джипова движка. Бандюки уезжали.

— А ты говоришь нельзя! Враки все это! — попенял Картазаев.

— Пошли на балкон, глянем! — предложил Мика, и они пошли.

Картазаеву самому было интересно, чем все закончится, и что может сделать дед в старой куртке с мощным джипом с двумя вооруженными бандитами на борту. Они поднялись на этаж и оказались на втором уровне внешней автостоянки.

Джип благополучно докатился до пандуса и устремился под уклон.

Уезжавшая машина была видна как на ладони.

Картазаев хотел съязвить, но не успел, потому что с завываниями подул ветер. Это был самый странный ветер, который когда- либо приходилось видеть людям. Обычно ветер только ощущают, но этот можно было еще и видеть. В полосе нескольких метров воздух высветился и переливался, словно набитый битым стеклом.

С джипа увидели странную мерцающую хрень, которая их быстро нагоняла. А может, услышали, потому что послышался ураганный рев.

Джип резко прибавил, но создалось полное ощущение, что он замер на месте, а на него катится нечто страшное, ревущее и разрастающееся, словно снежный ком.

Джип вильнул в сторону, но не тут то было. Ветер тотчас переменил направление и мощно и страшно уперся ему в бок.

Эффект последовал такой, словно в того угодил кумулятивный снаряд. Дверцы вдавились вовнутрь и вылетели с противоположной стороны. Машину, в буквальном смысле слова, разорвало на месте. За пару секунд все было кончено. На земле остались только колеса.

Играя кусками корпуса и останками тел, перемешивая их с землей, ветер гнал их вдаль. Запоздало рванули остатки бензина, но пламя сразу загасилось в вихревом потоке.

— Хорошая девка была. Жалко, с мужиками не трахалась, — печально проговорил Мика, и все согласно кивнули головами.

В борьбе с крысоловом Картазаев лишился одного ботинка и теперь хромал. Второй ботинок не поднималась снять рука.

Он сидел на мраморном полу и сооружал себе что-то вроде обмоток из найденной скатерти, рассуждая о превратностях судьбы. В рейхстаге полно умных книжек с миллионами полезных советов, а ботинок нет ни одного, и он вынужден ходить босой.

Через какое-то время Картазаев поймал на себе полный сочувствия взгляд Мики.

— У меня батяня тоже хромой был, — сказал тот. — Его хохотун зацепил, когда он на Зябь за лекарствами для меня ходил. У меня как раз ветрянка была.

— А что, на Зяби и лекарства есть? — удивился Картазаев.

— На Зяби есть все. Главное, зайти поглубже. Только там опасно. Знающие люди говорят, дальше начинаются сплошные гнездовища хохотунов.

— Да откуда там знающим людям взяться? — встрял Свин. — Из тех, кто зашел дальше чистилища, никто не вернулся.

— А Вилли Архангел? Он же уцелел. Говорят, что он халат свой с самого могильника принес.

— Враки, — убежденно заявил Мика. — В могильник точно никому не попасть. Монахи его днем и ночью пасут.

— А чего они его пасут? — спросил Картазаев, но как-то вяло, мало ли что там монахи пасут, коров, например.

Но в это время появился Санта и сказал:

— Знак появился!

Все опрометью бросились на знакомую галерку. Рейхстаг был построен рядом с парком, бессистемно заросшим буйной растительностью ржавого цвета.

Парк с двух сторон сжимали проспекты с брошенными машинами и кучами мусора. Будто стремясь раздавить парк, они сужались в перспективе в одной точке — во Дворце.

Дворец возвышался настоящей громадой. Пожалуй, его размеры даже превосходили размеры настоящего Дворца. Хотя кто его знает, кто из них более настоящий и реальный.

— Смотрите — знак! — крикнул Мика, указывая на близлежащий перекресток.

За время путешествия в Вольде Картазаев как-то привык, что ничего нигде не работает. Теперь он воочию убедился, что это не так.

На перекрестке горел красный сигнал светофора. Хотя с начала времени наблюдения прошло длительное время, он так ни разу не сменился.

— Почему красный? — спросил Картазаев.

— По качану, Придурок! — воскликнул Свин. — Будешь вопросы задавать или ехать?

Картазаев запоздало убедился, что все ждут только его, оставив ему место за рулем.

— Почему я? — нехотя спросил он, потому что никогда не любил шоферить.

— Дальше за рулем только водитель имеет право ехать, а то Обервальд не пропустит, — пояснил Свин.

На вопрос почему, он только пожал плечами.

— Нельзя и все тут. Не положено.

Кем положено? На кого?

Картазаев пожал плечами, забрался за руль. Подвигал рычагами и педалями, привыкая.

— Нет, Придурок, ты точно дождешься, что свет сменится! — не выдержал Свин.

Картазаев включил зажигание. Одновременно с заурчавшим мотором, машина рванула с места.

— Класс! — мальчишки зацокали языками от восторга, особенно Мика.

Картазаев выкрутил руль, но не резко, позволяя машине по пологой дуге вписаться в поворот на пандус, когда уже казалось, что они промахнутся, что опять таки вызвало бурю восторга. Хоть и не было особых причин для радости, он испытал подъем. Они не стояли, они ехали. До Дворца не более километра, его видно без бинокля.

Но вся его эйфория сошла на нет, когда Картазаев глянул в зеркало заднего вида. На Санте лица не было. Парень сидел бледный как смерть.

Похоже, его совсем не радовала перспектива оказаться рядом с Дворцом. У Картазаева возникло подозрение, не друг ли он разлюбезного отца Ардалиона. Не послушник ли монастыря?

Ведь Санту Картазаев совсем не знал. Почему его не тронул Ардалион? Может так статься, что это не Картазаев везет Санту, а он его.

Привезет, свяжет и сдаст епископу со всеми потрохами. Получит свои честно отработанные иудины тридцать серебряников и отбудет восвояси, правда не молитвы читать, а водку трескать и баб трахать.

А Картазаева препроводят в отдельную келью, не отягощенную окнами, зато с толстыми дверями. И сидеть там ему, судя по всему, долго.

Но с другой стороны, его могут и не мучить, а сразу шлепнут. Тоже обидно. Ведь он здесь для того, чтобы шлепнуть их. Причем всех.

Параллельно пусковой шахте в крышке чемодана установлен невысокий цилиндр — компактная нейтронная бомба мощностью чуть менее килотонны в тротиловом эквиваленте, излучение которой лежит в жестком спектре, способном уничтожить все живое в радиусе пяти километров. Чтобы превратить Дворец в пустыню вполне достаточно.

Никто не знал, что это даст, но попробовать они были должны.

Бивиа сказал:

— Карга там! Мне сердце вещует!

По идее ничто не могло помешать выполнению задуманного. Машина исправно катилась по шоссе, и им нужно было не более четверти часа, чтобы добраться до Дворца.

Такие мысли занимали голову Картазаева, безмятежно крутящего баранку.

Боже, как он был не прав!

Глава 10

Несмотря на наступившую тишину, в ушах еще некоторое время продолжал звучать надрывный визг тормозов. Прошло еще какое-то время, пока до Картазаева дошло, что мотор благополучно заглох, и что ногу с педали тормоза можно убрать.

Машина стояла в тупике. На расстоянии вытянутой руки возвышались ворота. В бетонной стене на грубо кованых петлях висели две металлические воротины, крашенные в коричневый цвет. Они имели метров пять в высоту, и были крашены крайне неаккуратно. Причем, судя по ширине получившихся полос, кисть была не менее пары метров в диаметре.

Самое интересное заключалось в том, что никто из сидящих в машине и понятия не имел, откуда взялись ворота. Секунду назад машина споро двигалась по абсолютно пустому и ровному, словно стрела шоссе, и вдруг прямо по курсу возникла неотвратимо надвигающаяся на них стена. Им не хватило буквально пустяка, чтобы влететь в нее.

— Кто-нибудь мне объяснит, что происходит? И откуда здесь взялись эти ворота? — спросил Картазаев.

Вместо ответа, Свин почему-то прошептал:

— Скорее назад! Пока нас не услышали.

Картазаев почему-то ему сразу поверил. Во всяком случае, он не стал спрашивать, кто бы их мог услышать, а завел двигатель, и врубил задний ход.

Развернуться он сразу не мог. Мало того, что они по чужой прихоти оказались в тупике, но вдобавок это оказался очень узкий тупик. Близкие стены едва не обдирали кузов машины.

Некоторое время они пятились по дну глубокого и узкого бетонного каньона. Серые стены тянулись кверху, на сколько хватало глаз.

— Папа, мне страшно! — всхлипнул Мика, и Калерия прижала его к себе, теперь они сидели рядом на заднем сидении, а место рядом с Картазаевым занимал Санта.

Они ехали недолго, и вскоре Картазаев был вынужден вновь испытать тормоза. Прямо за задним стеклом возвышались еще одни ворота, близнецы уже встреченных ими. Даже крашены были, похоже, одной кистью.

— А это одни ворота и есть, — буркнул Свин.

— И что это за хреновина? — спросил Картазаев.

— Это не хреновина. Это Обервальд.

Некоторое время в полной тишине все созерцали ворота.

— И что же нам теперь делать? — спросил Картазаев.

— Ехать, — пожал плечами Свин. — В Обервальде уже год как никто не живет. Авось прорвемся.

— Куда ехать?

— Сейчас ворота откроем и поедем.

— Так иди, открывай! — уже в нескрываемом раздражении воскликнул Картазаев.

Свин невозмутимо пожал плечами и выбрался из машины. Подойдя к расположенному рядом с воротами электрошкафу, он некоторое время провозился в нем.

— Свин был здесь. Приглядывайте за ним, — предупредил Санта.

Картазаев не успел уточнить, с какой целью необходимо приглядывать за этим парнем. То ли они должны были в случае опасности со всех ног следовать за толстяком, потому что тот знал дорогу. То ли, наоборот, в аналогичной ситуации стремглав удирать от него, потому что он сам и представлял эту самую опасность.

Завыли далекие сервомоторы, и старые воротины со страшным скрипом нехотя разлепились. Заржавелые колеса поволокло по давно не пользуемым рельсам, и створы поползли в стороны.

Между ними возник темный зев, который медленно расширялся, открывая вид на бетонную коробку.

Свин, казалось, не замечая охватившего всех поголовно волнения, шагнул внутрь, нашел рубильник и повернул его.

Под потолком вспыхнули взрывозащищенные лампы. Из зала дальше вглубь Обервальда тянулись два тоннеля, в которые тотчас побежали цепочки огней. Больше половины ламп, несмотря на всю защищенность, оказались повыбиты, и было довольно темно. А после улицы вообще было как в погребе.

Картазаев заехал в зал и тормознул, давая глазам пообвыкнуть.

— Куда теперь? — спросил он.

— А там написано, — заметил Свин, возвращаясь в кабину.

Ходы имели светящиеся табло. Впрочем, лампы в них давно перегорели.

Картазаев направил на них фары и включил дальний свет.

Над левым табличка указывала: "Только для курсантов! Репликаторам в правый технический тоннель!" Над правым: "Репликаторы допускаются в сопровождении! Контролируй количество при входе и выходе из технического тоннеля!"

— Кто такие репликаторы? — спросил Картазаев, никто не знал, а Свин промолчал.

И он поехал в левый тоннель.

Уцелевшие лампы давали убогое освещение, и Картазаев вынужден был включить сначала ближний, а потом, когда и это не улучшило положения, и дальний свет. Тоннель петлял. Стены и потолок были неровными и закопченными. Никаких дверей и люков, только петляющая, словно змея дорога.

Сейчас упремся в тупик, сзади подгонят танкетку и расстреляют к чертовой бабушке, философски подумал Картазаев. Трудно было назвать этот прогноз оптимистическим.

Картазаев поначалу пытался запоминать все изгибы дороги, но вскоре сбился, и у него возникло твердое убеждение, что они следуют по кругу и вскоре должны выехать в знакомый предбанник. Он с тревогой посматривал на прибор уровня топлива. Лампа тревожно мигала, предупреждая, что топливо на исходе.

Он представления не имел, куда делся бензин, ведь они залили целую канистру. Опять нестыковка. А что делать? Он целиком во власти сна.

Меньше всего на свете Картазаеву хотелось оказаться в машине, заглохшей посредине бетонной кишки.

Но им должно было повезти, и им повезло. Лампа уже перестала мигать, и горела ровным красным зраком, указывая на то, что топлива уже почти нет, и машина продолжает двигаться на тех каплях, что стекают со стенок бака, когда впереди появился свет, и они выехали на следующую развилку.

Она представляла собой зал, превосходящий уже пройденный, по крайней мере, раза в три. Чтобы попасть в него, надо было въехать на невысокий пандус, но даже этого перепада хватило, чтобы изголодавшаяся по бензину машина заглохла.

Это произошло в середине подъема, и Картазаев лихорадочно вжал тормоз, предотвращая сползание машины назад в тоннель.

— Толкайте! Чего сидите? — рявкнул он.

Подростки высыпали наружу и, подбадривая друг друга выкриками, дотолкали машину до горизонтальной площадки.

Оживление быстро смолкло, будто поглощенное массивными бетонными стенами. Из зала опять-таки вело два тоннеля.

— Тот к выходу, — Свин указал на левый.

Насчет правого никто ничего не спросил, потому что он имел огненно красную предупреждающую табличку: "Опасно — репликаторы! Вход обслуживающему персоналу воспрещен!"

— Где же вы тут жили? — спросил Картазаев у Свина.

Толстяк насупился.

— Отстань от него, Придурок, он свое имя забыл, — сказал Мика.

Калерия пояснила:

— Они все такие с Обервальда выходили. Им давали специальные таблетки, чтобы они ничего не помнили. Он и в семью поэтому вернуться не смог. С тех пор с Сантой кантуется. Только благодаря ему и жив до сих пор. Обычно, те, кто побывал в Обервальде, ходили как неприкаянные до тех пор, пока не пропадали.

— Куда пропадали? — сразу насторожился Картазаев.

— Не знаю, — беззаботно пожала плечами девушка.

Сказанное очень не понравилось Картазаеву.

— Может быть, их для этого и выпускали, чтобы потом они пропадали? — подумал он вслух. — Что-то тут не клеится.

Его отвлек Мика, бесцеремонно трясший его за рукав.

— Ну что, Придурок, так и будем ждать, пока ты свои мысли будешь склеивать? — спросил он.

Картазаев поморщился. Мика определенно начинал его раздражать.

— Бензин надо искать, — проворчал он.

— И где?

Картазаев указал на правый ход.

— Ты совсем спятил, Придурок, — хохотнул Мика. — Туда же нельзя.

— Ну, тогда сиди и жди, пока тебе кто-нибудь бензин принесет! — уже в открытую вспылил Картазаев. — Представляешь, бродит бедолага по тоннелю с полной канистрой и прямо-таки не знает, куда ее деть.

— Прекратите сориться, — разняла их Калерия.

Вот уж никогда бы не подумал, что я, сорокалетний мужик, полковник, представленный в свое время к Герою, но звезду не получивший из-за происков Данюка, что я буду на полном серьезе сориться с двенадцатилетним пацаном, подумал Картазаев.

Но тут же пресек себя. Возможно, не было бы всего этого кошмара вокруг, если бы они в свое время повнимательнее относились к таким вот Микам и Сантам. Любить их никто не заставляет, хотя бы обратить внимание.

Что-то я не вовремя о любви начал рассуждать, подумал Картазаев.

Его отвлекло знакомое подергивание за рукав. Картазаев с удивлением констатировал, что на этот раз Мика не вызвал особого раздражения.

— Чего тебе?

— Санта сказал, что идти можно. В Обервальде давно никто не живет. А ты боялся, Придурок!

— Не все ж такие смелые как ты, — по инерции огрызнулся Картазаев и тут только заметил, что Мика успел позаботиться о себе и напялил цветистый халат Вилли Архангела. — Что, замерз, пацан?

— Хватит вам, наконец, — одернула их Калерия. — Всем надо быть осторожнее. Санта сказал, быть начеку.

— Санта сказал, быть начеку, — саркастически передразнил Картазаев, но его актерский пассаж проигнорировали, все уже довольно энергично двинулись в правый тоннель.

Правильнее было бы назвать его коридором, потому что на тоннель он не тянул: был слишком узок, два человека могли разойтись в нем с большим трудом.

Коридор вывел их в зал круглой формы. С потолка свисало несколько люстр, и выбитым зубом во рту чернел вентиляционный люк с выломанной решеткой. Потолок был грязен донельзя, и о том, что его когда-то белили, можно было только догадываться. Стену по периметру украшали пять дверей.

— Площадь звезды! — буркнул Свин.

— Хоть что-то вспомнил, — мрачно пошутил Картазаев.

— Ну, че ты ко всем цепляешься, Придурок? — возмутился Мика. — Санта, скажи ему!

Санта молча оглядел их и сказал:

— Надо разделиться.

Картазаев возразил, что делиться не надо, потому что его сразу насторожило, что дверей оказалось ровно по числу членов их небольшой команды, да и то, что инициатива шла от Санты, тоже вызвало подозрения, но, как водится, Картазаева опять никто не послушал.

— Правильно Санта говорит, а то мы это бензин сутки проищем, — заметила Калерия.

Сутки мне нельзя терять, подумал Картазаев. У него оставалось часов десять не больше. Делиться, так делиться.

И они разделились.

Картазаеву достался крайний левый ход. Договорившись, что все вернутся назад не позже, чем через тридцать минут независимо от того, найдут они бензин или нет, двинулись в путь и разошлись каждый своим путем.

Почти сразу Картазаев уткнулся во вторую дверь, открыв которую, попал в комнату, бывшую, скорее всего, складом никому не нужных вещей. Лопнувшие трубы и батареи, ржавые бочки, неопрятные кучи рваной ветоши и просто кучи.

Повезло, дерьмо застарелое, не воняет, подумал Картазаев, пробираясь мимо завалов. Он выбрался на более или менее свободное место и внутренне содрогнулся при виде застывшей человеческой фигуры.

— Это я, Санта.

— Моли бога, Санта, что успел предупредить, мне не хватило пустяка, чтобы спустить курок, — пробормотал Картазаев. — Что за шутки, мужик?

— Наши ходы соединились.

Действительно, в этом месте в стене имелось боковое ответвление, из которого, скорее всего и вышел Санта. Там было темно, и вились струйки пыли.

— Как ты быстро. И как ни на что не наткнулся? Ведь темно, — Картазаев подошел вплотную и решился спросить напрямую, ведь когда они еще будут наедине, без сопровождения сопливых гвардейцев. — С кем ты, Санта?

Тот равнодушно пожал плечами:

— С тобой, как видишь.

— Давай поговорим откровенно. Ты знаешь, кто я?

Санта кивнул.

— Обидно получается. Про меня все знают, мозги мне просканировали, а про тебя никто ничего не знает. Ходит тут Исусик, в Вольде детишек брошенных собирает, на тварей всяких охотится: на хохотунов да крысоловов. Вроде во всем личность положительная. Только не бывает личностей полностью положительных. И ты тоже не исключение. К еде не притрагиваешься, по пятницам куда-то исчезаешь. Сегодня кстати что? Четверг? Значит, завтра тоже исчезнешь? А если мы в бою будем? Если твоя помощь нужна будет?

Санта хотел пройти дальше, но Картазаев успел схватить его за плечо и задержать. Ощущение оказалось не из приятных. Секунду назад гибкое, похожее на ртуть плечо, вдруг затвердело в сталь.

— И почему ты все время молчишь?

Оставив все его слова, сказанные в сердцах, без малейшего внимания, Санта указал наверх и сказал:

— Потолок.

Картазаев оборвал свою тираду и пригляделся. Ну не было в потолке ничего такого, что привлекло бы внимания. В меру грязный, в углу вентиляционный люк с вырванной решеткой. Несколько люстр.

— Это не люстры, — проговорил Санта.

И тут до Картазаева дошло. И ему стало так жутко, как не было жутко никогда в жизни. Заледенели кончики пальцев, потом руки до плеч, и холод распространился дальше, до самого сердца.

— Уходим! Только тихо! — быстро проговорил он.

Им следовало как можно быстрее слинять из этого гиблого места, где, судя по всему, действительно давно не жили люди, но было нечто другое. Отталкивающее, мерзкое, нечеловеческое.

Над ними висели коконы.

Пока Картазаев пятился, он не спускал с них автомата. Коконы висели величественно, и смотрелись абсолютно чужеродной вещью среди обычной человеческой архитектуры.

Убравшись в коридор, Картазаев заметил, что Санта не выглядит испуганным, а ждет, пока он тут перестанет размахивать заряженным оружием.

— Ты знал? — спросил Картазаев, вешая автомат за спину. — Что это?

В ответ Санта прижал палец к губам, потом указал на дверь рядом с собой. Изменившись в лице, Картазаев саданул ногой со всей дури. Дверь оказалась дерьмовой, фанера, и лишь то, что она распахнулась от удара, не позволило ей переломиться пополам.

За дверью открылся чулан, на полу кто-то беспомощно барахтался.

— Кто такой? Звание? Задание? — выкрикнул Картазаев.

Когда ему не ответили, передернул затвор, но был остановлен Сантой.

— Поднимайся, — проговорил тот без интонаций.

Неизвестному удалось подняться лишь с превеликим трудом. Что и немудрено. Весу в парне было далеко за сто. Шеи нет из-за свисающих щек, глаза щелочки.

— Хорошо вас тут кормят, видать, — заметил Картазаев. — Что тут делал? Подслушивал?

Толстяк, не отвечая, продолжал взирать на них сквозь щелочки глаз с невозмутимостью Будды.

— Не будешь говорить? — понял Картазаев. — Отказываешься принципиально. Врешь, будешь.

И опять был остановлен Сантой.

— Посмотри на его рот, — подсказал он.

Картазаев посмотрел, потом, не веря себе, даже сунул палец, который уткнулся в гибкую кожную перепонку. Губы у толстяка были, а ротового отверстия нет.

— Ему что, рот зашили? — не понял он.

— Это не человек.

Картазаев внутренне крякнул.

— Говорить он не может, но слышать то слышит. Бензин где? Бочки! Канистры! — прикрикивая, он тряс толстяка за плечо. Энергично.

Тот закивал головой и указал пальцем в даль.

— Не надо туда ходить, — встрял Санта.

— Нам нужен бензин, — возразил Картазаев и, обращаясь к толстяку велел. — Веди. И без фокусов.

Санта пошел с ними, хотя Картазаев разрешал ему остаться.

Вскоре они вышли в комнату, где в полу имелись кольца с продетыми цепями.

— Собак что ли привязывали? — не понял Картазаев.

Ответа естественно не получил. Цепи венчали ошейники, и толстяк с видимым страхом прошел мимо них.

— Здесь держали репликантов, — пояснил Санта.

Пол был заляпан неопрятными пятнами.

Но тут тишину прорезал полный ужаса крик.

Толстяк только этого и ждал, прыснул в какую-то нору. Картазаев сунулся за ним, но был остановлен.

— Назад! Быстро! — выдохнул Санта.

Они побежали, уже не щадя себя, ударяясь в темноте о железяки и углы. Только одна мысль билась у Картазаева в мозгу. Кто-то из — детей влип. Кто же из них?

Почему- то теперь это ему казалось важным.

Мика сначала сунулся в центральный ход, но сразу за дверью наткнулся на свалку из обезображенной сваркой арматуры. Такое ощущение, что работал безумный скульптор и разве что узлы из прутов не вязал.

Мика не растерялся и по быстрому переиграл. Выбежал обратно в комнату и схватил Свина за руку.

— Давай поменяемся!

— Да мне все равно, — добродушно согласился Свин.

Мика порадовался своей смекалке и нырнул в крайнеправый ход. Если б он знал, что Свин, увидя завал, просто-напросто сядет рядышком и закурит. И на этом его миссия закончится.

Самому же Мике пришлось хлебнуть жути полной ложкой.

Нет, поначалу все шло замечательно. Выбранный им коридор был ничем не загроможден, и ничто не мешало быстрому продвижению. Не встретив никаких препятствий, он вскоре вышел в круглый зал с единственной поддерживающей колонной посредине.

Он заозирался вокруг в поисках дверей, но не нашел. Зато на потолке было аж двенадцать вентиляционных отверстий. Вырванные с корнем решетки раскиданы по всему полу.

Мике показалось, что в одной из них что-то блеснуло и, присев, он стал в ней ковыряться. Решетка оказалась забита прессованной пылью, и дело оказалось нелегким. Ковыряя попутно то в решетке, то в носу, Мика так увлекся, что не услышал тихого шороха в вентиляционном канале.

Из темноты глянули два горящих глаза. Потом выдвинулась голова существа. Она была полупрозрачна и наполнена водянистой субстанцией. Зазубренные на краях жвала выдвинуты вперед.

Зверь одним прыжком выскочил и пересек потолок. По размеру он вряд ли уступал рослому мужчине. Шесть лап, вывернутых суставами кверху, двигались с невероятной быстротой. На подошве лапы имели своеобразную "липучку", позволявшую удерживаться на вертикальных поверхностях.

Привлеченный подозрительным шумом, Мика оглянулся, но тварь уже успела нырнуть в люк обратно. Мальчик вернулся к своему занятию и, желая ускорить процесс, постучал решеткой об пол.

Затаившаяся тварь не имела слуха, но вибрацию чувствовала очень остро, и в ответ на действия Мика недовольно заворчала, издав звук, похожий на кошачье урчание.

— Кто тут? — спросил Мика. — Свин, это ты, поросенок?

Он постучал еще. Недовольное урчание не замедлило повториться.

— Кто здесь? Ну-ка покажись! — храбро произнес Мика, доставая пистолет.

Поняв, что шум вызывает неудовольствие неизвестного, он с удвоенной энергией застучал решеткой по стене. Репликатор, а это был он, недовольно заурчал, потом стал подвывать. Вибрация вызвала у монстра все усиливающуюся злобу.

— Иди сюда, кошара недорезанная! — завопил Мика и с силой запузырил решеткой в направлении центрального столба.

Злоба репликатора достигла апогея. Ничего не соображая от ненависти, тварь издала визг, вылетела из отверстия и спрыгнула на пол.

Заметив несущееся прямо на него мерзкое чудовище, Мика завопил и кинулся прочь. От охватившего его ужаса, он был не в состоянии следить за препятствиями на своем пути. В середине коридора Мика споткнулся об остов старого кресла и полетел на пол, бессильно наблюдая, как сзади налезает водянистая голова, внутри которой плавало что-то пульсирующее.

Отвращение придало ему решимости, и он пихнул кресло в сторону монстра. Репликатор ловко поймал кресло, в один момент перемолов жвалами.

Мика прополз по коридору, вытолкнул дверь головой и, оказавшись в следующем зале, захлопнул дверь. Она была не менее трех сантиметров толщиной, но это не помешало подбежавшему репликатору пробить его насквозь лапой.

Лапу усеивали короткие, но яростно шевелящиеся щупальца.

Мика завизжал, с трудом уворачиваясь от них, каждое из которых увенчивал крохотный черный рот. Он понимал, что отходить от двери нельзя, потому что стоит ему отпустить ее хоть на секунду, как репликатор вырвется на свободу, и тогда все, ему конец.

Тем временем тварь пронзила дверь другой лапой, щупальца на которой оказались длиннее, чем на первой.

Сколько же у него еще ног осталось, подумал Мика.

Внезапно он услышал тихое постукивание. Репликатор замер в неподвижности, потом рывком выдернул ноги-копья.

Мика ослабил давление на дверь, но с той ничего не случилось. Не веря в свое спасение, мальчик отпустил дверь совсем и, стараясь производить как меньше шума, а лучше вообще не производить, пополз спиной вперед.

Душа его пела, и чем дальше от двери, тем громче.

Эйфорию прервало неожиданное препятствие. Мика повернул голову и увидел у своего лица лакированные черные туфли с массивными серебряными пряжками. Такие в их банде никто не носил.

Центровых было четверо: Пьетро-Карлик, получивший кличку из-за своего почти двухметрового роста, Альберто — Феномен, парень, главной чертой которого было находить выход и выскользать из любой самой безвыходной ситуации, Ефим по кличке "Суббота" — отъявленный мокрушник, принципиально не совершавший убийства только в субботу, и верховодил всей сворой, конечно же, сам Клюге-Пика.

Была уже ночь, когда центровые подъехали к открытым воротам Обервальда.

— Может, тут их подождем, босс? — спросил Суббота. — Не люблю катакомбы.

— Тебе задницу лень оторвать! — огрызнулся Пика.

Тяжелый роллс-ройс, ведомый Ефимом, проехал в Обервальд, но сразу за воротами остановился.

— Чего опять? — возмутился Пика.

— Куда дальше ехать?

Пика выжидательно посмотрел на Альберта. Феномен заелозил, будто не имея возможности найти место на шикарном сидении для своей тощей задницы. Шмыгнул, искривив длинный острый нос.

— Это самое. Влево что ли.

— Трогай! — Пика толкнул Субботу.

Так они добрались до первой развилки, где Феномен, казалось, наугад опять указал на левый ход. Все-таки у этой лисицы был безошибочный нюх.

Ефим вел машину осторожно, опасаясь поцарапать сверкающие лаком бока. Пика предупредил, что за машину башку ему оторвет.

Они выехали на следующую развилку, и сразу увидели машину Санты.

— Мы съедим их сырыми! — воскликнул Ефим Суббота. — Слышь, босс!

— Прекрати орать, осел! — пресек вопли Пика. — Дальше чтобы ни слова!

Но не успели они выбраться, как были привлечены криками Мики. Пацан орал дуром. Бандиты замерли в нерешительности.

Про Обервальд болтали разное. Плохое место, все, кто здесь оказывался, или дуриком отсюда выходил, а чаще всего пропадал без следа.

Правда, давно это было. И Обервальд уж больше года пустует. Но никто не может дать гарантию, что здесь безопасно.

— Босс, может, это самое, смоемся? — предложил Феномен, не забыв шмыгнуть носом.

— Я тебе смоюсь! — пригрозил Пика. — Вперед, двигай батонами!

Крики Мики давали неплохой ориентир, и найти его было несложно. Бандиты шли с опаской, сняв оружие с предохранителей.

— Господи, чего ж он так орет-то! — возмутился Ефим. — Мы б его сразу замочили, на фига он туда полез!

Вскоре бандиты выбрались на "площадь звезды". Застыв полукругом словно статуи, он наблюдали, как жертва сама ползет им в руки. Мика уткнулся прямиком в лаковые штиблеты Пики.

— Торопишься куда-то? — участливо поинтересовался Клюге.

Мика шуганулся в сторону, но Карлик легко, словно пушинку встряхнул его за шкирку, что и не мудрено, в Мике тридцать килограмм, в Карлике все полтора центнера.

— Уходить отсюда надо! — взмолился Мика.

— Конечно, уйдем, — притворно вежливо согласился Пика. — Дождемся твоих дружков, всем вам глотки перережем и уйдем.

При слове "перережем" он достал из кармана острые маникюрные ножницы и стал демонстративно подравнивать ногти, покрытые нежно розовым лаком. Среди центровых давно ходили слухи, что Пика предпочитает иногда побыть женщиной.

В это время до слуха бандитов донеслись звуки, которые они довольно опрометчиво приняли за шаги приближающихся дружков Мики. Когда мальчик готов был закричать от новой волны страха, Карлик зажал ему рот, вскинул на плечо и устремился в указанный Пикой коридор.

Бандиты спрятались, но против ожидания никто не появился. Выждав немного, Пика ткнул дулом пистолета дальше по коридору. Карлик с готовностью подчинился, потому что ему стало отчего-то неудобно в сумрачном ходе, пробитое отверстие в двери давало слишком скудный свет, да и шорохи мерещились со всех сторон.

Появление помещения с колонной посредине вызвало чувство облегчения. Бандиты устремились к колонне и прислонили к ней мальчика.

— Ну что? Говори, где твои дружки! — потребовал Пика, опять доставая посверкивающие ножницы.

Чувство откровенного ужаса в глазах мальчика вызвало в нем острое наслаждение.

— Сколько и как ты будешь мучиться, зависит только от тебя, — издевательски заметил Пика, он обожал такие моменты, когда можно было вдоволь натешиться беззащитностью жертвы.

Бандиты обступили мальчика.

— Держите ему руки! — приказал Пика. — Я займусь его пальчиками! Чудесными детскими пальчиками. Я буду отстригать их по одному, потом уши, нос. После этого ты станешь просто красавчиком!

Бандиты схватили мальчика с двух сторон. Тот стал вырываться из жадных рук. Бандиты озверели и пару раз приложили ребенка о колонну. Сверху посыпалась штукатурка.

В вентиляции раздалось знакомое урчание, и Мика увидел там горящие глаза. Причем, в нескольких ходах сразу.

Мальчик пронзительно завизжал, чувствуя, как мгновенно обмокшая штанина прилипла к ноге.

— Заткнись, трус! Встреть смерть достойно! — Пика презрительно выпятил губу. — Ненавижу весь этот детский сад. Глядите, он еще и уделался. Молокосос. Зачем ты лезешь в мир взрослых дел, пацан?

— Я не лез! Это они лезут! — закричал Мика, но тут же был наказан ударом, от которого бессильно сполз по колонне.

— Я спляшу на твоей могиле, сопляк! — Пика выдал подобие чечетки на полу своими пижонскими туфлями.

Если до этого репликаторы колебались, смущенные количеством бандитов и их вооружением, то вибрация от чечетки Пики вызвала у них новую порцию недовольства. В глубине стен пронесся тихий вой, но занятый танцами Пика его не услышал.

Он бил и бил туфлями, увенчанными к тому же серебряными подковами.

Репликаторы разом поперли из всех дыр на потолке, спрыгивая на пол и приземляясь сразу на все шесть ног.

Пика услышал невнятный шум и расслабленно оглянулся.

И увидел катящуюся на него рыжую волну злобно пощелкивающих угрожающе загнутыми серпами жвал жутких тварей. Что-то пролетело мимо него. Пика так и не успел понять, что его был его собственный палец, отхваченный ножницами им самим в результате мгновенного мышечного спазма.

Репликаторы, толкаясь, подбежали к главарю и одновременным ударом десятка живых копий пригвоздили ненавистный ботинок к полу. Пика открыл рот, чтобы заорать, но не успел, ближайший репликатор своим серпом ловко снял ему голову с разинутым ртом с плеч.

Обезумевшие от страха бандиты бросились врассыпную.

Верзила бежал к выходу, чувствуя, что скорость его увеличивается с каждым мгновением. Волна поднырнула под него, и бандита уже несли. В процессе переноски страшные челюсти не переставали трудиться, отделяя от Карлика руки, ноги, голову. И до стены бандит добрался уже в разобранном виде, после чего был мгновенно растащен по многочисленным норам.

Ефим тоже не дотянул до субботы. Он даже успел выстрелить, но выстрел, вызвавший вибрацию, явился настолько мощным раздражителем, что репликаторы сожрали бандита прямо на месте.

Альберт Феномен уцелел в первый момент только благодаря своей природной изворотливости. Увернувшись от пары прыгучих тварей, Феномен подхватил Мику и заслонился им.

Произошло невероятное. Репликаторы шарахнулись от него, как от прокаженного, но пытались зайти с другой стороны. Феномен едва успевал поворачиваться, тыкая им под нос не перестающего визжать мальчишку. Несколько секунд Мика видел у своего лица вздернутые ноги-копья и пощелкивающие жвалы.

В следующее мгновение волна захлебнулась, и репликаторы шарахнулись назад. Феномен, по-прежнему не отпуская мальчишку и прикрываясь им как щитом, кинулся в приведший их сюда в недобрый час коридор.

В тесноте коридора Мика изловчился укусить бандита, и они благополучно расстались. Когда мальчик выскочил в зал, то попал прямиком в руки Санты. Некоторое время он лишь тряс руки Санте, Картазаеву, Свину, не имея возможности произнести ни слова.

— Откуда здесь взялась вторая машина? — поинтересовалась Калерия.

— Плевать, откуда она взялась. Садимся на нее и мотаем, — в Картазаеве заговорил жесткий практицизм.

Ему уже некогда было заниматься научными изысканиями и искать ответы на разные каверзные вопросы. Оставалось всего девять часов до контрольного срока.

Однако выполнению так хорошо задуманного помешал Мика, вцепившийся в них мертвой хваткой и не позволивший пересесть в иномарку.

— Нельзя! У нее знаков нет! — предостерегающе закричал он. — Меня спасли только знаки на халате Вилли Архангела!

— Слушай, пацан, ты говори да не заговаривайся, — строго заметил Картазаев. — Чего ты болтаешь? От кого спасли?

Мигом побледневший Мика показал рукой назад:

— От них!

Картазаев оглянулся, и волосы сами собой шевельнулись у него на голове. В приоткрытую дверь бочком вышел репликатор, поводя водянистой головой из стороны в сторону.

— Уходим, — тихо проговорил Санта.

— В нашу машину, — опять подчеркнул Мика.

Они медленно отступили и закрылись в "премьере".

— На фига! — Картазаев в негодовании стукнул кулаком по сиденью. — Тут же мы в ловушке! Бензина нет ни грамма! Мы бы уже далеко отсюда были!

— Да я вас всех спас! — возразил Мика. — Смотрите!

Репликатор подошел к машине и сунул голову вплотную к стеклу. Люди из кабины тотчас уставили на него все имеющееся у них в наличии оружие.

— Не стреляйте! Пока целы стекла со знаками, он сюда не сунется! — крикнул Мика.

В это время Свин неожиданно чихнул. Почувствовав вибрацию, репликатор сначала отшатнулся, а потом обрушился на стекло головой. Оно не замедлило разлететься вдребезги, за ним последовала голова чудовища, в которую все они выстрелили почти одновременно.

— Чего же ты, гаденыш, наврал? — завопил Картазаев, возмущению его не было предела, но договорить не успел.

Привлеченные новой вибрацией, из всех щелей в комнату полезли репликаторы, и начался ад. Им не дали бы даже выбраться из машины и сожрали, не сходя с места, если бы Картазаев не выставил свой чудо-чемодан над разбитой форточкой и не выпустил ракету в упор.

В закрытом помещении эффект превзошел все ожидания. Картазаев не знал, сколько разлет осколков в этой штуке в метрах, но садануло так, что бетонные стены просели и перекосились, а машина подпрыгнула на месте на добрый метр. Облака пыли забили сразу ставшей давяще тесной комнату.

Поливая разбегавшихся репликаторов свинцовым дождем, люди стали пробиваться к "роллс-ройсу". Пару раз на них спрыгнули с потолка, но промахнулись.

Что-то непонятное творилось со Свином. Внешне это походило на приступ астмы. Толстяк зашелся в остром кашле, ему нечем было дышать, и, в конце концов, он настолько обессилел, что не только не мог стрелять, но его самого пришлось тащить.

Картазаев едва успевал менять магазины в "Калашникове". Потом магазины все же иссякли, и он перешел на пистолеты. Вскоре оставшись с одним, да и то обоймы к нему иссякали катастрофически быстро.

То один, то другой подросток совался к нему за помощью, и он передавал кому запасной магазин, кому патроны. Если бы не этот конвейер, их растерзали бы безо всякого промедления.

Картазаев решил, что этот кошмар никогда не кончится, вернее, кончится вместе с ними, но, наконец, они почти влетели в своей круговерти в бок иномарки. Свина затолкнули первым, но непостижимым образом Мика успел его опередить, и толстяк всей своей массой сверзился прямо на него, заставив отчаянно по девчачьи взвизгнуть.

Следом полезли все одновременно. Картазаев застрял вместе с Калерией в узкой для двоих передней дверце, но даже в этом положении умудрился выстрелить и отправить одну из адских тварей на ее родину.

После этого он помог забраться Калерии, немилосердно пихая ее головой в зад, и очень вовремя залез сам. Подскочившая тварь попыталась отхватить ноги лязгающими челюстями, и полковник едва успел втянуть их и остался при своих.

Лимузин заводился нажатием кнопки, он вжал ее, одновременно вжимая газ. Мотор обиженно взревел.

Машина слетела с пандуса и с ходу нырнула в тоннель. Открытая дверца врезалась в стену и с треском захлопнулась.

Прыгучие твари, оттопыривая конечности, мчались за ними. Лимузин швыряло в узком тоннеле. Бока со скрежетом проехались сначала по одной стороне, потом по другой. Роскошная машина с ходу превратилась в помятую колымагу. Орел с фюзеляжа предпочел сразу отлететь в жаркие страны.

Некоторое время было слышно только шумное дыхание и ровный ход двигателя. Постепенно все успокоились.

Мика открыл бар и радостно воскликнул:

— Братва, тут полно выпивки!

— Дай! — Картазаев не глядя, протянул руку назад, и кто-то сунул ему бутылку.

Наверное, Мика, только он по доброте душевной мог подсунуть водителю кактусовую водку.

А что? ГАИ здесь нет. Картазаев от души приложился.

Кактусы оказались забористыми, такое ощущение, что они продирали ему глотку своими неощипанными колючками, но голова оставалась противно трезвой. В ушах до сих пор стоял отчаянный визг репликаторов.

Пришел в себя Свин.

— Что со мной было?

— Ничего особенного. Репликаторы узнали в тебе своего и хотели схарчить. И нас заодно.

— Ничего не помню, — сокрушенно сказал Свин.

— Тебя хорошо обработали, парень, — заметил Картазаев. — Тебе стало плохо именно в тот момент, когда на нас напали.

— Ты хочешь сказать, что я трус? — вскинулся тот.

— Ты не трус, ты еда, — ответил Картазаев просто. — Все курсанты Обервальда не что иное, как еда для репликаторов. Они вас ели, они на вас охотились. Подозреваю, они вас и в город отпускали, чтобы твари могли на вас поднатаскаться в боевых условиях.

— Зачем? — воскликнула Калерия.

— Точно не знаю. Возможно, что из них готовили солдат. Или наемных убийц.

— Какой ужас! — глаза девушки округлились.

— Да, ужас, — согласился с ней Картазаев.

— А что теперь будет?

— Ничего хорошего. Еда у них кончилась, а добывать они ее могут единственным путем. Теперь они выйдут на оперативный простор.

— Теперь все погибнут? Город обречен?

Город уже погиб, чуть не вырвалось у Картазаева, но он вовремя остановился.

Мика в сердцах сорвал халат и скомкал, явно намереваясь выкинуть в окно. Картазаев его остановил.

— Зачем он нам? Этих тварей знаками не запугаешь, — сказал Мика.

— А кто сказал, что репликаторы боятся именно знаков?

— А чего они боятся?

— Халата.

Некоторое время Мика недоверчиво мял его в руках, ища подвоха.

— А что его боятся?

Если бы я знал, подумал Картазаев. Слишком мало информации, слишком мало времени и слишком много ошибок.

И возможно именно в этот момент он вдруг впервые задумался о провале всей операции. Но в ее целесообразности он не сомневался ни на йоту.

Глава 11

"Плохой сон", — подумал Картазаев.

Он стоял посредине дороги в одном ботинке с чемоданом в руке. Ну, чисто командировочный.

Поначалу все шла без сучка, без задоринки. Когда они выбрались из Обервальда, то их и Дворец ничто не разделяло, никаких преград. Топи на всю железку. Они и притопили.

Развязка была близка. Картазаев испытал знакомый зуд. Помнится, точно такой же зуд он испытал в Мавритании перед тем, как положили всю его группу.

В машине гремело веселье. Все, кроме Санты, успели приложиться к заветной бутылочке с заспиртованными кактусами и изображали оркестр. Свин, естественно, барабан. Это у него хорошо получалось даже без дежурного надувания щек, которые и так казались надутыми все время. Мика столь усердно имитировал горн, что у народа возникли законные опасения, как бы воздух не нашел из горниста более короткий и гораздо более неприятный путь. Калерия напевала песенку без слов. Мика невзначай клал руку на пышную грудь девушки, она всякий раз незлобно ее сбрасывала.

На его месте должен быть я, подумал Картазаев. В соседи ему опять достался Санта, сидящий с невозмутимостью мраморного монумента.

Картазаев почувствовал жжение внутри. Невидимый огонь разгорался где-то рядом с сердцем. Возможно, это была совесть. Конец операции был не за горами, и там же его спутников терпеливо ждала смерть — самая терпеливая вещь на свете.

Картазаев с удивлением констатировал, что не может себя заставить даже подумать — "смерть детей". Смерть спутников, так проще. Но не легче.

На память пришел очень давний случай из учебы в диверсионной школе в Подмосковье, когда лекции им читал не кто-нибудь, а сам Данюк, тогда еще не генерал, и даже не полковник, а майор.

— Если мы с кем-нибудь из вас окажемся в пустыне, где будет нечего есть и пить, а пакет надо будет доставить любой ценой, то я съем любого из вас не задумываясь, — заявил он всегдашним своим безапелляционным тоном.

Вот он и ел всех подряд. А что если ты есть такие вещи не приучен? Что если, несмотря на все диверсионные школы, горячие точки и личные благодарности Верховного, совесть в тебе еще почему-то жива?

На лбу Картазаева выступил пот. До Дворца было рукой подать. Уже можно было прочесть старые афиши и разглядеть многочисленные выщерблины на ступенях, ведущих на опоясывающий фасад балкон.

— Что с тобой? — спросил Санта, увидя его состояние.

Картазаев промолчал, но Санта и не ждал ответа. Картазаев был уверен, что Санта не нуждается в его ответах, потому что все про него знает.

Входы в служебные помещения и многочисленные спортзалы находились в торце массивного здания. Картазаев объехал Дворец вдоль сплошной мозаичной стены, но не остановился.

— Ты куда, Придурок? — хохотнул Мика.

Картазаев только скрипнул зубами. Бедная эмаль!

Отъехав метров на сто, притормозил. Заглушив мотор, выбрался, подобрал свой чемодан из-под ног подростков.

— На фига так далеко отъехал, чудило? Теперь обратно топать! — хохотнул Мика.

Подростки засмеялись.

— Вот что, ребята, во Дворец вы не пойдете! — сказал он во всеобщее веселье и, указывая на чемодан, продолжил. — Здесь бомба. Мощность 1 мегатонна. Излучение в жестком спектре. Я взорву ее во Дворце.

Дети поняли, что происходит что-то не то, и замерли в испуге. Нечто подобное Картазаев наблюдал при взрыве "Челленджера", где ему довелось присутствовать по долгу службы. Мгновенная смена радости на взрыв всеобщего горя так потрясла Картазаева, что он подумал, что никогда больше не увидит ничего более страшного. Но тогда он еще не встречался с репликаторами.

— Зачем же взрывать? — недоуменно проговорил Свин. — Там еда! Там люди живут!

— Вы не поймете! Там эпицентр, и у меня задание его уничтожить.

— А как же мы? — спросил готовый заплакать Мика.

— А что вы? Радиус тотального поражения не больше 10 километров. Большую часть излучения примут на себя стены Дворца. Я дам вам 2 часа форы. Больше не могу. Успеете уйти.

— Не успеем, — покачал головой Санта.

Слова его стали командой, подростки посунулись к оружию, но Картазаев, предполагая такое развитие событий, уже держал П-90 в руке.

— Придурок, ты что, станешь стрелять по детям? — невинно спросил Мика.

— Стану! — подтвердил Картазаев. — Если вы попытаетесь помешать мне выполнить задание.

Он оцепенело смотрел, как подростки переглядываются, как НЕ ВЕРЯТ ему, и ему самому сделалось страшно от того, что сейчас произойдет и что он не простит себе до самой смерти.

— Садитесь в машину! — тихо проговорил Санта.

— Ты с ума сошел! Детям нельзя! Тебя накажут! — взорвался Мика.

— Мы уезжаем. Только не стреляй, — обратился Санта к Картазаеву.

Все, неловко толкаясь, заняли свои места. Калерия села рядом с Сантой. Лимузин, шелестя широкими шинами, тронулся.

Картазаев вытер лицо рукой с зажатым пистолетом. Рука дрожала. Бог уберег. Обычно это не так, все приходится делать самому и отвечать по полной.

Внезапно раздался громкий бестолковый звук. Будто большой ложкой скребли по дну пустого котелка.

"Роллс-ройс" остановился, хотя колеса его продолжали крутиться. Зато двигалась дорога. Асфальт словно внеурочно заработавший эскалатор, потек между бордюрами.

Санта дал полный газ, но добился лишь того, что дорога закрутилась еще быстрее. И лимузин поволокло обратно. Во Дворец!

Дорога на глазах теряла монолитность, искривлялась, текла. Жидкий асфальт омывал бордюры точно волны.

Санта лихорадочно выкручивал руль, но машина уже не слушалась: ее неотвратимо волокло во Дворец.

Когда ее протащило мимо застывшего Картазаева, он увидел испуганные лица детей. И сплюснутое о стекло лицо Мики тоже увидел. И услышал, как он изо всех сил кричит "Папа!".

Лишние метры дороги складировались у самых дверей, выворачиваясь пластами гравия и земли. Машина скакнула через этот трамплин и врезалась в двери.

Не успели еще угомониться расколотые стекла, а машина уже с грохотом двигалась внутри холла. Там что-то беспрестанно рушилось, валилось, опрокидывалось.

Шум быстро затих удаляясь. Дорога рывком встала, на полудвижении, даже волны асфальта затвердели, создав сюрреалистическую картину.

Картазаев опять остался один. И именно тогда он и подумал "Плохой сон!".

Часы тикали, время уходило. Оставалось всего три часа до срока, а Картазаев до сих пор не решил, что будет делать дальше. Вспыхнувшее по началу желание оставить бомбу в первом укромном месте во Дворце, а самому немедленно уходить, он подавил.

Во-первых: в дверях не было охраны. Во-вторых: никого не было и дальше. Следовательно, не было цели, которую надо было уничтожить.

Картазаев, прихрамывая, шел по коридорам, перебираясь через мусорные завалы. Освещенности хватало, хоть большинство ламп и перегорело. По пути он заглядывал в попадающиеся комнаты, но везде было одна и та же унылая картина: кучи мусора и запах пыли.

Стоило спутники сбивать, подумал Картазаев. И взорвать-то нечего.

Единственное, что его настораживало, так это отсутствие "роллс-ройса". Машина исчезла бесследно, словно ее и не было. Это, кстати, явилось еще одной причиной, по которой он не решился активировать бомбу.

Потом он нашел крыло от "роллс-ройса".

Некоторое время он изучал его, проводя пальцем по ровному срезу. Отхвачено было с завидной ровностью, как сваркой отрезано, только без наплывов.

Очень напоминало работу репликаторов. Пацаны закрылись в машине, а репликаторы вскрыли ее как консервную банку, понял он. И проделали это очень быстро. Ведь сколько он до Дворца пешком шел? Минут пять-семь.

Репликаторы за это время успели и машину разрезать и всю ее унести. Картазаев сразу ухватился за возникшую в сознании картину. Непрерывная цепочка груженых шестиногих тварей. Им не хватало лишь детали, чтобы оформиться в окончательную картинку.

Знаю, какая вам нужна деталь, мстительно подумал Картазаев и, укрывшись в одной из комнат, вынул из чемодана матово блестящий цилиндр, положил в специально пошитый под это дело рюкзачок, а рюкзачок закрепил на спине. Теперь он был готов к действию. В него словно в самого вкрутили запал. Еще никакой одиночка в мире так не рванул, как я рвану, уважительно подумал Картазаев.

Оставив ненужный теперь чемодан, он продолжил свое путешествие. Внезапно из бокового ответвления упала мрачная тень, и Картазаев едва успел нырнуть в соседнюю комнату.

По коридору бесшумно плыл монах в опущенном на лицо балахоне. Движение его была размерено и целенаправленно.

Уже пролетев мимо, монах вдруг замедлил ход. Зависнув в нескольких сантиметрах от пола, он грациозно развернулся в воздухе и влетел в комнату, где стал изучать брошенный чемодан.

Это ты зря, подумал Картазаев, снимая со спины довольно тяжелый рюкзачок. Он сделал им несколько маятникообразных движений и вломился в комнату.

Монах успел оглянуться, и в следующую секунду Картазаев обрушил ему на голову разящий удар получившейся пращи. Монах рухнул как подкошенный.

Картазаев распахнул сутану и в отвращении отшатнулся. Если это и не был репликатор, то, по крайней мере, не человек.

Под сутаной скрывалось плоское желтое тело с недоразвитыми ногами, но с руками, вдвое превышающими нормальную длину. Но самое интересное заключалось в лице. Дело в том, что вдобавок к уже виденным Картазаевым фасеточным глазам у монаха имелось еще три дарсиальных глаза в районе лба. Последние чрезвычайно напоминали человечьи.

Заметив на спине монаха некое топорщение, Картазаев приспустил сутану и обомлел при виде двух парных жестких, похожих на стрекозьи, крыльев.

Потом настало время разговора. Предварительно Картазаев связал все конечности и крылья монстра его же сутаной. Не без внутреннего содрогания постучал по впалым щекам монстра. Кожа его оказалась холодной и сухой, неживой.

Монах распахнул все пять глаз сразу и уставился на него.

— Чем ты меня ударил, человече? — спросил он несколько архаично, что для служителя культа было вполне естественно.

— Атомной бомбой, — сознался Картазаев.

Монах не возмутился, не удивился, не стал ругаться, все проявления человеческих чувств были для него совершенно излишни.

— Ты кто? — продолжал спрашивать он, будто допрашивающим был он, и это не вызывало у него никакого сомнения.

— Вольд, — с вызовом ответил Картазаев.

— Не богохульствуй, человече.

— И не думал. Называясь так, я и не думал как-то возвеличиться. В моем мире этим словом именуют все самое страшное, что может случиться с человечеством: пандемия, смерть, безысходность.

— В таком случае, твой мир неправильный. Вольд не может быть носителем зла, потому что он есть благо. Вольд есть мир. Вскоре ничего не будет кроме Вольда. Развяжи меня.

— Обойдешься. Знаешь, никогда не любил проповедей, — признался Картазаев. — А теперь заткнись и слушай меня, монах. Говорить будешь по моей команде. А говорить ты будешь. Знаешь, что такое болевой порог?

Монах не знал.

— Не говорят под пыткой только в кино, — пояснил Картазаев. — На самом деле сделать из любого героя кусок орущего мяса пара пустяков. А я обучен этой науке. Это целая наука, можешь поверить мне на слово, монах. Знаешь, что я сделаю? На первом этапе я буду зажимать твою руку между дверью и косяком. Опять не знаешь зачем? Ты какой-то тупой монах. Потом я буду закрывать дверь и каждый раз ломать тебе руку в новом месте. Если ты думаешь, что благополучно потеряешь сознание, а тем паче умрешь, не обольщайся. У меня целая аптечка с собой. Не боишься уколов? А как ты относишься к новокаину прямо в сердце? Так что сразу ты не умрешь. Ну а если ты не сломаешься на первом этапе, то у меня есть нож. Ты и представить себе не можешь, что я им могу вытворить, чтобы спасти человечество.

Монах сломался на первом этапе.

— Отвечай быстро, не задумываясь! — приказал Картазаев. — Сколько вас? Кто главный?

— Нас тысячи, — ответил репликатор. — А командует всем Карга.

Чертов Папаш. Накаркал!

— Вы только что захватили четверых людей, трех пацанов и девушку, — продолжил Картазаев допрос. — Где они?

— Репликанты должны были доставить их в амфитеатр. Больше ничего не знаю. Простых монахов туда не пускают.

Картазаев поверил ему, и одним репликантом на земле стало меньше.

Картазаев углубился в лабиринт запутанных коридоров Дворца. Вокруг сновали монахи, репликаторы — рабы, уже виденные им в Обервальде и солдаты, которых отличали от рабов громадные размеры: они были выше любого из них, а значит и человека, раза в полтора. Никто не обращал на полковника ни малейшего внимания, потому что он был сокрыт под сутаной, снятой с "языка".

В общей хаотичности движения репликаторов была заметна общая закономерность: если в одну сторону перемещались грузы, то обратно все двигались порожняком. Картазаев в лишний раз убедился в силе репликантов. Некоторые несли тюки в пять-шесть метров в обхвате.

Полковник пристроился в общую цепочку и стал двигаться, стараясь ничем не выделяться. Тактика себя оправдала. Став как все, он сделался невидимым.

Движение становилось все более интенсивным и хаотичным, и он вконец запутался бы, если бы не случай. Общий поток рассекла группа солдат, гораздо более массивных, почти трехметрового роста. Картазаев инстинктивно свернул за ними.

Солдат было пятеро, и они двигались быстро, бесцеремонно распихивая всех, кто попадался на пути. Картазаев следовал за ними в кильватере, и пока основная масса не успевала сомкнуться за пролетевшими "ледоколами", успевал проскочить следом.

Сначала было тесно, кирпичу негде упасть. Репликаторы переговаривались между собой, и вокруг стоял стрекот и свист, словно на птичьем рынке. Однако солдаты продолжали двигаться вперед, не обращая внимания на порожденный ими возмущенный шум. Вскоре они нырнули в фойе, где оказавшиеся на пути рабы опасливо прижались к стенам. Закрывшаяся дверь отсекла разноголосый шум, а солдаты рванулись вверх по крутой и хрупкой спиральной лестнице.

Боясь потерять их из виду, Картазаев пристроился следом вплотную, но все равно чуть запоздал. Пока он выбирался на второй этаж, солдаты успели нырнуть в неприметную дверь и раствориться в тишине.

Картазаев заоглядывался в панике, потому что на этаж выходило сразу несколько дверей, но потом быстро успокоился. На всех дверях имелись таблички с указанием секторов и, скорее всего, все они выходили в общий зал, только в разных его частях.

Картазаев успокоил рвущееся дыхание, чертова бомба была тяжела, не менее пуда весом, и со всеми мерами предосторожности приоткрыл одну из дверей.

Он стоял на самом верху трибуны, вниз к сцене амфитеатром сбегали ряды.

Картазаев достал миниатюрный, но довольно мощный бинокль и осмотрелся. Ничего подозрительного не обнаружилось. Зал был пуст и довольно сильно разорен. Сквозь ряды проходили целые полосы вырванных с корнем кресел. В полу зияли дыры таких размеров, что в них свободно мог провалиться автобус. В глубине их виднелись нагромождения из разорванных водопроводных труб и кабельных сетей, носящих следы былых пожарищ.

Прочесывая через бинокль сектор за сектором, Картазаев, наконец, нашел, что искал. В центре нижней площадки стояла клетка с людьми. Сердце Картазаева радостно вздрогнуло, когда он увидел, что люди шевелятся. У него не возникло и тени сомнения, что клетка поставлена здесь не напрасно, и, скорее всего, имеет место тривиальная ловля на живца, но ему было глубоко безразличны такие нюансы. С его арсеналом он вполне мог противостоять практически любому напору.

Картазаев поправил лямки рюкзака, имевшие нехорошую привычку врезаться в плечи, и быстрым шагом стал спускаться. Он шел, лавируя между дырами в полу, и душа его пела. Таймер показывал, что срока ему отмерено один час и десять минут, что является прямым доказательством тому, что задание он выполнил, потому, как уж за это время можно взорвать что угодно. И даже больше того, был шанс кое-кого спасти. Возможно, к ним стоит отнести и остатки своей совести и душевного равновесия. Потому что, хоть он и является профессиональным солдатом, подчиняющимся лично Верховному и призванного спасать страну в глобальном масштабе, не смотря на все это, даже ему хотелось бы потом заснуть хоть одну ночь без пачки транквилизаторов и видеть спокойные, даже, возможно, эротические сны, которые он не видел уже тысячу лет.

Поначалу он спускался быстрым шагом, а потом и побежал. Бежалось легко, в чем немалую заслугу оказывал рюкзачишко в мегатонну в тротиловом эквиваленте, но дышалось трудно. Сказывался возраст. Износ тех частей организма, что подвергались особенным нагрузкам в процессе секса и выполнения заданий в боевой обстановке. Если не понимать превратно, это сердечные мышцы и дыхалка. Да и компрессионный перелом позвоночника в результате кульбита на автомобиле бодрости не добавлял.

Сильно запыхавшийся, но способный продолжать двигаться без снижения темпа, он, наконец, спустился на арену. Клетка стояла в центре площадки, и все приподнятое настроение Картазаева сошло на нет, когда он увидел, что в ней всего двое: Санта и Свин. Где-то в глубине сознания возникла подлая мысль, что этими двоими можно было бы и пожертвовать. Он ее прогнал, потому что нельзя мерить людей по их ценности, но мыслишка возвращалась снова и снова.

Клетка была закрыта на массивный замок, который, впрочем, не мог противостоять пуле, выпущенной в упор. Эхо еще не успело отразиться от далекого потолка, а Санта и Свин уже шагнули из заточения наружу.

— Как вы? Целы? — спросил Картазаев. — Где Калерия и Мика?

В ответ Свин пытался съездить ему по уху, но Картазаев уже давно вышел из того возраста, когда его мог побить какой-то толстяк, перехватил руку в запястье в том месте, где до перелома оставалось усилие всего в семьсот граммов, и это был его излюбленный и хорошо отработанный прием, но Санта одним жестом прервал драку.

— Они увезли ребят в другое место, — сказал он.

— Куда? — сразу спросил Картазаев, но никто ему и не думал отвечать.

— Надо уходить, — с тревогой проговорил Санта.

Картазаев и сам видел, что надо. Поначалу его поразило лицо Свина с отвисшей и мелко подрагивающей челюстью, которой он должен был неминуемо отхватить себе язык. Глаза толстяка вылезли из орбит, словно при виде привидения. А уж саму опасность Картазаев увидел потом.

Поначалу он принял надвигающийся шум за эхо своего выстрела, отразившееся от потолка. Только потолок как-то странно деформировался. Лишь потом до него дошла вся жуткая правда. А именно то, что до самого потолка надо еще добраться сквозь плотные ряды притаившихся на нем до поры до времени репликаторов. Потревоженные выстрелом, они очнулись от спячки. Многометровое живое покрытие одновременно пришло в движение.

Особенно нетерпеливые твари спрыгивали вниз, но разбивались из-за большой высоты или падали в дыры. Основная же масса сбегала по стенам и далее вниз, по ступеням. Картазаев увидел катящуюся на них сплошную рыжую волну, колючую на вид, грозящую достичь и смести их всего через несколько минут. Острия кровожадно вытянутых жвал сверкали словно серпы. По — паучьи вывернутые ноги, двигающиеся с немыслимой быстротой, издавали настолько мощный гул, что создавалось полное ощущение, что по трибунам сбегают стада слонов.

— Бежим! — крикнул Картазаев, еще не зная куда.

— За мной! — Санта бросился к краю арены, где находились выходы на нижний ярус.

И в этот момент репликаторы закричали. Сначала раздались одиночные пощелкивания, а потом из тысяч глоток исторгся вой и свист одновременно. Ноги Свина подкосились и, разом задохнувшись, он упал. Лицо его посинело, он силился разорвать невидимую удавку на шее. Они подняли его и поволокли к спасительному выходу, до которого оставалось не более двадцати метров.

Видя ускользающую из-под носа жертву, репликаторы завыли с новой страстью, Свин вдруг выпрямился и, отшвырнув в стороны своих спасителей, кинулся обратно, прямо под ноги — копья несущегося во весь опор рыжего стада. Ему ничем нельзя было помочь, они сами едва успели заскочить в дверь и захлопнуть ее, как с той стороны на нее обрушился удар. Единственное, что их спасло и не позволило выбить дверь сразу, так это то, что репликаторы с ходу завалили ее сотнями своих тел, не имея возможности пробиться сквозь свои же живые завалы.

Люди оказались заперты в узкой длинной кишке, пролегающей под трибунами. Через каждые сто метров в коридор выходили новые двери, и теперь в них стали выпрыгивать репликаторы. Вскоре с обеих сторон скачками приближались прыгучие твари.

Картазаев с Сантой устремились к лестнице. Коридор за ними запруживался пощелкивающей жвалами живой рекой. Они выскочили на лестницу и бросились по ней наверх. Репликаторы ринулись за ними, но опять застряли на входе, образовывая свистящую и воющую на все лады кучу — малу.

Люди использовали возникшую паузу, чтобы оторваться и затеряться в череде раздевалок. Убедившись в отсутствии погони, они остановились передохнуть. Картазаев поспешил привести бомбу во взведенное состояние.

— Ты не понял, что все это бесполезно? — спросил Санта.

Чтобы отвязаться, Картазаев согласно кивнул головой.

— Полчаса тебе хватит, чтобы убраться из зоны поражения? — спросил он. — Хотя бы на пять километров.

— Ты не понял, — повторил Санта.

— Что ты все заладил! — Картазаев настроил, наконец, бомбу, завинтил свинцовый колпачок на место и катнул снаряд под кучу поломанных стульев. — С этого момента наши пути расходятся, Санта. Желаю тебе выбраться из этого ада.

Санта остановил его.

— Ты поймешь, и ты вернешься, — сказал он.

— Сомневаюсь. Мне у вас не понравилось.

— Будь по твоему, — грустно сказал Санта. — Но в случае, если я буду нужен, ищи меня в "Дохляке".

Тишину разорвал быстро приближающийся топот, и они поспешили разойтись. Бросив последний взгляд на Санту, Картазаев заметил, что в его движениях нет суетливости, тем более паники. У парня, кто бы он ни был, стальные нервы. Кто бы он ни был. Интересно, что он имел в виду, когда говорил, что он чего-то не понял?

Додумать свою мысль Картазаев не успел, потому что из-за поворота на него вынесло первых репликаторов, и настали самые страшные минуты в его жизни, которые показались ему часами. Он стрелял в тварей, пока у него не кончились патроны. Из трупов возникли небольшие завалы, но новые твари лезли напролом, прогрызая сородичей насквозь.

Швырнув в них ставшим бесполезным пистолет, Картазаев удирал по коридору до тех пор, пока умелыми организованными действиями репликаторам не удалось загнать его в тупик. Он оглянулся и увидел нацеленные в лицо живые копья и серпообразные жвала.

Картазаев сорвал с себя сутану, и чудовища попятились. Под сутаной на нем был надет халат Вилли Архангела. Картазаев шагнул прямо на репликаторов, и те буквально полезли друг на друга. Он продолжал шагать, постепенно вытесняя нечисть из тупика, и уже избавление было недалеко, но вырваться в этот день ему было не суждено. Из-за спин солдат появились пять монахов с широкой и тяжелой сетью. Картазаев только заскрипел зубами от бессильной злобы, но ничего не смог поделать, когда они ловко накинули ее на него и спеленали. После этого монахи передали его репликаторам, и те бегом понесли пленного по коридору. И очень скоро Картазаев понял куда.

Его вернули в тот же зал. Единственное отличие, что его не стали в этот раз сажать в клетку, а воткнули сверху ногами в ячейки, превратив в подобие памятника. Вокруг бесновалось, не смея подойти, знакомое рыжее море, ощетинившееся острыми конечностями и жвалами. Монстры расступились, пропуская вперед величаво плывущую фигуру. Картазаев узнал епископа Ардалиона. В руке он держал до боли знакомый предмет — бомбу. Индикаторпоказывал, что до взрыва оставалось всего три минуты.

— Обмануть хотел, глупый человечишко? — спросил епископ.

— Погляди на таймер, там твоя смерть! — крикнул Картазаев в ответ. — Эти часы не остановить!

Ардалион издевательски захохотал и швырнул бомбу в толпу репликаторов. Оказавшиеся по близости твари сразу облепили ее, остальные продолжали напрыгивать сверху. Вскоре по арене катался разбухший живой шар в несколько десятков метров в диаметре.

От взрыва Картазаев сознание все-таки потерял, но это был единственно зримый эффект. Очнувшись через какое-то время, он увидел шар несколько почерневшим, но и только то. С него даже слезло несколько живых тварей, которые, впрочем, сразу издохли.

— Убейте его! — приказал Ардалион и страшно рассердился, когда полчища новых тварей не смогли пересилить себя и подойти. — Несите воду олухи!

Картазаев глянул на часы. Время, по истечении которого должен был сработать инъектор и вернуть его назад, истекло уже десять минут назад! Он понял, что произошло. В борьбе с идиотом капитаном он неправильно установил время и теперь неминуемо должен был погибнуть. Полковник дернулся пару раз, но сеть держала крепко.

Монахи поднесли к нему шланг и окатили сильным напором воды. Картазаев вымок до нитки, а халат Вилли Архангела обвис.

И его перестали бояться!

Репликаторы со всех сторон полезли на решетку. Картазаев увидел летящие ему в голову и грудь страшные копья. И в этот момент, когда он познал весь ужас неминуемой смерти, таймер сработал!

Глава 12

Картазаев рывком с всхлипом очнулся, и некоторое время не мог понять, где находится.

— Уж, не в аду ли я? — подумалось.

Он был залит кровью, вокруг было темно. Ощупал себя в поисках страшных ран. Прошло некоторое время, пока Картазаев разобрался, что находится в своем укромном месте за киноэкраном, а кровь идет из пореза на руке. Видно когда треклятый таймер, наконец, сработал, то игла угодила в сосуд.

Первым делом Картазаев проверил крепление маски-фильтра, потом занялся рукой. Вскоре кровь свернулась, и ему удалось остановить кровотечение.

После этого он отсоединил таймер и выбрался из своего укрытия. Мертвяки продолжали безмолвно сидеть рядами, но он успел столько всего насмотреться, что уже не обращал на них никакого внимания.

Поднявшись в фойе, обратил внимание, что трупы военных исчезли.

Забравшись в кабину бронетранспортера, включил космическую связь. Здесь его ждал неприятный сюрприз. Серегин не откликнулся.

Он перезагрузил всю систему, но эффект был тот же. Не было никакого эффекта. Странно. Линия была из категории правительственных, и на ней в обязательном порядке двадцать четыре часа в сутки должен был присутствовать дежурный. Это было незыблемо, как и то, что в стране еще существует правительство.

У Картазаева возникло нехорошее предчувствие. Отключив правительственную связь, он прошелся по всему диапазону частот. И здесь его захлестнула тишина.

Не было ни одной станции на ультракоротких волнах. Это говорило о том, что в радиусе четырехсот километров не работает ни одна точка.

Прошелся по армейской волне. Тишина. Лишь на частоте вещания охраны ГЭС раздавался громкий неразборчивый шум, похожий на шум крутящейся мясорубки. Что бы это ни было, оно заставило Картазаева поежиться. Он собирался выключить бесполезную технику, как вдруг на грани слышимости явственно услышал человеческую речь. Против ожидания находка вызвала сильную тревогу. Увеличив мощность приемника, он стал различать отдельные слова.

Кто-то тараторил скороговоркой, так что Картазаев поначалу подумал, что говорят по-итальянски. Лишь потом разобрал русские слова. Слушать было тяжело еще потому, что речь была неживая. В записи. Причем, неизвестный читал видно заранее написанный текст чрезвычайно неряшливо, перевирая слова, игнорируя знаки препинания, и старался проделать это как можно с большей скоростью.

Внезапно, Картазаев понял, кто это может быть, и вышел на прием.

— Дэн! Отзовись!

Скороговорка оборвалась вместе с выключенным магнитофоном.

— Везунчик? — спросили на том конце с немалой толикой изумления. — Ты вернулся?

— Ты разве меня не ждал? — деланно удивился Картазаев. — Говори, что хотел, у меня мало времени.

— Нам надо встретиться! — Дэн кричал, но в микрофонах голос его звучал не толще комариного писка и казался совсем не опасным, но Картазаев весь внутренне подобрался, потому что голосом Дэна говорила смерть.

— А стоит ли?

Но тот продолжал тараторить:

— Нас подставили, Везунчик. Твоя главная ошибка заключается в том, что ты думаешь, что вернулся из Вольда, на самом деле ты вернулся в Вольд.

— Перестань, — поморщился Картазаев. — Скажи лучше, куда все делись? Где сейчас Кордон?

— Нет никакого Кордона! Ничего нет!

— Прекрати истерику, не то я подам рапорт в УСБ, — Картазаев откровенно блефовал, потому что понимал, что резидента, физически уничтожившего несколько спецагентов, такая угроза вряд ли сильно напугает.

— Нет никакого УСБ, и оперативно-поискового управления нет, — сказал Дэн. — Я понял это раньше тебя, поэтому они начали охоту на меня.

— Что за бред ты несешь, Дэн?

— Это правда, Везунчик. Чем раньше ты это поймешь, тем больше у тебя шансов унести ноги.

Не слушай его, он давит на психику, он хочет вывести тебя из себя, подумал Картазаев, но продолжал слушать.

— Я добился приема у Верховного, он представления не имеет о нашем управлении. Теперь ты понимаешь, что мы в ловушке? ОПУ — это всего лишь ширма для преступных замыслов Серегина. Этот человек, да и человек ли он, может быть, он порождение Вольда, который подобным образом хочет захватить мир. Ты угодил в силки,

из которых тебе одному не вырваться, Везунчик. Мы должны встретиться.

— В таком случае, я тебя жду! — сказал Картазаев.

— Где ты находишься?

— В Вольде! — Картазаев рывком выключил рацию.

Сознание его раздваивалось. Он понимал, что это всего лишь психологическое воздействие, что Вольд хочет свести его с ума, но поделать с собой ничего не мог. Дело в том, что о том, что ему сказал Дэн, он думал и сам. Странная история была с этим Серегиным. С кем бы ни говорил Картазаев, никто никогда не видел главу ОПУ в лицо. Один из высокопоставленных чиновников как-то признался, что под именем Серегина скрывается никто иной, как Верховный. Но в таком случае получалось, что таким путем Верховный решал проблемы, которые не мог решить официально. Читай, законно. В таком случае он вступил на скользкий путь. Возможно, даже еще более скользкий, чем Дэн.

Картазаев скрипнул зубами. Все-таки Вольду удалось посеять в нем сомнения, а сомневаться в настоящий момент ему никак нельзя. Ему надо действовать без промедления. Пока его не обнаружили "кроты" или Дэн, который настолько профессионален как ликвидатор, что стоит всех "кротов" вместе взятых (да и репликаторам, пожалуй, до него далеко, и это не лесть, а констатация факта). Картазаев Дэну на один зуб, как боксер — любитель в весе "пера" внезапно и "противу всяких правил" оказавшийся на ринге против самого Валуева. Прав оказался Санта, ему придется вернуться в Вольд.

Во-первых (а также, во-вторых, и во всех остальных): он не выполнил задания. Он не уничтожил сердце Вольда и не взорвал Дворец.

Если представится такая возможность, то можно было попытаться спасти детей, которых он сам же и подставил. Если, конечно, спасательная операция и собственно само задание не стали бы задачами взаимоисключающими. Самое страшное, что Картазаев заранее знал, чем в таком случае все закончится. Чувство долга была забито в нем на метр глубже, чем все человеколюбивые идеи.

Он поймал себя на том, что мечтает о том, чтобы не в мыслях, а в реальности разделиться надвое. Тогда одна половина со спокойной совестью уничтожила бы другую, и в зависимости от того, какая часть победила, он занялся бы своим делом-спасением или наоборот уничтожением. Однако ему некогда было заниматься размышлениями на тему, существование скольких Картазаевых благоприятно сказалось бы на развитии мировой обстановки, надо было действовать и заняться непосредственной подготовкой новой операции. Ему необходимо было оружие, включая ядерное, а также новая порция заветного лекарства, вырабатываемого из человеческого гипофиза, чтобы вернуться обратно.

Задача не столь неразрешимая, как кажется с первого взгляда. При планировании операции учитывалась возможность, что та или иная машина может быть повреждена, так что специалисты ОПУ подстраховались и снабдили одинаковыми тайниками все машины. То, что броневики были подбиты, фатального значения не имело. Тайники достаточно хорошо защищены и замаскированы, чтобы их могли обнаружить. Оставалась сущая ерунда — добраться до них. Для чего и надо было то всего пересечь полгорода в одиночку.

Времени на сомнения Картазаев себе в этот раз не оставил, а пошел собирать оружие убитых десантников. Вскоре он нашел два автомата, три обоймы к ним и пистолет капитана. Экипировавшись подобным образом, он уже готовился выбраться через разбитую витрину, но тут хлопнул себя по лбу. Что же он делает? Вот, действительно, придурок. Стоит ему появиться в таком виде, как "кроты" моментом его вычислят. Тогда ему и сто обойм не помогут. Вывод один. Самому стать "кротом".

Психологически трудно было лишаться оружия, но он исправно схоронил все в бронетранспортере, оставив себе только нож. Чтоб харакири сделать, усмехнулся про себя.

Он опасливо вышел на улицу и остановился. Непонятно было, какое время суток-то ли вечер, то ли утро. Солнца, даже если оно и светило, не было видно из-за заслонившего небо грязновато-желтого тумана. Точно такой же туман стелился по земле. Небольшие ямы и, вообще, любые углубления в земле, были залиты им полностью, словно нечистотами из прорвавшейся канализации. Разверзлись хляби небесные, подумал Картазаев.

Свет в домах гореть перестал, видно что-то стряслось с подстанцией. Картазаев вспомнил звуки, которые он услышал на частоте ГЭС, и неслышно выругался. Говорил ведь, что танки надо ставить. Как всегда, его не послушали. Что все-таки произошло? Почему никто не откликается? Неужели Вольд разросся, и Кордон вынуждены были перенести дальше. В таком случае-на сколько? Картазаев поспешил прогнать ненужные сомнения. У него не было времени на это.

Подражая походке "кротов" и едва передвигая ноги, что было, в общем-то, несложно, учитывая подстреленную ногу (интересная штука приключилась: раны, полученные во сне, не переместились вслед за ним, как и больная нога не переехала отсюда туда, впрочем, болячек хватало по обе стороны незримой границы), он двинулся в нужную сторону и сразу наткнулся на следы совсем недавно приключившейся бойни. "Кроты" лежали повсюду. Их было не менее нескольких сотен, и в эпицентре тела образовывали целый холм.

Картазаев оглядел тут и там наваленные гильзы. Узнаем ваш почерк, ребята. С ходу хотели прорваться. Да не тут то было. Картазаев сразу уверовал в правильность выбранного метода. Люди Данюка рядами "кротов" косили, но вынуждены были отступить. Если бы они знали наверняка, что его лежбище в кинотеатре, то они бы использовали высокоточную ракету. Дали бы координаты, а "крылатку" спустили бы со штурмовика в сотне километрах отсюда.

Специалисты они конечно классные. В ОПУ кое-что раскопали на них. Имя верзилы Александр Короев, майор. За свою жизнь не проиграл ни одного рукопашного боя, что при его габаритах и не мудрено. Гибкого, с которым Картазаев схлестнулся, зовут Мирослав Штиль, капитан. В результате полученной контузии совершенно не чувствует боли. Про третьего известна лишь кличка-Поляк, произошедшая то ли от национальности, то ли фамилии. Будем считать его Поляковым. Известен как профессиональный ликвидатор.

Впрочем, все они ликвидаторы. Позади Афган, Чечня и десятки других операций. Короев еще и в Анголе засветился.

Картазаев огляделся вокруг и, перед тем как окончательно шагнуть на открытое место, глубоко вздохнул.

С Богом!

Рефлекторно постарался держаться ближе к домам. В случае если бы "кроты" распознали его, это конечно не спасало, но чисто психологически он чувствовал себя увереннее. Туман как назло стелился не плотно, а все больше полосами. Когда Картазаев попадал в полосу прозрачного воздуха, он чувствовал себя голым.

Так или иначе, ему удалось, никого не встретив, добраться до проспекта. После него оставалось пройти всего лишь квартал, чтобы добраться до подбитых машин.

Картазаев посмотрел в обе стороны проспекта, но заметил движение лишь в стороне Дворца, но это было очень далеко. У него возникло ничем не оправданное желание по быстрому перебежать через улицу, но он безжалостно подавил его. Старательно волоча ноги, поплелся через полотно. Затылок горел, словно его жег лазерный прицел. Какая ерунда! В случае обнаружения никто в него стрелять не будет. Просто забьют в живот ржавый лом.

Он невесело улыбнулся, и в этот момент увидел первого "крота". Картазаев уже успел перебраться через улицу, а "крот" стоял у угла дома, мимо которого ему предстояло пройти. Это был мужчина примерно одного роста с Картазаевым, только чуть плотнее. Он стоял неподвижно, и кожа его была едва ли не серее располагавшихся рядом стен. В душу Картазаева закрался холодок. Зрелище было не для слабонервных.

Стоило Картазаеву пройти мимо, как "крот" дернулся и пошел за ним, поотстав всего на несколько шагов. Полковник поймал себя на том, что незаметно для себя прибавляет шагу. Он попытался замедлить процесс, но организм не подчинился. Ноги ускорялись сами по себе. Надо было предпринять экстренные меры, иначе существовала опасность, что он сам себя выдаст с потрохами. Поравнявшись с очередным подъездом, Картазаев свернул в него.

"Крот" словно на автопилоте свернул следом. Едва зараженный вошел в темный подъезд, как дверь захлопнулась, и на него сверху свалился Картазаев. Накинув "кроту" удавку на шею, он повалился вместе с ним на пол. "Крот" подергался, но у него не было никаких шансов. Захват у Картазаева был из разряда "мертвых", и он провел многие часы в спортзале, чтобы превратить его в такой. Если бы противник был жив, он бы продолжил свой путь, по-быстрому придушив его. А так пришлось идти нетрадиционным путем. Картазаев подтащил брыкающегося "крота" к подвалу, толкнул в темноту и закрыл дверь на защелку снаружи.

Закрытый не кричал и вел себя тихо.

Картазаев вышел на улицу, но не успел ничего предпринять, как шаги раздались со всех сторон одновременно. "Кроты" неуклонно приближались. Как его вычислили? Может быть, убитый им "крот" дал остальным сигнал?

Глаза!

Картазаев едва не хлопнул себя по лбу. Ведь "кроты" двигались с закрытыми глазами. Он остановился и зажмурился. Как по команде, шаги смолкли.

"Кроты" оказались в явном недоумении, когда уже идентифицированная цель внезапно исчезла из виду. Картазаев постоял еще. Через некоторое время вновь раздались шаги. Но он был готов к этому и глаз не разомкнул.

Шаги удалялись. "Кроты" потеряли к нему интерес. Все ли? Может быть, кто и остался, но чтобы удостовериться в этом, надо было открыть глаза. У Картазаева не было никакой уверенности, что в следующий раз они отпустят его так легко.

Выждав еще несколько минут и убедившись, что его никто не преследует, Картазаев продолжил движение уже с закрытыми глазами.

Идти было тяжело. Уже после десяти шагов вслепую создавалось ощущение, что впереди располагается стена, и в следующее мгновение он должен в нее уткнуться. Пару раз он довольно сильно упал, а один раз, наткнувшись на стоящего "крота", едва не бросился наутек. Один он знал, чего ему стоило остаться на месте, пока "крот" ощупывал его холодными руками.

Однако после этого он стал чувствовать себя увереннее. Одной рукой касаясь стены, а другую вытянув вперед, он уже с довольно приличной скоростью двигался к заветной цели. Лишь в одном месте он на секунду приоткрыл глаза, чтобы сориентироваться, и тотчас был наказан. Один из "кротов" прыгнул прямо с крыши шестнадцатиэтажного дома и рухнул всего в паре метров от него. Весь изломанный, он протягивал к нему сведенные судорогой руки, пытаясь ухватить за одежду. Но стоило Картазаеву закрыть глаза, как "крот" сразу потерял его из виду и безжизненно затих.

Он поблагодарил Бога за то, что сначала полез в тот броневик, что стоял у стены дома, и который в их маленькой экспедиции шел первым.

Забравшись на корпус и заглянув вовнутрь, Картазаев увидел сквозь разорванное днище обугленный асфальт. Насколько он помнил, во время боя этот бронник достался "кротам" неповрежденным, то есть боекомплект сдетонировал позже. Но просто так снаряды не рвутся.

Занятый этой мыслью, он двигался уже по направлению ко второй машине, не забыв, правда, как следует зажмурить глаза. Все- таки слепой из него получился никудышный, и он пребольно приложился о броню. Цепляясь за поручни, влез, открыл люк. Эта машина была подбита сразу, как только они попали в засаду, так что дыра в корпусе была вполне уместна, но молнией сверкнувшая догадка заставила его остановиться. Он вдруг понял, отчего взорвалась первая машина. Диверсанты Данюка знали, что, в конце концов, он вернется к машине, и установили растяжку. Только попался на нее не Картазаев, а уже один раз умерший "крот".

Еще не зная, как он доберется до заветного тайника, Картазаев осторожно слезал с брони, когда сзади раздался голос:

— А ты умен, полковник.

Картазаев обернулся и увидел майора Короева. Он был в маске и непроницаемых очках. Очки, как все просто. И глаза не надо жмурить. Только, судя по всему, теперь это от него не зависит, и придется в любом случае произвести эту неприятную в данный момент процедуру.

— Я чуял, что ты туда не полезешь, — самодовольно заявил майор. — Давно тебя здесь пасу. Давай слазь и без глупостей.

Картазаев понял, что наоборот было бы глупостью слезать с брони, потому что любая высота удлиняет прыжок. Толкнувшись как следует, он всей массой обрушился на майора.

И почувствовал себя так, словно врезался в еще один оказавшийся по соседству броневик, только размером поменьше. Он даже засомневался, что сможет сбить его с ног, но Короев все-таки повалился и они покатились по земле, мутузя друг друга. Он даже не разозлился, удивился, что Картазаев посмел предпринять против него, абсолютного чемпиона по всем видам драки, нечто подобное.

Картазаев попытался сорвать с майора маску, но тот перехватил его руки и, прижав к туловищу, сдавил.

Картазаев не мог даже вздохнуть, в голове набатом запульсировала кровь. Он физически почувствовал, как там лопаются сосуды, не выдерживая чудовищной нагрузки. Драться против великана не было никакой возможности. Картазаев пару раз саданул коленом, но единственно, чего добился, так это травмировал собственный мениск. Он почувствовал, что задыхается. Верзила додавливал его, как лягушку.

Злость на собственное бессилие придала ему силы и решительности. Он изловчился и хотел укусить гада в лицо, но промахнулся и лишь сорвал с Короева очки. Потом попытался добраться до глаз. Это только в кино рукопашные бои красивы, а по жизни действительно приходится иногда буквально "вспахивать" лицо врага. Все методы хороши, чтобы выжить. Майор закричал в бешенстве и отшвырнул его от себя. Картазаев успел вздохнуть всего лишь раз, и в этот момент на него обрушились удары. Уже после первого он перестал что-либо различать перед собой, и все последующие удары воспринимал несколько отстраненно. Тьма перед глазами периодически вспыхивала, даже больно не было. Что-то трещало. Кажется, это были его ломающиеся кости.

Картазаев был уже наполовину без сознания, когда внезапно все кончилось. Видеть он смог не сразу. Разбитые веки разбухли, и он смотрел на происходящее, словно сквозь амбразуры.

На дороге ворочался огромный живой ком. Хоть слово "живой" было мало применимо по отношению к "кротам". Их было несколько десятков, и с каждой минутой становилось все больше. Они со всех сторон наваливались на Короева. Великан разил их беспощадно. Не проходило и секунды, чтобы из кучи не вылетал "крот" со сломанной шеей или спиной.

Картазаев понял, что, когда он в отчаянии сорвал с Короева очки, то невольно демаскировал его перед "кротами", и они почуяли его. "Кротов" уже было больше сотни, и они буквально погребли Короева под собой. Он еще пару раз вскинулся, точно мамонт, возящийся среди мышей, и второй раз одна рука у него была оторвана по локоть.

Потом весь ком вдруг двинулся по направлению к бронетранспортеру. Картазаев понял, что сейчас будет, и постарался отползти от заминированной машины подальше. Шевелящийся ком уже полз по броне по направлению к люку. Картазаев вскочил, чтобы бежать, и в это время уже практически мертвый Короев рухнул в люк. От последовавшего взрыва тяжелая машина подлетела в воздух на десять метров.

Взрывная волна сшибла Картазаева с ног, погружая в спасительное беспамятство.

Странный человек наблюдал за Вольдом с крыши шестнадцатиэтажного дома. На нем был блестящий плащ до пят. Остроконечная вязаная шапочка натянута до шеи. Рот и нос замотаны шерстяным платком. На глазах толстые очки. Человек смотрел вниз сквозь массивный морской бинокль. Некоторое время он обозревал место недавней бойни вблизи сожженной бронетехники. Грязный туман заливал дорогу словно помоями. Из дымки торчало лишь лицо Картазаева. Туман чуть заметно подрагивал от слабого дыхания. Полковник был жив.

Человек повесил оптику на ремень, взял вместительный заплечный мешок, длинный посох и пошел по крыше в направлении лестницы. В одном месте на краю застыл "крот", и человек походя, столкнул его посохом вниз. В движениях его не было суеты. Он никуда не спешил. Спустившись, человек некоторое время постоял в дверях, словно сомневаясь, стоит ли идти, но потом закинул мешок на плечо и размеренно зашагал по направлению к броневикам.

Подойдя к Картазаеву, человек посохом поправил маску, уже почти сползшую у него с лица. После чего привязал раненого к посоху и поволок получившуюся волокушу за собой. Спустя какое-то время он увидел, пустую каталку, обычно используемую торговцами для своих вместительных баулов, и перегрузил Картазаева туда. Силы ему явно не хватало, и он проделал операцию довольно грубо, попросту свалив раненого, словно неодушевленный груз. Тот громко застонал. Не обращая на стоны никакого внимания, человек покатил его дальше.

Вскоре он достиг углового дома, где в крайнем подъезде на первом этаже одна из дверей была приперта тяжелым куском листовой стали. Человек отодвинул его, теперь приперев им входную дверь в подъезд, отпер металлическую дверь и втащил раненого вовнутрь. Не забыв запереть за собой дверь, он занес его в единственную комнату с одиноко стоящей кушеткой и разместил на ней. После чего тщательно обыскал, но труды оказались напрасны, и у Картазаева не обнаружилось даже носового платка. Неизвестный похлопал его по щекам, приводя в чувство.

Сознание медленно возвращалось к Картазаеву. Он открыл глаза и увидел странную комнату, стены которой были оклеены фольгой, и не менее странного полностью закутанного в накидку человека. Увидев, что он очнулся, человек резко наклонился и сорвал с него маску.

— Что ты наделал? Ты меня убил! — вскрикнул Картазаев.

Неизвестный некоторое время молча поизучал его реакцию, потом тем же резким движением сорвал маску с себя. Затем последовали шапка и очки. Перед Картазаевым предстал подросток лет пятнадцати. Некоторое время они изучали друг друга.

— Тебе нечего бояться, — сказал парень. — Окна и дверь герметичные, а на вентиляции установлены фильтры.

Картазаев оглядел комнату, компьютер в углу, постеры на стене и спросил:

— Ты что один здесь живешь? А где родители?

— Я один.

— Тебя как зовут?

— Толя Раевский.

— Учишься? Работаешь? В смысле до эпидемии.

— Я был лучшим учеником 66-й школы. Мне за статьи в Интернете деньги платили, — он говорил несколько заторможено и немного в нос.

Картазаев встречал такие симптомы разве что после действия сильных медицинских препаратов типа скополамин или аминазин.

— И давно ты здесь?

— Скоро месяц.

— И все время один?

— Сначала были папа и мама, но тогда еще я не успел поставить фильтры, и они умерли.

— Извини. Чем же ты занимаешься?

Толя пожал плечами:

— Живу.

— А фольга зачем?

— От "кротов". Они тихие. Только ходят все время. И никогда не спят.

Картазаев внимательно смотрел на парня, с тревогой обнаруживая признаки безумия.

— Уходить тебе отсюда надо, — сказал он. — Поехали со мной на Кордон.

— Мне все равно, — с полным равнодушием продолжил Раевский. — А что там?

Картазаев как мог, ушел от ответа. Сказал только, что там лучше, чем здесь. Люди и все такое. Сам он рвался на Кордон не только из-за присутствия там людей. В свое время он вскрыл полы в избушке лесника и спрятал в схроне свой НЗ. Последнюю дозу витазина. Три было в броневиках, из которых суждено было использовать только одну. И самый последнюю представитель Верховного передал ему лично в руки. Теперь на этот зип была последняя надежда.

Оставить парня в Вольде Картазаев тоже не мог. Одному Раевскому не выжить в городе мертвяков. Погибнет мальчишка неминуемо.

— Сейчас подкрепимся и поедем, — продолжал Картазаев. — У тебя есть какая-нибудь еда? Два дня ничего не ел.

— На кухне. Только в ванную не заходи. Там родители.

Картазаев внутренне содрогнулся, но ничем не выказал своего волнения. Взяв какие-то консервы, он поспешило вернуться в комнату.

— Свет давно погас? — спросил он у Толи.

— Два дня назад.

Получалось, что что-то произошло сразу же, как только они вошли в Вольд. Словно он был действительно живым и взбесился, не вытерпев чужого вмешательства.

— Ты что-нибудь слышал странное? — Картазаев подумал, что он не совсем тактично задает вопрос, мало ли что странное можно услышать в Вольде, тут все странное.

— Когда погас свет, было слышны взрывы. Далеко.

Несладко пришлось морской пехоте, решил Картазаев. Будем надеяться, что они успели отойти и закрепиться на новом рубеже. Где же этот Кордон? Далеко ли они его отнесли? Он мысленно просчитал, где могут быть новые засады и ловушки. Странно, что из диверсантов он встретил лишь Короева. Где в таком случае скрываются Штиль и Поляков? Они определенно что-то задумали. И самое главное-где Дэн? Где затаился этот суперликвидатор? Он умеет затаиваться как никто другой. Буйвол не пацаном был, герой шести горячих точек, он Басманова брал за жабры, а Дэн его как катком переехал. Что-то тут не так. Выждать бы немного, заставить этих крутых парней задергаться и ошибиться, да времени нет. Пора было двигаться.

Глава 13

Город пытались атаковать. Только безумцу могла придти в голову эта идея, но это было так. Особенно тяжелым разрушениям подвергся восточный квартал. Причем, если на окраине квартала еще можно было найти уцелевшие дома, то его центральную часть занимало выжженное пятно с холмами битого кирпича и бетона, из которых торчали почерневшие дула орудий и распустившиеся танковые гусеницы. В одной из куч словно хвост страуса виднелось хвостовое оперение фронтового штурмовика. Похоже, сначала он выпустил по дому ракеты, а потом сам не смог выйти из смертоносного пике.

Картазаев вынужден был несколько раз возвращаться, потому что реквизированному "поршу" некуда было деться, и он каждый раз норовил зарыться носом в горы бетонной крошки. Пару раз машина забуксовала в плывунах, но Картазаеву, водителю со стажем в обоих мирах, удалось вырваться из засасывающего плена. Плывуны попадались часто. Что-то стало с грунтом, скорее всего, по неизвестной причине поднялись грунтовые воды. Фундаменты многих домов повело. Картазаеву довелось даже увидеть, как точеный двенадцатиэтажник ни с того ни с сего с треском сложился, словно костяшки домино.

Наконец они выбрались на обводную дорогу и оставили город позади. Толя сидел рядом, завернувшись в свой бесформенный плащ. Из вещей он не взял с собой ничего. Парень нахохлился и мыслями был далеко не только от Вольда, но и от Земли в целом. Картазаев приехал слишком поздно и казнил себя за это. Он все время возвращался к Мике и Калерии. Не будет ли там похожая картина? Не опоздает ли он снова?

Вольд Раевского не выпустил. Еще вблизи химзаводов парнишке стало худо. На лбу выступил холодный пот. Возникло тяжелое астматическое дыхание. Лицо выцвело прямо на глазах, приобретя цвет январского снега.

— Что с тобой? — спросил Картазаев.

— Меня давит изнутри, — ответил Раевский, с трудом преодолевая одышку. — Здесь, — он указал на грудь.

— Потерпи, уже скоро приедем, там тебе помогут.

Однако ему не было суждено сдержать свое обещание. Они проехали развилку с погостом и деревенькой, и уже завиднелась впереди знакомая транспортная развязка, когда тщедушное тело паренька сотрясла сильная судорога. На губах выступила пена. Раевский забился, едва не сорвав кресло с места. Картазаев вынужден был остановиться и вынести бедолагу наружу. С губ несчастного уже шла не пена, а кровь.

— Мне надо вернуться, — прошептал он.

— Я не могу сейчас повернуть назад. Тебе придется потерпеть.

— Ты хочешь, чтобы я сдох?

— Я не хочу, чтобы ты сдох, а еще я не хочу, чтобы кто-нибудь сдох вообще. Я сюда за тем и послан, чтобы сдохло как можно меньше людей.

— Хорошо сказано. Только не говори о других людях-сдохли.

— Извини. Ты первый начал. Чем я тебе могу помочь?

— Оставь мне машину, я немного оклемаюсь и обратно поеду.

— Куда это ты собрался?

— К родителям. Хочу там умереть.

— Ты думаешь, они бы это одобрили?

— Теперь это не имеет никакого значения.

— Ошибаешься. Это всегда имеет значение, — Картазаев огляделся вкруговую, ища машину, зря старался. — Ладно, будь по-твоему. Машину я тебе дам. Только не для того, чтобы ты в ней загибался. Возвращайся и жди меня. Я за тобой вернусь.

— Правда? — спросил Раевский, он даже на миг взбодрился, глаза неожиданно сверкнули. — Ты вернешься, обещаешь?

— Сказано, вернусь. Только не трогай сразу, отдохни. И не гони, а то в кювет вылетишь.

Дальше он пошел пешком. Сразу напомнила о себе простреленная нога. Он вынужден был ее подволакивать, шаг сделался тяжел. Хоть ботинки теперь у него имелись на обеих ногах, через час немилосердно разболелись пятки. Каждая имела несколько благоприобретенных в разное время травм, теперь все они ныли на разные ноты. Со временем правда боль притупилась. Создалось ощущение, что к подошвам привязали по куску наждака, не больно, но и приятного мало.

На первый взгляд развилка казалась рядом, рукой подать, но добирался он до нее больше двух часов. Сразу стало ясно, что произошла катастрофа. Шоссе на протяжении сотни метров перестало существовать. Остались только воронки в выжженных проплешинах. Сброшенный с эстакады выстрелом прямой наводкой, автобус, вернее, его обгоревший остов оказался не под мостом, а отлетел метров на пятьдесят. Сбивший его танк пострадал не меньше. Распустив гусеницы по всей длине, ему еще удалось съехать с обочины, но тут его везению пришел конец. Оторванную башню отнесло далеко в лес. Кругом просматривались многочисленные следы пожарищ. Повсюду лежали трупы десантников и "кротов". Последние оказались неплохо экипированы: автоматическое оружие, включая крупнокалиберное, гранатометы, огнеметы. Кругом валялись гильзы и использованные выстрелы из всех видов вооружения. В одном месте на кусте повис использованный презерватив. Картазаев допускал, что дурачившие солдаты подвесили его раньше заварушки. Теперь возможно хозяин, его использовавший не по назначению, лежал со свернутой шеей неподалеку.

Прав был Мошонкин, подумал Картазаев, зло вышагивая мимо бывшего Кордона. Тысячу раз был прав. Жизнь слишком коротка, чтобы заставлять забывать о любви даже во время войны. Танцы-шманцы-обжиманцы должны быть всегда. А то, что же получается? Бегать с перекошенной харей и задроченным автоматом ты можешь всегда, а прижать к себе пахнущую яблоками и свежей росой девушку ты, оказывается, права не имеешь.

По пути через еловник Картазаев вооружился. Прихватил пистолет у офицерика. Автомат брать не стал. Тяжелый, а толку нет. Если "кроты" обложат, тут уж автомат не выручит. Иголки все также хрустели под ногами, но казалось, прошла целая бездна времени, как он покинул это место.

Вскоре он подошел к домику лесника. Некоторое время постоял, прислушиваясь, что казалось совершенно излишним. Вокруг была такая тишина. Надо было постоять еще, повникать в ситуацию, может быть, что-то припомнить, но за время, проведенное в Вольде, он как-то подрастерял свои навыки, незаменимые в обычном не выморочном мире. И он пошел.

В избе было прибрано, что тоже должно было его насторожить, но не насторожило. Всегда прохладно относившийся к уборке, он не знал, за какое время должна была собраться новая пыль. Первым делом он поднялся на второй этаж к себе в комнату и взял пистолет. Это тоже сыграло в дальнейшем свою роковую роль. Вооружившись, он спустился на первый этаж и прошел под лестницу. Раскидал наваленные дрова и вскрыл пол. Аккуратно укрытый тряпицей серебристо блестящий чемодан стоял на месте. Картазаев вынул его бережно, словно атомный заряд, который там находился, мог сдетонировать сам по себе. В настоящий момент у него не было более дорогой вещи на свете. Поэтому когда сзади раздался шорох, он выстрелил на шум, не задумываясь.

И увидел оседающего на пол Мошонкина, которого из последних сил старалась удержать Маша. Но это ей не удалось, и парень рухнул как подкошенный. Из своего стреляного-пристреляного пистолета Картазаев не промахивался никогда. Уж лучше бы он промахнулся!

"Кроты" пошли на приступ ночью. Неизвестно, как им удалось обвести вокруг пальца разведку. Хотя, конечно известно. Одни мертвяки кругом, солдат спит, служба идет, раслабуха, вот они и расслабились. "Кроты" двигались ночами и группировались в близлежащих лесах. Выждав момент, когда группа Картазаева отбыла в Вольд, они в следующую же ночь пошли на штурм.

Маша проснулась от далекого рева тысяч глоток. Прогремело несколько залпов, но организованная стрельба быстро прекратилась и перетекла в фазу отдельных выстрелов. Против ожиданий бой не остановился на Кордоне, а стал энергично приближаться. Вой стал громче. Как выяснилось впоследствии, нападавшие скрытно подползли вплотную и сожгли танки из гранатометов, после чего стали добивать мечущуюся в панике пехоту. Лощекину удалось поднять в атаку 42-й воздушно-десантный полк, однако в лесу в условиях ограниченной видимости полк сразу напоролся на целые полчища "кротов". Огневое столкновение оказалось кратким, и сразу перешло в рукопашную. Десантники клали "кротов" сотнями, но те брали навалом, сплошной катящейся лавиной, заваливая десантником своими телами. Десантники, не привыкшие сдаваться, держались до последнего солдата. Выживших не было.

Покончив с последним препятствием, "кроты" вырвались на оперативный простор и устремились вглубь Кордона. У нападавших сразу обнаружился четкий план действий и строгая роспись ролей. Лавина "кротов" разделилась на две части. Одна двинула к штабу, другая — вдоль шоссе, по пути сметая все живое.

Маша торопливо одевалась, когда по оконцам палатки забегали всполохи от загоревшегося в разных местах леса. Огонь был ярко-алый, и в его зловещем свете в объятом пламенем лесу метались обезумевшие от ужаса люди.

Опомнившись от первого шока, Маша кинулась в медчасть, где вместе с остальными прибывшими врачами и сестрами стала готовиться к приему раненых. Они еще не представляли всех масштабов катастрофы. Прибывшие второпях мужчины были в спортивных брюках и майках, женщины в халатах, накинутых поверх ночных сорочек. Вой и крики тем временем приближались. Казалось, к дрожащим от неизвестности и ночного холода людям движется стадо голодных безжалостных волков.

Внезапно полог палатки, едва не оторвавшись, откинулся в сторону. В палатку вихрем ворвался Мошонкин. Растрепанный, в крови, в изорванном комбинезоне и босой. В руках дымящийся автомат, куда десантник пытался вставить запасной магазин, не замечая, что пытается это проделать не той стороной.

— Вы чего здесь сидите? Бегите отсюда! Скоро они будут здесь! — крикнул он.

— Прекратить панику, боец! — прикрикнул главврач, седой степенный мужчина. — Где ваше место согласно штатного расписания? Ступайте туда, иначе я буду вынужден вас арестовать!

Мошонкин лишь махнул на него рукой.

— Маша! Зоя! — крикнул он. — Собирайтесь! Я за вами!

— Отставить! — крикнул главврач, и девушки испуганно замерли. — Вы арестованы как дезертир! Взять его!

Мошонкину повезло, что выполнять команду было некому. В палатке было восемь баб и всего два парня, да и то врачи, понятия не имевшие о боевой подготовке. Десантник отпихнул их обоих, схватил женщин за руки и потянул за собой, но в последний момент главврачу удалось вцепиться и оставить Зою.

— Ну и ладно, крысы бегут с корабля, — брезгливо сказал главврач. — Трус!

Он приказал окружению готовить операционную.

— Сейчас раненых повезут, — сказал он, но вместо раненых в палатку вошли "кроты".

— Куда вы лезете, здесь стерильно! — бросился навстречу один их молодых врачей, но "кроты" повалили его на пол и стали беспощадно забивать.

Женщины попытались остановить избиение, но их грубо отшвырнули. Один из "кротов" большой и старый, указал на Зою и вожделенно проговорил:

— Большие сиськи.

Главврач выступил вперед и сказал, стараясь перекричать мокрое чавканье, в которое уже перешли удары по лежащему и, судя по всему, мертвому врачу:

— У нас есть наркотики, заберите их. Мы отдадим все, только женщин не трогайте.

— Большие сиськи, — упрямо повторил старик.

Трое или четверо "кротов" услужливо бросились вперед, и, оттолкнув главврача, схватили Зою. Разорвав на ней одежду спереди, они поднесли ее к старику, который видно был здесь главным. Остальные женщины с визгом бросились к окнам, но стоило им откинуть полог, как они в ужасе шарахнулись назад. Вплотную к окнам стояли тысячи "кротов". Старик с вожделение потрогал груди женщины, удовлетворенно кивнул. "Кроты" понесли вырывающую и кричащую женщину на операционный стол. Старик обнял женщину за голову и прокаркал:

— Все будет хорошо, дорогуша.

"Кроты" помоложе уже стаскивали с жертвы остатки одежды и без остановки начали насиловать. Остальных женщин хватали и тоже валили на пол. Вскоре везде была одна и та же картина: один "крот" на женщине, остальные в очереди. Последнего мужчину- медика оторвали от главврача и выволокли наружу, где он был встречен многотысячным ревом. Потом раздался шум одновременно заведенных двух броневиков, после чего страшный человеческий крик и не менее жуткий треск.

На Зое с калейдоскопической быстротой менялись насильники. Разомлевший старик, продолжавший с умильным выражением обнимать и целовать лицо жертвы, корчившейся в муках, покрывая ее старческой слюной, сказал, обращаясь к главврачу:

— Видишь, как ей хорошо? Хочешь ее? Нет? Ну, тогда я вас не задерживаю.

Главврач послушно дал себя увести и с полным безразличием наблюдал, как его ноги привязывают вязкими от свежей крови тросами к двум бронетранспортерам, стоящим корма к корме. Машины начали медленно разъезжаться.

Мошонкин с Машей чудом не столкнулись с головным отрядов "кротов". Во всеобщем гвалте Мошонкину удалось расслышать топот многих ног за ближайшим поворотом и утянуть девушку под прикрытие близстоящей сосны. "Кроты" шли в колонну по одному и, казалось, им не будет конца. Едва дождавшись короткого затишья, Мошонкин потащил девушку дальше в ночной лес.

В первую ночь они ночевали в лесу на дереве. В курс обучения, наскоро пройденный Мошонкиным, входили трехдневные тренировки на выживание. Теперь эти знания, поначалу казавшиеся Мошонкину совершенно бесполезными, пригодились. Он нашел дерево с вилообразным стволом и натащил туда веток потолще. Получился неплохой настил.

Мошонкин полез первым, потом помог забраться Маше. Когда ложились, выяснилась еще одна пикантная подробность, которая никак не давала Мошонкину уснуть. На женщине не было трусиков, только белый медсестринский халат, который все время сползал на спину, открывая выпуклую упругую попку. Мошонкин отодвигался, она придвигалась, и так продолжалось до тех пор, пока он едва не загремел вниз.

— Заканчивай свои детские штучки, — даже возмутилась она. — Воспаление легких схватить хочешь? Давай прижимайся, потом, как спина замерзнет, повернемся!

Он послушно придвинулся, ткнувшись в нее своей эрекцией.

— Что у тебя там? Саперная лопатка? — даже возмутилась она, а, поняв, смутилась. — Извини.

— Ничего, — выдавил он.

Потом, когда пришло время первый раз развернуться, выяснилось, что ему к этому времени так и не удалось заснуть. Солдатская ширинка, кто служил, знает, имеет большие расстояния между пуговицами. Маша неожиданно ловко просунула руку между ними и всей пятерней обхватила его напрягшееся достояние.

— Помочь? — спросила она. — Как врач говорю, твое героическое долготерпение вредно. К тому же ты рискуешь не выспаться.

Владимир Петрович поможет потом, подумал Мошонкин. Да и совестно было. Что он пацан? И он отказался. Они думали, что все самые страшные приключения позади и рассеются вместе с новым днем. Но наступил новый день, взошло солнце, а оказалось, что все самое страшное только начиналось.

Первым делом на следующее утро Мошонкин отыскал брюки для Маши. С большими предосторожностями он вернулся к медчасти. "Кроты" ушли, оставив после себя мертвую пустыню. Мошонкин забрался в каптерку и основательно затарился. Взял галифе и телогрейку для Маши, ботинки для себя, кое-что из еды: консервы, галеты, чай и сахар.

— А рубашки не было? — спросила Маша.

— Халат в штаны заправишь.

Наскоро подкрепившись, стали думать, что делать дальше.

— Я буду ждать Владимира Петровича, — заявила Маша и наотрез отказалась уходить.

Бросить полковника у Мошонкина самого душа не лежала. Разрешив первый вопрос, перешли ко второму, где им остановиться. На дереве долго не проживешь.

— А что думать, в лесничей остановимся, — сказал Мошонкин. — У меня там и продукты имеются. Сейчас на разведку сбегаю и тронемся.

— Я с тобой! — напросилась Маша. — Я одна не останусь. Жутко здесь. Лесмертвый.

— Как хочешь, — пожал плечами десантник.

Домик оказался разгромлен. Выбиты все стекла, кроме единственного окошка на втором этаже. Изрешеченная пулями тарелка спутниковой связи валялась на земле. Факс и компьютер были вынесены во двор, разломаны и сожжены. Внутри все было перевернуто вверх дном. Посуда расколочена вдребезги, постельное белье разорвано и сброшено на пол.

Мошонкин разделся до пояса, закатал брюки и приступил к уборке. До обеда он мыл, скоблил и сколачивал разломанную мебель.

— Ну, счастлива та девка, что за тебя замуж пойдет! — заметила Маша.

Сама она занялась готовкой на керосинке, которую Мошонкин достал из только ему известного запасника. Поев каши с консервами, Мошонкин двинулся на разведку, строго настрого наказав девушке закрыть дверь на засов и никому не открывать.

Штаб Кордона перестал существовать. Все палатки сожжены, сбитый при попытке взлететь вертолет лежал лопастями книзу в сгоревшем и слабо дымящемся сосняке. Оторвавшийся хвостовой винт, словно бритвой, срезал три мачтовые сосны и торчал в четвертой. Среди погибших не обнаружилось ни одного генерала.

— Успели сбежать, — подумал Мошонкин.

На шоссе открылась картина панического бегства. По обочинам валялись на боку подбитые и брошенные бронетранспортеры и грузовики. Везде только трупы. Мошонкин глянул в бинокль вдоль шоссе, но везде было одно и то же. Полная неподвижность. Гарь. Похоже, "кроты" все ушли. Но куда? И самое главное-как далеко отодвинулся Кордон? Мошонкин понимал, что долго им тут не просидеть. В конце концов, их обнаружат. Да и продукты не бесконечны. Надо было идти к Кордону. Но в таком случае существовала опасность, что их расстреляют свои.

— Ничего, вернется Владимир Петрович, он разберется, — подумал Мошонкин.

Василий Пащук пришел ночью.

Маша раздевалась, когда почувствовала чей-то пронизывающий взгляд. Оглянувшись, она увидела светящееся в темноте белое лицо. Вскрикнув от неожиданности, она кинулась к Мошонкину. Тот сам уже бежал навстречу.

— Что случилось? — обеспокоено спросил он.

— Там кто-то за окном стоит! — прошептала она.

Мошонкин передернул затвор и пошел впереди. За окном было пусто.

— Он там стоял, — показала девушка.

— Не мог он там стоять, это же второй этаж, — возразил Мошонкин, тщетно вглядываясь в чернильную темноту. — Наверное, показалось.

— Он был там! Был! Мне страшно.

— Не бойся. Сейчас пойду, ставни закрою.

— Не выходи! Не оставляй меня одну! — она вцепилась в него.

Мошонкин отнекивался изо всех сил. Не мог он с чужой бабой в одной комнате спать. Внезапно раздался сильный удар в окно, и к стеклу прилипло мучнисто-белое лицо. Мошонкин вскинул автомат, но тут же его опустил, узнавая тезку:

— Васька, ты? — спросил.

— Здорово, братишка, — сипло поприветствовало существо за окном. — Плохо ты привечаешь гостей. Оружием грозишься. Я ведь земляк тебе.

— Тамбовский волк тебе земляк! — воскликнула Маша. — Не слушай его. Он зараженный.

— Замолчи, шалава! — цыкнул на нее Пащук. — Пригласил бы что ли зайти, братишка.

— Он тебе зубы заговаривает, Вася, — продолжала Маша. — Он убьет тебя, потому что сам уже мертвый.

— Скажешь тоже! — оскалился Пащук. — Пригласи меня в дом, ты увидишь, какой я мертвый. У меня кое-что есть для тебя, красотка, и довольно изрядных размеров, — он просительно поскреб по стеклу пальцами. — Пустите же, будьте людьми.

Но они уже замерли, пораженные открывшимся зрелищем. Пальцы оборотня густо заросли волосом и были увенчаны длинными когтями. Стоило Мошонкину вскинуть автомат, как Пащук метнулся прочь от окна.

— Какие вы люди, вы звери, — недовольно произнес оборотень и плавно ушел вниз.

Тотчас на первом этаже громко хлопнула дверь.

— Я же ее запирал! — воскликнул Мошонкин.

Он кинулся вниз, девушка неотлучно последовала за ним. На них дохнуло смертельным холодом. Стены были в инее. Оборотень сидел на кухне и харчился. При этом он вскрывал консервные банки острым когтем, его же используя вместо вилки. Мошонкин не решился стрелять в спину, а оборотень не торопился повернуться. Он опорожнил все банки, а последнюю проглотил целиком. Она застряла у него в горле и рельефно выделялась. Не обращая внимания на такие пустяки, Пащук обернулся и сказал:

— Ну и дрянь эти консервы. Давай, веди сюда бабу. Отдеру ее и уйду.

Маша в ужасе вцепилась в десантника.

— А не отдашь, я тебя съем, — кровожадно продолжил оборотень. — А бабу потом все равно отдеру.

Мошонкин выстрелил. На теле монстра, покрытом густой шерстью, появилось дымящееся отверстие. Раненый оборотень открыл пасть с тонкими и острыми, словно гвозди зубами и издал пронзительный визг.

— Уходи, Маша! Я прикрою! — крикнул десантник, вытесняя ее из кухни.

Оборотень наступал. Мошонкин стрелял не переставая. Монстр был весь в дырах, но на его состоянии это отражалось мало, и все новые попадания лишь замедляли его ход, не причиняя хоть сколько — нибудь значительного урона. Когда кончились патроны, все на миг остановились. Оборотень плотоядно облизнулся на замершую Машу и проревел:

— Хорошая девка, гладкая. Прямо как твоя Зоя. Все просила отпустить. Я съел ее ладони.

Десантник с удесятеренной силой набросился на него и стал колотить автоматом. Монстру почти удалось выбить оружие, но приклад не выдержал и раскололся. На конце образовалась длинная острая щепа, от которой оборотень шарахнулся как от огня.

— Он боится дерева! — крикнул десантник. — Сейчас я тебя на кол-то насажу!

Оборотень взревел и бросился на него, раскинув когтистые лапы. Мошонкин выставил автомат, и монстр буквально нанизался на острие. Он безуспешно дернулся, чем только ухудшил свое положение, так как острие вошло глубже. Оборотень истошно визжал. Мошонкин поднатужился и приподнял его над полом. Пащук сполз вниз под собственным весом, и конец острия вылез у него под лопатками. Визг его достиг такой частоты, что лопнула лампочка.

— Маша, дай топор! — крикнул Мошонкин.

— Что ты собираешься делать?

— Сунь топор мне за ремень, — велел десантник, сам он не мог опустить руки, повисший на колу оборотень делал отчаянные попытки дотянуться до него лапами. — Не ходи за мной, тебе не надо этого видеть. Он не должен вернуться.

Мошонкин выволок оборотня за дверь и пропал в темноте. Вернулся он через довольно длительное время, перепачканный землей. Попросил у Маши спирта.

— Похоронил, значит, Ваську, — проговорил он и заплакал.

Он еще долго грозил Вольду, произнося самые страшные ругательства, какие знал. Девушка не прерывала его. Когда десантник утомленно замолк, повела укладывать его спать. Теперь он уже не обращал внимания на то, что рядом молодая обнаженная женщина. Ему вообще было не до чего. Маша гладила его по поседевшим коротким вихрам. Ей было так страшно, что разум уже перестал воспринимать реальность. Это было как кошмарный сон. Так они и забылись вдвоем-потерянные во времени и пространстве. Существующие везде и нигде.

Глава 14

Мошонкин умирал. Пуля прошила ему легкое, и теперь он захлебывался кровью. Картазаев заворочал отяжелевшее тело под протестующие крики Маши. Не слушая их, положил раненого на простреленный бок. Напор крови на здоровое легкое ослаб, и у раненого наступило временное улучшение.

— Убийца! — гневно воскликнула девушка.

— Я сам виноват. Владимир Петрович говорил, чтобы я, не предупредивши, не подходил, — прошептал Мошонкин. — Мы так вас ждали, товарищ полковник. Вы теперь нас спасете, да?

Маша со слезами на глазах отвернулась.

— Конечно, спасу, — Картазаев сам удивился своему твердо прозвучавшему голосу. — Маша, можно тебя на минутку?

Они вышли на крыльцо.

— Нужна срочная операция. Где находится стационарный госпиталь? Его Костров должен был организовать.

— Ты моральный урод, ты сам не понимаешь, какой ты урод. Он умирает! Понимаешь?

— Можешь говорить, что хочешь, но я его все равно вытащу. Так, где находится госпиталь?

Маша перестала кричать, прижалась к нему и спросила:

— Ты действительно его спасешь?

Госпиталь находился по другую сторону водохранилища, и для того чтобы попасть туда, надо было переехать через ГЭС.

— Мы так ждали тебя, — продолжала бормотать Маша. — Я знала, что ты приедешь за мной. Я тебя любить буду. Ты только не бросай меня. Ты весь такой неустроенный, я тебя сразу приметила. Если тебе жить негде, переедем ко мне. У меня комната есть.

Картазаев соглашался со всем. И с тем, что не бросит, и с тем, что поможет. Конечно, поможем, подумал Картазаев. При условии, что успеем доехать до госпиталя, и там окажутся врачи. Он велел девушке забрать его багаж, а так же найти и надеть фильтры на себя и на раненого.

Картазаев нес парня на руках до дороги, и его охватила тоска. Мертвый лес равнодушно затих, и всему миру было глубоко безразлично, что кто-то там еще умрет. Вон их сколько умерло. Одним больше, одним меньше. Больше всего Картазаева бесило то, что он такой геройский вообще-то мужик, кавалер скольких там орденов, имеющий благодарности от самых высших должностных лиц государства, не может совершить сущего пустяка-спасти простого деревенского парнишку. На фига тогда все его регалии, если он не может совершить маленького такого необходимого в данный момент чуда?

Он понес раненого к штрафной стоянке. Задержанные во время существования Кордона машины по инструкции должны были находиться на ней. Ему повезло, среди них попалась одна скоростная иномарка "Альфа-Ромео", и именно ей суждено было уцелеть во время ночной свалки.

— Ты парень в рубашке родился, — пробормотал Картазаев, осторожно сгружая раненого на заднее сиденье.

Когда тронулись, выяснилась еще одна неприятность. "Тормоза неисправны", — предупредил компьютер по-английски.

— Что он сказал? — спросила Маша.

— Желает нам приятного пути, — легко соврал Картазаев.

Он вдавил газ и не отпускал всю дорогу. "Альфа" понеслась, едва успевая уворачиваться от брошенных авто, сожженных танков и БТР, подскакивая на стреляных гильзах и снарядах, на неубранных телах.

Вокруг не просматривалось никакого движения. Не было видно ни "кротов", ни живых людей. Они беспрепятственно доехали до ГЭС. Уровень воды катастрофически поднялся, и волны лизали уже верхнюю часть плотины, иногда захлестывая дорогу. Из-под колес фонтаном ударили брызги. На берегу они сразу увидели указатель: "До госпиталя 5 километров". Неужели успели, подумал Картазаев.

Госпиталь был почти целый. Внешне. Нетронутые палатки стояли рядами, но внутри было все разгромлено. У одной из центральных палаток застыл "шевроле-блейзер" Кострова. Вид машины был страшен. Короста застывшей грязи покрывала ее от колес до самой крыши. В кабине грязи было не меньше. Лежали охапки высохшей травы, какие-то ветки. Картазаев с напряжением посмотрел на палатку, бывшую, по всей видимости, штабом. Он знал, никакая сила не заставит его войти туда.

Мошонкин бредил.

— Зоя, да не бойся ты меня, — бормотал он. — Это же я. Я сейчас к тебе приду.

Картазаев вопросительно глянул на Машу.

— Зоя погибла, — сказала она, едва сдерживая слезы.

Под ее сдавленный плач Картазаев начал разбортовывать зип ОПУ. Чемодан сверху покрывал толстый слой резины, он избавился от него, попросту срезав ножом. Далее шел жесткий корпус из взрывозащитной брони. Картазаев запитал дисплей, на котором зажглись слова: "Вы действительно хотите открыть зип вне зоны Вольда? Подтвердите свое решение паролем". Картазаев набрал подтверждение. Броня с легким вздохом сожаления раскрылась. Аптечка имела дополнительную защиту. Опять включился дисплей, вопрошая: "Вы входите в зону материального обеспечения операции ОПУ категории А.Введите логин и пароль!" Картазаев ввел. Не жалко.

Маша с надеждой и одновременно с все возрастающим беспокойством следила за ним.

— Ты все правильно делаешь? — спросила она, указывая на тревожно забившуюся красную лампу.

Картазаев лишь кивнул и вскрыл оболочку аптечки. Внутри, тщательно упакованный в защитный слой, лежал инъектор. Надпись предупреждала: "Вы держите в руках последнюю дозу витазина! ОПУ препаратом больше не располагает! Тщательно проанализируйте ход операции перед принятием решения!"

После укола Мошонкин замер, Картазаеву даже почудилось, что он умер, но парень просто спал. Не впал в забытье, а именно спал. Щеки порозовели, дыхание успокоилось.

— Это чудо! Ты волшебник! — Маша бросилась ему в объятия и разрыдалась. — У нас все хорошо?

Картазаев успокаивающе погладил ее по плечу, приговаривая:

— Конечно, хорошо. Парня спасли, как я и обещал.

— Давай уедем отсюда скорее.

— Разумеется, уедем. Только сначала мне надо съездить в одно место. Дело, в общем-то, ерундовое. Зато потом мы все время будем вместе. Ты будешь заботиться обо мне, я тебя буду любить.

— Обещай, что ты вернешься, — потребовала она.

— Я вернусь, — успокоил он, стараясь не глядеть на отброшенный наземь пустой и ненужный шприц. — Маша, я тебя попрошу об одном одолжении. Когда все закончится, позаботься, пожалуйста, об одном парне. Его фамилия Раевский. Адрес тебе я дам. У него никого не осталось.

— Что значит, когда все закончится? Ты же обещал вернуться!

— Я могу задержаться, — сказал Картазаев, чудесно зная, что на этот раз, пожалуй, задержка может оказаться слишком долгой, дольше, чем жизнь.

Уровень воды поднялся еще больше. Плотину залило полностью. Вода перетекала через дамбу и стекала вниз. Если с одной стороны плотина трещала от бушующего океана черной воды, то по другую водохранилище оголилось до самого дна. В холмах жирного ила мелькнула пара застарелых утопленников. Заглядевшись на открывшуюся высоту-метров сто, не меньше — Картазаев едва не сверзился вниз. "Альфа" влетела в воду, и ее опасно повело к краю. Картазаев нажал на тормоза, с тем же успехом он мог тормозить, высунув ногу. Компьютер ласковым женским голосом сказал по-английски: "Тормоза отключены вследствие разбалансировки. Сэр, вам необходимо посетить станцию техобслуживания. Гуд бай!"

— Какое к черту гуд бай? — заскрипел зубами Картазаев, выворачивая и едва не отрывая руль.

"Альфу" протащило еще и ударило боком об ажурные перильца, те не замедлили опасно выгнуться наружу. Картазаев уже открыл дверцу, чтобы вывалиться из машины, но "Альфа" удержалась, и он передумал. Заведя заглохший мотор, оставшуюся часть плотины он проехал шагом. Лишь вырвавшись на берег, дал полный газ. Удалившись уже порядочно, остановился и достал карту, реквизированную при штабе.

Желая определиться со своим местоположением, он крутил карту с разных сторон, пока до него не дошла одна неприятная вещь. То место, где он оставил Машу с Мошонкиным, находилось на пару десятков метров ниже уровня водохранилища. По всем расчетам выходило, что спустя всего пару часов, оно должно было уйти на дно. Скрипнув зубами, Картазаев отбросил карту, развернулся и помчался назад.

На этот раз ему повезло меньше.

Вода залила дамбу полностью. Рукотворная река широким потоком хлестала поверху, чтобы в кипящих барашках оборваться на краю и устремиться вниз. Рев Картазаев услышал далеко от плотины.

Решив проскочить с ходу, он вдавил педаль газа и влетел на дамбу с разгона. Какое-то время он тешил себя иллюзией, что фокус удастся, и он проскочит на шару.

Но даже не на середине, в первой трети пути машина попросту всплыла, и поток поволок ее к краю, навстречу ревущему водопаду.

Картазаеву пришлось-таки спрыгнуть. Его не замедлило потащить вслед за машиной, но он вцепился в торчащую из-под воды арматуру. Наблюдая, как иномарка, сбив хлипкое ограждение, летит вниз, он проговорил: "Гуд бай!" Машина стремительно преодолела гигантскую высоту и полностью зарылась в ил. Когда взорвался бензобак, грязь в том месте закипела.

Картазаев быстро отыскал вход внутрь дамбы, удивляясь тому, что вокруг не видно трупов. Снаружи их смыло, но внутри? Не могли морпехи отдать рубеж без сопротивления. Когда он достиг генераторного зала, то понял причину отсутствия трупов. Из шестнадцати турбин, целой была только одна. На всех остальных жутко изломанные лопасти были все в крови. "Кроты" в плен не брали, а всех раненых побросали во вращающиеся турбины.

Картазаев запустил единственно уцелевшую турбину, а излишки воды пустил через аварийный сброс. Когда он выбрался наружу, дорога через плотину уже очистилась от воды, и уровень воды продолжал понижаться. Он зябко поднял воротник куртки и направился к городу.

Недалеко от заброшенного поста ГАИ при въезде на ГЭС он нашел машину и дальше поехал. Мертвый город встретил его равнодушно. Сам он тоже воспринял бредущих "кротов" как данность.

Когда он подъезжал к кинотеатру, то поразился его сходству со склепом. Мощный, тяжелый на вид и мрачный.

Когда он, оставив машину, поднимался по лестнице, ноги его словно весили пуды. Они не хотели умирать. Они желали бродить по белу свету, закидываться на спинку кресла, омываться гелем для душа, тереться о женские гладкие ноги.

Кто бы их спросил!

В зрительном зале он собирал барахло, рассыпанное в первый раз. Нашлось только гранаты, остальное "кроты" подобрали, а гранаты приняли за бесполезные железки. Собрав все, он вздохнул. Момент настал. Все это время он обманывал себя, даже оружие собирал тщательно и медленно. Теперь лимит пауз был исчерпан.

Умирать было легко. Картазаев не стал забираться в свое убежище, теперь это было совершенно излишне. Не было нужды заботиться о теле, в которое не суждено было возвратиться. Опустившись в кресло в первом ряду, он снял маску и глубоко вздохнул. Не успев почувствовать запаха тлена, стал погружаться в волшебный сон. Стены кинотеатра исчезли, вокруг заиграли всполохами северные сияния. Картазаев летел. На душе было легко и чисто. Потоки светящегося воздуха омывали его, вызывая неземное блаженство. "Ну что, ребята, я вернулся", — подумал он.

Очнулся он в районе Больших Ям. Рядом возвышались фальшивые фасады недостроенных домов. Картазаев лежал на холодной земле и поспешил подняться, только простуды ему не хватало.

Картазаев выбрался на дорогу и сразу увидел машину, на которой приехал в первый раз. Теперь он сам хорошо знал дорогу, и скоро достиг Крысиного района.

Опасения увидеть расплодившихся и свободно разгуливающих крысоловов не подтвердилось. Никого не было. Ни крыс, ни людей.

Но успокоения это не принесло. Наоборот, он почувствовал тотальную угрозу этих мест.

Проезжая мимо "Утопленника", Картазаев снизил скорость, тщась рассмотреть уцелевших. Он вглядывался в подвал и наставленные рядом бачки и чуть не прозевал опасность сверху.

С шумом распахнулись окна, ссыпая наземь битое стекло. Сразу в нескольких местах визгливо отметились хохотуны. Кто-то большой и черный, гораздо больше человеческого роста, спрыгнул с третьего этажа и стремительно погнался за машиной. Картазаев выбрался на проспект и дал полный газ. Черный отстал.

Дворец вдали сверкал полной иллюминацией. Монахи словно издевались над ним. Картазаев лишь усмехнулся, потому что монахи не догадывались о его чрезвычайно важном открытии. Дело в том, что теперь он знал почти наверняка о том, где находится сердце Вольда.

И оно было совсем не во Дворце!

Его сразу заинтересовали слова Мики о том, что монахи особенно тщательно стерегут атомные могильники на Зяби. Поначалу его удивило, что монахи использовали Зябь вместо своеобразного чистилища, вбрасывая туда всех, кого не попадя, и его в том числе. Потом он понял, что в первый раз те ничем не рисковали, потому что были уверены, что Картазаев двинется к Дворцу. Иное дело, сейчас, когда их уловка раскрыта. Картазаев загадал, что если его выкинут вне Зяби, это станет косвенным доказательством того, что сердце находится в одном из атомных могильников.

Картазаев скрипнул зубами, когда думал о том, насколько близок он был к цели, даже не подозревая об этом. Ему совсем необязательно было выбираться из Зяби и с немыслимыми трудностями пересекать город.

Карга пряталась в одном из ядерных могильников!

Погибли Брунгильда Оберхаузен, Свин и еще куча народа, во Дворце взорвали нейтронную бомбу, а в "Дохляке" ничего не изменилось. Все также двери нараспашку, и все также гремит разухабистая музыка. Впрочем, именно эта гостеприимно распахнутая дверь и смутила Картазаева. Еще когда Санта назначил ему встречу в "Дохляке", Картазаев решил быть особенно осторожен. Вполне возможно, Санта был агентом Вольда, а встреча в баре могла стать очередной ловушкой. Везде одни ловушки.

Остановившись на безопасном расстоянии, Картазаев оглядел подступы к бару. В заведение зашло человек пять. Один вышел. Он был в изрядном подпитии и при попытке облегчиться упал с расстегнутыми штанами. Долго стонал там, потом уполз, волоча портки. Картазаев задумчиво почесал небритую щеку. Сколько он не брился? Мысль была неуместна, и он ее прогнал.

Как уже говорилось, "Дохляк" занимал корпус аэробуса, а аэробус в свою очередь помещался внутри ратуши. Стены церкви возвышались над баром, и в принципе была возможность попытаться перебраться с них на крышу "Дохляка".

Обойдя остатки церкви, Картазаев обнаружил примыкающее к ратуше жилое здание целым. Скорее всего, это были кельи для монахов, но он плохо в этом разбирался.

Посчитав кельи нежилыми, Картазаев ошибался.

Он понял это, обойдя ратушу и едва войдя в портик. За конторкой, крашеной в зеленый цвет, сидел толстый негр — вылитый Свин, только черный. Негр цепко глянул на него и произнес:

— Здоров, братишка. Что тебя занесло в наши края?

— А ты не знаешь? — спросил Картазаев, у него был заготовлен целый пакет реплик, неконкретных по сути, а вследствие этого пригодных к употреблению в любой ситуации.

— Белого парня интересуют белые девочки, — продолжил негр. — Чем платить будешь?

— Тунганут юк, — сразу предупредил Картазаев.

— Меня зовут Пупа, милый, — негр понял его превратно, истолковав по-своему, чем именно он будет расплачиваться.

— Гранатами плачу, и не называй меня милый, Пупа. Одна граната за номер с девочкой. Идет?

— Нам оружие запрещено принимать в счет оплаты, — сказал Пупа, сразу погрустнев.

— Две гранаты.

Пупа перегнулся через конторку, едва не раздавив ее необъятным брюхом, и приоткрыл полы картазаевского плаща. Полковник был подпоясан ремнем, в подсумках которого притулились восемь гранат, а сам он напоминал матроса с "Авроры".

— Четыре "лимонки"! — нагло заявил Пупа.

— Три! Я не понял, тебе нужны клиенты или нет? — вопрос был чисто риторический, клиенты всегда нужны.

Негр пропустил Картазаева в зал с мебелью, обшитой красным бархатом. К нему по очереди вышли несколько девиц, и каждой он задавал один и тот же вопрос:

— Где находится твоя комната?

Он прикинул, что высоты третьего этажа будет вполне достаточно.

На нужном этаже будуар оказался у пухлой блондинки в коротком сиреневом халатике, не скрывавшем подвижных, будто ртутных, ягодиц. Комната оказалась симпатичной. И что немаловажно, закрывалась на щеколду. Пока красавица, сверкая голыми ножками, готовила постель, Картазаев почувствовал эрекцию. И совсем уж было решился вставить красотке запал, но что-то остановило его. Он сам не знал, что именно. Но что-то внутри него говорило, что этого делать не надо. Это могло быть опасным. Если бы он был в настроении, он бы улыбнулся. На самом деле, он еще не решил для себя, что в текущий момент для него может быть опасным, а что нет. Сколько протянет его тело в темноте кинозала, заполненного мертвяками, пока само не станет одним из них? Двое суток без воды? Много это или мало? Стоит ли из-за этого опасаться случайных связей? Бояться СПИДа и насморка?

Блондинка скинула платье, под которым у нее, как и предполагалось, ничего не было надето, и склонилась над ширинкой Картазаева. В следующую секунду он передавил ей шейную артерию. Девица обмякла, и он перетащил ее на кровать. Приоткрыв дверь в коридор, прислушался. До него донеслись громкие ритмичные сопения, пыхтения, скрипы коек, а также довольное ржание кончившего удачно клиента. Картазаев успокоено запер дверь и приступил к выполнению своего плана.

Третий этаж церкви в силу ряда особенностей архитектур оказался гораздо выше аналогичного этажа, расположенного в туше бывшего "Руслана".

Картазаев растворил окно, осмотрелся, в лишний раз убедившись, что постояльцам нет до него никакого дела. Снаружи имелась водосточная труба, довольно прочная, и как выяснилось позднее, скользкая.

Картазаев обнял ее руками, сжал коленями и стал сползать. Поначалу все шло чудесно, но со временем скорость возросла до критической. Он понял, что еще немного, и врежется в крышу самолета, что может в первую очередь плачевно сказаться на целостности его старых костей. К тому же привлечет к нему излишнее внимание, которого он отнюдь не жаждал.

Пока он вынимал нож правой рукой, с левой едва не слезла вся кожа. Он постарался воткнуть нож в стену. Но тот лишь царапал ее, пока не угодил в щель в кладке, и полковник повис на нем.

Посмотрев вниз, он увидел в метре крышу бара, аккуратно спрыгнул и, не медля, приступил к разведке.

Верх отлетавшего свое аэробуса напоминал плохо застеленную крышу. Многочисленные прорехи были закрыты плохо пригнанными листами оцинкованной стали, в свою очередь, также дырявыми. Так что можно было видеть, что творилось в нижних "комнатах", самому оставаясь незамеченным.

В первой играли в карты на тунганут. Человек, сидящий прямо под Картазаевым, любил пошмыгать длинным острым носом. На коленях у него была разложена дополнительная колода.

— Феномен, ты будешь ходить или нет? — взъярился один из трех соперников.

Шулер виновато шмыгнул в последний раз и достал из запасника нужную карту. Все разом задвигались, и стопка тунганута перекочевала к тому, кого назвали Феноменом. Один из проигравших, бормоча ругательства, опрометью кинулся в туалет. Продвинувшись по трубе чуть дальше, Картазаев увидел, как он сосредоточенно поливает стены, но стоило ему услышать о начале новой партии, как он опрометью кинулся назад.

Общий зал выдал себя папиросным дымом и сивушной вонью, Картазаев постарался как можно скорее миновать это место. Единственно, что он позволил себе, так это торопливо осмотреть зал на предмет наличия монахов. Их не было.

В комнатке сразу за баром находился тренажер, и мужчина в кожаной жилетке монотонно отрабатывал на нем удары. Стрижка его напоминала армейскую, волосы имелись только на макушке. Картазаеву попалось еще несколько комнат с мужчинами и женщинами. Мужчины были вооружены, что указывало на их принадлежность к криминалу. Женщины крикливо накрашены и все как одна старались показать как можно больше голого тела.

Наконец Картазаев добрался до главаря. В одной из комнат был накрыт стол, способный накормить десятерых, но харчился за ним один человек. Мужчине было за сорок, но он находился в отличной форме. Волосы не имели ни одного седого волоска, выбритое лицо гладкое и розовое, словно у младенца. Белыми ровными зубами он вгрызался в большое сочное яблоко. Картазаев вспомнил, что уже несколько дней не видел нормальной еды.

Дверь открылась, впуская кряжистого человека, он и так был крупноват, а пальто делало его похожим на бочку. Вошедший схватил со стола некий плод, кинул в рот и плюхнулся на диван.

— Долго нам еще сидеть в этой дыре, Вилорий? — спросил он. — Братки скучают. Может, скомандуешь пару налетов?

— Ты только на налеты и способен, Дубарь. Ты какие-нибудь другие слова знаешь?

Картазаев понял, что имеет честь лицезреть самого Вилория Гуса и его правую руку Дубаря по прозвищу Мясник. Тем временем разговор продолжался и приобретал все больший интерес для Картазаева.

— Ты уверен, что Придурок придет именно сюда? — спросил Дубарь.

— Чтоб мне человека никогда больше не замочить! — Гус провел рукой по шее, и если до этих слов он мог сойти за интеллигента, то теперь это недоразумение рассеялось.

— Я знаю, кто тебе нашептал, что Придурок вернется. Это, конечно, не мое дело, но мне кажется, ты слишком доверяешь этой стерве.

— Это, действительно, не твое дело, Дубарь. Я никому не верю, даже себе. Но если Придурок вернется, то мы можем получить за него неплохие деньги.

— Ты веришь обещаниям монахов?

— Веришь-не веришь, ты сам говоришь как монах. Мы можем целый год грабить жирных торгашей и не получить столько пиастров, сколько епископ отвалит нам за одно ухо Придурка. Чтобы они нас не обманули с расчетом, мы им будем продавать нашего гостя по частям, — Вилорий осклабился, еще раз показав свои знаменитые зубы, могущие служить рекламой зубной пасте.

Кариес тебе на всю челюсть, подумал Картазаев. Он еще не успел прибыть, а его уже распродают. Но тут открылась дверь, и все мысли разом вылетели у него из головы, потому что вошла Калерия. Девушка чувствовала себя довольно свободно. Подошла, взяла апельсин и прямо-таки рухнула в кресло, высоко задрав ноги, полностью открытые кожаной мини-юбкой.

— Кончай жрать! — грубо сказал Дубарь, он не скрывал своей неприязни. — Когда твой дружок явится, красотка? Что ты нас все обещаниями кормишь? Мы терпим тебя до поры до времени, а потом возьмем и прирежем.

Картазаев ломал голову над запутанной ситуацией. Как Калерии удалось вырваться от репликаторов? И что общего у нее с бандитами?

Дверь приоткрылась, и заглянувший парень в кожанке крикнул Гусу:

— Придурок прибыл! Его видели, как он к Пупе входил!

Правильно умные люди говорят, беда не ходит одна. Мало того, что бандиты почти сразу узнали про него, так надо было такому случиться, что он инстинктивно отшагнув при упоминании своего имени (и чего боялся? Что они сразу на крышу полезут?), сделал это крайне неудачно, зачерпнув штаниной оттопыренный кусок железа.

Материя с треском порвалась, сталь громко лязгнула, укладываясь на место, и разговор внизу разом смолк. Хорошо понимая, что собственно ничего хорошего, и вся его конспирация полетела к черту, Картазаев двинулся обратно, по инерции ступая как можно тише.

И в это время взорвалось. Стальной лист выметнулся почти из-под ног, светя созвездием вновь приобретенных дыр, которых становилось все больше.

Уже не таясь, Картазаев побежал к стене, а вслед за ним крыша бугрилась и дырявилась все новыми пулевыми отверстиями. Злые свинцовые гейзеры лопались почти под ногами. Бандиты бежали по низу и беспорядочно палили из всего, чего можно.

Картазаев добежал до трубы и, истошно вцепившись руками, зубами, полез вверх. Он и не представлял, что по такой гладкой трубе, по которой он с таким трудом спустился, можно еще и лезть вверх. Ужас придал ему силы, в его работе это случалось довольно часто, и он кое-как добрался до второго этажа.

Разбив и распахнув окно, он как раз влезал внутрь. Внутри тоже был шухер необыкновенный. Гремели шаги, и в запертую дверь стали ломиться. Дверь трещала, от косяка отлипали длинные печальные щепы.

Картазаев уже взобрался на подоконник обеими коленями, вознамериваясь спрыгнуть вниз, когда откуда ни возьмись, перед ним предстала обнаженная девица. Он не успел не то, что вякнуть, а просто пасть раскрыть, как девица засветила ему чем-то, очень похожим на бейсбольную биту.

И так получилось, что, балансируя на подоконнике, он даже не смог защититься. Девка била профессионально, как бейсболист, у него только искры из глаз посыпались. И почти сразу он увидел опять тот же самый подоконник, только чуть впереди. Он задергал руками, запоздало понимая, что до него, пожалуй, сложно будет дотянуться. Для этого надо иметь руки хотя бы в пару раз длиннее.

Потом он увидел запрокинутое небо с застывшими в виде змеи облаками. Мимо рукотворными утесами взметнулись стены.

Пролетев три метра, Картазаев, словно болид легко и свободно пробил крышу. Еще через два метра свободное паление прервал твердый пол, на котором он и растянулся с болезненным стоном.

— Кидала, иди сюда, дорогуша! — известный в определенных кругах бандит и мокрушник Егор по кличке Кудря поманил таксу.

Кидала собака ласкучая. Хвостом машет так, что, того и гляди, отвалится. Егора вообще обожает. Он заговаривает с ней еще нежнее, и от полного безраздельного счастья такса валится на бок и расслаблено пускает фонтанчики. У таксы оргазм.

Идиллию прерывает шум сверзившегося сверху человека, ругань и стоны. Егор уже держит в руках помповое ружье:

— Ты откуда такой красивый? — вопрошает он.

— Помоги скрыться, я тебе заплачу! — торопливо проговорил Картазаев, пытаясь подняться.

— Конечно, заплатишь! Не сомневайся! — согласился Кудря.

Он поднял ружье и опустил. Картазаев погрузился в темноту.

Очнулся он связанный. Чуть вдали увидел знакомый стол, за которым как ни в чем не бывало, восседали Вилорий Гус и Дубарь.

— Что сегодня подают? — спросил он.

— Тебе ничего, — ответил Дубарь. — Знал бы ты, сколько мы из-за тебя времени потеряли. Сколько налетов могли провести.

— Вечно ты со своими налетами, — проговорил Картазаев. — Развяжите меня.

Дубарь подошел, легко поднял, встряхнул для верности и спросил:

— Ты что-то имеешь против налетов, Придурок? Может, хочешь замолвить словечко в защиту жирных торгашей?

— Жирные торгаши с твоих налетов вряд ли сильно похудеют. Сунут тебе пару астров на пиво и сосиски. Ты и рад.

За свои слова Картазаев был наказан парой ударов.

— Прекрати, — поморщился Гус, впрочем, позволив помощнику их нанести. — Тащи его сюда.

Дубарь подтащил его к столу и усадил на стул.

— Придурок, ну-ка скажи нам, чего это за тобой монахи так охотятся? Ты у них украл чего-нибудь? — поинтересовался Гус.

— Украл, — согласился Картазаев.

— Смелый человек, а я уважаю смелых людей. Скажи, что ты украл и где спрятал, и я отпущу тебя на все четыре стороны.

Как же, отпустишь, подумал Картазаев. Уже и аванс за меня, наверное, получил, но вслух сказал:

— Развяжи меня, тогда скажу.

Бандиты воровато переглянулись.

— Развяжи его, Дубарь. Но Придурок у нас парень шустрый, и если вздумает дергаться, сверни ему шею.

— Можно подхарчиться? — спросил Картазаев, когда с него сняли путы.

— Так в чем же дело? — Гус изобразил радушного хозяина.

Картазаев никогда таких не любил. Если ты гаденыш и вор, нечего из себя благородного строить. Обманешь только себя, остальные все равно знают, кто ты есть на самом деле.

Полковник не заставил себя долго упрашивать. Опрокинул бокал водки (большой), закусив ветчиной с горчицей, сладким пирожком и бананом. Причем ветчину с горчицей, пирожок с повидлом и банан он съел одновременно.

— Так что же ты у них украл? — нетерпеливо спросил Гус.

— Их главную тайну.

Не успел Картазаев это произнести, как главарь мигнул, и пленник был наказан новыми ударами. Очнулся он в некотором удалении от стола.

— По животу не бейте, сейчас же все обратно полезет, — взмолился он, и Дубарь за шкирку вернул его к столу. — Чего вы не разобравшись, сразу в драку? Самое ценное в мире это информация.

— Ну, ты и придурок! — самодовольно заметил Дубарь. — Самое ценное в мире это пиастры. На втором месте тунганут, потому что за него можно получить пиастры.

Толстяк произнес свой спич с такой убежденностью, что Картазаев искренне ему позавидовал. Дураки в этом мире счастливые люди.

— Информация это и тунганут и пиастры, — настойчиво внушал Картазаев. — А также и бабы, много баб. Шикарные тачки, костюмы с золотыми пуговицами и лаковыми штиблетами как у Пики.

— Точно такими же, как у Пики? — уточнил Дубарь. — У него хороший костюм.

— Заткнитесь оба! — велел Гус. — Что за туфту ты пытаешься мне тут впарить? Говори, что знаешь?

Маска интеллигентности стерлась с его лица, и проступил обычный вор. Значит, и говорить с ним надо было как с вором, на понятном ему языке.

— Я знаю, где монахи держат свой общак, — как всегда безапелляционно заявил Картазаев.

— Нашел, чем удивить, это все знают. Во Дворце, где же еще! — самодовольно заявил Гус.

— Хрен угадал, — не согласился Картазаев. — Не во Дворце. Это они всем дуракам говорят, что во Дворце!

Бандиты опять переглянулись, но если Гус не подало виду, то Дубаря прорвало:

— Я знал, что они свой общак где-то тут прячут, а не во Дворце! Волки позорные! Вилли Архангел и в Трехзонье никогда не был, он и дороги во Дворец не знал, а вон как разбогател, падла!

— Заткнись! Дай с человеком нормально побазарить! — заорал Гус. — Так, где у них, говоришь, общак?

— На Зяби, — спокойно сказал Картазаев.

— А не хочешь ли ты со мной в кошки-мышки поиграть? Откуда я знаю, может, ты хочешь меня кинуть, а самому потом сорваться?

— Век свободы не видать! — с чувством произнес Картазаев. — Дайте мне людей, место укажу.

— А не ждет ли там засада? Может, у тебя все со своими все обговорено.

— Гадом буду! — проникновенно продолжал Картазаев. — Там добра видимо невидимо. Тунганут в бочках, а пиастры вообще ящиками.

— А костюмы с золотыми пуговицами как у Пики есть? — с надеждой спросил Дубарь.

И телогрейки тоже, подумал Картазаев, а вслух горячо заверил:

— Костюмов целый склад. И халатов Вилли Архангела целые тюки.

— Да заткнитесь вы идиоты! — прервал сладкие речи Гус. — Откуда у монахов может быть общак?

— Сваливать монахи собираются, вот и затарились, — убеждал его Дубарь.

— Зябь большая, — задумчиво протянул Гус.

— Я место знаю, — сказал Картазаев. — Только до Зяби добраться, а там уж не ошибусь!

— До Зяби Феномен безопасную дорогу знает, — встрял Дубарь, уже возомнившим себя в точно таком же костюме, как у Пики.

Гус еще сомневался.

— Сколько тебе монахи за меня обещали? — спросил Картазаев.

— Десять штук пиастров.

— Представляешь, какой у них общак, если они за какого-то придурка десять тонн обещали?

Жадность решила все. "Покажешь скупердяю медный грош, и делай с ним, что хошь".

— В случае чего, монахам мы его всегда сдать успеем, — махнул Гус рукой, и Картазаев понял, что победил.

Глава 15

Решили выступать на следующее утро, а пока Картазаева поручили заботам Егора Кудри. Он сидел со здоровяком в его каморке, наблюдая, как бандит играет с собакой. Такса поела горохового супа, и громко пернула. Она не понимала, что происходит. Каждый пердок заставлял собаку изо всех сил вертеть головой, чтобы узнать, кто же произвел сей звук. Егор укатывался со смеху:

— Кидала любит музыкальный суп, — пояснил он.

— Можно выйти в коридор? После вашей музыки здесь дышать нечем, — попросился Картазаев.

— Нельзя.

И представление продолжалось. Картазаев прикорнул на тахте, стараясь заснуть, но Егор так хохотал, что это ему не удалось. Потом дверь скрипнула и вошла…Калерия. Кидала, взвизгнув, кинулась под ноги Егору.

— Ты? — Картазаев поднялся.

Калерия стояла в дверях и молча изучала его своими зелеными глазищами.

— Сюда нельзя, — начал было подниматься Егор.

Она только рукой на него махнула, и тот будто присох к стулу, а такса испуганно распласталась у него под ногами.

— Ты как сюда попала? — задал Картазаев вопрос, мучивший его с самого начала, но она его проигнорировала.

Калерия сложила ручки под грудью, заставив их встать торчком.

— Что они с тобой сделали? — спросил Картазаев.

Она безразлично пожала плечами, словно говоря, ничего.

Но он видел, что это не так. Калерия стала другой. Движения сделались резкими, слова отрывистыми, косметика яркой. Картазаев списал все на пережитый девушкой шок.

— Где Мика? — поинтересовался он.

Она наморщила лоб, и ему стало ее по-настоящему жалко.

Он подошел к ней, и сразу почувствовал, что что-то не так.

Потом он понял что. Он еще помнил запах ее косметики и аромат молодой чистой кожи. Теперь же ничего этого не было. Калерия словно выцвела.

— Что они с тобой сделали, изверги? — повторил Картазаев.

В ответ она скривилась.

— Как-то вы не особо рады друг дружке. Вот что, я ваше свидание прекращаю, — заявил Егор. — Заканчивай разговоры! Спать пора!

Поспать ему толком не дали. Захлопали двери, по коридору забегали.

— Чего там? — спросил Егор, высунувшись за дверь.

— Какого-то чувака зарезали, — ответили ему.

— А сколько время? Три часа? Нашли время.

Потом дверь открылась, и вошли трое: сам Вилорий Гус, Дубарь и Альберт Феномен. Дубарь сразу сдернул Картазаева с лежанки.

— Что ты задумал, падаль? — прорычал он.

Палец ему что ли сломать, подумал Картазаев. Так он и сказал, что он задумал. Дубарь его отпустил, только когда Егор поклялся, что глаз с него не спускал. После этого им рассказали, что произошло. Бандиты обычно ночевали по несколько человек в комнате, лишь Феномен спал отдельно как барин. Но в эту ночь он проиграл свое место Юкону Полугорцу.

— Случайно как-то получилось, карта не шла, — виновато шмыгнул носом Феномен.

Это при его то двух колодах. Картазаев сразу смекнул, что парнишка почувствовал неладное и подстраховался, подсунул вместо себя этого Полугорца.

— У нас кто-то крысятничает, — заметил Гус. — Придурок, ты случайно не знаешь, кто это мог бы быть? Может, у тебя здесь дружки имеются? В таком случае тебе лучше сразу признаться, пока мы тебя на куски не порвали.

— Безопасную дорогу на Зябь знает только Феномен, и когда его хотели замочить, то хотели этим самым поставить крест на всей нашей экспедиции, — возразил Картазаев. — Вы ж тогда сразу меня монахам продадите. Какие ж это друзья? Монаший стукач у вас имеется. Вот и все дела.

— Верно, помнишь последний налет на пивной ларек? — начал было Дубарь, но Гус оборвал:

— Заткнись ты со своими налетами! Двинемся прямо сейчас. Следить будем все за всеми. Кто отстанет или вздумает дать деру, стреляем без предупреждения. Как только монашкин друг вздумает на связь со своими выйти, мы его враз вычислим.

Они разошлись удовлетворенные. Если бы Картазаев знал, что он не только ошибся, но и бандюганов направил по ложному следу!

В гараже уже было подготовлено три наглухо тонированных джипа. Вилорий взял Картазаева с собой в машину. Кроме них туда же сел Феномен, вместо компаса и талисмана. За руль забрался Дубарь. На заднее сиденье между Гусом и Картазаевым втиснулась Калерия. В остальных двух машинах разместилось еще восемь бандитов. Общее число вытанцовывалось нехорошее. В войскахдаже машин с номером "тринадцать" нет. Позывной есть, а бортового номера нет. Неспроста. Вроде, ерунда, мелочь. Леха Золотарь тоже все смеялся, в разведгруппу нарочно тринадцать человек набрал. И отомстило ему то число, ой как отомстило. Нарвался Леха на банду в узком горном ущелье. И унес Басманов тринадцать буйных русых головушек в заплечном мешке. А ему, гаденышу, двадцать лет тюрьмы, вместо того, чтобы самому бошку отрезать, сволочу.

— Что ты все ругаешься? — добродушно поинтересовался Гус. — И зубами так нехорошо скрипишь. Деньги на дантиста потом будешь тратить.

Джипы неслись но ночному городу. Из-за наглухо тонированных стекол мало, что было видно. Было непонятно, как Дубарь вообще ориентируется. Впрочем, ему Феномен подсказывал.

— Тут тормозни, кочка, — говорил он.

— Да какая на хрен кочка? — рычит Дубарь, не любящий, чтобы ему говорили под руку. — У меня гидравлические амортизаторы, через бордюр перееду, не замечу.

В следующую секунду машину так кидает, что он едва не пробивает головой крышу.

— Что ж ты, дурья башка, говоришь кочка, когда там лежачий полицейский! — орет он.

— Я и говорю кочка, — как ни в чем не бывало, соглашается Феномен.

Они пересекали район Больших Ям, и в который уже раз Картазаеву довелось проехать мимо знакомого дома. И опять по всем девяти этажам побежала цепочка мгновенно зажигающихся и гаснущих огней.

— Не останавливайся! Ради всех святых! — взмолился Феномен, он что-то чуял там, в этом странном доме, и страх коверкал лицо парня до неузнаваемости.

Гус сидел с вытащенной пушкой в руке, не подозревая, что случаются ситуации, когда, увы, верная пушка может оказаться бессильной. Джип главаря двигался первым и когда он прибавил, за ним прибавили все. То, что Гус ехал первым, Картазаев оценил. В драке первой поджигают последнюю машину, чтоб колонне некуда было деться. Первую обычно не бьют, куда ж ей деться милой, как не в засаду. А среднюю жгут с превеликим удовольствием. В центре колонны всегда начальство ездит. Впрочем, объективности ради, Картазаев сразу с собой не согласился. Могут с огромным удовольствием начать и с первой. Так что все эти раскладки сущая бредятина и словоблудие.

В машине, несущейся сквозь мрачно затихший район, повисло гнетущее молчание. Из всех только Калерия вела себя подчеркнуто бесстрастно. Она мерно жевала жвачку и спокойно смотрела вдаль, хоть Картазаев голову готов был дать на отсечение, что она ни черта не видит сквозь наглухо тонированное лобовое стекло. Впрочем, с головой он, пожалуй, погорячился. Пусть она останется при нем.

Машины были уже за городом и неслись по трассе, густо обсаженной кривоногими деревцами, когда Гус заерзал и недовольно проговорил:

— Куда несешься? На собственные похороны? Не видишь, пацаны отстали.

Действительно, за задним стеклом перестали маячить фары остальных машин. Они остановились. В машине остались Дубарь и Калерия. Остальные вышли размять ноги. Калерия безучастно продолжала жевать жвачку.

— Где вы ее нашли? — поинтересовался Картазаев у Альберта.

— Она нас нашла. В рейхстаге, это самое, — сказал Феномен. — Мы машину чинили, она и вышла к нам. Покататься захотелось. Ну, вот пацаны и покатались. Некоторые по два раза.

Кровь ударила в голову Картазаеву.

— Она же девушкой была! — вспылил он.

— Ага, девушкой. И трое детей у нее было, — согласился Феномен.

Картазаев вцепился в него.

— Какие дети?

— Чего ты? — испугался тот. — Это у нас в деревне так говорили: "Девкою она была, ни с кем не встречалась, трое детей у нее было".

— Точно она порченой была?

— Куда уж точнее.

Картазаев в бессильной злобе так шарахнул кулаком по кабине, что высунулся Дубарь:

— Чего там?

— Ничего, муху убил.

— Шуткуешь все? — недобро поинтересовался Дубарь.

Мрачный тип, одно слово Дубарь.

— Едут, кажись, — облегченно произнес Феномен, но прошло еще некоторое время, пока остальные расслышали шум моторов.

Джипы подъехали, и Картазаев сразу понял, что- то не так. У бандитов были напрягшиеся белые лица. Давешний картежник с недержанием по кличке Словенец опрометью бросился в кусты.

— Все нормально? — строго спросил Гус.

— Вы разве ничего не слышали, босс? — выпалил маленький кряжистый бородач по имени Вакула.

— А чего я должен был слышать? — раздраженно поинтересовался Гус. — Плететесь как черепахи, а потом заявляете, что я чего- то там должен был слышать, придурки!

— Да вы сами так надавили, что мы вас только и видели. Двести шли, чуть в канаву не перевернулись, а вас и след простыл. А потом услышали это.

— Да что это? — выкрикнул Гус, все более раздражаясь. — Что вы там услышали?

— Крик.

Все переглянулись, и некоторое время в ночи слышалось только постукивание остывающих моторов.

— Человек кричал. Протяжно так. Так обычно зарезанные кричат, перед тем как отойти, — продолжал Вакула.

— Вы слышали что-нибудь? — спросил Гус у попутчиков.

Выяснилась удивительная вещь. Крик слышали только в средней машине, в первой и последней никто ни сном, ни духом.

— Дурной знак, босс, — сказал Феномен. — Это был призрак крика. Это нас мертвяки предупреждают. Может, это самое, вернемся?

Гус рассмеялся ему в лицо.

— Совсем ты нюх потерял, Алик. Тут, можно сказать, миллионное дело само в руки плывет, а он какого-то крика испугался.

Тишину ночи вспорол чей-то сдавленный вопль. Бандиты выхватили оружие и стали палить кто — куда. Картазаев сам был близок к истерике.

— Не стреляйте, пацаны! — раздался тот же сдавленный крик.

— Не стрелять! — рявкнул Гус. — Кто там орет?

— Это я Словенец. Не стреляйте, тут никого нет.

— Да это же наш сыкун! — воскликнул Гус. — Совсем спятили! Страх вам всем глаза застит.

К ним подошел трясущийся от пережитого Словенец.

— Что ж ты орал, если там нет никого? — спросил у него Вакула.

— Там и нет никого. Живого.

— А мертвые? — враз севшим голосом продолжил Вакула.

— А мертвых полно.

В общем-то, он несколько преувеличил. Троих они нашли за кустами, аккуратно уложенными в ряд. Еще пятеро лежали вразброс.

— Люди Пики, что на Зябь завсегда ходили, — сообщил Словенец. — И кто это их?

И главное, как, подумал Картазаев. Трупы не разложились. Наоборот, высохли. Похоже, какая то тварь завелась еще, кроме уже виденных репликаторов, решил Картазаев.

— Не дотрагивайтесь! — предостерег Феномен. — До них нельзя дотрагиваться. Те трое, да Пикины хлопцы, а эти пятеро никогда не ходили под Пикой. По всему видать, они стали шариться у мертвяков, и все умерли.

Все поспешили отойти.

— Что застыли? До утра здесь стоять собрались? — закричал Гус, и все восприняли его вопли с огромным облегчением, даже Картазаев, ему самому хотелось орать, раздавать пинки, единственно чтобы расшевелить эту уже впадающую в ступорозное состояние толпу.

А еще бандиты называются! Я в вас разочарован, господа, подумал Картазаев. Они нестройной толпой возвращались к оставленным машинам, когда Картазаев улучил момент и спросил у Феномена:

— Алик, а кто тебя хотел замочить?

— Не меня, Придурок. Это всем нам знак был. Погрозил нам пальчиком с неба Главный.

— Да я не про этих жмуриков, — отмахнулся Картазаев. — В городе почему тебя хотели прирезать?

— А я знаю? Я в карты много выиграл, может, кто и обиделся?

— Очень может быть, — согласился Картазаев и сразу опроверг себя. — За карты сразу морду бьют и перо колют. Все делают под настроение. А чтобы спустя полночи вспомнить какие-то там карточные проигрыши, это, братишка, нонсенс.

— Не выражайся.

Картазаев сначала удивился, а потом спросил:

— У тебя какое образование, Алик?

— А тебе какое дело?

— Ты не обижайся. Просто ты не похож на весь этот сброд. Сразу видно, грамотный человек.

— А то, — важно потянул тот длинным носом. — Тягу к наукам имею. Читать и писать обучен сельским старостой. Он даже заместо себя хотел меня оставить, да я не пошел.

— Почему, если не секрет?

— Святой батюшка сманил. Золотые горы обещал.

— Какой батюшка?

— Епископ Ардалион. Приехал к нам в деревню, такую сладкую речь завернул, многие польстились. Кабы знать, — Альберт развел руками. — Ни за какие коврижки бы не поехал. Сейчас бы сидел на печи, сметану трескал и девок ядреных щупал.

Как это я раньше на его речь внимания не обратил, подумал Картазаев. Разведчик, тудыть-сюдыть.

— Ты какого года рожден? — спросил он.

— Тысяча девятьсот тридцатого. А ты?

— Шестьдесят первого, — сдавлено произнес Картазаев. — А сейчас какой год?

— Ну, ты, действительно, Придурок. Шестьдесят шестой же. Тысяча девятьсот шестьдесят шестой. Хочешь сказать, тебе 5 лет? Чего-то ты для своих лет старовато выглядишь. Что пашпорт не мог подходячий уволочь?

Картазаев промолчал. Он мысленно составлял доклад Верховному, пока не вспомнил, что отправлять его будет некому. Эксперимент мало того провалился, вернее он не провалился, он продолжал провально развиваться, захватывая все новые территории и времена. Пандемия становилась действительно всеобщей. От нее нельзя было скрыться ни в прошлом, ни в будущем. Он подумал о том, что среди этих бандюганов могли оказаться вербованные не только из прошлого, но и из будущего. Ну и что из того?

Картазаев сделал удивившее его самого открытие. Цивилизация меняется, может, так статься, что в том времени действительно, уже все на аэротакси по городу летают, а бандит оттуда ничем не отличается от бандита отсюда. Разве что из бластера людей мочит, но мочит ведь, а также ворует и грабит.

Бандит-категория вневременная, философски подумал Картазаев, но окончательно стать философом ему не дали, пора было трогать.

Ночью решили на Зябь не соваться и переночевать в заброшенном ангаре. По всему видно, раньше здесь стояли "кукурузники", они же самолеты сельской авиации Ан-2.До сих пор в углах пылились старые элероны и дырявые шасси. Наверху ангара имелась башенка, туда решили отрядить часового.

Сначала выпало дежурить Зароку. Когда Вилорий передавал ему пулемет, Картазаев случайно столкнулся взглядом с Зароком, и тот глумливо подмигнул.

Картазаев никак не отреагировал, хотя насторожился. Парень показался ему подозрительным. Как-то не вязалась его ухмылка, его излишняя самоуверенность со всей обстановкой. Выпадала из общего контекста.

Что мешает тому вальнуть сверху из пулемета, положить всех и уйти? Картазаев, укрываясь за двигателем "кукурузника" снова столкнулся с взглядом Зарока. Во взгляде бандита сквозило неприкрытое пренебрежение. Он нагло сплюнул и демонстративно отвернулся.

Бандиты, устроившись, кто где (главари в машинах, шестерки на полу в ангаре), завалились отдыхать. Помятуя об ошибке, Картазаев осмотрел всех, но майора Штиля, которому он выбил пару зубов на приснопамятных танцах, не увидел. Но если тот не со всеми, все равно где-то рядом. Стало быть, опять не спать.

Он устроился в выдернутом с мясом и украшенном устрашающего вида торчащими пружинами пилотском кресле. Кудря прикорнул неподалеку, приглядывая за пленником.

Картазаев ввел себя в состояние полудремы, чрезвычайно вредная для здоровья и психики вещь, но позволяющая контролировать окружающее и хоть как-то отдыхать. Ему привиделось, что Феномен сбежал.

Его привел в себя вопль:

— Феномен сбежал!

Кругом царила суматоха. Каждый считал своим долгом что-то орать. Один из бандюганов, не разобравшись, завел машину и нарезал круги по ангару, ворота которого были надежно заперты на ночь. Порядок не восстановился, пока Гус не пальнул в потолок.

— Что случилось? — грозно спросил он.

Пока главарю докладывал обстановку Дубарь, который сам ее толком не знал, Картазаев решил осмотреться. И почти сразу увидел торчащие из-под машины ноги.

— Что ты там ищешь, приятель? — дружелюбно поинтересовался он, пнув сапог для острастки. — Тебя там уже в розыск объявили, дурило, — и, обернувшись, крикнул остальным. — Здесь ваш вундеркинд!

Альберт выбрался из-под машины, и бандиты окружили его.

— Я спал, а тут палить начали, я и испужался, — пояснил он.

— Кто сказал, что Феномен сбежал? — ровным тоном спросил Гус, и голос его сразу не понравился Картазаеву.

Бандиты тоже звериным своим чутьем почуяли обстановку и стали кивать друг на друга, пока не вытолкнули вперед мужичка, видеть самого слабого.

— Я видел, как с того места, где Феномен ложился с вечера, скользнул кто-то и в дверь. Неслышный как призрак, — начал он, но сразу же и закончил, Гус выстрелил в упор и уложил его наповал.

Бандиты, на которых угодила часть брызг, отшатнулись. Лица всех онемели от страха.

— Так будет с каждым, кто вздумает сеять панику, — зловещим тоном проговорил Гус и, не оглядываясь, пошел к машинам.

Он позволял, как угодно смотреть ему в спину, словно говоря, думайте обо мне что хотите, я буду делать все, что мне заблагорассудиться — захочу, зарежу как собаку.

До утра оставалось какое-то время, но сна не было. Бандюганы переговаривались, неторопливо подкрепляясь захваченными продуктами. Картазаев подошел к Феномену. Тот лежал на накиданном тряпье, увидел его, но сделал вид, что собирается соснуть.

Полковник опустился у изголовья на корточки и спросил:

— Поговорим?

— Не о чем нам с тобой базарить! — сказавши это, Альберт понял, что был не прав, о чем свидетельствовало сдавившая его шею жилистая рука.

— Во-первых: ты занял мое место, — продолжил Картазаев.

— Я, это самое, могу уступить, — просипел Феномен.

— Нет уж. Сиди тут. Теперь я сам тебя буду стеречь. Во-вторых: может, теперь ты захочешь мне все рассказать?

— Что все?

— Все значит все. Как давно тебя хотят убить? Только честно, здесь прокуроров нет. Срок тебе не добавят, а, может, так статься, я тебе помогу.

— А не врешь?

— Слово полковника ОПУ.

— А это за банда? Что- то не слышал о такой.

— Навроде вашей. Так не слышу. Когда на тебя начали охоту?

Когда Картазаев отпустил Феномена, тот опасливо косясь, потер шею и признался:

— Сутки назад все началось. Сначала машиной чуть не сбили. Потом водку отравили, не знали, что водку не пью, только коньяк.

— Благородный напиток. А за что?

— Кабы знать! — с отчаянием произнес Феномен, и Картазаев ему поверил.

— А что такое могло произойти сутки назад, за что тебя могли приговорить? Что ты делал в это время? Только честно как у доктора.

— Ничего не делал. Мы как раз с Обервальда вернулись.

— С этого места подробнее.

— А чо рассказывать. Как Пику с братанами репликаны пришили, я значица, пацаненком прикрылся и смылся.

— Пацаненком значит? — заиграл желваками Картазаев.

— А чо? Дети ведь. Они тут на хер никому не нужны.

Ему повезло, что Картазаев успел взять себя в руки.

— Что дальше? И не заставляй выпытывать!

— А что дальше? До рейхстага пешком шел, но на полпути меня ребята подобрали.

— Кто? — сразу насторожился Картазаев.

— Бугай, Ренегат и Зарок.

— Они тоже из вашей банды?

— Нет. Когда-то Бугай с нами тусовался, но потом отдельно стал работать. Я попросил подвезти, они и согласились, только с условием, что я за них словечко замолвлю Гусу. Они в банду хотели.

— И ты замолвил?

— А что делать? Не пешком же идти?

— И Гус взял их к себе в банду?

— Только Ренегата и Зарока. Бугая не простил.

— Где эта парочка сейчас?

— Оба здесь. Зарок здоровый мужик, он в кожаной жилетке ходит. Ренегат — тот, наоборот, худющий, под два метра ростом.

Картазаев, прикрыв глаза, откинулся к стене. Феномен толкнул его в плечо.

— Ты чего там, спишь? Как со мной то?

— А что с тобой? — делано удивился Картазаев. — Тебе, собственно, конец.

— Как конец? — опешил Феномен.

— А ты как думал? Ты поручился перед Гусом за людей, которых до этого в глаза не видел. Он, как узнает про это, сам тебе голову отрежет. Но я думаю, до этого не дойдет.

— Точно? — с надеждой спросил Феномен.

— Точно, — успокоил Картазаев. — Кто-то из этих двоих — подставной. Если не оба. И он постарается тебя еще раньше замочить, чтобы ты, не дай Бог, пасть не разинул и их не заложил.

— А что делать? — в ужасе спросил Феномен.

— Снимать штаны и бегать. Держаться меня и рассказывать все как на духу. Согласен?

Феномен был согласен на любые условия.

— На Зябь ты далеко заходил?

— Почти до могильников.

— Значит, на самих могильниках ты не был? Жалко. А кто был?

— Вилли Архангел. Но он много мне рассказывал. Там есть такой безопасный проход, вкруг заброшенных корпусов. Он всегда по нему ходил. По нему можно и нам пройти. Ты ведь дороги не знаешь, верно?

— Догадливый. А что взамен?

— Ты меня вытащишь.

Еще неизвестно, кто кого вытащит, подумал Картазаев и спросил:

— Как бы нам дорогу эту отыскать, а, Феномен?

— Ты только на меня все время смотри и делай, что я показывать буду. К тому же, если повезет, обходчика на месте застанем.

Изумлению Картазаева не было предела.

— На Зяби кто-то живет?

— Обходчик. Только Архангел предупреждал, он рано на участок уходит. Ничего, завтра подымем всех пораньше.

Картазаев спал и видел дурной сон. Ему снилось, что обходчик ушел на участок с ночи.

Забор прекратил существование на всем видимом протяжении. От него остались только столбы. Вдали за горами строительного мусора возвышались корпуса Зяби. Создавалось ощущение полной безопасности. Тот, чей скелет лежал неподалеку, наверное, так и подумал.

— Ну что, Придурок, скажешь? — Гус полуобернулся к нему, но Картазаев смотрел только на Феномена, руки того были сложены на коленях, но длинный подрагивающий палец указывал налево.

— Налево надо ехать, — уверенно заявил полковник. — Вдоль корпуса, но в корпус не заезжать.

— А что в корпусе?

— Опасно, — многозначительно ответил Картазаев.

Гус его достал. С самого утра мучает вопросами. Что в корпусе, да что в корпусе? А шут его знает, что в корпусе! Кони в пальто, хохотуны, мужики и бабы.

Джипы пересекли воображаемую линию забора и двигались вдоль приземистых корпусов.

— Ночью ты и то быстрее ехал, — заметил Картазаев.

— Отвали, и без тебя тошно. В пасть дьяволу лезем.

— Я его видел, он не такой страшный, как об этом все говорят.

— И откуда ты такой взялся, Придурок? В дьявола ты, судя по всему, не веришь. А в Бога?

При этих словах Калерия бросила на него быстрый взгляд, и в выражении ее глаз было что-то до боли знакомое.

Джипы проехали мимо корпусов, потом вдоль обширного пустыря. Им никто не встретился. Вообще, никто. Не было даже бродячих собак или воронья. Ни одного живого существа.

Вскоре они подъехали к настоящей горе мусора, у подножия которого притулился защитного цвета вагончик на колесах. Феномен втянул палец и сжал в кулак.

— Стоп! — скомандовал Картазаев. — Приехали! Здесь обходчик живет. Пойду, гляну.

— Сиди! — велел Гус. — Дубарь глянет.

Здоровяк на всякий случай позвал с собой еще двоих.

Настороженно оглядываясь, они подобрались к домику, и Дубарь доверил молодым войти первыми. Один дернул дверь, второй метнулся внутрь. Дубарь выждал, потом вошел следом.

Все застыли в напряжении, и когда в доме что-то громко упало, дернулись к оружию. Но ничего более не случилось.

Из дома вышел Дубарь, а потом подельники вытолкали в дверь хозяина, молодого светловолосого парня, вид которого показался Картазаеву подозрительно знакомым. Хотя узнать его было мудрено. Во-первых, он видел его лишь раз, да и то в плохом освещении. Во-вторых, на нем была трехдневная щетина, и вообще он был в образе, тщательно изображая непонятливого служаку, чье спокойное житие- бытие потревожили неизвестные вооруженные люди.

Но знатный синяк, который он лично поставил капитану Штилю, не могла скрыть никакая щетина.

Картазаев радости от встречи с коллегой не почувствовав. Тот работал на Данюка и этим все сказано.

Штиль тоже его узнал, но никак не выказал своих чувств. Ясное дело, не девочка, чтобы кипятком писать. Холодный расчетливый профессионал, блестящий рукопашник, хотя сейчас и скрывает походку за кургузыми кособокими шагами. Но теперь он на уловку не поддастся, пистолем по роже засветить не позволит. По идее, он и сейчас может положить кучу народа. Если захочет. Но, похоже, у него другие планы.

Видишь, как глазами лупает!

Все это время Вилорий просидел в джипе, насторожено зыркая глазами по сторонам. Лишь убедившись, что опасность не угрожает, Гус осмелился выйти. Осторожный, гад, подумал Картазаев. Своя — то жизнь ох как дорога.

— Кто такой? — важно спросил Гус, подходя к пленнику.

Штиль подчеркнуто опасливо покосился на вооруженную до зубов толпу (Не переигрывай, парень!) и ответил:

— Я тут работаю обходчиком. Конторой приставлен следить за оборудованием.

Из дома показался Зарок, потрясая автоматом.

— За этим оборудованием?

— Оружие выдала компания. На Зяби много всякого сброда шатается. Тут без оружия нельзя. Но я из него ни разу не стрелял, можете проверить. Так что, против вас я ничего не имею. Отпустите меня, пожалуйста.

Штиль придал голосу просительных ноток. Вот сейчас неплохо. В меру.

— Что-то ты крепко спишь, три машины подъехали, а ты и не выглянул, — поддел Картазаев. — Или ждал кого?

— Никого, — буркнул Штиль. — Глуховат я на ухо, вот и не слышал.

— Хорош сторож, — усмехнулся Картазаев.

— Отстань от парня, — Гус обнял обходчика за плечи и спросил. — Тебя как зовут, друг?

— Виктор.

— Витек, не в службу, а в дружбу, покажи нам безопасную дорогу, мы тебе заплатим. Хочешь сто пиастров? А еще лучше, иди к нам в банду. Не веки же вечные тебе тут куковать.

— А если я откажусь?

— Они тебя зарежут, — сказал Картазаев.

— Заткнись! — оборвал его Гус. — Но вообще-то, доля правды в словах этого нехорошего человека есть. Посуди сам, как только мы отъедем, ты же сразу нас компании заложишь. Ну что ты решил?

— А куда вам надо?

— К могильникам проведешь, и мы тебя сразу отпустим. Зуб даю.

Обходчик подумал и сказал:

— Я вас отведу, потому что другого выхода у меня нет. Но вы мне заплатите не сто, а тысячу пиастров.

— Идет, — согласился Гус, не колеблясь, на самом деле, он, конечно же, не собирался платить вовсе. — Я знал, что ты умный парень. Поехали.

— Вы разрешите мне кое-что захватить?

Гус разрешил, но приставил к нему человека. Картазаев не замедлил увязаться следом. В вагончике было аккуратно прибрано. На стене висела оранжевая каска.

— Возьмешь? — спросил Картазаев.

— А зачем? — Штиль равнодушно пожал плечами и вышел.

Картазаев совсем собрался, было, следом, но внимание его привлек стакан, стоящий на небольшой полочке. Он поднял его и увидел под ним круглый отпечаток.

В дверях возник Егор Кудря. Картазаев вернул стакан на место и вышел вслед за ним к машине.

Стоило им свернуть за корпус, как на них напали. Засада была организована умело и беспощадно. Вылетевший на скорости погрузчик оказался так близко, что ехавшей первой машине некуда было деваться. Ножи, поднятые на половину высоты джипа, пронзили дверцы и блестящие от крови вылезли с противоположной стороны. Пригвожденный к дверце водитель орал не переставая.

Им повезло, что на этот раз они ехали вторыми, по совету Феномена притормозив на повороте и пропустив братков вперед. Погрузчик, подцепивший джип, не снижая скорости, въехал в стену, раздавливая машину вместе с людьми. Дубарю удалось разминуться с другим погрузчиком — камикадзе, но вся беда была в том, что погрузчиков насчитывалось по числу машин.

Третьей машине повезло чуть меньше, и хоть погрузчик задел ее скользом, но этого оказалось достаточно, чтобы занервничавший водитель дернул рулем, и тяжелая машина завалилась на бок. Из нее выбрался бывший зек по прозвищу Филиппок и швырнул вслед погрузчику гранату. Получилось удачно. Погрузчику выбило мост, и он зарылся носом в землю. Филиппок, бурно переживающий попадание, не заметил приближающуюся со спины опасность, за что немедленно поплатился.

Возникший словно из-под земли монах в развевающейся хламиде, сунул ему стрекочущую косилку под ноги. Во все стороны полетели мокрые клочья. Филиппок рухнул на живот, а монах, не останавливаясь, проехал ему по спине, выбрасывая в раструб ослепительно алый сноп, и все было кончено.

Уцелевшие бандиты, сидя поверх корпуса поверженного джипа, открыли огонь и уложили озверевшего монаха. Успех оказался временным, вернувшийся погрузчик вилками перевернул джип на крышу. Люди посыпались на землю, и на них тут же с нескольких сторон зашли молчаливые монахи со стрекочущими на все лады косилками.

В ответ щелкнуло всего несколько выстрелов, и тут же все перекрыли крики ужаса и боли, быстро потонувшие в сытом стрекоте косилок. С двух машин уцелели только трое — Штиль, Ренегат и Зарок. Отчаянно пытаясь спастись, они бежали к единственной машине, все еще остававшейся на колесах.

Их по пятам преследовали монахи, использующие косилки как транспорт. И весь этот оруще-грохочущий вал неумолимо накатывал на замершую машину.

— Гони, чего застыл! — Гус немилосердно лупил Дубаря по плечам.

— Там обходчик остался! — крикнул Картазаев. — Без проводника нам не пройти!

Гус, скрепя зубами, разрешил тормознуть. Когда в машину запрыгнул последний из спасшейся троицы, Дубарь дал полный газ и направил машину вдоль заброшенного здания. Погрузчик еще долго и обречено тащился позади, пока окончательно не отстал. Не успели они перевести дух, как выяснилась еще одна неприятность. Они теряли бензин. Видно в передряге отвалился один из шлангов, и они поимели утечку. Дубарь гнал до тех пор, пока мотор не реванул напоследок и не усоп. Дальше машина покатилась лишь под шелест шин.

— Ну и ладно! — неожиданно зло сказал Гус. — Дальше пешочком пойдем, а то вы мне все ноги отдавили, гады!

Откровенно говоря, Картазаев подумал, что приключение отобьет у главаря охоту углубляться в Зябь, но он не рассчитал, что тому было глубоко начхать на погибших людей. Он легко мог собрать еще столько же. А добро вот оно, рукой подать. К тому же, у него теперь имелось два проводника, и одного, в случае чего, можно было легко пустить в расход.

Они остались ввосьмером. Пятеро бандитов: Гус, Дубарь, Феномен, Ренегат, Зарок. Плюс обходчик, Калерия и Картазаев. Задерживаться не стали. Вдали грохотал ножами давешний погрузчик. Он был пока хоть и далеко, но хотелось, чтобы он был еще дальше. Когда двинулись, Картазаев намеренно отстал, но Гус сразу просек маневр и, полуобернувшись, сказал:

— Будешь отставать, пристрелю.

Затею пришлось оставить.

Они шли в узком проеме между двумя унылыми бараками. Длина их показалась Картазаеву бесконечной, но, в конце концов, они все же иссякли.

До ближайшего корпуса надо было пересечь свободное пространство, Штиль будто случайно оказался рядом и с сарказмом произнес:

— Здравия желаю, товарищ полковник.

— Тебе тоже не кашлять, капитан.

— Ты уже все про меня пронюхал!

— Скажем так, изучал, — осторожно поправил Картазаев.

— Как тебя сюда занесло? Впрочем, если не хочешь, можешь не отвечать. Я спросил не для того, чтобы выпытать у тебя твои секреты.

— А мне скрывать нечего, мы же коллеги, оба офицеры, — пожал плечами Картазаев. — Может так статься, меня шлепнут сегодня, так что изволь. Сюда прибыл с единственным заданием, а именно: чтобы разрушить все это, — он театрально развел руками.

— В таком случае, ты, наверное, знаешь, что в могильниках?

— Естественно. Там сердце Вольда, и пока оно стучит, все это сохраняется.

— Сердце Вольда? Все это как-то неконкретно.

— В могильнике прячется Карга. Неужели не понятно?

Виктор, прищурясь, посмотрел на него:

— А ты молодец, полковник. Только не перепутай. Могильников целых два. Карга находится в одном. Хотя мне до сих пор непонятно, как ты узнал об этом. Но в другом, — он сделал паузу. — Ты не представляешь, что туда навезли и намешали со всей Европы. Должен тебя предупредить. Если ты по ошибке сунешься не в тот могильник, то смерть твоя будет столь же ужасна, как если бы тебя погрузили в серную кислоту.

— А ты ведь не поможешь мне найти нужный могильник? — скорее утвердительно, чем вопрошающе произнес Картазаев.

— Нет. У меня другое задание.

— А я тебя и не прошу. Если ты читал мое досье, я всегда работаю один. Скажи только одно. Репликанты — ваша задумка?

— Почему ваша? Разве ты не в России живешь, полковник?

— Я и дальше собираюсь жить в России, в отличие от тебя.

— Это почему же?

— Сейчас объясню. Кого вы хотели создать? Солдат? И вам невдомек, что новый вид вытесняет старый проверенный, конкретно, нас? Эксперимент был неплохо задуман, это надо признать.

— Спасибо.

— Но провалился он вообще блестяще. Вы просто не знали, с чем связались, вернее с кем. С кого сдували репликантов? С муравьев?

— А я знаю, с кого их сдували? Мое дело-прикрытие.

Картазаев продолжил, теперь многие детали ставали на место:

— Муравьи самые рациональные существа на свете. Они передвигаются по лесам батальонами, насчитывающими сотни тысяч особей, и поедают все. Для решения любой проблемы у них есть свое решение. Если на пути им попадается преграда, они строят живые мосты из своих тел. В нашем случае, они решили построить их из наших. А ты в курсе, как они питаются? Они берут обычную тлю, сажают ее на лист, а потом вскрывают бедную букашку и поедают уже переработанную растительную массу, используя бедную тварь вместо живого насоса. При этом им совершенно по барабану, что ей ужасно больно, и единственная причина, по которой она не вопит, так это отсутствие рта. Во время вашего гениального эксперимента муравьи с радостью стали обживать раскрытый для них новый мир, а нас, людей, стали воспринимать как очередное препятствие, которое нужно преодолеть.

А то, что Карга сбежала сюда, простое совпадение. Она поняла, что здесь можно укрыться и использовать уже готовых солдат! Репликаторы набирают силу с каждым днем. А я то, старый дурак, думал, что это мы атаковали Вольд. Это ОН нас атаковал! Карга дала команду, с привычной для них практичностью репликаторы добыли оружие и технику и обрушились на Кордон. На штурм Карга дополнительно бросили "кротов", это те же самые вскрытые тли, только на этот раз она вскрыла им души. Они питаются нашими жизнями, Витек. Они поедают наши мозги. Они живут вместо нас.

Картазаева так разволновало сделанное открытие, что он был разочарован отсутствием реакции Штиля. Вернее, реакция была. Наглая ухмылка.

— Все сказал? Теперь послушай меня. Самый тупой репликант лучше тебя в тысячу раз. И знаешь почему? Потому что они в отличие от тебя свои задания не просирают никогда!

Картазаев видел, как он выхватывает нож, но видеть и иметь возможность что-то предпринять, две разные вещи. Капитан был асом своего дела. Два коротких движения, слившихся в одно, короткий росчерк лезвия у самого лица, уходящего по дуге к шее, защищенной лишь тонким слоем мягкой податливой кожи.

Грянул выстрел, и пуля прошла так близко, что едва не убила их обоих. Раскинув руки, словно распятый Христос, Штиль отлетел прочь. На лице его даже не успело измениться выражение лица от того, что на лбу появилось новое отверстие.

— Еле успел, быстрый черт, — сказал Зарок, переворачивая труп Виктора. — Он уже прыгнул, и мне ничего не оставалось, как пристрелить его.

— Ты появился как нельзя вовремя, — не мог не признать Картазаев.

Глава 16

— Кто стрелял? — из-за косогора показались Вилорий с Дубарем. Оказывается, они отдыхали буквально в паре метров от них. Когда главарь увидел, что убит обходчик, и что это сделал Зарок, рука его сразу потянулась к оружию.

— Не обходчик это был, а монах переодетый! — заступился Картазаев, как ни крути, долг платежом красен.

— А ты откуда знаешь? Своих признал? — недобро сощурился Дубарь.

К этому времени успели подтянуться и все остальные. Ренегат, Феномен и Калерия.

— Я его раскусил и могу объяснить как.

— Ну, попробуй, — задумчиво проговорил Вилорий. — И постарайся, голуба, а то я еще не решил, кого из вас на тот свет вслед за обходчиком отправить.

— Повторяю, это не обходчик. Обходчик, судя по всему, был старым человеком и держал вставную челюсть в стакане. Там даже след имеется от стакана. Старики педантичны, вот и дед много месяцев подряд ставил стакан на одно и тоже место.

— А может, он чай пил?

— Для чая у него там другая посуда имелась. Да и стакан стоял не на столе, а на полке. Но это еще не все. Любому обходчику положена униформа, у него ее не было. Он даже от каски отказался. И дорогу он знал не лучшим образом. В засаду с ходу привел. Монахи ждали нас.

— Точно! — завелся Дубарь. — Рожа мне его сразу не понравилась! Она какая-то… — он попытался изобразить довольно сложную загогулину в воздухе.

— Заткнись! — очень вежливо произнес Гус.

Он подошел и склонился над убитым.

— И что с ним не так?

— Видишь, у него с уголка рта складка такая, — продолжал гнуть свое Дубарь. — Сколько на него смотрел, у него все недовольная рожа была.

— Идиот! Как мы теперь без обходчика? — закричал Вилорий.

— Я поведу! — сразу сказал Картазаев.

— Нет, вы оба поведете! — Гус указал на них с Зароком.

Он забрал оружие и у Зарока.

— Не верю я вам обоим ни на грош. И в случае чего шлепну! Шаг в сторону попытка к бегству. Огонь открываю на поражение без предупреждения! А теперь вперед! Оба!

Они шли на некотором удалении, так что могли тихо переговариваться, не рискуя быть услышанными.

— Ты чего мне помог? — поинтересовался Картазаев.

— Здесь мне ловить нечего, полный отстой, надо рвать когти, — заявил Зарок, нисколько не таясь.

— А ты не боишься, что я все Гусу расскажу?

— Ничего ты не расскажешь. Должен понимать, что поодиночке нам с этими волками не уцелеть.

— А ты значит не волк? Насколько слышал, ты сам к Гусу прибился. Никто тебя силой не тащил.

— Я в банду хотел, а не в этот ад!

— Что вы там все шушукаетесь! — прикрикнул Вилорий, словно почуяв, что разговор идет про него. — Иди-ка, Зарок, в зад!

Умный парень этот Зарок, не то, что хваленый Вилорий Гус. Тоже вроде бандит, крепкий, прожженный, глазами так и стреляет, а ведь кумекает, мыслит логически. А до Гуса все не доходит. А еще главарь преступной группировки. Авторитет, по — научному.

У него уже две трети людей как кошка языком слизнула. Уже тревога по всей Зяби идет. Возможно, что спереди за очередной свалкой их ждет засада, окончательная на этот раз, а он все прет.

Все, кроме него, уже давно поняли, что несметных сокровищ им не видать как своих ушей. Гус же продолжает двигаться к цели с сосредоточенностью бульдозера, у которого заклинило рули и отказали тормоза.

Теперь впереди в гордом одиночестве шел Картазаев. Ему пришлось поднапрячь память и вспомнить планировку Зяби. Он знал, что могильники находятся по соседству с металлургическим цехом, где когда-то плавили ракеты, подлежащие уничтожению, и теперь главным ориентиром ему служила полукилометровая заводская труба. Следом двигались Феномен с Дубарем. Верный пес хозяина Дубарь зорко следил за Картазаевым, готовый при первом его подозрительном движении спустить курок. За ними шла Калерия. Чем больше он смотрел на нее, тем больше она казалась ему чужой. Это был уже совершенно другой человек. От избытка косметики лицо ее казалось намазанным сажей. Девушка выхаживала, высоко вскидывая ноги, словно цапля, но ее голые ляжки вызывали не больше вожделения, чем лягушачьи лапки. Но, несмотря на все инстинктивное неприятие, девушку надо было вытаскивать.

Заметив его интерес к девушке, Гус не отпускал Калерию от себя далеко. Теперь это была его девушка. Замыкали колонну Ренегат с Зароком.

Он все-таки успел шепнуть парню свой план.

— Зябь нас не выпустит, а косилки выкосят словно лужайку. Бежать сейчас нам не дадут. Но когда доберемся до могильников, у нас появится шанс. Там большие склады, можно оторваться и спрятаться. Как доберемся, жди сигнала.

Зарок согласно кивнул.

Через полчаса они вышли к металлургическому корпусу, и сразу увидели следы недавнего боя. Повсюду лежали стреляные гильзы и темнели мрачные пятна, хотя покойников не было. Даже до их наблюдательного пункта ветер доносил приторный запах свеже сгоревшего пороха.

— Мочили кого-то, — констатировал Зарок.

— Мочили да не замочили, — возразил Феномен. — Мне сердце вещует, что кто-то наверху укрылся! — и указал на лестницу, расположенную с внешней стороны корпуса и ведущую на крышу.

— Надо бы глянуть, — предложил Картазаев.

— Да что там глядеть! — взорвался тощий Ренегат. — Уходить надо торопиться!

— Торопиться не надо, — не согласился с ним Картазаев. — Если у него калаш, он нас с крыши одной очередью снимет.

— Может, — подтвердил Феномен. — Надо подняться и домочить бедолагу. Что он там мучается?

Они поднялись со всеми предосторожностями, впрочем, оказавшимися излишними. На крыше лежала лишь бесхозная оранжевая каска.

— Ну вот, зря лезли, — проворчал Ренегат.

— Не зря, — Феномен указал на будку на крыше. — Похоже, он туда нырнул.

— Кто он? — не понял Ренегат, но ему никто не ответил.

Словам Феномена верили. А что Ренегату отвечать? Ренегат и есть.

Внутри будки оказалась лестница, спустившись по которой, они попали в помещение склада, заставленное деревянными и железными контейнерами. Было тихо.

— Есть кто? — крикнул Гус.

Ответом ему стал громкий стон.

— Выходи, не тронем! — продолжил Гус таким тоном, что ему не поверила бы и монашка. — Шутковать вздумал? Смотри, открою огонь на поражение!

Кто-то вздохнул, потом с чувством воскликнул:

— Епишкина Лена!

Гус сориентировался и указал направление. Впереди шел Картазаев, который мог в случае чего разве что из пальца стрелять.

Но ему повезло. Ни в кого стрелять не пришлось. И в них никто стрелять не собирался. Не имел физической возможности.

Если с краю контейнера стояли в строгом порядке, то в центре рухнули друг на дружку, образовывая небольшой завал. Картазаев уцепившись за ребро одного из них, подтянулся и увидел за ним пятачок, свободный от сверзившихся громад.

На пятачке что-то шевельнулось. Цветное, как платок цыганки. Картазаев нырнул обратно под прикрытие.

— Чего там? — пихнулся Дубарь.

— Сам посмотри! — огрызнулся Картазаев.

— А если он стрельнет?

— Резонно.

Картазаев выглянул смелее, а потом и вовсе влез на контейнер.

Придавленный одним из ящиков, на полу сидел старик в пятнистом балахоне. Из разбившегося ящика несло невыносимым сивушным запахом. Картазаев прочитал наклейку: "Ле де туалет. Франс. Пари". Теперь стало ясно, откуда идет эта вонь.

— Духи у тебя поддельные, дядя, — громко сказал он.

— Епишкина Лена! — заголосил старик. — Не подходи, всех заепишу как Лену Епишкину!

— Чем епишить собрался, дядя? — спросило Картазаев. — Были бы патроны, давно б уже палил, но ты их всех еще на крыше израсходовал, дезодорантом будешь поливать?

— Врешь все про патроны! На всех хватит!

— Хватит орать, — оборвал Картазаев, слазя с контейнера и подходя к строгому деду. — На крыше гильз целый мешок. Наверное, все, что было одной очередью фуганул.

— Ну, извиняйте, мы в военных академиях не обучались, — остывая, ответил дед. — Что вы за люди?

— Мы бандиты, — ответил Зарок. — А ты кто?

— Я обходчик, Матвеем меня кличут, — гордо представился дед.

— Еще один! — ахнул Феномен.

— Не еще один, а один и есть. Поставлен Конторой для наблюдения и контроля.

— Хорош контроль, людей косилками выпалывать как сорняк, — возмутился Зарок.

— Это оттого, что у вас каски не было, — важно заметил Матвей. — По инструкции не положено. У кого нет каски, того косильщики имеют право.

Зарок размахнулся, но был остановлен Феноменом.

— Этой? — он кинул под ноги оранжевую каску, подобранную на крыше. — Что ж ты такой ценной униформой раскидываешься?

— Вот что я скажу, ребята. От той напасти, что на меня накинулась, эта каска не поможет, — и дед вдруг заорал. — Чего рты раззявили? Помогите выбраться! А то ничего не расскажу!

— Не спеши, — остановил Гус. — Расскажи, кто на тебя напал, а мы уж после решим, помогать тебе или нет.

— Репликаны на меня напали, — признался Матвей.

— Шутишь! — они рефлекторно повели вокруг стволами, вслушиваясь, казалось, что уже слышат шорох тонких ножек, увенчанных "липучкой".

— Какие уж тут шутки! Насилу жив остался! И вот еще. Монахи с ними были.

— Где ты их встретил?

— Рядом с могильниками. Повезло, что я их первым увидел. Мерзкие твари.

Матвей рассказал, что ему удалось подстрелить нескольких на расстоянии, другие стали поедать своих раненых сородичей. Это дало деду небольшую фору, и он успел добежать до корпуса и залезть на крышу. Уже оттуда он наблюдал, как ржавого цвета ручеек репликантов змеится по земле, упирается в стену. А потом рыжие твари побежали прямо по отвесу. При этом они цеплялись друг за дружку, образовывая живую гирлянду. Расстреляв последнюю обойму, дед бросился на склад, где был придавлен упавшим контейнером.

— Как же они тебя не схарчили? — спросил Зарок.

— Сам удивляюсь. Побегали тут вокруг, попищали, а подойти не решились.

— Не решились, говоришь? — Картазаев приблизился к разгромленному контейнеру. — Неужели, из-за этого?

Он сунул руки в зловонную лужу вытекших духов и потер ладони одну об другую.

— Запах! — молнией мелькнула догадка. — Вот что отпугивает репликаторов! Не халат, не знаки — запах! Эти твари остро чувствуют пахучие ферменты, входящие в состав духов. Когда его облили водой, халат попросту перестал пахнуть, вот его репликаторы и перестали бояться!

— А ты раньше репликантов здесь видел?

— Нет, клянусь халатом Вилли Архангела! — с чувством поклялся дед.

— Значит, именно в этом могильнике находится общак. Придется тебе, дед Матвей, показать нам это место!

— Ни за что на свете! — убежденно ответил обходчик.

— Покажешь, куда ты денешься! — грозно сказал Гус.

— Епишкина Лена! — выругался дед. — Епишили — епишили Епишкину Лену, пока епишка не стерлась!

Могильников на ЗЯБи было два. Они представляли собой два цилиндрических ствола диаметром по 50 метров, увенчанных сферической крышей. Если при подходе оба сооружения казались идентичными, то при ближайшемрассмотрении один могильник оказался давно не пользуем, вход был загроможден бетонными балками, деревянными и металлическими барабанами с остатками кабеля, ящиками со всяким хламом. Сам вход был закрыт на сейфовые и висячие замки. Все ржавое, заросшее паутиной.

Второй могильник в этом плане отличался разительно. Подход расчищен, им явно пользовались в последнее время. Вход контролировала система WMS, используемая на автоматизированных складах исключительно высшего уровня доступа. Над массивной дверью с плотно пригнанными швами установлена интегрированная система видеонаблюдения, пожарной и охранной сигнализации. Сбоку, в закругленной нише радиотерминал, снабженный монитором, аппликатором и сканером.

— Здесь оно! — сказал Картазаев.

— Уж не глупее тебя! — огрызнулся Дубарь. — Сейчас мы ее!

И потянул с плеча автомат.

— Стой! — одновременно крикнули Картазаев и Матвей.

— Чего?

— Пропуск же есть! — сказал обходчик.

Было подозрительно, что у рядового служащего был допуск к объекту повышенной опасности, но Картазаев промолчал.

— Ты был внутри? — спросил он. — Много там всякой гадости?

— А как же, — ответил обходчик сразу на оба вопроса. — И ВАО и ЖРО.

(Прим. ВАО-высокоактивные отходы, ЖРО — жидкие радиоактивные отходы).

— А мы там не загнемся по твоей милости? — обеспокоился Ренегат.

— Контейнеры абсолютно герметичны, к тому же установлены в изолированных боксах.

— Хорош базарить! Открывай! — рявкнул Гус.

— Она здесь, — прошептал вдруг Феномен. — Я ее чую. Глубоко под землей. Она нас ждет.

— Кто она? — враз севшим голосом переспросил Ренегат, долговязый даже отчего то согнулся.

— Заткнулись все! — опять встрял Гус. — Кто раскроет пасть без разрешения, сдохнет! — он потряс пистолетом. — А ты чего застыл, Матвеич, открывай ворота. Более повторять не буду!

Обходчик торопливо снял трясущейся рукой с шеи засаленный от долгого ношения жетон, приложил к зрачку сканера. Монитор ожил, по нему побежали зеленого цвета строчки: дата, время, идентификационные коды. С писком зуммера, сообщавшего об окончании процедуры, на экране зажглась надпись: "Доступ разрешен".

В тот же миг за дверью раздался громкий удар, заставивший всех разве что не подпрыгнуть, и дверь с шипением гидроусилителей выдавилась из пазов, свободно повиснув на шарнирах.

— Ни хрена себе! — вырвалось у Зарока.

Из аппликатора выдавилась черная полоска со штрих-кодами, оторвав которую Матвей собирался сунуть в карман.

— Пропуск на выход! — пояснил он.

Гус без слов забрал ее себе.

Войдя, они оказались в промежуточной камере, снабженной еще одной дверью. Чтобы открыть ее, пришлось закрыть предыдущую, которая сразу заблокировалась.

— Откуда здесь ведется общее управление? — поинтересовался Картазаев.

— Здесь наверху есть площадка обслуживания.

Они прошли по короткому коридорчику с дверями в туалет и небольшую подсобку со швабрами, и, открыв дверь в конце, Матвей сделал приглашающий жест. На лице его светилось самодовольство и гордость.

— Ни хрена себе! — вырвалось у Зарока повторно.

— Что ты все-ни хрена, да ни хрена! — проворчал Дубарь.

Но на самом деле все были ошеломлены не меньше. Пункт управления объектом имел панорамное окно, за которым как на ладони была видна вся внутренность могильника.

Он имел кольцевое строение модулей, которые рассекали многочисленные транспортные галереи. От множества разноцветных контейнеров зарябило в глазах. Пол маячил далеко внизу.

— Что там? — указал туда Картазаев.

— ЗУМПФ для мониторинга дренажной воды, модуль подземного хранения упаковок с топливом, силовые подстанции и насосные станции. Все это я проверяю ежедневно.

— Да насрать что там внизу! Общак где монахи хранят? — Гус вскинул бедного обходчика за грудки. — И не говори, что не знаешь, а то сейчас вниз полетишь к своим насосам!

— Долго нам искать придется! — шмыгнул носом Ренегат. — Вон какая громада!

— У нас же Феномен есть! — возразил Дубарь. — Он как пес смердячий носом все чует.

— Благодарю, — шмыгнул тот.

Гус зыркнул на них глазом, и наверняка пристрелил бы кого-нибудь, самого ненужного, например Ренегата, но Матвей вдруг вспомнил:

— Монахи недавно что-то сгружали там, в одном месте! Я покажу!

И Картазаев понял со всей определенностью, что это ловушка.

Наверху Гус оставил Дубаря, своего верного цепного пса. После этого трое бандитов, обходчик, Картазаев и Калерия без особой тесноты уместились в кабину лифта и ухнули на 9 этажей вниз.

Внутренняя часть могильника являла собой полый цилиндр диаметром пятьдесят метров, визуально казавшийся больше из-за бесчисленных стеллажей с разноцветными контейнерами. Пространство склада занимало практически полностью весь могильник, оставляя узкий промежуток до круглой стены. Через равные промежутки в стену были врезаны двери, железные, с массивными ручками.

Заглянув, они убедились, что в стене по окружности проложен общий ход.

— Давай, показывай, где и что монахи разгружали! — подтолкнул Гус Матвея. — И лучше бы там оказалось то, о чем я думаю.

Старик согласно кивнул головой и бодро засеменил по транспортной галерее, прямо под ядовито — желтый знак радиационной опасности. Скоро к ним присоседилась и "Химическая опасность! Яды!".

Впрочем, все было цивильно. Пол освежен зеленой краской. В стеллажах насколько хватает глаз сверкающие бочки в крепких аккуратных поддонах.

Свернув на радиальную галерею, Матвей подвел их к стеллажу с полностью герметичными поддонами.

— Здесь!

Поддон имел два метра в длину и метр в высоту. Такими же поддонами были заставлены стеллажи до самого верха. Гус командовал, а Зарок с Ренегатом пытались сдвинуть контейнер.

— Не получится, — охладил их пыл Матвей. — Блокираторы не пустят. Автоматика. Подъемник нужен.

Как оказалось, подъемник перемешался по проложенным по галерее рельсам и в настоящее время находился на транспортном участке. Гус колебался, кого отправить. Главарь понимал, что не должен пускать столь важную миссию на самотек, но и бросать монаший общак жадность не позволяла.

Пошел Матвей, потому что единственный знал, где находится транспортный участок и как завести подъемник, Ренегат и Картазаев, который сам вызвался, но которого Гус предупредил, что если что, девушку он ему передаст по частям. На самом деле Картазаев больше всех был заинтересован, чтобы обходчик их ненароком не подставил.

Каким бы великим не казался склад, он был ограничен пространством могильника. К тому же рельсы не позволили им заплутать и спустя пару поворотов вывели к свободному пятачку с несколькими стоящими штабелерами и ричстакерами с надписью SPRUT. Тут же высилась стеклянная будка.

В этом месте обходчик сделался суетливым и быстрым, за ним попросту невозможно было уследить. Под предлогом, что нужно взять ключи, он нырнул в будку и вот уже в его руке темная литровая бутыль.

— Мальвазия! — пояснил он.

Слово неприятно кольнуло. Именно так Ники называла сорт вина из Экс-ан-Прованса, обладавшего, как она уверяла, колдовскими свойствами. Матвей что-то прочитал у него на лице, потому что счел за лучшее торопливо пояснить:

— Спирт. По инструкции положено. Здесь нельзя долго находиться. Вы ведь хотите, мужики, чтобы ваши епишки нормально функционировали?

Ренегату было все равно, он услышал волшебное слово "спирт". На Картазаевское "Не пей!" дико заорал и даже взмахнул прикладом. При желании Картазаев мог уложить его, нет, не одной левой. Под ногами лежали талрепы, это такая железяка с почти мясницкими крюками с обоих концов и стропы, те же устрашающие крюки только на цепях. В принципе, обошелся бы даже кулаками, но трудно до морды допрыгнуть. Ренегат ростом за 2 метра, тощий, с отвислыми как у обезьяны руками. Нет, лучше, пожалуй, талрепом. Но не сейчас. Очень хотелось узнать, на что способен дед.

Обходчик сунул ему ключ, велев заводить и подвезти машину, а сам сел разливать. Картазаев скрипнул зубами. Его полковника используют как мальчика на побегушках. Как оказалось, это не самое страшное.

Подъемник мачтового телескопического типа фирмы GOLEM кроме рельса опирался на колеса с полиуретановым покрытием. Тут же была лебедка с моторедуктором, позволяющая забраться на самые верхние ярусы.

Не успел Картазаев завести подъемник, как в стороне будки раздался шум разбивающегося стекла и короткий вопль.

Началось, понял Картазаев.

Сунув ключ в карман, он вернулся и еще издали заметил поникшего за столом Ренегата. Матвея не было. Откровенно говоря, он был уверен, что Ренегат мертв, однако стоило ему сунуть руку к шейному пульсу, как покойник вскинулся и издал неприятный утробный звук.

Картазаев отступил к стене будки, а Ренегат повернул к нему лицо, и полковника точно током дернуло. У долговязого не было ни бровей, ни самих глаз. Гладкое место на лице. Вместо носа два отверстия, закрытых кожистыми клапанами, которые открывались во время крика, шедшего из глубины тела, казалось, из самих кишок.

Ренегат наугад махнул руками, ставшими вообще безразмерными и болтающимися, словно на веревках. Картазаев поднырнул под загребущую пятерню, словно решив вспомнить забытую игру в салочки. Рука прошла над самым затылком, и он почуял в том месте неприятный холодок. Он словно вернул полковника к действительности, заставив вспомнить о Матвее. Поэтому не увидев, а лишь почувствовав некое присутствие за окном будки, он сразу перевалил через перегородку, разделявшую будку надвое.

Пули, выпущенные обходчиком, из Ренегатского автомата прошили то место, где он только что находился. Картазаев полз вдоль перегородки, а сверху летели осколки окон. Он полз до тех пор, пока длинная нескончаемая очередь, наконец, не стихла. Матвей высадил все, до железки.

Улучив момент, Картазаев перепрыгнул перегородку обратно и увидел изумленное лицо объездчика в разбитом вдребезги окне.

— Живой! Епишка тебе в дышло! — закричал тот и швырнул в него бесполезным теперь оружием.

Ну, это ерунда, не пули. Картазаев, легко увернувшись, выскочил следом. Обходчик улепетывал во все лопатки, стремясь затеряться в одной из многочисленных транспортных галерей. А там стоило забраться в один из поддонов, тогда его вовек не найти.

Картазаев почти нагнал его, но в этот момент Матвей, обернувшись, плюнул ему под ноги, все произошло так быстро, что он не успел отвернуть и наступил, чего делать ни в коем случае нельзя было.

Ногу точно шилом проткнули. И что обидно, до обходчика всего пара шагов оставалась.

В запале он еще пытался бежать, наступая на больную ногу. Лучше бы он этого не делал. Едва он наступил на нее, боль прострелила до самой шеи, и его так скрутило, что он загремел в полный рост, даже не успев подставить руки, чтобы смягчить удар, как он не убился об рельс, одному богу известно.

Через секунду нервные центры поразил полный паралич. Он не мог пошевелить даже пальцем.

Видя, что опасность миновала, обходчик остановился, постоял, тяжело отдышиваясь и зло зыркая на лежащего. Все это Картазаев видел снизу вверх одним глазом. Потом неспешно вернулся, присел у самого лица, донося густой настой застарелой мочи и пота.

— Ну, че отбегался, епишка?

Для верности ткнул пальцем в лоб (а мог и в глаз), и башка Картазаева безропотно отвалилась. Полковник отдал 20 лет оперативной работе, но еще никогда не чувствовал себя таким беззащитным, даже когда сидел с женщиной-змеей в одной камере.

— Отъепишить бы тебя, да времени нет, — обходчик сплюнул, целя ему на лицо.

Попал, сволота.

— Как ты меня достал, Придурок! Ты ж мне не верил? Не верил. Ни секунды не верил. И все время про ловушку думал. Думал, а шел. Дурак! Сейчас дыхалку начнет сводить, и ты сдохнешь, не сходя с этого места в рвоте и гавне. Я бы посмотрел, да зрелище больно чижолое, и времени нет. Карга ждет. Пора девственницу епишить, да пацанье мясо печь.

Картазаев сразу понял, о ком идет речь. Пытался хоть что-то сказать, задержать этого урода, но все что ему удалось, это затрястись словно в падучей. Изо рта вырвалось мычание.

— Ишь как вскинулся, — делано удивился обходчик. — Да, да, про твоих знакомцев говорю. Про девку и пацана. Если б не Карга, давно бы их съел. Не положено по гримуару! Ритуал! Покедова. Счастливо тебе околеть.

И он ушел.

А Картазаев остался околевать.

Чертова баба Ники! Не могла сказать, насколько все серьезно. Вместо того чтобы минеты делать по всей длине, лучше проявила бы настойчивость. Вон ее подарки, в разгрузке. И что толку?

Так как голова была наклонена, то он увидел торчащий хвостик из "лифчика". Насколько он помнил, это была вяленая змея в листе майорана. По утверждению Ники великолепный антидот. Только как его достать, если не можешь пошевелить ни рукой, ни ногой.

А языком?

Он сделал усилие, и его язык, повинуясь команде, стал проталкиваться сквозь застывшие неживые губы. Он весь взмок, пока ему это удалось. Он не думал о том, что будет, когда дотянется, если дотянется вообще. Вот если бы он еще мог язык в аркан сворачивать!

Но этого не пришлось делать. Едва он дотянулся до мяса, как оно словно прилипло к языку, и ему оставалось втянуть его в рот подобно лягушке, к длинному языку которой намертво прилипла муха.

Он жевал змею сначала тяжело, потом все энергичней. От жевания во все стороны стрелами бежало тепло. Оживала кожа, мускулы. Сначала ожили пальцы, потом руки. Хоть болезненно хотелось лежать, он заставил себя сгруппироваться и сесть.

Тяжело повернулся в сторону ушедшего обходчика. Пришла пора и епишку отъепишить!

Едва получив возможность двигаться, Картазаев вернулся к будке. И как раз вовремя. Обходчик "стреножил" Ренегата. Со слепого были сняты штаны. Матвей взгромоздился ему на загривок и хлестнул по голой заднице прутом. Ренегат "поскакал".

Картазаев только зубами скрипнул. Первой мыслью было гасить колдуна, но как уже упоминалось, он никогда не поддавался на первый позыв души. Все это относилось к чисто эмоциональным вещам и какой-либо практической ценности не представляло.

Транспортные галереи могильника имели радиально-кольцевое строение. Обходчик двинулся сначала по радиальной галерее, затем свернул на кольцевое ответвление. Дождавшись, пока тот скроется за углом, Картазаев последовал за ним.

Он напрасно торопился, потому что обходчик уже приехал. Он вообще мог не пользоваться услугами Ренегата, но видно это не было связано с практической необходимостью. Он катался.

Матвей слез с "коня", не поленившись потрепать его по щетинистой заднице. В этом месте стоял подъемник. Обходчик взобрался на платформу, наработано нажал несколько кнопок, и с тренькнувшим звонком платформа стала задираться на удлиняющейся телескопической подножке. Поднявшись метров на 15, обходчик стал ковыряться и что-то выискивать в рядах поддонов.

Воспользовавшись тем, что на некоторое время обходчику стало не до него, Картазаев подобрался к Ренегату. К бывшему Ренегату. Свесив руки до земли у колонны безропотно застыло существо непонятного вида. Оно пряло кожистым носовыми клапанами и шумно вздыхало. Потом совершенно естественно стало фекалировать.

Картазаев подумал о том, что погоняла просто так не даются.

Завыла лебедка, обходчик выдвигал на платформу один из поддонов. Телескопическая мачта начала складываться. Картазаев собрался ретироваться, но тут заметил, что одна из ячеек на нижнем стеллаже отсутствует, и влез. Поступил несколько опрометчиво, потому что внутри по соседству обнаружилась лужица сильно фосфоресцирующего вещества. Надо было быть начеку.

Мимо на третьей скорости проехал обходчик. На этот раз на платформе, шумно прядя носом, Ренегат трусил следом, уцепившись руками за троллейный трос. Кабинка имела непрозрачную заднюю стенку, так что, не опасаясь быть обнаруженным, Картазаев последовал за обходчиком.

Тот не стал возвращаться к будке, а поехал к центру, вскоре добравшись до технического бокса. На небольшом пятачке сходилось несколько монорельсов. Судя по лавке, щиту с инструментом и верстаку, здесь производился мелкий ремонт.

Обходчик выбрался из кабины и, подойдя к привезенному им на платформе контейнеру, поднял крышку. В ответ оттуда вылетел увесистый кулек.

— Епишкин кот! — обходчик уронил крышку, кулек врезался в нее, рассыпав начинку из болтов и гаек.

После этого кто-то от души врезал по крышке ногой.

— Да угомонись ты! — и обходчик зычно крикнул. — ГРАСИ, ЗАРДИ, ШАТ!

Картазаев почуял мгновенную вязкость в воздухе, словно вместе с заклинанием обходчик вбросил некий наполнитель. Лежащий в контейнере больше никак не давал о себе знать.

Обходчик уже без опаски откинул крышку и приказал:

— Выходь, ликвидация!

В контейнере точно в гробу сел, а потом поднялся Мика. Он медленно шагнул через бортик. Обходчик заботливо подправил его к верстаку. Картазаев напрягся. До обходчика было далековато. В идеале дистанция должна была быть такой, чтобы он не успел обернуться на шум, а тем более что-то предпринять. Он видишь, какой у нас шустрый. Но где взять идеал. Надо забирать пацана, а потом вернуться к Гусу за девушкой. А тот, наверное, недоумевает, куда подевались ушедшие за тележкой.

Ему удалось сократить расстояние до десяти метров, далее было пустое пространство, где не за чем было укрыться. Мика тем временем взобрался на верстак и безропотно улегся. Обходчик снял со щита топор с корявым выщербленным лезвием. Лезвие было устрашающе широкое.

Картазаев приподнялся, моля бога, чтобы у него оказалась пара лишних секунд до того, как обходчик его заметит. Но у него не оказалось и одной. В тишине отчаянно громко заржал почуявший опасность для хозяина Ренегат.

Обходчик резво оглянулся и зыркнул глазами. Повинуясь инстинктам, Картазаев рухнул на пол, а нечто сверкающее прошло над ним и с металлическим стуком врезалось в стеллаж, от которого в свою очередь полетели искры. Хотя Картазаев готов был дать голову на отсечение, что ничего кроме злобного взгляда обходчик на него не бросил.

Вскочив на ноги, он кинулся на обходчика. Хотел кинуться, потому что продолжающий демонстрировать преданность хозяину Ренегат прыгнул на руки и засветил ему с обеих ног, на которых мелькнуло нечто чрезвычайной напоминавшее копыта.

После удара Картазаев со "скакуном" разлетелись в разные стороны, точно столкнувшиеся бильярдные шары. Полковник свалился на рельсу, тщетно оберегая ребра и сбивая дыхание. Восстановить его обходчик не дал, подскочив и врезав топором.

Картазаев перевалил через рельс, а лезвие высекло из него сноп искр. Не давая Картазаеву подняться, обходчик обрушил град ударов. Полковник извивался змеей, уклоняясь от них. Пока это ему удавалось, но когда он хотел подняться, обходчик ударами ног сшибал его наземь, и опять лезвие сверкало то справа, то слева.

Неизвестно, сколько это продолжалось, Картазаев потом успокаивал себя, что все равно бы завалил дедка, если бы Ренегат не решил в очередной раз продемонстрировать рвение в прямом смысле. Он прыгнул на распростертого полковника, целя зубами в горло, и в это время обходчик уже бил. Никто не успел и глазом моргнуть, а у Ренегата их вообще не было, как лезвие оказалось у него в затылке.

Ренегат затрепетал и заржал в последний раз. Обходчик тщился извлечь застрявшее лезвие. Картазаев ухватив за руку, подтащил обходчика поближе к толчковой ноге и заехал ему под ухо.

Глаза обходчика закатились, и он как подкошенный растянулся на полу.

Мика был далеко. Глаза широко открыты, он выполнял все команды. Самостоятельно слез с верстака, встал, когда сказали, сел. Но это был не он. Смотреть спокойно на его безмятежное лицо не было сил.

— Что ты с ним сделал, паскуда! — крикнул Картазаев, пнув обходчика в плечо.

По причине заклеенного рта, тот испытывал некоторые затруднения с ответом. Расклеивать его полковник не спешил. Выкрикнет дедок заклинание, наведет морок, навсегда здесь останешься, безглазое чмо.

Нужда вновь заставила вспоминать наставления Ники. В этот раз, про Марьин корень. Достал Картазаев из разгрузки измельченный корень пиона, смешанный с листьями клещевины (иначе, орешника), сложил все в подходящую плошку и поджег. Сунул все под нос Мике, но тот даже не шевельнулся, не замечая, как едкий дым ест глаза.

Что-то он забыл. Ах, да, заклинание.

— Как там тебя? ГРАСИ, ЗАРДИ, ШАТ!

Мальчишка вздрогнул худым тельцем, в испуге глянул вокруг, потом угнездил взгляд на нем. Картазаев почувствовал себя неуютно.

— Ты чего?

Он инстинктивно наклонился к Мике, тот испуганно шарахнулся от него.

— Не бей!

— Это когда я тебя бил? — недоумевал Картазаев.

— Не помню.

В его глазах был только страх.

Когда окуривание достигло обходчика, то он на своей шкуре испытал все прелести колдовства с точностью до наоборот. Забившись словно в падучей, дедок катался по полу, периодически биясь калганом о рельсу, а попутно обоссался и обосрался. Возможно, он бы и блевал, если бы не мешающая повязка.

Через минуту все устаканилось. Мика более менее оклемался, но продолжал напряженно смотреть на Картазаева, словно ждал от него какой-нибудь пакости. И очень быстро забылось, кто кого спас.

Обходчик тоже угомонился. Когда Картазаев, чтобы проверить, повторил заклинание, тот лишь дернулся. Мол, мне все равно. Предупредив Матвея, чтобы не думал колдовать, а то он забьет ему Марьин корень по самое корневище, Картазаев слегка отлепил ему повязку ото рта.

— Ты кто? Если скажешь, что обходчик, выбью все зубы.

— Я какодемон.

— То-то, что кака. Зовут тебя как?

— Мое имя Андрас. Я посланец Гебура-сферы божественного гнева. Подчиняюсь лично князю Мамону.

— А Карге?

— Ей тоже, — нехотя признал посланец.

— Где она?

— Она придет, когда все будет готово.

— Что ты должен сделать?

— Принести на алтарь девственницу и младенца, но пацан тоже бы сгодился. Ты зря ввязался в это дело, Вольд. Тебе Каргу не одолеть. Сами демоны кошмара ее опасаются.

— Не отвлекайся от темы. Что должно быть потом?

— Потом ничего не будет. Вольд по всей земле. Спящие страны и континенты. Гниющие заживо. И горстки как ты их называешь "кротов", выполняющие все приходи нового владыки.

— Карги Первой.

— Смеешься, — пробурчал Андрас. — Пока еще смеешься. Я должен был омыть свой детородный орган кровью девственницы, я должен бы поесть запеченного мяса младенца. Гляди, Карга натянет твою жопу на барабан. По всему новому миру будут его возить. По всему Вольду!

Картазаев заклеил ему рот.

— Болтаешь много.

В материалах следствия по делу Дэна Африканца фигурировал такой эпизод. Дэн попал в пустяковое ДТП в Москве, притерся с КАМАЗом в пробке. Позвонил в ГАИ, представился по всей форме, но инспектор приехал только спустя 4 часа. Дело немыслимое для КГБ. Но видно ФСБ для уха современного служаки звучит уже не так грозно, как раньше.

Дэн долго терпеть не стал, спросил у водилы, будет ли тот оплачивать ремонт. Тот опрометчиво послал его, тем самым опустив контору вообще ниже плинтуса. Видно, это была критическая величина, потому что Дэн ГАИ ждать не стал, влепил наглому водиле пулю в лоб и укатил.

Дэна тогда не судили, потому что в грузовике нашли взрывчатку, наркоту и другую массу полезных и нужных дальнобойщику вещей. Включая и задушенную женщину, как выяснилось в последствии, сожительницу Дэна, которая ему надоела.

Картазаев был не сторонник столь радикальных мер поднятия авторитета конторы, но когда столетний дедок воевал с ним на равных (Да что на равных, он едва его не завалил!), все это как-то задевало.

Посему дальнейшее полковник решил тщательно спланировать, чтобы не допустить новых накладок.

На встречу с Гусом Картазаев решил Мику не брать и велел идти ему к лифту и ждать его там. Чтобы паренек до времени не наискал себе приключений, он указал ему на одну из дверей в стене. Теперь тот по внутристенному кольцевому коридору мог беспрепятственно добраться до места встречи.

Мика не балагурил, и вообще вид имел уставший. Словно Андрас выпил из него его молодой задор. Картазаев в сердцах пнул какодемона, заставив того замычать.

Дождавшись, пока Мика не окажется в безопасности, Картазаев погрузил запакованного какодемона на платформу, сам забрался в кабину, одной ногой придавив и контролируя пленника. С помощью ключ-марки и грибковой кнопки с устрашающе накарябанной надписью "Пуск" ему далось запустить электромотор.

Тренькнул звонок как на допотопном трамвае, полиуретановые колеса заелозили по полу, брюхо катнулось по густо обработанному солидолом рельсу. Вагончик тронулся.

Управление включало дополнительно пару кнопок со стрелками вправо-влево. Подчиняясь им, платформа поворачивала на ответвлениях. Полковник обладал абсолютной зрительной памятью и ехал точно по компасу.

Какодемон елозил на полу и косил на него выпученными буркалами. Удивлялся.

— Думал, без тебя не обойдусь! — усмехнулся Картазаев.

Время, прошедшее с момента, как они втроем отправились за тележкой, показались ему вечностью, но по ходу, Гус особенно их не заждался.

Зарок и Калерия притулились чуть в стороне. Сам главарь, увешанный оружием, словно сумитский полевой командир, сидел, привалившись спиной к стеллажу. Отдыхал. Рядом, поставив винтовку стоймя между колен, дремал Феномен.

При виде прибывших Гус вскочил, зло зыркнул глазами:

— Что так долго? Где Ренегат?

Картазаев не вдаваясь в подробности, пояснил, что его зарубил обходчик, который даже и не обходчик, а Андрас. Гус не поверил. В ответ Картазаев завел его за платформу и показал притороченный труп Ренегата. И столкнулся с бешеным взглядом главаря.

— Ты чего мне какого-то урода дохлого показываешь? Где Ренегат?

Ни одежда убитого (рубашка, так как штанов на нем не было), ни долговязая фигура так его до конца и не убедили. Картазаев и сам бы не поверил. Являясь законченным атеистом, он теперь клял судьбу, что не прихватил первого попавшегося монаха в качестве… Кого? Ну, чтобы впереди пустить!

Не слушая его возражений, Гус в сердцах двинулся к пленнику, с треском отодрал скотч, развязал путы. Старик стоял, задумчиво потирая затекшие руки. При этом он нехорошо улыбался, приговаривая:

— Ну, спасибо, Вольд, за заботушку. За то, что спеленал. За то, что привез. Я тебе этого вовек не забуду. Да так долго и не придется.

Картазаев постучал пальчиком в районе груди.

— Марьин корень стучит в мое сердце! Помни об этом старик!

— Что ты могешь знать о Марьином корне? — ухмыльнулся дед. — Понахватался вершков, неуч! Да я саму Марию знал! А ты кто? Кто ты такой? Кто тебя прислал, петрушка ты деревянная!

— Хочешь вывести меня из себя? Считай, что у тебя ни хрена не получилось, — спокойно произнес Картазаев.

Андрас только зубами скрежетнул.

— Закончили? — уточнил Гус. — Я вам не мешаю? — Он взял деда за шкирняк и толкнул к подъемнику. — Иди, доставай контейнер!

У какодемона от столь приватного отношения задеревенела спина. Ники предупреждала Картазаева между первым и вторым минетами:

— Более всего эти твари обожают грубость. Они от нее силу черпают. Специально людей стравливают и становятся сильнее, злее, беспощаднее. Поэтому, не дай святой гримуар, с какодемонами встретишься, не позволяй вывести из себя. Впрочем, это тебе не поможет. Потому что если они тебя встретят, то тебе, милый мой стар-факер, однозначный копец!

Не подавая виду, лжеобходчик взобрался в открытую кабинку, не забыв презрительно плюнуть на притороченного покойника. Он был весь средоточие. Не обращая внимания на демонстративно взявших его на прицел Гуса и Феномена. У Зарока оружия не было. Как и у Картазаева. Впрочем, последний чересчур хорошо представлял себе "дедовскую" силу, чтобы рассчитывать на оружие.

Андрас рулил, словно заправский штабелерщик. Развернул кабину, и сходу подцепил ножами контейнер. Тот выкатился по роликовым подшипникам на платформу. И проделал это как-то легко.

Похоже, Гус будет расстроен, прикинул Картазаев.

Андрас выровнял штабелер и уронил платформу на пол. Контейнер подпрыгнул, лязгнув крышкой. Явно пустой!

Ищите, ищите, ребята, может, найдете пару гнилых желудей, вспомнилась актуальная фраза из "острова сокровищ".

Гус с горящими глазами подскочил к контейнеру и приоткрыл крышку. После чего с воплем с такой силой откинул ее, что едва не раскроил черепушку сунувшемуся в неудачное время и не в то место Феномену.

Картазаев тоже протиснулся вперед. Как и было ясно с самого начала, контейнер был почти пустой. Если не считать странную скукоженную штуковину на дне, представляющую собой спутанный пучок стеблей еще не сжатого хлеба, надломленных в правую и левую сторону, закрученных в узел вместе с золой и присыпанных у корней откровенной гадостью, как-то землей с кладбища, яичной скорлупой и распаренными старыми зернами.

Картазаев знал "ингредиенты", как впрочем, и то, что сейчас им всем придется очень худо. Хотя куда уж хуже. Надо было каку сразу валить, чего уж теперь.

— Это залом! Не дайте ему взять его! — крикнул он, слишком хорошо понимая, что его никто не поймет, а если поймут, не поторопятся исполнить.

Андрас оживился, гибко наклонился, а еще старым прикидывался, радикулиты разыгрывал, схватил залом и проговоривши:

— Вот я вас, ироды! Полетайте-ка! — с маху треснул заломом о стенку контейнера.

Они и разлетелись словно куры. Как назло стояли, выстроившись у контейнера. И чего он туда сунулся? Знал ведь, что ничего хорошего. За призом! Вот и получи.

По существу, как понял Картазаев, и как в свое время тщилась объяснить ему Ники в перерывах, сами знаете, чего, они получили один удар, разнящийся по траектории и точке приложения. Всех троих подбросило на 3 метра ввысь. Гус ударился в правый стеллаж, Зарок с Феноменом влипли в левый, а Картазаеву повезло больше всех. Разозлившийся какодемон швырнул его в свободный полет, и по красивой параболе он должен был раскроить себе башку о тот самый злополучный рельс.

Никто не убился по единственной причине. Какодемон хотел развлечься. Когда бандиты отлипли от стеллажей и сверзились вниз, а Картазаев прекратил катиться вдоль рельса, и все пришли немного в себя, то обнаружили молчаливо взирающую на них девушку.

Андрас исчез.

Девушка захихикала.

— Где эта падла? — вскричал Гус. — Порву как тузик грелку.

— Раньше надо было рвать, — пробормотал Картазаев.

Феномен предупреждающе поднял руку, приник ухом к стеллажу.

— Кажется, я знаю где.

Все замерли. Стеллаж имел ширину двух контейнеров. И теперь с соседней галереи явственно послышался шум лебедки. Картазаев похолодел, поняв, что там сейчас происходит.

Лебедка надрывно завыла, и над их головами выдвинулся и резко накренился контейнер.

— Поберегись! — закричал полковник, и в ту же секунду Андрас столкнул контейнер вниз.

Они рванулись прочь, причем Калерия, оказавшаяся по ту сторону, успела проскользнуть под самым грузом, хотя логичнее было бы остаться на месте. Но какая уж тут логика.

Контейнер с лязгом обрушился на пол, деформировался, с треском отстрелилась крышка. Изнутри вывалилась бочка, ударилась о рельс и лопнула. Изнутри неспешно выдавилась суспензия ядовито-зеленого цвета.

Как уже сообщалось, полы тоже были крашены зеленым цветом, но по сравнению с краской появившегося вещества, они разом поблекли и выглядели бледно.

С криком "Завалю урода!" Гус побежал по галерее. Ага, не тут то было. Андрас уронил контейнер непосредственно перед ним.

На некоторое время все прекратили беготню и оказались примерно на середине между двумя выпавшими из ячеек контейнерами. Первым опомнился Картазаев. Схватив девушку за руку и увлекая за собой, побежал в сторону первого снаряда.

За ним устремились бандиты. На некоторое время они словно стали единым целым, стремившимся любой ценой спастись существом. Контейнеры рушились один за другим. Вверх взметывались струи зеленого, оранжевого, фиолетового яда, светящиеся и жутко воняющие.

Андрасу удалось организовать сплошной "контейнеропад". Всунув лезвия подъемника внутрь стеллаж, он двигался вдоль него, набирая скорость и выдавливая содержимое с другой стороны. Прямо им на головы.

У Картазаева было единственное желание. Скорее выбраться из рушившейся галереи и засунуть дедка в одну из бочек с самым радужным содержимым. Он хотел, чтобы дед светился. Стал лучезарным. А еще лучше фонил в радиоактивном диапазоне.

На то место, где сходились транспортные галереи, они выскочили одновременно. Платформа подъемника была задрана на 10 метров и концевые выключатели должны были застопорить ее на исходе галереи, но этого не произошло.

Разогнавшаяся платформа с ходу выбила из пазов блокираторы и выскочила на открытое пространство. Некоторое время также оказавшиеся здесь люди могли лицезреть вновь появившуюся в неурочном месте башню. Платформа недолго балансировала на телескопической выдвинутой мачте и стала неуклонно заваливаться.

Люди шарахнулись назад. Не выдержав дополнительно давления, мачта надломилась, и платформа всем весом врезалась в стеллаж. Им повезло, что не в тот, за которым они вздумали укрыться.

Гигантский стеллаж "поплыл". По нему прошла плавная и страшная в своей ирреальности волна, ломающая во многих местах каркас и ребра жесткости. Конструкция опасно накренилась, из многих ячеек, словно выбитые зубы посыпались поддоны, контейнера, бочки. Сходство усилилось тем, что выпавшие детали оставляли после себя зияющие пустоты.

Галерея быстро наполнилась искореженным металлом. Стон стоял потрясающий. Стеллаж, потеряв часть содержимого, не думал успокаиваться. Потеряв остойчивость, он наклонился и лег на соседа.

Тот опасно накренился. С верхних галерей упали несколько ящиков. С нутряным вздохом из пола вылезла часть крепежа, головки болтов не уступали по размерам человеческой голове.

И в этот момент все застыло. В тишине раздался голос Дубаря, высунувшегося в окно и оравшего сверху:

— Что у вас там происходит?

— Покажи, куда заныкалась эта падаль! — крикнул Гус.

Сверху донеслась автоматная очередь. Пули легли за пару стеллажей слева от них.

— Уходить надо, шеф, — встрял Феномен. — Здесь нам его не найти.

И тут же получил зуботычину.

Картазаев не был настроен столь решительно, но понимал, что, не разобравшись с лжеобходчиком, нечего и думать выбраться. Гадский папа мог в любой момент остановить лифт, а то и вовсе уронить его. По ходу он отлично знал механику могильника.

Картазаев предложил разделиться и зажать разошедшегося старпера с двух сторон. Идея отчаянно Гусу не нравилась. Он подозревал, что задумано все Картазаевым с единственной целью завалить его и сбежать.

Но не в принципах полковника было заваливать без веской на то причины. По большому счету имели место несколько подходящих моментов, когда он мог завалить всех троих, включая и Зарока, но он ими не воспользовался.

Во-первых, бандиты пока не мешали выполнению его основного задания. Во-вторых (только, во-вторых, господа моралисты), Зарок вроде как-бы был с ним. Да еще и жизнь, как ни крути спас. Во всяком случае, он так считал. Ну и пусть тешит себя надеждой. На самом деле, конечно же, Картазаев контролировал ситуацию. И первому попавшемуся лжеобходчику конечно бы завалить себя не дал. Лжеобходчиков много, а он один.

Поколебавшись и прикинув весь расклад, Гус приказал Зароку двигаться с Феноменом, себе оставил Картазаева и Калерию.

Едва разделились, и пара бандитов скрылась, Картазаев предложил отпустить девушку.

— Еще чего? — не согласился Гус.

— Какой из нее боец? Обуза. Пусть валит.

— Тут все будет, как я решу, — важно сказал главарь.

Картазаев только пожал плечами, и они пошли с девушкой впереди, являл собой образец живого щита. Вернее, полезли.

Проходы завалили выпавшие поддоны, из которых в свою очередь высыпались ящики и бочки. Картазаев вспомнил, какой идеальный порядок существовал внутри могильника до того момента, как они попали сюда. Контраст получился разительный. Можно было даже засомневаться, что речь идет об одном и том же месте.

В воздухе витал стойкий аромат химических ингредиентов, пахло даже чем-то горелым. Где-то начинало что-то тлеть. Скорее всего, какие-то соединения вступили друг с другом в непотребную реакцию.

Картазаев лез на завалы первым, потом подавал руку и втаскивал Калерию. Так продолжалось до тех пор, пока девушка окончательно не выбилась из сил и не стала капризничать. В конце концов, она уселась на перевернутый поддон и захныкала как щенок.

Напрасно Гус тряс ее за плечо, тыкал в лицо автоматом, добился лишь того, что хныканье стало еще более жалобным.

— Ладно, вали отсюда! — милостливо разрешил главарь, не подозревая, как близко находился от края, ведь полковник внимательно следил за ним, и вздумай "герой" причинить девушке вред, то быстро оказался бы со сломанной шеей.

Полковник долго отрабатывал именно этот прием.

Он объяснял девушке куда двигаться и ждал проявления хоть каких-либо чувств, ведь возможно, они виделись в последний раз. Никаких эмоций. Она лишь смотрела на него исподлобья. Он слегка подтолкнул ее, и она пошла. Подол платья развевался, открывая красивые ноги, и Картазаев думал, что может так случиться, что картинка станет самой красивой и запоминающейся, и больше в своей жизни ничего такого не увидит.

Но если насчет красивого он с небольшими переборами оказался прав, то насчет запоминающегося явно недооценил то, ЧТО ему придется увидеть еще в этом просторном полуразрушенном уже могильнике.

Гроб Феномен увидел почти сразу. Стоило им с Зароком завернуть за угол на радиальную галерею, как его словно толкнул кто-то под руку. Он оглянулся и вздрогнул. На ячейке стоял гроб. Был он обит черным бархатом и украшен серебряным крестом.

— Ты чего? — обратил внимание на его озадаченный вид Зарок.

Стоило Феномену обернуться, как видение гроба исчезло, а на поддоне, как ни в чем не бывало, стоял самый обыкновенный контейнер.

— Слушай, Зарок, а может ну его, барабашку этого! — предложил Феномен, чуть ли не стуча зубами, он привык верить своим предчувствиям, и видение гроба к хорошим предчувствиям отнести было никак нельзя. — Валить надо!

— Давай! — согласился тот. — Только куда?

— К лифтам.

— Так то оно так. Только рисково все это. Дернет барабашка стоп-кран, и застрянем в шахте. А он нас из автомата в капусту.

— Откель у него автомат? Постой, ты что, бежать не хочешь?

— Почему это я не хочу бежать?

— Вот и я говорю. Другой бы на твоем месте обоими руками ухватился за предложение. Ведь ты вроде сейчас как подконвойный. А ты нет. Чего тебе здесь надо? Я за вас с Ренегатом из-за кореша своего поручился, но кто вы такие, я не знаю.

— Ренегата убили.

— Но ты то жив. Тебя монахи подослали!

Феномен рванул из-за плеча автомат, в тот же миг Зарок сблизился с ним и одним махом перехлестнул карабин через шею. Феномен попытался высвободиться, но Зарок неуловимым движением еще сильнее сдавил ему шею. Теперь он не мог даже вздохнуть.

— Я не работаю на монахов! — ледяным тоном произнес Зарок.

— Пусти! Дышать нечем!

Тот брезгливо отпихнул его.

Феномен прислонился к стеллажу, восстанавливая дыхание. Стоило ему поднять взгляд, как сердце его едва не остановилось. В ячейке над ним опять стоял гроб, черный с белым крестом. Он был приоткрыт, и из него свисала безжизненная синего цвета рука. На тыльной стороне ладони у покойника темнели старческие пигментационные пятна. Феномен стал истерически тереть уже свою руку. Потому что он УЗНАЛ.

Распознав заминку, вернулся Зарок. Однако когда Феномен хотел указать ему на причину остановки, то гроба опять, как и в первый раз не обнаружил. В душе у него все похолодело. У них в роду все заранее свою смерть угревали. И батя вечером сказал, что до утра не доживет. А здоровый был кабан. Только сердце ни к черту. У ихнего рода все сердцем слабы были. Здоровые, их еще Медведями звали, а аппарат ни к черту.

И точно вышел батяня ночью по нужде. Темнотища, никого, и в тишине из сарая появляется нечто развевающееся в белом и прямиком к деду начинает спускаться. У деда от страха сердчишко то и не выдержало.

Самое обидное, поутру нашли в сарае повешенную для просушки белую рубаху.

— Нет, ты как хочешь Зарок, а я ухожу! — решительно возразил Феномен.

— Автомат оставь.

— Дураков нет. Ты ж меня первого.

Он, усмехаясь, поворотился, и усмешка присохла к губам, потому что узрел он относ, смотревшийся абсолютно чужеродной деталью, грубо притороченной к швеллеру.

(Примеч. Относ-заговоренная вещь либо вещь, взятая с зараженного больного, по поверью приносит смерть тому, кто коснется ее.)

На этот раз это была старая волчья рукавица, порыжевшая, с дырами, сильно пахнущая псиной. Помня, что касаться ее нельзя ни в коем разе, Феномен слишком резко отдернулся назад, и это сыграло дурную роль. Нога поехала на гладком полу, на которое вдобавок пролили масло.

Откуда здесь масло? Чертов барабашка!

Феномен с такой силой завалился навзничь, что чтобы не убиться в сей же момент, ухватил таки проклятый относ. Рукавица порвалась, но падение все же замедлила.

Феномен сразу отскочил, с отвращением отбрасывая относ. Показалось, что из варежки валит дым, как после удачно произведенного выстрела. Феномен замер, прислушиваясь к своим ощущениям.

Сильный приступ кашля согнул его пополам. Когда он откашлялся и смог выпрямиться, то замер парализованный животным ужасом. Все брюки были забрызганы кровью. Когда он вытер рот, к руке прилип сморщенный комок некоего внутреннего органа.

Увидев, что его напарник истекает кровью, Зарок поспешил избавить его от автомата, пока еще окончательно не забрызганного.

— Добей! — прохрипел несчастный.

— Сам сдохнешь, — равнодушно проговорил Зарок.

Гус и Картазаев увидели Андраса первыми, и это едва не стало последним, что они видели в этой жизни. Лжеобходчик лоб в лоб направил на них двухтонный ричстакер. Деться в узком проходе от несущейся торпеды, до которой оставалось не более десятка метров, было решительно некуда. Разве что взлететь.

Не сговариваясь, он полезли на полки. В принципе лезть было незатруднительно. Высота полки 1850 мм, удобные для захвата швеллера. Затруднение вызвал разве что Вилорий. Эта скотина сунулась на тот же ряд, что и Картазаев. Главарь отчаяннопихался и лягался, норовя спихнуть его вниз.

Разозлившийся Картазаев схватил его за штанину, чтобы самого вытряхнуть, но в это время прямо под ним взвыли моторы ристакеры и быстро полезли вверх заостренные "рога". Чтобы не быть нанизанным на них, полковник был вынужден совершить рискованный прыжок на соседний стеллаж.

— Епишка прыгучая! — вырвалось у Андраса в сердцах.

Он оказался совсем рядом, в паре метров снизу. И Картазаев рискнул еще раз, благословясь. Как и у стандартных погрузчиков, у ричстакера кабина как таковая отсутствовала. На горизонтальной площадке имелось кресло, в котором и находился водитель.

Когда полковник всей своей массой сверзился на площадку, Андрас еще успел среагировать и обернуться. Картазаев с подскока заехал ему ногой под то же самое ухо, что и в первый раз. Мерзавца кинуло вперед, на рычаги управления, закрепленные на штурвале.

Ричстакер взвыл и пронесся по транспортной галерее. Рога цепляли стеллажи, роняя искры.

Картазаев от рывка едва не вывалился под колеса, но умудрился уцепиться за кресло, а потом, подтянув Андраса за шкирку, и за его горло. Какодемон, как только не извивался, это ему не помогло.

Владея всего одним приемом, Картазаев делал это виртуозно. Он мог производить удушение, а при желании и сломать шею. Но в его планах не было мочить лжеобходчика, он нужен был ему живой. И он взял бы его, если бы не идиоты Дубарь и Вилорий.

Он так и не понял, кто стрелял. Но пули легли конкретно. С сочным чпоканьем. И в такой непосредственной близи, что ему ничего не оставалось, как спрыгнуть с ричстакера и благодарить судьбу, что в него умудрились промахнуться с первого раза.

Ричстакер громыхая, умчался прочь, вскоре скрывшись в радиальной галерее, а он был вынужден некоторое время приходить в себя, гадая, сколько ребер у него все же уцелело после всех этих падений. Подняв глаза, столкнулся со зрачком автомата, в очередной раз поражаясь, насколько бездонным оно всегда видится, когда целят в тебя. Жерло.

— Пришла пора тебе лоб зеленкой намазать, — прокомментировал увиденное Вилорий. — Ты провалил все дело. Не нашел мне общак, как обещал, и упустил урода обходчика.

— Я упустил? — изумился такой наглости Картазаев. — Да он был у меня в руках!

— Молись, падла, а я посмеюсь.

— А я атеист! Встать можно?

— Только не вздумай мне свое карате демонстрировать. Все равно успею выстрелить, разве что забрызгаюсь.

А ведь он прав, подумал Картазаев. Без шансов. Калибр 7,62. Вместе со стеллажом прошьет.

Когда он встал, до бандита оставалось пара метров, до дула метр. Картазаев хотел его схватить на удачу, может, пальнет не сразу, палец там затек, или еще что, и удастся отвернуть дуло в сторону. В таком случае тоже зацепит, но шанс есть, если не в тулово и не в башку. Тогда учитывая раневой канал, сразу трындец. Отмазка вялая, но все лучше, чем как барану загибаться.

Выстрела так и не последовало, но они едва не умерли оба. Впрочем, бандит сразу. Картазаев стоял и смотрел на стоящего на расстояние вытянутой руки Вилория, и впервые видел, как мертвеют глаза, наливаются твердым стеклом, как кожа на лице дубеет, выцветает.

Сволочная штука ричстакер. В отличие от стандартного погрузчика имеет поворотные ножи, к тому же телескопические. Они могут выдвигаться более чем на пять метров. Вот ими то Андрас и хотел их нашпилить сквозь стеллаж.

Картазаев еще глянул на застывшего в полудвижении бандита, на торчащее из брюха широкое лезвие с тягуче капающей кровью. Это же самое лезвие, перед тем как исчезнуть уже в следующем стеллаже, проехало по его боку. Там тоже было липко и горячо.

Ричстакер взвыл за перегородкой, и ножи стремительно выскользнули обратно, скрываясь в стеллажах. Едва это произошло, Вилорий мешком провалился на пол.

Картазаев выдернул из холодных рук автомат, выскочил за угол и стал поливать погрузчик.

— Не стреляй! Его здесь нет! Это я-Зарок! — донеслось до него, и он палец с курка убрал.

Зарок подошел, и они уселись на нагретый рельс.

— По ходу мы остались одни, — сказал бандит.

— Хотел бы я, чтобы это было правдой, — вырвалось у полковника.

Зарок был за то, чтобы уходить сразу. Картазаев сказал, что у него есть небольшое дело, и хоть он бандита не держал, тот увязался за ним.

Первым делом Картазаев забрал у Вилория аппликатор с кодом выхода. В начале каждого стеллажа висела схема эвакуации с указанием важнейших узлов могильника. Из нее полковник хотел узнать место расположения модуля подземного хранения упаковок с топливом, но оказалось, что они хранятся на стеллажах.

Стеллажи имели удобную нумерацию, и вскоре он добрался до нужного. На первом и втором ярусах несколько десятков поддонов были заставлены не бочками, как можно было ожидать, а именно упаковками. Прямоугольными, с завинчивающимися пробками и надписью "Огнеопасно!" на глянцевых боках.

Зарок, расслаблено засунув руки в карманы, наблюдал, как Картазаев опрокидывает канистры, открывает пробки и льет на пол янтарную остро пахнущую бензином жидкость. Автомат висел дулом вниз. Полковник на всякий случай держал дружка на виду и не поворачивался к нему спиной.

Зарок понял, что ему не доверяют, но вида не показал. Лишь в уголках глаз мелькнуло подобие усмешки. Ну и нехай. Лучше перебдеть, чем недобдеть.

В образовавшуюся лужу Картазаев загнал подъемник и, предварительно обесточив, кинул вниз пару оголенных жил. Подъемник имел беспроводной дистанционник.

— Зеленая кнопка включает подачу тока, и получаем небольшой тара-бум! Красная, наоборот, все вырубает, — пояснил он.

— Э, нет, я в это не участвую, — открестился Зарок. — Зачем ты мне это говоришь?

Картазаев пожал плечами. Мол, как вам будет угодно.

Тишину зала прорезал громкий хруст. Со своего места они могли видеть лишь узкую полоску стены, все остальное закрывали стеллажи, контейнеры, поддоны, месиво технологического оборудования.

Полосу по всей высоте, а это 50 метров, вспучило, словно нечто катилось внутри стены сверху вниз. Они, не сговариваясь, побежали в другую сторону. Однако хруст двинулся вместе с ними. Теперь он перемещался параллельно, не стараясь их обогнать.

— Что это за хрень? — прокричал Зарок на бегу.

— Карга, — пояснил Картазаев.

— Не пора ли рвануть это чертово место?

— Рано. Сами поджаримся. Надо сначала подняться.

Хруст прекратился, и они как по команде перешли на шаг. Зато ожил мегафон.

— Ребятушки, козлятушки! Я пришла откушать вашего мяса! — раздался блеющий старушечий голос.

Зарок пальнул и разнес ни в чем не повинный громкоговоритель.

— Не трать патроны! — остановил его Картазаев.

— У, чмо, холопы, быдло! — разозлилась Карга.

Мегафоны были натыканы на каждом углу. Но бежать было недалеко. Как не велик могильник, он все же имел ограниченные размеры. Сначала они добрались до стены, а уже потом, двигаясь по ней, вышли к лифту.

На полу у створок сидела Калерия, поджав ноги и угнездив на них подбородок. Похоже, она была готова ждать вечно, а все происходящее волновало ее мало.

Сначала Картазаева испугало отсутствие Мики, пока он не вспомнил, что сам велел пацану сидеть в кольцевой коридоре в стене. В стене! Он содрогнулся, вспомнив хруст, с которым нечто, именуемой Каргой, спустилось вниз.

Он лихорадочно кинулся к дверке в стене, распахнул, и на некоторое время страшное напряжение овладело им, не спешило отпускать. Мика стоял и, не моргая, смотрел на него.

— Мика! — крикнул Картазаев, не замечая, как голос прорезает сухоту в горле. — Что с тобой?

— А ты кто? — спросил Мика.

— Боже, как ты меня напугал! — вынужден был признать Картазаев.

Он помог выбраться пацану наружу, и тут стена за спиной Микки запульсировала и провернулась. От неожиданности он чуть не сел на пятую точку.

Там было что-то живое. Или псевдоживое. Оно дышало и двигалось.

— Уходим! — тихо приказал Картазаев. — Зарок, вызывай лифт. Калерия, потом Мика, я замыкающий. Нам тут больше делать нечего.

Когда они поднялись, то не успели и шагу сделать, как попали под бешеный обстрел. Единственно, что их спасло, стрелок попался никудышный, лупил длинными очередями, которые сразу ушли выше.

Картазаев выпустил из головы Дубаря, и это едва не стало фатальной ошибкой. Все четверо упали на пол, а уже потом Картазаев с Зароком открыли ответный огонь. Били не прицельно, но и так было ясно, откуда ведется огонь. Из пункта управления объектом, оттуда, где Гус и оставил Дубаря.

Поначалу они целились в дверь, пока не поняли, что стены сделаны из гипсокартона и пуля калибра 7,62 отлично прошивает ее навылет. Тут уж они дали с двух стволов. В стене сразу возникли рваные дыры, а из служебки раздались вопли боли и испуга. Почти сразу им удалось зацепить противника.

Они переглянулись и поняли друг друга без слов. Такое взаимопонимание возможно лишь в бою, и оно дорогого стоит. Картазаев подобрался к ближайшей пробоине в стене, всунул дуло и, поводя им из стороны в сторону бил короткими очередями. Вел отвлекающий огонь.

Зарок под его прикрытием подскочил к двери и отрыл огонь уже прицельно. И сразу попал. Раздался новый стон и крик, полный ужаса:

— Не стреляйте! Я сдаюсь!

Они прекратили стрельбу и слажено шагнули внутрь, контролируя внутренне пространство. Внутри был тот еще кавардак. Панорамное окно разбито, кондиционер выдул наружу болтающиеся серые занавески. Столы перевернуты и раскурочены. Кругом дыры от пуль.

У стены под окном сидел насмерть перепуганный и шумно дышащий Дубарь. Он был ранен в ногу и руку. Одежда блестела от крови.

— Это не я! Это он меня заставил! — он указал им за спины.

Они как по команде обернулись и, как потом выяснилось, их спасло только то, что Дубарь к тому времени расстрелял все патроны. За их спинами стоял, не таясь, Андрас, и буквально бился от страха.

— Он все врет! Я без орудия!

Они бы уложили его на месте, и для этого хватило одной пули, но как всегда вмешался случай. Вполне возможно, что нелюди заранее все рассчитали. Сначала один отвлекает, второй скрывается, потом все с точностью до наоборот. Во всяком случае, людям с их довольно топорными расчетами до этих тварей далеко.

Пока они разводили базары с Андрасом, Дубарь активизировал систему автоматического аварийного спасения, и за окно и до самого низу был сброшен спасательный пожарный рукав, куда он и нырнул. Принцип работы СПР основывался на трении за счет обжатия движущегося в нем тела. Они лишь успели дать очередь вослед. Но как говорится, поезд уже ушел.

Мало того, пока они бесцельно строчили вслед ускользнувшей из-под носа мишени, какодемон выскочил в коридор и будто растворился, сколько они его не выглядывали. Видно, нырнул в только ему ведомый закоулок.

Хоть явной опасности не наблюдалось, необходимо было уходить, но очень некстати подросткам срочно понадобилось в туалет, и они с Зароком остались на верхотуре одни. Великолепный вид, бьющиеся в потоках кондишена занавеси, если это был бы фильм, финал можно снимать.

— Ты что-то ищешь? — с напускным беспокойством поинтересовался бандит.

— Пульт дистанционный куда-то дел.

— Ай-яй-яй! — Зарок продолжал ломать комедию. — Стареешь, наверное. Не этот?

Он показал ему его дистанционку, но предупредил его поползновения.

— Стой, где стоишь!

Они замерли друг напротив друга, оружие в опушенных руках. Финал продолжался.

— Ну и что дальше? — спросил Картазаев.

— Не пытайся играть, Везунчик. Когда ты догадался?

— Слишком поздно, к сожалению.

— Врешь. Ты еще внизу ко мне перестал спиной поворачиваться.

— А может ты голубой.

— Перестань клоуничать, перед смертью стоишь!

— Какой высокий стиль! — усмехнулся Картазаев. — Данюк бы достойно оценил своего ученика. Лучшего ученика, должно быть. Ну, не скромничай, Поляков. Научил он своих друзей все-таки пожирать.

— Поговори перед смертью, — усмехнулся майор.

— Коллегу своего ты мастерски завалил. Врагов бы так. В лоб-и в дамки! В смысле, в мои друзья! Когда вы это придумали? Еще с драки на танцах, естественно. А я еще недоумевал, чего группа не в полном составе явилась. Вы специально только двоих своих засветили, а два козыря оставили. Одного потом слили как шестерку. Только Штиль об этом не знал. Кто это придумал? Данюк? Или как это, пардон, импровизация в боевой остановке?

— Офицер ОПУ не должен оперировать в своем лексиконе словами типа "недоумевал". И прочему ты говоришь "пардон", Везунчик? То же мне фрау-мадам!

— Ну ладно, поболтали, и хватит, дело надо делать, — сказал Поляков. — Только ты не обессудь, Везунчик, если по своему невежеству я что-то напутаю.

Он издевательски усмехнулся и демонстративно нажал красную кнопку. Шарахнуло так, мало не показалось. Видно, над топливным модулем располагались и ВАО. Идиотизм, конечно, хранить высокоактивные отходы рядом с бензином и солярой, но кто сказал, что в стране перевелись идиоты?

Длинный белый язык пламени вытянулся снизу до верху, лизнул разом закоптившийся потолок и втянулся обратно, внутрь стеллажей с их смертоносной начинкой. Но успокоения это не принесло. Что-то там громко загудело внутри.

— Что-то не так? — спросил Картазаев, заметив, как Поляков недоуменно вертит дистанционку в руках. — По-моему нормально получилось. У нас даже есть несколько минут, чтобы убраться отсюда.

— Ах ты, придурок! — все-таки хорошо Данюк натаскал своих церберов, Картазаев не увидел самого удара, но через некоторое время с удивлением обнаружил себя на противоположной стороне комнаты.

— Не понимаю, майор, что тебя так раздражает? — Картазаев притворно удивился. — Не ту кнопку нажал? Я же пошутил, зеленую надо было жать. Получается, дружка своего ты напрасно замочил. В доверие хотел втереться, а я видишь, как облажался!

С первого выстрела никому из них другого завалить не удалось. В комнате было полно естественных укрытий, как — то столы, этажерки для документации и даже сейфы. Так как Картазаев стрелял лучше, то по идее он имел лучшие шансы, но дыхание свело все преимущество на нет. Не сказать, что он было шумным, но Поляков передвигался так, словно вообще не дышал.

Старый бздун может прикинуться молодым и даже жениться на молоденькой (правда, непонятно, что он будет с нею делать, один раз он, конечно, сможет, но ей этого может показаться мало). Преподаватель академии Генштаба генерал-полковник Жорес Самуилович Равва говаривал, что старые бздуны вполне могут притвориться молодыми, но лестница выдаст всех.

Духовные близнецы, выдрессированные одной военной школой, они закрутили неплохую карусель, могущую служить пособием для начинающих в деле огневого взаимодействия в замкнутых помещениях.

Несмотря на выбитые окна, комната быстро наполнилась тучами пыли и пороховой гари. Дышать было настолько тяжело, что казалось, легче вообще не дышать. При каждом вдохе в горло словно просовывали саперную лопату. Легкие упорно сопротивлялись такому издевательству. Кололо везде. Сердце билось с немыслимой частотой, более походящей на барабанную дробь.

Картазаев изображал из себя сеятеля, выбрасывая опустошенные магазины. Он поймал себя на том, что готов швырнуть в противника автомат с последним снаряженным магазином. К тому же он не помнил, сколько там осталось патронов, и остались ли вообще. На крайний случай, автомат можно было использовать вместо дубины.

— Оказывается, врут, что ты меткий стрелок, Везунчик! — донесся голос Полякова.

Картазаев, рыча, как тигр (скорее всего, как тигр подыхающий), успел дать пару очередей, а потом автомат безнадежно заглох.

— Слабо подойти и прикончить волка-одиночку? — задорно прокричал полковник.

И парень клюнул. Он был молод и глуп, этот майор с погасшими глазами. Поляков поднялся из-за укрытия, отбросил в сторону автомат и пошел ему навстречу, наматывая ремень на руку.

— Посмотрим, какого цвета у тебя мозги, Везунчик, — сказал он.

— Не советую, сынок, — устало усмехнулся Картазаев. — Я повидал немало чужих, и зрелище это мало эстетическое.

— А мы все равно поглядим, папаша.

Они сошлись, и некоторое время ударно лупили друг друга, причем Картазаев чем не попадя. В дело пошло все, что попалось по руку. Но особого успеха это не принесло. Спецназовец разбивал все как таран. Картазаев был вынужден войти в клинч, и они покатились.

— Здравствуй, сучье племя, младое незнакомое, — прохрипел Картазаев, пытаясь придушить соперника, но, впрочем, без особого успеха.

В ответ Поляков попытался сломать ему шею, но Картазаев выскользнул. Так можно драться до бесконечности, подумал Картазаев. Но майор имел другие мысли. Когда он, пошатываясь, встал, в руке у него возник пистолет.

— Не мог тебя сразу кончить, хотел посмотреть, как ты дерешься, — пояснил Поляков. — Мой вердикт, ты устарел. Поэтому я тебя утилизирую.

Картазаев катнулся в сторону, и тут же страшной силы удар вмялся ему в спину. Из чего он выстрелил, из танкового орудия, подумал Картазаев.

На самом деле сработал фактор, который вылетел у них из головы. Все это время, потраченное на бессмысленную драку, в могильнике что-то тлело, а потом как бункнуло, выбросив чудовищно спрессованный пакет бездымного пламени до самого потолка.

Даже лежащему Картазаеву досталось по полной программе, что же говорить о майоре, который стоял напротив окна. Когда он, пролетев сквозь всю комнату, буквально вонзился в стену, то раздался такой сокрушительный удар, что даже Картазаев поежился.

Когда он поднял голову, в гипсокартоне зияла дыра. Следующая за ней стена оказалась бетонной. В ней была вмятина, из которой торчала оголенная арматура.

Картазаев было решил, что майор разлетелся на куски, но потом увидел слабо тлеющее тело, не подающее признаков жизни. Похоже, Данюку новые кадры набирать, решил Картазаев.

Теперь их ничего не останавливало. Картазаев, Калерия и Мика побежали к выходу. Полковник сунул ленту аппликатора в сканер, на некоторое время замерев в немом ожидании. До последнего не верил, что все, наконец, закончилось. Однако дверь с сиплым вздохом подалась в глубь, впуская снаружи воздух, показавшийся изумительно вкусным.

Они выскочили и сразу побежали. Причем направление выбрали уже потом, так что сначала двинулись по дуге. Лишь бы бежать. Лишь бы прочь из этого проклятого места.

Когда Картазаев все-таки оглянулся, а ведь не хотел, чего ему там смотреть, то у него вырвался невольный возглас. Как уже упоминалось, небо Вольда представляло собой огромное облако в виде свернувшейся змеи.

Теперь змея развернулась. Гигантское тулово устремилось книзу и исчезало головой в крыше могильника.

Зрелище оказалась настолько потрясающим, что все трое они кричали что-то свое, а Мика дольше всех. Оказывается, он смотрел не на змею, а на Калерию. Картазаев повернулся к ней, и сердце его словно остановилось, в который уже раз за сегодня.

Девушка тоже пыталась кричать. Может быть, простое "А-а!", и во рту у нее трепыхалось нечто. У них в "военке" была такая шутка, лезть в рот желательно грязным пальцем, если твой сокурсник зевнул. Одной рукой он сжал ей рот, другим отвернул губы.

И отшатнулся. Вот рту женщины (Женщины?) топорщились лопнувшие кожистые складки-остатки перепонки. Чертов репликант!

Он сразу припомнил, как Калерия непотребно вела себя в "Утопленнике", а потом в Обервальде. А он то из себя моралиста строил! Вместо того чтобы достать парабеллум и пристрелить двойника! У него даже не было сомнения, на кого тот работал. На монахов.

— Какой я придурок! — простонал он, опускаясь на корточки.

Пришел в себя от прикосновения. Мика тряс его за плечо. Псевдокалерия сидела в своей любимой позе, сжав колени и бессмысленно глядя вдаль.

— Чего расселся? Пошли отсюда.

— Я должен вернуться.

— Куда? Ты что сдурел?

Могильник выглядел еще хуже, чем тогда, когда они покинули. Из открытого входа валил дым, пока еще жидкий, но который темнел на глазах.

— Если через 10 минут не вернусь или рванет, ну, в общем, ты понял, уходи один!

— Да я тебя вообще ждать не буду, балбес!

— А по башке?

Мика демонстративно повернулся и стал удаляться, приговаривая:

— Хочешь загибаться? Загибайся!

Картазаев не хотел.

Чтобы спуститься вниз, он воспользовался оставленным Дубарем спасательным пожарным рукавом. Стоило ему выбраться из него, лицо опалило жаром, хотя открытого огня не наблюдалось. Все было прозаичнее и страшнее. Впервые в жизни он видел, как без видимой причины плавится и расползается металл. Стеллажи оплывали на глазах, фиолетовое-синее-оранжевое содержимое протекало из контейнеров, заставляя проседать полки и вытягиваться швеллера.

Картазаев обогнул опасное место и скоро был там, где они нашли Мику.

— Калерия! — крикнул он.

Продолжая взывать, он бил по полкам подобранным талрепом. И вскоре результат был достигнут. Ему повезло, что бочки с бензином стали рваться на несколько минут позже, а то бы тонкого сдавленного голоса, да еще из-под наглухо закрытой крышки он бы не услышал.

Несколько минут у него ушло, чтобы талрепом сбить блокираторы. Нечеловеческим усилием он сдвинул по направляющим контейнер ровно настолько, чтобы можно было открыть крышку. На большее не было сил.

Изнутри показались две ручки, потом голова Калерии.

Ничего, голова пролезет, пролезет и все остальное, отстраненно думал Картазаев. Хотя у женщины могут быть затруднения и с филейной частью.

Когда он выволок ее наружу полностью, у него не было даже сил обрадоваться. Она что-то тараторила без умолку, у баб это чисто нервное.

В глубине могильника уже что-то горело отрытым пламенем. Разноцветные струи текли по вертикальным бокам стеллажей, и там где они соприкасались, начиналась немыслимая реакция, и металл начинал кипеть без огня.

Они стали выбираться из этого ада, выбирая уже не самый короткий путь, а те места, где еще можно было пройти.

На Дубаря наткнулись в радиальной галерее. Обессилев от ран, бандит дошел почти до самой стены. Под ним медленно расползались тягучие лужи.

— Это была всего лишь игра! — хныкал он.

Увидев приближающихся Картазаева с девушкой, истерично закричал:

— Проклятье! Убей их, бабушка! — возможно, он и сам и не подозревал, что умеет так визжать.

Дверь в стене, ведущая в кольцевой коридор, как по команде распахнулась, и мерзкая старуха молча выдвинулась из нее. Сразу стало ясно, что двигается она не самостоятельно. Широкий черный раструб был вдет ей в спину, соединяя с неким пестрым "баллоном".

"Баллон" вдруг единообразным движением провернулся одновременно во всех дверях.

— Что это? — закричала Калерия.

— Карга! — ответил Картазаев.

Он потянул девушку прочь, но вдруг понял, что старуха не двигается. Она мертва!

И тут его проняло. Он повернулся к Дубарю, уставив палец чуть ли не ему в лицо.

— Бабушка? Так это ты? Сергеев!

Перед ним раскрылась со всей очевидностью вся цепочка, приведшая к неверному трактованию, а также то, что он находится перед истинным создателем Вольда.

— Чей труп ты подкинул в своей квартире?

— Владика, не убивайте меня.

Он так жалобно смотрел на них, что женское сердце не выдержало, и Калерия затеребила его рукав. Он только нетерпеливо вырвал руку.

— Но как?

— Она достала меня, ко мне друзья перестали ходить!

— Не было у тебя друзей! Только виртуальные трепачи.

— Это она виновата все равно! Я пенсию ей перестал давать, думал, сдохнет, а она только глаза таращила! Притворялась!

— Игра говоришь? Как в думе. От рядового бойца до заместителя главаря, а потом и до атамана! Заигрался ты, Сэр Геев!

— Смотрит! — заверещал он, указуя перстом.

Создание за спиной мертвой старухи сделало такое движение, будто срыгивая, и тело было отброшено на пол. На людей уставилась змеиная голова, медленно поворачивающаяся из стороны в сторону и выбирая следующую жертву.

— Уходим тихо! — прошептал Картазаев, собственный голос показался ему грохочущим на всю вселенную.

Змея вдруг уставилась на Калерию.

— Ложись! — Картазаев сшиб ее наземь.

Пестрое тело пролетело над ними, челюсти чрезвычайно резким отрывочным движением схватили визжащего от ужаса Сергеева, и голова исчезла в кольцевом коридоре.

Все стенные двери поочередно слетали с петель, открывая вид на струящееся внутри пестрое тело.

Картазаев не знал, как они выберутся. Лифтом, даже если он каким то чудом до сих пор еще работал, пользоваться было нельзя. Оставался пожарный шланг, но он был рассчитан только на спуск.

Но когда они добрались до шланга, рядом с ним свисал самоспасатель типа Росомаха — автоматическое канатно-спусковое устройство со спасательной косынкой на конце.

Не успел Картазаев прикинуть, кто такой добрый, когда спаситель сам высунулся наверху сквозь разбитое окно.

— Санта! — прошептала Калерия со слезами на глазах, и Картазаев почувствовал укол ревности.

Сначала подняли девушку, затем полковник взлетел сам.

— Что ты так долго? Нас чуть не поджарили! — возмутился Картазаев.

— Извини, раньше не мог.

Он поразился его спокойствию и его потрясающему внешнему виду. Широкие плечи, гордая осанка, черные кудри до плеч. Он напоминал античного Геракла.

Снаружи стоял черный джип, вокруг которого Мика гонял Калерию-реплику.

— Она беззлобная, только говорить не умеет. Пусть с нами поедет.

Картазаев был не против, хотя, наверняка Мика спрашивал не у него, а у Санты, но сказать ничего не успел. С шипением из двери полезла змеиная голова. Из которой словно выдох вырывался раздвоенный язык не менее нескольких метров в длину.

Картазаев скакнул за руль, заводя машину. Санта запихнул обеих Калерий и Мику. Впрыгнул сам.

— Уезжай!

Однако стоило им тронуться с места, как выскочивший откуда-то Андрас, скорее всего в кустах выжидал, чем все кончится, швырнул им под колеса нечто.

Картазаев узнал волчью перчатку, неоднократно виденную им у лжеобходчика во время их недолгого, но запоминающегося общения.

— Но это не должно действовать, только на лошадей! — растеряно проговорил он, видя, как джип превращается в кусок железа, разучившийся ездить.

— Я пойду! — они с Сантой одновременно глянули друг на друга.

— Мы так не договаривались, — покачал головой Картазаев. — Я жить за чужой счет не согласен.

— Ты спрашивал меня, откуда я, — сказал Санта. — Я не мог тогда тебе всего рассказать, а сейчас уже не успею. Но ты должен понять. Мне некуда возвращаться. В том нормальном мире я убит, и тело мое мертво. Вольд — это единственное место, где я могу существовать.

— Выходит, я тебя убил во второй раз! — потрясенно произнес Картазаев.

— Я устал умирать каждую пятницу, — признался Санта. — Я хочу уйти навсегда.

Он не оглянулся ни разу, и в зеркале заднего вида Картазаев видел только гриву черных развевающихся волос.

Они не успели добраться до границ Зяби, когда рвануло. Меньше всего это походило на взрыв. Сначала раздался грохот, будто разом по всему небу прокатили рокочущий чугунный шар. Следом весь рельеф, что оставался у них за спиной, встал на дыбы, пытаясь поменяться местами с небом. Земляной водопад устремился по Зяби, сметая все на своем пути. На месте зданий возникли всасывающие воронки. Величаво рухнула труба, словно ножом располовинив стоящий рядом металлургический корпус.

Машину нагнал и захлестнул пылевой вал. Потом ее оторвало от грунта, и некоторое время машина словно плыла в потоках, в которых соединилось несоединимое. После чего ее с немыслимой яростью швырнуло прямо в центр разбушевавшейся бездны, и все исчезло.

Картазаев очнулся с ощущением счастья. Оно было настолько всеобъемлющим, что на лицо наползла дурацкая улыбка. Он сидел и улыбался, а уже потом открыл глаза.

Он находился в том же самом зале кинотеатра, абсолютно пустом. Сорванная маска и очки лежали у него под ногами, но он их не стал поднимать.

— Куда же делись мертвяки? — недоумевал он, но впрочем, это вопрос занимал его не больше нескольких секунд.

Он думал, что опять не сможет сразу встать. Он еще помнил, как это было в первый раз, но ничего подобного не случилось. Тело повиновалось легко и свободно. Будто говоря: "Победа! Мы победили!"

Он вышел на улицу, освещенную неярким солнцем, от которого у него даже не заломило глаза. Он огляделся, не увидев ни одного "крота", но почувствовал неприятную общую разбалансированность организма.

Глаза не хотели фокусироваться, он видел то асфальт, то небо-тусклое, словно выцветшее. Но если он хотел посмотреть вдаль, то ничего не получалось, и опять видел лишь собственные ноги.

Временами он терял контроль и над собой. Не чуял рук и ног.

— Надо собраться! — приказал он себе.

Это было не трудно. Труднее было вновь не потерять контроль. Это напоминало качание маятника. Он то воспринимал действительность, то переставал соображать, где находится.

— Я обещал зайти к Раевскому! — вспомнил он.

Оказалось, что он плохо помнит дорогу. Когда все-таки сориентировался, оказалось, что он идет в обратную сторону.

— Черт! Я так долго проблуждаю! Мне ведь в Москву надо доложить!

После этого он потерял сознание. Он сам так решил, потому что дом Раевского не мог стоять сразу за кинотеатром.

Его слегка успокоило, что дверь оставалась целой. Правда, Раевский успел ее поменять на шикарную из мореного дуба с глазком посередине.

— Зачем в подъездной двери глазок? — недоумевал он. — И почему я говорю вслух? Остаточные явления, как сказал бы Бивиа Папаш! — он хмыкнул. — Смешное имя. Надо будет спросить, когда вернусь, у грузин действительно есть такие имена?

Дверь открывалась тяжело, потому что была привязана к полу сразу нескольким веревками. Он только обрадовался, значит, парень дома. Он раздвинул дверь на ширину, достаточную, чтобы пролезть одному человеку и проник в подъезд. Забарабанил в дверь, крича:

— Толя, открой! Это я вернулся!

Когда Раевский открыл, на нем была полосатая пижама, а через плечо висело полотенце, когда-то белое, но сейчас все в гнойных пятнах.

— Я готовлю котлеты! — сказал он.

— Чего ты мне как маленькому объясняешь! — возмутился Картазаев. — Я это и сам сразу понял. Я пришел за тобой.

— Но я сначала должен дожарить котлеты. И мама с папой тоже ждут.

— Но они же умерли, — удивился Картазаев.

— Я знаю. Они в ванной ждут. Надо им котлеты принести, а то мне ванна нужна самому. Искупаться надо.

— Это у тебя от переутомления. Нервы и все такое.

— Это от грязи, — не согласился Раевский. — Мне надо помыться, и нервы сразу пройдут. Только шампунь нужен для нормальной кожи, а не для жирной. Если помыться шампунем для жирной, на душе становится тяжело. Это тяжелый шампунь, понимаешь меня?

— А что тут не понять? Нервы должны быть чистыми. А шампунь у меня есть. Как раз для нормальной кожи.

Он протягивает Раевскому бутылочку, на которую надета соска.

— Только соску сними.

— Нет, это не то. Это же для кожи, а мне нужно для нервов.

— Для нервов у меня нет. Может, у Бивиа есть. Знаешь, у него все есть. Как в Турции.

— В Турции сала нет.

Некоторое время они скорбно размышляли над этим фактом.

— Нам надо уезжать отсюда, что-то мне не нравиться это место! — заявил Картазаев.

— А мы уже едем!

— Как? — он обнаружил себя в машине с откинутым верхом, мало того он еще и рулил. — А где мы взяли машину?

— Ну, ты ничего не помнишь? — смеется Раевский, теперь на нем форма гостиничного служащего, дурацкая шапочка на голове. — Мы искали машину, а потом нашли.

— Понятно. А теперь молчи, сейчас будет Кордон. Мне надо будет объяснить, кто ты такой, а то могут не выпустить.

Кордон они нашли там же, где он находился, когда Картазаев только уезжал в Вольд. Сразу за транспортной развязкой лежали бетонные плиты, на которых сидели солдаты.

— Солдаты! — торжественно обратился к ним Картазаев, остановившись. — Вы не имеете права нас останавливать. Вы знаете, кто это такой?

— Конечно, знаем, — закивали те головами точно болванчики. — Это же Раевский!

Они оставили машину на обочине, и Картазаев непроизвольно ускорил шаги. При виде домика лесника он припустил бегом.

— Они здесь! — крикнул он на бегу.

На веревках висело свежевыстиранное белье, широкие белые простыни, вообще, все белое.

Картазаев побежал, споткнулся, даже упал на колени. Потом сразу оказался у двери и забарабанил в дверь.

— Это я, Маша! Открой!

Дверь медленно с громким скрипом растворилась. За ней застыла Маша. Некоторое время она неподвижно смотрела на него, не узнавая.

— Это я, Маша! — сказал он, счастливый.

Девушка бросилась ему на шею и стала осыпать поцелуями, на которые он толком даже не смог толком ответить.

— Погоди, Маша. Тут же люди, — он отворачивал лицо. — Что с Мошонкиным?

Не успел он так сказать, как Мошонкин уже был рядом с Машей и обнял девушку. Это задело Картазаева.

— Ты же ранен был? — недовольно заметил он.

— С кем ты тут разговариваешь? — не понял Мошонкин.

— Как с кем? — стушевался Картазаев. — Со мной же!

— Никого не вижу, — упрямо продолжал тот.

— И Раевского не видишь?

— Никого!

Картазаев оглянулся, и ему стало так страшно, что даже сердце прихватило.

Сосны стояли мертвые, одни стволы, и нечто серое сползало по стволам на землю, и она тоже становилась серой и мертвой, выцветала на глазах. Из-за стволов выходили "кроты". Молчаливые, серьезные, и у никого не было глаз. Лишь гладкие пустые сразу опустевшие лица.

— Вольд! Он вернулся! — сдавлено прошептал Картазаев. — Но почему?

Он понимал, что надо бежать, но продолжал стоять. Маша потянула его. И он увидел ее руку, раздувшуюся с черными остановившимися венами.

— Маша, почему ты не вернулась за Раевским? — спросил он. — Я же сказал тебе адрес!

Он повторял этот вопрос снова и снова. Даже тогда, когда "кроты" добрались на него. Множество холодных разбухших рук рвали его, тащили, он сопротивлялся, пока хватало сил, и все повторял:

— Почему ты бросила Раевского?

Окружающие предметы-лес, "кроты", дом лесника- стали коверкаться и уменьшаться, словно скручиваемый бумажный ком, пока не уменьшился до размера макового зернышка, а потом со страшным шумом и стремительностью втянулся ему в зрачок.

Мир прекратил существование во второй раз.

На этот раз Картазаев очнулся в гораздо более жуткой обстановке.

Он сидел в пропахшем смертью зале, и вокруг, как ни в чем не бывало, продолжали восседать празднично разодетые мертвяки. Но этого не должно было быть!

Кошмарный сон продолжался. Он не хотел заканчиваться, а неотвратимо переходил в следующий, и конца кошмарам не видно. Сколько раз суждено ему проснуться в наполненном смертью зале и сколько раз суждено умереть?

Картазаев вышел на улицу. И снова как в прошлый раз его встретило блеклое солнце, которое больше не освещало, а навевало тоску.

Но не все было как в прошлый раз. Он внутренне напрягся, увидев "кротов".

Но они не собирались его атаковать. Им было не до этого.

На ногах не было никого, хотя "кроты" были повсюду. Кучей неопрятного тряпья они лежали повсюду — на тротуарах, на газонах, свисали с балконов и открытых окон.

Многие судорожно дергались и даже пытались ползти, но встать уже не могли. Зрелище было не для слабонервных.

Он пошел, обходя ползущих и тянущих к нему руки "кротов". К дому Раевского подошел беспрепятственно, разве что пришлось попетлять. Душу воротило от такой прогулки. Вольд никуда не делся, и гниющий заживо агонизирующий город угнетал.

Его слегка успокоило, что дверь оставалась припертой изнутри стальным листом, значит, парень был дома. Он раздвинул дверь на ширину, достаточную, чтобы пролезть одному человеку и проник в подъезд. Забарабанил в дверь, крича:

— Толя, открой! Это я вернулся!

Дверь открылась сама. Он понял, что это очередная ловушка, но он слишком устал, чтобы не идти до конца. И он вошел.

Прихожку миновал сразу, заметив и приоткрытую дверь в ванную, и неявное чужое присутствие. Он сразу все понял, но ему надо было успеть проделать одну штуку, пока тот, кто затаился на кухне, не войдет следом за ним в комнату, чтобы прикончить его.

Он встал напротив окна и успел повернуться, когда в комнату следом за ним вошла смерть.

— А где Раевский? — спросил Картазаев.

— Он вместе с родителями, в ванной, — сказал Дэн. — Хороший мальчишка, и мне совершенно не хотелось его убивать, но он не захотел уходить. Все про любовь к родителям говорил. Нет никакой любви! А ты пунктуален, Везунчик. Обещал и явился.

В руке у него был пистолет.

— Не надейся на быструю смерть, ты разрушил все, что я создал, ты погубил моих ребят, и слишком долго добирался до тебя. Для начала я отстрелю тебе все пальцы.

— Дэн, уже все кончилось! — сказал Картазаев. — Вольда больше нет!

— Ошибаешься, — Дэн позволил себе усмехнуться. — Вольд у меня здесь! — и указал себе на голову.

Парень был безумен. Нельзя долгое время заниматься убийствами, купаясь в ненависти и страхе своих жертв, чтобы остаться нормальным. Ненависть и есть Вольд.

— А ты молодец! — сказал Картазаев.

— Заговариваешь мне зубы?

— На самом деле. Если бы не ты, не было бы нашего оперативно-поискового управления в том виде, в котором оно существует сейчас. Нам нужно было чрезвычайно сильно обжечься, чтобы научиться терпеть боль.

— Правда? — с надеждой переспросил Дэн. — Ты действительно, так считаешь.

— Конечно, — сказал Картазаев, его охватила такая тоска, что все уже по существу закончилось, а ему сейчас умирать, но другого выхода не было. — Ты настоящий создатель ОПУ. И твое имя навсегда останется на первой странице.

Дэн переложи орудие в левую руку.

— Ладонь вспотела, — пояснил он, но на самом деле, он вытер что-то с лица, то ли пот, то ли слезы.

Или кровь.

— Это будет самая черная страница в нашей истории. Была бы моя воля, я бы заставил начинающих оперативников плевать на твое имя!

Дэн расхохотался.

— А ты чуть меня не провел! Думал, что я тебе поверил да? Что я, разозлившись, застрелю тебя на месте? Нет, сначала пальчики! Нет, признайся, что надеялся на пулю в лоб?

— Нет.

— Врешь! — закричал Дэн. — Буйвол тоже строил из себя героя, а умер страшно! Тебе не сказали, как он умер? Они даже этого тебе не сказали! Мне будет противно тебя убивать, полковник! Так и знай!

— Мы умрем вместе, — покачал головой Картазаев.

— Не надейся! — и Дэн предупредил: — Левой я стреляю не хуже!

— Верю, — пожал плечами Картазаев.

— Что ты там прячешь за спиной? Думаешь, я не вижу!

Картазаев вытянул руку из-за спины и бросил на пол лист фольги.

— Что это? — не понял Дэн. — Очередной трюк?

— Раньше это было на окне. Теперь экрана на окне нет. Я снял его сразу, как вошел. Они здесь, Дэн. Они пришли за нами обоими.

— Кто здесь? Отойди от окна! — закричал тот.

Картазаев посторонился, и в комнату ворвался многоголосый стон. Все пространство за окном устилали ползущие "кроты". Не имея возможности встать, они налезали друг друга, чтобы достать до подоконника, тянулись руками к окну.

— Ты хотел меня испугать этим? Они не могут догнать даже улитки!

— Эти нет, но ты забыл про тех! — Картазаев кивнул ему за спину, на заходящих в комнату Раевского, мужчину и женщину.

Дэн рванулся от них, мимо Картазаева к окну. Он все успел рассчитать. Если уйти от тех, кто еще оставался на ногах, то от тех, кто ползет, уйти плевое дело.

Картазаев кинулся наперерез, и обхватил его руками.

— Пусти, идиот! — зашипел Дэн. — Жить хочу! Жить! Вы все тут сумасшедшие! Все ваше управление! Вы камикадзе!

Они обнялись, словно родные братья, продавили стекло и рухнули сквозь окно наружу, чтобы быть погребенными десятками копошащихся тел.

Мир прекратил существование в третий раз. На это раз окончательно. Но только этот мир.

В зрительном зале зажегся свет, но наиболее нетерпеливые зрители повскакали со своих мест еще при появлении заключительных титров. Зал наполнился стуком откидываемых сидений и эхом многих шагов. Нарядно одетые люди устремились к выходу, впереди бежали дети в ярких летних платьишках.

Откинулась щеколда, распахнулись двери, и солнечные лучи устремились в быстро пустеющий зал, лишь одно место в первом ряду оставалось занятым. Мужчина сидел, устало свесив голову, будто спал.

Билетерша так и подумала сначала и попыталась разбудить его. Мужчина никак не отреагировал на дотрагивания, а потом вдруг поехал телом вбок и вниз. Рухнул вниз.

— Врача! — крикнула билетерша. — Здесь человеку плохо! Есть врач?

Несколько человек вернулось. Женщина, назвавшаяся врачом, послушала грудь и не услышала сердца.

— Вынесите его на воздух! — велела она, пока не доводя до остальных своего вердикта.

Мужчины вынесли Картазаева наружу и усадили на скамейку.

— Вам лучше его положить, — сказала врач. — А то он застынет, и его потом не разогнешь. Он мертв. Челюсть надо подвязать, чтобы рот открытым не остался. Да и руки положить так, как они будут в гробу. Но это не принципиально.

Умирать легко. Во всяком случае, гораздо легче, чем жить. Компания Картазаеву была знакомая. Там его ждали Буйвол, и Свин, и Санта. Все, кого он знал при жизни. С древних времен белый цвет траура, и теперь все были одеты словно в снег. В полном молчании все застыли в ожидании. Воздух густел, кристаллизовался, и они вмерзали в него, словно комары в куски янтаря. Картазаев полностью уступил воле стихии и прикрыл глаза, чувствуя, как тело постепенно охватывает потусторонний холод. Внезапно, он услышал голоса Мики и Калерии. Они быстро удалялись. Там, где они шли, было солнечно и тепло. Картазаев улыбнулся. Он хотел окликнуть детей, но делать этого было нельзя. Очень медленно Картазаев поднял руку. Загустевший воздух сначала упруго сопротивлялся, но в виду того, что он еще не затвердел, как следует, не смог проделывать этого чересчур долго. Его с хрустом прорезали трещины, в которые хлынул животворный кислород.

От услышанного приговора, вынесенного врачом, билетерша охнула, да и остальным сделалось не по себе. Что врач, он часто имеет дело со смертью, для него это действо не то чтобы привычно, не так страшно. Но когда тебе, собравшемуся расслаблено отдохнуть в пригожий денек, тыкают под нос и говорят:

— Вот собственно, какая она, смерть. Она ждет всех нас. Она не обойдет никого. И придет время, и все мы будем лежать точно также.

Невидимый, но осязаемыйхолодок заставил всех расступиться.

Лишь ничего не подозревающие девушка с мальчиком, идущие по своим делам, громко рассмеялись. В ответ ресницы Картазаева дрогнули.

— Он жив! — воскликнул один из мужчин. — Что же вы такое говорите? Чуть живого человека не похоронили!

— Не может быть, — возразила врач.

Картазаев рывком открыл глаза. Калерия с Микой уже удалялись.

— Калерия! — позвал он.

Девушка обернулась.

— Это вы мне? — спросила она, не узнавая. — Вы, наверное, ошиблись. Меня Галя зовут.

— Что, дядя, мою подружку клеишь? — встрял Мика. — Тебе тоже нравится?

— Мика, ты меня тоже не узнаешь? — обратился к нему Картазаев.

— Мика? Смешное погоняло!

Калерия остановилась, Мика дернулся следом за ней и тоже встал. Складки прорезали лоб Калерии, она словно что-то тщилась вспомнить. Уже вспомнила.

Но врач строго попросила:

— Идите, идите, девушка. Не видите, человеку плохо. Ему посидеть надо, подышать, а вы ему воздух загораживаете.

Потом она обратилась ко всем собравшимся:

— Всем спасибо. Вы тоже можете уйти, если у кого есть мобильный телефон, вызовите, пожалуйста, скорую. Пострадавшему надо обследоваться.

А Картазаеву она сказала:

— С вашим сердцем совсем не обязательно ходить на фильмы ужасов.

— Больше не буду, — повинился Картазаев. — Обещаю, больше никаких ужасов.

Он посмотрел вокруг и вспомнил, как в начале всей этой истории ехал на автомобиле МЧС, весь переполненный ненавистью, теперь же он был полон любви, одной любви. К ожившему городу, к гуляющим по солнечным улицам людям. Им не было никакого дела, что кто-то там их спас. Теперь Картазаеву никто бы и не поверил, что он как-то причастен к этому чудесному спасению. Он прослыл бы самым заядлым лгуном, если бы попытался рассказать правду. И дураком бы прослыл.

Слава ему была не нужна. Он сделал свое дело.

И он благодарен судьбе, которая пусть даже ценой таких зловещих приключений и мук привела его от ненависти к любви.

Любовь, вот что спасло всех нас, подумал он.

Любовь.

Динаев Дина Мальчишник в зоне смерти

Пролог

1. Опровержение.

Получено из пресслужбы Президента Российской федерации.

Ряд сообщений зарубежных информационных агентств о якобы проводимых в Алге опасных экспериментах с неким сверхоружием вызывает лишь чувство недоумения. При этом говорится об использовании артефактов, относящихся к периоду существования древних майя, что вообще не выдерживает никакой критики.

2. Начальнику оперативно- поискового управления ФСБ "Смерч"

генерал-лейтенанту Серегину П.А.

Срочно направьте в Алгу лучших агентов.

Верховный главнокомандующий.

3. Три причины, по которым я отказываюсь работать с полковником Вольдом.

Первая: Вольд переигрывает. Он красит волосы в седой цвет и изображает старика. Или он подспудно боится подступившей старости. Или он несостоявшийся актеришка. Ни с тем, ни с другим не хочу иметь ничего общего. Готова подать рапорт.

Вторая: он давно потерял представление о реальности и обманывает в первую очередь себя. Он считает себя непогрешимым суперменом, но на самом деле он не стрелок. Он мишень.

Третья: наша служба допускает риск гибели по своему определению. Если со мной это произойдет, то обстоятельства моей смерти доверят выяснять полковнику Вольду. Это третья и главная причина, по которой я отказываюсь работать с полковником Вольдом.

Майор Бригитта Нейланд. Кавалер ордена Святого апостола Андрея Первозванного с двумя перекрещивающимися золотыми мечами со знаком и звездой, кавалер ордена Святого Георгия первой степени.

4. Серегину. Сообщение получено по секретному каналу срочной связи.

Агент Гита убит.

Подпись: Гном.

5. Справка управления кадров.

Полковник Картазаев Владимир Петрович. Сотрудник оперативно- поискового управления ФСБ "Смерч". Прозвище-Вольд. Наиболее удачные операции: ликвидация Африканца, локализация эпидемии массовой летаргии (МЛ). Наград нового российского статута не имеет.

Конец пролога.

Часть 1. След в след

Глава 1

Второй пилот щелкнул тумблерами согласно предполетной подготовке и доложился:

— Магнитофон "черного ящика" включен. Двигатели на холостом режиме включены. К полету готов.

Выслушав по очереди доклады о готовности бортинженера и штурмана, командир корабля кивнул и доложил диспетчеру:

— Говорит "борт-218".Предполетная проверка проведена. Замечаний и отклонений нет. Разрешите выход на взлетную глиссаду.

Голос диспетчера прорвался сквозь сильные помехи: к аэропорту "Домодедово" приближался грозовой фронт. Небо с юга быстро чернело. Внутри набухшей в полнеба кляксы полыхали пока неслышные молнии.

— "Борт-218" занимайте шестую полосу.

— Успеть бы до дождя, — проговорил пилот.

Командир промолчал, хотя был с ним солидарен. По своему опыту он знал, что минут через пятнадцать аэропорт закроют, и их борт может оказаться последним, что взлетит этим вечером. Июнь в этом году выдался пасмурным и дождливым. И это после холодного мая, когда все ждали теплого лета.

Техник в оранжевой куртке высвободил из-под шасси тормозные колодки. Туша "Ту-154" двинулась вперед мягким толчком. Под шинами зашуршал песок, нанесенный с размытых полос.

— Ежедневно по три раза полосы промывают, а все без толку! — проворчал пилот. Говорить приходилось все громче, потому что в процессе разгона турбины начали издавать свист.

Самолет проехал мимо ангара с застывшими тушами аэробусов, среди которых выделялся китообразный "Боинг", миновал восьмидесятиметровую боковую рулежку и, наконец, повернув под прямым углом, стал намертво: он был в начале взлетной полосы. На том конце было темно, словно напряженно дрожащий самолет стоял в начале тоннеля, над которым не выше эшелона в пару тысяч метров полыхали молнии.

— "Борт-218" глиссаду-6 занял. К полету готов! — доложил командир корабля.

— "Борт-218",взлет разрешаю! Счастливого полета! — донесся едва слышимый сквозь помехи и свист турбин голос диспетчера.

— Увеличить обороты двигателей!

Пилот, исполняя приказ, отвел ручки регуляторов до упора. Свист турбин плавно перешел в рев. Туша самолета возбужденно задрожала.

— Отпустить тормоз! — отдал командир последний приказ перед стартом.

Со щелчком разблокированных шасси самолет двинулся вперед. Он увеличивал скорость толчками. Потемневшие перед дождем газоны слились за иллюминаторами в сплошное мельтешение.

— Сто километров в час! Сто пятьдесят! сто восемьдесят! — отсчитывал пилот показания спидометров. — Двести!

— "Борт-218" немедленно прекратить взлет! — донеслось из динамиков всего за несколько секунд до того, как торможение сделалось бы невозможным.

Командир, не сдержавшись, ругнулся. Легко сказать, прекратить взлет. Это будет даже сложнее, чем в самый разгар секса, когда вот-вот готов взорваться ниагарским водопадом, тебя берут за одно место и говорят: "Достаточно, приятель, на сегодня хватит". В случае с машиной в полсотни тонн, разогнавшейся по земле до такой скорости, что ее не смог бы догнать даже БМВ, дело еще более трудно выполнимое. Но приказ диспетчера обсуждению не подлежит. Он должен выполняться беспрекословно, все вопросы потом. Командир перевел двигатели на холостой режим, от чего те издали хватающий за душу обиженный свист и включил тормоза. Резина, раздираемая о бетонную полосу, задымила. Самолет сумел окончательно затормозить лишь в конце рулежки, замерев у самого газона. Дальше было поле.

— Что случилось, диспетчерская? — спросил пилот и получил самый странный за всю летную практику ответ.

— Возвращайтесь на исходную, примите сердце!

— Какое сердце? — не понял пилот.

— Выполняйте приказ! — не допускающим пререканий голосом проговорил диспетчер.

Подъемник уже ждал их.

— Скажи стюардессам, чтобы разбортовали люк и приняли груз! — сказал командир корабля.

— Я сам встречу! — вызвался пилот.

— Давай, только быстро! Нам надо успеть до дождя, а то ночевать останемся.

Успокаивая пассажиров и отвечая дежурной улыбкой на многочисленные вопросы, пилот прошел к люку. Не успел он открыть его, как внутрь шагнул некий седой невысокий гражданин в шляпе и плаще с небольшим чемоданчиком в руках. "Похож на старого доктора с саквояжем", — подумал пилот. Он удивил самого себя, вспомнив такое древнее слово. В свете плафонов на плаще и полях шляпы серебром полыхнули первые капли начинающегося дождя. Контраст сухого и теплого салона и той сырой вязкой темноты, откуда появился и частицу которой привнес с собой пассажир, был разительным. "Человек дождя", — еще успел подумать летчик. А еще он удивился прыти неожиданного пассажира, потому что лестница еще не успела полностью сблизиться и находилась в нескольких метрах от люка.

— Стартуем! — проговорил пассажир, довольно быстро осваиваясь.

— А где сердце? — поинтересовался пилот.

— Глупый вопрос, — констатировал Картазаев. — Здесь, — и указал себе на грудь.

Он опустился в ближайшее кресло, даже не спросив, свободно ли оно, и не замечая любопытных взглядов, бросаемых соседкой — довольно миловидной курортницей и проговорил:

— Давай, летун, поехали! Я скажу, где остановиться!

Пилот хотел возмутиться, но Картазаев будто невзначай распахнул полы плаща со скрывающимся за ним автоматом. На самом деле конечно не автоматом, в кобуре находился всего лишь пистолет-пулемет "Шторм М4". Но пилота заставил проглотить язык даже не вид оружия: на поясе Картазаева целым паровозиком пристроились несколько пейджеров и спутниковых телефонов, и на нескольких уже бились сигналы срочных вызовов, так что странный пассажир напоминал шахида, обвешанного динамитом. Пилот молча вернулся в кабину, и уже там его прорвало.

— Представляешь, там какой-то чудик обьявился, говорит, чтобы мы остановились там, где он укажет, — он засмеялся и не сразу понял, что проделывает это в неловком одиночестве.

— Знаешь, кто мне сейчас звонил? — спросил командир корабля. — Директор "Аэрофлота". Сказал, чтобы мы оказывали всяческое содействие, а иначе за забор.

Он выглядел расстроенным.

— Может, вылет не разрешат? Там дождь уже пошел. Рулежка мокрая, видимости никакой, — с надеждой проговорил пилот.

— С таким пассажиром даже на красный свет проезд разрешен.

И он угадал. Вылет разрешили, и уже через несколько минут они были в сплошной болтанке, среди беспрерывных молний и блюющих пассажиров.

Сидя в немилосердно трясущемся, словно студень самолете, Картазаев вспоминал, как два часа назад вошел в кабинет Серегина. Тот молча предложил ему сесть, и некоторое время перебирал бумаги, раскладывая их по степени важности, которую сам же и определял. Картазаев по всегдашней привычке не торопил события, хотя и ежу было бы ясно, что просто так без особых на то причин из отпуска не отзывают. А он еж был тертый. Самые шумные передряги, угрожающие национальной безопасности, в которых ему приходилось принимать участие, поначалу так и начинались — неспешно и буднично, с монотонного получения, уяснения, вдумчивого утрясания задания в тиши знакомого до колик кабинета, освещенного лампой под давно вышедшим из моды зеленым абажуром. Бешеные гонки и метание икры на дальность случались уже потом. Серегин потер выступающие скулы и неожиданно спросил:

— Владимир Петрович, вы знали Бригитту Нейланд?

Картазаев оценил прозвучавшее прошедшее время и ответил односложно.

— Да, знал.

Серегин бросил на него быстрый взгляд своих чуть раскосых по-калмыцки глаз и сказал:

— Она убита сегодня утром в Алге.

И положил перед ним первый лист из целой череды других. Картазаев стал читать, чувствуя на себе взгляд пытливых черных гляделок начальства. Не замедлило появиться раздражение. Чего-чего, а раздражение никогда не заставляло себя ждать. Неизвестно, какой реакции ждал от него Серегин. Чтобы он в гневе сжал кулаки? Или наоборот выдвинул вперед челюсть и встал, лихо щелкнув каблуками. Мол, готов умереть, но доверенное задание выполнить, не смотря ни на что. С другой стороны, умирать он вроде как не торопился. Хотя в случае чего, его в нужный момент забудут об этом спросить. Гиту (так они называли Бригитту между собой) же не спросили. Жалко конечно девчонку. Красавица была. Блондинка, крупного сложения. Физически могла поспорить с любым мужиком.

Картазаев читал документ, оказавшийся протоколом медицинского освидетельствования, долго и подробно. Протокол был заверен печатью судмедэкспертизы города Алги. Судя по всему, Нейланд умерла мучительной смертью и чтобы понять это, достаточно было даже беглого взгляды на документ. Сломаны ноги, десять ребер, повреждение сердца, почек, печени с обширным внутренним кровотечением. Перелом позвоночника в двух местах с разрывов ствола спинного мозга. Сломана шея. Пробит череп. Поврежден мозг. Эксперты обнаружили на туфлях убитой микроскопические остатки мазута, а на руках сажу. Изнасилована девушка не была. Просто кто-то большой и сильный взял и переломал ей все кости, превратив в тряпичную куклу. И перед смертью Гита вся поседела.

— Когда это произошло? — спросил, наконец, Картазаев.

— Согласно выводам экспертизы Нейланд была убита сегодня в 11 утра, то есть спустя два часа после того, как прилетела в Алгу и покинула борт самолета. Расследованием убийства занимаются специалисты из местного управления ФСБ. Дело же, по поводу которого Гита прибыла в Алгу, настолько важно, что я не могу ждать окончания расследования. Я хочу поручить его вам.

Картазаеву всегда импонировало, что Серегин никогда не занимается словоблудием типа "Есть мнение", "Мы решили". Только "Я решил и точка!" Позиция, подразумевающая полную личную ответственность за решения, принимаемые сугубо индивидуально. Позиция довольно сильная. В случае провала операции никак не получаются отмазки типа "Я докладывал вашему заму". Потому что не было у Серегина никаких замов. А начальник отдела ликвидации под оперативным именем Новый Африканец был. Так что в открытую конфронтацию с генералом не рисковал вступать никто, Картазаев слышал только об одном таком случае. И совсем не жаждал услышать о чем — либо подобном вновь.

У него до сих пор в памяти горячечный блеск глаз генерала, которые и так черные от природы, стали вообще чернее ночи, и голос, срывающийся на режущий фальцет. Во всяком случае, у него сложилось твердое убеждение, что живым из начальствующего кабинета ему не выйти, а если выйти, то только для того, чтобы проследовать в красную зону под Якутском, созданную специально для подобных случаев.

И все это несмотря на то, что Картазаев был совершенно не виноват. Правда, Серегин считал иначе.

— В операции были задействованы вы с Бушменом, так что за провал отвечаете оба, — заявил он.

Заявление безапелляционное, учитывая, что свою фазу Картазаев выполнил безукоризненно. Он довел Ублюдка до самолета и передал Бушмену с рук на руки словно ребенка. Он же не виноват, что у Бушмена сдали нервы, и тот Ублюдка пристрелил. Откровенно говоря, да и черт бы с ним. Как говорится, Ублюдку там и место. Этот международный убийца и маньяк и был рожден, чтобы умереть с дыркой в голове, чем раньше, тем лучше. И жертв, исключая это животное, была только одна. Срикошетившая пуля попала в аппарат искусственная почка, к которому был подключен подросток 15-ти лет, следовавший на операцию. Талант, говорят, был. Картины рисовал. Но самолет ведь все-таки посадили! Но нет же. Бушмена выгнали сразу, а Картазаев влип. Серегин не был бы самим собой, если бы в конце профилактического ора не поставил точку, которую никто другой на его месте поставить бы не решился.

— Я мог бы выгнать вас прямо сейчас, на пару с Бушменом, — сказал генерал. — Без пенсии и лишив всех наград. Но это было бы чересчур мягко по отношению к вам, Вольд. Я знаю, как вы относитесь к наградам, да их у вас и не настолько много, чтобы урон был чувствителен, — язвительно добавил он. — Поэтому предлагаю альтернативный вариант. Если вы останетесь, то должны дать лично мне слово, что беспрекословно выполните любой мой приказ. Даже если я вам прикажу выпрыгнуть в окно.

И Картазаев, дурак наивный, дал. Ему самому было интересно, чем все это кончится, и выдержит ли сам генерал свою несгибаемую линию.

И вот момент истины настал. Серегин, словно прочитав его мысли (чем черт не шутит, по управлению ходят слухи, что начальник телепат) и спокойно констатирует:

— Задание, как вы сами понимаете, опасное. Убит наш лучший агент. Работать будете в одиночку.

Обычный порядок требовал, чтобы генерал спросил, согласен ли он с полученными указаниями. Не агнец же он, в конце концов, на заклание. Поддержки мог попросить. И в этот момент оба держали паузу. Пауза получилась: атмосфера в кабинете настолько наэлектризовалась, что в ней можно было пускать беспроводный троллейбус. Оба промолчали, и обратного хода никто не дал. Странная мысль посетила Картазаева. Так получилась, что его до сих пор не потрудились ознакомить с самим заданием непосредственно.

— Теперь задание, при выполнении которого погибла Бригита Нейланд, это ваше задание.

— Какое у нее было задание?

— Она должна была привезти Череп! — сказал Серегин.

— Чей? — деловито поинтересовался Картазаев.

Генерал вынул из бумажной кучки перед собой и протянул Картазаеву желтый конверт со следами сургуча. Заказное письмо. Картазаев неспешно поизучал конверт. Штемпеля почты отсутствуют, хоть письмо имело полный обратный адрес. Абонент жил в Алге.

Вообще то, в "Смерч" писали много и бестолково. В основном усердствовали всякого рода психи, которым мерещилось, что конец света уже не за горами. Они завалили канцелярию выдающимися кликушествами, которым позавидовал бы иной профессиональный творец ужасов. На этот раз случай был несколько иной.

Письмо было подписано не кем нибудь, а самим профессором Закатовым. Картазаев был осведомлен, что профессор несколько раз выступал консультантом "Смерча" и был лично знаком с Серегиным. Этот человек много знал такого, от чего другому давно бы или устроили автокатастрофу, либо пришили на всегдашний белый халат генеральские погоны и заставили каждое утро ходить на службу. Об уважении Серегина к Закатову ходили слухи самого почтительного толка. Поговаривали, что все рапорты параллельных служб о том, что Закатов делает большие деньги в тайне от налоговой полиции, генерал направлял в "хлеборезку". В канцелярии о симпатиях генерала тоже были осведомлены, поэтому в течение часа, прошедшего с момента получения, доставили письмо по назначению.

Испросив разрешения, Картазаев начал читать:

"Здравствуйте, уважаемый Павел Александрович.

Помнится, в последнюю нашу встречу мы крепко повздорили, я даже грубил Вам, заклиная оставить меня в покое и говоря, что в следующий раз обратиться к Вам меня может заставить лишь объявление в нашем славном отечестве самого Черепа.

Мне так видится, что этот момент настал скорее, чем думали мы все. Хорошенькое начало, Пал Саныч?

Такая уж особенность человеческой психики. Зная о чем-то ужасном, заранее уговариваешь себя, что оно не может произойти с тобой. А ведь предпосылки были. Мало того, впрямую указывалась дорогая моему сердцу Алга. Вы знаете о моей слабости к предсказаниям древнеарабского мыслителя Нилутаифага. Я уже давно тщусь надеждой перевести его руны в современное летоисчисление. Сам себя уговаривая, что у меня ничего не получится, я отыскал таки предупреждение у Нила о надвигающейся угрозе (См. Предостережение Нилутаифага.1 век до нашей эры. Кат. N215.Обновление 14.04) Дело конечно, не в древних предсказаниях (впрочем, Нил, как известно никогда не ошибался). Лично у меня с годами сложилось мнение, что древние знали о нас и всех тех глупостях и мерзостях, что мы совершим, гораздо больше, чем мы сами знаем что-либо о древних. Но это лично мое мнение как ученого.

Это все сентенции. Надежные люди сообщили мне, что Череп уже в городе. Вернее, в порту. Более помочь Вам ничем не могу. Дело в том, что по своим коммерческим делам я крепко погорел. О чем Вы, Пал Саныч, убедительно меня предупреждали, да я не послушал, старый осел. Так что в настоящее время посадили меня, как принято в определенных кругах, с которыми дернула меня нелегкая вести совместные дела, на счетчик, и я, это самое, в бегах. Если я смогу, объявлюсь. Если не смогу, то объявлюсь тоже, только позже и как фигурант по вашему профилю. С уважением Закатов".

Картазаев закончил читать и спросил:

— А он нормальный? Я это к тому, что он, может быть, своего древнего араба чересчур начитался, и теперь ему повсюду черепа да скелеты мерещатся.

— Вы еще не все дочитали, — холодно произнес Серегин.

Картазаев продолжил изучение документа, а уже потом понял, что генерал узнал о том, где он остановился, видно затылком. Серегин как раз стоял у окна, изучая вид на Манеж. По новому Вавилону сновали тысячи людей. В фонтанах купались юные школьницы с размером лифчика не ниже третьего. А ему опять спасать мир. Надоело. Картазаев вздохнул и взял следующий документ.

Он был настолько ветхим, что с него сыпалась бумажная мука, но, несмотря на это, обладал подавляющей внутренней энергетикой, от него пахло кровью и порохом, потому что это был бланк рейсхканцелярии с полустертым от времени, но не ставшим от этого менее воинственным орлом в углу. Картазаев немецкого не знал, но к документу был подколот построчный перевод. Письмо было адресовано имперскому генералу внутренних дел Генриху Гиммлеру.

— Гер рейсхфюрер, — обращался автор. — Сообщаю Вам, что поиски Черепа закончились трагически. Все мои люди погибли. Вынужден уничтожить место раскопок из огнемета. Жду дальнейших указаний.

Подпись: начальник спецотдела СС "Аненербе" группенфюрер СС Карл Мария Виллигут ("Вайстар").

Картазаев закончил читать и вопросительно посмотрел на начальство. Вернее на его затылок.

— А что это за Череп? — спросил он.

Серегин подошел к столу, взял верхнюю бумажку и подтолкнул к нему. Это оказалась короткая справка с логотипом РАН в правом верхнем углу.

"Впервые в современной истории обнаружен в 1927 году в Центральной Америке английским археологом и путешественником Альбертом Митчелл-Хеджесом, на раскопках Лубаантуна — древнего города Майя на Юкатане. Археологи называют его Городом застывших камней. Вес Черепа пять килограммов, изготовлен из цельного куска кварца вопреки всем известным законам. Проводники из местных, узнав про находку, спешно покинули экспедицию. Они утверждали, что череп принадлежит богу планеты Венера Кукулькану, посетившему майя еще до их расцвета за три тысячи лет до христовой эры".

— Кукулькан? — повторил Картазаев вслух, не надеясь на ответ, но Серегин ответил.

— В Европе еще бегали в набедренных повязках, а Кукулькан, кстати, он был белокожим, знал астрономию, алфавит, точную географию. Он мог прожигать камни, а когда на майя напало другое воинственное племя, он уничтожил целый народ, поразив страшным уродливым мором. Это его и сгубило. Желая овладеть его мощью, дикари умертвили его, а череп сделался предметом культа.

— Чем Череп может быть опасен нам в эпоху, когда мы сами способны стереть любую тварь в порошок, включая самих себя? — поинтересовался Картазаев.

— Никто не знает, кто был этот парень Кукулькан, — серьезно произнес генерал. — Кем он был создан и с каким заданием заброшен на Землю. Мы не знаем, какие он использовал носители информации. Есть предположение, что Кукулькан обладал властью над временем, а контроль над временем это серьезно. Согласно последним секретным разработкам, даже при краткосрочном замедлении времени в процессе расщепления атомного ядра выделяется кинетической энергии в миллиард раз больше, чем при неуправляемой ядерной реакции. Трудно себе представить последствия, если процесс вообще застопорить, а Кукулькан, похоже, знал, как это делается.

— Кукулькан мертв уже тысячи лет.

— А череп его цел. Кварц является идеальным материалом для хранения информации, и при помощи лазера в его структуру можно ввести любой электронный код. Например, темпоральное уравнение.

— Машины времени другими словами, — констатировал Картазаев.

— Прошу не перебивать, полковник! — рявкнул Серегин и сел.

Только сейчас Картазаев уразумел, что все это время старший по званию провел стоя.

— Есть сведения, что за Черепом охотимся не только мы, — проговорил генерал. — Их называют гулы. Мы ничего про них не знаем, кроме того, что этой тайной организации несколько сот лет.

— Есть ли связь между Черепом и смертью Гиты? Может быть, это случайность? Месть за старые дела?

Серегин только глянул, но так, что Картазаев понял, что подобные вопросы в этой комнате неуместны.

— Может быть, — ответил Серегин. — А может, и нет. Не брать в расчет гулов мы тоже не имеем права. Я не сказал, в Алге за последнее время зафиксировано 18 случаев, когда жертвы погибли при схожих обстоятельствах. Многочисленные травмы, не совместимые с жизнью. Возможно, действует маньяк. А что если это гулы? Кто это или что это мы не знаем. В языке древних майя слово "гулы" имеет сразу несколько понятий. Самые распространенные и понятные для нас-смерть, чудовище.

— А непонятные? — сразу спросил Картазаев.

— То, о чем нельзя говорить, табу, — не удивившись вопросу, ответил генерал. — По некоторым сведениям их еще называли священные гулы, согласно другим-проклинали. Нет ни одного описания внешнего вида гулов. От них не сохранилось ни одного предмета, даже бытового. Не говоря уже об оружии, хотя, судя по упоминаниям в летописях, оружие гулов обладало неимоверной мощью, а сами они славились своей жестокостью. Известно об уничтожении целой страны-Хемроя. В то время Череп был в коллекции правителя Хемроя султана Астархана. Летописец пишет, что "пришли гулы и убили всех". Никаких подробностей, но это место до сих пор необитаемое. Зона смерти.

— Кстати, о Гите, — продолжил генерал. — Я считаю, вы это тоже должны знать. Получив прямое указание Верховного о направлении агентуры в Алгу, у меня поначалу была мысль задействовать вас обоих. Я предложил ей работать в паре с Вами. Она отказалась, — генерал поиграл желваками.

"В этом мире женщинам позволено все", — с немалой толикой изумления констатировал Картазаев. — "Они даже могут отказать самому Серегину! Хоть это вещь физически такая же невозможная, как, например твердый свет".

— Не скрою, я настаивал и даже заставил ее написать причины. Он написала три причины, по которым она не хочет работать с Вами.

Картазаев пожал плечами. Кто он и кто Гита. У мужиков случался рефлекс Павловской собачки, когда она летела по коридору в развевающемся белом плаще, словно бригантина под парусом. Может, он не нравился ей как мужчина?

— О чем задумались? — строго спросил Серегин. — Самолет ждет вас. Это заберите! — он подтолкнул к нему листок с "тремя причинами". — Он касается лично вас.

Единственное достойное применение, которое нашел Картазаев маленькому листку, пропахшему духами, это сделал из него самолетик и выпустил в окно мчащейся служебной машины.

"Кварцевый череп? Гулы?" — как это все неактуально, думал он. Если бы он только догадывался, что пройдет совсем немного времени, и некоторые вещи, доселе не считаемые им важными, поставят его в настолько отчаянное положение, что он будет готов улететь прочь даже на бумажном самолетике.

Глава 2

Аэропорт "Карнач" располагался в часе езды от Алги. Никто не обращал внимания на многочисленных снующих пассажиров, и на парня, вошедшего в вертящиеся двери, никто даже не взглянул. Исключая разве что пышной блондинки, что прибыла в Алгу с северной Пальмиры, чтобы здесь сесть на круизный теплоход. Жанна была не одна, но она сразу позабыла про своего супруга, едва увидела незнакомца. Впрочем, она почти сразу узнала его имя: он на ходу говорил по мобильному. Сам он проделывал это тихо, но собеседник орал как вол и несколько раз назвал его Артуром. Первым делом она обратила внимание на крепкие ягодицы Артура, после чего взглянула на лицо и поняла, что лицо этого улыбчивого парня является ловушкой для таких чувственных особ как она. Вернее, не лицо-глаза. Большие, широко распахнутые, они казалось, источали сияние. Они завораживали, им хотелось верить, за ними хотелось идти. Она и пошла.

— Ты куда? — остановил ее грубый окрик.

Попытался остановить. Она лишь оглянулась на Игоря. Тот как раз пытался уместить в руках ее многочисленный багаж. Рук не хватало. Жанна скептически скривилась. Даже на это ее спутник не способен.

— Мне нужно в дамскую комнату, — заявила она, а сама направилась за парнем.

До посадки на теплоход оставалось еще полдня, за это время она сумеет добиться своего. Она свято верила в свою фигуру. Перед ней не устояло уже много народа, и этот белоснежный ангел тоже будет ее.

Артур подошел к справочной и спросил:

— Вы не подскажите, когда прибывает рейс-218 из Москвы? — и солнечно улыбнулся.

Если бы могла, Жанна убила бы эту стерву за стойкой. Этот парень и эта улыбка должна принадлежать исключительно ей.

— Минуточку, — соперница глянула в регистрационную книгу. — Самолет только что совершил посадку. Встреча пассажиров у третьего терминала.

Едва парень оторвался от стойки, как Жанна будто бы невзначай столкнулась с ним. Груди ее зазывно качнулись.

— Ой, извините, Артур. Вы ведь Артур верно? — спросила она с придыханием, вкупе с качнувшимися грудями это всегда действовало безошибочно.

— Да, вы правы, — меланхолично улыбнулся он. — И не надо извиняться. Мне было даже приятно.

"С этим не будет проблем", — решила девушка.

— А вы довольно откровенны, — заметила она.

— Разве это нехорошо? Я никогда не скрываю своих помыслов за словами, — сказал он, продолжая улыбаться.

От его улыбки она таяла словно сливочное масло на солнце. Улыбка была уже внутри ее. Жанна почувствовала нечто вроде приближения сладостных конвульсий. Никогда бы не подумала, что так бывает. Все испортило появление Гоши.

— Где ты шляешься? Я устал тебя ждать! И автобус уже ушел, придется ждать следующего! — забрюзжал он.

— Нехорошо кричать на девушку, — своим тихим голосом заметил Артур, создавалось ощущение, что он не может повышать голос в принципе.

— А это еще кто? — возмутился Гоша. — Я уже устал говорить с тобой на эту тему! Ты мне обещала! Ты не исправима! Быстро же ты хахаля нашла!

Поняв, что имеет место набившая оскомину семейная склока, Артур виновато улыбнулся и пошел прочь. За ним в кильватере пристроился верзила в черном костюме с непропорциональной фигурой и узким вытянутым лицом, перечеркнутым поперек черными очками.

Сердце женщины сладко заныло. Телохранитель! А Артур миллионер!

Как бы замечательно она могла заниматься сексом с обоими!

— О чем ты думаешь? — продолжал возмущаться Гоша.

— О тебе дорогой! — проворковала она.

Если бы эти тупые животные самцы знали, что о них думают женщины? Может, хорошо, что не знают?

Артур в сопровождении телохранителя подошел к нужному терминалу, когда пассажиры только начали выходить, и высматривал видно только ему известного человека, потому что здоровяк присутствовал чисто номинально, беспрестанно жуя. Пассажиры опасливо косились на возвышающуюся громаду.

— Гектор, его здесь нет, — констатировал Артур, и в голосе его явственно читалось облегчение.

— Он должен быть здесь, — не терпящим возражения голосом заявил громила.

Они подошли к служащим, уже перекрывающим шлюз, и Артур поинтересовался, все ли вышли. Ему ответили, что все.

— Мы можем поговорить с пилотами?

— Это невозможно.

Артур показал удостоверение референта мэра, и их с Гектором беспрепятственно пропустили в служебные помещения. Узнав у дежурного, что пилоты направились в закусочную, они поднялись следом на второй этаж. Буфет полнился людьми. Артур бегло оглядел зал, и взгляд его словно прилип к пилотам картазаевского рейса, хотя они и сидели в самом углу, и он никогда раньше их не видел.

Пилоты обсуждали странное поведение пассажира. Особенно негодовал второй пилот.

— Что за придурок! Наверняка, чей-то родственничек! Мало того, что в последнюю минуту сел, так еще так торопился, что велел открыть люк до швартовочного узла. Спешит он, видишь ли! Я ему все высказал, а он все свое гнет "Быстрей! Да быстрей!"

— Он что на бетонку спрыгнул?

— А я видел? Качнуло, глянь, а его уже нет.

В этот момент они заметили подошедших. Артур вежливо поздоровался.

— Мы встречаем нашего сотрудника. Извините, я подслушал часть вашего разговора. Похоже, что это он.

— Странные у вас, однако, сотрудники.

— Где он вышел?

— Если это можно назвать вышел. Скорее, испарился. Недалеко от здания аэропорта. Метров сто или пятьдесят.

— Он спустился без трапа?

— Я не знаю! — отрезал пилот. — Вроде машина была по правому борту.

— Что за машина?

— Бензовоз. Времени не было смотреть, честное слово!

Когда они уходили, Гектор спросил:

— Может, его встречали?

— Маловероятно. Он работает один.

На улице они сели в дожидавшуюся их "Тойоту", где на передних сиденьях находилось еще двое. По своей комплекции они не уступали Гектору, и Артур смотрелся среди попутчиков чужеродным элементом. Водитель ощерился и спросил:

— Может, вы лоханулись, и он мимо вас проскользнул? Всем надо было идти. Диего говорил про этого мусора, что он хитрый как лис!

— Кончай базар! — одернул его Гектор. — Зачем всем светиться, когда у нас есть Артур-Миноискатель.

Он панибратски хлопнул парня по коленке. Артур лишь отдернулся от плюхи, но ничего не сказал.

Бензовоз с визгом затормозил. Картазаев не устоял на скользкой, к тому же закругленной, крыше и благополучно сверзился вниз. Сам он полетел в одну сторону, зип — в другую. Хоть бы не раскололся, обеспокоено подумал Картазаев. Зря беспокоился. Скорее голова расколется, чем зип. Высунувшийся шофер выдал длинную тираду, смысл которой свелся к тому, что Картазаев не вовремя появился на свет.

Но он доказал обратное, показав ему сотню баксов, и мигом помягчевший добрый человек отвез его к транспортному терминалу. Пройдя здание аэропорта насквозь по путанным служебным ходам, Картазаев вышел на улицу.

Он тормознул первый же выезжающий автобус. Водитель заговорщицки подмигнул ему и открыл заднюю дверцу, куда кроме него втиснулось еще несколько "левых" пассажиров. Всем нашлось место. Картазаев устроился на тряском заднем сиденье.

Убедившись, что никому нет до него дела, он пристроил зип на коленях и вынул из него беспроводные наушники с миниклавиатурой.

Нужный номер был в памяти. Трубку на другом конце взяли сразу, потому что время было оговорено заранее.

— Здорово, Гном! — весело сказал Картазаев.

— Здоров неведом кто! — ответил ему скрипучий голос, будто на том конце действительно находился настоящий гном, Картазаев представил его маленьким, меньше табуретки, с огромной бородой-лопатой до пола, и со злыми глазами-буравчиками.

— Можешь называть меня Вольдом.

— А стоит ли?

— Ну, ты и нахал.

Засекреченный так глубоко, что его не мог бы отрыть и карьерный экскаватор, доверенный резидент по кличке Гном довольно заперхал.

— Давай ближе к телу! — потребовал Картазаев.

— Пасут тебя? — обеспокоено спросил Гном.

— А тебе какая забота?

— Вас агентов тьма тьмущая. Как блины пекут. Тебя прихлопнут, другого пришлют. А я такой один.

— Ну, ты и наглец! — восхищенно заметил Картазаев. Телефон Гнома ему дал лично Серегин, предупредив беречь парня как зеницу ока. Гном еще в трех операциях задействован. Вот тебе, бабка, и мирное время. Картазаев продолжил уже без эмоций. — Есть новости про Череп?

— Он в порту.

— У кого конкретно?

— Точных данных нет, но всю структуру криминала в порту подмял под себя преступный авторитет по кличке Ржавый. Ржавый контролирует все. Есть данные, что Череп находится у его отморозков.

— Что известно про Ржавого?

— Пятьдесят девять лет. Семь раз сидел. Профессиональный садист. Любит людей пытать, особенно вновь прибывших из Москвы.

— Кончай запугивать. Дело говори. Как к нему попасть можно?

— На живца? — неуверенно предложил Гном.

— На тебя что ли? — незатейливо уточнил Картазаев.

Гном разразился проклятиями.

— Я пошутил, — скромно заметил Картазаев. — Говори скорее, а то я к городу подъезжаю.

— В порту напротив вокзала есть бар "Мокрый шлюз". Он принадлежит Ржавому. Там наркоту толкают, шлюхи собираются, да и сходки по мелочи бывают. Хозяйством заведует некто Тамара. Женщина во всех отношениях достойная — тридцать два года, грудь четвертый номер и все такое. Она полностью от Ржавого зависит, крышу обеспечивает нужным людям, кстати, у нее и остановишься, если сумеешь ей понравиться. Скажешь ей, что хочешь скинуть товар, она тебя и сведет с кем надо. А дальше уж сам.

— Еще один вопрос. Гиту ты тоже послал в "Мокрый шлюз"?

— Конечно, — спокойно ответил тот. — У меня инструкция вести тебя след в след, так что не обессудь.

И он отключился. Занятый карлик попался: три дела одновременно ведет. Картазаев переключил наушники на Нью-Орлеан, там всегда передавали хороший джаз, и откинулся на спинку.

Старик пришел под вечер.

Одетый в мешковатый костюм с чужого плеча, он весь светился неустроенностью в этом мире. "Никому-то ты не нужен", — вздохнула Тамара. Она сразу прониклась жалостью к бедолаге. Много родственного было в их судьбах. Тамара женщина видная: высокая, длинные чуть полноватые ноги, на которых брючки сидят словно влитые, полная грудь, чуть тяжеловатая, но мужикам нравится. Обесцвеченные волосы коротко подстрижены, отчего головка кажется чуть капризно вздернутой. Есть в ней шарм, но вся ерунда заключается в том, что этот шарм никому не нужен. Мужики конечно липнут. Вся загвоздка в том, какие именно мужики, и нужны ли они ей. Здоровы пожрать на халяву и напиться вусмерть. Спрашивается, какие они после этого в постели? Вялые и холодные, словно черви, вот какие. Тамара вздыхает.

Ночью самая работа, но какая работа, когда с вечера зарядил дождь. Тамара выгоняет нескольких совсем уж потерявших человеческий вид бомжей и подсаживается к старику. Тот уже спросил, сколько стоит порция соевых сосисок и теперь долго и вдумчиво считает мелочевку.

— Тебя как зовут? — спрашивает женщина.

— Вова, — отвечает дед.

— В твоем возрасте принято называться если уж не по имени-отчеству, то хотя бы Володей.

— Просто Вова, — повторяет дед.

Она вздыхает, возвращается за стойку, где загоняет сосиски в микроволновку. Когда те подогреты, дверка печки открываться не желает. Обычная беда. Женщина берет заготовленную специально для таких случаев отвертку, сует в щель меж дверцей и корпусом, но первая попытка неудачна. Отвертка соскальзывает, оставляя за собой глубокую царапину. Ругнувшись, Тамара заносит руку, чтобы расколоть упрямый ящик, но внезапно что-то останавливает ее руку.

Ни слова ни говоря, старик отводит ее в сторону, сам опускается перед микроволновкой на корточки, что-то там колдует, после чего та внезапно распахивается. Мало того, раздается мелодичный звонок, который, сколько себя помнит Тамара, не звучал с того самого дня, когда она купила печку у Гарри, который, в свою очередь, стащил ее прямо с прилавка.

— Как это тебе удалось? — спрашивает она.

— Техника любит смазку, как женщина ласку, — ответил старик.

Голос у него приятный, не старческий. "Может, и остальное что-нибудь сохранилось?" — прикинула Тамара. Хоть остатки. Мне ведь много не надо. Чуть тепла, чуть внимания. Я ведь тоже человек. Когда старик очистил тарелку, она поставила еще одну.

— За счет заведения, — говорит она.

Сама садится напротив и смотрит, как он ест. Он недовольно зыркает глазами.

— Сосиски холодные, — бурчит он. — Почему тарелка грязная?

Любого другого он бы вмиг поставила на место, но не хочется портить вечер. И так весь день собачилась, сначала с посетителями, потом притащился Гарри, отобрал дневную выручку. Здоровый черт, пасется на ее харчах и деньгах, а разобраться некому, мужика ведь нет. Чем он вволю и пользуется.

Старик очищает уже третью тарелку, аппетит совеем не старческий. Он аккуратно собирает соус горбушкой и отправляет в рот. С хрустом разгрызает ее. Седая трехдневная щетина на щеках при этом играет словно серебром. Старик кончает есть и в упор смотрит на нее. Тамара вдруг спохватывается, что они одни в пустом баре, а этого человека она совсем не знает. Старик смотрит откровенно оценивающе. Она вдруг понимает, что интересует этого старого пня как женщина. Поначалу она инстинктивно прикрывает рукой чересчур смело распахнутый ворот блузки, открывающей вид на белоснежные груди, похожие на пару сдобных булочек, но потом машет на все рукой. Кто ж приголубит этого беднягу, если не она? Никому то он не нужен: бездомный ничей пес.

— Где я буду спать? — требовательно спрашивает дед.

— Пойдем, покажу тебе, где ты можешь сегодня переночевать, — Тамара идет впереди, он, с шумом отодвинув стул, следом.

Старик сопит, от него пахнет луком, а от пиджака пылью. Комната находится за стойкой. Здесь грубая панцирная кровать со старым матрасом. Прутья в спинке гнутые, словно деревья после бури.

— Спать будешь здесь.

Она уже повернулась, чтобы уйти, когда он цепко схватил ее за талию.

— А ты действительно что-то можешь? — спросила она. — В таком случае мне надо помыть посуду, а потом мы можем подняться ко мне. Не будем же заниматься этим в таком свинарнике. Здесь кто только не спал.

— В койку, — проговорил дед.

— Я не поняла: ты, что мне приказываешь? — даже опешила она от такой наглости.

Глаза его вспыхнули как у кота, и он швырнул ее на постель. Она попыталась сопротивляться, но прочувствовала себя так, словно попала под пресс. Потом она махнула рукой, только констатируя, как с нее поочередно слетают джинсы и трусы. Очень быстро она осталась в одних носках.

"Это быстро кончится", — убеждала она себя. Не угадала. Старик любил ее сначала в классической позе, потом положил на бок, потом поставил на колени. Через некоторое время она полностью потеряла над собой контроль. Все поплыло перед глазами, сладкие конвульсиипрокатились внутри. Она страстно желала, чтобы это продолжалось вечно. Старик обильно оросил ее и повалился рядом.

— Принеси пива, — потребовал он отдышавшись.

Она безропотно подчинилась.

— А еще будет? — с необычной для себя и своего положения робостью поинтересовалась она.

— Сейчас перекурю, и еще будет, — пообещал дед. — В койку.

Он опять запрокинул ее, и все повторилось, с той ли разницей, что Тамара отдавалась со всей внезапно пробудившейся страстью. Она рычала и выгибалась всем телом. Наслаждение давно перешло в ту область, когда стало настолько невыносимым, что Тамара забыла, кто она и где находится. Через некоторое время она обнаружила себя с застрявшей меж прутьями спинки головой и писающей словно девчонка.

— Нет, я в таком свинарнике ночевать не могу, — заявил Картазаев.

— Я тебя никуда не отпущу, — перебила она его. — Можешь оставаться у меня сколько захочешь.

Глава 3

С утра женщина летала как на крыльях. В кои годы занялась настоящей готовкой: накрутила котлет из чистого мяса. "Мой Вова не будет есть магазинных", — решила она. Она сама не заметила за собой, когда впервые подумала так. "Мой Вова". В одном она не сомневалась. Он весь ее, и она его никому не отдаст. Ее радостные чаяния прервал стук в дверь и вопли Гарри:

— Открывай! Заснула что ли?

Принесла нелегкая. Она откинула щеколду, от ударов уже почти вылетевшую из пазов, и спросила:

— Какой черт тебя принес?

Гарри, двухметровый верзила, обильный живот которого с трудом удерживает одна и та же никогда не стираемая майка, ухмыляется:

— Может и черт.

Рожа у него вечно масляная, изо рта несет всякой дрянью. Полное ощущение, что туда серут кошки. Да там же и дохнут.

— Убирайся. У меня нет больше денег, — устало говорит женщина.

Однако когда Тамара пытается закрыть дверь, Гарри силой распахивает ее и вваливается вовнутрь.

— Что же ты клиентов гонишь?

— Какой же ты клиент, если денег никогда не платишь, а все норовишь забесплатно урвать?

Гарри неожиданно бьет ее по лицу.

— Не разговаривай так со мной, стерва!

Ее откидывает на стол. Она поворачивает к нему пунцовое лицо и кричит:

— Я не позволю себя больше бить!

— Даже так? — Гарри удивляется, и чтобы сгладить удивление бьет женщину в другой раз, на этот раз кулаком.

Тамара опрокидывается вместе со столом, а когда встает, то в руке у нее чудом уцелевший графин.

— Ну, давай, чего встала? — вопит Гарри.

Стоит женщине размахнуться, как он хватает ее за руку и выдирает графин из пальцев. Отшвырнув Тамару на пол, бьет графин о стойку, оставляя в руке сверкающий острыми краями осколок.

— Справился да? Сильный? — хнычет она.

— Тома! Кто там? — внезапно раздается из подсобки.

— Так ты не одна! — закричал Гарри. — Шлюха! Эй ты, иди сюда.

Дверь открылась, и появился Картазаев.

— И не надо так орать, я и в первый раз все прекрасно слышал, — говорит он насмешливо, но стоило ему увидеть избитую женщину, как глаза его сжались в две точки.

— Вот ты на кого меня променяла! — изгаляется Гарри. — Эй, дедок, иди-ка сюда. Сейчас кишки тебе выпускать буду!

— Вова, не ходи! — кричит Тамара в ужасе. — Гарри, милый я тебе все отдам, только оставь нас в покое!

— Нас? Быстро же вы спелись, животные! — он отпихивает женщину, а когда поворачивается, Картазаев стоит вплотную к нему. Гарри чувствует небольшой дискомфорт, ведь секунду назад соперник находился по ту сторону стойки. Все это начинает злить его еще больше. Хотя куда уж больше? У него из-под носа уводит клушу, которую он имел, как хотел, брал у нее деньги, да еще жрал и пил сколько влезет.

Гарри два раза ударил наотмашь "розочкой". И не попал, хотя у него создалось полное ощущение, что соперник не двинулся с места.

— Ах, ты, сучонок! Ну, держись! — он машет оружием горизонтально полу, намереваясь рассечь противнику живот и вывалить кишки наружу.

Картазаев отшатнулся от пролетающей косы, на обратном пролете задержал ее одной рукой, а другой пару раз коротко саданул бандиту в бок. При этом два пальца были чуть выдвинуты из кулака. Сам удар назывался "клык". Гарри завопил как резаный, ребра его лопались как сухой хворост. Выбив у него "розочку" из рук, Картазаев развернул верзилу лицом к себе и пару раз дал от души, презрев все законы рукопашного боя и нанося удары наотмашь, по-деревенски, и норовя снести противнику мотающуюся из стороны в сторону голову. Когда бандит свалился, он выволок его за шкирку и выбросил за дверь словно мусор.

Потом вернулся и помог женщине подняться.

— Как ты? — когда он убирал спутанные волосы с ее лица, она целовала его руки.

— Ты меня не бросишь? — спросила она.

— Если ты не перестанешь водиться с подробными типами, то очень даже может быть, — серьезно ответил он.

— Ты слышала про Череп? — спросил Картазаев, когда они привели все в порядок.

— Я знаю всех местных, у нас нет с таким погонялом. Может, он у городских тусуется? Я могу узнать.

— Не надо. Сведи меня с нужными людьми, мне товар надо скинуть.

— Какой товар? Ты пойми меня правильно. Я спрашиваю не из простого любопытства. Если машины, то занимаются одни люди. Если барахло-другие.

— Порошок, — Картазаев уточнил. — Героин. Три кило.

Тамара посмотрела на него с суеверным испугом:

— Ты что? Знаешь, сколько это на черном рынке стоит?

— Знаю, — спокойно ответил Картазаев. — Так сведешь?

— Вовочка, зачем тебе это? Живи у меня, сколько хочешь. Я тебя любить буду. Еда и крыша есть. Зачем тебе связываться с этими людьми. У Ржавого дурью занимаются настоящие отморозки. Они убьют тебя, чтобы денег не платить, и меня убьют.

Она была всерьез напугана. Он успокаивающе погладил ее по щеке. Щека была теплая и мягкая.

— Все будет нормально, — успокоил он и осекся, потому что фраза была затертая от многочисленного применения и сама по себе ничего не значила. Случалось, что и люди гибли, которым он обещал полную безопасность. Может, действительно, плюнуть на все: на "Смерч", на задание? И на Серегина плюнуть. Мало ли, что он там ему обещал Череп найти? Всесилия захотелось? Ну, отдадут они Череп министру обороны, ну начнут наши танки быстрее ездить и людей начнут больше давить. Прибавит ли это кому-нибудь счастья? Особенно тем, из кого запчасти полезут?

Местечко здесь хорошее. Тихое. Море йодом пахнет. Женщина аппетитная как оладьи в сметане. Неожиданно для себя прошлой ночью он раззадорился до полного исступления, и единственное, что заставило его остановиться это то, что фонтан полностью иссяк, и в паху такая легкость образовалась, что казалось, что там уже ничего нет как у женщины. Горячая, одним словом, женщина.

— Ржавый живым не выпустит. Страшное про него рассказывают, — продолжала Тамара. — Ему любовница изменила с охранником, так он обоим косточки переломал все до единой.

Стоило ей упомянуть про переломанные кости, как перед взором Картазаева встала Гита-как живая. Улыбающаяся, веселая. Никогда не доверял бабам. Все мироощущение у них заключается в двух словосочетаниях: нравится, не нравится. Глядишь, вместе поехали бы, все бы по — другому вышло. Не сложила бы девка блондинистой своей головушки. И не пеняет ей в этом Картазаев, а винит себя. Знать, неправильно вел себя, поставил не так, что оттолкнул девку от себя.

— Ты сведи меня с торгашами, Тома, — повторяет он. — Все нормально будет.

И его гнетет, что у него нет никакой уверенности в своих собственных словам. Он подобен бомбе, влетевшей в дом. И сам может подорваться и разнести все вокруг. Даже без Черепа.

Подчиняясь его просьбе, Тамара переслала весточку в этот же день, но нужные люди пришли лишь через сутки. Один был явно из качков-мордоворот под центнер с жирным лицом. Второй — довольно отталкивающий тип с парализованной половиной лица. Создавалось ощущение, что правый глаз и щека "потекли" вниз. Тома успела шепнуть, что пожаловал сам Диего и его ангел-хранитель (вернее будет сказано, ангел смерти) по кличке Студебеккер. Встреча происходила в задней комнате с глухими стенами, специально приспособленной под такого рода встречи.

Студебеккер тщательно обыскал его.

— Пацаны, вы что, микрофоны ищете? Думаете, я из ментовки? — спросил Картазаев.

— Заткнись! — сказал Диего. — Говори, откуда ты взялся и зачем звал?

— Меня зовут Вольд. Это все, что вам надо знать обо мне. У меня есть героин. Три кило. Я хочу его вам продать.

— Откуда он у тебя? На базаре купил?

— Угадал. Только не здесь.

— А где?

— В…

— Нет, пацан совсем оборзел! — Студебеккер схватил Картазаева за ворот, и у Картазаева сложилось полное ощущение, что его приподняли лебедочным краном.

— Отпусти его! — Диего сделал вялый жест, и верзила подчинился. — Нам надо глянуть на качество, сам понимаешь.

— Конечно, понимаю. Но товар у меня не здесь. Что я дурак его здесь держать.

Диего ухмыльнулся. Когда улыбается лишь пол лица, а другая остается полностью безучастной, это выглядит зловеще.

— А ты считаешь умным, что вздумал обратиться к нам? — спросил Диего. — В случае чего, мы ж тебя по кусочку схарчим.

— Зачем пугать? Если не хотите, разбежимся и все.

— Если не хотим? — нахмурился Диего. — Неужели ту думаешь, что мы вот так встанем и уйдем, оставив тебе весь навар? Мы так просто не уходим, придурок. Понятно?

— А кто вам говорит, что вы просто так уйдете, — прикинулся простодушным Картазаев, это всегда срабатывало, сработало и сейчас. — Вы уйдете с высококлассным товаром.

— Сколько ты за него хочешь?

— Вот это деловой разговор!

— Мне наплевать на твой, как ты выразился, деловой разговор, мразь! — вскипел Диего. — Сколько ты хочешь за дурь?

— Тридцать тысяч баксов, — назвал Картазаев цену, которая, он знал, была в по-крайней мере в три раза ниже рыночной. — И это не последняя партия. Вы будете иметь такие раз в полтора-два месяца. За это я хочу остаться в этом кабаке, со временем выкупить его. Я уже старый, мне пора на покой.

— Ты знаешь, кому принадлежит бар? — поднял бровь Диего.

— Все кому-нибудь принадлежит, — пожал плечами Картазаев. — Я не собираюсь его разрушать или перестраивать. Просто все дела теперь пойдут через меня.

— Крутой малый! — ухмыльнулся Студебеккер, но Диего так глянул на него, что тот проглотил язык.

— Ты получишь десять тысяч, — сказал Диего.

— Тридцать, — уперся Картазаев.

— Пятнадцать. Это мое крайнее слово, а насчет бара я поговорю с Ржавым, — вставая, Диего с такой силой выдавил из-под себя стул, что он влепился в стену.

— Диего сам пожаловал? — не на шутку встревожился Гном, когда после окончания разговора с бандитами Картазаев связался с ним через зип. — Обычно он непосредственно на встречи не ездит. Для этого у него шестерки есть.

— А Диего не шестерка?

— Если бы у Ржавого существовал совет, Диего бы в него вошел. Таких доверенных людей у него человека три-четыре. Не больше. Что-то тут не чисто.

— С чем это может быть связано?

— Бандиты насторожились. Может так статься, что они узнали, что за Черепом идет охота, поэтому проверяют всех подозрительных типов народе тебя, что изъявили желание пополнить их ряды. Тебе бы попозже приехать.

— Как ликвидатором Нового Чернобыля?

— Типун тебе! Под началом Диего ходят человек десять-двенадцать настоящих отморозков. Главным помощником у него некий Артур. Говорят, экстрасенс. Людей насквозь видит. Артура бойся больше, чем отморозков. Он тебя враз расколет.

— Кстати, почему у Диего погоняло нерусское? Он что иностранец?

— Его настоящее имя Дмитрий. Дмитрий Викторович Вырезов. Если ты был бы местным, то знал бы эту фамилию. Его отец большой шишка в порту. Сынок тоже до недавнего времени там работал, из загранки не вылезал. Потом цивильная жизнь ему надоела. Власти захотелось. Теперь он Диего. У нас в Алге модно испанцами прикидываться.

— У тебя есть еще что-нибудь?

— В городе совершено очередное убийство женщины аналогичное убийству Нейланд. Изуродовали ее жутко. Опять ни одной целой кости.

— Скажи, а с мужчинами так же круто обходились в последнее время?

— Я про такое не слышал. Диего согласился на сделку?

— Согласился. Теперь мне нужно три килограмма героина. И желательно побыстрее.

— Это не проблема. Я свяжусь с местным УФСБ. Готовь мешок для бабок.

Дверь каморки распахнулась, пропуская запыхавшуюся Тамару.

— Ах, вот ты где!

— Музыку слушаю, — не стушевался Картазаев, легким щелчком поменяв скрипучие меха Гнома на новоорлеанский духовой оркестр.

Чего греха таить: оркестр звучал лучше. Женщина присела рядом с ним, стала ластиться.

— Тебе со мной хорошо? — спросила она.

— Если не будешь приставать с глупыми вопросами, то да.

— Я не буду. Я любить тебя буду. Я родить могу, я ведь еще молодая.

Картазаев порывисто встал. Она даже испугалась.

— Ты не подумай. Я без претензий. Мне от тебя ничего не нужно. Алиментов и так далее. Я сама в случае чего все обеспечу. У меня и на черный день припрятано.

— Дура-баба, говоришь про деньги незнакомым людям! — попенял Картазаев.

— Все по-твоему будет, скажешь, я аборт сделаю.

— Да ты че, беременная что ли? Больно скоро, мы вчера только переспали, — возмутился Картазаев.

— Да это я так, бабьи мечты свои рассказала, — грустно сказала Тамара. — Дура я, да?

— Ты свои причитания брось. Мне обедать пора, иди готовь.

— А у меня все готово, — она заторопилась и выскочила из подсобки.

Картазаев молча посмотрел ей вслед. Не было у него любви к этой женщине. Да и не могло быть. Он всегда ставил во главу угла работу. Гита, когда писала свои дурацкие три причины, тоже имело в виду эту его особенность. Он как оловянный солдатик, привык выполнять задание. Тут даже не уместно сочетание: любой ценой. Что значит любой ценой? Задание надо выполнить до конца и в срок, а все остальное словоблудие не привыкших к тяжелой грязной работе лентяев и трусов.

Да, он признавал, что поведение его по отношению к этой женщине не совсем этично. Но он и не говорил никогда, что любит ее. Тело его хотело ее, и еще как хотело. Стоило ей разлечься на раскиданной постели, чуть развалив в стороны торчащие груди, как у него трещали штаны. Это не подделаешь. Это настоящее. Любовь? Не смешите.

С другой стороны, Тамара была хозяйкой бандитского притона, в котором крутились наркота, оружие и люди, которых и людьми назвать нельзя и желательно содержать в клетках. Как бы повела себя она, узнай, что он работает на правительство? Скорее всего, не была бы столь благостной, сдала бы его со всеми потрохами. Женщины по натуре своей злопамятны и беспощадны. К этому их привела извечная забота о сохранении потомства. Они гораздо более жестоки, чем мужчины. И более живучи.

— Ты меня любишь? — повторила вопрос Тамара, мельком заглянув в кладовку.

Он только скривился. Среди его грехов не будет греха, что он ей врал.

В операцию с наркотиками в Управлении ФСБ было посвящено трое: начальник отдела полковник Мажаев и непосредственные исполнители капитан Темников и лейтенант Ковин. Причем оперативники не знали, для кого и каких целей предназначается груз. Перед ними была поставлена задача доставить героин, уложенный в спортивную сумку, в 365 ячейку камеры хранение железнодорожного вокзала.

Недостроенный вокзал находился на окраине города. Он был отделан только наполовину, а вторая половина скрывалась за длинными целлофановыми полотнищами, свисающими с потолка до самого пола. Зрелище походило на выставку авангардиста. И одновременно было довольно мрачным, словно с потолка свисали висельники.

Взяв сумку с героином, переодетые в гражданское офицеры прошли к камерам хранения, которые располагались в подземном переходе, ведущим к путям. Ковин открыл 365 ячейку, набрал заранее обусловленный код и положил сумку.

После окончания этой несложной процедуры Темников предложил выпить пивка в буфете.

— Нам было приказано сразу уходить, — воспротивился Ковин.

— В приказе ничего не было ничего сказано о кружке пива, — возразил капитан. — Пошли, в случае чего сошлешься на меня. Я ведь старше по званию.

Они взяли по кружечке. Когда пили, Ковин поймал на себе внимательный взгляд капитана.

— Ты прав, Серега, дело тут не только в кружке пива, — доверительно признался Темников. — Дело в том, что я не люблю выполнять приказы, которых не понимаю. Ребята за этой партией полгода гонялись, а мы ее вот так просто взяли и оставили. Для кого? С какой целью?

— Это не наша компетенция, — пытался возразить Ковин.

— Если так судить, то все не наша компетенция. Мы бандитов ловим, а они через пару дней опять на свободе разгуливают.

— Ну, при чем здесь это?

— Рука руку моет, — зло сказал Темников. — Мне кажется, через этот пакетик кто-то хочет поиметь дивиденды. Только я в этом участвовать не буду.

— И что ты намерен предпринять?

— Подождем и посмотрим, кто придет за пакетом.

— Ты с ума сошел!

— Не дрейфь, Серега. До контрольного времени пятнадцать минут осталось. Мы только глянем и все.

В это время сидевший в припаркованной у здания вокзала машине мужчина глянул на часы. Он тоже знал о контрольном времени и не понимал, какого черта оперативники там застряли. Потом он понял, что ждать дальше не имеет смысла, вышел из машины и быстрым шагов направился к вокзалу. Войдя в зал, он встал на открытое место и огляделся. Народу было мало, и он сразу обнаружил оперативников, тщетно пытавшихся скрыться за буфетную стойку. Он требовательно махнул им рукой.

— А разве вы должны здесь присутствовать? — с подозрением спросил Темников, подойдя.

— Должен по плану, который вы, кстати, не выполняете, — проговорил гость. — Быстро к ячейке!

Оперативники подчинились приказу. Ковин отпер ячейку, и гость торопливо заменил лежащий в сумке пакет на схожий пакет, что принес собой.

— Я не понимаю, зачем вы это сделали? — с все большим подозрением поинтересовался Темников. — В приказе этого не было.

— А вам и не надо понимать! Вы и так проявили чересчур много инициативы!

— А все-таки, что это? — настаивал Темников.

— Мы заменили героин на мел. Мы же не можем допустить поступления в оборот такой партии наркотиков. Хоть это вы понимаете?

— Это я понимаю, но в рапорте укажу все обстоятельства произошедшего, — капитан предупредил движение гостя и сказал. — А наркотики мы вернем на место в Управление на склад вещдоков.

— Ради Бога. Это ваше право. А сейчас срочно отсюда уходим, с минуту на минуту должен явиться клиент.

На улице оперативники сели в свою машину, а гость направился к своей.

— Все равно мне не понятно, — настаивал Темников. — Ничего не было сказано про то, чтобы заменить наркотик.

— Да какая разница! Мы и так из-за тебя чуть в историю не влипли! Поехали, чего ждешь?

— Пускай сначала он отъедет.

Отходивший мужчина, будто что-то вспомнив, вернулся и постучал пальчиком в стекло. Ковин, сидевший рядом с водительским местом, которое занимал Темников, спустил окно.

— Ребята, я не имею ничего против вас, — спокойно проговорил мужчина. — Но вы допустили ошибку. Вы вовремя не ушли.

Он выставил над спущенным окном пистолет, казавшийся неожиданно длинным из-за навернутого глушителя. В быстром темпе, но без особой спешки, мужчина нажал на курок. Тугие хлопки не вышли за пределы кабины. Мужчина вытер с дула комок мозговой жидкости, после чего, забрав наркотики, вернулся в свою машину и быстро уехал.

Глава 4

Тамара сладко потянулась, но, не обнаружив рядом Картазаева, встрепенулась, впрочем, напрасно беспокоилась: тот в теплых кальсонах сидел на краю постели и курил. Она ласково прислонилась к нему, он пихнулся в ответ:

— Не висни!

— Странный мне сон приснился, — сказала она. — Будто замуж я выхожу. Свадьба такая шикарная.

— И не надейся, — сказал Картазаев.

— Да я ни на что не претендую, — смутилась она. — Ты не подумай ничего такого.

— А я и не думаю. Я тебе ничего не обещал, — пожал плечами Картазаев. — У меня таких баб полно было, что ж мне на каждой жениться? Да и в постели видывал покруче тебя. Трахаешься ты так себе.

Картазаев прислушался к своим ощущениям, но к этой женщине внутри ничего не было кроме глухого раздражения. Более всего его раздражало, как мало ей оказывается надо. Переспала и на те любовь. Ну, хахаля он ей с крыльца спустил. Не может с такой малости начаться хоть сколько — нибудь серьезное чувство. Инстинкт распаленной самки проснуться может, и не за чем раздувать из нее пожар романтической любви. Справедливости ради надо сказать, что любится она конечно классно. Опять с вечера было столько страсти, словно он был молодоженом. Видя перед собой колышущиеся в такт белые полушария ягодиц, он испытал такое острое наслаждение, что испытывал разве что подростком.

— Я тебе еще не все дорассказала, — продолжала она, зевая, ну и клуша. — Платье у меня было какое-то странное.

— Как это странное? — не понял Картазаев.

— Черное. Разве невесты бывают в черном?

— Что за глупости ты болтаешь? — вспылил Картазаев. — Где моя одежда, мне надо к Диего ехать!

Глядя на засуетившуюся Тамару, он мысленно проклинал все на свете. Угораздило же его связаться с этакой дурой! Такая запросто может все задание завалить.

Женщина торопливо принесла ему брюки, сорочку и туфли. Все было новое. Картазаев двумя пальцами поднял лакированные лодочки.

— Это что?

— Настоящие английские туфли из кожи буйвола. Тысячу баксов стоят, но мне для тебя ничего не жалко. Носи на здоровье. Благодарить меня не надо.

— Я спрашиваю, где мои ботинки, дура? — заорал Картазаев.

Тамара от неожиданности даже подскочила на месте.

— Я не думала, что это так важно для тебя. Я их в мусор выкинула.

Ага, в мусор. Спецботинки со спрятанными внутри выстреливающимися лезвиями. Стоимостью кстати далеко за тысячу баксов каждый. Раритет, изготовленный в единичном экземпляре.

Он заставил показать ее, куда она выкинула чудо шпионской техники, кстати, уже выручавшей его.

Картазаев назло оторопевшей хозяйке вывалил зловонный бачок прямо на пол и отыскал свои шузы. О том, чтобы одеть их на встречу нечего было и мечтать: они настолько размокли в жиже из протухших старых продуктов, что их было легче жевать, чем носить.

— Я вымою! — кричит женщина.

— Ты моей смерти хочешь! — орет Картазаев, уже не сдерживаясь.

— Я все исправлю, только не бросай меня.

— Посмотри на себя! Зачем ты мне такая нужна? Больше ты меня не увидишь! — он ушел, хлопнув дверью.

Увидев ее рыдающую на пороге, он испытал нечто вроде удовлетворения. Ужас начался потом.

Картазаев по приезду взял машину в прокат на подставное имя. Благо, имен, а главное документов имел при себе предостаточно. Все настоящие, без туфты, отпечатаны в типографии госзнака по спецзаказу "Смерча". Простенькая отечественная модель цвета "Сафари" (для непосвященных: грязно-белый) стояла на стоянке. Он завел мотор и поехал на вокзал. Взяв в условленной ячейке сумку с пакетом внутри, он уже выруливал с привокзальной площади, когда навстречу ему попались несколько милицейских машин и карет скорой помощи.

Они с воем и мигалками пронеслись мимо, устремившись к вокзалу. Картазаев беспокойно заозирался, но у него не было времени даже на то, чтобы остановиться. Стоило ему притормозить, как со всех сторон обиженно загудели многочисленные клаксоны. Как выяснилось, он мешал движению сразу четырех полос. Тогда он выкинул всю суету из головы и прибавил газ.

Встреча была назначена в промышленной зоне, которая располагалась в буферном районе между городом и портом. В период расцвета мелкой хозяйственной деятельности в промзоне имел место строительный бум, в результате которого возникло великое множество кирпичных, арматурных, мебельных цехов, оптовых рынков и контор. Застройка велась бессистемно и породила поражающее своим уродством смешение разномастных архитектурных стилей. Причем, частенько создавалось ощущение, что архитектор в процессе творения был безнадежно пьян. В период кризиса все это убожество пришло в упадок. В настоящее время промзона представляла собой нагромождение заброшенных заводских корпусов, лабазов и полуразвалившихся зданий неизвестного происхождения и назначения. Все было разграблено и частично разрушено. Цеха щерились дырами в крышах, выбитыми окнами и следами былых пожарищ. Промзона располагалась далеко от основных городских коммуникаций, по причине чего в ней не жили даже бомжи.

Картазаев некоторое время плутал по узким пыльным улицам, пока не нашел указанное бандитами здание. Это был дом в три этажа без единого целого окна, с решетчатой башней на крыше, что делало его похожим на планетарий. Стоявшая рядом со зданием машина коротко мигнула фарами. Когда он хотел подъехать ближе, то показавшийся из машины Студебеккер показал ему жестом, чтобы шел пешком. Картазаев нагнулся якобы за сумкой, а сам снял с предохранителя "шторм", что висел под бардачком, прилепленный скотчем.

После того как он вышел, к нему подошел здоровяк самую малость слабже Студебеккера. В отличие от старшего брата он носил косу, перехваченную резинкой. Бандит обыскал Картазаева и заглянул в кабину.

— Ты еще под сиденьями посмотри, вдруг там кто прячется. Или под бардачком, — подначил его Картазаев. — Ты, наверное, так ментов боишься, что и под койкой проверяешь, когда спать ложишься?

— Заткнись, — огрызнулся бандит. — Косарь ментов не боится, он им кости ломает.

При этих словах Картазаев внутренне напрягся и посмотрел на Косаря с большей внимательностью, оценивая физические данные. Такой мог поломать Гиту. Но не факт. Картазаев допускал обычную браваду. Когда Студебеккер хотел забрать сумку, Картазаев отстранился и отрезал:

— Товар в обмен на деньги!

Бандиты завели его в здание. Пройдя через длинный коридор, заваленный порожними ящиками и рулонами старого линолеума, они оказались в довольно тесном зале, где было много труб, а на специальных рессорах стояли древние, трудноразличимые под ржавчиной насосы. В насосной их ждал Диего в сопровождении четырех охранников и еще одного парня, который смотрелся особняком в компании отпетых отморозков. Опасения, что он не такой как все подтвердились, когда парень единственный из всей компании поздоровался с ним.

— Артур, — представился он и протянул руку.

Картазаева как током ударило, когда он вспомнил предупреждение Гнома о том, что у Диего подвизался настоящий экстрасенс. Он никак не думал, что бандиты приведут его на первую же встречу.

— Что ж ты руку не даешь? — подозрительно спросил Диего.

— Может, ему про Миноискателя нашептали в уголовке, вот он и писает в штаны, — ухмыльнулся Студебеккер, как назло он встал сразу за спиной Картазаева, даже попятится некуда.

— Мне скрывать нечего, — Картазаев вынужден был пожать протянутую руку.

Ощущение было не из приятных: как будто он прикоснулся к покойнику. Ладонь была вялой, холодной и одновременно сухой, словно из картона. Артур не сделал даже попытки пожать руку, просто держал ладонь в одном положении.

— Что-то ваш Миноискатель ослаб, — заметил Картазаев и сжал руку посильнее.

И тотчас получил довольно болезненный укол в центр ладони.

— Ты чего! — отдернул он руку.

Бандиты довольно загоготали. Кроме Диего, что продолжал оставаться на протяжении всей сцены абсолютно серьезным.

— Что? Не понравилось? — поинтересовался он. — Это ты нашему Миноискателю не понравился. Лучше колись сразу, если что удумал.

Студебеккер опустил ему на плечо лопатообразную ладонь и доверительно сообщил:

— Не бойся, если ты мент, мы тебя трогать не будем, а за выкуп отдадим и все.

— Никого я не боюсь, — произнес Картазаев, потирая ладонь. — Лишь бы он меня СПИДом не заразил.

— Ладно, не дергайся, — сказал Диего и, повернувшись к Артуру, спросил. — Ну, как он тебе? Похож на мента?

Тот промолчал, и некоторое время они с Картазаевым взаимно изучали друг друга. Глаза Артура Вольду не понравились. Они светились ненастоящей чересчур подчеркнутой доверительностью. Такого бы нам в отдел допросов, неосторожно подумал Картазаев.

Артур дернулся всем телом.

— Ну и что скажешь? — спросил Диего.

— Он молодой, — неуверенно произнес Артур.

— О чем ты говоришь? — не понял Диего, с подозрением посмотрев на Картазаева. — Что это значит, Артур?

— Я не знаю, — прошептал тот.

— Ты скажи, мент ли он?

Артур искоса глянул на Картазаева. В уголках широко распахнутых глаз притаилась слезинка. У Картазаева возникла чувство, что на него смотрит любопытный ребенок. Только этот чистый, незапятнанный жизненной грязью взгляд режет его насквозь словно автоген. Тогда он, памятуя о своей неосторожности, старательно представил моющуюся в ванне женщину с размером грудей не меньше пятого-шестого. Причем, грудей было три. У него возникло нехорошее чувство, что экстрасенс читает его мысли, словно поваренную книгу. Во всяком случае, Артур вдруг застенчиво улыбнулся и сказал:

— Он не мент.

Картазаев не успел вздохнуть, как Артур так же застенчиво добавил:

— Но героина у него нет.

— Как нет! — заорал Картазаев. — А это что?

Студебеккер ненавязчиво опустил ему на плечи уже обе руки. Картазаев на пробу двинулся влево-вправо, но понял тщетность своих попыток. Гармония была полной, словно он стоял в бетонном стакане.

Диего поставил принесенную Картазаевым сумку на стол, опасливо приоткрыл.

— Что это, Артур? Случаем, не бомба? — спросил он.

— Это мел, — виновато произнес Артур, он чуть не плакал.

Диего длинным узким ножом надрезал пакет и подцепил щепотку порошка. Попробовал его. И парализованная часть лица вдруг скривила жуткая судорога.

— Это не героин! — крикнул он.

Картазаев ничего не понимал, кроме того, что его подставили и, судя по всему, окончательно, потому что если героин подменили, то живым ему из насосной уже не выйти.

— Это ошибка! — из последних сил крикнул он. — Я все объясню!

Он собирался по ходу соврать первое, что пришло ему на ум. А именно, что настоящий товар он оставил в укромном месте, боясь, что его кинут, а деньги не дадут. Отмазка была так себе, но времени, чтобы придумать другую, уже не было. Однако ему даже не предоставили возможность высказать свою версию. Руки Студебеккера превратились в удушающую петлю, и верзила сжал шею Картазаева с медвежьей силой. В голове мелькали отрывочные мысли, что вот также они и Гиту. Это вроде бы придало сил, но в ту же секунду бандит со всего маху приложил его о железную вмурованную в бетон трубу, и Картазаев провалился во тьму.

Он очнулся от чувствительных ударов по щекам. Положение его было, мягко говоря, безнадежным. За время, которое он находился без сознания, бандиты подвесили его за руки за трубу, проходящую параллельно полу. Ноги не доставали до земли.

— Очнулся? — Косарь со всей силы впечатал ему в печень.

Картазаев застонал от боли и закачался на трубе. Диего отстранил подручного, остановил качание и спросил:

— Я ж тебя предупреждал, что нас нельзя обманывать.

Ни о чем не спрашивая, он стал бессистемно наносить удары. Перед глазами Картазаева все поплыло. Уродливое перекосившееся лицо раздувалось до размеров насосной. Диего так торопился, словно от того, как быстро утолит он свою месть, зависело его будущее. Наконец он устал, отошел и опустился на поставленный торцом ящик.

— Ну и что скажешь? — спросил он, переводя дыхание.

Однако стоило Картазаеву открыть рот, как он едва не захлебнулся собственной рвотой.

— Какая же ты мразь! — презрительно проговорил Диего.

Картазаев продолжал давиться и корчиться на удерживающих его веревках.

— Как бы не сдох раньше времени, — обеспокоено сказал Студебеккер.

— Он сдохнет, когда я ему разрешу, — возразил Диего.

В это время ему позвонили по мобильнику.

— Меня Ржавый хочет видеть, — сказал Диего. — Не вовремя, черт. Этот пусть повисит. С ним останутся Косарь и Лютик. К бабе его пусть съездят Змей, Волчок и Хохол. Разберитесь по полной программе с этой дрянью. Мне она больше не нужна. Артур со мной.

Картазаев поначалу не понял, кого они имеют в виду под именем "его бабы". Не было у него никого. Он один работал. Они же имеют в виду Тамару!

— Я один! — просипел он, конвульсивно дернувшись. — Один работал. Она ничего не знала.

— А чего ж ты тогда задергался? — усмехнулся Диего своей жутковатой улыбкой в поллица. — Раньше надо было думать. Пацаны умеют с бабами обращаться. Они ее и так и эдак, а потом кусочки начнут отрезать.

Следом произошло событие, которого бандиты сами не ожидали. Раздался громкий плач. Все оглянулись на Артура. По щекам парня катились крупные слезы.

— Я не могу больше! — всхлипывал он. — Я вижу! Это страшно! Не пускай их, Диего. Она действительно не при чем. Этот правду сказал. Я вижу то, что они делают. Этого нет, а я уже вижу.

— Успокойся, малыш, — обнял его за плечи Диего. — Поедем со мной.

Бандиты ушли. В коридоре еще некоторое время слышались возбужденные голоса, смакующие то, что они сделают с продажной тварью. Отморозки были веселы в предвкушении. Полное ощущение, что стая говорящих шакалов пошла терзать человека.

Косарь подошел к неподвижно висящему Картазаеву и, приглядевшись, сказал:

— Хорошие часы!

— Хорошие, — согласился Картазаев, закидывая ему ноги на плечи.

— Ты че, козел! — тот хотел сбросить его, но легко проделать это не удалось.

Картазаев в это время резал веревки острой кромкой браслета. Браслет был тоже хитрой вещицей и имел незаметную для невооруженного взгляда заточку, произведенную под особым углом и позволяющим резать стекло, дерево и даже камень.

Увидев, что им пользуются как подставкой, Косарь резко присел, намереваясь выскользнуть из захвата, однако Картазаев тотчас обхватил ногами его шею, и бандит повис, словно на виселице.

— Лютик! — сдавлено успел он охнуть до того, как позвонки не выдержали, и Картазаев сломал ему шею.

На крик прибежал второй бандит. Увидев убитого напарника, он выхватил пистолет. Времени, чтобы довести дело до конца не было, и Картазаев со всей силы дернулся вниз. Веревки еще были слабо надпилены, и едва не оторвали ему руки в запястьях, но все же оборвались за мгновение до того, как Лютик стал стрелять.

Между ним и стреляющим оказался ящик, на котором раньше сидел Диего, и Вольд пинком направил его в направлении бандита. Когда тот отшвырнул его, Картазаев оказался прямо перед ним.

— Ах ты, старикашка! — Лютик выхватил нож.

Одной рукой Картазаев перехватил нож, другой стремительно ударил "клыком" в сердце. Ребра поддались, но до сердца удар не достал. Тогда Картазаев резко вывернул бандиту руку, заставив податься вперед, и следующим ударом сломал ему шею.

— Ах, вот ты какой настоящий! — услышал он голос за спиной и, обернувшись, увидел Студебеккера. — Раньше фуфло все было!

Подстраховался Диего, третьего охранника оставил, самого опасного. Студебеккер был настолько силен, что даже не достал оружия.

— Я тебя так убью, — пообещал он.

— Вот что, пацан, — серьезно сказал Картазаев. — Я тороплюсь, мне надо женщину спасать, к которой твои лизоблюды побежали. Если ты сейчас отойдешь в сторону, то просто пройду мимо, и ты останешься жить, хотя ты этого не достоин.

— Вижу, ты серьезный пацан, но ты не знаешь, с кем столкнулся, — ответил Студебеккер. — Я шесть лет участвовал в боях без правил и на куски рвал и омоновцев и спецназовцев. Так что тебе конец.

— Тебе конец! — крикнул Картазаев, для начала пинком отправляя в него давешний ящик.

Бандит взял ящик в воздухе и разорвал словно бумагу.

— Ты девок убиваешь? — спросил Картазаев.

— А тебе какая забота? — ухмыльнулся Студебеккер и шагнул прямо на него.

Картазаев отступать не собирался, да и некуда было. Он опять ударил "клыком" — самым отработанным своим ударом. Обычно "клык" никогда не подводил, но в этот раз удар не прошел, бандит схватил кисть прямо в процессе удара и со страшной силой вывернул. От дикой боли потемнело в глазах. Картазаев изо всех сил выдернул руку, уже не чуя ее за запястьем. Скорее всего, это был вывих в суставе, и рука теперь не действовала. Дело принимало плохой оборот. Выстоять с одной рукой против здоровяка у него не было никаких шансов.

Он пытался увернуться от следующего удара, но Студебеккер подцепил его и свалил на пол. Он шел добивать поверженного противника, когда Картазаев нашарил на полу обрезок трубы и саданул его по ногам. Верзила заорал и вырвал у него оружие из рук с легкостью, с которой взрослый мужчина отнимает свистульку у ребенка. Картазаев вскочил на ноги. В тот же миг бандит запустил в него его же трубой. Картазаев чудом увернулся и вдруг понял, что находится в коридоре, ведущим на улицу. Он плюнул на все условности и припустил по нему.

— Стой, трус! — бандит окрикнул его, потом затих.

Картазаев понял причину тишины, мотнулся вбок, и тотчас по стене застучали пули. Он бежал по коридору, петляя, словно пьяный заяц и опрокидывая после себя ящики и рулоны.

Первая пуля попала в него, когда он уже практически добежал до выхода. Был удар в руку, уже покалеченную, с той лишь разницей, что теперь он не чувствовал ее уже с плеча.

Не обращая внимания на многочисленные сгустки боли по всему телу, он бежал к машине, и уже когда оставалось шагов десять, в него попали еще раз. На этот раз в ногу. Он свалился на пузо и пополз.

Сзади, хохоча, приближался Студебеккер.

— Ты похож на червя! Такой же дохлый! — изголялся он.

Стиснув зубы, Картазаев продолжал ползти. Наконец остановился, коснувшись порога машины рукой. На большее у него не оставалось сил. Замер.

— Ну, ты че молчишь? — спросил Студебеккер, подходя и трогая его носком ботинка. — Не сдох ли ты случаем?

— Не сдох, — глухо проговорил Картазаев. — Так скажи мне, ты убивал баб или нет?

— Ты сейчас все равно загнешься, так что я могу сказать. С бабами развлекается Диего. Почему он не предпочитает их просто трахнуть, я не спрашиваю, но баб ему исправно поставляю, — Студебеккер довольно хохотнул.

— Тогда ты мне больше не нужен — быстро проговорил Картазаев, когда он обернулся, то в руке у него был "шторм".

Магазин пистолета данной модели был снаряжен пятьюдесятью патронами, расположенными в четыре ряда. "Шторм" был способен производить 850 выстрелов в минуту, поэтому полста патронов выпустил всего за несколько секунд, выстригая сквозную дыру в груди противника.

Радости не было. Картазаев понял, что при таких ранения ему нечего думать забраться в машину, а тем более вести ее. Ему хотелось выть. Он и завыл.

— Миленький Вова, что с тобой сделали эти звери? — услышал он голос и понял, что, наверное, сошел с ума.

Однако когда его осторожно перевернули, то он увидел, что действительно жив и мало того, имеет право жить дальше. Тамара прижала его к немаленькой груди и баюкала как маленького.

— Я не могла отпустить тебя одного, и стала за тобой следить, — сказала она. Ты уж прости меня, Вова.

— Какого черта… — он не сразу сумел договорить фразу до конца, но это было важно, и он собрался. — Я же тебе запретил. Как же ты мне надоела.

И потерял сознание.

Глава 5

На место преступления начальник отдела УФСБ полковник Мажаев выехал лично. Если и до трагедии нрава он был сурового, то теперь подчиненные старались вовсе не попадаться ему на глаза. Трупы Темникова и Ковина тем временем были вынесены из машины и укрытые простынями уложены на асфальт. Как ни странно, оружия убийцы на месте обнаружено не было. Обычно профессионалы сразу избавляются от компромата. Мажаев жестом подозвал эксперта-баллистика и спросил, не может ли он сообщить что-нибудь о типе оружия.

— Судя по гильзам, калибр 9 миллиметров. Остальные данные после вскрытия, — доложил эксперт.

В это время Мажаева вызвали по спецсвязи. Полковник подошел к патрульной машине и взял у сержанта протянутую рацию. Звонил его заместитель полковник Синичкин.

— Синичка принесла дурные вести? — спросил Мажаев таким грозным тоном, что сержант счел за лучшее отойти и не слышать продолжения разговора.

— Перестрелка в промзоне, — доложил зам. — Трое убитых. Предположительно принадлежат к криминальной группировке. Пытаемся установить к какой конкретно.

— Оружие убийства найдено? — спросил Мажаев.

— В брошенной машине обнаружен пистолет-пулемет марки "Шторм". Автомобиль взят напрокат, но на стволе остались пальчики. Эксперты сейчас колдуют с ним.

— И то хлеб, — удовлетворенно кивнул Мажаев. — Я сейчас к вам подъеду.

В промзоне его встретил Синичкин. Он указал на труп, лежащий рядом с вазовской малолитражкой 6-й модели и сказал:

— Этот опознан. Чагин Иван Васильевич,71 года рождения, он же Студебеккер из группировки Ржавого. Там в здании еще двое, еще не опознаны, но, похоже, из той же братвы.

Когда Мажаев подошел поближе, то увидел, что дверца заляпана кровью, в которой в свою очередь несколько раз довольно четко отпечаталась ладонь.

— Отпечатки уже в компьютере, — пояснил Синичкин. — С дверцы и с оружия.

— Какой, говоришь, калибр? — насторожился Мажаев.

— 9 миллиметров.

— Вот что, Кузьмич, вели, чтобы провели графологическую экспертизу пистолета на предмет сегодняшнего убийства на вокзальной площади.

Графологическая экспертиза потребовала времени. Мажаев с замом успели вернуться в Управление, когда пришел ответ. Полковник прочитал и буквально швырнул его заму. Как явствовало из заключения эксперта, все пятеро убиты из одного оружия: пистолета-пулемета "Шторм-4м". Мало того, на оружии имеются четкие отпечатки убийцы, которые идентифицированы как принадлежащие некоему Картазаеву Владимиру Петровичу.

— Негодяй убил их и присвоил наркотики, — сказал Мажаев. — Но он жестоко ошибся, если решил, что этой сойдет ему с рук, — он включил селектор и рыкнул. — Капитана Коробочку ко мне.

Синичкин поежился. Он недолюбливал командира спецназа городского Управления за его чрезмерную жестокость, ведь тех людей, за которыми он охотился, редко доставляли живыми. Иногда Синичкину казалось, что капитан просто больной на голову человек. Его стол был забит следственными фотографиями самых кровавых преступлений последних лет в городе. Как-то Синичкин спросил его, с какой цельюкапитан все это хранит, на что получил ответ, что все это предпринимается с целью поддержания формы. Синичкин больше не делал попыток поговорить с ним по душам. Может быть, потому что у него уже не было души. Пока рождался и рос, была, а потом в процессе плавления в "горячих" точках, с каждой последующей смертью друзей и врагов, душа тоже постепенно умирала. Много развелось в последнее время таких: с умершей душой, а оттого страшных в своей обыденности.

Коробочка вошел в кабинет нерешительно, даже застенчиво. Он был в штатском. На нем был пиджак в крупную клетку, вышедший из моды еще в прошлом веке и черные мешковатые брюки. Небольшого росточка, капитан походил на стареющего служащего сберкассы. Сходство усиливали круглые очки на курносом чуть вздернутом кверху носу. Синичкин проверял, диоптрий в них не было. Очередной фокус. И опять с неизвестной целью.

— Садитесь! — рявкнул Мажаев. Если Синичкин вздрогнул от неожиданности, то тихоня Коробочка даже бровью не повел. Словно глухой. — Сегодня погибли наши сотрудники! — продолжал Мажаев. — Я этого так не оставлю! Имя убийцы известно. Достаньте мне его хоть из-под земли, капитан! Задействуйте лучших людей. На период розыска освободите их от выполнения других заданий, но достаньте его!

Капитан выходил, когда Мажаев попросил его задержаться и спросил:

— Вы ведь знаете, как принято поступать в нашей конторе с убийцами ментов?

Коробочка молча снял очки, сдул с них невидимую собеседникам пыль и вышел. За все время в начальственном кабинете он не произнес ни слова. Лишь когда капитан вышел, охватившее Синичкина напряжение отпустило его. Словно он все время находился в одной комнате с гадюкой.

Было время, когда Тамаре казалось, что Картазаев уже умер. Если до этого момента он слабо постанывал, то теперь затих как-то по-особому глубоко и вроде перестал дышать. Женщина остановила машину, это был мост перед железнодорожным вокзалом-место неудачное, да и стоять здесь запрещалось, но больше терпеть неизвестность она не могла. Ей необходимо было удостовериться, что он жив.

Когда Тамара выбралась из машины, махнув рукой в ответ на раздраженные гудки несущихся по мосту автомобилей, и открыла дверцу со стороны пассажира, то Картазаев едва не вывалился ей под ноги. Она автоматически подхватила его и почувствовала, как он слабо дернулся. Жив. Однако было ясно, что если ему не оказать первую помощь, он истечет кровью.

Она как раз накладывала жгут, когда рядом притормозила машина, и высунувшийся седой мужчина спросил:

— Что случилось? Помощь нужна?

— Нет, не нужна, — Тамара замахала рукой, но, не обращая внимания на ее жест, он выбрался из машины и подошел.

Несмотря на жару, на нем был длинный темный плащ. Она сразу обратила внимание на необычную внешность мужчины. Лицо было так туго обтянуто кожей, что, казалось, она сейчас порвется на перекатывающихся желваках. В глазах был глубинный тревожный блеск. От незнакомца за километр несло опасностью.

— Ему плохо? — спросил подошедший.

— Он просто пьян, — солгала она и заметила, что незнакомец смотрит на ее руки, переведя следом взгляд, она увидела, что они все перепачканы в крови и произнесла извиняющимся тоном. — Вот поранилась, когда затаскивала мужа в машину.

— Да? — спросил мужчина, было видно, что он не верит не единому ее слову.

— Извините, мы торопимся, — она хотела пройти мимо него, но он неожиданно задержал ее.

— Вам действительно надо поторопиться, — сказал он, вплотную приблизив лицо, и ее охватил суеверный ужас, когда она увидела свежую кровь у него под волосами.

— Пустите! Это не ваше дело! — выкрикнула она в отчаянии.

— Он сейчас умрет. Вы этого хотите?

— Ему нужен врач.

— Врач не поможет. У него должен быть зип. Маленький чемоданчик.

Тамара промолчала. Картазаев перед тем, как потерять сознание, действительно заставил забрать небольшой чемоданчик из багажника.

— У него не больше минуты! — поторопил незнакомец.

— А это действительно ему поможет?

— Это его единственный шанс.

— В багажнике.

Не успела она это проговорить, как незнакомец метнулся к машине. Нужную вещь он нашел сразу. Разболтовав зип, достал ампулу и одноразовый инъектор.

— Что это? — забеспокоилась она.

— Витазин. Жгуты снимешь через полчаса. Пули выйдут сами в течение недели.

Он сделал укол, оттянул раненому веко.

— Успели. Быстро в машину! Поведу я.

Он привез их практически обратно в промзону, в район, расположенный на самой ее границе. На многих зданиях не было номеров, некоторые повторялись. На обшарпанных покосившихся стенах пластами отваливалась штукатурка, выбитые окна зияли ничем неприкрытыми дырами. Незнакомец остановил машину рядом с домом, около которого шныряли подозрительные лица, но стоило им увидеть, как из машины вытаскивают окровавленное тело, как они сочли за лучшее бесследно раствориться в полуденном зное.

Квартира, которую снимал мужчина, произвела на Тамару странное впечатление. Во-первых, запах. Пахло химикалиями: в изрядно отсыревшем воздухе витало сразу несколько резких ароматов. Запах был явно не жилой, характерный скорее для производственной лаборатории, но, несмотря на это, в комнате жили. Одеяло на кровати имела продавленность от многочасовой лежки, им и не думали укрываться, а убрать не догадались. На столе громоздились пакеты из-под еды быстрого приготовления.

— Положи его вещи рядом с ним! — велел мужчина, уложив раненного на диван.

— Я не понимаю, зачем вы нас сюда привезли? — попробовала возмутиться она. — Я вас ни о чем не просила!

— Тебе не надо ничего понимать, убогая! — он взял ее за шею и повернул к себе.

Она захрипела, чувство было такое, что она попала в стальной капкан. К тому же мужчина носил огромный перстень, который не замедлил больно вдавиться в кожу. И еще она поняла, что насторожило ее в незнакомце. В глазах его был блеск безумного.

— Не вздумай никуда сообщать, где вы находитесь, — предупредил мужчина. — Я вернусь.

Поняв, что имеет дело с сумасшедшим, она согласно кивнула, но едва мужчина переступил порог комнаты, выхватила мобильник и связалась со старым знакомым доктором, носящим довольно смешную фамилию Дятлов. Он частенько выручал ее в темных делах, когда нельзя было обращаться в больницу. Не отказал он ей и в этот раз.

— Приезжай срочно! — почти кричала она. — Сейчас этот псих вернется. Он нас всех убьет, я знаю!

Змей, Волчок и Хохол ехали весело. В машине грохотали "Продиджи", бандиты хохотали.

— А я думал, куда эта проститутка подевалась? — восклицал Змей, получивший свое прозвище из-за длинной косички. Правда, некоторые злопыхатели считали, что он получил ее за несусветную вонь давно не мытого тела. — Вовремя узнали.

— Узнал бы ты, если б не Дятел, — возразил Волчок, парень с серым невыразительным лицом и крошащимися зубами.

— А еще говорили за роман у Дятла с Томкой, — заметил Хохол.

— Дятел Диего боится до смерти, так что он мать родную заложит, если понадобится, — возразил Волчок. — А тут подумаешь, поставил бабу пару раз в позицию, что ж теперь ее и закладывать нельзя? Ее многие ставили.

Однако в процессе дальнейшего разговора выяснилось, что в число многих троица, едущая в машине, не попала.

— Нехай, зараз оторвемся, — убежденно заявил Хохол. — А як же? Ржавому до парапету, в каком виде она к нему приехает.

Воспаленно возбужденные, они подъехали к нужному дому. К машине приблизилась длинная унылая фигура на полусогнутых ногах.

— Ну что поговорим за Томку, Дятел, — начал Хохол. — В какой говоришь она хате?

— Третий этаж, восьмая квартира.

— Ну, смотри, Дятел, если что намулил, мы тебе перья то повыдергаем.

Велев идти доктору впереди, бандиты поднялись на третий этаж. Дятел постучал и сказал:

— Открывай, Томка. Это я.

После чего его оставили в сторону. Едва Тамара отворила дверь, как ее впихнули в комнату. Двое сразу пробежали в комнату к Картазаеву, а Волчок прилепился к женщине. Делая вид, что сдерживает ее на месте, он вдоволь нашарился по ее телу. Она с усилием отворачивала голову, но Волчок упрямо лез ей перед ней, он хотел видеть ее глаза. Страх женщины вызывал в нем почти сексуальное удовольствие.

Видя состояние Картазаева, бандиты успокоились:

— Почти дохлый. Дятел, сделай что-нибудь, чтобы он не сдох раньше, чем его увидит Диего.

Тамара ненавидяще посмотрела на него.

— Иуда! — сказала она.

— Ну, зачем же вы так? — устало равнодушно проговорил Дятлов, осматривая раненого. — Одна пуля на вылет, другая почти на выходе застряла. Я ее сейчас вырежу.

Даже не подумав о наркозе, он вонзил в Картазаева скальпель. Не обращая внимания на его судорожные подергивания в по-детски наивном стремлении уйти из-под боли, а также на заливаемую кровью постель, он довел дело до конца и выудил пулю из бока.

— Прости меня, дуру, это все из-за меня! — крикнула Тамара, уже не имея возможности сдерживать слезы.

— Ну, зачем вы так расстраиваетесь? — притворно удивился Дятлов. — Он все равно ничего не слышит. А боль между прочим чувствует. Но у меня обезболивающего нет, извиняйте.

В отчаянии Тамара повела вокруг взглядом, и ее внимание сразу приковали стоящие рядышком на столе Картазаевские разверстые ботинки и чемоданчик. Она сознательно не выполнила указание сумасшедшего, что привез их сюда, и поставила вещи в стороне от хозяина.

— Лекарство есть в чемодане! — сказала Тамара, но когда хотела пройти, Волчок оттолкнул ее и подошел сам.

Сначала он ощупал ботинки, даже понюхал их.

— Этот индюк даже ноги не моет, — с негодованием произнес он и швырнул обувь в раненого.

Ботинки попали в Картазаева, при этом он даже не шелохнулся, и откатились на пол. Волчок пошарил в зипе, и лицо его озарилось, было, ликованием, но он попытался скрыть радость, выдав заключение, что де больше ничего нет, но был остановлен Хохлом.

— Який ты прыткий! — сказал он, отпихнув в сторону коллегу. — А это шо? — он держал пачку долларов. — Шо? Я у тебя бачу! Хочешь, чтоб Диего тебя Черепу отдал?

— Не заметил я, — оправдывался Волчок, которого сильно напугало упоминание о Черепе.

— Я тебе не замечу, гадский сын! — Хохол нашарил в кармашке шприц и ампулу. — Глянь, Дятел!

— Промедол, — кивнул тот головой, но, подходя к раненому, намеренно замедлил шаги. — Если не вколоть, то может умереть от болевого шока.

— Так коли же скорее! — взмолилась Тамара.

— Раздевайся! — своим равнодушным тоном проговорил Дятел.

— Что? — не поняла она.

— Раздевайся! — повторил он. — А мы поглядим. И побыстрее, сердце этой старой развалины долго не выдержит.

— Как ты можешь? — прошептала она. — Ты ведь мне в любви клялся!

— Какая может быть любовь у врача? — усмехнулся Дятел. — Лучше всех на свете мы в курсе, что человек это всего лишь ходульно-мускульная система.

— Давай шустрей! — в нетерпении выкрикнул Волчок. — А то трахнуться не успеем.

Женщина обреченно начала расстегивать блузку.

— Нет, сначала трусы! — потребовал Дятел. — Вытягивай их из-под платья.

Ей ничего не оставалось, как спустить трусики и переступить через них.

— Теперь лифчик, только спиной повернись.

— Ну, ты молоток, Дятел, — распалено проговорил Волчок. — Уважаю образованных людей.

— Я уж давно присматриваюсь к этой сучке, выдающиеся возможности и практически без использования, — проговорил Дятел. — Продолжай, Томка. Продолжай, дорогая.

— Ты обещал, — со слезами в голосе проговорила она.

— Я уже колю, — фальшиво заторопился Дятел. — Для начала один кубик. Остальное потом, когда ты у всех нас по очереди поиграешь на флейте. Ты это хорошо умеешь. Я то знаю.

— Ну, ты и скотина! — сказала она с чувством.

Со словами "Сделаем это культурно!" Волчок развернул женщину спиной к себе. Хохол неспешно подошел с другой стороны, расстегивая штаны. Женщина стала уворачиваться, но Волчок тычками кулаков под ребра постарался придать ей нужное направление.

Невозмутимый Дятел копался в ящике Картазаева, когда вернулся хозяин квартиры. Стоило ему вставить ключ, как бандиты сразу прекратили свою бурную деятельность и укрылись по обе стороны от двери. Когда он шагнул внутрь, ему заломили руки и втолкнули в комнату. Змей тщательно обыскал его, нашел пистолет и отошел, держа его в руке.

— Вы кто, милейший? — спросил Дятел.

— Боно, — сказал мужчина.

Если и до этого Боно казался женщине безумным, то теперь она увидела в его горящих глазах беспощадную смерть. Психопат взмахнул рукой, хищно блеснул перстень, и Змей даже не смог заорать из-за перерезанной шеи.

Не обращая более внимания на стоящий труп, Боно вернул свой пистолет. Все произошло так стремительно, что бандиты начали стрелять только вместе с Боно. Спустя пару секунд канонада смолкла, и в тишине выл лишь Дятел:

— Я врач! Врач я!

Волчок и Хохол лежали в разных углах комнаты, и даже, несмотря на то, что лицо Хохла было практически целое, было ясно, что оба покойники с гарантией в 200 процентов.

— Я же сказал, не звони! — зло выкрикнул Боно и метнулся в дверь.

Едва он исчез, Дятел неожиданно быстро пришел в себя.

— За все ответишь, сучка! — пригрозил он Тамаре, поднимаясь с пола.

Диего приехал спустя час. Выжидал. Кроме неразлучного Артура он прихватил с собой пару охранников: Семафора и Гектора. В квартиру главарь предусмотрительно запустил сначала мордоворотов, потом опасливо вошел следом. Не обратив на трупы ни малейшего внимания, велел обыскать квартиру.

— Моли бога, чтобы этот Боно след оставил, не то, за то что упустил гастролера, сам тебе голову отрежу! — пригрозил он Дятлу.

— Я его тачки номер записал! Со всей тщательностью! — горячо заверил Дятел.

На лице у него зрела внушительная гематома, характер появления которой он объяснил довольно туманно.

Вскоре за батареей нашли схрон. Кроме денег и оружия, в нем лежал паспорт на имя некоего Свиридова. Диего созвонился со своим человеком в УВД. Про машину ничего интересного не сказали: она была взята напрокат. С паспортом повезло больше. Свиридовым месяц назад был приобретен коттедж в элитном районе на Южном шоссе.

Глава 6

Аркадию Листунову исполнилось тридцать пять лет. Никто не заметил этого скромного юбилея, проигнорировали точно так же, как всю жизнь игнорировали самого юбиляра. Его существование, которое трудно было назвать полноценной жизнью, представляло собой тягучие и нудные будни. Несмотря на солидный возраст, Листунов продолжал оставаться девственником. У него никогда не было подружки, и он даже ни разу ни с кем не целовался, да и не умел этого делать. Худой и сутулый, он имел самую невзрачную внешность и выдающееся косоглазие, которое не могли скрыть уродливые корригирующие очки в толстой круглой оправе. Плохое зрение было потомственным проклятием рода Листуновых. Он жил вдвоем с матерью, которая ослепла в пятьдесят лет. Отца не помнил, тот умер еще молодым от сердечного приступа. Так что наследственность у Аркаши была дурная, что отложило неизгладимый отпечаток на его характер.

Это был законченный брюзга, недовольство у которого вызывало все вокруг без исключения. Особенное недовольство вызывало у него поведение современной молодежи. У выслушивавших его надоевшие пассажи создавалось полное ощущение, что говорившему далеко за семьдесят. Да и голос у него был надтреснутый и глуховатый, словно действительно принадлежал старику.

Аркаша работал на кабельном телевидении редактором по цензуре. Более точного совпадения его натуры и возложенных служебных обязанностей трудно было даже представить. Они подошли друг другу, словно пара пазлов.

Листунов вырезал из передач и фильмов пикантные моменты. В Алге общество было высокоморальным, и изображение даже женской груди считалось запретным. К тому же у Аркаши была очень строгая мама, которая приучила его, что все, что связано с обнаженной женщиной это гнусно и мерзко. Вполне возможно, что строгое воспитание явилось одной из причин, по которой он так и не женился. Даже занятый выявлением и ликвидацией любовных сцен из передач и фильмов, сам Листунов эти сцены не смотрел. Все они были записаны в поминальнике по минутам, и когда наступала нужная минута, Аркаша запускал рекламу, а сам момент отправлялся в корзину несмотренный.

Листунова никто не любил. Каждое утро он просыпался в холостяцкой холодной постели, нашаривал корригирующие очки в толстой оправе и шел варить кофе: себе и маме. Аделаида Григорьевна-сухонькая строгая старушка-никогда, начиная с раннего детства сына, не позволяла себе ни поцеловать его, ни потрепать по голове и походила скорее на учительницу, чем на мать. Скорбно поджав губы, она сидела за столом, слушая, как сын пьет кофе, и изредка делала замечания:

— Не чмокай губами как лошадь! — или если он не чмокал, а замечания надо было сделать в воспитательных целях, выговаривала. — Ты вчера не выключил свет в туалетной комнате. Я хоть и слепая и то заметила!

Аркаша знал, что после того как он ложится спать, мать еще долго бродит по комнате, перебирая по стенке руками-проверяет розетки и выключатели. Несколько раз уж падала, а один раз ее здорово шарахнуло током, но каждый раз с завидным упорством, достойным лучшего применения, она повторяла свои действа. И ведь частенько находила: Аркаша то светильник забудет выключить, то вилку телевизора оставит в розетке. Тогда для Аделаиды Григорьевны наступал звездный час, и она могла неделями перемывать его огрехи.

На работу Аркаша едет в переполненном озлобленными и суетливыми пассажирами троллейбусе. Из всего персонала кабельного телевидения "101-й канал" он единственный, кто не имеет машины. Все отчаянно пихаются и норовят воткнуть локоть в живот, а это больно. Руки у грубиянов как на подбор жесткие и толстые, словно у штангистов, а живот у Аркаши мягкий. Однажды он рискнул пихнуть в ответ, на что получил просьбу снять очки, чтобы сподручнее было бить ему морду, но очков не снял и вышел из транспорта с целыми зубами, но презираемый всеми без исключения пассажирами, включая бомжа на заднем сиденье, с которым никто не рискнул сесть рядом, учитывая его многократно орошаемые и сырые штаны. После злополучного случая более таких героических поступков Аркаша не совершал.

Крохотный кабинетик Листунова расположен в неприметном тупичке в подвальном этаже здания, арендуемом телекомпанией. Из аппаратуры стоит стационарный видеомагнитофон и операторский пульт. Из мебели стул с разъезжающимися ножками. Аркаша садится, надевает наушники, но тотчас срывает их. В них невыносимый вой. Вне себя, трясясь тщедушным телом, Аркаша идет разбираться в аппаратную. Едва он открывает дверь, навстречу ударяет гогот. Неяскин и сидящая у него на коленках Маринка довольно ржут.

— Это безобразие! — голос Аркаши срывается на фальцет.

Он пытается наскочить на Неяскина, но тот, здоровый бугай, ловко подцепляет ему нос шершавым пальцем. Очки Аркаши чуть не сваливаются с носа, и косоглазие делается поистине безобразным. Глаза смотрят практически в разные углы. Неяскин с Маринкой буквально заходятся от смеха. Маринка, мясистая девка, трясется обильными телесами, глядишь, что-нибудь потеряет через край низкого выреза, который был бы чересчур рискован даже для менее отращенной груди.

— Если через пять минут аппаратура не будет работать, иду к главному! — предупреждает Аркаша, но угроза от очкарика звучит нелепо.

Возвращаясь к себе, он первым дело смотрится в зеркало, стараясь собрать разбегающиеся глаза в кучу. Наконец это ему удается. Судя по всему, слива на носу зреет выдающаяся. Но в этот день поработать ему не суждено, отворилась дверь, и вошли двое: Диего и Артур. Аркаша хорошо представлял себе, кто это такие. Это была их крыша, и один раз ему даже довелось видеть, как этот страшный тип с парализованным лицом плеснул директору в лицо горячим кофе.

— Листунов ты? — спросил Диего, а когда он сдавленно кивнул, велел: — Поедешь с нами.

Сказано было таким тоном, что он не рискнул даже спросить куда. Его вывели в коридор, где столкнулись с Неяскиным и Маринкой, но те быстро опустили глазки книзу и сделали вид, что происходящее их не касается. Аркашу посадили в машину с дожидавшимся шофером, причем, Артур сел впереди, а Диего с одним здоровяком, которому он велел подвинуться, назвав Базловым, сели с двух сторон.

— Не жмет? — нарочито заботливо осведомился Базлов.

— Ничего, мне удобно, — не чуя подвоха, пролепетал Аркаша.

— А мне плевать! — жизнерадостно гоготнул здоровяк.

Аркашу повезли на окраину за Южное шоссе. Он решил, что в новые квартала, однако высотные дома скоро кончились, и потянулись двух и трехэтажные коттеджи индивидуальной планировки. Машина проехала под "кирпич" и продолжала углубляться в заказанный для простого люда район.

— Куда мы все-таки едем? — в начинающей крепнуть панике спросил Аркаша.

— Не бойся, не в прокуратуру, — издевался Базлов.

— Кто-нибудь мне объяснит, что происходит? — простонал Аркаша, чуть не плача, он был откровенно напуган и от испуга стал гораздо хуже видеть.

Диего повернул к нему лицо, словно разделенное вертикальной полоской мертвой кожи надвое. Если один глаз был равнодушен и меланхоличен, то второй откровенно наслаждался его ужасом, неестественная асимметрия была столь страшна, что Аркаша чуть не позвал маму и слегка подпустил под себя. Вдоволь потешившись над его беспомощностью, Диего спросил:

— Артур, ты вправду думаешь, что эта гнида может быть нам полезна?

Артур смутился и попросил:

— Не обзывай его, пожалуйста. Ты его и так уже напугал, — и, обращаясь к Аркаше, неожиданно спросил. — Вы ведь специалист по порнографии?

— Поч-чему по порнографии? — от неожиданности Аркаша даже стал заикаться.

— Не надо преуменьшать свои таланты, профессор, — ласково сказал Базлов и хлопнул его по колену. — Мы все про вас знаем.

Аркаша терпеть не мог никаких телесных прикосновений, особенно от мужика (да и от женщины тоже, хотя женщины у него никогда не было). После хлопка Базлова его непроизвольно передернуло.

— Вы работаете редактором на канале с самого запуска проекта, — продолжил Артур. — За это время вы не пропустили на экран ни одной обнаженки. Разве за это вас нельзя назвать специалистом в своей области?

— Слушай, а тебе, правда, всякие маньяки пишут? — встрял Базлов. — Ну что б ты голых баб не вырезал? Ну, извращенцы! "Опять весна, опять грачи, да?" — ухмыльнулся он.

— Мы едем к маньяку? — опешил Аркаша. — Но я в этом ничего не понимаю.

— А тут и понимать нечего, — жестко сказал Диего. — За нами тут один парень взялся следить. Его зовут Боно. Когда мы хотели с ним конкретно поговорить, он сбежал. Но хату его мы нашли. Больше тебе знать не нужно. Хата оказалась как хата, но Артур сказал, что с его видеотекой что-то не так. Так как там одна порнуха, то мы тебя и вытащили. Это не займет много времени.

— Но просмотр не запрещен, запрещено только распространение, — уточнил Аркаша. — Может, я домой поеду?

Диего с непонятным чувством посмотрел на него. Артур обернулся и с непонятным надрывом спросил:

— Зачем ты ему имя сказал?

— А что нельзя? — усмехнулся Диего половиной рта.

— Вот он домик! — махнул Базлов рукой в сторону появившегося на прогалине величественного особняка с узкими окнами в готическом стиле, разрезающими фасад сверху донизу и больше напоминающими бойницы.

Особняк одиноко стоял посреди просторного, ничем не засаженного участка. Когда проходили через калитку в высокой кирпичной стене, Аркаша поскользнулся на скользкой, словно лед, бетонной дорожке.

— Осторожно, профессор! — ухмыльнулся Базлов.

Они пошли гуськом по заасфальтированной дорожке. Сада как такового не было, только газон, ровный, как котом облизанный. По газону ходил здоровяк, это был Гектор в своих неизменных непроницаемых иезуитских очках, с небольшой бархатной коробкой в руках.

— Есть что? — спросил Диего, и Гектор отрицательно качнул головой.

В подобных домах Аркаше еще бывать не доводилось. Теплые полы из прессованной пробки приятно пружинили под ногами. Залы были перегорожены декоративными стенами из гипсокартона. Мебели никакой. Шкаф для одежды заменяла отдельная комната с вешалкой по всей стене. Проходя, Аркаша заметил на ней длинную очередь шикарных мужских костюмов. Штук сто, наверное.

— Вам сюда, — его проводили в комнату, отведенную под кинозал.

Диего с Артуром ушли, но Базлов застыл в дверях. Аркаша вздохнул и приступил к работе.

Как и остальные комнаты, кинозал был оформлен крайне аскетично. Из мебели только плоский экран на всю стену. К экрану напрямую подсоединена спутниковая антенна. Видак идет вместе с экраном. Такой вот экранчик. Не для средних умов. На стене сетчатая полка, походящая на баскетбольную корзинку. В ней десятка два видеокассет в ярких фирменных упаковках. Хозяин, богатенький Буратино, туфту не покупал. Аркаше даже утруждать себя не пришлось. Половина была чистая порнуха, и он отложил с ее с подчеркнутой брезгливостью. Да и остальные были не лучше, но, однако заинтересовали его как специалиста. В первую очередь четыре серии Тинто Мандрасса. Странно, но он слышал только о трех. Аркаша некоторое время сосредоточенно вертел в руках четвертую часть, надеясь найти следы подделки. Напрасно мучился. Впрочем, мошенники достигли немалых высот в своем ремесле. Любую подделку закатают как конфетку. Аркаша сунулся, было дальше смотреть, но там оставалась лишь серия "Максимум наслаждений" из нескольких частей, и тогда он вернулся обратно к Мандрассу-4.

Как сказал король Голопогоссии: "Я знаю про Гвартензию по двум причинам. Первая: по острому соусу Тензо и по тому, что в этой богом забытой, никому не нужной стране живет Тинто Мандрасс". Аркаша соусом Тензо не баловался: чересчур остер был гад для его чахоточного организма. Но Мандрасс был врагом, достойным всяческого уважения. Артисток выбирал по форме задницы-выдающийся извращенец! Именно из-за таких Аркашу и держали на телевидении. Надо признать, что и кормился он исключительно из-за такого рода извращенцев. С другой стороны, если бы родному городу не угрожала подобная зараза, неужто он бы с голода помер? Взялся бы улицы мести, тоже в своем роде грязь. Вообще Аркаша довольно настороженно относился к сексу. Человек культурная вроде особь, костюм носит, вдруг ни с того ни с сего снимает этот самый костюмчик и ну давай скотствовать. А женщины что выделывают? Зла на них нет. Позволяют с собой такое вытворять. Ноги задирают-тьфу. Выгибаются по всякому и ну стонать, кошки дранные.

Однако. Задумчиво постукивая кассеткой по руке, Аркаша отошел от окна. Что-то его насторожило. На этот раз эта была серия "МН" — "Максимум наслаждений". Конечно же, он слышал о ней. Вернее, о готовящемся в будущем году запуске в производство. А тут пять серий готовых. Мистика какая-то. Взяв кассету, Аркаша подошел к окну, намереваясь рассмотреть под солнечным светом. Следом произошло нечто, что показалось ему некоей дурной сценой, которую он не успел вырезать из нехорошего фильма.

Гектор стоял прямо под окном и молча смотрел на него, подняв голову и зловеще посверкивая черными очками. Но не это поразило воображение Аркаши, погружая в некий транс, сковавший все члены и не давая двинуться с места. В открытой шкатулке, что Гектор держал в руках, на бархатной подушечке лежал жутковато длинный когтистый отрубленный палец. И сейчас он безошибочно указывал Аркаше прямо в лоб.

— Эй, придурок, отойди от окна! — крикнул Гектор.

Однако стоило Аркаше шевельнуться, как палец ужом закрутился внутри своего ложа и снова уставил на него свой мерзкий коготь. Диего высунулся из верхней части окна, что должно было соответствовать третьему этажу, и недовольно поинтересовался:

— Что случилось?

— На него палец указал! — Гектор кивнул на Аркашу.

— Я тут не при чем! — в отчаянии крикнул тот. — Я на свету хотел на пленку посмотреть и все.

— Тут что-то не так! — засомневался Диего. — Я сейчас спущусь!

Однако когда все они собрались в кинозале, палец перестал реагировать на Аркашу, как Гектор не тряс шкатулку.

— Ну и что же он сейчас ничего не показывает? — недобро поинтересовался Диего.

— Может, сдох? — предположил Гектор.

Артур, прервав начинающие бурлить страсти, опустился на корточки и сунул руку между пальцем и Аркашей.

— Тянется что-то, я чувствую, — сказал он. — Он не врет.

— Конечно, проверим, что там тянется, — пообещал Диего, велев Гектору вывести Аркашу, он подозвал Базлова и многозначительно сказал: — С придурком надо заканчивать.

Артур вмешался в разговор:

— Зачем ты парню сказал про Боно? Это ведь не было необходимо.

— Это не твое дело! — отрезал Диего. — Мы все уладим, и он никому ничего не расскажет.

— Зачем ты назвал ему имя? Мне надоела кровь! — выкрикнул Артур.

Диего притиснул его к стене и сдавил ему шею так, что тот стал задыхаться.

— Заткнись! — прикрикнул он. — Мне плевать, что ты там из себя возомнил, растение! Сколько раз я тебе говорил, не корчь из себя спасителя! Забыл уже как в опущенных ходил? Кто тебя вытащил, тоже забыл? Хочешь, чтобы я тебя Базлову отдал? Ему все равно кого: бабу или тебя!

Артур в ужасе скосил глаза на ухмыляющегося здоровяка.

— Тебе понравится, — пообещал тот. — Я проделаю это ласково.

— Нет! — закричал Артур.

— В таком случае, заткнись!

— Но я чувствую, этого парня нельзя убивать! — быстро затараторил Артур. — На него палец указал. Я пока не знаю, что это значит, но трогать его нельзя. Надо его Большому Пальцу показать.

Диего отшвырнул Артура от себя, брезгливо протер руку платком.

— Ладно, я посмотрю, — сказал он. — Но если ты соврал, чтобы спасти этого мозгляка, я опущу тебя лично.

И в этот момент Артуру показалось, что мертвый глаз Диего подмигнул ему. Вернее, не подмигнул, а на неподвижный зрачок на мгновение наползла перепонка, словно у совы.

— Ну и что удалось обнаружить? — спросил Диего у Аркаши, зазвав из коридора обратно.

Он уже открыл рот, чтобы отрапортовать, да так и замер. Потому что увидел еще одну кассету, что лежала, небрежно брошенная на подоконник. Кассета как кассета. Три икса на обложке: просмотр разрешен только после двадцати одного года. Но фамилия на обложке сбила с него всю профессиональную спесь. Если до этого Аркаша просматривал кассеты с полным равнодушием, то теперь сердце его подпрыгнуло. Как же иначе, если тот же самый король как-то в порыве откровенности заявил, что рай, это Дженифер Лопопес, катающаяся на велосипеде. Сам Аркаша, как всегда не смотрел подобные вещи, но Неяскин рассказывал, что у мулатки самый красивый зад в мировом масштабе. Но так же он говорил, а Аркаша потом уточнил (надо подчеркнуть, из чисто профессиональных интересов), что Джей-Ло никогда не снималась ни в эротических, ни тем более, порнографических фильмах. Сейчас же даже на обложке эта самая Джей развлекалась в совершенно обнаженном виде в окружении трех стервецов, оседлав четвертого, и вид у подонка был страдальческий, словно по нему танк ехал.

Размышляя подобным образом, Аркаша поймал себя на том, что оказывается, оживленно все это объясняет Диего. Взгляд у бандита с все более усиливающимся подозрением буравил ему лицо. Он рыскал глазами то по комнате, то по Аркашиному лицу, периодически спрашивая:

— Что еще?

Аркаша продолжает гнуть дальше. Такая мол, аппаратура, а смотрит одно порно. Извращенец, одним словом. Типичный.

— Ну, это не наказуемо, — говорит Диего.

У Аркаши возникает совершенно неуместное желание сбить с него спесь, и хоть он чувствует, что надо бы попридержать коней, но уже ничего не может с собой сделать: выкладывает и про Джей-Ло, и про Мандрасса, и про пятую серию. Когда Диего слышит все это, лицо его словно каменеет. Аркаша обрывает восторженную речь на полуслове, но занятый собственными мыслями Диего даже не просит его продолжать. В повисшей тишине Аркаше становится неуютно в этом доме. Листунов напоминает об обещании отправить его домой.

— Тут я уже закончил, — говорит он.

— Да, тут ты уже закончил, — задумчиво соглашается Диего.

Они переглядываются с Базловым. У Аркаши полное ощущение, что ему собираются сообщить неприятное известие, но не решаются. Наверное, машина сломалась, горестно думает Аркаша.

— Ты мне обещал! — встревает Артур.

Диего, ни слова ни говоря, дает ему такую тяжелую затрещину, что тот натыкается на стул и садится на него.

— Я тебе ничего не обещал! — раздраженно говорит он. — Как же ты меня достал! — потом он оборачивается к Базлову и говорит. — Ладно, покажем его Большому Пальцу.

— Может, вы меня тут оставите? — неожиданно даже для себя просит Аркаша.

— Не, в доме нельзя, — качает головой Базлов.

— Нельзя, — соглашается Диего. — Проводи друзей в машину.

Аркаша хотел помочь Артуру подняться, но едва они коснулись друг друга, как между ними словно проскользнул колючий разряд, оттолкнув в разные стороны.

— Давно с тобой это? — спросил Артур.

— Что? — не понял Аркаша. — Со мной все в порядке.

— Нет, не в порядке, — покачал Артур головой. — Как и со мной. На нас обоих указал палец, значит в тебе такой же дар, как и во мне, но в тебе он до сих пор никак не проявился. Больше того, я вижу сквозь тебя. В тебе пустота, ты готовый носитель. Мы оба для чего-то предназначены, но для чего предназначен ты? Пустоту в любой момент может заполнить нечто страшное.

Испугавшись его горяченного бреда, Аркаша отстранился.

— Что ты несешь, псих? — выкрикнул он. — Тебе лечиться надо!

Базлов, с интересом наблюдавший за перепалкой, сказал:

— Пожалуй, тебе не стоило его спасать.

— Это не в моих силах, — покачал головой Артур. — Я уже давно не делаю то, что хочу. Мне запрещено.

— Интересно, кто это тебе запретил? Разве у тебя есть еще хозяин кроме Диего? — Базлов упер руки в бока.

— Ты не поймешь.

— Куда уж нам.

— Нельзя мне. Что-то говорит мне, что если я начну использовать свои способности для насилия, произойдет что-то ужасное.

— Что же такого ужасного может произойти?

— Погибнет много людей.

Базлов нарочито внимательно смотрит на него и пафосно вопрошает:

— А тебе никто не говорил, что ты самый настоящий псих?

— Я не такой как все, но это мой крест, и я ничего не могу с собой поделать.

Глава 7

Новенькую в восьмой класс элитарного Первого колледжа привели для представления на уроке географии. Андрей Урманов сразу обратил на нее внимание. От Маши Вересаевой веяло чистотой, словно от незамутненного лесного родника. А откуда таким взяться в их колледже? Всякий в городе знал, что этот колледж насквозь блатной, и обучение идет в обмен на очень большие деньги исключительно в твердой валюте. После Первого отпрыски больших людей со свистом поступали даже в Алгинский медицинский университет. Правда, сами большие люди предпочитали у его выпускников не лечиться.

— Это Маша Вересаева, — представила новенькую классный руководитель Александра Васильевна, молодящаяся крашенная в красный цвет матрона пятидесяти лет. — Она приехала из Тобольска и будет учиться в вашем классе.

Александра Васильевна велела садиться ей на любое свободное место, благо треть класса на занятия предпочитали не являться, оплачивая прогулы наличкой. Урманов сидел на последней парте, и Маша прямиком прошествовала к нему.

— Ты можешь сесть с девочкой, — прошамкала класснуха ей в спину, одетую в легкую ситцевую блузку.

— Я привыкла сзади сидеть, — беззаботно ответила Маша, легко присев на соседний с Урмановым стул и выкладывая на стол книги и тетрадки, все как на подбор чистые и опрятные.

Понукаемый подростковым голодом, он оглядел ее ладную фигурку, склоняющуюся то над столом, то над несерьезным рюкзачком. Больше всего поразило, что у нее не было пирсинга в пупке. В последнее время все девчонки Первого колледжа прокололи себе пупки словно солдаты. "Она не такая как все!" — подумал Урманов, и эта тривиальная мысль поразила его до глубины души.

Учащиеся Первого колледжа были освобождены от обязательного хождения из класса в класс: преподаватели сами ходили к ним. У Урманова не было привычки шататься без дела по коридору, как ни странно новенькая на перемене тоже осталась на месте. Не успел Урманов по обыкновению выставиться во двор, как с удивлением обнаружил, что новенькая без устали разговаривает с ним. В течение пятнадцати минут она сообщила о себе все. О том, что ее папа крупный ученый, подписал контракт с солидной фирмой "Алга-Люкс". Что они будут жить в коттедже на Южном шоссе, что сняла им фирма.

— А твои родители кто? — спросила она неожиданно.

Сидевший спереди Никита только хмыкнул, но осекся под свинцовым взглядом Урманова.

— Не важно, — сказал он, отчего то, разозлившись, ведь хотел, чтобы она с ним заговорила, а когда это произошло, почувствовал беспричинное раздражение.

Чтобы прервать разговор, он сказал грубо:

— Извини, мне надо подготовиться к следующему уроку!

Это было равносильно "Отвяжись!". Она помрачнела, на голубые глаза словно наплыла тень, и они стремительно посинели.

— Да, да, конечно! — было видно, что девочка обиделась до глубины души.

Все-таки он был первым человеком в новой для нее школе, с которым она заговорила. Урманов почувствовал острую необходимость загладить свою вину, но она уже отвернулась от него, показав затылок с упрямым коротким хвостом русых волос. Да и не смог бы он с ней заговорить. С другой стороны, захочет ли она с ним общаться, и не отсядет ли вообще, когда узнает о нем всю правду. Чтобы это поскорее произошло, и доброхоты ей все донесли, Урманов даже вышел из класса. Неожиданно для себя он почувствовал себя пристыженным, словно специально хотел ввести новенькую в заблуждение. Все чувства были новыми, практически неизведанными.

Стоило Урманову скрыться за дверью, Никитка повернулся к новенькой и сказал:

— Я бы на твоем месте сел с кем-нибудь другим.

— Это почему же? — спросила Маша.

— Ты знаешь, кто у него папаша?

— Нет. Разве это важно?

— Про Лешего слыхала?

— Это который в лесу живет?

— Этот в городе. Леший-преступный авторитет, его все боятся. Так вот, твой сосед сын того самого Лешего.

— Вот это я влипла, — прошептала Маша, лихорадочно собирая учебники.

— С другой стороны, если ты сейчас отсядешь, Андрей может обидеться, — заметил Никитка, наслаждаясь произведенным эффектом. — Сразу никто не уходит.

— Ты, пожалуй, прав. Посижу с ним сегодня, а завтра пересяду, — согласилась Маша.

Больше в этот день она ни с кем не разговаривала.

После занятий Урманов видел, как за ней заехал папаша. На вид типичный ученый, лысоватый, в очках с толстыми стеклами. За Андреем как всегда приехал на джипе Кит. Урманов бросил на заднее сиденье рюкзак, сам пролез следом.

— Домой, — сказал он.

— Домой сегодня не получится, пацан, тебя дядя Боря хочет видеть, — возразил Кит.

На выезде они едва не столкнулись с Вересаевыми. Андрей видел растерянные глаза отца Маши, отчаянно крутящего баранку в стремлении уйти от неминуемого, казалось бы, удара. Это все Кит виноват: едет всегда так, будто все обязаны уступать ему дорогу независимо от дорожных знаков, сигналов светофоров и прочей несущественной ерунды. И ведь получается. Кит уже распахнул дверцу и орал на Вересаева:

— Сейчас как дам по очкам!

За отца вступилась дочка.

— Чего разорался! Тебя в зеркало учили смотреть, перед тем как выезжать?

Андрей даже удивился, что она может так вспылить. Теперь перед ним была тигрица. Кит смелости девицы не оценил.

— Чего уставился? — напирала она.

Кит выставил слоновью ногу на подножку машины с твердым намерением выйти и объяснить все наглецам. Андрей ухватил его за плечо, при этом у него возникло и быстро окрепло чувство, что он пытается остановить шагающий экскаватор, и сказал:

— Остынь. Нам ехать надо.

— Убери лапу, пацан! — рыкнул Кит, который никогда не воспринимал Андрея серьезно. — Ты еще будешь мне указывать.

От оскорбления, да еще при новенькой, в груди у Андрея сделалось горячо.

— А ну стой! — на грани фальцета воскликнул он.

Куда там. Кит легко скинул руку и вышел из кабины. Андрею как-то уже "посчастливилось" быть свидетелем разборок Кита с неудачливым водителем. Картина, как здоровяк возил несчастного лицом по окровавленному капоту, до сих пор стоит у него перед глазами.

— Да пошел ты! — отмахнулся Кит, направляясь к обидчикам.

Андрей не понял, что с ним произошло. Возможно, его доконала эта пренебрежительная отмашка. Такого с ним еще не было. Сознание словно отключилось. Это было похоже на отвязанный швартов, и судно понесло в открытое море. Урманов откинул лючок бардачка. Празднично блестящий серебром люггер лежал в нем, как и всегда. Достать его было секундным делом. Оружие словно само выпрыгнуло ему в руки. Андрей выбежал вслед за Китом из машины и наставил пистолет.

— А ну назад! — выкрикнул он, голос поначалу дрожал, а потом ничего, налился силой.

Кит обернулся и ощерился недоброй улыбочкой.

— Ты чего?

— Назад! — Андрей со щелчком отвел собачку.

Улыбку стерли с лица Кита.

— Ты чего обалдел? — вскрикнул он. — Убери волыну!

— Сядешь в машину? В последний раз спрашиваю.

— Гавно вопрос! Да убери ты ствол!

Кит, чертыхаясь, вернулся на водительское место. Андрей опустил пистолет, причем, проделал это резко, рука просто упала вниз, словно потеряв всю свою твердость. Вересаев словно очнулся и дал полный газ, выбрасывая из-под колес тучи пыли. Последнее, что увидел Андрей, было побелевшее лицо Маши. В глазах застыл немой ужас. "Что я наделал?" — с чувством непоправимого подумал Андрей. — "Я опять все испортил! Она меня презирает и теперь больше никогда не заговорит со мной!" Ему не хотелось жить.

— А ты молодец! — сказал Кит, закуривая. — Как я тебя увидел, то даже подумал, что сам Леший с больничной койки восстал. Есть в тебе что-то фамильное. Был бы старше, может, вытащил бы нас из той задницы, где мы все оказались. Если бы ты знал, как плохи наши дела!

— Как плохи наши дела! — подумал Борис Рекунков по прозвищу "дядя Боря". Кроме него в VIP-кабинете ночного клуба "Мадрас" находился еще Шершавый, командир "пехоты" Лешего. Был он длиннорукий и волосатый словно орангутанг.Сам дядя Боря более походил на старого учителя географии, пузатого и седовласого, любителя порасссказывать симпатичным старшеклассницам скабрезные истории.

— А что еще случилось? — поинтересовался Шершавый.

— Мне сегодня Ржавый звонил.

— Чего он хочет?

Дядя Боря налил водки и плюхнулся в черное кожаное кресло. Вся мебель в VIP-кабинете была черного цвета. "Что за траур развели?" — раздраженно подумал дядя Боря. У него давно зрела мысль заменить мебель, да все лень было что-то менять. Все ждал, пока Леший из больницы вернется. Сначала казалось, что еще неделька другая и оклемается главарь, но прошло уже полгода после того, как главарь получил пулю в голову и до сих пор из комы не вышел.

Главный конкурент Лешего Ржавый в последнее время резко пошел в гору, набрал дополнительно боевиков и разинул пасть на лакомый кусок города. Порта ему стало мало. Он хотел отломить себе так называемый "Бродвей"- Повстанческий проспект с располагавшимися на нем ночными клубами и казино. "Мадрас" там же располагался. Мочить надо Ржавого! Мочить!

Дядя Боря с шумом ставит стакан на стол. Не послушал его Леший. Все по-хорошему хотел решить. Но не помогли ни многочисленные стрелки, ни пара пробных наездов. Впрочем, до большой разборки дело не дошло. Дело взяло на контроль доселе мирно дремавшее УФСБ. Особо усердствовал полковник Мажаев. Причем, этот тип играл только за одну сторону, и пару раз его подчиненные задерживали боевиков Лешего, собиравшихся на серьезную разборку. При этом Мажаев упорно не замечал активности противной стороны. По заданию дяди Бори полковнику уже и информацию сливали про делишки Ржавого. Бесполезно. Словно шоры были у него на глазах.

Еще хуже стало, когда подкараулили Лешего, идущего к любовнице. Из сильного и умного авторитета, с мнением которого считались даже враги, он превратился в кусок мяса, целиком зависящего от реанимационного аппарата с множеством трубочек. Слабину городских почувствовали все. В одну злую пору портовые отхватили солидный кусок исконно городской территории. Городских, что вели там дела, попросту перестреляли или запугали.

Ветераны, которых дядя Боря знал десятилетиями, подались кто куда. Он их не осуждал. Хоть дядя Боря сам и остался, толку от него было мало. Постарел. Целыми днями он сидел в "Мадрасе", пил пиво литрами и ностальгировал. Потом случилось настоящее предательство. Захватив часть своих ребят, к Ржавому ушел Диего, бывший до этого заместителем Шершавого. Казалось, сама судьба была готова добить городских.

Однако надо было жить. Над городскими откровенно надсмехались. Демонстративно под портовых ушел Морской банк. Это был удар, после которого уже не оправляются. Вслед за Морским побежали банки поменьше. Теперь группировка Лешего едва насчитывала несколько десятков человек, и он перестал быть для других банд авторитетом. Стар стал дядя Боря, а то бы просек, что ослабленному главарю опасность угрожает большая, чем, если бы он был на гребне успеха. Кто он? Мошка. Раздави и выбрось. Никому не выгодно держать живым бывшего сильного соперника. А то глядишь, фортуна переменится, напьется мошка свежей крови, и взрастет молодой и сильный кровосос. Вот и вдарили по Лешему изо всей силы. Шел к любовнице, а угодил в реанимацию.

Шанс уцелеть был только один. Узнать о планируемом ударе Ржавого заранее и ударить первым. Дядя Боря знал, что выпад противника последует непременно. Знать то знал, но ничего не мог предпринять. Городские попытались внедрить к портовым своих людей, но те вычисляли врагов мгновенно и так же беспощадно расправлялись. Особенно свирепствовал Диего, который заведовал у Ржавого контрразведкой и превратился в настоящего монстра. Городские откровенно его боялись. Обмануть его было невозможно. Многих он знал в лицо, кого не знал, все равно раскалывал как орешки. Чуял он своих бывших что ли? Поговаривали, что после перехода к Ржавому, тот проверил его по своему, посадив на большую кровь, после чего крыша Диего вообще поехала. Дядя Боря как-то столкнулся с ним в городе. Если и до этого врожденное уродство не делало его красавчиком, то теперь вид Диего стал откровенно отталкивающим. Больной глаз помертвел окончательно, неподвижный зрачок вмерз в глазное днище. Диего прошел мимо, не поздоровался. Он стал много пить, чего раньше не замечалось, и очень мало ел. Пил он торопливо, словно хотел побыстрее залить жажду алкоголем и ничего не помнить, не знать.

— Чего Ржавый хотел то? — напомнил Шершавый.

— Стрелку хочет.

— По поводу чего?

— Сказал, что хочет узаконить новые отношения.

— Кто поедет то? — озабоченно спросил Шершавый. — У нас и ехать некому.

Дядя Боря умолчал о том, что то же самое он сказал Ржавому.

— А мне по барабану кто приедет, — проскрипел он своим надтреснутым голосом, по слухам голосовые связки у него еще с воркутинских лагерей были крепко прихвачены кожно-венерической инфекцией настолько глубоко, что не поддавались никакому излечению, а уж бабок Ржавый на это дело потратил немеренно, все без толку. — В случае чего, я с него за все спрошу. Если что не так, кровушкой платить заставлю.

— Забыл ты наши воровские законы, раз кровью на стрелке стращаешь, — попенял дядя Боря.

— Твой закон это я. Выбирайте главного, базар только с ним вести буду. Насчет подробностей завтра тебе Диего позвонит. Не забыл его еще? — Ржавый опять заскрипел, словно старая панцирная койка.

От его смеха дяде Боре едва не сделалось плохо. В последнее время со здоровьем у него были проблемы. Один раз ему поплохело прямо на молодой любовнице. В таком нелицеприятном виде, со спущенными портами, врач неотложки его и обследовал. Плохое предчувствие у него было. Он слышал еще молодым, что бывает такое предчувствие у старых воров-предчувствие собственной смерти. Однако умирать ему совсем не хотелось. Своей беспокойной жизнью он заслужил спокойную старость. А умирают пусть молодые. Они ни черта не смыслят в жизни, не умеют по капле смаковать те удовольствия, что она предоставляет.

— Кто поедет то? — повторил вопрос Шершавый.

— Леший, — ответил дядя Боря, изподтишка изучая реакцию коллеги, через которую можно было судить о том, как отнесутся к новости все остальные.

— Окстись, Леший в реанимации! — одернул его Шершавый.

— Сынок его поедет. Он ведь тоже Леший!

— Да он сопляк еще. И он не при деле.

— Сам тогда езжай!

— Почему я? — стушевался Шершавый.

— Тогда не лезь не в свое дело. А людям своим объясни, что такова воля самого Лешего.

— Так он вроде ничего такого не говорил.

— Думаешь, он против родного сына слово бы поднял?

— Кто ж против родной крови пойдет?

— То-то же!

Обработав в нужном ключе командира боевиков, дядя Боря позвонил своему информатору и велел ему срочно приехать.

Не имея возможности внедрить к Ржавому своих людей, Рекунков купил одного из портовых. Звали его Семен Костылев по кличке, естественно, Костыль. Человечком он был небольшим, но кое-какую информацию городские через него получали. Костыль загодя сообщил о нескольких визитах портовых в магазины, что ходили под крышей Лешего, после чего им устроили теплую встречу и отбили охоту на подобные вылазки. Хоть информация частенько подтверждалась, Рекунков никогда особо Костылю не доверял. В последнее время тот стал дерганным, говорил, что предчувствие у него нехорошее и просил большие деньги, чтобы слинять насовсем за море.

Костыль приехал через час после звонка. Под два метра ростом, под белыми полотняными штанами ходулями дергаются длинные ноги. Грубое худое лицо. Он прошел к столу, налил полный стакан водки и выпил его залпом.

— Ты становишься алкоголиком, — поморщился Рекунков.

— Пожили бы как я, с занесенным топором над головой, еще не так бы запили, — пожаловался Костыль. — Деньги принесли? Мне еще с прошлого раза задолжали.

— За что тебе платить, коли ты ничего не говоришь? — возразил Рекунков. — Борзеть с твоей стороны по этому поводу было бы некультурно. Выкладывай, что есть новенького, а уж мы поглядим, платить или нет.

Сразу после этих слов у Костыля случилась истерика. Ничего неожиданного в этом не было: истерики случались и раньше, но в этот раз Костыль выглядел всерьез напуганным, он сказал, что его загнали на самый край, и что дальше терпеть страх нет уже мочи, так что пора линять по серьезному. И попросил денег. Триста тысяч баксов.

— Мы просто так такие бабки не платим, — заметил дядя Боря. — Подай нам на блюдечке Ржавого, чтобы мы могли его схарчить и косточки обсосать, получишь не триста, а пятьсот тонн зеленых.

Едва присевший Костыль опять вскочил и затравленно огляделся.

— Не люблю я, когда про людей говорят, что их собираются харчить. Мне еще Диего своими шуточками надоел. У него все разговоры, что люди это мясо.

— Ладно, скажем по-другому, — согласился дядя Боря. — Помоги Ржавого завалить и получишь пол-лимона сразу.

— Это не так просто. Он везде с охраной ходит.

— Так ли уж везде. Ведь он где-то спит, трахается, в бане, наверное, моется. Ты укажи место и время. Остальное мы сделаем сами.

Костыль недолго колебался, наклонившись к самому уху дяди Бори, он быстро проговорил:

— Хорошо, я скажу, что вам надо. Ржавого всегда кто-нибудь пасет, и только к Черепу он идет один.

— К какому Черепу? — переспросил дядя Боря. — Кто это?

— Только не говорите, что узнали о нем от меня, иначе мне конец, — Костыль опустился в свое кресло и закрыл лицо руками. — Господи, зачем я рассказал о Черепе? Столько терпел, никому не говорил. А тут на тебе, выложил. Будто кто за язык все вытянул. Давно это тайна со мной ходит. Не поверите, это Череп меня изнутри жжет. Словно, просит: "Расскажи обо мне!"

— А этот Череп, он в законе? — поинтересовался Рекунков.

— Никто не знает, но Ржавый советуется с ним во всех своих делах. Только важных конечно. В мелочах у него и так фарт полный. За что бы ни брался, все получается. Только… — Костыль замялся.

— Что там еще? Договаривай! — Рекунков сразу почувствовал заминку.

— Баба у него сбежала. Знаете, наверное, Тамара из "Мокрого шлюза"?

Рекунков кивнул и поинтересовался:

— Тамарка кассу уперла?

— Не, — помотал головой Костыль. — Любовь у нее.

— Любовь? У Тамарки из "Мокрого шлюза"? — недоуменно переспросил Шершавый, и они с Рекунковым, не сговариваясь, расхохотались.

— Так говорят, — смутившись, проговорил Костыль.

— Кто бы ни был этот парень, у него точно крышу снесло, — заметил Шершавый. — Его доля быть Студебеккером перееханным. Его теперь из-под земли сыщут.

— Студебеккер его точно переедет, — согласился Костыль. — Если конечно сумеет с того света возвернуться. До сих пор это никому еще не удавалось.

— Студебеккер мертв? — удивился Рекунков. — Это радует.

— Мертвее не бывает, — подтвердил Костыль. — Любовничек Тамаркин столько дырок в нем понавертел, макароны можно просеивать.

— Кто этот крутой парень? Местный?

— Гастролер. Вроде прикинулся, что товар хочет скинуть, а потом на стрелке всех перемочил, забрал бабу, товар и был таков. Найдут, конечно. Его тоже, говорят, подстрелили. Нужно быть совсем с сорванной резьбой, чтобы рассчитывать, что его Ржавый после этого в покое оставит. Он после этого случая сразу к Черепу поскакал.

— Кстати, ты не договорил про этого Черепа. Кто это все-таки?

— Никто не знает, — зябко пожал плечами Костыль, в испуге даже оглянувшись на закрытую дверь. — Но Диего верит ему как самому себе.

— Еще один экстрасенс? Так у него же Артур есть.

— Артур боится Черепа как своей смерти. Он никогда к Черепу не ездит, один раз Ржавый заставил его, так при смерти вернулся. Неделю кровью блевался. Думали, не выживет.

— Что ж он с ним такого сделал?

— Не знаю, — Костыль опять оглянулся за спину, потом придвинулся и зашептал. — Говорят, он плату за услуги свои бабами берет. Такое с ними вытворяет, что смотреть невозможно.

— Ты скажи, как нам на него выйти?

— Бесполезно. Живым от него никому из ваших потом не уйти.

— Ничего, у нас есть кандидатура на примете. Он и Черепа и Ржавого в одну могилку положит на просушку. Так, где этого Черепа искать?

— Он в порту. Больше пока ничего не знаю. Но я узнаю. Есть у меня один рыбачек на примете, — он предупредил. — Только пусть все останется между нами троими. Никто не должен ничего знать о Черепе. Это в ваших интересах. При нашей следующей встрече я сдам вам его лежбище и время, когда Ржавый будет там. Но деньги привезет только кто-то из вас двоих. Иначе сделка не состоится.

— Слушай, Костыль, кончай трястись. Чего ты Черепа заранее боишься? Ты ж его даже не видел. Как и он тебя.

Уже собравшийся уходить, Костыль вернулся и сообщил:

— Вот еще что. Наши болтают, что в порту появились чужаки. Они тоже про Черепа спрашивали. На них пытались наехать, они всех завалили и ушли. Кто уцелел, говорят, их пули не берут.

Когда Костыль ушел, Шершавый повернулся к Рекункову и подытожил:

— По парню психушка плачет.

— Может, да, а может, и нет. Этот Череп серьезный парень.

— С чего это ты так решил?

— Мы с Ржавым год ничего поделать не можем. Он нас имеет, как хочет. А этот Череп заставил его на задних лапах перед ним ходить.

— Что же нам делать?

— Сидеть и задавать глупые вопросы! — вспылил Рекунков. — Найди мне парня, который Студебеккера завалил.

— Зачем? — продолжал гнуть свое непонятливый Шершавый.

— Нет, я тебя сейчас по голове стулом огрею! Черепа с Ржавым кто мочить будет? Когда я сказал Костылю, что у меня есть кандидатура, то его и имел в виду. У парня земля горит под ногами, единственный его шанс, кокнуть Ржавого первым. В этом с камикадзе наши цели совпадают.

— Смешная у него кликуха, Камикадзе, — ухмыльнулся Шершавый. — Он давно, наверное, из города слинял.

— Куда? Он же раненый! В порту ему оставаться нельзя, его там ищут. Он постарается теперь на нашей территории укрыться. Найди его.

Глава 8

Картазаев действительно все еще оставался в городе. Хоть его раны были не при чем. Состояние здоровья после введение витазина было едва ли хуже, чем до ранения. Как-то он поинтересовался у медэксперта "Смерча" Эйнштейна (никто не знал, настоящая ли это его фамилия или прозвище), если такая чудо-сыворотка существует, то почему о ней не знают в мире.

— Во-первых: все кто надо знают, — хмуро поправил его Эйнштейн. — Во-вторых: все упирается в деньги. Витазин стоит таких денег, что валового продукта иной страны не хватит, чтобы расплатиться.

— То есть поговорка, что здоровье не купишь, уже не актуальна?

— Вот именно. Правильнее было бы сказать, что здоровье не купишь на те деньги, что у тебя есть на данный момент.

— Погоди, то есть ты хочешь сказать, что и от рака лекарство есть? От СПИДа?

Эйнштейн устало вздохнул, глянув на него из-под косматых бровей, и сказал:

— Мне слышится в твоих словах неоправданный сарказм. И я тебе попытаюсь объяснить почему. Возьмем, к примеру, Берег слоновьей кости. Можно послать туда десять тысяч ученых, платить им командировочные в валюте. И попутно строить в этой отсталой, слонами забытой стране металлургические и сталелитейные комбинаты. В конце концов, перевезти туда всю корпорацию "Буран" в полном составе. И все для чего? Чтобы запустить через годик другой один единственный космический челнок. Усек?

— То есть овчинка выделки не стоит.

— Я бы сказал, что выделка овчинки стоит астрономических денег.

— То есть государство просто не желает тратить деньги на каких-то там больных.

— Вольд, не строй из себя более упрямого, чем наш Бушмен, — осуждающе проговорил Эйнштейн. — Тому точно ничего не докажешь. Но на то он и Бушмен. Ты же цивилизованный человек.

Так или иначе, Картазаев очнулся сразу после ухода Боно, мало того, он был практически здоров. Раны затягивались на глазах, давая о себе знать лишь чрезмерной чесоткой. Тщетно пытаясь тормознуть попутки, Картазаев с Тамарой шли в сторону города. Ему повезло, что перед тем, как связаться с местным УФСБ, он решил позвонить Гному.

— Вольд, ты что ли? — не поверил тот.

— Что тебя так удивляет?

— Так ты же в розыске!

— В каком розыске? — опешил Картазаев.

— Во всероссийском. Говорят, ты застрелил двух оперативников за несколько кило героина.

— Что за ерунда! — крикнул Картазаев.

— Это совсем не ерунда. Оперативники были убиты из твоего пистолета, который потом нашли. Кстати и пальчики твои там тоже обнаружились.

— Что за бред? Ты же понимаешь, что это чистейшей воды подстава?

— Даже если это подстава, то такая крутая, то ты парень очень крепко влип. Да и непонятно, ты что свой пистолет убийце одолжил, чтобы он при его помощи оперативников ухлопал?

— Пистолет был все время со мной!

— Я этого и боялся.

— Ты мне не веришь?

— Я вообще никому не верю. Поэтому и жив до сих пор.

— Надеюсь, ты не хочешь запеленговать меня и сдать властям?

— Ты же чудесно понимаешь, что зип "Смерча" не пеленгуется!

Картазаев промолчал, потому что знал так же и то, что последнее утверждение верно до тех пор, пока Серегин лично не отдаст приказ снять антипеленгатор с нужного номера.

— Серегину доложили? — спросил он.

— А как же! — откликнулся Гном. — Я ему первым шифрограмму послал.

В груди Картазаева закипела злость, и он сказал:

— Слушай меня внимательно и передай по команде: раз в Москве заведомо считают меня виноватым, то я не вижу особой нужды отчитываться в своих действиях. Кто-то убил Гиту и возможно захочет убить и меня. Но до этого он решил вымарать меня как следует и, похоже, это ему удалось. Не знаю, из каких своих маньяцких соображений он это делает и что ему надо, но я это узнаю, будьте покойны. Это не настолько неразрешимая задача. В операцию с наркотиками было посвящено всего три человека.

— Двое из них мертвы, — уточнил Гном.

— Третий то остался. Не знаю, как ему удался трюк с пистолетом, но и это можно узнать.

— Доказать его вину будет сложно. Череп и то легче найти.

— Вот-вот. Захотите узнать подробности, шлите смс. Я начинаю действовать как частное и очень опасное лицо.

— Ты отдаешь себе отчет, полковник?

— Как никогда! Как Эйнштейн в свои лучшие годы! — воскликнул Картазаев, выключил связь, и, повернувшись к Тамаре, сказал:

— Мне очень неприятно тебе это говорить, но, по всей видимости, нам кобздец. И это все из-за тебя!

Отворив тяжелую зеркальную дверь ночного клуба "Мадрас", Андрей Урманов, сын Лешего, ступил на шлифованный мраморный пол и в нерешительности замер, не зная куда идти. Время для подобных заведений было еще раннее. Лишь пара человек сидело за стойкой. В углу суетился полотер, таскавший за собой подвывающий пылесос. Мимо Андрея прошла официантка с подносом, на котором стояли пустые пивные кружки. Когда она повернулась к нему спиной, то он увидел, что юбки на ней нет, и белый короткий фартук заменял ее лишь спереди, сзади во всей красе для обозрения были предоставлены трусики модели "попа хочет кушать". А попа была симпатичная, слов нет. Два аппетитных полушария при ходьбе переливались словно ртуть. Андрей не мог оторвать от зрелища глаз. Одновременно в низу живота резко стали жать трусы. Официантка обернулась, она была настоящая красавица, и у нее было такое декольте, что Андрей готов был умереть прямо на месте, только бы ему дали потрогать бесстыдно стоящие торчком груди.

— Чего тебе, малыш? — спросила девица приятным голосом, он тоже был словно раздетый, и Андрей возбудился еще больше, у него даже уши стали болеть.

— Мне надо к дяде Боре, — выдавил он.

— К какому дяде? — не поняла она.

— Малыш потерял свой детский садик! — выкрикнул один из сидящих у стойки.

Его сосед пьяно засмеялся и вторил ему:

— Малыш у нас рассеянный. Дядю потерял и тетю тоже!

Завсегдатаи откровенно потешались. Андрей готов был взорваться как тогда в машине, и лишь присутствие красотки в одном переднике его останавливало. Она приблизила к нему лицо и сказала:

— Детям здесь не место. Здесь настоящий свинарник, малыш, несмотря на то, что кругом мрамор и хрусталь. Так что ступай, малыш, к маме.

— Что ты говоришь, Валентина? — с притворной суровостью погрозил официантке пузатый бармен. — Наше заведение не свинарник, это лучшее, что есть в нашем городе.

Он смотрел на девицу с откровенным пренебрежением, и взгляд у него был сытый. Андрей понял, что этот пузан имеет красотку, когда захочет. С ленцой и с равнодушным выражением лица. И пузо его при этом колышется словно студень.

— Заткнись! — до Андрея не сразу дошло, что это он орет фальцетом, сжимая кулачки, как будто действительно собирается с минуту на минуту поколотить такого бугая.

— Чего орешь? — недобро сощурился бармен. — По соплям давно не получал!

— Берегись, Гоша! Малыш тебя поколотит! — уписывались немногочисленные посетители.

Валентина тоже засмеялась, от чего груди, похожие на небольшие дыньки, раскачивались из стороны в сторону. Иногда при этом наружу показывались темные соски. Она заметила его взгляд, запахнула декольте и погрозила ему:

— Тебе еще рано об этом думать. Иди домой, малыш. Приходи лет через пять, когда тебе не нужно будет спрашивать разрешения у мамы.

— У меня нет мамы, она бросила нас с отцом, когда я был еще маленький, — сказал Андрей.

— Знать, твоего папаши ей было мало в постели! — усмехнулся Гоша. — Кто он был, бухгалтер? Все бухгалтера импотенты!

— Леший, — мстительно сказал Андрей.

Посетители переглянулись.

— Это какой?

— Тот самый.

— Ты шути, да знай меру! — предупредил Гоша. — Ты зачем пришел? Давай проваливай!

Валентина полуобняла Андрея за плечи и подтолкнула к двери:

— Давай чеши, не то Гоша действительно взгреет тебя по первое число.

В этот момент вернулся Кит, парковавший машину.

— Дядя Боря не ушел? — спросил он.

— Куда он денется? — буркнул Гоша.

— Базар у нас с ним есть.

Кит подтолкнул Андрея вперед, когда он проходил мимо стойки, Гоша спросил:

— Кто этот пацан?

— Сын Лешего, — ответил Кит.

Смех сразу стих. Все свидетели сцены молча переглянулись. У Валентины с подноса плавно съехал бокал и разбился вдребезги о мраморный пол, но никто этого даже не заметил. Когда Кит с Андреем скрылись на лестнице, Гоша пренебрежительно произнес:

— Чуется мне, у щенка кишка тонка против папаши.

Сидевшие у стойки молча согласились с ним.

Шершавый слегка задремал, поэтому прозвучавший звонок заставил его подскочить. Он спросонок потянул трубку из кармана, попутно оглядываясь вокруг и не сразу понимая, где находится. Лишь потом до него дошло, что он находиться "дома", в прокуренном до синевы и пропитом до неистребимого запаха сивухи кабинете "Мадраса". Вот и Леший стоит. Постой! Какой Леший! Шершавый изо всех сил трет глаза. Леший в реанимации! Утраченное зрение восстанавливается, и он видит, что это незнакомый мальчишка. Правда в нем действительно есть что-то от Лешего. И старый пень от чего-то засуетился.

Рекунков встает с кресла и, сверкая подтяжками на круглых боках, семенит навстречу пацану. Обнимает его как родного, хлопает по плечу, ведет и усаживает в кресло. До Шершавого, наконец, доходит, что приехал наследник Лешего. А дядя Боря, старый хрыч, пресмыкается, а в законное кресло владельца не торопится отпрыска усаживать. То кресло он для своего седалища приберег.

— Что выпьешь, Андрюша? — участливо интересуется Рекунков. — Алкоголь не предлагаю. Есть сок, лимонад американский.

А батя бы не отказался. Фирменной чертой Лешего было медленно выцедить стакан водки. Как воду пил. Силен был. За то и боялись. Шершавый с сомнением оглядел щуплую фигуру подростка. Зачем он здесь? Какого черта приперся? Он совершенно не понимал, зачем Рекунков связался с пацаном. Толку от него чуть.

— У вас тут красиво, — замечает пацан.

Шершавый прыскает от смеха. На экскурсию что ли пришел? Рекунков бросает на него негодующий взгляд и поправляет:

— Не у вас, Андрюша. У нас. Тут все принадлежит твоему отцу, значит ты в доле, — он подтягивает бывшее кресло Лешего, упокоевает в нем свой ухоженный зад и говорит. — Нам надо поговорить, Андрюша, как мужчины. Ты теперь человек взрослый. Знаешь, какая беда с твоим отцом приключилась. Мы тебя до поры до времени не посвящали в свои дела. Да теперь время пришло.

Андрей поднял на него глаза и, покраснев, с натугой произнес:

— Я не хочу быть бандитом.

Дядя Боря даже руками всплеснул:

— Андрюша, что за выражения? Какие мы бандиты? Разве Шершавый бандит? — отчаянно жестикулируя и воздевая руки к небу, Рекунков указал на главаря боевиков, и тот от неожиданности едва не уронил пистолет. — Посмотри на нас. Мы деловые люди, а бандиты, это которые с ножами по темным подворотням промышляют. А мы занимаемся бизнесом. Твой отец из бизнеса выбыл. Временно, Андрюша, временно. Кто-то же должен деньги зарабатывать. Разве ты не хочешь проявить самостоятельность?

— Это не будет сопряжено с нарушением законности?

— Ни в коем градусе!

— Что я должен делать?

— Это деловой разговор. Обязанности твои пустяковые. Намечается встреча с…нашим деловым партнером. От имени твоего отца они хотят видеть тебя.

— Но я в этом ничего не понимаю. А если я подпишу что-нибудь не то? — в панике воскликнул Андрей.

"Как бы тебя самого не подписали!" — подумал Шершавый и суеверно постучал по дереву. Дядя Боря опять осуждающе глянул на него и продолжил:

— Подписывать ничего не придется. Наш бизнес особенный, все основано на взаимном доверии.

— Я понимаю, — серьезно проговорил Андрей.

На мгновение Шершавому даже стало жаль этого наивного пацана.

— Отлично, — подвел итог Рекунков. — Сейчас Кит отвезет тебя домой. Деньги у тебя есть? — он достал и сунул мальчику сотенную. — Отдыхай, развлекайся. А завтра поедешь на встречу.

— А можно я тут останусь? — неожиданно попросил Андрей. — Мне тут нравится.

Рекунков не нашелся, что ответить. В кармане Шершавого опять засимфонил телефон. Он вытащил мобильник. Звонил Глот, который занимался поисками Вольда. У Шершавого защипало в носу от предчувствия удачи.

— Мы нашли его, — оправдал его ожидания Глот.

Дядя Боря уже стоял рядом и требовательно вопросил:

— Ну?

— Нашли.

— Узнай, где они.

Шершавый переадресовал вопрос.

— Частная гостиница "Тихая гавань" на Юбилейной,23.Хозяйка была предупреждена и сразу обратила внимания на подозрительную парочку. Мужик прихрамывал, — рассказывал Глот. — Мы поехали, там, на месте я Тамарку и узнал.

— Они вас видели?

— Что мы фраера? Все тип-топ. Парочка спит и видит последние сны. Дядя Боря взял трубку и предупредил:

— Я тебе покажу последние сны! Мужик мне живой нужен. Мы сейчас приедем. Кит, отвези Андрея домой!

Однако мальчик вскочил и попросил:

— Можно я с вами?

Рекунков посмотрел на него и спросил:

— Зачем это тебе?

— Хочу быстрее войти в курс дела!

Шершавый гмыкнул.

— А он вроде ничего, — пояснил он свои действия.

— Ничего! — передразнил его Рекунков. — Головой за него отвечаешь. Ладно, поехали. Посмотрим на нашего Камикадзе.

Идея переночевать в гостинице принадлежала Тамаре. Она убедила, что в таких заведениях легко затеряться. И для этого даже документы не нужны. Достаточно приплатить сверху. Картазаев скрепя сердцем согласился. Он чувствовал себя слишком скверно, чтобы спорить. Действие витазина носило синусоидальный характер, то есть после резкого улучшения следовал довольно чувствительный спад. Тем более он почувствовал на себе один из побочных эффектов, о которых его предупреждал Эйнштейн. Все началось с першения в горле, которое постепенно перешло в острое воспаление голосовых связок. К концу дня он уже с трудом говорил. Когда они с Тамарой поднялись в крохотную каморку, гордо именуемую номером, то он даже не мог сказать, как ему плохо. Повысилась температура, искусственно насыщенная адреналином кровь бурлила. Картазаев без сил рухнул на постель, уже не сопротивляясь тому, как Тамара стаскивала с него ботинки и брюки. Ботинки были куплены час назад, шузы "Смерча" лежали в сумочке у Тамары, обернутые в газеты. Женщина ушла в душ, после чего Картазаев буквально провалился в тяжелое забытье, которое перенес даже тяжелее чем реальные болячки.

Нарушило его уединение стремительное появление Гиты. Она прошла рядом с ним, ударив по лицу полами трепещущего плаща.

— Осторожнее! — воскликнул Картазаев.

— Это ты мне? — красиво усмехнулась она, усевшись в кресло.

— А что? Ты не можешь быть осторожнее? Всегда ломишься напролом? Вообще как ты относишься к понятию осторожности?

Блондинка не ответила ни на один из поставленных перед ней вопросов. Картазаев не удивился. Она и при жизни игнорировала его.

— Ты идешь за мной след в след, — сказала она вместо ответа. — Ты не считаешь, что это смахивает на суицид.

— Я Серегину обещал.

— В этом твоя слабость. Не гибкое у тебя слово. Вот мы женщины, можем обещать что угодно, а потом ничего не выполнить. И все сочтут это нормальным. Подумай о моих словах.

— Предлагаешь мне пол изменить?

— Это слишком радикально. Стань гибче, позабудь на миг о том, что ты мужчина, и твои слова что-то значат, может быть, тогда и уцелеешь, — она вдруг спросила. — А где меня похоронили?

— Я не знаю, — сознался Картазаев, и ему сделалось очень стыдно.

Гита вдруг прислушалась и сказала:

— Кажется, к тебе гости, — перед тем как легко выйти в запертую дверь, в которую с обратной стороны уже вставили отмычку и вовсю орудовали ею, предупредила. — Помни! След в след. Может быть, не стоит быть таким упрямым?

Картазаев некоторое время смотрел на ворочающийся замок, потом придвинул к себе сумочку Тамары, но оружия в нем не нашел, а про то, что ботинки "Смерча" тоже оружие, напрочь забыл. Хотел предупредить спутницу, шумно плещущуюся в душе, но и этого не смог, разевал рот безмолвно как рыба. Никогда он не чувствовал себя столь беспомощным.

Картазаев хотел заползти под кровать, но не успел. Да и лень было шевелиться. Он настолько обессилел, что его охватило полное равнодушие ко всему на свете, включая и собственную жизнь. Дверь с протяжным скрипом распахнулась, открывая вид на пустой коридор. Что вполне естественно. Картазаев и сам бы укрылся за косяком. Они ведь не знают, что он практически не вооружен. "След в след", — вспомнил он слова Гиты. В его затуманенном мозгу калейдоскопом мелькали картинки, в каком виде он прибудет Москву. "Где интересно похоронят?" — обеспокоился он вдруг.

Из коридора с шумом ввалился Глот и, разогнавшись, врезался в него всем корпусом. Ну, это уж чересчур, подумал Картазаев. Он и так еле стоял, а после удара впал в такой глубокий нокаут, что даже сам решил, что уже умер.

Комната быстро набилась здоровяками в кожаных куртках.

Последними вошли Рекунков и Урманов. На лице мальчика была смесь любопытства и страха.

— А ну разойдись! — рявкнул дядя Боря.

Когда братва расступилась, он лишь ругнулся. Сбывались его худшие опасения. Похоже, Камикадзе был труп.

— Что вы наделали, олухи! — сокрушался дядя Боря.

Андрей, изо всех сил стараясь быть сильным, спросил:

— А кто этот человек?

— Настоящий мужик, — ответил Рекунков. — Штучный товар. Сейчас таких не делают. Он самого Студебеккера завалил.

Окружившие Картазаева бандиты уважительно покивали головами. Дядя Боря сел на койку и продолжил:

— Мир жесток, мой мальчик. Настоящие пацаны гибнут, а всякие уроды, — он посмотрел на Глота, — остаются.

— Может быть он еще жив? — с надеждой спросил Андрей.

— А ты посмотри! — дядя Боря с хитрецой глянул на него. — Или боишься?

Андрей пожал плечами, мол, чего бояться. Братва ожидающе притихла. Это были странные люди. С самого начала поездки Андрей чувствовал, что от него чего-то ждут. Он наклонился к лежащему, но тот с такой силой клацнул зубами, что подросток едва не запрыгнул на потолок.

Бандиты опасливо отшатнулись. Картазаев остался лежать в центре частокола ног, но уже с открытыми глазами.

— Ты не представляешь, как я рад! — воспрял духом дядя Боря. — Ну и что скажешь?

Картазаев не мог сказать что-нибудь, даже если бы сильно захотел.

— Ты чего, не уважаешь нас? Не желаешь разговаривать? — напер Глот, и дядя Боря, не вставая, дал ему пинка.

— Правильно, что не хочет с тобой, гнидой, разговаривать! Базарить будем в другом месте!

Андрея, оказавшегося в другом углу комнаты, привлек стук из ванной, которую кто-то, походя, запер снаружи. Он отпер дверь и оказался лицом лицу с распаренной женщиной с тюрбаном на голове.

— Ты кто, мальчик? — спросила оторопевшая Тамара.

— Леший.

И она бессильно опустилась на краешек ванной.

Глава 9

Андрей уже подходил к школе, когда увидел, как Машу Вересаеву привез отец. Она выпорхнула из машины, легкая и радостная. У Андрея еще никогда так не было, чтобы от взгляда на какую-то девчонку на душе становилось легко и просторно, словно в чистой горнице большого гостеприимного дома.

Маша увидела его издалека, поначалу замедлила шаги, потом решительно подошла и сказала:

— Если ты думаешь, что твое положение что-то значит для меня, то оставь свои глупые надежды!

Улыбка сползла с лица Андрея. Во рту появилась горечь.

— Я ни о чем таком и не думал, — пробормотал он. — Наоборот, хотел извиниться за вчерашнее.

— А что было вчера? Это когда мой папа чуть не сделал выволочку вашему шоферу? — она фыркнула и прошла мимо.

И она унесла его хорошее настроение безвозвратно. В школу идти совсем расхотелось. Он плюнул на все и пошел, куда глаза глядят. В киоске купил бутылку пива. Продавщица подозрительно глянула на него, но бутылку все же продала. Андрей сел на лавочку, попытался выпить, но его едва не вырвало. Несмотря на все досужие разговоры о его распущенности, это была первая бутылка спиртного, к которой он прикоснулся.

Отец берег его, не допуская к своим делам. Это была запретная тема для разговоров. Но теперь отец в коме, и беречь его больше некому.

Так и не сумев, как следует, приложиться, он отдал почти целую бутылку какому-то бродяге, что ждал пустую тару. Мимо него пару раз проехал джип, и до него не сразу дошло, что это машина Кита. Он встал и махнул ему. Джип так резко затормозил, что у припаркованных автомашин сработала сигнализация. Кит выскочил и побежал к нему:

— Куда ты пропал? — возбужденно выкрикнул он. — Я тебя повсюду ищу. Сунулся в школу, тебя на занятиях нет, какая-то старая сучка на мне повисла.

— Александра Васильевна, — уточнил Андрей.

— Ну, я и говорю!

— А что случилось?

— Позвонил Диего и от имени Ржавого назначил встречу в "Мокром шлюзе". Всего час остался. Поехали скорее в "Мадрас", дядя Боря ждет.

Дядя Боря собирался на встречу как на первое свидание. Он бегал по комнате, где жил, расположенной все в том же "Мадрасе", в рубахе навыпуск и прикидывал к ней разные галстуки.

— Шершавый, как ты думаешь, красный это не слишком вульгарно? — поинтересовался он.

— Дядя Боря, ведь совершенно не важно, в каком галстуке или вообще без него ты появишься перед этим уродом Ржавым, — заметил тот.

— Не скажи, — не согласился Рекунков. — Всякая вещь имеет свою судьбу. Она способна притягивать то или иное развитие событий. Мрачные цвета настраивают на неудачу, а добрый неагрессивный цвет и настраивает на добрый исход. Поэтому не одену я красный галстук, потому что это цвет крови. Устал я от кровушки, Шершавый. Честно тебе скажу. Давно б уж от дел подался, да обязательство у меня перед Лешим. Ржавый его сынка без соли схарчит.

— Мне не нравится ход твоих мыслей, дядя Боря, — заметил Шершавый. — Может, не стоит туда ехать.

— Еще чего! Меня еще рано списывать. Дядя Боря еще покажет, как надо работать.

Бреясь, дядя Боря выбирал, стоит ли ему заменить лезвие в станке. Потом решил, что еще разок можно побриться и старым. Он был полностью готов, когда приехал Андрей.

— Это что такое? — возмущенно спросил Рекунков у Кита. — Ты что ж его не переодел? Что это на нем за фуфло?

Андрей был в форме колледжа с фирменным лейблом на рукаве.

— Времени не было! — оправдывался тот.

— Я тебе покажу, времени не было! — возмутился дядя Боря. — Человек можно сказать на первую в своей жизни стрелку едет! И в чем его там увидят? Ты соображаешь что-нибудь, пельмень ты этакий!

Срочно нашли подходящего по комплекции пацана из боевиков Шершавого и одолжили у него крутую косуху с множеством молний. В карманы которой дядя Боря сунул кастет и нож с выкидным лезвием.

— Так положено! — пресек он попытки Андрея к сопротивлению.

Оглядев свое творение, удовлетворенно произнес:

— На человека хоть стал похож!

На стрелку поехали на одной машине, таково было условие. За рулем был Кит. Рекунков с Андреем на заднем сидении.

— А не замочат они нас? — поинтересовался Кит.

— Для мокрухи они бы другое место выбрали, — возразил дядя Боря. — А тут среди бела дня, да в людном месте. Нет, они на это не пойдут, какие бы не были отморозки.

Вскоре они подъехали к "Мокрому шлюзу".

— А ты говорил народу много! — подозрительно сказал Кит, оглядывая пустынную парковку перед баром.

Рекунков достал трубку и набрал номер. Руки его слегка подрагивали. Андрей отчего то почувствовал стыд. И злость. Но если злость была еще практически незаметна, то стыд затопил его по самую макушку.

— Диего, мы перед баром! — сказал Рекунков.

— Заходите внутрь, — раздался ответ.

Они вышли из машины. Безлюдную улицу затопила такая тишина, что было слышно, как песок, нанесенный с пляжей, шуршит под ногами.

— Взорвут они нас, — сказал Кит. — Мы за дверь дернем, все на воздух и взлетит.

— Кончай ты кликушествовать! Убьют, взорвут! — возмутился Рекунков. — Давай двигай вперед!

— Ага, ты хочешь, чтобы я первым пошел и на мину наступил!

— Нет, я хочу немедля достать пушку и пристрелить тебя к чертовой матери! — заорал Рекунков.

В кармане его застрекотал телефон. Когда дядя Боря доставал его, руки его дрожали больше обычного.

— Что же вы застряли? — в голосе Диего послышалась ледяная насмешка. — Мы жде-ем!

Андрей до глубины души позавидовал говорившему. У этого руки не будут дрожать никогда.

— Ладно, давайте идите. Вас уже ждут. С богом! — подтолкнул их дядя Боря и отдал Киту телефон.

Андрей впервые обратил внимание, какой же дядя Боря старый и слабый.

Они вошли внутрь. В баре никого не было. Один из столов был шикарно накрыт, мясо, копчености, лопающийся от спелости виноград, выпивка. Отдельно стояла трехлитровая бутыль лимонада. Кровь прилила к голове Андрея. Он понял, что над ним откровенно потешаются.

— Есть кто-нибудь? — спросил Кит.

Ему никто не ответил, Кит прокомментировал это в своем репертуаре:

— А сейчас они сверху с лестницы как…Но поесть мы успеем.

— Я ничего не хочу! — сразу отказался Андрей.

Кит сел и отгоняя обильные стада жирных мух, приступил к трапезе. Через некоторое время раздался новый звонок.

— Я вижу, вам понравилось угощение, — сказал Диего. — А теперь можно приступать к десерту.

Со скрипом приоткрылась дверь в подсобку. Они инстинктивно повернулись, и желудки их словно по команде сжались в спазме.

В подсобке находился Костыль. Он был повешен к потолку вдетым сквозь шею крюком. С живота до самого пола свешивались длинные неопрятные лохмотья, облепленные теми же мухами, что ползали потом по столу.

Кита рвало на всем протяжении, пока они бежали к машине.

— Что там? Что? — жадно спрашивал дядя Боря.

Когда зазвонил телефон, Рекунков не удержал его в руке и уронил на сиденье. Андрей поднял.

— Теперь ты понял, кто хозяин в городе? — спросил скрипучий голос.

— Понял, — с невольной дрожью в голосе ответил Андрей.

— Кто это? — вскинулся Ржавый. — Кто это, я спрашиваю?

Андрей инстинктивно выключил трубку, но она зазвонила опять. Больше никто из них не осмелился ответить. С этой минуты в их душах поселился страх, и такое было чувство, что навсегда.

Картазаев проснулся в дурном расположении духа. Он лежал на широкой кровати с неряшливо свешивающимися вниз простынями, стоящей в центре комнаты с широким окном. Окно было открыто, и на легком сквознячке билась занавеска. Застудить хотят, черти, недовольно подумал Картазаев.

— Томка, закрой окно! — рявкнул он.

Где я? Подумал он. Он ничего не помнил.

Картазаев встал, подмыкнул трусы, которые всегда носил посвободнее, и отправился путешествовать. Из своей комнаты он попал в круглый зал с лестницей наверх. В зале спал, испуская громкий храп и свист, пожилого вида товарищ. Рядом с бессильно упавшей рукой каталась на боку стеклянная емкость с остатками некоей пахучей жидкости. Картазаев заботливо поднял бутылочку. Прочитал название "Алгинский завод вин и коньяков" и оприходовал доселе уцелевшее содержимое. До настоящего коньяка напитку было дальше, чем черепахе до танка "Т-72",но вещь была забористая. Картазаев приложил ногу к стопе старика, но, к сожалению, размеры не сошлись, стало быть, штиблеты ему бы не подошли.

Картазаев поднялся наверх по скрипучей лестнице, надеясь найти хоть какую-то одежду. Зайдя в ближайшую комнату, он обнаружил диван, на котором, свернувшись в позу эмбриона, спал худой как жердь подросток. Впрочем, стоило ему открыть стенной шкаф, как подросток вскинулся, словно подкинутый пружиной.

— Что вам здесь надо? — в испуге спросил мальчик.

— Штаны! — с укором в голосе произнес Картазаев. — Где мы? Ты кто такой?

— Мы в Южном поселке. Я сын Лешего! — сказал мальчик с непонятным Картазаеву вызовом.

— Да хоть Кикиморы! Зовут тебя как?

Мальчик стушевался и представился, причем сделал это на тон ниже:

— Андрей.

Картазаев промолчал, но мальчик настойчиво допытался:

— А вас как зовут? Это некультурно, я же представился!

Картазаев хотел врезать ему по первое число, но цыплячья шея подростка и откровенный страх не дали ему, как следует распоясаться.

— Владимир Петрович, — буркнул он. — А кто вы все такие?

— А вы что ничего не помните?

— Тебя в упор не помню! — сказал он, все больше раздражаясь, и не замедлил поддеть. — Некультурно отвечать вопросом на вопрос.

— Извините, — покраснел мальчик. — Этот дом принадлежит людям Лешего.

— А Леший он как относится к Ржавому?

— Они враги!

— И то хлеб, — кивнул Картазаев.

Андрей подался к нему и сообщил великую тайну:

— Ржавый зверь. Он людей убивает и на крюки подвешивает, я знаю. Его все наши боятся. Дядя Боря уже второй день пьяный. Остальные разъехались. Тут никого кроме нас не осталось.

— Да, дисциплинка! — пожал плечами Картазаев. — Да не дрожи ты так!

— У меня отец в реанимации, его люди Ржавого подстрелили. А до этого убили обоих папиных братьев. И меня убьют! — в глазах мальчика блеснули слезки.

— У тебя есть выход! — посоветовал Картазаев. — Убей их первыми!

— Вы говорите страшные вещи, — осуждающе проговорил Андрей, Картазаев даже оставил свое занятие, связанное с встряхиванием шкафа и обернулся я к нему.

— А подыхать в четырнадцать лет не страшно? — спросил он.

— Мне пятнадцать, — поправил Андрей. — Я не хочу быть бандитом.

— Этого никто не хочет.

— А вы? — осторожно спросил Андрей.

— Что я?

— Вы тоже не хотите быть бандитом? Но вы же киллер.

Картазаев с треском захлопнул шкаф и подсел к мальчику. Тот опасливо отодвинулся.

— Цель оправдывает средства, слыхал?

— Я с этим не согласен. Я не хочу быть таким как вы. От меня люди и так шарахаются.

— Кто это от тебя шарахается?

— В нашем классе никто не хочет со мной дружить. Я всегда сижу один за партой. Вчера ко мне подсела новенькая, по ошибке, а на следующий день уже сбежала.

— Слушай, не грузи меня своими проблемами! — все больше раздражаясь, проговорил Картазаев. — Мне и так начальник…я хотел сказать, заказчик, всю печень проел!

— Да я не гружу!

— Нет, грузишь! Вот говоришь, никто не дружит. А сам ты умеешь дружить? У тебя бабы были?

— А при чем здесь это?

— При том! Новенькая с ним не сидит! Да девки за версту чуют, когда ты ни на что не способен.

— Она не такая! — выкрикнул Андрей.

— Вставай, поехали! — вскочил Картазаев.

— Никуда я не поеду.

— Еще как поедешь! — зло проговорил Картазаев. — Нюни тут развел. С бабами ему не везет!

Андрей хотел возразить, но Картазаев не дал ему слова сказать.

— Поехали со мной, и я сделаю из тебя настоящего мужика!

Андрею даже самому стало интересно. Вообще то, фигура Картазаева занимала его мысли с самого начала. И братва его уважала. Пока не разбежалась. В самом общении было что-то запретное. "Может, это то, что мне сейчас нужно?" — подумал Андрей. Чувствовать себя обиженным и трястись от страха ему уже приелось. Опять стали просыпаться и сонно ворочаться фамильные гены.

Более менее путную одежду найти так и не удалось. В гараже сыскалась лишь промасленная роба и старая рубаха. Когда Картазаев сел за руль джипа, то Андрей сказал:

— Вот от Кита достанется, если пятна останутся.

— Да плевать на Кита! Ты здесь главный или нет!

Они понеслись в сторону города, и Картазаев поинтересовался:

— Где у вас тут самые крутые бабы?

— В "Мадрасе", — Андрей опять залился краской.

— Что присмотрел кого? Колись!

— Официантка там симпатичная. Валентина. Но я ничего не имел в виду такого.

Картазаев лишь кивнул. Стоило им появиться в помещение бара, как Гоша не замедлил издать негостеприимный рык:

— Куда прешь?

Картазаев выволок из-за плеча Андрея и ткнул в него пальцем:

— Я с Лешим!

— Леший вроде в больнице, — подковырнул бармен.

— Это ты там скоро окажешься, если против Лешего скажешь хоть слово. Где Валентина?

— А я знаю? — буркнул Гоша.

В это время грудастая официантка сама показалась в дальнем углу зала.

— Пойдем отсюда! — панически зашептал Андрей.

— Эта что ли?

Картазаев схватил его за руку и размашистыми шагами направился к Валентине. Она узнала Андрея, но на Картазаева смотрела с настороженностью. Подойдя, он молча потянул ее за собой.

— Что вы делаете? Прекратите!

Картазаев углядел за стойкой бара вход в подсобку и поволок обоих сопротивляющихся молодых людей туда. Бармен сунулся следом, но тотчас столкнулся с Картазаевым.

— Еще раз попадешься на глаза, и первым у Лешего будешь ты, придурок!

В подсобке стоял стол. Картазаев одним махом смахнул с него посуду и наклонил над ним женщину. Сделал два движения. Одним стянул трусики, другим задрал юбку до пояса. Глаза Андрея едва не вылезли из орбит.

— Я не хочу так! — замотал он головой, в ушах били паровые молоты.

— А чтобы Ржавый с Диего ездили на тебе, хочешь? А мужиком быть не хочешь? — напирал Картазаев и обратился к женщине, следившей за приготовлениями со спокойным интересом. — Ну, помоги ты ему!

— И что я, по-твоему, должна делать? — с усмешкой спросила Валя.

— Все приходится делать самому! — возопил Картазаев. — Скидай шаровары!

Уже ничего не соображая, Андрей расстегнул брюки, эрегированный член торчал в полном боевом в ширинке трусов. Паровой молот в ушах мальчика стал тяжелее на сто пудов. Картазаев поторопил:

— Давай!

Тот в панике замотал головой. Все было непривычно и страшно. Картазаев так толкнул его к наклонившейся красотке, что он ткнулся в нее. На головку легли лобковые волосы. Андрей неловкими рывками задергался, и тотчас что-то словно взорвалось у него в низу живота. Ноги подогнулись, из глаз брызнули слезы.

— Как зовут — то тебя? — уже одеваясь, с интересом спросила Валя у Картазаева.

— Вообще-то имя надо было спросить до, а не после.

— Вообще-то, надо было сначала спросить согласия у дамы. Но знаешь, мне понравилось. У меня это тоже первый раз. Во всяком случае, так.

Дядя Боря, Кит и Шершавый приехали в бар спустя часа полтора. Бандиты были зеленые с похмелья.

— Сбежать хотел? — зло спросил Кит. — Кто тебе разрешил джипан брать?

— У тебя не спросил, — парировал Картазаев.

— Пойдем, базар есть, — оборвал перепалку дядя Боря.

— У нас есть к тебе деловое предложение, — продолжил он после того, как за ними закрылась дверь кабинета. — Тебе терять нечего, Ржавый тебя после того, как ты их кинул, подписал, так что тебе остается только подписать его самого. Дело верное. Ты парень ушлый. У тебя получится.

— Вашего ржавого дружка, конечно, сделать можно, — сказал Картазаев. — Только что мне за это обломится?

— Он еще торгуется! — возмутился Кит.

— Погоди, — остановил словоизвержение дядя Боря. — Что ты хочешь?

— Разговора не будет, пока вы мне Томку не вернете, — продолжал гнуть свое Картазаев, с самого начала разговора пытавшийся втолковать бандюганам эту тривиальную мысль.

— Буфетчица твоя покамест у нас побудет, — вальяжно продолжил дядя Боря. — А то, как мы узнаем, что ты нас не кинешь так же как Ржавого? Тот, кто раз кинул, и другой может, уж не обессудь. Она у нас в целости и сохранности будет, я строго настрого наказал, чтоб даже волосок с ее головы не упал.

— Все это радует, но только отчасти, — возразил Картазаев. — Эта чертова баба надоела мне порядком, и бед из-за нее я хлебанул полной ложкой, но все-таки эту дуреху придется мне вернуть, а то разговора не будет.

— Ты слишком много на себя берешь! — вспылил Кит. — Будешь корчить из себя козырного, мы тебя враз в море утопим!

Неизвестно, чем бы кончилась очередная перепалка с Китом. Скорее всего, банальной дракой, если бы начинающуюся ссору не прервал тонкий голосок:

— Надо вернуть ему женщину!

Не сразу все поняли, что говорившим был Андрей.

— Сопливых не спрашивали! — вырвалось у Кита, но дядя Боря остановил его жестом.

— Пусть говорит. Говори…Леший.

— Захочет уйти, он что с подругой уйдет, что без нее, — сказал Андрей, изо всех сил старавшийся, чтобы голос звучал мужественно. — Пусть все на доверии будет.

Шершавый только крякнул. Кит смотрел с показным пренебрежением, а Картазаев со скрытым вниманием. Нет, не зря он прикормил этого щенка. Поначалу это вышло чисто интуитивно, так на всякий случай. Все-таки сын главаря городской группировки. Правда, он сразу решил, что на преемника Андрей не потянет, но что-то заставило его связаться с ним.

Во время командировок у него иногда бывало такое. Словно что-то подталкивало его на те или иные действия. Случалось так, что поначалу не имевшие ни малейшего смысла, они в дальнейшем оказывались единственно верными и имевшими настолько глубоко идущие последствия, что частенько спасали жизнь не только ему, но и многим людям. Вот и сейчас он понял, что его фенька сыграла и сыграла намного раньше, чем он предполагал. Он понял еще одну мысль: он должен изо всех сил помогать этому волчонку. Чем черт не шутит, обретет в друзьях матерого. Вещь нужная, учитывая, что кругом одни враги.

— Где Томка? — заорал он.

Шершавый аж подскочил.

— Я ему сейчас врежу! — пообещал Кит.

— Остановись! — приказал Леший.

— Да плевать я хотел! Чего он мне приказывает?

— Охолони, — остановил его дядя Боря, тоже внимательно посмотрев на молодого преемника. У него шевельнулось первое сомнение, правильно ли он поступил, выдвинув его. И жалость у него шевельнулась, потому что лучше этих молодых сопляков вокруг он знал, какие жесткие законы в их стае. Тут нет жалости ни к малому, ни к старому. Никто не пожалеет. Да он сам же первым и отдаст приказ. Свят, свят. — Привези Томку, — велел он Киту. — Быстро, я сказал.

В ожидании их приезда взялись перекусить. Закуску и выпивку принесла в кабинет Валентина. Перед Картазаевым она крутила тугими бедрами особенно усердно.

— Произвел впечатление, — усмехнулся Шершавый, наслышанный о подвигах в подсобке.

Дяде Боре даже пришлось прикрикнуть, чтобы выгнать женщину из кабинета. Подкрепившись, снова заговорили о делах.

— К Ржавому с кондачка не подберешься, — заметил дядя Боря. — Дошли до меня слухи, что он с Черепом знакомство водит, — при упоминании о Черепе, кстати, первом в этом городе, Картазаев сделал вид, что он к этому имении абсолютно равнодушен. — Кстати, ты слышал о Черепе? От кого?

— Ага. Мне про него генерал рассказывал, — бесхитростно объяснил Картазаев.

При его словах бандиты покатились со смеху.

— Шутник ты, кстати, героин куда дел? — безо всякого перехода спросил Рекунков.

Сразу посерьезнев, бандиты смотрели на него. Картазаев понял, что они все равно не поверят, что с героином его кинули, и решил соврать.

— Товар я уже толкнул, — сказал он. — Деньги уже на счету в Швейцарском банке.

— Осталось малое, до Швейцарии доехать! — хохотнул Шершавый.

— Сначала Ржавого замочишь! — уставил на него палец дядя Боря.

— А у вас что-нибудь на дружка его есть? — как бы между прочим спросил Картазаев. — Где этого Черепа найти можно?

— Эх, рано Костыля раскололи! Он бы мне этого Черепа на блюдечке преподнес! — воскликнул дядя Боря.

Картазаеву, уже получившему было надежду, захотелось взять и придушить старикашку.

— Неужели ничего нет? Хоть что-нибудь он сказал?

— А ты прав, Камикадзе. Я припоминаю, что Костыль упомянул, что узнает про Череп у рыбака, — проговорил дядя Боря. — Так и сказал. Есть, мол, у него один рыбачек.

— Костыль что-нибудь про Боно говорил?

— А кто это?

— Больше вопросов не имею.

Он на самом деле ничего сказать не успел, потому что в сопровождении Кита вошла Тамара. В руках у нее был зип "Смерча", как оказалось, она даже ботинки его сберегла, завернув в газету и положив в сумку. Тома кинулась к нему и прижалась, дрожа всем телом.

— Ну и что ты изображаешь! — отстранился Картазаев. — Отстань от меня!

— Извини, — она виновато глянула вокруг и опустилась на предложенный ей стул.

— Привет, Тома! — радушно поприветствовал ее дядя Боря. — Сколько лет, сколько зим. И как тебя угораздило связаться с этаким козырным?

— Я его люблю, — простодушно ответила она.

В это время вошедшая с подносом Валентина ревниво углядела соперницу и ненароком пролила на нее горячий кофе. Они бы вцепились друг в друга, если бы дядя Боря не выгнал обеих.

— Поговорим, наконец, о деле, — сказал он. — Как ты собираешься искать рыбака?

Глава 10

Рядом со зданием речного порта располагались многочисленные кафе. В одном из них и обосновался Картазаев. Вместе с ним были Тамара и Андрей. Женщина сначала отказалась идти наотрез, мотивируя это тем, что ее любая собака в порту знает, но Картазаев был неумолим. Тома могла ему пригодится, ведь не только ее все знали, но и она знала каждого человечка Ржавого. Нехитрыми усилиями, при помощи очков в толстой оправе и строгого костюма, Картазаев, среди прочих достоинств которого было владение приемами визажиста, Тамара была превращена в нечто вроде учительницы младших классов. Грудь была безжалостно ужата корсетом. Теперь Тому не узнал бы даже тот, кто пользовал ею многократно. Как ни странно, в таком виде Картазаев хотел ее даже больше, чем обычно. В этом была своя перчинка. Нечто вроде любовной игры, когда партнерша переодевается то в старшеклассницу в белом фартуке, то в военный китель. Картазаев доводилось играть и в такие игры. Происходило это в такие моменты в его биографии, когда обстоятельства загоняли его в угол, и надо было расслабиться по-настоящему. Похоже, наступал именно такой момент.

Если с женщиной все было более менее понятно, то с мальчиком все обстояло с точностью наоборот. Глаза молодого волчонка светились взрывоопасной смесью восхищения и подозрительности. В его участии не было необходимости, но Андрей сам настоял. Картазаев подробностей не знал, но, похоже, в группировке городских не было былого согласия. Молодого Лешего особо не признавали, но и в конфронтацию никто открыто не лез. Исключая разве что Кита. Этот смотрел на Лешего с нескрываемым пренебрежением. Но Андрей накричал на него своим еще совсем детским фальцетом, и был бы возможно поколочен своим же собственным водителем, если бы не вмешательство дяди Бори.

— Пусть едет, — сказал он, и по согласному молчанию, с которым присутствовавшие при скандале восприняли его слова, Картазаеву сразу стало ясно, кто здесь настоящий хозяин.

Единственное, он не понимал, зачем этому прожженному старому лису этот не нюхавший пороху пацан. С другой стороны, ведь самого Картазаева должен же был кто-то пасти. Хотя особо бежать ему было и некуда. Операцию "перехват" еще никто не отменял, и при попытке выезда из города его схватили бы непременно. На крайний случай продали бы Ржавому. Когда еще такой случай подвернется подзаработать по-легкому.

— А если Рыбачок это кличка? — нарушает молчание Андрей.

— Вряд ли, — возразил Картазаев. — За просто так Костыль не стал бы даже прозвище называть из-за угрозы, что мы сами на него потом выйдет без его помощи, и он без башлей останется. Скорее всего, речь шла о настоящем рыбачке.

— И где его в таком случае искать?

Картазаев развел руками.

— Тут все рыбаки, — констатировал он.

Мы похожи на семейство инженеришки, отдыхающего в свой редкий выходной, подумал Картазаев. Андрей пошел в туалет, Тома положила ему руку на колено и спросила:

— Мы здесь совсем одни. Этот сопляк нам не помеха. Решайся. Больше такой возможности у нас не будет. Давай сбежим. Очнись! О чем ты все время думаешь?

Картазаев думал о Черепе. Его сразу поразило то, что Ржавый с Диего периодически ходили к Черепу советоваться. Какие советы и главное, каким образом могла давать стеклянная штуковина, пропылившаяся на полках музеев пару тысяч лет. И женщин ведь Череп убивал и никто иной. А этот урод Диего, который баб добывал для этого урода, до сих пор топчет землю своими обезьяньими ногами.

— Убери ты руку! — прикрикнул он на женщину так, что вернувшийся Андрей вздрогнул.

Неужели из него шакала сделают, подумал Картазаев. Сколько он в городе? Неделю. За это время получено две пули и не сделано ни одного шага к разгадке. Хотя нельзя сказать, что ситуация нестабильная. Вместо предсказанной катастрофы Череп в люди выбился, советы бандитам дает.

— Костыль на чем ездил? — спросил Картазаев.

— На "Рено", — ответила Тамара. — Там еще заднее стекло такое смешное, как самодельное.

Картазаев понял, что за эту деталь можно зацепиться. Недалеко от порта находилось несколько артелей рыбаков. Они стали объезжать их по очереди и спрашивать, не приезжал ли кто в последнее время на иномарке. Расчет оказался верным. За рыбой редко кто приезжал на дорогих машинах. Поначалу с ними никто не хотел откровенничать. Но подаренные купюры сделали свое дело. Как оказалось, машину частенько видели в поселке под названием Шлюзовой. Дальнейший опрос местных жителей выявил, что иномарка частенько приезжала к дому некоего Лупарева. Картазаев почувствовал охотничий зуд. Одновременно в глубине души он был уверен, что Череп так просто им в руки не дастся. Едва они переступили порог вагончика со снятыми колесами, где проживал искомый рыбак, как Картазаев понял, что предчувствия его не обманули. На зеркале в прихожке висел черный драп. На стук вышла женщина в платке со скорбно поджатыми губами.

— Вы верно насчет лодки? — спросила она.

Картазаев подтвердил. Женщина проводила их к воде. Дощатый помост вел далеко в море и заканчивался клетушками, внутри которых были заперты рыбацкие шаланды. Картазаев с видом знатока обошел шлюпку, похлопал, даже попинал борта. Он ничего не смыслил в лодках. Для приличия поинтересовавшись ценой, он спросил, когда произошло несчастье.

— Три дня как схоронили, — сказала она глуховатым проплаканным голосом. — Вышел в море и не вернулся. Прилив вынес потом. Врач сказал, пьяный был, а он перед путиной капли в рот не брал.

Нас опередили, подумал Картазаев. Сделали как пацанов. Оборвалась единственная ниточка, ведущая к Черепу. Единственная ли? Они уже возвращались в город, когда Картазаев затормозил.

— Что случилось? — забеспокоилась Тамара.

— А лодка ведь большая была, — заметил Картазаев.

— Ну и что? — возразил Андрей. — В море же выходили. В этом нет ничего необычного. Там все большие.

— Вот именно, — сказал Картазаев. — Лодка большая, одному с ней трудно управиться. Кто-то ведь ему помогал.

И повернул обратно.

Им повезло и не повезло одновременно. Вдова призналась, что утопленник действительно рыбалил вместе с одним мальцом, но не успели они обрадоваться этому известию, как она тут же охладила их пыл, сообщив, что "Андрейка" уже дня три как в бегах.

— Странный он был, — продолжала вдова. — Оно и понятно, отец алкоголик, от запоя помер. Мальчонка психованный получился, а после несчастного случая вообще спятил. И убег.

— Куда? — спросил Картазаев, теряя терпение.

— Никому неведомо. Даже мать не знает.

Узнав у вдовы, где можно найти мать мальчика, поехали туда. Она жила точно в таком же вагончике, но сразу было видно, что за этим убогим жилищем ухаживают со всей тщательностью. Стенки были отдраены с мылом, вычищенные оконца блестели на солнце. На стук открыла маленькая женщина в очках. Картазаев сразу оценил очки, скромно убранные волосы и сказал:

— Андрей не вернулся? Он у меня книжку взял почитать.

— Он не вернется, — ответила она с подозрительной уверенностью. — Он как-то сказал мне, что хочет уехать отсюда навсегда.

— Почему?

— Вы не поймете. Он другой. Он всегда был далек от нашего проклятого богом мирка. Играть со сверстниками никогда не мог. У нас все злые, как волчата. Только и могут, что драться и слабых обижать. А он всегда их защищал. Даже дружил с одним убогим. Над ним смеялись. Он и в море из-за этого выходил, потому что оно свободно от этих подонков.

Картазаев уже хотел уйти, но напоследок решил осмотреть комнату этого парня.

— Мне бы книжку, — напомнил он. — Разрешите, я сам гляну.

— Что ж, смотрите. Я там ничего не трогала. Если он брал у вас что, то будьте уверены, ничего никуда не делось.

С этими словами женщина, промокнув глаза платочком, что теребила в руках, ушла. Картазаев со спутниками прошли через сверкающую чистотой прихожку в комнаты. Вернее комната имелась только одна, но она была перегорожена фанерой пополам. Комната Андрейки оказалась совсем крохотной. Из мебели в ней находился короткий детский диванчик и этажерка с совсем недетскими книжками. Литература была сплошь познавательная и научная. Причем, издания еще имперских времен: серьезные, без современного сюсюканья и заигрыванья с поколением-пепси. Из художественной литературы стоял лишь Вениаминов. На этот раз присутствовал его поздний период, когда он завязал со своими сказками о светлом будущем, а вспомнил самое страшное, что было в его жизни: войну, трупы в белых саванах внутри домов, мертвые, вмерзшие в лед, эшелоны, усиливая впечатление до неимоверного трагизма с помощью своей выдающейся фантазии. Картазаев покопался в памяти, вспоминая, когда же он читал Вениаминова в последний раз. Оказалось, в детстве. И то только космические оперы. Космонавтом хотел стать вроде. Картазаев покопался еще, но после детства обнаружил лишь гигантский провал, которого по идее быть было не должно. Однако командировки в горячие точки, поиски и ликвидация разнокалиберных ублюдков оставили после себя лишь отрывочные, ни к чему не обязывающие воспоминания. Откровенно говоря, лучше вообще было забыть весь этот кошмар в лунную ночь. Книги почитать светлые, того же самого Вениаминова, естественно, раннего, на фига ему эти поздние кошмарики. А Андрейка читал. Странный малый, права мать. Матери вообще всегда правы. В который уже раз Картазаев подумал, что будь у него мать жива, не мотало его бы по всей стране, и семья, наверное, была бы.

— Что это такое? — отвлек его от несвоевременных мыслей Урманов.

Он вертел в руках небольшую шкатулку. Картазаев отобрал находку и осмотрел. Шкатулка была обшита бархатом темно-зеленого цвета. Видно, что дорогая. Она резко контрастировала с общей скудостью обстановки. Сразу понятно, что чужая и сюда попала по чистой случайности. Ручная работа. Пустая. Внутри выемка цилиндрической формы длиной сантиметров десять, с двумя утолщениями. Шкатулка в целом, скорее всего, была футляром от некоей драгоценности. С внутренней стороны крышки микроскопический, но отчетливый оттиск: "Columbus". И звезда выдавлена. Странная звездочка — семиконечная. Почему не шести лучевая, например. И изобразить звезду с парными лучами гораздо легче. Интересно, что за кольцо здесь лежало? И откуда оно взялось у мальчика? Может, сундук из моря выкинуло? Поспрошать бы его постоянного напарника.

В своих рассуждениях Картазаев опять вышел на Лупарева. Не вовремя утонул рыбак. Или наоборот очень вовремя? Все концы с собой в воду унес. В таком случае получается, что футляр и кольцо, что хранилось в нем, так или иначе связаны с Черепом! Картазаев повертел шкатулку и так и этак. Прямой привет от Черепа. Однако он помолодел. Судя по состоянию бархата, вещице не больше двух-трех лет. У Картазаева закралось подозрение, что имеет место быть чудовищная ошибка. Черепа сына божьего в городе нет и в помине, и вся эта суета с экстренным разворачиванием резидентуры "Смерча" есть ничем неоправданный риск неподготовленными в полной мере людьми. Видно, кто-то услышал знакомое имя и очень сильно испугался. Картазаев постарался опровергнуть себя. Этот кто-то сам профессор Закатов. С академиком ему работать не приходилось, но судя по иногда проходившим через него документам, мужик аховый. Типа хирурга в своем деле. Крови не боится, а если и сталкивается с серьезной проблемой, то никогда не сдается, вплоть до подрыва ее атомной бомбой. И кличка у него была. Как ее? Что-то вроде Разрубатель.

— О чем ты думаешь, дорогой? — поинтересовалась Тома. — Поехали. Ты уже целый час стоишь с этим чехлом.

— Интересный парень твой тезка, — сказал Картазаев Урманову. — Он меня заинтриговал. Надо бы про него узнать у его дружка.

— Так он же сумасшедший, — возразил Урманов.

— То-то и оно. Обычный человек и утаил бы, а этот все расскажет. Они же как дети, им неведомы тайны и секреты.

Картазаев сунул футляр в карман. Пустой он матери ни к чему.

Как выяснилось, дауна звали Сева, и жил он на отшибе, как им сказали, в "Норе". Норой называли сооружение из деревянных коробок и картонных ящиков, которое располагалось где-то посредине между поселком рыбаков и морем. Практически здесь начинался пляж, и домик, чем-то неуловимо напоминающий индейский вигвам, в одном из которых Картазаеву как-то довелось кантоваться месяц, скрываясь от придурков из мексиканской полиции, стоял у подножия изрядно осевшего песчаного бархана. На вершине холма в живописной позе застыл мальчонка лет двенадцати, сосредоточенно писающий куда-то вниз. Временами он прерывал свое занятие, но лишь затем чтобы переместиться на пару шагов в сторону и продолжить извержение. На лице у пацаненка застыло глумливое выражение. Они вышли из машины и увидели, как внизу под брызгами, тщетно прикрываясь ладошками, мечется очень толстый, практически шарообразный, и совершенно лысый парень.

— Ты что делаешь? — прикрикнула Тома. — Вот он сейчас вылезет и наддаст тебе жару как следует!

— Кто? Сева? Не, он не наддаст, он у нас добрый, — самоуверенно заметил мальчик, не прерывая своего занятия. — Добрый и смешной.

Картазаев не успел вмешаться, как Андрей выкрутил пацану ухо, а потом дал пинка.

— Ты чего? Он же ребенок! — возмутилась Тома.

— А ребенок что не человек? — пробасил Андрей.

Картазаев внимательно посмотрел на него, но тот сделал вид, что взгляда не заметил.

Сева оказался даже здоровее, чем могло показаться на первый взгляд. Несмотря на лицо ребенка, он весил килограмм девяносто. В лице испуг.

— Дяденьки, вы меня бить не будете? — спросил он с тревогой и успокоился только после того, как они дали слово, что нет. — Я вам песню поставлю.

Он включил старый замызганный плеер, и тот сквозь невыносимый треск выдал "феличиту". Даун с одушевлением затянул:

— Водки сто граммов, бутылка "Агдама" — феличита! — потом оглядел гостей и спросил. — Почему вы не смеетесь? Я старался. Смешная песня? — они опять согласились. Даун оглядел их и бесхитростно сказал. — Я знаю, зачем вы пришли.

— За чем? — некстати перебил его Андрей, и Картазаев ненавязчиво наступил ему на ногу.

— Сюда всегда за этим пацаны приходят, — продолжал даун и без тени смущения стал расстегивать на Андрее ширинку. Тот шарахнулся от него как от прокаженного. — Ты что? Сева хорошо это делает.

— Скоты! — выругался Андрей. — Мочить этих козлов!

— Полегче, мочило! — одернул его Картазаев, которому поведение Андрея не нравилось все больше.

— Они смешные, — не согласился даун.

Картазаев решил, что пора приступать к делу и спросил:

— Где твой друг-Андрей?

— Андрейка? — уточнил даун, на лице которого возникло немного встревоженное выражение. — Андрейка не смешной.

— Конечно, не смешной. Где он?

— Дома.

— Дома его нет, — Картазаев протянул реквизированный футляр и спросил. — Видел это? — даун кивнул. — Что внутри было?

Даун без затей уложил в гнездо указательный палец.

— Палец? — уточнил Картазаев. — Точно палец?

Слабоумный усиленно закивал. Судя по тому, что палец толстяка оказался на пару сантиметров короче паза, хранившийся в нем палец был больше нормальных размеров.

— Какой он был?

В ответ даун дотронулся до сережки Тамары с крупным прозрачным камнем.

— Похоже на стекло? — предположил Картазаев. — Драгоценность?

Даун довольно осклабился.

— Андрей рассказывал, где он взял эту штуку?

— Андрейка там! — махнул Сева в сторону моря.

— Нашел в море? — уточнил Картазаев.

— Нет, там! — Сева повторил жест.

— Ну, где там? — не выдержала на этот раз Тома. — Там же море!

— Погоди! — остановил женщину Картазаев, он и не догадывался, что даунов так тяжело допрашивать. — Нарисовать можешь?

— А как это? — невинно поинтересовался Сева.

— Тяжелый случай, — язвительно констатировал Урманов.

На глазах происходила смена настроения. Вместо сострадания мальчик, судя по всему, питал открытую ненависть к дауну. Быстро же он меняется. Однако надо было что-то придумать.

— Показать можешь? — спросил вдруг Картазаев.

— Как это? — повторил Сева.

Картазаев подвел к нему Урманова и сказал:

— Это тоже Андрей кстати. Представь, что это Андрейка. Что он делает?

Поначалу ему казалось, что его затея ничего не даст, но неожиданно это сработало. Сева опустил Андрею на плечи свои слоновьи руки и заставил присесть.

— Андрейка плывет, — сообщил он с гордостью.

— В лодке, — уточнил Картазаев.

Сева опустился рядом с Андреем.

— Это он рыбака показывает, — уточнил Картазаев. — Они ведь вдвоем рыбачили.

Сева неожиданно вскочил и потащил всех под крышу.

— Это еще зачем? — сопротивлялся Андрей.

— Ночь. Темно, — пояснил Сева. — Андрейка сказал: "Плыть, когда ночь". Иначе плохо.

— Почему плохо?

— Никто не придет.

— Это ты про рыбу? Рыба не придет.

Сева внимательно посмотрел на него и сказал:

— Никто не придет назад.

— Хорошо. Что дальше?

— Плыть долго. Дед сказал, — и тут случилось неожиданное, Сева зашептал измененным голосом, видно кому-то подражая. — Андрейка, сгинем. Небо чистое, а звезд нету! — он набрал воздуху и выпалил. — Берега нет! Заплутали! Если сейчас не найдемся, то конец нам. В море унесет, — и он забормотал. — Место плохое. Братья Гундосы тут в прошлом годе пропали! — и он захихикал. — Мертвая вода!

— У меня мурашки по коже! — прошептала Тома. — Про что это он?

— Вам виднее должно быть, где у вас тут мертвая вода, — так же шепотом ответил Картазаев. — А сейчас помолчи, пожалуйста.

Сева сильно толкнул Андрея на стену, после чего указал на нее и провозгласил:

— Железо!

— Он корабль имеет в виду, — сказал тот, потирая ушибленное плечо.

Сева продолжал причитать:

— Не ходи Андрейка! Летучий призрак это, — поднял кверху толстый палец, будто грозил присутствующим. — Корабль мертвых. В аду тоже есть море. Кровь вместо воды. Вместо рыб мертвые люди. Они хватают живых за ноги, и под водой пьют из них воздух вместе с кровью.

Тома несмело взяла Картазаева за руку. Он даже вздрогнул от неожиданности. Представление, которое им устроил юродивый, завораживало. От него нельзя было отвести глаз.

— Они поднялись на корабль? — спросил он.

— Лодка сломалась, — спокойным тоном произнес Сева, но тут же запричитал, заставив всех вздрогнуть и уже не в первый раз. — Молись, Андрейка! Крест в руке держи, — он прислушался к чему-то внутри себя и, улыбнувшись, добавил. — На штурвале кровь.

— Люди там были? — спросил Картазаев, которому позарез нужны были свидетели, кроме этого слабоумного парня.

— Люди? — неуверенно переспросил Сева, было полное ощущение, что он позабыл, что это такое.

— Хорошо, не было людей. Но что там было? Чего-нибудь нашли? — спросил Картазаев, теряя терпение.

Сева осклабился и потянулся к футляру.

— Череп, — сказал он.

От этого ответа сердце Картазаева едва не выскочило из груди.

— Что это? Уточни! — потребовал он.

— Череп, — довольно отчетливо повторил Сева.

Похоже, из него больше ничего нельзя было вытрясти. Он иссяк.

— Корабль хоть как назывался? — спросил Картазаев впрочем, без всякой надежды на успех.

Однако был приятно удивлен. Сева вывернул найденный футляр клеймом наружу.

— Колумбия? — понял Картазаев.

Это уже было что-то.

— По всей видимости, они нашли брошенное судно, предположительно "Колумбию". Что-то позаимствовали на ней. И за это их приговорили. Лупарев погиб.

При упоминании Лупарева Сева оживился. Он несколько раз повторил имя, потом добавил:

— Лупарев-ты мясо!

— Пошли знакомые словечки, — проговорил Картазаев. — Не Диего ли тут побывал? — так как упоминание имени не произвело на дауна видимого впечатления, он оттянул одно веко книзу.

Сева шарахнулся от него. Тома с укоризной оглянулась на Картазаева и стала успокаивать дауна. На прощание Андрей хотел дать ему денег, но Картазаев отсоветовал.

— Пацаны отберут, — пояснил он. — Ты ему лучше сигарет оставь. Кстати, ты почему куришь тайком от меня. Думаешь, буду нотации читать? Пора заканчивать играть в детские игры.

— Не буду, — серьезно ответил Андрей.

Листунова привезли к многоквартирному дому за Лесным проспектом. Район в сосновом бору считался заповедным, и за большую мзду чиновники разрешили построить здесь всего один дом. Основной контингент элитного пятиэтажного домика составляли бандиты и их любовницы. У Диего в нем была прикуплена перевалочная квартира. Прихватив с собой Гектора с Аркашей, он поднялся на третий этаж. В квартире никто регулярно не жил, и их встретили грязные полы и застарелый запах курева.

— Неси Большой Палец, — велел Диего.

— Он чужаков не любит, — Гектор нехотя подчинился и принес бархатный футляр.

Диего приказал положить его на стол.

— Открой футляр и достань Палец, — велел он Листунову.

Теряясь от догадок, чего же от него ждут, Аркаша отстегнул блестящую пряжку и откинул верхнюю крышку. Внутри под диаграммой "Columbus" в глубокой выемке лежал еще один палец, еще более мерзкий, чем уже виденный им. Во-первых: он был гораздо массивнее. Во-вторых: палец был покрыт жестким длинным волосом и увенчан кривым и острым, словно серп когтем. Было непонятно, какому животному принадлежал палец раньше, но ясно, что не человеку. Подчиняясь жесту Диего, Аркаша взял его в руку. Поначалу ничего не происходило, но бандиты были полны ожидания. И оно оправдалось.

Если кромки когтя были остры словно бритва, то на острие вообще было страшно смотреть. Аркаша инстинктивно отодвинул палец на ладони, и тотчас с утробным стоном вся комната провернулась вокруг него. Лица бандитов вытянулись и размазались в воздухе, словно картины, выполненные неряшливой кистью. Аркаша ошарашено уставился на колышущуюся, вздувшуюся пузырем, стену. Зрение сделалось резко ограниченным, словно он смотрел внутри узкого луча, прорезанного в туче беспорядочно дергающихся, и казавшихся от этого живыми золотых змеек. Постепенно зрение вернулось, но в неполном, усеченном виде. Любое движение глазами вызывало боль, глазные яблоки словно склеили внутри глазниц. Хоть комната была та же, но обстановка непостижимым образом изменилась. Ощущение было подобно тому, как если бы пейзаж оставался тот же самый, но он перенесся бы из лета сразу в зиму. Бандиты исчезли, но комната была наполнена людьми. В гнетущем молчании они сидели на диване, стояли вдоль стен, разношерстно одетые, кто в летней одежде, кто в пальто. И покрои были странные. На некоторых вообще цветастые накидки навроде пончо. Единственное, что всех их объединяло, так это то, что все они, не двигаясь, смотрели только на него. От всей этой картины веяло непередаваемой жутью, словно кто-то понаставил покойников. Один из них, огромный мужик с тускло отсвечивающей косой в руках, резко двинулся с места. Лишь сковавший члены ужас не позволил Аркаше в голос заорать. Неизвестный прошел к двери и, обернувшись, прижал палец к губам.

И так же внезапно, как и появилось, все исчезло.

— Ну, будя с тебя! — Гектор принял палец обратно в футляр и положил в гнездо.

— Ну, что видел? — спросил Диего.

— А где человек, что был здесь только что? — поинтересовался Аркаша.

— Не дуркуй! Какой человек? — грубо сказал Гектор.

— Он был здесь! — Аркаша указал на проем двери. — Сделал так! — он прижал палец к губам.

— Какой он был из себя? — жадно поинтересовался Диего.

— С косой!

— Боно! — вырвалось у Гектора.

— Заткнись! Откуда ему здесь взяться? — оборвал его Диего.

— Я еще не все сказал, — добавил Аркаша. — В это комнате было полно покойников.

— Что ты болтаешь? — выкрикнул Гектор. — Еще один психованный!

— Они были здесь!

Гектор даже не ударил его, просто пихнул, но для Аркаши, учитывая его комплекцию, толчок оказался равносилен удару. Он полетел на пол. Когда оглянулся, волосы сами зашевелились у него на голове. Давешний мужик стоял за спиной Гектора.

— Вы видите его? — закричал Аркаша в ужасе.

Гектор с Диего обернулись, но Аркаше было понятно, что они не видят того, что видит он. Мужчина тем временем вытянул косу параллельно полу на всю ширину плеча. Размахнулся. Лезвие отсвечивало уже не тускло, а зловеще, словно на нем уже была кровь.

— Неужели вы его не видите? — опять закричал Аркаша.

Его неподдельный испуг подействовал, и Гектор вытащил пистолет.

— Куда ты собираешься стрелять, идиот? — остановил его Диего.

Неизвестный резко махнул косой. Вжик! Ужас Аркаши оказался настолько велик, что он даже не смог закрыть глаз. Однако Гектор не свалился замертво, как можно было ожидать. Лезвие легко пронзило бандита насквозь, как если бы он был бесплотной голографией. Лезвие беспрепятственно пролетело сквозь ноги и беззвучно вынырнуло. И единственное, что еще Аркаша успел заметить перед тем, как призрак исчез, это всепоглощающая злоба в его глазах.

Серегин позвонил ночью. К этому времени Картазаев с Томой и Андреем вернулись на место своего временного проживания в Южном поселке.

— Ты где? — спросил Серегин.

— В Алге, — Картазаев не стал уточнять.

— Ко мне сегодня министр внутренних дел приходил, требовал, чтобы я раскрыл ему код твоего мобильного телефона. Злые они на тебя. Двух офицеров, говорят, застрелил. Я сказал, что не против, — Серегин сделал паузу и продолжил. — Но после личного звонка Верховного. Мы ждали звонка, но Он не позвонил.

— Спасибо.

— Ты должен понимать, что если Верховный решится, то я не смогу ему отказать.

— Понимаю.

— Тебе надо действовать в темпе. У тебя есть что-нибудь?

— Мажаева проверяли?

— Этих дел не касайся. Что по Черепу?

Картазаев доложил про находку футляра с клеймом "Колумбии". Серегин отключился, как ему показалось, не дослушав. Картазаев еще некоторое время прождал с трубкой у уха, потом сходил в туалет и лег спать. Через час новый звонок взорвал тишину.

— Я только что разговаривал с Энтони Шалхаубом, — сообщил Серегин, и Картазаев зауважал начальство еще больше, не каждый президент может запросто позвонить, а самое главное, дозвониться до директора Си-Ай. — Он признался, что был у них такой секретный проект под названием "Колумбия". Дело в том, что "Колумбия" пропала семь лет назад вместе со всеми сотрудниками. Тони очень обеспокоился твоим сообщением о шкатулке. Он спросил буквально следующее: "Вы нашли глаза?"

— Что это может значить?

— Больше он не стал разговаривать. Предупредил только, что в наших же интересах уничтожить "Колумбию" со всем содержимым. Иначе, как он выразился, произойдет непоправимое. Откровенно говоря, я знаю Тони еще с тех лет, когда он был рядовым резидентом ЦРУ в Сайгоне, но еще никогда не видел его в большей панике.

— Но кто решил, что все это как-то связано с Черепом Кукулькана?

— Сейчас никто и не говорит о Черепе, — генерал сделал эффектную паузу и добавил. — Скорее, мы можем говорить о скелете сына божьего целиком.

— Но речь шла только о черепе? — опешил Картазаев, но его вопль остался без внимания.

— Надо найти "Колумбию"! — отрезал генерал. — Я отдал приказ изменить орбиту "Зоркому соколу". Я думаю, американская разведка тоже не будет сидеть, сложа руки и попытается внедрить своих людей. Сейчас буду звонить Верховному, город будем закрывать для всех иностранцев.

— Пал Саныч, побойся Бога, три часа ночи, — Картазаеву показалось, что он опять остался один и добавил. — Вся наша хваленая цивилизация временами напоминает мне мальчика Дауна, слушающего "феличиту".

— Это откуда? — неожиданно снова возник Серегин, скорее всего, и не уходил никуда, сидел с трубкой в ожидании…чего?

— Японский танк, — ответил Картазаев.

И на этот раз остался один. Серегин отключился, но это не был последний звонок за эту ночь. В полпятого опять позвонили.

— Владимир Петрович?

Почему-то Картазаев сразу узнал этот приятно вибрирующий голосок, похожий чистотой на голосок ангела. Хотя, услышав голос настоящего ангела, он был бы менее удивлен.

— Ты как узнал этот номер, Артур? — вырвалось у него.

— Владимир Петрович, немедленно уходите! — затараторил тот. — Ржавый знает, где вы. Его люди уже едут!

Картазаев постучал кулаком в стену, за которой спали его подельники, и спросил:

— Значит, теперь ты знаешь, кто я, и все-таки решил мне помочь? Может быть, поможешь мне с Черепом?

Ответом был хватающий за душу вой в трубке. Тут Картазаев заметил высунувшегося Андрея и велел:

— Буди Тому, мы уходим. Вещи не собирайте, похоже, их сегодня соберут без нас.

В доме никого кроме их троих не было. Они сели в машину и поехали. Выехать из поселка с ходу не удалось: у прикрытого шлагбаума замер джип с погашенными фарами, в кабине которого, судя по алеющим сигаретам, сидело несколько человек. Тогда Картазаев вернулся обратно и включил зип. Он вызвал дежурного, но тот, узнав, в чем дело, сразу переключил на Эйнштейна.

— Ты спишь когда-нибудь? — пошутил Картазаев, хотя шутить ему хотелось меньше всего.

— В перерывах между твоими звонками, — парировал эксперт. — Можешь не рассказывать про свои проблемы, я уже в курсе. "Сокол" еще не успел занять заданную орбиту, но над городом висит коммерческий спутник, будем использовать его как ретранслятор. Качества не обещаю, могут быть накладки. Тебе надо вернуться по улице, на которой ты сейчас находишься, метров на сто назад и свернуть направо.

— Направо от тебя или от меня? Кстати, я буду двигаться задним ходом: на узкой улочке мне не развернуться.

— Можешь хоть боком, но ответвление будет только одно.

Картазаев отъехал назад, но в указанном месте поворотов было два.

— Зоркий сокол называется! — ругнулся Картазаев, сворачивая. — Эйнштейн, мы правильно едем?

— Правильно, — успокоил эксперт. — Только, похоже, бестолку. Появилась еще одна машина. Эту дорогу для вас тоже можно считать закрытой. На следующей развилке опять сворачивай направо, там небольшой обрыв, будь осторожнее, когда будешь двигаться вдоль него.

Однако искомый обрыв за поворотом не обнаружился. Это была уже окраина поселка, и коттеджи стояли редко. Несмотря на то, что некоторые еще только начинали строиться, они были огорожены заборами, подступающими вплотную к дороге, от чего та стала походить на узкий коридор. Картазаев почувствовал смутное беспокойство.

— Эйнштейн, тут нет никакого обрыва! — возопил он.

— Этого не может быть, — встревожился эксперт в свою очередь. — Ты едешь вдоль него. До него не более пары метров.

— В таком случае, это очень маленький обрыв.

— Езжайпрямо, не останавливайся!

— Как я поеду прямо, когда тут поворот? — возмутился Картазаев.

Он выкрутил руль, и их сразу залил свет мощных фар. Судя по размаху их расположения, впереди перегораживал путь грузовой фургон. Картазаев нажал тормоз и дал задний ход, так на узкой улочке не мог развернуться.

— Продолжай ехать прямо, путь свободен, — безмятежно продолжал Эйнштейн.

У Картазаева не было времени даже на то, чтобы выругаться. Преследуемый по пятам, он кое-как вырулил за поворот, здесь улочка была чуть шире, но не намного, но Картазаев был рад и этому. Выкрутив руль, он заставил машину пойти юзом. Проскользив некоторое время, она уткнулась кормой и бампером в противоположные стороны улицы. Картазаев еще сильнее вывернул руль и дал полный газ. Машина протаранила забор и, опрокинув его, встала, наконец, по ходу движения. Но маневр занял слишком много времени, и фургон догнал их, моргая фарами и предлагая остановиться.

Картазаев не замедлил надавить на тормоз, в результате чего фургон едва не въехал им в зад и тоже был вынужден истерично затормозить. Преследователи явно не брали его в расчет и предпочитали не калечить технику.

— Теперь прямо и в город, — сказал вдруг Эйнштейн.

— Ты какую машину ведешь, нобелевский придурок? — прорвало Картазаева.

— Как какую? Вольво, — удивился Эйнштейн.

— Идиот шведский! Я на джипе, а на хвосте у меня фургон типа "мазды"!

— Этого не может быть!

В это время "мазда" нагнала их и слегка дотронулась до кормы. Джип тряхнуло, словно "Титаник" в момент наезда на айсберг.

— Сделай же что-нибудь! — крикнул Картазаев.

— Я вас вижу! — раздалось в ответ, было видно, что Эйнштейн сам изрядно встревожен. — Первый раз со мной такое. Постарайся уйти с той улицы, по которой движешься. Спереди тоже засада. Сейчас будет пара ответвлений. Уходи по первой, на второй не пройдешь. Там обрыв.

— Скорее я по первой не пройду, у меня на хвосте фура висит. Попробую за обрывом оторваться.

— На такой скорости обрыв не пройти. Там дорога очень узкая.

— Самое то. "Мазде" там вообще не развернуться.

Энтузиазм Картазаев поубавился, когда он разглядел сам обрыв, больше напоминавший пропасть. Отвесные стены уходили вниз метров на десять. Местами он подступал к дороге вплотную. Грунтовая дорога петляла по самому краю. В некоторых местах правая колея была полуобрушена. Дна в этом месте не просматривалось, точно дорогу стерли стеркой. Картазаев заставил себя нажать на газ и одновременно не закрывать глаз. В свете фар прыгала извилистая дорожка, больше похожая на козью тропу.

Джип по стрекозлиному скакал по краю обрыва, оседая поочередно то на правую колею, то на левую, и каждый раз Тома с Андреем, сидящие на заднем сиденье валились в объятия друг друга. Картазаев понимал, что долго в таком темпе ему не продержаться, однако грузовик и не думал отставать. Наоборот, он сократил дистанцию и был всего в паре метров от них. Теперь он не миндальничал, видно изменились установки, и явно намеревался спихнуть их вниз. Грузовик стремительно нагнал их и ударил, но за секунду до удара Картазаев выкрутил руль в противоположную сторону от обрыва и въехал в чугунную решетку забора. После грохота наступила тишина. Картазаев не сразу понял, кто из них сверзился вниз. Лишь потом, оглянувшись, увидел рассеянный свет фар, бьющий со дна оврага.

Им повезло еще раз, когда удалось запустить заглохший мотор. Несмотря на сильно деформированный бампер, двигатель не пострадал. Уже без приключений они доехали до выезда из поселка.

— Там еще одна машина, — почему-то шепотом сообщил Эйнштейн. — Судя по выделению тепла в ней двое.

Не подъезжая до указанного места, Картазаев заглушил мотор. Он нашарил в бардачке ручную гранату без запала и без особого энтузиазма констатировал:

— Лучше, чем ничего.

— Я пойду с тобой! — вызвался Андрей.

— Сиди уж! — одернула его Тома даже без подсказки Картазаева. — Там такие зубры сидят. Они тебя без масла сожрут. Будь осторожен, Вова. Мне без тебя не жить, так и знай.

Картазаев лишь скрипнул зубами и, прижимаясь к заборам, прокрался к невидимому пока сопернику. Машина стояла сразу за ручным шлагбаумом, объехать который не было никакой возможности. Водила курил. Алеющий окурок то взмывал вверх, то опускался.

Картазаев коротко вздохнул и слился с землей. Для всех посторонних свидетелей, если бы таковые оказались, он просто исчез на короткое время, чтобы вновь возникнуть рядом с машиной. Сверху бессильно упала рука с горящей сигаретой. И осталась висеть, словно у мертвого. Картазаев пощупал запястье. Пульс практически не ощущался.

— Владимир Петрович, это вы? — раздался вдруг голос.

Мелодичный. Только от него мороз по коже.

Уже не таясь, Картазаев поднялся. Водитель с выпученными глазами напоминал статую. Рядом с ним Артур.

— Как тебе это удалось?

— Взял грех на душу. Меня за него накажут.

— И что же ты намерен делать?

— Я дам вам шанс.

— Я не один.

— Остальные для меня не имеют значения. Поднимайте шлагбаум и уезжайте.

Картазаев не заставил себя упрашивать, метнулся к машине и, уже выезжая, притормозил возле Артура и спросил:

— Зачем ты это делаешь?

— Я хочу, чтобы ты остался мне должен. Мне понадобится помощь.

— Пошли с нами.

Артур покачал головой.

— Что тебя пугает? Мы тебя спрячем так, что тебе ничего не будет угрожать.

— Меня пугают не они, а ты.

Картазаев без предупреждения для пассажиров дал полный газ, и они с проклятиями посыпались друг на друга, но, откровенно говоря, смущенный словами Артура, он сам был в большей растерянности, чем они.

Глава 11

— Что они искали в порту и что узнали у рыбаков? — спросил Диего, опустошив стакан с водкой.

После неудачной погони он вернулся с Гектором и Базловым на квартиру в сосновом бору. Водки было выпито немало, и хмель от него был тяжелый. Диего оглядел их единственным глазом и сказал:

— Тащите сюда миноискателя!

— Он же в эту квартиру ни ногой, говорит, что его от пальца мутит! — встрял Базлов.

— Я сказал: тащи! — Диего пристукнул кулаком с зажатым стаканом по столу.

Базлов спустился вниз. Артур сидел на лавочке и играл с котенком, разговаривая с ним как с ребенком.

— Пошли! — Базлов взял его за руку. — Диего зовет.

— Я не могу! Мне там всегда плохо бывает!

— Такому убогому как ты везде плохо, — нравоучительно сказал Базлов.

На лестничной площадке Артуру сделалось совсем худо и его вырвало. На шум выглянул Диего.

— Опять! — он скорчил презрительную гримасу.

Вдвоем с Базловым они заволокли Артура в комнату и бросили на диван. Диего похлопал его по щекам.

— Пришел в себя? — спросил он. — Придется немного поработать.

— Мне плохо, — простонал тот. — Мне надо в туалет.

— Конечно, дорогой, — издевательски произнес Диего. — Ты сейчас расскажешь о том, что там раскопал Томкин любовничек у рыбаков, и кто рот раззявил, и я тебя сразу отпущу в туалет.

— Может, ему Томка и наплела, — предположил Базлов.

— Она ничего не знала, — отмахнулся Диего. — Так кто ему рассказал?

— Я не знаю, — простонал Артур, было видно, что он не понимает, что от него хотят.

— Может, действительно не знает, — сказал Гектор. — Ведь он не настоящий экстрасенс.

Диего выпрямился и бросил:

— Нет такого слова "не знаю". Он притворяется. Водки несите!

Артур отполз от него на противоположный край дивана. Диего засмеялся от охватившей его радости.

— Что испугался?

Базлов с готовностью принес стакан водки и в предвкушении произнес:

— Ну, сейчас будет спектакль!

Так как Артур сопротивлялся и мотал головой, то Гектор взял его за одну руку, Базлов за другую, и они распяли его. Диего влил стакан в рот, но Артур упорно не хотел его сглатывать. Главарь коротко ткнул его под ложечку и Артур судорожно сглотнул. Некоторое время он бился в конвульсиях, потом обмяк.

— Кто в порту им настучал? — спросил Диего.

Артур сделался белым как полотно, из-под сомкнутых ресниц побежала крохотная слезинка.

— Я не вижу, — прошептал он.

— Ты глазенки то открой! — посоветовал Базлов.

— Да он не об этом! — отмахнулся Диего. — Тащи еще водки!

— А он не загнется? — засомневался Базлов.

— Загнется и хрен с ним! Тащи! — ухмыльнулся Диего.

Базлов принес еще один полный стакан. Гектор разжал пленнику рот и налил туда водки. Некоторое время Артур лежал не шевелясь, потом стал мотать головой из стороны в сторону, все время увеличивая амплитуду и с хрустом выворачивая шею. Диван ходил ходуном. Потом вдруг затих.

— Ну что еще стакан? — пригрозил Диего.

Артур отполз от него к спинке дивана и жалобно попросил:

— Оставьте меня в покое, пожалуйста.

— Конечно, оставлю, — согласился Диего. — Только скажи, кто стучит в порту? Только не говори про рыбачка, которого мы уже в его собственном дерьме утопили.

Артур не отзывался.

— Базлов! — крикнул Диего. — Водки нашему другу!

— Я скажу, только не надо больше, — взмолился Артур. — У меня голова уже раскалывается, я почти ничего не слышу и не вижу.

— Базара нет! — обрадовался Диего.

— Обещайте, что пацану ничего не будет, — настаивал Артур.

— Папой клянусь, начальником отдела порта! — дурашливо произнес Диего.

— Его зовут Сева, — прошептал Артур. — Он больной. Пожалейте его.

— Базлов! — крикнул Диего. — Езжай в порт. Надо заткнуть фонтан.

Артур с неожиданной силой вцепился ему в руку.

— Запомни, ты обещал! — вскричал он.

Диего вырвал руку и засмеялся:

— Обещал? Тебе? Ты слишком много на себя берешь! Кому этот убогий нужен? В обществе нужно оставлять только здоровых!

— А ты сам? — спросил Артур.

Приступ ярости застил Диего единственный глаз. Бандит набросился на Артура, бессистемно нанося удары, особо не вглядываясь, куда они приходятся. Больше это походило на драку женщин: эмоции перехлестывали через край. Сходство усиливало то обстоятельство, что пижонская челка Диего спадала на глаз, и он по-бабьи ее сдувал.

Базлов быстро нашел рыбацкую деревушку, но в дальнейшем началась непруха. Узнав у пацанов, где ютится местный дурачок, но полчаса не мог к нему проехать: хваленый джип немилосердно вяз в песке. Бандит вынужден остановиться, потому что замигала лампа перегрева двигателя.

— Вездеход называется! — в сердцах выругался Базлов.

Сунув нож в карман, дальше пошел пешком. С моря дул легкий бриз, и идти было приятно. Базлов сменил жвачку во рту, запихав сразу пачку, и уверенно зашагал к показавшейся на берегу лачуге. Наверху прыгал пацаненок с маленькой ехидной рожицей. Он швырялся в смешного толстячка внизу принесенными загодя зелеными яблоками.

— Сейчас щелбана получишь! — добродушно пообещал Базлов.

Пацаненок не поверил, тогда он поймал его и от души дал такого щелчка, что обезьянья рожа едва не свалился, а лбу вздулась синяя "слива".

— Детей обижать нехорошо! — захныкал хулиган.

— Вали отсюда, не то обижу по-настоящему, — пригрозил Базлов, и пацаненок засеменил прочь.

Сева тем временем стоял внизу под барханом, и, закрывая глаза от солнца ладошкой, смотрел на него. При этом он улыбался. Базлов спустился и сказал ободряюще:

— Он тебя не обидит больше.

Он предложил дурачку жвачку, тот взял, но вместо того, чтобы жевать, проглотил ее и застыл в неподвижности, когда та стала комом в горле.

— Дурак ты, пацан! — усмехнулся Базлов. — Ну да ладно. У меня времени нет, — он, не таясь, достал и раскрыл нож.

Увидев оружие, дурачок жалобно заныл и упал на песок, старательно закрывая лицо руками. Он наивно уверовал, что если он не видит, то, стало быть, не видят и его.

В это время пацан с фингалом на лбу, доселе не ушедший и прячущийся на вершине бархана с ужасом наблюдал за происходящим. Он судорожно пополз ногами вперед, не смея повернуться от ужаса, и поднялся на ноги лишь тогда, когда бархан полностью скрыл от него страшную картину. После чего кинулся на трясущихся ногах в деревню. Он бежал и орал. На окраине стояла запыленная легковушка, из которой, услышав крик, показался маленький аккуратный мужчина в очках, одетый в пиджак в крупную клетку.

— Там Севу убивают! — прокричал мальчик, судорожно хватая его за обшлаг пиджака.

Капитан Коробочка с выражением брезгливости отодрал от себя детские ручонки и строго спросил:

— Где убивают? — после того, как мальчик указал направление, он оттолкнул его от себя. — Исчезни! — посоветовал он, повторять не пришлось, у мальчика только пятки засверкали, что-то было нехорошее в повстречавшемся ему взрослом, не было и речи о душевном участии, и Коробочка отнесся к происходящему, как к чему-то непотребному и грязному, и на лице его было написано откровенное отвращение.

Капитан пошел по дороге, со стороны похожий на рядового отдыхающего, немного заплутавшего в стороне от городского пляжа. Он дошел почти до самого моря, когда почти столкнулся с карабкающимся по бархану Базловым. Бандит поднял лицо, намереваясь рассмотреть появившееся препятствие, и получил удар ботинком в лицо. Некоторое время он кувыркался по склону. Капитан преследовал его. Наконец, Базлову удалось остановиться, и он вынул нож. В ответ капитан уставил на него пистолет.

— Сдаюсь! — Базлов бросил нож.

— Я твою сдачу не принимаю, — скривился капитан, после чего расстрелял всю обойму.

Пройдя мимо лежащего бандита, на котором дымилась издырявленная рубаха, капитан попал в жалкую лачугу дурачка, но хозяина в ней не обнаружил. Тогда он вышел и его внимание привлек небольшой свеженасыпанный холмик. Коробочка раскидал его и наткнулся на руку. Вскоре отрыл Севу целиком. Тот был еще жив. Коробочка вынул из поясной сумки аптечку и сделал умирающему укол сквозь брюки. Сева застонал. Капитан встряхнул его, и тот нехотя открыл глаза, непонимающе уставился на него.

— Я увижу ангелов? — спросил Сева.

— Не знаю, — равнодушно пожал плечами Коробочка. — Кого он искал? Что ему было нужно?

— Ему было нужно Андрейку, но я не сказал.

Глаза его закатились, и он уронил голову на песок. Не тут то было. Коробочка вколол второй укол. Хоть доза была предельно допустимой и могла причинить невыносимые страдания умирающему, капитан не колебался ни секунды. Не было у него такого понятия, как колебания. Сева опять открыл усталые глаза.

— Что ты ему не сказал? — встряхнул его Коробочка. — Говори!

— Что я видел Андрейку. Он стал другой, — Сева застонал, когда ноги его свело судорогой.

— Какой другой? — продолжал трясти Коробочка. — Каким он стал?

— Он стал такой как вы.

— Не понимаю! — выкрикнул Коробочка. — Какой как я? У него такая же одежда? Очки? Что?

На этот раз судорога выкрутила все тело несчастного целиком. Глаза его закатились, и он быстро зашептал. Чтобы разобрать слова, Коробочка с недовольной миной должен был прильнуть ухом к губам умирающего.

— Я вижу ангелов, — торопливо шептал Сева. — У них нет лиц. Андрейка их видел в городе…

— В каком городе? — заорал Коробочка, немилосердно тряся уже почти труп.

— В городе застывших камней, — прошептали холодеющие губы.

Часть 2. Город застывших камней

1. Сообщение ИТАР-ТАСС.

Для локализации вспышки свиного гриппа закрыта для посещения иностранными гражданами Алга — город на побережье и крупный морской порт. Неожиданное известие застало врасплох три торговых судна из США, задержанных пограничниками на подходе к порту.

Глава 1

— Я буду говорить тихо, так что вынь бананы из ушей, — предупредил Картазаев, он сидел на стульчаке в убогом нужнике, а за тонкой стенкой спали Тамара с Андреем, и ему совсем не хотелось, чтобы они услышали, как он разговаривает через зип с Гномом. — Что нового по расследованию убийства оперативников ФСБ?

— Ничего не изменилось, ты по-прежнему в розыске, — сказал агент. — Но я теперь понял, как все было. Убийца застрелил оперативников из пистолета той же марки, что и у тебя, а потом поехал в промкомзону, дождался, пока ты уйдешь, оставив оружие в машине, и заменил пистолет. А ты вдобавок еще одного замочил, понаоставлял пальчиков, да и бросил оружие на месте преступления. Может быть, таким образом, ты хотел выйти из игры, полковник?

— И сесть в зону пожизненно? Ты лучше скажи, откуда убийца узнал про встречу в промкомзоне и марку моего пистолета?

— Я думаю, он работает в местном управлении ФСБ.

— Об операции в управлении знало трое, двое мертвы. Остается Мажаев. Что он дурак так подставляться?

— Скорее всего, он рассчитывал, что в суете тебя грохнут бандиты, либо менты при задержании замочат. Они очень не любят, когда гибнут люди из их конторы. Убийца и предположить не мог, что ты выкрутишься.

— Все равно, вывод слишком очевиден, чтобы быть правдой.

— Кстати, Мажаев за тобой послал настоящего волкодава. Ты когда- нибудь слышал про капитана Коробочку? Твое счастье, что нет. Его сам Ржавый боится, а он не боится даже самого черта.

— В таком случае ваш Коробочка святой получается, раз его такие черти как Ржавый боятся.

— Неверная у тебя информация, потому что черти не боятся святых, они их искушают и проверяют на стойкость. А Коробочка, конечно, святой. Только святой со знаком минус. Знаешь, что такое аннигиляция? Это когда соприкасаются две разноименное частицы: плюс и минус, то они взаимно уничтожают друг друга. Остается только вспышка и световой ветер. Вот то же самое произойдет, когда Коробочка встретит настоящего святого. Мгновенная аннигиляция. Коробочка-голый рефлекс справедливости. Ему уже наплевать на такие условности, как сама справедливость или хотя бы закон. Он сам себя считает и законом и справедливостью, а остальные для него только грязь под ногами.

— За что ты его так не любишь?

— Когда я был молодым и зеленым, тоже хотел справедливости, и по дурости обратился к Коробочке. С тех пор прошло немало времени, не хочется бередить старые раны, скажу лишь, но лично для меня это "общение" стало катастрофой. С тех пор так и живу Гномом под землей.

— Слушай, а кем ты был до того, как пришел к нам? — спросил Картазаев.

— Зачем тебе это? Лишняя информация только забивает мозги и отнимает время, а его у тебя как всегда нет.

— Что-то еще произошло? — обеспокоился Картазаев.

— Двойное убийство в одном из рыбацких поселков. Убиты местный дурачок и некто Базлов. В портовой группировке он числится одним из ближайших помощников Диего.

Перед мысленным взором Картазаева предстало видение Севы, слушающего "феличиту".

— Севу убил Базлов, а самого киллера неизвестно кто, — продолжал Гном. — Видели постороннюю машину в поселке, но кто на ней разъезжал, ни номеров машины никто не вспомнил. Пришел также факс из Москвы: мазут, обнаруженный на туфлях Гиты, оказался не совсем мазутом, а мазутосодержащим топливом. Более тщательно проведенная экспертиза выявила синтетические компоненты, которые указывают на то, что мы имеем дело с топливом импортного производства марки "S-300",применяемым, кстати, на дизелях импортных же пароходов.

— Значит, Гита побывала на "Колумбии", — констатировал Картазаев.

— В Москве пришли к тому же выводу и просили активизировать поиски корабля. Есть предположение, что америкашки экспериментировали с Черепом Кукулькана. Возможно, что к ним также попали остальные части скелета бога, и они решили дособирать недостающие детали методом экстраполяции и компьютерного анализа. Эксперимент был неудачен: наши люди в штатах выяснили, что на корабле в момент аварии находилось сто шестьдесят человек. Не выжил никто. Больше того, есть мнение, что "Колумбию" специально подтолкнули к нашему берегу. Мол, пусть русские расхлебывают кашу, а если их при этом помрет побольше, то оно и к лучшему.

— Тебе американцы ничего плохого в прошлом не делали? — с подозрением спросил Картазаев. — В твоих словах мне видится личное отношение. Ты это заканчивай, мне нужна объективная информация. Что узнали про Боно?

— Ровным счетом ничего. По картотеке МВД он не проходит. Ни один из опрошенных информаторов его не признал за своего. Цель, с какой он следил за Диего, неизвестна. Непонятно, зачем он помог тебе. И куда он делся потом. Люди Диего весь город перевернули, да и в ФСБ по наводке из Москвы не сидели, сложа руки. Результата нет. Он словно исчез.

В этот момент за стенкой послышался неясный шум, и Картазаев заторопился завершить сеанс связи. Сунув зип между стенкой и унитазом, он открыл дверь, чтобы столкнуться с дулом пистолета. Полковник легко мог выбить его из заметно подрагивающих рук Андрея, но ему самому стало интересно, на что годен этот мальчуган из элитной школы.

— Ну, что дальше? — спросил Картазаев.

Глаза Андрея были как два пятирублевика.

— Ты мент! — выкрикнул он.

— Я не мент, а ты заканчивай размахивать заряженным оружием. Не дай бог, выстрелишь и разбудишь соседей, и придется отсюда экстренно линять. А мест, где мы могли бы еще укрыться, уже не осталось.

— Если ты не мент, то с кем говорил по рации? Они уже едут, да?

— Никто сюда не едет! — потеряв терпение, Картазаев вырвал оружие и осуждающе сказал. — В следующий раз никогда не угрожай оружием, а если достал, то стреляй, не то выстрелят в тебя.

В это время в дверях он увидел Тамару в одной ночнушке. В глазах ее были слезы.

— Ты притворялся? — спросила она. — Ты никогда не любил меня, тебе нужны были мои связи. Нет, ничего не говори.

Уйдя, она закрылась в ванной и включила душ на полную. Картазаев заподозрив, что мадам попытается улизнуть, легко выдернул замок и увидел, как обнаженная женщина подставляет лицо под хлещущие струи, что смывали слезы, стоило им выступить. Картазаев вернулся в комнату, в сердцах швырнул пистолет на постель и, обернувшись, сказал дожидавшемуся его решения Андрею:

— Нам действительно надо поговорить, — усадив его напротив, мало ли что малый еще попытается выкинуть, может, у него еще пистолет есть неучтенный, пусть побудет поближе, Картазаев задумался.

Он хотел сказать следующее:

— Я не работаю на ментов. Я работаю лично на Верховного главнокомандующего.

— А это кто? — не понял бы Андрей.

— Согласно действующей конституции Верховным главнокомандующим является Президент.

— Ты работаешь на президента? — недоверчиво воскликнул бы Андрей и добавил совсем уж по-детски. — И ты когда-нибудь видел его кроме как не по телевизору?

— Личные встречи совсем необязательны. Достаточно того, что он мне передают его распоряжения. Я хочу подчеркнуть, что полученное мною задание ни коим образом не касается ни Лешего, ни Ржавого, ни всех ваших разборок и стрелок. И попал я к вам не для того, чтобы выведать, где находится ваша черная касса.

— А зачем же тогда мы тебе? — воскликнул бы, наверное, Андрей.

В этом месте, Картазаев осторожно поискал слова, чтобы не оттолкнуть от себя подростка. Ему нужны были эти люди, так как ему больше не на кого было положиться.

— Помнишь, Сева рассказывал про найденный корабль? На корабле находилась секретная установка, и мне поручено ее найти, — соврал бы возможно он.

— Но Сева сказал, что на "Колумбии" был какой-то череп, — естественно вспомнил бы Андрей.

— Меня самого мучит эта загадка, — "признался" бы тогда Картазаев. — Современный корабль и какой-то там череп. Может быть, это какое-то иносказание, и у этого слова другое значение. Например, драгоценность в виде черепа, перстень.

— А как же Кит? Дядя Боря? — спросил бы Андрей. — А она? — он указал бы на дверь ванной.

— Не знаю, — признался бы Картазаев и на этот раз искренне. — Единственное, что могу обещать твердо, ваших городских никто трогать не будет, при условии, конечно, что они сами не захотят завладеть секретной шхуной.

Вот такая бы сложилась идиллия, и у него не было бы от этих людей секретов, и в случае, если бы кто-нибудь из них не выжил в дальнейшем, их крови на нем бы не было. И мальчик смотрел бы на него как на героя, а не кровавого жадного киллера, способного за деньги подкараулить и замочить собственную мать. И впервые в жизни он почувствовал бы себя полноценным работником ответственной организации.

И именно поэтому он уже знал, что ничего этого не скажет. Вместо этого он медленно, но верно накачал в себя обиду и раздражению. На лице, словно грыжа на лопнувшей трубе вздулось выражение вселенской злости. И он начал орать.

— Кончайте из меня петрушку делать! — надрывался он. — Я их хочу из дерьма вытащить, а они тут детективы разыгрывают. Мне шхуна нужна, чтобы подкараулить и завалить Ржавого. Да, я работаю не один, потому что вы ни черта мне не помогаете, а строите из себя Шерлоков холмсов с докторами Ватсонами. Для кого я это делаю? Для себя, что ли? Да плевать я хотел на все ваши дела.

И далее в том же духе, со всеми остановками. С каждым последующим выкриком лицо Андрея становилось все более растерянным. Картазаев хотел ослабить давление, но не мог при всем желании. Не имел права. Эти двое были ему нужны покорные, словно два кролика перед удавом. Он чувствовал себя так погано, как будто наплевал себе в душу. По себе он знал, что значит остаться без отца. Он учился в школе, когда от инфаркта внезапно умер отец. И не имеет никакого значения, что отец Картазаева был инвалидом-фронтовиком, с 19 лет носящим осколки в покалеченной ноге, а батяня парнишки бандитом и вором. Пустота, которая образуется в душе после этого, абсолютно одинаковая. Да и женщина, сроду не слыхавшая ласкового слова, прикипела к нему, едва он уделил ей толику теплоты. Кто сказал, что это не настоящее, что Тома любит его меньше, чем любит любая другая женщина?

Но вся безжалостность, неотвратимость и мерзость ситуации заключалась в том, что все эти нюансы не являлись существенными и вкупе не стоили и крохи от его задания. Поэтому, крикнув напоследок "Как же вы мне надоели!", полковник открыл дверь и выскочил на крыльцо. Они находились на одной из неприметных дачек, числившихся в активе "Смерча". Невидимые в ночи по листьям деревьев накрапывали капли начинающегося дождя. Картазаев шагнул под дождь и подставил лицо, по которому тотчас покатились крохотные капли. "Как слезы", — подумал он. В это время раздались торопливые шаги, и с крыльца метнулась быстрая тень. Как потом рассказывал Андрей, выйдя из душа и не увидев Картазаева в комнате, женщина буквально обезумела от горя. Не дойдя до него пары шагов, Тома замерла, вся дрожа. Дождь безнадежно намочил сорочку, заставив облепить крупные груди, но она этого даже не заметила. Потом в едином порыве она прижалась к нему.

— Я должен предупредить, — начал было Картазаев, но она положила ему руку на губы.

На этом процесс объяснения был закончен. Все были предупреждены, и больше никто не выступал, но после этого случая Андрей стал относиться к Томе с явным пренебрежением. Картазаев много размышлял потом и пришел к выводу, что многие драматичные события, произошедшие в дальнейшем, имели корни в этой стычке. И самое главное то, что превращение Андрея в Лешего началось именно тогда.

Получив приказ найти "Колумбию", Картазаев опять обратился за помощью к Томе.

— У Ржавого, наверное, полно укромных местечек, где он мог бы спрятать яхту? — спросил он. — Может быть, частный причал или ремонтный док. Я думаю, он воспользуется уже имеющейся охраняемой территорией, а не станет огород городить и выдумывать что-то новое, рискуя привлечь ненужное внимание.

— Таких мест полно, — согласилась она. — Ржавый всегда любил размах в развлечениях.

— Меня интересует самое охраняемое из них. У Ржавого должна быть настоящая берлога, в которую он ныряет в самых экстренных случаях.

— Тогда это "Китовый ус", — уверенно произнесла она. — Есть такой элитный яхт-клуб в тридцати километрах от города. Ржавый туда никого не допускает кроме своих головорезов. Даже шлюхам туда доступа нет. Я там была пару раз, охрана там как на военной базе. Вокруг клуба колючая проволока под током. Кругом патрули с собаками. На море все время пара катеров болтается с пулеметами. Это место очень надежное. Я думаю, что шхуна там, но туда не пробраться. Может, ты Ржавого из снайперской винтовки пристрелишь?

— Опять ты со своими дурацкими предложениями! — вскипел Картазаев.

На дело он решил ехать ночью. Днем он связался с Гномом и обговорил детали, остальную часть дня высыпался и ел: ночью у него намечалась большая потеря калорий. Он сразу отмел как несостоятельную идею проникнуть в яхт-клуб с берега. Оставался морской путь. Учитывая, что катера патрулировали залив, напрашивалось подводное проникновение. В таком случае ему предстояло преодолеть под водой в акваланге не менее пяти километров. В противном случае бандиты могли засечь его.

Своих спутников он не стал посвящать в детали. Лишь предупредил, чтобы они с дачи ни ногой. Место было безопасное. Единственный въезд в поселок охраняли казаки, никого не пропускавшие просто так и не боявшиеся местных бандитов. За одну ночь ничего бы не случилось. На случай, если он не вернется, оставил конверт в столе с двумя чистыми бланками паспортов, настоящими без фуфла, вложив туда же десять тысяч долларов. С этим он и проспал день, а вечером, едва стемнело, уехал, ни с кем по обыкновению не попрощавшись. Дурная примета прощаться, все равно, что уходишь в последний путь.

Старую неприметную иномарку он нашел, как и было обусловлено, в центре города. В бардачке лежали документы на машину и карта пригорода. Картазаев нашел на ней "Китовый ус", определился с дорогой и отправился в путь. Беспрепятственно миновав обводную дорогу, соединяющие центральный и портовый районы города, выехал на приморское шоссе. С правой стороны потянулись нескончаемые пляжи с многочисленными ресторанчиками и поздними гуляющими. Когда оживленные места сменились пустошами, он долго не мог съехать к морю из-за крутого обрыва. Местность была голой, видимость прекрасной, что вообще ни шло ни в какие ворота. По прикидкам Картазаева до яхт-клуба оставалось не больше десяти километров. Вдобавок выступила яркая луна, и его могли заметить в любой момент.

Не имея возможности продолжать движение на машине без угрозы демаскировать себя, полковник съехал на бровку и выключил двигатель. В багажнике нашлись прорезиненный костюм, ласты и акваланг типа "Пиранья-850".Из вооружений имелся стандартный комплект боевого пловца, включавший в себя автомат для подводной стрельбы "Мурена" и подсумок с боеприпасами и спецсредствами. Картазаев облачился в обтягивающие панталоны и куртку с выпуклой пуленепробиваемой грудью, после чего пристроил на поясе оружие, подсумок и зип, расставаться с последним категорически запрещала инструкция. По непроверенным слухам внутри зипа среди остальных заморочек имелся специальный датчик жизнедеятельности организма. Если организм переставал функционировать в результате попадания пуль, ножей и ядов или других неудобоваримых вещей, сигнал поступал прямиком Серегину и в его личном компьютере гас контрольный сигнал. Грустная картина, но даже всласть погрустить нет времени. Решительно вскинув на плечо баллоны с воздухом, Картазаев зашагал к обрыву. Найдя пологое место, стал спускаться. Тотчас под ногами пришел в движение целый пласт, и он на пятой точке съехал вниз как на санках. Встал, отряхнулся и побрел к морю, оставляя унылую цепочку следов.

Когда первые волны стали своими холодными языками лизать ему босые ноги, он одел ласты, закрепил баллоны за спиной и, зайдя по грудь, лег на воду. Вода приняла его, но тяжелые баллоны потянули на дно. Картазаев, зная свои силы и простую истину, что до Геракла ему далеко, надел маску, сунул в рот трубку и поплыл, теперь наверху была только спина и конец дыхательной трубки. Таким образом, он убивал двух зайцев: маскировался и не тратил воздух в баллонах, запас которого было ровно на два часа.

Через какое-то время полковник услышал музыку, остановился и вынул из воды лицо. Музыка гремела на берегу в метрах восьмистах. Он специально забрал чуть в море, чтобы случайно не появится прямо перед носом патрульного катера. Нажатием кнопки сбоку маски Картазаев включил инфракрасное видение, а заодно и дальномер. Катер он увидел сразу, тот качался на волнах в метрах двухстах, и волны с глухими шлепками бились о его борта. Сверху над форштевнем вспыхивал огонек сигареты. Охрана не дремала.

Картазаев надел загубник и ушел на глубину. Дно здесь было в метрах восемнадцати. Он опустился на половину этого расстояния и поплыл к берегу. В зеленоватом свете подсветки перед ним сновали одинокие рыбины с выпученными глазами и разеваемыми ртами. Расцвеченная словно китайский фонарь важно прошествовала медуза. Развевались длинные нити водорослей, и во взвешенном состоянии гордо плавал мусор. И все это происходило в абсолютной давящая на уши тишине. Картазаев слышал только собственное дыхание, которое могло быть и поспокойнее, если бы он был лучше подготовлен. Вот Гита преодолела бы дистанцию вдвое быстрее, да и незаметнее, пожалуй, тоже. "А ведь именно так она и попала на "Колумбию", — понял Картазаев. Опять он идет след в след. Самое важное в такой ситуации, это не упустить момент, когда надо свернуть с проторенного пути, чтобы не угодить в ту же ловушку, ибо дальше только смерть.

В глубине мелькнуло светлое пятно. Картазаев перестал молотить неподатливую воду ногами и усилил мощность инфраочков, одновременно нашаривая "Мурену". Очки тепла живого тела под ним не показали. Дно было усеяно многочисленными осколками, в центре угадывалось нечто громоздкое. Картазаев опустился к самому дну, и ему не хватило буквально пары сантиметров, чтобы пропороть ногу о косо торчащую из илистого грунта мачту.

Чтобы не пораниться, он был вынужден зажечь фонарь. Перед ним в стайках пестрых рыбешек лежал затонувший овальный предмет метров пять в длину. Он напоминал батискаф, не имевший иллюминаторов. А то, что Картазаев принял за мачту, мачтой не являлось, а было, скорее всего, средством связи. Например, спутниковой. Аппарат мог принадлежать американцам (не хотелось думать, что нашим, да и Вольд бы знал), и они явно потерпели неудачу, ибо аппарат был разрушен и затоплен. По батискафу словно прошлись огромным ножом, и все дно вокруг было усеяно кусками металла. В корпусе имела место быть обширная дыра. Вместо идентификационного номера выпуклое изображение креста, на концах раздвоенного, словно змеиный язык. Картазаев направил луч фонаря в трещину, и тот сразу увяз в спутанном клубке, напоминающем длинные человеческие волосы. Картазаев ударил ластами и на всякий случай отплыл повыше, он терпеть не мог утопленников, а потом и вовсе выключил фонарь и продолжил движение, ориентируясь по наручному компасу.

Он пробыл под водой уже сорок минут, когда над головой показалось покачивающее на волнах брюхо патрульного катера. Когда Картазаев хотел опуститься глубже, то сразу уткнулся в дно. Катер очень грамотно поставили над банкой, и Картазаев бы не удивился, если бы нашел еще какой сюрприз. Он пригляделся, и опыт его не подвел: по дну змеилась "нулевка" — очень тонкая, практически незаметная проволока, унизанная острыми как бритва крючками. Этими крючками "нулевка" намертво вцеплялась в кожу, нанося зияющие раны. Не исключено, что "нулевка" была подключена к системе сигнализации.

Картазаев посмотрел по сторонам, но насколько хватало "ночного" зрения, везде по дну змеились тонкие хищно поблескивающие кольца. "Нулевка" была выполнена из сверхпрочного и сверхлегкого металла, изготовленного по космической технологии, достаточно было даже поднятого ластами волнения, чтобы она угрожающе приподнялась и раскачивалась. Картазаев подвсплыл, и "нулевка" тотчас устремилась за ним. Поняв, что через секунду она перекроет все пространство под лодкой, и, не имея возможности больше ждать, потому что кислорода оставалось меньше, чем на час, Картазаев устремился между проволокой и покачивающимся днищем. Одно время он был уверен, что ударится о днище баллонами акваланга, но обошлось. "Нулевка" осталась во вздыбленном состоянии, чтобы вернуться тем же путем, нечего было и думать.

Вскоре Картазаев заметил пену прибоя. Берег оказался ближе, чем он думал. Вольд всплыл и осторожно осмотрелся. С левой стороны грохотала музыка, и раздавались голоса. Междусобойчик происходил в домике на берегу не более чем в полусотне метров. Рядом с домом находился прожектор, опущенный таким образом, что луч уходил в воду под крутым углом. Рядом стояли два охранника с автоматами. Однако, как на военной базе.

По левой стороне Картазаеву глянулось больше. Там на сваях в море выдавался пирс с пришвартованными к нему яхтами. За пирсом располагалась неприметная бухта, глубоко вдающаяся в береговую черту. Картазаев ушел под воду и поплыл туда. Вскоре он достиг свай и минул их, ощупывая руками, чтобы не врезаться случаем. Вход в бухту был перегорожен затопленным кустарником. Кусты стояли под водой густо как лес. Рыб не было, и Картазаев слишком поздно понял почему. Лишь по дну ползали сонные раки.

Картазаев проплыл над медленно колышущимися кустами и оказался в бухте. Усилив увеличение, огляделся. Вдали сканер показал крупную массу. Хоть Картазаев и старался оставаться бесстрастным, сердце его взволнованно подпрыгнуло. Он понял, что приближается к цели своего путешествия, а именно, к "Колумбии" и Черепу на ней.

Подплыв ближе, он понял, что масса, показанная сканером, есть не что иное, как стена, скрывающаяся, как он предполагал, за собой ремонтный док. Стена состояла из жестяных листов, когда-то плотно пригнанных друг к другу, но по истечении времени между ними появились щели. Картазаев попробовал пролезть, но они оказались узки для него. Или он слишком толстый. Тогда Картазаев решил поступить по-другому. Найдя просвет под забором, он стал разгребать дно. Дно оказалось илистым и поддалось довольно легко.

Вскоре щель была расширена настолько, что он в нее протиснулся. И остановился. Над ним в зеленоватом свете инфравизоров колыхалось широкое и плоское днище шхуны. По размерам оно было намного больше днища патрульного катера. Чтобы удостовериться, что оно принадлежит "Колумбии", Картазаев высунул маску из воды, прочитал название на борту и сразу нырнул обратно. Следом не полетели гранаты, как можно было ожидать, тогда он сделал еще одну попытку, задержавшись наверху подольше.

"Колумбия" возвышалась над ним молчаливо и величественно метров на десять. Понятное дело, крупное судно, океанского класса, и ангар, не предназначенный для подобных кораблей, был ему тесен. Борта "Колумбии" едва не задевал стен, и от этого создавался визуальный дискомфорт: казалось, что в ангаре не хватает воздуха, чтобы дышать. Если бы не крыша дока, то корабль бы конечно засекли с орбиты. А так он мог стоять здесь хоть до скончания века, пока "Зоркий Сокол" не сгорит в атмосфере синим пламенем.

В ангаре стояла тишина. Дверь заперта. С пирса на шхуну был переброшен трап, скрипящий, когда "Колумбия" переваливалась на волне. Из-за имеющихся в стене щелей вода то прибывала, то убывала, заставляя шхуну то проседать, то взмывать вверх. Картазаев огляделся и решил рискнуть. Отстегнув баллоны, он взобрался на пирс, подтянувшись на руках. После этого вытянул баллоны. Вдоль стен стояли бочки с топливом и маслом, заправленные брезентом, и он спрятал между ними акваланг. Сам, взяв "мурену" на изготовку, выдвинулся к трапу.

На шхуне не было заметно никакого движения. Свет не горел. Неизвестно, сколько простояла шхуна в доке, и за это время если бандиты и охраняли ее, то утратили бдительность. Удостоверившись, что шхуна не имеет внешних повреждений, Картазаев перебрался по трапу на корабль. Соблюдая все меры предосторожности, добрался до рубки. "На штурвале кровь!" — вспомнил он слова Севы. Следы засохшей крови обнаружились также на стенах и потолке рубки. Все до единого стекла были выбиты. Приборы повреждены. На полу Картазаев нашел многочисленные стреляные гильзы. Они практически не давали запаха, что указывало на то, что стреляли давно. Не найдя никаких документов, он уже собрался уходить, когда ему показалось, что в дверях кто-то стоит.

У него хватило выдержки, чтобы не выстрелить. На люк, частично переходя на комингс, легла тень, похожая на ту, что остается от человека, попавшего под воздействие тепловой волны ядерной бомбы. Картазаеву приходилось наблюдать такие на одном богом забытом и проклятом полигоне, где микроустройство с несколькими миллиграммами оружейного плутония взорвалось ранее намеченного срока, а именно когда несколько десятков техников устанавливали его в гнездо.

Он подошел и потер тень пальцами, пепел был жирный на ощупь. Картазаев понял, что подспудно оттягивает момент спуска в трюм. Тогда он решительно прошел по палубе до люка. Беспрепятственно спустившись по нескольким трапам, он разболтовал круглый люк и, переступив через высокий комингс, наконец, оказался в трюме.

Трюм был разбит переборками на несколько секторов. Картазаев прошел несколько, занятые дизелями и насосами, которые его нисколько не заинтересовали и, наконец, достиг некоего обособленного помещения.

Когда-то оно было со всех сторон закрыто железными листами. Теперь некоторые из них бесхозно топорщились углами на полу, исковерканные и изуродованные. Одной стены не было вовсе. Зато пол празднично блестел мелко битым стеклом. Вероятно, здесь раньше было панорамное окно. Возможно, из пуленепробиваемого стекла.

Картазаев переступил через остатки стены, оказавшись в некогда запретной зоне. В центре возвышался стол из шлифованного металла, из которого вразнобой торчали болты, крупные пружины и другие следы торопливого демонтажа. На полу среди ветоши валялся разломанный футляр наподобие того, что они нашли в доме Андрейки.

Бархатная подушка сильно пострадала, но даже на остатках было видно, что здесь лежало нечто крупное, гораздо крупнее, чем палец. Оно было даже больше Картазаевского кулака и походило скорее на внутренний орган. Например, на сердце. "Они хотели воскресить Кукулькана!" — понял вдруг Картазаев. А потом случилось нечто, или явилось нечто, что их всех убило. Превратило в тень.

Трюм навевал гнетущее впечатление. Картазаев предполагал, что бандиты постараются перепрятать Череп, в таком случае становилось не совсем понятно, зачем они оставили сам корабль. Вывели бы в залив, открыли кингстоны и пустили на дно.

Он понял, зачем они оставили "Колумбию", когда под потолком вспыхнулилампы и по палубе загрохотали шаги. Картазаев лихорадочно метнулся обратно, думая, что попался как последний мальчишка. По узкому трюмному коридору навстречу ему бежали вооруженные люди. Полковник задраил люк, судорожными рывками вкручивая байпас. Но что толку, если через секунду с обратной стороны ее вышибли выстрелом из гранатомета, и люк, вращаясь, полетел вглубь трюма, едва не переломав ему ноги. Картазаев успел укрыться за выступ, даже пару раз выстрелил из "мурены", но с той стороны ударил настоящий шквал. Хоть и не получив прямых попаданий, от одних железных заноз, отколотых от переборок, он получил столько ранений, что весь залился кровью.

— Сдавайся! — крикнули ему. — Не то мы тебя на якоре распнем!

Картазаев попытался убежать по коридору вглубь трюма, но столкнулся со второй группой бандитов. Один из них оказался так близко, что Картазаев, не успев выстрелить, просто ударил его "муреной" по усатой физиономии. Бандит схватился за оружие и повалился вместе с ним, выдрав "мурену" из рук Картазаева.

Выхватив из боевого пояса гранату и угрожающе размахивая ею, Картазаев отступил к бывшему трону Черепа. Бандиты маячили в дверях, не рискуя войти.

— Стреляйте по ногам! — раздалась новая команда.

Тогда Картазаев, размахнувшись, как следует, бросил гранату, но не в бандитов, как можно было ожидать, а в пол. В полу образовалась дыра, в которую ударил гейзер, и шхуна стала погружаться. Картазаеву только этого и нужно было. Он выхватил из сумки с инструментами похожий на сосиску баллон с пятнадцатиминутным запасом воздуха, сунул в рот загубник и втиснулся сквозь бурун во вновь образовавшуюся дыру.

Бандиты слишком поздно спохватились, и их выстрелы зачиркали по краям отверстия, не проникая в саму воду. Однако Картазаева подстерегала другая опасность: сохранялся риск быть задавленным проседающим корпусом шхуны. До дна было метра два, и это расстояние быстро уменьшалось. Картазаев судорожно задергался, уходя из-под многотонного утюга, который ударил о днище с мощью древнего мамонта.

Времени, чтобы искать уже проделанный лаз, не оставалось, Картазаев раскачал два соседних листа и, обдираясь, пролез между ними. В бухте было светло как днем, по воде метались лучи прожекторов. Толщу воды пронзали пули, оставляя разящие трассеры из пузырьков воздуха.

Картазаев ринулся к кустам, перегораживающим вход в бухту, и остановился. Он понял, чего рыбам не понравилось в них. Потревоженные всеобщей суматохой, из глубин кустов, словно живые вздыбливались хищные горбы "нулевки". Она лежала так густо, что располагалась в несколько взаимопроникающих слоев. На многих крючках требухой наружу висели попавшие в ловушку крупные рыбины. Картазаеву грозила незавидная участь стать самой крупной добычей, но ничего другого не оставалось, как попытаться прорваться.

Почти сразу он зацепился, и опутанную хищной паутиной ногу пронзила острая боль. Картазаев достал спецножницы для резки стали, и в этот момент на него напали. Аквалангистов было трое, и действовали они слаженно, нападая одновременно с разных сторон. Картазаев ужом крутанулся вокруг своей оси. В процессе маневра ему удалось полоснуть неосторожно сблизившегося с ним противника по шлангам акваланга. Испуская тучи воздушных пузырей, тот был вынужден экстренно всплыть. Второй попытался его схватить, тогда Картазаев тыльной стороной ножниц расколотил ему маску, временно ослепив. Оставшийся пловец понял, что остался один и что взять живым нарушителя вряд ли удастся, решил не церемониться с ним и без затей убить. Он производил резкие выпады длинным спецназовским ножом с акульими зазубринами. Только каким-то чудом Картазаеву удалось отвернуть шею от резкого скользящего удара. Из оружия у него оставались только ножницы, и, дождавшись очередного выпада, он поймал ими руку противника и со всей оставшейся силы сжал. Ножницы, предназначенные для перекусывания проволочных заграждений и имевшие в активе мощный гидравлический усилитель, перекусили руку бандиту. Тот забился от боли и угодил в "нулевку". Неосторожно дернулся и уже вскоре был опутан ею с ног до головы. Почти сразу болевой шок убил его, и он замер. Картазаев перекусил ножницами проволоку, что до сих пор висела на ноге, и устремился прочь. Однако в море ему уйти было не суждено.

Полковник увидел быстро приближавшийся луч света, распоровший всю толщу воду до самого дна: это на всех парах приближался патрульный катер. Судно остановилось в полусотне метров, и с борта в воду звучно бултыхнулся приземистый груз. Картазаев торопливо выплюнул загубник и постарался максимально выдохнуть воздух. Он не успел до конца освободить легкие, когда рванула глубинная бомба. Применять ее на столь малой глубине было настоящим безумием. Либо бандиты плохо разбирались в характеристиках столь мощного оружия, либо их заставили это сделать. Под водой стало светло как днем, следом затвердевший до твердости камня сгусток воды ударил и завертел Картазаева. Ему едва не разорвало легкие, но находившимся на катере повезло еще меньше: судно опрокинуло на борт, убивая и калеча экипаж выступающими металлическими частями. Единственной причиной, по которой Картазаев не утонул, явилась та, что взрывная волна разорвавшей практически на дне бомбы была направлена вверх, она то и выкинула Картазаева на поверхность вместе с тучей оглушенной и дохлой рыбы.

Глава 2

Оклемавшись и отплыв от яхт-клуба метров на триста, Картазаев выбрался на берег: оставшуюся часть пути до оставленной машины предстояло преодолеть пешком. Море полковнику уже порядком осточертело. Он решил отказаться от идеи снять комбинезон. Два часа под водой сделали свое дело, тепловой баланс был нарушен, и у Картазаева зуб на зуб не попадал. Комбез хоть и был тяжелый словно колода, но защищал от прохладного бриза.

Картазаеву следовало поторопиться, чтобы добраться до машины как можно быстрее. Если бандитам вздумается обыскивать окрестную дорогу, то автомобиль, брошенный среди ночи далеко за городом, сам по себе вызывал подозрения.

Сначала Картазаев шел по песку, но ноги вязли и, чтобы сохранить темп, он выбрался на шоссе и побежал. В этот день ему определенно не везло, хоть он и добрался, в конце концов, до машины, но сесть в нее уже не успел, потому что со стороны яхт-клуба раздался шум мчащейся на всех парах автомашины. Картазаеву ничего не оставалось, как оставить свою затею и спрыгнуть в придорожные кусты.

Едва он успел укрыться, как из-за поворота стремительно вылетела "BMW".При виде брошенной машины водитель так стремительно нажал на тормоз, что "бэха" завертелась вьюном. Никогда еще Картазаев так страстно не возжелал стать свидетелем ДТП, но желание оказалось из разряда несбывшихся. Заграничная техника спасла бандитов, и машина замерла, почти целиком утопив тело в рессорах.

В иномарке разом открылись двери и, клацая затворами, выскочили все, даже водитель. Если бы у Картазаева был пистолет, он бы уложил всех, ну если не уложил, то покалечил, но у него не было пистолета, а было острое желание, чтобы бандиты забрались обратно в свою роскошную тачку и оставили его в покое.

Бандиты тем временем настороженно обступили машину и пытались заглянуть внутрь, подсвечивая себе зажигалками. Разобравшись, что в машине никого нет, они решали, что делать дальше. Бандиты сомневались, что машина может принадлежать неизвестному, вторгшемуся на территорию клуба, так как думали, что тот был убит при взрыве глубинной бомбы.

— Наших водолазов ведь всех поубивало, — резонно заметил один из головорезов.

Они посовещались, и к вещему горю Картазаева решили забрать машину с собой. Полковник уронил голову на песчаник и в бессилии сжал кулаки. До города было пара часов хорошего пешего хода. Учитывая, что теперь он был не только "безлошаден", но даже бос, то другого хода и не предвиделось. Успокаивало одно, что в ластах идти было бы в любом случае тяжелее.

Бандиты тем временем разбили стекло и открыли дверцы. Двое сели в Картазаевскую машину, двое пошли обратно к своей, но дойти не успели, потому что севший в чужую машину водила вздумал завести машину. Из кабины выдулся малиновый пузырь, полошущийся на воздухе, словно мокрая тряпка. Следом крыша машины изящно отделилась от кузова, открыв вид на сидящих и размахивающих руками бандитов, причем у одного из них уже не было головы. Картазаев поначалу недоумевал, почему все происходит в абсолютной тишине, лишь потом до него дошло, что он лежит так близко к месту взрыва, что временно оглох.

Через секунду около Картазаева занялись кусты. Некоторое время он был занят тем, что уворачивался от языков огня, а когда смог посмотреть обратно на дорогу, то увидел, что горят уже обе машины. Уцелевших не просматривалось, что при такой мощи взрыва, буквально разорвавшего заминированную машину напополам, было и не мудрено.

Картазаев заторопился отойти от места аварии как можно дальше, и уже через четверть часа был более чем в километре. Всполохи вскоре скрылись в темени, вокруг стояла тишина, нарушаемая сонным бормотание прибоя, и все произошедшее казалось кошмарным сном. Картазаев старался не думать, что он мог опередить бандитов и забраться в машину первым. Но не думать не мог. В который уже раз неизвестный ублюдок хотел отправить его на тот свет, и проделал это так безнаказанно и нагло, словно собирался прихлопнуть надоедливую мошку. Ему, заслуженному офицеру, полковнику и бомбу под задницу.

Этот Мажаев либо дурак, либо человек, просчитавший свои ходы и ведущий далеко идущую игру, в которой только он двигают фигурами, а те ничего другого не могут, как умирать по-настоящему. Картазаев недоумевал, почему именно против него все затеяно. Чем он именно помешал Мажаеву? Он размышлял, что Мажаев мог предпринять такого, чтобы отвести от себя угрозу разоблачения. Ведь достаточно уточнить у Гнома, каким именно образом тот добывал машину и мог ли Мажаев быть в курсе, чтобы тот слетел быстрее, чем иному надо, чтобы испортить воздух.

— Да, теперь все упирается в Гнома, — проговорил Картазаев, словно пробуя эти буквы на вкус.

Потом он выволок трубку из зипа и попытался дозвониться до связного. Гном не ответил. Впервые за все время он не откликнулся на сигнал экстренного вызова. Согласно служебной инструкции только смерть могла помешать ему это сделать.

Все сходилось как нельзя лучше. Гном знал про встречу в промкомзоне, и про героин, и ничего не мешало ему подложить гексаген в машину, которую он же и пригнал. Какую цель он преследовал? Он мог, например, зарабатывать деньги. Если Ржавый знал, что пришлют спеца из Москвы с заданием отобрать у него Череп, которого он считал на сто процентов своим, да он любые деньги Гному бы заплатил, чтобы надеть на опасного конкурента белые тапки.

С другой стороны, если все-таки все подстроил Мажаев, то и у него имелся прямой мотив убрать Гнома и списать на него все свои грехи. Это был бы очень сильный ход. Как раз в его духе. Разом все концы в воду. Поди теперь докажи, что он каким-то образом причастен к взрыву и ко всем остальными делам. Во всем виноват Гном! А он и знать ничего не знает. Будь Картазаев на его месте, он придерживался бы именно такой тактики.

Полковник как раз звонил Эйнштейну, когда его залил свет фар. Временная глухота сыграла с ним дурную шутку, он совершенно не слышал, когда машина подъехала. Она запросто могла бы его сбить, если бы водитель ставил это своей целью. В кабине находился один человек. Когда шофер вышел, и свет фар высветил сквозь тонкую ткань длинные стройные ноги, Картазаев понял, что это женщина, если конечно только не трансвестит.

Оригинальная подсветка сделало картинку неестественно контрастной. Вокруг головы женщины словно нимб светились ярко-рыжие волосы. Она курила длинную черного цвета сигаретину и дрожала от ночного холода, несмотря на накинутое на плечи меховое манто. Она спросила, и он с трудом, но услышал, видно стала отходить контузия.

— Вы водолаз?

— А что, похож? — как можно дружелюбнее улыбнулся Картазаев, ему позарез нужна была машина красотки. — У нас тут спасательная станция неподалеку, — и тут же, чтобы она не могла спросить еще какую-нибудь глупость, попросил довезти до города.

— Я сама вас хотела об этом попросить, — призналась женщина. — Там дальше по шоссе произошла трагедия: врезались две машины. Я не хотела ехать, но Диего меня выгнал, даже не послушав, что у меня от страха дрожат руки.

Картазаев не заставил себя долго упрашивать и быстро прошел на водительское место, еще хранящее чарующее тепло предыдущей наездницы. По-джентльменски гася в себе желание уехать, не дожидаясь хозяйки, и едва дождавшись, пока женщина займет место рядом, он дал газ. У присевшей красавицы красное шелковое платье поначалу стремительно облегло ножку, потом мгновенный разрез почти до талии открыл это чудо для всеобщего обозрения.

— Меня зовут Катрин, — представилась она.

— Владимир Петрович, — склонил голову Картазаев.

— Как официально. Впрочем, как хотите. Мы ведь все равно скоро расстанемся и никогда больше не увидимся.

— Зачем же так грустно? — Картазаев уже сбился со счета, сколько раз он повторял эту затертую фразу всем малознакомым и совсем незнакомым женщинам. — Может быть, у нас найдутся взаимные интересы или скажем общие друзья. Вот, например, что вы делали у моего старого знакомца Диего? Я кстати тоже совсем недавно от него.

— Ваш друг большая скотина, — даже ругаться ей шло. — Но он предложил мне работу.

— Я слышал, он хорошо платит. Я бы сам к нему устроился, но говорят, ему нужны только женщины.

— Вы тоже слышали этот бред? — усмехнулась она.

В этот момент Картазаев усомнился в принадлежности попутчицы к женскому полу. Чтобы удостовериться, он невзначай опустил руку красотке между ног и провел рукой до самых ягодиц. Рука не встретила никаких скрываемых специальными утяжками образований, и впечатление было самое волнующее.

— А ты скор, — усмехнулась она. — Твоя фамилия случайно не Быстров?

— А мы водолазы все такие, — подыграл он.

— В таком случае, будь добр, убери руку, а то еще врежемся, а аварий я сегодня насмотрелась, и поехали ко мне.

— Только я пустой, — предупредил Картазаев. — У меня деньги в другом водолазном костюме.

— Мне сегодня уже заплатили, — Катрин потрясла рукой с изящным браслетом. — Диего подарил. Предупредил, что часы особенные, просил никогда не снимать.

Картазаев попросил глянуть. Швейцарские, но фирма малоизвестная: "Гендерсон".

— Похоже на шведскую фамилию, — заметил он. — Эмигрант?

Она пожала плечами.

— Мне без разницы, только шкал две. Не знаешь, по какой смотреть.

Она объяснила ему куда ехать, и скоро они подъехали к одинокому элитному дому за лесным проспектом, который Листунов узнал бы сразу. Они поднялись на последний девятый этаж. Квартира была довольно уютной. На полах пушистые паласы, на стенах многочисленные скрытые светильники, дающие приглушенный мягкий свет. Опасность подстерегала Картазаева лишь за балконной дверью, открыв которую, он едва не сверзился в тридцатиметровую пропасть.

Балкончик был из разряда мечта самоубийцы. Крохотный, пригодный для эксплуатации разве что карликами. Перильца едва достигали Картазаеву до колен. На высоте дул порывистый сильный ветер, далеко внизу разгуливающие прохожие казались муравьями.

Катрин велела Картазаеву раздеваться, наполнила ванну, залила ее десятисантиметровым слоем пены, но когда оглянулась, ее гость исчез. Сбежал что ли? — недоумевала она. Когда она подошла закрыть кран, высунувшаяся сквозь пену рука утащила ее в ванну.

— Ты с ума сошел! — захохотала она. — Часы хотя бы дай снять. Не говоря уже о платье.

— Диего же предупреждал, чтобы не снимала, — напомнил Картазаев.

— Мы тут не поместимся вдвоем, — предупредила она.

Картазаев предложил дельную мысль.

— Садись к правому краю, а я сяду к левому, а ноги расположим методом пирожка: моя нога, потом твоя, потом снова моя и так далее, пока не кончатся ноги.

Однако когда она вытянула ногу, то маленькая розовая ступня легла ему точно между ног. Он взял ее обеими руками и медленно провел ею по своему животу сверху вниз. Катрин удовлетворенно захихикала. Свою ногу Картазаев двигал вперед до тех пор, пока не почуял ступней шелковистые волосы. Тогда он выпятил большой палец и ввел его. Девица заохала, потом без перехода плюхнулась к нему на колени.

Они занимались любовью в ванной, потом в комнате, оставляя повсюду лохматые шапки пены, а закончили на опасном балкончике. Катрин, наклонившись, держалась за хрупкие поручни, грозя вырвать их из ненадежных креплений. Балкончик имел ощутимый наклон вперед, в бездну, и мокрые ноги Картазаева норовили соскользнуть вниз, но чувство было незабываемое. Ощущение опасности усиливало остроту чувств. Было ни с чем не сравнимое ощущение полета. У Картазаева еще никогда не было такого волшебного секса. Уцепившись за застывшую на краю бездны голую женщину, он обильно орошал ее обнаженный ягодицы, и все никак не мог остановиться. Казалось, что фонтан не иссякнет никогда. Картазаев мычал от наслаждения. Вдвоем с Катрин они стали запрокидываться через перила навстречу асфальту, расположенному девятью этажами ниже, когда Картазаев, очнувшись, втащил ее обратно, и они рухнули на теплый апельсинового цвета палас.

— Не ходи к Диего, — попросил Картазаев, засыпая в изнеможении. — Я не могу тебе ничего объяснить, но так будет лучше для тебя. Не ходи.

Но утром он проснулся уже в одиночестве. Не спешно принимая ванну, он снова попробовал связаться с Гномом. Тот не ответил. На другом конце была тишина как в могиле. Тогда Картазаев вызвал Эйнштейна. Тот был как всегда на месте.

— В том, что Гном исчез, нет ничего странного, — развеял эксперт его сомнения. — Он и раньше проделывал подобные штучки. Дело в том, что он никому не доверяет и периодически путает следы. Когда ему кажется, что кто-то дышит ему в спину, он полностью меняет дислокацию. Парня можно понять, он уже десять лет на нелегальной работе. В чужой стране быть нелегалом просто, а вот ты в родной попробуй. Люди со стальными нервами в таких условиях живут недолго, потому что их, в конце концов, вычисляют. В таком случае, никто никого не высылает из страны (на фига другой стране наши уголовники), таким на ноги таз с застывшим цементом и в море. Чтобы уцелеть в нашей системе, надо быть законченным шизофреником, бояться собственной тени и никому не верить. Гном из таких. Пройдет какое-то время и, посчитав ситуацию безопасной, он опять объявится.

— Что решили с Мажаевым?

— Приказом от вчерашнего числа он отстранен от оперативной работы. К сожалению, мы не можем решить вопрос кардинально, пока нет доказательства причастности Мажаева к покушению. Командование считает своим долгом предупредить, что проблему это не снимает. К сожалению, "Смерч" не контролирует полностью все местечковые отношения, так что вполне возможно, что у полковника на местном уровне останутся некоторые рычаги, при помощи которых он сможет оставаться в деле. Я уполномочен заявить, что если не останется другого выхода, то ты вправе требовать хирургического вмешательства. Ты понимаешь, о чем я говорю? Речь идет о приезде Нового Африканца из отдела ликвидации. Но ты должен знать, что по нашим правилам в таком случае операция считается проваленной.

— Но если потом окажется, что полковник не при чем?

— Я же говорю о крайнем случае.

— Именно за это я не люблю свою работу, — заявил Картазаев.

— Покажи мне хотя бы одного, кто бы любил свою работу. Работа подразумевает труд, а труд происходит от слова "трудно". Человек просто физиологически создан так, что не любит трудностей. Какие твои дальнейшие планы?

— Мы выяснили, откуда на ногах Гиты взялось дизельное масло. Она побывала на "Колумбии", как и я. Но меня волнует характер происхождения сажи на руках.

— Ты думаешь, это что-то значит?

— Ее не пытали. Кожа на руках практически не пострадала. Интуиция подсказывает мне, что мы узнаем нечто важное, когда уточним, откуда там взялась сажа.

— Хорошо, я займусь этим лично, — пообещал Эйнштейн. — Твои дальнейшие планы?

— Меня заинтересовал Кукулькан. Патрон прав, это действительно очень интересный парень, если даже его останки вызывают столько проблем. Я бы хотел узнать, на что он еще способен. Пожалуй, мне надо посетить хранилище местных раритетов и полистать пару древних фолиантов.

— Не понимаю, зачем тебе это, когда есть Интернет?

— В паутине все вторично, Кукулькану это может не понравиться, и он подумает, что я его не уважаю.

— Ты говоришь о нем, как о живом. Свят-свят.

Картазаев отметил последнюю реплику и серьезно спросил:

— Док, а ты веришь в Бога?

— Раньше не верил, а сейчас не знаю, — откровенно признался эксперт. — Но иногда, когда я поступаю не по совести, я думаю о нем. Единственное, что меня успокаивает, что если на протяжении тысяч и миллионов лет он все видел и знал, то ведь нет ни одного серьезного документального свидетельства, что он как-то отреагировал.

— Док, у меня плохое известие для тебя, кажется, я знаю одного бога, который уже начал действовать, — закончил Картазаев разговор, выключил зип и пошел искать носильные вещи в гардеробе Катрин, не мог же он и дальше щеголять в гидрокостюме.

Центральный архив располагался в Доме культуры и техники, похожем на многопалубный крейсер, приставший между двумя соседними проспектами. Картазаев прошел в отдел платных услуг, и несколько долларов, позаимствованные в доме Катрин, сняли все проблемы. Вскоре он знал имя нужного человека. Поднявшись по лестнице на третий этаж, Картазаев попал в ряды алюминиевых этажерок, заставленных бульварным чтивом в пестрых обложках. Библиотекарша показала ему дорогу, и он, поблагодарив, прошел зал насквозь, где за крайним прилавком обнаружил железную дверь с надписью "Отдел древней и специальной литературы. Посторонним вход воспрещен". Хоть Картазаев и не считал себя специалистом в указанной области, он вошел.

Зал, в котором он оказался, производил серьезное впечатление. Вместо алюминиевых этажерок массивные стеллажи до потолка, отсвечивающие золотым тиснением тысячи тяжелых фолиантов, своей монументальностью напоминающие плотно пригнанные друг к другу кирпичи. Настоящие книги даже пахли по другому, было в них нечто солидное, что заставляло говорить в зале шепотом. Не успел Картазаев сделать и пары шагов в царство спящих знаний, как появившийся между стеллажами пожилой человек в синем линялом халате настороженно спросил:

— Вы не ошиблись? Детективы в соседнем зале.

— Мне нужен Вячеслав Львович Гаранин, — сказал Картазаев, стараясь, чтобы его голос не прозвучал слишком тихо, зал подавлял своей интеллектуальной мощью.

— Это я. С кем имею честь? — спросил архивариус.

В кармане у Картазаева лежало два настоящих удостоверения: одно на сотрудника ФСБ с самыми широкими полномочиями, другое журналиста из Центриздата. Оценив старомодное обращение Гаранина, свидетельствующее о нем, как о глубоко интеллигентном человеке, возможно, даже книжном черве, он выбрал второе.

— Меня зовут Владимир Петрович. Наше издательство планирует выпустить книгу о древневосточном философе Нилутаифаге.

— Должен вас предупредить, что сексуальные похождения Нила являются плодом бесчестных беллетристов, — предупредил Гаранин.

— Мы в курсе, — сказал Картазаев, имевший о философе, а тем более о его любовных похождениях довольно смутное представление. — Нас интересуют его предсказания.

Его слова прервал сильный стук в глубине стеллажей, похожий на то, как если бы кто-то уронил предмет на пол от неожиданности. Картазаев приподнялся, намереваясь заглянуть в щель между фолиантами, но безрезультатно. Впритык к нижнему ряду стоял следующий.

— Не беспокойтесь, здесь никого нет, — Гаранин подошел, близоруко щурясь. — Извините, совершенно ничего не вижу. Умные книги съели мои глаза.

Архивариус пригласил его к себе в комнату, так он называл отгороженный стеллажами угол, где стоял стол, пара стульев и древний электрочайник. Гаранин поставил кипятить воду, сел напротив и спросил:

— Почему вы заинтересовались предсказаниями именно Нила. У нас есть Нострадамус, практически неизвестный. Эксклюзивное издание 1732 года. Даже в Лейпциге, где оно появилось на свет, его нет.

— Нилутаифаг не хуже, — глубокомысленно заметил Картазаев.

— Вы тоже это заметили? — подался к нему Гаранин. — В Европе это, к сожалению не ценят. Там не в курсе даже истинной национальности Нила, по привычке считают его персом, хотя в нем девяносто процентов калмыцкой крови. Вы посмотрите на разрез глаз! К сожалению, в Европе давно уже изучают не историю, а ее фальсификацию.

— Разве Нил никогда не ошибался?

— Только не в вопросах исторических событий и дат! — запальчиво воскликнул Гаранин.

— С этой точки зрения интересна его интерпретация событий, связанных с Черепом Кукулькана, — подтолкнул Картазаев беседу в нужное русло.

— А что Череп? — бесхитростно произнес Гаранин, разливая чай в стаканы с подстаканниками. — В данном случае Нил лишь систематизировал данные, попавшие к нему от матросов Колумба. Правда, есть сведения, что философ держал в руках сей таинственный Череп, по другим, которым я склонен доверять, это был лишь рисунок Черепа. Но что не вызывает сомнения, так это то, что Нил говорил с одним из жрецов Города застывших камней, которого привезли, чтобы показать испанской королеве. И он рассказал ему много интересного.

— Жрец сказал, в чем сила Черепа?

— Сказал и не сказал. Понимаете, язык майя чересчур запутан. Жрец сказал, что Череп-это смерть. Во всяком случае, в то время его так и поняли. Смерти тогда было много в мире. Солдаты Кортеса вырезали целые народы в Америке, в Европе свирепствовала инквизиция. И никого не заинтересовало, что слово смерть в языке майя обозначает несколько понятий, как-то: сила, страх, мощь. В одном из моих друзей, — при этих словах Гаранин обвел рукой стеллажи. — Так вот в одном из них я нашел еще одно мало употребительное значение этого слова. Вы никогда не догадаетесь какое.

— Даже не буду делать попыток, — признался Картазаев. — Это не наш метод.

— Это значение можно перевести не просто как слово "смерть", а "смерть кукол".

— А что это значит? — не понял Картазаев.

— Вы, наверное, в курсе, что Кукулькан в свое время полностью уничтожил враждебное племя? Так вот, в летописях тех лет встречается свидетельства очевидцев, указывающие на то, что он на время превратил врагов в застывших кукол, и новоиспеченные друзья и рабы Кукулькана изрубили их на куски.

— Как вы интересно сказали, друзья и рабы, — заметил Картазаев.

— Сначала майя и Кукулькан были друзьями, потом они стали считать его богом, — Гаранин усмехнулся и сказал. — Знаете, я выскажу крамольную мысль, но он мне не кажется богом.

— Кто же он — обыкновенный человек?

— Не обыкновенный и, конечно, не человек. Жестокий, властный, обладающий могущественной силой, но направляющий ее на безжалостное уничтожение беспомощных жертв. Он и людей, может быть, впервые увидел, и вдруг такая неоправданная жестокость по отношению к существам, которых он еще толком и не узнал.

— Но ведь они его, в конце концов, и убили, — не согласился с ним Картазаев.

— Убили, потому что он сделал их такими, — горячо возразил Гаранин. — Приучил, что можно воевать нечестно, заколдовывая людей, лишая возможности двигать чреслами, а потом резать словно баранов.

— Речь может идти о массовом гипнозе?

— Это слишком упрощенный подход. Кукулькан обладал подавляющей мощью. Подумаешь, войско там какое-то парализовало. Да он умертвил целый народ одним лишь усилием воли. Он Амазонку заставил течь вспять, и в течение нескольких часов она всасывала воды Атлантического океана внутрь континентальной Америки, вызвав невиданное до него, да и после, наводнение.

— Еще один вопрос. Что вы можете сказать о гулах? — спросил Картазаев.

— Мне видится, что гулы это кара господня, — Гаранин подумал и сказал. — Жаль, что я не верю в бога. Это мог бы быть мой окончательный ответ. А так я должен довести до вас научную точку зрения. Скорее всего, гулы являются представителями той же расы, что и сам Кукулькан. Если допустить, что он пришел к нам извне, то, следовательно, существовали те, кто так или иначе был заинтересован в том, чтобы вернуть его обратно. Бытует вообще крамольная мысль, что Кукулькан скрывающийся изгой. А гулы это его преследователи. Но это не научно. Скорее из области триллера.

— А какие они гулы?

— Этого никто не знает, — развел руками Гаранин. — Единственное достоверное утверждение принадлежит тому самому жрецу. Он сказал, что гулы не имеют лиц. И еще он сказал: холод. Правда, учитывая особенности языка майя, о которых я уже упоминал, это могло означать все, что угодно.

Напоследок Картазаев обратился к Гаранину с просьбой, сообщив, что хотел бы поработать в архивах.

— Если будет разрешение директора, то милости просим, — сказал Гаранин, провожая его. — Наряду с печатными изданиями у нас самый современный электронный архив. Он периодически обновляется, так что мы в курсе всех нововведений.

— Какие могут быть нововведения в истории?

— Ошибаетесь, молодой человек. Наши взгляды на историю все время меняются и приближаются к истинному положению вещей.

Когда они вышли из закутка архивариуса, Картазаеву почудился тихий медленно удаляющийся скрип.

— Это не у нас, — нервно махнул рукой Гаранин. — Я здесь совершенно один.

Договорившись о новой встрече, они разошлись.

Глава 3

Добраться до дома в этот день Картазаеву было не суждено. Едва он расстался с Гараниным, как позвонил Эйнштейн и сообщил, что Артур Минжесаров в тяжелом состоянии доставлен в больницу.

— Что с ним?

— Избит до полусмерти.

— Мне надо его видеть!

— Не вздумай, — предупредил эксперт. — Да и незачем. Больной в коме. Палату неотлучно охраняют.

Однако Картазаев не послушал уговоров и поехал. В больницу он попал без проблем: в приемном покое была лишь медсестра, которая не обратила на него никакого внимания. Но едва полковник вышел из лифта, как заметил у одной из палат сидящих на стульях двух федералов, для конспирации одетых в форму ОМОНа. Не привлекая внимания, Картазаев свернул в ординаторскую. Дежурный врач посмотрел на него усталыми глазами и спросил:

— Вы к кому?

Картазаев объяснил ситуацию и попросил:

— Я бы хотел, чтобы моему другу оказали всеобъемлющую помощь. За ценой мы не постоим, — и протянул врачу тысячу баксов.

Однако тот денег не взял, хотя посмотрел на них довольно красноречиво.

— Не хотелось бы вас обнадеживать, — осторожно начал он. — Положение пациента крайне тяжелое.

— Он будет жить? — встревожился Картазаев.

— Не больше суток, — ответил врач. — Вполне допускаю, что меньше. И гораздо меньше. Медицина здесь бессильна.

Картазаев ругнулся и выволок трубку из зипа.

— Ситуация под контролем, говоришь? — выговорил он Эйнштейну. — А ты в курсе, что Минжесаров умирает? Что они убрали нашего последнего свидетеля, ты в курсе?

— Помилуй, Володя, какого свидетеля? — взмолился тот.

— Он мог знать про контакты Мажаева с Диего. Ты это понимаешь?

— Что ты хочешь от меня?

— Минжесарову надо срочно вколоть дозу витазина, иначе его не спасти.

— Панацея слишком ценна, и я должен согласовать целесообразность ее применения с начальством.

— Давай согласовывай в темпе. Если парень к этому времени, не дай бог, умрет, я вылетаю в Москву и порежу твою жирную рожу на пазлы, свинья! — пригрозил Картазаев.

Помедлив, Эйнштейн заметил:

— В силу специфики профессии люди, имеющие отношение к медицине, действительно немного циники и даже где-то свиньи. Но обзывать мою рожу жирной, это уже чересчур. Я обиделся, так и знай, — и отключился.

Панацею привезли спустя четверть часа. Картазаев был осведомлен, что филиалы "Смерча" расположены во всех крупных городах, так что особо и не удивился прыти местной резидентуры. Когда во двор больницы влетела карета "скорой" с пульсирующими лампами, Картазаев сердцем почувствовал: оно. Вскоре из загремевшей кабины лифта выбежал молодой доктор с черной бородкой. Прекрасно ориентируясь по сигналу зипа, он ворвался в ординаторскую и безошибочно вычленил Картазаева.

— Здравия желаю. Мне приказано вам передать, — и протянул оцифрованную запечатанную коробочку.

— Разве вы не будете делать укол? — удивился Картазаев.

— Никак нет. Распишитесь в получении, — "доктор" протянул бланк, который Картазаев подмахнул не глядя. — Велено предупредить, что если в течение часа больной не перейдет в активную фазу, то останется, конечно, жить, но толку от него будет чуть. При таком диагнозе, разрушенных лобных долях мозга, это будет полностью парализованный, ничего не соображающий идиот.

Не успел фальшь-доктор ретироваться, Картазаев обратился к настоящему с просьбой посодействовать.

— Конечно, поможем, — сощурился врач. — Только что-то я не припомню такого препарата. Как вы сказали? Витазин? Он что действительно может чем-то помочь?

— Доктор, у нас нет времени, подробнее про препарат я расскажу вам позже, — поторопил Картазаев. — У меня есть к вам еще одна просьба.

Через минуту он направлялся в палату, одетый в белый халат и шапочку, в сопровождении крутобедрой медсестры Гали, чей халат отличался чрезмерной экономией материала. У входа в палату их притормозили.

— Я лечащий врач, вы не имеете права нас останавливать, — заявил Картазаев.

— Молчи, дедушка! — расслабленно произнес офицер, из материалов уголовного дела Картазаев лишь потом узнал его фамилию: Капушин. — Надо будет, еще и обыщем. Не тебя конечно, старпера, а сестричку с превеликим удовольствием.

Галя проявила солидарность и высказалась в том духе, что никогда не любила омоновцев. Тут вмешался второй. Из того же досье, по которому впоследствии проходил Капушин, следовало, что его звали Алексей Выдригайло. Он носил прозвище Жаботинский из-за своего рекордного веса в сто десять килограммов, ошибочно считая это гарантией собственной неуязвимости.

— Валите отсюда! — гаркнул Капушин.

— Пойдемте, доктор! — Галя поспешила взять Картазаева под руку и увести.

Артур лежал голый под одной простынкой, и лицо его было такое же белое. Картазаев лично распаковал заветную коробочку и вынул ампулу. Галя отработанным движением кольнула. Если б она знала, что держит в руках препарат стоимостью в авианосец!

— Теперь будем ждать, — сказал Картазаев. — А вы, Галочка, может идти.

Однако она не ушла. Как выяснилось впоследствии, это спасло ей жизнь. Девушка присела напротив Картазаева на табурет и, сложив руки так, что они приподняли в боевое положение ее замечательные груди, лукаво посмотрела на него.

— Вы меня заинтриговали, — улыбнулась она, и как понял Картазаев, натренированной улыбкой. Женщины идут на все, чтобы удовлетворить природное любопытство. — Кто вы? У нас я вижу вас впервые. Вы ведь не врач?

— Лучше бы я им стал, — вздохнул Картазаев.

— А больной ваш родственник? Наверное, внук?

Ответить Картазаев не успел, потому что Артур дернул головой и приоткрыл глаза.

— Я должна сообщить дежурному врачу! — подскочила медсестра.

— Никуда не надо сообщать! — Картазаев придержал ее, не хватало еще, чтобы доктора попытались влезть в процесс, надо сказать, довольно специфический, и все испортили.

— Что вы делаете? Пустите! — возмутилась женщина.

В то время как Картазаев препирался с ней, стремительно теряя в ее глазах свой поначалу очаровательный ореол, в коридоре начали разворачиваться главные события, которые от начала до конца целиком вошли в самое шумное дело, которое когда-либо вела городская прокуратура.

Все началось с того, что на первом этаже к окошку регистратуры подошел гражданин в плаще и шляпе и спросил, в какой палате находится гражданин Минжесаров.

— Он на третьем этаже. К нему нельзя, у него милиция, — сказала медсестра.

— Я все-таки пройду, — сказал гражданин.

Медсестра не стала скандалить или кричать, это был опытный работник, поэтому сразу потянулась к телефону. Это ее и погубило. Гражданин просунул нечто в окошко и нажал на курок. Глушитель сделал звук выстрела не громче того, с которым пробка вылетает из бутылки шампанского. Накрахмаленный колпак медсестры был безнадежно смят, а сама она так и не поняла, что теплая тяжелая масса, выдавливаемая из-под колпака на лицо, есть не что иное, как ее собственные мозги.

Боно аккуратно прикрыл окошко диспетчерской и прошел к лифту, на котором поднялся на указанный этаж. На втором к нему подсели две смешливые практикантки, новый приступ смеха у которых вызвал не по-летнему теплый прикид попутчика.

Боно вышел на третьем этаже и внимательно огляделся, что само по себе должно было вызвать подозрение у сидящих буквально в пятнадцати метрах оперативников. Но федералы, кстати, прошедшие Чечню, ошибочно решили, что в сердце России, да еще с палатой кончающегося самого по себе бандюгана они и так в безопасности, и ничего не заподозрили. Уже умирая с пулей в глазу, Капушин тешил себя иллюзией, что собирался подпустить незнакомца поближе и спросить документы. Но все это было уже не суть важно.

Определив нужную палату по дремлющей рядом охране, Боно прямиком направился к ней. Оперативники не успели придти в себя, а он уже стоял в паре шагов от них.

— Куда прешь? У тебя есть пропуск? — рыкнул Выдригайло, уверенный, что от его голоса у любого задрожат поджилки, очень это чувствительная вещь, поджилки, но у Боно они не дрогнули.

Он по очереди оглядел не потрудившихся не только привести себя в боевое положение, но хотя бы встать оперативников и молча достал из кармана пропуск тридцать восьмого калибра с навернутым глушителем. Капушину он выстрелил, как уже было сказано, в глаз, а Свидригайлову, который раскрыл рот, чтобы закричать, в рот. В результате чего прострелил несчастного насквозь и угодил в дверь.

Повернувшись на незапланированный треск и увидя расщепленную дверь с брызгами крови, Картазаев спихнул медсестру с линии огня и уронил койку с раненым на пол. Не успела капельница разбиться об пол, как он уже стрелял. Палату заволокло дымом, от двери во все стороны полетели щепы.

Боно, столкнувшись с незапланированным очагом сопротивления, пинком откинул остатки двери, высунул руку с пистолетом и в чисто спецназовской манере веером выпустил всю обойму, разнося окно, подоконник и расколов батарею центрального отопления, из которой хлынула холодная ржавая вода.

И именно под ее воздействием Артур захлюпал и окончательно пришел в себя.

— Не вставай! — крикнул Картазаев.

Услышав его голос, Боно вздрогнул.

— Не может быть! — вырвалось у него.

Он стал отступать вдоль стены, и, отойдя на безопасное расстояние, побежал. Услышав удаляющиеся шаги, Картазаев встрепенулся, словно боевой пес.

— Галочка, присмотрите за больным! — крикнул он, устремляясь следом.

Выскочив в коридор, он тут же юркнул обратно, пропуская мимо сонмище пуль.

— Мы это знали, — пробормотал он. — Лифтом ты тоже не поедешь. Остается лестница. Тут я тебя и возьму.

Не угадал. Боно выбил окно в коридоре и выпрыгнул с третьего этажа вниз. Пока Картазаев добежал до обезображенного окна, Боно и след простыл. Нечего сказать, ушел он профессионально. Не сразу побежал от корпуса, где конечно бы получил свинцовый Картазаевский привет, а нырнул внутрь корпуса, чтобы вынырнуть потом где-нибудь из окна богом забытой процедурной.

Картазаев спрятал оружие, вернулся к палате, где удостоверился, что оба охранника мертвы и вошел в комнату, где стал свидетелем, как Галя пытается взгромоздить Артура опять на койку.

— Помогите уложить больного, — попросила она.

Картазаев даже улыбнулся, когда увидел, что отважная девушка, несмотря на пережитый шок, пытается выполнять свои обязанности.

— Он уже не больной, — сказал он. — Мы выписываемся.

Он столкнулся с заинтригованным взглядом сестрички. Давненько на него так не смотрели девушки. "Когда-нибудь, когда меня разоблачат, это сделает именно женщина!" — подумал Картазаев.

— Кто вы, Владимир Петрович? — спросила Галя.

— Он не скажет, — слабым голосом проговорил Артур. — Но вы не должны на него обижаться за происшедшее. Это все из-за меня.

Галя подошла и от всей души врезала Картазаеву пощечину. У того аж искры из глаз посыпались. Девушка возмущенно простучала каблучками до двери, где довольно спокойно перенесла встречу с убитыми. Все-таки она была медиком, а они все не совсем нормальные люди.

— Простите меня, — виновато проговорил Артур. — Я опять все испортил.

— Не бери в голову. Кто тебя так? Диего? Снова будешь его покрывать?

— Я расскажу все, — пообещал Артур. — Теперь уже можно.

— И еще об одном я хотел предупредить, прежде чем мы выйдем отсюда, — начал было Картазаев, но Артур прервал его.

— Я знаю, о чем вы хотите попросить, — сказал он. — Вы хотите, чтобы я никому не говорил, кто вы на самом деле.

— Приятно иметь дело с экстрасенсами, — констатировал Картазаев.

Сон был тяжелый, громоздкий, с торчащими во все стороны углами, он все норовил выпихнуть Картазаева из себя. Возбужденный мозг не хотел отдыхать, ему требовалось срочно куда-то идти, кого-то спасать. Картазаев вталкивал сон в себя небольшими партиями: сначала он спал всего по несколько минут, лихорадочно меняя положение натруженных чресл и опять проваливаясь в забытье. Наконец ему удалось заснуть по-настоящему. Он не знал, радоваться ему или нет, потому что ему опять приснился подводный рейд по заливу. Он успел проплыть не менее половины пути, когда почувствовал, что у него осторожно пытаются умыкнуть зип.

— Куда? — прорычал он, не размыкая глаз, а уже потом огляделся.

Тамара пыталась вынести в соседнюю комнату зип, а тот верещал, словно мартовский кот. На зипе бился огонек срочного вызова.

— Я не хотела тебя будить, — виновато произнесла Тома. — Но он так надрывался, что даже Артур на втором этаже проснулся.

Картазаев выгнал благородную женщину и ответил на звонок.

— Почему не отвечаешь? — строго спросил Серегин.

— Устал, — односложно ответил Картазаев.

— Заменить тебя не могу, — отрезал генерал. — Еслиубьют, сам будешь виноват.

— Я спрашивал насчет сажи на руках Гиты, — напомнил Картазаев.

— Это не сажа, — ответил министр. — Пепел. Что еще?

— Что за пепел? — не отставал Картазаев, если генерал желает проявить активность и потрудиться за Дока, то гранату ему в руки.

— Обычный бумажный пепел. Гита сожгла бумажный документ, видно не желая, чтобы тот попал в руки Диего.

— Что она могла сжечь? Бланки паспортов и удостоверений? — недоумевал Картазаев. — Не серьезно. Что у нее было еще?

— Набор стандартный. Ты получил точно такие же бумаги, что и она. Что бы ты сжег в первую очередь?

Вопрос поставил Картазаева в неловкое положение. Он вспомнил, как пускал самолетики из окон служебной машины, делая их из бумажек, которые генерал слишком громко именовал документами. Что там было? Акты экспертиз он не брал. Летописи вроде были. Да они доступны в Интернете. Не стоят они того, чтобы из-за них руки жечь. Картазаев представил, как Гита сидит за своим последним укрытием, уже раненая, а бандиты все ближе. Они гортанно смеются, перекликаются между собой, безжалостные и неумолимые, словно сама смерть, а Гита торопливо и старательно рвет листок на мелкие клочки и поджигает их у себя в руках. Клочки горят, скукоживаются в ладонях, сворачиваясь, словно листья по осени. Только цвет не желтый, а траурно черный, и женские ладони чернеют вслед за ними, словно умирают.

— Письмо! — воскликнул Картазаев. — Она сожгла письмо профессора Закатова!

— С чего ты так решил? — генерал не проявил удивления, он хотел понять ход его мыслей.

Картазаев и сам не мог объяснить. Просто в мозгу, который он же сам воспалил картиной гибели Гиты, вдруг всплыл белый конверт, перепоясанный крест накрест сургучом.

— С какой целью она стала бы его уничтожать? Что она занимается Черепом, Диего и так знал. Закатова выгораживала? Его не только бандиты, ФСБ найти не может.

— Мне нужен текст письма, — потребовал Картазаев.

— А куда ты дел свой экземпляр? — недоуменно спросил генерал, и Картазаеву сделалось очень стыдно.

— Уничтожил, — соврал он. — Решил поберечь руки.

— Будешь врать, я тебя сам Черепу отдам, — пригрозил генерал. — Распустился там. Слушай внимательно и не заставляй меня повторять.

Серегин пошуршал бумагой, скорее всего, разворачивал оригинал и начал читать:

"Здравствуйте, уважаемый Павел Александрович.

Помнится, в последнюю нашу встречу мы крепко повздорили, я даже грубил Вам, заклиная оставить меня в покое и говоря, что в следующий раз обратиться к Вам меня может заставить лишь объявление в нашем славном отечестве самого Черепа.

Мне так видится, что этот момент настал скорее, чем думали мы все. Хорошенькое начало, Пал Саныч?

Такая уж особенность человеческой психики. Зная о чем-то ужасном, заранее уговариваешь себя, что оно не может произойти с тобой. А ведь предпосылки были. Мало того, впрямую указывалась дорогая моему сердцу Алга. Вы знаете о моей слабости к предсказаниям древнеарабского мыслителя Нилутаифага. Я уже давно тщусь надеждой перевести его руны в современное летоисчисление. Сам себя уговаривая, что у меня ничего не получится, я отыскал таки предупреждение у Нила о надвигающейся угрозе. Далее идет сноска. Смотри " Предостережение Нилутаифага".1 век до нашей эры. КаталогN215.Обновление 14 апреля. Конец сноски. Дело конечно не в древних предсказаниях. Здесь открывается скобка. Впрочем, Нил, как известно никогда не ошибался. Здесь скобка закрывается. Лично у меня с годами сложилось мнение, что древние знали о нас и всех тех глупостях и мерзостях…

Однако патрон даже про скобки упомянул, заметил Картазаев. В этом деле может оказаться важной любая мелочь. Даже самая незначительная на первый взгляд.

— Погодите! — встрепенулся Картазаев. — Там так и написано?

— Не перебивай! — грозно одернул генерал и автоматически продолжил. — "Древние знали о нас и обо всех тех глупостях, которые мы натворим…"

— Я не о том. Абзацем выше читайте!

— Читателя нашел! — незлобно заметил генерал. — Что, я тебе декламатор?

— Меня интересует место про Нилутаифага, — скромно попросил Картазаев. — А именно сноска.

Генерал снова зашуршал бумагой.

— Предостережение Нилутаифага, — повторно прочел он.- 1 век до нашей эры. КаталогN215.Обновление 14 апреля. А что здесь тебя заинтересовало?

— Странные, что Закатов дает столь подробные реквизиты. Даже когда последнее обновление было, написал, — заметил Картазаев и осекся.

Перед ним как живой возник Гаранин, чей голос трубным ревом отозвался у него в голове: "Наряду с печатными изданиями у нас самый современный электронный архив. Он периодически обновляется, так что мы в курсе всех нововведений".

— Какие могут быть нововведения в истории? — помнится, тогда спросил Картазаев, а Вячеслав Львович ответил:

— Ошибаетесь, молодой человек. Наши взгляды на историю все время меняются и приближаются к настоящей истине.

— Закатов не писал никакого письма! — выпалил Картазаев. — В письме указаны типичные реквизиты, которыми пользуются архивариусы городской библиотеки. Гита поняла это и увела нашего единственного свидетеля из-под удара. Он работает в архивном центре и фамилия его Гаранин!

— Если ты его упустишь, я беспрекословно выполню просьбу министра МВД и передам тебя своим коллегам, — пригрозил Серегин. — Я даже пойду на твой суд. Так и знай!

Глава 4

Картазаев приехал в архивный центр уже под вечер, однако тот был еще открыт: работали всевозможные увеселительные заведения, которые арендовали в нем помещения. Лишь перед входом на лестницу, ведущую непосредственно в книжные покои, царила тишина, и сидел сонный седоусый вахтер. Он воинственно вздыбил усы, но врученная Картазаевым радужная бумажка вернула старику миролюбивый характер. Как выяснилось, Гаранин еще не выходил, что вообще-то не было чем-то из ряда вон выходящим. Архивариус частенько засиживался допоздна. За еще одну бумажку такого же характера вахтер Картазаева милостиво пропустил.

— Только там темно, — предупредил он. — Не ушибитесь. А профессора по свету найдете. Я заходил давеча, так он запалил лампадку, да и сидит в уголке.

Картазаев поблагодарил альтруиста и взбежал по лестнице. Открыв дверь в библиотеку, он убедился в правдивости слов вахтера: в зале хоть глаз выколи, не горело даже крохотной лампочки, а окон не было из-за боязни повредить хранившиеся в помещении раритеты. Картазаев шагнул вовнутрь и прикрыл дверь, чтобы свет из коридора не светил ему в спину.

Картазаев представлял по памяти расположение дальней стены, где находилась дверь непосредственно в архив, но это ему не помогло, когда он приложился лбом об угол стеллажа.

Он двинулся медленнее, позиционируясь наощупь. Наконец, руки уперлись в стену, а затем и в дверь. Картазаев остановился и достал пистолет. Впрочем, в случае необходимости он бы использовал его как кастет, но никоим образом не по прямому назначению. Ему нужен был свидетель. Не Серегину, и даже не Верховному. Ему нужен был тот, из-за кого, как он считал, погибла Гита. Да и он сам не раз был на волосок от гибели.

В архиве тускло горела настольная лампа, освещая торцы многочисленных стеллажей. Самого стола не было видно, он прятался за крайним стеллажом, и оттуда слышалось сонное бормотание и шелест перевертываемых страниц.

Двигаясь бесшумно, Картазаев прокрался по коридору. На столе застыла чашечка дешевого кофе, из которого еще курился пар, и лежала раскрытая книга. Стул был пуст.

"Где же старик?" — подумал Картазаев и, почувствовав дуновение ветерка, пригнул голову. Это спасло его от затяжной потери сознания, что всегда отрицательно сказывается на здоровье. Удар тяжеленным фолиантом в металлической обложке пришелся в плечо и сбил его с ног. При падении полковник выронил пистолет.

Гаранин швырнул в него упомянутым фолиантом, но Картазаев уже сгруппировался и отбил его. Упрямый старикашка никак не желал угомониться и размахивал теперь амбарным ключом, имевшим с одного края нехорошую заточку. Длины его хватило бы, чтобы проткнуть Картазаева насквозь.

Полковник увернулся от удара и нагнулся за оброненным пистолетом. Следующие события произошли одновременно, хотя понятие времени характеризуется дискретностью. Рядом раздался громкий скрип. Картазаев повернул голову и узрел катящуюся прямо на него сверкающую никелем коляску. Он не успел даже зажмуриться, когда коляска врезалась в него. Картазаев, не удержавшись на ногах, упал. Коляска повалилась сверху. Она оказалась не пустой, а сидящий в ней худой парень вцепился в полковника обеими руками.

Картазаев пополз к пистолету, а парень висел на нем. Его парализованные ноги волочились следом, словно две деревяшки. Полковник почувствовал себя не в своей тарелке. Его покоробило, что он бьется не на жизнь, а на смерть с двумя убогими людьми: один из которых старик, другой инвалид.

Гаранин тем временем бессистемно тыкал в него заточкой, Картазаев отбивался. Тогда он сделал решающее усилие, разжал на силу руки паралитика, и, схватив пистолет, приставил его к голове инвалида, который лежал и не мог приподняться.

— Брось заточку, дед! — крикнул он устрашающе.

На лице старика отразился ужас.

— Не тронь сынка! — произнес он дрожащим голосом. — Я тебя тоже не трону!

— И на том спасибо! — Картазаев вытер пот со лба. — Это правда, твой сын?

— Младший мой, — дрожащим голосом проговорил дед. — Старшего в прошлом году схоронил, утонул по весне. Один он у меня теперь. Можно, я его подниму. Пол холодный, он у меня и так простуженный.

— Разрешу, если дашь слово, что на меня не кинешься, — предупредил Картазаев.

Гаранин слово дал, и бывшие противники дружными усилиями водрузили парня на кресло обратно.

— Ну что же настало время для разговора, — подытожил Картазаев, усадив отца и сына напротив себя за стол. — Я не пойму, почему вы вдруг на меня накинулись. Сами же написали нам и, наверное, догадывались, что кого-то пришлют. Кстати, кто написал письмо?

Сын не стал отпираться и сразу признал, что писал он.

— Я хотел как лучше! Отомстить этим гадам за ноги! — воскликнул он в отчаянии. — Разве я не имел права?

— Конечно, имел, — легко согласился Картазаев. — И Гита, которая из-за тебя погибла, тоже имела право жить.

Парень потупился и сокрушенно вздохнул.

— Я с ней разговаривал, как с тобой. Замуж она собиралась. Веселая такая была. Но я не знал, что так получится. Устал я. Одноглазый меня вконец замучил своими откровениями. Диего как напьется, так и начинает хвалиться. Вещи мерзкие рассказывает, иногда, попросту страшные, отталкивающие, и все смеется, смеется! — он шарахнул кулачком по подлокотнику. — Считает себя образованным эрудитом, а словарный запас убогий, словно у прыщавого подростка. Одна надежда была на профессора, я знал, что он с ФСБ связь поддерживает, а когда одноглазый проговорился, что с ним покончено, то я понял, что надо действовать.

— Стой, давай по порядку! — поднял руку Картазаев. — Закатов убит?

— Диего хвалился, что Закатов хотел вставить им палки в колеса, а они его, как он сказал, "нейтрализовали". Не знаю точно, что он хотел этим сказать, я передал вам слова Диего, а там думайте сами.

— А с чего это он с тобой разоткровенничался? — не поверил Картазаев.

Молодой грустно посмотрел на него и сказал:

— Грех на мне, вот бог и наказал.

— Расскажи ему! — попросил отец. — Все равно теперь они обо всем узнают.

Сын опять вздохнул и, не поднимая глаз, начал свой печальный рассказ:

— Мы учились с Димой Вырезовым в одном классе десять лет, еще до того как он стал Диего. Нельзя сказать, что дружили. Вырезов ни с кем не дружил. На занятия его привозили на папиной служебной машине, на ней же забирали после школы. Он всегда был очень высокомерен. Я думаю, это была защита от возможных нападок на его уродство. Учился он хорошо, но списывать никому не давал. Только мне. Я не знаю, почему он сделал исключение. Наверное, потому что я был самый слабый, и меня все обижали кому не лень. В табеле о рангах, которые есть в каждой школе, я стоял еще ниже, чем он. Вот и все. После школы наши пути разошлись. Дима поступил в институт, после его окончания получил направление в порт к отцу. Папенька сразу назначил его ведущим специалистом, послал за границу. Я же пошел в армию, откуда спустя полгода меня комиссовали с отбитыми почками. Об этом не хочу распространяться, да и не интересно это. После этого пришел к богу, принял постриг и получил небольшой приход в портовом районе.

— Так ты священник? — удивился Картазаев.

— Был, — грустно усмехнулся парень. — Пока не встретил Диму, тогда он уже стал Диего. Весь такой навороченный, на крутой тачке. Он только недавно ушел к бандитам, и от него еще загранкой пахло. Сразу видно человека, который долго за морем ошивался. Диего вдоволь насмеялся над моим новым положением, сам он верил только грубой силе, и чтобы окончательно расставить точки над "и" и хорошенько развлечься, стал регулярно мне исповедоваться.

— Диего исповедовался? — еще сильнее удивился Картазаев.

— Так он развлекался. Часами мог рассказывать всякие мерзости.

— Про Череп он тебе тоже рассказывал?

— Конечно. Череп появился у него недавно. Нашли они корабль брошенный, а в нем что-то вроде установки. Когда включили, тогда и появился Череп.

— Как это появился?

— Не знаю. Диего говорит, что всех находившихся на борту попросту размазало по стенам точно фарш. Потом они научились общаться с Черепом. Дело в том, что если дать ему женщину, предварительно пожелав, чтобы кто-нибудь из твоих врагов умер, то желание непременно сбывается. Но девушек после этого видели только мертвыми и изуродованными.

— Гиту тоже Черепу отдали?

— Да.

— Это касается только женщин?

— Пробовали мужчин тоже, но Череп к себе их даже не подпускает. Убивает на расстоянии.

— И ты решил вмешаться?

— Когда узнал про Закатова, решил написать от его имени, чтоб вы быстрее приехали.

— Что с ногами?

— Бог наказал за разглашение тайны исповеди.

— Это после армии, — поправил отец. — Но вы понимаете, что если Диего узнает, то нам не жить.

— От меня он ничего не узнает, — успокоил Картазаев.

— Если вы еще сам Череп не видели, то вам нечего опасаться, Диего вас не найдет.

— Это как-то связано? — обеспокоился Картазаев.

— Череп метит всех, кто так или иначе видел его.

— Кажется, я знаю одного человека, который видел Череп, — по-настоящему встревожился Картазаев.

Когда он вернулся на место дислокации, то нашел лишь разгромленный дачный домик. Ветер выл в разбитых окнах, и Картазаеву чудилось, что он смеется над ним.

Картазаев уходил из города ночью. Он сидел в пустом автобусе и остужал о стекло разгоряченный лоб. Два часа назад позвонил Серегин.

— Я дал твой телефон, — сказал генерал. — Мне позвонил Верховный и приказал. Теперь они знают, где ты. В течение ближайших часов ты должен покинуть город и прибыть в Москву. Тебя встретят наши. В столице ты будешь под нашей защитой, но только в столице. Федералы злы на тебя, и в Алге тебя никто арестовывать не собирается, не надейся, они тебя просто размажут по асфальту.

— Пусть сначала найдут, — буркнул Картазаев.

— Я еще не договорил.

— Извините.

— Фотографии у них нет. Код твоего личного зипа я могу задержать не более пары часов. Все, что могу. Но самое главное и опасное для тебя это то, что у федералов появился человек, который знает тебя в лицо. Он уже вылетел в Алгу. Ты должен исчезнуть до его прибытия. Выполняй.

Генерал отключился, а Картазаев приступил к выполнению приказа. На рейсовом автобусе добрался до Карнача, который располагался в нескольких километрах от одноименного аэропорта. Суматохи на дорогах еще не наблюдалось. Однако он поймал на себе пару внимательных взглядов, бросаемых водителем в зеркало заднего вида.

Полковник счел за лучшее сойти вместе с сельчанами, не дожидаясь аэропорта. Дождавшись, пока аборигены разойдутся по своим домам, Картазаев расстегнул дорожную сумку и вытащил стандартный набор бомжа, включавший в себя старый пиджак, мешковатые брюки и засаленную рубаху. Потом он долго и вдумчиво мочился на брюки. Переодевшись в сырую, божественно благоухающую одежду, направился по дороге в аэропорт. И уже на этом этапе с ним начались превращения.

Исчез бодрый быстрый шаг, и теперь Картазаев откровенно плелся по пыльной обочине. Со стороны казалось, что этот несчастный сейчас попросту упадет и останется бессильно лежать. Да и не все ли равно, где ночевать бродяжке. Плечи под просторным пиджаком безвольно обвисли, зато гордо вылез горб.

Труднее было с лицом. Полковник усиленно представлял, что ему восемьдесят девять лет, что у него умерли все, даже внуки, и он идет, чтобы помереть в своем старом дому, который уже бог весть, сколько лет стоит позаброшенный, без стекол в окнах, с хлопающими, сгнившими до черноты ставнями. Картазаев физически чувствовал, как обвисают щеки и набухают морщинами веки. Руки тянуло вниз неподъемным грузом, и на них вздувались русла синюшных вен.

Лейтенант ФСБ Валентин Заглумин, отвечавший за центральный вход аэровокзала, резко оглянулся на шум открывшейся двери. Нет, он, конечно, был предупрежден, что Вольд может маскироваться под старика. Но что такое старик? Первым делом борода. Какая ж маскировка без нее? Лицо же надо скрывать. С трудом открывающий створки, да так и застрявший между ними, не маскировался под старика, он действительно был стариком.

— Сто пудов! — как сказал бы старший засады в аэропорту полковник Мажаев.

Деду, наконец, удалось захлопнуть дверь и при этом не оказаться с наружной стороны. Некоторое время он озирался вокруг, словно не понимая, где находится. И от него пахло. И это еще слабо сказано. Встречная мадам, оживленно обсуждающая по телефону последнюю театральную новинку, с ходу заблевала всю трубку, и ее импозантный собеседник был искренне удивлен тривиальными звуками, на полуслове хлынувшими в трубку и прервавшими содержательный культурологический разговор. К дедуле направился сержант Скобелев из транспортной милиции, но Заглумин жестом остановил его: неизбежной при такого рода разбирательствах суматохой мог воспользоваться настоящий преступник.

Так Картазаев оказался в зале ожидания, после чего уселся в центре ряда, который в экстренном порядке освобождался слабонервными пассажирами, один из которых в спешке уронил и разбил бутылку из-под пива. На полковника больше никто не обращал внимания, и у него достало времени, чтобы провести беглую рекогносцировку.

Кроме Заглумина и Скобелева из силовиков на первом этаже никого не было. Зато на втором у балюстрады в напряженной позе застыл мужчина с футляром, и по напряженному взгляду "музыканта" Картазаев безошибочно вычленил снайпера. Он как раз прикидывал, как можно без шума попасть на нужный рейс, на который у него уже имелся билет на подставное имя, когда в зал вошел тот, кто знал его в лицо, и о котором его предупреждал Серегин.

Картазаев не испытал ни страха, ни отчаяния, только сожаление, ибо новоиспеченным агентом федеральной службы безопасности оказался не кто иной, как его знакомец по одному из предыдущих дел, бывший десантник, рядовой Василий Мошонкин, сугубо мирный, к тому же деревенский человечек, неизвестно какими посулами заманенный в столь серьезную авторитарную организацию. Хотя почему неизвестно? Опроверг себя Картазаев.

Давление шло по двум направлениям. Во-первых: давили на его практицизм, сразу предложив офицерское звание и положив хороший оклад. Во-вторых: ему говорили о высокий миссии конторы, о том, что он будет на переднем крае борьбы со всей той нечистью, что захлестнула современный мир. Что кстати в немалой толике является правдой. Только ему не сказали, что в этой борьбе ему уготована особая роль и из всей нечисти, захлестнувшей мир, он будет использован только раз и то по именному адресу, а именно против полковника Картазаева. Он чувствовал, что без дальновидной политики генерала Данюка не обошлось. Вербовка друзей своих врагов является его излюбленной тактикой.

Самое печальное, что, усевшись в первый ряд, Картазаев сделался заложником своего плана. Никто не спорит, что самое темное место располагается непосредственно под лампой, но только не в том случае, если человек, который тебя ищет, знает, как ты выглядишь. Это была ловушка, и ловушка стопроцентная. Из нее нельзя было просто так уйти и выскользнуть. Ибо ловушкой являлся сам Мошонкин, собственной персоной. На Картазаева еще никогда так верно не охотились, и на этот раз он влип по полной. Все-таки в профессионализме Данюку не откажешь. В подлом и затягивающем, словно болото профессионализме.

Картазаев почувствовал некоторый дискомфорт, но сразу встать и уйти не мог, рискуя привлечь внимание снайпера и остальных федералов. Ведь сейчас за Мошонкиным внимательно наблюдали десятки глаз. Тогда Картазаев вспомнил японскую философию про дождь, что, сколько не суетись, все равно намокнешь, в том смысле, что иногда лучше положиться на волю случая и посмотреть, что будет дальше. Что-то ведь все равно будет, исходя из той же логики дискретности пространства и времени.

Мошонкин ничуть не изменился с их последней встречи. Все тот же курносый нос, мальчишеское лицо в крупных веснушках. Та же основательность в движениях. Небольшого росточка. На вид парень-фермер, а на самом деле федеральный агент. Однако. Лучше б ты в деревню вернулся, подумал Картазаев.

Мошонкин повертел головой, с изумлением деревенского простачка озирая великолепие навесного потолка площадью в тысячу квадратных метров со встроенными светильниками, потом его взгляд опустился ниже и Картазаев физически почувствовал, как он уткнулся в него. А Мошонкин уже топал к нему. Картазаев встал, а что еще оставалось делать? Курносое лицо Мошонкина расплылось в простодушной улыбке, Картазаев невольно улыбнулся в ответ.

— Здравствуйте, Владимир Петрович! — поздоровался Мошонкин, остановившись в паре шагов.

Он не видел, как со спины подошли и замерли еще четверо. Среди них было двое, которые встретили Картазаева на первом этаже, а также пара федералов постарше. Один из них маленького роста в поблескивающих очечках, смотревший вообще без эмоций. Второй-массивный бровастый мужчина.

— Что же вы не отвечаете на приветствие старого друга? — спросил бровастый.

Мошонкин вздрогнул и оглянулся.

— Все в порядке, боец. Я полковник Мажаев, — по-отечески похлопал его по плечу бровастый.

— Василий, конечно, ты можешь его не опасаться, — подтвердил Картазаев. — Когда вокруг свидетели, он в своих не стреляет.

— Заткнись! — Мажаев просверлил его взглядом и велел. — Снимай свои ботиночки лучше. И без фокусов, — он кивнул наверх, где снайпер уже расчехлил винтовку и прицелился, при этом алая точка лазерного прицела уже намертво прилипла к пиджаку полковника напротив сердца.

— Тут стекло! Бутылку разбили! — возмутился Картазаев.

— Еще слово и отдаю приказ стрелять на поражение! — предупредил Мажаев.

— Владимир Петрович, делайте, как говорят! Потом во всем разберутся, будьте уверены, — взмолился Мошонкин.

— Я ему сдамся! — указал на Василия Картазаев и, наклонившись, стал снимать ботинки.

Ботинки были другие. Фирменные ботинки "Смерча" были заблаговременно оставлены за входом в здание аэропорта. Довольствуясь тем, что он разулся, федералы не стали его обыскать, впрочем, пистолет был подвешен в специальной петле в естественной ложбине между лопатками, так что при беглом осмотре обнаружению не подлежал.

Рассуждая подобным образом, Картазаев поднял голову и столкнулся со змеиным взглядом человека в очках. То, что это был командир спецназа городского управления ФСБ капитан Коробочка, Картазаев узнал гораздо позже. Судя по всему, капитан прочел все его далеко идущие планы. Он отшагнул назад, сразу выйдя из предполагаемого сектора обстрела, и едва заметно отрицательно качнул головой из стороны в сторону. Словно говоря, чтобы полковник не дурил и ни на что не надеялся, кроме справедливого решения трибунала. Потом он уставил на Картазаева пистолет. После некоторой паузы убедившись, что угроза может и не подействовать, отвел дуло чуть в сторону и подвел его вплотную к затылку ничего не подозревающего Мошонкина, продолжавшего считать себя на переднем крае борьбы со всякого рода нечистью, и даже не подозревающего, что с секунды на секунду он может оказаться на гораздо более удаленном краю.

— Ладно, сдаюсь, — проворчал Картазаев больше для капитана, чем для окруживших его оперативников.

Он несколько раз переступил босыми ногами, стараясь найти место, где осколки не так кололись.

— Подпрыгни! — приказал Мажаев.

— Может, его увести? — с надеждой спросил Мошонкин.

— Я подозреваю, что у него могут быть гранаты, — бездоказательно заявил Мажаев.

Они не собирались арестовывать его! Внезапно понял Картазаев. Он не нужен им живым, и они попросту пристрелят его, иначе давно бы обыскали и отобрали пистолет. Они ждут, не дождутся, когда он попытается его достать. Вернее, они не решаются начать. Зачем им еще ждать, когда он что-то достанет. Шлепнут и всего делов.

— Ну, прыгай! — прикрикнул капитан, слегка надавливая на спусковой крючок, дуло было по-прежнему направлено Мошонкину прямо в затылок.

— Ну, сволочи, на том свете все будете сковородку лизать! — пригрозил Картазаев и прыгнул.

В ногу тотчас впились стекляшки и носки намокли.

— Еще! Я не слышал! — продолжил экзекуцию Мажаев.

Картазаев прыгнул еще. С каждым разом осколки противно и влажно хрустели. Картазаев видел гамму чувств на лице Мошонкина и решил усилить эффект: стал громко стонать и охать. А потом вдруг остановился и крикнул:

— Василий, он тебе в спину целит!

Он даже сам не понял, что произошло. У него создалось ощущение, что парень только и ждал команды с его стороны, в таком случае он был очень недогадливым полковником. Мошонкин нагнулся вперед и ударил прямой ногой назад. Получив крепкой крестьянской ногой в живот, Коробочка сломался пополам и покатился по полу.

Картазаев воспользовался паузой, чтобы запустить руку за спину и выстрелить прямо из-за спины. Снайпер выронил винтовку, упавшую со второго этажа с глухим стуком, а следом спикировал сам. Мошонкин уже сцепился с Мажаевым, а Картазаев с места ринулся Скобелеву и Заглумину под ноги, посшибав их словно кегли. После чего вскочил и припустил к двери.

— Мошонкин, за мной! — крикнул он.

Василий пихнул Мажаева в направлении кресел, тот со всего маху сел, продавив ряд до самого пола, и опрокинулся навзничь. Когда они выскочили на улицу, их почти настигли. Картазаев с ходу прыгнул на свои собственные ботинки, стоящие носками к дверям.

Федералы всей толпой вывалились в дверь, когда сработали пусковые устройства, и стартовавшие стальные колуны разнесли толстенное стекло вдребезги. По счастливой случайности никого не убило, но досталось всем. Преследователи с воплями прыснули кто куда, забыв о погоне и экстренно ища укрытия.

— Вася, такси останавливай! — крикнул Картазаев обогнавшему его Мошонкину.

Тот тормознул машину и вытащил водителя. Но пузатый таксист не дался и, навалившись на Мошонкина сверху, принялся мутузить, словно боксерскую грушу.

— Владимир Петрович! — пропыхтел парень испуганным голосом.

— Сейчас! — Картазаев доковылял до места драки и дал здоровяку пистолетом под ухо.

Разом утратив к происходящему интерес, тот разжал хватку и свалился на асфальт.

Картазаев занял место за рулем, но стоило ему попытаться нажать на педаль, как изуродованная нога отозвалась такой болью, что он отказался от этой мысли. На смену ей сразу пришла другая.

— Мошонкин, лезь вниз и жми на газ! Я рулить буду, — распорядился Картазаев.

Василий, пыхтя как еж, влез под приборную доску и надавил руками на газ. Машина взревела, выпустив облако сизого дыма, и скакнула вперед, ободрав колесо о бордюр и поддев боковины нескольких припаркованных иномарок, но это была сущая ерунда. Главное, что они ехали. От воодушевленных мыслей полковника отвлек сдавленный голос Мошонкина.

— Владимир Петрович, при надобности мне до тормоза не достать, так и знайте! — предупредил он.

— Я тебе покажу тормоз! — пригрозил Картазаев.

Глава 5

Мошонкин всегда Картазаева уважал. Это началось с самой первой встречи. Поначалу это было рефлекторное уважение деревенского парня к образованному человеку. Но образованные люди бывают разные. У прапорщика Сыченко из родной двенадцатой разведроты 65 полка ВДВ, который обожал цитировать, было две любимые цитаты из Ленина. Первая: "Русский человек плохой работник". И вторая: "Интеллигенция-это гавно!"

Мошонкин знавал интеллигентов подобного рода. Одним из них был главбух Ширяйкин из родного колхоза. У Мошонкина до сих пор случай, когда напившийся тракторист Тимофей прилюдно послал его к нехорошей матери, а главбух только дурашливо хихикнул. Но возмутился хотя бы как всякий уважающий себя человек, но нет, прижал папочку и поскакал по-бабьи вдоль по улочке. Только бабы обычно подолы придерживают, а этот брючины поддевает. Всю жизнь они у главбуха чуть длиннее, чем надо и волочатся по земле. Даже в сухую погоду вечно в грязи, а то и в навозе.

Именно тогда Мошонкин дотумкал своим скудным умишком, что само образование не делает человека сильнее. Ну и что, что он Бабеля с Гегелем читает в то время, как Тимофей водку ведрами лакает. Само по себе это ничего не значит. Такого можно и на три буквы послать, а если интеллигент баба, то и поиметь скопом. Как-то в деревню приезжала лекторша из города. Днем лекцию читала, а вечером ее напоили да отвели за сарай. Мошонкин возвращался с речки и застал живописную картину. Профессорша стоит со спущенными штанами, отсвечивая голым задом, зажатая между простенками двух соседних сараев, а к ее агрегату уже очередь выстроилась из деревенских пацанов. Интеллигенции подобного рода там и место, меж двух сараев и со спущенными штанами.

Картазаев был другой. Такой сам кого хочешь поимеет. Глазами как зыркнет, ноги к земле прирастают. Физически крепок, не гляди, что невысок. У Мошонкина до сих пор картина перед глазами, как Картазаев спецназовца на танцах приложил. Мало не покажется.

Встретив Картазаева, Мошонкин сразу понял, что встретил настоящего интеллигента. Такой чуть что не так, сразу кулаком в зубы. Попробуй, пошли на три буквы, он их тебе же обратно запихает вместе с твоими зубами. Это как если бы деревенский силач Тимофей, но только с высшим образованием.

Хоть Мошонкин и проникся к Картазаеву неподдельным уважением, но его искренние чувства никак не отразились на его курносом простецком лице, когда его вызвал генерал Данюк и прочитал суровую мораль, что Картазаев оказался двуличным типом и предателем, польстившимся на легкие деньги и застрелившим из-за наркотиков двух офицеров госбезопасности.

Мошонкин промолчал, хоть людей конечно жалко. С другой стороны, они, может, первые начали. Не такой был человек Картазаев, чтоб ни за что ни про что людей класть. Да он и оружия никогда просто так не выхватывал. Только по делу. Но если уж выхватывал, то бил не по ногам или рукам, а прямо в глаз, наповал. Тоже правильно. Мошонкин вспомнил, как в еще те времена, когда они дрались с соседней деревней стенка на стенку, Тимофей учил уму разуму еще зеленых пацанят.

— В драке сомнения недопустимы. Слова нужны до драки, в момент разбора полетов, но если уж началось, то уж началось. Тут не только говорить, даже думать вредно. Только бить и бить наповал.

В этом Картазаев и Тимофей были схожи. Когда оба начинали действовать, все свои сомнения они оставляли дома под замком. Данюк, не ведавший всех нюансов, кометами проносившихся в голове стоящего перед ним навытяжку молодого младшего лейтенанта, продолжал накачку.

— На Картазаева объявлен всероссийский розыск, и конечно ему никуда не деться, но временно ему удалось скрыться от наших сыщиков. Вы, как знающий его лично, готовы его опознать?

Мошонкин согласился. Ему больше ничего не оставалось делать. Не мог он отказать столь большому начальству. С другой стороны, у него подспудно зрела в голове мысль, самому во всем разобраться. Он еще не знал как. Вернее он хотел бы просто сесть рядом с Картазаевым рядком да и поговорить по душам. Но не тут то было. Полковник устроил стрельбу в аэропорту, а потом уже стало не до разговора.

Они куда-то неслись по ночным дорогам. Вернее сначала вообще без дорог. Когда Картазаев смог давить на педаль самостоятельно, и Мошонкин выбрался из-под приборной панели, то в свете фар мелькали лишь сосны да крутые склоны, поросшие травой с застрявшими в ней сосновыми шишками. Мошонкину поначалу казалось, что они неминуемо врежутся в стремительно надвигающиеся препятствия, но Картазаев крутил баранку с лихостью колхозного шофера, а те, как известно, обходятся вообще без дорог.

Потом лес стал редеть и открылся вид на обширную и ровную, словно лысина, территорию. Мошонкин не сразу понял, что это море. Картазаев правил по песку, но у самой воды свернул. Теперь машина ехала по мокрому прессованному песку как по шоссе. Лишь когда вода докатывала до колес, из-под них далеко в море летел фонтан брызг.

— Куда мы едем? — деловито поинтересовался Мошонкин.

— А тебя не настораживает, что я в настоящее время нахожусь в розыске? — хмыкнул Картазаев.

— Неужто мы не понимаем, — глубокомысленно заметил Мошонкин. — Какое теперь будет у меня задание?

Картазаев покосился на него и ничего не сказал. Дело в том, что для осуществления задуманного ему позарез нужен был помощник, и Василий для этого подходил как нельзя лучше. Проехав по пляжу, Картазаев поднялся по пандусу и помчался по извилистой припляжной дороге. За одним из поворотов перед самыми фарами внезапно возникла приземистая мрачная фигура. Картазаев вынужден был экстренно тормозить, потревожив раненую ногу и нещадно ругаясь из-за этого. Встречный путник даже не пошевелился. Стоял как столб. Было в этом что-то неестественное и пугающее, но Картазаев вида не подал.

— Пойди глянь, не задели мы его, — велел он Мошонкину, остановившись.

Тот вышел, но вскоре вернулся.

— Нет там никого, — озадаченно протянул он. — Может, показалось.

— Когда кажется, креститься нужно, — строго заметил Картазаев.

Он продолжил движение, но до самого "Мадраса" слова Костылева о том, что город полон неподвижных людей, не шли у него из головы. Он ломал голову, но впервые у него не было даже гипотезы. Слишком мало данных, чтобы она могли появиться. Однако надо было действовать, несмотря на полное отсутствие гипотез и каких-либо данных. В противном случае могло так получиться, что люди Данюка постараются, чтобы у него вообще больше никогда не возникало никаких гипотез.

В знакомой комнате "Мадраса" было уютно и тихо. Дядя Боря задремал, поэтому внезапное появление Картазаева, повисшего на плечах невысокого веснушчатого парня, повергло его в шоковое состояние. Вошедшие были измучены, от них пахло кровью.

— Где Леший? — первым делом спросил Рекунков, потому что сведений о парне они не имели с самой первой засады в дачном поселке.

— Все вопросы потом, — отрезал Картазаев, сползая с плеч десантника на дВасилий. — Сначала ванну, потом занозы из ног вытащить.

— Сначала занозы, а то потом в горячей воде ноги разбухнут, только хуже будет, — деловито возразил Мошонкин.

Присутствовавшие при разговоре Кит и Шершавый недовольно переглянулись, и мимолетный взгляд явился для молодого сигналом к действию. Кит встал, демонстративно сунул руки в карманы брюк, в результате чего полы пиджака разошлись, открывая вид на рукоятку внушительного нагана, и сказал:

— По какому праву здесь распоряжаются эти фраера? Здесь вам не больница! — и он вычурно и далеко в лучезарные дали послал их.

При знакомом выражении Мошонкин даже вспотел, почувствовав, что настал момент истины. Если Картазаев смолчит, то может так статься, что он находится перед самым большим разочарованием в своей жизни. Только Василий почему-то особо не переживал.

Картазаев повел себя спокойно. Он полулежал на дВасилийе, поэтому задрать раненую ногу к потолку у него особого труда не составило. После чего он выдрал из носка, когда-то пижонски белого, а теперь потемневшего от заскорузлой крови, крупный бутылочный осколок. Причем именно выдрал, нисколько не заботясь о том, чтобы не нанести дополнительных увечий. Кожа хрустнула, расходясь, словно под ножом мясника, но Картазаев не довольствуясь произведенным эффектом, положил окровавленный осколок в рот и громко разгрыз.

Даже дядя Боря, многократно сидевший в тюрьме и видевший и не такое, был поражен. Кит же выскочил из комнаты, отплевываясь и с трудом сдерживая порывы к рвоте.

— Ну, вы тут располагайтесь, я вам Валечку пришлю, — сказал Рекунков.

И они с Шершавым вышли.

— Владимир Петрович, осколок который вы схарчили, может вам выйти боком, так и знайте! — воскликнул Мошонкин, едва они остались одни.

— Ерунда! — махнул рукой Картазаев. — Толщина пищевода такая, что можно бритву проглотить безо всякого ущерба.

И он велел Мошонкину вынимать остальные осколки.

— Только не так как я! — предупредил он. — А нежно. Жестокости, чувствую, мы с тобой, брат Мошонкин, и так хлебнем полной ложкой. Не вовремя тебя в командировку принесло.

Для отдыха бандиты выделили им комнату, обычно предназначенную для труда проституток. Вокруг круглой кровати-сексодрома возвышались зеркала и розовые балдахины. Картазаев лег, подложив подушки под замотанные полотенцами ноги. Мошонкин исчез и появился спустя четверть часа с бутербродами, бутылкой водки и горячим чаем.

— Удивляюсь, где ты в борделе чай достал, — сказал Картазаев.

— А что, разве тут не люди, чай не пьют? — заметил Мошонкин.

Он опять исчез, появившись уже с ведром воды и шваброй, и стал ожесточенно драить полы.

— Но это ты откуда достал? Для тебя, наверное, нет ничего невозможного?

— Пылесос не достал, — возразил Мошонкин. — Шторы бы попылесосить, но пылесоса у них нет. Пылищи там, наверное.

— Иди-ка сюда! — велел Картазаев строго и указал безропотно подошедшему Мошонкину на край кровати. Тот присел, старательно выколотив брюки.

— Василий, мне надо поговорить с тобой серьезно, — сказал Картазаев, останавливая начавшееся было словоизвержение жестом. — Отвечай как на духу. Ты где сейчас служишь?

— Во Втором контртеррористическом отделе Главного управления ФСБ.

— Командует у вас генерал Данюк? — в ответ Мошонкин кивнул. — Ну и какое у тебя задание?

— Вас арестовать, Владимир Петрович.

— Это понятно, — отмахнулся Картазаев. — Что тебе довели про Череп?

— Данюк сказал, что это сверхсекретный проект разведки США, связанный с новым оружием. Подробности не раскрывали, но Данюк сказал, что Череп пострашнее атомной бомбы будет. По-моему, они сами ничего знают. Но вы то, небось, в курсе, Владимир Петрович?

Картазаев глубокомысленно промолчал. Откровенно говоря, он в последнее время только и думал о характере этого оружия. В памяти все время всплывала одна и та же фраза Серегина, сказанная им еще в Москве:

— В Хемрой пришли гулы и убили всех. Это место до сих пор не обитаемое. Зона смерти.

Самое непонятное, что все знали, что гулы обладают страшным оружием, но никто не знал каким. Нонсенс. Даже если они обладали даром массового гипноза, но в любом случае должны были остаться свидетели, не подпавшие под воздействие. Так ведь не остались. Или не было никаких свидетелей? В таком случае получается, что поле гулов действовало на всех! В масштабе, соизмеримыми с планетарными. Получается так. В таком случае мощь гулов практически не ограничена. Божественна. А сам они боги во плоти. Но кто же в таком случае сам Кукулькан?

— Какой у тебя план? — спросил дядя Боря. — Как умный человек ты понимаешь, что мы не можем скрывать тебя долго. В конце концов, сюда явится ОМОН и всех нас упакует.

Бандиты дали отдохнуть Картазаеву ровно час, после чего за ним пришел Кит и привел в знакомую комнату обратно. Мошонкину было велено подождать. Шершавый и Рекунков встретили Картазаева с парой уже опустошенных бутылок, но хмель их не брал, и ему очень не понравился откровенный страх вкупе с подозрительностью, сквозившй в их глазах.

— Что это за фраер с тобой? — спросил Шершавый.

— Подельник мой бывший, — пожал плечами Картазаев.

— А он не стуканет, подельник твой?

— Мы на одной киче откидывались. Я за него зуб даю, — произнес Картазаев волшебные слова.

— За него отвечаешь! — Шершавый уставил на него длинный жилистый палец с наколкой по всей длине.

— Кончайте базар, ближе к делу! — вмешался Рекунков.

— Я думаю, Леший еще жив, иначе они бы убили его сразу, — начал Картазаев.

— Убили или нет мальчишку, это вопрос второй, — сказал Рекунков. — Когда ты замочишь Ржавого? Ты слишком долго телишься.

Картазаев искоса глянул на него. Ай да дядя Боря, ай да друг семьи.

— Это важно, — возразил Картазаев больше из чувства протеста. — Артур им мог понадобиться в прежнем качестве, но Тамару они наверняка забрали, чтобы отдать Черепу. Отсюда следует, что и Лешего они доставят к нему же и казнят. Знающие люди мне скзали, что Череп на дух не переносит мужчин.

— Это, какие знающие люди? — спросил дядя Боря как бы между прочим.

— Не важно.

— Мы сами будем решать, что нам важно, а что нет, — начал заводиться Кит.

— Важно другое, — продолжал Картазаев, не обращая на молодого внимания. — Почему Диего и его люди не боятся Черепа? И даже сумели с ним договориться. Значит, не всех эта чертова штуковина убивает.

Он специально оговорился, проверяя реакцию бандитов. Его всегда интересовало, догадываются ли они, что Череп не человек.

— Череп мужик с понятием, — сказал Шершавый. — Он за базар отвечает.

Удовлетворившись ответом, Картазаев увел разговор от скользкой темы, поинтересовавшись тем, что его вообще-то меньше всего интересовало:

— Кстати, про Боно что-нибудь слышно?

— Он исчез, — быстро сказал Шершавый. — На малине какой-нибудь завис.

— Странный тип. То развивает бурную деятельность, то какое-то время как будто не существует, — проговорил Картазаев, и в тот же момент перед его взором промелькнула размытая фигура, виденнаяим совсем недавно, и которая как он знал, как-то связана с Боно.

Бывало с ним иногда такое. В такие моменты он сам себе казался экстрасенсом, правда, экстрасенсом совершенно бесполезным для дела, не понимающим свои собственные видения.

— Ну и какой твой план? Где Черепа искать? — спросил Рекунков, окончательно похоронив надежды Картазаева расшифровать промелькнувшие видения.

— Тут надо мыслить логически. Яхту Черепа мы нашли в "Китовом усе", но даже если он скрывался рядом со своей посудиной, то после нашего визита его переправили в местечко потише. Это может быть яхт-клуб или дача. В общем уютное, тихое местечко.

— У Ржавого таких дач и коттеджей до чертовой матери. Как же мы его найдем? — усомнился Шершавый.

— Перевезя Череп, он будет его охранять. Надо найти объект с усиленной охраной. И если мы найдем дачку, где сам Ржавый не живет, а охрана там под каждым кустом, стало быть, это то, что нам нужно, — сделал вывод Картазаев.

Гектор в застегнутом костюме и белых носках с черными пятнами от бессменной носки туфель лежал поверх покрывала. Изредка он стряхивал пепел от неспешно раскуриваемой сигареты в изящный напольный вазон. Раритетная посуда была куплена по случаю вместе с экибаной, и чтобы засохший музейный веник не мешал процессу курения, Гектор сдвинул все ветки в кучу. Он представлял, что миллионер, и находится не на одинокой усадьбе, затерянной в глубинах запретной территории Ягодинского леса, а в более цивильном местечке. Например, в штатах. Вот там настоящая жизнь. Говорят, там даже болезни проходят. От мечтаний его отвлек звонок по мобильному. Звонил Маркетанов, который дежурил у мониторов. На экраны транслировались картинки с видеокамер, установленных по периметру забора, увенчанного колючей проволокой.

Вдоль забора периодически проходил Обухов, нелюдимый мрачный парень. На лице Обуха никаких эмоций, пацан надежный. Из пистолета с глушителем отстреливает птиц, которым вздумалось на колючку сесть. Просто так, из любви к искусству.

Кроме Маркетанова, Обуха и самого Гектора на даче еще пятеро охранников, которые или режутся в карты или спят на первом этаже. Гектор недоумевал, зачем надо было держать столько народа. Тот, из-за которого они здесь находились, не нуждался в охране. Только самоубийца полез бы к нему.

— Что там? — недовольно процедил Гектор, предварительно сплюнув окурок на паркет из бука.

— У нас гости, — доложил Маркетанов. — Дед из телеателье и с ним пацан.

По строгой инструкции Ржавого Гектору следовало спуститься в аппаратную и самому глянуть на пришедших, но Ржавый был далеко, а вставать было лень.

— Опиши их, — потребовал Гектор.

— Что я писатель? — возмутился, было Маркетанов, но Гектор быстро заткнул ему фонтан, и тот продолжал с нарочитой небрежностью, говорило уязвленное самолюбие. — Дед такой изношенный. Сквозь волосы черепушка просвечивается. Горбатый, низенький. Да не он это! У нашего старика горба не было.

— Горб можно подложить, — заметил Гектор.

— Я его пиджак заставил снять. У него спина как у верблюда. Да не он это! Глаза все в бельмах, он почти слепой.

— А как же он телик ремонтировать будет? — законно усомнился Гектор.

— А молодой на что?

— Кстати, что за молодой?

— Дурачок зеленый. Таких ментов не бывает. Разве что постовые на дорогах, а сюда в случае чего волкодавов пришлют, которые в плен не берут.

— Типун тебе на язык!

— Давай запускать. Сегодня в "Окнах" телку сисястую обещали раздеть, а у нас ни один телик не пашет.

— Ладно, — Гектор ловким плевком сбил окурок дальше по паркету. — Пусть Обух их обыщет, а потом будет при них неотлучно. Распределительный шкаф на втором этаже. Пусть идут и никуда не сворачивают.

Картазаев неотрывно смотрел в крепкую крестьянскую спину Мошонкина. Василий ерзал, порываясь что-то сказать, но был строго настрого предупрежден, чтобы не разевал рот. Перед камерой они были словно голые. Картазаева уже заставили снять пиджак, а надеть обратно команды не было. Теперь он дрожал под холодным ветерком. С одной стороны хорошо. Теперь бандиты видят его худые руки со старческими венами, с другой, все равно холодно.

Дачку они вычислили на удивление быстро. Пацаны дяди Бори исправно объездили все известные им точки Ржавого. Редко какая была необитаема, но только в одной какой-то псих с периодичностью сторожа обходил ограду и отстреливал птиц из волыны с глушителем. Услышав сообщение о странном типе, Картазаев сердцем почуял: оно. Отозвав людей, Картазаев с Василием в сопровождении Рекункова и Шершавого выехали на место. При наблюдении в бинокль обнаружились еще люди. Охранников было трое. Об этом люди Рекункова, прибывшие раньше на место, божились и клялись.

Картазаев долго ломал голову, как попасть в дом. Нарушить связь, а потом представиться сотрудниками телефонной компании не представлялось возможным: у бандюганов были мобильники. Всех посетителей бандиты посылали подальше. Тогда Картазаев внезапно подумал, а чем занимаются мужики в свободное время, каковым являлось для них время с утра до вечера. Телик смотрят. Кабеля естественно не обнаружилось, зато на крыше торчала сковорода спутниковой антенны, вывести которую из строя не представляло особого труда. У бандитов была новенькая СВД, из которой вызвался стрелять Мошонкин.

— У меня отлично по стрельбе было. В десятку лучших по роте входил, — довольно сообщил он.

Картазаев, скривился, но ничего не возразил. Василий расстелил на капоте машины пиджачок, прицелился и почти сразу выстрелил. Картазаев в бинокль видел, как под подводящий шнур соскочил с тарелки. В этот момент для бандюганов погасли все краски мира.

Картазаев опасался, как они узнают о том, что бандиты вызвали ремонтника и вызовут ли вообще, но его опасения оказались напрасными. Из дома выскочил верзила в узких черных очках, в котором Картазаев сразу предположил Гектора, о котором ему рассказывал покойный Студебеккер, и стал орать в трубку на весь лес, что у него сломался телевизор, и что ему и так делать нечего, а тут вообще тоска, хоть удавись, так что пусть поскорее телемастера пришлют.

Выждав час, Картазаев с Мошонкиным достали привезенные с собой робы и переоделись. Среди бандитов добровольцев не обнаружилось.

— Мы вас прикроем, — ухмыльнулся Кит, и его ухмылка Картазаева в восторг не привела и чувство благодарности не вызвала.

Полковник хотел предупредить, что в случае чего, если что пойдет не так, он запихнет бандиту его ухмылку так глубоко, что она вылезет у него из задницы вместе с геморроем, но промолчал. Иногда он предпочитал делать, а не болтать. К тому же не хотелось сотрясать воздух бездоказательными обвинениями, к тому же авансом. Вдобавок у Картазаева были серьезные опасения, что в случае подставы со стороны бандитов, исполнять его угрозы уже будет некому.

Происходящая сумятица нравилась ему все меньше. Вернее, совсем не нравилась. Был у него уже похожий случай в Афгане. Не в том, с духами, а уже с талибами. Там вдруг все едва не передрались из-за пустяка, никто толком и не понял из-за чего. Эйнштейн, когда он потом пересказал ему этот случай, назвал его тенью беды. "Перед любым трагическим событием катится нервно-эмоцианальная волна", — пояснил эксперт. — "Это ведь только для нашего временно-пространственного континуума событие еще не произошло, а скажем для нас же, только час спустя, все уже случилось. И знаешь, что самое занимательное? Самое занимательное, что во Вселенной найдется хоть один субъект, для которого абсолютно все события уже произошли".

Воспоминания вызвали у Картазаева нехороший осадок, потому что вся упомянутая разведгруппа тогда полегла.

В этот момент Вольд как нельзя более остро почувствовал, что он зря впутал этого славного деревенского парня в их грязные городские дела.

Обухов открыл железную калитку, впустил их по одному и обыскал. Проделал это вполне профессионально. Серьезный соперник, такого без шума не завалить, придется мочить. Если конечно все пойдет по их плану. А то возможен противоположный вариант. Вот Бушмена бы сюда. При его фантастической силе он бы один троих таких скрутил.

— По одному по тропинке, никуда не сворачивая, бегом! — скомандовал Обух.

Картазаев чуть со стыда не сгорел. Хорошо, что он вторым бежал. Как пацана бегать заставляют.

— Я старый больной человек, — заканючил он, но Обух тотчас вознамерился дать ему пинка.

Картазаев тотчас взял чуть в сторону. Достаточно для того, чтобы Обух промахнулся и недостаточно для того, чтобы он заподозрил, что маневр получился не случайно.

Когда они вошли в дом, их ждало новое разочарование: охранников было пятеро. Четверо резались в карты, а пятый спал тут же на диване, заложив руки за голову и далеко выставив локти, по длине которых можно было судить, что спящий настоящий гигант ростом под два метра.

— Чего уставились? — рыкнул Обух. — Вверх по лестнице! Бегом!

Они опять побежали. Мошонкин подозрительно быстро запыхался. Видно парня сильно вывело из себя, что бандитов было больше, чем они ожидали увидеть. Будто невзначай, Картазаев толкнул его плечом. Жест должен был означать, чтобы он перестал мандражировать, но тот вместо спокойствия вздрогнул.

Распределительный шкаф находился напротив лестницы на втором этаже. Обух маячил у них за спиной, и Картазаев с видом знатока стал ковыряться в шкафу. Все пошло не так с самого начала.

Гектор, выпотрошив папиросу и набив ее душистой анашой, сладко раскуривал сей райский продукт. Тело сделалось невесомым, а стены задышали словно живые, когда зазвонил мобильник и резкий голос сказал:

— Ты знаешь кто у тебя в гостях? Это Камикадзе, который твоего брата завалил!

Хмель сам собой из головы выветрился.

— Кто говорит? — вскрикнул Гектор.

— Тебе какая разница? Иди и убей его! — и неизвестный отключился.

Гектор вытащил из кармана пистолет и вышел в коридор. Картазаев присев на корточки, ковырял в шкафу, а Мошонкин с Обухом стояли чуть позади и в стороне. Гектор уставил ствол на старика и недобро проговорил:

— Ну-ка, Обух, посторонись! Ты знаешь, что это сам Камикадзе к нам в гости пожаловал? Ошибки нет, мне сейчас по трубе звонили.

Обух среагировал мгновенно: развернув Мошонкина лицом к себе, прижал к стене. Жалко не Картазаева. За пояс бандита был заткнут нож в красивых кожаных ножнах, и по-хорошему, его можно было использовать. Картазаев догадывался, что Гектор ждет лишь, когда он встанет, чтобы прикончить, поэтому не торопился. Интересная психология у людей. Мог убить и сидящего, но нет, ждет. Однако пауза не могла затянуться надолго. Картазаев глянул на Мошонкина. Он никогда не работал с напарником, лишь слышал, что бывает у настоящих напарников нечто вроде телепатической связи. Язык жестов, которым пользуется спецназ при всевозможных захватах, настоящим напарникам без надобности. Они понимают друг друга без слов.

Картазаев страстно желал, чтобы этот парень хоть раз в жизни понял его как надо, без предварительного разжевывания и втолковывания. И чудо свершилось. Неизвестно, что он там понял, но своими заскорузлыми от тяжелого крестьянского труда пальцами буквально выскреб у бандита нож. После чего его решимость сошла на нет, и Картазаев со всей обреченностью понял, что парень до сих пор людей не убивал. Обух почуял его судорожные потуги и, опустив взгляд, увидел нож.

— Ах ты, гаденыш! — выкрикнул он, но среагировать не успел: Мошонкин вскинул руку и неловко ткнул ему ножиком в шею.

Обух рефлекторно ударил его по руке, но получилось только хуже. Если до этого рана была пустяковой, то теперь нож едва не отделил ему голову от шеи. Дальше время пошло на мгновения. Кувыркаясь в брызгах, нож выпал из разом ослабшей руки Мошонкина, и Картазаев схватил его точно мопс, которому бросили кусок колбасы.

Гектор не успел глазом моргнуть, как нож торчал у него в груди по самую рукоятку. Картазаев взял пистолет из рук Обухова, все еще остающегося на ногах, и бросился вниз по лестнице.

Картежники оглянулись на шум, тогда Картазаев не добежав, как рассчитывал, сделал то, что очень не любил, а именно: открыл беспорядочную и малоприцельную пальбу. Когда он закончил, вокруг была кровавая баня.

Взломав дверь в диспетчерскую, Картазаев выволакивал оттуда перепуганного насмерть Маркетанова, когда сверху раздались шум яростной борьбы, потом полный смертной тоски вопль. По всем расчетам там не должно было оставаться живых врагов, и сердце полковника екнуло, когда он понял, что Мошонкину угрожает опасность. Врезав пленнику рукоятью, как следует, он кинулся на подмогу.

Наверху он увидел нечто такое, что разум поначалу отказался воспринимать. Нож, который он оставил в теле Гектора, отброшен далеко в сторону. Судя по быстро чернеющим свежим гематомам на лице Мошонкина, Гектор некоторое время жил, причем довольно интенсивно, и едва не отправил Василия на тот свет.

Теперь же бандит лежал у дальней стены. И с лицом у него было что-то непонятное. Оно было словно порвано пополам. Причем, череп был плоский, словно блин у штанги.

Дрожащий словно мокрый котенок Мошонкин сидел в углу, тщетно удерживая в трясущихся руках пистолет Гектора.

— Здорово ты его приложил, — сказал Картазаев, остановившись напротив.

— Это не я, — простучал Василий сквозь зубную дробь.

— Тут есть кто-то еще? — насторожился Картазаев.

Мошонкин помотал головой.

— Он вышел отсюда и зашел туда, — он оба раза указал на стену.

— Кто зашел? — не понял Картазаев.

— Боно! — сказал Василий.

Глава 6

Картазаеву некогда было разбираться со всей этой чертовщиной, необходимо было как можно быстрее допросить Маркетанова, пока парень находился в шоке после перестрелки, и из него можно было еще что-то вытянуть. Важны были минуты. Картазаев помог спуститься на первый этаж Мошонкину, потом привел в чувство пленника. Маркетанов в страхе смотрел на побоище, но самый настоящий ужас в нем вызывал вид долговязого, продолжавшего как ни в чем не бывало лежать с заложенными под голову руками. Картазаев встряхнул Маркетанова и заорал:

— Говори, где Череп!

Главное в допросе все время орать, не давая допрашиваемому прийти в себя. Но, похоже, Маркетанов был не в состоянии отпираться.

— Он в кирхе, — прошептал пленник.

— Точнее, козья морда! — Картазаев встряхнул его за шкирку.

— В сарае за домом.

После того, как Картазаев выяснил, где находится Череп, он почувствовал, что может задать вопросы и о судьбе похищенных людей. Такая уж у него была планида: сначала работа, потом дорогие ему люди. Или у него не было дорогих людей, а имелась только работа: грязная нескончаемая работа.

— Где пленные? — прикрикнул Картазаев. — Женщина с пацаном где? Отвечай, замочу!

Маркетанов шарахнулся от него, как от прокаженного.

— Леший в доме, — сказал он торопливо. — С ним все нормально. Волосок с головы не упал. Вы не волнуйтесь. Диего распорядился. Сказал, что он для стрелки с Дядей Борей может понадобиться.

Картазаев показал жестом Мошонкину, чтобы он не терял время даром и искал Андрея.

— А женщина? — продолжил он допрос.

Бандит опустил глаза. Картазаев почувствовал недоброе, и в груди стал разгораться огонь.

— Вы ее убили? — спросил он очень тихо.

Как ни странно, его шепота допрашиваемый испугался даже сильнее, чем крика. Не правы оказались учителя по допросам.

— Это все Диего! — выкрикнул Маркетанов. — Он велел отдать ее Черепу.

— Она погибла? — Картазаев сам удивился, как спокойно прозвучал его голос.

— Никто не знает. Она просто исчезла.

Безумная надежда загорелась у Картазаева, и чтобы не спугнуть ее, он поторопился задать новый вопрос.

— Как исчезла? Ты все врешь!

— Нет, я говорю правду! — затараторил Маркетанов. — А потом Диего взял с собой Артура и этого, как его, Аркашку и ушел следом сам.

— Что за ерунду ты несешь? Что, Диего идиот, идти на верную смерть? — не поверил Картазаев. — Череп убивает всех мужчин.

— Поначалу, да, так все и было. Диего столько пацанов положил. Потом догадался посторонних использовать. Брали прямо с улицы и запускали. Череп их всех в клочья. Смотреть страшно было. Диего смеялся: "Скотобойня!" Больше никто не смеялся. Только он один. И я не смеялся, вы не подумайте. Я ж не садист.

— А Диего значит садист.

— Настоящий зверь. Столько народу ни за грош погубил. А сам тупой, настоящий тормоз. Не мог догадаться, как мужиков от Черепа уберечь.

— Но все-таки догадался?

— Да ни в жизнь бы у него ничего не вышло, если бы не Боно!

— Боно связан с Черепом? — удивился Картазаев.

— С самого начала! — подтвердил Маркетанов. — Он использовал его. Только шастал туда-сюда.

— Подробнее! Куда он шастал? Что задумал Диего?

На груди Маркетанова возник зловещий зрак лазерного прицела. Картазаев среагировал практически мгновенно, но спасти важного свидетеля не успел. Он лишь столкнул пленника чуть в сторону, но прилетевшие со стороны холма пули пригвоздили того к полу, точно гигантской швейной машинкой пристрочили. Пули заклацали по полу, даже не чуя препятствие в виде человеческого тела. Картазаев сволок тяжелеющее тело под защиту стены. И вовремя: следующими выстрелами остатки стекла веером вбило внутрь комнаты. Картазаев понял, что не успевает спросить самого главного, от чего впрямую зависит их будущая жизнь, и будет ли она вообще.

— Как они сделали, что Череп не убивает мужчин? — торопился докричаться он до умирающего, тот уже хрипел.

— Кто без сознания, Череп не трогает… — прошептал пленник.

— Чего хочет от него Диего?

На последний вопрос отвечать уже было некому. Маркетанов затих, и лишь кровь продолжала, бурля и пузырясь, вытекать из него.

— Господи, как просто обмануть бога, — проговорил Картазаев. — Оказывается, достаточно потерять сознание, чтобы он не знал, мужчина ты или женщина.

Правильно, глаз у него нет, одернул он себя. Американцы не напрасно спрашивали, нашли ли мы глаза. А про сознание и сам бы мог догадаться. Еще Тамара рассказывала, что голова Боно вся в ссадинах. Он же так себя сознания лишал.

Картазаев оставил тело и осторожно выглянул наружу. Опрометчиво посчитав, что обстрел сделал свое дело, через забор перелазил вооруженный снайперской винтовкой мужчина. Картазаев тщательно прицелился и спустил курок. Снайпер замер, а потом повалился с забора наружу.

В это время в комнате появились Леший с Мошонкиным.

— Целы? — спросил Картазаев.

— Пока да, — ответил Мошонкин. — Но тут становится жарко.

— Прикрой дверь, — велел Картазаев. — Будем уходить на задний двор. Там в кирхе Череп.

— Владимир Петрович, может, а ну его эту проклятую черепушку? — без затей предложил Мошонкин. — Через забор и айда в лес.

— Я тебе приказывать не могу, можешь даже в плен сдаться.

— Я пойду с вами! — сразу сказал Леший.

Картазаев тактично промолчал, потому что тут был нюанс. Дело в том, что Лешему он уйти и не предлагал.

— Слово настоящего мужчины! — польстил Картазаев. — А ты фэбээровец хренов, с нами или против нас?

— С вами, Владимир Петрович! — кисло сказал Мошонкин. — Надо было мне раньше в деревню ехать!

Картазаев выглянул в окно и тотчас нырнул обратно. Новые пули влетели в комнату и издырявили противоположную стену.

— Слава Богу, они с этой стороны решили нас взять! — облегченно вздохнул Картазаев. — Интересно мне, какая сволочь нас заложила?

— Как заложила? — настороженно спросил Леший, вообще он держался молодцом.

Картазаев еще не знал, какая произошла в нем перемена, но определенно произошла. Даже чисто с внешней стороны, Андрей стал немногословным и несуетливым. Пропал фальцет.

— За мной! — в полголоса приказал Картазаев. — Ползком.

Прижимаясь к стенам, он выбрались из зала в коридор, ведущий на кухню. Здесь не было окон и можно было подняться на ноги. Из кухни вел еще один коридор, который по идее должен был закончиться запасной дверью, используемой для хозяйственных целей. Так и случилось. Не отвлекаясь на боковые ответвления, они вскоре оказались перед массивной железной дверью, отворив которую оказались перед обширной лужайкой, в центре которой застыло кирпичное здание с островерхой крышей, действительно чем-то напоминающее католическую церквушку. Здание было закрыто на широкие воротины, выкрашенные красной краской. Картазаева больше всего поразило, что они полуоткрыты и изнутри даже виден голубоватый свет искусственного освещения.

— Специально дверь открыли, это ловушка, я знаю, — проговорил Мошонкин.

— Еще какая, — согласился Картазаев.

При виде кирхи он вспомнил об одной вещи, о которой поначалу не задумывался. Не головами же им всем биться подобно Боно. В своей работе он предпочитал использовать методы попроще, но не на столько же.

— Передвигайтесь к кирхе короткими перебежками! — приказал он. — Я сейчас!

Он вернулся тем же путем на кухню. Кухня была в стиле супер: с множеством шкафчиков и "островком" посредине. То, что искал Картазаев, скорее всего, находилось в одном из ящиков. Ящиков было много. Не щадя их, Картазаев стал вываливать их содержимое на пол. Когда коротко треснула входная дверь, и дом наполнился торопливым стуком ботинок, мышцы живота рефлекторно сжались. Картазаев поймал себя на мысли, что боится. Это его немного раззадорило, и он решил без искомого продукта не уходить. Появился своего рода спортивный азарт. Он посчитал зазорным бояться недоумков, чье развитие остановилось на уровне приматов с единственной разницей, что эти в отличие тех, что сидели на деревьях, часами тягали штангу в пропахших потом подвалах. Они и человека толком убить не могут. Картазаев без ложной скромности мог утверждать, что будь он на месте снайпера, то, безусловно, завалил бы их обоих. По части убийств он закончил университет. Мог стрелять из любых положений, колоть и резать, лишая противника жизни одним лишь росчерком. Кто они? Дилетанты. Картазаева немного коробило, что на него затрачены немалые деньги, чтобы он мог на равных противостоять таким же обученным профи из сопредельных разведок, отбивая у них саму мысль, что они могут хозяйничать в его родной стране, а вместо этого он вынужден биться и уничтожать граждан своей страны. Но с другой стороны, дай волю всему этому дерьму, то и защищать по большому счету скоро станет некого.

Он нашел аптечку за секунду до того, как на кухне появились двое бандитов. Картазаев нырнул под стойку, пряча аптечку за пазуху.

— Здесь никого! — крикнул один. — Лось, проверь коридор!

Картазаев прижался к стене "островка" с внутренней стороны, и мимо него, не заметив, протопал бандит, которого назвали Лосем. И не напрасно. Широкоспиный и крупнозадый. Бритая голова сидит на шее, которая шире самой головы. Лось протопал по коридору. Картазаев молил бога, чтобы он отвлекся на одну из боковых комнатушек, давая беглецам шанс скрыться в кирхе. Но его чаяниям не суждено было сбыться. Лось двигался целенаправленно, будто знал, где искать. Пройдя коридор насквозь, он тихо приоткрыл дверь, и беглецы стали видны как на ладони. Картазаев ругнулся про себя. Леший с Мошонкиным почему-то до сих пор не удосужились скрыться в кирхе, замешкавшись у самых дверей. Лось хищно ощерился и поднял пистолет. В тот же момент Картазаев мягко навалился на него и заученным движением обнял за шею. Лось хотел закричать, и это было его главной ошибкой. Он потерял время, которое мог использовать для того, чтобы сразу попытаться сбросить Картазаева с себя. Хотя, откровенно говоря, разжать захват под названием "Объятие мертвеца" у бандита не было никаких шансов. Он еще попытался разжать руки Картазаева, на что также потерял пару секунд. Так что, когда Лось стал биться спиной о стену, стараясь расплющить Картазаева, на это у него не оставалось ни времени, ни сил. После пары бросков он потерял равновесие и повалился на пол. Картазаев лежал на нем, чувствуя сначала мощные рывки, которые постепенно слабели и плавно перешли в торопливые и несильные конвульсии. Со стороны могло показаться, что Картазаев имеет толстяка, а тот нисколько не против и даже испытывает оргазм. Потом полковник слез с затихшего Лося, выволок его наружу, прикрыл дверь и припер ее трупом. Вскоре он присоединился к друзьям и негодующе спросил:

— Чего застыли?

Леший и Мошонкин не ответили и лишь с ожиданием смотрели на него. И здесь, прижавшись к холодной стене рядом с входом в кирху, Картазаев испытал настоящий мандраж.

Он поймал себя на мысли, что думает о боге. Дожив до своих лет, он никогда не утруждал себя заботой о вере. Он считал несерьезным в двадцать первом веке верить в святых старцев, ходящих по воде и кормящих народ одной лепешкой. Профессор Закатов подвергал сомнению само существование верующих людей, без обиняков утверждая, была у него такая привычка: утверждать все без обиняков, не щадя чужих слабостей, на то он и Разрубатель, чтобы рубить правду-матку, так вот профессор утверждал:

— Нет людей верующих, а есть люди, обманывающие себя тем, что они якобы верят. Чем становишься старее, тем сильнее хочется верить в загробную жизнь. Противно и мерзко думать, что независимо от какой бы то ни было праведной жизни, ты все равно будешь закидан той же самой землей, которую топтал всю жизнь, а в твоих глазах будут ворочаться скользкие черви.

Однако при его беспокойной работе Картазаев считал высказывание неактуальным. Он был реалистом до мозга костей и был уверен, что ему вряд ли суждено дожить до преклонных лет. Но, однако, перед гостеприимно распахнутой дверью в "кирху" он вдруг почувствовал себя неуверенно, ибо за стеной находился бог. Пускай синтезированный умелыми американскими руками, пусть оригинальный лишь частично, но бог. Обладающей божественной силой, способной творить чудеса. Настоящий. Без подделки. Возрастом в несколько тысяч лет, но не ставший от этого менее живым. Вернее, он никогда и не был живым по земным понятиям. Нечто. Пришедший из ниоткуда.

А ведь он старше Христа, подумал вдруг Картазаев. Он до сих пор для себя не решил, какой Кукулькан бог-добрый или злой. Он облагодетельствовал один народ и уничтожил другой. Он строил города и разрушал крепости врагов. И еще об одном подумал вдруг Картазаев. Он вдруг совсем не поверил легенде, по которой Кукулькана убили. Ибо бога нельзя убить, в этом его отличие от всего небожественного. Можно отлучить от рая, превратить в падшего ангела, в изгнанника. Но даже в этом случае он останется вечен. Что для Кукулькана отсутствие в пару тысячелетий? Мгновение. Невесомая пылинка на монолите вечности.

— Владимир Петрович, бандиты уже в саду, — вывел его из забытья лихорадочный шепот Мошонкина.

Он и сам слышал, как голоса переместились из дома наружу. Скорее всего, банда разделилась, и часть бандитов отправилась прочесывать двор. Так получилось, что Картазаев оказался первым перед дверью в кирху. Будь, что будет, решил он и шагнул внутрь.

Его не убило сразу. Не размазало по стенам чудовищной силой, не изрубило, словно в мясорубке, но, оказавшись внутри, он испытал сильнейшее потрясение.

По существу кирха являла собой четыре глухих стены без единого окна, но, несмотря на это, внутри было светло. То, что поначалу Картазаев принял за свет люминесцентных ламп, по большому счету не было светом вовсе. Ибо светился сам воздух. На вид он был хоть и прозрачный, но резко неоднороден: где вязкий и темный словно смола, где невесомый и призрачный, почти белый. Контрастный раздел между оттенками не был прямой линией: граница темени и света, извиваясь словно гусеница, плавала в пространстве. И вслед за фланирующим шлейфом тени и световые пятна менялись местами. Вся картина переливалась и пульсировала-она ЖИЛА. Зрелище было одновременно и пугающим, и завораживающим, словно смертельный танец кобры.

Воздух вибрировал, манил, обманывал. Казалось, что внутреннее пространство кирхи растягивается, словно гигантские меха. Временами в призрачных перестроениях воздуха проступали объемные пространственные фигуры. Все медленно вращалось в разных плоскостях.

От лицезрения гипнотической картины все почувствовали головокружение и тошноту. Даже Картазаев, всегда отличавшийся крепостью вестибулярного аппарата. Он несколько раз открыл и закрыл глаза, прогоняя наваждение. Ему стало легче и вовремя, чтобы подхватить падающего с открытыми глазами Мошонкина. Он встряхнул Василия, попутно ища глазами Лешего. Тот обнаружился сидящим на корточках и лишь махнул рукой:

— Я в порядке. Это сейчас пройдет.

Первым делом Картазаев прикрыл калитку, заперев ее на засов. Правда, задержать бандитов надолго это не могло.

Наконец все трое пришли в себя от первого потрясения и смогли оглядеть помещение кирхи более подробно. Пристанище Кукулькана они увидели сразу, потому что легко увидеть черное на белом. У дальней стены отдельные всполохи сливались в единый мощный пучок, светящийся, словно раскаленное жало газовой горелки. Воздух в этом месте становился белым и твердым на вид, своим основанием упираясь в нечто продолговатое, стоящее на высоком постаменте.

Гроб. Он был выполнен из странного материала глубокого темно-фиолетового цвета, почти черного. Длиной метра в четыре, гроб блистал острыми гранями, о которые казалось, можно было порезаться. Свет из комнаты втекал в него, а он, словно живой пил его, подобно тому, как жаждущий пьет влагу. Гроб обладал пугающей способностью отталкивать взгляд. На него невозможно было смотреть более нескольких секунд. При этом возникала иллюзия, что гроб занимает собой все пространство целиком, и все находящиеся в помещении находятся также и внутри него.

Однако в зыбкости этого утверждения они убедились, едва сделали робкую попытку приблизиться к гробу. Если до этого воздух втекал в него, то теперь началось обратное. Без единого звука все пространство кирхи двинулось навстречу потревожившим покой людям. Все было так неестественно, как если бы человеку, увидевшему в пустыне мираж, этот мираж сам двинулся навстречу.

Окружающие предметы виделись в сильном искажении, и люди уже не могли разобрать, где явь, где реальность. Фигуры колыхались подобно надутым шарам. Было полное ощущение, что струящийся вдоль тел материальный воздух смывал с них одежду. Казалось, еще немного и странный воздух так же неспешно смоет саму кожу.

Пол бугрился концентрическими волнами. На нем выдавились полусферические образования, норовившие поднырнуть под ноги. Гроб застыл под самым потолком, и центр возмущений располагался там.

— Пора! — сказал Картазаев, доставая аптечку.

Он достал одноразовые шприцы с упакованными в пакетики иглами и ампулы с морфием.

— Я сам! — сразу сказал Леший.

— Сделать укол самому не так просто, тебе когда-нибудь приходилось это делать? — спросил Картазаев. — Надеюсь, ты не наркоман?

— Нас на этике выживания учили, — успокоил Леший, забирая шприц и ампулу.

Мошонкин не проявлял инициативы. Парень откровенно трусил.

— Иди сюда, я тебя сам уколю, — сказал Картазаев.

Узнав про его намерения, гроб налился такой невыносимой для глаз чернотой, что на миг потерял свои очертания, и на его месте возникла черная дыра в пространстве. Испускаемые им флюиды заставили нервы неприятно затрепетать.

— Надо торопиться! — крикнул Картазаев.

Шагнув к Мошонкину, уже закатывающему рукав, он разгерметизировал шприц и набрал в него морфий. Когда Картазаев собрался колоть, то рука десантника показалась ему тоньше булавки. Тогда он закрыл глаза и сделал укол на ощупь. Велев Мошонкину зажать место укола, полковник указал ему направление на гроб, который уже висел под потолком. Когда десантник начал двигаться, то казалось, что он словно муха карабкается по отвесной стене. При этом он пошатывался, то ли от сопротивления воздуха, то ли начал действовать морфий. Для верности Картазаев вкатил парню максимальную дозу.

Когда до гроба оставалось несколько шагов, он налился режущим глаза голубым светом. На крышке вспух огненный шар. Он быстро вытягивался в сторону десантника. Человеческая фигура контрастно выделилась, словно на фоне ядерного взрыва.

— Мошонкин, стой! — крикнул Картазаев в ужасе от того, что он натворил.

Однако Василий, шатаясь, сделал шаг, потом другой и за секунду до того, как огненный шар лопнул, выплюнув в его сторону плазменное щупальце, рухнул лицом вниз. Секунду Картазаев видел сквозь гроб, четкие математически грани которого превратились в сеть бесконечной длины коридоров. Когда вспышка погасла, Мошонкин исчез.

Картазаев зубами сорвал обертку со шприца, набрал морфий и уже впрыскивал его себе, когда вдруг вспомнил про Лешего, но, оглянувшись, не увидел никого рядом.

— Андрей, ты где? — крикнул он.

В ответ в дверь с наружной стороны так грохнули, что засов едва не вылетел из пазов. Картазаев инстинктивно придержал ее, но потом понял всю беспочвенность своей затеи: дверь в любом случае продержалась бы столько, на сколько хватило прочности дерева, из которой она была изготовлена. Тогда он отбросил аптечку и пошел по направлению к пульсирующему гробу. Внезапно боковым зрение увидел движение. Оказалось, что внутри кирхи стоит тяжелый армейский "Урал", который они, занятые гробом, даже не заметили. Леший пытался заползти под широкие спаренные колеса.

— Ты куда, трус? — крикнул Картазаев, делая тщетную попытку схватить беглеца за ноги.

Тот безбожно лягался и заползал все дальше. Боли Картазаев уже не чувствовал, только тупые удары. Его начинало качать и все сильнее. Комната каруселью крутилась вокруг его медленно раздувающейся головы.

— Ты чего испугался? — увещевал Картазаев.

Леший повернул к нему побелевшее лицо и спросил:

— Как мы вернемся?

— Не время сейчас думать об этом, — продолжал уговаривать Картазаев. — Если мы не поторопимся, нас убьют прямо сейчас.

— Ты не понял. Как мы вернемся? — словно заведенный повторил вопрос Андрей.

Картазаев хотел схватить его, но в ответ тот с такой силой пихнул его, что он опрокинулся навзничь. Казалось, что от удара голова его расколется, но он опять ничего не почувствовал кроме злости на тупого упрямого мальчишку. В это время некий посторонний звук нарушил его покой. Как оказалось, он задремал на полу, а посторонним шумом был шум рухнувших ворот. Картазаев перевернулся на живот и пополз. Он твердо знал, что если не успеет доползти до зоны действия гроба, то бандиты убьют его на месте. Ему казалось, что он двигается со скоростью ветра, но угасающее сознание дало тревожный сигнал, что он едва плетется. Сейчас меня потащит неведомая сила, успокаивал он себя.

— Вот он! Я держу его! — раздался торжествующий крик и кто-то вцепился ему в ноги.

Оглянувшись, Картазаев увидел висящего на ногах еще одного бритоголового, точную копию убитого Лося. На подходе были еще трое. Яростно лягаясь, он продолжил ползти. Бритоголовый, азартно крича, продолжал тормозить его движение. Гроб был в нескольких метрах, но дружки бандита были еще ближе, когда Картазаев сконцентрировался и толкнулся вперед с висящим на ногах бандитом, мяса в котором, наверное, было не меньше центнера. Картазаев понял, что больше не сделает ни одного движения. У него просто не оставалось сил. Однако движение не прекратилось. Пол тек под него, а сверху наплывала огромная тень гроба, на вершине которого с треском выдулся ослепительно белый шар, состоящий из миллиона огненных игл. Потерю сознания Картазаев воспринял с благодарностью. Он еще успел заметить, как плазменный рой поэтапно очищает с вопящего бритоголового сначала кожу, потом мышцы с костей, потом сами кости рассыпаются в муку. То же самое происходило с его дружками: на их месте поочередно возникали взрывы мясокостной муки.

И Картазаев начал движение.

Глава 7

Картазаев очнулся первым. Вокруг было темно. Некоторое время он не двигался, свыкаясь с темнотой. Ни лучика света. Картазаев приподнялся, и рухнул обратно, крепко приложившись лбом о низко нависающий свод. Негостеприимно его встречали. Не пытаясь больше подняться, он вытянул руки и ощупал препятствие. Стена была шершавой и холодной. На ощупь бетон. Точнее определить не представлялось возможным, пока не рассветет. Картазаев надеялся, что рассвет все-таки наступит. Потом ощупал себя. Он был в одежде, но босой и без оружия. Полковник очертил руками круг, и почти сразу уткнулся в лежащего без движения Мошонкина. Картазаев послушал грудь и с облегчением различил биение сердца. После этого уже смело привел Василия в чувство парой пощечин. Тот заворочался, застонал.

— Башка раскалывается, — сообщил он и испуганно вскрикнул. — Владимир Петрович, где мы?

— Узнаем, когда выберемся, — пообещал Картазаев и предупредил. — Резко не вставай, голову расшибешь.

— А вы откуда знаете, ведь не видно ни черта?

— Я провел разведку.

— Куда мы сейчас, Владимир Петрович?

— Ты у меня спрашиваешь? — удивился Картазаев.

— Вы же всегда все знаете.

Жалко, что я так не считаю, подумал Картазаев. Он провел рукой по потолку, определяя, что тот имеет едва заметный наклон в одну сторону. Велев десантнику следовать за собой, пополз. Спустя какое-то время Картазаев скорректировал направление, после чего дело быстро пошло на лад. Потолок стал настолько высок, что они смогли встать. Мошонкин, торопя события, вел по потолку рукой, и вдруг с проклятиями отскочил в сторону. Сверху выпал некий фрагмент и с грохотом раскололся. Картазаев замер, заставив и Мошонкина замолчать. Некоторое время они прислушивались, но не услышали никаких звуков.

— Вы думаете, нам угрожает опасность? — спросил Мошонкин шепотом.

— Отсюда никто еще не возвращался, — также тихо ответил Картазаев. — Исключая Боно. Но Боно странный парень, никто не знает, какую он заплатил за возвращение цену. Во всяком случае, нормальным его назвать никак нельзя. Кукулькан выпил из него душу.

— Вы верите, что у человека есть душа?

— Вообще-то я хотел сказать разум, но мы сейчас находимся во владениях Кукулькана, так что я уже ни за что не ручаюсь. Было бы смешно в наших условиях не верить в бога. Можно не верить в силу пули, но когда она попадет тебе в лоб, она ведь все равно тебя убьет.

Мошонкин, у которого нашлись спички, зажег одну. В неверном дрожащем свете он осмотрел расколовшийся фрагмент и сообщил:

— Стекло.

— Это было ясно по звуку. Наверх свети, откуда он выпал.

На потолке осветился темный квадратный лаз, с которого свисали грязные ветхие тряпки.

— Полезем? — спросил Мошонкин.

— Мы не знаем, что там. Лучше двигаться, как двигались, в случае чего вернемся.

— А найдем?

— Я найду, — пообещал Картазаев.

Мошонкин зажег еще одну спичку, и Картазаев поспешил отобрать у него драгоценный коробок.

— Не трать спички просто так. Будем использовать их только при крайней необходимости, — предупредил он и спросил. — Ты ничего не слышал?

— Нет. А что?

— Мне показалось, тихо погудела машина.

— Владимир Петрович, вам никогда ничего не кажется. Так что там, наверное, точно машины ездят, и мы на правильном пути.

— Флаг тебе в руки, — вздохнул Картазаев, который не настолько доверял своим чувствам. — Продолжим двигаться.

Они шли уже с полчаса, когда темень вокруг сменилась сумраком, в котором начала различаться громада потолка, нависающего в метрах четырех над головами. Через равные промежутки в нем различались квадратные отверстия. Картазаев уже начал кое-что подозревать. Чтобы проверить догадку, он опустился на корточки и ощупал землю. Это была действительно земля, сухая и холодная, поросшая короткой колючей травой. И опять ему почудился автомобильный гудок. Почти на грани слышимости. Протяжный и какой-то безнадежный, словно не надеявшийся что его услышат.

— Десантник, ты опять ничего не слышал? — раздраженно спросил Картазаев.

— Ничего, — виновато подтвердил Мошонкин. — Я ведь в деревне на бульдозере работал, а там такой грохот, я и оглох малость.

— Ладно, проехали, — сбавил тон Картазаев. — Чего это я на тебя взъелся? Видишь свет, выход близок.

Сумрак постепенно рассеивался. Впереди белел прямоугольник белого дневного света. Предчувствуя конец неизвестности, они прибавили шагу. Если бы не трава, колющая босые ноги, они бы побежали. В любом случае путники за считанные минуты преодолели последние метры.

— Не спеши высовываться! — успел еще предупредить Картазаев, но Мошонкин уже высунулся.

Он вышел на свет, щурясь от контраста, и от увиденного у него вырвалось непроизвольное:

— Мать моя родина!

Так как на оторопевшего десантника никто не думал нападать, Картазаев махнул рукой на условности и выбрался следом. Он многое видел на своем веку, но то, что предстало перед ним, лишило его дара речи.

У подножия холма, на котором они находились, молчаливо и страшно располагался мертвый город.

На сером от толстого слоя пыли асфальте лежали кучи мусора. Здания зияли отсутствующими дверями и выбитыми окнами. Многие дома рухнули, остальные были близки к этому. Весь город перекосило и перекорежило, словно от ковровой бомбардировки. На месте отдельных зданий возвышались горы щебня. Другие изрядно просели, погребая нижние этажи под тяжестью верхних. На улицах, насколько хватало глаз, не было ничего живого. Ни звука не доносилось из мертвого города. Ни ветерка. Все было неподвижно.

— Но кто-то же подавал сигналы! — воскликнул Картазаев.

С левой стороны город резко обрывался на равнине выцветшего рыжего цвета, неопрятной на вид. Что-то в ней настораживало, но Картазаев не успел определиться, потому что стылую тишину вновь прорезал длинный тоскливый гудок. Если с левой стороны город подпирала равнина, то с правой возвышался лес. Деревья росли густо, образуя мрачную темную стену без единого просвета. Вопреки логике, гудки доносились из глубины чащи. Протяжные и печальные, они словно молили о чем-то. Звали. Торопили. И одновременно в них сквозила безысходность, словно фатальный исход был заранее известен. Картазаев представил себе, как они идут на звуки, а те удаляются, заманивая их все глубже в мертвый и странный лес, и все это будет продолжаться до тех пор, пока они заберутся так глубоко, что не смогут выбраться обратно.

— Пожалуй, мы изменим наши планы, и за гудками пока не пойдем, — решил он.

Его отвлек новый возглас. Мошонкин возбужденно указывал назад. То, что вначале он принял за естественный холм, былоогромной земляной кучей, погребшей небоскреб, выросший под острым углом из глубины недр.

По всему выходило, что сначала обрушилось все, что было внутри. Затем дом повалился, но каким то образом не сложился. А же потом его завалило или наверх рухнуло несколько соседних зданий.

Картазаев сбился со счета, под сколькими этажами они прошли, находясь под землей. По фасаду змеились трещины, в которых застряли предметы мебели и изорванные лоскутья: скорее всего остатки занавесей и внутреннего убранства комнат. Вся эта громада держалась на честном слове, и Картазаев поспешил увести Мошонкина с опасного места.

Возраст города остался неизвестен. Картазаеву так и не удалось определиться хотя бы с приблизительной датой построек. На домах и магазинах не было вывесок. Да и от самих магазинов мало что осталось. От витрин уцелели только пустые рамы. В залах царило запустение. На полах, первоначальный вид которых невозможно было определить из-за толстой корки застарелой и высохшей грязи, остались лишь искореженные полностью обезличенные и обесцвеченные обломки. В одном из зданий путники нашли агрегат, похожий на кассовый аппарат, но буквы на нем были стерты напрочь. У Картазаева сложилось твердое впечатление, что разруха постигла город одномоментно, а не растягивалась на года. Если допустить, что город создал Кукулькан, то, судя по всему, нашлась еще более могущественная сила, что навсегда погрузила город в разруху и хаос.

За все время напарники не встретили ни одного человека. Даже не так, ни единого живого существа. Не было не только людей, но даже кошек и крыс. Не летали птицы. Город был погружен в мертвую тишину. В стылом воздухе, не потревоженным даже легким ветерком, уныло свисали неизвестного назначения неподвижные провода и тросы.

— Владимир Петрович, солнца нет! — воскликнул Мошонкин, остановившись посреди улицы.

— И чтобы это определить, тебе понадобилось больше часа! — констатировал Картазаев.

Небо было ровного белого цвета, будто выкрашенное гигантской кистью маляра. Картазаев определил на глазок высоту небесного купола, конечно, при условии, если бы тот существовал в твердом виде. Километра три, не меньше. В свое время в конторе шли разговоры о секретном эксперименте под названием "Биосфера". Компактная подземная станция, кстати, полностью герметичная, была построена в глубине Уральского хребта. Она насчитывала три этажа, на которых кроме жилого модуля, располагались оранжерея и минизавод по переработке и вторичному использованию продуктов жизнедеятельности, общей площадью в двести пятьдесят квадратных метров. Проект должен был показать жизнеспособность ограниченного количества людей после ядерного удара террористов, повлекшего за собой цепную реакцию и ядерную зиму. Над его осуществлением работало восемнадцать институтов и девяносто заводов, а непосредственно на строительстве было задействовано более тысячи людей и несколько сотен единиц строительной техники.

Это было выдающееся деяние человеческой мысли, венец земной цивилизации. И по сравнению с биосферой, которую создал Кукулькан, стоящее не больше собачьей конуры против Тадж-Махала.

Отсюда следовал вопрос, с какой целью все это понадобилось венерианскому богу? И куда делись люди? Ведь не только Боно знал тайну перехода. Вполне возможно, что за много лет были и другие безрассудные люди. Если они погибли, то должны быть трупы. Останки, кости. Ничего нет. Пустота. Похоже, как если бы то, что их убило, забрало останки с собой.

— Хорошо, что мы не пошли за этими гудками, — подытожил Картазаев, остановившись напротив очередной отсутствующей витрины.

— Что вы сказали, Владимир Петрович? — не расслышал Мошонкин.

— Надо искать ночлег, — сказал ему Картазаев. — Темнеет.

— Как же темнеет, если солнца нет.

— Солнца нет, а ночь вполне может быть.

Картазаев заглянул в разгромленное нутро магазина и заметил в глубине доселе уцелевшую дверь.

— Надо проверить, что там, — сказал он, указывая на дверь. — Нам нужна комната без окон, а дверь мы чем-нибудь припрем. Мало ли что здесь бродит по ночам. Нас не должна обманывать тишина.

Если сначала наступающую ночь заметил только Картазаев, то пока они заходили и осматривали магазин, стало ощутимо темнее. На улицы опустился полусумрак. Опять вдали протяжно загудели печальные гудки.

— Аж мороз по коже, — признался Мошонкин.

Картазаев промолчал, но был солидарен с ним. Что-то ему тоже не нравились эти гудки, которые не приближались и не удалялись.

— Допускаю, что это не гудки, — сказал он после паузы. — А призрак гудков.

— Разве призраки бывают? — Мошонкин даже остановился.

— Ты то должен бы знать.

При упоминании о былых подвигах лицо Мошонкина омрачилось.

— Вот и Сереня Пащук теперь мираж, — горестно сказал он. — Мы с ним с соседних деревень, а я его собственными руками.

— Самоедства не надо, — предупредил Картазаев. — Раз ты ступил на стезю войны, то должен запомнить, есть момент, за которым кончаются разговоры и сомнения и начинается действие. Если ты начнешь сомневаться, колебаться, то тебе конец. Это как с женщиной. Они всегда говорят "Не надо!", но если ты их начнешь слушать, то навсегда останешься девственником, а человечество вымрет, потому что не будет детей.

Напарники наскоро осмотрели торговый зал, потом занялись обнаруженной дверью. За ней оказался короткий коридор, упирающийся в крохотную комнатушку, тоже имевшую дверь.

— Неплохо, — удовлетворенно констатировал Картазаев. — Для верности зафиксируем обе двери. Лишним не будет.

Словно в ответ на его слова наступила абсолютная темень. Не было постепенного перехода, словно дернули рубильник, и стало темно. Картазаев опустился на корточки, нашарил кусок тряпки и поджег. Путники решили найти что-нибудь, что могло служить лежанками, и для этой цели вернулись в зал.

Погруженный во тьму зал выглядел враждебно. Слабый огонек освещал лишь крохотный пятачок. Казалось, вокруг снуют неясные тени, и за путниками наблюдают сотни глаз. Поэтому, набрав ветхих тряпок, напарники поспешили вернуться в укрытие. Отдав тлеющий лоскут Мошонкину, Картазаев накрутил из ветоши факел, но поджег его только после того, как десантник припер дверь прихваченной чугунной болванкой.

— В случае чего она долго не выдюжит, — сообщил Мошонкин.

— Главное, чтобы они не подкрались незаметно для нас.

— Кто они? — Мошонкин даже побледнел.

— Слушай, а может, ты темноты боишься? — подначил его Картазаев. — Как ты с парашютом прыгал, десантник?

Сказанное, а еще больше тон, с каким было сказано, возымели действие, и Мошонкин взял себя в руки.

— Скажете тоже, — важно сказал он. — У меня девятнадцать прыжков. Сами то вы десантировались, Владимир Петрович?

— Только на море, — ответил Картазаев. — Да пару раз на горы прыгал.

— На кавказские? — уважительно уточнил Мошонкин.

— Почему, на кавказские? На Анды.

После того как они заперли входную дверь, и Картазаев запалил заготовленный факел, то сразу выяснилось, что первичный осмотр оказался чересчур поверхностным, и сам коридор остался без должного внимания. В нем обнаружились необследованные двери. Вернее, сами двери отсутствовали, остались только прямоугольные пыльные проемы. Картазаев велел Мошонкину осмотреть правый от себя лаз, сам занялся левым. Сначала он сунул туда факел, потом шагнул сам. По всей видимости, здесь раньше была ванная комната. Ванна стояла и сейчас: большое ржавое насквозь корыто. Оно было доверху наполнено сучьями и сухими ветками. Умереть от холода путникам не грозило, и все это благодаря неведомому постояльцу, загодя заготовившему дрова. Если разобраться, он мог сделать это только в лесу, потому что в мертвом городе не было даже намека на деревья. Скорее всего, аборигены порубили их, когда исчезло электричество. А то, что оно было в начале, Картазаев не сомневался. На это указывали уцелевшие провода. Да и кассовые аппараты к чему-то же подключались.

Внезапно он увидел странную картину. Мошонкин, вытянув руку с догорающей тряпкой вперед, медленно пятился по коридору.

— Ты чего? — спросил он.

— Там, в комнате кто-то есть, — прошептал Мошонкин.

— Кто там есть? — не понял Картазаев.

— Сидит.

Картазаев выбрал в корыте палку покрепче и пошел смотреть. В комнату он сначала опять сунул факел, потом стремительно вошел сам, выставив палку острием по ходу движения. Под ногами неприятно хрустнуло, и ему действительно почудился чей-то застывший силуэт. Картазаев чересчур резко поднял факел, и тот едва не погас.

На стене была тень. Похожа на человеческую. Во всяком случае, у несчастного была голова и две руки, которые расположились так, как если бы человек двигался: одна рука сзади, другая спереди. "Да он убегал!" — понял вдруг Картазаев. Подойдя, он дотронулся до тени. Под рукой был пепел. Толщиной не больше сантиметра, он полностью повторял контуры убегавшего и сгоревшего дотла человека. И в рубке "Колумбии" тоже была тень.

Картазаеву доводилось видеть тень человека, сожженного тепловым излучением ядерного взрыва, но в закрытом помещении это было бы невозможно. Взрыв снес бы весь город. А тут стены, двери целы, а от человека осталась только тень.

— Это какую температуру надо, чтобы от человека только тень осталась? — спросил Мошонкин, в нерешительности переминающийся сзади.

— Не меньше тысячи градусов по Цельсию, — ответил Картазаев.

— Что-то не нравится мне здесь. Может быть, стоит другое место подыскать?

— А что тебе здесь не нравится? — подчеркнуто бодро произнес Картазаев. — Бедняга насобирал дров, которые ему уже не понадобятся, а нам не дадут умереть от холода. А что касается всего остального, то снаряд в одну воронку два раза не попадает. Вас хоть этому учили в госбезопасности?

— Что вы мне все про госбезопасность, я там без году неделя, — обиделся Мошонкин. — Между прочим, я в органы из-за вас пошел.

— Из-за меня?!

— Ну, не совсем. Просто хотел быть таким же сильным и целеустремленным как вы.

— Ну и что, стал? — Картазаев толкнул парня и сказал примиряюще. — Ну ладно, не обижайся. Шутю. А новое место нам искать действительно не резон: огонь ночью далеко виден и нас по нему сразу вычислят. Кто бы здесь не был, я хочу обнаружить их раньше, чем они меня.

— Ну ладно, проехали, — сказал Мошонкин, стараясь казаться грубее, чем он есть.

— Сколько тебе лет?

— Вы же спрашивали. Двадцать один.

Они вернулись в ванную и перенесли почти весь хворост в комнату. Здесь Мошонкин претворил все свое умение налаживать быт в любых условиях. Часть хвороста превратил в подобия двух лож, из другой части соорудил небольшую пирамидку и, попросив на время спички обратно, запалил костерок.

— Сильно не пали, задохнемся, — предупредил Картазаев.

Мошонкин тщательно припер небольшим пеньком дверь, разложился на импровизированном матрасе и, глядя на огонь, мечтательно произнес:

— Сейчас бы картошечки печеной. Мы в ночном пекли. Берешь банку из-под консервов, кладешь в нее картофелину в мундире и в огонь. Вкуснотища.

— Скучаешь по деревне?

— У нас уже одни старики остались, а девки только в соседнем селе, а там парни злющие. Мы с Пащуком сколько из-за этого на кулачках бились.

— Ничего, вернемся, обязательно поедем в твою деревню отдыхать. Шашлычков поедим, ты меня в баньке попаришь.

— Базара нет, — широко улыбнулся Мошонкин. — Нам бы только вернуться.

— А сейчас поспи, Вася. Завтра у нас будет трудный день. Еду надо будет искать.

— А где?

— В городе ничего не получится, в лес пойдем. Ягоды, коренья будем собирать. Ты в грибах разбираешься?

— Да у меня батя лесник.

— Ну и отлично.

— Дежурить, наверное, надо будет ночью. Этот, который там, — Мошонкин опасливо кивнул на дверь, неизвестно кого больше имея в виду, то ли тень, то ли того, кто это сотворил.

— Не обязательно. Незаметно к нам все равно подкрасться не смогут. А уж мы их встретим.

Мошонкин уронил голову и сквозь дрему проговорил:

— А я помню, как вы того спецназовца из госбезопасности…

Через секунду он уже спал. Картазаев сидел на своем лежаке и задумчиво жевал засохшую травинку. На душе было тревожно, и может быть, впервые в жизни он был рад, что работает не один.

Мошонкину показалось, что он лишь смежил веки, но когда десантник открыл глаза, рядом с костерком возвышалась солидная кучка золы. Картазаев все также задумчиво сидел у стенки с неизменной травинкой в зубах.

— Владимир Петрович, вы что не спите? — изумился Мошонкин.

— Я спал, — пожал тот плечами.

— Мне очень стыдно. Мы по очереди должны были дежурить, — виновато произнес Мошонкин.

— Не бери в голову, Вася, — сказал Картазаев. — Нас ждут великие дела. Похоже, уже рассвело.

— Жалко часов нет, а то бы узнали, сколько длится здесь ночь.

— Часы здесь, — показал Картазаев на голову. — Прошло приблизительно шесть часов, как стемнело, и у нас есть шесть часов до следующей ночи.

— Вы думаете, сутки здесь двенадцати часовые?

— Возможно. Во всяком случае, этому можно найти объяснение. Помнится, в легенде говорилось, что Кукулькан священнодействовал исключительно ночью, днем на люди даже не показываясь. Думается мне, он мог для удобства перекроить земные сутки, сделав их из ночи, а день выкинув как ненужную часть механизма.

— Но шесть часов здесь же светло?

— А солнца то нет! — хитро щелкнул языком Картазаев. — Знаешь, врут все-таки люди, говоря, что богом быть трудно. Все в твоей власти. Не хочешь, чтобы наступил день, он и не наступит. Не понравился народ, только пожелай, и нет того народа. Зона смерти.

— Не скажите, Владимир Петрович, — не согласился Мошонкин. — Кому больше дадено, с того больше спрошено будет.

— Золотые слова, Вася.

— Это в библии написано. У меня бабушка очень набожная.

Глава 8

— Похоже, что тут вообще нет никого, — сказал Мошонкин, забравшись на кучу окаменевшего древнего мусора. — Ни единого человека.

— По словам пленного, отправив сюда Томку, Диего последовал за ней сам, прихватив с собой еще двоих: Артура и некоего Аркашку. Так что здесь совсем недавно прошли еще, по крайней мере, четверо, — возразил Картазаев.

С рассветом они продолжили движение. Поначалу им сопутствовала удача, путники обнаружили лужу и вдоволь напились. Мошонкин откопал помятую тару и наполнил ее живительной влагой. Умереть от жажды им теперь не грозило. Через некоторое время Картазаев понял, что они движутся к окраине, и скорректировал направление к центру. Полковник сам толком не мог объяснить, зачем он это сделал, но ему не хотелось покидать город, не изучив его вдоль и поперек. Хотя изучать, откровенно говоря, было нечего. Ветхие покосившиеся здания походили друг на друга как близнецы, разве что пару раз попались небоскребы с настолько перекошенными фасадами и поплывшими несущими осями, что создавалось ощущение, что они рухнут от шума шагов. Несмотря на постигшую город разруху и забвение, полностью разрушившихся домов было единицы. На их месте возвышались многометровые кучи щебня. На стенах домов напарники видели еще несколько теней сгоревших людей. Один жуткий силуэт обнаружился на растрескавшемся то ли от температуры, то ли больше от времени асфальте. Не сговариваясь, они с Мошонкиным обошли это место подальше.

Несмотря на видимое запустение, Картазаев не мог согласиться с Мошонкиным, что они здесь одни. У него крепло нехорошее чувство, что за ними следят. Картазаев велел напарнику быть начеку.

Наконец он дождался подтверждения своих опасений. Они проходили мимо многоэтажки, стоящей на несущих колоннах, словно избушка на куриных ногах. Все пространство между колоннами было завалено холмами мусора, и между ними на миг мелькнул юркий силуэт. Подозвав Мошонкина и указывая совсем в другую сторону, чтобы не спугнуть оппонента, полковник тихо сказал:

— За нами следят, только не верти головой. Он в здании за нашими спинами. Какие будут предложения?

— Делаем ноги? — с готовностью предложил Мошонкин.

— Брать будем, — возразил Картазаев. — Нам нужен язык.

— А если он вооружен, а мы на него с голыми руками?

— Слишком много вопросов, — одернул его Картазаев. — А если, а если. Тебя чему-нибудь научили в десантных войсках, кроме как вопросы задавать.

— Виноват, — сразу подтянулся Мошонкин.

— Ты слева, я справа, — предупредил Картазаев.

По команде они одновременно бросились обегать здание с двух сторон. Картазаеву немного не повезло, он наткнулся на массивный агрегат, похожий на списанный асфальтовый каток, и пока перелазил, потратил несколько драгоценных секунд, так что к месту встречи с предполагаемым лазутчиком Мошонкин подоспел первым. И видно не в добрый час. Картазаев услышал приглушенный вопль, и, подбежав, помог десантнику подняться. Тот тряс покрасневшей ладонью.

— Эта тварь меня укусила! — пожаловался он.

— Что за тварь?

— Я думал ребенок, а он сильный как кабан!

— Короче, куда он побежал? — спросил Картазаев, теряя терпение.

Мошонкин указал внутрь дома, и они устремились в погоню. Им повезло, что в катакомбе комнат и анфилад они не потеряли беглеца сразу. Не успевшая осесть пыль указывала след лазутчика, тянущийся в направлении лестницы на второй этаж. Напарники поднялись и обнаружили следы босых ног на полу, на котором пыль лежала таким толстым слоем, что казалось, что это ковер. На отпечатках было пять пальцев, но подошва была сильно деформирована.

— Сильный, говоришь? — поинтересовался Картазаев, но ответа ждать не стал, а указал Мошонкину, чтобы он взял на себя проверку левой стороны здания.

Сам пошел направо. Скоро нужный след оказался затоптан могучими ступнями.

— Мошонкин! — крикнул Картазаев, и тот сразу откликнулся. — Возвращайся по своим следам.

Вскоре появился запыхавшийся Василий.

— Дыхалка у тебя слабая, — констатировал Картазаев. — Даже слабже, чем у меня.

— Ну, скажете тоже, Владимир Петрович, у вас же спецподготовка, — с неподдельным уважением произнес Мошонкин.

— Не надо лести, товарищ лейтенант, — с подчеркнутой строгостью сказал Картазаев. — Мне кажется, нас водят по кругу.

— Что будем делать?

— Для начала разожжем костер, — предвосхищая вопрос Мошонкина, Картазаев прижал палец к губам. — Надо побольше развести, чтобы дать сигнал остальным нашим. Поджигай эту кучу, — и он ткнул ногой в сторону полусгнившего тряпья.

Внутри кто-то коротко охнул, и куча быстро двинулась прочь, на ходу теряя составные части. От неожиданности Мошонкин потерял не только способность действовать, но даже говорить. Стоял и разевал рот как рыба.

Картазаев присел и выхватил из кучи босую грязную ногу. Хозяин ноги отчаянно заверещал и попытался выдернуть ногу. Не тут то было. Картазаев потянул на себя и выволок на свет грязного человечка, одетого в тряпье. Тот попытался укусить в ответ, но Картазаеву оказалось достаточно разжать руку, чтобы противник, неожиданно потеряв опору, кубарем покатился по полу.

Когда он остановился, Картазаев с Мошонкиным стояли перед ним. Ростом человек был чуть больше метра, но имел лицо пятидесятилетнего мужчины. У него были длинные седые волосы и борода.

— Карлик! — сказал Мошонкин.

— Ты кто? — спросил Картазаев. — Что здесь делаешь? Работаешь на Диего?

Карлик не реагировал. Картазаев повернулся к напарнику и сказал:

— Давай нож, я отрежу ему ухо!

— Не надо ухо! — заверещал карлик.

— Вспомнил русский язык, — довольно сказал Картазаев. — Начнем по новой. Как твое имя?

— Леонард, — представился карлик писклявым голосом, никак не вяжущимся со звучным именем.

— Знаешь Диего?

— Нет.

— Что ты тут делаешь?

— Я заблудился.

— Врешь, и я тебе могу логично это доказать, — спокойно произнес Картазаев.

— Не надо мне ничего доказывать, — грубо оборвал его Леонард и внезапно стремглав прошмыгнул мимо Картазаев.

Не меняя положения, тот схватил карлика за шкирку и чувствительным тычком вернул обратно.

— Во-первых, что значит, заблудился? — продолжал он, как ни в чем не бывало. — Это не джунгли, а ты не похож на зеленого новичка. И ты следил за нами.

— Я боялся подойти.

— Боялся подойти и шел за нами квартал это разные вещи, согласись. Я даже допускаю, что ты дожидался нас специально. Ну не нас конкретно, а тех, кто придет тем же путем. Те, кто попадают в этот город, они же попадают все одинаково: из-под небоскреба внутри горы. Не так ли?

— Ничего не скажу, — угрюмо пообещал карлик.

— А я у тебя ничего и не спрашиваю, — притворно удивился Картазаев. — Ты сейчас поведешь нас к своему хозяину, к тому, кто тебя приставил следить за вновь прибывающими гостями.

— А если я откажусь? — поинтересовался карлик.

— А это видел? — Мошонкин приставил к его носу заскорузлый кулак.

— Без грубости, — одернул его Картазаев, а карлику вежливо сказал. — В таком случае, мы тебя повесим. Но когда мы доберемся до твоего хозяина, город не настолько большой, чтобы мы его, в конце концов, не нашли, я расскажу ему о твоем героическом поступке.

Картазаев демонстративно напился принесенной водой, он подумал, что влага должна здесь цениться и угадал.

— Дай! — протянул карлик руку.

— Далеко идти?

— Четыре квартала, — карлик взял тару и пил, пока потерявший терпение Мошонкин не отнял ее. — Ваша взяла, — вздохнул карлик.

Они спустились, и карлик повел их. Оказалось, до этого они двигались совсем не в том направлении.

— Много здесь народу живет? — поинтересовался Картазаев.

— Целый дом! — с гордостью сообщил Леонард.

— Извини за нескромность, но они все, такие как ты?

— Такой как я один! Остальные вполне обыкновенные людишки, — и Леонард сразу поправился. — Исключая, конечно, досточтимого Глюка и его верных сподручных.

— Кто это?

— Гений, который сплотил вокруг себя коллектив. При нем мы почувствовали себя увереннее. Люди стали исчезать гораздо реже, и то только тот, кто не слушает досточтимого Глюка.

— Как ты сюда попал?

— Я здесь родился.

— Мы ищем одного парня, вернее трех парней. У одного из них пол-лица парализовано. Они должны были прибыть перед нашим приходом. Три парня и девушка.

— Девушка? — Леонард развеселился.

— Что тебя так рассмешило? — удивился Картазаев.

— А что это?

— Ты что никогда не видел девушек?

— Почему не видел? Те, кто пришел также как вы, иногда рисуют их углем на стенах. Но художники из них никакие. Особенно, они стараются, малюя низ живота. Стараются как лучше, а получается все черно как задница негра ночью.

— У вас и негры есть? — спросил Мошонкин.

— А как же?

— Негры есть, а баб нету!

— Не вижу взаимосвязи, — подчеркнул Леонард.

— Ты говоришь как образованный человек, а говорил, что родился здесь.

— У нас учителя есть. Они учат детей писать и читать.

— Опа! — сказал Мошонкин. — Как же ты родился здесь, если у вас женщин нет?

— Это вещи невзаимосвязанные, — философски заметил Леонард. — Меня в развалинах нашли, так же как и остальных детей.

— Кто же вас подбрасывает?

— Этот вопрос у нас не задают. Если не хотите неприятностей, лучше и не спрашивайте. А то народ у нас разный есть. Мало ли.

— А что вы едите? — напрягшись, спросил Мошонкин.

— Мы пришли, — вместо ответа сказал Леонард.

Картазаев с Мошонкиным остановились, а Леонард, вырвавшись вперед, засеменил к десятиэтажному панельному дому. В доме не было крыши, он зиял пустыми глазницами окон, за которыми не замечалось никаких признаков обустройства. Загадка открылась быстро. Леонард спрыгнул в приямок и открыл дверь в подвал.

— Ждите здесь! — велел он и скрылся.

— А говорил целый дом, — разочарованно протянул Мошонкин.

Ждать пришлось недолго. Минут через пять открылась дверь, выпуская наружу целую делегацию: несколько любопытных детишек в лохмотьях, пара стариков да несколько взрослых разных возрастов. Из группы сразу отделились четверо спортивного вида парней, чем-то похожих на испанских футболистов: чернобровые, симпатичные и здоровые, словно жеребцы производители. Они были в трусах и майках, которые не скрывали вздувшихся мускулов на ногах и мощных грудных клеток. "Испанцы" носили длинные, зачесанные назад волосы. Лица у всех четверых были ухожены и сыты. Леонард подобострастно приблизился к парню, волосы которого были длиннее, чем у всех остальных, до плеч, и прихвачены лоскутом, и указал на пришедших:

— Глюк, это новенькие. Они искали тебя.

Глюк ощерился и с отвращением пихнул карлика от себя. Тот свалился в пыль и засеменил в воздухе кривыми ножками, пытаясь встать. Никто не пошевелился, чтобы помочь бедняге. Мошонкин шагнул вперед, но был остановлен Картазаевым.

— Назад, — тихо сказал он. — Мы не знаем сколько их.

Один из "испанцев" лениво предложил:

— Глюк, а давай оставим их снаружи на ночь, чтобы космачи полакомились их вонючим мясом.

— Мы лучше бросим их в болото! — предложил второй. — Из топи останутся торчать только их головы, а болотные пиявки устроят норы у них в задницах, откладывая яйца.

— Грубые вы, — сказал Мошонкин. — Мы можем и обидеться.

Он попытался шевельнуть мускулатурой. В ответ "испанцы" достали оружие. У троих были настоящие ножи. У Глюка арбалет с оттянутой тетивой и вложенным болтом. Картазаев поспешил вмешаться и разрядить накаленную обстановку.

— Зачем так? — миролюбиво произнес он. — Мы можем быть вам полезными.

— А что у вас есть? — спросил Глюк зычным уверенным голосом.

— Спички, вы можете развести ими костер.

— Мы знаем, что такое спички. И нам совсем необязательно просить у вас разрешения, чтобы забрать их у вас. Амарал, возьми их.

Один из двинувшихся с решительным видом парней был остановлен жестом Картазаева. Он вынул коробок из кармана, запалил спичку и попытался вставить ее обратно.

— Могут ведь все сгореть, — с невинным видом сообщил он.

С Глюка разом слезла вся спесь. Картазаев был знаком с таким типом людей.

— Пошутить нельзя? — сказал главарь. — Давай сюда спички, а ты, Амарал, покажи новичкам, где они могут переночевать.

— Музыкант недавно помер, — предложил Амарал.

— А что с ним? Он же не болел.

— Не сдал дневную находку, и мы его наказали согласно закону. А закон у нас только один-за неподчинение смерть на месте.

— Закон суровый, а что делать? — Глюк делано вздохнул. — Музыкант пользовался нашей защитой, но отплатил черной неблагодарностью. Но он спал слишком в хорошем месте, и оно будет слишком жирно для новичков. Я еще не знаю, оставлю ли их на завтрашнюю ночь, а ты им предлагаешь комнату почти в центре дома. Ты им с краю что-нибудь. Где холоднее и всю ночь слышно, как космачи скребутся по стенам. К Анвару-водоносу его подсели.

— Так он же заразный.

— Зараза к заразе не липнет.

Амарал подошел, взял спички и быстрым движение выхватил у зазевавшегося Мошонкина фляжку с водой.

— Тут все общее, — заявил он в ответ на протесты Василия, ухмыльнувшись, но глаза были злые и колючие, словно два буравчика.

Вслед за Амаралом они спустились по облупившимся ступенькам вниз. Подвал оказался поделен на множество секторов, располагавшихся по обе стороны от узкого коридора. Потолок был низкий, так что Картазаеву и в особенности высокорослому Амаралу приходилось пригибать голову. Мошонкин при его невеликом росте прошел не нагибаясь. Но десантника подстерегала другая напасть: коридор через равные промежутки перегораживали высокие переборки, о которые Василий каждый раз с проклятиями спотыкался. Воздух был донельзя сперт и настоян на ароматах людей, которые никогда не мылись, к тому же невесть что ели и не считали нужным сдерживать рвущиеся наружу сопутствующие газы. На стенах висели чадящие факелы, добавляющие к уже существующей атмосфере угарный газ вперемежку с дымом, режущим глаз.

Комнатка, предназначенная гостям, хотя крохотный закуток в самом конце коридора с большой натяжкой можно было назвать комнатой, находилась в неосвещенном месте, что указывало на самую низшую ступень, который занимал Анвар-водонос в социальной иерархии. Пока шли, Картазаев насчитал тридцать восемь "комнат", в которых ютились, по крайней мере, около двухсот человек. В основном старики и дети. Находящихся в силе мужчин были единицы. Картазаеву стало понятно, что при таком раскладе Глюк и остальные "испанцы" творят что хотят.

Амарал входить не стал, остановился на пороге и сказал:

— Тут будете жить. Это комната Анвара-водоноса, но он, скорее всего, помер. Выбросьте труп наружу, только подальше. Ночь через полтора часа, так что поторопитесь сделать все по нужде на улицу. За испражнения в доме наказание смерть. Все ясно?

— Все просто, когда в законе всего одна статья, — ответил Мошонкин.

Амарал недобро глянул на него и сказал:

— У нас не принято шутить над законом, так что укороти язык. Я тебя запомнил. В следующий раз перережу тебе горло.

Едва дождавшись, пока он удалился, Картазаев накинулся на напарника:

— Чего ты его задираешь? Нам тут надо закрепиться, а ты уже нажил себе смертельного врага.

— Он первый начал, — насупился тот.

— Вася, мы не в обычной жизни, тут свои законы. Если мы хотим выжить и сделать то, зачем пришли, то придется играть по чужим правилам, как бы они тебе не нравились.

— Все равно это неправильно. Мы ведь сами служим закону. А если они при нас убивать начнут, нам тоже не вмешиваться?

— Да, не вмешиваться! — сказал Картазаев, теряя терпение. — У нас свой приказ, и ты должен это зарубить на своем курносом носу.

Мошонкин на нос обиделся и сказал:

— Амарал грозился перерезать мне горло, если он кинется, вы тоже не будете вмешиваться?

Готовый взорваться Картазаев вдруг понял, что не знает, что ему возразить. При всем немыслимом раскладе мог существовать и такой вариант, когда он действительно не будет иметь право вмешиваться даже при прямой угрозе жизни этому парню.

— Как хорошо, что я работаю без напарника! — послал он вопль в небеса. — Никто не мучает меня дурацкими вопросами. Знаешь, что я больше всего не люблю? Больше всего я не люблю философские вопросы. Особенно в той ситуации, когда все решается простым действием.

— Ну и какое будет в таком случае ваше простое действие? — не отставал Мошонкин.

— Мое действие будет такое: займемся трупом водоноса и вынесем его до наступления темноты. Если ты такой чистоплюй, то еще и похоронишь его. А это тоже требует времени.

— Я еще не умер, — раздалось вдруг из темноты.

— Кто это? — спросили они в один голос.

— Это я, Анвар-водонос. Вам разве не говорили, чья это комната?

Картазаев нашарил на полу деревяшку, потом поджег ее выуженной в кармане спичкой. Ему удалось утаить от "испанцев" часть своей единственной ценности. Когда он вытаскивал спички из кармана, то наклонил приоткрытый коробок и, как говорится, остался при деньгах.

Водонос лежал на куче тряпья у стенки, и из укрывавших его тряпок торчало только длинное лошадиное лицо с зализанными сальными волосами. На вид ему было лет шестьдесят. У него имелся своеобразный нервный тик: он периодически многократно моргал, с силой сжимая веки. Водонос сразу не понравились Картазаеву.

— Ты слышал весь наш разговор? — спросил он. — Вернее будет сказано, подслушал.

— Вас никто не звал, сами пришли, — произнес водонос, запинаясь, вдобавок к нервному тику он еще и заикался, правда, не так сильно, как моргал, речь его катилась через пень-колоду, и понять его было можно, лишь внимательно вслушиваясь. — Чего ж хозяина теперь обвинять?

То, что он их не боялся, опять-таки не понравилось Картазаеву. Он должен был их бояться. Этот старикашка был явно себе на уме, и умирать пока не собирался.

— А что у тебя за зараза? — поинтересовался Картазаев.

— Это не зараза, — поспешил успокоить водонос. — Ногой с детства маюсь, а теперь вот рану разбередил, ступить не могу.

— А что с ногой? — спросил Мошонкин, по всегдашней привычке обустраивать жилье он соорудил из сухих веток подобие веника и теперь подметал мусор, причем так усердно, что поднял невообразимую пыль.

Старик сначала чихнул, лишь потом ответил:

— Космач укусил.

— А этих здоровяков с черными волосами, которые здесь шишку держат, много?

— Четверо вместе с Глюком. Кроме Амарала, который вас привел, жуткая надо сказать скотина, еще двое: Луис и Мигель. Те тоже свиньи порядочные.

— Опять испанцы! Ну и мода у вас! Что-то ты на них злой, — заметил Картазаев, но про себя подумал, что оно и к лучшему, легче будет договориться. — Кто такие космачи, которыми нас пугают?

— А что дашь, если скажу?

— А по сопатке? — предложил Мошонкин, но Картазаев остановил его.

— А ты деловой, — уважительно произнес он. — Хочешь спичку?

Водонос вскочил с лежанки и, сильно припадая на ногу, засеменил к Картазаеву.

— Оплату вперед! — протянул он руку.

Картазаев, отведя руку со спичкой на безопасное расстояние, повторил:

— Кто такие космачи?

— Обезьяны! — фальцетом вскричал водонос, подпрыгнул с неожиданной для хромого прытью, выхватил спичку и засеменил обратно.

— Что вы их так боитесь, обычных обезьян?

— Может быть, они где и обычные, а в замершем мире макаки-охотники.

— Свинохвостые макаки, — уточнил Картазаев и, обращаясь к Мошонкину, сказал. — Когда я был на Суматре по пустяковому делу, они норовили у меня бананы спереть. Кстати, единственную на ту пору мою еду. Это к тому, какие они охотники.

— Здесь они охотятся на людей, — стоял на своем водонос.

— Умный ты, — с подозрением заметил Мошонкин. — Где ты учился? Ты вообще кто?

— Я здесь родился, — ответил водонос. — Учиться люблю. Тут всякого люда полно перебывало: и профессора и даже академики. Если не нравится, могу и помолчать.

— Слышь, студент, а пожрать у тебя ничего нет? — взял быка за рога Мошонкин. — Два дня ничего не ели, животы сводит.

— А еще спичку дадите? Нет, две! — загорелся водонос.

— А ты дед не промах. Одну!

Водонос прихромал к Картазаеву за предоплатой, затем, порывшись в тряпье, вытащил промасленный сверток. В нем оказалось жареное на углях мясо.

— Это не то, о чем я подумал? — опасливо спросил Мошонкин.

— Мы людей не едим, — водонос даже обиделся.

Напарники, не сговариваясь, набросились на еду. Мясо было не соленое и изрядно обгоревшее, но оно показалось им вкуснейшей едой на земле.

— А что за мясо? — спросил Мошонкин с набитым ртом.

— Космач, естественно, — удивился водонос, но удивление было ненатуральным.

У Мошонкина незамедлительно полезло все обратно. Картазаев сделал над собой усилие, которое далось ему с немалым трудом. Дожевав, он спросил:

— Что ж ты нам людоеда скормил?

— Никто вам не говорил, что космачи людоеды, — возразил водонос.

Мошонкин тотчас остановил извержение и обессилено спросил:

— Ты ж сам сказал, голова садовая, что они на людей охотятся?

— Охотятся и едят-это две большие разницы. Людей они убивают, слов нет, но не это их основное намерение.

— А какое основное?

— Еще спичку.

— Владимир Петрович, мне так видится, что тот, кого называли Анваром-водоносом, умер от заразы сегодня ночью, — стараясь придать обескровленному голосу соболезнующие нотки, проговорил Мошонкин.

— Владимир Петрович, бог с ним с авансом, — легко отказался хромец от своих претензий, и у Картазаева окрепло чувство, что не только он прощупывает старика, но и тот проверяет их на вшивость, и шутка с обезьяньим мясом имела ту же цель.

— Василий, оставь его.

— Вася, слышал, что начальник приказал? — хромец очень быстро адаптировался, своей приспособляемостью он стал даже нравиться Картазаеву.

— Ну, так что космачи делают с людьми? — спросил Мошонкин.

— Они их воруют. Космачи могут задрать того, кто вздумает драться в ответ, но это не обязательно. Во главу угла для них спеленать человека лианами и унести. Тех, кого они воруют, никто больше не видит никогда.

— А что они с ними делают?

— Ходят слухи, будто за лесом есть еще город. Никто не знает, кто его построил и зачем. Там полно еды, и дома все целые. Но горе тому, кто хочет туда тайком пробраться. Этот город и охраняют космачи, которые хватают непрошенных гостей. Оттуда еще никто не возвращался, как и с того света. Никто не знает, что они делают с пленниками. Можете ни у кого больше не спрашивать, никто ничего не добавит к тем словам, что вы услышали от меня.

В это время из коридора донесся голос, предупреждающий:

— Наступает ночь, слава досточтимому Глюку. Двери закрываются, тот, кто не успел, мы не виноваты, космачи же должны что-то иметь.

Следом заскрежетала дверь и вдвигаемые засовы. В напарников эти звуки вселили спокойствие. В эту ночь они могли спать без опасений, хотя загадок вокруг них меньше не стало.

Глава 9

Андрей Урманов по прозвищу Леший лежал ничком между огромных спаренных колес армейского грузовика и не верил, что остался жив. Внутреннее пространство кирхи, вертевшееся словно карусель, замедлило свою круговерть и, наконец, остановилось совсем. В воздухе перестали носиться белые шары раскаленного огня, и сам он гас, точно остывающая спираль в лампе накаливания. Вскоре все затихло, и помещение погрузилось в темноту, но не надолго.

Распахнулись ворота, пропуская внутрь солнечный свет, которые показался чересчур блеклым после случившегося светопреставления. Вошли трое. Один старый, весь высохший, длинный дорогой плащ болтался на нем как на вешалке, и двое молодых мордастых сподручных.

— Упустили фраеров! — сказал старый характерным хриплым голосом, будто тупым напильником драли по железу, и Урманов определил в нем самого Ржавого, которого до этого не видел ни разу.

— Когти надо рвать отсюда! А эту байду взорвать, чтоб никому не досталось! — предложил один из молодых.

— Я тебе самого взорву, Костян! — пригрозил Ржавый. — Сорваться, мы отсюда сорвемся, но байду с собой прихватим! Я еще не всех нужных людей на тот свет с ее помощью отправил. Зовите бригаду!

Вскоре с улицы зашли четыре женщины. Понукаемые Костяном, который сам не решался приблизиться, они обвязали гроб широкими кожаными ремнями. Словно боялись, что он раскроется, и из него восстанет всемогущий мертвец. Гроб не проявлял никакой активности и казался самой обычной домовиной, только большего размера.

Бандиты, переговариваясь, стояли у колеса грузовика, с внутренней стороны которого вжался в обод подрагивающий от возбуждения Урманов. Он понимал, что вздумай бандитам обыскать кирху, то ему конец. Его спасло то, что бандиты были уверены, что в помещении никто не уцелел.

У Урманова до сих пор стояло перед глазами искривленное яростью лицо Картазаева и его крик:

— Ты что струсил?

И свой вопрос, оставшийся без ответа:

— Как мы вернемся?

И выражение брезгливого отвращения на лице Картазаева. Андрей хотел объяснить, но был чересчур горд, чтобы оправдываться, поэтому он лишь повторял как заведенный:

— Как мы вернемся?

Действительно, как. Получив у Картазаева шприц для инъекций, Андрей вдруг подумал об этом. Ведь если они уйдут, то сам гроб останется у Ржавого. Получается, что концы нитей, как бы они далеко не ушли, останутся в руках у их исконного врага. И в любом случае они должны были бы проиграть. Ржавый или сделает так, что им некуда будет возвращаться или подготовит встречу и убьет их при возвращении. И в детском еще мозгу Урманова сам собой возник план, который ни за что не родился бы у взрослого, привыкшего мыслить реально.

Урманов решил украсть гроб.

Когда девицы обвязали домовину, в раскрытые ворота въехал погрузчик. Помещение, ранее казавшееся безразмерным, оказалось настолько мало, что мужчины были вынуждены выйти, чтобы погрузчик мог проехать. Девицы задрали вверх полученные петли, и погрузчик вдел в них ножи. Вилы поползли вверх, и гроб медленно оторвался от грунта. Когда погрузчик двинулся, домовина закачалась на скрипящих ремнях, но женщины придержали ее. По всему выходило, что им приходилось управляться с погрузкой странного груза не в первый раз.

Женщины разбортовали у грузовика задний борт, и погрузчик возложил груз в кузов. Стоило гробу опуститься, как могучие рессоры, способные выдержать нагрузку в десять тонн, с натугой прогнулись. Гроб весил гораздо больше, чем могло показаться на первый взгляд.

Закончив с погрузкой, женщины подняли и задраили борт, после чего вслед за погрузчиком вышли из кирхи. Их сменили Ржавый и Костян. Главарь дал подручному ключи и сказал:

— Поедешь в "Золотой берег". Не гони, чтобы не привлекать ненужного внимания мусоров. Мы поедем за тобой на "бэхе", прикроем.

После чего вышел, а Костян забрался в кабину. От заведенного мотора выхлопные газы ударили прямо в лицо притаившегося Урманова. От неожиданности мальчик не смог сдержать кашля. Костян уменьшил обороты прогреваемого двигателя и настороженно выглянул в окно. Так как он ничего не увидел сверху, то решил спуститься и удостовериться лично. Откровенно говоря, бандит побаивался своего страшного груза, да и кто на его месте не боялся бы.

Череп рвал в клочья и мужчин и женщин, при чем проделывал это легко, словно они были из папье-маше. Будь на то его воля, Костян давно б утопил гробик в море и занимался привычными вещами: тряс деньги с более понятных и безропотных клиентов. Задание везти черепушку куда-то к черту на рога он воспринял без должного энтузиазма. И, похоже, чертова штуковина вздумала взбрыкнуть. Костяну совсем не улыбалась перспектива увидеть за спиной во время движения восставшего из гроба мертвеца.

Поэтому, не заглушая движок, он вытащил ствол и вылез из кабины. Когда бандит стал с опаской обходить машину, Андрей торопливо перебрался к противоположному борту. Мальчик прятался за другим колесом, когда вдруг понял, что машина заведена, мало того, до дверцы рукой подать. Ерунда, что дверца со стороны пассажира, ключи то в замке!

Однако оторваться от пола и пройти пару шагов по открытому пространству оказалось не просто. Под защитой колеса лежалось спокойно. Не хотелось не только ничего не предпринимать, но даже думать ни о чем не хотелось. Хотелось закрыть глаза. Пусть его найдет Костян, пусть застрелит, но легче было встретить смерть, не видя ее. Просто безболезненно прекратить существование. Исчезнуть. Вон сколько народа сегодняисчезло. Не он первый, не он последний.

Но снова перед глазами вставало лицо Картазаева, искривленное гримасой презрения. Было в нем что-то от высшей истины. Многие списали бы это на обычную подростковую впечатлительность и потребность в кумирах. Но Андрей не был обычным подростком. Отец у него пребывал преступным авторитетом, и это наложило неизгладимую печать не только на него самого, но и на всю его семью. И дядья были не последние люди в преступном мире города. Андрей с детства крутился в этом мирке, где смерть шла впереди жизни, а слово "контрольный" совсем не обязательно ассоциировался со словом "тест".

Отец частенько откровенно ломал его, стараясь превратить в озлобленного на весь мир своего преемника, не представляя, что творится с парнем. И даже не предполагая, что в парне, возможно, живет жилка, покрепче, чем у него. Андрей очень рано стал искать, с кого бы брать пример, кто был бы покрепче, чем даже отец. Такой пример он нашел для себя в Картазаеве.

Тот не принадлежал их мирку. Он пришел извне. От него веяло столичной жизнью. Картазаев много перевидал всего в жизни, и много этих самых жизней загубил, но он всегда знал, кого и за что. И он не колебался. Это самое главное, что Картазаев никогда не колебался. Потому что у него была высшая идея. И он всегда знал правильное и единственное верное решение даже самой запутанной ситуации. Потому что он сам и был верное решение. Картазаев как-то признался Андрею:

— Бабы смеются над мужиками, хотя никогда не признаются в этом. Они считают весь наш пол ущербным и годным лишь для того, чтобы бегать за новой юбкой. Открою тебе секрет, это не так. Настоящий мужик это не то, что они себе вообразили. Каждый настоящий мужик способен изменить мир. Пусть в небольшом объеме, пусть около себя. Но способен сломать его, перевернуть и переделать под себя. На это не способна ни одна женщина, несмотря на всю свою природную хитрость и изворотливость. Женщины подспудно ищут то, чего нет в них самих, поэтому крутятся около таких мужиков. Хочешь относиться к их числу?

Слова всплыли в голове Андрея и буквально вытолкнули парня из укрытия. Он поднялся на ноги, чувствуя, как сердце молотом бьет по ребрам. Сделал пару шагов и взялся за ручку двери. Осторожно отжав ее, приоткрыл дверцу. Кабинка была пуста. Костян еще не вернулся.

Андрей поднялся в кабину с таким напряжением, что заболела рука. Дверцу закрывать не стал, чтобы стуком не выдать себя. Передвинувшись на место водителя, подросток уже не смотрел по сторонам, только вперед, как космонавт перед стартом. Когда он включил первую скорость, ему уже было все равно, услышат его или нет. Разъяренное лицо Костяна вынырнуло над спущенным стеклом словно чертик из табакерки.

Бандит вцепился в него, и когда Андрей вдавил педаль газа, он уже не видел, куда едет. Бандит душил его, норовил выдавить-выцарапать глаза. Еще секунда, и это ему бы удалось. Но Леший не предоставил ему этой секунды.

Отчаянно сопротивляясь, он вывернул руль в сторону бандита. Машина была еще в помещении, и с ходу въехала в стену. Со страшным скрежетом с борта смело все выступающие части. В окно лезло все то, что раньше было на стене. Куча всякого железа, кабель, лопающиеся настенные фонари.

Машина выскочила наружу. Не убирая ногу с газа, Андрей крутил баранку. Подчиняясь команде, грузовик пошел по саду широким кругом, выбрасывая из-под колес перемолотый в клочья газон.

За лобовым стеклом каруселью крутились кирха и дом, многократно меняясь местами. Андрей вспомнил, что до сих пор не переключил скорость. Втыкая вторую скорость, он отвлекся, а когда вернулся к управлению, то обнаружил прямо перед собой стену. У него возникло острое желание затормозить, но он задавил его в зародыше.

Грузовик протаранил кирпичную кладку и едва не заглох, но быстро выправился и заревел с новой силой. За стеной была насыпь, и машина полезла на нее, волоча за собой остатки проволочных заграждений, что раньше опутывали забор поверху. Андрей выехал на трассу и врубил следующую скорость.

На столь тяжелой машине подросток ехал впервые. На легковушке баловался, но нерегулярно и несерьезно. Он не знал, сколько на ней скоростей, поэтому на удачу еще несколько раз переключился и на этом успокоился. И в этот момент Андрей увидел погоню. Глухо тонированная "БМВ" возникла вдали, мгновенно нагнала неповоротливый грузовик и стала с пугающей легкостью обходить, как если бы тот стоял на месте, а не продолжал двигаться.

Пассажирское окно иномарки приспустилось, и над ним возникло дуло. Не давая прицелиться, Андрей дернул рулем. Бандиты тормознули, и только это спасло их от того, чтобы многотонная махина смяла легковушку, словно консервную банку. Иномарка улетела назад.

Андрей дал полный газ, но преследователи быстро нагнали его. Теперь бандиты вознамерились обогнать его и расстрелять спереди через лобовое стекло.

Иномарка пристроилась вплотную за кормой, намереваясь осуществить обгон, когда Андрей на полной скорости вжал педаль тормоза. Спаренные колеса "Урала" встали намертво, резина задымила.

Сзади раздался удар, подкинувший прицеп.

Андрей включил передачу и продолжил движение, оставив позади на дороге искореженную груду дымящегося металла.

Бывший водитель Андрея Кит жил в престижном районе на берегу моря. Он принял ванну-джакузи, недавно установленную за тысячу баксов, надел парадно-выходные белые трусы и пригласил лучшую подружку. Ее звали Берта, и это была чистая девчонка, к криминалу не имевшая никакого отношения, правда девчонка со странностями.

У нее был закидон на стихах, она обожала читать их во время секса, норовя сбить его с ритма. В остальном это была отзывчивая девушка, и Кит был от нее без ума, особенно когда она поддевала короткий халат на свои пышные, откормленные на пирожных, телеса и выделывала перед ним всякие штучки. А выделываться она любила. Вот что значит образование.

Они пили из фужеров виски, когда в дверь позвонили. Кит отпер ее, не спрашивая. Он никого не боялся.

— Здорово, Кит! — сказал Андрей.

Мокрый от пота как мышь. И весь какой-то черный.

— Здоровее видали!

— Может, предложишь войти?

Целую вечность Кит смотрел на него, наполняясь раздражением. Ходит тут, кайф обламывает. Да и кто он такой? Сопляк!

А потом он начал то же самое орать вслух. Но недолго. Раздался такой звук, будто очень громко хлопнули дверью, и истеричный крик прервался на полуслове.

Некоторое время девушка с подростком с одинаковым ужасом смотрели на труп.

— Ты не знаешь, где у него ключи от машины? — спросил Андрей, вытирая пот с лица рукой с зажатым пистолетом.

— В куртке.

Они вошли в квартиру, оставив труп лежать ногами на площадке. Дверь! Очнулся Андрей. Он вернулся, втащил покойника и закрыл ее.

Нет, так нельзя. Чуть не погорел на ерунде. Первым делом успокоиться.

Берта смотрела на него с ужасом. Оказывается, все это время он держал в руке пистолет со спущенным предохранителем. И труп затаскивал, и дверь закрывал. Как он себе что-нибудь не отстрелил? Невероятно!

— Только не убивай, я все сделаю! — затараторила она.

Он поставил оружие на предохранитель, сунул в карман. Потом нашел связку ключей в куртке убитого.

— Ты знаешь, где у Кита гараж? — спросил он.

— Во дворе.

— Пошли.

В гаражном боксе Кита вместе с машиной обнаружился автоприцеп. Леший вывел его на задний двор, где было поменьше народа, и подогнал "Урал". После чего возник вопрос, как перегрузить тяжелый груз, ведь Леший не мог даже приблизиться к нему. Он подумал, что бы предпринял на его месте Вольд.

— Уж не сидел бы, сложа руки! — зло подытожил он.

Расцепил машину с прицепом, после чего заставил Берту поддеть буксир к петлям домовины. После этой несложной процедуры, которую девушка выполнила с изрядным нытьем за поломанные ногти, и на которую он должен был цыкнуть, чтобы она заткнулась, и молча делала, что ей поручили, Леший на медленном ходу сволок гроб на прицеп.

Гроб сам самортизировал момент своего падения, зависнув воздухе, после чего лег уже всей массой, заставив рессоры прогнуться. Уже на пределе своих возможностей девушка набросила на домовину брезент.

— Я могу идти? — с надеждой спросила Берта. — Меня мама будет ругать!

— Вали! — коротко велел Леший. — Вздумаешь пасть разинуть, пойдешь за соучастие в убийстве.

Глава 10

Ехать ему было некуда, однако сама судьба дала ему шанс.

Он бесцельно катил по Приморскому бульвару, когда на повороте на Столичный проспект дорогу ему внезапно подрезала знакомая ярко-голубая "Тойота". И номера были Вересаевские. Он повернул следом.

"Тойота" доехала да начала пешеходной зоны и остановилась. Из нее повалила веселящаяся молодежь: Никита, Боря и Вадим. Все они были одноклассниками Андрея. Последней из машины появилась Маша Вересаева. Дурачась, они направились к одному из кафе. Почему бы и нет, опять подумал Андрей и, заперев машину, пошел следом. В кафе имелся только тент, закрывавший посетителей на случай дождя, и столики стояли прямо на асфальте. Леший прошел рядом со столиком, где сидели одноклассники, но никто с ним даже не поздоровался.

Андрей подошел к стойке, но все было очень дорого. Тем временем веселая кампания уже сделал обширный заказ, который официантка не сумела унести за раз. Никитка взялся помогать. Оказавшись рядом, он не замедлил толкнуть Андрея под руку, заставив его жалкие медяки раскатиться по полу, и громко спросил:

— Что, Леший, говеешь?

Пацаны за столиком зашлись от смеха. Андрей обмерил Никиту взглядом сверху донизу. Тот был долговязый, на голову выше Андрея, и конечно сильнее.

— Я вижу, произошли изменения, и ты перестал меня бояться? — спросил Андрей.

— А чего тебя бояться? Ты теперь генерал без войска! — последняя реплика адресовалась кампании, и ребята опять повеселились.

— Значит, ты ждал, пока я ослабну? — спросил Андрей. — А если я был бы ранен, ты, наверное, настольно бы осмелел, что ударил бы меня?

Никита побелел от ярости:

— Да я тебя и здорового урою! — пообещал он.

Но у него в руках был поднос, и сразу осуществить угрозу Никита не смог. Андрей взял изящную пластиковую вилку с подноса и улыбнулся:

— А хочешь, я выну тебе глаз?

Никитка отпрянул. Больше всего его поразило, как Леший улыбался. От его улыбки шел холодок по коже. Это был ДРУГОЙ Леший.

— Хватит, мальчики! — требовательно сказала Маша.

Последнюю сцену она не видела, потому что широкая спина долговязого Никиты все заслоняла, но поняла так, что небольшого росточка Лешего сейчас побьют. Никитка облегченно отступил, а девушка подошла и предложила Лешему купюру взамен мелочи, что он уронил на пол.

В обычной обстановке Андрей бы возмутился, встал в позу или по всегдашней подростковой привычке нагрубил. Но он уже не был ребенком. Поэтому Андрей улыбнулся и сказал:

— Привет. Хорошо выглядишь? Как дела?

Она от растерянности ответила:

— Нормально. А у тебя?

— Пока еще не знаю.

— Ты шутишь?

— Конечно, — улыбнулся он. — Пошли потанцуем.

Он обнял ее, как учил Вольд, всей пятерней и повел под соловьиный голос Меладзе. Они парили и реяли среди этой мелодии. Одноклассники рты поразевали. Она попыталась отстраниться, намекая, что негоже бросать компанию.

— Кто платит за банкет? — поинтересовался Андрей.

— Я.

— Ну и пусть жрут и будут довольны. Нехай подавятся.

Она прыснула от смеха:

— Андрюша, так нельзя.

Леший согласился. На самом деле ему нужен был еще один медляк, еще один, чтобы девушка созрела для главного разговора. Тогда он мог попытаться выцыганить укромное местечко, чтобы укрыть свой драгоценный груз.

Они станцевали еще один медленный танец, потом пару быстрых. Троица за столом, поначалу не замечавшая отсутствия спонсора из-за того, что все были заняты поглощением питья и закуски, ощутимо нервничала. Но до нужной кондиции они не дошли. Нужна была встряска. Когда Маша вышла освежиться, Леший сам подошел к ним и осведомился:

— Ну, как халява, короли местных помоек?

Никитка поперхнулся гамбургером от такой наглости.

— Ты чего? — опешил он. — Давно не получал?

В ответ Леший со вкусом плюнул ему в бумажный стаканчик с остатками шампанского. Когда Маша вернулась, они с Никиткой катались по полу под крики возмущенных официанток. На первый взгляд, Никитка брал верх, на самом деле он уже почти потерял разум от дикой боли в паху, который Леший со всех сил сдавливал обеими руками. Никита уже ничего не соображал, он просто хотел вырваться. Увидев, что девушка вернулась, Леший отпустил страдальца и незаметно мазнул себя осколком пивной бутылки по лицу.

— Ты его поранил, кретин! — гневно обвинила Маша Никитку, которого безуспешно пытались откачать дружки.

Андрей с Машей вышли на улицу.

— У тебя кровь течет по лицу, — сочувственно произнесла она. — Тебя надо в больницу.

— Надо, но нельзя, — покачал головой Леший.

— Почему? — не поняла она.

— Ты забыла кто я? Как узнают, из какой я семьи, меня сразу арестуют. Да еще дело пришлют. Скажут, что я драку затеял.

— Какая нелепость! — возмутилась она. — Почему ты должен отвечать за отца? Ты же не такой! — она понизила тон и спросила. — Ты ведь ничего такого не совершил, правда?

— Правда, — сказал он без паузы, самое главное, когда врешь, не делай паузы, так учил Вольд.

— Вот что, — отважно решила девушка. — Поехали, я отвезу тебя домой.

— Мне туда нельзя, — покачал головой Леший, готовый к такому повороту вещей. — Там отцовы дружки.

— А что ж тогда делать?

— Поехали к тебе, — бесхитростно предложил Леший.

Она замялась.

— Отец в командировке в Эссене, — сказала она. — Это будет не совсем прилично.

— Черт, кровь не останавливается! — воскликнул он как можно более жалостливо.

— Действительно, чего это я? — нахмурилась она. — Из тебя кровь хлещет, да и переодеться тебе надо, рубашка вся в крови. Поехали, так уж и быть выделю гостевую комнату под временный госпиталь.

Уже подходя к стоянке, она вспомнила, что отдала ключи Никитке. Поэтому решили ехать на машине Лешего. Заводя машину, Андрей искал в себе угрызений совести, но не нашел. Только удовлетворение от своей полноценности, оттого, что он добился своей цели. А кого волнует, какой ценой. Как сказал бы Вольд, выдавливая из себя сантименты, становишься мужчиной.

Андрей подошел к панорамному окну во всю стену. Автоматическая поливалка только что полила газон, и на нем блестела лунная дорожка, точно на воде.

— Красиво, — сказал он.

— Мне тоже нравится, — Маша подошла и протянула бокал с горячим кофе.

Леший отхлебнул, с трудом сдерживая отвращение. Он терпеть не мог кофе.

— Напиток богов! — похвалил.

— Может быть, ты хотел чего-нибудь покрепче? Но тебе спиртное сейчас противопоказано.

— Да что ты! Я не пью, — благодушно сказал он, Череп в закрытом гараже, сам он умыт и переодет в теплый халат, ему действительно было хорошо.

— Я люблю мечтать, стоя у этого окна, — продолжала Маша. — Чувствую себя так одиноко, словно я одна на целой планете. Как в фантастическом рассказе Бредбери. Ты не будешь надо мной смеяться? — обеспокоено спросила девушка.

Он заверил, что нет.

— А что у тебя в прицепе? — спросила она вдруг, разом вернув его на землю.

— А что?

— Ничего, но если вернется папа и спросит, то надо будет что-то отвечать.

— Это я свои пожитки захватил. Вещички, усилитель, в общем, всякое барахло. Я ушел от отца.

— Это, наверное, тяжело иметь такого отца. Извини, я что-то не то спросила?

— Ерунда, тебе можно спрашивать меня о чем угодно, — пожал Андрей плечами, действительно, похоже, он становился неуязвим для подобной ерунды. — А чем занимается твой отец?

— Он научный консультант фирмы "Алга-люкс". Они выделили папе этот дворец и платят хорошие деньги

Как же. Леший слышал про эту фирму. Она принадлежала лично Ржавому, не ходила под крышей, а именно принадлежала. Ржавый исправно платил налоги с прибыли, хотя при его положении мог запросто послать налоговиков куда подальше.

— Твой отец ученый?

— Я же сказала.

— А чем он занимается?

— Тебе это действительно интересно?

Прежний Леший бы психанул, сказал, что если она не принимает его всерьез, то им не о чем разговаривать. Хлопнул бы дверью и ушел. Но все это было в прошлом.

— Я ведь чего от отца ушел? — доверительно сообщил он. — Учиться хочу в университете. Не хочу быть бандитом.

— Законное желание, — сразу согласилась она. — Что касается папы, то он занимается математический геофизикой. На самом деле это очень сложно, но и интересно. Отец как-то пытался мне объяснить. Оказывается, что все процессы, происходящие на нашей матушке Земле, можно описать уравнениями из физики и математики. Например, извержение вулкана это пробой изоляции. Силу трения, действующую на все предметы, можно представить в виде электрического сопротивления. Понятно?

— Это все узкоспециально и, наверное, к реальной жизни отношения не имеет?

— Ошибаешься! Даже саму жизнь можно представить в виде формул. Рождение-синтез, смерть-распад на атомы.

— А бога можно представить в виде формул? — неожиданно спросил Андрей.

— Бога? А почему тебя это интересует? Ты верующий?

— Если существует Бог, становится неважным, веришь в него или нет. В том случае, если он существует.

— А он есть, по-твоему?

— Есть.

Она рассмеялась.

— Ну, ты и шутник!

Он потер лоб.

— Действительно, чего это я? — смущенно улыбнулся он, поняв, что едва не выдал себя с головой. — А сейчас твой отец зачем в Германию поехал?

— Там у него коллеги знакомые в местном университете. Подробностей не знаю, но он сказал, что поехал разбираться с крестами.

— С крестами? А что это?

— Я не знаю, — беззаботно сказала она. — Может он действительно хочет вывести формулу бога.

— Именно этого я и боюсь, — пробормотал Леший.

— Да я пошутила! — она засмеялась.

Ночью ее разбудил неясный шум. Накинув халат поверх пижамы, поднялась наверх к комнате гостя и осторожно приоткрыла дверь. Андрей метался на раскиданной кровати, выкрикивая бессвязные слова.

— Как мы вернемся? — спросил он несколько раз кряду, после чего речь его стала несвязной, он что-то говорил про животных, в частности про китов, потом очень ясно сказал. — Я не смогу, Вольд!

Девушка решила его успокоить так, как делал отец, когда она болела и у нее держалась высокая температура. Но едва ей стоило присесть на кровать и положить парню руку на лоб, как Леший вскочил, будто ужаленный и больно вывернул ей руку. У него оказали железные безжалостные руки.

— Ты чего? — даже испугалась она.

— Извини, дурной сон приснился.

Она поднялась, чтобы уйти, но Андрей придержал ее руку.

— Останься со мной. Мне это надо.

Она смутилась.

— Я не могу. Дело в том, что я решила до свадьбы…

— Я не об этом! — сказал он чересчур резко, но поправился, добавив мягче. — Обними меня.

— Если только это, — она легла за ним и почувствовала, что он дрожат как замерзший на улице котенок.

Вскоре он успокоился, согрелся и заснул.

Она спустилась вниз, взяла из холодильника пакет сока и подошла к окну. Ей показалось, что в гараже горит свет. Этого не могло быть, свет выключался автоматически, когда из него уходили, и зажигался опять, когда срабатывали датчики движения. Маша решила, что подвела хваленая техника, а так как считала себя решительной девушкой, то запахнула халат и вышла в сад.

На улице было прохладно. Небо усеяно крупными звездами. Она прошла по замершему саду и потрогала дверь в гараж. Та оказалась заперта. Девушка набрала код и распахнула дверь.

В гараже никого не было, но у стоящей машины горели фары. Девушка подошла и выключила их. Уже собиралась уйти, но вспыхнувшее любопытство не дало ей этого сделать. Она не могла просто так уйти, не глянув, что Андрей возил в своем странном прицепе. Не мог же там быть только один усилитель.

Девушка подошла и развязала полог. Тот неожиданно врезал ей точно плетью. Она даже вскрикнула.

Стоило ей потянуться к тенту, как по нему прошла рябь точно от ветра. Хотя в гараже не было даже сквозняка!

Снедаемая любопытством она собиралась предпринять новую попытку, когда со щелчками пришли в движение щетки стеклоомывателя. Они неряшливо болтались, грозя отвалиться совсем. Маше совсем не улыбалось оказаться виновницей поломки чужой машины, она оставила прицеп и побежала выключать щетки.

Она не видела, что стоило ей оставить в покое тент, как из-под него выползло нечто, отдаленно напоминающее мумифицированную руку, но было при этом длиннее на порядок, и аккуратно притворила брезент. Безвольно свисающие шнуры ожили и змеями сшивали края. Им хватило нескольких секунд, чтобы упаковать Череп словно куколку.

Девушка подлетела к кабине, но только для того, чтобы увидеть, что электрооборудование обесточено. Не успели щетки самостоятельно угомониться, как в гараже погас свет. Это никогда не происходило прежде, и было практически невозможно, потому что датчики многократно дублировались. Но это случилось. Стало темно, хоть глаз выколи.

Маша пошла на ощупь и сразу споткнулась. До этого ровный пол оказался покрыт буграми и пересекался некими узловатыми утолщениями. Она побежала, не разбирая дороги. Ей казалось, что ее норовят ухватить за ноги.

"Больше никогда сюда не приду ночью", — поклялась она. Ее словно услышали и сразу оставили в покое. Девушка неожиданно оказалась перед открытой дверью и выскочила наружу. Тщательно заперев дверь, она вернулась в дом. Но страх не отпускал ее и здесь, тогда она поднялась к Лешему и несмело прилегла с краю.

Чары Морфея развеяли былую робость. Остаток ночи она проспала у Андрея на груди, распустив венец золотистых локонов.

Глава 11

На следующее утро Амарал грубо растолкал Картазаева и Мошонкина. Полковник подумывал, не сунуть ли бандиту "клыка" в самодовольную физиономию, но отказался от намерений, увидев маячивших в дверях остальных "испанцев" во главе с самим Глюком.

— Вставайте, дармоеды! Надо отрабатывать свой ночлег! — завопил главарь.

Они потянулись на выход в толпе остальных постояльцев подвала. Водонос торопливо хромал впереди. Вокруг все толкались и пихались, норовя оказаться первыми на входе, однако хромой толкался ловчее всех и, лавируя между идущими, вскоре затерялся за многочисленными спинами.

— Не упускай хромого из виду! — крикнул Картазаев Мошонкину.

Тот молодецки крякнул и, прикрикивая на идущих, вбуравился в толпу. Спереди загалдели, но Василий знал свое дело туго. Кого вежливо оттирая, а кому и поддавая локтем, он быстро продвигался вперед. Обжатый со всех сторон, Картазаев положился на волю толпы и двигался вместе с ней. Когда, выбрался наружу, неподвижный мертвый воздух показался ему удивительно свежим после спертости атмосферы подвала. При условии, что биогазовую смесь, возникшую в подвале по итогам ночи, можно было назвать атмосферой.

Постояльцы строились в подобие строя, в котором временами было две шеренги, а иногда три и даже четыре. "Испанцы" стояли перед строем, принимая парад. Мошонкин оказался ближе к концу колонны, он крепко удерживал водоноса за правый рукав, и физиономия у последнего была кислая. Может быть, оттого, что левый рукав был оторван напрочь.

— Сбежать хотел без построения, — объяснил Мошонкин, когда Картазаев подошел.

— Слушай сюда, дармоеды! — перекричал общий вялый гомон Глюк, глотка у него была, будь здоров. — Благодаря только мне вы живы до сих пор, но я могу прекратить ваше никому не интересное существование, если вы, придурки лагерные, вечером не принесете мне чего-нибудь полезного или того, что я смогу съесть. А теперь валите отсюда, глаза мои на вас бы не смотрели.

— Вы нам надоели! Убирайтесь отсюда и поживей! — в унисон заголосили другие "испанцы.

— Скорее ходу отсюда! Ходу! — запаниковал водонос и по-молодецки захромал прочь.

Они устремились за ним и вовремя. Остальной народ тоже бодро расходился, но одного бедолагу толкнули в сутолоке, и он упал, оставшись на площади в одиночестве. "Испанцы" выскочили из подвала как черти из табакерки и стали хлестать несчастного плетенными кожаными косицами, приговаривая:

— Лодырь! Прикорнуть решил, пока другие пупки рвут!

— Фашисты! — сжал Мошонкин кулаки. — За что они его так?

— Не вмешивайся, убьют! — предупредил Картазаев.

— Опять не вмешивайся, — вздохнул Василий.

Они прошли квартал, и Василий поинтересовался, что же они ищут. Водонос ответил, что все.

— Никогда не знаешь, что Глюку понравится, — пояснил он. — Еда выше всего ценится. Консервы опять же. Самое лучшее, если просроченные. "Испанцы" их едят и глюки смотрят. Правда, животы у них пучит, хоть святых выноси. Вещи они тоже любят.

— Тут же все сломано, — Мошонкин развел руками.

— Все равно. Их и сломанное интересует. Один раз сломанные часы принес Глюку, так тот мне даже консервов дал своих любимых.

— И что? — спросил Картазаев.

— Отравился, — виновато признался водонос. — Но глюков не видал.

— Да я не об этом, — махнул рукой Картазаев. — Что за часы?

— Ерундовые часы. Две шкалы и обе разное время показывают. Я ж говорю, сломанные.

— Сдается мне, что я видел такие совсем недавно, — вспомнил Картазаев. — Мне надо на них взглянуть!

Однако, как выяснилось, это оказалось труднее, чем он мог себе представить. Глюк вещички при себе не держал, опасаясь воровства. Для подобной цели за территорией подвала у него имелся схрон, про который естественно водонос не знал.

Вскоре они оказались перед приземистым зданием, стены которого состояли из одних балок, прихваченных по углам сваркой. По всей видимости, внутри подразумевались огромные витражные стекла, от которых со временем не осталось и следа.

— Что здесь все-таки произошло? — поинтересовался Мошонкин. — Землетрясение?

— Все может быть, — уклонился от ответа водонос. — Мы нашли все таким, каким вы сейчас видите.

— А тени на стенах? Кто это? — опасливо продолжал Мошонкин.

— Те, кто жил до нас, — сказал водонос.

— Кто их так? Конечно, не знаете?

— Об этом все знают. Те, кто имел огненный арбалет.

— Может быть, их бог наказал? — задал провокационный вопрос Картазаев.

— Ну, если у него был огненный арбалет, то может и он.

— Глупый ты, Анвар, богу арбалет без надобности, — подколол его Мошонкин. — Он тебя молнией промеж глаз. Сначала испепелит, а потом на том свете заставит сковородку лизать.

Водонос принял донельзя деловой вид и сказал:

— Ну что, пришло время поработать, — после чего указал на просматривающееся насквозь из-за отсутствия стен здание. — Тут пожар был, а еще раньше сахар хранился. Он весь спекся и обуглился, но если очистить, то за него можно у Глюка банку консервов получить.

— Ну что будем делать? — спросил Мошонкин у Картазаева.

— Сахар будем искать!

Мошонкин оглядел пепелище и произнес:

— Всю жизнь мечтал на шоколадной фабрике работать.

Картазаев постарался сделать так, чтобы участки оказались рядом. Хоть, откровенно говоря, спрятаться хромому было негде. На полу громоздились угольно черные окаменевшие кучи. Они взяли по арматурине и пытались отколоть хоть кусочек. Задача оказалась невыполнимой. Ничем не лучше поисков Черепа.

— Похоже, этот сахар автогеном варили, — проворчал Мошонкин, раздевшийся до пояса и напоминающего начинающего стахановца.

Он даже вздрогнул, когда Картазаев опустил ему руку на плечо.

— Вы чего, Владимир Петрович?

— Хромой смывается, — прошептал Картазаев. — Пошуми тут немного.

Он исчез среди торчащих балок, словно призрак. Мошонкин и не предполагал, что на глазах можно так замаскироваться, для этого надо быть, по крайней мере, Игорем Кио. Не желая ударить лицом в грязь перед Картазаевым, Мошонкин продолжал ударно трудиться. Ему даже показалось, что куча поддалась.

— Заканчивай железо долбить! — воскликнул Картазаев, вновь появляясь.

— Почему железо? — не понял Мошонкин.

— Чугун? Сталь? Не знаю, у кого температура плавления меньше, но это не суть важно. Ты так и не понял, что это не сахар?

— Ах, хромоножка хренов! — Мошонкин в чувствах швырнул арматуриной. — Где он?

— Не больше квартала отсюда.

— Так идемте скорее, шею ему сейчас намылим.

Картазаев натужно замялся.

— Видишь ли, это сейчас не совсем удобно. Анвар-водонос не одни.

У Мошонкина сразу возникло тысячу вопросов, но Картазаев не удовлетворил его любопытства, только сказал:

— Идем, сам посмотришь.

— Надо поторопиться. Как бы не сбежал, — забеспокоился Мошонкин.

— Эх, Вася, от такого не сбегают.

Анвар-водонос устроил себе укромный уголок на парковке. В зале, где можно было разместить целый автобусный парк, возвышались кучи застывшего цемента. Некоторые имели форму пирамиды, другие походили на лунные кратеры. В одном из таких кратеров и притаился водонос.

Загодя предупрежденный Картазаевым, Мошонкин осторожно высунулся над краем, и от увиденной картины все предупреждения напарника вылетели у него из головы. Водонос был с девушкой.

— Ах ты, хромой черт! — вырвалось у него, и Картазаев был вынужден зажать ему рот.

Впрочем, парочка была занята серьезным разговором, и возглас остался без внимания. Девушка была хороша. Лет семнадцати, не больше. Черные волосы спадали на хрупкие плечи. Чистое лицо и огромные карие глаза. Когда она улыбалась, то становилась похожей на ребенка. Девушка была одета в тонкое платьице, в котором остренько торчали едва начинавшие развиваться девичьи грудки. Водонос, прихрамывая, расхаживал перед ней, заправляя рубашку в мятые штаны, и лицо у него было красное.

Опасаясь быть увиденными, напарники спустились с кратера и укрылись за соседней кучей. Опешивший от увиденного, Мошонкин сел прямо на пол и прошептал:

— Как он посмел? Она ведь еще ребенок!

Непонятно, что было больше в его голосе. То ли боли за поруганную красоту, то ли ревности. Картазаев решил разрядить обстановку.

— Ты о чем?

— Хромой с этой девочкой. Они того?

— Что за ерунда? Конечно, нет.

Мошонкин недоверчиво посмотрел на него и сказал:

— Это вы специально, Владимир Петрович, чтоб меня успокоить.

— Я не знаю, что сделать, чтоб ты мне поверил. Клятву давать не приучен. Я ее только раз давал, когда присягу принимал.

Мошонкин посветлел лицом:

— Правда? — когда Картазаев кивнул в ответ, изобразил бурную деятельность. — Тогда надо подслушать, о чем они там говорят.

— Мне глубоко плевать, о чем они там говорят. Да и заметить они нас могут. Гораздо важнее, куда они пойдут.

Ждать пришлось недолго. Зашуршали стронутые с места камешки, и на вершине соседнего кратера появились хромой и его юная спутница. Мошонкин даже присвистнул: водонос сжимал в руках арбалет. Девушка переоделась, надев брюки и рубаху, и походила на подростка. Теперь она ничем не отличалась от обычных обитателей подвала. Водонос хромал больше обычного, но когда девушка хотела помочь ему перебраться через мешающую им кучу мусора, он довольно грубо оттолкнул ее. Дождавшись, пока парочка выберется наружу, Картазаев с напарником последовали за ними.

Водонос споро хромал впереди, иногда покрикивая на отстающую спутницу. Теперь он походил на злого карлика-колдуна, так как девушка оказалась на голову выше. Она безропотно слушалась хромого. Похоже, для нее он был и хозяин и повелитель.

Пользуясь прямотой улицы, напарники могли отпустить преследуемых на большую дистанцию. Никуда б они не делись в любом случае. Мошонкин вдруг вновь обеспокоился проблемой их взаимоотношений.

— Между ними точно ничего не было? — спросил он.

— Не понимаю, почему это для тебя так важно.

— Дикость. Такая красавица и этот хромоножка. К тому же она несовершеннолетняя.

— Дикость была бы, если б про ее существование узнали другие аборигены, — возразил Картазаев. — Представляешь, ни одной женщины в округе, скопившееся сексуальное напряжение и вдруг такой подарок. Даже не женщина еще оформившаяся, которая, кстати, тоже не выдержала бы напора такого мужицкого стада, а девочка-подросток. Представляешь, что бы с ней сделали те же "испанцы"?

— Выходит, он ее спас? — пробормотал Мошонкин.

— Он для нее и спаситель и избавитель. Она к нему так и относится. К тому же он ее и кормит, похоже.

— Это вообще непонятно? Как хромой добывает еду?

— Это мы скоро узнаем, если ты перестанешь орать.

— Все равно это неправильно, — пробормотал Мошонкин. — Заполучить девчонку в полное свое распоряжение. Она ж несмышленая совсем.

— Говорю тебе, не было у них ничего, — сказал Картазаев.

Мошонкин недоверчиво посмотрел на него, но у него появилась надежда, что дела так и обстоят, как говорит полковник. Преследуемые свернули на широкий проспект, дома на котором стояли редко, и который в километре упирался в лес. Картазаев опять поразился тишине. Вокруг ни звука. Деревья казались единой застывшей массой. Ни ветерка.

До леса не дошли. Крайний дом возвышался менее чем в полукилометре от леса. Восемнадцать этажей покосившихся железобетонных конструкций. Часть панелей вывалилась, обнажив полуобрушенные лестничные пролеты. Не подходя к зданию, водонос укрылся за проржавевшим насквозь, вросшим в землю баком. Девушка пошла дальше.

У самого здания лежали разбившиеся при падении панели. Не доходя до них, девушка повернула направо. Она явно чего-то ждала: все время напряженно посматривала по сторонам. Однако ничего не происходило. Потерявший терпение хромой махнул рукой, чтобы она шла ближе к зданию.

Девушка втянула голову в плечи и начала взбираться на торчащие под разными углами плиты. Было видно, что она до смерти напугана. Движения стали дерганными, девушка часто оскальзывалась и вся дрожала. Следующие события произошли очень быстро и практически одновременно.

Девушка в ужасе закричала и, опрометью кинувшись обратно, в очередной раз поскользнулась, упала на живот и стала медленно съезжать вниз по наклонной плите. В противовес замедленным движениям пытавшейся убежать девчушки по отвесной стене здания стремительно спускался шерстяной клубок. Пролетая целиком этаж, тварь замедляла падение, цепляясь за торчащую арматуру, чтобы затем устремиться в новый полет.

Картазаев, приготовившийся лицезреть продолжение событий, и вообще-то догадывавшийся, что должно произойти, был неприятно поражен прытью Мошонкина. Десантник вскочил на ноги, полностью демаскировав наблюдательный пункт, и устремился на помощь девушки. В процессе бега он безостановочно и громко орал, хватая с земли и швыряя в сторону приближающейся обезьяны камни и палки, а, пробегая мимо хромца, еще и пытался дать ему пинка, но тот успел косолапо отпрыгнуть.

Макака остановилась, повиснув на балконе второго этажа. Расклад ей явно не нравился. Уставившись на бегущего десантника, она открыла пасть с острыми желтыми зубами и испустила пронзительный неприятный для слуха визг. Мошонкин запустил в нее камень. Хоть тот и не достиг цели, разбившись о стену рядом с тварью, это оказалось последней каплей, переполнившей чашу терпения животного. Макака, недовольно урча, раскачалась и вбросила тело в окно второго этажа. В полете она выпустила струйку жидкого кала из лысой, словно выбритой задницы, и исчезла.

Картазаев вовремя заметил, что разъяренный водонос выцеливает из арбалета Мошонкина и поторопился выказать свое присутствие.

— Я тебе стрельну! — пригрозил он, появляясь из-за укрытия и приближаясь к несостоявшемуся стрелку. — Стрела у тебя одна, одного из нас ты может, и подстрелишь, а второй тебе арбалет в задницу засунет!

Но как он и предполагал, у водоноса хватило благоразумия не вступать в открытую конфронтацию. Хромой в сердцах повесил оружие на пояс.

— Вы мне всю охоту испортили! — возмутился водонос. — Я этого космача уже на мушке держал. Что мы теперь жрать будем?

Картазаев опасался, что признание услышит Мошонкин, и не зря. Десантник, к тому времени успевший помочь девушке подняться, взъярился:

— Так это охота была? Выходит, ты, гадский папа, девчонку вместо приманки использовал? Замочу гада!

Он сделал движение в сторону хромца, но этого оказалось достаточно, чтобы девчонка повисла на нем с причитаниями:

— Не троньте его, дяденьки! Миленькие! Мы и так чуть живые!

Она делала судорожные попытки поцеловать руки Мошонкина, гладила его по плечам и груди.

— Ты чего? — отшатнулся тот. — Совсем сдурела?

Настроение девицы изменилось диаметральным образом. С исказившимся лицом она оттолкнула несчастного спасителя, и Мошонкин со всего маху и довольно чувствительно сел на пятую точку. Девчушка схватила небольшой кирпич, и, судя по этому жесту, многострадальный Василий должен был с минуты на минуту лишиться сознания.

— Девушка! Не обижайте моего напарника, будьте так добры, — попросил Картазаев.

Когда она оглянулась, полковник стоял, приставив взведенный арбалет к понуро свешенной голове водоноса. Девица с силой швырнула кирпич в сторону. Подойдя к хромцу, обняла его, испуганно вжавшись всем телом.

— Как тебя зовут? — спросил Картазаев.

Она посмотрела на водоноса, и только после его разрешающего кивка ответила:

— Дина.

— Хорошее имя. Откуда ты здесь взялась, Дина?

Водонос зыркнул глазами и сказал:

— Убери оружие, иначе она ничего не скажет, а я тем более.

— Может, нам его расстрелять? — предложил Мошонкин. — Разве нам нужен водонос?

— Нет, водонос нам не нужен, — согласился Картазаев. — А Дина от нас и так никуда не денется.

Девушка вцепилась в хромого и стала трясти со словами:

— Скажи им все! Убьют ведь, а мне без тебя не жить.

— Да уйди ты! — он оттолкнул ее и сказал. — Можете убрать на самом деле. Я и так все скажу. Все равно ведь своего добьетесь.

— Мудрые слова, — согласился Картазаев и, разрядив арбалет, повесил себе на пояс.

Анвар-водонос пригладил и так сальные волосы, заставив их еще больше прилипнуть к своему вытянутому черепу, и дополняя, а где, перебивая друг друга, они с Диной рассказали все без утайки.

Дина познакомилась с Диего в ночном баре, куда пошла со знакомым парнем. Ей было пятнадцать, ухажеру, студенту, на три года больше. Сидя у стойки, они мило болтали, когда к ним подсел Гектор. Он угостил их коктейлем, а когда Дина вернулась, ее кавалера и след простыл. Гектор начал нагло к ней приставать, а точнее грубо облапал ее. Она влепила ему пощечину, на что он вывернул ей руку и прямо у стойки вкатил укол.

Ее привезли к Диего, он стал ей угрожать, говорил, что они будут насиловать ее стадом, а потом утопят в море как котенка и никто ее не найдет. Если она хочет жить, то ей надо сделать то, что они ей прикажут. А прикажут они ей испортить одну куклу.

— Всего лишь испортить куклу, — сказал Диего. — Ты снова заснешь, а проснешься уже в Алге. Вроде бы в Алге. На самом деле тот город будет совершенно пустой, в нем никто не живет. Ты не должна бояться. Тебе же лучше, никто не будет мешать. Мы дадим тебе адрес, там будет находиться кукла, похожая на человека, но это, конечно же, не человек. Человека ты ведь не смогла бы убить, ведь правда? Когда ты выстрелишь в куклу, у нее даже не пойдет кровь. Просто появится дырка и все. С этого момента мы заберем тебя обратно и, конечно же, сразу отпустим.

После этого Диего сказал, где для нее в ненастоящем городе оставят оружие, и ей опять сделали укол.

Так случилось, что Анвар-водонос промышлял около земляного холма с "падающим небоскребом". Неожиданно холм запульсировал словно живой, им к самым ногам несчастного хромого-о чудо! — выбросило живую женщину.

Возник вопрос, куда девать неожиданно свалившееся на голову сокровище. Вести в подвал не имело смысла, тогда хромой перепрятал ее в укромном местечке, где до этого сделал свой схрон для утаивания части находок. Дни не всегда были удачные, и чтобы не быть битым, Анвар прятал часть добычи в небольшую нору на дне цементного кратера. Там же он держал найденный арбалет.

Арбалет вскоре пригодился. Космачи стали наглеть, и отдельные особи даже заходили в город. Теперь у них всегда было мясо.

— И все было бы хорошо, если б вы не явились и не поломали бедным людям их и так тяжелую жизнь, — заключил водонос.

— Ничего хорошего вас не ожидало, — возразил Картазаев. — Во-первых, "испанцев" вскоре заинтересует, откуда у тебя мясо каждый раз. Во-вторых: Дину, в конце концов, выследят. Кстати, за "падающим небоскребом" шпионил Леонард. Как он тебя не заметил, ума не приложу.

— Карлик вынюхивает что-то. Я на всякий случай подкармливаю его, когда мясо начинает портиться. Он не жалуется.

— Вот я и говорю, положение твое шаткое. Если "испанцы" прознают, тебе не жить.

— Ну и что ты хочешь предложить?

Картазаев велел им обождать, а сам отвел Мошонкина в сторону.

— Что ты понял из их рассказа?

— Генерал Данюк говорил мне про убитых девушек. Диего заставлял их выполнять свои поручения, а потом убивал. Только я не пойму, дались ему эти куклы.

— Это вопрос второй. Почему Диего изменил своей тактике, и сам сюда сунулся?

Напарники задумались. Потом вернулись к притихшей парочке, и Картазаев спросил:

— Жить хотите?

— Опять угрозы? — воскликнул хромой. — Сколько можно? Мы вам все рассказали. Оставьте нас в покое!

— При чем здесь мы? — удивился Картазаев. — Вас "испанцы" и так убьют. Тебя, Анвар, бросят в болото, и пиявки внутри тебя сделают гнездо.

— Нет! — Дина вцепилась в водоноса.

— Бежать вам надо! — сказал Картазаев твердо. — Вместе с нами. Правда, мы потребуем с вас услугу за это.

— Куда бежать? — не понял водонос.

— В город, который за лесом. Там много еды, будете жить без забот.

— Туда еще никто не доходил. Это опасно! — вскричал водонос.

— А разве у вас есть выбор? — удивился Картазаев.

— А может, Мигель сегодня не побежит? — сделал предположение водонос.

Они вчетвером укрывались в неглубокой воронке напротив "испанского" дома. Причем Мошонкин как поборник нравственности втиснулся между хромым и девушкой. Единственным условием совместного похода за лес было то, что Анвар поможет им найти схрон "испанцев".

— Легко сказать! А как? — патетически воскликнул хромой.

— Дело надо делать, а не вопросы разговаривать, — по-армейски кратко пояснил ему Мошонкин.

Анвар подумал ипредложил:

— Можно будет "испанцам" игрушку какую-нибудь подкинуть. Мигель обычно всю выручку в схрон прячет. Перед самым закрытием. Только мы в таком случае снаружи рискуем остаться.

— Очнись, папаша, мы уже считай не местные, а ты все снаружи остаться боишься, — снисходительно заметил десантник.

Надо было торопиться. Да захода оставалось не больше часа. Они вернулись к схрону водоноса, где нашлось много пользительных, а еще больше совсем уж бесполезных и даже отталкивающих вещей. Например, было несколько довольно вонючих чучел космачей.

— Зачем они тебе? — спросил Мошонкин, зажимая нос от несусветной вони. — И ты девушку заставлял все это нюхать?

— Давай "испанцам" подарим, а они его в схрон, а мы проследим, — загорелся водонос.

— За такой подарок они тебя самого в схрон, да поглубже и сверху землицей присыплют, чтоб не сбежал. Существенное что-нибудь давай.

Остановились на большой вазе из белого серебра.

— Серебро они любят. Говорят, злую волю Кукулькана отгоняет, — сказал водонос, но было видно, что ему до смерти жалко вазу.

Добра было много, и практически все Анвар хотел взять с собой. Включая большой медный таз.

— Зачем тебе таз? — недоумевал Мошонкин. — Что ты в нем полоскать собрался, не при девушках будет сказано?

Неожиданно выяснилось, что таз очень полезная вещь.

— Космача можно в нем варить, — неожиданно предложил водонос.

— Варить? В тазу? Ты что сдурел? — десантник с трудом выдрал таз из цепляющихся тонких ручонок старика и зашвырнул подальше.

После короткой, но яростной борьбы оставили только вяленое мясо, арбалет и два ножа. Чучела макак, дырявые ботинки, латаный портфель и протухшую селедку, завернутую в присохшую тряпку, выкинули, преодолевая отчаянное сопротивление старого скряги.

Возвратившийся водонос вручил вазу "испанцам", и вот теперь они ждали, когда Мигель понесет ее в схрон. Вскоре стали возвращаться другие постояльцы, несшие скудную выручку за день. Поток людей иссяк, и установилось временное затишье.

— Стемнеет с минут на минуту, — шепнул водонос.

Мигель выскочил из подвала неожиданно. В руках он держал анварову вазу, в которой лежала еще пара свертков. Со всех ног "испанец" припустил прочь.

— Бежим! Упустим! — вскрикнул Анвар и, прихрамывая, побежал, разом отстав от всех.

Мигель обогнул соседнее здание, позади которого оказалась небольшая возвышенность. За ним улица шла под уклон, вдали упираясь в болото. Оно было рыжего цвета и колючее на вид из-за торчащих, словно копья деревьев.

Мигель свернул направо и влез в цокольное окно. Картазаев намеревался подождать, пока Мигель уйдет, и взять то, что ему нужно без шума и пыли, но все испортил проклятый хромой. Водонос с криком "Не успеем, ребята!", сопя, полез следом. Судя по звукам, Мигель сразу стал его лупить. Ничего не оставалось, как последовать за глупцом.

Картазаев оказался в центре событий вслед за Мошонкиным, где стал свидетелем яростной схватки между двумя крепкими крестьянскими парнями. Мошонкин бил наотмашь, Мигель отвечал тем же. О защите никто не думал. Было непонятно, как при таким ударах у них головы еще не поотлетали.

Картазаеву это надоело. Свалив "испанца" одним единственным ударом под ухо, полковник оседлал его и достал нож.

— Нет! — закричал вдруг Мошонкин. — Владимир Петрович, вы что? Он же без сознания.

Картазаев ничего не понял.

— Но он же потом очнется, — возразил он. — Зачем нам живой сильный враг? Впрочем, как хочешь.

Как он потом пожалел, что послушал глупого мальчишку! Они связали Мигеля, все еще находящегося без сознания, а потом приступили к изучению "испанского" клада. Большей частью схрон был забит посудой из драгоценного и полудрагоценного металла. Оружия не было. Нашелся только осколок округло выгнутого щита с рельефным изображением креста с расширениями на концах. Картазаев видел такой совсем недавно и наверняка бы вспомнил где, но в этот момент они нашли то, за чем пришли.

Продолговатый деревянный ящик оказался забит часами: сломанными и навсегда замолкшими. Были среди них и изящные часики фирмы "Гендерсон". Бедная Катрин, подумал Картазаев. Довелось таки свидеться. Застывшее время на двух шкалах отличалось на трое суток. Интересная закономерность, часы были разные, а разница времени на всех застыла одна и та же: трое суток.

— Уходить надо срочно! — заволновался вдруг водонос. — Берите, что надо и бежим!

Они выскочили из подвала и замерли, словно натолкнувшись на стену. Над болотом возвышалась розовая жирно блестящая арка. Она пришла в движение, заструившись причудливыми кольцами. Тотчас возникло несколько арок поменьше. Картина завораживала и отталкивала одновременно.

— Что это?

— Пиявка! — пояснил водонос. — Они на сушу далеко не вылезают.

— А чего ж ты тогда боишься? Дрожишь весь.

— По настоящему, до дрожи душевной я боюсь только одного, — признался старик.

— Кто же тебя так напугал?

— Мы называем их гулы, — со страхом в голосе произнес водонос.

Часть 3. Гулы

Гулы пришли в Хемрой и убили всех. И последний из народа Хемроя спросил:

— Кто вы?

На что ему было отвечено:

— Мы меченные.

Нилутаифаг.

Глава 1

Лес застыл в недоброй тишине. В неподвижных кронах мачтовых сосен не шумел ветер. Не пели птицы. Кустарник казался вырубленным из камня. Даже воздух застыл на месте, стоило остановиться, чтобы начать задыхаться и чтобы дышать, надо было постоянно двигаться, словно акуле, пропускающей через жабры сонмы мертвой воды. Обнаружилась еще одна странность: не было павшей листвы, вообще какого-то ни было гнилья. Зато землю устилал толстый слой мелкой дисперсной пыли.

Картазаев поначалу опасался, что их будет несложно выследить по следам, но его опасения вскоре рассеялись, ибо следов было много. Во-первых, человеческих. Судя по всему, нашлось много желающих попасть в вожделенный рай, каким казался брошенный город. Россказни о космачах пугали не всех, голод перевешивал страх. Многие бежали от гнева "испанцев".

Следы когтей макак виднелись и на деревьях, и на земле.

Путники переночевали в лежбище водоноса и двинулись в путь, как только посветлело. Полковник торопился увести своих дальше от города. Хоть Анвар и уверял, что "испанцы" в лес не сунутся, Картазаев решил подстраховаться. Водонос не знал, сколько идти до вожделенного города. Чем черт не шутит, может, удастся добраться за один переход.

— Как зайдем в лес, не разговаривать, — предостерег Анвар. — Космачи реагируют на голос. Достаточно одного слова, чтобы нас вычислили. Будем молчать, глядишь, проскочим.

Мошонкин посмеялся над глупым водоносом, но Картазаев одернул напарника. Полковник был знаком с подобного рода охранными голосовыми системами. Правда, до этого ему приходилось иметь дело с компьютерными блоками наведения. Они могут "спать" сутками, но включаются мгновенно, стоит системе распознавания вычленить из общего гомона шумов единственное слово, произнесенное человеком. Очень удобно для охраны военной базы, расположенной в глубине джунглей. Картазаева не насторожило сходство охранных функций компьютерных систем и живых организмов. С другой стороны, дельфинов тоже тренируют убивать боевых пловцов. Картазаева самого в свое время чуть не отправил к праотцам такой симпатяга. Чем обезьяны хуже? Ловкость, острые когти и зубы, прыгучесть. Отличный страж, обожающий перемещаться стаями.

Единственным шансом остаться живым в случае нападения оставалось добровольное прекращение всякого сопротивления. В таком случае обезьяны лишь утаскивали несчастных. Правда, в такое место, откуда еще никто не возвращался.

Путники углубились в лес. Впереди двигался Картазаев. Ориентиры в виде зданий скрылись за стеной деревьев, но полковнику, наученному ориентироваться и не в таких чащах и проплутавшему как-то в одиночку в колумбийской сельве больше месяца, удалось придерживаться нужного направления.

Единственной его ошибкой было то, что он доверил нести продукты Анвару. Обезьянина, черт бы с ней, она все равно оказалась протухшей, но водонос умудрился вылакать всю воду. От площадной брани Мошонкина водоноса и водохлеба спас вынужденный обет молчания. Василий долго потрясал перед носом Анвара натруженным кулаком с бодро оттопыренным средним пальцем, и, судя по этому жесту, парень был возмущен до глубин души.

Ночь подступила неожиданно. Пришлось устраиваться в кромешной темени, ибо нечего было и думать, чтобы развести костер. Путники тесной компанией прижались спинами к сосне потолще. Дина хотела пролезть к водоносу, но была бдительно остановлена десантником, продолжающим блюсти за нравственностью. Пришлось девушке мерзнуть с краю.

Мошонкин тронул Картазаева за плечо и попытался жестами показать, что ночью будет дежурить он. Однако у него ничего не вышло. Во-первых, в темени втуне пропали все его довольно заковыристые жесты. Во-вторых, он заснул первым.

Полковник сидел, по давнишней привычке покусывая травинку, когда сосну за спиной сотряс неожиданный увесистый удар. Девушка рядом инстинктивно дернулась, то ли во сне, то ли по извечной женской чувствительности что-то почуяла, и полковник зажал ей рот.

Космач шумно дышал, распространяя сильный звериный запах. Иногда он влажно шлепал губами и прял как лошадь. Потом вдруг побежал по стволу, с чавканьем втыкая когти в дерево. Полковник почувствовал беспокойство оттого, что не знал, куда направляется тварь: вверх или вниз. Космач резко выдохнул, сосну потряс новый чувствительный удар, и зашелестела, осыпаясь, кора на соседнем дереве.

При последнем выдохе капли слюны попали на Картазаева. Утираясь, он почувствовал, что никто из спутников не спит, и все стараются прижаться друг к другу теснее. Дина, не разбирая, полезла к водоносу, по пути довольно болезненно наступив на Мошонкина. И у Картазаева имелись сильные сомнения, что все вышло случайно.

Больше ночью их никто не тревожил, и с утра они продолжили путь.

В районе полдня сделали привал. Вышло удачно. К этому времени характер леса изменился. Сосны уступили место более низкорослым деревьям: осине, клену и липе, а в низине подстерегало настоящее чудо. Из зарослей камыша торчала верхушка апельсинового дерева с золотыми плодами на ветках.

Путники бросились к фруктам как сумасшедшие. Пока Картазаев пытался их остановить: мало ли какие в заколдованном лесу могут быть плоды, оказалось, что Мошонкин уже ест. Эксперимент прошел удачно: после первого плода десантник сразу не помер, а потянулся за вторым.

Полковник не стал жадно набрасываться на экзотический продукт: съев апельсин, сунул несколько штук в котомку. Анвар со спутницей съели по паре фруктов. Мошонкин долго не мог остановиться. Он даже не ел, он пасся, поедая все подряд, даже зеленые плоды, за что и поплатился. Картазаев обнаружил его, сидевшего с задумчивым видом в кустах. Некоторое время напарники изъяснялись на пальцах. Полковник изобразил, что он несколько разочарован в своем подчиненном, хоть и с пониманием относится к его вновь возникшим проблемам. Десантник показывал, чтобы они начинали движение без него, а он догонит после окончания своих затруднений.

Путники перевалили через бугор, и Мошонкин остался один. Он намеревался скоро догнать их, но паузу пришлось затянуть. Каждый раз, когда он вознамеривался приподняться с корточек, новый позыв убеждал его не принимать поспешных решений. Внезапно на противоположной стороне лощины появились "испанцы". Все четверо и с ними Леонард. Карлика они благоразумно пустили впереди. За ним шли Глюк с арбалетом в руке, Луис и Амарал. Мигель замыкал шествие. Последний был вооружен шестом, на конце которого было закреплено лезвие ножа.

Камышовая стена спасла десантника, и бандиты его не разглядели. Апельсиновое дерево без плодов не привлекло их внимания, и преследователи с ходу форсировали лощину. Они прошли буквально в метре, причем Мигель взялся процеживать кустарник ударами копья. Казалось, сквозь ветви периодически сверкает молния.

Мошонкин попытался слиться с кустами, страшное копье мелькало все ближе. С каждым последующим взмахом Василий ожидал, что оно вонзится ему прямо в лицо. Фигуры бандитов казались непропорционально большими. Жуткая картина происходила в абсолютной тишине, так как бандиты тоже соблюдали режим молчания.

Когда до Мигеля оставался всего лишь шаг, десантник приготовил нож. Удар, нанесенный наугад, даже при попадании сразу не убил бы, так что Василий собирался дорого продать свою жизнь. Он собрал все свое мужество, чтобы не отшатнуться, не выдать себя раньше времени. Когда стало совсем невмоготу и захотелось опрометью кинуться наутек, он представил на своем месте Вольда. Он бы не побежал.

Мигель сделал шаг и, оказавшись напротив замершего Мошонкина, взмахнул копьем. Свет зловеще заиграл на лезвии, которое показалось Василию огромным.

Десантник окаменел и даже не шелохнулся, когда лицо опалило огнем от пролетевшего впритык лезвия. Бандиты теперь удалялись, и Мошонкин смог, наконец, расслабиться. Во всех смыслах сразу.

Но опасность теперь угрожала его друзьям: преследователи шли за ними след в след, отставая на несколько минут. Леонард, словно пес вынюхивал кусты. Бандиты использовали убогого вместо овчарки.

Мошонкин едва дождался, пока бандиты перевалили через гребень, чтобы скрытно последовать за ними. Он ожидал услышать торжествующие крики бандитов, обнаруживших беглецов, и шум битвы, и был готов ринуться в бой.

Против ожидания, беглецов "испанцы" не догнали. Те словно сквозь землю провалились. Преследователи шли минут двадцать, не встречая никого на своем пути. Карлик замешкался, заметался, за что был награжден парой пинков, и устремился вглубь чащи.

Мошонкин вытер испарину, и, дождавшись, пока преследователи скроются в кустах орешника, внимательно оглядел местность и начал скрытное продвижение. Он проделал это мастерски, даже тише, чем когда подкрадывался к купающимся голым девкам на реке, и поэтому едва не заорал от неожиданности, когда крепкая рука сжала ему рот.

Рядом оказался Вольд. Неизвестно откуда он взялся. Секунду назад рядом никого не было. Да и лес не сельва, на пятьдесят шагов вокруг все просматривается.

Картазаев жестам позвал Мошонкина за собой. Напарники отошли в сторонку, и здесь в дупле старой сосны встретились с притаившимися Анваром и Диной. Десантник даже не стал допытываться, как им удалось узнать о приближении бандитов и столь мастерски избежать встречи с ними, грозящей неминуемой гибелью, потому что и так знал, что все это заслуга Вольда. В этот момент благоговение его перед полковником достигло неимоверных высот.

Стали совещаться, что делать дальше. Картазаев показал новое направление движения, лежащее в стороне от курса "испанцев", Мошонкин был полностью с ним солидарен: первоначально необходимо было оторваться от преследователей, но водонос вдруг заупрямился.

Чтобы его поняли, Анвар был вынужден даже достать огрызок карандаша и написать на оторванной бересте. Картазаев прочитал, на лице его возникло усталое выражение как от чего-то смертельно надоедливого, и он протянул листок десантнику. На листке корявыми буквами было написано всего одно слово: "Призраки".

Мошонкин поднес к носу водоноса немаленький свой крестьянский кулак, но жест действия не возымел. Призраков Анвар боялся гораздо сильнее, чем возможной экзекуции. Во всяком случае, он сделал красноречивый жест, сдавив горло руками и вывалив слюнявый язык, показывая должно быть, что призраки сделают с ними.

Прервал дискуссию Картазаев. Показав жестами, что он придушит водоноса раньше, чем до него доберется первый призрак, полковник велел следовать за собой и устремился в выбранном направлении. Сначала они крались, стараясь не производить много шума. Достаточно удалившись, путники двинулись смелее.

Зеленые апельсины и ходьба по сильно пересеченной местности вымотала Мошонкина, и он впал в некое подобие транса. Не хотелось ни о чем думать, а тем более что-то предугадывать. Хотелось идти, куда ведут. С некоторым запозданием Василий понял, что вокруг возникла суета. Все бежали, хромой чесал впереди, увлекаемый Диной и сильно припадая на больную ногу.

Картазаев понукал Мошонкина, пытаясь вбить ему в голову какую-то мысль, и вскоре до того дошло, какую именно. Их догоняли "испанцы". Неизвестно какими путями, но преследователям все же удалось их выследить.

Отбросив сделавшуюся ненужной конспирацию, путники спасались бегством. Хромой сдался первым. Обессилев и дыша как ломовая лошадь, водонос повис на хрупкой девушке, буквально подломив под себя. Не сговариваясь, напарники взяли Анвара под руки с двух сторон. Все эти манипуляции вылились в потерю темпа, и преследователи должны были появиться с минуту на минуту на прямой видимости. Было слышно, как, почуяв дичь, они ломятся напрямую через кусты.

Неожиданно тишину пронзил протяжный печальный гудок, от которого кровь застыла в жилах. Источник звука располагался прямо по курсу, и, судя по всему, они бежали прямо в западню. Ноги беглецов словно присохли к земле. Некоторое время все стояли, шумно переводя дыхание.

Звук не прекращался. За первым гудком последовал второй, третий. Похоже, сигналила машина. Заунывно и призывно. Но откуда в этаком буреломе взяться машине? Следовательно, это были не машина.

Шум погони тем временем приближался. Бандиты наверняка услышали гудки и знали про призраков, но у них было преимущество в виде буфера из беглецов. Они упорно и методично гнали их дальше.

Картазаев решительно потянул водоноса вперед. Хромой попытался соскользнуть у него с плеча, но почувствовал с другой стороны крепкое крестьянское плечо Мошонкин. Дине ничего не оставалось, как последовать за ними.

Стало резко холодать. От дыхания в воздух вырывался пар. Кусты вокруг сверкали серебром: на листьях лежал иней.

— Гулы переводятся как холод, — вспомнил Картазаев слова эксперта.

Загадочные и страшные существа, повсюду следовавшие за Кукульканом. Он создал свой мир, и гулы обязаны прийти сюда. Не они ли подают сигналы?

Стиснув зубы, Картазаев ускорил шаг. Мошонкин едва за ним успевал, а водонос лишь поджал ноги, безучастно наблюдая, как под ними пролетает седая мерзлая земля. Дина поотстала, и был слышен лишь морозный хруст под ее торопливыми шагами. Бандитов тоже было слышно, но событий они не педалировали и держали дистанцию, предлагая преследуемым первыми добраться до призраков.

Те продолжали давать о себе знать долгими тоскливыми сиренами. Звук не приближался и не удалялся. Он просто был.

Лес редел. Между деревьев появились не наблюдаемые ранее просветы, в которых маячило нечто белое, словно саван. Гудки стихли как по команде.

Беглецы выскочили на опушку и не смогли сдержать возгласов изумления.

Перед ними раскинулась безбрежная ослепительно белая равнина.

Ледник выглядел мрачно. Торчали неровно изломанные торосы. Величественно вздымались вмерзшие ледяные глыбы. Среди этого великолепия кучи нанесенного мусора и щебня, сломанные деревья.

Беглецы спрыгнули на скрипучий снег и углубились внутрь ледника. Укрывшись за одной из крупных глыб, стали ожидать появления погони.

Она не заставила себя ждать. "Испанцы" с опаской вышли на опушку. Впереди как всегда Леонард. На шею карлика надет поводок как у собаки. Стало понятно, как бандитам удалось их выследить. У них была хорошая собака.

Можно было, и дальше укрываясь за торосами, углубиться внутрь ледника и оторваться от погони. Но все это имело смысл только в одном случае.

Полковник снял с пояса арбалет, тщательно прицелился и спустил курок. Зазвенела тетива, и сорвавшийся со стапелей болт по наклонной дуге устремился к карлику и с деревянным стуком пробил ему лоб между бровями.

"Испанцы" кинулись врассыпную. На разные лады пропели ответные болты. Одна из металлических стрелок свистнула у самого плеча. Лед оказался ненадежной защитой, и болт пробил глыбу насквозь.

Картазаев поднял на ноги уставших спутников и увлек вглубь ледника. Их не стали преследовать, и у него была нехорошая догадка, почему.

Низкочастотная сирена ввинтилась в уши, заставив ноги примерзнуть на месте. На лице Анвара и его подружки возникло выражение суеверного ужаса. Полковнику с напарником пришлось их подталкивать, чтобы сдвинуть с места.

Казалось, источник звука находится за ближайшим сугробом, но это не соответствовало действительности. Некоторое время беглецы двигались беспрепятственно, никого не встретив. И уже начали успокаиваться, когда грянул гром. Вернее, гудок.

Воздух завибрировал натянутой струной. По сугробам прошлась причудливая рябь.

Анвар грянулся на колени и по-собачьи начал быстро раскидывать снег. Они решили, что он окончательно спятил от страха, но оказались не правы.

Под тонким слоем снега открылся дивной чистоты и прозрачности лед, под которым в свою очередь оказалась толща незамерзшей воды. Казалось, что льда вообще нет, а они все стоят на поверхности темной стылой бездны.

Глубина оказалась порядочной, не менее сотни метров. Из глубины плавно и неотвратимо всплывало нечто.

Оно быстро приближалось, увеличиваясь в размерах. Беглецы инстинктивно кинулись врассыпную. Предмет ткнулся в ледяную прослойку, и лед издал слабое потрескивание. Едва это случилось, на предмете зажглись фары, и стало понятно, что над черной глубиной висит автомобиль.

Он был сильно помят, лохмотья тины свисали с него, медленно колтыхаясь в невидимых взгляду подводных потоках. Сдутые, местами разорванные колеса медленно прокручивались. Отраженный свет фар, попадая в кабину, освещал черепа водителя и его жутких пассажиров. От них от всех остались только скелеты, одетые в лохмотья. Но самое страшное, что внутри белеющих черепов сохранились глаза, дико вращающиеся в пустых глазницах.

Страх был столь велик, что побежали все.

Ледник сотряс новый удар. Лед хрустнул, но снова выдержал.

Беглецы лишь прибавили ходу. Драп продолжался до полного изнеможения. Они углубились во льды, оскальзываясь и чудом не переломав себе ноги. Лишь полностью вымотавшись, остановились.

— Что это было? — спросил Картазаев.

Ответил Анвар.

— Раньше на дне ущелья была автомобильная дорога. На нее обрушилась целая гора льда. Люди в машине это близнецы Григорий, Дмитрий и Степан. Близнецы умерли не сразу. Мы долго слышали гудки, но ничего не могли сделать. Непохороненные призраки не могут найти себе покоя много лет. Они не любят непрошенных гостей, хватают и утаскивают на дно.

— Откуда они про нас узнали?

— У них же есть глаза!

Глава 2

Картазаев по привычке считал призраков аналогом охранной системы, которую необходимо обойти. Полковник не колебался, пусть колеблются трусы. Другого пути все равно нет. Полученное от генерала лично задание не располагало к шуткам. Картазаев обещал доставить ему череп, значит, так тому и быть. При условии, конечно, что выполнение задание вообще возможно. В противном случае Серегину доставят череп не Кукулькана, а самого полковника.

Он вел отряд по леднику. Людей бил озноб. И было непонятно от чего больше: от холода ледника или от страха перед кошмарными наездниками.

Лед жег им ноги, словно они шли по нему босые.

— У меня также чувство, словно нас просвечивают рентгеном, — пожаловался водонос.

— Прекрати ныть, — одернул Мошонкин.

Вскоре они вышли на участок голого льда. Место было свободно от торосов, и ветра вылизали участок до зеркального блеска. Можно было беспрепятственно смотреть сквозь лед как в аквариуме. Более кошмарной картины никто из беглецов доселе не видел.

Глубина в этом месте достигала метров шестидесяти, и чистая стоячая вода просматривалась до самого дна. Дно было скалистое, прорезанное змеящимися ущельями.

Внизу фрагментарно сохранилось шоссе. В нем зияли трещины, вымоины, местами возвышались упавшие скальные глыбы.

Внезапно в ущелье мелькнул свет. По шоссе, лавируя между препятствиями и подсвечивая дорогу тусклыми фарами, двигался автомобиль. Прямо под беглецами он вдруг остановился.

Картазаев в толчки погнал своих людей на ближайшую ледяную глыбу. Он беспокоился за хромого, то тот со страху залез быстрее всех, даже позабыв про свою верную спутницу, которой в свою очередь помог галантный Мошонкин.

В машине отворилась дверца, выпустив кверху поток воздушных пузырей, видно они были захвачены с поверхности и сохранялись до поры до времени в воздушном мешке под потолком. Наружу вышел один из скелетов. Умертвие отошло в сторону от машины, словно гуляя. Картина получилась дичайшая: скелет, небрежной походкой гуляющий по дну затопленного каньона под многометровой толщей воды.

Картазаев жестами показал своим, чтобы не высовывались, и укрылся сам. И вовремя. Скелет поднял голову и уставился на нависшие льды своими выпученными буркалами. Он ворочал ими из стороны в сторону, явно что-то подозревая. Ничего не обнаружив, умертвие вернулось в машину. Хлопнула дверца и машина продолжила свое вечное и неспешное движение по дну.

Картазаев поторопил своих, возобновляя поход через ледник. Не успели люди пройти и половины пути, как призраки нагнали их снова. На этот раз машина ехала без дороги, поднимая взвесь черного жирного ила. Беглецы были вынуждены вновь укрыться на торосе.

То, что призраки нагнали их так скоро, Картазаеву совсем не нравилось. Самое прискорбное, что это произошло, когда конца и края леднику не наблюдалось, и в лучшем случае, это произошло где-то на середине пути, так что в случае необходимости срочной эвакуации неизвестно куда было "бечь". То ли вперед, то ли назад. Переживания никак не отразились на лице полковника. Он лежал на валуне вместе со своими спутниками и покусывал очередную травинку, предусмотрительно запасенную им в лесу.

Его поведение вызывало диаметральные чувства у малочисленного отряда. Если Мошонкин был абсолютно спокоен, всецело положившись на чутье Вольда, то во взгляде водоноса читалось недоверие. Он считал спокойствие полковника показным. Самое неприятное, что так оно и было по сути, а Картазаев не любил, когда его поступки читались.

И вообще водонос казался полковнику подозрительным. Он вспомнил, что переписываясь, Анвар щурился. Водонос был близорук! Качество никак не вяжущееся с малограмотным носителем воды.

Положение тем временем становилось все более угрожающим. Паузы между визитами призраков становились все более кратковременными. Они явно что-то заподозрили, но хитрость людей до поры до времени сбивала их с толку. Но это не могло продолжаться долго. Дошло до того, что люди не успевали сделать и нескольких шагов, как машина возвращалась.

Первым берег увидела Дина. Радовались все, но она проделывала это так непосредственно, что стало видно, что это действительно еще ребенок.

Они прибавили ходу, берег приближался на глазах, дно полого поднималось.

Когда до берега оставалось рукой подать, дно оказалось так близко, так что жуткая машина ездила практически подо льдом впритык. Беглецы передвигались короткими перебежками, от валуна к валуну, пережидая на снежных шапках возвращение своих страшных преследователей. А потом призраки вдруг исчезли.

Картазаев не почувствовал облегчения, напротив, он насторожился. Что-то здесь было не так. Полковник, уже не церемонясь, подгонял вымотавшихся спутников. Все бежали из последних сил, спотыкаясь и падая. От людей валил пар, ввергая Картазаева во все большее опасение быть обнаруженным теплочувствительными умертвиями.

До берега оставалась сотня шагов. На крутом обрыве возвышался лес, который казался настоящим эдемом после ледника. Картазаев не успел подумать, что его опасения оказались напрасными, как треснул лед, и словно рубка всплывающей подводной лодки показалась кабина автомобиля. Горящие фары светили людям прямо в глаза, ослепляя и сея панику.

Водонос повел себя возмутительно, толкнув Мошонкина по направлению к утопленникам. Тот поскользнулся и упал на полпути к всплывшей машине, разразившись гневной тирадой. Простым крестьянским языком он объяснил, что жить водоносу осталось ровно столько, сколько ему понадобится, чтобы встать на ноги.

Процесс этот затянулся, потому что ноги десантника разъезжались на скользком льду, залитом водой из полыньи. Зафырчал мотор, и машина, царапнув кромку колесами, выбралась наружу. После чего дала полный газ и устремилась прямиком на Мошонкина. Тот чудом успел откатиться в сторону.

Полковник, подхватив Дину, выносил на берег. Он проделывал это так энергично, не обращая внимания на стенания девушки, что ее ноги временами не касались льда.

Параллельно с ним, даже чуть быстрее, бежал хромой. Сзади доносился мат-перемат Василия.

Утопленники увидя, что добыча ускользнула, в сердцах на скорости въехали в проделанную полынью. Машина стала почти отвесно, показав беглецам помятую, покрытую слизью крышу, и вертикально ушла на дно. Причину поспешного ретирования беглецы поняли, когда тишину пронзил дикий хохот.

— Обезьяны! — возбужденно крикнул водонос. — Бежим, я знаю место, где можно укрыться!

Он не стал никого ждать и припустил вглубь чащи. Ничего не оставалось, как последовать за ним. Надо было признать, что хромой двигался решительно и быстро, при этом совершенно не утруждаясь выбором дороги, и очень скоро ему удалось оторваться от основной группы. Его спина мелькала далеко впереди, временами пропадая за развесистыми кустами.

— Василий, давай за ним! Не дай ему удрать! — распорядился Картазаев. — Я с Диной замыкающие!

Визги и дикий хохот обезьяньего стада доносился со всех сторон. Лес полнился треском ломаемых сучьев, скрипели ветви под тяжестью тяжелых тел, перелетающих с дерева на дерево.

Впереди обезьян катилась волна невообразимой звериной вони. Полное ощущение, что они угодили в конюшню.

Стая проводила загон технически грамотно. Мохнатые туши мелькали и справа и слева, загоняя беглецов в единственно возможный тоннель, в начале которого Картазаев видел теперь лишь широкую спину Мошонкина, хромой не просматривался уже давно. У Картазаева мелькнула догадка, не кинул ли их водонос, давно нырнув в незаметную норку.

Арбалет бил по ногам, но полковник даже не пытался его применить, потому что знал свои кондиции и вряд ли попал бы в скачущие бешеным галопом по верхушкам деревьев мишени. Впрочем, даже если бы это ему удалось, убийство одной обезьяны вряд ли кардинально изменило ситуацию. Придерживая одной рукой окончательно выдохшуюся девушку, Картазаев взял в свободную руку нож. Проделал это особым способом, из ладони торчало только край лезвия. Способ конечно пижонский, зато убойный для противника, если он не разглядит вовремя ножа.

Обезьяны вошли в раж. Передовые особи, которым удалось обогнать людей, предпочитали не нападать, а прыгали на месте, крутились вокруг оси, остервенело кусая себя за хвост. В общем, устраивали такие бешеные пляски, по сравнению с которыми пляска Святого Витта показалась бы детской забавой. Повсюду блестели когти и не менее устрашающие зубы. Дина в ужасе прижималась к полковнику, он устал и стал терять темп.

Видя катастрофическое положение замыкающих, Мошонкин позволил себя нагнать и подхватил девушку с другой стороны. Хоть он и нарушил приказ, Картазаев был ему благодарен. Он и сам не подозревал, насколько вымотался.

Лес кончился неожиданно, и беглецы выскочили на поляну, в центре которой возвышался дом, целиком, включая крышу, сложенный из толстых бревен. Бревна были старые, серые и потрескавшиеся от времени. Окна закрыты ставнями и заколочены досками крест на крест. Сооружение было хоть и старое, но монументальное. В нем при желании можно было с успехом держать оборону. Во всяком случае, некоторое время.

В дверях махал рукой водонос. Обезьяны с ходу обогнали бегущих и, минуя хромого, взбегали по стене на крышу, с цокотом вгоняя когти в гнилое дерево. Анвар шуганул палкой наиболее наглых особей, словно это были коты.

— Скорее, чего плететесь? — поторопил он.

Полковник с Мошонкиным заволокли девушку внутрь. Не успел водонос захлопнуть калитку, как с той стороны обиженная тварь врезалась в нее со всего маху, но дверь из толстых просмоленных брусков даже не шелохнулась.

— Ты чего вытворяешь? Да я тебя! — Мошонкин взял хромого за грудки.

— Я вас всех спас! — возмутился Анвар.

Неминуемую экзекуцию прервал протяжный скрип отворившейся двери в светелку. Отдернулась вся в пятнах, с момента выпуска не стираная, занавесь, и на вошедших хмуро глянула старуха.

Картазаев был убежден с самого начала, как только увидел мрачный дом, что если кто и живет в нем, то это непременно будет старуха.

На ней было надето цветастое рваное платье, на голове платок. Старуха как старуха, если бы не два длинных изогнутых клыка, торчащих с каждой стороны нижней челюсти.

Водонос, поплевав на руки, пригладил волосы.

— Хозяйка, гостей принимаете?

— Чего надо? Какие гости? — прокаркала старуха.

— Здравствуйте, Алмауз Кампыр! — изливал елей водонос. — Как поживаете? Дозвольте у вас пересидеть, пока космачи не уйдут.

— Нерусская что ль? — спросил Мошонкин.

— На востоке Алмауз Кампыр звучит так же как ведьма у нас, — пояснил Картазаев. — Будь начеку, Вася.

— Чего приперлись? — вскричала Алмауз Кампыр. — Чего там шушукаетесь?

— Чего раскричались? — обиделся Мошонкин. — У нас так гостей не встречают.

— А у нас из гостей шурпу готовят! — перебила его старуха. — Шинкуют и в казан. Лучка, морковки, потом все это шумовкой перемешивают.

— Тебе бы в Смаке выступать, — сказал Мошонкин.

— Кто ты такой шустрый? — закричала старуха с высоты печки.

— Василий, — представился Мошонкин, уперев руки в бока.

— Все Васи противные, — сморщилась старуха.

— Кампырихи тоже, — не остался в долгу десантник.

За дверью оказалась единственная комната с покосившимся давно не мытым полом, освещенная чадящей керосинкой на русской печи.

У стола на лавке сидели трое низкорослых плотных мужика.

— Это что за дядьки? — спросил полковник, на всякий случай, подвинув арбалет ближе к руке.

— А то не знаешь? — ухмыльнулась старуха неожиданно широким ртом. — Женихи. Вы ведь тоже на смотрины пришли?

Наступила немая сцена, в течение которой Картазаев придумывал, что бы половчее соврать, чтоб и старуху не обидеть и чтоб не пришлось потом на самом деле жениться. Положение исправил Анвар. Он всплеснул руками и чуть ли не со слезой в голосе протянул:

— Неужто созрела дочка? Где же это чудо?

— Выросла луноликая. Округлились бедра, словно у молодой ишачихи, выросли молочные груди, словно ферганские дыни, — с гордостью подтвердила Алмауз Кампыр.

Она оказалась почти карлицей, во всяком случае, даже Дине едва ли достала бы макушкой до подбородка. Она обошла вновь прибывших, по очереди задерживаясь у мужчин и пытливо оглядывая новых претендентов. Особое внимание у нее вызвал Василий.

— Дехканин? Сколько у тебя баранов? — строго спросила она.

— Ты бы самовар поставила, потом разговоры разговаривала, — предложил Картазаев. — Женихи не прочь перекусить.

— Молчи, средний! — одернула старуха и на молчаливый вопрос пояснила. — Ты средний, хромой старый, а молодой в самый раз. Косточки сахарные.

— Ты ж не варить меня собралась, — заметил Василий. — А если я твоей дочке приглянусь? Парень я видный, по мне вся деревня сохла. Глядишь и сыночком меня начнешь называть, мамуля!

— Прыткий, — одобрительно заметила старуха, прищурив один глаз, и вид у нее стал пиратский. — Люблю прытких. Ладно, ставьте чай, ведро с водой за печью, там же холодное обезьянье мясо. Чистый филей.

Василий с Диной стали хозяйничать. Вскоре закипел чайник, а на столе возник казан с мясом. Едва появилась еда, мужики тотчас придвинули лавку.

— Э, у нас так не принято, — отвел их жадные руки Мошонкин. — Сначала представьтесь.

Мужиков звали Ахмурвик, Бекмудар и Парвал. Как оказалось, претенденты прибыли уже давно.

— Чего вы тут околачиваетесь, мамкины хлеба жрете? — удивился Мошонкин. — Валили бы отсюда.

— Тарантула еще не выбирала, — пояснил Ахмурвик. — Теперь, после того, как вы обезьян за собой притащили, нам тем более не уйти.

— Стало быть, невесту величают Тарантула? Редкое имя, — заметил Мошонкин. — И при таком имени она действительно красавица?

Алмауз Кампыр, сидевшая во главе стола и поглощавшая пищу огромным ртом, при этих словах крикнула:

— Тарантула, иди сюда моя красавица! Люди хотят на тебя посмотреть.

Занавеска откинулась резким нетерпеливым движением, видно невеста заждалась, пока ее пригласят. Мошонкин не преминул поперхнуться.

Тарантула оказалась не красавицей, и это еще слабо сказано.

Женщина была не первой свежести, было ей далеко за сорок. Но про ишачиные бедра старуха не врала. С этой стороны Тарантула напоминала теннисистку Сирену Вильямс, помесь мужика и изюбря. В маму дочка пошла длинными и изогнутыми, торчащими наружу зубами. Саблезубая невеста оказалась.

— Ну-ка подвинься, средний! — потребовала старуха, усаживая невесту рядышком с Мошонкиным.

У того сразу аппетит пропал. От невинной девушки разило потом как от лошади.

Чтобы не мешать влюбленным, Картазаев пересел на другую сторону, оказавшись между Ахмурвиком и Парвалом. Крепкие парни притиснули его с двух сторон, и полковник почувствовал себя неуютно. Он попытался дотянуться до своего арбалета, но Ахмурвик преградил ему путь широкой, словно лопата ладонью, говоря:

— Надо доверять друг другу, средний.

— В среднем надо, — согласился Картазаев.

Он продолжал есть, но впрочем, без особого аппетита. Смотрины продолжались. Тарантула подкладывала Мошонкину наиболее аппетитные куски обезьянины, притискиваясь жарким давно немытым телом. Василий чувствовал, что еще немного и его вырвет. Тарантула невзначай положила ему руку между ног, и выражение лица у девушки было оценивающее, как если бы она прикидывала размеры покупаемой на рынке моркови.

— Как бы не обмануться, — мило улыбнулась она, отчего клыки царапнули ей виски. — Я ведь девушка неопытная.

Чтобы защититься от вопиющей невинности, Мошонкин положил ногу на ногу. Тогда Тарантула стала ощупывать ему ноги и изрекла довольно благоприятный вердикт:

— Сколько у тебя мяса!

У Василия возникло справедливое подозрение, что на нем может быть и женяться, но потом точно съедят. К слову сказать, к Тарантуле никак не подходило словосочетание "выйти замуж". Может, у нее и не было мужского достоинства в физиологическом смысле, но все остальные достоинства сильного пола наличествовали. Как-то широкие плечи, мощная грудная клетка, которую не спутал бы с женской грудью даже слепой паралитик. Про могучие слоновьи бедра и чугунный зад уже говорилось.

Занятый своей бурно разворачивающейся личной жизнью, Мошонкин и не заметил, что события за столом приобретают угрожающий характер, и сидящие по обе руки от Картазаева мужчины злобно щерятся на него. Водонос с Диной, оказавшиеся более чуткими, опасливо отодвинулись на край стола и уже оттуда наблюдали развитие событий, не имея возможности повлиять ни на их развитие, ни на их исход.

Конфликт вспыхнул, когда Картазаеву, которому надоело давиться с соседями, вознамерился встать и, как оказалось, не мог этого сделать. Во-первых, его сдавили с двух сторон словно школьника. Картазаев даже возмутился от такой неприкрытой наглости. Во-вторых, Ахмурвик наставил на него под столом взведенный арбалет.

— Сидеть, средний! — в наглую осклабился он. — Ну и что ты теперь намерен делать? Оружия же у тебя нет.

Картазаев тяжело посмотрел на соперника и проговорил:

— А мне не нужно оружия.

Ахмурвик, не рассчитывавший встретить сопротивление, забегал глазками и завопил:

— Это почему тебе не нужно оружие? Ты что, из мормонов?

Вопль привлек внимание Мошонкина, и тот, наконец, уяснил, откуда может грозить опасность, но оказалось, что десантник находится не в лучшем положении. Старуха с дочкой также притиснули его, не давая двинуться точно так же как и полковнику. И выражение их лиц было явно не радушное. С хищно загнутых клыков закапала слюна.

— Мне не нужно оружие, потому что я возьму твое! — спокойно продолжал Картазаев.

Ахмурвик отшатнулся и спустил тетиву. Полковник ухватил Парвала за шею и прикрылся им, вытащив на линию огня. Бедолага плотно насадился на выпущенный в упор болт.

Под визг женщин Мошонкин опрокинул стол вместе с оторопевшим Ахмурвиком. Полковник оказался на ногах и, прикрываясь трупом, наступал на третьего бандита. Бекмудар размахивал заряженным арбалетом и кричал с перекошенным лицом:

— Не подходи!

Картазаев последовал совету и с расстояния в пару шагов швырнул в него трупом. Парвал получил еще болт, но ему было уже не больно. Картазаев сбил Бекмудара с ног и подскочил к нему с ножом в руке:

— Дернешься, заколю!

— Чего? — спросил бандит, поднимая голову.

Мошонкин сцепился с Ахмурвиком. Как и в случае с Глюком, поначалу он позабыл обо всех полученных уроках рукопашного боя, и обрушил на соперника размашистые рабоче-крестьянские удары. Когда противник практически потерял сознание, парень вспомнил о десантном прошлом и пару раз врезал, как учили, ногой. Когда он закончил бить, Ахмурвик рухнул как подкошенный. Как оказалось, удары Мошонкина — единственное, что удерживало его на ногах.

— Мошонкин, уходим! — крикнул Картазаев, перезаряжая арбалеты, отнятые у поверженных врагов.

Занавеска рывком откинулась. В проеме стояла Тарантула, упираясь головой в потолок.

— Я и не знал, что вы такая большая, — дипломатично заметил Мошонкин.

— Куда же ты, Вася? А как же наша свадебка? — упрекнула девица. — Поматросил и бросил. Так получается.

— Он вернется, — пообещал Картазаев.

Когда он хотел отодвинуть брошенную девушку, Тарантула отодвинула его в ответ. Полковник с ускорением пересек комнату наискосок и, споткнувшись о перевернутый стол, оказался на полу. Мошонкин предпринял решительную атаку. Своими круглыми кулаками он врезал девушке пару раз, но больше не успел. Тарантула отвесила ему такую тяжелую оплеуху, что десантник смел остатки мебели и оказался рядом с Картазаевым. Водонос, под шумок возжелавший прошмыгнуть заспиной красавицы, был схвачен за ворот.

Безо всякого усилия Тарантула подняла его в воздух. Ноги водоноса висели, не касаясь пола. Силачка раскачала его и отбросила в угол. Потом поймала удирающую с визгом Дину и швырнула следом.

Картазаев поднял арбалеты.

Тарантула, увидев направленное на нее оружие, издала вопль, от которого заложило уши. Потом резкими по-мужски размашистыми шагами пошла прямо на Картазаева. Полковник спустил оба курка. Болты пропели свою убойную песню, резко оборвавшуюся, когда силачка перехватила их в полете, словно две спички сдутые сквозняком со стола.

Картазаев снял с пояса свой арбалет и разрядил его вслед двум другим. Он ошибочно посчитал, что руки силачки заняты и ей нечем будет защищаться. Что это не так, он убедился, когда Тарантула поймала болт зубами. Она торжествующе смотрела на него, смакуя произведенный эффект. Так вышло, что девица пропустила момент, когда Мошонкин разрядил в нее четвертый, одолженный им у врагов, арбалет.

Болт врезался Тарантуле в лоб. Поначалу казалось, что он оторвал ей всю верхнюю половину головы, лишь потом стало ясно, что голова монстра и состоит из двух половин, вернее, из двух страшных челюстей, увенчанных огромными зубами. Откинутая верхняя половина увлекла Тарантулу за собой, и девица со страшным стуком рухнула навзничь, но не умерла, как можно было ожидать.

Чудовище извивалось по полу и щелкало жуткими челюстями. Пришедший в себя Ахмурвик волею случая оказался рядом с Тарантулой. Вопя от ужаса, он кинулся наутек. Тарантула вцепилась в него точно пес. Челюсти клацнули, и Ахмурвик разом лишился ноги по бедро.

Люди кинулись к дверям, но людоедка отшвырнула труп и напала. Картазаев со всей силы ударил Тарантулу арбалетом, целя в голову. Силачка легко вырвала орудие у него из рук и запустила в ответ. Полковник увернулся, арбалет с такой силой врезался в стену, что разлетелся на куски.

Подкравшийся со спины Мошонкин обрушил на людоедку табурет. Тарантула повалила десантника, вцепившись в ногу. Василий тщетно пытался вырваться. Ведьма раскрыла страшную пасть, готовясь отхватить десантнику ногу, но подскочивший Картазаев заклинил ей пасть ножом.

Неизвестно, чем бы закончилась схватка, если бы Мошонкин не увидел люк в подпол, увенчанный медным кольцом. Откинув крышку, они с полковником налетели на Тарантулу одновременно и, уворачиваясь от клыков, потащили к люку. Раскачав воющую ведьму, сбросили вниз, после чего приперли крышку всеми имеющимися под рукой тяжестями.

Люди так торопились покинуть жуткий дом, что отомкнули входные двери, даже не озаботившись тем, что их могут поджидать обезьяны. Беглецов едва не прибило грузом, свалившимся с крыши. Мимо с воплями пронеслись обезьяны, не обращая на людей никакого внимания. Вскоре стало понятно почему.

Грузом, едва не пришибившим людей, стали останки обезьяны, а может, нескольких обезьян, сыпавшиеся с крыши. Алмауз Кампыр сидела на печной трубе, потрясая окровавленными руками и бесновато выкрикивая проклятия:

— Я вас достану! Вы у меня слезами кровавыми умоетесь за мою дочку!

Глаза ее полыхали праведным гневом. В знак траура она сорвала платок и распустила грязные спутанные космы. Удаляясь и теряясь в лесу, беглецы еще долго слышали посылаемые вслед проклятия.

Картазаев торопил спутников.

Они безнадежно опаздывали.

Картазаев с горечью подумал о несправедливости. Почему все самое заветное само падает в руки подонкам? Все равно, что лучшая красавица безропотно отдается распоследнему сифилитику.

— Лубаантун кое-кто увидит раньше нас, — вздохнул он.

— Кто? — поинтересовался Мошонкин.

— Диего, — сказал Картазаев.

Глава 3

Диего принимал душ.

Выйдя голый, тщательно причесался перед зеркалом в рост человека.

Потом достал из шкафа заранее пошитую лучшими портными парадную форму унтерфюрера СС с железным крестом на груди.

Он не обращал внимания на шум, доносящийся со двора. Там его головорезы впихнули в кирху отчаянно сопротивляющуюся Тамару, потом кинули туда же Аркашку Листунова, напоенного таблетками со снотворным, не понимающего что происходит, потерявшего сознание не под действием лекарств, а от страха. Артур тоже принял таблетки, но до последнего шел сам, лишь в конце его занесли.

Заглянувший доложиться о выполнении приказа еще живой Гектор запнулся, увидев шефа в эсэсовской парадке.

И тут Диего засуетился. Его спутники уже в Лубаантуне, а он все еще здесь. Он должен быть первым!

Наложив жгут, торопясь, сделал укол, точно его могли поймать строгие преподаватели в престижном Мясном колледже, где учились дети избранных людей города, и где каждый третий был наркоман.

Уже под властью наркотического дурмана Гектор с подручным понесли его в кирху.

Полет внутри нефритового гроба соединил всех четверых. Временами им казалось, что они есть одно общее вопящее тело, у которого четыре пары ног и рук. Это было дико больно, соединяться в несоединимое. Бог словно гневался на них и старался показательно наказать, чтоб другим было неповадно.

В полете внутри ревущей трубы со стенами из голубого со всполохами огня Диего опять стал Димой Вырезовым. Ему было восемнадцать лет, и он в одних кальсонах, которые даже в институте заставлял носить его отец Виктор Анатольевич, начальник отдела импортных поставок Алгинского порта, стоял на балконе. Зубы его стучали. Зима выдалась студеная, пар вырываясь изо рта, делал седыми волосы. Каменный пол балкона жег ноги сильнее кипятка.

Мать, всю жизнь прожившая испуганной серой мышкой при властном отце, скукожилась в кресле. Ее порывом было помочь спасти чадо, но страх прочно удерживал на месте, парализуя, лишая воли. Дмитрий подпрыгивал на месте, попеременно меняя ногу. И уже была мыслишка, не сигануть ли вниз, с пятнадцатого этажа. Но он слишком хорошо знал, что не сделает этого. Он отомстит. Отомстит всем, в первую очередь матери. Он убьет ее первой.

С треском отдираемого замерзшего утеплителя растворилась дверь смежного балкона, показывая лицо дворничихи, подавашей ему знак, чтобы он перелазил к ней. Ибо не первый раз строгий папашка выгонял его на балкон. Но была одна причина, по которой Дмитрий ни разу не воспользовался приглашением. Вот и сейчас эта причина в лице шестнадцатилетней дочки дворничихи, маячила у матери за спиной.

Дмитрий остро почувствовал, что стоит прилюдно почти голый, в старых отцовых кальсонах с болтающимися завязками и оттопыренными пуговицами на ширинке, одна из которых висит на одной нитке. Но это была не самое дно его унижения. Открылась дверь, и Виктор Анатольевич громогласно вещует:

— Это позор! Я застал своего недостойного сына за просмотром так называемого фильма про любовь этого скандально известного режиссера Тинто Мандрасса. Как ты мог смотреть эти ужасные фильмы про любовь? И самое отвратительное, — тут Виктор Анатольевич взял паузу, словно хороший артист. — Самое страшное: у него была эрекция!

От этих слов Дима Вырезов закричал, трансформируясь и превращаясь в Диего.

Он сам, Аркашка Листунов и Артур возлежали на песке у моря. Чуть поодаль, некрасиво разбросав ноги, расположилась Тамара.

Диего ругнулся вполголоса. Он ненавидел женщин. Было время, когда он страдал из-за того, что они не обращают на него внимания, а если обращают, то лишь для того, чтобы рассмотреть его врожденное уродство. Долгими вечерами он стоял у зеркала, закрыв парализованную половину лица ладонью и представляя, каким он мог бы быть.

Нечего было и мечтать, что кто-нибудь полюбил его, но долгое время это было его идеей фикс. И закончилась она, как и следовало ожидать, полным фиаско, навсегда отучившим его от вредной привычки мечтать. В старших классах он увлекся девушкой, которая, как ему показалось, стала оказывать ему знаки внимания. В ней не было ничего особенного. Не красавица, глаза как у мышки, он так и называл ее "Мышкой".

Ребята трепались много, говорили, что она трахается со всеми подряд, но Диего было все равно, он был рад, что хоть кто-то посмотрел на него. Растущий организм требовал своего, ему нужна была женщина. Диего пошел бы к проституткам на Столичном проспекте, но очень боялся своего отца. Виктор Анатольевич, душка на работе, был настоящим сатрапом дома. Он вел себя так, словно считал сына бесполым, и таковым тот должен был оставаться до конца жизни. Отец рьяно следил за его моральной чистотой, словно чужой человек, приставленный для надзора сторонним контролирующим органом.

Он всегда знал, где сын находится в настоящий момент. Если это была не библиотека или на худой конец концертный зал консерватории, то Диего должен был находиться дома и точка. Никаких возражений не принималось.

Не имея возможности встречаться в другом месте, Диего привел Мышку домой. Столько лет прошло, а перед глазами до сих пор стоит испуганное лицо матери, как будто он привел домой дикую волчицу. Уже потом он понял, чего боялась мать, скорее всего, зная тяжелый характер мужа, она предчувствовала, что ничего хорошего из этой затеи не получится.

Материнское чутье не обмануло, хотя по началу Виктор Анатольевич отнесся к спутнице Диего вполне благожелательно. Он был не похож на самого себя. Весь вечер вел благочинные беседы, даже пытался шутить. Шутить…

Все было настолько благопристойно, что он даже вызвал личного водителя, чтобы отвезти девушку домой. Фамилия водителя была Кучеров. Неприятная личность. Прыщавый, насквозь пропитавшийся запахом несвежего белья, грязь под желтыми прокуренными ногтями. Диего до сих пор вздрагивает, когда вспоминает, с каким грохотом распахнулась дверь от папкиного удара. Виктор Анатольевич влетает в комнату сына с криком:

— А ну вставай, сучье племя!

Он хватает сына за шкирку, другой рукой берет за ворот мать и так словно двух пойманных воришек тащит на лестницу. А там, в подъезде, Кучеров уже сношает Мышку стоя. Его Мышку. При виде появившихся свидетелей он глумливо ухмыляется, но занятия не прерывает. Пот струится по его лицу с бессмысленно вытаращенными глазами и тягучей струйкой слюны в уголке рта. Голый он вонял еще сильнее.

Виктор Анатольевич бегал вокруг с торжествующим лицом. Точно такое же у него было на запуске нового портового оборудования, когда его показывали по телевидению.

— Давай, поднажми, уплочено! — подначивает он.

Наконец Кучеров шумно кончает и, напоследок одобрительно хлопнув девушку по ягодицам, удовлетворенно отлипает от нее. Но Виктор Антальевич не успокаивается. Не стесняясь жены, пригибает Мышку, и начинает мочиться. У Диего до сих пор перед глазами нелепая сцена. Мышка спускается по лестнице, а отец с расстегнутыми штанами бежит за ней. Выглядывающие на шумок соседи торопливо исчезают в своих норках. А Виктор Анатольевич ликующе кричит:

— Всего двадцать долларов, Дима! Ты знаешь, как выбирать себе подружек. Это вдвое дешевле, чем на Столичном проспекте!

От этого торжествующего крика Дима Вырезов окончательно превратился в Диего. В психологическом плане что-то сломалось в нем при виде шумно дышащего самца, сделавшего свое дело. Он даже не мог смотреть на себя голого. А женщин стал ненавидеть.

Он выкрал у папеньки тысячу баксов, и тот же Кучеров за эти деньги вывез Мышку на яхте в море, после чего связал ей руки и ноги и утопил словно котенка.

— Только как ее связал, поимел девчонку, — хохотнул он. — Все равно ведь добру пропасть.

Он любил потом рассказывать, как несколько раз одевал ей на шею камень, но просыпающаяся раз за разом похоть заставляла камень снимать, и он продолжал насиловать девушку на мокрой палубе.

Так получилось, что Кучеров стал последним любовником Мышки и ее убийцей. Но у Диего ничего не шевельнулось внутри. Ему стало все равно. Он даже сделал Кучерова своим водителем, когда ушел в банду к Ржавому. Между ними установилась незримые отношения, непонятные ему самому. При виде Кучерова Диего испытывал дикую смесь ненависти и одновременно необъяснимого удовлетворения и даже удовольствия, поднимавшегося с низа живота и греющего душу неким дьявольским теплом. Перед глазами возникала сцена животного спаривания на яхте рядом с погребальным камнем, в такие моменты Диего боготворил своего шофера.

С каким наслаждением он отдавал женщин Черепу! Изворотливые твари, они верили, что смогут его обмануть и вернуться живыми. Они хотели жить любой ценой. Какое убожество. Женщины готовы на все, лишь бы уцелеть. В такие моменты он всегда вспоминал Мышку.

И эта белокурая тварь тоже хотела жить. Столичная штучка. Диего и не знал, что в госбезопасности работают такие. Если бы он был способен, то бы изнасиловал ее. Но он сам не мог, и другим не позволил.

Она подобралась совсем близко к его тайне, и тогда они захватили ее, загнав в угол на "Колумбии". Блондинка успела сжечь какие-то документы, но не это суть важно. Когда пацаны тащили ее в кирху, Диего шел следом и смотрел ей в глаза, стараясь уловить проявления страха. Ждал, когда она начнет лебезить. Но он спугнул ее. Эти твари от природы очень чувствительные, они читают ваши мысли, и они очень упрямые. Поэтому, когда она почуяла, что он хочет увидеть ее страх, то постаралась спрятать его поглубже, назло ему.

Он увидел обручальное кольцо на пальчике и спросил:

— Замуж собралась? Значит, жить хочешь? Но ты ведь скоро умрешь. Череп никого не выпускает живым, ты должна знать.

И они бросили ее в гроб, прямо в центр гроба, прямо в его засасывающую бездну. И Диего остался терпеливо ждать, когда он исторгнет ее жалкие останки.

Однако пора было двигаться. Диего растолкал Аркашку и Артура, а уже после велел им привести в чувство Тамару. Он не мог себя заставить даже прикоснуться к женщине, не говоря уже обо всем остальном. Потом стал определяться с местоположением.

Они находились на берегу мертвого моря. На поверхности, на сколько хватало глаз, не было волн, и вода стояла неподвижная и черная как мазут. Все вокруг было другое, ненастоящее на вид. Даже песок под ногами был не рассыпчатым и давился сквозь пальцы словно пластилин.

Невдалеке на обрыве стояли сосны с застывшими кронами. Ни ветерка, духота неимоверная.

Диего не удивился этим фактам. Он знал. Он, урод, задавленный деспотом отцом, импотент, обозленный на весь остальной нормальный мир, он единственный из всего этого мира ЗНАЛ.

Он сразу заподозрил, что из немого судна, с тенями на стенах, выкинутого бурей на берег, можно поиметь гораздо больше выгоды, чем думал Ржавый. Поначалу он делал все, как велел главарь. Они поставляли Черепу девушек, называли адреса и давали фотографии тех, кто должен был умереть.

Накаченные наркотой девицы особо и не соображали, что к чему. Череп забирал их, а затем выплевывал обратно, изуродованных и переломанных словно куклы. Знакомый не понаслышке с теорией относительности и единственный в группировке, кто прослушал университетский курс, Диего смекнул, что для одних минуты, для других часы, и что на самом деле девицы проводят внутри Черепа гораздо больше времени. Во всяком случае, некоторым из них его хватило, чтобы выполнить задание по устранению неугодных персон.

Например, Лешего убили прямо в квартире любовницы. Диего потом распорядился найти эту шмару. Она утверждала, что убийство произошло у нее на глазах. Вдвоем с Лешим они находились в хорошо охраняемой квартире, в которой даже окна имели повышенную степень безопасности и состояли из бронированного многослойного стекла. Леший пил кофе, как вдруг в центре его лица без какого-то ни было шума возникло пулевое отверстие.

Единственное, что спасло женщину от обвинений, что она завалила любовника, так это то, что в квартире не нашлось вообще никакого оружия. Из сострадания сунув ее в гроб к Черепу, Диего задумался.

Следовало бы узнать, сколько в реальном времени девицы существуют в мире Черепа, и что полезного есть по ту сторону реальности. Так как живых свидетелей получить не получалось, то он выдавал обреченным жертвам бумагу и карандаш, веля записывать время и по возможности набрасывать план местности, куда они все попадали.

Выяснилась интересная деталь. Больше трех суток в зоне никто задерживаться не мог. Слепая сила вышвыривала их, даже тех, кто желал бы остаться, остерегаясь гнева бандитов за невыполненное задание. Ведь убивать соглашались не все. Вышвыривала не живых, словно опасаясь, что они могут раскрыть тайну Черепа.

А тайна, конечно, существовала. В окровавленных обрывках, которые попадали к Диего, он находил наброски неких планов. Трудно было разобраться в каракулях девиц, многие из которых совершенно не разбирались в картографии.

Диего сидел долгими ночами и склеивал кусочки, подшивал друг к другу. Понемногу вырисовывалась карта города, и он вдруг понял, что это Алга.

Женщин выкидывало в разных районах, и не сразу, но Диего заподозрил, что существует некая система.

Создавалось ощущение, что кто-то могущественный перетасовывает все эти забросы с таинственными никому не ведомыми целями. Словно что-то искал, творил. Ему, так же как и Диего, было при этом наплевать, сколько погибнет людей и во имя чего все это.

Диего сходил с ума, не имея возможности найти разгадку. Озарение пришло внезапно, явившись для Диего очевидным подтверждением его собственной незаурядности. Он не считал, что должен кому-то там, на небесах ли на земле доказывать, что он гений. Он это и так знал.

Так из разрозненных картинок он понял, что речь идет о Пути. Так для себя Диего определил эту интереснейшую загадку. Таких он не встречал в своей жизни. Ни когда учился и тщился доказать теоремы, якобы не имеющие доказательств.

Все имеет свое доказательство, и все имеет свою цель. Даже там, где речь идет о таких вроде бы вечных вещах, как Бог, например. И у него есть цель, о которой ничего не сказано единственно по той причине, что пишущий Библию ее не знал. Не поставили его в известность и все дела. Не посчитали нужным.

Диего как манну небесную ждал каждую последующую заскорузлую бумажку, вынимал ее из холодных застывших пальцев ("Ваши пальцы пахнут ладаном") и шел получать очередное послание с подробностями о Пути.

Путь изменялся. Он искривлялся, плутал по улочкам, возвращался. Он выпытывал, искал сам себя. Чаще всего Путь следовал в сторону леса за Лесным проспектом.

Здесь находился санаторий "Лесной рай" и элитный дом со штаб-квартирой Диего. Он скрежетал зубами, когда думал что разгадка где-то рядом, может статься, в соседней квартире. Так близко и так непредсказуемо далеко. В соседней квартире и соседней реальности, расположенной дальше иных галактик.

Хоть он и не знал наверняка, Диего догадывался, чей это Путь. Кто нащупывает пути дорожки в странном городе, не имеющей ни привычных границ, ни определенной географической точки расположения. Череп тоже что-то искал.

Все эти знания были до определенного момента совершенно бесполезны, ибо в заколдованном городе никто больше трех суток не жил, а те, кто вернулся, были годны лишь разве что как набор органов для трансплантации. Прострация продолжалась до тех пор, пока не появился Боно.

Плевать на то, что он убил кого-то из людей Диего, в городе, живущим одним портом, всегда найдется достаточно не ущемленным здоровьем молодых парней, которые не захотят его растрачивать в доках. Парадоксально, но слово "докер" в портовом городе, каким была Алга, давно слыло ругательным. Главное, что Боно доказал, что из Лубаантуна можно вернуться живым.

Боно сновал туда и обратно с легкостью кролика, доставаемого фокусником из цилиндра. Цели его были Диего не ясны. Вроде он за кого-то мстил. Не это суть важно. Теперь у Диего появилась возможность достигнуть Лубаантуна и самому пройти Путь.

Едва это понял Череп, как он сам вышел на контакт. На тех же обрывках все новых жертв, бросаемых Диего на растерзание Черепу, появились таинственные записи, которые трудно было приписать принесшим их женщинам. В самой первой записке появилась фраза: "Чернецы творяху Кукулькану жерцу от злата и сардиона вавилонского камесидал".

Диего сразу понял, это послание ему лично. Схватив записку, он устремился к Гаранину-старшему. Однако даже тот затруднился понять ее смысл.

— Чернецы это монахи, — перевел он. — Монахи изготовили Кукулькану-жрецу нечто из золота и…сардиона? Скорее всего, речь идет о рубине. Но что такое камесидал? В древнеславянском не было такого слова. Либо науке о нем ничего не известно. Скорее всего, это фальшивый славянизм. Кто-то пытается перевести на древнеславянский слово из другого языка, пользуясь законами русской орфографии. Больше ничего нет из той же серии?

— Появится, — пообещал Диего и не ошибся.

С очередной жертвой к нему попала новая записка. В ней не было ни карты, ни схемы, как бывало обычно, когда девушки, пытаясь спасти свою жизнь, писали и наносили на бумагу все, что видели. Была только одна фраза, которая никак не могла принадлежать инфантильным созданиям. "Камесидал червлен есть образом, блещашеся, свеща светится и по свету идущи обрящут".

Прочитав сей опус, Гаранин сказал:

— Кто-то упорно наводит тебя на этот камесидал. Не знаю, что это такое, но его тебе прямо таки навязывают. Дают ориентиры, признаки. Пишут, в частности, что он светится.

— А путь не указывается? — задыхаясь от предвкушения, спросил Диего.

По обыкновению он разговаривал с обоими Гараниными, и Гаранин- младший покачал головой и с укоризной посмотрел на своего однокашника. Диего не сдерживаясь, отвесил ему пощечину.

— Зачем ты так, Дима? Я ведь и так судьбой наказан, — на глазах инвалида выступили слезы.

— Значит, согрешил, — ухмыльнулся Диего. — И не смей называть меня Димой, убогий! С той жизнью покончено навсегда. У меня нет ни отца, ни матери, я от них отрекся. И с превеликим удовольствием. Не нужны мне эти уроды. Я стою на пороге большой удачи. Скажу тебе по секрету, тот, кто пишет мне эти письма, поможет мне стать здесь самым главным. Тогда я покажу этому провонявшему рыбой городишке, кто здесь настоящий хозяин.

— Мне кажется, ты стоишь на пороге чего-то ужасного. Кто этот летописец?

— Когда кажется, сам знаешь, что надо делать, ты же бывший поп. А про летописца разинешь рот, брошу тебя вместе с отцом в море, привязанными к твоей коляске.

Каждый раз, встречаясь с калекой, он делает все, чтобы унизить его. И все равно обида не утихает, жжет его изнутри. Надо же, паралитик, все издевались над ним в школе, а по большому счету он счастливее его. Вот его отец рядом с ним, он не гнобил его столько лет, историю исправно изучал, а не торчал на вечных авралах в порту, а потом на таких же вечных пьянках с девицами в саунах. И он, великий Диего, в грош не ставящий своего собственного отца, должен ходить к нему на согнутых, просить что-то.

Он, объездивший полмира. Обедавший в Париже в ресторане, где при входе стоят гарсоны в матросках и бескозырках. Он евший осьминога в Венеции. И он что-то просит у отца инвалида. Диего гасит в себе порыв убить обоих Гараниных прямо сейчас.

Сколько он угробил женщин, пока не пришла записка, где впервые появилось упоминание о пути. "Сий же Путь уподоблен есть 7-му сыну Иллигутову Вайстару, князю немечину, и ягоже обычай есть царем, еже уветом своя порядити, таче и мучити злодея".

Гаранин перевел это как "Указанный Путь прошел барон немецкий Вайстар (В) иллигут. Который после этого стал царем и наставлением успокаивал или казнил злодея (преступника)".

Диего мучил зуд нетерпения. Он перестал спать ночами. Женщин по его приказу бросали в гроб к Черепу ежечасно. Гектор так пресытился, что не мог даже насиловать. Тогда он раздевал девушек, заставляя их голыми бегать по саду, и так развлекался. Женщины рыдали от ужаса, и это было самой лучшей музыкой для Диего. Отольются всему женскому роду его слезы. Он уже представлял себя царем, вершителем судем. Прикидывая, как избавится сначала от Ржавого, подомнет его группировку под себя. Потом настанет черед городских. Дядя Боря и Шершавый исчезнут. И будет в городе одна группировка, как и положено. Одна городская банда.

Дальше Диего не заглядывал, но была у него мечта подмять под себя порт. Хотя тот и ходил под ментовской крышей, и денежки отстегивались в областное управление. Но чем черт не шутит, пока бог спит. Если пара чинов с большими звездами на погонах бесследно исчезнут, то была возможность и порт отвоевать.

Столько лет папашка на него гробился. Имел, конечно, но это все ерунда, если взять порт под свою "крышу". Вот где настоящие деньги и настоящая власть над городом. Любая красавица сочтет за честь соединить с ним свою судьбу. А что? Взять и жениться на победительнице городского конкурса красоты. Это был бы номер, враз утерший носы всем тем, кто относится в настоящее время к нему свысока. А таковые все. Как же он их ненавидел! Всех без исключений.

Учителей и преподавателей, которые старались не смотреть на его перекошенное лицо. Сокурсников, в открытую потешавшихся над ним. Подбрасывающих записки со скабрезными рисунками и надписью "Я тебя люблю!" Стыдно вспоминать, но за все время учебы на 23 февраля он не получил ни одного подарка от девочки. Ни одного. В то время как парты одноклассников ломились от подарков. Некоторые получали по три подарка за раз. Он ни одного.

Он отбривал тех, кто пытался издеваться над ним, мотивируя это тем, что ему не придется тратиться на ответный подарок на 8 Марта. Но каждый раз он ждал. Ждал напрасно.

Как он мстил. Скольких сестер, дочерей, жен он погубил. Нет им числа. Жажда мести в груди разгоралась все сильнее. По большому счету ему не нужна была власть или этот порт. Ему нужна была месть, но такая, чтобы мир содрогнулся.

И тогда он написал записку Черепу, прямо спрашивая, что он должен делать и каково будет вознаграждение. Ответ пришел незамедлительно, уже со следующей жертвой. "Пришедшим Путь к камесидалу дозволено аще другие намещем на углие горящее". Гаранин, в глазах которого навсегда застыл ужас, перевел это как "Прошедшему Путь к камесидалу дозволено будет всех оставшихся людей жарить на горящих углях". Это Диего подходило.

Он повторил записку с вопросом, что он для этого должен сделать. Ответ был: "Принеси мне глаза".

Глава 4

Спустя три часа после побега от Алмауз Кампыр, пройдя не менее пятнадцати километров по лесу, маленький отряд Картазаева вышел к морю. Из последних сил они преодолели последние метры до воды по песку, который показался непривычно липким, с намерением умыться, как оказалось несбыточным. Вода была точно холодец, упругая и неподатливая. Мошонкин отошел от берега на пару шагов и улегся. Поверхность под ним прогнулась, но не разомкнулась, как сделал бы вода, принимая в свои объятия.

— Это не вода! Наверное, химкомбинат выброс произвел, — глубокомысленно заметил десантник.

— Это вода, — возразил водонос. — Изменилась не она, а коэффициент поверхностного натяжения. Он находится в прямой зависимости от силы тяжести, а тот в свою очередь включает в себя гравитационную постоянную. Она обозначает изменение скорости за секунду, а так как время здесь остановлено, то соответственно получаем, что секунда равна нулю, а отсюда следует, что сила поверхностного натяжения практически бесконечна.

— Мудрый ты для аборигена, которого учили в церковно-приходской школе, — заметил Картазаев. — Что-то мне говорит, что никакой ты не водонос. Давай-ка колись, Анвар, кто ты есть и откуда.

Хромой пригладил свои зализанные волосы, победно глянул на полковника и сказал:

— Владимир Петрович, мы на пороге великого открытия, а вас волнуют эти пустяки. Вы совершенно не слушаете меня. Я вам сказал: время остановилось. Посмотрите на свои часы!

— В них, может, механизм сломался? — предположил Мошонкин, покачиваясь на медленно взбухающей волне как на естественном гамаке.

— Я понимаю, что здесь происходят очень занимательные вещи, — согласился Картазаев. — Время остановлено, существуют ведьмы, и обезьяны охотятся на людей. Но в такой обстановке как лицо официальное, а именно как полковник ФСБ и лицо подчиненное лично президенту я требую от вас ясности. Кто вы такой?

Он произнес это с такой яростью и подъемом, что Мошонкин даже встал, пошатываясь на волне, хоть обращались и не к нему.

— Хорошо, хорошо, — махнул рукой Анвар. — Моя фамилия Манатов. Анвар Анварович Манатов. Профессор закрытого института "Алга-17".До недавнего времени я заведовал кафедрой темпоральной физики. У меня одна из самых оснащенных лабораторий в Европе, — он выудил из кармана очки в золотой оправе и надел. — Господи, наконец, мне не надо скрывать своих вторых глаз. Я ведь ни черта не вижу, господа, — он внимательно вгляделся в Картазаева и произнес. — Вот вы какой, Владимир Петрович. Приятно было познакомиться.

— А мне не очень, — отрезал полковник. — Почему вы не признались с самого начала? Зачем надо было скрывать? Кстати, как вы оказались здесь?

— Оказался здесь так же, как и все. Сенсоры лаборатории засекли мощный узел темпоральных возмущений. Вычислить его нахождение было делом техники, а она, как я уже сообщал, лучшая в Европе. А почему не признался? Я не знал, какое у вас было задание. Вполне допускаю существование приказа о моей личной ликвидации.

При упоминании о ликвидации Дина испуганно прижалась к профессору. Он похлопал ее по плечу:

— Не бойся, моя девочка.

— Это тоже дело техники, лучшей в Европе? — осуждающе кивнул на нее Мошонкин.

— А это не ваше дело, Василий! — взвизгнул Манатов. — Может быть, я люблю ее.

— Может или любите? — напирал Мошонкин.

— Вася, идите лучше, — профессор бросил взгляд на девушку и исправился на ходу. — На разведку. Или как это у вас называется, на рекогносцировку.

Картазаев остановил готового взорваться десантника:

— Профессор дело говорит, — он осмотрелся, пляж по левую сторону тянулся без какого-то ни было намека на границы, зато справа вдали просматривались какие-то постройки. — Проверь, что там.

Когда он ушел Картазаев спросил у профессора, что он знает о гробе и его содержимом. Как оказалось, Манатов о Черепе знал.

— Эпоха палеолита. Два миллиона лет, не больше.

— Не может быть. Он такой древний? — изумился Картазаев. — Как он мог быть причастен к существованию всего этого? Чем это может грозить нам?

— Наше время и время здесь течет с разными скоростями, и мы можем разбиться в чужом потоке времени. Нас размажут чуждые нам секунды и минуты.

— Это неприятно, но я имею в виду наш мир в целом.

— Этого вам никто точно не скажет. Но прорыв чуждого разума всегда чреват непредсказуемыми последствиями. Представьте, что в древний Рим прорвался суперсовременный танк. Он один способен смести всю империю, а ведь она в дальнейшем оказала огромное влияние на всю человеческую цивилизацию в целом. Но об этом я могу говорить долго.

— Не надо. Скажите лучше, а какова роль Черепа, по-вашему?

— Могу лишь предположить, что он является связующим звеном между двумя мирами, один из которых при его посредстве имеет намерение активно внедриться в другой.

— Откуда вы можете знать о его намерениях?

— О своей лаборатории я уже вам рассказывал. Сканеры показали положительный дифферент в сторону нашей реальности. А дальше думайте сами, какие могут быть последствия, — профессор задумался и мечтательно произнес. — Это было бы интересно наблюдать, как рушатся привычные законы. Как самолеты замирают в воздухе, как внутри атомных реакторов цепные реакции превращаются в вялотекущий процесс, и как нечто абсолютно чужеродное, не имеющее с нашей обычной жизнью никаких точек соприкосновения вдруг вторгается в нашу реальность.

— Спасибо не надо, — поблагодарил Картазаев. — Имею противоположное желание. Заткнуть этот фонтан навсегда.

— Да я разве что из чисто научного интереса, — стушевался Манатов.

Картазаев посмотрел на него и признал:

— Знаете, профессор, в образе современного профессора вы мне гораздо более интересны, чем в образе Анвара хоть и водоноса.

Манатов довольно кисло поблагодарил. Картазаев отнес это к тому, что, сбросив свою маску, профессор чувствовал себя незащищенным. С другой стороны, теперь он мог носить очки!

Обмен любезностями прервало возвращение Мошонкина. Под глазом у него был свежий фингал.

— Там следы на песке! — возбужденно сообщил он, а о происхождении синяка высказался довольно уклончиво, сказал, что споткнулся.

— А людей там разве нет? — удивился Манатов.

— Если б я встретил Диего, перед вами уже не выступал, — заметил десантник.

— Я о других людях. Тех, которые не пришли из другой реальности, а жили здесь всегда, — попытался объяснить Манатов. — Хотя жизнью с нашей точки зрения это назвать и трудно.

— Темнишь, профессор! — возмутился Мошонкин.

— Это трудно объяснить, сами все увидите. Нам пора идти.

Они продолжили движение и вскоре достигли того места, где Мошонкин обнаружил следы четырех человек. Число сошлось. Причем одни следы явно женские. Картазаев приложил руку к отпечатку, намереваясь определить его давность, но с тем же успехом он мог трогать антарктический лед.

— Пытаться узнать прошедшее время по температуре следов в мире, где времени нет, это нонсенс, — глубокомысленно заметил Манатов.

Пляж кончился каменной лестницей. Со словами "Я тебе покажу нонсенс!", Мошонкин придержал Картазаева. Так получилось, что Манатов бодро взбежал по лестнице первым, но на самом верху вдруг на что-то налетел, хотя не было видно, на что, и растянулся во весь рост.

— Такая же херня, — заметил Мошонкин и участливо поинтересовался. — Не ушиблись часом, профессор?

На лице Манатова вызревал свеженький синяк.

— На что это я наткнулся? — не понял он. — Бежал, бежал, и вдруг словно автомобиль сбил на полном ходу.

В воздухе застыла крохотная точка. Муха! Прозрачные крылышки распахнуты в полете, а микроскопическое тело вмуровано в пустоту. Они по очереди попытались сдвинуть муху с места. Безрезультатно. Она была незыблема как железнодорожная платформа, груженая углем.

Потом они увидели первого человека. Картина была тяжелая для восприятия. От того места, где они обнаружили муху, начиналась широкая припляжная аллея, на обочине которой располагались летние кафе. В дверях ближайшего заведения стоял мужчина.

Поначалу сложилось впечатление, что он наблюдает за ними. Лишь потом стало ясно, что он не наблюдает, и даже не стоит на месте, а идет. Правая нога выдвинута вперед, левая поймана в момент отрыва и касается асфальта лишь носком пляжной тапочки. Нормальному человеку в такой позиции ни за что не удержать равновесия. Теперь были понятны слова Манатова о том, что жизнь аборигенов трудно назвать жизнью.

В новых условиях профессор чувствовал себя довольно уверенно. Подойдя к замершему (так они стали называть застывшие повсюду фигуры), он хлопнул его по лбу. Тот покачнулся. Потом попытался измерить пульс. Безрезультатно.

— Ступорозное состояние. Полный коллапс, — констатировал Манатов, потом без затей залез замершему в карман.

— Что будем делать дальше? — поинтересовался Мошонкин. — Так и будем мужиков щупать?

— Нет, будем в кабинки к переодевающимся девицам заглядывать! — парировал Манатов.

— Да кто заглядывал? — возмутился десантник. — Я просто пляж изучаю на предмет появления Диего.

Вмешавшийся Картазаев направил перепалку в конструктивное русло, хоть зрелище разлегшихся тут и там полуобнаженных женских тел, с которыми по идее они могли делать все, что душе угодно, вызывал некоторый трепет.

— Какие ваши дальнейшие действия, профессор? — спросил он.

— Здесь в город одна дорога, — Манатов указал рукой вдоль по аллее. — Диего не мог миновать ее. На пляже ему делать нечего. Пойдем за ним.

— Город большой. Там ему легко затеряться, — засомневался Мошонкин.

— Не надо отчаиваться, Вася, — хлопнул его по плечу Манатов. — Придумаем что-нибудь.

— Еще раз дотронешься до меня, получишь по физиономии, профессор, — предупредил десантник. — Для тебя я не Вася, а Василий Иванович!

Не успели они сделать и пары шагов, как внезапно стало темно. Картазаев подумал, что наступила ночь, но когда хотел позвать товарищей по несчастью, то понял, что язык ему не повинуется. Он не мог двинуть ни рукой, ни ногой.

"Спокойно", — сказал он себе. Если это конец, то нечего и переживать. Можно только мечтать о такой смерти. Чик и ты уже на небесах, где правит бал уже совсем другая ФСБ. Небесная. И самый главный там архангел.

Когда темнота немного прояснилась, полковник обнаружил, что остался один. Все его попутчики куда-то запропастились. Мало того, исчезли все замершие.

— Куда все делись? — подумал полковник безо всякой надежды на то, что услышит ответ.

Но ответ пришел. Вокруг зашелестело, зашипело, и, казалось, сама земля исторгла ответ:

— Им страшно.

— Чего они боятся? — спросил Картазаев уже вслух.

— А ты не боишься? Ты знаешь, что такое настоящий страх?

— Ты хочешь меня напугать?

— У меня нет желаний, потому что ОНИ уже вышли.

— Кто они? — спросил Картазаев и очнулся.

Он лежал на асфальте там, где его настигла мгновенная потеря сознания. Попутчики были не в лучшем положении.

— Должно было случиться нечто подобное, — успокоил Манатов. — В Лубаантун просто так не приходят. В институте с самого начала предполагали наличие некоего барьера.

— Часы пошли, — констатировал Картазаев. — Причем та шкала, где градуировка на трое суток.

— Похоже, начался отсчет, — глубокомысленно заметил Манатов.

— А потом что? — испуганно спросила Дина.

— Два потока времени. Скорости разные, разные направления, нас попросту размажет.

— Опять вы девушку пугаете, — встрял Мошонкин. — И что все профессора такие дураки?

— Не профессора, а профессоры! — взвизгнул Манатов.

— Я думаю, все будет несколько иначе, — прекратил очередную перепалку Картазаев.

Он вспомнил странную фразу, услышанную им в забытьи: "Они уже вышли!" Но когда он хотел сказать о том, что догадался о ком идет речь, то вдруг понял, что опять не может говорить. На этот раз речь касалась только одного слова. Сделав пару безрезультатных попыток произнести запретное, он махнул на затею рукой. Единственное, что его обнадежило это то, что в языке майя слово "гулы" с самого начала являлось табу.

Значит, гулы уже вышли, подытожил Картазаев. Вопрос кто они уже не актуален. Гораздо важнее, сколько им идти. Трое суток, ответил он сам себе. За это время надо найти Диего и выпытать у него, что он затеял. Узнать, как он собирался выжить в этом материализовавшемся кошмаре, и выжить самим, воспользовавшись его информацией, а самого по возможности убить.

Вот такая диспозиция.

До города оказалось не больше километра. Едва попутчики свернули за холм, покрытый аккуратно постриженной травой, как перед ними возникли первые дома.

— Узнаете родной город, профессор? — поинтересовался Картазаев.

— Вне всяких сомнения, это Алга. Мы выходим на пересечение Приморского и Столичного проспектов. Все как обычно, исключая замерших.

— А танки у вас в городе тоже дело обычное? — спросил вдруг Мошонкин.

Центр перекрестка занимала приземистая коробка танка "Т-72".Дуло грозно вытянуто параллельно земле. В остальном перекресток выглядел как обычно. На стоп-линии застыло несколько машин. На светофоре загорелся красный зрачок, и судя по всему, надолго.

Мошонкин вспрыгнул на броню, открыл люк и заглянул внутрь. Картазаев с Манатовым переглянулись.

— Как тебе это удалось? — спросил полковник. — Там муху не мог сдвинуть, а тут тяжеленный бронированный люк.

Мошонкин даже отпрянул.

— В самом деле, — заметил он. — Как-то само собой вышло. Я и забыл, что здесь ничего с места не стронешь.

Картазаев приказал ему в таком случае обыскать машину, а сам обратился с тем же вопросом к профессору.

— Скорее всего, воздействие темпоральной остановки на живые и неживые материальные тела разнится по своему абсолютному значению, — пожал тот плечами.

— Короче, профессор. Что все это может значить?

— Жизнь крепче сидит в пространстве, вот что это значит. Если взять потенциальную энергию полена и Буратино, то получается, что веселый деревянный человечек в энергетическом отношении несоизмеримо более емкий, чем полено, из которого его выточили. Хоть это и нонсенс конечно. Масса полена же больше, — возразил сам себе профессор. — Возможно, речь идет о величинах, не поддающихся определению с помощью наших приборов.

— Опять религия? — поморщился Картазаев. — Чтобы выжить, надо оставаться реалистами.

— Я говорю о любви, — поправился Манатов. — Создавая Буратино, папа Карло вложил в него любовь, всю свою душу. Сколько это в энергетическом отношении? И какими приборами это можно измерить? Похоже, Кукулькану это удалось безо всяких приборов, — и он добавил. — Только не передавайте, пожалуста, моих слов Василию Ивановичу, а то он и так меня ненавидит, а будет еще и надсмехаться.

— Зря вы о нем такого невысокого мнения, профессор. Мошонкин парень верный. Может так статься, что он еще спасет вам жизнь.

Манатов бросил на полковника быстрый взгляд и произнес:

— Скорее всего, так и случится.

В словах профессора был некий скрытый, и что самое неприятное, нехороший подтекст, но Картазаев не успел уточнить, какой, потому что из танка выбрался Мошонкин, докладывая:

— Снаряд в казеннике. Предохранитель снят. Орудие полностью изготовлено к стрельбе. Непонятно, куда они собрались стрелять.

Картазаев указал вдоль опущенного дула и поинтересовался:

— Что там?

— Дом. Вы же видите.

— Я не про ближнюю цель спрашиваю. Танковое орудие бьет на пять километров. Что может располагаться на таком расстоянии.

— Я не всеведущ. Сквозь дома не вижу. А что там может быть? Там окраина города. Лес.

— Опять лес, — проворчал десантник. — Неужто опять по буеракам придется идти.

— Сначала в город, — твердо заявил Манатов.

— Зачем? — забеспокоился Мошонкин.

— Вы же хотели знать, куда направился Диего? У меня есть одна задумка, но для ее осуществления мне нужен магазин радиодеталей. Раз уж мы способны передвигать неживые предметы, то и в магазине сможем взять, что нам нужно.

В процессе поисков Мошонкин поинтересовался, почему на улицах так мало замерших. Действительно, разрозненные фигуры людей виднелись в редком одиночестве. Путники уже стали привыкать к замершим, словно к предметам мебели. Казалось, пройдет совсем немного времени, проснутся ипоявятся настоящие живые люди, а эти куклы так и останутся стоять.

Полковник подошел к одной из фигур. Это оказался сильный кряжистый мужчина с развевающимися даже не седыми, а белыми волосами, весь в пятнах пигментации. И у него были мертвые глаза. Хоть в них отражалось все как в зеркале, и сам Картазаев отразился, все равно ему казалось, что они все видят, мало того следят за ними.

— Это точно обычные люди? — спросил полковник.

— Самые что ни на есть, — подтвердил Манатов. — Если сейчас "разморозить" секунду, то все они пойдут по своим делам. Обычные горожане.

— А если их пустить, не "размораживая" секунду? — спросил вдруг Картазаев.

— То есть как это? — не понял Манатов. — Мускулы запустить, а мозги оставить дома? Успокойтесь, коллега, это все антинаучно, — и, обращаясь к Мошонкину, продолжал. — Что касается вашего вопроса, уважаемый Василий Иванович, то людей в городе не меньше, чем всегда. Просто когда объекты движутся, то создается ощущение, что их больше. Это чисто визуальный эффект. Обратите внимание, когда вернетесь в обычный режим, попытайтесь на какой-то миг остановить всех людей вокруг. Увидите, что их и не так уж много. Нас вообще мало, а если учесть размеры Земли, то мизер. А мы друг друга уничтожаем, локальные войны ведем. И конца этому не видно ни краю.

Излияния новоявленного пацифиста прервало появление радиомагазина.

— Профессор надоел, — шепнул Мошонкин. — А его научные термины просто достали.

— Не суди его строго. Он по терминам соскучился. Думаешь, легко столько времени полудурка водоноса изображать?

Пока Манатов отсутствовал, они успели вскрыть коммерческий ларек и основательно подкрепиться бисквитами и соками в вакуумной упаковке. Из бутылок пить не смогли, но из картонных пакетов удалось выдавить нечто вроде густого киселя.

Манатов предстал с громоздким аппаратом, похожим на кинокамеру с длинными проволочными "усами" и примотанным синей изолентой блоком аккумуляторных батарей. Намереваясь продемонстрировать действие своего детища, профессор направил камеру в сторону пройденного пути и нажал кнопку.

Яркая вспышка осветила все синим светом. Освещение было неравномерно. В центре проявилась черная дыра. По бокам цвет был ближе к голубому.

— Поляризованный свет, — пояснил Манатов. — Действие построено на принципе изменения электростатического разряда воздушной среды. Здесь она не движется, и заряд практически распространен равномерно. Там где мы прошли, равномерность нарушена, в этом месте мы наблюдаем так называемый тоннельный эффект. Видите черную дыру? Это и есть наши следы. Теперь понятно, как мы будем искать Диего?

— Голова, профессор, — одобрил Мошонкин. — Тебе бы немного совести и цены бы не было.

— А теперь выходит есть цена? — усмехнулся тот.

Они вернулись к перекрестку с танком, и прибор сразу показал следы Диего. Как они и предполагали, сначала они двигались практически в одном направлении, но на перекрестке группа Диего повернула на Приморский бульвар.

Периодически подсвечивая себе "фонариком", они последовали за ними. Предстояло пройти мимо обширной автостоянки. В одной роскошной иномарке дверь была открыта, и некий полный господин уже приспустил к земле седалище, чтобы сподручнее было занести его в кабину. Мошонкин выжидательно посмотрел на Картазаева.

— Разрешите, товарищ полковник. Раз мы может здесь двигать предметами, на машине нам бы было сподручнее ехать.

Заявление вызвало решительный протест Манатова.

— Мы не должны здесь ничего трогать! Мы здесь гости, а не хозяева. Наши деяния могут аукнуться, когда время опять запустится. К тому же я совсем не уверен, что физические законы здесь действуют в таком же ключе, как и в реальном времени. Одно дело, открывать крышки танков и совсем другое пытаться завести двигатель внутреннего сгорания. Вы не знакомы с релятивисткой физикой, коллеги! Мгновенная аннигиляция и вспышка. Здесь все возможно.

Картазаеву тоже немного приелся словесный понос профессора, и он кивнул Мошонкину.

— Только осторожно. Как только почувствуешь, что что-то не так, беги. А то мне и твое убийство пришьют.

— Ну и шутки у вас, Владимир Петрович, — пробормотал десантник.

Изогнувшись, он пролез между пузаном и дверцей. Одолжив у хозяина ключи, сунул их в гнездо. После чего посмотрел на полковника и сказал:

— Рукой махните!

— Я тебе сейчас махну, — пригрозил Картазаев. — И помни о том, о чем я тебе сказал. Мне тут герои не нужны. У меня наградных листов нет с собой.

Мошонкин промурлыкал песенку, что всегда напевал, когда заводил комбайн, "Летят перелетные птицы". И повернул ключ зажигания. И действительно едва не полетел. Мотор заработал, но заработал как-то не так. Даже Мошонкин, впервые оказавшийся за рулем столь престижного авто, понял все это с полуоборота.

Сначала переместился только звук, оказавшись внутри черепной коробки десантника. Мошонкину поплохело, потому что следом за звуком в него вторглась сама машина. Себя десантник ощущал некоей улиткой, тащившей на себе свой собственный дом. Причем, в его случае сознание его разрывалось от мысли, что машину ему не утащить, к тому же вместе с друзьями. Звук заработавшего мотора сделался невыносимым, выворачивая его наизнанку мощными низкочастотными шумами. Все поплыло перед глазами Мошонкина, и он забрызгал центр лобового стекла.

Дым шел уже изо всех щелей капота, который подскакивал словно крышка на закипающем чайнике. Момент, когда внутри что-то загремело, и все восемь цилиндров двигателя, пробивая капот насквозь, устремились навстречу небу, Мошонкин уже не видел, благополучно потеряв сознание.

Он пришел в себя спустя некоторое время, когда напарник вытащил его и отволок в сторону от агонизирующего авто. Впрочем, самой машины к тому времени уже не существовало. Вместо нее возвышалась куча неопрятного вида свежегорелых деталей. И фигура готовящегося сесть в никуда господина выглядела довольно импозантно. Он словно только что справил нужду автомобильными запчастями.

— Я требую, больше никаких экспериментов! — фальцетом выкрикнул Манатов.

— Присоединяюсь, — слабо откликнулся Мошонкин. — Прошу учесть, что я чуть не погиб во благо науки.

— Я даже готов тебя наградить, — пообещал Картазаев. — И повесить тебе орден под второй глаз.

— Между прочим, вы не меньше виноваты, — обнаглел Манатов. — Вы сами ему разрешили.

Мошонкин снова завелся, своими словами объясняя профессору недопустимость каких бы то ни было замечаний по отношению к товарищу полковнику. И перепалка грозила перерасти в неконтролируемую фазу, когда Дина указала тоненькой ручкой вперед и сказала:

— Там кровь.

Все замолчали на полуслове. Там действительно что-то произошло. Дина была права.

Глава 5

На проезжей части дороги виднелись пятна крови и клочья одежды. Желая узнать, что здесь случилось, Манатов поднял свой прибор, и у Картазаева возникло безотчетное желание его остановить. Он сам не мог объяснить причин, и, может быть, именно по этому не стал его останавливать.

Манатов нажал кнопку, прибор исправно испустил свет, а после начался настоящий ад. Если до этого свет вел себя исправно, лишь слегка подсинивая окружающий воздух, то в ответ на действия профессора сверкнула настоящая молния, прострелившая все пространство до ближайших зданий.

При этом раздался трубный рев, словно испускаемый смертельно раненным существом. В ядовито синем, почти фиолетовом воздухе высветилась немая сцена: застывшие в разных позах дымчатые силуэты, которые затем пришли в движение. Когда одна из фигур повернулась, наблюдался даже распахнутый в ужасе фосфорицирующий рот.

— Что это было? — спросил Мошонкин, приходя в себя.

— Скорее всего, мы этого никогда не узнаем, — философски заметил профессор.

Диего вел свой отряд, сверяясь с планом, склеенным из записок, принесенных несчастными жертвами в разное время. В них встречались несоответствия, к тому же нередок был разный масштаб, но понять общее направление можно было.

В одиночку Диего двигался бы к цели гораздо быстрее. Мало того, что, сверяясь с планом, ему приходилось каждый раз отходить в сторонку, чтобы никто не подсмотрел схему Пути, так еще и Артур занемог. Его шатало с самого прихода в Лубаантун, а тут совсем сморило. Он частенько присаживался на обочину, а потом догонял.

— Миноискатель, не притворяйся! Оторви свою задницу! — прикрикивал Диего. — Ты же жил здесь, не умер.

— Ты действительно, жил здесь? — изумился Аркашка.

— Это было давно, — признал Артур.

— Как же ты вернулся?

— Уж лучше бы я не возвращался. Здесь не выдают документов, когда я вернулся, то без паспорта у меня был единственный путь, в колонию. Там меня и нашел Диего.

— Не болтать, дохляки! Двигаться! — оборвал главарь.

Аркашка пытался на ходу допытаться, как же ему вернуться к своей мамочке и пропахшей кассетами операторской в знакомой до боли телекомпании. Но Артур вдруг спросил:

— А ты не слышишь голос Бога?

— Какой голос? — даже испугался Аркашка.

— Он звучит очень тихо и словно просится тебе в голову.

Аркашка отшатнулся от собеседника как от чумного. Только сумасшедших ему не хватало. Нет, ему здесь определенно не место. Он поскорее оторвался от Артура и даже попытался вырваться вперед, но Диего грубо схватил за шиворот и словно щенка откинул себе за спину.

— Не лезь, гниденыш, поперек батьки!

Аркашка даже обиделся. Он старался как лучше, а его рвения опять не оценили. Как и всегда в жизни. Его не ценило начальство, в грош не ставили знакомые по работе. Неяскин и Маринка по пути на обед шли и разговаривали только между собой, словно он был пустым местом.

Обиженный на целый свет, Аркашка стал усиленно делать вид, что устал даже сильнее Артура. Он подволакивал ногу, закатывал глаза, в общем, симулировал, как мог. Диего был вынужден даже прикрикнуть:

— А ты чего тащишься? Шевели задницей!

То ему слишком быстро, то медленно. Сам не знает, чего хочет. Аркаша вынужден был ускорить шаг, но не тут то было. Нога продолжала едва волочиться. Полное ощущение, что к ней привязали гирю. Аркаша приложил все усилия, все без толку. Тяжесть неимоверная повисла на ноге. А временами она будто прилипала к земле.

В ответ на очередной окрик, он резко дернулся и, не сдержав равновесия, упал. Едва коснулся головой земли, как в мозгу словно ударили колокола, и он услышал голос, о котором говорил этот сумасшедший. Полным елея речитативом кто-то пропел: "Господи боже наш, иди с сим рабом твоим Аркадием и устрои его в здравии путешествовати".

— Кто это говорит? — спросил Аркаша.

— Святой дух, — с готовностью ответил неизвестный. — Меня никто не слышит окромя тебя.

— Ты, наверное, много чего знаешь?

— Знаю, что есть злые жены звероподобны.

— Это для меня не актуально. У меня и жены нет. Вообще, зачем ты со мной заговорил?

Дух завыл с такой пронзительностью, что Аркаша содрогнулся.

— Скорби, велико поболище ждет душу твою, раб Аркадий.

Аркаша аж вспотел от плохого предсказания.

— Какое поболище? За что?

— Тщета, погибель и укоризна. Досада зла.

Из всего Аркаша понял только слово "погибель".

— Что ж мне делать? Я не хочу умирать. Меня отпустить обещали после всего!

— Не верь Диего, он дело свое не по Бозе строит, он сам погублен в сем веце и тебя погубит.

— Что же мне делать?

— Бежати, ноги в руки взявши.

— Он же меня убьет.

— Как хочешь, — равнодушно сказал дух. — Не желаешь о своем спасении радети, да и хренушки бы с тобой.

— То есть как хренушки? — возмутился Аркаша. — А как же заповеди? Там не убий всякие. Они что тебе не указ?

— Заповеди для живых писаны. Ладно, вспоможествую тебе, раб Аркадий. Как скажу "Беги!" прыскай со всей страстью, а я Диего ноги то приворожу, к землице сырой приверчу.

— А когда бежать?

— Уже пора! Бегай!

Аркаша заоглядывался, ища, куда он должен бежать, а ноги вдруг сами по-козлиному скакнули из-под него. Он едва не сломался в поясе, так все случилось неожиданно. Аркаша пытался оглянуться на Диего, и это было его ошибкой. Так получилось, что он буквально снес себя с ног.

Со всего маху Аркаша приложился лицом об асфальт. Удар выдался хлестким, словно мокрой тряпкой шлепнули по земле. Аркаша сначала не понял, почему звук такой мокрый, пока не увидел на месте падения кровавые блямбы. Ноги продолжали свою бурную самостоятельную жизнь. Со стуком вскочив, они с хрустом в позвонках подняли остальное тело и припустили к близлежащим домам.

Аркаша больше не пытался оглядываться. Разъяренный рев Диего быстро остался позади, свидетельствуя, что дух не соврал и действительно "вспомоществовал" в побеге. Даже завернув за угол и уже став недосягаемым для врагов, дух продолжал куролесить.

— Стой! Я дальше сам! — вынужден был закричать Аркаша.

Затмение с глаз спало, и он с удивлением обнаружил себя перед прозрачной дверью в шикарный магазин. Штаны его были расстегнуты, а в руках он сжимал свое мужское достояние, которым целил в молодую продавщицу. Глаза ее были широко распахнуты от изумления.

— Извините, ради бога, — Аркаша даже вспотел от стыда. — Это не я, а все святой дух.

Потом сам удивился, что за ерунду он несет. На какую-то секунду ему показалось, что он в нормальном городе. Но продавщица не шевелилась, и он с облегчением понял, что она замершая. Переведя дыхание, Аркаша задумался, куда же ему идти.

И вдруг простая по исполнению и восхитительная по задумке мысль пришла ему в голову. Он мог идти домой! Это ерунда, что время остановлено, в конце концов, оно все равно запуститься, а он окажется сразу дома. И возвращаться тем же путем не надо будет. Через гроб этот ужасный проходить.

Ноги сами его понесли. Без очков, которые пропали в самом начале, он почти ничего не видел. Может быть, и к лучшему. Замерших он не замечал, а улицы были знакомы как пять пальцев. Ничто не мешало движению. Вокруг было непривычно тихо. И машины впервые не грозили забрызгать грязью его брюки.

У него сложилось впечатление, что в городе что-то не так.

Ему было жутковато. Казалось, что кто-то на него смотрит. Какие-то жуткие фигуры крались за ним, но исчезали, стоило бросить на них взгляд.

В глазах, не защищенных корригирующими линзами, все двоилось и троилось, и разглядеть подробнее не удавалось. Может, оно и к лучшему, подумал он опять. Не так страшно.

Он пытался себя убедить, что вокруг нет ничего необычного, и если не крутить головой по сторонам, то ничего и не случится. Тем более он идет домой, там мама, уж она постоит за него, за своего маленького непутевого сыночка. Его всегда дразнили маменькиным сынком. Ну и что. Да, он маменькин сынок. Глядишь, слушался бы маменьку и не угодил бы в такую переделку.

Аркаша шел по Юбилейной мимо "Рыбьего глаза". Испуганно шугаясь, он держался середины улицы, обходя застывшие автомобили. И тут случилось странное. Магазин имел выпуклую витрину, дизайном действительно напоминающем нечто из области глазных болезней, и вдруг этот "глаз" сморгнул.

Аркаша панически попятился, и тут же, словно этого и ждали, под колени ударило нечто, чего он так и не смог рассмотреть. Оно шустро прыскало под ногами, не давая себя рассмотреть. Он даже расслышал неприятный скребущий шорох, перед тем как упасть.

В еще большей панике он вскочил и кинулся бежать. Не разбирая дороги, прыгнул через бордюр и кусты, сбил урну. Он бежал и падал. Поднимался и снова бежал. Сердце было готово выскочить из груди.

Он едва не умер, пока не оказался рядом со зданием АТС, за которым притулилась пятиэтажка, где он жил.

Не чуя под собой ног, Аркаша взбежал на четвертый этаж и отпер своим ключом неприметную дверь с замызганной ручкой, вышедшей из моды еще до того, как он родился. Вид стареньких обоев, местами содранных, он воспринял с умилением.

Аркаша бегом устремился к себе в комнату, нашарил запасную пару очков, и побежал в комнату матери. Аделаида Григорьевна, строгая, с прямой спиной сидела перед включенным телевизором. Хоть она и не видела, но любила просто послушать. Аркаша любовно погладил ее по спине, прикрытой шалью, интересуясь предательски задрожавшим голосом:

— Как вы, мамуля?

В это время у него аж дыхание сперло, когда он увидел застывшую на экране картинку. На весь экран вольготно расположилась голая попа. Снизу экрана к ней тянулось нечто, о чем Аркаша даже не позволял себе думать. Он поднял коробку от кассеты и обнаружил, что это не кто иной, как его заклятый враг Тинто Мандрасс.

— Как вы могли? — голос его предательски сорвался. — Вы всю жизнь учили меня, что это все грязно и некрасиво. Я, может быть, и не женился из-за этого. Вы меня сильно разочаровали, так и знайте!

Швырнув коробку старушке в лицо (Аделаида Григорьевна вынесла бросок со стоическим равнодушием), он еще бы долго распалялся, если бы ему не показалось, что старушка глумливо подмигнула ему. Аркаша в ужасе замолчал на полуслове, но больше ничего не происходило. Да и подмигивание ему, скорее всего, показалось. Старушка продолжала пялиться в непотребства на экране, и на лбу у нее застыла толстая капля пота, похожая на затвердевший парафин.

Определенно он не мог здесь больше оставаться. Вернувшись на улицу, Аркаша задумался, куда ему теперь идти. Сами собой его мысли возвращались к отвратительной сцене с Аделаидой Григорьевной. Теперь у него не было идеала. Он мог творить что угодно.

— А пойду-ка я на работу! — решил Аркаша.

До телецентра было рукой подать. Он прошел это расстояние даже быстрее, чем сделал бы в реальном городе. Лишь у киоска с газетами задержался.

Он долго глазел на хрупкую киоскершу, пока тихий шорох не отвлек его. Он глянул наверх и похолодел.

Над киоском на целый этаж возвышался гараж, и с него на киоск валился трактор "Беларусь". Синий, словно утопленник, он касался крыши гаража лишь плоскими блямбами задних колес. Передние угрожающе зависли в воздухе и медленно прокручивались. С них при этом сыпался мелкий налипший мусор, падая на крышу и шурша. Именно этот звук и привлек его внимание.

Бедная девушка, пожалел киоскершу Аркаша. Что с нею будет, когда время придет в движение? Она же может погибнуть! Такая махина сверху свалится.

Телецентр располагался в реконструированном здании бывшего детского сада. В последнее время в Алге стало рождаться гораздо меньше детей. Может быть, моими стараниями, запоздало повинился Аркаша. Он прошел мимо замершего охранника, бывшего мента, который взял за правило называть всех на ты, и поднялся в аппаратную. К себе даже заходить не стал. Там все обрыдло, к тому же, как он хорошо помнил, теперь у него не было идеала.

Неяскин с Маринкой были в аппаратной. Маринка стояла за пультом в позе прачки, а наглец Неяскин сидел, прижав руку к ее пухлому заду. С замиранием в сердце Аркаша подошел к женщине и заглянул девушке за вырез. И так довольно свободный, в момент наклона он свесился так низко, что внутри Аркаша увидел груди целиком. Специалист по порнографии и не предположить не мог, что соски у женщин могут быть такими крупными. Он всю свою инфантильную жизнь представлял их себе такими же крохотными и торчащими как у мальчиков.

Запретное знание подтолкнуло его на дальнейшее безрассудство. Он поднял девушке платье до пояса. Правда, сначала оно запуталось, намотавшись на руку мужлана Неяскина, но он в раздражении справился с этим. Когда он дернул запутавшуюся материю, то она слегка надорвалась.

— Когда запустится время, меня уже тут не будет, — успокоил он себя. — И никто не догадается.

Последнее предположение ему особенно понравилось. Никто не догадается! Чтобы он ни сделал. Когда Аркаша словно сомнамбула потянулся к трусам девушки, у него сами собой потекли слюни, но он этого не заметил. Однако растопыренная пятерня Неяскина все портила.

Она мешала! Стоило ему задрать платье, как рука упруго колыхнулась и легла на трусы девушки. Можно подумать, он для этого подонка старался! Аркаша оглянулся, и взгляд его упал на монтажные ножницы. Он замотал головой, но взгляд все время возвращался к ним словно намагниченный.

— Всего один пальчик! — сказал он себе с присвистом. — Подумаешь, пальчик. Ерунда какая!

Он взял ножницы, долго выбирал палец, остановившись, в конце концов, на мизинце. Мизинец практически не нужен. В зубах разве что ковыряться. Или ноготь отращивать, как некоторые пижоны делают. Отращивают на мизинце длинный желтый ноготь. Фу, какая гадость.

Аркаша развел ножи и вдел между ними пальчик. Потом прикрыл глаза и со всех сил сдавил рукоять.

— Крак! — сказали ножницы, и нечто мягко упало вниз.

Аркаша открыл глаза и посмотрел на лежащий внизу палец. Он был совсем не страшный. Крови нет. Розовый аккуратный срез как на кукле. На лице Неяскина не дрогнул ни один мускул. Да ему и не больно совсем. Аркаша понял еще одну мысль, а именно, что палец погоду не делает. Ладонь весь закрывает почти всю попу целиком.

Сразу отрезать руку не дали часы. Аркаша снял браслет. Хорошие часы. Швейцарские. Жалко не ходят. Но потом ведь пойдут. Аркаша торопливо надевает их себе на руку. Потом смотрит на руку Неяскина. Вот ведь придурок. Все не как у людей. Сунуть руку в такой момент.

Аркаша вздыхает, потом раздвигает лезвия и вдевает меду ними запястье Неяскина. Пыхтя, давит на рукоять, потом еще и еще. Режется туго. Наконец ладонь отделяется целиком и летит на пол. Аркаша поднимает ее, вертит так и сяк. Срез аналогичный первому. Розовый и бескровный. Ответная культя тоже розовая.

— А ты боялся! — пеняет Аркаша бывшему коллеге.

Потом он берется обеими руками за трусы и спускает их. Ягодицы нависают шарами, но то, что между ними, бросает Аркашу то в холод, то в жар. Он торопливо расстегивает штаны, и кидается на женщину. Его трясет, он даже не уверен, попал ли.

Аркаша мелко по-собачьи дергается, и почти сразу его сотрясает сладкая судорога. Надо же так случится, что в этот момент на глаза ему попадается культя Неяскина. Хоть крови еще нет, но культя из розовой превратилась в красную! И на лице изуродованного калеки выражение уже не безмятежное. Будто он что-то начинает чувствовать, самый первый импульс боли.

От страха и отвращения Аркаша испускает две струи одновременно, а потом бегает по телецентру, ища тряпку, чтобы подтереть свои следы. Хоть он и напуган до смерти, но с радостью и восторгом ловит в себе совершенно незнакомые ранее чувства: похоть и страсть, любовь и желание.

Одежда безнадежно испорчена. Аркаша смотрит в окно на возвышающийся рядом супермаркет "Робертино". Вообще то, это продуктовый магазин, но там можно купить кое-что из одежды. Аркаша спускается вниз и кивает замершему милиционеру:

— Я сейчас вернусь, пучеглазый.

Слово ему нравится. Он сам себе кажется значимым. В городе замерших никто не сделает ему замечания. Его уже не занимает, что будет, когда пойдут остановленные часы. Когда они пойдут, он будет тихо-мирно сидеть дома, никто ни о чем никогда не узнает. Мысль ему тоже нравится. Никто никогда ни о чем не узнает.

Выскочив наружу, он едва не сбивает с ног странную фигуру, стоящую практически у самых дверей. Это долговязый седой мужчина, одетый в полотняные штаны и рубаху. В руках у него коса. Аркаше никогда не доводилось видеть его ранее. Он огибает косильщика и устремляется к супермаркету.

Когда он оказывается в зале, то забывает об одежде. На длинных прилавках лежит еда. Сколько он не ел? Сутки. Не меньше. Аркаша идет вдоль прилавков, хватая с полок фасованные продукты. Он сам не знает, куда торопится. На ходу срывает фасовку и вперемешку забивает рот колбасой, копченой рыбой, печеньем.

Чтобы протолкнуть неудобоваримое месиво, он открывает банку малосольных грибочков и отправляет в рот рассол. В горле застревает шляпка, Аркаша давится. Все рвется из него обратно. И он смотрит на замызганный пол. Идиот. Они же могут взять анализы и по ним определить его группу крови и даже то, чем он болел в детстве.

Аркаша идет искать тряпку. В подсобке сидит пышнотелая женщина в синей униформе. Он воровато оглядывается и торопливо лезет к ней за вырез. Потом, захватив швабру, опрометью выбегает вон. Ему стыдно. Лицо горит.

Некоторое время он занят уборкой, подтирает следы. Потом возвращает швабру на место. После еды хочется пить, ища лимонад, он находит кондитерский отдел. В огромной витрине разложены десятки тортов и пирожных. За прилавком застыла сухощавая женщина с длинными жилистыми ногами. Он подлазит между продавцом и прилавком.

Дотянуться до товара трудно. Аркаша упирается в продавщицу, и та вдруг пошатывается, словно скульптура на подставке. Женщина запрокидывается, и он едва успевает подхватить ее. Потом берет за талию и отставляет в сторону. Перед тем как отпустить, руки самопроизвольно соскальзывают ниже и торопливо ощупывают ягодицы. Это не он, это руки!

Отдергивая их и воровато оглядываясь, Аркаша удостоверяется, что никто не видит его проделок. Душа его поет. Он выбирает самый большой торт, который стоит чуть меньше тысячи. Выкладывает на прилавок и уже собирается его есть, когда чувствует себя неуютно. Словно кто-то смотрит на него.

Хоть замершие стоят в разных частях зала, у Аркаши крепнет уверенность, что они наблюдают за ним. В остекленевших глазах отражается свет, но Аркаше кажется, что замершие ополчились все против него и двусмысленно подмигивают.

Он берет торт и укрывается в подсобке. Лишь закрыв дверь, чувствует себя в безопасности. Разрывает коробку и ест, хватая торт рукой. Торт безумно вкусный. Внутри скрываются несколько слоев разного крема и начинки. Те слои, которые не нравятся, Аркаша соскребает и бросает на пол.

Потом до него доходит, что они с красавицей одни. Он встает, подходит со спины и уже уверенно ныряет обеими руками внутрь выреза. Некоторое время удовлетворенно щупает, распаляясь все больше. Не выдержав, рвет на женщине платье.

Спина у нее голая, разорванное платье и белье свисают со стула по обе стороны стула. Аркаша запоздало понимает, что женщиной ему не овладеть, уж больно в неудобной для этого позе она сидит. Он мстительно лепит ей на груди куски торта.

Желание гонит его обратно. Он обегает залы, словно пес шныряет между прилавками. Рядом со стендом с соевой едой замерла семейная пара. Женщина ему приглянулась, но хватает ее, но ловит на себе взгляд ее мужа. Тот притворяется, что выбирает соевые консервы, но на лице его глумливая улыбка.

Аркаша сконфуженно оставляет затею, и уходит прочь. Мужчина с консервами смотрит ему вслед. И взгляд у него презрительный. Он словно говорит:

— Ты можешь только с замершими чужими женами. Больше ты ни на что не способен.

Аркаша бежит, словно побитый пес, любовный настрой улетучивается, казалось бы, безвозвратно, но когда он видит продавщицу за прилавком, то снова возбуждается. И стоит она как надо. Живот чуть вперед, ноги широко расставлены.

Аркаша, сопя, несет женщину через весь зал. Дверь скрывает парочку, лишь слышны треск разрываемой материи, потом недолгое пыхтение и, наконец, довольное мычание.

Аркаша сидит на полу со спущенными штанами. По груди стекают капли пота, вызывая зуд, но он его не замечает. Рядом лежит беззащитно раскинувшаяся фигура женщины. Возбуждение еще долго не спадает. Аркаша раз за разом повторяет заходы. Он уже ничего не соображает. Наконец, шатаясь, встает и бредет, сам не зная куда. В этой душной комнатенке он уже не имеет сил больше оставаться.

— Женщины, твари, они меня погубят! — шепчет он себе под нос.

Новая мысль заставляет его затравлено оглянуться. Он оставил внутри женщины свое семя. Его же вычислят мгновенно. Мать заставила его сдать анализы спермы. Аркаша берет в колбасном отделе широкий мясницкий нож и возвращается. Долго сидит перед распростертой женщиной, заглядывая так и этак.

И тут он вспоминает еще об одной оплошности. Повсюду же его отпечатки пальцев! На этикетках, на прилавках, на дверях. Аркаша хватает тряпку и мечется по залу. Он совершенно не помнит, каких поверхностей касался, а каких нет.

Все бессмысленно. Когда включится время, его сразу поймают и будут судить, страшно сказать, за изнасилование. Аркаша усаживается на пол, роняет лицо в ладони. Боже, какой стыд.

— А ты сожги все! — сказал ему кто-то в самое ухо.

— Это ты, дух? — спросил он, но никто не ответил.

Это идея. Рядом возвышался прилавок с машинными маслами и всевозможными добавками. Все они горючи. В обычном времени никто не поймет, отчего все вспыхнуло. А в случае чего, всегда можно свалить все на духа. Мысль про духа больше не кажется бредовой.

Схватив канистру, он разливает содержимое по полу. Как ни странно, он помнил, что нельзя разливать горючее слишком далеко от прилавков. Это будет подозрительно. Растекающаяся лужа захватила и мужчину с женой.

Аркаша смотрел на языки пламени, удивляясь, что они точно такие же, как и в нормальном времени. Процесс совершенно не видоизменился. Огонь добежал до мужчины и стал карабкаться по его брюкам к лицу. Через секунду он горел как сухое полено, распространяя сильный запах шашлыка, но лицо его даже не дрогнуло. Даже сквозь лоскуты пламени проглядывает его дурацкая ухмылка. И она не исчезла с его лица, даже когда занялась огнем с головы до красивых стройных ножек его жена.

Аркаша так увлекся видом весело потрескивающего огня, поглощающего замерших, горящих заживо с безмятежными лицами, что сам чуть не вспыхнул. Выскакивая на улицу, он едва не столкнулся с мрачной долговязой фигурой косильщика.

На мгновение ему показалось, что это тот же самый, что встретил его у телецентра, и он каким-то образом переместился вслед за ним. Аркаша со страхом подумал, что замершие каким-то образом передвигаются, когда их никто не видит.

Он опроверг себя тем, что в таком случае, они бы выскочили, спасаясь от огня. А раз никто не следует за ним, значит, все это лишь выдумки его усталого ума.

Из дверей супермаркета уже вырывалось пламя, и валил жирный черный дым. Аркаша поспешил покинуть место преступления. Дым клубился вертикально, и его было видно издалека.

Глава 6

Столб черного дыма вертикально воткнулся в небо в районе центра города.

— Что это? — спросил Мошонкин враз севшим голосом.

Ему никто не торопился отвечать.

— Как вы думаете, профессор, это могут быть те, кого вы боитесь больше всех? — поинтересовался Картазаев.

При его словах Дина поежилась от страха. С точки зрения полковника это было алогично. Ведь если бы это оказались гулы, то всем им конец, следовательно, и переживать особенного нечего. Но женщины алогичные существа, хотя от некоторых их качеств Картазаев как профессионал не отказался бы. У Гиты была потрясающая интуиция. Когда ей зачитывали несколько вариантов ответов на вопрос, который она не знала, она безошибочно выбирала правильный по одной лишь интонации читающего.

Для Картазаева это было сродни фокусу. Если уж он не знал правильного ответа, то никакие ухищрения не могли ему помочь. Как, например, сейчас. Он совершенно не представлял своих действий, если действительно столкнется с гулами. И самое главное, поймет ли он, что это именно они. Успеет ли понять, вот в чем вопрос.

— Нет, это не они, — заявил Манатов. — Судя по дыму, мы имеем дело с обычным воспламенением, температура которого не превышает двухсот пятидесяти градусов. Неназываемые при такой температуре простудятся. Своих врагов они подвергают жарке при температуре, по крайней мере, в тысячу градусов.

Мошонкин посмотрел на него неодобрительно. Он опять считал, что профессор неоправданно пугает малышку. И в этот момент погас свет. Это произошло безо всякого перехода. Словно погасили прожектор. Картазаев некоторое время гадал, не засада ли это. И все это время его спутники суетились. Мошонкин даже лег и пополз по-пластунски.

— Куда? — проворчал Картазаев. — Надо искать ночлег.

— Мы можем их упустить, — возразил десантник.

— Они ночью тоже не пойдут. Они же не совы. А с утра все и двинемся.

Оказалось, что фонарь Манатова годен и для обычного освещения. Правда, освещение было дикое. Фонарь окрашивал все вокруг в синий цвет. Люди выглядели как отряд упырей, уходящих цепочкой в ночь на свой жуткий промысел.

Не сговариваясь, они свернули в ближайший подъезд. Хотели зайти в квартиру на первом этаже, но были остановлены Мошонкиным:

— Они могут в окно залезть.

— Кто? — не понял Манатов, но десантник уже поднялся этажом выше и вскрыл дверь.

За ней оказалась квартира холостяка с запятнанными обоями и старой мебелью. Хозяин, старый и толстый мужчина, видно испытывающий трудности с пищеварением из-за неустроенного одинокого быта, сидел в туалете с выпученными глазами.

— Хорошо, здесь запахов нет. Гляди, сколько навалил, — неодобрительно заметил Мошонкин.

Не сговариваясь, все приняли душ. Мошонкин уже хозяйничал на кухне. На плите скворчала яичница с помидорами, и пускал пары древний чайник.

— Если бы мне требовался денщик, я бы взял тебя непременно, — заметил Картазаев с набитым ртом, он тысячу лет не ел настоящей еды.

— Возьмите, товарищ полковник, не пожалеете! — загорелся идеей Мошонкин, воспринявший слова всерьез. — Я вам полезный буду.

Манатов сказал:

— Не надейся, Василий, товарищ полковник всегда работает в одиночку.

— А откуда вы про то знаете?

— Владимир Петрович типичный одиночка.

— Это что оскорбление?

— Ни в коем случае. Я сам такой. Иногда хочется кому-то рассказать про синяк, неловко посаженный на ногу, а некому. Все от тебя ждут лишь разрубания гордиева узла очередной проблемы.

— Как некому? А я? — тихо спросила Дина.

— Да, конечно, теперь у меня есть ты, — торопливо и как-то стыдливо произнес Манатов.

Все почувствовали неловкость, словно присутствовали на постыдном фарсе. Дина скрылась в комнате. Ужин был скомкан. По настоянию десантника комнату оставили за девушкой. Все равно там имелась только одна кровать. Манатов лег в коридоре. Мошонкин на полу в кухне, а Картазаев остался сидеть на стуле у окна.

Что-то не давало ему уснуть. Зарево далекого пожара давно погасло, а он все беспредметно пялился в темень. Когда ожидание стало невыносимым, он, тихо переступая через спящих, вышел на улицу. На внутриквартальной стоянке была припаркована легковушка. Картазаев разбил стекло и открыл дверцу. В свете вспыхнувшей лампы бегло обыскал салон. Не найдя ничего интересного внутри, обошел машину вокруг.

— Что, не узнаете модель? — раздался голос из темноты.

— Не знаю, зачем вы делали вид, что спите, — заметил Картазаев. — А потом еще пытались подкрасться. Вы же знали, меня трудно обмануть.

— Хотел проверить, — насмешливо произнес Манатов, подходя и оказываясь в полосе света. — Ну и что вы на все это скажете? Вы тоже заметили, что город другой?

— Я чувствую себя не в своей тарелке. И речь совсем не о том, что в настоящем городе все фигурки движутся. Я думаю, что если б сейчас все и пришло в движение, все равно мы чувствовали бы себя лишними.

— Вы наблюдательны, это профессиональное. Здесь действительно все не такое, каким должно быть. Этот эффект в институте мы называли эффектом чужого гостя. Мы здесь чужаки. Такими же чужаками мы были бы, если бы перенеслись в родной город, только скажем, в пятидесятые года. Другие прически, юбки колоколами, какие-то мелочи на улицах, вроде автоматов с газировкой по три копейки за стакан. Вы помните эти монеты, Владимир Петрович, три копейки тысяча девятьсот шестьдесят первого года выпуска, с гербом СССР вместо орла?

— Вы считаете, что мы в прошлом?

— Значит, вы еще не поняли. Мы в будущем. Правда, в недалеком. Я думаю, где-то лет на двадцать вперед.

— Но зачем это Кукулькану?

— Нам не понять его целей. Он все же Бог. Предположить можем. Я считаю, что он растет, он крепнет, готовясь к встрече Неназываемых. А для этого ему нужно время. Вот он и украл у вечности пару десятков лет. Меня настораживает другое. Наблюдается темпоральный перекос. Местами город сохранился в нашем времени, местами "убежал вперед". Это еще одна причина, по которой нам нельзя здесь задерживаться. При пуске времени город буквально разорвет по местам границ с различными темпоральными потоками.

— Неужели Диего настолько глуп, что не видит угрожающей ему смертельной опасности?

— Кукулькан использует его, и выбросит как сломанную куклу подобно многим, которых он убил. Да и шут с ним. Наша задача найти его раньше Кукулькана и выпытать, как он собирался вернуться. Пойдемте спать, полковник.

— У вас унитарные потребности, профессор. Вы даже не хотите узнать будущее?

Взгляд собеседника Картазаеву опять не понравился. Было в нем что-то от обиженного ребенка, скрывающего от взрослых тайну своей обиды. Какая-то недосказанность и одновременно затравленность.

— Не хочу. Тем более свое. Счастье человека в том и состоит, чтобы не знать, когда ему придет конец. А вы хотите засесть в архивах, что-нибудь там наковырять о своем времени и доложить наверх? Это даже не смешно. С другой стороны это будет непорядочно для современников. Получается, что для них не останется никаких сюрпризов.

— Даже если речь идет о катастрофах?

— Тем более о них. Вы не находите, что подобные вещи тоже нужны? Например, для сохранения заданной численности в районе. Или для устранения некоторых наиболее одиозных личностей. Вот, например, исполнитель роли супермена разбился, упав с коня. Думаете, это случайность? Но ведь супермены после этого не появлялись на экранах, хоть, например "челюстей" уже нашлепали добрый десяток. Почему? Потому что человеку суперменово не подходит. Не по Сеньке шапка. Человек по определению не должен замахиваться на божественное. Не положено ему. Можно сказать и по иному, не разрешено и опасно. Это прерогатива Бога.

— Вы фаталист.

— А вы нет? Даю слово, что вы просчитываете свои ходы до самого последнего хода, да шаха и мата. У вас же все ваши действия на лице написаны, как бы вы не хитрили. Вы же патриот до мозга костей. Вы же каждый свой поступок соизмеряете, по крайней мере, с президентским. Будто от вас зависит судьба страны.

— А вы разве не такой?

— Вы думаете, я говорил только о вас? У вас нет успокоительной таблетки, а то теперь я не засну.

— В этом ваше отличие. Я засну как убитый.

— Не произносите здесь подобных слов. Хоть этот город со спящей энергетикой, но он слышит слова, в которых заключена отрицательная энергия. Плохое слово притягивает плохие дела, здесь это выражено в еще более яркой форме.

— А вы действительно, профессор, а не астролог?

Манатов махнул рукой, и они вернулись. Картазаев понял лишь одно, спорить с этим человеком бесполезно. Надо закончить, по крайней мере, два института как он, сойти с ума, а потом уже можно будет говорить на равных.

После побега Листунова у Диего вырвалась странная фраза:

— Теперь он будет одноглазым.

Чтобы обезопасить себя от новых побегов, он связал пленникам ноги проволокой на длину, позволяющей делать лишь короткий шаг, и повел свой отряд искать схроны, что сделали в городе его сподручные.

Пара тайников оказались пустыми, зато в третьем Диего нашел, что искал. Завернутый в промасленную тряпку, в щели недостроенного фундамента на Повстанческой улице лежал автомат АКМ. Довольный Диего повесил его на шею.

Фуражку с черепом на высокой тулье натянул глубже, скрывая больной глаз.

— Чего застыли, швайн? Двигайтесь!

Ночь застала их в парке.

— Куда мы идем, Диего? — забеспокоилась Тома.

Отвесив пощечину, он мстительно произнес:

— Называй меня Вайстар, швайн!

Но остановиться все же пришлось. Не было видно ни зги. Они все время натыкались на препятствия. Казалось, они сами вырастают у них прямо перед носом. Пару раз приложившись, Диего махнул рукой и дал команду на отдых.

Расположились на скамейках. Диего связал пленникам еще и руки и привязал к лавке. Сам лег на соседнюю, положив АКМ под голову. Несмотря на усталость, пленникам не спалось, и Тамара решила спросить то, что ее давно мучило:

— Ты говорил Аркашке, что бывал здесь. Это правда? Если тебе это не приятно, можешь не отвечать.

— Это было давно, — пожал в темноте плечами Артур. — Мне кажется, что это было не со мной.

— Как ты сюда попал?

— Я родился в рыбацком поселке. Отец погиб в море, едва я родился. Сколько себя помню, мать всегда грезила вырваться из пропахшего рыбой мирка. Она запоем читала книжки о возвышенном и меня приучила. Это меня, в конце концов, и сгубило. Я любил изъясняться красивыми книжными словами. Мог девчонке сказать: "Приятно было с вами познакомиться", — он усмехнулся. — А они меня же дурачком первыми и стали считать. Лупили по-черному. Нравы у нас были как в зоопарке. У слабых отнимали не только еду, но и саму возможность радоваться. Любили скопом издеваться. Я в море стал бежать от этого. Наш рыбацкий поселок на деле являлся зоной строгого режима с ее повадками и жаргоном. Это я уже потом понял, когда в настоящую угодил.

— За что?

— Долгий разговор. Я ведь в замершем мире шесть лет прожил, а когда вернулся, документов никаких. Объяснить толком, где находился, не мог. А в ментовке настоящие асы по выбиванию признаний работают, вот они на меня несколько висяков и повесили, а я все подписал.

— Ты все-таки не объяснил, как ты здесь оказался.

— Однажды в море мы нашли странный корабль. Иностранный. Колумбия назывался.

— Ужас, — прошептала Тома, начиная прозревать.

— Почему ужас? Он стал моим спасением, — не согласился Артур. — Там оказалась научная лаборатория. Радиоустановка находилась в рабочем состоянии, и на ней бился маячок вызова. Я трубку снял. Говоривший сказал, что его имя Кукулькан и предложил мне пожить у него, а за это обещал сделать так, что больше никто не сможет обижать меня, потому что я смогу читать мысли.

— А как он тебя называл: Андрейкой или уже Артуром?

— Андрейкой меня только мама да друг называли. Не представляю, как они там. Если выберемся, надо будет навестить.

— Бедный Андрейка, Кукулькан тебя обманул. Знание чужих мыслей еще никого не сделало счастливым.

— Он и не обещал сделать меня счастливым. Он обещал мне защиту.

— А почему ты вернулся?

— Это странная история. Когда я уже смог читать в чужих головах, я попытался прочесть мысли моего незримого благодетеля. И то, что я там увидел, подтолкнуло меня к бегству.

— И что ты там увидел?

— Бездну.

— Он нас убьет, — прошептала Тома.

— Вольд идет занами. У него должен быть план.

— А он успеет нас спасти?

— Я не знаю. Я стал плохо видеть события. Здесь мне что-то мешает. Пелена перед глазами.

— Отчего это зависит?

— Тот, который сбежал, нарушил равновесие сил. Он сделал много плохого и подпитал этим силы Кукулькана.

— Что за этим последует? — испугалась Тома.

— Я не вижу. Кукулькан не хочет, чтобы я видел. С каждым плохим поступком Листунова его силы будут крепнуть.

— Чего он добивается? Что будет потом?

— Это будет зависеть от того, насколько он окрепнет.

— Если бы знать заранее, я бы этого Аркашку задушила.

— Нельзя. Это бы ничего не изменило. Место Листунова тогда заняла бы ты. Кукулькан питался бы от тебя.

— Слышал? — женщина даже попыталась приподняться, но путы не дали этого сделать. — Как будто тихий свист в воздухе.

— Это тебе показалось, я бы услышал.

— Я говорю, слышала. Мне страшно. Сядь, пожалуйста, ближе.

Некоторое время они дергаются, но не могут придвинуться ни на миллиметр. Так и сидят порознь, чувствуя, как страх сковывает руки и ноги почище проволоки.

Аркашка, словно нашкодивший школьник, торопился скрыться дома, но на дороге остановился. Когда перебегал перед машиной, то почувствовал в застывшем воздухе некое движение. Ощущение не принесло прохлады, просто тело завибрировало, словно попав в полосу ультразвука.

Аркаша почувствовал исследовательский зуд. Про себя он решил, что если его спросят, чем он занимался в остановленном мире, то можно будет соврать, что он его изучал. В таком случае ему могут простить сожженный магазин. Никто не подумает на исследователя неизведанного, что он занимался неблаговидными делами, а не наукой.

Аркаша обошел машину кругом. При детальном изучении впереди корпуса обнаружилось небольшое замутнение воздуха. Так Аркаша сделал свое первое открытие. Это был застывший звук! Водитель, чье испуганное лицо просматривалось сквозь нечистое лобовое стекло, нажал на клаксон, и вырвавшийся звук застыл точно так же, как застыла сама машина.

Источником беспокойства оказалась девочка-подросток с рюкзачком за плечами. Аркаша ненавидел таких. Он совершенно не понимал, что они носят в своих дурацких рюкзачках. Ведь это город все-таки, а не турпоход. Девчонка успела перебежать дорогу и, оборачиваясь, показывала водителю язык.

Аркаша потрогал язык, холодный и мокрый. Так как рука у Аркаши была не совсем чистой, то на языке остались следы. Так не годится, решил он. Поднапрягшись, Аркаша оторвал девчонку от земли и перенес обратно, водрузив непосредственно перед бампером мчащейся машины. Вот это будет потеха. Аркаша захихикал.

Он уже подходил к дому, когда погас свет. Аркаша в панике бросился бежать. На улице он упал три раза, еще пару раз в подъезде. Он стал звать маму, как будто она могла услышать.

Оказавшись дома, он первым делом запер дверь, а потом зажег свет во всех комнатах. Аделаида Григорьевна продолжала сидеть перед погасшим телевизором. Аркаша сунул кассету обратно и попытался реанимировать, но безуспешно. На экране застыл один лишь кадр. Вытащив кассету, он крутил ее так и этак, словно надеясь увидеть без помощи видика знаменитых Мандрассовских кинодив. Стоило ему мимоходом глянуть в окно, как кассета выпала у него из рук.

В доме напротив в одном единственном окне горел свет.

Дальнейшие свои действия Аркаша помнил плохо. Вроде бы он носился по комнатам, сшибая стулья, и истерично дергал выключатели. Было так страшно, что звенело в ушах. Кто бы это ни был, он мог заметить его.

Когда Аркаша понял, что неизвестный мог наблюдать его художества, его затошнило. Он сидел на холодном полу на кухне и с трудом сдерживал позывы. Ощущение было сродни тому, как если бы директор школы застал его в туалете за постыдным занятием.

Аркаша прополз в ванную и стал под душем ожесточенно тереть мочалкой провинившиеся органы. Надо было стереть следы. Аркаша дрожал от страха и торопливо драл себя колючей мочалкой. Ведь если начнется следствие, то у них найдется много методов, как по соринке с волос определить, чем же он занимался в последние сутки. Если они найдут остатки сажи и семени, то сразу все поймут.

Помывшись, он насухо вытирается и сует полотенце в хлорку. Однако полной гарантии, что на теле ничего не останется, нет. Наглым и развязным ментам наподобие пучеглазого из охраны телецентра достаточно будет микроскопических частиц, чтобы унизить его, смешать с грязью.

Аркаша в темноте нашаривает на полке пузырек с одеколоном и выливает себе на промежность. После первоначального довольно приятного холодка дикая боль пронзает его тщедушное тело. Аркаша подскакивает, сшибая полку со всем содержимым на пол. Перед глазами скачут огненные круги.

От растерянности он включает свет в ванной. Вокруг погром, руки в крови от порезов. Оказывается, он плеснул себе пузырек йода. Мужской росток поник как цветок в засуху и приобрел неприятный коричневый оттенок. Волосы слиплись и тоже казались вымазанными в фекалиях. Какая гадость!

Аркаша с отвращением запахивает штаны, решив больше никогда не смотреть на провинившийся орган. Он выглянул в коридор, молясь, чтобы потревоживший его свет исчез сам собой. Вдруг он пригрезился? Ожиданиям не суждено сбыться. Свет продолжает гореть. Он словно издевается над ним.

Еще одна догадка приходит Аркаше на ум. Если неизвестный даже и обратил внимание на свет, то ведь его самого не видел, и вполне все можно свалить на мать. Старушка хоть и не могла, конечно, никого изнасиловать, но магазин поджечь ей было вполне под силу. И девчонку под машину сунуть. В таком случае, надо было как можно быстрее покинуть дом. Неизвестный явится и застанет в квартире лишь старушку и ему ничего другого не останется, как арестовать ее.

Хоть на улицу было выходить страшно, но оставаться в доме было еще страшнее. Аркаша выскочил из подъезда, но отходить далеко побоялся, залег за урной. Хоть к затхлому воздуху не было применимо слово прохлада, он весь покрылся гусиной кожей.

Неизвестно сколько он пролежал за урной с горой окурков, глядя на ненавистный ему свет в чужом окне. Ровным счетом ничего не произошло. Не подъехала машина с пульсирующей лампой на крыше, не захлопали дверцы, не забухали казенные ботинки по лестнице. Никто не выволакивал старушку из подъезда в наручниках. Вообще не происходило ничего, и Аркаша постепенно успокоился.

Он вдруг подумал, что свет могли забыть выключить в нормальном времени, и он продолжал гореть в замершем мире. В таком случае, чтобы окончательно убедиться в этом, достаточно сходить на место и посмотреть. Всего лишь навсего.

Аркаша долго храбриться, убеждая, что там ничего нет безобразного и уродливого. Там вообще никого и ничего нет. Пустая квартира. Еще он воодушевляет себя, что это станет еще одним исследованием в череде других, и его возможно потом даже наградят, показывая по телевизору как пример настоящего бесстрашного ученого.

Он приподнимается на четвереньки и в таком положении, среднем между гусиным шагом и ползаньем по-пластунски начинает двигаться. В кромешной тьме он пару раз упал, а один раз ветка до крови расцарапала ему лицо. Он решил, что для публичного выступления у него достаточно боевой вид.

Добравшись до нужного дома, он долго кружит у подъезда, не решаясь подняться на второй этаж, где светится окно. На нем нет занавесок, и он старается не попадать в полосу света. Успокаивает, что за все время в окне ни разу не мелькнул силуэт. Комната явно не жилая, но чтобы удостовериться в этом, надо сделать над собой последнее усилие и войти туда.

Наконец спустя полчаса колебаний, Аркаша нерешительно приоткрывает дверь, готовый прыснуть обратно при любых знаках опасности. В подъезде темень и по обыкновению нет запахов. Когда время стоит, запахи не живут, это тоже надо записать для его доклада. У него есть толстая тетрадь в коленкоровой обложке, как раз сгодится для его лауреатской речи.

Прижимаясь к стене, он поднимается вверх. Ноги дрожат, нижняя челюсть выбивает чечетку. Трудно даются открытия. Еще с нижней площадки было видно, что дверь в подозрительную квартиру распахнута настежь. Он до хруста вытягивает шею и видит прихожку, вполне обыкновенную, с ковриком и чучелом на стене. Подробности мешает рассмотреть плохое зрение.

Аркаша делает последние шаги, которые оказываются намного короче первых, и опасливо входит в разверзшуюся дверь. Воздух в квартире затхлый, ничем не отличающийся от воздуха в подъезде.

Единственное, подводит зрение. От волнения опять все начинает двоиться и троиться. Не помогают даже очки. Для успокоения Аркаша похлопывает чучело. Шерсть топорщится липкими комками.

В большой комнате пылает люстра. Пол заставлен длинными унылыми полками, выкрашенными в белый цвет. На полках громоздятся стеклянные колбы, вазы, чаши разных размеров. Очень много весов, рядом с которыми выстроены аптечные гирьки. Все это очень напоминает лабораторию.

Удостоверившись, что комната не населена, Аркаша испытывает острую потребность убежать отсюда и больше возвращаться, но он не может уйти просто так, без исследований. Он оглядывается и видит в углу железную вешалку, с которой вроде бы что-то свисает. Это единственное, что может привлечь его внимание как исследователя.

Аркаша подходит, но чем ближе объект исследований, тем хуже он видит подробности. Чтобы хоть что-нибудь рассмотреть, он наклоняется к вешалке впритык и совершенно неожиданно для себя, можно сказать, даже внезапно, да так внезапно, что у него перехватывает дыхание, и он некоторое время не может вздохнуть, видит, что на вешалке на длинных желтых нервах висит пучок глазных яблок.

Закричать ему не дает поток захлестнувшего его животного ужаса. Аркаша отшатывается от страшной вешалки как от чумной, сшибает руками пробирки с полок, опрокидывает сами полки и бежит, бежит прочь. В комнате стоит грохот несусветный, но ему уже не до конспирации.

Как ошпаренный Аркаша вылетает в прихожку, где уже ничто не мешает ему заорать, когда он неожиданно для себя видит, что на стене висит никакое не чучело, а самая настоящая повешенная за шею обезьяна. На лице ее застыло смиренное выражение, словно перед повешеньем бедная тварь испытала такие нестерпимые муки, что с облегчением восприняла неизбежность смерти.

Как он не переломал ноги, сбегая с лестницы в абсолютной тьме, а затем ломясь сквозь кусты и буераки, Аркаша и сам не понял. Оказавшись дома, он запирается, ломая ногти от спешки. Потом бежит к маме и жмется к ногам старушки, словно испуганный кутенок.

Мозг его полнится страхом и не способен соображать. Единственное, что Аркаша понимает, это то, что в замершем мире он уже больше не будет чувствовать себя защищенным, а в родной квартире никогда не рискнет зажечь свет.

Глава 7

Президент вызвал генерала Серегина в пятницу. Правительственная дача находилась в месте, которого, если верить картам, не существовало в природе. В радиусе пятидесяти километров вокруг были сняты все дорожные указатели, а населенные пункты, судя по всему, вообще не носили никаких названий. Просто деревни. Через каждые сто метров дежурили молчаливые двухметрового роста гаишники, не бравшие взяток: в современных условиях явление из разряда экзотических.

Перед пятиметровым забором из "нулевки" генерала высадили из машины, и остаток пути он прошел пешком. Комплекс непритязательных зданий, снабженных специальным титановым каркасом, способным выдержать ударную волну ядерного взрыва средней мощности, располагался в лесу на берегу реки. Фарватер патрулировал ракетный эсминец "Беспокойный", на носу которого выделялась дважды счетверенная пусковая установка новейшего типа "Драконий зуб", способная одним залпом смести с лица земли батальон мотопехоты потенциального противника. На берегу расположился отряд рыбаков в одинаковых брезентовых капюшонах количеством не менее взвода. Было весьма сомнительно, что уныло свисающие в воду снасти увенчаны крючками. Изредка из брошенных на берег объемистых спортивных сумок неразборчиво бурчала рация.

Владимир Владимирович Рубин в спортивном костюме и кроссовках сидел напротив Серегина в летней беседке и потягивал горячий чай с лимончиком. Серегин знал, что глава государства не любит лимоны, но врачи посоветовали ему есть лимоны, чтобы не набирать лишний вес. Вообще он много знал про своего непосредственного начальника: это тяжкий крест любого разведчика.

— Что там у вас происходит в Алге? — неожиданно спросил президент.

Серегин о потерях говорить не стал, зато на том, что найденный корабль принадлежал ЦРУ, остановился подробно: президент любил, когда ругали американцев.

— Мне доложили, что ваш сотрудник обвиняется в убийстве офицеров госбезопасности и краже крупной партии наркотиков. Что предпринято по этому поводу?

— Генерал Данюк дает вам предвзятую информацию.

— Я не говорил, что информация получена от Данюка. Жду ответа на прямой вопрос.

Рубин смотрел без тени улыбки и вообще без эмоций. Была у него такая особенность, в иные моменты казаться машиной для принятия решений, окончательных в самой последней инстанции, не предусматривающих ни малейшего двоякого толкования и исключающих любые возможности для маневра.

— Вина Вольда не доказана. Выводы следствия больше склоняются в сторону того, что убийцей является полковник Мажаев, — сделал тщетную попытку возразить Серегин.

— Детали меня не интересуют, — президент провел ладонью по столу, дежурный жест, которым он давал понять подчиненным, что дальше говорить будет он один. — Я основал "Смерч" с целью формирования настоящих ликвидаторов. Не важно чего: проблем, преступных авторитетов, международных террористов, но ликвидаторов. Если проблему нельзя решить, то любую проблему можно уничтожить. Это вам ясно?

— Я готов подать прошение об отставке.

— Ни хрена! — президент крепко приложил ладонью о стол, в ответ на шум из летней кухни выглянула миловидная официантка с пистолетом в руке, убедившись, что президенту ничто не угрожает, нырнула обратно. — Ты засучишь рукава, Павел Александрович, и станешь реальным главой "Смерча", то есть стопроцентным ликвидатором, а для этого ты должен для начала без колебаний расстаться с любым даже самым заслуженным агентом, своим поведением вызывающим даже легкое подозрение. В этом отношении меня всегда привлекал опыт КГБ. Достаточно было не сообщить руководству о брошенной в почтовый ящик рекламе презервативов, чтобы агент получал отставку. На первый взгляд дикость, но только с точки зрения дилетанта. Благодаря "моральному рентгену" в КГБ никогда не было массовых проблем с кадрами. Были предатели, но если припирало, то доставали и предателей, где бы они не скрывались. Если ты еще не понял, нейтрализация Черепа это та тема, которую "Смерч" должен закрыть. Так что будем рубить гордиевы узлы, товарищ генерал, — он громко постучал кончиками пальцев по столу как по клавишам рояля, Серегин пробовал так же, у него сразу заболели ногти. — Будем считать, что наступило время окончательных решений. Вы еще не забыли, что существуют такие, Павел Александрович? Решения, после которых наступает тишина, мир и покой. Времени на то, чтобы точно установить, кто из двух подозреваемых виноват, не осталось, значит, будем нейтрализовать обоих. Согласитесь, в этом есть своя логика. Если Вольд не смог доказать вину Мажаева, значит, в этом есть и его вина.

— Легче было бы его отозвать.

— А стоит ли? У вас не институт благородных девиц, и представилась реальная возможность проверить боеготовность ваших орлов. Прошу изложить план на случай, который я вам изложил. У вас же есть такой план, можете не думать, скрывать ли вам его существование или нет. Я о нем осведомлен. Как он называется? Что-то вроде горячего дождя.

— Огненный ливень. Он подразумевает зачистку всех причастных к операции лиц. Проводится силами отдела ликвидации во главе с начальником отдела Новым Африканцем.

— А куда делся старый?

— Вольд его убил.

— Занятный этот тип Вольд. Жалко, что я уже не смогу с ним познакомиться, — президент встал, показывая, что аудиенция окончена. — Как быстро вы сможете начать операцию?

— Расчетное время развертывания опергруппы отдела ликвидации два часа. Еще через два часа они прибудут в Алгу.

— Жду вашего доклада через четыре часа.

Когда многострадальную дачу в запретной зоне в глубине Ягодинского леса за последние сутки второй раз взяли штурмом, постигший ее урон оказался настолько велик, что она едва не перестала существовать. Закованные в кевларовые кольчуги спецназовцы ФСБ проникли на территорию через проемы в заборе, проделанные грузовиком. Пытавшихся отстреливаться бандитов накрывали залпами. В доме не осталось не только ни одного целого окна, но даже целой стены. Крыша провалилась внутрь второго этажа, а второй этаж рухнул на первый. Капитан Коробочка застенчиво вошел в зал, похрустывая осколками стекла и бетонной крошки, и оглядел постигший его урон. На убитых картежников он не обратил внимания, лишь рядом с гигантом, продолжавшим безмятежно лежать на кровати с заложенными за голову руками и с двумя дырками в груди, ненадолго замер, поправляя очки в тонкой оправе.

— Давайте пленных, — велел он, смахнув с чудом уцелевшего стула белого от цементной пыли картежника, у которого в руках до сих пор были зажаты карты, а из рукава торчали крапленые.

Прапорщик Горелов из-за обилия пуленепробиваемой кольчуги казавшийся роботом привел двух бритоголовых. Несмотря на то, что были упитаны словно два бычка, прапорщик держал их за шкирки, словно двух щенков. Одного сразу приковали к батарее. Второго обыскали и нашли шприц. Коробочка пристально смотрит на допрашиваемого и задумчиво произносит:

— Язык. Хочешь, я научу тебя правильно делать укол?

— Пошел ты, мусор! Я требую моего адвоката! — заартачился пленник, которого ввел в заблуждение интеллигентный вид офицера.

— Я знал, что ты не откажешься.

Капитан, вывернув бандиту руки, опрокидывает того животом на пол. Оседлав, стаскивает штаны и трусы. Одобрительно похлопав матерившегося пленника по пухлым ягодицам, замечает:

— Сюда любой дурак может сделать.

Рывком переворачивает пленника на спину, заплетенные руки которого остаются внизу. Зубами сдирает со шприца обертку. Осматривает пленника, выбирая место, куда сделать "укол". Делает несколько ложных замахов над половыми органами. Пленника начинает от холода и страха бить дрожь.

— Обычно место укола захватывают щепоткой, чтобы расслабить мышцы. Когда их сжимаешь, то между мускулами возникают просветы, куда проходит игла. Но нам ведь это ни к чему, верно?

Размахиваясь, он втыкает шприц в ногу. Пленники кричит и дергается. Капитан усердно удерживает его на месте. Шприц, который он не удосужился вытащить, трясется.

— Сделать еще укольчик? — заботливо спрашивает Коробочка, переждав крики.

— Что вам от меня надо? — в ужасе спрашивает пленник.

— От тебя ничего, — делано удивляется Коробочка. — Где Череп?

Допрашиваемый делает непозволительную паузу, результатом которой становится второй укол.

— Я все скажу! — кричит пленник.

Оба бандита действительно говорят, что знают. О том, что машину с модулем в кузове угнал Леший. И о том, что Вольд скрылся в кирхе, а потом растворился в неком синем свету, исходящем от модуля. И как тот же свет заживо зажарил нескольких его преследователей.

Больше здесь делать было нечего. Коробочка позвонил дежурному и дал ориентировку на угнанный грузовик. В рапорте он указал, что задержанных нет. В управлении это приняли как должное. Все знали, что капитан обычно посылают на такие дела, где, либо тебя, либо ты их.

Данные по грузовику пришли сразу. Машина была обнаружена припаркованной в престижном районе на берегу моря. Коробочка запросил в управлении, не случалось ли здесь ничего из ряда вон выходящего. Ему опять повезло. Буквально на днях в доме, рядом с которым нашли грузовик, был убит некто Малкин по кличке Кит, бывший водителем у преступного авторитета Лешего.

— Обычная разборка, в доме ничего не взято, кроме ключей, — доложил дежурный.

— Что за ключи?

— Предположительно от машины и дома. От связки только брелок остался.

— Какая у Кита была машина?

— Сейчас посмотрю в компьютере. "Тандерберд". Прицеп тоже пропал.

— Грохочущий гром, — усмехнулся Коробочка. — Передай номера "тандерберда" в ГАИ. Пускай найдут машину.

Вскоре в ГАИ пошла ориентировка, помеченная грифом федерального розыска с обещанием хорошей премии от местного управления ФСБ. Все это вкупе сыграло свою роль, и спустя пару часов достаточных для того, чтобы патрульные машины объездили город, оперативники вышли на ниточку, которая могла привести к успеху в розыске угнанной машины.

На пути из города к пляжу располагалась автостоянка с круглосуточной продажей машин, и сторож припомнил, что видел прошлой ночью машину с молнией на капоте. Он так же припомнил, что "тандерберд" тащил за собой громоздкий прицеп. Далее следы терялись. Но не для капитана Коробочки.

Он сделал новый запрос в ГАИ на предмет каких-либо происшествий в указанном районе. И ему опять улыбнулась удача. Не иначе как бог помогает, или черт, усмехнулся он про себя.

В ту же ночь у пляжа, вписавшись в столб, разбился автомобиль "тойота", принадлежавший как выяснилось Константину Вересаеву, научному консультанту фирмы "Алга-люкс". Водитель из машины сбежал. По свидетельству очевидцев это был в стельку пьяный парень. Да это было и не важно.

Едва услышав про фирму "Алга-люкс" капитан Коробочка встрепенулся. Хоть он и не спал уже вторые сутки, известие его взбодрило. Указанная фирма давно стояла на учете УФСБ, как принадлежавшая преступному авторитету по кличке Ржавый. Ее сотрудники занимались малопонятными научными разработками, но деньги через "Алга-люкс" прокручивались что ни на есть реальные.

Вересаев в ГАИ не обращался, так как находился в командировке в Германии. Тогда возникал вопрос, как машина очутилась у пляжа. Одним из ответов мог стать тот, что Вересаев мог оставить машину какому-либо родственнику в пользование. Например, дочери, Маше, шестнадцати лет от роду. Какое совпадение. Лешему младшему столько же. И учатся они в одной школе.

Тогда становится ясно, почему и дочь Вересаева молчит. Как же иначе, если она уехала на "тандерберде" со своим кавалером! Коробочка уточнил адрес Вересаевой, потом позвонил своему заму прапорщику Горелову.

— Много людей не надо, ни к чему привлекать внимание, — предупредил он. — Возьми пару человек, чтоб в одну машину влезли. Об этом никто не должен взять. Если все получится, сверли дырку на погонах для офицерских звезд.

В тот день отец Маши Константин Вересаев связался с ними по скайпу.

Маша представила Андрея, и он старательно делал вид, что слушает, удивляясь, какой бред несет старый. Вид его не понравился Лешему. Глаза под толстыми очками ввалились, волосы вокруг солидной лысины неопрятно отросли, но профессор, казалось, этого не замечал.

— Очень устал, теория поливалентности меня доконала, — пожаловался Вересаев. — В Эссенском университете чудесная библиотека. Одна из лучших в Германии, да и в Европе, наверное. Но чем больше погружаешься в трактаты, тем больше путаешься. Слишком много противоречий. Особенно в доколумбовую эпоху. Полное ощущение, что ученые того времени не знали предмета исследований, — он задумался и внезапно добавил. — Или они делали это специально.

— Все сразу?

— Это и подозрительно, — подхватил Вересаев. — При допущении этой теории, возникает вопрос, кто мог координировать такого рода коллективную дезинформацию. А из вопроса следует ответ. Потому что абы кто не помог произвести столь скрупулезную операцию. А инквизиция могла. Только какого рожна это было ей нужно? Лезть во все эти дебри с язычниками, дикарями в набедренных повязках. Какое дело было епископату до Кукулькана? Да никакого.

— А вы разве занимаетесь Кукульканом? — насторожился Андрей.

Вересаев зыркнул в его сторону глазами. Словно говоря, кто посмел влезть в его приватную беседу с дочерью. Неприятный тип.

— Мы всем занимаемся, — процедил он и опять обратился к дочери. — Официальная религия и все эти ацтеки, майя и прочие индейцы никак не пересекались. Ни коим образом. Каков вывод? — он сам же ответил на свой вопрос. — Инквизиции надо было скрыть информацию, связанную с Кукульканом. Почему? Возможный ответ: они получили от Кукулькана подтверждение его божественной сущности. В одном трактате Нилутаифага сказано "Они зрели чудо". Правда, это сказано гораздо раньше и по другому поводу, но что если Папа тоже зрел нечто такое, о чем церковь молчала две тысячи лет?

— Папа, у тебя усталый вид. Тебе надо отдохнуть.

— Ерунда! Я уволился, — быстро сказал Вересаев.

— И Ржавый…Простите, Ремнев вас так просто отпустил? — удивился Леший, он был осведомлен, как от Ржавого уходят люди, в лучшем случае ногами вперед, в худшем, на них надевали бетонные башмаки и топили далеко в море, так что и хоронить было нечего.

— Я не спрашивал. Бросил заявление по факсу, и теперь я свободный человек.

По факсу он бросил. Ага.

— Он еще посмел мне угрожать! — сжал кулачки Вересаев. — Ничего, завтра же уезжаю в Лондон! Там ему меня не достать!

А дочка? Хотелось крикнуть Лешему. Ну, идиот.

Скайп прервался, одновременно снаружи прошумела машина, но не остановилась.

Леший холкой почуял, что от его уютного убежища не осталось и следа. Стоит он словно голый.

Глава 8

На следующее утро профессор проснулся с криком:

— Мушка! Маленькая мушка!

Он открыл полные слез глаза.

— Приснился кошмар, профессор? — как бы, между прочим, спросил Картазаев, на самом деле поведение Манатова становилось все более подозрительным. — Нам надо торопиться. На все про все нам двое здешних суток осталось. Точнее: два световых дня по восемь часов.

Первое открытие подстерегало путников на перекрестке: дороги оказались перегорожены тремя рядами непреодолимых для машин препятствий, по форме напоминающих канцелярские кнопки только высотой в метр.

— Знакомая конструкция, ультрасовременная, — заметил Картазаев. — Дорога как бы есть, но она "мертвая". Не нужно ни блок-постов, ни шлагбаумов. А если надо кого-то пострелять достаточно взвода снайперов.

— Не обольщайтесь, Владимир Петрович, и не спешите делать торопливых выводов, — возразил Манатов. — Допускаю, что все мы и этот город в частности существуем лишь внутри модуля. И я вполне допускаю, что все эти картинки он черпает прямиком из нашего мозга. В данном случае, из вашего.

Мошонкина, которого мало привлекало теоретизирование, заинтересовала фигура косильщика, застывшего на обочине. Осунувшееся лицо увенчивала косматая борода, а сам он был одет в длинное рубище.

— Не умеет косу держать, а вроде наш человек. И самое интересное, что он здесь косить собрался?

Действительно, косильщик стоял на полностью вытоптанном пятачке. Вокруг только песок, усеянный осколками бетона.

Когда они удалились достаточно далеко от перекрестка, Дина вскинула руку ко рту.

— Он повернулся!

Все оглянулись, но было слишком далеко, чтобы точно узнать, шевельнулся ли косильщик. Возвращаться не стали, справедливо решив, что косильщик действительно мог со временем изменить положение.

— А что если время действительно совсем станет? — поинтересовался Мошонкин.

— В таком случае кинетическая энергия моментально перейдет в потенциальную. После чего мгновенный скачок температуры до нескольких тысяч градусов, и Земля станет новым солнцем.

Новый объект отвлек их от теоретических изысков. Над следующим перекрестком, перегороженным знакомыми "кнопками", на высоте в пару метров висел "Миг-27".Было дико видеть, как десятитонная махина свободно парит в воздухе, ничем не поддерживаемая.

Мошонкин подпрыгнул и, ухватившись за крыло, влез на самолет. Грохоча по плоскостям, подошел к кабине.

— Пусто!

— Он качается! — опасливо заметила Дина.

Десантник подпрыгнул на крыле, потом, ухватившись за кабину, постарался раскачать самолет посильнее. Тот медленно поддался. Кончики крыльев нехотя заколыхались и тотчас исчезли в невесомой дымке. По ушам резанула непередаваемая низкочастотная вибрация, и Мошонкин кубарем скатился на землю. Самолет еще некоторое время погудел, словно гигантская оса, медленно затихая. Из небытия вернулись исчезнувшие крылья, и самолет снова замер в прерванном полете.

Пыльный хвост тянулся за ним издалека. Поднятый турбулентным потоком, на всей протяженности висел разношерстный мусор. Мошонкин не замедлил споткнуться о висящую в пустоте жестяную банку из-под пива.

Вскоре они столкнулись с настоящей неприятностью. Картазаев давно обратил внимание на приближающееся препятствие. Больше всего оно напоминало свисающую с неба грязную тряпку. Лишь приблизившись, они поняли, что это дождь. Нормальный летний дождь. Некоторые капли висели по отдельности, другие же предстали в виде вытянутых многометровых струй, вызывающих при дотрагивании ощущение холодного желе. При желании его можно было даже слегка отгибать. Чем путники не преминули воспользоваться, когда дождь сделался чересчур частым. Люди протискивались между частоколом застывшего ливня, временами теряя друг друга из виду.

Все скоро выдохлись, цепочка все более растягивалась, и чтобы окончательно не растерять друг друга, Картазаев объявил привал. По его расчетам выходило, что половину светового дня они безбожно разбазарили.

— Так кто же оперов убил, если не вы? — без затей спросил Мошонкин, плюхаясь рядом с ним.

— Его фамилия Мажаев, он полковником служит в местном ФСБ.

На лице Мошонкина отразилось недоумение.

— Вы конечно человек авторитетный, но, по-моему, вы тут ошибаетесь. В конторе служат довольно крутые люди, им человека убить, что мне корову подоить. Но зачем же своих крошить? Вот у нас в колхозе конюх был Тимофей. Случалось, что он и своих лупил, но не до смерти же. Тимоха умный был, говаривал: "Зачем своих убивать, если их против соседней деревни выставить можно?" Я так думаю, если Мажаев не дурак, то он давно уже вокруг только надежных людей оставил. На крайний случай, он мог их на вас же и натравить. А спровоцировать стрельбу при наших умельцах плевое дело.

— В твоих словах кроется сермяжная правда. Но слишком много сходится против Мажаева. Оперы были слишком опытны, чтобы подпустить чужого, а уж тем более позволить себя расстрелять. Да и про наркотики Мажаев знал. Он, по сути, за ними и пришел. А потом, чтобы замести следы, и своих порешил, а потом слил все на меня.

— Ну почему именно Мажаев? А если это был кто-то другой? Например, Боно?

— Ты думаешь, я не думал об этом? Но тут случилось еще кое-что, о чем ты не знаешь. Мажаев ведь и меня хотел убрать. Мою машину заминировали, но вместо меня на воздух взлетели другие. А потом исчез парень, который был агентом под прикрытием. Мне еще в Москве сказали, что Гном вел еще несколько параллельных дел с местным управлением, так что Мажаев и его знал. Он все знал.

— Все, получается, на Мажаева замыкается, если бы не одно но. А вдруг и Боно и все знал?

— И про наркотики и про оперов? А также про Гнома и машину, которую он готовил для меня? Какая ерунда! Как если бы из "Смерча" сюда прислали кроме меня еще кого-то, не поставив в известность. А потом у него внезапно поменялись планы и вместо того, чтобы помочь коллеге он стал его топить. Боно каким-то образом узнал о замершем мире, в случае необходимости мог скрываться там, а потом возвращаться обратно и творить свои делишки. И оперы его подпустили беспрепятственно потому, что работали с ним напрямую по приказу из Москвы. И Гнома он убрал, да?

Сомневающаяся интонация после последнего утверждения получилась неубедительно. Картазаев замолчал и надолго. Можно сказать, что он никогда не молчал более емко. Перед глазами вихрем проносились картинки и детали, которые он должен был раньше свести воедино, если бы был более внимательным и не считал себя равным Кукулькану в своем сыскном деле.

Тысячу раз оказалась права Гита, говоря, что собственная заносчивость его погубит. Он действительно уверовал в свою непогрешимость, в непогрешимость своей дурацкой маски. Господа, я нашел свою маску! Маску твердолобого, самого упертого в мире осла. Чтоб у него рог на лбу вырос. С останкинскую башню.

Мошонкин недоуменно смотрел, как Картазаев сокрушенно качает головой, что-то бормочет под нос, причем довольно громко поминает животных и некие башни.

— Боно — агент "Смерча", — только и сказал Картазаев.

Внешний периметр дома Вересаевых был оборудован системой видеонаблюдения. Камеры дистанционно управлялись, и Андрей мог увидеть прилегающую улицу целиком.

Он просил у судьбы хотя бы час.

Вдалеке улица выходила на центральную дорогу, и на перекрестке стояли две машины. После небольшой паузы одна из них въехала на улицу.

Андрей понял, что у него несколько минут.

— Отсюда есть другой выход?

Маша сказала, что гараж оборудован двумя воротами. Одни из которых открываются на соседнюю улицу.

— Только папа никогда ими не пользовался. К тому же тяжело будет выехать, толкая груз перед собой. А что случилось?

Андрей хотел сказать, что ее папа козел.

— Нам надо срочно уезжать!

— Ты хочешь сказать тебе? Это ведь мой дом!

— Хочешь увидеть папу, поедешь со мной!

— Ты мне угрожаешь?

Ему ничего не оставалось, как потащить ее за руку. Она твердила что-то о заложниках, но шла.

В гараже Леший втолкнул ее в кабину, сам бросился отмыкать задние ворота. Еще повезло, что они не были завалены крупногабаритным мусором вроде тяжелых фанерных панелей, что стояли вдоль стен.

Наконец ворота распахнули. Леший, заняв место за рулем, включил зажигание и дал задний ход. Машина толкнула кормой модуль, тот не шелохнулся, словно весил тонну. Леший вдавил газ почти до упора, после чего модуль пружинисто подпрыгнул и неожиданно легко вылетел наружу.

В полной внезапности они оказались перед проезжавшей мимо машиной. Обиженно заревев клаксоном, она едва увернулась от удара. Леший затормозил, покинул кабину и бегом вернулся в гараж, где он заметил доски с торчащими гвоздями. Теперь он бросил их на пол торчащими остриями кверху.

Он вернулся вовремя. Маша удирала из машины. Когда он догнал ее, она стала отчаянно вырываться.

Они боролись, когда в гараж влетела машина преследователей. Видно, они просекли его маневр и решили с ходу проскочить бокс. Машина со всего маху налетела на гвозди, пропоров оба колеса по левому борту. Потеряв управление, она лихо пролетела через дорогу и вписалась в штакетник на противоположной стороне улицы, исчезнув в вихре щепок, сопровождаемая несусветным треском и лаем дворняг.

Маша сразу прекратила сопротивление, и он смог вернуть ее в машину.

Капитан Коробочка никуда не спешил и ни за кем не гнался.

Поставив машину на въезде, он терпеливо ждал, когда Леший сам приедет к нему. И ему повезло. Как всегда. Было даже не интересно. Коробочка притворно вздохнул и взял автомат с переднего сиденья.

Внезапно взгляд его упал на предупреждающий знак. "Проезд без остановки запрещен. До обрыва 300 метров".

— А что? Это даже интереснее! — сказал он себе.

И точно. Чего патроны тратить? Если погнать Лешего и дальше по этой дороге, то она прямиком выведет на морской обрыв. А обрывы здесь высокие. В душе у капитана все сжалось от предчувствия. Удовольствие растягивалось на целых триста метров.

Когда беглецы проследовали мимо, Коробочка пристроился следом, даже не скрываясь. Увидев предупреждающий знак, Леший попытался свернуть со злополучной трассы, но капитан высунул автомат наружу и дал пару коротких очередей в два-три патрона, и тот этого делать не рискнул.

Леший, скрипя зубами, гнал машину туда, куда позволял преследователь. Мелькнул ярко-красный указатель "Проезда нет!"

— Куда мы едем? — воскликнула Маша, но Леший ей не ответил.

Опытный безжалостный мужик загонял двух детей в пропасть.

Попался навстречу и быстро унесся назад знак "Опасно! Обрыв через 50 метров!" Повеяло морской прохладой и неповторимым йодистым запахом, но беглецы этого даже не заметили. Они неслись по абсолютно голой местности, обрывающейся в никуда. В синеве кричали чайки, недоумевающие, почему они мчатся навстречу неминуемой гибели, не снижая скорости.

Леший хотел затормозить, но всякий раз, когда он начинал сбрасывать скорость, по кузову барабанили пули. Наконец, когда дороги уже практически не оставалось, и выжидать больше не имело смысла, он вдавил тормоз до отказа, одновременно выкручивая руль, но тяжелый прицеп продолжал толкать машину вперед. Мертво вставшие колеса бодались и отскакивали от грунта, во все стороны летели ошметки земли, а модуль продолжал напирать.

Дорого оборвалась декоративным шлагбаумом, который они с ходу сбили и нырнули в пропасть. С колес вниз срывались комья грязи, а сама она продолжала удерживаться в воздухе замершим на краю модулем.

Капитан подъехал и остановился рядом с модулем. Сцепка опасно выгнулась углом. Автомобиль с подростками покачивался над пропастью, на дне которого были камни.

Коробочка опять взял автомат, целясь в крепеж сцепки. И в этот момент модуль дернулся и, взметая комья грунта, боком двинулся на него.

Капитан успел только заслониться рукой от осколков окна, когда прицеп врезался в машину и поволок к пропасти. Коробочка бросил автомат и метнулся к дверце.

Машина с ходу ушла в обрыв, стремительно соприкоснулась с грунтом в полусотне метров внизу и сочно лопнула белым бензиновым бутоном.

Модуль вернулся назад и втащил прицепленную машину обратно на обрыв. Лишь глубоко пропаханная борозда указывала, что он двигался.

На фоне замершего леса молчаливо возвышались серые корпуса "Лесного рая".

Сразу в пансионат Диего не пошел. Ему нужно было забрать палец Кукулькана из своей квартиры. Привязав пленников к скамейке рядом с домом, он поднялся, отпер дверь и вошел. В квартире все было по-прежнему, лишь появился новый запах. Пахло пропотевшей кожей, словно на конюшне. И опасностью пахло.

Все это вкупе с современным интерьером было так дико, что Диего охватил беспричинный страх. Ему показалось, что в квартире кто-то есть. Его прошиб пот. Взяв автомат на изготовку, он обошел квартиру и остановился перед ванной, в ней горел свет. Диего не помнил, горел ли он, когда он входил.

Вскинув автомат, он дал очередь прямо сквозь дверь. Ее даже не пришлось открывать, потому что от нее ничего не уцелело. В сверкающей побитым пулями кафелем комнате застыло форменное чучело: старик с вытаращенными глазами и косой на плече.

Диего толкнул косильщика стволом, но тот только качнулся. Тело старика было испещрено свежими розовыми отверстиями, словно нераспустившимися бутонами. Диего попятился, держа его на прицеле, а потом бегом спустился к пленникам. Они были напуганы прозвучавшими выстрелами. Не снизойдя до объяснений, он погнал их по направлению к "Лесному раю".

Откуда в его запертой квартире взялся косильщик? Ответ напрашивался сам, но это был неправильный ответ: косильщик зашел за ним следом и снова замер. Диего даже помотал головой, отгоняя навязчивое видение.

"Лесной рай" состоял из нескольких корпусов. В одном из них оказался бассейн, наполненный вместо воды жирно блестящей грязью. Артур задрожал, чуя, что вся атмосфера здания наполнена накопившейся чужой болью, оставшейся от лечившихся здесь многочисленных больных.

Диего ступил на глянцевую поверхность, она слегка промялась, но выдержала. Бандит пошел по ней. Грязь медленно расходилась под его ногами, издавая неприятное на слух потрескивание, словно трещали кости.

И вдруг в самом центре бассейна Диего провалился и сразу ушел с головой. Через секунду он показался над черной жижей. Диего отчаянно хватался за края, но застывшая грязь обламывалась, словно недостаточно прочный лед.

— Помогите! — в ужасе закричал бандит.

Несмотря на сопротивление Томы, вцепившейся ему в руку, Артур быстро освободился от пут и торопливо побежал по грязи. Поверхность разжижалась на глазах. Он едва успевал переставлять ноги, с каждым разом вытягивая их из все более глубокой воронки.

Добравшись до полыньи, он подождал, пока Диего всплывет в очередной раз, и втащил на край. Полынья стала расширяться следом. Диего отпихнул Артура и бросился наутек. Под затвердевшей поверхностью вздулся бугор, устремившийся следом за бандитом. Когда Диего выбрался на бортик, бугор с разочарованным вздохом исчез.

Артур опомнился, как оказалось, он все еще продолжал находиться у полыньи, и побежал, в несколько прыжков достигнув края бассейна. Диего влепил ему затрещину за то, что он, по его мнению, не торопился его спасать. Внезапно в мутной толще бассейна беззвучно и страшно возник и заскользил расплывчатый силуэт. Далеко позади него вились длинные седые пряди.

Лицо Диего посерело на глазах и кинулся наутек. Едва он скрылся из виду, как призрак замер, а затем с разочарованным вздохом ушел на дно.

Тревогу поднял прапорщик Горелов. Приказ приказом, но надо было спасать свою задницу. Когда спросят, что за переполох он поднял в элитном поселке, капитан Коробочка запросто может отойти в сторонку. Как два пальца. Тогда отвечать ему.

Он позвонил дежурному и сообщил об угнанном "тандербенде". Предупредил, что преступники вооружены.

Был объявлен план "Перехват". На пути возможного следования выдвинуты передвижные милицейские группы, им хватило пяти минут, чтобы перекрыть единственную дорогу из поселка.

Поперек размотали шипованную ленту под ласковым именем "Диана", за которой для верности поставили три машины. В Алге особо трепетное отношение к преступникам. Если имелась хоть косвенная информация о том, что они вооружены, гаишники без затей(и без предупреждения) открывали огонь на поражение. Командовал засадой майор Сахацкий, не собиравшийся нарушать сложившихся местных традиций.

Всего этого Леший конечно не знал. Беглецы и не подозревали, что им придается такое большое значение. Леший продолжал давить на газ, дорога споро бежала под колеса. Сама собой в кабине зазвучала музыка, хотя ранее никому не удавалось реанимировать древнюю магнитолу.

Они не сразу поняли, что темная полоска, перегораживающая дорогу, это машины,стоящие по всей ширине проезжей части. Объехать препятствие не представлялось возможным, насыпь в этом месте отличалась почти отвесными склонами. Лешему ничего не оставалось, как нажать на тормоз.

Чудеса и диковинки не думали кончаться, потому что машина продолжала катить навстречу неминуемой гибели, не снижая скорости. Гаишники, укрываясь за корпусами патрульных машин, открыли огонь. Дистанция позволяла даже не очень меткому стрелку превратить нарушителя в решето.

Леший продолжал в панике выкручивать руль, и вроде бы машина ему подчинилась. Но это было только хуже. На скорости маневр оказался самоубийственен. Машину стало неотвратимо заносить, пока окончательно не бросило в неуправляемый занос.

Прицеп начал неуклонно обгонять машину, и некоторое время сцепка даже неслась перпендикулярно движению, оставляя на асфальте жженые следы отчаянно визжащих колес.

До терпящих аварию оставалось всего метров двадцать, когда гаишники поняли, что всю эту беду несет прямо на них и стали в панике разбегаться.

Прицеп оказался уже впереди, и создавалось ощущение, что это он тащит машину за собой. Уже никто не стрелял, все ждали, чем же все это кончится. Как оказалось, ничем хорошим.

Домчавшись до препятствия, прицеп продолжил вращательное движение и словно праща буквально все смел. Чудовищная дубина сбила машины далеко на обочину, что касается "Дианы", то ее просто-напросто сдуло.

Модуль устремился дальше по дороге, увлекая за собой машину. Довершив полный оборот, прицеп всеми четырьмя колесами "поймал" дорогу, позиционировав машину впереди, и вся сцепка, как ни в чем не бывало, продолжила движение, не снижая скорости.

Мимо застывшего майора Сахацкого с рокотом прокатилась полуось, оторванная от патрульной "тоеты", сама же машина с беглецами, судя по всему, повреждений не получила.

Аркаша Листунов находился в банке "Алга-кредит". После страшной находки он сообразил, что хозяин лаборатории теперь его выследит, поэтому решил запастись деньгами и скрыться из города. Он уедет в другой город, в Сибирь, и начнет другую жизнь. Он изменится. У него железная сила воли.

Для него, всю жизнь безвыездно прожившего в Алге рядом со стареющей мамочкой, Сибирь казалась неизведанным и глухим урочищем, куда никакому следствию не добраться. Посему он взял небольшой пластиковый пакет, в который обычно клал хлеб, и направился в банк. Аркаша убеждал себя, что много денег ему не нужно, только чтобы уехать, а там он сам заработает: устроится в местную телекомпанию и займется своим любимым делом, будет всякую мерзость вырезать. Только на этот раз он будет все просматривать сам.

Аркаша даже вспотел, представив, как будет смотреть все опусы незабвенного и проклятого Тинто Мандрасса. Выдающийся извращенец, с таким надо держать ухо востро.

Листунов открыл высокую натертую до блеска зеркальную дверь и, пройдя мимо замершего охранника, зашел за стойку. В животе кольнуло от запретного. Более десятка девушек-операторов полностью обездвиженные сидели напротив окошек, каждая в своем закутке, отгороженном прозрачными перегородками.

Аркаша выбрал белокурую девицу с вздернутым носиком. Она была настолько невинна: голубоглаза и белокожа, что он не сдержался и провел пальцем по милому носику. Как ожидалось, она даже не шелохнулась, а на коже остался потный след.

Аркаша одернул себя. Он не какой-то там маньяк и способен обуздать свои страсти, тем более что пришел по делу, забрать причитающиеся ему деньги, а не по какой-то там ерунде. Аркаша действительно считал, что ему должны, ведь столько лет он гнобился за гроши, не имея возможности прикупить даже проститутку. Перед взором тотчас поплыли сладкие картины, но Листунов усилием воли, на этот раз потребовавшим гораздо более могучего усилия, прогнал их.

Напротив блондинки стоял высокий сейф с приоткрытой дверцей. Господи, какие они все непосредственные. Аркаша поправил корригирующие очки, усмехаясь улыбкой умудренного в жизни человека. Внутри лежали аккуратные пачки, перевязанные резинками для денег. В прежней жизни ему не приходилось видеть эти резинки. Он только слышал, что где-то существуют такие штуковины, резинки для денег, и мог только мечтать, чтобы подержать их в руках.

Вся жизнь по существу прошла мимо. Та жизнь, где упитанные господа с лоснящейся туго натянутой на гладких щеках кожей перекладывали в свои карманы пачки банкнот.

Аркаша брезгливо отодвинул в сторону валюту, он оставался патриотом, и стал выбирать пачки. Банкноты достоинством свыше тысячи рублей отложил: на них в магазине сроду не было сдачи. Взял пятисотками и одну пачку сотнями, на размен. Поймал себя на мысли, что взял гораздо больше, чем хотел, около миллиона.

Как честный человек решил написать расписку. Усевшись напротив блондинки, вместо того, чтобы писать, он разглядывал девушку. Однако хороша. Потом он понял, что ему не нужна расписка, ему нужна эта женщина, а расписка всего лишь повод. По всему выходило, что красотка в любой момент будет рада упасть в его объятия.

С этим покончено раз и навсегда, пытался Аркаша себя урезонить. Он же не маньяк, который специально роняет деньги на пол, чтобы заглянуть соседке по парте под юбку. Листунов, надменно усмехаясь, бросил одну из захваченных пачек на пол.

Некоторое время он боролся с собой. Ведь получается, без этой пачки миллион неполный. На какую же сумму писать расписку? Аркаша притворно вздохнул и нагнулся. Ведь можно поднять деньги, но голову в сторону блондинки не поворачивать. Эка невидаль!

С другой стороны, это может быть расценено как слабость. Подумаешь, посмотрит он на эту красивую дуреху, от нее не убудет, а у него таких уже полно было. Вчера.

И он повернул голову. Блондинка сидела, чуть расставив ноги. На ней была короткая плиссированная юбка, и трусов под ней не было. Аркаша с обреченностью приговоренного на вечные муки понял, что погиб. Он полез прямо под стол, запуская руки под юбку, повторяя словно заклинание:

— Дуреха! Вот дуреха!

Вдоволь нашарившись, с грохочущим в ушах сердцем, Аркаша понял, что под столом с блондинкой у него ничего не получится, как бы он не изворачивался, поэтому, пятясь, вылез обратно.

Девушка продолжала улыбаться, как ни в чем не бывало. Аркаша был потный, рубаха сбилась, а ей хоть бы что. Он обозвал ее грязным словом. Вот ведь женщины, не доведут до добра. Тысячу раз права была мамашка, предупреждавшая:

— Все зло в бабах, сынок. Им ведь надо всего тебя, а если баб много, то они тебя буквально на полосья растерзают. Посмотри на своего двоюродного брата. Три жены было, и каждая свой кусочек здоровья отняла. А все радовался, что бабы его любят. Вот они его и вылюбили! До самого дна. Все здоровье на них положил. Они ведь звери, эти бабы. Все отняли, оставили только две вещи: алкоголизм и геморрой.

Расстегивая штаны, он шел к блондинке, когда заметил, что в зале непостижимым образом изменилась обстановка, и посреди холла возвышается фигура знакомого мужика с косой в руке. Аркаша встряхнул головой, прогоняя наваждение, но оно не пропало. На сверкающем лаком мозаичном полу стоял босой дед в грязной полотняной рубахе, размахивающий косой. Картина была дикой, нелепой и совершенно неожиданной. На лбу сами собой запульсировали вены, и зрение тотчас откликнулось на взбесившиеся нервы, изменяясь далеко не в лучшую сторону. Перед глазами незамедлительно задвоилось и затроилось.

Было совершенно непонятно, что старик собирался косить среди великолепного гранитно-хрустального дворца "Алга-кредита". Внезапное появление косильщика вызвало у Аркаши настоящий шок. Он кожей чувствовал, что ему надо поторапливаться убираться отсюда, и чем скорее, тем лучше. Ему было страшно до нестерпимых позывов к опорожнению мочевого пузыря. Одновременно всепоглощающее желание приковало ноги к полу. Зрение, сделавшись совсем никудышным, оставило для обзора лишь узкий коридор, похожий на луч света, прорезавший мрак, на конце которого застыла блондинка с ее полураспахнутым ротиком.

Подскочив к девушке, он силился повернуть чудесную головку к себе. Удерживать одновременно штаны было сложно, тогда он их отпустил, и брюки вместе с запутавшимися трусами мешковато свалились на щиколотки. Освободившимися руками Аркаша потянул голову, она не поддалась, а чертова кукла продолжала улыбаться, как ни в чем не бывало.

Он навалился с остервенением, раздался треск, и голова неестественно склонилась к самому плечу. Теперь уже на мертвом лице блондинки застыло выражение удивление. Она словно спрашивала, за что ее убили. Аркаша истерично пытался пристроить сломанную шею обратно, как будто это была всего лишь кукла, и все можно было повернуть вспять и исправить.

Трусливо оглядываясь, он заметил, что в зале находятся уже два косильщика, руки с косами угрожающе отведены назад, готовые в любой момент с угрожающим свистом полететь вперед. Аркаша оставил затею с блондинкой и бросился бежать. Уже в холле вспомнил о деньгах и был вынужден вернуться за пакетом.

Аркаша был уверен, что не спускает взгляда с зала, но когда взял пакет, то увидел, что косильщиков трое. Спазм сжал живот, когда он понял, что при таком размножении косильщиков ему из банка не выбраться.

Роняя деньги из порванного пакета, Аркаша устремился к выходу. Косильщики непостижимым образом переместились к самым дверям и теперь занимали все подходы к ним. Где не стояли сами, устрашающе торчали косы.

Словно побитая шавка, Аркаша бегал перед застывшими фигурами, пока не решился пролезть между двумя отведенными косами. Один косильщик стоял лицом к другому, так что косы застыли в немом полете навстречу друг к другу. Одна коса находилась ниже к полу, Аркаша перешагнул через нее, чувствуя неприятный холодок в промежности от близости беспощадной стали.

От страха, такого невыносимого, какой бывает только в детстве, когда готов забиться в угол под кровать, и так ущербное зрение сделалось вообще дефективным, глаза сдвинулись к переносице, грозя соединиться. Аркаша видел только небольшой пятачок под собой. Внезапно он услышал смешок. Перед тем как окончательно ослепнуть, Листунов разглядел, как косильщик скосил на него глаза с нездоровыми желтыми белками. Он почувствовал холодок в промежности, в опасной близости от которой качнулась безжалостная сталь, после чего опрометью кинулся меж двумя косами. Долгую секунду ему казалось, что косы пришли во встречное движение, и лишь чудом ему удалось выскочить наружу. Не видя дороги, спотыкаясь и падая, он бежал до тех пор, пока не наткнулся на стену и двинулся дальше, ведя по ней рукой. Стоило появиться щели, он забился в нее и затих.

Глава 9

Войдя в "Мадрас", Леший попросил Машу подождать, сам поднялся в кабинет. Его должны были насторожить непривычная тишина и отсутствие охраны, но он был всего лишь школьником, он очень устал, а, войдя в ночной клуб, почувствовал себя дома и расслабился.

Обычно так и бывает, сказал бы на это Картазаев. Обычно дома всех и мочат.

В комнате с хмурым видом сидел дядя Боря.

Когда Леший поздоровался, друг семьи не ответил. Он понял почему, когда ему ткнули пистолет в затылок. Сзади стояли Шершавый и Ржавый.

— Целая слесарная мастерская, — монотонно проговорил Леший, интонация была чисто Лешего-старшего. Изменился младший, сильно изменился. Именно от этой интонации дядя Боря сполз с кресла на пол и до крови расшиб лоб об пол, крича "Падлой буду! Я не предавал!"

— Не пачкай полы, — проскрипел Ржавый. — Хитрый лис, думаешь, новый Леший перед тобой? Он им никогда не будет.

А Лешему сказал:

— Где груз?

— На заднем дворе. Я покажу.

— Ишь ты. Какой сговорчивый. Веди тогда.

От Ржавого за километр несло смертью. Косы только не хватало.

— Сколько он тебе заплатил? — спросил Леший у Шершавого.

— С тобой не поделюсь. Давай, двигай!

Ржавый притворно осудил.

— Зачем ты так? Все-таки твой бывший босс.

Через зал они шли мирно, словно компания возвращается от карточного стола. Маша повернула голову от стойки, увидела их всех сразу. Леший сделал едва приметный знак, помотав головой из стороны в сторону. И девушка повернулась обратно к стойке.

Леший непроизвольно перевел дыхание. Он до последнего боялся за девушку.

Они вышли на "алгинский Бродвей", обошли здание клуба и оказались на мрачной площадке, где среди мусорных баков стоял "тандерберд" с прицепом.

— Иди, подними брезент с прицепа! — велел Ржавый.

— С какой радости? То, что в прицепе, всех мужиков убивает.

— А ты значит жить хочешь? — проскрипел Ржавый. — Эх, салага. Жизнь дается человеку один раз, слыхал? А то, что отбирается она тоже один раз, ты наверное в своей школе не проходил?

Говоря так, он наворачивал глушитель на пистолет.

— Шеф, я пойду, у вас тут свои разборки, — сказал Шершавый.

— Вот у тебя и новый шеф, — поддел Леший.

Ржавый остановил Шершавого и вложил ему в руки пистолет.

— Стреляй! Чистеньким хочешь остаться? Мочи, гаденыш, а то с ним ляжешь!

— Как скажете, — подчеркнуто равнодушно сказал Шершавый.

— У тебя руки дрожат, — заметил Леший. — Детей не приходилось до этого убивать?

— Тоже мне, нашелся, дети! Не боись, тебя замочу, рука не дрогнет! — пообещал бандит, целя в него.

Леший зажмурил глаза. В голове только одна мысль. Не дрогнуть!

Внезапно сквозь веки проник режущий синий свет. Его источник находился у Лешего за спиной, там, где находился модуль.

Там, где стоял Шершавый, воздух загустел, сделался вязким и практически непрозрачным. Бандит только открыл рот, чтобы заорать, как пространство вокруг него, вместе с ним нарезалось на равные квадраты, которые с громкими щелчками поменялись местами, словно цветные квадратики в гигантском кубике Рубика.

Фрагментация закончилась внезапно, так же, как и началась. И когда она закончилась, на месте Шершавого возвышалась неопрятная куча нарезанной ломтями дымящейся плоти.

Хоть и Ржавый перепугался до мозга костей, но все же он был тертый калач, многое на зоне повидал, и как драли всем бараком, и на куски резали, так что он опомнился быстрее. И поднял пистолет.

Он стрелял в упор. Впечатление было такое, что затылок Лешего вывалился. На самом деле фрагментация на время вынула его, поменяв на сегмент воздуха. Пропустив пулю, фрагмент вернулся на место.

Уверив себя, что промазал, Ржавый снова выстрелил в противника с дистанции, с которой не промахнулся бы трехлетний карапуз. И опять не попал.

Трассер оказался разбит на фрагменты, и в последнем из них пуля все же была зафиксирована. Повисев в воздухе, она упала на пол.

С досады бандит выстрелил еще. Пространство вокруг дробилось, фрагменты наслаивались одно на другое, вылавливая и отклоняя пулю все дальше от цели.

Спустя какое-то время, пуля пошла по кругу. Ржавый успел только заорать, когда она круг замкнула.

Крытой галереей бассейн соединялся с основным корпусом санатория. Когда-то переход был полностью застеклен, теперь в нем не осталось ни одного целого стекла. Когда Диего с пленниками перешли в корпус, то оказались в длинном изогнутом коридоре, один конец которого тонул во мраке, другой же вдали освещался неестественным синим цветом, будто там горели ультрафиолетовые лампы.

— Кукулькан дает мне знак! — торжествующе заявил Диего. — Слышите вы, недолюди. Он дает мне знак, потому что я не такой как вы. Я лучше вас, я стою выше по эволюционной лестнице.

Он заставил Артура и Тому подтвердить свои слова. Они не сговариваясь, согласились с ним во всем. В поведении Диего все более проскакивали истерические нотки. Он был возбужден и чрезвычайно доволен собой, причем это никак не вязалось с внешней обстановкой. Разбитой галереей, пустым и заброшенным санаторием, в котором кто-то палил бактерицидные лампы. По всему выходило, что на каком-то этапе Диего потерял связь с реальностью и воспринимал только свои навязчивые идеи.

— Куда мы идем? — спросила Тома в тревоге. — Не поздно еще вернуться.

— Будешь делать то, что я тебе прикажу, — предупредил Диего. — И говорить будешь тоже по команде. Так уж и быть, сделаю вам одолжение, расскажу вам про Путь, хоть вы этого и недостойны, черви. Знайте, что бог не хочет иметь с вами ничего общего. Разве что у Миноискателя он кое-что одолжит, — он указал на Артура. — Кукулькану нужны глаза, и он возьмет их у тебя. Ты должен гордиться этим. А что касается сбежавшего Аркашки, то мы найдем его после того, как станем великими. Бог и я.

После этих слов пленникам стало откровенно страшно. Становилось явным помешательство Диего. Нечего было и думать уговорить его отказаться от бредовой затеи и вернуться обратно. Вокруг явно что-то назревало. В притихшем санатории временами раздавался треск. Казалось, нечто давит на него снаружи, заставляя трещать от напора.

Однако, надо было что-то решать с пальцем. Ведь он так его и не забрал.

— Я тут забыл про палец, — сообщил он как можно более беспечным тоном. — Артур, ты видел его у меня дома. Это недалеко. Выйдешь из корпуса, пройдешь через лесок и попадешь прямиком к дому. Одна нога здесь, другая там, не то убью твою подружку. Ты ведь не допустишь, чтобы кто-то погиб из-за тебя? Ты ж у нас нравственный урод.

Пока Диего отсоединял путы, Тома успела шепнуть Артуру:

— Беги!

Но он только отрицательно качнул головой. Диего оттолкнул его и показал на глаза.

— Не заставляй Кукулькана ждать! — он вынужден был говорить громче, потому что пансионат полнился все более громкими звуками.

Когда Артур вышел, снаружи оказалось еще темнее, чем внутри. Небо хмурилось. Лес выглядел мрачно. Временами казалось, что за деревьями кто-то прячется.

Артур углубился в чащу. У шагов возникло эхо, кто-то шел следом, не приближаясь, но и не отставая. Когда Артур останавливался, то неизвестный не успевал сразу прекратить движение, и некоторое время слышались тяжелые вязкие шаги.

Может, космач забрел, подумал Артур, понимая всю абсурдность идеи. Обезьяны вряд ли забрели бы так далеко, да и не ходили макаки как люди, он бы сразу отличил.

Артур ускорил шаг, и существо ответило тем же. Теперь оно было гораздо ближе.

Он уже бежал, преследуемый буквально по пятам. Он ждал, что вот-вот из-за спины выпростаются мохнатые руки (лапы?) и схватят его. Нервы были на таком взводе, что когда под ноги вынырнул мохнатый ком, он даже не сделал попытки увернуться, а упал через него.

Это оказалась застывшая белка. Стараясь успокоить бешено скачущее сердце, он пошел дальше, как вдруг сзади раздался смачный хруст и чавканье. Чудище пожирало беззащитную тварь.

Артур уже бежал, не разбирая дороги, сшибая шляпы мухоморов и оскальзываясь на гнилых листьях, и, наконец, лес кончился.

Перед ним возвышался элитный дом.

Артур оглянулся. Сзади возвышался густой куст, листья которого еще качались, и вдруг среди них сморгнули глаза. На первый взгляд они висели в воздухе. На самом деле, поняв, что его раскрыли, некое образование пришло в бесшумное движение, погружаясь в листву, как подводная лодка погружалась бы в воду.

Артур попятился, а потом и побежал.

За короткий промежуток прошедшего времени дом сильно пострадал. Окна разбиты. На фасаде обугленная дыра, происхождение которого объясняли разбросанные в большом радиусе лопасти и обгоревшие шасси. Покрытый жирной сажей остов вертолета возвышался среди изломанных и сгоревших при падении кустов жимолости. От удара здание пересекли трещины, наиболее угрожающая из которых располосовала здание сверху донизу. Местами она была такой широкой, что из нее торчала мебель.

Дом чудом еще не рухнул, но неизвестно, на сколько бы его хватило. Артур поспешил войти. Лестница оказалась в выщерблинах, штукатурка зияла пулевыми отверстиями.

Дверь в квартиру Диего оказалась целой. Немало успокоенный этим обстоятельством, Артур уже смелее потянул на себя ручку. Увиденное приковало его к месту. Напротив него на уровне окна висел человек в черном комбинезоне и маске с прорезями и целил в него из автомата.

Артуру удалось перевести дыхание лишь спустя какое-то время, когда он понял, что это замерший и, следовательно, он не может его застрелить. Притворив дверь, он поспешил уйти с лини огня. Увиденное в комнате потрясло его даже больше, чем вид целящего в упор спецназовца.

Квартира оказалась полна штурмующих ее вооруженных людей. В коридоре было восемь человек, трое из которых, по всей видимости, было уже убито. Еще пятеро обнаружилось в спальне, в зале вообще было не протолкнуться. Спецназовцы лезли по головам своих же раненных.

Солдаты стояли так плотно, что Артуру пришлось протискиваться между напряженными, застывшими в яростном порыве телами. Он миновал кучу-малу и оказался перед бойцом, в боевом запале сорвавшим маску. Рот распахнут в крике, лицо сведено гримасой усилия на пределе человеческих сил. Человек вытянулся в прыжке, не дотягиваясь нескольких сантиметров до лежащего на столе предмета.

Теперь становилось ясным, зачем все они пришли. Предметом оказался бархатный футляр с вензелем "К". Артур опасливо взял его, предварительно обернув подобранной ветошью. Он не смог заставить себя открыть футляр, чтобы проверить на месте ли палец, но тот запульсировал сам. Удары напоминали удары сердца, ритмичные и глуховатые. Раньше такого за когтем не наблюдалось.

Артур понял, что события приобретают непривычный для замершего мира характер. Самое жуткое, что Диего уже не переубедить, и надо что-то придумывать самим. Взяв палец, Артур спускался вниз, уже решив Диего его не отдавать. Он еще не знал, что ему скажет, но решение пришло само. Артур был фаталистом, уверенный, что случайностям в жизни не место, и события связаны между собой покрепче наручников. И если что-то и случилось, то надо искать в этом особый смысл.

Артуру было отпущено времени ровно столько, чтобы он успел отойти, после чего дом сложился в клубах серой цементной пыли. Это и был ответ. Кто-то сверху решил, что палец должен остаться у него.

Вторую ночевку Картазаев со спутниками провели в найденной в парке трансформаторной будке. Сначала хотели остаться в зоне застывшего дождя, но сразу выяснилась неприятная особенность. Стоило прижаться к твердой вроде струе и полежать подольше, как бок пропитывался сыростью.

Внутри будки трансформаторы и шины оказались под высоким напряжением, но Манатов, проявив недюжинную смелость и даже безрассудство, взял одну из шин рукой.

— Вибрирует, но током не бьет. Дело в том, что сила тока обратно пропорциональна времени, а так как время равно бесконечности, то имеем тот же эффект, что и с поверхностным натяжением, — пояснил он.

Один из пробитых дугой разрядников давал достаточно света, чтобы в будке не было темно. Манатов не спал, а смотрел на Дину.

— Почему не спите, профессор? — поинтересовался Картазаев.

— Последняя ночь, — проговорил тот, укрывая Дину, раньше Картазаев не замечал за ним подобных сантиментов.

Манатов словно застеснялся своей открытости и пояснил.

— Завтра третьи сутки, после которых нас ждет встреча с неназываемыми. Хоть это и познавательно, но, похоже, это станет нашей последним сильным впечатлением, если мы, конечно, не догоним Диего и не отнимем у него ключ, который поможет нам выбраться отсюда.

На протяжении ночи Манатов неоднократно выходил на улицу. После одного из походов он поманил бодрствующего Картазаева. Тот вышел следом, и профессор указал в сторону пройденной днем зоны с дождем. Струи за это время поредели, стали прозрачными, словно мутное стекло.

За городом разгоралось зарево, располагавшееся приблизительно в том месте, где путники вышли из леса к морю. Черное небо было подсвечено неровным синим светом, в котором мелькали неясные фигуры.

— Неназываемые? — полуутвердительно спросил Картазаев.

— Рано еще. Скорее всего, это наши преследователи.

— Испанцы?!

— Они горят жаждой мести. Найти нас не составит труда. У них полно ищеек навроде карлика.

— Надо будить остальных, — заторопился Картазаев, но был остановлен профессором, указавшим в ту сторону, куда они направлялись.

Там тоже наблюдалось свечение, Правда, имевшее несколько иной характер, нежели уже виденное. В небо был спицей воткнут луч, иногда пульсирующий, но чаще горящий ровно, словно маяк.

— Ну вот, теперь нам ваше изобретение больше не понадобится, — заключил Картазаев.

— Это может быть опасно.

— У вас есть другое решение? Тогда нам надо поторопиться, нас зовут.

Разбудив остальных, продолжили движение. Путники с все более растущим беспокойством смотрели назад, на разгоравшееся зарево. Преследователи уже достигли города, они двигались слишком быстро, используя непонятное средство передвижения, возможно именно этим вызывая некий дисбаланс в замершем городе, который фосфорицировал и протестовал против нарушителей его спокойствия.

По расчетам Картазаева "испанцы" должны были нагнать их не раньше, чем через пару часов. При этом он полагался на то, что преследователи потеряют время на преодоление зоны дождя. Его чаяниям не суждено было сбыться. Преследователям понадобилось не больше четверти часа, чтобы добраться до преграды, после чего они протаранили застывшие струи.

Был хорошо слышен шум мощного мотора, работавшего на пределе тяги. Было непонятно, как "испанцам" удалось завести машину, презрев местные законы, но это объясняло быстроту, с которой они их нагнали.

Беглецы укрылись за кустарником на обочине, и Мошонкин поинтересовался, что он намерен предпринять. При этом в глазах десантника светилась такая уверенность, что Картазаев заранее все просчитал и у него на все припасен единственно верный ответ.

— Испанцев убить. Машину захватить, — сказал Картазаев, и у Мошонкина глаза сделались как два пятирублевика.

Картазаев поспешил свое решение отменить и заменить более щадящим. Он велел сосчитать, сколько всего противников и самое главное, кто ведет машину.

Воющий на форсаже двигатель был уже рядом. Свет фар заметался по крайним застывшим струям и вырвался на свободу.

Это был тяжелый колесный грузовик "Штафф" германского производства. В открытый кузов плотно набились жители разрушенного города. Впереди все четверо испанцев: Глюк, Амарал, Луис и Мигель. Кроме них было еще человек пятнадцать крепких мужиков, вооруженных арбалетами и ножами. В прицепе "Штафф" тащил за собой две легковушки.

В который уже раз Картазаев пожалел, что он не один. Он мог легко проникнуть в одну из прицепленных машин и въехать в рай на чужом горбу. Во время остановки можно было попытаться угнать грузовик, оставив бандитов без транспорта.

Но Картазаев не мог бросить попутчиков, потому что оставшиеся без поддержки профессионала те рисковали остаться здесь навсегда и стать легкой добычей гулов.

Вопреки ожиданиям им так и не удалось рассмотреть, кто находится за рулем. Кабина оказалась плотно занавешена тряпьем землисто серого цвета. Становилось не совсем понятным, как шоферу удавалось рулить, находясь в полностью изолированной кабине.

Бандиты на полном ходу миновали затаившихся беглецов. Еще некоторое время были слышны рев мотора, азартные крики и бренчание прицепов. Преследователи держали путь на "Лесной рай".

Выждав паузу, Картазаев со спутниками продолжили движение.

Вскоре им по настоящему повезло. Дорога делал круг, и путники смогли срезать путь через стройку. Вокруг в кромешной темноте возвышались остроугольные конструкции, баки, трубы, устрашающе торчащая арматура. Земля была испещрена траншеями и ямами. Картазаев, шедший первым, был не раз близок к тому, чтобы пропороть ногу о ржавую железяку, но дело обошлось лопнувшей по шву штаниной. Да Мошонкин один раз упал в нечто, по форме и содержанию напоминающее выгребную яму.

Вся комичность ситуации заключалась в том, что едва путники оставили стройплощадку позади, как "включился" день. Если б на полчасика раньше, то они обошлись бы без многих шишек и синяков.

Пансионат предстал перед ними как на ладони. Грузовик был оставлен бандитами рядом с пандусом. Вокруг не было заметно сторожей, но Картазаев, справедливо решив, что бандиты могли наблюдать из окон "Лесного рая", повел своих людей, укрываясь в лесополосе, тянущейся вдоль дороги.

Его мучил вопрос, почему бандиты не оставили часового. Может, это ловушка? Оставив спутников в кустах, полковник дополз до машины. Никто не кинулся на него из кузова, и никто не выстрелил сквозь выбитые окна пансионата. Кабина была по-прежнему завешена тряпкой, уже потом он понял, что не все, что смотрится как тряпка, она и есть.

Спутники увидели призывные жесты командира и короткими перебежками торопливо преодолели расстояние до "Штаффа".

— Угоним машину? Я могу за водителя, — предложил Мошонкин с загоревшимися глазами.

— Водитель в кабине, — спокойно проговорил полковник, и лишь легкая бледность говорила о том, что он говорит не всю правду.

Мошонкин открыл дверь и обмер. То, что они ошибочно приняли за развешенные повсюду тряпки, было раздувшимся до неприличия человеческим телом. Обильные телеса заняли кабину целиком, даже в узком пространстве под приборным щитком было втиснуто деформированное тело. Самое кошмарное произошло с лицом. Теперь оно занимало все ветровое стекло, и глаза были разнесены по разные края кабины. И весь этот студень жил. Глаза елозили по стеклу, и двигался рот, похожий на разошедшийся метровый шов. Мошонкину стало плохо даже быстрее, чем Дине.

Картазаев дотронулся до головы, предполагая, что наткнется на раздувшийся водяной пузырь, но рука уперлась в твердую кость. Кабину почти целиком занимал сильно деформированный изуродованный череп.

— Убейте меня, — взмолился мутант.

— Ты кто? — спросил Картазаев, следя за тем, чтобы голос случайно не дрогнул, очень уж зрелище было необычное.

— Валерик.

— За что тебя так?

— Я провинился, утаил коробку сока. Как оказалось, он весь высох, но Глюк все равно меня наказал. Ему нужен был водитель.

— Со всеми водителями…происходит так?

— В замершем мире нельзя пользоваться механизмами. Обычно человек умирает сразу, потому что живые органы оказываются перемешаны с железом, мне еще "повезло". Убейте меня, чего вам стоит. Человеческое существо не способно познать таких страданий. Я ведь не весь перед вами. Посмотрите на днище.

Картазаев нагнулся и крякнул. Откровенно говоря, он уже думал, что самое страшное уже видел. С днища между передним и задним мостом свисал обширный рахитичный живот со змеящимися венами толщиной в руку. Ноги, неестественно короткие по сравнению с туловищем, срослись с задним мостом. Ступни торчали над крыльями задних колес. Дальше уж разглядывать Картазаев не решился.

— Я не могу так сразу убить тебя, — предупредил он. — Ты должен понять, ты слишком большой, а у меня нет оружия. Но я могу обещать, что как только я найду подходящее орудие, я прекращу твои мучения.

— Каждое мгновение причиняет мне невыносимые страдания, но я подожду. Оружие вы можете найти в пансионате. Глюк сказал, что там должно быть много оружия.

— Еще один вопрос. Зачем бандиты прицепили две машины сзади?

— До них были еще две. Глюк посадил в них провинившихся, но им не повезло, и машины взорвались. Тогда Глюк сказал, что в "Лесном раю" есть пресервы, которые заставят их работать.

Картазаев поинтересовался, что это такое, но Валерик не знал. Где их искать, тоже был не в курсе.

Картазаев решил, что всем вместе в пансионат соваться резона нет. Стало быть, пойдут они с Мошонкиным вдвоем. Профессор с Диной будут ждать их возвращения, укрывшись в лесопосадке. Она тянулась вдоль дороги, и в случае опасности по ней можно было отступать, не опасаясь быть обнаруженными.

Начали обследование пансионата со здания бассейна, стоящего первым.

— Только к бассейну не подходи, — строго настрого предупредил он. — Не нравится мне это болото. Оступишься еще, мне перед Данюком потом отвечать.

Но стоило им разделиться, как Мошонкин естественно направился к бассейну. Ему показалось, что там кто-то есть. И он оказался прав. Стоило ему наклониться над мутной жижей, как из нее разом высунулись две быстрые руки и вцепились в него. Десантник пытался схватиться за что-нибудь, но как назло вокруг был лишь ровный гладкий пол. Его с силой дернули, и он рухнул прямо в грязь.

Голова его показалась наверху, и он смог заорать, после чего окончательно скрылся в буруне блестящей как антрацит жижи.

— Иван, держись! — крикнул Картазаев, появляясь на арене борьбы.

— Куда ты так торопишься, средний? — раздался вдруг голос, старавшийся звучать приторно любезно.

Сзади стояла Алмауз Кампыр. Космы седых волос оставались распущенными, а в глазах пылал лютая ненависть.

— Мне некогда, потом поговорим, — сказал Картазаев, он спешил, так как Мошонкин уже полминуты не дышал, и полковник не знал, успел ли парень перед падением вдохнуть воздух, если нет, то легкие уже полны грязи.

Когда он разбежался и прыгнул, старуха догнала его и впилась в ноги. Так что вместо бассейна Картазаев со всего маху растянулся на бортике.

— Ах, ты, прошмандовка!

Он обрушил на нее град недетских ударов.

Старуха охнула и разжала руки. Схватив ее за седые космы, он прижал к буртику, достал нож и приставил к глазу.

— Глаза выколю и съем! — крикнул он.

— Сдаюсь! — сразу закричала ведьма. — Без глаз меня тут сразу сожрут.

— Кто в бассейне?

— Тарантула! Вот она меня первой и съест!

— Что ей нужно от Мошонкина? Быстро отвечать! Думать только о глазе!

— Женится доченька на нем, да съест потом, всего и делов!

— Как спустить воду в бассейне? Отвечать! Думать только о глазе!

— Сливное отверстие там! — ведьма указала рукой в дальний угол.

Картазаев сразу забыл о ней и, приблизившись к месту предполагаемого слива, вертикально вошел в грязь. Она оказалась холоднее, чем он предполагал. Тело сжало ледяными тисками. Добравшись до дна, он нашарил на нем мощный крюк. Открыть с ходу не удалось. Воздух в легких кончался, но он сделал еще одну попытку. Встал ногами на дно, взялся за крюк и встал.

У не едва не оторвались руки, настолько тяжел был люк, но он не сдался. Зато поддался люк, отвалившись в сторону и выпуская облако воздушных пузырей.

Картазаев всплыл. Вокруг крутился водоворот втягиваемой в дыру зловонной жижи. Уровень быстро убывал. Полковник заметил влекомый потоком осклизлый ком. Он выхватил из грязи безвольное тело, облепленное жирным илом и втащил на буртик.

Десантник не дышал. Полковник разжал ему рот, тот на счастье оказался не забитым, и стал откачивать парня. Четыре надавливания на грудь, потом два вдоха рот в рот, потом повтор. Сплошной повтор. Мошонкин не дышал.

— Как печально, женишок умер, — сказала Тарантула, подходя.

У него не было времени, даже чтобы убить ее. Если он в течение ближайших секунд не заставит парня дышать, то мозг его умрет. Тарантула продолжала свои идиотские комментарии, но Картазаев не отвлекаясь, продолжил свои упражнения. Все без толку. Современная медицина оказалась бессильной. Парень слишком долго пробыл под водой. И все потому, что напарник слишком долго телился, вместо того чтобы придти ему на помощь!

Злой на себя, Картазаев вдруг вспомнил случай в детстве, когда утоп один из его приятелей, а мудрая старушка, оказавшаяся поблизости и институтов никогда не кончавшая, стала катать его, словно бревно и оживила мальца.

Он рывком повернул десантника на бок и стал катать его по бровке. Ноги и руки Мошонкина болтались как у куклы. Неожиданно он дернулся, исторгая целый фонтан изо рта.

— Ну вот, спас, — неодобрительно проговорила Тарантула, восставая из бассейна. — Придется мне вас обоих теперь кончать.

Картазаев покосился на нее. В недобрый час восстала девка.

В теле человека есть куча костей и суставов, чтобы разрушить которые требуются минимальные усилия. Когда полковник схлестнулся со старой девой, то буквально всю изломал. Был злой. Алмауз Кампыр вернулась и поволокла бесчувственную дочку за ногу.

— Не хотите жениться, так бы сразу и сказали, — попеняла она.

Очнувшийся Мошонкин указывал на дно бассейна. Оно было усыпано круглыми радужно переливающимися даже сквозь покрывавшую их грязь круглыми образованиями.

— Кукулькановы яйца! — восторженно воскликнул Мошонкин.

— Даже для него их несколько многовато, — заметил Картазаев.

Спрыгнув на дно, он взял одно из "яиц". Оно было упругим словно напряженный мускульный мешок. При встряхивании внутри что-то со стуком билось о стенки. И оно оказалось меченным, имея оттиск в виде буквы "Р".

— Опа, — понял вдруг Картазаев, сам не веря в удачу. — Мы ведь пресервы нашли.

Глава 10

Завернув футляр с когтем в тряпицу, Артур пошел обратно, минуя лес. Лесовики уже не старались скрыть своего присутствия. Треск сучьев стоял невообразимый. В чаще раздавалось многочисленное уханье лесовиков, которые были разочарованы, что он прошел мимо урочища.

Коробка с когтем дрогнула в руке так неожиданно, что он с трудом подавил в себе инстинктивное желание забросить ее подальше. Сквозь стенку футляра прорезался приглушенный материей голос, неестественно высокий, не женский и не детский. Такой мог принадлежать карлику пожилого возраста.

— Не оглядывайся! Пока ты не смотришь на них, они не опасны.

— Ты кто? — спросил Артур. — Почему ты хотел, чтоб я тебя взял себе?

— Я ключ, и я спасу тебя.

— Что я должен с тобой делать?

— Вставь меня в джойстик, и мы с тобой станем свободны как ветер. Тебе надо как можно быстрее уходить из города, потому что гулы уже вышли.

— Я Томку не брошу.

— Идиот. Ты что не понял, что Диего хочет отдать твои глаза Кукулькану? Вот упрямый. Похоже у нас противоположные цели. Я тебя хочу спасти, а ты себя хочешь погубить. Может быть, ты самодушегубец?

— Что это ты так обеспокоился обо мне?

— Жалко мне тебя. Хозяин дал тебе такие возможности. Мысли ты читал. Мог бы в лотерею миллионы выигрывать, а потом девок строем портить, а ты ударился в упадничество. А ведь молодой еще.

— Все ты врешь, потому что думаешь не обо мне, а о себе. Свою шкурку спасти хочешь. Боишься этих гулов до смерти, а меня хочешь использовать. Хватит, напользовались уже все. И в камере опускали, и Диего до смерти забивал. Теперь я буду делать то, что считаю нужным. Например, сейчас я посмотрю на лесовиков, и никто мне этого запретить не сможет.

Коготь только взвизгнул от страха, а он уже оглянулся. Артур и не предполагал, что лесовиков так много. В чаще на общем фоне зеленых листьев, словно прыщи, выделялись бесчисленные образования. Тут и там закрывались и открывались по-лошадиному крупные зеленые глаза. Увидев, что он оглянулся, все это стадо издало радостный кровожадный вопль.

— Беги! — закричал коготь. — Я погиб из-за тебя, так и знай!

Образования стали отпочковываться от леса и прыгать на землю. К замершему Артуру устремились покрытые листьями шары. Они катились по полю, оставляя след из павших листьев, покрытых зловонной слизью.

Артур опомнился и кинулся к пансионату, до которого оставалось метров двести. Лесовики двигались гораздо проворнее, и сразу отрезали беглеца от центрального входа. Артур кинулся к тыльной стороне здания, увидел, что это тупик, и бросился обратно, но лесовик уже заперли его в каменном мешке. Шары от предвкушения подпрыгивали на месте. Внутри интенсивно булькала жидкость, в которой, судя по всему, они готовились его переварить.

— Лезь в окно, идиот! — гаркнул коготь. — Да целое выбирай, чтоб можно было прикрыться!

Все повстречавшиеся окна как назло оказались расколочены, наконец, Артур увидел уцелевшее окно. Ему повезло, что оно оказалось незапертым и сразу поддалось, едва он толкнул его. Никогда не отличавшейся физической кондицией, Артур с трудом влез на подоконник, когда первый шар ударился прямо под ним.

Он торопливо спрыгнул на пол и едва захлопнул окно, как с той стороны в него влип цветок ядовито фиолетового цвета. Вскоре все стекло оказалось усыпано намертво присосавшимися цветами, не оставляя ни сантиметра свободного. Цветы не пропускали света, и сразу сделалось темно. Каждый выделял зеленый сок, предваряя сорвавшийся процесс пищеварения, и окно жирно заблестело.

Стекло опасно прогнулось от усиливающегося давления снаружи, и Артур поспешил уйти с опасного места. Коридор повернул несколько раз, каждый раз раздваивались, но Артур шел, словно по компасу. Он чуял, где находится Диего.

— Вынь меня из футляра, идиот, и спрячь под одеждой. Ты же не хочешь отдать меня паралитику? — прошипел коготь.

— Будешь обзываться, вернусь и брошу тебя лесовикам, — предупредил Артур.

— Не вздумай туда возвращаться, стекло уже не выдержало, и лесовики расползаются по корпусу, — предупредил коготь. — С кем я связался!

Артур вытащил палец и положил в носок. И вовремя. За ближайшим поворотом с тоскливыми лицами сидели Диего и Тамара. Увидев его, Тома радостно заулыбалась.

— Я боялась, что ты не вернешься. Было слышно, как дом рухнул. А пыль до неба взметнулась.

— Я спасся, а палец пропал, — как можно безразличнее пожал плечами Артур. — Завалило его.

— Врешь! — вскинулся Диего, его трясло от возмущения. — Ты намерен лично передать его Кукулькану. Ты хочешь услужить ему, а потом что-нибудь попросить взамен.

И он кинулся его обыскивать. Он делал это так дотошно, что неминуемо бы обнаружил коготь, если бы тот не стал дожидаться и не стал двигаться. Когда черед дошел до носков, тот уже словно гусеница полз по ноге. Он все время переползал с места на место. Когда Диего велел Артуру поднять руки и стал ощупывать корпус, то у Артура на руке оказалось шесть пальцев, и, несмотря на весь трагизм ситуации, он не смог сдержать улыбки.

— Ты надо мной смеешься! Потому что я урод? — Диего оттолкнул его и поднял автомат.

— Ты можешь повредить глаза Кукулькану, — предупредил Артур.

Это подействовало отрезвляюще, если так можно высказаться по отношению к человеку, который на глазах сходил с ума. Диего связал пленников сначала по отдельности, потом привязал друг к другу. Но ноги оставил свободными, чтобы они могли двигаться быстрее. В глазах его читалось открытое нетерпение.

Они продолжили путь. Диего ориентировался по свету. Один из рукавов коридора оставался более освещенным, чем другие. Артуру свет был уже не нужен. Он чувствовал бесконтрольное нарастание зла. Стены давили, словно предупреждая, чтоб он туда не ходил.

Когда шли по переходу, соединяющему соседние корпуса и не имевшему по-обыкновению ни одного целого стекла, Артур обратил внимание, что фасад до второго этажа полно облеплен шевелящимися зелеными блямбами. Им повезло, что переход располагался этажом выше.

В корпусе, в котором они оказались, не было крыши, а внутри были обрушены практически все этажи. Уцелела лишь часть коридора по периметру и несколько лестниц. Получившаяся воронка имела метров пятьдесят в диаметре, в центре на круглом возвышении стоял трехметровой высоты трон, сложенный из черных алмазов, каждый из которых сиял болезненным для глаз светом. Над троном лучи сплетались, образуя полосу, упирающуюся прямо в небо.

— Вот он-камесидал! — торжествующе воскликнул Диего, перекрикивая ровный гул, издаваемый утекающим в небо лучом. — Трон Кукулькана! Каменное седалище! Камесидал. Это я сам догадался. Куда вам до меня. До моего блестящего ума.

Подталкивая дулом автомата, он заставил пленников спускаться. Учитывая шаткость уцелевших лестниц это было чревато обрушением в любой момент. Пару раз оскальзываясь на бетонной крошке и пыли, Диего сам едва не сверзился вниз, но то, что у любого нормального человека вызвало бы страх, вызывало у него довольный смех, словно речь шла об удачной шутке.

— Вперед, мясо! — прикрикивал он. — Не то я сброшу вас вниз. Женщина мне вообще не нужна, а глаза я могу взять и у трупа.

Когда они спустились, Диего приказал им стать на колени и ползти. Сам тоже не погнушался. Так они и ползли, раздирая штаны об остатки кирпичей и бетонных плит. Они доползли до кольца, на котором застыл камесидал, но ничего не произошло.

— Кукулькан! Ваша светлость! Я пришел, как было велено! — с рабскими нотками в голосе прокричал Диего.

Ему никто не ответил. Луч с гулом продолжал утекать в небо.

— Боже, где же ты? — с обидой произнес Диего.

По окружности кольца стояли семь стальных сундуков. Диего заставил Артура открыть их по очереди. В них лежали части скелета: ноги, руки, торс, шея. Последний не открылся. Диего поднял автомат и пальнул в замок. Ответом была чудовищная вспышка, заставив людей с закрытыми глазами попадать на землю.

— Понял, ваша светлость, — торопливо бормотал Диего. — Потом вы сами откроете. Но что мне делать?

От сундуков потекли световые рукава, сходясь на троне. Диего торопливо закивал, и стал вынимать из сундуков части скелета и носить в указанном направлении. Судя по крупным костям, Кукулькан был двух с половиной метров ростом.

Сначала Диего установил в кресло торс. Когда принес ноги, они сами собой вросли в торс. Потом настал черед рук, присоединившихся тем же образом. После последней операции седьмой сундук громко распахнулся. Внутри лежал хрустальный череп, обрамленный ярко рыжими волосами.

— Не делай этого! — крикнул Артур, почувствовав волну невыносимого злого жара, исходящего от черепа.

Казалось, что он всасывает всю энергию вокруг и сила ненависти внутри него растет. Однако Диего уже не понимал, что творит. На лице его играла блаженная улыбка, сродни улыбке умалишенного.

— Если хочешь уцелеть, не ори и режь веревку! — предупредил коготь.

Артур хотел спросить, чем резать, но коготь уже сам втерся ему в сжатую ладонь.

— Почему ты не хочешь к своему хозяину? — спросил Артур, пиля веревку когтем.

— Это не мой хозяин. Это Восемьдесят восьмой! Неудачный.

Артур, наконец, перерезал путы, и они с Тамарой кинулись бежать. Диего оглянулся и заметил их.

— Куда? — заорал он, и, опустив череп на пол, бросился вдогонку.

— Когда он нас догонит, воткни меня ему в сердце! — предупредил коготь.

— Я не смогу его убить! — выкрикнул Артур, уже понимая, что им не скрыться, бандит бежал с невиданной прытью, присущей при некоторых видах психических заболеваний.

— Он уже труп! Все кто попадают к Восемьдесят восьмому все трупы! — надрывался коготь.

Диего нагнал их и повалил сразу обоих. Сил, чтобы бороться уже не оставалось. Беглецы лежали и ждали, что бандит с ними сделает. Убьет сразу или позволит еще помучиться. И в этот момент общий шум прорезал громкий издевательский смех. Смеялся череп, подскакивая на металлическом полу.

— Ну что Диего не получается? — с вызовом спросил он. — Где мои глаза? Ты, кажется, хотел попросить кое-что у меня? Сдается мне, что ты уже опоздал.

— Нет, я не мог опоздать! — в паническом ужасе закричал тот. — Я сделал все, как ты приказал. Я все принес. Теперь ты выполнишь мое желание?

— Но я слышал, у тебя желаний целых два, — расхохотался череп. — Ну-ка, расскажи мне про них.

— Я не хотел при свидетелях. Давай их сначала убьем.

— А я бы хотел. Это так смешно, заставлять кого-то высказывать свои потаенные желания при посторонних. А потом мы весело посмеемся. Говори, чего ты хочешь?

— Верни мне лицо! — выкрикнул Диего, оглянувшись на пленников.

— Его что, украли?

— Это лицо не мое! Это уродская половина принадлежит другому. Я ее всю жизнь ненавижу. В детстве я даже пытался соскоблить чужую кожу, но она наросла снова. Она всегда заставляла меня жить по-своему, по-уродски. Я сам не такой. Верни мне мое настоящее лицо. Оно скрывается в глубине под парализованной плотью. Оно красивое, я знаю. Я часто видел его во сне. Я ведь красивый человек, только об этом никто не знает. Господи, как много лет прожито зря. Под чужой личиной. Но теперь ведь все позади. Вы мне поможете, ваша светлость?

— Конечно, помогу, — равнодушно проговорил череп. — А второе твое желание?

— Верни мне Мышку, — насупившись, проговорил Диего. — Оживи ее. Я столько лет думал о ней, мечтал, что она вернется, и мы заживем вместе.

— Все?

— Нет, есть еще одно желание. Убей Кучерова!

— Это уже три желания получается! — хохотнул череп. — Будь по-твоему. Подойди ко мне и заверши начатое!

Картазаев с Мошонкиным были внизу, когда с верхних этажей раздались крики бандитов. Напарники переглянулись.

— Убивают их что ли? — не понял десантник.

— Это они так радуются, — разочаровал его Картазаев. — Похоже, что-то нашли. Учитывая, что пресервы у нас, — он показал на туго набитые наплечные мешки. — Значит, они нашли оружие.

Велев Мошонкину укрыться в одной из комнат и не высовываться, Картазаев осторожно поднялся по лестнице. Бандиты были рядом, распространяя много бестолкового шума. Там что-то гремело, пару раз на пол падали железяки. С оружием так обращаются только идиоты.

Бандиты торопились, и вскоре их шаги затихли вдали.

Из окна просматривалась крыша соседнего корпуса, из которой ввысь тек широкий поток синего цвета, распространяя на окна синюшные отблески.

Картазаеву нужно было оружие. Он вошел в покинутую бандитами комнату. На полу валялись вскрытые ящики, промасленная ветошь. Бандиты забрали практически все, оставив лишь то, что не смогли унести. Посреди комнаты возвышалась пирамида из нескольких пистолетов, носящая скорее ритуальный характер. Оружие было словно прихвачено сваркой. Его нельзя было ни взять, ни даже сдвинуть. Пирамиду окутывала дымка, отчего пистолеты смотрелись невнятно. Обычные шутки со временем.

Осколки ящиков носили нестандартную маркировку в виде буквы "Э". Никакого намека на производителя или собственника. От невеселых дум Картазаева отвлек шум в коридоре. Приближавшийся топал как слон, теша себя напрасной иллюзией, что его никто не слышит, и, считая себя асом конспирации.

— Мошонкин, заходи! — крикнул Картазаев. — Ты почему игнорируешь мои приказы? Сказано было, дожидаться.

Десантник возразил, что не мог позволить полковнику рисковать в одиночку, из чего Картазаев сделал вывод, что напарник имеет довольно смутное представление о воинской дисциплине.

Увидев пирамидку, Мошонкин загорелся идеей ее разобрать. Сначала в дело пошли загребущие руки и пинки. Когда ладони покрылись ссадинами, а ботинки лопнули, дошла очередь до забытой бандитами кувалды. Аж искры полетели.

— Чем воевать будем? Кукулькановыми яйцами кидаться? — безадресно вопросил Мошонкин.

Он выудил из мешка пресерв, и не успел Картазаев глазом моргнуть, шваркнул его об пирамиду. В тесной комнате словно взорвалась граната. Наткнувшись на острие пирамиды, пресерв разорвался, но не с хлопком, как можно было ожидать. С влажным бульканьем, сопением, вздохами из "яйца" выдавилась колышущаяся масса. По виду она напоминала прозрачный студень, местами с блестками. Все это гриппозное порождение с хлюпаньем всосалось в пирамиду и прошило ее насквозь. На секунду в месте всасывания возникло абсолютно темное пятно, нечто вроде пресловутого "черного квадрата", и вдруг оружие вспыхнуло свежими красками. Мошонкин взял пистолет и, не веря глазам, повертел в руках.

— Пресерв-консервированное время! — понял Картазаев.

Приступили к изучению арсенала. В пирамиде оказалось семь пистолетов 38-калибра, в каждом по 8 патронов. Запасных обойм нет. Разделили по-братски. Один пистолет Картазаев отдал напарнику, остальные взял себе. Мошонкин даже обиделся:

— Ну вот. Пресервы я нашел, как ими пользоваться тоже я обнаружил, а вы все оружие себе забрали.

— Ты стреляешь лучше, ворошиловский стрелок, — успокоил Картазаев.

Он вынул из магазина один патрон и положил в нагрудный карман. Для Валерика.

И поторопил напарника. По его расчетам бандиты должны были уже догнать Диего. Хотя с другой стороны, тот тоже бандит. Если его и грохнут, за это надо медаль выписать. Единственное, что его беспокоило это безопасность Томы и Артура. Особенно, Томы. Эх, Тома.

Торжество Диего оказалось коротким. Его шествие к трону с черепом в руке оказалось прервано одиночным выстрелом. Пуля чиркнула перед самым носом, после чего грянул издевательский хохот. Вся лестница оказалась забита спускающимися бандитами, вооружение которых впечатляло: у всех автоматы, у некоторых по два, у троих пулеметы. Впереди шли испанцы. Мигель обогнал Глюка. В руке автомат с утроенным рожком. Иссиня черные волосы схвачены несвежей лентой. Бицепсы играют как у коня. Стрелял именно он.

На лице Диего возникло плаксивое выражение ребенка, у которого отняли любимую игрушку. Отняли большие взрослые дяди и вульгарно накрашенными тети с визгливыми голосами навроде тех, что приводил отец со Столичного проспекта. Забыв об автомате в руке и о самой возможности сопротивления как о чем-то нереальном навроде полета на Марс и присвоения звания героя России, он молча глотал слезы и рефлекторно считал спускающихся к нему бандитов. Кроме четверых испанцев было еще четырнадцать человек, судя по тому, как они, не скрывая намерений, плотоядно облизывались на Томку, отъявленных мерзавцев.

Диего заголосил, уже не сдерживаясь. Мало того, что у него отняли мечту. Так опять приходилось испытать подзабытые уже вроде чувства, и во всей отвратительной яви представало самое страшное воспоминание исковерканного детства. Кровь, насилие над женщиной-вещи и так жуткие, в его сознании оказались связанны с настолько глубокой личной драмой, что доставляли почти физическую боль.

Мигель подошел к воющему Диего и забрал автомат, который тот отдал без видимого сопротивления. Потом ему понравился эсесовский крой, и он снял с него и китель. Если б он захотел его штаны, то Диего отдал бы и их, оставшись с голой задницей. Страх парализовал его. Больную сторону лица стянуло словно проволокой. Счастье стать таким же, как все, лучше всех, было так близко. И все пропало в одночасье.

Бандиты подошли к камесидалу и стали рыться в сундуках. Со словами "Что это за дрянь" Глюк взял из рук Диего череп и бросил его на пол. Тот подпрыгнул несколько раз, и лишь густая рыжая грива не дала ему расколоться. Артур в страхе прижался к Томе, но Мигель отшвырнул его и спросил у женщины:

— Ты знаешь, что кроме скотской русской любви есть высшее чувство под названием испанская любовь? Мы сейчас уединимся, и я тебе расскажу о прекрасном. О Севилье, о басках, о терпком испанском вине, — говоря подобным образом, он торопливо ощупывал женщину, покрывшись испариной и громко глотая набежавшую слюну.

Подошедший Глюк грубо отпихнул земляка:

— Что ты можешь знать об испанской любви? Ты, жалкий дуэрский рыбак, пропахший тухлой рыбой. Я коренной барселонец, я в "Барсе" играл и только за одну игру получал столько песо, сколько ты за всю свою жизнь. Иди ко мне, моя красавица! — он жадно потянул Тамару за руку. — У меня три года не было женщины. Иди же скорее.

В этот момент на него легло перекрестие прицела. Мошонкин, скрипя зубами и матерясь, выцеливал Глюка с вершины лестницы. Картазаев остановил его. У бандитов автоматы и пулеметы. После начала перестрелки их бы изрешетили в первые же секунды.

Картазаев изложил свой план, согласно которого он должен спуститься на улицу и войти в зал в окно на первом этаже.

— Ты сегодня неоднократно ослушался моего приказа, — обратился к Мошонкину Картазаев. — Но сейчас я тебя серьезно предупреждаю: ты откроешь огонь только после моего выстрела. Запомни, стреляешь только после меня. Если ты ошибешься, или поступишь мне назло, не важно, мы оба покойники. Так и знай. И еще, самое важное, — Картазаев сделал паузу. — Если я тебе прикажу уходить, уходи. Совсем уходи. Заберешь профессора с Диной. Заведешь легковушку с помощью пресервов. Не забудь вывести из строя две оставшиеся машины. Ни в коем случае не оставляй их для погони.

— А как же вы вы?

— За меня пусть генерал беспокоится. Выберусь как-нибудь.

— Где мы встретимся?

Что за ребенок, подумал Картазаев. Восемнадцать человек, вооруженных до зубов. Разве он похож на высушенного Геракла, чтобы справится со всеми сразу? Похоже, его героический путь тут и закончится.

— Встретимся у ледника, — легкомысленно пообещал он. — Ждите один день, потом уходите. Я тебя в Москве сам найду.

Когда Картазаев выбрался на улицу, то обнаружил на земле свежие борозды, заполненные зеленой слизью. Словно кого волоком протащили. Перед корпусом он насчитал восемь глубоких борозд, задний двор был буквально изрыт. Странные следы огибали корпус с двух сторон и исчезали в направлении главного корпуса и бассейна.

Картазаеву некогда было разбираться. Пригибаясь, чтобы его не было видно из окна, он двигался вдоль стены, стараясь пробраться как можно ближе к источнику луча. Основная группа бандитов располагалась там, и по его плану полковник должен быть сразу оказаться в гуще боевиков и поубивать их как можно больше.

Картазаев молил бога, чтобы Мошонкин хоть раз в жизни выполнил то, о чем он его попросил. План и так с большой натяжкой мог считаться таковым, но если еще и он сорвется, тогда самое время петь погребальные песни.

Похоже, что присутствие синтезированного бога экранировало его молитвы, потому что все пошло наперекосяк, не успев даже начаться, и чаяния и надежды полковника растворились без следа в хлещущем из здания синем луче. Находясь на улице, он пропустил самое главное: процесс активизации Кукулькана.

Еще находясь на лестнице, Картазаев все недоумевал, почему Кукулькан ведет себя так пассивно. Торс апатично восседает на троне, в то время как какой-то немытый испанец вертит в руках его голову. В представлении полковника Кукулькан выглядел как-то иначе, во всяком случае, таким терпеливым он быть никак не мог. Скорее всего, речь шла о взятой зловещим артистом паузе.

Скелет Кукулькана продолжал торчать истуканом на камесидале, и это продолжалось до тех пор, пока Глюку не вздумалось сыграть с лежащим под ногами черепом в футбол. Сексуальная энергия распирала его. Два равносильных желания боролись в нем: желание немедленного обладания женщиной и одновременно желание, как можно дальше оттянуть его исполнения, чтобы растянуть удовольствие. Он и так ждал три года, и последние минуты его воздержания были наполнены настоящим ароматом грядущего наслаждения.

Глюк пританцовывал на месте словно конь, потом взялся водить череп, показывая, как он якобы играл за "Барсу", и этого Кукулькан уже не вынес. Скелет дернулся в кресле, засучил костяными ступнями об пол, забил костяшками кистей о подлокотник кресла. Бандиты шарахнулись от камесидала кто куда, а Глюк, которого затопила злоба оттого, что груда костей портит ему кайф, взял и выстрелил в Кукулькана. Тогда то все и началось.

Глава 11

Мошонкин совершил ошибку, имевшую самые далеко идущие последствия. Возможно весь тот кошмарный сонм событий, хотя куда уж кошмарнее, и не произошел бы, и удалось бы обойтись малой кровью, и авантюрный, но все-таки какой никакой план Картазаев удалось бы воплотить в жизнь. Но история не знает сослагательного наклонения и вообще вещь безжалостная, словно скальпель хирурга.

Услышав выстрел Глюка, Мошонкин принял его за выстрел Картазаева. То ли не видел самого момента выстрела, то ли нервы оказались столь взведены, что он пальнул бы, даже если бы лопнула лампа на потолке. Так или иначе, Мошонкин выстрелил.

Он успел выстрелить трижды и еще удивиться, что ни разу ни в кого не попал, когда начался ад. Бандиты сразу забыли о мешке с костями на камесидале, разом развернулись, увидели Мошонкина на самом верху и открыли ответный шквальный огонь. Единственной причиной, по которой десантник не был убит сразу, это излишняя торопливость стрелков.

Град пуль поднял тучу пыли. Крупнокалиберные заряды прошивали стену насквозь, оставляя дыры с голову размером.

Нижние пролеты рухнули на пол, окончательно сделав видимость нулевой. Бандиты прекратили стрельбу, дожидаясь, пока пыль осядет, чтобы завалить Мошонкина наверняка.

Картазаев понял, что ждать больше нет смысла, и ввалился в окно. Он проделал это раньше, чем рассчитывал. До испанцев было слишком далеко, и между Вольдом и главарями все еще оставалось слишком много вооруженных людей. Слишком много.

Полковник прошел прямо сквозь них. Это было эффектно. Картазаев вел стрельбу с двух рук сразу. Так называемой стрельбе по-македонски его обучал старшина Глухов, личность легендарная в определенных кругах, воевавший еще в прошлом веке то ли с немцами, то ли вообще с финнами, и по слухам, получавший орден из рук самого Сталина.

Бандиты, узрев возникшую среди них смерть, стали рассыпаться. В процессе паники Картазаеву удалось уложить семь человек из восемнадцати, пока не кончились обоймы. Это было эффектно, но не эффективно. Главари все еще оставались вне зоны досягаемости. К тому же эффект неожиданности прошел. Картазаеву некогда было сожалеть о том, что на месте этих семерых должны были оказаться все четверо испанцев. Если б все пошло по плану.

Расстреляв боезапас, полковник красиво отбросил пистолеты в стороны и вверх. Они еще тяжело проворачивались в воздухе, когда Картазаев достал вторую пару. До открытия ответного огня, он успел наполовину опустошить магазины и снять еще троих. Потом стало хуже.

Здоровяк справа дал длинную очередь из пулемета, и полковник упал на пол. Ослепительная очередь прошла над ним и буквально развалила надвое бандита, которому не повезло оказаться на линии огня.

Картазаев стрелял в здоровяка и убил его с третьего попадания. Он еще успел пальнуть и завалить набегавшего мужика, и патроны во второй серии тоже кончились.

Итоги были не утешительные. Из восемнадцати человек на ногах оставались шестеро. Причем все четверо испанцев. Уцелевшие открыли бешеную пальбу. Полковник перекатился за труп здоровяка, и тот стал подскакивать от многочисленных попаданий. Пуль было так много, что вскоре они стали встречаться внутри толстяка и противно звякать друг о друга.

Картазаев, наконец, смог нормально оглядеться. Пятачок перед камесидалом был усыпан трупами. Артура с Томой среди них не наблюдалось. Это не могло не радовать.

— Не дайте ему высунуться! — крикнул Глюк.

Полковник дернулся, но в ответ получил такую очередь из пулемета, что некоторые пули пронзили многострадального бывшего здоровяка насквозь и едва не зацепили его. Больше он не дергался.

Глюк встал и, подойдя к лежащей женщине, рывком поднял ее.

— Не трогай ее, это моя женщина!

Поначалу Картазаев решил, что голос принадлежит Артуру. Хотя с чего бы это мальчишке называть женщину своей. Женщины по-большому счету не могут быть чьими-то ни было вообще. Когда они любят, то забирают тебя целиком, вместе с твоими нестиранными носками и твоими достоинствами и болячками. Самое занимательное, что твое мужское достоинство они тоже считают свои и ничьим больше. Вот о таких отвлеченных вещах думал полковник, лежа под прицелами бандитских стволов.

Голос принадлежал Мигелю. Он тоже встал и подошел к пленнице. Главарь прожег взбунтовавшегося подчиненного горящим взором южных глаз.

— Ты назвал мою женщину своей. Что ты этим хотел сказать, вонючий рыбак?

— А вот что, — Мигелю не было необходимости даже поднимать оружие, оно уже было взято наизготовку.

Грянул выстрел, и вместо красивого испанского глаза возникло нечто гораздо менее эстетическое. Не успел Глюк рухнуть, как Мигель уже орал, что он теперь главный.

Пятеро, меланхолично вел счет Картазаев. Трое испанцев и еще двое.

Бандиты безоговорочно приняли главенство нового вожака. Судя по всему, власть подобным образом менялась не в первый раз. Важный момент был подпорчен появлением на пятачке нового действующего лица. Скелет Кукулькана встал и в несколько шагов оказался среди беснующихся бандитов. Даже без головы он был на метр выше любого из них.

Ничего не видя, он широко расставил руки и схватил первого, кого коснулся, коренастого мужчину в расстегнутой гавайке. Не обращая внимания на его крики, он запустил костяные пальцы глубоко ему в глазницы и ловко вынул глазные яблоки.

— Неси глаза ко мне! — закричал череп, и скелет двинулся на крик.

Картазаев среагировал и выстрелом отшвырнул голову подальше. За что едва не поплатился, когда его чуть не подстрелили бандиты, только и ждавшие, когда он высунется. Вот, уроды. Они не желали думать о том, что опасность угрожает не только ему одному. Не трудно было предположить, что первым делом сделает Кукулькан, заимев глаза. Он слишком ненавидел людей, чтобы оставить им шанс.

На пути венерианина попался один из бандитов, и он, не раздумывая, дал ему такого зубодробительного пендаля, что не только отшвырнул на десять метров, но и переломал ему ноги. В строю теперь оставалось только трое испанцев.

Положение было патовое, и Картазаев совершенно не представлял, что он будет делать через минуту. Амарал и Луис обходили его с флангов, и, судя по маневру, жить ему оставалось до тех пор, пока туша бывшего толстяка, сделавшегося еще толще от сотен накопившихся в нем пуль, будет прикрывать его.

И в этот момент, ни секундой раньше, Мошонкин открыл огонь. Откровенно говоря, Картазаев был уверен, что десантника прищучили в самом начале. Не имея возможности спуститься по причине рухнувших пролетов, Мошонкин стрелял из-под потолка, до безобразия быстро расстреляв боекомплект. Картазаев расстроился, что он никого не убил, но Луис схватился за перебитую шею и повалился. И то хлеб. Три минус один.

— Иван, уходи! — крикнул полковник.

Амарал тщился добить Картазаева, но тот развернул толстяка поперек линии огня, заставив безропотно принять дополнительную дозу свинца, уже неизвестно какую по счету. Восставший скелет возник у испанца за спиной, когда тот был близок к тому, чтобы разрезать несчастного покойника пополам.

Амарал развернулся и всадил в Кукулькана очередь с близкого расстояния. Разрывные пули крупного калибра перебивали кости и сочленения. Из пробитых суставов выпали покореженные титановые пластины, и Кукулькан потерял устойчивость. Скелет упал на пол и раскололся на три большие части. Как по команде, луч из камесидала иссяк.

— Вот я вам, ироды! — закричал череп в наступившей тишине. — Напою вас ацетом, забудете о всяком блуде! Спасите меня, получите злата, сколько возжелаете!

Услышав щедрые посулы, Мигель сунул черепушку в холщовую сумку, выпрыгнул в окно и был таков. Крысы побежали с корабля. Из-за сундука высунулся Диего. Он схватил Тому, и, прикрываясь женщиной, тоже ретировался. Чтобы отвлечь от них внимание Амарала, Картазаев был вынужден потратить остатки патронов на ненужную и главное бесплодную перестрелку.

На некоторое время они остались с Амаралом одни в непривычно тихом зале. Картазаев заметил неподалеку пистолет и достал его с помощью руки здоровяка. Из-за полученных увечий толстяк оказался практически разборным.

Он предложил Амаралу разойтись полюбовно, в ответ тот разразился бранью и стрельбой. Картазаев послал в него последние два патрона, кинул сам пистолет, а потом рыбкой нырнул в окно.

Было пасмурно. Неизвестно, сколько Картазаев провел в пансионате, но ночь была не за горами. Надо сказать, что время он потратил бездарно. Череп не достал, никого не спас.

И судя по всему, сам не спасся. Единственный выход со двора перегораживала живая изгородь из шарообразных кустарников, густо поросших жестким зеленым листом. Хоть ветра не было, по ним прошел шорох.

— Это что за гербарий? — тихо пробормотал полковник, но его не только услышали, но даже и ответили.

Самый крупный из шаров заговорил. На пульсирующей поверхности безобразно кривлялся сильно деформированный рот.

— Я главный лесовой, — представился "зеленый". — Иди к нам. Мы дадим тебе вечную жизнь. Как ты живешь, Владимир Петрович? И живешь ли ты?

— Вы меня знаете?

— Мы получаем информацию из земли. Земля у нас общая одна на всех. Кстати, под твоим домом огромные пустоты, и я могу проникнуть прямо в твою ванну. За тобой даже неинтересно подглядывать. Ты живешь один, никому сто лет не нужен. Одеваясь, ты даже не видишь, есть ли у тебя сзади на штанах пятно. А когда у тебя на спине вскочил прыщ, тебе даже было некому смазать его йодом.

— В следующий раз позову тебя.

— Следующего раза не будет. Я ведь тебе просто так предложил, положение у тебя безвыходное, тебе все равно некуда деться.

В это время в окно вывалилась туша Амарала. Полковник автоматически выбил у него оружие, и они стали драться. Драка не удалась. Полковник и не предполагал, что настолько устал, что не способен сразу прибить одного человека.

Некоторое время они катались по земле, мутузя, куда придется. Амарал оказался тяжел как дохлый вепрь. Надо сказать, что он мастерски пользовался своим преимуществом в весе, норовя придавить полковника массивным и тяжелым, как колода животом.

Когда над противниками участливо склонился главный лесовой, Картазаев изловчился, упер ногу в необъятное чрево Амарала, которая от усилия едва не переломилась, и пиханул противника через себя. "Зеленый" призывно разверзся, открывая котлообразный рот, наполненный болотным желудочным соком, и принял в себя испанца. Тот не успел даже вякнуть, как букет из его ушей украсил главного лесового.

— Не только вам гербарии из нас делать, — заявил он. — Подай-ка мне твои ушки. Жалко, что у тебя нет татуировки, я бы гобелен сделал.

У Картазаева ничего не оставалось, кроме пресервов. Он и стал их швырять. Те разрывались со знакомым хлюпаньем. Шары поменьше кинулись прикрывать главного лесового, их разъедали многочисленные тоннели, но на их место лезли все новые. Полковник и не подозревал, что их так много.

Пробившись через зеленую чащобу, он оказался перед дымящейся ямой, из глубины которой раздался утробный голос главного лесового:

— Я тебя из-под земли достану, так и знай! Я буду преследовать тебя везде!

Противники кончились вовремя, в руках Картазаев оставались два последних пресерва. Он заботливо уложил их обратно в мешок и, вернувшись в зал тем же путем через окно, позвал Артура.

— Я думал, вы про меня забыли, — признался тот, появляясь из-за камесидала.

Полковник сказал, что посчитал бы свою жизнь слишком скучной без экстрасенса. Он подобрал у убитых автомат и пистолет и, набивая обоймы найденными патронами, подошел к сундукам. Похоже, встреча с богом не удалась. Только вот с каким?

На сундуках имелась одинаковый штамп Q-85.Восемьдесят пятый? Стало быть, возможен 86-й. Не говоря уже о первых восьмидесяти пяти.

На улице полковник держался настороженно, но опасения оказались напрасными, лесовых не наблюдалось. Артур сказал, что ему надо вернуться за картриджем и что это важно. Правда, он толком и не смог объяснить, почему это важно. Сказал, что коготь есть ключ.

Полковник ему поверил. В замершем мире все, что было связано с Кукульканом, могло оказаться важным. Когда вернулись в главный корпус "Лесного рая", Артур искал коготь очень просто: выставил вперед ладони и шел в ту сторону, откуда их сильнее жгло видимое только ему пламя.

Таким образом, Артур двигался впереди и слишком опрометчиво шагнул в нужную им комнату, где чуть не погиб. Комнату облюбовал довольно крупный лесовой. Запульсировав, он кинулся на Артура. Полковник оттолкнул сенса и всадил в зеленый шар половину магазина одной очередью.

На шаре возникло объемное изображение распахнутой в вопле пасти. Листья вспыхнули как порох, оголив корявые ветки. Только это были не ветки. Изумленному взгляду открылись кости скелета причудливой формы. Кое-где сохранились мускулы и связки псевдокровеносных сосудов. Зрелище было тошнотворное. Очередное тошнотворное зрелище в целом ряду кошмарных порождений замершего мира.

Когда они, взяв коготь, вернулись к входу, то перед зданием одиноко стоял Валерик. Он рассказал, что первыми уехали Мошонкин со спутниками, почти сразу за ними Мигель. Диего забрал последнюю оставшуюся машину. Так как ехать было не на чем, Валерик предложил свои услуги.

— Как прекрасна жизнь, понимаешь, только когда должен умереть, — признался он. — Посмотрите на меня. Урод из уродов, боль испытываю страшную даже не по минутам, по секундам. А все равно охота еще пожить. Хоть час, в любом виде, за любые муки, но пожить.

Они влезли в кузов, и Валерик резво взял с места. Обтекая радиатор, вспыхнули знакомые всполохи. Артур искоса посматривал на лобовое стекло, целиком занятое разросшимся лбом с разнесенными в разные углы глазами. Оно казалось бы полностью неживым, если бы глаза периодически не смаргивали.

Город окутывал полусумрак. На беглый взгляд застывших фигур стало гораздо больше. У многих в руках сверкали косы.

Валерик с ходу протаранил дождь, сделавшийся достаточно редким. Некоторые струи отрывались и словно сорванное с веревки белье летели во все стороны.

Они напоролись на засаду у первого же перекрестка. Несмотря на то, что вокруг было много замерших машин, полковник сразу обратил внимание на одинокую машину, наехавшую на "ежа" и застывшую на спущенных баллонах. Видно пришедший пешим ходом, Диего не знал про препятствие.

Выстрел из "мухи" угодил в Валерика, и в кабине возникла костно-мозговая взвесь. Оставшаяся без управления машина встала как вкопанная, и полковник с Артуром по инерции продолжили движение, перелетев через борт. Им повезло, что они упали на асфальт не головами, а плашмя.

Диего попытался добить их из автомата, но полковник пуганул его выстрелами в ответ.

— Прекратите стрелять! — всхлипнул Артур. — Мы скоро все умрем! Гулы идут сюда!

Диего прислушался к его словам.

— Вольд, хочешь свою потаскушку назад? — крикнул он. — Предлагаю взаимовыгодный обмен. Томку за пресерв!

Полковник согласился, и тогда Диего приказал ему выйти на видное место. Картазаев не долго думая, влез на крыло зависшего штурмовика.

— Не вздумай стрелять, пресерв упадет и расколется, а он последний! — предупредил полковник.

Диего появился под крылом, держа автомат у бока женщины. Вторую руку он жадно тянул к полковнику. Картазаев предложил ему залезть на крыло, посоветовав оставить женщину и взять на прицел уже его.

Диего торопливо отпихнул женщину, после чего брезгливо вытер руки, и влез на крыло. Некоторое время непримиримые враги смотрели друг на друга.

— В том, что я урод, виноват ты! — выпалил Диего. — Кукулькан дал бы мне новое красивое лицо, которого я достоин, если бы не ты!

— Если бы он дал тебе лицо, которого ты достоин, ты стал бы еще страшнее, потому что твое главное уродство внутри, в твоей душе.

— Не нужен мне твой пресерв, пропади он пропадом! — завыл Диего.

Полковник согласился и разбил его о крыло. Живой огонь обтек самолет, и он заиграл яростными резкими красками. Картазаев успел скатиться с него раньше, чем штурмовик с ревом продолжил свой полет. Диего ухватился за фонарь, и в тот же момент самолет закувыркался с невоспринимаемой глазом скоростью. Он срезал рощу вместе с дерном и оглушительно лопнул в клубах горящего керосина.

Тома бросилась к полковнику и вжалась в него всем телом, упрекая, почему его не было так долго. Она уже отчаялась ждать. Рядом затормозила легковушка, реанимированная Артуром последним пресервом.

— Или у тебя был план доставить пресерв в Москву? — прищурился Артур.

План у Картазаев был один, догнать Мигеля любой ценой. На выезде города он притормозил. Стоявший ранее танк исчез бесследно. Уехал. Они съехали к пляжу и поехали вдоль застывшего гуттаперчевого моря.

В месте окончания дороги стояла машина, возле которой с поникшими плечами застыл Мошонкин. Картазаев сердцем почувствовал, что произошла трагедия.

— Кто? — спросил он подходя.

— Дина, — прошептал Иван побелевшими губами.

Профессор сидел на песке. Перед ним лежало тело девушки, казавшееся совсем детским с крохотным красным пятном напротив сердца, и профессор гладил ей волосы.

— Я сейчас ее похороню, — глухо проговорил он. — Пусть она немного еще полежит на свету.

Мошонкин сообщил подробности. Мигель догнал их еще в городе, а потом пытался спихнуть на обочину. Так продолжалось до конца дороги, где более опытному Мигелю удалось столкнуть их с висящей в воздухе мушкой. Всем бы ничего, но Дине она угодила точно в сердце.

Попросив у Картазаева пистолет, профессор расстрелял муху до рубиновых брызг. Хоть боеприпасы могли понадобиться, полковник его не останавливал.

Пересев в машину Артура, продолжили путь, ориентируясь по отпечатавшимся в песке следам машины Мигеля. Теперь они поменялись местами, и испанец был в роли беглеца. Мигель опережал их самое большее на час, но он знал местность. Ведь прибыл в город он в отличие от них тоже на машине.

Следы петляли среди деревьев, спускались в овраги, взмывали на склоны. И нигде проклятый испанец даже не затормозил. За рулем сидел Картазаев, но даже он пару раз забуксовал, зацепившись кормой за сухостой, в результате чего еще более отстал от преследуемого.

Указывая на близость ледника, на траву лег иней. Картазаев думал, что им вскоре придется бросить машину, но изворотливый Мигель и тут оказался на высоте. Он знал местечко, где можно было проехать.

Едва они съехали на лед, как снизу вспыхнул свет. Утопленники мчались за ними в погоню. Сначала они плыли подо льдом, потом с треском пробили полынью и устремились по поверхности. Утопленники утопленниками, а мотор у них работал как часы. Картазаев прибавил газу, еле успевая уворачиваться от глыб.

Несмотря на его старания, умертвия нагоняли. Машина преследователей лязгала незакрывающимися дверьми. Утопленники орали от предвкушения.

— Что они нас есть собрались? — тревожно поинтересовался Мошонкин.

— Под воду будут затаскивать по одному, — ответил профессор.

Картазаев свернул в узкий проход, потом в еще один и едва успел затормозить, уперевшись в возникший тупик. Заглушил мотор. Несколько секунд прошли в тревожном ожидании. Ведь если утопленники заметили бы их маневр, то беглецам решительно было некуда деться. Со всех сторон возвышались ледяные стены, единственный путь вел только назад.

Машина призраков затихала вдали, но не успели люди перевести дух, как на вершине айсберга возникла фигура Алмауз Кампыр с распущенными седыми космами.

— Тут они, братья! — завизжала она. — Ответите за мою дочусю, вековать вам под темною водой, под толстыми льдами!

Картазаев со скрежетом врубил заднюю скорость, но не успел полностью выбраться из тупика, как в корму уперся нос чужой машины. Полковник, пользуясь тем, что успел разогнаться, стал выталкивать чужака наружу.

Двое призраков выбрались на капот и перелезли к ним на корму. Картазаев, не глядя, передал автомат профессору. Он был уверен, что в этот раз тот патронов попусту тратить не станет. Его надежды оправдались.

Едва профессор выбил стекло, как призрак с готовностью заглотил дуло. Профессор ворочал им из стороны в стороны, давя на курок. От утопленника только ошметки полетели. Брат оказался смышленее, прыгнул на крышу и вцепился в горло полковника. Пальцы его оказались холодными и скользкими. Ваши пальцы пахнут ладаном, подумал Картазаев, и крикнул Мошонкину, чтобы держал руль.

Некоторое время он тщетно пытался схватиться за труп, но рука проваливалась в труху и гниль. Наконец, он ухватил за что-то рыхлое внутри скелета, о чем ему не хотелось думать, и столкнул нападавшего между бортом машины и стенкой тоннеля.

— Рюрий, братка! — крикнул утопленник, прежде чем его растерло в труху.

Очень кстати заглох движок у противников, и полковник отказался от плана дать деру и погнал их к обширной полынье. Лед треснул, и обе машины начали тонуть. Мошонкин с профессором выбрались совместными усилиями. Артур, бывший рыбак, выкарабкался сам. Что касается Картазаева, то ему удалось выпрыгнуть за пару метров от проруби, но ему пришлось намокнуть, когда он вытаскивал Тому.

Уже раз утонувшие старались выбраться из воды, и тогда люди обрушили на них сначала весь свой оставшийся арсенал, затем кидали куски льда и били прикладами ставших бесполезными автоматов. Остановились только тогда, когда на плаву остались лишь ледяная крошка и щепки от разбитых прикладов.

До берега оставалось метров триста. Вскоре люди выбрались на землю и рухнули без сил. Картазаев только смежил веки, когда с пронзительным визгом на путников кинулись обезьяны, до времени затаившиеся в кустах буквально в паре шагов.

Полковник достал нож, свое единственное уцелевшее оружие, но охотились не за ним. Макаки распяли Мошонкина за руки-ноги и поволокли со всей стремительностью. Раскачивая, они перекидывали его друг другу. Свора, подняв хвосты, с визгом скрылась в чаще.

Полковник вскочил на ноги, с готовностью догонять, но был остановлен профессором.

— Так и должно было быть, — торопясь, проговорил он. — Система охраны сработала на голос. Помните, тогда он заговорил, тогда его голос они и запомнили и стали охотиться на него.

— И вы это знали с самого начала, — презрительно проговорил полковник. — Вы специально подставили Мошонкина.

— Всем не уйти. А теперь у вас развязаны руки, и вы можете без помех догнать Мигеля и завладеть черепом!

— Да плевать я хотел на череп! Они Ваську утащили!

— Я разочарован вами, Вольд. Пал Саныч мне столько про вас рассказывал. Не понимаю, как при такой сентиментальности вам удалось Африканца завалить. Я его знавал лично, железный был человек, вообще без нервов. Вы не крутой.

— Мне наплевать, считаете ли вы меня крутым или нет. Не думайте, что я не подозревал кто вы на самом деле. Анвар-водонос, профессор Манатов? Может быть, пора называть вас настоящим именем, так как называла вас мать? Иосиф Александрович. Он же профессор Закатов. Он же разрубатель.

— Вообще то мамуся меня не звала профессором. Просто, Есик.

Страшная догадка осенила Картазаева.

— И про мушку ты знал! Знал, что Дина погибнет, и пальцем не пошевелил, чтобы ее спасти! Ты монстр, Есик! И ты это знаешь.

Закатов отшатнулся как от удара.

— Замолчите! Дину не трожьте! Она была единственным человеком, который меня любил. Она полюбила не профессора с мировым именем и миллионным состоянием, а меня самого. Меня никто никогда не любил. Кому нужен бедный хромоножка? Я до сорока лет, пока не сделал состояние, не целовался ни разу. А она меня полюбила. Вот такого, хромого, некрасивого. Я любил ее больше жизни. Любил. Но я не мог вмешаться. Не имел права, — Закатов не скрываясь, зарыдал. — Да я знал, что все так случиться. Но был предупрежден, что ничего нельзя изменить. Все эти события уже произошли. Я просто хотел побыть рядом с ней эти три дня. Самые счастливые и самые печальные дни моей жизни.

— Кто вас предупредил? — враждебно спросил Картазаев.

— Эти люди там, на болоте. Ими построена станция с управляющим сервером. Если бы у нас был картридж, мы могли бы воспользоваться сервером и выбраться отсюда.

— Картридж у Артура. Забирайте его и убирайтесь отсюда! — отчеканил Картазаев. — Надеюсь, у вас хватит смелости спасти хотя бы последнюю из уцелевших женщин!

Тома пыталась его остановить, или хотя бы пойти с ним, но уговоры были бесполезны. Полковник обнял ее на прощанье и передал из рук в руки Артуру.

Закатов окликнул его.

— Если у вас все получится, в чем я лично сильно сомневаюсь, самоубийцам вообще везет редко, держитесь болот, стараясь обойти город. В город не заходите. Гулы уже в городе.

Глава 12

Макаки, в отличие от Картазаева, двигались, не зная устали. Пронзительно визжащее стадо с вздернутыми хвостами стремительно удалялось, перепрыгивая с дерева на дерево и перебрасывая Мошонкина.

— Маугли хренов! — выругался Картазаев.

Он не пытался бежать. Полковники за макаками не бегают. Шел по направлению.

Обезьяньи вопли вскоре затихли. Сил куда-то идти не оставалось, но Картазаев с упрямством полностью механистического существа продолжал шагать, делая надрезы ножом на деревьях, чтобы его не угораздило кружить. Полковник прошел с пару километров и неожиданно вышел на поляну, посреди которой стоял высокий кирпичный дом. Он мог считаться двухэтажным, если бы не единственный ряд окон, больше похожих на бойницы.

Картазаев понаблюдал за ним из кустов, но движения не заметил. Обычный особняк в диком лесу.

Решив изучить его подробнее, Картазаев прокрался к двери. Крался больше для успокоения. Какого рожна надо расстреливать его в поле, если можно подпустить поближе и застрелить в упор у дверей?

Дом оказался не заперт, вещь непростительная в условиях бесчинствующих макак. Картазаев толкнул дверь и вошел.

Полы были теплые, с подогревом. Натяжной потолок, под которым горели лампы, дающие приглушенный мягкий свет. Полковник минул пару комнат с минимумом мебели. Так по мелочи. Пуфик в центре комнаты или диванчик в углу, судя по размерам, рассчитанный на усталого карлика.

В кинозале с экраном во всю стену на полу валялиськассеты Тинто Мандрасса. На одной виделся торопливый отпечаток чьего-то ботинка. Картазаев приложил ногу. Неизвестный оказался гораздо крупнее.

Полковник с сомнением оглядел перочинный нож, свое единственное оружие. Чтобы справиться с хозяином, требовалось что-то гораздо более весомое. Картазаев оглядел комнату, думая, где бы он сам спрятал оружие, если бы жил здесь. Потом решительно подошел к подоконнику и вытащил из-под него пистолет "Спектр" склеенный скотчем.

Есть еще мозга, подумал он, почесав дулом лоб. Но, скорее всего, их скоро вышибут. Поднявшись на второй этаж, он попал в нечто вроде мастерской. На стенах висели картины, настолько яркие, что рисовать их мог или ребенок или гений. Они оказались подписаны неким Максимом Валановым,15-ти лет. Картазаев вспоминал, где он слышал эту фамилию, причем, совсем недавно. Комната была перегорожена ширмой из белой простыни, пропитанной резким больничным запахом.

Картазаев отодвинул ее дулом. За ширмой скрывалась кровать, оснащенная пакетом медицинских прибамбасов, рассчитанных на уход за тяжелыми больными. Пустая. Он потрогал смятые простыни. Холодная.

Страшная догадка озарила мозг, и полковник вспомнил этого 15-летнего гения, а также того, кто убил его, и, судя по всему, убьет и его. Он слишком хорошо знал своего коллегу, чтобы переоценивать его способности.

Картазаев устремился к лестнице, когда понял, что находится в доме не один. Ловушка захлопнулась.

Картина была полна внутренней энергетики, словно взведенная бомба, она пульсировала и была готова взорваться многочисленными событиями. Пустынное море должно было с минуты на минуту быть разрезанным острым форштевнем возвращающейся шхуны. Барышня с зонтиком готова была сорваться с места и сбежать по крутому берегу навстречу своему принцу.

Еще более впечатляющей картину делали свежие пулевые отверстия, две в море, а одна прямиком в солнце. Интересно, он специально целил, или это случайно вышло, подумал Картазаев.

Еще о случайности. Почему его оппонент выбрал псевдоним Боно. Б.Н. Бригита Нейланд.

— Ты жив еще? — спросил Боно с первого этажа.

— Может, поговорим, Бушмен? — спросил Картазаев.

— О чем? Как вы мою Гиту на заклание послали?

— Можем поговорить о том, что у нас в стране отменена смертная казнь, и ты можешь сдаться и остаться в живых.

— Ты наглец, Вольд. Особенно для человека, которого вот-вот пристрелят.

— Цель убийства? Ведь должна быть цель. Гиту ведь не вернуть.

— Тут ты ошибаешься. Кукулькан обещал мне вернуть ее. Я тебя, пожалуй, не убью сразу, расскажу, как у нас все будет. В обычном мире мы жить не сможем, это ясно. Но я согласен остаться здесь навсегда и жрать обезьянину до самой смерти, лишь бы моя Гита была со мной.

— Единственная проблема Кукулькана самого восстановить. Его больше нет.

Ответ оказался неверным. Пули прошили пробковые полы навылет. Воздух насытился по-шмелиному гудящим свинцом. Если б Картазаев не запрыгнул на кухонный "островок", то мог считать себя покойником. Смертоносные гейзеры вспарывали пол. Пули били в стол снизу, заставляя его подскакивать, но мореный дуб, из которого он был изготовлен, выдержал.

— Ты что-то сказал? — спросил Бушмен в перерывах между сменой обойм.

— А что ты хотел услышать, Миша? Может, где можно найти Кукулькана?

Стрельба стихла как по команде. Это был шанс не только уцелеть, но и направить огневую мощь этого сумасшедшего в нужное русло, а то, что бедный Бушмен окончательно рехнулся, у Вольда не было сомнений. В их работе это случалось. Нервная работа.

— Признаю, мне нужен Кукулькан. И если ты скажешь, где его искать, то я оставлю тебя в живых.

— Спасибо, коллега. Только Кукулькана тебе не воскресить, я тебя уже предупреждал. Но я знаю, где Череп. Со мной был один парень. Ты, наверное, видел его, раз следил за нами. Десантник Мошонкин. Череп у него. А самого десантника унесли макаки. Если ты знаешь, куда, то у тебя есть шанс.

— Я знаю, где он. А ты живи. Сколько сможешь.

Хлопнула дверь. Картазаев подбежал к окну и увидел удаляющуюся спину. Прицелился было, но опустил автомат. Однако, что он говорил? Живи, сколько сможешь?

Вольд отшвырнул пистолет и выпрыгнул в окно. Свалившись на траву, побежал в сторону леса, и тотчас в спину молчаливо и страшно толкнула теплая твердая волна.

Картазаев лежал на траве, пропуская над собой сонмище битого кирпича и цементной пыли. Он уже сбился считать, какая это по счету контузия.

Не дожидаясь возвращения слуха и других подобных мелочей, как-то нормальной реакции и устойчивости вестибулярного аппарата, двинулся в сторону, в которой скрылся Бушмен. Уверовавший, что Вольд уже не сможет ему помешать, тот ломился сквозь кусты, оставляя за собой след разбушевавшегося слона.

Вскоре Картазаев увидел уходящий прямо в небо черного цвета столб, верхушка которого терялась в плоских и тяжелых на вид тучах. Подойдя ближе, Вольд увидел, что никакой это не столб. И вообще не предмет в том смысле, какой подразумевает некое твердое образование.

В воздухе чернел разрез шириной не больше полуметра. Вернее, он не чернел. Он просто был. А нечто темное, опасное, покрытое мглою скрывалось за ним. Вольд не любил сомнения в любом виде, поэтому, глубже вздохнув, решительно шагнул внутрь.

В какую-то неуловимую долю секунды Картазаев увидел рассеченный слой изнутри. Толщина его оказалась не более полуметра, одновременно он вмещал в себя все. Сечение сверкало миллиардами миллиардов кристаллов, каждый из которых в свою очередь вмещал в себя целый мир из планет, звезд и даже галактик. Вся эта неимоверная тяжесть разом навалилась на Картазаева. К горлу подступила дурнота, ноги подогнулись, создалось ощущение, что Картазаев тащит весь мир на себе, и он поспешил шагнуть еще раз.

Лубаантун — город без запахов. Теперь же запахи появились. Запах гари, пороха, запах смерти.

Картазаев уперев руки в бока, оглядывал место боестолкновения. Бой имел место быть. Яростный, беспощадный. Потери: танк и до взвода солдат. Вид у "Т-72" был нехороший. Башня напоминала пожухлый апельсин, которым рекламируют антицеллюлитные средства.

Чем это его? Напоминает кумулятивный снаряд, создающий в месте удара давление в 300 тысяч атмосфер.

Фигуры солдат вразброс. Вооружение стандартное для спецназа. Автоматы "Вал" с уродским толстым дулом. Камуфляж знаков отличия не имеет. Документов при солдат нет(Картазаев наскоро обыскал нескольких).

Самое странное, и ран никаких. Отчего они умерли? Лица синюшные. Хотя какие лица могут быть у покойников.

Что же они штурмовали?

Вдалеке купол. Когда-то белый, теперь обугленный, треснувший. Ого. Т-72 снарядов на ветер не бросает. Прежде чем его сожгли, дал с прямой наводки пару раз. Больше не успел. И солдаты ничего не успели. Гильз не так много.

Собирая оружие и патроны, Картазаев подумал. Странная операция. Почему танк только один, а не взвод. А солдаты что же. Где группа прикрытия? Так кучей и шли? Странно.

И самое главное, кто в них стрелял.

Он обозрел купол в трофейный бинокль. Ни движения. Да и откуда вели огонь? В куполе ни бойницы. Разве что раздвижные?

Вывод напрашивался неутешительный. Засада. Пацанов хорошо встретили и покрошили. И точно также могли встретить и полковника.

По-хорошему бы слинять, вон и ход светится, вернее чернеет.

Картазаев вскинул подсумки с патронами на спину и двинулся к куполу.

В основании он имел метров пятнадцать, в высоту метров пять. От пуль отделка отвалилась, открывая под собой кладку из грубо отесанных камней. Никакого намека на окна или двери.

Он обошел купол по периметру, но не обнаружил никакого намека на окна или двери. Пришлось лезть в трещину, возникшую после взрыва снаряда.

Что его поразило внутри, это яркий контраст между белым потолком и абсолютно черным полом. Причем, он не был грязным. Это было что-то вроде мрамора, он даже посверкивал, но был при этом темен, как антрацит.

А свет давали трещина, но еще больше дыра в центре потолка.

Внутренне пространство купола оказалось полно мертвяков. Больше всего их было в центре, целый холм. Но и по залу расползлось достаточно.

Сначала он решил, что это противники штурмовавшего спецназа. Но сразу понял, что все эти люди умерли уже давно и истлели до скелетов.

Вдоль стен стояли стенды с разбитыми мониторами. Клавиатуры с латинскими буквами. Картазаев выволок системник, весь в устрашающей пыли. Выдрал из него жесткий диск.

Но где Мошонкин?

У него возникла догадка, и чтобы ее проверить, он выбрался в щель обратно.

В метрах трехстах возвышался второй купол.

Он вернулся к расстрелянному спецназу и сразу нашел, что искал. Потому что знал, что искать.

Динамическая веревка стандартным диаметром 11,5 миллиметров и "краб". Такая хреновина для спуска и подъема.

Сунул "краба" в разгрузку, веревку повесил на плечо. Вылитый альпинист.

Он подумал, что здесь следует держать ухо востро. Те из спецназа тоже считали себя альпинистами. И не штурмовать они шли. С гарантией 200 процентов можно сказать так, что поставленная задача звучала так. Проникнуть в купол и что-то оттуда достать. Возможно, тот же жесткий диск, что грелся сейчас во внутреннем кармане.

А их вместо этого всех положили.

Следующий купол он обошел скорее для проформы, так как было ясно, что тот цел. Иначе Мошонкин и сам бы выбрался.

Постучал "крабом" в стенку, усиливая эффект пинками.

Он прошел метров 10, простукивая стену, когда ему ответили. Отвечавший не жалея сил, бился о стену, точно вознамерившись ее проломить.

Полковник привязал "краба", но когда хотел закинуть на купол, увидел сидевшую на вершине макаку. Та с важным видом повернулась, открыв розовый, словно полированный зад, и произвела жидкий залп.

Полковник с проклятиями отскочил, потом поднял "Вал" и безо всяких сантиментов, выстрелов воздух и криков "Брысь!" просто снял тварь одной пулей. С другой стороны горохом посыпалась остальная стая, убедившаяся в серьезности намерений полковника.

С пятого раза Картазаев попал таки "крабом" в отверстие в центре купола. Закрепив конец, он напряженно следил за дергающимся тросом, приготовив "Вал" на случай, если лезущий не Мошонкин.

Через минуту в отверстие вылезла чумазая голова.

— Вася, давай скорей! — поторопил Картазаев.

Однако тот не послушал. Стал вещать сверху, каких ужасов натерпелся и сколько внизу покойников. Картазаева засвербело, и он в нетерпении дернул за трос. Десантник как раз сидел на куполе, примерно, как давешняя макака, возможно на том же месте. От неожиданного рывка он повалился на пузо и скатился вниз.

Картазаев насколько смог смягчил удар. Но все равно Мошоникин приложился знатно. По пояс в землю не ушел, но выбоину заметную проделал. Не успел он возмутиться, как словно камни застучали по куполу, а уже потом донеслись выстрелы.

Тоже из "Вала". Из чего же еще. Ведь стрелявший тоже вооружился за счет расстрелянного спецназа.

— Кто это? — выдохнул Мошонкин.

— Народу не сказать, что здесь так много. Боно!

— Откуда он здесь взялся?

— Выстрел услышал.

Лес они миновали гораздо быстрее, чем в первый раз. Обратная дорога всегда короче. Это факт.

— Домой и кони шибче бегут! — согласился Мошонкин.

Они стояли на опушке и оглядывали затихший город, ближайший дом которого возвышался в метрах трехстах. Именно в нем Закатов охотился на "живца". Казалось, это было так давно, даже раньше советско-финской войны.

— Профессор сказал, чтобы в город не совались. Гулы там, — повторил Мошонкин.

Показалось или нет, но при упоминании о гулах звуки исказились. Словно сам воздух воспротивился этому.

— Обходить будем, не успеем. Архаровцы нас лишнего ждать не будут.

Если будут ждать вообще, подумал Картазаев. Закатов даже свою женщину не пожалел, отдал на заклание. Так было надо, видишь ли.

Со всеми предосторожностями они двинулись вперед.

Город и ранее не производивший благоприятного впечатления, угнетал. Сразу стало ясно, что что-то произошло, как если бы изнасиловали уже мертвого.

Развалин было гораздо больше. Вернее, целых домов практически не осталось.

Пока они шли до "испанского дома", им никто так и не встретился. Зато сам дом был цел и невредим.

Прислонившись к стене, сидел старик. Картазаев был уверен, что мертвый. Но, увидев их, старик дернулся, уставил на них корявый палец и зашелся в приступе неудержимого идиотского смеха.

У смеха открылось дикое эхо, а сам он был абсолютно неуместен. Словно кто-то в полный голос заржал на кладбище.

— Где остальные? — Картазаев встряхнул его, приводя в себя.

Безумный, не прекращая смеха, указал пальцем за угол.

— Указывать пальцем нехорошо, — попенял Картазаев.

Напарники обогнули здание и остановились как вкопанные. Видно жильцы подвала пытались спастись бегством. Многие тащили на себе узлы со скудным скарбом. Гулы не стали отбирать нажитое добро, испарив людей вместе с пожитками. На стене застыли тени с распахнутыми ртами и вскинутыми руками с барахлом.

Мошонкина сдавили спазмы, но не успел он даже облегчить свою пищеварительную систему, как Картазаев увлек его в укрытие.

— Терпи, брат Мошонкин. Там гулы!

На этот раз не показалось. По ушам резануло так, словно при произношении слова "гулы" кто-то врубил бензопилой по металлу.

Когда рассвело, Аркаша Листунов с радостью понял, что зрение вернулось к нему. Он выбрался из щели между зданиями, в которую забрался с вечера и потянулся, выправляя затекшие чресла. Воздух на удивление был свежий, появился ветерок. Аркаша вдыхал кислород полной грудью, когда его тихо тронули за штанину. От неожиданности он отпрянул метра на четыре. Сзади стояла маленькая девочка с бантами больше головы. Она с хитрецой смотрела на него.

— Ты как здесь оказалась? — спросил Аркаша.

Она сосредоточено ковыряла пальцем в носу.

— Когда спрашивают взрослые, дети должны отвечать, — нравоучительно произнес Аркаша.

Девочка вынула палец и вытерла о фартучек когда-то белый, а теперь настолько грязный, весь в грязных разводах, точно его нашли на помойке. И еще. От малышки разило как от бомжа.

— А ты сам откуда здесь взялся, "специалист по порнографии"? — закричала девочка, вперив в него несвежий палец. — Иуда!

Аркаша чисто рефлекторно шагнул к крохе. Он уже почувствовал, что что-то с ней не в порядке. Вернее, все с ней не в порядке.

— Тронешь меня, скажу, что ты хотел меня изнасиловать, — предупредила девочка. — Теперь ты будешь делать то, что я тебе прикажу. Для начала пройдись голым по улице.

— Я, пожалуй, домой пойду, — опасливо произнес Аркаша, а ведь она укусить может.

— Я кричать буду!

Аркаша попятился, а девочка зашлась:

— Помогите! Этот дяденька трусики с меня снял!

Аркаша кинулся наутек, по пятам преследуемый странной крохой, которая на ходу расписывала совсем уж невыносимые мерзости. Хоть девочка вела себя как взрослая женщина, вернее разговаривала, как взрослая поднаторевшая в жизни шлюха. Но бегала она соответственно физическому возрасту. Так что Листунову без труда удалось от нее оторваться.

Подбегая к родному подъезду, он увидел, что у дома напротив стоит машина с открытым багажником. Спрятаться Аркаша не успел. Из подъезда показался человек в белом халате. Халат был распахнут, и под ним просматривалась форма.

— Етит-вертит, коленца! — воскликнул "врач" пораженно. — Это что за чучело? Ну-ка, бегом сюда! Я с тобой по-хорошему, не бойся, — проговорил он и сунул руку во внутренний карман.

Аркаша прыснул как заяц. Он не помнил, как добрался до дороги. Воздух струился и переливался вдоль трассы. Внезапно замершая машина стремительно взяла с места и со всего маху приложила девчонку с рюкзаком. Девчонка полетела в одну сторону, разорванный рюкзачок в другую. Машина с визгом затормозила, и водитель выскочил:

— Она сама бросилась! Вы подтвердите?

Аркаша замотал головой и стал быстро переходить дорогу.

— А ну стой, "специалист"! — рыкнул водитель. — Как баб в магазине трахать, так он всегда готов, а как за правду постоять, так в кусты!

Откуда не возьмись, дорогу преградила кроха.

— А он еще мне такое показал под трусами! Я готова дать показания в суде и описать все анатомические особенности. Я все запомнила.

Аркаша замотал головой, отгоняя наваждение, все происходящее казалось ему дурным сном. Может, он сошел с ума и лежит в дурке. Это было бы замечательно.

— Поберегись! — раздался истошный крик.

В следующую секунду зависший над киоском трактор рухнул вниз, передавливая его словно тюбик с зубной пастой. Содержимое киоска брызнуло во все стороны.

Трактор стряхнул с себя мусор и замер, хрюкая мотором и поводя вслед за Аркашей мордой, точно был живым существом. Аркаша остановился пораженный, и в тот же миг трактор выпустил струю едкого дыма из выхлопной трубы и помчался прямо на него.

Аркаша едва успел отскочить в сторону. Трактор пронесся буквально в полуметре, обдав килограммовыми комьями вывороченной земли. Он не успел затормозить и размаху влетел в закусочную, стал разворачиваться там, опрокидывая столы и мангалы.

Аркаша бежал, не разбирая дороги и не имея ни малейшего понятия, куда он бежит. Сзади ревело и пыхало жаром: монстр нагонял. От него некуда было деться, некуда спрятаться.

Листунов бы неминуемо погиб, если не избрал новую тактику. Забежав в первый попавшийся подъезд, вышиб дверь в квартиру на первом этаже, пробежал мимо семьи, застывшей с выпученными глазами перед телевизором, и выпрыгнул на улицу через балкон. У него оказалось несколько лишних минут, пока мастодонт с обиженным ревом показался из-за угла.

Он несколько раз повторил несложный маневр и таким образом добрался до телестанции. Монстр, изрыгая дым и пламень, катался вдоль окон, норовя втиснуться в узкий холл, но дело ограничилось раскуроченным холлом и раздавленным бывшим ментом. Аркаша был в аппаратной, когда услышал шаги на верхнем этаже.

Сердце его замерло и некоторое время вообще не билось. Отчего то подумалось, что это водитель автомонстра ищет его. Аркаша присел, где стоял, пытаясь спрятаться за низким пультом. Шаги простучали по лестнице, потом пересекли коридор и затихли у двери аппаратной.

Дверь приоткрылась. Аркаша сделался в два раза меньше. Не дышал. Не помогло.

— Тут он. Добре, — произнес скрипучий голос.

Аркаше ничего не оставалось, как открыться. В дверях стоял косильщик.

— Дяденька, это не я, — плаксиво протянул Аркаша.

Дед поставил косу на попа и стал точить со зловещим вжиканьем.

— Подведем бухгалтерию. Восемнадцать баб поимел? Поимел. Тридцать два убийства. Магазин сжег. Опять же малышку обидел, ту, которая с бантами. Трусы снимал, показывал, понимаешь всякое.

— Неправда! Ничего я не показывал!

— Косить тебя буду, — заявил дед. — Не трясись. С двух раз тебя зарублю. Раз-два и ты уже мясо.

При этих словах Аркаша самопроизвольно обмочился. Внезапно распахнулась одна из дверей в коридоре, и тишину пронзил вопль:

— Боже, моя рука! Мне руку отрубили!

Аркаша с ужасом узнает голос Неяскина.

— Погодь малость, — просит его косильщик, берет косу на изготовку и идет на голос.

— Слава Богу, вас встретил! Остановите мне кровь! — торопливо говорит Неяскин.

В ответ слышится "вжик". Неяскин замолкает на полуслове, и что-то страшное катится по полу.

— Добре, — говорит косильщик. — Он тут не один. Шмара голая.

Маринка визжит, когда дед тащит ее, намотав волосы на кулак. Юбка задрана до пупка, трусов под ней нет, крупные груди трясутся между разорванными краями блузки. Косильщик показывает девушку Аркаше и с осуждением произносит:

— И из-за такой ты всю свою жизнь под откос пустил? Можно сказать, из-за отверстия.

— Я же не знала, что Аркаша ваш дружок, — шепчет Маринка. — Я больше не буду над ним смеяться. Если хотите, я вам обоим дам. Люди за это деньги платят и немалые, а я вам все бесплатно сделаю. Только не убивайте.

— Мы не продаемся. Так ведь, Аркаш?

Косильщик отталкивает девушку за косяк. В створе виден только он, мощно и страшно машущий косой. Коса даже не задерживается, будто он промахнулся. Ошибочность этой мысли подтверждает страшный дробный стук. Маринка замолкает на полуслове. Наступает страшная тишина.

— Ты кто? — спрашивает Аркаша, стуча зубами.

— Совесть твоя.

— Она не может быть такой злой!

— Добрая она только у богатых. Она им все прощает, от того и живут они легко и беззаботно, и на все плюют. А бедным она покоя не дает: жалит как шершень, язвы им наживает.

— Я не хочу умирать! Боже спаси, если ты есть! — заголосил Аркаша.

— Тише, не зови Его! — заозирался косильщик. — Он где-то поблизости бродит. Не дай, бог услышит.

Почуяв, что косильщик сам боится бога, Аркаша заголосил еще громче. Косильщик выронил косу и схватился за уши. Коридор залил такой яркий свет, что воздух сделался белым как январский снег.

— Ты звал меня? — спросил Голос.

— Кто это? — Аркаша хотел посмотреть, но не мог даже поднять глаз, настолько яркий был свет.

— Повинись и проси чего хочешь, — сказал Голос.

— Прости, Христа ради! — закричал Аркаша.

— Я не Христос, но я знавал этого парня. Крутой был человечище. Заходил в дом богача, ел и пил, а потом крыл им же правду-матку в глаза. Хозяевам жизни! Времена были суровые, а он никого не боялся. За это его и грохнули. Правда, в наше время грохнули бы еще скорее.

— Ты меня простишь? — с надеждой спросил Аркаша. — Я ведь столько народу погубил.

— Кто много согрешил, тому много прощено будет. Не знающий греха, не может быть прощен. Только тебе в тюрьме придется сидеть. Пожизненно.

— Я согласен. Только жизнь оставьте.

— Еще чего хочешь просить?

— Хочу, — Аркаша сглотнул слюну. — Сделай меня импотентом.

— Это серьезное желание. И обратно его не возьмешь.

— Все зло от баб. Прошу вас.

— Будь по-твоему.

И Голос исчез. Вместе с ним исчезло все.

Картазаев с Мошонкиным, петляя, бежали между развалинами. В стороне оставленного "испанского дома" раздалось зловещее шипение. Тотчас в той стороне взметнулся гейзер то ли белого дыма, то ли пара.

— Господи, да что же это такое? — взмолился Мошонкин, его трясло.

— Обложили, суки, назад!

Картазаев увлек Мошонкина в сторону. Далее движение стало хаотичным, словно броуновское движение. Василий, конечно, таких слов не знал. Он просто бежал, стараясь не отстать от маячившей впереди спины полковника. Вскоре он так выдохся, что хотелось просто лечь и умереть. А полковник продолжал нарезать словно двужильный.

И вдруг он встал.

Мошонкин ткнулся ему в спину.

— Что, они?

Это была уже знакомая улица, где в одном из подвалов у "испанцев" находился схрон. Василий хотел спросить, чего они тут потеряли. Внезапно в подвале звякнул металл, и на лице полковника прорезался желвак. Вопросов больше не было. Василий перепугался произошедшей с полковником перемене. Сейчас это была сама смерть.

А потом из подвала полез Мигель, таща за собой мешок, сшитый из больших лоскутов.

Картазаев, уже не таясь, стронулся с места и пошел, словно набирающий скорость литерный.

Мигель почуял опасность, хотя даже не оборачивался. Чуткий оказался гад. Он вскинул автомат. И тогда Картазаев словно ждал этого, стал садить в него пулю за пулей.

Мигель пригнулся, отскочил в сторону. Он все время вопил и стрелял. Стрелял и вопил. Картазаев даже не пригнулся, и поэтому попал он, а не "испанец". Когда он подошел вплотную, у Мигеля были перебиты все конечности, и он, не медля, прострелил ему еще и голову.

Он достал из мешка хрустальный череп, оказавшийся совершенно черным. Некоторое время полковник простоял без движения, мучительно вспоминая, что мог бы удавить на этом месте Мигеля, и тогда Дина осталась бы живой. В который раз его поразила нечеловеческая выдержка Закатова. На вид хлипак и явная сексуальная недоделка, а внутри титановый стержень в метр диаметром. Не даром, его Серегин обожает.

Первым из человечества, кто увидел гула вблизи и при этом уцелел, стал Мошонкин.

В какой-то момент почувствовав на себе чей-то взгляд, он оглянулся.

Открывшееся зрелище, как и остальные порождения Лубаантуна, было отталкивающим и чужеродным. Оно слишком контрастировало с привычными вещами, чтобы его можно было бесстрастно рассмотреть и запомнить вместе с остальным миллионом увиденным в жизни вещей.

Гул находился в самом начале улицы, не более ста метров от Мошонкина. Было в нем метра два с половиной роста. Десантнику он показался чрезвычайно толстым. Ноги, стоящие в раскорячку, напоминали бочки. Руки, оказавшиеся не тоньше ног, торчали в разные стороны, словно гул собрался обниматься. Шеи не было, и шарообразная голова сидела прямо на тулове. Щелевидные глаза разрезали лицо строго пополам. И еще. Гул блестел, словно смазанный илом. Учитывая его густой кроваво коричневый окрас, зрелище было пугающее. Гул напоминал яркую кляксу, неведомо кем посаженную на землю. Вернее, высаженную.

— Владимир Петрович, — тихо позвал Мошонкин, не смея двинуться с места.

Картазаев услышал в прозвучавшем шепоте нечто такое, что заставило его действовать немедленно. Увлекая Василия за собой, полковник с ходу нырнул в подвал.

Улицу сотряс тяжелый топот, будто бежал вставший на задние лапы слон. Или вернее мамонт, потому что трещал асфальт.

Бросив команду "Делай как я!", Картазаев устремился в глубину подвала. Мошонкин едва успел за ним, как дыру заслонило лицо гула. Скорость передвижения его подавляла.

Картазаев кинулся в оконце на противоположной стороне и выволок следом Мошонкина. И вовремя. Гул негромко кашлянул, и вслед людям выплеснулся огненный гейзер.

Далее Картазаев доверился инстинкту. Напарники убегали по улице, бессистемно ныряя в попадающиеся по пути окна и двери, но гула невозможно было сбить со следа.

Тяжелые шаги не отставали. Тумм! Тумм!

Жуткая голова божества с неотвратимостью кошмара преследовала их, появлялась в проемах. Щелевидные глаза высматривали беглецов. Гул двигался с подавляющей уверенностью, словно говоря, никуда вы не денетесь, умрете, как и все. Все повторялось: огонь, брызги металла, лопающиеся от невыносимого жара стены.

— Нам не уйти! — крикнул Мошонкин, задыхаясь.

Картазаев кивнул, соглашаясь с ним. В очередном подвале Вольд внезапно остановился за арочным перекрытием и велел встать Мошонкину с другой стороны.

— Что вы собираетесь делать? — опешил десантник.

— Когда он покажется, вали его с ног! — велел Картазаев.

— Вы с ума сошли! — воскликнул пораженный Мошонкин. — Он же нас в пепел, в порошок превратит!

На мгновение ему показалось, что начальник действительно тронулся. И выглядел чересчур спокойно для ситуации. Вылитый псих. Но делать нечего. В армии надо выполнять приказы, даже если их отдает явный сумасшедший.

Когда гул шагнул через проем, Мошонкин метнулся ему под ноги. Он уже решил, что гул наступит на него и раздавит, и распрощался с жизнью, но сработал эффект неожиданности. Почуяв препятствие под ногами, гул перенес ногу дальше, но когда препятствие оказалось живым, да еще вдобавок вцепилось в ногу, то божество потеряло равновесие, неловко шагнуло вбок, ноги его подогнулись, и оно запрокинулось набок и на спину.

По нему тотчас, сопя, пробежал Картазаев и в упор всадил очередь из "Вала" в голову монстру.

— Бежим! У него шлем треснул! — крикнул Картазаев, выволакивая десантника из-под придавившей его массы.

Хоть Мошонкин и не понимал, о каком шлеме идет речь, но поторопился за командиром. Напарники выскочили на улицу.

Дальше случился небольшой провал в восприятии.

Вот они бегут по улице. Потом они уже на земле. Причем Василий лежит навзничь. Ноги задраны кверху, в направлении выроненного при падении и словно впаянного в воздух на высоте пяти метров автомата.

Дом, где отдавал концы гул, сделал усталое "уф!". Стены ввалились и выгнулись внутрь, словно изнутри выкачали воздух. Следом со страшным треском дом разлетелся на миллион осколков.

Ладони десантника, которыми он касался гула, покрылись волдырями от ожога.

— Не ожог это, — поправил Картазаев. — Обморожение. У меня тоже суставы на ногах прихватило. Всего то наступил на него.100 градусов в минусе не меньше.

— Что же тогда рвануло?

— Гул. Он раскаленный, возможно газообразный. Неведомо откуда он вылез, может из ада. Температура там подходящая. А чтоб гул сразу не аннигилировал, у него и имеется скафандр.

— Но как вы догадались?

— Потому что я гений, — скромно признал Картазаев. — Только глубоко законспирированный. Об этом никто не должен знать.

Когда Мошонкин с горящими глазами поклялся молчать по гроб жизни, Картазаев только вздохнул. Про себя он считал себя дубом. Ему столько говорилось и про холод, который любят гулы, и про тени от невыносимого жара. А он все пропустил мимо себя. Увлекся зубодробительными ударами и выпуском стрел из туфлей. По-другому говоря, грубой мускульной работой. А надо было мозгами работать. Тоньше надо быть.

Внезапно его словно током дернуло. Тумм! Тумм! Донеслось сразу с нескольких сторон. Гулы каким-то образом узнали о смерти собрата и тактически грамотно двинулись на них со всех сторон, что свидетельствовало опять-таки о том, что за их нелепыми шлемами скрывается не только плазма в миллионы градусов.

— Бежим, сейчас эти ходячие реакторы все сюда прибудут! — крикнул Картазаев.

Из города надо было уходить. Усопший гул все время гонял их по окраине, так что болото оказалось рядом. Густые камыши- отличное место, чтобы укрыться. Была надежда, что тяжелые гулы не сунутся в топь.

Напарники бросились в болото. Едва высокие, словно деревья, камыши скрыли от них видение Лубаантуна и скрыли их самих, людям стало спокойнее, но ненадолго. Жижа перед ними вздыбилась, выпуская на двадцать метров в высь эрегированного червяка в метр охватом.

— Замри! — крикнул Вольд.

Увидев добычу, червяк повалился в их сторону.

— Теперь бежим!

Червяк рухнул в то место, где они только что находились, и с обиженным фырканьем ушел в глубину, выдавив наружу пузырь жирной грязи. Напарники повторили маневр трижды, каждый раз, в последний момент, ускользая от глупой, но видать голодной твари. Потом червяку не повезло. Едва он высунулся словно каланча, как его засек гул. На высоте прошла полоса рассеянного света и испарила всю его верхнюю половину. Из получившегося раструба низвергнулось содержимое.

— Кончил, — заключил Картазаев.

Глава 15

"Мадрас" взяли штурмом, перекрыв норматив почти на минуту. Были задействованы бойцы местного элитного отряда "Лава". Посетителей в вечерних нарядах уложили на пол. Бармена зачем-то побили. Официантку Валю крепко зажали в бытовке, но она соврала, что два дня как выписалась из кожвендиспансера, и ее отпустили.

Из випкабинетов выводили мужчин со спущенными штанами, потных разрумянившихся проституток, обдолбленных наркоманов и вошедших в раж гомиков.

Когда спецназовцы ворвались в одну из самых отдаленных комнат, помеченную как главную цель штурма, в креслах замерли от неожиданности дедок в штанах с широкими подтяжками, похожий на пенсионера, и двое детей. Мальчик и девочка.

— Кто из вас Леший? — спросил спецназовец.

По его команде бойцы вынули из кресла дядю Борю, и он призвал на помощь все свое самообладание, чтобы не сознаться, что это не он.

— Пацана берите! — сказал, появляясь на арене, капитан Коробочка.

Он говорил немного в нос. В руках вороненый пистолет, пижонский и блестящий.

— Где груз? — спросил капитан.

Хотя он смотрел Лешему в глаза, рука его в полной независимости от взгляда поднялась и уставила пистолет на Машу.

— На стоянке за баром.

— Вот и отлично, — промурлыкал Коробочка.

"Лава" отбыла, прихватив дневную выручку из кассы, но пропажа денег в процессе спецопераций было обычным делом. Наоборот, в случае, если деньги по какому-то недоразумению оставались целы, это вызывало законное подозрение, что "вулканологи" поимели гораздо более тяжкие в уголовно-процессуальном плане статьи доходов.

С собой капитан оставил экипаж ППС, три человека. Люди в высшей степени проверенные.

Они вывели Лешего на стоянку за "Мадрасом". Машина с закрытым брезентом прицепом возвышалась в гордом одиночестве.

В это время человек на крыше 12-ти этажного дома прямо над ними собирал снайперскую винтовку "Кобра М — 11,5". Бац! Ствол с газовой камерой встал на место. Бац! Присоединился приклад. Чпокс! Это прицел.

Клик-клак! Патрон улегся в паз. Длинный, тускло блестящий, острый. Порох под завязку. Стальной сердечник. Клиенту последний привет.

Новый Африканец готов к работе. Он постукал ногтем по тангенте, сообщая, кому следует.

В это время на стоянке случилось странное.

Раздался низкий сип органа (или слон пернул, это кому как нравится), и откуда ни возьмись на асфальте сидит парниша.

— Ты кто?

— Святой! — сказал Аркаша Листунов, лицо благостное.

— Ничего, у нас для святых "канареечка" приготовлена!

Упаковали Листунова.

— Что, оно так и бывает? — жадно спросил Коробочка, а так как Леший не ответил, зло добавил. — Можешь молчать, падаль. Имеешь право. Все равно отсюда живым не уйдешь! Думаешь, я забыл, как ты меня с обрыва хотел спихнуть?

Опять протрубил орган (или слон). На этот раз выкинуло троих.

Старообразно выглядящего, с прилизанными сальными волосами профессора Закатова, совершенно потерянного Артура и Тому.

Тамара порывалась остаться, утверждая, что должна дождаться Картазаева, а Закатов лишь саркастически улыбался. Их по-быстрому "окольцевали" и посадили в патрульную машину в компанию к святому.

Теперь осталось только ждать. Новый Африканец получил по рации приказ приготовиться.

Около входа в "пизанский" дом на воткнутой веточке сох чей-то носок.

— Вот он, знак божий! — провозгласил Картазаев.

— Вы думаете, бог носит носки? Причем, довольно вонючие? — с серьезным видом спросил Мошонкин.

— Бог не носит. Профессор носит, — проворчал Картазаев. — Ох уж эта мне интеллигенция. Совсем нас за тупых считает. Мог просто веточку воткнуть.

Они шли под наклонным потолком с разверзшимися окнами. Потом ползли.

— Наконец-то выберемся отсюда. Надоело мне здесь, Владимир Петрович.

Картазаев не разделял его оптимизма, не уверенный в том, что ждет их при возвращении. Леший пропал. Что на уме у мальчишки? Разболтал наверняка вполне достаточно, чтобы их ждала засада.

— Здесь стена!

Было слышно, как в темноте Мошонкин ощупывает стены. Картазаев протянул руку и почти сразу пожал чью-то холодную, словно у утопленника ладонь.

Все свое самообладание он потратил на то, чтобы не отдернуть руку (и не заорать). На ладони выделялся палец, гораздо длиннее остальных. Коготь! Он расшатал его, и коготь послушно повернулся на шарнирах.

Мошонкин с коротким воплем куда-то провалился.

— Василий Иваныч, ты где?

Картазаев сунулся следом, тотчас под ним "ожила" плита, вдобавок огрев полковника по голове. Сознание замутилось. Откуда-то издалека брызнул свет, и донесся голос Мошонкина.

— Я офицер ФСБ! Позвоните генералу Данюку насчет меня!

Никуда звонить не стали. Офицеру дали в глаз и отправили в "канарейку".

— Идет! — вожделенно проговорил капитан Коробочка.

— Огонь при готовности! — получил последнее указание Новый Африканец.

Наступила тишина, нарушаемая лишь дыханием напряженно застывших людей.

Раздались шаги.

— Шухер! — закричал Леший и поплатился ударом рукояткой пистолета по голове.

Туман медленно струился вдоль медленно проявляющегося силуэта. Картазаев предостерег:

— Не стреляйте, вы можете повредить череп!

— У нас нет команды беречь его! — заявил Коробочка.

— В таком случае, всем привет, ребята! Я не выйду!

Проходить через портал дважды подряд оказалось невыносимо тяжело. Единственное, что не позволило Вольду умереть, это злость на мальчишку. Продал все-таки.

Вечерело. Весело горели фонари. Картазаев стоял на Повстанческой напротив "Мадраса". Поначалу ему показалось, что портал выплюнул его в нормальном мире. Вокруг спешили пешеходы. Вдалеке слышался шум косы. Видно в порядок приводили газоны.

Картазаев с ходу стал свидетелем ДТП. Старушка в клетчатом жакете выскочила практически под колеса иномарки и была снесена как лист осенним ветром. Шикарное авто затормозило, из него выбрался откормленный бугай с золотым хомутом на шее.

— Владимир Петрович, вы видели?

— Мы разве знакомы? — уточнил Картазаев, начиная прозревать.

— Стало быть, вы моего имени не знаете и в милицию сообщать не станете? — сразу успокоился бугай.

К Картазаеву обратилась еще одна старушка.

— Владимир Петрович, этого нельзя так оставлять. Это была моя младшая сестра. Вы должны пойти свидетелем.

Старушка смотрела требовательно. И что-то нехорошее было у нее с глазами. Уже потом он понял, что зрачков в них не было, как впрочем, и белка. Абсолютно черные глаза создавали ощущение разговора с бездной.

— Запишите номер, — посоветовал Картазаев, однако старушка вцепилась в руку и не давала уйти, на подходе было еще несколько.

— Он ничем не лучше дружка, который все баб трахал, — заметил бугай, который вопреки логике не торопился скрыться с места ДТП.

Кстати и сбитая старушка пыталась ползти, оставляя после себя мокрый след. "Тело ушло, а мозги дома остались", — вспомнил Картазаев слова Закатова. Выдернув руку, он попятился.

— Держи Владимира Петровича! — раздался истошный крик.

Давешний бугай рысью кинулся на него, Картазаев, плюнув на условности, развернулся и побежал вдоль дороги, по которой с ревом клаксона несся огромный автобус. Вольд проскочил в опасной близости перед тяжелой машиной. Бугай вылетел следом, и автобус буквально размазал его по шоссе. Автобус остановился, а в него продолжали биться легковушки, не делая ни малейшей попытки затормозить.

Навстречу Картазаеву шел косильщик. Он действовал нетрадиционно, как и все в заколдованном городе. Размахнулся во всю ширь плеча и запустил остро отточенную косу, словно дискобол свой диск. Недобро сияющий нимб летел в лицо. Вольд прильнул к земле, и тяжело вращающаяся праща прошла над ним. Старушки не успели проявить былую прыть. Кому серп прошелся по ногам, кому выше. Во все стороны полетели ошметки. Старушки горохом посыпались на асфальт.

Картазаев развернулся и побежал в парк. Самоуспокоенность под скрывшей его сенью деревьев чуть не привела к трагедии, когда он едва не прозевал следующую пущенную косу.

Коварный косильщик метнул ее, скрываясь за кустами. Картазаев услышал приближающийся свист и рухнул на землю буквально за мгновение до того, как коса с треском снесла стоящую за ним березку.

Косильщики сползались со всех сторон, беря его в коробочку. Не в первый раз Вольд уворачивался сразу от нескольких пущенных одновременно лезвий. Снаряды пускались с неослабевающей силой и точностью. Вольд понял, что минуты его сочтены. Он был реалистом.

На небольшой поляне его окончательно зажали. Картазаев стоял в центре милой лужайки, на которую один за другим выходили косильщики. Их были десятки.

Он вынул череп из котомки, крича:

— Сделай же что-нибудь, иначе разобью вдребезги!

Неизвестно, почему он решил обратиться именно к стеклянной черепушке. Наверное, его взяла тоска, и он захотел грохнуть череп о ствол ближайшей березы.

Как ни странно, это дало эффект. Череп и так был черен, как антрацит, а когда из него хлынул свет, он тоже оказался абсолютно черным. По большому счету, сам он не светил, он всасывал в себя обычный свет.

Череп внезапно и сильно потяжелел. Чтобы удержать его в руках, Вольд потянул его на себя, и пространство за ним с рокотом распоролось. Щель получилась небольшая, но вполне достаточная, чтобы Картазаев мог в нее пролезть.

Косильщики, поняв, что жертва ускользает, надвинулись все разом, сшиблись, гремя косами, но было уже поздно.

Сжимая череп в руках, совершенно счастливый, Картазаев вывалился на знакомую стоянку за ночным клубом.

— Объект появился! — доложил Новый Африканец, прицел уютно улегся на голову Картазаева, палец ласково надавил курок.

— Где череп?

— У него в руках.

— Не стрелять!

Палец по инерции продолжал давить на курок, и тот заметно поддался.

— Как поняли? Отмена!

Палец замер. Потом нехотя пополз обратно.

Вольд только что родился во второй раз, хотя даже не догадывался об этом.

Прислонившись к стене "Мадраса" сидели Леший и капитан Коробочка. У капитана было такое вдумчивое лицо, что сразу становилось ясно, что он мертв.

— Ты его? — спросил Картазаев, обрушиваясь рядом, боже, как он устал.

— Дефрагментация.

Вольд ничего не понял, но подозревал нечто подобное. Несмотря на то, что пистолет был в правой руке капитана, прострелен был левый висок.

Отдохнуть полковнику так и не дали.

Раздался рев органа (или слон), и в появившуюся в воздухе напротив людей прорезь полез гул.

Глава 16

Пара рук в металлических рукавицах раздвинули отверстие. Со звонким "Тумм!" на асфальт ступила нога, по толщине не уступающая слоновьей. Гул равнодушно оглядел присутствующих сквозь щелевидные прорези. Потом пальцем поманил к себе Картазаева. Тот сделал попытку уползти, тогда гул сделал пальчиком из стороны в сторону.

Гул возвышался над ним словно ожившая железная бочка. Он показал на череп.

Груз в прицепе возмущенно дернулся. Скелету не хотелось и далее оставаться безголовым.

Гул кашлянул, на мгновение приоткрыв точечное отверстие напротив рта. На месте прицепа возникло облако высокотемпературной плазмы, оставившее после себя только кляксу на оплавившемся асфальте.

Гул опять показал на череп.

— Можешь ничего не говорить, я все понял, — сказал Картазаев.

Рука, сделавшись самостоятельной, не хотела его никак отдавать. Холодный хрусталь так приятно лежал в кисти.

Гул взял его сам. Повертел в руке и вдруг швырнул на пол.

— Что ты делаешь, урод! — вырвалось у Картазаева.

У него была надежда, что, упав, тот не расколется. При ударе череп треснул. Может, удастся склеить, подумалось и опять не судьба. Череп подскочил пару раз на голом бетоне и не выдержал: лопнул как перекаленная электрическая лампа. Сотни стекляшек полетели во все стороны.

— Подделка, — прохрипел гул, чем едва неубил всех присутствующих.

Смертоносный жар выходил из него. У Картазаева, Лешего и даже Коробочки оплавились брови.

Потерявший сознание Картазаев увидел картину, про которую он знал, что никому не расскажет. Все вокруг стало нестерпимо белым, как облака зимой, он увидел две медленно удаляющиеся фигуры, взявшиеся за руки. Боно и Гита.

— Вот так, — грустно улыбнулась Гита. — Меня подставили, Вольд. Диего с самого начала знал, кто я. У меня даже не было шанса. Отомсти за меня.

Картазаев так и не узнал, что это было. Галлюцинации? Фотоморгана? Сон? Или пара влюбленных, которым не дали долюбить на земле, ушли туда, где им никто не будет мешать?

Но одно Картазаев знал точно. Он привык выполнять обещания, даже если дал их призраку.

Из города Картазаеву помог скрыться Леший, вывезя в багажнике своей автомашины. Прощались на пустом ночном перроне промежуточной железнодорожной станции.

Полковник и подросток молча шли вдоль полотна, а следом медленно ехал джип. За наглухо тонированными стеклами которого, Картазаев знал, притиснутая мордоворотами охраны, послушно сидела Маша. На душе скребли кошки. Полковник прикидывал, сопоставима ли польза от его действий с причиненным же вредом. Ведь в превращении подростка в главаря ОПГ и он приложил руку. Андрей мог стать хорошим цивильным человеком, однако он сделал его бандитом.

— Прощайте, может еще свидимся. Знайте, вы всегда можете на меня рассчитывать, — Леший подал руку, которую Картазаев с задержкой, но пожал.

— Не попадайся мне больше, — сказал он серьезно. — Мы играем в разных командах.

— Я знаю, — так же серьезно сказал Леший.

Полковник стоял в покачивающем вагоне, глядя в проносящиеся мимо росчерки огней.

— Кто это был? Сын? — спросила проводница.

Картазаев ничего не ответил.

Грузный лысоватый человек в белом халате поверх формы вошел в кабинет. Напевая что-то под нос, сел в кресло, стал перебирать бумаги на столе. Дело спорилось. Некоторые бумаги подписывались, другие после предварительной отметки о выполнении отправлялись в хлеборезку.

Что-то назойливо отвлекало занятого человека, и он вдруг почувствовал себя неуютно. Подняв глаза и поведя ими из стороны в сторону, он вдруг увидел сидящего в дальнем углу кабинета Картазаева.

— И давно ты тут сидишь? — невольно спросил хозяин кабинета.

— Час. Ты слишком самоуверен, Эйнштейн, и даже не смотришь по сторонам. Вдруг затаился где подлый враг.

— Что за ерунда? Враг в этих стенах? Не смеши меня!

Однако Вольд не рассмеялся, продолжая пристально смотреть на собеседника.

— Давно приехал? — поинтересовался эксперт. — Если б ты знал, какую тут на тебя объявили охоту! Я тебя в наручниках ждал! — он хохотнул.

— Знаю, — меланхолично ответил Картазаев. — И не в наручниках ты меня ждал, а в ящике со сложенными на груди руками.

Эйнштейн внимательно посмотрел на него и сказал:

— Я тебя понимаю, нервные перегрузки и все такое. На моем веку такое с агентами случалось и покруче тебя. У меня есть хороший антидепрессант.

Док выдвинул было ящик стола, тогда Картазаев показал ему пистолет.

— Не этот? Универсальное средство, помогает от всех болячек.

— Ты соображаешь, что несешь?

Не обращая внимания на ярость Эйнштейна, Картазаев спокойно продолжил:

— Знаешь, я по началу хотел оставить оружие в столе. Тогда у меня было бы оправдание, когда б я тебя пристрелил. Единственное, что меня остановило, это было бы слишком быстро. Я хочу, что предчувствие смерти затопило тебя всего, от кончиков пальцев до самой твоей умной головушки. Может быть, хватит ломать комедию? Мы здесь одни. Можешь хоть раз побыть самим собой.

— Что за ерунда? Я ничего не понимаю! Ты меня в чем-то обвиняешь?

— Ты допустил единственный прокол, — Картазаев показал системную плату, вынутую им в куполе, полной мертвецов. — Здесь твой электронный адрес. Лаборатории отчитывались перед тобой. Поначалу я хотел отдать ее на экспертизу тебе. Догадываюсь, где я был бы тогда. Там же, где и Гита? С переломанными костями.

— Что же ты хочешь?

— Ты знаешь как специалист, что я собой представляю, так что живым из этой комнаты тебе уже не выйти. Облегчи душу.

Док потер переносицу, усмехнулся и сказал:

— Ты сказал, что я могу побыть самим собой. Здесь это невозможно. Но я ни о чем не жалею. В городе застывших камней у меня было все. Неограниченный человеческий материал, фактура застывшего времени. Практически весь арсенал "Смерча" был к моим услугам. Я был так близко к контролю над временем.

— Жаждал отхватить нобелевскую премию?

— Мальчишка! Если бы ты мог представить что такое время. Оно пронзает нас наподобие кровеносных сосудов. Секунды это толчки многих сердец. Чем больше занимаешься временем, тем больше осознаешь, насколько это всеобъемлющее понятие.

— И для того, чтобы осознать, ты убил Гиту? А потом обманом заставил Бушмена работать на себя.

— Потери были неизбежны! — с пафосом воскликнул эксперт. — Гита захватила бы череп, и вход в Лубаантун мог навсегда закрыться.

— Вот и я о том же. Пришла пора пополнить список.

— У тебя нет доказательств! — в панике воскликнул Эйнштейн. — Кроме твоей платы!

— Почему моей? Я вынул ее перед твоим приходом у тебя из компьютера. Извини, оригинал гул испарил.

— Негодяй!

— Я знаю. Кстати в одном месте ты едва в действительности не прокололся. Помнишь, "помогая" уйти от погони, ты прямиком вывел меня на грузовик. Под ним собственно я и должен был остаться, но повернулось по-другому. Умирать придется тебе.

Эксперт задумчиво переложил папки на столе:

— Сколько можно было сделать. У меня столько непроанализированного материала осталось. Жаль.

— Ты уже и так чересчур много наанализировал. Я жду.

Эксперт хотел еще что-то сказать, потянуть время, но столкнулся с такой сталью во взгляде Вольда, что не выдержал, опустил глаза, плечи его поникли. Встав, подошел к окну, распахнул шторы. В комнату ворвались веселые солнечные зайчики.

Поверх толстых пуленепробиваемых стекол имелась решетка, и он отомкнул их своим личным ключом. Оконный датчик запульсировал тревожным красным светом. Другим ключом док отпер следующий замок и с треском отлепил тяжелые створы друг от друга и толкнул их от себя. В комнату никогда не знавшую никакого другого воздуха кроме кондиционированного ворвался ветерок.

— Всегда хотел это сделать, — криво усмехнулся эксперт.

Уперевшись руками в подоконник, он неловко перевалил через него грузное тело. Через несколько секунд снизу донесся тяжелый удар.

Когда в комнату ворвалась охрана, Картазаев даже не приподнялся с кресла. С улицы доносились возгласы сбегающихся на происшествие зевак. Ветер беззаботно играл занавесками, они бились друг о друга, словно пара широких ладоней, аплодирующих в конце спектакля после того, как закрылся занавес, скрывая отыгравших свое актеров.

Динаев Дина Командировка в ад

Прологи

1. Морской.

К полночи на море воцарился полный штиль.

Тяжелая водная гладь на всем обозримом протяжении напоминала угольное плато: черное и плоское. В нем отражались холодные звезды. Казалось, что они светят не сверху, а снизу, из мрачных морских глубин, и что глубина живет своей, неизведанной жизнью.

Глубина действительно жила. Едва заметный горб возник на идеально ровной поверхности. Толща воды подалась со знакомым бывалому моряку характерным хрустом.

Черный ком катился по морю, искажая отражения далеких звезд. Под ним на перископной глубине со скоростью 25 узлов двигался тяжелый ракетный подводный крейсер стратегического назначения "Кобра". В огромном корпусе длиной 172 метра располагалось 20 шахт 3-ступенчатых твердотопливных межконтинентальных баллистических ракет, стартовый вес каждой из которых превышал чудовищный вес в 90 тонн.

Межконтинентальные баллистические ракеты подводного старта носили звучное название "Гранат", и по условиям стрельб одна из них была приведена в полную боевую готовность. Экипаж в 160 человек бодрствовал. Командовал "Коброй" капитан 1 ранга Александр Витальевич Кичатов. Он нервничал.

По условиям учений "Кобре" предстояло вывести с помощью МБР на орбиту в четыреста километров сверхсекретный спутник-разведчик "Альтаир", однако учения не задались с самого начала. За полчаса до заданного времени цифровой гидроакустический комплекс засек прямо над лодкой неопознанный предмет.

Радиолокационный комплекс, способный отслеживать до 10-ти надводных и подводных целей одновременно, не показал наличия кораблей в радиусе нескольких километров. Крейсер отстрелил пару всплывающих антенн буйкового типа, но обстановку это не прояснило.

После чего лодка всплыла на перископную глубину. Твердый корпус потряс ощутимый…нет, не удар, трудно было потрясти корабль водоизмещением 48 тысяч тонн. Толчок. Нечто проскользило мимо башни в сторону кормы и, наконец, освободило крейсер окончательно.

Кичатов поднял перископ и осмотрелся, задействовав режим ночного видения. Видимость была абсолютная. Море было пустынно на всем протяжении. Тогда капитан развернул перископ в сторону расположенного в пятнадцати милях берега с хорошо просматриваемыми яркими огнями Алги — крупного портового города на побережье.

Но еще за секунду до того, как увидеть сияющие, словно крохотные бриллианты, портовые огни, Кичатов испытал сильнейший стресс, когда прямо в глазок перископа глянул мертвый зрак, показавшийся из-за близости к окуляру бездонным. Огромный белый кит, не менее восемнадцати метров, плавал во взвешенном состоянии, едва не задевая носом башню.

При дальнейшем движении туша кита переместилась к корме, едва не задев горизонтальные рули, размещенные непосредственно за винтами. Кичатов суеверно сплюнул. Мертвый кит к несчастью.

Среди моряков в ходу поверье, что мертвые киты это души погибших в море. Самая дурная примета, когда киты выбрасываются на берег, тогда жди беды. Как говорится, подводник это не профессия, это судьба. Судьба парадоксальная, непредсказуемая. Особенно в те моменты, когда в шахте стоит под парами 90-ти тонная ракета.

"Стряхнув" с себя кита, Кичатов доложил о задержке в штаб флота контр-адмиралу Недорезову. Ответ пришел незамедлительно:

— Запускать "Гранат" по мере готовности!

Предстартовая подготовка заняла расчетные шесть с половиной минут, после чего Кичатов лично нажал кнопку пуска. Даже для корабля столь колоссальных размеров запуск МБР это событие. Твердый корпус скрежетнул откидываемой шахтной заслонкой, после чего вспыхнувшее в камерах МБР твердое топливо выбросило ракету наружу. От чудовищного давления крейсер просел в море больше, чем на 10 метров.

Корпус деформировался с такой же силой, как если бы лодка погрузилась на предельную глубину в полкилометра. Твердый корпус скрипел, рубка зашлась ходуном, на секунду лица дежурной смены и показания приборов размылись.

Воздушно-паровая взвесь рокочущим водопадом обтекла крейсер и МБР встала на стартовый столб. Через мгновение, разметав и частично испарив воду, она показалась над поверхностью моря.

С этой минуты шум МБР разом стих, и в рубку вернулись звуки: протяжные перекликающиеся писки радиолокационного комплекса и гидроакустической станции. Когда Кичатов их слушал, то в сердце закрадывалась безотчетная тревога. Единожды ему пришлось принимать участие в спасательной экспедиции, и эти тоскливые потусторонние звуки были единственными, что доносились из мертвого корабля, лежащего на океанском дне.

Внезапно монотонные сигналы радиоакустического комплекса изменились. В них неожиданно вплелась посторонняя нотка.

Капитан 3 ранга технической службы оторвал от приборов разом вспотевшее лицо и доложил:

— Неопознанная цель. Расстояние 10 кабельтовых. Быстро приближается!

Кичатов подумал, не "Вайоминг" ли вернулся. Американцы с самого начала учений, как всегда следили за ними на расстоянии, но потом неожиданно ушли. Нет, тут же опроверг он себя. Атомная подводная лодка "Вайоминг" типа Огайо имела водоизмещение свыше 18-ти тысяч тонн, и незаметно такая махина подкрасться не могла.

— Тревога! Готовить торпедный аппарат к предупреждающему пуску!

— Цель прямо под нами!

Кичатов похолодел. Под ними была морская глубина, и противник все это время таился под ними, создавая смертельную опасность, как для себя, так и для них.

— Цистерны на продувку! Срочное всплытие! Связь со штабом флота! — приказал он.

Радист успел вызвать штаб, и даже получить подтверждающий ответ, что его вызов принят. После этого в эфире наступила тишина, и лодка замолчала. Все последующие вызовы штаба оказались тщетны. Уже через пятнадцать минут район прочесывали вертолеты с вертолетоносца "Метка", оснащенные мощными радиолокационными станциями с подключением спутниковой навигации. Поиски результатов не дали. Не было ни "Кобры", ни следов ее предполагаемой аварии. По инстанции полетела секретная радиограмма, и уже через час сообщение о ЧП с атомным подводным ракетоносцем легло на стол Президента.

2. Столичный.

Москва. Оперативно-поисковое управление ФСБ "Смерч".

— Полковник, вы должны быть в курсе о плановых испытаниях атомной подводной лодки "Кобра", — сказал генерал Серегин.

— Ракетоносец нового поколения. Режим "стеллс". Корабль невидимка.

— Это версия для печати. И мы будем придерживаться ее, пока будет возможно. На самом деле "Кобра" исчезла в морской акватории в 30-милях от Алги. Никаких следов аварии. Ни выброса топлива, локального повышения температуры воды, повышения уровня радиации (на лодке установлен водородный реактор на тепловых нейтронах мощностью 50 тысяч лошадиных сил), обломков и аварийных буев. Спасательная операция негласно продолжается до сих пор. Все безрезультатно.

— Сколько прошло времени?

— 11 суток. Специалисты аналитического отдела утверждают, что такое в принципе возможно лишь в одном случае. Если на борту включен режим невидимости, а сам ракетоносец в форсированном режиме ушел из заданного района.

— Государственная измена?

— Исключено. Капитан 1 ранга Кичатов проверен тысячу раз. К тому же в НАТО никто не обращался. А ведь за прошедшее время до Флориды можно было дойти.

— Тогда, что остается? Захват? Террористы?

— Маловероятно. Чтобы захватить подводный крейсер в подводном положении нужно обладать технологией, которой в мире никто не обладает. Если даже допустить невозможное. Террористы давно бы выдвинули требования или выпустили ракеты. Ситуация неоднозначная.

Судя по паузе, должно было последовать само задание. Полковник Картазаев по прозвищу Вольд превратился в слух. Как всегда при получении инструктажа генерал запасся стопкой ксероксных листов. Он передал Картазаеву верхний. Это оказалась ксерокопия фотографии молодого щеголеватого человека.

— Николай Лауэр. 28 лет. Мичман с "Кобры". 3 дня назад опознан в порту Алги. Живой и здоровый.

— Следовало бы его упаковать и к нам в Москву!

— А лодка? Не надо необдуманных решений!

— Виноват.

Генерал передал еще лист. Снова фотографию.

— Майор Бельцов. Я его хорошо знаю, — сказал Картазаев.

— По моему приказу вылетел в Алгу. Однако на связь не вышел. Зип не прослушивается.

— Понятно.

— Что вам понятно? Только не надо корчить из себя супермена. Ваше задание будет состоять в том, чтобы прощупать Лауэра. Только осторожно. Ну и попытаться установить, что произошло с Бельцовым. Но главное-лодка! Что с ней? Где она? Что с остальным экипажем?

— Разве Лауэр до сих пор в Алге?

— По моему приказу его не трогали. Судя по описаниям свидетелей, ведет себя адекватно. Скрываться не собирается. Во всяком случае, пока. Вам надо поторопиться. В любой момент события могут выйти из-под контроля. Если Лауэра спугнуть, то оборвется единственная ниточка, ведущая к тому, что произошло с "Коброй". В помощь вам будет выделен наш сотрудник. Вы слышали о программе модифицированных бойцов?

— "Парус"? Ведь программу закрыли.

— Программу закрыли, а специально модифицированные бойцы остались. Настало время вам познакомиться со своим напарником, товарищ полковник.

Серегин нажал клавиш селектора. Вольд обернулся на шум отворяемой двери.

Первое: модифицированный боец оказался женщиной. Второе: женщиной шикарной. Она как две капли напоминала блондинку из старинного фильма "Укол зонтиком". Белокожая, высокая грудь, настоящий оладий. Интересно, на нее Пьер Ришар залазил или нет? Профессионально озаботился Картазаев. Вполне возможно девушку и лепили под французскую кинодиву. Качественная модификация.

Вольд, как правило, работал один.

Но не в этот раз.

— Знакомьтесь, Раиса Томлева! Полковник Вольд!

Картазаев не поленился, встал и пожал горячую ладонь. Обычная женская ладонь. Он счел за лучшее так и думать. Обычная женская ладонь.

В 13 лет Раиса Томлева впала в наркотическую кому и должна была умереть. Ее спасла запускаемая программа медицинских исследований, проводимая ФСБ.

Реаниматоры пришли в ужас. Цирроз печени, хронический панкреатит, сифилис и еще целый букет в 13 лет.

Ее не вылечили. Ее вылепили заново. Отреставрировали память и фигуру. Здесь Вольд оказался как всегда прав. В боевой работе могли пригодиться не только умение модифицированного бойца махать кулаками.

Образование Рая Томлева получила в институте, вместо названия имеющего лишь номерной знак, подведомственного ФСБ, и охраняемого частями специального назначения. Было непонятно, от чего они больше охраняет: от угрозы извне или оттого, что разбегутся проходящие обучение курсанты. Вернее, курсантки.

Говорят, вначале были и мужчины, но Парус отсеял всех. Женщины тоже выдерживали нагрузки далеко не все. Некоторых забирали в психушку прямо с лекций. Скучно не было.

Пока программу окончательно не закрыли, полный курс успели пройти 7 человек. Выпускников приветствовал сам Президент.

— Вы должны проблемы не решать, а уничтожать, — сказал он.

При этом он улыбался, но улыбаться президент не умел. У него было странное лицо: лицо ангела и лицо убийцы одновременно. Ангел и убийца мирно уживались в лице Рубина до тех пор, пока не случалось очередное ЧП. Тогда мгновенно и страшно на первый план выходил убийца проблем. Лицо президента обжигало, словно студеный январский снег, и он начинал действовать яростно, бескомпромиссно и без малейших колебаний. Приказы в таких случаях отдавались только устно, и можно было только догадываться, КАКИЕ это приказы.

Про Вольда Раиса Томлева услышала от своей подруги Риты, она тоже попала в "Смерч", и их готовили как связисток и телохранителей одновременно.

— Для связи, — игриво смеялась Ритка, бедовая девчонка.

Рита Власкина была погодкой Томлевой. Парус прижился в ней особенно эффективно, имея перекос в сторону сексуальных качеств. Так что Рая сильно рисковала, пуская подружку в свою койку в гостинице, чтобы поболтать на ночь.

Ритка как бы невзначай клала ей под одеялом руку на грудь, легко вела по соскам, которые напрягались безо всякого со стороны Томлевой усилия. Та мягко отстраняла руку.

— Эх, Рая, знала бы, сколько в тебе наслаждения я могу разбудить, — вздыхала Рита, опуская ей руку между ног.

— Я натуралка, Ритка! — вспыхивала Томлева, перехватывая ее быструю жаркую ладошку.

В конце концов, под угрозой скандала девушки договаривались, что Ритка просто полежит с ней рядом, не давая волю рукам.

— Но не воображению! — подчеркивала Рита, и нашептывала горячим шепотом подружке ужасные вещи на ушко. И то ли от горячего дыхания или от навеваемых рассказами жарких образов ушко воспалялось, становилось пунцовым, и чувствовала Рая разливающееся в низу живота трепещущее тепло.

Власкиной уже довелось работать с резидентами "Смерча". Как она призналась, из них было мало чего вытянуть.

— Но мой язык кого хочешь до греха доведет! — Ритка смеялась, и длинный язычок ее трепетал как флаг на флагштоке.

Про Вольда Рите тоже довелось наслышаться.

— Козел это! — безапелляционно заявила Ритка. — И чурбан! Выполнить задание любой ценой! А сам баб трахает как резиновых кукол.

— Все ты, Ритка мужчин оцениваешь с одной точки зрения! Как они трахаются!

— А как же их еще оценивать?

После всех этих разговоров Томлева даже видела Вольда во сне. Огромный мужик лапал ее густо поросшими волосами руками. В конце концов он так ее возбудил, что она испытала во сне непонятное ей волнение, которое наяву не испытала ни с одним мужчиной. Можно было сказать, что Вольд стал первым, который взволновал ее как женщину.

Встреча с настоящим Вольдом стала не разочарованием. Потрясением. Появилась практически религиозная вера, что это какой-то другой Вольд. А сейчас откроется дверь и влетит настоящий. Плечи вразлет и брови вразлет. Глаза голубые. Улыбка широкая, губы алые. В общем, интеллигентный принц с плечами тракториста из девичьих мечтаний.

Когда они сели напротив друг друга, Томлева подумала, что она может коснуться его голой коленкой, и сама мысль об этом была ей неприятна. Наверное, генералу было бы интересно узнать, о чем думают подчиненные ему женщины, получая задание.

Дело обстояло в следующем.

В день, когда случилась знаменательная встреча, погода установилась на загляденье. Август месяц, а солнце припекало как в июне, подтверждая гипотезу о смещении климатических зон к северу. Что означало, что к Алге медленно, со скоростью пять метров за сто лет, но как говорится верно, подступает Африка. Погода не радовала гражданина Улесова, лоцмана порта.

Он шел по территории, погруженный в невеселые думы. Зять Улесова некто Лауэр служил мичманом на злополучной "Кобре". Об аварии в порту, конечно, все уже знали. И что теперь? Осталась дочка вдовушкой, ибо надежды после 3 суток поисков уже не было никакой. Как бывалый моряк Улесов знал это.

И вдруг наш лоцман видит, как из-за контейнерных рядов временных складов выходит зятек. Живой — здоровый. На нем вместо привычной формы, которая, казалось бы, стала его второй кожей, и которую дура-дочка призналась, мичман иногда не снимал даже во время секса, так вот, вместо привычной формы на нем зеленое кашемировое пальто и пенно-белый атласный шарф.

Лоцман, потеряв дар речи, застыл на месте, а наш вроде бы мичман спокойно поворачивается в сторону морвокзала и удаляется неспешным шагом. Тут на лоцмана возвращается способность соображать, и он с истошными радостными криками, захлебываясь от переживаний, кидается за зятем, но нет. Гражданин спокойно оборачивается и спрашивает, что вы тут плетете, дядя. Никакой я вам не зять, и фамилия моя хоть и Лауэр, но должно быть я другой Лауэр, раз вас в упор не знаю. И никакой я не мичман, и совсем даже не военный, а сугубо мирный человек. Старый лоцман кричит:

— Что ж ты делаешь, супостат? Или другую нашел? У тебя жена на 7-м месяце, скоро родит, ты это понимаешь?

Лауэр продолжает гнуть свое, и чтобы дед отстал, показывает ему документы, в которых черным по белому написано, что он не мичман, а совсем даже наоборот, официальный представитель некоей фирмы. И спокойно себе так дальше удаляется.

— Улесов божится и клянется, что это его пропавший зять. Названия фирмы он не запомнил, но утверждает, что знает арендованные ею причалы, — закончил генерал. — Вот с этого и начнете.

Когда они выходили, то в приемной столкнулись с еще одним посетителем. Мужчина в форме подполковника военно-космических сил сидел, плотно задвинув козырек на самые глаза. На коленях у него стоял серебристый чемоданчик, прикованный цепочкой к руке.

При виде выходивших офицер даже не шелохнулся, словно цепной пес, дожидавшийся и слушающийся только хозяина. Вольд прошел было мимо, но в самых дверях встал как вкопанный так неожиданно, что Томлева наехала на него всколыхнувшейся грудью. Вольд, как ни в чем не бывало, достал из кармана сигарету и стал мять. После чего, нарочито медленно повернув голову, демонстративно оглядел сидящего. В ответ чемоданоноситель так же демонстративно посмотрел на него. Во взглядах мужчин сквозила взаимная неприязнь.

— Владимир Петрович, здесь не курят, — сказала Томлева, чтобы разрядить остановку.

Тогда Вольд продолжая мять сигарету, размял ее в пыль. Девушке показалось, что сидевший едва заметно усмехнулся, искривив по-змеиному узкие губы в подобии оскала. Оказавшись в коридоре, Вольд повернулся к девушке и довольно грубо предостерег:

— Никогда не делай мне замечаний!

Это оказались первые слова, обращенные к новой напарнице, и симпатии они ему не прибавили.

Часть 1. Шторм

Глава 1

Чужие люди бывают больше похожи друг на друга, чем единокровные братья Бзилковские. Старший Михаил, писаный красавец, высокий и статный, обязан был пользоваться успехом у женщин по самому факту своего рождения, но крыша у него съехала конкретно. Он давно перестал выходить из дома, оставив открытым в своем добровольном заточении лишь маленькое окошко в мир в виде слабосветящегося монитора старенького компьютера.

Феликс в отличие от братца был аферистом от природы. Худющий и длинный (под два метра ростом), готовый от худобы сложиться, словно перочинный ножик. Женщины его презирали, и желание секса, неважно какого по качеству и содержанию, пожирало его изнутри. Он вечно ввязывался во всевозможные авантюры.

Матери своей братья Бзилковские не знали. Отец братьев Олег Олегович Бзилковский утверждал, что обстоятельства заставили ее оставить их, но когда-нибудь она обязательно вернется, и не позволял говорить о ней плохо.

Олег Олегович был оптимистом. Он работал школьным учителем на окраине Алги. Школа была бесплатная, и в ней учились лишь дети нищих. Это было озлобленное, неподконтрольное стадо. Многие имели судимости и сидели в каждом классе по четыре года. Старшеклассницы периодически рожали. И все завидовали черной завистью богачам, проносящимся мимо облупившихся стен школы на роскошных черных лимузинах. Только это происходило крайне редко. Богатенькие Буратино не желали пачкать свои сверкающие штиблеты в их донельзя изгаженном и вонючем районе.

Ничем не оправданный оптимизм Олега Олеговича заключался в том, что он верил, что сумеет выбраться из той клоаки, куда загнала его жизнь. Он покупал газеты с объявлениями о найме на работу и жирно округлял тупым синим карандашом адреса престижных колледжей, куда его должны якобы пригласить. На его рабочем столе лежала таблица с цветами автомобилей, и он мучился извечным вопросом, какой выбрать, если у него вдруг появятся деньги. Он застывал перед витринами в искренних сомнениях, какой костюм выбрать: от Гуччи или Труссарди? В сами магазины его давно не пускали из-за затрапезного вида.

Вообще-то это был незлобный человек. Иначе Феликс давно бы сбежал от него. Предок часто хвалился, что в молодости подавал большие надежды, после той поры прошло много лет, и он не прекращал их подавать. Годы шли, ничего не менялось. От предыдущих мечтаний остался лишь старенький компьютер, за которым сутками просиживал старший сын. Потомственный неудачник по жизни.

Компьютер являл собой образец самопального творчества и, скорее всего, был собран в слесарной мастерской из оставшихся после ремонта калькуляторов деталей. Никаких сведений о годе сборке или хотя бы о веке, когда его сколотили. Комп не высвечивал никаких сведений о заложенных технических характеристиках, и, судя по всему, некоторых вообще не имел. Феликс и не подходил бы к нему на километр, мало ему мозги засоряли в их бесплатном обезьяннике, если бы комп легко и непринужденно в любой час дня и ночи не входил в Интернет.

Здесь уж он оторвался. Накачал 10 тысяч цветных фотографий, распечатал на школьном принтере, а потом загонял малявкам по рублю за штуку. Брали слабо. Детишки в 10 лет вообще мало интересуются порнографией. Тем более в киосках продавали гораздо более качественные фотки. Феликса до глубины души возмутило, с какой легкостью их продают детям, хотя по закону это запрещено. Феликс заскучал.

Ему стукнуло 15,а все вокруг только и хвастались, как трахают девиц без разбора. Феликса задевало, что он не испортил еще ни одной девушки. Как-то это было не по-мужски. Решив лишиться невинности, он столкнулся с непредвиденными трудностями. Ни одна из девиц, к которой он обратился, не хотела иметь дела с двухметровой дылдой. К тому же без денег. С дылдой они, может быть, и имели дело, если бы она (дылда) была при деньгах.

Аферист стал подкарауливать пьяных девиц в школе после танцев. Первая в его жизни ему запомнилась, остальные нет. Она что-то твердила о женской верности, пока он спускал с нее трусы.

— Ерунда, один раз не считается, — уверенно заявил Аферист (это была его постоянная кличка среди школьной шпаны).

Одного раза не хватило, тогда он спустил с девушки трусы во второй раз, втирая ей мозги, что два раза за один вечер считаются как один раз и соответственно не считаются тоже.

Перебравшая девушка на следующий день ничего не помнила, как не помнили и все последующие. Вскоре девицы ему наскучили. Какой смысл надрываться, если они ничего потом не помнят?

Убедившись на примере, что он всего может добиться легко и без особых усилий, Аферист подумал, а почему бы ему не взяться делать деньги. Феликс всерьез подумывал о том, чтобы ограбить школьного сантехника, продающего на переменах гашиш в мужском туалете. Сантехник был тщедушный, и его можно было огреть металлической трубой, вздумай он орать. На его счастье, он вовремя увидел, как старпер садится в иномарку, где уже сидят краснокожие мордовороты каждый весом в центнер, и ему едва не сделалось плохо. Он понял, что был совсем недалек от плавания в море с бетонной балкой на шее.

Потом он подсмотрел по ящику передачу про хакера. Корреспондент так расписывал, сколько он там украл, что Аферист сразу понял, это его. То, что для этого придется раскрутить трусливого братца, его не пугало. Его никогда не пугали трудности на ниве преступного бизнеса. Можно было напоить Миньку как тех же девиц, но это могло отразиться на качестве хакерской программы.

Аферист избрал другой подход. У братца было два любимых занятия: компьютер и книги в ярких обложках. Аферист отродясь книжек не читал, но знал по повторяющимся рекламным слоганам, что речь идет о похождениях суперагента Жильбера Мукалтуша. Михаил по нему с ума сходил. Этим грех было не воспользоваться.

Что Аферист только не плел братцу, чтобы толкнуть его на благодатный путь хакерства. Он тыкал ему книжку под нос и говорил, что Жильбер Мукалтуш не отступил бы на его месте, потому что Мукалтуш человек, поэтому про него и книжки строчат, а про Михаила Бзилковского никто никогда книжки не напишет, потому что он не человек, а дерьмо. Когда ругательства не помогли, Аферист стал цитировать якобы самого суперагента, хотя отродясь ни одной книжки не прочитал. В его речах Жильбер Мукалтуш рассуждал как заправский зек, попавший на страницы в короткий промежуток между двумя отсидками за воровство.

Михаил сидел с округлившимися глазами и, наверное, уже в сотый раз просил оставить его в покое. Не на того напал. Аферист бомбил его цитатами до глубокой ночи, когда братцу стало действительно все равно, и он сказал, что напишет программу.

В городе в параллельном режиме существовали две банковские системы: сбербанка и ССД. Среди владельцев ССД (аббревиатура расшифровывалась как-то "Сделай себе деньги") были капитан порта, директор Алгинской мясной компании и ректор Института международного базара и рынка. Денег там было немерено. Банкоматы стояли по всему городу. От них не убудет, если они возьмут немного.

Аферист спал умиротворенный, а братец всю ночь стучал по клавиатуре, словно сумасшедший дятел. Наутро Аферист проснулся бодрый и деятельный, а Михаил, трясясь от страха, протянул ему две узкие самодельные карточки. Аферист поинтересовался, а вторую зачем.

— На случай, если что случится, — Михаил лязгал зубами от ужаса, глаза как два пятирублевика.

Аферист покровительственно похлопал его плечу. Ничего, мол, не случится, а я тебе куплю новую книжку про нашего дружка. Ноги сами понесли его в центр. Вскоре дрожа от нетерпения, он оказался перед банкоматом на Маршальской улице. Феликс сунул в прорезь записанную братцем самоделку. Смотрелась она не ахти. Помятая, ручкой написано вкривь и вкось. Если не сработает, под суд отдам паразита, подумал Феликс. Банкомат высветил обычную бодягу с требованием пароля, но тут же подавился. На экране появилась корявенькая надпись:

— Пиши сумму. Не больше 100 рублей. У тебя 5 секунд.

Аферисту хватило незаурядного ума, чтобы приписать к искомой сумме еще пару нулей. Он сомневался до последней секунды, что кусок картонки, криво отхваченный братцем от клеенки, сработает, но тут в кювету вывалились десять тысяч.

В этот день Феликс бросил школу и ушел из дома, не оставив братцу ни копейки из полученного куша. Но про долг он помнил, он же не негодяй какой-нибудь. Встанет на ноги, потом отдаст.

Он бомбил банкоматы до тех пор, пока в один из солнечных дней, на него вдруг не упала тень, и, оглянувшись, он увидел за спиной двоих крепких мужчин и сразу сердцем, желудком, печенью понял, что они из милиции. Они сверлили его взглядом, и один из них с дружелюбной улыбкой протягивал наручники, будто примерить предлагал, гад.

Будто вспомнив важную вещь, со словами "Минуточку, я должен забрать свою карточку", Феликс сунул в прорезь банкомата запасную братскую карточку. Считывающее устройство считало ее, и эта запись оказалась последней, что смогло прочесть электронное чудо. Поначалу из банкомата повалил жидкий дымок, после чего самоделка оглушительно лопнула прямо в приемнике, выплюнув расплавленную едкую струю. Одежда оперативников была немедленно объята пламенем. Феликс чудом не загорелся сам.

— Я люблю тебя, братка! — рыдал он, вбуриваясь словно противокорабельная ракета в толпу зевак. — Я подлец, я это знаю. Но я все верну!

Вскоре Аферист возник на пороге родительской квартиры и упал в ноги старшему брату. В одной руке у него была бутылка дешевого вина, в другой последняя книга о похождениях Жильбера Мукалтуша. У Михаила глаза загорелись при виде книжной новинки, а про остальное он даже и не спросил. Похоже, он и отсутствия брата не заметил. Поначалу это задело Афериста, но потом он высосал принесенную бутылку хереса, успокоился и поинтересовался у братца:

— Что ты думаешь насчет порта?

— А что порт? — безмятежно спросил Феликс, ласково поглаживая книжку по обложке точно так же, как матросы поглаживали портовых шлюх, должно быть это сильная штука, спустя пары месяцев воздержания гладить потасканную шлюху.

— А что ты думаешь о будущем? — напирал Аферист.

— У меня есть книжка и компьютер, большего мне не надо. Думать о завтрашнем дне, портя себе настроение, я не хочу.

— А придется, — с осуждением сказал Аферист. — В порту крутятся бешеные бабки. Наше дело взять их. С банкоматами получилось, получится и с портом.

Михаил побелел от панического ужаса.

— Да ты что, сдурел? В порту всем мафия заведует! Они нам враз башку скрутят.

В общем, ни в какую. Аферист был вынужден пойти на крайние меры. Он отнял у брата только что подаренную книжку, а когда это не помогло, взял под мышку компьютер. И Михаил сдался.

— Ты меня погубил, так и знай! — сказал он.

И опять он всю ночь стучал по клавишам, и опять Феликс спал.

За ночь брат успел влезть во внутреннюю сеть фирмы "Гелион", одного из многочисленных дилеров порта. Как и все дилеры "Гелион" являлся огромной пиявкой на жирном многострадальном теле порта. Фирма имела огромные барыши, ведя две отчетности и кладя разницу в карман. Кроме этого брат обнаружил еще кое-что странное.

— Представь себе айсберг, — сказал он. — У обычного айсберга две трети скрывается под водой. Над водой торчит макушка, а в глубоких холодных водах скрывается огромное тело. А что имеем у "Гелиона"? — он сделал эффектную паузу. — У него под водой ничего нет. Пустота. Вакуум. Я пытался копнуть глубже, и там ничего. Полное ощущение, что фирму никто никогда нигде не создавал. Однако она существует. Все липа: счета оффшорных зон, лицензии юридических контор-однодневок, созданных для того, чтобы провести единственную в своей жизни регистрацию и тут же лишиться лицензии. "Гелион" нечто вроде детища призраков. Сразу видно, что жулье крупного масштаба. У такой не грех и позаимствовать средства, — в речи брат тщательно избегал слова "воровать", Феликс подозревал, что Михаил специально выискивал подобную фирму, чтобы заглушить укоры совести. — Я тут дополнительные денежные потоки выделил, — с вдохновение продолжал братец. — Они, чтобы главному налоговому инспектору взятку заплатить, из той же налоговой инспекции деньги вытягивают, пользуясь очень сложной банковской схемой, — заметил Михаил. — Тут у меня есть счет инспектора в Мясном банке.

— Давай пошантажируем его! — загорелся Аферист.

— Да ты что! Это страшные люди. Кроме налоговиков они еще и ментам платят из отдела расследования умышленных убийств. Знаешь, с какой формулировкой? За убой скота.

— Пожалуй, ты прав, и шантажировать их не стоит.

— Вот и я говорю. Есть резон не лезть на рожон, а поработать с теми, кто уже…заимствует деньги у "Гелиона". Есть такой господин по имени Муха, ему срочно понадобился программист. С предыдущим у него какие-то проблемы возникли. Сбежал, наверное. Так вот. Муха связался с неким Костогрызовым, господи, у них фамилии даже нелюдские, с просьбой прислать парня, имеющего криминальный опыт в программировании. Извини, я наврал там про тебя, что ты в тюрьме три раза сидел, — виновато произнес Миша. — Кличку тебе оставил Аферист, но во всем остальном ты теперь крутой кент. Они клюнули на наживку и назначили встречу. В баре "Мокрая глотка" есть такая Тамара. Подойдешь к ней, скажешь, что от Костогрызова.

— Посуди, какой я программист? Помоги, братка! — взмолился Феликс. — Я все делать буду, как ты скажешь, ты только программы пиши.

Под видом того, что братцу и делать ничего не придется, и всю ответственность он берет на себя, Феликс Мишу уломал.

Бар располагался в десяти метрах от моря. Волны, усеянные окурками, с шорохом терлись об изношенную гранитную набережную. Посетителей было мало. Феликс прошел к стойке и спросил у одинокого клиента, как ему найти Тамару.

— Если хочешь подкатиться к Томе, то не советую, — сказал мужчина. — Она Полковника ждет. Конкретный кент. Говорят, все время в тюрьме сидит, а между ходками всех подряд мочит.

Феликс успокоил клиента, что на место Полковника не претендует, и что его прислал Костогрызов. Мужчина вынул мобильник, сказал несколько слов и кивнул на дверцу за стойкой. За ней оказалась крохотная комнатушка с единственной панцирной койкой, стулом и небольшим столиком. На столике стояла бутылка текилы, ею же и пахло.

На кровати сидела женщина ухоженная и красиво одетая. Она спросила, как его зовут.

— Костогрызов сказал, что придет аферист с опытом, — сказала она.

Феликс с готовностью подтвердил, что еще с каким.

— На афериста ты мало похож, больше на доходягу, — засомневалась она. — Мне сказали, Аферист парень с прицепом. За ним такой шлейф тянется, за который другого давно бы уже удавили. Крутой кент. Не такой, конечно, как мой Полковник.

При этих словах Тамара провела рукой по кровати, и видно было, как воспоминания о былом ввергли ее в тихую грусть.

— Мой Вова еще вернется, — пообещала она неизвестно кому с ноткой угрозы.

Она велела Феликсу прийти к часикам восьми и сесть за столик. К нему подойдут.

Остаток вечера Миша отчаянно заламывал руки. Ему было страшно и стыдно.

— Я с уважением отношусь к твоим сомнениям, — сказал Феликс — Честное имя это великая вещь. Я тебе даже скажу, что это такое. Это когда в пятьдесят лет ходишь выбирать цвет авто, которое ты никогда не купишь и облизываешься на женщин, которым западло трахаться с тобой. И еще выходить в булочную ночью, потому что на твоих единственных штанах сломалась молния. И подкладывать вату в стоптанные каблуки туфель. И носить отцовский пиджак со старческой перхотью на плечах. И еще…

— Я понял, — поспешил Михаил остановить словесное извержение не в меру разошедшегося брата.

— Твоя совесть чиста, — успокоил Феликс. — Ты ведь честным и помрешь, а я уж побуду аферистом. Мне не привыкать.

В назначенное время он ждал в указанном месте. Бар был полон, и Феликс засомневался, как его найдут в шумной полупьяной толпе, но стоило ему присесть, почти сразу подошел парень в длинном пальто и кепке. На остром носу тонкие очки. Феликс еще засомневался. Бандиты в его представлении выглядели иначе.

— Здорово, Аферист! — сказал парень. — Да не дергайся ты! Меня Муха прислал. Давай знакомиться. Пятрас Буйвидас. Будем работать? Ты в каких прогах катаешь? В 5-м "Кредите"? У тебя в девайсе какой кордец стоит? На сколько гектар?

Феликс с готовностью подтвердил, что в 5-м "Кредите" разбирается, хотя даже не представлял, что это такое. Как впрочем, и первые четыре. В животе возник холодок. Подведя итог скорому разговору, Буйвидас встал и кивком позвал за собой. Они вышли из бара и сели в поджидавший джип. Феликс впервые в жизни сел в джип. Внутри пахло кожей и духами. Спереди сидели двое, один здоровый за рулем, типичная бандитская рожа. В пасти огромные, в большинстве своем, золотые зубы. Кличка соответственно Зубатый. Коротко, Зуб. Второй сам Муха в зеленом пиджаке. Коротконогий мужичонка лет пятидесяти с большим пузом. Редкие волосы зачесаны назад и помазаны кремом. Вонючим. Джип с ходу рванул и понесся в сторону центра.

— Куда мы едем? — опешил Феликс.

— Отсидимся на хате. Ночью идем на дело, — ответил Муха.

Вот тут Феликс по-настоящему испугался. Они с братом рассчитывали, что у них будет время подготовиться к предстоящей работе, узнать о ее характере и заранее записать программный пакет.

— Мне надо забрать свой комп! — в отчаянии выкрикнул Феликс.

— Не бойся, Аферист. Техника у нас своя, — "успокоил" Буйвидас. — Ноутбуки "Каравелла", нам их с японской выставки стащили. Слыхал?

Про Японию Феликс слышал, про "Каравеллу" нет.

— Много болтаешь, Петька! — пресек разговор Муха, говорил он лениво, запрокидывая набриолиненную голову и поглядывая на собеседника свысока. — А ты, Аферист, будешь сидеть там, где сказано, и невякать.

Они въехали в город рядом с рынком в форме древнеегипетской пирамиды и свернули на Повстанческую. Но проехали по ней совсем немного, после чего углубились внутрь квартала. Здесь стояла старое общежитие, где еще с прошлого века жили вьетнамские докеры.

Здание внушало ужас. Создавалось полное ощущение, что на него фекалировали непосредственно с крыши, и фекалии стекали по стенам. Внутри было еще хуже. В комнате, куда они зашли, не было обоев, а также выключателей, розеток и лампочек. Одни дыры в стенах. В ванной отсутствовал унитаз, раковина, ну и, естественно, сама ванна. Все было уворовано и продано азиатами.

Феликс понял значение слова "разруха". Это когда приезжают вьетнамцы и живут. Вдоль стен лежали матрасы, на них и расположились. Феликс подумал, что до его разоблачения, которое наступит в момент, когда он сядет за компьютер, остались всего несколько часов, мало того, их он проведет во вьетнамском нужнике.

Он попробовал представить себя пятидесятилетним, выбирающим цвет своего будущего автомобиля, а потом шестидесятилетним, стоящим перед той же дилеммой, и потряс головой, изгоняя крамольные мысли. Бедные сами виноваты в своей нищете. Надо воровать как все остальные.

Феликс подумал, что не помешало бы небольшое землетрясение. Чтобы мафиозники погибли, а он бы остался жив. Или чтоб в джип подложили бомбу, бандиты успели сесть, а он нет. Незаметно он задремал.

Во сне Зубатый заводил заглохший джип в ручную, вращая огромную кривую ручку. Тот заводить не желал и почему-то пятился. Тоже приемлемо, подумал Феликс.

— Вставай, бандюга! — Пятрас тряс его за плечо.

Остальные были уже на ногах. Муха подошел, распространяя резкий запах дорого одеколона. Феликса едва не стошнило.

— Слушай сюда, Аферист, — сказал главарь. — Сейчас мы подъедем кое-куда в район порта. Куда конкретно, тебе знать не надобно. Если места знакомые, то лучше сделать вид, что видишь в первый раз. Ты получишь доступ в корпоративную электронную сеть. А дальше тебе все Петька Эстонец объяснит. За работу получишь десять штук баксов. Костогрызов сказал, что это твоя обычная такса. Хоть предыдущему программисту мы платили меньше.

— А куда он девался? — спросил Феликс и прикусил язык, Муха буквально ожег его взглядом.

— Тебе этого лучше не знать сынок. Получил бабки и отвалил.

Стоило Феликсу замешкаться, как Зуб взашей вытолкал его на лестницу. И сам все время держался сзади, неукротимо надвигаясь, словно танк и грозя раздавить, если ему вздумается замедлить шаг.

Джип завелся с полуоборота, и Зубатый погнал его по внутриквартальному проезду. Феликс молил бога, чтобы он проколол шину, не догадываясь, что на джипе стоят бескамерные покрышки. Но бог его молитвы все-таки услышал.

На самом выезде на Повстанческий проспект стояла машина ДПС. Милиционер указал жезлом на обочину. Подойдя к боковому стеклу, сказал:

— Лейтенант Белов. Ваши права.

У Зубатова прав никогда не было, но он оставался спокоен. Он предложил договориться за сто баксов. Обычно он давал пятьдесят, но сейчас торопился. Когда лейтенант отказался, Зубатый удивился.

— Выйдите из машины, — повторил лейтенант.

Зуб опустил руку под сиденье, где у него был пистолет. Феликса скрутил желудочный спазм. Еще он опасался за мочевой пузырь.

— Подожди, — нехотя остановил Зуба Муха.

Со словами "Лейтенант, сейчас мы все уладим" он достал мобильник и набрал номер приемной главка УВД. Секретарша Римма Блендяева недовольно сморщила припудренный носик. Она была на 3-м уровне, и назревал рекорд. Поставив компьютерные кубики на паузу, Блендяева, наконец, соизволила снять трубку.

— Свяжите меня с генералом Керенским, — в повелительном тоне велел Муха.

— А кто это говорит?

— Скажите, Муха.

Блендяева включила селектор и произнесла в нос:

— Артур Иванович, вас какая-то муха.

Керенский в сердцах ругнулся. Секретарша была полнейшая дура, но являлась дальней родственницей самого мэра Мануйлова и была устроена на должность по высочайшей протекции, к тому же он, осмелев, начал, ее понемногу потрахивать, так что все остальное становилась совершенно неважно. Сам Керенский начинал с того, что пас коров на окраине Алги, и его здорово заводило, что он сношает родственницу мэра.

— Керенский у аппарата! — эти слова стали последними в истории городской компании мобильной связи "Медуза".

Ударный ток непонятного происхождения вызвал массовый выход из строя сетей управления. 70-ти метровая ретрансляционная башня в центре Столичного проспекта погасла.

Муха потряс бесполезным аппаратом и произнес:

— Знаете, лейтенант, мы никуда не поедем.

В ответ из патрульной машины слаженно вылетело четверо с автоматами и, припав на одно колено, грамотно взяла джип на прицел.

И Муха легко изменил свое решение.

Глава 2

Для прибывших агентов был забронирован номер в отеле "Морж", расположенном в центральном районе Алги. У Томлевой при себе имелся "дипломат", стоимость которого исчислялась десятками миллионов долларов, и носящий условное название зип. В комплект входили многоканальный полностью защищенный от прослушивания сверхкомпактный узел спутниковой связи и в специальном терм-боксе ампула "Витазина", универсального регенерационного препарата.

Основной контингент отеля составляли иностранцы, завязанные непосредственно на порт: торговые агенты, диспетчера стивидорных компаний и коммерческие представители судоходных линий. На первом этаже ресторан, бар, казино. На каждом этаже проститутки. Портье неодобрительно отнесся к тому, что Картазаев приехал со своим "самоваром в Тулу", чем несправедливо лишил его законных процентов, которые он имел с местного сутенера Обрезкова по кличке Понятой. Обрезков слыл законченным типом, случалось, что если клиент отказывался от услуг его "парка", легко и непринужденно терял над собой контроль. Говорят, он был импотент, но терпеть не мог командировочных, которые в свой приезд игнорировали дешевый секс (не включая счет за услуги венеролога). В такие моменты он запросто мог "подписать" совершенно невинного человека, который даже предположить не успевал, за что. Чтобы избавиться от трупа у Понятого имелись связи в ближайшей рыбацкой артели — и концы в море. Пару раз утопленники некстати всплывали, и зарвавшийся Поня было, влип, но Керенский его отмазал. Так что в данном случае портье имел законные основания ждать развития событий.

Картазаев и не подозревал о наслоении многих событий, который должны были произойти, и которые он вызвал, даже не пошевелив пальцем, одним своим прибытием.

Вольд собирался уходить, когда в дверь номера вкрадчиво постучали.

— Здравствуйте! — сказали с той стороны, Вольд промолчал, будет он еще со всеми подряд здороваться. — Вам записка!

— От кого?

— Откройте, я все объясню.

Картазаев достал "спектр" с полусотней патронов в магазине, которые пистолет-пулемет был способен выпустить за 6 секунд. Полковник открыл дверь так, что она скрыла оружие, но ствол был направлен точно в голову гостя. Это был совсем юный парнишка, чистый и наивный как ангел.

— Вам велено передать записку, — сказал он. — Не желаете развлечься. Я беру недорого.

Картазаев спросил, кто передал записку, но парень сказал, что получил ее от бармена, а тому дал некий господин. Картазаев грубо захлопнул дверь перед носом ангелоподобного дьявола.

В записке было всего три слова. "Жду в баре".

— Про нас никто не знает! — воскликнула Томлева.

— Есть один гений, который знает все, — процедил Картазаев.

Они спустились.

Рая хотела сесть к стойке, но Картазаев взял ее за локоток и подтолкнул к столику в глубине зала.

— Гостю тоже надо где-то сесть, — объяснил он.

Следом в зал вошли быстроглазые молодые люди, судя по выправке, бывшие военные, профессионально осмотрелись и вывели пару поднабравшихся граждан. Лишь потом вошел прихрамывающий человек в очках. Он выискивал их глазами, но Картазаев не сделал ни единого телодвижения, чтобы помочь ему. Нужное направление указали телохранители.

— Здравствуйте, Владимир Петрович, — сказал он, присаживаясь без спроса.

— И вы будьте здоровы, Иосиф Александрович.

— Вы знакомы? Может, вы нас представите? — спросила Рая.

— Профессор Закатов, — очкастый церемонно привстал. — Извините, я должен быть осторожен.

— Опять поставили на счетчик? — заметил Картазаев.

— С коммерческой стороны все нормализовалось. Спасибо Пал Санычу. Сделал пару звонков, спустил дело на тормозах.

— Рад за вас. С чем пожаловали?

— Наслышан про ваш феномен, девушка, — продолжил Закатов. — Парус — это интересно. Если будет время, заходите в мой институт. Поработаем с вами. Да и плачу я прилично.

— Вы знаете про Парус? От кого? — удивилась Рая.

— От Пал Саныча, конечно.

— Ближе к теме! — встрял Картазаев.

— Разумеется, Владимир Петрович, — он с нервным хрустом выломал себе пальцы. — Я заслуженный старый человек. Мой вклад в сотрудничество с вашей… организацией трудно переоценить. И я никак не ожидал, что со мной обойдутся столь беспардонно. Я даже не был заблаговременно предупрежден, чтобы тривиально позаботиться о собственной безопасности.

— Чего вы боитесь? У вас же есть охрана!

— Да, я боюсь! — Закатов произнес это с такой гордостью, как иной бы произнес "Да, я король". — И не могу заснуть без таблетки успокаивающего, кстати, собственного изобретения!

— Сочувствую и одновременно поздравляю.

— Я не заслуживаю вашего сарказма, — неожиданно жалко проблеял Закатов.

А профессор-то на самом деле спекся, понял Картазаев.

— Владимир Петрович, дорогой, я вам помог, и вы мне уж помогите, — взмолился Закатов.

— А что случилось?

— Случилось и уже давно. Все началось с этого выскочки Мозгера!

Если бы Закатов хотел выругаться, у него получилось бы не так крепко, как он выделил последний тизер, который можно было вешать поперек федеральной трассы. "Этого выскочки Мозгера"!

— Я давно предупреждал о недопустимости отдачи города на откуп заезжим целителям, особенно такого масштаба! Вы ведь в курсе?

— Нет, — честно признал Картазаев. — Меня не интересуют ваши коллегиальные дрязги. Доктор доктора не обидит, так?

— Какой он доктор? Наглый шарлатан! Вы вправду не знаете? И даже о сети открытых им клиниках для похудания? Это был тот еще скандал! И место выбрал для своих экспериментов самую клоаку. Ремонтную гавань! Палаты на списанных судах! Про это место одни страшилки ходят, место заброшенное. А он-клиники! Деньги драл, а результат? Где результат? Результат обратный. Пациенты резко набирали вес, есть случаи летального исхода. Вот тебе и доктор. Своих больных называл "мясо", а клиники фермами. Представляете?

— Подайте на него в суд.

— Он давно сбежал, едва запахло жареным, — отмахнулся Закатов. — Это еще до батискафов было. Погодите. Не хотите ли вы сказать, что и про батискафы не слышали?

— Профессор, что вам надо? — теряя терпение, спросил Картазаев.

— Я слышала про батискафы, — неожиданно вмешалась в разговор доселе молчавшая Томлева. — Читала справку аналитического отдела о выявлении ряда заявлений в местное управление, где граждане утверждали, что являются высадившимся "десантом". Естественно, заявителей переправили в соответствующие психиатрические заведения. Уже после вмешательства "Смерча", заявления были подвергнуты тщательной проверке. Ни одного заявителя найти не удалось. Они бесследно исчезли. Зато оперативными службами были обнаружены так называемые "батискафы". По заявлению пропавших именно с их помощью они прибыли к нам. Согласно выводам экспертизы батискафы представляли собой полый цилиндр из титанового сплава.

— Спасибо за справку, — поблагодарил Картазаев уязвлено, справки Серегин ему тоже давал, но он по всегдашней своей привычке не стал ничего читать, хотел составить свое непредвзятое мнение, а его носом в это самое. — Фермы. Мясо. Батискафы. К чему вы клоните, профессор?

— Все это напоминает разведку перед высадкой на плацдарм.

— Война? Маловероятно.

— Никто не говорит о войне, полковник. Район можно обратить в оффшорную зону, не подвластную юрисдикции России. В "ферму"! А потом выкачать из нее людские и природные ресурсы, превратить в пустыню. Вспомните Курилы!

Вольд помнил. После передачи островов японцам, местное население было полностью экстрагировано. Часть погибла при невыясненных до конца обстоятельствах.

— Алга подходит для внешней экономической экспансии как нельзя лучше. Местное население доведено до такого скотского состояния, что готово принять любую власть, кроме законной.

— С каких пор вы стали паникером?

— С тех пор, как город закрыли! — торжествующе выпалил Закатов. — Специалист сразу сведет воедино все факты. О таких вещах меня обязаны были предупредить! У меня все активы здесь. Нет компьютерной связи ни с одним банком мира. Цифровой колпак! Я же сам его и разрабатывал! — гордо признался он.

Опля, подумал Картазаев. Серегин взялся за Алгу всерьез.

— Что от меня хотите? Я не программист.

— Программисты найдутся! Откройте канал хотя бы на полчаса. Я заплачу. 1 процент!

— Слушай, профессор, иди ты на хер! — процедил Картазаев.

— 2 процента! — выпалил Закатов.

— Интересно посмотреть результаты программы Парус? Хотите прямо сейчас?

— Все, ухожу. Но визитку свою оставлю. И больше чем уверен, что вы еще ко мне придете. Прибежите! Город превращается в клоаку! Я не могу даже сбежать! Я больше вашего хочу избавиться от своих страхов и вместе с вами посмеяться над ними. Но кто знает, не материализуются ли они к тому времени, не приведи господи.

Он встал и захромал к выходу, воплощение дурных предчувствий, в сопровождении своих охранников. У входа обернулся.

— Три процента! — для наглядности показав 3 пальца.

В ответ Картазаев показал лишь один. Средний.

— Он хромой от рождения? — спросила Рая.

— Это его обезьяна укусила.

Уединившись, Картазаев включил зип и поздоровался.

— Вольд, живой? Восстал из ада? — притворно удивился Гном, он веселился.

— Не притворяйся. Сообщение о моем прибытии ты должен был получить еще вчера, — прекратил веселье Картазаев. — С инструкциями ознакомлен? Так что должен оказывать полное содействие.

— В меру сил, Вольд. Я задействован еще по трем ОПГ.

Картазаев о загруженности агента знал, но ему как всегда было глубоко наплевать.

— Есть новые сведения о мичмане Лауэре?

— Мичмана Серегин запретил трогать. Свидетельство же видевшего его Улесова под большим вопросом и вызывает большие сомнения. Всплыли новые данные. Попал он в одну историю в свое время. Согласно своду обычаев высадка лоцмана проводится на внешнем рейде при волнении не более 4-х баллов. Но как бывает, аренда причала дело дорогое, арендаторы и приплатили капитану порта, чтобы он на волнение не обращал внимание. Тогда шторм разыгрался, трап сорвало, нашего лоцмана и приложило о кранцы. Хорошо не о борт, убило бы. Улесов после этого сутки был в коме и полгода потом не работал. С тех пор имеются свидетельства, что он заговариваться начал. В частности, говорил направо и налево, что зять его скоро утонет. И Лауэра достал с просьбами, чтобы он со службы уволился. Его чуть в психушку не упекли. Но как лодка действительно утопла, разговоры про него поутихли. Опасаться его начали. Бывает такое, молнией человека ударит, а он потом ясновидящим становится, будущее вещает.

— Ты сам себе противоречишь.

— Ничего я не противоречу. Говорю, как есть. Верить лоцману до конца нельзя. Я не утверждаю, что он сумасшедший, но обознаться мог вполне.

— А фамилия? Довольно редкая, чтобы повторяться. Надо проверить, есть ли человек с такой фамилией среди сотрудников стивидорных компаний.

— Затея насколько легко выполнимая, настолько же бесполезная. Списки имеются в Морской администрации порта, но нет никакой гарантии, что все в них занесены. Человек может работать по краткосрочному временному контракту. Да и вообще может просто не быть подан компанией, желающей утаить истинное число сотрудников, а стало быть, товарооборот от налоговых структур.

— Ладно, этим я займусь сам, раз ты такой бездельник. Расскажи-ка мне про Закатова.

— Профессор резко пошел в гору в последнее время. Говорят, кучу бабок Пал Саныч ему отвалил, а заодно решил кое-какие проблемы с местными авторитетами. Ты же знаешь, как босс их решает. Он просто спустил их в унитаз.

Вот куда Новый Африканец в последний раз ездил, понял Картазаев.

— Лезет наш лауреат усиленно в портовые структуры. Акции скупает. Морвокзал наполовину ему принадлежит. Другая половина у капитана порта. Лапицкий Альфред Михайлович. Это имя у всех на слуху. Про него говорят, второй Матросов. Про первого капитана порта слыхал, небось.

— Наслышан. Застрелили его.

— Только перед этим он дворцы по обеим сторонам океана скупал целыми районами. У Лапицкого такая же хватка. Убедительная просьба, не становись ему поперек пути.

— Тебе то какая забота? Меня убьют, другого пришлют, будешь ему мозги компостировать. Ты лучше скажи, кто на Закатова наехал, что он такой пугливый стал? Лапицкий?

— Они с Лапицким друзья. Дочь его Нелли, та еще б…благородная девица, у Закатова в университете учится. К тому же у Закатова лучшая клиника, он и капитана пользует.

— У Лапицкого проблемы со здоровьем?

— Нервы. Работа стрессовая. Воровать спокойно не дают.

— Бог с ним, нехай ворует. Кого боится Закатов?

— Как и у всех сверхбогатых людей у него стойкая мания преследования. Живет безвылазно в загородном доме. Не дом, а крепость. Забор трехметровый, поверху колючка под током. Окна кирпичом заложены. Охрана из бывших морских пехотинцев. По материалам местной прессы в том доме проживает доктор Сикведус из Колумбии, которого наш профессор усиленно пиарит все последнее время. Местное радио, телевидение только им и забито. Утверждает, что мировое светило в области нетрадиционной медицины, эсктрасенс, телепат, ни много, ни мало, Нилутаифаг во плоти. Я узнавал, вольный перевод слова "сикведус" с древнеиндийского: стеклянные глаза. Дальше я не стал копать. И так ясно, что у профессора крыша поехала. Да он никогда и нормальным не был. В молодости его из института исключали и в дурку сажали. На полном серьезе пытался реформировать библию научным методом. Исходил из того, что ад и эдем происходят из одного корня, стало быть, не было никогда рая на земле, и создал людей не бог, а дьявол. Даже не верится, что он Нобелевскую премию получил. А получил? Точно?

— Точно, — подтвердил Картазаев. — И государственную. И не одну. Но оставим нашего профессора. Можешь ли ты прямо и без затей ответить на один единственный простой вопрос?

— Какой?

— За что ваш славный приморский городок можно и нужно уничтожить?

Была небольшая психологически оправданная пауза. Распалившийся на сумасшествии Закатова Гном словно натолкнулся в своей сумбурной речи на препятствие.

— Почему ты об этом спросил? — опешил он.

— Мне так видится, что у Серегина на ваш замечательный курорт зуб имеется. У него в приемной я столкнулся с подполковником Корцевым. Редкостная гнида, но сейчас речь не об этом. У него был переносной пункт управления единичным пуском ядерных ракет. Применяется в случае, когда нужно одним залпом накрыть объект средней площади. Ваш городок подходит.

— Чем Алга-то провинилась?

— Вот и я спрашиваю. Что в вашем славном городе произошло такого, о чем ты не упомянул бы ни в одном отчете, потому что тебе бы никто не поверил, и за что на вас собираются скинуть атомную бомбу.

— Даже не представляю, какая угроза может исходить из сугубо гражданского города. Ерунда все это. Этого не может быть, потому что не может быть никогда. Слышал?

— Ерунда, говоришь? А ты в курсе, что город уже накрыт цифровым колпаком. Так что даже эсэмэску проститутке в соседнюю Саразань послать не сможешь.

— Откуда это известно?

— Закатов сказал.

— Закатов хоть и псих, но псих авторитетный. Просто так непроверенные сведения трындеть не станет. Стало быть, взялись за Алгу по-взрослому.

— Последний вопрос, что ты слышал о Бельцове.

— Он должен был связаться со мной по приезду, но на связь не вышел. Так что если он и пропал, то где-то в другом месте.

— Ладно, я пошел спать, — отрезал Картазаев, которому изрядно надоела вся эта болтовня, и выключил зип.

Глава 3

Оперативные резиденты "Смерча" в своей работе пользовались только настоящими документами.

Открыв зип, Картазаев выбрал себе удостоверение инспектора инспекции государственного порта. Фотография была уже вклеена.

Морской порт Алги принимал иностранные корабли и считался территорией режимной. Дежурившие на КПП пограничники тщательно проверили документы Картазаева и Томлевой. Томлева числилась студенткой-практиканткой Алгинского Мясного техникума, и ее документы особого интереса не вызвали. Зато удостоверение Картазаева разве что в лупу не рассматривали. Сначала сержант, затем подошедший лейтенант.

Картазаеву приходилось иметь дело с "зелеными фуражками". Парни знали дело туго, но чрезмерной бюрократией никогда не увлекались. Что-то здесь было не чисто. Вполне вероятно, случилось нечто, о чем они не подозревают, и объявлена "красная" тревога. "Бельцов нашелся!" — подумал вдруг Картазаев.

— Что-то не так, товарищ лейтенант? — спросил он.

— Ваша смена давно началась, — подозрительно заметил офицер, задумчиво постукивая удостоверением по губам.

Вообще-то для погранцев нетипичный жест. Если что-то кажется им подозрительным, то они не снизойдут до того, чтобы задавать дурацкие вопросы и сразу ведут в КПП разбираться. И возрастом парниша староват для лейтенанта. Лет 30 точно есть. Это не пограничники, понял Картазаев и задумчиво постучал чудо-туфлями друг о дружку, словно бы выколачивая налетевшую пыль, а заодно проверяя готовность запрятанных в них миниракет. (Стреляющее устройство типа "Мальчик-с-пальчик". Пороховой заряд. Боевая часть-стальное лезвие длиной 10 сантиметров. Дальность поражения до 30-ти метров).

— Стойте спокойно, — сказал вдруг пограничник, насторожившись.

Он о ботинках знает! Подумал Картазаев и сам себя одернул, прекращая панику. Он добросовестно показал офицеру обратную сторону пропуска с многочисленными штемпелями. Там был оттиск небоскреба, позволяющий входить в высотное здание Морской администрации, олень с рогами разрешал беспрепятственно посещать склады временного контейнерного хранения, где хранились грузы, находящиеся под таможенным контролем. Птичка была, открывающая доступ на причал, принимающий генеральные грузы. И все перечеркивал штамп "Круглосуточно", что говорило о том, что он мог проходить в порт в любое время суток, и даже в случае необходимости ночевать и жить в нем. Все это Картазаев подробно объяснил пограничнику, все более недоумевая, что он не знает или делает вид, что не знает таких элементарных вещей. Наконец с большой неохотой их пропустили.

Они впервые увидели море вблизи. Волны с громкими вздохами терлись о причальную стенку. На внутреннем рейде готовился к разгрузке малазийский сухогруз. Вдали на рейдовом якорном месте ждал своей очереди тяжело груженый и глубоко просевший танкер. Низко парящие над водой чайки с длинными, круто заломленными крыльями издавали резкие крики, напоминающие плач. На мгновение идиллическую картину Картазаеву заслонила другая. Он стоял на берегу Мексиканского залива, по которому волны гоняли осколки льда, среди которых попадались небольшие айсберги. Только что затонул танкер- рефрижератор, вывалив в прогретую до 30 градусов воду 5 тысяч тонн льда. Старший группы Варенников отогнал носком спецназовского ботинка ледяное крошево и простер руку аки Петр на берегу Балтийского моря, сказавши:

— В Гондурас пойдем здесь, морем в подводном положении.

Что им надо было в Гондурасе, уже точно и не вспомнить. Много было всякого. Картазаев усилием воли вернулся в настоящее.

Они спросили у встретившегося докера, где находится инспекция государственного надзора, а, уже зайдя в административный корпус, нашли лоцманский отдел. Им повезло застать Улесова на месте. Выглядел он старше своих 52-х лет. В форме, но без фуражки. Картазаев относился к морякам с предубеждением. Люди, месяцами пропадающие наедине с одними чайками, не вызывали в нем особого доверия. Но старик казался абсолютно обычным, без присущих людям этой профессии закидонов.

Картазаев понял, что был неправ, когда старик повернулся к нему спиной. Сзади у него имела место седая косица с заплетенными в нее желтыми клыками.

— Акульи? — с видом знатока осведомился полковник.

— Вы кто? — напряженно спросил Улесов.

— Мы из милиции, — успокоил Картазаев.

Лоцман попросил документы, кои он с готовностью продемонстрировал. Теперь полковник числился капитаном уголовного розыска.

— Памятка о первом рейсе, — пояснил лоцман. — С корешом в Сингапуре напились до беспамятства, а потом подрались. Счастье, что не поубивали друг дружку. Вот повыбитые зубы и зашили.

Они уже по-другому посмотрели на "амулет".

Картазаев изобразил сочувствие. По отношению к себе тоже. Похоже, ему попался ненадежный свидетель, и чертов Гном прав. Он вывел старика на воздух, и они разговаривали уже там, где их не могли слышать посторонние.

Он не стал просить деда пересказать свою встречу с пропавшим зятем подробно. Как он клял себя в дальнейшем за эту оплошность. Столько ненужных смертей можно было предотвратить, стольких людей спасти. Но прошедшего не вернуть, а посему он лишь попросил Улесова рассказать о Лауэре подробнее.

— Вы уверены, что это был он? Все-таки шли после ночной смены. Усталость. Плюс стресс: зять пропал.

— Он это был, — уверенно заявил лоцман. — До того, как жениться на дочке, они два года встречались. Все время перед глазами. Я и настоял на свадьбе. Парень хороший, даже тихий. Где посадишь, там и сидит. Я подумал, что дочке хорошо с ним будет. Она поначалу ни в какую. Трусом его обзывала, тихоней. Я ее уговаривал, родителю же виднее. Матери нет у нас, сбегла со старпомом с транзитного "пассажира". Дочка все не соглашалась, истерики закатывала. Что, говорит, ты меня для него растил? Как на заказ. Не будет жизни у нас. Накаркала, дуреха.

Напоследок уже больше для проформы Картазаев спросил, не было ли у Лауэра особых примет.

— Татуировка у него была. Дружный у них экипаж был, они себе все такие сделали. Располагалась она на запястье. Бурого цвета, даже багрового. Мрачная такая. Изображала витую цепочку. Массивная, охватывала руку вкруговую. Ракеты у них на лодке были "Гранат", так ребята смеха ради свои татуировки называли между собой "гранатовый браслет".

Уходя, Картазаев спросил, на каком из причалов скрылся бывший мичман.

— Восьмой причал. Я после того, как ваши товарищи меня допросили, уже сходил в морадминистрацию, уточнил. Тот причал арендует фирма "Гелион". Я часто туда хожу, но больше зятя не встречал.

— Это вы опрометчиво поступили. Убедительная просьба больше никаких самостоятельных розысков не вести.

Картазаев на прощанье дал лоцману контактный телефон в местном УВД. Человек, дежуривший на нем, работал на федералов тоже. Уходя, он оглянулся и увидел, как лоцман бредет потерянной походкой в сторону 8-го причала.

— Что вы думаете по этому поводу? — спросила Рая.

— Один дурку валяет, десять мучаются.

— А что если он говорит правду? В противном случае, как можно объяснить появление Лауэра?

— Объяснение может быть только одно. В момент аварии его не было на корабле.

— Как это?

— Отстать мог. Дезертировать. Когда узнал об аварии, стал скрываться, боясь, что его обвинят во всех смертных грехах. Так что, когда лодку найдут, можно считать командировку оконченной.

Вольд взбодрился и, подкинув острием взрывоопасного штиблета консервную банку, ловко забил в щель противокрысиного щита.

Вечером, когда Картазаев ушел, Томлевой овладела уверенность, что кто-то придет. Тихий стук в дверь заставил ее подскочить на месте.

— Открывай, Рая, не дури! — раздался знакомый голос.

Открыв дверь, Рая испуганно отшатнулась, потому что за порогом вместо Ритки Власкиной застыла мужская фигура.

— Не дури! — повторила подружка, врываясь в номер и захлопывая дверь.

На ней был мужской костюм, на голове бейсболка, под носом искусно подведены усики. Вылитый подросток. Она подхватила Раю под ягодицы, прижала к себе и нежно поцеловала в рот.

— Ты опять в своем репертуаре, — недовольно проговорила девушка, но недовольство получалось плохо, она была рада появлению подружки, пока не подумала, а откуда та собственно здесь взялась.

— Я соскучилась и вот я здесь, — объявила Ритка, плюхаясь в кресло. — Как я узнала? Язык до Киева доведет! — она опять заставила затрепетать свой нескромный природный дар. — Ты, я вижу, при деле.

Она указала на стоящий на столе зип. Не успела Рая глазом моргнуть, как подружка подлетела к нему и открыла. На зипе вспыхнул красный зрак, предупреждая, что если резидент через пять секунд не задействует передатчик дальней связи, то к диспетчеру автоматически поступит сигнал тревоги. Рая торопливо захлопнула крышку и стала выговаривать подружке. Ритка только глазищами хлопала.

— Ты тут совсем бешеная стала, — сказала она обижено. — Я ведь только пошутила. Пойдем лучше погуляем.

Слабое сопротивление Раи было сломлено в одночасье. Ритка рассказала про своего нового напарника, от которого узнала, куда их направили. Про то, что у нее получился короткий незапланированный отпуск, вот она и махнула в Алгу.

Прогуливаясь, они шли по Повстанческой, где в море огней были сосредоточены главные злачные места Алги. Пару раз к ним пытались подвалить, видно принимая Ритку за сутенера. Тогда та обнимала подружку и поглаживала по грудям, утверждая "Это моя женщина!" Когда потенциальный клиент отваливал, подружки буквально валились от смеха.

В круглосуточном супермаркете "ВДВ" они забрели в шикарный ювелирный отдел с надменным вышколенным продавцом. Когда хотели узнать цену на ничем не примечательную безделушку, он холодно осведомился:

— На чем вы приехали, молодые люди? На троллейбусе? Что-то я не видел у подъезда вашей роскошной тачки. Это очень дорогой магазин, обслуживающий первых господ города. Вы не туда попали, смею вас заверить.

— Смею вас заверить — туда! — вспылила Ритка, на глазах превращаясь в тигрицу.

Торговый зал имел округлую форму. В центре возвышался постамент, прикрытый бронированным стеклом. На бархатной подушечке в открытом хрустальном футляре лежала притягивающая взор вещица: золотой браслет, имевший в центре завораживающую россыпь крупных гранатов глубокого алого цвета, сверкающих подобно каплям крови на фоне пламени.

— Это вещь не продается, — возразил продавец.

— Но мне очень понравилась именно эта вещь, — напирала Ритка.

Продавец оставался непреклонен.

— Но почему? — воскликнула Ритка.

Продавец продолжал тупо пялиться, но объяснить толком ничего не смог, лишь повторяя словно попка, что вещь дорогая и отложена самолично господином Тужманом.

Положение исправил сухонький седой старичок. Дождавшись, когда зациклившийся продавец отчалит, он подошел, старомодно приподняв шляпу, и пояснил.

— Потерянное поколение. Знание того, что вещь дорогая, раньше никого не делало продавцом ювелирного магазина. Что касаемо браслета, то это раритет — единственная вещь, которую собственноручно изготовил великий Нилутаифаг. Современники отнеслись к браслету снисходительно. Все-таки Нил не был ювелиром. Специалисты до сих пор считают поделку пустяком, так, разминкой для пальцев, которую великий мурид изготовил в паузе, когда его не посещали мудрые мысли. Пустяк он может и пустяк, но на последнем аукционе браслет ушел за рекордную сумму, и стоимость его продолжает расти. Видите гравировку. Здесь написано "Жизнь-звездная река". Высказывание, как и все у знаменитого прорицателя, имеет несколько толкований. Река-это движение, звезды вечность. Стало быть, речь идет о вечном движении, и что жизнь человеческая не кончается с фактом физической смерти. Поэтому не удивительно, что господин Тужман выбрал именно эту вещь как подарок своей невесте. Господин Тужман может себе это позволить.

— А зачем же тогда выставлять вещь, которая не продается?

Доброхот закончил речь неожиданно емко, сказавши:

— Господин Тужман просто козел!

Рая поспешила увести подружку. Едва они оказались на улице, Ритка раскинув руки, влипла в витрину.

— Боже, как я хочу этот браслет! — возопила она.

Прохожие шарахнулись в стороны. Подружки захохотали, гульба продолжилась. Неожиданно Ритка потянула в сторону вывески бара "Осьминог", призывно мигающие из подвала. Подружки спустились по скользким ступеням и оказались в крохотном зале, где умещались всего три столика. Им повезло, что посетителей не было, но когда они пожелали устроиться за столиком напротив стойки, бармен сказал, что столик заказан. Но Ритка плюхнулась на стул и нагло соврала:

— Это для нас заказано, понятно?

Бармен покосился на них, но больше в споры не вступал.

— Что ты думаешь о судьбе? — спросила вдруг Ритка, оглядевшись. — Знаешь, где мы находимся? Это тот самый бар, который должен был использоваться пропавшим Бельцовым для связи.

— Ритка, ты с ума сошла! Это же секретные сведения, откуда ты узнала?

— Мой новый напарник очень любит секс.

— Идем скорее отсюда, нас могут увидеть.

— Ерунда. Бельцов пропал, так что канал никогда не использовался. Давай просто посидим и пофантазируем, — она указала наманикюренным пальчиком на стоящий на стойке массивный эбонитовый телефонный агрегат под старину. — По условиям связной должен был сидеть на нашем месте и ждать звонка Бельцова. Представь, что если сейчас телефон зазвонит!

— Он не может зазвонить, потому что Бельцов до Алги не доехал, — пыталась урезонить подругу Рая. — Учитывая тот факт, что он до сих пор не объявился, начальство склоняется к тому, что майор убит.

— Здесь кроется страшная тайна! — не унималась Ритка. — Майора убили, но перед этим нечеловеческими пытками вызнали про экстренный канал связи. И теперь они ждут, кто явится сюда и попадет в ловушку!

— Мне страшно, — призналась Рая. — Зря мы пришли сюда ночью. Заметила, что здесь нет посетителей кроме нас?

— Мне тоже страшно, подруга. Но мы же на службе. Представь, бедному майору удалось вырваться из лап врагов, и вот он ищет, как бы связаться со своими, как бы предупредить, но про него уже все забыли. И вот он каждую ночь в установленное время звонит сюда, а трубку никто не берет.

Они, не сговариваясь, уставились на черный аппарат, и он сразу показался им огромным. Девушки были на сто процентов уверены, что в следующее мгновение аппарат зазвонит, и обе боялись этого до смерти. Когда бармен со стуком поставил на стол кружки с пивом, обе подскочили от неожиданности.

— Странные вы, — проговорил бармен, глаза его быстро перебегали с Раи на Риту и обратно. — Приезжие? Кого-то ждете?

— Пива зашли попить, — нашлась Ритка, а когда парень отошел, прошептала. — Он сам странный. Заметила, какой у него прищур нехороший. Бандитский.

Звякнул колокольчик над дверью, и в бар вошел парень лет двадцати. Волосы в блестящем крему, одет в сверкающий черный плащ. Настоящий хлыщ. Лицо неприятное, мелкое, с острыми чертами, словно лисье.

— Ужас, летящий на крыльях ночи, — шепнула Ритка, и Рая, не сдержавшись, прыснула.

Хлыщ дернулся как от удара, он словно ждал, к кому придраться. Две, как ему казалось, беззащитные девушки подошли как нельзя лучше. Он приблизился к столику вплотную и остановился, качаясь на острых блестящих туфлях с носка на пятку.

— Вы над кем смеетесь, курвы? — спросил он в бешенстве. — Что я, по-вашему, смешной?

Рая что-то начала нести в качестве извинений, но хлыщ ничего не захотел слушать. Разом смахнув со стола кружки, он заорал:

— Заткнитесь, твари, я сейчас вас буду иметь!

— Уймись, Поня! — слабо вякнул бармен.

Парень схватил с соседнего стола солонку и метнул в бармена, тот едва успел нырнуть за стойку. Солонка разбила бутылку и разбилась сама, оставив на стойке бугорок соли. Сразу стало ясно, что бармен обстановку не контролирует, а истинный хозяин положения этот истеричный хлыщ.

— Для тебя я не Поня, а Понятой! — взвизгнул от возмущения парень, потом повернулся к притихшим девушкам. — Ну, за дело, соски!

— Мы, пожалуй, пойдем! — Рая приподнялась.

— Сидеть, тварь! — прикрикнул Поня и достал из кармана длинный складной нож, который довольно ловко раскрыл.

Едва он это проделал, продемонстрировав серьезность своих намерений, как глаза Ритки превратились в две щели. Она входила в боевой режим. Рая даже испугалась, потому что ей приходилось видеть последствия. Она еще спросила, может не надо, но в этот момент Поня махнул ножом.

Подробности дальнейших событий, и то далеко не все, увидела только Рая. И то только потому, что рефлекторно раскрыла Парус.

Рита перехватила руку бандита и выдрала нож. Следующим движением распластала руку бандита на столе и прибила ее. Поня завопил во всю луженую глотку, и чтобы заткнуть ее, она взяла его за мясистый затылок и со всего маху приложила лицом об стол. Поня сразу выпрямился как оловянный солдатик. Казалось, что удар не произвел на него никакого действия. Однако лицо, сделавшееся плоским, утверждало обратное. Рев разом смолк. Поня хотел упасть назад, но пришпиленная рука не пустила, и он свалился на стол и под стол.

— Уходим, — бросила Рита.

Они выскочили на улицу, но не успели пройти к дороге, чтобы поймать такси, когда навстречу пронеслась широкозадая иномарка, в которой набилось человек пять качков, толстомордых и бритоголовых одновременно.

— Поня по мобильному звякнул своим, — пояснила Ритка. — Надо же так влипнуть в первый же день.

— Господи, что ты наделала? Они же следить будут, ты все погубила! — воскликнула Рая.

— Не трусь, подруга! — но было видно, что Ритке самой не по себе. — Не хотела я, но этот гаденыш хотел тебе личико попортить, в которое я влюбленная.

— Вот только свои понятия о сексе сюда не впутывай! — возмутилась Рая.

Они поймали такси, и все время оглядывались, опасаясь увидеть погоню. Обошлось, но они так себя взвинтили, что когда оказались в номере, их трясло от страха и возбуждения. По предложению Ритки выпили по большому бокалу коньяка и пошли в душ. Как оказалось, Рая еще не видела подружку голой.

Что касается Ритки, то она пристально оглядела девушку и запустила трепетные пальцы ей между ног. Рая сопротивлялась, но то ли от усталости, то ли сама этого хотела, неубедительно и нестойко. Они набрали ванну с пенными шапками, терли друг друга мочалками, потом не только мочалками.

Рая выбралась из ванны без сил и поползла по паласу, оставляя за собой пенный след. Ритка ползла следом, стараясь, чтобы ее голова оставалась у подруги между ног. Ее знаменитый язык трепетал не переставая. Ножки Раи разъезжались, и она опускалась все ниже, ниже. В конце концов, Рая содрогаясь, растянулась на ковре, позволяя любовнице все.

Ритка ушла под утро. Рая пыталась объясниться, но подружка не стала ее слушать и норовила поцеловать в губы. Рая осталась стоять, прислонившись лбом к косяку, и умоляла только об одном, чтобы любовница не проболталась. Вдоволь нашарившись по напрягшемуся, остро реагирующим на любое самое легкое прикосновение, телу, Ритка ушла, ничего не пообещав. Рая кое-как добрела до дивана и рухнула, провалившись в сон мгновенно, словно умерев. Картазаев нашел ее по утру в том же положении, в каком она заснула.

Она совершила непоправимую ошибку, не рассказав напарнику о ночном происшествии. Вольд взял зип и из ванной комнаты связался с диспетчером. Ему ответил Кармалыга. Картазаева удивило, что на связь вышел сам главный эксперт, что допускалось только в экстренных случаях. Так и оказалось.

— Кто-то пытался задействовать запасной канал связи майора Бельцова, — прояснил обстановку Кармалыга. — В баре "Осьминог" две женщины сели за установленный стол и по всему ждали звонка.

— Две? — Картазаев, приоткрыв дверь, посмотрел на ничего не подозревающую девушку. — Личности не установили?

— Не успели. Они затеяли драку с местным бригадиром по кличке Пончик и довольно профессионально прибили ему руку к столу. Сейчас вся братва их ищет. И будьте уверены, если они еще в городе, найдут.

— Это их проблемы, — довольно легкомысленно заметил Вольд.

— В связи с вновь выявленными обстоятельствами план действий изменен. Тебе приказано вплотную заняться портом. Предварительная работа по внедрению уже проведена. Морской инспектор Картазаев уже числится в штате морской инспекции порта. Смена А.Тебе, кстати, сегодня к восьми на работу. Не подведи. Покажи всем, что агенты "Смерча" могут не только эшелоны под откос пускать, но плодотворно трудиться на гражданском поприще. Только не взорви там чего-нибудь по привычке. Это все-таки родная страна.

— Буду стараться, Игнатьич.

— Уж постарайся, голубчик. И еще. Пал Саныч передал лично. Будь осторожен.

— Я всегда осторожен.

— Врешь! — убежденно сказал Кармалыга и отключился.

Глава 4

Лапицкий Альфред Михайлович сделал рекордно быструю карьеру, став капитаном порта в 35 лет, но под каблук жене Эмме он попал еще быстрее. Характер у нее был мерзкий. Мужа она открыто ненавидела, завидуя его блестящей карьере, хорошей внешности, любым его удачам. Сама она очень быстро постарела.

Состарившись сама, она приложила все силы, чтобы и муж не чувствовал себя молодым. Очень скоро они перестали заниматься сексом. Трудно заниматься этим делом, если тебе изо дня в день говорят, что ты старик, что у тебя поседели волосы не только на голове, но и на груди и в паху. Что у тебя растут волосы из ушей. Что ты старый, у тебя взрослая дочь и заниматься этим в твои годы просто не-прилич-но.

Превратив мужа в моложавого импотента, Эмма не успокоилась, а так как угробить карьеру супруга с хода не удалось, и время было упущено, то она занялась дочерью. С детских лет ей было разрешено все. Девочка пила пиво с десяти лет. Пирсинг ей сделали еще раньше. В школу она практически не ходила. За все было заплачено. Круглыйгод девочка сначала с няньками, а потом с ухажерами околачивалась на модных заграничный курортах.

Невинность она потеряла в тринадцать, тогда же бдительная мамаша поставила ей спираль, чтобы дочуся не вздумала испортить себе удачный брак. Ее браком Эмма занималась лично и весьма тщательно. Поначалу пока была молода, она даже пару раз спала с кандидатами на руку дочери, но искомую руку никто так и не заработал. Эмме они не понравились.

Так продолжалось до тех пор, пока не появился Толя Тужман. Личность с точки зрения будущей тещи блестящая. (Не считает деньги на подарки, практически праведник: всего лишь год условно, деятелен: фирмы-однодневки и финансовые пирамиды).

Внешне он сразу приглянулся Эмме. Ей всегда нравились толстые молодые люди с круглыми откормленными лицами. Будущий зять покорил Эмму, при встрече аккуратно подержав за грудь. С этого парня будет толк, дальновидно решила теща.

С энергией, освободившей после непосильных трудов над судьбами мужа и дочери, она взялась за обустройство будущего зятя. Отныне с его финансовыми проблемами было покончено. На деньги Лапицкого закупались магазины и рестораны, все оформлялось в собственность Тужмана. У того на момент знакомства с Эммой не было даже пары лишних трусов, теперь ему было дозволено рассекать на представительских иномарках будущего тестя.

Слабый протест мужа был подавлен как всегда решительно. Лапицкому было заявлено, что он настолько стар, что вполне может обойтись и отечественной машиной. А то не дай бог, помрет за рулем и разобьет дорогую иномарку.

— Мне всего сорок два! — с чувством воскликнул Альфред Михайлович.

— Старпер ты мой! — ласково говорила Эмма.

И Лапицкий сдался. Капитану порта, богатейшему и влиятельнейшему человеку Алги, дома практически ничего не принадлежало. Приходя с работы, он находил пустой холодильник, было непонятно, как этому молодому борову Тужману удается все это сожрать. Жрал он, дай бог каждому, а ездить не умел. Прав у него никогда не было, но гонял он как обезумевший кабан, в зад укушенный шершнем. Всего за месяц он разбил три машины из принадлежащих Лапицкому четырех. А четвертую подарил незнамо кому. Сам потом не мог вспомнить.

— Дело молодое! — ласково журила Тужмана Эмма.

При этом он всюду козырял именем будущего тестя, хотя о самой невесте под всем этим пролившимся золотым дождем несколько подзабыл. Тужман гулял на широкую ногу. На адрес Лапицкого шли километровые счета на побитую посуду в ресторанах, съемах борделей целиком на ночь и лечение в элитных кожно-венерических клиниках.

Но на глаза Эммы словно шоры одели. Будущего зятя она обожала. Хотя кто сказал, зятя. Тужман пальцем о палец не ударил, чтобы доказать серьезность своих намерений. Чтобы заткнуть рот теще, он покупал ей подарки на взятые у нее же в долг деньги. Впрочем, один раз он сделал над собой усилие и появился в сауне, когда там парилась будущая родственница. Не тратя времени, он сдернул с нее простынь. Когда он имел ее, Эмма пыхтела как корова и так разошлась, что он вынужден был придерживать ее не в меру разболтавшиеся богатырские груди.

После этого Тужман получил генеральную доверенность на счета бравого капитана. Служба собственной безопасности неоднократно докладывала Лапицкому, что с его счетов наглым образом крадутся громадные суммы.

— Так хочет Эмма, — вздыхал Альфред Михайлович.

Толя Тужман обожал публичный дом "У Стаси", потому что в нем было три этажа, и когда он напивался, ему разрешали бегать по лестницам голым. При этом шлюхи фальшиво и без особого энтузиазма изображали восторг:

— Какой у него большой живот! Как сексуально колышутся сиськи!

Но это было с вечера, поутру Тужман проснулся в тяжелейшем состоянии, и сама маман Стася отпаивала его антипохмелином. В прошедшую ночь он так нажрался, что у него не встал, но Стася подсунула ему счет, как-будто он перетрахал дюжину девиц.

— Не жалей деньги, чай не свои! — пожурила Стася. — Папашка платит за все!

— Надоели они мне! — пожаловался Толя, подмахивая счета не глядя, а зря, среди них встречались даже счета на аборты. — И капитанская дочка надоела. Она хочет, чтобы я на ней женился, представляешь?

— Красивая девка. Я б ее с удовольствием на работу приняла. Ты ее поспрошай, может, пойдет?

— Нелли? К тебе? Ты с ума сошла? — изумился Тужман. — У нее денег море! И папашка самый главный в порту.

— Этих богатеев не поймешь. Некоторые любят острые впечатления. Может она нимфоманка?

— Нет, не нимфоманка. Она как это… аристократка. Любит, чтобы все красиво было. А я ж не могу трезвым трахаться, я ж не свинья какая-нибудь.

Стася согласно покивала головой, уж она знала какой Толик Тужман героический любовник в пьяном состоянии.

— Слушай, я зачем тебе тогда вообще жениться?

— Как это? Я же слово Эмме давал. Нелли куда девать опять же?

— Нелли это проблема, но проблема решаемая. Всякое может случиться.

— Да ты что? Папашка весь город перевернет, если с его дочкой что случится. Не то, что он ее так любит, кому она шлюха нужна? Из вредности, чтобы мне досадить.

— А мамашка?

— Эмме все равно. Она б сама с удовольствием на мне поженилась. В смысле замуж вскочила. Капитан давно импотент, она на него все время жалуется.

— Вот видишь, никому эта простушка не нужна. А у папашки можно почву из-под ног вышибить. Если в городе с его дочкой что-нибудь случится, он весь город на уши поставит, это верно. Но если все закончится в порту, то он же не сможет сам себя наказать?

— Как это в порту? — Толик облизал разом пересохшие губы, было страшно, однако перспективы безраздельно завладеть чужими деньгами захватывала.

— Ну, не знаю. Пойдет к папе в гости, на экскурсию, тут все и произойдет. Трап в воду и концы в воду.

— В порт без сопровождающих нельзя.

— Мы уже начинаем соображать, — поощрила его умственные потуги Стася. — Сопровождающие тоже бывают разные. Надо чтобы выделили ей какого-нибудь старичка, хорошо б он и плавать не умел. Сможешь это организовать?

— Могу приказать главному морскому инспектору. Я все-таки член совета директоров.

— Отлично. Вот на завтра экскурсию и организуй. А то погода испортится, а там покуда найдут и выловят, хоронить будет противно и слякотно.

— Завтра? — сдавлено спросил Тужман.

— А что время терять? Скажу Шкатову, пусть берет Базырина, и займутся. Делов то на полчаса. Пропуска через пограничный пост сделаешь?

Тужман кивнул. Шкатов и Базырин были страшными людьми, их боялись все. Цепные псы Стаськины. Если начинали кого-нибудь бить, не могли остановиться. Если бы не Керенский, исправно от тюрьмы отмазывающий, давно б на нарах пылились. Любили они…развлекаться.

— Только ты же знаешь моих мальчиков, они просто так не позволят девке помереть, — осклабилась Стася. — Ты ведь не против, если они побалуются перед экзекуцией? Кстати и пенсионера припугнут заодно, чтоб рот не разевал.

Стася хихикает и вскакивает. Она похожа на гоблина, полтора метра роста и кривой горб на спине. Она всегда с ненавистью говорит о любых красивых или просто симпатичных женщинах. И обожает смотреть, как заезжие извращенцы измываются над ее работницами. Записывает на видео и часами крутит.

На миг у Тужмана возникает сомнение, может не стоит менять красавицу-невесту на это горбатое чудище, но потом сомнения рассеивает душащая жадность. Еще он с Нелли денежками не делился. Все будет его.

Вводил в курс дела вновь принятого младшего инспектора морской инспекции Картазаева дежурный капитан Сергей Аркадьевич Гресь. Утром Картазаев покрасил волосы в седой цвет и приклеил морщины. Сгорбленная спина и шаркающая походка окончательно превратила его в деда.

— В такие то года все младший инспектор, — покровительственно прищурился капитан. — В Мурманске не служил? — "Мурманск" с ударением на втором слоге. — Нет? Так вот, тут тебе не Мурманск! — он явно имел зуб на этот город.

А насчет новичка появилась у него удачная задумка, оттого по его щербатому лицу блуждала хитрая ухмылка. Они лишь мельком посетили бюро инспекторов, ярко освещенное, с персональными компьютерами на каждом столе. Порт обслуживала единая автоматизированная система управления с двумя автоматическими станциями для передачи данных.

— Тут тебе делать нечего, тут люди работают, а не такие старые дурни как ты, — безапелляционно заявил Гресь.

На чистеньких складах временного хранения, как оказалось, ему тоже делать было нечего.

— Чтобы тут работать, надо двадцать лет учиться и заслужить высокую честь. Таким старым дурням как ты здесь делать нечего. Тут тебе не Мурманск, — повторил Гресь с любовью. — А вот тут тебе самое место.

Они остановились у зловонной кучи, поверх которой лежали останки дощатого контейнера, а у основания с довольно решительным видом бездельничала бригада докеров. Это были настоящие отбросы. Самый безобидный из них имел три судимости. Остальные тащили условные срока и "химию". Бригадир единственно оставался на свободе по причине недоказанности убийства на почве неприязни.

— Охрименко! Почему мусор до сих пор не убран? — закричал Гресь, впрочем, опасаясь подходить к зекам чересчур близко. — Санитарный контроль ждете?

— Я не нанимался в дерьме возиться! Почему я должен руки пачкать? — грузный, словно бочка бригадир в мичманской пилотке протянул руки, черные от татуировок.

— Я вот сейчас судебному исполнителю позвоню насчет твоего условного срока! — пригрозил Гресь. — Добиваешься, чтобы превратился в реальный? Немедленно приступайте к работе, оглоеды, после обеда здесь козловой кран должен пройти к "вьетнамцу", — Гресь повернулся к Картазаеву и сказал. — Остаешься здесь присматривать. Чтоб через два часа проход был освобожден! И построже с ними, чтоб не болтались без дела. Если капитан увидит, что лоботрясничаете, вылетишь с работы в 24 часа.

И ушел. Едва дежурный капитан отбыл, докеры было зашевелившиеся, правда, довольно неохотно, уселись обратно. Четверо из них образовали кружок и достали колоду карт. Присутствие Картазаева они в открытую игнорировали.

— Стоит козел, свет закрывает, — как-бы не про него заметил молодой крепкий парень с неприятным лицом, тасуя карты.

Картазаев подошел и взял у него колоду.

— Раздать хочет! — осклабился парень. — Ну, поигрался, отдавай взад, а то за мной не заржавеет. Получишь в торец. Считай, твоя карьера у нас на этом закончится и начнется пенсия. Сними шапку с колоды и дай мне. Если тебе не трудно конечно.

Докеры заухмылялись. Картазаев одним движением разделил колоду на две и послушно передал парню.

— Вот и молоток, ты не такой маразматик, каким кажешься, — добродушно заметил парень и начал сдавать, пока не понял, что Картазаев не разделил колоду, а порвал пополам. — Ты чего вытворяешь, гнида? — заорал парень и швырнул карты Картазаеву в лицо.

Пропуская колоду, тот вежливо наклонил голову. Молодой взвился как пружина и попытался схватить Картазаева за лицо растопыренной пятерней, на каждом пальце которой красовались блатные татуировки перстней.

Картазаев сдернул с парня ватник до пояса, после чего от всей души пнул в грудь. Спеленатый словно мумия парень рухнул, несколько раз перекувыркнувшись.

Докеры разом замолчали и стали подниматься. У некоторых в руках оказались лопаты. Причем по хвату было ясно, что они явно не собирались копать. Картазаев произвел два движения. Первым расквасил нос ближайшему докеру, вторым: выдернул у него лопату из рук. После чего лопата начала виться возле его рук словно живая, хищно посверкивая острой кромкой.

— Полундра! Это что еще за цирк? — возопил Охрименко.

Когда Гресь пришел для контроля через указанное время, чтобы увидеть посрамленного новичка, ведь выделил он ему самую жуткую штрафную бригаду, куда направлялись лишь люди с условными сроками, то увидел, что докеры работают даже без перекуров.

— Охрименко, ты меня разочаровал, — заметил Гресь, но бригадир лишь мычал, косясь на контейнер.

На дощатой стенке висела пижонская пилотка бригадира, прибитая лопатой. Причем штык ушел в деревяшку более чем на половину!

Длинный лимузин проехал мимо вытянувшегося погранпатруля и остановился. Из машины нехотя вылез Тужман. Если бы не обстоятельства, Толик ни за что не сунулся бы в порт, который хоть номинально и принадлежал ему, но который он открыто презирал, считая, что здесь работают одни, как Тужман выражался, мокрогубые. К молодому хозяину услужливо подскочил заблаговременно вызванный дежурный капитан.

— Моя невеста изъявила желание осмотреть ваш порт, — брезгливо сказал Толик.

— Все готово, — подобострастно доложился Гресь. — Маршрут согласован, провожатый выделен и проинструктирован, — он кивнул на замершего в отдалении Картазаева, худого, в длинном не по росту темном халате. На вид ему было не меньше восьмидесяти. В смысле, Картазаеву. Халату было еще больше.

— Этот подойдет, — удовлетворенно констатировал Тужман. — В тюрьме сидел?

— Сидел, но недолго, — ответил за Картазаева Гресь, читавший его личное дело.

— Отлично, отлично, — задумчиво проговорил Тужман, впрочем, не слушая. — Ну ладно, я поехал.

— А где невеста то? — озадачено поинтересовался капитан.

— Ах, да. Иди сюда, моя рыбка, — спохватился Тужман.

Из темной пещеры наглухо тонированного авто показалась светлая головка Нелли. С первого взгляда было ясно, что из всех б…это самая королева. Есть такие женщины созданные для того, чтобы их драли как сидоровых коз. Причем все. Муж, любовник, садовник и личный шофер. Включая ручного кобеля с большим, словно лист лопуха шершавым языком. И все ей будет мало. Она выползет из-под очередного вусмерть запаханного мужичка, залитого потом как из пожарного гидранта, тряхнет светлой челкой и произнесет слово, которого, по слухам, боятся все мужчины "Еще!"

Не сказать, что у нее были арбузные груди. Нет, они не стояли торчком подобно силиконовым свечкам заокеанских шлюх. Наоборот, они слегка отвисали, показывая волнующий изгиб в глубоком декольте шелковой блузки. Узкий торс переходил в женственный изгиб бедер, и фигура девушки напоминала перевернутую рюмку. В разрезе юбки, довольно скромном, виднелись немыслимой красоты гладкие ноги. Картина оказалась настолько сексуальной, что присутствующие мужчины, исключая Тужмана, дали сок.

Машина стояла в луже и Нелли старательно высунула ручку, чтобы ей помогли выбраться. Зря старалась. Женишок делал вид, что полирует ногти карманной золотой пилочкой.

— Чего застыл, болван? — прикрикнула Нелли на Картазаева.

Подгоняемый Гресем, тот подошел и помог мамзель выбраться.

— Вы матрос? — спросила Нелли, живя с порта, она имела смутное представление о его иерархии.

— Он пойдет с тобой, моя цыпочка, — ненатурально промурлыкал Тужман, впрочем, не оборачиваясь.

— Один? — удивилась Нелли. — Я хочу, чтоб Мешков меня проводил!

У личного телохранителя Тужмана, габаритами напоминающего средних размеров сейф, глаза сделались квадратными, он знал о плане босса.

— Почему я? Мне не положено! — он даже охрип от неожиданности. — Нехай этот идет, как договаривались!

— Заткнись, идиот! — вспылил Тужман. — Доведешь красавицу до причала и можешь быть свободен. Дальше этот старый пердун пойдет.

Прощание голубков было насквозь фальшивым. Нелли поцеловала Толика в щечку, он смотрел в сторону, и выражение лица у него было скучающим. Нелли надоела ему до смерти. В конце концов, он грубо отстранил ее и полез в нутро авто, от злости пачкая грязными туфлями сиденья, обтянутые натуральной антилопьей кожей.

Нелли повернулась к Картазаеву и озадачила его первым же вопросом:

— Что вы думаете о роке 73-года?

Уж он был уверен, что современная молодежь, а уж эта птаха в первую голову меньше всего интересуется такими вещами как рок 73-го. А что там было в 73-м? Картазаев задумался. Да ничего такого не было, ему не до рока было совсем. Он музыку тогда вообще не слушал. С улицы не могли загнать. Уличный боец.

— Что вы музыку не слушали совсем? Хендрикса не знаете?

Картазаев знал одного Хендрикса, командира взвода "морских котиков", но тот утонул в прошлом году в Персидском заливе, так что, скорее всего, это был не тот Хендрикс.

— Да ты совсем темный, дядя? Кстати, как тебя зовут?

Ей было двадцать, и она говорила ему ты. Он разозлился на эту куклу. Замочили бы ее что ли, подумал Картазаев.

Базырин и Шкатов решили убить Нелли Лапицкую на первом же пирсе. А что время тянуть? Эта шлюха так медленно тащилась, да еще дед еле переставлял ноги.

— Что будем делать с Мешковым? — спросил Базырин.

— Мочить, однозначно, — пожал плечами Шкатов.

— Вчера, когда мы с ним в баре сидели и обговаривали детали, ты ему ничего такого не говорил.

— Думаешь, он бы согласился? — резонно заметил Шкатов. — Кент давно напрашивался, в тысячу всегда мухлевал.

— Но будет ли это похоже на несчастный случай? — засомневался Базырин. — Есть еще старпер.

— Мешкова и деда замочим, а Нелли дадим по башке и сбросим с пирса. Там высота четыре метра, камнем на дно пойдет.

— А трахнуть? — забеспокоился Базырин.

— Само собой, — успокоил Шкатов.

Он подошел к краю причала и заглянул вниз. На причальной стенке черной от застарелых потеков мазута висели старые покрышки от КамАЗов.

— Вот тут мы ее и похороним, — равнодушно проговорил бандит, наворачивая на пистолет глушитель.

К причалу вел узкий проход, образованный железными контейнерами. Когда Нелли, Мешков и Картазаев вышли на открытое пространство, за которым собственно и начинался причал, и плескалось море, переваливая на себе всякий мусор, то не сразу заметили двоих мужчин, прижавшихся к самой стене.

— Шкатов, ты чего? Мы так не договаривались? — Мешков побелел от ужаса.

— Извини, старик, мы не договаривались, что ты увяжешься за этой шлюхой, — Базырин поднял пистолет.

Глушитель утробно бункнул, и Мешков умер.

— Бежим! — крикнул Картазаев, хватая Нелли за руку и увлекая обратно в узкий проход между контейнерами.

Бандиты догнали Картазаева с Нелли, хотя могли бы пристрелить.

Глава 5

Бандиты, ухмыляясь, рассматривали Нелли, не обращая внимания на Картазаева. Они смотрели на нее как на вкусный банан, который должны были вот-вот сожрать, и выбирали место, где бы откусить в первый раз.

— Пацаны, если вы не против, я, пожалуй, пойду, — заявил Картазаев. — Вам же девка нужна?

Нелли вцепилась ему в руку с неожиданной силой. Жить хочет, с неодобрением подумал Картазаев.

— Ах, да. Я про тебя чуть не забыл, — Шкатов недовольно оторвался от созерцания будущей добычи, лакомого кусочка, который он уже мысленно переварил, и велел напарнику. — Займись им.

Имелось несколько вариантов дальнейшего поведения. Можно было попытаться выбить оружие, рискуя получить пулю или подставить под нее Нелли. Или удрать. Но тоже могли подстрелить.

Картазаев дергаться не стал. Он заломил руки и рухнул на колени. Как мешок с дерьмом. Он трясся словно студень. И по своей излюбленной схеме, действующей наиболее психологически точно, обписался. Даже испуганной насмерть Нелли стало за него стыдно и противно.

— Встань, придурок старый! — выкрикнула она в отчаянии.

Картазаев не подчинился. Они причитал и, судя по всему, готов был умереть еще до выстрела. Чтобы его пристрелить Базырин был вынужден подойти. Самого удара он так и не увидел, просто сел яйцами на самый мощный Картазаевский хук. С воплем Базырин сломался пополам, а Картазаев произвел ряд движений, слившихся в одно. Одним махом оказался на ногах, прикрылся бандитом, захватив за шею, и поднял его пистолет вместе с волочащейся следом рукой хозяина.

Стрелять со Шкатовым они начали одновременно. Нелли словно сторонний наблюдатель наблюдала, как мимо нее чертят воздух шипящие трассеры. Шкатов попал раза три в своего дергающегося друга, а Картазаев пару раз в него.

И он бы взял подлеца, если бы не вовремя появившиеся пограничники. Шкатов из последних сил втерся в щель между контейнерами, когда Картазаев хотел последовать за ним, солдаты догнали и сшибли с ног.

Ему сковали руки за спиной наручниками, запихнули в "бобик" без окон и повезли. Картазаев решил проявить чудеса ориентировки, мысленно повторяя каждый маневр везущей его машины. Вскоре, по его расчетам выходило, что они едут по дну моря.

Когда машина остановилась, дверь открыли уже не пограничники, а двое в штатском. Не дав оглядеться, пригнули голову и в таком положении ввели в здание. Единственное, что ему удалось разглядеть, это выложенный красным кирпичом тротуар.

Его ввели в комнату с зарешеченным окном. Из мебели имелось два привинченных к полу табурета. Один был занят. На нем восседал мужчина лет сорока. Настоящий урод. У него были надутые словно пузыри жирные щеки. Верх головы наоборот сплюснут. Создавалось ощущение, что узкие иезуитские золотые очки ее передавили.

— Ну что, Владимир Петрович, будем говорить? — спросил урод таким брезгливым тоном, словно ему предлагали попить из лужи.

— Вы кто?

— Владимир Петрович, вы, наверное, считаете себя чересчур умным и поэтому пытаетесь своей болтовней не по существу вопроса увильнуть от ответственности? Так вот вы не умный! — урод в открытую его презирал.

— Пока не представитесь, разговора не будет.

Урод натужно вздохнул.

— Майор федеральной службы Штефан.

— Почему меня задержали?

— За убийство, неужели непонятно? Двойное убийство. Вы только что убили Мешкова и Базырина. И покушались на жизнь гражданки Лапицкой.

— Она вам не могла такое сказать. Я хочу ее видеть.

— Думаете, гражданка Лапицкая согласится? Вы представляете, насколько велика бездна между вашим положением в обществе и блестящим положением госпожи Лапицкой? Я не говорю о моральной стороне дела. Насколько нам известно, она не отличается порядочностью и примерным поведением, — Штефан осуждающе сверкнул пенсне. — Даже если девушка, если будет позволительно назвать ее так, замешана в этом деле каким-то боком, она рада будет возложить всю ответственность на вас. Признайтесь, ведь это она их обоих убила, а потом подговорила вас взять все на себя и сбежать? Только вы не успели. Куда вы дели причитающиеся вам деньги?

— Что за бред? Мешков ее телохранитель. В первую очередь она попросила бы его.

— Вот-вот. Она занималась любовью с этим крутым парнем. Хотя заниматься любовью это чересчур гордо звучит. Они занимались сексом, грязным животным сексом. Неоднократно, в извращенных позах под носом у

своего заслуженного родителя, потом любительница животного секса забеременела, испугалась, что любовник проболтается и расторгнет ее помолвку с господином Тужманом. Вот и решилась убрать его, а подставила вас, старого маразматика. Так что давайте расскажем все как есть.

Неизвестно, чем бы все кончилось, если бы чудаковатому майору не позвонил генерал и приказал выпустить Картазаева. Тот подивился оперативности диспетчерской службы "Смерча". Его еще не успели, как следует закрыть, а уже те подсуетились. Как оказалось, он в очередной раз слишком хорошо подумал о своих коллегах.

За дверями УВД стояла машина ДПС, и лейтенант предложил ему сесть.

Тужман паниковал.

— Все пропало! Шкатов с Базыриным расколются и мне конец! — вопил он, хотя знал, что одного из них уже нет в живых.

Дело происходило как обычно у Стаси, и горбунья отпаивала его пивом.

— Никто не расколется! Пацаны у меня не числятся. Они безработные. А что ты, кстати, за супермена мне подсунул?

— Да дед какой-то.

— Странно, как он такого борова как Базырин мог сладить. Ты про дедушку этого ничего не знаешь? Может, он цветной и в спецназе служил?

— Если он и служил, то разве что при Наполеоне.

— Эдик уже шутит, значит, все образуется, — ласково промурлыкала Стася. — От этого старика-спецназовца избавляться пора. Позвони тестю.

Эдик Тужман сделал, как сказала горбунья. Альфред Михайлович Лапицкий был в порту, вся информация стекалась к нему, но он еще не знал, как к ней относиться. Он был в шоке. Он до смерти боялся жены. Если Эмма узнает про случившееся, она сгрызет его старые, пораженные ревматизмом кости. У него уже стоял в ушах их хруст. Так что звонок Тужмана, которому безраздельно верила жена, пришелся как нельзя кстати.

— Во всем случившемся виноват этот старый инспектор. Он все подстроил, — напирал Тужман.

— Есть факты?

— Полно. Гад он замаскированный вот и все факты. Почему его не убили? Вы задавали себе этот вопрос? Потому что все подстроено было. Он вашу дочь продал ни за грош. Если б не Мешков, хана была бы Неллечке нашей, — Эдик пустил пьяную слезу, потому что горбунья щедро подливала в пиво водку.

— Я так и думал! — уверенно произнес Лапицкий и обрушил на поверхность стола немаленький свой кулак. — Теперь все стало на свои места!

Он прошелся по кабинету, гася гнев. Каков мерзавец. Негодяй. Нелли конечно стерва хорошая, но она его дочь. И дочь Эммы, что немаловажно. Покушение на Нелли все равно, что покушение на него. Лапицкий понял, что кто-то пытается таким образом свалить его лично. Убийцы убивают Нелли, а Эмма убивает его.

— Как тонко рассчитали, сволочи! — подумал капитан. — Но на всякую хитрую задницу найдется свой десятипудовый океанский якорь.

Он выудил из кучи докладных фамилию Картазаева и приказал связать его с Керенским. Генерал был на месте.

— Здорово, Алик, — поприветствовал он. — Слышал про твою беду. Нельку конечно утопить бы надо, как только родилась. Но чтобы убить! Шучу, шучу. Если б не этот инспектор, случилось бы непоправимое горе. Навроде того, что ты мне второй месяц премию не переводишь. А у меня ведь тоже семья. Жена почище твоей.

— Все они одинаковы, Артурчик. Получишь ты свою премию. А инспектор этот не герой, а совсем даже наоборот. Купленный он.

— Откуда это известно? — удивился Керенский. — Мне эксперты совсем другое напели.

— Есть данные, — веско сказал Лапицкий. — Своими руками бы удавил мерзавца.

— Ну, зачем же свои руки марать? У нас для этого люди имеются.

— Скандала не хочу. Надо сделать так, чтобы негодяй исчез из нашего славного города и больше никогда в нем не появлялся.

— Может, в тюрьму посадить?

— Сделаешь, как я сказал. И получишь премию.

— Слушаюсь.

Картазаев с лейтенантом оказались вдвоем в машине, уезжавшей прочь из города. Вскоре окраины остались позади. Картазаев, наконец, нарушил молчание и сказал:

— Куда едем, лейтенант?

— Заткнись!

Проехав по обводной дороге, они остановились там, где на обочине застыли толстые бетонные буквы "АЛГА". Лейтенант вышел и жестом показал Картазаеву, чтобы выметался.

Солнце находилось в зените, было видно каждую сосновую иголку на обочине. Приглядевшись к менту, Вольд безо всякого перехода, резко, нутром понял, что никакой это не мент.

Мощная бычья шея. Профессионально уставившийся в глаза, никуда не шныряющий взгляд. Не напряженная, но и не расслабленная фигура. Для такого, чтобы собраться и нанести смертельный удар, не нужна пауза. Спецназовец?

Да, если бы не одно но. Переодетый спецназовец никогда бы с таким шиком не носил форму. И так нарядная клоунская форма ДПС сидела на нем как влитая. Одновременно создавая ощущение, что она не касается тела. Ни морщинки на кителе. Стоящий колом воротничок.

Вольд не приходилось сталкиваться с живыми офицерами СС по вполне понятным причинам, но документы читать приходилось и фотографии видеть. Именно с таким шиком носили черную форму офицеры дивизии СС "Анненербе".

Сходство усиливал презрительный взгляд. Лейтенант смотрел на него, как на недочеловека. Как на мясо.

Вольд переменил ногу. Теперь стреляющие лезвия были направлены на противника.

— Это бесполезно! — ухмыльнулся лейтенант.

Наваждение продолжалось. Если он подозревал, что пограничники могли догадываться про "мальчика-с-пальчика", то этот знал про него наверняка.

Некоторое время они смотрели друг на друга.

— Видишь эту надпись? — лейтенант указал на надпись. — Зайдешь за нее, тебя убьют.

Коротко и ясно. После чего сел в машину и, не оглядываясь, укатил. Картазаев подошел к надписи. Вблизи буквы казались не такими огромными.

Если идти пешком, то до города часа три ходу, если конечно не подберет попутка, или вернется милиционер и исполнит угрозу, тогда его тоже подберут, только труповозка.

Картазаева больше занимало другое. Лейтенант сказал "тебя убьют", а не "я тебя убью". Кого он имел в виду?

Рита Власкина и Рая Томлева гуляли по городу. Не сговариваясь, они не вспоминали о предыдущей ночи. Осень на море удалась. Было солнечно и тепло. Золотые листья несло по улицам, пахло солью и йодом. Они останавливались во всех уличных кафе. Брали коктейли, пиво, мороженное.

— Релаксация, — Ритка закатывала глаза, чуть не мурлыча, словно кошка, наевшаяся сметаны.

От выпитого, от ее уморительной хитрой рожицы становилось смешно. Рая улыбалась и была готова простить подружку. Они решили зайти в кино. На втором этаже перед входом в зал располагались многочисленные прилавки с попкорном и кока-колой. Каждый имел свой порядковый номер. Ритка потянула подружку к пятому номеру.

— Что закажете? — спросила девушка, казавшаяся фарфоровой из-за своей сверкающей униформы.

— Мы сделаем арифметический заказ, — выпалила вдруг Ритка, ее прямо распирало от хорошего настроения.

— Как это? — не поняла продавщица.

— У вас пятое окно, стало быть, дайте нам четыре попкорна, три коки, два мороженного.

Лицо девушки стало серьезным. Незаметно с него исчезла улыбка.

— Вы забыли про единицу.

— Ничего я не забыла! — Вспылила Ритка. — Принесите одну сигарету!

Когда они очутились за столиком, она зашлась от смеха.

— Я сейчас описаюсь от смеха!

— Да что с тобой? — спросила Рая.

— Эх, Рая, ключи от рая. Ты хоть догадываешься, где мы находимся? — подружка заговорщицки наклонилась к ней. — Это тоже резервный пункт связи.

— Ты с ума сошла? — побледнела Рая. — Ты что себе позволяешь? И тебе смешно? Ты погубить меня хочешь и себя заодно.

— Да, ладно тебе, не кипятись. Как Бельцов пропал, все эти пункты резервной связи превратились в детские игрушки. Их мог использовать только он лично, если бы конечно сюда прибыть изволил. Так что сиди не дергайся. В случае чего на меня сошлешься. Ты ведь ничего не знала.

— Знала, не знала, не в этом дело, — Рая оглядела зал, но никому не было до них дела. — Как ты думаешь, что случилось с майором. Жив ли он?

— Ой, не знаю, подружка. Я же не экстрасенс. Все мои знания от одного штабиста, который думает лишь о том, как бы притушить свою длинную и вялую сигару в чьей-нибудь пепельнице.

— Только без подробностей.

— Какие мы нежные. Так вот этот сигаретчик поэтому мне все и разболтал, что эти сведения становятся не особо секретными в одном случае, а именно когда агент мертв.

— Его убили?

— Кто его знает. Штабист сказал, что маршрут следования буквально носом перерыли и никаких следов не нашли. Такое может быть в двух случаях. Во-первых: действовали профи. Спецслужбы потенциального врага.

— Американцы?

— Марсиане! — крикнула Ритка.

— Чего ты орешь? — даже обиделась Рая.

— Глупость говоришь потому что. Упрощенное у тебя понятие о врагах.

— Ладно, успойкойся. А какой второй случай?

— А второй, это если сам агент не хочет, чтобы его нашли. У резидента ведь столько легенд заготовлено, заляжет во тьму — таракань главбухом в леспромхоз, до пенсии не найдешь. А что до спокойной жизни, Райка, скучно мне так жить. Душа просит чего-то такого. Полета что — ли. Гранатовый браслет хочу. Любви хочу с настоящим мужиком, чтобы заставил он меня забыть обо всем. А если драку, то уж до смерти.

— Чего ты раздухарилась? Сама же признавалась, что боишься того, кто окажется гораздо сильнее тебя.

Ритка потемнела лицом.

— Я его и сейчас боюсь, — призналась она. — Чувствую себя над обрывом, одиноко и холодно вокруг. Только ветер в пропасть подталкивает. Готова в любой момент рухнуть и свернуть себе шею.

Как это часто бывает у женщин, ее тревожное состояние мгновенно передалось Рае.

— Перестань, Ритка! — воскликнула она.

Та словно очнулась.

— Извини, меня уже в дурку пора сдавать. Нервы в последнее время шалят. Иногда ловлю на себе взгляд, оборачиваюсь, нет никого. Иду дальше, опять смотрят. Может, за нами действительно следят?

— Кому мы нужны? — неуверенно возразила Рая, от былого легкого настроения не осталось и следа.

Принесли заказ. Давешняя фарфоровая официантка расставила тарелочки и стаканчики с торчащими трубочками. Сверху на один из них положила сигарету и сказала так, чтобы слышали только они:

— Тот, кого вы спрашиваете, уже отзвонился, но велел ничего не передавать.

Когда Рая глянула на подружку, у той было не лицо, а застывшая маска. Казалось, они видят продолжение дурного нескончаемого сна.

— Уйдем отсюда как можно скорее, — сказала она.

Глава 6

Из "обезьянника" Феликса Бзилковского отпустили спустя пару часов. Все это время он просидел в камере, не шелохнувшись, рядом с парашей. Когда местные ходили по нужде, его тоже не обижали. Он, конечно, предполагал, что в тюрьме плохо, но не знал, что в ней нет нормального толчка. Ему даже захотелось стать честным человеком. Но желание угасло, когда в отделение позвонил Керенский и приказал немедленно выпустить задержанных.

— Ты неплохо держался парень. Сегодня вечером мы за тобой заедем, — сказал Муха на прощание.

А Аферист облевал ближайшую стенку. Вот она какая, тюрьма, подумал он. Вернувшись домой, он обрисовал задачу братцу.

— Неплохо, что они хотят зайти в корпоративную сеть с территории порта, — одобрил Михаил. — Там шлюз общий, находится в морской администрации, зайти туда легче простого. "Каравелла", говоришь? Плавали, знаем.5-й кредит? Система для школьников. Одно вызывает у меня опасение. Этот самый Петька Буйвидас. Он сразу просечет, что мы с программами мухлюем. Он же сам программист. Надо его обезвредить. Но как?

— Он мне номер своего мобильного дал. У меня есть план! — загорелся Феликс. — Вызову его на встречу, найму пару бомжей, и когда он из подъезда начнет выходить, они на него якобы нападут. Отнимут деньги, а заодно изнасилуют.

— Зачем насиловать то? — испуганно спросил Миша.

— Для достоверности.

— Нет, это не годится. Связался я с тобой на свою голову. Этот план не годится ни с изнасилованием, ни без. Сразу на тебя подозрение падет, ведь ты его из дома выманишь. А потом и за мной придут. С программистом надо интеллигентно. Ты его в ресторан пригласишь. В грибной. У меня таблеточка имеется, я ее по рецепту из Интернета сделал, при соединении с грибами вызывает небольшие, но стойкие галлюциногенные расстройства. Это то, что нам надо.

— Я бы предпочел, чтобы его изнасиловали. Много о себе мнит этот Петька, — строго заметил Феликс.

Но остановились на ресторане. Буйвидас пошел на уговоры легко.

— Делать до вечера нечего, а проставиться ты просто обязан, — подчеркнул он.

Пошли в "Жульен". Когда пили водку, Феликс коллеге таблетку в рюмку и запустил.

— Кажется, недавно сам проставлялся, — захмелев, сказал Пятрас. — А теперь старожил.

— А до меня кто работал? — поинтересовался Феликс.

Буйвидас напрягся.

— Зачем тебе это? Никогда это не спрашивай, особенно у Мухи. Не любит он этого.

— Почему? — Феликс сделал простодушное лицо, на самом деле реакция программиста ему не нравилось. — А кто наш хозяин?

— Об этом знает только Муха. Мне лишние знания ни к чему, — пожал плечами Пятрас, а потом вдруг сделался очень подозрительным. — А чего это ты все вынюхиваешь? Уж не цветной ли ты? Я ведь тебя совсем не знаю.

Феликс уж подумывал, не огреть ли его пустой бутылкой, но в этот момент таблетка начала действовать. Пятраса повело, да так, что он встал, зачем-то обошел вокруг стола и снова опустился на свой стул.

— Я разве не ушел? — удивился он. — Ты кто?

— Какой длины у тебя в напряженном состоянии? — в лоб спросил Аферист.

— А что такое напряженное состояние? — не понял тот.

— Больше вопросов не имею.

Первый этап был пройден.

— Кто был до меня? — спросил Феликс, и когда Пятрас попытался заснуть, дал ему пинка под столом.

— Как приятно, — улыбнулся тот. — До тебя был дядя Паша. Кличка метр-десять. Талия у него такая была. Толстый, добрый. На виллу копил. Он меня научил всем премудростям, — он пьяно покачал пальцем. — "Гелион" очень серьезная фирма, парень. Ты про такие дела скоро узнаешь, но не от меня.

— А где дядя Паша сейчас?

— Уехал. Кстати, мне тоже пора. Ночь предстоит бессонная, надо отоспаться.

Приехав к брату, Феликс рассказал ему о разговоре, забрал приготовленную дискету с программой и поехал к себе. Скоро должны были за ним заехать. Уезжая, он заметил, что братец немного не в себе, но не придал этому значения.

За ним заехали, как стемнело. В это время года ночь обрушивалась внезапно. Разом остывший воздух струйками вился перед мощными фарами джипа.

Быстро миновав пригороды, у порта притормозили. На контрольно-пропускном пункте тщательно обыскивали пикап. Водителя заставили выйти и проверили даже под сиденьями. Наконец пикап пропустили, и настала их очередь. Старший наряда лишь глянул на номер и махнул рукой, чтобы проезжали, но когда они проследовали мимо, все четверо пограничников сверлили их взглядами.

Дальше ехали по территории порта. Миновали таможенные хранилища, но углубляться не стали и вскоре оказались на причале. Теперь двигались вдоль моря. Зуб правил уверенно, по всему выходило, что не в первый раз, и маршрут был ему хорошо известен. Буйвидас вел себя на удивление спокойно, даже пассивно. Когда Феликс вскользь спросил про ресторан, оказалось, что Пятрас не помнит даже про то, что куда-то выходил из дома.

— Кстати, ты когда проставишься? — озаботился он.

В остальном вел себя адекватно. Феликс даже забеспокоился, что действие галлюциногена закончилось раньше, чем они начали работать.

— Куда мы едем? — спросил Феликс.

— В Ремонтную гавань, — охотно пояснил Пятрас.

Муха велел ему заткнуться. Они проехали мимо громоздкого остова списанной дизельной подлодки и остановились. Небольшая будка на причале прикрывала доступ к подземным коммуникациям. Внутри имелась скрипучая железная лестница. Они стали спускаться. Оказавшись рядом с Пятрасом, Феликс спросил, где они находятся. Тот сказал, что это старые доки. Миновав пролетов пятнадцать, оказались в захламленной комнате. Вдоль стен металлические шкафы с раскуроченной аппаратурой. На ржавых скобах светильники в толстых противовзрывных плафонах, дающие пятаки света, которые не сливались, а лишь обозначали цепочку световых пятен, и чтобы перейти из одного в другое, требовалось двигаться в кромешной тьме. В одном таком месте Феликс споткнулся и, растянувшись во весь рост, понял, что пол не каменный, а выполнен из грубой металлической сетки, и что под ним бог весть сколько этажей пустоты. Издалека снизу пробивался утробный шум работающих механизмов.

Шаткий участок вскоре закончился, и они ступили на настоящий пол. Неровности в стене указывали на то, что коридор вырублен в береговой скальной породе.

На первом же перекрестке, где от их маршрута ответвлялся еще один коридор, Пятрас выдал номер. Остановившись, он посмотрел вбок и сказал:

— Надо же, никогда его не видел.

— Кого? — не понял Феликс.

— Крест. Ты сейчас его не видишь? — удивился Пятрас.

Он во всех подробностях расписал, что крест висит в воздухе, в сантиметрах от пола и состоит из переливающейся дымки.

— А я еще удивлялся, что мы здесь не ходим, — покачал головой Пятрас. — Тут же ближе. Оказывается нельзя.

Муха грубо велел им поторапливаться. Повезло, что он не слышал весь этот бред, а то мог заподозрить, что с программистом что-то не то.

— Чего вы там шепчетесь! — одернул он их. — Шевелитесь!

Вскоре пришли в комнату, в которой из множества разграбленных шкафов один оказался восстановленным. Пятрас подключил "Каравеллу" к известным ему портам.

— Прошу, коллега! — сказал он.

— Может, ты прогуляешься? — предложил Феликс.

Однако тот пододвинул стул и сел рядом.

— Смотри там крест! — пугнул его Феликс, указав на дверь, вернее на дверной проем, потому что алюминиевые двери давно стащили на цветной металл.

Улучив момент, он сунул в приемник братскую кассету. Через секунду административный шлюз был взломан, и верхней части монитора появилась красная точка, указующая, что компьютер работает под контролем извне.

— Давайте задание! — бодро попросил Феликс и осекся, когда увидел физиономию Пятраса.

Тот сидел, тупо уставившись в дверной проем.

— Там что-то есть, — со страхом произнес он. — Смотрит на нас.

Муха с Зубом как по команде вскочили на ноги и достали стволы. Но тревога оказалась ложной, коридор был абсолютно пуст.

— Он все равно смотрит!

От того, что парень несет явный бред, всем сделалось не по себе. Муха подошел, рывком развернул его за шкирку и велел работать и смотреть в экран. Пятрас нехотя достал шпаргалку. Феликс к этому времени успел сунуть фурнитуру в ухо. Пятрас стал диктовать цифры, что откуда снять, куда добавить.

— Ты их набивай на клаве, я прочту, — тихо сказал Миша прямо в ухо и забывшийся Феликс даже вздрогнул от неожиданности.

Одновременно он почувствовал себя более уверенно, а то от причитаний Пятраса мурашки бежали по коже. Хоть он и знал, что это всего лишь навсего результат действия грибов, но парень говорил с такой убежденностью, что поневоле хотелось верить, что здесь действительно происходит нечто странное.

Миша быстро раскусил, чего они добиваются.

— Переводим фиксированную ставку со счетов "Гелиона" на счета других фирм, явно подставных однодневок. Странно, все шито белыми нитками. Судя по уверенности, братва проделывает процедуру далеко не первый раз. "Гелион" фирма солидная, наверняка имеет службу информационной безопасности, которая давно должна была узнать и про канал утечки и про несанкционированный порт. Это не сложно.

— Может, это для тебя несложно? — спросил Феликс забывшись.

— Для кого несложно? — полной неожиданностью явилось, что Муха стоит у него за спиной. — Ты с кем, пацанчик, разговариваешь?

Феликс стал нестивсякую бредятину, что у него присказка такая, что он вообще любит с собой поговорить. Его спас, как ни странно, Пятрас.

— Про нас все знают! — завопил он. — Нас всех убьют!

Внезапно хакер вцепился в порт и попытался вырвать из гнезда. Муха без проволочек врезал ему с неожиданной для своего пуза резвостью. Пятрас свалился и стукнулся головой о железный шкаф.

— Продолжай работать, — велел Муха. — Видать, вы хакеры все долбанутые.

— Сколько перевел? — тихо спросил Феликс, убедившись, что бандиты потеряли к нему интерес.

— 8 тысяч.

— Переводи 80, придурок, — процедил Феликс.

— За один раз это опасно. По маленькому будем играть. В другой раз.

— Другого раза не будет! Неужели ты не понял? Давай, братишка. Не подведи.

Муха опять что-то заподозрил и подошел. Феликс изобразил, что увлеченно щелкает по клавиатуре. Муха посмотрел подозрительно, но ничего не сказал.

— У меня нет прямых данных, но что-то говорит мне, что нас контролируют! — выдал Миша опасную новость.

— Работай милый! Работай! — прошептал Феликс.

— Они знают про нас! — Миша был в истерике. — Нас сканируют. Я больше не могу!

Красная точка в углу погасла.

— Я все! — с облегчением отчитался Феликс.

Муха покачал головой. То ли с одобрением, то ли с подозрением. Пришедший в себя Пятрас помог отсоединить порт. Муха, нетерпеливо постукивая ногой, поторапливал. Хоть мог и не стараться, Пятраса буквально трясло от желания побыстрее выбраться на воздух, и другим передалось его состояние. Хакер спускался не в первый раз, но никогда с ним такого раньше не было.

Они наскоро собрали аппаратуру, кое-как распихали стулья между шкафами и споро двинулись в обратный путь. Пятрас молчал всю дорогу. Лишь на перекрестке шепнул Феликсу:

— Крест по-прежнему там. Только ближе. В следующий раз точно нашу тропку перегородит.

Следующего раза не будет, облегченно подумал Феликс. Они бегом, изрядно запыхавшись, поднялись по лестнице, расселись в машине и, захлопывая дверцы на ходу, устремились прочь от нехорошего места. Муха напряженно посматривал по сторонам.

— Проскочили! — сказал он.

Увидев возвращающийся джип, пограничники зашли в будку. Феликса довезли до места, и Муха дал ему 5 тысяч, пояснив, что остальные получит после проверки результатов операции. Феликс поднялся к себе в комнату, и она показалась ему чужой. В воздухе висел кислый запах. Как в подземелье. Едва он подумал об этом, как его вывернуло наизнанку. Он не мог здесь больше оставаться физически. Захватив рюкзачок с пожитками, рванул к брату.

В окно он увидел старого отца, сидевшего перед газетой объявлений с тупым красным карандашом в руке.

— Идиот! — вырвалось у него, ему стало стыдно, точно при всех свалились штаны.

Он тихонько поднялся к Мише и нашел его в полнейшей прострации.

— Нас чуть не засекли! Ты нас с отцом чуть не погубил! — закричал он, указывая на него пальцем.

— Не ори! — цыкнул на него Феликс. — Ты деньги перевел?

— Какие деньги? Враги были рядом!

— Так ты ничего не перевел? — Феликс впал в бешенство. — Ты, падальщик, ничего не перевел?

Услышав шум, Олег Олегович спросил с нижнего этажа:

— Сынок, у тебя все нормально? Спускайся, я вчерашнюю жареную колбасу разогрел.

— Иди, жри вчерашние разогретые помои, — прошипел Феликс. — Какой же ты трус все-таки!

Расплевавшись, он хотел уйти, когда Миша остановил его и сказал:

— Я нашел дядю Пашу. Ну, помнишь, метр-десять?

— Причем здесь это? Я ему про деньги, которые он профукал, а он про какого-то никому не нужного "дядю Пашу"!

— Может, ты забудешь про эти проклятые деньги, когда узнаешь, где находится дядя Паша.

— Да мне плевать, где он находится! Мне плевать, где они все сейчас находятся! Мы бы кинули их разок и свалили, а ты все напортил из-за своей патологической трусости. Ты подарил наши деньги чужому дяде!

— Дядя Паша в морге, — неестественно спокойно продолжил Миша, изучая его реакцию. — И если ты выяснишь фамилии остальных программистов, которые были до Паши, результат будет тот же. Можешь не сомневаться.

— Это почему?

— Все дело в "Гелионе". Как я уже предупреждал, это не обычная фирма, но она прикидывается обычной. Дает воровать со своих счетов, а потом прихлопывает как тараканов. Ты и после этого хочешь кинуть фирму "Гелион"? После услышанного ты ведь больше не заставишь меня воровать?

Феликс со всем согласился, но в голове его почти сразу созрел новый рискованный план.

Обычно благодушный, Поня был вне себя. В поисках обидевшей его бабы он задействовал все связи. Зашуганные братвой местные в "Осьминоге" не появлялись уже давно, оставались приезжие. Через знакомых в ментовке Поня составил фоторобот наглых девиц и разослал своих людей по всем гостиницам. В "Морже" их опознали.

Поня торопиться не стал. Надо было растянуть удовольствие. Ему не хотелось, чтобы девицы умерли сразу. Посему он лично отправился в рыбацкий поселок и присутствовал при закладке на огонь огромного чана со смолой, куда спокойно могли поместиться два человека сразу, но он уже твердо решил бросать их по одной.

Бандит грел у огня здоровую руку. Смола в чане булькала и плевалась. В такт он приговаривал "Чоп-Чоп". На душе, если это можно было назвать душой, было радостно. Хотелось петь.

На дело Пончик взял восемь человек. Бандиты терпеливо ждали с самого утра на двух машинах, поставленных наискосок от гостиницы. В салонах играла музыка. Поне никогда не было так хорошо.

Ничего не подозревающий, Картазаев вернулся в девять утра. Связавшись по зипу с Гномом, велел добыть список команды "Кобры" и желательно с фотографиями.

Рая поставила чайник и предложила Картазаеву позавтракать. Он пытался вспомнить, когда ел в последний раз, но с первого захода это не удалось.

— Мне нужно мясо, — произнес он слова, которые в последствии снились ему в кошмарных снах, но сейчас прозвучали как ничего не значащая фраза. — Я израсходовал слишком много энергии, пока шел пешком. Приглашаю в ресторан.

Они спустились вниз, где люди Пони засекли их в вестибюле.

— Мужичка на колбасу, девку забираем, — приказал Поня. — Жалко, что она одна, но вторую мы тоже вычислим. Никуда она не денется. Эту колоть будем.

Когда бандиты разом вышли из двух машин, Поня гордился собой как никогда. В длинном не по росту пальто и черных туфлях с загнутыми заточенными острыми носами сам себе он напоминал героя модного фильма "Отморозки".

Картазаев с Томлевой ждали заказанный завтрак, когда к ним через весь зал прошагал огромный лысый детина. Картазаев и глазом не успел моргнуть, как здоровяк с ноги перевернул на него стол. Все сложилось крайне неудачно для него, и он, получив ребром стола в челюсть, мгновенно отключился.

Больше здоровяк ничего не успел. Нечто выметнулось на него сбоку, и в следующую секунду на него обрушился град сокрушительных ударов. От лысого только зубы полетели вперемешку с кровавой юшкой, и он обвалился на пол, чтобы подняться на ноги уже спустя неделю в реанимации. Томлева, рефлекторно вошедшая в боевой режим, в двух местах проломила ему череп.

От двери бежали трое. Томлева едва успела повернуться к нападавшим, как они врезались в нее все трое. Одному она с ходу перебила трахею, но тут же нарвалась на профессионально выполненную подсечку, упала, когда пыталась вскочить, ее пинали в живот, не делая скидки, что женщина.

Добив почти до бессознательного состояния, ее прижали к полу и вывернули руки, точно крылья раненой птице.

И только тогда, удостоверившись, что ситуация под контролем, в зал вошел Поня в сопровождении оставшихся четверых отморозков.

Подойдя, дулом пистолета он поднял подбородок Томлевой.

— Ну что, сучка, я же сказал, что мы еще встретимся.

Девушка молчала, лишь шумно дышала.

— А это кто? Твой дедушка? Можешь с ним попрощаться. Впрочем, не надолго.

Отойдя на метр от лежащего, чтобы не забрызгаться, он направил пистолет в голову Картазаева и выстрелил. Рая смотрела только на оружие. Она никогда раньше не форсировала раскрытие Паруса, инструкторы предупреждали о чрезвычайной болезненности процедуры.

Потревоженный Парус явил себя девушке сильной болью в висках, неимоверной тяжестью и ломотой во всем теле, словно мстил. Воздух загустел, фигурки бандитов застыли, она же наоборот начала двигаться.

Выдергивая руки из лап бандитов, она кричала от боли. Бандиты не думали помогать ей и ослабить хватку, да и физически это было невозможно. Парус не пускал. Впрочем, с бандитами он обошелся еще более безжалостно, переломав все кости в кистях.

Потом она выпрямилась, поднимая, словно штангу мутный свинцово тяжелый воздух. Когда делала шаг, ощущение было сродни тому, что помещение под потолок наполнено металлической стружкой, и она вынуждена по ходу раздвигать ее.

Картазаев лежал на полу, и в сантиметре ото лба в воздухе миниатюрным космическим кораблем висела пуля. Воздух плавился перед ней, а позади оставалось нечто вроде воздушного буруна. Рая с усилием нагнула непослушное негнущееся тело, взяла полковника за рубашку и оттащила на метр вбок.

Словно пушинка пуля спланировала на пол. Острый нос медленно деформировался о препятствие, на глазах делаясь огненно красным. Поверхность пули потеряла гладкость, покрылась мягко перекатывающимися морщинами. Потом пулю занесло совсем как автомобиль, и она беспорядочно кувыркаясь, полетела в глубину зала.

— Не понял! — вопль Пони разом выдернул ее из-под сени Паруса.

Рая поняла, что Парус закрылся, подарив лишь кратковременную отсрочку. Начался Откат. Тело сделалось неподъемным. Когда Поня оттолкнул ее, она не удержалась на ногах, упала и вяло задергалась на полу, словно рыба, выброшенная на берег.

Поня поставил ей ногу на плечо и навел пистолет в голову. Она смогла лишь безвольно прикрыть глаза.

— Не спеши, дружок! — раздался озорной голос, и возникшая словно ниоткуда Ритка выбила оружие у него из рук.

Поня хорошо усвоил предыдущий урок, поэтому сразу отбежал к выходу и уже оттуда истерично закричал:

— Убейте ее, олухи! Это она!

Один из мужчин с размаха ударил девушку в лицо. Ритка молча облизала кровь с разбитой губы и ударила в ответ. Рассвирепевший мужчина сцепился с ней, но не смог удержать, когда вместо хрупкой девушки в захвате оказалось нечто, напоминающее дикую кошку. Ритка изворачивалась и лупила его коленями, кулаками, головой, куда смогла достать. Через секунду с ним было покончено.

Второй бандит не понял этого и еще ухмылялся, но она стерла ухмылку с его лица, в немыслимо короткий интервал времени ударив три раза кряду, пока он не упал, причем уже первый удар оказался нокаутирующим.

Третьего она размашисто взяла на бедро, гибкое подвижное словно ртуть женское бедро, но противник забыл обо всех девичьих прелестях, когда она едва не вышибла из него дух о мраморный мозаичный пол.

Когда она выпрямилась в окружении троих поверженных врагов, перед ней оказался бандит с пистолетом.

— Если хочешь жить, уходи, — честно предупредила она.

— Да кто ты такая? Подстилка подзаборная! — выкрикнул бандит.

Зря он так сказал. Глаза Ритки сузились в две щелочки, и Рая поняла, что Парус вновь открылся, после чего девушку уже ничего не могло сдержать: она увернулась от первой пули с такой легкостью, с какой первоклассница уворачивается от брошенного мяча. Затем вывернула руку с пистолетом в хозяина оружия. Затвор задергался, глухо бункнули 3 или даже 4 выстрела. Все было кончено.

Ритка оглянулась, ища главаря, но оказалось, что Поня, воспользовавшись суматохой, ретировался. Ритка кинулась за ним и догнала бы, но была остановлена подругой. Рая умоляла помочь пребывающему в беспамятстве Картазаеву.

Подруги с трудом дотащили Картазаева до номера. Привести его в чувство так и не удалось.

— Это его тот здоровяк приложил, — переживала Рая.

— Не угадала, подруга. Это ты его, когда подняла Парус. Это было впечатляюще. Я бы ни за что не поверила, если бы не видела все своими глазами.

— Он очнется? — обеспокоилась Рая.

— Сомневаюсь. Мозги всмятку. Ты ж его Парусом как бульдозером двинула.

Они посмотрели друг на друга и одновременно вспоминали про витазин. Применение столь мощного реагента должно было согласовываться с Москвой, но времени не было.

— Могут начаться необратимые процессы, — пояснила Ритка.

Она решительно разболтовала зип и достала заветную ампулу. Из-за чудовищной дороговизны ампула имелась в единственном экземпляре. Это была настоящая панацея от всех болезней, стоящая не меньше небольшого, а может и большого авианосца. Женщины оглядели Картазаева, на котором не было живого места.

— Следовало бы его целиком намазать, — проворчала Ритка. — Но где столько витазина взять. Ладно, раз я решила его спасти, то этому уже ничто помешать не может.

Она сделала укол. Им казалось, что они видят сон. Картазаев преображался. Потемнели волосы на голове и груди. Лицо разгладилось, исчезли морщины и мешки под глазами. Тело молодело, кожа становилась упругой и подтянутой.

Картазаев дернулся, и подружки опрометью отскочили.

— Он про тебя не должен знать, — предупредила Рая.

— Девки, я хочу этого крутого парня! — воскликнула Ритка.

— Перебьешься, — Рая захлопнула дверь у нее перед носом и услышала вопрос Картазаева:

— В этом доме есть полотенце?

Она улыбнулась. Вольд вернулся.

…Рыбаки до позднего вечера кипятили смолу, как велел Поня, но так никого и не дождались.

Глава 7

— Эй, матрос! — возглас первоначально утонул в общем гомоне безымянного портового кабака.

Воздух был настоян на кубометрах крепкого кубинского табака, в порт недавно пришел сухогруз из Гаваны. Разгоряченные тела издавали аромат, ничем не отличаемый оттого, что стоит в конюшне с молодыми конями. В общем, обстановка совершенно не напоминала ту, что сопутствует романтической встрече. Здесь гуляли мужчины, искавшие быстрого и дешевого секса, и женщины, которые эту малую услугу им предоставляли. Судьбе было так угодно, чтобы единственная встреча Картазаева и Ритки Власкиной произошла в этом непритязательном свинарнике.

— Эй, матрос! — повторил Картазаев более требовательно.

Девушка в обтягивающих брючках и кожаной куртке, светловолосая, коротко стриженая, с вздернутым носиком, меньше всего походила на матроса, но откликнулась.

— Швартуйся! — великодушно кивнул Картазаев на место рядом с собой.

— Тебя как зовут, красавчик? — спросила Ритка и одним движением смело провела ему рукой по голове, щеке и груди.

— Вова, — представился Вольд. — У меня очень сильная чага.

— А что это?

— Если ты пойдешь со мной, я тебе ее покажу, — Картазаев подмигнул собутыльникам из яхт-клуба, те заржали. — Ты еще такой чаги в своей жизни не видела.

Она предложила для начала потанцевать. В сотрясающем дешевый кабак грохоте они стали выделываться друг перед другом. Ритка вошла в раж, сладострастно изгибаясь всем телом. Узкие брючки яростно обтягивали ее пульсирующие ножки. В танце она высовывала язык, в общем, провоцировала, как могла. Когда они кружились, взяв друг дружку под локти, она почти со всей силы потянула партнера на себя. Вольд на мгновение стал собой и с недюжинной силой дернул на себя, девушка буквально влипла в него. Он отстранился и, взявшись за горячую девичью талию, завертел в вихре танца дальше. Ритка страстно желала, чтобы танец никогда не кончался. Может быть, впервые в жизни она встретила настоящего мужчину. Сильнее себя, загадочнее, он бы мог подарить ей настоящее наслаждение. Мог бы?

Она грустно усмехнулась про себя. Она была более чем убеждена, что их чувства совершенно различны. Когда она дотронулась до его упругих волос, ее словно током ударило. Едва он взял ее руку, она трепетала внутри. Но что чувствует он? Предвкушение обычного и очередного любовного приключения. Способ избавиться от назойливого желания хотя бы на некоторое время, чтобы спокойно заняться основной работой. Он ведь под прикрытием, устроился в элитарный яхт-клуб. Рая убьет, если узнает, как она воспользовалась вырвавшейся у нее информацией.

Но она-то не работает под прикрытием! У нее все всерьез. Ритку разрывало от переполнявших чувств и оттого, что она не может ему открыться. Даже заикаться об этом не стоило. Она была наслышана, как резиденты "Смерча" решают проблемы, грозящие разоблачением. Иногда ей хотелось, чтобы он ее убил, потому что не было сил терпеть любовное томление. Ей необходимо было избавиться от него не меньше, чем ему.

Что-то мешало ей легко и просто пойти на очередную близость. Мало что ли их было. Миллион. Ритка никогда не отказывала себе в удовольствии. В любви для нее не существовало запретного. Она вылюбливала очередного любовника до капли, до полного бессилия. Были среди них и женщины, но лишь оттого, что они могли дать почувствовать то, что не почувствуешь ни с одним мужчиной.

Ни с одним, но не с этим. Ритка закатывала глаза. Господи, как, наверное, он умеет любить. Это как если бы она встретилась сама с собой, только в брюках! Она засмеялась, каламбур получился. Она ведь в брюках.

— Ты пьяна! — сказал Картазаев, сам он пил не пьянея, эта чертовка с вздернутым носиком и задницей упругой, словно ртуть, здорово его завела, и он хотел, боже, как он хотел ее.

— Поедем в отель! — предложила Ритка.

Они ехали в такси и страстно целовались. Он шарил по ее натянутым брючкам, и в низу живота стало настолько тесно, что он лопнул бы, если б она не догадалась расстегнуть ему ширинку. Он так и поднимался в лифте с расстегнутыми брюками, ему было все равно. И уже в номере, когда счастье было так близко, Картазаев принимал душ, Ритка вдруг поняла, что не имеет права его просто так украсть.

Картазаев, выйдя из душа и не найдя предполагаемой партнерши, впал в неистовство. Черт побери, он не мог даже показаться из номера, чтобы найти первую попавшуюся женщину, потому что на него не налезли бы его собственные брюки. Внезапно в номер постучали. Картазаев торопливо распахнул дверь, думая, что это вернулась одумавшаяся женщина. За дверями действительно оказалась женщина. Рая неуверенно переминалась с ноги на ногу.

— Горничная передала мне, что вы ждете меня. Что случилось?

Халат распахнулся на нем, и она поняла, что случилось. Картазаев взял ее за руку и втащил в номер. Когда он направился к раскиданному дивану, она шла за ним словно сомнамбула. Вольд взялся за ворот ее халата и стал счищать с нее одежду, словно кожуру с некоего экзотического фрукта. Халат, потом в скатываемый рулончик угодил лифчик. Под беспощадными мужскими руками слабо треснул шелк трусиков.

Совершенно голый он сел на диван и потянул ее к себе. Она легла, закрыв глаза и уткнувшись ему между ног. Нечто мимолетно коснулось ее щек и губ. Она приоткрыла рот, готовясь к жадному необузданному сексу, ведь она видела, а теперь и чувствовала его возбуждение, но он стал ласкать ее сильными горячими руками. Соски напряглись, в паху сделалось горячо. Вольд перевернул ее на живот, опустил огненный язык на шею и начал долгое путешествие вниз через все тело. Рая чуть не умерла от наслаждения прежде, чем его язык закончил путешествие в заветной ложбинке. Она рывком развернулась и обеими руками стала ласкать его пульсирующее мужское естество. Потом запрокинулась на спину и буквально втащила Вольда на себя.

Белобрысая девчонка в кожаной куртке всю ночь просидела пол окнами отеля, глядя на окна их номера. Они не гасли всю ночь.

— Погода стремительно портится, уважаемые радиослушатели! Скорость ветра 18 метров в секунду. Волнение на море 4 балла. Дозвонившийся слушатель по имени Саша сообщил, что в порту запрещена высадка лоцманов на внешнем рейде. Там как раз парится пара вьетнамцев с тухлым рисом. А у нас в эфире прекрасная погода, господа. Слушайте "Морское радио"! — Тужман зло выкрутил ручку.

— Что с тобой, дорогуша? — спросила Нелли.

— Они портят мне настроение, — проворчал Эдик. — Я выложил за свою новую яхту 166 тысяч евриков и хочу ее сегодня обновить, а эти придурки пугают своими дурацкими баллами.

Когда шикарный представительский лимузин подъехал к яхт-клубу, его владелец уже ждал, слегка согнувшись в некоем подобии полупоклона.

— Как вам моя яхта? — небрежно спросил Тужман.

— Замечательный выбор! — провозгласил хозяин, он лучше всех был осведомлен, что у этого высокомерного индюка нет ни гроша за душой, но за все сторицей платил капитан порта.

У причальной стенки швартовались многие яхты, но "Лебедь" выделялся из их числа, словно остальные были никчемными гадкими утятами. "Лебедь" принадлежал к редкой модели "Алга 46" и имел в длину 15 метров.

— У него шикарный вид, — заметила Нелли.

— Водоизмещение 12 тонн. 6 кают люкс внутри, — зашелся хозяин.

— Ладно, заканчивай базар. Когда мы поедем? — процедил Тужман.

— Вы хотите спросить, когда мы выйдем в море? К сожалению, прогноз погоды не совсем благоприятный. На море волнение. Совсем небольшое.

— Мне плевать на волнение. Все сегодня говорят о волнении. Я хочу выплыть в море на своей новой большой лодке! — завопил Тужман. — И нечего тут девочек из себя строить. Если будете и дальше дурку валять, я позвоню папе. Своему будущему тестю я хотел сказать! И он вас научит работать, лодыри!

— Конечно, конечно, — покорно проговорил владелец, если человек идиот и хочет покататься в шторм на море, это его дело, может даже на красный светофор дорогу переходить, это его сугубо идиотское дело. — Сейчас я позвоню дежурной команде. Или вы захотите сами править?

— Что я похож на матроса, по-вашему? — кипятился Тужман. — Звоните и поскорее. Если выйдем в море через пятнадцать минут, плачу премиальные каждому члену команды.

Радиобраслет пискнул, когда Картазаев был в душе, и он, обмотавшись полотенцем, пошел к телефону в кубрик старшего матроса.

— Чего надо? — недружелюбно спросил он у Гнома.

— Сладкая парочка гусь да гагарочка — Тужман и капитанская дочка собираются покататься на море на собственной яхте. Я думал, тебе будет это интересно. Раз ты спас девчонку один раз, может, спасешь и во второй?

— С чего ты решил, что ей что-то угрожает?

— Объявлено штормовое предупреждение, а женишок ее в море тащит, хотя все стремятся, наоборот, на берегу укрыться. Странно все это и навевает некоторые мысли. Смерть невесты выгодна ему по многим параметрам. Не будет девчонки, он капитана быстренько приберет к рукам через ее мамашку. Эмма от него без ума. Она еще не знает, что он половину папашкиных денег в казино спустил. И еще она не знает про его очень большой долг, который он жаждет погасить из капитанских денежек. Есть идея, сообщить Эмме про его неблаговидные дела.

— Не вздумай. Ты можешь распугать всю рыбу. Мне ловить будет нечего. Козыри прибережем на потом. А девчонкой я займусь.

— Ты это самое…хорошо плаваешь?

Картазаев послал Гнома и, наскоро одевшись, побежал в кубрик дежурной команды, где круглосуточно находились моряки, готовые по первой прихоти клиентов яхт-клуба выйти в море. Картазаев был уверен, что в такую погоду легко найдутся желающие уступить свою очередь выйти в море, но ошибся. Тужман пообещал бонус, теперь все лезли на рожон, лишь бы отхватить пару лишних сотен. Как будто они могли им пригодиться на морском дне. Тогда он выбрал одного грузина, который показался ему наиболее жадным и, дождавшись, пока остальные выйдут, в лоб предложил ему пару сотен за то, чтобы тот уступил ему свое место. Грузин выхватил у него деньги и гортанно просил:

— Ты мэня хочэш купит за два сотня? Всего два? Дай пят сотня, и я не скажу, что ты что-то затевал!

Картазаев дал ему под ухо, и грузин сел на рундук. Вольд забрал денежки, приговаривая:

— Извини, ты же отказался, а это государственные деньги, уж как-нибудь я сам их пропью.

Через четверть часа "Лебедь" отдал швартовы. Кроме Картазаева были еще четверо матросов и официант из ресторана морвокзала, специально нанятый для приготовления коктейлей и бутербродов. Остальные покосились на вновь прибывшего, а старший из них, крикливый и тощий мужичок по имени Толик спросил:

— А где грузин?

Картазаев сказал, что он за него, остальные члены команды лишь переглянулись. Хоть никто ничего не сказал, чувствовалось, что они что-то заподозрили. На выходе из бухты их догнал катер, выбрасывающий из сопла струю воды в метр толщиной. Сирена издала хватающий за душу вой. Яхту застопорили, и с моторки на борт споро перебрался коренастый коротконогий человек в тельняшке под камуфляжным комбинезоном.

— В чем дело? Почему затормозили мою лодку? — недовольно спросил Тужман, появляясь из каюты в обнимку с Нелли.

— Спасательная служба. Старшина 1 статьи Липатников. Почему нарушаем?

— Достали вы меня со своим штормом! — возмутился Тужман. — Я плачу деньги и имею право кататься, когда хочу! Мы в свободном государстве.

— Я не об этом, — отмахнулся старшина. — Почему без спасжилетов? Немедленно одеть или в море никто не выйдет.

Тужман, скрепя сердцем, велел одеть жилеты. Когда Картазаев хотел пройти к рундуку за обмундированием, старшина ненавязчиво сунул ему в руку смотанный в тугой рулон пояс с прикрепленным небольшим кислородным баллоном. Пояс украшала крохотная печатка ФСБ.

— Вернетесь, получите выговор за самоуправство и неоправданный риск, — тихо проговорил старшина. — Если, конечно, вернетесь, в чем лично я сомневаюсь. Со стороны сопредельного государства двигается шторм в 8 баллов.

Со словами "счастливо покататься!" старшина отбыл, и плавание продолжилось. Погода установилась на загляденье. Цвета выглядели удивительно контрастными. Море было ярко синее, а чайки ярко белыми. В общем, как понял Картазаев, все шло к катастрофе. Только команда этого не понимала, хоть и не походила на юнцов, вышедших в первое плавание.

Тужман с красавицей в бикини расположились в шезлонгах на баке. Вышколенный официант прислуживал им. Нелли смеха ради расстегнула ему ширинку. У того руки были заняты подносом, так что некоторое время парень простоял с высунутым достоинством.

Команда, не обращая внимания на пассажиров, молча и сноровисто управляла парусами, и вскоре яхта набрала максимальный ход, вспарывая лениво плещущую волну, словно острый нож шпротный паштет. Да они не в первое плавание идут, а в последнее, понял Картазаев. Он подумал, что вся его конспирация неуместна, потому что его уже решили утопить вместе с невестой. Когда они с одним из усатых матросов прошли на ют, чтобы протравить линь, Картазаев спросил в лоб:

— Братва, что вы задумали?

Усатый даже не глянул в его сторону, но когда отошел к Толику, то Картазаев услышал, как он сказал:

— Грузин много болтает.

Толик буквально взвился и вскоре предстал перед Картазаев во всем своем гневе.

— Так ты скажешь, где грузин? Грузин никогда бы не отказался от премиальных, потому что грузин очень жадный, чтобы отказаться. Куда ты дел грузина? А не то, — и красноречиво указал за борт.

Картазаев, оставшийся стоять на юте, увидел, как к нему с двух сторон заходят остальные трое матросов. Полундра, подумал он. От драки спасла внезапно взвывшая сирена. Яхту догнала еще одна моторная лодка.

— Я должен срочно уехать, — сообщил Тужман Нелли после коротких переговоров. — Проблемы в порту. Но мы, конечно, потом встретимся и продолжим.

Встретимся на морском дне, добавил Картазаев про себя. Тужман перелез на моторку, помахал рукой и, сразу потеряв интерес к невесте, отбыл. Не прошло после его отплытия и четверти часа, как по радио пришло официальное штормовое предупреждение.

— Внимание всем судам! Приближается шторм "Надежда"! Мощность в эпицентре 9 баллов. Порт "Алга" закрыт. Всем судам принять экстренные меры безопасности.

Картазаев посмотрел на коллег и спросил:

— Вы что — идиоты?

Однако те продолжали править в открытое море.

— Тебе деньги заплатили, грузин? — соизволил спросить Толик. — За просто так такие деньги не платят. Все грузины дураки или ты один такой?

Картазаев решил попытать шанс у капитанской дочки. Нелли, как ни в чем не бывало, продолжала принимать солнечную ванну. Лифчика на ней как не бывало.

— Вы можете остановить этих остолопов, — сказал Картазаев. — Прикажите поворачивать к берегу.

Нелли пострела на него сквозь бокал и заметила:

— Какой красавчик. Тебя как зовут?

— Вова, — сказал Картазаев и осекся.

— Мы раньше никогда не встречались? — спросила она.

Тема была опасная, хоть Картазаев теперь был молодой и красивый, а спасший красотку инспектор старый и больной.

— Ты, наверное, у папашки в порту работаешь. Знаешь, кто мой папашка?

— Знаю. Он тот, кто скоро займется твоими похоронами!

— Какими похоронами? — недоуменно спросила Нелли.

— Потонем мы все как собачка у Муму, вот что! — воскликнул Картазаев.

Толик дернул его за плечо и зло ощерился:

— Не пугай хозяйку, грузин. Если наложил в штаны, так и скажи.

Опять все четверо были здесь. Картазаев оглядел их и сказал:

— Еще не наложил, но если желаете, я могу их описать, — и столкнулся с внимательным взглядом Нелли. — Я в фигуральном смысле. А вам бы девушка не помешало накинуть верхнюю часть купальника, солнце, знаете ли, вредно действует на молочные железы. Особенно, такие развитые как у вас. Их беречь надо и припадать исключительно нежно, губами.

— Хам, — негодующе вынесла вердикт Нелли.

— Грузин хозяйке хамит! — негодующе загалдели матросы.

— Да, я хам. Я хочу жить в отличие от вас — придурков!

Ближний матрос так пихнулся, что он едва не утоп раньше всех, но успел схватиться за леер. Чтобы его не начали бить, полковник побежал вдоль борта. Когда палуба кончилась, он забрался на далеко выдающийся вперед бушприт. Сидя над бегущей волной с одной стороны и бандой обезумевших матросов с другой, он не нашел ничего лучшего как выкрикивать ругательства им в лицо. Несмотря на все немыслимые оскорбления, которые им он наносил, матросы сноровисто что-то искали. Возможно, ружье.

Внезапно, обдуваемая доселе сильным встречным ветром, яхта на полном ходу влетела в вакуум. Полный штиль. Разом исчезли чайки. В абсолютном молчании на яхту катилась белая стена. Сначала она проделывала это сбоку, потом море начала закручиваться кверху, и стена стала валиться откуда-то из-под небес. Матросы загалдели и кинулись наутек. Картазаев, чувствуя в животе неприятную пустоту, заторопился следом, а торопиться не следовало, потому что он почти сразу запутался в такелаже. Единственная удача, что он не успел распутать трос до того, как их накрыло.

Матросы, галдя, спускали аварийный плот, Картазаев недоумевал, куда они подевали Нелли, пока не увидел ее испуганное лицо в иллюминаторе запертой рубки. В следующее мгновение стало темно как ночью, и ударила волна такой силы, что затрещали стальные мачты. Картазаев задохнулся, его легкие были полны воды. Когда первый вал схлынул, оказалось, что он висит верх ногами, подвешенный за бушприт.

Яхта почти легла бортом во впадину, образовавшуюся между двумя валами метров десяти каждый, грозящими обрушиться каждую секунду. Картазаев подтянулся к бушприту, выдернул ногу и прыгнул на палубу. Валы разом обрушились, впадина стала верхушкой гребня, и яхту выдавило наверх. Палуба скакнула навстречу, и Картазаев довольно неловко поймал ее на встречном движении. Его едва не скинуло за борт, но он успел закрепиться на выступающих частях рангоута.

Как оказалось, они до сих пор умудрились не потерять паруса, но это было явление временное. Ликтросы порвало с легкостью, с какой старая бабушка отрывает нитку. Паруса стали рваться по шкаторинам, расползаясь на глазах. Трепещущей парусиной полковнику едва не выхлестнуло глаза. Он дополз до рубки, влез в люк и крикнул Нелли, чтобы она включала двигатель. Девушка была в ужасе и вряд ли способна была что-нибудь включить. Забившись в угол между пультом и стенкой, она выла и звала маму.

Картазаеву удалось запустить двигатель, и он встал к румпелю. Перед рубкой была стена черной как смоль воды. Было совершенно непонятно куда править. Стрелка компаса вращалась как пропеллер вертолета. Чтобы прекратить сумасшедшее верчение, он прихлопнул компас кулаком. Когда яхту в очередной раз завертело, стрелка даже не шелохнулась. На секунду они замерли на вершине многометровой волны, потом устремились вниз.

— Держись! — успел предостеречь Картазаев. Его швыряло то на потолок рубки, то било об пол.

Яхта падала долго. Потом был удар и…скрежет. Картазаев не верил глазам: они сели на мель. Скорость резко упала. Картазаев еле удерживал румпель: скрежеща раздираемым днищем, яхта ползла по рифам. Это походило на материализовавшийся кошмарный сон. Вокруг торчали валуны, поросшие водорослями, между которыми возились мальки и крабы.

Догнавший шхуну вал ударил в киль и вознес до уровня седьмого этажа, чтобы уронить вновь. Сдерживая тошноту, Картазаев с упорством маньяка продолжал удерживать штурвал. И это несмотря на то, что очередным ударом оторвало не только мачты, но и двигатель.

Яхту тащило по камням, и она получила множество пробоин ниже ватерлинии, куда стала быстро набирать воду. Они тонули.

"Лебедь" отлетался, следовало подумать о собственном спасении. Картазаев вытащил из-под пульта дрожащее существо, бывшее некогда красоткой Нелли. Выбив заклинивший люк, с нею на руках он выбрался наружу под хлещущие со всех сторон ледяные струи.

Прижав к себе девушку, он обмотался спасательным поясом ФСБ и включил надув. Неизвестно, сколько туда нагнали атмосфер умельцы конторы, но пояс чуть их не угробил. Он состоял из множества полос, которые, распрямившись, надежно укрыли тело, словно в кокон. Кокон был рассчитан на одного, и едва не задушил людей в первый же момент. Он с такой силой прижал людей друг к другу, что создал такую близость, которая в сексе может только сниться. По существу пояс имел их обоих, так как дышать они не могли. Картазаев уперся изо всех сил, не разбирая куда, то ли в давящие стенки, то ли в саму девушку — и только тогда они смогли вздохнуть.

Волной их сбило в море, и они поплавком задергались на бушующих волнах. В щели кокона в последний раз можно было лицезреть взбирающийся на водяную гору "Лебедь". Это было страшное зрелище. Ниже ватерлинии имели место быть сплошные лохмотья. В разверзшемся кормовом отсеке пылало открытое пламя, горело дизтопливо.

Нелли, хлюпая носом, зарылась лицом у Картазаева на груди. Ее выдающиеся груди терлись у него в районе живота, но он лишь отметил эту деталь и сразу забыл про нее. Гигантские валы ходили вокруг тихого мирка, грозя растоптать в любой момент, размолоть, растереть в пыль. Картазаев лихорадочно выкручивал радиобраслет, тщась послать сигнал в эфир, и в этот момент их накрыло.

Нагрузки оказались столь велики, что девушка потеряла сознание сразу. Картазаев некоторое время держался за счет волевых качеств. Кокон выкручивало как белье в сушке. Полосы, способные выдержать проезд среднего танка, лопались одна за другой. Вскоре вокруг них было одно решето. Настал и такой момент, когда Картазаев оказался в воде безо всего. Нырнув, он выволок на свет Нелли и погреб. Куда? Кругом было все черно, вздымались волны. Пена достигала нескольких метров. В воду били молнии. Имел место быть ад на море.

Полностью потеряв ориентацию, Картазаев продолжал упорно грести. Девушка лежала на нем, волосы ее стелились по воде, словно водоросли. Единственное, что понимал Картазаев, это то, что он не может просто так утонуть. Любой, но только не он. Он сам не знал, откуда в нем взялась эта уверенность, но уверен он был на все сто!

Глава 8

Первыми словами Нелли, когда она пришла в себя, было "Мы утонем". Волнения на море к этому времени сделались незаметными и плавными. Картазаев с девушкой мерно вздымались верх, затем плавно съезжали вниз, как если бы находились на спине гигантского верблюда, неспешно путешествующего по своим важным делам и которому не было дела до пары примостившихся на горбу муравьев. Небо заволокло грозовыми облаками, было темно как ночью. Чтобы легче было удерживаться на плаву, Картазаев избавился от тельняшки и штанов, а чудо-туфли повесил на шею, связав шнурки.

— Мы утонем. Где берег? Куда плыть? — повторяла Нелли. — Кругом море без конца и края.

Картазаев возразил, что море только кажется без конца и края, на самом деле это такая штука, в котором плывешь, пока не утыкаешься лбом в остров или другую ерундовину, которая не дрыгается под ногами.

— Шут! — сказала Нелли.

Он хотел сказать ей что-нибудь грубое, но в ответ она вдруг подплыла к нему в темноте вплотную, прижалась и задрожала мелко-мелко словно озябший мокрый котенок. Картазаев успокаивающе похлопал девушку по плечу. Даже в этот момент он был уверен, что их спасут. Полковники просто так не тонут. Он попытался активизировать радиобраслет, но безуспешно. Грозовой фронт экранировал прохождение радиоволн, и связаться с Гномом не получилось. Он прикидывал, сколько может продержаться на плаву. С учетом того, что Картазаев мог даже спать в воде, получалось практически безграничное время. Переохлаждение ему не грозило. Даже несмотря на то, что температура воды упала градусов до 17, плевать он хотел на такую температуру. Единственное, что его настораживало (не беспокоило, а именно настораживало), это то, что Нелли, дочь потомственного рыбака, не умела плавать на спине. Она заявила, что вода в таком случае попадает ей в нос, и барахталась рядом, цепляясь за него. Неизвестно, сколько она могла так продержаться, и Картазаев допускал наступление такого момента, что ничем не сможет ей помочь.

Он дремал, чтобы сберечь силы. Нелли пыталась подналечь ему на грудь и в результате подтапливала. Дрема получилась рваной. Он периодически просыпался, видя одну и ту же картину. Черное небо с несущимися по нему облаками и на его фоне растрепанную голову Нелли с прилипшими волосами и повторяющийся вопрос:

— Ты меня спасешь?

Конечно, твердил он с попугайской настойчивостью. Разумеется. А как же! Тонущая девушка вызывала раздражение. Она беспокоила как гвоздь, внезапно вылезший из подошвы старого ботинка. Вместо того чтобы спокойно отдыхать на мерно вздымающейся волне, он был вынужден беспокоиться, не утонула ли эта б…благородная девица. Уж лучше бы она утопла, внезапно подумал он. Растравливая себя подобными мыслями, Картазаев заснул. Во сне он видел лето. Маленькая девочка с бантиками бегала за ним и теребила за руку. А потом теребить перестала. Забившееся не в тон сердце заставило его пробудиться вовремя. Нелли уходила в глубину. Она не шевелилась, лишь тянула руки вверх. В широко открытых глазах безмерное удивление. И еще. Она была красива как русалка. Картазаев нырнул и, нагнав утопленницу, выволок наверх. Она зашлась одновременно в чихании, отплевывании и причитаниях, что теперь они утонут наверняка, и никто их не спасет. Он встряхнул ее и сказал, что спасет ее, глядя через ее распахнутые глаза прямо ей в душу. Во всяком случае, ей так показалось.

— Да кто ты такой, чтоб обещать? — закричала она.

— Вольд, — сказал он, произнеся это с таким внутренним убеждением, что она сразу поверила с типично женской философией, когда верят не логике, а уверенности, даже если она ни на чем не основана, и как ни странно, это обычно оправдывает себя.

Она поменялись ролями, успокоившаяся Нелли дремала, а он медленно перебирал ногами, удерживая ее на плаву. И так же медленно двигался в произвольном направлении. Но когда он наткнулся головой на препятствие, то получил довольно чувствительный удар. Над ним возвышался борт неизвестного судна.

С радости он разбудил Нелли, и они вместе начали орать, но никто не ответил. Скорее всего, судно легло в дрейф с начала шторма, и в настоящее время команда дрыхла в кубриках. На высоком борту с трудом можно было разобрать название судна. SABARA. Ниже выпуклыми знаками был выложен и регистрационный номер. MF 300.

Поняв, что до команды не докричаться, Картазаев пошел на крайние меры, активизировав один из ботинков. Когда он промял каблук, параллельно борту взмыло лезвие, оставляя яркий пороховой след.

— Из чего вы выстрелили? — озадаченно спросила Нелли.

Картазаев ответил, что из ракетницы. Наверху застучали шаги, вспыхнул сноп яркого света. Хоть Картазаев и успел зажмуриться, но все равно ослеп на некоторое время. Сопровождаемый скрипом шестерен, вдоль борта опустили штормтрап, зачерпнувший концом воду. По нему сошел один из членов команды. На фоне черного блестящего дождевика выделалось белое пятно-лицо. Картазаев с одной стороны, моряк с другой помогли выбраться из воды Нелли. Девушка, оскальзываясь на мокрых ступенях, карабкалась вверх, моряк, сразу позабыв о Картазаеве, полез следом. Едва полковник успел уцепиться за нижнюю ступеньку, как лестницу стали вытягивать, нисколько не заботясь, успел ли он вылезти из воды, а если успел, то не сверзился ли обратно в момент неожиданного рывка. Ничего, я не гордый, решил Картазаев и полез за своим неизвестным спасителем. Нелли с моряком ждали его наверху.

— Вы должны показаться капитану, — сказал моряк по-русски без акцента.

Возмущенный Картазаев потребовал одеяла для себя и Нелли. Моряк равнодушно пожал плечами, но потом крикнул в темноту, и буквально в течение минуты принесли пару одеял в крупную клетку. Они укутались и последовали за моряком. Картазаев оглянулся, но все вокруг было погружено во мрак, а выступающие из темноты детали обезличены насколько возможно.

— Как вас зовут? — спросил Картазаев.

— Вахтенный, — был ответ.

Они сошли по трапу на нижнюю палубу, и моряк постучал в дверь капитанской каюты. Не дождавшись ответа, толкнул дверь и показал жестом, чтобы они вошли. Капитаном оказался благообразный мужчина с длинными седыми бакенбардами. Они поздоровались, мужчина не ответил, лишь слегка наклонил голову. Картазаев спросил, кому они должны быть благодарны за свое спасение.

— Просто капитан, — произнес мужчина.

— В вашем имени есть что-то секретное? — осведомилась Нелли.

— Достаточно называть меня капитаном.

— Мой папа капитан порта Алги. Вы должны доставить нас на берег и как можно скорее.

Незнакомец лишь пожал плечами. Это могло означать что угодно. Что их доставят куда нужно или что выбросят за борт как балласт. Картазаев взял инициативу на себя и сказал, что они очень замерзли, им бы выпить горячего чаю и лечь спать.

— Горячегочая? — усмехнулся капитан. — Я прикажу выдать водки. Чиф!

На вызов появился мужчина в свитере и вязаной шапочке. Выслушав распоряжение, он поманил спасенных за собой. Их новое пристанище оказалось недалеко от каюты капитана и отличалось убогостью обстановки: из мебели имелась лишь двухуровневая койка, и невероятной теснотой. Старпом отлучился ненадолго, принес бутыль с надписью "Арака" и консервы без опознавательных знаков. Из-за отсутствия стола, сложив все на кровать, чиф ушел. Взяв на себя испытание араки, Картазаев осушил ее на треть и передал девушке. Напиток на половину состоял из спирта. Потом он приложил браслет к банке, сделал круг, и крышка отвалилась.

— Как думаешь, кто эти люди? — спросила Нелли, она хлебнула араки и довольно основательно, зря он переживал, что благородную девушку придется уговаривать.

— Контрабандисты. Скорее всего, везут икру или наркоту.

— А нас они не тронут?

— Вообще-то, не должны. Не их профиль. Тем более, тебя можно взять в заложники, а потом потребовать выкуп. Ты же им призналась, кто твой отец.

— Ты считаешь, я напрасно это сделала? Ты как будто обвиняешь меня в чем-то. Но я считала, что это поможет нам быстрее оказаться дома.

— Давай спать, — сказал Картазаев, которому надоели бесплодные споры.

Он не привык заниматься теоретизированием. Только боевой практикой. На крайний случай, у него оставался еще один ботинок. Нелли изрядно развезло, и она хихикала над ним, стоящим в трусах и одном ботинке. Он тычком уложил ее в постельку и, укрыв и своим одеялом тоже, присел в ногах.

— Ты только никуда не уходи, — попросила она с почти детским испугом.

Он сказал нечто вроде, что море такая штука, что даже если захочешь, то никуда не денешься. Просыпаясь в рваном тревожном сне, она видела, как Картазаев сидит у стенки, покусывая спичку. Потом она, наконец, уснула по настоящему, и почти сразу он ее разбудил, положив соленую ладонь на губы, чтоб она не вздумала закричать со сна. Потом указал на иллюминатор. В ночи виднелись огни. Трудно было определить расстояние, но до берега было не больше трех миль. Переборка судна вибрировала, судно на всех парах уходило в открытое море. Не сговариваясь, они побежали к двери, но та оказалась заперта снаружи.

Картазаев снял браслет с руки и, глубоко вдавливая, обвел вокруг замка. Отшагнув назад, пнул дверь, и та распахнулась, оставив замок сиротливо висеть на защелке. В коридоре никого не было.

— Что они мне дали? У меня кружится голова, — сказала Нелли, пошатываясь и не зная куда идти.

Словно вспомнив что-то, Картазаев вернулся и оторвал этикетку с бутылки. Помогая девушке, повел в сторону выхода. Из капитанской каюты доносились голоса. Картазаев подтолкнул Нелли к лесенке наверх, сам приник ухом к замочной скважине. Разговаривающих было двое, один из которых капитан.

— Долго нам еще болтаться в море? — спросил он. — Когда, наконец, прибудет "Гелион"?

— "Гелион" уже в пути, — ответил неизвестный собеседник. — Мозгер утверждает, что ситуация под контролем, и личинкам на борт не пробраться. Но связаться с кораблем пока нельзя.

— Что делать с гостями?

— Ты что, приказа Мозгера не знаешь? Они все покойники.

Картазаев напрягся, и словно почувствовав его напряжение, голоса разом оборвались, и начали приближаться шаги. Картазаев оглянулся и убедился, что Нелли даже не ступила на лестницу и спит, привалившись головой к перилам. Он опять приник ухом к скважине и, дождавшись, чтобы незнакомец подошел вплотную, отшатнулся и со всей силы пнул в дверь. Та поддалась на десять сантиметров, после чего уперлась в соперника с такой обреченностью, как если бы он весил тонну. Картазаев еще напер, надеясь свалить оппонента, куда там. С тем же успехом он мог пытаться сдвинуть Великую китайскую стену.

Махнув рукой на приличия, он кинулся к лестнице и, подхватив Нелли, вознес на палубу. Картазаев сразу направился к борту, надеясь найти там положенную по штату спасательную шлюпку, по пути ему пришлось отпустить девушку, чтобы позаимствовать топор с пожарного щита. Заодно он взял лопату, но лишь затем, чтобы швырнуть в неясную тень на полубаке. Тень исчезла, послышался цокот, как от когтей, но Картазаеву некогда было заниматься пустяками. Он нашел шлюпку, висящую на двух стропах. Полковник с ходу перерубил одну. Шлюпка клюнула носом и повисла вертикально. Картазаев рубил второй строп, когда увидел, как появившийся из рубки чиф целит в Нелли из винтовки. Полковник прыгнул, уже понимая, что не успевает, а также то, что девушка невольно оказалась между ним и стреляющим. Впрочем, это не доставило морального дискомфорта, на таком расстоянии пуля прошила бы их обоих. Очень нежная субстанция, эти девушки, как для ласк, так и для летящей пули.

Выстрела, однако, не последовало, возможно, что у чифа заело затвор. Не веря удаче, Картазаев прижал девушку к стене и махнул на удачу топором. Вот тут выстрел грянул, расколов лезвие пополам и едва не вырвав топорище из рук. Впрочем, полковник сам избавился от орудия, швырнув в чифа и заставив скрыться в норе, из которой тот вынырнул.

По всем расчетам у них оставалось пара секунд в запасе, прежде чем на шум соберется вся команда странного судна. Картазаев вскочил на перила, направил ботинок на трос и активизировал оставшийся заряд. И почти не промахнулся. Лезвие чиркнула по канату и перерубила его на девяносто процентов, но шлюпка осталась висеть. Картазаев прыгнул на поврежденный строп и стал дергать, надеясь разорвать.

— Вольд!

Нелли протягивала руки, не замечая набегавших со спины матросов. Картазаев понял, что если сейчас она не прыгнет, то останется на судне навсегда. В едином порыве он ухватился за нее, и в этот момент строп лопнул. Шлюпка ухнула вниз, увлекая Картазаева за собой, а он, в свою очередь, вытянул девушку из возникшей кучи — малы. Свалившаяся лодка перевернулась днищем кверху, и они чудом об нее не побились. Борта "Сабары" стремительно пронеслись мимо. Судно даже не затормозило. На корабле не светилось ни огонька, и он сразу растворился в ночи, словно призрак.

Случилось страшное. Картазаев угодил на допрос к тому же самому чудаковатому майору с надутыми щеками под фамилией Штефан. Хотя вполне логично, что спасшие их пограничники передали их в ФСБ. Но чтобы опять к этому уроду, это уже перебор. Допрос проходил в той же самой комнате. Майор торжествующе оглядел его и быстро спросил:

— Фамилия? Имя? С какой целью заброшены в Россию?

Картазаев слегка охладил его пыл, заявив, что пока майор не представиться, разговора не будет.

— Мы с вами раньше не встречались? — подозрительно спросил Штефан.

— Когда? — наигранно удивился Картазаев.

— Так говорите, с какой целью вы были заброшены на территорию России? Чем вызван ваш интерес к международному порту Алги?

Картазаев спокойно и обстоятельно и уже не в первый раз попытался объяснить, что он гражданин России, россиянин, мало того, состоит в яхт-клубе. В сопровождении команды они вышли в море на "Лебеде", который в последствии затонул. Рассказал про "Сабару", которая их подобрала, но, не вдаваясь в детали.

— Вот тут вы врете! — убежденно заявил Штефан. — Согласно оперативной сводке нарушений границ в этот период зарегистрировано не было. Стало быть, судно вас доставившее, легло в дрейф в нейтральных водах. После чего вы надели акваланг и вошли в территориальные воды России в подводном положении. Достигнув таким образом мелководья, вы притопили аквалангическое снаряжение. Скажем, привалили камнями. За дураков нас держали? Признание подписывать будем? Это наилучший выход для вас, гражданин шпион. Максимальный срок за шпионаж 25 лет, но я думаю, вас обменяют раньше. Мы вас в хорошую тюрьму посадим. Подумаем насчет питания. Будете "Морнинг стар" каждый день получать, — после столь многообещающего заявления майор как бы, между прочим, ненавязчиво спросил. — Взрывчатку куда дели? — но, увидев брошенный на него взгляд, поспешил пойти на попятную. — Ладно, обойдемся без взрывчатки. Статью терроризма вам шить не будем. Только нарушение границы, ну и там попытку внедрения в инфраструктуру порта. По рукам?

Картазаев понял, что от этого зануды иначе не отвязаться и обещал подумать насчет признания, но взамен просил отдать часы.

— А там у вас цианистого калия нет? — бдительно пошутил Штефан, но часы велел принести.

Осматривал их майор лично. Во вскрытом корпусе обнаружилась стандартная микросхема с малазийской батарейкой. Мощные процессоры имели размер с песчинку и являлись составной частью самой платы, а режущая кромка имела обыкновение прятаться от чужаков. Ничего не обнаружив, Штефан вернул часы. Картазаева проводили в камеру, откуда он тотчас связался с Гномом.

— Ты? Не утоп? — натужно удивился Гном.

— Не смешно. Мне шьют статью за шпионаж.

— В пользу родной страны? Дожили!

Картазаев попросил Гнома прекратить паясничать. Если можно назвать это "попросил".

— Никогда не слышал столько грубых слов сразу. Чувствуется влияние морских кабаков.

Они перешли к делу, и Картазаев сообщил, где он находится, а также просил узнать, что известно о сухогрузе "Сабара" под регистрационным номером МФ300.Рассказывая о подслушанном разговоре капитана "Сабары" с неизвестным, он вдруг почувствовал смутное томление. Голос незнакомца показался ему по прошествии нескольких часов не настолько уж незнакомым. Возможно, что он даже слышал его раньше. Хоть память и не выдала прямого ответа, Картазаев знал по опыту, что вопрос прочно засел там, будет неспешно перевариваться, без каких-либо специальных потуг с его стороны, и пройдет какое-то время, обязательно всплывет и ответ. Гном исправно записал имя Мозгера, переспросил про личинок.

— Он точно упомянул о личинках? Что бы это значило? Это может касаться биологического оружия. О таких вещах я обязан сразу докладывать в Москву.

— Меня отсюда вытащат? — запоздало спросил Картазаев.

Гном уже отключился, и беспокоить его он не стал. Агент как раз связывался с Москвой, зачем на грубость нарываться. Полковник устроился на нарах и стал изучать этикетку, позаимствованную с бутылки. Надписи были выполнены кириллицей, место и дата изготовления отсутствовали. Арака паленая, понял Картазаев. Он хотел выкинуть бумажку, но в этот момент вернулся охранник и велел собираться на допрос.

Его встретил злой Штефан.

— Мне сейчас звонили насчет вас из Главка. Вы оказывается родственник замначальника, но это вас не оправдывает! — жирные хомячьи щеки майора тряслись от возмущения словно студень. — Я прямо не знаю, что с вами делать. Эти идиоты из главного управления меня с ума сведут. Знают же мой железный характер, и все равно звонят. Меня подмывает перевести вас под усиленной охраной в центральный изолятор. На меня давить не рекомендуется, в таком случае я все делаю назло.

Картазаев был в курсе.

— Посажу вас в камеру к уголовничкам. Пока разберутся, пока найдут вас там, сутки успеете с ними потусоваться. Как вам такой расклад? Я могу вас к голубым посадить. Представляете, целая камера голубых! Они вам свадьбу на всю ночь устроят, — и Штефан заорал, уже не сдерживая переполнявшие его эмоции. — Ненавижу вас, богатеньких миллионщиков, сынков влиятельных козлов. Вы как сыр в масле катаетесь, пока я тут в гавне мараюсь. Чем я хуже вас? Ты признаешься или нет?

— В чем? — удивился Картазаев.

— В том, что хотел незаконно пересечь государственную границу и скрыться в сопредельной стране. Официальным путем ты не мог выехать, потому что имел с собой большие незадекларированные ценности, которые при захвате тебя патрулем утопил.

— Что за бред? Вы допросили Лапицкую? Она все объяснит.

— Господи, если бы я мог ее допросить! — издал крик души майор. — Ее папаша нас за людей не считает! Весь город его личная собственность. То еще говно, хоть и капитан порта. Дочурку сразу забрали, а тебя говнюка я расколю! Назло всем этим прогнившим устоям, которые устанавливают эти богатые придурки!

Осуществить задуманную грандиозную затею, расколоть оперативного резидента, работающего под прикрытием, Штефану не позволили. К зданию управления подъехало транспортное средство, судя по тени упавшей на окно, довольно громоздкое. Со словами "Что еще за ерунда? Они точно хотят побудить во мне зверя!" Штефан нервно тыкал пальцами в мобильный, все время ошибаясь клавишами. Аппарат нервно мяукал.

Дверь распахнулась, открывая вид на бойца в камуфляже без знаков различия.

— У меня письменный приказ начальника Главка. Вы должны немедленно передать задержанного нам.

Получив по рации подтверждение, что снаружи все чисто, Картазаева вывели и усадили в БМД с расчехленным орудием и наствольной ракетой, полностью изготовленной к пуску. Уже в машине ему передали комплект одежды его размера, пару спецботинок и включенный мобильник. На связи оказался Кармалыга.

— Слава богу, все обошлось, — облегченно вздохнул главный эксперт. — Когда получили твое сообщение, тут такое началось. Начну по порядку. Судна с таким названием "Сабара" и указанным порядковым номером не зарегистрировано по обе стороны моря. Серегин связался с Энтони Шалхаубом, директором Си-Ай, и попросил оказать содействие. Ну, пообещал ему кое-что взамен. В частности, у них в Нью-Йорке сидит под стражей один богатый чукча, и ничего у них на него не было, хоть все знали, что он бандит. Пал Саныч слил им пару десятков номерных счетов, по которым тот отмывал черный нал, так теперь ЦРУ рвет задницу, отрабатывает аванс. Янкеры активизировали резидентуру в портах, так что они с той стороны, мы с этой можем с большой точностью утверждать. Такого судна нет.

— Чем тогда вызван переполох? Судном, которого нет?

— Да наплевать на судно! Янкеры как услышали про Мозгера, так икру стали метать на дальность, Шалхауб уже в Вашингтон доложил своему боссу. В смысле президенту.

— Он тоже строил у них "фермы"?

— Он проходил у них по делу о скупке оружия и спецснаряжения, да не обычного, а того, которое использует подводный спецназ. Судя по размаху, он замысливал нечто грандиозное. Когда ФБР арестовало всю цепочку, Мозгеру удалось скрыться. При этом он взорвал пирс с взводом фэбээровцев. Так что теперь ты понимаешь, почему они икру мечут. Они сдуру раструбили, что Мозгер тоже не уцелел, но он опять всплыл. Американцы обещали передать Серегину список спеснаряжения, к которому Мозгер получил доступ. Говорят, там даже батискафы присутствуют. Если связать воедино Мозгера и личинок, то зловещая прорисовывается картина. Речь может идти о грандиозном теракте.

— Я не могу все время находиться под охраной. Что, мне теперь по городу на БТР ездить?

— Начальство обеспокоилось, что тебя прямо в участке люди Мозгера могут достать. Прецеденты были у янкеров. У них агенты под прикрытием с десятилетним стажем гибли как мухи. Нюх у гада поразительный. Ты ведь голос его человека можешь узнать.

— Про "Гелион" ничего не скажешь? Ты ведь не напрасно его под конец припас?

— Это ты верно заметил, не напрасно. Фирма зарегистрирована в Брунее на какого-то Косто Костакиса. Личность естественно фуфло первостатейное. Такого человека никогда не было. Все фуфло. Счета, регистрация, сфера деятельности указаны грузоперевозки из Сянгана. Мы проверяли, "Гелион" никогда в Гонконге не был, даже транзитом. Счета сплошные трансферы, то бишь переводы. Первоисточник теряется уже после третьей степени, а там таких степеней всего несколько десятков. И что важно, Мозгер не впервые упомянут в связи с "Гелионом". Жизненный интерес кроется у него здесь. Если мы возьмем "Гелион" за жабры, то возьмем самого Мозгера.

— Вывод: никто не найдет "Гелион".

— Нам его и искать не надо, потому что он сам к нам придет. Некий "Гелион" арендовал причал в порту Алги через стивидорную компанию "Алга-люкс" якобы для приема крупногабаритных грузов. Глубина у причальной стенки 9 метров. Океанские суда может принимать.

Картазаев вспомнил про старого лоцмана.

— Улесова надо еще раз допросить. Узнать, к какому причалу направлялся Лауэр, когда он его видел в последний раз, — ему не понравилась пауза. — Что-то не так?

— Улесова нашли вчера. Утонул при невыясненных обстоятельствах. При вскрытии резектор чуть в обморок не упала, хотя, казалось бы, все перевидела. У него в легких черви живые оказались. Как стали биться, ей и показалось, что мертвец ожил. Но это все неинтересные детали. Каков твой план?

— Пересесть с БТР на такси.

Часть 2. Мозгер людоед

Прогневил я государя своими дурными предсказаниями. Но что я могу поделать, коли в грядущем нет ничего хорошего.

Нилутаифаг.1век до н. э.

Глава 1

Пятрасу Буйвидасу несказанно повезло: в ночном клубе "Мадрас" он познакомился с роскошной блондинкой. Он и не знал, что в этом среднего пошиба гадюшнике водятся такие яркие красотки. Алое, светящееся чувственностью, платье облегало пышные груди. Округлые бедра пульсировали внутри, словно говоря, что это облегающее платье единственное, что удерживает их в сомкнутом состоянии. Когда красавица, приоткрыв пухлые губки, смеялась грудным смехом, он молотом отдавался у него…нет, не в ушах, а гораздо ниже, и брюки делались узкими и душащими.

Парочка плавно переместилась в бар. Девица много и со вкусом пила. Пятрас, пытаясь угнаться за ней, очень быстро надрался. Ему было все равно. Он пил и раздевал ее взглядом. Мысленно овладевая ею в самых экзотических позициях, разбухая от вожделения, он, наконец, соизволил спросить, как ее зовут.

— Лора, — произнесла она чудным вибрирующим голосом. — А ты чем занимаешься?

— Я самый лучший хакер в Алге, — без ложной скромности признался Пятрас.

— Это замечательно. У меня еще не было хакера.

Красотка предложила выпить еще. Пятрас знал, что ему уже хватит, но этой девице не мог отказать ни в чем. Он завелся как прыщавый подросток, готовящийся к первому в своей жизни сексу.

— Ты знаешь, у нас, эстонцев, самые большие размеры? — спросил он.

После возлияний они переместились на квартиру Пятраса.

— Ты первый в душ! — сказала она.

Едва он ушел, девица отперла дверь, впуская троих. Карлицу Стасю и двоих быстроглазых молодых людей. Карлица с ходу засветила ей пощечину.

— За что?

— Думаешь, я не видела, как ты об него терлась? Пошла вон!

Пятрас был чистюля. Он терпеть не мог, когда от него или от партнерши пахло. Стася была вынуждена поторопить его, постучав в дверь ванной комнаты.

— Сейчас дорогуша! — он даже не стал надевать халат, чтобы не соприкоснуться с нечистой, как он считал, тканью.

Однако едва он вышел, парни умело повалили его на пол, выкрутили руки, заклеили рот скотчем.

Хакера выволокли на улицу и бросили в машину перед задним сиденьем. На улице шел дождь, на коврике были лужи, и Пятрас почувствовал, как мокнет в луже его член. Мокнет и съеживается.

Они поехали в давно неэксплуатируемую и оттого редко посещаемую часть порта. Среди лопнувших и покореженных контейнеров возвышался ангар из ржавых железных листов.

Парни взяли парня с двух сторон и занесли внутрь ангара, где царила разруха подстать его внешнему виду. Вдоль стены громоздилось несколько каморок, сваренных вручную из стальных листов.

Его занесли внутрь. Пятрас судорожно задергался. Как и все аборигены, он был наслышан о "батискафах", теперь он воочию видел один из них. Это оказался кокон обтекаемой формы из светлого металла с круглым иллюминатором в толстой крышке. Аппарат сверкал хромированными сочленениями и резко контрастировал с рухлядью вокруг. Пятраса положили на вонючее испачканное ложе, после чего зафиксировали металлическим каркасом с отверстиями для конечностей, головы и гениталий.

После этого похитители заговорили на незнакомом для жертвы языке, чем-то напоминающем арабский, только с присутствием присвистов и прищелкиваний. (Очень сложный язык. Дается автором в приблизительном переводе).

— Не пойму, для чего ты это делаешь, — заметил один из парней. — "Батискафы" поражены гельминтами. "Гелион" скоро прибудет и сам.

— Приказ о десанте еще никто не отменял! — запальчиво выкрикнула карлица. — Мы должны попытаться наладить связь.

— Ставлю пять к одному, что парню кранты!

— Ставлю десять, — оскалилась карлица.

— Ты не любишь людей.

— Они заняли наше место!

— Я должен напомнить, что это их планета. Они являются ее населением.

— Они не население. Они мясо. Моей расе надо хорошо питаться. Переход был трудным. "Гелион" упал на морское дно, системы коммуникации оказались поражены гельминтами, и если бы не эта лодка, явившаяся источником электромагнитных колебаний, которые возбудили основной контур, транспорт так и остался бы на дне на веки.

— Он хочет что-то сказать, — обратил внимание на спеленатую жертву мужчина.

Карлица рывком содрала скотч. Пятрас лихорадочно дернулся, каркас затрясся, но не поддался.

— Я буду кричать! — в ужасе от происходящего предупредил Пятрас.

— Хоть оборись, тебя тут никто не услышит, — ласково проворковала карлица, снова переходя на русский. — А ты парень ничего. И хозяйство у тебя что надо. В другое время я бы тобой занялась.

И она закудахтала, что в ее исполнении обозначало смех и хорошее расположение духа. Глядя на ее колышущийся горб, Пятрас впал в шок. Ему казалось, что все происходит не с ним, и вообще, он только сторонний зритель. Моментами он понимал, что это не соответствует действительности, и был близок к помешательству.

— Это ошибка! Меня с кем-то спутали! — крикнул он.

— Никакой здесь ошибки нет, касатик.

— Что вам надо? Я вам ничего не сделал! — воскликнул Пятрас, чуть не плача.

— Не хорошо совать нос в чужие дела. Мы дали тебе работу, ты жрешь, пьешь и трахаешь портовых шлюх на наши деньги. И что же получается, Питер, ты решил нас кинуть?

— Кого я хотел кинуть? Это все неправда! — в ужасе крикнул Пятрас.

— Нехорошо врать. А кто слил информацию на "Гелион"?

— Кто угодно, только не я. Что, я первый день работаю?

— Правильно. Ты не первый день работаешь, поэтому посчитал себя умнее всех. Ну что, будешь говорить правду или нет? Мне некогда ждать. У меня критические дни, Питер. Я не выполнила задание Мозгера. Необходимо было вывести из игры капитана порта, а для этого требовалось убить его дочку, и все бы получилось, если бы не помешал какой-то старикан.

— Старикан, — хихикнул один из похитителей.

— Да, старикан, — обернулась к нему карлица, вновь переходя на родной язык, перемежая его местными идиомами, к которым не имелось аналогов. — По показаниям свидетелей пожилой человек, весь седой и морщинистый, помесь профессора и алкаша. Я послала двоих. Одного он уложил сразу, а второго ранил.

— Ты выбрала не тех исполнителей. Надо было послать меня.

— Исполнители настоящие убийцы. Они видели ад на земле, и были чем-то вроде братьев. Так вот в пылу борьбы второй ухлопал брата как таракана. Противник не оставил ему выбора.

— Постой, уж не хочешь ли ты сказать, что не выполнила приказ самого Мозгера?

— Именно это я и имею в виду. Это случилось не по моей вине, и если ты дослушаешь до конца, то я попытаюсь тебе это доказать.

— Все равно мне кажется странным, что какой-то старик смог оказать стоящее сопротивление.

— Не странным, а подозрительным. Сила этого человека обнаружилась в другом. Она даже не в силе, как таковой. Оставшийся в живых утверждал, что когда его хотели убить, старик упал на колени, причитал. Но самое главное, он обоссался.

— Что ж тут странного. Он испугался, вот и все.

— Не скажи. Взрослый мужик, сильный и опытный боец, как выяснилось в дальнейшем, прекрасно владеющий оружием, имеющий возможность умереть с честью, мочится в штаны, пускает нюни, в общем, делает все то, что нормальный мужчина ни за что бы не сделал.

— Так он значит ненормальный.

— Ты даже не знаешь, насколько он ненормальный. Он ПОДОСЛАННЫЙ. Мозгер предупреждал, что наступит такой момент, когда за нас возьмутся по настоящему. Этот момент наступил. Мы столкнулись с беспощадным врагом. Для него не существует никаких моральных устоев и тормозов. Его можно понять.

— Почему?

— Он защищает свое гнездо.

— Мы ему не по зубам.

— Естественно, — высокомерно ухмыльнулась карлица.

— Господа, не хочется вас прерывать, но пора запускать батискаф, — вступил в разговор доселе молчавший второй. — Проверим, достоин ли жить этот слизняк, — он кивнул на Пятраса, прислушивающегося к разговору с напряженным вниманием и не понимавшего ни слова, кроме того, что его собираются убить.

Поняв, что его час настал, Пятрас забился, словно пойманная в силки рыба. Каркас загрохотал, и чтобы утихомирить несчастного, один их похитителей ткнул ножом ему в пах, усмехнувшись:

— Напряженное состояние нам только снится.

В голове хакера словно молния сверкнула.

— Стойте! Я вспомнил! — закричал он. — Я вспомнил, я все вспомнил. Это он все, гнида, информацию сливает. Сразу мне, гаденыш, показался подозрительным. Все еще допытывался, сколько у тебя в напряженном состоянии? А тебя это волнует, сколько!

— Кто допытывался?

— Новый человек к нам приблудился. Кличка у него Аферист. Все у меня допытывался, гнида. Я еще думал, чего он ко мне перед делом приплелся. Вынюхивал что-то. Но потом как отрезало. Он мне в рюмку что-то подсыпал, точно! Вот он вас кинул.

— Что за Аферист? Где его найти?

— Я не знаю. Я по сети с ним связывался. Адрес у меня записан дома. Поедемте, я вам покажу.

— Ну, зачем тебя утруждать? Мы и без тебя съездим.

— Скажи-ка, как он выглядит?

Пятрас торопливо описал бывшего дружка. Когда он закончил, похититель захлопнул крышку и включил рубильник, и тотчас батискаф затрясся, задергался, из него послышались дикие крики.

— Смотри, как рвет, чисто волчонок, — с благоговением проговорила карлица.

Крики вскоре стихли, но батискаф продолжал легко подергиваться.

— Мощь гельминтов!

Когда убийцы подняли крышку, взгляду открылось обезображенное раздутое тело. Они вынесли его и сбросили в море.

— Не понимаю, зачем она делает это каждый раз? — переговаривались мужчины.

— Ей просто нравится убивать, вот и все.

Феликс проснулся рано, в 9 часов. Он не вставал так рано с самой школы. Опять тренькнул домофон.

— Кто там? — хриплым спросонья голосом спросил Аферист.

— Это я, Миша, твой брат.

Феликса аж с койки подбросило.

— Какого черта ты тут делаешь?

— Открой пожалуйста, а то на нас уже обращают внимание.

— Ты что, не один?

— Мы с папой.

— С папой?! — Феликс послал мысленный вопль в небеса.

Ему ничего не оставалось, как впустить родственничков.

— Это что такое? — тоном, не предвещающим ничего хорошего, спросил Аферист: отец держал старый лопнутый чемодан, перевязанный веревками, а братец два куля, в одном из которых без труда угадывался монитор.

Родственники робко вошли в холл.

— Пап, у него домофон есть! — воскликнул Михаил.

— Сынок, интеллигентный человек не должен кричать при виде вещей, которых он никогда не видел. Он должен вести себя как можно естественней, словно такие вещи ему не в диковинку, — сделал замечание Олег Олегович.

Миша устроил свое барахло на полу и прошел на кухню, изумившись по ходу, какой у него большой холодильник и сколько в нем продуктов. Феликса бесцеремонное поведение родственничков задело до глубины души.

— Не надо себя здесь никак вести: ни естественно, ни противоестественно! Выметайтесь отсюда! — потребовал он.

Его филиппика застала братца за початой банкой "фишки", из которой он вылавливал вторую рыбную филеину, первая уже торчала у него из цепких зубов.

— Вы можете объяснить, что произошло? — взорвался Аферист.

— Застукали нас, — просто сказал Миша. — Сегодня утром получил электронное послание от эстонца. Просит об экстренной встрече. Дело, мол, есть верное. Я сразу неладное заподозрил. Больно торопил он события. Обычно они дела долго перетирали. За сутки встречи назначали и только через бар "Мокрая глотка". А в этот раз какой-то заброшенный пирс. Я им пообещал приехать, а сам на всякий случай милицейскую базу вскрыл. Уж лучше бы я ошибся. Только этот шустрый эстонец ночью в море утоп. Так нахлебался, даже в легких черви завелись. Хотел я просто на зов бандитов не откликаться, но не получается. Только девайс включу, а они уже лезут. Выслеживают, гады. Шустрые как волки. Я тебя, братец, предупреждал, не надо было с мафией связываться. Вот я папеньку собрал, и мы к тебе срулили. Папу кстати из школы уволили по сокращению штатов. Учителей стало меньше, учеников больше. Кто-то наверху решил: сто учеников в классе для бедных это самое то.

— Сынок, ты не видел мои очки? — раздалось из комнаты, следом какой-то звон.

— Нет у него очков, старшеклассники их в туалете утопили, — быстро сказал Миша.

Именно в этот момент, ни минутой раньше, у Афериста началась истерика.

Родственнички съели всю колбасу в доме, а слепой папашка написал в туалете мимо унитаза, но это оказались цветочки по сравнению с тем, как по идиотски они вели себя по отношению друг к другу. Откровенно говоря, Аферист и не предполагал, до какой степени у него папаша придурок. Допустим, Михаил хотел попить чаю (а это случалось каждые четверть часа, а ел он еще чаще, оглоед), но не знал, как включить навороченный чайник, хотя для этого достаточно было поставить его на уже подключенный в сеть поддон. Но, похоже, до этого брат имел дело только с самоваром. Готовый прийти на помощь даже в тех вопросах, в которых ни черта не смыслил, Олег Олегович долго и нудно рассуждал о техническом прогрессе, о том, что все это вкупе суета, лицо у него было умное даже в тот момент, когда он ставил пластмассовый чайник на раскаленную электрическую плиту. Таким образом, в первый же вечер сладкая парочка вывела из строя два филипсовских чайника, хоть принцип действия у обоих был совершенно одинаков, додумался бы и дебил, а тефлонновое покрытие на комплекте совершенно новых сковородок папаша соскреб лично. Аферист прикидывал, как бы половчее сдать их обоих в дурку.

— За что мне такое наказание? — воскликнул он.

Михаил понял его по-своему.

— Ты не понял, за что "Гелион" на нас так ополчился? Это я виноват, — гордо сообщил он. — Видишь ли, мне показалось чересчур пресным укрывать там какие-то наличности от налогов, вот я и поинтересовался попутно самим "Гелионом". Чем он занимается? И вообще что он есть. Я уже тебе говорил, что он как айсберг без основания. Теперь я понимаю, что был не совсем прав. Он вообще мираж. Счета, даже его липовые счета мираж. Я понимаю, когда кто-то старается внушить окружающим, что он не жулик и денег отродясь не воровал. Здесь же все с точностью наоборот. Кто-то усиленно старается втереть мозги, что это одна из многочисленных липовых фирм. Мелкие жулики, как и все. Они всех обманули, потому что даже наши продажные волкодавы из морадминистрации порта, поднаторевшие с кого и сколько брать, берут с них как с обычных мелких жуликов. Они даже их обманули, а меня нет, — довольно произнес он, Аферист готов был его придушить. — Когда я подключился к сети "Гелиона", я почувствовал, что что-то не так, и под всей шелухой, которую они пытаются впаять, скрывается такая громада, о размерах которой мы не имеем ни малейшего понятия. Потоки глубоко законспирированной информации я назвал "полями Бзилковского". Наша фамилия еще прогремит на всю Россию, братишка.

— Ты даже не подозреваешь, насколько громко мы пукнем на всю страну, — пообещал Аферист. — Что же ты сделал, гнида? Это значит, вместо того, чтобы тихо мирно спереть немножко денег, ты залез в секретную базу крутых мафиозников и что-то наковырял там?

— Мы выручим за эту информацию кучу денег. Ты ведь сам этого хотел, братишка? Мы будем богатыми как Жильбер Мукалтуш.

— Как два Жильбера Мукалтуша, — пригрозил Аферист. — Ну-ка напомни, ему тоже отрезали яйца, как отрежут нам? За что ты собираешься выручить деньги, кретин?

— Вот за это! — Михаил торжествующе продемонстрировал ему дискетку. — Здесь копия "полей Бзилковского".

Аферист выхватил дискетку у него из рук и швырнул на стол.

— Нас за эту дискету на колбасу пустят!

— Мы ведь ничего не знаем. Расшифровать я ничего не сумел. Мощностей не хватает. Здесь требуется стационарная аппаратура. Но я думаю, поколдую немного, хоть какую-то часть раскрою, чтоб показать им, что мы владеем ситуацией, а потом им сольем.

— Кому им?

— "Гелиону". Когда получим денежки и отдадим дискету, они сами поймут, что мы ни черта не знаем, потому что пароль невозможно взломать в принципе, тогда они от нас и отвянут.

Аферист немного остыл. В словах полудурка ему почудился намек на смысл. В конце концов, потом можно было завладеть всеми денежками, а сладкая парочка пусть сами отдуваются. Как два Жильбера Мукалтуша.

Аферист позвонил Мухе из автомата.

— Ты знаешь, Пятрас погиб? — спросил он, изобразив насколько возможно трагизм в голосе, с досадой подумав, что сейчас бы и работать, конкурент устранился, так этот влез, в душу ему, Жильбер М-мукалтуш.

— Жалко Петьку. Утоп парниша, — натужно проговорил Муха. — Ты где? Перетереть бы новое дельце. Стрелку забить.

— Что за дельце? Опять "Гелион"?

— Почему обязательно "Гелион"? Другие дела есть. Мы тебе двойную таксу заплатим.

— Ты не один? — заподозрил Аферист. — Почему ты сказал "мы"?

— Я имел в виду босса. Я же не могу один все решать.

— Кстати о боссе. Скажи ему, есть информация о "Гелионе".

— Что за информация? Ты что с ума сошел.

— Запись "полей Бзилковского". Это знаешь, такие большие поля. Цифры, цифры. Я сам тебе позвоню.

Муха тщетно вслушивался в молчание на том конце, но трубку положить не осмелился. Он находился в своей квартире, стоял в пиджаке, шелковой сорочке на выпуск и галстуке. Трусы приспущены, а один из незваных гостей держал нож у него в паху, и там все онемело.

— Успели засечь звонок? — спросил один из мужчин.

— Говорили из будки телефона-автомата на Столичном проспекте, но объекту удалось скрыться. Мозгер будет в ярости. Вшивые хакеры, конечно, не могут расстроить наши планы, но лишняя шумиха нам не нужна.

Человек снова поиграл ножом, едва не отрезав ему яйца, и велел:

— Когда он еще раз позвонит, скажешь, что согласен на его условия и назначишь встречу в Ремонтной гавани на заброшенном пирсе, рядом с местом, где стоит на вечном приколе утопшая подлодка.

— А потом? — пролепетал Муха.

— Потом он присоединится к морячкам героической лодки.

— Я хотел спросить, что будет со мной?

— Разве ты не с нами? Или тоже хочешь торгануть информацией по "Гелиону"?

Муха усиленно помотал головой.

— Сколько хакеров ты пережил? Восемь?

— Двенадцать, — ответил Муха, стуча зубами.

— Заткнись и делай, что велят, может быть, и в этот раз хакеры пойдут в очередной заплыв без тебя.

— Неудачный день будет сегодня, пасьянс не сошелся, — констатировал Михаил, тасуя карты на мониторе. — В принципе он сходится в ста случаях из ста, обычно так и бывает, а видишь, не сошелся. У меня такого раньше никогда не было.

Аферист только скрипнул зубами. Он и не предполагал, что иметь родственников это так обременительно. Он даже не мог покупать те продукты, к которым привык. Принес как-то бразильских орехов, так у папаши вторые сутки запор. Не надо было их сразу килограмм лопать. Сидит вон на унитазе. В руках газета, вакансии отмечает.

— Требуется старший преподаватель в Алгинский мясной техникум! — вещует он с вершины толчка. — Я мог бы подумать. Кстати, стажировка за границей. Смотрим, где. Англия. Кембридж. Нет, не подходит. Я французским владею, дети, и, между прочим, неплохо. Меня сама Раиса Сергеевна хвалила. Это наша "француженка" в Новоапрелевске. Я перед десятиклассниками стихи а ля Франсе читал. И имел успех.

— Папа, закрой дверь, пахнет, — морщил нос Аферист.

— Чем пахнет? — изумлялся Олег Олегович.

— Фиалками монмартра! — зло говорит Аферист и с чувством захлопывает дверь.

— Между прочим, какая у тебя жилая площадь? — уточняет Михаил. — Метров 60, наверное. Представляешь, какой здесь объем газа может поместиться. Даже если папа и пукнет пару раз, концентрация будет ничтожна.

Они меня доведут, подумал Аферист, закрыв глаза, чтобы не видеть постылых физиономий. Михаил трогает его за плечо и протягивает дискету.

— "Поля Бзилковского", — поясняет он. — Я копию сделал. Если тебя поймают и будут пытать, скажешь, что копия в надежном месте, и доверенные лица пошлют ее генеральному прокурору. Жильбер Мукалтуш всегда так делал в случае ареста, потом его всегда отпускали.

— Типун тебе на язык! Чего ты родному брату желаешь? Между прочим, младшему. На мне наша фамилия может прерваться. Я последняя надежда на воспроизводство рода остался.

— Зачем ты обижаешь Михаила? — укоризненно говорит Олег Олегович, приоткрыв дверь. — У него еще все может получиться.

Они всегда друг за друга заступались. Сын-трус и отец — законченный неудачник. В природе всегда так. Слабые сбиваются в стаи, держатся друг за друга, чтобы сильным не пришлось искать разрозненных особей, и они могли жрать их в одном месте.

— Ладно. Сколько просить за дискету? — махнул рукой Аферист, пряча дискетку в карман роскошного длинного плаща, и так не маленький, в плаще он кажется гигантом, высушенный Шварценеггер.

— Миллион евриков, — выпалил Михаил, видно исподволь готовился к этому вопросу.

— Не жирно? — сомневается Аферист.

— "Поля Бзилковского" стоят дороже, гораздо дороже. Я чувствую это всем своим хакерским нутром. Если бы у меня была техника! Речь идет совсем не о деньгах, а о чем-то гораздо более важном, — Михаил подумал и добавил, даже оглянувшись при этом. — Даже страшном. Это послание. "Гелион" хочет что-то сообщить о себе, но идет сбой по связи.

— Ладно тебе с ума сходить, — отмахнулся Аферист. — Ты говоришь о "Гелионе", словно о живом. Чудище. Удолбище лесное. Придет и всех сожрет.

Михаил потеребил носовой платок, грязный до черноты, и сказал:

— Я все время вспоминаю случай из детства. Помнишь, когда мы гостили в деревне, то любили до темноты сидеть в сарае и пугать друг дружку страшными историями. А один раз в сарай зашел дед, и, не заметив нас, снес башку курице. Перед глазами до сих пор эта фигура с окровавленным топором. Прошло много лет, но стоит мне увидеть деда с топором во сне, как я просыпаюсь с криком. Вот это настоящий ужас. Это совсем не наши байки при луне. Так вот, "Гелион" это и есть настоящий ужас.

Олег Олегович, внимательно вникающий в дела сыновей, не слезая с унитаза, предложил:

— Дети, если вам нужны деньги, то я могу устроиться на работу. Газета полна вакансий, меня везде возьмут с распростертыми объятиями. У меня опыт работы в элитных школах. Я в третьем классе занимал места на олимпиадах в Новоапрелевске. Кстати, что за цвет "Ниагара"? Я тут объявления читал о продаже новых моделей автомобилей.

Аферист натужно вздохнул.

— Ладно, закройте за мной дверь. Пойду за нашим миллионом.

Свободно он вздохнул только вне квартиры.

Глава 2

Картазаев чувствовал себя неуверенно. На очередной сеанс связи вышел сам Кармалыга и сообщил о свертывании всей операции.

— Поступают противоречивые сведения, — сказал он. — Хоть никакого подтверждения о появлении Бельцова мы так и получили, но неизвестные лица неоднократно пытаются реанимировать бельцовский канал экстренной связи. По инструкции в такой ситуации мы не имеем права рисковать агентами, поэтому можешь считать себя отозванным. Чего молчишь?

Картазаев молчал больше из чувства протеста. Ему не нравилось, что его могут отозвать, когда в городе назревают интересные события, он это чувствовал. Лоцмана не просто так убрали. Значит, он кому-то мешал.

— Установили, где изготовлена этикетка от водки? — спросил он.

— Бумага обычная, отечественного производства. С чернилами хуже. Химический состав неизвестен.

— Что значит, неизвестен? — напрягся Картазаев.

— Это значит, что в России он не выпускается. Но мало ли что у нас не выпускается. Бананы у нас не растут, например. Чернила могли из Турции привезти. Там знаешь, сколько всякого дерьма разливают. Так что собирай вещички.

Картазаев понял, что еще секунда и эксперт прервет сеанс связи, и все закончится, так и не успев, как следует начаться. Вольд понял, что пора подключать безотказные женские методы. Когда женщины не знают, как поступить, они просто поступают и все. Совершают некие поступки, последствия которых возможно потом придется расхлебывать полной ложкой. Но женщины предпочитают что-то сделать, а потом переживать и раскаиваться, чем что-то не сделать и переживать из-за упущенных возможностей.

Кармалыга уже совсем собирался повесить мнимую трубку, после чего оперативный канал Вольда был бы без затей аннулирован, и в этот бесконечно малый промежуток времени Картазаев сказал, что видел лодку.

— Что ты сказал? — опешил эксперт.

— Я видел лодку, — упрямо повторил Картазаев. — Я уже сообщал, что нашу яхту во время шторма неоднократно выкидывало и тащило по мелководью. Так вот в одном месте, когда вода отхлынула, я видел подводную лодку.

— А ты уверен, что это "Кобра"? — с подозрением спросил эксперт.

— Если у вас несколько потерпевших аварию атомных подводных ракетоносцев, то вполне вероятно, что я видел другую.

— С этого момента попрошу поподробнее.

— Лодка лежала на боку. Перископ выпущен. На видимой части корпуса повреждений я не заметил.

— С чего ты решил, что лодка терпит бедствие?

— Что решил бы ты, если бы подводную лодку катило по суше, словно бочку? В такой ситуации у нее неминуема масса повреждений и пробоин, а экипаж даже не пытался выбраться и спастись. Сразу стало ясно, что с лодкой случилась катастрофа.

— Оставайся на месте, я должен немедленно сообщить руководству.

Картазаев нажал кнопку на зипе, отключая канал связи, и подумал, что же он натворил. Настроение у него было, он еще не решил сам, какое. То ли благостное от только что сотворенного скандала, могущее стоить ему карьеры, или мерзопакостное оттого, что сейчас сотни людей будут подняты по ложной тревоге. Спутники зашевелят усиками антенн на орбите, в очередной раз просеивая морскую акваторию. Единственная радость, что чокнутые американцы следом сдернут свои космические зонды с насиженныхналетанных орбит, чтобы проверить одну бредовую насквозь лживую идею.

Кармалыга позвонил через час.

— В институте океанографии задействованы все мощности, но они не могут определить место, где вы сели на мель. Предположительно это банка Рипертайма, но она слишком близко от берега.

— Какого еще Трипертайма? — заорал Картазаев. — Так я остаюсь или нет?

— Конечно, конечно, — испугался эксперт. — По личному распоряжению Серегина тебе приказано оказывать всю посильную помощь. Готовятся несколько новых агентов.

Картазаев быстро сказал, что ему никто не нужен.

— Бельцова найдите. Живого или мертвого. Подключите все мощности. Серегин же сказал оказывать всю посильную помощь, считайте это его личным приказом. Вам все ясно?

Кармалыга сказал, что ясно и отключился. Похоже, он обиделся. Рая подошла сзади и помассировала ему плечи. Руки женщины оказались неожиданно сильными.

— Я должна тебе в кое-чем признаться, — начала она, собрав в кулак всю решимость, но он прервал ее.

— Не надо мне ни в чем признаваться. Если мне нужна чья-нибудь тайна, я сам ее раскрываю, но сейчас я перегружен всеми этими загадками и еще одна мне не нужна. Мне наоборот нужен специалист по разгадкам, я, кажется, знаю одного.

Каким то чудом он не выкинул визитку Закатова. В ней был указан номер мобильного. Стоило Картазаеву позвонить, как трубку взяли.

— Вы что, на трубке дежурили Иосиф Александрович? — удивился Картазаев.

— Я знал, что вы позвоните, и выкупил для вас специальный телефонный номер. Больше я его никому не давал.

— Не пойму, отчего такое большое внимание к моей персоне?

— Вы не сказали к моей скромной персоне.

— Я не считаю свою персону скромной. Просто персона.

— Именно поэтому я вам и дал личный телефонный номер. Помнится, в нашу последнюю встречу вы сказали мне, что вам плевать, считают вас крутым или нет, и вы будете поступать так, как вам хочется. Ваша позиция мне импонирует, являясь наиболее устойчивой в нашем шатком мире. Что вас заставило мне позвонить? Неужели мифическая "Сабара"? Наверное, это было романтично. Бушующее море, яхта с оборванными мачтами, девушка с мокрыми волосами.

Картазаев мысленно выругался.

— Иногда мне кажется, что я работаю не на правительство, а лично на вас.

— Все на кого-то работают. Правительство тоже люди. Ваши сведения поступают куче народу, среди которых наряду с военными встречаются даже финансисты с пыльными нарукавниками на локтях. Что касается "Сабары", то Пал Саныч задали мне точно такой же вопрос.

— Ну и что вы ответили?

— То же, что и вам. Нет такой шхуны. Сухогруз "Сабара", сошедший с одной из судоверфи в Гамбурге и приписанный к порту Ливии, пропал в Средиземном море в далеком 86-м году. Я внимательнейшим образом изучил ваш отчет и заметил еще одно совпадение. Дело в том, что незадолго перед крушением судно зафрахтовало некое братство "Христовы дети". Так вот среди секстантов были отменены имена, и было принято обращаться в зависимости от того, чем человек занимался в секте. "Просто повар", "портной" и так далее. Ничего не напоминает?

— Не люблю мистику. Получается, что мы побывали на корабле-призраке с экипажем из оживших зомби.

— Зомби не бывает ожившим. Зомби есть умертвие по определению, но умертвие двигающееся и агрессивное. Судя по мифам, пришедшим к нам еще от инков.

— Все это ерунда. Кто-то маскирует свои суда под затонувшие вот и все дела.

— А экипаж тоже маскирует? Лауэр загримированный артист, чтобы ввести лоцмана Улесова в транс, а затем утопить. Так, по-вашему? Что касается мели в океане, то никакая это не мель. Вы читали библию? Что я спрашиваю? Если бы вы ее читали, вы не пошли бы в ФСБ. Произошедшее с вами мне напомнило историю, связанную с исходом иудеев из Египта. Когда египетское войско прижало их к Средиземному морю, лишив пути к отступлению, Моисей взмолился к Богу, и воды расступились, а иудеи ушли по дну. Я опять-таки не говорю о чуде, потому что сей чудодейственный факт тоже имеет научное объяснение. Речь может идти о некоей отрицательной волне, возникшей от того, что в результате подземного толчка в земной коре образовался разлом, на некоторое время поглотивший воду.

— Какое это сейчас имеет значение?

— Дело в том, что согласно библии, воды вернулись и уничтожили египетскую армию, как выражаются военные, в полном составе. Боевые колесницы, слоны, тысячи копейщиков-от всего этого осталась лишь гора утопленников.

— Вы считаете, что "Гелион" вызовет нечто подобное? Отрицательную волну? И вообще, почему его все так бояться? Мне лично непонятно. На рейде мощная флотская группировка, на берегу артиллерийская батарея в горе из бетона. Объясните, профессор.

— Знаете, как сказал Нилутаифаг? Не тот побеждает, кто воюет сам с собой. Кстати, вы почему про лодку солгали?

— Это вам тоже Серегин сказал?

— Нет, но он тоже вам не верит, можете не обольщаться. Я так думаю, институт быстрого реагирования развернут больше для тренировки, а не из-за того, что вы тут вздумали из себя Нилутаифага разыгрывать. Спасителя человечества.

— Откуда вы сейчас говорите?

— Хотите приехать и, как это, набить мне орало?

— Наоборот. Просил бы вас поостеречься. Мозгер уже близко.

Закатов отключился так резко, что оборвал собственную речь.

— Он его боится, — пояснил Картазаев Рае. — Я его напугал. Не специально между прочим, а он опять будет Серегину жаловаться.

Эскадрилья вертолетов морского базирования была поднята с борта "Метки" ровно в двенадцать часов. Капитан ВВС Сергей Телегин повел машину на зюйд-зюйд-ост. Видимость была чудесная. Высота 3 тысячи. Ветер срывал барашки с волн. Это было уже хуже. Борт 33–19 потряхивало, да и крутящиеся волны создавали ненужный оптический эффект. Телегину пару раз показалось, что он видит силуэт АПЛ, фото которой было пришпилено с внутренней стороны стекла. Но один раз это оказался топляк, другой раз, когда Сергей опустился на тридцать метров, чуть ли не ему в кабину глянули выпученные буркала мертвого кита. Плохая примета, однако. Телегин три раза сплюнул через левое плечо и подержал пальцы скрещенными, но как показали дальнейшие события, это не помогло.

Спустя пару километров он увидел еще одного мертвого кита. Похоже, киты дохли массово. Телегин был на флоте не первый год. Обычно в это время года ничего подобного не наблюдалось. Вот в ноябре или начале декабря, когда море становится злым и свинцовым, тогда киты пойдут выбрасываться на берег косяками. Но чтоб в теплой еще по-летнему водичке всплывать кверху брюхом, извините. Совсем экологию угробили, сволочи, подумал летчик, имея в виду человечество в целом. Причем с явной неприязнью, словно сам к нему не относился, а был марсианином.

Уже миновав кита, он заметил, что объект странно бликует, что никак не вязалось с обликом сдохшей твари, плавающей пузом кверху. Летчик заложил крен с легким снижением и увидел, что туша кита уцелела лишь частично. Мясо была распластано и непосредственно перед плавниками торчала башня подводной лодки. Едва на лодке поняли, что их обнаружили, как одновременно с отстрелом люка стартовой шахты от корпуса отделился ослепительный белый шар. Он быстро приближался, угрожающе вырастая на глазах. Одновременно на пульте забилось сразу несколько аварийных ламп, среди которых пилот мгновенно выделил пару главных для себя и для грозящего несвоевременно завершиться полета: "Вы находитесь в прицеле неопознанного ракетно-зенитного устройства" и "По вам выпущена ракета класса море-воздух".

Летчик заложил крутой противоракетный вираж. Машина многократно содрогнулась в оргазме, отстреливая тепловые ракеты. Быстро приближающаяся ракета вильнула за ними, но быстро раскусила пустышку и неотвратимо и страшно легла на прежний курс, упирающийся точно вертолету в корму. Телегин понял, что жить ему осталось от силы секунды две, и рванул рукоятку катапульты, совмещенную с сигналом SOS.Вертолет на мгновение превратился в раскрывающуюся розу. Одновременно отстрелились крыша, лопасти и аварийные буи. Но раскрыться розе до конца не дала врезавшаяся в борт ракета новейшего образца типа "Гематома". Бронесталь толщиной в 20 сантиметров разверзлась, словно размокшая туалетная бумага. В электронном пульте, не допускающем вблизи даже чиха, возникла рваная дыра диаметром в полтора метров. От сложной инжекторно-компьютерной схемы уцелел только аккумулятор подсветки салона. Электроника полетела полностью, а механику ощутимо повело, в результате чего начавший двигаться с ускорением сто метров в секунду пилот вместо того, чтобы вылететь в предназначенное для вылета отверстие врезался в потолок с силой удара в 25 тонн.

Гироскопы вышли из строя. Неуправляемую машину качнуло, и лопасти начали шинковать друг друга, разящие мелконарубленные серпы полетели вовсе стороны, догоняя и превращая в решето аварийные буи, которые не успели даже пискнуть в эфир.

Вертолет исчез с радаров береговой охраны практически мгновенно, но еще почти минуту в море сыпались разношерстные обломки.

Глава 3

— Лодка нашлась! — торопливый голос Кармалыги сдернул Картазаева с постели.

Он чуть было не выпалил "Не может быть!", но вовремя прикусил язык и сказал:

— А вы мне не верили. Признайтесь. Ведь не верили?

Кармалыга покаялся.

— Из экипажа кто уцелел?

— А еще говорят, что железный Вольд не признает сантиментов, — усмехнулся эксперт. — За ночь я перебудил уйму народа, но ты единственный спросил про экипаж. Спускайся, машина внизу.

У выхода из гостиницы стояла легковушка с человеком в форме капитана за рулем. Они молча пожали друг другу руки, и капитан нажал на газ.

Картазаев включил зип и выслушал от Игнатьича подробности. В 12.46, когда вертолет огневой поддержки исчез с экранов радаров, флот объявил самостоятельный розыск. Поначалу речь шла об обычной аварии, пока в дело не вмешались специалисты "Смерча". Дело в том, что инверсионный путь ракеты был столь изощренно замаскирован, что версию об атаке вертолета с моря даже не рассматривали. Многочисленный электронные обманки ретушировали трассер во всей широте спектра, включая ионный. Кстати именно по заданным характеристикам специалисты головного института распознали новейшую разработку института.

Филиппику эксперта прервал капитан. Как оказалось, у него была прямая связь с опергруппой, прочесывающей береговую линию в заданном районе.

— Они нашли моряка с "Кобры", — сообщил он.

Не тормозя, он сменил направление движения на противоположное. Вскоре они выезжали на залитый лунным светом ночной пляж, на котором выделялась небольшая толпа человек в пятьдесят, рядом с которой вздымался дутый куб передвижной универсальной лаборатории. В оцеплении были задействованы люди, знавшие капитана, так что их не задержали. Поеживаясь от прохладного бриза, Картазаев прошел в центр группы.

— Кто старший? — гаркнул он.

Из толпы выделился нескладный высокий человек в длинном до пят белом халате, представившись старшим экспертом под фамилией в кон фигуре. Дылдин. Картазаев заметил в группе сидящих на песке связистов, закончивших установку спутниковой антенны для связи с "Зорким соколом" и теперь блаженно вытянувших ноги и отдыхавших.

— Что здесь делает столько людей? — задал патетический вопрос Картазаев. — Убрать всех лишних!

Очи Дылдина залились праведным гневом. Видно, что человек сугубо гражданский, он не любил, чтобы им так открыто командовали. Есть такое чувство-чувство протеста.

— Здесь нет лишних, как вы изволили выразиться! — фальцетом выкрикнул старший эксперт. — Здесь ученые!

— Капитан! — бросил клич Картазаев, и тот вырос рядом, такое ощущение, что пророс сквозь песок. — Убрать всех за оцепление! Оставить этого! — Картазаев вперил в длинного указующий перст. — И тех в палатке!

Через секунды всех посторонних буквально вымели за воображаемую линию. Ученые пытались сопротивляться, кто-то не успел захватить оставленную где-то, он сам не помнил где, аппаратуру, кто-то хотел затаиться, чтобы лицезреть дальнейшее развитие событий, но одному дали пинка, другому услужливо раздавили упавшие на песок очки, в общем, конфликт не загасили, но перенесли за оцепление.

Картазаев сразу увидел то, что хотел. На истоптанном, словно стадом слонов песке лежала брезентовая надувная лодка "Корвет-3М", стандартное средство спасения с АПЛ класса "Кобры", но это еще ни о чем не говорило. Поначалу лодка показалась пустой, но это оказалось не так. Привалившись спиной к стенке и откинув белое лицо, словно желая охватить все звездное небо сразу, сидел мертвец, одетый в черную униформу. В местах пулевых отверстий сквозь униформу выглядывала тельняшка.

— Из пулемета! — профессионально определил капитан.

Отметины имелись не только на трупе, но и на лодке. "Корвет-3М" имел 32 автономных секции, из которых 28 были пробиты и сдуты. Чудо, что лодка не затонула. Кто-то очень постарался остановить беглеца.

— Личность установили? — спросил Картазаев.

— Труп сфотографирован и дактилоскопирован, данные переданы в Москву, — обиженно ответил Дылдин.

— На лодке есть маркировка?

Дылдин протянул оторванный кусок брезента со схематическим изображением подводной лодки, идущей в надводном положении и надписью: АПРК "Кобра". Но это опять таки ни о чем не говорило. Написать можно что угодно. Кстати, и где угодно. Особенно, если имеется злой умысел списать на пропавших и безмолвных свои злодеяния. Картазаев поймал себя на том, что ни разу не видел фотографию лодки.

— Отправьте на спектральный анализ! — приказал он.

Перед тем как отправиться в мобильную лабораторию, он наклонился к мертвецу и быстро закатал рукав. Скрипнул зубами. Правое запястье обвивала знакомая татуировка. Гранатовый браслет. Картазаев приказал сделать снимки и пошел в палатку. В ней было гораздо теплее, чем снаружи и стоял сильный кумар от реактивов. Народу в лаборатории было не меньше, чем снаружи. Капитан с готовностью посмотрел на Картазаева, тот поспешил отрицательно качнуть головой. Это были нужные люди. Лаборанты быстро распознали в нем главного и передали несколько уже готовых результатов.

— Материал спассредства данного типа применялся на лодках "Питон", "Удав" и "Кобра", полная идентификация волокон, — прочитал Картазаев.

Капитан сжал массивные кулаки.

— Сволочи. Безоружного расстреляли.

Один из экспертов добавил:

— Судя по состоянию трупа, смерть наступила не раньше 7 дней назад. Точнее, после вскрытия.

Оп-ля. Лодка пропала, по крайней мере, на трое суток раньше! То есть "Кобру" уже вовсю искали, а моряк, тело которого сейчас распростерлось перед ними, был еще жив. Проплавать трое суток на плотике в районе, кишащем спасательными судами, нереально.

Он где-то скрывался, а потом его кто-то обнаружил и расстрелял. Из пулемета, что не менее важно. Контрабандисты и мелкая шушера с такими пушками на борту не ездят. Вот если военные.

— Мне срочно нужен анализ пуль. Калибр, из какого оружия выпущены, где оно может быть установлено, — продиктовал Картазаев.

— Как срочно?

— Вчера!

Он задумчиво постучал протоколами испытания по ладони.

Трое суток. Где убитый находился трое суток?

Тем временем пришел ответ из Москвы. Убитый был опознан. Сергей Воеводин. 20 лет. Матрос с боевой части АПЛ "Кобра".

Второй раз Кармалыга позвонил в час дня. Картазаев как раз вернулся с ночных бдений, собирался прикорнуть, но ему не спалось.

— Сегодня день находок получается, — непривычно глуховатым голосом сообщил эксперт.

— Кто нашелся на этот раз? "Кобра" снова всплыла? — расслабленно и без особого интереса спросил Картазаев.

— Нет, не "Кобра", — отстраненным тоном продолжил Кармалыга. — Мы Бельцова нашли.

Картазаев сделал паузу и спросил:

— Живого?

— Ты стальной, Вольд, правильно про тебя говорят, — заметил Кармалыга.

— Убитого? — уточнил Картазаев.

— По телефону это не объяснить. Приезжай в инфекционную больницу, расположенную за обводной дорогой. Да, Томлеву с собой не бери. Сам поймешь потом.

Картазаев хотел возмутиться, почему какой-то экспертишко распоряжается, должен ли он брать с собой напарника, но потом передумал, хотя Раю, в конце концов, с собою взял. Его поразил тон говорившего. Усталый, угнетенный, никакой. Игнатьич был не первый год в ФСБ, а до этого был военврачом на теплом Кавказе, так что, чтобы вывести его из себя, надо было оч-чень сильно постараться. Что он там увидел в этой инфекционной больнице?

На этот раз Картазаеву пришлось брать такси. Водитель попался опытный, сразу понял, куда везти. Они выехали из города, миновали широкополосное шоссе, именуемое обводной дорогой, и уже на самом выезде на междугороднюю трассу на пригорке подъехали к потрескавшемуся бетонному забору, за которым возвышалась старое трехэтажное здание.

— Дальше не поеду и ждать не буду, — сразу предупредил шофер. — Тут зараза везде. В основном зеки лежали. Говорят, десятками дохли.

На ржавых покореженных воротах сохранилась древняя табличка. "Туберкулезный диспансер Љ1". Картазаев пару раз саданул ногой, большего и не понадобилось. Воротины со скрипом поползли в сторону. Сначала он подумал, что механически, но потом увидел двух тянущих ворот солдат. За воротами впритык застыл знакомый броневик с расчехленным пулеметом.

— Здравия желаю! — поприветствовал знакомый капитан.

— Виделись! — с неудовольствием произнес Картазаев.

На крыльце появился мужчина в расхристанном пиджаке, в котором Картазаев с немалым удивлением узнал Кармалыгу. Тот явно был не в себе. Дергался, потом стал тереть щетину.

— Не бритый, — виновато признал он. — Бритва, зараза, хочет, работает, хочет, нет. Что-то там замыкает.

Он продолжал бодягу про бритву с разными вариациями все время, пока они шли по длинным запутанным коридорам, пропахшим карболкой и многолетней чужой болью всех туберкулезников, когда-либо заживо гнивших в казенных убогих палатах. Картазаев недоумевал, почему Бельцова не поместили в более подходящую клинику, с большими окнами и молодыми сестричками. А то искали всем министерством, а как нашли, не придумали ничего лучше, как упрятать в эту убогую берлогу. Пока до него не дошло, что больничка пуста, и майор в ней, похоже, единственный клиент. В этот момент ему стало немного не по себе, вернее будет сказано, сильно не по себе, даже пальцы внутри ботинок поджались, как не по себе. И эксперт с бормотанием про испорченную электробритву казался в этой сюрреалистической картине очень даже к месту. Не хватало только сумасшедшего с бритвой в руке, да пожалуй, старого доктора с цепкими глазами и халатом в несвежих неотстирываемых пятнах не будем говорить чего. После наличия всех этих персонажей картину можно было считать законченной, и называлась бы она неадекватное восприятие действительности, беспросветная чернуха, безнадега, называйте, как хотите.

Картазаев понял, что Игнатьич своей болтовней как-то хочет то ли увести разговор от больной темы, то ли подготовить его к встрече с Бельцовым. И судя по всем этим неуклюжим на грани фола телодвижениям, что-то там с ним стряслось такого, что без подготовки смотреть не рекомендуется, а женщинам так вообще вход воспрещен, потому как очень чувствительные существа эти женщины, истерика может случиться, а истерика такая штука, которая воздействует очень сильно на окружающих, особенно когда все и так выбиты из колеи. Так что Вольд велел Рае ждать в коридоре. Чтобы привести чувства в норму, Картазаев стал припоминать, каким Бельцов был до того. До чего, он старался не допускать в свои мысли эту опасную тему. Во всяком случае, заранее. Сначала надо увидеть последствия, а уж потом переживать. Парень был видный. Не блондин, но волосы носил светлые и укладку вроде делал. Всегда следил за собой. Девки его, наверное, любили. Шея у него была мощная. Особенно если смотреть со спины. Богатырская шея, сливающаяся прямо таки со спиной. Правда, эту его примечательную черту девушки вряд ли оценили, потому что всегда видели его не с той стороны.

Кармалыга подошел к покосившейся двери, у которой дежурили вооруженные часовые. Снял с гвоздя две повязки, одну протянул Картазаеву.

— Мы не знаем, заразно ли это, и вообще спасет ли эта повязка. Но тут такие дела, что…Да, ладно, одевай и все. Сам все увидишь, — сумбурно объяснил эксперт.

Они вошли, нет, не в палату, скорее всего, это была процедурная или что-то типа бельевой. Во всяком случае, она была больше обычной палаты. В углу была навалена куча тряпья, и пахло премерзко, как пахнет давно не мытое, да к тому же больное тело, и каждая болячка источает свой духан. К тому же хозяин давно забыл, что испражняться надо в сортир.

— Где он? Что за шутки? — озадаченно спросил Картазаев, и голос прозвучал глухо, надо думать из-за повязки на губах.

— Вот он, — эксперт указал рукой на забитый угол.

А где ж он мог еще быть? В палате-бельевой-процедурной больше ничего не наблюдалось, никакой мебели, вообще ничего. Картазаев вгляделся, тщетно ища среди кучи синюшных тряпок изможденное лицо боевого коллеги, потом…Потом взгляд его неуверенно пополз вверх, и от неожиданности он даже отшагнул назад. За эту минутную слабость ему потом сделалось стыдно. Но как поступил любой бы другой на его месте, если бы из безразмерной груды утопленнически синего цвета не торчала вбок чудовищно деформированная и расползшаяся словно квашня человеческая рука. Только тогда он понял, что никакая это не куча рваных тряпок и матрасов, а огромное и разбухшее человеческое тело. По всем законам природы оно не могло быть живым, но вдруг дернулось, пустив по раздувшейся плоти перекатывающуюся под кожей волну жира. И утробным голосом произнесло:

— А-я!

Картазаева буквально вынесло в коридор, и он обнаружил себя у предупредительно раскрытого окна, повязка болталась на ухе, и он с трудом сдерживался, чтобы не блевануть.

Единственным приличным местом оказался бывший директорский кабинет, в нем Игнатьич и отпаивал Картазаева горячим кофе, который тот терпеть не мог.

— Я никому не расскажу, как тебя растащило, — пообещал Кармалыга. — Пусть и дальше думают, что ты сделан из стали, и тебя ничего взять не может. Молодым нужен положительный пример в свете грядущих испытаний. Кто-то же наслал эту напасть. Майор не мог просто так подхватить ее как тривиальный насморк.

— Что это было? — вяло спросил Картазаев.

— Это? — эксперт ткнул рукой в предполагаемую сторону бельевой-процедурной. — Чрезвычайно редкая форма генетического заболевания. Называется элефантизм. От слова элефант. Что есть слон. Резкое нарушение обмена веществ. Организм начинает быстро набирать вес, который может достигать семисот килограммов. Что касается майора Бельцова, то он поступил в диспансер 18-го, в тот самый день, когда должен был прибыть в Алгу и выйти на связь. Весил он уже тогда больше ста двадцати килограммов, хоть выглядел вполне нормально. Видно начались изменения состава костей. Не разговаривал, ничего не помнил. Согласно истории болезни, за сутки он набирал порядка полуцентнера живого веса. Хотя, что я говорю. Как про скотину.

— Игнатьич, ты случайно не пьян? — с подозрением спросил Картазаев.

— Спирта немного выпил. Будешь? Зря. Так вот, в настоящий момент больной весит больше тонны. Точнее, тысячу шестьдесят кило. Ты точно не будешь спирт? А я выпью.

Кармалыга обстоятельно рассказывал, как они выселили из диспансера всех больных, изолировав их в спецклинике. Что касается Бельцова, то транспортировать его нет никакой возможности без разбора стены и выделения грузовика с открытым верхом.

— Но мы не знаем, с какой целью его транспортировать, — подъитожил эскперт. — Вылечить его нельзя. Вставать он не может, кости не выдержат. Если он умрет, будут проблемы с его похоронами. Кремировать не сможем, нет таких размеров печи. Закапывать целиком, без гроба? Или положить тело в транспортировочный контейнер?

— Он еще не умер! — чересчур резко возразил Картазаев.

— Что ты собираешься предпринять? — с опаской поинтересовался эксперт.

— Тебя это не касается! Прикидываешь, в какой контейнер придется меня класть?

— Дело в том, что насчет твоей дальнейшей судьбы я имею самые строгие однозначные указания.

— Какие же именно?

— Ты из этого диспансера едешь сразу в Москву.

Картазаев не поверил и открыл дверь, чтобы быть остановленным заслонившим проем фигурой капитана.

— Извините, Владимир Петрович, отсюда только через мой труп, — предупредил тот.

Но убивать его Картазаев не стал.

Глава 4

— Вставайте, Владимир Петрович!

Картазаев открыл глаза и, увидя Мошонкина, удивленно воскликнул:

— Ваня, ты что здесь потерял? Я думал, ты моим обществом сыт по горло, за километр будешь обходить.

Под курносым носом бывшего десантника топорщатся довольно густые усы, придавая тому более солидный и где-то даже мужественный вид.

— Товарищ полковник, торопиться нам надо. Лодка входит в порт.

Картазаев не успел спросить какая, как тишину прорезал тягучий короткий вой, напоминающий вой смертельно раненного зверя. Полковника всегда удивляло, насколько страшные нечеловеческие звуки используются у моряков. В порт действительно входило некое судно. Полковник одним движением оказался на ногах. Они находились на таможенном складе, и возвышающиеся горбы контейнеров тонули в сизой дымке. Мошонкин зябко поеживался.

— Не подумайте, это я замерз. На самом деле я призраков не боюсь.

— С чего ты решил, что там призраки? Пойдем, глянем.

— Только вы первый, Владимир Петрович, а то я дороги не знаю.

Картазаев никак не выдал своих чувств, парень имел право на страх.

— Сколько времени? — спросил он.

— Четыре ночи.

Заметив, что это уже почти день, Картазаев двинулся к морю, ориентируясь на острый йодистый запах. Вскоре контейнера стали располагаться реже и, дождавшись, пока щель станет достаточной, чтобы пролезть, Картазаев втиснулся между двумя холодными и сырыми на ощупь контейнерами. Следом, громко сопя, полез Мошонкин.

— Не сопи! — строго сказал Картазаев.

Миновав узкий проход, оказались на пирсе. По свинцовому на вид морю ползли рваные шапки тумана. Хоть видимость была ограниченной, но было заметно, что море пустынно. Картазаев обернулся, чтобы сказать об этом Мошонкину, когда ему чуть ли не в ухо длинно и тоскливо реванула сирена.

Туман со стороны рейдовой стоянки потемнел, потяжелел. И вот уже показался тупой нос субмарины, обволакиваемый бурунами. Туша лодки медленно проявлялась из тумана: десять метров, двадцать. На судне не было заметно ни единой живой души. Наконец показалась рубка. Несмотря на то, что до лодки оставалось не менее ста метров, было видно, что рубка раскрашена таким образом, что напоминает голову змеи, хвост которой плавно переходит в корму. Это была она, пропавшая "Кобра". Картазаев замер пораженный.

Внезапно тишину пронзила тонкая трель мичманского свистка, застучали шаги, отскакивающие от водной глади, и показавшиеся из открывшегося люка матросы побежали к носу, выстраиваясь в шеренгу. Все происходило в абсолютном молчании. Матросы застыли словно статуи, лицом к берегу. Во всей картине было что-то зловещее. Картазаева холодком протянуло между лопаток. Мошонкин вообще сжался, стремясь стать невидимым и неслышимым, только чтобы уйти из-под десятков застывших взглядов.

На палубе тем временем появился сержант. Картазаев видел фотографии членов экипажа и опознал сержанта 1 ранга Кичатова. Тот неспешно обходил строй и Картазаев не сразу понял, что в нем не так, пока не разглядел, что тот совершенно мокрый. Мокрый парадный китель. Поля фуражки обвисли, и с них тоже каплет. Что касается ботинок, то при каждом шаге из них брызгают струйки воды. Моряки, казалось, этого не замечали. Молча пожирали командира взглядами согласно уставу. Да они все мертвые, понял Картазаев. Утопленники. Не оглядываясь, он протянул руку назад и потребовал у Мошонкина зип.

— Торопись, Ваня. Надо сообщить в Москву. Мошонкин, где ты там?

В ответ в руку легла холодная как лед рука утопленника. Картазаев проснулся с воплем.

— Владимир Петрович, вы где? — по обыкновению Закатов откликнулся после первого же гудка.

Картазаев звонил из автомата на стене дома, за ним начинался лес, в котором, как убедился полковник на собственной шкуре, спать было уже холодно.

— Дышу чистым кислородом. Помнится, мы тут гостили в прошлый раз. Если догадались, то скажите об этом, только адреса не называйте.

— Обижаете, Вольд. Эта линия не прослушивается. Я в нее почти миллион вбухал.

— Ничего нет невозможного, особенно для нашей конторы. Нам надо встретиться.

— Выезжаю немедленно. Укажите, где остановиться.

— Останавливаться не надо. Двигайся по улице до кольца и обратно. Стекло задней двери должно быть опущено.

Повесив трубку, Картазаев перешел на противоположную сторону дороги и на остановке слился со ждущими транспорта гражданами. Движение на Лесном проспекте было редким, так что не составило труда выяснить, приехал ли кто по его душу. Не приехал.

Вскоре показался черный джип Закатова. Его носатый профиль сиротливо томился на заднем сиденье. Профессор нервничал. Картазаев подождал пока автомобиль проедет и, убедившись, что за автомобилем никто не следит, уже действовал более решительно, а именно, когда автомобиль показался снова, подбежал и нырнул в окно. Закатов немедленно поднял тяжелое зеркальное стекло, оказавшееся толщиной в ладонь и велел водителю гнать.

— Гнать не надо. Пусть едет спокойно… подальше от леса, — уточнил Картазаев.

— Моя загородная вилла устроит? — спросил Закатов.

Картазаев сказал, что площадь перед зданием ФСБ устроила бы его лучше.

— За вашей виллой наверняка установлено наблюдение. У вас была неприметная квартира, где вы с любовницей встречались.

Закатов глянул исподлобья и проговорил:

— Не люблю вашу контору за это. Для вас чужая жизнь это досье. Кстати, наслышан о ваших подвигах в больнице, — осторожно заметил Закатов, искоса бросая взгляды на его кулаки с багровыми ссадинами. — Вы там напали на кого-то.

— Похоже, мы читали досье друг друга. Опять ваши агентурные данные?

— Почему агентурные? Мне Пал Саныч звонил. Обрисовал всю ситуации. Сказал, что вышло очередное недопонимание, кто-то там чего-то не понял и переусердствовал. В случае если вы свяжетесь со мной, велел передать, что вам не надо из себя Джеймса Бонда изображать, а связаться с ним напрямую. Кстати и слежку с меня тоже сняли сразу после звонка.

— А до этого следили?

— Неусыпно.

— Так чего же вы молчали? — негодующе попенял Картазаев.

— А что я должен был делать? В рупор кричать? Но не подумайте, я больше всех заинтересован, чтобы с вами ничего не случилось.

— Боитесь угрызений совести? Сомневаюсь.

— Я этого не говорил. С вами вместе утратилась бы нужная информация.

— Слушайте, а нобелевские лауреаты все такие бессовестные?

— Скажем так, они особенные. В мире сотни тысяч людей считают себя учеными, но все они ограничены, каждый в своем, кто в таланте, кто в деньгах, на кого власти давят. Лишь единицы имеют право и возможность не останавливаться в своих изысканиях ни перед чем. Мы раздвигаем границы, для нас нет запретного, ни в материальном, ни в моральном аспекте. Но впрочем, это все банальные вещи. Разве что воспринимаются всякого рода слюнтяями в штыки. Хотя весь цивилизованный мир так живет. Иначе сожрут.

Картазаеву было глубокое наплевать на цивилизованный мир, ему вообще все было по барабану, кроме того, что касалось дела, которое ему поручено. Он так профессору и сказал.

— Расскажи мне, профессор, лучше про элефантизм. Просвети темного человека, снизойди с нобелевских высот, — попросил он.

— Не уничижайтесь, мы знаем истинную цену друг друга, Владимир Петрович. Что касаемо элефантизма, то эта форма генетического заболевания крайне редка. Один заболевший на 10 миллионов. И только в развитых странах. В неразвитых больной погибает сразу. Вес возрастает в геометрической прогрессии. Вы же видели несчастного Бельцова. Его масса в основном состоит не из жира, или мяса, как вы, наверное, предположили, а из…воды. Да, обычная вода. Почти тонна обычной воды под кожей. Кстати с кожей произошли тоже не обратимые изменения, иначе она бы давно лопнула под напором подкожной жидкости. Она утолщается и становится толстой как у слона. Сантиметров… — Закатов вынул из кресельной сумки целлофановой пакет, заполненный спиртом, в котором был распластан лоскут серой кожи. — Сантиметра 3, наверное, будет, — скосив глаза, он поинтересовался. — Я вас не шокирую?

— Человек остается в рассудке? — Картазаев проигнорировал его вопрос.

— А что ему сделается? Иначе все толстяки были бы дебилами. А они вон по ящику пиво рекламируют. Милые жиртрестики.

— Бельцова допрашивали?

— Насколько я знаю, беспрестанно. И настолько же безрезультатно. Молчит. Ваш добрый доктор Айболит в отличие от вашего покорного слуги уже и антидепрессанты ему колол и откровенную наркоту. Бесполезно. Дело в дозе. Никто не знает, какую дозу может вынести его организм. Изменился метаболизм. Чтобы накормить, ему кашу в корыте приносят.16 батонов хлеба. Неэстетическое зрелище, скажу я вам.

— Элефанты действительно не могут двигаться?

— Абсолютно. Кости не выдержат, да и сосуды. Стоит ему встать, как он весь изломается и порвется внутри. Сосуды, мышцы, ткани.

— Как вы думаете, его заразили неизвестным генетическим вирусом?

— Как вы безграмотно говорите? Генетических вирусов не бывает.

— Спросим по-другому, его действительно заразили? Или это, не знаю, как сказать, естественный процесс. Нечто вроде прорвавшегося свища.

— Когда нормальный человек, боевой офицер, превращается в гору жира, воды и крови, это трудно назвать естественным процессом.

— А сколько у него крови сейчас?

— Порядка 100 литров. Вес продолжает расти на пуд-полтора за сутки, вместе с ним увеличивается объем крови. Никто не знает, когда наступит предел.

Картазаев велел остановить машину и попросил ключи от закатовской квартиры.

— Надеюсь, она сейчас свободна? — уточнил он. — Иначе, я попросил бы вас перевезти любовницу на другую квартиру.

Закатов неожиданно смутился, побагровел и с неожиданной горячностью воскликнул, что та живет в другом месте, и что полковник может быть абсолютно спокоен, его никто не потревожит. На прощание Картазаев сказал, что надеется на порядочность профессора в отношении того, что тот никому не скажет о его местонахождении, в противном случае, он вернется и оторвет ему бакенбарды. Ну не бакенбарды, но не суть важно. Пунцовый Закатов пообещал молчать. Картазаев понял, что профессор обиделся на него, но лишь время спустя, когда уже ничего нельзя было изменить, понял истинную причину его волнения.

Единственное, чего полковник не понял, как он, опытный вроде специалист, не заметил неадекватной реакции, надо сказать довольно яркой неадекватной реакции на один из невинных вопросов с его стороны. Ведь, как стало ясно из свидетельств дела, его собеседник к этому времени испытал уже столько, что находился на грани нервного срыва, так что при прозвучавшем вопросе, который совершенно случайно угодил в самый настоящий нервный узел, должен был впасть в шок. Секундный, может, даже короче, но шок. Не заметил.

Аферист ехал на встречу. Машину он взял в прокате по подложным документам и возвращать ее соответственно не собирался. Бросит потом и все дела, пускай "Гелион" ее ищет. И вообще посмотрим, кто из них хитрее и изворотливее. Но в глубине души его грызли сомнения. Он вспоминал тот случай, когда чуть по дурости не ограбил старика-героинщика, за которым, как выяснилось впоследствии, стояли сплошные отморозки. Но по большому счету, выбора у него не было. Информация уже украдена, и хакер утоплен, стало быть, надо играть свою игру до конца.

Когда он еще раз созвонился с Мухой, тот сказал, что с пограничниками на въезде в порт проблем не будет, так и вышло. Будка была пуста, шлагбаум поднят, так что Аферист беспрепятственно проехал. В зеркале он разглядел, что неведомо откуда вернувшиеся пограничники спешно опускают шлагбаум. Ну и пусть. Аферист уже решил, что возвращаться тем же путем не будет.

Он плохо ориентировался в порту, но решил сначала выбраться к морю, а там и до Ремонтной гавани рукой подать. Езжай вдоль берега, пропуская в душную кабину свежий бриз. На берег оказалось выехать сложнее, чем он думал. Пару раз машина угодила в тупики, образованные поставленными в несколько ярусов контейнерами, и пришлось возвращаться. Аферист понял, что находится на таможенном складе временного хранения, мало того, он в нем заблудился.

Обнаружив план пожарной эвакуации, наклеенный на контейнере, он некоторое время изучал его через спущенное стекло. Определившись с дорогой, Аферист поехал обратно, пару раз царапнув бока об острые углы ящиков. Ну и пусть, машина все равно не его. Миновав пару поворотов, он, наконец, выбрался на пирс.

Море лежало пятном ваксы, непроницаемое, равнодушное.

На пирсе маячила фигура, настолько небольшая, что он принял ее за ребенка. Бандиты перенесли встречу, уверился он. Прислали ребенка, чтобы сообщить новое место.

Он выбрался из машины, нервно закурил, оглядываясь.

Коротконогая фигура засеменила навстречу.

— Заставляешь себя ждать, касатик! — прокаркала она.

У Афериста бычок прилип к губе. Карлик! Не отменили бандюгану встречу, потому что это она и есть. Он затравлено оглянулся и едва не обверзался от ужаса. У машины возвышались трое. Один лениво покручивал в руках дубинку, издающую неприятный скрежет. В перчатках! Чтобы не оставлять отпечатков!

Аферист пресек панику. Первым делом карлику пинка, потом головой с пирса. Там метра три, не разобьешься.

— Не дергайся, малой! — Стася достала пистолет. — Жить хочешь?

Аферист хотел.

— Давай поля Бзилковского! Живей!

Аферист согласно закивал, изображая полное послушание, сунул руку в карман, где у него лежал заботливо завернутый в газету кастет. Однако карлица видела его насквозь, сунула пистолет дулом ему в пах, выше не достала или не захотела доставать, просипела:

— Вздумаешь вынуть что-то другое вместо дискеты, отстрелю тебе яйца!

Мысли Афериста приняли истеричный характер. Необходимо что-то придумать! Срочно. Но в голове вертелась лишь фраза "Бзилковский-старший пердит на кухне". Весь мир свелся к этой неприглядной мысли. Казалось, ничего более не существует, кроме этого актуального изречения.

Убьют нахрен, понял Аферист. Он понял, что живет, пока не отдал дискету.

— У меня ее нет! — не успел он это каркнуть, как один из мужчин обхватил его, а второй выудил дискету из кармана.

— Нехорошо врать! — карлица наставила на него ствол.

Аферист не сумел даже зажмуриться.

— Оставьте его! — прервал экзекуцию властный голос.

— Кто это там каркает? Покажись!

На пирсе появилось новое действующее лицо. Мужчина в форме лейтенанта ДПС. В руках он сжимал пару пистолетов, словно в плохом гангстерском фильме.

— Что, Стэйси, решила отыметь парня, перед тем как съесть?

— Бклоу!

Все разом повернулись к нему, выставляя стволы и заботливо прикрываясь Аферистом.

— Бклоу предатель! Что тебе нужно?

— Ты прекрасно знаешь. Отдай "поля Бзилковского" и парня и можешь катиться на все четыре стороны.

— Ты нам не опасен, это когда-то ты был лучшим среди нас, но ты откололся и теперь ты один, ты никто!

— Я никогда не был одним из вас, потому что вы недостойные гелоиды, полуживотные твари, рабы, а я чистокровный гелл.

Женщина демонстративно захохотала, через силу, было заметно, что она бы с большим удовольствием зарычала от злости.

— Многое изменилось с тех пор, как ты сбежал с Геллы. Гелоиды и геллы теперь союзники в борьбе с гельминтофагом. Мы давно могли задавить такого слизня как ты, но не стали этого делать. Знаешь почему? Потому что ты еще не успел нам навредить. Но предупреждаю, не успел навредить до сего момента. Упади на колени перед Мозгером и целуй ему ноги, тогда он тебя, может быть, и простит и не отдаст гельминтофагу.

— Я может и один, но могу положить вас всех. Хотите проверить? — спросил "лейтенант".

Мобильная группа ФСБ насчитывала четыре человека: Василий Мошонкин, Боря-снайпер, Корольков и старший группы капитан Богомол. После того, как засекли подозрительную группу на таможенном складе временного хранения, группа рассредоточилась и максимально быстро приблизилась к месту неожиданной встречи.

Федералов заприметили издалека, но никак не выказали своего волнения, лишь попрятали оружие.

Богомол, шедший первый, предъявил удостоверение, и попросил показать документы. Боря и Корольков зашли с боков.

— Товарищ лейтенант, а что делает ДПС ночью на складе? — спросил Богомол.

— У меня документов нет! — вызывающе сказала женщина.

— Боря, посади женщину в машину! — приказал Богомол.

Он профессионально выделил для себя "лейтенанта". От парня за версту несло даже не криминалом, а чем-то гораздо более серьезным. Богомол пару раз побывал в горячих точках и навидался там подобного народа. Опасного народа, даже огнеопасного, понимающего только команды до слова типа: рейд, зачистка, огонь на поражение. С самого начала Богомол решил взять самого сильного противника на себя. Глянув в глаза Белова, он вдруг прочел все свои раскладки. Тот снисходительно улыбался.

— Чего скалишься? — спросил Богомол тихо, теперь они были один на один с противником, вне зависимости от того, сколько народа находится вокруг, но Белов ничего не сказал, продолжая расслаблено держать руки внизу.

Трое мужчин в штатском, "лейтенант" и прыщавый длинный парень оказались слишком тесной группой, чтобы можно было РАБОТАТЬ, и Богомол приказал Мошонкину также увести пацана и посадить к женщине. Богомол чувствовал, что эту взрывоопасную толпу надо разрядить, одновременно он чуял, что сделать это не удастся, потому что чека уже выдернута.

Так как своей машины у федералов не имелось, они совершали пеший обход территории порта, то карлицу и Афериста сажали в машину последнего.

Мошонкин довел задержанного до машины, когда Боря уже сажал в нее карлицу, и в этот момент все и случилось, но случилось настолько быстро, что создалось ощущение, что ни черта ничего неслучилось, а все так и было с самого начала.

Стася, обернувшись, улыбнулась широким ядовито накрашенным ртом и неожиданно пнула Борьку в пах. Резкий удар оголил ногу карлицы, мускулистую словно ногу жеребца. Снайпер задохнулся, и свет в его глазах померк. Казалось на мгновение, но когда Борька проморгался, то от машины след простыл. Будто никогда ее тут и не было.

Ноги Королькова в разлет торчали из щели меж контейнерами, было непонятно, как он туда уместился. Богомол сидел, привалившись спиной к контейнеру и, не мигая, смотрел на него. Борьке показалось, что они оба мертвые.

— Живые, не надейся, — буркнул Богомол. — Только ребра обоим переломали как пацанам, обидно. Убили бы, наверное, если бы за Мошонкиным не погнались.

Что касается Мошонкина, то все происходившее слилось для него даже не в одну картинку, а в некий короткий звук. Треск и все уже произошло. Когда он оглянулся на короткий хлесткий звук, напоминающий звук разорванной простыни, было уже некуда бежать и некому помогать. Его коллег некая сила смела с ног, и нечто, отдалено напоминающее человека, с невоспринимаемой глазом быстротой неслось прямо на него.

— Уходи! — гаркнул странный милиционер, рванувшись навстречу приближающемуся противнику и начавшему двигаться с той же невоспринимаемой скоростью, растворяясь то ли в облаке, то ли сгустевшем воздухе.

Мошонкин уразумел, что помочь более опытным товарищам ничем не сможет, потому что у него не было даже оружия, к тому же он видел, как легко Богомола отправили в нокаут, вещь невозможная, как если бы деревенского кузнеца Тимофея вздумал побить недоросль из соседней деревни. Даже пьяный он мог свалить быка трехлетку, но никак не дать себя в обиду. Это касается самого Богомола, то он, пожалуй, и Тимофея бы завалил. Мошонкин понял, что единственное, что может сделать, это попытаться наехать на врагов машиной. Как учил Вольд, если нет оружия, мечи в них всем, что под рукой, а лучше дави машиной. Он и прыгнул за руль. Рядом оказался вопящий от страха клубок, в который непроизвольно превратился Аферист.

Мошонкин успел лишь завести мотор, когда окно заслонила тень. Иван откинулся на сиденье, ожидая неминуемого удара, но это оказался давешний странный мент. Вид у него был такой, как-будто он побывал в многочасовой драке. Одно ухо разорвано, лицо в жутких ссадинах. "Лейтенант" ничего не сказал, а просто кинул некий тяжелый предмет явно технологического вида на педаль газа.

Следующие четверть часа Мошонкин в дальнейшем вспоминал как пятнадцать минут в аду, в течение которых он немыслимым образом уворачивался от несущихся на него препятствий и одновременно пытался не то чтобы снять, а хотя бы сдвинуть немыслимо тяжелую болванку с педали. И, наверное, он чрезвычайно бы возгордился, если бы узнал, что своими, в сущности, сумбурными действиями спас не только всю группу, но и очень важного свидетеля.

Глава 5

Бунгало для любовных утех нобелевского лауреата на поверку оказалось довольно скромным. На кухне имел место быть датский гарнитур "Геро-Гас-Гундорсон" с комплектом агрегатов для готовки и мойки, делавшим кухонную жизнь легкой и непринужденной. Хотя было видно, что готовили здесь не часто, о чем свидетельствовала пыль на агрегатах и в раковине.2 спальни, именно спальни, а не комнаты. В каждой минимум мебели. Диван и зеркало обязательны. Здесь не спали, а усиленно выполняли постельные упражнения. Станок для любовницы, обязательная отработка. Бедный наш профессор, иронически подумал Картазаев, методично обыскивая комнату за комнатой. Привычка никому не доверять, многократно спасшая ему жизнь, потому что доверять действительно никому нельзя. Первым делом при помощи сканера, упрятанной в полезный браслет, он убедился, что нет прослушки. После этого наступила очередь шкафчиков. Однако кроме пачки евриков и газового браунинга, которые Картазаев без зазрения совести реквизировал, ничего интересного обнаружить не удалось.

Потом он опустился на корточки и с большим трудом дотянулся до некоего предмета, пребывающего в одиночестве под широкой гимнастической тахтой. Пинетка. Естественно детская. Простая находка ввергла Вольда в раздумье. Дело в том, что в процессе обыска ему не попадалось детских вещей. Ни одной. Это позволило сделать вывод, что пинетка попала сюда случайно. Скажем от гостей с малым ребенком. Но с другой стороны, любовные гнездышки созданы с другой целью. Зная стервозный характер профессора, трудно было представить, как он принимает гостей да еще с малым дитем. Картазаев решил обязательно поговорить об этом с профессором.

Ему нужна была связь. Ему нужен был Гном. Нужны были статистические данные. Для выполнения всего этого необходим был зип. Зип был у Томлевой, значит, надо было идти к ней, зная наверняка, что девушку усиленно пасут, потому что умные головушки в конторе тоже не даром расчески носили, тоже знали, что ему необходим зип.

Выбора не оставалось, на профессорские деньги Картазаев взял потрепанную машину в ближайшем прокате и подъехал к "Моржу". Странное название для отеля у теплого южного моря. Рядом с входом стояла машина, внутри которого находились нокаутированный им капитан и его люди. В холле болталась без дела пара людей из отдела внутренней безопасности, с которыми Картазаев был знаком лично. У него неожиданно созрел план. Дело в том, что капитан знал его как старика, а безопасники как молодого.

Поэтому когда Картазаев открыл дверь своего обшарпанного авто, ему никто не дал бы больше двадцати. Прямая спина, черные как смоль волосы, упругая походка. Он шутил и смеялся, хлопнул продавщицу цветами ниже пояса. Потом, глядя прямо перед собой, вошел в отель. При всей своей кажущейся беспечности он контролировал всю обстановку и готов был незамедлительно отбросить всю маскировку и приступить к самым сокрушительным действиям. Но это было нежелательно. Желателен был мигающий как рождественская елка зип. Хотя, что значит для него рождественская елка. Ровным счетом ничего. Для него, не имеющего семьи и регламентированного отпуска. Он и елку ни разу в жизни не ставил.

Так или иначе, мимо спецназовцев летящей походкой прошел один человек, беззаботный и молодой, а вошел в холл под прицелы взглядов бдительных безопасников уже другой, старая развалина, рухлядь, поскрипывающая при ходьбе всеми несмазанными с прошлого века шарнирами. Мимо него прошествовала обольстительная красотка, ягодицы которой пульсировали под узкой короткой юбкой двумя полушариями, так он даже не оглянулся, хотя орудийные башни индивидуального пользования у всех без исключения безопасников самопроизвольно сделали стойку "смирно!". И фокус сработал. Фокус вообще такая дурацкая штука, глупость, ерунда на постном масле, но когда он получается, в него верят сотни людей, если не тысячи, не только эти несчастные 12 человек из ФСБ, которые впоследствии исписали километры объяснительных, пытаясь объяснить необъяснимое, а именно, как мимо них, опытных розыскников, предупрежденных о Вольдовских метаморфозах, знающих как отче наш, что Вольдовский старик это секрет Полишинеля, и секрета тут никакого нет, надо просто держать глаза открытыми, а еще лучше хватать всех стариков подряд. Но очень уж этот старый хрыч был натуральный, и платок он мял, когда сморкался, совсем как дедушка и пальцы у него были такие заскорузлые с ногтями такими надкусанными и обломанными. Причем, когда их спросили, как они разглядели ногти с такого расстояния, никто толком не смог объяснить, но все были уверены, что у ТАКОГО векового пня ДОЛЖНЫ быть надкусанные ногти.

В лифт дедушку портье не пустил, строго указав, что для обслуживающего персонала предусмотрен специальный грузовой лифт. Не такой шикарный, как пассажирский, и грязноватый и темный, но для него и такой сойдет. С чего он решил, что дед — обслуживающий персонал? Тоже необъяснимо.

Так или иначе, Томлева принимала душ, когда дверь ванной открылась, и появившийся Вольд достал из наскоро оборудованного тайничка зип. Она повисла у него на шее, говоря, что очень тревожилась за него, и что его ищут. Он сделал ей замечание, что вода с нее попадает на него, похлопал по ягодицам и пошел отзваниваться, предварительно проверив комнату на прослушку с помощью универсального браслета. Впрочем, это было излишне, зип прослушать было невозможно, при работе он создавал направленную волну звукового мусора, выводящего из строя любую прослушку. Гном тоже удивился, что полковника до сих пор не поймали, и все норовил зачитать Вольду его же собственные приметы, переданные по каналу срочной связи. Но вопрос Вольда удивил его по настоящему.

— Дети? — не понял он.

— Узнай, есть ли у профессора Закатова дети?

— Насколько мне известно, у него есть дочь за границей. Сначала папаша устроил ее в Сорбонну, но дочь оказалась такая же б… как и мать. Бросила университет давным-давно.

— Меня не интересуют взрослые дети. Есть ли у него маленький ребенок? Младенец.

Гном сделал паузу, потом осторожно спросил:

— Мне про это ничего не известно. А почему тебя это интересует? И что, у него действительно есть ребенок?

Вольд засмеялся, сказав, что непонятно, кто кому задает вопросы. И смех его был немножко не в тему, так что Гном на том конце непроизвольно поджался и обещался все выяснить.

— Про лодку есть новые данные?

— Все поиски оказались безрезультатны. Следствие склоняется к выводу, что вертолет сбит береговой батареей ПВО по ошибке. Никто ж не признается.

— Странные дела творятся в нашем флоте. Непонятно как контр-адмирал Недорезов собирается войну вести, не приведи господи, если он в мирное время лодку длиной с километр найти не в состоянии. А ее действительно ищут или делают вид?

— Обижаешь. Береговая служба уже месяц на походном положении.

— Мне совершенно безразлично, сколько они там на походном положении. Если они не способны выполнить свою задачу, такая служба сто лет никому не нужна.

— Так ведь и ты не выполнил свою задачу. Стало быть, и тебя это самое.

— Не это самое. Я сам в розыске. Если бы мне не мешали всякие Недорезовы, уже давно был бы результат.

Картазаев поинтересовался, что нового на оперативном фронте. Гном сообщил, что "соседи" вовсю ищут некие "поля Бзилковского".

— Что это, никто толком не знает, — признался он. — Но весь порт на уши поставили. Кстати, Кармалыга допускает, что это может быть как-то связано с "Гелионом".

— Игнатьич умнеет на глазах, — заметил Картазаев. — Если и дальше так пойдет, надо будет убирать. Шучу. С чего же он сделал такие выводы?

— Соседи поделились с нами информацией. По делу "полей Бзилковского" хакера убили, который выполнял деликатные поручения "Гелиона".

— Ну и как успехи? Нарыли что-нибудь?

— Успехов собственно нет. Может быть, ты потянешь за ниточку, она и распуститься.

Картазаев выругался.

— Сначала мне руки вяжут, в розыск объявляют, дурацкие силки ставят. Они хоть и дурацкие, но отнимают уйму сил и времени, а потом имеют совесть требовать результат.

— Я думаю, если ты найдешь "поля", тебе многое спишут.

Картазаев выключил зип и сказал Рае, что ему надо в порт.

— Амнистию зарабатывать, — пояснил он.

Мошонкин и не догадывался, что он везет такого важного свидетеля. Гонка закончилась лишь тогда, когда у машины кончился бензин, потому что снять груз с педали газа ему так и не удалось. Тяжеленная оказалась штука. Даже когда мотор заглох (это событие, ожидаемое Иваном с особым нетерпением, случилось на окраине города, когда из колес уже стали выпадать последние крепежные болты), даже тогда Мошонкину не удалось снять странную болванку. Пол под педалью газа опасно промялся. Да и судя по многим другим параметрам, машина была явно не жилец.

Аферист поерзал на сиденье и жалобно спросил:

— Приехали? Может быть, я пойду? Я здесь не при чем.

— Может и так, — решил Мошонкин, испытующе глядя на парня. — Тебя как зовут?

Аферист так растерялся, что назвался настоящим именем. Откровенно говоря, он был уверен, что отсюда его повезут прямо в тюрьму, так что врать и запираться нет особого смысла.

Неплохой вроде. На жулика не похож. Студент. Уж в чем-чем, а в хороших людях Мошонкин разбирался. Аферист сполз с кресла.

— Ну, я пошел?

Мошонкин кивнул. Парень пошел. Сначала медленно, потом все быстрее. Потом побежал. За углом он поймал такси. Потом в центре его поменял и уже доехал до квартиры. В процессе путанья следов он все время незаметно, как ему казалось, проверялся, но ничего подозрительного не заметил. Так что расчет его оправдался и пареньку с колхозной внешностью ничего не светило. Даже когда он вполне довольный своей сообразительностью скрылся за дверью и оттуда в последний разок глянул в глазок, и то ему не удалось заметить невысокого парнишку, наблюдающего за ним из-за угла. "Черт их разберет, интеллигентов, рассуждал Мошонкин. А адресок на всякий случай надо запомнить. Сгодится".

Однако когда он вернулся, его потуг не оценили. Борька-снайпер обрушился с площадной бранью, смысл которой свелся к тому, что пока они тут костьми ложились, он трусливо удрал, и лучше бы он в деревне телятам хвосты крутил и доярок за дойки дергал, чем им тут жизнь портить.

Так что Мошонкину не дали и пасть раскрыть.

Переломанные ребра оказались преувеличением, но, едва дождавшись Мошонкина, группа потянулась на выход.

После неудачной стычки в федералах наметился надлом. Мошонкин их не понимал, вернее он стал понимать всю слабость городскую. Они хоть и смеются над деревенскими, но нутро у них хилое. Чуть что, уже поломались. У них в деревне по-другому, один раз их из соседней деревни побили, хорошо побили осиновыми колами и штакетником. Так они что, отмочили шишки в огуречном рассоле, вывели кузнеца Тимофей из запоя и такое устроили. Тимофей вообще был в ударе (сами потом с великим трудом остановили), сквозь коровник прошел, быков гонял оглоблей вперемешку с соседскими парубками. И все это в красной рубахе. Другого цвета Тимоха не признавал. А эти скисли.

Мобильная группа вяло выдвигалась из таможенного склада, когда увидели некое скопление людей: пограничники проверяли документы у иностранцев, приехавших на роскошной тачке. Девушка была шикарная, не городская плоскодонка, а настоящая женщина, грудь 3-й номер. Мужик в белом костюме сверкал золотыми коронками и все по-своему трандычил:

— Силь ву пле. Авек плезир. Же но се па, месье.

Мошонкин потом успокаивал совесть, что смотреть первым начал не он. Он вообще мимо шел, когда иностранец, не прекращая чириканья, стал провожать его взглядом. Покачивал головой, уи, мол, месье, а сам все на него пялился. И вдруг само собой пришло ощущение, что иностранец очень уж знакомый. Мошонкин сам собой замедлял шаг, а иностранец продолжал качать головой, но уже не утвердительно, а из стороны в сторону, будто бы подталкивая его. Иди, Мошонкин, что ж ты делаешь, сукин кот. Двигай оглоблями. Уж лучше бы ты в деревне на самом деле остался. Девушка — переводчица тоже стала нервничать, видя такую картину, и в этот момент Мошонкин окончательно остановился.

И сразу почувствовал всю нечеловеческую злобу обстановки, всю ее неправоту и несправедливость, когда федералы переглянулись и мгновенно все поняли. Богомол стал огибать с одной стороны, а Корольков с Борькой с другой. Снайпер запустил руку за спину, где у него под курткой в специальной кобуре притаился "Кедр" с оптическим прицелом. С такого не промахнешься, даже если сильно захочешь.

Пограничники закончили проверку и уже отпускали Картазаева. Он садился в машину, и, наверное, успел бы удрать при его сноровке, но Мошонкин, как выяснилось впоследствии, окончательно все испортил, когда решил вмешаться и помешать Борьке выстрелить.

Полученные недавно травмы не дали Борьке вырубить Мошонкина сразу, но тут подоспели бывшие напарники. Мошонкину казалось, что он дерется как зверь, не предполагая, что в данной ситуации бойцы не имеют права драться. И, наверное, его бы тут без затей и пристрелили, если бы дула федералов не заслонил борт изуродованной тачки, и сильные руки полковника не втащили Мошонкина внутрь.

— Владимир Петрович, я так рад! — выдохнул Мошонкин. — Вы меня спасли!

— Это временно, — успокоил Картазаев, велев напарнице гнать во весь опор. — За срыв операции я тебя лично утоплю в море на самом глубоком месте!

Всю дорогу Мошонкин глупо и счастливо улыбался.

Рая вернулась в гостиницу спустя час после побега из порта. Откровенно говоря, ее в "Морже" не ждали, но наружка, оставленная на всякий случай, засекла девушку на подходе. Оперативно был произведен захват. Когда Рая отперла дверь и вошла, то увидела сидящего в кресле в артистической позе подполковника Корцева.

— Здравствуйте, гражданка Томлева, — издевательски поприветствовал тот. — Не ожидали?

Коридор тотчас умело отрезала группа захвата.

— Где ваш чемоданчик? — спросила Рая.

— Недалеко. Дело в том, что мне поручено дальнейшее руководство операцией по поимке Картазаева.

— Что, лодку решили уже не искать? — усмехнулась Рая.

Корцев высокомерно усмехнулся, но момент был испорчен, когда девушка разделась до гола и пошла в душ, и у подполковника встал. Корцев даже покраснел.

— Зип можете не искать, он у нас, — крикнул он.

— Когда он будет нужен, вы мне его сами принесете, — пожала плечами Рая.

— Кто это так решил? Сейчас примете душ и поедете с нами.

— Никуда я не поеду. Владимир Петрович будет разговаривать только через меня. И только через наш зип.

— Что за ерунда, девушка? Позвонить на зип можно только через другой зип. Откуда у Картазаева другой зип? У вас просто не могло быть двух зипов. Вы играете, Томлева, смело, но неумело.

— Я ни во что не играю. Но если вы сорвете операцию, и Картазаев вообще перестанет выходить на связь, неудачу спишут на вас лично. Вы же знаете, у нас не держат неудачников. Так что вас тоже спишут. Кстати это будет второй агент, фактически потерянный в этом городе. Считать, что первого агента нашли, может только круглый оптимист. Ведь нельзя считать агентом кусок мяса, хоть и довольно жирный. Его тоже на вас спишут. Какие там еще крупные провалы в последнее время? Убийство лоцмана. Перестрелка в порту. Мозгер.

— Достаточно, — прохрипел Корцев. — Я доложу о предложении Картазаева в Москву.

— Только прикажите принести зип. Владимир Петрович может позвонить в любой момент.

Корцев скрипя зубами, был вынужден подчиниться.

Очутившись в профессорском бунгало, Мошонкин по привычке начал приводить жилье в порядок, а именно пылесосить, мыть и даже скоблить. В душе он жалел Раечку, девушка так убивалась, не хотела в гостиницу ехать, но Картазаев настоял. Мошонкин по себе знал, если Картазаев чего-либо захочет, то добьется непременно. Он об этом и Раечке сказал, на что она довольно грубо послала его, но Иван не обиделся.

— Владимир Петрович, девка по вам сохнет, — заметил он, когда Томлева ушла вся в слезах.

Картазаев комментировать не стал, он вообще редко комментировал слова и мысли Мошонкина, но Иван не обижался. Он слишком хорошо усвоил масштаб этого человека. С ним, пожалуй, даже Тимофей не сравнится, не то, что он, бывший десантник, а ныне младший лейтенант федеральной службы. Одно слово полковник. Государственный человек, с министрами здоровкается.

Картазаев велел Мошонкину заканчивать мокрое дело, потому что настало время ехать за зипом. Взяв на прокат очередную машину, поехали в инфекционку. На посту на обводной дороге были остановлены ГАИ, но Картазаев к этому времени успел налепить на стекло уменьшенную копию флага, бирку техосмотра, и вписать в копию страховки номер авто. Причем все было настоящее. Он фуфло не держал. Только настоящее, с фабрики госзнака.

Когда подъехали к больнице, Картазаев сунул Мошонкину газовый пистолет, велев не стрелять против ветра. Иван даже обиделся. Не замечая его обиды, Картазаев зашел за обшарпанные ворота и быстрым шагом направился к главному корпусу. Мошонкин догнал и на ходу спросил, почему тот так уверен, что в больнице нет засады.

— Бельцова нет резона стеречь. Он никуда не может убежать. Транспортировать его тоже нет никакой возможности. Надо полбольницы разрушить, чтобы его вынести. К тому же зачем его куда-то вести? По большому счету его уже списали со счетов. Так что засады здесь нет, но имеется человек, которому даны указания, чтобы звонить куда следует, если кто будет интересоваться больным.

Они беспрепятственно вошли в здание и продолжили путь по обшарпанному продуваемому всеми сквозняками коридору. На гулко отдающиеся шаги из-за одной из дверей выглянул небритый человек в несвежем белом халате с пятнами от хлорки.

— Мы из облздрава, — Картазаев показал очередные корки. — Вы кто?

— Дежурный врач Коромыслов, — небритый громко икнул и извинился, от него разило луком и спиртом.

— Нам надо задать несколько вопросов о больном Бельцове.

— Я ничего не знаю, — дежурный сделал попытку закрыть дверь, решительно Картазаевым пресеченную.

Отжав дверь вместе с врачом, он вошел в кабинет, Мошонкин последовал за ним, аккуратно притворив за собой.

— Проходите, товарищ врач, — вежливо сказал он.

В кабинете имелось зарешеченное и донельзя захватанное окно. Из мебели выкрашенные белой краской стол и табурет. На табурет тотчас уселся Картазаев.

— Когда к вам поступил больной Бельцов?

— У меня уже тысячу раз спрашивали.

— А про личные вещи спрашивали? Он при вас поступил?

— Не в мою смену, но вещи действительно я принимал. Про них никто не спрашивал кстати.

— Чемодан при нем был?

— Не помню. Все что было, я сложил в бельевую. По инструкции надо было в дезинфекцию, но у нас уже давно ничего не работает.

— Покажите.

— Сами найдете. В конце коридора, там еще надпись на двери.

— Проводить надо, если Владимир Петрович просит, — встрял Мошонкин, но Картазаев пресек и его, сказав, что не будут утруждать дежурного врача.

Однако когда они вышли, Картазаев не спешил уходить и пинком распахнул дверь. Дежурный истерично тыкал трясущимися пальцами в мобильный телефон.

— Кому звоним? — поинтересовался Картазаев, подходя и выколачивая содержимое трубки о край стола, словно табак из трубки. — Иди дорогу показывай, я передумал.

В бельевой среди застарелых простынь выделялись две кучки цивильных вещей. Врач указал на нужные, и Картазаев сразу узрел зип.

— Как же они про вещи забыли? — недоумевал Мошонкин.

— Обычное раздолбайство.

— А вы как же?

— А я про раздолбайство знал.

Внезапно в тиши брошенной больницы раздался громкой стук. Картазаев зажал рот врачу, чтобы ему не вздумалось крикнуть.

— Кто это может быть? — спросил он и слегка ослабил хватку.

— Н-не знаю, — заикаясь, ответил врач, его трясло.

— Чего ты так боишься?

— Н-не по себе мне. Особенно ночью. Как-будто ходит кто-то.

— Здесь есть еще кто-нибудь кроме тебя?

— В том то и дело, что никого. Один я дежурю. За двойной оклад записался. Раз в сутки нам еду привозят, но сейчас еще рано. Слышите?

Опять раздался неразборчивый стук, нечто вроде мычания, стон. Вязкие шлепающие звуки, как-будто войлочными валиками бьют в стену. Как будто хотят докричаться. Картазаев уже понял, но у него в планах не было этой встречи.

— Это больной! — горячечно заговорил врач. — Никогда такого не было! Наверное, ему плохо. Надо укол сделать. Мне нужно идти.

— Вместе пойдем, — решился Картазаев и предупредил Мошонкина. — Готовь нервную систему к небольшому психическому удару.

Тот выгнул грудь колесом и вообще смотрелся молодцом.

— Ну-ну, — только и сказал на это Картазаев.

Они прошли к двери с висящими рядом грязными повязками, но пользоваться ими уже не стали. Не успел врач открыть дверь, как стена содрогнулась от тяжелого вязкого удара. Бесформенная туша серого цвета билась в конвульсиях. Слои жира пучились под морщинистой кожей, норовя прорвать ее и выплеснуться наружу отвратительными струями. Разбухшее тело занимало практически все свободное место, так что голова оказалась втиснута в крохотный закуток под потолком. "Ему, подишь ты, и света не видно", — подумал Картазаев. Из угла послышалось:

— А-я! А-я!

— Это я уже слышал! — крикнул Картазаев. — Говори, что хотел сказать!

Но Бельцов продолжал бессвязно выкрикивать одно и то же. Со стуком сбитой кегли упал в обморок Мошонкин. Они с врачом взяли парня за руки — за ноги и потащили прочь. Все равно здесь было больше нечего ловить. Картазаев остановился у бельевой и уставил на нее палец:

— Кроме вещей Бельцова там были еще чьи-то вещи. Чьи?

Врач смутился и стал нести околесицу о забытых вещах.

— Врешь, доктор, — просто сказал Картазаев. — Когда приехали федералы, они выселили всех остальных больных. Стало быть, каждый забрал свои вещи. А почему остались вещи ЭТОГО больного?

Врачу ничего не оставалось, как признать, что больной умер и похоронен на больничном кладбище.

— Показывай могилу, — велел Картазаев. — Лопату возьми.

За больницей располагался густой осиновик. Стволы стояли как на подбор седые, на ветках серые бесцветные листья. Картина смотрелась мрачно, словно природа вобрала в себя муки умирающих больных, до которых никому не было дела. Вобрала и трансформировала в изломанные стволы, ржавые, словно окровавленные пни. Многолетний сухостой, напоминающий слой высохших костей. В глубине леса как апофеоз картины распада располагалась поляна с рядами оцифрованных могил. Ни дат, ни имен. Только молчаливые ряды закопанных покойников. Поляна была запущена донельзя. Поросла многолетней травой, тоже седой и длинной, напоминающей неопрятные лохмы старухи. Врач указал на одну из могил, и когда Картазаев велел копать, даже стал копать. Сердобольный Мошонкин, не терпящий, чтобы кто-то работал, а он в это время бездельничал, спрыгнул следом и стал энергично помогать. Вскоре он уже копал один, выбрасывая землю наверх словно экскаватор, а доктор стоял сзади, облокотившись на лопату.

— Зря ты в могилу полез. Примета плохая, — заметил Картазаев.

Он подозревал, что доктор что-то замышляет совсем не во врачебном стиле, но едва не прозевал момент, когда тот протянул к спине Мошонкина нечто, на поверку оказавшееся хирургическим скальпелем. Картазаев со всего маху шваркнул об голову несостоявшегося убийцы глиняным ком побольше, потом вытянул Мошонкина наверх.

— Владимир Петрович, земля старая, засохла уже, — подал голос Мошонкин, вытряхивая ее с волос.

— Крестьянина не обманешь! — поднял палец Картазаев. — Все расскажешь или будешь и дальше дурковать? Ты уже в могиле, осталось только закопать.

Грязный доктор с трясущимися руками стоял в им же углубленной могиле и даже у Мошонкина вызвал сочувствие.

— Может, пожалеть его? Сейчас заплачет, — заметил он.

— Будешь лезть, тебя тоже закопаю, — зло предупредил Картазаев.

И в этот момент доктор не выдержал.

— Все расскажу, только вытащите меня отсюда!

— Конечно, вытащим, мы же не звери, — согласился Картазаев.

Глава 6

— Приехали за ним ночью на иномарке, — рассказал доктор, когда они вернулись в кабинет, и сердобольный Мошонкин дал ему прикурить, теперь он держал папиросу в трясущейся, измазанной глиной руке. — Мужчина. Я его раньше здесь не видел. Коренастый, спортивный. Одет безо всяких там золотых цепей. Рубаха, правда, дорогая. Шелковая.

— С короткими рукавами? Татуировки не было на запястье в виде браслета? — спросил Картазаев.

— Татуировка была, но не браслет, а якорь. Тут же море, своя специфика. Даже если не матрос, норовит себе якорь прописать. Мужик мне и говорит, лежит тут у вас больной Одегов, мы, стало быть, от родственников и его заберем. Он уже и фамилию знал! Хоть мы это, сами понимаете, не афишировали нигде.

— Конечно, он же родственник, — возразил Мошонкин.

— Никакой он не родственник! Мужчина сразу сказал, что документов, удостоверяющих родственную связь, у него нет, и вместо этого дал мне триста евриков. Все равно, говорит, он у вас умрет, а мы его лечить будем. И добавил, не все равно мне, про этого больного давно все позабыли. Действительно, как привезли, так после этого больше никто и не вспоминал.

— Кто, кстати, привез?

Доктор вскочил, занавесил окно и только после этого сказал:

— У нас зеки тогда лежали. Я слышал, как один сказал, что эти люди работают на Костю Костогрызова. Но я вам этого не говорил. Так вот столковался я с мужиком за 300 евриков, он загнал свою тачку в больничный двор, там у него еще лебедка была, мы крюк зацепили за помост, на котором Одегов лежал, ну и выволокли через коридор. Больной к тому времени не успел вес набрать и в дверь еще проходил.

— Так что, он тоже был болен элефантизмом? — изумился Картазаев.

— Ну да. Разве я вам не сказал? Тот еще жиртрест. Когда его отморозки Костогрызовские привезли, был он чуть более центнера. "Родственник" его забирал уже центнера три.

— А этот "родственник", он бледный был как тень, — Картазаев сразу подумал о своем знакомце из ГАИ.

— Нет, цвет лица нормальный. Накачанный такой здоровяк.

— Ну ладно. Пойдем, вещи посмотрим.

— Не стоит. То, что вас заинтересует, я сам припрятал, — с этими словами доктор достал из ящика стола из-под кучи специально наваленных скоросшивателей желтый плотный листок.

Он был испещрен рядами цифр, некоторые цифры выколоты иголкой, другие написаны. Картазаев посмотрел на свет, и выколотые цифры образовали причудливую картинку, впрочем, бессмысленную.

— Одегов ее в пакет обернул и проглотил. Не хотел, видно, чтобы костогрызовским досталось. Ну а потом, когда пакет естественным путем вышел, я его подобрал и сохранил.

— Вопрос напоследок. Почему сразу правду не сказал, на кладбище повел? С двоими ты бы все равно не справился.

Доктор повел себя странно: снисходительно улыбнулся и одновременно с намеком кивнул за спину. Там было окно, за небольшой поляной ветер шумел в осиновике.

— Мне бы ОНИ помогли. Родственники евонные. Только не смотрите сразу, — предупредил доктор. — Видите их?

— Кого? — подавлено спросил Мошонкин.

Доктор опять хитро сощурился.

— Там они прячутся. Боюсь их, — шепотом признался он. — В лесу они собираются. Другие элефанты. Я их сородича за 300 евриков продал, теперь они мстить будут. Они съесть меня хотят. Когда я вас на кладбище повел, думал, они на вас кинутся, но они пока сытые, никого не трогают. Но это временно, поверьте мне как специалисту. Зараженным требуется слишком много калорий для поддержания веса, одними буханками хлеба тут не обойдешься. Им нужна белковая еда. Они же все потенциальные людоеды!

От его слов повеяло зловещим смыслом. Хоть было понятно, что у доктора не в порядке с психикой от долгого сидения один на один со странными больными, но настроение он создал мрачное. Даже вечереющий лес выглядел сурово притихшим и создавал ощущение опасности.

Картазаев совершенно неожиданно хлопнул затихшего Мошонкина по плечу, тот едва со стула не навернулся.

— Не слушай нашего доктора, он спирт неразбавленный потребляет, — а у заговаривающегося специалиста спросил. — На какой машине Одегова увезли?

— Не разбираюсь я в марках. Но номер записал на всякий случай. Хотел за деньги продать, но теперь уж все равно недолго осталось, — он махнул рукой в сторону леса.

Доктор провожал их до самых ворот, оглядываясь на осиновик и отслеживая передвижениями незримых врагов, и все повторял:

— Затишье временно, так и знайте!

В последнее время неизвестные фискальные системы не давали высунуть голову, вернее включить компьютер, чтобы не дать о себе знать и попытаться засечь надоедливого пользователя. У Михаила Бзилковского началась ломка, когда он свыше пары дней не садился за клавиатуру. Он совсем бы зачах, если бы не обнаруженная им менопауза в работе "полей Бзилковского". Длилась она ровно час, с двух до трех ночи. В этот промежуток "поля" словно вымирали, и комп был способен работать в обычном режиме.

В силу понятных причин Миша решил не затрагивать тему "Гелиона", занимаясь сугубо личными вещами. Хакера давно интересовало его происхождение. С самого детства он часто видел мать во сне. Она представала ему в образе молодой смеющейся девушки, каждый раз новой, ведь у него не было даже фотографии. Он и имя матери узнал случайно. Один раз, когда еще отца не выгнали из школы, старшеклассники подлили ему в чай коньяк, он пришел совсем пьяный. Всю ночь Олег Олегович лежал на полу в одних трусах и звал:

— Наина! Почему ты ушла?

Миша использовал оставшийся ему час, рассылая запросы во всевозможные инстанции, включая закрытые базы, о судьбе Наины Бзилковской. Примерное время, когда она бросила семью, а также предположительный возраст он знал. Больше ему ничего не было известно: ни рода занятий, ни образования, но сыновний эгоизм убеждал, что это была необычная женщина. Она могла быть секретным агентом, разведчиком. Правда, потом, когда поиски постепенно зашли в тупик, тот же самый эгоизм вывернул все наизнанку. Теперь он, изнывая от сладкой боли, искал мать среди преступников и наркоманов.

Ему удалось обнаружить достаточно Бзилковских, среди которых было немало Наин. Но все это было не то. Он смотрел в высвеченные фотографии, и сердце оставалось безучастно. Тогда он пытался связать имена и крупные события. Например, не было ли Наины Бзилковской среди пассажиров взорванного террористами "Боинга" или среди жертв землетрясения.

Так он и кружил, пока не понял, что кривая снова вывела его к "Гелиону", хотя он этого и меньше всего хотел, это было опасно, и в ужасе выключил комп. Он ворочался на койке, ставшей в одночасье плахой, и пытался вдавить в себя сон, а тот все не шел, а когда он заснул, то увидел самый настоящий кошмар, самым безобидным в котором был выключенный и умоляющий человеческим голосом компьютер:

— Включи меня, сынок! Я спасу тебя!

Когда он проснулся, то понял, что если он сейчас не включит компьютер, то сойдет с ума. Он подсел к компу и загрузил "поля Бзилковского". Аппарат загремел старым усталым диском, но чутким ухом Миша уловил новые нотки. В технике оказались задействованы мощности, о которых он и не подозревал, а потом суровую лепту внес ускоритель-и пошла писать губерния.

После надписи, что задействован старый канал, на монитор полезло нечто объемное, состоящее из многих переменных величин, и Миша с изумлением понял, что открытые им "поля" лишь малая толика существующего информационного изобилия. Он сбросил данные в буфер, но информация все прибывала, ей не было конца, планы пошли, схемы, табулеграммы. Мишу охватил сладкий ужас оттого, что его вот-вот вычислят, и одновременно он испытал дикое возбуждение, возрастающее с каждой секундой, с каждым вновь полученным файлом. Не имея сил больше сдерживаться, он испытал настоящий первый в своей жизни оргазм.

Он уже ничего не соображал, сидел с вытаращенными глазами, когда зажегся свет и Феликс издевательски сказал:

— А я думал, кто здесь орет, а это братишка односторонним сексом занимается. Но ничего, Миша занимайся, это говорят полезно, только на стул постели что-нибудь, коллекционная надо сказать мебель.

Миша ничего не сказал на это, только руки его шарили по столу, ища кнопку экстренного выключения, не имея сил оторвать взгляд вытаращенных в ужасе глаз от монитора. Он застыл, как застывают артиллеристы, видя наводимое прямо на них беспощадное дуло танка.

С неприятным дребезжащим звуком из центра монитора вытянулся яркий световой пунктир, словно от лазерного прицела. Комп затих, будто подавился, понимая, что жить ему осталось ровно столько, сколько лучу понадобится, чтобы найти цель.

— Выключай, идиот! — крикнул Феликс, и Миша словно опомнившись, оторвал взгляд от ползущей, словно тарантул красной спицы и вдавил кнопку.

Луч втянулся в монитор. Монитор полыхнул белым, да таковым и остался навек. Компьютер горел открытым пламенем, стрелял лопающимися от температуры дисками. Миша, презрев боль, выхватил один из раскаленного нутра. Того корежило и пузырило. Словно пирожок Миша перекидывал его из руки в руку, это было все, что осталось от памяти.

— Что здесь происходит? — отец стоял в дверях, очков у него по-прежнему не было, и он смотрел на них, оттягивая веки. — Миша у тебя штаны мокрые, но это в твоем возрасте бывает. Просто ты начинаешь превращаться в настоящего мужчину, как и твой отец. Вы не находите что пахнет горелым?

— Как ты думаешь, они нас не вычислили? — спросил Феликс, игнорируя отца, словно его не существовало в природе.

— Тогда они были бы уже здесь. Я думаю, это была программа-ликвидатор. Жест отчаяния, когда они поняли что им не вычислить Жильбера Мукалтуша никогда.

Феликс скептически покачал головой, разглядывая компьютер, изуродованный, словно от прямого попадания снаряда. "Если это жест отчаяния, тогда какой же у "Гелиона" жест агрессии?" — подумал он.

Генерал Керенский свою работу любил, потому что за нее получал много денег. Он продавал все: адреса и фамилии важных свидетелей, финансовые данные на бизнесменов и бизнесвуменов, листы из уголовных дел и за особую плату сами уголовные дела целиком. Вскоре он стал уважаемым человеком. Все знали, что у него железное слово, и что если он сказал, то продаст все.

Запрос о личности Одегова Картазаев передал в Москву. Курировавший всю операцию полковник Корцев узнал об этом и решил опередить выскочку, связавшись с местным УВД, хоть и был предупрежден, что оно имеет высокую степень коррумпированности.

Получив ценную информацию, Керенский почуял золотую жилу. За нее можно было выручить неплохую надбавку к жалованию, особенно если потрудиться и немного жилу разработать. Работать его люди умели. Это перед видеокамерами местного телевидения они усиленно разводили руками и валили все на отсутствие бензина и спецтехники. "Птенцы Керенского" носом землю рыли, если чуяли, что можно подзаработать.

По номеру машины они установили, что и должны были установить, а именно, что по номерам владельца не установить. Машина была взята на прокат в фирме "Шумахер" на подставное имя. Работавшие в этот день диспетчеры естественно ничего не помнили. Времени прошло много, клиенты все на одно лицо. Владелец фирмы господин Курилов вообще от всего этого был далек, уверяя оперативников, что в текущие дела не влезает. Тогда за него взялись по настоящему. В конторе побили кое-какую офисную аппаратуру, включая факс за пару тысяч евриков, сотрудников, а самого господина Курилова очень неудачно зажали в косяк. И они сказали все.

Бравший машину естественно никаких документов не представлял, он попросту машину купил, заплатив ее рыночную стоимость. Расплатился кредитной карточкой Алгинской мясной компании, после чего карточка была аннулирована. Но открывался счет местным вкладом. Идем дальше. Один из побитых сотрудников вспомнил, что у незнакомца были две татуировки: якорь и надпись Алга-04.Надпись он запомнил, потому что хоть сам и не служил (еще чего!), но одноклассник его отмотал по полной в Морфлоте и имел точно такую же надпись.

Продавцы составили фоторобот, и теперь осталось решить, куда его направить. Помог господин Курилов, который имел с покупателем приватную беседу, и которому неизвестный довольно профессионально вывернул руку, когда он хотел вытолкать его взашей, приняв за мелкого жулика. Оперативники смекнули, что коки и младшие матросы вряд ли дерутся столь профессионально и поехали в отдел кадров флота, где подняли данные по разведке и спецназу 2004 года. Компьютеру понадобилось пять минут, чтобы совместить отсканированный фоторобот с фотографией некоего Артема Зарембы, сержанта морской пехоты. Через паспортный стол установили адрес проживания и по-тихому опросили соседей. Дело становилось все более денежным, когда выяснилось, на кого работал Заремба в последнее время. А работал Заремба в охране профессора Закатова.

Керенский только глянул на полученные данные, чтобы понять, что первые деньги, в общем-то, заработаны. Он достал мобильник и нажал кнопку с запомненным номером, который до этого никогда не подводил.

— Дача профессора Закатова, — откликнулся мягкий голос.

Генерал попросил хозяина, а когда взявший трубку сказал, что того нет на месте, сказал, что имеет информацию, требующую немедленного расчета.

— Речь идет о пропавшем больном из инфекционной больницы Љ1,-намекнул он.

Принявший звонок оказался деловым человеком и спросил, сколько он хочет. Генерал запросил 50 тысяч евриков, он вам не капитан какой-нибудь, тем более людям надо платить. Деловой сразу согласился. Даже на оплату немедленно. Выждав несколько минут, Керенский позвонил в "Алгу-кредит" и убедился, что на его имя открыт счет. Тогда он повторил звонок другу и назвал имя и адрес Зарембы. Деловой вежливо поблагодарил, попросил только не спешить с арестом.

— Насколько не спешить? — сразу уточнил генерал.

— Еще на 5 тысяч.

После этого Керенский задумал думу. Москвичи сообщали о найденном при Одегове клочке бумаги с наметками некоей программы и просили помочь с хорошим программистом. Керенский знал, что криминальные хакеры находятся в ведении Кости Костогрызова.

Это был страшный человек. Керенскому так и не удалось выяснить ничего о его прошлом, хотя он и запрашивал Москву. Ходил Костогрызов в одном и том же пальто, внешним видом (а особенно кровавыми на выкате глазами) напоминая душевнобольного. Это был законченный параноик. Одного его подозрения оказывалось достаточно, чтобы человек сгинул навсегда. Все боялись его. Бандиты подчинялись беспрекословно, силовые структуры обходили стороной, словно прокаженного. Казалось, Костогрызов знает обо всем, что творится, даже что говорится в городе. Сам он практически все время молчал, никто не поручился бы, что слышал когда-либо его голос. И пальцы у него были длинные, переплетенные венами, жуткое зрелище.

Костогрызов тоже платил Керенскому, но генерал давал бы ему информацию и бесплатно. Он тоже боялся этого жуткого человека до смерти. Набрав номер, что сидел у него в печенках, генерал услышал знакомое перханье на том конце, давшего понять, что молчаливый хозяин на проводе. Керенский торопливо заговорил, стараясь отбарабанить заготовленный текст, да и отвязаться от Кости. Он упомянул фамилию Одегова и сказал, что оставшиеся от Одегова бумаги попали к москвичам и те сбираются их обработать на компьютере. Уточнять, кто есть москвичи не стал. Вникать особенно не былосмысла. Пускай они у себя в Москве воруют, а уж тут в Алге они как-нибудь сами. Но адрес сказал.

Через два часа, когда оперативная группа прибыла на место проживания Зарембы, выяснилось (после взлома двери и вызова понятых), что Артем Заремба, двадцати двух лет, владелец БМВ, квартиры и дачи в элитном поселке, собиравшийся жениться и имевший невесту на пятом месяце беременности, от безысходности и беспросветности существования покончил жизнь самоубийством. Он повесился в шикарном костюме от Труссарди, на ногах были начищенные до блеска туфли (по данным оперативников у него был сервирован столик в закрытом кабинете ночного клуба "Магнит").

Глава 7

В номере Раю охраняли двое офицеров: Пащин и Акамов. Сеансов связи с Картазаевым больше не было, девушка вела себя смирно. Услышав скребущий звук, Пащин взял пистолет наизготовку и приоткрыл дверь. За ней никого не было. Офицер выглянул в коридор, тот был пуст. Возвращаясь, он увидел, что дверь распахнута сквозняком. И вообще у него было странное чувство, что порыв ветра нес всякий мусор. Воздух в номере на некоторое время даже замутнился. Пащин тряхнул головой, стряхивая наваждение. В номере сделалось жарко. Он обратил внимание, что кондиционер включен на обогрев.

— Ты с ума сошел! — попенял он напарнику. — Жара на улице.

— Я не включал! — возмутился тот.

Аппарат успел нагнать жару, и люди потянулись к графину.

— Не пей! — раздалось у Раи в ухе.

Она оглянулась, но смогла увидеть лишь смутный силуэт, который всякий раз исчезал, стоило сконцентрировать на нем взгляд. Девушка подумала о том, чтобы призвать на помощь Парус, но опять раздался все тот же голос:

— Не суетись под клиентом. Это я, подруга!

— Ритка! — почти вскрикнула Рая, но сумела подавить первый порыв.

Пащин отключился первым, Акамов дернулся, но тотчас получил кулаком в глаз.

— Спит! — констатировала Ритка, проявляясь в воздухе точно негатив.

— Ты с ума сошла! — накинулась на нее Рая, но сразу осеклась, потому что даже не сразу ее узнала, та была вся осунувшаяся, черные очки в пол-лица.

— Что случилось? Ты изменилась, — обеспокоилась Рая.

— Ночь любви! — беззаботно взмахнула Ритка, и в который раз Рая подумала о ветрености подружки.

— Поторопись! Мужики сильные, скоро оклемаются.

Рая не заставила себя долго упрашивать. Схватила зип, и подружки сбежали вниз по лестнице. Ритка воспользоваться лифтом не дала.

— Они могут нас там запереть, — пояснила она.

— Что случилось? Ты можешь сказать?

Та отшутилась, но Рая своим женским инстинктом поняла, что подружка врет. Машина Ритки стояла у гостиницы, перегородив подъезд и создав затор. Уже скопилось несколько машин, обиженно гудевших. Видно, что Ритка действовала впопыхах. Куда ж ты так торопилась, подумала Рая. Ритка нажала кнопку брелка, одновременно отпирающего дверцы и запускающего двигатель.

— Ты кого-то убила? — почти утвердительно произнесла Рая, когда Ритка рывком сдернула машину с места.

Та только оскалилась. Рае сделалось страшно.

— Если ты не скажешь в чем дело, я сейчас уйду! — пригрозила Рая. — Ты знаешь, что я могу!

— Сиди! — выпалила Ритка, Рае показалось, что она даже не пошевелилась, а ремень сам клацнул, намертво привязывая ее к креслу.

— Это что похищение? Куда мы едем?

— К Вольду! — Ритка протянула ей конверт, предупредив:

— Только не говори от кого. Скажешь, через связного передали.

— Не пойму к чему эти тайны? Уж не влюбилась ли ты?

Ритка щелкнула ее по носу, да так быстро, что она не успела даже шелохнуться.

— Не болтай ерунды! Я не могу тебе всего рассказать, но действительно кое-что случилось. Помнишь, я рассказывала тебе о любовнике, от которого я узнала про Бельцова? Так вот. Я тебе соврала.

Рая уже угадала, что она скажет дальше.

— Я была напарником Бельцова! Отсюда я знаю про явки и пароли.

— Что с ним?

— Он теперь мясо. Нет, его не убили. В последний раз, когда я его видела, он весил тонну. Они всесильны, Рая. Они делают с нами все, что хотят. Мне удалось ускользнуть, но я хожу по краю. Помнишь, я говорила о лютой смерти, которую приму? Так вот, я ее чувствую, подружка, да так, что пальцы немеют на ногах.

Когда Ритка остановила машину у дома, где была закатовская квартира, Рая спросила:

— Куда ты сейчас? Я боюсь за тебя. Останься, вместе будет легче отбиться.

Ритка помотала головой:

— Скажи Вольду, пусть поторопится, — и рванула машину с места.

Дурные предчувствия сжали сердце девушки, даже слезы на глаза навернулись. "Да что же это я?" — недоумевала Рая. Ничего ведь не случилось. Никто не умер. Однако на душе было так тяжело, словно все уже было предрешено.

Вольд с утра был злой. Ему не удавалось связаться с местной резидентурой: ни с Кармалыгой, ни с Гномом. Проникшись состоянием шефа, Мошонкин скрылся на кухне и усиленно крутил котлеты. Увидев Раю на пороге, Картазаев скривился как от зубной боли, но ничего не сказал. Хороша бы я была, если бы притащила с собой Ритку, подумала Рая. Он бы до потолка взвился. Когда Вольд порвал конверт, на руки ему выпал кусок обугленной табуляграммы.

— Что все это значит? — буквально прошипел Вольд. — Я руки испачкал!

Как будто это было важно. Перед глазами девушки стояло осунувшееся лицо подруги. Не верилось, что этот истеричный человек способен не то, что их спасти, а хотя бы что-то изменить.

Бормоча, что ничего никому нельзя доверить, Вольд связался с Закатовым. Профессор откликнулся сразу.

— Что он там, на аппарате сидит? — удивился полковник и сразу забыл об этом. — Есик, у тебя нет в твоем "ящике" толкового программиста? — тот сказал, что найдется. — Вот и отлично. Через полчаса жду в холле института.

— Я за городом! — возмутился Закатов.

— Сорок минут! — рявкнул Картазаев. — Оторви, наконец, свой геморрой от табуретки!

Мошонкина с собой полковник не взял, а на слабую попытку препираться и вопрос, что ему делать, если явятся оперативники ФСБ, ответил, чтобы сдавался и вел себя примерно, а там глядишь, и сроки скостят, по амнистии выйдет.

В институт, который носил звучное название Первый Алгинский институт математической физики, доехали на четверть часа раньше профессора. Закатов приехал в сопровождении лишь одного качка. Это был уже знакомый мичман. Бросив ему "Подожди в машине, Эрлих", Закатов пригласил Картазаева и его спутницу в свою вотчину. Велев подниматься на верхний шестой этаж, сам пошел за ключом. Встречающиеся профессору сотрудники в белых халатах повсеместно источали радушие и радость по поводу явления начальства. Однако стоило ему удалиться, как радушие как ветром сдуло, а "хромая обезьяна" и "самодур" стали самыми безобидными эпитетами, которыми его одарили.

— Подчиненные тебя любят! — заметил Картазаев.

— Это все констатируют! — гордо согласился Закатов, приосанившись, и даже стал меньше хромать. — Это мой дом!

За стандартной дверью оказался массивный стальной люк, и было понятно почему. Открывшаяся большая комната, к которой больше подходило название зала, была забита дорогостоящей эксклюзивной аппаратурой, а фальшпол скрывал под собой толстые жгуты подводящего кабеля.

— Вызывайте программиста! — велел Картазаев, аккуратно прикрыв люк.

— Я программист! — гордо сказал Закатов.

Картазаев не удивился этому, он всегда подозревал, что профессор не настолько глуп, каким иногда кажется. Закатов сунул табуляграмму в необъятное чрево стационарного сканера, перевел картинку в стаю электромагнитных импульсов, а ту в свою очередь, направил в желудки более чем сотни компьютеров, при необходимости соединяемых в один общий супермозг со скорострельностью, которая и не снилась нормальному миру. Картинки на мониторах задергались, процесс мозговой атаки начался. Почти сразу из принтера быстро полезли печатаемые листы.

— Вот и все! — самодовольно заметил Закатов, но улыбка сползла с его лица. — Это ж, на каком языке?

И он стал швырять мелованные листы прямо на пол. Картазаев поднял один, исписанный так плотно, что он казался черным. Ни одного символа знакомого. Не кириллица, ни латынь, ни иероглифы. Доводилось ему видеть и машинопись, здесь было совсем другое. Письмена изображали крохотных змей, сплетающихся, изгибающихся, вьющихся кольцами. Обладая довольно поверхностными познаниями в программировании, Картазаев уже хотел распорядиться, чтобы прислали другого программиста, настоящего, потому что, судя по всему, профессор не смыслил ни бельмеса не только в собственных сотрудниках, но и в компьютерах тоже, но осекся, увидев реакцию Раи. Девушка побледнела как полотно и, чтобы не упасть, схватилась за локоть полковника.

— Обычно я сама активизирую Парус, а в этот раз он сам по себе включился, — недоуменно пояснила она.

— Так выключи! — в категоричной форме велел Картазаев. — В этом "ящике", набитом белыми халатами под самую крышу найдется один путный программист или нет?

— Нашел! Эврика! — воскликнул Закатов, выдергивая из принтера последний лист. — Знаете, что это такое?

Узнали они не сразу, потому что Рая вдруг закричала:

— Выключайте скорее, они уже в коридоре!

Девушка в панике побежала вдоль компьютерного ряда, щелкая питающими тумблерами. Мониторы гасли один за другим, издавая недовольный писк операционных систем. По всему выходило, они не привыкли, чтобы с ними так обращались.

— Остановите эту сумасшедшую! — закричал Закатов с вытаращенными глазами. — Она погубит мою лабораторию!

— Не будем о сумасшедших! — заявил Картазаев, доставая пистолет и направляясь к дверям.

Однако стоило ему дотронуться до ручки, как он инстинктивно отдернул руку.

— Полное ощущение, профессор, что с той стороны подключили кипятильник. Это так вам подчиненные мстят?

Впрочем, вопрос был риторический. Ничто из известных полковнику вооружений не могло так стремительно нагреть стальную болванку. Разве что, лазер. Не выдержав температуры, отшелушилась краска. Сталь побелела на глазах, становясь прозрачной, и совершенно неожиданно Картазаев увидел сквозь нее коридор по ту сторону.

— Да выключайте же скорее! — Закатов дернул общий рубильник, разом все погасло, и запиликали тревожные трели бесперебойников.

Закатов побегал вдоль компьютеров и сказал неожиданно зло:

— Можно не беспокоиться. Компьютеры сдохли.

— Что это было? — поинтересовался Картазаев.

— Во внешний люк вмонтирован электромагнитный экран, он принял на себя основной удар, иначе мы бы тут изжарились как лягушки на противне.

— Кто нанес удар? — Картазаев глянул в побелевшие полубезумные глаза Закатова и поправился. — Ах, да. Извините, профессор, я забыл про оживших мертвяков.

— Попрошу не иронизировать! — Закатов потряс перед его глазами трясущимся длинным перстом. — Я вице-президент академии наук и почетный гражданин 18-ти городов! Я инвалид 2-й группы! Я старый человек, между прочим. Я сказал бы вам, уважаемый Владимир Петрович и товарищ полковник, что гожусь вам в отцы, но в отцы я вам не гожусь, потому что, судя по всему, у вас вообще не было отца. Вы мутант, товарищ полковник!

— У него нервный срыв, — констатировала Рая, и Закатов с полной готовностью к скандалу повернулся к ней.

— Какие мы понятливые! Какой у нас участливый тон! Что вы можете знать обо мне? О том, что меня беспокоит, что волнует? Откуда вы вообще можете знать обо мне, любезная? Да я книг больше написал, чем вы за жизнь прочли! Парус они придумали, видишь ли! Засуньте его себе, сами знаете куда!

Закатов, наконец, выговорился и с решительным видом уселся на стул.

— Ни у кого нет валерьянки? — спросил он. — Ах, да, я забыл, у кого спрашиваю. Вы же железные люди, вершащие судьбы человечества. Судьбы Алги в ваших жилистых руках!

— Успокоились? Скажите, что вы все-таки выяснили?

— Разбежался, — буркнул Закатов.

— Ну, тогда вы тут останетесь навсегда, — как можно радушнее произнес Картазаев. — Двери больше нет: спеклась.

Закатов вскочил, подергал за ручку без особого успеха. Действительно, люк заплыл и теперь составлял со стеной одно целое. Закатов истерично бросился к телефону. Однако в комнате не работал ни один аппарат, кроме аварийного освещения.

— Столько труда пропало. Я все сюда вложил, это самая передовая компьютерная система современности. Была, — сокрушался Закатов.

— Давайте колитесь, что вы там разузнали, и я сделаю так, что мы все очень быстро выберемся отсюда.

— Не думайте, что я боюсь ваших угроз. Я готов умереть. Но не сейчас.

Закатов достал из кармана смятый листок.

— Последний привет моей научной лаборатории. Знаете что это?

Картазаев глянул и сказал:

— Белиберда какая-то.

— Это на предыдущих пятистах страницах была белиберда, а это, — Закатов театральным жестом потряс листком. — Это код управления береговой батареей, включающей в себя десять 406-мм орудий и одно суперорудие калибра 1000 мм, известное народной молве под поэтическим названием "Жалейка". Я в свое время лично писал данную программу для министерства обороны, так что путаницы быть не может.

— Получается, "Гелион" изучает ходы, как подавить огонь батареи?

— Неправда ваша. Если бы он хотел подавить, то на табуляграмме была бы схема заградительного огня. Он не хочет подавить батарею, он хочет ее ЗАХВАТИТЬ.

— Значит, будет весело у нас на курорте, — задумчиво сказал Картазаев.

— И очень скоро, судя по этим обрывкам. Операция вступила в заключительную фазу. А теперь выпускайте меня отсюда. Надо признать, я страдаю клаустрофобией, меня в детстве бабушка в наказание запирала в сундук. Я после это у Кащенко лечился, да.

— Серьезная бабушка, — понимающе протянула Рая.

— Не сметь так о маме моей мамы! — пустил петуха Закатов. — Ну, открывайте же. Кстати меня интересует, как вы это сделаете.

Картазаев проделал это очень просто и без затей, подойдя к люку и дав пинка в центр. Люк лопнул на три крупные части, и Картазаеву осталось вытолкнуть их ногой наружу. Закатов склонился над останками люка:

— Помилуйте, это не сталь, это стекло! Непостижимо! Похоже, "Гелион" обладает нанотехнологиями. Мы можем договориться и взамен революционным познаниям допустить его в порт.

— Это вы им объясните, профессор, — Картазаев кивнул на носящихся в панике по коридорам сотрудников в изорванных халатах, многие были ранены.

В коридоре стоял стойкий запах сгоревшей проводки.

— По всему выходит, Первому институту кердык, — подытожил Картазаев. — Пора подумать о Втором.

— Подите вы, полковник, — незлобно проворчал Закатов. — Уже помечтать нельзя. Надеюсь, вы не скажете о минутной слабости Пал Санычу? Про "Гелион" я опрометчиво высказался.

— Я так не считаю, — серьезно сказал Картазаев. — Вы абсолютно правы, "Гелион" уже близко.

Когда они вышли, то увидели черную полосу шириной в полметра, упирающуюся в крыльцо института. Она пересекала соседний с институтом скверик с несколькими деревцами, улицу за ним и пропадала, поднырнув под здание на противоположной стороне. В черте полосы асфальт взбухал, став рыхлым и пористым, а в некоторых местах лопнул, обнажив рваные края. Вместо травы полоса оставила выглаженный слой мертвой черной золы. Дерево, оказавшееся на пути, лишилось листьев вместе с ветками, а ствол был скручен с неимоверной силой относительно оси, как если бы его пытались выжать, словно мокрое белье. На стоящей посреди скверика скамейке замерло три обугленных силуэта. У сидящего крайним рука, не попавшая под действие полосы, осталась совершенно целой, и на ней поблескивали часы.

— Надо в скорую звонить! — спохватилась Рая.

Ответом ей стали звуки сирен, по крайней мере, нескольких машин. В окне на первом этаже, оказавшемся прямо над полосой была видна изуродованная люстра, с которой до самого пола свисали оплавленные неряшливые нити. Люстра была черного цвета, как и стены.

— Это наказание божье, — прошептала потрясенная Рая.

— Не обязательно божье, — пожал плечами Закатов. — Что это вы в религию ударились, девушка? Луч пришел со стороны моря, вам это ни о чем не говорит?

— Привет от Мозгера, — задумчиво произнес Картазаев.

— Нанотехнологии! — воскликнул Закатов и, схватив брошенную кем-то в панике лопату, попытался отколупнуть от полосы. — Если вас не затруднит, не смогли бы вы принести мне образец вон той почерневшей травы.

— Как вы можете? Погибли люди! — возмутилась Рая.

— Не корчьте из себя чистоплюев! — фальцетом крикнул Закатов. — Что вы трупов никогда не видели? К этому же все и шло с самого начала, вы это знали, и не надо ничего из себя строить. Работать надо!

— Вы страшный человек, — призналась Рая.

Закатов презрительно сплюнул и не жалея брюк пополз по земле, набивая в карманы роскошного пиджака угольно черные легко отваливающиеся куски с асфальта. Он крикнул Эрлиху, чтобы нес пакет. Из машины Картазаеву удалось связаться с Гномом.

— Ты не видел, что здесь творится! — выпалил агент.

— Вы уже в курсе насчет института? — спросил Картазаев. — Есть данные о погибших?

— Погибших более ста. Эта цифра все время растет. Очень много тяжелых с ампутированными конечностями. Словно кто электропилой поработал. В городе объявлен план "Тревога-1".Все понимают, что зачистками проблемы не решить. Единственная возможность, чтобы разобраться в ситуации, это найти "поля Бзилковского". Чес идет стопроцентный. Все подозрительные адреса наизнанку выворачивают. Подключены все: РУБОП, ФСБ, ОМОН, словно перед войной. Чур меня. Несколько авторитетов не просекли ситуацию и уперлись. Силовики не стали церемониться и успели один морг целиком забить, пока их не остановили.

На морвокзале все билеты раскупили на год вперед. Начался всеобщий драп. Но порядок вроде стали наводить. Преступников, годами находящихся в розыске, мешками ловят. Маньяка поймали, который город с весны терроризировал. Про Бзилковского все как воды в рот набрали. Боятся его, однозначно. Крутой видать парень. Говорят, Серегин обещал за "поля" к Герою России представить.

— Что известно о "полях Бзилковского"?

— Предположительно это то, что поможет взять "Гелион" за задницу.

— Довольно расплывчато, — Картазаев искоса глянул на черную полосу, вдоль которой профессор уже дополз до соседнего здания. — Но это наш единственный шанс. В таком случае Бзилковский тоже мне нужен. Есть данные по этому парню?

— Только статистические. В городе проживает 121 Бзилковский. Многие переехали по 20 раз, многие не проживают по указанным адресам. Все проверяются одновременно, но все говорит о том, что фамилия вымышленная. Стал бы настоящий владелец "полей" афишировать свою фамилию. Что он, артист? Так ты берешься?

— Много болтаешь, ты что дрейфишь? Передай в Москву, что "Гелион" располагает кодом доступа на береговую батарею, пусть примут меры. И вообще, пусть шлют войска.

Гном сбавил разом тон и спросил:

— Все так серьезно?

— Нет, это я себе цену набиваю, — огрызнулся Картазаев. — И заканчивай мандражировать. Ничего еще не произошло, так что не вздумай сбежать раньше срока.

— Кто бы знал этот срок, — глубокомысленно произнес Гном и по привычке без предупреждения отключился.

— Сбежит, подлец! — заметил Картазаев. — Трус отчаянный, наверное, барахло побежал собирать.

— Куда сейчас? — спросила Рая.

— Мошонкин котлеты обещал. Так что если поторопимся, застанем их горячими.

Рая недоверчиво глянула на него. Неужели этот человек действительно ничего не боится и нечувствителен ни к катаклизмам, происходящим вокруг, ни к потоку чужой боли, захлестнувшей город? "Именно такие люди и остановят подступающую беду!" — вспомнила она чуть перефразированные слова Гнома. Она не верила, что Вольд не чувствует ничего, в противном случае это действительно страшный человек. Она припомнила слова уже Ритки и ее предчувствия и внутренне содрогнулась. Она вдруг подумала, только подумала, что Ритка уже раз навредила Вольду. Что если она действительно окажется у него на пути? Рая была уверена, что в таком случае Вольд убьет ее. Ей и так было страшно, но после этого заключения ее охватила настоящая тоска.

По пути их неоднократно останавливали, заставляли выходить из машины и перетряхивали до основания. В конце концов, Картазаеву это надоело, и машину он бросил, не доезжая. Поедая ароматные котлеты, полковник не переставал обдумывать происходящее.

— Создали шумиху, теперь Бзилковского днем с огнем не найдешь, даже того, кто понятия не имеет об одноименных полях. Все попрячутся на всякий случай.

Услышав знакомую фамилию, Мошонкин напрягся.

— Знавал я одного Бзилковского.

— Помолчи, Иван, — оборвал его Картазаев. — Вот я и говорю. В городе, поди ж ты, ни одного Бзилковского не осталось.

— Я знаю одного, Владимир Петрович! — опять встрял Мошонкин, но умолк под грозным взглядом полковника.

— Да и, скорее всего, не Бзилковский он вовсе. Как же найдешь Бзилковского в городе, если он совсем не Бзилковский.

Того, по поводу кого тысячи людей перетряхивали город, словно содержимое чужих карманов, мучила довольно неожиданная даже для него мысль. Дело в том, что Феликсу Бзилковскому надоело быть Аферистом.

— Стану зарабатывать на жизнь честным трудом, — заявил он, расхаживая за спинами обедающих, вечно они жрут, родственников.

— Советую тебе стать учителем, сынок, — важно сказал Олег Олегович. — Тут нашел одну вакансию, в спецшколе для малолетних осужденных. А что? К ним только надо найти подход. Так что тот куратор, которого они прирезали на прошлой неделе, был сам в этом виноват.

— Боюсь, брат, обратного пути у нас уже нет, — горестно заметил Михаил, он вообще стал дерганый, спал только со светом, ночью даже в сортир боялся выходить.

От внезапно раздавшегося звонка в дверь он даже пукнул. Открывать они не стали, потому что знали, что опять пришел хозяин требовать деньги за жилье, а денег не было. Олег Олегович дипломатично повел длинным носом и спросил:

— Вам не кажется, что стоит проветрить кухню. Вы не подумайте, я ни на что не намекаю, просто давно не проветривали.

— Есть выход, — возразил Феликс. — Надо вернуть им "поля Бзилковского". За так, за бесплатно. И сказать, что мы ничего не знаем-не ведаем и выходим из игры.

— Как ты это сделаешь? Они убьют нас, как только мы покажемся.

Отец затравлено переводил взгляд с одного сына на другого, по всему было видно, что его наивный ум не понимает, о чем идет речь, а слова типа "убьют нас" попросту блокировались.

— Есть идея, — напирал Аферист. — Где мы впервые встретились с Пятрасом? В "Мокрой глотке"? Вот и вернуть "поля" надо там же, потому что у них там вроде связного пункта. Они сами передадут куда надо. А пока будут разбираться, мы и смоемся.

— Я н-не пойду, — заикаясь, проговорил Михаил, побелев как полотно.

— Трус, придется мне за тебя отдуваться как всегда, — презрительно сказал Феликс. — Конечно, не за бесплатно.

— Все, ч-что угодно, только чтобы из дома не выходить.

— Сделаешь мне новую кредитку!

— А, понял! — самодовольно произнес Олег Олегович. — Это вы рассказываете кино!

— Ага! — саркастически согласился Аферист и от охватившего его раздражения заорал. — Да откройте кто-нибудь окно. Тут дышать нечем, а они еще и жрут!

— Извини, я уже весь запах выдышал, — виновато заметил Олег Олегович. — Я специально глубоко дышал.

Аферист послал мысленный вопль, настолько мощный, что он достиг соседней галактики.

Глава 8

Не было уже Мухи, Пятрас утоп в море, а в "Мокрой глотке" ничего не изменилось. Дым коромыслом, в тесном зале разношерстные клиенты: моряки в форме, докеры в брезентовых накидках, шлюхи почти без ничего. Феликс сразу узрел у стойки знакомого мужичка, который прошлый раз позвал к нему хозяйку бара. Он подошел и поздоровался. Мужичок смерил его взглядом и не ответил, смачно плюнув ему под ноги.

— А где Тамара? — спросил Феликс.

— Мне почем знать? Чего тебе надо, придурок? — вскипел мужичок.

— Я Аферист, — тихо пояснил Феликс. — Мне надо с ней встретиться. Ты что не помнишь меня?

— Ничего я не помню! — заорал мужичок так, что на них обратили внимание. — Почему я должен помнить? Ходят тут всякие. Это заведение для приличных людей!

— Возникли проблемы, Хорек? — грубый голос принадлежал крупному лысому мужчине, сидевшему во главе компании из нескольких угрюмых и молчаливых людей.

Тот, кого назвали Хорьком, спрыгнул со стула и споро засеменил к спросившему:

— Лука, этот хмырь выспрашивает про Тому. Может, он подсадной?

— Не бухти! — Лука брезгливо отпихнул Хорька.

Феликс натолкнулся на откровенно враждебный взгляд. Судя по всему, его тут не ждали. Или ждали? Феликс похолодел. В мозгу пронеслись лихорадочные мысли, что для завсегдатаев (для тех, кто в курсе воровских дел, конечно) он единственный, кто уцелел из группы Мухи. Аферист понял, что влип. Он торопливо кинул на прилавок мелочь, хотя ничего не заказывал, и пошел к двери, с трудом сдерживаясь, чтобы не побежать. Уйти ему не дали. Лука слегка качнул головой, и пара мужчин, сидевших у самой двери, встали перед ним непреодолимой преградой.

— С вами поговорить хотят, любезный господин, — сказал один.

— Вернись на место, чмырь, тебя никто не отпускал! — вторил другой.

Мужики и так были здоровые, вдобавок один достал шипастый кастет, которого с лихвой хватило бы, чтобы раскроить голову и покрепче. Ноги Феликса подкосились, и он оперся на стол. Один из мужчин поспешил отодвинуть опору, и Феликс оказался на полу. Бар содрогнулся от хохота. Сочувствующих Феликсу здесь не было.

— Выпустите меня, — попросил он, не имея возможности сразу встать: руки оскальзывались на заплеванном полу.

— Позовите ему маму! Малышу пора сменить памперс! — бар в открытую потешался над ним, но все смолкли разом, едва Лука едва приметно махнул рукой, дирижируя толпой, словно заправский дирижер.

Один из мужчин рывком вздернул парня за шкирку, старательно обслюнявил ладонь и упором в лицо отправил через весь зал к стойке. Феликс опять оказался на полу. К нему приближался давешний мужчина с кастетом, Аферист быстро-быстро перебирал руками, двигаясь до тех пор, пока не уперся спиной в стойку. Дальше отступать было некуда.

— Прибить его, Лука? — поинтересовался подошедший.

— Подожди, Жестянщик. Надо сначала побазарить с хмырем. Пусть он нам скажет, как Зуба заложил. Зуб был плохой мальчик, и деньги в общак нерегулярно давал, но давал ведь, и совсем необязательно было одевать его пузом на гребной винт. Конечно, ты этого не знал, Аферист? И то, что Зубу пальцы на руках и ногах отрубили, ты конечно тоже не в курсе?

— Я не знаю, о чем вы, — стуча зубами, проговорил Феликс.

— Я так и знал, что ты не в курсе, — безмятежно продолжил Лука. — Самый прикол знаешь в чем? Я говорил с Костогрызовым, так он утверждает, что настоящему Аферисту далеко за пятьдесят. В таком случае кто ты?

В голове Феликса застучали паровые молоты, дым от которых застил глаза. Он уже ничего не видел и не слышал от ужаса. Когда Жестянщик поднял его за ворот, руки парня повисли вдоль тела как плети. С ним можно было делать что угодно. Лука слегка кивнул и спокойно отошел к оставленному столу, где хлебнул пивка. Он делал нарочито утомленный вид, а возникшую в дверях парочку: коренастого спортивного мужчину и молодого парня в конопушках на вздернутом носу открыто проигнорировал. При виде немой сцены, а Жестянщик уже отводил руку для удара, и шипы кастета гляделись даже длиннее, чем были на самом деле, готовые хищно вонзиться в беззащитное бледное лицо Феликса, у вошедшего парня по-простецки отверзлась челюсть, а мужчина хладнокровно среагировал, заметив:

— Мы зайдем в другой раз.

— Вали отсюда, говно! — высокомерно процедил напарник Жестянщика по кличке Курок, оставшийся у двери.

Феликса прорвало.

— Я все скажу! — прорыдал он. — На самом деле меня зовут Феликс Бзилковский, я просто хотел подзаработать.

Уже направляющийся к двери Картазаев встал как вкопанный.

— Чего застыл, тухло! — заорал Курок.

Картазаев похлопал обеспокоено остановившегося Мошонкина и, шепнув, чтобы шел заводить машину, повернулся.

— Ты че, гнида, не понял? Так я тебе сейчас носопырку то прочищу! — Курок шагнул прямо на него, словно хотел раздавить.

Картазаев дернул корпусом, и его кулак впечатался бандиту точно под грудину. Пробив жировую прослойку, Картазаев толкнул кулак вниз и вбок, и селезенка Курка лопнула, как сжатый стальными пальцами воздушный шарик. Бандит повалился как подкошенный, и уже на полу у него пошла горлом кровь.

— Отпусти молодого! — крикнул Картазаев Жестянщику.

Тот не торопился исполнять приказ и оглянулся на Луку. В свою очередь на него смотрели и его теплая компания. Бандитов было пятеро, и все были вооружены до зубов, так что никто особо не испугался. Эти люди привыкли к угрозам и привыкли убивать. Смерть была для них чем-то обыденным. Бандиты не спешно под столом дотягивались до личного оружия. Лука слегка качнул головой.

— Отпусти пацана, — велел он, и Жестянщик нехотя подчинился. — А ты мистер крутой, знаешь, что ты покойник? Если ты надеешься смыться отсюда, можешь забрать свои надежды с собою в гроб.

Когда Жестянщик его отпустил, Феликс едва не упал и теперь шел к спасительному выходу на негнущихся ногах. Ему казалось, что он находится в объятиях мрачной морской пучины, а выход слабым абрисом просвечивает где-то наверху. Он не видел, как один из сидевших с краю выставил в проход ногу. Люди Луки уже приготовили оружие, оставалось дать команду. До выставленной ноги оставалось пара шагов.

— Скажи, как тебя зовут, мы будем знать, что написать у тебя на могиле! — насмешливо спросил Лука.

— Меня зовут… — начал Картазаев, не спуская глаз с уже начинающего приходить в движение зала, то, что он ему не подконтролен, он понял с самого начала, и то, что, возможно, сейчас их с Феликсом убьют, тоже.

В этот момент из двери за стойкой появилась Тома, хозяйка бара. Увидя Картазаева она замерла, оглушено охнув и прижав руку к пышной груди напротив сердца.

— Вова! — тихо произнесла она.

— Полковник! — шелестом пронеслось по залу.

Высунувший ногу втянул ее обратно с немыслимой быстротой, было полное ощущение, что проштрафившаяся нога сделалась короче и спряталась в штанине. Люди Луки, не сговариваясь, убрали оружие. Сам Лука почувствовал некоторую неуверенность, он слишком много слышал об этом странном человеке, и сейчас все эти байки на некоторое время выбивали его из колеи.

И Картазаев бы ушел, воспользовавшись этой паузой, но все дело в том, что уйти так сразу он не мог. Напрасно Мошонкин кричал в открытую дверцу, даже Феликс опомнился и несмело трогал его за плечо. Все тщетно. Пауза была безнадежно упущена, и все начиналось по новой, потому что постояльцы опомнились от первого шока.

Картазаев вернулся к стойке, а Феликс остался торчать у двери, потому что знал, одному без Полковника ему уйти не суждено. Лука, наконец, оценил обстановку, вернее как ее можно повернуть для себя с выгодой, и расплылся в радушной улыбке, а подоспевшего Жестянщика оттолкнул как нашкодившего кота.

— Базара нет! Прошу за наш столик! Премного о вас наслышан!

Проигнорировав приглашение, Картазаев зашел за стойку. В находившейся за ней комнате Тома позволила себя обнять. Какая женщина, подумал Картазаев. Какие восхитительные формы. У него было много женщин, и каждую он хотел в свое время, но ни одна из них не возбуждала его как эта. Ему хотелось немедленно опрокинуть ее на кровать, раздеть, увидеть ее голой, вытворять какие-то немыслимые вещи. Может это и есть любовь? Смесь возвышенного чувства и звериного рыка?

— Ты не торопился ко мне, — холодно произнесла женщина, мигом остудив опаленную голову, и Картазаев сразу пришел в себя, он проявил недопустимую слабость, не вовремя включившийся физиологический рефлекс, это больше не повторится.

— Ну и как ты живешь? — спросил он, отстранившись и сев из-за отсутствия мебели на койку.

— Вдали от столицы жизнь течет медленно, — пожала она плечами. — У меня все по-прежнему, а ты изменился. В тебе появился нездешний лоск. Кто я для тебя? Дешевая портовая шлюха?

— Не говори так! Я помнил о тебе.

— Не надо врать. Я не зеленая девица, обольщенная прыщавы юнцом, врущим, что все это ерунда, и никто об этом не узнает. Я знала, что ты меня бросил, только не знала, что у тебя хватит наглости вернуться.

— Зачем ты тогда рассказывала этим людям байки про меня? Они теперь возомнили обо мне бог весть что. И как бы это не вышло мне боком.

Картазаев чувствовал, что говорит не то. Откровенно говоря, ему было наплевать, что он там несет. Опять не вовремя включился приснопамятный физиологический рефлекс. Самые лучшие агенты-женщины, сделал вывод Картазаев. Потому что им по большому счету наплевать на секс. Мужчины — уязвимый с точки зрения разведывательной деятельности объект. Стоит им увидеть крашенную макаку, и у них встает.

Он выглянул в приоткрытую дверь и увидел за стойкой обоих своих напарников.

— Мошонкин, ты чего машину бросил? — прошипел он.

Тот ответил тоже конспиративно, не отрывая взгляд от стойки.

— Вышли пара мордоворотов, велели зайти. Сказали, милости просим, откушайте водочки, а у самих пушки в руках, и предохранитель снят.

— Дал бы газу и посшибал их к едрене фене.

— Я не мог вас бросить.

— Спасибо, успокоил. Теперь мы умрем вместе.

— Тимофей в таких случаях никогда не сдавался, — буркнул Мошонкин.

Картазаев спросил у Томы:

— Здесь есть запасной выход?

— Что, как жаренным запахло, сразу Тома понадобилась? — усмехнулась она.

— Послушай, ты, женщина! — вспылил Картазаев, он подумал, что это первая семейная сцена в его жизни, этого у него-то, у которого никогда не было семьи, одни бабы дурные.

Он подскочил к ней, намереваясь влепить по ее наглой, настырной физиономии, но вместо этого действительно влепил. Только на этот раз тяжелый мужской поцелуй. Она затрепыхалась, вырываясь, но из натруженных и умелых рук Вольда еще не вырывалась ни одна женщина. Движением, привычным настолько, что оно казалось ему родом из детства, он запустил ей руки под юбку и трусы. Взяв за упругие ягодицы, оторвал хозяйку роскошных форм от земли. Она еще поболтала в воздухе ногами, больше для проформы, чем для реальных действий. Как же, сопротивлялась.

— Мошонкин, что делает этот их главный?

— Лука! — подсказала запыхавшаяся Тома.

— С кем-то по мобиле трещит, и рожа у него довольная как у кота, сметаны поевшего.

— Это он Костогрызову звонит! — с тревогой произнесла Тома.

— Что за тип?

— Страшный человек. Недавно здесь появился. Кучу народа пострелял. Местных буквально выкосил. Целую банду отморозков с собою привез. Лука один из пришлых. Ментов как водится, перекупил, денег у него немерено.

— Откуда?

— О таких вещах не рассказывают. Но он швыряет их направо и налево. Костогрызов никого не боится, говорят, за ним кто-то стоит, что всегда его прикрывает и в любой ситуации. Тот еще страшнее, чем Костогрызов. Когда Костю в самом начале местные прижали, ну собрали все силы, да и обложили в их загородной хате. Так тот самому позвонил. Не знаю, что произошло, так местных на куски всех порвали на месте. Никто не ушел.

— Пожалуй, нам действительно пора, — решил Картазаев, а на вопросительный взгляд женщины и невысказанный вопрос ответил. — Я тебе позвоню.

Он вышел из-за стойки и, кивнув своим, чтобы следовали за ним, двинулся к выходу. Главное в таких ситуациях шагать решительно и не смотреть по сторонам, чтобы ни у кого не возникло мысли вас остановить. Решительно шагающий человек вызывает именно такие чувства. Чувство, что его останавливать не стоит. Их никто и не думал останавливать, но вместо чувства удовлетворения, Картазаев наоборот испытал чувство тревоги. Их должны были остановить, просто обязаны, а если не попытались этого сделать, значит, главный сюрприз ждет их на улице. Он даже не предполагал, какой это будет сюрприз.

Когда Картазаев вошел в бар, один человек оттуда вышел. Был он тощ, плащ болтался как на вешалке, на бледном болезном лице покрасневший от хронического насморка нос, при дыхании получалось нечто вроде хрюканья. Но сгубила его не болезнь, а жадность. Не замечая, что за ним довольно заинтересовано следят, Хрюк сразу за дверью достал мобильник и позвонил.

— Леший, это я. Сообщение есть. Полковник объявился. Тома его сама узнала. Он сейчас вместе с ней в баре…Ой!

— Ты чего это, Хрюк? — спросил тот самый следящий человек, ранее его можно было узреть за одним столом с Лукой. — Веселье в самом разгаре, а ты уходить собрался? Что у тебя в руке?

Хрюк, спрятав руку с телефоном за спину, тыкал все кнопки подряд, стирая номер.

— О, мобила! Да ты у нас крутой. Ну-ка дай сюда.

Хрюк безропотно подчинился, сказав:

— Ты не подумай чего, я знакомой звонил.

— Номер, наверное, случайно стер? Ну, да ладно, я же ничего такого не думаю. Пойдем, выпьем, как принято у земляков. О, да у тебя номер оказывается, не стерт!

— Где? — Хрюк, позабыв осторожность, потянулся к экранчику и поплатился за это.

Мужчина погрузил нож ему в сердце и сразу вынул. После чего подхватил агонизирующее тело и отволок к морю.

— Земляк успел отзвониться, — сообщил он Луке, вернувшись.

— Пускай. Костя уже такси выслал.

Последний абонент Хрюка положил трубку на аппарат, дыхнул на огромный бриллиант, украшавший мизинец, и вытер его о лацкан сверкающего смокинга. Лешему было 17 лет, но никто не рискнул бы напомнить ему об этом. Под его главенством ходил мощный конгломерат, включавший в себя десятки казино, ресторанов, супермаркетов и автосалонов. Людской контингент включал в себя банкиров, проституток, сутенеров и небольшую армию настоящих отморозков, следивших за всем этим стадом и исправно его доивших. Командовал боевиками бывший военный специалист и зек по кличке Лимон. Именно ему Леший и приказал ехать в бар "Мокрая глотка" и привези Вольда.

— Это чужая территория.

— А мне плевать! Возьми людей побольше. Я не хочу опозориться перед старым корешом.

— Да кто он такой? Как я его вообще узнаю?

— Базар окончен, — холодно проговорил Леший. — Если с Вольдом что случится, считай себя покойником.

Такого приема Картазаев не ожидал. За порогом с распахнутыми хромированными дверцами замерли бумер и джип, рядом стояли 8 человек. Пятеро из них здоровые мордовороты, а трое так вообще настоящие хряки, Столько мне не убить, грустно подумал Картазаев.

— Чего надо? — крикнул он, половчее расставляя ботинки, мечтая только об одном, чтобы в них вместо ножей располагались ракеты ПЗРК "Мрак".

— Костя просит вас в гости, — стараясь быть вежливым, ответил самый здоровый, у которого был самый узкий лоб.

— Не время ходить по гостям. А если мы откажемся?

— Я чего-то не всасываю, ты че не понял, козел, тебя Костя просит. Ты че не слышал про Костю Костогрызова?

— Не слышу волшебного слова "пожалуйста", — пробормотал Картазаев, а спутникам тихо сказал. — Сделаем вид, что подчинились, но у машин не останавливаемся и ходу. Прыгаем в воду и смываемся.

Тот, кому повезет, зло подумал он.

— Я плавать не умею, — проблеял Бзилковский.

— Молчал бы, Западловский! — энергично встрял Мошонкин. — Из-за тебя Владимир Петрович сюда угодил, а ты плавать не умеешь. Называется, он у моря живет.

— Чего вы шепчетесь, как бабы? — рыкнул здоровяк. — Пацаны тоже желают базар послушать. Только без цирка, Костя иногда и мертвых гостей принимает.

— Мы идем! — крикнул Картазаев, прикидывая как бы так стрельнуть сквозь толстяка, чтобы уложить, по крайней мере, еще одного, но уж больно соперник толстый, бель элефант, эпидемия элефантизма, чур меня.

Со свистом покрышек из-за угла разом вывернули 3 "мерса". Они были не только новые, они были отдраены так, что от блеска болели глаза. Не успели машины качнуться на рессорах, останавливаясь, как из них посыпались вооруженные автоматами люди. Лишь один был безоружен: абсолютно лысый мужчина лет тридцати с желтым, словно у китайца лицом.

— Лимон! — сдавлено ахнули встречающие.

— Базара о стрелке не было! — крикнул здоровяк. — Это наша территория!

— Твоя территория на кладбище! — ответил Лимон, показав стальные зубы.

— От смерти и ты не застрахован. Рубиться будем!

В ответ Лимон показал на свой обтянутый желтой кожей череп и сказал:

— Смерти я не боюсь, я и так скоро сдохну, потому что в этой голове болячек больше, чем в твоей мыслей. К тому же нас больше. Положим вас тут всех. Ну что, герои среди вас есть? Посмертно. Я так и думал, — после чего повернулся к Картазаеву и спутникам. — Кто из вас Вольд?

— Я.Только меня уже пригласили, — буркнул Картазаев.

— Вас Леший просит об аудиенции, — вежливо произнес Лимон. — Нижайше прошу в машину.

При упоминании имени Лешего Картазаев внутренне напрягся. Откровенно говоря, он считал историю законченной и был уверен, что никогда не услышит об этом человеке. С Лешим он столкнулся в то время, когда тот еще был никем, вернее он был сыном убитого крупного авторитета, но сам авторитетом не был. Леший тогда еще и преступником не был по большому счету. Так получилось, что Картазаев присутствовал при сем довольно криминогенном процессе, а может так статься, что и подтолкнул его своими действиями. С другой стороны, он всего лишь не дал парню погибнуть, не ожидая, впрочем, что тот пойдет так далеко. С другой стороны, в том мире, куда волей судьбы и дурного отца заволокло парня, не будучи волком прожить не возможно. Но Леший-младший пошел еще дальше, он стал не волком, а волкодавом.

Все-таки Леший лучше, чем Костогрызов, решил Картазаев, только уточнил, что он не один.

— О чем разговор, — сделал великосветский жест бандит.

Когда они садились, водитель недовольно заметил:

— Вы там осторожнее, только что из мойки, к бабам собирались.

— Заткнулся бы, чмырь! — Лимон двинул в складки на мощной шее.

— Ты чего?

— Ты не знаешь, с кем говоришь! Это Вольд, старый кореш самого Лешего.

— Так бы сразу и сказал, — водитель виновато потер покрасневшую шею. — Прости, братан, не знал.

Картазаев непроизвольно столкнулся с полным благоговения взглядом Мошонкина, поняв, какая каша в голове у парня по поводу его личности. Их привезли в центр города в ночной клуб "Мадрасс". Днемздесь всегда было пустынно, и когда в пустующий зал разом вошли десять человек, это выглядело вызывающе. Впрочем, все остались внизу, включая Мошонкина и Бзилковского, наверх Лимон повел только Картазаева.

В коридоре на втором этаже была охрана, и дюжие охранники тщательно обыскали Картазаева. В комнате был накрыт столик, рядом на диванчике сидел Леший, одетый как голливудский актер и подстриженный не дешевле. Он встал и протянул руку, которую Картазаев без паузы пожал. Это всего лишь жест, подумал он. У нас не может быть ничего общего. Ему показалось, что он занимается самовнушением.

— Как Маша? — спросил Картазаев.

— Родит скоро.

— Ей ведь 15.

— 16 уже. Проходи, угощайся. Разговор есть.

Лимон уже разливал. Картазаев махнул стопку, не глядя.

— Ты изменился, — сказал он, оглядывая Лешего с головы до лаковых туфель.

— Таким сделал меня ты.

— Надеюсь, это не записывается, — буркнул Картазаев. — Суд может это не так понять.

— Жучков здесь нет. Я все время думаю, каким бы я был, если бы не ты, Вольд. Лимон, скажи!

— Тварь дрожащая, аморфный урод! — сказал тот с готовностью.

— Умнейший человек, — указал на него Леший. — Почти полтысячи рентген в своем жутко секретном ящике получил, может по этому такой и умный.

— Что надо от меня? — спросил Картазаев, получилось неожиданно грубо, Лимон даже отставил стакан.

— Так нельзя милейший. С вами же, как с человеком.

Картазаев не успел ответить, откровенно говоря, он не успел и рта раскрыть, как Леший буквально взвился с места. Он подскочил к Лимону и хлестнул его прямо по плеши, в результате чего на ней осталась полоса еще более желтой кожи, чем на остальной части головы. Командир боевиков, гроза конкурирующих банд, от одного взгляда которого у любого стыла кровь в жилах, даже не поднял рук, чтобы защититься. Сидел и смотрел на главаря, вернее на распоясавшегося подростка.

— Меня нельзя бить, у меня и так страшная головная боль, — тихо сказал он.

Леший приблизил лицо вплотную и заорал так, что на того полетели слюни:

— Пошел вон, мерзавец! Голова у него болит. Да я прикажу вообще ее отрезать! Ты на кого голос поднял, урод! Чтобы я больше не видел тебя и не слышал!

После чего взял за шкирку и потащил к дверям. Вернее, конечно не потащил, слишком слаба рука была у мальчишки, чтобы тащить этого хоть и костлявого, но все-таки взрослого мужчину. Тот шел сам. Но лицо боевика Картазаеву не понравилось. Он подумал, что Лимон унижение в присутствии постороннего еще припомнит.

Когда тот вышел с недовольным видом, Картазаев заметил:

— Не расстраивайся так. Контингент сложный. Сам выбирал стезю.

— Издеваешься? Но тебе можно.

— За что такая честь?

— У меня к тебе деловое предложение.

— Не хочу ничего слышать. С бандитами я не работаю, — отрезал Картазаев. — Я тебе еще в прошлый раз сказал. У нас не может быть общих дел.

— А "Гелион"? — спросил Леший, будто выстрелил.

Картазаев мысленно ругнулся, с досады крякнул еще стакан.

— Ну и что ты скажешь на это? — спросил Леший. — Я даже не предлагаю тебе относиться ко мне с уважением. Да, я бандит, и дела у меня грязные, я законы нарушаю. Этого аспекта мы не будем даже касаться.

— За информацию о "Гелионе" моя контора заплатит любые деньги. Назови свою цену.

— Деньги мне не нужны, — Леший искоса глянул на него и сказал. — Надо одного типа убить.

— Ты в своем уме! — возмутился Картазаев. — У тебя хватило наглости такое мне предлагать!

— Разве тебе не приходилось убивать раньше? — поднял бровь Леший. — А Ржавый?

— Ржавый был законченный бандит. К тому же это входило в мое задание.

— Я тоже не профессора предлагаю. Ликвидировать надо бандита и убийцу, так что совесть твоя может быть чиста. Мне нужен ты и твое умение убивать. Короче, ты нужен мне как ликвидатор.

— Я не палач.

— Моя информация того стоит.

— Эта сделка не состоится в любом случае, так и знай.

Картазаев двинулся к двери, но как в лужу смотрел, за ней стояли охранники, не давая ему выйти.

— Отсюда выходят с моего разрешения, — пожал плечами Леший.

— Угрозы и шантаж, есть такая статья в уголовном кодексе.

— Обижаешь, ты можешь уйти. Только после того, как я назову имя человека, которого надо убрать.

— Я должен предупредить, что в любом случае буду вынужден сообщить то, что ты скажешь, по службе. В дальнейшем, если с названным тобой человеком что произойдет, ты будешь первым на подозрении.

— Ничего ты не сообщишь. Если бы я не был уверен в твоем молчании, не пытался бы с тобой заговорить. Ну что, мне продолжать?

Картазаев никак не среагировал, но не ушел ведь.

— Его зовут Костя Костогрызов. Я признаюсь, он не только давит на меня, он меня выдавливает. Может, тебе легче будет убить его, когда ты узнаешь, на кого он работает?

— Мне плевать, на кого он работает! — в запале сказал Картазаев. — Я не буду ни киллером, ни антикиллером.

— Даже если Костогрызов работает на "Гелион"?

Глава 9

— Костя Костогрызов появился в городе в прошлом году, — начал Леший, когда Картазаев вернулся к столу и налил себе еще стакан.

Полковник никогда не кичился своей способностью много выпить, но требуемая разрядка никак не наступала. Внизу сидел Бзилковский, в кармане лежала табуляграмма, которую тот мог расшифровать, а он даже выйти из этой комнаты не может. Нет, выйти-то он конечно может. Ножи по-прежнему в ботинках, с охраной можно справиться, мальчишку и за соперника считать нельзя. Но он боялся, что, как обычно бывает, в неминуемой панике можно потерять самого важного, самого дорого для него свидетеля. А ведь город сейчас тысячи людей перетряхивают в поисках этого придурка, подумал Картазаев. Мысль затерялась на периферии сознания, Вольд умел вычленять главное. Вычленять и уничтожать.

— Костогрызову хватило года, чтобы подмять под себя всю наркоторговлю! — продолжил Леший. — Он делает немыслимые вещи. В частности, снизил цену на опий сырец в два раза. Это был крах для местных авторитетов, так или иначе завязанных на наркотики. Город у нас зажиточный. Богатых наркоманов только по официальным данным около 10 тысяч. В старших классах сидят на химии до 90 процентов учащихся. Кто владеет рынком наркотиков, тот владеет городом. Старики конечно взбухли. Поначалу стрелки забивали. Те, кто обозначился первыми, первыми же и умерли.

— Их убили, — уточнил Картазаев.

— Официальная версия естественная смерть, — не согласился Леший. — У кого сердце остановилось само по себе прямо на женщине. Кто заполучил смертельную болезнь. Я думаю, что без ядов, используемых в спецоперациях секретных служб, здесь не обошлось. Костю стали бояться. Кто не боялся, тех он или травил или перекупал. Деньги платил баснословные. Не понятно, что ему оставалось при таких расходах. Но те, кого он переманил, тоже долго не жили. Кто умер в страшных мучениях от жутких очень редких болезней, а кто исчез. Вопросов уже больше не задавали, потому что время вопросов прошло. Решили, что руками Кости кто-то из числа столичных денежных мешков, опирающихся на мощь ВПК, решил прикупить город себе.

— Почему ты вознамерился убрать его именно сейчас?

— Пару дней назад через третьих лиц Костя передал мне, что хочет работать совместно со мной. Якобы сил у него не хватает, и следить за всем хозяйством тяжело. Для меня это приговор.

— Сейчас у него вряд ли что получится. После сегодняшних событий город находится на особом контроле. Здесь сейчас всех так зажмут, никто без команды даже пукнуть не сможет.

— Ты сам не веришь в то, что говоришь. Может так статься, что вся шумиха специально начата настоящим хозяином Кости. Меня по-прежнему настораживает, что он опять не зарабатывает ни копейки. Если нет денег, зачем ему это?

— Вот вытрясет из порта всех конкурентов, тогда начнет деньги насосом высасывать, как и во всех остальных городах и весях нашей необъятной. Чем вы лучше?

— А что если уже некого вытряхивать? Я же говорю, местные финансовые тузы все под ним. Мне так видится, что ему не нужен контроль над нами, ему нужна наша смерть. Всех, скопом! Ты когда-нибудь видел идеально зачищенный город? Тебе скоро представится такая возможность.

— Не говори ерунды. Зачем ему мертвый город?

— Похоже, его эти проблемы не волнуют. Деньги ему не нужны. И население ему не нужно. У меня появилась интересная мысль. А что если хозяин Кости сошел с ума? Шизофреник. Чтобы устроить бойню у него есть все. Доверенные люди, кучи бабок, карманное правительство. Домашний Усама Бен с ладаном.

— И много у тебя таких мыслей?

— Еще только одна. У нас временное совпадение интересов. Мы можем и должны пройти несколько шагов вместе. Ты говоришь, что в городе сейчас большой шухер. Это нам на руку, есть возможность убрать Костю без особого шума. После убийства подручного хозяин попытается заменить его и непроизвольно засветиться. Но дальше уже не моя забота. Сам его вычисляй. К тому же я думаю, тебе не обязательно мочить Костю самому. Как ты думаешь, как поступит твое начальство в Москве, если ты передашь им те же условия? За "Гелион" ликвидировать какого-то бандюгана?

А ведь мальчишка прав, подумал Картазаев. За "Гелион" Москва простит все, в том числе и ему.

— Костогрызов появился, словно ниоткуда, — продолжал Леший. — И сразу стал безжалостно все подминать. Пытались проследить, откуда он переводит деньги. Все упирается в "Гелион". Неуловимая фирма фрахтует корабли, арендует причалы, из нее вытекает настоящая денежная река. Когда Костя помрет, все застопориться, и "Гелион" неминуемо себя обнаружит. Выйдете на "Гелион", выйдете и на хозяина. Когда мы сами занимались этим делом, поначалу думали, что имеется в виду фирма, но все оказалось гораздо более запутанно. Обнаружилась интересная двойственность. На каких-то этапах "Гелион" проходит одновременно и как фирма-арендатор и как корабль. Как я уже говорил, фирму мы найти не смогли, тогда стали выяснять про корабль. Про то, что "Гелион" идет в Алгу, знают все. Но про то, как попасть на сам "Гелион", знаю только я!

— Что ты сказал? — Картазаеву показалось, что он ослышался.

— У меня есть способ пробраться на корабль до того, как он прибудет в порт. Если ты сейчас дашь свое согласие на устранение Кости, я тебе про него скажу.

— Наверняка, у тебя нотариус ждет за дверью и пара свидетелей, чтобы я при них подписал компромат, которым ты потом будешь меня шантажировать?

В ответ Леший встал и распахнул дверь. В коридоре были только давешние охранники.

— Что надо, шеф? — насторожился старший.

Леший молча закрыл дверь.

— Я знаю, что тебе плевать на всякие бумаги, — признался он. — Тебе ничего не стоит подписать какие угодно обязательства и забыть про них, едва ты переступишь порог этой комнаты.

— Хорошего же ты мнения обо мне. Кто тебе это сказал? — удивился Картазаев.

— Ты, — коротко ответил Леший. — Поэтому мне достаточно будет твоего слова.

— В твоих речах несоответствие, что если я могу игнорировать подписанный документ, неужели я не смогу наплевать на какое-то там дурацкое слово?

— Ну, это уже вопрос не ко мне, а к тебе.

— Простой вопрос, а ставит вас в тупик, — пробормотал Картазаев. — Этому тоже я тебя научил?

Три наглухо тонированных джипа неслись по вечерним улицам. Несмотря на встречающиеся по пути многочисленные посты, их останавливали лишь изредка, благодаря тому, что машины имели номера парка городской думы. Картазаев, Бзилковский, с которым он не согласился расстатья, Леший и пара охранников ехали в первой машине. Мошонкин с Лимоном во второй. В третьей ехали охранники. Улицы были непривычно пустынны. Ветер гонял неубранный мусор. Его было еще немного, так бумажки, пару мусорных контейнеров опрокинули в панике мчащиеся машины, но Картазаев знал, что закрытый для свободного доступа город способен в одночасье зарыться в грудах мусора. И еще канализация, лишенная нормального обслуживания, имеет обыкновение засоряться и выходить из строя. А залитый вонючими стоками город находка для любой инфекции. Картазаеву приходилось видеть холерные города в Африке, гриппозные в Китае. Он знал, как легко сходит с человека тонкая кожура цивилизованности, как быстро превращается он в неопрятное существо, обеспокоенное лишь собственной шкурой, как он становится изворотливым и безжалостным, не щадящим ни старых, ни малых, чтобы эту свою дорогую сердцу шкуру спасти. В таких случаях становится бесполезно взывать к рассудку, а тем более к совести, таким эфемерным вещам, когда вот так грубо и без затей речь идет о собственной жизни, а не чьей-то вообще. Когда либо ты, либо он, и никогда выбор не бывает в пользу другого, и когда остановить вот такое неопрятное агрессивное существо, которое по недоразумению продолжает считаться человеком, может только пуля и желательно в лоб.

Леший вез Картазаева к жене (вдове?) Лауэра. Картазаев клял себя последними словами, что не вцепился тогда в старика Улесова, что не вытряс все подробности, вообще все, что тому было известно о "Гелионе". Не пришлось бы сейчас бандюганам в ноги кланяться да на кровь подписываться. Может так статься, что наподписывает он на свою беду, а когда придет счет, то вполне может оказаться чересчур большим. Неоплатный такой счетец. Тут не скажешь, как официанту: "Любезный, подождите, я забыл бумажник в другом костюме".

Почему он не растряс тогда лоцмана, Картазаев и сам толком не мог объяснить. Время упущено. С другой стороны, что он мог узнать? Номер пирса, где скрылся Лауэр, и куда якобы должен прибыть "Гелион". Но, похоже, этот корабль и не собирался прибывать тихо мирно. Схему береговой батареи поимел, черные полосы с моря пускает, оборону на зуб свой дьявольский пробует. Судя по его мощам, он способен людей в прах обращать, технику неудержимо и безвозвратно курочить. Что ему пирс? Пирса ему мало. К тому же, как выяснилось, "Гелион" арендовал не один пирс, и похоже все это для отвода глаз.

— Откуда Улесову стало известно про батискафы? — спросил Картазаев.

— Он лично участвовал в проекте, — ответил Леший. — Мы об этом случайно узнали. Я велел все перерыть, но мы так бы и ушли, если бы не Лимон. Большой умница. Жалко, скоро помрет, на глазах сохнет, как мумия стал.

— А ты его по больной голове оплеуху.

— Пускай не суется, куда не просят! — вспыльчиво сказал Леший и уже спокойнее добавил. — Тебя это задевает? Странно, я тебя запомнил другим. Знаешь, ты заменил мне отца. Все наложилось и получился розовый образ без единого упрека. Жаль будет его разрушать, потому что ты мне в этот раз нравишься все меньше. Может, тебя подменили, Вольд, в твоей конторе?

Качок спереди с вопросом в глазах повернулся, но Леший невзначай хлопнул его по плечу.

— Успокойся, Бугор, я пошутил. Все считали Улесова выжившим из ума стариком, наверное, поэтому никто не спросил его, что он делал в районе четвертого пирса в тот день, когда встретил Лауэра. Мы выяснили, что он частенько пропадал в тех местах. Самое интересное, что он сам часто и охотно рассказывал об этом, стоило его об этом спросить и, в конце концов, так всем надоел своими откровениями, что все зареклись его об этом спрашивать. Дело в том, что на заре своей молодости, когда Улесов еще только пришел во флот, он попал в ремонтно-строительные доки. Сейчас их нет, но старик утверждал, что они располагались как раз рядом с четвертым пирсом.

— Поэтому он и ходил там, потому что решил, что пострадавшая лодка вернется для ремонта именно в доки, — догадался Картазаев.

— Точно. Уже потом, после первого упоминания "Гелиона" в связи с арендованным четвертым пирсом, Улесов проговорился, что выполнял для него специальный заказ на упомянутой верфи, но ему опять никто не поверил. Спецы Лимона все архивы подняли и выяснили еще одну странность. В Алге никогда не было судостроительной верфи.

— Старик мог напутать, и доки располагались в другом городе. В конце концов, это могут быть только байки выжившего из ума старого маразматика. У него зубы в косичку были зашиты!

— Согласно документам, Улесов в других городах никогда не работал. Что касается баек, то Улесов действительно трудился на верфи. Об этом свидетельствуют фотографии, имеющиеся в семейном архиве.

— Надеюсь, они у тебя.

— Женщина потеряла обе свои опоры: мужа и отца за короткий срок. Я не мог лишить ее еще и памяти.

— Добрый ты.

— Это адресная доброта. Я умею быть безжалостным к врагам.

— Ладно. Можешь не говорить, кто тебя и этому научил, — проворчал Картазаев.

Супруга Лауэра жила в стандартной пятиэтажке, в ней все было тесным: подъезд, коридор, комнаты. Поднялись вчетвером: Леший, Картазаев, Бзилковский и Бугор.

— Кто там? — спросил женский голос в ответ на звонок.

— Это я, Саша Урманов! — сказал Леший.

— Ах, Саша.

Женщина открыла без малейших колебаний. Она была беременна, и огромный живот свободно и уютно устроился внутри свободной юбки.

— Есть новости про лодку? — обеспокоенно спросила женщина.

— Лодку ищут, Анна Сергеевна, — Леший поддержал женщину под руку. — Мы тут продуктов подвезли. Бугор, заноси!

Качок, топая ботинками, пронес на кухню вместительный баул и стал по-хозяйски выкладывать продукты в старенький еще однокамерный холодильник.

— Мы хотели у вас альбом еще раз посмотреть, который в прошлый раз смотрели, — попросил Леший, теперь он ничем не напоминал преступного авторитета, а был вполне нормальным подростком, школьником, пришедшим навестить приболевшего классного руководителя.

Анна Сергеевна предложила им устроится на диване, сам Леший сел в одно из кресел, помог женщине опуститься во второе. Бзилковский, не отрываясь, смотрел на позолоченный кортик, лежащий на видном месте. Картазаев молча показал ему кулак. Аферист смутился и на кортик смотреть перестал.

Леший быстро нашел, что искал и протянул альбом, раскрытый на нужном месте. На развороте наклеена старая пожелтевшая фотография с фигурно отрезанными краями. На переднем плане стоял молодой парень в брезентовой робе. Сзади на общем виде громоздилось нечто, напоминающее уложенные в штабель торпеды большого диаметра.

— Это кто, Улесов? — уточнил Картазаев. — Сколько лет назад сделан снимок?

— Точно не знаю. Не меньше тридцати.

— Кто заказчик, он не говорил? Кто забирал готовые батискафы?

— "Гелион".

— Откуда это известно?

— Там, если с лупой смотреть, видно маркировку. Улесов сказал, что батискафы были развезены по разным адресам, здесь, в Алге, так пожелал заказчик.

— А еще что-нибудь ваш отец рассказывал про верфь, про "Гелион"?

— Ничего. Он говорил, что подписку давал.

Когда они вышли от вдовы, Картазаев заметил:

— Трудно поверить, что речь идет об одном и том же корабле. 30 лет прошло.

— Ты разве не слышал о батискафах?

— Опять байки. Неудачный десант, вышедшие из строя батискафы. Да, кстати, ты обещал мне рассказать, как можно проникнуть на "Гелион".

— Здесь начинается самое интересное, которое и является элементом торгов. Все дело в том, что нам удалось найти исправный батискаф. С его помощью можно проникнуть на корабль-матку.

— Где он?

Леший отрицательно помахал пальцем.

— Сначала Костя.

Картазаев не успел и глазом моргнуть, как Бугор приставил ему пистолет к виску, а Леший протянул зип.

Сообщение от Картазаева довели до Серегина в самый неподходящий момент, а именно на заседании правительства. Генерал считал своих коллег бездельниками. Если быть точнее, бесполезными бездельниками. Реальная власть в стране давно была поделена между денежными мешками. Прокурорский меч исправно ржавел, застрявший в гордиевом узле законов, принятый слугами денежных мешков из законодательного собрания. Игнорируя укоризненный взгляды коллег, генерал поднес затрезвонивший мобильник к уху. Выслушав короткий доклад, Серегин вынес быстрый вердикт:

— Ликвидируйте объект. Нет, не полковника, черт вас подери! Мне нужна его информация!

Министры торопливо спрятали лица в своих бумагах. Серегин издевательски извинился. Министров присутствовало четырнадцать человек, и десять из них мысленно назвали его Берией. Трое матерно ругнулись, а один плохо понимал по-русски.

Место нахождения Константина Костогрызова установили без особых усилий, потому что он и не думал скрываться.

Босс мафии проживал в квартире площадью более двухсот квадратных метров в элитном доме рядом с лесопарковой зоной. Как выяснилось, квартира являлась единственной недвижимостью, которой владел человек, номинально хозяин города. Квартира занимала третий этаж целиком, включая полностью стеклянный холл.

Штурм был поручен прибывшему из Москвы отряду спецназначения центрального управления ФСБ "Витязь".

Отряд был разбит на три ударные группы по 6 человек, прибывших на операцию в неприметном фургоне с надписью "Продукты. Быстро и дешево". Все сидели в "броне", с малогабаритными автоматами, снабженными приборами бесшумной стрельбы, в шлемах с опущенными забралами, чтобы глаза привыкли к специфическому освещению. Шлемы имели собственную подсветку, кроме того, при необходимости автоматически включался прибор ночного видения или фильтры. В зависимости от обстоятельств.

Удостоверившись, что на них никто не обращает внимания, водитель сказал в неприметную тангенту.

— Все спокойно. Работаем.

Через коммуникаторы команду услышал каждый боец. Сидевшие с краю наработано открыли дверь, и уже через секунду фургон опустел, а бойцы устремились к входу в здание.

В холле на первом этаже в стеклянной будке дежурила миловидная девушка. В момент появления штурмовой группы она напропалую кокетничала с парнем в цивильном костюме с бейджиком охраны на груди.

— Минутку! — парень решил проявить бдительность и потянулся к тревожной кнопке.

Через мгновение красавчика свалили в пыльном углу в бессознательном состоянии и вырвали все средства коммуникации с внешним миром, включая злополучную кнопку. Один из бойцов остался с девушкой.

На третьем этаже в холле дежурили два вооруженных костогрызовских отморозка. Один сидел в кресле, второй пялился в окно. На легкий шум он обернулся и увидел, что напарник продолжает сидеть в кресле, но осколки черепа торчат с противоположной стороны спинки.

Охранник выхватывал оружие, когда увидел, что светится, словно новогодняя елка от многочисленных зайчиков. В следующую секунду словно глухо ухнули откупориваемые бутылки с шампанским, и в каждый зайчик угодило по пуле. В конторе не держали плохих стрелков. Чудовищной силой бандита сбило с ног и, вынеся часть стеклянной стены, он вылетел наружу.

Дверь в квартиру закрывала массивная бронированная дверь. Бойцы закрепили на ней заряд пласкрозы-разновидности пластида, и укрылись. На счет "три" заряд сдетонировал. Обычный пластид в данном случае вряд ли помог бы, потому что края двери оказались намертво вмурованы в стену. В случае применения пласкрозы, они в стене и остались, содержимое же двери, превращенное в расплавленные брызги, полетело внутрь, сметая все на своем пути. Оказавшегося на пути мужчину с подносом в руке, скорее всего, это был кто-то из обслуги, прожгло насквозь.

Бойцы в кажущемся беспорядке ринулись в квартиру, сразу за дверью привычно разбиваясь на три группы. Одна из групп с ходу оказалась в сауне. Густой пар сыграл дурную шутку с одним из бойцов, когда ему в упор выстрелили в шлем. Маска и лицо разлетелись во все стороны. Остальные пятеро открыли бешеную пальбу. Затаившийся бандит не успел больше сделать ни выстрела, и льющийся по полу кипяток окрасился алым.

Вторая группа оказалась в насквозь простреливаемом коридоре, который для нее превратился в ад. У одного из спецназовцев пуля нашла лазейку в коленном сочленении кевларовой брони и оторвала ногу. Второму пуля попала в то место, где шлем соединялся с грудным панцирем, и прошила шею. Уцелевшие бойцы открыли ответный и весьма эффективный огонь. "Спектры" были заряжены вперемешку разрывными и кумулятивными пулями. Кумулятивные заряды прошивали стены насквозь, находя за ними затаившихся врагов, лишая их естественной защиты. Разрывные довершали начатое, превращая их в орущие куски мяса. Вскоре они настолько изрешетили стены, а арки вообще снесли, что верхний этаж провалился.

В это время оборвалась связь с третьей группой.

Две группы, в них оставались 8 человек, объединились и со всеми мерами предосторожности двинулись по следу третьей, который привел их в анфиладу комнат, соединенных друг с другом когда-то стеклянными, а сейчас разнесенными вдребезги дверями.

Стены, двери, потолок оказались забрызганы кровью. И ни одного трупа или раненого. Только следы невиданной бойни.

А дальше им попалась совершенно целая дверь, ажурная стеклянная с легкомысленным рисунком, и за ней стелилась невозможная в данных условиях, а оттого чрезвычайно опасная и подозрительная тишина. Шедший первым легким тычком толкнул створки вперед.

Дверь без скрипа мягко распахнулась, открывая картинку насколько идиллическую, настолько же дикую. Пропавшие шестеро спецназовцев все находились в комнате, и все они были мертвы. Безжалостный убийца не только зверски убил их, но не поленился приволочь всех и усадить в кресла. У некоторых трупов не было голов, у других рук и ног.

У командира группы непроизвольно вырвался дикий рык. Он поднял вверх сжатый кулак, означающий внимание и полную готовность. Бойцы, выполняя команду, застыли на месте. Больше никто ничего сделать не успел.

Хоть в комнате кроме убитых никого не просматривалось, нечто стремительно выметнулось из нее в коридор, чтобы без какой-либо паузы возникнуть в середине шеренги бойцов.

Следом начался кошмар. Костогрызов передвигался с немыслимой невоспринимаемой быстротой, вращаемый в его руках нож слился в дико сверкающий диск. Убийца прошелся вдоль коридора, и вслед за ним покатился вой. Била кровь из рассеченных артерий, словно сами собой отпали отрезанные кисти и руки. Одна из отрубленных рук стиснула рукоять "спектра", и бесконечная очередь чередующихся бронебойных и разрывных пуль полоснула по своим, пробивая шлемы, сочленения, разрывая в уязвимых местах защиту и уже беззащитную плоть. В считанные мгновения отряд лишился более половины личного состава.

В тот момент, когда Костогрызов проскочил опустошенную им шеренгу, он стал виден, и оставшихся на ногах трое израненных бойцов открыли шквальный огонь, но убийца вновь стал двигаться и непостижимым образом проскользнул между линий огня, выйдя на расстоянии удара беспощадного зазубренного ножа. Бойцы были обречены. Костогрызов, оправдывая свою фамилию, не разбирая, рубил, пластал беззащитные тела. Люди умерли, даже не успев закричать.

Когда все было кончено, убийца встал.

— Второй, ответь первому! — внезапно ожила рация.

Костогрызов ухмыльнулся и ушел в сторону пожарного выхода, которого не было ни на одной схеме, и про который не знала группа захвата, оставив неведомому "первому" возможность полной чашей испить горечь поражения и оценить ужасные потери.

— Ты знал! — кричал Картазаев на Лешего. — Ты с самого начала знал, что Костю нам просто так не ликвидировать. А я то думал, почему ты так обо мне заботишься. Говорил, чтобы другие шли.

Он тряс мальчишку и готов был убить. Тот не сопротивлялся. И Картазаев отпустил его.

— Зачем ты сделал это?

— Затем, чтобы и вы знали, — ответил Леший.

И тогда Картазаев понял.

— Под именем Костогрызова скрывался не простой уголовник! Это был Мозгер!

Глава 10

Профессор Закатов приехал на свою квартиру, ставшей временным пристанищем Вольда, под вечер. Был он одет с шиком: костюм-тройка, атласный галстук, но вел себя дергано. От носа до уха щеку перечеркивал длинный унылый кусок пластыря.

— Профессор, с вами все в порядке? — спросил Мошонкин.

Закатов вскочил со стула и выкрикнул:

— Да, Ваня, не в порядке! На меня покушались! Невозможно стало жить в этой стране. Мне в Иерусалиме давно кафедру предлагали. Уеду, брошу все и уеду.

Он еще повыступал по поводу нездоровой обстановки, потом угомонился и уже более спокойным тоном рассказал подробности. Закатов и его люди ехали на двух машинах, направляясь из города на дачу, но на самом выезде, там, где Столичный проспект заканчивался в промышленной зоне, их ждала засада. Бандиты пропустили шедший первым джип с охраной и взорвали "Мерседес".

— По счастливой случайности я ехал с охраной, в "мерине" был только шофер и мой секретарь. Обоих наповал, машину соответственно вдребезги.

— Сдается мне, профессор, что это не было случайностью, — подозрительно заметил Мошонкин. — Вы специально подставили вместо себя этого несчастного секретаря.

— Владимир Петрович, избавьте меня от нелепых подозрений! — обратился к Картазаеву Закатов. — Я сам пострадал. Была перестрелка. Я чудом остался жив.

Картазаев жестом остановил готовившуюся вспыхнуть перепалку.

— Меня не интересуют ваши моральные качества. Зачем вы сюда приехали? Помощи просить? Я розысками киллеров не занимаюсь. У меня свое задание.

— Я и не прошу вас заниматься поисками, потому что имя заказчика мне хорошо известно. Костя Костогрызов давно положил глаз на мой институт, а также на пакет акций порта, который мне принадлежит. Он неоднократно угрожал мне и вот теперь решил убрать, пользуясь смутой

— Что же вы от меня хотите?

— Как что? — изумился Закатов. — Убейте этого гадкого бандита!

— Вы уже не первый делаете мне это предложение. Ничего не могу обещать. Костогрызов скрылся, возможно, его нет в городе.

— Он в городе! — заявил Закатов. — И координирует всю деятельность.

— Чтобы это утверждать, надо иметь веские причины. И у вас они есть. Так ведь профессор? Вас хотели убить вовсе даже не из-за института!

Хоть Картазаев и произнес это больше наугад, но как часто с ним случалось, попал точно в цель. Профессор даже побледнел.

— Почему вы так решили?

— А почему вы сразу подумали на Костогрызова? В городе полно бандитов. Сами говорите, смутное время. Сам бог велел убивать и грабить. Нет, вы были уверены, что это именно он. У нас нет времени ходить вокруг да около. Расскажите, где вы перешли дорогу Косте.

Закатов с надеждой посмотрел на него.

— А вы, правда, мне поможете?

Картазаев с легкостью пообещал. Обещал он всегда легко и свободно, но с выполнением обещаний довольно часто случалась напряженка, но тут главное уверенный тон. Сработало и на этот раз.

— Это все из-за хакера, — начал Закатов свой рассказ. — Его фамилия Одегов. Одно время он работал на Костогрызова. Клянусь богом, я даже не знаю, чем он там занимался! Мне это и не было нужно. Мне заинтересовала сама его болезнь. Элефантизм чрезвычайно редко встречается. К тому же он медленно прогрессирует, очень медленно. Чтобы набрать вес, нужны годы. А тут в течение месяца человек превращается в бесформенную тушу. Разрушается мозг, организм буквально поедает его. Но самое интересное, что в случае с Одеговым стали расти кости! Это невозможно. Однако это так. Если бы Одегов смог встать, он был бы ростом около трех метров!

— Вы узнали, в какую больницу поместили бедного хакера, и ваш человек выкупил его и увез, — понял Картазаев. — Одегов сейчас у вас? Где?

— Он умер. Мы ничего не смогли сделать.

— Профессор, мне не хочется говорить об ответственности, но у вас нет чувства, что ваши эксперименты могли стать причиной смерти?

— Мы его лечили! Лучшие медикаменты доставляли со всего мира. Все было бесполезно.

— Будем считать это правдой. А Зарембу зачем было убивать?

— Вы с ума сошли! — негодующе воскликнул Закатов. — За работу я заплатил ему хорошие деньги. Если б я хотел, чтобы он молчал, я бы приплатил и все. К тому же, что он мог сказать? Что перевез больного для последующего лечения? Да ни одна газета, даже самая желтая не усмотрела бы в этом скандал!

А ведь профессор прав, согласился Картазаев. На фига ему Зарембу убивать, если тот ничего не знал, кроме того, что перевез Одегова именно к Закатову.

— Кто еще был бы заинтересован, чтобы никто не узнал, что Одегова перевезли именно к вам? — спросил он.

И опять Закатов смутился чуть больше, чем следовало из этого дежурного вопроса. Даже стушевался. Словно сама постановка вопроса натолкнула его на некие подозрения, о которых он не хотел, чтобы знали остальные. И полковник дожал бы профессора, если бы не Мошонкин, сообщивший, что Бзилковский, колдующий в соседней комнате с компьютером, хочет сделать признание. Картазаев велел профессору обождать и пошел к хакеру.

Бзилковский сидел перед включенным монитором потный, бледный, практически белый.

— Что случилось? — спросил Картазаев.

— Я не программист, — признался Аферист. — Я даже не знаю, как правильно включать эту штуку.

Мошонкин с криком "Рая, он его убьет!" влетел к девушке на кухню. Кинувшись в комнату, она застала почти идиллическую картинку. Полковник и Аферист мило беседовали, причем Вольд даже не повышал глаз, но хакер дрожал как осиновый лист. Девушка поняла причину, когда увидела, что полковник приставил "спектр" парню прямо в пах. Она стала увещевать его, что "Нельзя же так!"

— Почему же? Можно, — нехорошим спокойным тоном возразил полковник. — Мы с Иваном жизнью рисковали, вытаскивали этого героя из бандитского логова. А он оказывается совсем не Бзилковский. Какого рожна спрашивается, мы рисковали. Уж лучше бы ты там и остался.

— Бзилковский я! Только другой! — в панике запричитал Феликс. — На компьютере мой братец работает. Михаил.

— Так чего ж ты молчал! — рявкнул Картазаев. — Столько времени потеряли. Ладно, мы тебя из бара вытащили, но после бара мог ведь пасть свою раззявить и сказать: "Это не я!" Всего три слова и ты бы остался жив!

— Почему остался бы? — испугался Аферист. — Вы ведь при исполнении и звание у вас полковник, неужто вы в беззащитного будете стрелять?

— Нет, я тебя в окно выброшу! Господи, я же разговаривал с ним, с Мишей с этим, когда искал этого мошенника. Он и про бар сказал. Оказывается, мне можно было спокойно брать его еще тогда. Столько хороших людей можно было спасти и под огонь не подставлять. А этого пускай бы в баре замочили.

Во время всей произнесенной филиппики одна мысль преследовала Афериста: Картазаев уже целую минуту держал палец на спусковом крючке пистолета и палец, наверное, устал и может дернуться в любой момент.

На квартиру Афериста Картазаев взял с собой Раю. Мошонкина оставил сторожить хозяина, оставив ему "Спектр" и велев убить "хакера" при первой же представившейся возможности. Остановив машину на противоположной стороне улицы, они наблюдали за квартирой. Дверь на небольшом крылечке была прикрыта. Окна целы, но интуиция говорила Картазаеву, что зря он сюда сунулся.

— Почему вы оставили оружие Ивану? Оно могло бы сейчас пригодиться? — спросила Рая. — Или нет?

Он не ответил, сказав:

— В случае чего закройся Парусом и уходи!

И вышел из машины. Подойдя к двери, позвонил. Никто не ответил. Тогда он слегка отжал дверь и коленкой вдавил ее внутрь косяка. Дверь распахнулась. Войдя, полковник прикрыл ее и некоторое время растирал ушибленную коленку. Он делал это старательно, лучшего времени, чтобы прищучить его, трудно было придумать. Сам принюхивался, присматривался. В квартире ничем не пахло: ни кровью, ни порохом. Обычная пустая квартира без хозяев. Когда на него никто не напал, Картазаев уже смелее ступил дальше. Вскоре он нашел сгоревший компьютер, судя по застарелой копоти, Аферист не врал, когда упомянул о "луче Мозгера" и времени, когда они потеряли комп. Картазаев присел у обугленного монитора и стал рассуждать. Скорее всего, выходило, что Михаил с отцом сбежали сразу, как только они упомянули об Аферисте и поехали за ним в бар. Теперь их точно не найти. Но не все потеряно. У них есть Аферист, который укажет то место, где они скачивали информацию на "Гелион". Он говорил, там был компьютер. Тоже не последняя штука. В коридоре послышались аккуратные шаги. Не тихие, когда не хотят чтобы слышали, а именно аккуратные, ступали легко, но не таясь. Картазаев встал с кресла и прижался к стене рядом с дверью, другой рукой нащупывая вазу потяжелее.

— Товарищ полковник, не делайте глупостей! Нам надо поговорить! — раздался из коридора негромкий голос.

— Кто вы? — спокойным тоном спросил Картазаев, после чего со всей силы метнул вазу в коридор.

Некоторое время слышалось, как осколки осыпают стены и пол.

— Это все? Больше не будете ничего швырять? — как ни в чем не бывало, поинтересовался невидимый собеседник.

— Идите сюда! Я вас узнал! — сказал Картазаев. — Только говорите от двери, а то здесь полно ваз.

Из коридора в проем двери осторожно вышел человек, держа руки в карманах плаща. Лицо его украшали длинные давно вышедшие из моды бакенбарды. Картазаев знал его под прозвищем Новый Африканец. В "Смерче" он числился начальником отдела ликвидации, и к его помощи прибегали в самых крайних случаях, когда кроме как ликвидации на человека никакой другой управы уже найти не могли.

Не отводя от него взгляда, ликвидатор достал папиросу и осторожным пижонским движением постукал ею о тыльную сторону ладони. Некоторое время они оба смотрели на это действо, словно ничего более интересного на свете не могло быть в принципе.

— Сначала у меня действительно было задание ликвидировать вас, — сказал Африканец. — Вы находились в сантиметре от забвения, но вам ведь не ново это ощущение? Вы стали приносить слишком много хлопот и мало полезной информации. Потом вы нашли табуляграмму и Бзилковского и задание изменили. Чаша весом перевесила на какой-то грамм. Я вас не шокирую своими откровениями, полковник? Вы что, не хотите со мной разговаривать? Напрасно. Я бы вам рассказал, что к Михаилу Бзилковскому мы тоже опоздали, и он успел слинять. Но фотографии разосланы всем вплоть до ГАИ, так что его поимка дело времени.

— Михаил не водит машину, — процедил Картазаев.

— Не надо искать конфронтации со своими коллегами, — укорил ликвидатор. — Видите, я зашел один, мои ребята остались снаружи. Кстати, как там наша дама? — Он прислушался к микрофону, вставленному в ухо, после чего пояснил Картазаеву. — Мне доложили, что машина пуста, но мы оба ведь знаем, что это не так. Не люблю экстрасенсов, слишком мало полезной информации и очень много мороки. Если конечно их не гасить сразу.

Он осклабился. В этом месте Картазаев ничего не сказал, просто предостерегающе поднял палец, но ликвидатор чудесно его понял.

— Помилуйте, ее пальцем никто не тронет. Ее дальнейшую судьбу решит Москва, как и вашу. Впрочем, мы надеемся на сотрудничество.

— Значит, я могу идти?

— Конечно, нет, — издевательски проговорил ликвидатор. — Я дал установку своим ребятишкам, что отсюда вы должны выйти только в моем сопровождении. Или не выйти вообще.

— Что я должен делать?

— Уважаю вашу деловую хватку. Мне поручили новое задание, и я не хочу, чтобы вы своей ненужной инициативой испортили все дело. Операция будет проходить в порту. Это секретная информация, но вы ведь все равно узнаете, полковник. Так что от греха я решил взять вас с собой. Надо захватить одного человека, чтобы он не успел и пикнуть. Вот и все дела. Это будет считаться вашей окончательной реабилитацией. Вам необязательно геройствовать, просто не мешайте нам, и можете отправляться восвояси. Бог с вами.

— Кого ловите?

— Ловим, полковник. Ловим, — поправил Африканец. — Получены данные, что в настоящее время сотрудник коммерческой фирмы по фамилии Лауэр прибыл в офис стивидорной компании для окончательного оформления документов по "Гелиону".

— Есть его фотография?

— С самого его появления ведется непрерывная видеосъемка. Сомнений нет. Это мичман Лауэр с пропавшей "Кобры".

На этот раз Африканец привез с собой троих снайперов. Они были вооружены скорострельными дальнобойными снайперскими винтовками "Догон", заряженными пулями нервно паралитического действия. Несерьезное оружие компенсировали крупнокалиберные пистолеты тоннельного эффекта, о чем ликвидатор откровенно предупредил Картазаева. Первым делом его заставили разуться, в очередной раз лишив чудо-ботинок, после чего усадили в его же машину между двумя снайперами. Африканец сел рядом с водителем.

— Мы уже начали сотрудничать, — заметил он. — Видите как просто. Другим приходится жилы рвать и под пули идти, чтобы заслужить прощение, вам же наоборот, достаточно ничего не предпринимать.

Сидевший слева снайпер невзначай притиснул Картазаева и ернически спросил:

— Как же так, полковник, вы изловчились все провалить? Не получилось? Бывает.

Парню было лет двадцать пять от силы, и Картазаев на него не обиделся.

— Он не хочет опускаться до разговора с нами, — поддержал реплику коллеги сосед справа. — Когда мне показали его досье, то я заметил, что у него нет ни одной современной награды. Даже юбилейной медальки. Не везет.

— Миша, не задевай чувств полковника, — попенял Африканец. — Он все-таки старше по званию.

Молодые люди развлекались всю дорогу до порта. Они говорили, что Картазаев никчемный специалист, старый он, возрастной для таких дел, и они покажут ему, как надо работать. Время, которое он провел в городе, надо бы ему вообще не оплачивать, а лучше вычесть из командировочных. Картазаев стоически молчал. Лицо полковника окаменело, и на нем резко проступили желваки.

— Не надо так расстраиваться, Владимир Петрович, и зубы не сжимайте, от этого они крошатся, — издевался тот, кого назвали Миша, а второй сосед, отвернувшись к окну, тихо проговорил, но с достаточной силой, чтобы он услышал:

— Столько слышал про Вольда, а на поверку оказался полным ничтожеством. Правда, товарищ майор?

— Ну, зачем же так категорично? — наиграно возразил Африканец. — Хоть это и правда, ты мог бы приукрасить ее. Сказал бы, что время Вольда ушло безвозвратно еще в прошлом веке и ему пора на покой.

— Пора в тираж выходить! — Миша панибратски хлопнул Картазаева по плечу. — Хлипкий ты, Вольд, оказывается. Я не говорю даже о физических данных, куда тебе до нас, ликвидаторов. Хотя бы морально-волевые. Есть у тебя морально-волевые?

— Откуда? — гоготнул второй. — А ты у нас мужчина еще или уже нет?

Тема была благодарная. Ликвидаторы потешались всю оставшуюся часть пути, расписывая, как у него ничего не получается с женщинами, а все, что о нем говорят вминистерстве, он придумает сам, сидючи в теплом клозете.

— Мне не нравится, что ты не сказал ни слова, — проговорил Африканец, когда они остановились перед пограничным шлагбаумом в порт.

— Он испугался, его можно понять, — продолжали развлекаться два добровольных соглядатая.

— Он не испугался, — мрачно произнес водитель, до этого молчавший всю дорогу. — Он что-то задумал. Я хотел тебя предупредить, Вольд, не вздумай вмешиваться в план операции, иначе умрешь.

Африканец успокаивающе и одновременно одобрительно положил ему руку на плечо.

— Его прозвище Тесак, полковник. Догадываешься почему? Ножом способен человека как картошку почистить. Отнесись к его словам серьезно.

Офис стивидорной компании, арендовавшей 4-й причал, располагался в шикарном здании морвокзала на первом этаже среди других служебных помещений. В связи с отменой всех рейсов в здании находился только редкий обслуживающий персонал. На время операции служащие были заменены оперативными сотрудниками. Снаружи здание блокировал спецназ. Общая численность людей, задействованных в операции, составила порядка ста человек. И все для того, чтобы взять одного-единственного, судя по всему, выжившего из экипажа атомной подводной лодки "Кобра".

Все это Картазаеву не понравилось. По всему выходило, готовится штурм, вместо того, чтобы произвести арест одной компактной группой. Провал с Мозгером сыграл с федералами дурную шутку. Они были как локомотив, на полном ходу сошедший с рельсов, способны только ломать и крушить. Здесь же была необходима штучная работа. Здание морвокзала обреченно сияло панорамными стеклами. Ажурная крыша площадью в 10 тысяч квадратных метров сверкала в лучах солнца. Картина была идиллическая.

— Не пойму, зачем столько суеты? — сказал Миша. — Мы бы взяли этого мичмана без шума и пыли.

— Хватит болтать. Приготовить "пауки", — распорядился Африканец. — По команде накроем клиента, а потом расстреляем транквилизаторами. Только не переборщите. Как по мне, так он бы лучше сдох.

Ликвидаторы подтянулись, стали действовать более резко, как и положено, в боевом режиме, когда о вежливости по отношению к задержанному, пусть даже коллеге, забывают. Картазаева тычками выпихнули из машины. Африканец связался с наблюдателями внутри морвокзала, и ему доложили, что Лауэр находится в офисе и подписывает бумаги.

— Есть картинка. Объект за столом, что-то пишет.

Африканец по рации связался с командиром оцепления и объяснил диспозицию.

— Внутрь пойдем мы. Чтобы не случилось, внутрь не соваться и огонь без команды не открывать. Полковник пойдет с нами. Если он выйдет без нас, открывайте огонь на поражение. В эфире сохранять режим молчания.

Он сделал жест, и ликвидаторы двинулись вперед. Тесак неусыпно бдел за Картазаевым, и у него возникло нехорошее предчувствие, что земляки хотят подставить его под огонь и убить чужими руками.

Когда они вошли, в разных частях зала находилось порядка двадцати человек. Африканец сделал только жест, и они растворились в запасных выходах. Слушая команды через наушники, ликвидаторы рассредоточились вдоль стен и стали приближаться к двери нужного офиса. Бойцы были защищены кевларовыми жилетками, на Картазаеве была простая рубашка, и был он бос, достаточная причина, чтобы почувствовать некоторый дискомфорт. Хотя казалось, с чего бы. Надо было взять одного беззащитного мичмана. Если он вздумает выкинуть фокус наподобие того, что выкинул Мозгер, то ликвидаторы были готовы и к этому. Они приготовили "пауки" — метатели сетей, накрывающей площадь сразу в сотню квадратных метров. Учитывая что "пауков" было четыре, то вместе они гарантировано накрывали целый взвод мичманов. К тому же на вооружении у москвичей имелись парализаторы, не говоря уже о пистолетах с тоннельным эффектом, оставляющим даже в бетоне дыру с голову величиной.

— Он закончил! — доложил невидимый наблюдатель.

Африканец поднял руку, и ликвидаторы легли на зеркальный пол, занимая боевую позицию.

— Он выходит!

Африканец сжал кулак, обозначая начало операции. Свет от огромных витражей сделался контрастным, режущим глаз. В огромной зале зудела невидимая муха. Дверь открылась, и вышел Лауэр. Картазаев сразу узнал его по фотографии. Он неторопливо засовывал бумаги в широкие накладные карманы пижонского белого плаща.

— Руки верх! Сдавайтесь! Вы окружены! — рявкнул Африканец.

Мичман неторопливо положил бумаги, без тени смущения посмотрел на них, после чего поднял руки.

— Вот и ладушки, — проговорил Африканец.

Едва ликвидаторы стали приподниматься, Картазаев лег на спину и обеими ногами заехал Тесаку под ухо. Возможно, тот был и крут, но не в этот раз. Он не рухнул, потому что уже лежал, лишь глаза томно закатились, чтобы видеть одному ему видимые цветные сны.

Ближе всех оказался Миша, но и он не успел ничего предпринять, когда Картазаев сжал его руку, лежащую на рукояти "паука". Крупноячеистая со свинцовыми бляшками капроновая сеть сбила с ног Африканца и второго спецназовца, полковник швырнул туда же Мишу, но они стали быстро подниматься. Африканец вообще подниматься не стал и стал садить из пистолета.

Лауэр метнулся в сторону, но стреляли не в него. Картазаев качнул маятник, но Африканец разгадал его маневр с легкостью, с какой десятиклассник разгадывает загадку трехлетнего карапуза. Картазаева задело. Он думал, пулей, оказалось кусками мраморной облицовки. В стене над ним появлялись все новые "тоннели".

Не имея возможности встать, Картазаев разглядел, как Лауэр с кем-то связывается по мобильному. Полундра, подумал Картазаев, сразу поняв, с КЕМ мог говорить мичман, и что сейчас последует, но даже он не мог предугадать масштабов произошедшего следом.

Ракето-торпеду типа "Пика" лодка выпустила в подводном положении. Наводчики ударили прямо в пирс. "Пика" разворотила береговую линию на полста метров, так что первым сквозь витражные стекла в зал влетел сорванный с места пятитонный морской контейнер.

Следом шмелиная стая из 18-ти ПТУРСов типа "Шило" пропорола воздух над водной гладью и превратила площадь перед морвокзалом и сам морвокзал в материализовавшийся кошмар.

Мичман, не ставший дожидаться финальной развязки и лучше всех представлявший, что сейчас начнется, припустил, как только ликвидаторы отвлеклись на Картазаева, стремясь держаться как можно ближе к капитальной стене, чтобы уйти с линии огня.

Картазаев вскочил и бросился за ним, но успел преодолеть лишь четверть расстояния, когда огненный вал от разорвавшихся "Шил" достиг здания. Витражные окна прекратили существование в первые же секунды. Свинцовый шквал вымел все стекло в зал. Воздух исчез, замененный огненно-металлическо-бетонной взвесью. Картазаев с изумлением убедился, что на некоторое время научился парить в воздухе.

Опаляя жаром лицо, горело все, что могло гореть: кресла, пол, стены. Огромная люстра в тысячу свечей нехотя покачалась под потолком на высоте в двадцать метров, а потом оторвалась и стала грациозно падать, легкая, словно пушинка. Что это не так, стало ясно, когда она рухнула с лязгом, словно с потолка упала не хрустальная конструкция, а по крайней мене тяжелый танк.

Картазаев пересек зал и, оказавшись перед балюстрадой, спрыгнул вниз, даже не глядя, с какого этажа прыгает. Внизу оказался кожаный диван. Одна нога полковника подвернулась, обивка порвалась, выпустив наружу кишки белого поролона, Картазаев повалился, сшибая столы, стулья, вазоны.

Лауэр уходил.

Картазаев увидел его спину у самого выхода и побежал за ним, прихрамывая на подвернутую ногу. Роскошный плащ мичмана горел, и он на ходу избавился от него. Пробегая мимо, Картазаев подхватил полусгоревшие лохмотья, затушил, надеясь рассмотреть в более спокойной обстановке.

Площадь была обезображена воронками и затянута чадящим дымом, но Картазаев знал, куда побежал мичман. Конечно, к морю.

Когда Картазаев добежал до развороченного пирса, мичман в моторке был уже на полпути к туше всплывшей субмарины и вскоре скрылся в заблаговременно выпущенной дымовой завесе. И уже менее чем через полминуты с глубоким нутряным вздохом "Кобра" круто ушла под воду с дифферентом на нос.

Раздосадованный, Картазаев обернулся и вовремя, чтобы увидеть стремительно набегающего Африканца. Как он сумел вычислить полковника в этом кошмаре, одному богу известно. На перекошенном и заледеневшем лице читался смертельный приговор, который, судя по всему, должен был привестись в исполнение немедленно и без права апелляции.

Когда Африканец добежал до причала, на нем никого не было. Лишь по воде бежали концентрические круги. Африканец стоял долго, сжимая в побелевших руках тоннельный пистолет, но Картазаев так и не всплыл.

Часть 3. Прибытие "Гелиона"

Что для иных крах всей жизни, для других лишь неприметная ступенька на лестнице.

Нилутаифаг.

Москва. Серегину.

Агент Вольд утонул 28 октября в16.15.

Подпись: Гном.

Из справки аналитического отдела.

"Считаем целесообразным при докладе Президенту сделать акцент на противодействии, которое оказывал следственным мероприятиям полковник Картазаев. Преступная деятельность последнего не позволила оперативной бригаде захватить "поля Бзилковского", а сам важный свидетель был упущен. Особенное внимание Президента надо обратить на то, что именно Картазаев помешал аресту Лауэра (при этом можно списать на него часть потерь, но только часть, как известно при штурме погибло 48 человек, включая восемь единиц бронетехники). В конце доклада обязательно упомянуть, что предатель уже ничем не навредит следствию. При чем желательно сказать, что Картазаев не утонул, а был сначала застрелен, после чего труп его упал в воду и утонул. О том, что труп его не найден, желательно не упоминать, если конечно Президент не задаст прямой вопрос".

Глава 1

Склад на 8-м пакгаузе решили брать в четверг сразу после наступления комендантского часа. День был неудачный, лучше бы все провернуть в пятницу, а там два выходных, пока хватятся, запах успеет выветриться, и овчарки из комендантской роты не возьмут след. Гадские у них собаки. Последний случай, когда в облаву попали Сучок и Палец. Едва собаки кинулись, Сучок остался стоять, а Палец дурак побежал. Как факт, Пальца как будто никогда и не было, а Сучок цветет и пахнет. Солдатня ему почки отбила, ну это ерунда.

Но откладывать взятие склада на 8-м пакгаузе не было никакой возможности. Богдан сказал, что если они не вернутся с добычей, больше он их в канализацию не пустит. Оставаться же наверху в комендантский час верная гибель. Солдаты стреляют на любой чих. Говорят, за каждого убитого им дают сто грамм чистого спирта. Учитывая сухой закон, введенный в закрытом городе, это настоящая валюта. При таком раскладе бомжей скоро не останется: всех за спирт перестреляют.

Лежа за ржавыми дырявыми бочками, Картазаев оглядел свою команду: команду сирых и убогих. Имелось в ней кроме него еще двое: один сирый другой убогий. Полковник от нечего делать подумал о значении слова "сирый" и решил, что происходит оно, скорее всего от слова "сирота". С другой стороны, они вроде как братья, если сегодня не своруют их так вместе и заколбасят солдаты в обмен на спирт. "Хорошо бы спирт найти", — мечтательно подумал полковник. Тогда на дело можно неделю не ходить.

— Вова, как мы попадем внутрь? — свистящим шепотом спросил Трус, самый молодой из команды.

— Там байпасный клапан под окном. Если на него встать, можно дотянуться до окна, — пояснил Картазаев.

— А внутри там не высоко? Не ушибемся? — запаниковал Трус.

— Я первым пойду! — тотчас вызвался Дятел, была у него такая привычка, когда Трус паниковал, он все время брал инициативу на себя и вечно все губил. — Я самый длинный из вас.

— Нос у тебя длинный, — оборвал Картазаев. — Сиди уж.

Носяра у старика действительно был вислый, унылый, но Дятел был оптимист по жизни. Планов у него было громадье, только воровал плохо. Богдан его чуть не прибил, тогда Картазаев заступился и сказал, что в этот четверг они точно своруют. Вот смеху будет, если они склад возьмут, а там пустышка. Полно таких складов развелось в последнее время. Те, кому они принадлежат, здорово нажились, распродавая барахло направо и налево. Брали все. Сложилась парадоксальная ситуация: город был осажден внутренними войсками, одновременно в нем продолжали крутиться бешеные бабки, валюта, золото. Брали все. Люди делали состояние. Особенно процветал бизнес капитана порта Лапицкого. Суда в порт не заходили, пограничников убрали. Таможенные склады порта оказалась забиты грузами. Капитан продавал все подряд, очищай контейнер за контейнером, пакгауз за пакгаузом. Судя по объемам украденного и проданного, капитан уже сделал бешеное состояние. Бывалые бомжики рассказывали о золотых унитазах в его коттедже, о бриллиантовых люстрах. Его зятек Тужман в казино делал такие ставки, что фишки не умещались на игровом поле. Хотя свадебка у сладкой парочки расстроилась по причине того, что у невесты крыша поехала. Гоняет по заброшенному зарастающему мусором порту, все среди матросни про грузина выспрашивает. Грузины к ней в очередь выстраиваются, а ей все мало.

На средней высоте со стороны моря прошло звено "Скорпионов". Шли с "Метки", стоявшей на якоре в пяти милях от города. Судя по всему, флот стягивали к порту. Никто не знал, что следует ждать от "Гелиона", но готовились всерьез. "А я тут торчу, пакгауз граблю несчастный!" — зло подумал Картазаев. Кстати о грабеже. Пора было начинать.

Комендантский час наступал в десять. В 12 могли начать санацию. То есть палить боевыми без разбора, на кого бог пошлет. Сейчас было пол одиннадцатого. За полтора часа надо было не только попытаться что-нибудь стащить, но еще и дотащить до канализации за восточным пирсом. Путь неблизкий.

Велев подельникам ждать, Картазаев, пригнувшись, добежал до пакгауза и упал. Полежал, прислушиваясь, но вокруг было тихо, не считая отдаленных воплей. В районе пирса в метрах трехстах или кто-то сильно веселился, либо кого-то топили и никак не могли утопить. Но это было не опасно. Картазаев взгромоздился на облюбованный вентиль, дотянулся до узкого оконца и ткнул в него рукой, предварительно обернутой старыми тряпками. Стекло звонко разбилось, ссыпалось вниз и разбилось опять. Все получилось чересчур громко, демаскировало, делало чудесной мишенью. Полковник вцепился в проем обеими руками, подтянулся и стал вдавливаться в узкое окно. Внутри было темно, не видно ни зги, воздух спертый. Помещение давно не открывали, а с тех пор, как по ночам отключали подачу тока, то не работали и насосы вентиляции. Не видя, сколько осталось до пола, Картазаев стал сползать головой вниз, тормозя разведенными ногами о края окна. Потом ноги кончились, и он полетел вниз. Вытянутые руки почти сразу встретили препятствие, Картазаев сгруппировался и упал на мешки с чем-то твердым. В сторону с верещаньем кинулась крыса. Картазаев торопливо поднялся и двинулся к выходу. Пару раз он наступил на хвосты крыс, один раз упал, попав ногой в щель между тюками, но до двери добрался и открыл. Когда Трус и Дятел ввалились внутрь, оба испуганные и дрожащие от возбуждения, Картазаев дверь прикрыл и зажег принесенные факел.

Взгляд выхватил растерзанные мешки с горохом, с ползающими по ним хвостатыми тварями. Было просто удивительно, что Картазаев наступил только на двух.

— Это нельзя есть. Можно заразиться мышиной лихорадкой, — всполошился Дятел.

Целый мешок все-таки нашли. Его содержимое пересыпали себе, а в опустевшую тару загрузили горох из порванных мешков, стараясь выбирать продукт без явных надкусов. Когда закончили, было уже полдвенадцатого. Можно было еще помышковать, но Картазаеву вдруг сделалось не по себе, он свято верил в предчувствия, особенно, в оперативной работе. Стало тесно, стены давили: явные признаки, что надо делать ноги. Они торопливо загрузились добычей, вышли, прикрыв дверь, как будто так и было, и рысцой потрусили на восток. Не успели удалиться, как раздался шум мотора и Картазаев скомандовал "Ложись!".

Нечто тяжелое, невидимое в темноте, выдвинулось из-за крайнего контейнера и остановилось. Вспыхнул мощный прожектор, и пятно раскаленного до бела света зарыскало вокруг. Почти сразу оно уперлось в разбитое окно. Погасло.

— Предлагаю бежать, — прошептал Трус, трясясь.

Картазаев положил руку ему на затылок и вдавил лицом в асфальт. В следующее секунду тишину разорвал такой грохот, что они от неожиданности подпрыгнули на месте. Очередь положили бессистемно, пулеметчик повел дулом от пакгауза и дальше, в направлении предполагаемого бегства, случайно совпавшего с их курсом. Как специально. Сначала нашли окно, потом сразу их. В простреленном насквозь пакгаузе надрывно заверещали смертельно раненые крысы. Ревущие пули приближались к залегшим людям. Над самой головой они с чавканьем втыкались в контейнер за спиной, и там тоже орали крысы. Пулеметчику достаточно было чуть опустить дуло, и пули накрыли бы группу, но тут очередь иссякла и наступила тишина. С лязгом откинулась крышка, раздались гортанные голоса. Если бы солдаты решились на вылазку, то им настал бы конец. Но голоса стихли, клацнула дверца, и монстр вдвинулся между рядами назад. Сразу отрезало звук мотора.

Картазаев растолкал подельников и повел их прочь. Позволил говорить, только удалившись на приличное расстояние.

— Они все время стояли рядом, — объяснил он. — Повезло, что они не решились приблизиться сразу. Может, не расслышали, где именно окно выдавили.

— Что они говорили? Я не понял ни слова, — встрял Трус.

— Дорогие коллеги, — высокопарно начал Дятел. — Без ложной скромности замечу, что занимал в школе первые места в городских олимпиадах по иностранным языкам. Я знаю много отдельных слов из более чем десятка языков. Но это самое. Я тоже ничего не понял. Совершенно незнакомая семантика.

— Я и говорю, это не земляне. Марсиане, — сказал Трус. — Надо мной все смеются. А я с самого начала знал, что у нас случится подобное. Не зря я все время дома сидел.

— Успокойся, мой мальчик, — сказал Дятел. — Смутные времена пройдут. Меня еще вспомнят, мои бесценные знания и опыт еще пригодятся современному образованию. Жаль, газеты не выпускаются. Я уверен, там есть для меня вакансии. Как думаете, Вова, когда кончится смута?

— Тут все от меня зависит, — пообещал Картазаев. — Надаю вам тумаков, она кончится прямо сейчас. За что? Было бы за что, убил бы. А так вы еле плететесь, до санации пятнадцать минут осталось.

Подельники оценили серьезность момента и прибавили ходу. Дятел еще пытался раскрыть роль личности в истории, но быстро запыхался.

Случилось как в бородатом анекдоте. "Бабушка, что у вас с внуком? Тошнота, понос есть? Нет, доктор. Только блюет и дрищет". После того как они вернулись и накормили остальных бомжиков горохом (естественно, из дырявых мешков), спустя час началось. После того, как бомжиков серьезно пронесло, стали искать виновных. Сначала принялись за Труса, он был самый молодой и дрожал сильнее Дятла. Как всегда случалось в таких случаях, Дятел вступился за Труса, сам трясясь от ужаса:

— Господа, давайте решим наши проблемы дипломатическим способом, — сказал он участливым тоном старого доктора.

Господа: Минька, Лепа и Драник посмотрели на него как на дурака. Тусовка замерла, спектакль начался.

— Отвали, длинноносый, — сказал Минька. — Мы Труса бить не будем. У нас давно не было женщины, отведем сейчас к себе за ширму, ему даже стыдно не будет.

— Я…не позволю, — заикаясь, проговорил Дятел, переводя растерянный взгляд с одного подонка на другого.

— И чего ты сделаешь? — издевательски проговорил Драник. — Отвали, не то пойдешь вместе с Трусом.

— Богдан! — панически взвизгнул Дятел.

Тот зашевелился в своем углу, лениво приподнял голову с кучи грязных подушек.

— А что Богдан? Закон есть отвечать за базар.

Троица продолжила движение, сидящие по краям стока бомжи опасливо втягивали ноги, но Драник специально задевал и пинал их. Никто даже не пикнул. Таким образом бандиты дошли до безучастно сидящего у стены Картазаева. Во рту тот держал спичку.

— Убери шкрабы! — угрожающе сказал Драник.

Картазаев подобрался, но стоило подонку сделать шаг, как он втолкнул ногу поперек. Драник растянулся во весь рост, смачно приложившись лицом.

— Посмотри, Миня, есть ли кровь, — деловито произнес он.

— Сейчас будет, — успокоил Картазаев, пнув его в лицо.

После чего, опершись спиной о стену, встал. Миня стоял справа от него, Лепа зашел слева. Драник скулил на полу, в носу у него словно открыли кран.

— Слабый носяра у вашего дружка, — заметил Картазаев.

— Посмотрим, не слабы ли у тебя кишки? — сказал Миня, доставая нож.

В руках у Лепы появилась гантель килограмма на три с отпиленной одной головкой, чтоб было удобнее людей уродовать.

— Господа! Не надо! Я заслуженный учитель. Если вы оставите в покое этого господина, я бесплатно научу вас писать и считать, — подал голос Дятел.

Картазаев не отвлекся на крик и правильно. Лепа прицельно ударил его гантелей. Полковник наклонил голову, там, где только что было лицо, в стене появилась глубокая вмятина. На секунду торс бандита оказался в зоне прямого удара, и Картазаев с ходу перебил ему дыхание и надолго. После чего успел перехватить тычок Мини, и, захватив руку, продолжил поступательное движение. Лезвие сломалось о стену, а полковник размашисто ударил противника распахнутой, будто окаменевшей кистью в лоб. Бандит со всего маху опрокинулся навзничь и, остался лежать, будто умер.

В ответ от стены отделилось еще пятеро, кореша побитых дружков. Картазаев не сделал попытки убежать, продолжая стоять, прижимаясь спиной к стене.

— Ша, побазарили и будя! — решил Богдан. — Отстаньте от хмыря.

Этого хватило, чтобы прекратить драку. Дятел присел рядом и благодарно протянул горсть гороха.

— Вы благородный человек. Не знаю, что мы для вас с сыном можем сделать?

Картазаев внимательно посмотрел на собеседника и поманил пальцем. Старик наклонился, и полковник прошептал ему в ухо:

— Кто нибудь из вас двоих работает на компьютере?

— Миша царь и бог среди программистов! Он может все.

— Я знаю место, где еще уцелела аппаратура. Это рядом с Ремонтной гаванью. Мы можем здорово поживиться.

Олег Олегович смотрел с сомнением.

— Это далеко. Придется покинуть обжитое место. Мы тут уже привыкли. Я не могу вам всего рассказать, милейший, но нас ищут.

— Как хотите! — пренебрежительно сказал Картазаев. — Тут нам все равно больше спокойного житься не дадут, прирежут ночью.

Бзилковский сказал, что ему надо посоветоваться с сыном. Картазаев милостиво разрешил, а сам пошел отлить. Когда удалился от стойбища, сзади послышались шаги и из тени выступили физиономии только что побитых бандитов. Картазаев даже не дернулся.

— Договора не было со всей дури мочить! — вспылил Дранник. — И по носу совсем необязательно было бить. Я бы и так упал.

— Насиловать парня тоже уговора не было, — резонно возразил Картазаев. — Дали бы ему подзатыльник, хватило бы.

— Да мы ж для натуральности! — примирительно сказал Миня. — Добавить бы надо двадцатку.

Но Картазаев проявил принципиальность, и дал только полтинник, как договаривались. Когда он вернулся, Олег Олегович подсел и заговорщицки сказал:

— Мы согласны.

Куда ж вы денетесь, благодушно подумал Картазаев. Не зря же он все гадюшники порта облазил в поисках Бзилковских. Рисковал, между прочим. Да и противно. Олег Олегович тем временем продолжил:

— Мише приходилось работать в подземной лаборатории рядом с Ремонтной гаванью, и если вы доставите нас на место, он сказал, что сможет кое-что выжать из всей этой аппаратуры. Вы и представить себе не можете, насколько умный мой сын.

Картазаев согласился. С дураками он не стал бы связываться.

После окончания комендантского часа в 8 часов утра, Картазаев и чета Бзилковских вместе с остальными обитателями трубы выбрались в порт. Он производил удручающее впечатление. Застывшие краны с раскачивающимися тросами, застывшие в разных ракурсах погрузчики и козловые краны, контейнера с выломанными дверцами. Причалы пусты, лишь на внешнем рейде неясный контур "Метки" с взмывающими и садящимися вертолетами. И опять полковник отсиживается в канализации вместе с бомжами, вместо того чтобы быть в центре событий и как-то влиять на них. Ведь именно за это ему и платят. Хотя с другой стороны, еще неизвестно откуда больше влияние: с капитанского мостика "Метки" или со дна канализационного колодца.

Картазаев поторопил своих попутчиков. Направление он знал лишь приблизительно. Феликс оказался не только Аферистом, но вдобавок полным болваном, и смог указать место входа в хранилище терминалов лишь приблизительно. По его словам за Ремонтной гаванью, после того как кончится остов старой подлодки, на пирсе находилась будка, скрывающая внутри винтовую лестницу, ведущую глубоко под землю. Чтобы облегчить задачу, с ночи Картазаев провел подготовительную фазу. Он вспомнил, что Аферист рассказывал, как они с братцем вывели из строя хакера с помощью галюцигенной потравы. Грибов не было по вполне понятным причинам, но полковник вытряс у Михаила список таблеток, способных отравить человека не хуже грибов и отдал его Мине, и всего за двадцатку тот предоставил весь спектр, честно предупредив, что часть таблеток просрочена. Года на два. Картазаев успокоил, что это даже лучше. Сильнее эффект будет.

В Ремонтной гавани наличествовал высокий прибой, но суда, большей частью лежащие на неглубоком дне, даже не колыхались. Лишь бились незакрытые люки, да на одном судне болталась покрытая толстым слоем устрашающего вида ржавчины безобразная цепь. Сложности с ориентирами возникли сразу. Лодок оказалось не одна и даже не две, а двадцать две. Помогло, что пирсов оказалось меньше, всего три. Будки имелись на каждом, но две оказались железными коробками, даже не прикрепленными как следует и сообщения с подвалом не имевшими. Лишь в третьей обнаружился узкий бетонный желоб, уходящий вниз. Картазаев не помнил, чтобы Аферист упоминал его, но за неимением других вариантов решил взять этот за основу.

Упираясь ногами в противоположные края желоба, полковник спустился вниз. Поначалу ему показалось, что вокруг полная темень, однако оказалось, что все это время светила лампа, подвешенная к потолку. Картазаев стоял в узком бетонном пенале, уходящем в обе стороны и повторяющем форму пирса. Громко шумело море, и звякала цепь, словно ею поигрывал маньяк. Алгинский цепной маньяк. Картазаев крикнул, чтобы спускались остальные. Первым показались тощие ноги и задница старого. Он опасливо вгляделся в помещение и крикнул, чтобы спускался отпрыск. Они оба уставились на него, когда полковник достал таблетки и собрался травиться.

— Чем же вы запивать будете? — вежливо поинтересовался Олег Олегович, при разговоре он скашивал глаза, чтобы не смотреть в глаза собеседнику.

— Мы, шпионы, приучены цианистый калий глотать в любой обстановке, — успокоил Картазаев, Бзилковские приободрились.

Его взяло подозрение, а не жаждет ли семейка его на тот свет отправить, но сомнение он задушил на корню. Они пошли по пирсу в направлении берега. В подвале лежал толстый слой непотревоженной пыли, свидетельствовавший, что они первые дураки, ступившие на эту территорию с момента, как ее покинули строители. Пирс кончился на небольшой площадке с перилами, напоминающей лестничную площадку в подьезде. Сходство усиливали железные ступени, ведущие вниз и вверх. Пролеты были прямые, ступеней по полста. За двумя пролетами тусклые лампы высвечивали горизонтальную площадку с неясными тенями. Картазаев не помнил, чтобы Аферист упоминал про нее. Они спустились.

Внизу было обширное помещение, заставленное тремя рядами производственного оборудования непонятного предназначения. Каждый ряд тянулся метров на пятьдесят. Они шли до тех пор, пока не уткнулись в стену с массивными железными дверями, закрывающимися рычажным способом. Двери были приоткрыты на ширину, позволяющему с трудом уместиться одному человеку. Картазаев полез первым.

Опять та же пыль. Заброшенность. Разукомплектованные компрессоры, потрошеные редукторы, куски кабеля с лоскутьями изоляции.

— Тут вряд ли чем можно поживиться, — заметил Олег, появляясь следом.

Картазаев посмотрел за его спину и увидел крест. Он висел между компрессорами, крупный, черный, тяжелый на вид. Парил, не касаясь земли. А потом величаво двинулся на них.

В глубине компрессорной виднелся люк. Картазаев отступил к нему, увлекая попутчиков за собой. Судя по выказываемому ими недоумению, они ничего не наблюдали. За люком оказалось неосвещенное помещение, и когда полковник оказался внутри, лица коснулось нечто. В падающем из люка снопе света беззвучно и страшно плавал, не касаясь пола, еще один черный крест. Картазаев, ругнувшись, полез вбок, Бзилковские за ним.

Стену вспарывала глубокая свежая борозда. Бзилковские запаниковали и предложили вернуться.

— Куда? Там же кресты повсюду, — резонно заметил Картазаев, и Бзилковские понимающе переглянулись.

— Вот этого не надо! — Картазаев повел пальчиком из стороны в сторону и тут же спросил. — Я не псих! Вы тоже видите, что и я?

Они с ходу ответили утвердительно.

— Нет, вы не должны так говорить, — возразил он. — Я должен знать, где галлюцинации, а где все происходит на самом деле. Для этого вы не должны говорить то, чего нет.

Они закивали головами с еще большей готовностью, и он понял, что на объективность ему рассчитывать не приходится. Дальше стало только хуже. Он поднял ржавую шестерню полуметрового диаметра и спросил:

— Вы тоже видите ее? Да или нет?

— Это у вас от перенапряжения, — сочувственно произнес Олег.

— Это не от перенапряжения, а от таблеток!

— Каких таблеток? — не понял Олег, и Картазаев был готов его прибить той же самой шестерней.

В зале с бетонным полом обнаружились следы протектора. Видят ли его Бзилковские, не имело смысла даже спрашивать. Они видели все. Вплоть до ведьмы, кружащей под потолком.

— Сюда бы Закатова! Этого фашиста в белом халате. На него действительно можно положиться, — мечтательно произнес Картазаев, таблетки развязали язык, и он стал проговаривать свои мысли вслух.

Подземная часть порта оказалась даже более богата оборудованием, чем его видимая часть. Плохое, а то и полностью отсутствующее освещение превращало и так запутанную систему в окончательный лабиринт. Картазаев не представлял, как здесь можно что-либо найти. Они брели уже третий час, пока не попали на сетчатый настил, о котором упоминал Аферист. Картазаев оглянулся на доносящееся глубоко снизу уханье и увидел парящие повсюду на разной высоте кресты. Некоторые из них фосфорицировали.

— Мы почти дошли! — заявил он и по благоприобретенной привычке озвучивать потаенные мысли добавил. — Если нам суждено умереть, то проблемы в выборе крестов не будет. Они тут повсюду, господа.

С сетки они перешли в коридор, вырубленный в скале. Ход раздвоился, но в одном был крест, другой был свободен. Этот путь и привел их в заветную комнату, забитую железными шкафами с аппаратурой.

— Компьютеры старые, но продать их можно, — оценил Михаил.

— Минуточку внимания, наши планы изменились, — важно сказал Картазаев. — В первый раз в жизни хочу сказать вам правду о себе. Никакой я не бомж, как вы подумали. Я полковник ФСБ. Прислан из Москвы в связи с угрозой "Гелиона". Верите ли вы мне и готовы ли помочь?

Они изъявили готовность. Как только Картазаев повернулся к терминалу, Олег вцепился ему в ноги, а Михаил в руки. Полковник растянулся на полу, по всему выходило, нападавшие и сами плохо представляли план дальнейших действий, отчего едва не разорвали его пополам.

— Что вы делаете, идиоты! — крикнул Картазаев, и в этот момент Олег Олегович обрушил ему на голову единственно уцелевший стул.

Очнулся полковник, привязанный к шкафу. Михаил уже вытянул компьютер и подсоединил к порту. Необычно длинные пальцы бегали по клавиатуре.

— Что ты делаешь? Ты нас всех погубишь! — воскликнул Картазаев. — "Гелион" просечет вторжение спустя тридцать секунд, и тогда мы все покойники.

— Я только продублирую "поля Бзилковского" и все.

Картазаев взывал к голосу разума, но, похоже, таковой у Бзилковских отсутствовал, и он обращался не по адресу. Михаил вошел в систему на удивление легко, получив доступ практически сразу. Но дальше начались проблемы. Система отказала ему в предоставлении информации.

— Что значит "полей Бзилковского" больше нет? — возмутился хакер.

Михаил торопливо скидывал на дискету все, что удалось высветить.

— Что пишешь? — с напряженным вниманием спросил Картазаев.

— Схему огня береговой батареи, — буркнул Михаил, не отрывая взгляда от монитора.

— Что, опять?

— Новая схема. Но все-таки я не понимаю, почему ничего нет про "Гелион". Задам прямой вопрос!

Картазаев только успел предостерегающе каркнуть, как высветился ответ:

— Потому что "Гелион" к вам уже прибыл!

Тонко по-комариному взвыл двигатель, стена с треском раскололась, и в разлом ввинтился юркий электропогрузчик. Гремя блестяще наточенными вилами, он понесся на людей.

Картазаев побежал вместе со шкафом. В дверях застрял, и по наклоненному шкафу прямо через него полезли вопящие от ужаса Бзилковские. Картазаев упирался изо всех сил, но шкаф в дверь не пролазил.

Погрузчик нагнал его и вдарил обоими рогами в шкаф, тот разлетелся, но полковник при этом не получил ни царапины. Картазаев наконец оторвался от надоевшего грузила и, откуда столько прыти взялось, припустил по коридору и очень скоро догнал Бзилковских.

Они оказались заперты в помещении, заставленном стеллажами. Проход был узкий для погрузчика, но он целенаправленно пер на них, раздвигая проход. Штабелер качался.

Полковник выхватил у Михаила дискетку (и как он вспомнил о ней в такое время?) и, цепляясь за швеллеры, полез вверх. Туда, где в изломах арматуры виднелся дневной свет.

Он надеялся, что преследователи отвлекутся на более легкую цель, но похоже их интересовал только он, вернее, дискета.

Он успел влезть на самый верх и спрыгнуть на соседний карниз, но погрузчик был уже близко. Между человеком и машиной оставался высокий стеллаж, заставленный железками, и погрузчик толкнул его бампером. Все сооружение пошатнулось и стало заваливаться на Картазаева. В стене отсутствовала часть кирпичей, и он быстро полез вверх, чувствуя затылком приближение падающего железного стада.

Он раскачался и прыгнул на потолок, в последний момент ухватившись за торчащую арматуру. Внизу царил Армагеддон. Валились стеллажи, роняя все, что них лежало. Картазаев, перебирая руками, задвигался прочь. Погрузчик, издав хватающий за душу вой, задирал кверху вилы, напоминающие бивни мамонта. Они быстро приближались, на конце одного ножа болтались чьи-то останки. Картазаев, уже не разбирая, раскачался, прыгнул и едва не сорвался. Фрамуга была рядом, он уже лез в узкое отверстие: к свету, свежему воздуху, к жизни. Многопудовый удар сотряс почву и, пробив асфальт, рядом с ним к свету вылез железный рог.

Картазаев лежал на асфальте, лицезря над собой грохочущий черный крест. Крест плавно изменил конфигурацию, превратившись в боевого "Скорпиона". Вертолет наклонился, нацеливая на человека ракету с выкрашенными в красный цвет боеголовками. Глюки кончились, и началась реальность.

Глава 2

Москва. Серегину.

Агент Вольд убит ракетой, выпущенной с вертолнета,31 октября в14.10.

Подпись: Гном.

Посещать увеселительные заведения после контузии — занятие для мазохистов. Когда Картазаев забрел на дансинг ночного клуба "Магнит", его едва не стошнило. Наскоро оглядев шумливую феерию, он поторопился выйти в сортир. Мужичок рядом с писуарным рядом предложил ему наркотики на выбор, но сразу отвалил, когда он попросил бирушей. Картазаев ходил в бар три ночи подряд с той памятной ночки после штурма морвокзала. Как ни странно, он не чувствовал дискомфорта из-за отсутствия информации. Полковник и так знал, что лодка существует, и что ей удалось ускользнуть, а большее ему ничего и не требовалось. Лишняя информация лишь забивает мозги. И так голова болит.

Сразу после штурма Картазаев воспользовался карточкой "Алга-кредита". У него имелось много карточек, но он зарекся пользоваться ими впредь. Его засекли, и полковник едва унес ноги. Спасла привычка всегда намечать пути отхода (хотя трудно было назвать отходом паническое бегство от Африканца с его людьми). Хорошо, что он заблаговременно прошел по канализации целых три ответвления, а хотел два, но переборол себя, и на последнем все-таки погоню стряхнул. На полученные деньги Картазаев купил хороший костюм, пистолет "Карл Кюхельбекер" и модный дезодорант "Скунс". Только изрядная доза отдушки могла перешибить запах бомжа-ветерана. Перед каждым походом в злачное место Картазаев мылся в море. Вода была уже холодная.

За три ночи он, профессиональный бомж, проиграл в казино порядка двадцати тысяч евриков. Его пускали в игровой зал с радушием. На третью ночь пришел тот, ради которого полковник, терпеть не могущий азартных игр, потому что не любил проигрывать и не проигрывал в делах практически никогда, но рулетка дело, не поддающееся анализу и предварительной подготовке. Не выказав своих чувств, Картазаев сыграл еще пару раз, один раз даже выиграл на выпивку и пошел потреблять свой выигрыш в стрип-бар. Девица за стойкой в одном передничке подала заказ, и Картазаев расплатился мелкой фишкой. Однако безучастно сидевший рядом молодой человек ловко прихлопнул фишку ладонью.

— Я думал, зачем вам сдался мой плащ, — заметил сосед, даже не повернув лица, как будто говорил не с ним.

— В чужих карманах всегда можно найти что-нибудь интересное, — пожал плечами Картазаев. — Например, фишку из казино.

— Дурацкая привычка брать что-нибудь на память, — согласился Лауэр. — Ну и зачем вы меня спасли? Я же враг.

— Сумиты говорят, если враг силен, с ним надо дружить.

— Зачем нам с вами дружить?

— Вам нужны союзники.

— Нам никто не нужен. Вы лишние на этой планете. По существу нам достались два билета на одно место, но займет его только один. Мы его займем.

— Вам понадобятся помощники на грязную работу. Я готов делать все. Расстреливать, сторожить пленных, пытать.

"Мичман" внимательно посмотрел на него, и от него повеяло холодом. Затвердевшие черты лица, застывший взгляд. Кто бы это не был, ему нужна была только оболочка. Та женщина на самом деле вдова, понял Картазаев.

Ничего, ему бы только на "Гелион" пробраться. Еще неизвестно, кто здесь лишний.

— Почему я должен вам верить?

— Я специально прислан из столицы. Только от меня зависит, будет ли применено в городе оружие массового поражения.

— Эта информация может нас заинтересовать. Сиди здесь.

Лауэр поднялся и вышел в холл.

Рядом опустился новый клиент.

— Занято, — процедил Картазаев.

— Это уже не вам решать, — резко проговорил полковник Корцев, хотя он был в штатском, все равно сильно походил на переодетого мента. — Можете не оглядываться. Вы окружены. Вы должны быть в курсе, что площади перед публичными заведениями снабжены видеокамерами. Вы в розыске, вас узнали, и вот мы здесь. Собирайтесь, мы за вами. И не вздумайте шутить. По существу, вы уже покойник. Гном уже сообщил о вашей смерти в Москву, и нам совершенно необязательно доказывать обратное.

— Вы сейчас встанете и уйдете.

— С какой радости? — издевательски спросил Корцев. — Руководство операции поручено мне. За вас мне орден дадут.

— Здесь Лауэр. Это наш единственный шанс, мы должны его использовать.

— Значит, мы возьмем вас двоих. У меня удачный день сегодня.

— Большая вероятность, что он станет для вас и последним.

— Вы угрожаете?

— Не я.

Бесцельный разговор прервало возвращение Лауэра. С ним пришла карлица. Страшная, длинное по-мужски грубое лицо в бородавках. Она казалась участницей шоу.

Стася пробуравила Картазаева взглядом из-под косматых бровей и сказала:

— Сдается мне, это тот, про которого предупреждал Мозгер.

— Я не знаю никакого Мозгера, — возразил Картазаев, но тут влез Корцев.

В прямом смысле влез. Встал между ними с пистолетом в руке.

Что он там говорил, становилось неважно. Оружие он держал небрежно, клоня дуло книзу. Сразу из такого положения никого не убить. Видно он чересчур понадеялся на своих людей.

В зале наметилось шевеление. Господи, тут же полно гражданских! Испустил Картазаев мысленный вопль, и в этот момент началось то, что во всех экстренных новостных выпусках телевидения называли никак не иначе, как Алгинская Бойня.

Кто первым открыл стрельбу, так и осталось неясным. Да это было и не важно.

В зале вспыхнула паника. Люди кинулись к выходным дверям, это была ошибка, потому что кто-то стрелял от дверей. Все перекрыли вопли первых раненных и женский визг.

Картазаева толпа поволокла прямо под огонь. Несколько секунд оказались самыми опасными, потому что он не имел свободы выбора. Стреляли отовсюду. Лечь он тоже не мог, рискуя быть затоптанным. Пули, разбрызгивая искры, попадали в людей. На самом деле зловещую роль сыграло специфическое освещение.

У Картазаева одномоментно убили обоих соседей справа и слева, и он понял, что прицельно бьют по нему. Раздвинув толпу, кинулся вбок и оказался перед помостом. Рядом с шестом съежившись от ужаса, сидела голая танцовщица.

Картазаев взобрался на помост, сразу сделавшись хорошей мишенью. Шест зазвенел от попаданий. Он прыгнул, сметая девицу и сразу уходя вместе с ней на другую сторону.

На помост следом кто-то выскочил, то ли из оперативников, то ли гражданский, но фокус не прошел, был убит наповал.

С другой стороны народу было поменьше, и он смог достать пистолет. Оказывается, все это время он двигался безоружным!

У свободы передвижения обнаружился существенный недостаток. Теперь его могли открыто преследовать. Из-за спин выскочил тип небольшого роста неброско одетый. По его движениям становилось ясно, что профессионал.

Он надвигался, не давая взять себя в прицел и экономно расходуя боеприпасы. Хотя если б у него был автомат, а не пистолет, Картазаев за себя иломаного гроша бы не дал.

Сам Картазаев с восьми раз не попал ни разу, зато ранил какого-то бедолагу в ногу. Его затопило чувство собственного ничтожества.

Одновременно, у него возникло нехорошая уверенность, что временами соперник начинает двигаться так быстро, что выпадает из его воприятия. Теперь не было сомнения, что он с "Гелиона".

Противник, не давая продохнуть, вернул его к помосту, где Картазаев был вынужден повторить обратную процедуру. С той лишь разницей, что от перебитого пулями шеста уцелел лишь зазубренный кол.

Легкий и быстрый "гелионер" взлетел на помост следом. Картазаев был уже по другую сторону. Высунувшись над краем, он дернул врага за ноги. Глаза того остались удивленными, когда он насаживался на кол.

Картазаев хотел завладеть его пистолетом, когда под ноги катнулась граната. Он прыгнул в противоположную сторону, фокус не прошел. Толпа сбила его с ног, стала затаптывать, и тут все звуки словно отрезало.

Облако туго насыщенного смертью воздуха прошло над ним, сметая все на своем пути. Взрывной волной Картазаева подняло над взбрыкнувшим полом, и он покатился в туче раскаленного воздуха. Возможно, он потерял сознание, очнулся, когда Корцев выволок его на свет и приставил пистолет. Полковники бы в крови, своей и чужой.

— Что ты наделал! Из-за тебя мы упустили эту тварь! — орал тот как ненормальный, но из-за контузии Картазаев слышал его плохо.

Оттолкнув истерика кулаком в лицо, он двинулся к выходу. Сильное задымление помогло ему проделать это беспрепятственно. В толпе раненных, обожженных, растерянных людей он потянулся на воздух.

Говоря, что у них остался единственный шанс попасть на "Гелион", он говорил не всю правду. Оставался еще один путь. Батискаф. Теперь он был готов им воспользоваться.

Картазаев звонил Гному. Связник, как ни странно, еще не улизнул из города.

— Что там у вас за война? — хмыкнул он.

Опять Картазаев представил его с бородой, как он хмыкает в эту бороденку и вытирает об нее сопли. Опять же.

— Можешь не говорить. Опять сорвал операцию своих коллег. Мне так видится, они как-нибудь ухлопают тебя под шумок. В конторе никогда не выносят сор из избы. Хоть у вас и есть спецколония под Якутском, я выяснял: там не содержится ни одного заключенного. Был там один, но долго не продержался, отдал концы.

— Кончай болтать, меня пеленгуют. Срочно выясни, сохранились ли где батискафы, о которых ты мне говорил.

— Зачем тебе этот хлам? У тебя есть очередная идея?

Не отвечая, Картазаев швырнул трубку в окно. Машину он угнал. Не успел он проехать и квартала, как за спиной ухнуло, и в небо воткнулся столб черного дыма. Скорее всего "Пятнистая смерть". Пеленгует любые радиоизлучения, вплоть до электробритвы, а провести можно и в дипломате. Пульнули, как только он заговорил. Им было плевать, что он скажет, что он выяснил. Его приговорили.

Картазаев приехал в порт, к знакомому бомжатнику. Спустившись в канализацию, обнаружил, что чета Бзилковских так и не объявилась, пропав с памятного инцидента в подземелье.

Директор был на месте и как всегда пьян. Человек, носящий эту кличку, и на человека походил мало. Тощий как скелет, в лохмотьях, считай голый, морщинистый как обезьяна. Соседи поят его, надеясь, что он скорее умрет, а то жить рядом с таким западло. Картазаев достал из укромного уголка единственно уцелевшее свое оборудование-таблетку анталка. Заставил ее выпить. Старик принял ее за наркотик, а потом было уже поздно.

— Зачем ты это сделал? — совершенно трезвым голосом спросил Директор.

Картазаев, не отвечая, сгреб его и легко поднял на руки. Килограммов двадцать от силы. Когда выволок наружу, Директор зажмурил заслезившиеся глаза. На свету он выглядел еще более безобразно. Неряшливые седые космы соединялись с клочковатой бородой. Макака бородатая. Картазаев протянул ему сигарету.

— Давно здесь?

— Двенадцать лет. Все, кто со мной был, померли. А эти думают, что я недавно. Зачем ты это сделал?

— Уж, не из альтруистических побуждений. Вы ведь, правда, занимали когда-то руководящий пост в порту? Директор по капитальному строительству, если не ошибаюсь. Можете не отпираться, я нашел ваш тайник с документами и орденами.

— Не знаю, зачем вы здесь все вынюхиваете, но прошу оставить меня в покое. Все это принадлежит совершенно другому человеку. Принадлежало. Его давно уже нет. Зачем вы бередите мои раны, я хочу обо всем этом забыть, я уже забыл. Если я начну вспоминать, то вспомню все, что у меня отняли: имя, нормальное жилье, семью. Если я начну все это осмысливать, я умру. Быть никем, моя единственная возможность жить.

Картазаев понимал, над какой человеческой бездной он стоит. Про Карундова он узнал совершенно случайно: наткнулся на старую доску почета в заброшенном здании администрации порта. Портрет не имел никакого сходства с оригиналом и если бы не характерный дефект-ямка в центре лба, Картазаев никогда бы не признал в гниющем в подвале бомже мордатого и уверенного руководителя. Про тайник он так ляпнул, наугад и чисто по-женски. Почему я не женщина, подумал он. Цены бы мне не было как резиденту.

— Верните меня на мое место, — жалобно попросил Карундов, то ли у него глаза слезились, то ли он взаправду плакал, но слезинки застревали у него в свисающих космах.

— Обещаю, что верну. Но только после того, как вы покажете мне "батискаф".

Карундов согласился не сразу. Сначала он уверял, что все "батискафы" нашли, и лишь угроза оставить его на улице на ночь возымела действие.

— На старой верфи разве что могло уцелеть. Она такая старая, что все кто знал про нее, давно умерли.

Вот ведь парадокс. Верфь искали все: мордовороты Лешего, компетентные органы. Но компетентные органы оказались некомпетентны, мордовороты остались не у дел, а он, жалкий резидентишко и предатель в розыске верфь нашел. Загнанный в угол, не единожды утопший. Нашел с помощью какого-то бомжа, мало того, сам бомж.

Он привез Карундова в богом забытую часть порта, тысячу лет не использовавшуюся и давно впавшую в полный маразм. Безликие железные ангары проржавели насквозь и перекосились, грозя рухнуть в любой момент. Именно на один из таких ангаров, ничем не отличавшийся от других, Директор и указал. Старик был полон благоговения и из машины вылезал нерешительно, словно она была заминирована по самый карбюратор, а уж перед ангаром стоял вытянувшись как паломник перед Каабой.

Картазаев, чуждый всему сентиментальному, приступил к делу. В воротах имелась калитка, но ржа сделала из них единое целое. Полковник ржу отбил, а потом плечом вбил калитку внутрь. Внутри было светло, дневной свет попадал в прорехи в крыше. Все внутреннее пространство ангара занимала яма, которую без преувеличений можно было назвать гигантской. Шириной метров в двадцать, глубиной примерно столько же. Железный гроб вызывал гнетущие ассоциации.

Основанием котлован упирался во вторые воротины, когда-то выходившие прямо в море. Картазаев спросил, использовались ли они когда-либо по назначению, но Карундов не помнил. Лицо у него было отсутствующее, вообще странно, что этот алкаш с десятилетним стажем вспомнил место.

В котлован вела хлипкая железная лестница, кое-где еще державшаяся на редких болтах. Картазаев спустился, предложив и Директору, но тот лишь пожевал беззубым ртом, впав в прострацию. Старик был далеко, за много лет отсюда, и кто его знает, он в этих мыслях опять был молод и полон сил и планов, еще не зная, что весь его будущий путь прочерчен глубокой единственной бороздой, с которой никуда не свернуть, и утыкается она прямиком в заброшенный канализационный колодец. Дно котлована состояло из стальных сваренных между собой листов. Картазаев направился к центру. Вокруг возвышались кучи лежалого мусора, обрезки труб, переплетения арматуры. Швы разошлись, но, сколько не пытался полковник рассмотреть что внизу, ему это не удалось. Сплошная темень. Скорее всего, ангар поставили на вершине естественного каньона, дно, которое не удосужились засыпать, находилось далеко внизу, и железный корпус котлована висел бог весть, на какой высоте. Картазаев попрыгал, проверяя прочность дна, и оно сначала промялось, а потом и заколыхалось. Вибрация вызвала к жизни некоторые предметы, упала пара труб, вызвав новый прилив вибрации. Картазаев сам был не рад эксперименту. Не сразу все стихло.

Раскатившиеся трубы открыли для обзора укромный уголок с ящиками, образовывающими нечто вроде стола. Скорее всего, докеры здесь выпивали и закусывали, скрываясь от начальства. От Директора. Треугольные пакеты с надписями "Молоко" и "Сделано в СССР" интереса у полковника не вызвали, так как примерно соответствовали предположительному времени стройки. Картазаева заинтересовала бутылка вина с надписью "Алга-люкс". Насколько он знал, всякие "люксы-кредиты" появились если и не недавно, то уж во всяком случае, не полвека назад. Чтобы в железном "гробу" тусовались бомжи маловероятно, рискуя получить по башке упавшей балкой. Вознамерившись спросить о находке Директора, Картазаев поднял голову и увидел Карундова, стоящего на самом краю пропасти.

Он торопливо карабкался по лестнице, покрикивая, чтобы Директор не делал глупостей. Лицо у того было совсем потерянное, старик даже не плакал. Он все шамкал беззубым ртом, словно молился, что для когда-то партийного человека было довольно дико. Поднявшись, Картазаев осторожно приблизился к застывшей на краю согбенной фигуре. Со спины Карундов смотрелся мальчишкой. Если б не развевающиеся седые лохмы.

— Не делайте этого! Это не решение, это бегство! — без интонаций проговорил полковник дежурные фразы.

В ответ Карундов сказал, обернувшись:

— Всего одна подпись. Одна подпись и я стал ничем.

И шагнул вперед. Старик уходил вниз, не отрывая застывших глаз от Картазаева. И даже когда он слез к нему, глаза его оставались открытыми, и закрывать их пришлось полковнику.

Картазаев прикрыл тело найденными досками. Уходя, слышал, как крысы сноровисто раскидывают импровизированную могилу, но не обернулся, словно выполнил некий ритуал. В памяти остались слова "Всего одна подпись". Он был солидарен с Директором. Чтобы уничтожить человека, не обязательно нужна пуля. Достаточно закорючки, чернильного росчерка дешевой авторучки, чтобы разрушить громаду обыденности, казавшейся незыблемой.

Торчащие под разными углами разрозненные бетонные плиты, бывшие полвека назад дорогой, покрывал толстый слой пыли и засохшей грязи, чудесно сохраняющий следы. У стены стояли железные каморки из сварных листов. Рядом с одной, словно типографское клише пропечатались следы протекторов.

Картазаев растворил ворота, и сердце его запело.

В центре каморки на коротких ножках возвышался громоздкий сверкающий хромом батискаф. Внутри наблюдались сверкающие трубки, подводящий кабель и ложемент. У Картазаев даже живот свело, настолько близко он оказался к удаче.

Законченная эргономичность, приспособленный под перегрузки ложемент отметал любые предположения об использовании батискафа для обычных морских путешествий. Невооруженным глазом было видно, что аппарат относится к космической технике и использует совершенно иные способы перемещения в пространстве. И он связан с кораблем-маткой. Он связан с "Гелионом"!

Опять засвербела мысль о поддержке. Он отмел эту мысль на корню. Как же иначе, если любая попытка выйти на связь кончится для него срочной посылкой в виде "Пятнистой смерти"!

Полковник с трудом откинул крышку, оглядел внутренности. У него была только одна возможность. Только одна. Картазаев лег в ложе, опустил крышку, которая сразу отсекла все звуки. Потрогал и подул в трубку, оказавшуюся прямо передо ртом. Ему показалось, что в ней раздаются какие-то звуки, будто кто-то ползет внутри. Показалось.

Он огляделся в поисках пускового устройства и обнаружил неприятное обстоятельство, которое вначале даже не принял за серьезное препятствие.

Рубильник питающей сети оказался снаружи. Он был вынужден вновь выбраться из батискафа. От рубильника был протянут кабель к мощным батареям позади батискафа и к самому батискафу. Не склонный к колебаниям, Картазаев замкнул цепь. Батискаф загудел, как показалось полковнику, призывно. Трубки внутри вибрировали. Картазаев бегом кинулся назад, но здесь его ждал первый облом. При замыкании сети крышка блокировалась, и ее невозможно было открыть.

Картазаев пытался обмануть хитрую технику. Подвешивал кирпичи на ручку рубильника и засовывал их под крышку. Бесполезно. При открытой крышке датчики блокировали рубильник. А ведь он был так близок к успеху!

Глава 3

Москва. Серегину.

Агент Вольд вышел на связь 3 ноября с запросом по факту нахождения в городе так называемых "батискафов". Прошу разрешения на передачу информации.

Подпись: Гном.

Алга. Гному.

Передавать какую-либо информацию Вольду запрещаю.

Серегин.

Картазаев был недоволен: обычное состояние духа в последние дни. Скажем так, в крайние. Полковник не любил слово "последний", хотя сам предпочитал жить именно в таком режиме. Заниматься сексом как в последний раз, любоваться солнцем, словно должны казнить через минуту. И напиваться тоже вусмерть. Картазаев сплюнул.

Он лежал в небольшой ложбине на опушке хвойного леса. Хотя с чего бы быть дурному настроению? Верный 50-ти зарядный "спектр", способный разнести череп слону, с ним. Ботинки на нем. Мошонкин с Раей тоже с ним. Правда, в отдалении. Обиженные. С другой стороны он и не должен их радовать, но в душе все равно остался осадок. Когда полковник только появился в закатовской квартире, Рая повисла у него на шее, но он холодно ее отстранил. Мало того, он наорал на нее. В груди давно кипело раздражение, но прорвало его как всегда на окружение. Эх, если б ему Гном попался! Порвал бы, как волкодав Тузика. Тому, видишь ли, запретили давать информацию, а пострадали посторонние люди.

Картазаев торопливо переодевался, с вожделением глядя на ванну, понимая, что времени ее принять нет, Рая тихо плакала в соседней комнате. Мошонкин опасливо гундосил:

— Владимир Петрович, зря вы так. Девчонка так вас ждала.

— У нее просто критический день, — буркнул Картазаев.

Он раз за разом набирал профессорский номер, но тот, обычно отвечающий после первого же гудка, упорно молчал. Поубивали их всех что ли? Последний раз он позвонил уже из импровизированного НП в двухстах метрах от закатовской дачи. Конечно, это была не дача, а трехэтажный коттедж с лысой зеленой лужайкой, окруженный высоким кирпичным забором. Окна целые, трупов нет, а совсем даже наоборот. В бинокль чудесно видны крепкие парни, периодически гуляющие по двору (а попутно оглядывающие окрестности на предмет присутствия незваных гостей). Званные гости тоже наведались. В полдень приехали две машины: брюхатый лимузин и джип. Из лимузина показались Анатоль Тужман и Нелли, да все под ручку. На машине болтался обрывок ленты, расписались, стало быть, голубки. И брачная ночка, судя по всему, выдалась бурная. В руках у Тужмана то и дело появлялась блестящая металлическая бутылочка. Сопровождали парочку бритоголовые хлопцы в малиновых пальто и зеленых пиджаках. Или наоборот, зеленых пальто и малиновых лапсердаках. Эта братия всегда обожала попугайские цвета. Главный у них был тоже знакомец. Понятой. Поня. Пончик. Весь круглый, пузатый. Внутрь пропустили троих. Молодоженов и Поню. В дом не пустили никого, проведя к навесу во дворе со столиком и плетеными стульями. Когда гости расселись, из дома появился Закатов.

Картазаев дорого бы дал, чтобы узнать, о чем они говорили. Разговор шел на повышенных тонах. Тужман то и дело вскакивал, размахивал руками, указывая то на дом, то куда-то в сторону моря, расположенного за обрывом за домом. Активность чрезвычайная в некогда элитном, а сейчас полностью заброшенном поселке, в котором все шикарные особняки, за исключением профессорского, стояли пустыми, только идиоты оставались бы в условиях чрезвычайного положения так далеко от города, где войска поддерживали хоть какой-то порядок. Поселок был брошен на произвол даже казаками, лишь кучи конского навоза указывали на некогда суровый, наводящий ужас на потенциальных крысятников пост.

В разгар споров появилось новое довольно экзотично действующее лицо. Абсолютно лысый, но с безобразно длинной и тощей бородой мужчина в коротких широких белых штанишках спустился с крыльца и тут же помочился на него. Судя по независимому от здравого смысла поведению, это был нетрадиционный доктор Сикведус, о котором упоминал Гном. Присоединившись к компании, он жеманно склонился в ритуальном поклоне, а потом вдруг бросился Тужману руки лобызать. Анатоль брезгливо вырвал обслюнявленную руку. Опять стал орать и указывать на дом. Непонятно, по какому праву он тут командует. Можно было лишь предположить, что их объединяли совместные деньги. Вернее денежки Лапицкого, хозяина порта, в котором у Закатова тоже имелся крупный пай. И судя по всему, опять профессор влип в какое-то дерьмо.

Профессор ответил на скандал, и парни из охраны уже приняли стойку, но тут Сикведус сделал широкий жест. Лицо его радушно расплылось. Какие, мол, проблемы! Прошу в дом. Толик в дом не пошел, послал Поню. Поня нехотя оторвал широкий бабий зад от стульчака и поплелся в сопровождении Сикведуса к дому. Доктор попытался по-отечески его обнять, тот грубо пихнулся, но доктор не обиделся. Поня брезгливо обошел темное пятно на крыльце (кстати, застарелые пятна обнаружились и на стене, видно каждый раз Сикведус выбирал чистое место, чтобы испражниться), и парочка скрылась в доме. Но не надолго. Картазаев не успел пасть разинуть, чтобы позвать Ивана, как раздался вопль. Из дома выбежал Поня, и стало ясно, что вопил именно он. Его вырвало на крыльце и еще пару раз на лужайке, пока он бежал к беседке. Он энергично высказался Закатову, даже намеревался перейти в область физических воздействий, но тут профессорские охранники встали стеной. Пончик махнул рукой и рванул к воротам, Тужман засеменил следом, позабыв о невесте. Нелли сделала независимый вид, но Закатов церемонно указал ей на дверь, прошу, мол, честью вас прошу выметаться. Только вас и не хватало, когда в доме такое творится. Картазаев дорого бы дал, чтобы узнать, что именно там такого творится, и что могло вывести так бандита из себя, что он всю дорожку испортил и вопил еще как недорезанный. Труп? Что он трупов не видел?

От всего увиденного Картазаев первоначальный план подверг коррекции. Если поначалу он собирался привлечь профессора для тестирования батискафа (что-то расхотелось ему без проверки в этот гроб лезть, там могла быть ловушка), но теперь ему захотелось попасть к нему в дом.

Он подозвал Мошонкина и попросил показать, что у него в карманах. Тот нисколько не удивился странной просьбе. С людьми уверенными, что ты бог на земле, оживший Нилутаифаг-ниньзя в одном лице легко работать. Им ничего не надо объяснять. Мошонкин был уверен, что Вольд знает все наперед и видит всех насквозь. Наив! Если бы это было так, давно убрали бы Вольда. Повесили, расстреляли, устроили аварию, замесили в бетон, сожгли и утопили, тщательно замазав строку в метрике в роддоме, чтоб никто и не узнал, что такой человек когда-то рождался. Мошонкин выгреб из кармана блокнот, карандаш, связку ключей от профессорской квартиры с брелком, сигареты, зажигалку, мелочь. Хотел еще что-то достать, но Картазаев сказал что достаточно, нужная вещь уже есть.

Спустя пять минут, он уже стоял у профессорской двери. Кованая калитка была снабжена звонком, видеокамера смотрела посетителю прямо в лоб. После нудных переговоров с охраной его соединили с хозяином.

— Владимир Петрович, я так рад! — насквозь фальшиво обрадовался Закатов после доклада охраны, что гость уже за порогом и отфутболить его не удастся.

Он лично встретил его за калиткой (чтоб избавиться поскорее). Выглядел профессор непрезентабельно. Мятая рубашка с пятнами на воротнике, трехдневная щетина. И пахло от нобелевского лауреата, словно от конюха, кислым запахом давно немытого неухоженного тела. Что так? Картазаеву простительно, он три дня в колодце жил, словно крыса, а этот в шикарном особняке, в котором, небось, кроме сауны и бассейн есть, в который батальон голых баб помещается (и довольно часто).

Закатов поздоровался за руку, но руку сразу выдернул, пошел впереди, потом понял, что это не вежливо по отношению к гостю, и пристроился сбоку, оскальзываясь на импортном газоне, словно вылизанном коровой. В общем, суетился. И болтал безостановочно. Задавал необязательные вопросы, не подразумевающие ответов. Впрочем, один вопрос явно читался в его глазах: когда ты уйдешь?

Картазаев не торопился. Усевшись в беседке, он вдумчиво поедал фрукты-ананасы, уложенные на серебряном блюде. Для пробы сделал лишь движение в сторону дома, но был остановлен истеричными воплями Закатова, что в доме ремонт, и несокрушимым рылом охранника, в котором чувствовалась военная (а может и боевая) выправка. Картазаев вспомнил его имя: Эрлих. Полковник попросил об одолжении, профессор воскликнул с облегчением, о чем может идти речь, конечно, поедем, посмотрим ваш саркофаг.

Картазаев встал со стула, это был условный сигнал. На опушке леса Мошонкин включил светоуказатель на брелке (он же лазер), детская игрушка, но действие оказывает сногсшибательное, если, изобразив ужас на лице и придав голосу побольше трагизма, закричать, указывая на бегающий зайчик:

— Снайпер! Мы на прицеле!

И подхватив опешившего профессора, потащить в дом. Эрлих увязался следом, то ли задержать, то ли закрыть телом, не суть важно, Картазаев двинул ему под ноги столик с ананасами-лимонами, и порыв загасил на корню. Забежав в дом, он закрыл дверь на засов, слыша, как с той стороны ломится неудачливый телохранитель. Профессор посмотрел на него с подозрением, а потом даже попытался оттеснить от двери, впрочем, без особого успеха. Тело у него оказалось дряблое как у женщины.

— Это вы специально! Это все ваши штучки! — он, подпрыгивая, грозил длинным скрюченным пальцем.

Вглубь хором вела единственная дверь. Проследив направление взгляда, Закатов побелел лицом. Когда Картазаев стал входить, он лишь бессильно терся рядом, словно побитая дворняга, уже не требуя, а жалобно поскуливая:

— Не надо, прошу вас! Там для вас нет ничего интересного.

Презрев уговоры, Картазаев вошел. В нос шибанул запах спертого воздуха, донельзя знакомый, и слышанный совсем недавно. Из зала лестница вела верх, но пахло из одной из дверей на первом этаже. Когда Картазаев приоткрыл ее, вонь сделалась невыносимой. Горела только одна лампа, как назло синюшная, и все, что она освещала, приобретало неопрятный синюшный цвет, сливалось в серую единую гамму, поэтому Картазаев не сразу рассмотрел, что находится в комнате с бассейном. Правда воды в нем не было, но женщина была. Хотя по началу они приняли ее за тюленя. Оплывшая туша весом не менее чем в тонну, и ростом метра в 4.Бесформенные руки, метр в поперечнике, ноги как тумбы. Мелькнула спасительная мысль, что это кукла. И цвет подходящий, синюшный. Кукла неокрашенная. С влажным глухим шлепком голова повернулась к вошедшим.

— Кто это? — опешил Картазаев.

— Это моя дочь Зина, — глухо проговорил Закатов.

Спрыгнув на дно бассейна, Картазаев прошел вдоль тела. Зина молча сопровождала его взглядом.

— Ей всего шесть лет, но она все понимает.

— Да? — Картазаев наклонился и поднял с пола длинный и холодный презерватив.

— Я сказал ему, чтобы пользовался контрацептивами, а он только смеется, — вздохнул профессор.

— Кто?

— Сикведус, — опять вздохнул Закатов и поведал свою невероятную историю.

Любовница скрыла от него рождение дочери. Сказала только, когда проявились явные признаки элефантизма. Закатов и Одегова из больницы выкрал, чтобы иметь под рукой больного с одинаковым диагнозом. Хотел получить антидот, да не успел. Было поздно, Одегов умер. Когда объявился Сикведус, он схватился за соломинку. Это была последняя надежда. Девочка набирала вес десятками килограммов, ела все время. Если не давали пищу, начинала задыхаться и биться в конвульсиях. Чтобы сердце работало, ей надо было все время есть.

Как понял Картазаев, проходимец очень ловко воспользовался отцовскими чувствами и вошел в полнейшее доверие к профессору. Лечил нетрадиционными методами. Какими, Закатов понял, войдя в сауну во внеурочный час. Сикведус висел на огромном теле, прилепившись, словно слизень между ног и характерно дергал тазом. Профессор едва не сошел с ума, но Сикведус слез, только закончив. Не удосужившись надеть штаны, потный и довольный, он присел рядом с рыдающим профессором, обнял его за плечи и отечески увещевал, что это новый метод, все делается с единственной целью, чтобы спасти его девочку.

— Хоть у нее и большое тело, но она еще ребенок! — кричал профессор, но сделать ничего не мог, голос Сикведуса обволакивал, заглушал все крики и мольбы, игнорировал запреты, это был не голос, а некая аморфная субстанция, подвижная словно ртуть и подавляюще тяжелая словно чугун.

Отчаяние и отвращение душили профессора, делая безвольным и бессильным. Так и повелось ежедневное насилие в этом доме. Сикведус насиловал девочку несколько раз в день. Закатов привез ему контрацептивы, но это нетрадициониста только смешило. Его забавляло отцовское горе лучше всякой комедии.

— Это страшный человек! — подытожил Закатов.

— Почему ж вы его терпите? Скажите охране, они его в море утопят! — возмутился Картазаев.

— А что мне остается? Сикведус дает надежду. Он сказал, что у Зины румянец появляется в такие моменты, а это явный признак улучшения.

По существу отцовское горе сделало Закатова слепым и глухим к голосу разума. Картазаев даже спорить не стал. По ожившему мобильнику профессору сообщили о подозрительных парне и девушке рядом с домом, и Картазаев поторопился предупредить, что это Мошонкин с Раей, и попросил привести их.

— Или вы не хотите, чтобы они это видели? — спросил он.

Закатов лишь махнул рукой. Эрлих привел Ивана с девушкой, но сам благоразумно заходить не стал, оставшись на веранде. Напарники не стали охать или ахать, и Закатов был им за это благодарен. Увидев вошедших, Зина ожила, колыхнув могучие телеса. Из крохотного ротика послышалось:

— А-у! А-уу!

Закатов опять с гордостью заметил, что девочка все понимает. Очень умная девочка. Картазаев встречал уже второго элефанта, и оба были способны издавать лишь гласные звуки. Видно горло подвергалось трансформации, голосовые связки вытягивались и были не способны воспроизводить согласные звуки. Только Бельцов произносил нечто другое. А-я. Что бы это значило? Картазаев понял, что Закатов что-то говорит ему, не относящееся к Зине, и что он напрочь упустил. Он извинился. Закатов протянул пластиковый прямоугольник. Он был белый и чистый и вступал в явный контраст с запущенным видом профессора. Ученые странные люди, Они словно неухоженный придаток у своих исследований.

— Когда черный луч уничтожил мою лабораторию, случилась любопытная вещь. Под воздействием, характера которого мы так и не узнали, с табуляграммой произошли необратимые изменения, а именно: пропала схема управления огнем береговой батареи, но вместо этого проявилась другая часть зашифрованного сообщения, доселе скрываемая схемой. Что за схема установить не удалось, и, скорее всего не удастся. По чисто внешней аналогии схема схожа с запускающим картриджем, используемым на современных иномарках.

— Вы думаете, картридж должен запустить какое-то техническое средство? Что это? Машина, ракетная установка?

— Вы понимаете все буквально. Я говорю лишь об аналогии. На самом деле это может быть что угодно.

— Что с табуляграммой? Так и погибла нерасшифрованной?

— Почему? Кое-что осталось в аварийной памяти, так ерунда всякая, — пожал плечами Закатов. — Мы еще поколдовали над табуляграммой и выяснили кое-что по мелочам, но это вряд ли будет вам интересно. В частности, запущенный "Коброй" спутник так и не удалось взять под контроль.

— Почему?

— Скорее всего, потому что он сразу угодил под чужой контроль.

— Профессор, вы что идиот! Почему сразу не сообщили? Под чей контроль он, по-вашему, угодил?

— Американцы, наверное. Или китайцы. А почему это может быть важно? Я думал, вы об этом и так знаете, — спокойно сказал Закатов. — Есть запись передачи в штаб флота. Принял ее лично контр-адмирал Недорезов.

— Вы ничего не путаете? В докладе Президенту об этом ни слова! Это слишком важно, чтобы об этом не упомянули, — не поверил Картазаев.

— Все абсолютно точно, — уверил Закатов. — Только я не пойму, какое это имеет значение.

"И не поймешь, крыса тыловая!" — подумал Картазаев. Если адмирал скрыл важнейшую информацию, то этому может быть единственное объяснение, а именно то, что он действует заодно с "Гелионом". Профессор еще что-то говорил, но Картазаев оборвал:

— Кстати, ты охрану из морпехов набирал, говорят?

Полковник глянул на веранду, но Эрлиха и след простыл, это уже потом он понял, что парень всего лишь метнулся за автоматом, но в этот момент, действуя чрезвычайно оперативно, Картазаев захлопнул дверь и накинул щеколду. Едва успел проделать несложную процедуру, как длинная очередь развалила дверь пополам. И началось.

Морпехи били в упор, но буртик бассейна на первых порах защитил их. Во все стороны брызнула раскаленная мраморная крошка. Когда они инстинктивно нырнули за тушу элефанта, профессор заверещал:

— Вы с ума сошли, полковник! Моя дочь не должна пострадать!

— Если не хотите, чтобы она пострадала, уведите нас отсюда! — вспылил Картазаев в ответ.

Закатов указал на короткую лесенку в углу комнаты, ведущую наверх. Картазаев прикрыл отход, дав пару очередей из "спектра". Сначала профессор, а потом девушка с Мошонкиным скользнули наверх. Картазаев выставил руку над буртиком, пальнул напоследок и припустил за остальными. Вслед затрещали выстрелы, но не прицельно. Одна из пуль, булькнув, вошла элефанту под кожу, но тот никак не отреагировал. Наверху вход на лестницу прикрывал фигурный дубовый люк, но едва они его захлопнули, как в нем, как грибы после дождя стали появляться все новые дыры. Они поспешно поднялись еще на этаж и заперлись в угловой комнате. Картазаев посмотрел в окно. Никаких карнизов или водосточных труб, цепляясь за которые, можно спуститься. Голые стены до самой веранды на первом этаже. По лестнице уже грохотали шаги морпехов. У них оставалось минуты три от силы, пока вояки не выбьют люк и начнут зачистку по всем правилам, прочесывая комнату за комнатой.

Картазаев прикинул, что если один из них спрыгнет на крышу веранды и побежит по направлению к забору, то его, конечно, пристрелят, если не на крыше, то на самом заборе, через который просто так не перелезть, но внимание морпехов этот маневр может очень хорошо отвлечь. Услышав пальбу, они прервут погоню и спустятся вниз, оставив наверху одного человека для наблюдения, а уж с одним то он справится.

— Мошонкин! — шепотом гаркнул полковник, и тот в мгновение ока вытянулся перед ним словно на параде, верящий командиру до последней буквы устава и готовый выполнить любой приказ. Секунду Картазаев разглядывал васильковые бусинки глаз и по-мальчишечьи коротко стриженую голову. Сколько он навидался таких, и не на футбольном поле или скажем на пляже с веселыми подружками, а совсем даже наоборот: в пороховом чаде, измазанных грязью пополам с кровью (что бы сказала мама!), усталых и напуганных, но упрямо сжимающих в руках автомат вместо эскимо. Картазаев вздохнул и сказал.

— Слушай приказ! Остаешься за старшего. Я спускаюсь вниз и вызову помощь, когда они отвлекутся, прорывайтесь!

И он вручил спектр десантнику.

— Владимир Петрович, давайте лучше я! Вы тяжелый, вас веранда не выдержит! — с сомнением произнес Василий.

— Разговорчики! — оборвал его полковник и полез в окно. — Что, я, по-твоему, такой толстый?

Уцепившись за подоконник, он пытался вставить носок в кирпичный стык, в этот момент морпехи перестали шнырять по этажу и направились прямиком к двери. Ручка судорожно дернулась. Картазаев разжал руки и полетел вниз. Спустя три томительные секунды ноги коснулись крыши веранды. Раздался треск. Надеюсь, не кости трещат, подумал Картазаев, торопливо валясь вбок. По пяткам словно огнем полоснуло.

От удара хлипкая крыша зашлась ходуном, внутри что-то грохнуло. Раздались крики и что гораздо неприятнее, выстрелы. Пули прошили кровлю в десятке мест, и все это время Картазаев пролежал, не двигаясь, чтобы не выдать себя. Сверху в окне маячило испуганное лицо Мошонкина. Картазаев почувствовал раздражение, что на него с сочувствием смотрит его подчиненный, встал и, презрев пули, побежал. Легко сказать, презрев пули. Он успел сделать пару шагов, всего пару крохотных, ни к чему не обязывающих, никому не угрожающих шагов, как снизу ударил настоящий шквал. Путь вперед отрезала вспучившаяся частая "гребенка".

Картазаев шарахнулся вбок, и, оставив пулеметчику пару секунд для прицеливания, толкнулся и прыгнул в другую сторону. Там, где он только что стоял, возник протуберанец из смеси свинца и раздробленных строительных материалов. Полковник успел сделать пару шагов и с радостью подумать, что крышу он успеет преодолеть и даже спрыгнуть вниз, а там ищи его, двор полон препятствий, за которыми можно укрыться. Только он успел предаться радужным мечтам, как сильный удар потряс дом до основания, и опору выбило у полковника из-под ног.

Картазаев лежал, разбросав ноги и руки, и единственным его желанием было удержаться на крыше и не сверзиться вниз. Кровля съезжала с опор. Веранда наполнилась криками, выстрелами. А потом в нее словно врезался танк. Кровля промялась вниз, лопнула, сквозь нее полезли крючья арматуры, грозя нанизать на себя. Полковник вскочил во всем этом аду, но его тотчас сбило с ног, поволокло, под спиной возникло засасывающее ощущение пустоты, оборвавшееся болью и собственным криком.

Картазаев лежал на газоне, плоском и жестком словно доска, а рядом в тучах пыли рушилась веранда. Что-то темное ворочалось там, крушило балки и вопящих все слабее морпехов. Танк? Полковник вскочил на ноги, чтобы со стоном рухнуть обратно. Ноги были отбиты при первом прыжке. Он перевернулся на четвереньки и торопливо пополз по направлению к забору, до которого было метров тридцать. За спиной затихло, стали слышны стоны раненных, потом вдруг рвануло с новой силой, и рухнула последняя доселе уцелевшая стена, та, что еще скрывала танк от Картазаева. Только это был не танк.

В проеме мелькнули растопыренные пятерни с раздувшимися бесформенными пальцами. И были те пальцы заляпаны известкой, пылью, грязью, кровью. Стена упала на бок, сохраняя целостность до того момента, как Зина наступила на нее ногой. После чего треснула под неимоверной тяжестью и раскололась пополам. Нога элефанта провалилась на полметра в мусор, и еще пару секунд на ней колыхалась обширная икра. Элефант огляделся и узрел ползущего Картазаева. Зина выдернула ногу и пошла за ним по пятам. Элефант шел! Это было совершенно невозможно, при соотношении его веса и мышечной массы, но он шел. И как шел! Со стороны это напоминало преследование великана. Каждый шаг отдавался в грунте гулким ударом, как если бы в землю били кувалдой. Картазаев видел ирреальную картину. Ноги великанши погружались в грунт, как в воду. После чего Зина вырывала ноги вместе с землей. И каждый ее шаг создавал ощущение взрыва.

Картазаев пытался встать и побежать, но снова свалился, и он опять полз, потом вскакивал до очередной вспышки боли, которую не было никакой возможности перетерпеть.

Картазаев дополз до забора, и силы его оставили. Взобраться на трехметровую высоту было бы затруднительно даже со здоровыми ногами, не говоря уже о теперешнем его плачевном состоянии. Наступила тишина. Ветерок трепал былинку у самого лица. Картазаев расслабился. Чтоб великану было легче задавить. Развязка затягивалась. Чтобы узнать причину, он повернулся и отпрянул. Огромные слоновьи ноги, покрытые коркой подсыхающей грязи, застыли в сантиметрах от его лица. Чтобы увидеть его, элефанту пришлось наклониться. Зина открыла пасть, в которую Картазаев поместился бы целиком, и прокричала сверху:

— А-у! А-а-у!

— Это я уже слышал. Что ты хотела сказать?

Но она новь повторила те же бессмысленные звуки. В это время объявился Мошонкин. Сначала он крикнул из окна третьего этажа изрядно покосившегося, чудом не рухнувшего дома:

— Владимир Петрович, держитесь! Я сейчас вам помогу!

Через секунду он появился на улице и бесстрашно кинулся на защиту полковника. Уперевшись в пышные телеса сзади, где-то в район обратной стороны колена, не дотянувшись даже до задницы, он с криками, которые, по его мнению, должны были выглядеть устрашающими, попытался сдвинуть колосса с места. Элефант махнул рукой, и Василий оказался на противоположной стороне участка.

— О-э? — в голосе великана послушалась досада.

— Кто это? — дошло до Картазаева. — Это Мошонкин. Не трогай его больше, пожалуйста.

— О-о-ин! — выпалила Зина, и ей впервые удался согласный звук.

— Да, Мошонкин, — подтвердил полковник. — Так что ты мне хотела сказать?

Она не стал ему ничего больше говорить. Из покосившегося дома крадущейся походкой выбрался Сикведус и осторожно сел в машину. Возможно, ему и удалась бы попытка к бегству, если бы не хлопнувшая дверца. Элефант стремительно оглянулся на шум.

— Э-них! — радостно сказала Зина, пустив слюни.

Жених, понял Картазаев. Невеста огромными шагами пошла к машине. Сикведус истерично заводил мотор, но даже когда он его завел, это его не спасло. Зина схватила машину за задний бампер, без усилий приподняла и вытрясла из нее доктора. Вопя не переставая, тот пытался уползти.

— Ты меня не убьешь! — кричал он. — Ты ведь любишь своего доктора?

— Лю-лю! — согласился элефант.

— Тогда ложись!

Элефант покачал головой.

— Почему? — взвизгнул доктор.

И тогда элефант произнес фразу, прозвучавшую как приговор. В ней звучали погребальные песни, и бил траурный колокол.

— Я у-у ер-ху!

Я буду сверху! Сикведус только успел квакнуть лягушкой, неудачно угодившей под асфальтовый каток, когда колосс рухнул на него всей массой. Картазаев поспешил отвернуться. Подоспевшая Рая перевязала ему пятки толстым слоем бинтов, и ему на некоторое время стало не до постельной сцены. Полковник порывался отослать девушку на помощь Мошонкину, но сломить ее сопротивление не смог. В конце концов, Василий охая, подошел сам.

— Она меня, наверное, бревном ударила! — выдвинул он предположение.

Последним явился Закатов и истерично закричал:

— Где моя дочь!

Все это время Зина продолжала сладостно елозить. Из-под нее вытекала неопрятная жижа.

— Уходим! — на всякий случай поторопил своих Картазаев.

Глава 4

Город своим малолюдьем производил тягостное впечатление. Он был опустошен и жалок как использованный контрацептив. Редкие прохожие, сонными мухами снующие меж мусорных куч. Еще более редкие машины, торопящиеся исчезнуть с пустынных улиц. Зловещая тишина.

Картазаев вез Закатова и Мошонкина к батискафу.

Закатов ехать отказывался наотрез.

— У меня есть самолет. Мы с дочерью улетим заграницу. В лучшую клинику! Ее вылечат!

Говоря так, он трогательно прижимал руки к груди, бегал вокруг, отчаянно хромая больше обычного. Но не имел права на жалость полковник Картазаев. Так как на все уговоры профессор отвечал отказом, ослепленный отцовскими чувствами, то Картазаев попросту его сломал.

— Ваша дочь совершила убийство! Она сядет в тюрьму! — он сделал вид, что звонил дежурному ФСБ.

И Закатов сдался. Он стоял, убито свесив руки с длинными узловатыми пальцами, и впервые Картазаев понял, какой же он некрасивый. У него наверное никогда не было женщины, которая хотела бы его по-настоящему, а не за деньги и его регалии.

— Я поеду, — не своим глухим голосом проговорил он.

— Вот и отлично! А с вашей дочерью останется Томлева. Вы знаете о ее способностях. Так что все будет в ажуре, — нарочито бодрячком произнес Картазаев, а Рае, которая даже не пыталась возразить, предупредил. — Под твою личную ответственность. Если что с девочкой, лучше сама застрелись.

В ответ она так глянула на него с таким женским всезнанием, что ему стало не по себе.

В порт попали беспрепятственно. Пограничников и след простыл. Шлагбаум был бесстыдно задран к небу.

Повсюду следы панического бегства. Валяются вскрытые ящики. За все время им никто не встретился, порт превратился в пустыню.

Угроза подстерегала с неожиданной стороны. Стоило им углубиться в порт, тишину нарушил усиливающийся шум с моря.

Картазаев поспешил скрыться в узком проходе терминала и заглушил двигатель. Вплотную к берегу проплыла массивная туша эскадренного миноносца. Или он выполнял дежурное патрулирование или дрейфовал неподалеку, а теперь на корабле что-то заподозрили и решили проверить.

В щели между контейнерами просматривалась грациозно продефилировавшая мимо 130-милимметровая носовая артиллерийская установка.400 килограммовый бризантный снаряд это вам не фунт узюма. Способен растворить мишень в десятиметровой воронке.

Дождавшись, пока миноносец удалится, Картазаев завел мотор, но тут же его выключил. Миноносец возвращался. Неужели услышал? Мимо опять проплыли корабельные надстройки.

— Мошонкин! Со мной на разведку! Остальным ждать!

Они выбрались из машины и пошли вдоль контейнерного ряда, следя за идущим параллельным курсом кораблем. Думает он уплывать или нет? Будь надстройка чуть выше, и машину неминуемо бы засекли. Но почему они не уходят?

— Встал! — шепотом сказал Мошонкин.

Тишину нарушали лишь плещущие волны. Послышались голоса. Неужто что-то заподозрили?

— Почуяли что-то, — снова зашептал Мошонкин. — Уходить надо.

— Куда? Как только мотор включим, разнесут вдребезги из носового.

— Машину бросить!

— Пешком далеко не уйдем.

Неожиданно раздалась громкая команда, по палубе забухали шаги, моряки спускали штормтрап.

— Проверить решили! Уходим! — скомандовал Картазаев, но Мошонкин выполнять команду не спешил.

Выпучив глаза, он указывал ему за спину.

— Там руки.

— Идиот! — Картазаев повернулся и испытал доселе неизведанное чувство, а именно, как волосы распрямляются на голове, словно маленькие колючие пружинки.

В следующем рядуконтейнеры располагались с большим интервалом, и теперь на двух соседних контейнерах лежали две лапы. Учитывая выпрямленные пальцы, размером они не уступали трехстворчатому шкафу. Руки слегка дрогнули, и контейнеры плавно поплыли в сторону друг от друга. Уткнувшись в соседние, они не остановились, как можно было бы предположить, а сдвинули и их. Вскоре поплыл весь ряд. Грохот был такой, как будто поехал поезд. На эсминце напряженно затихли.

В получившийся проем прямо на Картазаева с Мошонкиным на четвереньках выполз элефант-мужчина. Перед собой они увидели лицо размером в их полный рост. С руки упала капля пота литров на пять. Элефант посмотрел на приятелей и приложил палец не меньше бревна к губам.

Зачем утруждаться? Они и так бы не пикнули.

С эсминца с рокотом спускали трап. Элефант резко выпрямился, едва не сдув людей с ног. Вскинул ногу и шагнул на контейнер. При виде великана с корабля раздался ультразвукой по- женски визг.

Великан не менее девяти метров роста шагнул на пирс, а потом на борт корабля. Именно шагнул, а не прыгул. Эсминец ощутимо накренился. Раздались вполне нормальные мужские вопли, матросы посыпались за борт.

— Полный назад! — закричал капитан.

Элефант с такой силой оттолкнулся ногой от пирса, что едва не перевернул судно. Он стоял на палубе, и в каждой руке у него было по матросу, которых он удерживал за ногу без видимого усилия. Без замаха он швырнул их за борт и пошел дальше.

Люди с воплями шарахались от него, прыгали за борт, неуправляемый корабль закрутило.

— И вроде ведь не пил! — вырвалось у Картазаева.

Но, судя по ошарашенному виду Мошонкина, он видел то же самое.

Стася, верный пес Мозгера, забросила свою работу по основному профилю в борделе, и словно сомнамбула бродила по порту, стерегла батискаф. Заметив приближающихся людей, карлица спряталась за кучу строительного мусора в углу ангара. Картазаев особо и не приглядывался, торопился предъявить батискаф Закатову. Демонстрируя высокий профессионализм в части всевозможных соединений железок, тот сразу полез внутрь.

— Что это? — спросил Мошонкин.

— Батискаф с "Гелиона", — буркнул полковник.

Карлица ругнулась про себя. Хоть этот человек ни черта не знал, но о слишком многом догадывался, чтобы жить дальше. Она достала мобильник и позвонила Мозгеру. Однако того не тронули ее истеричные вопли.

— Этому человеку все неймется, пусть сдохнет в нашей ловушке.

— Вдруг батискаф сработает? Мы не можем допустить, чтобы на "Гелион" проникли чужаки.

— Еще не было случая, чтобы батискаф сработал. Все они покойники.

Карлица скрипнула зубами, но возразить не смела. В своих мыслях она ставила себя гораздо выше Мозгера. Спесивый гелл, надутый бабуна! Кашкай! Пантурс! И просто блуг!

Стейс любила смотреть, как умирают люди. Канал связи не функционировал с прибытия десантной группы: паразитными червями была выведена из строя вся система живучести, и батискаф представлял собой слегка модифицированную гильотину. Головы он не рубил, но живым из него еще никто не выбирался.

Но этого человека она бы на пушечный выстрел не подпустила к батискафу.

Закатов быстро разобрался с техникой, пояснив, что через трубку надо дышать, а рубильник включить, перед этим защелкнув верхнюю крышку.

— И все? — саркастически уточнил Картазаев. — Для этого я привез сюда целого профессора?

— А что вы от меня хотите? Принципиальную схему?

И улегся в ложе.

— Не понял! Ну-ка выметайтесь оттуда! — вскипел Картазаев.

Однако Закатов выбираться отказался наотрез. Мошонкин посмотрел на них обоих — и улегся рядом с ним.

— Это что бунт на корабле? — тихо спросил Картазаев.

— Вы хотите отнять у меня право первопроходца, не имея на то ни малейшего права! — заносчиво заявил Закатов. — Вы тщеславный человек! Хотите, чтобы во всех учебниках ваше имя стояло впереди моего? Не выйдет! К тому же про вас все равно никто никогда не узнает, потому что вы так глубоко засекречены, что сделаю такое предположении, согласно документам вообще никогда не рождались!

— Владимир Петрович, если вы возьмете его за ноги, а я помогу с этой стороны, мы запросто выкинем нобелевского лауреата отсюда, — без затей предложил Мошонкин.

— Никуда вы меня не выкинете! — профессор вцепился в самое нутро саркофага, в жгут проводов, грозя прервать еще не начавшееся путешествие.

— Да и черт с вами! Если так хотите, помрем вместе! — махнул рукой Картазаев, залезая в саркофаг третьим.

Некоторое время все толкались, стараясь урвать себе побольше места и устроиться лучше соседа.

— Все очень хорошо. А кто рубильник дернет? — резонно спросил Иван.

Лейтенант Белов (Бклоу) перехватил сообщение Стейс слишком поздно, чтобы предотвратить катастрофу. Он лучше всех был осведомлен, что батискаф не функционирует как надо, так как в нем отсутствует одна из многочисленных мнемосхем, которую он же сам и вынул. Ерундовая, в общем, то вещь, устроители тоже так решили и не стали дублировать ее в отличие от всех остальных составляющих батискафа, имеющих двойную, а то и тройную защиту. В результате этого батискаф начинал работать в обратном передающему режиме, принимая небольшие объекты-гельминты. Человеческое тело становилось естественным приемником для паразитов, и твари набивались в него под завязку, используя вместо естественного гнезда.

Стейс очень бы удивилась, узнай, что чистокровный гелл бросил все дела и кинулся через весь город, чтобы спасти Картазаева, представителя расы, которая через считанные часы должна была вообще перестать существовать как самостоятельная единица. В галактике много цивилизаций, одной меньше, никто не заметит, а кто заметит, сделает вид, что не заметил. Политика, господа, а планета Гелла хоть и вымирающий мир, но довольно могущественный, чтобы препятствовать его операции, в крайнем случае, она всегда успеет изменить адрес переброски. Если вы жалеете безнадежно отсталую от общих темпов развития цивилизацию на окраинах Галактики, мы всегда можем использовать вас вместо землян.

Но сейчас Бклоу мчался по территории порта, выжимая все из отсталой техники под смешным названием "патрульный автомобиль". Он решил спасти Картазаева, и он спасет его любой ценой. Смешное выражение, любой ценой. Просто некоторые могут платить требуемую цену, а другие трусливо прячут хвосты между ног, утверждая, что цена слишком высока. Для Бклоу такого понятия не существовало, он всегда добивался, чего хотел.

Поравнявшись с ангаром, гелл не стал останавливать автомобиль, на это не было времени, а вышел из него на полном ходу-трюк, достойный настоящего аса. Все получилось естественно и красиво. Машина протарахтела дальше и въехала в бетонный столб, который разрезал ее надвое. Что не мудрено на скорости свыше ста.

Не обращая внимания на полыхнувший взрыв, гелл вошел в ангар и натренированным взглядом ухватил всю картину. Набившиеся в батискаф люди(!) тянули за трос, один конец которого был прикреплен к рукоятке рубильника, а второй торчал в грубо пробитой варварами дыре в корпусе батискафа.

Стремясь остановить суицид, Бклоу побежал, но тут нечто кинулось ему под ноги. Он сгруппировался и, перелетев через препятствие, встал на ноги. На полу раздувался радужный пузырь. Карлица опустилась на четвереньки, бока соединились с руками и медленно пульсировали. Это был даже не гелоид, раб настоящего гелла, звероподобный мутант, творение генных лабораторий, а протогел, урод и изгой даже среди гелоидов.

— Что ты здесь делаешь, тварь? — холодно спросил Бклоу.

— Чистокровный гелл, надо же? — квакнула Стейс, бока ее раздулись, натянув кожу, в которой рельефно отпечатался циклирующий по внутренностям метровой длины желудок.

Защелкала активизируемая система живучести батискафа, сигнализируя о том, что люди внутри вот-вот погибнут. Счет шел уже на секунды. Бклоу рванулся к рубильнику, но протогел только этого и ждал, выплюнув наружу свой желудок. Соединенный с тварью толстой кишкой, тот шмякнулся рядом с геллом и тотчас разверзся по всей длине. На гелла хлынул поток едкой кислоты, заменяющей протогелу желудочный сок и переваривающий любую органику, вплоть до костей.

Гелл увернулся, выдав локальное темпоральное ускорение в интервале два к миллиону. Режущее сияние перманентной дифракции окутало его, и протогел обжегся об него, с обиженным визгом втянув желудок обратно. Тот с такой силой влетел внутрь, что опрокинул хозяйку, и Стася покатилась прочь.

Мошонкин кричал, что в дыхательную трубку лезут мерзкие черви.

— Дайте сюда! — стал вырывать трубку Закатов. — Это ты специально так говоришь, чтоб дышать одному. Владимир Петрович, не верьте ему!

Он что есть силы потянул трубку к себе, из нее не замедлил вывалиться белесый длинный отросток. Упав профессору на сорочку, червь истерично задергался, стремясь заползти за ворот. Мошонкин поймал его и смачно раздавил о крышку саркофага. Закатов поморщился от вульгарного жеста.

Завыла сирена, указывая на разгерметизацию салона. Окутывающее батискаф сияние вдруг втянулось внутрь, и люди сделались похожи на богов. Они светились, а вокруг голов появились нимбы.

После этого свет всосался внутрь дыхательной трубки, и нестерпимо запахло горелым. Безо всякой паузы саркофаг перешел в темпоральный интервал один к ста тысячам. Но то, что для геллов игрушка, людям оказалось не под силу, и сознание покинуло их.

Бклоу стоял над опустевшим саркофагом. Люди исчезли, хотя должны были остаться здесь, мертвые, набитые гельминтами под завязку. У него оставался единственный выход: догнать их на Пирсе. Он вставил недостающую мнемосхему, протестировал системы и лег внутрь. На крышку тотчас с влажным шлепком запрыгнула Стася. Бклоу издевательски улыбнулся ей и послал мыслекоманду на старт. Сознание он не потерял, смакуя момент, когда могучие силы дифракции размалывали гелоида на части.

Батискаф стоял в зале с белыми стенами без окон, размеры которого затруднял оценить нейтральный цвет. Картазаев выбрался первым, за ним его спутники. Зал оказался не настолько стерилен, как показалось на первый взгляд. Шероховатый пол испещряли пыльные следы. Виднелись глубокие борозды в местах, где к порталу подтаскивали тяжелые грузы. Понятно, оборудование грузили, аппаратуру для клиник Мозгера. Проблема выхода из зала-приемника решилась сама собой: когда они подошли к стене вплотную, длинная щель бесшумно рассекла ее снизу до верху и расширилась до трехметровой ширины. Геллы никого не опасались. Вернее будет сказано, они не ждали, что земляне воспользуются обратным билетом.

— Нас не ждали, а мы приперлись! — подытожил Мошонкин. — Владимир Петрович, разрешите, я оружие поищу с целью нанесения как можно большего урона врагу.

— Отставить! Держаться всем вместе, выдвигаемся! — Картазаев командовал властным тоном, редко им применяемым, не часто приходилось приказы отдавать, все-таки он был одиночка. Случалось, на задание выходила рота специально приготовленных разведчиков-диверсантов, а возвращаться приходилось ему одному. Тьфу-тьфу. Хоть профессор тот еще диверсант.

За открывшейся стеной засады не было. Там вообще не было ни души. Люди вышли на улицу, вымощенную шероховатым материалом, похожим на пластик, но с прочностью металла. Ширина улицы достигала всего нескольких шагов, по бокам впритык друг к другу возвышались дома: без окон, но с многочисленными колоннами, арками, пандусами. Ажурные козырьки свисали до середины улицы. И все белого цвета, как в резекторской. Люди безрезультатно попытались открыть хотя бы одну дверь. Похоже, постройки имели чисто декоративный характер, представляя глухую нескончаемую стену. Лишь в одном месте ее разрывала изящная арка. Перпендикулярно ответвлялся переулок, гораздо более запущенный, нежели основная улица. Покрытие потрескалось и перекосилось. На нем появились продавленные ямы. В метрах полста начиналась настоящая разруха. За кучами мусора неизвестного происхождения торчали голые стволы: короткие и черные. Природа. Картазаев решил отложить исследование участка на потом и дойти по основной улице до конца, на ней хоть были следы. Здесь шли. Закатов высказался против.

— Надо разведывать объекты по мере их обнаружения и пройти проулок. Он может пригодиться при вынужденном отходе, — привел он свои аргументы.

— Стратег! — съязвил Мошонкин.

Через триста метров попалось второе ответвление в ту же сторону что и первое, но в остальном полная противоположность. Мусор разгребли к стенам домов, деревья вырублены и уложены в поленницу, довольно высокую, занимающую почти всю ширину улицы и оставляющую узкий проход.

— Видите, здесь ходили! — Закатов указал на щель. — Нас приглашают. Мы должны пойти, товарищ полковник. Вы что, боитесь? Пусть Василий первым пойдет!

— Сейчас! — взорвался тот. — Ты сам первым не хочешь? Не хочешь, заставим! Если с тобой что случится, прославишься, и про тебя в газете напишут.

Картазаев остановил готовую вспыхнуть перепалку и сказал, что первым будет он. Когда шел, у него возникло чувство, что дорожное полотно слегка мягчит, словно под ним пустота. Узкий проход тоже навеивал подозрения — идеальное место для ловушки. Оттуда шел неприятный запах, то ли тления, то ли гниения. В общем, распада. Картазаев оглянулся. Верный Мошонкин замер рядом, зато профессор маячил вдалеке, ни на шаг не отступив от основной улицы, и в глазах у него была полная решимость удрать при первой же опасности.

Если б Картазаев не знал профессора как облупленного, он бы возмутился, а так лишь вздохнул и полез в проход. Пробираться было гораздо труднее, чем казалось с первого взгляда: на разной высоте торчали обрубки стволов, цепляя за одежду. Неожиданно в оставленном проулке вместе со вспышкой фиолетового цвета материализовался батискаф. Крышка с сожалеющим вздохом откинулась, и наружу выскользнул Бклоу, крича:

— Назад! Немедленно назад!

Профессор панически вторил ему, слов было не разобрать, потому что он сразу бросился наутек. Картазаев попятился, зацепился за корягу, потерял равновесие и повис ногами кверху. Он бы сам аккуратно выбрался, если бы Мошонкин, втиснувшись в проход, буквально не выдрал его наружу со всей своей деревенской силы. Часть штанов полковника осталась на коряге. Он хотел выговорить напарнику, но, столкнувшись с округлившимися глазами Бклоу, понял, что его дело даже не десятое, а сто десятое. Гелл делал энергичные жесты, чтобы они не шумели и убирались вон. Втроем они выскочили на основную улицу. Профессор успел удалиться метров на сто, где и залег, словно ожидая бомбового удара. Переждав возможную атаку и не дождавшись ничего экстраординарного, Закатов вернулся. Гелл пояснил:

— Прошу прощение за опоздание. Очень неудобное тело, и рефлексы часто не понятны. Я пробовал женское тело, но оно еще неудобнее. Дополнительный балласт торчит и сверху и снизу.

— А в мужском только снизу! — подхватил Мошонкин.

— И то не всегда, — грустно заметил Закатов.

Все вместе они напоминали компанию допившихся до зеленых чертиков приятелей.

— Вы кто? — спросил Картазаев напрямую.

Бклоу приосанился и высокопарно представился:

— Я чистокровный гелл, урожденный на планете Гелла. Меня зовут варлог Бклоу. Варлог — титул, равноценный вашему барону. Я был командиром первого десанта на вашу планету. Поняв всю ошибочность плана Мозгера, я отошел от дел и в меру своих сил пытался помешать, но проиграл. "Гелион" уже в пути.

— Где находится "Гелион"? — спросил Картазаев.

Барон указал в направлении продолжения улицы.

— Если не возражаете, мы бы хотели взглянуть, — осторожно сказал Картазаев.

Барон не возражал, только пояснил, что надо забрать батискаф.

— Тяжелый, наверное, как комод, нам не поднять и вчетвером, — засомневался Мошонкин.

— Ерунда. Я участвовал в проектировании, так что мне знакомо устройство гравипривода, — махнул рукой барон.

— Кстати, вы почему меня остановили? — спросил Картазаев, видя, что гелл не решается войти в проулок.

— Во времена войн геллов и гелоидов были созданы биомашины смерти, После заключения перемирия они были уничтожены. Все кроме одной. Модификация "Тугер-88".Она все время испытывает невыносимые боли до тех пор, пока не убьет свою жертву. Короткая передышка, и боль накатывает опять. Машина эволюционировала, мы даже не знаем, как она убивает. Проулок создан ею, это ловушка.

Гелл, подойдя к батискафу, запустил в нутро руку, щелкнул переключателем, и махина весом, по — крайней мере, в одну тонну легко взмыла в воздух. Поддерживая батискаф на высоте в метр, барон вывел его из проулка.

— Не понимаю, чего вы боялись? — пожал плечами Закатов, в ответ в уши ввинтился низкий утробный вой, переполненный непередаваемого страдания. Профессор подскочил на месте и обписал стену, расположенную в метре от него, даже не испытав затруднений от того, что брюки не были расстегнуты.

— Как у вас ловко получилось, — дрожащим голосом заметил Мошонкин. — Не скажи, что профессор.

На самом деле перепугались все. В крике кроме боли чувствовалась несокрушимая мощь. Сколько мог весить "Тугер"? Несколько центнеров? Тонн? Мстительная ослепленная болью тварь, способная перекусить танк пополам.

— Отсюда лучше уйти, — выразил Картазаев общее мнение.

Барон сделал приглашающий жест, они забрались в батискаф, словно в телегу, и он заскользил над улицей. Закатов попросил рассказать барона о родной планете.

— Представьте гирлянду с нанизанными несколькими шариками, — сказал барон. — Каждый шарик-планета. Гирлянда пронзает несколько пространств, соединяя планеты-близнецы. По существу это одна планета. Гелла и Земля-двойники. И они обречены, — некоторое время слушатели напряженно переваривали новость, никто не решился ничего спросить, и, не дождавшись вопроса, барон продолжил. — Гелла умирает. Нет необходимости посвящать вас в наши технологии, скажу лишь, что наши пищевые цепочки погубили нас. Широко и повсеместно используемые для получения белковой пищи гельминты вошли не только в рацион. Поначалу считалось, что гельминты (тип микрочервей) совершенно безвреден. Планетарной программой они включались во все виды растительных продуктов. Те в свою очередь изменяли свои свойства: возрастал вес, устойчивость к климатическим условиям и животным-паразитам. Первый звонок прозвенел, когда у геллов, потребляющих модифицированные продукты, гельминты обнаружились в крови. Зараза поразила молодое поколение. Но поначалу это не считалось катастрофой. Пропаганда строилась таким образом, чтобы вдолбить в головы мысль, что зараженные дети становятся сильнее предков. Геллы стремились произвести как можно больше зараженного потомства, кланы с наибольшим количеством зараженных считались более могущественными. Пропаганду усилено распространяли те, кто гельминтами не питался, а ел чистую еду. Потом началось страшное. Гельминты увеличились в размерах и начали перемещаться под кожей еще живых существ, причиняя им невыносимые страдания. Геллы умирали, крича от боли. Смерть стала им успокоением. Начался ад. Гельминты, продолжая набирать вес, занимали тела геллов целиком, устраивали в них гнезда. Трупы не успевали хоронить. Закрывались целые мегаполисы. В случае если трупы лежали тесно прижавшись, то гельминты в них объединялись. Появились особи длиной несколько десятков метров. Целые страны населяли тысячи тварей, которые вели между собой нескончаемые войны. Но они не уничтожали друг друга, в случае победы победитель включал в себя побежденного. Так появился гельминтофаг-сверхчервь планетарных масштабов. Огромное блестящее тело было хорошо видно даже со спутников. Над геллами нависла угроза полного уничтожения. Мы решили уйти на планету двойник. Спасения не было для всей цепочки миров, после нас гельминтофаг переполз бы на следующий мир. Мы решили объединиться с вами, а проход за собой обрубить.

— Это называется объединиться? — усмехнулся Мошонкин.

— Я был против. И сразу ушел от своей группы, и теперь я с вами до конца.

— На "Гелионе" ваша колония? — спросил Картазаев.

— Три миллиарда особей, замороженных в жидком азоте. В специальных камерах с температурой минус 173 градуса Цельсия. Внутренний пространственный континуум изменен, но мне этого не объяснить. Варлог Мозгер координирует переброску. Мозгер не совсем гелл. Его готовили для войны и создали в тех же лабораториях, что и "Тугер-88".

— Расскажите про Мозгера подробнее.

— У Мозгера хирургическим методом удалены все эмоции. Он не добрый, ни злой, он никакой. Ходячий рефлекс, произведенный на свет с единственной целью уничтожить чужую расу и занять ее своей. Именно поэтому я и ушел. Для Мозгера и для всех я предатель. Они давно бы меня уничтожили, если бы я легко не ориентировался во всех их возможностях и помыслах, я вижу все их шаги заранее, потому что стоял во главе создания всей программы переброски.

— Что же случилось с "Коброй"?

— "Кобра" захвачена, экипаж уничтожен, остались только тела.

Все молчали, переваривая сказанное, молчали до тех пор, пока батискаф не достиг белоснежного пирса, вдающегося далеко в неподвижные темные воды.

— "Гелион" там. У этого моря нет дна. Только воды, соединяющие пуповиной два мира-близнеца. В толще, не имеющей границ и края, гигантская субмарина, на ней 3 миллиарда спящих душ. Когда она достигнет ваших берегов, спящие проснутся.

— А наша планета? — потрясено спросил Закатов.

— А ваша планета умрет, — холодно сказал барон.

Глава 5

Из докладной записки капитана эскадренного миноносца "Шабаш" капитана 2 ранга С.И.Ярова в штаб флота.

"На борт вверенного мне судна проник человек, имеющий рост, превышающий уставной в несколько раз. Захватив ствол 120 миллиметровой гаубицы, объект произвел откручивание. Капитан второго ранга Изотов, подкравшись сзади, приставил табельное оружие к виску гиганта и приказал немедленно сдаться. Великан не подчинился и, невзирая на выстрел, произведенный с близкого расстояния, впрочем, не нанесший гиганту видимого урона, подсадил мичмана Изотова на дуло и, раскрутив последнего, забросил на пару кабельтовых в море. В это время мне удалось поднять в воздух с кормы два вертолета типа "Скорпион". Увидев и оценив угрозу, великан спрыгнул за борт, вызвав сильную волну, едва не перевернувшую корабль, и поплыл к берегу. "Скорпионы" преследовали его, но гигант нырнул и больше не показался. Допускаю, что он не утонул, а просто хорошо ныряет, и мог вынырнуть за милю от места поисков".

Резолюция контр-адмирала Недорезова. "Направить капитана 2 ранга Ярова С.И. на принудительное медосвидетельствование".

Вызов в институт скорой помощи из Шлюзового района поступил во втором часу ночи. Врач Николай Филиппович Еремин торопливо допил предложенную ему стопку спирта, заел вялым огурцом, медсестру не нашел и пошел будить водителя. Чтобы достучаться до последнего, ему пришлось пинать ногой в дверь кареты. После некоторой паузы ему открыла искомая медсестра. Торопливо одевающийся шофер обнаружился на койко-месте для перевозки больных. Еремина перекосило: ему нравилась молоденькая сестричка, и что она нашла в этом женатом козле, вонючем как носки хоккеиста после дополнительного периода?

Еремин был холостым и надо признать строил всякие планы при виде любой хорошенькой мордашки. Теперь сестричку из планов пришлось исключить. Он даже не сел вместе с ней в кабину. Устроившись на кресле в фургоне, он некстати оперся рукой прямо в забытые сестричкой трусики с застрявшим в них скомканным и холодным презервативом. Настроение испортилось окончательно.

Больной жил в частном доме. Значит опять грязь и влажные туфли (с вечера зарядил дождь, осень все-таки, но опять-таки неприятно). На веранде горел свет, и суетилась седая старуха, мать больной. Она была в одной ночнушке и выглядела слегка очумелой. Именно очумелой, а не расстроенной. Когда Еремина провели в комнату, и он увидел пациентку, то понял, что все, чему его учили, можно собрать в одну кучу и выкинуть вон, потому что ничего подобного доселе ему видеть не приходилось. Больная Отрубева Елена(28 лет, незамужняя), лежала на койке и внешне выглядела вполне здоровой (здоровой цвет лица, бодрый вид, зрачки не расширены, хороший аппетит, она даже при враче продолжала торопливо есть, и все вокруг было в крошках от батонов и колбасной кожуре). Но если сверху она выглядела нормально, то о той части тела, что начиналась ниже талии, этого сказать было нельзя. Зад, будто надутый воздухом, увеличился до размеров кровати. Бедра до колен были диаметром в метр, а ниже колен имели размер с взрослого человека каждая. То есть длиной под два метра и весом в центнер. Одна нога, упавшая с кровати, слегка повредила пол.

Создавалось ощущение, что нижняя половина больной непропорционально выросла. Либо женщину взяли и воткнули в огромный зад с огромными ногами.

Еремин констатировал почечную недостаточность, сильный (очень сильный!) отек. Однако главврач Смирнов поднял возвратившегося Еремина на смех. Он долго потешался над молодым врачом, обсасывая дешевую сигаретину, перхал, кашлял-веселился на полную катушку до тех пор, пока не пришел второй аналогичный вызов. Потом третий, четвертый. Институт скорой помощи оказался завален вызовами к больным со схожей клинической картиной. Больные безостановочно ели и набирали вес, словно свиноматки, которых готовили на убой.

Поначалу больных пытались транспортировать в клинику, но были вынуждены оставить эту затею, когда очередной больной, прорвав носилки, выпал и, проломив пол, попал в квартиру ниже. Больше поднимать его не стали, оставив на месте, несмотря на все протесты соседей. Медики поставили в известность соответствующие органы, сигнал пошел по команде и очень скоро достиг "Смерча", но там не стали суетиться. Все уже было сделано: город оцеплен, порт закрыт, но уж на самый крайний случай, если ситуация выйдет из-под контроля и возникнет угроза выплеска эпидемии за пределы одного города, была приготовлена портативная нейтронная бомба, которая должна была уничтожить саму проблему. Но в Москве не торопились. Чего ждали, на что надеялись? В это были посвящены трое, но томились ожиданием только двое из цепочки: президент и генерал Серегин. Что касается третьего, он действовал.

Барон вывел батискаф в пределах города, но создавалось впечатление, что это другой город, расположенный в районе боевых действий. Горячая точка. Переулок, куда они попали, был даже не разграблен, разгромлен. От домов уцелели голые стены. Ни окон, ни дверей.

На улицах горы мусора. Вместо витрин магазинов вразнобой торчащие погнутые рамы.

Пока барон маскировал батискаф, Картазаев подошел и стал описывать бетонный забор. Поучительный процесс прервали вопли профессора. Он и не предполагал, что профессора способны так визжать. Крик по надрыву был сродни крику Акакий Акакиевича, с которого сняли шинель. Картазаев оглянулся на профессора.

Тот кособоко пятился, указывая ему за спину. Мощный поток жаркого влажного воздуха овевал затылок полковника. Он уже догадывался, что увидит, обернувшись.

Запрыгнув на опасно покосившийся забор, восседал элефант. Судя по коротко стриженой голове, особь мужского пола. Он сидел на корточках, расставив в стороны огромные колени, на каждой из которых можно было бы ставить памятник. Голова великана маячила на уровне третьего этажа. Картазаев осторожно ступил назад. От великана не укрылся маневр, он расщепил пасть и издал горловой крик, довольно неприятный, так кричал бы немой, предупрежденный, что если он не попытается издать членораздельный звук, его убьют на месте. Элефант немилосердно драл горло. Связки готовы были лопнуть от натуги.

— А-а-ев! — реванул великан, покраснев от напряжения.

Картазаев? Похоже, он его знал! Полковник осторожно отшагнул назад. Шажок был такой незаметный, всего на сантиметр, но таким образом он вполне мог ретироваться, если бы картину не испортил Мошонкин. Как всегда он решил спасти полковника, и как всегда едва не погубил.

— Владимир Петрович, бегите, я вас прикрою! — крикнул он.

Элефант развернулся всем корпусом на нового соперника, потом отломил(!) от забора кусок этак на центнер с легкостью, с которой нормальный человек отламывает кусок вафли, если не желает есть ее целиком, и швырнул в Василия. Тот с проклятиями отпрыгнул в сторону, а бетонная праща угодила в дом и проделала в кирпичной кладке дыру, словно в нее угодил бронебойный снаряд.

— Мошонкин, я вас убью! — крикнул профессор, улепетывая во все лопатки.

Доблестная армия Картазаева в мгновение ока разбежалась в разные стороны, и он остался один. Впрочем, кто сказал, что он остался. Едва элефант отвлекся на Мошонкина, полковник нырнул в ближайшее окно и, пробежав несколько комнат, забаррикадировался в крайней, нырнув за массивный кожаный диван. Услышав шорох и чудесно понимая, что старая дверь не преграда для жирного борова весом с двух слонов, он попытался вжаться спиной в стену и вдруг с замиранием сердца почувствовал пустоту. Элефант стоял позади, удерживая стену целиком на весу.

— А-ев! — требовательно сказал он. Стоя без движения, он чего-то ждал. Лишь плита с окном и гардиной медленно покачивалась в опасной близости от лица полковника.

— Положи стенку! — попросил Картазаев.

И элефант подчинился! При этом едва не угробив полковника. Он успел отскочить. Больше ничего не успел. В голове заварилась крутая каша из предположений и безумной надежды, но проверить гипотезу, было не суждено.

Поднялся ветер, и сверху точно ангел мщения плавно снизошел боевой вертолет" Скорпион". Многосуставчатое тело масляно блестело.

Элефант, задрав голову, с каким-то наивным интересом смотрел на него. От солнца он щурился, и выражение лица его сделалось совсем детское.

Под тупым бронированным брюхом висели мощные динамики, но пилот их не задействовал.

Разверзся противокорабельный комплекс "Мокрое пятно", и хвостатая "эмпэшка", похожая на шипастую медузу, врезалась в грудь великана. При прямом попадании МП способна затопить корабль второго ранга, но элефант был убит не сразу.

Он пошатнулся, закричал, в крике сквозила обида, непонимание, отчаяние. Только что благодушное лицо исказила гримаса боли, сильно запахло кровью. Переход получился разительный.

Подобное Картазаев наблюдал при запуске "Челленджера", на котором ему довелось присутствовать по долгу службы. Молодящиеся пожилые дамы и розовощекие джентльмены, от которых сильно воняло отдушкой, издали радостные выкрики и свист при старте. А потом шатл взорвался. Толпа дернулась вся разом, словно была единым полотном. Молодящиеся женщины исчезли, зато проявились убогие старушечьи лики. Во всегдашний запах отдушки, которой пропахла вся Америка, вторгся узкий как кинжал кислый запах пота. Так пахло неблагополучие, горе и будущие похороны. Так пахли портреты на пустых гробах.

Великан был повержен. Он упал, схватил попавшуюся под руку трубу и швырнул в "Скорпиона". Вертолет завалился на бок, пропуская атаку по правому борту, после чего опять разверз "Мокрое пятно". Скорее всего, он прищучил бы соперника, ибо даже великану не под силу выдержать МП дважды, но из-за малого расстояния не успел надежно захватить цель и промахнулся.

Элефант где прополз, оставляя клейкую кровь, где проковылял, и кинулся на машину, принесшую ему столько боли. Вертолет уходя с линии неожиданной атаки, дал сильный крен. И в тот же миг смертельно раненный великан обеими руками перехватил лопасти и остановил их. Инерционная сила стремительно закрутила корпус, и пилот внутри мгновенно погиб.

Элефант постоял, баюкая затихшую стальную птицу в руках, потом уронил ее. Ноги его подогнулись, и он упал рядом. Руки его вновь нашарили вертолет, то ли рефлекторно, то ли ему уже привиделись предсмертные видения, он стал гладить бока чудовища, убившего его.

Картазаев бегом вернулся к попутчикам и крикнул, чтобы скорее запускали батискаф. Вчетвером они вытащили аппарат из укрытия. Барону удалось реанимировать батискаф и поднять на номинальную высоту в 1 метр. Гелл направил машину прочь по улице.

Барон отвел батискаф на небольшую возвышенность. Никто не знал, куда двигать дальше. Сразу в нескольких частях города слышались выстрелы.

— Что происходит? Откуда столько элефантов? — вскричал Картазаев.

— Их готовили как питательную среду для личинок! Но программа провалилась! — замотал головой барон. — Они не должны воевать!

— А мясом для вас быть должны? Вот что, барон, делай что хочешь, но мне надо попасть на "Гелион".

— Это очень опасно.

— Это наш последний шанс как-то повлиять на ситуацию.

Самое трудное было избавиться от Мошонкина. В конце концов, Картазаев наорал на него, переходя на приказной тон. Он был вынужден даже обидеть парня, а в этом он был мастер. Только после этого Мошонкин сдался.

Когда Картазаев протянул руку для прощания, Мошонкин сделал вид, что ее не заметил. Зато Закатов ответил на рукопожатие обеими руками. Сильнее обычного прихрамывая, суетился вокруг батискафа, протирал несуществующие пятна, что-то подправлял. Думая, что он хочет что-то сказать, Картазаев предупредил его:

— Не надо высоких слов, я вернусь.

Но оказалось, что профессор молится на идиш.

В душе остался нехороший осадок, Картазаев смотрел на руку, точно она была виновата, что ее не пожали.

— Разве это так важно для вашей цивилизации? — поинтересовался Бклоу.

— Для нашей да.

Они заняли место в батискафе, задраили люк. И все снаружи исчезло в озоновой вспышке.

Картазаев не успел подумать, что он ожидал увидеть, как снаружи в опасной близости проявились стены, в несколько слоев обвитые технологической разводкой. Воздух затхлый, неприятно пахнущий железом. Вдобавок в нем висел особо непереносимый Картазаевым запах, какой сопутствовал полю боя, с которого не успели вынести мертвых.

— Это не "Гелион"! Мы погибли! — закричал Бклоу.

Отрывистый лай сирены пронзил тишину. По палубе забухали ботинки. В помещение ворвались люди в матроской форме с автоматами наперевес. Нет, не люди. Застывшие маски вместо лиц. Глаз нет, черные дыры. Вперед выступил мичман Лауэр.

— Опять вы? В прошлый раз, когда вы появились, нам пришлось испортить много еды, которая скоро понадобится личинкам.

— Мы на "Кобре", — сказал Бклоу. — Вы модифицировали роутер.

— Стоять, предатель! — Лауэр направил на него пистолет. — На свою темпоральную технику можешь не рассчитывать, у меня интервал не ниже твоего.

Он прижал тангенту, послушал, ответил кому-то:

— Да, сэр! — потом снова обратился к пленникам. — Вы мясо! Капитан хочет вас видеть!

Им стянули руки за спиной пластиковыми наручниками.

Пленников провели по коридорам "Кобры" через несколько отсеков, включая кубрик с занавесками по обе стороны, скрывающие двухъярусные лежаки матросов. Нигде они не встретили ни одного из членов команды, и замкнутые пустые пространства произвели довольно гнетущее впечатление. В одном месте на стене чернело пятно в метр диаметром. Картазаев незаметно коснулся его, и на пальцах осталась сажа, пятно было свежим. В кубрике полковник замедлил шаг. У него возникло неприятное предчувствие, что за занавесками на своих койках лежат мертвые матросы. Он изловчился и отдернул полог, но койка оказалась пуста. Шедший следом гелл подтолкнул его.

В командирской рубке их встретила тишина, нарушаемая лишь заунывными зуммерами многочисленных приборов. Дежурные офицеры манекенами застыли у мониторов и пультов, никто даже не повернулся.

К задержанным приблизился мужчина с бородкой в форме капитана 2 ранга. По фотографии Картазаев опознал Кичатова. Вид у него был отталкивающий. Мало того, что глазные яблоки были черного цвета, без зрачков. Так еще располагались они в сильной асимметрии. Лобная кость была повреждена, и глаз высоко полез кверху. Кортика не было, хотя ножны, все в заскорузлой крови, присутствовали. Понятное дело, капитан просто так не дался. Картазаев сжал кулаки. Что толку? Они стянуты за спиной наручниками.

— Вот вы какие. Уничтожители проблем, — произнес "Кичатов", рот при этом не двигался. — Вы умрете.

— Недорезов премию заслужил за информацию. Но мы его как-нибудь дорежем. Передайте ему вместе с премией.

— Вам проведут вакцинацию, вы должны набрать вес и послужить пищей для личинок. Им нужно много еды.

В этот момент акустик по громкой связи доложил, что слышит шум винтов надводного корабля, которого классифицирует как фрегат.

— Боевая тревога! — приказал капитан, геллы занимали места согласно штатного расписания.

С пленными остался мичман, указав пистолетом, чтобы они сели на пол у стенки.

— Дифферент 5 градусов! — доложил старпом.

— Дизеля стоп! Выровнять лодку! Погружение! — скомандовал Кичатов.

Лодка замерла, а потом провалилась словно в вакуум. Сердце подступило к горлу. Корпус лодки содрогнулся, натолкнувшись на препятствие, и закачался из стороны в сторону.

— Есть касание! — доложил старпом.

— Системы противодействия активной и пассивной эхолокации включить! Тахионный экран на полную мощность! Соблюдать радиомолчание!

Теперь становилось ясно, как лодке удалось оставаться незамеченной столь долгое время. Пока ее искали в море, она спокойно пережидала аврал на мелководье, правда, задействовав всю защиту. Тактика была обречена на успех, но имела оборотную сторону: в случае обнаружения не было ни единого шанса спастись. Всей глубины едва хватило, чтобы погрузиться чуть ниже перископной глубины.

— Есть радиоперехват! Фрегат носит имя "Мстительный"! — доложил радист. — Докладывают о приведении в полную боевую готовность противолодочной системы "Г.А.",но цель пока не наблюдают.

— До фрегата 1 кабельтов! — доложил акустик.

— Здесь отмели тянутся около полумили. Дальше обрыв на триста метров. Попытаемся на малом ходу прорваться? — предложил старпом.

— Не успеем. "Г.А." нас на такой глубине в клочья разметает, — отмахнулся Кичатов.

— Что такое Г.А.? — спросил Бклоу у Картазаева.

— Универсальный торпедно-бомбовый комплекс "Глубинный Ад".

— Фрегат остановил дизеля. Он прямо над нами!

Картазаев старался сохранять спокойствие. В десятке метров над ними "Мстительный" разворачивал "Г.А.", боевую систему, несшую смерть подводным лодкам и на гораздо больших глубинах. Бомбо — торпеды в таких случаях пускались россыпями. В данном случае ни одна не прошла бы мимо.

Глава 6

Подполковник Корцев шел по центральной улице Алги, носившей название Повстанческой, где располагались крупнейшие супермаркеты и самый навороченный путем привлечения заезжих проституток ночной клуб "Мадрас". Под ногами хрустело стеклянное крошево. Пару раз подполковник наступил на довольно внушительные кучи дерьма. И что вынуждает человека проделывать это посреди улицы? Машины давно уже не ходят, но подстрелить могут запросто. Рядом с разгромленной вандалами остановкой застыл троллейбус без единого целого окна. Внутри прямо на сиденьях кучи того же самого продукта. На поручне висят мужские брюки. Или женские? Кто их разберет.

Корцев шагнул за троллейбус. За ним укрывалась группа "Альфа", которой командовал капитан Броневой. Капитан сидел на выдранном с мясом сабвуфере и курил сигару.

— Где он? — спросил Корцев.

— А вы не видите? — устало и неожиданно зло спросил Броневой, в такие моменты он говорил быстро и отрывисто, словно готовый вскочить и немедля дать в зубы.

Вот оно тлетворное влияние Картазаева, недовольно констатировал Корцев. Лицо капитана вымазано сажей и грязью, в которой струйки уже высохшего пота оставили более светлые следы. Помнится, он еще рисовал краской полосы, но прошедший бой съел все бесследно.

Путем неимоверных ухищрений удалось захватить одного элефанта живым. Обычно это не удавалось, да и как, скажите, это сделать, если великан легко рвет сеть любой толщины. Ранить его невозможно. Толстый слой кожи рикошетируют любые выстрелы, кроме кумулятивных, но такой убивает наповал. К тому же они держались стаями. В результате разведки были установлены два элефанта, отбившихся от основной группировки. Сразу за супермаркетом располагался Детский парк с множеством аттракционов, в настоящее время не работающих по понятным причинам. Спецназовцы пробрались к ограде парка вплотную, и капитан едва не присвистнул от удивления.

Внутри среди разобранных мишек, гусей и мартышек два элефанта играли в футбол. Один стоял по одну сторону площадки, другой по другую, и они перепинывали мяч друг другу. Обе особи имели одинаковые размеры, но один был явно старше, седовласый и строгий, он покрикивал на второго, показывая удары. Картина смотрелась бы вполне обыденной, отец занимается с сыном, если бы не огромные метровой длины ляжки у того и другого.

Капитан покрутил пальцем в воздухе, словно заводя невидимые воздушные часики, и операция завертелась. Для верности отца убили сразу. Граната попала ему между плечом и головой, наносы ужасающую несовместимую с жизнью рану. Сыну перебили выстрелами обе ноги, а потом, подскочив со всех сторон одновременно, закидали переплетенными якорными цепями. Спецназовцы увлеклись, детеныш дергался и норовил встать, всеми завладел азарт. Кто кого: человек или элефант. Наконец, когда дело было сделано, с ревом над схваткой выросла четырехметровая фигура отца. Все посчитали его убитым, но отцовский инстинкт заставил его подняться и со всей яростью обрушиться на людей. Троих солдат он порвал на месте, прежде чем люди сориентировались и обрушили шквал огня, от множества свежих пробоин элефант воспламенился. Даже упав и дергаясь в судорогах, он кричал:

— Бе-и! — сыну.

Но тот не мог бежать, лежа с простреленными ногами и связанный якорной цепью словно Ихтиандр. А уже потом приехал Корцев. В последнее время у него появился нервный бегающий взгляд.

Когда в городе вспыхнули бои между невесть откуда взявшимися элефантами и войсками, Корцев самым позорным образом испугался. Его охватило и подавило чувство неизбежности. Наподобие фобии смерти, которой он мучился все детство, длинными ночами ворочаясь в постели и представляя, что жизнь одинаково у всех кончается смертью, и что, стало быть, можно считать, что этот момент уже наступил, он холодел и писался и умирал каждую ночь. С тех пор это вошло в привычку: умирать раньше времени, на каждомзадании. При каждом промахе, при любой неудаче, оживал тот испуганный мальчонка и начинал писаться. Корцеву виделся Африканец на каждом задании, он следил за ним, ждал приказа, чтобы его ликвидировать. Корцев записывал номера подозрительных машин, потом через связи прокручивал их, чтобы убедиться, что это не имеет отношения к ликвидатору. Новое задание и опять снова все начиналось по новой.

Корцев подошел к поверженному гиганту и, стараясь не смотреть ему в глаза, спросил:

— Как твое имя?

— То эрый?

Сто первый? Интересное кино. И раньше поступали отрывочные сведения, что элефант называют друг друга по номерам, напрочь позабыв свои настоящие имена. Вполне возможно, что у них уже не было настоящих имен. Медики установили, что мозг разрушается в первую очередь. Они не могли объяснить, как элефанты умудряются разговаривать в таком случае.

— Кто у вас главный? — спрашивает подполковник. — Кто командир? Говори, жирный!

Он пинает пленника, и ботинок неприятно вязнет в кожных складках. И элефант отвечает:

— А-ев!

— Врешь! У вас нет командира, животное! Вам бы только жрать больше и пузо отращивать!

— А-ев! — упрямо вторит элефант, глаза его полны обиды, его спросили, он ответил, а ему за правду делают больно.

Корцев набрасывается на пленника с новыми ударами, лишь бы заткнуть. Господи, зачем он спросил! Спецназовцы, оставшиеся чуть поодаль, уставились на него с недоумением. Чего это ему вздумалось пинать неодушевленный кусок мяса, тонну сала, пузо любителя пива из рекламы. Корцев удостоверился, что никто ничего не слышал. Да никто бы и не понял, а он понял. Один в целом свете.

— Ты ничего не сказал! — шипит он, брызгая слюной. — А я ничего не слышал! И никто больше не услышит.

Он пальчиком нащупал височную пазуху, пристроил дуло пистолета и спустил курок.

Размашистыми шагами подполковник возвращается к оставленному бронетранспортеру, уже не обращая внимания на наваленное повсюду дерьмо и даже с вызовом давя жирные кучи.

Никто никогда не узнает, что у элефантов главный Картазаев, думает он. Во всяком случае, до того момента, когда его тоже убьют.

Ощущение было не из приятных. Мозги Картазаева словно инеем подернулись. Он вздрогнул.

— Это я, Бклоу. Задействовал внутренний роутер, — раздался у него в голове шелестящий будто змеиный из мульта голос. — Я попытаюсь дать о нас знать на фрегат. Постараюсь, чтобы он нас не потопил, но риск большой.

— Как? — все усилия Картазаева ушли на то, чтобы внятно оформить мысль.

— Батискаф подчиняется моим командам. Я приказал ему начать эвакуацию через кормовой люк.

Сверхчувствительная аппаратура фрегата "Мстительный", способная услышать пукнувшего аквалангиста в пределах мили, сразу вычленила из обычного звукового мусора шум открываемого с помощью гидроустройства кормового люка субмарины. На пределах децибел завыла сирена боевой тревоги. "Мстительный" дал полный ход и уже через несколько минут находился над местом предполагаемого расположения подлодки.

К командиру корабля капитану первого ранга Анисимову обратился начальник группы гидролокации, доложивший, что прямо под ними на глубине в тридцать пять метров приборы показали наличие объекта предположительной длиной в сто семьдесят метров. Сердце капитана зашлось от предвкушения. Это была она, искомая подлодка! Однако стервецы. На мелководье, тихим сапом, это наглость.

— Группе глубинных аппаратов товсь! — приказал Анисимов.

— Объект двигается! Уходит в сторону нейтральных вод! — доложил начальник группы гидролокации. — Скорость 10 узлов, но быстро набирает ход!

— В миле отсюда начинаются морские глубины! — сообщил помощник. — Уйти хочет, гад!

— Группе глубинной атаки Г.А. товсь! — гаркнул капитан.

В расчетное время Г.А. был готов. И ему только оставалось скомандовать:

— Пли!

Сказать, что в опасной близости от лодки сработал первый "Глубинный Ад", значит, ничего не сказать. Поначалу Картазаев даже не понял, что это ГА. Он просто решил, что уже в аду, видно слишком много грешил, раз его пропускают через такие муки. Вибрация была такой, что очертания приборов размылись, и на их фоне Картазаев увидел свои выбивающие дробь зубы. Грохот грянул такой силы, что слух отказался воспринимать его, в ушах появилось болезненное давление: перепонки словно пропускали через мясорубку. Переборка лопнула в двух местах: из одной ударила струя воды под давлением, из другой вырвалось пламя.

Все знают о мучительной смерти подводников в случае аварии, но она даже еще более страшная, чем о ней все думают. Огонь и вода не думали бороться друг с другом, существовали взаимообразно, слаженно распрямляясь с живыми существами. Лауэра сбило с ног, закрутило. Мигнул и погас свет, но темнее не стало: горел мичман Лауэр. Или тот, кто занял его место.

— Беги к батискафу! — сказал по роутеру Бклоу.

Легко сказать беги. Куда? Кругом темнота, мечутся геллы, тяжелые как колоды. Нечего и думать, чтобы противостоять им со связанными за спиной руками. Бклоу проникся моментом (или услышал вопль по роутеру), склонился над ним и только успел разорвать(!) ему путы, как только что разорвал свои, как лодка дала крен.

Картазаев растянулся через комингс и все-таки покинул хоть и таким образом командную рубку. Свисали разорванные искрящиеся кабеля, по качающейся палубе несло сорванные взрывом предметы и трупы.

Картазаев поднялся на ноги, схватил углекислотный огнетушитель, и побежал по отсеку. Геллы переносили дальше от открытого огня пакеты с кислородным реагентом, один из таких рванул в руках у гелла, тот вспыхнул как спичка, целыми остались только ноги. Незнакомый офицер, приняв его за члена команды, заставил оставить огнетушитель и заняться заменой перебитых блоков в системах жизнеобеспечения, он включал-выключал приборы по его команде, он бился и должен был победить. Но он проиграл.

Лодку покачивало: она двигалась и двигалась уже давно. Скоро должен был начаться морской обрыв в 300 метров — величина для "Кобры" вполне допустимая и даже не предельная. И в этот момент рванул второй Г.А.

Ощущения были еще хуже, чем от первого взрыва. Частота вибрации достигла такой силы, что закипали мозги, и отслаивалась сетчатка в глазах, а сами глаза выпали из глазниц — по ощущениям это было схоже. Свет померк, люк выбило, и из заблокированного сектора хлынула стена воды. Отсек оказался заполнен целиком, водой несло утопленников с выпученными глазами и высунутыми языками. Одновременно толщу воды прорезал столп чистейшего без единой дыминки пламени. Переборку вскрыло точно автогеном. Забортная вода ударила с такой силой, что пробила попавшегося на пути гелла насквозь. Хрен с ним, я сделал все что мог, помираю, подумал Картазаев, но назло себе схватил металлический лист и стал прикрывать им пробоину. Вода давила, полковник двигал навстречу. Две силы встретились. Мертвая стихия и живая сила, остатки живой силы, желающей продлить свое существование в этом мире хоть на секунды, хоть на тонущей подлодке, но прожить пару секунд, секунду. Вдохнуть еще раз воздух, пусть регенерированный, уже полный углекислоты, дыма и копоти, все равно вдохнуть. Картазаев был почти без сознания, но продолжал наваливаться на деформирующийся лист, который бился словно живой, норовя впустить забортную воду. Воды уже было выше колена, и была она, несмотря на лето, ледяной. В кромешной тьме полковник продолжал бороться в одиночку. Пробоины появились справа и слева, но он упрямо боролся с первой. Это было важно, он сам не знал почему. Воды прибыло по пояс, о полковника бились утопленники и погорельцы. Они плавали уже у самого лица, а Картазаев все не сдавался. Лист вырвало из рук, вода захлестнула, поволокла. Полковник хотел вынырнуть, чтобы вдохнуть воздуху в кричащие от боли легкие, но голова уткнулась в потолок, а он все равно оставался под водой.

— Все, Тугер-88 всем настал, — подумал Картазаев и с чувством выполненного долга, но все равно с какой-то досадой потерял сознание.

— Есть подводный взрыв! — доложил начальник группы гидролокации.

На море вспучилась крутобокая грыжа, разваливаясь частым гребнем белой пены. Через пену полезли чернильные щупальца протекшего мазута, бочки, аварийные буи.

— Буи посылают непрерывные сигналы бедствия! — доложил радист.

— Расстрелять! — бросил Анисимов сквозь зубы.

В море рухнули "Гематомы", раскидывая воду, топя остатки жизни, смешивая с вытекшим дизтопливом, маслом. Последним вздохом затонувшей лодки.

Москва. Министру обороны.

Ваше задание выполнено. Атомная подводная лодка "Кобра" уничтожена фрегатом "Мстительный".

Контр-адмирал Недорезов.

Москва. Серегину.

По полученным данным полковник Вольд в момент взрыва находился на "Кобре" и погиб вместе с лодкой.

Подпись: Гном.

Глава 7

Картазаев очнулся с трудом, потому что его так хорошо убаюкивали, что хотелось пребывать в беспамятстве и дальше. Воды в отсеке оставалось по щиколотку. Палубу плавно покачивало, вода то приливала, то отливала. Кроме плеска волн, тишину нарушали лишь пыхтение гидравлики да заунывное пиликанье приборов. Где все?

Скорее всего, им удалось всплыть, и теперь экипаж ремонтирует субмарину. Этим надо воспользоваться. Выйти ему, конечно, никто не позволит, а тем паче сбежать на берег, и кто его знает, как далеко лодка ушла от берега, в памяти Картазаев оставалось, как лодка на максимальном ускорении уходила в открытое море. Но вот пробраться в рубку к радисту, дать ему тяжелым по балде и послать радиограмму ему вполне по силам.

Полковник вспомнил матроса Воеводина, найденного мертвым в надувной лодке. Ведь это он 3 дня на "Кобре" скрывался! Единственный из выживших. Когда лодка всплыла, он попытался сбежать и был расстрелян.

Похоже, геллы расслабились, раз полковника никто не охранял. Лодку продолжало покачивать словно люльку. Каждый раз, когда она проваливалась вниз, сердце замирало. Картазаев почувствовал беспокойство: лодка чересчур задирала нос. Похоже, на поверхности шторм. Но как же тогда ее ремонтируют?

Свет едва заметно тлел, что указывало на подключение по обходным схемам.

Ни встретив ни души, Картазаев добрался до рубки. Тоже пусто. Кресла повернуты вразнобой. Мониторы исправно функционируют, строчат информацию, только вот читать некому.

Выход наружу располагался сразу за рубкой. Лестница упиралась в массивный люк, наглухо закрученный стопором и не поддавшийся, несмотря на все усилия полковника. Смутное подозрение переросло в уверенность, когда он прошел по помещениям лодки, нисколько не скрываясь, и никого не встретил. Он был на субмарине один, и не мог выбраться наружу. У Картазаева никогда не наблюдалось клаустрофобии, но в данный момент его охватило неприятное чувство одиночества. Он один заперт в 170 метровой посудине, плавающей в открытом море безо всякого управления. Его меньше всего занимало, куда подевались геллы, чем то, что неуправляемая субмарина может в любой момент наскочить на рифы или не дай бог вообще попасть под прицел боевого корабля. Второй раз поблажки не дадут, утопят как котенка.

Картазаев вернулся в рубку с намерением поднять перископ и осмотреться. Нашел переключатель запасного питания. Когда перевел его в положение "пуск", громкое пощелкивание стартеров, громом отозвавшееся в пустынных отсеках, вызвало легкую панику. Зажигаясь, по цепочке побежали яркие огни.

Вскоре он обнаружил арматуру управления перископом. После нескольких манипуляций наугад, на полу лепестком разверзлось круглое отверстие, из которого с рокотом вырос металлический ствол. Перечеркнув пространство рубки, он воткнулся в отверстие в потолке.

Сверху ливанула холодная вода, и Картазаев с проклятиями отскочил. До этого он никогда бы не подумал, что с герметизацией на современных ракетоносцах такая напряженка: хлестало как из дырявого корыта.

Переждав водопад, Картазаев приблизился к перископу и, отведя в стороны специальные держатели, приник к резиновым наглазникам. С тем же успехом он мог смотреть на негра темной ночью. Темень абсолютная. Безуспешно покрутив перископом на 360 градусов, он оставил затею: видно прибор был поврежден.

Желая определить местоположение, он вернулся к пульту. Внимание его привлек глубиномер: как и все на мертвой подлодке он врал. На шкале застыла цифра 460, причем нолик медленно, но верно уползал, превращаясь в единицу. Картазаев похолодел, оценив все. После бомбовых ударов субмарину сбросило в морской обрыв, и теперь она медленно тонет, причем с выдвинутым перископом.

Геллы, ошибочно решив, что лодку не спасти, эвакуировались, бросив его одного в герметично запаянной банке с наполовину затопленными отсеками.

Картазаев спешно дал перископу обратный ход. Опять полилось, раздалось характерное потрескивание деформированного почти предельной глубиной корпуса, и ствол втянулся в пол обратно.

Воодушевленный первым успехом, Картазаев склонился над пультом. Глубина увеличилась до 470.Лодка плавно покачивалась, но теперь это не казалось Картазаеву добрым знаком. Он тонул.

Рация работала, но включать он ее не стал. Памятна была предыдущая встреча с "Мстительным". Ведь если он обнаружится, то это будет хороший подарок для папы Карло. На такой глубине Г.А. накроет его даже без прямого попадания. Давление само разорвет корпус.

Глубина 490 метров. Уши закладывало, перед глазами прыгали мошки. Еще несколько минут и он вряд ли будет способен принять правильное решение. На пульте бился язычок сигнала, указывающий на опасное содержание в воздухе углекислоты. Он стал задыхаться. Мокрая рубашка липла к холодеющему телу. Мучительно хотелось спать. Вот это как происходит, подумал он. Мы ни черта не знаем о смерти. Иногда это просто сон. Не зря глубокий сон называю мертвым сном. Вот и он скоро заснет.

Картазаев пересилил себя, поднял голову. Оказалось, что он давно лежит на полу, обняв упавшее кресло. Глубиномер показывал больше полукилометра. Предельная глубина преодолена. Корпус трещал как лед по весне. С потолка капало. Капли сливались, превращаясь в ручьи. Он поднялся, покачался над пультом и нажал кнопку "Продуть балласт". Заклекотало, кислород поступал в балластные цистерны, вытесняя воду. Субмарина заколыхалась, поползла верх все быстрее. Потом ринулась. Картазаев рухнул на пол, покатился, тщетно пытаясь ухватиться за что-нибудь. На пульте заверещали зуммеры, указывая не допустимость столь быстрого подъема. Корпус вибрировал, даже не трещал, выл.

Был могучий толчок, после которого Картазаев на секунду повис в воздухе: лодка вылетела на поверхность, потом плашмя упала обратно. Картазаев тоже и довольно болезненно. На разбитом лице его застыла дурацкая улыбка. Он не утоп.

Люк поддался легко и свободно. У Картазаев екнуло сердце, когда он представил, что не сработай блокировка, он бы открыл люк на глубине в 300 метров. Надо будет конструкторам свечку поставить, подумал он, поднимаясь по лестнице. В лицо ударил свежий ветер, настолько густо настоянный на кислороде, что водки не надо. Длинное тело субмарины вытянулось по обе стороны рубки, через нее лениво перекатывались волны. Если до этого у полковника были опасения, что наверху его может ждать засада, и геллы не ушли далеко, то теперь они рассеялись.

"Кобру" отнесло в открытое море. Насколько хватало глаз пустынное. На горизонте в стороне Алги виднелись дымы. Картазаев выбрался на корпус, подошел к воде, умылся. Так просто до берега было не добраться. Надо было искать плавсредство. Он в задумчивости постучал по влажной быстро сохнущей на солнышке башне. Своим мыслям сам же первый усомнился. Он еще не слышал, чтобы атомный ракетоносец водоизмещение в 48 тысяч тонн вели в одиночку. У него даже в задании, полученном в Москве лично от министра, этого не было. Он не должен был приводить ее в порт, он должен был ее найти, и он ее нашел.

Картазаев прикинул, что является обладателем идеальной берлоги, в которой можно пересидеть любую блокаду. Еда, наверное, есть. Можно месяцами жить. Для чего? Картазаев сплюнул, вернувшись с неба на землю. Вернее на море. "Гелион" на подходе, информационный монстр, носитель матриц чужаков, переместитель душ: земных в небытие, а геллов под теплое солнышко. Свое они угробили. Червям скормили.

Дизеля завелись со второго раза. Спустя час нервотрепки ему удалось включить автоштурмана. Он выбрался наружу и подставил лицо встречному ветру. "Кобра" споро рассекала волны, оставляя позади себя длинные усы из белопенных барашков. Через два часа, закрыв люк в башне, он спустился в рубку и погрузил лодку на перископную глубину. Еще через час стали просматриваться боевые корабли, появились "Скорпионы", и он перископ убрал, перейдя на локаторы. В этом он не понимал ровным счетом ничего. Он прикинул, что лучшего места для того, чтобы спрятать подлодку, чем Ремонтная гавань ему не найти. Мили до берега таяли. Глубина до дна уменьшалась. Субмарина маневрировала в опасной близости от подводных скал. Давно горящую надпись "Отключить автоматику! Перейти на ручное управление!" Картазаев игнорировал. В трех кабельтовых от берега на радаре вспыхнуло зеленая громада. Картазаев так и не понял подводным или надводным было препятствие. Ему ничего не оставалось, как отключить автоштурмана. Субмарина проскользила по инерции и со скрежетом вписалась бортом: на входе в гавань лежал затонувший танкер. Субмарина тоже была не маленькой и своим весом сдвинула его в сторону. Удары следовали один за другим. Ремонтная гавань оказалась забита, словно автостоянка в час пик.

Завыли судовые сирены: "Кобра" шла носом в пирс. Картазаев успел дать полный назад, последовал удар. Лодку повело, закачало, показания приборов размылись. Полковник торопливо выключил дизеля и включил балластные цистерны на продувку. Расшвыривая покатыми боками конкурентов, "Кобра" устремилась вверх. И встала. Картазаев торопливо развинтил люк и вскарабкался наверх.

Наверху как назло была безоблачная звездная ночь. Луна круглолица и ослепительна, словно ночное солнце. Картазаев оглядел пирс, но ничего подозрительного не обнаружил. Он понял, что самим своим присутствием демаскирует лодку. На списанной субмарине не может быть экипажа, и поспешил выбраться на берег.

Очень трудно было идти по некачающейся под ногами тверди. Ноги все время разъезжались. В этом месте был небольшой склон, Картазаев поднимался, пока не выдохся и уселся на самом верху. Ремонтная гавань была как на ладони. У берега застыли несколько субмарин, среди которой никто бы не вычленил боевую лодку с 14-ю "гранатами" на борту. Отдыхая, Картазаев сунул в рот всегдашнюю спичку. У него созрел план.

— Помещение должно быть большим, очень большим, — сказал Мозгер.

Он браковал все предложения геллов, пока ему не показали просторный ангар.

— Этот подходит. Выводите объект.

Десант геллов рассекал пустые причалы на двух "хаммерах". Из одного вывели Поню. Тот высокомерно глянул на геллов.

— Вы знаете, кто я? Землю скоро будет жрать.

Никто не удосужился ему ответить. Завели в ангар, заломали руки, опрокинули на землю. Один из геллов сделал инъекцию в зад, прямо через брюки, и Поню словно некая сила дернула. Оторвать заднюю часть от земли он уже не мог.

Мозгер продолжал командовать. На Поню одели ошейник и цепь. Развернули лицом к воротам. "Хаммером" приволокли якорную цепь. На все это Поня смотрел уже с ужасом. Начал поскуливать. На него никто не обращал внимания. Мясо.

— Кормите его все время, — приказал Мозгер. — Как можно больше белковой пищи. Нам нужен настоящий монстр.

Картазаев обедал в ресторане. Полковник выковыривал пальцем шпроты из банки, словно классового врага, из другой рукой доставал помидоры. Хлеба найти не удалось. Да и столик оставался целый только один. Скатерть в несвежих высушенных пятнах от соуса или жира.

Ресторан имел бледный вид. Скоро вся планета будет иметь бледный вид, а он, полковник ведомства специально созданного, чтобы разрушать козни вселенского врага, ничего не может поделать. Картазаев зло смахнул со стола недоеденные консервы, расколачивая вдребезги единственный стол, замахивается стулом на чудом уцелевшую витрину-и застывает. С той стороны словно памятник поставили. Голый, как и все элефанты, но казавшийся одетым из-за широких, словно штаны, лоскутов кожи, прижав ничего не выражающее лицо к витрине, стоит великан метров на пять. Рука козырьком, всматривается в полковника. Картазаев нерешительно взвесил стул на руке. Чтобы свалить такую зверюгу надо бы кое-что потяжелее.

— Аев? — сипло спрашивает великан.

Картазаева хватило на то, чтобы согласно кивнуть. Он и не предполагал, что у него есть знакомые среди великанов.

— Ыходи! — велел элефант.

— Зачем?

Картазаев оглянулся, прикидывая, успеет ли добежать до двери, ведущей на кухню. Элефант покачал головой и продемонстрировал камешек килограмм на сто. Пришлось подчиниться. Он вышел, незаметно прихватив консервный нож. Убить им элефанта нельзя, но воткнуть в глаз еще никто не запрещал.

Великан повернулся к нему лицом и сказал:

— При-азывай!

Картазаев не поверил, переспросил.

— Ты выполнишь любой приказ? — элефант подтвердил. — Как тебя зовут?

— Осьмой!

— Вот что, Восьмой, скажи-ка любезный, далеко до гостиницы "Морж".

— Алеко, — согласился великан.

— Тогда вот что…

Ехать на загривке у элефанта довольно неудобно. Задница на голой коже скользит (элефант потеет, как и все люди, амбрэ еще то, господа), к тому же лысая голова ограничивает возможности держаться. Полковник едва пару раз с непривычки чуть не загремел, что в его положении было бы равносильно несчастному случаю с летальным исходом, потом приспособился держаться за ухо. Обзор с высоты пяти метров был великолепен, это да. Великан переваливался словно утка, чересчур толстые ноги не позволяли идти ровнее.

— Почему ты выполняешь мои приказы? — спросил Картазаев напрямик.

— Тебя кар-ыж!

Картазаев несколько раз произнес производные от услышанного от элефанта и при слове "картридж" элефант закивал, при этом ухо выскользнуло из рук полковника, и, потерявший единственную опору, он чуть не упал и повис, вцепившись в кожный лоскут. Элефант поправил его, ручища оказалась бесчувственной, словно бревно, и едва не раздавил. Картазаев попросил, чтобы в следующий раз гигант не кивал, а просто сказал "да". Полковник хотел спросить, о каком картридже идет речь, но озарение пришло чуть раньше, и он лишился возможности свалиться при следующем кивке. Картазаев достал из кармана диск, врученный профессором, на котором были записаны "поля Бзилковского".

Топот стада слонов отвлек его. Со стороны бокового проулка бежали четыре великана, у одного в руке наподобие карандаша был зажат гранатомет.

— Назад! Спусти меня! — крикнул Картазаев, чудесно понимая, что с такого расстояния его "коня" запросто уложат первым же выстрелом.

— Аши! — успокоил элефант, продолжая идти.

Подбежавшие пристроились сзади. Картазаев почувствовал себя увереннее. У него уже был отряд самых могучих воинов. Лодка была с 15 стратегическими ракетами "Гранат". Чего у него только не было, кроме возможности влиять на ситуацию. Вскоре к его отряду присоединился элефант, несший под мышкой мотоцикл "Харлей" с магазинкой биркой. Картазаев приказал бросить, и великан с готовностью подчинился. Он оказался совсем молод и, пристроившись рядом, все норовил заглянуть в лицо. В глазах его была щенячья преданность перед господином. Никогда еще Картазаев не попадал в более дурацкие ситуации. Разве что с Мошонкиным. Молодой говорил гораздо более чисто, чем остальные.

— Люди нас убивают, — пожаловался он.

— За что? — изумился Картазаев.

Молодой пожал плечами, на которых можно было посадить в ряд полдесятка Шварценеггеров. Вскоре за ними увязались еще гиганты. Улица сотрясалась от топота тяжеловесов, когда они выехали на знакомую площадь, откуда по существу все и началось. На площади его ждали еще несколько десятков гигантов, кто меньше размером, кто больше. Полковник "спешился" и вошел в отель. Некогда сверкающий чистотой холл был затоптан, на полу следы даже на пыли, а грязи. Откуда ей взяться в сухую погоду? Полное ощущение, что рота солдат в сапогах вышла из болот и прошла маршем. Картазаев покашлял, обернувшись на приникшее снаружи к окнам свое воинство. Пожалуй, они могли тут похозяйничать. Не сразу же такими вымахали.

Поднявшись в номер, он обнаружил свой зип, который и не чаял уже увидеть. Курьеры должны были оставить его, только если их самих уже не было в живых. Картазаев понял причину, когда попытался вызвать Москву и наткнулся на полное радиомолчание: зип был отключен. Полковник безрезультатно повторил вызов центральной линии несколько раз, потом на удачу позвонил Гному. И здесь удача улыбнулась ему еще раз.

— Ало, — произнесший это говорил осторожно и с большим недоверием, словно у него в доме зазвонила старая резиновая калоша, никак не приспособленная под другие нужды, кроме как по прямому назначению: сохранять ревматические ноги хозяина в ненастную погоду.

— Здорово, бородатый. Никак не чаял тебя услышать, — обрадовался Картазаев, но сам тон Гнома его насторожил.

— Кто это? — не понял то или сделал вид, что не понял.

— Вольд. Ты что, меня не узнал?

— Это даже не шутка, это юродство. Погибшего даже еще не предали земле.

— Какого погибшего? — не понял Картазаев. — Гном, что ты городишь?

— Вольд погиб десять часов назад при взрыве подводной лодки "Кобра". Я сам читал отчет.

— Прекрати нести ерунду. Вы там все с ума посходили. Если бы это был не я, зип ни за что не запустился бы. Он реагирует на отпечатки пальцев, а после включения регистрирует частоты и тембр голоса. Ты что голос не узнаешь, бродяга?

— Голос я узнаю, но ты не Вольд. Ты тот, кто взял его тело. Ты используешь его как старое пальто, его плоть, его отпечатки пальцев, голос. Тебе меня не провести, зомби проклятое! Или ты элефант? Убирайся прочь жирный ублюдок! — распсиховался Гном окончательно.

— Ладно, будь по твоему, — легко "сдался" Картазаев. — Сколько часов говоришь назад погиб Вольд?10?Ты переживешь его ровно на 11, потому что мне понадобится один час, чтобы вычислить тебя, и тогда я вырву твою бороду и пересажу тебе на задницу!

— Вольд? — неуверенно произнес Гном. — А ты случайно не элефант?

— Для этого меня надо бы хотя бы регулярно кормить!

— Вольд, живой! А тебя хотели посмертно к награде представить, а теперь после того как выяснится обратное, тебе как всегда ничего светит.

Внезапно в пустом как гробница Тутанхамона отеле заработал лифт.

— Подожди, тут ко мне кто-то поднимается! — сказал Картазаев.

Гном только успел сипло крикнуть, но полковник оставил зип и кинулся к лифту. Ему показалось, что он бежит слишком медленно, и створки лифта откроются раньше, чем он добежит, но успел даже чуть раньше. Створки распахнулись прямо перед носом, в кабинке мелькнуло что-то светлое, у Картазаева возникла уверенность, что его выцеливают, и он прыгнул прямо на неизвестного. Раздался хлопок, в лицо пахнуло нечто вроде озона, по которому он и распознал открывшийся Парус, и фигура исчезла, а сам полковник со всего маху влепился в стенку. Он лежал на полу и смотрел на качающееся над собой радостное и смущенное одновременно лицо Раисы Томлевой. Он не видел ее всего несколько часов, но девушка сильно изменилась. Черты лица обострились, усталые глаза словно выцвели.

Решив, что негоже боевому офицеру смотреть на влюбленную женщину лежа внизу, а должно все быть с точностью наоборот. Когда он встал, девушка вжалась в него со словами "Я так ждала!" Он подумал, что если она не проконтролирует и случайно включит Парус, то размажет его по стенке.

— Как же ты тут уцелела? Почему не уехала? — он ужаснулся при мысли, что девчонка эти часы провела в разоренном городе, где не действовали никакие законы, кроме пули патруля.

— Я тебя ждала, — призналась она.

— Что с дочкой Закатова?

По ее виду он понял, что случилась беда.

Как и можно было предполагать, едва они с бароном отчалили, Закатов рванул к дочери. На даче он появился с грузовой машиной в сопровождении грузчиков. Неразборчивость в выборе его и погубила. Скорее всего, это были промышляющие в городе мародеры, и они сразу решили Закатова ограбить.

Погрузив больную дочь профессора, они поехали в аэропорт, где их ждал личный самолет Закатова, укомплектованный экипажем. По приезду выяснилось, что профессор не подумал, что элефанта в пассажирский лайнер им не погрузить.

Томлева могла бы с ним не ездить, но во-первых, у нее был приказ Картазаева. Во-вторых, она видела, как четыре здоровых мужика нехорошо переглянулись.

Возможно, она взяла бы ситуацию под контроль, если бы Закатов не отослал ее на поиски транспортного самолета. Не успела она отойти, как услышала выстрелы.

Нелюди не стали церемониться с больным элефантом и пристрелили девчонку, а сейчас били Закатова, чтобы вытрясти из него оставшиеся деньги.

— Я убила их всех, одного за другим, — всхлипнула она. — Не смогла остановиться, когда увидела, как они мучают профессора, а он молча смотрит на них. После убийства дочери, он сам словно умер. Как он мог так довериться этим нелюдям?

Картазаев знал. Он так сильно напугал профессора тюрьмой для его дочери, что когда он исчез, тот обезумел от радости. Ослепленный близкой перспективой исчезнуть вместе с больным ребенком, он не видел ничего. Так что как ни крути, опять вина на нем. И отмазка, что вина косвенная, не греет. Все в мире косвенно. Даже когда стреляешь в человека, убиваешь не ты, а пуля.

Томлева прислушалась и обеспокоено сказала.

— Там кто-то кричит.

— Это Гном, я зип не выключил, — махнул рукой Картазаев.

Они вернулись в номер, он еще посмотрел в окно, где вразнобой расположилось его голое воинство, кто сидел, кто лежал. Сотня голых больших по большей части безоружных людей.

Казалось, что он видит картинку из сборника сказок, и на лицо норовила выплыть глупая улыбка, но она растаяла, когда он услышал, что орет Гном:

— Немедленно уходи из гостиницы! Сейчас там такое начнется!

Глава 8

Картазаев с Томлевой сбегали по лестнице, и лестничные пролеты гудели точно провода высокого напряжения. Низкий утробный вой вдавливался вязкой сжимающей перепонки массой. Пространство вибрировало. Стены сотрясала крупная дрожь, местами уже начинала отваливаться штукатурка, когда лестница, наконец, кончилась, и, распахнув дверь, они выскочили на улицу. Элефанты оглянулись на шум и, увидя предводителя, начали подниматься. Картазаев открыл рот, чтобы скомандовать всем рассредоточиться, понимая, что уже опоздал.

Из-за угла крайнего дома на проспекте Мира вывернулось звено "Скорпионов", обвешанных картриджами с кассетными бомбами. Следом еще одно. Элефанты загалдели, словно группа детсадовских детей, собирающихся на прогулку, и в этот момент вертолеты дали первый залп. Кассетные ракеты рассыпались точно шутихи, устремляясь вразнобой к целям, в которые по большому счету не нужно было даже целиться. Ракеты выделывали кульбиты точно стая сбесившихся зайцев, они кувыркались, переворачивались, выписывали немыслимые кривые, оставляя черные дымные следы, и ни одна не прошла мимо. В стороне элефантов, оказавшихся с краю площади, ударили первые взрывы и вверх взметнулись клочья толстой серой кожи. Волна великанов отшатнулась, сбиваясь в неорганизованное стадо, уже готовую бежать сломя голову, но еще не решившую куда. Следующий залп проделал в ней новые прорехи. Ракеты с легкостью пробивали по нескольку тел и летели дальше, окровавленные и страшные, чтобы разорваться уже на излете толпы, но все равно в толпе, чтобы унести с собой еще элефантов, убить, уничтожить, исковеркать.

Да, элефанты мало походили на людей. Большие неуклюжие мишени. Но боль они чувствовали точно так же. Они гибли десятками с криком на окровавленных устах:

— Аев!

После третьего залпа на ногах оставалась едва ли половина от начального количества, и тут уж они ринулись прочь, не разбирая дороги, чисто слоны Пирра, узревшие свою смерть в виде подосланных врагом крыс и досок, унизанных гвоздями. Десятиметровые раздавливали пятиметровых, чтобы в следующую секунду самим умереть под ногами двадцатиметровых. Впрочем, самых больших расстреляли первыми. Площадь полнилась предсмертного ора. Картазаев пихнул Раю в сторону, на минусовой этаж, и бесстрашно встал на дороге беснующегося людского стада. Из него наверняка бы выдавили кишки, если бы бегущим первым элефант не проявил сноровку и не закинул полковника на плечо.

Картазаев, ухватившись за ухо, встал и замахал руками, и на него отреагировали бегущие первыми. Они пристроились следом. За ними пошли остальные, образовывая правильный клин. Картазаев направил "коня" в нужном направлении, увлекая колонну под прикрытие здания гостиницы. Каждый шаг элефанта имел многометровую протяженность, и полковник соскальзывал и повисал на ухе, рискуя сверзиться вниз прямо под ноги остатков своего воинства. Далеко внизу на минусовом этаже промелькнуло растерянное лицо Томлевой. Промелькнуло и пропало. Опять разошлись их пути дорожки.

Вертолеты, отбомбившись, ушли на разворот, пропуская вторую волну. Им на смену появились еще два звена "Скорпионов", утыканных кассетными боезарядами, словно рождественские елки. Пилоты были в курсе успеха первой волны и летели как на праздник. Обнаружив пустую площадь перед отелем, они поняли, что теряют зрителя.

Третье звено на малой высоте проследовало за угол здания, и тут за них взялись по настоящему. Оставшиеся в живых элефанты были разбиты на пары, каждая из которых держала на весу некоторый груз, начиная от бетонных плит и заканчивая легковыми авто. Руки были заблаговременно отведены назад, и стоило вертолетам появится из-за укрытия, как в них немедленно все и полетело. Под градом разношерстных орудий третье звено погибло мгновенно. Одному из пилотов удалось катапультироваться, но на него тотчас мстительно наступили.

Четвертое звено, предупрежденное о печальной участи предшественников воплями по радио, благоразумно заняло верхний эшелон, появляясь над площадью на недосягаемой для самодельных пращей высоте. "Скорпионы" стали расстреливать элефантов, как и в первый раз, свинцовые струи косили людей рядами, дело кончилось бы полным крахом, если бы не сработали элефанты, заблаговременно посланные Картазаевым на крышу. Причем, они залезли наверх, не пользуясь лестницами. Не поместились бы на них в любом случае.

Пилоты успели заметить только тени, затмившие солнце, как на них сверху посыпались элефанты. Первый приземлился неудачно, прямо под несущие лопасти и остался без ног. Обливаясь кровью, он рухнул вниз, чтобы окончательно разбиться об асфальт. Зато второй сработал удачнее, вырвав лопасть с мясом. Он торжествующе махал пропеллером все время, пока падал вниз вместе с машиной. На вторую машину запрыгнули сразу трое, и от перегруза у нее заклинило двигатель. Потеряв управление, она въехала в стену отеля, чтобы лопнуть ослепительно белым бутоном.

Третий "Скорпион" заложив опасный крен, грозивший закончиться неконтролируемой мертвой петлей, вывалился над крышей отеля. Прямо под группу элефантов, уже оторвавших спутниковую антенну диаметров в пятнадцать метров. Пилот хотел отвернуть, но дистанции не хватило, и он от бессильной злобы нажал на гашетки, выпуская длинную очередь со станкового пулемета. Пилот косил элефантов одного за другим, и их уже оставалось совсем немного, с трудом удерживающих довольно крупную антенну в неизменном положении, которую сильный ветер на высоте норовил вырвать из рук. Пилот продолжал палить даже со всего маху въезжая носом в центр параболы. Он успел катапультироваться, но повис, зацепившись парашютом за край крыши, когда один из элефантов втащил его за веревки обратно.

Он хотел шмякнуть орущего пилота об крышу, но был восстановлен воплем Картазаева с "земли".

— Не убивать! Мне нужен "язык"!Сюда его!

Великан понял его буквально и сбросил вниз. Снизу другой великан перехватил орущий клубок и передал главнокомандующему. Картазаеву даже не было необходимости в запугивании. Пилот сказал все.

Расстрел велся по прямому приказу контр-адмирала Недорезова. Вполне вероятно, что геллы захватили тело высокопоставленного офицера, но что-то говорило Картазаеву, что эта паскуда сама продалась. За деньги, за обещание власти или еще за какую-нибудь хрень. Не гелл, он. Человек. Только человек может так изощренно целенаправленно предавать.

Картазаев собрал уцелевших элефантов. У него оставалось 28 бойцов, кроме тех 2 на крыше, о которых он не знал. Полковник приказал им разбиться на новые пары и искать грузы для отражения новой атаки. О том, что она последует, он не сомневался, только и предположить не мог, насколько она окажется разрушительной.

Небеса туго наполнились гулом. Воздух сделался тяжелым и твердым, когда в нем пронеслось нечто.1000-килограмовый снаряд с "Жалейки" прошел на бреющем над самой крышей "Моржа" и упал где-то за площадью, вызвав небывалое содроганье земной тверди. Последовавший за эти грохот был настолько ошеломителен, что на некоторое время вывел воинство Картазаева из строя, а самого его лишил слуха.

Может это и к лучшему, потому что он не слышал, когда разорвался второй снаряд, угодивший в здание отеля на уровне 2–3 этажа. От чудовищного удара здание сначала подпрыгнуло, невысоко, метра на полтора, два, а потом стало разбухать точно квашня. Во все стороны брызнули раздавленные стекла. Бетонные плиты складывались одно в другое, верхние этажи проваливались внутрь нижних. И все это до тех пор, пока здание не рухнуло целиком, скрывшись в облаке пыли, соизмеримое с грибовидным облаком после атомного взрыва.

Остатки армии Картазаева смело ударной волной. Сам он, оглохший и задохнувшийся, безучастно наблюдал, как над ним проносит распростертые тела элефантов, любым из которых его можно было расплющить, словно асфальтовым катком. Преодолев вселенское равнодушие, он пополз прочь от рухнувшего здания. Вокруг было темно от пыли и дыма. Он натыкался на мертвых элефантов, словно слепой котенок. Пару раз увернулся от живых, несущихся не разбирая дороги и едва не раздавивших своего командира.

Элефанты бестолково бегали по площади, полностью потеряв ориентацию, а возникшие словно валькирии "Скорпионы" отлавливали их и добивали до тех пор, пока они не разлетались в куски. И все это беззвучно для Картазаева. Через некоторое время ему удалось покинуть зону нулевой видимости и, продрав глаза, он увидел прямо перед собой зависший на трех метровой высоте боевой вертолет, полностью изготовленный к стрельбе.

Некоторое время они смотрели друг на друга, пока мимо полковника не пролетел небольшой торговый павильон, врезавшийся в кабину "Скорпиона" и убивший экипаж наповал. Машина, неприлично виляя кормой, съехала в сторону до встречи с соседним зданием. Был еще один взрыв, еще одна дополнительная контузия, которую Картазаев по достоинству так и не оценил, потому что исстрадавшееся сознание уже не вынесло дополнительного нокаута, без обиняков покинув многострадальное тело. Очнулся он далеко от места разыгравшейся драмы, в мирной тишине, нарушаемой лишь сонными шлепками волн, на чистом песочке на пляже безо всяких примесей типа убитых, раненых людей и сбитых вертолетов.

Рядом возвышалась широкая в проезд автомобиля спина. Элефант спал сидя. Картазаев подошел и смог рассмотреть его, до этого ему мешали то теснота убогой больничной палаты, то "Скорпионы". Как ни странно у элефанта обнаружилась даже некая грация. Складки кожи скрыли половые принадлежности, и сами выглядели не столь уродливо. Или полковник уже стал к ним привыкать. Больше его поразили руки: неимоверной толщины и мощи. Лицо спящего великана располагалась чуть выше Картазаева, и он смог его подробно рассмотреть. Оно ничуть не изменилось, только не было волос, и он сразу его узнал.

— Ну и как я тебе в своем новом обличье? — усмехнулся элефант, по прежнему не открывая глаз.

— В метро тебе будет ездить сложно, майор, — пробормотал Картазаев.

— И не только в метро, — Бельцов открыл глаза. — Самое смешное, полковник, заключается в том, что я продолжаю расти. Помнишь легенду об Илье Муромце? Тот, кто ему передал меч, жаловался, что земля его не держит. У меня такая же ерунда. Асфальт подо мной трещит, а в мать сыру землю ноги уже по щиколотку уходят. Не приспособлена земля для таких, как мы. Да и мы на это не рассчитаны.

— А ты знаешь, на что вы рассчитаны? — Картазаев сел рядом, сунул в рот всегдашнюю спичку и обомлел, когда прямо перед лицом опустилось шлагбаумом нечто, что попыталось вынуть у него изо рта тонкий предмет, правда, едва ли не вместе с губами, только ветром волосы разметало.

Бельцов с сожаление рассмотрел взятый предмет, вздохнув:

— Я думал сигарета. Сто лет не курил.

— Странно. Ты никогда на зрение не жаловался.

— На средней дистанции все расплывается перед глазами, — пожаловался майор. — С каждым днем радиус "куриной" слепоты увеличивается. Слепну я, полковник. И не только я. Все "толстяки" слепнут. И еще толстеют, катастрофически набирают вес. Учитывая то, что многие не могут говорить, очень скоро мы превратимся в неорганизованное стадо. У нас мало времени, полковник. Мы оружие кратковременного действия. Типа сработал- забыл.

— Зачем так грустно, майор?

— Было бы менее грустно, если бы нами командовал не такой урод как ты, полковник! — элефант с угрозой повернулся, возникший при этом порыв ветра едва не сдул Картазаева.

А если он еще рукой-оглоблей двинет? Припомнились слова доктора о том, что элефанты пожирают свой мозг.

— Своим бездарным командованием ты погубил половину моего батальона! — зло, одновременно, с болью сказал Бельцов. — Ты подставил их. Они же, как дети, куда скажешь, туда и идут. Ты послал их на смерть. Их расстреливали как котят, я видел. Вместо того чтобы защитить людей в земляных укрытиях, ты погнал их за здание, словно забыв, что при артобстреле здания подвергаются удару в первую очередь!

Объяснять, что Картазаев по существу даже не успел принять командование, вошедшему в раж элефанту было бесполезно. Да и где найдешь земляное укрытие, чтобы туда мог поместиться великан, тоже большой вопрос. Но сносить оскорбления просто так Картазаев не стал.

— Прекратите истерику,майор! — холодно сказал он. — Война без потерь не бывает!

Он сразу понял, что был не прав, когда гигант одним махом оказался на ногах. Газон содрогнулся, и Картазаев покатился по нему. Элефант стоял над ним с горящей в глазах ненавистью. В руках у него появилось нечто маленькое по сравнению с его размерами — чугунный канализационный люк. Поколебавшись, куда его запустить-то ли в голову полковнику, то ли в сторону-гигант киданул его в море. Люк благополучно затонул, сделав перед этим 8 "блинов". Картазаев считал.

— Что-то не дает мне тебя убить, — признался гигант.

Картазаев инстинктивно дотронулся до картриджа в нагрудном кармане. Вполне возможно, если бы не он, не быть бы ему "целу". Он представил себе заключительную справку в своем личном деле, где бы в причине смерти стояло "Убит великаном".

— Давай успокоимся и решим, что делать дальше, — примирительно сказал он, это был единственный шанс уцелеть в разговоре с гигантом — успокоиться. — Где оставшиеся твои люди?

Элефант все никак не мог угомониться, с размаху сел, выдавив в песке небольшой кратер.

— Батальон концентрируется в районе порта, — буркнул он. — Порядка трехсот человек. Я сказал, чтобы не высовывались и ждали приказа. Только тот ли ты человек, полковник, который должен отдать этот приказ.

— Я старше по званию. Вы что забыли об армейской субординации, майор?

— А я толще! Плевать я хотел на субординацию. И с чего вы взяли, что я майор, я ведь без знаков отличия и вообще голый!

— Не будем сориться. У нас действительно мало времени. Объясните мне всю диспозицию. Каков ваш план?

— Мой план был найти тебя, я посылал своих людей во все уголки города. Теперь я не уверен, что был прав.

— Я так понял, плана у тебя нет.

— На "Гелионе" одни детеныши геллов.5 миллиардов детенышей в замороженном состоянии. Изуродовав свою планету, геллы шлют нам холодильник с собственным семенем, сугубо практично посчитав, что наши дети достойны жизни меньше, чем дети геллов.

— В таких случаях меньше всего думаешь о чужих. Можешь даже не спрашивать у матери, какого ребенка она выберет: своего или чужого. По существу сам вопрос бессмысленен. Все равно, что спрашивать, мокрая ли вода.

— Вот и для меня наши дети главные. Мой батальон готов умереть за них. И мы все умрем.

— Только не надо торопиться, майор. Помереть мы всегда успеем.

— Ты сказал — мы.

— Как же иначе? Будем грызть глотки за наших детей.

— Геллы хитрые твари.

— Да, они сильны.

— Я не об их силе, а об их хитрости и коварстве. Что ты, например, знаешь о змеях? Что это умные смертельные создания. И все. Про геллов мы не знаем ничего. Они хуже любых самых мерзких тварей на земле. Мы ничего не знаем об их натуре, о логике, об их понятиях о войне и победе в ней. Тотальная война на уничтожение рас.

— У нас есть Парус.

— У нас? — издевательски спросил элефант, отчего то развеселившись. — Ты сказал "у нас". Ты действительно считаешь, что у нас?

Картазаев похолодел.

— Не может быть! — прошептал он.

— Знаешь, у меня со слухом такая же фигня, как и со зрением, плохо стал слышать, но предполагаю, что ты сказал, что этого не может быть, потому что этого не может быть никогда, — Бельцов открыто потешался над ним.

Картазаев вспомнил больничную палату и содрогающегося в крике Бельцова:

— Ау!

Парус — вот что он хотел сказать! А Зина Закатова сказала открытым текстом "Рая"! Ну, "Ая" какая разница, мог бы догадаться, просто обязан был, а теперь что прикажете делать. Из-под него выдернули платформу, на которой он уже строил свои планы ответных действий. Песочные оказались планы, разметало их ветерком, дующим в чужие паруса.

— Парус с начала и до конца задумка геллов! — сказал Бельцов. — Они задействовали программу его за несколько лет до развертывания десанта. Козни Мозгера. Мы даже не догадывались, когда брали программу под свое крыло. Наши спецы думали использовать феноменов по своему усмотрению, не догадываясь, что их уже используют геллы. "Парус" как программа отработанная, заблаговременно запущенная, для геллов цены не имеет. Она еще покажет себя, ты увидишь, и тогда нами же выпестованные феномены заиграют на чужом поле. И как они заиграют!

— Феномены заиграют на нашей стороне, но для этого мне нужен Михаил Бзилковский. Где он может быть?

Михаил Бзилковский вешался.

Труба в котельной располагалась высоко, и он подставил ящик. Михаил Бзилковский считал свою жизнь конченой. Сначала он стал вором. Но этот грех можно было искупить, отсидев в тюрьме и выйдя честным человеком. Так он считал. Непоправимый грех заключался в том, что он влез в дела "Гелиона" и разбудил зло. Михаил был уверен, что ничего бы не произошло, если бы он не создал свои "поля". Как говорится, создал свои поля, тебе их и возделывать. И поделом. Погубил он родной город, и людей погубил, стало быть, искупление может быть только одно — смерть. Стоя с петлей на шее, он пытался вспомнить все самое светлое, что было в его жизни, но кроме затхлой комнаты, где он провел годы, ничего на память не приходило. По существу он ОТСИДЕЛ много лет даже без приговора суда. Голую женщину видел только на картинке. Всего на свете боялся: грозного взгляда, окрика, женщин и далее по списку. И надо же, как подвел. Целый город коту под хвост. Когда в дверь стал ломиться что-то заподозривший Олег Олегович, он лишь энергично помотал головой, словно тот мог его видеть.

Бзилковский — старший поняв, что в запертой комнате что-то происходит, не зря сын просил у него веревку, и что с дверью ему не справиться, кинулся на улицу. По району с утра шныряли элефанты. Вот и сейчас тяжелый топот доносился из-за угла дома. Олег Олегович кинулся, было наутек, но отцовский инстинкт погасил инстинкт самосохранения. Зажмурившись, он шагнул за угол и так и остался стоять.

— Не могли бы вы помочь мне открыть дверь, — выпалил он. — Ключ, понимаете ли, потерялся. А дома ребенок.

Великан непонятного пола, лысый, пятиметровый, наклонился, громоподобно изрек.

— Ты кто?

Он представился и имя сына назвал.

— Михаил.

Гигант распрямился как пружина, у которой исчез довлеющий над ней груз, и закричал так, что у Олега Олеговича треснули стекла в очках. Тотчас раздалось мощное приближающееся сопение, содроганье почвы, появились еще трое элефантов. Подойдя к котельной с разных сторон, они взялись дружно и подняли все здание, благо оно было сварено из металлических листов, открыв вид на одиноко стоящего на ящике Михаила. При виде живописной картины тот решил, что уже умер, потерял сознание и свалился бы с ящика, если бы не повис на веревке. Один из элефантов просунул руку, и парень лег ему на ладонь. Второй, вместо того чтобы оборвать удерживающую веревку, оторвал саму трубу.

Великаны двинулись в обратный путь, закинув отца и сына на спины, когда на выходе из зоны хозяйственных помещений наткнулись на молчаливо ожидавшую их фигуру в длинном обвисшем плаще. Когда элефанты хотели обойти препятствие, Мозгер снова встал на их пути. Он развлекался. Элефанты не стали церемониться и двинулись через него. Мозгер посторонился, но лишь для того, чтобы нажать кнопку открытия ворот ангара.

Элефанты нерешительно топтались на месте. Внутри оказалось настоящее чудовище. Огромная спина, живот размером с дирижабль. Никто бы не рискнул назвать его Пончиком. В ангаре Поня помещался исключительно на четвереньках.

— Мне нужен Бзилковский! — сказал Мозгер. — Эти уроды твои.

Поня коротко реванул и полез из ангара. Когда он выпрямился, то оказался раза в три выше самого высокого элефанта. Он огляделся, ища оружие, и выдрал с корнем кран-балку со свисающим на тросе крюком.

— Сами отдадите или как? — спросил Пончик, поигрывая краном, точно хлыстом.

— Или как? — храбро ответил один из элефантов, едва доходивший Поне по пояс.

Он и стал первой мишенью. Поня без предупреждения обрушил страшный удар. Крюк пробил голову почти насквозь.

Самый молодой из великанов подхватил отца и сына в каждую руку и бросился наутек. Прикрывать отход взялись двое оставшихся.

Поня, встав ногой на поверженного противника, выдергивал застрявший крюк и казался очень занятым. Но это был отвлекающий трюк. Стоило одному из элефантов приблизиться, как он упал с раскроенным черепом.

Последний из элефантов оказался перед настоящей горой живого мяса. Страшный крюк покачивался. Окровавленный, с лоскутами кожи.

Элефант повернулся и бросился наутек.

Молодой элефант добежал до забора, за которым начинался поросший ивняком большой овраг, и опустил Бзилковских по другую сторону.

— Я сейчас помогу, — пообещал молодой и вдруг дернулся всем своим большим телом.

В спине его торчал крюк, и Пончик тянул балку на себя. Перед тем, как упасть, молодой прошептал:

— Бегите к морю. Вас ждут.

И рухнул обратно. Пончик раздавил забор и вышел следом.

— Что он вам сказал? — заорал он.

— Прыгай, батя! — крикнул Михаил.

Они вместе с отцом покатились по крутому склону, быстро теряясь среди кустов. Пончик ломанулся за ними, но пару раз больно наступил на торчащие коряги и отстал. Долго был слышен его рев:

— Что он вам сказал, уроды? Что он вам сказал?

Глава 9

Чета Бзилковских добралась до моря только к ночи. Они застали в самом разгаре построение элефантами ирригационных сооружений. Великаны рыли окопы, похожие больше на противотанковые рвы и сооружали доты, используя для этого морские контейнера, которые перед этим безбожно расплющивали. Гиганты, дежурившие на вынесенном далеко посту, услышав фамилию Бзилковских, сразу провели пришедших в штаб, размещавшийся на бывшем угольном складе. Стены и потолок, не говоря уже о поле, были черны от многолетней въевшейся сажи. В центре на ящиках была раскрыта большая карта города, рядом с которым сидели Картазаев, Бельцов и еще трое командиров рот. Полковнику уже доложили о прибытии хакера, и он сказал со своего места:

— Товарищи офицеры, позвольте вам представить создателя "полей Бзилковского"!

"Офицеры" все как один голые, многометрового роста, одновременно посмотрели на гостя.

— Здрасте! — робко сказал Михаил.

Картазаев велел им с отцом проходить и продолжил:

— Теперь о главном. Что будем делать дальше?

— Если тут останемся, посекут нас в капусту, — угрюмо пробурчал Бельцов. — Подойдут крейсера и расстреляют к чертовой матери.

— Можно поднырнуть и опрокинуть их, — предложил "офицер". — У нас есть хорошие пловцы, мастера спорта в прошлом. Они и раньше хорошо ныряли, а теперь вообще на километры могут заплывы совершать.

— Засекут их еще на подходе, — возразил Бельцов. — Их габариты соизмеримы с размерами подводной лодки, засекут и потопят как котят. Как стемнеет, надо брать людей в охапку и уходить в горы.

— Может, сдадимся? — предложил другой "офицер". — Прокормить нас ни одна тюрьма не сможет, определят на вольное поселение. В деревне будем жить, сало коптить.

— Как бы нас самих раньше не закоптили, — резонно проворчал его сосед. — А сала из нас получится много.

— Какие будут еще предложения? — спросил Картазаев, хлопнув ладонью по карте и заставив угольную пыль взвиться. — Нет? Тогда у меня будет предложение. Этой ночью мы идем на штурм береговой батареи, захватываем ее и диктуем свои условия властям.

— Вы с ума сошли полковник! Вы серьезно говорите о штурме батареи? — удивился Бельцов. — Подступы к ней охраняет батальон морской пехоты. Сама батарея укрыта глубоко в скалах и забетонирована, по существу это настоящая крепость.

— Они тоже так думают, — возразил Картазаев. — Никто не ждет от нас такого подвоха. Они хотят настоящую войну, они ее получат там, где ее не ждут.

Он по очереди оглядел притихших "офицеров", но энтузиазма не встретил.

— Вы не военнообязанные, — признал он. — Каждый волен распоряжаться своей судьбой и может уйти. Только я должен предупредить. Куда бы вы ни пошли, где бы не прятались, вы останетесь всего лишь мишенями. Вас будут гонять по проселкам как толстых беременных зайцев, вас будут жечь напалмом в норах, как глубоко бы вы не залезли. И так до тех пор, пока не убьют последнего из вас, потому что для всего остального мира вы чудовища. Страшные и непонятные.

Элефанты молчали, подавленные. Тишину нарушил Бельцов:

— Среди нас почти нет профессиональных военных. Будут большие потери.

— Зато для остальных будет шанс уцелеть.

— Тогда у меня будет одно условие. Командовать головной группой буду я лично.

Картазаев не возражал. Он с самого начала знал это.

Глубокой ночью Картазаев дал команду выдвигаться. Элефанты покинули укрепрайон и скрытно, группами по два-три человека, стали просачиваться через город к горе, в недрах которой пряталась батарея. Город не патрулировался, и маневр провернули удачно. Не повезло лишь нескольким бедолагам, обнаруженным и расстрелянным почти на самом берегу.

Вскоре на склоне залегли 283 элефанта. Все вооружены автоматами с пропущенными через курки шнурами, ведь палец стрелков чересчур толст, чтобы пролезьть.18 гранатометов.7 огнеметов. "Мы этих морпехов в куски порвем", — подумал Картазаев, оценив мощь своего войска. По существу он впервые командовал таким крупным войсковым соединением, хотя по званию, казалось бы, давно должен был полком командовать. "Интересно, сколько я урона нанес за свою жизнь? Больше или меньше, чем полк? Не зря же мне полковника присвоили", — подумал он.

Высота была освещена как днем. В ста метрах начинался бетонный забор с проволокой поверху, с 8-ю сторожевыми башнями, на которых стояли тупорылые спаренные "косилки" калибром в 38 миллиметров. Картазаев поймал себя на мысли, что думает о своей жизни в прошедшем времени, и улыбнулся.

— Ты чего лыбишься? — спросил Бельцов.

— Настроение хорошее.

— Ну, я пошел к ударной группе. В атаку подниметесь только тогда, когда мы загасим все сторожевые вышки.

Бельцов уполз. Неизвестно по какому принципу он набирал себе людей, но их совершенно не было слышно. Ударный отряд в полста душ растворился в темени ночи без шума и пыли. Картазаеву оставалось только ждать. От тишины веки стали слипаться. Ничего не происходило. "Чего он тянет?" — недоумевал Картазаев. В глазах стало троиться. Он их тер до тех пор, пока не понял, что со зрение все в порядке. Забор на протяжении добрых ста метров вдруг разом приподнялся. Картазаев сжал кулаки на удачу. Только бы они прошли. Но метры оказались совсем не добрыми. Поднявшие их гиганты были не равны по силе, кто поднял выше, у кого силенок не хватило. В результате отдельные фрагменты забора оказались подняты на разную высоту. Все бы ничего, но по проходящей поверху проволоке был пропущен ток, и провода замкнуло. На отдельных участках посыпались искры, сразу привлекая внимание охраны. Вспыхнули мощные прожектора, выхватывая из темноты огромных людей, удерживающих на вытянутых руках бетонные плиты и блоки. Ударили пока еще одиночные выстрелы, стали истерично выть сирены.

— Бей по прожекторам! — отдал команду Картазаев, уже понимая, что не выдерживает паузу, и что весь план летит к чертям.

Он и не предполагал, что их засекут так быстро. Элефанты исправно дернули за шнуры и открыли огонь. С той стороны посыпались битые лампы, удалось загасить почти половину всех софитов, что само по себе было удачей для столь неорганизованного войска. Охрана запустила осветительные ракеты и открыла ответный огонь. Но все-таки бог в этот день решил не обижать и так убогих. Люди Бельцова успели просочиться на территорию базы чуть раньше огневого вала. По всему периметру с треском стали рушиться выворачиваемые с корнем и опрокидываемые вышки. Смертоносные "косилки" не успели даже вякнуть, как их растоптали вместе с расчетами.

— Вперед! — заорал Картазаев, вскакивая на шею заранее приготовленного элефанта. — В атаку!

Гигант поднялся и вскачь кинулся к ближайшему пролому в стене. В него попало несколько пуль, но он лишь досадливо дернул плечом. Зато Картазаев оторвался, поливая в ответ из автомата. Сверху открывался отличный обзор, и он почти все цели поражал, сея панику в рядах противника. За ним топал весь отряд, сотрясая почву тяжелыми шагами. Морпехи пытались отстреливаться из казармы, но самый тяжелый элефант прыгнул на крышу здания, и оно обрушилось.

Отряд Бельцова был уже впереди, у входа в бетонированную штольню. Там гремели взрывы и были слышны крики. Отряд нарвался на второй эшелон обороны. Насколько он оказался крепок, Картазаев убедился по ходу движения. Если до этого потерь не было, то теперь несшему его элефанту приходилось все чаще переступать через раненных и убитых гигантов. Перед входом в штольню располагалась ярко освещенная площадка, буквально заваленная трупами элефантов. Судя по потерям, отряд Бельцова полег здесь почти целиком.

С расположенного над самим входом дота колонну внезапно осыпали станковые гранатометы "Мрак". "Мраки" посыпались так густо, что казалось, что пошел град.

— Огнеметы вперед! — крикнул Картазаев.

Расчеты выдвинулись и залили доты огнедышащим расплавом. По склону текли огненные ручьи. "У Бельцова не было огнеметов!" — вспомнил Картазаев. В глубине штольни пульсировали маяки тревоги, и заунывно рявкала сирена. Сверху быстро пополз массивный створ. Слишком быстро, чтобы отряд успел до него добежать. Внезапно из тьмы вынырнул силуэт и встал под створ, не давая ему опуститься. Неизвестно, сколько весил метровой толщины створ из свинца и стали, но Бельцов стоял намертво.

— Быстрее! Я не удержу его долго! — крикнул он.

Отряд, понукаемый окриками Картазаева, ринулся вперед. Внутри штольни оживилась "косилка". Она находилась напротив входа, на прямой видимости, цель крупная, ничем не защищенная, промахнуться было невозможно. Пулеметчик и не промахнулся, вдоволь поливая его крупнокалиберными пулями.

А майор стоял. Запахло кровью, порохом, горелым мясом. Садистская экзекуция продолжалась бесконечно долго, пока отряд не ворвался в штольню и не затоптал проклятый расчет. И только тогда майор рухнул как подкошенный. Картазаев подошел к распростертому телу и прижался лбом к нему в районе виска. Огромная височная вена билась все слабже. Бельцов умирал.

— Я знаю, почему ты такой грустный, — сказал он вдруг. — Мне уже ничего не надо, а тебе еще могилу копать.

Улыбнуться он уже не успел.

— Геллы мне за все ответят! — сжал кулаки Картазаев.

Бой продолжился в штольнях, ведущих в глубину горы, где пряталась батарея. Морпехи отчаянно отстреливались. Повсюду в стенах имелись ниши с все новыми "косилками", исправно собирающими урожай. Картазаеву удалось сдержать свое воинство, теперь впереди шли гранатометчики и огнеметчики, выжигая огневые точки. Дало о себе знать в полной мере неоспоримое преимущество элефантов в весе и росте: в рукопашную на них даже не думали бросаться. Когда обороняющиеся хотели задействовать систему самозакрывающихся люков, перекрывающих узкую штольню, превратившуюся в коридор на несколько изолированных отсеков, элефанты легко продавливали стальные створки, не рассчитанные на то, что в тесном коридоре их атакует человек весом с танк.

Картазаев без устали гнал вперед отряд, в котором оставалось меньше трети начавших штурм людей. Не отвлекаясь на боковые проходы, откуда укрывшиеся морпехи стреляли им в спину, они споро двигались к основной цели штурма: к батарее. Они успели вовремя. Когда ворвались в зал с застывшими и масляно блестящими орудиями, среди которых выделялась гигантская даже по сравнению с элефантами "Жалейка" калибром в 1000 миллиметров, расчеты пытались вынуть из пушек замки. Картазаев только гаркнул, и артиллеристов растоптали. Продолжая движение, отряд ворвался в центр управления огнем. Здесь пришлось стрелять, так как гиганты не смогли протиснуться в дверь на них не рассчитанную.

Обошлось незначительными разрушениями: побили несколько мониторов, но главный пульт остался цел. Удостоверившись, что в зале не осталось живых противников, Картазаев приказал привести Бзилковских, доселе находящихся в тщательно охраняемом арьергарде. Первым вошел Олег Олегович, проверяя все ли безопасно, потом разрешил войти сыну.

— Ты должен разобраться со всем этим. Дай мне связь со штабом, — дал Картазаев отмашку.

Михаил сел за компьютер и пальцы его кузнечиками запрыгали по клавиатуре.

— Мой сын лучший ученик школы в части программирования! — гордо констатировал Олег Олегович, но тут заметил ноги убитого морпеха в ботинках 45 размера, торчащие из-под соседнего ряда и спесь его поубавилась. — Вот собственно и все, что я хотел вам сказать, — пробормотал он.

— Дежурный по штабу флота капитан первого ранга Ярцев, — раздался по громкой связи сонный голос. — Что надо?

— Говорит полковник Картазаев. Только что я захватил береговую батарею города Алги. В моем распоряжении "Жалейка". Надеюсь вам не надо объяснять, что это такое. Приказываю немедленно прекратить огонь и вывести войска из города. В противном случае открываю огонь на поражение и начну топить флот, который у меня на прямой видимости.

— Вы с ума сошли! — прошипел дежурный.

— Дальнейшие переговоры буду вести лично с контр-адмиралом Недорезовым, чтоб его черви поели.

Контр-адмирал вышел на связь через 20 минут. В чем-чем, а в самообладании его трудно было упрекнуть. Голос спокойный, даже вальяжный.

— Не предпринимайте ничего больше, что могло бы усложнить вашу судьбу, полковник. Хотя я должен был сказать "Гражданин Картазаев". Сдавайтесь. Сядете пожизненно, но я гарантирую жизнь.

— Не могу вам гарантировать того же самого. Когда я выйду отсюда, гражданин Недорезов, я вас дорежу.

Тот недосягаемо ухмыльнулся.

— Наш разговор пишется. Запись будет использована против вас. Что еще скажете?

— Пиши и сделай себе копию. Будешь читать как инструкцию перед тем, как идти в сортир.

— Мочить в сортире, это мы уже слышали. Жаргон конторы не меняется.

— Не только жаргон. Мы не прощаем предателей.

— Довольно!

— Вы повысили голос? Я думал, что у вас все схвачено.

— Да, ты прав. У нас все схвачено. У вас нет блока управления огнем, и я бы сказал, что вы сможете стрелять разве что в белый свет. Но стрелять вы тоже не сможете. Система автоматического заряжания выведена из строя.

— Ну, мы это еще посмотрим.

Снаряды весом по 1200 килограммов находились в коробе механической подачи в разборных картриджах по 3 выстрела. Элефанты поменьше с еще нормально функционирующими пальцами разобрали их, но после этого едва не грянула катастрофа. Один из снарядов выкатился из картриджа и полетел острой носовой частью, выкрашенной в ярко-красный цвет в оцинкованный пол арсенала.

Его словно мяч поймал более здоровый элефант.

— Куда? — спросил он.

Было бы уместнее спросить "где", подумал Картазаев, вытирая холодный пот. Где бы мы все сейчас оказались, если бы не здоровяк.

Убаюкивая смертоносный заряд, элефант легко поднял болванку и затолкал в ствол. Затвор весом в одну тонну с лязгом встал на место.

— Посмотрим, на что способна эта ваша "Жалейка".

Картазаев протянул Михаилу блок управления огнем. Тот вставил дискету в дискетоприемник, и пульт весело заиграл огнями.

— Орудие к бою готово! — азартно крикнул "артиллерист".

— Огонь!

Грохота никто не слышал, все сразу оглохли. Казалось, орудие стоит неподвижно, а подпрыгнула сама база. Целиком. Снаряд рухнул в море на расстоянии полумили, на несколько секунд оголив дно. Пока вернулась вода, оно даже успело слегка просохнуть. После демонстрации силы войска потянулись из города. Судя по огням, колонны из города уходили на окраины в сторону Саразани. Корабли суетились на рейде, снимаясь с якоря.

— Они вернутся, — сказал единственно уцелевший "офицер". — Они отведут корабли в море, и тогда войска вернутся.

— Естественно. Только мы не станем их ждать, — ответил Картазаев и спросил у Михаила. — Есть какие-нибудь мысли у науки?

У науки был глупый вид.

— У меня есть идея, — сказал кто-то, и стало не сразу понятно, что говорит Бзилковский — старший, у Картазаева было чувство, что заговорила мебель, рухлядь, которую уже давно пора выкинуть, а, поди ж ты, идея.

— Говорите, — из гольной вежливости разрешил он.

— Надо ударить по "Гелиону".

— Потопить "Гелион"! Как просто! Вот только как попасть на пирс прибытия, расположенный неизвестно в каком мире, чтоб его утопить, вот в чем вопрос.

— Я знаю, как туда попасть, — подал голос Михаил. — Когда я создавал свои "поля", я понял, что они засеяны до меня.

— Не понял, — помотал головой Картазаев.

— У нас есть гелловская программа, вот если к ней бы еще гелловскую технику, с их компьютера я бы, пожалуй, смог достать "Гелион".

Труднодостижимо, подумал Картазаев. Почти невероятно. Но от перспективы прямо дух захватывает. Жахнуть по "Гелиону" из "жалейки", разом решая все проблемы.

— Техника, говоришь? Я знаю, где находится лодка, с которой геллы самым непостижимым образом сдулись. И мы прямо сейчас отправимся туда. Но для начала дай мне еще раз штаб.

— Еще не угомонился? — зло спросил Недорезов. — За все ответишь по полной!

— Как и ты. У меня будет еще одно требование. Пришлите сюда немедленно барона…лейтенанта Белова.

— А если нет?

— А если нет, мы пальнем по Саразани. Думаете, раз войска в соседний аул отвели, то мы вас и не достанем? Так что Белов через пятнадцать минут должен быть у меня.

— У меня тоже для вас есть новости, — тон контр-адмирала Картазаеву сразу не понравился, чувствовался подвох, и он не ошибся, в плохих прогнозах полковник ошибался крайне редко. — Нами задержан ваш хороший знакомый. Лейтенант Мошонкин.

— Сделайте так, чтобы я его долго не видел. В Москву отправьте или лучше в Калининград.

— Нет уж. Получите своего Яйцева обратно. Это остановит вас, если вздумаете делать глупости. Похоже, этот Семенников единственное, что вам по настоящему дорого, — злорадно ответил Недорезов.

— Психолог, ядрена вошь! — воскликнул Картазаев.

Барона и Мошонкина привезли на десять минут позже оговоренного срока, впрочем, честно о задержке предупредив.

— Время тянут, чтобы войска подтянуть, — подметил Картазаев.

И не угадал. Войска уже были подтянуты.

Рита Власкина достала Томлеву из-под завалов полуживую. Она и сама не знала, как ей получилось уцелеть. При артобстреле здание гостиницы рухнуло целиком. Она же находилась рядом с ней. От охватившего ее ужаса она рефлекторно включила Парус и несколько раз увернулась от обрушивающихся на нее обломков. Парус же помог ей нырнуть в образованный ими бетонный шалаш. После этого напор сделался поистине катастрофическим. Импровизированная крыша трещала и гнулась. Свободного пространства оставалось все меньше.

А потом все кончилось. В наступившей тишине она слышала, как проходит зачистка, и раненных элефантов добивают одиночными выстрелами. Силы ее таяли, уже потом она поняла истинную причину.

Ритка пришла за ней, как только зачистка окончилась. Раскидывала камни и глыбы. Парус помог ей найти собрата в этом аду. Только Парус. Он толкал их друг к другу.

Едва Ритка выволокла ее из-под обломков, те не замедлили сложиться.

— Мне повезло, — прошептала Рая.

— Ни фига подобного, подруга. ТЫ держала всю эту махину на себе!

— Я должна идти.

— Куда, секильда?

— Меня зовут.

— Ты тоже это слышишь? — обеспокоилась она. — Я думала, что это только у меня с головой не в порядке.

— Что это может быть?

— Ясно, что. Геллы.

— Что теперь будет?

— Нас оставалось семеро в программе Парус. Мы двое здесь, остальные, стало быть, там, у геллов.

— Зачем?

— Твой герой целую войну затеял. Мочить его будут. Парусниц натравят на него персонально.

Рая вцепилась в подружку.

— Ты должна его спасти!

В ответ она так красноречиво посмотрела на нее. Этот взгляд потом преследовал Томлеву до конца ее дней. В нем было все. То, что против пяти коллег по Парусу ей не выстоять. То, что попытка обречена на провал. Что все это чревато гибелью.

И все это перечеркивало страстное желание идти на помощь человеку, которого она любила до беспамятства, и который даже не предполагал о ее любви.

И даже если бы она не попросила, Ритка бы все равно пошла.

Засада была организована грамотно.

В узкой горловине склон горы плавно перетекал в окраину города. На крохотном пятачке людям и элефантам Картазаева волей-неволей пришлось бы скучиться.

Сонное царство частного сектора. Одно-двухэтажные коттеджи, окруженные садами, подразумевали множество мест, где можно укрыться.

В головную группу входили пятьдесят элефантов Пончика. Против 26-ти Картазаевских. Чтобы замаскироваться, Поня лег. Вокруг загасили все фонари, и спина гиганта вздымалась холмом.

Здесь готовилось убийство. По периметру вкапывались 38-милиметровые "косилки". Буквально на каждый метр.

Командовал сводной группой контр-адмирал Недорезов лично. Рядом со штабным "Тигром" притих без единого огонька мрачный кунг, охраняемый морскими пехотинцами. Кто-то видел, что туда заходили женщины.

Результаты спутниковой разведки поступали непосредственно Недорезову, но он знал, что раньше ночи бунтовщики не сунутся.

Ровно в полночь из штольни на вершине горы появились элефанты. Об этом сразу же доложила разведка.

— Где Картазаев? Найти и доложить! — приказал Недорезов, потом связался с соседним кунгом. — Боевая готовность, он на подходе!

Спустя полчаса послышалась тяжелая поступь элефантов, и показалась цепочка гигантов, змейкой спускающихся по склону. У некоторых на плечах сидели люди. Не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что это были Картазаев и его спутники. Они быстро приближались и вскоре вышли на дальность прямого выстрела "косилок".

— Огонь! — пропел Недорезов.

Те застрочили в ночи, словно гигантские швейные машинки. Огненные строчки устремились в ночь, втыкаясь в темные силуэты гигантов. Упали первые убитые и раненые, раздались крики и стоны.

— Вперед! Не останавливаться! — прорезал ночь крик Картазаева.

И элефанты двинулись вперед. Прямо под беспощадные свинцовые струи "косилок". Прицелы, снабженные ПНВ, позволяли без труда прореживать ряды. Скоро должен был наступить такой момент, когда "косилки" начали бы охотиться за отдельными целями. И тогда Картазаев отдал казалось бы нелогичный приказ.

— Сомкнуть ряды!

Элефанты сбились в кучу, удерживая убитых и раненных. Крупнокалиберные разрывные пули гвоздили уже единожды убитых, добивали стонущих раненых, но новая тактика позволила живым уцелеть. И те помчались на огневые точки.

Под градом пуль упали несколько бежавших первыми, но остальные достигли позиций и растоптали пулеметные расчеты.

В этот момент, заставив землю содрогнуться, во весь рост поднялся Пончик. Он стал еще больше, еще толще и безобразнее. Голосовые связки, безвозвратно утратившие способность к членораздельной речи, исторгли оглушительный животный рев.

У Картазаева на ногах оставалось не более десятка элефантов. На них стеной двинулись пятьдесят. Но "картазаевцы" успели набрать ход и врезались в "геллов", сметая первые ряды и окончательно завязая в последующих.

Гиганты сшиблись между собой. От удара Картазаев не удержался на своем "коне", перелетев через голову и повиснув, как он поначалу решил, на кустах. Оказалось, что это дерево. Ночь полнилась зубодробительных ударов. Пыль стояла столбом. Картазаев гроша ломаного не дал бы людей в этой куче-мале.

И оказался бы не прав.

— Объект обнаружен! Объект должен быть уничтожен! — передал Недорезов.

Двери кунга распахнулись, выпуская пять гибких женских фигур. "Парусницы" имели на вооружение автоматическое и холодное оружие. Бронежилетов и шлемов они не признавали. Средства защиты им были ни к чему. Их защищал Парус. Хотя почему защищал? Они собирались нападать, убивать, рвать!

Главную звали Зоя. Это была седая женщина с волосами, забранными в пучок. Жестом остановив бойцов, она присела у лежащих морпехов.

— Выключены, но не убиты! — процедила Зоя и, встав, крикнула. — Где ты подлая сучка?

— Почему это подлая? — звонко ответила Ритка, появляясь из темноты.

— Ты в своем репертуаре. Ни дня без самца.

— Ты завидуешь мне, Зоя. И всегда мне завидовала, потому что думала о самцах гораздо чаще, чем они о тебе. Да, меня хотят!

— Уйди с дороги, Ритка. Не хотелось бы месить своего, но ты не оставляешь выбора.

Из водительского места кунга вывалился еще морпех.

— Чего вы смотрите? Она наших завалила! — крикнул он, передергивая затвор.

— Уймись, сынок, — сказала Зоя. — Тут твоя пукалка не поможет. Она хоть и сучка, но была так же хороша, как любая из нас.

Зоя переглянулась с подружками. Морпех считал себя крутым парнем. Он разбивал бутылки головой и брызгал перцовым газом себе в лицо, но произошедшее следом заставило его по-новому взглянуть на само понятие "крутой".

С легким хлопком все шестеро девушек исчезли. Взметнулась жухлая трава, резко пахнуло озоном.

Раздались звуки ударов, залихватские выкрики, но сами бойцы так и не проявились. Перед кунгом метались завихрения, уплотнения воздуха и больше ничего. С громким стуком в кабине кунга появилась вмятина. Отлетел в сторону автомата с расщепленным прикладом. Откуда взялся? С неба упал.

Через секунду из небытия вылетела одна из девиц, пролетела метров 10, упала и осталась лежать сломанной куклой. Морпех посмотрел. Красивая деваха, по недоразумению надевшая камуфляж.

Следом почти без паузы вторая. Эта взлетела высоко, угодила в верхнюю часть кунга, раскидав руки точно на святом распятии. И в таком виде сползла вниз.

Третью Ритка вырубила с двух раз. Уже получив свое, та в горячке боя, включила Парус повторно, но тотчас пробкой вылетела обратно.

Четвертая вышла сама. Морпех испытал не самые приятные минуты в своей жизни, пока она шла на него, улыбаясь во весь рот, в котором из-за крови не было видно ни одного зуба. И рухнула в шаге.

И еще одно понял парень. Ни одна из девушек так и не шевельнулась.

А потом появилась та девушка, и хоть правая рука у нее висела плетью, и волосы разметались, она показалась ему самой красивой девушкой на свете. И уже много месяцев спустя, благополучно демобилизовавшись и женившись, часто во время секса с женой он представлял именно эту девушку. И именно такую. С разметавшимися волосами, бледную, и ослепительно красивую.

Ритка подошла и произнесла только одно слово:

— Где?

Морпеху, которому после увиденного, вся служба стала по барабану, даже не стал утаивать адрес, где засекли таинственный Объект. И куда устремилась хитрая Зоя, бросив подружек на растерзание вместо живого заслона.

Картазаев наблюдал бой великанов из первого ряда. Есть такое понятие "неуправляемая фаза боя". Фаза, когда войска входят в непосредственное боестолкновение, и когда все решает не техника и вопли командиров, а личные морально-волевые качества бойцов. У кого кишка тонка, тот и проиграл.

В темноте носились огромные фигуры, раздавались могучие удары, перемежаемые грохотом падений. Человеческая речь более не слышалась. Только рев. Торжествующий победителей и отчаянный раненых и умирающих.

"Геллы" имели двукратное преимущество и теперь додавливали "картазаевцев". Полковник понял, что если не вмешаться, то его отряд прекратит существование.

Желая возглавить своих, он закричал, привлекая внимание. Попытка оказалась неудачной. Из темноты высунулось огромное лицо. Великан, узрев Картазаева, озверел и сбил рукой половину кроны. Полковнику повезло, что на "гелла" кинулся кто-то из своих и опрокинул.

Картазаев спустился вниз. Боковым зрением увидел неясное движение у слабо тлеющего фонаря. Рефлекторно ушел в сторону. Тотчас с металлическим звоном нечто ударило в ствол, сдирая кору, и ушло по касательной.

Картазаев дал очередь навскидку из автомата. Не из "спектра", давно потерянного, из старого верного "Калаша". Пули ушли в пустоту. Под фонарем никого.

Возникло чувство, что сзади кто-то стоит. Картазаев в развороте в полуприсяде выдал еще очередь. Очень короткую, длинную не успел. Автомат сам собой вылетел из рук и хлестнул по лицу.

Картазаева развернуло. Кровь из разбитого рта долетела до утоптанной земли раньше него самого. Полковник извернулся, махнул выхваченным ножом. Он был уверен, что зацепил противника, но вокруг по-прежнему никого не было. Он глянул на зазубрины на боевом ноже. С них капала кровь.

— А без своего Паруса ты ничего не можешь, сука? — торжествующе крикнул он.

— Я не сука, — сказала Зоя, проявляясь.

В отличие от Картазаева она свой автомат не выронила.

— А без ствола слабо? — полковник поиграл ножом.

Психологи советуют вывести противника из равновесия любым способом. Картазаев лизнул с ножа кровь.

— Теперь я тоже феномен?

Ощерившись, Зоя отбросила автомат, но о честной борьбе речь не шла. Войдя в режим Паруса, она обрушила на Картазаева град ударов.

По резкой колющей боли в висках Ритка узнала о раскрытии Паруса, произошедшем недалеко от нее.

— Зоя! — вырвалось у нее.

Ей показалось, все вокруг замерло, на самом деле это она начала ускоряться, двигаясь с невообразимой скоростью. И то она едва успела.

Картазаев раскинув руки, будто собираясь обнять небо, лежал в круге света под фонарем, а Зоя разъяренной фурией зависла над полковником, готовясь расплющить ему голову. Ритка подставила ей плечо, и та пролетела мимо, недоуменно крутя головой и не понимая, как ее угораздило промахнуться.

Потом он узрела соперницу, удовлетворенно оценила повисшую руку.

— Со сломанной рукой у тебя нет шансов, Рита! Уходи. Дай мне доделать работу.

— Нет.

— Тогда ты покойник.

Обе одновременно вошли в "Парус". Под фонарем словно смерч закрутился. Появившийся некстати элефант, только задев его, с обиженным визгом убежал обратно в темноту.

Смерч на секунду распался, мелькнуло бледное лицо Риты, Зоя с полувыдраной косой и снова все завертелось, удаляясь. Ритка уводила соперницу от все еще пребывающего в беспамятстве полковника.

Его привел в чувство свет фар. Из машины вышла Томлева, помогла ему подняться.

— Меня эта баба так отделала, или она переодетый мужик? — спросил Картазаев.

— Ее Ритка увела.

— Какая Ритка?

Томлева только начала объяснять, как он сразу ухватил суть.

— Та блондинка с вздернутым носиком!

Он схватил автомат и устремился следом.

Глава 10

Для четы Бзилковских дела складывались катастрофически. Несший Олега Олеговича элефант сначала отстал от своих, а потом нарвался на "косилку", которая расстреляла его в упор.

При падении Бзилковский — старший разбил очки и окончательно ослеп. Идя на свет, он увидел бредущую навстречу фигуру.

— Помогите, я ничего не вижу! — попросил он.

— Уйди прочь! Я победила! Я лучшая! — отмахнулась Зоя.

Она сделала два шага и рухнула замертво. Старый учитель присел, зашарил руками, но наткнулся лишь на быстро холодеющее тело со сломанными костями. Отдернул руки, и, потеряв равновесие, упал.

От полного отчаяния закричал:

— Наина!

И сразу понял, что крик его не растворился в темноте, а скорее уткнулся в нечто неосязаемое, но материальное, сгусток темноты, доселе бесстрастно наблюдавший, а после зова вдруг воплотившийся в прекрасную женскую фигуру. Олег Олегович сразу и бесповоротно поверил в чудо.

— Ты?

Ритка молча смотрела на него.

— Наина, где ты была так долго? Я знал, что ты вернешься! Господи, я так долго мечтал об этой встрече, а теперь я даже не вижу тебя! Но теперь я знаю, все будет по-другому. Я вернусь в школу, и у нас будет семья. У нас замечательные дети, Наина.

Земная твердь содрогнулась, когда на соседней улице появился Пончик. Коттеджи ему были по колено.

— Дети? Семья? — усмехнулась Ритка. — Слишком поздно.

— Почему поздно? Мы пойдем искать Феликса и Мишу. У нас будет семья, я вернусь в школу, мы проживем. Наина! — Олег Олегович страстно протягивал к ней руки.

— Прошу вас, тише!

Его охватила тоска, и он жалобно завыл:

— Наина, девочка моя!

Пончик услышал голос, повернулся и, перешагнув целую улицу, оказался напротив них.

— Слишком поздно, — горестно усмехнулась Ритка.

Грохот, производимый Пончиком, перекрыл шум битвы, и она сама собой утихла. Элефанты прекратили борьбу и уставились на колосса, крушившего здания направо и налево якорной цепью с большим океанским якорем на конце. При этом он яростно ревел. Цель упорно ему не поддавалась. Картазаев сразу догадался, что это за цель. Перед глазами стояла та блондинка с короткой челкой, туго затянутая в брючки, которой он пренебрежительно крикнул "Эй, матрос!".

Великан, как и положено великану перемещался быстро. Так что когда Картазаев добрался до места битвы, то застал лишь разгромленные дома да бьющегося в истерике Олега Олеговича.

— Ты должны гордиться своими сыновьями. Они все молодцы у тебя. Ты должна вернуться. Ты должна…

Картазаев поднял его и встряхнул, приводя в чувство:

— Где Рита?

Тот лишь хлопал глазами.

— Почему Рита? Там Наина!

Картазаев кинулся следом. Пончик хорошо просматривался с любой точки, но полковник стал стрелять, только когда был уверен в стопроцентном попадании. Однако пульки затерялись в широкой спинище.

— Рита, уходи! — крикнул Картазаев.

Рита уводила мегаэлефанта в море.

— Рита, нет! Уходи!

Картазаев двигался следом, перемежая крики выстрелами. Когда иссяк магазин "калаша" он завладевал оружием убитых и раненых. И стрелял, стрелял.

Комар против слона!

Его взяло зло. Скоро должен быть начаться крутой морской обрыв, где девушке совершенно не было где укрыться.

И тут он увидел "косилку". Ее поставили прикрывать неосновное направление. Боя здесь не было, а расчет просто сбежал.

Картазаев уселся в кресло стрелка, задрал дуло с расширением пламегасителя на конце, целя в основание черепа монстра.

На море царил штиль. Тишина абсолютная.

— РИТА, УХОДИ! — закричал Картазаев, порождая громоподобное эхо, и нажал на гашетку.

Он выпустил весь картридж одной бесконечной очередью. До последнего патрона. У этого мощного оружия имелся существенный недостаток. Большой разброс. Но не в этот раз. Руки полковника побелели от чудовищного усилия, и не одна из пуль не прошла мимо. Разрывные и кумулятивные,они били в то место, где шея переходила в спину гиганта. Загривок колосса воспламенился.

После щелчка опустошенного затвора наступила не менее оглушительная тишина. Пончик впервые за все время перестал реветь. Он был смертельно ранен, но все еще силен. Великан развернулся и посмотрел на обидчика. Якорная цепь колоколом звенела в его руке.

Картазаев слез с места стрелка. Бежать ему было некуда. Вдвоем с соперником они стояли друг напротив друга на лысом горном плато. Хотя какие они соперники? Комар и слон.

Картазаев достал табельный пистолет (где у кого прихватил он ПМ, и главное, зачем, в великана стрелять, не смешите), сплюнул.

— Ну, что, Пончик встал? Слово за слово, хреном по столу?

И пошел садить пулю за пулей. И сам пошел вперед, словно хотел действительно набить великану морду.

Пончик взмахнул рукой, и океанский якорь со свистом начал падение со стометровой высоты.

Внезапно хрупкая фигурка метнулась со скалы в лицо великану. Колосс отшатнулся и забалансировал на краю. Пытаясь оторвать Риту, окончательно перекрывшую и так поврежденные Картазаевым дыхательные пути, он окончательно потерял равновесие и рухнул с обрыва.

Удар получился такой силы, что поднял волну двадцатиметровой высоты. Мегаэлефант поднял голову, пытаясь вздохнуть и не имея возможности это сделать: Рита по-прежнему обхватывала ему лицо. Картинка повторилась несколько раз. Потом гигант ушел под воду. Навсегда.

Картазаев брать Мошонкина на "Гелион" не хотел. На душе было муторно. Он чертовски устал.

С Картазаевым пошли Бклоу, Михаил Бзилковский и профессор Закатов.

Мошонкину полковник сказал:

— Будешь в Москве, зайди в дом на набережной, назовешь мое имя, и тебе дадут ключи. Можешь жить сколько захочешь.

Тот демонстративно промолчал и полез в рубку субмарины. Картазаева заметил на это, что ключи им, пожалуй, больше не понадобятся обоим.

Михаил Бзилковский был классным хакером-самоучкой, но все равно когда нашел потайной порт, это явилось неожиданностью даже для него самого. Заняв место за командирским компьютером, он вдоволь наэкпериментировался с "полями", как вдруг рабочее место плавно раскрылось в стороны металлическими лепестками, выпуская наружу изящный модем. Воздух затрепетал, превращаясь в объемный монитор с висящими по сторонам непонятными значками.

— Как все просто! — с этими словами пальцы Михаила втыкались в воздух, тасуя значки.

Барон и Картазаев бросились к сумасшедшему с разных сторон, но никто не успел. Барон куда-то делся, хотя все люди остались на своих местах. Их даже стало больше. На них появилась форма ВМС, пилотки с "крабами". В рубке вокруг пульта сидели моряки из экипажа "Кобры". Картазаев благоразумно сдержал рвущиеся наружу эмоции и отшагнул из рубки. В коридоре было пусто, но стоило ему выйти в кубрик, как он увидел лежащих по обе стороны в два яруса матросов. Глаза были закрыты, матросики спали мертвым сном. Словосочетание с нехорошим подтекстом, нельзя так говорить про живых, но были ли они живыми? Никто из лежащих даже не шелохнулся. Обычно во время сна люди переворачиваются, шевелят губами, храпят. Здесь же полная неподвижность и неестественно зеленые лица. Полковнику попались навстречу несколько человек, и никто из них не обратил на него никакого внимания, хотя своей замызганной и порванной гражданской одеждой он сразу выделялся, несмотря на то, что свет внутри субмарины был тускловат. Как под землей.

При переходе из отсека в отсек, Картазаев неожиданно столкнулся с неким офицером и козырнул ему. Тот посмотрел на него как на дурака и ушел. "Они меня видят!" — понял Картазаев. Странно. Выходит, все его чудесно видели, и никто не пытался убить. А то он себя уже человеком невидимкой стал считать. Его дернули за плечо. Это был мичман Лауэр.

— Это я тебя спас! — сообщил он. — Когда мы экстренно эвакуировались, я отнес тебя в кубрик.

— В знак благодарности, что я потушил тебя при пожаре?

— Я не знаю что такое благодарность. Благой дар? Бесплатный значит. Бессмыслица какая-то. Я спас тебя, чтобы посмотреть, как тебя классно убьют. Ты не представляешь, какая смерть тебя ожидает. Да и всех остальных тоже. Ты что же думал, что у тебя есть шанс против геллов? Смешно! Я бы хотел увидеть ваши лица в финальный момент.

— Ну и когда он наступит, этот финальный момент?

— Сюрприз, — ухмыльнулся Лауэр.

— Ну и вали тогда отсюда, раскаркался! — раздраженно воскликнул Картазаев.

Лицо Лауэра внезапно завернулось винтом. Коридор был слева, а стал справа. Его вывернуло как старый носок, причем сквозь Картазаева. С невыносимой тяжестью на душе, он пропустил через себя многотонную многометровую лодку, и даже от одной этой мысли, что он это сделал, ему сделалось плохо. Его вырвало, но легче не стало, голова раскалывалась, мучительно хотелось пить, сухое тело хрустело. Тошнило все сильнее, пробил пот, руки горели. Мучительно хотелось умереть, и даже от этой вроде собственной мысли, выражающей свое желание, сделалось тоже плохо. Потом стало хуже. И сердце остановилось, напоследок едва не продавив своими ударами грудную клетку.

Очнулся полковник оттого, что Мошонкин лил воду на лицо. Поначалу ему показалось, что расцвело, пока он не понял, что находится на пирсе, расположенном неведомо где. Во всяком случае, солнца в этом мире предусмотрено не было. Все уже были на ногах, и полковника задело, что он очнулся последним. Рядом с пирсом располагался ангар, в котором рядами стояли батискафы.

— Я здесь все знаю, — повторил барон.

Без долгих разговоров они погрузились, на этот раз сидя, закрыли прозрачный колпак и двинули в море. Когда они отплыли мили на две, барон сказал:

— "Гелион" под нами.

— Как близко, — пожал плечами Картазаев. — Я думал, вы его так упрятали, год придется плыть.

Барон молча посмотрел на него, никак не отреагировав на колкий выпад. Вода забурлила, потом скользнула вдоль покатых бортов, выдавилась верх. Батискаф погружался с полчаса.

— Ни у кого нет клаустрофобии? — обеспокоено спросил Закатов.

Судя по бросаемым на него зверским взглядам, клаустрофобии не было. Барон включил донный прожектор, который глубоко внизу в мутной воде осветил продолговатую сигару. На некоторое время все свары прекратились. Внутри батискафа воцарилась потрясенная тишина. Они были у самой цели.

"Гелион" лежал, чуть накренившись и слегка погрузившись в илистое дно. Ржа основательно тронуло его большое тело, на винты намотались длинные водоросли, тянущиеся куда-то в темноту. В иллюминаторах был свет, который периодически подмаргивал.

— Оптический эффект, — сказал барон. — На самом деле на ней все спят. Пять миллиардов замороженных детенышей. Цвет нашей цивилизации.

— Не жалко? — прямо спросил Мошонкин, барон лишь усмехнулся, а полковник невзначай наступил Василию на ногу.

— Немного не по себе. Это как холодильник с замороженной спермой, — поежился Закатов. — Какая там внутри температура?

— Нормальная температура, — грубо ответил барон.

Он подвел батискаф к кормовому люку и состыковался. Соединивший их рукав окутался роем пузырьков, когда включилась продувка. Вскоре канал был освобожден от воды. Ход в "Гелион" был открыт.

Раздраив люк, они по очереди спустились. Барон спустился первым, неловко толкнув устремившегося к люку Мошонкина. Внизу был коридор, начинавшийся от люка и тянувшийся в обе стороны, насколько хватало глаз: на километры. По обеим сторонам располагались стеклянные кубы из толстого непрозрачного стекла. Замороженные тела темнели внутри неясными пятнами. Пол и потолок были белоснежными. Воздух был сухой и колючий, но дышалось легко. При каждом выдохе вырывались легкие клубы пара, но холодно не было. Свежо.

— Внутри поддерживается стабильная температура, — гордо сказал барон, он приосанился, вышагивал степенно точно павлин, в общем, соответствовал своему сану.

— Где рубка? — грубо спросил Картазаев, которому было глубоко начхать на то, кто как выглядит, в первую очередь он сам. Если барон был аккуратист, то полковник смотрелся непрезентабельно в порванной сорочке и штанах с прорехами, в которых его не пустили бы даже на улицу, но он спасал свою расу, этим сказано все.

— Конечно, пройдемте! — великосветски сказал барон, поведя рукой, мол, вперед, прошу, господа.

Картазаев пошел первым, нарочно топая ботинками. По пути он двинул по стеклянной стенке рукой, так, прочность проверить, а заодно и кое-кого на вшивость.

— Осторожнее! — вскричал барон. — Вы же можете разбить!

В его голосе проскользнула настоящая обеспокоенность.

— Скоро здесь все будет разрушено, — пожал плечами Картазаев, от которого не укрылась реакция барона.

— Карфаген должен быть разрушен! — философски заявил Закатов.

Барон ожег его огненным взглядом, зрачки загорелись, словно у кошки в темной комнате, профессор нырнул за широкую спину Мошонкина. Барон повел огненными очами, чтобы столкнуться с пристальным взглядом Картазаева.

— Барон, я не пойму вашего беспокойства. Может быть, вам стало жалко своего детища?

Взгляд гелла разом угас, словно задули свечу, и он с напускным безразличием пожал плечами.

— О вас же забочусь. Внутри температура почти минус триста.

Когда он прошел вперед, Мошонкин сказал:

— Врет он. Чего-то замыслил. Владимир Петрович, может, свяжем его?

Картазаев запретил даже думать об этом. Но сам думать не мог. Он вдруг понял, что в случае, если барону вздумается пойти на попятную, они по существу ничего не смогут ему противопоставить. Реакция у гелла отменная. Силы не занимать. Оружия при них никакого. Так что получается, что они дышат, пока он им разрешает. Если барон захочет их убить, он убьет их одного за другим, как слепых котят.

— Зря ты, Вася, на берегу не остался, — вздохнул Картазаев.

Гелл шел ровно, как лом проглотил, чувствовалась вышколенность. Картазаеву еще отец — фронтовик рассказывал, что так ходили офицеры СС из дивизии "Мертвая голова". В своих черных мундирах они шли как по линейке даже по пересеченной местности. А как они убивали! Парад черной смерти, так они это сами называли.

Дорогу преградил бездонный колодец метров 30-ти в диаметре. Через него был перекинут узкий стеклянный переход, проложенный на огромной высоте. Стены, насколько хватало глаз, были изрыты коридорами со стенами из кубов-саркофагов. Здесь действительно была вся раса.

— Что ж вы даже перил не поставили? — попенял Мошонкин.

— "Гелион" не предполагает наличие живых на борту.

— А как же осуществляется охрана?

— Есть специальные охранные системы, но они опасны только непосвященным. Как я уже говорил, я принимал участие в проекте с начальной стадии, так что знаю здесь все. Со мной вы можете ничего не опасаться.

Миновав мост, они продолжили путь по коридору, напоминающем предыдущий как брат-близнец. Мошонкин обратил внимание на темную полоску, выделяющуюся на белой стене. Чуть дальше обнаружилась еще одна полоска, только на противоположной стене. Мошонкин шагнул широко, покачнувшись и задев обе стены, предположительно, так наследил неизвестный.

— Прекратите паясничать! — сморщил свой аристократический носик барон.

— Вы уверены, что здесь никого нет кроме нас? — недоверчиво спросил Закатов, стараясь взять соскоб с пятна с помощью ногтя.

— Ничего здесь не трогайте! — взорвался барон. — Повторяю, здесь никого нет живых!

— А мертвых? — тихо подал голос доселе молчавший Михаил и сам испугался своего вопроса, вернее того, что на него ответят утвердительно.

Барон красноречиво промолчал, после чего сухо предложил продолжить путь, предупредив, что осталось недолго, но есть одно опасное место. Настырный Василий сразу спросил какое.

— Коридор спящих шагов, — сказал барон.

Из хода, по которому они доселе двигались, имелось ответвление, практически незаметное на фоне белых стен. Вполне возможно, что такие ответвления-невидимки имелись везде, на них можно было смотреть с двух шагов и не видеть. Ответвление заканчивалось изящной аркой. Мошонкин шагнул под нее и едва не сломал ноги, разом приклеившиеся к полу. Некоторое время он торчал под немыслимым углом, движения его стали плавными как у балерины. Вскоре все почувствовали на себе прелесть нового препятствия. Шаги давались с огромным трудом, ноги приходилось каждый раз с силой отлеплять от пола, очень скоро заболели мышцы. Иван с обидой посмотрел на барона, ведь если бы он шагнул порезче, то вполне вероятно, кость бы не выдержала нагрузок, однако барон ответил ему равнодушным взглядом.

— Белая кость! — бросил Мошонкин, но барон остался холоден.

— С какой целью вы создали этот коридор? Участок повышенной гравитации, вероятно? — спросил профессор.

— Это ловушка!

— Какая же это ловушка, ведь мы же все равно движемся?

— Иногда бывает важно не само движение, а его скорость, — туманно ответил барон. — Но вам это не понадобится.

Его слова прозвучали двусмысленно, и дальше спутники двигались молча. Барон выглядел сосредоточенным и более бледным, чем обычно. Почти белым. Коридор спящих шагов закончился через сотню метров, показывавшихся бесконечными, оставив после себя тупую боль в икрах и острую в отбитых подошвах. Сильнее всех устали Михаил и профессор. Мошонкин в силу деревенской закалки смотрелся получше. Картазаев сделал вид, что еле стоит на ногах. Или это был не только вид? Кажется, он начинал терять форму.

— Нам надо отдохнуть! Мы не такие крепкие, как геллы! — рассердившись, сказал полковник.

— Да, ваша раса слаба! — не преминул подчеркнуть гелл свое превосходство.

Барон указал на неприметный ход, оказавшийся входом в крохотную комнату с несколькими мягкими образованиями, на которых можно было сидеть. Сам он даже не присел.

— Даю вам пятнадцать минут, — холодно сказал он.

— Ты нам не командир. Нам товарищ полковник командир! — горячо возразил Мошонкин.

— Десять! — урезал срок отдыха гелл.

— Вообще обнаглел, Владимир Петрович, поставьте его на место! — взмолился Мошонкин, и в глазах его была такая вера, что он сейчас рыкнет на гелла, и тот подожмет не в меру распушенный хвост, что Картазаеву даже стало его жалко.

— Мы здесь гости, и не можем диктовать свои условия, — примирительно произнес он, разом упав в глазах Василия.

— Вы даже не гости.9минут!

Боевой настрой пропал и у Мошонкина при таком обороте дел. На мгновение у него мелькнула крамольная мысль, что полковник боится гелла! Кто поймет этих интеллигентов. Хоть раньше Картазаев не подводил его и вел себя как настоящий мужик, но кто его знает, чему его научили в высоких кабинетах. Есть такая наука-дипломатия, которая учит задницу всем подставлять. Мошонкин с досады сплюнул, почти попав на штиблет полковника. Барона аж перекосило от злости.

— Не мусорьте здесь!

Заметив его отношение к полковнику, Закатов по-отечески положил ему руку на плечо и проговорил:

— У каждого есть свои слабости. Владимир Петрович тоже не железный и не панацея от всех бед.

— Убери лапу, не то получишь в дыню! — предупредил Иван, не оценив его благородного порыва.

— Все, встали, встали! — хлопнул барон в ладоши. — Уже немного осталось. Осталось пройти через стерильный участок, и мы на месте, в рубке "Гелиона".

Когда гелл открыл узкую, но высокую, метра три в высоту, дверку, все ахнули.

— Ничего себе стерильный участок! — вырвалось у Мошонкина.

Когда-то это был белый коридор с белыми же стенами, теперь на полу появился темный след с комьями откровенной грязи, будто нечто проволочили по всей длине коридора, попутно лапая стены грязными руками (лапами?). Комья грязи были даже на потолке. Над входной дверью располагалось нечто вроде сетчатого ящика (кондиционера?), с него свешивалась клейкая сосулька. Стоило Мошонкину дотронуться до нее, как она оторвалась и звучно капнула на пол.

— Что-то здесь не так, — проговорил Василий и поплатился.

Со словами "Я же сказал, ничего здесь не трогать!" гелл влепил ему затрещину. Это для него она была затрещиной, для человека же явилась мощным ударом. Василий не удержался на ногах, упал и, сидя, утирал кровавую струйку из носа. Смотрел он только на полковника, но тот отвернулся. Мошонкин опять сплюнул, и кровавая слюна попала на полковничий-таки штиблет. Барон переводил взгляд с одного на другого и особенно долго смотрел полковнику в глаза. Он испытывал удовольствие от унижения одного другим. Картазаев, казалось, ничего не замечал.

— Когда рубка? — как ни в чем не бывало, спросил он.

— Уже пришли, — барон сделал приглашающий жест.

В рубку вела еще одна высокая и узкая дверь, на этот раз гелл проследил, чтобы все вошли впереди него. Помещение, в котором они оказались, своей эргономичностью напоминала кабину космического корабля. Панели приборов округлых, будто зализанных форм. Оптические дисплеи: картинки висели в воздухе. Откидные ложементы, в рост человека, с множеством анатомических подробностей, подлокотников, подголовников, с подводящими кабелями системы жизнеобеспечения.

Люди бессильно опустились в кресла, наблюдая картинки с призрачных мониторов. Они были практически одинаковы: коридоры с анабиозными камерами, стены из камер, целые залы, забитые стеклянными кубами. И везде тела, тела.

— Мальки! — прошептал Мошонкин. — Чисто мальки, которых в пруд запустить собираются!

— Убить их, это расизм! — выпалил Михаил.

— Да, расизм, — спокойно согласился профессор. — Вся история человечества есть расизм. На словах мы его осуждаем, все за гуманизм, а когда начинается война, самец не щадит никого: ни женщин, ни детей. Знаете почему? Потому что у человека есть свои детеныши, своя женщина, которую он не хочет делить с другим самцом. Вообще современная история ведет к тому, что некоторые расы должны исчезнуть с земли, чтобы другие могли спать спокойно.

— Это сказал Гитлер! — заявил Михаил.

— Нет, это сказал я, — скромно уточнил Закатов.-99 процентов терроризма идет из арабского мира. Допускаю, что там не все ублюдки, дела это не меняет. Никто не виноват, так сложилось. Почему остальные должны страдать? Как говорится, Боливар двоих не выдержит. В силах современной евроамериканской цивилизации сделать так, чтобы арабы вообще исчезли. Причем даже из информационного поля. Выпустить закон, по которому запретить упоминать о некогда существовавших странах. Переписать учебники истории и географии. Через полвека никто даже не вспомнит, кто такие мусульмане. Единая физически- информационная стерильная зона. И можно будет спать спокойно, не боясь, что диван под тобой взлетит от заряда гексагена.

— А как же китайцы? — хитро спросил Мошонкин.

— Не понял, при чем здесь китайцы?

— После арабов, китайцы начнут вам мешать, вы тоже их в топку? Потом японцы.

— При чем тут китайцы и японцы? — взорвался профессор.

— Не хочется вас прерывать, но я должен сообщить вам, зачем вас сюда привел, — сказал барон.

Картазаев единственно из всех не севший в кресло и продолжавший обход рубки, остановился у выбранного им пульта и заявил:

— Это и так ясно. Вы привели нас сюда, чтобы убить.

Наступила немая сцена. Лица у всех присутствующих вытянулись, исключая гелла и Картазаева.

— Эт-то шутка? — Закатов стал заикаться.

Ответил ему как ни странно Картазаев.

— Какие уж тут шутки? Барон нас через столько препятствий провел, столько всего перенес вместе с нами, уж не для какой-нибудь ерунды. А что бы по-честному нас всех тут и положить. Силы у него не занимать, да и оружие наверняка имеется. Придется здесь все немного испачкать, не так ли, барон? Люди наполнены жидкостью, в каждом не меньше 5 литров, которая имеет обыкновение выливаться при всякого рода непредусмотренных природой отверстиях. Так что придется потерпеть. Мы тут и останемся лежать, истекающие кровью, бьющиеся в агониях, каждый в своей. Я думаю, многие останутся в креслах, с которых не успеют даже встать. Ну, разве что Мошонкин успеет вскочить, все-таки бывший десантник, но его барон убьет с особой жестокостью. Ведь вы его с самого начала невзлюбили, не так ли? Я тоже умру стоя, не из-за своей реакции, я ведь не сел.

— Что за комедию вы тут устроили, полковник? — вскричал профессор, сползая, однако под кресло, и прячась, как малый ребенок, который считает, что если закрыть глаза, его не увидит и не съест страшный волк. — А вы, барон, что молчите? Скажите же что-нибудь!

Барон смерил Картазаева взглядом и проговорил:

— Теперь я вижу, что о вас мне говорили правду. Вам действительно безразлично все на свете, в первую очередь, это касается вашей жизни. Что для вас главное, Вольд? Долг? Сомневаюсь. С вашим извращенным понятием у вас не может быть такого понятия как долг по определению. Вы никто и задание у вас никакое, чтобы там не считало ваше командование.

— Я слишком поздно вспомнил, где я слышал твой голос раньше, — сказал Картазаев. — Может служить оправданием, что я слышал всего пару фраз. Тогда на "Сабаре", это был ты?

— Умный, значит мертвый, — усмехнулся гелл.

— Ну, что испачкаем мебель? — спросил Картазаев. — Предупреждаю, человек при смертельном ранении иногда гадит под себя.

— Черви! — презрительно произнес Бклоу. — Я отвечаю за операцию, и я специально взял вас под свой контроль, и я привел вас сюда, потому что знал, что вы пойдете за мной как привязанные, и вы соберетесь в одном месте, конкретно, в этой рубке, чтобы я мог раздавить вас одним сжатием кулака. Вот и решилось, чья раса достойна жизни больше. Потому что есть вещи, которые решает только сила. Грубая сила. Закон эволюции, господа. Наше потомство талантливее, лучше вашего. Вы не видели их рисунков, их научных работ, вы не видели насколько они красивее ваших детей, да и не увидите. Потому что уроды уходят, а геллы остаются.

Глава 11

— Почему ты не даешь команды "Фас!" твоим слугам? — поинтересовался Картазаев.

— Хочу увидеть, что ты собираешься предпринять, Вольд, и насладиться моментом твоего поражения в полной мере, — усмехнулся барон. — Мне право немного неловко видеть твою слабость, да еще при людях, которые верили в тебя и продолжают верить даже сейчас.

Мошонкин с криком метнулся к нему, неизвестно как ему удалось незаметно подняться с кресла. Гелл пренебрежительно отмахнулся, и Василий отлетел на несколько метров, оставшись лежать оглушенный реакцией и силой гелла. В полете он миновал один из оптических экранов, сбив на нем настройку, но изображение забитых генетическим материалом камер вернулось на место. Словно в издевку над потугами людей расстроить планы геллов. Они не могли помешать планам геллов даже визуально. Мошонкин скрипел зубами, стуча большими крестьянскими кулаками по полу. Это было невыносимое зрелище, его спутники отводили глаза, сохраняя хоть видимость приличия. И все это на фоне того, что им оставалось жить считанные минуты.

Картазаев повернулся к пульту и быстро нажал несколько клавиш. Попытался нажать. Клавиши стали словно каменные, их было не продавить. Барон усмехнулся. Закатов быстро пополз под креслами.

— Интеллигенция-это гавно! — презрительно изрек барон.

— Это сказал Ленин, — уточнил Картазаев.

— Тоже, наверное, считает себя крутым вроде тебя, Вольд. Скоро это перестанет иметь хоть какое-то значение.

— Есть вещи, которые никогда не теряют своего значения.

— Какие, например? Назови хоть одно, что для тебя полутрупа еще не потеряло значения?

— Борьба! — сказал Картазаев.

Он остановился у пульта не наугад. Он никогда не действовал наугад. Откровенно говоря, у него не было иллюзий, что он сможет реанимировать геллскую технику, но на пульте, у самой стенки, лежал клайд. Предмет повышенной гравитации. Он подхватил его и кинул в барона. Легко сказать кинул. Клайд весил пуда два не меньше, одновременно имел устройство, стабилизирующее его положение в пространстве, вследствие чего с трудом удерживался в руках, создавая дополнительные сложности для толчка. Для человека, толкавшего ядро очень давно (да и вообще толкавшего ли?), толчок удался. Ядро почти долетело до гелла. Когда снаряд, вызвав треск в суставах полковника, оторвался, наконец, от его рук, то понесся по касательной вниз, под ноги барона, но тот с легкостью его подхватил.

— На кого поднял руку, червь? — презрительно скривил гелл тонкие иезуитские губы.

И швырнул клайд обратно с легкостью необыкновенной. Картазаев этого и добивался, не рассчитывая убить гелла клайдом. А вот вывести из себя, вполне было возможно. Полковник распластался на полу, клайд промелькнул над ним и врезался в пульт. Самый центр. Тяжелая штука проделала рваную дыру, в которой весело заискрилось, потом задымилось. В рубке разом погас свет. Оптические экраны задергались, заливая округу призрачными тенями. Картазаев перекатился по полу, завертелся юлой — у него был микроскопический шанс миновать растерявшегося гелла, доселе уверенного в своем превосходстве, и он его использовал на полную катушку. Картазаев вывинтился в дверь и уже оттуда крикнул:

— Мошонкин, задержи его на пару секунд! Я сейчас все здесь взорву!

И побежал. Василий вскочил на ноги, но, конечно же, не смог задержать рассвирепевшего гелла. Он отшвырнул его и выскочил следом. Расчет Картазаева на этом и строился. Он сомневался, способен ли что-нибудь взорвать на "Гелионе", но был уверен, что если он так крикнет, заподозривший неладное гелл бросится за ним, и у остальных появится шанс. Во всяком случае, пока его не прищучат, они будут в относительной безопасности.

Гелл влетел в коридор спящих шагов и с ходу приклеился. Картазаев полз впереди, совершая немыслимые судорожные телодвижения. Путем приложенных сверхусилий, оказавшихся для гелла полной неожиданностью, ему почти удалось сохранить разделявшую их дистанцию, и он вывалился в коридор с обычной гравитацией первым. Если в коридоре спящих шагов гелл двигался сонной мухой, то едва стоило миновать его, как барон показали себя в полную мощь. Скорость передвижения инопланетянина поражала, однако Картазаева догнать не получилось, полковник как сквозь землю провалился. Гелл беспрепятственно достиг высотной эстакады, но она оставалась пустой на всем видимом протяжении.

Он в боковой коридор улизнул, понял барон, больше некуда, и гелл вернулся.

Картазаев, болтая ногами над пустотой в неведомо сколько этажей, во всяком случае, туда свободно поместился бы десяток небоскребов, висел под эстакадой, ухватившись за небольшую нишу с нижней стороны. Других неровностей, за которые можно было бы ухватиться, не просматривалось. Он и до этого крючка добрался в прыжке, едва не сорвавшись в распростершуюся внизу бездну. Она манила, звала, просила разжать руки и прекратить бесплотные мучения. Так и так погибать, не лучше ли в затяжном прыжке, с мгновенно остановившимся сердцем красиво закончить свой бренный путь.

Стены колодца составляли полупрозрачные саркофаги со слабо просвечивающими в них телами. На бесчисленных ярусах в колодец выходили коридоры. Они были ярко освещены, что подчеркивало их безжизненность. Неожиданно в коридоре, расположенном в метрах тридцати ниже, свет заслонило нечто. Косая тень упала сначала на одну стену, потом на противоположную. Раздалось зловещее пощелкивание, явно издаваемое живым существом. Голова его показалась всего на долю секунды. Потом вдернулась обратно. Опять раздалось недовольное пощелкивание. Картазаев не понял, почувствовал, что, оглядевшись по сторонам, тварь будет теперь смотреть вверх. Он раскачался и выкинул одну руку к краю. С первого раза не достал, тяжелое тело стало перевешивать вниз, и рука едва не соскользнула с опоры. До края оказалось несколько больше, чем казалось. Как он сверху умудрился спуститься и закрепиться, уму непостижимо.

Голова гельминта вновь заслонила свет. Блестящий, будто полированный лоб поднялся, и круглые фасетчатые глаза уткнулись в висящего полковника. Гельминт затрясся от ярости. Картазаев торопливо начал новую раскачку. Глаза боковым зрением уловили возникшее движение. Гельминт поднимался по стене! Тварь имело множества сочленений, каждое из которых венчали суставчатые ноги. Пасть занимала почти всю голову, исключая глаза. Глаза, чтобы видеть, и пасть, чтобы пожирать. Идеальная машина для убийства. Полковник раз за разом повторял попытку влезть на эстакаду, а гельминт поднимался все выше. Развязка наступила, когда Картазаев, как следует, раскачавшись, отпустил и вторую руку и полетел в направлении нависшего края, совсем неуверенный, что ему удастся долететь, а тем более закрепиться. Гельминт, видя, что жертва, которая была уже почти в желудке, готовится улизнуть, тоже прыгнул. Полковник допрыгнул, а гельминт нет. Тварь с визгом полетела вниз. И долго еще визжала, должно быть пролетела пару километров, пока не разбила башку о дно колодца.

Картазаев подтянулся на плохо чувствующих руках и с блаженством вытянулся на эстакаде. Внезапно раздавшийся зловещий стрекот заставил его вскочить на ноги. Уже в другом коридоре возникла тень, а потом длинное тело гельминта вылетело из него словно из пушки, чтобы пролететь 30 метров и исчезнуть в продолжение коридора на противоположной стороне колодца. Картазаев присвистнул. Похоже, их тут пруд пруди. За несколько секунд, что он смотрел, он насчитал восемь особей, хозяйничающих на нижних ярусах.

Очередной шум донесся уже сверху. Наверху колодец был столь же безграничен, что и внизу. Крыша находилась на необозримой высоте, скрытая светящейся дымкой. Во многих отверстиях мелькали хвостатые тени. Здесь становилось неуютно, и Картазаев поспешил покинуть эстакаду и вернуться в рубку.

Он успел как раз вовремя. Его спутников расстреливали. Профессор и Михаил, отвернувшись, прижались к стене. Мошонкин стоял, глядел исподлобья, сжимая кулаки. Три незнакомых гелла уставили в них оружие, похожее на земные автоматы.

Картазаев вывернул одному руку и из его автомата уложил всех троих геллов. На всякий случай курок давил пальцем его хозяина. Мало ли. Возможно, в оружии какая блокировка предусмотрена.

А друзьям заявил:

— Вот такая штука, ребята. Нет нужды уничтожать "Гелион", потому что "Гелион" уже мертв. Гельминты жрут его изнутри.

Вдвоем с Мошонкиным они подняли Михаила и усадили за уцелевший пульт. Картазаев дал автору диск с "полями Бзилковского".

— Господи, это не что иное, как роутер между двумя реальностями! — воскликнул Михаил.

— Вызывай огонь на себя! Передай координаты на "Кобру" и "жалейку". Пусть бьют из всего, что есть.

Через минуту дело было сделано.

— Как бы отсюда смыться? — подумал вслух Картазаев.

— Можно телепорт открыть, — застенчиво предложил Михаил.

— А ты сможешь? Действуй!

Пальцы великого хакера забегали по значкам, висевшим в воздухе рядом с призрачным монитором. В тесной рубке запахло озоном, задул сильный ветер, и в воздухе разверзся портал, абсолютно черный внутри и всасывающий в себя различные мелкие предметы.

— Город на связи, но энергии мало, долго мне его не удержать! — крикнул Михаил, перекрикивая шум ветра.

Картазаев велел ему уходить, тот шагнул лишь по направлению к порталу, как ветер подхватил его и втянул внутрь, только ботинки мелькнули.

— Где профессор? — спохватился Картазаев.

Они с Мошонкиным, преодолевая сопротивление воздуха, устремились прочь от спасительного портала, и стали обшаривать полутемное помещение. Закатов нашелся под самодельной пирамидой из нескольких кресел. Понадобилось какое-то время, чтобы вытащить его оттуда. Профессор сопротивлялся. Наконец они подтащили его к порту и сунули ногами вперед. Следом Картазаев толкнул Мошонкина, шагнул и сам, откуда-то взялся тупой нос батискафа, в котором мелькнуло перекошенное лицо барона.

Порт не потянул батискаф и выплюнул последних не в реальность, а на белый пирс. Картазаев бежал по единственной улице, а его стремительно нагонял батискаф. Когда они поравнялись, Картазаев упал, пропуская его над собой. Тот прошел над ним в считанных сантиметрах, но не расплющил асфальтовым катом, хотя мог бы.

Подняв голову, Картазаев увидел идиллическую картинку, пастораль: крышка батискафа была откинута, барон сидел в изящной позе.

— Геллов больше нет! — сказал Картазаев.

— Врешь, геллы есть, раз я еще уцелел.

— Это не надолго.

— Наглец! Мне станет скучно, когда я тебя убью. Как впрочем, и все твое гнездо. Гельминтам надо что-то есть.

— Мое дело предупредить, — пожал плечами Картазаев, развернулся и пошел.

— Ты куда, человече? Ты ведь хочешь меня убить!

Не обращая внимания, полковник что-то искал. Барон слишком поздно понял, что именно.

— Стой! — закричал он, но полковник уже нырнул в щель между домами.

Батискаф подплыл вплотную к щели, за которой начинался проулок с продавленным асфальтом и сложенными поленницами черных гнилых коряг, за которыми уже исчезал Картазаев.

— Ты неудачно выбрал место, чтобы скрыться! Здесь с самого окончания войны живет "Тугер-88"-идеальная биомашина смерти! — крикнул Бклоу. — Будь настоящим мужчиной, выйди на честный бой!

— Кто сказал, что я настоящий мужчина? — откликнулся тот издалека сквозь хруст ветвей, через которые продирался. — Да и какой может быть честный бой между человеком и геллом? Так что, чтобы убить меня, тебе придется идти за мной.

Картазаев продирался через частокол сгнивших деревьев, торчавших из земли лишь по недоразуменью, и в голове проносились странные мысли. Сначала он долго вспоминал хоть какую-нибудь молитву, но кроме "Аллах Акбар!" ничего на ум не приходило. Потом припомнились дурацкие стишки Нила, которые любил цитировать профессор Закатов. Что-то про маленького мальчика, играющего на берегу пруда и счастливо размышляющего, что когда он станет старым и помрет, то вернется поиграть на этот залитый теплым солнышком бережок. Он проговаривал дурацкий стих вслух, и отдельные слова вырвались из запыхавшихся легких с хрипом:

— Я. Вернусь. Поиграть. На. Белый. Берег.

Только вроде там вместо "Белый" было другое. Теплый? Песчаный? Лингвистические изыскания прервал короткий яростный вой. Зверь проснулся. Идти стало труднее. Во-первых, шаги стали короче. Во-вторых: ноги совсем не шли.

— Давай, вперед! Люди в войну доты закрывали! — подбадривал себя Картазаев.

Он слышал Бклоу, пробирающегося следом, но барон благоразумно отстал. Предпочитал, чтобы "Тугер" его сожрал. Зверь опять рыкнул. Хрипло. Болеет, наверное, столько не жрал. Картазаев подумал о нем с сочувствием. Следующий рык прозвучал мягче. Совпадение? Или он читает мысли? Бклоу говорил, что это идеальная биомашина смерти. Может, геллы наделили ее телепатией? Появился крохотный шанс обмануть смерть. Картазаев подумал о звере как мог хорошо. Сидит бедный никому не нужный "Тугер" и страдает. Никто не дает бедному "Тугеру" съесть себя. Прозвучавший рык сделался совсем слабым. Воодушевленный, Картазаев продолжал заниматься самоистязанием. Он карабкался по крутому земляному склону и жалел бедное животное. Одинокое. Одинокая тварь!

"Тугер" заревел с новой силой. Никто тебя не любит, исправился Картазаев. Никто тебя не любит! Подумал он вновь. "Тугер" молчал! Он про любовь ждет, понял Картазаев. Полковник мысленно развивал тему неразделенной любви, как биомашина по-своему любит своих жертв, но никто из них не догадался ответить взаимностью.

О любви и взаимности думать становилось тяжело: вокруг стоял смрад. Если поначалу чувствовался лишь легкий запашок от чего-то протухшего, то теперь стало нечем дышать. Ничего мы потерпим, мы не бароны, решил Картазаев, продолжая карабкаться вверх по склону. Стали попадаться останки людей и животных. Полуобглоданные кости с остатками гниющих мышц. Бедное животное должно жить посреди всей этой падали, какая жалось. Неизвестно, сколько продолжалось это сумасшествие, Картазаев уже любил биомашину. И даже готов был жениться. При условии, что у нее есть российский паспорт. Люди за деньги на старухах женятся, а он на звере. И не за деньги, а за жизнь. За саму возможность дышать, пить простую воду без газа — чистую хрустальную воду. Жидкость из крана. Наливать в пропотелый стакан и пить. Картазаев уже не шел, а переползал на отвесном склоне с ветки на ветку как коростель. "Тугер" рычал совсем рядышком. Была возможность прошмыгнуть мимо усыпленного зверя, предоставив барону насладиться встречей всерьез. Была.

На самой верхушке перевала, на самом пике Коммунизма, под рукой предательски треснула сухая ветка и с криком "Б…!" полковник полетел вниз. Пытаясь схватить за деревца, он растопырил руки, но вместо замедления падения получил пнем по лбу, куда-то кувыркнулся, через что-то перелетел, где-то бежал, где-то катился вновь, потом обо что-то так приложился, что из глаз посыпались искры. Потом вроде опять бежал, но это помнил уже смутно. Когда все кончилось, он лежал на самом дне оврага, побитый, в изорванной одежде, а прямо над ним вздымался и опадал огромный бок. Бочище. Короткая густая шерсть торчала иглами.

Картазаев осторожно повернул голову, стараясь не шуметь, и увидел зверя целиком. "Тугер-88" имел длину около ста метров(88, надо было в название вникать, дубина, доблестные геллские ученые просто так названиями не раскидываются).

Шерсть покрывала только спину, рыхлый зад и ноги оставались голыми, напоминая безобразно раздувшийся конский круп. И пахли примерно также. "Тугер" недовольно заурчал. Нет, нет, нормально пахнешь, поправился Картазаев.

Так как зверь не шевелился, Картазаев, стараясь производить как можно меньше шума, обполз голову чудовища, покрытую длинной спутанной гривой. И остановился пораженный. У зверя было вымя! Самка! Женщина! Лицо "Тугера" тоже частично напоминало человечье и от этого выглядело еще страшнее. Картазаев содрогнулся, и это не укрылось от внимания монстра. Зверь открыл глаза, и полковник едва не шарахнулся назад, столько в них было ослепительной затмившей разум боли.

— Бедная киска! — проговорил Картазаев дрожащим голосом.

Зверь согласно заурчал, но боли в глазах меньше не стало. И еще злобы, что боль не становится слабее. Наверху тихо треснули кусты. Барон!

— Кушать хочешь? Кушать там! — Картазаев указал пальцем наверх.

Зверь не понимал. Он видел только одну еду, прямо перед собой. Черт, он забыл о телепатии. Картазаев усиленно представил Бклоу, лежащего на верху, чистенького, такого грациозного и аппетитного. Зверь медленно повернул голову и посмотрел через плечо.

— Ты подчинил себе кошку! — послышался негодующий крик барона.

Черные заросли прорезала молния, судя по направлению и немыслимой скорости передвижения, полковник должен был умереть раньше, чем сделает следующий вздох. Как "Тугер" среагировал, он так и не понял. Клацнули тяжелые челюсти, и росчерк оборвался в воздухе за метр от Картазаева. Только смертью пахнуло. Тело Бклоу по пояс торчало из пасти звери.

Зверь сжал челюсти, и из барона полезло из всех щелей. Картазаев торопливо отвернулся и полез по склону обратно. Зверь, было, недовольно рыкнул, но он торопливо подумал "Все равно тебя люблю!", и зверь позабыл о нем, вплотную занявшись Бклоу.

Картазаев погнал батискаф по улице прочь от моря.

Полковник рассуждал о том, как за все время никто из жертв не догадался подумать о "Тугере" хорошо, чтобы уцелеть. А он догадался. И вовсе не потому, что оказался такой умный, он всегда думал о врагах хорошо. Какие они умные, какие бесстрашные, а иногда даже жалел, это позволяло предугадывать их будущие поступки, особенно, жалость хорошо подгонялась под действия маньяков. Наверное, оттого, что любой маньяк созревает наиболее плодовито там, где существует и процветает жалость к самому себе. Жалеть себя не надо никогда-дольше проживешь! Этот постулат Картазаев сделает главным постулатом своей книги, если конечно доживет. Это будет глубоко секретная книга, изданная в единственном экземпляре для служебного пользования, и ее будут зачитываться исключительно будущие ликвидаторы. Незавидная судьба. С другой стороны, Кафка вообще никогда своих книг не видел и велел даже рукописи после смерти сжечь, а его не послушали и издали. Видать, назло. И человека обидели и удовольствие получили. И еще одну идею разовьет полковник в книге: какие дурацкие мысли возникают в голове в критический момент, и какую из этого можно извлечь пользу.

Он старался не смотреть на оптический экран, висящий прямо перед лицом с пульсирующей надписью:

— Подлетное время 1 минута!

Но взгляд беспрестанно утыкался в нее.

А мы газку прибавим. Но батискаф и так шел на пределе.

Дома слились в сплошное мельтешение. Впереди показалось, быстро приближаясь, нечто темное.

Не успел Картазаев обрадоваться, как улица оборвалась, и батискаф вновь воспарил над водной гладью.

Не может быть! Пирс оказался закольцован сам на себя! Ему не уйти!

Картазаев, скрипя зубами, заложил крутой вираж.

— ПОДЛЕТНОЕ ВРЕМЯ 8 СЕКУНД!

Батискаф развернулся и понесся обратно к берегу.

— 5 секунд!

Он уже видел ракеты. "Кобра" дала полный залп. И снаряд с "жалейки" тоже видел, хотя это было физически невозможно. Небо с треском разрывалось пополам.

Освобождающее белое пламя встало стеной. "Гелион" уходил в вечное плавание.

До берега оставалось всего несколько метров.

— Я вернусь на летний берег! — кричал Картазаев, чтобы не оглохнуть.

И даже когда в прибрежных водах Алги его выловил и спас Новый Африканец, он в беспамятстве продолжал это повторять.

Эпилог

Прощаться с Маргаритой Власкиной кроме Раи никто не пришел.

Девушка стояла в просторном зале совершенно одна, потерянная, уже выплакавшая все слезы и молча смотрела на лицо подруги. Рита словно спала и, казалось, что вот-вот откроет глаза и скажет что-нибудь задорное. Но Рая все время вспоминала, что это не так и ничего не изменить. У Риты никого не было, ни родных, ни близких и оттого Рае было жальче ее все больше. Сердце буквально разрывалось на части от горя.

Молчаливые служители установили гроб на вращающиеся ролики, и тот медленно поплыл навстречу огню кремационной камеры. Вдруг дверь распахнулась, и в зал вошел Вольд. Движением руки он остановил скорбный процесс и заставил поднять крышку. Секунду он смотрел в лицо девушки, потом поцеловал в лоб и быстро надел что-то на руку. Когда он отошел, то Рая увидела сверкнувший червонным лучом на запястье Риты гранатовый браслет. Тот самый, который девушка так хотела при жизни, с вензелеммурида.

Крышку закрыли, саркофаг продолжил движение, и вскоре скрылся в огне. Тысячеградусное пламя набросилось на прах и на затейливое украшение. Плавилось золото, растекаясь жидким ручейком, крупный гранат лопнул, превращаясь в уголья. В искрах, во всполохах огня растворялась и исчезала прелестная игрушка, поделка великого мастера, которую он изготовил в перерывах между своими гениальными предсказаниями, безделица, прекрасный гранатовый браслет.

Из телепередачи "Чрезвычайное происшествие":

Как стало известно, у себя в загородном доме покончил с собой контр-адмирал Недорезов. Только неделю назад он получил звание Героя России за блистательную победу, одержанную во время контртеррористической операции в Алге. Никакой записки он не оставил. Следствие никак не комментирует тот факт, что Недорезов застрелился не из табельного оружия, а из пистолета "спектр", обычно применяемыми сотрудниками спецслужб.

Любушкин Алексей Дар Смерти

Том 1

Глава 1

Размеренный бой колокола разносился по всему городу.

Да… Определенно, казнь станет самой яркой темой для обсуждения в ближайшее время. Присутствие некроманта явно горячило кровь, заставляя мужчин храбро расправлять плечи под пылкими взглядами дам.

На деревянном помосте сидел темноволосый мужчина, прикованный к столбу цепями из освященного железа и окруженный тройным кольцом воинов инквизиции. Изможденный, он с трудом поднимал голову. В то время, как вокруг него нарезал круги верховный жрец под постоянные песнопения и громкие молитвы служек. Осеняя священными знаками жителей города, он воздел руки к небу.

— Верные сыны и дочери Церкви! Сегодня вы узрите, как свет восторжествует над тьмой. Крион — богопротивный малефик, некромант и чернокнижник будет подвергнут очищению огнем за свои злодеяния.

Да, да, да, всё это про меня. Трепещите смертные, ибо я воплощение зла для всех «добрых созданий Творца», хотя мне, кажется, он сам пока ещё не знает об этом.

Повсюду раздавались перешептывания, люди то и дело разносили самые разные сплетни между собой, раздавались выкрики:

— Смерть гнилому некроманту!

— Гори, тварь!

— Говорят, он лично лишал девственности всех крестьянок.

— Кхм… ой какой ужас!

Ну, что за люди! Подумаешь, создал в академии магии пару мертвых конструктов без разрешения церкви и меня уже обвиняют во всех грехах. Да, я наложил проклятие гниения на барона с дружиной. Не надо тыкать своей железкой мне в живот. Дальше крестьяне на коленях просили взять власть в баронстве. Что поделаешь, пришлось…

Потом пошло-поехало, на меня нападают, я активно защищаюсь, и вот уже сформировалось небольшое государство. Превосходная получается нежить из баронских дружинников. Возможно, всё бы обошлось, но крестьяне растрезвонили о сладкой жизни в моих землях, и ручеек забитых до скотского состояния людей превратился в полноводную реку. Не выдержав бунт смердов, местные владетели собрали против меня коалицию Света!

Ха! Даже демоны задумались о смене профессии при виде бесконечных зверств «светоносной» армии. Конечно, я не был одинок, ко мне присоединились многие маги, требующие больше свобод от диктата Церкви и снятие всех запретов на чародейство. Вся проблема в том, что я так и не обзавелся близким кругом, а меня все равно, можно сказать, предали. Эх, рыжеволосая волшебница из последнего пополнения была чертовски привлекательна. Признаюсь, не устоял! Этакая бесстыдница, воспользовалась моим расслабленным состоянием и подсыпала какую-то дрянь в вино. А ведь у меня на нее были большие планы! Разве это не предательство?!

— Скажи, дитя зла и порока, осталось у тебя последнее пожелание перед смертью?

Да, верни меня к рыжей волшебнице на пару дней. Интересно, как стать верховным жрецом? Похоже, требования невысокие…

— Прошу, не сжигайте мою кулинарную книгу. В ней лучшие рецепты, которые я собирал в течение всей жизни. Вот здесь в потайном кармане за пазухой, ваши стражники столь безалаберны! — я показывал глазами, где находится книга.

Как загорелись глаза борова. Точно любит хорошо поесть, а тут ценный трофей от «безобидного» некроманта!

— Ваше святейшество, не стоит брать вещи проклятого! — облаченный в латы инквизитор пытался остановить верховного жреца.

— Меня защищает сам Свет, сын мой! Это в очередной раз всем докажет, что тьма не властна надо мной.

Идиот, в отличие от боевых инквизиторов городские жрецы ни импа не соображают в некромантии. Как он достал своими молитвами и причитаниями за долгую дорогу в столицу. Надеюсь, ему понравиться мой подарок.

Руки жреца только схватили за мои некогда прекрасные одеяния из алого шелка, как сразу стали покрываться гнилыми пятнами.

— Ааааа! — Верховный жрец с ужасом смотрел на сползающие с рук гнилые куски мяса.

— Сожгите некроманта, быстро! — инквизитор первым пришел в себя, готовый к подобному развитию событий.

Инквизиторы не только сжигают красивых селянок, но и первыми лезут в полные голодной нежити склепы и кладбища. Но даже он не ожидал, что будет дальше. Самое легкое, что может сделать некромант — это умереть. Тело, накаченное некроэнергией, в любую секунду по желанию хозяина может перестать жить. А мое было особенным.

— Всем счастливого бессмертия!

От меня во все стороны прокатилась посмертная волна, мгновенно убивая все живое. Хороший будет некрополь, если маги не справятся. Адепта Смерти надо убивать правильно и желательно сразу, без долгих разговоров. А все, кто с радостью смотрел на мою казнь, заслуживают подобной участи.

Души некромантов принадлежат богине Смерти, поэтому моя душа опускалась все ниже и ниже в Царство мрака и холода. Прекрасное лицо богини несло оттенок грусти и печали. Самые совершенные краски не могли передать безупречный образ той, что ждет каждого в конце пути. Богиня уже была готова начать свой суд, но я ее опередил.

— Рад тебя видеть, моя богиня! Ты само совершенство, и я твой верный адепт готов лицезреть эту картину вечно. Где мои покои? Я надеюсь, что заслужил как минимум дворец с самыми красивыми служанками и винным погребом, у отца, кстати, был не плохой.

Сбитая моим напором богиня не сразу начала говорить.

— Ты все шутишь, Крион. Скажи, как ты до такой жизни докатился?

— Да как-то само получилось, я сильно не старался.

— Крион — единственный наследник герцога Дитмара! Личный ученик магистра Ордена Несущих Смерть! У тебя ведь было всё! Ты поступил в академию магии без конкурса и получил образование, достойное самого короля! А что дальше? Дальше увлечение запретными знаниями… не замечал, что книги сами попадали тебе в руки? Ускоренное магическое развитие источника… Такой опытный исследователь новых заклинаний и конструктов. Я даже готова признать, что ты достойно прославлял мое имя, побеждая сторонников Света! И что? Умер из-за какой-то «дешевки»? — богиня выплюнула от злости последние слова.

С чего сразу дешевка?! Красивая и жутко страстная волшебница, я не против провести с ней еще одну ночь, а лучше две.

— Итак. Исходя из того, сколько в тебя было вложено сил, а у меня на тебя большие планы… Ты мне сильно задолжал, Крион. Поэтому рано тебе еще отправляться на покой. В одном мире есть род, немного связанный со мной. Так вот душа последнего его представителя покидает тело. Жаль мальчишку, но тебе нужно занять его место. Многое тебе покажется странным в новом мире, поэтому изучай, врастай в общество, обзаводись знакомыми, начинай наконец доверять людям. И да, некромантия в этом мире не под запретом.

— Отправляй немедленно! — я быстро согласился.

Мир, где можно бесконечно заниматься исследованиями и экспериментами при этом, не получая в свою сторону ненависть и злобу. Просто невероятно!

— Я очень рада твоему согласию, иногда у богов бывают неприятные ограничения. Надеюсь, в следующий раз мы увидимся нескоро. Ах да, как я могла забыть, есть несколько нюансов. Тебе семнадцать лет, нет денег, вассалов и союзников, зато есть масса недругов, все как ты любишь. Последних некромантов сожгли пару сотен лет назад, некроэнергии в мире совсем мало, а из стихий у тебя Земля… удачи, Крион! — искренняя улыбка осветила лицо богини.

— Что за…?

Купила дешевым трюком! Маг Земли, хуже только жизни! Нет, это не значит, что мне не будет доступна некромантия, но развитие придется начать с нуля! Лучше бы, как и раньше был огневиком.

Бесконечный калейдоскоп картинок из жизни прервался жестким приземлением с покалыванием во всем теле. Глубокий вдох ознаменовал прибытие в мир живых.

— Доктур, как он?

Зачем так громко. Голова раскалывается, как будто неделю пил дешевое вино.

— Но он же… — доктор от неожиданности подскочил на месте. — Он не должен был выжить, (проверяет пульс):

— О чем это я! Все будет хорошо, скоро поправится, дыхание ровное, да и зрачки реагируют на свет. Пару дней и может вставать. Попейте укрепляющие растворы, они стоят копейки в аптеке. Если у вас есть деньги, можете съездить в больницу к целителю, — с наглым выражением лица, хмыкнул доктор.

— Кирилл, ты как? Я ж чуть богу душу не отдал, когда тебя машина сбила, — взволнованно спросил сидящий рядом крепкий мужчина.

Какой к зомби Кирилл?! Крион — король Ночи, возлюбленный Смерти, ужас Запада и многое другое. Открыв глаза, я заметил, что нахожусь в маленькой комнате с обшарпанными стенами, а над лицом склонился мужчина с болью в глазах.

— Я плохо помню, что со мной случилось. Кто вы? — с тяжестью произнес я.

Попробовать изобразить потерю памяти для меня сейчас идеальный вариант.

— Доктур, как же так, я вам заплатил пятьсот целковых. Что с его памятью?

— Такое бывает у пациентов при сильном ушибе, со временем должно все восстановиться, а теперь, голубчик, мне нужно идти. Всего доброго! — как-то неуверенно сообщил доктор и резко засобирался.

— Как теперь быть… точно ничего не помнишь? — сказал мужчина, схватившись руками за голову.

Я отрицательно помотал головой.

— Не углядел, позор мне.… Нет, ну какой позор! — продолжал причитать мужчина. — Я твой дядька, звать Николай, ну то бишь пестун, наставник. Да как тут объяснишь, даже не знаю с чего начать! Ты Кирилл Дмитриевич Холмский. Род твой древний некогда княжеский, а теперича боярский. Почитаешь потом уложение о сословиях, если сам не вспомнишь. Ладно отдыхай, а я схожу в магазин продуктов куплю, да к чаю пирогов. Заодно покумекаю, как нам быть, а ты не вздумай с кровати вставать.

Мужчина с трудом поднялся со стула, опираясь на деревянную трость и сгорбившись, направился к выходу. У самой двери он достал из кармана горсть монет, несколько раз пересчитал ее, перебирая руками, после чего тяжело вздохнул и вышел.

Так, надо во всем разобраться! Заново изучать информацию, полученную этим телом непрофессионально. Значит нужно вспомнить академию и ментальную магию. Там что-то было про мозг и остаточные воспоминания.

Ментальная магия не была в моих приоритетах, но одна симпатичная волшебница очень умело… объясняла, как работать с памятью. Как же раскалывается голова, ощупав свой практически самый главный орган, весь в бинтах и повязках я нашел причину головной боли в виде многочисленных гематом и заштопанных порезов. Еще хорошо, что осталось чему болеть. Неизвестно, с каким зверем столкнулся прошлый хозяин, но голове сильно досталось.

Посмотрим, что у меня с каналами и сосредоточием. Внутренний взор, именно ему обучают домашние учителя детей влиятельных лордов. Либо вдалбливают в головы неблагородному сословию и бедным дворянам весь первый год обучения в академии. Каналы были неплохи для такого возраста, парень обещал со временем стать сильным магом, если бы не одно маленькое «но»!

Земля. Импа им в глотку, да поглубже. Зеленый цвет каналов расстраивал особенно сильно. Фермеры, строители, гарнизонные маги, может и хороши, если им дать подготовиться, но… эх надо поскорее накапливать некротическую энергию в теле. Так, теперь память. Направив от сосредоточия энергию по разорванным каналам к голове, я сразу отключился.

— Кирилл, как ты меня напугал! Прихожу, а ты лежишь без движения, — поправил подушку Николай.

Теперь, когда часть воспоминаний от моих варварских действий восстановилась, я «вспомнил» этого мужчину. Дядька Николай был Кириллу вместо отца и лучшего друга. Официально он числился при нем наставником, обучая нехитрым мудростям и всему, что, по его мнению, должен уметь боярин.

— Давай чаю попьем. Да подумаем, как быть. Лекарь не шибко хороший был, но и на того мы все накопленные деньги потратили. Осталось немного, на пару дней. Я попробую завтра охранником устроиться, ты пока лежи выздоравливай. Вспомнил что-нибудь? — с ожиданием спросил наставник.

— Да, дядька Николай, начинаю вспоминать понемногу, — надо обрадовать единственного близкого человека, готового помочь в неизвестном мире.

Выпечка была свежей, оттого особенно вкусной, тарелка незаметно показала дно, и оставалось только пить горячий, травяной напиток.

— Слава Богу! Ничего и остальное вспомнишь. Мне в память о твоем отце надо успеть тебя на ноги поставить. Ничего, глядишь, и сгожусь склад охранять, все-таки пусть и калека, но в ранге ратника, — гордо сообщил Николай.

Что?! Личный наставник будет охранять склад… мда права богиня, до чего ты докатился, Крион! Надо срочно узнать, как здесь зарабатывают деньги. Но пока больше интересует, куда делись родители этого тела, о чем и задал вопрос Николаю.

— Отец твой Дмитрий Сергеевич Холмский хорошим был боярином, но пограничный конфликт со свеями унес его жизнь, как и практически всей дружины. Я вот жив остался, да еще пара воев, а лучше бы там помер, чем такой крест нести. В государстве на следующий день замяли конфликт, кому есть дело до смерти простого боярина. Мать твоя Елизавета Федоровна как-то резко заболела после известий о смерти мужа. Женщина она была хорошая, добрая, ласковая, но в управлении землями совсем не соображала. А куда мне лезть с советами к боярыне?! Ты-то мал еще был править, вот она и заложила вотчину под управляющую компанию, нет, чтоб договор читать. Не знаю, на кой ляд ей нужны были деньги сразу за десять лет, но землями ты своими руководить еще пять лет не сможешь, и доступа к поместью нет. Что хотят, то и творят, а ведь это вотчины родовые! Торгаши проклятые, всех купили…суд на их сторону встал. Мать твоя и так слаба была, да и померла через несколько дней, хоть и потратились мы на дорогих целителей. Слуги разбежались, вои, не прощаясь, ушли в другие рода, поместья нет. Вот квартирка у меня небольшая в кой и живем, да сбережений немного оставалось. А через год…

Громкий стук в дверь заставил наставника замолчать и потянуть руки к сабле, приставленной к кровати.

— Открывайте, полиция! — не переставая стучать, кричали за дверью.

Стража в мою бытность наследником герцога скрывалась, увидев только гербы влиятельного аристократа. Вопросительно посмотрев на Николая, я пытался прокачать энергию земли по телу, подстегивая регенерацию. Потом будем мучительно больно, но ведь надо еще дожить до этого момента. Терять новое достаточно перспективное тело совсем не хотелось.

— Полиция к нам не сунется. Дела, связанные с боярами, только жандармы могут разбирать! Ряженые поди какие-нибудь или просто дверью ошиблись. Сейчас я тебя подниму, а ты спрячься за диван, — приподнимая за плечи потащил меня дядька Николай.

Ну почему я не ходил на факультативы по другим стихиям?! Единственное, что мог сделать сейчас, это напитать оболочку наставника энергией стихии и попробовать собрать силу в сферу. От прилива энергии Николай посвежел лицом и стал меньше горбиться, с удивлением рассматривая подопечного.

Не дожидаясь ответа, дверь вышибли, и в квартиру ворвались несколько мужчин в масках. Направляя странное оружие или артефакты на дядьку.

— А ну лежать, мужик! Лежать, я сказал! Где пацан? — бандиты не хотели стрелять из оружия, создавая лишний шум и панику.

Наставник окутался свечением силы, как какой-нибудь воин духа и, покачивая саблей, не спеша направился к бандитам. Где заклинания, демоны вас дери?! Прозвучало несколько глухих звуков, а щит над наставником поднялся вспышками. Из-за дивана плохо было видно, но рубил дядька славно, сабля порхала в руках со свистом, рассекая воздух. Только кровь со стен надеюсь не мне придется оттирать.

— Кто вас прислал? — спросил уже далеко не добрый дядька, ногой наступая на грудь бандита.

— Аааа, не знаю я… — выл от боли бандит.

— Ответ не верный.

Бандит уже визжал после того, как Николай саблей расширял рану.

— Фимка Косой на Речном вокзале знает, он нам наводку дал. Не убивай меня!

Дядька замахнулся саблей, но новые гости отвлекли его.

— Стоять, что тут у вас происходит? Брось саблю! Брось, я сказал, — новый гость в дорогом камзоле и фуражке направил оружие на Николая.

— То дело боярское, жандарм. Вечно от вас никакого толку, — хмурил брови злой Николай.

— Какого еще боярина? — наглая ухмылка серьезно раздражала.

Я решил вылезти из укрытия, и тут же был представлен.

— Перед тобой боярич Холмский Кирилл Дмитриевич!

— Что-то он не сильно похож на боярича. Сейчас поедем в отделение, там и опознаем. Забирайте! — жандарм махнул рукой ожидающим его на площадке бойцам.

От такого пренебрежения Николай побагровел и уже начал поднимать саблю на стража. Похоже, пора вмешаться.

— Ты, страж, видимо имеешь высоких покровителей, раз так разговариваешь с моим наставником? — собрать силу в осязаемый всеми шар было тем еще занятием в ослабленном теле. Делов больших не наделает, но лучше, чем ничего.

Жандарм от проявления простейшей магии побледнел и невольно сделал шаг назад.

— Я служу императору!

— Император простит верному боярину смерть дерзкого слуги!

Николай, опомнившись, быстро достал из тумбы документы и показал стражу.

— Сразу бы так. А ты, боярич, не думай, что твои привилегии для меня что-то значат. Забирайте раненого и трупы, — разворачиваясь, произнес жандарм.

Наглый стражник даже не представился, не извинился. Забрал пленного и возможные трофеи. Не знаю, как здесь, но в славном королевстве Весалия дай хоть раз об себя ноги вытереть страже, вмиг растрезвонят по всей округе, и все уважение потеряешь. Аристократия не терпит слабых духом.

— Забрать ты можешь только трупы и то без оружия.

Зеленый шарик, влетев в грудь бандита, пробил сквозную дыру и закончил свой путь в стене. Неплохо, даже можно сказать отлично.

Некогда прекрасный костюм жандарма был весь в крови и пыли. Без слов он покинул квартиру, а бойцы, косясь на меня, отложили оружие у бандитов и на всякий случай бумажники.

— Да, ну и дела! — удивленно произнес дядька Николай, когда бойцы жандарма забрали трупы.

Капелька некроэнергии, полученная моим новым сосредоточием, лучше любого вина грела душу. Неплохо начался мой первый день в новом мире.

* * *

— Сегодня на объект напали! Какие-то залетные. Капитан Дакин из жандармерии как-то слишком быстро оказался рядом. Мы не стали вмешиваться и нарушать ваш запрет, господин, — склонил голову мужчина в черном костюме.

— Ты все правильно сделал, Леонид. Нельзя, чтобы следы привели ко мне. Имперские менталисты могут раскопать ненужную информацию.

— Это вы господин…

— Не твоего ума дела. Продолжай наблюдение. Капитан жаловался на гонор мальчишки. Придумай, как сделать его покладистей для общества. Целый боярич, как никак, — рассмеялся глава клана Кашинских.

Убить последнего представителя древнего врага слишком просто. Нет. Он должен страдать, молить о смерти. Только тогда смерти родичей будут отомщены.

Глава 2

— Тьфу! Разве это мужчины?! Ногти красят, ресницы подводят, под ручку ходят. Раньше таких в психушку отправляли, а сейчас, оказывается, я не разделяю общечеловеческие ценности, — махал руками разъяренный Николай, продолжая небольшой ремонт в комнате.

Артефакт под названием телевизор было удобно смотреть под комментарии Николая. Хотя с его слов там не было ни капли магии, интересное развитие механизмов. Гномий паровой голем тоже удивлял первое время, поэтому он должен привыкнуть к новому миру и принять его, как свой.

— В эфире Имперские Новости. Локальный конфликт на границе с Орденом унес жизнь пятерых солдат имперской погранзаставы, — поставленным голосом вещала необычно одетая женщина.

— Все только и делают, что пробуют на зуб наши границы. А они заявляют о глубочайшем сожалении и выражают недовольство. Давно огнем и мечом надо заставить всех считаться с Империей. Вот прадед нынешнего императора, знаешь, как поступал?! Отправлял бояр себя показать, на других посмотреть на земли самых непонятливых. И все. Больше повторять не приходилось. Да чего уж там!

Со слов Николая раньше и жизнь была лучше, и трава зеленее. Все, как обычно, наверное, возраст сказывается у наставника. После битвы он так ничего и не сказал мне, только кидал задумчивые взгляды, когда мы чистили от крови квартиру и устанавливали дверь на место. Зато на вопросы охотно отвечал.

— Империя у нас сословная, хоть вроде и говорят, что всем открыты дороги. Но на самом деле не все так гладко обстоит. Дворяне, как они говорят, кровь империи, с сильными магическими способностями ставят себя выше простых людей. Нет, понятно, беспредела не допускают, но я тебе так скажу:

— Нельзя так с простыми людьми обращаться. И суд почти всегда будет на стороне дворянина.

— И что люди неблагородного происхождения терпят подобные ущемления прав?

В моем мире терпели и не такое, иногда дворяне действовали хуже самых диких зверей.

— С одной стороны, ты никак не ущемлен вроде бы. Живи, работай, радуйся жизни. Спину гнуть не заставляют, величать надо только самых влиятельных, но не дай бог тебе столкнуться с интересами дворян, вся твоя жизнь резко поменяется далеко не в лучшую сторону. Токмо Кирилл ты другое дело, ты не из дворянского рода и не представитель клана. Ты боярин, потому обязан, чтобы своих привилегий не лишаться по указу Михаила Великого с восемнадцати лет выходить на военную службу на три месяца в году и выставить по воину на каждые сто десятин земли. Ох, и не знаю, как мы эту повинность с тобой будем выполнять.

Николай снова ушел в себя, погруженный в проблемы. Нужно найти больше источников информации, пока трудно выстраивать дальнейшие шаги. Встав с кровати, я посмотрел в окно, за которым кипела жизнь. Люди работали, грустили, веселились, и плевать им было на проблемы бояр.

— На тебе все хорошо заживает, может действие проснувшейся силы. Раньше ты никак не мог почувствовать свой источник, как я не старался. Ну в боярских силах я не соображаю, да и объяснить некому. Что теперь горевать! Сходи, погуляй, с девушками познакомься, а то, поди, устал дома сидеть. А я пойду работу искать, — резко поднялся с кресла дядька.

— Займись лучше продажей оружия, оно нам ни к чему сейчас, а я подумаю, как найти еще денег. И где здесь можно почитать книги?

Поход до библиотеки вышел занятным, вовремя проснулась память прошлого тела, а то не избежать беды. Широкие дороги использовались для проезда быстрых артефактов, а люди придумали целый перечень законов, кто, как и когда должен двигаться. Но вот машина золотистого цвета пронеслась, чуть не сбив пешехода. Все, как и везде — всегда есть те, кто считает себя выше остальных.

Так Тверская Имперская библиотека, то, что нужно.

— Чем могу помочь молодой человек? — приветливо улыбнулась скромница в очках.

Я бы тебе ответил, дорогая, но боюсь шокировать. Девушки были здесь очень красивыми, только за это я готов был стать магом какой угодно стихии.

— Как вас зовут, милая леди?

— Аглая, только я не леди. Всего лишь работница библиотеки, — вздохнула девушка, от чего ее груди подпрыгнули.

— Какое… красивое имя. Меня интересует, чем вы занимаетесь сегодня вечером и небольшой перечень книг. Уложение о сословиях, все что найдете про бояр и историю государства, — я произнес, со всей силы стараясь смотреть прямо в глаза смущающейся милашки.

Стопку книг венчала бумажка с нанесенными цифрами, я не сразу понял, что это номер телефона, только после того, как снова выудил нужную информацию из головы. Эх какая затейница, вся покраснела и убежала в подсобное помещение. Архиважно найти артефакт под название телефон после библиотеки.

Так, сословия. Мещане, казачество, государственные служащие, дворяне, бояре, князья, удельные князья, великие князья, императорская семья и император. Многовато. А так этому изданию две сотни лет. Ну а что, пишут в самом новом. Так подданные империи, дворяне и император. Сильно сократили информацию для народа.

Бояре, как и аристократия, в родном королевстве владели собственной землей, которая, важный момент, передавалась по наследству. Так вот бояре должны были выставить войско по зову лорда, здесь князя. В определенный момент истории некоторые из бояр могли выставить дружину больше, чем сам князь. Недовольные действиями последних, князья решили ограничить их власть. И выдвинули новое сословие — дворяне, которое полностью кормилось с рук правителей. Земля у дворян была не наследственной, а выдавалась только за службу. Хитро.

Но бояр так просто не провести, они тоже владели обширными землями и стали сами выдавать дворянам землю за службу. И на время дворяне превратились в обычных слуг, в отличие от высшей знати. Все изменилось, когда в мир пришли Источники силы. По всему миру появились странные столбы света, рядом с которыми часть людей начинала ощущать в себе изменения. Сила, энергия, магия называли по-разному, смысл не менялся, люди научились творить магию. Маловато информации.

Ха, знали бы они, что такое настоящая магия. Неучи! Как же интересно посмотреть на эти источники.

Феодальные войны на долгие годы захлестнули весь мир, перекраивая границы ради власти над источниками. Вряд ли они активировали только спящий дар, скорее были еще нюансы, ну да кто об этом напишет в обычной библиотеке. Сменилось и отношение к людям, вот почему Николай рассказывал об отсутствии ненависти. Все, кто владел силой на достаточном для битвы уровне, становились дворянами. Конечно, какой дурак будет отказываться от магов. Постепенно снова появилась государственность. Один из великих князей Федор I Объединитель смог получить превосходство в силе над своими соперниками и начал поглощать одно княжество за другим.

Князей не осталось, кто хотел выжить согласились стать боярами нового царства. Его потомок царь Михаил Великий, когда начал всю эту вольницу приводить к одному знаменателю, то нарубил дров, уничтожая не покорных его власти бояр, всюду заменяя их дворянами и раздавая земли направо и налево. Но усиливая дворянство против феодального боярства, случился дворцовый переворот, как казалось верной армии, и только бояре смогли выставить войско на помощь царю. За это Михаил Великий от расстройства закрепил вотчины и старые привилегии.

Только бояре в вотчинах сидят, а дворяне постоянно при царе. Со временем земли за дворянами закрепили по наследуемому праву, в тоже время им не надо было служить четвертую часть года и выставлять воинов на службу. Многие бояре решили перейти в дворянство, чтобы не нести тяготы службы. Осталась примерно сотня боярских родов и тысяча дворянских семей, объединенных в кланы по примеру восточных и западных стран.

Так, что тут по привилегиям посмотрим. Право на личный прапор, налоговые льготы, на своих землях только бояре вершат судебные дела, и суд над боярином только император может вершить. Неплохо. Только вряд ли дворяне выбили себе меньше. В тоже время император может забрать твою землю, если ты на смотр не выставишь достаточно воинов в полном обмундировании. Произвол. А дворяне просто платят налоги и чихать хотели на всю службу, разумеется, кроме клана императора.

С восемнадцати лет император или его наместники вправе требовать службы. И вот тут надо узнать, какой у него размер вотчины, которую он не контролирует. Где их взять? Поднять мертвых не получиться, нужно чтобы сосредоточие имело достаточное количество некроэнергии. Да и место нужно найти особое, где хоронят воинов. Если поднять крестьянина, такого же крестьянина и получишь.

Вот все думают, что поднял зомби, и он сам начнет тебя слушаться, как бы не так! Нужно обладать великим талантом, чтобы нежить не начала сразу всех убивать. Пока магическими рунами всего не изрисуешь, он и шага не сделает по твоему приказу, некромантия кропотливая работа, но при должном усилии всегда награждает трудолюбивого адепта.

— Смотри, одет в потертое старье, а идет, как наследник клана Кашинских.

— Эй парень, угостишь девушек мороженым?

Я не сразу заметил, что уже вышел из библиотеки и иду по небольшому парку. На скамье сидели две грациозные лани, в ожидании своего охотника. Брюнетка с волосами цвета ночи кидала заинтересованные взгляды на него, поправляя легкое платье на длинных ногах. Блондинка, чуть покраснев, наоборот отводила взгляд, пикантно скрестив ноги в тесных штанах. Я чуть не споткнулся! Чем дальше в город, тем симпатичнее девушки. Если это наказание от богини, то довольно специфическое.

— Прошу извинить меня, прекрасные леди, но в другой раз. Сегодня меня ждут важные встречи. Возможно, позже. Как мне найти вас?

— Да ладно, не переживай, мы заплатим. Да, Наташа? — подмигнула брюнетка.

— Лена, может он и вправду занят…, - неуверенно начала говорить блондинка.

— Да видно же, что лишних денег у него точно нет. Ну как, красавчик, пойдешь с нами?

Девушки прекрасны, но быть нахлебником — плохой тон.

Сзади раздался громкий свист.

К счастью, или к несчастью, в беседу грубо вмешались двое нагловатых, быдловатого вида парней.

— Коля, смотри, деревенщина к девчонкам красивым клеится. Свалил по-быстрому, такие пташки не для тебя, урод. Ну че, девчонки, познакомимся? У нас квартира свободная сегодня, — лыбился здоровый парень в темных очках.

Раздумывая над смыслом бытия, я не сразу понял, что агрессия молодых людей нацелена на меня. Есть много более безопасных способов привлечь внимание девушек.

— Ты че глухой?

— Олег, давай вдарим ему!

Кого вы собираетесь избить? Ученика магистра Ордена Несущих Смерть?! Голыми руками?

Два молодых бугая, играя на публику, не спеша пошли в мою сторону, давая время девушкам сбежать. Прогнав энергию по телу, я с усмешкой пошел на встречу двум быкам. Накаченные стихией мышцы должны помочь справиться с противниками.

Наталья подалась вперед, часто оглядываясь. Лена осталась рядом со мной. Я заметил, что ее глаза горели огнем. Если б не нормы приличия, уверен, она бы тоже пустилась в бой. Уклонившись от широких, показных ударов парней руками, я, с зеленоватым свечением, нанес свой ответ по корпусу парней. Одного замаха хватило, чтобы те растерянно отстранились.

— Кошельки оставили, и валите отсюда, пока я не передумал!

Связываться с дворянами тут никто не любил, а я его принял именно за представителя данного рода, так что пара синяков и пустой карман вполне достаточная мера. Вытряхнув содержимое улова, я забрал себе бумажные деньги. Расплывшись в широкой улыбке, я приобнял Лену и появившуюся Наталью.

— Так милые дамы, я думаю, моя встреча подождет, где говорите можно поесть ваше мороженое?

* * *

— Пап, привет! Ты не занят?

В светлый кабинет на втором этаже старинного поместья Карповых ворвалась всеобщая любимица, которой прощалось многое. Даже прерывать работу главы рода.

— Наташа, солнце мое, для тебя у меня всегда есть время! — снял очки мужчина с аккуратной бородой.

Единственная отрада и напоминание умершей жены. Он мог часами смотреть на дочь, вспоминая знакомые черты любимой женщины.

— А расскажи о боярах Холмских, — смущенно произнесла Наташа.

— С чего это ты вдруг заинтересовалась угасающим сословием империи?

— Сегодня я познакомилась с парнем, когда мы гуляли с Леной. Кирилл Холмский, он отрицал, что дворянин, но вел себя лучше многих наследников родов. Мы на некоторое время почувствовали себя провинциалками, как при визите имперского двора, — хихикнула Наташа.

— Не доведут до добра ваши похождения! Сколько раз я говорил тебе проводить время с людьми равного происхождения. А Лена твоя сущий дьявол! Вот вьешь ты из меня веревки, — вздохнул глава рода. — Холмские древний княжеский род, сейчас угасший. Скорее всего последний наследник не сможет предоставить достойную дружину для записи в разрядную книгу.

Умоляющий взгляд дочки определенно нельзя было выдержать слишком долго. Пора отправлять ее в Москву, нечего тут в провинции делать, пусть начинает привыкать к высшему свету.

— Тут надо историю княжества читать и боярских родов, но раньше за великокняжеский престол билось три княжеских семьи. Последние представители бояр Микулинских погибли недавно, а вот Кашинские перешли в дворянское сословие. И не прогадали, о клане Кашинских знают за пределами Твери, а о Холмских только историки. Самое смешное, когда-то и наша семья были боярами князя Холмского. Но сейчас другое время и те, кто держатся за старые традиции и привилегии, как минимум, выглядят странно. Кланы богаче и могущественнее, поэтому для тебя мы подберем кого повыгоднее, а так гуляй, но смотри у меня! — пригрозил пальцем дочке улыбающийся глава рода.

* * *

Андрей Федорович Сакмышев в очередной раз слушал доклад командира охраны. Слишком занятой проблемами рода он не уделял достаточно внимания воспитанию Елены. Поэтому дочь научилась привлекать внимание отца различными выходками, которые ему приходилось терпеть, не теряя надежды в скором времени сплавить свое чадо в надежные руки. А мать… мать интересовали больше балы и драгоценности, чем воспитание дочери.

— Спасибо, я вас услышал Семен Геннадьевич.

— Господин, — чуть склонил голову воин и вышел за дверь.

— Елена, ко мне в кабинет. Быстро!

— Я здесь отец, — гордо подняв подбородок, Елена нисколько не смутилась гнева отца.

Огненная красавица, с таким же темпераментом. Трудно будет найти жениха, который не сбежит через неделю от такой жены или тихо не придушит.

— Дочь, скажи мне сколько я еще должен терпеть твои выходки?! Это переходит все границы, чего ты добиваешься? Хочешь, чтобы я закрыл тебя дома? Света белого у меня не увидишь! — кричал глава рода. — Ладно, говори, что тебе так сильно нужно, что ты заставила старика Генриха выбежать из нашего поместья?

— Есть кое-что…

— Говори! Меня уже нечем удивить за эти годы.

— Я хочу, чтобы боярич Холмский учился в нашей гимназии! И желательно в нашем с Наташей классе, — улыбнулась Елена.

Ведьма, как есть ведьма. Вся в бабку! Также улыбалась прежде, чем вонзать мечи во врагов рода.

— Что? Ты теперь еще с боярами вертишься. Дальше кто? Свинопасы и пахари? Не порти честь нашего рода! Давай расскажи родному отцу, что у тебя с ним было, пока мне другие не передали.

— Просто хороший знакомый. Правда отец! Обещаю вести себя прилично и не доставлять тебе проблем.

— Если я узнаю, что ты с ним…

— Я же пообещала, отец! Договор? — в глазах дочери плясали огоньки.

— Договор! Если его сожрут и выплюнут в имперской гимназии я не виноват, — сдался Андрей Федорович.

— Значит, он слишком слаб, чтобы ухаживать за мной, — сказала чертовка и выскользнула за дверь.

Так больше нельзя. Глава рода достал дорогую бутылку коньяка, налил в бокал и выпил залпом. Откуда она вообще нашла боярина? На всю империю осталось несколько семей…а на этом, пожалуй, можно сыграть. Надо побольше узнать про Холмских.

Глава 3

Я заглянул в полученный от упырей кошелек. Там было семь бумажек по десять рублей, этого явно хватит не только на мороженое, а потому мы с девушками направились вместе провести время. Услужливый персонал, приятная музыка, чистота и богатство отделки показывали, что заведение не из дешевых. Наталья и Елена не скрывали своего дворянского происхождения. К нам за столик то и дело подходили люди поздороваться и пообщаться с девушками. Хм, наверняка девушки частенько тут бывают, — подумал я про себя, — интересно, как местные здесь относятся к боярскому роду, ну что ж, выясним.

На удивление беседа с милыми девушками оказалась достаточно полезной в плане получения информации. Услышал много интересного о жизни дворянского общества, об обучении в старших школах. Отметил, что дворяне учились вместе с магически одаренными жителями империи, как и в моем мире. Войти в «свой круг» можно через обретение дворянства или выгодное замужество, а кому не так сильно повезет, возьмут на службу. В старшей школе начнется обучение владению даром. Один год, безусловно, малый срок, но у самых талантливых будет возможность поступить в академию Силы в Москве и продолжить обучение.

В итоге отлично провели время, договорились встретиться с девушками через несколько дней и сходить вместе в кино.

— Как мне вас найти, наипрекраснейшие?

Девушки кокетливо переглянулись. Наталья достала из сумочки красную помаду и написала на салфетке свой номер телефона, а Елена достала черную ручку и написала у меня на руке свой. Да уж, телефон в это время стал жизненно необходимым. Эх, все-таки годы селекции никуда не деть.

С некоторыми женщинами мужчины сразу готовы встать в боевую стойку и выполнять любое указание. Моего опыта было достаточно, чтобы держать оборону от женских чар, не капая слюной от вожделения на пол и поддерживать беседу. Я предложил девушкам проводить их до дома, но они заверили, что направятся домой в окружении охраны. Что ж, пора прощаться.

У выхода из ресторана девушек сразу окружили здоровые охранники и сопроводили в машину.

Найти Речной вокзал не составило труда. Величественное здание с колоннами и барельефами было видно издалека, заодно по пути зашел в магазин узнать цены на столь нужный артефакт. Оказалось, самый дешевый телефон стоит порядком тысячи рублей, пока слишком дорогое удовольствие.

Пора решить вопрос с нападением, врага надо добивать сразу, пока инициатива на его стороне. Вопрос, где искать Фиму Косого. Красивая набережная и здание вокзала с прогуливающимися парами под бдительным взглядом полицейских не сильно похожа на то место, где может находиться человек с таким именем. Но стоило отойти немного в сторону от облагороженных мест, как оказываешься рядом с шумным рынком и большим количеством складов. Вонь отходов, нечистоты и стаи полуголодных подростков. Вот одна из нелицеприятных сторон империи, а то начинало казаться, что все слишком гладко.

— Работа нужна? Десятку дам, — подозвал я одну из групп подростков.

В поношенной и грязной одежде они, тем не менее, не казались забитыми или несчастными от своей жизни.

— Че делать надо? Воровать не будем и на кровь тоже не согласны, — стряхивая пыль с одежды, произнес главарь небольшой группы юношей.

— Мне Фима Косой нужен, знаете такого? Проводите к нему, десятка ваша.

— Нет, не знаем. Шел бы ты лучше парень отсюдова, — как-то слишком быстро ответили ребята и развернулись обратно к складам.

Жаль, конечно, но камушек заброшен, осталось ждать, пока волны дойдут до нужных людей. Заодно есть время посмотреть на цены в империи. На рубль можно было купить пару рыбин весом в несколько килограмм или целый мешок овощей. Ребята носили с собой немаленькую сумму денег, учитывая цену на продукты питания, возможно, даже месячный доход. Хотя может они были бандиты, теперь уже без разницы. Вообще проблем с продуктами здесь не было, люди не имели возможность купить последние научные и магические изобретения, но и не голодали.

Внимание привлекла лавка с холодным оружием. От такого разнообразия разбегались глаза. Только ценники кусались, приличное оружие стоило не меньше сотни рублей. Хорошо еще, что за просмотр денег не берут. Решил остановиться на ноже, но все не то, либо очень дорого.

— Какой нож интересует? Здесь продукция Тульских Оружейных заводов, гарантия один год, — расхваливал товар торговец.

— Боевой, не дороже пятидесяти рублей.

Торговец улыбнулся в бороду, а потом вовсе рассмеялся.

— Таких не бывает, парень, но могу предложить неплохие самоделки. Как раз за пятьдесят рублей.

— Самоделки… а не сломается?

— Да я сам лично ковал, как деды наши! Старинные рецепты, — от возмущения загорелись глаза доморощенного кузнеца.

Далее началось целое представление…Мужик поднес нож себе к уху, чтобы я услышал звон оружейной стали. Торговец резал бумагу и стружку с мелких монеток, гнул на столе. Один из ножей кузнеца с гладкой рукоятью и небольшой крестовиной удобно сидел в руке, что и решило выбор в его пользу.

— Согласен, если ножны в подарок.

Карман снова опустел от денег, но нож привычное оружие, это придавало большей уверенности даже при отсутствии былой мощи. Пока я могу усваивать некроэнергию только с тех, кого убил лично. А для формирования сосредоточия способного самостоятельно производить некротическую энергию придется убить слишком много людей. Должен быть другой выход.

— Пацан, ты искал Фиму Косого? — неожиданно меня схватил за рукав худой мужик со злыми глазами.

Наконец-то явились, подумал я про себя. Пока собирались, весь рынок успел обойти. Только для сопровождения их как-то много собралось. Бандиты тут, ясное дело, причем самый низший элемент в иерархии. Мда, печально.

— Я. Как понимаю, вы проводите меня?

— Обязательно проводим! — раздался громкий смех в толпе. — Пошли за нами, и не вздумай бежать, вмиг нож в спину получишь.

Под конвоем меня доставили в один из пустых складов и любезно закрыли дверь, чтобы не смущать криками покупателей на рынке. Конкуренция требует соблюдать некоторые правила, не резать ножами прохожих на улице, не воровать у всех подряд. Изнанка жизни не меняется в независимости от мира.

— Зачем Фиму искал? — сплюнул на пол худой предводитель.

— Поговорить. У меня к нему есть личное дело.

— Мне говори, а я решу стоить или нет идти. Че мне из тебя слова тянуть надо? — закипел бандит.

— С мелкими сошками нет смысла разговаривать. Веди меня к Фиме.

— Да ты че попутал, сопляк, я тебе…

Порапроверить нож, вдруг торговец обманул. Злость в глазах бандита сменилась удивлением, а позже перешла в ужас. Нож, не встречая сопротивления, легко вскрыл живот. Еще пара ударов в сторону селезенки и печени и труп гарантирован. Не обманул кузнец.

— Может все же отведете к Фиме? — улыбка наше все.

Шок от скулящего на полу склада главаря, отчаянно пытающегося остановить кровь, сменился криками ярости. Бандиты были немного в теме, поэтому никто не бежал на нож выставив грудь вперед, но накала эмоций на кровавую драку им не хватало. Злой оскал, крики, подбрасывание ножа или перекидывание из руки в руку пройдет только с полным новичком.

Наполнив тело энергией стихии, я бросился вперед на любителя отвлекать внимание. Удар под мышку — моментальная смерть, и еще одна капля некроэнергии осела рядом со средоточием. Ух, как бодрит, почаще бы. Следующий пытался корпусом оттолкнуться от товарища, но напоролся на нож под ребро, кто ж так делает?! Так, остался последний.

Несколько громких выстрелов в спину заставили упасть на пол. Боль, до чего сильная, пронзающая все тело огнем. Организм держится только за счет энергии Земли. Никогда не думал, что пригодится живучесть адептов этой стихии. Импов артефакт этого мира похоже есть у каждого бандита. На щит пока еще слишком мало силы, чтобы использовать его в бою.

Бандит с пистолетом склонился над остывающим главарем проверить дыхание.

— Ааа сволочь всех пацанов порешил, я тебе щас сделаю улыбку от уха до уха!

Схватив за ногу неведомого героя, повалил его рядом с собой. Втыкая нож, куда достанет неповоротливое тело. Так, пока никто не видит, надо действовать, энергии Земли надолго не хватит. Скрюченные от боли пальцы с трудом рисовали кровью руны передачи жизненных сил. Вонзив нож в живот еще живого бандита, я потянул энергию на себя. Слабоват разбойник, несколько вздохов сердца и уже иссушенный труп.

Маленькие кусочки металла выходили из ран на спине вместе с темной кровью. Какое подлое оружие, надо себе заиметь такое же.

— Эй, ты живой? — спросил осторожно заглянувший на склад пацан, с ужасом в глазах рассматривая кровавое побоище.

— Скорее да, чем нет, — я был в состоянии эйфории, купаясь в океане заемной жизненной силы и собранной некроэнергии.

— Надо было сразу сказать, что ты дворянин. Вон, как всю бригаду положил. Меня кстати Костя зовут.

— Не дворянин я, а боярич.

— А какая разница? — почесал затылок Костя.

— Да я и сам пока до конца не понял. Одежду сможешь купить и сюда принести, денег дам? — взяв пять рублей Костя без слов вылетел со склада.

Пора проверить, чем богаты разбойники. Ножи дерьмовые пусть здесь и остаются, артефакт которым мне пробили спину заслуживал внимание. Стоит научиться пользоваться им, к сожалению, в памяти не было занятий с таким видом оружия. Эх Николай, чему только учил прошлого владельца тела. Не пересчитывая, собрал все деньги из кошельков и засунул в карман.

— Вот все, что смог достать, — Костя протянул не первой свежести футболку и такую же легкую куртку.

Вряд ли здесь можно найти одежду получше. Эх, будь у него сейчас полное сосредоточие, какие бы зомби хорошие получились. Ладно, глупо горевать.

— Спасибо за помощь, вот возьми, — протянул пять рублей парню. — Если отведешь к Фиме, еще пять дам.

Парень на миг задумался и обреченно махнул рукой.

— Ладно пошли уже. Фима здесь вроде информатора. Ну продает за деньги инфу, кто кому сколько должен или где можно взять хороший куш.

Странно, что его еще не порешили…

— А что сразу не отвели? Чего боялись?

— Эти, которых ты порезал, с Фимы неплохо кормились и всех застращали, чтобы только через них водили, поэтому Шкет и сдал тебя. Ты не переживай, мы ему уже всыпали за это. Кто теперь будет крышевать торговцев на этой улице, непонятно. Снова начнут убивать друг друга, только вроде все наладилось, — устало произнес Костя.

— Что за слова, молодой человек… правильно говорить охранять и как мудрые люди платить за это деньги. И часто здесь меняются охранники?

Чем не возможное направление для заработка. Это только кажется, что бандиты действуют сами по себе, а на самом деле всегда есть аристократ, который снимает основной доход. Здесь можно попробовать охранять официально, надо только понять выгодно или нет.

— Когда как, эта бригада дольше всех держалась, уже третий месяц пошел. Сейчас снова голодные времена настанут, половина торговцев сбежит в другие места, боясь лишиться товара и жизни, — нахмурился Костя.

— Почему на улице живете, где родители?

Ответ банален — сироты. В Империи детские дома были отданы на откуп дворянству, чтобы снять лишнюю нагрузку на трещащий по швам бюджет. Каждый дворянский клан по-своему рассматривал такую обязанность, кто-то как возможность набрать будущих слуг рода и сотрудников, принадлежащих им компаний, поощряя личное развитие и хорошее отношение. А кто как неподъемное бремя с соответственным отношением. Из сиротского дома под управлением клана Кашинских и сбежали большинство промышляющих здесь парней. Стоит признать, клану было без разницы, сколько сбежавших сирот ходит по городу, пока полиция не начнет ловить их на нарушениях. В таком случае нарушителей возвращали обратно в детский дом, где их ждало суровое наказание.

— Вот Фима здесь людей принимает, — протянул руку парень в сторону небольшого здания.

— На, держи, заслужил, — отдал пять рублей и потянул дверь на себя.

В небольшом помещении за решеткой, перегораживающей путь, сидел седой мужчина, быстро считая деньги и тут же связывая их в пачки. Пальцы порхали с огромной скоростью без использования артефактов, ловко складывая ровные пачки друг к другу. Дождавшись, пока мужчина закончит пересчет очередной пачки, я ударил по решетке, чтобы привлечь внимание.

— Фима, как же я рад вас видеть!

— Я вас таки тоже молодой человек. Чем скромный Фима может быть вам полезен? — торговец информацией была сама любезность.

— Ко мне пришли нехорошие люди и клялись, что от вас Фима. Они пожалели о своих действиях, но осадочек остался…

— Что твориться средь бела дня, как могут на честных людей такую напраслину возводить. Я честный торговец, с трудом сводящий концы с концами!

Практически поверил, если бы не глаза прожженного хитреца.

— Холмский Кирилл Дмитриевич, вспоминаете?

— Не припоминаю. Точно нет! — отрицательно закачал головой Фима. — Я очень сильно занят, пожалуйста приходите в другой день.

Направив в сторону Фимы ствол оружия, я в тайне надеялся, что не придется активировать артефакт. Все равно не понятно, как это делать.

— А сейчас?

— Да, начинаю припоминать, была наводочка, только молодой человек так дела не ведутся, у меня есть охрана, которой не понравится, как вы со мной обращаетесь!

— Уже нет, на складе лежат твои охранники в луже крови. Ни в какую не хотели становиться проводниками, как я не упрашивал. Надеюсь, хотя бы с вами мы найдем общий язык.

Фима снял очки, протер стекла и более внимательно начал разглядывать меня. Заинтересовался торговец, вон как весь подобрался.

— Правда? Какая отличная новость! Как они меня достали, вы бы только знали. А на вас попросили навести, кого не жалко, близнецы из бара «Черная роза».

— Да, надо будет проведать этих людей и спросить зачем они так поступили. Они же меня не обманут? — подумав, торговец закивал. — Вот и хорошо. В любом случае, мне требуется компенсация. Чьи деньги?

— Мои! — быстро ответил Фима.

— А если я еще раз спрошу? — ствол артефакта качнулся в сторону головы торговца.

— Хорошо, признаю только половина моих! — достав сумку, торговец инфой, как сказал Костя, начал складывать половину денег.

— Так лучше. В следующий раз надеюсь мы встретимся при других обстоятельствах, лучше меня предупреждать о сильном интересе в мою сторону. Для вас же лучше и дешевле. И расскажите про охрану рынка, какая доля и кто за что отвечает.

Фима поднял брови от удивления и даже выскочил из своей оборудованной каморки.

— Я думаю, мы договоримся, Кирилл Дмитриевич. Ведь вы хотите начать свое дело? Тогда вы сделали правильный выбор, обратившись ко мне. Сегодня я почитаю уложение о боярах и поговорю с торговцами, думаю они не будут против. С вашей стороны потребуется оформление фирмы и сотрудники охраны, тут я, к сожалению, ничем помочь не могу. О долях договоримся, я много не возьму.

Дальше Фима рассказывал о порядках на рынках. Наместник, кланы, дворяне и полиция особо не лезли в мелочь, не стоящую их внимания, да и не приветствовалось в дворянской среде отношения с бандитами и торговцами. Это официально, а не официально демон знает, что творится. Порой бандитские войны за передел сфер влияния сильнее, чем дворянские, а воины участвуют одни и те же. Здесь рынок небольшой, поэтому есть все шансы закрепиться, не потревожив серьезных игроков.

Заходя в обшарпанный подъезд, где у дядьки Николая была квартира, я понял, что мне нравится жить в этом мире, без постоянной ненависти и презрения к некромантам. Люди здесь даже не дворянского рода смелее смотрят в будущее и не боятся пробовать что-то новое. Возможно, именно здесь я найду дом, который так и не получилось найти в своем мире.

Теперь осталось изучить инструкцию к артефакту «телефон» — дамы не могут ждать долго! Скромница Аглая, водопад золота ангелочка Наташи или дьяволица Елена. Какой сложный выбор… а если выбор сложный, значит просто не надо выбирать.

Глава 4

— Сегодня с вами снова программа «вечерние слухи с Дмитрием Василенко». Дорогие зрители, спешу поделиться самой горячей новостью дня. Между кланами Соколовых и Орловых вспыхнул конфликт на фоне отказа от свадьбы первой красавицы столицы Анастасии Орловой. По паутине разлетелась запись, как она влепила пощечину наследнику Соколовых прямо в столовой Академии Силы. Вот это удар! Ходят слухи, Анастасия застала своего жениха прямо на Ольге Дроздовой, старшей из дочерей главы рода Дроздовых. Настоящие птичьи войны нас ждут друзья! Я…

Экран потемнел и начал рябить помехами, пока не появился мужчина в строгом костюме с испуганным лицом.

— Приносим свои извинения за технические неисправности. Через пару минут начнутся вечерние новости!

— Довыеживался! Клан Орловых рядом с троном сидит, тут надо думать, о чем болтаешь, а Соколовы самый крупный банк империи держат, — прокомментировал Николай.

По мне, так больше похоже на попытку придать новости больший резонанс. Уверен, скоро вся империя будет смаковать подробности «технических» проблем. Меня в данный момент больше интересовал купленный телефон.

Предсказание погоды, новости, карты, связь, математические расчеты и даже фонарь. Артефакт мне понравился, он точно стоил своих денег. Самое то для некроманта. А когда я открыл для себя поиск информации, счастью моему не было предела. Паутина опутывала невидимой связью весь мир, позволяя людям общаться на разных концах света, выставлять свои тексты, фото и видео. Вот она настоящая свобода, неудивительно, что паутина с каждым годом пользуется все большим спросом. Теперь в свободное время я могу самостоятельно знакомиться с новым миром, посредством интересных статей и видео.

Николая я каждый день обрабатывал стихией Земли, он все реже опирался на трость и морщил лицо. Благодарный взгляд после каждой процедуры был лучшей наградой. Ничего, еще пару недель, и он отбросит трость и немного омолодит организм. Встала другая проблема, необходим учитель стихии Земли, работа с огнем и мертвыми серьезно отличалась от неторопливой стихии. Дядька на все вопросы по обучению говорил, что его дело держать щит и ускоряться за счет силы. Большему ратников не учили из-за слишком слабого эффекта.

— Дядька, не знаешь где найти воинов твоего возраста, возможно, покалеченных или не нужных родам?

— Зачем тебе? Такие все равно в дружину не подойдут, — дядька Николай разбирал корреспонденцию, вздыхая над счетами за квартиру.

— Да дело есть. Хочу работу предложить с достойной оплатой.

Николай поднял глаза от писем, всматриваясь в меня, как будто первый раз увидел.

— Темнишь, ой темнишь. Изменился ты Кирилл после травмы, раньше только телевизор тебя интересовал и все. Ладно, то дела боярские. Да чего скрывать то, сидим мы в трактире «У Грифа» называется. Могу сводить, но проставиться нужно будет и не ручаюсь, что станут слушать боярина. Они не любят дворян!

— Ты же знаешь я не дворянин, а боярин! Как с работой у твоих знакомых?

— Плохо все с работой, редко кому везет в охрану на склад устроиться, в основном грузчики и подсобные рабочие. Кирилл, тут письмо пришло из администрации на твое имя, — подбежал взволнованный дядька.

Осторожно вскрыл конверт с двуглавым орлом и развернул письмо.

— Так, уважаемый Кирилл Дмитриевич, понятно можно пропустить, за успехи в учебе рады пригласить вас на обучение в Имперскую гимназию «Волга» города Твери. Начало обучения третье сентября две тысячи двадцать пятого года. Что за гимназия, дядька, и разве у меня были успехи в учебе?

Николай стоял с открытым ртом.

— Как такое может быть? Там дворяне обучаются, да наделенные сильным даром. Конкурс серьезный, откуда они вообще о тебе узнали, ты плохо учился, что уж тут скрывать.

— Ты же сам сказал с девушками познакомиться, вот я похоже и познакомился…

Ну девчонки учудили. А я не сразу приметил хитрый взгляд Елены на вопрос о том, где я учусь.

— Костюм гимназиста стоит рублей двести, мне никак не заработать их за две недели! — рвал волосы на голове расстроенный Николай.

— Вон в сумке посмотри, должно хватить.

Дядька открыл сумку с деньгами, поверх которых лежал пистолет. Вытащил из артефакта продолговатый механизм, сделал щелчок и понюхал ствол оружия, после чего серьезно посмотрел мне в глаза.

— Это что?

— Оружие и деньги.

— Откуда? — злился Николай.

— Оттуда.

— Ты с бандитами связался? Кирилл, невместно такое боярину Холмскому!

Тут уже я разозлился на дядьку.

— А голодными сидеть без денег правильно?! Ничего, не переживай, всем долги раздадим и денежные, и кровавые. Посчитай сколько денег и подумай, что купить надо. И мне ничего не скажут за ношение пистолета?

— Боярину нет, твое право в законах прописано. Нет, есть несколько мест, куда с оружием нельзя, но тебе скажут, не переживай. Только документы теперь всегда при себе носи, — дядька собрал оружие и начал считать деньги.

— Кстати, а почему ты не обучал меня пользоваться оружием?

— Дак, кто из бояр простецким оружием пользуется. Невместно. А на сабельках мы с тобой занимались. Так и не вспомнил? — посчитав деньги, Николай сел на стул и удивленно произнес. — Двадцать тыщ! Я таких денег в руках никогда не держал. Эх, вот бы вотчину твою выкупить!

Только сейчас я подумал: откуда у Фимы столько денег? У бандитов, с которыми я зацепился не могло быть такой суммы. Может это чужие деньги. Во что я встрял… этот жук скажет хозяевам, что я все забрал! Ладно, не время переживать.

— А сколько долг за вотчину?

— По договору пятьсот тыщ. Это ж такие деньги за всю жизнь не заработать. Ничего, пять лет пролетят и не заметим! Ты главное с бандитами больше не связывайся, лучше честным трудом заработаем.

Начинается.

— Пойдем, сходим в твою таверну. Посмотрим, что за работники там время проводят.

Трактир «У Грифа» серьезно отличался от заведения, которое мы посещали с девушками. Обшарпанная вывеска, старая дверь и лестница, ведущая в подвал. Да и сам зал с бетонными стенами, местами покрытый коврами, совсем не внушал доверия. Средь зала, в окружении столов, находилась небольшая арена с песком. Да, интересные тут развлечения… Николай, не останавливаясь, сразу пошел к стойке с мужиком, протирающим пивные кружки.

— Ничего себе, вот это люди! Сам Коля Зверь к нам пожаловал, давно тебя не видели. Кто это с тобой? — присвистнул от удивления одноглазый мужик с острым лицом.

Зверь, интересно, что дядька начудил, раз ему дали такое прозвище.

— Вот подопечного привел, поговорить хочет с бойцами. Работу предложить.

— Работу… Что-то он не выглядит на того, кто может предложить работу. Ты же боярам служил в свое время, значит наследничек. Боюсь никто не согласится, если даже не хуже. Увел бы ты его отсюда, злые на дворян бойцы в последнее время.

— Миша, перестань! Тебе самому нечем платить за аренду, дай хоть остальным послушать, что он предлагает, — дядька присел за стойку и взял предложенную кружку пива.

— Ладно, главное я предупредил. Только вы рано, через пару часов народ весь подойдет. Проставиться есть чем?

Николай безмолвно достал несколько бутылок не самого дешевого конька и куски готового мяса, которые мы купили в магазине. Свои законы, наглеть пока не стоит. Посмотрим, что за воины раз начинают знакомство с алкоголя!

Я сидел в телефоне и читал информацию о гимназии, пока Николай общался с хозяином трактира. Кроме наличия официального костюма, требовались повседневные и спортивные с обязательной эмблемой гимназии. А шить костюмы могли только в одном ателье братьев Колобковых. Вот, кто деньги лопатой гребет!

Дальше учебники, тетради, личное тренировочное оружие, камни Силы, это еще что такое? Ежемесячный взнос в размере тысячи рублей! Может ну его, взять и отказаться?! Нет. Елена старалась, вряд ли для нее это было просто. Снова нужны деньги. Слуга? Они смеются, что это за гимназия такая… Наличие силы в размере не менее трех единиц по шкале Филатова. Знать бы еще сколько у меня единиц. Вопросов стало не меньше, а между тем разговор с хозяином таверны становился все интереснее.

— … Не знаю, что и делать Коля. Васильевы совсем прижали, требуют либо закрывать помещение, либо покупать весь склад. Мы может и наскребли бы, сообща, за аренду подвала, но пять тысяч рублей, где мы столько найдем? Вот и ходят бойцы злые, для многих это место дом родной и единственная семья.

— А что Васильевы так наглеют?

— Да их трудно винить, так сложилось. В Москву перебирается дворянский род, вот и продают в Твери свои помещения. А кому по соседству нужно столько бойцов, пусть и покалеченных?! — со злостью ударил по столу Михаил.

Тем временем, столы в трактире заполнялись людьми, активно обсуждающими прошедший день. Михаил, дождавшись, как большинство займет места, вышел из-за стойки, привлекая внимание.

— Братья, сегодня у нас проставляется новый посетитель трактира! Поэтому мы на радостях зажарили мясо к неплохому коньяку! Тем более новенький пришел с предложением по работе, которое я обещал, что мы выслушаем.

— Круто!

— Наконец нормальная еда!

— Что за работа?

— А кто проставляется?

Ну что, пора представиться.

— Рад вас всех видеть! Меня зовут Холмский Кирилл Дмитриевич, боярич и подопечный вашего знакомого Николая. Как вы поняли, я не дворянин…

— А в чем разница? — прервал меня выкрик.

Самый насущный вопрос похоже. Историю им вообще в школах не преподают или только выборочно.

— Есть много нюансов, если хотите, Николай вам позже расскажет. Сейчас предлагаю выпить и поесть. А потом, я хотел бы предложить вам работу!

— Щас говори, дворянчик! — злой боец без одной руки скалил зубы.

— Еще раз повторяю, я не дворянин. Присядьте пожалуйста, — надеюсь сегодня обойдется без насилия.

Встал седой старик и все вокруг замолчали. Даже Николай удивленно хмыкнул и шепнул «Дед».

— Антон, сядь! Человек правду говорит, сначала поедим, потом разговоры, так правильно будет.

Мясо, по моему мнению, было жестковато, а коньяк совсем не радовал. Но присутствующие были довольны, а это самое главное.

— Ну что боярич, спасибо за угощение, уважил! Теперь говори, какую работу хочешь предложить калекам. Не в дружину же нас набираешь?

Дождавшись пока все просмеются, кроме злого мужика без руки, я встал так, чтобы меня видели все.

— Я бы с удовольствием взял вас в дружину. Вижу вы опытные воины, но, к сожалению, государев наместник не впишет такое войско в разрядные книги. У меня предложение поспокойнее. Хочу создать охранную компанию, в которую нанять вас работниками. Для рынков и складов ваших навыков будет более чем предостаточно.

Что тут началось, люди кричали, ругались друг с другом, смеялись. Но были и те, кто не особо радовался предложению. Старик выступал старшим и моментально успокаивал остальных хлопком по столу.

— Спасибо тебе за предложение, но обдумать надо все хорошенько. Не все так просто, как тебе кажется боярич, многие здесь пострадали от дворянского произвола. Нас использовали и выкинули, как ненужные вещи и теперь нам приходиться выживать, самостоятельно зарабатывая хлеб насущный. Император тоже ничем не помогает, чиновники говорят пенсия не положена раз не на государственной службе раны получили. Да и велика ли пенсия у государевых ратников. Пятнадцать рублей разве деньги? С трудом на еду хватает. Так что нам надо обсудить, все взвесить и принять решение.

Какая-то не очень политика в империи в отношении бывших солдат. Чего они добиваются? Чтобы бежали с дворянских дружин, увидев калек войн кланов. Но вряд ли им нужна моя жалость, поэтому я лучше дам им уверенность в завтрашнем дне.

— А что измениться завтра, может у вас волшебным образом появятся деньги? Нет, тогда в любой день вас могут вышвырнуть отсюда. И куда вы пойдете? Я же предлагаю работу и достойную оплату. Если согласитесь, готов даже выкупить это здание и сдавать его бесплатно, как место для отдыха.

— Не купишь нас, гнида дворянская! — бесновался боец.

— У тебя видать язык длинный, прощу на первый раз за твои раны!

— Я тебя на лоскуты порежу!

— Бой!

— Давайте сразитесь.

— Кирилл, ну зачем ты лезешь! У Антона дворяне всю жизнь разрушили, — пытался пристыдить меня дядька.

— Это не повод кидаться на других. Да не буду я его трогать, так постою напротив. Не выйти будет позором для него, — отдал я куртку дядьке и вышел на песок местной арены.

Антон был без руки, но зато другая рука перевита канатами тугих мышц. Седой Дед оттолкнул его себе за спину и встал напротив меня, разминая шею.

— Присядь, я проверю боярича. А то говорить он мастак, посмотрим каков в бою, — взгляда было достаточно, чтобы остудить Антона.

Дед впечатлял. Стальные мышцы без капли жира, как у молодого. Лишь только на руках пальцы срослись неправильно, и он с трудом сжимал руки в кулак.

— Видишь, как оно бывает. Чтоб значит в руки оружия никогда не брал больше. Ничего не жалей меня. Бой!

Старик резко прыгнул вперед, размахивая ногами и разрубая ладонями воздух не хуже меча. Вот это прыть. Пришлось отскочить, чтобы не быть прибитым на месте. Отбивая удары Деда, или уклоняясь, с сожалением вспоминал свое прошлое тренированное тело. Если бойцы согласятся на его предложение, то партнеров по тренировкам будет достаточно. Наконец кулак достиг шустрого старика, опрокидывая наземь.

— Побил старика немощного, велика заслуга, — улыбался лежа на полу Дед. — Ладно, не будем проверять, как ты с Силой управляешь, мал еще.

Ага, старик! Скакал тут похлеще молодых и все руки отбил. Прогнав энергию по телу, смог снова дышать нормально.

— Не драться к вам я пришел. На это у меня нет времени.

Подошел к Деду и попробовал направить энергию на покалеченные пальцы. Вряд ли сильно поможет, но попытаться стоило. Невеликий резерв, рухнул как в пропасть.

— Пальцы гнуться. Ничего себе! — рассматривал руку старик.

Интересный опыт. Огнем можно только убить или разрушить. А земля строит, восстанавливает, исцеляет. Может все и не так уж плохо, а богиня?

— У меня есть стряпчий знакомый, поможет фирму оформить, как надо и выкупить склады без обмана, — после длительного молчания бойцов заговорил Михаил.

— Мы все можем быть полезны друг другу. Я не собираюсь вытирать за вами сопли, но помочь встать на ноги и дать призрачный шанс на исцеление это в моих силах. Ну как, согласны?

Взгляды бойцов остановились на предводителе. Дед, наконец, смог отойти от шока, разглядывая свою руку.

— Добро, боярин, мы согласны. Проверим насколько бояре отличаются от дворян! Когда на работу?

— Скоро, — махнул рукой дядьке. — Дядька! Сходи с бойцами, возьми половину сумки, а я пока сделаю важный звонок.

Кивнув, наставник взял пару бойцов помоложе, а я искал в кармане бумажку с номером Фимы.

— Добрый вечер Фима. Ты решил вопрос?

— Да, Кирилл Дмитриевич. Поговорил с торговцами, они не против. Только и с тобой теперь хочет кое-кто поговорить. Я таки надеюсь ты успел найти бойцов, иначе все плохо.

— Когда?

— Они уже пытаются выбить мою дверь, — Фима пытался скрыть панику в голосе.

— Скоро буду.

Дед стоял рядом и слушал разговор, нисколько не смущаясь. Хорошая будет для них проверка.

— Ну, что, не убежите от бандитов?

— Ты, боярич, говори, да не заговаривайся. Бойцы сегодня первое дело, надо показать нанимателю, что мы еще чего-то стоим! Доставайте арсенал.

Бойцы откинули крышку короба у стены, доставая оттуда дубинки, топоры и редкие сабли.

— На холодное оружие у простых людей нет запрета, в отличие от огнестрельного, — ответил Дед на мой вопросительный взгляд.

— Михаил, зови стряпчего, решим все сразу. И машину найдите, чтоб всех погрузить!

Глава 5

Молодой стряпчий, за которым быстро сбегал Михаил, прибыл в одно время вместе с дядькой, плотно прижимающим к груди пакет с деньгами. Специалист представился, как Иосиф Артурович Зундин. Узнав, что оформлять надо компанию на боярича, достал из сумки большой талмуд и начал читать законы империи о собственности и организациях. Угу, все мы такие специалисты.

После этого стряпчий поднял на меня удивленные глаза, хмыкнул и начал быстро оформлять документы на компанию. Артефакт самостоятельно распечатал заполненные бланки с двуглавыми орлами, стряпчему осталось только поставить магическую печать. Вот это я понимаю артефакты, в моем мире и близко ничего подобного не было.

Так я стал гордым обладателем пачки документов об открытии компании «Крион» с льготным налогообложением, согласно статусу о боярских семьях. Осталось приобрести печать и открыть счет в банке. Но это можно сделать и позже, главное теперь есть официальная бумага. Бойцам будет проще исполнять свои обязанности, зная, что они не какие-нибудь бандиты.

Иосиф Артурович взял сто рублей за регистрацию и отчалил договариваться с родом Васильевых о покупке склада. Я намекнул стряпчему, что буду чаще пользоваться его услугами, если он сможет добиться скидки или приятного приложения к покупке. Намек был воспринят стряпчим с энтузиазмом.

Старый автобус вместил два десятка воинов, вооруженных холодным оружием. Бойцы радостно ехали на новую работу и готовы были порвать кого угодно за свое светлое будущее. В трактире осталось лишь несколько человек, самых увечных с тоскливыми глазами провожающими своих «коллег».

Под руководством Николая я в ускоренном темпе пытался обучиться владению пистолетом и правилам безопасности при его использовании. В принципе ничего сложно. Остальное проверю на практике, благо сегодня она точно будет.

— Ты боярин не испужаешься? — подсел Дед.

— Справлюсь. Лучше скажи, бойцы ножей бандитских не испугаются?

— Они под пулями и ударами владеющих ходили, ножами их не испугаешь! C кем биться придется?

— Не знаю, посмотрим, как приедем. Вряд ли, что серьезное.

Дед нахмурился недовольный ответом.

— Гриф, Зверь, прикрываете боярича. Я со своей пятеркой в первой линии пойду, кто щиты ставить может. Остальные за щитами держитесь, как прижмем супостата, обходите и бейте. Ты главное, Кирилл Дмитриевич, на пули не лезь, то наш теперь хлеб!

До рынка добрались без проблем, старый автобус, вздрагивая всем корпусом, наконец-то остановился и тут же заглох под громкие маты водителя. Толпу бандитов трудно было не заметить. Десятка три или четыре разномастно вооруженных бандитов наводили панику на рынке, пугая торговцев и редких покупателей. И куда только смотрят полицейские в этом городе! Бандиты вовсю ломились к Фиме, подтаскивая различные инструменты для вскрытия двери, не переставая угрожать зверской расправой. Пора вмешаться, а то все торговцы сбегут, кто платить тогда будет…

— Эй, оборванцы. Этот рынок под моей охраной. Свалили отсюда!

На мой громкий крик бандиты перестали выносить дверь Фиме. Он там, наверное, с ума сходит.

— Братва, походу перед нами тот крендель Холмский, про которого Косой кричал из-за двери. Ну че смотришь, дятел, деньги давай!

Даже в трущобах столицы родного королевства не было столь наглых бандитов. Откуда они повылазили?!

— Сказал же боярич под охраной рынок, уходили бы вы ребята по-хорошему! — вмешался Дед, разминая восстановленную магией руку.

Вид Деда в окружении бойцов с оружием в руках внушал, поэтому бандит сбавил обороты.

— Встрял ты боярич не в свое дело, и деньги чужие взял. Это наша добыча, понял!

— Проваливайте, не пугайте клиентов, а то говорят в реке рыбы голодные.

— Тварь! Пацаны, на ножи калек берите! — размахивая пистолетом кричал бандит.

Выстрелы из пистолетов вспыхнули попаданиями на щитах бойцов. Первая линия во главе с Дедом, держа щиты силы, двигались вперед, прикрывая менее защищенных товарищей. Я стрелял из пистолета в сторону бандитов, но этим артефактом надо было еще учиться пользоваться, слишком высоко подпрыгивал ствол оружия при стрельбе. А в ближний бой не пускали Николай с Михаилом, окружив меня своими телами. Как добывать некроэнергию с такими няньками?!

— Бей! — крикнул дед, замахиваясь саблей на главаря.

Приблизившись, мои новые сотрудники доказали превосходство любой военной школы перед уличной. Топоры, сабли и дубины не оставляли и шанса беззащитной шпане, деморализуя противника. Дед со своим боевым отрядом саблями вырубали целые просеки и, наконец, противник дрогнул. Пожалуй, магистр Несущих Смерть одобрил бы боевые навыки бойцов. Я усиленно пытался получить некроэнергию от убитых не мною врагов, но улавливал лишь самые крохи. Серьезная проблема.

— Не добивайте раненых, они мне нужны!

До разошедшихся бойцов трудно было докричаться, но все же Дед смог вернуть дисциплину.

— Прекратить. Отбой, я сказал. Живых бандитов в пустой склад тащите и собрать оружие не забудьте.

Я достал нож. За все приходиться платить, такова судьба адепта смерти. Бойцы широкими глазами смотрели, как я закрылся на складе, что они подумали… да плевать. На выходе со склада меня ждал Фима.

— Кирилл Дмитриевич, как вовремя вы прибыли! Вы бы только знали сколько страха я натерпелся…

Да, руки у него ходуном ходят.

— Кто такие? Что хотели? И чьи деньги ты вчера считал? — перебил я хитрого торговца.

Фима замолчал, собираясь с мыслями и отходя от пережитого стресса.

— Обычная шпана с соседнего района. Кто-то поделился информацией, вот они и пришли получить хороший куш. А по поводу денег…не переживайте Кирилл Дмитриевич, я, можно сказать, держал их на хранении, но этого человека больше нет в живых. Понимаю, вы потратились и готов еще немного поделиться, правда, не сильно много, сами видите жизнь здесь непростая.

Что-то юлил Фима, но как его проверишь, исполнители кивали на главаря, голова которого лежала отдельно от тела. Эх, как сильно изменится жизнь, как только сосредоточие некроэнергии будет сформировано.

— Фима, ты считал сколько в месяц можно будет собрать с торговцев?

— Тысячу рублей максимум, — осторожно снял очки Фима.

Он что смеется?! Столько усилий, ради такой мелочи.

— Почему так мало?

— Нет доверия к данному месту, слишком частая смена «охраны», неблагоприятный район. Торговцы уходят на другие площадки, так безопаснее.

— Надо увеличить доход. Пока этого не хватит даже на выплату охране компании «Крион»! А чьи склады и земля рынка?

Огонек подозрения закрался в глазах Фимы.

— Ничейная, ну то есть собственность города.

— Узнай, сколько стоит.

Я хотел продолжить разговор про поиск дополнительного дохода, но был прерван.

— Капитан Дакин, что здесь происходит?

Снова знакомое лицо, да он еще сегодня и в мундире, какой серьезный человек! А с ним отряд полицейских с оружием в руках. Что-то поздно ребята приезжают. Фиму тут часа два уже, как пытались достать и убить, перед этим ограбив.

— Это снова ты жандарм! Вижу, в новом мундире, не жалко?

— Что здесь происходит? — скривилось лицо капитана.

— То дело боярское, не тебе пес сюда нос свой совать, — Дед аж расправил плечи, когда произносил эти слова.

Дакин невольно сглотнул, когда увидел Деда.

— Вижу помнишь меня пес, и я вас всех помню тварей, — твердо сжимая рукой саблю, шипел сквозь зубы предводитель бойцов.

— Это твоя дружина, боярич? — злобная улыбка на лице капитана, прям, просила кулака.

— Это сотрудники компании «Крион» под рукой боярича Холмского. Компанией заключен договор охраны с «товариществом свободных торговцев Речного рынка», — быстро ответил Фима. — Покиньте территорию рынка, или мы составим протокол о превышении полномочий.

Сплюнув на землю, капитан Дакин с отрядом покинул территорию рынка. Манеры оставляют желать лучшего, с такими стражами город вряд ли может спать спокойно.

Странно, собирал некроэнергию, а набрал полные резервы стихии Земли.

— По одному ко мне подходите, попробую энергией организм простимулировать. Может регенерация у кого заново пробудится.

Но бойцы решили по-своему и пропустили Деда вперед, перед этим посмотрев на Николая. Дядька помотал головой, зная, что боярич не забудет о своем верном наставнике и поможет в другое время. Так, попробуем и со второй рукой разобраться. Энергия снова стала быстро уходить, но теперь кое-что изменилось, я смог наблюдать за процессом. В магическом зрении красная область постепенно меняла цвет на желтый, а в некоторых местах на зеленый. Удобная способность. Отпустив довольного Деда, смог помочь восстановить повреждения, нанесенные бойцам в ходе боя.

Сливая энергию, думал о планах на вечер. Наталье и Елене завтра напишу, на сегодня есть цель поинтереснее.

«Привет Аглая! Это Кирилл из библиотеки, чем занимаешься?»

Через несколько секунд прилетел ответ на сообщение.

Аглая: «Сижу дома одна, читаю книгу, ты чем занят?»

Так, с этого момента поподробнее. Значит одна дома… как же неудобно набирать буквы.

«Я заканчиваю дела. Сейчас думаю, чем заняться.»

Сейчас посмотрим, сколько в ней от скромницы. Довольно долго телефон молчал, и я уже признал поражение, как…

Аглая: «Приезжай ко мне, посидим, фильм посмотрим.»

Да, я был прав, сразу разглядев в ней огромный потенциал!

«Хорошо, приеду. Напиши свой адрес»

— Дядька Николай, что принято дарить дамам на первой встрече?

— Ну там цветы, конфеты…, - ответил сбитый с толку Николай.

— А если я еду домой к ней? — перебил я дядьку.

— Ууу.

— Ха, боярич дает жару. С бою сразу по девкам.

— Я вот помню в свою молодость…

— Обязательный набор к цветам вино, свечи, виноград, шоколад ну все такое, — встрял в разговор Костя.

— А ты откуда знаешь, малец?

— Да в книге прочитал! — подняв подбородок, ответил довольный Костя.

Какой, однако, полезный юноша. И подобрался незаметно для всех, и в прошлый раз сильно ему помог. Стоит присмотреться к юноше.

— Пойдешь ко мне в слуги?

— А че делать надо? Я портки твои стирать не буду! — насупился юноша.

— Да и не надо их стирать, артефакты на то есть. В гимназию «Волга» поступаю, а там обязательно наличие слуги, так что сам как-нибудь узнай, для чего потребуешься. По условиям кормежка с меня и пятьдесят рублей в первый месяц, дальше посмотрим, как справляешься. Договорились? — протянул руку Косте.

— По рукам. Только сейчас деньги давай, я сразу ребятам отдам. Завтра сбегаю, поспрашиваю в эту твою гимназию.

Рядом мялся дядька, не зная, как начать разговор.

— Ну, может и правильно, что ты, наконец, начал интересоваться девушками. Главное предохраняться не забывай. Байстрюков еще рано делать, на ноги не крепко встали.

В моем теле уже достаточно некроэнергии, чтобы убить любую заразу. Но совету стоит последовать. Дав задание пацану подобрать необходимый, по его мнению, набор, я отправился за достойной одеждой. К сожалению, моего любимого красного шелка не было, а лишь дешевая ткань. Улыбающаяся дама в возрасте подобрала практичную, и как мне объяснили, по моде одежду для повседневной носки. Взяв пакет от Кости с полным набором и цветами, я был готов к подвигам.

Дверь в квартиру открыла само совершенство в легком домашнем халатике, который больше подчеркивал красивую фигуру, чем скрывал. Мое сердце готово было выпрыгнуть из груди от одного ее только вида, да и не только сердце. Имповы гормоны молодого тела иногда берут верх.

— Цветы для самой красивой девушки на свете!

Это смущение на лице и радость от полученных цветов. Моя скромница, готов любоваться тобой бесконечно.

— Спасибо, Кирилл. Проходи, родители уехали на дачу, так что можешь не переживать.

Какие хорошие родители, заочно скажу им спасибо. Квартира была намного больше и уютнее, чем у дядьки. Чувствовалась женская рука.

Просмотр фильма под неожиданно хорошее вино и виноград, который я ел с рук Аглаи, расслабили меня. Поэтому погасший свет был неожиданным, как и неумелый, но пылкий поцелуй.

Я знал, верил, мой опыт подсказывал мне, что я на верном пути. В тихих скромницах скрывается неугасимое пламя страсти! И я готов прыгнуть в это пламя, чтобы полностью сгореть дотла.

* * *

От Москвы до Твери небольшое расстояние, поэтому губернатор Дубасов Петр Аркадьевич приезжал на несколько дней в город, остальное время предпочитая проводить в столице. Благо, ему постоянно докладывали о полном порядке в подотчетных землях, и здесь давно уже никто не бунтовал против власти императора. До пенсии оставалось не так много времени, заместители справлялись со всеми проблемами сами, не забывая при каждом удобном случае благодарить своего начальника. Настала пора радоваться жизни и пользоваться всеми благами положения.

— Петр Аркадьевич, капитан Дакин из жандармерии ожидает в приемной, — секретарь Лидочка была, как всегда прекрасна и недоступна. Знает чертовка, что ему это нравится.

— Пусть заходит, Лидочка.

Так, Дакин. Что-то знакомое было связано с ним. Нет, не вспомнить сейчас.

— Ну с чем пожаловали, капитан?

— Господин губернатор, обращаюсь к вам по поводу боярича Холмского. Ведет антиимперскую деятельность, устраивает кровавые битвы под самым носом нашей полиции и собирает под своим крылом смутьянов, — слишком эмоционально говорил капитан.

— Боярич? — вскинул брови наместник.

— Из боярского рода Холмских. Пользуется при любом случае своими привилегиями. Как бы снять с него неприкосновенность и в наше отделение доставить, господин губернатор?

— Тут вам, капитан, ничем помочь не могу. Боярское сословие в подчинение одного только императора. Советую отправить документы в дворцовую канцелярию. А теперь можете быть свободны!

Что за странный боярич Холмский. Все им интересуются, право неудобно, что он сам о нем ничего не знает. Карпов — представитель тайной канцелярии, до ужаса напугал его запросом о бояриче. Сакмышев — крупный промышленник, попросил устроить в гимназию. Пришлось надавить на руководство, когда просят такие люди. А если кто по крупнее спросит, вот будет позор.

— Лидочка, заставь этих бездельников подготовить мне полный доклад о Холмских, в частности, о бояриче. А потом обязательно зайди ко мне в кабинет, надо будет обсудить важные вопросы.

* * *

Огромная усадьба Кашинских в центре Твери располагалась напротив разваливающегося здания бывших палат Холмских, выкупленных еще в давние времена. И рядом с недавно снесенным поместьем Микулинских, где рабочие уже засыпали солью землю. Даже травинки не вырастет на этой земле, уж он точно проследит за этим. Все это показывало потенциальному противнику, что произойдет с врагами клана.

— Леонид, где результат? Прошло уже несколько дней, а ты так и не доложил мне о выполнении задания! — гневно смотрел на своего тайного порученца глава клана.

— Господин, многое изменилось за это время. Обычные подростковые разборки здесь уже не помогут. Боярич сильно изменился за время после травмы, я могу предположить, что это совершенно другой человек, — спокойным голосом произнес Леонид.

— В чем это выражается? — заинтересовался Кашинский.

— Реакция на агрессию, если ранее боярич избегал любых столкновений, то теперь сам с радостью выступает провокатором. Изменились привычки, походка стала более уверенная, я бы даже сказал тренированная. Интонация, так может говорить человек, который знает себе цену. Умения поддерживать светскую беседу и понравиться молодым девушкам.

— Хорошо. Не трогай его, продолжай наблюдение. Не будем торопиться с решением, пока он не представляет опасности.

Остался последний древний враг, даже жалко будет уничтожать его полностью. Может оставить жить, чтобы жизнь не наскучила. С кем будут воевать потомки, когда не останется истинных врагов? В этом определенно что-то есть. Хотя Холмские не прощают слабости, это он знал лучше всех!

Глава 6

Две недели до начала обучения в гимназии «Волга» пролетели в один миг. Фима крутился, как мог, пытаясь привлечь новых продавцов и выкупить у муниципалитета территорию рынка со складскими помещениями. Платный рынок с хорошим сервисом и красивой картинкой привлечет больше торговцев и клиентов, а значит, принесет больше денег. Пока Фима раздавал взятки чиновникам администрации для принятия правильного решения по этому вопросу. Подкуп государственных служащих не меняется из мира в мир. Посмотрим, что из этого выйдет.

Бойцы радовали тем, что не ворчали по поводу невеликого дохода за охрану рынка, понимая, брать деньги пока не с кого. Они зорко следили за порядком, не допуская случаев воровства и вымогательства. Стаи подростков получили не пыльную работу по облагораживанию рынка и свои копейки от привлечения клиентов. Все были при деле.

Стряпчий смог договориться с дворянским родом Васильевых о выкупе склада с подваломтрактира. Зундин заработал свой маленький бонус, вовремя подкатив с предложением о покупке от лица компании «Крион». Васильевы спешили покинуть Тверь, поэтому согласились за десять тысяч рублей продать все свои здания на заброшенной складской территории, у окраины города. А именно, два склада и небольшое административное здание. Не густо, конечно, но, в любом случае, стряпчий молодец. Даже неторопливая перепродажа принесет сейчас, как минимум, две тысячи рублей выручки. А расширение территории даст возможность построить дополнительные здания при необходимости, и, несомненно, поднимет статусность компании.

Мне тоже было, чем заняться. Ежедневное исцеление бойцов начало приносить ощутимую пользу. Я увидел, как мое сосредоточие Земли значительно увеличилось в размере. С некроэнергией не мог похвастаться таким же успехом. Кладбища, морги, реанимация не давали ощутимого эффекта, только смерть живого человека от моих рук. Становиться маньяком убийцей желания не было, а у бояр врагов хватает, так что вопрос времени, когда он заполнит сосредоточие некроманта. Теперь на некоторое время придется привыкать к непривычной стихии.

Учителя стихийных щитов из бойцов были не очень, но со временем я понял, как здесь выстраивают конструкты. Отличие местной магии от моего мира в том, что здесь все было завязано на ощущении и проводимости каналов. По крайней мере, обычных ратников не обучали заклинаниям. Только управлению сырой силой.

Я же был обучен формулам и рунам огненной стихии. Можно попытаться самостоятельно составлять рунные цепочки, но для этого потребуются длительные исследования и безопасное место. Поэтому я рассматривал склад, выкупленный у Васильевых не только как базу для сотрудников компании «Крион», но и испытательный полигон для занятий со стихией Земли.

Интересный разговор состоялся с Дедом через несколько дней после победы над бандитами.

— Ты, боярич, нос не задирай и нас с дворянскими дружинами не сравнивай. Для разгона этой толпы хватило бы пары дружинников в полном облачении. Если с дворянами свяжешься, мы долго не выстоим.

Не каждый дворянский род мог выставить дружину, да и такой обязанности не было. Многие служили государственными чиновниками, офицерами в армии и полиции или просто занимались бизнесом. Остальные старались жить, традиционным способом постоянно увеличивая мощь и богатство рода. По словам Деда, закованные в доспехи дружины дворян во главе с сильными одаренными наводили ужас на простых солдат.

Магические камни в роли накопителя, заполненные энергией родового источника, позволяли творить чудеса без личного могущества. Одной из причин быстрого развития военной техники и магии в империи — ограничение по количеству воинов дружины. Сто воинов предел, иначе клан императора может наказать ослушника. Это и стало одной из причин объединения в кланы, а там уже все по личной договоренности с императором. Ему приходится быть гибким, постоянно чувствуя клинок у своей шеи.

В то же время бояре с трудом могли собрать необходимый минимум для записи в разрядные книги. Странные ограничения, почему император не стал арбитром между двумя сословиями. Почему такая ненависть к боярам на протяжении многих поколений? Пока непонятно. Кто из бояр становился достаточно зажиточным, быстро заболевал, умирал в стычках на границе или становился объектом нападения.

— А как проходят войны между дворянами и государствами?

— С дворянами все просто, есть родовые земли, где находятся семьи под охраной дружины и стратегические объекты, которые приносят доход. Рейды, штурмы, захват заложников, разрушение инфраструктуры и лишение дохода. Конфликты, как правило, не занимают много времени, если сразу не получилось уничтожить противника, садятся за стол переговоров, — с улыбкой вспоминал свою молодость Дед.

— Полиция, жандармы, императорский клан? Неужели, всем наплевать?

— Клан императора вмешивается только при нанесении ощутимого урона городу и подданным. Несколько десятков умерших граждан могут счесть допустимыми потерями и развести руками, — заскрипел зубами Дед. — А с людьми, которые присягают дворянам на верность, делай, что хочешь. Хоть вообще всех перережь, так обычно и поступают.

— Разве императору выгодно, когда в стране творится полный беспредел?

Некоторые вещи я никак не мог понять. Надеюсь, в гимназии мне дадут больше информации.

— Нет, но ущемление своих «исконных» прав не позволят сами дворяне. Боярич, сам подумай, как быстро поменяется император, проталкивающий законы об уменьшении прав дворян? — ухмыльнулся старик, рассматривая идеальную заточку ножа.

— А как же армия?

— Армия не может участвовать во внутренних разборках, такой указ Михаила Великого после попытки дворцового переворота. А государства давно уже не воюют по-крупному, так небольшие локальные конфликты. После последней мировой войны от столкновения могучих сил появились «нестабильные земли» самое жуткое место в нашем мире. Подробнее тебе в гимназии расскажут, там люди умные сидят, не чета нам.

Полезная информация, которая позволит понять, что примерно ждать в случае конфликта с дворянами. Придут закованные в броню воины и скажут пора прощаться с жизнью. Нет, тут нужна некромантия, тройное кольцо нежити, закопанной у ворот в ожидании врага, с десяток рыцарей смерти, древний лич и пара вампиров, сделают мою жизнь проще. Размечтался. Сейчас нет сил, чтобы поднять хотя бы самого слабого скелета или тупого зомби.

С девушками все было совсем не просто. Наталья и Елена не смогли сходить со мной в кино в связи с запретом, наложенным на Елену ее отцом. А Наталья поддержала подругу, что заслуживает определенного уважения. Я поблагодарил Елену по телефону за оказанную помощь при поступлении в гимназию, пообещав подготовить достойный подарок.

Милая, Аглая… Ночь, проведенная с ней, стоит того, чтобы сменить мир. Правда, она до сих пор смущается того вечера и пока неохотно идет на контакт. Тут главное не слишком давить и дать время прийти в себя. Уверен, скоро она сама начнет искать встречи.

Наконец настало третье сентября. Вместе с дядькой и моим новым слугой Костей мы отправились в школу. Костя смотрел на свой наряд и отчаянно краснел, думая, что над ним будут смеяться.

По словам Кости, слуга выступал в роли некоего оруженосца и помощника на физических и магических упражнениях, сражениях, дуэлях. Именно на его плечи ложилась задача донести до лазарета пострадавшего господина. Носить оружие и помогать в обучении. Традиции, что сделаешь.

— Вот, придумали тоже, слуга, раньше холоп говорили и ничего. Это только потом при дворянах слово приобрело плохой смысл. Все они любители запада и востока не понимают исконных традиций, — ворчал Николай. — Кирилл, может, я дальше не пойду, смотри, как все одеты богато.

Чопорный охранник на входе проверил документы, осмотрел его форму и пропустил всех внутрь. Да, затраты на форму и одежду вызывали массу разных нехороших слов. Еще и замер уровня по шкале Филатова, сказали больше трех и все, даже бумажки не дали. Ууу, кровососы.

— Не переживай, дядька, ты наставник боярича Холмского! Вон, садись с Костей на трибуны, там места для семей и посетителей.

В документах было написано «11 Б» класс. Где его теперь искать… строгие линии учеников в однотипной форме. У девушек юбка чуть ниже колен и строгая рубашка. Какие красавицы, и все, как на подбор, засмотревшись, я не сразу услышал, как меня зовут.

— Кирилл! Иди к нам, — махали руками знакомые девушки.

Да… мои знакомые выделялись среди других красавиц, как две богини, сошедшие с небес.

— Доброе утро, Елена, Наталья. Вы прекрасны!

Лена на это только высокомерно хмыкнула, а Наташа тепло улыбнулась.

— Надеюсь, я не зря терпела дома лишения. Две недели я изучала этикет со старой грымзой!

— Лена, главное Кирилл теперь учится вместе с нами, — схватила за руку подругу Наташа.

— Елена, еще раз повторю, ваш поступок, несомненно, мной оценен. Прошу принять скромный дар.

Я с поклоном протянул Лене небольшую шкатулку.

— Интересно, что там…

— Тише, в классе наговоритесь, — шикнул классный руководитель.

— Уважаемые ученики и ученицы гимназии «Волга». Поздравляю вас с поступлением в последний, выпускной класс. За этот год мы обучим вас полезным для общества навыкам, раскроем дар и предоставим возможность проявить себя. Вы сможете поучаствовать во всеимперском командном чемпионате или проверить свои силы в одиночных соревнованиях. А теперь, классные руководители, прошу увести подопечных по кабинетам.

Если честно, у меня есть дела поважнее, чем тратить ежемесячно тысячу рублей на учебу полезности для других. Если они не научат меня секретам местной магии Земли, я не знаю, что сделаю. Натравлю легионы нежити.

В классе сидели по двое, и Наталья с Еленой никак не могли меня поделить, поэтому решили оставить одного. Внимательно наблюдая за всеми девушками, проходящими мимо моей парты. Похоже, в гимназии на меня уже заявили права, тем веселее будет.

— Здесь свободно? — отвлек меня голос.

— Да, присаживайся, — девушки уже все расселись, какая, собственно, теперь разница.

— Виктор Бороздин.

— Кирилл Холмский, — пожал я протянутую руку.

Виктор постоянно был в движении, что-то рассматривал, крутился на месте.

— Не слышал о таком дворянском роде. Так, посмотрим в паутине. Холмские боярский род, бывшие князья Тверские. Ну и какого это быть одним из самых редких сословий империи?

Буквально за несколько мгновений он вбил в телефон запрос и нашел информацию в паутинке. Полезный сосед, и телефон у него более продвинутый.

— Не жалуюсь.

Классный руководитель привлек внимание, ударив деревянной указкой по столу. Какой злобный мужик!

— Меня зовут Александр Александрович Зимин, прошу любить и жаловать. Итак, ученики, сегодня вводный урок, будем замерять ваши способности. У кого не соответствует нормам — переведем в другую гимназию, к моему великому сожалению. Начинаем по одному проходить к артефакту.

А пораньше нельзя было это сообщить или тысяча к тысяче, вот и миллион. Девушка с первой парты прислонила руки к обычному стеклянному шару, который есть у каждого уважающего себя шарлатана.

— Алина Житова, одиннадцать по школе одаренности Филатова — стихия Вода.

— Татьяна Воронова, двенадцать — стихия Огонь.

— Отличные показатели для неблагородной. Вот увидишь, как за ней начнут бегать, — задумчиво произнес Виктор.

Интересно будет посмотреть за толпами дворян, бегающих вокруг молодой девушки. Так, пошел мой новый знакомый, но я уже догадываюсь, какую стихию назовут.

— Виктор Бороздин, двенадцать — стихия Ветер.

Когда я поднес руки к шару, артефакт окрасился ярким зеленым цветом с черной кляксой посередине.

Преподаватель впервые сталкивался с подобным, поэтому долго молчал, но все же подумал на сбой артефакта. Главное данные выводил, а остальное не важно.

— Кирилл Холмский, пятнадцать — стихия Земля.

— Не переживай, буду ходить к тебе на исцеление. Сделаешь скидку соседу по парте? — «поддержал» меня Виктор.

Обязательно, из тебя получится неплохой лич, но сказал другое.

— Обращайся, только вряд ли ты мои расценки осилишь.

Пошли мои знакомые девушки. Виктор притих, невольно сглотнув при виде красавиц.

— Наталья Карпова, одиннадцать — стихия Земля.

— Елена Сакмышева, двенадцать — стихия Огонь.

Они еще и сильные одаренные.

— Михаил Гусев, одиннадцать — стихия Воздух.

— Евгений Тонких, двенадцать — стихия Вода.

Через артефакт прошло еще несколько человек, но больше десятки ни у кого не было. Что я самый сильный в классе?! Учитывая, сколько энергии я прокачал за последние две недели, неудивительно. К недовольству классного руководителя дураков платить тысячу рублей за просто так не нашлось. У всех уровень был выше минимального.

— В этом году собрался сильный класс. Я уверен «11 Б» сможет победить параллельные классы и вырваться на первенство города. Наша гимназия «Волга» традиционно соревнуется с гимназией «Око» за право быть чемпионами Твери. А дальше все только в ваших руках! Если есть желание участвовать, могу записать команды уже сегодня.

— Что еще за чемпионат? — спросил я у своего соседа.

— Брат рассказывал, сражений хватит за время учебы, так что можешь смело отказываться. Участие необязательно. Правда, если думаешь пойти в Академию Силы Москвы или Великого Новгорода без этого никак, не примут, еще и нос кривить будут. Чемпионат проходит с использованием Силы, поэтому бывают и летальные исходы. Подумай!

Обязательно, думаю каждый день, как положить свою жизнь на радость публике. Сейчас больше заботит, где найти сотню опытных воинов, готовых послужить мне бесплатно некоторое время.

Так, что там дальше, ага, история. В кабинет ворвался энтузиаст, исследователь, именно таким был и мой первый учитель магии!

— Ученики, рад вас поздравить с началом учебного года. Сегодня важная тема, обязательно записывайте в тетрадки, буду спрашивать. Расскажу вам подробнее о родном городе. Тем более, столь редкое явление, сегодня здесь присутствует один из представителей той семьи, кто вершил историю Твери. Кирилл Дмитриевич, очень рад знакомству с вами, надеюсь боярский род Холмских и дальше будет защищать и оберегать родной город. Записываем…

Рудольф Сигмундович, рассказывал интересно и ярко. Ученики быстро записывали информацию в тетради, но я для себя не нашел ничего нового, все, как в официальных источниках.

— Холмский, твоя семья оказывается раньше какое-то время правила городом и княжеством. Мда, как меняется жизнь. Пойдем, нас ждет урок фехтования…

Сильный толчок заставил развернуться к улыбающемуся блондину.

— Говорят, ты много строишь из себя. Боярич, кичишься своим сословием. К дворянкам суешь свой нос. Если еще раз увижу с Еленой или Натальей, тебе конец, понял?

Какой неприятный тип, так и хочется сломать ему нос.

— Мы без тебя разберемся, Борисов! — не смогла сдержаться Елена.

— За юбку прячешься, сопляк?

Мой поставленный бойцами за две недели удар заставил Борисова упасть на пол.

— Ах, ты…, - друзья сдерживали дворянина от применения Силы в стенах гимназии.

— У его отца школа фехтования. Говорят, он хорош с клинком и уже в своем возрасте часто выступает за деньги. Кому-то ты сильно не нравишься, Холмский, — Виктор серьезно смотрел в след Борисову.

Да, как-то он быстро погасил свою ярость. Кому он успел перейти дорогу, чтобы нанимать юного бретера? Разберемся. Занятие проходило на улице, где учеников ждал подтянутый мужчина в кожаном камзоле.

— Гимназия не военная академия, но основам боя на холодном оружии, так или иначе, должен владеть каждый одаренный. Заставлять я никого не буду, кто покажет хорошие результаты, может смело пропускать занятия. Есть, кто хочет сегодня провести поединок без Силы?

Борисов, сверкая синим носом, вышел из строя учеников.

— Да, я вызываю Холмского!

Глава 7

Сколько лет прошло с последней дуэли… не меньше десяти точно. Огонь тогда сжег моего противника, оставив лишь пепел на камнях мостовой. В этом мире на дворянской дуэли можно сражаться только холодным оружием, без применения Силы. Любое применение магии это либо учебный поединок, либо реальный бой. Старые предрассудки. Да и сейчас, какая это дуэль, так, хотят поставить на место, чтобы не отсвечивал.

— Холмский, ты не против? — со вздохом спросил учитель фехтования.

— Нет, все в порядке. Какие правила?

— Сами оговаривайте, не маленькие дети, раз решаете проблемы с помощью оружия.

— До смерти! — пытался выставить себя сильно оскорбленным Борисов, держась за нос.

Актер из него вышел не очень хороший, по крайней мере, зрители не оценили. А зрителей собралось много, урок был общий для всей параллели. Меня хотят смачно окунуть в дерьмо.

— Борисов, сейчас птицей полетишь с занятий, другим людям доказывать, что тебя оскорбили. До смерти в подворотне будете друг другу брюхо вскрывать, а в гимназии соблюдайте правила. Молчите? Ладно бьетесь, пока один из вас не сможет продолжать бой. Можете не переживать, клинки не смогут нанести смертельную рану на территории арены.

— Мы болеем за тебя, Кирилл! — выкрикнула Наташа.

— Холмский, порви его! — сосед по парте улыбался немного натянуто.

Невовремя зазвонил телефон.

— Боярич, ты срочно нужен на рынке, — с номера Фимы звонил Дед.

— Что случилось?

— Люди серьезные приехали, на разборки тебя требуют.

— Сами разобраться можете?

— Без тебя на такое не решимся, не рвань уличная пришла. Может мирно с твоей помощью сможем разойтись…

Импа им под хвост, как не вовремя! По голосу Деда понятно, что он не хочет втягивать бойцов в разборки.

— Постараюсь пораньше освободиться. Костя, неси саблю!

— Что Холмский, завещание составляешь? Ну и правильно делаешь, — усмехнулся Борисов.

Костя принес мою саблю, Борисов же был вооружен шпагой. Магистр больше обучал меня сражаться двуручными мечами, но они, к сожалению, не были разрешены в дуэльном кодексе, да и сабля стоила дешевле всего на рынке. Узкий меч, называемый здесь шпагой, был известен в королевстве, но не сильно пользовался спросом. С противником надо закончить побыстрее, у меня на рынке проблемы!

— Руки за спину, чужой клинок не трогать и рукой не отбивать. Мы не на войне, а на «дуэли» не забывайте. К бою!

Отпрыгнув от быстрого укола шпаги Борисова, откинул корпус назад, чтобы меня не насадили на узкий клинок. Уколы опасны и неудобны, но саблей можно, как защищаться, так и атаковать по любой части тела врага. Сабля мне нравится больше. Мой противник больше спортсмен, чем опытный воин, прошедший через горнило войны. Режущий удар по руке ошеломил его от боли, а горизонтальный удар по шее должен был срубить буйную голову.

Магистр любил говорить: «чтобы отрубить голову в пешем поединке не надо сильного удара. Все дело в правильном положении и горизонтальном ударе»

Но голова осталась на месте, хотя я видел, как клинок прошел сквозь шею. Неплохие артефакты здесь или все дело в камне, который присоединили к эфесу сабли. Борисов стоял на коленях, пытаясь протолкнуть воздух сквозь поврежденное горло, а может, страдал от фантомной боли. Поделом ему, а мне надо спешить на рынок.

— Учитель, мне нужно срочно покинуть урок!

Не знаю, насколько силен в глазах других был Борисов, но молчание среди одноклассников затягивалось. Довольное лицо Наташи и Елены были лучше многих слов, хоть кто-то во мне не сомневался.

— Да, я освобождаю тебя, Холмский, от занятий по фехтованию на весь год, можешь быть свободен. И мой тебе совет на следующей, настоящей дуэли не руби голову, ее не всегда можно приставить обратно, — учитель подмигнул и отошел к ученикам.

— Друзья, мне срочно надо уйти, завтра увидимся. Костя, за мной! Надо поторопиться.

— Ну ты, боярич, дал, вжих, вжих, я такое в фильмах только видел.

Прохожие опасливо смотрели на саблю в руках Кости, который держал ее, как великую драгоценность. Главное полицейских по пути не встретить, лишняя потеря времени, пока документы проверят. Одно радовало, от гимназии до места встречи идти не так уж далеко.

На рынке толпа бандитов хозяйски рассматривала прилавки, отпугивая редких клиентов от торговцев. Ну, я им устрою. В этот раз были не оборванцы, а одетые в кожаные крутки крепкие ребята, правда, почему-то все с деревянными битами в руках. Здесь брать то нечего, как будто медом им намазано!

— Рассказывайте, что случилось? — спросил я у бойцов.

— Молодой человек, говорят вы решили этот рынок под себя забрать, а по какому праву? — вмешался в разговор толстяк в костюме.

— По самому древнему. Потому, что могу! Что вам нужно?

Толстяк скривил губы и сузил глаза.

— Ты, говорят, людей зарезал нами поставленных, раньше они рынок держали. Деньги нам платили, товар нужный хранили. Возместить надо бы, десять тысяч с тебя, Холмский, и бойцов своих забирай, не твоя территория.

Наглость второе счастье, тем более ничем не обеспеченная.

— Сами виноваты, раз не могут понять, на кого нельзя поднимать руку, рынок теперь под охраной компании «Крион». Платить я вам ничего не буду, так что покиньте территорию, — похоже, не получиться мирно решить вопрос.

— Нехорошо… мы вот под дворянами Зимиными ходим, — и посмотрел на меня так выразительно.

Да мне плевать, под кем ты ходишь, мне пришлось уйти с самого лучшего момента — триумфа победителя! Когда собираешь пылкие взгляды дам, обещающих подарить тебе всю свою страсть. Номера телефонов можно было новые получить.

Антон, тот берсерк, чуть не напрыгнувший на меня в трактире, уже немного успокоился на работе и не смотрел волком. После слов о Зиминых окаменел, внимательно приглядевшись к толстяку.

— Богом клянусь, боярич, зубами землю рыть для тебя буду, дай только эту гниду задушить! — хрипел рядом Антон.

Да тут незамутненная ненависть, чем интересно толстяк не угодил бойцу.

— Ну, что, Холмский, нужны тебе лишние проблемы? Можем и по-плохому разобраться с твоими калеками, — широко улыбнулся толстяк.

Прав Антон, кончать надо с этими залетными упырями. Вытащив саблю из ножен, я подошел к толстяку. Можно, конечно, и магией завалить негодяя, но сабля очень понравилась, кузнец самоделки хорошие делает. Шар земли убьет одного толстяка, но битву все равно не остановит. Один укол смерти — все, на что хватит собранной некроэнергии, зато шороху наведет,… нет, я не могу еще больше отдалять момент заполнения сосредоточия, пусть бойцы отрабатывают свой хлеб.

— Ты пришел на мои земли с угрозами, не осознавая последствий. Пусть для других ты станешь примером!

В этот раз голова слетела с шеи, как ей и было положено. Главное вовремя успел отпрыгнуть от фонтана крови, костюм слишком дорогой для таких целей.

— Руби их в песи, круши в хузары, — кричал Дед.

Интересный боевой клич. Антон недовольно посмотрел на меня, но первым с саблей кинулся резать ошарашенных бандитов. Они пришли подавлять своим видом, а не устраивать кровавую бойню. В этот раз я смог вырваться на простор без нянек. Накинув щит силы, старался срубить, как можно больше врагов получая удовольствие от заполнения сосредоточия.

Пленных не взяли, надо будет обсудить этот момент позже с Дедом. Интересный эффект. В бою я получил больше энергии, чем убивая связанных бандитов на складе.

Бойцы с ушибами и переломами по одному подходили ко мне. Даже в самом страшном сне не мог представить, что стану лекарем. Все равно заполненное стихией Земли сосредоточие надо сливать каждый день.

Подскочил взволнованный Фима, покинув свое защищенное логово.

— Кирилл Дмитриевич, чиновник взял! Документы подписаны, земля и склады ваши, — сияя улыбкой, произнес подбежавший Фима. — Извините, понимаю, сейчас не лучшее время.

— Фима, это кто такие?

— Вы бы сначала у меня спросили, Кирилл Дмитриевич, прежде чем всех убивать, такой поход не всегда самый лучший. Помните, я вам рассказывал о близнецах, которые заставили дать наводку на ограбление. Они все из одной банды, — усиленно тер очки Фима.

Как удачно получается, сразу несколько дел можно сделать.

— Значит, надо наведаться к близнецам, за такое компенсация положена. Ну, где автобус? И пистолеты не забудьте взять, если что я скажу вы моя дружина.

Дед настороженно смотрел мне в глаза, потом оглядел бойцов и, тяжело вздохнув, начал отдавать приказы. Понимаю, меньше всего он хотел снова ввязывать своих товарищей в разборки с бандами и аристократами, ничего, у меня есть крючок, на который я смогу посадить их верность. Николай давно уже советовал к Деду приглядеться.

— Ты не смотри, что волосы седые у него. Каждый свой крест несет, а Дед уже был воеводой в дворянском роде и доспехи когда-то носил. Спроси его, может и не откажет помочь с дружиной.

Может и не откажет. Сегодня после дела и поговорим. Бар «Черная роза», в котором осела банда, располагался на другой стороне реки Волги в бывшем заводском районе. Двое крепких молодчиков на входе с круглыми глазами смотрели на открытые двери автобуса, из которого начали выбегать бойцы.

— Эй, вам нельзя, — неуверенно прохрипел громила, увидев два десятка готовых к сражению бойцов.

Да, парень, тебе лучше помолчать. В баре, если такой формат заведения можно назвать баром, полуголые дамы ходили между столиков, разнося алкогольные напитки и призывно улыбаясь. Надо будет спросить у близнецов, сколько они зарабатывают в таком бизнесе, почему-то, мне кажется, больше, чем я на охране рынка.

— Где близнецы?

— Наверху, — набычившись ответил мужик за стойкой и медленно потянулся за дробовиком, но выстрел Деда его опередил.

Рядом завизжала официантка.

— Проводи к близнецам, — схватил я ее за руку.

— Да вы че э…, - вылез из отдельной ложи пьяный бандит с пистолетом в руках.

Пистолет Антона громко выплюнул несколько пуль в сторону бандита. Может и красивая была, но не долгая жизнь.

— Дед, разберитесь тут, я думаю клиентам бара сегодня стоит покинуть помещение.

— Гриф, Зверь, идите первыми наверх, проверьте там все. Первая пятерка первый этаж, вторая цоколь, остальные держите периметр, — раздавал приказы мой старший охраны.

На втором этаже из многих дверей доносились специфические звуки. Найти кабинет близнецов не составило труда, самая яркая открытая дверь и мертвый охранник у входа. От звука выстрелов визжащие девушки выбегали из номеров с недовольными клиентами.

Перешагнув через труп, я зашел внутрь кабинета. В кресле под дулом пистолета Грифа сидел похожий на застреленного на первом этаже бандита мужчина в разноцветном костюме и налитыми кровью глазами. Мда, печально, значит, близнец остался один.

— Ты кто такой? Зимины за нас тебя на куски порежут!

— Думаю, я смогу договориться с дворянским родом Зиминых. И только от правильности ответов на мои вопросы зависит, уйдешь ты сам или тебя вынесут. Зачем наводку на квартиру Холмского дали Фиме Косому? Говори!

Близнец взял капли со стола и закапал в глаза.

— Как я сразу не догадался… Холмский значит. Говорил же брату, дерьмовое дело. Надо его позвать, он внизу с девчонками тусил. Брат голова у нас, правду говорю, все порешаем сейчас.

Твоего брата уже ждет суд у Богини Смерти. Кивнул дядьке.

— Говори быстро, пес, когда боярич спрашивает, — Николай приставил саблю к горлу бандита.

— Да там что-то по наследству было. Надо было отказ проставить в документах, у нас здесь юрист знакомый на готове сидел, — быстро заговорил бандит.

— Кто приказал?

— Через посредника, ты че думаешь нам напрямую заказы кидают?!

Врет или не врет, непонятно.

— Чем ты свою жизнь купить можешь?

— Деньги есть, три тысячи, — не выдержал взгляд близнец.

— Бар чей?

— Не мой.

— Врет собака, — лезвие сабли оставило кровавый след на шее.

— Дядька, разберись тут, мне кажется, он нас сильно обманывает. За плохие поступки надо уметь отвечать!

Я старался не слушать крики из комнаты, вдумчиво разбираясь с документами. Оказывается, наркотиками занимались бандиты и работорговлей, прикрывая свои дела рэкетом над рынками и официальным борделем. Тут Зимины точно замешаны, в полицию бессмысленно сдавать, делу ход даже не дадут. Спрошу у Виктора завтра, как дворяне к такому бизнесу относятся, дворянскому суду подобное вряд ли понравится. Бумажки надо прибрать, могут пригодиться, если меня прижмут слишком сильно.

— Кирилл, есть проблема, мать твоя из боярского рода Микулинских в девичестве была. Заложив земли Холмских, она выкупила Микулинские, ты единственный наследник, так что…

— Какой размер земель? — внутренне холодея, спросил я. Чертовы законы.

— Не знаю, но можно отказаться от наследства. Все равно только с восемнадцати лет вступаешь. По словам бандита, какая-то контора сейчас занимается управлением земель…

Снова управляющая компания, да сколько можно было наступать в одну и ту же яму. На улице завыли сирены и к зданию бара подъехали несколько машин с выбегающими оттуда сотрудниками полиции.

— Полиция! Выходите с поднятыми руками! — кричал одетый в бронежилет полицейский.

— Осади, майор. Мы дружина боярича Холмского! — вышел ему навстречу Дед.

— Гришка, ты?! — удивленно спросил полицейский. — Ничего себе, ты теперь боярам служишь? Вот это дела, расскажи кому не поверят… Сколько вам времени надо?

— За пару часов управимся, — развернулся Дед и зашел обратно в бар.

— Господин майор, а что мы их не скрутили, дворяне снова шумят? — зло спросил молодой полицейский.

— Нет, теперь бояре, — задумчиво протянул майор. — Дома в паутине посмотришь в чем разница.

Уже в автобусе на обратном пути спросил Деда.

— Пойдешь ко мне в дружину воеводой?

— Интересное предложение. А с бойцами, что делать?

— Протезы на камнях силы есть, может я в будущем стану хорошим целителем. Найдем решение, не переживай.

— Дорогие…

— Не дороже денег. Я прочитал в книге интересную фразу. Не князь дружину кормит, а дружина князя. Все от вас зависит!

— Я поговорю с бойцами, да и сам подумаю. Спасибо за предложенную честь, — чуть склонил голову Дед и дальше весь путь он задумчиво смотрел в окно.

* * *

— Георгий, это что такое?

Геннадий Борисов известный фехтовальщик и владелец школы меча показал сыну видео, от которого тот покрылся красными пятнами.

— Я разберусь, отец!

— Что ты разберешься, как ты это из паутины удалишь? Разлетелось уже по всей империи. Ты снова взялся за старое, а я тебя предупреждал. Сколько раз я говорил, не позорь семью покупными боями, — такое чувство, что Борисов старший, будь его воля, зарубил бы сейчас сына.

— У меня долг карточный, я не мог поступить иначе, меня бы со свету сжили, — сглотнул Георгий.

— Кто тебя нанял? Ну, не молчи!

— Петр Лебедев из клана Кашинских. Я ему проигрался в карты, и он предложил выплатить долг услугой.

Глава рода Борисовых тяжело опустился в кресло и прикрыл лицо рукой. Сотни лет прошли, а они все город никак не поделят, когда это уже закончится.

— Как Холмский?

— Быстрый, опытный и взгляд страшный у него. Как у тебя после боя с родом Востриковых. Я растерялся, глаза, как будто смерти взглянул в лицо, — вздрогнул молодой парень.

Какой же он еще юнец, а мнит себя великим фехтовальщиком.

— Нас не поймут, если мы не отреагируем. Итак, школа мало денег приносит, придется совсем закрыть. Что Лебедев сказал?

— Сказал, что долг не отдан, — опустил голову младший Борисов.

— Подлец! Так, в гимназию пока не ходи, — увидев, как вскинулся, сын вскипел. — Поперечь мне еще, не посмотрю на возраст, высеку. Теперь будешь делать, как отец велит, раз наворотил делов на всю империю. Я узнаю, с чем связана наглость Лебедева и что из себя Холмский представляет, и только после этого начнем действовать!

Борисовы пусть и не богаты, но ноги о себя не дадут вытирать ни Кашинским, ни Холмским.

Глава 8

— В эфире программа «Доброе утро» с Дмитрием Василенко, да, вы не ослышались, теперь я ведущий данной программы, и сегодня мы будем с вами учиться правильно варить кофе. Берем три чайных ложки свежемолотого кофе, да ну его к черту… у меня для вас друзья есть свежая порция слухов. Отключить меня сейчас некому, все стоят в Московских пробках, поэтому намазывайте масло на хрустящий тост, я начинаю.

Хорошо, когда ты любишь свою работу, как Василенко. Гимназия, пока меня не сильно радовала, но обижать прогулами Лену не хотелось. Сидеть дома взаперти для нее было целым испытанием, и она стойко перенесла все тяготы наказания, значит и мне тоже нечего жаловаться. Возможно, это будет полезно.

— Перед вами видео с паутинки, которое быстро набирает популярность, называется «как сражаются современные бояре».

Да, видео было красиво обработано специалистами. Отскок от удара Борисова, удар по руке со шпагой и резкий горизонтальный удар по шее. Противник на коленях, все довольны. Я с лицом победителя, гордо взираю на окружающих. Хоть сейчас на плакаты. Один вопрос. Как мне теперь разобраться с этой кучей неприятностей, вываленных на меня с утра?

— Надеюсь, перед экранами не было детей. Перед вами боярич Холмский последний из представителей Тверского боярства, можете в паутинке почитать. Запрос Холмский набирает популярность, вчера даже забронирована страница холмский точка ри. В любом случае, желаю успехов бояричу в его начинаниях. А теперь о Приамурье. Губернатор Приамурья замешан в громком скандале…

Ну, Василенко, я думал, ты хороший человек, к чему мне эта «популярность». У меня даже дружины нет. Теперь Борисовы ни за что не простят такого позора на всю империю. Вчера я выдал Деду телефон, надо срочно позвонить ему.

Трофеи с близнецов представляли из себя груду короткоклинкового оружия, несколько пистолетов, дробовик и новенький автомат. Последнему особенно радовался Дед, цокая языком. Неплохие телефоны близнецов он раздал дядьке и Деду.

Денег в сейфе на втором этаже, где, кстати, и находился автомат, было чуть больше тридцати тысяч рублей. И золотого лома на неизвестную сумму, разобраться с которым должен был Фима. Вопрос грабежа бандитов иногда проскальзывал у меня в голове, но тут можно нарваться на рыбку покрупнее. Как ни странно, основной склад банды был на моем рынке, дядька умеет добывать информацию…

Бойцы в предвкушении вскрывали толстые двери железных контейнеров, надеясь на какую-нибудь, ближе к сорока градусам, контрабанду. Нет, с товаром все было нормально, хоть сейчас продавай торговцам, но небольшой ящик с порошком белого цвета серьезно ухудшил настроение. У всего должен быть хозяин, а тут наркотиков на огромную сумму денег. Надо избавляться, пока от меня не избавились.

— Привет, Дед!

— И ты здрав будь, боярич, а неплохо ты дворянчика по шее саблей приласкал, мы как раз с бойцами видео смотрим на телефоне. Спасибо еще раз за подарок, полезная вещица.

— Ты должен понимать, какие сейчас проблемы начнутся. Нужны бойцы, воевода!

В тот вечер рядом с открытым складом Дед все же согласился стать воеводой и взял с собой в дружину семь бойцов в ранге ратника. Остальных, сказал он, нечего пускать в мясорубку дворянских войн.

— Я тебе их рожу, что ли боярич? Наемники в империи официально запрещены, это надо заграницу ехать в Контоны. Дворянам самим хороших бойцов постоянно не хватает, так что свободные дружинники не бегают по улице в поисках работы. Ладно, чего уж тут поспрашиваю, а…

— Такие, как вы, тоже подойдут, сейчас не до жиру. Обещай кандидатам, помогу чем смогу со здоровьем.

— Добро, боярич. Как новости будут, позвоню.

Ну вот, нагрузил заданием, теперь можно и отдохнуть, чай попить, тем более знакомые шаги рядом с дверью в квартиру, обещали свежую выпечку.

— Ты проснулся, Кирилл, а я за пирожками свежими сходил, как ты любишь, — тепло улыбнулся Николай.

Странно, он знает этого человека не так долго, а уже сильно успел к нему привязаться.

— Дядька, надо с квартиры съезжать, скоро могут быть проблемы. Думаю, стоит начинать переезжать к бойцам на выкупленную территорию. Административное здание не в плохом состоянии, там и поселимся. Займись, пожалуйста. И машину купи недорогую, а то оттуда пешком до гимназии не доберешься. Все, побежал.

Пироги были вкусные, но пора уже бежать. Опаздывать, дурной тон. Гимназия встретила десятками взглядов в мою сторону. Не было печали. У кабинета собрались одноклассники, прекратившие активное обсуждение при моем появлении. Что именно они обсуждали, догадаться нетрудно.

— Сам боярич Холмский к нам явился. Трепещите, дворяне! — сделал страшное лицо Виктор.

— Кирилл, мы так сильно переживали. У тебя все хорошо?

Милая Наташа и правда переживала, как можно быть настолько доброй и положительной?! Но этот положительный образ ангела заводил не менее, чем дерзкий Елены.

— Да все в порядке, спасибо за беспокойство.

— Холмский, спасибо за подарок, — покраснела Елена.

Значит подарок угодил. Непривычно было наблюдать за вечно гордой и воинственной Леной, смущающейся от моего подарка.

— Лен, что он тебе подарил?

— Не скажу. Все, нам пора на урок! — резко взяв подругу за руку, Лена потащила ее в кабинет.

Первым занятием сегодня был долгожданный урок Сил. В ожидании опытного мастера магии я не находил себе места, как дверь в кабинет открыла красивая женщина. В учительницу влюбились все парни класса, я, если честно, тоже был сильно поражен видом дамы.

Виктор, как под взглядом василиска, даже не шевелился и боялся вздохнуть лишний раз. Кто-то балдеет от молодости и юности девушек, ну а здесь была уверенная в себе женщина с поразительным набором характеристик. Строгая юбка и блузка были натянуты на самых интересных местах и казалось одежда не выдержит напора идеальной фигуры.

— Ученики, меня зовут Светлана Александровна Ивина, и я ваш преподаватель по стихийным силам. Предмет наш самый важный, поэтому надеюсь сработаемся. Начнем с понимания ранговой системы, и в конце будет небольшая практика.

Ранги интересная система, похожая на магические звания моего мира со своим колоритом. До одной единицы одаренности по шкале Филатов человек считается обычным и не способен на манипуляции с даром. С единицы до трех у человека получится активировать наполненные силой приспособления, не обязательно боевого назначения. С трех человек уже самостоятельно способен на магические действия.

Так вот с трех до семи ранг — «ратник», основа любой дворянской дружины, способен на манипуляции со щитом, увеличение скорости реакции и другие подобные действия. Использовать силу могли только непосредственно на себя.

С семи до десяти — «гридь» с возможностью нанесения ударов и исцеления при наличии стихии Земли. Дед был гридь, на вопрос, почему не использовал удары, отмалчивался и хмурился. Все равно узнаю.

От десяти до пятнадцати — «ведарь» добавляется возможность нанесения площадных ударов стихиями и более тонкие манипуляции. На этом ранге построено благополучие дворян от войны до производства бытовых приспособлений.

Пятнадцать — двадцать по шкале одаренности — «кудесник». Здесь стихия значительно пропитывает организм владеющего, улучшая природные возможности тела человека. Увеличивается зона воздействия, и появляется интуитивное понимание работы со стихиями. Как правило, с этого ранга начинают дети самых древних и сильнейших родов, из поколения в поколение пропитанные воздействием источника рода.

От двадцати до тридцати — «волот», в основном главы кланов. По словам Светланы Александровны, дар владеющего этого ранга искажает и мнет пространство по одному только желанию. Один волот может стоить целой дружины. Именно из-за массовых сражений представителей этого ранга появились «нестабильные земли».

Выше тридцати «див». В Российской империи владеющих с таким рангом на данный момент никого нет. О способностях дива тоже нет информации, как правило, они отходят от суеты простых смертных. Или таких чудовищ просто уничтожают по достижению ранга.

За всю жизнь реально подняться на один ранг, про два ранга рассказывают только сказки. Даже одна шкала после пятнадцати единиц сильно изменяет ощущения и понимание стихии. Вранье, уверен на все сто.

— На сегодня теории хватит. Перейдем к практике. Так, где мой список учеников, — сильно наклонилась учительница, от чего у многих сердце пропустило несколько ударов. — Холмский. У вас отличные показатели, пройдите ко мне.

От учительницы приятно пахло духами. Хитрая, как она на всех уровнях воздействует на учеников. Надо обломать ее, мне в первую очередь нужны знания. Ей не сломить волю адепта Смерти… если она, конечно, не подойдет слишком близко.

— Вам знакомы действия с силовым щитом, потоком исцеления, удар силы? Отлично, в таком случае перейдем к площадным воздействиям. Что это такое, вы спросите? Мы ощущаем в себе Силу, как некую энергию, скрытую в нас, как она потоками проходит по всем частям нашего тела. Возьмите часть этой силы и представьте, как наносите удар по песчаной площадке!

Что? Они не видят свое сосредоточие? К кому я пришел учиться… это же не практично. Почувствовал Силу, взял пол ладошки и зарядил по земле рядом с врагом. Так даже шаманы орков не делали в мою бытность огненным магом.

— Вижу недовольство на вашем лице, Холмский. Может быть, все же попробуете, — а дама то завелась, это только начало, дорогая.

Ну, раз ты так хочешь. Представлять энергию мне не требуется, она всегда со мной. Пришлось зачерпнуть из сосредоточия энергии земли и мысленно представить, как я наношу удар по ни в чем не повинной песчаной площадке. Острые каменные колья, вылезшие из-под земли на полметра, смогли сильно удивить. Это еще и работает?

— Вот видите, Холмский, а вы не верили! — наклонившись к моему уху, учительница обожгла своим дыханием.

— Я те… Светлана Александровна, как насчет дополнительных занятий?

— Садитесь, Холмский. Для факультативных занятий еще не время. Следующим пойдет…

Все остальные занятия прошли под впечатлением от простоты действий местных магов. Учительница не показала мне каких-то секретных формул или рунных цепочек, но я все равно не верю, что так действуют все владеющие силой. За шесть сотен лет, как в этот мир пришла магия, должны были появиться наработки, да и артефакты с магическими приспособлениями невозможно сделать, просто представив желаемый эффект. Где-то здесь скрыт большой обман. Нужны самостоятельные исследования.

— Витя, как относятся в дворянской среде к торговле наркотиками? — вспомнил я про «товар» на складах.

Он поперхнулся и с ужасом посмотрел на меня.

— Ты не занимаешься… пфух я испугался. Очень плохо, Кирилл. От желающих снести тебе голову не будет отбоя. Владеющие силой очень плохо переносят любые наркотические воздействия, поэтому сам понимаешь, какое сложилось отношение. Дворянский суд всегда выносит смертельный приговор всей семье ослушника.

Теперь понимаю. Надо срочно избавляться от опасного «товара». Пожав на выходе из гимназии руку Вите, я остался наедине с двумя подругами.

— Кирилл, на выходных идем в кино, а потом в кафе. Ты намдолжен, не забывай, — помахав рукой, напоследок произнесла Наташа.

Лена, улыбнувшись последовала за подругой. Что с ней? Неужели подарок так подействовал. Завибрировал телефон новым сообщением.

Аглая: «Привет Кирилл, как дела? Почему не пишешь?»

«Привет, радость моя. Учеба все время занимает. Ты как?»

«Много думала о нас все эти дни. В выходные родители уезжают. Ты придешь?»

Еще спрашивает. А жизнь то налаживается.

* * *

Император Российской Империи звучит грозно и торжественно. Многие дворяне мечтают о короне, мысленно примеряя ее на свою голову. Не понимая, какое количество проблем, она несет с собой. Федор Объединитель оставил мощную централизованную власть и покорных его воле бояр. Михаил Великий сильно прижал дворян после мятежа. У будущих императоров были все условия для единоличного правления огромной империей… но постепенно дворяне отвоевали свое место под солнцем за помощь в гремевших по всему миру войнах.

Он не просто глава сильнейшего клана империи, он еще и правитель государства. Дворяне, как могут, пытаются уклониться от налогов и службы на благо родного отечества. Не все, конечно, но большинство. Император, как и его предки, делает все возможное, чтобы укрепить свою власть и прижать к ногтю распоясавшихся подданных.

— Ваше величество, спасибо, что приняли меня, — поклонился седой мужчина в костюме старого покроя.

— Архип Андреевич, давно не видел вас. Как ваше здоровье, как семья? — император был рад отвлечься от дел и увидеть старого учителя.

— Все в порядке, ваше величество. Случился один казус. Мне сегодня поступил уже пятый запрос в архив по боярам Холмским. Я, собственно, не знаю, в чем ажиотаж, а все дела с боярами курируете вы. Как мне быть?

Девяносто три боярских семьи осталось на сегодняшний день. Скоро последние уйдут в могилу и про это сословие забудут навсегда, туда им и дорога. Никакой высшей знати не может быть в империи! Даже дворяне, как и раньше, станут обычными слугами императора.

— Не переживайте, Архип Андреевич, я решу вопрос. Оставьте фамилии тех, кто отправил запрос.

Учитель ушел и дальше разбирать имперские архивы, но кабинет не долго пустовал, влетела его дочь Ольга. Слишком непосредственная и излишне современная, в ней не хватало утонченности старших сестер. Сколько учителей и все бесполезно. Может, кто из младших принцев западных империй согласится взять ее в жены, там это приветствуется.

— Папа, а ты видел видео, которое называется, «как сражаются современные бояре»?

Что?! Какие бояре? Третья канцелярия смело может не ждать премий в этом году.

* * *

В поместье Бороздиных за длинным столом собралась вся семья. Отец семейства Сергей Федорович пил крепкий чай и читал газету, хмуря широкие брови над статьей о действиях полицейских при разгоне заводской забастовки на землях императора. Его супруга Анна Сергеевна могла посоревноваться с юными красавицами своей привлекательностью у мужчин, часто замечая завистливые взгляды дам на балах или дворянских собраниях. Она с улыбкой разглядывала своих подросших детей.

Старший Андрей гордость отца, хоть он никогда об этом и не скажет, будущий наследник рода, сильный владеющий в ранге «кудесник». Недавно он закончил Московскую Академию Сил и теперь усиленно вникал в дела рода.

Виктория так сильно похожа на нее в молодости. Красавица с хорошим даром, многие семьи давали намеки на заключение выгодных союзов. Но характер… они с Сергеем решили пусть дочь сама выберет себе избранника.

И младший Витя, ее любимчик, о чем она тоже никогда не скажет. Весельчак и балагур, даже в детстве, когда другие плакали, он мило улыбался.

— Вчера Холмский с Борисовым на дуэли дрались, — отрезая кусок пирога произнес Витя.

— Не из-за тебя надеюсь? — рассмеялся старший сын четы Бороздиных.

— Смейся, я тебе жену присмотрел с хорошим даром.

Даже глава рода поднял глаза от газеты на эти слова.

— Витя, да ладно я пошутил, — испугался старший брат, которому все уши прожужжали о необходимости правильного подбора невесты.

— А я нет!

— Продолжай сын, — мягко улыбнулась мать.

— Так вот, я ни разу не видел его на балах и дворянских собраниях, а держится, как наследник клана. Дерется, словно с детства не выходит из тренировочного зала. Кстати, кто-то из «11 А» класса выложил видео дуэли в паутинку, так уже куча просмотров.

— Дай, посмотрю, — выхватил телефон брат.

— А он симпатичный…

— Вика! — пригрозила дочери мать. — Позови его как-нибудь, интересно будет с ним пообщаться. Сергей, ты же не против?

— Пусть приходит, мне то что! — не отрываясь от газеты, произнес глава семейства.

Глава 9

Долгожданные выходные это в первую очередь прекрасная возможность отдохнуть, развеяться, поспать подольше. Только не для меня. С утра разбудил воевода сообщением о прибытии бойцов, готовых помочь с переездом. Поэтому мы быстро погрузили в «универсальный» автобус необходимые вещи и отчалили на купленную базу. На миг стало жалко покидать маленькую квартиру, с которой я начал путь в этом мире.

При въезде на территорию базы у ворот нас встречал боец с автоматом в руках. Дед службу знает. А вот, кстати, и он, в окружении бойцов раздает указания.

— Боярич, нашел десять человек с такими же проблемами, как у нас. Из них пятеро годны для вступления в дружину, если ты поможешь с лечением или хотя бы уменьшишь боль, — пожал руку воевода.

Отряд новеньких имел разные проблемы со здоровьем, но совсем негодных для службы не было. Вот, еще одна задача для меня, ежедневные услуги целителя. И это некромант! Угодила богиня, просто нет слов.

— Они все в ранге ратника? — после объяснения учительницы стало более понятно, на что способны бойцы.

— Да, щит держать могут все. Надо бы еще оружия хорошего прикупить, один автомат не поможет в случае конфликта.

Затраты ожидаются большие, и где здесь найти магазин для бояр, ожидающих нападения?!

— Все равно мало бойцов. Если Зимины нападут, кем оборону держать будем, воевода? Может стоит обычных людей привлечь, уверен в городе есть люди с боевым опытом.

— Не видел ты, боярич, войн дворянских, когда обычные люди от бушующих сил превращаются в кровавое месиво…, подумаю, что еще можно сделать. Антон раньше служил у Зиминых, поговори с ним, может расскажет, что полезного, — воевода махнул рукой в сторону бойца.

Поверь, я видел нечто хуже. Моя нежить порой творила ужасы пострашнее, как и демоны, призванные в мою армию чернокнижниками. Но с Антоном давно пора поговорить, охрана одно дело, а дружина — основная мощь любого рода.

— Боярич! — кивнул головой боец, проверяя заточку сабли.

Отсутствие руки не делало его обузой для товарищей, саблей он рубил ловко, не хуже Деда, тем более имел подтвержденный ранг ратника. В обоих сражениях за спины бойцов не прятался, всегда вставая в первую линию.

— Антон, что можешь сказать о возможностях Зиминых? Говорят, ты служил им раньше.

Желваки заиграли на скулах бойца, лицо стало более строгим, а взгляд отдавал холодом смерти.

— Глава рода силен, как и пара родственников ведарей. Есть десяток гридней и полсотни ратников дружины при двух десятках доспехов. Очень жесток и бесчеловечен, использует любую возможность для усиления рода. Старается делать грязные дела руками подконтрольных банд. Скорее всего, если и ожидать нападения, то именно банды придут к нам с усилением от дружины. По крайней мере, мы раньше так делали. Бойцов своих не жалеет, но деньги платит хорошие.

— Спасибо Антон. Ты будешь верен боярскому роду Холмских?

— Да, до последней капли крови, — не отвел взгляда боец.

Сейчас любая клятва просто слова, дружины сильных родов приносят клятвы на источнике. Без понятия, на что это влияет, только по слухам в Твери не так много источников, в отличие от количества дворянских семей.

— Хорошо, я верю тебе. Попробую что-нибудь позже придумать с новой рукой.

— Помощь мне нужна твоя, боярич…, - замялся боец, опуская взгляд.

— Смелее, я не откажу, если это будет в моих силах!

— Тут на базе места много, а у меня сын малолетний в детдоме. Прошу, помоги вытащить его. Эти твари, когда я безрукий в больнице подыхал, выкинули с квартала Зиминых мою жену с ребенком. Я не виню ее, хотя сына она отдала в детдом, а сама начала… работать у близнецов, чтобы мне денег побольше на лечение заработать. Пока один из бандитов под наркотой не убил ее. Мне отказываются вернуть моего ребенка, не знаю по какой причине. Сын для меня все, барич! — даже у самого сильного человека есть свои слабости.

Жестокие реалии империи. Стал бесполезным, пошел вон. Неужели дворяне платят так много, что к ним еще идут люди или просто не придают огласке такие случаи. Скорее всего, таких, как Зимины меньшинство, иначе им никогда не пополнить дружины новыми воинами.

— Напрягу Фиму этим вопросом, твой сын будет с тобой. Обещаю! Даже если нам придется штурмовать администрацию!

Яростные глаза отчаянного отца, готового хоть сейчас рвать врага руками, говорили лучше любых слов — один верный воин у Холмских точно есть. Хлопнув по плечу бойца, вернулся к воеводе.

— Где можно купить оружие?

— Мест не так много. По-настоящему хорошие боевые стволы на улице не продают, нужны связи с оружейными заводами или крупными магазинами. Хотя есть один человек, кто может помочь, — задумчиво произнес воевода. — Боярич, помнишь майора полиции? Может, мы наркоту ему отдадим? За такое ему точно повышение светит, а нам должник не помешает, всякое бывает. Да и с оружием разрешение будет легче получить. Хоть и формальность, но все равно надо.

— Звони майору, сегодня и избавимся от этой дряни.

Пора заняться магией. Именно от меня, как самого сильного владеющего, зависит жизнь остальных бойцов дружины при серьезных столкновениях с дворянами. Второй склад был свободен, и лучшего места для экспериментов с магией не найти.

Еще раз попробую «каменные колья», так я решил назвать свое новое заклинание, впервые примененное на уроке. Только теперь я наблюдал за потоками стихии Земли, направляемые некой Силой, используя внутренний взор. Сила сама формировала структуру заклинания для нанесения удара по указанной области. У Силы есть псевдоразум? Как вообще это происходит?

Я решил дозировать энергию и представить другие структуры. Пол затрясся, раскрошив бетон и меня со всех сторон прикрыла каменная стена, так же мысленно она осыпалась грудой камней. Для меня, как исследователя, все было очень странно. Дальше использовал энергию стихии как снаряд, копье и просто как массу камней, опустошая сосредоточие Земли.

Последнее мне понравилось больше всего. Камни насквозь пробили старые ящики множеством осколков, единственный момент стоит подумать, как защитить бойцов от своего же удара. Создать какую-либо вещь из ничего или призвать голема, так любимого магами Земли, у меня не получилось. Стоит признать, я пытался представить весь процесс. Получается, Сила сама решает выполнять то или иное действие по своему усмотрению… Мечта многих слабых на разум и запоминание рун магов.

А если попробовать совместить обладающую неким разумом Силу и руны из моего мира. Так, самое простое и безопасное из общих для всех стихий руна концентрации. Представив вязь руны, я добавил в нее энергию стихии Земли. Мощнейший удар обрушился на мой мозг. Упав на колено, пытался привыкнуть к новым ощущениям. Чувство, как будто в голову встроили компьютер для принятия оптимального решения. Через несколько минут ощущение «прокаченного» мозга пропало.

Процесс захватил новизной, но пустое сосредоточие откладывало эксперименты. Надо начинать выписывать руны в журнал, где разделить их на относительно безопасные для использования и требующие осторожности при эксперименте. Стоит все серьезно обдумать и попробовать еще раз поискать информацию, только через настоящих специалистов. Вопрос, где их искать… добиться дополнительного обучения через Светлану Александровну становится одним из приоритетов.

Фима серьезно изменился. Белая рубашка, галстук, новые очки, золотой перстень, уверенный взгляд. Теперь он не просто торговец информацией, которого шугали все, у кого есть пистолет, а финансовый директор компании «Крион».

— Кирилл Дмитриевич, месячная выручка увеличится до пяти тысяч за счет сдачи в аренду помещений складов, торговых точек и отчислений от новых торговцев. Драгоценности и золотой лом продадим на нашем рынке через Толю Чалого, он ювелиркой торгует. Так будет выгоднее всего, — поправляя галстук, серьезно произнес Фима.

— Что с баром?

— К сожалению, бар «Черная роза» не получится забрать в собственность без официального разрешения городских властей, — развел руками «директор».

— Вместе со стряпчим попробуйте решить вопрос и тот чиновник, что взял… возможно, поможет. Ах, да, самое главное реши вопрос с сыном Антона моего дружинника, он расскажет тебе подробности. И Фима, это срочно.

Машина полиции, остановившись у входа на рынок, было проверена бойцами охраны и допущена дальше в сторону складов.

— Майор Свирин, приятно познакомиться, — пожал руку полицейский. — Показывайте!

Ящик, заполненный упаковками с белым порошком, не на шутку, обрадовал майора. Награда не заставит себя ждать. Может даже Московское руководство оценит.

— Я этого не забуду, боярич. Показания мы сами придумаем и запишем. Какая от меня помощь нужна?

Майор человек понимающий, и это хорошо. Таким помогать полезно.

— Оружие требуется, сам понимаешь, ничейного товара не бывает. С Дедом обговорите покупку оружия… и нам срочно надо, майор.

— Сегодня же помогу. Какой лимит?

— Двадцать тысяч рублей.

Майор кивнул головой и приказал сотрудникам полиции забрать ящики, после чего машина резко набрала скорость и помчалась в сторону отделения. Надеюсь, это того стоило. А вот, кстати, и его верный «слуга», хотя польза от его статуса пока сомнительна.

— Костя, а ты что в шкатулку положил?

— Какую… а подарок, дак не знаю. Вон у Митьки купил, он говорит вещь полезная для любой дамы, — почесав голову, произнес парень.

— Привет, боярич, я, значит, Митька. Торгую всякой всячиной дешевой и подороже, — рыжеволосый крепкий парень широко улыбался каждому новому посетителю.

— Митя, что в шкатулке было? — я начинал понемногу злиться. Больше на себя, конечно.

— Ааа, ну я не знаю. Я не открывал никогда, а она что, открывается? Я думал просто шкатулка красивая, — резко забегал глазами продавец.

Мда, всегда лучше проверять работу исполнителей, особенно в таком деле, как подарки. С другой стороны, ей понравилось, а это самое главное.

— Митька, ты мне че подсунул? Сказал, что вещь стоящая, — красный, как помидор, Костя готов был сквозь землю провалиться.

— Ну а че, Маринка сказала, после такого любая будет довольна, я ж поинтересовался сначала!

— Придурок, это дворяне…

Кино о мировой войне было интересным, красивым, но мало, что давало с точки просвещения. Так и непонятно, из-за чего несколько преуспевающих империй решили ввязаться в кровавую войну с сомнительным результатом. Главное девушки были довольны и всплакнули в нужных местах, а в паре моментов появился румянец на щечках. Интересная подача картины с постельными сценами, реакция девушек мне понравилось, никто не убежал из зала.

— Тебе понравилось, Кирилл?

Довольные девушки взяли меня за руки с двух сторон. На нас косились прохожие, но Елене было без разницы, а Наташа была все еще под впечатлением от фильма. Как хорошо у нее работает воображение, надо запомнить.

— Да, очень интересно. Спасибо, что пригласили. Куда дальше?

— Не знаю… а давайте в бар? Тут недалеко хорошее место, можно пешком дойти, — подмигнула подруге Лена.

Девушки сегодня были в ударе. Мы без сопровождения гуляли по узким дворам старых домов, от чего, мне кажется, дамы стали прижиматься все плотнее. По мне охрана, которую можно спокойно отправить куда угодно, явно нуждается в замене.

— Эй, мажорчик. Стой, кому говорят! — со скамейки во дворе поднялись несколько выпивших ребят.

— Боярич Холмский. Вам лучше бежать прямо сейчас, не останавливаясь, — душа жаждала экспериментов, но всегда надо давать людям шанс.

— Боярич, ну тогда конечно, все уходим. Да какая разница, кто-ты, мы тебе щас башку прострелим и твоим кралям. Деньги гони! — достал пистолет пьяный бандит под гогот собутыльников с такими же стволами.

Где они берут столько пистолетов?! Главное факт агрессии на лицо, так проще убивать всякую мерзость. Каменные колья сработали, как надо, нанизав на острые шипы неудачливых бандитов. Елена и Наташа стояли сзади меня под щитами, готовые отражать атаку.

Вой и скулеж от пробитых насквозь тел заставил недовольно поморщиться. Область поражения и эффективность, недостаточная для массового заклинания. Пара бандитов пытались сняться с кольев и отползти, но копья силы, пробив дыры в груди, не оставили им и шанса.

— В следующий раз, давайте по тротуару пойдем…

Бледные девушки, молча, кивнули под впечатлением от чужих смертей. А я, получив тонкий ручеек некроэнергии, довольно улыбался. Может и стоит иногда ходить с девушками по не самым благоприятным районам.

В кафе с танцполом и музыкой от молодежных групп на сцене, была веселая обстановка. Нам повезло занять столик прямо из-под носа у молодой пары. Парень пытался кидать гневные взгляды, но мне все равно.

Елена и Наташа все еще не могли отойти от недолгой драки, поэтому закидывали вопросами о том, что я чувствую, когда убиваю… Давно ничего не чувствую, тем более я знаю, куда уходят души тех, кого я лично отправил на тот свет. Там их ждет относительно «справедливый суд».

В целом неплохое вино за сто рублей. Чья-то месячная зарплата улетела на бутылку обычного вина, я пил и получше за несколько серебряных монет.

— Дима, это Холмский с видео, который саблей башку почти срубил Борисову, — двое богато одетых парней держались друг за друга.

— Ты боярич нам не ровня! — подошел к столику с мутным взглядом худощавый тип.

— Согласен, я вам не ровня, — сверху вниз посмотрел я на дворянина под какими-то препаратами.

— Дуэль!

— Мне вы не противник, отойдите пожалуйста к своему другу.

— Ты, Холмский, просто боишься дворянина Игнатова. Леди, вам не стоит сидеть с этим презренным трусом.

Проблем с дворянами у меня уже выше крыши, добавлять еще будет верхом глупости. Но и оставлять такое тоже нельзя.

— Я могу отрезать тебе голову, Игнатов, порубить на части саблей, или моя стихия проделает в тебе дыру размером с арбуз. Какой вариант ты выбираешь?

Раскрыть ауру и добавить немного стихии для принятия верного решения. Сила накрыла зал, ощутимо сдавливая грудь ближайшим людям, затрясся пол, и посыпалась облицовка со стен.

— Игорь, пошли отсюда, он бешенный какой-то. Мы же так познакомиться подошли, — потащил за руку Игнатова пришедший в себя друг.

— Кирилл, жалко тебя нельзя разделить на двоих…

С дворянками тут лучше держать себя в узде, а то будешь доказывать отцам, что не хотел и вообще само получилось. Но какие чертовки, ух, прям кровь кипит. Эх, надо заняться магией или лучше стоит Аглае написать.

* * *

— Павел Игоревич, произошла небольшая проблема, — невысокий мужчина тихонько зашел в кабинет главы рода Зиминых.

Властный мужчина с грубым, как будто вытесанным из камня лицом, внимательно смотрел на посетителя, от чего у того сперло дыхание, и он не мог связно говорить.

— Что за проблема? Говори! Вадим, я тебя не съем, выпей воды и приди в себя, — смягчил действие свое ауры глава рода.

— Близнецов убили, — стиснув зубы, смог взять себя в руки Вадим.

— Что с товаром?

— К товару нет доступа, сейфы в баре пустые.

— Есть, что можно привезти к нам?

— Господин, я не уссспел забрать докуку. менты и отчеты, — упал на колени Вадим.

— Кто? Соберись, не убью я тебя прямо сейчас.

Вадим взял трясущимися руками листок и начал с трудом читать.

— Боярич Холмский. Сирота. Возраст семнадцать лет, учится в гимназии «Волга». Два десятка охраны в подконтрольной фирме «Крион», контролируют речной рынок и складскую базу за городом. Хорошо владеет саблей, есть видео в паутине, к тому же владеющий в ранге кудесника. Убийство несовершеннолетнего вызовет резонанс в обществе.

Сколько он уничтожил малых дворянских родов руками бандитов… не счесть. Общество посудачит и забудет.

— Дружиной такой вопрос решать невместно. Убийство несовершеннолетнего и вправду не поймут, могут начаться лишние движения в мою сторону. А теперь, слушай внимательно. Все банды подконтрольные направь к нему, и пару дружинников гридней я от себя добавлю. Если не справишься, сгною. Свободен!

Теперь, чтобы слуги не расслаблялись надо провести «беседу». Люди боятся его до дрожи, они слабы и не понимают хорошего отношения.

— Валентина Петровна, меня разочаровала работа Отдела аналитики и планирования. Жду одну из ваших сотрудниц у меня в кабинете. Вкусы мои вы хорошо знаете.

Глава 10

Контора под названием «Райский уголок», на которую указал один из близнецов, находилась в современном бизнес центре рядом с резиденцией губернатора. Высокое здание из стекла и бетона выгодно выделялось на фоне двухэтажных строений. Неплохо бы иметь здесь свой офис, а лучше выкупить все здание сразу. Нет ничего невозможного в этом мире, вопрос времени и затраченных ресурсов. Вместе с Николаем и Антоном мы направились в эту мутную контору, чтобы решить вопрос с наследством.

Не знаю, на какие струны души директора детдома надавил Фима, но ребенка быстро выдали на руки компании «Крион», как действующего опекуна с обязательством дальнейшего обучения. Оставалось только решить вопрос с отцовством Антона, но это уже формальности, главное семья снова вместе. А Антон может смело выполнять свои функции, и в его верности можно не сомневаться.

С моей компанией «Крион» тоже все было непросто. С одной стороны, я несовершеннолетний поэтому официально владелец компании боярский род Холмских. А с другой стороны, других представителей рода нет, поэтому управление компанией должно осуществляться советом директоров, до моего вступления в должность председателя правления. Фима занимал должность финансового директора, а дядька Николай занял должность генерального директора. Дядька не предаст, за это я спокоен.

Бесшумный лифт поднял нас на девятый этаж. Наше появление на этаже вызвало не самые приятные чувства у встречных посетителей и работников бизнес центра. Кому приятно смотреть на тройку гостей с саблями…, поэтому мы спокойно дошли до конторы по пустому коридору. Подбежавшие сотрудники компании предлагали множество «выгодных предложений», но нас интересовало немного другое. А именно, взять свое!

— Боярич Холмский пришел, зови начальника, — подошел к стойке с секретарем дядька Николай.

— Руководитель сейчас занят, запишитесь пожалуйста, и мы свяжемся с вами, — мило улыбнулась девушка дежурной улыбкой.

Стоит рассмотреть возможность аренды помещения в этом здании, если в комплекте идет столь привлекательная секретарь.

— Милая Ангелина, все же мой вопрос очень срочный, — прочитал я имя на бейджике. — Как понимаю, рядом с вами кабинет руководителя, не смею вас больше отвлекать от работы.

— Вам нельзя…

Антон, толкнув дверь, сшиб мужчину, усердно набирающего номер на телефоне. Может он еще и у двери подслушивает, какой ревнивец, не дает Ангелине всесторонне развивать свою личную жизнь. Надо избавить ее от этого тяжкого бремени!

— Что вы себе позволяете? Ангелина, вызывай полицию! — прижимая руку к лицу, произнес директор.

— Прошу прощения за неожиданный визит, но вопрос очень важен для меня. Интересует договор, который ваша компания заключила с боярыней Холмской, где он?

— Не знаю, о чем вы говорите, — побледнел директор и нажал на телефоне быструю кнопку вызова.

Что ж, так, может быть, даже будет проще. Все равно придется разбираться с его покровителями.

— Антон, человек не понимает, надо объяснить. Сам понимаешь, всякие проходимцы сироту наследства положенного лишают.

Зверский взгляд бойца мог неподготовленного человека отправить с сердечным приступом в больницу. Массивный нож на поясе служил далеко не для правильной нарезки хлеба.

— Сейчас, боярич, решим вопрос с негодяем.

Испуганная секретарь стояла в проходе двери и не знала, что делать, звонить в полицию или бежать с работы.

— Ангелина, может вы подскажете, где хранятся договора этого человека?

— В сейфе, ключ в ящике, — быстро ответила Ангелина, не желая смотреть на расправу над директором.

— Спасибо, Ангелина, вы мне очень помогли. Такая красавица заслуживает большего, чем работать на проходимца. Знайте, я всегда готов принять вас на работу. Антон, оставь его, лучше поищи ключи.

Такое чувство, что боярыня Холмская до последнего верила в человеческое благородство, раз снова решила получить деньги через мошенников. Вот, что значит вести дела самостоятельно, не зная специфики, или доверять непрофессионалам. В обоих случаях останешься и без денег, и без земель. По документам мне должны были каждый год поступать значительные отчисления за пользование землями Микулинских. Второго экземпляра договора, скорее всего, не существует. Еще и дополнительные пункты о возможности смены наследника. Тут точно нужен специалист.

Фима с Зундиным примчались одновременно с отрядом бойцов в полной экипировке. Неизвестные дружинники в тяжелых доспехах, проламывая плитку пола, заполонили холл компании. Короткие автоматы водили стволами в разные стороны, оцепляя периметр. Антон с Николаем окутались щитами и смотрели на меня спокойными глазами, ожидая приказа, но по ним было видно, дело дрянь. Посмотрим, может хозяин этой компании не совсем отморозок. Дружинники продолжали держать нас под прицелом, пока в кабинет не зашел мужчина в классическом костюме и с лицом смутно знакомым. Точно, дворянин был сильно похож на Витю Бороздина.

— Холмский? Признаюсь, не ожидал вас здесь увидеть, да еще столь нагло. Я надеюсь, у вас был резкий повод вломиться в кабинет нашего человека? — спросил франт, в котором чувствовалось присутствие немалой силы.

— Более чем. Кирилл Холмский, — я протянул руку.

Вежливость в некоторых случаях помогает решить большинство вопросов без применения силы.

— Андрей Бороздин. Может объясните свои действия? — пожал он руку.

— Проблемы с управлением моими землями, отсутствие ежегодных выплат, мошеннические действие и отказ в выдаче документов.

Андрей посмотрел на директора, и тот опустил взгляд. Нечего псу сказать в свое оправдание. Будет смешно, если он действовал не в интересах рода Бороздиных. Но мне уже пора покинуть сию обитель, пока здесь адекватный представитель дворянства.

Дружинники в доспехах выглядели более чем внушительно, надо подумать, где достать себе такие же. Два моих воина на их фоне совсем терялись.

— Могу чем-то помочь? — натянул улыбку Андрей.

— Все что нам нужно, мы уже взяли, рад был с вами познакомиться, Андрей. Ангелина, еще раз благодарю за помощь.

— Холмский! Мы проверим твои слова, и если там будет ложь, жди реакции. Мой отец не потерпит подобного ущемления чести, — решил напоследок намекнуть о возможных проблемах дворянин.

— Я всегда к вашим услугам, Бороздин.

Легкий кивок, и пора уходить. Может и нормальное дворянское семейство, посмотрим, как на это отреагирует глава рода. На улице меня ждали Фима и Зундин. Стряпчему понадобилось несколько минут, чтобы ознакомиться с документами.

— Что мы можем предъявить этой конторе, Иосиф Артурович?

— Я думаю многое. Пожалуй, мы разденем догола этих мошенников в суде. Главное довести дело до суда, вряд ли здесь обошлось без покровителя. Огромные деньги с двадцати тысяч гектар земли куда-то все же уходили. К сожалению, в само наследство вы все равно не сможете вступить до совершеннолетия, Кирилл Дмитриевич, тут я ничего не могу поделать, — развел руками стряпчий.

— А можно переоформить управление землями на компанию «Крион» до моего взросления?

Стряпчий уставился глазами в бумаги, анализируя полученные указания, а потом улыбнулся.

— Попробую решить этот вопрос, Кирилл Дмитриевич. Большая вероятность, что суд будет на нашей стороне. С другой стороны, могут передать дело в дворянский суд, а там нередко право силы главенствует над законом, поэтому будьте осторожны. Род Бороздиных очень сильно дорожит своей честью и не будет покрывать мошенников, но в нашей жизни возможно все.

Сегодня пришлось пропустить первые уроки в гимназии, да и во всем обучении меня интересовал только один предмет. Занятия со Светланой Александровной даже при столь малой подаче знаний были, как глоток воздуха, и только за это я был готов терпеть все минусы обучения. Времени на самостоятельное обучение катастрофически не хватало, на базе меня сразу же поймал воевода со смущенным лицом.

Зачем он закупил сто автоматов, если у нас дружинников и охраны всего три десятка?! Ладно бы только автоматы, там целый комплект. Столько же бронежилетов, закрытые шлемы, военная форма, десять ящиков патронов и различной мелочи необходимой для несения службы. Нет, я не спорю, за такие деньги и ограниченное количество времени выгодная сделка, но надо мыслить в категории, без чего именно сейчас не прожить. Хотя, кто знает, откуда достался этот комплект. Ладно, деньги дело наживное, а оружию всегда найдем применение.

— Боярич, есть один вариант с обычными бойцами без ранга… в империи некоторых людей за долги садят в тюрьму, и пока долг их не выкупят, они должны отрабатывать.

— Хорошо, узнай.

— Дак, я уже узнал же. Деньги нужны только…, - нерешительно мялся воевода.

— Дед, ты сегодня странный! Сколько?

— Пятнадцать тысяч рублей, — увидев мой недоуменный взгляд, продолжил. — Казачки там с семьями сидят, как говорят, взбунтовали против власти императора. Да, кто знает, может налоги отказались платить или наглых полицейских саблями порубали.

— И что, никто не стал брать готовых воинов?

При резком дефиците умелых воинов выглядит довольно странно. Казаки, что-то он читал про это воинское сословие. В любом случае, это шанс.

— Кто с императорским кланом лишний раз связываться будет, а тебе все равно через год на службу, мало ли что случится, — опустил глаза воевода.

Воевода не верит, что мы выдюжим на государевой службе. Ничего, я еще вотчины не вернул, да и не ждет меня так рано богиня.

— Договаривайся, но не больше десяти тысяч.

— Хорошо, что ты согласился, а то я предварительно дал добро. Их сегодня на каторгу отправлять хотели, — обрадовался Дед.

Светлана Александровна сегодня была в брючном костюме, похоже она решила дозировать силу своего влияния на учеников. Но я уверен идеальный образ женщины на многие годы не покинет головы учеников. Витя превращался в зомби, как только наводил взгляд на учительницу, никакой магии не надо.

— Ранее мы с вами использовали площадные и направленные удары, как основу для любого владеющего. Да, боевая часть направления для всех вас станет основной, таков уж наш мир. Самые сильные, кроме Вороновой из дворянских родов… что Холмский? Хорошо не только из дворянских, но и боярских родов, а те из вас, кто не причислены к благородному сословию, имеют все шансы получить его по достижению ранга кудесника.

Морковка, что будет вечно висеть перед носом неблагородных владеющих. Бедная Воронова, закроют в поместье, и носа не вытащит наружу, такова судьба.

— Директору гимназии требуется победа в городском первенстве, поэтому программа скорректирована на прикладную часть в ущерб теоретической. Сегодня мы будем проходить защиту с последующей контратакой. Так, Холмский, начнем с тебя.

Зрелые дамы любят решительных, особенно кто знает себе цену. Легкий румянец на щеках мне очень нравился, сегодня ты поймешь, что только я могу… стать твоим личным учеником.

— Холмский, процесс поединка следующий. Вы накидываете на себя щит Силы, а я буду небольшими порциями направленного удара пробовать пробить его, постарайтесь во время моих ударов атаковать в ответ. Не бойтесь навредить мне и своим одноклассником, артефакты все контролируют.

Мой щит Силы удивил учительницу своей насыщенностью. Даже внешне было заметно, как меня окутала ярко зеленая пленка стихии Земли. Но это не повлияло на силу удара, первый шар силы, прилетевший в мой щит, не причинил никакого вреда. Дальше удары посыпались с большой скоростью и силой, но все еще недостаточно мощные, чтобы навредить мне.

Теперь мой черед. Я жалеть энергии не стал, зарядив копьем силы и сразу за ним каменными кольями. Щит силы на мгновение мигнул над владеющей, не ожидавшей такой мощи, и снова налился светом, не уступающим моему. Далее она перестала сдерживаться и атаковала полным набором ударов знакомых нам. Стихия Воздуха в виде коротких молний и острых воздушных серпов пытались пробить мой щит. Теперь я почувствовал, что щит с трудом держит мощь владеющей. Попробуем еще раз град камней. От массы осколков щит полностью слетел со Светланы Александровны.

По моим ощущениям учительница была в ранге сильного ведаря и, кажется, я переборщил с силой удара. Главное не навредил и даже немного заинтересовал.

— На сегодня достаточно, Холмский. У меня есть и другие ученики кроме вас.

— Светлана Александровна…

— Я помню о вашей просьбе, Холмский, обещаю подумать, — задумчиво произнесла учительница.

Смотреть на однотипные поединки остальных учеников мне было неинтересно. Еще пара занятий, и я добью ее своим напором, никуда она не денется. Свободное время можно было потратить на зарисовку рун и классификацию, без внутреннего взора все равно никто не поймет. Окончание урока произошло неожиданно, как раз успел закончить с руной усиления.

— Кирилл, нам не нравится, как ты засматриваешься на некоторых дам. Ты слишком много внимания уделяешь Светлане Александровне! — выговаривала Наташа с яростным взором в глазах.

Это еще, что за бунт на корабле? Как женщины в любом возрасте улавливают интерес к мужчине от другой женщины. Причем Лена молчит, а Наташа выступает в совершенно не свойственной ей роли. И куда только пропала вся робость. Даже не удобно Лену спрашивать, что было в шкатулке…

— Наталья, я учту ваши слова, но все же со Светланой Александровной нас связывают серьезные узы… ученичества, — кивнув девушкам, я отошел к Вите.

— Мда, они уже всем девчонкам сказали, чтобы к тебе никто не подходил, — сияя радостью на лице, сообщил мне сосед.

— Тем хуже будет осознание ошибки. Ладно, это наши дела, разберемся, — намекнул я Вите.

— Да ладно тебе, Кирилл, мы же не покупку заводов обсуждаем. Начинаешь, как мой отец. Кстати, чуть не забыл. Приходи завтра к нам на обед. Мама хочет познакомиться с моим соседом по парте.

Интересно, твоя мама уже знает о нашем небольшом разногласии на почве конторы «Райский уголок». В любом случае у меня есть кое-что, чем я смогу заинтересовать дворянский род Бороздиных.

— Договорились!

* * *

Запрос из канцелярии императора о Холмском бросил губернатора в холодный пот. Как хорошо жилось без этого боярича. Размеренная жизнь, обеспеченная старость, еще пара лет и делайте, что хотите. Нет именно сейчас началось все это дерьмо. Посыл из канцелярии яснее некуда, больше никаких новостей о Холмском. Как он это сделает его личное дело, если не справится, то почетной пенсии можно не ждать.

— Господин губернатор, вызывали?

Капитан Дакин в подогнанном по фигуре мундире не изменял своим привычкам. Его легко можно было принять за идеального офицера жандармерии, если не знать поближе. Губернатор с недавнего времени знал об этом, как никто другой. Он вспомнил, в какой громкой истории участвовал офицер жандармерии.

— Мне помнится, капитан, вы говорили, про Холмского. Интересно, что у вас есть на него?

— Ничего, что мы можем ему предъявить официально, — капитан выжидающе смотрел в глаза губернатора.

— Давайте откровенно, капитан. Что ты можешь сделать с ним? Судить мы его не можем, рожей видно не вышли. Но последнее видео наделало шума, и повторения никто не хочет, сам должен понимать, как все работает. Я на награду не поскуплюсь.

Иначе придут менталисты императора и выдоят досуха, а самого отправят на каторгу лес рубить в Сибирь.

— Холмский, хорош на саблях, на дуэль с ним мало кто согласится. Бандитское нападение… можно попробовать, но нужно больше времени на подбор исполнителей. Дворянские разборки, тут если вы сами сможете уговорить какой-нибудь род напасть на несовершеннолетнего. Остается единственное решение, только мне потребуется ваша помощь.

— Я сделаю все, что в моих силах, — обрадовался губернатор.

Капитан Дакин внутренне ухмыльнулся, куда ты денешься, старый развратник. Папка с твоими похождениями занимает целый ящик. Осталось уточнить у хозяина, как поступить лучше.

Глава 11

Воевода боярского рода Холмских долго ворочался на кровати и все никак не мог уснуть, переживая заново прошедший день. Все, пора спать. Завтра ожидается много хлопот с новенькими бойцами, надо хорошо выспаться. Казакам нужно найти место под жилье, да и вещей докупить. Не дело, когда толпа людей под одной крышей необорудованного склада живет, осень на дворе…

Жандармы были рады избавиться от опасного контингента и легко согласились снизить сумму залога. Бумага все стерпит. Сотня взрослых казаков, да еще и с семьями, где не по одному ребенку. Одно только «переселение» влетело в крупную сумму, хорошо Фима подсобил, по дешевке найдя, чем оборудовать спальные места.

Как на бывших складах найти место четырем сотням людей. День другой потерпят, а дальше холода наступят… Прав ли он был, когда предложил бояричу такое решение?! И что его ноги понесли на должников смотреть? Детские взгляды полные слез на пересыльном пункте размягчили его черствое сердце, свою тяжелую судьбу увидел он в этих глазах. Сатрапы царские, да законы глупые, вечная проблема империи, которой плевать на судьбы простых людей.

Казаки неоднозначно восприняли информацию о выкупе долга бояричем. Если женщины голосили и плакали от счастья, то мужчины хмуро молчали и не спешили благодарить благодетеля. Угрюмые взгляды казаков, успевших почувствовать царскую немилость, мало ожидали чего хорошего от нового «начальника». Только старый казак постоянно говорил: «вон оно как!».

Воинами они были справными и, с матами разобрав холодное оружие и часть огнестрела, в этот же день заступили на дежурство. Вроде и боярич не сильно злился на его самоуправство, а чувство тревоги не отпускало. Накатывало, как в молодости перед боем. Встав с кровати, схватился за верную саблю, как зазвонил телефон.

— Гришка, привет! Жди гостей сегодня ночью. Мне тут птичка напела прямо сейчас банды заречных отряды собирают, так что цель думаю вы, — прозвучал в телефоне сонный голос майора.

— Спасибо, Максим. Я не забуду, да и боярич тоже.

— Тебе спасибо, Гришка, помогла мне ваша находка. Все шансы на повышение пойти, уже и наградные листы подписали. К сожалению, не могу приехать сразу к вам на помощь, сам понимаешь, не в нашей власти дела родовитых. Да и разнарядка сегодня пришла, все патрули убрать с заречной стороны. Ну… если только полчаса продержитесь, попробую собрать отряд полиции.

— Спасибо за предложение, но помощь полиции уроном боярской чести будет. Если что интересное будет, обязательно тебе наберем.

— Думаешь боярич твой справится? — в голосе майора отчетливо звучало сомнение.

— Иногда посмотришь в его глаза и саму смертушку видишь. Не переживай, даст бог свидимся.

Не подвела чуйка старого воина. Сегодня крови придется не мало пролить, заодно посмотреть можно, как новенькие себя поведут.

— Гриф, поднимай дружину, сегодня ночь веселая будет.

Мой склад для экспериментов заняли семьи казаков, и теперь я, как настоящий некромант, провожу исследования в подвале бывшей администрации. Весь вечер я пытался совместить руну защиты со стихией Земли, но энергии сосредоточия не хватило для задуманного. Зато руна усиления сработала как надо, каменные колья приобрели темный цвет обсидиана и значительно увеличились в размере. Правда, расход энергии стихии непозволительно большой, нужны дополнительные эксперименты.

— Боярич, майор звонил, сказал сегодня ночью «дорогих» гостей надо ждать. Банды зареченских спешат к нам, все как Антон говорил. Дружина и казаки уже построены, скажи им пару слов перед боем! — прервал мои размышления воевода.

Не стоит заставлять ждать бойцов, пора на выход. Среди слабого света фонарей выстроилось мое воинство. Количество бойцов значительно увеличилось, осталось проверить, насколько казаки своими умениями соответствуют воинскому сословию. Дружинники в тяжелых бронежилетах и закрытых шлемах выглядели внушительно, надеюсь, они не перестреляют друг друга в ночном бою. Охрану воевода отправил на рынок, чтобы под шумок мелкие банды не разграбили арендованные склады.

Казаки за все время знакомства на все мои слова только кивали головой, молчали и старались не бузить. Не знаю, как им жилось под охраной жандармов, но видно судьба не легкая выдалась. Мне важно другое, чтобы они достойно встретили врага. Удивительно, что лишь малая часть казаков одела броню. Чужая душа потемки, хотите открытой грудью врага встречать, дело ваше!

— Бойцы, сегодня прикормленные банды Зиминых надеются поживиться за наш счет, видно прошлого урока им было недостаточно. Нам остается только радоваться, что в городе осталось еще достаточно бандитов, готовых расстаться со своим добром. Поэтому убейте врагов, не дайте им убить вас, и награды найдут своих героев. Воевода, распределяй бойцов!

Дружинники встретили мои слова радостными вскриками и смехом. Я после каждого боя делился частью добычи, пусть и немного, но воины были довольны. Даже старый казак, который наотрез отказался уходить к женщинам, широко улыбался.

Нет ничего хуже ожидания первого боя. Казаки отправили суетящихся молодых защищать семьи, кто постарше занимали оборону на территории базы, гдепоказывал воевода.

Складской район на окраине города не богат на посетителей, поэтому яркий свет фар и громкий звук рева моторов машин сложно было не заметить. Бандиты чувствовали себя на кураже, не раз участвуя в подобных мероприятиях. А почему не участвовать, если серьезное сопротивление не ожидается?! Бригадиры не забывали перед боем накачивать своих бойцов адским коктейлем, который просто сносил голову.

Ворота на базу сшибла громоздкая машина, обшитая металлическими листами. Покрутившись пару минут по темному двору, бандиты не встретили сопротивления и прямо из машины посигналили остальным. Во двор начала заезжать колонна грузовиков, из которых, не дожидаясь полной остановки, выпрыгивала разномастно вооруженная толпа. Тут же из разных точек базы в противника полетел град маленьких жнецов смерти от спрятавшихся бойцов.

Воевода приказал укрыться бойцам, чтобы избежать лишних потерь в перестрелке с неизвестным результатом. Короткие очереди из почти сотни стволов скашивали ряды любителей поживиться за чужой счет не хуже магии. Водители в большинстве своем были мертвы, убитые меткими стрелками в самом начале, и остальные машины скапливались за стеной.

Правда, грузовики были забиты не только обычными бандитами. Несколько ратников с активированными щитами вылетели из кузова, стреляя из автоматов в разные стороны. Бандиты под наркотиками лезли вперед, несмотря на потери, и все чаще бой переходил в рукопашный.

Я наблюдал за ходом боя, ожидая своих противников, и они не заставили меня долго ждать. Двое воинов в полных доспехах прикрывали молодого парня в костюме. Посмотрим, чему учат молодую поросль Зиминых.

Несколько копий Силы, отправленных в противника, поглотили активные щиты доспеха, заставив воинов оглядываться по сторонам и искать противника. Каменные колья с руной усиления пробили насквозь вместе с доспехами двух дружинников Зиминых. Оказаться насаженным на кол в человеческий рост… так себе смерть. А молодой еще жив, правда, щит едва светится.

— Выходи, Холмский, и сразись со мной! — сглатывая комок, произнес представитель Зиминых.

Стоило мне только появиться из темноты ночи, как в мою сторону нервный юноша начал отправлять десятки ударов, опустошая свое невеликое сосредоточие. Самое начало ранга ведаря, не больше. Первая ошибка начинающих магов, не старайся победить противника градом ударов. Ты ослабнешь, на щит не останется энергии, и станешь легкой добычей для более слабого соперника.

Пробить его щит не так сложно, но от убитых магией дружинников мне перепало слишком мало некроэнергии, и я, шагая под градом слабых ударов с саблей наперевес, шел к моему полному бурдюку с некротической энергией.

— Сдохни, сдохни! — насаживался юноша.

Это тебе не в обычных людей заклинания отправлять, крысеныш. Град камней снес его щит и пробил тело в нескольких местах, заставив визжать, как поросенка. Ну, а удар саблей закончил бессмысленную жизнь считающего себя элитой существа. Поток некроэнергии захлестнул меня, наполняя сосредоточие забытым чувством, когда даже мое касание могло быть смертельным. Настанет тот день, когда я тебя заполню…

Дружина с казаками успешно добивали бандитов, сбивая пленных и раненных в группы. Мой наказ, наконец, начали выполнять. После потока энергии из владеющего обычные бандиты не рассматриваются мной в качестве приоритета.

— Боярич, враг разбит! За периметр бойцов отправил, проверим, может, кто спрятался, — сабля Деда сегодня вдоволь напилась крови.

— Вы хорошо справились, я доволен воинами.

Проходящие мимо бойцы кто с ужасом, а кто и с восторгом смотрели на картину насаженных на колья вражеских дружинников. Эйфория от некроэнергии немного мешала думать, поэтому руна концентрации успешно очистила голову.

— Узнай у пленников, где бандитское логово и покончи с ними!

Те крохи, которые я получал с бандитов, ничто по сравнению с полноводной рекой от владеющего из рода Зиминых.

— Будет сделано, боярич! — ударил кулаком в грудь воевода.

Битва не прошла бесследно для моего войска. Пара мертвых дружинников и с десяток казаков, которых я приказал похоронить в отдельном месте. Надо будет поговорить с близкими этих людей. Самое главное сейчас это большое количество раненых, которые ожидали моей помощи. Запасы стихии Земли не были бесконечными, и приходилось сортировать бойцов.

— Боярич, я знаю, ты можешь его спасти, прошу, помоги! — подбежал мальчик с телом пса в руках.

— Костя, не отвлекай боярича. Извините его, Кирилл Дмитриевич, — пыталась оттащить от меня сына молодая казачка.

Дворовая собака, что вечно просила еды уже почти не дышала, пробитая пулями в нескольких местах. Полные слез глаза мальчишки горели яростным огнем веры. Из таких выходят самые лучшие бойцы, так любил говорить мой отец. Внутренний взор показывал зарождающееся сосредоточие, придется помочь.

Обычным исцелением делу не поможешь, пес умирает. Все же стоит попробовать, заодно можно будет проверить одну из теорий. Руны некромантии отличаются от стихийных, а если сделать, то же самое, только вместо энергии смерти наполнить их стихией Земли? В моем мире точно не получится, но что на это ответит местная Сила.

Нанесение давно забытых рун подняло настроение, мое любимое искусство смерти я все равно вернусь к тебе. Руна контроля существа, если не хочешь оказаться с прогрызенным горлом, руны усиления и изменения, чтобы мой подопытный смог достойно сражаться. И как вершина руна начального разума, основная задача пса будет защита мальчишки. Энергия стихии Земли, подхваченная Силой, ухнула, как в бездну, опустошая мои резервы.

— Он не похож на Грома…, - отошел на шаг от «песика» Костя.

— Что получилось, выбирать не приходится, Константин.

Здоровый хищник с мощной челюстью и тугими мышцами меньше всего походил на собаку. Изумрудные глаза преданно взирали на меня, существо готово выполнить любую команду. Но у пса уже есть задача охранять моего будущего мага, которого я буду обучать лично. Ладно, пора взбодрить бойцов. Я вышел на середину двора, чтобы меня заметили дружинники с казаками.

— Бойцы, враг повержен, пленные охотно отвечают на вопросы, а раненые излечены и скоро встанут в строй. Настало самое приятное время, пора нанести ответный визит. А то казакам много добра требуется…

— Да, боярич, дело говоришь!

— Любо!

— По Правде!

Одной пассивной защитой конфликт с Зимиными не закрыть, надо действовать на всех уровнях. Сейчас его бойцы поедут в логово бандитов и подорвут часть возможностей этого рода. Есть еще документы на Зиминых, от которых ему тоже не поздоровится. Не факт, что они выстрелят, кто поверит молодому бояричу. Но из других уст они могут наделать немало шума.

* * *

Обед у Бороздиных проходил чинно и благородно до определенного момента. Было заметно, что семья привыкла обедать в более простом формате без лишних церемоний. Шла уже вторая смена блюд, как прервать молчание решила мама Вити.

— Кирилл, позвольте, я вас буду так называть. Расскажите, как вам гимназия?

— Как вам будет удобно, Анна Сергеевна. Гимназия мне нравится, новые знакомства и знания никогда не бывают лишними.

Вряд ли без гимназии меня пригласила бы на обед дворянская семья.

— А у тебя есть девушка? — нагло улыбаясь, спросила Вика.

Небесная синева глаз, жемчужный блеск улыбки… поэты могли бы сложить немало стихов о красоте Виктории. Но к моей радости я не поэт, да и она послала бы куда подальше такого рифмоплета. Нет, эта породистая кобылка подпустит к себе далеко не каждого.

— Виктория! Кирилл, простите мою дочь, она довольно непосредственна.

— Место на данный момент свободно, Виктория, — вернул я улыбку красавице.

— Круто, а как ты смотришь…, - громкий удар под столом перебил Вику.

— Да за ним Карпова и Сакмышева бегают, разогнали всех желающих. Вик, тебе там нечего ловить, — смеялся в рукав Витя.

— Виктор!

— А что сразу Виктор, это правда! Ему даже Светлана Александровна знаки внимания оказывает, — с излишней злостью сказал Витя, что было замечено Анной Сергеевной.

— Сергей, ну что ты молчишь? Твои дети за столом ведут себя неподобающе при госте, — покраснела Анна Сергеевна.

Сергей Федорович, как скала возвышался над столом рода Бороздиных. Отложив нож с вилкой, он уставился на меня тяжелым взглядом.

— Меня больше интересует, почему молодой человек не побоялся прийти в наш дом после того, как посмел напасть на человека, работающего на род Бороздиных?

— Директор еще два часа никак не мог отойти после головорезов Холмского, — поддержал отца Андрей.

По глазам Анны Сергеевны я понял, что обед пошел по незапланированному сценарию. Не так она представляла знакомство с соседом сына по парте.

— Мне нечего скрывать, Сергей Федорович. Родовые вотчины для любого боярина святое и рано или поздно я верну подобающий статус боярскому роду Холмских.

— Боюсь, у вас будет слишком много противников, Холмский, не сверните себе шею на этом пути.

— Сергей, мы же обедаем…

— В любом случае, молодой человек, вина нашего человека доказана. Слуги рода, кто указал на покупку компании, тоже будет наказаны. Мои убеждения не позволяют мне оставить все как есть. Уверен, смогу возместить вам часть ущерба, — твердо закончил глава рода.

— Право, не стоит. Я хочу через суд разорить эту контору, — собственно, ради этих слов я и пришел на обед.

— Это ваше право, Холмский. Мы избавились от участия в деятельности компании, дальше судебные дела пройдут с другими людьми. Вижу, утка нашего повара вам не очень понравилась, пройдемте со мной в гостиную.

Покинув обеденный зал, мы прошли в большую гостиную, вся стена которой была заставлена старинным клинковым оружием в украшенных ножнах. Глава рода Бороздиных снял одну из сабель и протянул мне.

— По преданию, эта сабля служила князю Холмскому. Не знаю, насколько это так, но в нашем доме любителей раритета становится все меньше, а я привык отвечать за свои просчеты.

— Благодарю, Сергей Федорович. Она достойно послужит новому владельцу.

Сабля была далеко не легкой, в отличие от купленной мной на рынке. На узорчатом клинке оружия был едва заметен косой крест, олицетворяющий богиню смерти. Символично. Может и правда она была когда-то связана с этим родом. По древней традиции своих предков герцогов Востока я дал клинку попробовать крови хозяина. После закинул клинок обратно в ножны и поклонился достойному дворянину за дорогой подарок. Пора дать отдарок, недолго думая, достал из кожаного портфеля упакованные документы.

— В таком случае, надеюсь, ваша честь поможет правильно распорядиться этими документами.

Глава 12

— Появление нестабильных земель оказало существенное влияние на жизнь общества после мировой войны. Количество экспедиций, направляемых на изучение этого феномена в одной только Российской империи, составляет не менее десяти подготовленных групп ежемесячно. К нашему глубочайшему сожалению, большинство не возвращается. Что такое нестабильные земли, дар нашему миру или проклятье? На этот вопрос нам ответит…

Стоит признаться, дни выдались тяжелые, и мне некогда было заглянуть в учебники для изучения материала. Освоить наследство банд оказалось намного труднее, чем победить в битве.

Той же ночью грузовики поехали в обратном направлении. Объектов для нанесения визитов было более чем предостаточно: склады, рынки, бывший спортзал, бары и даже один приличный ресторан. Ночь не слишком длинная, а дел хватит всем. Взмахи сабель в ночи, кровь, взрывы, немного магии и очень много трофеев. Фима трудился не меньше воинов со своими помощниками, подсчитывая будущие барыши.

Стряпчий доказывал свою полезность и возможность занять место руководителя юридической службы компании «Крион», анализируя возможность официальным путем присоединить объекты к набирающей аппетит компании.

Казаки тащили все, что не было приколочено. Учитывая полное отсутствие массы вещей в хозяйстве, грузовики катались по несколько раз между базой и бандитским логовом. Мне тоже нашлось дело. Все пленники называли здание бывшего спортзала основной точкой, где собирались главари. Поэтому я направился с бойцами в виде усиления.

Несколько бандитов в спортзале были быстро уничтожены ратниками дружины, и дальше начался поиск документов, компромата и полезных вещей. Добыча меня не сильно радовала, разве что автомобиль без номеров, родом из Германской империи. Надо спросить Фиму или майора, что с этим можно сделать, а то дядька так никогда и не решится на покупку. Все складывалось довольно неплохо, пока не открыли подвальные помещения. Такой «товар» никто не ожидал увидеть.

Работорговля, как мерзко, тем более дети… Зимин заслуживает отдельного наказания у богини.

Проблем с полицией не было, наоборот, полное содействие. Майор закрыл много висяков и нашел еще немало «запрещенных веществ, оказывающих психотропное воздействие». По крайней мере, так они записывали всю найденную дрянь, причем с небывалым энтузиазмом. Так что на этот год планы по тверскому центральному отделению полиции перевыполнены. Но один вопрос майор решить не мог. Как быть с детьми?

— … таким образом в Российской Империи можно выделить три территории занятых нестабильными землями. «Польская» самая крупная, опасная и наиболее изученная специалистами Академии Сил. «Южно-Кавказская» малоизученна и труднопроходима. «Сахалинская» — официальной информации нет, территория находится под плотной опекой Тайной канцелярии. Доклад закончил, — сел на свое место Гусев.

— Слабо, Гусев. Бороздин, у вас есть, что дополнить? — взмахи деревянной указкой в сторону докладчика выглядели угрожающе.

Кстати, классный руководитель тоже Зимин, однофамилец или родственник стоит позже узнать поподробнее.

— Мне нечего дополнить, Александр Александрович! — побледнел Витя.

— Очень плохо, Бороздин. Воронова?

Воронова, несмотря на милое личико, понимает, что в этой жизни ей придется всего добиваться самой, поэтому рвение, с которым она отдается учебе, заслуживает уважения.

— Нестабильные земли скрывают в себе как опасность, так и благо для всего мира. Угроза в виде измененных животных, неизвестных науке существ, чужих нашему миру явлений прекратила постоянные войны между государствами. Поэтому большая часть армий сильнейших государств сконцентрирована вокруг нестабильных земель. Ученым приносят неизвестные минералы, части тел существ, и я уверена новые сенсации не за горами. По поводу появления нестабильных земель соглашусь с гипотезой Гольтейна-Михлевского, которая говорит о том, что это могут быть прорывы в другие миры, и они не прекращают изменять пространство вокруг себя. Но точно никто не может сказать, что это такое!

— Молодец, Воронова. Ты права, пока еще никто не может сказать, что такое нестабильные земли, но ущерб от них более чем ощутим. Все, урок окончен, прошу лучше подготовиться к следующему.

Столкновение заклинаний высшей магии нередко приводят к аномалиям, но ни разу не слышал, чтобы они затрагивали обширные территории. Радует, что это не порталы в миры демонов. Князья демонов сразу проводят экспансию готовыми к бою легионами, и тогда становится совсем невесело.

— Кирилл, у нас в выходные будет проходить званый ужин в связи с моим днем рождения. Родители не против твоего присутствия, поэтому я тебя приглашаю! — наиграно смутилась Алина Житова.

— Спасибо за приглашение, Алина, я обязательно буду.

Как скривились лица Натальи и Елены не передать словами, пусть это будет вам хорошим уроком. Проходящая мимо нас с Витей восходящая звезда нашего класса Воронова старательно отвела от меня взгляд, покраснев до кончиков ушей, чем вызвала душераздирающий стон соседа.

— Еще и Вика про тебя все время спрашивает, не расскажешь мне «о великий» причину успеха у женщин? На лицо ты, конечно, не урод, но таких хватает!

Молодость. Успех олицетворяется интересом противоположного пола и количеством «побед».

— Витя, тут все просто! Женщины любят уверенных в себе мужчин и на уровне инстинктов выбирают самых сильных. Не надо быть доктором наук, чтобы понять это.

— Угум, а Светлана Александровна, что тогда тебя так выделяет?

— Тут все просто, я ей интересен!

— Ха, да чем ты можешь быть…

— Холмский, там с твоим слугой проблемы, — подбежал Гусев.

Костя?! Парень вел себя прилично и не нарывался, да и на меня уже никто не лез, Борисова было достаточно. Слуги в основном собирались на улице, где проходили сражения и поединки. Вокруг Кости, прижимающего обоими руками мою новую саблю, собралась большая толпа гимназистов.

— Слуга, ты будешь делать, что мы говорим, понял? Сказал же, отдай саблю!

— Я помощник боярича Холмского, а не ваш. Он придет, и вам не поздоровится, точно говорю! — Костя твердо держался, молодец.

— Что за герои решили пристать к моему слуге?

— Ты, Холмский, думаешь, мы боимся тебя? Нет, понял! Бояре неровня дворянам! И все девчонки в параллели будут наши! Бей его! За «11 А» класс!

Что, банальная драка кулаками? И это дворяне — «цвет нации»! А где же звон сабель и порывы магии, или дураков нет, не выживают? Можно открыть ауру и задавить страхом молодцов, но так я лишь настрою всех против себя. Проще набить пару синяков, это остудит пыл, и втайне они будут гордиться собой, что не испугались. А молодые леди будут мило млеть, слушая рассказы о великой храбрости героев.

— За «11 Б»! — кричал рядом Витя, закатывая рукава.

Миша Гусев успел сбегать за другими ребятами из нашего класса, и неожиданно за моей спиной тоже собралось прилично народу. Все, как всегда, энергии много, нужно ее высвободить. Драка так драка. Костюм разве что стоит отдать Косте.

— Хаха, боярич, как вы их погнали. Бах, бах, жалко, мне нельзя было участвовать, — переживал заново эмоции Костя.

Точно не стоило, а то лишился бы слуги из-за дворянских мстителей. Да и так всего лишь пару раз пришлось применить кулаки, до меня дело не дошло. Витя показывал свой уровень, махая ногами на уровне головы. Гусев неплохой борец, а Тонких совершенно не соответствовал своей фамилии молотил тяжелыми кулаками головы противников. Ребята боевые, решили собраться на следующей неделе в баре. Так, снова надо ловить машину до базы.

— Подвезти? — вылез из трофейной машины дядька Николай.

Машина приковывала взгляды агрессивным дизайном и богатой отделкой, в Германской империи делают хорошие машины. Но мое внимание занимали новые номера, а это значит Фима все сделал и договорился с кем надо. Без средства передвижения ежедневные поездки занимают слишком много времени.

— Как машина?

— Просто зверь! Никогда не думал, что снова сяду за руль!

Самое главное в нашей жизни, чтобы работа доставляла удовольствие или, по крайней мере, не вызывала отвращение.

— Боярич, Грому стало хуже!

Не успел я выйти из машины, как ко мне подскочил мой будущий владеющий в окружении стаи ребятни. О дальнейшей судьбе Кости я успел поговорить с его матерью и угрюмым отцом. Мои доводы оказались убедительными, и теперь парень начинал помогать мне в исследованиях и экспериментах в роли личного ученика. Но вот остальные дети…

Я некромант! Мной пугают детей, а не накидывают на шею больше сотни подростков. Майор и Дед смотрели на меня так, как будто я обязан устроить их судьбу. А родное государство не хочет заняться столь благородным делом?! Нет, нет и еще раз нет. Но все же они смогли меня убедить. Возможность вырастить верных роду людей дорогого стоит, и я со скрипом согласился. И теперь военная база превратилась в детский лагерь!

— Сейчас я его осмотрю.

Гром, положив мощную голову на лапы, почти не шевелился. Так, внутреннее зрение показывает, что запасы энергии рукотворного источника практически истощены. Странно, источник должен был собирать родную энергию стихии Земли из окружающего пространства. Похоже, эксперимент не самый удачный, каждый раз подзаряжать «песика» в мои планы не входило.

Вернув детям заряженную «игрушку», был тут же пойман довольным воеводой.

— Боярич, майор отдарок прислал от руководства! Пойдем, покажу.

Полицейский обещал, что без ответа помощь не будет оставлена, и за такое руководство спишет что-нибудь из запасников или случайно «потеряет» контрабанду. В опечатанном коробе посередине двора находился массивный металлический доспех. От ранее увиденного он отличался, как доспех рыцаря от наемнической легкой кольчуги. Плиты брони и шлем-маска выдавали в нем древнего витязя, так что страну производителя нетрудно было угадать.

— Доспех Т-17М производства Уральского завода БСМ. От обычного отличается улучшенным камнем Силы и новым сплавом брони. Вещь! Я такой и не видел некогда, — читал документацию воевода. — Одевай, боярич, такой доспех не для простых смертных. Минимальный ранг для использования гридь прописан.

Нет, доспехи я больше не надену. Хватит! Отец еще в детстве меня достал всеми этими рыцарскими бреднями, отчего я с огромным удовольствием сбежал в академию магии. Некроманта защищает не толщина брони, а сила его мертвых слуг. Пока и живые подойдут.

— Надевай, воевода! Хватит уже прятаться за скорлупой, ты гридь!

— Не могу, боярич. Сила не слушается, не получается собрать и атаковать, — сокрушался Дед.

— Какая у тебя стихия?

— Огонь.

Хм. Огонь не терпит слабых духом. Он опасен и своеволен. Но у меня есть готовое решение.

— Представь капитана Дакина и ему подобных, они снова хотят уничтожить все, что тебе дорого. Что воевода будешь сидеть и плакать или соберешь силу и ударишь. На что ты способен, старик? Где твоя ярость огня? Ты проиграл и жалок, смирись и умри или сражайся и живи!

Слабый огонек ярости в глазах воеводы перешел в бушующее пламя, и мой щит на миг убавил в плотности от сильного удара. Дед с трудом приходил в себя, вспоминая прошлое. Может это и нехорошо выводить человека на сильные эмоции, но каждый раз проходить через один и тот же бесконечный ад намного хуже.

— Боярич… спасибо тебе, я и правда был слаб! — постепенно успокаивался воевода.

— Тогда залезай в доспехи и докажи мне, что ты стоишь быть главой дружины!

Уверенный в себе воин, а не старик подошел к доспехам и приложил руку, активирую камень на владельца. Огромный металл втянул тело внутрь, закрыв от всех опасностей, как бы говоря — теперь ты под моей защитой. Сначала первый неуверенный шаг, а за ним все четче. Мощь подавляла, внутренним взором я чувствовал воевода в этом доспехе заставит повозиться даже кудесника, а с ведарем продолжительное время биться наравне. Уважил майор!

— Готов выполнять твои приказы, боярич! — ударил кулаком по металлу доспехов воевода.

* * *

— Господин, прибыл глава рода Борисовых. Сказал по срочному вопросу, — склонил голову личный слуга главы клана.

— Хорошо, разместите его в мраморной гостиной, я скоро спущусь.

Борисов?! Что ему нужно, наши интересы никогда не соприкасались с этим мечником. Школа фехтования и пара небольших баров, вот и все, чем мог похвастаться дворянский род Борисовых. Пусть посидит среди великих достижений клана и проникнется, к кому пришел, а то в последнее время многие стали забывать силу и богатство Кашинских.

— Геннадий Семенович, очень рад вас видеть! Как дела, как ваша школа?

— Все хорошо, Игорь Николаевич. Не могу долго расшаркиваться, дела рода привели меня к вам. Возможно, вы слышали о бояриче Холмском?

Кашинский с любопытством посмотрел на посетителя. А тебе, что нужно от это парня? Недавно приходил Зимин и интересовался, может ли он вырезать ему сердце. Хотел заручиться поддержкой, если его осудят. Знает пес, кто в городе хозяин.

Кровь не водица, Холмский весь в деда, такой же резкий. Тот любил наматывать кишки на кулак своим врагам, за что против него и объединились несколько кудесников, но волот есть волот, до сих пор на месте сражения ничего не растет.

Зимин получил отказ и повеление сидеть тихо, иначе о его делишках узнают все. Но все же, какой интересный парень, может и вправду он уже зажился на этом свете.

— Да, я слышал о бояриче Холмском. Ко мне у вас какое дело? — разозлился Кашинский.

— Мой сын проигрался в карты Петру Лебедеву. Лебедев предложил отдать долг постыдным для нашего рода способом, вызвав Холмского на дуэль. Когда Холмский победил, он не признал погашение долга, что является серьезным уроном нашей чести. Это было ваше указание, Игорь Николаевич?

Тяжелый взгляд Борисова бросал вызов. Силен Борисов, хоть род и невелик, но щит Силы держит крепко. Да и рубака он первейший, не зря школу свою держит. Лебедевы начали свою игру? Глава рода Лебедевых всегда был верен клану, ему чем Холмский не угодил?

— Такого приказа я не давал, у нас нет войны с вашим родом. Самир, позови Петра Лебедева.

Араб с тонкими чертами лица, немного склонив голову, поднялся со стула.

— Говорят, в Магрибском султанате готовят самых лучших слуг, решил проверить, — ответил на вопросительный взгляд Борисова глава клана.

Можно и послать Борисова куда подальше, все же это дела клана, но настроен мечник слишком агрессивно, а в один день лишиться своих близких из-за мелкой ссоры не хочется. Род Востриковых познал гнев Борисовых сполна.

— Петр, расскажи мне, пожалуйста, что соизволило тебя не принять уплату долга от Георгия Борисова?

Петр посмотрел на Борисова, но глава клана разрешающе кивнул.

— Уплатой долга считался не вызов, а победа над Холмским, — гордо поднял подбородок Петр.

— Чем тебе Холмский успел навредить?

— Я слышал от отца, что с этим боярским родом у вас плохие отношения глава, и решил показать, что могу быть полезным!

— Можешь пока подождать в моей приемной, Петр, мы с тобой еще не закончили. Приношу свои извинения от клана Кашинских. Петр будет наказан. У рода Борисовых есть еще какие-то вопросы к клану Кашинских? — глава клана встал, показывая гостю, что аудиенция закончена.

— Что по Холмскому?

— Это дело рода Борисовых, но я не заинтересован в смерти этого юноши.

Намек более чем понятный. Борисов кивнул и вышел из гостиной. Война со слабым не сделает клан Кашинских сильнее, пусть Холмский наберет жирок и тогда вся его уверенность пропадет, когда он будет стоять на коленях перед ним. Ни перед Зиминым, ни Борисовым это будет унижением для его предков, если врага добьют другие. И все же с каждым разом все труднее относиться к этому парню с ненавистью. Достойных врагов становится все меньше,… а идиотов в окружении все больше.

Голова Петра Лебедева легко скатилась с плеч. Решатель молодой. Родовая сабля Кашинских все так же остра, как и сотни лет назад. Может, ей будет суждено вновь скреститься со своей сестрой.

Глава 13

База понемногу обустраивалась, приобретая более презентабельный и жилой вид. Новые ворота воевода пытался лично протаранить на оставшемся от бандитов «авто-таране», но крепкая сталь с достоинством выдержала варварское испытание. Теперь любому захватчику придется столкнуться с серьезным препятствием на своем пути.

Фима заключил договор со строительной фирмой для переоборудования складских помещений под жилые, и теперь от шума строительных работ можно было скрыться разве что только в подвале администрации. Рабочие таскали, катали, носили горы строительных материалов и тонны мусора. Грузовики полные материалов и покупок не давали ни минуты спокойствия. Как в таких условиях заниматься магией и экспериментами?

В подвале появился журнал с зарисовками рун, записями экспериментов и исследований. Также я старался переписать все свои знания в теоретической магии, мало ли что может случиться. Были и некоторые успехи. Каменная стена позволяла защититься от любого количества огненных ударов Деда. К сожалению, ведарей у меня не было, чтобы проверить, насколько она эффективна против владеющего более высокого ранга.

Казаки взяли много полезных трофеев и как могли обустраивали свой быт. Настал момент серьезно с ними поговорить, игра в молчанку мне порядком надоела. Предоставлено достаточно времени, чтобы прийти в себя. Подойдя к казачьему складу, я остановился и ждал, пока меня заметят старшины. Через несколько минут ко мне вышли старик и еще пара казаков в возрасте.

— Здравствуйте, казаки!

— И ты здрав будь, боярич, — вразнобой поздоровались старые воины.

— Я думаю недопонимание у нас есть, пора вместе решить, как дальше жить будем. Вы, что думаете?

Двое еще крепких казаков посмотрели на старика. В тяжелых ситуациях люди чаще начинают обращать внимание на опыт и житейскую мудрость.

— Ты, боярич, не обижайся, не думай, что мы неблагодарные. Все понимаем, ты нас спас и семьи от позора каторжного. Да только душа у казака свободная, тошно нам под крышей склада сидеть, не зная, что будет дальше, — спокойно начал самый старый боец.

— Понимаю. Неизвестность любого может сна лишить. Раз предложить нечего, тогда слушайте меня. Возвращаться вам некуда, денег у вас нет, кроме трофеев, что с бандитов взяли. Я не вдавался в подробности, что вы там взяли, значит, вам сейчас нужнее. Куда вы пойдете? Дома и землю у вас отобрали. По договору один залог внесен, а там еще десятки тысяч рублей основного долга за нарушение порядка.

Глаза опустили, свободы им хочется, но полной свободы им никто не даст. Старик цену себе набивает, вон, как глаза сверкают.

— Все понимаем, если есть, что предложить, говори! И так в твоей власти полностью. Только холопить нас бессмысленно, лучше с семьями на каторгу пойдем.

Вы еще не полностью в моей власти. Привязать вас надо туго к боярскому роду Холмских, чтобы сами понимали, лучшего решения не найти.

— Холопов мне не надо. Вы записаны воинским сословием, таким и останетесь при боярском роде Холмских. Договор составим, все как надо пропишем. Будете со мной в походы ходить и при мне службу воинскую нести.

— Раньше с императором договор у нас был…

— Во мне тоже есть кровь Рюрика!

— Опасные слова, боярич, говоришь, — сделали шаг назад зашуганные жандармами казаки.

— Дальше вас не уйдут. Ну, как?

— Согласны мы, деваться некуда. А как с семьями и с будущими казаками быть? Сам понимаешь, теплый склад лучше холодных бараков, но не дом свой, — все еще хмурил брови хитрый казак.

— Менять ничего не будем, вы не дружина, а казаки! Ими и останетесь, с меня припасы и довольствие, а с вас служба. Молодых верстаете, как хотите. А по земле, есть у меня свободная земля, договоримся.

— Если землица будет, боярич, то мы согласны, еще и казаков с соседних станиц позовем!

Нет, спасибо. Слишком много вольницы мне тут не надо. А вот как дополнительная сила в походах и дворянских войнах более чем хороши.

— Ну и договорились! Если что обращайтесь, помогу, чем смогу.

Теперь надо понять, какой у меня золотой запас на все про все. Мои управленцы сидели в бывшей администрации, обложившись документами и помощниками. А кто-то уже и с помощницами во всю налаживает отношения.

— Фима, отчет по трофеям готов?

— Да, Кирилл Дмитриевич, — принял деловитый вид Фима.

— Давай кратко.

— Продали разного товара торговцам на восемьдесят тысяч, реализуем самостоятельно еще на сто — сто двадцать тысяч рублей. Нашли несколько камней силы…

— Все камни мне отдашь. И узнай, сколько будут стоить протезы для наших бойцов?

— Будет сделано.

— Иосиф Артурович, у вас как дела?

— Кирилл Дмитриевич, я отдал документы в губернский суд, но мне перезвонили и сказали дело берет суд дворянский. Стороной ответчика выступает род Борисовых, и уже сегодня будет слушание. Неожиданно, очень быстро Борисовы согласились провести слушание по делу.

— Как сегодня? У меня гимназия… ладно, разберемся.

Считать ли этой подставой со стороны Бороздиных или наоборот поводом для примирения. В любом случае, одному из Бороздиных точно нужно позвонить.

— Витя, меня сегодня не будет в гимназии!

— Ты, мне кажется, стал слишком часто пропускать, как бы тебя не выгнали из гимназии, — в трубке отчетливо слышалось недоумение соседа.

— Дела рода без меня некому решать.

— Ладно, придумаю что-нибудь. Болел ты в прошлый раз, тети и дяди уже были. Убийство дракона и спасение принцессы интересная идея, стоит подумать…

Парень он умный, обязательно придумает увлекательную историю. Главное, чтобы мне не забыл рассказать. В салоне машины дядька все также был за рулем, Антон в роли сопровождающего и дополнительной охраны. А стряпчий сильно нервничал и все никак не мог успокоиться.

— Что с объектами зареченских банд?

— Мы провели всесторонний анализ, после фиксации нападения и отчетов полиции проблем не будет. Единственное, что не получится взять — ресторан в дорогом районе… придется столкнуться с интересами сильных дворянских родов. Тут полиция разводит руками, кушать все хотят. Будь мы посильнее, могли бы попытаться, а так, я считаю, Кирилл Дмитриевич, потери от приобретения этого объекта будет намного больше прибыли.

Вроде не врет. Надо глаз да глаз за ними держать, а то не заметишь, как нож в спину всадят. Машина остановилась около старого особняка, который использовали в качестве дворянского суда и собрания.

— У тебя уже были дела в дворянском суде?

— Нет, никогда! — громко сглотнул стряпчий.

— Все бывает когда-то в первый раз. Успокойся, я рядом. Не покусают тебя дворяне, все равно мне ответ держать.

В отличие от обычного суда, дворянский проходил с выбранными представителями этого сословия. Судья избирался из числа дворян на один год. На каждое судебное дело вызывали не меньше десяти представителей сословия, отказ от участия считался плохим тоном. А в условиях частых конфликтов смерти подобен.

Закон на дворянском суде гулял из стороны в сторону в зависимости от интереса сторон, личной силы и заключенных союзов. Увидеть в одном из представителей дворянства Сергея Федоровича Бороздина было, с одной стороны, удачей, а с другой,…слишком он неоднозначный глава рода.

— Сегодня мы разбираем дело между бояричем Холмским и главой рода Борисовых. Дело относительно наследства Холмского, в суд предоставлена копия документов, зарегистрированная в палате представителей. Компания «Райский Уголок» не исполнила обязательства в части ежемесячных выплат на общую сумму более трехсот тысяч рублей, — начал читать документы судья.

Внушительную сумму денег подсчитал стряпчий, как бы они пригодились прошлому владельцу тела.

— Что тут делает боярич? Мы дворяне не должны терпеть их рядом с собой, — вскочил дородный мужчина.

— Успокойтесь, Нащокин.

— Да где это видано, чтобы…

— Дворянин Нащокин, вы будете выпровожены из зала суда, если продолжите пререкаться! — встал грозный судья. — Продолжим. Нам нужно вынести решение, представителей семьи императора в Твери нет. Губернский суд передал это дело в дворянский, поэтому боярич перед нами. Прошу всех ознакомиться с документами.

Шелест страниц документов, удивленные хмыки и перешептывания. Представителям было полностью наплевать на проблемы боярича Холмского.

— По документам мы должны встать на сторону Холмского. Полное невыполнение пунктов договора, собственно, я, как одна из сторон, отказался от компании, предупредив об этом Борисова, — встал со своего места Бороздин.

— Но на счетах компании нет данной суммы. Там даже десяти тысяч нет, — усмехнулся Борисов.

— Совершенно верно, Геннадий Семенович, поэтому представитель истца требует передать управление бывшими землями Микулинских на компанию «Крион» подконтрольную бояричу и изъять залоговую документацию компании «Райский уголок» на данную сумму.

— Я не позволю свершиться этому, — встал с места Борисов.

— Правильно!

— Да, с чего мы должны вставать на сторону бояр.

Дворяне были полностью на стороне Борисова, трудно было ожидать другого решения. Бороздин хмурил брови. Что-то мне не вериться, что он не знал о подобном развитии событий. Стряпчий побледнел, от него здесь толку вообще нет, защищать свои интересы придется самостоятельно.

— Я всегда думал, что суд необходим для того, чтобы решать конфликты, а не плодить новые. Требую провести аудит компании «Райский уголок» с целью проверки, куда уходили деньги, и что происходит с моими землями!

— Холмский, это тебе не суд для простаков! Ничего ты требовать здесь не можешь. Мы дворяне! Острый клинок и Сила решает, кто прав, — встал столь же наглый сосед Нащокина.

Наглеца поддержали одобрительным гулом. Встал Борисов, руками успокаивая дворян.

— Предлагаю решение. Дуэль с Холмским на саблях, говорят, он владеет ей хорошо. Победитель получает компанию и может требовать возмещение.

Понятно, этому дворянчику надо свое пошатнувшееся положение восстановить. Тем хуже для него.

— Борисов, ты что делаешь? — Бороздин ударил кулаком по столу.

— Дела моего рода, Бороздин, не лезь, куда тебя не просят.

Судья с помощниками совещались некоторое время под гул обсуждений в зале, наконец, судья встал и огласил решение.

— Суд считает дуэль единственным верным способом урегулирования конфликта. Посовещавшись, мы приняли решение, раз боярич лезет во взрослую жизнь, считать его несовершеннолетним неуместно.

Просто зарезать последнего представителя боярского рода, и, считай, в Твери не будет больше назойливого сословия, показывающего истинное место дворян.

— Хорошо, в таком случае давайте назначим дуэль через неделю. Публичную.

Если этому роду нравится быть посмешищем на всю империю, пусть отец продолжит дело сына. Но судья не закончил слушания.

— Холмский, есть еще одно дело по Зимину. Бороздин сказал, вы передали ему документы, порочащие честь рода Зиминых. То, что у нас есть на руках проверено и частично признано действительным. Что вы можете сказать по этому поводу?

Посмотрев в глаза Бороздину, я не увидел ответа. Надо послать куда подальше всех дворян с их играми и словами про честь.

— В документах все указано, судья. Наркотики, работорговля, подставные убийства, уверен, вы не хуже меня знаете о действиях этого рода!

Этот фарс немного начал утомлять.

— Зимин, встаньте!

А вот и хозяин бандитов, увеличивших мою силу. Надо бы не забыть поблагодарить его. Но силен, ничего не скажешь. Кудесник, причем, далеко не новичок. С таким встречаться желательно попозже с парой личей на подстраховке.

— Прошу дать мне право защищать свою честь с помощью дружины. Уверен, мы сможем быстро решить с Холмским это недоразумение.

— Хватит! Что происходит? Он несовершеннолетний, а вы всех собак на него спустили. Борисов, мы с вами так не договаривались. Я запомню ваш поступок! А ты Зимин только шаг сделай в сторону Холмского, и я сотру твой род и тебя лично, наркоторговец. Ваша честь, доказательств более чем достаточно, чтобы снести ему голову.

— Суду требуется провести дополнительную проверку. Слушания по делу Зимина состоятся через неделю, на этот срок любые боевые действия среди участвующих сторон запрещены. Ослушник будет уничтожен! — встал судья, показывая, что сказал все, что хотел.

Самый честный суд во всех известных мирах. Нужны воины и маги. Последних желательно побольше.

* * *

— Что будем делать? Кирилл не ходит на учебу, на нас внимание не обращает, — расстроенная Наташа подняла глаза на подругу.

Девушки очень редко собирались в поместье Сакмышевых, раньше им нравилось подшучивать над парнями в парке, но с появлением Кирилла многое изменилось в их жизни. И пустующая гостиная стала местом для совместных посиделок.

— Сначала ты успокоишься. Зачем тебе надо было вставать в позу? — спокойно спросила Лена.

— А ты не видела, как эта учительница на него смотрела? Она бы прямо там на него запрыгнула! — сказала девушка и тут же покраснела.

— У Кирилла есть своя голова на плечах. И если ты не заметила, он серьезно отличается от тех парней, с которыми ты привыкла общаться. Пойми, он не перестанет любоваться другими девушками, даже если ты уговоришь отца связать тебя с Кириллом узами брака.

— Что ты такое говоришь, Лена? Я ничего не думаю…

— Конечно, а кто все время смотрит только на него!

— А ты сама разве не ревнуешь? — подозрительно спросила Наташа.

— Нет, подруга. Я знаю, что он меня ценит, и я готова смириться с его небольшими слабостями.

— Я не верю, что ты готова делить его с другими женщинами, как это делают в некоторых семьях. Многоженство в Российской империи осуждается обществом. Это все из-за подарка? Покажи уже мне его. Сколько можно прятать! Или мы не подруги?

— Ты даже представить не можешь, что он мне подарил…, - коварно улыбнулась Елена.

По лестнице спускался глава рода Сакмышевых. Почти все время кроме отдыха он думал о развитии своей промышленной империи и поэтому не сразу заметил подруг.

— Добрый день, Наталья! Ты просто чудесна, словно ангел спустился на землю, — чуть улыбнулся глава рода. — Дочь!

— Добрый день, Андрей Федорович! Спасибо, мне очень приятно, — покраснела Наташа.

— Отец! — кивнула Елена.

С дочерью так и не получилось наладить отношения, а жена все никак не подарит ему наследника. С ее увлечениями и интересами это маловероятно. Кому достанется вся выстраиваемая им за долгие годы империя?! Пора дочери подарить ему внука.

— Секретничаете? Наверное, парни проходу не дают вам. В мое время за таких девушек сражались до последней капли крови. Нас с твоим отцом Наталья даже нравилась одна и та же девушка!

— Вот и нам с Наташей нравится один и тот же парень, думаем, как быть. Поступим по старинному обычаю, так будет правильно! Пока только не решили, кто будет младшей, а кто старшей женой, — дерзко выдала Елена.

На нее удивленно уставились, как Наташа, так и глава рода Сакмышевых. Некоторое время он собирался с силами, пока не прохрипел от злости.

— Я, надеюсь, ты шутишь, потому что я убью этого негодяя!

— Не убивайте Кирилла… ой, — поздно спохватилась Наташа, закрыв рот рукой.

— Кирилл? Это Холмский! Ну, я ему устрою! Семен, ты мне срочно нужен! — быстро поднялся наверх Андрей Федорович.

Бледная Наташа со слезами на глазах посмотрел на подругу.

— Зачем?

— Отец поймет, что он достойный противник и унего не останется выбора! — подмигнула лучшей подруге огненная красавица.

Мужчинами легко манипулировать, если знать их слабости. Слабость отца — промышленная империя, которую он построил и теперь жаждет передать наследнику. Продуманная стратегия дала на ней сбой. Кирилл совершенно другой, очень хитрый. Он выставляет напоказ свою слабость с девушками, но в душе скрывает нечто большое. Ей не терпится узнать, что именно!

Глава 14

— Холмский, вы постоянно прогуливаете мои уроки, просто верх безответственности. А вы знаете, насколько важно знать строение живых существ? Это вам…

Слушать этот бред нет никакого желания. Я предупредил через Бороздина всех, кого было нужно, а самое главное своего классного руководителя. И сейчас преподаватель биологии рассказывает мне, насколько важен его предмет. Мне? Я изучал строение драконов! Даже Гром знает больше о биологии, чем ты, напыщенный индюк.

— Что еще можно ожидать от боярского ублюдка?! — неожиданно выкрикнул учитель.

В классе наступила звенящая тишина. Громкие слова были сказаны без сильных эмоций. Он не дворянин, и я не могу вызвать его на дуэль, могу просто убить, но тогда двери гимназии будут закрыты навсегда. Правила гимназии запрещают любое преследование учителей, кроме поединка Сил на арене гимназии. Разрешение, на который может выдать только директор.

— Вы хотите поединка, Артур Яковлевич? Можно было не придумывать столь долгий рассказ и нелепые оскорбления, а сразу объявить об этом. Сколько времени было потрачено зря!

На миг у преподавателя дернулся глаз, актер из тебя еще хуже, чем из Борисова. Понятно, снова кому-то помешал. Количество недоброжелателей растет не по дням, а по часам.

— Холмский…

— Я вас просто убью, Артур Яковлевич, давайте пройдем к директору за разрешением на поединок.

В спину я чувствовал удивленный взгляд учителя биологии. Он, наверное, и сам не ожидал, что так все легко получится. Развитое тело воина и цепкий взгляд никак не соответствовали обычному преподавателю, скорее, подготовленному убийце. Увидев нас, секретарь резко подскочила со стула.

— Директор занят, сейчас его ни в коем случае нельзя беспокоить! — глаза говорили совершенно другое, поскорее зайдите в кабинет.

— У нас поединок намечается с учителем биологии, думаю, директор все поймет, — с этими словами я сильно толкнул дверь.

В просторном кабинете под строгим взглядом императора с портрета творилось ужасное зло. Директор с похабной улыбкой лапал умницу и красавицу Воронову, а она просто стояла со слезами на глазах. Старый козел. А я все думал, куда она пропала, обычно у нее нет привычки пропускать уроки.

Татьяна, заметив меня, радостно пискнула и с зареванными глазами выбежала из кабинета. Как меня достал этот балаган и постоянные стычки. Проведу поединок и ухожу из гимназии, есть самостоятельные наработки, есть понимание, куда двигаться дальше. Пусть катятся к демонам.

— Вы что себе позволяете? Артур Яковлевич? Ученик, вам конец! — пытался прийти в себя директор.

— Мне требуется разрешение на поединок Силы с Артуром Яковлевичем, или я отрежу тебе пару ненужных органов. Выбирай!

— Я вызову полицию и жандармов. Вас уничтожат, как бешеную собаку, Холмский! — разъярился директор.

— Быстрее!

— Вам…

Стоит всего один раз увидеть «взгляд некроманта», чтобы всю жизнь просыпаться ночью с криками. Трясущимися руками директор начал заполнять бланк, наконец справившись с ручкой. Поставил печать и отдал бумаги.

— Я этого так просто не оставлю! Знайте, Холмский, если вы выживете в поединке, то вылетите из гимназии в тот же день. Я вам обещаю! — трясся развратник.

— Артур Яковлевич, все готово к нашему с вами поединку. Право, не стоило кидаться оскорблениями, можно было просто попросить. В конце концов, я не против проверить свои силы.

Через час всю школу облетела новость о моем поединке с учителем биологии, подрабатывающим на досуге поединками с учениками. Как его вообще на работу взяли? Единственное читаемое желание в его глазах — убивать, а не биологию читать ученикам.

Из поединка решили сделать наглядный пример, как нельзя вести себя ученику с учителем. Зал был полностью заполнен учениками и преподавателями в ожидании поединка, в котором наконец убьют наглого боярича. Популярность просто зашкаливает среди сверстников. Сегодня камер более чем предостаточно, мне не жалко — нравится пусть снимают.

— Пусть этот поединок покажет всем, что любой ученик в первую очередь должен уважать учителя. В стенах гимназии нам без разницы, какое у вас происхождение. Здесь все равны! — вещал с трибуны, брызгая слюнями директор.

— Этот поединок покажет лишь, что каждая мразь ответит по заслугам, — смотрел я прямо в глаза директора.

— Холмский, пройдите, пожалуйста, ко мне, — Светлана Александровна была предельно серьезна.

— Рад вас видеть, Светлана Александровна. Сегодня вы особенно привлекательны.

— Холмский, здесь все серьезнее, чем ты думаешь. Артур Яковлевич, повадками похож на бывшего наемника или военного. Не обольщайся, военных крепко учат именно боевому применению силы, поэтому он натаскан убивать противника быстро и эффективно. Будь осторожен, он очень опасен. Купол на камнях силы выдержит силу волота, так что если есть чем удивить, не сдерживайся, — с тревогой смотрела на меня Светлана Александровна.

— Пообещаете поужинать со мной?

— Кирилл, ты что такое… хорошо, ты главное выживи! — сдалась под моим взглядом учительница.

Наталья с Еленой моя вечная поддержка, сегодня немного переживали за исход поединка. Наталья мяла платок, не зная, как начать разговор. Елена, наоборот, вернула прежний образ гордой воительницы с горящим огнем в глазах.

— Кирилл, прости меня! Я не могла так с тобой говорить. Мир? — с надеждой посмотрела Наташа.

— Конечно, Наташа как может быть иначе, — улыбнулся я ангелочку.

— Просто убей его, Кирилл! — Лена любительница кровавых побоищ.

— Если это будет недостаточно пафосно, Вика тебе не простит, — Витя всегда знает, как поддержать.

На песчаной арене гимназии мы остались с учителем вдвоем. Наемник скинул маску преподавателя, готовясь к привычному для него поединку под куполом. Накрывший нас купол был виден невооруженным взглядом, закрыв от шума зала и перекрывая путь к бегству для самых слабых духом.

— Прощайся с жизнью, Холмский, и привет тебе от Дакина!

Импов жандарм. Капитану то, чем он не угодил? Подумаешь, костюм испортил, что из-за этого убийцу нанимать? Безумный мир. Щит силы «биолога» отличался от обычного и состоял из отдельных ячеек, как соты. А здесь почему такому не учат?! Провинциальная гимназия все больше теряла свою привлекательность с каждой минутой, проведенной здесь.

Копье Силы ожидаемо не нанесло урона необычному щиту полностью поглощенное защитой. В ответ от наемника пронеслась по арене огненная стена, которая почти снесла мне щит. Огневик, сволочь! Твердь против пламени, расскажи кому, не поверят. Посмотрим, как готовят местных магических бретеров.

Стоять под градом ударов глупая идея, магу в поединке никто не может запретить маневрировать, если противник не начнет бить одними массовыми заклинаниями. Поэтому я старался избегать принимать на щит огненные стрелы из рук владеющего. Наемник с безумием в глазах запускал один огненный снаряд за другим. Думает победил ученика, расслабился.

Усиленные руной каменные колья особенно «понравились» наемнику, подкинув его на несколько метров, и заметно просадили щит. Град камней, отскакивая от купала, пробарабанил по щиту, сметая его. Еще одни каменные колья выскочили из земли прямо перед носом владеющего, пробив насквозь ногу. Опытный поединщик, я надеялся насадить на все колья самодовольного огневика.

Вскрик разозленного наемника заставил меня наполнить щит энергией стихии до предела. Ярость огненной стихии толкает мага на необдуманные действия. Огненные взрывы рядом со мной не удивили, я был готов к подобному развитию событий. Все же тактика огненных магов очень похожа. Удобные и самые эффективные формы для заклинаний не меняются из мира в мир.

Огневик силен, практически на моем уровне, еще бы эмоции держал в узде. А так обычный боевой маг, скорее всего, не прижился характером или не смог четко без эмоций выполнять приказы в армии. Таких историй масса. Остается радоваться, что передо мной не архимаг с испепелением.

Огненные стены, генерируемые магом, одна за другой летели в мою сторону, что ж, проверим каменную стену, против нескольких массовых ударов моему щиту Силы не продержаться. Камень вовремя закрыл меня со всех сторон, спасая от огня и даруя надежную защиту. Контрольная проверка для заклинания. Температура поднялась довольно сильно, несмотря на прохладу камня, и мне становилось все труднее дышать.

Попробуем соединить руну ветра и почувствовать массу песка арены. С огнем эта руна давала поразительный эффект. На много действий у меня недостаточно энергии, как и у наемника. Стоит признать, последний его ход хорошая заготовка, но выложился он все равно неслабо. Энергия в сосредоточии упала до минимума, но Сила приняла мое «заклинание».

За камнями послышался все нарастающий звук, а потом я вообще ничего не слышал от гула песка вне моего убежища. Поток некроэнергии захлестнул меня с головой, еще… мне надо больше энергии. Через несколько минут песок успокоился, и я вылез наружу, отозвав каменную стену. Картина предстала довольно неприятная. От прежнего Артура Яковлевича осталось не так много. Песок как наждак чистил скелет от всего лишнего. Остался последний штрих, так нож был где-то рядом.

— Костя, заверни это в пакет, найди хорошую упаковку и отправь капитану Дакину в жандармерию, я думаю он поймет от кого посылка, — сказал я подбежавшему слуге.

После того как сняли купол, я услышал весь шум снаружи. На трибунах творился бардак, многие выглядели зелеными от картины расправы над учителем, кто-то совсем не выдержал картины, сбежав с поединка. А я улыбался, глядя в лицо директора, который не смог справиться со своим желудком.

— Так будет с каждым врагом боярского рода Холмских. Цените свои жизни и следите за языком.

Все, пора уходить, здесь мне делать больше нечего.

— Это было круто! Не знаю, как такое Вике показывать…, — бледный Витя все же радовался моей победе.

— Расскажешь своими словами без подробностей.

Кто по-настоящему радовался за меня, так это Елена. Огонь в ее глазах горел ярче, чем стихия на полигоне.

— Кирилл, я не сомневалась в тебе. Давай сходим куда-нибудь? Ребят из класса позовем!

— А что хорошая идея, пойду всем ребятам расскажу, — побежал Витя собирать одноклассников.

— Я пойду тогда за Наташей, она слишком эмоционально все воспринимает.

Наташа слишком добрая и позитивная, такие картины не для нее. От совместного похода не отвертеться, решение покинуть бесполезную гимназию я уже принял. Нужно нечто серьезное, чтобы я задержался здесь. На выходе из гимназии на скамейке сидела одинокая и расстроенная Татьяна Воронова.

— Почему здесь одна сидишь?

— Директор сказал, что отчислит меня, если я не заплачу деньги или… У нас сейчас трудности в семье и найти тысячу рублей проблема, — вытирала слезы Татьяна.

Да, надо было и директора отправить на суд к богине. Ничего, взгляд некроманта стоил лишь несколько капель некроэнергии, надеюсь, его сердце не выдержит долго. Я был одним из лучших малефиков современности, как никак. Где мой бумажник… так тысяча сто десять рублей.

— На, держи, месяц протянешь. Если, что приходи ко мне, найду нормальную работу.

— Холмский, ты чего? Не надо, я все равно не смогу отдать. А что насчет работы? — заинтересовалась успокоившаяся девушка.

Деньги не берет, спросила про работу, она зарабатывала все новые очки в моих глазах. Можно побороться с дворянами за Татьяну.

— Мне не до жиру, Татьяна, убить каждый день могут. Так что, если не боишься крови и боли найду работу для ведаря по боевой специальности.

В моей душе проснулась совесть, глядя на молодую симпатичную девушку, не получается представить ее на войне, так даже местные аристократы не поступают. Слишком важен будущий генофонд. В тоже время я ей могу предложить намного больше, чем постоянно сидеть в поместье под охраной, рожая новых владеющих.

— Я… подумаю.

— Все равно, держи. Пусть похотливый козел подавится! Отдашь, как сможешь, я не тороплю. Мы с ребятами идем посидеть куда-нибудь вместе, ты тоже идешь.

— Но, я…

— Ничего не знаю, пошли, все уже собрались!

Светлана Александровна ожидала меня рядом с выходом, сложив руки на груди, только в глазах были заметны искры молний. Таня, увидев учительницу, быстро прошмыгнула в сторону собравшегося класса за территорией гимназии.

— Холмский! Ты вроде бы что-то говорил про свидание. Или мне послышалось? Столько молодых красавиц, неудивительно! — усмехнулась учительница.

— И я всегда держу свое слово! Завтра я вам обязательно позвоню, а может уже сегодня, посмотрим, как с девушками из класса пойдет.

— Мне все время кажется, что ты не выглядишь на свой возраст, Холмский. Вот, запиши мой номер, если сегодня не позвонишь, я напьюсь вином одна и усну, — дав мне номер, женщина развернулась и ушла.

Придется сегодня постараться, чтобы все успеть, терять столь прекрасный источник новых знаний будет просто преступлением.

— Костя! Мне вечером нужен малый набор с цветами для зрелой женщины! — подозвал я Костю с симпатичной коробкой в руках.

— Будет сделано, боярич! Больше промашек не будет, — клятвенно заверил меня мой помощник.

* * *

Капитан Дакин с воодушевлением листал журнал с записями. Данилов — тысяча триста рублей, Бокеев — тысяча пятьсот рублей, Киндырев — две тысячи триста рублей. Одним информацией помог, других наоборот подставил по удар соперников. И как хорошо получается, главное все рады. Начальство ослаблением дворян, дворяне ослаблением конкурентов, а он дополнительному заработку. Только главе клана Кашинских приходилось помогать бесплатно. Старый хрыч держит за горло! Ничего, скоро все дворяне будут в кулаке, а верные слуги императора поднимутся над ними.

— Господин капитан, разрешите? Вам посылку передали! — в кабинет зашел дежурный.

— Поставьте на стол, сержант. Спасибо, можете быть свободны.

Красивая подарочная коробка, кто мог сделать ему подарок? Странно, вроде бы особо близких друзей у него нет, как и врагов, может, коллеги… Плотно завернутая в оберточную бумагу коробка должна была быть проверена на магические и механические механизмы детектором, так что, достав нож, капитан начал быстро избавлять подарок от лишней бумаги. Открыв крышку, он чудом удержал свой обед. Холмский, сволочь!

Как его бесит этот наглец. С каким бы удовольствием он его задушил и решил множество проблем разом. Боярич высшая знать, Холмский одним существованием доказывал, что бояр еще рано списывать. В какой-то мере этот парень даже нравился ему полным отсутствием страха и верой в свое право власти над другими.

Губернатор сильно расстроится, ему пришлось постараться, чтобы выпросить разрешение на новую личность для «преподавателя». Ничего, этому старому развратнику недолго осталось, пусть помучается. А вот настоящему хозяину стоит сообщить.

— Господин, это Дакин, — жандарм сильно не любил звонить хозяину.

— Дакин, вы у меня давно записаны, не надо каждый раз сообщать мне об этом. Что у вас? — грубый голос сквозил презрением.

— Наемник Степан Шина, огненный владеющий, убит Холмским. Его голова у меня на столе.

— Вот как?! Интересный мальчишка, хороший дуэлянт и владеющий в таком возрасте… усиливай нажим на него. Надо, чтобы для дворян он стал серьезной угрозой!

— Глава клана Кашинских будет против, он намекнул, что лишнее внимание к Холмскому воспримет, как личный вызов! — быть между молотом и наковальней не для маленьких людей. Расплющат и не заметят.

— Кашинский — никто! Я разберусь с ним, забудь об этом, — не слишком уверенно произнес хозяин.

— А если Холмский придет за моей головой, кто мне поможет?

— В таком случае начинайте думать уже сейчас, капитан, как устроить ему проблемы. До связи!

Все они твари думают, как использовать обычного капитана жандармерии. Скорая расплата настигнет каждого!

Глава 15

— Ты пришел, Кирилл. Я, признаться, уже не ждала…

Светлана, открыв мне дверь, предстала во всей красе зрелой уверенной в себе женщины. Темное, облегающее фигуру вечернее платье больше показывало, чем скрывало, позволяя воображению дорисовать недостающую картину. Легкая улыбка на ярко алых губах и призывный блеск глаз будил во мне зверя и накачивал тело тестостероном до предела. Красивая эффектная женщина и одна? Слишком все гладко.

— Я не мог оставить тебя скучать в одиночестве с бутылкой вина. Цветы для самой красивой женщины в этом мире!

Костя не подвел, красивый букет роз даже мне понравился. Каждый вздох и движение этой женщины были настолько женственными, что если бы не мой опыт и стальная воля, я бы уже капал слюной на пол от желания.

— А как молодые дворянки? Елена и Наталья такие разные, как день и ночь, но обещают покорить немало мужских сердец. Как же они выпустили тебя из своих цепких коготков? — провоцировала Светлана.

Не надейся, признаваться в любви не буду. Я с трудом смог досидеть в кафе под скучные для меня разговоры подростков. Проводить время в компании «сверстников» было невыносимо. Другие интересы, спорт, игры, музыка, — все это проходило мимо меня. Жажда магии и женщин вела меня вперед, но ответственность за доверившихся мне людей, которую с детства вдалбливал отец, никуда не делась. Чаще всего из-за этого я встревал в неприятности.

— У нас был хороший вечер с одноклассниками, а ночь я хочу провести с красивой женщиной, — улыбка наше все.

Превосходное вино, приятные разговоры, страсть, взять эту женщину было, как получить новый ранг магии. Я достойно прошел испытание. И как нередко бывает после секса начинается серьезный разговор.

— Холмский, я готова взять тебя на дополнительные занятия, если будешь выступать за гимназию на чемпионате города, — острые коготки Светланы подкрались слишком близко.

Женщина знает, когда нужна просить у мужчины услугу или подарки, но выступать на потеху публике даже за твои красивые глазки не согласен. Обучение интересно при условии, что у Светланы есть важные для меня знания, а не очередная пустышка.

— Мои убеждения не позволяют сражаться просто так, да и директор меня выгонит из гимназии, или я его убью. Что ты еще можешь мне предложить?

— Кирилл, мне правда очень нужна твоя помощь. У гимназии «Око» в этом году заявлен на чемпионат кудесник, а в нашей гимназии кроме тебя в этом ранге никого нет! — прижалась ко мне Светлана.

Женщина, ты применяешь секретные техники. Но все же этого недостаточно для меня, сначала дела.

— Я готов помочь тебе лично, Светлана, а не гимназии, мне она ничего не может дать!

— Ты глубоко ошибаешься, кроме дополнительных знаний мы можем предложить владеющих. Через нас проходит большое количество желающих учиться и соискателей на работу! Ратники, гридни, ведари информацию об этих людях наша гимназия готова поставлять тебе в обмен на помощь в чемпионате. Поверь, такую информацию тебе больше никто не даст. Ты же не хочешь всю жизнь в Твери сидеть, а боярич?

Ну почему?! Город неплохой и желающие срубить мою голову не обладают столичными возможностями. Земля предков, вотчины, которые я еще не видел. Но стоит признать, дама опытная, этот раунд за ней. Маги нужны очень сильно.

— Сомневаюсь, что директор согласится…

— А кто сказал, что директор что-то решает в гимназии, — закрыла мой рот поцелуем Светлана.

Оказывается, я сплю с серым кардиналом в юбке. В таком случае, тебе предстоит скоро сесть в кресло директора, потому что этот боров долго не проживет. И это очень даже полезно лично для меня.

С утра для Светланы было в новинку добираться до гимназии вместе со мной.

— Светлана Александровна, сегодня ночью умер директор от остановки сердца. Надо будет почтить его память и выбрать нового из числа преподавателей. Еще попечители должны приехать и чиновники из министерства, — со страхом на меня смотрел один из завучей.

— Кирилл, мне надо идти, — смущенно произнесла Светлана.

— Если выберут не тебя, я не буду выступать на чемпионате. Я сказал!

— Ты причастен…

— Ты меня услышала. И я жду свое первое занятие, меня интересуют знания в первую очередь.

Было забавно наблюдать за учителями во время занятий, столь корректного поведения в сторону учеников я еще ни разу не замечал за все время учебы в гимназии. Высидеть уроки до начала дополнительных занятий с моей наставницей было пыткой, поэтому, когда меня вызвали с урока, я был очень даже рад.

Большой зал для собраний был заполнен самыми именитыми преподавателями гимназии с членами попечительского совета, который состоял из мелких дворян и купцов. Какое прекрасное слово инвестиции, только слишком уж взгляды у попечителей звериные. Светлана Александровна тоже выглядела разъяренной кошкой, видимо, ее доводы не имели особого успеха.

— Холмский, попечителей и преподавателей интересует, как будет проходить наше сотрудничество. Чемпионат не повод для предоставления уникальной информации, которой владеет гимназия. Что вы можете на это сказать? — скромно улыбнулся преподаватель истории.

— Рудольф Сигмундович, мне вообще не интересен чемпионат. Светлана Александровна, попросила меня помочь гимназии, и я готов пойти на встречу за определенную помощь с вашей стороны.

— А вас не смущает, что вы убили преподавателя? — вскочил один из попечителей.

— Я сильно сомневаюсь, что этого человека можно было назвать преподавателем. Он больше похож на убийцу и наемника. Да и откуда такой специфический опыт у преподавателя? И все же, это помогло вам увидеть мои возможности. Ах да, совсем забыл, в качестве директора я вижу только Светлану Александровну, прошу совет учесть мои пожелания. Всего доброго! — больше я ничего интересного здесь не услышу.

— Да, как он смеет, ставить нам условия? Кто он вообще такой?

— Пантелей Максимович, успокойтесь…

Говорильня продолжалась еще час, прежде чем Светлана подошла к своему кабинету. Впустив меня, она закрыла дверь на ключ и с облегчением выдохнула.

— Это было ужасно! Зачем ты только сказал, что хочешь видеть меня директором… после этого началась бойня. Но в итоге перед тобой директор гимназии «Волга». Скажи, это просто было твое тайное желание?

— Прекрасно. Что по остальному?

— Какой же ты бессердечный, Кирилл. Согласились предоставлять списки после согласования, можно сказать, полностью приняли твои условия. Теперь и ты не должен подкачать, совет гимназии ждет серьезных побед.

Светлана села в кресло, разминая голову и собираясь с мыслями.

— Кирилл, все, что я раньше говорила на уроках о Силе, это самое начало познания. Владеющий формирует желание, представляет, как берет часть энергии стихии и наносит удар. Да, ты тогда посмеялся и, с одной стороны, был прав, но сам понимаешь, никому не интересно тратить время и силы на гимназистов, если это не окупится…

Наставница объясняла, что со временем, владеющим было недостаточно той мощи, которую предоставляла им Сила. Нужен был более эффективный инструмент. Начался период экспериментов и исследований, на этом моменте для меня начали вырисовываться элементы классической школы. Силе начали задавать строгие параметры посредством ментального приказа. Вносятся параметры на основе слов приказов, такие как скорость, мощь, расстояние, область применения.

Осталось проверить, как это работает на практике. Мы представляли все тоже самое только с помощью готовых рун древних.

Но наставница тут же поправляла себя, что не заканчивала Академию Силы, и какие практики действует там, не может подсказать. А в крупных кланах свои исследования, не зря у известных фамилий зачастую есть определенные особенности. Огненный феникс Орловых или Смерч Голицыных, о родовых заклинаниях никто не расскажет лишнего.

— Я отдам тебе записи, переданные когда-то моим учителем. Попробуй позаниматься самостоятельно, на меня сейчас навалилось слишком много дел. А на следующей неделе мы займемся практикой и подготовкой к чемпионату!

Хотя бы так, настаивать я не стал, но надежда не оправдалась. И, позвонив дядьке, я отправился на базу. Все, что объясняла Светлана, нужно было срочно проверить, чтобы понять, насколько это применимо к моим реалиям.

Какого было мое удивление, когда перед входом в подвал, я снова увидел печальные глаза Грома с пустым источником. Как? Я закачал его до краев, должно было хватить надолго. Что-то здесь не так.

— Костя, собирай всех, кто играет с Громом!

Строй получился внушительным, с измененной собакой играли все дети. Я ходил вдоль строя и пытался внутренним взором понять, куда делась энергия из источника. Все дети светились от здоровья, а у некоторых начало зарождаться маленькое семечко сосредоточия.

— Все свободны, спасибо! Гром, за мной!

Опустив голову, собака спускалась по лестницам вниз. Понимает, зараза. Если разум стремительно развивается, нужно проверять наложенные печати, это основа основ некромантии. Нередко нежить грызла своих неосторожных создателей.

— Все печати на месте. Ничего не хочешь мне сказать, Гром?

Он только опустил голову и вздохнул, кого я изобрел на свою голову. С другой стороны, трудно ожидать от стихии Земли злобного существа, не опасен и ладно. Заполнив источник Грома, я тут же забыл о нем. Сейчас меня интересовали записи Светланы.

Так, вступление пропускаем, начало неинтересно, повторение слов Светланы. Вот отсюда начнем: «Сила в каждом из нас уникальна и неповторима, именно поэтому вы не увидите в гимназиях детей из великих кланов. Талантливых владеющих клановые учителя с детства обучают управлять Силой с помощью слов приказов, и через некоторое время они становятся одним целым со своей стихией».

Так, учитель Светланы подтвердил мои мысли о разумности Силы, только, оказывается, там скрывается детский разум, требующий обучения. Это все меняет, теперь надо серьезно обдумать подход с рунами. Обучать неизвестную силу словам выглядит, как деградация магической науки и точно не выход.

Продолжим. «В дальнейшем владеющий может объединиться со своей стихией и делать поистине удивительные вещи, но нередки случаи помешательства и безумия…»

— Кирилл Дмитриевич, вы здесь?

В подвал осторожно спускался Фима, боясь испачкать дорогой костюм. Тоже мне модник нашелся.

— Что случилось, Фима?

— Кирилл Дмитриевич, некоторые дела требуют вашего внимания. Чиновники подписали документы о передачи в собственность компании «Крион» некоторых объектов, захваченных у банд. Стоит определиться с дальнейшими действиями…

— Ты же представляешь, Фима, что я сделаю с предателями?

— Я верен вам, боярич. И понимаю, что вы уничтожите меня на месте, — побледнел Фима.

Обстановка подвала соответствовала таким разговорам. Хитрый торговец информации высоко взлетел, стоит сразу обрубать крылья, чтобы не было мучительно больно. Делец из него хороший, так что пусть дерзает. Богиня сказала начать доверять людям, значит стоит попробовать.

— Это теперь твоя работа, Фима, находить наилучшие решения для компании. А я приму окончательное решение, обдумав стоит оно того или нет.

— Конечно, Кирилл Дмитриевич!

Так, что-то я упускаю, точно день рождение Алины Житовой.

— Фима! Нужно приодеться и купить подарок для молодой девушки дворянки. Требуется знающий человек по местн… по этикету. Нужно все сделать сегодня!

— Я все сделаю, Кирилл Дмитриевич, не переживайте.

Как же невовремя день рождения одноклассницы, снова все планы надо перестраивать. Сидеть и учить словам-приказам свою Силу точно нет времени. Стоит сосредоточиться на рунах и оставить магическое развитие в отдельно взятом мире его обитателям.

* * *

Как же болит голова от нестабильных земель. Выброс измененных животных и чуждых этому миру существ уничтожал деньги с поразительной быстротой. Еще и армию приходилось держать вдалеке от столицы. А сколько раз он пытался тайком поменять закон, запрещающий использовать армию во внутренних конфликтах…

— Ваше величество, генерал Головнин ожидает, — склонил голову секретарь.

— Пусть проходит, — резко бросил император, не поднимая головы от бумаг.

— Здравие желаю, ваше величество. Генерал Головнин по…

— Петр Васильевич, присаживайтесь и вот взгляните, пожалуйста, на видео. Мне почему-то, кажется, руководитель третьего отделения моей канцелярии еще это не видел, — перебил генерала император.

Головнин понял, дело плохо, когда император становится слишком мягким и вежливым, значит, внутри него кипит ярость. Заранее подготовиться к разносу невозможно, лишь бы это не было связано с работой его подразделения.

— В эфире программа «Час правды» с Дмитрием Василенко. Дорогие зрители, собранных вами средств хватило, чтобы начать вести собственную программу на независимом канале в паутине. Спасибо за вашу помощь! А теперь, непосредственно, к новостям. Помните, я вам рассказывал о бояриче Холмском, сегодня у нас снова есть интересное видео из Твери. Боярич победил в поединке Силы своего преподавателя биологии… да, да, я тоже сначала посмеялся. Уберите детей от экранов, сейчас будет видео, предоставленное нам одним из подписчиков.

Видео с боем боярича и «преподавателя» завораживало примененными ударами и техниками, к сожалению, генерал не обладал такой мощью, прокладывая путь умом и связями. Головин не думал, что будут проблемы с молодым бояричем. В Тверь уже отправляли сообщение местному губернатору, чтобы он пресек все действия со стороны Холмского. Надо было лично приехать и проконтролировать.

— Жесток и силен боярич Холмский, аж кровь стынет от его взгляда. Я думал, какой плохой юноша, пока в результате журналистского расследования не было установлено, что «преподаватель» некто иной как Степан Шина, разыскиваемый за многочисленные убийства мирных жителей империи. Поджог больницы в Суздале, резня в торговом центре Чернигова, дерзкое убийство губернатора Смоленска. Этого убийцу часто нанимали, чтобы отвлечь внимание полицейских и жандармов от громкого ограбления. И вот еще вам для размышления, в этот же день губернатор Твери повесился в своем кабинете. Совпадение? Каждый сам решит… Нам только что поступила информация, директор гимназии «Волга» скончался в больнице от остановки сердца. Интересные дела происходят в этом городе.

Генерал был готов уничтожить самым постыдным образом всех своих подчиненных. Пропустить такое! Не поставить его в известность. Император не простит прокола.

— Мне кажется, Петр Васильевич, когда я вам сказал, что не хочу больше слышать информацию в СМИ о боярах и, в частности, о боярском роде Холмских, я имел в виду другое. А не вот это! — ударил кулаком по столу красный от злости император.

— Ваше величество, канал неизвестный, завтра надавим на кого надо, его обязательно закроют! — пытался на ходу придумать дальнейшие действия генерал.

— Мне великая княжна предоставила видео, как ты думаешь популярно это или нет? А потом вот на эту цифру показала, посмотри. Три миллиона просмотров за два дня. Это ты замнешь? Чем вы вообще занимаетесь в своей канцелярии, Головнин?

— Я лично разберусь с этим вопросом, ваше величество. Все виновные будут наказаны!

Император печально выдохнул. Еще бы ты не нашел виновных. Виновен ты, генерал, а не подчиненные. Но пусть взгреет свой отдел, а то разленились, скоро дворяне во дворце будут ходить, как у себя дома.

— Мне без разницы, насколько виновны ваши подчиненные, если еще раз подобное увижу, лучше вам застрелиться, генерал. Свободны!

Если он не догадается до самого простого, нет человека, нет проблемы, значит, генерал занимает не свое место. Тысячи дел требуют его решения, а он должен разбираться с подобной мелочью. Но старшая дочь молодец, есть на кого оставить империю, она мыслит также глобально, как он!

Глава 16

Специалист по светскому этикету предоставленный Фимой пытался нагромоздить меня сотнями различных правил и негласных традиций, но я подумал, вряд ли гости Житовых ждут от боярича дворянского этикета. Тем более, настолько дикие для меня правила… не подходить к незнакомым женщинам без сопровождающих, не отказываться от танца, постоянно улыбаться и общаться с гостями. Танцы более пяти разных видов, что они весь вечер только танцуют, а как же пир? Глупость, это точно не для меня. Специалист был тут же отправлен домой за ненадобностью.

От портного, к сожалению, не получилось избавиться также быстро. Времени заказать себе подобающий костюм уже не было, поэтому под меня подгоняли готовую одежду.

— Молодой человек, первый ваш выход в свет запомнится всем гостям праздника. Нужно выглядеть безукоризненно! Прическа, ткань костюма, как он сидит на вас, белоснежные перчатки, блеск обуви, парадное оружие. Это что боевой клинок? Но так никто не делает… это запрещено!

— Боярам можно. Спасибо мастер за вашу помощь, дальше я разберусь сам, — выпроводил я портного. — Костя!

— Да, боярич, — мой слуга привык к своим обязанностям и теперь часто помогал даже вне гимназии.

— Ты сегодня едешь со мной, сабля сама себя не унесет. Заодно пообщайся со слугами дворян, как ты умеешь. Может, что интересное узнаешь.

Таскать с собой на празднике боевую саблю, так себе удовольствие, но есть шансы, что она мне сегодня пригодится. Молодежь, красивые девушки, горячая кровь, слово за слово и результат не трудно предугадать.

Подарок для именинницы был куплен у Мити, который клятвенно обещал, что в этот раз все будет, как надо. Я проверил, вроде бы ничего, никогда не считал главным требованием к подарку дороговизну. Уместность. Вездесущий Костя выяснил у слуги Алины, что она сильно любит фотографии. Поэтому красивый альбом с дарственной надписью от меня будет идеальным подарком.

— Боярич, звал меня? — поднялся в комнату воевода.

Дакин может думать, что находится в безопасности, раз служит императору. Напрасно надеется, род Холмских всегда платит по счетам.

— Дед, расскажи про свой конфликт с капитаном Дакиным?

— Не хочу снова вспоминать… я был начальником охраны у дворянского рода Рыковых. Неудачное нападение на конкурентов ослабило род, и жандармы придумали грязно пахнущую историю, чтобы провести акт устрашения в Твери. Обвинили в убийстве граждан империи. Всех небоевых членов рода резали у выживших дружинников на глазах, а в то время еще только лейтенант Дакин усердствовал лучше всех. Твари, лучше бы убили! Нас калечили, рубили руки, ломали кости, мне под смешки сломали только кисти. Сейчас понимаю, глава рода сам виноват, а жандармы просто воспользовались удобным моментом. Дрова рубят, щепки летят…, - поник головой Дед.

Обычная история феодальных войн, если бы не жандармы правителя. Император при любом удобном случае пытается уничтожить дворян, бояр всех, кто, по его мнению, мешает возвышению до абсолютной власти. Для меня странная политика, всесильные кланы от это не ослабнут.

— Спасибо за рассказ. Сочувствую твоему горю, но сейчас есть хорошая возможность отомстить. Мне нужно знать все о капитане, привычки, чем занимается, куда ходит. Сможешь сделать?

— Да, боярич, все сделаю, не переживай. Детишек у нас много, заняться им нечем, пусть помогают. За возможность поквитаться с одним из аспидов все, что угодно сделаю! — ударил кулаком в грудь воевода.

Поместье Житовых располагалось за чертой города и занимало обширные земли. Красивая природа, величественная река и ухоженная территория оставляли приятное впечатление. Машина дядьки Николая, заехав на стоянку, терялась среди роскошных автомобилей гостей. Такие машины выезжают только по праздникам, чтобы показать богатство владельца.

На входе в поместье гостей встречали лично чета Житовых и Алина. Наконец, очередь дошла до меня и моего верного слуги с подарком.

— Боярич Холмский, рады вас видеть в нашем доме, — холодно произнес, чуть склонив голову, хозяин поместья.

— Антон Павлович, Ирина Георгиевна, мое почтение, благодарю вас за приглашение. Алина, поздравляю с днем рождения, пусть ваша улыбка все так же ярко сияет, — Костя поставил в специально отведенное место наш подарок, и мы откланялись.

Костя быстро умчался в сторону комнаты для неблагородных. Вот, где будет еда, веселье и все остальное, а здесь все с каменным лицом ходят — высшее общество, как-никак! Нахватаются всякого иностранного, а свое исконное забывают. Мне больше интересны боярские застолья из описаний в книгах с пиром и весельем.

Ходить по залу одному и знакомиться с гостями не для боярича Холмского. Как бы сказал дядька «невместно», пусть сами подходят или позовут. Не менее трети здешних дворян бывшие бояре, что ранее служили князьям Холмским. Мда, а теперь нос воротят, ирония судьбы. Проходя мимо одной из компаний, меня остановил выкрик.

— Холмский, прошу вас подойти к нам и разрешить один вопрос.

— Я вас слушаю…

— Петр Николаевич Дегтярев, мы с компанией обсуждаем смену обозначений рангов на восточную или западную. Интересно будет узнать мнение угасающего сословия. Как вы считаете, какая система лучше? — дворяне с пренебрежительными улыбками разглядывали мое спокойное лицо.

— Меня полностью устраивает имеющаяся. В чем смысл смены названий?

— Но как?! Просвещенный запад с благородными рыцарями, мистическими орденами и развитой магической школой или мудрость и древность востока, подарившая нам клановую структуру… а что может дать нам наша сиволапая история?! — с уверенностью вещал Дегтярев.

— Было довольно наивно с вашей стороны спрашивать об этом представителя боярского сословия. Если мы держимся за такую древность, как наши права и вотчины, вы уже заранее знаете мой ответ. Я считаю, Российская империя уникальная страна, и не стоит слепо копировать соседей, им самим есть чему у нас поучиться. А от смены названий рангов сила владеющих не увеличится. Господа, мне пора.

— Боярич… нашел, кого спросить. Смотрит на нас как на слуг, — прошипел один из дворян.

— Ничего, не долго им осталось…

Какие интересные дворяне в империи, элита владеющих смотрит куда угодно, кроме своего государства и народа. Если бы в домене моего отца появились такие рыцари и вассалы, скорее всего они быстро лишились головы.

— Кирилл, как тебе праздник? — Витя подошел из-за колонны.

— Все прекрасно, Виктор. Ты с родителями?

— Конечно, отец никогда не доверит мне одному отправиться на праздник, вдруг я испорчу репутацию рода. Ладно, я уже привык, а ты успел присмотреть красивых девушек?

— Нет, меня больше интересует, где здесь можно поесть!

Гости уже все собрались и разбились по интересам, обсуждая новости, политику императора, биржевые котировки или соперников. Часть гостей, в основном женщины в возрасте, ходили по залу, представляя своих отпрысков знакомым.

— Кирилл, я хочу танцевать первый танец с тобой! — подбежала счастливая Алина.

Лучше скажи, где здесь еда? Танцевал я последний раз на приеме у короля, но там танец не сильно сложный, просто держишь женщину за руку и ходишь в разные стороны. Отказать имениннице некрасиво будет.

— Хорошо, Алина. Рад, что ты не боишься за свои ноги!

— Пойдем, — с улыбкой взяла она меня за руку и потащила в центр зала.

Надеюсь, ей не влетит от родителей. При таком количестве молодых парней здесь точно есть возможные женихи, да и распорядок праздника можно нарушить. Я успел в паутине посмотреть, как танцуют вальс. В бытность учеником магистра мне приходилось запоминать более сложные движения, так что совсем неумехой не буду.

Наш танец в середине зала проходил под красивую музыку и полное молчание зала, пока Витя с возмущенной девушкой не вылетел к нам на помощь, после этого пары пошли одна за другой. Наконец, мучение закончилось, при этом лицо Алины пылало от смущения. Я похоже сделал что-то не то.

— Спасибо, Кирилл, — сказала Алина и вылетела из зала.

— Ты слишком сильно ей понравился, это было трудно не заметить. Жди теперь серьезных проблем, Житовы очень богаты для нашей провинции. Женихов, желающих заполучить руку и сердце Алины, здесь полное поместье, — Витя не на шутку был встревожен.

— Спасибо за поддержку. Пойдем, перекусим, а то здесь можно с голоду умереть.

Не успел я дойти до стола с легкими закусками, как был резко схвачен за руку.

— Холмский, говорят вы многое себе позволяете в отношении Алины Антоновны, — молодой парень меньше меня ростом отчаянно пытался скрыть неуверенность.

— Говорить могут, что угодно. Вы вижу, сильно торопитесь умереть?!

Дайте уже поесть, изверги. Я вас сосунков насквозь вижу, на дуэль нарываетесь. И, правда, что-то слишком молод самый храбрый жених.

— Я вызываю вас на дуэль!

— Видно, представляться вы не считаете нужным. Завтра у меня дуэль с главой рода Борисовых, возможно, там меня убьют. Нет, если вы считаете себя оскорбленным, можем и сегодня сразиться, но не хотелось бы омрачать праздник моей одноклассницы вашей смертью.

— Дима, не надо, — подбежал один из друзей и резко утащил его за спины собравшихся.

Пытавшийся возмущаться «дуэлянт» был быстро скручен друзьями и родственниками.

— Кирилл, нет! Прости его, пожалуйста, в честь моего дня рождения! — вернулась Алина.

— Я уже забыл, не переживай.

Сумасшедший дом какой-то. Наконец, цель была достигнута. У стола с закусками собрались мужчины постарше, видно, самые опытные. Дабы не опозорить бояр я не отставал от дворян, уничтожая различные шедевры кулинарного искусства.

— А вы пользуетесь популярностью, Кирилл Дмитриевич! Аристарх Леонидович Ершов, рад с вами познакомиться, — склонил голову седовласый мужчина.

Фима что-то говорил про этого дворянина, держит сеть кафе и ресторанов. Знаю я твой интерес, хочешь выкупить наши объекты. Одной землей сыт не будешь и дружину не соберешь!

— Взаимно, Аристарх Леонидович.Вот только популярность бывает разная, моя в данный момент доставляет лишние хлопоты. Как вам вечер?

— Неплохие закуски, никак не получается увести от Житовых шеф-повара. Если честно, я подошел к вам с определенной целью. Слышал, ваша компания занимается интересным для меня бизнесом. Как на счет того, чтобы встретиться на следующий неделе?

— Буду только рад, желательно назначить дату завтра вечером, у меня есть некоторые обязательства, не хочу их нарушать.

— Непременно, хорошего вам вечера! — быстро ушел ресторатор.

Все же уйти за стол было правильной идеей, повара Житовых не зря получают свои деньги.

— Боярич, у тебя на телефоне Дед высвечивается, я подумал важно, — подбежал встревоженный Костя, прошмыгнув мимо подбежавшей охраны.

В телефоне раздавался треск, шум, громкие выстрелы и взрывы. Дело плохо, надо срочно собираться.

— На нас напали, как слышишь меня? — кричал в трубку Дед.

— Еду, старайтесь не вступать в ближний бой! Костя, бегом к дядьке, пусть выруливает из поместья.

Никого из знакомых рядом не было, поэтому пришлось поймать дворецкого и сообщить ему о необходимости уйти с праздника. Вряд ли это обрадует Алину или ее родителей, уйти, не попрощавшись, дурной тон.

Дядька мчался, выжимая из машины максимум. На звонки Дед больше не отвечал, главное, чтобы продержались! Выскочив на заводскую окраину, уже издалека услышали звуки автоматных очередей и ударов магии. Несколько владеющих под охраной отряда стрелков издалека отправляли стихийные удары в сторону защитников, не торопясь идти под ответные выстрелы защитников.

— Дай мне саблю, Костя, и спрячься где-нибудь. Посмотрим, что за гости незваные к нам наведались.

— Боярич, я первый пойду! Выдержу несколько ударов, — вышел вперед Николай, накинув щит.

— Этого не потребуется, защищай мне спину.

Вражеские владеющие отправляли различные стихийные удары в сторону огрызающихся защитников. Редкие огненные всполохи на щитах не причиняли им особого вреда. Дед жив!

Взрыв камней стал полной неожиданностью, как для вражеских солдат, так и для владеющих. Град каменных осколков на огромной скорости скосил обычных людей и просадил щиты владеющих. Дать время прийти в себя, было бы глупым поступком, поэтому каменные колья, нанизав несколько врагов, украсили вечернюю картину перед базой.

Врагов, использующих Силу еще слишком много, поэтому ближний бой для меня предпочтительнее, накаченное стихией Земли тело разогналось, быстро домчав до первого врага. Сабля, подаренная Бороздиным, не подвела потомка, разрубив очередного врага боярского рода. Дядька Николай, догнав меня, рубился с солдатами и ратниками противника, прикрывая мне спину. А в спину неслабо прилетало от проснувшихся врагов, водяные плети, ледяные копья, воздушные серпы и молнии разом пытались снести мой щит.

— Вуууу, — раздавшийся волчий вой в черте города как минимум удивил всех сражающихся.

Вот и мое первое создание в этом мире решило почтить хозяина присутствием. Гром прыжком сбил раненного гридня, кромсая зубами шею. Не жилец.

Звон сабель, выстрелы по угасающим от ярости стихий щитам, обычные стрелки противника превратились в месиво от сталкивающихся Сил. Бой в этом мире сильно отличался от прошлого. Для того, чтобы сбить щит ратника, нужно всадить без остановки несколько очередей и то не всегда получится. Гридня надо обстреливать сотней солдат в течение длительного времени, ведаря таким уже не возьмешь. Зато холодное оружие в руках владеющего легко проходило практически все щиты. А кудесник… накачав тело стихией, я был быстрее и сильнее любого из них.

— За боярича! Дружина, в бой! — воевода вышел из пролома ворот с оставшимися ратниками.

Воевода без шлема в помятых от ударов стихий доспехах выглядел, как последователь бога Войны. Окутавшись щитами, моя немногочисленная дружина врезалась во врага, круша саблями во все стороны. Дальше была мясорубка. Кое как вытащив одного раненного гридня, дядька устроил допрос.

— Вои Нащокина и Кобылина. Главу рода Кобылиных ты, Кирилл, насмерть порубил. Что делать будем? — встревоженно спросил дядька.

— Не помню, чтобы ты, дядька, страдал пацифизмом. В гости пойдем, себя покажем, и другим в глаза посмотрим. Воевода, собирай дружину…

Шум от множества приближающихся машин прервал наш разговор. Грузовики и внедорожники выплескивали из себя десятки бойцов, опытные солдаты в едином обмундировании строились отрядами, ожидая приказа. Моя дружина сгрудилась сзади меня, а по бокам встали Дед и Николай. Гром, высунув длинный язык, громко сглатывал, предвкушая новые победы. С базы выбегали казаки с автоматами в руках, занимая оборону в соседних зданиях.

— Пора платить по счетам, боярич! Ты же не думал, что я убоюсь дворянского собрания…, - вылез из крупного внедорожника Зимин.

Из соседнего переулка, громко насвистывая, вышел отряд с холодным оружием в руках. Борисовы, младший и старший с тройкой дружинников решили заявиться ко мне в гости. Не рассчитаны мои хоромы на такое количество гостей. Стоит в ближайшее время заняться вопросом, а то как-то даже неудобно. Некогда хорошие ворота, искореженные магией, лежат в пыли, стены все пробиты.

— Холмский, вижу у тебя проблемы. Ты не забыл, что у нас завтра дуэль?! Если тебя сегодня зарежут, как я верну честь нашему роду? — нагло спросил глава рода Борисовых.

— Борисов, уйди, это не твое дело. Сотру весь твой род до последнего человека, — Зимин от злости сжал зубы.

Силен кудесник, такого надо валить желательно чужими руками. Надеюсь, Борисов стоит своей славы.

— Еще как мое! Ты нарушил правила, Зимин, и по решению дворянского суда все равно будешь убит!

— Никто ничего не узнает, вы все сегодня умрете!

Глава 17

Что толкает людей идти на высокий риск для своей жизни?! Любовь, патриотизм, власть, деньги, жажда Силы или нечто более вечное и древнее, что есть внутри каждого из нас? Изначальная ярость и агрессия заложена во всех людях, вопрос только в том, насколько мы ее контролируем. В государствах, где во главе стоит верховенство закона, как Закатная империя в моем прошлом мире, у людей было мало возможностей, чтобы высвободить свою первобытную ярость.

Здесь способов более чем предостаточно! Вот и сейчас, пули летели во все стороны, прошивая тела воинов рода Зиминых и нередко убивая скрывшихся в зданиях казаков. Ускорившись, ратники дружин сцепились в рукопашную, мелькая хищным блеском сабель в вечерней тьме.

Зимин во внутреннем взоре полыхнул энергией, как факел. Сила, что окружала главу рода заставила отпрянуть воинов и владеющих. Дикий холод ауры подавлял, замедляя жизненные процессы в теле. Как будто этого было мало, поток холода из его рук превратил моего ратника в ледяную статую и сильно обморозил еще нескольких.

Каменные колья в ответ насадили охранников, разрывая тела, но не нанесли урона щиту кудесника. Бойцы Зимина с ужасом смотрели на тела своих соратников. Борисову, в отличие от остальных, были неинтересны обычные воины, он шел к своей цели — достойного для его статуса врага. Зимин, увидев сильного противника, закричал от ярости и выхватил меч, при этом нанося ледяными копьями и водными плетями максимальный урон по щиту Борисова, но тот шел, не замечая усилий врага. Щит его, как монолит, не колыхнулся от усилий кудесника.

Битва титанов, мне туда пока рано. Пусть сражаются друг с другом, моя цель ведари Зиминых. Мимо с шумом пронесся воевода. Дед рубил ратников врага, пока не встретил таких же гридней. Битва в доспехах не похожа на быстрый и маневренный бой, который так сильно любят владеющие высоких рангов. Броня легко держит удары холодного оружия, нанесенные простым человеком, и защищает от многочисленных пуль солдат. Также нередко спасает и от слабых ударов Силой. Но в комплекте с доспехами идет более массивное оружие для сражения с такими же воинами. Столкновение гигантов поражало своей нереальностью. Огромные мечи и топоры с громким звуком врубались в техно-магические доспехи. Раз им нравится, пусть сражаются.

Клыки и когти Грома светились стихией Земли, готовые рвать и терзать любого врага, а ловкое тело легко уходило от ударов. Достойный помощник в бою, если бы не ежедневные затраты энергии, стоит позже поэкспериментировать с камнями Силы.

Я старался срубить саблей как можно больше владеющих, сосредоточие некроманта само себя не заполнит. При каждой вражеской смерти от моей руки Гром недовольно рычал. Ах ты, подлое существо, воруешь чужую энергию, что за монстра я создал?! Наш тандем успешно справлялся с врагами, но более интересные действия проходили у Зимина с Борисовым.

Зимин до предела накачал тело стихией Воды и дополнительно нарастил ледяную броню. Борисов, владеющий со стихией Воздуха, держал мощный щит, вот у кого бы поучиться. Но тяжелой шпагой он владел знатно, не хуже меня. В нашем несостоявшемся поединке победит тот, кто быстрее поймает противника на ошибке. Такого мастера подпускать на длину клинка нежелательно.

Ратники совместными усилиями добивали гридня в доспехах, я как мог помогал своим воинам нанося удары Силой. Через некоторое время Зимин остался один на один с Борисовым. Поединок шел на пределе возможностей кудесников. От cилы ударов и столкновения стихий корежились машины и крошился асфальт. Никто не торопился умереть, поэтому я один стоял у границы битвы, наблюдая за поединком. Самое отличное развитие событий, если они друг друга убьют. И впервые меня услышали наверху.

Борисов финтом оттолкнул меч Зимина и всадил клинок, покрытый молниями в сердце кудесника, но слишком рано обрадовался, замерев с ледяной сосулькой в животе. Удачный для меня финал. Спасибо, богиня!

— Холмский, не стой просто так, у тебя стихия Земли, прошу, помоги моему отцу! Мы же пришли к тебе на помощь! — подбежал ко мне на эмоциях младший Борисов.

Попробовать спасти… только потом Борисов старший может таким же ударом в сердце всадить мне шпагу. Шансы победить есть, но недостаточны для дуэли с настолько сильным противником. Какой-то червячок ворочался внутри, не давая успокоиться, и отказать наследнику рода. Подойдя поближе к Борисову, я наклонился над телом, жизнь понемногу покидала его. Во внутреннем взоре аура стремительно меняла цвет на красный. Ладно, сделаю доброе дело, может, зачтется.

— Гром, тьфу уйди, это не враг! — оттолкнул я собаку от тела главы рода.

Меня самого начинает пугать созданное существо. Он впитывает силу побежденных врагов, оставляя лишь пустые оболочки, что-то серьезное вмешалось в процесс преобразования. В кого превращается это чудовище? Стихия Земли привычно отозвалась и наполнила тело Борисова, но магические повреждения были слишком сильные, жить ему оставалось совсем недолго.

— Хочешь, чтобы отец выжил, найди мне пленного. Ну, что ты смотришь на меня?! Быстрее давай.

Приказав всем покинуть здание, куда перенесли Борисова и пленника, приступил к ритуалу. Руны алфавита мертвых наносились на тело раненого главы рода и пленника. Пора. Кинжал, резко опустившись, соединил два тела незримой нитью, перекачивая жизненную энергию. Только прах и снаряжение осталось от врага после ритуала.

— Холмский, ты меня вылечил?! Не думал, что ты лечишь еще и от магических повреждений. Вот незадача, как теперь сражаться с тобой…, - с трудом поднялся глава рода Борисовых.

— Ты мне помог, я тебе. Такова жизнь.

— Хитришь, Холмский. Но ты легко мог меня добить, однако не стал, значит, в тебе есть честь. Но дуэль, пусть и не до смерти должна состояться! Я настаиваю, того требуют традиции нашей семьи.

Боевитый какой. На ногах едва стоит, а все туда же, дуэль ему подавай. Хотя иметь такого мастера меча в знакомых немалого стоит. Да и школа у него говорят хорошая.

— Тогда стоит называть это дружеским поединком. А сейчас у меня есть предложение получше. Настала пора нанести ответный визит, предлагаю разделить часть трофеев с Зимина и компании его подельников. Мне нужна твоя фирма «Райский уголок», сам понимаешь, мне легче сейчас тебя уничтожить, чем отдать родные вотчины.

Если не согласиться, будет печально от зря проделанной работы.

— Согласен я, не нужен мне был этот «Райский уголок», так, повод с тобой сразиться. По поводу трофеев заманчиво, сейчас деньги роду не помешают… у меня немного воинов, и я не могу претендовать на большую добычу. В тоже время сын ведарь, а я кудесник, — обрадовался предложению Борисов.

— Я думаю, мы сможем договориться. Мне надо навестить Нащокина и Кобылина, а ты с моими бойцами проверь территорию Зимина. И прошу собрать доказательства для дворянского суда. Еще раз я туда идти не намерен!

Единственный живой ратник Борисовых, вот и все, что осталось от их войска, правда и я потерял немало. Количество убитых зашкаливало, не уверен, что казаки захотят звать своих товарищей после таких потерь. Надо не забывать ухаживать за могилами на погосте, на всякий случай. Это все дела будущего, сейчас мне больше нужен Антон.

— Антон, у Зиминых есть, что взять интересного для нас?

— Бизнес центр и квартал рода небольшой, там в основном офисные помещения, но я примерно знаю, где хранилище рода… и, боярич, спасибо тебе! — склонил голову дружинник.

— Рад, что ты смог свершить свою месть. Поедешь с Борисовыми, присмотришь за ними, и возьми достойную рода Холмских добычу. Я надеюсь на тебя, Антон.

Посмотрим, какой из него руководитель, а в верности сомнений нет. Недовольный воевода остался с тремя ранеными ратниками и двумя десятками казаков на базе, остальные разделились на два отряда. Половина поехала со мной и дядькой, вторая с Антоном и Борисовыми.

Два небольших дворянских рода жили рядом и во всем выступали союзниками, что сподобило их напасть на меня? Слова судьи, что меня нельзя считать несовершеннолетним или Зимин… Как сказал мой враг, пришло время платить по счетам, и свое я возьму сполна.

В поместье Нащокиных ждали своих воинов, отправившихся за добычей, но пришли чужие, готовые убивать и карать. Сбив копьем Силы ворота, освободил дорогу для моих воинов. Горе побежденным. Крики, паника, страх разлетелись по поместью. Большинство воинов рода осталось лежать перед базой, так что я легко поднялся наверх, где в кабинете сидел бледный дворянин.

— Холмский, тварь! Всех вас бояр надо каленым железом выжечь! Ненавижу! — ярость дворянина зашкаливала.

— И стоило оно того, а, Нащокин? И себя погубил и близких своих…

На мои слова из дверей спальни выбежала заплаканная женщина и упала в ноги.

— Пощади, боярич, не трогай детей.

Вы меня за кого считаете? Я все-таки бывший сын герцога, король Ночи, с детьми не воюю, с взрослых можно взять больше некроэнергии. Видимо, только сейчас до Нащокина дошла вся пагубность ситуации, задрожали руки и забегали глаза, пытаясь найти выход.

— Кто затеял поход на мои земли?

— Да пошел ты, ничего я не буду…

Ну что, свою судьбу он выбрал сам, решив напасть на меня. Сабля Холмских безжалостна к врагам.

— Собирайся! Детей собери и слуг всех тоже бери, поедешь со мной, — с ужасом, но без слез смотрела дворянка на голову мужа с открытыми глазами.

Не бывает бесполезных людей, так или иначе, я всем найду применение, а проливать лишнюю кровь… хватит ее на сегодня, и так реки крови. В доме вовсю хозяйничали казаки, они точно ничего не пропустят, меня больше интересовал сейф и хранилище. Жена Нащокина не стала строить из себя непонятливую, отдав ключ и код от замка.

Деньги, золото, украшение, все не то. Наконец, нашел документы, пухлая папочка, главное достояние и самый важный трофей. Здесь хранятся секреты, долговые расписки и документы на владение компаниями. Пригодится для стряпчего.

Дядька вышел из соседних ворот поместья Кобылиных и мотнул головой, приглашая меня. Во дворе на коленях стояли многочисленные слуги и дворянская семья этого рода. Вой, стенания и плач, вот цена ошибки. Никто не пожалеет дураков, что не смогли оценить силу противника и его союзников. Пусть и неожиданных.

Взрослый наследник Кобылиных дерзко смотрел мне в глаза. Этот хотя бы храбрый, в отличие от Нащокина, которому даже умереть нормально в бою духу не хватило. Бывает и некромант устает от убийств, но ничего не поделаешь парень взрослый, оставлять врага за спиной непростительно.

— Хочешь убить меня? — подошел я к дворянину, доставая саблю.

— Нет! — не опустил глаза Кобылин.

Вот тут я опешил, какая-то странная логика. Отец зарубленный лежит у ворот базы, а он не испытывает ненависти к убийце.

— Готов служить тебе… боярич, — твердо произнес Кобылин.

Может, в семье проблемы были, кто знает, вроде не трус и не врет. Во внутреннем взоре отображался владеющий в ранге гридня. И он так просто сдался?! Раздался звук от телефона, номер неизвестный.

— Боярич, это Антон. Борисовы мне дали телефон. Мы в поместье Зиминых и тебе стоит самому взглянуть на кое-что. И, боярич, лучше поторопиться, у нас похоже большие проблемы.

— Как тебя зовут, — спросил я Кобылина.

— Максим.

— Поедешь со мной, Максим, и придумай правдоподобную историю, почему ты хочешь служить мне.

История парня не была сильно редкой. Отец тиран, постоянно избивал жену и сына у всех на глазах, приводил женщин в дом, изводил до смерти слуг и запрещал заниматься с Силой. Да, такое тоже бывает, боялся, что наследник его зарежет в один день. Мотив есть, попробую поверить, а Костя пусть у слуг поспрашивает, насколько сильно врет бывший наследник рода Кобылиных.

Выбитые ворота в квартале Зиминых не удивили, как и пара полицейских машин на границе квартала. Следят, чтобы за границы территории дворян, конфликт не вышел. Бледный Антон подбежал к машине и без слов повел за собой. Под поместьем Зиминых был целый лабиринт ходов и различных помещений. Остановившись у больших дверей, кивнул головой, показывая войти внутрь. Бледные Борисовы молчаливо стояли, сжимая кулаки. Картина предстала передо мной не самая привлекательная.

— Богиня, что это такое…

* * *

Поместье боярского рода Санбуловых, что находилось не так далеко от Рязани, в первую очередь было пристанищем воинов. Толстые стены и крепкие ворота вряд ли могли похвастаться красивым дизайном, но проживающим здесь многие столетия людям не до красоты. Старый боярин, покачиваясь в кресле, наблюдал за суетой людей во дворе поместья, вспоминая прошлое и свои ошибки.

Тяжела жизнь боярская в Российской империи, ни почета, ни уважения, лишь одни обязанности. Каждый год отправлять на службу воинов, обучать, кормить, снаряжать и за это лишь налоги платить меньше, чем остальные, когда те же дворяне живут в свое удовольствие. А посылают наместники императора боярские дружины в самые неспокойные места на границе.

И отказаться бы надо дураку от прав боярских, да гордость не дает! Предки смогли, а я нет?! Землица своя это, конечно, хорошо, но мало ее. Вот сын за ум взялся, дело свое начал, производить что-то там хочет, может, и получится у него. Одно спасало род Санбуловых от разорения и уничтожения — соседний боярский род Измайловых. У них на землях свой источник, имеется, вот, по-соседски помогают иногда.

— Привет, дед. Ты все тоскуешь? Сейчас развеем твою тоску, смотри, какое видео я нашел! — вбежал в светлую комнату молодой улыбающийся парень.

Сам боярин давно уже отошел от дел, передав всю власть сыну, а вот внуки… Младший Иван хороший вой вырастет, да и Сила не обошла его стороной. Неизвестно сколько лет в детях боярских сидеть будет, старший брат крепок, и ему держать вотчину. Всякое может случиться, и среди братьев начинаются ссоры.

Нарезка из двух видео, где молодой парень ловко побеждает саблей противника, а потом необычно заканчивает магический поединок впечатляла. Хороший наследник для любого рода.

— Славно сражается молодой воин, как говоришь его зовут?

— Порадую тебя, дед, то боярского рода владеющий. Боярич Холмский, — усмехнулся Иван, смотря на удивленное лицо деда.

— Подай мне книгу вон ту бархатную, — рукой показал на книжную полку боярин. — Так, Холмские, великие князья, потом просто князья, сейчас боярский род. Древний род аж на второй странице, угум этих нет, этих тоже вычеркиваем, ага, один Холмский остается. Мда, дела у боярича не очень славные. А ты ведь не просто так к деду пришел?

— Хочу к бояричу на службу пойти! Воин он славный, может, и даст мне позже часть земли своей за службу. Да и врагов у него поди много, будет чем поживиться. Сам знаешь, что мне лучше уехать…

Боярин не в первый раз видит, как тяжело Ивану. Быть приживалой при брате никого до хорошего состояния не доведет, а делить и так скудные земли нет смысла. На службу императору или дворянам он и сам не пустит, а боярич, да еще выше их по знатности, сама судьба велит внуку. Тяжело поднявшись, боярин достал из комода пачку купюр, потом, шаркая, дошел до стены, где висела сабля в потертых ножнах.

— Вот тебе сабля наша и тыщу рублей от меня. Все твое наследство, Иван. Езжай к бояричу Холмскому, глядишь и сгодишься для чего-нибудь. Да, род Санбуловых не позорь! — обнял внука дед со слезой на глазах.

— Клянусь, не посрамить наш род! — поцеловал саблю Иван. — Я Мишке Измайлову тоже предложил, вместе веселее будет!

Так оно правильнее будет, в тяжелые годы вместе держаться надо. Ничего, не выродились еще бояре, лишь крепче стали, да от шелухи налипшей избавились.

Глава 18

— Ой! Кирилл, привет! А я вот стою жду Лену, как у тебя прошли выходные? — быстро проговорила счастливая Наташа.

Лену она ждет, конечно! Именно на том месте, где дядька Николай всегда ставит машину. А выходные… в следующие выходные надо выключить телефон и закрыться в подвале, так понадежнее будет. Картина, увиденная в лаборатории Зиминых, не оставит равнодушным даже самого отъявленного некроманта.

Зимин просто монстр, если бы я знал об издевательствах над людьми, лично бы скормил его душу жнецам. Бесчеловечные опыты с присоединением частей тел животных и непонятных существ, камни Силы, отторгаемые телом испытуемых. Чего хотел добиться Зимин пока непонятно, но всю документацию я забрал с собой, а еле живым подопытным было подарено то, о чем они мечтали каждый день. Надеюсь, богиня будет благосклонна к их душам. Зато у дворянского суда ко мне точно никаких вопросов больше не будет.

— Привет! Отличные выходные, очень продуктивные. Ты чем занималась?

— Представляешь, я…

А вот теперь можно накинуть на лицо доброжелательную улыбку и спокойно слушать белый шум в исполнении Наташи. Девушка она очень хорошая, добрая, а ее красота сведет с ума еще не мало мужчин. И самое главное, рядом с ней я сам оттаиваю от бесконечного круговорота смертей и крови, но иногда ее бывает слишком много.

Мимо нас прошла Алина, высоко подняв подбородок и накинув маску королевы, зря старается, мне же лучше. От этой девушки слишком много ненужных проблем. Даже представить не могу, что обо мне говорило местное дворянство после быстрого ухода с праздника. И как ругали Алину ее родители за первый танец со мной.

— Привет! Отец говорит у тебя были проблемы? — хлопнул по плечу внимательно рассматривающий меня Витя.

С трудом удалось сдержаться, сжав зубы, и не сказать много «хороших» слов в его сторону. Тело несмотря на постоянную подпитку стихии Земли все никак не могло справиться с повреждениями от шпаги Борисова. Ничего, еще пару дней и все пройдет!

Импов мастер меча. Дворянин не забыл о поединке несмотря на мое нежелание и приехал на следующий день на базу. Я очень сильно надеюсь, что он сейчас также морщится от боли. Сабля предков прорубила пару ребер и даже после магии исцеления рана будет болеть несколько дней. Так ему и надо фанатику меча!

— Со всеми проблемами я разобрался, Витя, — намекнул однокласснику, что лезть в чужие дела не стоит.

— Да я и не сомневался, ты же у нас бояяярич! Ладно, это твои дела, захочешь, расскажешь. Пойдемте, сегодня у нас снова история нестабильных земель, ты учил?

Конечно, учил в перерывах между войнами родов, дуэлями и разбором трофеев.

— Не до учебников мне было.

— Кирилл, я подниму руку или попрошу Воронову, она поможет! — мило улыбнулась Наташа.

Куда делась готовая рвать окружающих меня девушек Наталья?! Впрочем, меня не сильно заденет не готовность ответить на вопрос Зимина, всю информацию я рано или позже получу, тем более это и правда необходимо знать.

Зимин сегодня оделся в темную одежду, что непривычно для него, обычно он любит светлые тона. Может родственник… но я не видел его среди защитников и нападающих.

— Ученики, вам было задано изучить историю возникновения нестабильных земель и основные виды существ. Холмский, вы готовы? — сразу выделил меня учитель.

— Нет, Александр Александрович.

— Чем вы занимались в выходные, Холмский? — скривил лицо Зимин.

— Я думаю, вы прекрасно знаете…

Во внутреннем взоре он полыхнул стихией Воды. Интересно, он причастен к этим жутким экспериментам или нет. Молчание длилось несколько минут, пока учитель не смог взять себя в руки.

— Кто хочет ответить вместо Холмского?

— Я готова ответить, Александр Александрович, нестабильные земли появились…, - подмигнула мне Наташа.

Во время мировой войны на полях сражений владеющими ранга волот или магистр по западной классификации применялись ужасающие Силы, рвалась сама ткань пространства от вкладываемой мощи. Владеющие со всех сторон конфликта не хотели отступать и шагу назад… Очевидцы описывают произошедшее, как взрыв от соприкосновения Сил, другие заявляют, что видели падение с неба огромных метеоритов.

Некоторые ученые говорят о космическом происхождении аномалий, но таких, как правило, сразу затыкают. Самая заслуживающая доверия теория открытие иномирных порталов во время столкновения стихий, из которых в наш мир приходят изменения и новые существа. Одно остается точным, нестабильные земли постоянно увеличиваются в размерах и скрывают в себе немало опасностей.

— Спасибо, Карпова, но замечу, информацию стоит искать не только в учебниках гимназии. Воронова, есть что дополнить? — произнес вечно недовольный Зимин.

— Нет, я полностью согласна с Наташей.

— Кхм, очень странно Воронова. В таком случае записываем волколак, ругару, оборотень, кому как удобно — это измененный аномалией волк…

Интересно, волк наподобие Грома мутировал и улучшил свои боевые характеристики, массу и получил небольшую защиту от Силы. Хищники и травоядные меняли свой вид, приобретая новые возможности, растения полностью меняли свой химический состав.

Ученые в государственных академиях и кланах пытаются изучить новые растения и проанализировать части тел животных. Пока государство контролирует нестабильные земли, но крупные кланы проявляют все больше интереса и теснят государственные компании.

И если с измененными животными все было понятно, то новые существа вызывали неподдельный интерес. Непроизвольно из меня вырвался вздох облегчения, когда я увидел картинки, это точно не демоны. Местный бестиарий состоял из чуть больше двух десятков тварей, постоянно пополняясь новыми. Начиная от слизней, пожирающих любую органику, до четырехметровой гуманоидной твари в костяных плитах вместо доспехов с неким подобием разума. Плохо если есть разум, значит, возможно, это экспансия. Я бы на месте правителя страны усерднее изучал угрозу.

— Все свободны, вас, Холмский, попрошу остаться!

Дождавшись, когда из класса выйдут все ученики, учитель закрыл дверь.

— Чтобы не было недопонимания, убитый вами Зимин был моим двоюродным братом, и я тебе не осуждаю, Холмский… знаю, вряд ли ты сам решил напасть на него. Но в чем виноваты маленькие дети? — сжал кулаки Зимин.

— У меня нет причин убивать детей, они неповинны в просчетах отцов и послужат роду Холмских.

— Значит, племянники живы? — впервые улыбнулся учитель.

— Да, можете навестить их, но не больше. Вы знали о пристрастиях и экспериментах брата?

— Я пытался остановить его и переубедить, но он меня не слушал. Холмский, извини, мне надо все обдумать, я найду тебя позже, — тяжело опустился на стул учитель.

Быстро он сдулся, но я ему не судья. Выйдя из кабинета, был пойман Вороновой.

— Кирилл, я поговорила с родителями. У меня нет другого выхода, как согласиться на твое предложение. Отец работал инженером на заводе, пока его не уволили, а мама… сейчас сильно болеет, — Татьяна прямо смотрела мне в глаза, с трудом сдерживая слезы.

Крепкая и сильная девушка, главное готова бороться. Нравятся такие личности.

— После уроков заедем к тебе, и я посмотрю, чем смогу помочь, заодно поговорю с твоими родителями. Работа на постоянной основе и не подразумевает, что ты будешь жить в другом месте.

Сегодня мое первое и единственное занятие с командой гимназии перед началом чемпионата. Команда уже сформирована, зачем я им нужен, так и не понял, главное можно пропустить вполне официально урок биологии. После недавних событий терпеть не могу биологов, может устроиться в гимназию на пол ставки…

— Итак, сегодня у нас новый участник. Команда собрана, поэтому Холмский будет на замене и в дальнейшем будет выступать в одиночных соревнованиях.

Светлана Александровна бросала на меня хмурые взгляды. Ей то я чем насолил? И зачем тогда надо было уговаривать меня на этот чемпионат!

— Сегодня не будет дополнительных занятий, Холмский, — холодно сказала директриса, показав глазами на скамейку.

Сидеть на скамейке в единственное занятие перед чемпионатом? Почему бы и нет, у меня ведь нет других важных дел. Если они после первого поединка на чемпионате не дадут мне список владеющих, то я отправлю Антона. У ратника неплохо получается объяснять, почему нельзя нарушать договор с боярским родом Холмских.

Когда я поднялся со скамейки и пошел на выход, на миг в глазах Светланы проскользнул страх, и потом все вернулась на свое место. И до нее добрались, значит… ну, ну, я узнаю, кто лишил меня доступа к телу директрисы и ее знаниям.

— Поехали к твоим родителям, да не переживай, если договоримся, я тебе на практике покажу каждую кость и мышцу, получше этого неумехи, — вытащил я из класса шокированную Воронову.

Жилые массивы не сильно отличались от дома, где была квартира Николая. Таня смущалась, когда мы поднимались по лестнице обшарпанного подъезда к ее квартире. Думает, наверное, боярич привык есть из золотой посуды и прикрывать лицо надушенным платком. Как бы не так! Моя жизнь — это трупы, кровь, сталь клинка, бушующая в крови Сила и взор богини Смерти в глазах.

— Таня, ты не предупредила, что придешь с гостем…, - открыл дверь бледный мужчина.

— Папа, это боярич Холмский, я тебе про него рассказывала. Кирилл, мой папа Матвей Вадимович Воронов, — представила нас Татьяна.

Весь его вид говорил честный служака, непривыкший к серьезным жизненным трудностям, будет проходить мимо гор золота и монетки не возьмет. Я таких повидал, как у отца, так и в своем королевстве.

— Боярич, мы…

— Ведите к вашей больной. Посмотрим, чем я смогу помочь.

На кровати лежал скелет, обтянутый кожей, с шумом вдыхая воздух. Во внутреннем взоре все тело было поражено неизвестным воздействием, просто живой труп. Силы придется затратить немало на обновление клеток и то эффект будет заметен далеко не сразу.

Начнем, пожалуй. Точечное воздействие силы по наиболее поврежденным органам должно помочь, а вообще очень ужасная болезнь, но следов магического проклятья я не заметил. Наконец, она спокойно задышала, и я откинулся на спинку стула, надеюсь, это того стоило.

— Спасибо, Кирилл, — плакала Таня, обнимая уснувшую маму.

— Боярич, мы не знаем, как тебе отплатить, у нас нет денег, но я уверен, найду работу и тогда…, - мялся отец семейства.

— Что с ней? Я никогда не видел такого эффекта. По поводу работы поговорим позже.

— Мария работала с объектами из нестабильных земель в одной небольшой государственной фирме. В тот день сказала, что им обещают большие премии, и мы сможем переехать в Москву, но после работы ее привезли к нашей квартире и просто скинули мне на руки… скоты, как же я их ненавижу!

— Очень интересный эффект, ладно, теперь по поводу Татьяны. Не стану скрывать, у нее большой потенциал, и я готов вкладываться в ее развитие. Будут и ограничения, надо жить только на территории моего рода. Со своей стороны обещаю, свою личную жизнь она может строить сама. Ни один дворянский род вам такого пообещать не сможет.

— Нам бы подумать, — сказал Матвей, и тут же получил удар ногой от Тани. — Согласны мы, боярич, нам некуда деваться.

Доехать до базы и разместить в том столпотворении, что творилось на базе, еще несколько людей было проблемой, но я скинул семью на подчиненных и спустился в подвал. Довольный сел в кресло, как тут же пришло сообщение.

Аглая: «Кирилл, я обдумала наши отношения… так там слишком много всего написано, надо пролистать в самый конец …нам нужно прекратить нашу связь, у меня появился парень»

Второй из вариантов, куда можно отправиться вечером, тоже отменяется. Как будто проклял кто-то, может Наташа? А то она в последнее время слишком веселая.

— Кирилл Дмитриевич, вы здесь? — спросила бывшая жена Нащокина, открыв дверь в подвал.

А ее, зачем сюда понесло? Главное, чтобы не ради мести.

— Да, Марина Андреевна.

— Ой, тут так интересно, можно я спущусь к вам?

Не дождавшись ответа, Марина зацокала длинными каблуками, спускаясь по лестнице. Агрессивный макияж и соответствующий гардероб говорили о том, что дама собралась идти на абордаж.

Люблю умных женщин, думает, сможет красивым телом завлечь молодого парня, чтобы занять подобающее дворянке и ее детям положение. Попытка хорошая, в любом случае, для нее найдется работа. Компания Крион расширяется, и люди с опытом управления никогда не помешают. Но говорить об этом я ей не буду, пусть лучше старается.

* * *

За круглым столом царило молчание. Посещение Твери таким высокопоставленным лицом из дворца, как начальник Третьего отдела канцелярии пугало присутствующих до дрожи. Он мог одним приказом упечь на всю жизнь на каторгу или отправить в формирующиеся отряды «добровольцев» в нестабильные земли.

— Все вы получаете зарплату от государства, не от дворян, кланов или … бояр, — выплюнул генерал последнее слово, у него начиналась изжога от упоминания бояр и Холмского. — Посему все, что здесь сказано должно остаться в этих стенах. Скажу честно, слишком частое упоминание бояр в хорошем ключе не идет на пользу империи и императору. В Твери есть один единственный боярич, которого благодаря одному журналисту знает пол империи. Вопрос в том, как нам от него избавиться?

Встал один из заместителей прошлого губернатора. Грехов за ним полный список. Взятки, превышение полномочий, заказные убийства, помощь клану Кашинских. Глава клана обязательно узнает о произошедшем, стоит только этому слизню выйти за дверь. Пусть, этот тверской затворник никому не интересен.

— Господин генерал, исполняющий обязанности губернатора Семенов Павел Николаевич. Мы рассмотрели все возможные варианты действий, и приемлемых вариантов нет. Банды не хотят связываться, как они говорят с отморозком бояричем, ссылаясь на дела дворян. Буквально на днях Холмский вместе с родом Борисовых вырезали три дворянских рода. А замечу, Зимины были одним из сильнейших родов нашего города. Так еще Бороздин вчера на дворянском собрании сказал, что берет защиту над Холмским. Его разозлило, что Зимин проигнорировал его слова, да и глава клана Кашинских…

— Получается, у вас нет решения? Так какой вы тогда исполняющий обязанности. Пшел вон отсюда! — прервал генерал говорившего и повернулся к жандармам. — Вам есть, что сказать?

Начальник жандармерии Твери майор Чесин сильно покраснел и задыхался от волнения, чем воспользовался его заместитель капитан Дакин.

— В гимназии «Око» есть кудесник из мелких дворян, мы можем натаскать его и дать экспер… запасы жандармерии перед боем с Холмским. Насколько я знаю, боярич участвует в чемпионате, не так ли, Светлана Александровна? — гадко улыбнулся директрисе Дакин.

— Советом попечителей было согласовано его участие в командном чемпионате, — с каменным лицом ответила женщина.

Чемпионат хорошая идея и главное сделано все будет сделано чужими руками.

— Светлана Александровна, за вами будет установлен пригляд нашими сотрудниками, поэтому прекратите любую подготовку Холмского. Если мы узнаем, что вы ему помогаете, то в камере будете заключенным в следующий раз помогать, ясно? — навис над директрисой генерал.

— Не пугайте меня, господин генерал. Я смогу за себя постоять! В таком случае, пусть Холмский участвует с вашим кудесником в одиночных боях. Я не хочу подвергать остальных учеников опасности, — встала со стула Светлана и покинула зал.

Несколько сотрудников жандармерии вышли из кабинета и двинулись за ней.

— Майор? Вы хотя бы слово способны промычать?

— Гене…, - задыхался майор.

— Доктора ему вызовите! Капитан, как на счет ликвидации объекта?

— Холмский в ранге кудесника стихии Земли, имеющиеся у нас спецсредства не приведут к его смерти. Только физический контакт, я думаю два опытных кудесника смогут его уничтожить. Сразу хочу предупредить, дворян будет очень трудно замотивировать, слишком резок боярич. Нужны наши специалисты, — четко докладывал капитан.

— Я подумаю над вашим предложением. На данный момент попробуем решить вопрос с гимназистом, под вашу ответственность Дакин. И, капитан, в случае успеха место майора ваше, — генерал кивнул капитану, показывая, что разговор окончен.

Два кудесника, а что не волота сразу. Они тут в Твери думают владеющие такого ранга в Москве друг на друге сидят. Возможно, в сильнейших кланах империи и найдутся отряды из кудесников, но не в жандармерии, хотя можно позвать братьев Гришиных, пока император не знает…

Глава 19

— Гром! Ты же понимаешь, я все равно исцелю тебя от всех повреждений, чего тогда бояться?

В темном подвале ярко-зеленым огнем горели глаза пса. Он скулил и пятился, увидев острый нож и камень Силы в моих руках. Гром никак не хотел идти на жертвы своему здоровью ради торжества науки и магии. По мне так слишком много разума получило существо, измененное стихией Земли. А если к этому еще добавить обязательное условие каждый день заполнять его источник энергией… выходило слишком нерационально.

Камни Силы интересная придумка местных магов. Кристалл получал нейтральную энергию от природного источника, взамен владеющий мог заполнить свое пустое сосредоточие нужной стихией. Либо использовать в качестве накопителя для различных устройств. Камни были разных размеров от самых маленьких до огромных с человеческий рост. К сожалению, полностью нейтральная энергия в камнях Силы не конвертировалась в некроэнергию. Снова неудача, а так хотелось быстрее заполнить сосредоточие.

— Я больше не буду тебя уговаривать!

Пес опустил голову и начал неспеша приближаться ко мне, как вдруг резко оттолкнулся от пола и одним движением вырвал камень.

— Нет, не делай этого!

Гром счастливо кивнул головой и тут же проглотил камень внутрь… ну как же так! Но радость на морде пса длилась недолго, вдруг Гром упал на пол и завыл, извиваясь от боли. Очередные изменения во внешности проходили болезненно и на вид не очень приятно. Ломались кости, облазила шкура, вытягивалась морда. Если Гром и раньше не выглядел милым песиком, то теперь его вид непременно будет вселять ужас даже самым стойким воинам. Угольные пластины брони покрыли все тело, когти стали крепче металла, кроша бетон пола, а с мощных клыков стекла слюна кислотного цвета.

— Гром, ко мне!

Пес злобно зарычал, но все же подошел ко мне. Печати подчинения были на месте, но такая свобода действий перестала меня устраивать, тварь слишком быстро прогрессирует. Пес, как будто услышав мои мысли, лег спиной на пол, подставляя свободный от брони живот под удар хозяина. Полная покорность судьбе и острое желание жить дальше.

— Советую смириться с тем, что я твой хозяин, и могу уничтожить в любой момент!

Костя с ужасом в глазах выглядывал из-за ящиков. Он и представить не мог, что обратившись ко мне с просьбой помочь Грому, я превращу его в такое опасное создание.

— Сходите, поиграйте вместе, мячик там покидайте. Мне нужно идти, у меня еще много дел.

Надеюсь, в процессе совместных игр они никого не сожрут.

— … Как только мы отдадим долю роду Борисовых, под нашим управлением останется территория Зиминых и поместье Нащокиных. Все объекты Кобылиных забирает по договору с нами Борисов. Также третью часть захваченных ценностей и вооружения. По поводу средств на счетах уничтоженных родов, процесс может затянуться на несколько месяцев, — закончил доклад Фима.

После победы нам досталось немало трофеев, и если Нащокины и Кобылины не могли похвастаться особым богатством, так мелкие дворяне, то Зимины совершенно другое дело. Целый парк автомобилей, большое количество стрелкового оружия, доспехи и самое главное собственный квартал. Жилые здания, склады, офисные помещения все, что нужно для функционирования среднего рода в провинциальном городе.

— Имеет ли смысл переехать в квартал Зиминых? — задал я резонный вопрос.

Семьи бывших дворян и слуг разместили в том же складе, где и казаков. К недовольству последних. Места на базе катастрофически не хватало.

— Могут быть трудности с другими дворянами, кусок мы взяли слишком жирный, как бы не застрял у нас в горле, — отвел взгляд осторожный Фима.

— И все же займитесь вопросом переезда незамедлительно. Теперь база стала слишком маленькой для нас.

Тем более, какая разница, где защищаться. Захотят и за городом достанут, а в центре могут постесняться наносить сильные разрушения расположенным рядом зданиям, да и Борисов ближе будет…

— Иосиф Артурович, что по моему наследству и документам компании «Райский уголок»?

— Только сегодня представитель Борисовых передал нам управление компанией и всю документацию. Сейчас наши специалисты изучают документы и последние сделки. В ближайшее время мы будем готовы дать ответ! — нервно заерзал под моим взглядом Зундин.

— Что с документами Нащокина?

— Разбираемся, КириллДмитриевич, — покраснел бывший стряпчий.

Марина Андреевна бросала на меня преданные взгляды дикой львицы. Хорошая женщина, старательная, знает, какой результат ей нужен и готова идти к нему до конца. Стоит ли ее винить в этом?! Точно не мне.

— Медленно работаете, Иосиф Артурович. Так, слушаем все! Сегодня надо приготовиться к переезду, и шевелитесь быстрее, людям спать негде.

Пора навестить воеводу, он сильно обиделся из-за того, что я не взял его в поход на врагов, а оставил на охране базы. Ничего, отойдет. По пути из здания администрации мне встретился отец Тани. Матвей Воронов ходил вокруг помятого доспеха Деда, внимательно осматривая повреждения, и поэтому не сразу заметил меня.

— Кирилл Дмитриевич, очень рад вас видеть. Еще раз спасибо за помощь в лечении супруги, благодаря вам ей стало лучше. А я вот смотрю на этот прекрасный образец отечественной промышленности, очень интересно увидеть часть своих разработок, — воодушевленно вещал инженер.

Я как будто на полной скорости врезался в каменную стену. Воронова с отцом и матерью, которой требовался ежедневный уход легли тяжелой ношей на мое сосредоточие. И если с Татьяной все просто, теперь мы вместе будем ездить на учебу и проводить дополнительные занятия, то с матерью было труднее всего. Затраты энергии на исцеление увеличивались каждый день, а тут такая радостная новость от отца семейства.

— Матвей Вадимович, вы занимались разработкой доспехов?

— Не всего доспеха. Накопители, сплавы и дизайн это все не наша работа. Мы занимались общим проектом, рассчитывали нагрузки и требуемую мощность. И, конечно, само производство доспехов было расположено не здесь.

— Вы бы хотели продолжить работу в этой сфере?

— Но, Кирилл Дмитриевич, потребуются большие вложения, нужен свой источник Силы и работники… хотя у меня остались контакты многих коллег, недовольных условиями труда, да и наработки кое-какие есть, — задумался Матвей Вадимович.

— Не переживайте, все будет. Я передам Фиме, чтобы проработал этот вопрос, а вы пока займитесь списком того, что потребуется на первое время.

Татьяна сильный ведарь, но ее отец, если он и правда что-то соображает в доспехах, очень ценное приобретение. Другое «приобретение» под руководством воеводы обучался начальным приемам Силы. Дед сделает из Кобылина настоящего владеющего без страха, взирающего на врагов. Надо срочно вспомнить клятвы на крови или получить свой источник.

— Гридня я из него сделаю, боярич, но он вполне может и до ведаря развиться, если будет доступ к источнику. А Воронову…, - начал докладывать воевода.

— Не трогай Татьяну. Я сам буду ее учить. Это что такое? — я смотрел на массивное оружие, разложенное рядом с воеводой.

— Это? Крупнокалиберные пулеметы и снайперские винтовки, гранатометы, и все, что взрывается сильнее, чем площадный удар ведаря. Такое оружие запрещено обычным дворянам и гражданам империи, за хранение грозит неминуемая смерть. Зимин скорее всего хранил на случай защиты квартала, когда применяют все подряд от безысходности. Император и кланы никому не простят хранение оружия мощнее, чем пистолет и автомат. Но про бояр в законе ничего не написано, так что…, - с хитринкой в глазах посмотрел на меня воевода.

— И на что способно это оружие?

— Может пробить мой щит без доспеха, серьезно навредить ведарю. Тебе, боярич, вряд ли помешает, но нагрузка на щит существенно увеличится.

Интересно, что еще скрывают кланы? Такое оружие может серьезно повредить нежити, стоит все хорошо обдумать. Одно радует, что в дворянских разборках мощное стрелковое оружие не участвует, а то я остался бы без дружины.

— Что по Дакину удалось узнать?

Разведчики из детей казаков удались на славу. Всем хорошо, и они мороженое поели в городе, и мы получили нужную информацию.

— Живет по расписанию, но через день заглядывает к женщине и отправляет охрану домой. Сегодня как раз должен поехать к любовнице, упырь! — со злостью сказал Дед.

— Пожалуй, навестим его. Собирайся вместе с Антоном, посмотрим поближе на этого горе любовника.

Дакин с букетом в руках и красивой бутылкой важно шагал к подъезду, где его уже поджидали. Удар по голове, и машина увозит капитана подальше от любовницы. Тихий и одинокий склад у реки идеальное место для общения с капитаном. Бойцы не сдерживались, когда приводили его в чувство.

— Капитан Дакин, вы сегодня не в форме смотрю, очень жаль. Вам лучше сразу рассказать, зачем под меня копаете, и на кого работаете.

— Холмский? Выпусти меня, а то тебя найдут и…, - не сразу пришел в себя Дакин.

Антон и Дед прекрасно умели «настроить» собеседника на правильное общение со мной. Я же в этот момент смотрел на величественную реку и думал о смысле бытия. Почему каждый человек считает себя особенным, надеется на свою неуязвимость и бессмертие, до чего же глупы люди, пока не столкнутся с настоящим величием и могуществом. Что человек ответит богине на ее вопрос… А между тем капитан, наконец, перестал сопротивляться и заговорил.

Император отправил целого генерала по мою голову… вот это новость. И Светлану Александровну застращали, негодяи. Ничего, позже я помогу ей забыть эти плохие моменты. А вот генерала неплохо бы тоже в реку выбросить, она древняя и не такое повидала на своем веку.

План жандарм придумал так себе, гнать их в шею надо всех со службы, но мысль срубить голову генерала и отправить императору не давала мне покоя, все никак не выходя из головы. Нет, еще рано вставать в открытую позу неповиновения.

— Тебе конец, Холмский! Мою смерть так просто не оставят, — окровавленный Дакин пытался скрыть свой страх перед воеводой.

— А кто узнает, Дакин? Про свою любовницу ты никому не рассказывал и охрану домой отправляешь. Как непрофессионально с твоей стороны, жандарм. Дед, он мне больше не нужен, а у тебя я помню было много вопросов к капитану…

Дакина ждут незабываемые впечатления от мстительного Деда. Поделом ему, на чужих костях решил карьеру сделать. Император значит не любит, когда о боярах говорят часто и хорошо. Тогда надо ему устроить день замечательных историй!

* * *

Игорь Николаевич Кашинский с каменным лицом смотрел видео похождений наследника клана в одном из московских клубов. Наркотики, алкоголь, доступные женщины, издевательства и зверства над людьми. Ничего человеческого не осталось в его сыне. Решение известное — тихо удавить, в истории клана было достаточно подобных случаев, но тогда прервется славный род Кашинских. Виновато влияние матери, которую подсунул ему отец. Дура столичная с одной извилиной, а он всю жизнь любил другую!

Прекрасная и добрая Лиза, как он ее любил, сколько стихов сочинил в молодости, да и сейчас до сих пор любит, а она выбрала Дмитрия Холмского. Ненависть переросла в нечто большое, чем просто разборки между бывшими друзьями. Они сцепились в кровавых битвах, теряя верных воинов, отцы вспомнили старое, и Тверь залилась кровью. Род Холмских тогда сильно ослаб, как и клан Кашинских, которые потеряли много сильных владеющих.

— Господин, Семенов звонил. Говорит, по душу боярича Холмского приехал генерал Головин из Москвы. Видно, император сильно не доволен любым упоминанием бояр и отправил своего инквизитора в Тверь, — прервал Леонид размышления главы клана.

Император просто жалкая тень своего отца. Он не видит картины целиком из-за своей ненависти к дворянам и боярам. Кланы стали маленькими государствами на своих территориях. Отдавая на съеденье императору сильных одиночек, взамен они тянули к себе стаи мелких дворян-владеющих.

— Еще бы он был доволен. Не прав император, ой как не прав, у нашего клана с его отцом был договор, они не лезут в Тверь, а мы тихо сидим и платим налоги. Как все меняется в нашей жизни, — замолчал Кашинский, смотря на огонь в камине.

— Капитан Дакин не сможет устоять от соблазна при мысли о повышении, а если еще добавить нелюбовь к Холмскому… я думаю, он уже начал подготовку к его устранению, — осторожно начал говорить Леонид.

— Леонид, позвони Дакину! Пусть пес и не думает трогать боярича, не по его честь!

Глава клана попытался вскочить, но упал обратно в кресло, в последнее время Сила странно играет с ним.

— Не отвечает…

Жандарм и не ответит. Думают к худородным в провинцию приехали хлыщи столичные?! Рюриковичи мы! Наши предки с Москвой на равных бились за власть, а теперь бывшие слуги нас жизни учить пытаются. Кровь предков в Холмском играет, вот и насытиться все никак не может.

— Холмский уже все решил. Как он дворян вырезал, давно такой скорости не видел, да и Борисов, не ожидал, думал, что зуб на боярича он точит.

— Извините, господин, но мне, кажется, вы относитесь к Холмскому слишком хорошо. Вы сами говорили…

— Я помню, что говорил! Если бы у меня был такой наследник… Присмотри вместе с Игорем за Холмским и вмешайся в случае опасности его жизни. Я думаю, парень еще сможет удивить нас, — закрыл глаза глава клана Кашинских.

— Будет исполнено, господин.

Пора вызвать сына из Москвы и решить вопрос с наследником, может, из дальней родни найти кого достойного. А Холмский пусть живет, если шею себе не свернет, будет, кому императору настроение портить.

Глава 20

— Уважаемые жители и гости нашего города, рад вас приветствовать на главной арене Твери! Сегодня мы открываем чемпионат Силы среди выпускных классов города. Просьба подойти к судейской комиссии директорам учебных заведений.

Громкий голос стильно одетого ведущего внушал уверенность, что люди не зря пришли посмотреть на событие года в своем городе. Чемпионат проходил во Дворце спорта, который чаще использовали как площадку для дуэлей и магических поединков, чем для проведения спортивных мероприятий. Полные трибуны радостных людей смотрели во все глаза на песок арены, боясь пропустить начало поединка.

Бесплатное зрелище, как владеющие будут друг друга утюжить различными ударами Силы, мало кого оставит равнодушным. А при отношении один владеющий к ста обычным людям становится более понятно, почему такой ажиотаж. При чем большая часть владеющих так и остается ратниками. Говорили, что природный источник может творить настоящие чудеса и повысить ранг любого человека, но такие тайны держат за семью замками.

Для многих граждан империи участие в чемпионате неплохой способ сделать карьеру на государственной службе или получить приглашение от дворянских семей и могущественных кланов. Я тоже рассматривал участников, сейчас хороший момент, чтобы найти достойных кандидатов для дружины. Мне нужны не спокойные служаки, а будущие псы войны, готовые воевать по колено в крови, когда сердце стучит набатом от впрыска адреналина. У меня на все происходящее есть свой взгляд, и я знаю, что мне нужно от этой жизни.

Хороший потенциал для развития, постепенно зарождающееся сосредоточие некроэнергии, — все говорило о том, что я на правильном пути. Здесь надо мной не властны догмы Церкви, а технически более развитое общество пришло к поголовному образованию, что добавило людям одну важную черту, — подвергать сомнению любые сказанные слова. Критическое мышление людей, вот чего не хватало нашему миру. На этом я и сыграю, предоставив иную точку зрения, а теперь моя лучшая улыбка «король и его подданные».

— С вами Дмитрий Василенко и программа «Час правды». Сегодня у нас будет необычный формат программы. Вчера с нами связался боярич Холмский и предложил провести прямой эфир чемпионата Силы среди гимназий и школ по городу Твери. Уважаемые зрители, как только боярич сказал, что оплатит все издержки, я не смог устоять. Кирилл Дмитриевич, скажите что-нибудь для наших зрителей, — сунул мне микрофон Василенко.

Еще бы! За ту сумму денег, которую пришлось перегнать тебе на счет, проще было купить несколько тяжелых доспехов, но не всегда можно победить одной лишь силой.

— Хочу поблагодарить зрителей программы «Час правды» и вас лично, Дмитрий Анатольевич, за теплый отклик на видео моих поединков. Я рад, что в нашей стране остались люди, которые еще интересуются родной историей. Очень сильно надеюсь, что вам понравится мое выступление на чемпионате!

Все, программа минимум выполнена, дальше пусть Василенко отрабатывает вложенные средства, человек он талантливый, поэтому есть надежда, что он сделает все, как надо.

— Пока у нас происходит подготовка к боям, боярич попросил рассказать об истории Тверского боярства, известного в узких кругах историка профессора Рудольфа Сигмундовича Шнитке. Прошу вас, профессор, вы в эфире.

— Кхм. Добрый день, уважаемые зрители, очень рад возможности рассказать историю родного края. Боярич Холмский яркий представитель тверского боярства! К сожалению, многие погибли во время противостояния с Москвой, но то другой рассказ, и история не терпит эмоциональной окраски. Холмские, Кашинские и Микулинские, все ведут свой род от Великого князя Михаила Храброго. Да, зрители, вы не ошиблись, боярский род Холмских потомки Рюрика и единственные на данный момент из представителей Тверских князей, кто не отказался от своей крови и традиций предков. Пусть и был понижен до боярского достоинства, — увлеченно вещал профессор.

— То есть Холмский, как и император ведут свой род от одного человека? — удивился Василенко.

— Более того, род Холмского является старшим в линии Рюриковичей, в отличии от рода…

— Спасибо, Рудольф Сигмундович, а теперь перейдем непосредственно к поединку, — прервал историка Василенко. — Чемпионат состоит из командного и личного первенства…

Генерал Головин занял с сопровождающими его жандармами лучшие места рядом со скамейками гимназии «Око». Вокруг него суетились представители администрации, не зная, как еще угодить высокому начальству из столицы. Головин бросал на меня хмурые взгляды, а я довольно улыбался ему, от чего лицо генерала покрывалось пятнами. Наверное, весь город перерыли в поисках Дакина. Император тебя по головке не погладит за такой провал и информационную бомбу, которую запустит Василенко.

— Холмский, прошу вас подойти ко мне, — вернулась строгая директриса.

Уставшее лицо, круги под глазами, тяжелая жизнь началась у Светланы.

— Да, Светлана Александровна, — наглая раздевающая улыбка, все, как она любит.

— Нам стоит поговорить о чемпионате, Холмский. У вас уникальная возможность участвовать в личном первенстве от гимназии «Волга», и я уверена…

Светлана вещала с умным лицом тонны ненужных никому слов, просто так надо, и вдруг случайно споткнулась, упав мне на плечо.

— Кирилл, я не могла ничего сделать, у меня родители и сестра… прости, если можешь! — горячее дыхание директрисы сводило с ума лучше любых духов.

— Успокойся, все будет хорошо, я разберусь со всеми проблемами!

— Я жду от вас только победы, боярич! — громко выделив последнее слово, Светлана Александровна отпрянула от меня и села на скамейку.

Она бросила на меня такой манящий взгляд, что захотелось прямо сейчас бежать и убивать всех врагов. Для того, чтобы быстрее вернуться с победой к этой невероятной женщине.

— Как вы можете наблюдать, две гимназии, которые в прошлом заняли лучшие места, а я напомню, они не меняются уже больше десяти лет, выставили своих бойцов. К финалу должны остаться только двое. С одной стороны, вы можете сказать, почему победители должны сражаться со всеми учениками, но, к сожалению, разница в силе слишком велика, и нам с вами было бы неинтересно на это смотреть. В Твери тридцать школ и две гимназии, то есть нам с вами нужно посмотреть по пятнадцать боев на каждого гимназиста. Посмотрим, смогут они выдержать такой темп, — Василенко уже не жалел, что согласился на поездку, заразившись энтузиазмом.

Одиночные поединки проходили на выбивание учеников сильнейших учебных заведений, а не по классической системе. Интересно будет попробовать себя в таком количестве поединков. Спускаясь к арене, я увидел на трибунах своих одноклассников. Витя, Наташа и другие ребята из класса махали руками. Группа поддержки есть, значит можно начинать.

Ступив на песчаную площадку арены отключил все лишние мысли, сейчас есть только я и мой будущий соперник. А вот и он. Неуверенный парень зашел внутрь купола, со страхом смотря на меня. Чуть видимое сияние щита Силы. Слабый гридень, едва переступил порог ратника. Они издеваются надо мной?

— Бой! — взмахнул рукой судьи.

Мой противник закрыл глаза. Все понятно, я бросил слабое копье Силы, которое сразу же пробило его щит. Уносите.

Следующий поединок и новый противник в таком же ранге гридня. Огневик хотя бы использовал огненные стрелы, не нанесшие вреда моему щиту. Град камней сшиб его щит и нанес несколько неглубоких повреждений. Стоит быть острожным, лишние трупы вредят моей карме у зрителей.

— Уважаемые зрители, просто невозможно передать атмосферу чемпионата. Этот накал эмоций и воздух, просто переполненный энергией от столкновения стихий. Одиночные поединки не любят представители крупного дворянства из-за высокой смертности, мда, тут часто убивают. Поэтому высокородные предпочитают сражаться в командных поединках, где много правил, не допускающих смертельные повреждения. А здесь вы увидите настоящий бой владеющих, какой он есть в реальной жизни. Не переключайтесь, все самое интересное только впереди!

Жандармы никак не могли выгнать Василенко с арены, несколько моих ратников охраняли его от любого вмешательства. Да и гости Дворца спорта радовались возможности мелькнуть в кадре программы известного журналиста, поэтому толпа просто разорвала бы слуг императора.

Дворянин из гимназии Око во внутреннем взоре бурлил энергией, чем они его там накачали интересно. В отличие от меня, он совсем не сдерживался, либо не умел этого делать. Его противники не выходили на своих ногах, в основном их выносили с арены.

Тактика, выработанная против меня жандармами, была простая, сделать так, чтобы я как можно быстрее выдохся. Но использовать капли доступной энергии я научился еще в академии, когда приходилось экономить на любом действии.

— Кирилл, лучше всех! — надрывалась на трибуне Наташа.

— Холмский, порви их! — поддерживал ее Витя.

Гридни слетали один за другим от моих ударов, пока на арену не вышел заряженный на бой ведарь. Парень вроде выглядел спокойным, и я, наконец, облегченно выдохнул. Избивать слабых противников, так можно и самому ослабнуть. Один из постулатов в моем мире, всегда ищи достойного противника, думаю это работало и здесь.

— Я не боюсь тебя, боярич! И я — обычный человек, покажу, что нас тоже стоит уважать! — молодой парень всем своим видом показывал готовность к бою.

— Смелые слова, буду рад, если ты покажешь себе достойный противником.

Водник не самый приятный противник. Многие удары ослабляют врагов, а Зимин доказал, что стихия легко превращается в смертельный лед. Парень хлестал водяными бичами, держал неплохой щит, а копья льда вылетали из его рук одно за другим. Достойный противник. Я не пытался задавить его мощью своего более сильного сосредоточия. Ледяная поверхность на арене стала для меня неожиданностью, но я смог устоять на ногах, а провал в песке скрыл его по пояс. Несколько ударов камнями сбили щит, и парень не стал продолжать сопротивляться. Неплохой владеющий, стоит присмотреться.

— Спасибо за бой, — чуть кивнул головой, благодаря за поединок.

— Я все равно проиграл. Спасибо и тебе, боярич, — все же смог справиться с эмоциями парень.

На более почетный командный чемпионат практически не было зрителей. Все сгрудились рядом с двумя небольшими аренами, наблюдая, как два гимназиста поочередно и без перерыва разделываются со своими противниками.

Ученики школ закончились, и мы с дворянином из гимназии «Око» остались вдвоем.

— Перерыв двадцать минут перед финалом, — поднял руку судья, привлекая внимание.

— Кирилл, ты самый лучший! Как ты раскидывал учеников один за другим. Ты не ранен? Я могу тебя подлечить, только попроси, — осматривала меня Наташа.

— Все в порядке, спасибо за поддержку. А где Елена? Давно ее не видел.

— У нее дома проблемы, — смутилась Наташа.

Звонок на телефон, как всегда не вовремя. Наташа быстро убежала обратно на трибуны, чтобы не отвечать на неудобные вопросы.

— Боярич, успешно переехали в бывший квартал Зиминых. Ратники из доспехов не выходят, огневые точки установлены по всему периметру. Борисовы предупреждены, а представитель Бороздиных сидит у нас. Пока все спокойно, сейчас смотрим твое выступление. Верим в тебя! Даже Гром радостно лает, чуть удерживаем его от поиска твоих врагов, — радостно смеялся в телефон воевода.

— Спасибо, Дед! Если, что серьезное, обязательно наберите мне.

Посмотрим, чем накачали гимназиста, вряд ли они хотят оставить меня живым.

— На арену! — новый взмах руки судьи.

* * *

Дворянское собрание в центре города практически всегда было заполнено благородным сословием. Здесь обсуждали последние новости, играли в бильярд или карты. Бар всегда был полон неплохой выпивки, так что стены этого заведения никогда не пустовали.

— И что мы вот так просто все оставим? Это плевок нам в лицо в родном же городе. Мне звонили из Владимира, сказали, что над нами потешаются все дворяне центральных городов. Единственный на весь город боярич держит всех дворян Твери в страхе, — возмущался полный мужчина с бокалом виски в руке.

Выступление мужчины слушали лениво, обсуждалось все уже не в первый раз, и было сломано немало копий в процессе выяснения истины.

— Успокойтесь, Иван Данилович. Что вы предлагаете, собрать дружины и пойти на этого отморозка? В таком случае, нам нужно будет найти несколько кудесников. Зимин был очень силен, и что? Нет больше его, а поговаривают, теперь бояричу Борисов помогает, — ответил долговязый дворянин, раскидывая карты.

— Борисов предатель всего дворянского рода! Господа, надо что-то делать, я не хочу, чтобы про нас говорили, будто мы трусы…

— Но ему всего семнадцать лет, — голос совести от одного из игроков в карты.

— Судья правильно сказал, если лезет в дела взрослых, значит, не имеет права быть несовершеннолетним! — настаивал на своем полный мужчина.

— Право, господа, как-то мне не по себе, — голос совести звучал все тише.

— А я предлагаю решение. Холмский сейчас на чемпионате должен быть… может сходим к нему в гости? Да и без кудесника, что сделает нам его дружина. А так щелкнем по носу, и про нас перестанут говорить, будто мы трусы, — долговязый пытался мыслить рационально.

— А как же Борисов? — спросил голос из зала.

— Борисова я возьму на себя! — мужчина со шрамом встал из темного угла. — Он мне еще за родственников не ответил!

— Кашинский говорил…

— Кашинскому не до Холмского, ему все хуже с каждым днем, так что номинального правителя у города нет! — долговязый проявлял чудеса информативности.

— Тогда собираемся, господа, пора восстановить справедливость!

Мелкие дворяне, которые составляли основу собрания поехали в город собирать своих слуг. Иногда грабеж единственный способ оставаться на плаву для бедных, как церковная мышь дворян.

Глава 21

— Дорогие зрители! Больше сотни тысяч человек прямо сейчас смотрит прямой эфир из Дворца спорта города Твери. Это отличный показатель для меня, значит, вам понравился такой формат. Сейчас нас ждет финальный бой с участием нашего героя. Если вы посмотрите на противника Холмского, то увидите, рядом с ним никого иного, как генерала Головина, начальника третьего отделения канцелярии императора. Стоит задуматься. В любом случае, ждем прекрасного поединка, — Василенко приблизил камеру, показывая генерала крупным планом.

Организаторы с ужасом смотрели на столпотворение около арены для одиночных поединков. Они просто не знали, как разместить людей вокруг площадки без давки, пока не вмешалась полиция, рассаживая людей обратно на трибуны. Взмах руки судьи заставил затаить дыхание тысячи людей, бой ждали все.

Ученика из гимназии «Око» зарядили напутствиями по полной. Что ему говорил генерал, я не слышал, но грозное лицо Головина обещало мало хорошего молодому таланту в случае поражения.

— Холмский, знай, ты погибнешь от руки дворянина Михаила Базлова.

Этот хотя бы знает кодекс, представился. Посмотрим, каков в бою жертва эксперимента жандармов. Именно на таких мелких дворян, обязанных лично ему, император делает ставку, и я его понимаю, несмотря на неприязнь.

— Базлов, чем вас купил генерал Головин? Что вам пообещали? Неужели, деньги, как банально…

— Достаточно, чтобы моя семья больше не нуждалась в деньгах. Хватит разговоров. К бою!

Вокруг Базлова во внутреннем взоре закружились целые океаны энергии. Невооруженным взглядом были видны мощные потоки магического ветра. Хороший контроль. Воздух ластился к нему как котенок, предлагая поиграть или указать цель для уничтожения. И он указал. Сильный порыв ветра едва не сбил с ног, но на его пути вовремя выросла каменная стена, надежно закрывая меня от мощного ветра.

Каменные колья на метр выстрелили из песка, подкидывая слишком уверенного в победе гимназиста. Град камней, копье Силы, щит Базлова все никак не хотел погаснуть. Чем его накачали жандармы?! В ответ на меня обрушилась масса воздушных серпов, серьезно просаживая щит.

— Умри, наконец!

Цепь молний накрыла всю площадку, вгрызаясь в мой щит и защитный купол над ареной. Глаза владеющего, я бы сказал даже адепта воздуха, полностью скрыла яркая синева неба. Удар рукой по песку прошел волной по поверхности и уронил самонадеянного глупца.

Базлов, наконец, понял, что мой щит не пробить дальними атаками и отскочил в сторону от еще одних каменных кольев. Юркий тип. Рука противника окуталась молниями, формируя стихийный меч, а все тело закрылось облачным доспехом. Интересные приемы Силы.

Сила в этот раз неожиданно легко откликнулась на энергию стихии Земли, совмещенную с руной защиты. Как будто насмехаясь надо мной, полный доспех рыцарей Ночи покрыл мое тело. Черные пластины доспеха дарили надежную защиту, а в прорези шлема отчетливо проскальзывала ядовитая зелень стихии. Знакомая сабля в руках светилась древними рунами некромантов и темным пламенем. Сила играет моим разумом, как хочет.

— Земля против Воздуха, уважаемые зрители, вот это да! Никогда не думал, что владеющие Земли способны на столь выдающие вещи. Сейчас мы увидим, как два бойца сойдутся в ближнем бою, — Василенко заворожено смотрел на бой, иногда забывая комментировать происходящее.

Участники командного соревнования прервали чемпионат из-за того, что все зрители и комиссия наблюдали поединок двух кудесников, умело управляющих своими стихиями. Ученики из гимназий «Око» и «Волга» собрались у купола, несмотря на недовольство зрителей.

Воздушник прыгал, отталкиваясь от невидимых ступенек, я всячески мешал ему, поднимая песок и перекрывая обзор. Или выставлял каменную стену, для того чтобы достать юркого владеющего. Удары с разных сторон от ловкого Базлова показывали, что парень хорошо подготовился к бою. Наработанная тактика. Провалы в земле, порывы ветра, песчаная буря, падающие камни стихии показывали все на что способны, устраивая свою войну.

Наконец, мечи встретились, от ударов разошлись волны соприкоснувшихся стихий. Воздух мягко отталкивал мою саблю, но кислотный след быстро увеличивался в размерах, разъедая облачный доспех. Мечник из Базлова так себе, но дури в нем много. Накачали энергией до полных краев и даже больше. Еще один провал в земле крепко сцепил противника со всех сторон, а моя сабля, наконец, продавила доспех, разрубая грудь.

Парень лежал под моими ногами, истекая кровью и с ужасом наблюдая за растущей раной от кислоты. Таковы правила чемпионата, да и меня никто не хотел оставлять в живых. Но…

Отец говорил, правитель не может быть всегда жестоким, иногда нужно проявлять и милосердие. Потому что запомнят не то, как я нанес смертельную рану, а как милосердно исцелил раны Базлова. Хорошо для моей популярности у народа, а я старался всегда опираться на простой народ. Зеленый поток из моих рук заживлял раны, нанесенные той же стихией прямо на глазах. Зал молчал некоторое время, а потом взорвался радостными криками и эмоциями.

— Зачем ты меня спас? — поднялся с ног Базлов, потирая рану.

Да, болеть она будет еще долго, ничего, научит дворянина не лезть в чужие игры.

— Мне понравился прошедший бой, да и люди рады подобному исходу.

— Спасибо за честный ответ, — протянул мне руку гимназист.

Пожав руки, мы разошлись под свист и хлопки зрителей с трибун. Не знаю, что обещал ему генерал, но парень сильный, обойдется и без помощи жандармов. А вот что за эксперименты с ним проводили, было бы интересно узнать. Жаль Дакин так толком ничего и не сказал. Экспериментальная вытяжка на основе растительной и животной смеси. Алхимия интересная наука, можно будет позже проверить местные наработки.

— Кирилл Дмитриевич, это было нечто невообразимое, зрители с восторгом наблюдали за боем. Тысячи комментариев людей, впечатленных вашей техникой боя и оказанным милосердием противнику. Как вы добились такого мастерства? — подскочил ко мне Василенко с микрофоном.

— Традиции боярского рода Холмских, бушующая во мне Сила и энергия родной стихии. Уверен, что ваши зрители могут добиться результатов не хуже и в других поприщах, не только в боевых. Стране нужны учители, врачи, строители, инженеры и многие другие профессионалы, которые порой делают вещи не менее волшебные, чем вы видели сейчас.

— Неожиданный ответ, боярич! В любом случае, спасибо за прекрасный бой. А мы зрители на этом заканчиваем. Всего доброго, до следующих эфиров, — отключил камеру Василенко и с серьезным лицом повернулся ко мне. — Я думаю эффект будет такой, какой вам нужен, надеюсь продолжить сотрудничество.

— Дмитрий Анатольевич, я свяжусь с вами, когда потребуется ваша помощь. Спасибо, вы настоящий профессионал своего дела.

Радостный Василенко ушел подсчитывать заработанные деньги и получать заслуженную хвалу от зрителей, а ко мне добралась директриса с судейской комиссией. Какие доводы привел журналист, чтобы первым подойти ко мне, неизвестно.

— Кирилл Дмитриевич, спасибо за проведенный поединок и необычный финал. Прошу принять награду, — председатель комиссии протянул золотой кубок.

Ничего такой, пойдет, вино пить в своем замке.

— Благодарю.

— Теперь вам, Холмский, через месяц представлять наш город на всеимперском чемпионате в Москве.

А вот это вряд ли, пока не расплатятся больше никаких поединков. Я легко поклонился членам комиссии и остался с директрисой наедине. Видимо поединок ей тоже понравился, покрасневшие щеки, чуть приоткрытые алые губы и блеск глаз манили, как прежде.

— Кирилл, мне очень понравилось, ты сегодня чем занимаешься?

— Пока еще не знаю, позвоню вечером. Не скучай без меня.

Встряхнув копной волос, Светлана поцокала принимать похвалу комиссии, а мне сейчас было интереснее поговорить с другим человеком.

— Генерал, я надеюсь императору понравится наш бой, — чуть склонил я голову.

Ну же, где твои эмоции, генерал, твоя пешка не сыграла.

— Ты кем себя возомнил, Холмский? Ты мелкая букашка, которую мы можем просто взять и прихлопнуть! — быстро завелся Головин.

— Сейчас уже вряд ли, генерал. Что подумают люди об императоре, обиделся на поражение в школьном чемпионате? Да и как на это отреагируют кланы? Вы полностью провалили ваше задание, признайтесь! Даже не представляю, что с вами сделает император…

— Это ты виноват в пропаже Дакина? Да ты хоть представляешь, что мы с тобой сделаем? — затряслись руки генерала.

— Я думаю нам лучше договориться! Сижу в Твери и никого не трогаю, все выложенные видео не моя вина. Так что предлагаю просто взять и забыть про меня. Взамен, я не буду специально напоминать о себе, мне ваша Москва вообще не нужна. Подумайте генерал, осталось не так много вариантов, которые спасут вас от гнева императора.

Все, пусть думает, не маленький, должен понять всю выгоду от заморозки конфликта. О, вот и друзья идут.

— Кирилл, ты такой молодец! Мне очень понравился позитивный финал, — искренне радовалась за мою победу Наташа.

Все бы ничего, но мне сильно не нравился хмурый вид Вити. Отойдя вместе со мной от Наташи, он замялся, не зная, как начать говорить.

— Отец позвонил и сказал, что на твой квартал напали несколько дворянских отрядов, но они справятся…

Справятся… надо бегом бежать к машине. Ну почему, как только мне надо принимать все почести, обязательно случается нападение. Сотни горящих взоров молодых и не очень женщин направлены на меня. Они жаждут поздравить своего героя. Это все богиня виновата, я точно уверен или проклятье Наташи.

Дядька Николай и два ратника все мое подкрепление, с которым я спешил попасть в квартал. Машина ревела двигателем, выжимая свой максимум, но мы все равно не успели. В сотне метрах от квартала расположились несколько полицейских машин, оцепив территорию конфликта от простых людей. Сам квартал выглядел совсем непрезентабельно. Подкопченные стены, снесенный блокпост, задранный вверх ствол пулемета. Тела нападавших щедро покрыли территорию рядом с кварталом, но меня эта новость не сильно грела. Врагов было очень много.

Антон и Кобылин чуть стояли, помогая трем оставшимся от моей дружины ратникам прийти в себя. Казаки прятались за зданиями, оказывая первую помощь раненым. Гром с окровавленной мордой бешеными глазами рассматривал окружающее пространство, пока не заметил меня и радостно залаял.

Справились! Мертвый Дед, лежавший в пробитых доспехах, привел меня в бешенство. Псы, как они посмели поднять руку на моего воеводу. Всем воздастся по заслугам! Несколько дружинников Бороздиных с моим приходом вышли за внешний периметр квартала проверить остатки нападающих. Надо будет позже поблагодарить род Бороздиных за помощь.

— Где Борисов?

— Мертв. Сын только выжил, недавно к нам пришел с женщинами и детьми, — с трудом ответил Антон.

Жалко, сильный кудесник в «хороших знакомых» был сейчас нужен, как никогда. Младший Борисов, увидев меня, подошел, опустив голову.

— Отец… сказал, чтобы я к тебе шел, Холмский, только ты сможешь помочь выжить нашему роду. Я готов служить тебе, боярич! — начал доставать шпагу отца Георгий.

Первый дворянский род на моей службе из одного человека и бесполезной семьи. Можно возгордиться, если не знать, насколько все печально по оставшимся у меня боевым силам.

— Уверен, что хочешь служить Холмским? Тогда смотри, к кому ты пришел давать клятву верности!

Взяв двух еле живых пленных, не скрываясь от лишних взглядов, я направился к телу Деда. Жизненной силы на предстоящий ритуал потребуется много. Обычно мне не везет с вампирами, слишком своевольные из них получаются аристократы Ночи. Но Дед имеет сильную волю, может, что и получится, только надо обязательно сделать сильную привязку на крови. Обычно в вампира превращают из близкого человека, кому ты можешь полностью доверять.

Пленников и Деда начали покрывать руны некромантии, главное, чтобы хватило некроэнергии, накопленной ранее.

— Ааа! — дикий крик пленных отпугнул окруживших меня дружинников.

Да, некромантия далеко не исцеление, здесь море боли, страха и ужаса.

Создать из живого человека вампира нельзя, они нежить, как бы не старались быть похожими на живых. И обычный человек тоже не подойдет, необходим одаренный со средоточием. И, конечно, никакой укус вампира не сможет обратить человека, только правильно проведенный ритуал некромантии. Нужно лишь добавить немного крови хозяина для закрепления печатей верности. Нож порезал ладонь, заливая кровь в рот будущего воина ночи. Руны на телах пленных вспыхнули темным огнем от прилива некроэнергии. Снова пустое сосредоточие, надеюсь, Дед, ты этого стоил!

Трансформация вампира проходила не по заданным параметрам, как всегда вмешалась Сила. Потоки энергии из пленников разрушили тела в пыль, наполняя воеводу необходимыми ресурсами, а некроэнергия превращала труп Деда в разумную нежить. Помятые доспехи полностью восстановились и поменялись, вместе с воеводой приобретая насыщенный алый цвет.

— Добро пожаловать, обратно в мир живых!

— Повелитель! — упал на колено мой первый вампир в этом мире.

Воеводу трудно было назвать прошлым прозвищем, черная смоль волос с проседью, породистое лицо с орлиным носом и алые доспехи завершали образ вампира. Интересно, что у него с магией, появилась или нет способность к магии крови.

— Встань! Ты знаешь, кто ты? Помнишь свою прошлую жизнь?

— Да, боярич, — с трудом привыкал к новой жизни воевода.

— Отлично. Борисов, ну как, готов теперь служить мне?

Вместо слов Георгий подошел и протянул свою шпагу вперед. Взяв ее в руки, я вытащил клинок из ножен и вернул обратно.

— Служи верно боярскому роду Холмских, и ты не будешь забыт.

— Клянусь! — твердо посмотрел мне в глаза Борисов.

— А теперь отправляйтесь и покарайте наших врагов! Мне нужно, как можно больше пленных владеющих! Ты понял меня, воевода?

— Да, боярич! Будет исполнено, — ударил рукой по доспеху воевода.

Каждый ритуал тяжело давался, будто теряешь часть себя, посмотрим, кого приведет дружина, мне срочно требуется восполнить потери. Сегодня я выложился полностью и больше не хочу ощущать эту гнетущую пустоту.

* * *

— Господа, ну право, уже не смешно. Вы что и правда думаете, будто боярич нападет на дворянское собрание? — вещал пухлый мужчина, вытирая платком лысину.

Нервное напряжение не покидало людей, больше никто не сидел расслаблено в креслах.

— А, между прочим, все из-за вас, Иван Данилович! Бояричу, не было никакого дело до нашего маленького круга, пока вы не подвели всех под черту! Моя дружина до сих пор не отвечает на звонки! — долговязый все чаще прикладывался к бокалу с виски.

— Моя тоже.

— И мои бойцы.

— Да и дворяне, что отправились вместе со слугами, должны были уже вернуться, чтобы похвастаться перед нами трофеями.

С разных концов зала раздавались подтверждения того, что все не так гладко, как хотелось бы. Выпивка потреблялась просто в ужасных количествах.

— Господа, все образуется, сейчас соберемся и отправимся к Кашинскому, пусть разберется, ведь он решает все вопросы в городе…

Звук выбитых дверей прервал слова Ивана Даниловича. Долговязый дворянин нервно сглотнул и залпом выпил весь бокал, хватаясь, как утопающий за бутылку.

— Ну, все, нам конец!

Тяжелые шаги эхом разносились по всему зданию. Самые смелые схватились за сабли, у кого не хватало храбрости просто прижались в кресла, стараясь не отсвечивать. На пороге появилась странная компания, крепкий воин в тяжелых доспехах без шлема и собака в темной броне.

— Все вместе собрались, шакалье, ну ничего, господин ждет не дождется, когда я приведу вас к нему, — улыбался воин в доспехе.

— Что вы себе позволяете? Вы знаете, с кем разговариваете, да я вас…

— Ты бесполезен, ни капли Силы.

Из носа, ушей и рта пухлого дворянина полилась кровь на пол, вызывая ужас на лицах собравшихся. Через некоторое время Иван Данилович упал на пол без капли крови в теле.

— Не заставляйте нас с Громом делать неприятные вещи. Ночь так коротка, а навестить нам надо столь многих!

Глава 22

Горевать над пустым сосредоточием некроэнергии было бессмысленно, есть масса более полезных дел. Главное, я не сожалел о содеянном! А враги, они еще обязательно будут. Окружающие меня воины отворачивали взгляд, воскрешение из мертвых никогда не проходит бесследно. Для того, чтобы понять, что здесь не все чисто не нужно быть владеющим.

— Кирилл, ты ничего не хочешь мне сказать? — дядька Николай смотрел на меня с болью в глазах.

Мы с дядькой и еще десятком казаков вся защита квартала боярского рода Холмских. Воины Бороздиных отбыли обратно в поместье, защищать родной квартал могла только дружина рода.

— Мне нечего сказать. Ты сам все прекрасно видел.

— Я не враг тебе, Кирилл. Такому нельзя научиться в гимназии, никогда ранее не видел ничего подобного.

— Родовые секреты Холмских. Дядька, поговори с людьми, я не потерплю слишком болтливых, — намекнул я Николаю.

— Сделаю, Кирилл! — вроде бы поверил дядька или сделал вид, что поверил.

Секретные техники рода в этом мире не пустые слова, достаточно посмотреть на мощный щит Борисовых или цепь молний Базлова. Трудно представить, насколько хорошо подготовлены кланы. Одно радует, что среди присутствующих при ритуале не было сильных владеющих. Они сразу бы раскусили, что мои действия никак не относятся к Силе.

Звук быстро приближающихся машин настроил воинов на серьезный лад. Казаки занимали места за пулеметами, мы с дядькой встали в центре, как и подбежавшая Татьяна. Зря, она боится, что я ее выгоню, сейчас каждый владеющий на вес золота. К счастью, тревога оказалась ложной, вернулась дружина с похода.

— Боярич, пленные доставлены. Сопротивление в поместьях подавлено, можно отправлять людей Фимы, — спрыгнув с грузовика, произнес воевода.

— Благодарю за службу. Сообщи Фиме, пусть начинает оценку трофеев. С пленниками я справлюсь сам.

Бледное лицо, кровавый блеск глаз, мне пока тяжело привыкнуть к его новому облику. Внешность воеводы, как будто говорила — опасность, не подходи! Но именно такой полководец мне сейчас необходим больше всего. Пленные, имеющую хоть каплю Силы, сжались в кучу. Гром ходил вокруг дворян, жадно капая слюной и кроша когтями асфальт, но не смел трогать пленников, склоняя голову вниз и признавая мое право на добычу. Хочет еще вкусненького. Маленький камень Силы был схвачен на лету, пес вгрызся в «косточку» и рычал на всех, кто решался подойти слишком близко. Мы в ответе за тех, кого… создали.

Жаль, что у каждого некроманта есть ограничения на призванных существ и чем сильнее нежить, тем меньшее количество мы контролируем. Дикую нежить можно поднимать сколько душе угодно и насколько хватит некроэнергии. Из-за этого в древности войны некромантов были очень похожи на местную игру в шахматы.

Система очень простая, один драколич на пять личей, к ним в дополнение максимум двадцать пять вампиров или рыцарейсмерти. Зомби и скелетов сколько угодно, если выдержит сосредоточие. Единственное, на чем экспериментировали некроманты это умертвия и химеры, пытаясь максимум выжать из трупов разумных и монстров. Все дело в том, что большинство некромантов не могли содержать такую мощь из-за безумного потребления некроэнергии, контролируемой нежитью. Мой вампир пока держался на собственных резервах и выпитой крови.

Ратники, следуя моему приказу, затолкнули пленников в один из пустующих складов. Кинули на пол груду холодного оружия и закрыли за нами дверь.

— Вам, всем трусливым шакалам, будет дан шанс на жизнь. Я буду один против вас всех, можете применять Силу, и все что захотите. Выйти отсюда можно, лишь убив меня!

— Быстро выпусти меня отсюда! — долговязый дворянин хватал ртом воздух.

— У нас есть родня в других городах…

— Тебе конец, Холмский, как бешеную собаку забьют. Никто не даст тебе возвыситься! Ты думаешь дворян можно так просто резать, как скот?

Думаю, да, если они того заслуживают. Выхода у меня все равно нет, только идти вперед, зубами выгрызать свое место. Чтобы в следующий раз мои враги подумали, стоит ли лезть на Холмского или лучше договориться.

— Слова вам не помогут!

Разобрав холодное оружие, дворяне окутались щитами Силы. Ведари и гридни, посмотрим, что они смогут сделать все вместе против меня. Лишь в бою, лично убивая владеющих, я смогу заполнить свое сосредоточие, превращаться в древних безумных некромантов, убивающих на алтарях тысячи людей, я не собирался.

— Руби его!

— Ааа.

Десятки ударов обрушились на мой щит, быть безвольными жертвами дворяне не хотели. Сила откликнулась в этот раз еще легче. Полный доспех дарил чувство защиты, а сабля приятно грела руку. Я все чаще ощущал, насколько сильна разница между рангами, если с Базловым мы некоторое время бились на равных, пока он безумно не решил перейти в ближний бой, то здесь для меня не было достойных противников.

Прилив некроэнергии от каждой смерти ускорял мои удары. Крики, ругань, всхлипы и ярость заполнили все помещение. А я не переставал втягивать в себя эмоции и энергии умирающих врагов. Нет ничего лучше, когда ты можешь снова ощущать, как твое сосредоточие заполняется. Бойня в складе никого не оставит равнодушным, впитывая последние капли энергии, я вышел из этого могильника. Возможно ли массовое поднятие? Все же некротической энергии просочилось достаточно. Чем не эксперимент.

— Закрыть дверь, и никого не впускать! Выставить охрану, при странных звуках сообщать мне, — передал я приказ десятнику казаков.

Прости, Светлана, но сегодня не до тебя, пора отдохнуть, где тут мои покои.

— Боярич, я устала тебя ждать, — на кровати лежала Марина Нащокина.

Выгнать или оставить?! Женщина пришла сбросить стресс, не стоит искать двойного дна. Второй раз пережить нападение, даже не представляю, что она пережила с маленькими детьми. Додумать мне не дала рука, которая схватилась за мой ремень.

Утро всегда начинается бодрее после хорошо проведенной ночи. Наконец, Зундин разобрался с документами компании «Райский Уголок», и сегодня мы едем смотреть земли Микулинских. В вотчину входил небольшой город Микулин, несколько деревень и тридцать тысяч десятин земли. Пока плохо получалось представить размер территории, на месте будет понятнее.

Но проблемы от количества земель вырисовывались совсем печальные, а отказаться от наследства невместно. Три сотни воинов при шести владеющих… предложение казаков больше не выглядит настолько безумным. Если я не смогу выставить на смотр достаточно воинов, меня могут не внести в разрядные книги, и отобрать земли вполне законно. В какую ярость приводят эти древние законы. Конечно, есть вариант отправить вместо воинов крупную сумму денег, но император вправе отказать, а он точно откажет.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил я вампира.

Впервые он снял алый доспех, и теперь непривычно было видеть Деда в деловом костюме рядом со мной в машине. Война всегда заканчивается, и начинается мир, его жизненный опыт сейчас нужнее. Без доспеха вампир стал еще опаснее, природная скорость и магия крови.

— Пока еще не привык. Постоянное ощущение холода не покидает меня, шум биения сердец живых. Я вижу, как кровь идет по их жилам, и вечное желание утолить голод….

На ладони воеводы крутился маленький кровавый шар, приковывая к себе внимание.

— Ты вампир — нежить, что будет служить роду Холмских и карать врагов. Не поборов свои желания, ты никогда не сможешь стать высшим, запомни это. Наши отношения могут быть разными, возможно, когда-то ты станешь частью семьи, все зависит только от тебя. Как мне называть тебя?

— Я лишь клинок боярского рода Холмских. В глубине души, а я надеюсь, она у меня осталась, все тот же Дед, каким и был, — впервые улыбнулся воевода.

Вампир замолк, задумавшись о своем. Главное, чтобы он не страдал моральными терзаниями, а из них впал в кровавое бешенство. Справится, пусть это и нелегко.

Впереди показался небольшой городок с храмом, построенным на пригорке и гроздью раскинутых вокруг него домов. Наш кортеж ворвался внутрь города, и бойцы начали выпрыгивать из машин, взяв периметр под контроль. На спинах бронежилетов серебром было выведена надпись «Крион».

Моя фирма развивалась совершенно независимо от дружины, каково было мое удивление, когда Фима отчитался, что количество охранников перевалило за вторую сотню. Большинство из них не имело боевого опыта, но на защиту рынков достаточно было просто крепкого тела и желания научиться военному делу. Перед самыми лучшими всегда будет открыта возможность попасть в дружину.

— Эй, вы кто такие? Езжайте отсюда! Это частная собственность дворянского рода Хлоповых, — из ближайшего здания вышел отряд молодчиков бандитского вида.

— Это по какому праву Хлопов владеет моим наследством? Прошу вас, расскажите, мне очень интересно.

— Тебе че не понятно, я сказал езжайте! — уже не так уверенно говорил бандит.

— Поверь, я убивал и за меньшее, чем твое вранье. Антон, я хочу знать, что здесь происходит!

— Да, боярич.

Ратник достал саблю и вместе с другими дружинниками отправился вершить свое правосудие. Охрана компании просто наставила автоматы на бандитов.

— Вы че сразу быкуете, то? Вон поместье, там дворянин сидит, нас нанял, чтобы народ в покорности держали.

— Антон, теперь мне еще сильнее все не нравится.

— Сейчас, боярич, все расскажет.

— Кирилл, может хватит крови? Еще и перед церковью…, - поморщился дядька Николай.

Оказывается, высокое белое здание — это храм местного бога, и ему может не понравиться резня рядом. Что ж, логично.

— Проконтролируй тогда сам, а я пойду в администрацию схожу. Посмотрим, какое здесь руководство.

Небольшое двухэтажное здание рядом с храмом и потертой вывеской совсем не произвело впечатление. Денег на ремонт здесь давно уже не видели.

— Добрый день, чем могу вам помочь? — секретарь посмотрела недоверчиво.

Случайные путники вряд ли заезжают в Микулин.

— Передайте вашему руководителю, боярич Холмский приехал узнать, как обстоят дела с моим наследством.

— Сейчас, я быстро, — мигом вскочила со своего места немолодая женщина.

Через несколько минут из кабинета выбежал круглолицый мужчина в наспех накинутом пиджаке и коряво завязанном галстуке.

— Очень рад, правда рад. Елисей Петрович, мэр Микулинска, — протянул руку мужчина.

— Холмский Кирилл Дмитриевич. Расскажите, что у вас происходит? Скоро вступать в наследство, а тут оказывается есть хозяин…

— Бандиты тут, Кирилл Дмитриевич. Назвался дворянином главарь их, но мне, кажется, он врет. Куда нам обратиться?! Мы не государственные подданные, а боярский род Микулинских пресекся. А вы получается сын Елизаветы Федоровны? Вот старики обрадуются, — размахивал руками от радости мэр.

Если небольшой городок полностью под властью бандитов, что тогда происходит на землях Холмских… пора выкупать свои вотчины.

— Говорите бандиты… а почему вы, Елисей Петрович, бандитов на вилы не подняли?

— Молодых девушек наших забрали, сказали убьют, если будем рыпаться. Да и мужиков избивают, и все оружие забрали, — сжал кулаки мэр, потирая свой бок.

— Я вас услышал, Елисей Петрович. Поговорим позже.

Полный беспредел в этих землях, ничего, хозяин вернулся. Вышел на улицу и посмотрел на храм, должен простить, я не в его подчинении.

— Хватит разговоров, они мне не нужны.

— Да вы че…

Свист рассекающих воздух сабель был лучшим ответом для бандита, а недолгая пальба из автоматов и пистолетов быстро закончилась. Посмотрим, что там за «дворянин».

Поместье выглядело как мини крепость, сложенная из старых каменных блоков. Сколько лет этому творению знают лишь ее создатели или местные историки. На вид, как старый воин, что еще следит за границей.

Мощный удар вынес ворота и тех, кто стоял за ними. Ратники пробивали себе путь, срубая саблями бандитов, а охрана компании поддерживала их сзади огнем. Воевода просто ломал шеи, перемещаясь со скоростью, незаметной для взгляда обычного человека. Вскоре приходилось искать противников, пока к нам не вышел «дворянин».

— Господа, все это просто какое-то недоразумение, я не понимаю, зачем вы напали на мое поместье. Я дворянин! — еще один любитель запрещенных препаратов.

Не понимает он, сейчас быстро все объясним. Антону не надо напоминать слишком часто. Вой, крики, скулеж, все клиент готов.

— Кто тебя, чудо, надоумил заявить свои права на мои земли?

— Мне продали их вполне законно, я владелец.

— Антон…

— Нет! Диана Григорьевна Кашинская отдала мне их в Москве. Сказала никто не узнает, боярский род давно вырезан, а управляющей компании заплатили, чтобы не возмущались. Собрать банду было не трудно, местных стрижем как кроликов. Пытались сопротивляться, перестреляли недовольных, а баб…, - спешил выложить всю информацию бандит.

Кашинские единственный клан Твери, противник не по зубам. От таких лучше держаться подальше, пока не стану сильнее.

— С чего бы тебя, наркомана, Кашинские заметили?

— Ну эээ, я ее сыну поставлял «винтаж». Расплатиться не чем было, они мне про земли рассказали и с управляющей компанией договорились.

Чую, врет, прирезали бы его Кашинские, и дело с концом. Я уже хотел дать Антону приказ, как крыса поняла, что сейчас ее резать начнут.

— У меня видео есть… разные с участием наследника клана. Там ваще жесть, готов отдать, если отпустишь, — улыбался шантажист.

— Антон, воевода, вы знаете, что мне от него нужно. Досуха выжмите его, и Дед… он твой обед на сегодня, разрешаю.

Опытные дружинники знают, что спрашивать и как. Через час он расскажет все, что даже раньше ему казалось, он забыл. Кашинские другой уровень, пусть и слабенький, но клан. Ставки резко повышаются…

* * *

Генерал Головин расстегнул верхние пуговицы тугого кителя и смотрел в окно на огни города. Бутылка водки и граненый стакан — вот его собеседники на сегодня. Губернатор любил виски, как и многие дворяне, но генерал за долгую службу знал, что в некоторых случаях помогает только этот напиток. Пришлось отправлять адъютанта в магазин.

Мелкая букашка этот Холмский, но вещи говорит правильные. Императору будет плевать на его предложения направить войска на уничтожение боярича. Он не смог выполнить прямое распоряжение императора, а только сделал хуже. Откуда такое коварство в семнадцатилетнем бояриче? Новое видео Василенко грозит ему мучительной смертью, поэтому заряженный пистолет лежал рядом, готовый к выстрелу.

Гришины скоро будут здесь, последнее задание для братьев, и пусть валят на все четыре стороны. Приказ он подписал. Осталось пустить пулю и уйти достойно прежде, чем каты императора начнут ломать его кости.

— Господин генерал, вам письмо передали на входе, — осторожно зашел в кабинет адъютант после того, как не дождался ответа от стука в дверь.

Открыв конверт, генерал увидел всего лишь одну строчку в письме.

«Всегда можно договориться, еще не поздно!»

Холмский, ты настоящее исчадие ада. Связаться с императором вечером трудная задача, но не из невозможных. А вот застрелиться возможностей еще будет предостаточно.

— Ваше величество, Головин вас беспокоит по делу Холмского. Да, к моему сожалению, устранение не вышло. Да, я понимаю. Да, ваше величество. Холмский предложил забыть про него, сам он не будет светиться специально, кроме последнего раза. Там ничего серьезного… Будет сделано, ваше величество!

Можно отложить пистолет ненадолго, а Гришины пусть поживут в Твери, воздухом подышат местным, император слишком часто любит менять свои решения. Самое печальное, что теперь нужно идти к Холмскому на поклон.

Глава 23

Хлопов знал немало и прежде, чем вампир выпил его досуха, успел рассказать про то, как происходят дела в Москве. В столице империи легко было развернуться даже не благородному человеку и для этого необязательно быть владеющим, достаточно заводить знакомства с нужными людьми и уметь вовремя «делиться». Или ждать удобного случая, надеясь на удачу…

Поэтому на подобии других стран в Москве начало формироваться новое сословие богатых людей. В отличие от провинции, столичные жандармы и полиция действовали жестче, вычищая город от неподконтрольных дворян и сильных владеющих. Кланы, кроме самых сильных, тоже чувствовали себя неуверенно в Москве, постоянно ощущая давление от клана императора.

Шантажист выдал контакты скупщиков краденного, тайники, банковские счета, место хранения видеоматериалов и даже все известные слухи, дружинники выдоили его полностью. Позже Антон с восторженным взглядом смотрел, как Дед «обедает». В дальнейшем это может стать проблемой, плодить вампиров я не хотел, по крайней мере, пока не разберусь с местной Силой…

Ничего ценного в поместье не осталось, все давно было продано, а бандиты не отличались богатством снаряжения и карманов. Единственная добыча испуганные жертвы бандитской власти Хлопова. Девушкам срочно требовалась медицинская и психологическая помощь, в которой я точно не силен. Подлечил самых покалеченных и хватит, а то еще в целители запишут.

На выходе из поместья меня ожидал мэр во главе большого отряда мужиков с вилами и топорами.

— Кирилл Дмитриевич, спасибо вам, а мы вот… помочь собрались, — опустил глаза мэр, стараясь не смотреть на женщин.

— Достойно! Как говорится, лучше поздно, чем никогда. Завтра приедут мои люди, оценят ущерб и посчитают, какие средства необходимо вложить в вотчину. Елисей Петрович, расскажите подробнее, сколько людей живет на моих землях, чем на жизнь зарабатываете, и остались ли воины из дружины Микулинских?

Вотчина представляла из себя загибающийся аграрный сектор, в состав которого входило несколько предприятий и частично обрабатываемых полей. Старый молокозавод, несколько свиноферм и с десяток фермерских хозяйств, основные рабочие места для проживающих на моих землях. Люди в последнее время старались покинуть эти земли и уехать в Тверь, что неудивительно.

Всего девять тысяч населения на огромные земли, прокормить такую толпу дорого стоит. Про воинов мэр ничего не знал, но обещал поговорить со стариками, может они вспомнят, кто остался из дружинников. Ценность земель на данный момент для меня минимальная. Пообещав мэру помощь, мы сели в машины и с радостью покинули маленький городок.

— Кирилл Дмитриевич, в целом нами проведена оценка имущества вторгшихся к нам дворян. Список компаний, которые мы можем переоформить, у вас на бумаге. Если совместить с нашими заведениями, можно открыть целую сеть кафе и баров…

Собрание директоров компании «Крион» и моего ближнего круга проходило в офисном здании, захваченном у Зимина. Удобно, когда все дома находятся рядом в одном квартале. Но, главное, прежде всего люди. Тот же Фима спал на работе, решая сотни вопросов. Он прекрасно понимал, второго шанса получить подобное доверие в жизни не будет.

Мой отец из самого слабого герцогства королевства за десять лет сделал сильнейшее, и он часто любил повторять: «Сын, ты можешь попытаться разобраться во всех делах самостоятельно, но тогда твои управляющие будут воровать, армия будет самой слабой, а соседи будут точить на тебя свои мечи. Или ты можешь найти людей, разбирающихся в нужном вопросе лучше всех, возвысить их и стать арбитром, который принимает окончательное решение и вмешивается только в крайнем случае». И я полностью с ним согласен.

— Подготовьте ваши предложения, я позже ознакомлюсь и приму решение. Фима, подумай, какой подарок для Бороздиных подойдет лучше всего за оказанную нам помощь. И, пожалуйста, не подведи меня…

Фима кивнул головой и начал быстро записывать в блокноте.

— Иосиф Артурович, начинайте искать подходы, как нам вернуть земли Холмских. Я не намерен терпеть подобное на родовых землях.

Зундин открыл было рот, но тут же умолк и начал усиленно писать на бумаге. Посмотрим, справится или нет.

— Фима, Дед, от вас требуется решение, где мы сможем найти новых ратников и обычных воинов дружины. Поговорите с казаками, пусть хоть все станицы переселяют, земель более чем достаточно. Нам срочно нужны бойцы!

— Предлагаю просто написать объявление в газете и паутине. И создать контору по поиску персонала, — быстро предложил Фима.

— А что раньше так никто не делал?

— Никто не будет принимать в дружину первых попавшихся людей, — недовольно сказал Дед.

Вопрос доверия и верности стоит очень остро для дворянских родов, несмотря на убыль дружинников. Надо вспомнить ментальные практики или узнать, как поступают местные одаренные.

— У нас набралось достаточно детей, способных перейти на начальный ранг ратника, и в будущем пополнить дружину. Возможно, кто-то станет гриднем, а среди детей дворян немало потенциальных ведарей. Пора создать небольшую родовую школу, мне не нужны преданные государству люди. Преданы они должны быть только боярскому роду Холмских, вам ясно? Дядька, задача для тебя, раз смог вырастить одного сможешь и сотню.

Кивок хмурого дядьки, ничего, водителей много, а на такое важное дело можно поставить только верного человека, да и заскучал он без дела.

— Антон, ты займешься внутренней безопасностью. Объяснишь всем бывшим женам дворян и слугам, что своей защитой они обязаны только боярскому роду Холмских, и при лишних словах легко лишатся бестолковой головы. Подберешь себе людей и доложишь мне.

Верность и достаточно ума, чтобы не предавать меня, одни из главных качеств Антона на данной должности.

— Борисов, ты первый из дворян на службе боярского рода, каким делом бы хотел заняться?

— Я хочу продолжить дело отца. Школа фехтования детище нашего рода, и несколько поколений занимались обучением. До встречи с тобой я был лучшим среди своих ровесников, — смутился Борисов.

Таких «лучших» в империи сотни, но пусть занимается. Для меня главное сам факт службы дворянина бояричу, остальное допустимые потери.

— Какие проблемы?

— Нужны учителя, ремонт, реклама…

— Фима, займись. Никто не обделен, у всех есть дела, а мне пора в гимназию, так и отчислить могут за прогулы.

Пора потребовать свою долю за победу в чемпионате. Как раз сегодня был урок у Светланы Александровны. Строгая учительница резко открыла дверь и окинула взглядом класс.

— Ученики, сегодня мы с вами разберем способ передачи энергии от одного владеющего другому. Данная техника часто требуется при боевых действиях между владеющими одной стихии. Для передачи вам потребуется контакт руками, после чего попробуйте представить, как отдаете часть энергии.

Стихия Земли была у меня и Наташи. Девушка мило покраснела, когда я взял ее за руку. Почувствовать чужое сосредоточие не составило труда, а когда я начал перекачивать энергию, щеки Наташи стали совсем пунцовыми. Не дожидаясь окончания, она пулей вылетела из кабинета. Мне не оставалось ничего иного, как просто наблюдать за прохождением занятий. На удивление, Светлана совершенно не обращала на меня внимание. Обиделась.

— Холмский, попрошу вас остаться. Сегодня у нас дополнительный урок, — наконец посмотрела на меня Светлана.

Мы вместе прошли в ее кабинет, где она села в массивное кожаное кресло и кинула на меня строгий взгляд. Грудь яростно поднималась, и весь ее вид говорил, что она хочет отчитать нерадивого ученика.

— Почему не позвонил?

Я хотел, но в это время чьи-то руки тянулись к моему ремню, резко стало не до звонков.

— Извини, было слишком много дел. Ты сильно скучала? — я подошел, поближе вдыхая запах ее волос и нежный аромат кожи.

— Мне пришлось спать одной в холодной постели, несмотря на желание «наградить» чемпиона, — хрипло произнесла женщина.

Страсть вспыхнула внезапно, Светлана умеет увлечь собой и совершенно не может сдерживать крики. Надеюсь, секретарь убежала, закрыв за собой дверь. Но дела не ждут.

— Я так и не увидел список одаренных, который мне обещали после победы…

Светлана отвела взгляд, понятно, не все так гладко с обещанием. На что они надеются?! Я убивал и за меньшее.

— Мне разрешили выдать список ратников… составленный два года назад. Кирилл, я честно пыталась убедить всех, что так поступать неправильно, — преданно смотрела в мои глаза Светлана.

Я приподнял ее подбородок и приблизил лицо поближе к себе. Чаще забилось сердце, но глаза смотрят прямо. Не врет, или я ничего не понимаю в женщинах. Взяв список ратников, я покинул кабинет, не поворачиваясь, кто-то за это должен ответить.

— Как прошло дополнительное задание со Светланой Александровной? — ждала меня у выхода из гимназии Наташа.

После приятного времени, проведенного со Светланой, я заново посмотрел на девушку. Я с одной стороны и не против «хорошо провести время» с Наташей, но проблемы с еще одним дворянским родом не входили в мои планы.

— Меня вполне устраивает, очень… познавательно.

— Я бы тоже хотела заниматься с тобой дополнительными занятиями. У меня не все получается из техник и ударов владеющих, — радостно поделилась девушка.

Либо она издевается, либо слишком чиста и невинна для такого, как я. Иногда кажется, что человек не может быть настолько наивным и добрым, но я всегда нахожу этому опровержение. Черная душа некроманта тянет к себе ангельских созданий, как магнит.

— Обязательно подумаю над твоим предложением. Ты можешь объяснить, что с Еленой?

— Андрей Федорович решил устроить Лене показ женихов, ей запрещено выходить из дома. Это все я виновата, да и она специально злит отца, — скрывая подробности, сказала Наташа.

— Хороший подход к выбору будущего зятя у Андрея Федоровича.

— Я уже попросила папу, чтобы он поговорил с отцом Лены. Может, скоро ее увидим. Кирилл, прошу будь осторожен. Слишком много у тебя недоброжелателей, — девушка быстро поцеловала меня в щеку и убежала в ожидающую ее машину.

Додумать мысль о том, что половина моих проблем в жизни от юных женщин, мне не дали. Двое крепких парней перекрыли дорогу. Руки держат на рукоятях сабель, взгляд строгий, уверенный. Во внутреннем взоре крепкие ведари. Весь вид говорил о готовности к бою. Меня, что, решили убить посреди улицы? Совсем уже обнаглели, жаль Костя с саблей далеко.

— Боярич, Холмский? — спросил светловолосый парень.

— Да. Вы кто?

Парни переглянулись и склонили головы.

— Прими нашу службу, боярич.

Вот это поворот.

* * *

Красный Дворец — олицетворение мощи, гордости и славных традиций клана императора. Сотни лет правители Российской империи свысока взирали на своих подданных с каменного трона. Но впервые у императора нет наследников мужского пола.

Император Михаил IV, названный в честь великого предка, с грустью смотрел на своих любимых дочерей Ольгу и Анну. Жены, к сожалению, не дарили ему мальчиков, генетики разводили руками, а вмешиваться в процесс он сам запретил. Император был образованным человеком и понимал, что пол ребенка в основном зависит от мужчины, а не от женщины, но продолжение рода не просто его желание, а государственная необходимость.

Старшая Анна его краса и гордость, сильная владеющая с развитыми родовыми Силами, она как никто другой способна править государством. Будет много недовольных будущей императрицей, поэтому надо скрепить ее узами брака с сильным кланом, и в тоже время не дать будущим родственникам захватить власть. Ничего, у него готов новый закон, который он протолкнет в любом случае, даже если придется применить силу, другого выхода все равно нет.

Дела, требующие внимания императора, каждый день увеличивались, как снежный ком, грозя снести всех на своем пути. Волнения на границе со свеями. Орден поднимает голову, оправившись от потерь в Мировую войну, а на восток империи кидают алчные взоры агрессивные соседи. Мягкое подбрюшье страны постоянно подвергается атаками банд и отрядов султаната. Нестабильные земли выкачивали из клана императора лучшие человеческие ресурсы, ученые обещали в ближайшее время прорыв в своих исследованиях… третий год подряд. Еще и сильная власть кланов, к помощи которых он прибегает все чаще. И почему они не воюют друг с другом, что задумали?

Как будто этого было мало, появился боярич Холмский… как-то неожиданно все, что связано с ним превратилось в слишком личное. Был у императора неприятный случай в детстве, связанный с боярами, но последнее видео прямой вызов его власти!

— И это Головин назвал «ничего серьезного»? Мой род младше Холмского… да я этого историка на рудники отправлю на всю жизнь! А Холмский так просто не отделается. Надо отдать приказ на его уничтожение. Немедленно!

Император с непонятным упорством просматривал один и тот же момент видео, как Холмский исцеляет противника. Младшая дочь Ольга успокаивающе положила руку на его плечо. Ей он прощал и разрешал многое, поэтому вместо вспышки ярости поцеловал руку дочери.

— Отец, скоро никто не вспомнит об этом видео, не переживай, — успокаивающе произнесла Ольга.

— Сколько просмотров?

— Десять миллионов папа, но…

— Аррр, генерал может смело мотать петлю. Достойная награда ждет не дождется верного слугу, — разорвал ни в чем неповинный листок император.

— Не руби с плеча, отец. Самое главное Холмский показывает, что и сам не рад интересу к нему. Может стоит забыть про боярича? — вступила в разговор Анна.

— Ольга, скажи сколько было запросов в архив?

— Двести семь за вчера и более тысячи за неделю.

— Потенциал боярича впечатляет… волот однозначно, как и Базлов. А ты, кстати, заметил, как на него смотрел проигравший? Пришествие спасителя. Холмский ничего не делает просто так, повсюду расставляет ловушки, в которые твои дуболомы залазят по самую шею, — Анна оценивающе смотрела на лицо Холмского, как через прицел винтовки.

— Вот ему, а не Базлов! Ненавижу Холмского, как же он меня бесит!

— Отец, тебе нельзя этого показывать, а то по дворцу пойдут слухи. Кланы навострят уши, и из боярича сделают икону. Нет, ты должен показать всем его никчемность, что его победа случайность и бояре просто древний отголосок прошлого, о котором надо поскорее забыть…

— Но как? — внимательно начал слушать дочь император.

— Холмский выиграл в чемпионате Твери, надо сделать так, чтобы он обязательно присутствовал на всеимперском. А он не захочет, это точно. В Москве достаточно сильных наследников кланов, чтобы красиво сломать его на глазах миллионов зрителей или… уничтожить, — резко закончила говорить Анна.

— Ты моя умница, Анна. Я найду, на кого надавить! Головину придется сильно постараться…

— Папа, а разве бояре не выгоднее империи? Они обязаны выставлять войска на службу, а не как кланы, у которых ты сам должен просить, — вмешалась непосредственная Ольга.

— Анна, объясни сестре…

— Дело в том, что кланы не влияют на один важный показатель императора — знатность. Среди бояр император один из немногих, первый среди равных. И это опасное заблуждение как для империи, так и для нашего клана.

— Все равно, не понимаю… подумаешь, знатные. Разве они отрицают власть императора? — пыталась стоять на своем Ольга.

— Кланам не интересен сильный император, но о смене династии они не задумываются, то бояре в один момент могут решить, что один из них будет лучше смотреться на троне. Бояре не отказывались от своего знатного происхождения, как тот же Холмский. Никто не хочет, чтобы империю разорвали по кускам уделов. Поверь, императорскую семью жалеть никто не будет!

Ольга размышляла, чем клановые земли отличаются от боярских вотчин, и не находила сильных различий. Похоже, сестра и отец закусили удила. И если для отца все, что связано с Холмским, вызывает негативные эмоции, то в чем интерес сестры…

Глава 24

Такого развития событий я точно не ожидал, но удивление от слов парней длилось недолго, хотя мне еще никто не предлагал служить, увидев первый раз в жизни. Здесь очень подходит пословица, почитаемая народом империи: «не знаешь, где найдешь, где потеряешь». Двое парней с саблями приковывали ненужное для меня внимание прохожих и учеников из гимназии, поэтому мы отошли в сторону.

Иван и Михаил двое боярских детей, древний термин, который сейчас практические не употребляется. Если перевести на титулы моего мира, больше всего похоже на безземельных рыцарей. Посмотрев видео с моими «выступлениями», молодые воины решили попытать счастья на службе у боярича. Кроме того, в какой именно гимназии я учусь, они больше ничего не знали, поэтому пугали выходящих учеников грозным видом уже второй день.

И тут у меня промелькнула мысль, за которую едва успел зацепиться. Сколько таких боярских детей сидит по вотчинам, понимая, что своего надела им не дождаться? Стоит это все обдумать, загоревшись энтузиазмом, я с парнями поехал на базу, где и принял клятву на саблях. Все это слишком ненадежно, стоит поскорее найти природный источник.

— Какой видите службу у меня?

Михаил посмотрел на Ивана, который выступал лидером и заводилой среди двух друзей.

— В бой идти за тебя, боярич. А за свою службу хотим землю получить! — резко ответил Иван.

Какие быстрые, конечно, отказываться от двух обученных ведарей я не буду. Но и дать землю за просто службу двух владеющих будет неправильно. Так земли не наберешься. Пусть по «копью» для начала каждый соберет.

— Если хотите просто служить мне, как владеющие, это одно дело. С землей все совершенно меняется. Каждый по отряду воинскому должен выставить, потянете такое?

Парни задумались, это вам не с саблей наголо в атаку бежать и кидать во врагов стихийные удары. Здесь деньги, опыт и уважение какое-никакое, но надо иметь. Трудно будет им найти своих первых воинов.

— Подумаем мы, боярич, пока не готовы сказать, — сказал более вдумчивый Михаил.

Сомневаюсь, что родня не догадывалась о таком исходе, через пару дней позвонят и спросят, как дела. Должны помочь бойцами по-родственному, мне на радость.

— Хорошо, пока при мне будете. Там дальше посмотрим, куда вас пристроить лучше всего. А пока ответьте на вопросы, сколько в среднем воинов может выставить боярский род и сколько из них владеющих?

— В Рязани всего пять боярских семей. Могу подробно про Санбуловых и Измайловых только рассказать. По двадцать тысяч десятин у нас земли, и того двести воинов надо выставить в полном обмундировании при четырех владеющих. Ратников уже за владеющих не считают, тяжелее стало. На обмундирование псы царские каждый год требования меняют…

Стон и плач боярского отпрыска был понятен, мало того, что требования к воинам высокие, так на границе еще и убить могут. Поэтому боярские семьи большие, родню стараются держать поближе, чтобы каждый год способными быть выставить достойный отряд. Что за кошка пробежала между Иваном и его братом, он не рассказывает, но Михаил тоже с радостью покинул отчий дом. Власть бояре в семье держат крепко, поэтому для молодежи покинуть патриархальные устои за радость.

Надо будет посмотреть, что требуют воеводы императора от боярского войска. Скоро пригодится, если император не решит со мной покончить раньше. И чего он спрашивается, так злиться?!

Я пытался раскрутить ребят на какие-нибудь секретные техники, но они выдавали обычный набор благородных гимназистов. Ничего серьезного, либо пока не доверяли, либо все хуже, чем я думал. Но ребята сами ответили, отводя глаза, что многие знания потеряны. Врут, наверное, должны быть свои кудесники в боярских семьях. И то кудесник кудеснику рознь, даже одно деление по шкале возвышает над противником.

— Дед, тебе двое ведарей на усиление, когда я в гимназии со мной будут. И вот, возьми список одаренных, информация старая, но все же лучше, чем ничего. Попробуйте вместе с Антоном поговорить с людьми и набрать самых достойных в дружину. Пусть Антон, как освободиться ко мне зайдет.

— Ведари нам нужны, посмотрим, что за бойцы. Ну-ка, покажите, чему вас дома научили…

Отдав своих «рыцарей» в подчинение Деда, отправился в подземное сооружение, которое Зимины раньше использовали в качестве полигона. Сейчас там занимались Кобылин и Воронова, причем Татьяна выступала в роли учителя гридня. Изучение удара Силы проходило со скрипом, но ребята надежды не теряли, и это самое главное.

Парочка проводила очень много времени вместе, что заставляло хмуриться отца Вороновой. Дело молодое, может и выйдет из них новая семья. Интересно было бы поэкспериментировать и понять каким будет плод их союза. В прошлом мире, чтобы достичь одаренности потомков, на какие только ухищрения не шли. Да и в моей семье… мама у меня была особенной, жаль, я так ее никогда и не увидел.

Выбрав себе отдельное помещение, чтобы меня никто не отвлекал, я решил приступить к занятиям с Силой. Попробуем еще раз. «Запоминай, руна концентрации» — проговорил я про себя, представляя четкий образ руны. Образ руны со временем затухал, и приходилось повторять его снова. Повторив десять раз, решил проверить, насколько верна теория о разумности Силы.

«Концентрация» — проговорил мысленно и стал ждать результата. Неожиданно ярко засветилась руна, при этом потребив меньше энергии стихии Земли, чем после самостоятельного воспроизведения. Очень хорошо. Продолжим изучать руны «усиление», «защита», «ветер», «удар», «разрыв». Где моя тетрадь, надо вспоминать остальные и начинать понемногу учить моего «внутреннего мага» рунам некромантии. Если контроль над низшей нежитью можно будет передать Силе…

— Звал, боярич? — зашел в комнату боец, сверкая металлом новой руки.

Новый протез, который купили Антону, впечатлял продуманностью деталей. Вот, где скрыты настоящие магические технологии. Поймать бы одного кланового техномага и расспросить, как следует. Откуда это все? Отец Тани хороший инженер, но с магическими артефактами никак не связан. Сам же я не ощущал протез во внутреннем зрении, кроме сияния накопителя. Рун тоже не было, надеюсь позже я смогу разгадать эту тайну.

— Антон, есть люди, которые не исполнили свои обязательства передо мной, и я хочу их наказать. Показательно. Убивать не надо, но они должны трястись от одной только мысли о неизбежном наказании. И мне не надо новых проблем, сам понимаешь.

— Дворяне? — сжал кулаки Антон.

— Нет, в этот раз слишком наглые подданные императора, но проверь, мало ли, кто за ними стоит.

— Сделаю, боярич. К тебе казаки пришли, на улице ждут, — сказал Антон и покинул помещение.

Постоянные дела сильно отвлекают, если б не задача богини, я давно уже покинул этот город и нашел уединенное место для занятия магией. Тратить жизнь на ненужные разбирательства, я никогда не желал власти, она всегда сама меня находила. На выходе из полигона меня ожидал старый казак, выступающий в роли старшины у отряда.

— Мы тут подумали над словами твоего воеводы, он говорит вои тебе нужны. А как быть с семьями тех, кто погиб? Много уже славных казаков сложили головы на твоей службе, боярич…

— Как зовут тебя, казак?

— Семен Григорьевич Рыков, — закрутил усы казак.

— Семен Григорьевич, воинов своих при тяжелом ранении я не брошу, и, в любом случае, помогу семьям. На службе у боярского рода Холмских находитесь, а не где попало. Не спорю, многим я как кость в горле, и сложить лихую голову на моей службе легче, чем в магазин за хлебом сходить, но и по тяжести награда, разве не так?

— Складно ты говоришь, боярич. На твоей службе грех жаловаться на долю воинскую… да только повиниться перед тобой я пришел. Мы сразу весточку послали соседям своим, приехали они сегодня посмотреть, куда семьи свои отправлять, ежели сговоритесь, — твердо смотрел в глаза казак с присущей ему хитринкой.

Повиниться он пришел, как бы не так. Голову сложить, где угодно легко, а здесь еще и заработать перед этим можно хорошо. Да и про земли мои уже, наверное, больше меня знают. Неделю назад я бы злился от подобных новостей, а сейчас воины нужны сильнее любых долей от добычи. Мудрый казак все продумал.

— Сколько их?

— Полсотни добрых казаков. Посмотреть приехали на тебя, боярич, да себя показать.

А я уже помечтал о великом войске.

— Пойдем, посмотрим на твоих «добрых» воинов.

Рядом с въездом в квартал ожидали две грузовые машины под прицелом крупнокалиберных пулеметов. Думаю, казакам неуютно от такого гостеприимства. После моего разрешения два старых военных грузовика въехали на территорию квартала и выплюнули из себя полсотни крепких казаков успевших нацепить сабли для солидности. Двое мерцали слабыми щитами ратников. Интересно.

— Аким Сверлин — старшина казачий из станицы Луговая, а это боярич Холмский Кирилл Дмитриевич, я тебе про него рассказывал, Аким. Вот, стало быть, дальше сами договаривайтесь, а я к своим пошел, — оставил нас Рыков.

— Здравствуйте, казаки, с чем в гости пожаловали?

— И ты здрав будь, боярич. Узнали мы, что службу предлагаешь, да на хороших условиях…

Вокруг да около ходить некогда, поэтому я задал прямой вопрос.

— Что за службу свою хотите и сколько воев строевых сможете предоставить?

— Землю хотим и долю в добыче, а если битв нет, то деньгами оплату за службу свою. Добрых казаков две сотни сразу предоставим, а если условия хорошие будут… сам понимаешь, людская молва быстро разнесет про хлебное место, — уверенно произнес грубым голосом Аким.

Уж поверь, я лучше многих знаю про людскую молву, она меня и погубила. Если бы не крестьяне баронские, жил бы в Пустошах и растил своего драколича, да сражался с такими же одиночками.

— Договоримся. Но сразу хочу предупредить, убыль бойцов больше половины за последний месяц и улучшения ситуации не предвидится, — решил я остудить горячую голову.

Казак лишь улыбнулся, как и его товарищи. Воинов развеселило мое желание предупредить о сложности службы боярскому роду Холмских.

— Казацкому роду нет переводу! Займут места наши дети, чтобы жили их дети. Порода у нас свободная и вольная, будешь с нами честно вести себя, то и от нас жди службы справной.

Пожав руки, с казаком договорились, пусть переправляют свои семьи, место я им выделю. Взамен попросил начать службу уже сейчас, воинов не хватало на охрану всего квартала. Теперь часть воинов вздохнет свободнее, дежурства станут меньше и реже.

Дед нарезал круги вокруг новых бойцов, столько крупняка без подготовленных бойцов плохо влияли на его настроение. Разберутся люди опытные, а мне пора позвонить Вите и предупредить о моем желание посетить их дом.

— Витя, завтра хотел бы наведаться к вам в гости. Спросишь у отца, примет ли он меня?

Помниться и дочка Бороздиных Вика очень эффектная девушка часто интересовалась, как у меня дела через Витю. Надо поощрять такой интерес к своей персоне.

— Без проблем, Кирилл. Ты как, все нормально? Брат с отцом говорят резня жесткая была у твоего квартала. Сейчас половина дворян Твери тебя ненавидит, а другая до смерти боится. Мама отца каждый день ругает, что наш род под удар поставил, — тихим голосом говорил Витя.

Бороздиным припомнят все, если я паду, им должно быть выгодно, чтобы это произошло, как можно позже.

— Я разберусь, Витя, обязательно со всеми разберусь. Не переживай!

Или надорвусь, но пусть тогда богиня ищет мне свободный дворец в своем царстве с красивыми служанками. А главное погреб побольше, все равно там заняться нечем.

* * *

В поместье Сакмышевых каждый день проходил по одинаковому сценарию. С утра до самого вечера в гости заглядывали дворяне из небогатых родов, готовые пойти на условия Андрея Федоровича. Условия простые — все наследство рода Сакмышевых должен будет получить ребенок от Елены, а сам жених достойную пожизненную ренту. От желающих из ближайших городов не было отбоя, даже московские дворяне приезжали попытать удачи.

Только невеста совсем не радовалась напору отца, всячески мешая планам окольцевать себя. Елена одним взглядом могла унизить или отправить в поспешное бегство большинство соискателей ее руки и сердца. Постоянно при случае вспоминая Холмского, чтобы разозлить отца.

— Мой избранник убивает таких, как этот павлин сразу по десятку. Как интересно сейчас дела у моего Кирилла….

— Да? А я подумала, какой он невыразительный на фоне Холмского.

— Его можно перешибить одним пальцем. Знаешь какой сильный удар у Кирилла? Вот помню в парке, он…

Любое упоминание Холмского вызывало у главы рода бешенство и ярость.

— Если не выберешь сегодня жениха, найду первого попавшегося и все, завтра свадьба! Перечить отцу вздумала, — наконец, не выдержал глава рода.

— Я твоего «избранника» в первую брачную ночь убью, так и знай! — хмыкнула Елена.

Хлопнув дверью, Сакмышев спустился в гостиную, скоро должен прийти неожиданный гость.

— Игорь, сколько лет, сколько зим! Признаться, меня удивил твой звонок и желание встретиться, — встретил гостя на входе в поместье глава рода Сакмышевых.

Карпов все тот же франт, не зря она выбрала его. Многое поменялось в крепкой дружбе, когда Диана выбрала Игоря, а после ее смерти он отправился служить империи. Такой поступок трудно понять любому уважающему себя дворянину. Как можно променять свою свободу и волю на непонятные слова о благе государства. Ну, а тайная канцелярия вообще ни в какие ворота, ходить и кричать средипростаков «слово и дело государево»?!

— Будь здоров, Андрей. Я никогда не хотел прекращения нашей дружбы! Но вопрос в другом, ни в коем случае не хочу встревать в дела рода Сакмышевых, если бы не моя Наташа. Очень печалится дочка без Елены. Вьет из меня веревки, вот и пришел к тебе на поклон. Может отпустишь дочь повидаться с подругой, разрешишь гимназию посещать? — с улыбкой говорил Карпов, а глаза оставались холодными.

Строит из себя добряка, а на самом деле, сколько загубил человеческих душ, палач! Сейчас слетит с тебя весь твой столичный лоск.

— Ты прав, это мои дела, но ради дорогой Наташи… ты знаешь, что нашим девочкам нравится один и тот же парень?

— Странно, никогда не слышал от Наташи ничего подобного, и как зовут этого «счастливчика»? — смутился Карпов.

— Боярич Холмский Кирилл Дмитриевич, так его зовут. И дочери наши хотят по старинному обычаю, дабы не делить мужчину, а чтоб он, значит, один был на двоих… мда, вот так вот! Хочу выбить дурные мысли из ее головы, пока не найдет себе нормального жениха! — ударил кулаком по столу Сакмышев.

Карпов потемнел лицом, Андрей Федорович с удивлением понял, что ему тоже знаком этот персонаж.

— Я его…

— Мои первые мысли были такими же, но в скором времени Холмскому будет не до наших дочек, уж я постараюсь!

— Что ж, в таком случае, я вас понял, Андрей Федорович. Не смею больше вас задерживать, — откланялся Карпов, собираясь уходить.

Сакмышев посмотрел на старого друга, в глазах которого сквозила печаль, до чего бывает сильна в нас гордость и обида. Со временем люди становятся мягче, не остается и следа от юношеской категоричности. Да и настоящих друзей не осталось, одни лишь партнеры, да конкуренты.

— Игорь, пошли выпьем немного. Извини, за такую встречу, виноват я…

Карпов некоторое время стоял у входа, размышляя, а потом махнул рукой, и два старых друга пошли пить не виски, ни дорогой коньяк, ни даже водку, а обычную настойку на ягодах, с которой всегда начинались их приключения в молодости.

Глава 25

Сегодня ночью моя постель снова не была пустой, и ведь главное Нащокина ничего не просит, управляющей кафе и барами я сам ее назначил. Стоило только радоваться такой покладистости характера, если бы не червячок сомнений. Мне хватило и одного раза попасть в неприятную ситуацию еще в прошлом мире. Отравить адепта Земли нереально, зарезать тоже проблематично, да и щит я старался поддерживать активным. А Гром постоянно стал спать под моей дверью, ожидая очередной порции энергии.

Открыв дверь, увидел Зундина с папкой в руках, со страхом наблюдающего за голодным Громом. Сказать или нет, что пес питается только владеющими? Нет, не буду.

— Кирилл Дмитриевич, с землями Холмских все очень странно. Компания, которой заложили земли указала в документах выкупную цену в размере пятьсот тысяч рублей. При подписании договора допущено большое количество ошибок, возможно, сказываются действия менталиста… земли не стоят и половину запрашиваемой суммы. Представители компании даже за эти сумасшедшие деньги не хотят отдавать земли, прячась за отговорками, — облегченно вздохнул Зундин, увидев меня.

— В смысле, не хотят, Иосиф Артурович? Есть договор, прочитайте условия и решите вопрос. Обычный залог пусть и с ошибками, где нам надо выплатить деньги, чтобы вернуть земли. Так в чем проблема?

— Хорошо, я постараюсь сделать все возможное, боярич, — смутился Зундин.

Профессионализм Зундина начинает вызывать все больше вопросов, если вначале не было возможности найти другого человека, то сейчас… ладно, посмотрим, как он решит вопрос с землями. Пора уже в гимназию, надо хотя бы один день высидеть все занятия, однако, я был пойман на выходе. Они похоже меня специально с утра все ловят, есть же Фима или Дед в конце концов!

Матвей Воронов выбежал из небольшого здания, которое он выпросил под мастерскую, помогая водителям и наставляя на путь истинный молодых техников.

— Кирилл Дмитриевич, чуть успел вас догнать, — пытался отдышаться инженер. — Есть возможность купить несколько доспехов, вам интересно?

— Конечно, Матвей Вадимович. Доспехи всегда требуются. Особенно, когда такой товар сложно приобрести. Поговорите с Фимой, он обязательно выделит нужные средства.

— Это еще не все. Разорилась компания, в которой я ранее работал, и ее выставили на торги.

— А что с персоналом?

— Коллеги остались без работы. Вы хотите нанять их? Полностью с вами согласен, Кирилл Дмитриевич!

— Займитесь этим вопросом, а Фиме передайте, что я все согласовал.

— На Уральском заводе поменялся владелец, прогнозирую скоро будут проблемы с линейкой доспехов, они занимали примерно треть рынка, — пробурчал про себя инженер.

Проблемы с доспехами в данный момент далеко не самое важное, пусть на Урале кланы делят пирог. Для меня десяток доспехов уже много.

Двое боярских детей прошли в гимназию, как мои сопровождающие. Дед закрепил Ивана и Михаила за мной, как телохранителей. Может и пригодятся, но кто полезет на кудесника? Только владеющие такого же ранга, а в Твери не больше двух десятков кудесников на весь город. Большинство которых главы родов, которым нужно будет договориться между собой для начала.

— Иван, Михаил посидите в кафе гимназии…

— Нет, боярич, мы с тобой. Дед нам голову оторвет, если узнает, — мотнул головой Иван.

Дед, он может. Пусть сидят на задних партах, в гимназии мне и не такое должны разрешить. Воронова подмигнула парням и забежала в класс.

— Ученики, сегодня мы разберем основные экономические показатели стран большой десятки…

Экономика предмет из списка необязательных, поэтому на уроках творился сущий бедлам. Преподавателю тоже было без разницы, он просто читал лекцию и со звонком покидал класс, порой, останавливаясь на середине предложения. На самом деле мне было интересно узнать, как происходит торговля между странами, но разобрать слова преподавателя было практически невозможно из-за Наташи и Елены. Поэтому я поступил проще, посадил Воронову на первую парту, она позже перескажет мне все.

— …Отец выпил с Игорем Владимировичем, и они решили на время прекратить поиск жениха для меня, — коварно улыбнулась Елена подруге.

— Первый раз увидела папу пьяным, он такой смешной, — хихикнула Наташа подруге на ухо.

Девушки разговаривали на личные темы про своих отцов, совершенно не смущаясь меня. Не помню, чтобы я стал настолько близким. Сдвинув стулья поближе ко мне, они пытались прижать меня с двух сторон, как бы случайно задевая руками.

— Кирилл, ты придешь к нам в гости? — прижалась совсем близко ко мне Елена.

Наташа надула губы на действия подруги, но тут вдруг что-то вспомнив, передумала обижаться и улыбнулась, тоже подвинув стул ближе. Что они там задумали?!

— Думаю, твой отец вряд ли будет рад моему визиту…

— Все будет хорошо, я обязательно с ним договорюсь. Кстати, мы давно уже никуда не выходили. Раз мое заточение в темнице подошло к концу, давайте сходим в бар. В прошлый раз было очень весело! — мечтательно произнесла Елена.

Каждый вечерний выход с девушками получаешь очередную порцию проблем. Еще одна жгла своим взглядом мою спину. Алина… Наверное, все еще обижается. Вроде бы и времени прошло достаточно много. Девушки тоже заметили ее интерес.

— А что на тебя Житова взгляды такие бросает?

— Без понятия, Наташа, если хотите, можете спросить сами…

— А я и спрошу! — сказала девушка и рьяно вскочила со своего стула.

От такого заявления рот открыл не только я, но и Елена. Мне пришлось применить все свое очарование и нежно взять Наташу за руку. Смотреть битву девушек не входило в мои планы.

— Милая Наташа, главное другое, рядом со мной сейчас две прекрасные дамы, а не она, — чуть дольше, чем надо, я придержал девушку за талию.

— У тебя появилась охрана? Какие симпатичные ребята, — сменила тему Лена.

Надо предупредить ребят о «шутках» Елены. На следующем уроке истории ученики сидели смирно, и место рядом со мной занял Витя, пропустивший первый урок.

— Отец не против, чтобы ты приехал к нам сегодня. Вика счастливая, мама злая, — отвел взгляд Витя.

— Мне стоит переживать?

— Не знаю, Кирилл, — честно ответил Витя.

Похоже, все же стоит. Бороздины хотят избежать будущих проблем, и мне трудно обвинять их в этом.

Наконец, все уроки закончились, и мы смело могли отправиться на обед к Бороздиным. На проходе столпилось большая группа дворян из соседних классов. Банальный толчок плечом.

— Холмский, ты назвал меня идиотом?

— Он плохо сказал про всех дворян Твери.

— Да, и я слышал.

Подпевалы со всех сторон были настроены крайне агрессивно. Щенки почувствовали себя настоящими псами, пусть в таком случае и отвечают по-взрослому.

— Дуэль!

— Я тоже вызываю тебя, Холмский, на дуэль.

— Со мной сразись.

Глаза молодой поросли дворян горят огнем и предвкушением.

— На дуэль до смерти готов прямо сейчас. Если вам не жалко головы, я всегда готов предоставить свои услуги. Ну, в штанишки еще не наделали?

Иван и Михаил заняли места за моей спиной и положили руки на сабли. Взгляд парней показывал, они порубают всех по одному только моему слову. Подошел и Борисов, заняв место по правую руку, Витя тоже не остался в стороне. Среди дворянчиков не было большого согласия, до смерти драться нет дураков, но и заднюю не дашь, на что тогда надеялись, непонятно. Спонтанная провокация? Не верю в такое.

— Тебе конец, Холмский, пойдем, ребята. Ожидай наших секундантов или вызова в дворянское собрание.

Толпа гимназистов, радостно обсуждая произошедшее, покинула холл гимназии.

— В чем суть провокации? — повернулся я к Борисову.

Мой специалист по заказным боям ответил быстро.

— Среди них нет ни одного бретера или опытного фехтовальщика. Думаю, по замыслу их отцов или неизвестного провокатора, ты не должен дожить до момента дуэли. Либо ослабнуть до такой степени, что дворянский суд сожрет тебя с потрохами при первом же вызове, и заставят принять замену. Пока буду с тобой на всякий случай. Уверен, вся суть провокации отвлечь или ослабить внимание.

Понял, не дурак. Звонок Фиме с призывом нанять всех свободных охранников на рынке услуг, способных держать оружие в руках. Мертвым деньги ни к чему.

Поместье Бороздиных не изменилось за последнее время, как и состав за столом. После взаимных приветствий мы сели отобедать. Борисова здесь немного знали, а вот мои боярские дети были в новинку дворянском роду.

— А кто эти молодые люди с вами, Холмский? — холодно спросила Анна Сергеевна.

— Боярские дети, Иван Санбулов и Михаил Измайлов, — парни встали из-за стола и поклонились хозяевам поместья.

— Боярские дети?! Как интересно… значит обзаводитесь свитой, Холмский. Похвально, — задумался глава рода Бороздиных.

Дальше обед проходил в молчании, что довольно необычно для Бороздиных. Предложений уединиться в гостиную или кабинет не последовало, поэтому пришлось начинать разговор самому.

— Я благодарен вам, Сергей Федорович за оказанную помощь! И рад предоставить вам небольшой дар от боярского рода Холмских.

Подарок, небольшая папка с документами на владение двумя компаниями, связанными в строительном бизнесе. Дворянский род Бороздиных специализировался на строительстве и управлении недвижимостью.

— Надеюсь, и дальше боярский род Холмских может рассчитывать на помощь и поддержку рода Бороздиных, — забросил я удочку.

Анна Сергеевна недовольно поджала губы и выразительно посмотрела на мужа. Витя и Андрей уставились в тарелку, а Вика недовольно посмотрела на мать.

— Кирилл, надеюсь, могу тебя так называть… Все не так просто, — замялся глава рода. — Бороздины не клан, а тебя ненавидят практически все дворяне Твери…

— Сергей Федорович, прекрасно понимаю ваши опасения. Дело в том, что скорее всего уже поздно сдавать назад, сегодня мне бросили вызов на несколько дуэлей. По словам Борисова, все середнячки, и для меня не составит труда их убить. Родители молодых чад вряд ли обрадуются смертельному исходу, поэтому все решится в ближайшие дни.

— Сергей, мы еще можем извиниться и откупиться…

— Хватит, мы никому не позволим вытирать о нас ноги! — повысил голос Бороздин на супругу, — Хорошо, Кирилл, мы поможем, чем сможем!

Мне оставалось лишь немного склонить голову в знак признательности и поймать довольный взгляд Вики. Дочь у Бороздиных необычайно красивая, даже в самой тяжелой ситуации надо находить плюсы.

* * *

Глава клана Кашинских смотрел на языки пламени в камине. Больше он никогда не сможет создать огонь, родная стихия перестала отвечать ему. Обычные врачи были бесполезны, не зная, что лечить, а приглашенные целители разводили руками от беспомощности. Он перестал быть владеющим, превратившись в обычного дряхлого старика. В совпадения и случайности Кашинский никогда не верил, значит, и до него добрались недруги.

Его время подходит к концу. Он ощущал дуновение смерти за своей спиной, и уже без разницы, что будет с кланом. Сын недостоин быть наследником и не продержится долго у власти. Еще одна ветвь Великих князей Твери будет прервана из-за его ошибок. А за ошибки всегда надо платить.

Идея уничтожить старых врагов изжила себя, он не будет делать такой подарок императору и местному дворянству. Тверь еще поборется, жаль, не его руками. Холмский пусть и дальний, но родственник, они ведут свой род от одного корня.

Тверское княжество когда-то самое боевое, построило свою мощь на клинках дружины. И подарит он своему «родственнику» перед смертью не деньги или крупные предприятия, а верный клинок, что он ковал не одно десятилетие.

— Господин, вы звали? — склонил голову верный воин.

Вот он, его верный клинок, кудесник, что следил за Холмским. Лучший владеющий дружины выступал в роли наблюдателя за малолетним бояричем. Леонид думает из-за ненависти к Холмским, и в какой-то мере он прав, но он мог убить Холмского уже сотню раз, если бы не родной сын.

— Да. Леонид, как твое задание?

— Боярич пока успешно справляется с проблемами, которые сам же создает.

— Какое твое мнение о нем? Только честно, от этого многое зависит, — прокашлял в кулак Кашинский.

— Сильный владеющий, использует неизвестные техники исцеления. По крайней мере, как нам показалось, мертвый воевода ожил. Всегда добивает врагов, не боится крови и готов ее проливать, но может обойтись и без смертоубийства, если ему будет выгодно. Продумывает свои шаги и идет до конца. Если дать ему достаточно воли, то зальет город кровью. Достойный дв… боярич, — вслушиваясь внутрь себя, говорил кудесник.

— Леонид, ты верно служил мне многие годы. Бери ближнюю дружину и уходи служить Холмскому или кому сам решишь, но я не хочу видеть, как рушат мое дело чужие люди, — пытался выпрямить спину Кашинский.

Сказать, что воин опешил, значит, ничего не сказать. Человек, которому он служил практически всю жизнь, отправляет его прочь.

— Господин, я не могу! Как только дружина покинет поместье, вас сразу же убьют, слишком много недовольных…

— Я живой труп, Леонид, а мой сын безмозглое чудовище, плотно посаженное на наркотики. Кашинские перевернутая страница, одна надежда Твери на Холмских. Что ты так смотришь на меня, думаешь старик с ума сошел? Придут другие кланы, и вас всех под ноготь прижмут, будете бегать на подхвате, с радостью отдавая свои жизни и имущество, или думаешь император лучше? Наместнику задницу вылизывать? Я, как мог, держал город вдали от всех клановых войн, но видно не судьба… Ты сделаешь, как я прошу?

Леонид с трудом кивнул головой, рассматривая главу клана в последний раз.

— Спасибо, Леонид. Все, теперь уводи дружину, вам лучше быть подальше, когда все начнется.

Глава клана писал письма и подписывал документы, один за другим отдавая верному слуге, чтобы он отправил по нужным адресатам. Через несколько часов за дверью послышались громкие звуки шагов. Дверь резко открылась, и в кабинет без разрешения зашло множество дворян клан. Все главы родов собрались, и особенно выделялось злобное лицо Лебедева. Видно, ему не сильно понравился подарок в виде головы сына.

— Кашинский, нам надоел твой боярич! Уничтожь его, иначе…

— Иначе, что? — ухмыльнулся глава клана.

В кабинет зашли еще несколько человек, и если сына и жену трудно было не узнать, то еще несколько дворян явно были чужими в квартале клана.

— Ты стал слишком слаб, чтобы править единственным кланом города. Думаешь спустил своего цепного пса Холмского, и мы испугаемся?

Глупцы, пустить чужих в родное поместье клана, какой позор!

— Ты? А я все думал, кто воду мутит в моем городе…

— Муженек, количество дворян желающих убить тебя, превышает все мыслимые пределы, — злобная гримаса исказила лицо женщины.

— Дианка, стерва! Знал, что вас с сынком давно надо было удавить, — сплюнул в сторону женщины Кашинский.

— Давид, покончи с ним! Ну же, мы договорились с тобой, а то не получишь свои игрушки.

Парень достал из кармана таблетки, судорожно закинул их в рот и побежал с ножом в сторону отца. Посмотрев на родное чудовище, Кашинский всю оставшуюся силу вложил в один удар медной статуэткой. С презрением наблюдая за воющим от боли наследником. Даже отца не может убить нормально.

Дворяне подбежали к Кашинскому, схватив его за руки, а жена главы взяла кинжал из рук сына и всадила в самое сердце ненавистного мужа. С радостью наблюдая, как жизнь покидает его.

— А кто тебе сказал, Игорь, что это был твой сын? — склонилась Диана к уху бывшего мужа.

Но в глазах умирающего главы клана она не увидела страха, отчаянья или разочарования.

— Как я мечтала это сделать двадцать долгих лет, — вздохнула полной грудью женщина. — Где дружина?

— Диана Григорьевна, личная дружина из владеющих покинула квартал клана, остались только обычные войска, часть ратников и боевая техника.

— Тварь, — женщина пинала ногами тело мужа. — Ну, звоните им.

Леонид отпустил телефон и поглядел на своих ближников.

— Леонид, что будем делать? — спросил Игорь.

— Кашинский отдал четкий приказ. Уходим на базу за городом, всех родных мы забрали, нас здесь больше ничего не держит.

Леониду надо было подумать, как жить дальше. Давать в руки молодого боярича такую силу было бы ошибочным решением, пусть докажет свое право на власть.

Глава 26

Дед сказал, что им с Антоном удалось уговорить ратников из предоставленного Светланой списка собраться в одном из наших баров, чтобы выслушать мои предложения. Лентяи, разве трудно было самим заняться подобным делом. Один воевода, другой прознатчик. Теперь придется ехать в свой единственный выходной и заниматься вербовкой воинов.

Гром, развалившись у двери, кромсал лапой бетонный пол. Бедный пес давно никого не убивал, отощал на маленьком пайке энергии от меня. Сжалившись, решил взять его с собой вместе с Иваном и Михаилом.

Антон перед самым моим отъездом успел отчитаться о выполнении персонального задания.

— Боярич, поговорил я с попечителями гимназии, казаки ногайками привили им уважение к вам. Признаюсь, пришлось с одним переусердствовать, знал пес больше других. Есть у вас недруг в городе — дворянин Сакмышев его фамилия, он настроил всех попечителей и совет учителей против вас.

Отец Елены значит… Сомневаюсь, что он захочет увидеть меня в гостях, а нам, оказывается, многое нужно обсудить.

— Спасибо за службу, Антон. Как настроение в квартале? Тут у нас кого только нету…

— Работаем, боярич. Тебя если честно сильно побаиваются бывшие семьи дворян, но слугам дворянских родов ты нравишься, — смутился Антон.

Да, это лучшая характеристика для меня, чего смущаться. Ко мне всегда тянулись простые люди. Поблагодарив еще раз Антона, я сел в машину со своими телохранителями и поехал в бар… «Черная роза». Именно отсюда начинался мой кровавый путь.

Концепция бара не изменилась, бордель под прикрытием стриптиз-клуба. Деньги объект приносил хорошие, и мы сделали все условия для отдыха уставших после работы мужчин. К нам тянулись как «сотрудницы», так и довольные клиенты. Нащокина оказалась хорошей управляющей, буквально за несколько дней идеально настроив работу заведения. Или имела сработанную команду, что тоже важно.

Почти все столики были заняты, сегодня днем бар работал только по именному приглашению. Мужчины всех возрастов подняли свой взгляд от кружек с пивом на меня.

— Добрый день! Спасибо, что откликнулись на приглашение боярского рода Холмских. Думаю, все здесь понимают, что приглашаю я в свою дружину и, признаюсь, крови пролить придется немало, а расторгнуть договор нельзя, это на всю жизнь. Условия…

— Убивать ради дворян, так себе предложение. Я такое слушать не намерен, — встал со своего места немолодой мужчина.

За ним потянулось еще несколько человек, остальные допивали бесплатное пиво, даже если не хотели служить мне. А он думал, я ему в магазине работу предлагать буду?!

— К слову, бояре не дворяне. Ну, а остальные, что думают?

Предложение Деда сделать собеседование групповым выглядело не очень правильным. После моего вопроса, посыпались комментарии «соискателей», как из рога изобилия.

— За что мы должны жизнями своими рисковать?

— Да я лучше в спокойном месте поработаю, толку от этой Силы, если ее почти нет…

— Сколько денег дашь, боярич?

— Молодой щенок, что он может нам предложить…

Слова одного из недовольных ратников прервал треск стекол, и пули, выбивающие из-за столов моих несостоявшихся дружинников. Гром громко зарычал и с места прыгнул через пробитое стекло. Охрана водила стволами автоматов, не сразу сообразив, в кого стрелять. Зато боярские дети быстро окутались щитами и выбежали за дверь. Я тоже не стал ждать особого приглашения и побежал за ними.

На улице несколько машин угловатых форм из пулеметов обстреливали мой бар. Первая боевая техника, которую я увидел вживую, совсем не внушала доверия. Удар кулаком по асфальту создал провалы в земле и просадил боевую технику, а усиленные каменные колья завершили работу. Так себе оружие эти боевые повозки, големы гномов были лучше.

Гром рвал клыками горло воинов и легко вскрывал когтями бронежилеты, разрывая внутренности. Боярские дети рубили саблями, тут же принимали выстрелы на щиты и убивали ударами стихий вражеских ратников. Наконец, показался противник для меня. Кудесник — глава рода Бокеевых. Видел его фото, предоставленное Антоном на досье по всем кудесникам города.

Часть ратников вышли из бара на улицу. Сидеть в баре под выстрелами никакого щита не хватит, поэтому похватав оружие мертвых охранников и врагов, они вступили в битву с соперниками своего уровня.

Бокеев решил уничтожить меня быстро и показательно. Отправив целый рой воздушных серпов и разряды молний в щит Силы. Везет мне на воздушников. Тучи затянулись на небе, и сверху вдобавок прилетела длинная молния, с грохотом ударившись в многострадальный щит, полностью обнуляя его.

Такого я еще не видел. Как будто этого было мало, с другой стороны улицы вышел еще один сильный владеющий. Надеюсь, ребята смогут его сдержать какое-то время.

— Холмский, я не ожидал, что именно мне достанется возможность срубить твою пустую голову. Желающих очень много, особенно вдова Кашинского мечтает об этом. Сказала, лично вырежет тебе сердце, чем интересно ты ее задел…

Вдова? Значит власть в клане поменялась, так даже лучше.

— Спасибо за информацию. Всегда знал про свою популярность городе, но не думал, что до такой степени!

Гром перегрыз горло одного из вражеских владеющих и грозно рыкнул на Бокеева.

— Это еще, что за тварь? Сдохни! — удивился кудесник.

Пес звериным чутьем почуял угрозу и отпрыгнул от пролетевших мимо серпов. Скрывшись за уничтоженными броневиками, мое создание затаилось в ожидание удобного момента для атаки. Умный пес, с каждым боем он становится все опаснее.

Мысленно произнес «Защита», и Сила сформировала привычный доспех. Постоянные удары молний с неба вряд ли оставят кого равнодушным. Ближний бой единственная надежда на победу, поэтому провалы земли рядом с Бокеевым заставили его выругаться. Хотя бы на миг прекратятся бесконечные молнии с неба.

Попробуем руну «разрыв». Шар кислотного цвета отправился в сторону кудесника, пробивая щит. Отличное заклинание получилось. Град камней, каменные колья, враг легко по воздушным ступеням уходил от ударов.

Бокеев тоже накинул доспехи, или как называли местные владеющие, принял боевую форму. В отличие от Базлова, доспехи кудесника состояли из переливающихся молний и вызывали не самые приятные ощущения. Наши клинки столкнулись, а с ними и Силы, бушующие в нас.

Иван и Михаил, как могли, отвлекали вражеского кудесника, но надолго их не хватит. Твари! Двое слишком много для нас. Но враги зря потеряли из виду еще одного члена нашего отряда. Самого важного. Гром, оскалив клыки, прыгнул сверху на вражеского владеющего, кромсая клыками и когтями визжащего врага. Через некоторое время кудесник затих, и окровавленная морда пса завыла, оглашая округу своей победой.

Сильное существо я создал, все, теперь точно никого не подпустит к своей добыче. Боярские дети переглянулись и поспешили на помощь ко мне.

Бокеев, оставшись один, сплюнул на землю и по воздушным ступеням убежал на крышу соседнего здания.

Ушел и ладно. Восемь пропущенных вызовов. Первому надо позвонить Деду, хотя я догадываюсь, что он скажет.

— Боярич, почти все наши объекты под атакой, охранники сообщают о нападениях владеющих и военной техники. Квартал окружен со всех сторон, серьезно давят дворяне. Слишком много владеющих, — громко кричал Дед в грохоте выстрелов.

— Вы справитесь?

Некоторое время длилось молчание в телефоне. Наверное, я задал глупый вопрос. Мой вампир сильное существо, но несколько кудесников при сильном желании смогут его уничтожить. Дед опытный, должен выкрутиться.

— Борисов и Воронова помогают. Продержимся какое-то время.

Значит, дела совсем плохи.

— Скоро буду. Держитесь!

Решили уничтожить меня, сильно Дед щелкнул их по носу в дворянском собрании. Пропущенный от Вити, нет только не это…

— Кирилл, наше поместье атакуют! — взволнованный голос друга из телефона.

Твари! Но продумали атаку неплохо. Лишиться единственного союзника плохая идея, потерять свой квартал тоже плохо. Куда не кинь, всюду клин.

— Витя, верь мне, я обязательно отправлю помощь!

— Хорошо, Кирилл, иначе мы не справимся, — тихо произнес Витя.

Бар разгромлен и не подлежит восстановлению. Такое хорошее место отдыха разрушили, еще и деньги неплохие приносило. Сейчас только о баре думать, надо собирать остатки бойцов и спешить на помощь.

Снова звонок с неизвестного номера, еще и цифры странные.

— Холмский, генерал Головин на связи. Не спрашивай, откуда у меня твой номер. Я готов тебе помочь, боярич, в твоем противостоянии с кланом Кашинских, и с половиной дворянства Твери, если ты, конечно, согласишься на мои условия, — сходу начал давить довольный генерал.

— Неинтересно.

Посмотрим, насколько я им нужен. Я еще поторгуюсь с тобой, Головин.

— Один звонок, и я смогу остановить войну! — засуетился генерал, пытаясь скрыть беспокойство.

— Сомневаюсь, но говори, что за дело у тебя ко мне?

— За оказанную помощь, ты должен будешь участвовать во всемиперском чемпионате в Москве!

— Не смешно, чтобы император руками своих псов убил меня? Как ты сам думаешь, зачем мне соглашаться, если исход один?

— У тебя нет иного выхода, — уверенно заявил Головин.

— Давай, генерал, на чистоту, чего реально хочет император? Если моей смерти, тогда тебе просто надо доложить ему о том, что скоро все закончится. Правда, после этого, он прожует тебя и выплюнет, я думаю, ты знаешь, кому служишь. Он может быть хорошим человеком для своей семьи и близких, но на своих слуг ему плевать!

— Возможно, ты и прав, но это ничего не решает…

— Решает многое, я предлагаю взаимовыгодное сотрудничество. Готов помочь тебе лично, генерал, и пойти на встречу. Понимаю, люди часто ошибаются, поэтому начнем наше знакомство заново. Тебе надо отчитаться императору, что я приеду на чемпионат, а мне надо выжить и желательно на чемпионате тоже.

— У меня есть два кудесника, — выложил свой козырь генерал.

Пора выложить и свои. Удача улыбается не всем, кто-то пытается всю жизнь поймать ее за хвост. Другим она часто показывает свое лицо, главное, не предать ее и использовать каждый раз подвернувшийся шанс.

— У меня есть видео с похождениями наследника Кашинских, от этой грязи они в жизни не отмоются, и информация о том, что в нем нет ни капли крови главы клана.

На самом деле, плевать Кашинскому на похождения сынка. Главное, в материалах проведенная генная экспертиза. Результат Давида Кашинского показал гены совершенно другого человека, уже имеющегося в базе. Жаль, главу клана, говорят, не самый плохой человек был в этом городе.

Генерал задумался. Еще бы, такую победу император не сможет не заметить. Первая победа над кланом, возможно, и про меня забудут на какое-то время. Но в городе такое начнется… как бы волна не смыла меня самого. Что тут думать, Головин?!

— Ты сможешь выставить это как свою победу. Мне надо, чтобы ты приказал своим кудесникам помочь роду Бороздиных. Моя плата: видео и результаты экспертизы. По поводу чемпионата, предложишь еще что-нибудь позже, если я выживу, — добивал я генерала.

— Я согласен. Скоро к Бороздиным придет помощь. Куда послать посыльного?

Заглотил крючок полностью, молодец. Теперь тебя надо иногда подкармливать, и у нас будет полное взаимопонимание. Но, главное, я не ошибся в характеристике императора, недовольных среди высших эшелонов власти хватает.

— В мой квартал!

— Хорошо! До связи… боярич, — более покладисто произнес Головин.

— До связи, генерал.

Взаимовыгодное сотрудничество основа любой дипломатии. Теперь ему придется постараться, чтобы выжили и Бороздины, и мой квартал не был разрушен до конца.

— Витя, скоро к вам придет помощь, держитесь!

Еще повоюем, господа дворяне. Хороший способ заполнить сосредоточие, а значит, мой клинок сегодня вдоволь напьется чужой крови.

* * *

Поместье, окруженное со всех сторон врагами, зияло проломами стен и темными пятнами копоти от ударов огненной стихии. Построенное много сотен лет назад семейное гнездо Бороздиных, как и многие другие поместья, было больше всего похоже на маленькую крепость с продуманными секторами обстрела и ловушками для нападающих.

Семья из последних сил сдерживала нападение, истратив все припасенные для нежданных гостей сюрпризы. Доспехи ратников и гридней дружины несли следы повреждений, обычные бойцы проверяли стрелковое вооружение и оказывали помощь раненым.

Глава рода вместе с сыновьями сдерживали мощь владеющих из нескольких напавших дворянских родов. Расплата пришла к ним в дом за помощь Холмскому, дворяне Твери решили покарать отступника.

— Где же помощь Холмского? — спросил Андрей брата.

Виктор хмуро сдвинул брови и крепче сжал саблю, умывшись кровью и потеряв нескольких владеющих, враги скоро пойдут на новый приступ. Холмский за это время успел стать другом, и Виктор верил, он не обманет.

— Обещал, что помощь скоро придет…

Андрей, прислонившись к стене, пытался восстановить энергию и немного отдохнуть. Запас камней Силы, хранимый родом на время боевых действий, подходил к концу, как и готовых к бою воинов дружины. Огромное количество раненых и убитых дружинников заполонили весь двор. Такие потери род не восстановит уже никогда. Выжить бы.

— Сергей, ты вот этого хотел? — с заплаканными глазами спрашивала Анна Сергеевна.

— Быстро иди в дом! Мы еще поборемся, обломают враги зубы о Бороздиных, — ответил глава рода, сжимая кулаки.

Враг, наконец, смог перегруппироваться и прийти в себя от понесенных потерь. Крики командиров отправили вражеских бойцов на очередной штурм поместья. Скоро заговорят пули и ярость стихий. Среди безумия битвы и летающих в разные стороны ударов Силы, не сразу были замечены два новых лица.

Вмешавшись в бой, владеющие сходу начали применять массовые удары против дружин дворянских родов. Волны огня, расширяясь, неслись вперед, сжигая все на своем пути. Обычные бойцы оседали на землю горстками пепла, ратники и гридни кричали от боли ожогов, ведари удивлялись слетевшим щитам, а вражеские кудесники повернули головы к новой угрозе. Так о себе заявили двое кудесников со стихией Огня.

Бороздины, получив долгожданную помощь, с новыми силами ударили по противнику. Вспышки непрекращающихся ударов оставили на поле боя одних только кудесников, все остальные поспешили покинуть сражение могущественных владеющих.

В ближнем бою вражеские кудесники, оставшись в меньшинстве, с трудом сдерживали натиск противника, падая разрубленными телами на землю. Последний побежал, но Андрей смог догнать убегающего и срубил его голову. Крики радости отчаявшихся людей, которым в последний момент подарили надежду, разносилась по округе.

Два неожиданных помощника были похожи друг на друга, как два брата близнеца. Один седой со шрамом через все лицо, а другой лысый с заметной военной выправкой и наглой ухмылкой.

— Привет вам от боярича Холмского. Ладно, пошли мы, — сказал седой.

Немногословные кудесники без лишних слов сели в машину и покинули поле битвы.

— Это кто такие? — удивленно спросил Андрей.

— Без понятия, главное Холмский держит свое слово, значит, и мы сдержим. Давайте, Андрей, Виктор, берите дружинников, кто меньше всего пострадал, и идите на помощь бояричу, — приказал глава рода сыну и повернулся к жене. — А ты лучше с дочерью поговори, вроде бы ей понравился Кирилл. В наше время редко встретишь тех, кто всегда держит свое слово.

Бороздин, как никто другой понимал, найти в Твери двух свободных кудесников на грани возможного, и теперь помочь необходимо самому бояричу. А его личных сил хватит уничтожить незваных гостей рангом пониже и защитить развалины родного дома.

Глава 27

Дворянская война пришла в Тверь, и некому было одернуть владеющих. Старые конфликты вспыхнули вновь. Соседи, копившие злобу годами, получили прекрасный повод выместить ее друг на друга. Под эту войну можно было списать многое и занять пару объектов конкурентов.

Горели дома, магазины, бары и поместья дворян, и, как нередко бывает, под удары владеющих и пули дружин попадали простые люди. Полиция с жандармами пытались остудить горячие головы дворян или оцепить районы столкновений, чтобы не допустить больших потерь среди гражданского населения, но выходило у слуг императора не очень хорошо.

Клан Кашинских ранее мог одним словом остановить резню, но, лишившись сильнейших дружинников, главенствующий род стал равным по мощи другим родам в клане. Единственное, что могло объединить дворян и удержать вдову главы клана у власти — это ненависть ко мне.

Квартал боярского рода Холмских горел островами машин и боевой техники. Трупы вражеских дружинников и казаков щедро лежали на земле. Громкие выстрелы пулеметов, удары стихий и грохот столкновения воинов в доспехах разносились по всей округе. Единственное радует, что недвижимость рядом с кварталом точно подешевеет на фоне бесконечных нападений.

Мои воины держали оборону и даже иногда контратаковали противника. Вдалеке виднелся алый доспех Деда и немногочисленные дружинники, облаченные в новые покупки Воронова. Дружинники прикрывали Кобылина и Татьяну, отправляющих во врагов стихийные удары, и спину Борисова, ловко разящего саблей врагов.

Боярские дети с опасением смотрели на все новые машины постоянно прибывающих врагов и вздыхали над моим новым пополнением. Девять ратников из полного бара людей это все, кто согласился присоединиться к моей дружине в тяжелое время. По делам будет и награда, если выживут.

Облизнувшись, Гром вылез из машины и оскалил клыки в сторону врагов. Вот ненасытное существо, постоянно жаждет энергии.

Восполнив энергию из камня Силы, раздал еще пару камней боярским детям, а все остальное выложил рядом с Громом. Чего теперь хранить…

Пес посмотрел на меня полными счастья глазами, но не трогал камни без разрешения.

— Ешь!

Рычание и хруст камней Силы болью раздавались в моих ушах.

— Иван, Михаил, готовы? Шансов выжить не так много.

— Мертвые сраму не имут, боярич, — резко произнес Иван.

— И все же шансы есть? — с улыбкой спросил Михаил.

К кварталу подъезжали все новые машины дворян, успевших вкусить крови и набрать достойных трофеев. Врагов становилось все больше, надо начинать уменьшать количество противников. Наконец, несколько владеющих отделились от основной группы атакующих. Пора!

— Конечно, Михаил! Сейчас мы покажем врагам, как воюет боярский род Холмских, вперед!

Заряженный под завязку стихией Земли пес прыгнул в самую гущу сражения. Главное, чтобы выжил, я успел уже привыкнуть к его наглой морде.

Удар по земле с руной усиления создал неслабое землетрясение, ломая асфальт и опрокидывая на землю врагов. Иван с Михаилом резко сорвались с места, чтобы успеть добить опрокинутых на землю врагов. Замелькали сабли, разрубая не успевших прийти в себя владеющих. Каменные колья добавили радости врагу и создали новые скульптуры рядом с моим кварталом.

Под вой раненых, насаженных на колья, к нам приблизились новая группа противников. Какие люди… сама Кашинская пожаловала со своим отпрыском. Да еще и в окружении свиты.

— Тебе конец, Холмский, я уничтожу тебя и все, что тебе дорого! — скривила прекрасное лицо Кашинская.

Сейчас спустим с небес на землю «королеву» города.

— Хлопов успел рассказать много интересного прежде, чем покинул этот мир. Какой, оказывается, затейник твой сыночек… столь презренного существа я прежде никогда не видел. Да и вы, Диана Григорьевна, умеете удивлять, зачать ребенка не от мужа и скрывать целых двадцать лет. Для этого надо иметь особый талант к лицедейству!

— Аарр! Убейте его, уничтожьте этого щенка, — кричала женщина.

Град камней срубил щиты и покалечил дружинников Кашинских. Нападать ратниками и гриднями на кудесника форменное самоубийство. Кудесник свиты вдовы был занят Громом и боярскими детьми, которые успешно действовали вместе. В последний момент охрана Кашинских успела закрыть щитами вдову, а вот сын остался не у дел.

Наркоман смотрел на меня испуганными глазами, лежа на земле, пора тебе покинуть этот мир. Марать саблю Холмских таким ничтожеством не стоит, купленный на рынке нож снова пойдет в дело.

— Лебедев, где ты?! Убейте это отродье, — истерично кричала женщина.

Рухнули планы Кашинской на власть в клане. Теперь она никто. Но своим поступком я серьезно испортил настроение дворянам клана. Длинная молния прошила мой щит и впилась в ногу.

Адская боль по всему телу, стихия Земли, как могла, боролась с повреждением, нанесенным молнией, подстегивая регенерацию организма. Враги приближались все ближе, а все мои воины сражаются с превосходящими силами противника.

Огненная буря вспышкой ослепила глаза, вмиг уничтожая вражеский отряд. Местные маги тоже знают такое заклинание?! Стоит позже поговорить с огневиками, главное помощь сейчас точно не помешает!

— Холмский, видео и данные, где они? — седой кудесник со шрамом внушал уважение.

С собой, конечно, и я вам их отдам, но только позже.

— После битвы они ваши. Даю слово!

Седой лишь понимающе ухмыльнулся. Ну, да, куда мне деваться? Приходится идти на любые ухищрения, чтобы спасти остатки дружины. Два сильных кудесника резко сменили расстановку на поле боя и вдохнули новые силы в моих воинов.

В пожар битвы подкидывали все новые и новые дрова. Дружина Бороздиных вступила в бой с яростью берсеркеров. Побитые доспехи дружинников союзного рода зияли пробоинами от ударов, но это лишь придавало им больше воинственности.

Дед в пробитых и покореженных доспехах злобно смотрел на мир одним глазом. Много сильных владеющих сегодня пали от его руки. Взяв одной рукой вражеского гридня, он утащил его за угол здания подальше от лишних глаз. Интересно, регенерация вампиров работает в этом мире или нет?

Выполнить волю Кашинской и убить меня вызвался мой старый знакомый Бокеев. Он не пытался использовать дистанционные атаки, а сразу принял боевую форму и на воздушных ступенях легко перебрался через искореженное стихией Земли поле битвы.

Вновь два клинка схлестнулись, выясняя, чья Сила могущественнее.

— Холмский, тебе не победить. Придут новые дружины дворян и уничтожат тебя, — кричал Бокеев.

Обманные атаки и удары, принятые на доспехи, порывы ветра и провалы в земле. Стихии тоже пытались выяснить, кто сильнее.

— Возможно, но тебе стоит больше беспокоиться о своей жизни.

Сабля вошла по самую гарду кудеснику в грудь, а руны на клинке вспыхнули зеленым пламенем. Бокеев с удивлением опустил глаза на клинок в своей груди и свалился на колени.

Огромный поток энергии обрушился на меня, восстанавливая тело и восполняя пустые резервы, а крепкий глоток некроэнергии…

Рев приближающихся машин отвлек меня от растягивания удовольствия и прервал на мгновение битву. Откуда у дворян столько боевой техники?!

— Слово и дело государево! Если не прекратите, через час в город войдут дружины императорского клана! И тогда молить о пощаде будет бессмысленно, — вышел из машины Карпов в окружении воинов императора.

Увидеть бойцов императора здесь точно никто не ожидал. Дворяне разошлись и убили слишком много простых людей, как будто бывает по-другому… как ярилась Кашинская от слов Карпова, жаль, так и не получилось добраться до нее. Ничего, недолго ей осталось держать власть, как только видео попадет генералу Головину, клан Кашинских перестанет существовать.

Но для меня все это неважно! Медленно темный огонь сосредоточия некроманта разгорался в груди, показывая всю бренность бытия смертных.

* * *

Русоволосый мужчина с окладистой бородой сидел на каменном полу пещеры, закрыв глаза и широко расставив руки. Источник Силы мерцал ярким светом, щедро предоставляя своему хозяину океандоступной энергии. Каких только историй и мифов люди не придумали об удивительных свойствах источников. Будто бы пробыв одну ночь рядом с ним, обычный человек может превратиться в ратника, а владеющий может повысить свой ранг. Все было не так просто…

Источники Силы изменили привычный мир. Сильный стал слабым, а слабый обрел неожиданное могущество. Знатным фамилиям пришлось привыкать жить в новом мире или уйти на свалку истории. Многие правители изначально не имели доступа к Силе, приходилось договариваться, плести интриги, усиливать свои земли пришлыми одаренными. Именно тогда жили великие люди. Ранги, Сила, положение в обществе, разве это главное? Многие думают, что да.

— Господин, прошу простить, что отрываю вас, но у нас появилась небольшая проблема, — склонился старый воин.

Глаза мужчины, затянутые стихией Земли, не сразу вернули себе обычный вид.

— Говори, Петр.

— Помните, мы «взяли» в управление несколько лет назад земли в Твери? Объявился хозяин и хочет заплатить залог по договору…

Сила в помещении придавила вошедшего воина к земле. Сердце старого дружинника пропустило несколько ударов и снова забилось.

— Как вы допустили это? — родная стихия пронизывала мужчину, готовая по одному его желанию убить любого в пещере.

— Никто не думал, что в этом захолустье кто-то готов выложить пятьсот тысяч рублей, а с наследником должны были разобраться, — быстро заговорил воин.

— Реши эту проблему, Петр!

— Господин, любой суд отберет земли, если вы, конечно, не вмешаетесь лично. Десять тысяч десятин земли это мелочь для вас, мы купим в три раза больше отличной земли на юге империи за полученную сумму от залога…

Кровь побежала из носа и ушей воина, заставив упасть на колени от невыносимой боли.

— Не тебе это решать, Петр! Уничтожь помеху! Сотри этот чертов город с лица земли, но не смей отдавать земли!

Слишком многое стал позволять себе старый дружинник, надо вновь напомнить слугам, как следует выполнять приказы. Ничто не должно помешать его плану. Еще жалких полгода, и все будет готово к возвышению…

Том 2

Глава 1

— Холмский, прошу вас пройти к директору, — в класс заглянула секретарь.

Отличный шанс покинуть урок биологии, новый преподаватель по знаниям недалеко ушел от предыдущего и всячески пытался не встречаться со мной взглядом.

— Вы сегодня само очарование, к сожалению, так и не узнал вашего имени.

Девушка до сих пор смущается, что невольно стала свидетелем нашей страсти со Светланой. Робко поднимая на меня глаза, секретарь поправляла невидимые складки на блузке. Смущаться ей стоит своей начальницы…

— Анастасия Дмитриевна, — улыбнулась покрасневшая девушка.

Я не прочь провести с тобой приятный вечер, Анастасия. Хорошая месть Светлане, надо будет подумать на досуге. Корзинку с цветами подписанную подарить, например.

— Анастасия, что вы делаете сегодня вечером?

Молодая девушка покраснела еще сильнее, но упорно хранила молчание до самого кабинета директора. Пропищав нечто непонятное, она открыла дверь и убежала от меня. Эх, очень жаль.

Внутри кабинета сидела властная женщина в строгом костюме, занятая важной работой. При моем появлении она подняла непроницаемый взгляд от документов. Ученик пришел к учительнице для получения выговора. Со мной такое не сработает.

— Холмский, сегодня у нас собрание попечителей гимназии, вас непременно хотят видеть, — встала со своего места Светлана.

Еще бы после Антона они не захотели меня видеть. Мой ратник очень популярно объяснил, что будет, если обманывать род Холмских.

— Я не против, Светлана Александровна.

— Кирилл, я была о тебе лучшего мнения. Угрожать попечителям и учителям гимназии не лучшая идея. Так ты ничего не добьешься! — изменила тактику директор.

— Поверьте, Светлана Александровна, я добьюсь именно того, что мне нужно.

— Хорошо, это твоя жизнь. Пойдем, все уже собрались, — обиделась женщина.

Проходя мимо широкого окна на втором этаже гимназии, я обратил внимание на подкопченные фасады домов напротив. Война недельной давности не прошла бесследно.

Как прежде уже никогда не будет. Жандармы впервые применили оружие в Твери против дворян, а клан императора, наплевав на старые договоры с Кашинскими, вмешался в дворянскую свару.

Через несколько дней после «войны тверских дворян» император получил переданные через генерала Головина материалы. Хотя официальный наследник главы клана мертв, он обрадовался возможности уничтожения Кашинских с помощью полученной информацией, чтобы показать дворянам свою силу. Но на этом последствия для Твери не закончились…

Завтра состоится обсуждение ультиматума императора в дворянском собрании, где огласят подробности требований, выставленных дворянам Твери. Надо будет решать, что делать дальше всем вместе.

Состав попечителей практически не изменился, но где прошлые наглые взгляды?! Теперь род Холмских заявил о себе, и никто не смеет презрительно кривить лицо. Я доказал свое право на жизнь, перегрызая горло врагам, пусть это многим и не нравится.

— Итак, Холмский, скоро начнется всеимперский чемпионат в Москве. Мы хотим решить накопившиеся вопросы, как цивилизованные люди, — встал со своего места известный предприниматель города.

Цивилизованные люди соблюдают договор, даже если он заключен на словах. Я вправе требовать его исполнения так, как мне посчитается нужным. То мое исконное право!

— Что вы мне можете предложить?

Посмотрим, что они придумали, в любом случае, придется ехать на этот чемпионат по договору с генералом. Не знаю, что он предложил императору, но про меня на некоторое время забыли, а это дорогого стоит.

— Мы сможем предоставить списки владеющих, как и договаривались ранее…, - начал говорить один из учителей.

— Вы в любом случае предоставите мне списки. Что за поездка в Москву? — перебил я умника.

— Холмский, чемпионат должен быть выгоден в первую очередь для вас! — со своего места произнесла Светлана.

— В таком случае, я могу отказаться. Всего вам доброго!

Генерал Головин вас всех нагнет в определенную позу, если я не буду участвовать в чемпионате. Если бы можно было так легко отказаться…

— Стойте, Холмский!

— Я вас слушаю, Светлана Александровна.

Светлана оглядела собравшихся попечителей и учителей, после чего начала говорить.

— Уважаемый совет попечителей признает, что был не прав в отношении вас, Кирилл Дмитриевич. От коллег поступило предложение начать выстраивать заново взаимовыгодное сотрудничество. Сегодня вам будет выдан список владеющих. По поводу участия во всеимперском чемпионате… мы предлагаем «участие» в жизни выпускников неблагородного происхождения.

Интересное предложение. Светлана знает, чем можно меня завлечь.

— Хорошо, я согласен. Предлагаю в этот раз закрепить наше соглашение документально, поэтому завтра в гимназию подъедет мой представитель с необходимыми полномочиями. А сейчас извините, у меня слишком много дел.

Развернувшись, я вышел из зала для собраний, мимолетом замечая, как кипят гневом лица членов совета гимназии. Представляю, какие сейчас страсти начнутся в этом зале.

Возвращаться на занятие не было никакого желания, поэтому я отправился обратно в свой квартал. Да и с кем мне было разговаривать?! Наталью и Елену отцы закрыли дома. Витя помогал роду Бороздиных встать на ноги после огромных потерь.

Сам квартал выглядел, как побитый боец. Бывшие слуги дворян приводили местность к первозданному виду и устанавливали новые массивные ворота. Мои предсказания вскоре сбылись, большинство владельцев, окружающих квартал зданий, старались избавиться от коммерческой и жилой недвижимости. Слухи только подогревали сброс цен, и мы с радостью добивали продавцов предлагая мгновенную покупку за большую скидку. Фима делал бизнес, а род Холмских окружал квартал зданиями в личной собственности.

Потери воинов ужасали, я снова потерял половину дружины, такими темпами никто не захочет служить Холмским. Мои размышления прервал подскочивший с проходной казак.

— В складе что-то шевелится, боярич. Ты приказал сразу бежать к тебе, если будут замечены странности, — казак выглядел взволнованным.

— В каком складе? — я не сразу понял, о чем говорит казак.

— Боярич, ты сказал стоять на страже у склада после того, как заре… победил в бою дворян.

Так это мой эксперимент похоже «созрел», а я уже успел, и забыть про него.

— Пойдем.

Мое сосредоточие некроманта теперь может самостоятельно восполнять некротическую энергию на уровне местного ратника. На серьезные действия, как поднятие вампира нужно много некроэнергии от смертей владеющих, но для меня главное, что начало положено.

Закрыв за собой двери склада, я увидел массу слабо шевелящихся трупов. Низшие зомби из идеального материала для поднятия, как печально… все это может быть связано со слишком низкой концентрацией некроэнергии в окружающем мире. Им не хватает энергии даже на то, чтобы подняться с пола.

Голодные глаза нежити внимательно следили за мной. Пора проверить руны некромантии и требуемые затраты энергии, заодно можно будет обучить Силу новым знаниям. Руна «уничтожение нежити» первое, что учит каждый некромант. Идеальное заклинание, которое может пригодиться как неофиту, так и повелителю нежити. Все зависит от вливаемой некроэнергии, на слабого зомби должно хватит капли.

Эффект был обычным, зомби просто перестал двигаться и потерял все признаки «нежизни». Не так красочно, как после применения того же «праха», но надо работать с тем, что есть на данный момент. Сейчас предстоит длительное обучение Силы рунам контроля, поднятия, изменения и управления. Достав нож, я отправился к первому «учебному» образцу, начало положено король Ночи.

* * *

Новый губернатор Твери первый день, как обживал свой кабинет. Несколько дней назад Кирсанов Василий Михайлович был удостоен чести быть принятым лично императором. Для решения важных задач по повышению лояльности местного населения ему были предоставлены широкие полномочия, которые он обязуется использовать лишь на благо города и усиление власти императора. С падением клана Кашинских, конкурентов императорской власти в городе не осталось.

— Василий Михайлович, можно к вам? — в кабинет заглянула обворожительная помощница губернатора, доставшаяся по наследству.

Дубасов, стоит отдать ему должное, знал толк в женской красоте. Неизвестно, как у нее с профессиональными качествами, но взгляды она кидала на нового начальника достаточно фривольные. Жена пока не собирается переезжать из Москвы, поэтому стоит поближе познакомиться с подчиненной.

— Проходите, Лидия Васильевна. Какой вопрос у вас? — улыбнулся губернатор.

— Вчера поступил запрос от компании «Крион» на выкуп земли и полное содержание городских кладбищ. Уход за могилами и территорией, постоянная охрана от вандалов, создание необходимой инфраструктуры для родственников, все это гарантирует вливание значительных средств. Это очень выгодный для города социальный проект, — провела руками по платью Лидия.

Губернатор сглотнул, наблюдая за руками привлекательной девушки, скользящими по идеальной фигуре.

— Зачем компании «Крион» тратить свои средства под совершенно некоммерческий проект? И кто из дворянских родов курирует эту компанию?

— Боярский род Холмских. Может они хотят заработать баллы перед горожанами, в ходе боевых действий погибло немало мирных жителей.

Император ничего не рассказывал о боярах, сконцентрировав внимание на приведение города в полное подчинение императорской власти и недопущение повтора беспорядков, привлекших к смерти граждан. Насколько он знал, дворянскому собранию отправлено уведомление о скором прибытии войск императорского клана для предотвращения дальнейших беспорядков. Вряд ли последние обрадуются накинутому на шею поводку.

— Какой еще боярский род? Мне никто не докладывал, — нахмурил брови губернатор.

— Разве вы не видели репортажи Василенко? В нашем городе они пользуются большой популярностью, советую ознакомиться. Также, сейчас предоставлю вам собранную ранее информацию.

Лидия ненадолго покинула кабинет и вернулась с увесистой папкой в руках.

— Здесь все, что было собрано по заданию прошлого губернатора. Как на счет предложения компании «Крион»?

Как-то она слишком настаивает на подобном решении, но предложение Холмского и вправду поможет сохранить неплохие деньги, которые он найдет, на что потратить. Планы грандиозные, и есть неплохие шансы надолго закрепиться на этом месте. Лидия молодец, подготовила даже аналитическую выкладку под проект. Профессионал.

— Да, вы правы, надо будет заключить договор в торжественной обстановке, поддержим социальные проекты. Может, появятся новые инвесторы, — встал со своего места губернатор.

Девушка кокетливо улыбнулась и походкой от бедра, не спеша, направилась к двери. Перед самым выходом, случайно уронив ручку. Кирсанов довольно усмехнулся, хорошая помощница и знает, как правильно вести себя с начальством.

Глава 2

— Перед вами общий гербовник дворянских родов Российской империи, где представлены наиболее знатные семейства нашего государства. Не смущайтесь и не удивляйтесь, если вдруг у вас не получится найти свой герб. Гербовники разных годов и издательства не всегда успевают внести гербы новых дворянских родов…

Преподаватель спустила с небес на землю молодых дворян, кичащихся своим происхождением. Если верить их словам, то они ведут свой род, чуть ли не от первого князя Руси. Занятие по геральдике, как и фехтование, проходило для всей параллели сразу в огромной аудитории. Антонина Денисовна Келина чопорная дама пожилого возраста кидала на учеников взгляд полный превосходства, а ее выправке могли позавидовать многие офицеры гвардии императора.

— Житова и Киндырева, вижу, вы знаете предмет лучше меня и готовы заменить, — повысила голос Келина на перешептывающихся подруг и давила взглядом, пока они не замолчали. — Надеюсь, мне не придется объяснять вашей параллели значение каждой из составных частей герба, и мы потратим время на изучение геральдического языка.

Учить второй в жизни герб со всеми обозначениями и девизами, не сильно мотивирует, но знания полезные, как бы гимназисты ни считали иначе. И если дворяне любили украшать гербами все подряд, то собственное боевое знамя иметь не могли, в отличие от бояр. Древнее сословие кормит война, а не земля или производство, такой посыл был ранее в государстве. Прапор — вытянутое знамя с длинными украшенными хвостами могли использовать только бояре при участии в боевых действиях на границе или на войне. Привилегия сомнительная, но может и пригодится когда-нибудь.

— Холмский, специально для вас я принесла старое издание, здесь вы сможете увидеть и родной греб среди других боярских родов. Перед нами очень интересное явление, когда герб великого княжества перешел к боярскому роду Холмских. Последними на престоле княжества сидели представители этого рода, победив в жесткой борьбе своих родственников. Пусть и ненадолго. Часть печатей с гербом княжества сейчас хранится во дворце императора, — воодушевленно рассказывала Келина.

Учитывая, что я не видел герб боярского рода Холмских, как и Тверского княжества, это будет познавательно. Весь класс зашелестел страницами, разыскивая заветный герб. Если честно, мне было без разницы, пусть хоть он будет весь черным с одной полосой, но посмотреть все же стоит.

Богиня умеет удивлять… Золотой дракон на красном фоне, или как называли его в древности змий. Родной герб герцогства и сотен моих предков. Причем в этом мире никогда не видели дракона, но изображение его было передано более чем правильно.

Дальше пришлось слушать, в какой последовательности читаются гербы, и с какой стороны надо начинать. К счастью, мучения длились не так долго, и скоро урок закончился, а дальше был длительный перерыв на обед. К моему столу подсели Елена и Наталья, которых родители решили выпустить на обучение в гимназию.

— Кирилл, рассказывают странные истории, что ты был, чуть ли не главным участником прошедшей дворянской войны. Это правда? — Елена стреляла глазами из-под длинных ресниц.

Дворяне всегда старались выглядеть безупречно, но сегодня Елена попала в руки настоящего профессионала. Она нисколько не боялась выговора от преподавателей за слишком броскую внешность, в гимназии такое не поощрялось среди учеников. Но Елену не изменить, ей плевать на мнение других.

— Не слушай никого, сплетники, как всегда, врут.

— Хм, зная тебя… Кстати, отец согласился, чтобы ты пришел к нам на обед, — довольно произнесла Елена.

Уверен, переговоры велись в жесткой форме, и впервые наши желания с Еленой сошлись полностью. Мне в данный момент необходимо пообщаться с главой рода Сакмышевых и решить наши разногласия.

— Хорошо, буду рад посетить вас завтра. Сегодня у меня запланировано слишком много дел.

— Превосходно, — улыбнулась жгучая брюнетка.

Девушка ведет свою игру, и мне кажется, ее долгосрочный план вполне может сработать… с другим мужчиной. Не так быстро, Елена, огонь толкает тебя на сильные эмоции, но обуздать его предстоит мне, либо стоит отказаться от такой девушки. В отличие от подруги, Наталья выглядела нервной и не знала, как начать разговор.

— Наташа, ты хотела что-то сказать?

— Папа попросил позвать тебя на обед, ты ведь не откажешься? — смущенно спросила Наталья, подняв глаза на меня.

— Как я могу отказать тебе. Конечно, буду! Только надо найти свободный день в моем графике, сейчас довольно непростое время.

Еще бы я не нашел времени приехать к представителю тайной канцелярии императора. Раз он, в отличие от генерала Головина, не боится шугать дворян армией императора, не стоит наживать лишних врагов, на ровном месте. Далеко не прост дворянин Карпов…

— Наталья, Елена вы как всегда прекрасны! Кирилл, пока не забыл. Приезжай к нам на обед, а то Вика о тебе слишком часто вспоминает, — с наглой улыбкой подсел к нам Витя.

Два взгляда, словно кинжалы, вонзились в Витю. Не завидую ему, если честно, теперь он враг номер один у девушек. Да и этот ветреный хитрец не просто так ляпнул про сестру. Обед у Бороздиных дело полезное, надо поддерживать хорошие отношения с союзным родом.

Теперь мне каждый день только и ездить по обедам, да разговаривать с дворянскими семьями. Вот она любимая жизнь дворян. И я в принципе был бы не против, если не знать, что все мои объекты в руинах, а воинов снова катастрофически не хватает даже на охрану квартала.

— Обсудим визит к вам позже, Витя. Друзья, к сожалению, должен вас покинуть, дела.

Быть участником предстоящего конфликта я не собираюсь. Витю сейчас просто сожрут, а мне уже пора ехать в дворянское собрание.

Пока ехал на машине, была возможность посмотреть еще одно видео Василенко, ссылку на которое он мне скинул в сообщении.

— Дорогие зрители и подписчики моего канала, с вами снова Дмитрий Василенко. Дамы и господа, давно я вас не баловал новостями о тверском бояриче. У нас есть несколько видео, любезно предоставленных подписчиками из этого города. Представляете, недавно в Твери произошла большая резня дворян, в которой принимал участие наш герой, и как думаете, кто победил? Спешу вас разочаровать, в этот раз никто. Представители императора развели дворян и боярича по углам. Теперь над городом сгущаются тучи…

Я попросил Василенко немного сгладить углы и не выставлять меня в излишне героическом образе. Видимо он прислал отчет о проделанной работе.

Дворянское собрание было полным от глав родов и обычных дворян. Добрых взглядов в свою сторону не заметил, кроме Сергея Федоровича и Андрея Бороздиных, расположившихся на сиденьях рядом со мной. Не меньше внимания и обсуждения привлекали стоявшие за моей спиной боярские дети с Дедом. Я не собирался лезть в змеиное гнездо дворян один.

От рук Деда погибло немало дворян, и как мне кажется, он полностью смирился со своей новой оболочкой. Бледное лицо моего вампира вызывало много пересудов и шепота. Солнечный свет разве что не добавит загара его коже, как и не будет он морщиться от чесночного запаха. Достаточно срубить голову обычному вампиру и сжечь, если это высший вампир. Если князь вампиров, дополнительно проверить, чтобы пепел был развеян на достаточно большой территории, а лучше всего над морем. Так безопаснее будет.

Председателем дворянского собрания выступал уже знакомый по заседанию судья, правда, уверенности в нем стало меньше.

— У нас есть несколько важных вопросов, которые мы должны решить прямо сегодня. Ультиматум императора, последствия недавней битвы, раздел имущества уничтоженных родов и завещание Кашинского… ах да, еще многочисленные вызовы на дуэль Холмского.

Я мило улыбался собравшимся дворянам, в ответ, получая взгляды полные ненависти и страха. Наша любовь взаимна.

— Его величество Михаил IV пишет, что последние события вынуждают его ввести в город войска императорского клана, комендантский час, полный контроль над производством, провести сдачу оружия, и потребовать увеличенный налог…

Судья не успел довести речь до конца, как был заглушен криками ярости глав родов и других дворян. Удар по кошельку и свободе никого не мог оставить равнодушным. Понятно, что император сам лично не будет собирать «излишки», а вот слуги вполне могут повысить аппетиты различного начальства, со всеми надо делиться.

— Никогда Даниловы под императорских шавок не лягут! — огромный мужчина с лопатообразной бородой встал со своего места.

— Пускай засунет себе этот ультиматум…

— Надо уезжать из Твери.

— Что нам делать с императорским ультиматумом? Может, вы подскажете, Холмский? Вы были одним из главных участников произошедшего, — с усмешкой спросил судья.

— Да кто его будет слушать?

— Ваша недалекая ненависть выдалась в бессмысленную войну. Холмский, мы слушаем тебя, — поддержал союзника Бороздин.

Ха, и ведь смотрят на меня, выжидают, как стая волков. Я никогда не прочь поделиться своими мыслями, тем более, они могут быть выгодны мне.

— Ненависть между нами сильна, и так просто ее не заглушить, но нам все равно следует действовать сообща. Мы все заинтересованы в отсутствии постоянного давления войск императора, а разобраться между собой мы сможем в более спокойные времена, или можно просто забыть о некоторых недоразумениях.

Несколько дворян хотели вскинуться после моих слов, но их останавливали соседи, чтобы выслушать мое мнение. Пусть с трудом и большой кровью, но я стал значимой фигурой в Твери.

— Предлагаю написать письмо императору, где повиниться перед ним и сообщить, что впредь такого не повторится, все разрушения восстановим сами, гражданам возместим ущерб. Уверен, кто-нибудь из собравшихся здесь сможет написать красиво, а в конце письма поставим подписи глав родов с указанием ранга и количеством владеющих в дружинах. Тонкий намек на возможные проблемы император точно поймет! И даров сундук надо собрать на всякий случай, пусть забудет про Тверь на время.

— Ты деньги выложишь, Холмский? — выкрикнул со своего места богатый Житов.

Почувствовал дворянин, кого будут больше всех просить посодействовать.

— Не прав боярич, нельзя нам злить льва! Лучше смирить свою гордыню и признать власть императора.

— Может позвать в город один из кланов?

— А я считаю, прав! Что нам теперь сложить руки перед ним, будем, как московские дворяне ползать на брюхе перед царем батюшкой? — не унимался Данилов.

Покричат, подерутся, успокоятся, потом вернутся к обсуждению и, возможно, снова подерутся, но через некоторое время все равно примут мои слова. Этот народ удивительно был похож на людей, населяющих родное герцогство.

— Тишина! Голосуем за предложение Холмского, если больше никто не может предложить ничего иного, кроме как склонить голову перед императором или объявить войну, — устало произнес судья.

На удивление больше половины проголосовало за мое предложение. Все устали от кровавых битв и хотели былой стабильности. Тем более, многие начали понимать, кто был главным инициатором последних событий.

— Принимаем большинством голосов предложение боярича. Тогда избранные на этой неделе представители дворянства останутся для написания письма.

— А как же наследство Кашинских? — спросил Сакмышев.

Вот я и увидел отца Елены, местного владельца многочисленных заводов. Единственным конкурентом рода Сакмышевых в городских производствах был клан Кашинских.

— Дело в том, что все завещано следующему владельцу города. Мы должны признать кого-то главным, а до этого весь доход будет идти на специальный счет в банке Соколовых. Неожиданное решение Игоря Николаевича…

— Безумный старик!

— Сумасшедший, как ему вообще в голову могла прийти такая мысль.

— Давайте кого-нибудь признаем главным и поделим наследство между всеми?

«Умника» быстро заткнули, клятва должна быть вассальная, как господину. Многие уже собрались уйти, как мне пришлось вмешаться, остались нерешенные вопросы.

— Господа, прошу простить меня, но мы еще не закончили. Не решен вопрос дуэлей и имущества напавших на меня. Право, мне неудобно самому поднимать эту тему, вы просто не оставили мне выбора.

— Чертов боярич, как же я тебя ненавижу. Грязный…, - заткнули рот дворянину его соседи.

Дед сделал шаг в сторону говорившего, но я успел остановить его рукой.

— Что вы хотите, Холмский? Мы все знаем, что они вам не противники, а достойную замену дворянам сейчас не найти. Это будет серьезным нарушением чести, — осторожно выбирал слова судья.

— Публичного извинения будет достаточно. Взамен, прошу пойти мне навстречу с имуществом павших врагов, война бывает слишком разорительной.

Отцы дуэлянтов вздохнули с облегчением, смерти детей никто не хотел.

— Все? Есть, кто против? — судья посмотрел на дворян. — Решено. Вызвавшие обязаны завтра публично принести извинения в гимназии. По имуществу, препятствий со стороны дворянского суда тоже не будет. Всем спасибо, надеюсь, в следующий раз мы встретимся не скоро. И я говорю от лица большинства дворян Твери, больше никаких войн друг с другом. Вас это тоже касается, Холмский.

Пока все складывается неплохо. Воевать сейчас все равно некем, да и полгорода лежит в руинах. Земли Микулинских единственная моя надежда на доход.

Мое желание развалиться на заднем сидении машины прервал очередной звонок от Зундина, уже полчаса названивает.

— Киирилл Дмиитриевич, с вами хотят поговорить по поводу зземель Холмских. Я в бывшем офисе коомпании «Райский Уголок», — стучал зубами и заикался бывший стряпчий, прежде чем звонок резко прервался.

Это еще кто? Местные все знают про боярича Холмского. А если неместные, значит, ограничения на них не действуют, да и Дед какой-то голодный, все никак не восстановиться после ран. Посмотрим на героев, пообщаемся поближе.

* * *

После окончания собрания некоторые дворяне остались держать совет, как быть дальше и заодно написать письмо императору, привирая численность владеющих. Как без этого. Большинство из них не участвовали в безумии войны. Зачем брать чужое? Тут главное свое не потерять.

Иван Тимофеевич Коробов часто выступал в роли судьи и слыл человеком справедливым и честным. Поэтому многие вопросительные взгляды дворян остановились на нем.

— Стоит признать, Холмский силен…

— Может, скинемся деньгами и наймем профессионала? Должен же быть какой-то способ уничтожить его, — ходил из стороны в сторону Киндырев.

— А если не выйдет? Деньги только спустим на ветер, и снова этот бешеный до крови боярич придет головы резать! Нет, тут другой подход нужен, раз силой решить не получилось! — откинулся на спинку стула немолодой дворянин.

— Будем рассуждать логически…

— Иван Тимофеевич, вы же сами понимаете, сколько наших родных погибло от рук боярича и его владеющих, да и Бороздины чертовы предатели немало наших друзей погубили! — не отступал Киндырев.

— Хватит! Боярич правильно сказал, набедокурили, бывает. На Руси пока не подерутся друг с другом, не поймут, каков человек перед ними. Много народу погибло, хватит смертей, и так город ослаб сильно…

— И что, прям взять и пойти под руку бояричу? — вскочил один из сторонников Киндырева.

— Никто не собирается ему подчиняться, но дела с императором и правда лучше решать вместе. А если представителем Твери будет выступать Холмский, то император перенесет все в личную неприязнь, и его гнев мимо нас пройдет. Глядишь, мы в прибытке, и Холмскому голову открутят, — скользил ужом Житов.

Бояричи, кланы, какая разница, дайте бизнес вести, и все будет хорошо. Императору дай только распробовать вкус, сразу вмиг по локоть руку откусит. И будешь с хлеба на воду переходить. Так думали собравшиеся дворяне из тех, кто дружил с головой.

— Голова разумная у вас, Антон Павлович.

— А то!

— Я не буду присягать бояричу!

— Да никто и не просит тебя, дурак, просто пусть он будет представителем города, и шишки сам набивает.

— Иван Тимофеевич, что вы скажете?

— Мне это категорически не нравится, друзья. В тоже время я понимаю невозможность в данный момент выбора предводителя в нашем городе. Пусть будет по-вашему. Давайте лучше письмо допишем.

Глава 3

Зундин большую часть рабочего времени проводил, разбираясь с залоговыми документами компании «Райский Уголок». Желание доказать работодателю свою полезность и выбить для компании «Крион» дополнительные средства толкали его на настоящие трудовые подвиги. Он буквально рыл землю носом, и вроде бы уже был неплохой результат.

Ангелина все так же занимала место перед дверью руководителя, правда, в этот раз она была не одна. К стене напротив нее прислонился крупный мужчина, сложив руки на груди.

— Вам назн… — увидев меня, Ангелина изменилась в лице. — Кирилл Дмитриевич, здесь опасно!

Преданность всегда ценится. И все бы хорошо, но… синяк на прекрасном лице разбудил во мне зверя.

— Ты, курица, видно плохо поняла, я же сказал тебе, что говорить надо, — отлип от стены мужчина.

Кивок Деду решил судьбу налетчика. Здоровый мужчина схватился за сердце, хватая ртом воздух, а Михаил с Иваном достали сабли и резкими ударами завершили жизнь негодяя.

— Зундин в кабинете?

Девушка не сразу расслышала вопрос, с ужасом рассматривая порубленного мужчину.

— Да, Кирилл Дмитриевич, только там трое страшных людей. Может быть, вы не пойдете? — отпустила взгляд Ангелина, смущаясь своего страха за меня.

Я прикоснулся стихией Земли к ее лицу, убирая синяк.

— Не переживайте, милая Ангелина. Мы быстро.

Трое мужчин сидели за столом напротив входа и рассматривали раскиданные документы компании «Райский Уголок». Не забывая, время от времени пинать забившегося в угол Зундина. Увидев меня, он быстро пополз в нашу сторону. Спрашивать, где прикрепленный к нему охранник бессмысленно.

— Боярич…

— Стой, пес! — встал с кресла подтянутый мужчина с короткой стрижкой. — Значит, Холмский… у нас к тебе скопилось много вопросов.

Внутренний взор показывал трех ведарей. Неплохая команда для разборок у маленькой управляющей компании. Но для боярского рода Холмских все печально, совсем меня не уважают за пределами Твери. А то, что они не местные, я не сомневался. Бандиты и дворяне знают, каким составом надо идти против меня. Срочно нужен крупный репортаж с Василенко, чтоб вся страна знала, как связываться с Холмским, и обязательно кровавое лицо Деда на первом плане.

— А вы вообще осознали, к кому пришли? Избили моих людей, убили охранника, потратили мое драгоценное время. Сделайте доброе дело расскажите, на кого вы работаете. Будет тогда вам маленький плюс в карму.

— Какие бойкие бояричи в Твери. Дело у нас есть к тебе. Можем плохо решить или хорошо, выбирай! — громко засмеялся мужчина и резко замолк, увидев кровь на саблях боярских детей. — Ты че, Крапиву зарубил?

Налетчики окутались щитами и приготовились к бою. Жалко кабинет, но куда деваться, главное Ангелину можно с собой забрать. Два адепта Воздуха и один стихии Воды не стали ждать приглашения и запустили массу ударов Силы и сплошных атак. Огромный стол, разделяющий нас, был мгновенно разрушен от разбушевавшихся стихий.

Михаил и Иван, прикрывая друг друга, сблизились с двумя ведарями, постоянно атакуя щиты противника ударами Силы. Дед взял на себя главаря, не обращая внимания на его дистанционные атаки, просто приближаясь на расстояние удара саблей, а мне как-то резко стало грустно без противника, да и некроэнергия в их телах может пригодиться.

— Иван, Михаил оставьте владеющих мне. Дед, твое тело на допрос и кормежку.

Налетчики даже глаза расширили от таких приказов, что поделаешь, в условиях отсутствия военных действий каждый дурак на вес золота. Мораль такова, вас не жалко!

«Боевая форма» создавалась Силой с каждым разом все быстрее после произношения или представления руны «защита». Только сейчас до придурков дошло, что они пришли пугать кудесника. Призванная сабля, не встречая сопротивления щитов, насытила мое сосредоточие некроманта энергией.

— Говори, убогий, кто вас послал? — вампир склонился над предводителем, с предвкушением рассматривая кровавый порез от своей сабли.

Смотреть, как Дед проводит допрос, обучая подрастающее поколение, мне было необязательно, поэтому я взял телефон главаря, надеясь найти полезную информацию. Так, в телефоне последний звонок от некоего командира, надо пообщаться.

— Кремень, что по Холмскому? Или вы снова отклонились от маршрута? — командный голос раздался из телефона.

— Холмский вас беспокоит, по важному вопросу. Твой Кремень уже не жилец, такой способ вести переговоры мне совершенно не понравился.

Молчание в трубке длилось некоторое время.

— Это было ошибкой с твоей стороны, Холмский. Отступись от земель и живи спокойно.

— Как ты думаешь, разве после такого я отступлюсь? Это родовые вотчины моих предков, да и любой Суд встанет на мою сторону. Исполнители лучше всего характеризует тебя и твоего хозяина.

— Жди проблем! — с горечью произнес мужчина и сбросил вызов.

Но, похоже, проблемы будут не у меня, а у неизвестного командира. Все вы так говорите, но в Твери вы никто, а отправлять много бойцов в другой город, надо быть крупным кланом из верхних строчек «рейтинга» или императором.

Все они могут доставить мне проблемы в любой момент, но выглядеть это будет совсем некрасиво, да и местные дворяне могут объединиться пред внешней угрозой даже с боярским родом. Хотя я сам иногда не понимаю, почему император не решит вопрос кардинально, если для него боярич Холмский, как резкая зубная боль. Вопрос престижа, я для императора слишком мелкая проблема, чтобы показывать всем мою значимость.

— Возьмите и упакуйте тела, они мне еще понадобятся…

От такого приказа боярские дети впали в ступор на некоторое время, но привычка выполнять приказы, заставила их начать искать мешки, куда можно свернуть тела. Все-таки не принято просто так трупы по городу носить, а если в мешке, то это другое дело.

Стоило только боярским детям скрыться со своими ношами, как Дед начал свое кровавое питание.

— Боярич, мало знал предводитель, говорит, они бойцы из клана Сабуровых. Командир приказал надавить на боярича несовершеннолетнего и подписать отказ от земель, — вампир вытер платком окровавленное лицо.

Клан… значит, на землях Холмских есть что-то важное. Кланы грабят родной манор средь бела дня. Достав дрожащего Зундина из шкафа, исцелил его стихией Земли и привел в себя.

— Иосиф Артурович, мне нужны земли Холмских! Вам ясно?

— Да, Кирилл Дмитриевич, я сейчас же поеду в суд. Мы разнесем их в пух и прах, — поднял нос разъяренный Зундин.

Все, он заряжен на победу или боится меня и Деда, больше всех налетчиков вместе взятых.

— Ангелина, хотите быть моим личным секретарем?

— Я… мне надо подумать, — смутилась девушка, но быстро взяла себя в руки. — Да, я готова, Кирилл Дмитриевич.

— Отлично, тогда собирайтесь, мы покидаем столь неприятное место.

Гром первым прибежал поприветствовать меня по приезду в квартал рода. Принюхался, видимо, учуяв запах битвы, или, скорее всего смерти владеющих. Обиженно отвернув морду, он лег на землю и закрылся лапами. Вымогатель.

Один из камней Силы, полученных от налетчиков, был выдан псу. Гром сразу завилял хвостом, преданно смотря мне в глаза, что-то я слишком привязался к своему созданию, непрофессионально для некроманта. Как бы он с таким же довольным лицом не перегрыз мне горло.

— Иди, охраняй или играй, чем ты там обычно занимаешься. А вы отнесите тела на склад.

Мой склад обходили стороной, потому что Антон кидал хмурые взгляды на всех, кто начинал интересоваться, что там делает боярич. Скопленная некроэнергия требовала высвобождения и дополнительного обучения рунам некромантии моей Силы.

Умертвия или рыцари смерти… нет, последних, пока еще не потяну, большой ежедневный расход энергии на поддержание целостности конструктов, да и энергии надо больше. Умертвия уже проще, тратить некроэнергии придется меньше, двоих я еще потяну, но с трудом.

Вызванный Дед предоставил два закрытых трофейных доспеха и остался на страже, наблюдая за процессом. Я мысленно повторял свои действия и показывал руны, которыми покрывал тела бывших налетчиков. Капля крови Деда завершила приготовления к поднятию. Наконец, дело было сделано, и сосредоточие опустело, щедрой рекой некротическая энергия направлялась Силой для изменения существ.

Тела выгибались и хрустели костями, кожа изменилась, почернев, челюсть выдвинулась вперед, а руки стали более мощными, перевитыми жилами мышц. Вскоре преобразования завершились, и два существа поднялись с земли, ожидая приказа. Привязка на управление была завязана на Деда, пусть обучает, а мне пора на совещание, может, и Зундин уже вернулся. Он говорил, в суде у него есть необходимые связи, сейчас как раз проверим.

— Что по моим землям, Иосиф Артурович?

Зундин, вернувшись после посещения здания суда, сиял довольным лицом, как минимум гордый за свою победу.

— Судья полностью на нашей стороне, факт отказа от приема залога задокументирован, и теперь мы можем рассчитывать на быстрое решение проблемы. Правда, деньги все равно нужны…

Надо найти пятьсот тысяч. Вздох Фимы был слышен всем собравшимся на совещании.

— Потери в ходе конфликта существенные, Кирилл Дмитриевич. Восстановлению не подлежит половина объектов, или это просто нерентабельно, — Фима не поднимал взгляда от документов.

Все очень плохо, как мне не знать об этом.

— Надо, Фима. Это вопрос даже не денег.

— Я постараюсь найти средства, — поджал губы финансовый директор.

— Не переживай, что-то мы в любом случае получим с поверженных дворянских родов, да и земли Микулинских скоро должны начать приносить доход.

Дальше Фима с грустными глазами перечислял, что мы потеряли в ходе войны. Урон был настолько существенным, что я даже задумался, с кого мне взять виру. Совещание закончилось лишь поздним вечером, когда Фима успел утомить большинство присутствующих причитаниями и предложениями о дальнейших действиях.

У самой комнаты, где я собирался, наконец, отдохнуть меня поймал один из дежурных бойцов.

— Боярич, у проходной стоит какая-то женщина и требует тебя. Красивая, — с трудом скрывал улыбку казак.

Ну, раз красивая, как не выполнить требование женщины. Светлана, сложив руки на груди, немного пошатывалась и куталась в кожаную куртку. Совершенно не ее стиль, но выглядит очень привлекательно. Пришлось позвать ее в свой кабинет в здание компании, не держать же на улице. Я не настолько жесток.

— Кирилл, где твой телефон? Я звонила тебе уже раз сто, наверное.

Телефоны я наказал сдавать перед совещаниями, и, видимо, сам забыл забрать его назад. Чего переживать о проблемах, если я в родном квартале.

— Светлана Александровна, бесспорно, рад вас видеть, но в чем причина неожиданного визита?

— Кирилл, ты все еще дуешься на меня? Прости, иногда невозможно идти против себя. Мне довольно трудно подчиняться мужчине, особенно, который младше меня.

— Светлана Александровна, наши личные и деловые отношения не стоит переплетать. Ты знаешь причину моего отношения к тебе.

Хотя сам знаю, что себе противоречу. С женщинами всегда так, они намного эмоциональнее нас, и деловые отношения часто страдают из-за личной неприязни или прерванных любовных связей. Чем часто и пользуются мошенники и мошенницы.

— Я честно пыталась, Кирилл! Одного слова Сакмышева хватит, чтобы выгнать меня из гимназии. А это дело всей моей жизни, что мне надо было из-за пары встреч с тобой пожертвовать карьерой? — снова разгорячилась женщина.

Грудь поднималась слишком часто, алые щеки и блестящие глаза после достаточной дозы алкоголя говорили о том, что ей нужно было принять для храбрости, чтобы приехать ко мне.

— Нет, но признайся, ты ведь и не старалась особо. Ты хорошая женщина, Светлана, но тебе нужно определиться, за кого ты держишься. За боярича Холмского или дворянина Сакмышева, — встал я со своего кресла, показывая, что разговор окончен.

Светлана некоторое время стояла и с яростью смотрела на меня. Вулкан эмоций, кипящих в ней, она сдерживала с трудом и, в конце концов, не выдержала, заплакала. Ну как же так?! Ненавижу, когда сильные женщины плачут, я задумывал совсем другую месть с ее помощницей Анастасией.

Подняв полные глаза слез, она сделала шаг вперед и упала на колени передо мной.

— Я выбираю боярича Холмского.

Ночь обещает быть запоминающейся, главное, вопрос с директором гимназии решен или будет решен под утро.

* * *

Здание школы фехтования несло следы быстрого ремонта. Георгий Борисов с удовольствием отмечал, что действия людей Холмского серьезно изменили подход к главному детищу рода Борисовых. Хорошая реклама, известные в городе преподаватели занимались по часовой оплате и резко увеличили поток учеников. НоХолмский не был бы Холмским, если не навесил на него дополнительные обязанности.

— Георгий Геннадьевич, а покажите еще раз удар.

— И мне тоже.

— А Миша врет, что победит меня.

— Гришка саблю хотел стащить.

— Ах, ты…

Постоянный гул от десятков кричащих детей мог свести с ума любого, но отец говорил, фехтовальщик всегда должен быть с холодной головой. Да и разве можно было ожидать от боярича иного.

Зачем ему эти бесполезные дети, отправил бы их в детский сад, а не в лучшую школу фехтования Твери, по крайней мере, Георгий так считал. Но старый слуга отца открыл ему глаза.

— Ты, Георгий, неправильно думаешь. Боярич, как в старину делает, сначала отроки, потом младшая дружина, а если у кого Сила будет, то и в дружину пойдет. Он кует будущее уже сейчас. Холмский для них непререкаемый авторитет, и через семь-восемь лет подросшие дети с радостью будут резать врагов боярича. Вот увидишь! — поднимал кулак Потап.

— Сомневаюсь, что из них чего путное получится. Против дворян они не противники. Наши тела проводят больше энергии через себя и плотнее насыщены стихией. Я просто физически сильнее, моя реакция лучше, а удары точнее, ты понимаешь?

Старый слуга лишь качал головой, смотря на него.

— Вот мало тебя отец покойный лупил. Пусть земля ему будет пухом. Войны не дворяне выигрывают, а дружины. Через десять лет эти дружинники будут на голову выше остальных. В кланах такая же система, общался я как-то с воеводой одним, он говорит, детей с детства забирают и начинают обучать, прививая верность клану в первую очередь. Жесткая система, говорят с востока пришла. Боярич же по-нашему делает, лаской.

Холмский то лаской?! У него руки по локоть в крови, но он, его глава и Борисов будут служить честно. И детей этих подготовит, как отец учил.

— Григорий Геннадьевич, можно вас отвлечь, — обратился к парню высокий мужчина.

— Да, извините…

— Збруев Павел Леонидович, — протянул руку мужчина.

— Приятно познакомиться, Павел Леонидович. Какой вопрос у вас ко мне?

Борисов не особо любил ходить по дворянским праздникам и собраниям, поэтому этого мужчину видел впервые, либо Збруев тоже не любил шумные вечера.

— Мы раньше не виделись. Я не публичное лицо. Собственно, у меня к вам просьба. Не могли ли вы поспособствовать моему знакомству с бояричем Холмским? — спросил Збруев.

— Вы легко можете пройти к нему на встречу через гимназию или, обратившись, к его секретарю…

— Дело в том, что я, как и вы, хочу попроситься на службу к Холмскому. Думаю, если сделать это через вас, то процесс будет быстрее, — улыбнулся мужчина.

— Это, конечно, ваше дело, Павел Леонидович, но если вы объясните причину…

— Все просто, Григорий Геннадьевич. Я не в состоянии сейчас один защитить свою семью. Мне нужен сильный покровитель, а боярич доказал всем, что с ним стоит считаться, — твердо смотря в глаза Борисову, ответил дворянин.

Борисов всякое ожидал, когда встал на службу к бояричу. Презрение, ненависть, осуждение окружающих, но никак не того, что теперь через него будут проситься на службу к Холмскому.

Глава 4

Выгонять посреди ночи женщину не по моим правилам, поэтому поспать мне практически не удалось. Светлана еще долго доказывала свою преданность, и с утра даже Гром стыдливо отвернул голову, увидев нас выходящими из спальни. Сдерживаться она так и не научилась.

— Это что за существо? — Светлана накинула на себя щит Силы, увидев Грома.

Черная чешуя, мощные когти и изумрудный блеск глаз, мало кого оставят без внимания.

— Мой пес, подарок от неравнодушных людей. Он обычно добрый, если не голоден.

Костя начал откровенно побаиваться пса, и мне пришлось стать настоящим хозяином Грому, а мальчику родители подарили милого щенка. Сомневаюсь, что он еще раз решится принести мне кого-либо на лечение.

— Он больше похож на измененное существо из нестабильных земель. Ничего не хочешь мне рассказать? — не унималась женщина, делая шаг за мою спину.

— Обычный пес, чего волноваться. Экспериментальная броня, выполненная по спецзаказу. Да, Гром?

Гром клацнул зубами и высунул язык, внимательно рассматривая владеющую.

— Почему мне кажется, что он смотрит на меня, как на еду?

— Тебе показалось. Нам надо поспешить, если я опоздаю на урок Зимина, то ты сама будешь объяснять ему причину!

Посмотреть на эту картину, как Светлана объясняет классному руководителю причину моего опоздания, я бы не отказался. Перед тем, как сесть в машину, она захотела поднять серьезную тему, честно, иногда совсем не понимаю женщин.

— Кирилл, я уже взрослая женщина, и мне нужно думать о будущем…

С одной стороны на такой ноте неплохо закончить наши любовные отношения, с другой стороны отпускать ее совсем не хотелось.

— Да? А я не заметил сегодня ночью, не каждая молодая так сможет, — пытался перевести в шутку, но Светлана была серьезна. — Не выставляй меня чудовищем, препятствий чинить не буду, но и делить с другим мужчиной тоже.

Последние слова вызвали легкий смех женщины, и она довольная села в машину. Неужели она думала, что я не дам ей строить личную жизнь, как обиженный подросток, для меня главное, чтобы Светлана оставалась директором гимназии и выполняла наши договоренности. Нечего молодым владеющим ехать в Москву в поисках счастья, я всем найду применение.

Подошедшие боярские дети были какие-то напряженные и явно готовились к разговору.

— Боярич, нам родичи позвонили и сказали, что помогут с воинами. Твое предложение о земле в силе? — спросил Иван.

Боится, что я откажу. Родным, наверное, сказал, что боярич землю раздает за воинскую службу.

— Все в силе. Сколько воинов сможете выставить?

— До родных доедем, там и узнаем! Отлучиться бы нам надо, — произнес Михаил.

— Езжайте, но ненадолго. Мне в Москву, скоро на чемпионате выступать, вы будете нужны, как свита. Так что надолго не задерживайтесь.

— Мы мигом туда и обратно, — обрадовался Иван.

Привык я к надежным парням. Да и отсутствие двух ведарей серьезно подрывает боевую мощь боярского рода Холмских. Нужно спросить у Деда, какие результаты по новому списку Светланы, как раз он идет.

— Раз твоя охрана в отпуске, бери этих болванов, мне кажется, ты с ними сможешь управиться лучше меня, — подозрительно посмотрел вампир.

Двое воинов в броне двигались намного увереннее, чем когда я уходил со склада. Стоит попробовать передать управление «болванами» Силе. Сказано, сделано, пусть играется с новыми игрушками.

— Машину сам найдешь для «бойцов». Что по поводу нового списка, что я дал вам?

— Мы с Антоном работаем, — недовольно отвернулся вампир.

Я предупредил Деда и Антона, что еще раз подобного, как в баре не потерплю. Пусть нанимают хорошего специалиста по подбору персонала и качественно обрабатывают весь список. От дружины никого не осталось, правда, казаки обещали, скоро прибудет пополнение.

— Ладно, работайте.

В машине Светлана вовсю спала на моем плече под ухмылки водителя. Подбросив ее до дома и получив горячий поцелуй, я отправился в гимназию. Сегодня должно произойти публичное извинение дворян, если главы дворянских родов не передумали.

У входа в гимназию собралась целая толпа из нескольких десятков учеников, парочки скучающих учителей и поникших дуэлянтов. Вперед вышел зачинщик, толкнувший меня первым.

— Холмский, мы приносим извинения за свои действия. Это недостойный поступок для дворянина, — скривил лицо гимназист.

Сам он так не считал, но лишиться головы ему хотелось еще меньше, а может отцы настращали детей дома. У некоторых глаза горели особенно яростно. Не осталось ни отцов, да и сами они теперь неизвестно кто. Все имущество павших глав родов перейдет ко мне, без всяких опекунов и тому подобного.

— Извинения приняты. В следующий раз так просто никто не отделается, предупредите остальных, дважды я не прощаю. Всего доброго!

На занятиях Зимин продолжал рассказывать про нестабильные земли, магические войны прошлого века и устройство империи. Мировая война серьезно изменила облик этого мира, добавив на территории государств магические аномалии. Разрушились многие империи и союзы, торговые пути вовсе оказались непроходимы. Даже в море можно было встретить опасность. Политика изоляции и восстановления долгие годы была единственной для множества государств.

По сути, единственными победителями мировой войны можно было назвать кланы империи. Они получили больше власти и неплохо поднялись за прошедшее время, вгоняя императора в долги. А структура клана ничем не отличалась от небольшого государства.

Собственная армия, развитая экономика, дипломатические отношения с другими кланами и государствами. Отдельные закрытые территории под контролем кланов. Я, если честно, до сих пор не понимаю, за счет чего сохраняется империя. Возможно, император просто всех устраивает, как независимая фигура.

Если раньше я думал, что Тверь единичный случай, то теперь понял, что таких городов по империи с одним небольшим кланом разбросано великое множество. Просто этот город очень близок к столице. Теперь намного понятнее действия Кашинского, главное для него было недопущение чужого влияния в городе. Единственное, что я не понял куда делась дружина клана…

После уроков с Еленой поехал в поместье Сакмышевых. Встречающий нас на входе глава рода смотрел на меня долгим изучающим взглядом, так обычно смотрят на тех, кого хотят пронзить шпагой или спалить дотла заклинанием.

— Андрей Федорович, рад с вами познакомиться, и благодарю за приглашение на обед, — чуть склонил голову.

У отца Елены от моих слов дернулась щека, и опасно сузились глаза.

— Кирилл Дмитриевич, взаимно. Добро пожаловать в поместье рода Сакмышевых, но не забывайте, что вы в гостях.

Интересно, что он мне приготовил, яд, кинжал убийцы или отряд владеющих за окном.

— Никогда не забываю об этом, Андрей Федорович.

— Дочка, поднимись пока наверх, уверен тебе есть чем заняться, — не терпящим возражения голосом произнес Сакмышев.

Елена было вскинулась, но наткнулась на холодный взгляд отца. Фыркнув, она поднялась по лестнице на второй этаж и с громким звуком закрыла за собой дверь. Ух, вот это эмоции!

— Меня очень сильно удивила просьба Елены принять участие в вашей судьбе по устройству в гимназию, а последующее за ним приглашение на обед даже расстроило. Я не особенно рад вас видеть, Холмский, — честно произнес с каменным лицом глава рода.

— Андрей Федорович, многие вещи меня тоже очень удивляют. Не думал, что покупка членов совета попечителей может помочь в отмене обеда у вас.

Сакмышев полностью скинул маску скучающего хозяина и вернул привычный для него взгляд прожженного дельца.

— Холмский, я не боюсь вашего стиля ведения дел. Не всегда можно добиться положения одной лишь силой. Десятки моих дружинников ждут только повода для атаки, — полыхнул яростью отец Елены.

Собственно, хорошего отношения я к себе и не ожидал, но хотелось понять из-за чего столь ярая ненависть.

— Ваше гостеприимство, Андрей Федорович, поражает. Не подскажете, из-за чего такая ненависть ко мне? Не помню, чтобы мы с вами пересекались интересами… или вы тоже из группы боярененавистников?

— Ваш интерес к моей дочери раздражает. Отступитесь от нее, Холмский, и я вам даже помогу в бизнесе. Есть тысячи смазливых кукол, которые с радостью запрыгнут на героического боярича! — насмешливо произнес Сакмышев.

— Мы с Еленой хорошие друзья, что ж, в таком случае, я покину ваш дом.

Завтра Фиме будет дано задание, найти слабое место Сакмышева, и посмотрим, как ты заговоришь в следующий раз.

— Простите меня, Холмский, я немного увлекся. Оставайтесь, как раз сейчас будет обед. Отпустить гостя голодным не по нашему обычаю, — довольно улыбнулся Андрей Федорович, чуть склонив голову.

Назло тебе съем все деликатесы, отрава на меня все равно не действует. Надеюсь, ты хоть чуть-чуть разоришься.

Обеденный зал поместья был полон крепких молодых людей, занимающих почти все свободные места за столом. Сакмышев с широкой улыбкой обратился к гостям.

— Хочу представить вам лучшего друга моей дочери Елены. Большинство времени они проводят вместе, и, как она сказала, боярич Холмский один из ее избранных кандидатов.

Несколько десятков недовольных глаз соискателей руки и сердца Елены остановились на мне. Но первым успел вскочить из-за стола только один.

— Я вызываю вас на дуэль, Холмский. Пусть клинки рассудят, кто достоин любви Елены!

— Дорогие гости, может, не стоит?! — спросил глава рода и быстро продолжил. — Молодость, понимаю, сам был такой. Даже будет интересно посмотреть на этот бой. Вы, Морозов, лучший клинок Новгорода, а Холмский лучше всех владеет саблей в Твери. Право, как-то неудобно получилось, вы отобедаете, Кирилл Дмитриевич?

— Несомненно, Андрей Федорович, — громко произнес на весь зал и склонился к уху главы рода. — От Елены поступало столько разных предложений… думаю, теперь я буду соглашаться на все.

Красная от ярости физиономия лица отца Елены была для меня лучшей наградой.

* * *

В кабинете Михаила IV царила рабочая атмосфера. Разбросанные по столу документы, доклады, последние сводки, горящий столбцами цифр экран монитора и темные круги под глазами императора говорили об этом лучше любых слов.

— Папа, ты снова работал весь день. Сегодня выходной, и ты должен отдыхать. Анна, это твоя вина! — топнула ногой рассерженная Ольга.

— Отец император, у него не бывает выходных! — хмыкнула Анна, даже не обратив внимания на сестру.

Император, в который раз смотрел на своих любимых дочерей. Такие разные, они с трудом переносили общество друг друга. Возможно, позже они поймут, что нет никого ближе родной семьи в этом мире.

— Не до отдыха сейчас, Ольга. Неделю назад бандиты на юге империи вырезали несколько аулов, и старейшины прислали своих представителей требовать справедливости от императора. Орден концентрирует войска на западной границе, надеясь отхватить наши пограничные города. Свеи чинят препятствия торговле на севере, а на востоке кланы Ямато думают забрать спорные острова. Прорыв из нестабильных земель полностью уничтожил небольшой поселок, а я не могу убрать войска с западной границы, — ровным голосом произнес последние новости император.

— А как же великие кланы? Шуйские, Долгоруковы, Шереметевы, Трубецкие, Мстиславские, Голицыны, Воротынские, Захарьины, Бельские, Львовы…, - начала перечислять Ольга самые сильные кланы страны.

Император недовольно поморщился, как от зубной боли. Названные фамилии великих кланов были могущественны и постоянно крутились вокруг трона. В начале своего правления Михаил IV радовался оказываемой помощи, но платеж по долгам с каждым разом все увеличивался. Вырваться из этой петли уже нереально, государство бы сохранить. Поэтому единственный выход оставаться на плаву, прижимая мелких дворян и бояр…

— Кланам наплевать на проблемы империи, пока жареный петух не клюнет, или я не влезу в новые долги. Глава клана Долгоруковых с утра приходил и намекал на выплату долга, а наш долг очень велик перед ним, Ольга. Он готов списать его весь, если Анна свяжет себя узами брака с наследником клана, — устало опустил голову на руки император.

Анна высоко подняла голову и нахмурила брови, гордячка. Семен Долгоруков — сын главы клана славится своей жестокостью и ветреным поведением в отношении женщин.

— И печальный финал этого дня, письмо от тверских дворян на мой ультиматум. Я думал прижать дворян этого города после последних событий, но письмо, где своим представителем они выставили Холмского, просто плевок в мое лицо, — снова разъярился император, стоило ему только вспомнить про боярича.

— Отец, мы уже обсуждали с тобой…

Император в последнее время все чаще заставлял Анну участвовать в государственных советах и проводить время вместе за важными документами. Пытаясь разъяснить, как работает сложный организм империи, со всеми накопленными противоречиями. И как империя за многие сотни лет, так и не разошлась на независимые государства.

— Надо бы ввести войска и развесить по фонарям этих дворян, но кудесников больно много указано в письме. Врут, псы… а если не врут? Все равно для Твери с одним официальным источником, что-то многовато владеющих. Да и Кашинский странным был человеком, не мог же он… — задумался на некоторое время император. — Анна, вот чего ты добилась? Я сразу говорил надо уничтожить Холмского!

— Мне он понравился, — без тени смущения произнесла Анна.

— Что? — в один голос спросили император и Ольга.

Император вскочил из кресла и схватился за стакан с водой, с трудом сдерживая ярость.

— Выжил в тяжелой ситуации, победил врагов, которые были намного сильнее боярича. Из неизвестного мальчишки превратился в фигуру, которую обсуждаешь ты, отец. Но в тоже время, я не отрицаю опасность Холмского, только надо и это повернуть к нашей пользе, — улыбнулась Анна.

— Каким образом?! Может, хочешь себе такого мужа? Нас кланы уничтожат быстрее, чем ты согласишься на его предложение. Дочь, я думал ты намного умнее, сейчас среди кланов происходит выяснение кандидатуры твоего жениха, и как они будут править империей. Все висит на волоске и может вспыхнуть в одно мгновение, погубив империю, что строили наши предки. Я как могу, кручусь на раскаленной сковороде, выискивая место под солнцем для нашей семьи, чтобы ты могла править, а не просто была красивой куклой рядом с настоящим правителем, — выплеснул свои эмоции император.

— Надеюсь, наступит тот день, когда мы станем настолько сильными, что мои дочери сами смогут выбирать себе мужа! Что касается Холмского, то он своими действиями уничтожил один из кланов, пусть и не лично. Я считаю, стоит воспользоваться его умением приводить людей в ярость. Если он приедет на чемпионат, мне стоит оказывать ему знаки внимания, возможно, посетить пару выставок или музеев, — коварно улыбнулась Анна. — Своим мужем я его не вижу.

Хоть последние слова дочери были не такие уверенные, император все же задумался над ее предложением. Долгорукову можно будет сказать, что над чувствами дочки он не властен, пусть самостоятельно разбирается с Холмским. А этот боярич не так прост, может и обломает перед смертью несколько зубов наглому главе клана.

— Генерал Головин пообещал, что Холмский обязательно будет на чемпионате. Попробуем проработать твой план, я даже немного подыграю вам. А тверские дворяне пусть живут до поры до времени, пока я их не уничтожу, — впервые за весь вечер улыбнулся император.

Ольге неожиданно стало неприятно от мысли, что сестра будет ходить под ручку с Холмским по различным мероприятиям. Но она быстро отогнала эти мысли прочь.

Глава 5

Обед проходил в напряженной обстановке, лишь слуги с вечно приклеенными улыбками разбавляли мрачность молодых гостей. За столом многие кривили лица, сожалея, что не успели первым вызвать боярича на дуэль и заработать лишние баллы перед хозяином поместья. Звенящая тишина только изредка прерывалась ударами столовых приборов о тарелки.

Я не обращал внимания на взгляды дворян и попробовал все, что только можно, не отказывая себе в удовольствии наблюдать за кислой физиономией Сакмышева. Аппетит мне трудно испортить и, пользуясь случаем, приятно проводил время. Стоит признать, повара у дворянского рода Сакмышевых хорошие.

После обеда Андрей Федорович пригласил нас с Морозовым в свой кабинет. Дорогой интерьер просто кричал о десятках тысяч рублей, вложенных в одну только работу дизайнера. На мой взгляд, слишком много позолоты и дорогих тканей, как у купцов, пытающихся показать свое богатство, но, возможно, здесь другие вкусы у людей.

— Кирилл Дмитриевич, вы как вызываемая сторона, какой формат дуэли выбираете? — спросил глава рода, наливая в бокалы янтарную жидкость.

Глава рода Сакмышевых все еще надеялся, что Морозов прирежет меня на дуэли, и проблемы уйдут, как плохой сон. Выпить от этого ему хотелось все сильнее, но не налить гостям плохой тон. Напиток прошелся огнем по гортани и ухнул в желудок. После чего по телу прошло приятное тепло, и во рту остался непередаваемый запах дуба и осени.

— Андрей Федорович, надо все сделать правильно. Полные трибуны зрителей, дворянское собрание в полном составе, все должны быть в курсе причины дуэли, камеры с хорошей качественной картинкой, а прекрасная Елена, чтобы всегда вздыхала в нужный момент, — усмехнулся я, глядя в глаза прожженного дельца.

Сражаться просто так, ради лишних баллов для Морозова, перед Сакмышевым я не намерен. А ради Елены, как способ возврата долга вполне, да и в последнее время я серьезно потерял в финансовом плане. Так что, громкая дуэль хороший повод увеличить капитал и заработать дополнительную популярность в Твери.

— А вы хороши, Холмский. Я займусь организацией, Артем Михайлович, вы не против? — разгадал меня Сакмышев.

— Нет, меня все устраивает. Надеюсь, вас, Холмский, устроит поединок с использованием артефакта «легких ран»? — с усмешкой спросил дворянин.

Вот значит, как называлось то приспособление, прикрепленное к сабле.

— Артем Михайлович, я не против. Ваша смерть помогла бы лишить моих недругов сна, но мне лично ни к чему.

Дуэль решили назначить после проведения всех подготовительных мероприятий и расстались практически партнерами по бизнесу. Только Сакмышев зря думает, что на этом все закончилось.

— Кирилл, ты уже познакомился со всеми гостями? — улыбнулась Елена, спустившись в гостиную.

И ведь чертовка не скрывает, что позвала меня, чтобы распугать женихов и расстроить отца. Опасная девушка и всегда добивается своего.

— Да, очень приятные молодые люди, очень много любителей фехтования. Выбрала уже себе жениха? Могу подсказать одну кандидатуру…

— Ну, Кирилл, не обижайся, я тебе тоже помогала. Помоги и ты мне избавиться от этой выдумки отца. Мы же друзья, и всегда должны помогать друг другу, — надула губы Елена.

Изображать обиду у нее совершенно не получается.

— Что еще можешь предложить?

Она, несмотря на взгляды отца и других парней, подошла ко мне опасно близко, нарушая все правила приличия.

— Все, что ты захочешь, Кирилл. Встретимся завтра на учебе, — с придыханием произнесла девушка.

Перед тем, как уйти к гостям, она развернулась и стрельнула огненным взглядом в мою сторону. Такой взгляд Елены нельзя было скрыть от окружающих, и я заработал гневные взгляды «женихов». Забавно… но не для меня. Дел предостаточно, поэтому есть чем заняться, кроме того, чтобы быть участником чужих игр.

По приезде в квартал, меня ожидал предводитель казаков Аким Сверлин и мял шапку в нетерпении.

— Боярич, казаки с нашими семьями приехали, за городом ожидают. Насчет земли ты не передумал? — подбежал ко мне казак.

Казаки во время беспощадных битв дворянской войны показали себя хорошо, от противника не бегали, но и на пули и удары владеющих грудью вперед не лезли, сдерживая врагов огнем тяжелого вооружения. Потери, конечно, были, куда без них, но воины знали, какую судьбу выбрали для себя. По крайней мере, недовольных лиц я не наблюдал.

— Мое слово твердо, раз сказал дам землю, значит, не передумаю. Сколько всего прибыло казаков? Насколько я помню ты, Аким, обещал две сотни бойцов.

Две — три сотни участков по двадцать десятин для меня не проблема, или сколько они потребуют для себя. Договоримся, воины в любом случае важнее пустующей земли.

— Не все так просто, боярич. На юге сейчас неспокойно, казаков всех на границы отправляют без разбору, и возможность уехать подальше от ужаса тотальной мобилизации взбаламутила многих наших соседей, — опустил взгляд Аким.

Богиня, ну хотя бы раз помоги мне!

— Сколько, Аким?

— Я не знаю, много…

Скоро узнаем, сколько казаков решило сбежать от императорских воевод на службу боярскому роду Холмских. Как говорится, надежда умирает последней.

— Позвони своим и скажи, что все в силе. Сегодня поедем на мои земли, там и решим на месте.

— Добро, боярич.

Довольный казак ушел, а его место быстро заняли мой вассальный дворянин с незнакомым человеком. Рядом с Борисовым стоял высокий, представительный мужчина, пристально вглядываясь в меня.

— Кирилл Дмитриевич, рад вам представить Збруева Павла Леонидовича. Пообещал этому, несомненно, замечательному дворянину, что вы его выслушаете, — произнес, чуть улыбаясь Борисов.

Что приготовил мне хитрец Борисов… я давно ожидал от него мести за десятки детей, которых ему приходится обучать. Но Борисову грех жаловаться, Фима вложил немало денег и сил в его школу.

— Для меня честь быть представленным вам, Кирилл Дмитриевич, — официально произнес Збруев, немного склонив голову, и продолжил. — В городе в последнее время стало неспокойно. Ранее, я мог надеяться на защиту клана Кашинских, оказывая определенную «помощь» главе клана. Но сейчас мне снова нужен сильный покровитель, и я хотел бы, чтобы вы стали им!

— В чем выражалась ваша «помощь», Павел Леонидович?

— Я менталист, конечно, не такой сильный, как у великих кланов или императора, но способности выше среднего. К сожалению, не богат и не обладаю дружиной для защиты своей семьи. Поэтому хотел бы служить вам, Кирилл Дмитриевич, — улыбнулся Збруев.

Мы с Борисовым одновременно оба удивленно посмотрели на Збруева, очень интересное предложение. Отказываться от владеющего менталиста, пусть и без дружины, я точно не буду. Редкая способность, хотя обучиться некоторым фокусам, как работа с памятью способны многие.

— Договорились, Павел Леонидович. Со своей стороны могу дать гарантию защиты только в моем квартале, здесь достаточно свободных квартир и домов. Советую перебраться всей семьей.

— Так и поступлю. Пойду, обрадую своих близких. Всего вам доброго! — раскланялся довольный Збруев.

Скоро боярский род Холмских вернет свое величие… по кусочку, как учил отец, слишком большим куском можно и подавиться.

Сверлин маячил рядом, всем своим видом показывая, что пора ехать на встречу с казаками, соскучились воины по семьям. Поэтому взяв моих новых телохранителей, я отправился в Микулино. По пути смогу, наконец, прочитать скопившуюся корреспонденцию, которую Ангелина пометила, как важную.

Большую часть красиво оформленных писем составляли приглашения от дворян на балы и празднества. Неужели они пришли к правильному выводу, что я никуда не денусь из Твери, и пора начинать выстраивать отношения. Посмотрим, что из этого выйдет, на плохую память дворяне не жалуются.

Дальше шли предложения поучаствовать в различных совместных коммерческих проектах, с этим пусть Фима разбирается. Письмо от администрации губернатора, где сухим текстом на несколько страниц прописаны все нюансы передачи городских кладбищ. Я уже успел позабыть про свой «проект». Надо не забыть посетить официальное мероприятие, интересно будет посмотреть на нового губернатора.

Последнее письмо от представителей дворянского собрания было самым важным. В нем указан список родов, чье имущество переходит в мое пользование, но не это главное. Среди многочисленных заковыристых слов я смог понять, что теперь боярич Холмский выступает, как представитель Тверского дворянства. Хитрецы, хотят на меня свалить все проблемы… ну ничего, именно к такому решению я их и подталкивал. А вот последняя приписка заставила сжать кулаки. В отсутствии клана содержание детских домов Твери также переходит на боярский род Холмских. Вот они… где я возьму столько денег?!

Микулин или Микулинск, как его любили называть местные, нисколько не изменился за последнее время, тот же провинциальный городок, разве что людей на улицах стало больше, и они чаще улыбались. Несколько скучающих охранников компании «Крион» взяли оружие наизготовку, когда колонна машин начала заезжать в город.

Мэр, увидев в окно длинную колонну машин, быстро выбежал из администрации и сразу подбежал ко мне.

— Боярич, безмерно рад, что вы снова приехали в родные земли. Вашу помощь уже успели оценить, поэтому выражаю огромную благодарность от всех жителей! — поклонился краснощекий мэр.

Помощь выражалась в десяти строительных бригадах, нанятых Фимой у Бороздиных для починки изношенных сетей и ремонта дорог, да несколько грузовых машин полных продуктов, медикаментов и продукции легкой промышленности. Выдавали бесплатно, достаточно было жить в пределах моих земель. Надеюсь, это остановит отток населения. Фима во главе целого отдела экономистов придумывали новую модель развития города и окружающих его населенных пунктов. Что из этого выйдет, покажет время.

— Елисей Петрович, что по дружинникам?

— Все сделал, боярич. Поговорил с местными стариками, опросили жителей дальних деревень. Дружина Микулинских к Кашинскому в свое время ушла, осталось несколько стариков, но они уже небоеспособного возраста. Все равно по-своему решили и уже неделю живут в городе, ожидая вас, Кирилл Дмитриевич, — развел руками мэр.

— Мне нужна подробная карта земель и подскажите, Елисей Петрович, где здесь можно заложить несколько новых поселений?

На мои слова мэр поперхнулся и в удивлении округлил глаза.

— Поселений? Но у нас нет избытка жителей…

— Со мной прибыло три тысячи вынужденных переселенцев. Возможно, позже еще прибудут новые жители, если мы договоримся с уважаемыми старшинами.

— Это невообразимо…

— Перед тобой казаки, которые будут нести службу боярскому роду Холмских. Теперь ты мой представитель, Елисей Петрович, должен решать вопросы по обустройству казаков с семьями. Средства будут предоставлены, но старайтесь решать вопросы своими силами.

Аким сам не ожидал, что новость о переезде всколыхнет соседей. Власть наместников императора, всячески пытающихся задавить свободы и права, не давала покоя казакам. А слухи о тотальной мобилизации заставили казаков, наплевав на выделенные государством земли и льготы, отправиться в поисках нового места жительства. Рассказ о молодом бояриче, который готов предоставить земли за службу, и самое главное, не нарушающий древнего права на трофеи, упал на благодатную почву и дал всходы. Решив, что на месте будет проще договариваться, старшины отправились вместе с соседями, наняв достаточно машин для перевозки семей.

Увидев колонну грузовиков и автобусов, я на некоторое время потерял дар речи. Нет, воинов выставить для службы императору мне хватит, но про содержание войска стоит задуматься уже сейчас.

Казаки с трудом добрались до Твери, проделав огромный путь с южных регионов империи. Если сами воины привыкли к тяжестям длительных походов, то семьям было намного труднее. Поэтому казаки старались, как можно быстрее добраться до будущих земель и присмотреть место под новые станицы.

Казачий круг пока еще не выбрал себе атамана, да и я, если честно, не видел в этом выгоды для себя. Мне было проще договориться с десятком старейшин, чем с одним предводителем, наделенным властью.

Совет старшин с длинными саблями лихо закручивали усы и дерзко смотрели мне в глаза. Кто-то всегда видит проблемы, а кто-то новые возможности. Договоримся.

* * *

Клан Сабуровых уже долгие годы крепко сидит в Костроме, не покидая родовые земли. Не требовалось им богатства Сибири или пышность Москвы, хватало и того, что земля родная подарит. Сам город небольшой, но удобно расположен для торговли и защиты от других кланов. А великим кланам было не до власти в небольших городах, когда есть чем заняться у трона императора.

Действующий глава клана Сабуровых всеми силами старался усилить мощь и богатство города, а с ним и родной семьи. Развитие промышленности, мелких предпринимателей и инфраструктуры давало свои всходы постепенным увеличением дохода. Единственное, плохо, не была богата земля на источники Силы…

За огромным столом собрался ближний совет клана Сабуровых без представителей других дворянских родов города.

— Я узнал, что на наш счет поступила сумма залога от Холмского, как ты можешь объяснить свой провал, Петр? — катал по столу ручку глава клана.

Взгляды собравшихся обратились на «счастливчика», радуясь тому, что очередь терпеть гнев хозяина, выпала не им.

— Господин, он уничтожил отправленных бойцов. Трое ведарей с боевым опытом, крепкая команда для решения любых задач. Еще ни разу не было провала! — пытался оправдаться Петр.

— Ты, Петр, не решил задачу, поставленную мною! — холодным голосом произнес Сабуров.

Седой воин чуть сдерживал себя от гнева, опустив голову. Неприятно ему под старость лет выслушивать главу клана, что еще больше разозлило Сабурова.

— Скажи мне, Петр, почему я должен простить тебе полный провал простейшей операции? Или ты забыл, что нельзя недооценивать противника и необходимо провести разведку? Мне доложили, что боярич в ранге кудесника… даже в открытом доступе можно найти видео с Холмским. Уровень владения Силой впечатляет, и ты отправил против него трех дружинников, пусть и сильных. В итоге, ты потерял трех ведарей и не выполнил задание!

— Господин, я…

Сила главы клана заполнила зал и расплющила голову воина, окатив кровью ближайших людей.

— Булат, я надеюсь, ты справишься? — обратился глава клана к еще одному командиру дружины.

— Ярослав Георгиевич, вы можете уничтожить меня, как и Петра, но при нападении мы будем только терять людей. Шансы есть, если отправить кудесников, и то результат неизвестен, — твердо произнес Булат.

Некоторое время Сабуров давил взглядом воина, но тот крепко держал взгляд своего господина.

— И что ты предлагаешь?

— Вскоре состоится всеимперский чемпионат Силы среди выпускных классов гимназий, боярич скорее всего будет выступать на нем. Нам легче заплатить, чтобы кто-нибудь из сильных претендентов «перестарался».

— Будь, по-твоему. Все свободны, кроме тебя, Булат! — дождавшись, как члены совета покинут зал, глава клана продолжил. — Так просто оставить убийство дружинников мы не можем, я хочу щелкнуть по носу боярича, чтобы он не думал, что легко справился с кланом Сабуровых. Твои предложения?

Воин на некоторое время задумался, рассматривая в окне раскинувшийся у реки город.

— Есть у нас заключенные, которых не жалко, и прикормленных банд в округе хватает. Раздадим оружие, добавим владеющих из мелких родов, пусть устроят на землях Холмского филиал ада, — продолжая смотреть в окно, произнес воин.

— Молодец, соображаешь, тактика выжженной земли всегда хорошо работает. Только предупреди бандитов, пусть не смеют лезть в поместье. И, Булат, очередного провала на чемпионате я не прощу! — сверкнул глазами глава клана.

Сабуров в глубине души даже уважал боярича за его твердый характер, но Холмскому просто не повезло, так бывает.

Глава 6

С утра в гимназии было организационное собрание для участников всеимперского чемпионата, который начнется через неделю. Я сильно не интересовался, но, оказывается, представители гимназии «Волга» выиграли в командном чемпионате. И теперь наша гимназия участвует в двух номинациях в главном соревновании империи.

Всеимперский чемпионат будет проходить в Москве в течение одного месяца. Судьям нужно будет определить победителя среди множества гимназий и округов империи. Если от Твери участвует одна команда, то от Москвы в финальный этап проходит участник и команда от каждого района города. Нечестно, конечно, но желающих возражать императору не было…

Для участников предоставлялись комнаты на несколько человек в гостиницу, но по желанию можно было жить отдельно за свой счет. Ехать в логово императора один я точно не собирался. А дружину с вооружением в гостинице не разместишь. Надо сделать звонок своему мастеру на все руки.

— Фима, скоро я поеду на чемпионат в столицу, как минимум на месяц. Сними или купи в Москве дом достаточный для размещения дружины.

В телефоне некоторое время было молчание, лишь звук ручки, пишущей по листку.

— Все сделаю, Кирилл Дмитриевич. Зундин просит передать, залог полностью погашен, земли Холмских вернулись к вам. Поздравляю! — в голосе Фимы можно было услышать радость за своего работодателя.

— Спасибо, Фима. Готовь завтра своих специалистов, поедем наводить порядок в вотчине. Чувствую, там будет также весело, как и Микулинских.

Завтра поедем смотреть земли Холмских, и я узнаю, что так сильно хочет заполучить Сабуров. Мысли есть, конечно, но не хотелось спугнуть удачу. Вдруг предки были не настолько «богаты».

— Кирилл, как дела? — прервал мои мысли никогда не унывающий Витя.

Дела у Бороздиных понемногу возвращались в привычное русло, и я снова мог надеяться на надежное плечо представителей этого рода. Фима готовит передачу строительных компаний от поверженных родов. Сделаю единого монополиста и начну получать все сливки.

— Все прекрасно, Виктор! Как дела у Виктории?

— Так и знал, что тебе плевать, как у меня дела. Я не собираюсь быть между вами в роли телефона, спрашивающего у кого, как обстоят дела. Записывай номер сестры, — серьезно произнес Витя.

И мой сосед по парте начал диктовать номер телефона сестры. Без разрешения отца он вряд ли пошел на подобное. Мои союзники решили закрепить союз еще крепче, стоит обдумать, как лучше поступить.

Стоило Светлане войти в кабинет, как наступило полное молчание. Длинное светлое платье чуть ниже колен натягивалось в нужных местах, снова привлекая внимание гимназистов. Недовольное шипение девушек раздавалось по всему классу, но к моему удивлению на этот раз среди недовольных не было Натальи и Елены. Что еще интереснее.

— Ученики, сегодня из Министерства Образования поступила новая программа. Все последующие уроки обращения с Силой мы будем обучаться построению группового удара, — начала говорить необычно серьезная Светлана.

Неужели здесь тоже есть звезда магов. Почему тогда я до сих пор ни разу не видел такое построение в действии?! И вскоре директор ответила на мой молчаливый вопрос.

— К сожалению, групповые удары довольно неэффективны для опытных владеющих, слишком большие потери энергии от объединения, и требуется много времени для настройки. Поэтому такой прием можно использовать лишь при крайней нужде для пробития стационарного щита военных объектов или… клановых цитаделей, — последние слова Светлана произнесла чуть слышно.

Контроль за вооружением в империи будь здоров, единственное, что работает, как надо. Император и великие кланы не спешат вооружать своих возможных конкурентов, сконцентрировав в руках почти все производство оружия, а в армии жандармы не допускают продажи военной техники на сторону, незамедлительная ссылка и каторга ждут ослушника. Но мне намного интереснее, что такого случилось в империи, раз молодых гимназистов теперь будут обучать даже неэффективному способу ведения боевых действий…

— Холмский, вы можете заниматься своими делами, либо покинуть занятие. Я не возражаю. Использовать кудесника в слиянии слишком опрометчиво, — тепло улыбнулась Светлана.

Может сегодня стоит забрать ее к себе, от одной только улыбки… ух. Свободное время стоит использовать с умом, и зайти в паутинку посмотреть последние новости, от чего так всполошились имперские министры.

В паутинке можно найти все, что угодно, но знакомый журналист сможет объяснить еще проще, поэтому я включил очередной выпуск программы Василенко.

— Дорогие зрители моего канала, наверное, многие из вас начинают замечать странности в действиях властных структур. Министры чаще стали выступать в эфире, ужесточают законы, открывают раньше времени рекрутский набор, а в гимназиях полностью меняется программа обучения в сторону боевой части. Все это может сказать, что нас ждет война, но я не стал бы спешить с этим…

Журналист подробно разбирал ситуацию с хороводом женихов вокруг старшей дочери императора — великой княжны Анны. Великие кланы, как с цепи сорвались, увидев перед собой возможность, получить всю власть в империи. Создавались и тут же рушились союзы, и когда император, наконец, выберет жениха для дочери, грянет буря. В этом случае я думал так же, как и Василенко, кланы сами договорятся, а императору останется только признать выбор.

Не менее сложная ситуация складывалась на границах империи. На севере свеи, что убили «отца» всячески мешали торговле, перекрывая торговые пути. Ущерб исчислялся миллиардом рублей ежегодно, огромные деньги, можно всю Тверь перестроить.

Королевство свеев занимало обширные земли и постоянно точило зубы на приграничные земли империи, наверное, холодно им там у себя. Император ничего не мог сделать, потому что свеи имели сильного союзника. Орден — религиозное объединение многочисленных государств под единой идеей вся власть от бога. Владеющие имели безграничные права над всеми остальными, так что в империи люди жили очень хорошо по сравнению с этим соседом. Но в военном плане Орден практически не уступал армии императора, а надеяться на кланы с каждым годом приходится все меньше.

На востоке агрессивная страна Ямато никак не могла утолить свои постоянно растущие аппетиты, большинство соседей страдало от кланов этой страны. И все понимали, совсем скоро на восточной границе снова начнется война между двумя соперниками. На юге султанат, опасаясь развязать войну с сильным соседом, ослаблял границу нападением на южные народы империи. Вырезались целые селения в вечной вражде многочисленных народов. В общем, дела в империи были не очень хорошие, а они все жениха для великой княжны не выберут…

— Кирилл, тебе надо срочно это увидеть! Крутят по всем новостным каналам Твери, — подскочил ко мне встревоженный Витя, протягивая телефон.

* * *

В поместье к Житовым сегодня приехали в гости дружественный дворянский род Киндыревых. За большим столом, несмотря на присутствие детей, обсуждали различные темы. В дворянских родах крепко учили детей держать язык за зубами и уши открытыми, слушая, что говорят другие люди. Слухами земля полнится.

После очередной смены блюд за столом началось оживление. Гости утолили первый голод, и настало время поговорить на серьезные темы.

— Антон Павлович, вам не кажется странным, полное молчаниеимператора на наше коллективное письмо? — глава рода Киндыревых опустил на стол бокал.

Вся Тверь ожидала гневного ответа императора, ввода войск или жестокого наказания Холмского, но… ничего не происходило. И от этого многие начинали задавать неудобные вопросы, а может Холмский и не так уж плох, как предводитель города? Может, боярич устраивает императора, и все будет как прежде. За несколько дней от кровавой войны устали все, и возможность вернуть прошлую стабильность дорогого стоила.

— Молчание императора, несомненно, вызывает вопросы, Вениамин Николаевич. Но мне больше интересно, почему молчит Холмский? Где бравады и странные выходки молодого человека, вдруг почувствовавшего свою значимость среди взрослых, или гневные окрики о переданных на его попечение сирот. Вот, что вызывает у меня больше всего вопросов…

После слов главы рода раздался каркающий смех. Отец Антона Павловича Житова доживал свой век, редко выходя к гостям из-за слабого здоровья, но отличался крайне вредным характером.

— Поимел вас Холмский, как маленьких детишек. Думали, обманете боярича, воспользуетесь его молодостью, а он вас как тупых молочных бычков вел с самого начала. Где те великие люди, что жили раньше в нашем городе, одни такие же, как вы остались…

— Отец, у нас гости…

За столом повисла неловкость, старикам прощалось многое, но не всегда правда бывает приятной, тем более, когда в нее полностью макают лицом.

— Вениамин, считает, что я не прав? — повысил голос старик.

— Павел Михайлович, ни в коем случае. Ваш опыт пойдет всем нам на пользу, но немного непонятно, как Холмский сможет воспользоваться ситуацией, власть в его руки мы так и не дали, — дипломатично произнес Киндырев.

— Мало вас в детстве пороли. Холмский идет проторенной многими другими дорогой. Сначала вы в бумагах напишите, что он главный, потом в своих головах, а затем не заметите, как ваши дети будут называть его господином. Достаточно любого внешнего врага, и вы сами легко ответите на вопрос, кого лучше назначить лидером. Вот увидите, так и будет! — прохрипел разъяренный Павел Михайлович.

Главы родов Житовых и Киндыревых нахмурили брови, задумавшись о подобном развитии событий.

— Дорогой Антон, я легко могу ответить твоему отцу. Дворянское собрание никогда не примет боярича, как своего предводителя, — гордо подняла голову Ирина Георгиевна.

— Как была недалекой…, так и осталась, — проговорил себе под нос старик. — Главное город его примет, скоро в каждой газете будут писать о последнем представителе тверских князей. Умеет он, стервь, людям понравиться, а вас даже спрашивать никто не станет, самые умные первыми к нему придут в верности клясться.

Алина Житова вместе с подругой Мариной Киндыревой как обычно обсуждали парней, фильмы, одежду и все, что может интересовать девушек в таком возрасте, но они насторожились, стоило услышать знакомую фамилию. Девушки раньше и представить не могли, что одноклассник взлетит так высоко.

— А если он победит во всеимперском чемпионате? — влезла в разговор Марина Киндырева.

На нее хотела шикнуть Алина, но не успела. Неожиданно, старик хекнул и ответил.

— Тогда совсем плохо будет, о маленькой Твери станет известно слишком многим. Радует, что это уже не мои проблемы, — сгорбился в кресле старик, задумавшись о своем.

Алина подумала, что Холмский становится перспективным парнем, и родители не смогут запретить ей встречаться с ним. Сакмышева и Карпова должны быть незамедлительно повержены, а для этого все средства хороши!

Глава 7

В телефоне шла запись прямого эфира программы «Новости Твери» из студии главного телевизионного канала города. Я с удивлением посмотрел на Витю, но тот оставался необычно серьезным. Редкое для него состояние.

— … Новый губернатор Кирсанов Василий Михайлович обещает, что Тверь за время его назначения разительно изменится и превратится в образцовый город империи, — ведущая неожиданно прервалась и подняла встревоженный взгляд. — Уважаемые зрители, сейчас будет показано срочное видео из поселка Холм.

На картинке появилось несколько разномастно одетых мужчин не самого цивилизованного вида с огнестрельным и холодным оружием в руках.

— Кислый, ты записываешь? — спросил хмурый мужчина.

— Да, старшой. Все работает, как надо, можешь говорить! — ответил голос за кадром.

Мужчина встал со своего места, прокашлялся, сплюнул на пол и широко улыбнулся.

— Значит, слушайте сюда, узнали мы с парнями, что есть у вас в Твери резкий боярич, фамилия у него Холмский. Так вот подумали мы и решили показать ему, кто самый крутой в империи!

— Красиво сказал, Руда, — произнес сидящий рядом бандит.

— Дак, не пальцем деланные, — поддакнул еще один голос.

Главарь шикнул на своих подчиненных, затыкая им рты. Представление должно быть разыграно до конца, чтобы увидели все заинтересованные лица.

— Холмский, у тебя час времени, чтобы прибыть одному в свои земли, а потом мы начнем веселиться по полной. И чтобы ты не подумал, что мы обманываем… Эй вы, тащите мужика этого, который покрепче, а то все хлипкие какие-то, — приказал главарь, махнув рукой в сторону толпы заложников.

Крепкий мужчина пытался сопротивляться и отталкивал бандитов, кидая злые взгляды на главаря.

— Ну и, где твой боярич? В городе сидит, девок красивых мнет по углам. Че ты молчишь, когда тебя спрашивают? — насмехался над пленником бандит.

Молчание пленника было прервано серией ударов со всех сторон, несколько бандитов буквально вбивали мужчину в бетонный пол. Главарь, улыбнувшись, достал нож и направился к пленнику, тут же картинка на миг прервалась, и снова была показана телестудия.

— К сожалению, дальше мы не можем показать кадры…, - ведущая выбежала из студии, прикрывая рукой рот, а ее место занял мужчина.

— Пока Екатерина приходит в себя, я продолжу. Нам подтвердили, что из нескольких исправительных колоний клана Сабуровых в Костроме сбежали заключенные. Очень странно, что своей целью они выбрали маленький поселок Холм в далекой Тверской земле. Боярич Холмский только недавно вернул из залога родные земли и такой удар. Какой будет ответ боярича Холмского, нам скажет приглашенный эксперт…

— Кирилл, что будешь делать? — спросил встревоженный Витя, забирая телефон.

— То, что умею лучше всего, Витя. Встретимся завтра!

— Может, я могу помочь или отец? — спросил уже в мою спину друг.

На бегу достал телефон, быстро набирая номер воеводы. Вот, кто реально всегда может помочь.

— Дед, ты в курсе последних событий?

Такое чувство, что после получения телефона, он не вылазит из паутинки и всегда в курсе последних новостей, но мне грех на это жаловаться.

— Да, ратники уже все в доспехах, Гром сидит в машине, а казаки с Микулина собирают отряд, но им до Холма больше часа ехать. Надеюсь, ты не собираешься соваться к бандитам в одиночку? Я думаю, они приготовили тебе теплую встречу или хотят серьезно подмочить репутацию. В любом случае без твоего присутствия это будет трудно сделать! — воевода был напряжен, как струна.

Ожидать, что противник надеется победить меня с обычными бандитами, конечно, глупо. Поэтому доводы воеводы были логичными, но в делах защиты своих людей иногда нужно просто действовать, не теряя времени. Я не пахарь или кузнец, а тот, кому люди вверили свои судьбы, и до последнего надеются на защиту. Как минимум, с такими убеждениями жил в прошлом мире и не думаю менять свою позицию.

— Ты знаешь ответ! Будьте готовы поддержать меня, когда начнется столкновение. И обязательно позвони в телевидение, пусть выделят человека, нам нужна хорошая картинка. Информационное оружие работает лучше любой стихии.

Водитель, откинувшись на кожаном сидении, смотрел какой-то фильм с участием известных актеров и радовался жизни с непыльной работой. Сейчас ему придется поработать, как никогда раньше. Хлопок дверью заставил его подскочить на месте.

— Знаешь, где поселок Холм?

— Да, примерно час езды, — быстро ответил водитель, доставая специальное приспособление.

Артефакт под названием «навигатор» работал за счет стихии Воздуха, прокладывая дорогу до нужного места в любой точке мира. По крайней мере, так заявили разработчики клана Захарьиных.

— Надо успеть за тридцать минут. Справишься?

— Справлюсь, боярич, — водитель усмехнулся в зеркало заднего вида.

Мои ожидания резкого старта машины не оправдались. Водитель вышел из автомобиля и открыл багажник, разыскивая «несомненно» важную вещь. Я уже хотел возмутиться, как он достал небольшой флажок с гербом Холмских из багажника и прикрепил его спереди машины. И только после этого, вернувшись за руль, с радостью вдавил педаль газа в пол. Машина с ходу начала набирать скорость, обгоняя другие автомобили. Мелькающие в окне здания заставили задуматься о дальнейшем ходе врагов.

Клан Сабуровых на удивление не хочет светить свой интерес к землям Холмских. У меня пропали все сомнения по поводу их заинтересованности, пожалуй, за такой кусок я буду бороться до конца… Сабуровых. В тоже время, если они вырежут всех жителей в поселке, это будет серьезным уроном для репутации боярского рода, который не смог защитить своих людей. И без разницы всем, что только вчера мной был выплачен залог.

Все зло этого мира от того, что люди слишком часто думают и постоянно сомневаются. Любой барон королевства достиг бы здесь успеха, не думая, сколько он потеряет воинов или умрет ли в предстоящей битве. Слишком привыкли здесь дворяне осторожничать и больше полагаться на интриги… Только мое появление сорвало плотину накопленной ненависти, давая выход ярости владеющих.

На удар по лицу я вразрез всем догмам обычно разрубал соперника топором на части. Тяжелое детство, строгий отец из высшей аристократии, да и позже занятие некромантией не сделают из тебя доброго семьянина. Слишком на многие вещи приходится поменять свой взгляд.

Водитель выжимал максимум из машины, мимо проносились населенные пункты, но нас никто и не думал останавливать. Может, развеивающийся прапор с моим гербом на капоте, или уже все знают, куда Холмский спешит.

Машина на огромной скорости влетела в центр поселения, где в одну кучу согнали всех жителей под охраной бандитов с автоматами. Остальные налетчики ходили по домам и выносили ценные вещи, одновременно продолжая поиск спрятавшихся людей.

Мой выход из машины не остался незамеченным.

— Ха, да к нам сам боярич Холмский приехал, вот твои люди тоже не сомневались, что ты приедешь. Че думаешь, мы тебя боимся? — дальше главарь бандитов выразительно проругался матом. — А у нас для тебя есть сюрприз, стоит тебе только рыпнуться, как ребята расстреляют, к чертям собачим, местных жителей. Сейчас ты во всеуслышание заявишь, что отказываешься от этих земель и передаешь их клану Сабуровых.

Странно, я ожидал совершенно иного от бандитов. Налет, ограбление, на худой конец прикрытие заложниками для получения выгоды. Но требовать что-либо для клана Сабуровых можно только под сильным давлением, а значит, их кто-то сейчас контролирует. Не ожидал от главы клана такого явного участия в этом разбойном нападении, слишком глупо.

— Вам нужно было выбрать другой способ умереть. Поверь, для тех, кто выживет, самый лучший способ уйти — это застрелиться.

Терять людей не входило в мои планы, поэтому каменный купол с руной усиления накрыл толпу испуганных жителей поселка. Сила щедро взяла энергию из сосредоточия, накрывая темным камнем людей. Град каменных осколков рассекал бандитов, нанося страшные раны и отрывая части тел, а каменные колья кого угодно впечатлят своими скульптурными композициями.

Каменный купол над жителями точно не входил в планы бандитов. Некоторое время длился шок от разрушения не столь продуманного плана, но потом огонь выстрелов из оружия с купола был перенаправлен на меня, пока в центре поселка не появились новые действующие лица.

Отряд владеющих под охраной ратников и гридней в доспехах разом обрушили свои удары на мой щит, прижимая к земле от мощи разбушевавшихся стихий. С трудом избежав очередной совместный удар владеющих, я хлопнул ладонью по земле, призывая родную стихию и каменные колья. Сила вбухнула почти все резервы на получившееся заклинание. Асфальт прорезало несколько глубоких трещин, а на месте вражеских владеющих появился целый лес острых копий.

Выстрелы бандитов напрягали примерно… как укусы комаров, поэтому главная цель не дать опомниться вражеским владеющим и дружинникам. Принять боевую форму не хватало энергии, а камни Силы до этого никогда не требовались в гимназии, поэтому верная сабля Холмских рубила врагов все так же хорошо, кроме доспехов дружинников. Здесь приходилось использовать капли оставшейся энергии, пока не появилась моя дружина.

Дед сразу начал действовать, добивая очаги сопротивления владеющих и мелькая в разных местах своим алым доспехом. А воины расправлялись с обычными бандитами. Вскоре все было закончено, и настала пора узнать, с чего бандиты действовали так нелепо. Полсотни пленных и все прибывающие под охраной ратников бандиты навевали старые воспоминания.

Был в моей жизни момент, когда бароны насели особенно сильно. Я не горжусь этим, но… алтарь никогда не пустовал, и ритуалы шли один за другим. Простых крестьян я не резал, хватало разбойников и бандитов в рядах армии «Света». В тот момент я сказал себе — больше никогда! Но никогда не говори никогда.

— На что вы надеялись? Мне просто интересно, — спросил я у главаря.

— Тварь, я те…

Некромантия наряду с магией крови считается идеальным инструментом для пыток. Мне не надо было сильно напрягаться, чтобы некроэнергия прошла в тело бандита, превращая его в гниющий труп. Неодаренный без специальных амулетов не может сопротивляться энергии смерти.

— Я могу сделать из тебя воющий кусок мяса, который будет страдать вечно, или ты мне все расскажешь? — повернулся я ко второму бандиту.

Бандит, увидев участь своего подельника, не стал строить из себя героя.

— Твари Сабуровы пообещали волю после того, как здесь всех вырежем. А эти придурки владеющие захотели выслужиться и принести для своего господина твои земли. Мы бы и рады послать их куда подальше, да они заживо сожгли с десяток пацанов! Убей нормально, не хочу в такое страшилище превращаться…

Копье Силы закончило жизнь бандита, но остальные пленные ожидали своей участи. Нет, я не буду поддаваться легкому способу увеличить свое сосредоточие.

Каменный купол закончил свое действие, и к бледным от пережитых волнений жителям подбежала девушка журналист.

— Как меня достала эта репортерша расспросами о тебе, теперь это не моя проблема. Что делать с пленными? — жадно рассматривал вампир бандитов.

На самом деле печати некроманта дают полную информацию о том, когда «питался» мой первый вампир. У Деда достаточно сильная воля, и у него есть все шансы стать высшим после преобразования, но и его надо иногда подкармливать.

— Возьми себе парочку, остальным рубите головы и в грузовик. Отправим посылку до адресата. Тела владеющих отдельно, сам понимаешь…

Вампир понимающе хмыкнул, от него я давно не скрывал еще одну грань своей Силы.

— Сейчас мы с вами можем наблюдать правосудие боярского рода Холмских. Вызов, брошенный бояричу, не остался без ответа. Кирилл Дмитриевич, вам есть, что сказать? — передала мне микрофон, стойкая к кровавым побоищам девушка.

Ратники рубили головы бандитам на снимающую все подряд камеру, а довольный Дед, забрав свою долю, отправился в место потемнее и спокойнее.

— Все бандиты обезврежены, жители в полной безопасности. Мы отправим все тела бандитов на «родину», здесь они лишние. Извините, нам нужно позаботиться о жителях.

Меня ждало много дел. Помочь местным жителям, собрать тела владеющих и посетить поместье семьи Холмских, которое скрывает в себе много важных для меня тайн.

* * *

Сегодня в поместье Измайловых было многолюдно, в гости приехали представители боярского рода Санбуловых всем своим огромным семейством. Повод собраться по-соседски был более чем достойным.

Отправленные на службу к бояричу Холмскому Иван и Михаил вернулись в родные пенаты, чтобы поделиться впечатлениями и дать понять родным, стоит ли отдавать подготовленных воинов боярским детям. Или пусть и дальше служат, как боярские дети без всяких глупых мыслей когда-нибудь получить боярский статус.

За огромным столом люди сидели, не чинясь. Молодые не лезли в разговор вперед старших, но и за протянутую руку к какому-нибудь дальнему блюду никто по рукам не бил. Наконец, старикам надоело разговаривать о ценах и погоде.

— Ну, рассказывайте сынки, каков он боярич Холмский? Как служба прошла, не посрамили наши седины? — не выдержал патриарх Санбуловых.

Иван смотрел в кружку и впервые стыдливо молчал, поэтому слово взял более рассудительный Михаил.

— Скажу так, сколько бы вы нас не учили, а за короткое время на службе у Холмского я понял намного больше в сражениях и владении Силой. Да и учитель он сам и его воевода хорошие, правда, они больше любят практические занятия…

Рассказ Михаила о дворянской войне в Твери и участии в нем двух друзей бояре слушали, не перебивая. За столом сидели опытные воины, каждый год исполняющие древний долг на границах империи. По словам Измайлова можно было понять, что боярич удачливый командир и сильный владеющий, но как ему в столь юном возрасте, удается выходить сухим из воды против более опытных соперников?! Боярам было неудобно от того, что одному из них пришлось серьезно заявить о себе.

— В бою спину не показывали, а страх он у всех есть, как без этого. Холмский войну любит, это не есть хорошо, голову легко сложить, но и подняться с ним будет проще, — подвел итог Санбулов.

— Рассказ хороший, спору нет, но воинов отдавать в мясорубку войн Холмского, правильным ли будет? Мы не один год готовили справных дружинников, потерять такую силу можно лишь один раз, — высказал свое мнение отец Михаила.

Источник Силы Измайловых не был особенно сильным и работал на пределе своих мощностей, помогая двум боярским родам оставаться на плаву, и не сгинуть, как многие другие. Долгие годы они копили дружинников, стараясь не показывать реальную боевую мощь союзников. Дураков, которые не могут сложить все слухи, здесь не было.

— Есть в твоих словах правда…

— Как бы вы не решили, мы все равно пойдем служить бояричу Холмскому. Он в нас верит и ждет, а за хорошую службу обязательно наградит! — встал со своего места резкий Иван.

— Осади коней! Нашелся тут заступник. Тут надо обстоятельно все продумать, — усмехнулся в бороду Санбулов.

На самом деле бояре уже давно все решили и просто хотели проверить решимость двух родичей. Если Михаил все понял сразу, то Ивану надо было разъяснить простыми словами.

— Отдадим мы вам по полсотни воев при трех ратниках и одном гридне, чтобы уж совсем босяками не выглядели при бояриче! Но смотрите мне, людей почем зря на смерть не ведите! — произнес, нахмурив брови, Санбулов.

— Спасибо, дед! — не выдержал радости Иван.

Рядом с ним стоял такой же довольный Михаил. А бояре еще не до конца понимали, что после этого решения многое изменится в империи.

Глава 8

Поместье Холмских можно было увидеть из любой точки поселка. Целая крепость возвышалась на холме, даруя название населенному пункту, возведенному вокруг него. Трехэтажное жилое здание было главным в целом комплексе строений и давно требовало капитального ремонта.

Выбитые окна и отлетевшая внешняя штукатурка совсем не радовали глаз. Во времена своего расцвета на территории поместья располагались казармы, конюшни и отдельное строение для слуг, а сейчас кругом одна разруха и запустение.

Ворота были открыты, заходи, кто хочешь. Скорее всего, все ценности семьи давно разграблены. Управленцы имповы. Несколько бандитов, несмотря на суматоху в городе, несли завернутую в тряпку картину и не знали, что делать при моем появлении, пока не увидели довольную морду Грома.

Пес умел создать правильное впечатление, картина сразу была брошена на землю, а радостный пес устроил загонную охоту, скучно ему, в последнее время никаких развлечений. Вопрос, сколько таких бандитов в окрестностях поселка и деревнях.

Стоило мне только войти в широкий холл поместья с массивными лестницами, как тут же наткнулся на еще одного чужого в семейном гнезде.

— Вы кто? Это частная собственность компании… забыл ее название. В общем, вам здесь делать нечего, и так ходят всякие бандиты, мешают работать, — произнес старик со всклоченной бородой.

— Все изменилось, теперь это земли боярского рода Холмских. Рассказывайте, что вы здесь делаете, и я, возможно, вас отпущу без последствий.

Старик хотел было возмутиться, пока не заметил нескольких ратников в доспехах за моей спиной. Особенно выделялся дядька Николай. Злым взглядом он рассматривал поместье, которое серьезно изменилось с его последнего визита, и он корил себя, что в какой-то мере тоже причастен к этому.

— Климент Аркадьевич Загорский профессор и бывший научный сотрудник Московской Академии Сил. Мне заплатили аванс клан Сабуровых за взлом защиты в этом поместье! Буквально пару дней и я, наконец, взломал бы цепь артефактов. До меня здесь было много специалистов, но именно у меня точно должно получиться! Представляете, они просто закидывали камни Силы для подзарядки, это просто немыслимо, когда простаивает источник. Вы знаете, как мало в империи источников Силы? Так…

Что же тебя не вытащили Сабуровы?! Или владеющие из вассальных родов надеялись на благоприятный исход нашей битвы. Увлекающаяся личность, но свою работу любит. Стоит присмотреться к нему повнимательнее.

— Расскажите про защиту? И, кстати, где источник?

— Пойдемте, я вам покажу. Старые родовые техники, сейчас такое редко увидишь, я в свою молодость в академии мог наблюдать несколько практиков подобного подхода. К сожалению, искусственная деградация науки привела к общему понижению знаний, — печально произнес Загорский.

Климент Аркадьевич привел меня в подземное помещение в самом центре холма. Массивная окованная металлом дверь перекрывала дальнейший путь и во внутреннем зрении светилась от вкаченной энергии и различных магических линий. Я с удивлением заметил несколько рунных цепочек с неизвестными символами. Очень интересно.

— Что с защитой?

— Все очень просто. Защита реагирует на наследственность. Внутри комнаты источник Силы, и обычно его стараются защитить от захватчиков, чтобы в случае вражеского вторжения не досталось ничего. После схлопывания источника здесь будет огромный кратер, поэтому взломщики очень ценятся, — довольно улыбался Загорский.

— Как работает проверка и контроль личности?

— Подходите и капайте вашей кровью на управляющий кристалл. Кровное родство, только так. Удивительно увидеть пред собой потомка хозяев этого источника… очень интересно разобраться, как все это работает, я думаю, здесь установлена некая псевдоличность или природный дух! Иначе, как он проверит, что вы хотите войти добровольно?

Сказано, сделано, верный нож вспарывает руку, и драгоценная для многих магов жидкость падает на массивный кристалл. Он мгновенно вспыхивает зеленым свечением, и массивные створки ворот нехотя поддаются внутрь.

— Поразительно, я еще прежде никогда не видел подобного…

Удивление профессора полностью совпадало с моим. В центре небольшой комнаты, стены которой светились от энергетических линий и нанесенных рун, гудел столб зеленого цвета, раскручивая потоки родной мне энергии Земли.

Чужое внимание и невидимые прикосновения к моей ауре были похожи на пса, который никак не мог поверить в то, что хозяин вернулся. Меня решили обследовать со всех сторон, и понять, насколько я пригоден для использования. Мощный поток энергии захлестнул со всех сторон, пока крепкая рука профессора не выдернула меня из комнаты.

— Молодой человек, вам разве не говорили, что нужно дозировать получаемую энергию при первом знакомстве с источником? — строго спросил Загорский.

Оказывается, этот мир может удивлять в плане классической магии и новых неизведанных вершин… любопытство проснулось с новой силой. Тот зуд исследователя, что порой пугал даже меня, когда всю ночь я мог разбираться с новым конструктом.

— Климент Аркадьевич, как насчет того, чтобы поработать консультантом?

— В данный момент я связан контрактом, но думаю, Сабуровы мне вряд ли заплатят. У меня скопились многочисленные долги, после увольнения из академии мне было сложно найти достойное место для заработка, — покраснел профессор.

Каждый человек по-разному оценивает, сколько в его понимание «много».

— Уверен, мы сможем с вами договориться. Защита будет действовать и дальше?

— Да, позже вы можете настроить, кто сможет входить в комнату. Я так понимаю, вам никто не рассказывал, как работать с источником?

— По дороге до Твери расскажите мне основное, заодно и ваши долги обсудим.

У ворот поместья собралась огромная толпа жителей, ожидая моего выхода.

— Кирилл, тут собрались старожилы. Хотят узнать, как дальше жизнь будет идти в поселке, — сказал дядька и приглушил голос. — Боятся твоего гнева. Дело темное тут было, вот и думают, может, бежать пора…

В том, что молодой наследник резко остался без всего, чувствовалась чужая рука, догадаться об этом нетрудно. Но неизвестному недоброжелателю требовалось официальная передача земель, и теперь я знаю, кого винить. Сабуров хотел заполучить источник Силы так, чтобы об этом никто не узнал, и не поднялась лишняя шумиха. Без предательства людей Холмских тут точно не обошлось.

— Бояться нечего, живите, как жили.

Мне нечего было сказать людям, которые бросили молодого господина одного с увечным воином.

— Не гневайся, боярич. Свою ошибку признаем, но и ты нас пойми. Не воины мы, куда нам супротив дружинников чужих идти. Всех распугали в те дни, а иуду мы сами тихонько придушили, — вышел вперед немолодой мужчина.

— Не переживайте, идите домой, мои воины отныне будут стоять на защите поселка. Через несколько дней я с вами поговорю о будущем Холма и наших взаимоотношениях.

Дружинники доверху загрузили старый грузовик трупами бандитов. Было желание добавить туда некроэнергии, чтобы Сабуровы почувствовали ярость некроманта, но месть блюдо холодное. Поэтому я не стал вмешиваться в уроки самодеятельности от дружинников, пишущих на грузовике послание Сабуровым. Надеюсь, мне не придется краснеть за это. Дед должен проконтролировать.

Профессор по пути до Твери рассказывал про источники Силы. Такого учителя мне бы в самом начале появления в этом мире, чувствуется научный подход к обсуждаемой теме. Как обычно бывает, ответ на вопрос, что такое источники есть только в теории, доподлинно никто не мог сказать даже за сотни лет исследований. Да и желающих принимать государственных ученых в родовых землях нет, возможно, кланы имеют больше информации, или профессор сам не до конца разбирается в вопросе.

Если с божественной версией все понятно, боги либо наказали, либо принесли людям в дар Силу. Кому, как больше нравится. В околонаучной версии это осколки артефактов древней цивилизации, присланные на Землю для создания определенного уровня общей энергии. За которым обязательно последуют нападения и порабощение землян. Согласно научному подходу, источники Силы сформировались после падения на землю метеоритов, никак иначе не получается объяснить, почему чаще всего источник находится под землей.

Источники изначально генерировали нейтральную энергию без привязки к стихии. При желании владелец мог поменять стихию источника через определенный ритуал, если, по словам профессора: «источник признает хозяина». В таком случае увеличивалось количество вырабатываемой энергии, нейтральную, как правило, не оставляли, слишком невыгодно. При наполнении камня Силы энергией все равно вырабатывается нейтральная.

И вот, я подумал, если поменять источник на некроэнергию… пройдет ли это? От картины потока энергии смерти рядом с поселком меня передернуло. Спонтанный некрополь на родовых землях мне точно не нужен. Лучше это делать в недоступных для людей территориях.

Ученые предполагали, что главы кланов постоянно прокачивают через себя огромные объемы энергии, тем самым, повышая проводимость и свой ранг до волота. Без источника невозможно развиться до данного ранга и неизвестно, сколько времени требуется для этого. По поводу «инициации» неодаренных, профессор неуверенно сообщил, что это возможно, но не поощряется. Понятно, «искусственных магов» не любит никто.

Климент Аркадьевич обещал позже более подробно рассказать про артефакты, и как происходит производство полезных приспособлений, а я через Фиму разобраться с его кредиторами. Больше времени на самообразование не было. Сегодня запланировано много мероприятий, к сожалению, которые я никак не могу пропустить.

В огромном губернском зале десятки лет назад проводились званые балы для дворян и видных людей Тверской губернии. Прошлый губернатор редко появлялся в родном городе, поэтому он практически всегда пустовал. И лишь с появлением Кирсанова могло все измениться в лучшую сторону.

— Обещаю, все будет именно так, как я говорю! — закончил свою речь губернатор.

— Спасибо за ответ, Василий Михайлович! Дорогие зрители, а я вам напомню, что…

— Холмский приехал!

— Это же боярич!

— Бегом, надо успеть первыми.

Журналисты сорвались, как с цепи, быстро оставив ошеломленного губернатора с помощниками.

— Кирилл Дмитриевич, как вы прокомментируете кровавую посылку в Кострому? Это объявление войны? В нелепость с побегом не поверит ни один здравомыслящий человек. И ваш шаг с отправкой только усугубит ситуацию, — поднесла микрофон ко мне самая первая молодая девушка с горящим взглядом победы.

Не стоит разочаровывать красивую девушку, наоборот необходимо поощрять такой энтузиазм.

— Нет, это предупреждение. Простые люди не должны гибнуть в конфликтах родов, без разницы бояре это, дворяне или кланы. Я понимаю, когда умирают дружинники, за это они получают особый статус и достаток, а простой человек должен быть уверен в безопасности жизни. Поэтому я хочу, чтобы дворянское собрание Твери меня поддержало в предупреждении к Сабуровым!

Попробуйте теперь не поддержать, вас смешают с грязью все, кто только может.

— Кирилл Дмитриевич, разве это не варварство, рубить головы? В современном мире должен быть более цивилизованный подход, — пытался задеть меня молодой парень.

— Каждый должен знать, если покусился на людей Холмского, жди ответа. В лучшем случае, это будет быстрая смерть. Извините, я должен идти, у меня мероприятие с губернатором.

Передача территории городских кладбищ боярскому роду Холмских состоялась скомкано, губернатор был явно выбит повышенным интересом журналистов ко мне и полному нарушению протокола мероприятия. Пришлось взять процесс в свои руки и много говорить на камеры о пользе для города, которую оказывает боярский род Холмских, под недовольное сопение губернатора. Неплохо получилось.

— Антон, поговори с губернатором, но без членовредительства. Просто объясни ему дальнейшие варианты развития событий, — после окончания мероприятия отвел я в сторону моего «специалиста по переговорам».

Еще одно дело на сегодня, и я смогу отдохнуть. Его нельзя было избежать, по крайней мере, не на моем уровне. Игорь Владимирович Карпов личность таинственная и очень непростая, что делает в Твери высокопоставленный сотрудник тайной канцелярии… Уверен, этим вопросом задаются многие.

Если генерал Головин знакомое зло, с которым я смог найти общий язык, то Карпов другое дело. Императоры Российской Империи были разными, единственное, они всегда стояли за укрепление власти своей семьи и государства. Пока несильно успешно, но они не теряют надежды.

Тайная канцелярия работала с заговорами, иностранными шпионами и подданными императора. Как Карпов смог поднять жандармов и войска клана императора, вопрос открытый. Откуда у него такие полномочия? И почему вопросом со мной тогда занимался генерал…

В поместье Карповых меня ожидал сам глава рода и довольная Наташа. С лица девушки не сходила улыбка, что, с одной стороны, радовало Карпова, а с другой, он видел во мне главного противника своей семьи.

— Холмский, рад видеть вас в нашем поместье. Проходите.

— Спасибо за приглашение, Игорь Владимирович. Я польщен оказанной честью.

— В последнее время принимать вас, Кирилл Дмитриевич, великая честь, — без тени улыбки произнес Карпов.

Понятно, разговор будет серьезным, одна надежда, что в этот раз никто не будет угрожать мне скорой расправой. А то единственным выходом останется строить зиккурат на городском кладбище, чтобы покончить со всеми врагами одним разом. Но я лишь улыбнулся и кивнул головой на слова Карпова.

Обед проходил довольно странно, задавались ненужные вопросы, на которые были такие же ответы, туча сгущалась, и Наташа перестала улыбаться.

— Милая, мы пойдем в мой кабинет. Все будет хорошо, — ответил на немой вопрос Наташи ее отец.

Кабинет Карпова был более функциональный, чем у Сакмышева. Никаких лишних режущих глаз украшений, Игорь Владимирович был сторонником минимализма. Большое окно с прекрасным видом на город и реку, рядом с которым располагался удобный стол для работы с документами и компьютером.

— Холмский, признаюсь, я меньше всего хотел видеть возмутителя порядка у себя в кабинете, но дела, связанные с вами, напрямую коснулись моего рода. Наташа единственная радость в моей жизни, и вы… — едва сдержался Карпов.

Терпеть еще одного ревнивца отца, я не намерен. Честно, достали.

— Давайте раз и навсегда решим этот вопрос. С Наташей у нас дружеские отношения, а благодаря Андрею Федоровичу Сакмышеву, у меня завтра дуэль. Если вы хотите от меня избавиться, то вставайте в очередь, Игорь Владимирович.

Карпов прожигал меня взглядом, во внутреннем взоре бушевал кудесник примерно моего уровня с родной стихией Земли.

— Холмский, вы разрушили весь баланс в Твери. Как слон в посудной лавке разбили то, что строилось годами. И теперь хотите разрушить еще и мою семью. Наташа от вас без ума, все ее разговоры только о «Кирилле»! Ты воспользуешься ею, Холмский, и выкинешь, как игрушку, на пути к своему возвышению. Думаешь, я не знаю, какая у тебя цель?

Интересно было бы услышать ответ, но не сегодня.

— Наркотики, работорговля, запрещенные эксперименты и оружие, превышение служебных полномочий и нападения на несовершеннолетнего. Мне просто иногда становится интересно, а чем вы занимаетесь на службе, Игорь Владимирович? Вы ведь представитель императора…

— Что ты несешь? — возмутился Карпов, сбросив любые правила приличия.

— Не там ищите крамолу, Карпов, — усмехнулся я отцу Наташи.

Наконец, мне есть, кому скинуть весь ужас экспериментов Зимина и цепочку работорговли, от полиции все равно мало толку. Пусть занимаются государственными делами, а то нашли тоже мне проблему в моем лице, когда у государства сотни нерешенных проблем каждый день.

Глава 9

Дворец спорта радовал глаз полностью заполненными трибунами. Яркая реклама в паутине и на городских телеканалах сработала, как надо, привлекая внимание жителей и гостей Твери к персонам дуэлянтов. Желающих было больше, чем доступных мест, поэтому за последние билеты, порой, кипели нешуточные страсти и интриги.

Для дворян за несколько дней сделали выделенную ложу, причем цены были тоже «дворянские», но пустых мест все равно не наблюдалось. А за право вещания впервые с местными телеканалами поборолись московские. Все было сделано по высшему классу, стоит признать, из Сакмышева получился хороший организатор.

Под дуэль для меня и Артема Морозова сшили специализированные костюмы с гербами родов. Меня снарядили полностью в черный костюм, а противника в белый. На контрастах всегда проще показать, кто сражается за благородные цели… Но не в этот раз. Зрители болели за понятного и знакомого им боярича, некоторые даже размахивали флагами с золотым драконом. Популярность среди простых людей это то, чего я и добивался, несколько проплаченных сюжетов и статей лишь подогревают неутихающий интерес.

Елена отдельная тема для обсуждения, такое чувство, что над ней старались все визажисты Твери, создавая образ холодной принцессы, ради благосклонного взгляда которой, готовы ежедневно сражаться сотни дворян. В такой образ можно поверить, если не знать какой вулкан скрывается внутри девушки.

— Дамы и господа, сегодня состоится дуэль между бояричем Холмским и дворянином Морозовым за внимание прекрасной Елены. Признаюсь, я вначале отнесся к такому поводу для дуэли с юмором, пока не увидел причину. Вы, Елена, обладаете божественной красотой и невероятным очарованием. К сожалению, из меня плохой фехтовальщик, и я не смогу побороться за ваше внимание, — ведущий подождал, пока в зале перестанут смеяться и продолжил. — Вернемся к нашим дуэлянтам, Артем Михайлович Морозов…

Известный ведущий приехал из столицы, чтобы провести дуэль по заказу Сакмышева. Сколько он ему выложил, трудно подсчитать, но дуэль может закончиться за несколько секунд, и ведущему требуется зажечь зрителей.

Оруженосцы предоставили наше оружие на проверку судьям и для закрепления специалистами артефакта «легких ран». Мой соперник, как и я, был вооружен саблей, может, Артем хочет показать более красивый и агрессивный бой. В любом случае, дуэль двух сабель будет интересна зрителю.

Пока ведущий поднимал градус напряжения в зале и рассказывал о моей с Артемом биографии, я разглядывал присутствующих дворян. Многие лица были знакомы мне по последнему дворянскому собранию, некоторые видел в первый раз, возможно, приехали из другого города. Особенно выделялся пронзительный взгляд Карпова, который присутствовал на дуэли вместе с Наташей. Вот моя главная болельщица.

Наш разговор с Карповым в тот день закончился без результата. Отцу Наташи нечего было мне сказать или предложить, поэтому попрощавшись с девушкой, я покинул столь «гостеприимное» поместье. Накопленный компромат был передан через посыльного в тот же день, пусть разбираются. Российская империя не самое худшее государство, к тому же родной дом, пусть у меня и натянутые отношения с императором и его слугами. А свой дом я привык защищать и оберегать от любой мрази.

— Я должен спросить вас, готовы ли вы к примирению? — пафосно воздел руки ведущий.

— Холмский, откажись от Елены, и разойдемся, как в море корабли, — нагло улыбнулся Морозов.

По словам ведущего, можно понять, что дворянский род Морозовых не сильно нуждается в деньгах и вполне сможет обеспечивать одного из своих представителей. Да и от слов Сакмышева, я не увидел на его лице удивления.

— Это невозможно, Морозов!

Заключенный договор на поединок не подразумевал моего отказа от дуэли, и Фима отчитался о первом переводе средств со стороны отца Елены.

Морозов усмехнулся, и мы оба встали в позицию. Мою прямую стойку с чуть отведенной назад саблей магистр называл «позой гнева» или стиль мастера, а у Артема сабля выдвинута вперед на уровне груди, такая стойка и стиль называлась «бык». Не значит, что она хуже, просто более агрессивная к ведению поединка.

— Итак, я понимаю, примирение невозможно. Напоминаю вам дорогие зрители, бой будет идти не до окончательной смерти, но проигравший почувствует все ощущения, как и перед смертью. К бою! — махнул рукой ведущий.

Сразу пришлось отскочить от резкого укола Морозова. Саблей можно как колоть, так и рубить, но рубящие удары в битвах предпочтительнее и наносят больше урона. Что и начал доказывать противник, разразившись целой серией рубящих ударов с разных сторон.

— Бой на саблях завораживает свое скоростью. Смотрите насколько разные стили у бойцов…

Раскрасневшийся Артем все делал резко и с саблей знаком не понаслышке, но мой учитель нашел бы немало ошибок в его технике. Знание, что в поединке не погибнешь и не потеряешь важные части тел, играет с ним злую шутку.

Две родовые сабли с шумом встречались, выясняя в своем противостоянии, чей мастер был лучше. Обманные финты и восьмерки для незнакомых с фехтованием людей выглядели очень красиво. Морозов подпрыгивал и делал резкие выпады вперед, я в отличие от него практически не делал резких движений, лишь защищаясь и редко нанося контратаку в ответ. Техника Морозова проста, тем не менее, все равно смертоносна. Несколько спокойных ударов сабля в саблю, прощупывающих меня, переходили в резкие крест-накрест рубящие удары. Интересная школа.

Программа минимум уже отработана, пора заканчивать бой. В очередной раз, скрестив сабли с Морозовым, я не стал, как обычно, уходить от удара, а принял его вызов в силовой борьбе. Скрежет оружия и яростный вскрик Морозова со стороны выглядели впечатляюще, никто не хотел сдаваться. Зрители на трибунах затаили дыхание. И я не обманул ожидания пришедших поддержать меня людей. Оттолкнув саблю Морозова, сверху вниз рубанул его по голове.

Верная сабля Холмских не подвела, пройдя через всю голову, она вышла у самой шеи. Мой противник упал на колено, не сдержав крик боли, а зал ахнул от восторга и взорвался радостью от победы.

Недовольство на лице Сакмышева грело душу, но любой урок обязательно должен быть закреплен для лучшего усвоения. Фима сказал, что у Сакмышева десятки заводов легкой и химической промышленности. Поэтому Елена, для тебя сегодня включен режим «полный вперед», как будет откупаться Андрей Федорович за свои ошибки неизвестно, но это будет стоить очень дорого.

— Поздравляю Холмского с победой! Дамы и господа, рад был провести, несомненно, лучшую дуэль этого года! А сейчас самая важная часть — награда победителю! Просим! — ведущий повернулся к Елене.

Елена с улыбкой на лице грациозной походкой шла награждать победителя. Церемониальная золотая побрякушка в ее руках и официальный поцелуй в щеку, я перевел во вполне взрослый поцелуй, который только обрадовал публику. Елена и не думала сопротивляться, а лишь распалялась в моихруках! Главное, самому сдержаться…

— Боярич, красавец, по-нашему!

— Холмский, я также хочу!

— Аргх, это просто жесть, как круто!

— Пашка, именно я получил этот билет, а ты будешь видосики смотреть!

Зал полностью поддержал такую награду, а Сакмышев скривился от злости. Главное, я знаю, что Елена не против, а все остальное не важно. Пришлось самому закончить поцелуй, девушка явно наслаждалась моментом своего триумфа перед отцом и публикой.

— Спасибо! — шепнула Елена и походкой достойной королевы вернулась на свое место.

Морозов потирал голову и шею после удара саблей, но все же подошел и поздравил с победой. Не каждый способен признать свое поражение и не затаить после этого злобу.

Наташа, несмотря на недовольство отца, первой успела подбежать и поздравить с победой.

— Кирилл, это было просто восхитительно! Вы с Еленой… Ой, извини. Пожалуйста, не обижайся на папу, он сильно переживает за меня, — горели глаза девушки.

— Спасибо, Наташа. С твоим отцом у нас все хорошо.

Видно, девушка хочет такого же поцелуя, но это слишком. Злить Карпова точно не входило в мои планы, поэтому достаточно просто обнять ее…

— Кирилл, прекрасный бой. Сейчас осталось так мало ценителей, и не все поймут, насколько ты вел противника в дуэли. Как насчет того, чтобы прийти к нам завтра на обед? — спросил на выходе с арены глава рода Бороздиных.

— Обязательно буду, Сергей Федорович, спасибо за приглашение.

Тяжелая артиллерия Бороздиных подкатила для нанесения главного удара. Конкуренция нарастает, а избегать единственного союзника точно не выход. Уехать на месяц в Москву, мне кажется все более привлекательной идеей.

* * *

Губернатор ходил из угла в угол в своем кабинете, подходил к телефону, начинал набирать номер и, подумав, возвращал трубку на место. У Кирсанова никак не получалось успокоиться, вроде бы уже прошел целый день, а он мысленно постоянно возвращался к прошедшему мероприятию.

Появление Холмского и ажиотаж журналистов перевернули все с ног на голову. Этот боярич в ходе выступления выставил себя центральной фигурой, как будто губернатор Твери шут гороховый или свадебный генерал. Нет, он так просто этого не оставит! Найдется на Холмского управа…

— Василий Михайлович, может быть кофе? — спросила взволнованная состоянием губернатора Лида.

Даже аппетитные формы женщины не вызывали таких радостных эмоций, как раньше. Он не успокоится, пока не накажет наглеца.

— Что творит этот Холмский?! Может он хозяин в городе? — не выдержал губернатор, обратившись к помощнице.

Тут не кофе нужно, а что-то покрепче. Правда, вчерашнее возлияние не помогло, а только ухудшило настроение.

— А вы читали доклад, который я вам подготовила по Холмскому? Там написано много интересного, — натянуто улыбнулась Лида, знающая все сплетни города.

Будет он еще читать доклады про провинциальных дворян или бояр, какая разница. Тоже мне «великие» нашлись, в Москву вас всех на денек, как шелковые бы стали!

— Да мне плевать на все доклады, это мой город! Мне император в нем дал власть, и ни один…

Дверь резко открылась, и в кабинет зашел молодой мужчина в длинном пальто и черных перчатках. Подмигнув Лиде, он остановил свой тяжелый взгляд на губернаторе.

— Вы кто такой? — удивленно спросил Кирсанов.

— Я пришел поговорить, — улыбнулся одними губами Антон.

— Вон из моего кабинета! Или в тюрьме будете разговаривать с другими людьми. Сейчас я вызову полицию, они вам устроят…

— Не стоит нервничать, я вас не трону, если мы договоримся. Меня зовут Антон, и я здесь от лица боярича Холмского.

Незнакомец перекрыл дорогу к телефону, поэтому единственное, что мог сделать губернатор, это давить своим положением или просто выслушать его требования. Где охрана и полиция, когда они так нужны…

— Почему Холмский сам не пришел?

— Василий Михайлович, вы не его уровень, боярич перерос подобные разговоры. Поэтому вам придется разговаривать, и вести дела только со мной, — холодно произнес Антон.

— Какое у вас ко мне дело? Или правильнее будет сказать у Холмского, право, так дела не делаются!

— Кирилл Дмитриевич желает, чтобы у вас с ним было полное взаимопонимание. Частая смена губернаторов не идет на пользу инвестиционной и деловой привлекательности городу…

Практически открытая угроза заставила вскочить Кирсанова со своего кресла.

— Я буду жаловаться жандармам, канцелярии, да хоть самому императору на Холмского. Кто он такой? Император так просто этого не оставит!

— Император далеко, а боярич рядом. При любом ином исходе вы будете в убытке. Василий Михайлович, вам это надо?

Губернатор посмотрел на представителя Холмского с волчьими глазами, он готов в любой момент по приказу боярича перерезать горло любому человеку. Даже уехать не успеешь.

— Нет, не надо.

Лида стояла, не шелохнувшись, рассматривая человека Холмского голодным взглядом. Похоже, ее надо менять, если ему, конечно, это позволят. Что же делать?! Стоит затаиться и собрать больше информации, а потом нанести удар.

— Сейчас зайдет менталист, поэтому не советую делать резких движений. И я уверен, мы можем быть полезны друг другу, Василий Михайлович. Боярич умеет быть щедрым к верным людям. Всего доброго! — произнес Антон и покинул кабинет.

Сволочь! Менталист это приговор, надо подумать, как быть. А если менталист не опытный, то закладки имперских менталистов могут войти в конфликт! Должен быть какой-то выход… Улыбающаяся Лида забила последний гвоздь в свободное правление губернатора.

* * *

Дворянское собрание снова бушевало морем негодования. С каждым разом Коробову становилось все труднее успокоить глав дворянских родов Твери. Как же не хватало Кашинского, чтобы держать в кулаке всю эту вольницу.

— Мы все делаем по указке Холмского! Пишем письма императору, смотрим на его дуэли, а теперь еще должны высказать претензии клану Сабуровых! Не много ли чести для сопляка…

Зал взорвался криками негодования, полностью соглашаясь со словами выступающего дворянина, но впервые были слышны и редкие слова в поддержку боярича. Что только сильнее распалило собравшихся.

— Тихо! По делу говорите, — прогремел голос Коробова.

— Иван Тимофеевич, нам теперь подчиниться Холмскому? Как величать его тогда будем?

Никак дворянин Гладин не мог успокоиться, кипя от гнева. Холмский убил его брата и полностью лишил приличного наследства по решению дворянского собрания.

— Осудить Сабуровых все же надо…

— Ах ты, прихвостень боярский! Иди Холмскому прислуживать.

— Сегодня мы не позвали Бороздина, а дальше всех, кто думает по-другому?

— Одумайтесь! Да нас с потрохами сожрут журналисты, если мы не осудим клан Сабуровых, — прозвучал одинокий голос разума.

Слова Холмского на камеру были точным выстрелом в цель. В этот же день представителей дворянского собрания и сильнейших родов атаковала местная общественность вместе с журналистами. Не спрашивая, а требуя осуждения действий клана Сабуровых и поддержки Холмского в запрете боевых действий против простых людей.

— Житов, а вы что молчите?

Самого богатого дворянина Твери уважали, хоть и не любили. Этот, в отличие от Сакмышева, не смотрел на них свысока.

— Предлагаю взглянуть на проблему под другим углом. Выгодно ли нам поддержать Холмского или нет? — улыбнулся Житов.

Поднявшийся было гул, тут же был остановлен ударом по столу от Коробова.

— Я начну выгонять, если вы не будете вести себя в рамках приличия! Честно, как будто не дворяне, а бабки базарные. Продолжайте, Антон Павлович.

— Сабуровы не смогут оставить подобный выпад без ответа и начнут поливать нас грязью, а я напомню, представителем Твери у нас выступает Холмский. Значит, ему и ответ за всех держать. К тому же общественность ожидает от нас действий, и мы не можем не ответить…

— И самое главное, в случае провала пострадает только Холмский. От нас требуется лишь осудить действия Сабуровых, — поддержал друга Киндырев.

Такая постановка вопроса устроила большинство дворян, и на Житова посыпались слова одобрения. Редкие выкрики о том, что Сабуровы могут захотеть решить конфликт кардинально, все тут же затыкались.

— Что тогда напишем в совместном заявлении для прессы, Антон Павлович? — спросил Коробов.

На лице Житова застыла торжествующая улыбка победителя. Со временем дворяне привыкнут, что его предложение самое выгодное. Как бы не думал его отец, он еще поборется с бояричем за власть над городом. Не все можно решить силой, порой, слово и деньги решают большинство проблем.

— Пишите жестче! Пусть Холмский поймет, каково это играть с нами…

Глава 10

«Дом для сирот», который ранее курировал клан Кашинских, состоял из целого комплекса пятиэтажных зданий. Мы с Фимой все сильнее мрачнели, стоило нам подъехать поближе. Содержание такого объекта срежет весь бюджет группы компаний «Крион» и боярского рода Холмских.

— Проход для посторонних закрыт! — выскочил из будки бородатый охранник.

— Боярич Холмский Кирилл Дмитриевич перед тобой. Должны были предупредить, — представил меня Фима, морща нос.

Охранник, успевший принять на грудь, почесал голову, рассматривая нас.

— Боярич? Я думал, он посолиднее выглядит… Проходите, ждет вас директор очень сильно.

Внутренний двор выглядел мрачновато и уныло. Все навевало мысли о тюрьме, а не доме для счастливых детей. Территория требовала срочного ремонта, боевого отряда дворников и дорогостоящих вложений. Фима же только вздыхал, всматриваясь в мое сосредоточенное лицо. Представители дворянского собрания думали, что я надорвусь или скину с себя эту ношу. Должен быть выход, и… Фима обязательно его найдет.

— Кирилл Дмитриевич, очень рада с вами познакомиться! Меня зовут Роза Алексеевна Острова, директор Дома для сирот города Твери, — чуть склонила голову ожидающая нас у входа в центральное здание женщина.

— Взаимно, Роза Алексеевна. Расскажите, как вы тут живете.

Я ожидал депрессивный рассказ о многочисленных проблемах, но реальность оказалась еще хуже. Требовалось практически все и в больших объемах. Запасы продуктов были на исходе, а работникам и воспитателям нечем выплачивать зарплату в этом месяце, и многие работали на голом энтузиазме, либо просто уходили.

Примерно две тысячи детей ежедневно требовали большое количество свежих продуктов и витаминов. Не считая медикаменты, одежду, учебники и игрушки. В глазах Фимы после каждого слова директора отображалась вся печаль этого мира.

— Скоро дети начнут бежать и пополнять ряды банд, если не начать действовать прямо сейчас, — закончила Острова, глядя мне прямо в глаза.

В свое время женщина была жгучей брюнеткой и разбила немало мужских сердец, но годы тяжелой работы добавили лишней седины в ее волосы и прибавили морщин на лице. Тяжкий и неблагодарный труд, но кому-то все равно надо это делать.

— Мы начнем помогать вам в ближайшее время. В дальнейшем продукты будут поступать непосредственно с моих земель. А пока расскажите, чем дети занимаются в свободное время?

— Предоставлены сами себе. Дело в том, что у нас недостаточно преподавателей, и нам хватает времени обучить сирот только основным предметам, — опустила глаза Острова.

Кашинский, по словам Бороздина, не был глупцом, неужели он не видел в доме для сирот кузницу кадров для своего клана. Поверхностный осмотр центрального здания оставил после себя угнетающую картину.

— Сегодня мы отправим первую партию продовольствия, об остальном поговорим после аудита моими людьми. Покажите детей.

Внутри корпуса для младшей группы было чисто, и это единственный плюс. Старая одежда и полуголодные лица никак не сочетались с полными улицами довольных людей. В империи точно не все в порядке.

— Похищают ли у вас детей? Может, проводился замер одаренности?

— Бывает, сбегают, но похищений не было. Замер тоже не проводится, — как-то неуверенно сообщила женщина.

— Ожидайте помощи. И Роза Алексеевна… Вам лучше вспомнить, если вы забыли нечто важное.

Верить на слово никому нельзя, Фима вытащит все грязное белье наружу. Женщина что-то еще хотела сказать, но передумала, и мы спокойно вышли наружу. Мысли про детей и работорговцев не давали покоя.

— Отправь людей на проверку прямо сегодня и распорядись по поводу продуктов. Самое главное не затягивай, Фима!

Надо будет сообщить Деду, чтобы отправил охрану и воспитателей из казаков. Доверия пьяному охраннику совершенно нет. Да и процесс воспитания у казаков работает долгие годы, значит, есть наработанная схема, а дружинников всегда не хватает…

По поводу дружинников в последнее время стало чуть проще. Появление боярских детей с сотней бойцов у моего квартала серьезно всполошило охрану. Пока Иван и Николай не догадались позвонить Деду. Чувствую, им еще не раз прилетит от вампира за ложную тревогу.

Но это не главное. Новые бойцы в полном вооружении, хоть прямо сейчас записывай в разрядные книги. Закрытый шлем с целеуказателем, тяжелый бронежилет с дополнительной защитой для рук и ног, массивная обувь и удобный рюкзак заканчивали вид современного солдата. Оружие было сложено отдельно в машине, но я не сомневался, оно тоже впечатляет. Боюсь представить, сколько стоит вооружить подобного бойца.

Иван и Михаил, довольные произведенным эффектом, позже признались, что родные выдали им самое новое вооружение и обмундирование. Для разрядных книг не обязательно иметь столь дорогую экипировку, но есть общие требования по защите и оружию. К этому надо прибавить слаженность действий отряда и индивидуальные параметры каждого бойца.

С владеющими пока складывалось не очень удачно. Собеседования по списку Светланы проходили каждый день. Большинству было неинтересна судьба дружинников, несмотря на все обещанные блага. Готовность идти на смертельные риски, к сожалению, присуща лишь малому количеству людей. Если, конечно, перед человеком не стоит серьезная проблема собственного выживания или близких ему людей.

Учитывая пополнение из казаков и необходимость выделения Ивану и Михаилу земель… Как все это оформить, поверстать в бояре, я не имею права, как дворяне принести клятву, ребята сами не согласятся. Поэтому я решил оставить все, как есть. Будут, как боярские дети, без наследования выделенных земель клятву приносить.

— Фима, узнай, как увеличить мои вотчины.

— Бояре только через императорскую канцелярию могут это сделать. Последний запрос сто лет назад был. Отклонили. Я уже узнавал по вашему запросу, Кирилл Дмитриевич, — задумчиво произнес Фима.

— Подай прошение от моего имени.

— Кирилл Дмитриевич, но вы сами говорили, что император вряд ли будет рад еще одному напоминанию о вас. И в любом случае откажет, — осторожно намекнул Фима.

— Надо попробовать, Фима. Других вариантов все равно нет. Винить некого, сам себя загнал в состояние, когда остановка в развитии смерти подобна. Ладно, дерзай, дел у тебя много, а я к Бороздиным.

Поместье союзного рода еще несло на себе следы недавней войны, но практически моими руками созданный монополист в строительной сфере, быстро исправлял ситуацию. Бороздины в этот раз тщательнее подготовились к моему приезду. У входа меня встречал сам Сергей Федорович с супругой.

— Кирилл, мы рады приветствовать тебя в нашем доме. Здесь ты всегда сможешь получить теплый прием и защиту, — крепко пожал руку глава рода.

Бороздин подтвердил союз и дружественные отношения, которыми я сильно дорожу. В этом безумном мире очень дорого стоит дружба.

— Сергей Федорович, благодарю за приглашение. Я ценю вашу дружбу, и вы всецело можете рассчитывать на мою помощь!

Довольный моими славами Бороздин провел меня к столу, где собралась все семья и приглашенные гости. Неожиданно. Многих дворян я видел на собрании, когда решался вопрос с ультиматумом императора. Бороздин, значит, решил создать свою группу по интересам или расширить наш союз. Похвально.

Дети Бороздиных в этот раз вели себя образцово. Одна лишь Вика не сводила с меня глаз. Сегодня она вела себя, как истинная леди, показывая безукоризненные манеры. Ощущать себя в роли приза на скачках неприятно, пора уезжать из города, пока из-за этого не добавилось новых проблем.

Марины, Новицкие, Тарины и еще несколько дворянских родов, присутствующих в качестве гостей, рассматривали меня во все глаза. Определяя, насколько будет правильным поставить на меня, и не выгоднее ли перейти на другую сторону…

Разговор коснулся прошедшей дуэли и моему выступлению, что сразу растормошило гостей. Каждый пытался блеснуть познаниями в фехтовании.

— Кирилл, тебе необходимо провести бал в родовом поместье! Ты вернул родовые земли, и не пригласить дворян нашего города будет просто унижением, — вставила свое слово в наш разговор Анна Сергеевна.

К своей речи она готовилась давно, это не было спонтанным решением. Такое чувство, что меня заводят в угол.

— Анна Сергеевна, поместье требует ремонта, и это займет много времени. Сейчас приглашать гостей в разрушенное здание будет просто насмешкой.

— Мы с радостью поможем с ремонтом поместья. Правда, Сергей? — улыбнулась женщина супругу.

— Да, Кирилл. Я думаю, могу сказать за всех присутствующих. Мы будем рады помочь восстановить былую красоту родовому гнезду Холмских!

Глава рода Бороздиных изучающе смотрел на меня, едва улыбаясь губами. Отказаться от помощи нельзя, придется соответствовать. Фима сегодня будет плакать от очередных трат, а мне стоит задуматься, как избежать подготовленной ловушки. Предвкушающий взгляд Вики говорил, у тебя нет шансов, смирись!

* * *

— Подполковник Свирин, по-вашему…

Бледный глава полиции города Твери растерял всю свою вальяжность и покровительственный взгляд. А еще совсем недавно он презрительно улыбался на награды и новое звание Свирина, надеясь получить в разы больше за успехи подчиненного.

— Присаживайтесь, подполковник, ваши показатели по раскрываемости преступлений за последние несколько месяцев серьезно улучшились, что отмечено нашими коллегами. А месяц назад вы вообще показали лучшие результаты по всей империи. Расскажите уважаемым генералам из Москвы, как так получилось, очень сильно они интересуются, — вымученно улыбнулся полковник Рощин.

Свирин мысленно передернулся под взглядами двух генералов полиции из Москвы и сидящего в углу еще более страшного представителя тайной канцелярии Карпова. Генералы, как назло, все из внутренней безопасности, а Тайная канцелярия самое опасное подразделение империи.

Именно империи, а не императора. Плевать им на дворян, в свое время Михаил II дал им свободу и не прогадал. Наперекор всем советникам, рассказывающим про ужасы тайной власти. Но очень сильно недоволен был император любовью сына к великим кланам.

В итоге, имея обширные полномочия, тайная канцелярия за две сотни лет никак не пыталась повлиять на императора, чтобы это было заметно кланами, но и не отчитывалась перед правителем. Что сильно раздражало императоров, но очень нравилось кланам. Для обычного человека не исполнить прямой приказ тайной канцелярии подобно смерти, и еще никому не удавалось без последствий…

— Моим отрядом полиции были проведены чистки заводских бандформирований на территории города в…

— Мы читали ваш отчет, подполковник. Расскажите нам лучше, какова роль боярича Холмского в огромном количестве найденных наркотиков и уничтоженных банд? — ухмыляясь, спросил один из генералов.

Пришли искать предательство интересов империи, вот и полковник с одной стороны рад наказать подчиненного, а с другой и его могут снести с теплого места. Только, что ему пришить могут? Сотрудничество с бояричем, так это не противозаконно, императора он не предавал!

— Холмский помог в большинстве случаев информационной и силовой поддержкой…

— Свирин, не юли. Знаешь, что мы с тобой сделать можем? Всю жизнь будешь за каторжниками в Сибири ходить! — подошел вплотную к подполковнику второй гость из Москвы.

Чтоб тебя черти в аду драли, генерал. Сколько жизней обычных полицейских ты уничтожил!

— Господа, не стоит давить на подполковника. Мы здесь не затем, чтобы кого-то обвинить, нам требуется понять, как обстоят дела в Твери с криминальными элементами, — подал голос Карпов из угла комнаты.

— Игорь Владимирович, но, возможно, переданные документы просто наглая ложь боярича? Обычная подделка, — покраснел генерал.

— Тайная канцелярия во всем разберется. Господа, можете быть свободны, я останусь поговорить наедине с подполковником Свириным.

Генералы и полковник переглянулись, но промолчали и нехотя вышли из кабинета.

— Я здесь не для того, чтобы вас запугать, Свирин. Я думал, что генералы помогут разобраться в поднятом мною вопросе, но видно толку от них немного. Мда. Расскажите, в чем смысл Холмскому было помогать вам? Он боярич, а вы обычный полицейский, пусть и майор, особых полномочий и доступа к секретной информации у вас нет, — спокойным голосом произнес Карпов.

Свирин и сам думал об этом не раз, и ответ был давно готов, наверное, он не сильно понравится сотруднику тайной канцелярии.

— Мне кажется, Холмскому не безразлична судьба города и империи. Такое сложилось у меня мнение, и это ничего ему не стоило. Вряд ли вам интересно… — пытался съехать с темы Свирин.

— Выкладывайте все свои мысли, а я решу, что важно! — от Игоря Владимировича повеяло холодом тюремных застенок.

Может, генералы были и не самым страшным злом в этом кабинете…

Глава 11

Жители поселка настороженно наблюдали, как к поместью на холме подъезжает длинная колонна машин. Но знакомые флажки с золотым драконом на нескольких машинах успокоили встревоженных людей. Возвращение боярского рода Холмских местные восприняли по-разному, как грядущие большие проблемы, так и новые возможности.

Лишь старики с радостью вздыхали, надеясь получить долгожданный порядок в поселке и окружающих землях, ранее подконтрольных Холмским. Как раз несколько стариков стояли вместе, обсуждая последние новости и проезжающую мимо них колонну машин. Я попросил водителя остановить машину.

— Добрый день, уважаемые.

— Добрый, боярич! — проскрипел самый древний старик, поглаживая бороду.

— Обживаться решили, Кирилл Дмитриевич? — спросил тот же старик, что обратился к нему в прошлый приезд.

Мэра в поселке не было, администрации как таковой тоже нет. Как они управляются и договариваются, получается только, если самоуправление через старосту, но теперь все изменится!

— Надо восстановить поместье и вернуть былую славу роду Холмских. А кто главный в поселке на данный момент?

— Я получается, боярич. Савелий Петрович Порохов. Мы вот с мужиками во дворе поместья прибрались, да штукатурку малость замазали, немного конечно…

— Спасибо за помощь, Савелий Петрович! В чем нужда у вас сейчас?

— Работы нет в поселке, Кирилл Дмитриевич. Молодежь в город уезжает в погоне за длинным рублем, а те, кто постарше, на вахту в Сибирь по несколько месяцев уезжают, либо хозяйство свое держат, — вздохнул Порохов.

Мужики уехали, молодежь тоже. Самая работоспособная и боевая часть моих людей.

— А разве управляющая компания не сдавала землю в аренду?

— Ранее боярский род Холмских в аренду сдавал, хватало людям денег заработать за сезон, а как компания управлять землями начала, то интерес ее был в том, чтобы людей здесь поменьше осталось. Теперича все будут язык за зубами держать, Кирилл Дмитриевич, я вам обещаю, — клятвенно заверил староста.

Земли требовалось намного больше, чем у меня было сейчас. Как боярич, я не имел права без разрешения императора увеличить свои вотчины, но компания «Крион» вполне может арендовать дополнительные площади. Аграрный сектор мне виделся довольно прибыльным делом при должном вложении средств. Людей становилась все больше, а экономить, каждый год прогнозируя увеличение цен на продовольствие… Если попробовать вспомнить через ментальные практики руну плодородия или ее аналог…

— Работа скоро будет. На своих вотчинах я планирую открыть несколько производств, да и ремонт поместья потребует много рабочих рук. Передайте жителям, пусть не спешат покидать поселок в поисках заработка.

Старики довольные заулыбались, главное что? Замотивировать людей остаться жить в моих вотчинах. От того, что они станут подданными императора мне никакой выгоды, а вкладываться всегда лучше в своих людей, чем в чужаков.

Пора проведать источник. Все, кто имел хоть каплю Силы и важные посты в компании «Крион», отправились со мной к родовому источнику. Дед с умертвиями будут стоять на выходе из поместья и не допустят, чтобы владеющие покинули здание, пока не принесут клятву. Оказывается, способных на действия с Силой, у меня было предостаточно, а воевать так некому.

Бывшие члены дворянских родов в основном женского пола и дети, новички из списка Светланы. Все они пока были грузом на моей шее. Надеюсь, профессор поможет организовать этих бездельников в нечто полезное.

Профессор Загорский оказался очень ценным специалистом, его «большие долги» Фима погасил сразу и заключил пятилетний контракт, который мы сегодня заверим клятвой. В принципе, профессор не выглядел опечаленным. Наличие источника Силы и интересной работы ему точно обеспечено, как и хорошая ежемесячная зарплата, намного больше, чем была в академии.

Для меня же консультации и помощь Климента Аркадьевича бесценны. Наконец, я без всяческих пыток нужных мне специалистов узнал, как происходит изготовление артефактов. Для этого необходим… Правильно, источник Силы. Вообще в местной магии очень многое завязано на источниках.

Процесс изготовления доверяется источнику, как в одиночных экземплярах, так и в массовом производстве. Для этого нужно представить весь процесс с помощью формул приказов, оказывается, здесь вместо рунных цепочек мастеров артефактов используется определенный язык владеющих. Мне вникать в то, на чем я не собираюсь специализироваться бессмысленно, а вот когорте бездельников будет, чем заняться.

И не менее важно, профессор рассказал мне теорию процесса принятия клятвы на источнике. В момент клятвы в ауре человека закрепляется печать Силы, которая контролирует исполнение клятвы. Очень удобно, но мало кто соглашается носить на себе подобную бомбу замедленного действия. Я же не оставил своим людям иного выхода.

— Клянусь, быть верным боярскому роду Холмских и всегда…

— Клянусь…

По одному мои люди подходили к источнику и произносили слова клятвы. Первым был менталист, именно на него будет завязана проверка остальных причастных к боярскому роду Холмских и установка ментальных закладок, поэтому я особенно внимательно смотрел, как в его ауре закрепляется печать клятвы.

Источник в этот раз принял меня более сдержанно и признал в качестве своего хозяина. Все же наследственность дает многое, если бы это был нейтральный или чужой источник, то на его подчинение ушло бы немало времени. Невидимый пес принюхивался к каждому в этой комнате и ставил свою отметку, тут же теряя интерес к человеку после приношения клятвы почти всегда…

Один из ведарей, принятых по списку Светланы, сильно нервничал, когда пришла его очередь приносить клятву верности. Как только он начал повторять за мной слова клятвы, что-то пошло не так, и его голова взорвалась, как спелый арбуз.

— Ментальная закладка, — произнес задумчивый Збруев.

Слишком многим я поперек горла, и иметь своего человека в моем окружении первое, что придет врагам в голову.

Антон во все глаза смотрел на переливы энергии источника, не забывая время от времени наблюдать за остальными владеющими. Мой глава безопасности был недостаточно сильным для занимаемой им должности… Стоит проверить еще одну из способностей источника Силы.

Энергия стихии Земли, повинуясь моему желанию, полностью накрыла ратника. Переход ратника на ранг гридня, в этом ничего сложного для могущественного источника Силы, дальше уже так просто не получится. Но если научиться поднимать владеющих до ранга ведаря, то боевая мощь моей дружины серьезно увеличится. Но, как всегда, мечты разбились о реалии жизни, половина накопленной энергии источника ухнула на повышение Антона до гридня. Теперь я понимаю, почему такой способ не пользуется спросом.

— Боярич, благодарю! Я отслужу, — упал на колено Антон.

— Служи и дальше боярскому роду Холмских, и я тебя не забуду. Это касается всех вас, нет ничего невозможного, — сказал я, смотря прямо в глаза Фимы.

Знаю его тайную мечту стать владеющим, пусть служит на благо рода, и награда не заставит себя ждать.

— Можете быть все свободны. Борисов, останься, нам нужно поговорить.

В свое время я с трудом уговорил Григория Борисова забрать тело его отца с предложением сделать отдельный склеп для близких Холмским людей. И велел забальзамировать тело до поры до времени… Я вообще старался сохранить как можно больше ресурсов. Дворянская война помогла мне собрать достаточно «ценного ресурса», теперь после клятв на источнике и дополнительной проверке менталистом я могу не переживать за предательство самых близких и ненужными слухами. А слугами, не спеша, займется Збруев.

Мне необходимо принципиальное согласие Борисова на поднятие его отца. Скрывать от своих вассалов и дружины мои достаточно необычные возможности долго не получится. И чтобы в дальнейшем поднятие владеющих, не вызывало ярость, я хотел начать заранее подготавливать почву к пополнению дружины погибшими бойцами. Тем более Борисов старший при жизни обладал особыми талантами.

Дед хорош, но я хотел проверить еще одного представителя элиты нежити. Рыцарь смерти должен получиться очень хорошим из бывшего мастера меча. Правда, есть несколько проблем. Маленькое сосредоточие. Для поддержания и создания рыцаря требуется длительное воздействие некроэнергии с промежуточными ритуалами. Но мне как никогда требуется еще один сильный воин.

Умертвия не успели показать себя в битве, да и я сам забыл о новой нежити. Мне нужен был командир, на которого я скину в будущем управление поднятыми бойцами. Дед на такое не годился, он лучше справлялся с живыми бойцами.

— Григорий, у меня будет довольно необычная просьба. Я хочу воскресить твоего отца в виде разумной нежити, и для этого мне нужно твое согласие!

Не знаю, чего ожидал Борисов, но мое заявление повергло его в шок на некоторое время. Возможно, он бы принял все это за плохую шутку, если бы не атмосфера с безголовым трупом и искрящимся от энергии стихии Земли источником Силы.

— Кирилл, я не понимаю, о чем ты говоришь! Если это такая шутка, то…, — с трудом сдержал в себе ярость Григорий.

— Таким не шутят, Григорий. Пойдем, я тебе все покажу, чтобы не было лишних вопросов.

Иногда лучше один раз показать, чем долго объяснять неподготовленному к «чудесам» некромантии человеку. Тела владеющих из клана Сабуровых занимали одну из комнат подвала, подвергнутую слабому заклинанию некромантии «нетление». Очень удобное заклинание для сохранения тел будущих конструктов.

Длинные ряды сдвинутых вместе столов, на которых лежали мертвые владеющие Сабуровых заставили Борисова нахмуриться. Я не стал что-либо объяснять и долго размусоливать, а сразу начал наносить руны создания зомби на одного из ратников и на другого гридня руны создания скелета. Как и всегда, Сила вмешалась в обычное для прошлого мира заклинание и решила все по-своему.

Тело бывшего ратника Сабуровых изогнулось дугой и задергалось от стремительной трансформации в нежить. Неприятный хруст костей впечатлил даже меня, забывшего некоторые особенности некромантии. Вместо медлительного зомби со стола спрыгнул гуль с внушительным рядом острых зубов и длинными когтями. Редко используемое в некромантии существо из-за огромного потребления «биомассы» для поддержания своей нежизни.

Второй подопытный тоже смог приятно удивить. Вначале процесс проходил как обычно, хоть на вид еще неприятнее. Пока из обычного скелета не появилась его улучшенная версия воина-скелета с элементами тяжелого доспеха и массивным топором в руке. Почему, когда я требую от Силы материализацию предметов, ничего не происходит?! Но стоит только предоставить Силе решение с руной, как она будто бы издеваясь, проводит материализацию новых вещей либо изменение уже имеющихся…

Контроль над нежитью был установлен полностью, и существа застыли в ожидании приказа, повернув головы к бледному Борисову. Ранее мне никогда не требовалось использовать подобных существ в своей армии. Задумавшись, я на некоторое время забыл о Григории, пока не услышал характерные звуки, показывающие его отношение к некромантии.

— Что это мать его такое, Холмский? — спросил сильно впечатленный Борисов.

— Одна из тайных граней моей Силы, которая позволит нам возвысить род Холмских и улучшить жизнь для верных роду людей. Но мне сейчас очень сильно нужна помощь Борисовых. Твоему отцу я могу подарить более презентабельный вид и частичное сохранение памяти. Мне нужно лишь твое согласие, Григорий!

— Ты вообще понимаешь, что предлагаешь? Просто это невозможно, я уже смирился со смертью отца. Увидеть его вновь, да в таком виде это… мне надо подумать, — сжал кулаки Григорий.

С первого раза не получилось уговорить, ничего страшного. Вспомнит своего отца, достойного во всех смыслах дворянина, и сам прибежит просить меня о «воскрешении».

— Ничего страшного, я понимаю. Прошу принять решение в ближайшую неделю, больше, к сожалению, не получится поддерживать тело твоего отца на достаточном уровне.

Григорий гневно раздувал ноздри и играл желваками на скулах, но промолчал, не сказав ни слова, и выскочил из комнаты. Будет печально, если он откажется. Правда, есть еще одно тело кудесника — Бокеева, но отец Григория предпочтительнее, и его лояльность будет проще установить, чем убитого врага. А пока надо разобраться с необычной нежитью, поднятой из владеющих.

* * *

В просторном кабинете за круглым столом сидел лысый мужчина и, не спеша, потягивал из бокала виски со льдом. Любимая выпивка лордов с туманного Альбиона в последнее время набирала популярность и в Российской империи. Дворянам из числа «западников» приходилось полностью соответствовать островной культуре, чтобы не прослыть провинциалами, поэтому виски завозили в больших количествах.

Мужчина только поморщился от вкуса напитка, не понимая в чем его прелесть для дворян. Но для «коллег» и партнеров по бизнесу приходилось тоже соответствовать. Партнеры… столица не прощает слабостей, в этом он успел убедиться лично, здесь надо рвать зубами за свое или тебя просто сожрут и выплюнут.

— Босс, можно? — в кабинет осторожно заглянул бугай в классическом костюме.

— Да, Вагир, заходи, — мужчина за столом налил в свободный стакан виски.

— Полиция и жандармы идут по цепочке наших поставщиков живого товара, — подсел к столу бугай и резко схватился за стакан.

Хорошее настроение мужчины вмиг пропало, и стакан с виски был отодвинут в сторону.

— Руби концы, пока имперские менталисты до наших людей не добрались! Как информация к жандармам поступила? Мы такие деньги тратим на то, чтоб всем рты позакрывать!

— Шепчут, что с Твери дело пошло. Наш контакт в полиции сказал, тайная канцелярия, в лице известного вам Карпова, имеет интерес к этому делу, — отвернул взгляд Вагир.

Тайная канцелярия за годы своего существования приобрела в криминальной среде определенную известность. Поэтому мужчина закинул таблетку в рот, прогоняя последствия вечернего отдыха. Сейчас нужна ясная голова, незатуманенная алкоголем.

— И кто сдал нас цепным псам империи? Ты же сам сказал, что проблем быть в Твери не должно, все мертвы, да и этот, как его Дакин, точно…

— Дакин мертв. Босс, мы думали, это полиция накрыла наших «друзей», но в полиции сказали, боярич Холмский всех порешил, как и Зимина, с которым мы работали, — произнес бугай, но увидев на лице босса недоумение, продолжил. — Холмского еще в паутине некоторое время крутили на всех каналах, дуэли там, поединки.

— Устрани этого Холмского, да парочку жандармов для устрашения, а то нас уважать перестанут! Я через верхи попробую сгладить, может, замнут дело… черт, нет, не получится. Тайная канцелярия! Карпов, сволочь, немало крови выпил нашим покровителям, — сморщился босс.

— Боярича тоже не так просто убить, многие пытались. Недавно бандам с земель клана Сабуровых на камеру головы рубили по его приказу, — сжал кулаки Вагир.

— Сабуров из Костромы, который? Даа, резкий боярич… какие у нас есть варианты? — спросил лысый мужчина.

— Дружина у Холмского сильная, да и сам он в ранге кудесника, тут придется светить наших бойцов, а вы сами сказали, босс…

— Ладно, я сам придумаю, как устранить угрозу. Спрошу у наших покровителей, а ты отправь людей в Тверь, может получиться разузнать еще что-нибудь полезное!

Слишком многие кормились с доходного бизнеса. Торговля живым товаром всегда приносит огромные доходы, и покровителям придется пошевелиться, чтобы не лишиться его. А боярич никуда не денется, и не таким рога обламывали!

Глава 12

Разве можно было сомневаться в положительном решении Григория. Промучившись несколько дней, он приехал ко мне под утро с красными от недосыпа глазами и стойким запахом перегара. Трудно далось ему решение вернуть отца в виде чудовища. Единственное условие, он хотел участвовать в процессе «воскрешения», как мы оба решили назвать предстоящее действие.

— Холмский, долго еще? — спросил в который раз нервничающий Борисов, разглядывая комнату.

В принципе, ритуальная комната обзавелась практически всеми необходимыми реквизитами. Пентаграмма на полу в наличии, непонятные руны, нанесенные на стены, тоже присутствуют, помощники в виде нежити, мертвые тела, подготовленные для преобразования и самое главное… Злобный некромант. Не хватало только скрипящей цепи с крючьями, но у местного кузнеца не было в продаже, а заказывать, подумают, что я людей собираюсь мучить.

— Не торопись, Григорий. Несколько неточных шагов и вместо разумной нежити мы получим кровожадное чудовище, поэтому стоит проверить все еще раз.

Борисова можно было понять, из-за небольшого сосредоточия некроманта мне пришлось проводить в течении двух недель длительные ритуалы и «слить» всю накопленную за бой с владеющими Сабуровых некроэнергию. Да и тело отца, сплошь покрытое нанесенными рунами, вряд ли добавляло дворянину спокойствия. Оставалось нанести последний штрих.

По аналогии с Дедом принял решение заранее облачить будущего рыцаря смерти в броню. В гостях у Бороздиных рядом со стеной с холодным оружием я заметил массивную штурмовую модель доспеха и попросил главу рода продать мне предмет коллекции. Сергей Федорович удивился, но не отказал.

Первые техномагические доспехи внушали своим видом и весом, поэтому умертвия осторожно облачали тело будущего командира в тяжелую броню. И в завершении осторожно положили рядом с рукой Борисова старшего длинный меч, предоставленный в комплекте главой рода Бороздиных. Наверное, он подумал, я хочу обставить поместье…

— Узри же, явление первого рыцаря смерти!

Сила резко опустошила сосредоточие некроманта, выкачивая всю некроэнергию, и в поисках дополнительных ресурсов разрушила гуля, скелета-воина и обоих умертвий. Но энергии все равно было недостаточно, и в ход пошло сосредоточие стихии Земли. Демоны дери местную магию, все может пойти в разнос от различных энергий…

Решив, что хуже уже точно не будет, я добавил в ритуал древние слова языка некромантов. Это позволит упорядочить потоки энергии, пока своенравная Сила не внесла свои изменения. Мне нужен рыцарь смерти, а неизвестный кадавр!

Металл штурмовой брони потек, принимая знакомые очертания доспеха Ночи, а длинный меч превратился в голодного на живых клинка смерти. Сквозь закрытый рогатый шлем светились два ледяных огонька глаз нежити, готовой нести смерть и разрушения всем живым. У меня получилось! Несмотря на некоторые просчеты в затратах энергии и своеволии Силы.

Рыцарь смерти не торопился падать на колено и признавать меня хозяином, хотя все печати были в норме. Создание получилось с сильной волей, но долго сопротивляться древним рунам некромантии, он все равно не сможет. Наконец, рыцарь понял всю бессмысленность сопротивления хозяину и опустился на одно колено, уперев темный меч в бетонный пол.

— Повелитель, жду твоих приказов! — проскрипел голос из-под закрытого шлема.

— Встань, рыцарь!

— Отец, ты помнишь меня? — не выдержал подбежавший Борисов.

Сколько там осталось от личности Геннадия Борисова предстоит только узнать, но я старался сохранить, как можно больше, уделяя особое внимание боевым навыкам. Казалось, рыцарь смерти не узнает сына, рассматривая стоящего перед ним Григория немигающим взглядом. Борисов младший опустил глаза и сжал кулаки от злости, как вдруг бывший глава дворянского рода произнес.

— Григорий… Я помню тебя. Ты мой сын.

С эмоциями у «воскрешенного» Геннадия должно быть все очень плохо, но энергия стихии Земли не давала мне покоя, как бы рыцарь смерти не пошел в разнос. Чужеродная стихия Земли иногда вполне может заменять энергию Жизни, а это сулит большие проблемы.

— Я до последнего не верил, что это возможно. Мне столько всего нужно рассказать тебе…

Ну, все, можно оставить наедине вновь воссоединенную семью. Пусть новоиспеченный рыцарь смерти привыкнет к своим возможностям и поговорит с радостным сыном. Борисов старший должен быть способен применять немного иные навыки, чем умел раньше. Только как мне заполнить еще и его сосредоточие?! Это как иметь отличное оружие без патронов.

Две недели подготовки к поднятию рыцаря смерти пролетели незаметно, но жизнь не стояла на месте. В это время присланные родом Бороздиных строительные бригады и нанятые работники из поселка занимались ремонтом поместья. Налетевшая орда каждый день работала до самой ночи, получая двойную оплату от Фимы, и своим мастерством доказали, что стоят потраченных денег.

День за днем можно было наблюдать, как изменяется поместье. Внешняя отделка, внутренний двор, ландшафт, даже фонтан умудрились сделать. Кажется, кто-то не имеет тормозов… Особенно затратным, оказалось восстановление внутреннего убранства, но за две недели сотня человек привела поместье вполне в достойный для боярского рода вид.

Как ни странно, Фима даже настоял на проведение бала и тут же предоставил список лиц, которых было желательно пригласить. С первых дней он серьезно включился в подготовку к балу и развил кипучую деятельность по приглашению музыкантов, артистов и лучшей команды поваров. По мне так лишняя трата денег, но если человек говорит, что здесь можно заключить немало полезных сделок, то я не против.

Подготовка к празднику также включала в себя рассылку именных приглашений, здесь необходимо делать это вручную, показывая свое уважение гостям. Но мой почерк никто не знает, поэтому Воронова занялась столь необходимым занятием, да и почерк у нее красивый.

Кстати, как раз надо сходить проведать семейство Вороновых. Уставшая от города семья с радостью переехала в поместье на чистый воздух подальше от шума и тревог. Матвей Семенович часто ездил в Тверь, где мы приобрели его прошлую компанию, и теперь команда инженеров пыталась самостоятельно произвести доспех вместе с профессором Загорским, если честно у меня были большие сомнения в успехе этого начинания. Поэтому я попросил улучшить используемые доспехи и привести полный ремонт поврежденных.

— Доброго здоровья, Матвей Вадимович. Мария Семеновна, — легкий кивок семье Вороновых.

— Кирилл Дмитриевич, добрый день, — машинально ответил инженер, в очередной раз, задумавшись о работе.

— Боярич, очень рады видеть вас, — произнесла, поклонившись, худая женщина.

Лечение мамы Татьяны выдалось не из легких. Приходилось каждый день тратить немалые запасы энергии Земли на восстановление поврежденных тканей и органов. Сейчас Мария Семеновна не знала, как выразить свою благодарность.

— Матвей Вадимович, я хотел бы ненадолго забрать вашу супругу. Проверить состоянии Марии Семеновны и спросить о прошлой работе, если вы, конечно, не против?

— Кирилл Дмитриевич…

— Я не против, боярич. Не спорь, Матвей, — улыбнулась женщина.

Обследование внутренним зрением показало полностью восстановленную структуру тканей, поражение ушло, и теперь требуется просто время и близость источника. Стоит дать ей разрешение на посещение подвала, это поможет быстрее вернуть прежние силы.

— Все в порядке, Мария Семеновна. Вам следует чаще посещать подвальные помещения поместья. Но я здесь, как вы поняли, в основном по-другому вопросу.

Женщина благодарно кивнула и начала внимательно слушать.

— Ваша работа с образцами из нестабильных земель для меня довольно интересна. Расскажите, если для вас это возможно, о прошлой работе и достигнутых успехах.

Мария Семеновна сделал глубокий вдох, собираясь с силами, и заново переживая плохие воспоминания.

— Мы работали с частями тел измененных животных из нестабильных земель. В империи бытует концепция разделения сфер между несколькими организациями, а общую работу ведут закрытые лаборатории. И все же, мне есть что рассказать…

По словам женщины, несколько отделов государственной организации работали над различными образцами из нестабильных земель. В ее отделе намечался прорыв в связи с успешным исследованием некоторых ферментов, вырабатываемых измененным существом. Скоро ее должен был ждать перевод в Москву, но завистники есть всегда. Как итог, полное поражение тканей неизвестным веществом. Остальная информация о разработке новых лекарств, мутаций и артефактов была слишком общей.

— Скажите, Кирилл Дмитриевич, а я могу работать с детьми?

Изначально я хотел предложить Марии Семеновне продолжить работу в прошлой сфере. Жаль.

— Без проблем, в поселке обустраивают детский дом, и сейчас требуются специалисты в различных сферах.

Вопрос с сиротами был решен проведенным аудитом во главе с Фимой и… сотрудниками Антона. Казавшаяся чуть ли не святой директор Острова на самом деле участвовала в бизнесе по торговле живым товаром, пусть ее и запугали расправой над семьей. Как тут правильно поступить неизвестно, но наказание в любом случае она заслуживает. Тот же Кашинский, дойди она до главы клана, решил бы вопрос с работорговцами кардинально.

По совету Фимы детский дом был перенесен в поселок Холм. Здесь проще контролировать детей, предлагать обучения нужным специальностям и дать хорошую работу, а не пополнять городские банды новыми рекрутами. Лучше пусть в мою дружину идут.

— Кирилл, ты сегодня поедешь в гимназию? — выбежала из дома довольная Татьяна.

Девушка расцвела, вот что значит здоровые родители, хорошая работа и любимый мужчина. С Кобылкиным у них как-то быстро все завертелось, парень под руководством Деда усиленно обучался и уже начал надевать доспехи.

— Думаю, пора навестить храм науки. Собирайся.

Гимназия встретила меня настороженными взглядами, две недели я не посещал занятия, получив полную индульгенцию от Светланы. Мы решили назвать это подготовкой к чемпионату.

На входе меня неожиданно встретила Алина Житова. Вот уж кого точно не ожидал увидеть, но улыбалась она вполне естественно.

— Кирилл, привет! Как твои дела? Ты так долго отсутствовал, я начала переживать, — захлопала ресницами девушка.

— Привет, Алина. Все в порядке, спасибо. Ты все также прекрасна, что у тебя нового?

Из потока информации от Алины я смог выделить главное. «Высший свет» города вовсю обсуждал ответ дворянского собрания Твери клану Сабуровых, и он был предельно жестким. Для меня не было секретом, что дворяне решили выставить меня на острие удара с Сабуровыми. Я ожидал нечто подобное, в любом случае, вряд ли враждебный клан так просто отстанет от источника. Напасть на меня в поместье надо быть полным идиотом, поэтому я думаю, они нанесут свой удар в Москве.

Около класса меня поджидали две неразлучные подруги и тут же направились ко мне. Житова, увидев соперниц, хмыкнула и зашла в кабинет. Елена после поцелуя никак не пыталась связаться, и я в принципе подумал, что мы оба получили желаемое.

— Кирилл, нам нужно поговорить, — подошла гордая Елена.

Рядом стояла встревоженная Наташа, поглядывая с волнением на свою подругу. Как я понимаю, отвертеться, не получится, ненавижу выяснять отношения.

— Не думай, что я буду тебе напоминать о том поцелуе, я сама этого хотела. Ты полностью решил мои проблемы, как мы и договаривались. Если ты хочешь добиться от моего отца уступок, я помогу тебе, — произнесла гордячка, хотя ее глаза говорили совершенно другое.

Не знаю, как быть с Еленой. Девушка, бесспорно, мне нравится, и в тоже время насолить ее отцу хочется очень сильно. Легкие отношения вряд ли устроят Елену, а длительные планы, слишком рано задумываться об этом. Или не рано при моей жизни…

— Елена, давай после возвращения из Москвы посидим в ресторане, поговорим, подумаем, как быть дальше. Договорились?

Либо я сдохну, и тогда это будет не самой главной проблемой.

Елена счастливо улыбнулась и кивнула. Наташа собралась с мыслями и уже открыла рот, чтобы произнести давно сдерживаемые слова, но была уведена подругой за руку. Да, некоторые вещи лучше не произносить.

— Интересная у тебя жизнь, Кирилл. Представляешь, в последнее время я тебе не завидую, — произнес подошедший Витя, стоило девушкам уйти.

— Меня вполне устраивает. Как дела?

Витя тяжело вздохнул. Зная его маму, все семейство каждый день готовится к предстоящему балу у союзного рода. А значит, они должны выглядеть лучше всех. Кроме главы рода, уверен, он вместе с наследником отговорился важными делами, поэтому Витя страдает один за всю мужскую часть семьи.

— Бывало и лучше. Мне кажется, на Вику потратили месячный доход нашего рода.

В класс уверенно зашел действующий офицер Российской империи, поглядывая на детей дворян с чуть скрываемым презрением. Наверное, в его мыслях владеющие должны умирать за империю, а не в постоянных стычках между собой. Что ж, я его понимаю, а вот он дворян совершенно нет.

— Гимназисты, в этом году ввели новый предмет основы военной подготовки. Я, подполковник Ветлугин Константин Петрович, буду вести у вас еженедельные занятия, — четко говорил военный.

Вот за что я люблю военных, они, в основном, все делают четко и по уставу.

— Кланы с трудом согласились на введение этого предмета, так отец сказал, — прошептал Витя.

— Еще бы.

Перешептывался весь класс, так что Витя не привлекал внимание.

— За время обучения я объясню вам основные действия военнослужащих при боевом контакте, воинские уставы, звания, и в качестве кого вы будете привлекаться для несения службу. Древний закон, по которому лицам благородного сословия присваивается начальное офицерское звание, до сих пор не отменен, поэтому в случае войны вы начнете службу в звании лейтенанта, как и отучившиеся в военном училище простые люди, — скривился подполковник.

Кто тебя такого недипломатичного отправил в гимназию дворянскую. Видимо кому-то ты сильно насолил подполковник.

— Сегодня тема занятия действие владеющего в составе подразделения. Так, кто у вас тут самый сильный… Холмский, значит, еще и в ранге кудесника. Знавал я одного с такой фамилией. Пройдите ко мне, гимназист, — Ветлугин посмотрел на учеников.

Что увидел в моих глазах подполковник, известно лишь ему одному, но я догадываюсь, чей взгляд видят люди.

— Холмский, ты убивал людей? — спросил побледневший офицер.

— Да.

Мне отрицать нечего.

— Сколько?

— Много.

— А сколько ты кудесник еще убьешь сильных владеющих, которые могут послужить на благо страны? — повысил голос Ветлугин.

— Наверное, тоже много, Константин Петрович. Не переживайте, скоро граница империи ждет меня.

— А, так ты у нас боярич, значит. Помню я твоего отца, такой же дерзкий был, да и погиб он…

— Мы будем чему-то обучаться или вспоминать моих родных, подполковник?

Неизвестно, что он хотел сказать, но я не хочу снова убивать учителя, и так репутация отморозка. Еще и с военными портить отношения не хочется. Подполковников в империи много, а бояричей почти не осталось.

— Хорошо, раз ты настаиваешь, Холмский. Итак, гимназисты, перед вами владеющий в ранге кудесника. Большинство подразделений нашей армии не имеет настолько сильных владеющих. И как мы выходим из положения, спросите вы? С помощью военных технологий и артефактов Силы, а иногда и совмещаем оба решения. Артефактные пули усиленно проходят разработку во многих странах, и поверьте, скоро наступит время, когда владеющим придется уйти со сцены, — размечтался о будущем офицер.

Подполковник серьезно ошибается. Не уверен, что Сила захочет лишиться большинства своих операторов из-за хитрого приспособления. Так что ничего не выйдет у ученых, как и, впрочем, в большинстве миров.

— Холмский, знаешь, сколько кудесников на всю страну? Может быть тысяча, максиму две. И что вы сделаете?! Вас просто задавят массой… ладно, вернемся к занятию. Задача полковых владеющих держать заряженным стационарный щит над огневой точкой или позицией тяжелой техники. Так вот, ваша задача, Холмский, провести минимальную зарядку щита, на это задание норматив пять минут. Время пошло, — усмехнулся Ветлугин.

Артефакт выглядел, как обычный стальной куб с хаотично нанесенными линиями. Во внутреннем зрении отображалась строгая структура заклинания, здесь нужны длительные исследования, но с похожими артефактами я уже встречался в своем мире. Есть много минусов у такого артефакта, и, пожалуй, самый главный при активации щит нельзя сдвигать. Полог защиты накрывает определенную точку пространства, без возможности передвижения.

Стихия Земли идеально подходит для стационарных артефактов защиты, попробуем насытить его с помощью руны «зарядки».

— Заряжен.

Офицер с ухмылкой достал еще один артефакт и поднес его к кубу.

— Но как? Полная зарядка…

Знай наших, а то приехал права качать. В тоже время подполковник важный для меня в плане информации человек, скоро мне ехать новую родину защищать на три месяца. Стоит заранее подготовиться.

— Кирилл Дмитриевич, мы можем от лица министерства обороны…

Проняло, наконец, подполковника, а на мое лицо невольно наползла довольная улыбка.

— Договоримся, Константин Петрович!

Глава 13

— Добрый день…

— Рад видеть вас…

— Спасибо, что приняли мое приглашение…

Стоять у входа в поместье с натянутой улыбкой и говорить однотипные слова приветствия, то еще удовольствие. Переложить, к сожалению, эту обязанность было не на кого. Если бы я занимал более высокое положение, то мое место занял бы чопорный дворецкий или младшие члены семьи, которых пока тоже нет. Но не все так плохо, со мной был мой верный питомец, удивляющий гостей своей искренней улыбкой, полной острых зубов.

Гром смирно сидел рядом со мной и, высунув язык, голодным взглядом рассматривал многочисленных владеющих, пришедших на бал. Самых сильных он проводил грустным взглядом, чуть слышно клацая зубами. Постоянно по ночам скулит у двери к источнику Силы, но кто его туда пустит. Ненасытное создание.

— Кирилл Дмитриевич, спасибо за приглашение. Это было весьма… неожиданно, — чуть скривил губы глава рода Житовых в подобии улыбки.

Вечно недовольный дворянин с такой же супругой. Казалось, в этой жизни род Житовых интересуется лишь балами, драгоценностями и деньгами, но на самом деле этот человек желал намного больше. Власть, вот, что его интересует по-настоящему сильно, а маска недалекого богатея просто хорошо сидела на его лице.

— Как я мог не пригласить вас, Антон Павлович! Мой первый выход в свет был по вашему приглашению.

— Похвально, Холмский, весьма похвально! — сквозь зубы произнес Житов и прошел дальше.

Ирина Георгиевна с высоко поднятой головой прошла мимо меня, не удостоив чести даже вымолвить слово. Тоже мне королева Твери.

— Кирилл, я правда очень рада, что ты пригласил нас на бал! — улыбнулась Алина.

Блеск драгоценных камней, красивые платья и аромат дорогих духов, так предстала на бале женская часть рода Житовых. Особенно выделялся взгляд хищницы со стороны Алины. Странно, думал, родители отбили все мысли у девушки обо мне.

— Надеюсь, тебе понравится!

Дворянские семьи проходили в поместье с приветливыми улыбками и теплыми словами, хотя, уверен, совсем недавно обсуждали, как всадить мне клинок в спину. С легкой руки Фимы и под настойчивый совет рода Бороздиных пришлось позвать всех дворян Твери, крупных предпринимателей и близких ко мне людей. И, как назло, практически все согласились, кроме тех, кто потерял родственников в столкновениях со мной. А вот и Бороздины прибыли всем семейством.

— Кирилл Дмитриевич, род Бороздиных благодарит вас за приглашение на бал! — официально произнес Сергей Федорович, чуть поклонившись.

Не дурак, понял сразу.

— Род Бороздиных союзный боярскому роду Холмских. Вы всегда сможете найти в этом доме теплый прием и защиту от любых врагов!

Дворяне, услышав все, что им нужно, перестали стоять в проходе дверей и двинулись дальше, а Витя выбежал из-за спины отца, опередив всех остальных членов семьи.

— Вообще круто, Кирилл! Вот это поместье у тебя…

— Виктор!

— Мам, я у друга на балу, а не у соседей. Надоел этот официоз, — махнул рукой Витя.

— Кирилл, простите фамильярность Виктора, его иногда заносит. Уверена, дворяне Твери надолго запомнят бал у Холмских! — вежливо произнесла Анна Сергеевна.

— Все в порядке. Мы с Виктором хорошие друзья, и не вижу ничего плохого. Вы, как всегда прекрасно выглядите, Анна Сергеевна, уверен, многие дамы будут кипеть завистью.

Главное, чтобы это были хорошие воспоминания, и не омрачены дуэлями и тому подобными глупостями. Довольная супруга Сергея Федоровича чуть склонила голову, правду о красоте всегда легко говорить.

— Привет, Кирилл! Надеюсь, будет весело? — улыбнулся Андрей Бороздин.

— Обязательно, Андрей! — подмигнул я наследнику Бороздиных и встретил взглядом последнюю представительницу рода. — Виктория, вы ослепительно красивы, сегодня будут покорены многие сердца дворян!

Сегодня день триумфа Виктории, она, несомненно, будет блистать среди остальных девушек. Настоящая королева бала. Такой ход Бороздиных я не могу оставить без внимания, мне нужно твердое плечо союзника, и закрепить отношения брачным союзом не самая большая плата. Эх, есть еще столько прекрасных девушек в этом мире…

— Я старалась только для тебя, Кирилл! — улыбнулась Вика, смотря прямо в глаза.

В омуте небесных глаз легко утонуть, а алые губы так и манят. Надо держать себя в руках.

— Представляешь, она выпросила фотографии всех девчонок нашего класса и о, ужас… даже Светланы Александровны, — короткий смешок Вити был заглушен шипением сестры.

— Ах ты, паршивец!

— Дети, хватит! Не будем задерживать гостей, — припечатал глава рода Бороздиных.

Скоро мои мучения на входе должны закончиться. Расположение поместья на холме не позволяло вместить все машины, поэтому водители высаживали у ворот своих подопечных и парковали автомобили в поселке на подготовленной стоянке.

Все! Последний гость по выделенному для приветствия времени прошел, теперь можно и самому зайти, распорядок есть распорядок. С первым же шагом меня накрыл шум гостей, поместье казалось чужим от многочисленных людей.

Просторный бальный зал обязательное требование для любого поместья, отличие только в размерах. У Холмских с этим все было в порядке. Высокие потолки, огромные позолоченные люстры, дополнительный этаж для музыкантов, небольшие диваны и столики у стен, а самое главное центральное пространство для танцев. Поместье и раньше было привлекательным, но после ремонта и нового дизайна приняло совершенно другой вид.

Под легкую музыку дворяне разделились на группы, обсуждая новости или прохаживаясь по залу ради новых знакомств. Здесь не принято было сидеть, лишь в гостиной располагались столики с креслами, где стоял дым коромыслом, и любители выпить общались на разные темы. Особенно старался Андрей Федорович Сакмышев, опустошая недешевый коньяк бокал за бокалом. Мстительный же он человек.

На правах хозяина приходилось обходить всех гостей, поддерживая беседу. Разговоры о погоде и последних новостях достали после третьей группы, как я был спасен миловидной девушкой в строгом бежевом платье, с обворожительной улыбкой. Насколько я помню по списку гостей она выступала в роли журналиста по светской хронике. Только девушка была без оператора и микрофона, протокол мероприятия не позволяет.

— Кирилл Дмитриевич, очень рада с вами, наконец, познакомиться, меня зовут, Полина Рябова. Мы с вами уже виделись на мероприятии у губернатора, я первой успела подбежать к вам, — покраснела журналист. — У вас не поместье, Кирилл Дмитриевич, а настоящий дворец. Как на счет небольшого интервью?

Полина очень хорошо владеет мимикой и языком тела.

— Вечером я смогу выделить немного времени вам, Полина.

— Я буду ждать, — провела девушка языком по губам и побежала искать новую жертву для разгромной статьи.

И такое бывает?! В принципе, если она «профессионал», и сделает все как надо, то я только за! Тем более, стоит восполнить пробелы в личной жизни.

Светлана Александровна не скучала, а проводила время вместе с… подполковником Ветлугиным. Я решил позвать офицера, и он не растерялся. Мда. Если у меня останется одна Нащокина, моя жизнь серьезно поблекнет. Вся надежда на столицу империи, в моем королевстве именно в столице были самые простые нравы.

Уверен, дворяне удивились концепции приглашенных, многие не любили, когда на бал приглашают неблагородное сословие, но я хотел показать всем, кого нельзя трогать в этом городе. Губернатор Кирсанов, подполковник полиции Свирин, директор гимназии Светлана Александровна и сотрудники компании «Крион».

Я решил не скрывать «своих» людей и показать высшему обществу. Губернатор постоянно, то бледнел, то краснел. Жалко, конечно, было разбить его мечты о власти, но мир жесток, возможно, я сохранил ему жизнь. Сейчас тронуть Кирсанова, значит, тронуть меня, главное радует спокойствие в последние недели. Дворяне выпустили пар в последние столкновения, и в городе наступила тишь, да благодать.

— Кирилл Дмитриевич, в прошлый раз у нас так и не получилось встретиться, — подошел ко мне со спины мужчина.

Ершов ресторанный магнат в этот раз не был у столов с закуской, значит, повара ему знакомы. К сожалению, личные повара высокого уровня очень дорогое удовольствие. Житовы богатые, поэтому могут себе позволить, остальные дворяне в большинстве своем пользуются услугами Ершова.

— Слишком много проблем навалилось, Аристарх Леонидович. Был очень плотный график.

— Наслышан, рад вашим успехам. И все же, думаю, мы можем быть полезны друг другу…

— График очень плотный, Аристарх Леонидович, но постараюсь найти для вас время. Возможно, вопрос сотрудничества могут решить мои люди?

— К сожалению, помочь сможете только вы. Буду ждать вашего звонка, — откланялся Ершов.

Теперь я начал сомневаться, что дело в ресторанах. Интересно, что он собирается предложить…Рестораны, бары, кафе, все это уже мелочь,… но додумать мысль, мне не дали две неразлучные подруги.

— Ура! Мы смогли завладеть твоим вниманием! Такое чувство, что ты стал недосягаем для простых смертных, Кирилл. Забыл нас и даже ни разу не пригласил в свое поместье… позовешь как-нибудь в гости? — нисколько не смущаясь, спросила Елена.

— Кирилл, нам очень нравится твой дом! Хотела бы и я жить здесь, ой имела в виду, мне нравится, как проходит бал, — смутилась покрасневшая Наташа.

Елена надела красное облегающее платье под стать своей стихии, девушка как будто говорила, не подходи, мой огонь сожжет тебя, но я знал несколько способов приручения неугасимого пламени. Огонь не только сжигает, но и дарит тепло.

Наташа в голубом платье с собранными на голове волосами цвета золота представляла собой идеальную жертву для сотен ритуалов демонологов. Более невинную и от того не менее желанную девушку я еще не встречал. Ух, надо успокоиться. Сегодня кругом одни провокации.

— Да ладно, чего ты переживаешь. Как будто наш «друг» не понимает. Кирилл, присмотрел себе девушку для первого танца? Виктория Бороздина сегодня только и делает, что пристально наблюдает за тобой. Мы ее немного расстроим, да Наташа? — подошла поближе Елена, увлекая за собой Наташу.

— Лена, все смотрят…

На самом деле, никто не смотрел. Нанятые актеры развлекали гостей различными представлениями под веселую музыку. Скоро должны начаться танцы, которых я хотел избежать больше всего на свете, но видно не получится, и боевые действия среди девушек начнутся с минуты на минуту.

— Извините, дамы. Но мне нужно забрать ненадолго Кирилла Дмитриевича, — подошел с поклоном Дед.

Мой воевода сегодня разобьет немало дамских сердец. Темные волосы с сединой, уверенный взгляд темных глаз манил женщин лет за тридцать, как магнит. Но вампиру было не до женских взглядов, он был необычайно серьезен.

— Боярич, патрули сообщают, что к поселку со стороны Смоленска приближается боевая техника и несколько десятков грузовиков. В то, что они приехали поздороваться, я не верю…

Кто же с такой дьявольской хитростью подобрал время для нападения. Стационарного щита у меня нет, если хоть один выстрел пройдет по поместью, будет серьезный урон репутации рода Холмских. Объявить тревогу, начнется паника, и такое точно никогда не забудут. В тоже время это отличный способ попробовать объединить людей, все же во многих дворянах остался дух авантюризма.

— Собирай дружину и казаков, нельзя допустить противника до поселка и поместья. Пусть воины хотя бы ненадолго задержат продвижение. В то, что к нам приехали поздороваться, я тоже не верю. Тем более, никому не дозволено разъезжать на боевой технике по моей вотчине. Открывайте огонь на поражение.

До этого момента я долго думал, как можно официально избежать танцев, а то не обойтись без смертельных обид. Уже сейчас на низком старте были несколько девушек ожидающих, когда, наконец, закончатся представления группы артистов.

— Дорогие гости, прошу внимания! — пришлось выйти в центр зала и махнуть музыкантам, чтобы они остановили музыку. — К нам на праздник едут многочисленные незапланированные гости. Есть среди вас те, кто готов повеселиться? Приглашаю на спонтанную охоту… Для остальных сейчас начнутся танцы!

* * *

Старые друзья Сакмышев и Карпов согласились прийти на бал к Холмскому под сильным давлением объединившихся дочерей. Поэтому невольно бросали не самые благодушные взгляды на боярича, но и просто скучать, прислонившись к стене, неинтересно, поэтому они решили провести время с пользой и остановились у стола с графинами и дорогими бутылками.

Сакмышев употреблял алкоголь с бешеной скоростью, а Карпов лишь качал головой и не спеша потягивал дорогой напиток. Плевать на кривящихся дворян, подумаешь, осудят, есть хороший повод для того, чтобы напиться именно сегодня.

— Выпью назло Холмскому все самое дорогое, что здесь есть! — усмехнувшись, произнес Сакмышев.

И тут же показал на примере, как это будет сделано, опустошив бокал, и потянулся за бутылкой для новой порции.

— Думаю, боярич не сильно будет переживать. Посмотри на гостей, здесь собралось множество деловых людей города…

— Скажу тебе больше, Игорь! Все самые крупные предприниматели и промышленники. Задавить меня хочет Холмский! Говорят, его люди постоянно интересуются моими контрагентами, — сжал кулак Сакмышев и с силой ударил по столу.

— Откупись от Холмского, и все дела, чего ты тянешь? Не прав ты был, когда подставил его с дуэлью. Надо было просто поговорить, а так Елена все сделает тебе назло и Наташу за собой потянет, — задумчиво произнес Карпов.

— Игорь, пойми же, наконец! Я вот смотрю на Холмского, и злость такая берет, что сил нет! — вскинулся Андрей Федорович.

Он сам не мог объяснить свою злость на Холмского, хотя в глубине душе просто боялся признаться в ревности к дочери. Как она любит какого-то боярича, а отца нет!

— Может, он зять твой будущий! — усмехнулся Карпов.

— Да меня догола разденет этот зять! Хотя денег мы неплохо на дуэли заработали… зять, — пробуя на вкус последние слова, задумался дворянин.

Елена упряма и если вбила себе в голову, что Холмский будет ее, значит, расшибет голову, но добьется своего.

— Господа, позвольте к вам присоединиться? — раздался неуверенный голос.

— А, Кирсанов, присаживайся! Наливай, не жалей, Холмский за все заплатит. Как я понимаю, и тебя боярич за яйца взял? — произнес пьяный Сакмышев.

— Я бы назвал это по-другому, Андрей Федорович, мы пришли к определенному взаимопониманию, — поморщился губернатор и залпом выпил стакан.

Кирсанов скривился от мысли, что даже сказать ничего нельзя из-за ментальной блокировки, но окружающие люди далеко не глупые и могут сложить разные факты. Для этого необязательно даже произносить вслух очевидное.

— Вот, скажи, Игорь, ты же защищаешь империю! Почему тайная канцелярия не раздавит Холмского как клопа, как…

— Ответ простой, Андрей, он полезен! — сделал небольшой глоток Карпов.

— Ха. И чем же? — подавился Сакмышев.

Но Игорь Владимирович не успел ответить, на середину зала вышел Холмский, привлекая внимание гостей. Выступление боярича о непредвиденных гостях слушали молча. Карпов встал из-за стола, отодвинув так и недопитый бокал.

— Пойдем, Андрей? Надо посмотреть, кто чудит, решив напасть в такое время…

— А вот и пойду! Что смотришь, думаешь не смогу сражаться? — встал, немного пошатываясь Сакмышев.

Карпов вовремя подхватил друга и немного накачал его энергией стихии Земли, чтобы не упал сразу от выпитой дозы алкоголя.

— Господа, может, посидим здесь. Уверен, у Холмского есть дружина, которая…

Но два друга уже не слушали Кирсанова, и ему ничего не оставалось делать, как залпом выпить бокал, налить еще один для храбрости и пойти за дворянами. Чертов Холмский, даже выпить нормально не даст!

Глава 14

После моих слов на бальный зал опустилось молчание. Если женщины стремительно бледнели, то мужчины оказались в довольно трудной ситуации. Прослыть трусом и уйти нельзя, согласиться и признать мое главенство тоже нежелательно. А дарить такой прекрасный повод, как эвакуация, я точно не буду. Молчание нарушил Иван Тимофеевич Коробов.

— Господа, думаю, будет правильным оставить дам под охраной нескольких мужчин и принять приглашение Холмского. Хотя бы посмотрим на тех наглецов, кто решился напасть, когда у нас проходит бал. Я считаю, это вызов всем дворянам Твери!

Коробов хорош, как он все повернул, стоит узнать о нем больше. Тем более, он пользуется определенным влиянием в Твери. Таких людей надо держать поближе к себе. Многие дворяне были не согласны со словами Ивана Тимофеевича, но деваться им было некуда, на любой вызов принято отвечать.

Ко мне в качестве поддержки вышли мои вассалы Георгий Борисов и менталист Збруев. Светлана тянула за руку раскрасневшегося подполковника Ветлугина. Я не сомневался, уж она точно не будет отсиживаться за спинами мужчин.

— Род Бороздиных полностью поддерживает вас, Кирилл Дмитриевич. Напасть во время бала тоже самое, что объявить войну нам всем! — вышел вперед Сергей Федорович с сыновьями.

В Бороздиных я не сомневался, но они вытащили за собой еще несколько дворянских родов из присутствующих, на прошедшем недавно дружеском обеде. Довольно неожиданная, но, тем не менее, приятная поддержка.

В центр зала вышел Сакмышев, которого немного придерживал Карпов, а сзади стоял красный от выпитого губернатор. Хорошо, что здесь нет камер. Елена тут же воспользовалась ситуацией и подхватила отца с другой стороны. Наташа хотела выбежать к подруге, но тяжелый взгляд отца приморозил ее на месте. Сегодня очень необычный день.

— Холмский, я выпил почти весь твой коньяк и убью всех твоих врагов, чтобы тебе не досталось! — с трудом держался на ногах Сакмышев.

После этого заявления дворяне стали выходить один за другим, и я понял, плотину прорвало. Еще один шаг к моей цели сделан намного раньше, чем я планировал.

Дам оставили под охраной Житова с его компанией приближенных дворян и еще нескольких мужчин в возрасте, которым было не до боевых действий. А невольные «охотники» погрузились в машины с бойцами и под пылкими взглядами дам отправились на войну. Они, наверное, так себя еще ни разу не ощущали, все как в тумане. Еще одна машина была загружена официантами, горячительными напитками и закусками. Кто распорядился, совсем страх потеряли… балаган какой-то!

Противник практически добрался до поселка, поэтому проехать надо было не так много. Отъехав на километр от поселка, бойцы начали выпрыгивать из машин и выносить тяжелое вооружение. Я с помощью нескольких владеющих Земли соорудил огневые точки для тяжелого вооружения.

Дворян неожиданно собралось несколько десятков. Если честно, даже не ожидал. Несколько боевых дам в бальных платьях и мужчины в строгих костюмах посреди поля, а с другой стороны, боевая техника и полные грузовики бойцов с оружием. Неизвестно сколько у противника владеющих.

Владеющие, наверное, ожидали каких-нибудь высокопарных слов о дворянской чести, злобном враге и справедливости, но не от меня точно.

— Господа, объявляю открытый трофей. Кто успел, того и добыча. Обещаю выкупить всю добычу за щедрую цену, — подлил я масла в огонь.

— Род Сакмышевых возьмет больше всех! Елена, ты здесь? Пойдем собирать тебе приданное! — пьяный Сакмышев плевал на всех остальных.

Вместе с ним отправился Карпов и Кирсанов, хотя я не слышал, что губернатор владеющий. Гром, облаяв врага, первым побежал в атаку, стараясь поскорее урвать добычу. Радость на его морде могла вселить ужас в любого врага.

— Вот увидишь, Холмский, я возьму достойную добычу! Мои предки держали больше всех ушкуев в Новгороде, — Морозов на миг поравнялся со мной и рванул в бой.

Про Морозовых я слышал, что они не совсем обычный дворянский род. Совсем недавно они перешли в дворянское сословие, до этого, будучи в боярском. Печальное падение. Но самое главное магия льда в их исполнении по рассказам была невероятной, интересно будет посмотреть на технику исполнения.

Казакам объяснять несколько раз не надо, услышав заветное слово трофеи, воины подобрались и другим взглядом начали рассматривать дворян. Азарт захватил владеющих, объединившись в отряды с огневой поддержкой в виде казаков, началась охота за добычей.

Самым замотивированным был Георгий Борисов. У нас состоялся разговор по поводу его отца, и я честно ему рассказал, что поддерживать отца дорогое удовольствие и требуется некроэнергия. Поэтому вражеские владеющие лучшая батарейка для рыцаря смерти, и теперь Борисов со своим отрядом был рад возможности помочь отцу.

Противник заметил неподвижные цели впереди и открыл огонь на поражение из крупнокалиберных пулеметов. Росчерки пуль и редкие взрывы расшевелили мою дружину и казаков. Ответные выстрелы накрыли противника, заставив рассредоточиться и выгрузить из грузовиков бойцов.

Щиты дворян пестрели многочисленными попаданиями. Ждать расстрела никто не стал, и в противника полетели различные удары Силы. Молнии, огненные шары, ледяные сосульки и провалы в земле. Дворяне развлекались, как могли в зависимости от своего ранга.

Морозов, чтобы покрасоваться, использовал родовые техники. Резко подул сильный ветер, стало холоднее, и снежная вьюга накрыла целый отряд наемников, замораживая тела в куски льда. Красиво, но мне кажется потери энергии страшные.

Удары Силой шли не только от дворян, но и от противника. Несколько дружинников превратились в прожаренные куски мяса от огненной стены и нескольких молний. Вражеские владеющие, показав себя, стали целью. Я вместе с парой кудесников нарастил скорость и принял боевую форму. Росчерки мечей и враг обезглавлен, простые солдаты тут же подняли руки, не собираясь умирать при таком превосходстве в Силе.

Враг потерпел страшный разгром. Дымящаяся техника от ударов стихий, части тел, раскиданные по всему полю, и цепь казаков в поисках недобитого противника. Для меня победа была не в противнике, а в умах дворян. С Холмским будут победы и деньги, эту мысль я буду вбивать в каждого. Поняло это всего несколько человек, но именно Коробов подошел ко мне.

— Стоит признать, Холмский, ваш бал запомниться надолго, — усмехнулся Иван Тимофеевич.

— Благодаря вам, Иван Тимофеевич, мы видим прекрасную картину единения.

— И я надеюсь, вы меня не разочаруете, Кирилл Дмитриевич, — кивнул Коробов и присоединился к стихийному празднику.

Дворяне весело обсуждали битву, хвастаясь повергнутыми врагами и ожидаемой добычей. Впервые они воевали не друг с другом, а сообща, против неизвестного противника, вторгнувшегося в пределы Тверских земель. Подоспевшие официанты накрыли столы и выставили угощение. Картина была неполной, пока не появилась Полина с оператором.

— Дорогие зрители, сейчас вы видите, как дворяне под предводительством боярича Холмского уничтожают названных гостей, вторгнувшихся в пределы боярской вотчины. С уверенностью скажу, что жители Твери могут спать спокойно при таких защитниках! — Полина улыбалась в камеру, пока не получила знак от оператора.

Поймав мой взгляд, девушка дерзко подмигнула, кто-то точно сегодня заслуживает индивидуального «интервью». Сейчас у нее с оператором основная работа успеть снять материал. Правда, у меня и без нее дел хватает, вон Дед пленного несет.

— Ты, чьих будешь, пес? — спросил вампир у придавленного наемника.

— Я не знаю, обычный «слепой» контракт с повышенной ставкой, — водил глазами в разные стороны матерый воин.

— Пленные бойцы сказали, ты главный! — Дед надавил на рану наемника ногой.

— Кирилл Дмитриевич, вы не против, если я буду присутствовать? — громко спросил отец Наташи, пытаясь перекричать вопль наемника.

Как будто, если я скажу нет, его устроит такой ответ. Да и вряд ли здесь скрыты серьезные тайны. Либо клан Сабуровых натравил на меня наемников, либо документы, предоставленные мной, сработали. Наверное, Карпов думал также.

— Игорь Владимирович, право, я сам не понимаю, кому надо было организовывать нападения на меня, так что если поможете, буду признателен…

— Не переживайте, Холмский, узнаем. У нас в тайной канцелярии не молчат! — усмехнулся Карпов.

Я и раньше знал, что Карпов сложный человек, но чем-то от него нехорошим повеяло, до боли знакомым…

* * *

Великий Новгород древний и непростой город, история Российской империи неизменно связана с ним. Богатство и свобода, острые мечи и просмоленные доски ушкуев, взлеты и падения, в этом городе умели жить по-настоящему. Традиционно здесь слабая власть императора и наместники не задерживались надолго. Дворянские рода и несколько кланов держали город подальше от бушующих войн за влияние и амбиций императора.

За высокой каменной стеной недалеко от центра города скрывалось поместье Морозовых. Род известный и достаточно древний, будучи в боярском сословии держался до последнего, и только нынешний глава рода решил перейти в дворянство, чтобы избавиться от тягла ежегодной службы на границе.

Артем Морозов сделал глубокий вдох и открыл дверь родного дома, надеясь пройти незаметно до своей комнаты.

— Артем, мальчик мой, ты вернулся! — подбежала радостная мать к сыну.

Галина Владимировна Морозова женщина добрая и сына любила очень сильно, как и других своих детей. Но Артем младшенький, поэтому больше остальных получал материнской любви.

— Мам, дома есть рассол? — потирал голову молодой парень.

После неожиданного окончания бала у Холмского, дворяне захотели продолжить отдых. Праздник среди самых стойких «победителей» затянулся до самого утра, поэтому Артем чудом смог вызвать такси до Новгорода и уехать с этого бесконечного праздника жизни.

— Сейчас распоряжусь, Артем. Не переживай, найдем лекарство, а ты садись ко всем за стол, совсем отощал в Твери, — вздохнула мать.

За столом собрался многочисленный род Морозовых и самые близкие для рода люди.

— Явился! — усмехнулся глава рода Морозовых.

— И я безумно рад тебя видеть! — сел за стол Артем, стараясь не смотреть на отца.

Михаил Серафимович отличный воин, сильный владеющий и опытный делец на Новгородской бирже. Род держал в кулаке и требовал полного послушания от своих детей.

— Как прошла твоя поездка в Тверь, сын? Голова не болит от сабли вражеской, или теперь уже от выпивки безмерной страдаешь? — насмешливо спросил глава рода Морозовых.

— Все в порядке, мне уже стало лучше. Спасибо за сочувствие, — голова раскалывалась так сильно, что Артем с трудом сидел.

— Ты же у нас самый умный, решил легких денег «заработать». Мне доказать что-то хотел, а не думал, что Сакмышев вел тебя на веревочке, как телка глупого? — распалился Михаил Серафимович.

— Я достойно бился с Холмским! — поднял глаза Артем.

— Никодим, расскажи ему, как он бился…

— Плохо вы с саблей работаете, Артем Михайлович! Забыли все, чему я вас обучал. Ваш противник, наоборот, действовал с холодной головой и мог в самом начале поединка закончить дуэль.

— Дядька Никодим…

Мать поставила рядом с сыном рассол и таблетку от похмелья, ласково поглаживая по голове. Можно было позвать целителя, но зачем гневить Силу из-за таких пустяков, как похмелье.

— Хватит, набросились на Артема, как свора охотничья, а он только приехал домой! Расскажи нам, как все прошло в Твери, очень интересно.

— У Андрея Федоровича Сакмышева я жил две недели, и все вроде бы шло неплохо, как появился Холмский. Про дуэль вы знаете сами, наверное, уже не раз видели, так вот, я уже хотел уезжать после очевидного провала, когда мне пришло приглашение на бал от боярича Холмского. Сначала хотел отказаться, но потом подумал, почему бы и нет…

Артем после выпитого стакана рассола или от действия таблетки начал чувствовать себя намного лучше, и рассказ о бале у Холмского слушали всем семейством очень внимательно.

— Хитрый, как лис боярич Холмский. Идет к своей цели, несмотря на все преграды. Опасный противник, — заключил дядька Никодим.

— Это все интересно, но чем ты займешься теперь, Артем? Очередной авантюрой?! — спросил отец.

— Да, и предлагаю нам всем в ней поучаствовать…

Глава 15

Полина тихонько сопела на моем плече после насыщенного событиями бала и следующей за ним ночи. Отличное было интервью… Отснятый репортаж показали на местных телеканалах. Признаться, я был выставлен в очень хорошем свете. Поэтому пришлось «объявлять» благодарность несколько раз, но это того стоило. Предводитель, победитель, представитель города на всеимперском чемпионате и тому подобное. Уже вижу, как будут плеваться дворяне, когда отойдут от вчерашней попойки.

Гости разъехались под вечер, продолжив праздновать на полученные от меня деньги. Пусть и немного, но сам факт уехать с прибытком с бала, дорогого стоил, выставляя мужчин перед дамами в роли добытчиков. А вообще, неплохо прошел первый бал.

Практически все были довольны, кроме нескольких дворянских семей и молодых девушек, не успевших поймать меня на танцах. У меня появилась прекрасная возможность уйти, объяснив побег делами рода. И я поспешно сбежал перед повторными танцами, но не слишком далеко, до сидящей в засаде Полины.

Пора вставать, сегодня трудный день перед отъездом в Москву. Определенно, у стихии Земли есть огромные плюсы, прогоняя энергию по организму, я получил заряд бодрости и резко встал с кровати, разбудив девушку.

— Кирилл, уже утро? — тихо спросила сонная Полина.

Потянувшись, девушка стянула одеяло, и меня посетило желание продолжить наше знакомство при виде соблазнительной фигуры, но, взяв волю в кулак, я прогнал эти мысли.

— Да, мне пора собираться, завтра уезжаю в Москву. Слишком много дел нужно успеть сделать сегодня.

— Мы еще увидимся, боярич,или ты считаешь, будто оплатил мою работу полностью? — девушка сексуально изогнулась.

Обучение может она где-нибудь прошла?! Слишком все хорошо. Если захочет остаться со мной, то посещение Збруева в любом случае обязательная процедура.

— Чего ты хочешь, Полина? Расскажи, только честно. Признаюсь, твой репортаж помог мне, и я готов поучаствовать в твоей судьбе, но может, есть пожелания прямо сейчас…

Девушка услышала серьезный тон в моих словах и, встав с кровати, прижалась ко мне горячим телом.

— Я всегда знаю, чего хочу. Ты очень много времени уделяешь печатным изданиям и каналам для простых людей в отличие от дворян, предпочитающих модные журналы и светские хроники. И гонорары платишь хорошие, а в последнее время подбираешь ключик к городскому телеканалу…

Откуда вы только такие умные беретесь?! В этом мире женщины ни капли не уступают мужчинам, а иногда и превосходят. Но в целом… это даже хорошо.

— Ближе к делу, Полина, у меня мало времени.

Мои слова она поняла неправильно, пришлось схватить ее руки под веселый смех девушки.

— Могу помочь тебе получить телеканал, я знаю многое о владельцах и внутренней кухне, но кресло главного редактора мое! Ну как, договорились? — соблазнительно провела девушка руками по телу.

— Договорились! Скинь мне план действий после того, как я приеду из Москвы. До встречи, Полина, ты просто вулкан страсти!

Надо бежать, а то еще немного и моей воли не хватит. На ходу застегивая пуговицы пиджака, я не успел уйти далеко, как был пойман Григорием, ожидающим у лестницы в гостиной.

— Холмский, ты обещал, что поможешь отцу! — Борисов был настроен серьезно.

Григорий с отрядом дружинников успел поймать нескольких владеющих и теперь горел желанием помочь отцу. Отмахнуться от него не получится.

— Пойдем, поможем ему встать на ноги…

Рыцарь смерти до поры до времени был закрыт в ритуальном зале, где в результате проведенных ритуалов и нанесенных печатей потеря в энергии практически не ощущалась, и элитная нежить могла сохранить крохи некроэнергии в своем сосредоточии. Осталось провести один эксперимент с бывшим главой рода Борисовых, даже интересно, каков будет результат.

— Заводите, — приказал я молчаливым дружинникам у входа в ритуальный зал.

Специально подобранные Дедом ратники и гридни, они принесли в свое время клятвы на источнике, предательства бояться не стоит, как и лишних разговоров. Все чаще я начал замечать странные взгляды моего вампира… ему хочется создать «семью», но пока я решительно против, в виду недостатка энергии и малого опыта самого Деда.

Трое ведарей в наручниках с камнями Силы ругались на непонятном языке и пытались вырваться из рук охраны в доспехах. Кстати, эти артефакты мы нашли как раз у наемников. Такое тоже бывает, как говорят, не дели шкуру неубитого медведя.

А сами артефакты довольно интересны. Они полностью блокировали доступ к сосредоточию, но как обычно только до ранга кудесника, дальше не тянули. Иногда я начинал думать, что рангов владеющих ниже кудесника нет. Только начиная с этого ранга, человек кардинально меняется и серьезно выделяется среди простых смертных.

— Рыцарь смерти, внемли мне! Сейчас будет проведен ритуал, в ходе которого ты получишь энергию, достаточную для твоего функционирования, надо лишь убить этих пленных на алтаре, — побольше пафосной речи, проверю сохранившийся разум Геннадия Борисова.

Молчание длилось несколько мгновений, пока глаза в шлеме не загорелись особенно сильно.

— Повелитель, Борисовы никогда не покроют себя бесчестием от убийства безоружного! — проскрежетал рыцарь смерти металлическим голосом.

— Это точно мой отец! — произнес радостный Георгий.

Эксперимент можно считать удачным. Сохранились воспоминания, привычки, осталось проверить боевые навыки.

— Что ж, раз ты решил сохранить свое прошлое сознание, я не против. В таком случае, ты должен провести поединок. Наемникам будет выдано оружие, сражаться будете в следующей комнате. Постарайся через меч сохранить как можно больше некроэнергии.

— Ви все барбариан, отпустить меня бистро! Снять на мне ограничитель, я убить тибя свинья, — на ломаном русском произнес один из наемников.

Наемники, напавшие на поместье во время бала, были из Кантонов. Государство на западе, которое предоставляет для найма опытные боевые отряды с владеющими. Карпов хмурил брови, когда слушал результаты экспресс допроса.

Во-первых, кто-то обладающий влиянием смог провести через границу и несколько губерний империи большой отряд наемников, а во-вторых, такой отряд стоит немалых денег. Сабуров сразу отпадал, оставались работорговцы. Чую, жандармы начнут землю носом рыть в ближайшие дни.

Пленников, кроме пойманных Григорием, забрали бойцы в черных масках, вызванные Карповым, который тут же покинул бал, кивнув мне на прощание. Уже что-то, хоть больше не угрожает. Но иностранцы здесь какие-то дикие, или империю так сильно не любят и не уважают…

— Свободу надо заслужить с оружием в руках! Выдайте им оружие и снимите ограничители.

Помещение в поместье, выделенное под арену, не дотягивало удобством и необходимым оборудованием до подобных в той же гимназии, но со временем все будет. Главное при закрытых стальных воротах можно было с расстояния на дополнительном этаже наблюдать за поединком.

Ругань иностранцев слушать неинтересно, поэтому я кивнул рыцарю начинать. Я, конечно, мог отдать приказ по ментальной связи, но почему-то это вызывало отторжение. Сила снова намудрила в подъеме нежити, сделав рыцаря смерти слишком похожим на старого главу рода. Возможно, из-за добавления энергии стихии Земли…

Ведари или в западной классификации «адепты» с грустью смотрели на закрытые двери и ожидающих за ними дружинников в доспехах, а потом повернули взгляд на одиноко стоящий темный доспех. Выбор очевиден. Из всего оружия они по-умному взяли массивные топоры и тяжелые мечи. Ждать первого хода от моего воина они не стали, тут же направив удары Силы в рыцаря.

Борисов, используя капли некроэнергии, создал костяной щит и одним рывком сократил расстояние до наемников. Он и раньше был хорош в ближнем бою, теперь же стал просто машиной для убийства. В моей голове заиграли барабаны войны при виде быстрых движений рыцаря, всегда заканчивающихся смертью противника.

— Повелитель, мой резерв заполнен наполовину, — отчитался рыцарь смерти, отрубая голову последнему врагу.

Ну вот, еще одно «доброе дело» сделал. Теперь Борисов старший вполне может функционировать и радовать сына разговорами. А мне осталось доехать до гимназии и собрать все документы. Столица как никак, без бумаги там никому не верят, так говорил Фима.

На стоянке у гимназии практически все было привычно. Дорогие машины, вальяжные водители, шумные гимназисты, спешащие на уроки и… у входа стояла Виктория Бороздина, вот кого я точно не ожидал увидеть.

— Кирилл, почему ты меня избегаешь? Скажи, только честно! — преградила мне путь Вика, сложив руки на груди.

Как объяснить свою любовь к свободе с накрученной отцом выше необходимого уровня ответственностью. Может она обидится на мою правду, и тогда Бороздины поймут, что связать наш союз браком не лучшая идея.

— Хорошо, Вика. Скажу, как есть! Я очень сильно дорожу свободой и не пропускаю ни одной юбки на своем пути. Зачем тебе такой парень? Как мне смотреть твоему отцу в глаза?

— Всего лишь?! Это не проблема для нашего брака! После Москвы обязательно набери мне, — хихикнула Вика и быстро поцеловала в губы, после чего довольная пошла по своим делам.

Что это сейчас было? Либо Бороздины накрутили дочь по полной, либо она сама довольно «необычная». Слова и действия Вики выбили меня из колеи, поэтому я не сразу услышал слова дежурного.

— Холмский, вас хочет видеть директор гимназии.

Светлана Александровна — ветер и подполковник Ветлугин — огонь, вдвоем раздули настоящее пламя на поле боя. Два крепких ведаря действовали по-разному, но оба были максимально эффективны. Хорошая парочка.

— Кирилл, мне надо тебе сказать, что мы с Костей, то есть с подполковником Ветлугиным… у нас все не просто, и я хочу, чтобы ты понимал это. Помнишь, я тебе говорила, что хочу построить серьезные отношения, свою семью, наконец, — распалялась Светлана.

— Только Константину Петровичу не говори о наших отношениях, а то будет офицер всю жизнь ревновать ко мне. Мы уже обсуждали, что вы не вещь, и нас связывает не только интим, не так ли?

Возможно, не появись Полина, я сейчас сильно расстроился б, но жизнь и состоит из таких случайностей. Никогда не сдавайся, и обязательно все получится!

— Все так, Кирилл Дмитриевич, — улыбнулась Светлана, встав по стойке смирно.

— В таком случае, уважаемый директор гимназии «Волга», соблаговолите выдать весь необходимый пакет документов для гимназиста Холмского и можете отбыть в объятия подполковника.

* * *

Панорамное остекление на восьмидесятом этаже небоскреба Деловой Москвы открывало прекрасный вид на столицу империи. Построенные более десяти лет назад сверхвысокие небоскребы стоили дорого, очень дорого. Поэтому было интересно наблюдать на некоторых зданиях гербы кланов, вот у кого деньги, а все остальные только подбирают крошки со стола.

Двое мужчин в дорогих костюмах отвели глаза от окна и осторожно присели на кожаный диван в просторном холе с улыбчивой девушкой за стойкой.

— Босс, а мы отсюда выйдем живыми? — тихо спросил напуганный бугай.

Босс, которого Вагир никогда не называл по имени, отчаянно боялся того, что произойдет дальше, стараясь не показывать свой страх помощнику. Опасный бизнес редко позволяет дожить до старости, и они оба знали, что когда-нибудь наступит расплата. Для Лысого не было ничего святого в этой жизни, и за предложение продавать детей в рабство с огромной выручкой, он вцепился двумя руками. Создавая на вырученные средства вполне официально развлекательную империю, чтобы обеспечить себе безбедную старость.

— Не знаю, Вагир, мы не могли проигнорировать вызов этого человека. Может, все пройдет хорошо, в провале виноваты многие, и без нас налаженный бизнес рухнет…

— Господин, готов вас принять, — вышла из-за стойки привлекательная девушка с милой улыбкой.

В другое время они бы оценили девушку в роли личной помощницы с внешностью модели из лучших «агентств» столицы, но сейчас было не до знакомств.

Хозяин кабинета стоял спиной к посетителям, рассматривая огни вечерней Москвы с бокалом вина в руке.

— Помнится, вы говорили, что легко справитесь с озвученной вами же проблемой, Лысый, или правильнее сказать, Яков Генц? — повернулся мужчина, поставив бокал на стол.

Такое чувство, что хозяин кабинета родился в костюме и сросся с ним, как со второй кожей. Аристократ, чертов. Русский для него не родной, как и для Якова в молодости. Мда, Российская империя страна возможностей.

— Лучше Лысый, то имя давно забыто. Никто не знал, что Холмский обладает такой военной мощью и даром убеждения. По словам информатора, дворяне быстрее должны были сами его порубить саблями в ходе боевых действий, а не объединиться и уничтожить отряд. Моей вины в слабой подготовке наемников нет! — огрызнулся Лысый, потеряв над собой контроль.

Сволочь аристократическая, раскопал всю его биографию. У него было много имен, но именно самое первое было скрыто от всех, охраняя начало пути. Это вывело на серьезные эмоции, которых босс крупной бандитской группировки, старался избегать.

— Как скажешь, — улыбнулся аристократ. — Получается, ты не виноват?! А я так не думаю, кто отвечал за сбор информации? Именно ты, Лысый!

Ах ты тварь дворянская! Перед тобой не слуга рода, а партнер по бизнесу.

— В провале виноваты не только мы. Я предупреждал, что Холмский сильный противник. Поэтому риски провала следует разделить вместе!

— Согласен, очень непростой молодой человек этот Холмский. Так умело управлять людьми… и пусть он бы знал, как это делать в теории, но откуда практика. Ладно, все это не важно, понимания с твоей стороны мне не найти. Все равно я уже принял решение!

Мужчина нажал кнопку на столе, и в кабинет зашли несколько человек, закрывая выход и с усмешкой рассматривая посетителей.

— Потеря крупного отряда наемников серьезно ударила по карману вовлеченных в бизнес людей. В Кантонах все по-другому, не как в варварской империи, наемные отряды застрахованы и придется заплатить очень большую сумму за полное уничтожение отряда. Как ты думаешь, кто заплатит?! Правильно… подписывай бумаги на передачу своих заведений моему человеку и иди на все четыре стороны. Так говорят у вас в империи, — отвернулся аристократ, потеряв интерес к неудачникам.

— Ты ничего не попутал? Я не твоя шестерка, меня все в Москве знают! Вагир, пойдем отсюда, — встал с красным лицом Лысый.

Вошедшая охрана аристократа окутались щитами Силы, показывая свою готовность к применению стихии. Умирать Лысый пока не планировал, поэтому сел обратно в кресло.

— Герхард, проверь честность этого человека!

Цепкие щупальца менталиста в мозгу не давали и шанса смухлевать и «забыть» о многочисленных тайниках, созданных на всякий случай. Возможно, он еще легко отделался, теперь Якову Генцу осталось только отомстить, и напыщенный аристократ обязательно заплатит.

Стоило Лысому с Вагиром сесть в ожидающую на стоянке машину, как раздался страшный взрыв, сжигая тела в ярком пламени. Даже с восьмидесятого этажа было прекрасно видно вспышку пламени.

— Что делать с Холмским, барон?

— Всего лишь талантливый мальчишка, он не сможет навредить нам, а вот привлечь внимание тайной канцелярии вполне, если продолжим преследовать Холмского. Врагов у него и без нас достаточно, свернут ему шею на резких поворотах. Займись лучше плотнее кланом Орловых…

Империя ослабла, а значит это прекрасный повод для того, чтобы успеть откусить свой кусок от раненного гиганта. Главное, успеть раньше остальных.

Глава 16

Поездка в Москву началась с традиционных сборов с раннего утра. Люди, подгоняемые дядькой Николаем, обгоняли ветер, погружая в подготовленные к поездке машины самое необходимое. По мнению Деда, в столице империи нам потребуется только оружие, все остальное можно купить в магазине. Мой вампир хотел поехать со мной, и уверен, в Москве он сильно пригодится, но я не мог оставить вотчины совсем беззащитными.

Мы решили взять сотню воинов, именно такое максимальное ограничение для дворянских родов в империи, и без разницы, что я боярич. Зачем лишний раз создавать проблемы на ровном месте. Дед хотел со мной отправить все войска рода Холмских, но вряд ли нас пропустят в Москву таким отрядом. Боевую технику так точно, к сожалению.

Трофеи с наемников представляли собой несколько боевых машин поддержки пехоты, много стрелкового оружия иностранного производства, гранаты, гранатометы, системы связи и управления подразделениями, которые пришлось отдать Карпову. А два десятка покореженных доспехов с радостью утащили в свое логово компания инженеров, загоревшись нездоровым энтузиазмом.

Неожиданно, моя армия уже начала выглядеть, куда серьезнее. Почти три сотни «строевых» казаков, что для меня самое важное, многие из них не понаслышке знали о службе на границе. Сейчас я обговаривал со старшинами вариант тяжелого обмундирования казаков. На службе императору с голой грудью много не навоюешь. «Вынужденные переселенцы» занимались обустройством нового дома, но семь десятков казаков выделили под поездку в Москву.

Дружина… тут все неоднозначно. С одной стороны, количество ратников перевалило за шесть десятков, и гридней уже было пятеро, после новых списков Светланы. Даже один ведарь в личной дружине, не считая Вороновой и Деда, если вампира вообще можно включать в местную магическую классификацию. Но в большинстве своем владеющие были неопытны, то есть просто сырой материал. Одно лишь название ратник, а сам пацан желторотый. Когда еще они станут военной силой, неизвестно. Но два десятка более-менее готовых дружинников Дед выскреб на поездку.

Георгий Борисов — мой первый вассал мог выставить пятерых воинов и двух ратников. Хорошо, что Дед на поимку владеющих успел выделить ему моих дружинников, иначе род Борисовых остался бы без воинов. Я не требовал от него большого отряда, понимая, что для нас самое важное восстановить школу фехтования и поддержать вассальный род, да и после «воскрешения» Геннадия Семеновича проблем у Борисовых прибавилось.

Боярские дети Иван Санбулов и Михаил Измайлов, сообща, смогут выставить еще сотню опытных воинов в отличном снаряжении. Итого, под полтысячи бойцов набирается. Грозная сила, теперь оставалось общую армию обучить и снарядить соответствующе для будущих битв. Иногда невольно задумываешься о денежном призе за победу в чемпионате.

Стоило только подумать о боярских детях, как прибыли Иван и Михаил в сопровождении десятка бойцов. Молодцы, хорошо подготовились.

— Боярич, говорят было весело у тебя на балу. Жаль, мы были заняты обустройством своих земель, — с горечью произнес Иван.

Ребята смущались богатства дворян, привыкнув от родных на первое место ставить боевую эффективность дружины, а не одежду и драгоценности. Или просто не хотели идти на бал с большим количеством нелюбимого сословия. Но чую, в следующий раз они точно не пропустят подобное событие.

— Повеселились мы славно… как дела на ваших землях?

По землям тоже все было далеко не просто. После того, как боярские дети принесли мне клятвы на источнике, пришлось выделить им по пять тысяч десятин. Большие земли, но традиции есть традиции. Интересно, какой ответ предоставит имперская канцелярия на наш запрос с Фимой?

— Пока трудно найти свободных арендаторов, а самим обрабатывать земли деньги большие требуются. Дружине же в земле копаться невместно. Придумаем что-нибудь, — произнес, нахмурившись, Иван.

Похоже, и здесь придется помогать. Бедные вассалы — вечная проблема короля, как и слишком богатые. Фима готовил проект по аграрному сектору, который может заинтересовать многих моих людей.

— Когда отправляемся? — спросил задумчивый Михаил.

— Вы вовремя, скоро выезжаем. Не унывайте, нас ждет Москва, а все расходы в столице я беру на себя.

Пока еще оставались деньги, полученные с поверженных дворянских родов, но последние затраты заставили Фиму все сильнее хмурить лоб. Надеюсь, на балу у него получилось заключить выгодные контракты. Или придется с дружиной идти в поход раньше приказа императора.

Звонок на телефоне прервал мрачные мысли. Номер телефона не отображается, примерно догадываюсь, кто звонит.

— Доброе утро, боярич. Собираешься? — в голосе генерала Головина чувствовалось неподдельное участие.

— Доброе, генерал. Жду, когда вы вспомните про наш уговор на мое участие в чемпионате…

— Я готов заплатить. При условии минимум трех боев, без попытки слива с твоей стороны, — усмехнулся Головин.

Нетрудно было догадаться, что я не собираюсь идти до конца. Сложить голову в финале с наследниками сильнейших кланов, ищите другого дурака.

— Договорились! И какова ваша плата, Головин?

— Должна уже прибыть. Жди! — понизил голос генерал. — Удачи, Холмский, она тебе непременно понадобится.

— Спасибо, генерал. Надеюсь, наше сотрудничество и дальше будет плодотворным.

Эту рыбку требуется подкармливать чаще, а то она легко спрыгнет с крючка. Стоило только положить трубку, как к воротам поместья подъехала легковая машина, где и была остановлена дружинниками с тяжелым оружием наперевес. Из машины, не показывая признаков агрессии, вышли несколько человек, среди которых я с удивлением узнал моего финального противника по городскому чемпионату. Базлов собственной персоной. Взмахом руки я приказал дружинникам пропустить гостей.

— Привет, Холмский, — смутился Базлов, не зная, как начать разговор, но набравшись решимости, продолжил. — Пожалуйста, выслушай меня, не перебивая. Ты на поединке сказал, что я сражаюсь ради денег, но это не так. Деньги для меня не главное! Мои родители встряли в неприятности, и жандарм обещал помочь, если буду верно служить империи. Теперь он обещает решить все проблемы, если буду служить тебе, докладывая ему о делах боярского рода Холмских. Я никому не верю…

Базлов опустил голову, а у машины стояли напряженные родители парня вместе с напуганной девочкой. Щедрый подарок со стороны генерала, но я жил как-то без Базлова, проживу и дальше. Не нравится мне все это.

— Да, Базлов, неожиданно. Твоя честность заслуживает уважения, но чего ты хочешь сам?

— Холмский, так вышло, что мне больше не к кому обратиться кроме тебя! Хочу, чтобы мои родные были в безопасности, а я мог и дальше развиваться на пути совершенствования Силы, — честно ответил парень.

— Расскажи про проблемы рода Базловых, в благородство генерала у меня веры нет…

Талантливого парня заметили не только люди императора, но и кланы империи. Глава рода Базловых пытался торговаться с кланами и сильными родами, понимая, что маленькому роду с сыном кудесником, который в будущем вполне может стать волотом, покоя не дадут. И в один момент дошло до того, что он зарвался, наобещав многим. Бывает.

Может жандармы сами устраивают такие провокацию, чтобы владеющим от безысходности некуда было идти. А может генерал и правда сдерживал других желающих получить Базлова, во что я плохо верю. Зачем мне брать на себя такие проблемы?!

— Клянусь в верности боярскому роду Холмских, пусть Сила будет мне свидетелем, — торжественно произнес Михаил Базлов, с восторгом наблюдая за буйством источника.

За сыном слова клятвы повторяли родители и младшая сестра, тоже с зарождающимся сосредоточием. Странно, что родители обычные гридни, кому-то Сила дает все, а некоторым лишь капли. Я решил, одним кланом недовольным мной больше или меньше роли не сыграет. Для меня поездку в Москву пережить уже будет большой победой.

Мой первый кудесник принес клятву верности! Брать его в Москву без дополнительной проверки Збруева неправильно, оставлять в квартале рода или поместье тоже опасно. Вся надежда на печати клятвы. Пора выезжать. Команда от гимназии ехала отдельно вместе с учителями, и мы договорились встретиться с кураторами на первом поединке.

— Кирилл, подожди! Давай возьмем отца? Я не хочу, чтобы он стоял в темном зале, как истукан! — Георгий поймал меня перед самой машиной.

Борисов ожидал моего отказа, но я подумал, а почему бы и нет. Раз сегодня я играю в белого некроманта, пусть и Борисов порадуется. Но на самом деле, конечно, интереснее проверить действия рыцаря смерти в густонаселенном городе, и как будет развиваться его разум и душа. Чем не занятие по вечерам.

— Грузи. Но давай быстрее, мы и так сильно задержались.

Благо от Твери до Москвы не так далеко ехать, и время в пути пролетело незаметно. Нашу колонну остановили только на первом блокпосте перед въездом в столицу хмурые солдаты императора. Вооружение, доспехи, тяжелая техника, все выглядело очень мощно. Хочу своим дружинникам такое же снаряжение. Надо императору письмо написать, пусть выделит…

— Капитан Сорокин, предъявите ваши документы! — вышел вперед офицер в темном мундире.

Находиться под прицелом тяжелых орудий солдат не самое приятное чувство. Что делать, Москва город императора, здесь все делается по его воле, по крайней мере, так говорят официальные источники. Капитан, осматривая документы, кидал недовольные взгляды на нашу колонну.

— Требуется провести осмотр грузовиков. Такова процедура, — сквозь зубы произнес офицер.

— Выгружайтесь! — приказал я в рацию.

Бойцы с оружием в руках выходили из грузовиков, нагло осматривая воинов императора. Отказать я все равно не мог, так какой смысл тогда нервничать.

Теперь и солдаты императора чувствовали себя неуверенно под взглядами моих бойцов. Быстро осмотрев все машины, они остановились лишь рядом с массивным черным доспехом.

— Это еще что такое? — спросил один из солдат.

— Броня, разве не видно? — вмешался Георгий.

Несколько солдат быстро подняли оружие, наведя целеуказатели на черный доспех. Офицер подошел поближе к проверяемому грузовику.

— Датчики показывают, что там находится человек, он должен выйти для опознания! Такой протокол, мы не можем его нарушить, — офицер достал массивный пистолет.

Рыцарь смерти, если вообще возможно выйти из измененного доспеха, напугает своим видом всех окружающих. Основа обычно состоит из крепкого белого скелета или принимает вид бледного существа, которого только в страшном сне можно принять за человека. Еще и за эксперименты над людьми прилетит. Как не хочется устраивать здесь бойню, но иного выхода нет.

Черный доспех бесшумно раскрылся, открывая доступ для выхода нежити. Тело отца Георгия все также было покрыто многочисленными рунами, но в отличие от начала процесса трансформации выглядело более живым. Вот это поворот. Что творит Сила, смешав энергии? Лишь бы мой конструкт не взорвался от разных полюсов энергий.

— Еще проверки будут? — сказано было таким тоном, чтобы капитан понял, дальше будут проблемы.

— Импланты у него вместо глаз? Ладно, проезжайте! — офицер выдал документ о проведенной проверке и пропустил нашу колонну.

Георгий с ошеломленным видом прыгнул в грузовик к отцу, закрывая двери от лишних глаз.

Слишком все просто, как я и догадывался, меня пропустили бы в любом случае, возьми даже я всю армию. Чей-то приказ не давал солдатам императора наглеть. Видно, как изменилось лицо капитана при виде документов с указанием фамилии. Мне кажется, опоздай я на один день, чемпионат тоже бы передвинулся.

Столица империи производила ошеломляющее впечатление на впервые увидевших ее людей. Величие истории в древних зданиях, скульптурах императоров и людях империи смешивалось вместе с современными небоскребами из бетона, стали и стекла. Власть, богатство, Сила, здесь есть все, о чем только могут мечтать люди.

Фима снял поместье на окраине столицы, способное вместить сотню бойцов, и в случае необходимости будет, где провести бал. Поэтому мы не столкнулись с транспортной проблемой, которой страдает один из самых больших городов в этом мире. Даже на окраине цена за аренду была заоблачная, на такие деньги можно было купить хорошее поместье в Твери. Но остальные варианты, по словам моего финансового помощника, намного хуже.

Гром выпрыгнул первым из машины, осматривая окрестности. Чую, скоро среди местных псов иерархия серьезно сдвинется, он не терпел конкурентов.

Хозяин поместья хотел что-то сказать о правилах проживания, но заметив хмурых бойцов, проверяющих периметр и рассматривающих огневые точки, быстро передумал. Думаю, он сильно пожалел о сдаче поместья, и я был склонен с ним согласиться.

Поместье выглядело неплохо. Большая территория внутреннего двора, возможность разместить бойцов с удобством и хорошо осматриваемые окрестности. В качестве руководителя, Дед назначил моего главного палача Антона. Он своей искусственной рукой щедро раздавал приказы бойцам, осматривающим всю территорию поместья.

Несколько легковых машин и внедорожников теперь будут постоянно закреплены за мной. От этого никуда не деться, да и глупо сопротивляться дополнительной безопасности. Борисов, разместив относительно живого отца, со всеми удобствами выбежал ко мне.

— Кирилл, спасибо тебе огромное, я не ожидал такого эффекта…

— Я если честно тоже, но тем лучше для Геннадия Семеновича.

— Давай прогуляемся, заодно отметим приезд. Столица все-таки, тем более я знаю одно шикарное место, — подмигнул Георгий.

Мне тоже интересно погулять по городу, первый бой состоится только через день. Так что вперед, столичные красавицы нас ждут!

Со слов Георгия, все дворяне Твери мечтают попасть в известный клуб Москвы под названием «Корона». Самые красивые девушки, море дорогих коктейлей, лучшие исполнители клубной музыки и многое другое без светской шелухи с кучей официоза.

Место, в которое так сильно мечтал попасть Борисов, находилось практически в центре столицы. Уже было поздно, и мы, к сожалению, не смогли посмотреть на Москву, быстро промчавшись по улицам города с эскортом из трех машин, выделенных Антоном.

На входе стояла охрана, проверяя что-то у молодых парней и девушек, одетых в стильную одежду. Не сразу можно понять, кто из них парень, а кто девушка.

Ребята тоже хотели надеть какие-то цветные тряпки, но я остался в костюме, пусть и менее официальном. Парням ничего не оставалось, как надеть похожую одежду. В такой можно в ресторан, а если будет необходимость, хоть в самый злачный бар. Но раз Борисов так хочет попасть в клуб, пусть ведет в это царство разгула. Посмотрим, как он сможет пройти сквозь охрану.

— Ваши приглашения! — вход перекрыл массивный охранник.

— Дело в том, что мы только сегодня приехали в Москву…

— Сегодня закрытый вечер, вход только по пригласительным билетам. Извините, ничем не могу помочь, — сказал охранник, показывая рукой, чтобы Георгий освободил вход для других посетителей.

Я думаю, здесь всегда вход только по пригласительным билетам. Борисов начал закипать под моим насмешливым взглядом. Парень он горячий, как бы дров не нарубил, надо забрать его, сходим в бар выпьем чего-нибудь без клубов всяких.

— Эй вы, понаехавшие! Че вы все в Москву претесь? — ухмыльнулся один из представителей золотой молодежи. — Нарядились, как овощи из обслуги какие-то, я с таким быдлом за одним…

Для Григория это стало последней каплей, мощному боковому удару он научился, похоже, от меня. Нагловатый парень красиво полетел с лестницы под визги девушек. Замахнувшиеся на Григория охранники нарвались на Ивана и Михаила, обрадовавшимся возможности начистить кому-нибудь рожу.

Из припаркованных машин выбралась охрана молодежи, сходу окутавшись щитами Силы. Не хочется начинать свое знакомство со столицей с убийств. Аура кудесника показала всем, что последствия продолжения конфликта будут смертельными. Как мне объясняла Светлана, раскрыть ауру у кудесников называется «обозначить себя».

— Давайте успокоимся, — из клуба вылетел испуганный администратор.

Мои дружинники достали оружие и окружили охрану молодежи, ожидая только приказа к атаке. Накрутил их Антон слишком сильно, сами справились бы.

— Если все стороны извинятся за свои слова и поведение, то мы уйдем.

Охранники не могли извиниться в виду полного нокаута со стороны боярских детей.

— Приношу свои извинения за наших работников, постоянные именные билеты на вас выдадут на входе, — произнес бледный администратор.

Представитель не лучшей части московской молодежи лежал без сознания. Похоже, Георгий приложил его, используя энергию стихии, как и Иван с Михаилом.

Через несколько минут я сидел на диване, рассматривая именной пропуск в клуб «Корона», вряд ли он мне еще когда-нибудь понадобится. Мои вассалы весело праздновали победу, танцуя в общей толпе дергающихся тел. Молодежь, а я как старик себя ощущаю. Зажигательная музыка, красивые тела девушек, изгибающихся в быстром танце, приятные коктейли. Что еще нужно для отдыха? Конечно, обязательно прервать его самым наглым образом…

— Руслан, вон этот со своими друзьями меня избили! — держась за нос, вещал недавний «знакомый».

Подвыпившая компания молодежи закрыла мне вид на прекрасные тела танцующих девушек. Наглость.

— Ты знаешь, кто я такой? Да мой отец из тебя отбивную сделает, да мы с друзьями тебя на куски порежем…

Как не избегай драки, но иногда без нее не обойтись. Жаль, я до последнего надеялся, что вечер пройдет нормально.

— Вы мешаете моему отдыху, господа. Сабля или поединок Силы?

Глава 17

— Что он сказал, Руслан? Я просто не понял, — никак не унимался «знакомый».

Скорее всего, здесь требовались длительные взаимные оскорбления, только после этого начиналась драка. Неизвестные мне клубные традиции. Подвыпившая компания у моего дивана постепенно увеличивалась, а мои бойцы потерялись в толпе девушек. Развлекаются с прекрасными дамами, когда ко мне на разборки пришли.

— Молодые люди, привлекательный незнакомец спросил, каким способом вас лучше всего убить. Кстати, вы своими криками так же мешаете и моему отдыху, — произнесла девушка с соседнего дивана.

Я ее давно заприметил, но старался не засматриваться. В ней отчетливо заметна длинная череда благородных предков, уж такое я за свою прошлую жизнь научился определять. Мне бы со своими подругами разобраться, а не с новыми дворянками знакомиться. Срочно необходимо на месяц найти кого-нибудь попроще, не из дворянского сословия.

— А ты че за ку… Анастасия Леонидовна, извините, не признал сразу, — побледнел Руслан. — Мы вот пришли с наглецом разобраться, вас никак не хотели тревожить.

Точно! Я вспомнил, где видел девушку. Анастасия Орлова — первая красавица Москвы, по мнению журналиста Василенко. Там был скандал еще с изменой жениха. Нет, мне такое точно не надо, лучше держаться подальше от всяких громких историй.

— Свали уже, Руслан, и забери своих малолеток, а то в следующий раз вам вход в «Корону» навсегда закроют. Обещаю! — девушка стрельнула глазами в мою сторону.

Признаюсь, сердце на секунду екнуло и забилось вновь. Решено, пора поменять заведение на бордель или бар попроще. Контингент здесь слишком пафосный, и мне не нравится.

— Разберемся с обидчиком и уйдем. На дуэль предлагаешь, значит, ты кто такой вообще? Я Руслан Брагин, а это Артур Черникин, мы оба старшие наследники дворянских родов. И мы, думаешь, будем сражаться неизвестно с кем? — Руслан грозно навис над моим диваном.

Не люблю, когда нарушают мое личное пространство, особенно мужчины. Девушкам я это постоянно разрешаю.

— Боярич Холмский Кирилл Дмитриевич. Еще раз, вы мешаете отдыхать, соблаговолите вернуть мне обзор на прекрасные женские тела! Или выйдем на арену, и я вас убью. Уже решайтесь, молодые люди, право, хватит тратить мое время.

— Да, ты вообще охамел. Еще какой-то боярич. Ребят, давайте вместе его загасим. Орлова, мы тебя не боимся. Твой жених идет, сейчас научит, как надо с его друзьями себя вести! — Артур Черникин никак не мог успокоиться.

— Ребят, что случилось? Там девчонки выпить принесли и винтаж, я плачу сегодня. Самое веселье начинается! — смазливый парень с двумя девушками по бокам растолкал компанию.

— Тим, вот этот меня избил! Представляешь, предлагает на дуэль наследника рода вызвать. Из деревни, поди, какой-то приехал, ублюдок!

Мне определенно новый знакомый порядком надоел. Совершенно не понимает реалии жизни, если ты слабый владеющий, не пытайся строить из себя хозяина ситуации. Копье Силы снесло напрочь голову Артура, забрызгав кровью девушек и молодых людей.

— Я знаю, кто мои родители. К сожалению, Артур не умеет вести себя в приличном обществе. Прошу еще раз, освободить мне обзор!

— Да, ты… Артура убил, — произнес в шоке Брагин.

— Мелкие дворяне и дети магнатов, Холмский. Я владею этим клубом, можете делать с ними, что хотите!

Орлова, наклонившись с соседнего дивана, провела ладонью по моему лицу, стирая кровь. Я понимаю, что упустить шанс сделать больнее бывшему жениху она не могла, но не моими же руками.

Названный Тимом вытер лицо рукавом и посмотрел на меня, прищурив глаза.

— Ты бессмертный что ли?! Я наследник клана Соколовых, и тебе точно конец, упырь. Ребят, я хочу его голову, а потом приходите наверх. Девушки, уходим отсюда, сейчас здесь будет неприятная картина.

Наследник клана хотел уйти по лестнице, как был остановлен моими вассалами. Иван, Михаил и Георгий быстро приходили в себя при виде трупа у моих ног.

— Конец тебе! — зло произнес Руслан и окутался щитом Силы.

Лучшего приглашения к драке не найти. Анастасия на соседнем диване тоже призвала щит и подмигнула мне. Если хозяева заведения не против…

Усиленный руной град камней пробил щиты владеющих навылет и покалечил большинство противников. Стоны, маты, просьбы о помощи заглушили музыку, и посетители клуба в панике повалили на выход. Иван с Михаилом добили ударами стихий тех, кто еще мог сопротивляться, и ждали моего решения по раненым.

Георгий ударом руки, накаченным стихией, вырубил Соколова и подтащил его ко мне. По глазам Анастасии я понял, что ей приятно, но она немного в шоке и уже не понимает, как дальше будут развиваться события. Не хочу ее расстраивать, но все будет очень плохо!

— Георгий, будь добр, вызови дружину с поместья к клубу, и пусть бойцы на улице поднимутся в заведение, мало ли! На улице они просто мишень.

Георгий кивнул и начал набирать Антону. Сейчас в поместье машины будут загружаться суровыми бойцами для разборок в ночном клубе… неприятно получилось, но отступать уже поздно.

— Что вы можете предложить за ваши жизни? — спросил я у раненых дворян.

— Пошел ты…

Кивок Ивану, чтобы он показал, почему нельзя наглеть слишком сильно. Крики заметно усилились. После наглядного примера больше несогласных не было.

— Ну, я дождусь правильного ответа?

— Мне надо позвонить отцу.

— И мне.

— Дерзайте! Иван, Михаил, проследите за молодыми людьми, вдруг они снова перестанут понимать реальность происходящего.

Анастасия склонилась над приходящим в себя Соколовым. В ее взгляде точно не было любви, он просто ненавидела наследника клана.

— Что, Тимофей, после винтажа ты не владеющий?! Обычный кусок дерьма…

— Стерва! — выплюнул слова Соколов и повернул голову ко мне. — А тебе конец, я успел нажать тревожную кнопку. Пятнадцать минут, и здесь будет дружина клана!

— Я так не думаю. Георгий, проследи за наследником клана Соколовых и поставь бойцов на охрану, вдруг он захочет поиграть в героя. Остальные пусть занимают периметр. Возможно, сегодня мы решим вопрос с деньгами.

Так, теперь важный звонок.

— Головин, это Холмский. У меня для тебя подарок в клубе «Корона». Наследник Соколовых под препаратом под названием «винтаж», и есть еще в закрытой ложе какое-то его количество. Интересно? Приезжай тогда и лучше не один. Жду! — генерал проникся, а я повернулся к Орловой. — Скоро здесь будет очень весело. Как ваше настроение, Анастасия?

Мне кажется, она точно не ожидала такого развития событий, когда разрешила разобраться с подвыпившей компанией. Неужели, она думала, будто я кулаками начну махать?!

— Холмский, я могу называть тебя, Кириллом? Может, хватит, повеселились и ладно. С мелкими дворянами делай, что хочешь, но отпусти Соколова. Ты хоть представляешь, что сейчас начнется? Откуда ты такой взялся…, - девушка села на диван и залпом выпила бокал с вином.

Несколько человек, не смотря на опасность, остались в клубе, снимая все на видео, я не препятствовал им и даже иногда улыбался на камеру. Очень правильное изобретение людей, и чего так все боятся камер. Надо лишь уметь пользоваться удобным моментом, и все получится.

— Из Твери только сегодня приехал. Просто не понравился мне Соколов. Упырем назвал, а это, между прочим, низшая нежить. Обидно. Нет, парень ответит по полной. Радуйся, что я его не убил, живой он сейчас нужнее.

Мои дружинники укреплялись в клубе. Баррикадировали запасные выходы и редкие окна, оставив лишь один главный вход для противника. Сейчас на выходе давка, и охранники не сразу сообразят, скольких подопечных мы удерживаем. Потом придут первые гости из дворянских дружин. Главное, чтобы мои воины приехали раньше дружины клана Соколовых.

На входе послышались какие-то крики и громкие ругательства. Чокнувшись своим бокалом с нервничающей девушкой, я повернулся к бойцам.

— Бойцы, сейчас будет жарко. Но сегодня мы покажем, что значит боярский род Холмских!

Со стороны входа выбежали несколько охранников с пистолетами, наперевес пытаясь на ходу открыть огонь по моим бойцам, и тут же были уничтожены выстрелами из автоматов и пулемета. Дружинники вместе с боярскими детьми и Григорием развлекались, как могли, против охраны мелких дворян и детей богатеев, а несколько казаков с саблями охраняли пленных дворян и Соколова.

— Прекрати, это зашло слишком далеко. Ну, пожалуйста! — попросила Анастасия.

— Извините, Анастасия Леонидовна, но не могу. Обещаю, что скоро все закончится. Отправьте чек об оплате разрушений клану Соколовых, я думаю, они заплатят.

Видео с плохо соображающим наследником клана собрано предостаточно.

— Кирилл, тебя убьют! Приедет штурмовая группа Соколовых, в ней двое или трое кудесников. Пойми, тебе не выжить, — взяла меня за руку Орлова со слезами на глазах.

Неужели, за меня испугалась?! Нет, точно нет! Но информация о количестве кудесников очень полезная. Честно, ожидал большего от группы быстрого реагирования банковского клана.

В проходе послышался знакомый лай и цоканье когтей по полу. Мой пес мощными прыжками забежал на танцпол, осматривая зал в поиске врагов. Его морда уже была окровавлена, и где только успел? Хотя Гром всегда найдет, кого сожрать…

— Боярич! Держим периметр, враг повержен и не сопротивляется, — подошел ко мне в доспехе Антон.

Глаза Анастасии открывались все шире при виде дружинников в доспехах, подтаскивающих тяжелое вооружение и гранатометы. Но когда, проминая плитку пола, зашел в тяжелом доспехе рыцарь смерти с мечом смерти в руке… пожалуй, это и правда перебор.

— Антон, это слишком, не надо было брать тяжелое оружие и Борисова. Скоро должны приехать серьезные «гости». Нам надо продержаться до приезда жандармов, и потом можно будет уходить. Перед этим не забыть забрать пленников с собой. Они нам серьезно задолжали за непредвиденные расходы.

Мой главный безопасник ударил кулаком в грудь доспеха и пошел устанавливать круговую оборону в клубе.

— Не переживай, Анастасия, будет весело. Давай лучше найдем бармена и музыкантов, а то слишком грустно. Если честно, я вообще по-другому хотел провести этот вечер, но Борисов сказал, что все дворяне Твери мечтают попасть в твой клуб…

Девушка под мои спокойные слова понемногу начала отходить от шока, а бокал с крепким напитком снова привел ее в норму. Достав телефон, она быстро набрала номер.

— Пап, у меня проблемы…

Папа у Анастасии вряд ли простой человек, плохо, если и он на меня будет держать зло. А вот и гостидолгожданные пожаловали. Штурмовая группа Соколовых пыталась сходу прорваться через оборону дружины ударами Силы. Я приказал воинам, не стоять до последнего и отходить при сильном напоре противника.

Стоило последним дружинникам войти в зал, как в проход полетели гранаты, выстрелы из пулеметов, и было применено все остальное оружие. Враг, практически не замечая выстрелы из тяжелого оружия, ворвался в укрепленный главный зал.

Три пятерки в каждой по кудеснику, два ведаря и три гридня. Сильный отряд, но у меня не хуже. Тем более, несколько гридней быстро выбыли из боя, уже истратив щит, после массированного удара простым оружием.

Бедный клуб. Бушующие стихии вдребезги ломали стены и молниями сжигали дорогую аппаратуру. От вспыхнувшего огня сработала пожарная сигнализация, и под струи дождя началась необычная битва владеющих.

Иван с Михаилом удачный тандем, уничтожающий по одному из противников. Георгий прикрывал спину неповоротливому отцу, но мне кажется, это лишнее. Рыцарь смерти просто ищет достойного соперника. Увидев кудесника, он сделал резкий рывок, входя в ближний бой с владеющим.

Дружинники окружали противника, и, как стая волков, уничтожали более сильных врагов, стараясь не вступать в бой с кудесниками. Рядом с еще одним сильным владеющим кружил Гром, в предвкушении скаля зубы и царапая когтями пол. Я за него не переживал, перед самым отъездом он добрался до сладкого в виде источника и теперь сможет за себя постоять.

Накинув боевой доспех, пришла пора, и мне вступить в бой с третьим кудесником, под редкие удары помощи со стороны моих дружинников. Снова воздушник с молниями, тактика против них у меня была давно наработана. Ближний бой, который они не сильно любят.

— Именем императора! Прекратить битву!

Спецотряд жандармов в темной броне с закрытыми забралами выглядел очень необычно, но крайне опасно. Бойцы водили укороченными автоматами в разные стороны, и почему-то, мне кажется, там не простые боеприпасы.

Занесенную для добивания над кудесником саблю пришлось развеять. Повезло ему, что не скажешь о противнике рыцаря смерти. Меч смерти вытягивал из противника Борисова все жизненные силы, превращая в обтянутый кожей скелет. Надо спрятать самую главную улику. Антон понял меня без слов, раздавая приказы бойцам.

— Доброй ночи, Холмский, — устало произнес генерал, осматривая поле боя.

— Вот, забирай подарок, и там наверху еще много всякого интересного.

Жандармы генерала быстро забрали вещественные улики и самого наследника Соколовых. Вряд ли надолго его задержат, может, успеют провести экспертизу о содержании в крови запрещенных препаратов и все. Дальше точно заберут, но все равно удар по репутации, да и генерал сможет отчитаться перед императором по проведенной спецоперации.

— Головин, ты мне снова должен!

— А я и не спорю, Холмский. В первый же день… опасный ты человек, боярич. Удачи, сейчас она тебе понадобится еще больше!

Генерал, забрав своих подчиненных и владеющих Соколовых, шел по разбитому в хлам залу. А я думал, какой можно сделать подарок Анастасии за уничтоженный клуб. Но сильнее меня беспокоило, как на все это отреагирует император, очень хотелось бы, чтобы он правильно понял мой посыл…

* * *

Дворянское собрание медленно заполнялось по сравнению с прошлым разом, когда не хватало мест для всех желающих. Дворяне лениво рассаживались в кресла, обсуждая последние новости и слухи, пока не закрылись узорчатые двери, показывая, что ждать больше некого. Со своего места встал Коробов.

— Антон Павлович, объясните, зачем вы нас собрали. Причем «боярской» и партии умеренных здесь нет…

— Господа, хочу обсудить последние события. Считаю, что Холмский поставил нас под удар, и стоит осудить его действия по вовлечению дворян в конфликт на его землях, — пытался воззвать к чувствам гордости дворян Житов.

— А мне понравилось. Ох, уж этот вкус победы… Знаете, как на меня жена смотрела? Эх, все, как в молодости, — с тоской вспоминал уже немолодой дворянин прошедший бал.

— Да, бал получился, как встарь, все пьяны, и подраться успели. Холмский хорош!

Житов смотрел, как рушиться то, что он выстраивал долгие годы. Сопляк! Обычный гимназист разрушил лелеемые им планы, не Кашинский, ни другие дворяне, а обычный боярич, которому оставалось жить совсем недолго. Все было подготовлено для того, чтобы власть упала ему в руки. Нет, он напомнит им…

— А вы не помните, какие у нас были планы на счет Холмского и наследства Кашинского? — попытался вернуть дворян с небес на землю Антон Павлович.

— И это было самой большой ошибкой с нашей стороны, что мы послушались вас, Антон Павлович, — горько произнес Иван Тимофеевич.

— Житов, но это была ваша идея, избавиться от Кашинского с помощью его жены, получилось все только хуже. Нам нужна какая-то определенность, и в данный момент ее может дать только Холмский, если он, конечно, выживет во время чемпионата. Если выживет, значит, у него получилось договориться с императором. Какая разница, боярин или глава клана правит городом. Смысл лишь в названии…

Уговорить дворян при живом Холмском не получится. Значит, пора раскрывать кубышку, или деньги, накопленные предками, не потребуются следующим поколениям. Отец вряд ли это одобрит, но иного выхода нет. Власть уплывала все дальше, и пора ее вернуть!

Глава 18

Сразу после того, как генерал забрал наследника и владеющих клана Соколовых, мы организованно вышли из клуба. Вокруг собралось множество машин и только властью Головина, организовавшего оцепление, на мою дружину не набросились многочисленные журналисты и переживающие за своих чад родители.

Анастасия на предложение подбросить до дома подняла подбородок вверх и отказалась. Обиделась. Я вроде извинился за разрушенный клуб… Пришлось простоять некоторое время на улице, ожидая приезда дружины клана Орловых. Вряд ли она захочет еще раз со мной увидеться. Бывает.

— Там за Костиным приехали! — крикнул дружинник у ворот в поместье.

— Выпускай, по нему договорились, — приказал Антон.

Молодой парень щурился от солнечного света и выглядел откровенно плохо после веселого вечера с реками алкоголя. За все надо платить, и за хороший вечер тоже. Глава крупной компании сжимал кулаки, наблюдая за родным чадом, и со злостью закинул его в машину.

— Холмский, вы ответите! Обязательно ответите! — перед тем как сесть в машину выкрикнул мужчина.

Отдохнуть в единственный день перед боем так и не удалось. Весь следующий день мы разбирались с пленными. Звонки родителям наделали немало шума перед арендованным поместьем. Угрозы, причитания, что только не пришлось услышать, пока люди не перешли на деловой тон.

Понемногу даже до самых агрессивных дошло, угрожать мне бессмысленно, а за нападение детей надо отвечать родителям. Начали поступать деловые предложения, и вот последний магнат увозит свое чадо в машине, с ненавистью разглядывая моих дружинников. Бойцы же с каждым переданным пленником подсчитывали, сколько упадет им премиальных. Все-таки повод для вызова дружины был не самый приятный, поэтому я решил щедро вознаградить бойцов.

«Выкуп» за нападение на меня состоял из двух частей, денежной и имущественной. Не все могли предоставить запрошенную сумму, поэтому передавали права на недвижимость и дорогие автомобили. Пока малопонятно, насколько это выгоднее, но Фима уже спешит в Москву и попробует разобраться. Держать слишком долго пленников не входило в мои планы, и я легко соглашался на альтернативу.

Незапланированный доход всегда хорошо, но мои мысли были далеки от этого. Прошло больше суток после бойни в клубе, и все еще не было никакой реакции от клана Соколовых, Орловых и императора…

— Кирилл, проверь отца, пожалуйста! — в очередной раз подбежал ко мне Борисов.

После эффектного убийства кудесника, мой рыцарь смерти замкнулся в себя, переваривая полученную энергию. Даже передвигать его пришлось вручную с большим трудом, но во внутреннем зрении с печатями и ядром источника все было в порядке. Процесс напоминал трансформацию Грома, и к местной Силе скопилось слишком много вопросов.

— Не переживай, через несколько дней он придет в себя! Собираемся, нам пора ехать.

Сегодня должен пройти мой первый бой в одной из московских гимназий. До финала еще очень далеко, а пока будут проходить отборочные поединки, и «приезжим» придется ездить по столичным образовательным учреждениям, доказывая свое право участвовать на главной арене империи. Три боя по договору с генералом Головиным, и сойду с дистанции, зачем мне подставлять свою шею под удары сильнейших талантов империи.

Ребята в машине вспоминали наш поход в клуб «Корона», напоминая мне о поиске подарка для Анастасии Орловой. Что можно подарить дочери главы клана, да еще и признанной красавице Москвы? Может, слугу скелета ей поднять,… зато оригинально.

В пути по московским пробкам пришла ссылка от журналиста Василенко на новый выпуск программы с сообщением: «Был заказ на видео с твоим участием, сумму заплатили внушительную. Будь осторожен!». Давно он мне не писал, посмотрим, что за заказ, и как он его отработал.

— И снова программа «Час правды» с вашим любимым Дмитрием Василенко. По многочисленным просьбам зрителей и подписчиков, сегодня у нас снова будут новости о… тверском бояриче. Холмский в Москве! Вы логично спросите, что произошло за последние дни?! И я вам скажу лишь одно — клуб «Корона»! Да, клуб разрушен при непосредственном участии Холмского, но самое главное, у нас есть видео от одного из посетителей…

Видео показывало только положительные моменты нашего конфликта с компанией московской молодежи и Тимофеем Соколовым, выставляя меня с хорошей стороны. Кому понадобилось делать героический образ неизвестного широкой публике боярича, и самое главное, какую цель хочет добиться неизвестный игрок. Снова вопросы. Здесь не провинция, и интриги закручиваются, куда сильнее.

Гимназия «Щука» могла своим видом затмить поместье любого тверского дворянина. Столица, как не крути, со своим колоритом и богатством, недоступным в остальных губерниях империи. На первый бой поддержать своих бойцов приехало все руководство гимназии. Победы в командном зачете никто не ждал, а вот я еще мог порадовать попечителей.

— Кирилл, вся надежда на тебя! За каждую победу гимназии идут большие бонусы. Постарайся, пожалуйста, я попросила Костю…, - вспомнив офицера, Светлана покраснела. — Он поможет тебе немного с армейской практикой на закрытом полигоне. Поверь, тебе пригодится, у военных совершенно другой стиль обучения. Костя сказал, у вас какие-то дела общие намечаются.

Знакомство с офицером принесло как уже существующие минусы, так и непонятные плюсы в будущем. Надеюсь, плюсы будут существеннее. Может, военные стационарный щит списанный подкинут или оружие помощнее…

— Не переживай, все будет хорошо!

Освещали событие несколько районных журналистов и телевизионный канал имперского значения в конце списка популярных. Бой считался рядовым, поэтому топовые каналы сконцентрировались вокруг известных фамилий и наследников кланов.

В этот раз у меня получилось посмотреть командный поединок. Пять гимназистов с каждой стороны стационарного щита смотрели уверенно друг на друга. Но москвичи выглядели опытнее, и во внутреннем зрении я увидел двух кудесников. Без вариантов. Мой прогноз тут же подтвердился, несколько ударов со стороны кудесников при поддержке трех ведарей снесли щиты команде родной гимназии, и бой был окончен. Слишком большая разница в рангах.

Команда гимназии «Волга» быстро слилась подготовленному противнику из московской гимназии «Щука», и меня ожидал бой с кудесником. Должен уже был начаться поединок, как среди зрителей начались разговоры о том, что приехала старшая дочь императора — великая княжна Анна. Бред, есть же протоколы для таких высокопоставленных лиц. Они не ездят по рядовым событиям без предупреждения.

Стоило мне выйти на песок арены, трибуны всколыхнулись, поднявшись в верноподданническом порыве. Не знал, что в столице так любят императорскую семью. Нет, я все понимаю, но чисто случайно особы императорской крови точно никуда не ездят. Неужели император решил меня слить в первом же поединке?

— Продолжайте. Я проезжала мимо и решила вместе со своими подругами заехать на один из этапов всеимперского чемпионата. Прошу выделить нам место для просмотра поединка, — Анна лучезарно улыбнулась собравшимся людям.

Чиновник из министерства образования не сразу взял себя в руки, и лишь через несколько минут смог соображать снова. Несколько слов и организаторы забегали, предоставляя лучшие места великой княжне и ее свите.

— Бой! — с радостью выдохнул чиновник и упал на свое место.

Мой противник был выбит из колеи появлением столь высокопоставленных гостей. Если для меня это просто дочь императора, то для него великая княжна Анна любимица столицы и надежда народа на грядущие изменения. Не один только я любил прославлять себя среди простых людей.

Водник закрылся ледяным панцирем, ожидая от меня первого удара и постепенно приходя в себя. Не сильно он похож на того, кто станет моим палачом. Да и во внутреннем взоре обычный кудесник, приходилось убивать сильнее и намного опытнее.

Светить боевую форму и мою практически специализацию в ней, так себе идея. Закидывать соперника слабыми ударами Силы, показывая емкость сосредоточия, тоже не хотелось. Было сильное желание сразу ударить руной «разрыв», чтобы уничтожить щит, и потом добить градом камней. Закончим бой также быстро, как и команда гимназии «Щука».

Сказано, сделано. Едкий шар зелени впился в щит кудесника, прогрызая ледяной панцирь под крики ужаса от гимназиста. Да, зрелище не для слабонервных. Град камней добавил ему еще «радости», но главное не убил. Свисток судьи, и бой окончен.

Кроме небольшой группы поддержки из Твери, никто радости не высказывал. Анна поблагодарила организаторов, зрителей, императора и закатила речь в лучших традициях ораторов Закатной империи в прошлом мире. Но самое неожиданное спустилась к победителю, то есть ко мне.

— Поздравляю вас, боярич Холмский, с такой быстрой и уверенной победой! Как на счет того, чтобы отметить данное событие? — подмигнула Анна.

Это, что такое сейчас было? Чую запах больших проблем…

* * *

Здание тайной канцелярии лишь называлось «тайной». Все жители столицы знали, где находится центр принятия решений этой самой могущественной организации империи. Трехэтажное здание скрывалось в тени могучих дубов со скульптурами двух львов на входе, которые были привезены во время одной из южных войн, проводимых империей две сотни лет назад. Очень символично.

Не сказать, что простые люди боялись тайной канцелярии, но и героями ее представителей не считали. Мало кто верил в историю, что император Михаил II дал широкие полномочия тайной канцелярии, и вот как два века рыцари плаща и кинжала стоят на страже империи. Но на самом деле практически все так и было, тайная канцелярия заставила считаться с собой сначала дворян, а потом и кланы… на непродолжительное время.

Игорь Владимирович Карпов погладил львов на входе, с усмешкой вспоминая, как многие годы назад, он наперекор всему своему кругу пришел в это здание со словами, что хочет служить одной лишь империи. Ни кланам, ни императору, а родному государству. И до сих пор ни разу не пожалел о своем решении. Император, кланы, дворяне, все хотят одного — увеличения личной власти, им плевать, что будет с государством. А враги ждут лишь удобного момента для нападения, когда в стране начнется смута.

Массивная деревянная дверь с причудливым узором перед кабинетом главы канцелярии все та же, что и пятнадцать лет назад. Отсюда начинался его путь. Да и глава тайной канцелярии все тот же — генерал Томилин Алексей Петрович. Скала, а не человек.

— Ваше превосходительство…

— Оставьте, Игорь Владимирович. Мы единственные, кто сохранил старые обращения, которые были в ходу двести лет назад. Прошлое все никак не оставит нас в покое. Но оставим лирику на потом. Зачем пришли, Карпов? — прогудел басом генерал.

Карпов не знал, как начать разговор с генералом по интересующему вопросу, и начал издалека.

— Недавно в Твери был уничтожен отряд наемников из Кантонов. Боевая техника, чуть больше трех десятков владеющих и две сотни пехоты. Крепкий середнячок на рынке наемного труда. Дорогое удовольствие.

— Как границу перешли? — нахмурился Томилин.

— Пленный наемник подробно рассказал, что Смоленск они, как и Полоцк, без каких-либо препятствий пересекли. Границу перешли со сторону Ордена, где от войск империи просто не протолкнуться, — скривился Игорь Владимирович.

— Полоцк великий клан Бельских держит, а в Смоленске крепко сидит клан Васильчиковых. Как думаешь, Карпов, сговорились кланы на западе с врагами империи?

— Могу предположить, что оказали значительную услугу, Алексей Петрович. Про измену империи говорить еще рано…

— Да кланы не те, что раньше. Игорь, зачем пришел, хватит тянуть резину. Узнать, кто нанял отряд наемников, у тебя хватит полномочий и без меня. Не настолько мы ослабли, — вздохнул генерал.

— Я пришел просить, Алексей Петрович, оказать всестороннюю помощь бояричу Холмскому. В Твери я оказывал ему свою поддержку, теперь считаю, стоит перенести это на уровень всей империи, — перестал вилять Карпов.

Наташа вчера весь вечер плакала и выглядела очень бледной, постоянно спрашивая, какие шансы у Холмского выжить в чемпионате. Это все Елена ее накрутила, через Андрея Сакмышева. Старый хитрец, теперь загорелся желанием женить дочь на Холмском, чтобы не потерять свои заводы. Хитрец действует, как всегда, через людские слабости.

— Холмский, что-то знакомое в этой фамилии, — глава тайной канцелярии достал книгу, пролистал несколько страниц и поднял тяжелый взгляд на Карпова. — Мы не играем в дворцовые перевороты, ты сам давал клятву, Игорь! Стабильность в империи — основная наша задача, так завещал император Михаил II.

— Алексей Петрович, вы неправильно меня поняли. Боярич Холмский за короткое время сумел завоевать кхм… доверие дворян Твери и нажил сильных врагов. В том числе недовольство проявляет клан Сабуровых и сам император. Напомню вам, давление на тайную канцелярию усиливается с каждым годом, и не далек тот момент, когда нам придется покинуть Москву.

Император, кланы все, как с цепи сорвались, всячески обрезая финансирование и вставляя палки в колеса тайной канцелярии. Пока все держится на привычном страхе, но времени осталось не так много.

— Расскажи мне про Холмского поподробнее…

* * *

— Тимофей, ты долгое время жил, как хочешь, и признаюсь, этот разговор должен был начаться давно. Самые дорогие вещи и красивые женщины для тебя не проблема, я полностью потакал твоим слабостям. Скрывал твои публичные выходки и даже поддержал в ссоре с кланом Орловых, но это не может длиться бесконечно. Да, мы не клан воинов, а банкиры. Деньги наше основное оружие. Но деньги не появляются из воздуха, приходится прикладывать усилия. И чем выше мы поднимаемся, тем важнее для нас репутация, — Ярослав Соколов смотрел сквозь сына, от чего последнего пробирала мелкая дрожь.

Клан Соколовых в отличие от многих других не интересовался захватом земель, источников и стратегических ресурсов. Не верили они и в популярную версию о том, что власть может даровать только сила, подкрепленная владеющими высокого ранга. Сильные владеющие все же были,… но все это не важно. Репутация в деловой среде играет немаловажную роль, и скрыть произошедшее, уже не получится.

Жандармы без вопросов отдали главе клана сына, постепенно приходящего в себя после действия незаконных препаратов. Генерал Головин лично с усмешкой пожал руку и позвал приходить еще. Соколов всю дорогу думал, неужели император решил нанести удар, вроде в прошлый раз они договорились…

— Отец, не начинай с самого утра, итак голова раскалывается. Лучше избавься от Холмского. Он унизил меня перед Орловой! — с яростью произнес Тимофей Соколов.

Тимофей никак не мог забыть, как Анастасия смотрела на Холмского. Как он всегда хотел заставить ее подчиняться ему, а в ответ лишь презрительные взгляды.

— Ты сам во всем виноват. Сколько раз я тебе говорил, всегда анализируй противника и думай над каждым произнесенным словом. Мне интересно другое, почему жандармы приехали так быстро, и как у дружины неизвестного боярича получилось практически уничтожить нашу штурмовую группу…

— Какая разница, отец. Уничтожь Холмского, а я пойду, посплю. У жандармов очень плохо с удобствами, — перебил главу клана Тимофей и начал вставать с кресла.

Самое большое разочарование в любом деле, когда понимаешь его полную бесполезность. Глава клана смотрел на наследника и понимал, он не сможет потянуть огромную банковскую империю. В отличие от младшего брата.

— Сидеть! В Твери есть небольшой банк, и мне предлагают поглотить его, если мы разберемся с Холмским. Мне это интересно, тем более, сейчас сложились благоприятные обстоятельства. Тимофей, у тебя есть прекрасная возможность показать себя, и, сын… твой младший брат показывает успехи в учебе и владении Силой. Подумай над вопросом, зачем ты мне нужен, — в голосе Ярослава прозвучал леденящий душу холод.

Тимофей смотрел на отца и не узнавал его, неужели свободной жизни полной гулянок пришел конец. Нет, отец точно успокоится, если избавится от Холмского. Пора начать раскачивать многочисленных должников, пусть отрабатывают долги, а потом все вернется на свои места. Орлова обязательно будет стоять перед ним на коленях.

Глава 19

Предложение великой княжны провинциальному гимназисту вызвало шокирующее молчание среди зрителей. В глазах многих парней застыл вопрос: «Почему повезло именно ему?». Камера единственного телевизионного канала, не веря своему счастью, сосредоточила внимание на моем лице. Ожидая нервного обморока от победителя или невнятного бормотания. В то время как мои мысли были заняты вопросом, какую игру затеяла императорская семья? Но ход сейчас не за мной…

— Почту за честь, ваше высочество, — небольшой поклон, не отрывая глаз от великой княжны. — В Москве я недавно…

Глаза Светланы Александровны и других представителей гимназии «Волга» заметно округлились, выражая всеобщее удивление. Так и хотелось сказать директрисе, свято место пусто не бывает, но мне сейчас было не до шуток.

— Не стоит переживать. Здесь неподалеку есть заведение императорской семьи. Я вас приглашаю, — с милой улыбкой на лице произнесла Анна.

Оставалось лишь еще раз поклониться и молча согласиться. От таких предложений не принято отказываться без серьезных последствий. Я бы с удовольствием сбежал, будь такая возможность. Ничего хорошего внимание старшей дочери императора мне не принесет, лишняя головная боль.

Три машины боярского рода Холмских пристроились в хвост императорского кортежа и поехали в один из ресторанов, принадлежащих императорскому клану. Попасть туда непросто, на первом месте стоит статусность заведения, престиж, а уж на втором прибыль. Доступ в помещение предоставлялся за большие заслуги перед империей, или лично дарован императорской семьей.

— Боярич, что делать будем? — спросил в машине бледный Иван.

На меня с таким же вопросом в глазах, поддерживая друга, уставились Михаил и Георгий.

— Импровизировать. Вы свита боярича Холмского, поэтому больше задора в глазах, но слишком не наглейте. Могут неправильно понять.

Ресторан «Великокняжеский» был выполнен в древнерусском стиле. Теремообразная крыша, узкие окна «бойницы», стены из белого камня. На фоне застройки современными зданиями из стали, бетона и стекла вокруг, ресторанчик изрядно бросался в глаза. Изящная отделка ожидала и внутри здания. Белоснежная лестница из мрамора, со всех сторон покрытая узорчатыми коврами, высокие потолки с росписью на стенах. Пузатые колонны с лепниной, фреска в виде сказочных существ. Признаться, очень красиво и самобытно.

К вышедшей из машины великой княжне с поклоном подскочил управляющий в архаичной одежде.

— Добро пожаловать, ваше императорское высочество. Все готово!

На входе нас встретили двое молодцев в красных кафтанах с острыми топорами в руках. Да, место кажется хорошо защищенным, бойцы явно профессионалы.

Управляющий указал рукой на просторный зал, в котором нас уже ожидал столик.

Мы вчетвером, конечно, терялись на фоне большой свиты великой княжны Анны, но на удивление меня посадили практически рядом с ней. Взгляды охраны тщательно изучали новую фигуру, уверен, к следующему разу обо мне будут знать все, вплоть до того, каких девушек предпочитаю. Надеюсь, случая больше не представится, и это просто совпадение, что дочь императора оказалась на поединке. Эх, нелепо обманывать самого себя.

— Холмский, обращайтесь ко мне по имени отчеству. Расскажите о себе, что вам нравится, какие впечатления о Москве? — закидала вопросами великая княжна.

Еще одна великая честь, оказанная мне. Мало кто вообще имеет право обращаться к императорской семье.

— Анна Михайловна, Москва удивительный город…

Генерал Головин придержал в тайне мое участие в разрушении клуба «Корона», и как мог, застращал журналистов. Кланам Соколовых и Орловых тоже не было причин распространяться о деликатной ситуации. Интересная складывается картина, я думал император, как и его старшая дочь, в курсе прошедших событий. Все оказывается намного хуже, чем ожидалось. Монотонный рассказ про достопримечательности столицы должен был показать, как я устал, и хочу уехать. Может, Анна обидится на меня или переключит свое внимание на свиту, тогда появится возможность перехватить пару закусок со стола.

Но начавшийся разговор был удачно прерван первой подачей блюд. «Царская» уха поистине настоящее угощение высокопоставленных персон. «Отметить победу», в понимании княжны, посидеть за обедом в ресторанчике. Ну, хоть поели вкусно и то хорошо.

— И все же, Кирилл Дмитриевич, как вы оцениваете свои шансы на победу в чемпионате? — царственно промокнула губы салфеткой великая княжна.

В целом старшая дочь императора выглядела привлекательно. В мире, где услуги целителей не проблема, при наличии денег этим никого не удивишь. Но не уверен, что она этим пользовалась, черты лица слишком индивидуальны. Ощущалась в ней некая женственность, энергия, к которой тянутся мужчины.

Нет, меня не ударила молния прямо в самое сердце, но признаюсь, владеет собой она превосходно. У меня в свое время учителя были не хуже. Игра, затеянная великой княжной, не похожа на приказ императора. Да и во внутреннем зрении… императорская семья скрывает немало интересного. Зачем им менталисты, если дочь с таким ярким даром. Как есть, опасная и красивая змея. Чуть зазеваешься и умрешь от яда на ее клыках, или сам себя застрелишь. Вся надежда на то, что защита Збруева выдержит.

— Посмотрим, Анна Михайловна, трудно загадывать. Такое количество именитых участников, а денежный приз для меня не имеет значения…

На самом деле, имеет, конечно, но голова на плечах намного лучше смотрится вместе с телом, а не отдельно.

— Основной приз в этом году скрыт от всех участников. Но он будет очень привлекателен. Кстати, вот этот молодой поросенок в винном соусе очень хорош, попробуйте, — ответила Анна и отрезала кусок мяса, положив его прямо в мою тарелку, под задумчивые взгляды свиты.

Один из свитских поперхнулся едой и громко закашлялся. Да, это тебе не влюбленными глазами на княжну смотреть.

Боярские дети и Борисов расправили перья перед девушками из свиты великой княжны. На другом конце зала то и дело слышались веселые разговоры, подспорья. Зависть плохое чувство, но как бы я хотел оказаться на их месте.

Наконец, светские разговоры, как и обед, закончились, и мы раскланялись на выходе из ресторана.

— Приятно было познакомиться с вами, Кирилл Дмитриевич. Думаю, мы скоро увидимся, — чуть заметно кивнула дочь императора.

— Взаимно, Анна Михайловна. Благодарю за оказанную честь!

Такое чувство, что вел трудный бой на протяжении нескольких часов. Сильный противник, если она займет трон, стоит задуматься о будущем родной Твери.

— Не обольщайся, Холмский, и не строй иллюзий, а то они могут тебя смертельно ранить, — произнес, проходя мимо меня, неизвестный парень, поперхнувшийся во время обеда.

Хоть бы на дуэль вызвали, тоже не плохой предлог испортить отношения с великой княжной.

— Кирилл, представляешь, нам дали номер телефона. Будет, с кем по Москве гулять, да и не только погулять. Согласны, парни?! — поделился радостный Георгий.

Ребята получили новые впечатления от знакомства с благородными дамами, и выхода в самый высший свет Москвы, а я думал о будущем и строил свои планы. Мои надежды, что на этом все закончится, не оправдались. На следующий день меня ждало сразу два поединка, которые я должен выиграть по замыслу Головина, после чего можно красиво проиграть без серьезных последствий.

Очередная гимназия с пафосным названием «Герои» разместилась уже намного ближе к центру. И фонтаны на территории с ажурными коваными воротами говорили, что здесь учатся дети самых влиятельных дворян.

В этот раз полные трибуны зрителей смотрели только на меня, да и количество камер в несколько раз увеличилось. Наверное, кадры, снятые малоизвестным каналом, пользовались бешеной популярностью.

Первый бой должен пройти с представителем гимназии «Герои», а победитель встретится с участником чемпионата из Владимира. Два боя и свобода, можно будет вернуться в Тверь и заняться подготовкой к несению воинской повинности в следующем году.

Светлана Александровна мялась от любопытства и хотела задать много интересующих не только ее вопросов, но сдержалась.

— Кирилл, попечители высоко оценили твою победу. Чем дальше ты пройдешь, тем больше будет общая награда!

Награды от тебя, Светлана, мне больше не получить, а попечители, итак, предоставят положенное, в ином случае, они знают, чего ожидать.

И снова великая княжна приехала на поединок. Организаторы выдохнули сквозь стиснутые зубы. Заранее подготовившись к подобному развитию событий, они избежали позора. Заняв подготовленные места, свита великой княжны, молча, ожидала начала поединка, а по трибунам, как шелест травы начались перешептывания.

Один раз еще можно поверить в совпадение, но во второй раз точно уже никто не поверит. Посмотрим, насколько все серьезно. Я тоже умею играть в подобные игры.

— Готовы? — посмотрел на нас судья. — Бой!

Первый бой с гимназистом «героем», еще один водник. Много в столице представителей водной стихии, правда, этот адепт воды отличался от прошлого в лучшую сторону. Водяные плети и ледяные сосульки сразу ударились о мой щит Силы. Парень все бросил на атаку.

В ответ каменные колья и копье под руной усиления снесли наполовину его щит, серьезно рассердив парня. Я все чаще замечал редкие или семейные техники, вот и сейчас мне «повезло». Противник запустил стену острых ледяных игл в мою сторону, со злобной ухмылкой наблюдая за моими стараниями. Странный он. Каменная стена полностью перекрыла действие заклинания, уничтожив его усилия.

Скрывать свои способности нет смысла, финал мне не интересен, а гимназист из Владимира мной был оценен, и в принципе, выжить я должен в любом случае. Заодно есть прекрасная возможность проверить новые наработки. Руна «удар гиганта» вместе с энергией стихии земли сформировала огромный камень, унесший гимназиста к краю сферы защиты. Вроде шевелится, и то хорошо.

На трибунах в этот раз радовались моей победе куда больше людей. Оказывается, я становлюсь популярным. Перед вторым поединком я решил сделать свой ход.

— Этот бой я посвящаю великой княжне Анне! — легкий поклон в сторону дочери императора.

Взмах руки судьи, и воздушник из Владимира ударил знакомыми серпами и сразу принял боевую форму. Облачный доспех с мечом молний, как и на Блазове. Посмотрев мой вчерашний поединок, противник решил попробовать ближний бой, что я могу только приветствовать.

Темный доспех и кислотная сабля со светящимися рунами не оставили зрителей равнодушными, как и начало поединка. Мы с гимназистом из Владимира резко задали быстрый темп. Удары Силы вместе с агрессивным фехтованием заводили зрителей. Зал усиленно болел и радовался битве владеющих высоких рангов. Тем более в боевой форме любой поединок смотрится очень интересно.

Еще одна наработка в виде летящей каменной стены. Теперь я научился не только использовать ее в качестве барьера или защиты, но и в качестве оружия. Массивная стена сбила не ожидающего от меня такой подставы противника, а моя сабля у шеи не оставила иного выхода, как сдаться.

Поздравления от судьи и представителей гимназии «Волга» не были долгими, следующий бой будет уже на главной арене империи. Десятки тысяч живых зрителей и миллионы за экранами телевизоров и телефонов, даже проигрывать как-то стыдно. С такими мыслями на выходе из гимназии я был пойман Анной.

— Холмский, поздравляю вас с очередной победой. До финала осталось не так долго. Следующая одна восьмая. Ради меня я уверена, вы сможете победить, — поддела меня великая княжна. — Вижу, вам не по нраву, сидеть за столом в ресторане. Предлагаю посетить оружейный завод. Знаю, вы искали выход на его руководство. Что скажете?

И, правда, вчера я отправил запросы на посещение Московского завода по производству доспехов. Надо использовать время, проведенное в столице с умом, в Твери доспехи все равно не продают. Пора и мне получить свои плюсы от ее игры.

— С удовольствием, Анна Михайловна. Обращайтесь ко мне по имени.

Московский императорский оружейный завод охраняли хлеще великой княжны. Бетонные бункеры с тяжелым вооружением, и многочисленные солдаты в массивной броне не оставляли и шанса врагу. Уверен, где-то рядом разместился отряд владеющих высокого ранга, готовый поддержать защитников в случае нападения.

Второй крупный завод в империи по производству боевых доспехов впечатлял своими размерами. Ежедневно тысячи людей приезжали на работу ковать броню империи. Похвальная работа, хотел бы я иметь такой же завод… Экскурсию для свиты и нашей четверки будет проводить главный инженер. Жалко, здесь нет Воронова, вот, кто был бы безумно рад.

— Перед собой вы видите линейку боевых доспехов, производимую нашим заводом. В отличие от Уральского завода мы уделяем внимание не только броне, но и оружию. Все монструозные мечи и топоры пусть останутся в прошлом. Мы продвигаем два вида доспеха. Против обычных войск и против владеющих. Мы считаем такое разделение самым правильным…

Как я понял, Московский завод работал на императорский клан и армию. Концепция, которую объяснял главный инженер, более интересна как раз для моих столкновений. Уральские доспехи хороши, но для местечковых войн дворян, а не масштабных конфликтов. Основное отличие малое количество броневых пластин для большей подвижности, и установлено пулеметное и ракетное вооружение в первом типе. Во втором типе доспехов предусмотрен встроенный клинок, больше похожий на короткое копье и непонятное устройство в левой руке.

— Вижу, вас заинтересовал наш прототип артефакта под название «Пульсар». Он генерирует удары Силы в независимости от вашего ранга. Основное ограничение — умение использовать артефакты Силы, — объяснил главный инженер.

Использовать артефакты способна большая часть империи. Если прототип дойдет до серийного образца, многое изменится в масштабах целой империи, и поменяет расклад в дружинах. Простой артефакт в руке солдат императора будет смертельным оружием для большинства его врагов.

Анна недовольно смотрела на инженера, который оказался слишком болтливым. Но быстро сменила гнев на милость.

— Второй тип еще не скоро поступит на вооружение воинов империи и лишь проходит исследования. А первый… я дарю вам два таких доспеха, Холмский. Отгрузите, Иван Андреевич. И с этого момента Кирилл Дмитриевич имеет право оставлять заказы на нашем заводе, — гордо подняла голову Анна.

Царский подарок. Я смотрел в глаза великой княжны и не понимал смысла данного поступка. Если хотят использовать в сваре с кланами, то мне, кажется, это излишне. А если она видит во мне союзника, то более чем тонкий намек. Хм.

— Благодарю, Анна Михайловна. Ваш дар бесценен для боярского рода Холмских. Я ценю ваше доверие, и вы можете рассчитывать на меня.

Намек более чем понятен. Если она готова мне помогать, то я ее поддержу. У меня нет претензий к женщине на троне.

— Рада, что смогла угадать с подарком, но наше время закончилось, пора идти обратно, — искренне вздохнула Анна.

Стоило нам выйти с завода, вокруг оказалась сотня камер журналистов. На что Анна плотно прижалась, обнимая меня. Вот это более чем неожиданно. Видимо, она сама только сейчас решилась на подобное. Учащенное сердцебиение говорило об этом лучше любых эмоций на лице.

— Кирилл, буду с нетерпением ждать нашей новой встречи, — произнесла Анна, смотря мне прямо в глаза.

Десятки щелчков фотоаппаратов были ей ответом. Любую партию надо проигрывать достойно. Поэтому я прижал Анну еще плотнее и опустил руку чуть ниже дозволенного, пусть почувствует настоящую любовь боярского сословия.

Глава 20

Мне снился сон про то, как Гром с мольбой в глазах, привел раненую самку и попросил ее «исцелить». После чего по поместью Холмских стала бегать орда черных псов, пожирая камни Силы, и с особой жестокостью убивая всех владеющих. Потом они начали плодиться в бешеном темпе, и на этом моменте я с радостью проснулся,… какие реалистичные ужасы по ночам снятся.

Пес лежал все там же на мягком коврике у кровати. Даже стало стыдно от своих мыслей, но орду псов убийц, терроризирующих округу, мне не надо. Хватало и того, что соседи жаловались на пропавшие камни Силы из климатических установок. Заснеженные поместья резко выделялись на фоне цветущих соседей.

— Никаких залетов, понял?

Гром недоуменно посмотрел на меня, и сладко зевнув, вновь положил голову на лапы. Все ты понимаешь, только молчишь, а то я не знаю, как ты гоняешь любых конкурентов на своей территории. И камни стащил только там, где держали собак. Телефон на тумбочке завибрировал сообщением, спасая Грома от новых экспериментов.

«Доброе утро, Кирилл! Как дела?»

«Почему не отвечаешь?»

Великая княжна каждый день писала мне сообщения, я не спрашивал, откуда у нее мой номер. Итак, было понятно. Интересно другое, зачем вообще писать мне? Вряд ли слишком многие в империи могут получить доступ к моим сообщениям. Значит, потребуется максимум наглости с моей стороны.

«Приветствую, Анна. Только проснулся. Вспоминаю твои жаркие объятия. Скучаю и жду нашей встречи!»

«Я тоже…»

Утро теперь совсем не радует. Ставки повышаются. Надо найти какую-нибудь женщину и устроить публичный скандал на всю империю! Хотя, что бы я сейчас не сделал, все будет против меня, значит, плывем пока по течению и не тратим впустую силы. Тем более есть, чем заняться.

Прекрасная новость ждала меня с утра. Рыцарь смерти пришел в себя. И смог удивить даже готового ко всему некроманта. Бывший глава рода Борисовых снял доспех и пошел в душ! Если честно, после слов Георгия я на некоторое время опешил. Рыцарю смерти даже в страшном сне не может потребоваться принять душ.

— Повелитель! — ударил в грудь кулаком Геннадий Борисов.

С накинутым на голое тело полотенцем он выглядел слишком… живым. То, что это уже не нежить, я могу заявить вполне профессионально! Во внутреннем зрении отображались целыми все печати подчинения и контроля.

Источник некроэнергии внутри Борисова тоже функционировал полностью. Куда хуже было то, что я увидел начальное формирование сосредоточия некроманта… Передо мной все тот же рыцарь смерти только относительно живой. Как? Или это воскрешение, но каким образом? Это прерогатива только светлых божеств!

Вопросов становилось все больше, ответы на которые я не находил. Некромантов в этом мире нет. Да и трудно найти человека с источником некроэнергии и стихии Земли, считай той же Жизни. Одна только Сила знает ответы, если бы она еще отвечала. Хорошая новость — часть ответов я могу найти через рыцаря смерти.

— Геннадий, как ты себя чувствуешь?

— Я изменился внутренне, вспоминаю прошлую жизнь и теперь отчетливо вижу свой путь! Сила владеющих развивает меня, и после побед над сильными врагами я смогу стать паладином смерти! — полыхнул глазами Борисов.

Паладин смерти?! О них писали только в древних фолиантах, и страницы пестрели кровавыми подробностями. В прошлом мире каждое созданное существо обладало определенным набором навыков, кроме личей и вампиров, никому недоступно самосовершенствование. А здесь Сила сразу создала несколько нетипичных конструктов и заложила массу знаний в голову рыцаря смерти. Из него, кстати, может выйти прекрасный учитель.

— Прекрасно. Займись систематизацией своих знаний, позже мы разберем, что можно будет улучшить!

Георгий, открыв рот, смотрел на отца. Им многое есть, что вспомнить, а меня ждал Фима. Прибыв в Москву, мой главный помощник вовсю вникал в дела с имуществом, полученным за выкуп.

— Кирилл Дмитриевич, полученное имущество, считаю, стоит продать. Ничего высоколиквидного там нет. А по поводу клуба, я продолжаю настаивать оставить все как есть. Мы купили разрушенное здание, и нам придется вложить все деньги, что получили от выкупа! — снял очки Фима.

Клуб «Корона» или точнее то, что от него осталось, был выставлен на продажу. Восстановление обойдется в круглую сумму и нерационально для бывшего собственника. Поэтому фирме «Крион» пришлось выкупить здание клуба. Я не терял надежды и попросил Фиму посчитать, во сколько нам выйдет восстановление здания. Все же есть и моя вина в его разрушении.

— Это не обсуждается, Фима. Просто сделай!

— Вы знаете, что у нас практически не осталось денег на наши проекты, Кирилл Дмитриевич? — продолжал давить Фима. — Вы, конечно, сами вольны распоряжаться средствами, но в таком случае надо решить вопрос, где достать деньги, потому что у меня вариантовбольше нет.

Раз Фима поднял эту тему, значит, настали тяжелые времена. Так он не возмущался даже, когда выкупали земли Холмских.

— Я решу вопрос, не переживай! Договорись со строительными фирмами Бороздиных, пусть начинают работу. Хоть союзнику деньги передадим.

Фима обиженно мотнул головой и ушел считать все возможности для экономии. Где можно взять денег? Много денег. Раньше с этим успешно помогали многочисленные враги, а теперь их стало меньше. Значит, необходимо найти новых врагов по своему уровню. Размышления о финансах прервал телефонный звонок.

— Холмский, подполковник Ветлугин звонит. Светлана Александровна просила заняться с тобой дополнительной подготовкой. Жду сегодня на полигоне за Одинцово… точно, ты же не знаешь, где это. Ладно, приезжай в штаб армии, там встретимся. Конец связи, — быстро поговорил подполковник и сбросил звонок.

Интересный ты человек, подполковник! Генеральный штаб армии располагался недалеко от центра города, и мы быстро забрали Ветлугина, чтобы он показал путь до полигона. Надо ли мне обучение военных? Скорее да, чем нет. Значит, можно потерпеть слишком наглого офицера.

Тренировочный полигон имперской гвардии располагался в тридцати километрах от столицы. Совсем недалеко. Свернув с шумной трассы, мы выехали на бетонные плиты покрытия. Никогда ранее такого не видел в Твери. Особенно удивила странная техника, похожая на птиц с крыльями.

— Что это?

— Раньше люди могли путешествовать по воздуху и использовать подобную технику в военных целях, теперь только на очень низких высотах и то мало где. После мировой войны появилось гигантское количество аномалий, и попытки подняться в воздух уже практически прекратились. Говорят, раньше за несколько часов можно было достичь земли другого континента…, - машина резко остановилась перед шлагбаумом с настороженными солдатами. — Дальше без сопровождения, Холмский!

Ветлугин провел меня через несколько контрольно-пропускных пунктов с постепенно усиливающейся защитой от нападения. Перед подземным спуском я почувствовал на себе неизвестное воздействие Силы, и даже неприятные ощущения от ментальных щупалец, прикасающихся к моему разуму. Такое я терпеть точно не намерен, даже наследница престола не позволяла себе подобное.

— Подполковник, ментальные практики без моего разрешения говорят о…

— Отставить! Извините, Кирилл Дмитриевич. В армии часто излишне перестраховываются. Идти осталось недолго. Хочу сразу предупредить, вашим наставником будет необычный военнослужащий, но постарайтесь отнестись серьезно к обучению, — смягчил тон подполковник.

Лифт медленно спускался вниз. Метров пятнадцать под землей, стихия четко давало представление, где я нахожусь. Длинные коридоры и переходы закончились белоснежным помещением с единственным человеком внутри. Наставником, а точнее наставницей, оказалась серьезная женщина в военной форме, нагло рассматривающая меня, будто взяв на прицел. Да и ранг ее во внутреннем взоре показывал сильного кудесника. А Ветлугин говорил, что это редкость. Врал или меня высоко оценили?

— Кристина Викторовна, ваш новый ученик доставлен. Прошу пройти быстрый курс переподготовки в усеченном варианте. В штабе все согласовано, а с вами, Холмский, хочу поговорить после занятий. Удачно вам поработать с капитаном Лисицыной! — кивнул подполковник и скрылся за дверью.

Посмотрим, стоит ли показывать военным, как можно быстро заполнить артефакт стационарного щита. Попробую помочь, в этом ничего сложного, да и способности свои стоит показать перед еще одним возможным союзником. Почему-то я уверен, что Ветлугин не ушел далеко, и будет наблюдать за обучением.

— Так значит, ты новый перспективный курсант? Чем тебя купили штабисты? Хочешь умереть за империю? — спрашивала женщина, сузив глаза.

Я молчал. Обычная проверка на эмоции. Ставить себя, в роль оправдывающегося, будет глупо.

— Молчишь! А может, ты обычный дворяничик, который подкупил Ветлугина за дополнительное обучение. Что, папа не учит владению Силой? Иди к мамочке, она тебя пожалеет…

Быстро завелась. Женщина в армии… постоянные попытки доказать сильным мужчинам, что она ничуть не хуже. Тем более, уверен, она не в штабе работает, а либо профессиональный преподаватель-психолог, либо боевой офицер с границы.

— Когда у вас последний раз был секс, Кристина Викторовна? Мне кажется, военному человеку нужно быть более уравновешенным. Если что, я могу помочь вам, и тем самым повысить оборону империи…

Договорить мне не дали залпы огненных шаров с рук владеющей. Проверив насыщенность моего щита, капитан перестала сдерживаться и зарядила несколько стен огня в мою сторону. Встретившись с моей каменной, они все разрушились, а я добавил ей каменные колья, чтобы не расслаблялась.

— Боярич Холмский Кирилл Дмитриевич. Приятно познакомиться с вами, капитан Лисицина.

— Боярич?! Интересно, а как тебе вот это!

Зарождающаяся огненная буря заставила меня резко стать серьезным. Привычка покрывать любые арены песком мне очень нравилась. Поднявшись в воздух, песок начал гудеть, постепенно раскручиваясь, и капитану ничего не осталось делать, как сбросить технику.

— Ты силен, — констатировала Лисицына. — Чему хочешь научиться?

— Нестандартный щит и последовательные удары с нарастающей силой. Я видел, как ведарь, бывший военный, смог выдать не менее трех мощных стен огня, когда был практически пуст.

Щит из многочисленных ячеек, созданный «учителем биологии», это всего лишь усиленная форма с помощью обучения Силы. Вот я ругал себя. Исследователь импов! Руна «усиления» прекрасно справилась с формированием нового типа щита. Совместить руны усиления и защиты не хватило энергии стихии Земли. Интересно…

А для формирования нескольких моментальных стен огня, надо было заранее представить последовательность действий и дать Силе выполнить эту «программу». Слишком просто сказано, у меня не получилось, как бы я не пытался.

— Вы делаете успехи, Холмский. Пока мне нечему вас обучить. Вы сильный боевик и очень опытны, хотя я не могу приложить ума, где можно в таком возрасте получить боевой опыт … необходимо составить план обучения. На сегодня можете быть свободны!

— Благодарю за обучение, Кристина Викторовна. И я не шутил на счет помощи.

— Я подумаю, — впервые рассмеялась женщина.

На этой хорошей ноте я вышел с арены тренировочного полигона, а на выходе меня ожидал подполковник.

— С вами хотят поговорить, Холмский. Генерал Скуратов Ратибор Ефимович занимает высокое положение среди всех военных империи, — серьезно произнес Ветлугин.

В кабинете с длинным столом, куда провел меня знакомый офицер, сидел седой мужчина, впечатляющий своей выправкой и статностью. Тяжелый взгляд, как два орудия, не оставлял и шанса противнику.

— Господин генерал…

— Хватит, подполковник. Присаживайтесь, господа. Боярич Холмский, мне рассказали о вашей способности к быстрому заполнению заряда артефакта, также я смог понаблюдать за проведенной тренировкой. Скажу прямо, впечатлен. Хотелось бы услышать, что вы ждете от нашего сотрудничества? — генерал смотрел твердо.

— Ратибор Ефимович, любое сотрудничество должно быть взаимовыгодным. Я готов провести обучение для пары ваших людей, при условии предоставления мне доступа к вооружению имперских военных, получению артефактов защиты и помощи в прохождение воинской обязанности. Меньше, чем через полгода…

— Я знаю, как проходит боярская повинность. Значит, решили остаться в боярском сословии? Похвально. В целом, ваши условия нас устраивают. Давайте обговорим детали…

Генерал выжал меня досуха. Сюда бы Фиму,… наконец, мы договорились. Я обучаю десять человек. За это мне предоставляют доступ к закупкам военного снаряжения через тыловые подразделения. Щедро. А также постараются выделить стационарный щит, чтобы покрыть территорию поместья. Говорить про службу, генерал ничего не стал, сославшись на то, что такие вопросы решает не только он.

— Холмский, мы просидели допоздна, а ночью мы не разрешаем покидать территорию базы, поэтому вам придется переночевать среди военных. Отдельную комнату для отдыха предоставим. Предупредите ваших людей, они могут остаться в гостевом домике на территории военного городка или приехать за вами с утра! — обрадовал меня Ветлугин.

Мда. Так себе новость. Отправил охрану домой, смысла ждать точно нет, пусть лучше с утра приедут. Небольшая комната, предоставленная военными, была чиста и максимально функциональна. Приготовившись ко сну, я был награжден под конец дня заглянувшей на огонек Лисицыной.

— Кто-то говорил, что готов помочь даме? Посмотрим, насколько ты хорош, Холмский!

Кристина в военной форме на голое тело выглядела, как богиня войны. А в этом определенно что-то есть…тренированное тело прекрасной защитницы империи было готово на любые эксперименты. Надеюсь, стены здесь толстые. Пора укреплять оборону родной страны!

* * *

Император сегодня весь день «радовал» чиновников и близких людей счастливым лицом. Постоянная мрачность и хмурость, присущая императору, сменилась широкой улыбкой, которую можно было увидеть только в юности. Придворные не знали, радоваться такой смене настроения правителя, или стоит на время взять отпуск и уехать из столицы подальше.

Михаил IV лишь сильнее растягивал улыбку, замечая признаки страха и замешательства на лицах придворных. Пусть знают, кто настоящий хозяин! Император не только правитель огромной империи, но еще и любящий отец. Поэтому после многочисленных совещаний, он направлялся к двум своим любимым дочерям.

— Ольга, ты сказала, что есть нечто новое по Холмскому, — обнял император младшую дочь и приветливо кивнул старшей.

— Да, папа. Несколько дней назад Дмитрий Василенко, который журналист, помнишь?! Он пообещал выставить настоящую бомбу, и сегодня она грянула. Разрушенный клуб «Корона», задержание Соколова, и молчание клана Орловых… оказывается, всему этому есть виновник, — включила видео на телефоне Ольга.

Созданный специально под младшую дочь отдел информации и архива, уже начал приносить немало пользы. Многие запросы правителя, оказывается, можно было найти в открытом доступе без привлечения корпуса жандармов или иных структур империи. Да и дворянские рода, входящие в императорский клан, лихорадит слухами о великой княжне Анне, поэтому помощи от них немного.

Видео с участием Холмского заставило задуматься всех присутствующих о самом известном бояриче империи. Первая сабля Твери, сильный владеющий, опытный интриган и удачливый предводитель… как-то незаметно его стало слишком много для императорской семьи.

— Генерал Головин назвал произошедшее продуманной операцией корпуса жандармов и верных империи привлеченных «специалистов». Теперь я знаю, про какого специалиста говорил генерал, — язвительно произнес император.

— Жаль Холмского, сейчас такое грянет среди кланов…, - смутилась Ольга под гневным взором старшей сестры.

— Жалко тебе его?! Вот, полюбуйтесь! Холмский прошение подал, увеличить вотчинные земли. Каков наглец! — рассмеялся император. — Анна, ты была полностью права. Наш спецпроект начинает приносить свои дивиденды. Сегодня Ярослав Соколов отказал в реструктуризации кредита, и теперь я знаю причину. Но настроение мне подняли новости от канцлера Орлова. Оказывается, у империи есть скрытые резервы, которые позволят без проблем оплатить текущие обязательства. Два прохиндея воруют, как хотят…

Клан Орловых по договору с другими кланами занимал главный пост в правительстве империи. За другие министерства тоже шла постоянная борьба, но канцлер фигура высокая. И раз в стане врага разлад, император мог только радоваться подобному обстоятельству.

— Отец, считаю, пора прекратить игры с Холмским. Два дня я провела вместе с ним. Много совместных фотографий на первых страницах газет и в эфире каналов телевидения. Может, хватит? — повысила голос Анна.

— Нет, это только начало. Змеиный клубок зашевелился, как будто ткнули палкой. Каждый день представители кланов вынюхивают о моем настроении и будущих решениях. Холмский лишь пешка, которую мы дадим «съесть», когда придет время. Анна, это то, чего я добивался долгие годы! — рассмеялся счастливый император.

Анна вздрогнула от слов императора, представив Холмского в роли пешки. Пожалуй, это плохое сравнение, пешка бывает, может дойти до конца шахматной доски…

— Холмского теперь считают человеком императора, да и сам он сделал довольно отчетливые шаги, чтобы показать свое лояльное отношение к нам. Я думаю, стоит сильнее привязать его к нашей семье, — задумалась старшая дочь императора. — Раз продолжаем игру с бояричем, то помнится, ты обещал подыграть, отец!

— Не учи отца, Анна! Я и без тебя знаю, что надо сделать и даже принял кое-какие шаги. Будет интересно понаблюдать за реакцией боярича, — с ненавистью выплюнул последнее слово император.

— Кстати, Анна, а писать Холмскому сообщения на телефон, тоже было обязательно? — решила задеть сестру Ольга.

Анна загадочно улыбнулась и с усмешкой посмотрела на сестру. Любительницу подсматривать и лазить по чужим телефонам она глубоко презирала, но промолчала, так ничего не ответив на удивленный взгляд отца.

Глава 21

Этой ночью обошлось без снов полных ужаса, и на утро я проснулся от поцелуев мягких губ. Ночью с Кристиной мы зажгли огнем ее стихии, девушка даже не пыталась сдерживать крики. Бедные соседи. Главное я добился своего, и с утра лицо капитана Лисицыной сияло улыбкой. Миссия по укреплению рубежей империи полностью выполнена!

— Не знала, что владеющие стихии Земли такие выносливые, а молодые бояричи настолько опытны. Проходил отдельный курс обучения, Холмский?

— А я не знал, что прекрасная женщина, находясь на военном объекте, полностью заполненном мужчинами, может быть такой ненасытной.

Кристина надевала форму, нарочно медленнее обычного, провоцируя на продолжение марафона, но легко выбралась из моего захвата. Гибкое тело было настолько податливым ночью, а теперь показывало свои стальные мышцы. На секунду я задумался и отогнал от себя мысли… нет, она точно не «профессионалка» или медовая ловушка от генерала.

— Где будет удобнее проводить тренировки? — стала серьезной капитан Лисицына, застегнув последние пуговицы строгой военной формы.

— По договору с генералом Скуратовым, я буду обучать десять офицеров особым техникам. Можешь приезжать вместе с ними в мое поместье или отдельно. Особенно жду на индивидуальные занятия, где…, - горячий поцелуй был мне ответом.

— До скорых встреч, Кирилл! Не шали, и будь хорошим мальчиком, я проверю!

Последние слова звучали угрожающе от владеющей со стихией огня. Ничего, и эта твердыня поднимет белый влаг перед победителем. Ветер в женщинах это хорошо, но если получится разжечь огонь, то получишь настоящее безумие страсти.

— Боярич Холмский, как вы можете назвать ваши отношения с великой княжной Анной?

— Кирилл Дмитриевич, а это правда, что вы…

У ворот в поместье ожидали многочисленные журналисты с камерами и микрофонами. Увидев мою машину, они облепили ее со всех сторон, как стая рыб-убийц из озера Смерти в моем королевстве.

Объятия с великой княжной не давали покоя местным акулам пера и звездам телеканалов. Чую, Наташа и Лена в Твери пылают ненавистью и мечтают укоротить мою голову. Остается только махать рукой и улыбаться в окно машины, пройдет немного времени, и все забудут про игры Анны. Очень сильно надеюсь на это.

Стоило заехать в ворота поместья, как дружинники быстро закрыли ворота, а журналисты разбежались в разные стороны за новыми сенсациями. Во дворе совершенно лишним элементом выступали чужие люди. Не успел я выйти из машины, как сразу подошли двое мужчин в черных мундирах. Фельдъегер с недовольным лицом предоставил письмо от императора под расписку и, козырнув, быстро направился обратно во дворец. Долго ждали, что поделаешь, работа такая.

Посмотрим, что передали личные гонцы императора. «Приглашение на представление императору Михаилу IV и высшему свету империи». Ничего себе! К такому мероприятию готовятся заранее, а приглашение уже на завтра. Я не военный и даже еще пока невоеннообязанный, так что с облачением проще. Одежда с бала есть, сабля тоже на месте, остальное пусть дворяне выдумывают.

— Боярич, нам бы потренироваться, а то дружинники застоялись, могут начаться конфликты и тому подобное. Запрет на выезд из поместья серьезно напрягает бойцов, — подошел Антон и протянул мне руку.

— Застоялись? Антон, помнишь Хлопова, главаря бандитов из Микулино?! Надо проехать по его тайникам и скупщикам краденого, и вообще взять в оборот всех, на кого он указал. Действовать будем жестко, нам терять в Москве нечего! А посмотреть на добро наглых бандитов будет неплохо…

— Борисова брать? — осторожно спросил командир дружины.

Вряд ли он спрашивал про младшего Борисова. Интересно, что еще учудил рыцарь смерти с амбициями вырасти до паладина, пока его не было.

— Пригодится! Собирай всех бойцов кроме дежурного десятка, а я звонок сделаю. Откладывать поход не станем.

Номер главного жандарма империи пользуется у меня популярностью.

— Головин, это Холмский. Как жизнь генеральская, обласкал царь батюшка за подвиги?

— Чего тебе, боярич? Снова нарубил дров? — сходу завелся генерал.

— Собираюсь только. Хочу просеять преступный элемент в Москве, раз вы этим не занимаетесь. Прикроешь от полиции и своих орлов?

— Ты в столице, Холмский, а не в Твери. Здесь нельзя резать всех подряд, — вздохнул генерал. — Кого именно?

— Наркоторговцы, черный рынок, работорговцы-сутенеры и вся остальная братия.

— Ты в этой жизни вообще ничего не боишься? Тебя после такого и в Твери достанут, хотя мне же лучше. Ладно, действуй, будет, что интересное, звони. Я в накладе не останусь, — сбросил звонок Головин.

Как хорошо иметь в должниках главу третьего отдела канцелярии императора. Сейчас пойдут звонки в разные инстанции, и на действиях одного боярича не будут «заострять» внимание.

Самые стойкие журналисты могли наблюдать, как два десятка тяжелогруженных машин выезжают из поместья. Тут пахло не просто сенсацией, а информационной бомбой, но машины поехали в разные стороны, и от разбега целей большинство отвалилось в начале пути.

Десяток целей по сбыту наркотиков и награбленного будут уничтожены небольшими отрядами дружинников. Две крупные цели мы будем брать усиленными отрядами. В моем отряде будет Гром и боярские дети. В другом Борисовы и Антон с половиной дружинников. Как только все отчитались в готовности, я отдал приказ.

— Начинаем!

После этого Иван Санбулов отправил всем группам сообщение с одной только цифрой один. Одновременно бойцы вышибают двери притонов и различных точек с наркотиками. Но это так мелочи для передачи жандармам, а наши с Антоном две цели заслуживают настоящего внимания.

Командиру дружины достался черный рынок по продаже оружия, артефактов, различных эликсиров из нестабильных земель и прочих редкостей. Надежда была на то, что Антон успеет хотя бы перехватить торговцев артефактами. На остальных мне плевать.

Для себя я выбрал целью подпольный бордель и одновременно центр столичной работорговли. Поэтому готовились, как к штурму укрепленного здания. По сути, которым оно и было.

Как говорят, если хочешь что-то спрятать, прячь на самом видном месте. Здание развлекательного центра было публичным местом, и тысячи посетителей ежедневно ходили по его помещениям. Поэтому «особые гости» не привлекали внимание, как и подвальные склады бывших бомбоубежищ, построенные еще в последнюю войну и забытые за ненадобностью. Хлопов молодец, перед смертью поделился с нами важной информацией.

Наводить панику и врываться через главный вход мы не стали, да и зачем, если был дополнительный вход в бомбоубежище, и одновременно главная транспортная артерия работорговцев. Бойцы ожидали команды на штурм, и я, осмотрев подготовленный отряд дружинников, махнул рукой.

Гром хотел атаковать первым, в надежде отхватить побольше владеющих, но я не разрешил. Пусть бойцы в новых доспехах, доставленных с императорского завода, покажут себя. Выбив ворота, дружина влетела в бывшее бомбоубежище, открывая огонь по всем, кто был с оружием или сопротивлялся.

На меня выбежали несколько ратников, окутавшись щитами Силы. Не ту вы цель выбрали для себя. Родовая сабля давно не чувствовала крови врагов, пора исправить это. Провалы в земле сбили ратников противника с ног, а взмахи сабли забрали чужие жизни. Полученные капли некроэнергии как всегда бодрили лучше любого напитка. Есть повод проверить еще одну часть моей профессии.

Вражеский ведарь успешно отбивался от атак дружины, прикрываясь отрядом бойцов и пользуясь поддержкой нескольких гридней. Взяв некроэнергию из сосредоточия, я представил руну «немощь». Посмотрим, могу я еще называться малефиком или нет!

Одно из самых эффективных проклятий сработало, как и ожидалось. Вражеские воины падали на колени, бросая из ослабевших рук оружие, и стремительно теряли волю к сражению. Дружинникам не надо было приказывать, они самостоятельно воспользовались слабостью противника, связывая пленников для допроса.

— Провести полную зачистку. Постарайтесь узнать, кто главный на этом объекте, и где хранятся ценности.

Короткие очереди автоматов и удары Силы со временем сошли на нет. Бойцы работорговцев перестали оказывать сопротивление после победы над основным отрядом охраны. И начался так любимый всеми воинами поиск документов, видео с камер наблюдений и всего, что может предоставлять ценность для боярского рода Холмских.

Командиры всех групп давно уже прислали сообщения об успешном завершении операции, кроме Антона, но и он в скором времени отчитался о завершении штурма. Расскажет в поместье, думаю было непросто.

Сейчас надо как можно быстрее покинуть все цели, не привлекая дополнительного внимания. Остался только последний штрих и самый важный звонок.

— Головин, у меня для тебя есть подарок!

Клетки с напуганными девушками и детьми нашлись в самом конце бомбоубежища и ждали только приезда главного жандарма. Под многочисленные камеры журналистов Головин расскажет о тяжелой доле и героическом труде жандармов. Про меня генерал точно не забудет, и если будет найдено что-либо представляющее интерес, уверен, поделится.

По возвращению в поместье дежурные бойцы сказали, что ко мне приехал гость. Кому не сидится дома в такое время?! В гостиной наслаждался чаем Карпов собственной персоной.

— Игорь Владимирович, да еще и без предупреждения. Что привело вас?

— Я по срочному делу, Холмский. Знаю, сегодня у тебя выдался непростой день. Ты сделал большой вклад для всей империи, от чего моя личная благодарность. Но у меня есть к тебе вопрос конфиденциального характера, — Карпов как обычно начинал разговор издалека.

Тайная канцелярия всегда в курсе моих дел, но бойцы все проверены Збруевым, да и клятвы давали на источнике Силы. Значит, за мной ведут постоянное наблюдение, а может, и прослушивают телефон. Доверия полностью техническому артефакту у меня точно нет.

— Сегодня был хороший день для боярского рода Холмских. Что именно вас интересует, Игорь Владимирович?

— Уверен, сегодня тебе в руки попало немало информации о работорговцах. Хорошие у тебя информаторы, Кирилл. Как насчет боевой прогулки к их главному логову? У тебя есть дружина, с которой нам необходимо прогуляться в одно непростое место. Не стоит, лишний раз напрягать генерала Головина, прикрывать операцию будет тайная канцелярия, — выжидающе смотрел мужчина.

Я с удивлением посмотрел на Карпова. Вот, кто уж точно не сторонник боевых действий. Да и его слова в очередной раз показывают, что в империи далеко не все так гладко между различными структурами и кланом императора. Раз выделить бойцов, он просит боярича… Или здесь скрывается нечто другое?

— В чем ваш и мой интерес? Не спорю, делать добрые дела, я люблю, но не столь часто. И желательно с выгодой для моего рода.

— Не сомневался в вас, Холмский, — усмехнулся мужчина. — Я слышал, у тебя проблемы в финансовом плане, мы поможем решить вопрос конфискацией имущества злоумышленников. К тому же сотрудничество с тайной канцелярией всегда полезно.

— Хорошо, я согласен. Сейчас у меня плотный график, потребуется несколько дней на подготовку. Три дня думаю, будет достаточно.

— И еще. Как понимаю, фельдъегерь вызвал тебя на встречу к императору. Советую, не ходить по любой надуманной причине, и с великой княжной стоит держать себя на расстоянии. Кирилл, тебя ведут на бойню, а не на вершину империи, — честно посоветовал Карпов.

— Справлюсь, Игорь Владимирович! Спасибо за поддержку, но я хочу попросить сделать для меня одно доброе дело…

* * *

Военнослужащие империи считаются самой далекой от власти фракцией, да еще и под постоянным надзором жандармов. Но это было не совсем так. Высший офицерский состав, как и любые другие люди, имели свои хорошие и плохие стороны. Единственное, о чем постоянно ломали голову генералы армии, что делать, если перекроют финансирование, и как защищать империю в таком случае.

В секретном бункере под землей собралось несколько десятков генералов, которые занимали важные посты в генштабе или командовали боевыми соединениями. Скрыться от взора жандармов и даже тайной канцелярии, было непросто, но при желании возможно. Армия вкачивала огромные средства в развитие технических новшеств, и часто пользовалась благами науки.

Во главе длинного стола занимал свое кресло уже старый мужчина в звании маршала — это высшее воинское звание империи. Воронцов Дмитрий Сергеевич единственный на всю страну, кто был награжден званием маршала еще прошлым императором. Сзади Воронцова огромный экран на всю стену показывал многочисленные графики и состояние различных сфер жизни в империи.

— Господа, на повестку встает будущее армии империи. Как нам лучше поступить? Встать на сторону кланов, значит способствовать раздроблению империи. Помочь императору, равнозначно участию в гражданской войне и ослаблению защиты границ. Должен быть иной выход!

— Господин маршал, мы бьемся над этим вопросом уже не один год, как и наши предшественники, — произнес командующий южными войсками.

Собранные в зале офицеры были далеко не первым поколением военных, которые задумывались о том, как сохранить империю. Все понимали, что пора что-то делать, но достойного решения без рек крови, так и не находили.

— Господа, а если нам поставить все на новую силу? — встал со своего места генерал Скуратов.

— В империи нет другой силы, кроме великих кланов и императора! — ответил со своего места маршал империи.

— Есть. И мы можем помочь ей встать на ноги, как встарь. Тем более они часто сражаются с нами бок о бок. Боярские дружины, вот, что может помочь нам в будущих конфликтах, и внесет в империю равновесие, — увидев скептицизм на лицах генералов, Скуратов усилил нажим. — Да, признаюсь, технически они не обладают нашими возможностями и обученными специалистами, но бояре сильные владеющие. Других уже не осталось в живых.

— Бояре разрознены и слишком малочисленны, к тому же необходим единый предводитель, с кем можно будет договориться, тогда, возможно, мы получим еще один полюс силы, и то в рамках империи… хотите сказать, у вас есть такой? — поднял бровь маршал.

— Да, я думаю, боярич Холмский способен стать силой, если оказать ему существенную помощь!

— Генерал Скуратов, что вы можете рассказать о вашем «кандидате»?

На экране начали мелькать нарезки кадров с разных видео, где Холмский выступает на дуэлях, а также моменты боевых столкновений с применением Силы.

— Боярич Холмский, семнадцать лет, через несколько месяцев исполнится восемнадцать, после чего по законам империи он должен исполнить ежегодную повинность по охране границы. Имеет сильную дружину, примерно в пять сотен воинов и чуть больше десятка сильных владеющих. Участвовал в столкновениях с дружинами дворян, и вы, наверное, помните о нашумевших волнениях в Твери, где он был одним из главных фигурантов. А теперь видео тренировки с «Огоньком»…

Видео тренировочного поединка смотрели внимательно, капитана Лисицыну генералы знали хорошо по проведенным боевым операциям.

— По разрядным книгам Холмские всегда предоставляли сильный отряд, несмотря на небольшие земли. Значит, в вотчине есть собственный источник Силы. От этого можно начинать играть,… и напомню, боярич последний представитель первых князей, кроме действующего императора, кто не отказался от своего права на власть, — закончил Скуратов.

На этих словах генералы оживились и как-то неуверенно заулыбались.

— Почему став «силой», боярич захочет помочь армии империи? — задал резонный вопрос маршал.

— Потому что Холмский уже начал помогать, и я не могу придумать иную причину, почему за столь малую цену, кроме как практически добровольной помощью армии империи. Считаю, нам пора определиться, на кого ставить, времени остается все меньше!

Глава 22

Красный Дворец впечатлял своей показной воинственностью и древностью стен. Сразу видно, государство построили не купцы, а дружины князей и бояр. Изначально защитное сооружение позже превратилось по приказу императора в прекрасный дворец. Так поступали многие знатные особы и в моем мире, как только получалось отодвинуть границы государства подальше от столицы.

Камни крепости заложили еще первые самовластные князья Москвы, получив доступ к источникам Силы. Понятно, почему крепость была построена именно в этом месте. Под надежной защитой верных императору воинов находится источник. Никто и никогда так просто не предоставит точную информацию о количестве источников подконтрольных тому или иному клану. Можно лишь догадываться.

Самое интересное, что нигде не указан ранг императора, обычно при высоких способностях об этом трубят на каждом углу. Либо император имеет небольшой ранг, либо имперский клан что-то скрывает. Если Михаил IV владеет способностями Анны.… Нет, нереально, иначе главы кланов держались бы от него подальше.

Доподлинно известно только о наличии в императорском клане пяти волотов. Это поистине очень много. Учитывая, что в Твери нет ни одного.

С волотами в империи не все так просто. С одной стороны, никто не хочет повтора появления нестабильных земель, а с другой, кто может запретить участвовать им в новых сражениях. Просто стараются не воевать с теми, у кого есть владеющий в ранге волот. Проблем будет больше, чем прибыли. Да и крупных столкновений между странами давно уже не было. Но это не значит, что так будет всегда… Мне предстоит еще разобраться в этих хитросплетениях.

Дворец императора можно было наблюдать издалека, и долго еще описывать его красоту. Тем более московские пробки, кого угодно настроят на глубокие размышления. Пока появилось свободное время, я решил провести его с пользой и посмотреть новости о бравом генерале Головине.

— Мы и впредь будем действовать жестко со всеми нарушителями закона и прав граждан империи! — Головин в форме выглядел, как гроза бандитов и врагов империи.

Кадры показывали спасенных из рук работорговцев людей и плачущих от счастья девушек. Отдельные кадры показывали ровные ряды тел бандитов, уничтоженных в ходе операции «жандармов».

— Дорогие зрители, напомню вам, в ходе спецоперации корпуса жандармов были уничтожены многие точки наркопритонов и спасены десятки граждан империи от участи стать рабом! Неужели император наносит удар по криминальной жизни столицы? На этот вопрос нам ответит приглашенный эксперт…

Понятно, еще один эксперт по всему подряд, который ни за что не отвечает. Хорошая работа, кстати. Но это все лирика. В любом случае, я серьезно помог генералу, и теперь долг за ним только увеличивается. Главное не переборщить с долгами, когда лучшее решение просто его не отдавать.

Моя цель в проведенной операции проста. Повысить финансовое положение боярского рода, покопаться в документах и получить редкую информацию о теневой жизни Москвы. Дружинники нашли большое количество компромата на сильнейших мира сего и заодно провели тренировку. Так что все было не зря, тем более трофеи со стороны Антона получились просто на загляденье, и один я вез с собой в подарок императору.

Трофеи Антона представляли собой различные артефакты и вытяжки из животного мира нестабильных земель, разбираться с которыми я срочно вызвал профессора Загорского. Но один трофей нам помогли определить сразу. Профессор пояснил, что это потерянный церемониальный меч империи. Символичный будет подарок, если не подделка.

— Въезд на машине запрещен! Дальше только пешком, — поднял руку дюжий боец клана императора.

Правила есть правила. Взяв длинную шкатулку с подарком, я прошелся пешком по древним камням мостовой. Любопытные памятники архитектуры, и в другое время обязательно познакомлюсь с ними, но опоздать сегодня будет плохим тоном.

Представление императору это принятие в высший свет, и заодно открывает постоянный вход во дворец. Привилегия, даруемая не столь многим в империи. Вместе со мной у входа в тронный зал ожидали еще трое людей. И по ним можно было сказать, какие приоритеты выбирает император. Как я и думал, мелкое дворянство, что разбирается в определенной отрасли или имеет талант к Силе.

— Его императорское величество, Михаил IV ожидает вас, господа! — вышел личный секретарь императора.

Торжественный зал показывал богатство и мощь империи вместе с правящим кланом. Сотни взглядов людей из высшего общества и придворные дворяне взирали на появление императора из отдельного входа. Мужчина средних лет в строгом полувоенном костюме внушал своим поданным веру в величие империи. Кроме меня, конечно, приходилось смотреть на многие вещи под другим углом. Внутренний взор показывал среднего по силе кудесника. Жаль, я думал поймать его на скрытых навыках.

— Вы удостоены великой чести…

Начал говорить император величественную речь, которую смело можно пропустить. Интереснее было наблюдать за реакцией «высшего света» в зале. Такое чувство, что они не сильно рады участвовать в торжественной массовке. Некоторые откровенно зевали и разговаривали друг с другом. Все это показывает, насколько все-таки слаба власть императора.

Наконец, торжественная речь закончилась, и дворян вызывали по одному к императору, оставив меня напоследок. Все пришли с подарками, еще бы.

— Боярич Холмский, очень приятно познакомится с вами. Наслышан о вас! — кивнул император на мой поклон и открыл шкатулку.

Шкатулку проверили на входе, и меч признали обычной драгоценной игрушкой. Но вот император, похоже, узнал подарок и широко открыл глаза. Достав меч, он воздел его над собой, как будто он боевой. Но дальше произошло странное, по лезвию меча прошлись молнии. Я несколько раз проверял во внутреннем зрении меч, он точно не отображался, как артефакт. Жалко отдавать такую штуку.

Люди в зале тоже оценили. Количество скучающих и одновременно зевающих людей резко уменьшилось.

— Признаться, вы смогли меня удивить, Холмский! Это реликвия нашей семьи, и вы ее отдали так просто без каких-либо условий. Удивительный вы человек, но у меня тоже есть подарок! — усмехнулся император и подозвал дворецкого.

Поверь, если бы я знал, то составил целый список условий. Шкатулка, переданная императором в ответ, была куда проще моей. Жлоб. Внутри лежали две вещи. Княжеская печать, которой уже несколько сотен лет и перстень с гербом из очень мелких разноцветных камней, изображающих дракона.

— Эти музейные экспонаты мало пользуются спросом в нашей семье. Забирайте, Холмский, они теперь ваши. Хм, как символично, обменяемся реликвиями, — усмехнулся император.

Хороший подарок. Малую печать можно отдать в музей города, а перстню с гербом самое место на пальце. Надо будет попросить профессора поработать с ним. Потенциал у старых вещей намного выше, чем у новодела.

— Благодарю за оказанную честь, ваше императорское величество!

Можно и поклониться, я не гордый, временами. Но император не дал сразу мне уйти.

— Если вы дойдете до полуфинала, Холмский, то мы предоставим вам дополнительные земли в вотчину. Таково мое решение! — и, склонившись к уху, еле слышно прошептал. — Вызови Долгорукова на дуэль, и я завтра же подпишу документы!

Улыбаясь, я откланялся и прошел к ожидающим дочерям императора, еще один обязательный этап. Сволочь, император! Но об этом можно подумать потом, сейчас желательно испортить ему настроение, и вытащить меня из колеи.

Великая княжна Анна выделялась среди других дочерей императора, как сокол среди стаи воробьев. Улыбаясь на камеру, она благосклонно кивала придворным и приветствовала новых дворян, допущенных к дворцу. Государственный канал проводил прямую трансляцию на всю империю, как раз то, что нужно.

К черту весь протокол! Я вышел из строя и подошел с улыбкой к девушке, приветственно кивнув по пути ее сестрам.

— Кирилл! — распахнула она глаза от моих объятий. — На нас все смотрят.

Возможно, она прожженная интриганка и прошла весь курс обучения психологии, но… молодой девушкой она быть не перестала. А я все же неплохой специалист в этом деле.

— Ты не скучала?

— Скучала, — сказала девушка и прижалась ко мне сильнее со стучащим сердцем.

Камера снимала теперь только великую княжну Анну и меня с небольшой шкатулкой в руках. А я пытался поймать взгляд разгневанного императора, но вместо этого увидел очень плохую картину.

«Папе императору» очень понравилась увиденная сцена, как будто он только этого и ждал, и нисколько не расстроен за дочь. Странная они семейка. Я думал разозлить Михаила IV и понять смысл игры, а теперь, оказывается, что бы я ни делал императору, засчитывается только в плюс. Значит, хотят меня слить в скором времени!

— Давай я покажу тебе дворец? — улыбаясь, спросила Анна.

— Буду только рад!

Взявшись за руки, мы ушли, наплевав на всю церемонию. Рейтинг великой княжны подскочит, а меня в очередной раз все будут считать отморозком. Пора, наверное, спросить у Анны смысл ее и императора партии, но к нам направился парень из свиты, который угрожал мне в прошлый раз.

— Ходит всякое отребье по дворцу, — скривил губы парень.

— Долгоруков, ты здесь лишний! — хмыкнула Анна.

Важная информация. Теперь я узнал, что это Семен Долгоруков. Именно такую цель мне указал император. По виду не мечник…

— Принесите мне бокал шампанского.

— Я тебе не слуга, Холмский! — не знал, что сказать от шока Долгоруков.

— А выглядишь, как слуга. Наверное, раньше был холопом у моих предков. Скорее всего, они выгнали твоих предков за плохое выполнение работы.

— Кирилл…

Сказанного мною достаточно на несколько дуэлей.

— Я вызываю тебя на дуэль, ожидай секундантов, а ты, Анна, после его смерти заговоришь по-другому и будешь только моей! — процедил Семен и направился к выходу из дворца.

Странный он парень, думал, сейчас все порешаем. Теперь император должен выполнить свое обещание…

— Холмский, зачем ты подстрекал Семена на дуэль? — нахмурила брови Анна.

— Просто дал человеку то, чего он сам страстно желал. Мне интересно, чего хочешь ты, Анна, от меня?

Великая княжна ухмыльнулась и, взяв меня за руку, повела по коридорам дворца. Смотреть на картины ее предков интересно, но я ждал ответа, и он все же последовал.

— Знать с самого детства, что тебя выдадут за нелюбимого человека, сложная задача. Но позже узнать, что скорее всего не переживешь и год после рождения ребенка еще больнее. Я хочу выжить, Кирилл, как и ты. У нас общая задача, и мы можем помочь друг другу, — серьезным голосом начала говорить Анна.

Люблю деловой подход. Определенно, мне она нравится, если бы я не боялся в один день проснуться без головы, точно приударил бы. А если отбросить смех, ее предложение может быть выгодным для меня. Наследница без поддержки кланов, и неизвестно, как к ней относится родной клан императора… На этом можно неплохо сыграть.

— И кем ты меня видишь рядом с собой, Анна?

Пока мы шли, я не заметил, как девушка остановилась у небольшой комнаты, скрытой от взора придворных.

— Кирилл, ты можешь думать обо мне, что угодно. Но ты мне, правда, нравишься, как парень. Я не хочу торопить события, даже быть друзьями уже неплохо, согласись? — натянуто улыбнулась Анна.

— Быть для тебя другом, честь для меня…, - начал официально отвечать Анне и умолк, после того как ее губы накрыли мои.

— Еще увидимся, Кирилл, — подмигнула покрасневшая Анна и скрылась за дверью.

Горячий, пусть и неумелый поцелуй, я еще долго вспоминал после отъезда из дворца. Вот ведь пигалица, задела давно забытые чувства. Черствый некромант должен вернуться, сейчас начнется кровавая резня за власть, и на этом можно легко поднять род Холмских на вершину. Девушек будет предостаточно, а главное, не столь опасных для жизни.

* * *

Долгоруковы, Шуйские и Шереметевы. Союз трех кланов часто действовал вместе против других групп и сильных одиночек, захватывая все больше власти в империи. Самые сильные в военном плане? Пожалуй, нет! Орловы и Захарьины сильнейшие огневики Российской империи, каждый раз доказывают свое превосходство на поле боя.

Триумвират действовал тоньше. Интригами или банальным подкупом, лишь, в крайнем случае, используя Силу. Долгое время союз был успешен, но в последнее время Шуйским и Шереметевым все меньше нравилось стремительно усиливающееся влияние Долгоруковых. Союз переставал быть равным.

— Все это вполне похоже на игру императора. Никому неизвестный боярич из провинции вдруг становится популярным, и вот наследница престола мило улыбается и принимает знаки внимания. А произошедшее с кланом Кашинских, тонкий намек нам всем! — произнес хозяин кабинета.

Федор Иванович Долгоруков глава сильнейшего клана империи, если не считать императора. По крайней мере, так он сам считал. Владелец Чернигова, Киева и многих соседних городов. В случае развала империи, за ним осталась бы огромная территория. В мечтах, конечно, онправил всей Российской империей за спиной великой княжны Анны и своего сына.

— Мило улыбается?! Они чуть ли не целуются у всех на виду. Какой позор! Почему император вдруг резко осмелел? Вы, Федор Иванович, говорили, что он у нас в кулаке! — поднялся с кресла мужчина с густой бородой и сжал руку в кулак.

Платон Геннадьевич Шуйский владеет Суздалем и Нижним Новгородом. Про него говорят типичный затворник, а он лишь улыбается в густую бороду. Шуйский всегда сам себе на уме и при первом удобном случае воткнет нож под ребро неудачника.

— Все началось, как боярич Холмский приехал в Москву. Соколов быстро сошел с дистанции под градом появившегося со всех сторон компромата на его банк и старшего сына. Орлов вдруг стал верным псом императора, а жандармы лютуют и чистят столицу от криминала. Совпадение? — поднял бровь Долгоруков.

— Мой информатор сообщил, что по всем отделам тайной канцелярии разослали приказ, не вмешиваться в дела Холмского, — усмехнулся третий собеседник.

Антон Яковлевич Шереметев правитель Архангельска и владелец обширных земель на побережье Белого моря. Весельчак и балагур. Маску свою он не снимает даже перед близкими людьми, но шпионскую сеть растянул по всей империи. Любит сталкивать своих врагов друг с другом лбами.

Трое глав великих кланов ежедневно решали, как будут жить тысячи людей на подневольных землях. И резкое изменение ситуации заставляло задуматься о вмешательстве боярича в произошедшие события. Подумав немного, они резонно пришли к одному выводу.

— Разве мы оставим это без нашего внимания? Надо избавиться от Холмского!

Семен Долгоруков зашел в гостиную, налил бокал с виски и сел в свободное кресло под недовольные взгляды глав кланов.

— А провинциальный боярич стал угрозой для вас? — спросил Семен.

— Сын, у нас серьезный разговор, займись чем-нибудь…

— Я вызвал Холмского на дуэль через неделю. Видели бы вы лицо этой вертихвостки, когда боярич согласился…, - похвалился сын Долгорукова.

— Зачем? Ты не бретер, а он опытный дуэлянт, — ошеломленно спросил Федор Иванович.

— Сделаю замену! Мастер мечник из страны Ямато берет дорого, но говорят, он лучший в своем деле, — отмахнулся наследник клана.

Трое глав кланов посмотрели на Семена с недоумением. Разрекламированные школы меча с восточных островов редко выставляли настоящих бойцов. Лучшие воины служили восточному императору, а не продавали свое оружие, что было серьезным нарушением чести. Лучше нанять дуэлянта из солнечной Каталонии. Надежнее.

— Но император может не согласиться на замену, — улыбнулся Шереметев, прищурившись, рассматривая Семена.

— Значит, надо надавить на императора, отец! — забеспокоился Семен.

— Император попросит немало за свое согласие! После такого уже я буду должен, а не он нашему клану. Дурак ты, Семен…

Глава 23

Главная арена Москвы называлась «Империя» и вмещала в себя сто тысяч зрителей. Чемпионат Силы… Такое событие. Всегда собирается масса людей. Места выкупаются заранее, задолго до начала, на все этапы чемпионата. Зарядиться энергией участников и посмотреть на реальный бой могучих владеющих, спешили как дворяне, так и простые люди.

Длительные отборочные и групповые этапы прошли, теперь всеимперский чемпионат Силы быстрее набирает обороты. Бои будут идти через день, и за неделю империя увидит своих новых героев. Условие соглашения с генералом Головиным я уже выполнил, и в принципе можно было сходить с чемпионата, если бы не одно, но.

Император все-таки выполнил свое обещание, и с утра мне передали документы об увеличение вотчины боярского рода Холмских на двадцать тысяч десятин, добавив из государственных земель. Никем не обрабатываемых пустырей хватало по всей империи и Тверь далеко не исключение. Совсем все плохо с аграрным комплексом в центральных губерниях.

Оказывается, эти земли они считают недостаточно плодородными! Видели бы местные дворяне, в какой земле приходилось копаться крестьянам отца. Мысль об еще большем увеличении вотчины не покидала меня, до полуфинала оставалось всего лишь два боя…

— Дамы и господа, приветствую вас! Сегодня мы открываем одну восьмую всеимперского чемпионата Силы среди гимназий! На главной арене страны сильнейшие таланты империи покажут свои способности, и Сила выберет достойных! — заряжал зрителей энергией предстоящих боев мужчина в центре арены.

Ведущий был тот же, что и на дуэли с Морозовым. Сакмышев и, правда, нашел самого лучшего. Хорошие для провинциального дворянина связи и знакомые.

Огромный экран за спиной ведущего показывал строчки рейтинга команд и одиночных участников. К моему удивлению, я был в середине рейтинга. И рядом какое-то цифровое соотношение.

— Высоко взлетел, Холмский! Знаешь слова про больно падать и все такое? — напомнил о себе новгородский дворянин.

— И тебе не болеть, Морозов. Думаю, ты не просто так нашел меня среди ста тысяч зрителей?

Для участвующих были отдельные места и очень интересно, как у Морозова получилось пройти ко мне. Артем в ответ взглядом показал на экран со строчками рейтинга.

— Знаешь, какое соотношение на твою победу в этом поединке? Один к пяти. Если я вложу десять тысяч рублей, после налогов мне выдадут сорок тысяч. Неплохо?! Вот и я так думаю. Только я хочу поставить не десять тысяч, Холмский, а все сто.

Здесь еще и ставки официальные есть.

— Твои деньги, как и риски.

— Я знаю, если ты захочешь победить, то обязательно сделаешь это. Холмский, ты слишком хитер и опасен. Мне надо знать, сколько ты поставишь на свою победу. Коэффициент может упасть, и тогда я в пролете. Сколько, Холмский? — спросил Артем.

— В чем мой интерес, Морозов?

— Треть выигрыша. Больше не могу, деньги не только мои…

— До начала одиночных боев я скажу свое решение.

— Холмский, ты… Ладно, буду ждать, — резко развернулся и ушел Морозов.

Не падение коэффициента его интересовала, а настроен ли я на победу. Хитер новгородец. Тем временем на арене начались первые командные поединки. И сейчас проходил довольно интересный поединок между двумя командами московских гимназий. Собрать в команды представителей одинаковых стихий по мне не лучшая идея, но выглядело эффектно.

Лед против пламени завораживал столкновением стихий под высоким куполом стационарной защиты. Стены огня ударялись об щиты льда, в ответ летели ледяные копья, и подмораживалась земля под огневиками. Показуха. Смотреть на командные бои было интересно, но сто тысяч хорошие деньги, и подобная сумма не выходила у меня из головы.

— Фима, сколько денег мы максимум можем найти за полчаса?

Глубокий вдох в трубку телефона показывал отношение к вопросу со сторону моего верного помощника.

— Двести тысяч, если снять со всех наших счетов и взять в долг у Бороздиных. Может, получится больше… Могу я узнать для чего?

— Срочно приезжай на главную арену Москвы. Ставки на меня пока еще один к пяти.

— Буду через полчаса с деньгами, — загорелся Фима.

Тот еще авантюрист, как и я. Узнать бы еще, кто мой противник, чтобы взбодрить публику.

— Кирилл, почему ты здесь? Тебя ждут в помещениях для участников, если опоздаешь, дисквалифицируют! Пошли бегом! — подбежала встревоженная Светлана Александровна.

Беспредел! Надеюсь, Фима разберется самостоятельно, как и Морозов. Сообщение я им отправил, должны договориться.

— Светлана Александровна, что будет, если я выиграю этот этап?

— Так и знала, что ты спросишь. Попечители готовы поделиться доходом. Двадцать процентов, Кирилл. Также обещают поддержку во всех начинаниях, связанных с гимназией, — продолжила женщина, подняв глаза.

Сегодня все предлагают мне деньги, может это знак? В комнате ожидания собралось пятнадцать участников, которые все как один уставились на меня. Оценивающие взгляды владеющих больше рассмешили, чем заставили нервничать. Оставалось ждать вызова на свой бой и рассматривать в ответ возможных противников.

Их самых именитых два наследника кланов. Бельский и Сабуров. Последний пытался прожечь во мне дыру, но у него плохо получилось. Один из участников не выдержал молчания и подошел поближе.

— Дворянин Пущин Лев Андреевич, — протянул парень руку. — Холмский, о вас говорит вся столица и от участия в чемпионате ждут высоких результатов. Раз вам благоволит сама великая княжна…

— Лишь только бой покажет, кто чего стоит, Лев Андреевич.

Но смотрел я в этот момент только на Сабурова. Конфликт, угасший на некоторое время, вскоре вспыхнет вновь и тогда роду Холмских придется доказать свое право на существование. Подготовился я за прошедшее время неплохо, но хватит ли этого против не самого слабого клана…

— Уверен, вы сможете нас удивить, — кивнул Пущин и сел обратно.

Битва взглядов закончилась и владеющие по одному уходили на арену. Кто-то сегодня точно умрет, слишком высока смертность. Будь я императором, давно бы отменил подобные бои, но люди любят кровавые зрелища. И невольно приходится соответствовать.

Словно подтверждая мои слова, с арены вынесли дымящийся труп Захарова, противником которого был наследник клана Бельских. Сильный воздушник и не смог сдержать свои молнии. С презрительным взглядом осмотрев участников, он покинул арену. Уверенный тип.

Количество участников с каждым боем уменьшалось, мой новый знакомый тоже вернулся. Пусть без победы, зато живой.

— Мне не повезло, Холмский. Желаю вам удачи, — понурив голову, ушел раненый Лев.

Победа и поражение всегда идут рука об руку. Настала и моя очередь, пора идти зарабатывать деньги. Быть на арене участником и зрителем две разные вещи. Энергия массы людей обрушилась на двух участников, заряжая энергией, которую в древности ощущали гладиаторы. Интересный опыт.

— Дорогие зрители, перед вами двое участников чемпионата. Крицкий Максим Романович и… так, этого участника я уже знаю. Боярич Холмский Кирилл Дмитриевич. Ух, чувствую, поединок будет интересным. Господа, к бою! — махнул рукой ведущий со своего места.

Небо потемнело, и длинная молния понеслась на меня сверху. Подобную технику я уже видел во время «дворянской войны», лучше просто избежать удара. Щит она сносит слишком быстро. В ответ противник получил огромный камень, от которого он тоже увернулся.

Дальше начался более маневренный поединок. Копья Силы, разряды молний, каменные колья. Последнее особенно раздражало Крицкого. После самостоятельных тренировок у меня получилось создавать несколько последовательных техник, или как мне привычнее говорить заклинаний.

Усиленные каменные копья окружили противника острым лесом. От чего он даже, как мне показалось, зарычал и применил редкое удушение. Созданное специально для поединков под куполом. Резко начал заканчиваться воздух. Силен парень, пора прекращать игры. Провал в земле, разрыв и град осколков завершили битву.

Чем дальше, тем становится только интереснее. Стандартные техники сочетаются с редкими, и бои намного опаснее для меня.

— Поздравляем с победой нашего участника и ждем новых бойцов!

На выходе из купола меня ждала великая княжна Анна. Подбежав, она уткнулась своим лицом мне в плечо, а я вдыхал запах ее волос. Так, все зашло слишком далеко, и уже совсем не смешно.

— Кирилл, бой был прекрасен! — улыбалась Анна.

— Спасибо, Аня. У тебя снова получилось первой меня поздравить!

— Быть старшей дочерью императора не только сплошные обязанности, есть немало плюсов, — подмигнула девушка. — Пойдем на выход.

Взявшись за руки под взгляды десятков тысяч зрителей, мы с Анной покинули арену. Когда до выхода на улицу оставалось несколько метров, на меня сбоку упала девушка. Странное падение грудью вперед.

— Ой, извините, мне так неловко…

Девушкой оказалась уже известная мне Анастасия Орлова. Чую, молнии Крицкого не самое страшное, что было сегодня. И почему я постоянно притягиваю к себе неприятности.

— Анастасия, ничего страшного. Главное все живы и здоровы.

— Нет, я не могу оставить это просто так. В субботу у меня день рождение. Приглашаю на бал в загородном поместье клана Орловых вас, великая княжна, и тебя, Кирилл, — улыбнулась, сделав реверанс, Анастасия Орлова.

Если Анастасия думала разозлить дочь императора, то две красавицы нашли друг в друге равных соперниц.

— Мы же пойдем, Кирилл? — спросила у меня Анна, прижавшись сильнее.

— Да, конечно, Анастасия, спасибо за приглашение.

По сузившимся глазам Анастасии я понял, что девушка приняла вызов. Улыбнувшись, она, как будто ничего не произошло, пошла по своим делам. Чувствую, как петля вокруг шеи стягивается все сильнее.

— Давай просто пройдемся по улице, так хочется побыть обычным человеком. Если честно, раньше отец не разрешал. И все дни я занималась учебой, а потом заменяла его на торжественных мероприятиях. Так и проходит молодость, но ты поможешь мне это исправить! — весело рассмеялась Анна.

— А как же императрица и остальные великие княжны? Почему они не помогают императору?

Если про императора и его четырех дочерей информации мало, то про императрицу еще меньше.

— Младшая сестра Ольга помогает отцу, но все время проводит во дворце. Средние Ксения и Мария ждут, когда женихи заберут к себе. Они с самого детства знали, кто будет мужем, — нахмурилась, что-то вспомнив дочь императора. — А мама…

Если с великими княжнами хотя бы немного было понятно. Каждый помогает императору, как может, то с императрицей все очень не просто. Принцесса из Германской империи, она так и не смогла принять Российскую империю, как свою новую страну. Дипломатический брак, так и не перешел в любовь или просто доверительные отношения, к тому же от союза двух знатных особ появлялись только дочери. Да и охлаждение отношений между государствами сыграло свою роль.

Императрица редко посещала торжественные церемонии. Большую часть жизни она проводила в своей комнате. Но я прям чую, Анна не договаривает!

— Как хорошо иногда просто прогуляться, как обычная девушка с парнем, — загрустила великая княжна. — Спасибо, Кирилл, но мне пора идти!

Очередной поцелуй Анны, я и не думал останавливать, да и прижималась она все крепче. Радует, что сегодня должна приехать капитан Лисицына. Надеюсь, фотографы сняли все в подробностях, и интерес императорской семьи ко мне скоро угаснет. Держать себя в руках становится все труднее.

— Фима, что по деньгам?

Мой финансовый директор как-то странно молчал и не докладывал об успехах нашей ставки.

— Кирилл Дмитриевич, случился небольшой казус…

— Фима, не заставляй меня гневаться!

— Я поставил триста тысяч на победу в полуфинале, коэффициент один к двадцати, согласитесь выгодно? Артем Михайлович Морозов, поставил на четвертьфинала. Один к десяти ведь не так много, — Фима не поднимал глаза от пола.

Как такого прожженного дельца смог уговорить этот новгородский авантюрист?! То-то они оба молчали, но кричать сейчас бессмысленно.

— У меня не было цели дойти до полуфинала!

— Обязательно все исправлю, Кирилл Дмитриевич. Если получится. Мы заработаем еще больше!

— Договаривай!

— На финал поставил еще пятьдесят тысяч. Представляете, там коэффициент…

— Проверь, поступили ли на счет деньги от попечителей, и сегодня ночью ты понадобишься. Выспись и забудь о ставках, от них только зло!

Заметив мой тяжелый взгляд, Фима, молча, поклонился и ушел. Теперь снова неизвестно, где искать деньги. В финале будет кто-нибудь из наследников сильнейших кланов, с детства подвергаемый обработке источником и обученный всем родовым техникам. Умирать не хотелось, хотя, конечно, мне есть чем удивить местные таланты.

Поздно горевать, заработаем еще. Любой имеет право на ошибку, а Фима доказал свою полезность. Как раз прибыл профессор Загорский и не один, а с командой своих учеников. Для проведения анализа и определения степени полезности полученных на черном рынке артефактов.

Цены на известные артефакты разбегаются от тысячи до нескольких миллионов рублей. А редкости продаются только на аукционах. Может, и мне повезет, уж я такой шанс не упущу. Но это все только в будущем. Сейчас у меня есть уникальный шанс попробовать понять мотивацию людей, способных получать огромные деньги, а не рисковать жизнью каждый день.

— Боярич Холмский, сводный отряд прибыл для прохождения обучения, — вышел вперед офицер в звании майора.

Генерал Скуратов пообещал, что все офицеры приедут с ментальными блокировками и будут молчать о моих наработках. Десять опытных военнослужащих в ранге ведаря выстроились передо мной, к тому же все владеют стихией Земли. Им бы целителями работать или лица с телами менять. А они выбрали родину защищать, обязательно узнаю мотивацию этих людей! Может, смогу завлечь в боярскую дружину…

Профессор согласился помогать мне при обучении военнослужащих, а услышав слово руны, его глаза загорелись блеском фанатизма. Как юный студент он готов был записывать каждое мое слово, забывая, что здесь он должен оказывать помощь с реквизитом, состоящим из пустых артефактов.

— С помощью капитана Лисицыной я примерно представляю, как проходит обучение военнослужащих армии империи. Сегодня вам придется постичь еще одну грань, с которой вы до этого не сталкивались. Руны.

Правильная зарисовка руны заняла определенное время. Пришлось пройтись с каждым учеником от самого начало начертания руны до конца, чтобы все было указано верно. Пространственное воображение у офицеров работало в разной степени. Поэтому я не торопил владеющих стихии Земли. Основная задача на сегодня правильное начертание руны, как только это дойдет до автоматизма, дальше станет проще.

В следующий раз буду объяснять, как напитать руну энергией. Владеющие привыкли к несколько иному подходу. В любом случае, с первого раза ничего не получилось, но я не переживал. Наживка для военных серьезная, если я обучаю одной руне, то, сколько знаю других.

Моя наставница после основной тренировки офицеров устроила еще одну «дополнительную», от чего Гром стыдливо сбежал из-под двери моей спальни. Капитан Лисицына никак не хотела учиться навыку, вцепиться зубами в подушку и скрывать свои сексуальные вскрики.

— А ты, оказывается, подобрался к самой наследнице престола. Кирилл, кто лучше, я или великая княжна Анна? — Кристина водила острыми коготками по груди.

Вопрос, которого всячески стоит избегать. Правильный ответ не всегда верен, а, правда, никому не нужна. Единственное правильное решение доказать делом, насколько она прекрасна, благо со стихией Земли это не трудно. Ночью будет много дел, поэтому есть еще немного времени на отдых.

Карпов явился под самую ночь с боевым отрядом тайной канцелярии. Имперские каратели и одновременно оперативные работники, посмотрим, чему учат самое секретное подразделение страны.

— Холмский, ты готов?

— Всегда готов, Игорь Владимирович. Дружина, по машинам!

Дружинники в массивных доспехах и тяжелых бронежилетах загружались в машины. Сегодня ночь будет особенно жаркой!

Глава 24

— Холмский, наша цель загородный особняк барона Джона Мортимера. Основатель и владелец инвестиционной компании «Остров» из Альбиона не скрывает свою шпионскую деятельность на благо своей страны. Шпионы привычное зло, тем более весь флот островного государства прикован к берегу и давно ржавеет. Но они не оставляют попыток за счет Российской империи заменить потерянные колонии и постоянно ведут подрывную деятельность по развалу государства, — зло проговорил Карпов.

Читал про эту страну. Что могу сказать… Совершенно другой менталитет и способы достижения цели. Развитие за счет колоний, из которых выкачиваются ресурсы и талантливые владеющие. Разве можно винить потенциального противника за это? Надо просто лучше работать, Карпов!

— Что у тайной канцелярии есть на барона?

— Джон Мортимер под прикрытием инвестиционной компании широко раскинул свои щупальца в Москве. Щедро дает деньги в долг дворянам и крупным компаниям за определенные услуги сомнительного характера. Наркотики, проституция, обычный шантаж, он знает, как посадить людей на главные пороки этого мира. Но это все мелочь. Один из помощников Лысого — бывшего босса работорговцев сообщил, что именно к нему приходил на отчеты его главарь. Мы обязательно должны узнать, что скрывает альбионец, и зачем из империи вывозят столько детей!

— Скоро узнаем, что скрывает ваш барон. Игорь Владимирович, как обстоят дела с моей просьбой?

— Ты точно уверен?! — Карпов задумчиво посмотрел в окно машины. — Завтра вся необходимая информация будет передана.

Мортимер построил, а может, просто купил поместье среди голого поля на многие километры с одной единственной дорогой к нему. Фортификатор импов! Интересно другое. Кто разрешил иностранному подданному построить мощные укрепления рядом со столицей? Высокие стены и наблюдательные башни, бетонный бункер рядом с воротами из толстого металла.

Скрыть от охраны барона появление длинной колонны, направляющейся к поместью, не представлялось возможным, а идти по полю, есть большой шанс нарваться на всевозможные ловушки. Иногда прямой путь лучше, чем в обход.

— Карпов, операцию надо было лучше продумать! Я не хочу терять дружинников…

— Некогда, Холмский, барон чует, что мы у него на хвосте и скоро покинет империю. Ищи его потом. Придумай что-нибудь, ты же у нас «великий» полководец, — усмехнулся Игорь Владимирович.

Пришлось заранее бросить машины и добираться пешком под туманом, наведенным Борисовым. Грузовики могли стать общей могилой для простых дружинников, не обладающих доступом к личному щиту.

В поместье нас все равно заметили. Бегающие вдоль стен охранники занимали места, направляя оружие на дружинников. Свет прожекторов направился на передний строй воинов в доспехах, выступающих некой защитой для менее защищенных товарищей. Бессмысленное занятие, стрелять в доспехи из обычного оружия. Что не скажешь про ствол мощного пулемета. Штурмовать бункер в лоб опасно, а до техник Силы надо подобраться поближе, но менять что-либо уже поздно.

Двое дружинников гридней в новых доспехах, подаренных Анной, решили проверить встроенные пусковые установки. Два снаряда по прямой наводке направились в бункер, где прогремел мощнейший взрыв, похоронив пулемет под бетонными плитами. Хорошие доспехи, надо будет закупить партию побольше.

Пора и мне расчистить путь. Руна усиления и щедро предоставленная энергия стихии Земли, накачали камень до поистине невероятных размеров. Снаряд с огромной скоростью понесся к воротам, выбивая их вместе со створками и частью стены. Клубы поднятой пыли перекрыли весь обзор, но только не моему псу. Гром радостно зарычал и стремительно рванул к бойцам противника.

— Прикрывайтесь за доспехами, на пули грудью не лезьте, — приказывал Антон казакам.

На тренировках давно заметили, что щит доспеха позволял прикрывать еще несколько идущих сзади воинов, создавая небольшие отряды, успешно выполняющие любые действия.

Рыцарь смерти в своих доспехах цвета ночи, не слушая приказов Антона, бросился вперед, длинными шагами сокращая расстояние до противника. Идеальная машина для убийства. Два снаряда из гранатометов заставили его сделать несколько шагов назад и повернуть голову к обидчикам.

— Смерть всегда возьмет свое! — прогремел голос Геннадия Борисова.

Доспех успешно справился с выстрелом, но рыцарь смерти перестраховался и добавил щит костей, который кружился вокруг него. Меч в руке старшего Борисова заполыхал темным пламенем, привлекая взгляды воинов.

Антон говорил, что Геннадий Борисов в последнее время ведет себя очень странно. И я вижу полное тому подтверждение, позже стоит разобраться с подчинением приказам элитной нежитью.

Гром злобно посмотрел на конкурента, пролаял нечто обидное и рванул по крышам в тыл противнику.

Охрана поместья была ошеломлена столь быстрой расправой и сконцентрировалась на входе в главное здание, огрызаясь очередями из автоматов.

Постепенно дружинники окружили охрану, пока из поместья не начали выходить совершенно другие бойцы. Ровные шеренги воинов в тяжело бронированных доспехах защищали нескольких сильных владеющих. Карпов снова подставил! На миг бой прекратился, и из дверей главного здания вышел хозяин.

— Полковник Карпов и боярич Холмский явились ко мне в гости. Польщен. Нет, правда, я очень рад! Неплохой презент будет для моего лорда перед отъездом из этой дикой страны, — похлопал в ладоши барон.

— Мортимер, твои действия направленные на разрушение империи не пройдут безнаказанно. Сегодня ты ответишь на все вопросы и понесешь достойную тебя кару! — бросил Карпов, достав саблю.

— Странно, почему-то я так не думаю. Все вы меня утомили, — закончил альбионец и поднял руки вверх. — Верные слуги, явитесь на мой зов!

Два красных окна портала рядом с бароном сначала заставили меня не поверить своим глазам, пока я не почувствовал знакомый запах. Барон настоящий импов демонолог! Редкие заклинатели даже в прошлом мире. Но врага ждет жесткое разочарование…

— Вы станете всего лишь кормом для моих созданий! — зловещий смех Мортимера заставлял бойцов крепче сжимать оружие.

Из порталов вместе с дымом и огнем вышли двое трехметровых демона. Рогатые головы, длинные хвосты с шипами, мощные цепи в руках и мечи пламени. Изверги, мощные создания Хаоса, достойным противником им будет только рыцарь смерти!

Ярость на лицах демонов сменилась недоумением, а потом они и вовсе неожиданно опасливо осмотрелись по сторонам. Впечатав свои взгляды в меня, изверги бессильно зарычали и быстрее скрылись во вспышках порталов. Даже в этом мире демоны не любят одного «обычного некроманта».

— Вернитесь, тупые твари! Гвардейцы, уничтожьте варваров! Сегодня смерть настигнет всех вас! — взмахнул руками Мортимер, формируя волну огня.

Две каменные стены, одна дополнительно от Карпова, перекрыли действия огненной волны и свели на нет усилия барона.

— Еретики должны быть уничтожены! — прогремел голос рыцаря смерти из-под забрала доспеха.

Сформированное им заклинание некромантии «порча» покрыло доспехи вражеских воинов, ухудшая подвижность и защитные свойства снаряжения. Странно, что я не догадался до подобного. Рыцарь смерти первым прыгнул на противника, мечом с темным пламенем разрубая доспех вражеского бойца.

Битва моментально вспыхнула, щедро политая взаимной ненавистью. Со всех сторон полетели пули с многочисленными техниками Силы. Обменявшись ударами, бойцы с обеих сторон сошлись в ближнем бою. Скрежет металла доспехов, столкновения оружия и различных стихий разносились по округе, пугая птиц. Двор поместья быстро покрылся отрубленными конечностями, а в звуки битвы дополнились стонами раненых.

Враг помимо прекрасно обученных гвардейцев имел несколько владеющих в ранге ведарей и двух кудесников, если считать вместе с бароном. Мы с Карповым взяли по достойному противнику. Мне вежливо был предоставлен Джон Мортимер, кто бы сомневался.

— Варвар! Что ты можешь сделать мне? Сдайся, и, возможно, я сохраню тебе жизнь! — гремел бушующим огнем барон Мортимер.

Боевая форма огненного владеющего впечатляла. Постоянно действующий щит огня сжигал часть ударных техник и не давал подойти слишком близко, но у всего есть свои минусы. Огненная защита давала слишком плохой обзор. Барон знал эти минусы и старался перейти в ближний бой, чтобы уничтожить своим пламенем.

— Твои демоны забились в угол, как псы! Жалкие создания, ты не смог вызвать никого сильнее?

Барон разозлился и начал с огромной скоростью наносить удары. Огонь его меча обжигал даже через броню боевой формы и заставлял морщиться от сильной боли. Я крутился, как мог, отбивая удары и понемногу загоняя ударами Силы в угол Мортимера. Усиленная каменная стена закрыла барона со всех сторон, и я начал чередовать каменные колья одно за другим, пока огонь щита не стал едва заметным.

— Умри, грязный демонолог!

Перед тем, как сабля с древними рунами срубила голову барона, я увидел удивление и страх на его лице, после чего волна энергии смерти захлестнула меня, заставив упасть на колено. Полученная некроэнергия рвалась наружу, и я с трудом сдержал желание поднять еще одного сильного конструкта. Нет, теперь стратегия развития, я с одним рыцарем смерти еще никак не разберусь. Неизвестно, как вампир в Твери поживает без присмотра…

Битва подошла к концу, мои дружинники и спецотряд Карпова добивали противника. Оставив лишь несколько командиров для допроса. Поле боя выглядело ужасно, подсчет потерь только предстоит, но нам повезло, действия рыцаря смерти серьезно ослабили врага.

— Холмский, ты знаешь, что за монстров вызвал барон Мортимер? — спросил Карпов, на ходу исцелив одного из моих дружинников.

Я по-новому посмотрел на Игоря Владимировича. Сколько оказывается достойных наставников ходит по столице. Брошенная им техника исцеления была редкой и сделана специально. Как бы говоря — ты мне, я тебе. Но моя информация намного дороже, и пока точно не пойму, откуда взялись демоны, лучше придержать ее до поры до времени.

— Первый раз вижу подобных существ.

— Мда, мне показалось иначе… Владеющие туманного острова скрывают множество тайн. Альбион успешнее всех исследует аномалии, а в империи все не решат, кто должен править, — вздохнул Карпов и в сердцах ударил рукой в стену.

Переживает дворянин, за государство радеет. Пассивность тайной канцелярии напрягает, не верю, что они сами не могли провернуть операцию против барона. Бойцы отряда Карпова действовали грамотно и четко, да и он сам отличный кудесник стихии Земли не только в сфере исцеления, но и в боевой части. Некоторые техники впечатляют, например, как развернувшаяся трясина, поглотившая нескольких воинов в доспехах. Интриги в столице нечета провинции.

— Сам разберешься с трофеями, твоя законная добыча. Попробую через юридический отдел быстрее провести оформление поместья в собственность рода Холмских. Найдешь, что интересное, сообщи! — Игорь Владимирович забрал пленных с сейфом барона и сразу же удалился.

Я бы тоже с огромным удовольствием покопался в документах сейфа. Чую, компромата там, на половину столицы. Хитрый Карпов, но на долю боярского рода Холмских должно хватить многочисленных трофеев. Прав Игорь Владимирович, с тайной канцелярией выгодно дружить.

* * *

Леонид Васильевич Орлов мог сказать, что в этой жизни он достиг вершины человеческих возможностей. Канцлер Российской империи, способный одним росчерком пера изменить жизнь миллионов людей. Глава великого клана, под властью которого было несколько городов и сотни владеющих. Сила его тоже не обошла стороной. Ранг волота и родовая техника огненного феникса, способная уничтожить небольшое войско. Было практически все…

Настенька единственная дочь и услада его взора. Выросла в первую красавицу Москвы, но характером вся в него. Вот и сейчас, поджав ноги под себя, она увлеченно что-то смотрела в телефоне, как будто ничего не произошло.

— Анастасия, что ты вчера устроила? — грозно спросил глава клана.

— Папа, ты, наконец, заметил существование дочери. Как империя и клан еще не убежали от тебя? — усмехнулась Анастасия.

— Не уходи от ответа, дочь! И не смей, в таком тоне разговаривать с отцом!

— А то что? — встала девушка, уперев огненный взгляд в отца.

— Света белого у меня не увидишь! Иж чего удумала, отца позорить на всю империю, как тебе в голову могло только прийти такое? — завелся Орлов.

— Я позвала друга и его «возможную» девушку к себе на день рождения, разве это запрещено?

— Да кто он такой, чтобы наследница клана Орловых на него залазила, как…

— Давай, не молчи! Только ты ничего не сделал, когда Соколов оскорблял меня, а Холмский быстро поставил его на место! — заблестели глаза Анастасии.

Слова дочери, как кнутом ударили по самому больному. Глава клана Орловых тяжело опустился в кресло и налил из графина воды. Не мог он тогда начать конфликт, слишком много должна империя банку Соколовых, да и битва двух кланов нарушит хрупкое равновесие в столице.

— Голову открутят твоему Холмскому. Он за несколько недель в Москве оттоптал ноги всем, кому только можно и до сих пор не останавливается на достигнутом. Но Соколова он и, правда, хорошо щелкнул по носу…

— Ты же поможешь ему? Пожалуйста, папа, — дочь присела на колени и уткнулась в плечо, будто снова вернувшись в юные года.

Ради таких мгновений можно сделать и не только это.

— Завтра посмотрю на него… ладно, помогу, чем смогу! Совсем большая завтра станешь, где только жениха тебе искать, — тяжко вздохнул Леонид Васильевич.

Анастасия заразительно засмеялась, и вскоре ей вторил бас отца. Проблемы будут всегда, но иногда надо просто ценить счастливые мгновения жизни.

* * *

Демоны — древняя раса существ, способных заключать особые контракты на крови ради душ смертных. Чем больше душ поглотил демон, тем могущественнее он становится и быстрее развивает свои способности. Будучи вызванными посредством ритуала привязки, они выполняют различные задания, получая за это сладкие души.

Но демоны, выполняя контракт, не только получают души для развития, дополнительно они проводят разведку мира, проверяя его перспективность и силу защитников. И если он признан годным, лорды демонов начинают подготовку к вторжению. Бесконечные войны и уничтоженные миры питают богов Хаоса, чьими верными созданиями являются демоны.

Собственный мир, преобразованный хаосом, вот, что требуется для того, чтобы стать лордом демонов. Правители демонов во множестве конфликтов друг с другом за сотни лет стали соблюдать определенные правила и старались не вмешиваться в чужую игру. Хаос мог и наказать строптивца, а очередь на новых повелителей двигалась слишком медленно…

Два здоровых изверга распугивали различную мелочь на своем пути, тяжело ступали по плитам дворца лорда. Подойдя к огромному трону, они синхронно упали на колени.

— Повелитель! Сегодня мы разорвали контракт со смертным, — прогремел голос демона.

Нарушение контракта обозначает полное прекращение поставки душ и разведки нового мира. Демонологов итак слишком мало в мирах смертных, почему-то сородичи стараются избавиться от них в первую очередь.

— В чем причина? — лорд потянулся к своему мечу.

Один из извергов склонил голову почти к полу.

— Мы почувствовали тень силы, подобной вашей, повелитель. Один из смертных смотрел на нас так нагло и предвкушающее, как будто уже встречался ранее. От него пахнет кровью лордов и смертью многих демонов…

— Я хочу знать все об этом мире! Найдите нового демонолога и заключите контракт, иначе ваши души пойдут в горнило, — сжал в кулак чешуйчатую руку лорд демонов.

Глава 25

Ночь быстро перешла в утро, а затем и в день, наполненный хлопотами с поместьем. Мы разбирались с небольшим автопарком и многочисленным вооружением бойцов барона. Куча собранного оружия постоянно увеличивалась в размерах. Иностранное оружие с другим калибром патронов не сильно интересовали дружинников, но на продажу сгодится.

Фима давно приехал, как и спешно вызванный Воронов со своими людьми, для оценки возможности восстановления доспехов. Рассматривая покореженные и разрубленные доспехи, Матвей каждый раз со злостью смотрел на дружинников. К сожалению, о сохранении трофеев думали в последнюю очередь, да и после рыцаря смерти они потеряли в защитных свойствах. Может, детали ценные остались.

— Боярич, тебе надо это увидеть! — подошел повеселевший Антон.

Поиску тайников мы уделили особое внимание, прочесывая этаж за этажом, наиболее интересным для нас оказался подвал. С помощью стихии я знал, что под поместьем множество подземных помещений, оставалось только найти скрытый вход, и вот, похоже, теперь пора пожинать лавры победителя.

Подземный этаж состоял в основном из складов, заполненных сотнями ящиков разных форм и размеров. Дружинников не надо было просить, что делать дальше. Треск досок упаковки раскрыл перед нами новые доспехи прямо с завода изготовителя, тяжелое оружие отечественного производства и сотни килограммов взрывчатки. Хватит на неслабый конфликт или беспорядки в городе…

— Антон, все упаковать и отправить в Тверь. Пусть Дед пришлет охранный конвой.

Командир дружины задумчиво кивнул. Задуматься и, правда, было над чем, похоже, на этом игры в песочнице для нас закончились. Профессор Загорский пристально рассматривал соседнюю комнату, заполненную артефактами, и цокал языком от удивления. Понятно, фанатик дорвался до любимых игрушек. Он еще с прошлыми не разобрался, надо ускорить его работу.

Мое внимание привлекла закрытая на сейфовую дверь комната. Нетрудно догадаться, где спрятано самое интересное. Пара дружинников копошилась с различными инструментами для взлома, пока не подошел рыцарь смерти, и мечом смерти не вырезал замки, как листок бумаги. Впечатлило всех. Но когда увидели полки комнаты, заполненные пачками денег, впечатлились еще сильнее.

Фима, не веря своему счастью, прекратил считать «мелочь» от трофеев и занялся настоящим делом достойным финансиста. Какие ставки, вот единственный достойный путь для боярича — взять добычу на саблю. Отец бы одобрил…

Откуда у Мортимера было столько денег?! Неужели Альбион готов выделять подобные суммы на дестабилизацию империи, или барон «заработал» на работорговле, прикрываясь инвестиционной компанией. Надо не забыть узнать про компанию «Остров», и кто был ее учредителем. Если принадлежала барону, то Карпову будет, чем еще помочь мне. Группе компаний «Крион» все равно когда-нибудь потребуется московское представительство.

Дальше осмотр подземного этажа навел нас на пустые тюремные камеры, а в самом конце расположился ритуальный зал демонолога. Свежая кровь и четкие линии пентаграмм, барон совсем недавно, буквально перед боем мучил жертвы. Не люблю демонологов, так же, как и инквизиторов. Здесь надо будет обязательно провести ритуал смерти, чтобы отправить замученные души к престолу богини или направить на своих врагов. Заманчивое решение.

— Ничего не трогать в этой комнате! Продолжайте осмотр поместья, Антон, мы переезжаем сюда, подальше от любопытных глаз. Расставить дальние дозоры, всех непрошеных гостей брать в оборот и проводить жесткий допрос.

— Будет сделано, боярич! — стукнул в грудь кулаком Антон.

Тела кудесников и ведарей заняли свое место в самой большой камере, которую я с помощью профессора Загорского принялся покрывать рунами и быстро провел ритуал сохранения мертвых тел. Превосходный материал, в скором времени я использую его более эффективно, чем способен сейчас.

— Ваши техники и работа с рунами впечатляет, Кирилл Дмитриевич! Надеюсь, когда-нибудь получить ваше полное доверие, — склонил голову профессор.

— Все возможно, Климент Аркадьевич. Сейчас прошу вас уделить больше внимания трофейным артефактам. Мне нужен результат!

Из профессора получится хороший лич помощник. Но до собственного лича, которому я смогу полностью доверять, еще очень далеко.

Весь день мы продолжали разбираться с трофеями, и только поздним вечером я вспомнил, что завтра у меня четвертьфинала чемпионата.

Деньги теперь не были проблемой. Фима насчитал двадцать миллионов наличными, которых хватит на перевооружение моей армии, и останется еще на то, чтобы вложиться в развитие агрокомплекса, а дальше должны выстрелить доходом наши предприятия, восстановленные после «дворянской войны».

С утра пришлось ехать на следующий этап чемпионата, посмотрим, что за противника надо победить, чтобы не потерять вложения Морозова. Если противником выступит наследник клана Бельских, деньги новгородского дворянина станут вложением в мое здоровье и безопасность боярского рода Холмских.

У отдельного входа для участников чемпионата, шагая из стороны в сторону от нервов, мялась Светлана Александровна. Десятки сообщений с вопросом «где ты едешь?» говорили о тяжком испытании для ее эмоционального состояния.

— Слава богу, ты приехал, Кирилл. Попечительский совет сходит с ума после каждой твоей победы. Из участников остались только представители сильнейших гимназий Москвы и кланов. Ты понимаешь, как высоко пробился? — спросила Светлана, всматриваясь в мои глаза.

Деньги от гимназии пришли на счет рода еще вчера, и я скажу, не слабо империя оценивает подготовку гимназистов.

— Все будет в порядке, Светлана Александровна. Передайте попечителям, меня пока полностью устраивает наше сотрудничество…

Из-за угла здания появилась свита великой княжны во главе со своей предводительницей. Анна с улыбкой почти подбежала ко мне, рассматривая реверанс в исполнении Светланы.

— Кирилл, постарайся побыстрее победить, и мы поедем на бал к с… Анастасии Орловой. Я верю в тебя! — уверенно произнесла девушка.

Чертов бал! Как можно было про него забыть, то-то я думаю, сегодня Анна выглядит особенно привлекательно в дорогом платье с украшениями. По пути надо будет заехать в поместье и переодеться.

— Конечно, Анна. После подобных слов ты не оставляешь мне иного выхода!

Подозрительно посмотрев на привлекательную Светлану, великая княжна удалилась на трибуны. Директриса, покачав головой и тяжело выдохнув, тоже пошла на свое место. Так, что я еще мог забыть. Точно, подарок!

— Фима, что по ремонту «Короны»?

— Я все помню, Кирилл Дмитриевич. Нанятые владеющие Земли быстро справились с задачей, сегодня строительные бригады Бороздиных должны закончить с отделкой. Обещаю, завтра все будет готово! — уверенным голосом заявил мой помощник.

Странный шум трибун в трубке телефона Фимы, не давал мне покоя.

— Молодец! Ты где сейчас?

— Я… иду по улице. Пшшш, плохо слышно, боярич. Позже с вами свяжусь, — быстро скинул трубку Фима.

Догадаться, где он, не трудно, но большую часть наличности я закрыл в отдельном сейфе от его жадных рук. Так что никаких больше ставок, по крайней мере, Антон был предупрежден. Ведь он ответственный человек… или тоже слишком сильно верит в мою победу? Человечески азарт не остановить.

В комнате ожиданияосталось только восемь человек. Бельский продолжал смотреть на всех свысока, гордо скрестив руки на груди. Несколько участников хотели подойти к наследнику клана поближе, но были пафосно отправлены обратно.

Сабуров привычно смотрел яростным взором. Страстно мечтая встретиться в бою. Даже интересно посмотреть, каковы владеющие клана Сабуровых в действии, с отцов конфликт никуда не денется. Остальные дворяне меня не интересовали, далеко не фавориты, и, видимо, сами понимали это, от чего только сильнее нервничали. Шансы умереть в одиночном чемпионате слишком велики.

Зрители в этот раз меня уже знали и кричали слова поддержки. Приятно, когда тебя любят, а не жаждут сжечь на костре. В четвертьфинале моим противником стал дворянин с фамилией Горский. Неприятный тип с орлиным носом и тяжелым взглядом.

— Привет тебе от Соколовых, боярич. Пришло время умирать! — громко, специально для публики произнес дворянин.

Заказ на меня?! Да еще так публично… Даже судьба против того, чтобы я сегодня «проиграл». По команде бой, Горский отправил два огненных шара, а за ними волну огня. Парень тебе очень далеко до барона Мортимера.

— Соколовым следовало подобрать исполнителя получше! Глава клана вряд ли подобрал подобную бездарность, наследник вот этот может. Тимофей Соколов полная бездарность, жаль его отца…

Прокричав нечто воинственное, противник пытался сформировать огненную бурю, как некогда Кристина, но мои атаки каменными кольями постоянно сбивали концентрацию сложной техники. Горский еще сильнее разозлился, выпустив целую серию огненных шаров и мощную волну пламени в конце. Все, огневик достиг кондиции. Если не умеешь справиться со своими эмоциями ты труп, без разницы, сколько в тебе Силы!

Поднявшийся песок в этот раз я не стал останавливать, и он все сильнее набирал скорость. На небольшом пространстве под куполом все закрыло столбом песка, после чего последовали жуткие крики противника. Картина белоснежного скелета и ошметков тела на песке не оставила людей равнодушными.

— Убедительная победа. Господа, все кто винили Холмского в излишнем миролюбии, увидели смертельный оскал боярича. Он не прощает врагов и всех, кто ему угрожает, — произнес привычный ко всему ведущий.

Тайная канцелярия собрала достаточно много компромата на Тимофея Соколова, и Карпов с утра передал мне через курьера организации пакет документов. Часть будет направлена главе клана для ознакомления. Надеюсь, ему хватит ума извиниться и перестать преследовать меня. Конфликт с главным банком империи, мне совершенно не интересен.

Анна на мою победу только сильнее обняла, сжав рукой плечо, и без вопросов села в мою машину. Под охраной двух машин гвардейцев императора мы направились в поместье Орловых, по пути заехав в поместье, где великая княжна ожидала мое переодевание. Неудобно получилось.

— Ты приготовил подарок? Можем заехать в ювелирный салон семьи и подобрать что-нибудь подходящее, — великая княжна положила голову на мое плечо, радуясь приятному моменту.

— С подарком все в порядке!

Помощник Фимы перед самым отъездом передал подарочный конверт с гербом боярского рода Холмских. Подарок достойный и великой княжны, кого сейчас удивишь украшениями?!

Поместье Орловых, в отличие от барона Мортимера, выглядело намного элегантнее. Мрамор и декоративный камень притягивали взгляд, как и многочисленные фонтаны с подсветкой. Богато живут Орловы. Оставив машины с охраной на стоянке, мы с Анной направились к входу, где принимала гостей именинница.

— Анастасия Леонидовна, мы с великой княжной Анной поздравляем вас с днем рождения. Примите от нас небольшой подарок!

Дочь главы клана Орловых, подняв бровь, приняла конверт, ожидая какого-то подвоха. Что она подумала, мы деньги ей подарим?

— Что может подарить этот провинциал? Открытку в конверте, — рассмеялись сзади меня.

Семен Долгоруков собственной персоной почтил праздник. Не сидится парню спокойно дома последние дни жизни.

— Долгоруков, надеюсь, вы хорошо фехтуете? Вам осталось жить всего лишь два дня!

— Зачем мне делать это самому, когда есть специальные люди, Холмский. С вами выйдет на бой лучший мастер в империи! — гадко усмехнулся Семен.

— Еще никогда не слышал, чтобы так скрывали свою трусость. Если я вас сейчас ударю, что вы сделаете, Долгоруков? Вызовете меня на еще одну дуэль или на поединок Силы? Я бы с радостью вас уничтожил, но не хочется омрачать праздник. Пшел вон, пес!

— Хватит! Кирилл мой гость, Долгоруков. Если вам не нравится, можете покинуть праздник! — вспыхнула пламенем Анастасия.

Долгоруков было вскинулся, но сформированное копье Силы, показало серьезность моих намерений, и он решил покинуть нас.

— Извините, великая княжна, Кирилл. Благодарю за подарок, для меня мой клуб вся жизнь! Спасибо! — растрогалась Орлова.

Кивнув Анастасии, мы прошли в поместье, но Анна остановилась и хмуро посмотрела на меня.

— Кирилл, это вызов наследнику великого клана! Ты не можешь быть чуть более гибким? — спросила великая княжна.

— Анна, но ведь вы с императором добивались именно этого, не так ли? Так дай мне сделать мою работу хорошо!

Девушка на некоторое время задумалась, а потом весело рассмеялась.

— Ты ничего не боишься, поэтому сразу понравился мне! Пошли, не будем задерживать гостей!

Бал проходил в целом нормально, красивые пары, и тем же Житовым было очень далеко до блеска Орловых. Но мне все это было неинтересно, единственное желание вернуться в поместье и разобраться с ритуальным залом. Анна, пользуясь случаем, водила меня по гостям и знакомила с самыми известными людьми империи.

— Боярич Холмский, с вами хочет поговорить глава, — склонил голову слуга клана Орловых.

Отдельный кабинет главы клана, куда провел меня слуга, занимал особое место в поместье. Орлов большую часть времени проводил за работой с документами и отчетами подчиненных. Канцлер, да еще и глава клана, дел у него более чем хватает. На празднике он поприветствовал гостей и ушел обратно работать.

— Добрый вечер, Холмский. Я позвал тебя поговорить и поблагодарить за подарок дочери. Для нее этот клуб с танцульками очень важен, — бас Орлова впечатлял.

— Не стоит благодарности, Леонид Васильевич. Основные разрушения прошли по моей вине…

Орлов достал графин и налил две стопки с прозрачной жидкостью.

— За здоровье Настеньки!

Ледяная жидкость, как огонь пронеслась по гортани.

— Пьешь нормально, ножа за пазухой не держишь, значит, дела с тобой иметь можно! По поводу причин разрушения клуба, я с тобой поговорить и хотел, боярич, — выделил насмешливо последнее слово Орлов. — Врагов у тебя много, Холмский. Как думаешь разобраться со всеми?

— Жены и детей у меня нет, Леонид Васильевич. Бояться мне нечего, а земли стало больше, и я найду, где похоронить всех моих врагов!

Кстати, надо оборудовать новое кладбище поближе к стенам поместья.

— Достойный ответ! Ты помог моей дочери, да и мне немного подсобил, сам того не поняв. В ответ я помогу тебе. Говори, чего желаешь? — ударил кулаком по столу отец Анастасии.

Теперь я немного начал понимать, как он занял место канцлера. Конкуренты побоялись перечить огненному характеру главы клана Орловых.

— Ваших публичных слов поддержки будет более чем достаточно!

— Хитер ты, Холмский, — Орлов на некоторое время задумался. — Будь, по-твоему! Ты пока действуешь на благо империи! Постарайся, не сдохнуть раньше времени, Настя расстроится! — махнул рукой Орлов, показывая, что разговор окончен.

После разговора мне было не до праздника, и, забрав Анну от толпы молодых дворян, мы направились на выход. Остановившись у въезда во дворец, мы некоторое время активно «прощались».

Поцелуй Анны сегодня был особенно жарким, и в этот раз я позволил немного больше своим рукам. Но из головы никак не выходил разговор с Орловым. Как будто присматривается и уже выбрал для меня роль в спектакле…

* * *

Император Михаил IV наблюдал в окно за старшей дочерью, что шла через дворцовый сад в его кабинет. Улыбка на ее лице и стремительная походка подразумевали хорошо проведенный вечер. Когда дочь только попросила отпустить ее с Холмским на день рождения Анастасии Орловой, император не знал, что ответить.

Смутные подозрения не отпускали его. Дочь, возможно, слишком заигралась в игры с Холмским, и сама не понимает, насколько все далеко зашло. А молодой боярич с каждым днем и новым противником становится все сильнее. Упорный и полезный парень.

В кабинет Анна зашла с серьезным лицом великой княжны, приводя себя в порядок перед дверью к императору. С детства не позволяла себе лить слезы на виду у посторонних и делала это, пока никто не видит.

— Как все прошло? — повернул голову император.

— Как обычно, если не считать, что глава клана Орловых вел долгую беседу наедине с Холмским, — ответила дочь, изучая отчеты на столе отца.

— Хм. Наша пешка идет в стремительную атаку и обзаводится серьезными знакомствами. Кто выступит в роли боевого коня? — спросил у дочери император.

— Соколовы, Долгоруковы, Сабуровы и еще множество дворянских родов. Хотя Соколовых после победы над Горским можно сбросить на некоторое время. Тимофею можно только посочувствовать, — без единой эмоции произнесла Анна.

— Долгоруков просил за наследника, хотят выставить замену. Теперь у нас нет долгов перед великим кланом Долгоруковых.

— Бояричу еще нет восемнадцати, а против него выставят настоящего мастера меча? Это на сколько законов империи нужно плюнуть разом, — подняла горящие глаза Анна.

Император внимательно смотрел на лицо дочери, отметив, как она вздрогнула при словах о замене на дуэли.

— Твои отношения с Холмским не помешают нашему плану?

— Нет. Кирилл все прекрасно понимает и просто ждет от нас определенных уступок. Мне иногда кажется, что он полностью лишен страха перед смертью и ни капли не боится великих кланов…

— Не боится сильных врагов, которые могут быстро срубить его лихую голову. А противники медлят и думают, что за ним стоит мощь нашего клана. Интересно боярич устроился!

Анна довольно улыбнулась на слова отца, как будто заслуги боярича и ее тоже. Так, закончится чемпионат, пусть едет в свою Тверь, и там отбивается от убийц, а то дочь совсем головы лишилась от «игр в любовь».

Холмский, стоит признать, идет на пути восстановления своего рода, используя любой подвернувшийся случай. Император задумался, на что он сам готов ради власти? Ответ один — на все!

Глава 26

Тихий шепот замученных душ в ритуальном зале демонолога мог свести с ума неподготовленного человека, но только не некроманта со стажем. Они грозили, потом просили, а в конце умоляли об упокоении. Барон готовил их для оплаты демонам, и в какой-то мере им повезло. Но у меня были вопросы, которые требовали ответа…

Жертвенные души не умеют врать, тем более некроманту, поэтому плата информацией будет справедливой ценой. Джон Мортимер раскинул широкую цепь банд, занимающихся детской работорговлей беспризорников во всех губерниях империи, где не было единой власти сильных кланов. Места, имена, способы пересечения границы, полученные знания я использую самостоятельно или передам Карпову.

После проведения ритуала смерти, души пропадали во вспышках света, стремясь попасть на суд богини. Совсем размяк, мог сделать сильное оружие и устроить веселую жизнь своим врагам. Ладно, самокопанием можно заняться и позже.

От главы клана Соколовых сегодня пришло довольно интересное письмо. «Оценил. Чаще оглядывайтесь, Холмский… но мне вы неинтересны!» Хотя бы так! Деньги любят тишину, я правильно угадал с характером Ярослава Соколова. Информация, переданная Карповым, сотворила небольшое чудо с главным банкиром империи. Одним открытым противником стало меньше, но это не значит, что Соколов не будет помогать другим моим врагам.

На выходе из ритуального зала меня ждал с горящими глазами Матвей Вадимович Воронов.

— Кирилл Дмитриевич, нам срочно требуется покупка ДП-21М. Это шедевр, который мы обязательно должны всесторонне изучить, — заметив недоумение на моем лице, инженер улыбнулся. — Новейшие доспехи, полученные с Московского завода.

— Не уверен, что нам еще раз выделят последние новинки, Матвей Вадимович. Но запрос сделать никто не запрещает. Что по трофеям?

— Трофеи, снятые с бойцов Альбиона, следует изучить подробнее, есть интересные решения, но не могу сказать, что они уникальны. Массовый продукт, как и упакованные на складе доспехи с Уральского завода. В любом случае, я уверен, вы всему найдете применение.

— Вы правы. Начинайте упаковывать все доспехи, скоро из Твери приедет конвой воеводы. Следует подготовиться заранее.

Кивнув, Матвей Вадимович быстро ушел раздавать команды, а меня ждала арена и полуфинал чемпионата, после которого надо сразу спешить на дуэль с дуэлянтом, выставленным Семеном Долгоруковым.

Фима с самого утра нервно грыз ногти. Молчит, а я не задаю лишних вопросов, на которые обязательно получу неприятные ответы. Важен итоговый результат, поэтому и нервничает в ожидании боя мой финансовый помощник.

Светлана Александровна сегодня не подошла перед боем, на нервной почве ее лечил подполковник Ветлугин, о чем он мне «любезно» сообщил. Уверен, попечители не верят, что я пройду в финал, но надежды не теряют.

— Дорогие дамы и господа. Полуфинал. Всего четыре бойца и столько же команд. До сих пор неизвестно, что за приз будет вручен победителю одиночного чемпионата. В любом случае, сегодня нас ждут жаркие бои… И мне только сейчас поступила информация, что у боярича Холмского сегодня еще и дуэль. Удивительной жизнью живут некоторые люди, — ведущий нисколько не завидовал такой жизни.

В полуфинале моим противником выступил… Сабуров. Заряженный на бой представитель враждебного клана пылал священной яростью.

— Сегодня отец увидит, что я достоин, Холмский! — зло произнес Сабуров.

— Отец тиран и не понимает твоей тонкой душевной организации? Сочувствую…

Град камней прошелся по моему щиту Силы. За ним полетел валун больших размеров. Похоже, соперник сильно разозлился.

— Ты все, что я ненавижу в людях!

Каменные колья и волна поднявшейся земли заставили отпрыгнуть с места.

— И это все, Сабуров? Покажи, что ты можешь. С такими усилиями папа тебя не простит!

Ну давай, я жду еще одну редкую технику. Формирование каменного голема заинтересовало меня. С удовольствием понаблюдаю за созданным существом, но Сабурову банально не хватило Силы. Камни опали на землю. Сборище слабаков. Мне нужен достойный соперник!

Удар рукой по земле поднял массу песка, погребая под собой соперника. Управление песком с каждым разом давалось мне все легче путем управления Силой, а не рунами. Песчаные змеи, сжав противника, поднесли его ближе ко мне.

— Убей меня. Ну же? — отчаянно боялся Сабуров.

— Чего ты добьешься своей смертью? Если хочешь что-то доказать своему отцу, делай это, пожалуйста, не через меня! Сегодня меня ждет еще смертельная дуэль, а два раза в день я не убиваю. Плохо для кармы и репутации!

Песок с силой пробил грудь Сабурова и оставил его на арене.

— Ненавижу тебя, Холмский! — хрипел пробитым легким Сабуров.

Для владеющего стихии Земли подобная рана не проблема, и вскоре он восстановится. Сын Сабурова мне не враг, потерпев поражение от меня, с таким характером он начнет совершать еще больше ошибок и, в конце концов, только навредит клану отца.

Снятый купол ознаменовал мою победу. Пора и на дуэль!

— Что по деньгам, Фима?

— Четыре миллиона восемьсот тысяч рублей на вашем счету, Кирилл Дмитриевич, — осторожно произнес мой финансовый помощник, находясь рядом со мной в салоне машины.

— Фима, не заставляй меня делать тебе больно!

— Я взял два миллиона из денег, полученных от барона, и поставил перед финалом на вас, Кирилл Дмитриевич, — откинулся на сиденье Фима.

Сознался, уже хорошо. Да и то, что взял десятую часть, выставило его в лучшем свете. Азартен, конечно, но может остановиться.

— Вы даже не спросите под какой коэффициент, боярич?

— Фима, ты смог найти деньги и получил с этого прибыль наперекор моему решению. Значит, ты можешь принимать правильные решения. К тому же, в полученной сумме была заложена часть твоей премии…

Дуэль будет проходить под патронажем императора на дворцовой арене. Поэтому здесь собралась элита высшего общества империи и иностранные гости. Посольства Магрибского султаната, Ордена, Поднебесной империи, Оттоманской империи, империи Ямато, Королевства Свеев, Германской империи, Королевства Франков и многих других государств. Ну и, конечно, Альбион — бывший мировой лидер по технологиям и количеству высокоранговых владеющих, куда же без них.

Потеряв связь с колониями, они стали слабеть с каждым годом, и лордам Альбиона пришлось проверять на прочность своих соседей. Королевство франков все чаще задумывалось над тем, как бы враг не решился на экспансию через небольшой пролив.

Перед самым выходом на арену ко мне вышла великая княжна Анна.

— Кирилл, что бы ты не думал обо мне, я не желаю твоей смерти. Проведенные вместе дни были лучшими в моей жизни. Я… возможно, не самая лучшая девушка на свете, но…

— Все будет хорошо, Анна!

Пару баллов Анна себе точно заработала. Дождавшись ухода великой княжны, ко мне подошла Анастасия Орлова.

— Наверное, это банальность, но убей противника и не дай убить себя! Без тебя в этом мире станет тоскливо, Холмский! — Анастасия подмигнула и вернулась на трибуны к отцу.

Моим противником по дуэли выступил наставник известной школы меча Хироси Хандзо.

В империи была ничем не обоснованная волна популярности на достижения цивилизации Ямато. Причем особых побед в войнах с империей они не одерживали. Не мне судить о человеческих интересах, но логика странная.

Катана — меч с небольшим изгибом и длинной рукоятью, предназначенной для двуручного хвата. Данный меч чуть ли не обожествлялся, и был объявлен, как лучшее холодное оружие всех времен и народов. Вот бы над этим посмеялся магистр Несущих Смерть, мастер множества школ, который любил говорить — нет идеального оружия.

Мои казаки были вооружены шашками и часто встречались с воинами Ямато на границе. Конечно, обычными воинами, а не признанными мастерами меча. Но достойного впечатления восточные бойцы не произвели, свеи и Орден были намного опаснее.

Вся суть дуэли с катаной нанести единственный смертельный удар в голову, либо много режущих по артериям, и дождаться ослабления противника. Главными фактором является скорость и точность ударов. Обманные финты, прием меча, клинок в клинок не пользуются большим спросом. Как сказал Аким, самураи любят наносить удар в руку, если не получается сразу убить, поэтому особое внимание необходимо уделять защите кисти.

Традиционное одеяние Хироси Хандзо с широкими штанами, возможно, удобно для тренировок, но как мне, кажется, не для дворца императора. И да, я, наконец, купил рубашку из алого шелка, обычно она приносит мне удачу.

— Холмский, мне хорошо заплатили за вашу смерть, хоть это и против моих правил! В ответ я могу выполнить вашу последнюю просьбу, — склонил голову странный человек с собранными волосами на голове.

Что-то поздно совесть проснулась у известного наставника школы меча.

— Сражайтесь достойно, мастер Хироси, ваше мертвое тело я заберу с собой!

Странно, почему он разозлился? По команде судьи мастер положил руку на катану и готов был к нанесению быстрого смертельного удара. Сабля, как по мне, более удобное оружие, особенно родовая Холмских, но лишь бой покажет, кто лучше!

Я был готов к первому удару мечника с нижнего положения. Круговая защита саблей прекрасно справилась с атакой, и я тут же перешел в контратаку. Первая рана на плече заставила мастера сказать много резких слов на родном языке.

Стойка с саблей подразумевает работу в разных плоскостях. У меня есть возможность мгновенно защищать себя на нижнем и верхнем уровне. В то время, как враг действует только в атаке. Мне кажется, катана совершенно не предназначена для защиты. Оружие нападения.

Держа катану двумя руками, мастер наносил множество быстрых ударов, как будто не замечая раны на плече. Все же это оружие предназначено для специфических поединков, сформированных у страны Ямато. Удачно проведенный обманный удар, и сабля вонзилась в сердце Хироси.

После длительного молчания, трибуны встали и рукоплескали, кроме нескольких недовольных лиц. Хлопок императора заставил зрителей замолчать.

— Вам необходимо принести извинения, Долгоруков! — произнес государь.

Император специально не выделил имя того, кто должен извиниться, чтобы сильнее ужалить главу клана Долгоруковых.

— Я извиняюсь…

— Будь мужчиной, выйди ко мне и скажи в лицо, раз твоя замена мертва!

На мои слова Долгоруков перекосился, но люди в целом поддержали такой поступок. Семен нехотя вышел на арену и чуть склонил голову, как моя сабля застыла на его шее.

— Ниже, пес!

Родовая сабля практически оставила кровавый порез, и Семен с искаженным лицом опустил голову еще ниже.

— Что позволяет твой Холмский?! — сжав кулаки и покраснев лицом, не выдержал глава клана Долгоруковых и обратился к императору.

Множество фотографий опустившего голову Семена Долгорукова, уверен, скоро облетит всю империю. Плюс один смертельный враг мне обеспечен, так что жизнь снова заиграет яркими красками…

* * *

Послы великих держав разместились на трибунах поближе друг к другу, чтобы поделиться впечатлениями и, возможно, услышать важную информацию. Иногда даже самые подготовленные люди не могут держать язык за зубами.

Представитель Германской империи смотрел за дуэлянтами с особым интересом. В отличие от остальных стран, отношения с Российской империей у Рейха были ровными, без перегибов и экономически очень выгодными. Любые потрясения у важного торгового партнера грозят серьезной потерей прибыли.

— Обычная дуэль аристократов, если не знать, что сейчас решается вопрос, сможет ли Семен Долгоруков рассчитывать на руку и сердце великой княжны Анны. Джеймс, как вы думаете, кто победит в дуэли? — германец решил разрушить молчание первым.

Посол Альбиона смотрел на окружающих его зрителей со знаменитым высокомерием. Никто не должен знать, что для Альбиона предстоящий бой очень важен.

— Густав, я считаю, у боярича нет никаких шансов против знаменитого наставника меча, — чуть улыбнулся Джеймс.

— Мастер Хироси сильный мечник, но говорят, Холмский ничуть не хуже, — вмешался посол франков.

Для посла короля франков единственная цель на любом мероприятии уязвить исконного врага. Любой ценой. Да еще и германец своими улыбками вносит неясность в политический расклад.

— Луи, несомненно, вы знаете толк в дуэлях, напомните, сколько раз пришлось скрестить клинки? — с презрением альбионец посмотрел на Луи.

— Говорят, поместье барона Мортимера, кстати, он именно с Альбиона, где недавно поменялся хозяин. И представляете мое удивление, когда я узнал, что им стал боярич Холмский…

— Господа, давайте спросим у того, кто точно знает одного из участников дуэли. Уважаемый Акихиро, что вы можете сказать про вашего соотечественника? — германский посол пытался успокоить франка и альбионца.

— Хироси-доно ронин. В свое время он победил в большом количестве смертельных поединков. У Холмского нет шансов! — резко проговорил посол Ямато.

— А вы что скажете, Эрик? — спросил ради интереса Луи.

Белобрысый гигант из Королевства Свеев слишком выделялся среди остальных послов. Когда дипломатическую функцию занимает военный до мозга костей, это показывает отношение двух государств.

— Холмский воин, как и его отец, как и отец его отца…

— Варвар! — процедил сквозь зубы альбионец.

С королевством Свеев у Альбиона тоже было все сложно. Чертовы аномалии, из-за них пришлось расстаться с богатством колоний. Скоро великий остров снова будет диктовать миру, как правильно жить!

Стремительный поединок превосходных воинов смотрели без комментариев, лишь Эрик хлопал рукой по ноге. Каждый подмечал для себя что-то особенное. Посол Ямато увидел насмешку на губах боярича над традиционным одеянием самураев и вскипел ненавистью.

Эрик отметил взгляд Холмского, такой может быть только у опытного воина, за душой которого уже не одна сотня убитых противников.

Джеймс наблюдал за лицами императорской семьи, и увиденное ему сильно не понравилось.

Луи с радостью наблюдал за перекосившимся лицом альбионца.

И лишь Густав понял, что Холмский совершенно не переживает за бой. Очень странно.

Победа Холмского меняла очень многое, и даже посол франков задумался, а не поиздевался ли над прогнозом Джеймса. Новая фигура на политической доске империи сметала привычный порядок и вносила полный хаос в отношения между кланами.

* * *

Глава клана Бельских редко посещал столицу из клановых земель на окраине империи. В соседях у него военно-религиозный Орден с агрессивным руководством, обширная «Польская» аномалия и не самые доброжелательные кланы. Долгим отсутствием могут воспользоваться враги, и тогда некого будет винить.

Всеслав Бельский также, как и многие другие главы кланов, присутствовал на дуэли. В отличие от большинства зрителей, он смотрел только на одного Холмского, а не на довольные лица императора или великой княжны. Боярич действовал без эмоций, в нем не было сильной ненависти к противнику или радости от победы. Голый прагматизм.

— Холмскому просто повезло, что его поддерживает император. Будь иначе, Долгоруковы давно отрубили бы голову наглецу и играли с ней в мяч, — рассмеялся своей шутке сын главы клана Олег Бельский.

— Думай головой, сын, сколько раз я тебе говорил! Ваше поколение телефонов и доступной информации перестало мыслить. Любой ответ можно найти в поисковой строчке паутины! — вскипел Всеслав от легкомыслия сына.

— Зато мы быстрее обрабатываем информацию и принимаем решение! Отец, хватит про прошлые времена. Я понимаю свою ответственность перед кланом Бельских! — пытался быть серьезным наследник клана, но снова переходил на веселье.

— Олег, в финале у тебя будет сильный соперник! Если Холмский посчитает, что ему выгодно победить, он приложит к этому все силы! Но боярич может выбрать доблестное поражение, в таком случае, не мешай ему и прими с достоинством! Мы договорились?

— Конечно, отец! — ударил в грудь кулаком Олег.

К призу чемпионата они шли долгие годы, и сын должен быть настроен максимально правильно. Главное, победа!

Глава 27

Целый день вчера меня отговаривали от финального поединка с Бельским, да я и сам не прочь отказаться. Зачем мне победа с непонятным результатом?! Поднятая волна от «поклона» Семена Долгорукова и так может захлестнуть с головой всех причастных. Открытая усмешка императора не осталась незамеченной главами кланов, и теперь Михаилу IV остается идти вперед до конца, иначе смерть. Впрочем, как и мне…

Долгоруковы активно зашевелились, пытаясь уничтожить в паутине любые фото и видео с дуэли, но что хотя бы раз попало во всемирную сеть, оттуда уже не убрать. Великий клан стремительно терял репутацию и союзников, чтобы вернуть былое уважение требуется покарать всех обидчиков. И если император высоко, то «наглый боярич» заманчивая цель для показательного устранения.

— Может, ты откажешься от боя, Холмский? Наследник Бельских очень силен для своего возраста. Родовой техникой клана «грозовой дракон» он сожрал немало владеющих в прямом смысле этого слова!

Лисицына, прижавшись к груди, с тревогой смотрела в мои глаза. Ночь была хороша, утро еще лучше, а теперь пора идти на заключительный этап чемпионата. Нельзя заставлять ждать всю империю, некрасиво получится.

— Капитан, отставить переживать! Подготовиться к награждению победителя или излечению раненого после поединка!

Шлепок ниже талии придал ускорения повеселевшей Кристине. Какой смысл переживать и сомневаться?! Уверен, капитан Лисицына по-другому настраивается перед каждой боевой операцией. Или я стал настолько ей близок?

— Ты главное выживи, победитель…

Сегодня половина дружины сопровождает меня в полной боевой готовности. Мало ли, что произойдет после поединка. Ставки в начатой императором игре слишком высоки. Фима каждые пять минут от нервов протирал очки, его, в отличие от меня, интересуют совершенно другие ставки. Он все еще надеялся разбогатеть лично и подтянуть финансовое положение боярского рода Холмских.

Проехать до места проведения чемпионата было затруднительно. Жители столицы плотным кольцом окружили главную арену империи, в надежде хоть краем глаза увидеть будущего чемпиона. Большие экраны показывали прямую трансляцию с арены, поэтому люди искали, где можно поудобнее устроиться и насладиться главным событием года.

Светлана Александровна ждала меня на своем месте рядом со входом для участников. Удивительно, но ее отсутствие в прошлый раз даже расстроило меня.

— Кирилл, попечительский совет с понимаем отнесется, если ты признаешь поражение до начала поединка. Бельские настроены крайне агрессивно. Все газеты и подконтрольные каналы сквозят заголовками о победе наследника и плюются в твою сторону. Негодяи! — директор готова была бежать прямо сейчас разбираться с обидчиками.

Черный пиар тоже неплохо. Например, благодаря инквизиции, обо мне узнали многие свободные маги, пополнившие армию королевства Ночи.

— Хватит меня хоронить, Светлана Александровна! На месте приму окончательное решение, как быть! Пройдите на трибуны и активно болейте за представителя гимназии «Волга».

Только разозлили. Неужели в меня никто не верит? Нет, у меня определенно сегодня черно-белый день. Орлова в «боевой раскраске» выглядела, как настоящая богиня, уж я знаю, с чем сравнивать. Невероятно женственной походкой она подошла вплотную ко мне.

— Кирилл, я поставила на тебя все «карманные» деньги! Не вздумай проиграть! — Анастасия оплела мою шею руками и страстно поцеловала.

Завистливый гул мужчин с одной стороны должен был радовать, с другой, хорошо, что никто не снимает. А то меня тут же бы четвертовали поклонники великой княжны. С трудом получилось прекратить затянувшийся поцелуй.

— Вряд ли продолжение поцелуя понравится Леониду Васильевичу.

— Он будет только рад! — рассмеялась Анастасия. — Удачи, Холмский! Таких как ты, я никогда не встречала, не надейся скинуть меня столь легко…

Угроза серьезная. Не успела Анастасия уйти, как рядом появился Морозов. Они там в очереди стоят?!

— Ну как, продолжим, Холмский? Один к трем еще хороший коэффициент. В этот раз противник силен. Скажу даже больше, Бельский один из самых талантливых владеющих империи в своем возрасте, — азартно произнес Артем.

Фима говорил, что деньги от Морозова пришли, но мне его игра не интересна.

— Артем, смотри сам. Ничего не обещаю, сложить свою голову я не намерен, так что действовать буду по ситуации.

— … как всегда, Холмский! — ушел расстроенный Морозов.

Странный он какой-то, как Фима.

— Дамы и господа, рад приветствовать вас на финале чемпионата Силы среди гимназий. Сегодня нам выпала великая честь приветствовать и лицезреть…, - повысил голос ведущий. — Императорское величество, Михаил IV и Фредерика Баварская.

И правда, редкая возможность увидеть императорскую чету вместе. Императрица высокая женщина с правильными чертами лица и стройной фигурой. Она с трудом сохраняла самообладание рядом со своим супругом. Жалко, я нахожусь так далеко. Необходимо более близкое расстояние для того, чтобы внутренним зрением посмотреть на тайну Фредерики. Очень мне любопытно.

Император, дождавшись, как утихнет восторг подданных, встал со своего места и, подняв руки, поприветствовал многотысячную арену.

— Приветствую вас, граждане империи! Хочу рассказать немного о призах для чемпионов. В командном чемпионате победители получат приглашение на поступление вне конкурса в Московскую Академию Силы. Очень привлекательно, учитывая количество желающих на одно место. В дополнение идет артефакт усиления, выполненный по спецзаказу, — император выдержал паузу. — Мы долго держали в неведенье, что за приз достанется при победе в одиночном чемпионате. Он непривычный для подобного формата состязаний. И это единоличное владение «Польской» аномалией. Поэтому пусть победит сильнейший! Всем удачи!

Вот из-за чего возбудились Бельские, знали заранее о призе. Это прямо на границе с бывшим Полоцким княжеством, теперь контролируемым кланом Бельских. Чем они интересно купили императора?

Мне непонятные земли, загаженные выбросами сильной магии, вообще ни к чему. Тем более, земля и так ничья! Что изменится от слов императора? Пока есть время подумать, но договор между Бельскими и императором точно есть. Надо признать поражение, а Фима пусть зарабатывает в другом месте.

Командный чемпионат в этот раз смотреть было намного интереснее. Время есть, а комнат ожидания сегодня не будет.

Две команды применяли все свои способности и редкие техники. Талантливые владеющие, мне бы таких в дружину, и всех врагов тогда можно закапывать. Большинство из участников поединка наследники кланов и дворянских родов с сильной наследственностью. Таких в дружину не загонишь.

Яркая вспышка огненной бури и ледяной град боролись друг с другом на песке арены. В этот раз команда с мощным водником оказалась сильнее. Заслуженная победа. Вопрос в другом, почему настолько яркие владеющие не выступали в одиночном чемпионате?

Победителей чествовал сам император. Ребята светились счастьем на камеры телевизионных каналов империи. Вот она, настоящая элита страны. Немного поменять законы, и империя вдохнет полной грудью, но бескровно это сделать очень трудно. Необходим конфликт с внешним противником, либо гражданская война, которая чревата еще худшими последствиями.

Стоило командам покинуть песок арены, как по трибунам прошелся вздох радости. Нашего боя зрители ждали с нетерпением. Два сильнейших владеющих в одиночном чемпионате, никто точно не ждет «слива» финала.

— Слово предоставляется нашим финалистам! — голос ведущего, как бы говорил, давай, времени осталось не так много.

Отличный повод сказать, все хорошо, я ухожу, но меня опередил наследник клана Бельских.

— Сегодня день моего триумфа, и я не дам слить его в мусорное ведро. Сражайся, Холмский, или умри прямо сейчас! — подготовил атакующую технику Олег Бельский. — Я не буду сдерживать своего дракона, он будет медленно жрать тебя по частям…

Откуда взялся этот идиот? Все же понимают, что мне эти земли ни к чему, а клану Бельских они нужны позарез. Подростковый максимализм и требование что-то доказать, меня порядком начало раздражать!

— Триумф легко может перейти в поражение, Бельский. Если хочешь умереть, я не против.

Ведущий неуверенно смотрел на императора. Михаил IV разрешающе махнул рукой и с усмешкой посмотрел прямо на меня. Редкая сволочь, но для правителя не самое плохое качество. По крайней мере, слово он свое держит.

— Бой! — объявил судья, и нас накрыл купол.

Десятки лезвий ветра обрушились на мой усиленный щит. Силен наследник клана, чем его там кормят, сырой Силой?! Лезвия ощутимо вгрызались в щит, пока волна земли не сбила технику Бельского.

— Холмский, деньги и интриги дают власть! Тебе и императору не сломать кланы. Мы купим всех! У тебя даже нет семьи, ты одинок в этом мире! — кричал в гневе Бельский.

Герцог Дитмар, даже когда все «светлые» правители ополчились против меня, не отказался от своего сына. И даже после угроз отлучения от дела Света, отец лишь усмехался над жрецами. Проверять прочность обороны герцогства, желающих не было…

Под самый конец моего недолгого правления, мне пришло письмо: «Крион, ты кровь от крови, сын своей матери. Эта кровь не даст тебе влачить жалкое существование на задворках цивилизации. Ты, сам того не замечая, кричишь в наш мир, — я пришел править! Будь собой, сын и не забывай про девиз нашей семьи. С любовью, твой отец!»

Мой младший брат настоящий рыцарь, именно такого хотел отец. Арвин будет править огромным герцогством востока, и, возможно, затмит деяниями отца. А старшего сына запомнят в родовой истории, как Криона, короля Ночи. Неужели, меня задели слова Бельского? Бред!

Отец в свое время не раз говорил, насколько бы хорошим оратором или правителем ты не был, без крепких воинов ни одна власть не удержится.

— Власть это меч! У кого сильнее меч, тот и возьмет власть, все остальное сказки для дурачков. Надеюсь, ваш меч не затупился, Бельский!

— Оказывается, у нас встретились двое непримиримых врагов. Я давно слежу за бояричем Холмским, и скажу, есть в нем нечто смертельно опасное, трудно передать словами. Это надо почувствовать. Надеюсь, Бельские осознают, что дергать тигра за усы, не лучшее решение! — комментировал происходящее ведущий.

Каменные колья выскакивали по всему полю арены, заставляя Бельского прыгать по воздушным ступеням. Ловкий парень.

— Узри же, мощь клана Бельских!

Если сначала я думал, «грозовой дракон» пафосное название редкой техники, то теперь воочию наблюдал за вызовом мощного существа из другого мира. Откуда знания? Думай голова, что делать. Трупов рядом нет, нежить не призвать… Дракона я вызвать не могу, у меня голем и то не получился, этому надо с детства обучаться. Значит, остается просто убить чудака. Бросить вызов мне?! Да, он просто больной!

Поднявшийся с арены песок закрыл меня от взглядов Бельского и призванного существа. Прекрасный дракон переливался разрядами молний и усиленно искал врага своего хозяина.

Из его пасти вырвалось дыхание чистой энергии, в надежде зацепить меня хотя бы краем. Но безуспешно, а каменные колья добавили ему радости, как и град камней, принятый на пленку защиты. Статический щит на драконе немного напрягал, ощущения от соприкосновения будут не самые приятные.

Приняв боевую форму, я закидывал призванное существо заклинаниями стихии Земли, пока Бельский пытался обуздать ветром поднявшийся песок. Огромный валун опрокинул дракона на землю, а сабля с рунами некроманта отправила существо обратно в свой мир, залечивать раны.

Парню просто с детства внушили, что все можно решить одной техникой, и победа над любимым ящером стала шоком для владеющего. Прощай, Бельский, твое полное энергии сосредоточие пойдет на благое дело. Сабля, как всегда безжалостна к врагам.

Мощная волна некроэнергии не успевала усваиваться моим сосредоточием и вылилась в окружающий мир. Силен был Бельский! Соединяясь, как осколки камня, мое сосредоточие некроманта стало больше, примерно на уровне гридня. Да! Я верну былое могущество, и все враги почувствуют настоящую мощь короля Ночи!

Когда я пришел в себя, то увидел скелета, обтянутого кожей, на сабле боевой формы. Выглядит ужасно. Зрители тоже оценили картину победы молчанием и бледным видом, но зато потом поднялось цунами эмоций.

Через несколько минут со своего места встал император, успокаивая трибуны.

— Поздравляю победителя одиночного чемпионата Силы среди гимназистов. Боярич Холмский, документы на ваш приз подготовят уже сегодня! Напоминаю, любое преследование участника чемпионата будет караться властью империи, если конфликт связан именно с всеимперским чемпионатом, — на автомате произнес государь, приходя в себя от моей победы.

Я не слабо порушил планы императора и заключенные договоренности своей победой. Не вышел на арену и лично не поздравил, да и Анна, из-за плеча императора смотрит поверх моей головы.

Клану Сабуровых и всем, кто захочет помочь в моем устранении, государь руки развязал. Свою миссию я выполнил на двести процентов, и император решил избавиться от слишком надоедливого боярича.

— Подтверждаю! — встал канцлер империи Орлов.

Главный огневик Российской империи, кого хочешь, может успокоить одним своим видом. Поддержка клана Орловых остудит многие горячие головы.

— Боярич Холмский, вам следует покинуть пределы Москвы и столичного округа в течение суток. Приказ начинает действовать немедленно! — поднял руку император, привлекая внимание.

Даже не стал озвучивать повод, хотя кому нужны боевые действия в своем городе.

— Как прикажете, ваше величество. До скорой встречи, Москва!

Гул от криков зрителей в качестве поддержки, как волна пронесся по трибунам арены, и заставил императора недовольно поморщиться. Нечего считать себя самым умным… Прощай, Москва, и снова здраствуй, Тверь. Пора строить оборону, чую, гостей в скором времени будет немерено.

* * *

Сабуров в прямой трансляции смотрел, как Холмский под ликующие крики зрителей оставил от Олега Бельского один лишь скелет, обтянутый кожей. Жуткая техника, но вполне возможна в стихии Земли, которая отвечает за потоки жизненных сил.

Врагов у боярича половина сильнейших кланов империи, а вторая половина не прочь стать союзниками и навредить своим противникам. Холмский всколыхнул спокойное болото под названием Российская империя, и наружу вылезли самые страшные чудовища, один из которых глава клана Сабуровых.

После финала чемпионата желающих связаться по телефону с Ярославом Сабуровым было предостаточно. Сильные мира сего предлагали военную помощь и боевые отряды, а это значит, пришло время для войны!

— Булат, хоть ты и не справился с Холмским вместе с моим сыном, я дам тебе еще один шанс, — глава клана повернулся к командиру дружины.

Воин не отвел взгляд и совершенно не боялся гнева Сабурова, как многие из слуг, чем заслуживал отдельное уважение главы клана.

— Ярослав Георгиевич, а как же предупреждение императора? — спросил Булат.

— Император специально выделил, что вмешается в конфликт, только если он будет связан с прошедшим чемпионатом, а у нас давние противоречия. К тому же мне пообещали, что правителю империи будет не до помощи Холмскому!

— Ваш сын просит…

— Этот неудачник?! Мне он не интересен, пусть сидит дома, раз не может справиться с врагами клана, — с усмешкой произнес глава клана. — Начинай, не спеша, готовить войска к походу на Тверь,дождемся всех желающих поучаствовать.

Доступ к еще одному источнику Земли даст тот толчок, необходимый для продвижения до ранга волота. А там, чем черт не шутит, можно будет побороться и с другими великими кланами!

* * *

— Ваше Святейшество! — склонил голову седой мужчина.

— Брат Анри, десять лет тебя не было видно в святом городе! Рад, что ты явился на мой зов, — глава Церкви тяжело опустился в свое кресло.

Быть во главе Церкви, которая ранее опровергала проявления чуда, со стороны неверующих в Бога людей трудно. Пришлось измениться и принять Силу, как дар Божий. Иначе просто не выжить. Но дар бывает разный…

— Вы могли вызвать меня только по делу. Служба Богу, единственное мое призвание!

— Извини, твой фанатизм страшен даже для меня. Но ты прав, дело есть дело. В Российской империи зафиксировано проявление энергии Смерти, и тебе с братьями надо проверить, в чем дело. Территория не подвластна нам, поэтому действуй предельно осторожно! — стал серьезным голос наместника Бога.

Брат Анри поднял голову и опасно сузил глаза.

— Я предупреждал вас всех, а теперь пожинайте плоды своей политики! Мы выполним волю святого престола! — встал мужчина и покинул святое место.

Древний враг вернулся, и теперь снова потребуется работа инквизиторов. Главное, чтобы он не успел пустить глубоко корни…

Конец

Алексей Любушкин Холмский: Танец Смерти

Глава 1

— Боярич Холмский, примите мои поздравления! За победу в одиночном чемпионате Силы среди гимназий империи вам полагается заслуженный приз. Также вы всегда можете рассчитывать на мою горячую поддержку! — широко улыбался канцлер империи.

Глава клана Орловых открыто радовался провалу Бельских и Долгоруковых. Два мощных конкурента за власть у трона выбыли из строя на некоторое время, пока не разберутся со мной, и то в открытую своими силами не полезут. Но чую, клан Сабуровых получит максимум помощи от великих кланов.

На следующее утро после чемпионата, в скомканной обстановке без присутствия императора с малым количеством приглашенных гостей, Орлов вручил документы на владения «Польской» аномалией. Хорошо, что не в наследуемую вотчину, император вполне мог прибавить миллионы десятин и просить армию в десятки тысяч. Просто земли «в пользовании» боярского рода Холмских.

Вотчины и так щедро прибавили еще на тридцать тысяч десятин. Итого через два месяца от меня потребуют восемьсот бойцов и шестнадцать владеющих в ранге выше гридня. Уровень среднего клана империи.

— Благодарю за поздравления, Леонид Васильевич! Постараюсь соответствовать столь «щедрому» дару!

Пора откланяться, осталось всего пять часов, чтобы покинуть пределы Москвы. Проверять гостеприимство императора, мне совершенно не хотелось. На выходе из дворца поджидали двое увлеченно спорящих интеллигентных человека, принявших официальный вид при моем появлении.

— Кирилл Дмитриевич, прошу уделить нам немного внимания. Мы представители Московской Академии Силы. Теперь вы являетесь хозяином самой доступной для посещения аномалии, и нам потребуется ваше разрешение на отправку ежемесячных экспедиций. К сожалению, финансирование исследований прекращено императором, а вы, насколько я знаю, небедный человек…

— Уверен, вы как истинный патриот выступаете за развитие отечественной науки. Мы со своей стороны будем готовы поделиться возможной прибылью от наших научных изысканий, — проговорил второй представитель Академии.

— Направьте более четкое предложение профессору Загорскому в Тверь. Господа, к сожалению, я ограничен временем.

— Но постойте…

Хитрые какие профессоры. За результат не отвечают, идеи мутные, а денег дай прямо сейчас. Хотя время они выбрали удобное. Сейчас перед боярским родом Холмских стоит вопрос, куда можно вложить заработанные непосильным трудом деньги.

Фима поставил два миллиона под коэффициент один к пяти перед финалом, что дало чуть меньше десяти миллионов после выплаты налогов, но самое удивительное первые пятьдесят тысяч, поставленные в самом начале, принесли два с половиной миллиона. Общая сумма после московских похождений составила двадцать семь миллионов, что очень много для обычного рода, и совсем мало для врага кланов Бельских и Долгоруковых.

Мой финансовый директор обязательно принесет клятву на источнике Силы, больше никаких ставок. Пора вкладываться в людей и проекты, отложенные на потом. В Московском поместье останется десять дружинников во главе с гриднем. Недвижимость очень ценная, а такой отряд справится с мелкими бандитами. Кланы же не станут нападать в родном для императора регионе… точнее пока не будут.

Стоило только колонне машин покинуть пределы столичного региона, как на границе с Тверской губернией в поселке «Княжий» нас встретила целая толпа журналистов, а на дорогу вышли несколько десятков вооруженных человек. Вполне ожидаемая провокация. С дружиной все было обговорено заранее, защитное снаряжение никто не снимал, но дальнейшее и для меня стало неожиданностью.

Громкий рокот пулемета, треск разбитых стекол, бронебойные пули снайперских винтовок, что прошибали машины на вылет. Выстрелы из гранатометов внесли еще больше хаоса в нашу колонну. Твари, хорошо подготовились и тем более под камеры. Но это не Москва…

— Найти и показательно убить всех!

Мгновенно навостривший уши Гром молнией выскочил из машины и побежал в сторону скопления врагов. На миг остановился, поднял голову и двинулся в совершенно другом направлении. Пес не глупый и может действовать самостоятельно.

Читающий на ходу псалмы богине мертвых рыцарь смерти принимал выстрелы пулемета в костяную броню, защищая отряд сына. Боярские дети давно чувствовали себя в бою, как рыба в воде. Разделившись, направились в разные стороны, да и дружинники быстро пришли в себя под командами Антона.

Нападать обычными людьми, да еще и в Тверской губернии, где меня никто не сдерживает, глупо. Стоило об этом подумать, как из окружающих домов вышли вражеские владеющие. Валы огня, град камней, ледяные копья, мой щит с трудом сдерживал натиск противника.

Рано владеющие поверили в свою удачу. Гром всегда знает, где спрятано самое сладкое. Неожиданное появление пса из-за спины не сильно встревожило одаренных. А зря.

Под крики и довольное рычание пса захотелось попробовать что-нибудь из арсенала некромантов. Увеличившееся сосредоточие некроэнергии позволяло наносить направленные удары. «Копье праха» пробило грудь владеющего, и с воплем полным ужаса он смотрел, как чернота поглощает его тело. Через некоторое время из трупа встал довольно сильный зомби, но, к сожалению, неуправляемый мной. Небольшая погрешность… главное, все работает.

У моего пса появился серьезный конкурент. Борисов старший старался срубить как можно больше владеющих или выпить жизненную энергию мечом смерти. После него трупы ни на что не годны, и никогда не будут подняты некромантией.

— Ваши жизни послужат Великой цели, — глухо звучало из-под шлема рыцаря смерти перед очередным ударом меча.

Как бы Борисов с ума не сошел в своем стремлении возвыситься. Очень необычные действия и разумность элитной нежити заставляли хмурить брови, но эксперимент продолжается.

— Антон, позвони Деду. Боюсь наш транспорт уже никуда не поедет, поэтому пока воспользуемся гостеприимством поселка, и чаще улыбаемся на камеру. Хотя сколько не улыбайтесь, за армию Света вам точно не сойти…

Командир дружины осматривал раненых бойцов и предельно малое количество пленных. Гром скалил клыки на свою добычу, и с трудом удалось забрать одного чуть живого владеющего из его цепких когтей.

— Кирилл Дмитриевич, что вы можете сказать о вероломном нападении? Представляете, нам всем направили приглашение на съемку эксклюзивного материала. И правда, получилось не плохо… как вы думаете, кто заказчик нападения? — спросил бледный журналист, осматривая поле боя.

— Снимаете?

— Да, конечно…

По моему кивку Антон поднес едва живого владеющего, спасенного от клыков Грома.

— Чьих будешь?

— Холмский, ты живой труп! Мой господин все равно вскоре уничтожит тебя, — хрипел пленный ведарь с пустым сосредоточием.

— Сейчас вы на примере увидите дипломатию боярского рода Холмских в отношении врагов! Антон, я хочу знать, кто они, и не сдерживайся!

На самом деле выбор врага небольшой, но пусть кадры разлетятся на всю империю. Может, врагу будет труднее нанять новых воинов. Стоит задуматься, что будет дальше?! Раз противник начинает конфликт с подобных нападений…

Родовое поместье Холмских встретило открытыми на распашку воротами и собравшимися в полном вооружении воинами. Воевода провел полную мобилизацию, и я скажу, бойцы едва вмещались в просторном поместье.

Позже казаки объяснили, что три сотни строевых казаков, это те, кто готов постоянно служить в моей дружине. А еще полтысячи раз в год по договору. Я думал, три сотни весь воинский контингент казаков. Значит, проблема воинской повинности практически отпала, если бы не необходимость проведения боевой подготовки. Военные обещали выслать несколько офицеров-инструкторов с сержантами для подготовки к современным боевым действиям.

Уверен, у меня получится дожать казаков на дополнительные тренировки. В тоже время удивляли незнакомые воины с повадками командиров. Мои дружинники не пустили бы на объект тех, кому не доверяют. Значит, еще одни переселенцы смотрят на потенциального работодателя. Ничего, лишних людей не бывает, по крайней мере, для меня. Я всем найду применение.

Как только количество любопытных глаз уменьшилось, дружинники вытащили из машин особый груз. Мое хранилище некроманта пополнилось новыми редкими ресурсами. Трупы альбионцев с главным трофеем в виде барона и мечник из страны Ямато. Новое сосредоточие давало больше простора для экспериментов, пора разгружать полки, а то скоро места не хватит. Мои мечты по уничтожению врагов отрядом высшей нежити прервало сообщение, поступившее на телефон.

«Кирилл, прости за то, что не смогла тебя поздравить лично. Но как говорится, лучше поздно, чем никогда. Ты самый лучший! Целую…»

Великая княжна Анна в своем духе. Ее идея играть в свою игру, отличную от императора, мне кажется, может только позабавить Михаила IV. Посмотрим, как будут развиваться события. Может, на некоторое время забудут про существование боярича Холмского.

Звук еще одного сообщения заставил рассмеяться. Такое чувство, что женщины чувствуют соперниц на расстоянии.

«Привет, скучаешь? Вспоминаю наш первый поцелуй и смотрю в паутинке расстояние до Твери. Оказывается, твое поместье совсем близко. Может быть приеду как-нибудь в гости…»

Анастасия Орлова тоже нисколько не поменялась. Огненная владеющая нашла во мне новую цель, хотя мне хватает Елены Сакмышевой с таким же характером. А завтра меня ждет гимназия, две странно молчаливых подруги, и не самый простой день в моей жизни. Нельзя забывать, что где-то ждет своего часа Виктория Бороздина…

* * *

Новый поселок «Казачий» расположился недалеко от Микулино и обещал со временем вырасти в удобный для жизни город. Однотипные дома в окружении свежих посадок деревьев и чистые улицы радовали взгляд всех гостей поселка. Лишь только один дом сильно отличался от других большими размерами, именно здесь собирался казачий круг, и решались общие проблемы.

Сегодня в доме для собраний было особенно многолюдно. Приехали бывшие соседи с южных губерний империи, узнать, как живется под боярской властью.

— Аким, что скажешь про службу бояричу Холмскому? — спросил седоусый старшина.

Договор с бояричем, подготовленный юристами, читали все. Условия хорошие, спору нет, через компании рода Бороздиных строился поселок, и выделялась вотчинная земля для служивых казаков. Три сотни строевых казаков постоянно служили бояричу за долю и ежемесячные выплаты. А остальные казаки при земле были, фермерством и мелким предпринимательством занимаясь. Один лишь момент не радовал — три месяца службы в год это очень много.

— А что у меня спрашивать?! Надо у других спросить, которые притворились рядовыми казаками. Меня на службе бояричу Холмскому все устраивает, — ухмыльнулся Аким.

— Мы перед бояричем за это повинимся позже, да только у него и самого глаза есть. Интересный он владеющий…

— Говори уже, Афанасий! Не ходи вокруг да около, — нахмурился Семен Рыков.

— Предложение ваше перебраться в Тверь интересное, давно ищем, куда можно переехать. Только одну службу на другую менять не самое правильное решение. В чем наш интерес будет? — пытался торговаться старшина.

— Посмотри на казаков из московского отряда. При больших деньгах вернулись, и морды довольные. С бояричем не пропадешь, а если хочешь в фермеры перейти, то тебе никто мешать не станет, — зло проговорил Аким Сверлин.

— Да я…

— Хватит! — хлопнул по столу хозяин дома. — Думайте, но не долго. Вы не одни такие в империи, и других можем позвать. На Дальнем Востоке и в Сибири жизнь тоже не сахар у казаков, и за хорошую долю у удачливого боярича найдем бойцов. Правду говорю?

Старшина Рыков считался неформальным лидером среди всех казаков на службе боярского рода Холмских, как первый примкнувший к бояричу, поэтому пользовался заслуженным авторитетом.

— По правде то, Семен Григорьевич!

— Любо!

Казаки с южных земель нахмурились на слова бывших соседей, но промолчали. Уговаривать здесь никого не собирались, просто по-соседски предложили первым. Вон говорят, военных отставников в этом году много в Тверь перебирается. Странно, вроде в губернии не слишком много работы. Про хорошую службу старые воины всегда узнают первыми. Значит, заинтересовались Холмским в имперской армии…

— Была, не была, согласен я. Ждите нас с семьями, — встал один из «гостей».

За ним одобрительно загудели и другие старшины. Все давно решено, но по привычке надо немного посудачить, да дать себя поуговаривать. Резко менять жизнь, немолодые уже, но судьба и не такое выкинуть может…

* * *

— Присаживайтесь, капитан Лисицына, — прогремел строгий голос генерала.

Ратибор Ефимович Скуратов своим именем должен благодарить отца. Приверженец распространенной среди военных империи религии в древних богов, он старался с детства подготовить его к службе в армии. Не сказать, что генерал был против или разочарован своей жизнью, но у любого человека должен быть выбор.

— Прочитал ваш рапорт на увольнение и скажу так, сначала подумал, что это шутка. Могу узнать истинную причину, Кристина Викторовна? — поднял глаза от бумаги Скуратов.

— Мое желание, господин генерал, — отвела взгляд капитан.

Огненная владеющая давно заставила относиться к себе серьезно. Многие генералы после «эффекта Лисицыной» начали по-другому смотреть на одаренных женщин в империи. Какой мобилизационный ресурс простаивает, выполняя в дворянских родах лишь функцию воспроизведения потомства.

— Безупречная служба на благо империи, уважение коллег, развитие Силы, десятки успешно проведенных боевых операций, вас ждет прекрасная карьера на военном поприще. Причина в Холмском?! Боюсь разочаровать вас, капитан, но место официальной жены вам не занять. Если боярич выживет, в первые самые трудные годы искать себе жену, он будет среди даже не дворянских родов, а наследниц кланов. Или ваши постельные игры разбудили воспоминания о курсантских…

Атмосфера в кабинете мгновенно накалилась, кабинет был готов вспыхнуть яркой вспышкой пламени.

— Кристина, я же тебе, вместо отца после смерти Виктора. Зачем бросать службу в армии? — смягчил голос генерал.

Уверенная в себе молодая женщина упала на стул и расплакалась перед «дядей» Ратибором. Единственный родной человек во всем мире сидел напротив нее.

— Я…

— Беременна? — подался вперед генерал Скуратов.

— Нет, — не выдержав, рассмеялась Кристина, вытирая слезы. — Я чувствую рядом с ним, как будто живу полной жизнью, а здесь сплошная серость дней закрытого военного объекта.

Ратибор Ефимович, вздохнув, встал со стула и прошелся по комнате, сложив руки за спину.

— Капитан, отставить увольнение. Слушайте боевое задание. По секретной договоренности с боярским родом Холмских необходимо тайно доставить в Тверь стационарный щит, списанный с пограничной крепости. Прикрываясь вполне официальной поставкой вооружения, которую вы будете сопровождать в качестве усиления. Кроме того, в составе экспериментального подразделения, вы отправляетесь на дополнительное обучение к бояричу Холмскому, — хмурил брови Скуратов, стараясь сдержать улыбку.

— Есть, господин генерал! — улыбнулась вставшая по стойке смирно капитан Лисицына.

— Кристина, я не знаю, что вас связывает с бояричем. Но если ты проявишь гибкость, и сможешь остаться с Холмским на более длительной срок, я не буду возражать! Главное, не забывай про свою службу армии империи!

Маршал Воронцов неожиданно резко заинтересовался бояричем и теперь постоянно требовал отчета о состоянии подготовки отряда владеющих Земли и «похождениях» Холмского. Скуратов, как и маршал, прекрасно понимал, второго шанса у армии не будет…

Глава 2

Триумфальное возвращение в гимназию «Волга» прошло с почестями достойными императора. Живая музыка, построенные гимназисты в нарядной форме, ковровая дорожка, все как требуется. Светлана Александровна в связи с победой во всеимперском чемпионате собрала линейку, где в течение пятнадцати минут, не повторяясь, восхищалась одним из учеников гимназии, совершившим, по ее словам, настоящее чудо.

На гимназию пролился дождь из различных наград и привилегий. Теперь в течение года гимназия будет принимать различные соревнования со всей империи. Чем уже готовы воспользоваться попечители, и получить массу дивидендов. Меня, конечно, интересовал более практичный вопрос, но директриса обещала полное содействие. Надеюсь, напоминать, как в прошлый раз, не потребуется.

— Холмский, мы не будем твоей прислугой!

Задумавшись, я не сразу заметил на своем пути гимназистов из других классов, перекрывших мне дорогу. Вернуться в Тверь после Москвы было неожиданно… приятно. Дом, милый дом.

— Увы, господа, но я не нуждаюсь в прислуге. Вам придется найти работу у другого боярского рода.

Праведные возмущения гимназистов неслись в мою спину. Они «храбро» высказали свои мысли, и в общем остались довольны. Теперь разговоров про великий подвиг хватит на целую неделю.

Сейчас меня ждет любимый урок… биологии. Во время линейки я был вместе со Светланой Александровной, и у меня не было возможности посмотреть на одноклассников. Зато сейчас они предстали во всей красе.

Взгляды были разные, изучающие, любознательные, восхищенные, злые, но первым подбежал и высказал свое мнение, конечно, Виктор Бороздин.

— Нас решил почтить своим вниманием великий и ужасный чемпион империи. Господа, представляю вашему вниманию… боярич Холмский! — вполне профессионально проговорил Витя.

— Разве боярич нас помнит?! Мы же простые смертные! — поддержал игру Евгений Тонких.

— Куда нам до представителей великих кланов, да и великой княжны Анны среди нас нет, — улыбался Михаил Гусев.

Скоморохи. Наташа и Елена даже не повернули ко мне свои головы, гордо удалившись в класс. Похоже, затаили смертельную обиду на долгие годы, но со мной это не пройдет. От обиды девушек радовалась лишь одна Алина Житова, усиленно строя глазки и занимая соблазнительные позы. Нет, спасибо.

— Я тоже рад вас видеть, ребята. Не скучали без меня?

— Заскучаешь тут…

Витя жаловался на строгую дисциплину и замену большинства преподавателей на более требовательных. Учителя старались обучать больше прикладным наукам, и с больших часов теории перешли к практике, да и занятий у подполковника Ветлугина стало в два раза больше.

— Нога человека — парный орган опоры…

Новый преподаватель биологии, а скорее уже анатомии с новыми вводными от министерства образования, Своровский Вольдемар Геннадьевич был преподавателем старой закалки и давно разменял уже шестой десяток. Материал он объяснял интересно, хотя со многим я был не согласен и на практике мог доказать обратное.

— Зять императора… слушай, а неплохо звучит. Вот я бы развернулся на всю империю! — мечтательно произнес Бороздин.

— Прожить пару дней после свадьбы так себе удовольствие, Витя.

— Холмский, пройдите к доске! Вы, видимо, хорошо знаете предмет, раз смеете тратить время на пустые разговоры с бездельником Бороздиным, у которого в голове один ветер гуляет. Сразу скажу, ваш вызов на поединок я не приму, в связи с тем, что уже довольно стар, и во мне нет ни капли Силы, — сузив глаза, произнес Вольдемар Геннадьевич.

На доске был вывешен плакат, где множеством стрелочек были показаны основные части строения ноги человека. Мой рассказ о том, как правильно делать надрезы на мышцах и отделять каждую кость, был довольно красочным, и не каждый ученик смог выдержать до конца урока, да и преподаватель побледнел, видимо, воображение хорошо работает. В общем, я еще долго мог рассказывать на эту тему, но был остановлен.

— Холмский, вы навсегда освобождены от моих занятий. Ваши знания впечатляют, и в тоже время довольно специфичны. Интересно было бы поговорить с вашим учителем, — задумчиво произнес учитель. — Класс, урок окончен, можете быть свободны.

Мой учитель «прикладной некромантии», обучавший во время не столь долгих странствий, давно мертв, но стоит признать, специалистом он был высочайшего класса. А учитывая, что я сам отправил в могилу этого психопата, точнее будет назвать его мясником. Не каждый человек может пережить давление на психику от постоянных смертей, и остаться «нормальным».

Говорят, он в течение трех лет один оборонял границу с серыми землями, когда из всего гарнизона остались только трупы солдат. Тронулся немного головой. Человеческая жизнь для него ничего не стоила, некромант мог убить человека только ради того, чтобы провести интересный эксперимент.

Хотя есть более приятные вещи, чем некромантия, например, две милые девушки, что до сих пор строят из себя обиженных.

— Девушки, хватит дуться! Было бы из-за чего, просто съездил в Москву…

— Наташа, это к нам обратились? Ааа, так перед нами великий боярич, покоривший сердца самых неприступных женщин империи. Кирилл, ты правда думаешь, что мы каждый день смотрели за твоими похождениями?

Елена прожигала взглядом, доказывая этим, что каждый день внимательно смотрела за моими «похождениями».

— Наверное, в вашем понимании, Холмский, просто съездить в Москву, означает целоваться с великой княжной на обозрение всей империи! — вспыхнула Наташа.

— Разве это все влияет на нашу с вами дружбу?

Конечно, влияет, но моя улыбка всегда творит чудеса похлеще магии. Еще недавно девушки готовы были рвать и метать, а теперь немного смягчили свое желание убивать прямо сейчас.

— Кирилл, мы так сильно за тебя переживали…

— Наташа, мы же договаривались, что ты не сдашься так быстро! — подняла глаза вверх Сакмышева.

— Елена, Наталья, приглашаю вас в выходные вместе посидеть в ресторане. Ершов обещал лучшие места!

— Конечно, Кирилл! Мы ведь согласны, Лена?! — спросила радостная Наташа.

— Кирилл, сестра спрашивала, когда ты к нам сможешь приехать. У нее для тебя есть особенный подарок! — улыбнулся Витя и наученный горьким опытом скрылся с глаз.

Некроманты как правило обладают специфическим чувством юмора, поэтому Виктору можно заранее посочувствовать. Под предлогом срочных дел я отправился в свой квартал к офису компании.

Совет директоров группы компаний «Крион» сегодня собрался в полном составе. Требовалось решить огромное количество накопившихся проблем, и обсудить вопрос, куда направить потоки финансов.

— Предлагаю активно развивать московское представительство. Все деньги в столице! За каждый вложенный рубль мы получим два! — Фима активно продвигал идею переезда компании в столицу.

Большие деньги, полученные за выигрыши на ставках, немного зазвездили бывшего торговца информацией, иногда стоит спускать его с небес на землю.

— Фима, в мире, где правит личная Сила, стоит вкладывать деньги только в то, что сам сможешь защитить. Московские активы мы точно не сможем оставить за собой в случае конфликта. Сконцентрируй свои предложения на Твери. Мне больше интересен регион проживания, а особенно вотчинные земли.

— Хорошо, Кирилл Дмитриевич, я обязательно проработаю этот вопрос, — склонил голову финансовый помощник.

— Слушаю ваши предложения по освоению средств. Для чего необходимо, и какой планируется доход.

Мои слова магически подействовали на всех директоров компании и крупных начальников. Нащокина, которая приняла в управление все рестораны, кафе и бары, первой подняла руку. Великая женщина, если бы ее чаще слушал муж, глядишь живым остался. Марина Андреевна прошла все мыслимые проверки Антона и принесла клятву на источнике Силы, после чего мы успокоились. Полная лояльность Холмским, так же растит и своих детей.

— Да, Марина Андреевна, я вас слушаю.

— Аристарх Леонидович Ершов наш единственный крупный конкурент в Твери в сфере общественного питания. Но в отличие от нас, у него только премиальный уровень дорогих ресторанов, в то время, как мы сконцентрировались на малом и среднем уровне. Предлагаю и дальше держаться в этом сегменте и не лезть в дорогие рестораны. Мы можем скупить всех мелких игроков на рынке услуг, прикрываясь вашим именем, Кирилл Дмитриевич, — смущаясь прикрыла глаза Нащокина.

— Хорошо, я подумаю, Марина Андреевна. Ангелина, прошу договориться на встречу с Ершовым через неделю. Есть кому еще, что сказать?

Милая девушка секретарь быстро кивнула головой и начала печатать в компьютере. Удивляла не только ее красота, но и работоспособность. Скорее всего, этот цветок я оставлю не тронутым.

— Наша рабочая группа готова освоить любой бюджет, Кирилл Дмитриевич, — осторожно начал говорить Воронов. — Вопрос в том, что наша работа связана с обороноспособностью и не может быть оценена в денежном эквиваленте. Мое предложение состоит в том, чтобы закупить оборудование, необходимое для создания собственного доспеха. Это будет трудно, и только если вы воспользуетесь своими связями.

— Матвей Вадимович, я попробую узнать у представителей Московского Завода. Со своей стороны тоже не прекращайте поиски. Направление интересно для нас.

Больше никто не высказал предложений о вложении средств. Есть деньги, но нет предложений, куда их потратить, зачем тогда нужны такие помощники?

— Продолжайте работать. Пока все плохо! Фима, я недоволен твоими сотрудниками. Сколько раз я говорил подготовить полный доклад о состоянии аграрного сектора в Твери и других регионах?! Боярский род Холмских заинтересован в этом направлении. У вас неделя времени. Всего доброго, господа.

Давно я не видел дядьку Николая. Как только передал ему всех сирот Твери, он просто пропал. Неудивительно, задача сложная, но уверен, у него все должно получиться. И как раз сейчас есть возможность проверить сирот и навестить забытого пестуна.

В Холме было много пустующих зданий, постепенно заселяемых возвращающимися из Твери и других губерний жителями. Но одно выделялось особенно сильно своим необычным видом. Недавно перестроенное массивное здание бывшего мебельного завода и общежития. Радовало глаз яркими красками фасада, облагороженной территорией и новыми воротами с шлагбаумом.

Стоило мне выйти из машины, как несколько старых казаков, нанятых вместо воспитателей, быстро подбежали от шлагбаума.

— Боярич, воспитанники детского дома сейчас на занятиях. Вверенный объект …

— Вольно, казаки. Как вам работа с сиротами?

— Дак, сколько воспитали своих, да и чужих немало. Работа привычная и правильная, — довольно улыбнулся казак в возрасте.

Кивнув казаку, я решил сам проверить здание детского дома. Ремонт во многих местах еще не был закончен, и стойкий запах свежей краски витал в коридорах. Снова вечно хмурые строители, перенося предметы туда и обратно. Делая рабочий вид, как при появлении начальства.

Кабинет дядьки выглядел слишком пустым для «большого начальника». Стол, несколько простеньких стульев и компьютер, вся обстановка. В кабинете шел серьезный разговор, и мое появление не сразу заметили.

— Роза Алексеевна, мы воспитываем дружинников боярского рода Холмских, а не клерков и ученых, — твердо стоял на своем Николай.

— Но надо дать шанс детям и на другую жизнь, кроме того, чтобы смотреть в прицел оружия на врага. Не для всех такая жизнь! — возмущалась Острова.

Вопрос, кого готовить в стенах детского дома стоял остро, и я настоял на смещении в сторону подготовки дружинников, а кто не выдержит, пойдут в другие отрасли родового бизнеса.

Острову, бывшую директрису, оказывается, сильно любили дети. Поэтому наказание ее будет в работе. Пусть каждый день смотрит им в глаза. Как должен поступить обычный человек, когда его шантажируют семьей, неизвестно. У меня такого опыта не было, обычно я всех убивал раньше. Да и семья вполне могла за себя постоять!

— Вы оба правы, но должны прийти к такому решению, которое в первую очередь устроит меня и позволит детям выйти во взрослую жизнь с широким кругозором.

— Кирилл, я тебя не сразу заметил. Даже не предупредил, — смутился Николай.

Острова, насколько я знаю, вдова, и дядька бросал на нее странные взгляды, слишком мягкие. Может, это одна из причин, почему Николай избегал нашей встречи? Стоит поговорить с ним более детально. Я ни в коем случае не буду стоять между ним и его личным счастьем.

— Ты самый близкий мне человек, дядька. Думаю, могу приехать к тебе без предупреждения в любое время. Ладно, сначала поговорим о делах. Как у вас тут обстановка, что требуется?

— Пока справляемся, но надо больше денег. Нам не хватает примерно миллиона рублей на все наши проекты с Розой Алексеевной. Где взять такие деньги? — сокрушался дядька Николай.

— На что именно требуется данная сумма?

Все-таки самый близкий человек порадовал сегодня, есть тот, кто знает, сколько надо и на что! По замыслу Островой и дядьки, вокруг детского дома требуется построить всю необходимую инфраструктуру, бассейн, тренировочные площадки. Ежемесячные экскурсии, обучение различным профессиям и найм опытных учителей. Все требовало больших вливаний денежных средств.

— Деньги будут. Еще что-нибудь, с чем я могу вам помочь?

Минута пораженного молчания, и они быстро пришли в себя.

— Надо поговорить с детьми, Кирилл Дмитриевич. Они не видят разницы между прошлым отношением и новыми условиями, — опустила глаза Острова.

— Постройте детей!

Меня очень заинтересовало, почему во всех планах работорговцев детьми, Тверь стояла чуть ли не на первом месте. Прохаживаясь вдоль строя сирот, я ловил на себе разные взгляды, как и среди гимназистов. Но если на гимназию мне плевать, то здесь кузница самых верных людей рода. Именно из них в будущем можно ковать крепкий меч.

— Боярский род Холмских больше, чем просто будущий работодатель. Это семья, которой вы все были лишены по разным причинам. Но я готов принять вас в семью при одном условии, что вы сами захотите этого. Вы должны усердно учиться и слушать наставников, которые не желают вам зла.

— Чем отличаются бояре от дворян? Вы только и можете, что жить за счет других. Если в тебе нет Силы, что значит не человек, или можно убить просто так? — выкрикнул из строя хмурый парень.

— Сергей! — скинулась Острова. — Разве так можно…

— Ничего страшного, Роза Алексеевна. Сергей, попросите в следующий раз преподавателей объяснить разницу. Но вопрос есть, и он требует ответа. Бояре каждый год рискуют своей жизнью на границах империи. Не имеет значения, насколько ты богат, если ведешь в бой дружину, и наравне с воинами несешь тяготы службы. Смертность почти половина, что вы на это ответите? Многие называют боярскую повинность архаизмом, а я скажу, это и есть одна из особенностей Российской империи. Если и должно быть знатное сословие, то именно таким. Первыми вставать на стражу границ, защищая простых людей. А справедливость можно искать бесконечно долго, в вас молодой человек тоже есть Сила, что теперь вы от нее откажетесь?

Сергей опешил и раскрыл рот от удивления. Внутреннее зрение показало неслабое свечение формирующегося сосредоточия у паренька, ведарем он точно будет. Но среди построения воспитанников детского дома он не сильно выделялся. Больше половины сирот в будущем станут владеющими.

Что же ты скрывал в Твери, Кашинский? Почему здесь зашкаливает количество владеющих среди обычных людей? Одни вопросы, на которые я когда-нибудь найду ответы…

Глава 3

— Климент Аркадьевич, руна «контроля» выполнена вами не совсем правильно, что может привести к смертельным для вас последствиям, — указал я на ошибку моему новому «ученику».

К сожалению, Костя, которого я хотел обучить всем тонкостям науки, был слишком положительным для профессии некроманта и держал дистанцию после трансформации Грома. Требовался другой тип характера, но я не унывал, среди детей сирот я смогу найти настоящего ученика!

— И правда, здесь другой символ. Сейчас быстро все исправлю, Кирилл Дмитриевич, — с воодушевлением произнес Загорский.

Профессор Загорский с огнем в глазах сверялся с журналом, где записывал руны. Для него каждое мое слово было откровением. Даже не удобно перед умудренным сединами профессором. Но не воспользоваться помощью умного человека, я не мог. Возможно, скоро настанет тот момент, когда я смогу разбудить сосредоточие некроманта и в других людях, как в свое время сделали со мной…

Ассистент требовался давно, наносить руны на «материал» довольно утомительно. Несмотря на обучение Силы рунам некромантии, живой помощник сможет лучше подготовить будущую нежить без дополнительных изменений, не предусмотренных заклинанием.

Мощный поток некроэнергии направился в подготовленные тела. Хруст костей и изменение плоти происходило прямо на глазах профессора. Долгие ритуалы некромантии требовались только для работы с высшей нежитью, где необходимо вливание больших объемов энергии смерти. Бывает, что «свежие» воины могут понадобиться в разгар битвы.

В этот раз для ритуала хватило накопленных запасов некротической энергии, и брать дополнительную энергию из сосредоточия Земли не понадобилось. Все дело в артефакте, сделанном по спецзаказу у профессора. Фамильный перстень Холмских, переданный императором, послужил отличным накопителем для некроэнергии. Вместе с профессором Загорским мы нанесли руны некромантов для хранения энергии, а дальнейшую работу выполнил Климент Аркадьевич один с помощью источника Силы. В итоге, у нас получилось создать удобный инструмент для ритуалов.

Климент Аркадьевич успешно справился с моим заданием и выбрал в качестве поощрения «прикоснуться к тайне боярского рода Холмских». Учитывая, что он весь был под клятвами, я легко согласился. Также трудно не оценить помощь профессора в подготовке будущих мастеров по изготовлению артефактов и опознанию трофеев, взятых на складе барона.

Впервые мне пришлось столкнуться с боевыми и защитными артефактами, взятыми у альбионцев. Персональные щиты были более компактными, чем виденные мною ранее, с возможностью использования вне громоздких доспехов. Перстни, заколки и тому подобная бижутерия с драгоценными камнями позволяли использовать заряженные удары Силы. Почему-то у дворян на территории Российской империи я не встречал подобного снаряжения.

Профессор объяснил это трудностью процесса изготовления и малой эффективностью. В империи больше полагались на личную силу, а не костыли. Учитывая общее количество владеющих, не удивительно.

Про артефакты бытового назначения вроде климат контроля на территории в несколько сотен метров или защиты от насекомых и дождя, я даже не спрашивал. Бытовые артефакты пользовались спросом среди имеющих для этого деньги. Техномагическая цивилизация только начинала свой путь, но в будущем сможет смертельно удивить любого иноземного захватчика.

— Очень интересные создания получились у вас, Кирилл Дмитриевич, — произнес Загорский, с любопытством рассматривая неподвижный строй умертвий. — Интересно, каковы боевые показатели этих существ?

Опустошенное сосредоточие некроманта и потускневший камень на перстне заставили меня поморщиться от чувства пустоты внутри, поэтому я не сразу расслышал слова Загорского, произнесенные в полной тишине. Профессор за все время обучения на удивление старался не задавать неудобных вопросов, откуда у семнадцатилетнего боярича подобные способности и знания.

Трупы альбионцев я решил использовать сразу, места в хранилище «материала» катастрофически не хватало. Как и непонятно было, куда использовать доспехи воинов барона Мортимера, а так они снова послужат, только уже другому хозяину.

— Возможностей проверить способности умертвий скоро будет предостаточно, Климент Аркадьевич. Меня интересует другой вопрос. Что вы можете сказать о предложении Московской Академии Силы?

Письменное предложение от Академии поступило на следующий день после приезда из Москвы. Быстро работают ученые в надежде на получение своего куска пирога от «Польской» аномалии и молодого боярича.

— Необходимо более детально изучить предложение руководства Академии. Прошу доверить эту работу мне. Я не подведу! — мстительно произнес Загорский. — Предложение, мягко говоря, так себе.

Еще у дворца было понятно, что меня пытаются обмануть, и под видом серьезных исследований проводить некую свою деятельность. К сожалению, мне сейчас не до аномалий, и вряд ли в ближайший год я смогу добраться до западной границы. В тоже время профессор выжмет из своих бывших руководителей максимум за официальную деятельность в аномалии.

— Я не против, Климент Аркадьевич! За договор с Академией будете отвечать вы. Прошу вас в свободное время подготовить материал к следующему ритуалу.

Загорский решительно кивнул головой, подтверждая свою ответственность за порученное дело. Профессор справится с подготовительной работой, освобождая мне дополнительное время, заодно улучшит свои навыки начертания рун. Мертвых воинов потребуется очень много в последующих конфликтах, они станут тем щитом, что поможет сохранить жизнь живым дружинникам.

Своего часа ждет особый материал… Каждый день я понемногу обрабатывал тела кудесников Мортимера и Бокеева некроэнергией, подготавливая к последующему изменению. Борисов старший удивил тем, что самостоятельно пришел ко мне и попросил подготовить новых братьев, но не озаренных истинной Силой. Свет учения Смерти требуется охранять от еретиков. В общем, он решительно хочет стать паладином, поэтому я подумал и решил принять его идею. Рыцари смерти точно не помешают в последующих конфликтах.

Дед очень внимательно присматривался к моему первому кудеснику Базлову и паре дворянок из уничтоженных родов, но плодить ночную аристократию я пока не хотел. Время еще не пришло. Кстати, Базлов уверенно прописался в поместье Холмских со своей семьей. Воевода гонял его в хвост и в гриву, подготавливая из него настоящего боевого владеющего. Сильный кудесник усилит мою дружины в разы.

Сегодня предстоит встреча с Еленой и Наташей в ресторане «Лебединая песня». Девушкам должно понравиться, а я им вроде как должен, только пока сам не понял за что. Но прикипел к ним, и разрывать отношения к моему удивлению нет желания.

Смотреть на однотипные пейзажи за окном машины не хотелось, поэтому пока есть время, решил посмотреть паутину, и снова наткнулся на видео Василенко.

— Дорогие зрители, с вами программа «Час Правды», и ее несменный ведущий Дмитрий Василенко. Уважаемые подписчики канала, в мире есть много интересных вещей, кроме боярича Холмского. Но, уступая вашим многочисленным запросам, я провел анализ прошедшего чемпионата Силы, — со вздохом произнес журналист.

На экране появилось множество фотографий участников с указанием ранга владеющего и номер, занимаемый в неофициальном рейтинге империи. По экрану прошлась линия и разделила участников на командный и одиночный чемпионат Силы.

— Вас не удивило, что сильнейшие владеющие выступали в командном чемпионате? Олег Бельский был несомненным фаворитом, если бы туда не попал боярич Холмский. Наш герой, как всегда, сломал долгую игру великих кланов и императора. Пожелаем ему удачи! Дальше у нас начинаются новости с южных рубежей империи, где обстановка серьезно накаляется…

Ресторан Аристарха Леонидовича Ершова выделялся среди подобных заведений, как лебедь среди стаи воробьев. Расположенный в усадьбе угасшего дворянского рода с прекрасными статуями и лепниной он приковывал взгляды гостей. Закрытый от лишних взоров зеленый забор создавал невероятный уют и атмосферу «элитарности». Статусное заведение, не хуже ресторана великой княжны.

Потребовалась всего лишь пара минут ожидания, как подъехали машины Сакмышевых и Карповых, из которых вышли две прекрасные девушки. Своей прекрасной и такой разной внешностью, заставляя мужчин задерживать дыхание на некоторое время.

— Кирилл, мы думали нам придется ждать тебя перед входом в ресторан, пугая гостей заведения. Сегодня ты приятно удивляешь, — подняла подбородок Елена.

— Не слушай Лену, она до сих пор дуется на тебя. Кирилл, пойдем внутрь? — мило улыбнулась Наташа.

— Посмотрим, как подготовился Ершов к нашему визиту.

Подбежавший управляющий в белоснежных перчатках услужливо поклонился и без лишних слов провел к подготовленному специально для нас столику.

— Хм, неплохо. Странно, я была с отцом практически во всех дорогих заведениях нашего города, но здесь впервые, — задумчиво произнесла Елена.

— И я тоже об этом ресторане ничего раньше не слышала, — поддержала подругу Наташа.

Девушек трудно назвать светскими львицами, но и домоседками не назовешь. Подобное заведение они вряд ли бы пропустили.

— Вмешаюсь в ваш разговор. Ресторан работает меньше недели, и не все еще успели насладиться нашей кухней. Сегодня согласно распоряжению Аристарха Леонидовича все за счет заведения, —вклинился в разговор управляющий.

— Спасибо вам за объяснение, уважаемый. Пусть девушки насладятся правом безграничного выбора.

Елена с Наташей не бедствовали, но даже для обеспеченных дворян цены здесь были кусачие, поэтому они с радостью ухватились за предложение. Может Нащокина не права, и ресторанный бизнес может приносить больше дохода, чем сеть баров и быстрого питания. Стоит довериться, пока она доказывала, что разбирается в этом бизнесе.

Гости ресторана состояли из богатых предпринимателей и представителей дворянских родов. Некоторых из них я видел в попечительском совете гимназии, а других в дворянском собрании. На удивление, злобных взглядов практически не было, наоборот, приветливо кивали. Странные вещи происходят.

Приняв заказ, управляющий с поклоном удалился, а девушки, тайком пошептавшись, решительно повернули головы ко мне. Ой, не нравится мне это.

— Кирилл, мы хотели с тобой серьезно поговорить. Прошу выслушать и не перебивать, — собиралась с силами Наташа. — Мы много думали над нашими отношениями…

Наташа не успела договорить, прерванная криками и потасовкой на входе в ресторан. Несколько человек забежали в зал с оружием в руках и выстрелили из автоматов в потолок, под визги женщин и ступор официантов.

— Это ограбление, богатенькие толстосумы. Быстро скиньтесь, так сказать, на угощение для бедных, — рассмеялся налетчик в маске.

Моему удивлению не было предела. Куда бы я не пошел с девушками, мы всегда встреваем в неприятности. Нападение, убийцы, дворянская война, но ограбление?! Может, в ресторане конкурсы такие проходят…

Но вскоре посетители ресторана уверились, что это не шутка, когда очередь из автомата отбросила несколько нерасторопных официантов на пол. Ладно, подобные конкурсы пора заканчивать. Никто не смеет убивать людей в Твери без моего разрешения. Потянувшись к Силе, я не почувствовал сосредоточия некроманта и энергии стихии Земли. Что происходит?!

Между тем из владеющих был не я один, такие же недоуменные взгляды были и среди других дворян. Нечто давно забытое и пугающе знакомое я почувствовал в запрете на магию. Сила Церкви, неужели святоши есть и в этом мире…

Пока бандиты контролировали выход и собирали драгоценности с присутствующих дам, в зале появились новые лица в накинутых капюшонах. Твари! Инквизиторов я сразу чую, если бы не пустое сосредоточие, разорвал бы на части. Еще раз на костер я не пойду, зубами буду грызть…

* * *

— Благодаря поддержке боярского рода Холмских, Тверь с каждым днем становится более современным и удобным городом для проживания. В этом году даже наметилась тенденция на увеличение численности населения губернии, а не отток, как было раньше. Уверен, все это будет отдельно отмечено императором перед другими губернаторами…

В телевизоре показывали новости Твери по городскому телеканалу, где улыбчивая Полина Рябова брала интервью у губернатора Кирсанова Василия Михайловича. Оба люди Холмского, наверное, долго репетировали, прежде чем снять хвалебные отзывы о бояриче.

— Всех купил и запугал боярич Холмский. Так больше продолжаться не может! — нервно ходил по гостиной родового поместья глава рода Житовых.

Вениамин Николаевич Киндырев лениво смотрел за перемещениями друга. Смысл переживать, надо просто сохранять спокойствие и беречь свои силы. Давно пора смириться с неизбежным. Даже последний нищий в Твери знает, кто стоит во главе города. Пусть и неофициально.

— Антон Павлович, зачем лишний раз нервничать? Мы сами назначили его представителем тверского дворянства. Отдали пусть и формальную, но власть в руки. А после победы на чемпионате его популярность взлетела, да что говорить, народ его обожает! Мы думали, что ему свернут шею в Москве, ан нет, крепким оказался боярич. Все-таки есть определенная гордость за земляка…

Житов выдохнул сквозь сжатые зубы. Единственный друг и тот симпатизирует Холмскому, что тогда говорить про остальных дворян. Даже самые непримиримые, которые потеряли близких родственников в прогремевшей войне, начали понемногу успокаиваться.

Исказившееся в ярости лицо главы рода Житовых не осталось незамеченным его другом.

— Пойми, у боярича Холмского целая армия! Что мы можем сделать против него со своими небольшими дружинами? И напомню про общий договор на собрании, что отступника, решившего заново разжечь дворянскую войну, ждет смерть! — Киндырев пытался остудить разгневанного друга.

Медленно на лицо Житова наползла злая улыбка. Молчание Ярослава Соколова на щедрое предложение уничтожить Холмского больно ударило по самолюбию дворянина. Раз московские хлыщи не смогли, тогда он сам все сделает!

— Дорогой, Вениамин Николаевич, право слово, что вы как дитя неразумное?! Яд, конечно, не возьмет нашего заклятого недруга. Проблемой устранения ненужных людей озаботились еще в древние времена. Для этого есть профессиональные убийцы. Пройдемте в мой кабинет, где обсудим детали. На востоке или на западе без разницы, но мы найдем палача Холмского. Лучше я потрачу деньги на устранение боярича, чем отдам ему их просто так…

Стоило друзьям подняться по лестнице, как в углу гостиной зашевелился старый Павел Михайлович Житов. Откинув заботливо наброшенный плед, он неожиданно цепко схватился за графин с коньяком.

— Тратить деньги он собрался. Не им заработано и даже не мною. Ничего, самое старое хранилище я давно перепрятал, пусть и внукам что-нибудь достанется. А ты что смотришь на меня коровьими глазами?! — старик перевел свой гнев на Ирину Георгиевну. — Иди, малыша неразумного учи, Холмскому кланяться, вдруг пригодится. А то на Антона надежды мало осталось!

— Старый дурак, совсем с ума сошел, — вскочила с кресла женщина и покинула гостиную.

— Может я и старый, но не позволю угаснуть роду Житовых. Злато мы копим не для того, чтобы молодых волков дразнить. Нет, деньги помогают выжить в сложное время, и откупиться от сильных врагов. Как только такой сын у меня уродился?! — со вздохом произнес бывший глава рода Житовых.

Выпив залпом бокал коньяка, старик крякнул и отправился по своим делам. Собираться умирать, пока еще рано…

Глава 4

Инквизиторы определенно имеют общее сходство во всех мирах. Фанатичный блеск глаз из-под капюшона, аскетичные черты лица и уже немолодой возраст. Ни разу не видел юного инквизитора. Только преданные делу монахи без капли сомнений в своем праве карать, могут стать палачами Церкви. Один из «псов» скинул капюшон, показывая исчерченное шрамами лицо.

— Ты! — палец инквизитора указал на меня. — Идти с нами, бистро.

Иностранец сильно коверкал русские слова. Радует, что империя не родина псов Света, а это значит, можно не церемониться и не оглядываться, ожидая, местных священников.

— Не понимаю, о чем вы! У меня плохо с иностранными языками, учителя постоянно ругают, но…

Похожая ситуация была и в другом мире. Насмешка судьбы. Неужели богиня заранее готовила меня к «переселению»?! Учитывая, что тело наследника герцога с детства подвергалось разного рода отравам и усыпляющим эффектам, в мою голову все чаще приходила мысль, без божественного вмешательства у очаровательной волшебницы ничего бы не получилось. Божественные замыслы не для понимания простых смертных. С другой стороны, мне здесь начинается нравиться…

— Ты, дворянчик, не понял, что сказал монах с Ордена?! Вставай, иначе твоим кралям не поздоровится. Русик, а они ничего такие, давай задержимся! Че ты личико свое кривишь, дай, я тебя…

Ресторан хороший, а ножи так себе. Экономит Ершов. Тело владеющего само по себе отличное, оружие даже без доступа к энергии сосредоточия. Нож по самую рукоять зашел в глаз бандита. Нечего тянуть руки к чужому.

— Нихт трогать. Бистро уходить, скоро появится стражи! — приказал инквизитор агрессивно настроенным бандитам. — У тебя нет времени, мы начинать убивать твоих молодых дев прямо сейчас.

Несколько направленных на меня автоматов намекали, что требуется быстрее принимать решение. Некромант всего лишь одна из специализаций адепта Смерти. В первую очередь я всегда был превосходным малефиком. А проклинать мы можем и на резервах тела, а не сосредоточия. Проклятие «немощи» повалило тела простых смертных на пол и оставило без движения на пару часов. Ничего, оклемаются.

— Поговорить со мной можно было и без бандитов. Кстати, почему я не чувствую доступа к Силе?

— Сила Бога не даст творить ваше богомерзкое колдовство! Вся империя с двоеверием сплошные еретики, против которых оправданы любые действия. От тебя же просто несет Смертью! — перекосило лицо второго инквизитора. — Где твой учитель, некромант?

Внутренний взор показывал сильное сосредоточие энергии Света у молчаливого до этого времени монаха. Не зря я издалека почувствовал непередаваемые ощущения, но все же он не в ранге чудотворца, чтобы наложить настоящий «запрет». В истории моего мира было не больше двадцати подобных жрецов Света, и уверен, множество других, о которых никто не слышал.

— Сила бога?! Не смеши меня, пес. У Творца есть более важные дела, чем следить за твоей никчемной жизнью. Сам ты тоже не дорос до «запрета», значит, артефакт. Как вам не стыдно использовать веру людей для подобных вещей?

Действие негатора, закаченного энергией веры, ни с чем не спутать. В моем мире подобные артефакты часто используются служителями Церкви. Для его создания требуется особый материал и долгая напитка в религиозных местах, где молятся тысячи людей. Но эффективность подобного артефакта хороша только в закрытых помещениях или в близи от мага. В отличие от чудотворца, способного наложить «запрет» на обширные территории.

Некромант с помощью особого ритуала способен частично противостоять действию негатора, как и применять некоторые проклятия. Но с чудотворцем ритуал не поможет, некоторые исследователи называют их даже аватарами бога Света!

Даже перекрыв способности к магии, потребуется пройти всех слуг некроманта, которые и без магии сильнее в десятки раз любого смертного. Неудивительно, кого из магической братии жрецы ненавидели сильнее всего. Самое смешное, что при действии негатора, сила Света… тоже не работала. Интересно, как обстоят дела в этом мире?!

— Откуда ты знаешь тайны Церкви, исчадие… значит, кара Господня настигнет всех в этом зале. Экстерминатус! — налились белым светом глаза инквизитора.

Диктат Церкви достал всех магов, и мое знамя будет, кому поднять в родном мире, а здесь я сам устрою веселую жизнь фанатикам. Прекращение действия негатора совпало с появлением рыцаря смерти во главе отряда умертвий.

— Гнездо нечестивого! Мы еще вернемся, некромант, и очистительный огонь коснется всех запачкавшихся в этом городе!

Вспышки света отвлекли внимание владеющих за столами, но не меня, готового к фокусам инквизиторов. Стихия Земли сковала в каменный плен монахов, а умертвия четко вязали пленных для допроса без лишних приказов. Достаточно разумные получились создания, скорее рыцарь смерти положительно влияет на подчиненных.

— Еретики, как вы посмели, напасть на воплощение…

Только под моим взглядом Борисов перестал читать очередную молитву неверующим. Еще один фанатик, мало мне инквизиторов. Правда, стоит признать, охрана из нежити сработала четко, но все равно недостаточно быстро. Придется повсюду брать воинов в доспехах с собой, иного выхода нет.

— Кирилл, что это было? — спросила бледная Наташа.

— Сумасшедшие. Столько различных культов и сект развелось, в Москве говорят…

— Холмский, хватит заговаривать нам зубы! Почему я не чувствовала Силу, и откуда здесь наказующие из Ордена? — прошипела Елена.

Оказывается монахи пользуются популярностью, один я, как всегда, не в курсе развития Силы.

— Природная аномалия, такое бывает иногда. Прошу прощения за испорченный вечер!

Но Сакмышеву было не остановить, быстро она пришла в себя.

— Не похожи они на сумасшедших! Отец рассказывал, что наш прадед воевал с владеющими Ордена на Великой Войне, мы тогда считали рассказы о запрете на Силу просто сказками…

— Елена, все будет хорошо! — быстро прервал я Лену, пока она не начала снова задавать неудобные вопросы. — Мне надо разобраться со всеми делами. В следующий раз посидим у меня в поместье, если вам разрешат. Хватит ресторанов.

— Кирилл… хорошо, пусть будет в следующий раз, — вздохнула Наташа, опустив голову.

Девушки дождутся охрану, отправленную домой. А я рассматривал пленных инквизиторов. Может, и самому вспомнить один из этапов обучения у магистра Несущих Смерть.

— Боярич, ты звал? — спросил приехавший Антон.

— Возьмешь пленных монахов и бандитов. Это мои личные враги, на которых не действуют человеческие правила. Если надо сломать им каждую кость, сделай это. Но про планы инквизиторов Ордена мне надо знать, как можно быстрее. Напряги Свирина, может по городским камерам можно отследить контакты напавших.

— Будет сделано! — ударил кулаком в грудь мой личный палач.

Инквизиторы вышли на меня, и так просто не отстанут, а это значит, надо собирать информацию. Если бы я знал раньше о существовании еще одной стихии Света, то подготовился получше. Почему об этом нет информации, только предстоит узнать, но в следующий раз я сам стану охотником…

* * *

— Говоришь, детей со всей империи работорговцы на юг свозили в султанат… Зачем Альбиону усиливать одаренными чужого союзника? Надо императору и совету великих кланов об этом сообщить. Требуется совместное решение!

Глава тайной канцелярии генерал Томилин совершенно не выглядел встревоженным сообщением о том, что из империи каждый год вывозят большое количество детей, способных в будущем стать владеющими.

— Кланам есть какое-то дело до детей простых смертных? — с усмешкой спросил Карпов.

После допроса пленных Карпов начал на многие вещи смотреть по-другому. Не могла тайная канцелярия не обращать внимание на деятельность барона, тут не обошлось без предательства на высших уровнях! Да и проход наемников через границу теперь выглядел довольно странным…

— Уж я постараюсь, чтобы великие кланы и император выслушали меня внимательно. От канцлера должна быть поддержка! — повысил голос генерал.

— Они никак поделить великую княжну, и с ней трон, не могут! К тому же дети давно за пределами империи. Я же предлагаю другое решение…

— Игорь, мы за стабильность, ты понимаешь? Холмский действует как лесоруб, а здесь требуется хирургическое вмешательство. Империя непростое государство со сложной системой противовесов в высших эшелонах власти. Он жив, потому что всем плевать на Тверь, когда делят трон и власть! — устало произнес Томилин.

— А, может, империи требуется именно лесоруб, который расчистит лес от сухостоя перед сильной грозой?

— Как бы он лес в пустое поле не превратил… старый я, да и Тайная канцелярия прежде всего за стабильность. Менять всю структуру под Холмского мы не будем, — генерал окончательно высказал свое мнение.

— Простите, ваше превосходительство, вас купили или запугали?! — задал вопрос Игорь Владимирович, и сам же ответил. — Нет, первое невозможно, значит, второе, а я был о вас лучшего мнения. Честь имею!

Стоило только Карпову выйти из кабинета, как генерал фыркнул и довольно улыбнулся. Через пару минут в кабинет зашли двое подтянутых офицеров тайной канцелярии.

— Гена, Саша, что скажете по объекту?

— Полковник Карпов в последнее время совершает поездки по центральным отделениям. Надолго задержался в Новгороде, Брянске и Рязани, — отчитался один из офицеров.

— Свободные города, без власти великих кланов… Следите за ним дальше и действуйте по ситуации. Полномочия у вас самые обширные. Свободны!

Генерал Томилин еще долго смотрел задумчивым взглядом на герб империи, размышляя, правильно ли он поступил.

* * *

Лорд Рассел тяжело опустился на мягкое кресло с золотыми подлокотниками. Выдержанный виски не радовал, как раньше. Архимаг сегодня на совете был в гневе и своей аурой чуть не раздавил опытных магистров. Подготовка к заключительному этапу двигалась слишком медленно, и досталось всем участникам совета.

Альбион — единственная страна, где трон правителя занимает одаренный высшего ранга Силы. Мало, кто знает, какой ценой достается архимагу его могущество…

Островное государство ранее гордилось самым большим количеством одаренных. Все изменилось после аномалий, не потерпев поражения в ходе войны, Альбион пострадал сильнее других. Дальние колонии с значительным экспедиционным корпусом были недоступны и отрезаны навсегда. Поэтому король был в скором времени смещен, и появился совет магистров во главе с архимагом.

Есть лорды — магистры, которые обязаны выставить определенное количество одаренных с выделенных графств, а простых солдат набрать не трудно. Кастовость во всей своей красе, как и во многих других странах. Каждый мечтает получить Силу, и лишь немногим предоставляется шанс стать элитой.

Но теперь все изменилось. Открытые знания по демонологии дадут преимущество Альбиону над другими странами. Не далек тот момент, когда враги почувствуют всю накопленную мощь! Врагов хватает…

Франки — исконный враг. Крепкое государство на плодородных землях и удобных торговых путях. Охраняют сильнее, чем короля, свой главный секрет — совмещение двух стихий. Эффект не слишком большой, но даже небольшое количество энергии другой стихии может стать смертельным подарком для противника. Шпионы так и не смогли узнать, как получить вторую стихию.

Германская империя стремится к экспансии, но сильные соседи не дают возможности для военных действий, поэтому полностью сконцентрировались на экономическом продвижении. Лучшие мастера артефактов в мире, и к тому же производят уникальные по своим характеристикам боевые доспехи. Пока нейтральная страна, но ударит по самому слабому, чтобы вырвать свой кусок.

Королевство свеев традиционно сильны в боевой форме. Данное преимущество получают после воинских ритуалов, проводимых в самом детстве. В любой битве стараются перейти на ближнюю дистанцию. Ярлы не прочь ограбить в свободное время любого соседа, а дипломаты свеев под широкие улыбки разводят руками. Враг, причем явный, полностью контролирует северный торговый путь и засматривается на земли всех своих соседей, в том числе Альбиона.

Орден занял обширные земли между Российской и Германской империями и простирается до Оттоманской империи на юге. Правит Орденом глава Церкви, выбираемый гроссмейстерами монашеских орденов, которые и являются основной военной силой. Обычные люди просто двуногий скот, скованный тысячей запретов. Сила Света или Веры, вот, что дает им преимущество над соседями. Самые сильные священники Ордена могут на время наложить запрет на применение Силы. Радует, что они редки и умирают, как обычные люди. Поговаривают про артефакты, но в подобный бред никто не верит…

Оттоманская империя, здесь сильны позиции франков, но от предложения альбионцев по усилению они не отказались. Хороший боевой пес, который поможет сковать силы Российской империи при несговорчивости нового императора. Одаренные в этой стране с детства обучаются в закрытых пансионатах на службе у султана. Отличная дисциплина и огромная численность помогают сдерживать фанатиков Ордена.

Российская империя. Про эту страну невозможно говорить без эмоций. Именно Россия должна была стать тем инструментом, что снова возвысит Альбион, но в последнее время все пошло не по плану. Клан, который хотели поднять на вершину власти, вдруг резко потерял репутацию из-за человека, императора. Хотя еще недавно дипломаты и шпионы говорили, что император ничего не решает в стране.

Сила Российской империи заключается в том, что одаренные соединяют в себе лучшие черты соседей, пусть и в ослабленном виде, а также могут творить невероятные вещи на собственной земле при наличии источников Силы. Про великие кланы и говорить нечего. Сильнейший призыв магических существ обломал немало захватчиков, но есть и слабость. Внутренний конфликт, подогреваемый всеми заинтересованными в сдерживании империи странами.

Остальные страны были далеки от Альбиона или не сильно влияли на политику, но все понимали, война неизбежна, и ужасы от прошлого появления аномалий понемногу сходят на нет.

— Мой лорд, разрешите? — молодой мастер осторожно приоткрыл дверь.

Лорд Рассел давно отучил подчиненных ходить по пустякам, значит, вопрос срочный.

— Проходи, Эдуард! — махнул рукой магистр.

— Сегодня при привязке боевой особи… неожиданно, демон заговорил! — произнес с восхищением Эдуард.

— Как заговорил?! — вскочил лорд.

Считалось, что вызываемые демоны имеют ограниченный разум для выполнения приказов, и не имеют права называться разумными. А более сильные существа пока недоступны одаренным.

— Спрашивал о Мортимере и его убийце. Особенно его интересовал последний. За любую информацию о нем готов платить бесплатными вызовами, — быстро заговорил мастер.

Потеря барона Мортимера, который курировал операцию по усилению Оттоманской империи, сильно ударила по позициям лорда Рассела в совете магистров. И вызывала много вопросов по личности боярича Холмского. Раз им интересуются демоны…

— Эдуард, ты отправляешься в Российскую империю в наше посольство, и будешь делать, что прикажет этот демон. Операции приоритет, дополнительно я направлю с тобой сопроводительное письмо, которое подтвердит полномочия! Постарайся установить с демоном доверительные отношения, и… другие лорды Альбиона не должны об этом знать! — улыбнулся лорд Рассел.

Подчиненный мастер поклонился, но магистр не сомневался, любой в подобной ситуации попытается найти свою выгоду. Доверенные люди проследят за Эдуардом, и кто знает, что сможет дать сотрудничество с демонами лорду лично. Возможно, он будет следующим, кто займет трон архимага!

Глава 5

— Аристарх Леонидович, я вас прекрасно понимаю, но и вы меня поймите сложившаяся ситуация выглядит довольно странной и ваше длительное отсутствие намекает на участие…

Ершов с самого утра оббивал порог поместья пытаясь доказать свою непричастность к прошедшим событиям с нападением бандитов и инквизиторов. Отсутствие достойной охраны в дорогом ресторане и правда выглядит довольно странно, но в сговоре с инквизиторами все же его рано обвинять.

— Зачем мне участвовать в нападении на вас, Кирилл Дмитриевич?! Я полностью на вашей стороне во всех вопросах! — побледнел Ершов.

— Пройдемте со мной я вам кое-что покажу.

Пленных инквизиторов разделили по отдельным камерам. Сняли всю одежду и взамен с помощью умертвий одели рабочую униформу, нежить не заболтать и не запугать. Стянули крепко ремнями руки и ноги, проверили рот и тело на вживленные ампулы с ядом, запрещали читать молитвы на латыни. В общем уйти к богу Света будет затруднительно без приказов и желания моих людей.

— Говори, монах, где твои подельники? На лоскуты тебя сейчас резать начнем! Ну же не молчи, тварь! Юра, неси расплавленный свинец…

Антон, заметив постороннего в камере правильно оценил ситуацию и провел спонтанный акт устрашения. А учитывая, что именно этот инквизитор не знал русского языка, то остается только восхитится быстротой мысли главы службы безопасности.

— Кирилл Дмитриевич, я все прекрасно понял! — резко засобирался обратно во двор поместья Аристарх Леонидович.

Поднявшись из подвала поместья Ершов делал глубокие вздохи, какой впечатлительный оказывается дворянин приехал ко мне.

— Надеюсь, что мы поняли друг друга. С вами в скором времени свяжется Марина Андреевна Нащокина. С ней будете вести дела и все же, если вам есть, что сказать лучше не молчать, Ершов! Всего доброго!

Владелец ресторанного бизнеса быстро сел в машину и с ревом двигателя поехал в сторону Твери. Что-то он знает связанное со мной, пусть и не по нападению в ресторане. Надо дать Ершову осмыслить всю пагубность сложившегося положения.

— Так и молчат?

— Да, боярич! Ничего их не берет, как заговоренные только мычат про себя, — устало произнес Антон.

Информация по отрядам инквизиторов на территории империи требовалась срочно. Благо для получения информации не всегда требуются физические воздействия. Ментальная магия иногда тоже творит чудеса. Збруев за пару дней выудит максимум возможной информации, если на монахов не наложили блоки. Конечно, хотелось узнать все намного быстрее и «добровольно», но попались слишком верные сыны Церкви.

Постоянно ожидать нападения от разных противников в последнее время доставляет достаточно много неудобств, только куда нанести удар?! Собрать дополнительную информацию по Ордену можно лишь через одного человека. Карпов неожиданно быстро согласился встретиться и в этот же день приехал в поместье, как будто только и ждал моего звонка.

— Холмский, не представляешь, как раз хотел с тобой встретится! — улыбнулся Игорь Владимирович, протягивая руку.

Проводив гостя в рабочий кабинет, поставил на стол графин с дорогим напитком, представитель тайной канцелярии вроде любитель выпить.

— Игорь Владимирович, меня интересует вся доступная вам информация по Ордену и, в частности, инквизиции! Готов со своей стороны, тоже оказать услугу при необходимости.

Карпов едва не поперхнулся напитком и начал с удивлением меня рассматривать будто в первый раз увидев.

— Получается Наташа не обманула и ничего не выдумала, когда сказала, что на вас напали в ресторане какие-то сектанты. Все, теперь уж точно будет безвылазно сидеть дома… ладно, я постараюсь посмотреть в архивах информацию по инквизиции, только и мне прямо сейчас требуется твоя помощь!

Рассказ отца Наташи про обширную сеть работорговли полученную от выживших альбионцев и бандитов частично совпал с моими данными. Удивляло лишь полное бездействие власти. Император правда не знают куда деть людей и как замотивировать их на личную службу? Все печальнее, чем я думал. Зато предложение поучаствовать в уничтожение банд и спасении людей вызвало смех. Я некромант, а не светлый паладин!

— Карпов, у меня война надвигается с кланом Сабуровых, а ты предлагаешь чистить империю от криминальных элементов? Это работа полиции! К тому же неизвестно сколько разгуливающих по Твери отрядов Церкви хотят медленно поджарить меня на костре.

Выпив бокал Игорю Владимировичу не стало легче, лишь внутренняя злость стала пробираться наружу.

— Но кто-то же должен?! Это не уровень стражей порядка и не войсковая операция, — ударил он рукой по стулу и тут же с сожалением посмотрел на меня.

— Ответ простой — император! Это его работа защищать своих подданных или зачем он тогда стоит во главе империи? Главный ресурс любого государства люди и армия как раз необходима не для торжественных маршей и запугивания соседей. А для того, чтобы те же соседи знали за каждого убитого или похищенного имперца, нарушителя ждет неминуемый карательный рейд!

— У тебя хорошие политические лозунги, людям такое обычно нравится, — усмехнулся Карпов. — Но детей, все еще находящихся на территории империи, надо спасать.

— Не спорю надо. Отряды тайной канцелярии? Если честно подготовка ваших сотрудников меня впечатлила…

— Через полгода соберут со всех отделений, после десятков согласований, когда операция уже будет бессмысленна. Пустая говорильня в виде совета кланов тоже сейчас занята выбором жениха для великой княжны под гневные взгляды императора. Именно, ты надежда империи, боярич Холмский, — невесело рассмеялся Игорь Владимирович.

Мое лицо лучше всего показывало отношение к словам Карпова. Да и помощь полковник может оказать куда весомее, чем помощь в поиске информации по инквизиторам.

— Теперь я тебя узнаю, Холмский. А то в последнее время ты был слишком правильный, даже страшно стало, — усмехнулся Карпов. — У барона Мортимера, кроме офиса с хорошим видом на Москву был обширный бизнес на территории империи. Особенно который он недавно от… забрал у Якова Генца в криминальной среде известного, как босс по кличке Лысый. Бумаги на сеть развлекательных учреждений только и ждут, когда перейти в руки достойного человека минуя суды и прочие учреждения.

Искуситель из тайной канцелярии знал правильный подход ко мне. Но на бессребреника он совершенно не похож, да и переводить все в материальное неправильно.

— А как же вы, Игорь Владимирович? Разве для рода Карповых владеть прибыльным бизнесом и офисом в центре Москвы не представляет интерес?

— Я умею различать дела рода и империи, Холмский. Так каков твой ответ, боярич? — с усмешкой спросил Карпов.

— Конечно, согласен дело выглядит выгодно, но мне есть чем самому заняться. Выделю несколько отрядов дружины с казаками, если будет серьезная цель, то вмешаюсь лично.

Боярские дети вместе с Борисовым младшим уже скучают по яркой полной опасности жизни в Москве и давно просят найти достойную службу. Развивать семейный бизнес и полученные от меня земли это не саблей махать и запускать ударами Силы в противников.

— Так тоже неплохо. Кое-что есть для тебя прямо сейчас, Холмский. На землях Бельских и Долгоруковых замечены передвижения военных отрядов большой численности. Думаю, часть своих дружин великие кланы точно предоставят Сабуровым. Также не забывай про наемников. В империю они проторили себе дорогу через Полоцк и Смоленск. Обрати внимание на границу и зашли разведку, — полковник поднялся показывая, что ему пора идти. — Тогда на связи, как только отряды будут подготовлены, свяжись со мной.

Проводив Игоря Владимировича до ворот поместья, не сразу заметил, как ко мне подкралась одна чересчур любопытная особа.

— Очень интересно. Полковник Карпов известная личность в узких кругах военных империи. Всегда удивляло, зачем он безвылазно сидит в Твери?! Может из-за тебя, Холмский? — чарующий голос заставил развернуться.

Легкая улыбка на лице Кристины напоминала о прошедшей бессонной ночи. Нет, не из-за вспыхнувшей страсти, а от того, что капитан Лисицына решила лично проверить, как работает охрана поместья. Для этого она даже покинула вверенный конвой с военной техникой, который был предоставлен по договору с имперской армией.

От немедленной смерти диверсантку со стажем спасло только появление Грома, иначе рыцарь смерти, стоявший в эту ночь на страже, вполне мог пополнить свое формирующееся сосредоточие за ее счет. А от моего недовольства Кристину спасло наличие стационарного щита, который она решила положить рядом с моей подушкой пока я сплю. Тоже мне мастер сюрпризов.

Артефакт был передан в бережные руки профессора Загорского тут же отправившегося с учениками искать лучшее место для его установки. Я сразу догадался, что оно будет рядом с источником Силы. Идеальное место по защите и разлитой в пространстве энергии. Теперь поместье сможет долгое время сопротивляться захватчику без моей помощи. Если меня не придет штурмовать владеющий в ранге волота.

Через несколько часов после поимки злостной нарушительницы прибыл военный конвой и тут резко всем стало не до сна. Длинным машинам с закрепленной техникой было невозможно заехать на территорию поместью и вместе с нами под грохот разгрузки проснулись все жители поселка Холм.

Бронетранспортеры, артиллерийские орудия, тяжелые пулеметы и гранатометы. Сотни ящиков с огнестрельным оружием и боеприпасами. И как вершина два тяжелых танка. На вопрос зачем, ответа не последовало. Высоко меня оценили генералы армии. Осталось узнать, кто умеет всем этим управлять?!

— Кому я нужен, Кристина. Мы учимся с дочерью полковника Карпова, вот он и интересуется домашним заданием и успеваемостью Наташи.

— Шут. Кирилл, не забыл про тренировку с владеющими Земли? Офицеры давно ждут, когда ты закончишь с «важными делами» и наконец займешься обучением, — язвительно произнесла капитан Лисицына.

Так я тебе и рассказал про свои дела с полковником. Но обучение владеющих Земли под контролем Кристины провел, как требовалось. Многие из учеников уже правильно чертили руну, а один офицер мысленно смог полностью ее запомнить и построить. Талант. На следующей тренировке рядом с источником Силы попробуем напитывать энергией руну. В начале лучше иметь дополнительный костыль в роли мощнейшего природного накопителя. По окончанию тренировки Кристина отвела меня в сторону.

— Холмский, а теперь по-настоящему важное. На следующей неделе прибывают запрошенные инструкторы для твоей дружины. Все опытные офицеры и сержанты, поэтому отнесись к ним серьезно. И еще. В Твери планируют начать развертывать учебно-экспериментальную бригаду, без номера и без полученного на то разрешения. Надеюсь, ты понимаешь, что это значит, — тяжело выдохнула Лисицына и отправилась по своим делам.

Прекрасно понимаю Кристина. Меня втягивают в свои игры за власть все больше сильных мира сего в то время, когда мне надо просто выжить и развить сосредоточие некроманта до прошлого уровня. Но армия любого государства всегда была сильным союзником, а личная дружина с каждым днем становится все сильнее, как и ее «неживая» часть. Мне есть чем смертельно удивить своих врагов!

У меня получилось сконцентрировать вокруг себя далеко не простых людей за короткое время. Осталось сделать всего несколько шагов и тогда…

«Привет, Холмский! Представляешь мы сидим с Анной в кафе и думаем, что тебя здесь сильно не хватает. Жди нас на следующей неделе в гости, мы очень соскучились! Целую, Анастасия!»

Остается надеется на шутку Орловой, потому что, если это правда меня ждет много удивительных открытий. А я только подумал, что жизнь вернулась в свое провинциальное русло, без наследниц престола и признанных красавиц…

* * *

Впервые в истории Триумвират великих кланов собрался в московском поместье Шереметевых, а не как всегда было ранее у Долгоруковых. Первый ощутимый щелчок по носу неформального лидера союза кланов со стороны двух других его членов. Для многих информированных это станет звоночком о смене расстановки сил у трона императора, новые игроки поверят в свои силы в развернувшейся борьбе за великую княжну.

Антон Яковлевич на правах хозяина добродушно улыбался, смотря как два «союзника» отчаянно пытаются не вцепиться друг другу в горло. Ничего не меняется под вечной луной.

— …Допустим, через свои земли я точно не пропущу армию Сабурова. Ярославские земли великий клан Львовых держит и цену заломит немалую. Вы готовы платить так дорого за мелкую месть провинциальному бояричу, Федор Иванович? — усмехнулся Шуйский.

Какая буря бушевала в глубине души главы клана Долгоруковых осталось неизвестным для собравшихся в гостиной поместья, но изменение в поведении Федора Ивановича отметили многие сплетники столицы. Император нажил опасного и в тоже время осторожного врага. Холмский… в высшем свете спорили лишь какое на количество дней проживет излишне смелый боярич.

— А если я попрошу вас, Платон Геннадьевич, пропустить дружину клана Сабуровых через свои земли, как союзника? — спросил напрямую Долгоруков.

— Сабуровы мне не союзники, если бы вы официально свою дружину послали, тогда да, — в открытую усмехнулся Шуйский.

— Я вас услышал, Платон Геннадьевич! Как и ваше молчание, Антон Яковлевич. В таком случае придется обращаться к Бельским, которые горят сильным желанием помочь в наказание слишком наглого боярича. Только постарайтесь не оказаться в лагере проигравших, дорогие друзья, — бросил последнее слово Федор Иванович и встал с кресла.

Под молчание бывших союзников триумвират приказал долго жить и трудно представить, что сможет заново собрать в союз этих людей. Неудачников никто не любит, особенно если раньше они строили из себя высокомерных лидеров. Стоило Долгорукову скрыться за дверью, как Шуйский не выдержал.

— Все еще пытается задирать нос, пес облезлый! Холмский знатно ткнул в лужу Долгоруковых, — хлопнул по подлокотнику Шуйский. — И все же чью сторону теперь нам стоит принять?

Шереметев сегодня подозрительно молчал весь прошедший вечер. Для хозяина поместья Долгоруков политический труп на олимпе империи, нет чтобы сидеть в своих землях и не вылазить. Так нет он пытается еще дергаться, все сильнее затягивая петлю на собственной шее. Бельский его первым и предаст, тот еще хитрец во главе полоцкого клана.

— Платон Геннадьевич, надо понять какой нам интерес вмешиваться в предстоящий конфликт. Долгоруков не сможет сильно помочь Сабуровым, как и Бельские. А мы не будем выступать полезными дураками предоставляя свои дружины. Посмотрим, кто будет брать вверх и кому выгоднее будет предложить свою помощь…

— Голова у вас хорошо работает, Антон Яковлевич. Не чета Долгорукову, тогда последую вашему совету. Ждем развития событий, а проигравший непременно должен быть, как иначе, — поглаживая бороду Шуйский встал со своего и не прощаясь покинул поместье.

Шереметев скинул улыбку добродушного хозяина. Как бы не смешно это звучало, но он единственный кому была интересна сильная власть императора. Интересы великого клана давно сконцентрировались на севере империи полном природных богатств, лишить которых его могли лишь алчные свеи, давно засматривающиеся на земли Шереметевых, но не великие кланы.

Игра с другими кланами давно наскучила и приелась, император все также слаб, а Долгоруковы и Шуйские успешно исполняли свои роли. Как вдруг появилась необычная фигура, которую при сильном старании можно превратить в игрока. Жизнь в империи тогда станет намного веселее!

Глава 6

В конце учебного года во всех гимназиях империи проходит единая сдача экзаменов. Для большей части элитных учебных заведений это простая формальность перед долгожданным выпускным балом, открывающим путь во взрослую жизнь. Были, конечно, и гимназии выпускающие подготовленных учеников, которых с радостью забирали в свои ряды технические университеты и академии Силы. Как оказалось мое учебное заведение относится к числу «настоящих».

Светлана Александровна, пользуясь поддержкой попечительского совета сменила значительную часть преподавателей на более заинтересованных в учебном процессе. И на волне успеха после победы в чемпионате Силы планировала еще больше повысить общий рейтинг учебного заведения. Наташа и Елена теперь постоянно были на нервах, а наша встреча в моем поместье откладывалась на неопределенный срок. Всего лишь месяц на сдачу всех экзаменов и зачетов после которых ждет выпускной бал. За которым должна последовать свободная, как думали многие гимназисты, жизнь. Наивные.

К счастью, меня освободили от сдачи практически всех экзаменов благодаря усилиям уважаемой директрисы. Но в стенах гимназии оставался еще один крепкий орешек кроме преподавателя биологии, впечатленный «глубиной» моих знаний.

Профессор химических наук Дарья Викторовна Путвина достаточно известная в научной среде своими открытиями, к тому же с кристально чистой репутацией. Она наотрез отказалась проставлять сдачу экзамена за участие в чемпионате Силы. Сегодня пришлось ехать в гимназию договариваться с преподавательницей, хотя меня ждет множество дел по укреплению родового поместья перед угрозой вторжения.

— Кирилл, думаю не стоит смущать твоих родовитых подруг моим появлением в стенах гимназии! — улыбнулась Кристина.

Светлые джинсы и кожаная куртка натягивались в нужных местах показывая все достоинства тренированной фигуры. Сегодня ночью с меня была взята высокая «плата» за предоставленную информацию о моих врагах. Считаю, что расплатился даже с запасом. В принципе это было не трудно. Огненная владеющая надолго может лишить сна любого мужчину.

— Не имею ничего против тебя в роли соседки по парте, но зависть толкает людей на ужасные поступки, а врагов у меня и так хватает.

— Встретимся после уроков, гимназист. Эх, как я пала…

В последнее время Кристина сопровождала меня повсюду, как вторая тень выступаю щитом от опасностей. Глупо отказываться от сопровождения опытной владеющей. Да и стоит проявить некоторое доверие к генералам империи раз они меня так высоко оценили, отправив настолько ценного сотрудника.

Опытные казаки восприняли дополнительное обучение от прибывших инструкторов не самым лучшим образом, пришлось даже провести воспитательную беседу под гневные взгляды Деда на самых непонятливых. Но потом воцарилось полное взаимопонимание, и мои бойцы усердно обучались управлению новой техникой и использования различного индивидуального оборудования.

Инструкторы попались опытные. Быстро передавая необходимый пакет знаний и на личном примере выстраивая управление подразделением на современный лад. Такие профессионалы редки и обучению у лучших всегда полезно, поэтому я не отставал от дружинников и тоже впитывал информация. Мало ли когда пригодится. Не одной магией едины.

— Привет, Кирилл! Сегодня ждем тебя у нас на обеде. Все в силе? — напряженно спросил Виктор.

— Конечно, Витя. Как я могу отказаться от обеда в исполнении Анны Сергеевны.

Не слабо накрутили родичи моего соседа раз после положительно ответа он заметно вздохнул с облегчением. Одноклассники уже сидели за партами и ровно минута в минута преподавательница зашла в кабинет.

— Холмский, решили почтить своим присутствием мой предмет? — с удивлением поправив очки спросила молодая женщина и не дожидаясь ответа продолжила. — Очень интересно… химия, вам что-нибудь говорит это слово?

Похоже договориться с Дарьей Викторовной будет довольно затруднительно. Перебравшись в Тверь из-за какого-то громкого скандала в столичном университете, она по словам Вити Бороздина постоянно кривилась от ответов гимназистов по ее любимому предмету.

— Да, читал кое-что в паутинке про данную науку. Вы изучаете свойства веществ, их состав и строение. Производная от алхимии…

— Алхимия, — скривила губы Путвина. — Если вы прямо сейчас, Холмский, без длительной подготовки, как говорили у нас в университете «на коленке» сможете создать что-либо достойное с помощью вашей лженауки я поставлю вам автоматическую сдачу по экзамену.

Вызов?! Люблю вызовы своим знаниям и опыту. Несколько десятков колб с веществами разного цвета и незнакомое мне оборудование не внушало уверенность в положительном результате. Но непопытаться еще хуже, тем более есть чем удивить Дарью Викторовну. Вспомню годы, проведенные в академии и кафедру зельеварения.

С подсказки преподавателя я нашел вещества с необходимыми мне свойствами, которые в этом мире назывались по-другому. Оборудование после нескольких направляющих подсказок тоже поддалось мне. Подогревая в колбе смешанные вещества не забывал в промежутках добавлять энергии стихии Земли.

Жуткий запах готового зелья заставлял слезиться глаза, лучше всего показывая, что у меня все получилось. Сделав небольшой глоток получил «зрение орла» на несколько минут. При большой дозе полностью восстанавливает зрение.

— Дарья Викторовна, если вы выпьете мое зелье очки вам больше никогда не понадобятся!

— Неужели, Холмский, вы думает, что я буду рисковать своим здоровьем проверяя ваши дикарские настойки? — преподавательница с трудом сдерживала свою злость.

— Мое слово, что с вами не случится ничего страшного. Обещаю!

После моего выразительного взгляда Дарья Викторовна с удивлением от того, что согласилась глубоко вздохнула и залпом выпила зелье. Перекошенное лицо показывало, что не я один оценил прекрасный вкус получившегося зелья. Да, без вкуса земляника, но, к сожалению, ягод рядом не было.

Желание высказать мне все что она про меня думает сменилось сначала на недоумение, а потом на плохо скрываемую радость.

— Я правда прекрасно вижу без очков, а мне сказали, что хирургическое вмешательство невозможно. Это удивительно… точнее я хотела сказать необходимо провести дополнительные опыты, — все же преподаватель химии умела проигрывать. — Признаюсь, вы выиграли наш спор, и я поставлю вам итоговую оценку — отлично. Если у вас будет свободное время, Холмский, то готова помочь с улучшением вашего рецепта. Остальные ученики, записываем…

Подмигнув друзьям и подругам, я с довольным лицом направился в кабинет Светланы Александровны отчитаться об успехе и забыть о посещении гимназии на ближайшее время.

Рано обрадовался. Светалана Александровна задержала меня надолго отчетами об успеваемости учеников с пометками о достигнутом ранге Силы. Свое обещание гимназия решила сдержать в полной мере и после окончания обучения многим выпускникам впервые будет предложено работать или служить боярскому роду Холмских. Не знаю, какого результата хотела достичь с моей помощью богиня Смерти, но я достойно поработал над возрождением угасающего рода.

— Так трудно привыкнуть проводить много времени без звонков генералов с очередным срочным заданием. Ты оказывается у нас птица высокого полета, Холмский, — хмыкнула Кристина встретив меня на выходе из гимназии. — Зато я обошла все магазины в пределах видимости. И скажу тебе…

Капитан Лисицына постепенно переходила на гражданский режим жизни и весело щебетала довольная возможности отдохнуть в незапланированном отпуске. Немного подумав, я решил взять Кристину с собой на обед к Бороздиным. Посмотрим, насколько хватит выдержки у Виктории.

Обед у Бороздиных проходил в некотором смущении от неожиданной гостьи. Кристина приковывала взгляды мужчин под нескрываемое недовольство Анны Сергеевны и веселую улыбку Виктории. Последние слова девушки перед отъездом в Москву до сих пор не выходили у меня из головы. Да и сейчас уже очевидно, что у меня не получилось вывести ее из себя.

— Прошу познакомить нас с твоей обворожительной спутницей, Кирилл, — натянуто улыбнулся Андрей стараясь не смотреть в глаза Кристины.

Узнав о предстоящем обеде у моих союзников, девушка выставила ультиматум и заставила заехать в ближайший салон готовой одежды. Откуда всего лишь за полчаса вышла в красивом брючном костюм, который подойдет для любого официального случая. Вот и сейчас прекрасная выдержка Кристины говорила, что с таким же независимым видом она сидела бы и перед императором, нисколько не смущаясь рассматривающих ее взглядов.

— Моя новая… сотрудница охраны Кристина. Очень ценный специалист. В последнее время становится небезопасно и приходится увеличивать штат охраны. Добавив кроме внешнего, также и ближний кругом практически у самого тела.

Громкий кашель покрасневшего Вити, за которым он скрывал широкую улыбку, немного разрядил обстановку.

— Личная безопасность важна для любого главы рода. Но сегодня мы собрались по-другому поводу. Кирилл, род Бороздиных хочет поздравить тебя с победой в чемпионате Силы. Этот бокал мы пьем за тебя! — встал со своего места Сергей Федорович.

— Ура! — крикнул Витя.

Звон бокалов и глоток ароматного вина. Хороший напиток мне понравился, в отличии от загадочной улыбки на лице Виктории, которая все больше намекала о расставленной ловушке на крупную дичь.

— Кирилл, мы все вместе подумали и решили, что лучшим подарком для тебя будет…

Виктория не выдержала и задорно рассмеялась, рассматривая мое напряженное лицо.

… безвозмездно помочь со строительством новых корпусов Детского дома, — усмехнулся Сергей Федорович после длительной паузы.

— Благодарю вас, Сергей Федорович. Любая помощь с сиротами всегда найдет живой отклик у боярского рода Холмских.

Дальше последовали разговоры о светской жизни в Москве и общих впечатлениях от поездки под легкую улыбку Кристины, с которой не сводил глаз Андрей Бороздин. Пропал парень могу с уверенностью сказать. Заметил это не я один, но капитан Лисицына вела себя безукоризненно, что сильно бесило Анну Сергеевну. В общем обед прошел очень даже хорошо.

На выходе из поместья Бороздиных я был задержан Викторией, выразительно посмотревшей на мою спутницу. Кристина, весело подмигнула и отошла к кортежу охраны решив заодно проверить нашу машину перед выездом.

— Кирилл, ты вернулся с победой и с новыми знакомствами в высшем обществе империи. Великая княжна Анна и ты на многочисленных камерах… да такого я не ожидала, — Вика смотрела на меня, не отводя умных глаз. — Нашим родам нужен союз, и я не против скрепить его браком, но и ты в таком случае должен быть за. Не хочу быть навязчивой, просто прошу дать шанс узнать меня получше.

Бороздины очень быстро восстанавливали свои силы. Заручившись моей военной поддержкой и многочисленными заказами в строительных компаниях, они не сбавляли обороты. Такой целеустремленный союзник мне просто жизненно необходим. И скрепить союз браком не самая плохая идея. Учитывая, что Виктория не вызывает раздражения и не отталкивает, а в связи с произнесенными до отъезда словами становится очень даже…

— Предлагаю посидеть вместе в ресторане, где мы сможем узнать друг друга получше. Я позвоню тебе ближе к выходным.

— Спасибо, Кирилл! — чуть больше, чем официальный поцелуй в щеку для выглядывающих родителей.

Проведя вечер вдвоем, надеюсь, смогу вызнать истинные планы и желания Вики. Возможно, родители слишком усердно подталкивают ее к нашему браку. Но зная «любовь» Анны Сергеевны ко мне все это очень сомнительно.

Задумчивая Кристина подозрительно молчала, когда я сел в машину. Хотя ожидал немало язвительных комментариев про состоявшийся разговор с Викторией. Неужели пару минут общения с Андреем Бороздиным были не менее интересными.

Наследник рода несмотря на повышенный тон отца все же выбежал к Кристине и самое главное похоже она предоставила ему свой номер. Вот как мне на такое реагировать?! Кристина девушка свободная, гуляет, где хочет, да и характер имеет авантюрный. Лишь бы после ее гулянок отношения с наследником Бороздиных не испортились.

Стоило проехать пару кварталов, как кортежу охраны перекрыла дорогу яркая стена пламени впереди. Тут же со стороны окружающих домов полетели ледяные копья и воздушные серпы прошивая машины насквозь. Удары Силы останавливались только на личных щитах и боевых доспехах умертвий, простым бойцам и водителям в этот раз не повезло…

Капитан Лисицына быстро перешла от мечтательных раздумий к действию. Быстро проанализировав ситуацию, она выпрыгнула из машины и резко направилась в сторону основных ударов. Вот что за комплекс героини?! Я даже остановить ее не успел!

Массовый удары Силой говорили о не менее, чем десяти напавших владеющих разных рангов. Кристина и рыцарь смерти все, на кого я могу рассчитывать, значит придется и самому повоевать. Умертвия следуя мысленным приказам рыцаря смерти разделились на отряды и направились выискивать врага. Оставлять нежить рядом с машинами в виде прекрасной цели было бы глупой идеей.

Боевая форма в виде доспеха рыцаря Ночи и сабля со светящимися рунами некромантов показывали противнику мою готовность к битве, а улучшенный щит Силы и полное сосредоточие, что вопрос лучше решить в ближнем бою до прихода подкрепления.

Звезда кудесников уверенно вышла из переулка, принявших также, как и я боевую форму. Все это говорило о том, что мой вызов был принят. Пробегающий мимо отряд умертвий моментально был уничтожен пятеркой профессионалов. Только бы Кристина изначально не побежала в их сторону.

— Отдай приказ умертвиям не подходить к нашей битве. Пусть охотятся на более слабых владеющих.

— Да, повелитель. Мы уничтожим твоих врагов! — довольно произнес Борисов.

Мою спину прикрывал один лишь рыцарь смерти, но его умения и способности станут смертельной неожиданностью для любого противника. Вражеские владеющие не стали пренебрегать дистанционными атаками и массовые заклинания в виде цепи молний, огненных бурь и ледяной метели налетели на нас опустошая щиты. Опытные и к тому же еще сильные враги нет ничего хуже.

В последнее время я мало уделял внимания сосредоточию рыцаря смерти, но он все равно успел скопить немало энергии и кроме костяного щита выдал неплохую «жатву». Костяные руки из-под земли пытающиеся схватить владеющих за ноги заставили на несколько драгоценных секунд удивить противника незнакомого с данными техниками. И мое землетрясение сшибло с ног самых нерасторопных.

Полученным преимуществом мы не успели воспользоваться, как враг оказался рядом и закипела схватка в клинки, чередуемая ударами Силы. Борисов с мечом Смерти чувствовал себя в своей стихии, но и ему трудно было сдерживать напор нескольких владеющих. Не говоря уже про меня. Трое кудесников не позволяли сконцентрироваться и наслать проклятия малефиков.

Наконец, попав «разрывом» прошил доспех одного из противников, а копье праха, выпущенное из сосредоточия некроманта, завершило работу. Борисов не отставал от меня успев вкусить частицу некротической энергии из противника, обессиленно лежавшего на земле после удара мечом.

Оставшись втроем, кудесники попытались отступить, но я как мог пытался противостоять этому и еще один скованный камнем и раненный мечом рыцаря смерти остался на нашем счету. Двое других успели сбежать, скрывшись за пеленой тумана. Сейчас не до погони. Прошедшая битва заставила выложиться по полной и опустошить оба сосредоточия. Один только щит Силы «сожрал» больше половины энергии стихии Земли.

Долгое отсутствие капитана Лисицыной не давало мне покоя и ускорив шаг я отправился в ту сторону куда она ушла, догадываясь, что меня там ждет. Тело Кристины с множеством повреждений изломанной куклой лежало на асфальте. Какого импа она поступила столь импульсивно?!

Глава 7

Ритуальный зал от бликов теней и зеленоватого свечения рун некромантов приобрел зловещий вид, но по-настоящему оценить это было не кому. Профессор Загорский неустанно выводил руны на телах пленных не забывая сверяться с журналом и насвистывать веселый мотив. Рыцарь смерти застыл у входа сложив руки в латной броне и алчным взглядом наблюдал за бывшими инквизиторами.

Вампир в неизменном алом доспехе внимательно разглядывал Борисова старшего. Стоит признать между ними была жесткая конкуренция за выделение новых ресурсов, благо без открытой борьбы. Вечный конфликт, который и не думали останавливать некроманты древности…, и я тоже не буду, на всякий случай.

Антон молчаливой тенью застыл за моей спиной ожидая приказа. К исполнительному главе службы безопасности я уже давно привык и не разделял его самокопания в связи с прошедшим нападением. От опытных боевых магов часто не спасала и вся королевская гвардия.

Свита некроманта примерно тоже самое, что ближние советники у короля. В прошлой жизни мне не требовалось полноценная свита, зато здесь я воспользуюсь всеми накопленными знаниями и, возможно, в один день у меня появится лич, который возьмет на себя все научные изыскания и исследования. И кто знает, когда-нибудь небо этого мира попробует рассекать драколич, если не помрет в аномалиях.

Климент Аркадьевич с удовольствием бы согласился стать личом за мои знания, как и Антон поменять жизнь на сильного вампира. Не понимают люди, что стать нежитью — это навсегда и не равноценно потере всех радостей жизни. В любом случае я пока не готов начать процесс трансформации еще живых людей.

— Антон, что удалось узнать по личностям напавших кудесников?

— Убийцы причем высшего класса из Магрибского султаната. Обычными способами не получается добыть информацию, несмотря на все наши усилия. Химия не помогает, может Збруев…

— Дед?

— Убийцы из Магриба славятся своим презрением к смерти. Бессмысленное занятие. Жаль Лисицыну, она была полезной, — неожиданно произнес Дед и внимательно посмотрел на меня.

Новый рыцарь смерти недавно пополнил отряд Борисова и теперь Дед часто кидал намекающие взгляды. Поднять или нет Кристину вопрос не стоял. Темный рыцарь из нее точно не получится, поэтому единственный вариант вампир. Не хотел я этого делать…

— Начинай жестче работать, Антон. Путь Збруев все же попробует обойти ментальные блоки убийц. Даже малая часть информации будет полезна для нас. Пройдись по всей цепочке наблюдателей, на сохранность материала не претендую.

После жестких ментальных практик часто люди полностью теряют разум и превращаются в «пустой сосуд». Пленные инквизиторы через жесткую ломку сознания поведали все, о чем знали. Збруев в процессе допроса смог собрать достаточно необходимой для меня информации и сейчас ценный материал пригодится для ритуала. Правда чую ждет меня с менталистом дополнительный разговор…

— Кирилл Дмитриевич, все готово! Осмелюсь напомнить, что капитан Лисицына не обладает достаточной лояльностью и трансформировать ее в самое свободолюбивое создание, по вашим словам, я считаю нецелесообразно, — прокряхтел профессор, вставая с пола.

— Климент Аркадьевич, вы уже три раза проверили печати подчинения и к тому же я дополнительно наложил полную привязку. Хватит разговоров, начинаем!

В этот раз поднятие вампира пройдет по всем правилам искусства некромантии без вмешательства местной Силы. Достаточные резервы некроэнергии и «вкусные» тела адептов Света должны помочь провести ритуал, как запланировано.

Псы инквизиции со сломанным разумом не почувствуют всю боль от ритуала и не поймут какая им участь уготована, но богиня, несомненна, будет рада и такому подарку. Стоило мне начать ритуал, как я почувствовал присутствие богини Смерти. Пусть на одно мгновенье, но она посетила ритуальный зал и коснулась своей рукой каждого. Даже нежити стало страшно…

В этот момент с телом Кристины посредством ритуала происходили кардинальные изменения. Сходили на нет все физические повреждения, кости и мышцы меняли свою структуру. Но во внутреннем зрении все было намного серьезней. Бушевали целые океаны энергии, которые я точно не мог выдать своим сосредоточием. Вмешательство богини и ее «подарок» за инквизиторов.

Одним резким движением Кристина подняла свое тело, и мы смогли детально рассмотреть получившийся результат. Гибкое тело, затянутое в черный, как ночь костюм резко выделялось на фоне серебряных волос и кроваво-алых глаз. Высший вампир поистине серьезный противник для любого мага. Недаром в свое время они носили название «убийцы мастеров» и при редком везении магистров.

— Холмский, вот так встреча! Ой, извини меня, повелитель. Я готова исполнить все твои приказания, — с легкой улыбкой произнесла Кристина.

Как была язвой, так ей и осталась. Все заложенные печати слетели из-за вмешательства богини. Оставлять ее без поводка будет самой глупой идеей. Попытка тут же еще раз наложить печати наткнулась на ментальную защиту и ответную атаку по моему разуму.

— Подчинись, Кристина! Ты не выйдешь из зала свободной.

Шипении высшего вампира не осталось незамеченным моей свитой. Сияние Силы и холодный блеск оружия отрезвил Лисицыну.

— Хорошо, я согласна. Ты просто припер меня к стенке, Кирилл, а я хотела по-особому отблагодарить за новую жизнь. Твоя кровь лучше любого вина, — облизнула губы Кристина.

Печати подчинения наложились куда проще без сопротивления со стороны высшего вампира. Теперь я могу быть некоторое время спокойным за свое горло.

— Мальчики, ну чего вы такие напряженные? Давайте отметим мое воскрешение из мертвых. Лично я готова загудеть, как минимум на неделю! — улыбка обновленной Кристины до дрожи пугала профессора Загорского.

Интересно ей уже доступна боевая форма?! С ментальными способностями у нее все в порядке… додумать мне не дал Антон, резко открывший дверь в зал.

— Боярич, приехал дворянин Киндырев. Говорит разговор очень срочный и дерганный он какой-то.

Посмотрим, что за срочная новость от далеко не доброжелательно относящегося ко мне дворянина. Не вызов же на поединок он передать приехал?

— Я не виноват, Холмский! — упал на колени Киндырев испуганно рассматривая меня. — Это все Антон Павлович, который вас люто ненавидит. Именно, он организовал нападение, я не при чем.

— Род Житовых?!

— Да, я не виноват. Пощади мою семью, прошу не убивай! — склонил голову дворянин.

И что он так среагировал… никак не пойму. Стоило мне только оглядеться, как я увидел свою свиту с далеко не добрыми глазами. Почему так все бояться Кристину?! По мне так ничего получилось, даже лучше оригинала…

— Вениамин Николаевич, вассальная клятва и занимайтесь дальше своими делами. Антон, проследи и узнай все подробности.

— Будет сделано. А зачем ты оставил тело третьего инквизитора, боярич? — неожиданно спросил Антон.

— Просто ненавижу быть должным, но не будем об этом. Дед, готовь дружину. Всю. Пора навести порядок в Твери!

Житов сам нарушил договор, а значит я имею полное право покарать заказчика и заодно взять всю власть в городе!

* * *

Император Германской империи Карл XV рассматривал детально прорисованную карту измененного мира, изготовленную полвека назад гильдий мастеров Кельна. Покрытые туманом земли Нового Света, как и раньше манили своими тайнами путешественников и руководителей научных экспедиций, но связь потеряна на долгие годы пока не найдут действенный способ безопасного прохода через аномалии.

Старые морские пути вокруг материка стали недоступны для торговли и путешествий. Несколько найденных безопасных маршрутов через Балтику плотно контролировало Королевство свеев, а сухопутные обзавелись массой пошлин и до полностью свободной торговли миру еще очень далеко. Про воздушные пути остается просто печально вздохнуть.

Известный мир порядком изменился, те кто раньше были наверху пищевой пирамиды вдруг оказались без колоний с ресурсной базой и дополнительных производств. В политике всегда будут недовольные, но некоторых судьба ударила слишком сильно. Могучие империи и королевства правили Старым Светом и ужас прошлой войны постепенно сходил на нет. Желание изменить сложившийся порядок зрело во многих странах, даже в самой Германской империи.

На карту во всю стену Карл любил смотреть с самого детства, несмотря на все запреты отца посещать рабочий кабинет. Молодой парень представлял, как поведет Рейх к великим завоеваниям и свершениям. Реальность правления империей оказалась намного сложнее…

— Мой кайзер, промышленность страдает от нехватки ресурсов и рабочих рук. Магрибский султанат закрыл границы для своих граждан и полностью перекрыл поставки ресурсов. Проклятые альбионцы скупают все и всех за свои новые эликсиры. В Оттоманскую империю крепко вцепились зубами франки, а Орден, как обычно скупает весь металл у свеев. Единственная наша надежда на Российскую империю и проходящие через нее торговые пути с Ямато и Поднебесной империей, — закончил доклад канцлер.

Если до мировой войны крупным империям требовалось фактически владеть территорией с необходимыми ресурсами, то теперь достаточно привязать страну к своим товарам взамен покупая ресурсы. Идеальный вариант для мирного времени, который, к сожалению, практически не работает в военное время, а Германская империя окружена далеко не союзниками…

— С русскими у нас хорошие отношения, моя сестра Фредерика супруга императора, наши машины хорошо раскупают все дворянские рода, как и станки для целых отраслей производства. Товарооборот с каждым годом растет и все в целом хорошо, но Российская империя слишком нестабильное государство… Густав, порадуй меня хорошими новостями. Мир сходит с ума и хочется знать, что мы мудро проведем корабль под названием Германская империя через все бури и невзгоды, — император повернулся от карты к советникам.

Рейх в отличии от той же Российской империи полностью был централизованным государством с сильной властью императора, которую ему давали многочисленные боевые артефакты и полки закованных в самые лучшие доспехи владеющих. Поэтому совет не был пустой говорильней, где император выступал в роли говорящей головы.

— В Российской империи так и не определились с будущим гм… женихом для великой княжны Анны. Прощупать настроения элиты в отношении нашей страны не представляется возможным, сейчас главы кланов мало уделяют внимание дипломатии. Но если кто и заинтересован в крепких отношениях с нами, то это канцлер Орлов. Патриот, в отличии от большинства других кланов. Плохая новость в том, что альбионцы постоянно усиливают дипломатический корпус и понемногу привязывают элиту к островной культуре, — не поднимая глаз произнес посол.

Если Карла XV и могло что-то сильно разозлить, то это любое упоминание об Альбионе. Ненавистных островитян мало любили на материке, впрочем, было за что.

— Нам жизненно необходима Россия с ее огромным рынком, ресурсами и удобным территориальным положением! Требую подготовить проект по усилению нашего влияния и при необходимости физическому устранению альбионцев. Нам некуда отступать! И помните Германия превыше всего! — кайзер оглядел совет и вышел из кабинета.

* * *

За высокими бетонными стенами в пригороде Рязани скрывался просторный деревянный дом, редко посещаемый хозяевами. Окрестный лес «не любил» посторонних и слишком любопытных посетителей. Поэтому колонна машин без каких-либо соблюдений правил маскировки одна за другой въезжала в распахнутые ворота.

Мужчины разного возраста покинув машины степенно поднимались по резной лестнице, крепко обнимались с хозяином на входе и проходили в дом. Некоторые из гостей от прожитых лет уже с трудом поднимались по высокой лестнице, но все еще излучали в окружающее пространство могучую ауру Силы.

Внутри гостей ждал щедро накрытый стол со знакомой братиной в центре. Подобные встречи всегда проходили без слуг и официантов за закрытыми дверями, как было заведено еще предками. Рассевшись без привычных острот или длительных пикировок о древности рода мужчины отдали должное внимание приготовленным блюдам.

Хозяин дома, дождавшись пока, наконец, гости после долгой дороги насытятся угощениями, взял в руки богато украшенную братину и встал со своего места.

— Здрав будь, бояре! С каждым годом нас чтящих данные предками традиции становиться все меньше, но обычай испить братину не будем нарушать хотя бы в этом году, боюсь недолго мне осталось коптить это небо, — закончил седой мужчина и сделал глоток из чаши.

Круглая чаша прошла по кругу из рук в руки и вернулась к хозяину.

— Григорий, зачем ты нас всех собрал? Мед стоялый у тебя всегда хороший получается, но сам знаешь, как опасно вместе собираться. Жандармы землю рыть ради царя будут, если узнают о встрече ненавистного боярского сословия, — темноволосый боярин со злостью рвал мясо, вспомнив неприятный случай в жизни.

Хозяин дома лишь хищно улыбнулся на слова гостя.

— Не прав ты, Вячеслав. Император теперь сам каждый день скачет, как на жаренных углях, да и про нас стали чаще вспоминать добрым словом. Намедни у меня журналист интервью пришел брать. Говорит хочу узнать, как самое боевое сословие империи живет! Ха, я аж прослезился, вспоминая годы порубежной службы…

Довольный гул за столом подтвердил слова Григория.

— Все мы знаем из-за кого начались изменения в сознании людей империи. Мы престали быть посмешищем, наоборот, народ начал лучше относиться к боярам и интересоваться историей своей страны. И все это сделал семнадцатилетний па… боярич Холмский.

Резко поднялся со своего места самый молодой боярин, но был тут же посажен обратно соседями.

— Не тяни кота за причиндалы, Григорий! Мы с тобой друг друга три десятка лет знаем. Говори зачем собрал нас! — прохрипел крепкий, как дуб старик по правую руку от хозяина дома.

— Воевать с Холмским хотят дворянчики, Ростислав. Не сами, конечно, а через клан Сабуровых, которых накачивают оружием, простыми воями и владеющими. Неужели, мы снова голову в песок засунем, как и в прошлый раз, когда Мстиславские наших братьев резали? — нагнетал обстановку Григорий.

— Не бывать тому! — встал изначально осторожный Вячеслав.

— Поможем, Холмскому! — встали со своих мест Санбулов и Измайлов.

— Рюрикович, как никак…

После слов самого молодого за столом наступило гробовое молчание, дальше можно встать на слишком хрупкий лед.

— А ну осади, Дмитрий. Не надо нам сейчас таких разговоров. Пока не надо, — исправился хозяин дома. — В открытую тоже пока не станем помогать Холмскому, но отряд общий соберем. Есть, те кто против?

Григорий обвел взглядом собравшихся бояр, но настроение в этот раз пустить кровь дворянам было общим для всех.

— Единогласно, тогда кто из нас бойцов поведет?

— Давно я саблю в руки не брал, — крепкий старик встал со своего места и хмуро оглядел сидевших за столом бояр.

— Ростислав…

— Я воинов водил, когда вы все еще под стол ходили. Лучше в бою помереть, чем на кровати в тревожном ожидании смерти, а на последний поход сил моих точно хватит. Бойцов выделите только не самых худых!

Бояре за столом по-новому посмотрели друг на друга. Долгие годы они постоянно скрывались от любопытных взглядов, избегали общественной жизни лишь бы никто не узнал истинную силу боярских родов. Теперь, когда появился символ и своего рода флаг терпению подошел конец. Пусть и не в открытую, но они помогут Холмскому выжить в этом сложном мире, и кто знает, как изменится жизнь всех бояр…

Глава 8

Дед несколько секунд, что очень много для быстрого вампира, смотрел на меня без слов, а потом довольно ухмыльнулся и резко развил кипучую деятельность среди дружинников. Не знаю мечтал ли воевода когда-нибудь участвовать в захвате власти в родном городе, но сегодня у него точно появится такая возможность.

Инструкторы с не меньшим удивлением смотрели на своих учеников, но офицеры быстро пришли в себя и начали давать дельные советы, раз есть возможность выехать на незапланированную практику. В город сегодня отправятся все бойцы и мои вассалы не исключение.

Вениамин Николаевич Киндырев после того, как принес клятву рядом с источником Силы даже воспрял духом. Для некоторых людей очень важно понимать, что они служат самому сильному. Не мне судить таких людей, не самая худшая жизненная позиция. Да и жена у Киндырева правильная. Именно она, насмотревшись видео с моим участием отправила мужа «сдаваться».

— Сергей Федорович, время пришло. Сегодня мне потребуется ваша полная поддержка!

Глава клана Бороздиных явно не такого приветствия ожидал, подняв телефон.

— Кирилл, но мы хотели начать позже и лучше подготовиться… Надеюсь, ты понимаешь, что второго шанса не будет? — взволнованно спросил Бороздин.

Разговоры о будущем Твери нередко велись при наших встречах в рабочем кабинете главы рода Бороздиных. Предполагалась, что я попробую занять место Кашинского через несколько лет, но мне такой рассадник вольностей ни к чему. Вассальные клятвы или смерть! Конечно, о своих планах я не распространялся, дабы не смущать союзника.

— Житов прислал убийц, клан Сабуровых на пороге нашего дома, Орден и великие кланы не против лишить меня головы. Пора уменьшать количество врагов и лучше всего это делать с безопасным тылом. Вы со мной, Сергей Федорович?

Момент истины. Еще недавно он настраивал дочь на близкие отношения со мной, чтобы скрепить союз и занять выгодное положение при будущем правителе, а сегодня я требую подчинения. Сейчас у главы клана есть прекрасная возможность сказать нет, потом такой вольности уже не будет.

— Хорошо, Кирилл Дмитриевич, жду ваших приказов! — сдался Сергей Федорович.

Тяжело дался главе рода этот ответ, но думаю он думал о подобном исходе. В любом случае свое будущее Бороздины крепко связали с боярским родом Холмских. В тоже время оказывается я сильно переживал на счет ответа Сергея Федоровича. Мне было очень важно иметь положительный ответ именно от него.

— Вместе с союзными родами займите дворянское собрание и соседние улицы, Сергей Федорович. И начинайте сбор дворянского собрания, я выделю дружинников. До связи!

Остался последний звонок, самый важный. Боярские дети вместе с Борисовым младшим получая цели от Карпова разгромили несколько крупных банд работорговцев и были вполне довольны жизнью на службе у боярского рода Холмских. Со своей стороны я полностью выполняю наши договоренности, настала пора и полковнику серьезно помочь мне.

— Холмский? Неожиданно. Дай угадаю, тебе срочно потребовалась моя помощь! — довольный от своей догадки произнес Карпов.

Сейчас я немного испорчу ему настроение.

— Вы как никогда правы, Игорь Владимирович. Сегодня боярский род Холмских возьмет свое по праву. Пусть жандармы сидят в казармах для их же блага. Я не буду обращаться по подобному вопросу к генералу Головину, думаю ваших полномочий для этого хватит.

Сегодня все мои приказы и «просьбы» вызывают длительно молчание.

— Я думал ты решишься сразу после Москвы. Если будут проблемы звони, жандармы сегодня закроют глаза, — сухо произнес Карпов и отключил телефон.

Полковника из тайной канцелярии трудно удивить, но своими действиями я прибавил ему проблем. Меня не покидала уверенность, что он ведет свою игру с непонятными целями. Поживем увидим, пока от нашего сотрудничества больше пользы чем вреда.

Машины полные вооруженных бойцов под прикрытие бронетранспортеров колонной выдвинулись в сторону города, как и два танка. Бронированные машины с мощным стволом орудия внушали одним своим видом. Вот где бы пригодились мастера артефакторы из прошлого мира. Через день танки бы сияли от множества нанесенных рун и установленных накопителей. От представленной картины я невольно улыбнулся.

Жители Твери наблюдали за казалось уже забытой картиной, которая нисколько не прибавляла улыбок на их лица. Воспоминания об ужасах дворянской войны вновь нахлынули на людей, но дружинники не спешили стрелять, либо угрожать людям. А увидев знамя с золотым драконом появились первые улыбки.

Военная техника и дружинники тем временем занимали стратегические здания города. Правительство, телеканал, отделения банков, полиции и жандармов. На двух главных выездах из города встали по танку и десяток хмурых бойцов в бронежилетах.

Пока командиры докладывали об отсутствии боевого контакта. Значит подполковник Свирин смог настроить коллег на правильный лад, как и Карпов жандармов. Надеюсь, с последними проблем не будет.

Губернатор Кирсанов обещал, что все службы будут работать в штатном режиме, а Полина Рябова наконец займет место руководителя и правильно освятит события. Каждому, как говорится воздастся по заслугам. И пока Бороздин с помощью моих дружинников уговаривает дворян собраться в одном месте, я навещу «самого умного» главу рода.

— Кирилл, расслабься все будет хорошо. Ты такой напряженный, — томно произнесла Кристина.

Нежные руки сидящей рядом со мной вампирессы умело делали легкий массаж опускаясь все ниже и ниже. Телохранительница хотела скрасить путь до поместья Житовых более приятным делом.

В профессии некроманта есть несколько табу. Одно из них сидело рядом со мной. Рассказы о некромантах поднявших своих возлюбленных в виде разумной нежити ни разу не закончились хорошо. Поэтому наши «горизонтальные отношения» с этого момента будут прекращены, и руки Кристины были мягко отклонены.

— Как ты себя чувствуешь, Кристина?

— Ммм, даже не знаю, как тебе правильней сказать. Совсем недавно я бездыханно лежала на асфальте, потом мне вернули жизнь превратив в непонятного монстра, а теперь ты брезгуешь мной. Скажи, как я должна себя чувствовать?! — прокричала разъяренная девушка.

Отвергнутый высший вампир — это на самом деле страшно, но чем раньше она придет в себя, тем будет лучше для наших будущих взаимоотношений.

— Ты высший вампир, Кристина. Идеальная убийца владеющих на вечной службе боярского рода Холмских. Надо это принять, как можно раньше для твоего же блага. Ты обладаешь всеми кхм… прошлыми возможностями своего тела, кроме воспроизведения себе подобных. По крайней мере так было раньше. И вполне можешь найти себе мужчину.

— Вампир… как в сказках. Пить кровь людей в подворотнях, бояться чеснока и серебра? — спросила Кристина и тут же ответила. — Отрубить голову и сжечь. Интересно. Представляешь, я получаю информацию по желанию, так увлекательно. Ладно, потом поговорим.

Капитан Лисицына тут же ушла в себя. Слишком человечны вампиры и от этого большинство проблем с данным видом нежити. Главное материал подобрался удачный, как и вмешательство богини Смерти. Военные в меньшей мере подвержены стрессу и быстрее подстраиваются к новым условиям. Раз Кристина не собирается заканчивать жизнь значит все не так плохо, а язвительность я как-нибудь выдержу.

Поместье Житовых ничуть не изменилось с прошлого визита. Показное богатство и прекрасная природа. Наша колонна остановилась перед закрытыми воротами. Негостеприимно встречает, как оказалось «главный злодей» Твери. Столько лет он готовил почву для захвата власти, а я нагло воспользовался результатом. Теперь хотя бы становится понятной причина конфликта.

— Антон Павлович, выходите! Нет смысла уничтожать этот дом и вашу прекрасную семью.

То, что я услышан нет никаких сомнений. Пара минут и ворота открылись, выпуская главу рода Житовых в сопровождении настороженных дружинников.

— Холмский, что тебе нужно? — с яростью обреченного спросил Житов.

— Давайте без долгих разговоров, Антон Павлович. У вас не получилось, хотя исполнители были очень даже хорошие. Настало время платить по счетам. Предлагаю поединок, и я обещаю оставить в живых всю вашу семью. Согласны?

Я и так бы всех оставил в живых, да и Житов это знает, но надо всегда оставлять маневр для благородства. Полезно.

— Пусть бой рассудит нас!

Антон Павлович не стал ждать, когда я подготовлюсь к поединку и сразу показал, на что способна стихия Воды в его исполнении. Слабовато, не воин Житов. Ледяные копья и водяные бичи были слишком слабыми для моего щита Силы. Я не стал затягивать поединок и связкой «разрыв», «град камней», «каменные колья» закончил жизнь главного манипулятора Твери.

Но в этот раз я почувствовал даже некоторое сожаление. Интересный был дворянин, жаль слишком любил власть. Через некоторое время из ворот вышла еще одна процессия, но уже менее воинственная.

— Боярич, прошу не трогай род Житовых. Вот дар наш за животы, — склонился древний старик в поклоне.

Отец Антона Павловича даже не посмотрел на труп своего сына. Старость иногда не оставляет место сантиментам, если приходится бороться за жизнь будущих поколений. Небольшой сундук полный золотых украшений и монет был бы интересен месяц назад, но не сейчас. Золото не цель, а лишь инструмент. Лишняя сотня тысяч рублей или даже миллион не изменят ситуацию. У моих врагов десятки миллионов, если не сотни. Радует одно, что не все можно купить…

— Павел Михайлович, я не трону род Житовых при условии принесения вассальной клятвы, и вы должны будете поехать со мной на дворянское собрание, где дадите показания перед главами дворянских родов Твери.

— Согласен, боярич. Все прекрасно понимаю, — быстро произнес старый дворянин, удивленно ахнув от энергии стихии Земли, вдохнувшей жизнь в его тело.

Мне надо, чтобы он точно продержался в дороге и дожил до дворянского собрания. У меня есть всего лишь несколько часов, чтобы заставить дворян принять мою власть и лишний козырь не помешает. При неудаче император и кланы не упустят своего шанса, тогда надеяться будет не на кого.

Созыв дворянского собрания прошел быстро. Большинство дворян прибыло самостоятельно, но самых осторожных пришлось «уговаривать» с помощью моих дружинников. Ввязываться в бессмысленный конфликт никто не собирался, а нападать мои воины не спешили.

Иван Тимофеевич Коробов все так же заседал во главе дворянского собрания. Полный зал настороженных дворян, собранных главой клана Бороздиных, повернулся ко мне стоило только пройти на свободное место.

— Боярич Холмский, объясните нам свои действия. Зачем ваши дружинники занимают административные здания Твери? — при полном молчании зала спросил Иван Тимофеевич.

— Я рад сообщить уважаемому собранию, что вы все сегодня выбрали единого правителя Твери. Прошу любить и жаловать — Кирилл Дмитриевич Холмский!

— Что за фарс?

— Холмский, у вас плохие шутки!

— Бороздин, ты же обещал нам безопасность?!

— А где Житов Антон Павлович? Не хватает только его…

— Мертв, — ответил Павел Михайлович. — Мой сын, к сожалению, не принял всем сердцем истинную силу рода Житовых…

На всеобщую любовь дворянских родов я не надеялся, но и лить реки крови далеко не выход. Сильные владеющие потребуются в войне с кланом Сабуровых. Поэтому рассказ старого представителя рода Житовых о действиях сына и некоторых присутствующих в зале нашел живой отклик. Удобно указать на главного виновника всех бед, а я скромно воспользуюсь ситуацией. А свита из дружинников в доспехах и сильных владеющих совершенно не при чем. Точно говорю.

— Вы можете меня ненавидеть, я разрешаю. Вы можете быть недовольны моими решениями, я не прочь выслушать дельные мысли. Вы все должны понимать только одно теперь ваша судьба, как и всей Твери напрямую связана с благополучием боярского рода Холмских! Я жду ваших клятв прямо сейчас.

Сергей Федорович Бороздин первым нарушил молчание и вышел вперед.

— Клянусь, быть надежной опорой и щитом для боярского рода Холмских…

За Бороздиным дворяне потянулись рекой. Сегодня так или иначе все принесут клятву. Сила, вежливость и выбор правильного момента творят чудеса. Пути назад нет теперь только вперед!

* * *

За белоснежным столом, накрытым тарелками с легким завтраком, сидели двое представителей клана Орловых. Могучий мужчина довольно ухмылялся, читая свежую газету и делал редкие глотки из чашки с крепким кофе, а девушка хрустела легким бутербродом с нежным сыром и зеленью, не отрываясь от экрана телефона. Оба представителя клана прекрасно справлялись без помощи слуг и были полностью погружены в чтение интересных новостей.

— Наши позиции рядом с троном серьезно усилились после позора клана Долгоруковых. И настала пора задуматься о будущем, Анастасия! — начал давно откладываемый разговор глава клана Орловых.

Молодая девушка устало выдохнула и подняла глаза вверх. Она отложила телефон в сторону и приготовилась к очередной порции разговоров на тему «заботы о будущем клана».

— Папа, ты снова за старое? Мы уже много раз обсуждали, что тебе все равно не хватит сил отдать управление кланом чужаку. Входящие в клан дворянские рода не примут слабака, а сильный быстро возьмет власть в свои руки. Может это тебе пора подумать о брате-защитнике для меня? Ты еще достаточно молод для…

Канцлер Российской империи Леонид Васильевич Орлов после смерти супруги и сына в результате «несчастного случая» так и не завел себе другой женщины. Его единственная жена — империя и только ей он готов отдавать все свои силы и свободное время, кроме редких выходных.

— Уже поздно думать о наследнике, Настя. Стар я стал душой, а не телом. Эх, будь у меня сын мы бы непременно поборолись за великую княжну Анну, — тяжело вздохнул глава клана Орловых. — Ну хоть кто-то же тебе нравится из парней?

Привыкшая к вниманию родовитых дворян наследница клана знала себе цену и не редко Леониду Васильевичу жаловались на строптивую девушку. Характер у Анастасии был очень тяжелый, тем удивительней было наблюдать, как порозовели ее щеки.

— На неделе мы с великой княжной Анной едем к Кириллу в Тверь! Погулять на день, может два. Он сказал, что гостеприимно примет нас в своем родовом поместье, — мстительно улыбнулась Анастасия.

Леонид Васильевич нахмурил брови и сжал кулаки. Одна только мысль, что к стервецу домой поедут самые завидные невесты империи вызывала дикую ярость в груди. Ладно он все прощает своей дочери, но как император на это смотрит?! Сейчас, конечно, не времена его деда, нравы сильно изменились и женщины чувствуют себя куда свободнее в своем выборе, но правила приличия никуда не делись! Не дикая Азия, чтобы женщин, как товар держать?! Только чем выше занимаемое положение в обществе, тем чаще браки по расчету проходят. И у родовитых девушек все равно очень мало свободы…

Вот Холмский, с одной стороны, всем хорош, но есть в нем некая черта, что не давала покоя главе клана. Боярич даже при разговоре с императором считает себя равным, хоть и соблюдает все правила приличия. Да только видеть дочь раньше времени вдовой никакого желания нет. Не умрет своей смертью боярич и вряд ли проживет долго.

— Какое еще поместье? В гостинице будешь ночевать. Прослежу, смотрю у меня, — ударил кулаком по столу Орлов. — А твой Холмский, ух я ему…

Звонок телефона прервал не успевшие начаться угрозы в адрес Холмского.

— У меня сегодня выходной, Радим. В смысле взял Тверь?! Скоро буду, — быстро закончил разговор канцлер.

— Вот, что не так с этим бояричем? Холмский ну никак не может жить спокойно! — вспылил Леонид Васильевич, но тут же успокоился и даже улыбнулся. — Пожалуй я знаю как этим воспользоваться. При встрече передашь ему: на месяц максимум прикрою от совета кланов и императора, а дальше все равно клан Сабуровых нападет на Тверь. Если выживет после войны разговоры будут совершенно другие…

— А как на счет того, чтобы помочь Кириллу против клана Сабуровых? — подалась вперед Анастасия с жалобными глазами.

— Пусть докажет достоин ли он, чтобы за ним бегала наследница клана Орловых. Не справится я сам тебе найду жениха. Накрылся мой единственный выходной из-за твоего боярича, — в сердцах бросил Орлов вставая со стула.

— Ну не ругайся, папа. Ты самый лучший на свете! — обняла довольного отца Анастасия.

Мужчины. На первое место ставят логику и разум, но на самом деле ими нередко также руководят чувства и эмоции. Надо будет показать Холмскому, что награда за победу будет высокой. По крайней мере Анастасия свой шанс точно не собирается упускать!

Глава 9

— Кирилл Дмитриевич, есть несколько важных вопросов, которые нельзя решить без вас!

Совет группы компаний «Крион» и вассалов боярского рода Холмских, как обычно начал Фима и он же его заканчивал. Отличный костюм из дорогих тканей, массивный перстень и взгляд уверенного в себе человека выгодно отличал его от осторожного торговца информацией на небольшом рынке у речного вокзала. Как меняются люди…

— В чем дело?

Подготовленный сотрудниками отчет о состоянии дел в аграрном секторе Твери и как дополнительный бонус в окружающих губерниях полностью занял мое внимания на время проведения совета. Небольшие компании пищевой промышленности не удовлетворяли нужды даже самой губернии, не говоря уже о поставках в соседние. Зато продукция из земель великих кланов полностью завалила прилавки магазинов. Доклад в целом подготовлен хорошо и сегодня еще пригодится.

— Предприятия бывшего клана Кашинских работают в автономном режиме под управлением наемной администрации. Настала пора вернуть на ними полный контроль, как и проверить состояние банковских счетов. Власть в ваших руках, Кирилл Дмитриевич! — гордо закончил Фима, как будто это его заслуга.

Стоит признать помощь за все время Фима оказал немалую и ему есть чем гордиться, как, впрочем, и мне. Прошла неделя с получения власти над городом и дворянскими родами. Я еще по прошлой жизни знал какая это мука. Взять власть не трудно и даже удержать не слишком большая проблема, что не скажешь о жизни в постоянном решении проблем и сложных вопросов. Настоящая боль!

Скинув дела на помощников я закрылся в поместье для работы с поднятием нежити и экспериментов со средоточием некроманта. В Холме куда безопаснее и в тоже время лучше уложить в сознании людей смену власти. Не стоит давать горячим головам лишний повод для беспорядков в первые дни.

Но однообразие в виде поднятия умертвий порядком достало через несколько дней. Родовое поместье вызывало злость и даже Гром тоскливо скулил под дверью. Череда предстоящих совещаний и скорый приезд столичных красавиц должны вернуть мне хорошее настроение.

За прошедшую неделю город нисколько не изменился. На улицы Твери вернулась полиция, сменив казаков и дружинников. И все вроде бы хорошо, только чувство неопределенности и страха за будущее витало над людьми. Что принесет новое руководство? Какую позицию займут кланы и император на появление новой силы? И почему молчание столь долгое?

— Я решу этот вопрос в ближайшее время, Фима. Еще что-нибудь?

Больше срочных вопросов не было, да и новые члены совета чувствовали себя не в своей тарелке. Киндырев откровенно нервничал, а Павел Михайлович Житов думал о чем-то другом, если вообще не заснул с открытыми глазами. В его возрасте вполне возможно.

— Мой повелитель, пришло время, — в очередной раз словно издеваясь низко поклонилась вампиресса.

Затянутая в темную кожу Кристина внушала страх и одновременно дикое желание обладать этой женщиной у всех окружающих мужчин. Но кровожадный взгляд держал даже самых храбрых на расстоянии. Инстинкт самосохранения кричал об опасности.

Как она будет объяснять свое «изменение» на службе неизвестно, но на вопрос увольнения из рядов военнослужащих она лишь улыбалась и говорила, что ее текущее состояние не проблема. Крови если что ей найдут целое море.

— Господа, дворянское собрание ждет!

Мои вассалы заняли общее место во внушительном кортеже. Лисицына взяла под свое крыло всю мою охрану и теперь в новом виде отвечает за мою безопасность. В следующий раз она непременно будет готова к любой неожиданности, хотя скорее она сама станет тем еще подарком для моих врагов. Подарок богини бесценен, но чересчур своенравный.

Все тот же зал дворянского собрания, неизменный председатель Иван Тимофеевич Коробов, новое кресло с алой подбивкой, подготовленное специально для меня, и звезда Тверского телеканала Полина Рябова.

— Дворянское собрание в едином порыве приняло решение принести клятву верности боярскому роду Холмских. Мы, дорогие телезрители, рады видеть такое единодушие. Кирилл Дмитриевич, расскажите, как изменится жизнь жителей города? — глаза Полины светились от счастья.

Рябова отрабатывала новую вакансию с огоньком и полной самоотдачей. Намекала на продолжении знакомства с архитектурой родового поместья, но боюсь Кристина может неправильно понять, а журналист Полина хороший и верный.

— В первую очередь мы с представителями дворянского собрания неуклонно работаем над благополучием жителей Твери…

Надеюсь, мою длительную речь про улучшение жизни простых людей все оценили. Одухотворенные лица дворян, привыкших в последнее время к журналистам, говорили, как они будут каждую минуту думать о простых жителях города.

— Спасибо, Кирилл Дмитриевич! Напоминаю телезрителем мы ведем репортаж из здания Тверского дворянства. Это происходит впервые и на ваших глазах!

— Спасибо, Полина. Дальше будет закрытая часть!

Стоило только Рябовой выйти из зала, обстановка кардинально изменилась. Стая волков в ожидании, что вожак промахнется и ему можно будет перегрызть горло, чтобы все вернулась к прежнему состоянию.

— Холмский, надеюсь, вас не требуется называть господин? Отлично. Объясните зачем вы нас собрали. В очередной раз показать наше подчиненное состояние? — раздраженно произнес Данилов.

Все же выждать время было правильным решением. Уверен проводи я совет на следующий день слова были бы намного жестче, а некоторые и вовсе смертельны для говорившего. Учиться жить в мире друг с другом и работать сообща трудная задача, но другого варианта все равно нет. Постоянная война изжила себя и не оставит победителей.

— Экономисты компании «Крион» разработали проект развития Тверской губернии. Он предоставит множество рабочих мест и поможет оставить больше людей в родном городе. В тоже время я не заинтересован в бедных вассалах и готов дать вам заработать.

— И чем вы хотите заняться в Твери? — спросил недовольный Сакмышев.

Отец Елены все время ожидал моего удара по своей «промышленной империи». И он непременно будет в скором времени.

— Продовольствием, войной и аномалией.

— Что?!

— Вы в своем уме?

— Боже, что нам теперь делать…

— Тишина! Прошу вас объяснить более подробно, Кирилл Дмитриевич, — успокоил гул в зале Иван Тимофеевич.

— В чем преимущество Твери?! Ответ очевиден — в близком расположении к столице. Сотни тысяч людей каждый год едут в Москву ради лучшей жизни или чтобы убежать из-под власти великих кланов. Огромный мегаполис требует все больше и больше продуктов питания. Мы можем занять немалую часть рынка при должном усердии. Для этого у нас есть все ресурсы!

Такой ответ тоже мало устроил дворян привыкших заниматься арендой, ресторанами, редко куплей-продажей или максимум легкой промышленностью. Несколько заводов по производству железнодорожных вагонов и строительной техники выступают в роли небольшого исключения из правил.

— Кирилл Дмитриевич, даже если мы вложим денежные средства прямо сейчас первый доход будут только через пять — семь лет. Слишком долгий проект…

— Аномалия требует сотни миллионов вложений. Авантюризм какой-то.

— Это убыточно и не эффективно. Легче вложиться в перевозки или строительный бизнес, — произнес Сакмышев недовольно рассматривая Бороздина.

— Проект подготовлен и будет запущен. Я даю вам на ознакомление с ним два дня. Вложение средств не обязательно, но рекомендуется. Прошу учесть указанный в документах доход через год гарантирован. Что касается аномалий, то это всего лишь один из векторов развития и будет рассмотрен в ближайшие годы. Иван Тимофеевич, также прошу вас заняться наследством Кашинских. А сейчас перейдем к войне!

Ограничение на сотню дружинников у дворянских родов никем не исполнялось в виду того, что дружин в сотню бойцов просто не было. Недавний конфликт унес немало жизней, да и дорогое удовольствие содержать большую дружину.

— Война еще более рискованное предприятие. Как на этом можно заработать? — спросил неугомонный Данилов.

Осталось склонить дворян к будущей добыче с клана Сабуровых. Или по крайней мере пообещать ее. Сомневаюсь, что главу вражеского клана остановит новость о принесении клятв верности, разве что отсрочит на несколько дней.

— Господа, предлагаю обсудить какими силами мы располагаем…

К кварталу Холмских подъезжала целая процессия из внушительных машин. Охрана из гвардейцев императора и владеющих клана Орловых серьезные бойцы, но все же десять машин не так много. Я думал приедет целая армия. Для меня все еще удивительно, как императора отпустил наследницу в подобное путешествие, да еще и в момент после захвата власти. Император сам мечтал прибрать бесхозный город… что они снова сообща задумали?!

Кристина это просто проклятье какое-то на мою голову. Надо было ей прижаться ко мне и обнять, когда из своих машин вышли великая княжна Анна и Анастасия Орлова. Блеск на мгновенье покрасневших глаз Лисицыной обещал еще немало сюрпризов.

— Анна, представляешь, мы значит едем к нему из самой столицы, а он в это время с девицами обнимается. Опоздай мы еще на пару минут и неизвестно какая картина бы нас ожидала, — не узнать Анастасию было невозможно.

Анна оставила свою большую свиту в Москве и ограничилась одной охраной. Учитывая ее статус можно считать приехала практически одна.

— Думаю, Кирилл, сейчас нам все объяснит, — улыбнулась одними губами Анна.

Дипломатичный подход великой княжны импонировал мне. Нравится она мне, хоть и очень опасна для жизни.

— Кристина Лисицына — начальница моей личной охраны! Вам с ней придется часто общаться. Кристина, думаю девушки не требуют представления.

Вампиресса грациозно поклонилась и с усмехнувшись отправилась по своим делам. Анастасия хотела произнести еще множество слов про Кристину, но смогла сдержаться.

— Как добрались?

— Было ужасно скучно. Кирилл, лучше скажи в какое заведение Твери ты нас поведешь? — с усмешкой спросила владелица лучшего клуба Москвы.

Приезд Анастасии и Анны удачно и совершенно «случайно» совпал с балом в родовом поместье Холмских. Получилось совместить, так сказать, приятное с полезным.

— Если вы желаете можем поужинать в ресторане, здесь недалеко есть прекрасное заведение, но рекомендую заняться более полезным делом. Завтра будет бал в честь объединения всех дворян Твери и у вас есть целая прорва времени, чтобы достойно подготовиться!

Два гневных взгляда были ответом на мою улыбку и обещали пытки от которых содрогнутся даже демоны. Просто не надо думать, что контролируете каждый мой шаг и я буду словно послушная собачка бегать за вами высунув язык. Пусть теперь попробуют себя в качестве ведомых.

* * *

Посольство Альбиона занимало обширную территорию в Москве и за последние годы приобрело особый статус. В отличие от других государств «дипломатический корпус» туманного острова был в три раза больше. Чем занималось такое количество людей не особо интересовало императора и великие кланы, кроме сотрудников тайной канцелярии. В играх разведок все средства хороши и Альбион умело пользовался этим утверждением в отличии от соперников…

— Господин, прошу прощения, но к вам посетитель от лорда Рассела! — почтительно склонил голову слуга.

Посол Джеймс Перси отложил в сторону подготовленный сотрудниками отчет о состоянии 3-й южной армии Российской империи и поднял глаза на своего слугу. Как и большинство представителей Альбиона он любил свою дождливую родину и с высокомерием относился ко всем соседям. Поэтому встречать соотечественника всегда лучше, чем склонять на свою сторону очередного представителя элиты империи.

— Пусть войдет!

Неожиданным посетителем был молодой мастер с нашивками высшего круга посвящения, что сразу вызвало дикое чувство неприязни и несправедливости. Лучшие годы давно прошли, а у гостя все еще впереди и кресло магистра ему точно обеспечено.

В Альбионе, несмотря, на всеобщую любовь к родине трудно было держать одаренных на слишком коротком поводке. Поэтому они участвовали во многих сферах жизни общества и имели обширные привилегии. Вечная морковка перед носом для простых людей.

Стать одаренным несбыточная мечта для всех жителей острова, не говоря уже о достижении ранга магистра или даже в самых смелых мечтах архимага… Местные варвары думают, что есть ограничения на развитие в один-два ранга за всю жизнь. Ха, так было раньше! Демонология дает неоспоримое преимущество над противником и франкам осталось недолго кривить носы из-за уникального владения двумя стихиями.

Тем не менее среди местных варваров рождались очень талантливые одаренные. Какое чудовищное недоразумение! Лишь избранные должны владеть Силой, все остальные будут удовлетворять потребности узкого круга одаренных. Цель создать идеальную прислугу, боготворящую своих хозяев. Перед этим использовав жителей империи в роли пушечного мяса для изменения политической расстановки на карте современного мира. Переписать историю, культуру, принизить любые достижения Российской империи, приписать невиданные зверства правителям и показать с лучшей стороны народ Альбиона. Вот какую работу выполняли сотни сотрудников посольства.

— Господин Перси, прошу ознакомьтесь с письмом, — молодой мастер чуть заметно склонил голову и передал скрученное послание с брошкой-артефактом самоуничтожения.

Посол усмехнулся, как все серьезно, но после прочтения письма недовольно поморщился. Прибывший Эдуард Сесил был родом из знатной семьи и строил свою карьеру на службе лорда Рассела в чьем непосредственном подчинении был сам Джеймс Перси. Придется оказывать помощь молодому мастеру ничего не поделаешь, а то начнет жаловаться куда не следует. Но помощь тоже бывает разной.

— Чем именно я могу вам помочь, молодой человек? — с легкой улыбкой спросил посол.

— В короткий срок требуется найти и захватить одаренного уничтожившего барона Мортимера! — твердо ответил Эдуард, пересмотревший в свое время множество фильмов про разведчиков.

Джон Мортимер постоянно мозолил глаза своими успехами. Барон за короткий срок достиг впечатляющих результатов и поэтому стал целью тайной канцелярии. Неудивительно. Джеймс не одобрял подход барона, все же он не полностью простил с человечностью. А одаренный нанесший смертельный удар лишь стал клинком, ничего больше.

— Эдуард, я сразу могу вам сказать кто это сделал. Боярич Холмский с некоторых пор довольно известная фигура в Российской империи.

— Боярич? Это еще кто? — удивился молодой мастер.

— Неважно, просто одно из древних сословий. Холмский живет в Твери, всего в нескольких часаз езды от Москвы. Можете самостоятельно его навестить и задать все необходимые вопросы! — произнес посол потеряв интерес к Эдуарду.

Если хочешь оставаться на гребне волны карьеры всегда четко улавливай куда дует ветер. Говорят лорд Рассел сейчас переживает не лучшие времена. Архимаг очень недоволен результатом его работы, а другие магистры не против занять прибыльное и влиятельное место в совете…

— Доставьте его сюда, Перси! Вы обязаны оказывать мне полное содействие! — кровь прилила к щекам Эдуарда.

Состояние молодого мастера вызвало довольную улыбку на лице посла.

— Не надо так переживать, Эдуард. У Альбиона хватает проблем кроме Холмского. За последнюю неделю пропало пятнадцать сотрудников посольства. Вы понимаете?! Наглые германцы, больше никто на это неспособен. Франки давно уже показали бы своим видом участие в этом.

— Приказ лорда Рассела должен быть выполнен любой ценой! Я не собираюсь находится в этой варварской стране больше времени, чем необходимо. Выделите мне отряд охраны посольства, наймите наемников или отправьте всех своих сотрудников! Решите вопрос, — с трудом сдерживал ярость Эдуард Сесил.

Джеймс вдруг вспомнил дуэль Холмского с мастером меча и последний финальный поединок в чемпионате Силы… пусть молодой мастер попробует мастерство боярича на собственной шкуре. Если не получится можно будет выставить, как очередное поражение лорда Рассела и новый покровитель, несомненно, оценит его заслугу. В случае успеха надо будет просто избавиться от Эдуарда. Все как обычно!

— Попробую вам помочь, Эдуард…

Глава 10

— … недавно слышал дворяне планируют влить огромные средства в экономику Твери. Как бы цены от этого не подскочили. Думаю, стоит уже сейчас закупить материалы для нашего проекта пока цены соответствует утвержденному бюджету, — негромко произнес один крупный предприниматель другому.

— Мудрое решение. Давайте еще кого-нибудь возьмем в долю. На двоих риски слишком велики…

Прохаживаясь по залу между группами гостей, ловил немало интересных разговоров. Люди обсуждали различные темы от совместных деловых проектов, до нелепых слухов и сплетен. Мое занятие не самое интересное и довольно нудное, но обязательно к исполнению, иначе пойдут слухи, что боярич Холмский зазнался или готовит какую-то подлянку для всех дворян Твери.

Состав собравшихся гостей в этот раз был очень «пестрым». Тем интересней людям было посмотреть друг на друга, случайных прохожих не приглашают на подобные праздники. Все более-менее значимые персоны города и губернии.

— Кирилл Дмитриевич, представители рода Бороздиных рады быть приглашенными на празднество по случаю объединения Твери. Как всегда все устроено на высшем уровне, — чуть заметно поклонился Сергей Федорович.

Семья Бороздиных уверенно чувствовала себя в родовом поместье Холмских. Вот кому точно не стоит переживать за свое будущее, если раньше я заваливал заказами строительные компании союзного рода, то теперь в качестве вассалов они обеспечены работой на годы вперед.

— Благодарю вас, Сергей Федорович. Представители рода Бороздиных всегда будет желанными гостями в этом доме.

Довольные улыбки членов дружеской семьи радовали взгляд. Витя отчаянно пытался что-то сказать, но в это раз его затолкали за спины, чтобы не отсвечивал и не позорил семью. По-моему, редкая несправедливость. Жуткая скукотища праздника должна быть разрушена бесшабашными поступками бывшего соседа по парте. Возможно, это избавит от обязанности «веселить» гостей.

Все также прекрасная Анна Сергеевна с доброжелательной улыбкой на губах ловила завистливые взгляды дам. Узнать, что творится в ее голове не представлялось возможным. Главное, чтобы ночная кукушка дневную не перепела…

В отличии от матери глаза Виктории лучились нескрываемым счастьем. Думаю, теперь, когда родители не «напрягают» ее постоянными намеками о нашей свадьбе она может, как и раньше развлекаться в свое удовольствие. Себе она цену знает и точно не будет больше искать нашей встречи. Стоит подумать на досуге о перспективах. К удивлению, думаю об этом все чаще.

Андрей Бороздин не отводил взгляда от Кристины. Сергей Федорович в свое время потратил целое состояние на обучение наследника, и он оправдал ожидания с блеском закончив Московскую Академию Силы. Уверен глава рода Бороздиных нисколько не жалел о затратах. Подготовленный кудесник с академическим образованием быстро получал необходимый опыт в битвах и управлениях делами рода.

Любовь бывает жестока и безжалостна к людям. Уверенная в себе огненная владеющая с первого взгляда завладела сердцем Андрея. Оказывается баллады не врут. Поймав взгляд задумчивой вампирессы по случаю праздника одетую в темное платье с глубоким вырезом я кивком показал, что она на сегодня свободна. Очередной эксперимент, который можно провести с полного согласия испытуемых. Ну а вдруг выйдет что-нибудь интересное?!

Так прохаживаюсь по залу и останавливаясь для разговора с интересными мне людьми я размышлял об «особах из высшего света». Встречая гостей у входа в родовое поместье, так и не дождался великую княжну Анну и Анастасию Орлову. Обиделись или задались целью пощекотать мне нервы? Ответ на этот вопрос дал вбежавший Антон, глазами показывая, что приехали.

Упасть в грязь лицом на первом праздновании после объединения Твери я не мог. Все было подготовлено заранее, да и любят люди, когда все красиво и торжественно.

— Ее императорское высочество Великая княжна Анна и Анастасия Орлова, — ударил об пол массивным посохом, одетый в тяжелые одежды Вениамин Николаевич Киндырев.

Трудно найти человека, знающего полный порядок и церемониал, который был ранее при боярах, но с помощью профессора Шнитке мы выполнили эту задачу. Рудольф Сигмундович рьяно взялся за работу и еще долго благодарил за подобную возможность, а Киндырев не возражал, да и почетно представлять дорогих гостей. Как сказал профессор он по своей комплекции больше всех подходит на эту роль.

Шнитке в древних рукописях по истории Твери полностью раскопал древний ритуал. Анна и Анастасия точно удивились трем встречам, как того требовал «протокол». Четвертую встречу выполнил я сам с легким поклоном.

— Рад вас видеть в стенах родового поместья Холмских Анна Михайловна, Анастасия Леонидовна…

Если полностью следовать правилам требовался длинный стол с бесконечной сменой блюд, но гости бы точно не оценили. Да и пить, как раньше здесь уже не умеют. В прочем это не важно, куда интереснее было смотреть на удивленные подобным гостеприимством лица девушек и на образы, созданные лучшими стилистами Москвы за отведенное время.

Орлова в красном платье с языками пламени и мелкими рубинами обжигала взгляд даже на расстоянии, но признанная красавица Москвы не планировала затмить наследницу престола, поэтому старалась держаться в «тени» Анны. Облагающее платье кремового цвета и открытая улыбка великой княжны располагали к себе людей, а императорские драгоценности придавали царственный вид.

— Боярич Холмский, благодарю вас за приглашения на праздничное торжество, — с улыбкой кивнула Анна на мой поклон.

Анастасия просто подмигнула и сразу направилась к официантам с бокалами шампанского, не теряя надежды дойти до стола с закусками. Близкая мне позиция. Привыкших к светским мероприятиям девушек вряд ли можно удивить пышным приемом, а лишний официоз надоел им еще в Москве.

— Для меня большая честь принимать столь дорогих гостей! Мое поместье сегодня полностью в вашем распоряжении.

Покрасневшие щеки Анны все же показали, что слова я подобрал правильные. Великая княжна, тяжело вздохнув взялась за «обязательную работу» — принимать восхищенные и верноподданные слова гостей.

Дальше бал проходил «немного» в нервном напряжении. Многие перешли в гостиную или отошли к столам с легкими закусками. Приезд таких высоких лиц не ожидался, но я полностью воспользовался моментом. Ведь именно это как говорил мой отец отличает великих людей. Замечать подходящий момент и не пропустить его из-за лени или страха неудачи.

Елены и Наташи сегодня не было, что позволило избежать ненужного конфликта с Орловой. Сакмышева бы точно не устояла, а битва двух огненных дев пока не входит в мои планы!

Анастасия «скинув» Анну на обступивших ее со всех сторон гостей, вдруг ставших ярыми почитателями императорской власти. Яркий символ прямо перед глазами делает страшные вещи с умами людей. Зато бунтов будет поменьше зная, что император в лице своей дочери одобряет мои действия. Правда он сам об этом пока еще не знает, но нужные люди обязательно подскажут и эффект может быть разным…

— Кирилл, а где твои подруги? Так сильно хотелось встретиться и пообщаться поближе. Уверена нам есть, что обсудить, — обворожительно улыбнулась Анастасия.

Орлова не зря носила титул первой красавицы Москвы. Природа не скупилась и щедрой рукой одарила девушку божественной красотой, а с современными средствами косметики… в общем нокаут неподготовленному человеку гарантирован. Трудно удержаться и не утащить, как свою добычу!

— Елена и Наталья готовятся к выпускным экзаменам. Люблю умных и образованных девушек, а если они еще и не обделены природой…

— Похвально! Значит в другой раз пообщаюсь, очень мне интересно узнать о тебе некоторые подробности. Ах да, чуть не забыла папа просил передать: месяц можешь не беспокоиться об интересе кланов и императора, — с серьезными глазами произнесла Орлова.

Канцлер сделал сильный ход, за подобное обычно требуют серьезную плату или услугу. На мой немой вопрос Анастасия только улыбнулась.

— Это просто подарок от нашего рода, Кирилл. Кстати, ты уже подготовил для меня комнату в поместье? В гостинице я ночевать сегодня точно не буду! — с озорными бесятами в глазах произнесла Орлова. — Ну не напрягайся так. Все будет хорошо! Лучше Анну пригласи на танец, спаси наследницу престола от своих гостей.

Сегодня нападать на поместье никто не спешил, поэтому отвертеться от танцев не получится. На правах хозяина я направился к великой княжне по дороге кивнув музыкантам. Начавшаяся после этого легкая музыка была сигналам для гостей.

С радостным вдохом Анна быстро согласилась и сбежала от толпы верноподданных почитателей. Неспешно проплывая по залу, наша пара успевала еще и поговорить. Медленный танец вполне позволял, одновременно скрывая от жгучих взглядов все новыми и новыми танцевальными парами.

— Спасибо, Кирилл! Иногда хочется просто побыть обычной девушкой, не задумываясь о том какие слова я говорю или как выгляжу для журналистов, — рука девушки чуть сжалась в благодарности.

— В этом доме ты всегда можешь быть просто собой, Анна!

Моя рука тоже хотела сжать чуть пониже, но свое я возьму попозже. Обязательно должна быть жертва и плевать что будет. Нечего меня провоцировать я могу иногда и согласиться…

— С тобой очень легко, как будто мы всю жизнь вместе. Сейчас мне снова нужна твоя помощь, Кирилл! Отец… в последнее время взял всю власть в свои руки и не допускает меня до важных дел. Если раньше он всегда брал на государственные советы, то теперь отправляет на различные мероприятия вместо младших сестер, — резко сменила тему великая княжна. — Мне требуется какое-то резонансное дело или событие, чтобы все об этом заговорили!

Только недавно говорила о желании быть простой девушкой. Хотя честность приветствуется и мои мысли вернулись в деловое русло беря верх над гормонами. Чтобы у меня просила дело великая княжна — такое впервые, но выбор я могу предоставить очень большой.

— Я думаю смогу тебе помочь, Анна. Как и ты мне…

Стоило только танцу закончится, как ко мне подошел хмурый Дед.

— Боярич, еще гости приехали. Иностранцы. Может пусть обратно едут? Странные они…

Рано обрадовался. С другой стороны небольшая встряска не помешает.

— Посмотрим на нежданных гостей. Если, что прикроешь щитом гостей.

В зал твердой походкой вошел кудесник и двое с метками хаоса на своей ауре. Одержимые добровольно предоставляют демонам управление над своим телом. В принципе, я не сказать, чтобы ненавижу демонов, приходилось работать с некоторыми созданиями. Но стараюсь, как любой уважающий себя маг держаться от этих тварей подальше и при возможности уменьшать их поголовье. Активный интерес к моей персоне не есть хорошо. В прошлом мире меня не трогали, значит и здесь стоит себя показать.

— Эдуард Сесил — путешественник. Рад с вами знакомится, боярич Холмский. Очень много слышать, — с натянутой улыбкой произнес на ломаном русском альбионец.

Я в свою очередь смотрел только на демонов, а не на иностранного кудесника. Пусть и сильного, но не он здесь главный, как бы не старался показать это. Демоны дают ему лишь чувство власти над собой, а он незаметно отдал свою душу под тлетворное влияние хаоса. С демонами лучшего всего работают три правила: не верь, не бойся, не проси. Во всех случаях тебя обманут!

— Что привело вас в мой дом, господа?

Очередной владеющий альбионец демонолог. Не может быть просто совпадением. Если мной заинтересуются еще и островное государство врагов явно будет переизбыток.

Мое показное игнорирование альбионца сильно разозлило последнего, но один из одержимых не скрываясь схватил его за руку. Отчего кудесник быстро успокоился. Говорил же, что они уже его держать на коротком поводке.

— Господин Сесил очень устал сегодня. Ему требуется бокал виски и отдых, — намекнул одержимый.

— Давайте поднимемся в мой кабинет…

— Кто ты такой? Откуда в тебе кровь лордов? — не выдержал второй одержимый.

Похоже что-то пошло не по плану. Демоны с трудом сдерживают свою ярость. Именно из-за они постоянно воюют друг с другом.

— Это мое дело, демон! Тебя не должны волновать дела высших…

Мой «честный» ответ почему-то сильно разозлил тварь хаоса.

— Ты врешь, смертный! Второй раз у тебя не получится нас обмануть. Лорд лично тебя допросит и ты будешь молить о смерти, — сбросил уже пустую оболочку демон и предстал во всем своем прекрасном виде.

Один из извергов начал читать слова заклинания и формировать малый портал призыва. Второй сходу бросился с огромным мечом на Деда. Только прорыва демонов в Твери мне не хватало…

* * *

Андрей Федорович Сакмышев, как и многие другие дворяне, отчаянно боролся с полным стаканом, наполненным драгоценной жидкостью. Пока он справлялся вполне успешно, но в этой битве победить невозможно.

— Снова пьешь?

Подняв глаза на старого друга Сакмышев громко фыркнул. Гостиная была заполнена мужчинами в возрасте, которым уже неинтересно быть представленным даже великой княжне или смотреть на красивых девушек в прекрасных платьях, поэтому Андрей Федорович не сразу заметил, что к его столу подошли.

— Ха! В этом поместье я всегда буду пить! Смотри, какие невесты из Москвы приехали за нашим бояричем…

Приезд великой княжны Анны и дочери канцлера не оставил гостей равнодушными и на минуту Сакмышев даже протрезвел, чтобы снова упасть в омут стакана.

— Ты слишком быстро сдался, Андрей! Совсем недавно ты говорил, что сделаешь все, чтобы Холмский стал твоим зятем, а что я вижу теперь?! — с улыбкой спросил Карпов.

— А ты, Игорь, как будто рад прибытию этих… неужели всем плевать, что Холмский взял власть в целом городе без спроса и длительных согласований. Так легко?! Теперь ему даже не потребуется брать Елену в жены, чтобы завладеть моими заводами! — поморщился Андрей Федорович.

Кирилл, конечно, удивил. Для Карпова в свое время звонок Холмского с просьбой «посодействовать» стал полной неожиданностью. Нет он предполагал нечто подобное, но намного позже, когда сам подготовиться к ряду действий по привлечению сторонников. Пришлось многие операции начать раньше, чем планировалось. Может это и к лучшему…

— Все не так просто, Андрей. Наделенные властью главы великих кланов скованны большим количеством ограничений в отличии от провинциального боярича в никому не нужной губернии. А Кирилл далеко не прост, да ты и сам это прекрасно знаешь. Лавировать между сильными игроками, не прогибаясь для этого надо иметь особый талант.

Новые гости не сразу завладели вниманием Игоря Владимировича, но сотрудник тайной канцелярии немало времени во время службы провел за границей и сразу определил представителей Альбиона. Участие в нападении на барона Мортимера не могло остаться безответно, но Тайная канцелярия объявила это своей операцией по установлению порядка на территории Российской империи и к бояричу Холмскому не должно быть претензий.

То, что иностранный кудесник прибыл в Российскую империю и приехал к Холмскому просто пообщаться, совершенно, не верилось, а генерал в последнее время был слишком скуп на информацию и даже приставил несколько сотрудников для «пригляда».

— Наливай, Игорь. Что как бедный родственник. Может Наташа сможет… Ничего себе! — округлил глаза Сакмышев.

События развивались слишком быстро. Только, что Холмский мирно разговаривал с гостями и уже через несколько минут картина серьезно изменилась. Появившиеся существа были очень сильно похожи на тех, что были у барона Мортимера. Битва в очередной раз скрасит этот вечер и Холмскому точно не отвертеться от рассказа…

Глава 11

Непередаваемые ощущения накрыли меня от присутствия существ и особенно эманаций магии Хаоса. Знакомое чувство проснулось внутри, предлагая последовать за великим Хаосом. Та часть, что досталась мне от матери постоянно стремилась взять вверх, но лучшие практики ордена Несущих Смерть в свое время помогли стабилизировать разум и тело.

Слово «мама» у большинства людей вызывает теплую улыбку. Без разницы какой уровень развития в этом мире. Только в отличии от большинства я не помнил свою мать, а отец запрещал любые вопросы на эту тему. Но завеса тайны все же приоткрылась со временем. Дочь одного из лорда демонов пусть и не старшая и возможно даже не из первого десятка наследников.

Как они встретились с отцом и решили завести совместное потомство останется за гранью моего понимания. Как и причина разрыва и ухода матери от своих детей. Я так и не узнал, что забыла дочь лорда демонов в мире, успешно пережившем вторжение тварей Хаоса.

Именно орден Несущих Смерть стоял на страже мира от демонических захватчиков. Наказующие присматривались достаточно долго ко мне пока не успокоились под личную ответственность магистра. Зато можно сказать я знаю об этой расе максимум доступной на тот момент информации, побольше чем даже некоторые демонологи.

Демоны всегда действовали по заложенным установкам. Обезопасить периметр и порталами призыва уничтожить любое сопротивление смертных. Малые порталы это не полноценное вторжение демонического легиона и не портал из одного мира в другой, но он дает возможность перебросить на помощь важному слуге лорда сильное подкрепления из отродий и тварей Хаоса, использую для этого энергию «горнила». Так мне объясняли в свое время…

Дед увернулся от пролетевшего рядом с ним огромного меча безуспешно пытаясь остановить огромного изверга с помощью сабли и магии крови. Бесполезное занятие. Против такой махины одного вампира будет мало. Требуются свои гиганты, которыми обычно выступают отряды рыцарей смерти. Борисов с умертвиями должен уже почувствовать выброс энергии Хаоса и скоро будет рядом.

Альбионец явно был в шоке от происходящих событий и своеволия демонов. Озираясь по сторонам, он не знал, что ему делать. Твари Хаоса могут заговорить голову, клясться в верности, а потом резко вырвать сердце с неизменной улыбкой на лице. Никогда не доверяй демонам для них нет ничего лучше, чем предать или обмануть смертного.

— Кирилл, уходи! Мы задержим монстров, — произнес оказавшийся рядом глава рода Бороздиных.

Быстро среагировал опытный владеющий и не поддался шоку от «необычного» вида извергов и эманаций Хаоса.

— Выводите гостей, Сергей Федорович. Сейчас главное не допустить паники. Потом при желании возвращайтесь, моя дружина обязательно справится с нападением.

Появление на месте гостей двух извергов серьезно изменило непринужденную обстановку праздничного торжества. Высокие твари с огромными мечами словно из страшных фильмов ужасов внушали ужас неподготовленным людям и вызывали шок с которым могли справится только сильные волей владеющие.

Охрана великой княжны быстро среагировала, активировав артефакты защиты и закрыла своими телами подопечную. После чего группа начала быстро продвигаться к выходу из бального зала не забывая подавать сигналы о нападении. Профессионалы не то, что моя охрана. Кристина вообще где-то пропадает с Андреем Бороздиным. Хотя я сам ее отпустил, но от помощи высшего вампира сейчас точно бы не отказался.

Остальные гости еще не совсем понимали, что происходит, поэтому не успели среагировать на появление новых демонов. Резкая вспышка темного портала и толпа импов с мерзкими криками понеслась на гостей размахивая холодным оружием. Слабые существа, но толпой свалят и великана. Следом появлялись «рогатые» и уродливые отродья Хаоса. Основная пехота и ударная сила демонических лордов. Крепкая шкура и большая физическая сила делали их серьезным противником. Если начнут появляться инкубы и суккубы станет совсем жарко. Поэтому проще перестроить разрушенное поместье, чем допустить подобное.

«Каменные колья» крошили плитку зала насаживая рогатых, а «град камней» создавал целые просеки среди импов. Добраться до изверга рядом с порталом главная задача, да и Дед не сказать, что справляется с вторым старшим демоном.

Мои вассалы в этот момент начали выводить гостей из зала стараясь не допускать паники. При таком количестве сильных владеющих на квадратный метр у демонов нет никаких шансов, если бы не общее чувство паники и ужаса. С эманациями Хаоса из портала справится дано далеко не каждому.

— Ааа, — в ужасе кричала женщина, заживо пожираемая голодной тварью.

Отродья хаоса вечно голодные существа, исторгаемые «горнилом». Зачастую начинают жрать прямо на поле боя. Зрелище не для слабонервных. Просто не надо тупить, когда говорят слово эвакуация. Подоспевшая дружина с трудом сдерживала напор волны демонов и различных отродий хаоса.

Не все ломанулись в открытые на распашку двери. Карпов уничтожал демонов издалека вместе с присоединившимися гостями. Зря, я плохо думал о тверских дворянах они вполне способны справиться с влиянием Хаоса.

— Я чувствую разливающуюся мерзость. Да прибудет Смерть, да уничтожит она всех тварей! Именем твоим и во славу верного апостола, которому я служу, — прогромыхал рыцарь смерти и одним взмахом меча уничтожил мощного демона.

Рогатые валили целой толпой несмотря на потери от владеющих и огнестрельного оружия. Тактика демонов была отработана во множестве миров разного уровня развития и пули, к сожалению, не остановят тварей. Поэтому появления отряда умертвий во главе с рыцарем смерти серьезно изменило обстановку.

Впрочем, как и появление первого инкуба. Влияние Хаоса серьезно усилилось и даже пол начал менять свою структуру, приобретая зловещую черноту. В моем родовом поместье будут земли Хаоса?! Нет! Нельзя дать тварям открыть дополнительные врата. Против подкреплений, состоящих из старших демонов нам долго не продержаться.

«Копье праха» прошло через нескольких импов закончив свой путь на изверге. Дикий рев показал, что тварь полностью почувствовала действие Силы Смерти. Второй изверг тут же оставил Деда в покое и переключился на меня. Сражаться с мощным демоном постоянно отвлекаясь на остальных тварей, то еще занятие.

Изверг задался целью умереть, но уничтожить меня. Боевая форма рыцаря Ночи с трудом держала удары твари. Мощный удар мечом сбил с ног и повалил на пол. Выставленная каменная стена тут же была разрушена, а град камней лишь разозлил сильнее изверга. Удары Силы не останавливали тварь, дела плохи…

«Огненная буря» подпалила спину демона и на несколько мгновений заставила отвлечься от меня. Этого вполне хватило, чтобы резко подняться и саблей срубить рогатую голову.

Неожиданная помощь пришла со стороны… Анастасии. Орлова не покинула торжественный зал, а полностью отдалась битве подтверждая боевую славу своего клана. Надо будет обязательно отблагодарить девушку.

Мои воины тоже не стояли на месте и вносили свой вклад в битву. Рыцарь смерти со своим отрядом успешно пробивался к порталу. Дед командовал дружиной без подсказок понимая, что надо усилить натиск. Гром с первых моментов битвы постоянно находился в центре толпы тварей когтями и клыками десятками вспарывая мелких импов.

Но настоящий перелом в битве наступил с появлением Кристины. Моя главная телохранительница, приняв боевую форму одним взмахом крыльев преодолела расстояние до портала и нанесла смертельный удар извергу. Тем самым закрывая портал. Купаясь в фонтане крови из прорубленной шеи демона она выглядела настоящей аристократкой Ночи.

Кристину и раньше боялись, но сейчас с кожистыми крыльями и кровавыми глазами она выглядела завораживающе для одних и смертельно опасно для других. Обязательно пойдут всякие нехорошие разговоры, но вряд ли очевидцам поверят. Да и остались в зале в основном вассалы и дружинники.

Инкуб лежал с перегрызенным горлом, а Гром рычал на всех, кто пытался подойти поближе. Милый пес, главное не забыть кормить его вовремя. Но я чуть не забыл про еще одного персонажа.

Окруженный со всех сторон островной «путешественник» хотел сдаться, угрожая незнакомой техникой. Уверен при ее применение мало не покажется, но… Альбионец должен умереть! Пусть все думают, что причина нападения присутствие великой княжны, а не скромный боярич. Моя персона, итак, вызывает слишком много вопросов.

Иностранный кудесник как будто почувствовал внимание и дополнительно окутался незнакомой техникой щита Силы. Разряды молний в его руках приняли еще более опасное свечение. Хороший владеющий, не хуже меня по наполнению сосредоточия, но как сказал Дед на нашей тренировке увидев действие руны «разрыв»: против лома нет приема.

«Разрыв» и следом за ним «копье праха» пробивает грудь на вылет. Удивление не успело сменится на мрачную решимость, как клинок Кристины быстро завершил дело.

— Холмский, зачем вы убили его? Мы теперь никогда не узнаем из-за чего они…, - резкоостановился Игорь Владимирович, самостоятельно догадавшись о причине. — Кирилл, ты мне должен обо всем рассказать, когда начнешь доверять.

С невеселой усмешкой Карпов отошел разглядывать тела демонов и собирать улики с трупа Эдуарда Сесила. У настоящего профессионала это получится лучше, чем у меня. А мне резко захотелось подышать свежим воздухом, подальше от манящего Хаоса.

Бледная великая княжна старалась держать себя в руках несмотря на ужасы демонического нападения. Увидев меня она вмиг обрадовалась и не слушая охрану быстро подошла. Странно, что Анна смогла уговорить гвардейцев императора остаться в поместье.

— Я так боялась за тебя, Кирилл. Как хорошо, что ты не пострадал. Уже знаешь кто устроил нападение? — быстро пришла в себя Анна.

Резкие переходы с тем и смена настроения иногда сбивали с толку.

— Это мог быть кто угодно. Главный представился путешественником из Альбиона. По виду точно иностранец.

— Зачем Альбиону устраивать нападения на наследницу престола? Наоборот, они предлагали… прости, но мне придется уехать, — с сожалением произнесла Анна, отведя взгляд в сторону.

Вот никогда не знаешь, что она думает в данный момент. И все же обещания надо сдерживать. Наши деловые отношения пока безупречны. Приглашающе кивнув Карпову, я дождался пока он поклонится великой княжне и представил свой план действий.

— Анна Михайловна, с вами направится полковник Карпов из тайной канцелярии, прошу выслушайте его. Дело резонансное и требует срочного решения.

— Благодарю вас, боярич Холмский. Моему отцу будет доложено о вашей помощи в спасении наследницы престола! — холодно произнесла великая княжна.

Не похоже на Анну. Обиделась?! Точно нет. Значит знакома с Карповым заочно. Игорь Владимирович тоже не выглядел довольным несмотря на возможную административную помощь в уничтожении банд работорговцев. Разберутся, не маленькие, а у меня своих дел по горло.

Ни о каком продолжении праздника больше не было и речи. Гости, получив первую помощь быстро засобирались подальше от злополучного поместья, где ни одного праздника не проходит без нападения. А мои дружинники вместе со мной вычищали мерзость Хаоса и уносили в пустое хранилище тела демонов. Заинтересованным лицам скажу, что сжег. Информацию о демонах можно будет выгодно продать, когда станет актуально. Уверен многие уже знают про силу альбионцев, поэтому играть в спасителя мира я не собираюсь. Зарежут очень быстро.

Демоны действовали довольно импульсивно и точно без приказа людей, тут скорее сыграла «закладка» у второго изверга на верность определенному лорду. Внутренние дрязги среди демонов обычное дело, поэтому старшие демона обрабатывались по полной. В любом случае накаченные Силой тела станут неплохим подспорьем для создания новых конструктов. Можно будет даже поэкспериментировать с новым видом нежити.

Размышляя о дальнейших планах мне все время не давала покоя какая-то ускользающая мысль, пока наконец я не ухватился за нее. У меня в гостевых покоях сейчас находится прекраснейшая девушка. И не будь я боярич Холмский, если заставлю признанную красавицу и просто хорошую девушку скучать в одиночестве. Бутылка вина пара бокалов и вперед к новым победам.

Удивляться тому, что дверь не закрыта я не стал, как и ожидающей меня в кресле Анастасии. Тусклый свет ночника создавал особую атмосферу. Не говоря уже о самой девушке. Темный пеньюар давал волю фантазии и если вовремя ее не остановить…

— Признаться я уже начала думать, что ты не придешь. Самой пробираться в твои покои, знаешь это слишком даже для меня! — аристократично подняла бровь Орлова.

С Анастасией знакомство прошло при удивительных обстоятельствах, да и потом все было как-то сумбурно, но почему-то ярко отложилось в памяти. Клуб, чемпионат, дуэль, день рождение, помощь против демонов. Постоянное ощущение поддержки, когда уверен этот человек будет с тобой даже, если весь мир пойдет войной. Орлова точно достойна моего уважения и даже больше именно такую девушку я готов видеть рядом с собой. Вопрос в другом зачем я нужен ей?

— Я не мог оставить тебя в одиночестве. Какой из меня тогда будет гостеприимный хозяин, да и не мог я не отблагодарить спасительницу?! Как только решил все дела сразу же направился к тебе!

Разлив вино я предложил моей прекрасной гостье бокал и сел в соседнее кресло, но уж точно не ожидал, что она решиться ловко переместиться ко мне на колени. Одуряющий запах духов и упругое тело в опасной близости ударили по полному гормонов молодому организму. Какое коварство!

— Ты же не думал отделаться одним вином и разговорами, Холмский? — поцелуй Анастасии, как всегда, был необычайно горячим.

Дочь канцлера, который является пусть и временным, но моим союзником. Развлечения с ней могут испортить все дальнейшие планы. Серьезные отношения, возможная невеста? Разум опытного некроманта и бывшего короля пытался найти единственное правильное решение, а молодое тело говорило совсем другое: потом решим все проблемы, сейчас есть занятие поинтереснее. И в этот раз доводы разума были слишком слабы. Осталась последняя попытка.

— Зачем тебе это? Позлить отца?

Тонкие пальцы Анастасии нежно скользили по моей груди, но чувствовалось некая скованность и внутреннее переживание. Совращение девственницей?! Со мной подобное впервые, да и не ожидал я сохранения девичьей чести за столь эффектной девушкой.

— Ты еще будешь задавать вопросы в такой момент? Кирилл, какой же ты…

Ладно и правда хватит перестраховываться пора на деле доказать, что никто лучше боярича Холмского не сможет разжечь огонь ее страсти и вознести на самый верх блаженства. Ведь именно для этого нужна молодость…

* * *

— Повелитель, живой товар доставлен на территорию учебных лагерей и секретных лабораторий. Как мне сообщил наш контакт из Москвы больше поставок в ближайшее время не будет. В империи зашевелились и накрыли практически всю сеть, — с глубоким поклоном произнес мужчина восточной внешности обращаясь к своему господину.

Правитель обширного государства стоял спиной к своему верному помощнику, который командовал корпусом янычаров и задумчиво смотрел на раскинувшийся за окном древний город. Мехмет «Великолепный», так прозвали подданные султана Оттоманской империи. Первые годы он гордился данным прозвищем пока не узнал, что это была работа янычаров отца по увеличению популярности наследника среди народа.

За прошедшие годы на троне он прошел еще через множество «интересных открытий». Ранее казалось, что Оттоманская империя способна завоевать весь мир и именно он станет великим султаном, которого запомнят потомки. Реальность оказалась куда сложнее. Все дело в соседях, да сгорят они в первородном огне.

На западе расположился Орден, состоящий из одних фанатиков. Граница между двумя государствами уже долгие годы тихо тлеет от вспышек насилия и сдержать открытый конфликт становится с каждым годом все труднее. На юге Магрибский султанат готовый вцепиться хваткой бульдога в бывшего сюзерена, как только представится удобный случай.

На севере раскинулась Российская империя, от которой не раз приходилось терпеть поражения. Да обрушит всевышний на их головы все возможные кары. На востоке поднимает голову дракон Поднебесной империи. От просыпающейся мощи стынет кровь… И повсюду суют свои носы высокомерные альбионцы, наглые франки или считающие себя высшей расой германцы.

— Мы не ожидали, что поставки продлятся так долго, Ахмет. Скорее вызывает удивление насколько сильно пустили корни альбионцы в Российской империи. Неужели и нас ждет подобная учесть? — спросил султан.

— Вы не позволите свершиться этому, мой повелитель! Мы все ваши верные воины, как один покараем гуяров! — Ахмет готов был прямо сейчас резать неверных.

Если бы всех противников можно было бы победить одним лишь ятаганом…

— Нас толкают к открытому конфликту с Российской империей. Многие племенные вожди и эмиры постоянно совершают набеги на пограничные поселения империи. Ответ не заставит себя ждать, как только в империи будет решена внутриполитическая проблема с разделом власти. А приграничный конфликт легко может перерасти в полноценную войну, к которой сейчас по-настоящему никто не готов, — тихо проговорил султан и посмотрел на древнюю фреску, оставшуюся от древних хозяев города.

Только полный дурак может мечтать о войне ради войны. Она редко приносит выгоду при равных силах противников. Чаще всего воюющие стороны в экономическом потенциале откатываются на многие годы назад, а выгоду получает сторонний наблюдатель, готовый поставлять товары кому угодно.

Визирь до этого молчаливо сидящий в углу нервно заерзал на стуле.

— О великий повелитель, потрясатель вселенной, тот…, - увидев гневный взгляд султана визирь остановился. — Войны не будет?

— Непременно будет, Хасан. Хотим мы того или нет, но она будет на всех границах нашего государства, если вдруг не случится божественного чуда. Орден в последний год начал активную накачку населения против нас…

— И зачем в такой ситуации злить северную империю, мой султан? — осторожно спросил визирь.

Альбионцы при личном общении предложили слишком много, от такого не отказываются. Никогда.

— У Блистательной Порты просто нет иного выхода, а повернуть назад слишком поздно. Русские ничего не забывают и всегда приходят за своим. Владеющие — истинное золото нашего мира, поэтому необходимо подготовится заранее. Пусть генерал Зафир сделает ловушку для северных варваров, — махнул султан рукой с массивными перстнями.

Вскоре сотни локальных конфликтов вспыхнут вновь по всему Старому Свету и, если мировые державы не смогут договориться, кто знает, чем это все закончится. Появление новых аномалий может стать еще не самым плохим последствием мировой бойни. В тоже время существующий порядок не устраивает слишком многих и изменить его с помощью военной силы самый легкий способ, поэтому война неизбежна!

Глава 12

Подходит тебе девушка или нет легко можно понять после того, как вместе с ней проснулся в одной постели. По крайней мере для себя я сделал именно такой вывод. Поэтому относится к Анастасии, как простому увлечению у меня точно не получится. После пережитых событий ночь, проведенная с девушкой, была особенно яркой, да и Орлова не скрывала свои чувства.

Пушистые ресницы Анастасии колыхнулись, открывая глаза небесной синевы и на ее лице появилась довольная улыбка. Потянувшись всем телом, она невольно стянула тонкое одеяло открывая прекрасный вид. Стихия Земли творила чудеса и девушка была лишена неприятных ощущений после первой ночи любви. Ну а я в свою очередь всегда был готов покорить новые вершины!

— И это все на что способен боярич Холмский?! — с усмешкой спросила сонная Анастасия.

Улыбка невольно коснулась моего лица, а «зверь» внутри довольно заурчал и набросился на беззащитную жертву. Просить дважды не требуется!

— Ты же не думаешь, что я так просто сдамся? — простонала Орлова через пол часа.

Это война! Теперь приму только полную капитуляцию противника. Дорвавшись до сладкого меня уже не остановить.

— Я больше не выдержу! Давай поговорим серьезно. Ну правда! — наконец, сдалась Анастасия.

— Так и быть говори.

С трудом восстановив дыхание, Анастасия добралась до графина и с чувством непередаваемого блаженства залпом выпила стакан воды.

— Какое счастье… Кирилл, я ни к чему тебя не обязываю. Правда! Это было полностью осознанное решение. Пусть первый раз будет с таким парнем как ты, а не каким-нибудь главой рода или очередным Тимофеем Соколовым находящемся в наркотическом угаре, — зло произнесла Орлова.

— Никаких других парней не будет! Ты теперь моя и ничья больше!

Мда. Не знал, что я на такое способен. Стены комнаты покрылись трещинами от спонтанного проявления стихии Земли. Моя добыча и никому не отдам! Говорят, питомцы становятся похожи на своих хозяев, так вот похоже я наоборот принял некоторые черты Грома.

Победная улыбка на лице Орловой говорила о том, что она довольна произведенным эффектом и не думает перечить.

— Как скажешь, Кирилл, — легко подчинилась девушка.

Вот ведь сам с радостью загнал себя в угол. Хотя если включить наконец-то мозг, а не то, что ниже пояса сейчас нужен сильный союзник и пока клан Орловых единственный, кто подходит на эту роль. Согласиться ли на призыв породниться сам Леонид Васильевич?!

Насколько строптива бы не была Анастасия, но прямому запрету отца она не сможет сопротивляться. Нужен сильный ход, чтобы уговорить канцлера на создание союза… к счастью, мне не дали отправиться в дебри стратегии и нежные руки требовательно потянули к себе.

Все хорошее когда-нибудь заканчивается. Анастасия, жарко поцеловав на прощание ловко увернулась и отбыла в Москву, а меня ждала гора срочных дел и… десятки звонков с постоянными вопросами, что это были за монстры и кто такая моя телохранительница.

Мои ответы не отличались разнообразием. Про страшных тварей ничего не знаю. Наверное, биологическое оружие или из аномалий привезли. Невозможно?! Вот и я так думаю. А про необычный вид Кристины выкрутился экспериментом в новом доспехе с внешними проявлениями. Если бы я сказал, что она высший вампир, поднятый недавно мною из мертвых все равно бы, никто не поверил.

Торжество вышло предельно кровавым, и гости были счастливы, что остались живы. Погибло пять гражданских не успевших эвакуироваться с бального зала и восемь моих дружинников, выполнивших свой долг до конца. Появление Кристины спасло нас от еще больших потерь или в худшем случае от жутких мучений в мирах демонов. Остается отблагодарить богиню Смерти за редкий дар в виде высшего вампира, и я знаю, как это сделать прямо сейчас.

Сваленные в кучи по всему хранилищу тела демонов резали взгляд опытного некроманта и как вершина непрофессионализма два тела извергов с альбионцем. Да позабыл я наложить руны. Профессор Загорский возмутился подобным отношением к ценному материалу.

— Кирилл Дмитриевич, это просто возмутительно. Никакого порядка. Нам требуются помощники способные на проявление некроэнергии! — упрямо поднял подбородок профессор.

Разговоры об увеличении количества вовлеченных в тайну некромантии не прекращалось и по сей день. Загорский, хотел развития нового «учения», в то время как я не спешил. Не ясны настоящие причины побудившие богиню отправить меня в этот мир.

— Возможно когда-нибудь я наберу учеников, Климент Аркадьевич, но пока еще не пришло время! Лучше помогите мне с одним ритуалом, здесь важна предельная точность и внимательность. Начнем с круга, на котором расположим тела извергов…

Ритуал «Дар Смерти» практически не используется некромантами. Сложен в исполнении, непонятен результат, да и несильно религиозны адепты Смерти. Редчайшие индивидуалисты, среди которых я всегда был белой вороной. Если перефразировать это просто дар богине и одновременно молитва. Моя позиция проста, если мне помогают, то и я должен что-то дать в ответ.

— Все руны нанесены согласно вашему поручению, Кирилл Дмитриевич! Тела разложены, как вы просили. Отмечу, что тем самым мы полностью истощим хранилище. Разве стоят отмены наших с вами экспериментов две сильные единицы конструктов? — возмущался Загорский.

Заготовки рыцарей смерти были перенесены в ритуальный зал и облачены в доспехи. Получилось один раз изменить вооружение, может и второй тоже прокатит. В любом случае остаточной энергии от ритуала будет достаточно, чтобы поднять новых созданий или по крайней мере попытаться.

— Поверьте, это того стоит, профессор. Прошу покиньте ритуальный зал. Для вас подобное количество некротической энергии будет смертельно!

С глубоким чувством несправедливости профессор закрыл дверь. Все теперь можно не сдерживаться и наполнять руны энергией Смерти. Тела демонов хранят в себе мощнейший источник силы Хаоса и именно он будет преподнесен в дар богине.

Зеленое свечение рун в темноте зала выглядело очень привлекательно, а мой голос выводил древнюю молитву богине Смерти, как я начал ощущать ее присутствие. В принципе догадка почему я в этом мире становилась все очевидней, но я отбрасывал ее каждый раз.

— Спасибо, Крион, я не забуду…, - раздался шепот рядом с ухом.

Ощущение чужого присутствия резко пропало, а с пола с жутким скрежетом вставали мой новые создания.

— Повелитель, ждем твоих приказов!

Мне тяжело дался ритуал к тому же полностью истощил резервы сосредоточия некротической энергии. Новые рыцари смерти стоили намного больше и позволят серьезно усилить мой отряд нежити. Хотя бы Борисов не будет преследовать каждый день с одним вопросом: «когда?». Последнее на сегодня дело и можно будет отдохнуть. Ночь выдалась бессонной, впрочем, как и утро.

— Записываете, Климент Аркадьевич?

— Да, Кирилл Дмитриевич, — с горящими глазами произнес профессор Загорский направляя профессиональную камеру на разложенные тела.

— Тогда начинаем. Имп или бес — слабейшие из созданий Хаоса и в тоже время самые многочисленные. Отличаются злобным нравом и тягой кхм… размножению. Жрать, совокупляться и разрушать других желаний нет. В остальном обычное пушечное мясо. Рогатые — основная единица в демонических легионах…

Отснятый с профессором материал поможет моим владеющим и бойцам дружины лучше понять возможного противника. Да и как теоретический материал для будущих учеников вполне подойдет. Или передать в обмен на интересующую меня информацию. Обычная практика.

— А что вы планируете сделать из низкокачественного материала? — любопытство профессора не давало ему покоя.

Низшие демоны мало пригодны для некромантии. Можно создать гончих, но они слишком слабы для этого мира, а костяные пауки ужасно демаскируют. Все остальные варианты не подходят или откровенно намного хуже.

— Подойдут в роли учебного пособия для будущих учеников и скрытого резерва, когда любой материал представляет ценность.

— Архиважно оставить знания и опытный материал для будущих поколений. Вы говорили, что есть возможность после смерти…

Загорский никак не успокоится в маниакальном желании стать личем. На все мои рассказы о невозможности чувствовать и потери ощущений он отмахивался рукой. Настоящий фанатик науки.

— Ах да, чуть не забыл. Климент Аркадьевич, прошу упаковать одного импа в подарочную упаковку. Уверен, мою посылку оценят…

* * *

— Мой лорд, искры извергов не вернулись в горнило, как и нет отклика от пентаграмм. Раньше подобного никогда не происходило, — низко склонился жирный демон, отвечающий за контракты с людьми.

Лорд Зилод встал со своего трона и ногой отпихнул демона, принесшего плохую весть. Появилось желания разрубить наглеца пополам. Что тут же было сделано, а искра полетела в сторону горнила обещая сделать из неудачника кого-нибудь более пригодного для службы лорду.

Не так много способов забрать искру из демонов и длительно удерживать ее от возвращения в горнило. Маги из пары древних миров создают на основе «души Хаоса» сильные артефакты. Техногенные цивилизации научились использовать искру, как мощный источник питания для своих машин и кораблей. Друиды и некроманты используют искры для создания или призыва различных существ. Интересно, кто осмелился бросить вызов ему повелителю трех миров?

— Калеб! — прогремел голос лорда.

— Мой повелитель, — перед троном мгновенно материализовался демон, одетый по последней моде Альбиона.

Демоны мастера порталов и чем выше иерархия, тем больше возможностей по работе с пространством получает создание Хаоса. Внешность Калеба легко было спутать с «обычным человеком». Красноватый оттенок кожи, измененная радужка глаз и чуть более резкие черты лица. Аристократия демонов или как по-другому называют этих созданий — высшие. Первые кандидаты на место лордов…

— Ты отвечаешь за разведку нового мира. Рассказывай, что удалось выяснить! — махнул рукой Зилод.

— Как прикажете! Мир разделен на большое количество стран и уже успел вкусить все прелести…

Рассказ Калеба о количестве одаренных наводил на мысли выбрать объект попроще, но стоило только лорду услышать про природные источники Силы, как все резко поменялось. Вот его шанс подняться!

— Начинайте активнее проводить разведку мира! Обещайте демонологам все, что угодно. Разрешаю использовать треть ресурсов горнила. Надо сократить срок вторжения хотя бы до десяти лет. Мне нужен этот мир! — прогремел голос лорда. — И узнай куда пропали два изверга. Слишком ценный ресурс, чтобы ими можно было разбрасываться!

— Будет исполнено, мой повелитель! — пропал во вспышке портала Калеб.

Мириады миров открыты для демонических легионов и именно ему повезло найти настоящий дар Хаоса. Десять, сто лет какая разница — это песчинка в тысячах прожитых лет. Скоро он возвысится над другими лордами и те, кто раньше называл его неудачником будут лизать пыль с его сапог!

* * *

Семейство Бороздиных собравшись за обеденным столом в этот раз хранило молчание. Не было привычных пикировок среди детей, как и добродушных улыбок родителей. С хмурыми лицами члены семьи ковырялись в тарелках ожидая, когда Сергей Федорович поднимется со своего места показывая, что обед закончен.

— Андрей, ничего не хочешь рассказать семье? — спросила Анна Сергеевна, отложив столовые приборы в сторону.

Праздничный бал в поместье боярского рода Холмских прошел не совсем так как ожидалось. Это еще если сильно смягчить. Мало того наследник рода неровно дышал к какой-то девице, занявшей место личного телохранителя боярича. И, совершенно, не реагировал на слова матери, которая хотела помочь своему сыну.

Виктория совсем отбилась от рук после того, как род стал вассалами Холмских. Какая тут свадьба?! Можно, как и раньше жить в свое удовольствие и трепать нервы родителям постоянными выходками. Только мать и одновременно красивая женщина видела, как страдает дочь.

Младший сын, казалось, решил довести родителей до нервного срыва. Виктор с каждым днем требовал все больше и больше свободы, не проявляя прежнего стремления к учебе. В общем у Анны Сергеевны сегодня было очень скверное настроение, и старший сын своей утренней выходкой окончательно выбил ее из колеи.

— Да, мама, мне есть, что сказать! Дорогая семья, я женюсь! — встал со своего места Андрей.

— Круто, поздравляю! Эх, раньше меня…, — надула губы Вика.

Строить из себя недалекую девушку доставляло Виктории несравненное удовольствие. Тем более она знала, как такое поведение бесило мать.

— Требуем подробностей. Кому так сильно не повезло в этой жизни? — оживился Витя.

Вслед за самым младшим свои взгляды на Андрея устремили и остальные члены семьи.

— Кристина Лисицына вы ее видели в прошлое посещение нашего поместье бояричем Холмским. Я ее люблю и другой жены мне не надо! А если кто хоть слово скажет плохо про нее…

Анна Сергеевна побледнела и схватилась за сердце. Впрочем, члены семьи знали, что с сердцем у нее все в порядке, поэтому просто оценили актерское мастерство.

— Сын, ты в своем уме?! Охранница нам не ровня! Сергей, ну скажи же ему! Что ты всегда молчишь, как истукан?!

Глава рода, как обычно был островком спокойствия в бушующем море эмоций супруги и остальных членов семьи. Отложив любимую газеты, он нахмурив брови посмотрел на супругу.

— Андрей, взрослый мужчина и может самостоятельно выбирать себе спутницу жизни. Хотя мнение родителей, конечно, стоило спросить. Мы же не чужие друг другу люди, — спокойно произнес Сергей Федорович.

— И это все? Да тебе плевать на наших детей…

— Мама, хватит! Я так решил. Ругаться с вами не хочу давайте подумаем, может Витя станет наследником рода…

Удар по столу от Сергея Федоровича вмиг заставил всех замолчать.

— Молчать, договорите у меня! Любишь — значит бери в жены и нечего тут! А ты, Анна, узнай к кому свататься поедем. Витя, с этого дня берешься за ум. До экзаменов осталось всего три недели. Завалишь — отправлю в военное училище и забуду, как зовут. Понял меня?! — грозно посмотрел глава рода на младшего сына от чего тот быстро закивал. — Вика, не знаю, что ты в своей голове надумала. Поверь никто тебя не заставлял вешаться на Холмского, но и прошлой ветрености больше не позволю. С этого дня больше никаких клубов, не осознаешь выйдешь замуж за кого я скажу! Обед закончен!

После слов главы рода члены семьи быстро встали со своих мест и разошлись по комнатам, кроме Андрея.

— Отец, я правда люблю ее! Ты же знаешь меня это не обычная блажь! — пытался доказать отцу свою точку зрения.

— Твой выбор и я его уважаю, Андрей. Остальное неважно. У нас скопилось много дел, поэтому нам некогда ругаться. Отдыхай пока есть возможность.

Довольный наследник кивнул отцу и окрыленный побежал по своим делам. Сергей Федорович тяжело выдохнул и вернулся к прочтению деловой газеты и размышлениям о Холмском.

Боярич действовал иногда очень быстро и резко. Сергей Федорович уже долгое время пытался разобраться в характере и умениях Кирилла. Откуда молодой парень при старом дядьке смог научиться высокому уровню владению Силой, фехтованием и управлением людьми? Нет ответа.

Необычные техники, странные воины с неестественными для людей движениями. Вопросы, вопросы и еще раз вопросы. В тоже время роду Бороздиных не о чем жалеть. Стремительное развитие под крылом боярского рода Холмских вызывало лишь зависть у других дворян.

А по поводу женитьбы сына свое мнение он сформировал очень давно. Грядет буря и невестка, которая одним движением может срубить голову монстру не самый плохой вариант. Поживем увидим.

Глава 13

Каюсь, недавно приобрел неведомую мне ранее привычку. Обязательно при приеме завтрака смотреть или читать новости. Новая привычка серьезно растягивает время приема пищи, но от некоторых ежедневных ритуалов порой очень трудно отказаться. Тем более график жизни, итак, стал предельно плотным и редкая минута спокойствия бесценна. Да и видео от знакомого журналиста всегда интересно смотреть.

— Дорогие зрители, сегодня пятница и это значит пришло время смотреть программу «Час правды» с Дмитрием Василенко. Впереди нас ожидают солнечные выходные, которые уверен мы все проведем на природе и поэтому я подготовил для вас жутко интересные новости! Известный вам по прошлым программам боярич Холмский проводил, важный момент, торжество по случаю объединения Твери. Ничего вас не удивило?! — как мог глазами показал свое удивление ведущий программы. — Тогда я вам немного напомню.

Видео с Василенко сменилось хрониками «дворянской войны» в Твери. Пожары, сражения, столкновения дружин и… резко перешли на кадры мирной жизни города. Закончилось все дворянским собранием с принесением вассальной клятвы.

— Прошло меньше года и дворяне Твери собрались в поместье у Холмского, которому буквально неделю назад принесли вассальную клятву. Немыслимо?! Согласен, боярич умеет удивлять! Как пишут некоторые псевдожурналисты это было сделано под силовым давлением дружины Холмского. Ха! Они не видели тверских дворян, а я видел! Дело в другом…

Дальше в программе с помощью приглашенного эксперта была произведена оценка собственности ГК «Крион» и наследства клана Кашинских. Оказывается через паутину любой может посмотреть кто собственник компании. Настоящее издевательство так поступать с честным некромантом! Плохо работает Фима, раз не подумал заранее об этом.

В общем, Василенко программу вел в легко узнаваемом стиле, но стоит признать голова у него варит и как журналист он превосходный. Что отмечается постоянно растущим интересом к его творчеству.

— … так что дорогие зрители с этим вопросом мы разобрались. В Твери не дураки сидят. Продолжим. К Холмскому на торжество приехали еще и столичные гости, барабанная дробь, великая княжна Анна и Анастасия Орлова. Совпадение?! Я лично думаю, все одобрено с самого верха. Но куда более интересно, что в процесс праздника на высоких гостей напали непонятные силы. По слухам Альбионцы и какие-то мутанты, как обычно островитяне гадят всем подряд…

— Куда ты потащил ящик с бронебойными снарядами, дурная твоя голова! — раздался громкий крик на улице.

Похоже пора. Не мне одному пришлось проснуться в такую рань. Сегодня особый день и опаздывать будет некрасиво. Огромное событие в рамках губернии. Сбор вассалов с дружинами и всего моего войска.

На улице дружинники с казаками споро загружали в грузовые машины ящики с оружием и боеприпасами. Дед планировал заодно провести «обстрел» новых владеющих, чтобы при боевом контакте трезво оценивали свои силы.

Увидев меня из отряда казаков вышел старшина Рыков.

— Боярич, дело есть…, - замялся Семен Григорьевич.

Казаки меньше всех остальных были рады общевойсковому сбору. Мероприятие отвлекает от повседневных дел, которых у новых поселенцев хватает.

— Говорите, Семен Григорьевич.

Как бы не пытался я в среде казаков ставить преграды на пути формирования своего единого центра принятия решений… вот он неформальный лидер большей части моих воинов. С самоуправлением у казаков всегда было все в порядке. Давние традиции. Остается только хмурить брови, показывая, что держу руку на пульсе событий и окончательное решение всегда за мной.

— Скоро вам службу нести боярскую. Три месяца срок большой, да и сейчас пусть даже на день, но весна как понимаете у всех работы хватает. Летом же вообще семьи останутся без работников, а скопить денег не получилось. Как быть? — прямо посмотрел в глаза Рыков.

По казакам всегда все не просто. Воины они хорошие спору нет, но даже если брать старшину. Глаза хитрые, знает, что денег сейчас много. А жалеть на воинов для меня последнее дело. Время покажет кто я для них на самом деле.

— Во время службы будут ежемесячные выплаты семьям, как и доля от трофеев. Возможно, брать всех казаков и не потребуется. Только на смотр собраться перед императорским проверяющим. Воевода окончательно решит, как службу нести будете.

Бояре и казаки, проходя службу на границе имели возможность продавать добычу армейским трофейщикам или оставить себе. Многие и жили за счет доходов с добычи. Банды и султанские данники на юге империи обычное дело, да и ярлы свеев до сих пор показывают свою храбрость привычным способом. Интересно куда меня направят.

— Хорошо коли так, вопросов больше нет. Казаки собрались, можно выезжать, — посмотрел на готовность своих «подопечных» Семен Григорьевич.

И правда время не терпит. Общевойсковой сбор назначен на полигоне любезно предоставленный военными. Вообще они неплохо отдарились за переобучение своих специалистов. Новая учебная часть сплошь состояла из ветеранов с холодными глазами. А на принадлежность «новобранцев» к чей-либо дружине закрывали глаза. Выгодный во всех планах союз, даже если кто-то считает по-другому.

— Боярич, дружина на месте! Большая часть дворян тоже здесь, — доложил Дед при въезде на территорию плаца.

— Ждем пока все соберутся и начнем!

На просторный плац под знамена с золотым драконом въезжали все новые и новые машины. Из моей машины первой вышла Кристина осматривая территорию на предмет опасности не только зрением, но и ментальными способностями высшего вампира. Лисицына очень критично приняла свое отсутствие в важный момент битвы с демонами, когда я чуть не лишился головы. Полностью поддерживаю такое решение.

Хотя как мне, кажется, она больше искала герб Бороздиных и только когда увидела Андрея окончательно успокоилась. Гербов среди дружин дворян хватало самых разных. Некоторые выглядели очень комично, но смеяться над подобным не принято.

Приехали дворяне с разным количеством воинов. Кто-то даже гордо стоял в одиночестве. Ничего страшного, хуже было совсем не приехать. В Твери под две сотни дворянских семей… было. Сейчас уже поменьше. Часть погибла, самые непримиримые уехали. Остались только дворяне на службе боярского рода Холмских.

Самое смешное, что никто не обговаривал на каких условиях вассалитет. Дворянам я земли не выделил и, собственно, они не обязаны выставлять воинов. Зато они были в курсе о внушительной сумме на моих счетах и что намного важнее магическое значение слов «наследство Кашинских». Деньги, недвижимость, хранилища артефактов, работающие предприятия… От наследства бывшего тверского клана хочется всем откусить, поэтому противников вассалитета было не так много.

Слухи о зависимости «куска пирога» от количества и качества владеющих в дружине я запустил недели две назад. И как вижу моя задумка полностью сработала. Сегодня договор будет письменно оформлен между боярским родом Холмских и дворянскими родами. Хотите денег — участвуйте в общих начинаниях! В том числе и военных.

— Больше ждать некого! — произнес Дед с легкой улыбкой на губах.

Лед тронулся. Доверие, жажда денег, личная харизма, патриотизм к родной губернии или еще что-то сыграло свою роль. Неважно. Главное я единственный кто смог по-настоящему объединить этих людей в одну силу.

— Сегодня здесь собралось войско единой Твери. Сегодня вы в первую очередь не главы родов, дворяне, владеющие или простые дружинники. Мы все воины Твери! Мы все вместе единственная защита для простых людей от беззакония кланов и внешних врагов. Мы встанем грудью на пути любых бандитов! С нами победа!

— Ура!

— Холмский!

— Тверь!

Здравицу прокричали и смотрят так выжидающе: это все понятно, ты лучше скажи нам зачем всех собрал здесь. Ну да я тоже свою миссию выполнил, теперь можно и о главном.

— Все вы знаете, что от клана Кашинских осталось обширное наследство. На которое могу рассчитывать только я, как фактический, пусть и неофициальный, глава Твери. Оставить все наследство боярскому роду Холмских я посчитал неправильно, но и долю вам тоже надо заслужить. Сегодня с каждым дворянским родом будет подписан вассальный договор, где в зависимости от количества владеющих в ваших дружинах и вложенных усилий будет прописан процент от дохода, который вы будете получать. Система полностью прозрачная.

По крайней мере Фима так обещал… Передавать часть производства дворянам или еще хуже продавать его и раздать деньги я, конечно, не намерен. Все просто в зависимости от количества владеющих, ранга и количества проведенных дней на службе будет выплачиваться сумма из общего дохода от компаний бывшего клана Кашинских. Это должно вернуть дворян к мысли — на службе Холмским куда сытнее, чем жить самостоятельно.

Сейчас сотрудники компании «Крион» раздадут договора каждому главе рода, где все это будет прописано. А я в это время пойду смотреть на дружинников, которым уже совсем скоро придется защищать родную землю.

Вести боевые действия всегда лучше на территории противника. И я давно бы уже отправил свои войска на земли клана Сабуровых, если мы были соседями. Но мне придется ждать от врага первого хода, потому что я не знаю кто предоставит ему проход через свои земли. А если попробовать… звонок на телефон отвлек от размышлений.

— Привет, милый. Успел спрятать любовниц? — с любопытством спросила Анастасия.

— Нет, они внимательно слушают тебя. Мы же ничего не скрываем друг от друга. Да, дорогая?

Красивый смех в трубке телефона свернул мысли совершенно в другую сторону. Далекую от войны и экономики.

— Как не хорошо обманывать любимую девушку, Кирилл! Признавайся, скучаешь в своей Твери без меня?

— Настя, просто приезжай. Я всегда буду тебе рад.

— Жди! Через месяц я свободна. Первый курс Академии Силы закончен и целый месяц тебе от меня не спрятаться! — пригрозила Орлова.

— Не сбеги раньше срока.

— Посмотрим кто еще сбежит. А про любовниц… я сожгу их всех, если узнаю! Целую!

Не сказать, что я сгораю от любви к Анастасии или целыми днями жду ее сообщений и звонков. Но сопротивления при мысли, что целый месяц она будет жить под одной крышей со мной не было. Удивительно! Как и второй звонок.

— Привет! Кирилл, надеюсь ты помнишь, что завтра выпускной бал? — звонкий голос Наташи застал меня врасплох.

Завтра были назначены тактические занятия на полигоне. Как воевать таким количеством воинов пока мало кто представлял, но армейские специалисты грозились быстро исправить эту досадную помеху. Неудивительно забыть про какой-то бал.

— Конечно, помню, Наташа! Как у вас дела?

— Все хорошо, сдали экзамены на отлично. А это значит свобода! Осталось последнее дело… мы с Еленой хотим быть твоими спутницами на балу. Ты же не против, правда? — с мольбой в голосе спросила девушка.

Девушки удивляют причем в который раз. Я думал Сакмышев откажется от надежды связать нас с Еленой узами брака. Или это личная инициатива двух подруг?!

— Разве так можно?

— Представляешь, подобный случай очень давно уже был и только помощь Рудольфа Сигмундовича помогла нам узнать, как это должно выглядеть. Надо будет…

Энтузиазм Наташи зашкаливал, как и трудно было не заметить мечтательные нотки в ее голосе. Похоже мыслями она уже блистала на выпускном балу. Сейчас мне только войны Елены и Наташи против Насти не хватало. Это же просто подруги из гимназии или нет?! Скорее надо решить для самого себя…

* * *

— Ваше императорское величество, главы кланов собрались в Гранитном зале, — низко поклонился церемониймейстер.

Гранитный зал специально был спроектирован еще при прошлом императоре под проведение заседаний совета кланов. Ранее заседания совета были скорее совещательным органом власти империи, но со временем приобрели намного больше функций. В последние годы кланы сообщали свои «пожелания» императору именно на общем совете. Для Михаила IV день заседаний вместе с главами великих кланов всегда был моментом позора, но не сегодня…

— Анна, пойдешь вместе со мной! — неожиданно произнес император, рассматривая свой новый образ в зеркале.

Великая княжна Анна никак не отреагировала на слова отца лишь кивнула и безропотно последовала за правителем империи, который по случаю был одет в древний мундир времен расцвета государства. Хотя в этот момент внутри нее бушевал ураган эмоций. У нее получилось сломать плотину недоверия! Отец не был плохим правителем, но и хорошим его тоже было трудно назвать. Император просто очень сильно не любил чужую славу и успехи. Детская травма ничего не поделаешь…

Ольга пристально всматривалась в сестру. Почему отец выбрал Анну?! Ведь она уже думала, что после распространения слухов про старшую сестру все изменится. Рано обрадовалась.

За овальным столом в Гранитном зале собрались главы практически всех великих кланов. При виде императорской семьи верноподданнических взглядов никто не бросал, но и прежних ухмылок больше себе никто не позволял. Особенно выделялся Долгоруков, который с трудом сдерживал злость.

Канцлер Орлов, наоборот, улыбался показывая всем свое хорошее настроение. Леонид Васильевич, поймав разрешающий кивок императора встал со своего места для начала заседания.

— Ваше императорское величество, ваше императорское высочество, уважаемые господа, сегодня на повестке несколько важных вопросов…

Вернувшись в свой кабинет, Михаил IV достал из шкафа бутылку коллекционного вина и с довольным лицом повернулся к дочерям. Первые ростки его личного триумфа!

— Все складывается более чем удачно для нашей семьи! Твое изумление, Анна, было таким натуральным… или ты правда переживаешь за Холмского? — спросил император, внимательно наблюдая за реакцией старшей дочери.

— Нет, ни капли, отец. Мы ведь не планировали, что он проживет так долго. Тем не менее его роль в укреплении императорской власти была значительной. Одно только избавление от навязчивого внимания Долгоруковых чего стоит, не говоря уже об отсрочке выбора жениха, — быстро среагировала Анна.

Нетипичное поведение Анны было замечено всеми членами семьи. Так защищать человека, который тебе безразличен никто не будет.

— Мне почему-то, кажется, что ты нас обманываешь, Анна! Психологи разобрали твою мимику, жестикуляции и недавнюю поездку к Холмскому, как влюбленность, — вклинилась в разговор Ольга.

— Ты ошибаешься, сестра. Твоим психологам надо поменять место работы, а я вот слышала, что гвардейцы обсуждают, как повезло их собрату…, - с усмешкой начала говорить Анна.

— Да, как ты смеешь! — мгновенно закипела покрасневшая Ольга.

Император очень бы хотел послушать, что обсуждает гвардия. В последнее время он запустил общения со своими элитными воинами. Как оказывается очень даже зря.

— Хватит! Ольга, если твои увлечения выйдут за рамки приличия мне придется принять жесткие решения. Подумай об этом. А ты, Анна… ладно оставим это. Холмский удивительным образом не прекращает раздражать меня. Смесь всего, что я ненавижу в людях. Думает так просто взял власть и ему все сойдет с рук? Нет! Сабуровым решили помочь не только Бельские и Долгоруковы, а значит образовывается союз нескольких великих кланов, где Холмский лишь прикрытие, — радостно произнес император.

— Почему ты радуешься, папа? Любой союз великих кланов опасность в первую очередь для нашей семьи, — недоуменно произнесла Ольга.

Для двух таких интриганов, как император и старшая дочь слова Ольги вызвали лишь усмешку.

— Если появился один союз обязательно образуется еще один. Закон жизни. Тебе стоит больше заниматься с учителями, сестра, — ухмыльнулась Анна. — К сожалению, у меня много дел и я должна вас покинуть.

— Касательно работорговцев и нападения альбионцев… разрешаю использовать службу генерала Головина, — бросил император в спину старшей дочери.

Анна, мило улыбнувшись отцу и «обещающе» посмотрев на Ольгу покинула личный кабинет императора. Разбежавшаяся после «прохлады» в отношениях с отцом свита снова поджидала на выходе из жилой части дворца. Приклеенные намертво улыбки, лживые слова и глупые вопросы, а придется терпеть. Лучше бы она осталась в поместье Холмского!

Глава 14

— …Всего лишь в каких-то ста километрах от столицы ликвидирована банда работорговцев. Из секретариата великой княжны Анны заявили: данная операция лишь начало объявленной императором тотальной войны против работорговли. Создано специальное подразделение, которое навсегда избавит нас от этого пережиткасредневековья! Наш телеканал продолжит держать вас в курсе последних событий, — бодро произнесла ведущая имперского телеканала.

Интересно наблюдать за тем, как твои действия влияют на судьбоносные процессы в пределах огромной империи. Анна умело воспользовалась переданной информацией и обширным опытом полковника Карпова в проведении разного рода ликвидаций. Правильное решение, надо уметь отделять личные эмоции от общего дела. Радует, что великая княжна полностью овладела этим сложным навыком.

Чистка ненавистных банд работорговцев вознесет на верх личный авторитет Анны и укрепит позиции императорского клана среди простого народа. Можно было бы решить вопрос самостоятельно, но эффект был бы куда хуже, да и глупо делить дружину перед началом войны.

К тому же, уверен, Анна не из числа наделенных властью людей, кто долго остается в должниках. Помог кому-то сегодня и про тебя скорее всего не забудут завтра. С хорошими людьми всегда работает. По крайней мере, количество «правильных» людей кому я помог постоянно растет, что очень даже радует.

Странно другое. Отряды инквизиции резко покинули пределы империи. Моя «посылка» вряд ли за это время успела дойти до адресата. Слишком многое в пределах империи остается для меня неизвестным, а уж про соседние страны и говорить нечего.

— Настоящий жених, просто красавец! Поехали за твоими принцессами, Кирилл. Заставлять ждать сотни людей «простого» гимназиста будет не очень красиво, — усмехнулась Кристина без лишнего звука появившись в моей комнате.

Моя одежда не отличалась особой индивидуальностью. Максимально возможное сочетание черного, а во всем остальном обычная одежда гимназиста. Процедура облачения не занимает много времени, что не скажешь о выпускницах, которые оккупировали все салоны красоты Твери.

— Сойдет. Усиль мою охрану и пусть остальные боевые группы будут наготове. Более удобного места для провокаций моим врагам трудно будет найти.

Сегодня во всех гимназиях империи проходят выпускные балы. Именно в этот день молодые люди делают первые шаги на пути самостоятельности и зрелости. Взрослая жизнь откроет перед бывшими гимназистами свои двери. Как в законодательной части, так и в общей доступности всех «благ».

— Будет сделано, мой повелитель! — очень привлекательно изогнулась Кристина.

Лисицына в последнее время серьезно занялась своей внешностью. Она и раньше разила наповал непривычной красотой весь состав военной части. После трансформации и некоторых коррекций стала оружием массового поражения. Во всех смыслах этого слова. А ее любовь проникать в мою комнату так и не пропала… хотя сейчас часть ее шуток терпит Андрей Бороздин. Вулкан страстей нашел свой объект и оставил меня в покое.

И правда пора уже забирать девушек из дома. Заставлять ждать всю гимназию не в моем стиле.

Задумка Наташи и Елены заявиться втроем на выпускной бал мне не сильно понравилась, но что странно и не вызывало сильного отторжения. Гормоны молодого тела поистине творят чудеса. Хотя кого я обманываю. В прошлой жизни меня тоже было трудно назвать моногамным!

— Наташа, ангелы льют слезы при виде такой чистой красоты. От твоего сияние мир становится лучше!

— Спасибо, Кирилл! — смутилась девушка.

Резко заалели щеки девушки, и я едва почувствовал быстрый поцелуй в губы. Она одновременно пыталась прижаться ко мне и держаться на расстоянии. Сложная задача. Эх Наташа, Наташа. Убиваешь ты во мне циничного некроманта.

— Все демоны страсти не сравнятся с тобой! Елена, ты само желание и признаюсь мне трудно сдержаться.

— Ты только постоянно обещаешь, Холмский. И ничего не делаешь… эх, — нисколько не смутилась Лена.

Сегодня даже Елена была необычайно молчалива, когда садилась, с другой стороны, от Наташи. Не хватало мне привычной остроты ее слов! Но это не помешало ей откровенно прижаться и страстно поцеловать.

Среди законов империи до сих пор действует возможность официального многоженства. После мировой войны потребовалось срочно восполнить потери в кланах и родах. За два десятка лет новый закон полностью себя оправдал.

Отменять закон никто и не думал, но и официальной поддержки он уже не имеет. Лучше придумали бы закон на множество любовниц и наложниц… Стоит только рядом со мной оказаться красивым подружкам все проблемы улетают вдаль. Видимо, это мой «переключатель».

Гимназия Волга в этот прекрасный день мало чем отличалась от остальных учебных заведений империи. На первый взгляд. После победы в чемпионате для Светланы Александровны настал ее звездный час. Поэтому процедура выдачи «аттестатов зрелости» будет максимально пышной и красочной.

— А это, как вообще? — произнес один из гимназистов открыв рот от удивления.

Круглыми глазами компания выпускников проводили нашу процессию. Девушки, подхватив меня под руки прижались с двух сторон ища поддержки и одновременно наслаждаясь вниманием.

— Вот дает, боярич!

— Такие красивые…

Злопыхатели если и были, то предпочитали молчать или говорить за спиной, когда мы не услышим. Родители навсегда отучили детей говорить про своего сюзерена гадости. Правильное воспитание залог успеха!

— Кирилл, ты снова всех обскакал. Если бы я знал, что так можно… — со вздохом произнес Витя и тут же получил вбок от своей спутницы.

— Какое еще твое время, Витя. Все успеешь!

Торжественность вручения аттестатов должна была поразить приглашенных гостей. Для меня праздничная обстановка, звездные гости и все остальные атрибуты торжества не имели никакого значения. Я внимательно рассматривал выпускников, стоящих в нервном ожидании, и вспоминал досье, переданные Светланой.

За счет объединения города впервые получится удержать большую часть владеющих на родной земле. Не всем из них суждено стать боевиками или целителями. Многие пополнят новые производства, где использую энергию стихий будет коваться будущее могущество Твери. Самые талантливые за мой счет отправятся в Академию Силы перед этим подписав неприятный, но обязательный договор об обязательной службе.

Елена и Наташа с счастливыми глазами получили заветные корочки во взрослую жизнь и настала моя очередь.

— Честь вручить аттестат бояричу Холмскому достается директору гимназии «Волга», — с воодушевлением произнес заместитель директора.

Пафос зашкаливал, но попечительский совет и преподаватели мне сильно задолжали. Да и скромная обстановка, наоборот, вызвала бы больше удивления. Вручив мне заветный аттестат Светлана Александровна незаметно подмигнула.

— Кирилл Дмитриевич, прошу вас сказать пару слов напутствия нашим выпускникам, — с улыбкой произнесла директриса.

— Уважаемые учителя и…

Со стороны приглашенных гостей раздались звуки борьбы и выстрелов. Из толпы зрителей выбежали несколько человек и сходу начали закидывать меня площадными ударами Силы, а огненная буря почти пробила щит Силы.

— Умри, Холмский! За клан Сабуровых! — прокричал одни из нападающих.

Щит Силы принял на себя еще один удар и мне пришлось перенаправить всю энергию на восстановление защиты. Переходить в нападение не потребуется, охрана должна все сделать самостоятельно. Эффектное появление Кристины и брызги крови из перерубленных шей выпускники запомнят на всю жизнь. Испортить такой праздник у молодых людей. Сабуров будет страдать вечно!

— Прошу простить за неприятный момент. В честь выпускного бала сегодня рестораны сети «Крион» работают для выпускников и учителей за половину стоимости.

— Класс!

— Ты видел?!

— Да, мне кажется, я влюбился в эту женщину!

— Давайте все вместе сходим после вручения, в Крионе очень хороший сервис!

Бурное обсуждение быстрого сражения поглотило гостей. Как только люди успокоились, и сотрудники охраны убрали тела неудачливых нападающих я продолжил.

— Уважаемые учителя и выпускники, рад был учиться вместе с вами. Гимназия «Волга» лучшее место для того, чтобы сделать первый шаг на пути к самостоятельный жизни. Спасибо чудесным преподавателям за насыщенный год. Желаю всем выпускникам осуществить свою мечту!

— Спасибо, Кирилл Дмитриевич, — произнесла бледная Светлана Александровна. — Продолжим, следующий Тонких…

Стоило только попасть в цепкие руки девушек тут же был осмотрен на предмет ранений и целостности тела.

— Ты в порядке? — спросила Наташа готовая залить меня энергией стихии Земли.

— Да, Наташа. Спасибо за беспокойство!

Переглянувшись девушки взяли меня за руки и отвели в сторону коридоров подальше от толпы.

— В ресторане нас отвлекли странные сектанты и в этот раз я точно скажу то, что хотела давно сказать. Пожалуйста не перебивай меня! — решительно начала говорить Наташа под полное молчание Лены.

Собравшись с духом, она уже набрала в грудь воздух, как ей помешал говорить Витя. Он словно ураган влетел к нам.

— Кирилл, тебе срочно надо посмотреть новости…

Не завидую я Бороздину, жить ему осталось пару мгновений. Наташа сейчас способна убить одни лишь только взглядом.

— Бороздин, ты не вовремя. Исчезни! — нависла Елена над Витей.

— Это правда срочно!

— Да мне плевать. Даже если сегодня началась война! — вспылила Наташа и в ярости топнула ногой.

— Откуда ты знаешь? — удивленно спросил напряженный Витя. — Кирилл, посмотри последние новости. Выступление главы клана Сабуровых крутят на всех телеканалах империи. Даже не представляю, что теперь будет…

Взяв телефон, я открыл первый новостной сайт и увидел на главной странице лицо своего противника. Вряд ли он решил меня поздравить с окончанием гимназии.

— Я глава клана Сабуровых объявляю войну бояричу Холмскому. Пусть вся империя знает, что станет с наглецами посмевшими оскорбить мой клан! Все, кто встанет на сторону моего врага или окажет какую-либо помощь будут уничтожены! Твои дни сочтены, Холмский! Беги, если можешь, — оскалился глава клана.

Выступление Сабурова закончилось на «позитивной» ноте и свое слово взяла ведущая программы новостей имперского телеканала.

— Канцелярия Его Императорского Величества уже заявила, что государь не будет вмешиваться в предстоящий конфликт. Выплаты потерпевшим будут осуществлены победителем за счет полученных трофеев или личных средств. Также напоминаю в землях императора действуют пункты приема беженцев, где окажут первую помощь и предоставят горячую еду. Все насильственные действия над подданными императора будут рассматривать имперский суд после завершения конфликта. А теперь о погоде…

Весенняя погода шепчет настало самое удачное время для войны. Маховик грядущих событий уже не остановить. Осталось узнать с какой стороны последует удар противника?

* * *

Канцлер империи в хорошем расположении духа зашел в гостиную родового поместья. Жизнь повернулась к клану Орловых передом, а к недругам задом. Как и задумывалось изначально. Все эти долгие годы он усердно работал, чтобы родная кровиночка ни в чем не нуждалась при любой власти.

Дочь выросла в жгучую красавицу, которую постоянно оберегало с дестяок сильных владеющих… без ее ведома. Ничего более ценного у Леонида Васильевича все равно больше не было.

— Привет, дочка. Как день прошел?

Анастасия сидела в любимой позе поджав под себя ноги. В последнее время она полностью была занята сдачей экзаменов в Академии Силы перед длительными каникулами. На которые, как говорила дочь у нее большие планы. Это в клубе сидеть называется большие планы?!

Погруженная в книгу Анастасия не сразу заметила появление отца и лишь машинально кивнула на его приветствие. Эх ничего ее не трогает, кроме одного…

— Не долго жить похоже осталось бояричу Холмскому, — задумчиво произнес Орлов.

— Почему? — резко встрепенулась Анастасия.

Леонид Васильевич уже начинал догадываться об отношении Анастасии к Холмскому, но по-прежнему старался гнать от себя эти мысли прочь.

— Совет кланов пару дней назад прошел, где императору намекнули, что вмешательство в предстоящий конфликт клана Сабуровых с Холмским не останется без последствий. «Слил» свою игрушку императора, по мне так зря, ой зря! — произнес канцлер, наблюдая за реакцией дочери и окончательно добил. — Я успел максимум взять из предстоящего конфликта. Многие серьезно ослабнут в предстоящей войне, но у боярича Холмского вообще нет шансов. Раздавят!

Книга была моментально отброшена на стол, и Анастасия крепко обняла ноги отца.

— Помоги, Кириллу! Прошу тебя, папа.

— Встань, что ты делаешь! Я, итак, по максимуму воспользовался своим положениям ради помощи Холмскому. И что я постоянно слышу от тебя: помоги Кириллу, да помоги Кириллу…

— Я недавно переспала с ним и люблю его! Другой мужчина мне не нужен! — подняв глаза серьезно произнесла Настя.

Тяжело упав на кресло Орлов пытался держать в себе бурю эмоций, но у него плохо выходило. Подлокотники кресла под побелевшими руками начали понемногу тлеть от спонтанного проявления стихии. Как сильно не хватает жены в подобных ситуациях.

— Да как… да я… эх Настя. Зачем? — все что смог выдавить из себя Леонид Васильевич.

— Это мой выбор! Осознанный. Прошу просто помочь Кириллу, если ты можешь. Иначе я сама начну действовать! — сверкнула глазами Настя и ушла в свою комнату.

Вот и поговорили! Глава великого клана Орловых не знал, как правильно он должен реагировать на слова дочери. В первые в жизни его ткнули в новость, и канцлер империи был к ней не готов. А так хорошо день начинался…

* * *

В поместье дворянского рода Сакмышевых члены семьи вели разговор на повышенных тонах, сопровождаемый грохотом от разбитой посуды и треска мебели. Привычная ситуация для отца и дочери стоящих друг друга.

— Елена, об этом не может быть и речи! Какая война?! Ты только закончила гимназию… пойми ты, наконец, у тебя вся жизнь впереди. Нет, я сказал! — сжав кулаки произнес глава рода Сакмышевых.

— Я теперь взрослая, отец! И самостоятельно буду решать, что мне делать, — скрестив руки на груди ответила Елена.

Бунт дочери окончательно вывел из себя Андрея Федоровича Сакмышева. Постоянное ожидание, что боярич Холмский отберет его промышленную империю довел дворянина практически до нервного срыва. Уехать из Твери и оставить дело всей своей жизни он просто не мог. Теперь еще и война проклятая пришла на порог дома. Во всем виноват боярич будь он не ладен…

— А деньги ты откуда возьмешь? Работать пойдешь? — съязвил Сакмышев.

Елена посмотрела на отца и лишь усмехнулась, что еще больше разъярило главу рода.

— Может ты еще и в кровать к Холмскому прыгнешь, как простушка какая-нибудь? — закипел Андрей Федорович.

— Ты, папа, узнаешь об этом в последнюю очередь. Но в планах есть такой пункт, — Елена, улыбаясь отцу чисто «случайно» уронила тарелку на пол.

Дорогой сервиз из Поднебесной империи был тут же разбит Андреем Федоровичем в ответ. Члены семьи Сакмышевых не собирались сдаваться в тянущемся долгие годы противостоянии. Уступить — значит проиграть! Но «спустив» за раз несколько десятков тысяч рублей глава рода быстро опомнился.

— Хватит! Я тебе не враг, а любящий отец и желаю только хорошего. И, вообще, война не для молодых девушек! Кровь, кишки, трупный запах. Не слышала об этом?

— Все будет хорошо, папа. Тем более я буду не одна. Со мной поедет лучшая подруга! — мило улыбнулась Елена.

— О, нет! Игорь убьет меня, когда вернется в Тверь! — упал на стул Сакмышев.

Елена в предвкушении прикусила губу. Скоро она так или иначе возьмет свое!

Глава 15

Жизнь изменилась на до и после объявления войны кланом Сабуровых. Мы к этому готовились и ждали, как нечто неизбежное, но война все равно стала большой неожиданностью для большинства дворян и жителей города. Погасить нарастающую волну паники удалось только после введения казаков и показа боевой мощи дружины.

Враг не так страшен, как о нем говорят. Через некоторое время люди сами начали смеяться над своим поведением. Горожане даже захотели вступить в общую армию Твери на волне патриотизма, но я по прошлой жизни еще помню, насколько бесполезно ополчение, когда воюют профессионалы.

Наличие магов вообще делает бесперспективным подобное пушечное мясо. Смерти обычных людей не принесут мне радости в отличие от смерти врагов, которых можно пустить на создание новых конструктов. Война будет идти по иному сценарию…

Сейчас я сижу в своем резном кресле перед представителями дворянского собрания и слышу привычные крики, лай и ругань. Скоро дело вполне может дойти до применения Силы, если бы не наличие дружинников в доспехах.

Половина дворян предлагает принять бой в родной губернии, где и земля, как говорится, помогает защитникам. Другие считают, что необходимо вдарить по врагу на чужой территории. Обе стороны правы, но им не хватает согласия, чтобы объединить свои предложения и прийти к единому решению.

— Кирилл Дмитриевич, к сожалению, мнение дворян разделилось….

Иван Тимофеевич Коробов смотрит на меня ожидая приказа. Для него происходящее серьезное испытание. Постоянное ожидание бунта или куда хуже тихого игнорирования службы бояричу. Зря переживает у меня были ситуации и похуже. В любом случае пора закончить бесполезное обсуждение.

— Хотя война объявлена боярскому роду Холмских, надеюсь, никто из присутствующих не испытывает иллюзий за счет чего будут восполнены денежные потери клана Сабуровых и его союзников?

Молчащий зал был мне ответом. Дураков здесь не было. Враг жаждет крови и добычи, пленные ему не нужны. Большинство из присутствующих во время дворянских войн сами завершали дело до конца.

— Отлично, раз с мотивацией разобрались тогда перейдем к следующему пункту. Какие наши цели в этой войне?

— Выжить, — с усмешкой выкрикнул Данилов со своего места.

— Сохранить свое добро, — неуверенно произнес Киндырев.

— Люди важнее всего! Дома отстроим, а людей верных откуда потом взять?! — возмутился Бороздин эгоистичным поведением дворян.

Снова начались перекрикивания в зале остановленные ударом Ивана Тимофеевича.

— Тихо! Ведите себя достойно.

— Вы все говорите правильные слова, но наша основная цель, кроме сохранения жизни наших людей и накопленного добра, показать, что Тверь крепкий орешек для любого врага. Постоянная война мешает развитию бизнеса, что только на руку нашим соседям. Осталось дело за малым. Полностью уничтожить врага, который даже приблизительно намного сильнее нас. Как тогда нам поступить?! Вы сами уже называли немало хороших предложений. Вот, что мы сделаем…

Обсуждение плана войны проходило со скрипом. Недовольны были практически все, но в конце концов подчинились моей воле. Пусть сколько угодно обижаются самое важное, чтобы дружины свои предоставили.

По древнему обычаю после объявления войны предоставляется пара дней противнику на подготовку. Дабы победа была честной. Редко используемый обычай, но я думаю Сабуров хочет все сделать красиво имея подавляющее превосходство в военной силе.

— Боярич, только что доложили власти Вологды и Новгорода дали разрешение на проход военных колонн Сабуровых. Предупреждение для жителей разослали через все средства массовой информации. Завтра к вечеру противник будет на нашей границе, — быстро вошел в зал дворянского собрания воевода.

— Военная хитрость?

Сказали одно, показали второе, а сделали вообще третье. Показать намерения и ударить с другой стороны самая древняя военная уловка.

— Не думаю, что Сабуров смог получить согласие с других губерний. Мы и раньше прогнозировали основное направление удара именно с Новгорода, — уверенно произнес Дед.

Значит война пойдет по составленному ранее с воеводой плану. Нападения со стороны Ярославля и Суздаля не будет, что дает простор для маневра. Не всех смогли продавить Бельские и Долгоруковы для которых Сабуровы выступали в роли занесенного топора. Тем хуже для великих кланов. На каждую крупную дичь найдется свой охотник.

— Собирайте дружины! Занимайте оборудованные позиции вдоль границы. Сегодня последняя спокойная ночь перед началом войны. Постарайтесь провести ее с близкими.

Провести последнюю ночь перед боем с женщиной самый древний ритуал, что придумали воины. Следующей ночи для большинства просто может и не быть. Во множестве семей сегодня скрип кроватей не утихнет до самого утра. Инстинкты иногда берут верх над нами насколько цивилизованными мы бы себя не считали.

Дворяне направятся домой готовить дружины к войне и мне тоже нельзя отставать от своих вассалов. Накопленные резервы умертвий первыми пойдут в бой, поэтому дополнительная обработка некроэнергией не помешает. В случае крайней опасности скрывать владение некромантией не будет никакого смысла и в ход пойдут все накопленные знания. Сабурову точно понравится!

По дороге от города до родового поместья получил сообщение Антона о прибытии новых «поселенцев». И очередное переселение народа не сильно удивило меня по прибытию домой. Старшина Рыков вместе с прибывшими казаками отделился от скопления машин и вышел мне на встречу.

— Пополнение у нас, боярич. Прибыли службу нести на тех же условиях, что и мы сейчас, — с неизменной хитринкой в глазах произнес казачий старшина.

— Афанасий Дубинин, боярич. Прибыли значит на новое место службы, — внезапно застеснялся один из казаков.

Найти отличия от тех, кто несете мне службу и новых казаков не представлялось возможным. Разве, что у «старослужащих» лица были более довольными.

— Как добрались, Афанасий, и почему именно сейчас?

— Хорошо доехали. Как только пошли к жандармам сказать, что все значит не будем больше службу на границе нести… так нам и слово никто против не сказал, а мы ведь готовились заранее! Узнав, что к бояричу Холмскому моментально выдали документы и препон не чинили по дороге. Удивительно! — закрутил ус казак.

Ничего удивительного в этом нет. Учитывая, передачу ведомства генерала Головина под управление великой княжны переезд казаков имел максимальную поддержку сверху. Вот он подарок от Анны. Обязательно запомню!

— Могли дождаться окончания войны. Имеющиеся сейчас военные силы явно не в мою пользу.

— Дак вчера услышали, что война будет с кланом Сабуровых и поняли ждать больше нет смысла. За день без остановок добрались. Скрывать не буду думали мы о том, чтобы подождать. Только после войны может и не нужны мы тебе будем, да и как в глаза товарищам смотреть потом. Нет. Сейчас самое время пока ты, боярич, всю землю не раздал и долю думаю в войне хорошую дашь, — усмехнулся Дубинин.

Интересные они воины. Своего не забывают никогда, но и гнили вроде нет. Доверие в наше непростое время бесценно.

— Земля не проблема, как и трофеи, если, конечно, доживем до этого момента. Сколько вас, Афанасий?

— Три сотни сабель реестровых. И две сотни по ежегодной службе пойдут. Семьи правда с собой у нас большие…

Саблями они редко воевали, но считать привыкли так. Дополнительные войска сейчас не помешают, а увеличением ежемесячного денежного довольствия меня не испугать. Заверив казаков в своей полной поддержке, наконец, зашел в родной дом. Самое интересное в поместье меня тоже ожидали. Наташа и Елена заняли диван в гостиной и держали в руках бокалы с вином.

— Кирилл, а мы решили отпраздновать выпускной раз вчера не получилось, — с волнением произнесла Наташа.

Елена просто подняла бокал в приветствии и резко выпила его до дна. Таких «гостей» я точно не ожидал увидеть у себя дома. Девушки были одеты в обтягивающую вечернюю одежду и резко притягивали мой взгляд. Чертовки.

Кристина, увидев эту картину с трудом сохраняла каменное выражение лица. Промычав нечто одобрительное, она посмотрела на меня с вопросом. Я с легкой душой отпустил ее отдохнуть в этот день. Уверен через несколько минут Кристины уже не будет в поместье. Что говорить, если даже Гром убежал в поисках «подружки».

— Я всегда рад видеть вас в стенах этого дома. Вижу, вы не скучаете, поэтому с удовольствием присоединюсь.

Иногда, надо просто убрать «стопор», который есть в каждом из нас. Отдыхать и не думать о том, что будет завтра. Ответственность за множество людей постоянно висит, как меч над шеей, а если прибавить к этому неизвестные планы богини на мой счет становится совсем не до отдыха. Где-то рыщут безумные демонологи и инквизиторы желающие лишить меня головы. Хочется хотя бы на минуты вернуть беззаботного Криона времен учебы в академии.

Сделать это именно сегодня причин более чем хватало. Поэтому никто из нас не сдерживал себя и неожиданно я сам не заметил, как мы оказались в моей спальне. Разгоряченные тела девушек были так рядом, а блеск в глазах обещал исполнить все пожелания.

— Кирилл, мы закрыли дверь и спрятали твой телефон. Сегодня нам точно никто не помешает! — на одном вздохе произнесла Наташа и замолчала.

— Соберись! Ты же сто раз репетировала перед зеркалом! — закатила глаза Лена и дала подруге спасительный круг в виде бокала вина.

Выпив одним залпом бокал вина, Наташа посмотрела на меня взглядом идущего на смерть гладиатора. Она сожгла все пути назад и сейчас уже не получится перевести все в шутку. Печально.

— Я люблю тебя, Кирилл! — заметив, что я хочу начать говорить она подняла руку в останавливающем жесте. — Дослушай, пожалуйста! Ты идешь к своей цели и давно перерос уровень обычных дворянок. Ни в коем случае не требую свадьбы или серьезных отношений, просто разреши быть рядом и дай возможность получать свою толику счастья.

Мозг заработал на пределе своих возможностей во время алкогольного опьянения. Я мог легко вернуть себе трезвое состояние с помощью энергии Земли, но не хотел. На вечные вопросы что делать, и кто виноват ответа пока тоже не было. Разбить мечты девушки прямо сейчас смертельно опасно, но и получить во враги полковника тайной канцелярия тоже так себе идея.

— Вы всегда будете моими подругами не взирая на то, как будут развиваться дальнейшие события. Я ценю наши отношения с самого первого дня встречи, такие богини…

— Молчи, просто молчи и не умничай сегодня! — сказала Елена, закрывая рот поцелуем и схватила меня за ремень.

Сопротивляться было глупо и не достойно сына герцога. Проигрывать надо с достоинством настоящего аристократа. Если Настя спалит нас всех вместе огнем своей стихии, то хотя бы будет за что.

— Сегодня мы получим, то чего так долго ждали! А завтра вместе с тобой отправимся на войну! — сказала Наташа и сняла с себя платье.

Две прекрасные девушки требуют свою порции ласки и пусть весь мир подождет. В случае поражения недовольство Сакмышева и Карпова для меня станет самой маленькой проблемой. Горячие тела прижимались все ближе и все плохие мысли улетели вдаль.

* * *

Закрытая от любопытных взоров в самой глуши тверских лесов военная база скрывало немало тайн. Глава клана Кашинских построил ее в тайне от всего остального клана для личных нужд, только командир ближней дружины и его заместитель знали об этом месте. Хотя в свое время опушка леса пользовалось особой популярностью у тверских князей.

Вот уже долгое время военную базу обживало большое количество гражданских людей. Женщинам и детям трудно объяснить правила скрытности, если до этого они всю жизнь жили в городе. Наличие маскировочных артефактов требовало меньше действий по сокрытию следов от проживания такого количества людей, но перестраховщики обычно живут немного дольше.

Ведение тайной жизни плохо сказывалось на семейной идиллии воинов и желание идти убивать усиливалось с каждым днем. Последней каплей стало объявление войны, которое крутили по всем имперским телеканалам. В родном городе осталось немало родственников и друзей, поэтому обсуждение было горячим.

— Клан Сабуровых объявил войну Холмскому. По факту боярич взял власть в Твери и нам надо решить, как жить дальше, — произнес крепкий мужчина, обращаясь к собравшимся в круг воинам.

Личная дружина главы клана Кашинских состояла из бывших дружинников трех родственных родов. Кашинские, Микулинские и Холмские — все они образовались от одного корня. Великое княжество не смогло соперничать с Москвой и ушло на свалку истории. До сей поры…

Многие из старших дружинников ведут свой род с незапамятных времен служа из поколения в поколение в Тверской дружине и намного знатнее, чем большинство городских дворян. Что-то доказывать кому-либо они считали ниже своего достоинства в первую очередь неся службу родному городу.

Были свои правила среди избранных воинов. Не сражаться друг против друга во время войн правящих родов, чтить бога дружин и проводить воинские ритуалы. После объединения в одной дружине многие вздохнули свободно… правда ненадолго.

— Игорь Николаевич сразу сказал, как нам следует поступить! Не понимаю почему мы до сих пор медлим…

Лишь Кашинский смог собрать дружинников в один кулак. Ему они были верны, и пора уже бы исполнить последнюю волю главы клана. Если бы не несколько небольших проблем. Часть владеющих была из бывшей дружины Холмских и боялись гнева боярича за то, что оставили его в трудную минуту, но и они уже смирились с неизбежным. Возраст основной момент, по которому дружина до сих пор сидела на базе.

— Леонид, что будем делать? — спросил командира его заместитель и заодно лучший друг.

Тяжелая ноша нести ответственность за три десятка сильных владеющих и их семьи. Воины сидели на загородной базе вместе с семьями постепенно привыкая к мирной жизни. Многие уже серьезно задумывались, а не переехать куда-нибудь подальше и просто пожить мирной жизнью. Но воины, всегда остаются воинами и жить по-другому не получится. Работать да, жить как слуги под властью кланов нет.

— Пусть решит Круг! Достоин ли Холмский вести нас в бой? Вверим ли мы ему свои жизни и верность? — Леонид поднял вопрос, который должен был задать себе каждый воин.

Круг из старших дружинников по-прежнему решал спорные вопросы, определяющие дальнейшую судьбу дружины. Все они были в ранге кудесника и имели огромный боевой опыт. Сила способная изменить многое в любом конфликте.

— Достоин!

— Холмский вправе вести нас в бой.

— Боярич давно доказал свою состоятельность, как владеющий и правитель. Хватит пережидать, Леонид.

— Наконец, начнем действовать! Достало каждый день слушать причитания жены об отсутствии магазинов и развлечений…

— Я тоже считаю, что надо заканчивать сидеть в лесу. А как считаешь ты, командир? — спросил Игорь.

Леонид, оглядев дружину и заместителя увидел мрачную решимость. Сидеть на базе в такой момент воины не будут. Командир, как никто другой понимал какое оружие он отдает в руки молодого боярича, а самое главное редкую особенность Твери, хранимую долгие годы в тайне от остальных. В любом случае выбор сделан давно, хватит оттягивать решение.

— Это наша земля! На ней мы росли, здесь мы проливали свою кровь в битвах и взяли первую жизнь врага. И не какому-то клану Сабуровых угрожать княжеской крови! — с яростью произнес Леонид.

Слова командира единогласно поддержала старшая дружина. Война — давно забытое воспоминание, но навыки не пропали, как и боевая ярость. Пора напомнить всем кланам империи, почему они до дрожи боялись тверских дружинников!

Глава 16

Современная война довольно странное занятие. Это либо небольшой конфликт, который стараются вести тайно и закончить, как можно быстрее. Либо событие, максимально освещаемое всеми средствами массовой информации. Война с кланом Сабуровых занимала чересчур много эфирного времени на имперском телевидении. Казалось, император задался целью показать все «прелести» войны для простых жителей страны. И Тверь была выбрана в качестве плохого примера.

Учитывая количество иностранных наемников в армии клана Сабуровых жалеть горожан точно никто не будут. Беженцы, разруха, упадок производства, резня имперских граждан отличный повод для того, чтобы ввести войска императорского клана. Люди для того, чтобы подогреть ситуацию у императора точно найдутся и тогда ни Долгоруков, ни Бельский ничего с введением войск не смогут поделать. А Сабуров просто разменная монета, которая вдруг почувствовала за собой власть!

Сломать «грандиозные» планы императора, как всегда, в моих интересах. Пусть выберет для себя другую цель. Будто все остальные губернии процветают… А вообще не надо делать с империей то, что он уже не может сделать со своей женой. Вот, например я вижу перед собой две очень достойные цели, которыми я бы с удовольствием занялся вместо войны.

Проснуться в объятиях молодых, горячих, а самое главное прекрасных тел приятный бонус с утра. Даже для короля Криона это было редкое явление, а для боярича Холмского вообще происходит впервые.

Самое сложное не разбудить, а сделать это хочется очень сильно, и незаметно выскользнуть из комнаты. Важный момент, не забыть попутно влить, как можно больше энергии Земли для крепкого сна. Когда девушки проснутся и доберутся до зоны боевых действий первые самые горячие часы боя уже закончатся. Выскользнув из комнаты, был встречен верным Громом у порога. По довольной морде можно было понять вечер у пса тоже удался.

— Пойдем, нас ждут великие дела и сильные враги!

Пес навострил уши и оскалился в предвкушении. Облизнувшись и громко сглотнув, Гром отвел глаза, понимает не вся добыча его. Теперь не надо воевать с псом за каждый труп владеющего. Уже хорошо.

Во дворе поместья Кристина ходила вдоль строя личной охраны и проверяла снаряжение бойцов. Командир из нее требовательный, справедливый и очень важно верный. В этом после полных печатей я нисколько не сомневался.

— Вижу у тебя была хорошая ночь, Кирилл! Силен наш боярич умаял бедных девушек. Всем врагам на зависть, — усмехнулась Кристина подойдя поближе.

Как же она любит наши постоянные пикировки. Но я умею не только защищаться.

— Как и у тебя, Кристина! Учитывая, что я участвовал в со… воскрешении, то знаю лучше всех границы твоей выносливости. Андрей наверное…

— Не будем об этом, — нахмурилась Кристина и резко замерла по стойке смирно. — Охрана готова к выдвижению, боярич. Ждем твоего приказа!

Первые запретные темы для разговоров. Жаль. Увлечение Бороздиным не прошло незаметно. Чувства вспыхнули в сердце высшего вампира. Ка бы не было беды…

— Выдвигаемся. Сегодня будет жарко и нам надо успеть к самому началу.

Большая часть объединенного войска Твери сконцентрировалась у границы с Новгородом в полной готовности отразить нападения клана Сабуровых. Небольшой резерв и три мобильные группы помогут ненадолго сдержать врага, если вдруг подготовка к нападению через Новгород была уловкой. Воинов постоянно не хватает и приходится думать, как нивелировать преимущество противника.

Мои мысли постоянно возвращались к городским боям. Возможно, этот вариант и предпочтительней для нас, но совесть иногда просыпается во мне слишком не вовремя. Да и разум довольно поддакивает, что верность жителей только увеличится, если они поймут, что защитники думают в первую очередь о простых людях.

Наша колонна машин были практически единственными средствами передвижения на дорогах. Редкие машины ехали к зоне боевых действий. Мы предупредили жителей губернии через всевозможные каналы, что не несем ответственности за жизнь гражданских решивших посмотреть на войну поближе. Чистая дорога помогла нам быстро добраться к границе. Масштаб приготовлений воеводы впечатлял.

— Боярич, возведение укреплений завершено. С помощью прикомандированных специалистов земляные работы закончены в кратчайший срок. Дополнительно успели укрепить огневые точки полевой артиллерии, — Дед показывал результат работы владеющих.

Все-таки есть преимущества в наличии учеников. Военные специалисты со стихией Земли за обучение еще одной руны помогли в возведении фортификационных сооружений. Мощь и трепет за несколько дней. Хочу таких себе.

— Сколько войск у нас в наличии?

— Три тысячи на границе и пять сотен в резерве. Это все, что мы смогли выжать из дружин дворян. Последняя война сильно обескровила Тверь и теперь нехватка воинов бьет по нам, — недовольно произнес воевода.

Прибывшие дружины дворян занимали свои участки обороны. Массовка хороша, но основная тяжесть все равно ляжет на владеющих. Особенно на представителей ранга кудесник. Базлов, для которого это будет первое серьезное сражение немного нервничал. Первый бой для любого мага либо выживет и станет сильнее, либо умрет или еще хуже сломается. Дед точно не допустит такой потери в боевой мощи дружины.

— Будем воевать с тем, что есть. Потери во владеющих должны быть минимальны. Ты меня понял, Дед?

Намек на то, что все дыры в обороне надо закрывать нежитью воевода должен понять. Потеря каждого опытного владеющего для Твери недопустима и самое главное трудновыполнима. Рассматривая массу военной техники и тяжелого вооружения, я подумал, что вражеские воины могут и не дойти до первой линии обороны. Переданное военными вооружение сегодня очень пригодится. Впрочем, как и специалисты из «учебной» части.

— Первый удар мы точно выдержим. А вот если ударят с еще одной стороны или Новгород присоединится к войне тяжко нам будет. Все я в штаб, враг уже на подходе, — гулко произнес Дед и быстрым шагом направился в укрепленный бункер.

Решение кланов Новгорода прогнуться перед давление великих кланов неприятный фактор. Письмо с курьером давно ушло в дворянское собрание этого города. Надеюсь, они понимают, что без последствий подобная помощь моему врагу не останется.

— Сабуров может и не напасть сегодня, а подтянуть резервы или просто прощупать обороны на всех участках фронта, — произнесла Кристина за моим плечом.

— Сабуровы не смогут долго накапливать войска на границе, да и мы не дадим. У нас не профессиональная армия, а дружины вассалов, поэтому мы не можем долго вести позиционную войну.

Наемники со стороны Смоленска станут усложняющим фактором, но клан Васильчиковых не может показать столь явную брешь в границе еще раз. Для меня идеальный вариант, когда противник увязнет в обороне и мы перейдем в контратаку, но для этого необходимо кое-что сделать…

— Ты помнишь свою задачу, Кристина?

— Да. Действовать за линией фронта, нарушать коммуникации врага, убивать сильных владеющих и самое главное быть осторожной! — со вздохом подняла глаза вверх Кристина.

Держать в такой момент высшего вампира, как телохранителя слишком глупо. Данный вид нежити в первую очередь создавался для войны и убийства сильных магов. И пора применить это оружие по назначению.

— Особенно последнее. Ты сильна, но уверен и врагу есть чем нас удивить! Удачи!

Стоило Кристине бесследно исчезнуть, как я направился в штабной бункер. Первый день войны вряд ли удивит, но возможно все.

Первая линия нашей обороны состоит из умертвий в трофейных доспехах под руководством рыцарей смерти. Борисов с гордым видом оглядывал подчиненных разместившись на холме. Войско нежити впервые покажет себя в массовом конфликте, пусть и скрывшись за тяжелыми доспехами.

— Наблюдая противника. Идет несколькими колоннами и начинает развертывание, — принял связист доклад разведки.

— Приготовиться!

— Контакт через пять, четыре, три, два, огонь! — приказал воевода в рацию.

Оглушающие звуки работы крупнокалиберных пулеметов и автоматических гранатометов по всему фронту впечатляли даже под землей. Если бы не выверты Силы местное оружие вполне могло соперничать с магами. Через некоторое время раздались взрывы мин и звуки огнестрельного оружия. Было чувство, что Сабуров лишился всей пехоты, бронетехники и доспехов.

— Мусор один послали. Проверяют на мины, ловушки и огневые точки. Обычное дело в войнах дворян. Небось снова заключенных выпустили вооруженных старьем, — с досадой произнес Дед. — Мы тоже не пальцем деланные, артиллерия и танки молчали. Пусть выкусят!

Первый напор клана Сабуровых можно считать отбит, но это всего лишь разведка боем, а не массированное наступление, которое будет ждать нас завтра или может даже ночью. На месте противника я сосредоточился бы на накоплении резервов и на поиске слабого места в обороне. Положить всю дружины на укрепленных позициях дураков среди командиров войска Сабуровых точно нет.

— Боярич, тут к тебе пришли, — замялся спустившийся в бункер дружинник. — С оружием и странно говорят, по-старинному.

Это еще что за гости посреди битвы? Мне казалось, я в Твери единственный представитель вымирающего вида любителей старины. Посмотрим на конкурентов поближе.

* * *

— Магистр Анри, отряд брата Лютера так и не вернулся из Российской империи. Все остальные братья давно уже в обители, — склонил голову брат-инквизитор.

«Обитель» Инквизиции находилась в относительно безлюдной местности, если такое можно сказать о современном мире. Крестьяне и фермеры не особо любили окружающие земли из-за плохой славы и множества ужасных историй. Древний замок, что мрачно возвышался над окрестными полями и лугами ранее был в собственности одного из баронов вдруг зачисленный в число еретиков и после костра инквизиции быстро стал домом для братьев-инквизиторов.

— Не называй меня магистром Филипп, я такой же брат всем инквизиторам, — мягко улыбнулся «брат» Анри, но глаза его были холоднее льда. — Приказ Папы на прекращение операции нельзя было не исполнить, а некромант был так близко…

Три сотни лет назад были чудесные времена расцвета Братства Инквизиции, когда назначение Папы проходило только после одобрения магистра-инквизитора. Все резко изменилось, как только Церковь забыла про страх перед некромантами и чернокнижниками. Братство постепенно лишилось своих привилегий и держалось лишь на одном энтузиазме братьев-инквизиторов, корпевших долгими ночами над старыми фолиантами.

Функции инквизиторов в Ордене забрали себе наказующие и каратели, что боролись против неугодных одаренных, как на территории Царства Небесного, так и в других странах. Некроманты остались в далеком прошлом вместе с армиями мертвых и страхом живых перед истинной Смертью.

— Брат Лютер позволил себе засветить перед неверными святой артефакт Церкви. Это недопустимо для посвященного, когда очищающая война с еретиками практически на пороге нашей обители, — яростно произнес Филипп.

— Война ничто по сравнению с распространением скверны Смерти. Я полностью поддерживаю решение брата Лютера на использование артефакта. Единственное я не пойму, почему он решил применить его против бесполезного юнца, так и не сумев выйти на его учителя, — магистр со злостью сжал древний крест в кулаке.

Появление одаренного со способностью к энергии Смерти вдохнуло новую жизнь в Братство Инквизиции, и брат Анри хотел сполна воспользоваться удобным моментом, чтобы потеснить диктат остальных отделений Ордена. Вернуть былую славу на волне страха. Уничтожать некроманта? Слишком глупо…

— Магистр, случилось истинное чудо. Брат Лютер вернулся в нашу обитель живой и полностью невредимый! — вмешался в разговор двух братьев простой монах.

Появление пропавшего брата на пороге замка и правда чудо. Как он сумел выжить и добраться домой без помощи резидентов Ордена в империи.

— Пусть брат Лютер пройдет к нам! — стоило монаху убежать Анри повернулся к собеседнику. — Удивительно, как такое вообще возможно…

— Наш брат достойный воин Церкви способный нести слово Божье и использовать силу веры. Неудивительно, что злобный некромант не смог справиться с ним! — воодушевился Филипп.

Закутанный в сутану инквизитор без слов преодолел порог святого зала Братства. В бледных чертах лица вполне угадывался брат-инквизитор отправленный в империю.

— Брат Лютер, это ты? Мы думали ты погиб вместе с другими братьями из боевой тройки. Расскажи нам, как тебе удалось спастись…

Благостный настрой брата-инквизитора совершенно не разделял магистр Анри. При виде брата Лютера его лицо из недоуменного сменилось на фанатичное. Сила Света разгоралась все сильнее в его глазах.

— Некромант совсем страх потерял, отправляя нежить в обитель истинного Света. Мне плевать на все запреты Папы. Это война! Уничтожьте нежить силой веры, брат Филипп, мы пойдем в очистительный поход, и я уверен многие братья из Ордена к нам присоединятся, — развернулся магистр в сторону выхода, но его остановил голос, неожиданно, разумной нежити.

— Ты ошибаешься, пес Церкви! Знаешь ли ты истинный страх? Нет! Смерть всегда берет свое и те, кто противятся ее воле страдают больше всех! — громким голосом произнесло создание некроманта и убрало руку в недра своего балахона.

Вспышка яркого огня заполнила всю комнату с братьями-инквизиторами, после чего раздался громкий взрыв потрясший весь донжон. Древний замок повидал на своем веку немало испытаний, но от подобного взрыва камни кладки разлетелись на большое расстояние. Кара Божья настигла богохульников, как потом говорили окрестные крестьяне, осеняя себя крестным знаменем. Инквизиторы сполна познали на себе силу очистительного огня…

Глава 17

У блокпоста охраны меня ожидало несколько машин с вооруженными бойцами и владеющими высоких рангов. Особенно выделялся крепкий старик, что внимательно разглядывал меня сквозь чуть приоткрытые глаза, нисколько не смущаясь своего внимания. Вдоволь насмотревшись, он довольно крякнул.

— Сойдет! — произнес старик и протянул массивную ладонь. — Ростислав Афанасьевич Исаев, боярин. Командир сводного отряда от нашего так сказать Общества. Решили оказать всестороннюю помощь в защите родных вотчин боярскому роду Холмских.

Общество вот как они себя называют. Ничем не хуже, чем Орден или Братство. Отряд воинов, выделенный боярами без прапоров и фамилий с одним только стариком во главе, доживающим свой век… в любом случае это заслуживало уважение и невольно мороз прошелся по коже. Загнали в угол. Война превращается в нечто большее, чем конфликт между средним кланом и боярским родом.

— Рад познакомиться с вами, Ростислав Афанасьевич. Насколько далеко вы готовы зайти в защите родовых вотчин?

Стоит сразу дать понять боярину правильно ли я его понял.

— Мне терять нечего, Холмский! Свою жизнь я прожил, да и воины собрались славные. Спин казать врагу не будем, не бойся. Основной отряд в часе пути отсюда. Не стали, так сказать, наводить панику.

— В таком случае размещением вашего отряда займется мой воевода. Я благодарен Обществу…

Не успел я договорить как на бешенной скорости к блокпосту подъехала еще одна машина, резко затормозив практически у самых ворот. Это еще, что за самоубийцы?!

— Ты же не думал от нас так просто избавиться, Холмский? — вышла с места водителя Елена.

— Скрыться после такого… Кирилл, это не достойно! — пылала гневом Наташа.

Девушки в военной униформе смотрелись очень привлекательно. Ответ на вопрос, где они достали форму и машину, наверное, мне лучше не знать! Старый боярин даже и не думал сдерживать смех.

— Кхе, кхе. Ночь похоже сегодня будет веселой. Ты боярич главное про битву не забудь. Убивцы из кланов всегда ночью любят дела решать! — усмехаясь в бороду боярин Исаев направился в сторону Деда, чтобы решить вопрос с поставкой на довольствие.

Пришлось весь вечер показывать девушкам укрепления и рассказывать про устройство лагеря, после чего мы плавно переместились в мою палатку. Планированием боевых действий было кому заниматься и без меня. Тем более мой военный опыт немного… специфичен и не очень подходит к реалиям этого мира. Стоило только двум телам зажать меня с двух сторон, как неприятное чувство кольнуло в груди.

Смерть конструкта, отправленного в гнездо фанатиков, не осталось бесследной. Сам виноват, что поставил рунную цепочку на контроль его состояния. Надеюсь, перед смертью умертвие успело забрать жизнь хотя бы одного инквизитора. Хотя, вспоминая, как Климент Аркадьевич с мрачной решимостью вручил умертвию какой-то боевой артефакт вполне инквизитор может быть и не один.

— Кирилл, с тобой все в порядке? — обеспокоено спросила разгоряченная Наташа.

Скромница, ангелок, как бы не так! Демон в юбке скрывался за милой внешностью. Невольно поверишь в магию иллюзий и мастерство перевоплощения.

— Все в порядке, Наташа. Я, думаю, нам сегодня больше ничего не помешает…

Рядом с палаткой раздались приближающиеся шаги и негромкое кряхтенье. Чтобы мы заранее услышали.

— Боярич, враг готовит наступление, — произнес Дед и отправился дальше.

— Сейчас буду. Лежать с вами девушки одно удовольствие, но труба горниста зовет в бой!

— Мы с тобой! — начала быстро одеваться Елена.

Еще не хватало следить за девушками во время боя.

— Нет, вы в резерве. Сортируйте раненных и оказывайте помощь владеющим вливая энергию родственной стихии. Либо отправляйтесь домой!

В штабе была деловая суета. В центре помещения с помощью воздушного артефакта можно было посмотреть развитие ситуации на поле боя. Дорогая игрушка, переданная нам военными империи в аренду на небольшой срок.

Сабуровы начали наступление по линии фронта ударными кулаками накаченными боевой техникой и доспехами. Учитывая, что где-то сзади непременно идут группы владеющих картина не очень приятная глазу. Первые снаряды со стороны противника добавили «радости», так могут всю пехоту уничтожить и нас под землей закопать. Впрочем, Деду не требовалось дополнительных указаний.

— Сейчас мы прибавим врагам жару. Миша, огонь! — прокричал в рацию воевода.

Заработала наша артиллерия, накрывая чужие огневые точки и тяжелую технику противника. Началось кровавое «соревнование» наводчиков и корректировщиков в зависимости у кого лучше подготовлены специалисты.

Вражеская пехота в это время, пользуясь складками местности и защитой боевой техники перешла в наступление. Воины с нашей стороны отвечали им приветственным огнем из всех стволов. Смертельная жатва начала свой неумолимый ход.

— Пехота только на подхвате. Сейчас владеющие вступят в бой и дружина в доспехах. Вот тогда станет по-настоящему жарко, — произнес Дед и переключил канал связи. — Борисов, ты готов?

— Рыцарь самой Смерти всегда готов уничтожать неверных. Никто меня не остановит, когда сама богиня выглядывает из-за моего плеча! Братья, уничтожим еретиков! — прогремел голос Борисова.

Сейчас по всему фронту отряды нежити примут на себя первый удар дружины и владеющих высших рангов клана Сабуровых. Посмотрим, насколько эффективна моя нежить. Все равно наблюдать за точками на артефакте совсем не тот эффект… хочется самому ринуться в бой.

Несмотря на массированный огонь из всех орудий враг преодолел разделяющее нас расстояние и битва перетекла в ближний бой. Казаки отстреливались до последнего прикрываясь техникой и доспехами моих дружинников после чего брались за холодное оружие. Владеющие показывали свое мастерство накрывая площадными атаками отряды врагов. Ярость битвы захлестнула обе стороны.

— Пустил в бой все резервы. У нас прорыв на третьем участке. Владеющие Сабуровых свой удар, именно, туда нанесли, — нахмурив брови сказал Дед.

Третий — «боярский» участок и меньше всех насыщен владеющими.

— Резерв есть. За мной! Смотреть на передвижения разноцветных точек все равно бессмысленно, а командиры у нас не глупые сами решат, что делать!

Стоило только выйти из бункера ощущения кардинально изменились. Взрывы снарядов, выстрелы из пулеметов, удары Силы. Хаос сражения завораживал, но не меня. Гибнут мои воины, а у меня нет оружия способного сразу покончить с врагами. Пока нет!

Выскочивший на отряд охраны безумный дружинник Сабуровых тут же был уничтожен залпом техник Силы, но противников еще хватало. Дружина Сабуровых не взирая на потери сеяла смерть с каждым пройденным шагом. Стоит прибавить шаг, нельзя заставлять врага ждать!

Боевая форма темного доспеха легла на плечи, а в руке привычно лежала сабля с древними рунами. Во главе бронированного кулака я ворвался во вражеские ряды.

Битва шла бесконечно, и я замечал ее урывками. Скрежет металла доспехов, крики боли, столкновения оружия и вкус крови на губах. Я отправлял техники Земли разрывая каменными шипами врагов на части или сбивая землетрясением с ног. Проклятия малефиков делали их беспомощными, а копья Праха всегда было готово уничтожить врага. Мое сосредоточие некроманта в безумной битве самовосполнялось на достойном уровне, чтобы бой шел бесконечно.

Но постепенно я начал замечать, что напор на нас стал меньше и вскоре ледяной клинок вышел из доспеха моего последнего противника. Все, врагов больше нет!

— Еле отбились. Я думал все, отвоевал свое… а ты хорошо придумал, боярич. Лучшие воины у тебя в засаде, оказывается, сидели, — довольно прохрипел боярин Исаев, отталкивая ногой мертвого дружинника Сабуровых.

Дымящиеся остовы боевой техники, покореженные доспехи, перепаханное снарядами и ударами стихий поле. Больше всего, конечно, невыносимо было терпеть запах жженой плоти. И куда не кинешь взгляд повсюду трупы, трупы и еще раз трупы. Потери обоих сторон ужасают и о каком-либо наступлении в ближайшие дни нет и речи. Но по-настоящему беспокоило меня, совершенно, другое. Никаких отрядов в засаде у нас точно не было …

* * *

Бесшумная тень незаметно передвигалась вдоль периметра системы защиты военного лагеря. Полученные на военной службе знания и навыки диверсанта говорили Кристине о том, что система охраны очень достойная. Последняя из возможных модификаций на данный момент. Реагирует на тепло и движение тела размерами чуть больше, чем кошка или собака.

Капитан Лисицына в свое время была обучена обманывать любую систему защиты, но «трансформация» сделала из нее идеальную убийцу, для которой данная защита просто мелочи. Вообще она предпочитала думать о воскрешении нежели о превращении в кровавого монстра. Так намного лучше для эмоциональной стабильности…

Стоило только прожекторам повернуть в другую сторону, как небольшая летучая мышь легко преодолела все препятствия и снова превратилась в прекрасную девушку.

Большая часть армии Сабуровых сконцентрировалась на границе ожидая только приказа к атаке. Жаркая битва вспыхнет с минуты на минуту, а значит вампирессе будет проще совершить задуманное. От нее будет мало толку в массовом сражение. Ее таланты развиты немного в другой сфере. Диверсии и убийства. Сам… господин говорил, что высший вампир создавался именно для этих целей. Да и полученный пакет информации после воскрешение подтверждал слова боярича.

Целый день Кристина наблюдала за передвижением охраны, техники и отрядов наемников. Отметив для себя несколько целей, она дождалась ночи и сейчас готова была начать действовать.

— Осип, как думаешь нам трофеи достанутся в этой войне? Только на охране все время и стоим…, — высокий охранник на входе в арсенал расслабился стоило только начальнику караула скрыться из поля зрения.

— Давид, а оно тебе надо? Че ты сковородки или мебель потащишь домой? — рассмеялся второй охранник. — Трофеи в наши времена сложная система ценностей. Деньги на счетах лежат, да и акции компаний так просто не возьмешь. Я вот вообще девку сладкую хочу…

«Сладкая девушка» кровожадно улыбнулась и одним движением свернула голову охраннику. Нечеловеческая сила в ее руках и скорость движений не оставила ему даже маленького шанса. Второй солдат не успел даже моргнуть, как его сердце словно сжали когтями, и оно мгновенно остановилось.

На все про все у Лисицыной было не больше получаса, а может и еще меньше. Быстро проскользнув в здание арсенала, она установила заряды и отправилась дальше на склады ГСМ и продовольствия.

Время было практически на исходе, когда недалеко от последней цели она заметила офицерскую казарму «союзников» Сабуровых. Они решили, что не господское это дело воевать по ночам, как простым смертным. Пора показать клановым владеющим насколько они заблуждаются. Двигаясь словно, ангел смерти Кристина наносила удары кинжалом во тьме ночи.

Громкий вой сирен разбудил последнего владеющего резко вскочившего с кровати. Охрана лагеря опомнилась намного быстрее, чем ожидала капитан Лисицына.

— Ты кто? — удивленно спросил офицер, рассматривая привлекательную фигуру девушки.

— Твоя смерть, — узкий клинок пробил гортань кудесника, и Кристина жадно прислонилась к шее врага.

Кровавое пиршество не длилась долго, зато наполнило тело энергией и сейчас вампиресса была готова бежать без остановки, как минимум пару суток. В любом случае дело сделано, пора уходить. Завтра можно будет навестить земли клана Сабуровых. Вот где ее ждет настоящее веселье!

* * *

— А не много ли на себя берет этот Холмский? — ударив кулаком по столу возмущенно произнес краснощекий мужчина.

— В самый раз, Игнат! Если к нам через соседей вражеская армия придет мы письмо еще похлеще напишем, — ответил дворянин с другого конца зала.

— Верно говоришь, Сергей!

— Молчи, дурак…

Дворянское собрание Новгорода гудело, как растревоженный улей пчел, после прочтения официального письма от боярича Холмского. Если опустить всю словесную шелуху и многочисленные обороты, то в тексте сквозил основной вопрос зачем вам это надо и намек, что ответ не заставит себя ждать. Не обязательно военного формата.

Ближайший торговый путь до Москвы и к тому же самый удобный был, именно, через Тверь, да и торговля между губерниями всегда шла бойко. Сильно призадумались новгородские дворяне. А и правда зачем?!

Многие вообще не понимали кто и почему предоставил свободный проход для военных колонн через территорию губернии и землю под размещение армии клана Сабуровых. При чем войска продолжали накапливаться на территории Новгорода.

— Думаю, самое время спросить представителей городских кланов зачем они дали разрешение на проход чужого войска? Без нашего ведома. Умаление дворянских прав и чести свободного города, вижу, я в этом, — степенно произнес глава рода Морозовых.

Слова Михаила Серафимовича, как подброшенное топливо в костер заставило полыхнуть дворян негодованием. Кланы Новгорода не имели столько же власти, как в других городах империи, но отчаянно пытались заполучить ее. Приняв решение о пропуске войска без созыва дворянского собрания, просто надавив на администрацию города они сделали большую ошибку.

— Морозов, ты же сам бывший боярин, что сословная солидарность взыграла? — усмехнулся глава клана Лопухиных отчаянно не понимая, как так вышло.

Казалось, со всеми сильными игроками поделились. Губернатор, мэр, вся администрация, силовые службы и журналисты… если еще и дворянам «дать», то легко в минус можно уйти.

Инициатором созыва дворянского собрания был глава рода Морозовых. Он же предоставил письмо от тверского боярича. Были слухи, что у Морозова есть общие дела с Холмских, но подобным слухам мало кто верил.

— Прав Морозов! Что Новгород получил за предоставление прохода? Не только кланы решают в городе, как нам всем жить! — возмутился уже по другому поводу краснощекий дворянин.

Гул одобрения и стук кулаков прошелся по залу дворянского собрания Новгорода. Представители кланов переглянулись. Свое они уже давно получили от Бельских и расторгнуть соглашение с великим кланом смертельно для мелких игроков.

— Вскоре будут заключены выгодные контракты с кланом Бельских, да и Сабуровы выделят городу немалую часть добычи с Твери. Продажа трофеев будет только через наших торговых представителей… — поправил галстук представитель клана Матвеевых.

Смех заглушил слова одного из сыновей главы клана Матвеевых. Новгородские дворяне — прирожденные торговцы несмотря на знатность. Они тоже горазды были давать обещания, не подкрепленные бумагой. То, что Матвеев врет всем было понятно и в принципе его прекрасно понимали, если бы это не было кровно связано с сидящими на собрании дворянами.

— Два дня прошло, а клан Сабуров не продвинулся и на километр. Потери в живой силе и технике клана просто поражают. А мы, напомню, каждый день несем крупные потери из-за перекрытия границы. Доставка товаров в Москву по длинному маршруту приводит к удорожанию продукции, — подкинул дров Морозов.

— Какой нам прок с чужой войны? А если Тверь возьмет вверх нам не забудут помощь Сабуровым. Надо прекратить это безобразие, — встрял еще один дворянин.

— Ты еще, Коршунов, скажи пусть вече городское решит, как нам быть, — усмехнулся Егор Матвеев под недовольное восклицание главы клана Лопухиных.

Отсутствие основного партнера, назвавшего дворянское собрание пустой говорильней, наделало немало бед. Пусть глава клана Матвеевых теперь пожинает плоды своего решения.

В Новгороде до сих пор работала одна из форм принятие решений древней республики. Некоторые спорные моменты в жизни Новгорода решались представителями районов города, крупных предпринимателей и дворянских родов. Конечно, до драки, как было раньше, дело уже не доходило. Но зачастую после решения вече начиналась не менее кровавая резня…

— Лично я не против, — улыбнулся Морозов. — Как считает, уважаемое собрание?

— Да пусть горожане свое слово скажут!

— Посмотрим, как запоют Лопухины и Матвеевы при честном народе.

Морозов про себя довольно улыбнулся. впервые знакомство сына помогло усилить влияние рода, а не наоборот. В решении вече практически не было сомнения, а значит есть все шансы занять место конкурентов.

Глава 18

После провала масштабного наступления противник захлебнулся кровью и началась ненужная мне позиционная война. Военачальники клана Сабуровых саботировали любое крупное наступление ввиду невозможности повторения самоубийственной атаки о нашу оборону, поэтому враг начал действовать по-другому.

Совершались налеты на несколько участков обороны, чтобы отвлечь внимание от основного удара, где концентрировалась более-менее боеспособная группировка войск противника. Протяженность фронта слишком большая и противнику на некоторое время удавалось выбить войска из занимаемых укреплений или опорных точек обороны. Но окончательно закрепиться и развить успех такой возможности мы вражеским войскам не давали.

В чем причина подобной тактики высказался воевода. Командующим противника нужны были хоть какие-то победы и положительные донесения, что они не просто стоят на месте.

Сказать, что мы только защищались, будет неправильно. Боярские дети объединились с такими же молодыми да ранними и совершали лихие налеты на позиции врага, после чего быстро исчезали. И вот сейчас я брошу еще один камень на весы моей победы. Я старался не конфликтовать с журналистами в отличии от Сабурова…

— Десять дней прошло с начала боевых действий межу кланом Сабуровых и боярским родом Холмских. Мало кто ожидал, что боярич Холмский сможет продержаться так долго. Давайте спросим у виновника провала блестящего плана Сабуровых. Как вы оцениваете свои шансы на победу, Кирилл Дмитриевич? — молодая журналистка дежурно улыбнулась на камеру.

Уверенность в победе усиливалась с каждым днем. Патриотичные настроения в городе, владеющие прибывающие на родину, чтобы служить в общей армии. Военные империи, что в долг присылали все новое вооружение. А учитывая, что интервью сейчас у меня берет известная телеведущая главного имперского телеканала Лина Гордеева… думаю, мои шансы оценили и в столице.

— Каждый день бессмысленного конфликта уносит жизни людей. Сабурову стоило бы явиться самому и в поединке сохранить свою честь, а не отправлять отряды наемников и бывших бандитов. Боярский род Холмских всегда будет защитой для простых людей Твери от любой угрозы! Победа близка!

Ловите гранату. Враг — бандиты, мы воины света и добра. Моя уверенность и дерзкие слова заставили известную телеведущую замолчать на несколько секунд, а потом она проявила неподдельный интерес. Похоже думает своей внешностью разгорячила кровь молодого юноши. Как бы не так.

— И все же на чем основана ваша уверенность? Клан Сабуровых в общеимперском рейтинге в середине списка, в то время как про боярский род Холмский знают очень мало людей… Как вам победить противника, которому оказывают поддержку очень влиятельные люди. Может все же расскажете нам, — призывно улыбнулась Гордеева.

Вот пристала сенсацию ей подавай. Думала здесь найдет юнца, который будет пускать слюни на ее привлекательные формы, доказывать всем свою крутость и рассказывать про военные секреты.

Пришла пора тяжелой артиллерии. Как и договаривались Лена с Наташей в обтягивающей военной форме с расстегнутыми верхними пуговицами прижались ко мне с двух сторон. Сверкая белоснежными улыбками, они выглядели, как мечта любого гимназиста и сегодня уже покорят немало сердец.

— Все дело в единстве Твери. Когда мы едины — мы непобедимы! К сожалению, Лина, меня ждут дела. Всего доброго!

Получив одновременные поцелуи от девушек мы вместе направились в сторону штаба. Отличное завершение прямого эфира, где журналистка не сразу пришла в себя. а еще говорят профессионалка… Ха! У меня рядом два мощных орудия, которые защитят от любой женской атаки.

— Как все прошло, Кирилл? Тебе понравилось? — покраснела Наташа, быстро застегивая пуговицы на кителе.

— Вне конкуренции. Гордеевой до вас очень далеко.

— Ты нам должен, Холмский! Этой ночью никаких внеплановых боевых операций, — подмигнула Елена.

Дабы не дразнить воинский контингент девушки быстро направились в мою, а точнее уже нашу палатку. Сегодня ночью и правда надо показать кто хозяин положения… хотя нельзя не оценить помощь, которую они оказали вовремя битвы. Елена делилась энергией с владеющими стихии Огня, а Наташа всю ночь ухаживала за раненными и уснула прямо на койке в лазарете. Так что девушек в моей армии любят и восхищаются… издалека.

— Встать! — громко крикнул дежурный и тут же получил втык от офицера.

Правильно в боевое время не до расшаркиваний. Ближний круг, вассалы и союзники собрались в штабе и ожидали только моего появления. Пришло время принять решение, как нам быть дальше.

С появлением нового отряда владеющих ситуацию резко улучшилась, осталось дождаться ответа от Новгорода и можно будет начать действовать. Новый отряд… удивился я в тот момент очень сильно и первую встречу с этими воинами никогда не забуду.

Функцию засадного полка выполнила личная дружина главы клана Кашинских. Появление относительно свежих воинов в доспехах среди перепаханного поля и горы трупов выглядело очень эффектно. Внутренне зрение сверкало от насыщенности сосредоточий появившихся владеющих. Никого ниже ранга ведаря и «целых» восемь кудесников. Мощь и трепет!

— Леонид Мечев, командир тверской дружины. Готовы служить Твери и тебе, боярич Холмский, — твердо смотрел в глаза кудесник.

Настороженно смотрели дружинники, ожидая моей реакции, некоторые вообще отводили взгляд стоило мне только посмотреть на них. Не все так просто и многое скрывают эти воины, но больше всего меня интересовало другое.

— Хорошие воины всегда в цене, Мечев. Какова ваша цена?

По взглядам дружинников я понял, что вопрос задан верный.

— Мы не купцы и не пахари. За свою службу нам нужна уверенность, что домашний быт будет обеспечен и всегда будет дом куда можно вернутся после битвы. Готовы принести клятвы верности перед богами или менталистом, — уверенно закончил командир дружины.

Небольшие познания в ментальной магии и прожитый опыт давали уверенность, что Леонид не врет. Да и зачем?! Множество знакомых и родни у дружинников в Твери не пойдут они на предательство, когда появилась возможность вернутся на службу.

— За это можете не переживать. На дружине не экономлю! Клятвы принесем после войны или когда на границе будет поспокойней. Осталось найти воеводу в этом хаосе…

Странным было молчание от старого боярина, который обычно комментировал все подряд. Взгляд его был задумчив, а брови нахмурены из-за тяжелых мыслей.

— Хех. Крепкие вои, известные. Вон оно как получилось. Не думал, что Кашинский будет выше своей гордыни, совсем не думал…, - произнес боярин Исаев и пошел к «боярскому» отряду.

Какие бы цели не преследовали новые воины… десять дней пролетели вмиг, и я ни дня не жалел, что согласился взять на службу дружину Кашинских или как ее чаще называли «тверская» дружина. Имел ли я право им отказать в подобной ситуации?! Конечно, нет!

— Начнем, господа, — встал со своего места Бороздин, увидев меня. — На данный момент войска противника сосредоточены на двух направлениях…

Бороздин постепенно занимал место предводителя дворянского собрания вместо Ивана Тимофеевича Коробова. Старый дворянин хотел отойти от дел и просто дожить свой век в тишине и покое, а самым авторитетным среди всех остальных дворян был Сергей Федорович. К тому же он пользовался моей полной поддержкой.

— Пора ударить по врагу! Сколько еще нам сидеть в обороне, — не унимался младший Борисов.

Борисов был неофициальным предводителем лихой молодежи и боярских детей. Мысли этого контингента крутились вокруг желания порубить всех саблями после чего взять достойные трофеи и потратить на девушек. Для молодежи неплохо. Понятно, что молодого дворянина быстро заткнули.

— Молчит император, канцлер, великие кланы. Неужели всем плевать? — спросил дворянин Давыдов.

— Своей стойкостью мы снова сломали слишком многим планы. Нас спасает позиция канцлера и императора по прямому невмешательству великих кланов в этот конфликт. Но долгое ожидание нам не выгодно у противника больше ресурсов и нам необходимо…

Штабные офицеры засуетились вокруг связиста ожидая приказа от воеводы, но через некоторое время все успокоились и заняли свои места.

— Нападение вблизи поселка Отрадное. Отбились, — прокомментировал Дед.

— Кирилл Дмитриевич, все же только защищаясь нам не победить в этой войне! Потери в живой силе, моральная усталость, экономические потери все это имеет накопительный эффект, — проскрипел старик Житов.

— За все надо платить! Для этого мы с вами и собрались, чтобы подготовить совместное решение. Через несколько дней мы закончим подготовку, поступит новое вооружение и подтянутся дополнительные воинские контингенты.

— Но как мы попадем в земли клана Сабуровых. Нам потребуется пересечь чужие земли? Новая война? — испугался Киндырев.

— Боярич, со стороны границы с Новгородом замятня какая-то. Разведка докладывает чуть ли не до стрельбы дело дошло, — вмешался в разговор воевода.

На лицах присутствующих появились улыбки. Любой конфликт у противника приводит в счастье моих вассалов, как и частые случаи дезертирства.

— Предлагаю всем вместе посмотреть на такое прекрасное зрелище. Пока ситуация не требует срочных решений с нашей стороны.

Стоило нам только выйти из здания штаба, как мы заметили колонну машин со стороны дороги на Новгород. Боевая техника несла на себе следы от выстрелов и ударов стихий. Не надо было иметь много ума, чтобы понять к кому направляется колонна машин.

Кивнув воеводе, чтобы дал разрешение на пропуск мы дождались как из головной машины вышли несколько человек с активированными щитами Силы.

— Боярич Холмский?! Михаил Серафимович Морозов, выборный представитель Новгорода. Где мы можем поговорить? — протянул руку для пожатия отец Артема.

— Пройдемте в штабной бункер. Там нас никто не потревожит.

Настало время собирать камни. Война редко выигрывается на полях сражений. В основном в умах и карманах простых обывателей. И жители Новгорода приняли правильное решение. Меняются эпохи и миры лишь люди не меняются.

* * *

Высший офицерский состав клана Сабуровых ощущал невероятное давление в «тронном» зале древнего кремля Костромы. Постоянное ощущение будто именно сейчас твоя жизнь прекратится. Ярослав Сабуров, пользуясь тем, что недалеко находился источник Земли давал своей Силе полную свободу. С удовлетворением наблюдая за бледными подчиненными. От бунта военных сдерживали только ментальные блоки подчинения, иначе лежать бы главе клана с перерезанным горлом в одну из тихих ночей…

— Чем можешь похвастаться, Булат? Прошло десять дней с начала боевых действий и пора подвести первые результаты, — произнес Ярослав Сабуров рассматривая свои ногти.

Командующий вооруженными силами клана искал поддержку в глазах подчиненных офицеров и, к сожалению, не находил. Молить пощады у господина и покрывать себя позором он не будет. Сам виноват, что выбрал подобного главу клана.

— Боевые действия проходят с переменным успехом, господин. Мы разбили несколько застав, захватили пограничный город и отбросили противника на десятки километров вглубь губернии…

— А мне докладывают совершенно иное. Все успехи были одномоментные, которые противник быстро нивелировал, а провалившееся наступление привело к массовому дезертирству в войсках. Не говоря уже про уничтожение склада боеприпасов, смерть союзной группы владеющих и множества других диверсий на родной земле… Тут пахнет предательством, Булат! — посмотрел прямо в глаза своему главному помощнику Ярослав Сабуров.

Булату было что сказать, но не такой ответ ожидает глава клана.

— Учитывая, что вы доверили командование объединенной армии офицерам союзников, я и мой штаб не отвечают за результат сражения. Да и Холмский не так прост. Диверсант подобного уровня, что легко обходит артефакты и технические средства… мне трудно подсчитать стоимость его услуг. В последние дни военные силы противника практически стали равны нашим и требуется увеличить количество владеющих в армии, — твердо произнес командующий.

Союзники действовали очень нагло, совершенно, не считаясь с мнением представителей слабого клана. Булат с трудом сдерживал себя, чтобы не применить Силу и не уничтожить высокомерных наглецов.

— Значит в провале мне стоит винить великие кланы Долгоруковых и Бельских? Ты так считаешь, Булат? Интересно, как мне им об этом сообщить… У нас есть несколько тысяч наемников. Отправляйте их вперед пусть отрабатывают вложенные деньги. И, наконец, начните уже заново набор мяса, — нахмурился глава клана Сабуровых.

— Наемники слабо организованы и быстро теряют волю к победе после первых серьезных потерь. Тем более в войне не победить неподготовленным контингентом! Требуются обученные профессионалы, мощное вооружение и мотивация. С последним все плохо даже у наших дружинников, — не выдержал Булат.

После генерального наступления процент потерь ужасал. Потерять разом треть армии практически катастрофа. Радовало, что у боярича Холмского дела обстояли не лучше. Но настроение в армии было безрадостным. Воевать по колено в крови они были не готовы!

— Булат, ты меня снова расстраиваешь. Пораженческие настроения мне сейчас точно не нужны…

Щит Силы не помог опытному владеющему и кровавые ошметки от бывшего командующего разлетелись по всему залу.

— Очень жаль, что так вышло. Признаюсь, Булат казался мне очень хорошим специалистом, но и он не справился с возложенной миссией. Семен, сделай, как я сказал. Менять командиров так часто не входит в мои планы, — устало вздохнул Сабуров.

Молчание в зале прервалось попытками офицеров вытереть лица.

— Я принесу вам только победу, Ярослав Георгиевич! — пряча взгляд произнес первый заместитель командующего.

— Не сомневаюсь, Командующий. Поражений я больше не потерплю, если понадобиться сами в первых рядах пойдете в бой, но враг должен быть разбит. Все свободны!

Война пошла не по плану. Холмский за короткое время смог мобилизовать мощные силы как в военном плане, так и в оказанной ему дипломатической поддержке с самого верха. Пусть союзники начинают шевелиться в случае поражения клан Сабуровых не будет тонуть в одиночку!

Глава 19

— Кирилл Дмитриевич, уважаемые дворяне и воины Твери, я как представитель делегации Новгорода готов зачитать вам ответ на письмо, отправленное нашему дворянскому собранию…

Отправить письмо отцу Артема было очень даже правильным решением. «Новый» дворянский род, который некогда, как и Холмские занимал главенствующее положение в своем городе с трудом приспосабливался к другой жизни. Хоть Морозовы имели сильную дружину и немало активов, но влияния ноль.

Суть ответа Новгорода сводилась к тому, что дворянское собрание осуждает решение малой части представителей города. Простой народ на прошедшем вече поддержал «лучших людей» Новгорода. Правильно лишаться постоянного прибытка от торговли и логистики никто не хотел. В общем они не против если мы нападем на Сабуровых и даже предоставят свободный проход через свои земли. Лихо закрутились события.

— Михаил Серафимович, мы благодарны народу и дворянам Новгорода, которые в едином порыве, протянули руку помощи братской Твери. Мы этого никогда не забудем! Уверен, нам есть чем помочь друг другу.

Странные взгляды кидали на меня вассалы, хотя я, совершенно, не причем. Это был камешек, который при помощи Морозова смог сдвинуть мощную лавину. Я сам не думал, что так выйдет. Конечно, было бы еще лучше, если они ударили по войскам Сабурова, но дураков копать себе могилу среди новгородцев не было.

Закончив с официалом мы пожали друг другу руки и я проводил представителя Новгорода. Практически у самой машины глава рода Морозовых повернулся ко мне.

— Почему имея все, что требуется для создания клана ты так и остался в боярском достоинстве? Учитывая «особую любовь» императора к боярам первый смотр будет нелегко пройти, а на пограничной службе может быть все что угодно…

Невольно улыбка наползла на мое лицо.

— Оставаясь на своем месте я получу нечто больше, чем просто строчку в рейтинге. Кланов много, а боярич Холмский один на всю империю! Да и глупо раскидываться наследием и памятью предков.

Последние мои слова особенно не понравились Морозову, но правда есть правда какой бы жесткой она не была. Бывший боярин не смог выдержать имперский пресс и теперь жалеет, но ничего не может с этим поделать. Зато его сын, дождавшись пока отец сядет в машину подошел ко мне с открытой улыбкой.

— Мы тут подумали, Холмский, а тебе потомственные ушкуйники за долю небольшую не нужны? — задорно произнес Артем Морозов.

— Сговоримся, Артем! Всем хватит, никого не обидим.

— Я передам новгородцам! — подмигнул Артем и запрыгнул в машину.

Поторговать и пограбить у представителей славного города в крови, что поделаешь. Тяжелая жизнь рядом со свеями и не такому научит…

Подготовка к нападению шла полным ходом. Каждый день поступали отчеты о готовности, а враг будто почувствовав наши намерения усилил нажим пытаясь множеством нападений выбить из сил и не дать сконцентрироваться.

Для некроманта любая война настоящий дар Богини. Энергия Смерти разливается в пространстве и множество капель превращается в реку способную заполнить целое море. Временные алтари справились со своей ролью и собрали достаточно некроэнергии для поднятия новой нежити. «Похоронные» команды трудились не покладая рук и совсем недавно с помощью профессора очередная партия умертвий заняла место в общем строю.

Были потери и среди дворян, поэтому Дед и вернувшаяся Кристина смотрели на меня требовательно, постоянно намекая на увеличении своей численности. Фракция рыцарей смерти, по их мнения, слишком усилилась. Спелись вампиры. Как мне кажется, воевода готов был признать власть высшего вампира, но хитрая диверсантка не лезла в командиры. В полном согласии моя Ночная аристократия.

В общем сидеть на границе нам надоело и после закупки новой партии артиллерийских орудий мы решили пора действовать. Фима плакал горькими слезами на быстрое уменьшение средств на банковских счетах. Война затратное занятие и непонятно кто вообще любит это занятие… кроме меня.

— Начинаем!

— Огонь! — продублировал команду воевода. — Штурмовым группам доложиться о готовности.

Залпы артиллерии сегодня разбудили армию Сабуровых намного раньше общего подъема. Жалко солдат, но война есть война ничего не поделаешь. Тут нет места сожалению или долгим размышлениям о ценности жизни противника.

— Первая штурмовая полная готовность.

— Вторая…

— Третья…

Штурмовая тактика, продуманная воеводой при моем скромном участии впервые будет опробована на армии Сабуровых. Копье — так мы назвали максимально сбалансированную группу воинов. Острие копья состояло из умертвий в дешевых доспехах, в середине несколько владеющих и замыкают казаки с тяжелым оружием.

Новый комплект защиты «Зерцало» с экзоскелетом позволял бойцу без проблем использовать более тяжелое оружие, которое позволяет нанести хоть какой-то урон вражеским владеющим. Автоматическое, к сожалению, было оружие признано бесполезным в ходе боевых действий с участием множества владеющих высоких рангов.

Новые комплекты защиты, пулеметы, гранатометы, последние новинки оборонных заводов… все это стоило немало денег, но самое главное подобное оружие нельзя купить в магазине. Вообще думаю после войны я останусь сильно должным военным империи. На меня сделали серьезную ставку и в случае провала полетит немало голов.

— Все шесть групп Смерти ожидают приказа избранника Богини. Враг лишиться бесполезного существования и послужит на благие цели, — голос Борисова готов был снова начать фанатическую речь, как Дед заглушил рацию.

Воевода недовольно нахмурился и оскалил клыки. Вот ведь меняются миры, а вампиры также собачатся с рыцарями смерти. С появлением личей жизнь станет еще веселей…

Умертвия показали себя очень хорошо, а рыцари смерти настоящие боги войны оставляли после себя только высушенные трупы. На все вопросы вассалов и боярина я стойко молчал, но долго скрывать тайну нежити не получится. И тут стоит заранее продумать шаги по раскрытию тайну. На всех клятву не наложишь и рты не заткнешь.

Артиллерия отработала как надо. Пора и нам в бой.

— Общее наступление по всему фронту. В атаку! — отдал приказ Дед и внимательно начал наблюдать за передвижением войск в артефакт.

В последний наш разговор с воеводой я все же смог настоять на своем. Проанализировав последние битвы мне стало ясно, что развитие остановилось и вновь станет возможным при непосредственном участи во всех сражениях.

— Боярич, битвы и войны — это хлеб дружины. Тебе нечего доказывать и так все знают, что ты сильный кудесник, а воинов и владеющих в армии хватает, — предпринял еще одну попытку отговорить Леонид.

Накачка сосредоточия некроманта из собранной некроэнергии не дает развития. Только лично лишив жизни противника я развиваюсь. Поэтому некроманта от безумия отделяет лишь тонкая грань. Сначала должен окрепнуть разум и закалиться воля, чтобы не сойти с ума от бесконечной череды чужих смертей.

— Не спорь, Леонид. Это не глупая выходка, так требует моя Сила и необходимо для развития родовой техники. Вперед, пока битва без нас не закончилась.

Мое копье состояло из дружинников пришедших вместе с Леонидом. Одни владеющие, поэтому встав на острие я вел воинов туда, где больше всего сверкали удары чужой Силы и сталкивались стихии.

Армия клана Сабуровых не копала окопы и не возводила укрепления с огневыми точками. Огороженная территория с датчиками на движение и артефактами защиты. Обычные военные лагеря с выдвижными позициями артиллерии и боевой техникой. За все надо платить и час расплаты пришел именно сейчас.

Принимая удары на щит Силы или броню доспеха боевой формы я разил врагов на острие нашего копья. Сабля и копья Праха уничтожали все на своем пути. Дружинники в начале плотно опекали меня пока не увидели насыщенность щита. Успокоившись, они продолжали отсекать лишь слишком сильных по их мнению кудесников.

— Ааа, сдохните, сдохните, — кричал молодой казак, пытаясь из пулемета продавить щит Силы вражеского владеющего.

Проходя мимо, я помог молодому казаку прожить еще на один день больше и градом камней пробил чужой щит добавив в конце копьем Праха. Главное не останавливаться на достигнутом и продолжать мощное давление. Нельзя дать противнику перегруппироваться.

По ходу боя с помощью рун создавая одно заклинание за другим я дал команду Силе активировать их разом. Каменные колья покрыли целое поле насаживая на себя чужих владеющих и воинов в доспехах. Землетрясение сбивало с ног, каменные стены дарили защиту казакам, а сабля вдоволь напилась чужих жизней сверкая рунами некромантов.

Скрип зубов Леонида слышно было всем на поле боя. Меньше всего он ожидал, что я пойду в ближний бой.

Резня не может длиться бесконечно. Наемникам далеко до дружин тверских дворян. Все чаще противникпереставал сопротивляться стоило только уничтожить офицера-владеющего. Да и вражеские ратники с гриднями не торопились лишиться жизни.

Пленных сгоняли в пустой ангар под охрану. Победа далась нелегко, но главное удалось избежать больших потерь. Армия на подъеме и воодушевлена, а значит еще готова повоевать.

— Боярич, к врагу подкрепление идет. Может отступим? И так немало ворогов покрошили, — подошел боярин Исаев, вытирая темное лезвие сабли.

«Боярская» группа старалась максимально охватить лагеря Сабуровых, чтобы отловить беглецов и вовремя заметить помощь.

— Сколько и когда будут здесь?

— Много. Будут через час или два. Бельские решили в открытую вступить в бой, — незаметно рядом возникла Кристина.

Не похоже, что глава великого клана решится на подобное. Признаю он меня не любит. Все-таки я его сына лишил, но на человека подверженного спонтанным эмоциям Бельский точно не похож. Тут другое…

— Занимайте лагерь и укрепляйте оборону. На провокации не вестись. Дед, перебрось артиллерию и танки. Меня не тревожить!

Бежать как заяц при первом упоминание о великом клане я точно не буду! Повоюем.

* * *

Конклав Ордена в полном составе собирался только по самым важным вопросам. Для избрания Папы, внесения изменений в основные постулаты Церкви или объявление священной войны. Все остальные вопросы решались главой Ордена самостоятельно, через многочисленных епископов во главе специальных капитулов.

Состоял конклав из двенадцати кардиналов, выступающих в роли наместников в крупных регионах Ордена и осененных божьей благодатью братьев, либо как говорили «проклятые одаренные» магистров стихии Света. Они редко показывались на людях избегая публичности и массовых мероприятий. Бережно хранимое Церковью оружие.

— Что мы о нем знаем? — спросил кардинал Мурини.

Кардиналы до этого полчаса слушали сухие отчеты об уничтожении обители Инквизиции. Про себя читая молитвы и облегченно вздыхая, что больше никогда не увидят пугающего до глубины души «брата» Анри. Но стоило им только взглянуть поближе на присланный «подарок» из Российской империи и посмотреть видеозапись с горой демонов, как настроение резко изменилось.

Худощавый монах, посвященный в дела Конклава, разбирал листки пока не нашел нужный и прокашлявшись начал говорить.

— Боярич Холмский — семнадцать лет, представитель древнего рода Тверских князей. Мастер Земли, отлично владеет клинковым оружием и к тому же харизматичный лидер. Предположительно является носителем стих… э проклятой энергии Смерти.

— И это все? — недовольно спросил кардинал с южных земель. — Мои люди смогли бы найти больше информации, не выходя из дома.

— В данный момент нас интересует не Холмский, а переданные им доказательства о предательстве проклятыми альбионцами всего рода людского, — громко произнес Папа.

Церковь и раньше подозревала, что Альбион готовит нечто не самое хорошее для материка. Ожидать от островитян очередной подлянки стало давно привычным занятием. Но связаться с демонами слишком невероятно и, если бы не тело существа, как с древних гравюр никто бы не поверил некроманту.

— Особенно мне понравились последние слова этого юноши: «Надеюсь, вы умеете призывать небесное войско иначе легионы демонов уничтожат любую жизнь на этой планете.» Откуда он вообще знает про демонов больше, чем мы? — не унимался кардинал Мурини.

— Какая разница? Проклятые альбионцы придумали очередную гадость и поверьте они будут с удовольствием смотреть, как мы выбираемся из нее, попутно свалив всю вину на франков или германцев…

За дверями в зал Конклава послышались громкие крики после чего створки с грохотом открылись вместе с вывалившимися гвардейцами. Нежданный посетитель внушал. Обожженная кожа, отсутствие одного глаза, шрамы на лице и потрепанная одежда создавали отталкивающее впечатление.

— Брат Анри?! — удивился Папа, осеняя себя крестным знаменем.

— Я выжил по воле Бога и теперь стал тем мечом, что покарает его врага. Подлый ученик некроманта должен быть уничтожен прямо сейчас. Объявите войну империи, вышлите наказующих! Он не должен жить ни дня больше, — ненависть сочилась из единственного глаза инквизитора.

При виде подобной ненависти и фанатизма некоторые кардиналы начали осенять себя крестным знаменем, а чудотворцы, наоборот, внимательно присмотрелись к инквизитору от которого шли знакомые эманации стихии Света.

— Позже мы рассмотрим ваше предложение, брат Анри. Сейчас для вас есть другая работа. Посмотрите пожалуйста это видео и ознакомитесь с материалом наших братьев-исследователей. Конклаву требуется ваше мнение, — вмешался кардинал Де Брив.

Реакция бывшего магистра инквизиторов нисколько не удивила привычных к подобной реакции кардиналов на новость о демонах.

— Ересь! Договор с демонами настоящее адово падение, лишь священный огонь поможет нам искупить людские грехи. Сжечь дотла всех одаренных Альбиона, — сжал кулак брат Анри. — А я вас предупреждал еще десять лет назад…

— Предлагаю вынести на обсуждение вопрос о восстановлении Братства Инквизиции, — поднял руку Папа, прерывая слова инквизитора. — Единогласно! Конклав поручает вам, магистр, восстановить обитель Инквизиции и набрать новых братьев. Все требуемые ресурсы вам будут предоставлены вне очереди среди рыцарских орденов.

— А что по некроманту? — чуть с меньшей злостью спросил брат Анри уже зная ответ.

— Уничтожение Холмского в данный момент не является приоритетным направлением. После того как мы избавим мир от демонической ереси разберемся и с поклонниками Смерти, — отмахнулся кардинал Мурини.

— Но…

— Решение Конклава не подлежит обсуждению. Магистр, у вас есть более важная задача, мы ожидаем первых результатов в ближайшее время!

Брат Анри поклонился Конклаву, сверкнул единственным глазом и развернулся в сторону массивных дверей. Если бы кардиналы сейчас имели возможность увидеть выражение лица магистра…

— Все же некромант из России может быть опасен, учитывая ересь двоеверия в империи. Брат Анри по-своему прав! — сказал молчавший все время кардинал стоило инквизитору покинуть зал.

— Луи, вы же не хотите снова дать власть в руки этих фанатиков?

— Нет, нам нужные цепные псы, а не бешенные собаки, кусающие руку хозяина, — покачал головой кардинал.

— Брат Анри последний настоящий инквизитор, а нам сейчас жизненно необходимы его знания, после чего он резко перестанет быть нужным. По Холмскому… пусть пока живет, как только мы узнаем кто его учитель и как далеко распространилось учение Смерти в империи он не проживет и дня. Да, кстати, напишите ему письмо с извинениями и попросите больше информации о демонах, — высказал свою волю Папа.

Глава Церкви подумал, что многочисленные демоны, намного интереснее в качестве истинного Врага, чем одинокий ученик некромант. Хороший повод получить еще больше власти и усилить влияние в других странах после общего призыва в Крестовый Поход. Власть будет только в его руках. Навсегда!

Глава 20

Собирать по крупицам разлитую после боя некроэнергию и вливать в кучу мертвых тел не самое благородное занятие, а добровольных помощников сегодня рядом не было. Профессор Загорский, как слишком ценный специалист остался на нашей стороне границы производить отбраковку «материала».

— Боярич, срочно требуется твое присутствие, — вмешался в сложный процесс Дед.

Сбилась концентрация и пара тел истлела кусками гнили от слишком большого количества влитой энергии Смерти. Во время боя поднятие нежити это одно дело, а сделать заготовки заранее с возможностью активации в необходимый момент намного сложнее. Подавив вспышку гнева, повернулся к вампиру.

— Я же просил меня не беспокоить… Что случилось?

— Извини. Еще несколько крупных армий приближается со стороны Новгорода. Медом им здесь что ли намазано?! — громко выдохнул воевода.

Первыми к бывшему военному лагерю Сабуровых приехали новгородцы. Внушительное количество машин и боевой техники остановились в километре от нас после чего отделилась небольшая делегация. Бледный Морозов быстро выбрался из машины и чуть ли не бегом направился ко мне.

— Поздравляю с победой! Уже в курсе о приближении армии клана Бельских? — пожав руку с ходу спросил Морозов.

— Да, готовимся к битве, но надеемся до этого дело не дойдет. Вы с чем приехали?

Вот будет настоящей насмешкой судьбы, если новгородцы войну объявить приехали. В такой паршивой ситуации это вполне возможно. Неизвестно кому можно доверять.

— Новгородские кланы Лопухиных и Матвеевых уничтожены… мы не смогли сдержать народ, который узнал куда пропадали дети со способностями. Ужасно, но намного хуже другое. Клан Бельских еще вчера предъявил Новгороду ультиматум. Всю ночь члены дворянского собрания решали, как быть. Вы с нами, Холмский? — посмотрел мне прямо в глаза глава рода Морозовых.

Какие резкие ребята новгородцы. Что такого сделали дворяне и «народ» в городе, что Бельский решил лично проявить себя именно сейчас?! Узнать не получится, а решение требуется прямо сейчас. Может ли Бельский напасть на мои войска? Вполне. А это значит союзники точно не помешают.

— Я никогда не отвергаю протянутую руку дружбы. Вдвоем всегда проще справиться с врагом!

Напряженный Морозов расслабился после моего положительного ответа. Я думаю, новгородцы рассматривали много вариантов развития событий. И мое отступление в Тверь самый плохой из возможных.

— Рад это слышать, но мы и так не сомневались в твоей чести! Дружины прибудут прямо сейчас. Городское ополчение, к сожалению, не успеет собраться, а так выскребли всех, кого только можно, — сказал Михаил Серафимович и отдал приказ в рацию на выдвижение к нашим позициям.

Практика ополчения до сих пор работает в Новгороде, Вятке и еще нескольких городах. Причем горожане считают это привилегией. Надо в Твери тоже осуществить подобное. Правда численность новгородской армии все равно не очень высокая.

Новгород намного больше Твери. С собственной биржей, да и Академия Силы под боком. А если добавить к этому множество владеющих работающих в международных перевозках тут не тысяча должна собраться, а куда больше. Нет единства полного среди новгородцев, как бы ни говорил Морозов.

— … все оформим, как надо, чтобы красиво было. Союз между губерниями впервые в империи! К тому же не все так плохо. У нас есть шанс выстоять против армии Бельских, если сможем немного продержаться. С земель Шереметева приближается войско. Ему появление клана Бельских на границе своих земель лишняя головная боль. Свеев более, чем достаточно, — продолжал уже более уверенно говорить глава рода Морозовых.

Врага не пришлось долго ждать. Для кого-то война кровавая работа, а для нашего противника целое представление под камеры журналистов. Гербы Бельских были везде где только можно. Стройные ряды дружинников в блестящих доспехах, внушительная боевая техника, бойцы в полном снаряжение последнего поколения защиты и просто невероятное количество владеющих. Но больше всего раздражало наличие одного единственного волота.

С владеющим способным применять массовые техники, которые могут за раз уничтожить небольшую армию встречаться, совершенно, не хотелось. Магистр в западной классификации как, впрочем, и в моем мире. Магистры Земли могли применить метеоритный дождь и еще несколько массовых заклинаний. Или огневики с незабываемым огненным дождем.

А в этом мире у представителей великих кланов Российской империи есть родовые техники призыва. Грозовой дракон в исполнении отца Олега будет куда опаснее, чем у сына…

— Как на параде идут. С волотом им бояться нечего, но кровью они обязательно умоются. Обещаю! — нахмурился воевода на подобное превосходство противника.

Кому приятно видеть истинную силу великих кланов. Не знаю кто в противниках у империи, но в случае войны несколько великих кланов способны уничтожить, по моему мнению, кого угодно. Мое войско и невольные союзники не обладали подобной пышностью и качеством экипировки. В любом случае враг должен подумать стоит ли терять армию в бессмысленном сражении.

— Холмский! — в раскатах грома все услышали призыв Бельского.

— Боярич, даже не думай! Будем сидеть в обороне. Нас отсюда так просто не выбить, — пытался отговорить Дед.

— Все нормально. Повоевать всегда успеем. Лучше будем сражаться с противником в словесной баталии.

Если дело пойдет совсем плохо, то пленных наемников я жалеть не буду. Некромантия это вам не цветочки выращивать. Грязь, кровь и… все адепты Смерти хоть раз в жизни подошли очень близко к черте, отделяющей нас от потери всего человеческого. Мои люди мне важнее, а цену за подобное я уже давно готов заплатить!

— С волотом тебе не справится…

— Я все решил! Леонид, ты пойдешь со мной. Михаил Серафимович?

— Да, конечно, — не сразу согласился Морозов.

Втроем отделившись от возведенных укреплений владеющими Земли, мы направились на середину поля, расположенного между армиями. От рядов противника отделился один только силуэт Бельского в строгом костюме и белой рубашке. Издевается волот. Чувствует свою силу.

— Наконец, я могу увидеть тебя вблизи, Холмский. Нарушить мои планы и заодно императора для этого надо иметь огромную наглость размером с империю. И Морозов, который баламутит воду в Новгороде тоже здесь. Какая, однако, радость видеть вам вместе…

Мощь волота подавляла и мяла щиты Силы. Всеслав Бельский, просто находясь рядом с нами давил на плечи, как огромная гора. Сила внутри главы клана легко проявлялась в окружающем пространстве. Мне до такого уровня еще очень далеко.

— Зачем вы здесь, Бельский?

Некроманты и малефики сильны не в открытом противостоянии, как и маги Земли, но это не значит, что они слабее. Все больше под гнетом чужой Силы появлялось желание отдать приказ Кристине и моему отряду рыцарей Смерти. Думаю, шансы все же есть.

— Победа в поединке на всеимперском чемпионате не убийство. Если вести войну из-за каждой дуэли или поединка империя быстро станет безлюдной. Но ты, Холмский, забрал предназначенное мне прямо из-под носа. Подобное я не прощаю, — повысил голос Всеслав Бельский вместе с раскатами грома.

Мне самому эта аномалия, как третья нога. Пока от нее одни проблемы, но отдавать земли под силовым нажимом точно не мой подход. Вот если бы взамен что-нибудь получить.

— Есть решение императора и канцлера в рамках законной власти империи. Победа была чистая и приз заслужен мною, а предложений я от вас пока еще не услышал!

— Империи давно следует отправиться на свалку истории. Только поросшие мхом старики, как канцлер Орлов цепляются за единство кланов. Мне будет неплохо житься и в своей стране без дурака императора. Он не видит в упор, как государство распадается на куски из-за его ошибок. Тебе я могу предложить лишь одно — жизнь, если…

— Не ты строил империю Бельский не тебе ее и рушить. Нарушая решения совета великих кланов, ты можешь навлечь на себя гнев остальных, — вмешался в разговор еще один представитель великих кланов.

Появления главы клана Шереметевых в потоках ветра выглядело не менее эффектно, как и появлении армии клана Бельских. Два ярких представителя стихии Воздуха. В случае конфликта этот бой лучше смотреть издалека и за толстым слоем брони. Мы с Леонидом и Михаилом Серафимовичем понимали в случае конфликта даже нас кудесников может размазать от буйства стихии.

— Слова юнца, а не зрелого мужа. Я был о тебе лучшего мнения, Антон, — сузил глаза Бельский. — Интересно зачем тебе это надо, Шереметев?! Ну да ладно. В бесполезную войну я вложил немало денег. Холмский, отдай права на аномалию, и я вернусь к себе, даже прощу Новгород. В ином случае битва решит за кем правда!

Приезд Шереметева серьезно прибавил нам уверенности, но после проявления отголосков Силы Бельского воевать хотелось еще меньше.

— Бой решит кто сильнее, Бельский! Дуэль на клинках до первой крови или невозможности вести бой. Победитель получает аномалию. Со своей стороны я буду контролировать применение Силы. У меня нет никакого желания проверять кто из нас лучше владеет стихией Воздуха, — с легкой улыбкой на губах спокойно произнес Шереметев.

— Я что тебе скоморох?! — открыто рассмеялся Бельский. — На двуручных мечах. Сразимся, Холмский?

— Сразимся!

Всеслав Бельский явно удивился моему согласию, но никак не отреагировал. Забрать слова обратно глава клана не захотел вместо этого он подозвал помощника и отдал приказ, чтобы нам принесли достойное оружие. Двуручных мечей у меня точно нет за ненадобностью.

— Оружие чистое. Мечи одинаковые. Выбирай первый, боярич, только не поранься.

В своем мастерстве волот уверен полностью, поэтому спокоен. Откуда ему знать, что в теле боярича сын герцога, для которого это оружие было основным во время обучения у магистра Несущих Смерть.

Дуэль на двуручных мечах не шутка, а быстрый и довольно красивый поединок. Только деревенские пастухи думают, что рыцари размахивают огромными мечами во все стороны. Им можно резать, рубить и даже колоть. Качество оружия меня вполне устраивало. Меч знатного воина из хорошей стали.

Леонид до последнего пытался удержать меня от битвы. И в тоже время он понимал решить судьбу пусть и дальних земель без потери чести идеальный вариант. Также это позволит сохранить войска. Воевать с армией клана Бельских настоящее безумие.

— Готовы? Начали, — отдал команду Шереметев, который хотел как можно скорее покончить с конфликтом.

Всеслав Бельский мягкой походкой опытного воина двигался по кругу. Решил предоставить право первого удара мне или просто для того, чтобы ввести в заблуждение. Одна ошибка в дуэли с двуручным оружием может стать фатальной.

Ходить по кругу древнее правило любого поединка. Мне торопится было некуда, контратаковать с опытным противником всегда проще, чем бить первому. Дождавшись, как ему казалось удобного момента Бельский сделал резкий выпад. С двуручным мечом это как прямой удар копьем. Сложно увернутся, но при старании вполне возможно.

Колющий удар очень опасен и быть бы мне с огромным мечом в животе, если бы не годы тренировок. В ответ мой быстрый удар краем клинка подсек ногу противника, что вполне хватило для нанесения небольшой кровоточащей раны. Мелочь, которую и не заметишь в бою.

— Победа за Холмским! Боярич у нас мастер двуручного меча оказывается, — не сдержал насмешки Шереметев.

— Признаю чужое мастерство, — холодно произнес Бельский. — Холмский, у тебя год жизни, а потом я тебя лично уничтожу несмотря на всех союзников, если не отдашь Польскую аномалию. Честной войны не будет. Подумай хорошо!

Глава клана Бельских развернулся и направился к своей армии. Мы до последнего ждали какого-нибудь подвоха, но вскоре войска развернулись и отправились обратно в Полоцк.

— Антон Яковлевич, спасибо за вмешательство. Жители Новгорода сегодня могут вздохнуть спокойно, — осторожно начал разговор Морозов не зная, что сказать Шереметеву.

Глава великого клана на слова новгородца только махнул рукой.

— Сочтемся по-соседски! Уважаемые, мне кажется, вы мне должны, как на счет отпраздновать за ваш счет? — с веселой улыбкой спросил Шереметев.

Ага, конечно, весельчак, балагур и душа компании. Как бы новый «друг» не оказался хуже затаившегося до поры до времени врага. Но свой праздничный пир Шереметев точно заслужил!

* * *

— Мистер Перси, объясните почему Эдуард поехал в поездку один без сопровождения боевого отряда? — в тишине комнаты прозвучал холодный голос.

Джеймс Перси невольно вздрогнул от мелких разрядов, охвативших его тело. Все пошло не так как он задумывал…

Посольство Альбиона замучили проверками со всех сторон. Российская империя натравила жандармов и тайную канцелярию в связи с нападением на великую княжну Анну в поместье боярича Холмского. Если бы Джеймс Перси только знал, что в поместье будет старшая дочь императора, то он точно смог бы удержать Эдуарда от безрассудного поступка.

Из метрополии тоже приехали проверяющие и рвали душу похлеще имперских волкодавов. Лорд Рассел полетел со своего кресла в совете магистров и в скором времени, как обычно это бывает, должен лишиться и головы. Единственное, что оставалось послу это попробовать все спихнуть на самоуправство Эдуарда, но подчиненные точно не будут выгораживать руководителя ценой своей шкуры.

Питер Сесил ворвался в здание посольства в сопровождении хмурых бойцов спецподразделения «Ангелы». Джеймс всегда про себя смеялся, когда слышал это название. Шутники.

— Эдуард не захотел ждать пока освободятся оперативники и решил немедленно посетить поместье Холмского. Я его предупреждал, но он…

— Где тело моего сына? — спросил барон Сесил не обращая внимание на отговорки посла.

— Имперские жандармы сообщили, что тело Эдуарда сгорело от применения техник стихии Огня. Учитывая, что в поместье Холмского присутствовала великая княжна Анна настоящей правды мы никогда об этом происшествии не узнаем. К сожалению, наши люди никак не смогли повлиять на ситуацию, и информаторы в тот же день были схвачены тайной канцелярии, — с сожалением произнес Перси.

Посол старался подстелить себе мягкую подушку, в случае если его начнут трясти особенно сильно или продать информацию новому покровителю. Один из лордов готов был оказать поддержку, но он далеко, а барон, недавно потерявший сына на расстоянии удара.

Представитель истинной аристократии туманного острова Питер Сесил смотрел на посла и словно видел весь ход его мыслей. Барону постоянно приходится работать с подобными ничтожествами. Почему-то они думаю, что умнее всех.

Архимаг не прощает ошибок, а особенно укрытие важной информации, представляющей интерес безопасности Альбиона. Эдуард сразу передал всю информацию про демонов отцу, но ошибся в своих силах и бездарно погиб далеко от родины.

— Моего сына уже не вернуть, но бароны Сесил ничего не забывают и не прощают врагов. Место лорда Рассела с большой вероятностью займу я после официального поединка. Вы же, Перси, подобной чести не заслуживаете. Убрать! — приказал Питер Сесил.

— Нет, я могу быть полезен…

Попытки посла как-то повлиять на ситуацию не принесли результата. Ангелы мгновенно исполнили приказ уничтожив Перси.

— Висби, вы были помощником посла? — спросил без эмоций барон Сесил.

— Да, барон! Выполнял всю работу за Перси, — Стюарт Висби склонил голову чуть ниже, чем того требовал протокол.

— У вас есть два месяца. Я хочу знать про боярича Холмского все. Враги, союзники, самое ценное, что есть в его жизни. Он должен страдать перед смертью. Надеюсь, вы понимаете в зависимости от результата под вопросом будет не только ваша карьера, но и жизнь?

— Я сделаю все, что от меня зависит, господин. Для наших сотрудников это направление будет приоритетным с данного момента, — еще раз поклонился Висби.

— Уверен, вы оправдаете мои ожидания! — произнес барон и направился на выход.

Эдуард весь был в мать такой же импульсивный и не дисциплинированный. Но все же он член семьи Сесил, а значит русский боярич должен ответить за убийство.

Глава 21

— Кирилл, я досрочно сдала все экзамены и теперь целый месяц буду жить с тобой вместе! — с порога заявила счастливая Анастасия и с криком бросилась мне на шею.

Появление Насти в сопровождении внушительного эскорта из машин охраны было довольно неожиданно для меня. Хорошо, что Лена и Наташа уехали к себе домой пару дней назад. Взрывоопасную встречу следует пока отложить до лучших времен.

— Безумно рад тебя видеть, Настя, да еще с такой отличной новостью! Это требует особого поощрения…

После затянувшегося поцелуя девушка отошла на шаг назад, уперла руки в бока и гордо подняла голову.

— Перед тобой квалифицированный кудесник второй степени. Семнадцать единиц по шкале одаренности Филатова. И заметь это всего лишь после первого курса Академии Силы!

Неплохо, очень неплохо. У меня и раньше не было ни капли сомнений про ее талант и хорошую наследственность. Мне все эти ступени и шкалы были до одного места. В бою важна лишь эффективность и живучесть!

— Поздравляю! Ты как раз приехала к ужину и данное событие следует отметить! Сейчас я прикажу выделить тебе комнату, чтобы ты отдохнула с дороги, а потом спускайся вниз. Посмотрим, чем нас сегодня порадует повар.

За улыбкой и радостью девушки скрывалась нечто более опасное. Такое чувство, что Анастасия была готова в любой момент взорваться огнем своей стихии. Может после бокала вина она немного успокоится…

— У тебя хороший повар, но сейчас меня волнует не ужин и вино. К тебе, Кирилл, скопилось очень много вопросов, — отложив приборы на стол произнесла Настя.

Началось! Я до последнего думал, что она не начнет поднимать эту тему! Видео с Леной и Наташей крутили на главном имперском телеканале и вряд ли Настя его не видела.

— Ты спал с ними? — сделав из бокала глоток спросила девушка.

— Спал!

Под «ними» Настя подразумевала Лену и Наташу. Глупо отрицать очевидное или еще хуже юлить. Тем более она изначально была заряжена на грандиозный скандал.

— Кирилл, ты просто…

— Да?

Столешница под ладонями девушки начала чернеть и дымиться только после этого она пришла в себя.

— И кто лучше? — взяла себя в руки Настя.

— На самом деле очень трудно сравнивать. Все девушки разные и по-своему прекрасны. Думаю, если мы проведем эксперимент втроем тогда я смогу дать более точный ответ.

— Да как ты смеешь даже думать о подобном, — покраснела Настя. — Настало время серьезно поговорить с твоими «подругами».

— Анастасия, я не позволю тебе причинить вред Елене и Наталье. Наши с тобой отношения касаются только нас.

— Спасибо за обед! — вскочила со стула Настя.

Провожая взглядом Орлову, заметил, что она все же направилась в выделенные гостевые покои, а не во двор поместья. Уже хорошо. Бежать за девушкой прямо сейчас будет большой глупостью. Пусть прокипит, как следует, переварит мои слова и привыкнет к новой реальности.

Отдав должное мастерству повара и подождав полчаса до «готовности» Насти я направился в ее комнату. Огненная владеющая сидела спиной к двери и расчесывала мокрые волосы.

— И что ты чувствуешь после измены? — не поворачивая головы спросила Орлова.

— Мы не клялись друг другу в верности перед богами или на источнике Силы. Но это не значит, что ты для меня безразлична.

Тут главное больше не вспоминать про других женщин и начинать, как можно быстрее действовать. Плечи девушки вздрогнули от моих прикосновений, а от поцелуев участилось дыхание.

— Кирилл, …

Зажечь этот вулкан страсти и эмоций не составило труда. Настя не просто девушка для ночных утех. На нее у меня большие планы. И от того, как я выстрою наши взаимоотношения будет зависеть очень многое.

Настя себя не сдерживала, и наша ночь больше всего была похожа на бесконечную битву. Вскоре противник сдался и крепко обняв меня она уснул на плече. А я вспоминал про другие баталии.

Конфликт с Бельским прошел без серьезных последствий благодаря вмешательству Шереметева. Новгород пару дней гудел на фоне избавления от городских кланов, поражения воск Сабуровых и отхода Бельских. Поводов хватало, да и угостить Шереметева было много желающих.

Как ни странно, серьезных разговоров, которые я ожидал от главы клана Шереметевых не было. Антон Яковлевич по-настоящему радовался празднику, где вино лилось полноводной рекой. И незаметно для остальных присматривался ко мне. Избежать сетей паука и при этом не нажить врага достаточно сложная задача.

После победы над войсками Сабуровых я задумался над дальнейшими планами. Ярослав Сабуров закрепился на своих землях, собирает все доступные ему военные силы и усиленно ищет новых союзников. Говорят, в армию клана тащат всех подряд. Но как закончить войну, если нас с врагом разделяют нейтральные земли?

Ярославль держит великий клан Львовых и через земли клана самый короткий путь до владений Сабуровых. У меня точно нет столько денег для выплаты великому клану ради прохода армии. Суздаль тоже отпадает. Великий клан Шуйских не тот, с кем хотелось бы лишний раз вести переговоры.

Остается Вологда. Клан Меньшиковы на корню мне тоже не купить, да и репутация у него не самая лучшая. С Сабуровым у Меньшикова чуть ли не союзные отношения. А вот новгородцы до сих пор считают эти земли своими.

В общем решения как попасть на территорию противника за эти дни я не нашел и отпустил воинов отдохнуть домой. Смысл просто так стоять на границе. Диверсиями в войне тоже не победить. Требуется какое-то приемлемое решение. Пора закончить не нужную мне войну. Она отнимает слишком много времени, средств и сил.

Утро вечера мудренее, как говорит мой народ в новом мире. Обняв улыбающуюся во сне Настю, я сам быстро уснул.

Просыпаться от поцелуев достойное начало дня для молодого тела. Особенно, если они перетекают в нечто большее. Спустя час мы с Настей принимали душ, и я усилием воли заставил себя думать основной головой. Настоящая победа разума!

— И какая у тебя, Кирилл, подготовлена развлекательная программа для молодой девушки? — продолжала провоцировать Настя, «случайно» потеряв полотенце в комнате.

Мой мозг справляясь с подростковым желанием придумал много «программ». Некоторые выверты мозга пугали даже меня самого.

— Да ты можешь мне кое в чем помочь! После завтрака зайди ко мне я выдам тебе особую одежду…

Строй дружинников рассматривал девушку, одетую в военную форму. Настя даже в новенькой форме выглядела изящно и аристократично. На некоторые изгибы фигуры можно было любоваться бесконечно долго.

— Перед вами представительница великого клана Орловых, а это значит у вас появилась уникальная возможность проверить свои силы в поединке с клановым владеющим. Наличие учебного артефакта сохранит мое поместье и ваши жизни. Желаю хорошей тренировки!

Вряд ли Настя ждала «такого» развлечения. До чего же она прекрасна в гневе.

— Погоняй мою дружину. Уверен подобный опыт пригодится и тебе тоже.

— С огнем играешь, Кирилл! Ты же не думаешь, что я так просто это оставлю? Мне хватит…

— Боярич, чужие машины к поместье приближаются, — подскочил дружинник отчаянно стараясь не смотреть на Настю.

— Сейчас подойду, — и повернулся к девушке с улыбкой. — Не скучай, скоро буду.

Не слушая злобное шипение и стараясь не думать о прожигающем спину взгляде я направился к новым гостям. Знакомые лица.

— Здрав будь, Кирилл Дмитриевич! Как жизнь молодая? — добродушно улыбался Морозов распахнув руки в стороны.

— И вам не хворать, Михаил Серафимович. Все хорошо. Вы с чем пожаловали?

Морозов не плохой человек, но больно уж улыбка, слишком располагающая к себе. Снова что-то задумал бывший боярин или помощи ждет «взаимовыгодной».

— Дела будь они не ладны. Отдохнуть бы сейчас… эх, хорошо посидели в последний раз. До сих пор в Новгороде с грустью вспоминают про прошедший праздник. Может в Твери повторим? — подмигнув спросил Морозов.

Боюсь такого количества алкоголя нет в Твери. Веселые соседи новгородцы, но очень шумные и на драку быстрые. Союз с Новгородом закрепили при всем честном народе создав опасный прецедент для кланов империи. Если свободные города Российской империи решат действовать самостоятельно, то начнется передел власти, а это сейчас никому не надо. Слишком неустойчива империя в данным момент.

— В другой раз! Проходите в поместье отдохнете, да выпьете с дороги.

— Это мы с удовольствием. Не думал еще как добить, Сабуровых? — закинул удочку новгородец.

Вот она истинная причина приезда. Дел у Морозова и без меня хватает в городе, где активно делят власть.

— Пока еще рано говорить. Есть предложения?

— Меньшиков слишком нагл стал для соседа и пришло время избавиться от него. Ты готов помочь нам, Холмский? — с серьезным взглядом спросил Морозов.

Из одной войны в другую, надо быть просто очень уверенным в себе человеком.

— Император прихлопнет нас за самоуправство и не потерпит усиления опасного для него союза.

— Шереметев говорит договорится. В Вологде у него есть кое-какие свои интересы… Да и вообще Белоозеро наша древняя вотчина! — вскипел Морозов и только потом вспомнил, что он уже не боярин.

Проигнорировав мою ухмылку, Михаил Серафимович продолжил.

— Поделим губернию, как союзники. Там есть, что взять! Точно говорю! — и увидев в окне Настю произнес. — Это что новая? Ничего ты, боярич, силен. Две писаные красавицы по бокам прижимались, и теперь еще третья появилась…

Надеюсь, Настя не слышала слова Морозова, а то, непременно, устроит мне «веселый» вечер. Она совершенно не хочет терпеть рядом со мной других девушек и быть третьей.

— Я обязательно подумаю, Михаил Серафимович! Сейчас давайте я вам покажу свое поместье, а потом в Тверь съездим обсудим ваше предложение с представителями дворянского собрания.

Дворянам будет приятно участвовать в жизни города и давать «дельные» советы по предложению союзников. Хотя все уже решено хитрым Шереметевым. Силен Антон Яковлевич. Авантюрные новгородцы снова готовы с головой нырнуть во все тяжкие, только теперь они не одни будут отвечать за последствия своих решений…

* * *

— Альбионцы сегодня вели себя особенно нагло! Постоянные провокации и сплошные обвинения, хотя представитель этой страны подло напал на меня во время праздника, — возмутилась Анна стоило ей перешагнуть порог кабинета императора.

Великой княжне с трудом удалось сдержать гнев перед камерами журналистов. Торжественное открытие новой императорской гимназии для одаренных детей перешло в шквал неконтролируемых вопросов от представителей иностранных каналов.

— Трудно ожидать от журналистов Альбиона другой реакции на смерть Эдуарда Сесила. Генерал Головин докладывал, что его популярность в Альбионе была примерно, как у боярича Холмского в империи, — отстраненно произнес император продолжая читать книгу.

— Тебе совсем плевать на меня, отец…, — впервые дрогнул голос Анны.

Император поднял глаза на свою дочь и тяжело вздохнул. К сожалению, он не мог сказать в открытую, что ему практически на всех плевать.

— Нет, Анна, ты моя дочь и всегда можешь надеяться на защиту отца, но также мне не безразличны доходы от торговли с Альбионом. Увеличение товарооборота с туманным островом позволило создать новые оборонные заводы и привлечь сотни владеющих в армию императорского клана.

Анна только фыркнула на эти слова. Обижаться на отца бессмысленно. Он живет в своем мире построенных иллюзий и не видит очевидного.

— Разве торговля с Германской империей нам не выгоднее? В прошлом году они стали главным торговым партнером России и между странами сделан огромный задел на будущее.

— Альбион платит больше! Германцы же довольно скупы и считают каждый рубль постоянно пытаясь выторговать себе лучшие условия. А теперь из-за смерти Сесила доход от торговли может быть скорректирован в меньшую сторону. Все по вине одного человека, который буквально преследует меня, — моментально завелся император. — Холмский… это моя личная головная боль. Недавно едва не случилась война между великими кланами Бельских и Шереметевых. Что вообще происходит?! Он должен был героически погибнуть в войне с Сабуровыми, а не трубить на всю империю о своей победе в пограничном сражении!

— Отец, ты сам начал эту войну развязав руки клану Сабуровых!

— Ты, кстати, тоже была не против. И у меня нет другого выхода, Анна. Или думаешь я могу часто отказывать великим кланам? Приходиться вертеться как уж выторговывая нашему клану и империи лучшие условия, — еще сильнее завелся император.

— Тем самым усиливая власть кланов в собственных землях. Так может дойти до раскола…

— Раскола не будет, — успокоился император. — Как думаешь за счет чего живет империя?! Восточные земли богаты редкими ресурсами и, собственно, они сделали нас огромной империей. Каждый великий клан получает часть от общего дохода. Без постоянного притока денег они сдохнут от голода или сообща нападут на столицу, — император подошел к окну рассматривая вечерний город.

Учитывая, что морская торговля между континентами невозможна из-за не утихающих аномалий Российская империя занимает лидирующее положение в поставках ресурсов западным странам. Магрибский султанат и Оттоманская империя лишь на треть покрывают потребности промышленных гигантов, поэтому существующий симбиоз устраивал далеко не всех.

Большинство кланов, кроме Строгановых и Демидовых, сконцентрировано в центральной части земель. Промышленность, сельское хозяйство и сфера услуг не давали достаточного толчка для развития экономики и только доля от продажи ресурсов кормила ненасытных представителей великих кланов. Часть дворян проводила все время в балах и праздниках, другие строили заводы и усиливали армию. Именно последние представители дворян самые опасные для единства империи.

У императорского клана был еще один источник дохода кроме налогов и доходов от торговли. Дальневосточные земли на границе с Ямато и Поднебесной империей являлись личными владениями императорского клана. Половина войск императора сконцентрирована на краю империи для защиты границы. Слишком агрессивны восточные соседи и в любой момент готовы откусить сладкий кусок от пирога.

— Деньги для нас сейчас не самое важное. Ты забываешь, отец, о наличии меча императоров…

— О чем ты?! Просто сильный родовой артефакт Воздуха, который поможет стать сильнее владельцу. Но им не победить всех врагов, как богатырям из детских сказок. Только наличие сильной армии и лавирование между интересами кланов поможет нам выстоять в трудную минуту!

— Как бы ты не относился к бояричу, но Холмский стал символов для многих, кто раньше боялся поднять голову. И тебе, отец, пора использовать символ власти нашей семьи. Меч по преданиям мог сделать из простого человека ратника стихии Воздуха. Разве это не чудо для простых людей? Мало кто знает обо всех способностях природных источников Силы. Мы можем сконцентрировать вокруг себя талантливых людей, мечтающих о способностях владеющих, — горячо произнесла Анна.

— Тратить энергию артефакта на подобные мелочи? Пусть Ольга… хорошо, Анна, проработай все моменты, и я приму окончательное решение, — задумчиво произнес император. — Ах, да. Навести сегодня мать.

Ресурсы, великие кланы, артефакты и живучие бояричи. События начали скакать слишком быстро и император, который считал себя великим манипулятором и интриганом просто не успевал за последствиями. Анна понимала, что это хороший шанс для ее возвышения и перехвата контроля над структурами императорского клана. Но идти к маме, совершенно, не хотелось…

Глава 22

— Осколочно-фугасный! Прицел…

Орудийный расчет четко выполнял приказы командира, как и вся батарея в целом. «Советник» от военных империи довольно смотрел на плоды своей помощи в обучении, а я наблюдал за результатом работы.

Артиллерия бог войны. Меняются технологии, появляется магия, а данное оружие ввиду появления аномалий постоянно развивается, как и бронированная техника. Как только военные найдут способ пробивать своим оружием щиты Силы кудесников мир кардинально изменится.

— Огневая точка противника уничтожена! — доложил воеводе командир орудия.

— Работайте по новым целям, — приказал воевода и повернулся ко мне. — Боярич, противник концентрирует мощную боевую группу для удара по союзникам. Наши действия?

Клан Меньшиковых не смог выстроить достойную оборону против наших объединенных с Новгородом военных сил. Постепенно отступая к столице губернии, противник практически был взят в клещи, когда войска клана объединились с подоспевшей армией Сабуровых. Теперь силы практически были равны… количественно.

— Договоритесь о совместных действиях с новгородцами! В ходе боевых действий мирные жители не должны пострадать! При угрозе жизни гражданским артиллерию не применять.

— Будет сделано, боярич!

Внутренняя война в империи мало касалась простых людей. Казалось бы, сражаются армии, умирают воины и владеющие, поэтому процент потерь среди мирных жителей должен быть огромным. Но специальные имперские службы знали свое дело. В моменте эвакуировались или оцеплялись места боестолкновений. Народ не будь дураками сразу покидали места клановых сражений. Да и сражения представляли собой неофеодальные войны рыцарей и баронов, когда крестьян, приносящих доход, трогали очень редко.

— Запах металла, бензина и пороха тебе намного приятнее моего?! Странные у тебя предпочтения, Кирилл, — раздался язвительный голос за плечом.

Отговорить Настю от участия в боевом походе никак не получилось. Девушка настояла на своем праве выбора, как ей провести каникулы.

— Разве провести время вдвоем в палатке не романтично?

— Очень романтично! Звук грохота орудий мне намного милее звона бокалов! Тем более в прошлой битве у тебя тоже были спутницы. Не будем изменять традициям, — продолжала язвить девушка.

Все еще злится, но уже не так сильно. Тренировка с дружиной оказалось полезной и немного вернула на землю горделивую представительницу великого клана. Опытные владеющие показали ей, что такое настоящее мастерство в бою.

Подопечные Леонида, который взял управление ближней дружиной на себя, полностью оценили возможности Орловой. Неприятно было опытным воинам ощущать подобную мощь от обычной девушки.

— Вернись в палатку скоро мы сойдемся с врагом на ближние дистанции.

— Твои подружки не ушли, и я не уйду. Поверь я могу помочь! — серьезно произнесла Настя.

С «подружками» было все не просто. Елена и Наташа не отвечали на телефонные звонки и в городе их тоже не было. Похоже Сакмышев и Карпов решили отправить их подальше от меня. Ничего после войны найду!

— Тогда соблюдай простые правила. Всегда держи щит Силы наготове и не в коем случае не покидай меня.

— Есть, мой господин! — шутливо вытянулась по стойке смирно Настя.

Во что не одень эту девушку все равно будет выглядеть, как королева. Вспоминая нашу первую встречу в клубе. Разве я мог подумать про ту пафосную девушку,что она через какое-то время будет стоять рядом со мной на войне. Точно нет.

— Противник формирует штурмовые подразделения, — докладывал воевода.

— Подготовьте войска. Я лично поведу дружину в бой!

Дворянское собрание Твери мой намек на правильный ответ союзнику поняли сразу. Поэтому после нескольких дней подготовки наше совместное войско двинулось в новый поход. Армия Твери была воодушевлена, получив первые боевые доли пусть и не очень большие. Основной подсчет трофеев еще ведется.

Клан Меньшиковых и «свежие» войска Сабуровых с трудом сдерживали наш натиск. Особенно когда сзади незримо маячила мощь Шереметевых. А вот кстати и он сам.

— Давно не виделись, боярич, — улыбнулся Шереметев и шутливо поклонился Насте. — Анастасия, мое сердце разбито от вашей красоты. Жаль у вас слишком резкий в действиях спутник, а то бы я еще поборолся за ваше сердце.

— Спасибо, Антон Яковлевич, мне очень приятны ваши слова, — дежурно улыбнулась Настя.

— Я ненадолго украду у вас, прекрасная Анастасия, боярича, — подмигнул Шереметев.

Намек более чем понятный. Отойдя в сторону, глава великого клана создал технику, которая окружила нас плотной сферой воздуха.

— Теперь можем говорить без любопытных особ. Орлова, как интересно… Не думал, что канцлер настолько сильно заинтересуется тобой, Холмский. Он трясется над своей дочерью как над золотым яйцом, — пристально разглядывал меня Шереметев как будто в первый раз увидел.

Шереметев выступал в роли покровителя или как говорят «крыши». Сколько бы я не пытался растормошить Настю по поводу отца она только отводила глаза и постоянно отшучивалась. Но раз она здесь то еще не все пропало. Главное это показывает Антону Яковлевичу, что я не плотно сижу на его крючке.

Я не мог отказаться от войны. Меня загнали в эту проторенную колею и теперь лишь ищу способ повернуть на свой путь. Срочно надо покончить с Сабуровым и заняться укреплением личной мощи. Волот поистине страшная мощь. Требуется вспомнить все навыки малефика и лучше подготовиться к следующей встрече.

— Стараюсь жить в мире с кланами и дворянскими родами империи. Всегда открыт для диалога…

— Знаю я твою теплоту! Опасный ты человек, Холмский. Только этого никто не понимает. Запомни, я тебе не враг! Не ищи подвоха в моей помощи. Есть лишь интересы, — ненадолго замолчал непривычно серьезный Шереметев. — В Вологде есть свой источник силы. Он будет моим…

Ждал этого разговора. Запросил Шереметев не мало по факту, не привлекая даже собственные войска. Но я и не рассчитывал на подобный трофей. Закончить по скорее войну и приступить к экспериментам. Перспективного материала скопилось достаточно много. Глаза Климента Аркадьевича горели нездоровым огнем при виде ровных рядов мертвых владеющих и мне, кажется, он уже скоро сам себя вскроет ножом лишь бы я сделал из него лича способного к работе с некротической энергией.

— Слишком большая цена за ничего.

— Что ты хочешь? — убрал улыбку Антон Яковлевич.

— Знания. Для чего нужен еще один источник Силы?

— Спроси об этом Орлова раз он к тебе так благодушен. В свое время он неплохо «поработал» с чужими источниками Силы, — усмехнулся Шереметев.

Рядом с воздушной сферой маячил встревоженный воевода. Глава клана снял свою технику и нас оглушило взрывами рвущихся неподалеку снарядов.

— Боярич, враг перешел в масштабную атаку!

— Самое интересное начинается. Покажешь силу своей дружины? Интересно будет посмотреть со стороны на мощь боярича Холмского. После этого и о знаниях поговорим…

Покажу, то, что сам захочу. Интересно сколько кудесников надо, чтобы убить одного волота?

* * *

Ямато одно из небольшого количества великих государств, оставшихся на карте после мировой войны. Название стране много сотен лет назад дал самый сильный клан с одноименным названием. Перед этим объединив разрозненные острова под единой властью. После кровавой междоусобицы феодальных войн образовалась собственная культура и строгая философия самураев.

Долгое время Ямато была под сильным культурным и экономическим влиянием Поднебесной империи, пока не ушла в добровольную изоляцию на долгие годы. Но все равно Страна Восходящего Солнца во многом зависела от поставок с материка. Новую страницу в истории страны, как и во всем мире, открыло появление источников Силы.

Расположенная на восточном архипелаге Ямато всегда являлась сложной добычей для врагов. Вода и Небо разрушали чужие флотилии пытавшиеся захватить острова, да и брать с гордых, но бедных кланов было нечего… После появления первых посвященных островные кланы под властью сильного императора быстрее соседей пришли в себя. Началась эра завоевательных походов сопровождающиеся громкими победами и поражениями. Несмотря на трудности Ямато выгрызала себе путь наверх!

После мировой войны карту мира покрыли чудовищные пятна аномалий. Являясь одной из основных участниц войны Ямато потеряла доступ к большинству завоеванных земель и колониальным войскам. Горе побежденным. Поднебесная и Российская империя заблокировали врага на нескольких островах и императору пришлось подписать позорный мир.

Император Дзимму был тем, кто стремительно возвращал Ямато на мировую арену. Он провел реорганизацию армии, усилил свое влияние на кланы и сделал доступными социальные лифты для простых людей несмотря на гнев старой аристократии. Многие его ненавидели, но он шел к своей цели!

— Акихиро-сан, расскажите благородному собранию, как прошел ваш год в Российской империи, — обратился со своего трона император к послу.

Лишь недавно Российская империя согласилась открыть постоянное посольство Ямато в Москве.

— Тэнно, год был сложным, — низко поклонился посол. — Наше присутствие в империи ограниченно и под постоянным присмотром тайной канцелярии, но получилось провести много перекрестных контактов с послами других стран. Они готовы открыть постоянные миссии в нашей благословенной стране.

— Похвально. Мой советники займутся этим вопросом, а что за история с поединком? Хироси Хандзо пусть и ронин, но был сильным мечником… Неужели его победили в честном бою? — удивленно поднял бровь император.

— Да бой проходил при большом скоплении приглашенных гостей. К сожалению, знаменитый мастер меча пал в честном поединке. Боярич Холмский в этот день оказался сильнее.

— Очень жаль. Мы хотели бы похоронить его прах на нашем кладбище и оказать подобающие почести достойному воину!

— Боюсь это невозможно. Боярич Холмский настоял на том, чтобы забрать тело в качестве «приза», — осторожно произнес Акихиро Фукуи.

— Возмутительно!

— Оскорбления нашей страны!

— Тень бесчестия пала на всех нас…

— Сын Солнца, мы должны покарать покусившегося на честь самураев! — встал со своего места седой мужчина.

Глава клан Фудзивара имел особое влияние в Ямато и часто женщины именно этой семьи рожали наследников престола. Очень часто.

— Каждому воздастся по заслугам. Совет окончен!

Главы кланов, советники и послы низко склонив головы покинули тронный зал. Остался лишь старший сын императора Хирохито с красным от гнева лицом.

— Мы не можем оставить подобное без ответа. Надо напасть на гайдзинов и преподать им достойный урок. Отец, они не держат войска на востоке и в их стране полный хаос. Почему мы не возьмем то, что наше по праву сильного? — с надрывом в голосе спросил Хирохито.

— Еще рано, сын! Проведи время в медитации ты слишком эмоционален для наследника.

— Все время рано, рано. Уже десять лет ты твердишь одно и тоже…

Император Дзимму хотел ответить жестко, но в последний момент передумал.

— Зачем терять воинов и посвященных, когда позже можно будет просто снять с ветки переспелый плод. Для Российской империи сейчас любой внешний конфликт лишь повод для объединения, — сузив глаза император в который раз объяснял сыну политику. — Нет, пусть продолжают вариться в каше внутренних раздоров, а мы свое обязательно возьмем. Да и неизвестно, как поведет себя император Поднебесной империи.

— Ты единственный император в этом мире. Ведешь свой род от самой Аматэрасу. Все остальные варвары не имеют права на этот титул! — продолжал горячиться наследник.

— Не уподобляйся лизоблюдам вокруг нашего трона, Хирохито! От того что ты назовешь противника варваром он не станет слабее.

— Я хочу вернуть земли нашей империи! Эти варва… русские мешают нашему подъему. Мы погоним их на запад до самых гор! — не утихал Хирохито.

Единственный «чистый» путь в море на материк плотно контролировался Поднебесной империей. Что очень сильно раздражало Ямато, но начать войну с мощным противником никто не хотел. Проще было решить вопрос через соседнее направление. Пусть там и была небольшая аномалия.

— Наберись терпения! Наша разведка докладывает, что скоро грянет новая война и тогда для нас наступит идеальное время. А пока лучше займись развитием личной Силы и разберись с родовыми предприятиями, переданными под твое управление. Я слышал ты пока не можешь похвастаться большими успехами в отличие от младших братьев. Ступай! — грозно произнес император.

Сверкнув глазами Хирохито поклонился отцу и покинул тронный зал. Император слаб и недостоин своего небесного трона, значит пора спасти священную Ямато!

* * *

«Запретный город» — обширный дворцовый комплекс, расположенный в самом центре Пекина. Скрытый от глаз прохожих высокой стеной он оброс множеством слухов и преданий. Тихим шепотом в барах рассказывали про мифических охранников, что убивают любого зашедшего на территорию комплекса без особого амулета.

Получить разрешение в виде охранного амулета большая редкость и очень почетно даже для высшей аристократии. Лишь малая часть людей не связанных с семьей Небесного Дракона побывала в этом обросшем тайнами месте.

Скованные клятвами чиновники, духовные служители, гвардия и слуги жили вместе с императором и не покидали территорию дворцового комплекса. Город в городе.

На каменном плацу «Запретного города» в едином движении гвардейцы императора выполняли воинские каты. Разбитые в четыре отряда в зависимости от стихии воины накачивали энергией тело и «зажигали» на кулаках Силу. Секретна техника «укрепления тела и костей» помогала гвардейцам кулаком пробивать воина в доспехе.

Император каждый день в окно личных покоев наблюдал, как лучшие воины Поднебесной империи тренируют свое тело и волю. С самого детства он мечтал стал таким же сильным воином, но боги избрали для него другой путь. Усмехнувшись воспоминаниям, он отвернулся от окна. Единственная дочь снова сидела за его столом и читала секретные документы.

— Ксу, ты снова читаешь последние доклады разведки без моего разрешения? — попытался строго произнести император.

Ксу с китайского переводилось как «снег». С виду холодная девушка отпугивала незнакомцев, не подозревающих о ее происхождении, но внутри она очень добрая девушка. Правда не все готовы это подтвердить…

— Мне непонятно почему Ямато не нападает на Российскую империю? По всем показателям они сильнее, чем небольшой военный контингент России на восточных землях империи. Чего ждут яматцы? — хмурила брови прекрасная Ксу.

— Не все так просто, дочка. Понимаешь, последняя мировая война мало описывается в исторических книгах. Правильнее ее назвать «практически все против России». Об этом нигде не напишут, но империя сражалась на три фронта вполне успешно. Мы в то время выступали союзниками и как видишь нисколько не прогадали…

— За счет чего получилось выстоять? По имеющейся у меня информации этому государству осталось недолго существовать. Кланы раздирают империю в разные стороны. Экономика вообще не понятно, как работает. И к тому же постоянно метающийся из стороны в сторону император вызывает мало уважения. Я не понимаю, как они смогли победить и до сих пор существуют! — перебила императора дочь и откинула бумаги обратно на стол.

Ксу постоянно пыталась во всем быть лучшей, все знать и во всем разбираться. Личная трагедия отца и братьев.

— Ты не одна такая, кто не может понять нашего северного соседа… Но есть один момент. Количество посвященных в империи больше, чем у нас в два раза. Хотя по населению мы больше их в пять раз. Интересная статистика?! — с улыбкой спросил император.

— Более чем, — задумчиво произнесла Ксу. — Откуда информация?

— Россия снова переживает времена упадка. Недолгие. И грех этим не воспользоваться. Купить можно многое. Секретную информацию, людей кто будет продвигать наши интересы, некоторые технологии и редкие техники Силы.

— Удалось узнать секрет Российской империи? — подалась вперед Ксю.

— Да удалось. Секрета нет. Мы обследовали женщин, мужчин и детей. Все анализы показывают одно и тоже. Обычные люди. Наши посвященные высоких рангов говорят о том, что здесь прослеживается действие самой Силы. Россия очень большая по территории и Сила, обладая разумом дарит способности большему количеству людей, — с улыбкой произнес император, погладив Ксю по голове.

— Невероятно! Но Ямато все равно нападут я уверена. Сейчас Северная империя ослабла и все может закончиться гражданской войной. Мы попробуем взять свое? Очень удобный момент…

Поднебесная империя развивалась бешеными темпами продвигаясь в сторону Магриба и поглощая небольшие государства. В тоже время стараясь избежать конфликта с Индией еще одним могучим государством на континенте.

— Как сказал в свое время мой отец перефразирую слова одного мудреца: Обезьяне следует сидеть на горе и наблюдать, когда в долине дерутся два тигра. Ямато копит силы уже долгие годы, а Российская империя еще вполне может нанести смертельный удар. К тому же русские ничего не забывают и не прощают. А объединенный отряд имперских волотов страшная сила. С последней войны остались хроники разрешаю посмотреть… Вообще неплохо бы тебя отправить в Российскую империю с дипломатической миссией, — император задумчиво посмотрел на дочь.

— Зачем мне это? — удивилась Ксу.

— Великая княжна Анна наследница престола и кто знает может у тебя получится подружится с ней или хотя бы завязать нормальные отношения. Вообще тебе будет полезно покинуть территорию Запретного города и повидать жизнь в другой стране. У тебя неделя на сборы, возражения не принимаются!

Император не хотел говорить дочери о том, что смена обстановки поможет ей вырваться из бесконечной череды тренировок. Бездушный робот совсем не радует глаз отца. А наличие Ксу позволит придать вес дипломатической миссии.

Глава 23

Рвущиеся снаряды, рокот пулеметов и бегущие в атаку с криками люди. Чем их накачали? Зачем они бегут на новгородцев? Защищать дом, но им ничего не угрожает… Биться за городской клан, который ничего не дает, а лишь забирает? Много вопросов было в моей голове и мало ответов.

— Холмский, как слышишь? На нас прут без остановки. Срочно требуется поддержка! — шипела рация голосом Морозова.

— Сейчас все будет. Держитесь!

— Ждем, нам долго не продержаться, — выстрелы в рации Морозова были уже совсем рядом.

Война никогда не закончится. Ее оскал не меняется из мира в мир. Вопрос за что мы боремся? У меня лично есть ответ, что не скажешь о противнике. Посмотрим чья правда сильнее.

— Кирилл, я с тобой! — раздался рядом знакомый голос.

Настя показывала своим видом готовность ответить на все мои возражения. Приподнятый подбородок, уверенный взгляд и высоко поднимающаяся грудь. Бесполезно.

— Нет! Ты остаешься здесь под охраной дружины твоего отца.

— Ничего не хочу слушать об этом. Я смогу помочь тебе в битве и буду защищать спину…

От более серьезных действий по отношению к девушке и длительных уговоров меня спасли дружинники Орлова. «Охрана», предоставленная канцлером для дочери, стоила по боевой мощи небольшой армии.

— Анастасия Леонидовна, у нас приказ от вашего отца при любой опасности для вас действовать незамедлительно по-своему усмотрения. Надеюсь, нам не придется применять силу, — сухо произнес командир охраны.

Настя хотела сказать, что-то резкое и обидное, но передумала и лишь кивнув развернулась в сторону тыловых подразделений. Одной проблемой меньше уже лучше.

— Всем штурмовым группам приказ к атаке.

Дед принял команду и начал дублировать мой приказ всем группам. Боевая машина объединенной армии Твери резко начала набирать обороты. Так удачно показавшая себя в первой атаке практика «копий» получит еще одну проверку на прочность. Леонид только тяжело вздохнул и привычно занял место у правого плеча.

— Бой!

События начали развиваться с невероятной скоростью. Штурмовые группы прорезав небольшой заслон противника вырвались на оперативный простор. Упыри в броне принимали на себя первый самый мощный удар, за что в армии Твери их особо ценили. Казаки градом пуль и гранат из тяжелого оружия вносили полный хаос в картину боя, а владеющие воюют по привычке. Зачерпнуть побольше энергии своей стихии и вдарить по противнику.

Как будто договорившись с Леонидом все штурмовые группы перекрывали нам доступ к переднему краю сражения. Ладно сегодня могу обойтись и без битвы. По закону неизвестных богов, когда я только задумываюсь об этом случается нечто не прогнозируемое.

Все же пару раз мне пришлось применить Силу и клинок, когда наши группы наткнулись на сильное сопротивление, но вскоре противник дрогнул от массированного удара во фланг и откатился обратно к удерживаемым позициям.

— Выстояли, слава всем богам, которые существуют. Твои дружинники просто богатыри какие-то. Страшную ты силу собрал, боярич. Гляди, чтобы тебя не забоялись еще сильнее, — тяжело выдохнул Морозов вытирая саблю.

— Вы как способны еще вдарить?

— Вои, наш союзник спрашивает есть ли еще у вас сила, чтобы биться? — громко обратился Михаил Серафимович к новгородцам.

— Хоть весь день биться готовы!

— Веди нас в бой, боярич!

— Хватит и на девчонок ничуть не хуже, чем у Холмского! — послышался смех одного дружинника.

— Ну как слышал? — усмехнулся союзник.

— Дед, давим врага пока не сдастся! — отдал приказ в рацию и повернулся к Морозову. — Тогда ударим двумя усиленными группами по местам, где работала наша артиллерия!

Отряд противника крепко засел на своих позициях. Выбивать из укреплений это значит терять немало воинов, но другого выхода нет. Меньшикову тоже не сладко. Глава клана пожинает плоды своей глупой политики, когда поддержал Сабурова. Я отправлял ему предложение дать свободный проход, но он отказал в грубой форме, а тут поступило предложение от новгородцев, жаждавших столетнего реванша. Да и хитрый Шереметев слишком вовремя появился.

Мы не успели отдать приказ к общей атаке, как противник сам вышел из-за укрытий в полный рост.

— Холмский, ты пришел в мой дом…, - глава клана хотел сказать вероломно напал, но понял врать тут некому нам плевать на его пропаганду. — Требую клановой битвы!

Среди первых кланов империи был еще один способ поединков не особо сейчас используемый, но… все же был. Две дружины одинакового числа вместе с предводителем собирались на открытом поле и в конце боя уходили только победители. Пленные или отступление запрещено, хотя всякое бывало.

Раньше при сильной власти императора кланы боялись вести крупномасштабные боевые действия. Ценность жизни имперских граждан была намного выше, а глава клана легко мог лишиться статуса и головы.

— Как гуманно… Полностью поддерживаю это решение! — произнес появившийся рядом Шереметев с неизменной улыбкой.

Наглый, очень наглый временный «союзник». Неподалеку находящиеся Кристина и Борисов ждали только приказа, чтобы начать действовать против волота.

— Враг практически повержен зачем мне это?

— Потому что я так хочу, — нисколько не смутился Антон Яковлевич. — Пойми, так будет правильнее и покажет тебя с достойной стороны. Нас никто не сможет обвинить в неуважении к древним традициям клановой войны.

Мне вот вообще плевать на традиции клановой войны. В ней редко бывают правила и чем дальше она идет, тем меньше в ней человеческого лица. С помощью некроэнергии и рун малефиков Сила приняла требуемую форму незаметно прилипнув к Шереметеву. Называется данное проклятье «сердечный друг». Убить волота вряд ли убьет, но хоть улыбку сотрет с его наглого лица.

— Что-то мне не очень хорошо. Разволновался наверное…

— Я тоже думаю, что вам, Антон Яковлевич, пора уже идти отдыхать. Еще раз зачем мне поединок?

— Злой ты, Холмский, а я к тебе со всей душой, как учитель в этой трудной жизни… кстати, Меньшиков опытный владеющий и в свое время успел немало повоевать. Удиви меня, и я по-дружески поделюсь с тобой необходимой информацией! — подмигнул Антон Яковлевич и отошел на значительное расстояние.

Морозов, не откладывая согласовал условия с Меньшиковым, что в случае моей победы оставшиеся войска клана прекращают сопротивления. В ином случае битва продолжается. Странный глава клана. Смысл оттягивать неизбежное?!

Леонид сформировал отряд из двадцати владеющих. Именно про такое количество дружинников мы договорились. В своих воинах мой командир ближней дружины был уверен на все сто, как и я. В бою владеющие показали себя выше всяческих похвал. Профессионалы, на которых всегда держится любое воинское соединение.

Две дружины замерев друг напротив друга внимательно наблюдали за противником. Все сплошь кудесники без каких-либо технологичных доспехов или огнестрельного оружия. Элита элит. Самое обидное терять опытных владеющих во внутренней войне. Чертова империя!

— Боярич Холмский, — выделил слово «боярич» Меньшиков. — Ваше сословие ушло в прошлое и останется там навсегда. Вы не нужны империи, просто пережиток прошлого. И сейчас я это докажу, а потом разделаюсь с твоим «дружком» Морозовым!

Старый боярин Исаев с тобой точно не согласится. Он еще даст фору молодым. Жаль светить его на чужой территории и тем более при Шереметеве нельзя. Надежный воин.

— Битва нас рассудит. Дружина в бой!

— Бей ворога, — приказал Леонид и принял боевую форму.

Обе стороны приняли боевую форму и заодно окутались щитами Силы. Небольшое мгновение тишины перед дальнейшим буйством различных стихий перешло в яростную битву. Формирование молний Меньшикова началось одновременно с моим землетрясением.

Целью мощной техники стихии Воздуха, конечно, был выбран я, но на вопросительный взгляд Леонида лишь отрицательно мотнул головой. Помощь не потребуется пусть владеющие действуют, как привыкли. Некромант вечный одиночка и многие проклятия лучше создавать подальше от своих живых воинов. Каменная стена из черных глыб окружила меня со всех сторон принимая удар молний.

Землетрясение тоже сработало, как было задумано, раскидав противника по полю. Половина сосредоточия ухнула в пропасть за счет руны усиления. Дружинникам не надо было отдавать дополнительных приказов. Первый ряд владеющих из старшей дружины держал более сильные щиты Силы за счет мощного сосредоточия. Остальные выбивали врагов по одному пока те пытались пробить общую защиту. Интересная тактика. Враг выбрал не менее интересную.

Сразу пятеро врагов во главе с Меньшиковым решили закончить поединок одним ударом бросая своих товарищей на «съедение» моей дружины. Заготовленные заранее каменные колья, провалы в земле и град камней встретили надвигающегося противника. А дальше я перешел в ближний бой, которого так жаждали мои враги.

Сабля в одной рукой и копье праха в другой начали свой танец смерти. Ужас, страх, растерянность питали меня, как древних некромантов. Я впитывал в себя чужие эмоции и сеял в ответ смерть. Пока мои дружинники не пришли на помощь оттесняя нас с главой клана.

— Ха, вот мы и остались одни! — с безумным голосом произнес Меньшиков. — Сабуров неплохо заплатит за твою смерть!

Первый обмен ударами не выявил лидера. Молнии соскакивали с моей брони и щита, так же, как и огромный булыжник не причинил существенного урона Меньшикову.

— Ну же подойди поближе. Не бойся меня. Посмотрим на первого клинка Твери, — подначивал враг.

Две сабли скрестились в борьбе выясняя кто сегодня уйдет на встречу с богиней Смерти. На начальных рангах некроманта я не силен в дальнобойных атаках, что не скажешь о ближнем бое или проклятиях. Моя рука, напитанная холодом мертвых, схватила главу клана в начавшейся силовой борьбе. Скоро у врага всевозможные страхи выйдут наружу, ломая его психику. Несколько мгновений волевой борьбы и лицо владеющего начало стремительно бледнеть.

— Кто ты такой? — с диким ужасом в голосе спросил Меньшиков.

— Тебе скоро обязательно расскажут. Надеюсь, твоя жизнь была достойной!

Сабля легко отделила голову от тела, а меня заполнила волна некроэнергии от смерти сильного кудесника. Собрав всю волю в кулак до последнего, держал свое «я» под щитом из воли, чтобы не сойти с ума. Еще один подобный враг и мое сосредоточие некроэнергии шагнет на новый уровень. Победа и успех состоит из таких маленьких шагов на пути к цели.

— Это было просто восхитительно…, - начал говорить подоспевший Антон Яковлевич и неожиданно замер посмотрев в мои глаза.

Догадываюсь, что увидел в моем взгляде Шереметев. Полные страха глаза у высокорангового владеющего говорили об этом лучше всего. Смерть для каждого выглядит по-своему и редко она приходит в прекрасном образе.

— Поздравляю с победой, — начал приходить в себя волот. — Раз обещал дам немного информации тебе, Холмский. Источник можно впитать, можно переподчинить, а при большой удаче «забрать» с собой. Подробностей от меня не жди…

Усталый Морозов подошел к нам и удивленно начал смотреть то на одного, то на другого готовясь к худшему.

— Дальше вы справитесь и без меня, а я направлюсь за своей долей, — резко засобирался Антон Яковлевич.

— Как же он напрягает иногда, — вздохнул Морозов стоило Шереметеву скрыться и тут же улыбнулся лучу солнца. — Ну что теперь дорога открыта. Вперед под бой барабанов?

Остался последний удар по логову врага, и я закончу с войной после чего люди вернутся к долгожданному миру. У нас слишком много неотложных дел, чтобы тратить время на бессмысленные конфликты внутри империи.

* * *

В загородном доме дворянского рода Карповых близ Москвы шел непростой разговор на пределе эмоций.

— Папа, я хочу обратно к Кириллу! Я его люблю! — со слезами стучала по плечу отца Наташа.

Игорь Владимирович Карпов жесткий и быстрый на решения полковник тайной канцелярии, страх шпионов и бандитов оказался бессилен против новой напасти. Для единственной дочери он в первую очередь любящий отец, сердце которого сейчас сжималось от боли и слез Наташи.

— Ты понимаешь, что Холмский вылеплен из другого теста? Такое чувство, что у него, совершенно, нет эмоций, — со злостью произнес Карпов. — Хорошо, я понимаю дело молодое любовь вспыхнула, и ты уже не можешь думать ни о чем другом. Скажи только мне дальше какой у вас будет жизнь, если вы расстанетесь? Ты сможешь пережить подобное?

— Я готова к этому, папа, — вытерла слезы Наташа. — Мне хорошо с Кириллом. Хочу просто немного своего счастья!

— Да, что вас всех тянет к нему, как к магниту? Вы нежные цветки не понимаете, что он само воплощение Смерти. Ты видела, как он убивает и наслаждается смертью врага?! Я видел! Наташа, давай ты уедешь из империи ненадолго?

— Нет! Я решила поступать в Московскую Академию Силы, как и Елена! Надеюсь, ты поддержишь мое решение и поможешь с поступлением. На этом наш разговор окончен! — холодно произнесла юная девушка и развернувшись ушла в свою комнату.

Меньше всего Карпов ожидал от своего светлого ангелочка подобных слов, рвущих душу. Да будь ты проклят, Холмский! Как же все резко поменялось и что ему делать если на этого боярича завязано столько ниточек?! Полковник хотел уже достать бутылку вина и уйти на какое-то время от проблем, как его прервали.

— Игорь Владимирович, к вам гости. Я не смог препятствовать столь высоким лицам империи. Великая княжна Анна и генерал Головин ожидают в гостиной, — низко поклонился слуга, скрывая свой страх.

Карпов не имел большого отряда охраны или многочисленной дружины, да и не требовалась все это сотруднику всесильной организации. Несколько ветеранов спецподразделений составляли охрану дочери, поэтому семья легко могла передвигаться по городам империи между домами. Единственный слуга и повар легко справлялись со своими обязанностями и даже в страшном сне не представляли, что им придется принимать высоких гостей.

— Поухаживай за гостями по мере своих возможностей, Руслан. Скоро я спущусь вниз, — приказал Карпов.

Что нужно великой княжне и начальнику третьей канцелярии его императорского величества?! Впрочем, сейчас он об этом узнает. Посмотрев в зеркало, Карпов быстро привел себя в порядок и одел подобающую для данных гостей одежду.

За столом в гостиной молчаливо сидели гости, ожидая хозяина, так и не притронувшись к чаю, налитому слугой.

— Ваше императорское высочество, генерал, рад вас видеть в моем скромном доме. Чем могу быть полезен? — чуть склонив голову произнес полковник без лишних расшаркиваний.

Милая улыбка на лице великой княжны и хмурое выражение генерала как будто недовольного тем, что сейчас произойдет. Карпов на ходу анализировал гостей, впрочем, как и они его.

— Проезжали мимо и решили заехать, Игорь Владимирович. Тем более есть у нас одно дело незаконченное…, - намекнула Анна.

Совместное дело было только одно.

— Все банды работорговцев на территории империю уничтожены, и я считаю наша рабочая группа свою задачу полностью выполнила, — отрезал Карпов.

Операция по уничтожению работорговцев заняла больше времени чем он думал и поэтому Карпов не успел среагировать на произошедшие «изменения» с Наташей. Не говоря уже об дерзком видео, после которого он хотел лично зарезать боярича.

— На территории империи да, но мы же не хотим ограничиться полумерами? Нам требуется ваша помощь, чтобы навсегда решить вопрос с работорговлей!

Обволакивающий голос великой княжны Анны обрел некоторые завораживающие нотки. Что-то знакомое по его обучению курсантом было в предпринятом действии со стороны старшей дочери императора. Очень интересно.

— У меня нет личной армии под рукой. Разве, что боярича Холмского попросите, — открыто усмехнулся Карпов.

— Нестандартный ход и я его позже обдумаю, — серьезно произнесла Анна. — Вы же патриот империи, Игорь Владимирович? Знаю, что да. Есть у меня для вас еще одно предложение…

Карпов почувствовал все усиливающееся беспокойство и потепление служебного амулета. Неужели рассказы про императорскую семью не врут?

Глава 24

Очередное крупное поражение полностью деморализовало противника. Учитывая, что войска клана Меньшиковых массово сдавались в плен, то размещенные на границе воины клана Сабуровых даже не думали о сопротивление и с облегчением расходились по домам. Представители оставшихся в живых дворянских родов Костромы заявили, что не будут больше участвовать в бойне. В общем дорога в логово врага была свободна.

Кострома встретила нас пустыми улицами с редкими испуганными жителями. Клан Сабуровых зашугал местных жителей тотальной мобилизацией и постоянными проверками в поисках диверсантов. Кристина эффективно использовала свои новые способности для уничтожения военной инфраструктуры противника.

Наша колонна остановилась перед неожиданным препятствием. На площади в центре города собралось большое количество жителей. Под охраной полусотни военных с автоматами они молчаливо слушали громкие вопли одинокого оратора.

— Мрачновато как-то… не хватает только рабских колодок и виселиц. Мы точно в Российской империи, а не в Магрибском султанате?! — нахмурил брови Морозов.

— Представляешь, что тогда творится на задворках империи?

— Наоборот там такое невозможно. Поверь, я на границе полжизни провел. Без полной лояльности собственного населения там и дня не прожить это просто Сабуров совсем свихнулся, — отмахнулся новгородец.

Мрачные взгляды жителей при заходе в город нашей колонны не предвещали ничего хорошего оратору. А после выгрузки дружинников из машин и простые солдаты поняли, что им тут нечего ловить. Побросали оружие на землю и организованно выстроились сбоку.

— Истинное зло уже совсем рядом! Они приехали нас убивать и пытать! Сплотимся вокруг нашего господина. Не дадим…

Кристина по моему кивку одним рывком приблизилась к человеку Сабурова.

— Он ваш, — толчок в спину уронил оратора на окружающих его людей.

Настолько сильные эмоции ненависти полыхнули от окружающих людей, что я на несколько мгновений даже растерялся. Смерть его вряд ли будет быстрой. Оставив людей совершать долгожданный самосуд, мы направились во дворец.

Глава клана расположился в глубине дворца с верными людьми в отчаянной надежде победить врага рядом с источником Силы. В принципе возможно учитывая какое могущество дает природный источник Силы своему владельцу. Обычно воинствующие стороны начинают длительную осаду, но у меня нет столько времени. Поэтому штурм.

Само здание раньше было средневековой крепостью пока хозяева не решили сменить монументальность на более привлекательный вид. Искуссно выполненная лепнина, статуи сказочных животных, для этого мира, и прекрасный сад вокруг. Не скажешь, что Сабуров такое уж и чудовище. Чувством прекрасного он не обделен.

— Рассредоточиться! Контроль опорных точек. Вперед, вперед. Боярич, надо всем вместе идти в зал с источником. Мы ничем не хуже твоих вассалов…

— Это бессмысленно, Леонид. Находясь рядом с источником Сабуров сможет уничтожить сколько угодно вражеских владеющих, которые слабее его. Это будет битва Силы. Мы лишь статисты, но обязательно справимся, не переживай.

Убедил ли его мой настрой неизвестно, но дружина тут же разбежалась занимать дворец и важные городские точки. Брать толпу бессмысленно. В бой я пойду только со своей свитой некроманта. Высший вампир и нестандартный рыцарь смерти.

Коридоры и еще раз коридоры, стрельба из оружия, удары Силы, взрывы, крики и хрипы умирающих. А я шагал со своей свитой по дворцу и рассматривал дорогое убранство. Мне не требовалась карта или проводник. Внутренний взор, итак, показывал направление буйством энергий под дворцом.

Долгий спуск в подземные помещения под дворцом закончился усыпальницами с предками Сабурова. Они обязательно будут осмотрены попозже, как и винный погреб. Сейчас меня интересовало совсем другое помещение.

Ярослав Сабуров стоял спиной к нам купаясь в потоках энергии источника. Знакомое состояние, когда кажется, что ты всемогущ и способен на все. Обманчивое ощущение. Но и надежда на то, что он потратит энергию, не оправдались. Источник светился от переполняющей его мощи.

— Ты меня очень сильно удивил, Холмский. Мелкая оплошность моих людей переросла в огромную проблему, — не поворачиваясь произнес Сабуров. — Но прийти ко мне всего лишь втроем настоящее самоубийство. Рядом с источником я подобен богу!

Источник Силы родной стихии Земли приглядывался ко мне чувствуя нечто знакомое и в то же время чужое. Странное ощущение вроде бы протяни руку за морем энергии, но не получается.

— Как думаешь Сабуров, что самое важное во владеющем?

Кристина и Борисов стояли за моим плечом под защитой ауры некроэнергии. Насколько они будут способны сопротивляться давлению источника пока неясно.

— Ранг, энергия и родовые техники! Все остальное пшик, — повернулся Сабуров. — Рассмеши меня, поведай, что ты считаешь важным?

— По мне так насколько ты контролируешь Силу. Она пронизывает каждого из нас, и сама выбирает счастливчика. Так что источник тебе не поможет!

— Посмотрим сколько ты продержишься, боярич! — развел руки в стороны глава клана.

Относительно доброжелательные потоки энергии от источника Силы вдруг начали давить на меня со всех сторон, но пока еще не совсем уверенно как будто боясь ошибиться. Родная стихия Земли не хочет уничтожать своего носителя.

— Что ты можешь мне сделать? Это лишь начало, — немного удивился Сабуров.

Борисов в темном доспехе держал щит костей и двигался по направлению к Сабурову. За ним прикрываясь массивным рыцарем смерти и отправляя боевые заклинания крови пряталась Кристина. Пока у тандема нежити все хорошо, а это значит пора заняться врагом.

Бесформенная энергия стихии Земли пыталась разорвать меня на части подчиняясь воле хозяина. Давление усиливалось с каждой секундой. Пора показать источнику кого он должен по-настоящему бояться. Накопленная некроэнергия направилась во все стороны ослабляя живых и придавая силы моей нежити.

Невидимые жгуты стихии Земли отпрянули обратно к центру источника обжегшись некротической энергией и сбавили давление на мою свиту. В ответ Сабуров кинул неизвестную технику, которая начала превращать рыцаря смерти в каменную статую. Кристина, почувствовав угрозу успела отпрыгнуть мне за спину и продолжила дистанционные атаки на противника.

Пользуясь случаем, я тоже пытался пробить щит Сабурова и приблизиться на расстояние удара. Но не успел. Давление источника возобновилось. И каждый шаг давался с большим трудом.

Битва Силы. Энергии у Сабурова хватит на небольшую войну… с более слабым противником. Некроэнергия серьезно повлияла на источник и на восстановление ушло немало накопленных резервов.

Продвинувшись еще на несколько шагов, я ударил всеми доступными силами, что у меня остались и отдал команду Кристине на атаку. Высший вампир идеальный убийца, заточенный на один удар. С большим трудом я смог разглядеть начало ее движения, как и противник, который лишь в самый последний момент успел отойти и клинок срубил руку владеющего.

— Аааа, — кричал Сабуров понимая, что произойдет дальше.

Боевая форма с каждым применением создается все быстрее и вот уже сабля с рунами некроманта по саму рукоять входит в грудь Сабурова. Океан энергии давит не меньше, чем источник до этого. Через пару мгновений стало намного легче, и я с удивлением заметил, как Кристина пьет кровь из моей руки.

Осмотр Борисова не занял много времени и подчиняясь моей воле стихия Земли сняла оковы с рыцаря смерти.

— Заберите тело Сабурова и осмотрите усыпальницы. Если будет достойный материал тоже заберите с собой.

— Сделаем, Кирилл, — вытерла каплю крови у рта Кристина.

Источник никак не проявлял себя, замкнувшись в себе после смерти хозяина. Некая разумность и эмоции присутствовали во всем этом. По словам Шереметева у меня есть несколько вариантов, как поступить с источником Силы. Подчинять или оставить на землях Сабуровых было бы глупо. Впитать в свое сосредоточие Земли… непонятно, как это повлияет на сосредоточие некроманта. Остается вариант забрать с собой.

Используя свои небольшие познания в ментальных практиках потянулся к источнику. Постепенно передавая ему родную энергию стихии Земли и мысленно транслируя пожелания «пойти» с собой, позитивные эмоции и доброжелательный настрой. Казалось, все бесполезно пока наконец не начался сильный гул. И пульсирующий столб света источника не сжался до небольшого камня изумрудного цвета. Очень интересно. Климент Аркадьевич за возможность участвовать в подобном эксперименте продал бы душу.

Представляю, как великие кланы держаться за свои знания. Пока я выхожу сухим из воды за счет знаний и боевого опыта из другого мира, но на каждого зверя найдется свой охотник. Надо продолжать свое личное развитие и… свиты. Ближе у некроманта никого нет.

Во дворце во всю шел подсчет трофеев, сортировка раненных и пленных. Все здание было полностью под контролем моих дружинников и новгородцев. Леонид с облегчением вздохнул при моем появлении. Наседка.

— Боярич, семья Сабурова заблокирована в правом крыле дворца. Требуется принять решение, — опустив взгляд произнес Леонид.

Ждет командир ближней дружины привычный во время феодальных войн приказ. Я может и некромант, но бессмысленные убийства не мой стиль.

— Сам справлюсь. Займитесь сортировкой добычи. Через час мы покинем Кострому.

Удерживать огромную территорию не хватит военных сил, а значит надо быстрее вернуть домой армию и продолжить охранять границы Твери.

Дверь в личные покои главы клана легко открылась и моему взору предстала интересная картина. Сын Ярослава Сабурова Изяслав белой одежде сидел в кресле более похожем на трон, а на ногах лежала сабля.

— Пришел убить меня Холмский? — спросил Изяслав.

— Нет. Подарив единожды жизнь, я стараюсь позже ее не забирать. Плохая примета.

— Поглумиться? Что ж ты в своем праве… не бойся я сам уйду из жизни. Мне не зачем жить. Прошу лишь пожалей мать и сестер! — сжал рукоять сабли наследник клана.

— Все так же ненавидишь меня?

— Уже нет. Ты был в своем праве, а отец он одержим своими идеями о могуществе. Заканчивай с разговорами. Может все-таки ты меня убьешь, самому…

У этого парня вечная привычка просить меня лишить его жизни.

— А жить хочешь?

— Спрашиваешь, — усмехнулся Изяслав. — Только я единственный наследник клана Сабуровых меня никто не оставит в покое.

— У меня есть для тебя предложение… давай подпишем мирный договор. И тогда у тебя появится небольшой шанс на достойную жизнь для себя и своей семьи.

Небольшой такой шанс, но все же лучше чем самоубийство.

— А что будет с землями? Представителю боярского сословия никто не даст взять новые земли!

Да я и сам откажусь брать столько земель. Боюсь представить сколько император тогда запросит войск.

— Есть небольшой выход. Тебе разве не плевать?

— Ты прав. Плевать, — впервые улыбнулся Изяслав.

Сабуров нашел где-то клановую печать, родовые артефакты, документы с расписками и пошел рассказывать родным о новых реалиях. Правильно мир заключать надо в удобном месте после того, как узнаю, что просить.

— Надо бы это дело хорошенько отметить! — радовался концу войны Морозов.

Все устали воевать, поэтому окончание еще одного периода в моей жизни и правда стоит отметить.

* * *

По инициативе главы клана Долгоруковых было созвано внеочередное, так называемое «неофициальное», собрание великих кланов… без участияимператора. В некоторых щекотливых вопросах можно обойтись и без главы империи.

Собрание, как правило, проходило либо в Красном Дворце у императора или в одном из поместий великих кланов. Сегодня выбор пал на Федора Ивановича Долгорукова, и он сполна хотел воспользоваться подвернувшимся шансом, чтобы вернуть влияние своему клану. Пришлось много договариваться и идти на уступки, чтобы все собрались здесь, но главное вновь настал звездный час великого клана Долгоруковых!

За круглым столом перекидываясь взглядами сидели сильнейшие представители империи. Многие из них находились в ранге волота, а это значит еще и сильнейшие владеющие Российской империи.

— Зачем вы нас собрали, Федор Иванович? У нас дел в своих землях хватает, — нетерпеливо заявил Шуйский.

— Платон Геннадьевич, уверен наш дорогой друг сейчас нам все расскажет, — с усмешкой произнес Шереметев.

Антон Яковлевич выглядел, как кот, объевшийся сметаны от чего даже близкий ему Шуйский вопросительно смотрел на союзника.

— Спасибо «друзья» за то, что дали мне слово. Собрал я вас сегодня по серьезному поводу. Когда-то наши с вами предки создали этот совет, чтобы бороться с представителями боярского сословия. Я думаю, настало время покончить с ними всеми раз и навсегда! — встал со своего места Федор Иванович.

— Наши предки также были князьями и боярами, Долгоруков, — намекнул глава клана Львовых. — Странно, что вы вспомнили об этом сейчас…

— Переходите уже к тому, для чего вы нас всех собрали, Федор Иванович. Междоусобная война в масштабах империи не в интересах государства и великих кланов. Нам важна в первую очередь стабильность, — тяжело выдохнул канцлер.

— Предлагаю наказать боярича Холмского за проявленную агрессию в адрес кланов Меньшиковых и Сабуровых. Агрессивные действия Холмского порождают неуверенность населения в наших силах. Выношу вопрос на общее голосование! — поднял голову Долгоруков.

— За! — проскрипел глава клана Васильчиковых.

— Против! — подмигнул Шереметев хозяину поместья.

— Против! — поддержал своего союзника Шуйский.

— Против! — свое весомое слово сказал канцлер Орлов.

Для многих слово канцлера было решающим, и они высказались также. Хотя Долгоруков был уверен, что подарки были более чем достойные. После подобного конфуза Долгоруков оглянулся в поисках поддержки к Бельскому, но тот отрицательно помотал головой. Зато звездный час настал для другого главы клана.

— Поговаривают, Федор Иванович, что вы проводите переговоры cвысшими иерархами Ордена об отделении от империи и создании независимого государства. Так ли это? — неожиданно спросил Шереметев.

— Это все ложь! Кто поверит подобному вранью?! — чуть скривил губы Долгоруков.

— У меня есть доказательства твоего предательства, Долгоруков, — неожиданно хищно улыбнулся Шуйский.

Платон Геннадьевич с грацией медведя вытащил из кожаного портфеля пачку распечатанных фотографий, различных документов и небольшой планшет с видео доказательствами. После чего пустил по кругу между главами кланов. Хитрый прищур из-под кустистых бровей не обещал ничего хорошего бывшему члену Триумвирата.

— Лучше за подчиненными и самое главное членами семьи надо смотреть, Федор Иванович. Сколько людей сгубили самые близкие люди, — с сожалением произнес Шереметев.

Ознакомление с материалами не заняло много времени у собравшихся за столом глав кланов. Удостоверившись в их подлинности, присутствующие по-другому уже смотрели на Долгорукова. Хозяин поместья тоже понял, что бессмысленно отрицать очевидное остается только идти до конца.

— Я глава великого клана и сам решаю, как мне жить. Так было сказано в нашем общем договоре! Ведь это так, канцлер?

— Да мы все здесь главы кланов. Но ты, Долгоруков, забываешь про совет волотов. Предательство империи для нас намного важнее! — заключил Орлов.

— Кто в него верит…

Молчание некоторых глав было ему ответом. Львов, Трубецкой, Мстиславский и Голицын со смертельным приговором смотрели прямо в глаза Долгорукову.

— Пусть это будет примером для потенциальных предателей, — встал со своего места Орлов. — У тебя есть час, чтобы передать дела клана и назначить преемника.

Ничего личного. В громком поражении всегда кто-то должен быть виноват. Совсем недавно Долгоруковы были на коне, а теперь в лучшем случае под ним. Что вполне устраивало Шереметева и Шуйского. А канцлер Орлов радовался, что помощь Холмскому практически ничего не стоила для него и тем более пошла на пользу империи. Осталось самая малость привести приговор в исполнение!

Глава 25

Отметить победу над врагом святое дело, поэтому подготовка к грандиозному празднеству шла на самом высоком уровне. Учитывая количество приглашенных гостей решили задействовать главный губернский зал Твери.

Губернатор Кирсанов развил жгучую деятельность и в короткое время все было сделано так, чтобы показать могущество и богатство нашего города. Вообще губернатор не самый плохой управленец пусть и со своими минусами. Вопрос у кого их нет? Человеческие слабости никуда не денутся, а строить идеальное общество — утопия.

Вообще простой народ любит, когда все красиво и торжественно. Раньше так религию выбирали у кого красивее значит и бог сильнее. Поэтому лениться в подобных случаях ни в коем случае нельзя. Тем более сегодня мы мир заключим с Сабуровым.

— Дорогие зрители, сегодня исторический день, который навсегда попадет в учебники истории. Впервые клановая война не закончилась резней всех до единого представителей семьи побежденного. Это значит в нашем безумном мире есть надежда на лучшее и его имя — боярич Холмский! Сейчас мы с вами сможем увидеть эксклюзивные кадры подписания мирного договора…

Дмитрий Василенко согласился приехать на подписание мирного договора и дальнейшее торжество без раздумий. Чтобы попасть к нам он сам был готов доплатить, но этого, конечно, не потребовалось. Хороший журналист с большой аудиторией и доброжелательным отношением ко мне довольно редкое явление.

В центре зала мы с Изяславом Сабуровым подписали мирный договор под рукоплескания зала и пожали руки на камеру. Изяслав только удивленно хмыкнул, прочитав условия договора и попросил некоторое время пожить в Твери. Такое желание требовало поощрения, поэтому я выделил одно из пустующих поместий и небольшое содержание на текущие расходы. Не жалко на хорошее и полезное дело. Будет моим секретным оружием!

— Мир? — натянуто улыбнулся Изяслав.

Условия мира были не самые приятные для Сабурова. Грубо говоря, мы забрали все, что было у клана. Но Изяслав понимал это единственный выход из сложившейся ситуации. Оставив ему хоть что-то из активов клана Сабуровых мы бы подвели членов этой семьи под удар. Слишком большой соблазн забрать легкую добычу.

— Конечно, мир! Останешься? Будет весело…

— Это не мой праздник, Холмский. Не хочу портить вашу искреннюю радость своим унылым лицом, а тебе похоже пора сказать какие-нибудь пафосные слова. Люди ждут слишком долго перед тем, как начать веселиться, — усмехнулся Изяслав.

Странного сына вырастил Ярослав Сабуров. Постоянно ждет унижений и издевательств. Вот, что значит недостаток отцовской любви и уважения. Надеюсь, он сам не допустит ошибки отца, правда в одном Изяслав точно не ошибся. Люди ждут.

— Война не может длиться вечно. Она когда-нибудь обязательно заканчивается и начинается мир. Для нас он наступил сегодня! Жители и гости Твери, запомните этот особый день для нашего города! Первая победа, которую мы совершили общими усилиями. Все вместе! За победу!

— За победу! — поддержал меня весь зал.

— Да начнется праздник! Пейте, веселитесь. Сегодня нет места грусти и плохому настроению!

Праздновать на самом деле есть что. За последнее время скопилось очень много поводов, а самое главное еще и есть на что это праздновать. Итоги войны заткнули многих недовольных дворян Твери. С клана Меньшиковых мы должны получить треть земель после утверждения раздела губернии канцелярией императора. Третью часть денег на счетах в виде общей добычи и часть военных трофеев. Конечно, это все мелочи по сравнению с победой над кланом Сабуровых, где новгородцам достались куда меньшие объемы.

Трофеи были разные. Военные можно перечислять бесчисленно долго по времени. Автоматического оружия хватит, чтобы вооружить еще пару армий Твери. Более интересным для моей дружины выглядело приобретение еще одного танка, артиллерийских установок и, конечно, многочисленных доспехов. Покореженные и побитые они все равно будут восстановлены в скором времени, как мне с уверенностью пообещал отец Татьяны Вороновой.

Сама Татьяна щеголяла первыми боевыми нашивками дружинников. Участвуя наравне с другими владеющими во всех битвах она доказала свое право быть в дружине. Несмотря на все запреты отца. И ни сказать, что я был против. Потенциал бывшей одноклассницы впечатляющий, а самое быстрое развитие мага боевика в моем мире давала лишь война. К сожалению.

— Хорошие слова, да и шампанское ничего так для Твери, — первым подошел после моих слов Михаил Серафимович Морозов.

Глава рода Морозовых отличался таким же авантюрным характером, как и его сын и что не менее важно добродушным характером. Яблоко от яблони недалеко падает. За время нашего неожиданного союза я понял одно — новгородцам можно доверять пока им это хоть чуть-чуть выгодно. А так лучшего союзника и не найти среди окружающих меня сильных соседей.

— Все самое лучшее для доблестных воинов-победителей. Шампанское не самая большая проблема.

— Ты, как никогда прав! Вон еще один победитель идет, — неожиданно разозлился Морозов.

Причину недовольства Михаила Серафимовича трудно было не заметить. Шереметев шел к нам вальяжной походкой настоящего лорда и с неизменной покровительственной улыбкой. Как не позвать этого…

— Идет подлюка, — просипел боярин Исаев за плечом.

Старый боярин не стал скрываться с праздника сказав, что ему в таком возрасте терять уже нечего, а дружинники свою долю получили и отметят дома. Я с широкой руки добавил добычи воинам из боярских дружин. Вода камень точит. Пусть все знают с Холмским всегда победа и добыча. Пойдешь против боярича останется лишь могилка… в лучшем случае.

— Рад вас всех видеть в этот прекрасный день! Враги повержены, добыча поделена, что еще для счастья надо?! — Шереметев делился с окружающими людьми позитивом.

— Узнать, почему вы такой довольный, Антон Яковлевич.

— Ты снова злишься, Холмский, а я, между прочим, сделал для вас всех доброе дело. Вот и помогай после этого людям!

— Говори, Шереметев, чего надобно? — интуитивно искал рукой рукоять сабли боярин Исаев.

— Как грубо! — блеснул глазами Антон Яковлевич. — Я тут подумал… а не сходить ли нам в новый «взаимовыгодный» поход? У меня есть несколько интересных вариантов для вас, дорогие друзья.

— Вам клановцам дай только палец руку по локоть откусите! — не унимался старый боярин.

— Стоите за своего, боярин? Правильно, а то вас скоро совсем не останется. Будет очень жаль и скучно! Кстати, Федор Иванович Долгоруков хотел объявить войну всему боярскому сословию и особенно тебе, Холмский, но канцлер Орлов, при моем небольшом участии, строго наказал изменника империи. Даже меня проняло от жестокости, — чуть сбледнул Шереметев.

Небольшое участие означает скорее всего, что именно Шереметев стоял за «наказанием» Долгорукова. Наказание для главы великого клана может быть лишь только одно — смерть. Еще и канцлеру теперь должен…

— Приемного благодарен, Антон Яковлевич, за вашу непосильную помощь. По поводу ваших предложений думаю мы сможем их рассмотреть позже и при другой обстановке. Сегодня для этого не самое лучшее время.

— Вот нравишься ты мне, Холмский! Так и быть пойду повеселюсь, а то тошно смотреть на ваши кислые лица, — откланялся Шереметев и пошел шугать гостей.

— Сабелькой, да по шее бы ему со всей силы. Пойду выпью чего-нибудь покрепче под настроение, — тяжело произнес боярин Исаев.

Вслед за боярином отправился и Морозов испить напитки. Должны найти общий язык, лишь бы не разругались на фоне того, что Михаил Серафимович поменял боярский статус на дворянство.

Праздник все быстрее набирал обороты. Люди веселились и радовались жизни забыв про все страхи войны. Смерть забрала свое, теперь жизнь сполна вольется в этих людей. Сегодня немало женских крепостей выкинет белый флаг перед бравыми воинами.

— Кирилл, тебе точно не отвертеться от нашего танца, — знакомый голос с чарующими нотками обещал неземное наслаждение в случае согласия и адские кары при отказе.

Настя излучала боевой настрой и желание идти до победного конца. Придумала уже десятки аргументов, открытый шантаж и угрозы, как я взял и все испортил. Выглядела она сегодня божественно. Даже сам себе иногда завидую.

— Я и не обирался отказываться, Анастасия. Пойдем!

Сопроводив девушку за руку в центр бального зала, я дал знак музыкантам, что пора начинать менять незаметную музыку на соответствующую моменту. Все замерло для нас в этом мире были лишь только мы одни. Несколько ударов сердца и нас связал танец. Она яркая и взрывная воплощала свою стихию и в ней я чувствовал себя молодого. Дерзкого готового идти против всего мира. Сейчас во мне было больше от холодного некроманта способно бороться с ее огнем. Накал эмоций прошел и нас немного отпустило.

Начало танца заняло всех гостей, но вскоре к нам начали присоединяться и другие пары.

— Какие дальнейшие планы? — спросила покрасневшая девушка.

Чувствую сегодня ночью я буду сполна награжден.

— Отдохнем, выспимся, навестим Новгород там живут прекрасные люди, которые готовы постоянно что-нибудь отмечать.

— Сомневаюсь, Кирилл, что ты поедешь в Новгород, — серьезно произнесла побледневшая Настя.

Застывший в проходе фельдъегерь говорил о том, что количество проблем на мою голову резко прибавилось.

* * *

— … Альбион месяц назад расконсервировал южные верфи и активно ремонтирует десантные корабли. Масштабы будущей десантной операции уже сейчас приводят в панику разведку франков, поэтому они начинают стягивать к побережью все доступные силы с других направлений. С уверенностью можно заявить альбионцы нашли безопасный проход через пролив, — закончил доклад глава внешней разведки.

Карл XV хмуро рассматривал своих советников, а те пристыженно опускали глаза. Недавно они дружно уверяли кайзера, что до «мировой бойни» как минимум еще несколько лет и у Рейха достаточно времени, чтобы основательно подготовиться. Вранье и непрофессионализм! В мире твориться что-то непонятное и события раскручиваются с невероятной скоростью. Кайзер был уверен, что конфликт может вспыхнуть в любой момент.

— Тем временем Орден серьезно усилил свою внутреннюю безопасность. Добывать сведения теперь трудная задача, но по обрывкам информации можно понять епископы серьезно готовятся к будущему конфликту. Рыцарские ордена, братства и монастыри проводят дополнительный набор в свои ряды. Крупные войсковые соединения с восточной границы перекидывают на запад и что удивительно франки не переживают по этому поводу. Граница с нашей империей тоже значительно ослабла, — с усмешкой посмотрел на главу разведки начальник СБ.

Две конкурирующие службы помогали получать информацию из разных источников и выбрать кайзеру оптимальное решение. Служба безопасности и пятое управление постоянно пытались показать, что их работа намного важнее и от второй службы вполне можно отказаться. В любом случае информацию разведслужбы добыли серьезную. Плохо то, что соседи знают больше информации чем правитель Германской империи.

— Оттоманская империя концентрирует войска рядом с Российской империей и на границе с Орденом. Магрибский султанат ждет начала боевых действий, чтобы ударить туркам в спину. Свеи концентрируются на полуострове и угрожают нашей северной группировке войск. Предлагаю ударить первыми, покажем нашу непоколебимую решимость! — вскочил с места командующий «латным» корпусом.

Вояка до самого мозга костей. Единственная мысль в его голове наступление на противника до победного конца. Даже если в этой победе нет смысла.

— Мой кайзер, я знаю как снизить накал страстей! — встал со своего места министр образования. — Что, если создать в Берлине Всемирную Академию Силы и позвать учеников из разных стран. Пусть талантливые владеющие покажут свою мощь и соревнуются на полигоне, а не на будущих полях сражений!

На министра посмотрели, как на идиота. Наивный. Кто отправит будущую элиту в чужую страну…

— Интересно решение, господин министр. Позже я его обязательно обдумаю, но в одном вы, конечно, правы. Большая война нам не интересна мы слишком зависим от внешних поставок, — перевел взгляд кайзер на посла. — Густав, что там по Российской империи? Может хоть ты обрадуешь сегодня.

— Уничтожено более двух десятков альбионцев, но с острова продолжают присылать все новых и новых сотрудников в империю. Показывая, насколько важно им это направление. После того как наш менталист смог растормошить одного из сотрудников посольства мы узнали одну из дополнительных целей островитян. Альбионцы собирают информацию про боярича Холмского, — со вздохом произнес Густав.

— Да я помню про дуэль во дворце императора с участием этого юноши. Зачем он им? — удивился император.

— Информация противоречивая. По полученным данным Холмский обладает редкой техникой, которая интересна Альбиону. Также он состоит в близких отношениях с Анастасией Орловой и в хороших с великой княжной Анной. И есть точная информация, что в его поместье убили Эдуарда Сесила, — ненадолго прервался Густав. — Наши сотрудники также заметили еще несколько групп, наблюдающих за Холмским. Предположительно отряды тайной канцелярии и главного управления военной разведки.

Две довольно независимые силы в Российской империи наблюдают и даже поддерживают юного аристократа. Редкое единодушие для независимых силовых структур восточного гиганта.

— Что мы о нем знаем?

По мере рассказа про молодого аристократа бровь императора поднималась все выше и выше, а вскользь упомянутая родословная Холмского заставила замереть весь зал совета.

— Наладьте контакт, мне интересен боярич Холмский. Обязательно выясните для чего он альбионцам. Возможно, сотрудничество с ним будет в интересах Рейха! — приказал Карл XV.

Глава 26

— Подъезжаем к блокпосту, боярич. Всей колонной будем въезжать в Москву? — спросил Леонид повернувшись с переднего сиденья машины.

Колонна, сопровождающая меня в Москву, была довольно внушительной по количеству используемого транспорта. Как показали недавние события брать с собой меньше сотни дружинников опасно, и Дед с легкой руки увеличил численность сопровождающих в два раза. Поэтому у солдат императора может появиться неправильное понимание текущей ситуации.

— Не будем лишний раз нагнетать обстановку. В город со мной поедут только твои люди. Остальные пусть по окружной сразу в поместье едут.

— Принял! — кивнул командир ближней дружины.

Леонид легко заменил Антона в моей поездке в столицу, а глава службы безопасности наконец-то занялся своим делом. Понятно, что у него нет опыта и с нуля создать свою службу трудно, но он по крайней мере старается. Карпова что ли попросить ему помочь? Хотя полковник вряд ли обрадуется моей просьбе.

Блокпост на въезде в город со стороны Твери нисколько не изменился. Все те же отлично оснащенные солдаты императора и огневые точки с тяжелым вооружением. Даже офицер не поменялся. Стоило ему узнать кто едет, как он сразу же пропустил нас без вопросов. Внушает определенный оптимизм.

Эх Москва не думал, что вернусь так скоро и снова прикоснусь к энергии большого города. Тысячи постоянно опаздывающих людей, множество машин в бесчисленных пробках и высокие небоскребы, где представители великих кланов и новой прослойки богатых людей решают судьбы миллионов.

Столица империи глуха к чужим мольбам и слезам. Некогда древняя крепость долгие годы была тем щитом, что защищает народ империи и даже если падет, то застрянет костью в горле врага. Проходят столетия. Меняются правители, приходит Сила, новые технологии и лишь только люди не меняются. Принадлежность к определенной цивилизации с ярко выраженной сплоченностью при внешних угрозах заметна среди всего населения империи. Было бы интересно провести более детальное изучение…

— Кирилл, мы еще увидимся? — прервала философию моих мыслей Анастасия.

С девушкой мы все же провели некоторое время вместе, пусть и не так как она изначально хотела. Война вносит свои коррективы даже в студенческие каникулы.

— Да, конечно. Не желаешь посетить императорский дворец? В этот раз я точно не уйду голодным из дворца!

— Лучше домой поеду, чем в эту… Кирилл, ты же не скроешься без предупреждения? — подозрительно спросила Настя.

— Все будет хорошо, Настя. Завтра встретимся, как раз хотел тебе показать московское поместье и проверить винный погреб.

— Ммм… заманчиво. Тогда до встречи и… тебе придется пройти через моего папу, когда будешь забирать меня из дома, — быстро поцеловала хитрая Настя и вышла из машины.

Сегодня охрана из дружинников клана Орловых впервые за долгое время сможет расслабиться и уйти в загул, а Анастасию ждет непростой разговор с отцом. Чувствую завтра забрать девушку получиться только через кабинет главы клана.

— Климент Аркадьевич, вы свое дело знаете. Думаю, мне не надо напоминать, что основное для нас сейчас не деньги, а знания и технологии.

— Конечно, Кирилл Дмитриевич. Все будет сделано на высшем уровне, — коварно улыбнулся Загорский.

Профессор с небольшим сопровождение отправится в Московскую Академию Силы, где вытянет из «коллег» всю душу за допуск к аномалии. Пора начинать заниматься своим призом, благо деньги для этого есть. Как я не пытался уговаривать себя, что аномалия ничейная у меня никак не получилось. Если что-то я считаю своим, то уже не отдам! Но кое с чем я расстаюсь очень легко. Пусть повиснет тяжким грузом на чужой шее!

— Не сомневаюсь, профессор! Пойдем, Изяслав, нас ждет высший свет империи. Леонид, вы ожидайте у машин.

С собой на торжественные мероприятия можно брать одного сопровождающего, и выбор пал на Изяслава Сабурова. Не знаю, что хочет от меня император, но я тоже иногда могу удивлять.

Уверенный взгляд и твердая походка отталкивали от меня многочисленных желающих подойти и спросить куда я направляюсь, а может просто становлюсь достаточно известным… лишь на входе в торжественный зал был с легким поклоном остановлен офицером гвардии.

— Боярич Холмский, сейчас идет приветствие дипломатических делегаций, а за ними торжественный фуршет, к которому вы вполне можете присоединиться. Император сможет принять вас только вечером, — произнес один из многочисленных помощников императора.

— С удовольствием присоединюсь к торжеству. Уверен, мы сможем перекинуться с императором парой слов и нам не придется ждать вечера.

— Кхм, — замялся офицер. — В таком случае, как мне объявить вашего спутника?

— Наследник, хотя постойте уже нет. Глава клана Сабуровых Изяслав Ярославович.

Широкие глаза адъютанта императора и длительное молчание были лучше любых слов.

— Эмм. Хорошо, я доложу распорядителю…

Дальше слушать было бессмысленно, и мы прошли в зал, в котором я уже был один раз на представлении императору. Основной контингент, мне кажется, ничуть не изменился. Все так же выступая в роли бесполезной массовки.

— Как-то не по себе. Меня ведь никто не звал, — нервно произнес Изяслав.

— Нормально все. Пошли лучше поедим, а то ожидание может затянуться надолго.

Различные закуски и бокал шампанского подняли настроение Изяслава отодвинув тяжелые мысли и переживания. Мы по достоинству успели оценить мастерство поваров императорской кухни, но одиночество не продолжалось слишком долго.

— Добрый день, Кирилл Дмитриевич. Меня зовут Анатолий Владимирович Кутесов. Заместитель министра иностранных дел по дальневосточному направлению. У меня есть к вам необычная просьба…, - многозначительно замолчал чиновник.

Добродушный пухляш с цепкими глазами всем своим видом показывал неловкость. Прям сразу поверил. Вот и вездесущая чиновничья братия решили проверить на прочность. Не удивлюсь, если власти у этого чиновника в некоторых моментах больше, чем у императора.

— Я вас слушаю, Анатолий Владимирович.

— Сегодня у нас «случилась» принцесса Ксу из Поднебесной империи. Любимая дочь Небесного Дракона, которая, к сожалению, больше всего интересуется поединками владеющих и дуэлями на холодном оружии. Она попросила познакомить меня с кем-нибудь из известных бойцов империи, а лучше вас я никого не нашел среди гостей. Прошу вас провести небольшую беседу с принцессой, — открыто улыбнулся Кутесов.

Чувствую пахнет жаренным.

— Мне это зачем?

— Понимаете, Кирилл Дмитриевич, отношения между нашими странами непостоянные. Чаще всего доброжелательный нейтралитет, а в прошлую войну был военный союз. Обстановка на востоке очень серьезная Ямато набирает силы и империи жизненно необходим надежный союзник на дальних рубежах. Со своей стороны вы можете всегда рассчитывать на поддержку нашего министерства, — намекнул чиновник.

Информации о внешнем мире требуется все больше и с чиновниками надо пытаться найти общий язык, но и о себе нельзя забывать, чтоб опосались.

— В таком случае не вижу причин вам отказать, Анатолий Владимирович.

Чиновник провел нас с Изяславом через множество гостей и остановился у иностранной делегации. Несколько минут разговора с высоким послом и принцесса вышла из-за спин личной охраны. Что я могу сказать. Милое личико, выразительные глаза, фигуру не видно скрыта традиционными одеждами. Думаю, тоже соответствует статусу принцессы, но я как кот, объевшийся сметаны, смотрел на чужую миску только с эстетическим интересом.

— И это ваш самый известный воин? Какой-то он слабый на вид! У отца тысячи героев намного сильнее его, — произнесла на неплохом русском невысокая принцесса и резко подалась вперед. — Сразишься со мной?

— Ваше высочество, сражаться с женщинами я привык немного в другой обстановке и желательно наедине…

Характер оказывается не такой уж и милый. На мой откровенно разглядывающий взгляд она вспыхнула и начала что-то быстро говорить на своем языке стоящему рядом послу Поднебесной империи.

— Что говорит принцесса? К моему большому сожалению, мне не знаком этот язык.

Посол Поднебесной империи застыл неподвижной статуей от подобной откровенности. Кутесов явно хотел сказать много «хороших» слов для меня, но все же сдержался и перевел.

— Принцесса Ксу недовольна вашим взглядом, Холмский. Она считает его недостойным в отношении дочери Небесного Дракона от простого дворянина и говорит, что такие вещи смываются кровью.

Оказывается девушка огонь, а я думал лед. Ошибся немного, бывает. Не думал, что с первого раза удастся ее завести с помощью детского ментального фокуса, как-то показанного одной особой еще в прошлом мире.

— Ваше высочество, вы удивительно прекрасны, и я не смог сдержаться. По поводу моей родословной, то мы с императором ведем род от одного корня. Можете за это не переживать.

Ошарашенное молчание и резкий отлив крови от лица Кутесова позабавили, как и молчание принцессы с послом. Зато раздавшийся рядом голос был приятен и напомнил о первых прогулках по столице.

— Холмский, вы, вижу, уже познакомились с принцессой Ксу.

— Да, считаю мы поладили. Восхищаюсь красотой принцессы. Она сочетает лед и пламя, что большая редкость.

Мои слова явно не понравились великой княжне, и она не смогла сдержать свои эмоции на лице. Сабуров в этот момент старался не дышать и не отсвечивать, как и большая часть стоящих рядом гостей.

— Ты в этом разбираешься лучше всех, Кирилл! — выпалила Анна и резко пришла в себя. — Странно, ты пришел с молодым человеком, а не Анастасией Орловой, как все ожидали… Как я могу обращаться к вам молодой человек?

— Ваше высочество, для меня честь быть представленным вам. Изяслав Сабуров, — смутился парень.

Анна сегодня выглядела особенно привлекательно. Блистала, так сказать. Нежно-голубое платье и сапфировые драгоценности гармонично смотрелись с ее глазами и придавали царственность.

— Друзья Кирилла и мои друзья, Изяслав, — стоило услышать фамилию парня великая княжна превратилась в само добродушие. — А вот и мой отец направляется к нам.

Принцесса Ксу кипела от праведного гнева. На нее вообще никто не обращал внимания, лишь только я продолжал рассматривать ее с наглой улыбкой, что еще сильнее распаляло девушку.

— Ваше императорское величество, боярич Холмский…

— Я знаю зачем вас позвал, боярич, не надо величать. С этого момента вы имеете право называть меня государь. Не благодарите, вечером с вами обсудим несколько важных дел, — приветственно кивнул император.

Император хотел уже развернуться и продолжить «обход» гостей, но у меня были свои планы.

— Государь, уделите несколько минут вашего драгоценного времени для Изяслава Сабурова.

Поднятая бровь императора и дернувшееся веко бальзам на мою душу.

— Ваше императорское величество, позвольте, как глава клана Сабуровых принести вам личную клятву верности. Мне больше не у кого искать защиты кроме, как императора, — упал на колено Изяслав, сказав очень правильные слова.

Наблюдать за лицом императора одно удовольствие и видимо я не смог сдержать свою радость.

— Я готов принять вашу клятву, Сабуров. В связи с изменением обстоятельств я не смогу принят вас, Холмский, сегодня вечером, — без видимых эмоций произнес император.

— Понимаю, государь. Империя требуют вашего внимания!

— Именно так! Сабуров, пройдемте со мной…

Изяслав вопросительно посмотрел на меня, и я одобряюще кивнул ему. Теперь парня не рискнут тронуть, а император поможет жителям выжить, чтобы показать разницу в правлении с кланами. Но на пути императора встала принцесса Ксу и низко поклонившись начала гневно и быстро говорить на своем языке. Подскочивший посол пытался ее остановить, но одним взглядом был пристыжен.

— Принцесса Ксу просит поединка с бояричем Холмским. Нанесенное оскорбление может быть смыто только пролитой кровью! — с холодной каплей на виске произнес посол.

— Это он умеет лучше всех. Холмский будешь с принцессой биться? — с надеждой спросил император.

— С женщинами не воюю. Только если в постели, там тоже бывает кровь проливают.

Короче сегодня я вполне могу стать причиной разрыва отношений с одним из великих государств, но реноме отморозка надо поддерживать. Нападения в последнее время сильно сократились и заметно улучшили мою жизнь.

— Поединок Силы и меча. До смерти! — на русском произнесла принцесса.

— Не интересует!

— Вы обязаны заставить этого человека…, - с гневом повернулась к государю принцесса Ксу.

— Вы забываетесь! — вспыхнул император.

Кутесов и посол из Поднебесной были в шоке от срыва всех регламентов и приличий.

— Я так просто этого не оставлю! — вспыхнула принцесса Ксу и решительно направилась на выход.

— Не завидую вам, Холмский! Ах да у вас есть два дня, чтобы покинуть Москву, — усмехнулся император и резко пошел дальше.

Похоже злить императора больше не надо. С чувством выполненного долга я отправился готовиться к завтрашнему дню. Куда более сложному. Но у самых дверей машины меня окрикнули.

— Кирилл Дмитриевич, хотел бы с вами обсудить некоторые моменты, — ошарашенно произнес германский посол.

Видимо изначально у него был другой настрой и заход. Видел, как он разговаривал с другими дворянами и послами.

— Завтра можете приехать в мое поместье за городом, и мы все обсудим. Сейчас извините, дела!

Мало мне внутренних игроков в империи, так и внешние зашевелилась. Главное я поднял песок с самого дна реки и теперь враги должны активизироваться.

* * *

Великая княжна Ольга стояла за спиной отца и легонько массировала его плечи. Обычно император довольно млел и быстро успокаивался от массажа младшей дочери, но сегодня ничего не помогало. Злость кипела внутри него и срочно требовала выхода.

— Ненавижу Холмского! Думает отомстил мне? Не тут-то было! — резко встал со своего места император. — Кинул обглоданную кость в виде Костромы, как подачку перед всеми кланами и послами. Глазами практически… раздел принцессу Ксу. Я точно знаю он это специально все сделал, чтобы меня позлить.

— Папа, но дополнительная губерния в личном подчинении сделает нас сильнее. Разве это не усилит императорский клан? — участливо спросила Ольга.

— Дырка от бублика это, а не усиление. Все, что представляло интерес Холмский забрал себе, а к чему мне пустая земля с простыми людьми?! Легче просто выкинуть деньги на ветер. Ольга, если не разбираешься иди лучше займись своими делами! — еще сильнее распалился император.

Младшая дочь императора хотела возмутиться, но передумала.

— Позволь мне остаться, папа, пожалуйста! — смиренно произнесла Ольга и сузив глаза посмотрела на Анну.

Анна в ответ довольно улыбнулась младшей сестре продолжая сохранять молчание. Император же ходил из стороны в сторону пока окончательно не успокоился.

— Теперь все кланы думают, что это мой проект и ждут достойной награды для Холмского! Почему ты молчишь, Анна?

— Не хотела перебивать тебя, отец. Когда хочешь наказать человека подари ему то, что он не сможет содержать. Подари ему всю Тверь, а потом лично проведи смотр войск Холмского. Где он найдет армию за месяц? Позор на всю империю, а если наберет, то станет слишком сильным для соседних кланов, — спокойно произнесла старшая дочь императора.

— Моя умница, Анна. Но это значит признать власть Холмского над всей губернией? — поднял бровь Михаил IV.

— Боярич и так власть в Твери. Хочешь ты это признавать или нет, — продолжила Анна.

— Интересно, но недостаточно.

— В таком случае дай ему поблажку в наборе воинов в связи с большой территорией и отправь Холмского на южную границу. Война там никогда не кончается. Если сразу не убьют, то великие кланы сделают это позже. У меня еще много идей, как можно использовать Холмского. Например, объявить его одним из кандидатов…

— У тебя не получится долго скрывать свои чувства, Анна. Признайся, ты влюбилась в Холмского? Весь двор судачит о твоей реакции…

— Глупо отрицать, что мне он нравится, как парень, но в отличии от тебя, сестра, я умею управлять своими чувствами. Это все, Ольга, или есть еще какие-нибудь вопросы? — холодно спросила Анна хотя внутри нее кипел гнев.

— Вопросов больше нет, дочь. Именно, ты будешь отвечать за земли Сабуровых, а я позже проверю, как ты справляешься. Ольга, где доклад об Оттоманской империи, который я просил три недели назад? — резко спросил император.

— Папа, я…

— Чтобы завтра был у меня! Сплетни про твои отношения с гвардейцами…

Анна с чувством глубокого удовлетворения вышла из кабинета императора и только сейчас поняла, что Изяслав Сабуров вместе с Костромой подарок не для отца, а именно для нее. Верный клан с помощью, которого она начнет самостоятельную политику!

Глава 27

— Присаживайся, Кирилл! — приглашающе махнул рукой глава клана Орловых. — Давай, выпьем за встречу!

Как я ранее и предсказывал забрать прекрасную принцессу можно было только через «логово дракона». Кабинет Орлова нисколько не изменился с прошлого визита. Тот же массивный стол с пухлыми папками, графин, две стопки и ожидающий взгляд канцлера. В принципе я не против. Легкий звон и огненная жидкость взорвалась приятным теплом в груди.

— Ну, а теперь рассказывай какие у тебя планы на Настю мою? — резко спросил канцлер.

Кстати, себе я тоже далеко не один раз задавал этот вопрос. Безумие любви? Нет. Холодный расчет? Тоже нет. И все же я понимаю, что никому не отдам свою Настю.

— Как после первого похода вернусь ждите сватов, Леонид Васильевич.

— Добро коли так. Значит настроен серьезно. Эх, не такой судьбы желал я своей дочери… В силу ты больно быстро вошел. Смотри, не надломись. Долго прикрывать я тебя не смогу и на меня есть управа, но другое мне сейчас больше всего интересно, что ты сделал с источником Сабуровых? — спросил Орлов заново наполняя стопки.

— Забрал с собой.

— Не скажу, что одобряю. Поглощение источника с родной стихией дало бы тебе намного больше. Научить?

Мы с профессором Загорским за несколько дней с помощью рун исследования и познания узнали немало интересного про источники Силы. Магия чужого мира показывала естественное происхождение кристалла. Это не артефакт, как я думал изначально и не искусственный накопитель энергии.

Есть мнение, что это часть единого целого. Хотя теории можно оставить и на потом. Главное мы разобрались с основными функциями управления. Установка, слияния, поглощение и передача полномочий. Вопрос, где добываются подобные кристаллы или как появляются в землях кланов?

Зеленый кристалл с источника Сабуровых сейчас находится в ритуальном зале среди океана разлитой некроэнергии. Война существенно пополнила мои запасы не только элитным «материалом» для дальнейшего поднятия, но и заполненными накопителями энергии Смерти.

Первые темные прожилки на кристалле очень сильно обрадовали Климента Аркадьевича. Профессор даже разговаривал с кристаллом по ночам пока, как он думал, я не вижу. Маньяк от науки.

— Сам справлюсь. Единственный вопрос, как еще на территории империи не закончились источники Силы?

— Рано тебе знать о государственных секретах. Ты лучше, Кирилл, подумай, как выжить. За тобой пять групп постоянно следят и загородное поместье идеальный вариант для нападения…

Антон, Антон слабо ты работаешь, если я знаю всего лишь о двух. Что я могу ответить на эти слова только пожать плечами. Количество врагов у меня никогда не уменьшается.

— За безопасность Настеньки ручаешься? — угрожающе наклонился Орлов.

— Да.

— А если сегодня нападут, что будешь делать? — не унимался канцлер.

— То, что умею лучше всего — буду убивать врагов.

Леонид Васильевич довольно хекнул и резко опрокинул стопку.

— Уговорил. Вроде тебе доверять можно, но чтоб завтра, как штык Настя дома была!

«Дракон» оказался вполне вменяемым и теперь я шел за своей наградой в виде освобожденной принцессы.

— Чувствую себя обычной девушкой. Парень отпросил меня у папы, и мы едем к нему домой, — бросилась на шею счастливая Настя.

Анастасия в повседневной одежде выглядела не менее привлекательно, чем в дорогих платьях. В принципе чувство, что тебе еще надо сволочь не покидало меня… но что поделаешь моя натура полностью полигамна.

— Не скажу, что это было просто…

Поцелуй и глаза Насти намекали, что героя ждет достойная награда. Провести вечер и ночь с безумно красивой девушкой, выпить бутылку коллекционного вина вполне достойный отдых для бывшего короля Ночи. И все бы хорошо, если не одно но.

— Кирилл Дмитриевич, вас ожидает посол Германской империи, — с заметным беспокойством произнес управляющий поместьем стоило нам выйти из машины.

И правда вон стоит у двери улыбается. Надо было взять Ангелину с собой в роли секретаря. Совершенно забыл про встречу с послом Германской империи.

— Добрый день, Кирилл Дмитриевич, Анастасия Леонидовна. Я не займу много вашего времени, — намекнул посол.

Настя тяжело вздохнула и демонстративно развернулась.

— Да, да я все понимаю. Пойду пока осмотрю поместье.

Пришлось пригласить посла в мой кабинет. Что ему надо?! Я никак не соприкасаюсь с внешней политикой империи. С внутренней еще никак не разобрался!

— Густав…

— Просто Густав, — открыто улыбнулся посол. — Кирилл Дмитриевич, позвольте поздравить вас с победой над кланом Сабуровых, закончившейся столь благородным поступком.

— Благодарю вас, Густав, и все же я сегодня ограничен по времени на длительные беседы…

— Понимаю. Дело в том, что до посольства Германской империи дошли слухи о ваших разногласиях с представителями Альбиона. Рейх готов оказывать вам определенную помощь и даже предложить безопасность на своей территории за предоставление информации и лоббировании наших интересов, — перестал тянуть время Густав.

Купить меня за непонятную помощь, да еще и столь нелепо. Убивал я и за меньшее…

— Вы хотите дуэли, Густав? Рядом есть хорошая лужайка и я вполне могу помочь вам отправиться в мир иной. Только давайте быстрее меня ждет моя девушка.

— Извините, я должен был вас проверить. Рейх готов без всяких условий протянуть вам руку…

Посол не успел договорить, как в кабинет ворвался Леонид.

— Боярич, наблюдатели заметили концентрацию крупных отрядов на границе владений.

Вместе со словами командира ближней дружины раздались первые звуки взрывов. Дальняя охрана начала свой бой. Наживка сработала, хотя я думал мои враги не решатся, вопрос насколько сильный охотник пришел ко мне в гости.

— Густав, самое время покинуть поместье. Мы сможем закончить беседу в более благоприятное время.

— Ни в коем случае, как я могу оставить вас в такой момент! Пятно бесчестия ляжет на всех моих потомков, — вскипел Густав.

Посол, как бы не так! Шпион самый настоящий.

— Ваше право! Леонид, направь несколько кудесников на усиление к Анастасии Орловой. Остальные дружинники во двор. Подготовим достойную встречу для нежданных гостей.

Во дворе звуки взрывов заметно усилились. Мои воины медленно отступали к стенам поместья стараясь нанести максимальный урон противнику. Опытные дружинники умело сдерживали вражеские отряды давая время основной группировке подготовиться к отражению нападения.

Вскоре показался и сам противник. Юркие машины с тяжелым вооружением градом пуль и гранат пытались отбросить моих воинов. Пехота двигалась за машинами поддерживая наступление стрелковым огнем. Особенно выделялись среди массы нападающих три пятерки владеющих в темной броне с изображением ангела.

— «Ангелы»?! Элитное подразделение туманного острова. Вы оказывается, Холмский, представляетебольшую ценность для альбионцев, — задумчиво произнес Густав.

Странно я думал за мной следят внутренние враги из великих кланов… хотя какая разница! Любой, кто смеет идти против меня отправится к богине Смерти и заодно пополнит сосредоточие некроманта.

После победы над Сабуровым я могу смело называться настоящим некромантом. Все ритуалы и давние заклинания в полной мере доступны мне. Конечно, это большой шаг на пути могущества адептов Смерти, но даже до уровня мастера, которым я был ранее… в общем придется убить еще не мало сильных врагов.

— Леонид, начинаем.

Командир «личников», как нередко называли Леонида бойцы, кивнул и начал раздавать приказы дружинникам для выстраивания привычной нам тактики. Я на острие клинка по бокам два сильных кудесника стихий Земли и Воздуха, а за ними боевой кулак прорыва. Наш отряд из одних кудесников стоил небольшой армии и мог действовать полностью самостоятельно.

Ворота поместья открылись, и дружинники начали выходить на поле перед поместьем. Две сотни воинов, отправленных Дедом, сегодня покажут всем, кто такой боярич Холмский!

Использую полученное снаряжение от военных империи мои бойцы споро уничтожали обычных воинов и машины, но среди врагов хватало и владеющих.

Рыцари Смерти во главе с Борисовым нашли себе достойных противников в элитных солдатах Альбиона. Столкновение двух отрядов в темных доспехах быстро перешло в яростный бой на ближних дистанциях. Мы же неспеша выбивали очаги сопротивления вражеских владеющих и воинов в боевых доспехах.

Кристина обычно контролировала спину, но я разрешил ей свободную охоту. Пусть развлекается. Даже профессор решил вспомнить молодость и рядом отправлял боевые техники. Заодно экспериментируя с изученными рунами.

Враг держался несмотря на понесенные урон в первые же минуты битвы. «Ангелы» отбивались вполне эффективно от рыцарей смерти и даже смогли нанести существенный урон одному из моих созданий, но для вражеских владеющих было шоком встретить настолько сильных противников. Видимо альбионцы ждали встречи с хлебом и солью.

Внезапно появившиеся окна вызова демонов не стали неожиданностью для моей дружины. Плохая новость была в появлении не самых приятных тварей Хаоса. Рогатые и изверги привычный враг, а вот несколько инкубов сходу начали забрасывать боевыми заклинаниями Хаоса мою ближнюю дружину.

Боевая форма, землетрясение и каменные колья целым лесом выросли на месте инкубов. Бойцы правильно поняли мой посыл, и земля под демонами горела, промерзала, искрилась и проваливалась от буйства стихий. Я даже успел поработать саблей и получить свою часть некроэнергии, когда последний демон начал создавать нечто не самое приятно. Надеюсь, щит выдержит.

На пути предсмертного заклинания старшего инкуба встал грудью профессор Загорский. Фиолетовая клякса медленно прожигала тело моего главного помощника по изучению Силы. Очень плохое заклинание.

— Климент Аркадьевич, зачем? Моему щиту Силы этот удар не повредит!

Вливать энергию жизни в профессора было бессмысленно. Нанесенные магией Хаоса ранения не успеют восстановиться.

— Я мечтаю прикоснуться к неизведанному. Лишь ты можешь помочь мне в этом…

Профессор затих с мечтательной улыбкой на лице. Шантажист! Наложенная печать некромантии не даст душе слишком рано уйти на суд к богине.

— Кристина, накажи альбионцев, чтобы в следующий раз хорошо подумали, прежде чем тянуть свои руки в мою сторону.

— Как прикажете, Повелитель, — в предвкушении улыбнулась вампиресса.

Сегодня не у меня одного будет веселый вечер. Детская песочница закончилась начинаются игры для взрослых, поэтому желательно заиметь «совочек» размерами побольше.

* * *

Невысокая девушка в закрытом комбинезоне старалась внимательно слушать доклад разведчика, но постоянно отвлекалась на сторонние мысли. Принцесса Ксу с яростью вспоминала прошедшее торжество во дворце императора, где ее чести был нанесен непоправимый урон. Поэтому она вместе с отрядом верных гвардейцев приближалась к загородному поместью боярича Холмского. Теперь наглый русский точно не сможет отказаться от поединка!

Посол Ван Ю пытался успокоить любимую дочь правителя и объяснил, что боярич использовал неопытную в светской жизни западных стран принцессу для своих игр с императором. Ксу никак не могла понять почему правитель огромной империи разрешает подобное отношение к себе. Да еще и взгляд, блуждающий по ее фигуре, вызвал непонятные чувства… никто не позволял себе подобное с дочерью Небесного Дракона!

— … поэтому есть все основания считать, что битва начнется с минуты на минуту, — закончил доклад разведчик.

Желающих убить Холмского оказывается более чем хватало и без разъяренной принцессы. На загородное поместье с трех сторон надвигались крупные отряды в боевых доспехах, несколько сотен головорезов и машины с установленным тяжелым вооружением.

— Принцесса, сейчас начнется бой не разумно здесь находиться. Следует немедленно покинуть будущую зону боевых действий, — вмешался Ван Ю.

— Мы просто будем наблюдать издалека за ходом сражения, — отмахнулась принцесса.

После первых минут боя Ксу уже не думала, что это было правильным решением. От столкновения могучих посвященных принцессу буквально трясло от страха. В своем дворце она даже представить не могла, что есть подобные монстры. А еще ей очень сильно хотелось оказаться в эпицентре битвы, чтобы побороть страх и проверить свои силы.

— Я чувствую странную энергию…, - начал говорить Ван Ю.

Семейный амулет защиты от зла вспыхнул зеленым огнем. Ксу до этого никогда не видела артефакт в активированном состоянии. Очень странно. Наблюдая за сражением, гвардейцы между собой комментировали происходящее. Как снопы сена враги ложились перед стенами и на дальних подступах. А финальная битва с невероятными чудовищами…

— Хочу посмотреть поближе! Выдвигаемся, — приказала гвардейцам принцесса.

— Нет. Боярич практически справился с врагом, и сейчас может неправильно отреагировать на наше появление. Я не дам вам, принцесса, пройти к месту сражения с неизвестными существами. Полученная информация слишком важна для Небесного Дракона. Уходим, — впервые строго произнес посол.

Гвардейцы четко подчинились приказу Ван Ю и взяв за руки возмущающуюся принцессу быстро начали грузиться в машины. Посол был опытным посвященным и понимал, что здесь столкнулись невероятные противники. Мелкие обиды не стоят жизни дочери Небесного Дракона.

* * *

«Добрый дедушка» — образ, который надолго прилип к Генри Ричмонду действующему архимагу и правителю Альбиона. Ухоженная борода с благородной сединой, добрая улыбка и насмешливый прищур глаз именно таким видели своего правителя альбионцы на экранах телевизоров. Была и другая маска безжалостного властителя готового убить любого, кто встанет на его пути.

Питер Сесил несколько дней назад «заменил» на посту лорда Рассела после победы в смертельном поединке Силы. Вовремя предоставленная информация от Эдуарда помогла подняться вверх по лестнице власти и цена за это была не слишком высока.

— Лорд Рассел не оправдал моих ожиданий занимая кресло в совете магистров. Эгоистичное поведение и отсутствие лояльности не допустимы на земле благословенного Силой Альбиона. Вы, надеюсь, не стремитесь занять мое место, Питер? — спросил архимаг.

— Ваше могущество, можете не сомневаться в моей верности. Семья Сесил на первое место всегда ставит интересны Альбиона и готова верно служить вам лично. Мои люди подготовили доклад о делах Рассела, и я хочу передать вам его для изучения, — поклонился Сесил.

— Я уже читал доклад «твоих» людей, — прямо намекнул архимаг. — Лучше скажите мне вы узнали зачем демонам этот русский аристократ?

— Пока нет, но сегодня я принял решение переместить интересующий нас объект на территорию Альбиона. Боевые группы «Ангелов» уже должны были доложиться о захвате. В любом случае, операция под полным моим контролем…

Одаренный высшего ранга только усмехнулся на слова самоуверенного Сесила и тяжело вздохнул. Все хотят быть руководителями, а хороших исполнителей не найти, как не пытайся. Будь ты даже архимагом.

— И где же доклад от «ваших» людей?

— Временные затруднения. Отряды «Ангелов» перестали выходить на связь с координатором три часа назад. Возможно, проблемы со связью или действует режим тишины, — нахмурился лорд Сесил.

Раздался стук в дверь и через несколько мгновений показалась седая голова секретаря. После разрешающего кивка Ричмонда он неуверенно зашел в кабинет.

— Ваше могущество, срочная новость из Российской империи. Посол и все сотрудники посольства жестоко убиты… помещения в крови как будто мясники работали, — с трудом произнес бледный секретарь.

— Хм. Спасибо, Брендон, можете быть свободны. Питер, вы говорили, что полностью контролируете ситуацию. Как вы мне теперь объясните ваш провал? Пока оставьте Холмского. Я не знаю где вы найдете необходимое количество пленников на ритуалы, но узнайте зачем он так сильно требуется демонам. Свободны! — приказал правитель Альбиона.

Новый член совета магистров поклонился и вышел из кабинета архимага пылая праведным чувством мести к Холмскому, а правитель Альбиона думал, что никакие демоны и русские не помешают ему воплотить задуманный план. Мир уже никогда не будет прежним!

Конец

Любушкин Алексей Холмский: Жнец Смерти

Глава 1

Руна некромантии «укрепления костей» была практически закончена, за ней последует привычный «контроль». В данную работу я вкладываю все свое мастерство и накопленный опыт. Мне требуется не просто помощник или дополнительный боец, а единомышленник, способный проводить эксперименты в этом мире. Конечно, скованный клятвами верности, что поделаешь такова жизнь. Но вскоре…

— Боярич, к вам двое гостей приехали, — прокашлялся Антон, застывший в дверях. — Один представитель юридической конторы, второй выглядит, как араб какой-то, но одет вроде хорошо и с документами все в порядке.

В ритуальный зал из живых людей допуск есть только у главы моей службы безопасности. К сожалению, Климент Аркадьевич Загорский ранее практический не покидающий эту комнату перешел на другую сторону бытия. Как раз именно на его бездыханное тело я уже который день наношу руны некромантии и постоянно обрабатываю энергией Смерти.

Только сейчас начинаю понимать какую огромную помощь профессор оказывал мне в подготовке ритуалов некромантии. Если раньше я мог передать часть работы Клименту Аркадьевичу и заняться своими делами, то теперь все делаю сам. Поэтому отвлекаться от важной работы и встречать непонятных гостей, совершенно, не хотелось.

— Что им надо узнал?

Антон во все глаза смотрел на мертвое тело профессора со светящимися от впитанной некроэнергии рунами. Зрелище и правда впечатляющее. Вообще лич это уровень опытного мастера и поэтому мне не остается ничего другого, как и с прошлыми созданиями, проводить долгую подготовительную работу. Зато после многочисленных нанесенных рун каждое элитное создание своего рода шедевр. Возможно, когда-нибудь наступит момент, и я смогу создавать одним желанием лича с заданными установками, но это будет еще очень нескоро.

— Юрист говорит, что необходимо подписать документы и вступить в наследство. Странно причем здесь контора бывшего клана Кашинских… — пришел в себя Антон.

— Скоро поднимусь, пусть ждут.

Жаль бросать столь важное занятие, хотя обработка некроэнергией будет проходить еще несколько дней, и я успею нанести остальные руны. Быстро проснулось любопытство, что за документы на наследство меня ждут. От Кашинского кроме дружины, предприятий и денег на счетах больше нечего ожидать.

В гостиной меня ожидали необычные гости. Застывший араб с длинным футляром и конвертом резко выделялся на фоне сидящего в кресле мужчины среднего возраста. Развалившийся в кресле адвокат оценивающе рассматривал обстановку гостиной, как будто это уже все его. После моего появления он неспеша поднялся, поправляя при этом галстук.

— Трутнев Константин Валерьевич руководитель адвокатской конторы «Премия». Кирилл Дмитриевич, во-первых, позвольте вас поздравить с совершеннолетием. Новый, так сказать, этап жизни. Девушки, алкоголь, родители отпускают в клубы, — покровительственно улыбнулся адвокат. — Впрочем, я пришел по другому поводу. Слуга, говори, что ты там хотел и мы начнем.

Сегодня моему новому телу исполнилось восемнадцать лет. По всем законам империи теперь я совершеннолетний. Не сказать, что раньше чувствовал какое-либо ущемление в правах, но обязанностей теперь заметно прибавится. И самая главная из них ежегодная военная служба империи в течении трех месяцев или откуп в казну императора. Учитывая наши непростые отношения с правителем Российской империи на последнее надеяться нет смысла. Место для службы выберут самое сложное. Чувствую проблемы в скором времени…

— Господин, прошу вас сначала прочесть это письмо, — низко поклонился араб и передал конверт.

Внутри было письмо от бывшего главы клана Кашинских. Мы с ним даже ни разу не виделись, а я собрал под своей рукой практически все, что ему принадлежало…

«Холмский, ты мой дальний родич, хоть я и ненавижу весь ваш род, пропахший смертью. Скоро за мной придут „верные“ вассалы под предводительством „любимой“ жены, и моя жизнь на этом окончится, мой сын полное ничтожество и заслуживает лишь смерти. Ты единственный кто остался в живых из древнего рода тверских князей. Заставь снова уважать наш город и род! В этом тебе помогут мои активы и некоторые тайны, про которые ты сможешь узнать у Леонида. Скажи: „Золотой дракон воспрянет вновь“ это снимет наложенную ментальную блокировку. Удачи, она тебе точно пригодится, как моя верная сабля и личный слуга. Последний особенно полезен.»

— Просьба, подписать документы на передачу личного наследства Игоря Николаевича Кашинского. Здесь семнадцать листов со списком. Ознакомитесь?! Это совершенно не обязательно. Нам полностью можно доверять. Адвокатская контора «Премия»…

Трутнев все говорил и говорил, нахваливая свою контору, а я переваривал письмо Кашинского «с того света». Стать наследником всех трех княжеских родов Твери я точно не ожидал.

— Господин, он лжет вам и хочет обмануть, — громко произнес Самир и еще раз поклонился.

— Что ты мелешь, слуга, да я тебя засужу в Московском Суде. Ты у меня на цепи в тюрьме без еды и воды сдохнешь! — разъярился Трутнев.

Раздухарился адвокат в моем же доме. Как же часто люди забывают в каком мире они живут. Поиск сабли на поясе ни к чему не привел, но бывший слуга Кашинского помог мне и протянул саблю из футляра. Видимо про нее говорил Кашинский в своем предсмертном письме.

— А ты знаешь к кому приехал в дом, Трутнев?

— Я не живу в Твери, здесь лишь представительство конторы. Москва знаете ли город возможностей. Но по виду вы дворянин из небольшого рода, поэтому не советую вам мне угрожать. Если что…

Хотя бы теперь понятна его наглость. Приехал молодого дворянчика надуть. Откуда берутся эти идиоты?! Резкий взмах сабли отсек ухо после чего раздался дикий вопль.

— Обманывать не хорошо. Самиру я верю, а тебе нет, Трутнев. Антон, разберись с этим человеком.

— Сделаю, боярич, не беспокойся. Бойцы, в подвал его, — приказал Антон дружинникам.

— Да вам конец. Вы хоть представляете на каких людей я работаю?! Вы всего лишитесь…

Крики и проклятия меня давно уже не трогают. Особенности профессии. Более интересным было доставшееся мне оружие. Рассматривая саблю Кашинского, не нашел особых различий с моей собственной. Практически точная копия только, как мне кажется, баланс смещен на левую руку. Двумя мечами никогда не сражался, будет интересно провести тренировку с дружинниками. Неожиданно мой взгляд зацепился на руне «жизни». Очень символично теперь я владею жизнью и смертью.

— Самир, ты хочешь служить мне?

Вместо ответа слуга упал на колени и склонил голову к полу. Что за дикое варварство.

— Встань! Мне это не требуется. Ответь мне честно или мои дружинники отправят тебя на все четыре стороны.

— Да, господин, я хочу служить вам, — встал с колен Самир.

— Расскажи мне более подробно о себе и о своем бывшем хозяине, что сам считаешь нужным.

Самир и правда оказался очень полезным приобретением. Образованный слуга занимался многими делами главы клана Кашинских и мог многое рассказать о наследстве, что свалилось прямо на голову. Впечатляюще, если даже не сказать больше.

Доступ к приличной сумме денег на личных счетах главы клана, город Кашинск и прилегающие вокруг него земли, особняки в Твери и многочисленные предприятия, располагающиеся на территории других губерний. Кашинский активно готовился к полноценному захвату власти в Твери и в последствии надеялся выйти на уровень великих кланов. Одна проблема сам он был стар, а сын бесполезен от того и бесился на юного Холмского с хорошим талантом к Силе.

— Благодарю, Самир. Пока осваивайся в поместье, я распоряжусь, чтобы тебя обеспечили всем необходимым. В дальнейшем вместе подумаем, где нам будет лучше тебя задействовать.

— Спасибо, господин, — впервые улыбнулся араб.

Вообще из слов Самира о его жизни можно понять, что покупка подобного слуги стоила Кашинскому целого состояния. Жесткий отбор среди сотен детей из бедных слоев Магрибского султаната, строгое обучение в течении десяти лет и финальный выпуск в ожидании хозяина. В общем Самир вроде даже и рад такой жизни.

Подоспевшая Ангелина увела Самира знакомиться с поместьем и обеспечить вещами первой необходимости. Надеюсь, они найдут общий язык, а меня начали одолевать тяжелые мысли.

События в последнее время несутся галопом и не всегда успеваешь реагировать на новую реальность. Орден никак не отреагировал на пересланное видео, а это значит каратели Церкви вполне могут прийти за мной. Бумаги из посольства Альбиона показали, что идет самая настоящая охота за моей головой. Ненавижу демонов! Еще и мрачное настроение канцлера не скрылось от меня, а это значит внутри империи тоже не все гладко и меня ждет немало сюрпризов.

Поэтому желание отпраздновать день рождения было до безумия сильным. Плохо то, что у Насти резко образовались срочные дела и в последние дни она практически не давала о себе знать. Скорее всего канцлер Орлов спрятал от меня подальше собственную дочь. Лена и Наташа, как сквозь землю пропали с помощью Карпова. Остается только закрыться в кабинете и… раздался звонок на телефон.

— Кирилл, с днем рождения тебя! Праздновать будем?! Признаю глупый вопрос. Давай в клуб сходим я знаю одно веселое место. Девушек знакомых позовем, соберем большую компанию. Пойдем? — с невероятной скоростью произнес Витя.

Поймав себя на мысли, что начинаю размышлять насколько мне это необходимо в данный момент резко встряхнулся. Так восемнадцать лет надо отпраздновать даже если все демоны мира будут против.

— Спасибо, Витя! Обязательно отметим, как же без этого. Куда говоришь надо подъехать…

Взяв с собой Борисова младшего, боярских детей, Кристину и Самира, который наотрез отказался оставлять меня одного, мы направились на нескольких машинах из родового поместья в Тверь.

У входа в клуб собралась большая толпа людей ожидая, когда до них дойдет очередь. Оказывается пользуется большим спросом данный вид отдыха у молодежи. Наш кортеж с гербами Холмских резко привлек внимание собравшихся. Молодые парни и девушки начали активно махать руками приветствуя правящий род города.

Не думал, что я настолько популярен среди своих горожан. Разобраться в делах Твери и губернии постоянно не хватает времени из-за прошедшей войны и ее последствий в виде вызова в Москву. Ничего. Сейчас будет побольше свободного времени займусь делами, а пока надо найти ребят.

— Мы здесь! — махал рукой улыбающийся Витя.

Бывшие одноклассники по гимназии были вполне довольны жизнью и полным отсутствием родительского присмотра. Несколько машин охраны в стороне всего лишь небольшая мелочь нестоящая даже внимания. Вот они первые положительные моменты от объединения города. Дворяне стали больше друг другу доверять.

— Привет, Кирилл. С днем рождения тебя!

— Поздравляем!

— Круто, сегодня зажжем…

Знакомые ребята и девушки обступили со всех искренне радуясь прекрасной возможности отдохнуть в клубе без оглядки кто, что подумает о них. Если что все можно спихнуть на меня.

— Скоро уже будет наша очередь. Эх и повеселимся сегодня! — заряжал позитивом Витя.

Стоит отдать ребятам должное они не кичились своим происхождением и честно стояли в общей очереди. Меня, конечно, узнали. В родном городе не было человека, который хоть раз не смотрел видео или репортаж с участием боярича Холмского. Тем интересней было смотреть за реакцией охранника, когда подошла наша очередь.

— С оружием нельзя, Кирилл Дмитриевич! — стоял на своем охранник, бледнея под моим взглядом.

Уважаю сильных духом людей.

— Самир, отнеси оружие дружинникам в машину.

Охранник, вытирая испарину на лбу тут же отошел в сторону освобождая нам проход. Мой взгляд все сильнее отражает внутреннюю Силу и простому человеку трудно его выдержать. Сколько там по шкале Филатова уже выходит… если не забуду обязательно проверю.

На танцполе вовсю зажигали молодые девушки показывая достоинства своей фигуры, а к бару было просто не подступить, но Витя на крыльях ветра вытащил из какой-то подсобки официанта и сделал заказ в закрытую ложу. Подсуетились ребята заранее. Получив моральный втык наш стол был быстро накрыт и после громкого «хеканья» все гости встали.

— Кирилл, за короткое время ты стал дорог для каждого из нас. И мы все вместе поздравляем тебя с днем рождения и хотим подарить то, чего у тебя точно нет! — важно заявил Витя от чего все рассмеялись. — Этот клуб!

— Ура! — прокричала Марина Киндырева.

— Мы можем теперь чаще встречаться все вместе, — намекнула Алина Житова.

— Спасибо, друзья. Я тронут вашими поздравлениями и подарком. Желаю сегодня всем хорошо отдохнуть!

— Так выпьем же за это! — устал ждать Георгий Борисов.

Ребята быстро закинув в себя несколько порций алкоголя направились на танцпол. Я же в компании с Кристиной, которая откровенно скучала без старшего брата Вити, употреблял всевозможные напитки. Сегодня единственном желанием было напиться и перестать думать о многочисленных проблемах.

— Кирилл, пойдем танцевать! Хватит сидеть, — встала надо мной Алина.

Житова цвела от внимания, окружающих парней, которые косяком вешались на дворянку из богатой семьи. Руки не распускали понимая, что последствия будут более, чем серьезные. Красивые одноклассницы и другие девушки двигали своими прекрасными телами и, с одной стороны, хотелось к ним присоединиться, но все не то.

— Прекрасно выглядишь, Алина, но сегодня нет настроения.

Намек был понят правильно и фыркнув девушка вернулась на танцпол.

— Какая же она красивая, — тяжело вздохнул Витя.

— Подойди и скажи ей об этом. Отсюда она точно не услышит твои слова.

— Ты чего?! Это же Житова! В век потом не отмоешься от ее шуток…

— Ну что она тебе сделает?! Не убьет же, а хорошая шутка редкость в наше время. Если сегодня не подойдешь будешь всю жизнь жалеть. Поверь мне!

По крайней мере сегодня она настроено более фривольно и шансы у Вити более чем достойные.

— Точно? — с надеждой спросил Бороздин.

— Главное верить!

В голове уже выстраивалась цепочка, как Витя берет под контроль финансы Житовых и семейный банк. Свой человек… опять мысли не туда пошли. Кристина подмигнула и снова разлила по стаканам золотистый напиток.

Мною было принято тяжелое решение не использовать энергию Земли для снятия интоксикации организма. Пить в свое совершеннолетие буду «честно». Только я поднес бокал к губам, как на мое плечо легла женская рука.

— Ты же не думал, что этот день я проведу без тебя? — раздался очень родной для меня голос.

Иногда награда ждет нас в самое необычное время, а жизнь порою любит преподносить сюрпризы!

* * *

— … жертвуя своей жизнью ради спасения граждан империи Евгений Кабанов проявил свои самые лучшие качества и совершил настоящий человеческий подвиг. За заслуги перед народом Российской империей Его Императорское Величество Михаил IVвпервые наградит своего подданного доступом к Силе! — возвысил голос церемониймейстер.

Меч в руке императора засверкал искрящимися молниями и опустился на плечо вставшего на колено гражданина империи. Вспышка света озарила весь зал и вызвала вздох удивления у присутствующих. Двор застыл на некоторое время в молчании, а потом разразился восторженными вскриками и рукоплесканием.

— Служите на благо империи и ее народа, гражданин! Империя никого не забудет и всегда воздаст по заслугам. Помните это! — торжественно и одновременно зловеще произнес император.

Московские дворяне, представители кланов империи и богатейшие предприниматели оценили слова императора и постарались переосмыслить. Даже когда император покинул зал люди еще некоторое время думали о том насколько изменится их жизнь. Меч императора и создание новых владеющих станет основной темой обсуждения в ближайшие дни.

Император же в хорошем расположении духа зашел в свой кабинет и привычно схватился за бутылку из темного стекла, но вскоре передумал и налил себе чай в маленькую чашку. Улыбаясь своим мыслям, Михаил IV нажал на кнопку вызова на столе и произнес.

— Пригласите Кутесова в мой кабинет!

Анатолий Владимирович Кутесов занимал одну из руководящих должностей в министерстве иностранных дел для широкой публики… а для императора и небольшого числа посвященных он руководитель внешней разведки императорского клана.

— Ваше величество, спешил, как мог, — поклонился румяный Кутесов.

Кутесов тот случай, когда внешность обманчива…

— Присаживайтесь, Анатолий Владимирович. Чай сегодня получился просто божественным, наливайте не стесняйтесь, — добродушно улыбнулся император и сделал еще один глоток из чашки. — Признаюсь, мне понравилось, как вы организовали мероприятие. Чувствую небывалый всплеск энтузиазма к работе на благо империи от полученных позитивных эмоций моих верных подданных.

— Спасибо за вашу оценку, государь, но насколько я знаю это придумала великая княжна Анна. Жаль, что ее не было на мероприятии….

— Да очень жаль. Отправил Анну в Кострому пусть делами займется, а не о Холмском думает, — чуть заметно скривился император.

— Верное решение, ваше величество. Кстати, хоть это и не моя епархия факты говорят о том, что на Холмского в его загородном поместье напали альбионцы примерно неделю назад. Конечно, все следы нападения уже тщательно уничтожены, — широко улыбнулся Анатолий Владимирович.

Кутесов, как обычно, топил коллег из третьего отделения канцелярии.

— Я так понимаю все нападающие мертвы?

— Да, ваше величество, а почему вы уверены в победе Холмского? — с любопытством спросил глава внешней разведки.

— Этого… наглеца не так-то просто убить, но количество желающих попробовать никогда не уменьшится. Есть еще какая-нибудь информация по этому нападению?

— Посольство Альбиона пытается скрыть произошедшее, но вскоре вам, государь, придется принимать верительные грамоты у нового посла. Пару ночей мертвые тела скрытно выносили из здания посольства. Прямо целебный бальзам на мое израненное сердце, — выдохнул Анатолий Владимирович.

— Ни капли не сомневался в тверском отморозке. Может его дипломатом назначить?! Ха, шутка. Как вы оцениваете Холмского?

— Опасен для императорского клана, полезен для империи. Считаю, устранение боярича преждевременным, — серьезно произнес Кутесов.

— Устранение?! Легко сказать… за этим последует непредвиденная цепная реакция. Вскоре Холмскому придет мой императорский «подарок» на день рождения и заодно отдарок за клан Сабуровых. Надеюсь, он будет очень рад, а через пару дней мы навестим боярича с проверкой. Так сказать, назвался груздем полезай в кузов. Пусть соответствует своему боевому сословию, — обещающе усмехнулся император.

Глава 2

Тихий стук в дверь раздался сильной болью в висках. Как будто стучали по самой голове. Явно день рождения удалось на славу… После появления Анастасии хандра моментально была вылечена и началось самое веселье. Такое чувство, что полгорода собралось в этом клубе и рядом с ним отмечать городской праздник. В общем хорошо погуляли, а кто-то неплохо продолжил уже и в другом месте.

Танцы, заразительный смех и вечный позитив Вити растопили ледяное сердце Алины Житовой и думаю Бороздин этой ночью не остался без награды. Впрочем, меня тоже ждала своя награда и подарок. Настя крепко спала, прижавшись с боку еще и ногу на меня закинула, чтобы не сбежал. Горячая ночь после возвращения из клуба умотала девушку, которая старательна «поздравляла» меня.

Стук в дверь не прекратился, и я понял, что дело срочное надо вставать. Даже после дня рождение нельзя поспать нормально! Волна энергии Земли пронеслась по телу убирая все последствия от веселой ночи, и я снова был готов к «подвигам». Бросив задумчивый взгляд на Настю тяжело вздохнул и быстро выскользнул из «захвата», после чего оделся и направился к двери.

— Господин, я бы не посмел вас беспокоить, но во дворе ожидают офицеры гвардии императора, — поклонился Самир стоило мне открыть дверь.

— Ничего страшного, Самир, будем считать, что я выспался.

Отправить своих людей ранним утром изощренное издевательство от императора. Пришлось спустится вниз, где знакомые офицеры в черных мундирах ожидали меня для вручения очередного письма или именного приглашения. В этот раз лица фельдъегерей были уже более приветливыми, чем ранее, что означает укрепление моего влияние. Политический «вес» среди двора императора значительно возрос.

— Просьба расписаться в получении, — с этими словами императорский фельдъегерь вручил документ.

Размах подписи и с любопытством еще раз посмотрев на меня офицеры императора быстро покинули поместье. Внутри закрытого пакета была пачка документов и небольшое письмо в одну строчку: «С днем рождения, Холмский!».

Документы представляли куда больший интерес. Согласно им мне, переходили все государственные земли в тверской губернии, а сам город закреплялся в статусе вотчины. Как бы и раньше я здесь был единым правителем, но теперь на официальном уровне. Это кардинально меняло все политические расклады.

Но есть и другая, не самая приятная сторона медали. Где найти после этого десять тысяч дружинников при двух сотнях владеющих? Ладно с владеющими проблемы нет за счет дворян и личников, но увеличить в два раза количество простых дружинников за несколько дней точно не получится. Какая же ты сволочь император!

— Самир, позови Кристину, а я пока сделаю важный звонок.

С легким поклоном Самир отправился на поиски Кристины. Отучить слугу от постоянных поклонов пока не получается… надеюсь, Лисицына в гневе не откусит ему голову или еще что-нибудь важное.

— Доброе утро, Рудольф Сигмундович. У меня к вам есть важный вопрос. Прошу уделить немного времени…

Если кто и знал законный выход из ситуации так это учитель истории из гимназии «Волга». Пересказ моей проблемы не занял много времени и видно, что Рудольф Сигмундович вроде бы хотел поздравить, но тут впору пожалеть.

— Боюсь ничем не могу вам помочь, Кирилл Дмитриевич. Вы как владетель, а боярин полностью владеет этой землей, обязаны выставить войско, если император не решит иначе, — со вздохом произнес Шнитке.

— Благодарю вас, Рудольф Сигмундович.

Звонок известному историку ничего не дал. Никаких ограничений по количеству воинов нет. Боярин согласно законам обязан выставить армию и все тут. Иначе отказывайся от лишней земли, но император знает, что я так не поступлю. Думаю, вскоре мне поступит предложение или ультиматум от правителя империи, но сдаваться и опускать руки я точно не намерен. Так, где-то тут была бумага с ручкой…

Кристина с недовольным выражением лица подошла ко меня. Из-за ее плеча выглядывал не на шутку встревоженный Самир. Высший вампир в ярости кого хочешь напугает. То, что мой слуга еще может двигаться говорит о его несомненной храбрости. Кристину тоже можно понять не у меня одного ночь была бессонной.

— Ты что-то рано вскочил, Кирилл. Похоже Орлова недостаточно интенсивно тебя поздравляла, — язвительно произнесла Кристина.

— Возьми прочти это письмо.

Хорошо знать, что есть те, кому можно доверять полностью.

— Тебя можно поздравить или наоборот? — серьезно спросила вампиресса.

— Справимся. Кристина, мне срочно требуется доставить письмо генералу Скуратову и понять готов ли он нам и далее оказывать помощь. Съездишь к своим… бывшим коллегам?

— Выезжаю прямо сейчас. Когда приедет проверяющий от императора?

Моим проверяющим скорее всего будет сам император. Как же не насладиться своим триумфом! Горячая фаза нашего противостояния перешла во взаимные «подарки». Признаю у Михаила IV получилось меня удивить.

— В любой день по запросу. У меня два дня, чтобы собрать войско.

Цокот каблучков от спускающейся сверху Насти заставил меня поднять голову вверх. Уверенный взгляд, поднятый подбородок и главное чарующая улыбка. Орлова в любой ситуации остается Орловой. Умение правильно себя показать одно из самых важных у молодых девушек.

— Привет, Кристина. Вы еще не завтракали? Если честно я очень сильно проголодалась, — открыто улыбнулась Настя.

— Лично я еще не успела позавтракать. Пойду найду где-нибудь себе «завтрак» и поеду по делам, — вздохнула Кристина.

Завтрак у всех разный. Кристина восполнит силы на окраинах Москвы и тем самым почистит преступный элемент, а нас с Настей ждал вполне достойный, для дочери главы клана, накрытый стол.

— Ммм, как вкусно! Мне кажется, папе надо срочно выкрасть твоего повара…

Громкий звук на телефоне прервал «праздник живота» и Настя, прочитав сообщение быстро вскочила из-за стола.

— Кирилл мне надо срочно возвращаться в Москву, — с сожалением произнесла девушка.

— Надо так надо. Спасибо, что приехала.

Ревность это не про меня! Точно могу заявить…, но желание направить пару бестелесных призраков за Настей с каждой секундой становилось все сильнее. Конечно, только для ее же безопасности.

— Милый, мне показалось, что твое лицо как-то изменилось. Приеду через неделю с особым подарком, — прикусила губу Настя.

Одуряющий запах ее духов и горячий поцелуй будили во мне зверя, который не хотел отпускать законную добычу, но увы поздно цокот каблучков уже был у выхода. Жаль, конечно, но меня тоже ждали дела.

Смерть профессора серьезно ударила по моему свободному времени. Мне некогда заниматься длительным нанесением рун и подготовкой «материала» в промышленных масштабах. Про новые эксперименты с Силой можно даже не заикаться. Поэтому напрашивалось единственное решение найти себе новых помощников, которые снимут часть нагрузки. Благо я знаю, где их искать.

Поселок Холм менялся с каждым днем в лучшую сторону. Десятки строительных компаний облагораживали поселок, образовавшийся вокруг поместья боярского рода Холмских. Свежие зеленые насаждения и красивая плитка радовали взгляд пока мне с дружинниками не преградили дорогу.

— Холмский, ты зажился на этом свете! Я вызываю тебя…

Мужчина в полувоенном костюме вышел вперед под блески камер журналистов. В этот раз, как я понимаю, уже представитель западной школы меча с узким клинком решил лишить меня жизни. Журналистов собралось больше двух десятков вместе с операторами. Ничего себе у него поддержка.

Наверное, какой-нибудь крутой мечник или может известный наемный убийца. Выяснять это мне некогда. Запомненные на всю жизнь руны некромантии, всплеск энергии Силы и любимое древними адептами Смерти заклинание «разложение» снова в деле.

— На этой земле никто не смеет угрожать мне или жителям Твери. Убрать, как «процесс» будет завершен!

Журналисты снимали картинку разваливающего на гниющие куски бретера и не все смогли сдержать порывы своего желудка. Теперь Тверь вся моя и я здесь закон… к тому же будет наукой для других воинов, живущих с клинка.

Больше нас никто не смел задерживать и вскоре я попал в медвежьи объятия дядьки Николая. В последнее время он занимался единственным делом — сиротами. Количество детей только увеличивалось и открытие новых корпусов в Холме не за горами. По крайней мере я не против.

— Еще раз с днем рождения тебя, Кирилл. Твои отец и мать гордились бы тобой и сейчас радуясь смотрят с небес за повзрослевшим сыном! — искренне радовался моему визиту дядька Николай.

К сожалению, я принадлежу немного к другой конфессии и там серая хмарь вместо небес.

— Дело у меня важное, дядька, к тебе есть. Помнишь я просил понаблюдать за теми, у кого хорошие способности к Силе. Сегодня мне надо отобрать несколько ребят, и я серьезно надеюсь на твою помощь…

— Говори, Кирилл, помогу чем смогу, — посерьезнел дядька.

— Сирот, которых мы забрали из Тверского детдома вряд ли можно назвать наивными или глупыми, но мне требуется десять ярких волчат. Кто не испугается одиночества и презрения к себе. Стойкие нужны ребята даже по сравнению с остальными! Все остальное вторично.

Вспоминаю свое обучение в зрелом возрасте у учителя понимаю, что некоторые моменты нельзя обойти независимо от твоих моральных принципов. Кровь, грязь и много трупов вряд ли можно назвать благородной профессией.

— Учеников хочешь взять?! Мда… итак понятно. Кого же мне тебе посоветовать…, — задумался дядька. — По таким параметрам есть сильные ребята, но ненависть к дворянам у них в крови.

— Так даже будет лучше. Ненависть поможет им пройти через некоторые трудности в наших взаимоотношениях. В тоже время будущие ученики должны понимать, что клятва будет серьезная и на источнике Силы.

Ненависть это, конечно, хорошо, но на хлеб ее не намажешь. Поэтому ребята должны понимать, что обучение у меня откроет перед ними огромные перспективы. Если же не понимаю, то мне такие глупцы ни к чему.

— Попробую подобрать подходящих ребят…

— Надеюсь, на тебя, дядька Николай. До похода на границу они уже должны принести клятву. Что-нибудь требуется для детей?

— Да ничего не надо. Пока еще с тем, что есть не разобрались, — махнул рукой дядька. — Ладно, пойду ребят тогда искать. Личные ученики считай практически семья…

Задумчивый Николай погрузился в себя и ушел обратно в свое главное «детище», которому отдавал всего себя. Подопечный вырос, оброс большими связями и тайнами. Кстати, о тайнах. Есть еще один нерешенный вопрос.

— Леонид…

— Да, боярич!

— Раз день начался так хорошо давай сделаем еще одно важное дело. Как там правильно… Золотой дракон воспрянет вновь!

Жутко пафосно, конечно, но что-то там Кашинский писал про тайны и сейчас самое время узнать об этом. Между тем взгляд Леонида на некоторое время «затуманился», а во внутреннем взоре пропала метка ментальной блокировки, которая постоянно не давала мне покоя. Но вот снова появился разум в глазах, и командир ближней дружины облегченно выдохнул. Тяжкий груз он нес на плечах.

— Мне есть, что показать тебе, боярич. Когда поедем на «объект»? — спросил Леонид.

— Зачем откладывать то, что можно сделать прямо сейчас. Командуй погрузку посмотрим, что вы скрывали от меня.

Посмотрим на тайны Кашинского и главное отличие Твери от остальных губерний империи.

* * *

— Господин генерал, капитан Лисицына ожидает на верхнем блокпосту…

— Пропустить и сразу проведите ко мне! — приказал генерал Скуратов.

— Есть! — ответил адъютант.

Появление Кристины в обтягивающем комбинезоне с яркой косметикой на лице о многом сказало генералу. Капитан Лисицына редко нарушала субординацию со своим «дядей» хотя и имела довольно-таки вздорный характер. Практически родственные отношения с генералом и высокая боевая эффективность позволяли закрывать глаза на многие дисциплинарные прегрешения, но прийти с такой внешностью на боевой объект капитан себе ранее не позволяла.

— Неожиданно твое появление для меня, Кристина, насколько я помню у нас был другой канал связи. А это значит ты окончательно решила оставить службу империи и перейти в дружину к Холмскому, — уверенно произнес Скуратов.

От легкой улыбки на лице бывшей подчиненной у старого генерала сжалось сердце. Будь прокляты все дворяне и бояре…

— Так сложились обстоятельства, Ратибор Ефимович. Уверена вы сможете подписать необходимые документы об моем увольнении задним числом. Я собственно приехала по другому делу, — Кристина протянула конверт с письмом генералу.

На несколько минут генерал погрузился в чтении письма Холмского. Каменное выражение лица командующего базой все же дало трещину и сменилось удивлением.

— Читала?

— Конечно, — нисколько не смутилась Кристина.

— Все очень сильно изменилось за последнюю неделю. Маршал Воронцов погиб при довольно странных обстоятельствах максимально «похожих» на естественные. Военная разведка буквально носом землю роет, но пока безрезультатно. Как ты, наверное, понимаешь в данный момент оказывать столь масштабную помощь мы не в состоянии…

Генерал не стал углубляться в подробности, но было ясно, что есть большая вероятность на прекращение дальнейших поставок вооружения, отзыв военных советников и окончание «переобучения» владеющих Земли.

— Холмский предлагает хорошие условия и огромные денежные вливания для обустройства семей военнослужащих. Ратибор Ефимович, вы сами мечтали, чтобы у армии империи была своя тихая гавань. Разве не так? — давила Кристина.

Давняя мечта отодвигалась на неопределенное время, если не навсегда. Империя вступает в фазу штормов и для армии главное сохранить свой потенциал перед неминуемой войной.

— Собрать всех тех, кто принимает решение в новых обстоятельствах будет непросто. Выбирать же нового командующего начнут только через месяц и его еще должен утвердить император. Так что, к сожалению, Холмский может рассчитывать только на мою помощь, а она ограничена поресурсам. Единственное, что могу сделать это передать часть вооружения базы, — развел руками генерал, показывая, что бессилен в данной ситуации.

— Я передам бояричу Холмскому ваши слова, господин генерал, — официально произнесла Кристина и развернулась к двери.

Скуратов хотел остановить девушку и не знал, как это сделать, но все же решился предпринять последнюю попытку.

— Кристина, только один вопрос… что ты такое? — заметив, как напряглась Лисицына генерал смягчил голос. — Я все еще твой дядя Ратибор и всегда готов помочь в любой ситуации.

Капитан Лисицына одна из лучших армейских специалистов по диверсиям на прямой вопрос генерала никак не ответила. Замерла на месте и опустила голову.

— Наша разведка наблюдала и продолжает наблюдать за тобой и Холмским. Особенно меня впечатлил один момент, когда на вас напали наемники из Магрибского султаната. Бойцы не успели среагировать на продуманную атаку, но зато успели констатировать твою окончательную смерть. Эту информацию я решил пока придержать от остальных. Расскажи мне, что с тобой сделал Холмский? — открыто спросил генерал.

Вместо слез и переживаний на плече «дяди» Кристина в одно мгновение оказалась рядом с генералом Скуратовым.

— Или был приказ не вмешиваться? Холмский подарил мне жизнь… и нечто куда большее! Надеюсь, ты передумаешь… дядя Ратибор, — улыбнулась Кристина и вышла из кабинета.

Улыбка быстро покинула лицо бывшего капитана Лисицыной стоило только ей покинуть кабинет начальника базы. Бояричу после отказа генерала Скуратова придется очень и очень не просто.

Глава 3

Поездка на военной машине по лесной дороге одно сплошное «удовольствие». Смотришь на прекрасные виды за закрытым стеклом, чтобы не пускать мелких кровососущих тварей и заодно бережешь свою голову от ударов на ухабах. Радует, что любое путешествие рано или поздно заканчивается и, наконец, мы сумели достигнуть главной тайны Твери.

«Объект» на первый взгляд представлял из себя заброшенную лесопромышленную базу с ржавыми воротами и покосившимся забором. Правда что-то меня смущало, поэтому я использовал внутренний взор и в тот же момент предстала совершенно другая картина.

Высокие бетонные стены, противотанковые ежи на дороге и дзоты рядом с массивными воротами. Вышки с бойцами в тяжелой броне и с хорошим вооружением по всему периметру. Безопасность военной базы поддерживается на очень хорошем уровне. Еще неизвестно, что в самом лесу скрывается для неудачливых путешественников.

— В данный момент на охране базы осталось семьдесят три дружинника. Практически всех кудесников я забрал с собой, но и здесь хватает опытных воинов. Обузой не будут, — ответил на мой немой вопрос Мечев.

У ворот наши три машины остановили хмурые бойцы. Досмотр проводили тщательно хотя своего командира они явно знали лучше меня. Плюс им за профессионализм.

— Как вы тут, Седой? — спросил Леонид.

— Без происшествий. Это как я понимаю…

— Ты все правильно понимаешь, Седой! Открывайте ворота, — прервал бойца Леонид.

Стоило нам пересечь линию ворот, как наложенная иллюзия перестала действовать. Вот бы посмотреть на защитные артефакты базы. Я еще не видел ничего подобно в этом мире.

— Построить дружинников, боярич? — спросил командир личников.

Военная база с местом для построений личного состава, ангарами для боевой техники и ровные ряды казарм со складскими помещениями радовали глаз. Интересное место скрывается в тверских лесах осталось узнать главную тайну.

— В следующий раз. Покажи то зачем мы сюда приехали.

— Нам в ту сторону, — Леонид показал рукой на небольшой холм, поросший травой.

Каменное основание подземного сооружения было заложено несколько сотен лет назад, а позже сверху насыпали земли и замаскировали от лишних взглядов. Наложенная же с помощью артефакта иллюзия на всю территорию базы нечто более современное.

— Вниз я никогда не спускался…, - намекнул Мечев.

— Сам справлюсь, дай только фонарь!

Дверь тем не менее открывалась вполне свободно без каких-либо ужасных скрипов металла. Небольшой свет от фонаря вполне позволял спускаться вниз по крутой лестнице и заодно давал возможность внимательно осматривать окружающее пространство.

В принципе я уже догадывался, что меня ждет впереди по разлитому вокруг морю чистой энергии. Где-то здесь под землей скрыт еще один природный источник Силы на территории Тверской губернии. Именно его так усиленно скрывали князья, а позже и бояре из правящего рода.

Внутренний взор вел меня не хуже карты по разветвленным коридорам, которые в другое время я обязательно бы исследовал, но сейчас меня словно магнитом тянуло вперед. Внезапно дальнейший путь мне преградила каменная стена с единственным выступом в виде ладони. Проверим насколько родственные связи с Кашинским соответствуют правде. Хотя есть мнение, что это сооружение закладывали наши общие предки.

Стоило ладони коснуться прохладного камня, как рука сразу же онемела от большого количества разрядов и укол металлической иглы я даже не замети. Долгое время ничего не происходило, но все же древний механизм заработал, и каменные плиты одна за другой начали отходить в сторону. Пять каменных плит не пробьешь просто так, да и от сильного удара вся конструкция может сложиться и захватчику ничего не достанется.

Внутри комнаты было достаточно освящения от белого столба света, который громко гудел, генерируя нейтральную энергию. Явление не сказать, чтобы редкое, но все владеющие высоких рангов стремятся сразу же посвятить источник Силы своей родной стихии. Удивляло совершенно другое, несмотря на постоянную генерацию энергии в самом источнике ее практически не было.

Благодаря неизвестному артефакту или ритуалу энергия уходила в окружающее пространство, в почву и подземные источники воды. Искусственна накачка населения энергией дает о себе знать, но эффект не должен быть настолько большим. Значит Сила, как всегда, все решила по-своему и помогла Кашинскому в этом нелегком деле.

Вообще очень благородный поступок, если он, конечно, не рассматривал вариант хранения «заначки» на черный день. И ведь не написал, как мне со всем этим поступить. Значит не будем трогать то, что хорошо работает. Главное я теперь знаю причину увеличения количества владеющих среди простых людей Твери. Не один клан не пойдет на такое неразумное расходование энергии…, но я привык работать на будущее пусть и в очень долгосрочных перспективах.

«Кто ты?» — неожиданно раздался голос в голове.

Кроме гудящего в центре комнаты столба света никого здесь не было поэтому напрашивался очевидный вывод с кем я общаюсь.

— Потомок тех, кто создал это помещение. Пришел проверить свое наследство.

«Долгое время никто не приходил ко мне. Вы люди очень странные существа… так быстро умираете, постоянно спешите и никогда не успеваете. Твои предки в первое время боялись разговора со мной и постоянно трогали себя пальцами в плечи и живот.»

Для самых первых владеющих голос в голове вряд ли был привычным делом, но люди ко всему привыкают.

— А кто ты?

«Не знаю. Меня создали очень давно и доставили в это место.»

В общем этому миру была не свойственна Сила, энергия, магия, как не назови. Первые источники были «доставлены» в этот мир специально. Единственный вопрос для чего это было нужно?

— Какова твоя цель? Для чего тебя создали?

«Ждать прихода создателей. Приходи позже, когда станешь сильнее, и мы с тобой поговорим.»

Голос замолк, а я подумал про «создателей». Вряд ли они хотят прийти просто так в гости и спросить, как дела. Этот мир словно кусок сладкого пирога хотят съесть разные силы. Куда меня отправила богиня?! Прошлый мир теперь кажется более безопасным для жизни.

Раз источник трогать я не буду надо получить с него какой-нибудь прибыток. Может начать массово продавать «особую» воду?! Здесь в самом эпицентре рядом с источником Силы она будет обладать поистине волшебными свойствами. Хороший план требуется тщательно его обдумать…, если бы не громкие выстрелы наверху.

Стоило мне выйти из комнаты с источником, как каменные плиты сопровождаясь скрежетом встали на свое место. Тем временем звуки выстрелов приобрели массовый характер, и похоже пора поспешить обратно наверх.

— Что случилось?

Боец на выходе выглядел сильно встревоженным и переминался с ноги на ногу, но приказ не давал ему покинуть свой пост.

— Нападение по всему периметру базы. Сначала наблюдатели доложили о скопление живой силы противника в лесном массиве. Потом начали срабатывать минные поля, а сейчас…

Где в Твери и окружающих губерниях можно найти столько солдат? Пора закрывать границы и начинать чистку губернии от криминального элемента.

— Боярич, на нас напали какие-то твари! — подбежал Леонид с оружием в руках.

Твари в этом мире могут быть либо из аномалий, либо демоны из других миров. Учитывая искреннюю любовь существ Хаоса ко мне, то думаю это точно демоны.

— Я вам уже показывал записанное видео с участием подобных существ. Сегодня вам предстоит серьезная проверка своих сил.

Автоматные очереди и выстрелы из гранатометов шли со всех сторон. Враг хорошо подготовился, но и базу строили с умом, поэтому защитники легко уничтожали противника пока не встретились с новой угрозой.

Орда низших демонов пыталась прорваться через стены и главные ворота базы. Бойцы, опешившие в первые мгновения боя от вида нового противника, вскоре опомнились и отсекали тварей сплошным огнем из всех стволов.

Портал, открытый неизвестным демонологом, выпускал тварей в огромном количестве. Знакомые мне по прошлому разу низшие демоны не представляли большой угрозы в отличии от своих редких старших «собратьев».

Особенно выделялся уродливый демон с длинными руками до колен, которые заканчивались костяными серпами. «Охотник» — сильная тварь, специализирующаяся на поиске и убийстве магов. Высокий демон, выбив заклинанием магии Хаоса ворота блуждал взглядом по дружинникам пока не остановился на мне. Имповы инквизиторы, альбионцы и все остальные! Демоны снова добрались до меня…

* * *

Две до безумия красивые девушки блондинка и брюнетка сильно выделялись на фоне своих сверстников, собравшихся в холе академии. Вместе с другими абитуриентами они искали себя в списке поступивших на первый курс в Московскую Академию Силы. Престижное столичное заведение давало путевку в жизнь как для дворян, так и для простых граждан империи.

— Лена, мы поступили на бесплатное! Ура! — искренне радовалась Наташа.

— Да теперь нашим родителям не придется выкладывать огромную сумму за обучение. Отец безумно обрадуется сэкономленным деньгам, — усмехнулась Елене.

Десять бесплатных мест за лучшие результаты вступительных экзаменов повод для гордости у представителей любого сословия. Что уж говорить если цена за обучение в академии заставляла морщиться признанного богатея Сакмышева. Конечно, выдавались и гранты на весь срок обучения от крупных кланов заинтересованных в талантливых владеющих, так и от делающих первые шаги на пути власти московских богатеев. Крупный капитал постепенно становился еще одной силой в этом мире.

— Не будь букой! Лучше давай сходим куда-нибудь и отметим наше поступление. Ну пожалуйста, Лена! — состроила жалостливое лицо Наташа.

— Пожалуйста, не делай такое лицо. Это нечестно! — возмутилась Сакмышева.

Елена практически сдалась под напором подруги, когда в их разговор вмешались.

— Благородные дамы, случайно услышал разговор и признаюсь сразу был покорен вашей красотой. Какие планы на вечер? Предлагаю вместе отпраздновать поступление в МАС! — улыбался белоснежной улыбкой молодой парень.

Дорогой костюм, правильные черты лица, невидимая аура Силы и свита из дворян с разными гербами выдавали в нем представителя влиятельнейших кланов империи.

— Планы грандиозные, но мы вполне справимся без вас, молодой человек, — мягко ответила Наташа.

Парень не смутился отказу, а принял за флирт доброжелательность симпатичной девушки.

— Столик уже заказан в «Княжьем тереме», а позже нас ждет вип ложа в «Короне». Не будем терять время на пустые уговоры, когда нас ждет отличный отдых, — подмигнул парень.

— Спасибо за приглашение и все же повторю еще раз. Нам не требуется компания, — уже без улыбки произнесла Карпова.

Из-за спины своего предводителя вышел мощный парень с лицом на котором было написано, что у него одна извилина в мозгах.

— Девушка, а вас и не уговаривают. Едем с нами пока господин Юсупов не рассердился!

Юсуповы очень знатная фамилия и к тому почти такая же богатая, как и Соколовы. Некоторые говорят их богатство не в деньгах, а в многочисленных заводах по производству артефактов. Ситуация перестала быть томной…

— Парни, идите куда шли. Оставьте нас в покое пока еще целы! — не выдержала Лена.

— Ты слишком дерзкая для провинциалки, а я не привык к отказам! — резко завелся Юсупов.

— Господин, оставьте их! Я вспомнил, где видел этих дворянок. Это девки «тверского отморозка», — пытался остудить Юсупова один из стоящих за спиной дворян.

Сила репутации Холмского, к сожалению, в этот раз не сработала.

— Да мне плевать…

— Миша, лучше тебе исчезнуть! Если я обижусь вип ложа в клубе тебе не светит, — раздался насмешливый голос.

Все присутствующие повернули голову в сторону говорившей девушки. Посмотреть там и правда было на что.

— Серьезная у вас защитница. До новых встреч, милые дамы, — шутливо поклонился Юсупов.

И как ни в чем ни бывало пошел в другом направление. Такое чувство, что этот спектакль был ему даже в радость. Столица все меньше нравилась подругам.

— Было не просто вас найти, но у меня это получилось, — довольно улыбалась девушка с редким платиновым цветом волос. — Сегодня вам от меня точно не скрыться!

Елена и Наташа не понимали, что происходит. Сначала один представитель великих кланов, теперь другая известная личность. Не узнать Анастасию Орлову они не могли. Тем более постоянно собирая всю информацию о Кирилле.

— Что тебе нужно? — прямо спросила Елена.

— Во-первых приятно с вами, наконец, познакомиться. Нас всех связывает хм… кое-что общее. И раз Кирилл вас так ценит хотелось бы узнать за что именно и как нам всем вместе жить дальше. Есть какие-нибудь предложения? — усмехнувшись спросила Орлова.

— Холмский подарил мне кольцо еще когда даже не встретил тебя. Это оказалось утерянное ранее родовое кольцо моей бабушки. Представь, насколько он меня ценит?! — сложила руки на груди Елена.

Родовое — значит скорее всего артефакт. Очень ценные вещи, которые создавались в старые времена первыми владеющими интуитивно без знаний определенной школы.

— Серьезный аргумент. В таком случае у меня для вас есть предложение, которое должно устроить все стороны. Но для начала вы обязаны проставиться, первокурсницы! — торжественно заявила Анастасия.

Девушки быстро переглянулись. Скандал с дочерью канцлера откладывался на неопределенное время, поэтому можно смело совместить приятное с полезным. Кто знает может, что и выйдет дельного из предстоящего разговора.

* * *

Посольство Поднебесной империи в Москве отличалось куда меньшей пышностью и размахом, чем посольство Альбиона. Количество сотрудников тоже было ограниченно и поэтому они очень сильно страдали от того, что не могут оказывать подобающие дочери Небесного Дракона почести.

Принцессе Ксу в последние дни было не до быта и оказываемого внимания от верных подданных отца. Она постоянно жила словно на иголках. Весь ее привычный мир в одночасье был разрушен. Непобедимые гвардейцы, сильнейшие посвященные мира, там враги тут друзья, крестьяне должны пахать, а аристократы и кланы управлять ими.

Мир оказывается более многогранен и куда опаснее, чем кажется из Запретного города. Великие воины и посвященные ходят на улицах совершенно других городов.

— Ваше высочество, пора вернутся в Поднебесную империю. Оставаться в Москве не разумно, — в очередной раз посол пытался уговорить принцессу.

Информация о новых существах и сильной угрозе была уже доставлена императору. Прямого приказа на возврат принцессы не было, но посол всеми силами стремился избавиться от тяжкого груза ответственности на его плечах.

— Я долго думала о прошедших событиях, уважаемый Ван Ю. Считаю, самое лучшее решение, если вы от моего имени подадите прошение на обучение в Московскую Академию Сил. Как вы думаете они примут меня? — спросила принцесса Ксу.

Реакция Ван Ю на слова принцессы были резко негативные. Посол, как выброшенная на берег реки рыба отчаянно пытался прийти в себя. От одной только мысли, что принцесса на несколько лет зависнет топором палача над его шеей, бросали Ван Ю в холодный пот.

— В Запретном городе вам доступны лучшие посвященные с сотнями редких техник Силы. Зачем вам обучение с обычными дворянами Российской империи? Ваше высочество, лучшим решением будет немедленно вернуться домой, — предпринял леще одну попытку посол.

Принцесса собиралась со словами анализируя полученную за последнее время информацию.

— С одной стороны может показаться, что северная империя слаба за счет междоусобных войн, но боевой опыт получаемый владеющими невероятен. Когда мы последний раз воевали? Наши кланы в отличии от русских унижено встают на колени перед моим отцом в случае конфликта. Здесь же война обычно явление, которым никого не удивишь!

— Правление Небесного Дракона, да осенит его путь…

— Ван Ю! Тот аристократ… Холмский показал мне, что на пути Силы он продвинулся на недосягаемую для меня вершину. И я хочу проверить насколько сильны другие дворяне. Это мое решение, которое отец одобрит! — подняла подбородок принцесса.

— Я подам прошение от вашего имени на поступление в академию, — сдался посол.

Ксу смотрела в окно на бешенную жизнь столицы северной империи. Решение изменить свою жизнь назрело давно пора привести его в исполнение.

Глава 4

Волна верещащих во все горло мелких тварей сплошным потоком пыталась захлестнуть защитников базы, но массированный огонь из крупнокалиберных пулеметов превращал тела низших демонов в кровавую кашу. Основная пехота из рогатых прикрывалась телами импов и куда лучше держала удар благодаря крепкой коже и минимальной защите.

Волна импов не представляла угрозы для моих воинов. Одна пуля прошибала несколько тел сразу и смотреть на филиал бойни можно было бы бесконечно долго. Впрочем, тактика демонов отработана во многих мирах, а ленты в пулеметах иногда необходимо менять. Первые рогатые добрались до моих дружинников и кое-где уже завязалась рукопашная. К тому же за спинами низших суккубы с инкубами отправляли смертельные «подарки» в сторону моих дружинников.

«Охотник», заметив цель начал быстро двигаться в мою сторону огибая или уничтожая все препятствия на своем пути. Несколько личников ближней дружины слаженно напали с двух сторон используя удары Силы и клинки. Пару мгновений они теснили тварь и даже нанесли раны, пока демон резко не ускорился и нанес смертельные удары своими костяными серпами. Скорость твари поразительна.

— Леонид, я справлюсь один. Найдите портал откуда выходят твари и убейте демонолога. Это сейчас самое важное!

Демон радостно заверещал, когда до меня остался последний рывок. Никаких сомнений кто его главная цель не осталось. Видимо лорду демонов не понравилось, что искры убитых демонов не возвращаются в горнило. Зато богиня Смерти вполне довольна новыми игрушками.

Невероятно быстрый и живучий демон убил не мало заклинателей за свою жизнь и сейчас скалился в предвкушении от новой добычи. Кристина пригодилась бы, как никогда. Высший вампир вполне достойный противник для «охотника».

— Что скалишься, тварь? Готов стать обедом на вечном пиру?

По громкому реву из пасти я понял, что смысл моих слов был угадан вполне правильно, а град камней добавил понимания и демон начал действовать.

Накаченное энергией Земли тело едва успевало уходить от жутких костяных серпов с эманациями энергии Хаоса. Опасное оружие. Демон двигался с запредельной скоростью и каменные колья, доказавшие свою эффективность во многих боях, были слишком медлительны для него. Боевая форма и тяжесть привычного клинка в руке придали больше уверенности, а потом я начал показывать, что такое профессиональный некромант и малефик.

Проклятья формировались одно за другим. Некоторые сгорали в ауре демона, другие не приносили необходимого эффекта, но часть проклятий пусть и в меньшей форме начинала действовать, ослабляя тварь и принося ей сильную боль.

Броня боевой формы вполне справлялась с ударами костяных серпов, и я довольно улыбнулся, смотря в глаза удивленного «охотника». Насколько удивительный союз стихии Земли и некромантии. Нет ничего более разрушительного Смерти, а защита, даруемая энергией Земли, вполне держит удары противника, пусть и не слишком долго, но для некроманта время бесценно.

Демон перестал быть слишком уверенным в своей победе и отпрыгнул на безопасное, по его мнению, расстояние. Раздавшиеся из пасти гулкие рыки призывали других демонов на помощь старшему собрату. Его призыв услышали все демоны на территории базы и бросив дружинников побежали в нашу сторону.

Большую группу рогатых накрыл целый лес каменных кольев, а инкуб с ужасом смотрел, как от проклятия его тело медленно разваливается на куски гниющей плоти. Суккуба же пожирало копье праха увеличивая область поражения. Ни один демон не устоит перед некромантом. Резкий рывок до охотника, зажатого каменными стенами, и я вижу обреченность в его глазах. Смерть всегда берет свое!

Клинок, вспыхнув рунами жадно выкачивал энергию из твари Хаоса. Главное не переборщить и самому частично не превратиться в демона. Быстрый взмах сабли отрубил голову и тело упало на землю. Очень хороший материал получится из демона можно будет создать эксклюзивную нежить с интересными параметрами.

— Портал закрыт, пособник тварей уничтожен. Сильный был зараза, — со злостью произнес Леонид.

И правда по всей территории базы дружинники добивали последних утративших боевой пыл демонов.

— Пакуйте тела тварей… нет лучше несите в пустой ангар.

Ковер из тел демонов обрадовал бы рыцарей из ордена «Несущих Смерть» и даже вызвал одобрение магистра, но мой взгляд то и дело натыкался на трупы дружинников. Сражения редко бывают без потерь. Такова горькая правда жизни.

— Боярич, Петр и Руслан говорили, что не будут против послужить тебе и дальше… даже в другом виде, — намекнул Леонид.

Два неразлучных друга из ближней дружины и в смерти ушли вместе, встав на пути «охотника». Можно считать себя самым умным и хранить за семью замками страшные тайны, но люди не глупые и все видят. Скрывать свою необычную силу под видом редкой техники долго не выйдет, а если не доверять своей ближней дружине легче самому сразу зарезаться и не мучиться.

— Они вполне заслужили еще одной «жизни». Принесите тела ко мне.

Сосредоточие некроманта было полным от энергии, переданной клинком от демона, поэтому сегодня я вполне могу обойтись без долгих ритуалов. Мысленно сформировав круг рун дал возможность Силе щедро тратить некроэнергию на поднятие. Со стороны это смотрелось достаточно «эффектно». Зеленый туман окутал тела дружинников вправляя и укрепляя кости, меняя рост и плотность мышц.

Еще два новых вампира разбавят привычных рыцарей смерти и совсем скоро мне предстоит узнать есть ли в этом мире ограничение по количеству контролируемой нежити…

— Повелитель, ждем твоих приказов! — встав на колено произнесли новые вампиры.

Дружинники были без боевых доспехов, поэтому нового защитного вооружения не появилось. Привычные темные одеяния и худые лица. На автомате проверив печати контроля и насыщенность некроэнергией внутреннего накопителя одобряюще кивнул новым адептам Крови.

— Встаньте, воины. Леонид, присмотри за бойцами первое время. Пусть постепенно привыкнут к новому состоянию и обязательно усиль охрану базы, как только вернемся в город.

Двое новых аристократов Ночи все еще вызывали сомнения в правильности выбора типа нежити, но я не мог поступить иначе. Мои воины должны видеть, что я могу предложить им в случае смерти еще одну не самую плохую жизнь. Тем более вампиры наиболее «человечные» из возможных вариантов.

— Что столпились?! За работу. Демоны сами не донесут себя до ангара, — приказал Леонид.

Пришло время заняться ритуалом нетления, чтобы сохранить перспективный материал на будущее. Ровные ряды демонов ложились одним слоем на другой, а количество трупов на территории базы все никак не уменьшалось. Пора за работу, заодно можно и подумать, как жить дальше.

Как я могу повлиять на нападения демонов? Никак! Если они уже выбрали этот мир своей целью, а меня как досадную и мелкую помеху, то отступления не будет. Лорда-неудачника ждет быстрый переворот в собственном мире или нападение конкурента. Хаос не прощает ошибок!

Есть несколько вариантов, как прожить подольше и не лишиться своей головы. Спрятаться там, где меня трудно будет достать и постоянно менять местоположение, что точно не мой вариант. Либо каждый раз готовиться к более сильному сопернику за счет лучшего проникновения в мир энергии Хаоса и увеличения количества демонологов. И последний самый разумный вариант найти сильных и главное мотивированных союзников для закрытия мира.

Чтобы быть на равных с сильнейшими надо и самому что-то из себя представлять. Поэтому сегодня я решил направиться в Тверь и собрать совет директоров ГК «Крион» для обсуждения дальнейшей стратегии. Резкое увеличение военной силы не может пройти без крепкого тыла способного снабжать всем необходимым. Это правило действует даже для нежити.

В городе, который вполне хорошо жил и без моего вмешательства все шло своим чередом. Бизнес, почувствовав стабильность власти облегченно вздохнул и ринулся к губернатору интересоваться льготными проектами. Дворяне активно начали потрошить кубышку вкладывая деньги в Тверь. Но иногда даже, когда все работает, как часы все равно требуется показывать подчиненным себя, так сказать, лицом. Иначе могут развиваться неприятные ситуации, и излишняя автономность может породить «больших» начальников.

— …Кирилл Дмитриевич, в целом можно сделать вывод, что предприятия начинают выходить на прогнозируемую прибыль, — осторожно начал говорить коммерческий директор.

— Фима, не юли!

— Есть проблемы, — тяжело выдохнул мой неизменный финансовый руководитель.

Под тяжелым взглядом он достал платок и начал нервно вытирать лоб.

— Новые предприятия, полученные вами, как часть наследства… они военного профиля. Моих сотрудников, к сожалению, не допустили до бухгалтерской документации и контроля финансами.

Все равно юлит. Впрочем, Фиму к стратегическим объектам лучше не подпускать. Пусть занимается только финансированием.

— Матвей Вадимович, сможете провести оценку предприятий? Вы ближе всех к данной тематике, а все необходимые полномочия и «группу поддержки» я вам выделю.

Воронов, посмотрев на документы нахмурил лоб. Да хозяйство предстоит не самое простое, но и награда будет хорошей.

— Попробую разобраться и непременно доложу вам, Кирилл Дмитриевич. Хотел бы попросить вас увеличить финансирование. Сейчас появилась прекрасная возможность получить так необходимое нам оборудование. Смена собственника на Уральских заводах привела к сокращению производства и к том же нас не считают за возможного конкурента, поэтому лучших условий на покупку оборудования больше не будет, — закинул удочку Матвей Вадимович.

Фима резко покраснел и закашлял. Высокотехнологичное оборудование всегда стоит больших денег и редко достается в качестве трофея.

— С моей стороны возражений нет, начинайте процесс согласования договора. Что по продовольствию?

— Все сделали, Кирилл Дмитриевич…

Группа компаний «Крион» активно начинает обрабатывать большое количество земель, как совместно с арендаторами, так и полностью своими силами. Посмотрим какой урожай и спрос будет в первый год, а в следующем руна «плодородия» наше все, да и владеющие Земли не самых больших рангов поработают по профилю.

— Боярич, срочная новость! — вошел в зал совещания Антон.

— Скажи мне только что-нибудь хорошее, Антон!

Но глава моей службы безопасности с бледным лицом явно хотел сказать нечто не самое приятное.

— Только что позвонили из канцелярии императора. Его императорское величество Михаил IVчерез два дня будет в Твери…

Беда никогда не приходит одна. Вот он тот самый «особый» проверяющий, как я и предсказывал. Теперь дальнейший ход за императором, но заранее подготовиться к негативному сценарию точно не помешает.

* * *

Монах с редкими седыми волосами увлеченно водил деревянной указкой по древним учебным плакатам и рассказывал подготовленный материал. Ему было наплевать слушают его собравшиеся послушники или нет. Самое главное, что он находился в своей родной стихии, окутанной тайными знаниями. Главный библиотекарь Братства Инквизиции Петер Лумн сумел выжить во время взрыва, как и несколько других братьев, благодаря заданию вне обители и теперь снова может заниматься любимой работой.

— Исходя из описания «скелета обычного» можно понять, что данный представитель богомерзкой нежити не представляет угрозы для подготовленного воина. И легко уничтожается точным ударом булавы или молота. Выстрелы из огнестрельного оружия не совсем эффективны, а взрывы могут нанести больше урона вам самим, поэтому благословенное оружие до сих пор актуально. Если же говорить о Силе…, - заметив постороннего в дверях учебного класса монах прервался и резко подскочил. — Послушники, встаньте! Магистр…

— Сядьте, я не хочу нарушать учебный процесс и просто посижу сзади. Продолжайте, брат Петер, — спокойно произнес вошедший.

Магистр Анри внушал дикий, первобытный страх одним своим видом всем молодым послушникам. А если он останавливал свой огненный взгляд на конкретном ученике, то были случаи обращения и за срочной медицинской помощью.

— Так на чем я остановился?! Хотя теперь уже неважно. Другие типы низшей нежити вы сможете изучить в книге, составленной легендарным Бернардом Лузианским. Помните, как бы человечно не выглядела нежить не дайте себя обмануть, это не люди, а наш с вами враг! Есть вопросы? — закончил урок брат Петер.

— А если мы ошибемся и накажем обычного человека? Как точно определить, что перед нами нежить? — спросил со своего места ученик.

Магистр посмотрел на задавшего вопрос послушника. Молодой парень с правильными чертами лица и горящим взором отлично подошел бы для рыцарского ордена. Будущий инквизитор не имеет права сомневаться!

— Как тебя зовут, послушник? — неожиданно подал голос магистр.

— Маркус, магистр, — вскочил со своего места молодой парень.

— Ты будущий воин света и добра, Маркус! Поэтому не должен сомневаться в праве Инквизиции карать на благо Церкви. Ты понял меня?

— Да, магистр, — склонил голову послушник.

Кардиналы Церкви приставили своих соглядатаев среди послушников, которые постоянно докладывали конклаву о процессе обучения. Будь воля магистра он давно бы устроил им всем «несчастный» случай. Этот парень, Маркус теперь тоже не войдет в малую группу, которую магистр обучает лично.

— Раз вопросов больше нет, то все свободны, — быстро произнес брат Петер.

— Да, все могут быть свободны и вы, брат Петер, тоже! — произнес властный голос.

В кабинет вошел тот, кого послушники точно не ожидали увидеть даже в самых смелых мечтах. Кардинал — высший иерарх Церкви. Одно его слово способно круто изменить жизнь любого послушника. Но ему некогда было выслушивать сбивчивые приветствия молодых послушников, и он взмахом руки поторопил всех выйти из кабинета.

— Ваше преосвященство, рад видеть вас в стенах обители Инквизиции. Жаль, что вы не оповестили о своем визите заранее и мы не смогли подготовить достойную встречу, — с усмешкой произнес магистр.

Лицо кардинала Мурини исказила недовольная гримаса, но он быстро пришел в себя и даже мстительно улыбнулся.

— Я по делу и мне не до праздничных торжеств. Собственно, не помню, чтобы Конклав дал вам, магистр, задание обучать послушников классификации нежити. Мы четко поставили задачу подготовить инквизиторов с уклоном в боевую составляющую. У вас есть для этого все необходимые ресурсы!

— Лишь самые достойные смогут пройти полное обучение. В тоже время не вижу начала крестового похода против Альбиона. И даже хотя бы подготовки к этому со стороны Церкви, а знания о нежити послушникам в сложившейся ситуации не повредят, — инквизитор прожигал взглядом кардинала.

— Вы думаете мы тянем время?! Не все так просто! О противнике требуется собрать, как можно больше информации…, - начал говорить кардинал Мурини.

— Противника следует уничтожить до того, как он будет готов к войне!

— Бесполезно. Альбион уже заканчивает накопление резервов. Поставки из Российской империи позволили им подготовить дополнительные армии и первыми кто попадет под удар будут франки. Мы хотим, чтобы вы магистр были готовы в ближайшие год-два оказать помощь королевству. Рыцарские ордена ожидают удара со стороны Оттоманской империи, поэтому в помощь вам будут выделы свейские полки, — спокойно произнес кардинал.

— Королевство Свеев живет во мраке язычества…

— Они наши язычники, в этом вся суть. Церковь в новые времена должна быть более гибкой, магистр. Что ж я доложу Папе, что вы успешно восстанавливаете мощь Братства Инквизиции. Надеюсь, мне больше не потребуется навещать обитель и да покажите мне на что потрачены деньги Церкви, — улыбнулся кардинал и развернувшись направился к своей свите.

Магистр Анри прожигал взглядом спину Мурини. Кардиналы толкают Орден в пропасть. Не бывает малого зла, поэтому они должны быть уничтожены, а затем демоны, некромант и все остальные варвары познают мощь очищенного от скверны Ордена!

Глава 5

Прибытие императора огромное событие для любого города Российской империи. Как плохое, так и хорошее, смотря как преподнести. Правда стоит добавить, что не везде его особо ждут. На территории великих кланов правителей империи давно уже не звали, да и они сами не рисковали. Подобные поездки в принципе невозможны, чтобы никто не потерял лицо или голову.

Поэтому Михаил IV посещал в основном свободные города и территории небольших кланов. Со мной сложилась особая ситуация. С одной стороны император сам закрепил за мной Тверь в статусе вотчины, а с другой всего лишь подтвердил неофициальное правление. Но в любом случае необходимо соответствовать своему статусу, чтобы не упасть в грязь лицом перед высокими гостями.

— Кирилл Дмитриевич, кортеж императора буквально только что въехал на территорию города, — переминался с ноги на ногу подошедший Кирсанов.

Сильно нервничающего губернатора можно понять. Назначал его на эту должность сам император и после это они больше не виделись.

— Успокойтесь, Василий Михайлович, и встаньте за моим плечом. Вам нечего бояться.

Глубоко вздохнув и выдохнув, губернатор занял положенное место. Кстати, собрались мы в самом центре города, чтобы всем желающим места хватило. Встречать императора собрались «лучшие» люди города. Дворянство в такой момент просто не могло усидеть дома также как общественные и религиозные деятели.

Если с многочисленными организациями все понятно, то вот религия в Российской империи довольно странная вещь. Вера в Христа вполне себе мирно сосуществовала с верой в пантеон старых богов. Сложившая ситуация вполне всех устраивала, и никто не собирался жечь очистительные костры или резать священников проливая реки крови. Не говоря уже о десятках других конфессий, которые вполне мирно вели свою деятельность и платили налоги.

Все дело в том, что прячущиеся по лесам волхвы быстрее остальных приняли новые реалии мира. Немного другое мировоззрение позволило быстро вернуть утраченную паству среди знати и воинов. Хотя последние просто перестали скрывать очевидное. Удивительное явление. Миры меняются, а воины продолжают тайно верить в богов войны при сильном диктате жрецов Церкви.

В общем я был очень сильно далек от местной религии и поэтому два жреца осторожно смотрели на меня, не зная как реагировать на странного боярича. Бояться или привычно просить денег… недовольный рык Грома прервал мои размышления. Пес сильно обижался, что в последнее время я не беру его на битвы.

— Гром, не обижайся. Демоны плохо усваиваются твоим организмом и от энергии Хаоса у тебя может быть несварение. Зато сегодня на императора посмотришь.

Пес тяжело выдохнул и взглядом показал все, что он думает об разных императорах. Вот кстати и он тут как тут появился. Гвардейцы в черных мундирах с серебряной окантовкой четко покинули машины и застыли ровными рядами в виде почетного караула. После чего открылась дверь величественного автомобиля с гербом императорского клана, и Михаил IV предстал собственной персоной перед застывшей толпой.

Музыка оркестра заиграла гимн империи, которому мы даже подпевали и в самом конце море радостных криков от простых жителей накрыли нас волной. Событие как никак. Что поделаешь пришлось подойти к правителю Российской империи и немного склонить голову.

— Ваше императорское величество, славный город Тверь и боярский род Холмских рады приветствовать вас.

— Вижу настоящую радость жителей от моего приезда. Я очень доволен теплой встречей и скажу несколько слов от себя. Дорогие жители империи…

Император закатил целую речь про то, что империя должна быть единой перед лицом всех трудностей и тому подобную ересь. Люди довольно ловили каждое его слово, чтобы потом похвастаться перед знакомыми участием в знаковом событии.

— Давайте пройдемся пешком, Холмский, — закончив свою речь обратился ко мне император. — Интересный город Тверь, и я признаться давно к нему приглядывался пока вы, боярич, крепко не пустили здесь свои корни.

Праздничное мероприятие решили закатить в губернском зале, поэтому идти пешком было не так далеко. Но с первыми шагами за нами увязалась целая толпа. С императором приехали не только гвардейцы и свита, но и так называемая столичная элита. За два дня забронировали все, что осталось после брони императорского кортежа.

— Боярский род Холмских всегда будет неразрывно связан с Тверью. Назло всем недругам сможет защитить его жителей от произвола и диктата кланов.

Император на эти слова лишь усмехнулся и дальше шел уже молча. Кстати, для правителя Российской империи я выделил бывшее поместье Кашинского. С одной стороны это лучшее, что есть в моем городе, а с другой будет довольно-таки символично. Надеюсь, он правильно поймет мой посыл.

Официальная часть торжественного мероприятия состояла из приветственных речей от «лучших» людей города и милостивого покачивания головы императором. Все довольны и счастливы, а дальше появилась небольшая возможность перекусить. Мне эти столы по краям совершенно не нравятся. Нет, чтобы сесть за стол нормально и поесть…

— Как тебе мой подарок? — спросил с участием стоявший рядом император.

Все же государь более привычен к долгим праздничным мероприятиям, где ты должен просто выступать своего рода символом.

— Ваш подарок был очень интересным и неожиданным, как и ваше прибытие в Тверь.

Более чем понятный намек, что тебе сволочь от меня надо.

— Решил лично посмотреть на мощь дружины Холмских. Ведь у боярского сословия своя повинность воинской службой. Какие жестокие, однако, законы у нас в империи, — очень правдиво сокрушался император. — Не смог выставить требуемую дружину и сразу встает вопрос о лишение родовых вотчин.

Специально издевается. И все же я постараюсь договориться.

— С деньгами у боярского рода Холмских проблем нет…

— У меня кстати тоже, — намекнул император. — В последнее время альбионцы и германцы стали куда более покладистее. Серьезно увеличив закупки наших ресурсов. Не знаешь причину?

— Не имею ни малейшего понятия. Ваши условия, государь?

На некоторое время император замолчал как будто серьезно задумавшись. По крайней мере в нем пропадает хороший актер. Дворцовая жизнь с малых лет приучает к тому, чтобы никто не знал и не видел какой ты настоящий.

— В своей высокой милости я готов пойти вам навстречу, Холмский. Все думают, что император только о личном клане заботиться… Это далеко не так. Международный авторитет государства тоже многого стоит. Со слабым не заключают выгодных контрактов, и подданные не так охотно платят налоги. Поэтому считаю надо вернуть украденных работорговцами детей и восстановить репутацию Российской империи! Это принципиальное дело…

В общем внешняя разведка императорского клана в этот раз не подвела и смогла заполучить точное местонахождение проданных в рабство детей. На территории Оттоманской империи широко использовалась практика янычаров, которых готовили в закрытых военных лагерях. В один из таких лагерей и направили детей из Российской империи для дальнейшей ломки и прохождения службы. Сложная задача по освобождению большого количества рабов на территории другого государства.

— Я подумаю над вашим предложением, государь.

Интересно, но император даже не думал о том, что я могу отказаться от его условий.

— Завтра будет смотр. Надеюсь, вы к нему готовы, Холмский! — холодно бросил Михаил IV и улыбнувшись своим фавориткам, застывшим неподалеку, направился совершать «обход» по залу.

Что ж завтра будет очень непростой день и к нему стоит подготовиться основательно. Император уверен, что приехал насладиться своим триумфов, а значит не будем его заранее разочаровывать.

* * *

Демоны несмотря на все творимые ими ужасы и разрушения считают себя высшей расой, которая является проводником воли великого Хаоса. Древние традиции, десятки тысяч лет задокументированной истории завоевательных походов и многие сотни покоренных миров вполне позволяли им думать подобным образом.

В тоже время у этой расы была сложная структураобщества, где есть возможность перейти на следующую ступень развития благодаря энергии, получаемой из душ смертных. Все это придавало новые краски для непрекращающейся экспансии и жесткой конкуренции.

На вершине иерархии демонов находились аристократы или просто высшие демоны, которые имеют уникальные способности к трансформации в боевую форму, телепортации и призыву низших демонов. Самые сильные из аристократов имеют небольшой шанс стать лордом демонов или дьяволом, как их называют в некоторых мирах.

Они способны одним лишь своим желанием мгновенно телепортироваться в любую точку мира и открывать полноценные врата для легионов демонов. На поле боя лорды тоже страшный по силе противник. Есть лишь одно, но… чем выше демон в иерархии, тем труднее ему проникнуть в другой мир, еще не подвергнутый воздействию Хаоса.

Поэтому так важно получить плацдарм в новом мире с достаточной концентрацией Хаоса. Для это требуются «лишь» гекатомбы жертв, достаточные резервы энергии в горниле и удобный политический момент. Начать мировую войну одно из главных правил вторжения, чтобы основные государства не объединились для отпора нашествию демонов.

Калеб советник лорда Зилода задумчиво спускался по лестнице из заклинательного зала, как от колонны отделилась невероятно красивая женщина. Длинное красное платье опускалось до самого пола и больше показывало и подчеркивало, чем скрывало.

— Мой милый, Калеб, все также думаешь, как помочь своему господину. Словно вернулась на двести лет назад. Помнишь те времена, когда мы были вместе? — подошла совсем близко к аристократу суккуба.

Верховная суккуба Ламина могла свести старшего демона с ума одним своим видом, что уж тут говорить про обычных смертных. Похоть, желание и страсть все это было настолько ярко выражено в этой фигуре, что серьезных конкуренток за ее место до сих пор не было.

— Эти времена остались в далеком прошлом. Какое у тебя ко мне дело, Ламина? — отстраненно спросил Калеб.

— Хм. Все также злишься на меня за тот случай… прошу тебя, Калеб, помоги мне унять гнев господина! — практически прижалась к телу демона Ламина.

Лорд Зилод в последнее время был в сильной ярости. В горнило снова не вернулось множество искр демонов и похоже Ламина была одной из причин гнева лорда.

— Не представляю, что может помочь тебе…

— Смертные прямо сейчас проводят масштабное жертвоприношение и ритуал призыва. Наверное, хотят найти ответы на свои тупые вопросы или получить больше силы. Ты сможешь получить новых слуг среди магов смертных и заодно напомнить лорду обо мне, а я этого никогда не забуду, — призывно облизнула губы суккуба.

Посмотрев на прижавшуюся к нему суккубу Калеб чуть заметно улыбнулся и направился в сторону портального зала, где он с помощью энергии душ сможет проникнуть в другой мир.

Дела в новом мире проходили не так быстро и удачно, как хотелось бы. Большое количество одаренных и образованных людей при наличие мощной религиозной поддержки обещало серьезное сопротивление в дальнейшем. К сожалению, знания о демонологии стали уделом избранных всего лишь в одной стране. И с этим теперь надо как-то работать.

Зов от ритуала призыва выкинул Калеба в каменное помещение с тусклым освящением. Горы трупов, реки крови и безумный взгляд призывателя первое, что увидел перед собой высший демон.

— Подчинись мне, демон! Силой заклинания и пентаграммы подчин…

— Кто ты, смертный? — с насмешкой спросил Калеб продолжая осматривать помещение.

Ритуальная пентаграмма смогла бы удержать максимум старшего демона, но точно не высшего. В этом случае требуется иной уровень и тайные знания, которые редко попадают в руки смертных. По демонологу было видно, что он очень сильно удивился правильной речи и человеческому виду демона.

— Я, барон Сесил член совета магистров Альбиона. Я требую от тебя демон силы и знаний! — с горящими глазами произнес барон Сесил.

— Конечно, я готов многое вам предоставить, барон, на взаимовыгодных условиях, — с довольной улыбкой произнес Калеб. — От вас лишь требуется самая малость…

Этого смертного даже уговаривать и ломать ментальной магией не надо. Глупые людишки пытаются найти тайные знания, силу и вечную жизнь, а найдут лишь вечные муки после того, как нужда в них пропадет. Из мира в мир ничего не меняется.

Глава 6

Все два дня до приезда императора я занимался не решением вопросов по организации торжественной встречи, а попыткой найти решение практически невозможной задачи. Найти пять тысяч подготовленных воинов в полном вооружение сложный вызов для любого рекрутера, если ты не опытный некромант.

Пришлось проводить ритуал массового поднятия нежити на заранее подготовленном захоронении. Благо война с Сабуровыми и Меньшиковыми позволила создать несколько подобных захоронений в виду огромных потерь противника. Владеющих там не было, только трупы обычных солдат и наемников. Самый ценный «материал» находился в особом хранилище, как стратегический резерв.

Выбор типа нежити не был долгим. Поднятие зомби слишком демаскирует убойным запахом гнилой плоти, а вот боевые скелеты более предпочтительный вариант. Во время ритуала разлитая в этом мире Сила снова показала, что на все имеет собственное мнение и создала вместо боевых скелетов костяных воинов. Не сказать, чтобы я был против, но затраты некроэнергии на поддержание данного воинства серьезно увеличились…

— Мы сделали все что могли, боярич, — хмуро произнес подошедший Дед. — «Новенькие» пока не доставляют особых хлопот и выполняют все приказы сержантов.

Скрываться от своих дружинников и вассалов давно уже нет никакого смысла, тем более мне было глубоко наплевать, что подумают люди под клятвой верности. Когда за тобой охотятся демоны, инквизиторы, великие кланы, а самодовольный император мечтает накинуть «ошейник» некромантия становится спасительным кругом.

Управление костяными воинами на время было передано прикомандированным к армии нежити сержантам. Дружинники за два дня научили своих подчиненных выполнять простейшие команды на передвижение, построение и показали, что примерно надо делать с автоматом.

— Это, несомненно, меня радует. Новгородцы успокоились, больше не устраивают разборок?

Нежить требовалось разбавить обычными воинами, поэтому шла обработка пленных и я даже лично отправился в Новгород с просьбой о помощи. Союзники не подвели и быстро кинув клич набрали в городе недостающих воинов с заключением наемного контракта на один год. Документально ко мне тоже не должно быть лишних вопросов.

— Мелкие конфликты быстро погасили, да и наши дружинники не дадут себя обидеть… ну наконец-то, а то я думал мы весь день здесь простоим, — показал взглядом Дед на приближающийся кортеж императора.

Мое войско выстроилась на подходящем для это поле за городом и ожидало императора вместе со свитой. Ровные коробки воинов разбавленные в глубине построения нежитью внушали уважение, как и множество боевой техники. Мощь! Можно только с улыбкой вспомнить начало дружины в виде инвалидов и раненных.

Процессия с императором во главе в этот раз существенно изменилась по составу присутствующих лиц. Все посторонние люди остались в Твери доедать свой завтрак. Хотя бы это радует. Не стоит злить дружинников видом столичных лизоблюдов.

— Какое прекрасное утро! Не так ли, Холмский? — спросил подошедший император с улыбкой на лице.

Фаворитки «трудились» всю ночь, и правитель огромной империи выглядел хорошо отдохнувшим и даже, как мне казалось, сбросившим пару лет.

— Вы правы, государь. Ведь именно сегодня воины боярского рода Холмских и его вассалов будут вписаны в разрядную книгу империи!

— Похвальное рвение. Давайте посмотрим какой контингент вы сможете выставить на защиту границ Российской империи! Начинайте, — приказал император.

Имперские чиновники вместе с офицерами генерального штаба направились вглубь построения моего войска для проверки общей боеготовности. Вот на ком держится вся империя. Можно по-разному относится к бюрократии и работникам бумаги и пера, но без них любое государство развалится. Это факт!

Неторопливо прохаживаясь вдоль строя, император всматривался в лица первого ряда. Невместно скрывать лицо, поэтому защитные маски и забрала были откинуты.

— Ты! — ткнул пальцем император в одного из воинов.

Воин вопросительно посмотрел на меня.

— Боец, выйти из строя.

— Покажи свое снаряжение… воин, — недовольно произнес государь, косясь на меня взглядом.

Все правильно дружина в первую очередь служит мне, а не империи или императору. В этом и есть главная проблема любых феодальных структур или государств.

В первой линии было самое лучшее, что я мог выставить на смотр. Император все равно не полезет в глубь построений. Это за него сделают офицеры армии империи, с которыми я надеюсь у меня остались хорошие отношения. Хотя новости, привезенные Кристиной, не слишком радовали в отличии от горы обмундирования и оружия, переданные генералом Скуратовым.

Придирчиво осмотрев вооружение дружинника, император удивленно хмыкнул и направился к моим личникам. Что увидел правитель империи в взглядах ближней дружины неизвестно, но желание проверять кого-либо у него резко пропало.

— Хорошие воины, сильные владеющие и современное снаряжение. Очень достойно, мда… У вас есть какие-либо замечания, господа? — спросил у проверяющих император.

— Замечаний не имею, — доложил важный чиновник.

— Все согласно установленным нормам и уставам боярской службы, — спокойно ответил высокопоставленный офицер генштаба.

— Со своей стороны замечаний тоже не имею, — честно признался Михаил IV. — Поздравляю вас, Холмский!

— Благодарю, государь, это большое событие для меня.

Чиновники императора достали из деревянной шкатулки старую потрепанную временем книгу и начали вносить Кирилла Дмитриевича Холмского, как боярина от Тверской губернии с перечислением вотчин и состава войска. Дань традиции. Дождавшись, когда они закончат император махнул рукой и сопровождающая его свита отдалилась на расстояние.

— Кого теперь мне послать для освобождения малолетних рабов?! Вы, боярич, прошу прощения, боярин, самый дерзкий и резкий из всех, кого я знаю…

Мягко стелет государь, я даже заслушался его рассказ про мои «подвиги» и положительные оценки.

— …тем более попасть в Эрзурум, где расположен лагерь янычар, не так просто. Каким-то чудным, не побоюсь этого слова, образом скрытно пройти через всю территорию Оттоманской империи я считаю не представляется возможным. Второй вариант пройти сквозь Кавказскую аномалию попахивает самоубийством. И последнее это делать большой крюк и пробираться через горные переходы, но про ваш отряд узнают очень быстро и подготовятся к встрече, — со злостью произнес правитель Российской империи.

И правда переживает за похищенных детей, а может за авторитет государства. В любом случае «увиливать» от своих прямых обязанностей я и не думал, но в поход пойду только на своих условиях.

— Я не отказываюсь от спасения граждан империи, государь! Но у меня есть несколько предложений и думаю мы с вами придем к взаимопониманию…

Проводив императора до машины, я с довольной улыбкой на лице посмотрел вслед явно озадаченному правителю империи. Пусть серьезно подумает над моим предложением говорят иногда это полезно.

Настроение постепенно поднималось вверх. Еще один серьезный шаг был сделан на моем пути. Все возможные варианты законного влияния на меня император потерял, по крайней мере, на целый год. Все остальное частности в виде места несения службы и ее продолжительности, а новые враги сделают некроманта только сильнее. Мое добродушное настроение нарушила внезапно появившаяся рядом Кристина. Ох уж эти высшие вампиры.

— Кирилл, все готово к предстоящему ритуалу. Ты просил напомнить об этом, — серьезно произнесла вампиресса.

В последнее время хмурое настроение Деда было связано с внутренними «процессами» среди моих аристократов Ночи. Появление двух новых вампиров нарушило хрупкое равновесие между Дедом и Кристиной, поэтому высшая вампиресса понимая всю серьезность предстоящих склок взяла власть в свои нежные руки, и я думаю появление вампирского рода не за горами.

— Хорошо, пойдем проверим «готовность» нашего будущего соратника.

Мертвенно-зеленый свет от нанесенных рун на полу ритуального зала стал необычайно ярким, показывая наполнение энергией до необходимого уровня. Насыщенность некротической энергией в помещении достигла своего пика и дотягивает до уровня самоподнятия нежити. Но самое важное это тело профессора Загорского в центре зала и предстоящий ритуал.

Сегодня меня ждет поднятия лича. Подобное я не совершал даже в прошлом мире, поэтому это своего рода мой первый опыт. Будучи королем, хватало обученных некромантов недовольных диктатом «детей света», а сейчас другого варианта у меня просто нет.

Легкий мандраж был быстро повержен силой воли, и я начал активировать заготовленную цепочку рун. Душа, запертая в мертвом теле, плотно закрепилась с новым энергетическим каркасом. Долгое удержание в теле трупа начинало ее понемногу разрушать и чем раньше будет проведен ритуал, тем лучше.

Свет от рун вспыхнул зеленым пламенем полностью скрыв Загорского под собой. Череда небольших трансформаций прошла по всему телу укрепив костную и мышечную структуру… и избавило профессора от волос. Небольшой дефект от переполняющей будущего лича некротической энергии.

Профессор Загорский с лысым черепом и взглядом белесых глаз неторопливо поднялся с пола ритуального зала и в удивление осмотрел помещение, как будто не веря в произошедшее.

— Кха, кха, — проверил голосовые связки Климент Аркадьевич. — Просто непередаваемые ощущения, Кирилл Дмитриевич. Я чувствую энергию Смерти… прошу прощения, повелитель, готов исполнить любой ваш приказ.

Отличие лича от других созданий Смерти очень существенное и довольно болезненное для некроманта. Поэтому во всех наставлениях писалось подумайте стоит ли оно того или нет. Автономность и самостоятельное принятие решений — вот самые главные качества лича заложенные в него древними ритуалами. Ни одна руна подчинения не сможет надолго сдержать это свободолюбивое существо.

— Как вы себя чувствуете, Климент Аркадьевич?

— Лучше не бывает, Кирилл Дмитриевич! Я прямо сейчас хочу опробовать свои силы, — под моим взором он немного сбавил обороты. — Конечно, после проведения всех необходимых проверок.

— Давайте лучше посмотрим на кристалл. Он вместе с вами проходил долгий процесс трансформации.

Лежащий на постаменте кристалл источника Сила полностью изменил свой цвет с зеленого на матово-черный.

— Он прекрасен, само совершенство…

Лич готов был смотреть на кристалл вечно боясь оторвать взгляд даже на секунду. И я был практически уверен для него он бесценен, так как дарует постоянный приток некроэнергии.

— Профессор, вы готовы меня слушать?

— А?! Да, простите. Просто что-то нашло на меня. Я вас внимательно слушаю, — вернулся в реальность Загорский.

— Для вас у меня есть задание. Вы довольно специфическое создание, которому будет не очень комфортно первое время с живыми людьми. Поэтому я предлагаю отправиться в Польскую аномалию, где вы установите кристалл в качестве источника Смерти и создадите укрепленную базу… поближе к землям Ордена. В усилении я предоставлю пять рыцарей смерти, половину умертвий и всех костяных воинов. На первое время должно хватить, а дальше при острой необходимости создадите еще. Как вы на это смотрите?

— Но я еще ничего не знаю…

— За пару недель я передам вам большую часть своих знаний, и вы вполне освоитесь с новыми способностями. И да, это не ссылка. Я обязательно вас навещу и при желании возьму с собой, но на первое время идеальный вариант.

Как бы не работали руны подчинения отказываться от этого инструмента сдерживания я не буду и за пару недель сделаю все возможное для полного контроля за личом.

— С огромным удовольствием будет исполнено, мой повелитель! — с небывалым энтузиазмом прохрипел лич.

Я никогда не смогу отказаться от своих земель даже если они переданы в насмешку или при череде случайных событий. Это мое! Так меня учил мой отец. Всегда биться за свое до последнего вздоха… желательно вражеского вздоха.

Польская аномалия получит небольшой форпост нежити, а никто лучше профессора не сможет собрать достаточно данных и ответить мне что такое аномалия и какие плюсы из этого я могу получит. К тому же в основных догмах Ордена, где говориться о миролюбии и всепрощении у меня есть большие сомнения. Так что, если даже лич сойдет с ума проблем им хватит надолго.

* * *

Посещение ресторана «Княжий терем» для большинства жителей столицы несбыточная мечта и дело не в мастерстве поваров или невероятно роскошной обстановке. Все дело в избранности и принадлежности к так называемой элите империи. Лишь у небольшого числа дворян, магнатов и представителей кланов был именной пропуск в данный ресторан.

Также здесь часто заключались устные договоренности или мирные переговоры на гарантируемо нейтральной территории. Клан Захарьиных, что владел этим рестораном поддерживал полную конфиденциальность и пока никто не мог их упрекнуть в прослушке.

Двое молодых парней, занявших стол на верхнем этаже, заметно отличались от основных посетителей элитного ресторана. К ним сразу бежали администраторы, а несколько официантов готовы были выполнить любое самое безумное пожелание.

— Семен Федорович, не скрою мне нравится, как здесь готовят, но все же зачем вы позвали меня? — холодно спросил молодой парень, едва притронувшись салфеткой к губам.

— Тим, да ты чего? Мы столько вместе с тобой… хорошо, Тимофей Ярославович, у меня к вам есть несколько выгодных предложений, — скривился Долгоруков.

После казни отца, Семен стал главой клана Долгоруковых. В первые дни у него все было, как в тумане и власть вскружила ему голову, но со временем ворох проблем начал накрывать с головой, и только старые советники отца смогли выправить ситуацию. Пусть с большими финансовыми и территориальными потерями. Великие кланы откусив по значительному куску «пирога» успокоились и затаились до следующего броска.

Никогда ранее Семен не думал, что можно просто взять и убить главу клана без кровопролитной войны. Совет волотов оказался далеко не сказками, а бывший глава клана стал лишь жертвой обстоятельств.

— Я вас внимательно слушаю, — отложил вилку Соколов.

Тимофей в свою очередь вспомнил какой разговор у него был с отцом, когда не получилось убить Холмского на чемпионате Силы. Глава калан Соколовых было уже хотел лишить старшего сына статуса наследника, как он упал на колени и обещал исправиться. Поэтому жесткие рамки, установленные главой клана, не позволяли ему вести прошлую полную веселья жизнь.

— Хватит строить из себя влиятельного наследника, Тим! — разозлился Долгоруков. — Я прекрасно понимаю какие у тебя сейчас проблемы с отцом и предлагаю выгодное дело… надеюсь, ты не забыл про Холмского?

Непроизвольно щека Тимофея Соколова дернулась от одного упоминания этой фамилии.

— Отец запретил мне думать о мести Холмскому…

— Ха, он увел у тебя девушку, уничтожил репутацию, и ты так просто об этом забыл?

— Произошло все тоже самое, что и у тебя! — вспылил Соколов.

— Согласен, но в отличии от тебя я не отказался от мести! — успокоился Семен.

— Месть это, как-то… да и Холмский сейчас на коне. Что мы можем сделать? — уже не так уверено спросил Тимофей.

— Ты когда последний раз был в «Короне»?! Не отвечай я, итак, знаю. Хватит прятаться, пойдем отдохнем… плачу за все не переживай. Там и обсудим подробности. Захарьиным в последнее время я не особо доверяю!

— Даже не знаю… а давай пойдем! Пусть отец сдохнет от своих дурацких правил, — ударил по столу Тимофей.

— Правильное решение! Официант…

Семен Долгоруков не любил своего отца и относился к нему, как к неизбежному злу, но, когда его не стало, то понял какую ношу он тянул на себе ради величия клана. Теперь время нового главы клана сделать все возможное для возвращения утерянного влияния и для начала ему требуются союзники.

Глава 7

Набрав определенную высоту и скорость порой бывает такое в жизни, что нельзя, так сказать, «дать заднюю». Это может закончится быстрой смертью зазнавшегося аристократа или любого, кто шагает по лестнице Силы. Поэтому постоянно раскручивая моховик событий я не почивал на лаврах победителя, а искал любую возможность для собственного усиления и развития моих земель.

Ответ от императора на мое предложение, переданный очередным фельдъегерем, пришел с одним лишь словом: «Согласен». Даже представить не могу, что императору стоило его согласие. Он сделал огромный шаг над своими страхами и смог переступить через лютую ненависть, а это дорогого стоит. Тем более от властителя судеб многих миллионов людей.

— Благодарствую за приглашение, боярин Холмский, — поклонился знакомый мне по боям боярин.

Первым на ступени родового поместья с трудом поднялся боярин Исаев. Как никак боевой товарищ и тот, кто сделал для меня очень многое.

— Вы всегда будете желанным гостем в моем доме, Ростислав Афанасьевич. Леонид, проводи боярина.

Следом за боярином Исаевым поднялись Измайловы и Санбуловы. Из данных родов выходили мои «боярские дети», которых мне нечем было упрекнуть за свою прекрасную службу.

— Здравия и благополучия желаем этому дому. Наконец, хоть увидим кому служат наши дети…

Патриархи боярских родов Измайловых и Санбуловых остались дома по причине старости и тягот дальней поездки. Больше доверия вызывает версия, что они остались на охране родовых вотчин и младших детей. Хотел бы я поговорить с много пережившими боярами на некоторые важные для меня темы.

— Буду рад с вами познакомиться. Иван и Михаил показали себя достойными воинами.

Довольно кивнув, бояре направились в поместье, а я продолжил встречать гостей. Вообще мысль собрать бояр империи сидела в голове достаточно давно, но мне не надо было лишних проблем со стороны императора и жандармов. И только получив устное согласие правителя империи на данную встречу, во время его визита в Тверь, понял лучшего времени просто не будет.

Получив довольное согласие от боярина Исаева на помощь в сборе всех известных ему представителей нашего сословия занялся подготовкой праздника вместе с Рудольфом Сигмундовичем Шнитке. Данный фанат всего, что связано с традициями и историей родного города вытянул из меня всю душу.

Торжественный зал поместья боярского рода Холмских претерпел серьезные изменения. В середине разместился длинный стол, на который повара готовили множество угощений по старинным рецептам. Все в угоду безумному Шнитке. Но главным козырем были стулья с гербами боярских родов. Расставленные, как положено по знатности и древности рода.

Обычай распределять бояр по знатности рода на государственные должности появился многие сотни лет назад, но позже был отменен из-за вороха проблем и невозможности продвинуть талантливых людей на вершины власти. И все же неофициально, на праздниках бояре поддерживали старинный обычай «садиться по местам».

Встретив последнего приглашенного боярина, я направился в торжественный зал. Гости уже заняли свои места, без привычных для подобных событий склок, и с любопытством взирали на меня.

— Здрав будь, бояре! Спасибо, что ответили на мое приглашение и приехали в родовое поместье Холмских несмотря на все возможные проблемы. Пока оставим разговоры и отдадим должное поварам они сегодня старались.

Бояр не надо было в отличии от дворян долго уговаривать или размусоливать одно и тоже. К тому же не попробовать еду и питье в гостях значит смертельно обидеть хозяина или заподозрить в плохом поступке. Вообще данное сословие сильно отличалось от виденных мною дворян и представителей кланов. В первую очередь наличием несгибаемого стержня внутри и особого взгляда на жизнь. В отличие от кланов, которые считали «своими» только представителей клана у бояр понятие «свои» было более широким.

— Уважил нас, боярин Холмский! Все как по старине положено, — через некоторое время с ходу заговорил поднявшийся седой, но еще крепкий, как дуб боярин.

Дождавшись, как остальные одобрительным гулом поддержат его слова боярин продолжил.

— Повара знатные стоит это признать, да и посмотреть на тебя боярин Холмский многие из нас хотели, но дел в родовых вотчинах тоже осталось немало. Знать бы нам надо зачем приглашены…

Григорий Павлович Шаин негласный и неформальный лидер боярских родов империи. Проживает в Рязани и ведет замкнутый образ жизни, как и большинство бояр. Так что информации о нем практически не было. В любом случае наврал Шнитке, когда говорил, что три дня пир у бояр идет и только потом о делах говорят или это он про царские пиры рассказывал…

— Понимаю вас, что ж перейдем к делу. Дал мне поручение император в поход пойти на врагов Российской империи, и я подумал, а почему мне не позвать с собой бояр славных. Пора напомнить кланам и дворянам про нас!

Мой призыв восприняли не однозначно. По глазам молодого поколения я понял, что мои слова нашли живой отклик в их сердцах. С теми, кто постарше и более осторожный будет уже не так просто.

— В совместный поход, конечно, хорошо сходить, но как мы повинность нести будем? — спросил с ухмылкой боярин Шаин.

— В этом году освободит вас император от порубежной службы при участии в совместном походе. Уговор есть на это со мной.

Эти слова заставили серьезно задуматься бояр и посмотреть на меня уже другим взглядом. Как минимум на равного их опыту и мудрости.

— Интересное предложение. В этом вижу я…

— Только с чего, Холмский, ты решил, что можешь нами руководить или принимать решения за всех нас? — спросил темноволосый боярин.

Мощный мужчина в классическом костюме смотрелся довольно странно. Для него боевой доспех подошел куда бы лучше и привычнее. Про этого персонажа тоже удалось собрать не так много информации. Кошкин Вячеслав Олегович брянский боярин. В отличие от других подобно мне распространяет своего влияние на ближайший город, а не просто сидит в родовых вотчинах. Пока у него получается не слишком хорошо из-за активного сопротивления дворян Брянска.

— В поход я пойду в любом случае. Независимо от вашего решения, но считаю хватит прятаться по вотчинам. Пора заявить о себе, как о еще одной силе с которой предстоит считаться всем в империи! Что касается моего, как ты сказал боярин Кошкин «руководства», то по всем правилам у меня на это больше всех прав. Как по «местничеству», так и по воинской силе.

— Есть лишь одно право — личная сила. Говорят, боярин Холмский силен в ратном деле и немало врагов пало от его руки. Так покажи нам всем насколько хорошо ты управляешься с саблей! И если победишь меня, то я первый приму твое главенство в будущем походе! — оглядел собравшихся бояр в поисках поддержки Кошкин.

Одобрительный гул снова прошелся среди бояр за столом. Похоже они еще заранее решили меня проверить и провокатором выбрали именно Кошкина. Да и о чем, собственно, разговор вестись будет тоже скорее всего примерно подозревали.

— Вячеслав, осади…

Боярин Исаев на разворачивающуюся картину лишь недовольно нахмурил брови, но промолчал. Известно ли было Ростиславу Афанасиевичу о задумке товарищей история умалчивает.

— Желание гостя — закон для хозяина. Пройдемте во двор и решим этот вопрос. Раз вас он всех так заботит. Самир!

— Да, господин, — поклонился подбежавший личный слуга.

— Принеси мои сабли и прикажи подготовить площадку для поединка.

— Будет исполнено, мой господин.

Любой поединок состоит из правил и одно из них дуэльные артефакты, что присоединяются к оружию, дабы не убить дуэлянтов. Спрашивать желание боярина Кошкина по этому поводу я не буду. Смерть на празднике не к добру и кровью омывать будущий союз я точно не намерен. Одно мне не нравится уверенность Кошкина в своей победе.

Две прекрасные сабли притягивали взгляды бояр, а я все не мог сделать окончательный выбор в пользу одной из них. Постоянно что-то останавливало.

— Не кручинься, боярин! Найду я себе вторую саблю, — с улыбкой произнес Кошкин.

Площадка была уже подготовлена дружинниками, как и дуэльные артефакты. Мой противник, сняв пиджак остался в одной только рубашке и крутил саблями восьмерки в воздухе. Ловко получалось у Кошкина при его то габаритах.

— Бой до трех касаний, либо смертельного ранения. Готовы? — спросили назначенные судьи.

— Да, — ответил Вячеслав.

— Готов.

В принципе как я и думал Кошкин не стал нарезать вокруг меня бесчисленные круги, а сразу начал танец стали. В его руках сабли пели и рисовали смертельные узоры. Огромный медведь грациозно наносил удары и мне приходилось увеличивать свое восприятие, чтобы поспевать и вовремя уходить от клинков.

Наши сабли танцевали, пытаясь ужалить противника побольнее и у нас это получилось. Мы одновременно нанесли удар. Моя сабля хорошо приложила в плечо Кошкина, а его сабля очень неприятно разрезала мой бок. В отличие от реальных ран фантомные на адепте Земли не проходили также быстро, а дарили ощущения, как обычному человеку.

— А ты хорош, Холмский! Не врут писаки, — криво улыбнулся Кошкин.

После ран мы осторожнее продолжили поединок, но то ли мой противник увидел все что хотел или из-за сильной боли, но резко ускорившись я смог пройти через его оборону и нанести свой удар. Сабли словно ножницы сомкнулись на шее моего противника и сигнал от судьи дал знать, что поединок закончен.

Хлопки в ладоши показали, что гостям понравился наш поединок. Мастерство Кошкина с саблями достойно уважение, как и боль в боку от фантомных ран, нанесенных саблей с артефактом, но одно радует моему противнику сейчас куда хуже.

— Признаю свое поражение, боярин Холмский, — кивнул головой пришедший в себя Кошкин.

— Ой, мы похоже не вовремя…

Появление новых лиц удивило не только гостей, но и меня в том числе. Три красавицы Анастасия, Елена и Наташа в шикарных нарядах притягивали к себе взгляды собравшихся. И будь сейчас не настолько тяжелые для меня переговоры, то я непременно бы удивился появлению девушек в одной компании. Это не предвещало для меня и моей свободы ничего хорошего.

— Самир, ты знаешь, что надо сделать. Девушки, вечером я буду свободен.

Слуга увел любопытствующих девушек в малый зал, где им предоставят все, что они попросят и займут на какое-то время.

— Любо дорого посмотреть.

— Кха! Урвал боярин Холмский себе дев прекрасных.

— Моему бы сыну, да поучиться уму разуму…

Как ни странно, появление девушек положительно повлияло на настроение бояр. Хотя решение давно уже было принято и лишь привычка тянуть до последнего не давало им сказать сразу да.

— И все же, что может нас уговорить дать согласие на участие в совместном походе? — спросил в открытую боярин Шаин.

— Дело в награде, которая ожидает нас при благоприятном исходе похода…

Посидев еще некоторое время и обсудив все моменты предстоящего похода мои гости направились по домам готовиться к несению необычной ежегодной повинности. Это для нынешних бояр она необычная, а для предков привычное дело «сходить в гости» к соседям по велению императора.

Три пары глаз в малом зале смотрели на меня выжидающе, а я впервые со всем своим опытом не знал, что мне делать и как себя вести. Поэтому в таких случаях надо держать лицо как будто ничего не произошло и по-другому просто и быть не может. Хотя мысли лезли в голову не самые хорошие. Анастасия… это все ее задумка. Или скорее месть!

— Безумно рад вас всех видеть вместе. Теперь, когда я освободился мы сможем отдохнуть, поговорить…

— Холмский, ты снова заговариваешь зубы! — чуть ли не шипела Елена.

— Так нельзя с нами поступать, — жалобные глазами смотрела Наташа.

— Кирилл, а почему я последней узнаю, что ты через неделю уходишь в поход? — коготки Анастасии больно вонзились в мой бок.

Предстоящий бой с Анастасией, Наташей и Еленой будет куда более серьезным, чем поединок с боярином Кошкиным. Кинжальные взгляды девушек не предвещали мне ничего хорошего.

* * *

— Игорь, что случилось? В связи с чем такая срочность? Ты не представляешь, насколько важные у меня сейчас идут переговоры, — раздраженно начал говорить представительный мужчина, садясь в машину.

Андрей Федорович Сакмышев в связи с срочным отбытием из Твери, а точнее можно сказать бегством, в данный момент старался максимально быстро влиться в столичную деловую среду. Хоть вассальная клятва и страшная сила это не значит, что он становился рабом боярского рода Холмских. Всего лишь он не мог напрямую вредить Холмскому.

Больше всего Сакмышев боялся за сохранность своих активов и благополучие Елены, поэтому его юристы уже рассматривали вопрос продажи предприятий в Твери любому заинтересованному лицу, включая самого Холмского. Развивать агросектор или втягиваться в военные авантюры дворянский род Сакмышевых точно не намерен.

В Москве дела шли пока не сказать, чтобы хорошо, но Андрей Федорович для себя наметил определенную «нишу», в которой хотел комфортно обустроиться. Прийти и сразу снижать цену значит нажить себе немало врагов, поэтому надо уметь договариваться. Во время важных переговоров с будущими «партерами» его буквально вырвал с места звонок от Карпова.

— Мне нужна твоя помощь, Андрей! — спокойно произнес Игорь Владимирович.

Спокойный вид Карпова в строгом мундире вывел из себя, итак, находящегося на взводе дворянина.

— Чем я могу помочь тебе, Игорь?! Деньгами, людьми, влиянием?! Но насколько я знаю у тебя всего этого…

— Я уезжаю из Российской империи на длительное время. Дело предстоит опасное и я не знаю смогу вернуться или нет, — резко перебил друга Карпов. — Поэтому в случае моей смерти или длительного отсутствия прошу тебя позаботиться о Наташе. Денег у нее предостаточно, но… ты меня понимаешь.

Андрей Федорович резко закаменел лицом и через некоторое время недовольно поморщился. С одной стороны, он понимал, что Игорь высокопоставленный офицер могущественной организации и его долг служить империи. Где на задворках империи или за ее пределами легко сложить голову, но обычно Карпов бывает более оптимистичным.

— Все так серьезно? — встревоженно спросил Сакмышев.

— У меня особо не было выбора, а предложение слишком хорошее для будущего наших дочерей. Просто поверь мне, — серьезно произнес Карпов.

— Даже так… хорошо, я обещаю, что позабочусь о жизни Наташи, но жду твоего возвращения. Только попробуй не вернуться! Если тебе нужна какая-либо помощь от меня всегда можешь только попросить. А сейчас, к сожалению, ине надо возвращаться. Партнеры все-таки ждут, — с извиняющим видом произнес Сакмышев.

— Спасибо, Андрей, я этого не забуду!

Хлопнув друга по плечу, Андрей Федорович вышел из машины и направился обратно в бизнес-центр продолжать важные переговоры, а Карпов снова и снова возвращался к прошедшему разговору с великой княжной Анной и генералом Головиным. Удивительный тандем.

Предложение старшей дочери императора было очень выгодным даже для полковника тайной канцелярии, не говоря уже о представителе простого дворянского рода. К тому же присутствие генерала Головина говорило о том, что отказ не подразумевается.

— Игорь Владимирович, куда дальше поедем? — спросил водитель прерва размышления.

— В «Канцелярию». Пусть туда же подтягивается первый и второй отряды спецназа.

— Есть!

Пора задать правильные вопросы своему непосредственному руководителю — генералу Томилину. Алексей Петрович сегодня точно никак не сможет уйти от ответа. Уж он то постарается…

Глава 8

Утро далеко не самая простая часть суток. В зависимости от длительности сна и предстоящих днем дел можно проснуться, совершенно, по-разному. Но утро начнется куда лучше, если после прошедшей бурной ночи молодая дева вновь прижимается со всей страстью.

— И это все, боярин? — изогнув брось на красивом лице спросила Настя.

Моя рука в это время едва касалась нежной кожи Анастасии от чего она довольно улыбалась и млела. Девушка не переставала провоцировать своим гибким телом, пытаясь в последний день перед походом выжать меня досуха.

— Ну иди же ко мне…

Перед такими призывами трудно устоять, если ты особенно молод и полон энергии. К сожалению, все хорошее когда-нибудь да заканчивается. Неделя сборов перед походом пролетела словно один день. За это время я успел сделать многое, но в основном отлично провел время и дал своим бойцам отдохнуть.

Девушки, оказывается, провели тайную операцию, чтобы скрыться от вездесущего взора отцов. Орлова с помощью дружины клана смогла посреди дня вывести из Москвы Лену и Наташу используя для этого огромный торговый центр и извилистые лабиринты старого города. Только в Твери девушки дали знать родным, что с ними все в порядке.

Анастасия в тоже время всеми силами не пускала девушек в мою кровать прочно обосновавшись на ней. Я ни капли не переживал по этому поводу и меня в принципе все устраивало. Большой шаг уже был сделан в том направлении, что она привезла Елену и Наташу в поместье ради меня. Раз она готова идти на определенные уступки и брать на себя ответственность за свои решения, то нам по пути.

— Жаль, что времени у нас было так мало, — пыталась выровнять дыхание Настя.

— И мы хорошо провели его вместе, а теперь меня ждут дела.

Мягко освободившись из захвата Насти начал быстро одеваться в подготовленную военную форму, которая не совсем была моего фасона. Тут уже ничего не поделаешь. Служба есть служба, а значит и определенные правила.

Конечно, все эти дни я не только совершал постельные подвиги, но и вел бесконечные разговоры с дворянами и предпринимателями. Губерния должна развиваться несмотря на мое отсутствие. Для этого есть все необходимые инструменты и ресурсы. Даже поломанный труп имперского чиновника, посмевшего нагло требовать с меня долю от дохода, должен был помочь выбрать правильную позицию при решении сложных вопросов.

Дядька Николай ради этого вылез из своей уютной берлоги и будет в мое отсутствие контролировать Фиму, как и положено генеральному директору ГК «Крион». В остальном все тылы были прикрыты, а немалая часть дружины и отрядов вассалов останется на охране границ Твери.

Стоило только спуститься во двор поместья, как какофония звуков работающих двигателей машин и громких приказов командиров на мгновение оглушила меня. Боевой поход всегда, как в первый раз.

— Технику всю проверили. Машины, по словам техников, полностью готовы к походу. Подразделения тоже обеспечены всем необходимым. Лично проверил, — доложил подошедший Леонид.

— Отлично. Где Климент Аркадьевич?

— Ходит где-то там, — недовольно буркнул командир личников и махнул рукой в направлении подвальных помещений.

Профессора сторонились буквально все. В отличии от вампиров, с которыми иногда делились даже кровью и надежных, как скала рыцарей смерти, пусть и со своими тараканами в голове. Взгляд лича, который рассматривал тебя с практической точки зрения и решал, что можно сделать из этого пока еще живого существа. В общем людям и нежити было неприятно подобное внимание.

Лич нашелся в небольшом кабинете, где обычно проходили занятия тактики для бойцов дружины, в окружении выбранных дядькой Николаем сирот. Они внимательно слушали каждое слово профессора Загорского, который нашел себя в новом амплуа.

— … поэтому служить боярину Холмскому великая честь и именно вы выбраны для бесценного дара! — возвышал голос лич под восторженные взгляды ребят.

— Климент Аркадьевич, пора провести ритуал посвящения…

Я поговорил с каждым из десяти подобранных дядькой подростков и в конце «отбраковал» только двоих. Шансы пройти посвящение у них очень большие, поэтому у ребят сегодня особый день.

— Великий ритуал! — поправил меня лич. — Все уже давно готово и ожидает только вашего приказа. Избранные, пройдемте со мной в ритуальный зал.

Есть всего лишь два варианта, как можно стать адептом Смерти. С помощью жрецов богини Смерти или ритуала некромантии. Так как жрецов богини я не наблюдаю остается второй вариант, через который в свое время пришлось пройти и мне.

— Еще раз спрошу вы все согласны на ритуал? Возможны самые разные последствия, в том числе и необратимые, а именно смерть…

Долго откладывал я это решение, но предстоящий поход сможет дать будущим некромантам сильный толчок в развитии на долгие годы. Для некроманта война — это хлеб насущный.

— Мы точно не изменим своего решения, — твердо произнес давний мой знакомый Сергей. — Правда, ребята?

Дождавшись подтверждения от остальных ребят я начал вместе с профессором «великий» ритуал посвящения. Ничего сложного здесь не было в отличии от предстоящей опасности. Божественными силами я не обладал, поэтому, как и древние некроманты делал присадку некротической энергии рядом с врожденным сосредоточием. За счет врожденной энергии получится дать толчок для зарождения сосредоточия некроманта.

«Небольшая смерть», как этот ритуал называл мой учитель некромантии и каждый раз безумно смеялся. Ребятам придется пройти через адскую боль и лишь вытерпев ее до конца можно выжить и не сойти с ума. Пора. Руны привычно вспыхнули на полу ритуального зала, и я вместе с профессором начал щедро делиться некротической энергией.

Мертвенно-зеленая энергия Смерти полностью накрыла собой тела всех ребят. Дикие крики боли не доставляли мне никакой радости. Самое главное, чтобы они выдержали и не сдались в процессе. Только терпеть до последнего вздоха и сцепив от злости зубы. При этом чувствуя, как в саму суть или даже душу проникает Смерть. Наконец, через несколько бесконечных минут мучения были закончены. Все выжили, слава богине! Внутренний взор тоже показал начавшийся процесс формирования сосредоточий.

— Это было просто прекрасно, — практически неслышно произнес лич.

Специально для Климента Аркадьевича я делал все очень медленно и пояснял каждоесвое действие во время подготовки к ритуалу. Зарисовка рун ему уже давно передана. Если мне суждено будет погибнуть, то профессор Загорский инициирует новых некромантов и дело богини, каким бы оно ни было, будет продолжено.

— Через час выдвигаемся в поход. За это время приведите себя в порядок и проверьте еще раз ваши вещи… ученики!

Некротическая энергия постепенно покидала моих учеников, и они приходили в себя. Не зная, что делать поклонились, промычав нечто похоже на «да учитель» и вслед за Сергеем отправились в свою общую комнату собирать немногочисленные пожитки. Еще одна проблема, которую я сам взвалил на свою голову.

— Повелитель, вы показали мне еще одну грань настоящего искусства. Это невообразимое мастерство управления рунами…

— У тебя впереди века бессмертия, чтобы научиться лучше меня работать с рунами, профессор. Больше мне нечему тебя учить дальше только практика, поэтому настало время нам расстаться. Ваш отряд уйдет сразу после нас, открытый коридор вам будет обеспечен. Если клан Васильчиковых все же передумает… мне не надо объяснять, что делать.

— К вашему возвращению я закреплюсь на землях «Польской» аномалии. Обещаю! — низко поклонился лич и в привычном для него задумчивом состоянии отправился по своим делам.

Профессор стал довольно странны, но без сильных заскоков в голове, что уже меня радует. Тем временем во дворе подготовка к походу подошла к концу. Знамя с золотым драконом развивалось в руке знаменосца, облаченного в полный доспех, предоставленный Германской империей.

Германцы прислали партию своих элитных доспехов. Не эксклюзив, конечно, но, итак, неплохо. Дорогой подарок передали не за просто так. Все это богатство за переданные мною экземпляры снаряжения отряда «Ангелов». Конкуренция в оружейном деле никогда не закончиться, а реноме лучших бронников этого мира они хотели поддерживать на достаточно высоком уровне. Вопрос о новых поставках, к сожалению, остался открытым.

Кроме привычных мне рядов казаков, дружинников и воинов вассалов вдалеке виднелось множество знамен. Некоторые бояре, что жили ближе всего ко мне уже остановились недалеко от поместья в поле. За долгие годы впервые они не скрывались и собрались в общий поход. Глаза горели огнем, и я все сильнее думаю, что та театральная постановка во время пира лишь повод показать свой гонор, чтобы не упасть мне в руки перезрелым плодом готовым на любые условия.

— Снова в который раз я остаюсь на хозяйстве…

Дед с мрачным видом взирал на уходящих дружинников. Кому-то надо остаться и выбор привычно пал на него. Итак, часть рыцарей смерти уходит с личем, что очень сильно не понравилось Борисову. И чую мой командир рыцарей будет требовать двойного увеличения подчиненных взамен выбывших.

— Дед, я могу надеюсь лишь на тебя. Могут быть серьезные провокации…

— Справлюсь как-нибудь самостоятельно, без советов! Иди, тебя давно уже ждут, — с улыбкой проворчал воевода.

Прощание с ожидающими меня девушками вылилось в череду напутствий и мокрых от слез глаз Наташи. Незнакомое для меня чувство, что кто-то ждет моего возвращения.

— Хватит слез, Наташа! Я живой и меня не надо хоронить раньше срока.

Вообще не надо хоронить. Лучше сжечь, а то лич после моей смерти поднимется очень сильным и с заданной программой поведения в голове от богини Смерти. Своего «любимого» адепта она точно не забудет.

— Прости, я правда не хотела, — вытерла предательскую слезу Наташа.

— Убей и не дай убить себя, Холмский! Не смей оставлять врагов за спиной и вернись к нам живым, — старалась держаться Елена.

— Гром, прошу береги его, — Анастасия почесала довольного пса по матовой чешуе. — Кирилл…

— Кирилл, время! — напомнила Кристина.

— Вы для меня все по-своему дороги. И я уверен, что вы сможете договориться между собой пока меня не будет. Ну?! Долго мне ждать пока вы меня обнимете?

За спиной остались дорогие мне люди, а впереди ждут новые враги, но боярин рождается в бесконечной войне, там же и умирает. Таков путь, которым прошли десятки предков боярского рода Холмских. Настал и мой черед исполнить свой долг.

* * *

Секретный бункер расположенной в десятках метров от земли для многих генералов был самым надежным и безопасным местом в империи. Так было раньше. Сейчас же они больше не ощущали величие современной науки и техники над дремучими и отсталыми владеющими.

Внеочередное собрание, посвященное расследованию смерти маршала Воронцова, отличалось от многих других небывалым накалом эмоций. Выступающий с трибуны генерал Разумовский сильно нервничал и постоянно вытирал лоб платком.

— Господа, в отчете нет никаких доказательств предумышленной смерти. Это просто естественный ход событий. Маршал Воронцов разменял седьмой десяток и…

— Это полная чушь! Маршал всех бы нас с вами еще пережил. Владеющий Земли в ранге кудесника не умирает просто так в таком возрасте, — с яростью произнес командующий южной армией генерал Мансуров.

— Прошу слово! — поднял руку один из офицеров.

— Мы вас с радостью выслушаем, Арсений Григорьевич, — облегченно выдохнул Разумовский, предоставляя коллеге место на трибуне.

Хвостов Арсений Григорьевич глава военной разведки вызывал у высшего офицерского состава не самые приятные ощущения. И дело даже не в его отталкивающей внешности, а в подчиненном ему отеле контрразведки, что зачастую кошмарила их подчиненных. Разъединить службы хотели уже давно, но пока никак не получалось.

— Надеюсь, кроме вас, Разумовский, остальные все понимают, что маршала убили. Отчеты криминалиста сфабрикованы, а предъявленное нам тело «хорошая» подделка. Это подтверждают хкм… любовницы маршала. Вопрос откуда подобные технологии?! При чем здесь отчетливо чувствуется рука клана императора! Один вопрос, как нам на это отреагировать? — спокойно спросил генерал Хвостов.

— Здесь…, - начал говорить один из генералов.

— Среди нас откровенных предателей нет, но есть сомневающиеся, — усмехнулся глава разведки.

Генералы переглянулись между собой и молчание, как обычно нарушил горячий нравом Мансуров, которого сильно ценил маршал Воронцов.

— Сколько можно ходить вокруг, да около. Наш нейтралитет многим, как кость в горле. Предлагаю повременить еще на полгода с выборами. Кто за? Единогласно. Это и будет нашим ответом императору, пока мы не найдем убийцу!

Дальше начались привычные обсуждения финансирования и вроде бы все уже шло к завершению собрания, но секретарь намекнул на еще один вопрос в повестке.

— Генерал Скуратов, что по вашему «протеже»? — резко спросил Мансуров.

Командующий округом или армией стоит намного выше в армейской иерархии, чем начальник секретной базы по подготовке спецподразделений. Стоит признать генерал Мансуров Руслан Азаматович отличался не только своим тяжелым характером, но и несомненным талантом к военному делу.

— Холмский вполне хорошо себя чувствует и начинает задавать конкретные вопросы. Мы продолжаем сотрудничество или заканчиваем на этом… Коллеги из генштаба не дадут соврать в разрядные книги новый боярин вписан с десятитысячным войском. Понятно, что больше половины не совсем соответствуют заявленному качеству, но все же это внушительная сила. Так как мы поступим? — спросил Скуратов у собравшихся генералов.

— Предлагаю продолжить взаимодействие, господа? Большинство за. И куда вы предлагаете нам направить нашего бравого боярина, Ратибор Ефимович? — спросил Мансуров, но Скуратов резко перебил офицер генштаба.

— Кхм, извините, что прерываю вас. Только вчера пришло сообщение по секретной части из канцелярии императора. Я сначала подумал это нелепая шутка, но сейчас мне уже не так смешно. Боярин Холмский во главе боярских родов направляется на южные границы империи, где ему требуется оказать всяческое взаимодействие. Но ведь это война?

Иметь надежный тыл в Тверской губернии очень выгодно, но воевать прямо сейчас никто еще не был готов, поэтому генералы взволнованно зашумели.

— Очень хорошая новость, — улыбнулся как кот, объевшийся сметаны генерал Мансуров. — Нет это не война. Просто бояре в гости идут…

Лишь малая часть генералитета была знакома с данной формулировкой, но вскоре и остальные поняли в чем главная суть. Боярские дружины не считались официальными имперскими военными формированиями и при нападении на территорию другого государства выходили за рамки всех договоров. Впрочем, как и многочисленные военные формирования на другой стороне границы «неподконтрольные» Оттоманской империи.

— Сколько войск они смогут выставить сообща? — загорелись глаза командующего восточной армией.

— Не так много, Семен Андреевич.

— Мне бы в гости их направить кланам Ямато…

— Господа, есть и плохая новость. Какими подразделениями мы будем перекрывать северную и часть западной границы, где была зона ответственности бояр? — спросил Хвостов.

— Они там с ярлами свеев и орденцами в серой зоне рубились по привычке. Только ради военных трофеев, ну и контрабанду забирали. Солдат же мы расставим по границе, и все будут довольны, кроме отрядов с той стороны. В таком случае давайте решим какую помощь мы можем оказать…

Глава 9

— Странные вещи происходят в столичном регионе. За последний год количество дворян проживающих в Москве и не входящих в императорский клан уменьшилось в четыре раза, зато количество крупных предпринимателей за это же время увеличилось в три раза. Граждане империи, нас ждут далеко не самые лучшие времена. Уверяю вас, кланы и дворяне не оставят данное событие без внимания…

Дмитрий Василенко и его канал стал довольно популярным у меня во время похода. Аналитика от Василенко на достаточно приличном уровне, а многие события не освещались имперскими каналами и поэтому детальный обзор было трудно найти в открытом доступе. Сложилась уникальная ситуация, когда известный журналист пока еще никем не контролируется. Вряд ли это будет длиться долго.

— И буквально только что нам пришла срочная новость. При очень странных обстоятельствах погиб младший сын главы клана Соколовых. Талантливый, как его отец финансист и с огромным потенциалом к работе с Силой. Большая потеря для клана банкиров, а это значит в скором времени прольется много невинной крови, — трагично закончил Василенко.

Новость из разряда хуже не придумаешь. Глава клана Соколовых по слухам очень гордился успехами младшего сына и его уход из жизни может многое изменить в наших «договоренностях», а вовлечение старшего Тимофея в дела клана и вовсе грозит очередным конфликтом. О спокойной жизни в империи можно только мечтать.

Громкие звуки заработавшего рядом двигателя вернули меня в реальность. Колонна военной техники готовилась к продолжению марша, и специалисты проверяли состояние машин, а я слушал доклады командиров.

Движение военной колонны по дорогам империи строго регламентировано, но как любит говорить седоусый казацкий старшина: «Гладко было на бумаге, да забыли про овраги». Это полностью отображало состояние дел с пересечением границ губерний внутри государства.

Выданные канцелярией императора бумаги и прикомандированный офицер из генштаба никак не помогали ускорить прохождение множества блокпостов кланов. Империя словно огромное лоскутное одеяло, где каждый кусок считает себя самым важным и практически отдельным государством. Теперь я понимаю какое огромное количество проблем назрело в государстве и легкими реформами, к сожалению, дело не решить.

— Хорошо бы в этот раз пройти без проблем. Как будто двигаемся по вражеской территории, — устало произнес подошедший Вячеслав Кошкин.

— Чем дальше на юг, тем меньше пользы от подорожной императора, — подтвердил слова боярина Леонид. — Передовой отряд уже должен был вернуться на доклад…

В авангарде колонны ехал небольшой отряд дружинников вместе с прикомандированным офицером генштаба. Дружинники заранее предупреждали представителей кланов о прохождении губернии военной колонной. Иногда требовалось подтягивание основных сил, чтобы «местные» увидели все масштабы возможных проблем в случае острого конфликта.

— В прошлый раз практически были на грани полноценного столкновения. Теперь нас стало больше, а значит шансов на конфликт куда меньше, если у кого-то из клановых не выдержат нервы им же хуже. У нас во время похода полная индульгенция от императора.

Словно насмехаясь над моими словами рядом остановилась машина передового отряда и оттуда выпрыгнул хмурый сержант.

— Боярин, дорога дальше заблокирована. Впереди большое скопление боевой техники и живой силы. Проверять бумаги и разговаривать с офицером генштаба неизвестные отказываются, — доложил сержант.

— Разберемся. Леонид, дальше выдвигаемся в боевом порядке.

Мечев тут же отправился раздавать команды на дальнейшие движение и начало развертывания в боевые порядки. Гул двигателей от боевой техники заглушил восторженные слова Кошкина, но смысл и так был понятен. Силу мы собрали грозную, поэтому довольные улыбки и восторг бояр вполне понятен.

Встреча с боярскими дружинами прошла в установленное время без каких-либо сложностей. Для бояр ежегодный поход привычное дело просто сменилась граница с западной и северной на южную. Общая слаженность отрядов за несколько дней вышла на удовлетворительный уровень, и я смог наблюдать как развернувшись в боевые порядки техника выдвигается в сторону наметившейся угрозы.

— Доложите обстановку.

— На контакт не идут, угрожают открытием огня при приближении к блокпосту, — первым доложил полковник генштаба Суботин.

Мы остановились рядом с машинами передового дозора и наше прибытие явно было замечено на той стороне.

— С чем связана подобная агрессия? На юге империи нет земель великих кланов, чтобы пытаться остановить подобную мощь.

Чуть больше десяти тысяч воинов при пяти сотнях владеющих это сила на уровне великого клана и надо быть полным психом, чтобы вставать на пути подобной мощи.

— Дальше находятся земли клана Мстиславских. Они известны своим «особым» отношением к боярскому сословию. К сожалению, выбрать другой маршрут у нас не было возможности. — четко ответил полковник. — Предлагаю вызвать представителей канцелярии императора и дождаться положительного решения по продолжению движения колонны.

Самый известный клан ненавистников бояр — Мстиславские и те, кто составлял маршрут в канцелярии и генштабе явно знали об этом.

Кивнув Леониду, я направился в сторону укрепленного блокпоста. Наличие тяжелой военной техники, глубокие траншеи с готовыми к бою воинами, бетонные и металлические заграждения все это говорило о тщательной подготовке к нашей встрече. В ее случайность я уже совершенно не верил.

— Еще шаг и мы будем стрелять, — раздалось предупреждение из-за бетонного укрепления.

Стволы от крупнокалиберных пулеметов и стрелкового оружия направились в нашу сторону. Дружина Мстиславских была настроена более чем решительно.

— Я, боярин Холмский. Даю вам еще один шанс хорошо подумать, прежде чем совершить большую ошибку. Дороги в Российской империи не являются собственностью клана Мстиславских и должны быть свободны для передвижения воинских формирований, направляющихся на службу.

Кстати, такой закон вполне имелся в Российской империи, правда с его исполнением были большие проблемы на некоторых территориях.

— Никогда боярское отребье не проедет по землям клана Мстиславских! Как резали ваши головы, так и дальше будем, — бесновался «переговорщик».

Переговоры не состоялись ввиду полного отсутствия желания одной из сторон вести диалог, либо наша колонна не сильно впечатлила представителей клана.

— Пшел вон, пес! Быстрее зови своего хозяина пока еще жив.

— Да я тебя боярский потрох…

Что хотел сказать представитель клана Мстиславских так и осталось загадкой. Град каменных осколков снес его обратно за укрытие, а сабли скорых на расправу личников в боевой форме уже вовсю рубили дружинников Мстиславских.

Интенсивность боевых действий нарастала с каждой секундой, и я остался в роли стороннего наблюдателя. Всего лишь раз вмешавшись и ударив «железным проклятьем» по вражеским огневым точкам. Дальше военная техника быстро продвигалась вперед, подавляя очаги сопротивления, а отряды во главе с боярами Силой и сталью сносили все на своем пути.

Стоящий рядом офицер генштаба нервно снял кепи и тяжело выдохнул, но продолжал смотреть за избиением войск клана Мстиславских. Интересно они понимают какой монстр только, что поверил в свои силы.

— Холмский, объясните зачем было доводить дело до конфликта? — спросил полковник Суботин. — Мы могли надавить на клан Мстиславских гневом императора…

— Мы слишком медленно двигаемся, полковник. Кошкин!

— Тут, — из-за плеча произнес Вячеслав.

— Возьмите достойную виру с клана Мстиславских.

— С удовольствием! — криво усмехнулся Кошкин.

Кто решил избавиться от клана Мстиславских мне, конечно же неизвестно, но нарушать планы императора я пока не собираюсь. Учитывая, что плюсов куда больше, чем минусов.

— Продолжить движение!

Колонна зарев двигателями начала свое медленное движение вперед, а отряд боярина Кошкина отделился от общей массы и направился вершить правосудие. Я не вникал в ситуацию, но там было что-то связанное с кровной местью, поэтому Кошкин быстро собрал отряд добровольцев. В конце дня колонну догнали ушедшие за местью боярские отряды, и я понял, что о клане Мстиславских мы услышим еще не скоро, либо вообще никогда.

Вечерний прием пищи стал своего рода ритуалом, где мы вместе с боярами собирались за одним костром рядом с кипящим котелком. Хотя вокруг было достаточного технологичного оборудования для быстрого приготовления пищи. Есть определенные обычаи, традиции и неписанные законы, которые сопровождают армию любого государства, да и просто хороший повод вечером поговорить в узком кругу.

— Готово! — попробовав из общего котелка произнес очередной «повар».

В походе не чинились. Расселись на походные стулья и достали простые тарелки с ложками. Мне сегодня кусок мяса в каше попался намного больше, чем в прошлый раз. Явно не просто так. Проверив, что все вокруг наелись убрал ложку.

— Боярин Холмский, вот нам интересно всем, как вы видите жизнь боярского сословия в будущем? — с дымящей кружкой чая в руках спросил боярин Шаин.

Вопрос с подковыркой. Тем более времени посмотреть за этими людьми у меня было более чем достаточно, да и боярин Исаев хорошо показал себя в бою.

— Бояре должны перестать быть закрытой кастой. Любому сообществу требуется обновление, и сами бояре когда-то были созданы. Лишь одно должно оставаться неизменным — служение империи и ее людям.

Удивленное молчание и треск костра были мне ответом. Бояре явно ждали совсем других слов, но в расставленную ловушку я не полезу.

— Почему? — спросил рыжеволосый боярин.

— Ты сам прекрасно это знаешь, боярин Плетнев! Дворяне и представители кланов лучший показатель того, как не должно быть и во что легко превратятся бояре в случае получение власти. В любом случае мы сейчас едим из одного котла и впереди нас ждут битвы, а мысли о том каким должно быть боярство оставим на потом.

— И все же куда нам двигаться дальше? Борьба за выживание не может длиться вечно. Необходимо развитие, — не унимался боярин Шаин.

Взгляды опытных бояр со скрытой усмешкой показывали, что они решили выслушать еще одно откровение из уст юнца и понять стоит ли сложить головы под его руководством.

— Есть в империи сословие, которое с каждым годом становится лишь сильнее и это трудно не заметить. Обычные имперские граждане получают хорошее образование, накопили значительный капитал и в недворянских семьях рождается все больше владеющих. Вопрос времени, когда они решат заявить о своей принципиальной позиции. И когда это произойдет прольется кровь. Вопрос от кого они решаться избавиться. От нахлебников дворян или бояр, что защищают границу? Ответ, думаю, очевиден.

— В тебе же кровь Рюриковичей, Холмский! Ты можешь взять власть в империи и принять справедливые законы для всех сословий, — выкрикнул боярин Дмитрий Хворостинин.

Осуждающие взгляды и шиканье не смутили молодого боярина.

— Что мне с этой властью делать?! Лучше быть той силой, без которой не устоит ни одна власть. Проталкивать необходимые законы и брать столько сколько мне потребуется!

Поддерживающие кивки умудренных жизнью бояр показали, что мои слова были правильно услышаны.

— Не по годам ты мудр, боярин Холмский. Мы рады, что вверили свои мечи в надежные руки, — с легким поклоном произнес боярин Шаин.

Очередная проверка, но плясать под дудку стариков я точно не буду. И пусть заранее осознают мысль, что только вместе с боярским родом Холмских они смогут жить в почете и без страха за будущее для своих детей.

* * *

Столик, расположенный в отдельном зале малоизвестного, но очень уютного кафе привлекал внимание, как официантов, так и некоторых привилегированных посетителей заведения. Красивые девушки, что сидели за столиком, не стреляли глазами в поисках ухажеров из «высшего общества» или богатых магнатов, а были заняты серьезным разговором.

— А вдруг с ним произойдет что-нибудь плохое? — с блестящими от влаги глазами в очередной раз спросила Наталья Карпова.

От одной только мысли, что ее возлюбленный может не вернуться из похода, на глаза Наташи непроизвольно наворачивались слезы.

— Хватит разводить сырость… это же Кирилл! Ну вот скажи мне, что с ним может произойти? — устало спросила подругу Елена Сакмышева.

— Здесь я склонна согласиться с Еленой. Кирилл показывает удивительные способности к выживанию даже в самых сложных ситуациях, — уверенно произнесла Орлова.

Анастасия Орлова всем своим видом показывала уверенность и спокойствие, но внутри нее бушевал настоящий ураган эмоций. Скомканное прощание и последние слова Кирилла о необходимости договориться были для нее словно удар ножа в спину. Своими действиями… она хотела добиться совершенно иного результата.

— Лучше вообще ничего не говори. Нас ты лишила даже возможности провести с ним последнюю ночь! А если…

Волна сырой энергии стихии Земли, что непроизвольно высвободилась от эмоций Наташи, угасла на вспыхнувших щитах Силы девушек.

— Хватит! — одновременно произнесли Елена и Анастасия.

— Извините, я не специально, — смутилась и покраснела Карпова.

— Предлагаю вернуться к разговору о наших будущих взаимоотношениях, — тяжело вздохнув холодно произнесла Елена.

— Мне иногда хочется просто взять и уничтожить вас, чтобы быстро решить проблему, но учитывая характер Кирилла… это точно не выход, — спокойно произнесла Анастасия и подмигнула «подругам».

— Мы не оставим Кирилла без боя! — высоко подняла подбородок Елена.

Наташа быстро вытерла глаза небольшим платком и уверенным кивком поддержала Елену.

— Разве у вас есть предложения, как мы будем жить дальше? Делить с кем-то…

Компания молодых людей вышла из закрытой кабинки и резко остановилась возле столика самым наглым образом рассматривая девушек. Бледный администратор стоял вдалеке и старался «не отсвечивать» лишний раз. Понимая, что любое лишнее телодвижение и его карьере конец.

— Тим, мне кажется или перед нами сама Анастасия Орлова?

— Ты прав, Семен, именно она собственной персоной. Давно не виделись, Анастасия. Признайся, ты уже соскучилась по мне?! — с ухмылкой спросил Соколов.

— Не ожидала увидеть тебя здесь, Тимофей. Говорили, что отец посадил тебя на цепь, чтобы не позорить клан Соколовых подобным ничтожеством, — даже не посмотрела в сторону компании Анастасия.

— Твой папочка скоро не сможет быть в каждой бочке затычкой и тогда ты запоешь совсем по-другому, Орлова! — резко выплеснул всю свою злость Соколов.

Несдержанность на эмоции Тимофея была известна многим из столичного общества, что не добавляло радости его отцу.

— Для этого у меня есть парень, который очень быстро разбирается с наглецами, возомнившими о себе слишком много, — вернула улыбку Анастасия.

— И на Холмского найдется управа, а если быть точнее, то свой палач. Тим, пойдем нас ждут более сговорчивые собеседницы! — Долгоруков развернулся и направился на выход из кафе.

Три полных ярости и презрения взгляда были единственным ответом Семену Долгорукову и прожигали спины уходящей компании молодых людей. Однако, открытая угроза не осталась без внимания.

— Я же вам говорила, что Кирилл в большой опасности! — более уверенно произнесла Наташа. — Нам надо начинать действовать прямо сейчас. Какой будет план?

На этот раз Анастасия с Еленой лишь удивленно переглянулись. Первая девушка от осознания необходимости идти на значительные уступки, а вторая, понимая, что без влияния Орловой они с Наташей не смогут на равных противостоять столь влиятельным врагам Кирилла. Общий враг порой объединяет лучше всех союзов.

Глава 10

Стоило нашей колонне проехать очередной перевал между гор, как нам открылся совершенно невообразимый вид. Белоснежные шапки на фоне бушующей зелени и бурной горной реки, а в самом сердце живописной долине разместился небольшой город с плотной малоэтажной застройкой.

Город, что образовался рядом с «Кавказской» аномалией считался свободным, то есть без власти дворян и кланов. В нем разместился штаб южной армии и самый большой на юге рынок сбыта добычи из аномалии. Группы свободных поисковиков и отряды ученых из Академии занимались прибыльным делом, а именно поиском новых растений и охотой на измененных животных. Поговаривали также про интересные находки в виде внеземных артефактов, но это все на грани слухов.

Остановившись на въезде в город для привычной проверки документов, мы не увидели представителей власти, зато к нам выбежала толпа галдящих подростков.

— Расскажу про лучшие цены на Базаре, покажу дорогу к духану Ибрагима.

— Лучшие товары у Седого Хасана, если придете со мной будет дополнительная скидка.

— Опытные проводники и превосходное снаряжение в «Заставе странника».

Подростки горцев с яростными глазами чуть не устроили драку за наше внимание, но вид серьезных бойцов в хорошем снаряжение быстро остудил горячие головы. Здесь в «снаряге» разбирались с самого детства.

— Освободите дорогу, — вышел из передовой машины крепкий сержант.

— Кто ты такой, чтобы требовать от наших детей в нашем же городе уйти с дороги? — из-за спин подростков вышел колоритный персонаж.

Темноволосый мужчина с орлиным профилем и высоким головным убором чувствовал себя хозяином положения, а сопровождающий его отряд цепким взглядом осматривал машину, как часть будущей добычи пока не увидели вдалеке длинную колонну военной техники.

— Боярин Холмский прибыл с дружиной и союзниками. Освободите проезд для военной колонны, — продолжил давить взглядом сержант.

— Так бы сразу и сказал, — широко улыбнулся горец. — Вас давно ждут, как самых дорогих гостей. Шакалы с той стороны гор совсем отбились от рук. Шайтаны…

Дальнейшие фразы горца показывали его отношение к иблисам, что не дают спокойно жить простым людям, которые каждый день трудятся для обеспечения своих семей всем необходимым. Так под рассказы о многовековой резне и кровной вражде в горах мы добрались до штаба южной армии, где нас встретил высокопоставленный офицер.

Генерал Мансуров Руслан Азаматович командующий южной армией. Информацию о генералитет империи Антон смог собрать совсем недавно, но как оказалось очень вовремя. Характер у данного офицера довольно специфический.

— Рад с вами познакомиться, господа. Приглашаю пройти внутрь для обсуждения и координации дальнейших действий, — протянул руку для пожатия генерал.

Слова не цедит и взгляд не отводит, рукопожатие крепкое, так что можно послушать предложения генерала, который руководит одной из самых опасных границ империи. Проводив нас по малолюдным коридорам в зал для совещаний, он остановился около стенда с картой региона.

— Господа, я в курсе целей вашей миссии, поэтому готов лично донести обо всех трудностях, с которыми вы можете столкнутся во время выполнения задания. Как вы видите на карте «Кавказская» аномалия полностью находится на территории Российской империи, рассекая горы на две части. Из-за этого попасть на границу с Оттоманской империей довольно проблематично, а провести незаметно большой отряд практически невозможно, — повернулся к нам от карты генерал Мансуров.

После слов генерала поход уже никому не казался легкой прогулкой по сравнению со службой на границе. По крайней мере по лицам бояр, что пришли со мной это было очень хорошо видно.

— Мы будем рады любой помощи, Руслан Азаматович, в том числе и советом от опытного офицера.

Но показать, что мы не находимся в его подчинении, будет очень даже правильно.

— Если вы направитесь всем отрядом через перевалы и ущелье, то есть большой шанс встретить на границе элитные части Оттоманской империи. Предлагаю действовать небольшим отрядом, который можно спрятать под прикрытием торгового каравана, а остальные войска направить на усиление охраны границы немного восточнее, — с энтузиазмом произнес Мансуров.

— Какие еще есть варианты?

Генерал нахмурился недовольный тем, что его предложение об усилении южной границы не вызвало должного восторга у меня.

— Если вы, Холмский, сможете пройти через всю аномалию, то прямиком выйдете к нашей погранзаставе, — усмехнулся генерал. — Последний раз сквозь аномалию проходили лет тридцать назад, если мне не изменяет память. От усиленного батальона остался один взвод.

— Спасибо, Руслан Азаматович. Мы подумаем, как нам лучше поступить, а пока расскажите более подробно об интересующем нас объекте…

На выходе из штаба южной армии кивнув сопровождающим меня дружинникам я направился в сторону рынка. Будет интересно посмотреть, чем живет этот город и сколько примерно стоят в рублях «дары» аномалий. По пути из машины выскочил Гром, которому надоело сидеть в одиночестве и отпугивать слишком любопытных горожан.

В этом городе все дороги вели на рынок, а похвастаться особой архитектурой здесь было нечему от того в мою голову лезли различные мысли. Разделение армии казалось самым очевидным решением. Разведка Оттоманской империи вряд ли прошляпит проход десятитысячного воинского контингента через множество перевалов до государственной границы. А воевать со всей мощью государства я не намерен, да и задача перед нами стоит совершенно другая.

Официальное название аномалии «Южно-Кавказская». Она считается наиболее труднопроходимой на территории Российской империи из-за горной местности и поэтому меньше всего изученной. Наблюдая за ажиотажем в городе от количества поисковых отрядов и представителей крупных кланов, я понял, что это лишь официальная версия.

Вход на рынок охраняли бойцы в полном вооружении без опознавательных знаков. Проводив нас внимательными взглядами, они вернулись к своему занятию по осмотру посетителей. Видимо о нашем прибытии охрана рынка была уже предупреждена.

Вообще количество вооруженных людей очень сильно нервировало моих личников. Практически все посетители так или иначе имели какое-либо стрелковое оружие. Множество суровых мужчин с хорошим снаряжение и умением его применять. Вот где надо нанимать дружинников, но услышав заоблачные цены на рынке остается только развести руками вряд ли я смогу предложить им такие же доходы.

Рынок органами и вытяжками зверей из аномалии был полон покупателей. Конечно, ничего не лежало на витринах на всеобщее обозрение. Само название «рынок» не отображало весь смысл происходящего. Большой аукцион под открытым небом среди представителей кланов, Академии, государственных компаний и перекупщиков.

— «Ночной стебель» десять тысяч рублей — раз. Десять тысяч — два. Продано!

— Свежая туша измененного волка.

— Вытяжка из слизня оптом!

Непонятные товары и оживленный торг за каждую позицию были интересны, если бы я понимал для чего используется тот или иной ингредиент. Алхимия очень интересная магическая наука и в свое время стоило бы уделить ей больше внимания. Пока я слушал выкрики торговцев Гром накручивал круги вокруг одной из клеток постоянно вынюхивая что-то своим носом.

— Гром, пошли!

Пес лишь глухо зарычал и сел прямо у закрытой со всех сторон клетки. Вот наглый упрямец.

— Не заставляй меня…

— Вах какой прекрасный образец! Просто чудо. Продаете? Дам лучшую цену на Базаре, — выскочил из будки закутанный в ткани мужчина.

— Не продается. Что в клетке?

— Специальный заказ для одного хорошего клиента, но… мы с вами можем договориться, — широко улыбнулся торговец.

Все покупается и продается на этом рынке. Повернув голову к Грому, увидел, что он не сдвинулся ни на сантиметр и явно был готов сидеть рядом с клеткой столько сколько потребуется.

— Назовите цену.

От озвученной суммы волосы встали дыбом при чем торговаться и уменьшать стоимость купец ни в какую ни хотел. Я значит развитием региона пытаюсь заниматься, а тут такие огромные деньги крутятся.

— Что в клетке? Ты так и не ответил, купец. Покажи товар.

Улыбнувшись еще шире, торговец снял боковые пластины, чтобы показать свой эксклюзивный товар. В клетке прижавшись к углу сидел ругару или волколак, как их называют. Оскалив белоснежные клыки, измененный аномалией хищник с яростью смотрел на нас. Умные глаза светились холодным разумом такому существу дай только повод…

— Превосходный экземпляр. Самка причем молодая. Богатый коллекционер хотел попробовать скрестить ее со своим диким волком. Ваш пес я смотрю тоже сгорает от любви, — рассмеялся продавец.

Говорят, домашние питомцы перенимают некоторые черты хозяина. Мда. Гром похоже без новой «подружки» уходить не намерен. Деньги же я хотел потратить на покупку некоторых ингредиентов, чтобы позже попробовать поработать со свойствами, но видно не судьба.

Дружинник с небольшим кейсом юыстро расплатился с торговцем. К сожалению, здесь не в ходу банковские переводы. Не знаю сколько у Грома продлится «любовь», но это точно будет моей самой странной покупкой в этом мире. Пес с довольной мордой убежал вместе с дружинниками и клеткой, а я в сопровождении Леонида направился в бар «Застава странника».

— Приветствую, господа. Столик, определенный заказ или консультация? — спросил прямо на входе седой управляющий.

— Необходим проводник в аномалию для сопровождения отряда.

Оценивающий взгляд определял к какой группе клиентов нас отнести.

— Присаживайтесь, у нас сегодня был свежий завоз продуктов, поэтому рекомендую попробовать пищу, приготовленную по особому рецепту странников. После чего я направлю к вам свободных проводников, — проводив нас до столика управляющий быстро исчез в подсобных помещениях.

Заведению явно не хватало творческой руки дизайнера, но для меня главное чисто и без шумных посетителей рядом. Принесенное мясо было очень сочным, а вместе со спелыми овощами и яркой зеленью мы на некоторое время выпали из реальности.

— Леонид, как ты, наверное, уже понимаешь я планирую с небольшим отрядом пройти сквозь аномалию. Шпионов здесь более чем достаточно, а прорываться с боем через государственную границу безумие.

— Я пойду вместе с тобой, боярин! — твердо заявил Леонид.

Быстро командир моих личников понял к чему я клоню.

— Мечев, ты опытный командир и сможешь принять взвешенное решение в трудной ситуации, поэтому это не обсуждается.

Нахмурив брови Леонид промолчал.

— Твоя основная задача сохранить дружину, как боевую силу. Мы выйдем завтра с утра, а ты доведешь информацию до остальных бояр. Свяжемся с вами на той стороне гор и после обговорим дальнейшие действия! Как понял?

— Сделаю, но…

— Господа, извините, что прерываю ваш разговор, но управляющий передал мне о возможности найма, как проводника. Я прав? — спросил закутанный в плащ хриплый голос.

Вид у проводника был слишком потрепанным даже для этих мест. Плащ знавал лучшие времена, а голос мужчины говорил, что его хозяин далеко не молод или не успел долечиться. Удивило другое. Он смог подойти к двум опытным воинам незамеченным.

— Какой у вас опыт походов в аномалию?

— Пока еще живой, — усмехнулся проводник. — Доходил до самого центра пятна и смог уйти на своих двоих. Раз управляющий первым предложил мне значит вы ребята не простые и деньги у вас есть…

— Сто тысяч рублей. Требуется выйти на другую сторону аномалии. Берешься?

Проводник тяжело сглотнул. Сумма очень хорошая, как живая самка волколака для Грома.

— Шансы небольшие сразу предупреждаю… в эпицентре выжить очень трудно, а по краю не обойти. Но если вам так хочется умереть, то я согласен, — с трудом переборол себя мужчина.

Еще один плюс в копилку.

— Принят. Завтра на рассвете выходим.

Кивнув головой, удивленный мужчина ушел к управляющему составлять договор найма. Странный он, но внутреннее чутье говорит, что ему можно верить. А доверять самому себе самый важный навык в этой жизни!

* * *

Боярин Кошкин задумчиво смотрел на жадный огонь костра. Языки пламени беспощадно уничтожали все новые и новые порции сухих веток, как пламя любой войны уничтожает воинов. Сколько еще молодых дружинников сгинет на границах империи в бесконечных сражениях… ничего не поделаешь такова воинская судьба.

Горный воздух и прекрасный вид располагали к разговорам, к тому же вода в чайнике как раз почти закипела, поэтому бояре делились новыми впечатлениями от южных регионов империи друг с другом или вспоминали итоги конфликта с Мстиславскими.

— Ну как вам наш полководец, бояре? — неожиданно спросил Шаин.

— Слишком резок Холмский. Обсудить бы надо со всеми, как следует поступить, а не рубить с плеча и начинать войну против целого клана, — недовольно проворчал хмурый боярин.

— Поступает так, как будто мы в полном подчинении у него, — подтвердил еще один боярин.

— Зато Мстиславские теперь не представляют для нас потенциальной угрозы, — вставил свое слово Вячеслав Кошкин.

Сидящие вокруг бояре сразу разделились на два лагеря. Часть на недовольных тем, что их мнение никого не волнует и на успевших взять хорошую добычу с ненавистного клана Мстиславских. Последних было куда больше.

Сводный отряд владеющих из состава боярских дружин, собранный Вячеславом, нанес «визит вежливости» на основные объекты клана. Дымящиеся развалины поместья Мстиславских вполне удовлетворили Кошкина, а добыча, взятая на саблю, устроила товарищей по отряду.

— Это не могло быть случайностью. Император решает за счет нас свои проблемы, а Холмский становится цепным псом Михаила IV. Награда-то в первую очередь ему за поход достанется. Не нам! — недовольно вскочил со своего места боярин Красин.

— Главное, что закончилось все хорошо, да и вои не без прибытка вернулись, а мои товарищи наконец-то месть свою утолили, — вновь высказал свою позицию Кошкин.

Вячеслава активно поддержали его сторонники и некоторые из тех, кто обычно держат нейтралитет.

— Холмский явно не хочет быть парадной фигурой, а лежать с перерубленной шеей от сабли его нукеров я не хочу. Хватит «играть» в вольницу, — резко высказался боярин Мурзаев.

Седобородые бояре довольно заулыбались в бороды, стараясь во всех обсуждениях держать слово последними.

— Холмский вправе вести нас, как по военной силе, так и по знатности, — заявил боярин Исаев.

— Действуем по плану. Добыча и слава обещают быть достойными, следует подготовиться к следующему этапу похода, — подвел итог Шаин.

— А если Холмский не сможет пройти?

— Когда придет время тогда и будем решать! — резко ответил боярин Санбулов.

Взгляд Кошкина быстро пробежался по боярам взвешивая и оценивая каждого своего боевого товарища. Разные характеры, талант к Силе, размеры вотчин и дружин. Даже цели в походе у бояр разные, но Холмский сумел уговорить пойти в поход всех представителей боярского сословия. Как он это сделал?! Вячеслав за свою жизнь сумел понять одно, что главное качество руководителя уметь работать с теми людьми, которые есть, а не искать постоянно новых исполнителей. У хозяина Твери с этим проблем точно нет…

Боярин Холмский предложил представителям своего сословия иную реальность. Да она состоит не в том, чтобы всех порубить саблями и взять власть в империи, а постоянно выгрызать зубами место под солнцем. Постепенно обновляя свои ряды и усиливая позиции во всех сферах жизни империи. И только результат похода покажет получится ли у Холмского задуманное.

Глава 11

Проводник все в том же потрепанном плаще снова появился незамеченным, хотя мои воины максимально плотно контролировали окружающее пространство. Странный человек, который во внутреннем взоре никак не проявлялся. Любопытное явление.

— Вижу вы уже готовы к походу… это очень хорошо. Надо раньше остальных групп успеть пройти третий пояс, чтобы не разбудить самых сильных тварей, — произнес наш проводник внимательно рассматривая отряд.

Гром, высунув язык с обожанием смотрел в мою сторону при этом когтями нетерпеливо крошил скальную породу. В этот раз он надеялся знатно «подкрепиться» свежачком, а не как обычно сухпайком из накопителей или напрямую энергией из источника Силы. К тому же свежая царапина на чешуе говорила о том, что знакомство с «подругой» пока идет с трудом и только запах победителя поможет исправить ситуацию.

Вампирская тройка Кристины — это кинжал боярского рода Холмских. Одетые в темные комбинезоны они застыли за моей спиной, готовые в любой момент магией крови и сталью уничтожить любого противника. Впереди застыла пятерка рыцарей смерти Борисова, которая выступала в роли моего основного щита. А десять самых сильных представителей ближней дружины с автоматами наперевес составляли внешний контур охраны. В общем отряд более чем достойный для клановых войн, посмотрим, как он покажет себя в аномалии.

— Надо так надо во время движения через аномалию ты главный. Веди нас вперед, Духовник.

— Ребята вы серьезные, поэтому слушайте меня и наши шансы навыживание резко увеличатся. Не отставать, — бросил на ходу проводник.

Прозвище проводника «Духовник» было указано в документах на найм. При чем сумма контракта явно удивила управляющего баром, но за свою карьеру я думаю он видел и не такое. Любому человеку было понятно, что договор фикция. Если проводник вернется одни его никто не осудит. Аномалия все спишет.

«Застава странника» совсем не выглядело прибежищем охотников за чудовищами или трактиром элитных наемников, как было в моем мире. Небольшая придорожная забегаловка, в которой мы наняли человека, напрямую отвечающего за нашу жизнь.

Собрать за один вечер много информации в барах не получилось, но кое-что Кристина все-таки рассказала. Сами себя поисковики называли странниками чаще всего объединяясь в группы до десяти человек. Самые опытные, удачливые и живучие из них становились проводниками. И решивший подзаработать на этом самозванец легко мог лишиться здоровья или даже жизни.

Моя платежеспособность была оценена по достоинству, поэтому к нам привели самого известного в местных краях проводника. Правда известность его печальна сам он возвращался из всех походов, а его группы возвращались лишь в половине случаев. Такая себе статистика.

Переход границы аномалии мы бы и не заметили, если бы не указывающие на это таблички.

— Первый пояс до «выбросов» относительно безопасный сюда часто заходят туристы, чтобы пощекотать себе нервы или сделать фотографии, — пояснил проводник.

Сюда оказывается еще, и туристы приезжают…

— Что такое аномалия, по-вашему, мнению, Духовник?

— Хм. Ждете, наверное, от меня откровения, боярин?! За десять лет я могу вам сказать у всего этого точно есть свой безумный разум, а так для меня аномалия воплощенная на земле Смерть, — отвернул закрытую капюшоном голову проводник.

— Вы верите, что от столкновения волотов могли произойти большие выбросы энергии и образовались аномалии по всему миру?

— Точно нет. Это пришло к нам во время мировой войны, но не из-за нее, — быстро ответил Духовник, проверяя наличие страховочного пояса у всего отряда.

В Кавказской аномалии была своя особенная специфика. Горное снаряжение обязательное требование, как и недельные запасы пищи с водой, теплая одежда и небольшой запас горючего.

Быстро проскочив первый пояс, мы вышли на границу второго. Знаки показывали серьезную опасность впереди и требовали свернуть назад. Вряд ли подобные сообщения кого-либо отпугнули.

— Два года назад здесь была граница аномалии. С каждым годом скорость роста увеличивается…

Пересечение границы второго пояса наша группа сразу ощутила на себе. Стоило только ступить шаг за невидимую линию, как появился чувство направленного на тебя взгляда и некоторое давление разлитой в воздухе энергии. Растения претерпели небольшие изменения в своей структуре, а количество живности резко увеличилось.

Первой встреченной для нас опасностью стал волколак обследующий свою территорию. При его виде Гром злобно зарычал на дружинников, что хотели уничтожить опасного зверя и быстро побежал на встречу измененному волку. Волколак неуверенно понюхал носом воздух, но все же принял вызов.

Неизвестно насколько опытным в боях за территорию и благосклонность самок был волколак, но Гром буквально распотрошил своими когтями измененного зверя и намертво вцепился зубами в его шею. Дальше был не самый приятный вид утоления голода.

— Впечатляет, — усмехнулся проводник.

— С вечера пса не кормил вот он и проголодался. Стоит ждать остальной стаи?

— Волколаки хоть и происходят от волков, но стаями не живут, — ответил Духовник.

Продвижение по второму поясу проходило без длительных остановок. Вампиры вырвались вперед и уничтожали все на своем пути. Гром только вздыхал при виде мертвых туш кабанов, медведей и других крупных животных. Птицы действовали, не столь агрессивно стараясь держать на расстоянии от нашей группы.

О переходе на третий пояс можно было понять и без дополнительных знаков или табличек. Земля с фиолетовой травой выглядела, как кусок другого мира, а ощущение давления и чужого взгляда лишь усилилось.

Здесь уже встречались не только измененные животные, но и существа аномалии. Самые известные из них комки слизи, которые медленно передвигались по предгорьям уничтожая мелких животных или подчищая кости убитых. Слизень представлял серьезную опасность если только намертво уснуть или быть надолго обездвиженным ядом одной из местных тварей. На утро от такого любителя поспать вполне могут остаться лишь белоснежные кости в окружении шевелящегося ковра слизи.

— Будьте предельно внимательны. Опасность представляют не только животные и твари аномалии. Неподвижные камни и хищные растения также могут вас смертельно удивить. Старайтесь далеко не уходить от основной группы и слушайте все мои команды, — предупредил серьезный проводник.

— Мы будем предельно внимательны о великий странник, — очаровательно улыбнулась Кристина.

— Кхм. В таком случае двигаемся дальше, — смутился проводник.

Гром единственный кто пробовал на зуб все подряд. Все приказы идти рядом со мной он старательно игнорировал и вовсю носился между растений пробуя все на вкус. В основном мы слышали фырканье и недовольное рычание, но иногда он что-то с удовольствием грыз. К сожалению, слизни ему не пришлись по вкусу, и он долго сплевывал кислотную слюну попробовав одного из них.

— У вас удивительный пес, который совершенно не похож на волколака, а скорее на вожаков гончих с пятого. На третьем поясе он чувствует себя, как на зеленой лужайке у дома, а между прочим, это основные охотничьи угодья странников, — прокомментировал действия пса Духовник.

На измененного волка мой пес точно не подходил. Самка волколака и недавний противник Грома не обладали жесткой чешуей, мощными когтями и кислотной слюной моего пса. Развитая мышечная масса, более массивная челюсть и когти, да и шкура явно претерпела серьезные изменения, но для Грома это все мелочи.

— Гром хороший пес. Давно просился погулять вот и резвится на свободе.

Проводник явно хотел сказать что-то веселое и язвительное, но резко насторожился и поднял руку вверх. Вскоре и мы услышали громкое шипение и скрежет о камни недалеко от нас.

— Треххвостки. Поганые твари, будьте предельно осторожны и не подставляйтесь под удар хвостов…

Вскоре показались и сами шипящие твари. На вид рептилии размерами чуть больше дворовой собаки с двумя рядами острых акульих зубов. И все бы ничего, если не хвосты, заканчивающиеся длинным жалом. Сочащийся ядом костяной наконечник выглядел угрожающе.

— Огонь!

Шквал огня из всех стволов выбивал целые куски мяса из тварей, но треххвосток не становилось меньше, и рыцарям смерти вместе с Громом пришлось перейти в ближний бой. Мечи смерти оставляли после ударов горки праха, а удар когтей пса ломал хребты тварей один за другим. Моего участия пока не требовалось и вскоре ящерицы словно уловив команду неизвестного вожака быстро посеменили обратно в свое логово.

— Верховная королева позвала обратно. Говорят, за пойманную живую особь заплатят тройным весом в золоте, но дураков соваться в логово ядовитых тварей пока нет. Вы не против, если я быстро вырежу самые ценные органы? — спросил Духовник.

— Без проблем, но взамен объяснишь все свои действия во время процесса. Для чего нужны те или иные органы и сколько стоят. Правда все что соберешь потащишь сам.

Духовник, подтверждая свои слова быстро достал из ножен длинный тесак и принялся рубить хвосты тварей.

— У треххвосток самое ценное это жало на хвостах. Наличие сильного парализующего яда делает его ценным ингредиентом для множества лечебных препаратов и «эликсиров молодости». В Поднебесной империи за них платят золотом по весу…

Наш проводник охотно делился информацией и полученным большой кровью опытом странников. Духовник утверждал, что твари постоянно изменяются, приспосабливаясь к новым условиям и охотничьим уловкам странников. Появляются полностью новые опасные существа, но пропитанные энергией аномалии растения и ценные ингредиенты с тварей влекли за собой баснословным заработком все новые и новые группы странников.

Третий пояс запомнился мне монотонным уничтожением различных тварей аномалии. Группе все чаще приходилось вступать в ближний бой из-за малого урона от стрелкового оружия. Использовать Силу я запретил, да и Духовник намекнул, что ее лучше всего использовать только при крайней необходимости.

Наш проводник тяжело вздыхал над каждым ценным трофеем, но мой непреклонный взгляд моментально убивал все мысли о сборе ингредиентов.

На границе третьего и четвертого пояса Духовник впервые за все время пути скинул свой капюшон. Под старым плащом скрывалось лицо обычного русоволосого мужчины с небольшой бородой. Странно я думал под капюшоном скрывают дефекты внешности или тяжелые раны, а здесь другой случай, когда человек просто прячется от чужого внимания. Такое тоже бывает.

— Не проскочили. Что за сволочи сегодня прошли раньше нас. Ведь просил же всех, чтобы подождали и не выходили на четвертый пояс! — расстроенно махнул рукой проводник в сторону новой опасности.

Скопление покачивающихся двухметровых червей в сотне метров от нас не выглядело опасным. На мой вопросительный взгляд проводник все же ответил.

— Черви работают, как радиопередатчики для более опасных тварей за небольшую долю добычи. Кстати, к нам спешат особые гости на внеочередной обед…

Быстро передвигаясь на четырех конечностях к нам, спешили жутко изувеченные люди. Только безумный некромант мог создать столь уродливый конструкт. Оказывается аномалия тоже любит экспериментировать.

* * *

Генерал Томилин Алексей Петрович, одетый в строгий мундир с колодками наград, уверенно шагал по коридорам Красного Дворца и распугивал хмурым выражением лица представителей императорского двора. Тайная канцелярия, конечно, сильно сдала в последнее время по силе влияния, но все еще способна была испортить жизнь предателям государства из так называемой элиты империи.

Вызов императора не стал неожиданностью для главы тайной канцелярии. Давно прогнозируемый всеми аналитиками итог череды странных событий на территории Российской империи. Неожиданная смерть маршала армии, «тихие» разборки внутри великих кланов, провокации на границе и резкое возвышения боярина Холмского. Все это было далеко не просто так.

Пункт охраны рядом с императорским крылом дворца все также охраняли гвардейцы в черных мундирах, а ведь еще какие-то сто лет назад это входило в задачи тайной канцелярии. Времена меняются. Воспитанные с малых лет на верность императору и клану гвардейцы настороженно следили за генералом, готовые в любой момент уничтожить посетителя силой своей стихии.

— Господин генерал, император готов принять вас прямо сейчас, — вышел из смежной комнаты адъютант.

Для генерала Томилина это далеко не первый визит в кабинет императора, но сегодня у него было особенно сильное чувство, что в его жизни изменится очень многое. После приветствия и отказа от любимого чая императора официоз быстро закончился.

— Мы с вами, Алексей Петрович, ранее уже не раз общались наедине, и сейчас я хочу говорить прямо. Меня также, как и вас интересует величие Российской империи. Для этого необходимо, чтобы все спецслужбы работали штатно, имели понятную для всех вертикаль власти и получали финансирование в полном объеме, — намекнул император.

Михаил IV не оставлял попыток взять под полный контроль тайную канцелярию или хотя бы частично перетянуть ее под свою юрисдикцию.

— Раз вы просите говорить прямо, то я отвечу вам, как и в прошлый раз. Независимость нашей службы прописана в законах Михаилом Великим и утверждена советом кланов. Такие вещи не решаются просто за обычным разговором. Тем более ваши личные службы и разведка обладают куда большими возможностями, — прямо ответил правителю империи генерал Томилин.

— Вы же прекрасно меня понимаете, генерал. Тайная канцелярия имеет отличную тренировочную базу, опыт многих поколений, разветвленную сеть агентов и, как ни странно, престиж среди граждан империи. Или мне рассказать вам про ваши же боевые отряды?!

Император никак не прокомментировал решение своего легендарного предка и необходимость получение согласия совета кланов на принятие подобных изменений в жизни империи.

— Есть определенные законы и установленные правила…

— Времена меняются, Алексей Петрович, и то, что раньше казалось нам привычным делом сегодня не отображает государственную необходимость, — отрезал Михаил IV. — Пора определяться с кем вы, генерал Томилин!

— Ваше императорское величество, я все понял. В ближайшее время нашей службой будет предоставлен официальный ответ, — поднялся со стула генерал Томилин.

— Дополнительно хочу вас уведомить что «Сахалинская» аномалия переходит в подчинение Императорского клана. Уберите охрану и персонал на проходной дабы не было недопонимания, — не смотря в сторону генерала произнес император.

Генерал внимательно посмотрел в глаза Михаила IV, молча кивнул и вышел за дверь. Последние каналы независимого финансирования будут в скором времени перекрыты. Не говоря уже об официальном. Тайная канцелярия не проживет долго на накопленных резервах и придется идти на поклон либо к императору, либо к великим кланам. Очень плохо.

Мало всего этого, так еще псих и безумец Карпов несколько дней назад нагрянул в его кабинет с вооруженными бойцами спецподразделений. Ответы ему, видите ли, нужны! Всем они необходимы, но вопрос в другом готовы ли вы услышать горькую правду?! Большинство не готово…

Можно ли винить императора за то, что он хочет усилить свою власть? Или может обвинить силовые службы империи в нежелании участвовать в будущем полном рек крови внутреннем конфликте? В любом случае генерал остро чувствовал дыхание смерти за своим плечом, поэтому некоторые проекты необходимо ускорить…

Император в это время смотрел в окно, как генерал садится в машину и скривил губы в довольной ухмылке. Старые ферзи постепенно теряют свою власть над империей, а значит все идет строго по плану. По его плану!

Глава 12

Ужасные существа, созданные безумным разумом из тел людей, вызывали сильное отторжение всей моей некромантской сущностью. Это убожество каким-то образом еще и неплохо функционировало. Изогнутые в другую сторону руки и ноги обзавелись дополнительной парой клещей, голова переместилась в середину туловища и к тому же обзавелась жуткой пастью.

— Кадавры по-научному или как их называют странники — мясники. Постоянно испытывают дикое чувство голод, поэтому не жалейте сил, если не хотите стать их обедом, — намекнул проводник.

Создание кадавров, между прочим, не приветствуете в среде некромантов. Слишком примитивная работа, которой занимаются лишь самоучки…

— Ересь должна быть уничтожена! — поддержал меня Борисов после того, как увидел разрешающий кивок.

Рыцари смерти слитно шагнули вперед и одновременно ударили одним из заклинаний школы некромантии «Кости». Части тел кадавров разваливались на ходу после удара боевой формой жатвы. Острые костяные клинки широкими полосами прошивали насквозь противника, но они несмотря на повреждения продолжали идти вперед.

Гром в это время длинными прыжками перемещался в сторону червей. Мой пес явно решил подкрепиться на вид более массивным и съедобным противником. Визг червей и победный рык пса заглушил на минуты звуки боя с кадаврами. У кого-то сегодня очень хороший аппетит.

Дружинники отсекали огнем из всех стволов дальних тварей от нашей группы, а рыцари смерти перешли в ближний бой и мечи в их руках запели песню мертвых. Вампиры так и остались на своих местах прикрывая мне спину, что не ускользнуло от внимания Духовника.

— У вас не простые бойцы, боярин. Такое чувство, что сама Смерть смотрит их глазами, — напряженно произнес проводник.

К рыцарям присоединились дружинники в боевой форме, и они вместе быстро добили кадавров, что выбрали противника не по силам.

— Она всегда идет по пятам дружины боярина Холмского. Не хотите поискать «особо ценные» части тел у этих монстров? — с насмешкой спросила Кристина.

— Обойдусь без ценных органов, — улыбнулся Духовник. — Вашему отряду, боярин Холмский, впору города захватывать, а не хлеб у странников отбирать… впрочем это не мое дело. Двигаемся дальше.

Слишком головастый у нас проводник, но в одном он прав пора двигаться дальше. Необходимо пройти, как можно большее расстояние за этот день. Аномалия по словам Духовника состояла из пяти поясов и сердца или эпицентра кому, как удобнее. Четвертый пояс, на границе которого мы находились обещал нам новые вызовы и проводник это тут же подтвердил.

— Здесь охотятся самые опытные команды странников. Никаких измененных животных, только твари аномалии и опасные ловушки. Далее двигайтесь за мной след в след, — произнес предельно серьезный Духовник и сделал первый шаг в новом поясе.

Даже Гром перестал бездумно носиться вокруг нашего отряда, а ощетинившись пластинами брони грозно высматривал опасность рядом с моей ногой. Неожиданно пес остановился и повел носом после чего из его пасти раздалось угрожающее рычание. Новый противник, осознав, что засада не удалась вылез во всей своей красе.

Тварь выглядела более привычным для меня образом. Один хвост, вытянутая морда с длинным языком и небольшой дым из ноздрей. Отсутствие задних лап компенсировали мощные передние, да и хвост ярко огненной раскраски выглядел серьезным оружием. Тут я вспомнил и без проводника, что это саламандра. Многие поисковые отряды встретив ее закончили свою жизнь раньше срока.

— Какая удача! Недавно был заказ на сердце и печень саламандры, да и кожа идет по хорошей цене…, - приподнятое настроение Духовника быстро прошло стоило ему только повернуть голову в другую сторону. — Сегодня точно не наш день!

Из всех щелей и пещер измененных аномалией предгорий повылазили различные твари. От небольших плотоядных жуков до гигантских прямоходящих существ с простейшим орудием в виде палицы или камней. Чей-то безумный разум создавал самых невообразимых монстров с единственной целью убивать все живое. И было лишь два вопроса, где они достают подобное количество пропитания и почему еще не выбросились за границу аномалий уничтожая все на своем пути.

— Сейчас будет «выброс» вот они все и повылазили, — проводник показал рукой на темнеющее небо. — Ищите пещеру или любое укрытие иначе превращение в кадавров будет не самой худшей для нас участью.

Изменение погоды трудно было не заметить. Резко потемневшее небо, усилившийся ветер и самое важное сплошной ковер самых различных тварей.

— Кристина, задания для вас. Бери с собой Грома и вперед на поиски укрытия, а мы как-нибудь справимся тут, но постарайся не задерживаться.

— Как прикажешь, боярин, — с издевкой поклонилась обворожительная вампиресса.

Вампиры с ярко выраженными способностями к охоте и убийству лучше всех подходят на роль поисковиков. Если кто и способен найти укрытие, то это именно они.

Тем временем волна тварей аномалии готова была снести нас своими телами. Рыцари смерти под костяными щитами с трудом сдерживали натиск щелкающей, пищащей и ревущей массы монстров. Дружинники, убрав в сторону бесполезные стволы показали все на что способны кудесники и ведари в площадных техниках стихий.

Земля горела, обваливалась, промерзала и искрилась от мощи яростных стихий, но волну было не остановить. Пора применять тяжелую артиллерию в моем исполнении.

— В сторону!

Дружинники с рыцарями отпрянули в разные стороны, и моя рука тут же указала путь для заклинания некромантии «Волна Смерти». Давно я не использовал это заклинание даже в груди кольнуло от опустошения сосредоточия, но эффект того стоил.

На пару секунд стих ветер и замолкли твари, ибо на мгновение они ощутили своим куцым разумом и инстинктами тень богини Смерти. Пронесшаяся волна черепов оставляла после себя пустой хитин или рассыпающийся от прикосновения прах. Расширяясь, волна смерти двигалась все дальше и дальше. Я уже не мог остановить заклинание что-то пошло не так или Сила снова сделала все не так, как задумывалось…

Приняв боевую форму на остатках силы воли направился в самую гущу тварей. Я готов был рубить клинком с рунами некромантии ради даже самой маленькой капли энергии, чтобы не упасть полутрупом от истощения сосредоточия. Вслед за мной в прорыв ринулись и дружинники, что привело чудовищ или того, кто ими руководит в ступор.

Наконец через некоторое время заклинание самоуничтожилось, и я сделал первый глубокий вздох. Требуются эксперименты, а то следующие высокоранговые заклинания вполне могут отправить меня на встречу к богине.

— Мы нашли пещеру неподалеку отсюда, — подбежал вампир с удивлением рассматривая учиненную отрядом бойню.

— Веди. Здесь становится слишком жарко, а убивать этих монстров нет никакого смысла.

Духовник смотрел на гору порубленных и уничтоженным монстров одновременно с ужасом и восхищением. Сейчас проводник не совсем был уверен кто большое чудовище мы или твари аномалии…

Пещера, найденная вампирами, раньше была логовом одной из крупных тварей аномалии. Возможно, мы ее уничтожили совсем недавно. Важно, что пещера даст нам возможность спрятаться от неизвестного «выброса». Ветер на выходе из пещеры начинал завывать все сильнее.

— Успели. У нас есть примерно от пяти до восьми часов, а это значит мы можем отдохнуть и хорошенько перекусить, — полез проводник в свою сумку за припасами.

Дружинники не стали ждать дополнительных указаний и достали наши припасы. Рыцари смерти и вампиры отошли ближе к выходу из пещеры, что вызвало лишь усмешку на лице Духовника. Что интересно он там себе на придумывал?!

— Почему Духовник?

— Обычно спрашивают намного раньше, — улыбнулся наш проводник уничтожая приличный кусок сыра. — Когда-то занимал не самое последнее место в церковной иерархии. Здесь рядом с аномалией нашел свое призвание, а странники узнали мою историю и теперь приходят делиться своими страхами и просто в поисках житейского совета. Вот и дали прозвище Духовник или духовный отец.

— Странный путь к Богу…

Все мои знания, полученные во время прошлой жизни о серьезных религиозных структурах, говорили, что жрецы делятся на несколько типов. Фанатики, приспособленцы, уповающие на некую судьбу и идейные. Духовник похоже принадлежал к последнему типу. Именно они и двигают вперед любую религию.

— У каждого свой путь. Не так ли, боярин? — твердо выдержал взгляд бывший священник.

Вопрос насколько бывший и в каких отношениях он находится с Орденом… закрытие от внутреннего взора может быть одним из ценных даров бога для высших иерархов, а мой взгляд после использования заклинаний некромантии выдержать очень трудно.

— Да и мы все должны пройти его до конца. Отсюда появляется вопрос, как Церковь относится к аномалии?

— Пока церковные иерархи не пришли к единому мнению, но отрицать очевидную опасность глупо… Думаю, раз у нас появилось свободное время его надо провести с пользой. С вашего позволения отдохну немного, — постелив мешок под голову проводник лег там, где был.

Неплохой повод, чтобы немного отдохнуть и подумать о том какая интересная штука жизнь. В ней бывает, что священник становится экспертом по монстрам, а король Ночи, ненавидимый жрецами Света, пытается помочь им в другом мире остановить вторжение демонов. Чья-то злая шутка. И все же мысли порой возвращались к происхождению аномалии.

Во всем чувствовалась определенная структура и упорядоченность. Конструкты из тел натолкнули меня на одну не очень приятную мысль… Рядом раздался резкий хруст камней. Гром лениво пережевывал камни вздыхая о невозможности выйти на охоту и плотно набить брюхо.

От входа пещеры отделилась Кристина и грациозно присела рядом со мной. Отвернув крышку небольшой фляги, она сделала один глубокий глоток и с большим сожалением завернула крышку обратно.

— Странное место. Ощущаю сильное давление в ментальном плане, как будто кто-то хочет перехватить контроль надо мной, но твои печати верности не дают этого сделать, — негромко произнесла Кристина.

— Сомневаюсь, что здесь есть мастер-некромант. В другое время мы обязательно бы проверили немало исследований природы аномалии, но сейчас у нас немного другая задача. Лучше расскажи, как себя ведут твои «подчиненные»?

Вампиры были очень ценным приобретением для моей свиты, но учитывая особую любовь к свободе за ними необходимо время от времени приглядывать, несмотря на печати верности.

— По-разному, — усмехнулась Кристина вспомнив что-то смешное. — Ребята не совсем привыкли к новому существованию, но я справляюсь.

Духовник неожиданно резко поднялся со своего места и выглянул из пещеры.

— Вроде бы выброс закончился можно продолжать путь. Ждем утра или двигаемся дальше? — спросил проводник.

— Мы готовы двигаться дальше. Вряд ли у кого-то после прошлой встречи с тварями есть желание провести здесь больше времени, чем необходимо.

— Деньги вы заплатили хорошие, да и воины явно… опытные, поэтому я не против продолжить путь, — быстро проверив свое снаряжение опытный проводник направился в сторону выхода из пещеры.

Снаружи произошли резкие изменения. На фиолетовой траве лежали пульсирующие куколки и огромные яйца. Большого ума не надо, чтобы понять кто из них вылупится. Очередная стая монстров.

— Это я так понимаю и есть последствия «выброса»?

Духовник лишь молчаливо кивнув явно вспомнив не самые лучшие моменты своей жизни. После убийства большого количество тварей в четвертом поясе мы прорубили своего рода коридор, а оставшиеся твари скорее всего мутирует или эволюционирует. Интересная система поощрения.

Пятый пояс практически центр аномалии встретил нас звенящей тишиной. Земля под нашими ногами сильно изменилась. Появились странные наросты, а цвет травы поменялся на ядовито зеленый. Буйство красок и растений совсем не радовало взгляд. Осторожно ступая за проводником, мы начали продвижение через аномалию на другую сторону гор.

Рыцарь Смерти сделал всего один лишний шаг в сторону от тропы проводника и тут же провалился под землю. Все попытки его вернуть и даже посмотреть внутренним взором вглубь глубокого хода не увенчались успехом.

— Бесполезно, — нахмурился Духовник. — Из пасти корнежора еще никто не возвращался. Двигаемся дальше, ваш товарищ уже точно находится в ином более справедливом мире…

Словно подтверждая слова бывшего священника я почувствовал потерю контроля за рыцарем смерти. Пережевать высшую нежить до полного уничтожения и правда надо обладать уникальными способностями.

— Плохое место, давно так не боялся, — произнес матерый дружинник за моим плечом.

— Аж поджилки трясутся, — поддержал его товарищ.

Одно дело умереть в честном бою от стали или стихии противника и другое дело быть сожранным под землей неведомой тварью. Продолжая движение, мы чувствовали усиливающееся давление на разум и сосредоточие. Относительно простой смертный без артефактов не протянет здесь долго. Витающее в воздухе напряжение не могло длиться бесконечно долго и перед нами… В общем мы издалека увидели новую опасность.

Четырехметровый исполин в броне из роговых плит выдал радостные булькающие звуки при виде группы людей и быстро начал двигаться в нашу строну.

— Бежим! Нам его точно не убить…

Поздно. С другой стороны путь преградили существа, конечно, не таких огромных размеров, но с куда большей защитой. Костяная броня делала их похожими на древних рыцарей, а длинные тесаки вместо рук обещали немало проблем.

— Какие-то сволочи сегодня разворошили «сердце», и мы собираем всех стражей, — со злостью произнес Духовник. — Решай, боярин. Отступаем или бьемся? Альфу еще ни разу не убивали…

— Уходим! В ближний бой не вступать.

Терять бойцов в бессмысленной битве не мой вариант. Дружинники отсекали противника стараясь сдерживать его на расстояние. Благо Альфа передвигался не очень быстро, что его очень сильно расстраивало.

— Быстрее! — поторапливал нас проводник заметив еще какую-то опасность вдалеке.

Двое рыцарей смерти отошли от основного отряда и подняв мечи готовились задержать все увеличивающуюся волну тварей. Решение нежити было довольно неожиданным для меня. Подобный приказ я не отдавал…

— Братья выполняют волю богини, — пояснил действия своих подопечных Борисов.

Жаль терять высшую нежить, но жизни тех, в ком бьется сердце всегда будут на первом месте, а мертвых богиня с радостью примет в свои объятия и дарует долгожданный покой.

— Не будем терять драгоценное время.

Духовник никак не прокомментировал наш разговор, а лишь ускорил бег. Через несколько минут я почувствовал, как двое рыцарей смерти перестали быть привязаны ко мне. Терять элитную нежить всегда неприятно, но это дало нам хороший отрыв во времени и вскоре мы зашли в самый центр аномалии. Не заметить смену пояса было совершенно невозможно.

Эпицентр аномалии очень сильно напоминал природный источник Силы поистине невообразимых масштабов, который вибрировал от переполняемой его мощи. Некоторые мысли, что были в моей голове начали оформляться более четко. Духовник был прав подобные изменения не происходят во время выброса большого количества энергии, это полностью рукотворное явление. Я видел, что бывает в местах, измененных высшей магией. Никаких совпадений.

Очередная экспансия. Только кто? Хаосом здесь и не пахнет… какая-то в этом всем есть извращенная логика. Богиня куда ты меня направила?! Почему не спокойный мир с дворцом полным миловидных служанок и старинным винным погребом.

— Какая красота…, - Кристина во все глаза смотрела на переливы энергии.

Посмотреть и правда было на что. Водоворот белоснежной энергии устремлялся к небу вспыхивая молниями или взрывами на самом верху. Даже жаль, что в этом мире недоступно воздушное передвижение и нельзя посмотреть, как это выглядит с высоты.

— Это не группа странников всполошила все пояса, а чужаки, — Духовник указал рукой на отряд рядом с «сердцем» аномалии.

Группа людей в черных комбинезонах яростно отбивалась от стражей. У чужаков была превосходная боевая подготовка и мощная поддержка владеющих, но вскоре к защитникам сердца подошла помощь и тут я понял пора валить со всех ног.

— Служители…

Ужас в голосе нашего проводника не обещал ничего хорошего.

Глава 13

Сгорбленные существа с длинными до самой земли руками на вид не представляли опасности, но при использовании внутреннего взора все резко менялось. Яркая, насыщенная энергией стихии Воздуха аура не предвещала ничего хорошего тем, на кого они обратят свое пристальное внимание. Мощь, что была скрыта в этих существах ужасала. Надеюсь, группа чужаков получит по заслугам, а мы спокойно пройдем дальше.

— «Служители» черпают энергию напрямую из сердца аномалии и могут бесконечно долго использовать техники, основанные на грубой силе. Поговаривают, что волот с ними не справился, — объяснил свой страх Духовник.

— В таком случае не будем проверять способности этих существ. Быстрее уходим.

Видимо не я один подумал о тактическом отступлении с глубоким охватом сердца аномалии. Командир чужой группы увидел наш отряд и быстро принял решение подставить нас под удар служителей. Лучший способ сбежать от сильных монстров предоставить им другую добычу.

Сверкающая молния пролетела на десятки метров и ударила в щит моего дружинника. За ней последовала целая серия ударов Силы, которые пробили личный щит и повалили моего воина обгорелым трупом на землю. Опытный отряд чужаков действовал, как назло, очень слаженно.

Устроить битву у сердца аномалии командиру противника не показалось безумием. В вопросе жизни и смерти порой наш разум выдает странные решения, но занимать место неожиданного врага мне совершенно не хотелось. Каменная стена преградила им путь к отступлению, а слитный залп площадных ударов моих дружинников заставил по-новому посмотреть на опасность «служителей». Не трогай лихо пока оно тихо…

Темные комбинезоны и шлемы скрывали от нас внешность противника, но я примерно представляю какое сейчас удивление на лицах вражеского отряда. Как будто этого было мало в бой вступили служители, не разделяя всех нас на правых и виноватых. Прилетевший подарок в мой щит едва не обнулил его с первого удара. Голая мощь без всяких хитростей.

— Кристина, Борисов, прикрывайте дружинников!

Отряд «обреченных» оказавшихся между молотом и наковальней решил идти на прорыв. Чужаки не прекращая использовать мощные удары Силы начали резко сокращать расстояние с нами. В ближнем бою противник использовал сильно изогнутые сабли и воздушные техники. Мы ответили привычной тактикой. Рыцари Смерти в очередной раз выступали щитом для живых, а вампиры острым клинком.

Сражаясь без возможности отступления мы теряли бойцов, как и противник. Горящая зеленым огнем рун сабля выпила немало врагов и даже служители старались держаться подальше от странного человека, от которого «несет» смертью. Масштабная битва всех против всех с каждой минутой набирала обороты.

— Отходим! Забирайте раненных я прикрою.

Малефик это не только словесные проклятья в спину от жрецов и фанатичных крестьян, но и ценная помощь в бою. Проклятья серьезно ослабили противников, что позволило дружинникам подобрать раненных, а мне перестать сдерживаться от применения площадных заклинаний некромантии…

— Как это произошло?

Отступая и огрызаясь заклинаниями, я догнал группу и заметил то, чего просто не должно было быть. Дружинники тащили на руках раненного в грудь Духовника. Искренне жаль нашего проводника, но теперь вся надежда остается только на удачу.

— Закрыл меня грудью от серпа ветра, — со злостью произнесла Кристина и отвернула голову в сторону.

Все попытки влить энергию Земли в проводника были бесполезны. При попытке передать энергию я постоянно натыкался на внутреннее сопротивление организма, а обычных врачей и лекарств среди нас не было. За ненадобностью.

И что за дикое желание у всех в этом мире закрывать кого-либо своей грудью. Странное самопожертвование. Может так только в Российской империи происходит?!

Вампиры Кристины выглядели не совсем в целом состоянии. Петр лишился руки, а Руслан левого глаза. Обильное потребление крови и передача некроэнергии должны повысить регенерирующие функции организма вампиров. От рыцарей смерти остались лишь мой соперник по дуэли — японский мастер меча и молчаливый Борисов. Дружинники лишились сразу троих товарищей. Огромная потеря.

Бешеная гонка со временем, тварями и ловушками казалось продолжалась целую вечность. На другой стороне от сердца аномалии мы реже встречали тварей или кто-то решил выпустить слишком надоедливых людей со своей территории. Проскочив второй пояс, мы с радостью вышли на первый и с удивлением наткнулись на блокпост военных Российской империи.

— Стоять! Вы кто такие? — от удивления солдат едва не уронил автомат.

Выставленный караул ожидал увидеть на своем направление очередную стаю измененных животных и с честью продать жизнь подороже, но никак не «обычных» людей. Солдаты погранзаставы с удивлением смотрели на наш потрепанный отряд и раненных. Для нас же самое важное, что мы наконец-то дошли.

— Свои…

— Свои все дома сидят! Кто такие, а ну быстро говорите? — приготовился к выстрелу солдат.

— Солдат, перед тобой боярин Холмский. Опусти оружие пока не произошло нечто непоправимое, — Кристина перешла на привычный командный голос.

Дружинники начали формировать стихийные техники и в этот момент молодого солдата проняло по-настоящему. Он посмотрел на своих товарищей и повернул голову назад явно ища поддержки у старшего по званию.

— Надо бы начальству доложить. Мы такие вопросы самостоятельно не решаем, — вышел из укрытия сержант с готовым к бою пулеметом.

— Проводите нас к коменданту крепости! — холодным голосом, не терпящим возражений, приказала Лисицына и впервые при мне использовала ментальные способности.

Другая сторона гор встретила нас не совсем приветливо. Оторванное от империи дикое захолустье было вечной ссылкой для штрафников и «неблагонадежных» офицеров. Солдаты и казаки тоже считали службу на границе с Оттоманской империей настоящим проклятием.

Пограничная крепость была построена несколько сотен веков назад и все также охраняла границу империи. Попасть сюда можно долго огибая по горным дорогам и перевалам «Южно-Кавказскую» аномалию, либо пройти сквозь нее, как поступили мы. Потеряв много рыцарей смерти и владеющих, я понял всю бесперспективность подобного пути… возможно, нам просто не повезло из-за чужого отряда.

Черноволосый мужчина с проседью в волосах и гладко выбритым подбородком внимательно разглядывал наш отряд. Подполковник Томский Степан Павлович удивлял размерами массивной челюсти и не раз сломанным носом. Больше всего он походил на ночного вышибалу в таверне, чем на коменданта крепости.

Доклад Кристины подполковник слушал вполуха сразу разглядев в Лисицыной бывшего коллегу или действующего офицера. Опытный воин он смотрел на повреждения снаряжения и тяжелые раны проводника.

— В крепость «Часовую» последний раз боярина отправляли еще до великой войны. Отряд правда ваш совсем мал для несения повинности, да и похоже головой немного повредились, — нахмурился подполковник слушая рассказы о пересечении аномалии.

— Мы не останемся в крепости. После того как подлечим раненных и заменим часть снаряжения направимся дальше через границу. Требуются проводники…

— Думал воинов пришлют, а оказывается снова проблемы, — вздохнул комендант и обратился к своему подчиненному. — Майор, разместите людей и окажите врачебную помощь. Вечером обсудим остальные ваши проблемы!

Выделенное помещение не блистало особым комфортом. Зато Кристина с ходу удивила просьбой помочь в поднятии вампира. Бывшего жреца?! Да его разорвет на кровавые куски, если в нем есть хоть капля энергии Света. Хотя местный врач разводил руками и с безразличием констатировал невозможность помочь исцелить подобные раны.

— Ты уверена? Первый птенец это…

— Он благороден и чист душой. К тому же закрыл меня своей грудью от удара, — упрямо настаивала вампиресса.

Высший вампир с помощью некроманта может обратить человека в вампира. Никаких укусов, необходимо поделиться кровью, чтобы привязать к себе и позвать практикующего некроманта для ритуала «изменения». Процедура малоприятная и не гарантирует положительного результата.

— А как же Андрей?! В любом случае подумай еще один день и тогда точно скажешь мне свое решение.

Кристина только тяжело вдохнула. Шутки шутками, но поднимать вампира из жреца плохая идея. Хотя… эксперимент выдался бы очень познавательным.

Идея интересная стоит ее позже обдумать, но меня ждут более важные дела на данный момент. Комендант с подозрением предоставил служебный телефон. К сожалению, обычными средствами связи нельзя было связаться со штабом южной армии, а точнее с командиром моих дружинников. Пришлось прождать больше часа, прежде чем Леонид добрался до телефона. Надеюсь, генерал Мансуров не сильно разозлился на подобное своеволие со спецсвязью.

— Леонид…, да мы прошли горы. Как обстановка?

— Напряжение усиливается на фоне отсутствия каких-либо новостей о вас, боярин, — произнес обрадованный Мечев. — Сейчас будет попроще.

Представляю сколько ему пришлось выдержать вопросов за этот долгий день.

— Успокой генерала и не торопясь подтягивай войска к границе. Боярам же сообщи, что все идет по плану. В общем не маленький сам разберешься. Как ведут себя мои ученики?

Прошедшие инициацию ученики на протяжение всего похода в основном молчали или обсуждали ощущения от резкого изменения в своей жизни. Наверное, ждали, что я буду давать им какие-то знания или показывать тайны некромантии. Наивные. Сначала надо научиться выживать. У меня в свое время за спиной была школа Ордена Несущих Смерть.

— Стойко преодолевают все трудности службы в боярской дружине Холмских, — довольно усмехнулся Леонид. — Тогда мы ждем сигнала?

— Да и… Леонид, если вы выдвинетесь раньше срока, то сломаете все мои планы.

— Я понял, боярин, — хмуро произнес командир моих дружинников и отключился.

Подлатать членов отряда и можно двигаться дальше. За это время Кристина как раз более плотно проверит надежность границы двух империй.

* * *

Магрибский султанат далеко не самая лучшая страна для посещения иностранцами. Ограбления на глазах у стражи, похищения из комнат гостиниц, убийства или продажа в рабство здесь вполне привычное дело, поэтому любой иностранец вполне законная добыча, если он не живет в верхнем городе Каира.

В самом султанате установлена жесткая иерархия, где власть султана, эмиров и их верных слуг неоспорима. Остальные люди недалеко ушли от живого скота, который обязан выполнять все прихоти небольшого количества избранных. Привычная картина для этого безумного мира.

Игорь Владимирович Карпов смотрел за окном на ухоженные улицы и богато одетых прохожих, как все это сильно различалось с происходящим за стеной в нижний город. Российская империя по сравнению с султанатом кажется светом свободы в мраке окружающего варварства.

Сегодня из дворца султана, наконец, принесли добрую весть. Долгое ожидание полковника тайной канцелярии закончилось и его готов принять визирь. Еще бы! Предоставленные документами полномочия, как минимум говорили о том, что его надо выслушать.

— Как будем действовать дальше, Игорь Владимирович? — спросил командир отряда сопровождения ожидающий дальнейших указаний.

Функцию сопровождения выполняла группа из пяти бойцов спецподразделения тайной канцелярии, которые приняли решения последовать за полковником Карповым в его нелегкой миссии.

— Ваша группа отправится на поезде в Эрзурум под легендой представителей торговой компании альбионцев. Контакты нашего агента у вас есть. Дальше действуйте пообстановке, кто знает, что задумал боярин Холмский…

— А вы?

— Вряд ли меня выпустят из дворца или этого дома. Поэтому особо не светитесь страже султана и по возможности сбросьте хвост на границе. Удачи! — выдал напутствие Карпов и проверив свое отражение в зеркале вышел на улицу.

Интриги рядом с троном императора и в среде великих кланов усиливаются с каждым месяцем. Кровавая развязка в подобной ситуации может значительно ускориться по времени. Поэтому предложение великой княжны Анны принять в свою свиту Наташу и Елену за выполнение «тайной» миссии было очень привлекательным для небогатого дворянского рода.

Все тайное рано или поздно становиться явным. Особенно на востоке. Предупреждение генерала Томилина о грядущей буре, которая полностью сметет полковника Карпова уже не казалось обычной угрозой. Ценность фигуры полковника на фоне происходящих событий ничтожна.

Алексей Петрович сильно сдал в последнее время и смотрел на мир загнанным волком. Тайная канцелярия под его руководством стояла перед сложным выбором жизнь или честь. Начавшийся на повышенных тонах разговор полковника с генералом закончился холодной ненавистью в груди. Рассказ генерала Томилина о проводимых манипуляциях и спецоперациях на территории Российской империи до сих пор не давали покоя Карпову…

— Вас уже ждут, Игорь Владимирович, — с поклоном произнес мужчина в белых одеяниях на прекрасном русском языке.

Дворец султана выглядел очень богато, но до строгости и мощи Красного Дворца ему очень далеко. Открыв с поклоном резную дверь, слуга мгновенно испарился, а в Карпова вонзился взгляд внимательных глаз.

Визирь с нескрываемым интересом смотрел на нового посетителя, не ожидая ничего хорошего от тайного посланника из Российской империи.

— Подписи на ваших документах имеют большой политический вес, поэтому мы готовы вас выслушать. Думаю, ваше время столь же драгоценно, как и мое, — намекнул визирь.

— В скором времени у ваших недругов случится небольшая беда…

В это время из соседней комнаты султан Рашид смотрел через монитор на русского посланника и размышлял над его словами. Султан давно мечтал стать единым халифом всех правоверных стран. Святые города уже были полностью под его властью, осталось лишь избавиться от империи грязных османов и весь мир познает его силу. Предложение русского было очень заманчивым и поможет сбить спесь с коварных врагов.

Присланные ифритами, слугами самого шайтана, аномалии нарушили былое могущество Магрибского султаната, которое держалось за счет контроля нескольких морей и важных торговых путей. С одной стороны они практически полностью избавились от влияния западной цивилизации, а с другой нападения варваров из глубины Африки заставляли постоянно скрипеть зубами от злости и держать огромную армию на охране южных рубежей. Проклятые османы боялись открытого конфликта, но постоянно подогревали протестные настроения в некоторых провинциях султаната.

— Ваши слова требуют подтверждения, Игорь Владимирович…

Визирь не успел договорить, как неприметная дверка открылась и в кабинет зашел султан Рашид II. При его виде визирь встал со своего места и низко поклонился. Карпов тоже обозначил поклон, как иностранный подданный.

— Если твои слова, посланник, правда и произойдет все, как ты говоришь, то уйдешь с дорогим подарком из моего города. В ином случае ты знаешь свою судьбу, — произнес султан и покинул кабинет.

Визирь после нескольких слов султана впал в ступор и только его отбытие вернуло его к жизни. Он явно не ожидал, что султан наблюдает за ним и слушает их разговор. Восток дело тонкое в этом еще раз убедился Карпов.

— Игорь Владимирович, по вашему предложению принято положительное решение, но в случае неудачи я не завидую вашей участи, — наконец пришел в себя визирь.

— Я это прекрасно понимаю, уважаемый Салман. Спасибо за вашу неоценимую помощь, — кивнул Карпов и покинул кабинет.

Интриги сильных мира сего не оставляют его даже вдалеке от родного дома. Кроме того, что он может в любой момент лишиться головы есть несколько положительных моментов. Дочь под опекой Сакмышева, который в ней души не чает и словам великой княжны с большой вероятностью можно доверять. Карпову теперь оставалось только надеяться на удачу и наглость тверского боярина все что мог он уже сделал. Отправленная в Эрзурум группа далеко не первая…

Глава 14

Кристина сегодня была в прекрасном расположении духа и смущала солдат гарнизона крепости женственной походкой. От чего комендант каждый раз при ее виде хмурил брови и сплевывал на землю. Мысль, что Лисицына наконец полностью приняла свою сущность не давала мне покоя. К чему все это приведет покажет только время.

— Кирилл, ты же помнишь про мою просьбу…

— Ты готова взять на себя подобную ответственность? Он будет до безумия любить тебя и ненавидеть всех, к кому ты будешь проявлять чувства. Для него на ближайшие несколько месяцев ты весь мир! Единственное спасение для Духовника, если его воля будет достаточно сильна для борьбы с инстинктами вампира.

— Готова! — упрямо ответила Кристина.

Тяжело вздохнув, я направился в отдельную комнату, где находился наш раненный проводник. Духовнику по состоянию на утро осталось жить совсем немного. Выбор небольшой смерть или обращение в вампира. К сожалению, спросить решение у него самого возможности не было.

Кристина с легкой улыбкой провела ладонью по лицу Духовника и вопросительно посмотрела на меня. Даже красивую чашу где-то нашла и длинный кинжал с узорами. Любят женщины, чтобы все было красиво и торжественно.

— Кхм. Наполни чашу своей кровью и после моего приказа вольешь ему ее в рот.

Эксперимент бесспорно интересный, но чувство «неправильности» не покидало меня. В последний раз, когда я участвовал в данном ритуале он закончился весьма плачевно. Согласие дано, поэтому отказывать поздно тем более чаша уже быстро наполнялась кровью высшего вампира.

Руны ритуала, подкрепленные словами древнего языка и некротической энергией, начали свое действие. Тело проводника выгнуло дугой и из его горла раздался крик дикой боли. Надеюсь, он выдержит все муки ритуала…

— Вливай кровь прямо сейчас!

Кристина влила в горло бывшего священника чашу с кровью, а я привел в действие последнюю руну трансформации. Теперь остается уповать на Силу и богиню.

Духовника продолжало подкидывать с кровати, внутри шли процессы изменения, а кровь фонтаном вышла из горла наружу. Изменения все никак не наступали. Похоже эксперимент не удался.

Как всегда, удивила Кристина, которая встала на колени и начала искренне молиться. Причем как богине Смерти, так и местному единому богу. Я решил, что хуже уже точно не будет и с лихвой добавил некротической энергии в ритуал.

Яркая вспышка ослепила на несколько секунд, но удара в щит Силы не последовало. Значит не все так плохо. И правда Кристина выглядит вполне живой только немного бледновата, а жертва эксперимента лежал на кровати относительно целым, да и ритуал уже закончился. В общем неизвестно, что помогло молитва Кристины или увеличенное потребление некроэнергии в ходе ритуала, но скорее всего первый птенец неизвестного вампирского рода явился в этот мир. Посмотрев во внутреннем взоре, я увидел процесс формирования сосредоточия Крови. Теперь точно все.

— Кирилл, у нас получилось! Спасибо тебе, — улыбнулась вампиресса и от избытка чувств обняла меня.

Сказать, что я не разделял ее восторженных чувств значит ничего не сказать.

— Теперь птенец твоя постоянная головная боль и за все его выходки тоже отвечаешь ты… матрона! Придумай название вашего рода, а меня ждут другие дела.

Контролировать «новорожденного» птенца очень сложно, но от подобных ритуалов есть свои плюсы для Кристины. Так она быстрее пройдет по всем ступеням развития и получит преданных родичей. У вампиров род более крепкая ячейка общества, чем у обычных людей. Раз это было ее решением пусть сама и разбирается.

Стоило мне только выйти из здания, как на улице был встречен целым взводом готовых к бою солдат во главе с комендантом крепости. Подполковник явно хотел спросить, какими экспериментами с Силой мы занимаемся на вверенной ему территории, но удержался и отправил солдат обратно по казармам.

— Пока от вас одни проблемы, боярин Холмский. Расскажите мне о своем «тайном задании» иначе не видать вам проводника на ту сторону! — выставил ультиматум подполковник.

В принципе Кристина, по ее словам, должна справиться с пересечение границы, но помощь никогда не бывает лишней.

— Наша цель тренировочный лагерь рядом с городом Эрзурум, где в неволе держат имперских подданных, не достигших совершеннолетия. В случае успеха операции единственный для нас выход это направиться в сторону вашей крепости, комендант.

Ожидал разную реакцию, вплоть до открытой агрессии за будущую подставу, но улыбка на лице коменданта сбила с толку. Странный он.

— Участь стать янычаром не самая лучшая в нашей жизни, но и не самая плохая. Мда… Эрзурум еще мой дед брал на саблю во время великой войны, да и спасение граждан империи благое дело, — неожиданно заявил комендант. — Усилю границу после вашего ухода. Вардан!

Неприметный мужчина, стоящий у стены здания, вмиг оказался рядом с комендантом и с прищуром начал меня рассматривать.

— Вот лучший наш проводник на территорию османов. Ходит туда обратно, как к себе домой. Берегите его, Холмский. Без него обратно можете не возвращаться! — сурово произнес комендант и направился в штаб крепости.

— Боярин, это кто такой будет? — резко спросил Вардан продолжая меня рассматривать.

— Владетель земли и собственного отряда, если совсем упростить. Завтра выходим с раннего утра, успеешь подготовиться?

— Хоть сегодня. Одежду главное попроще наденьте и, надеюсь, деньги вы подготовили. Они нам понадобятся в больших количествах, — пробурчал Вардан и со вздохом направился в сторону коменданта.

Странные здесь штрафники и еще более странные проводники. Российская империя на дальних рубежах удивляет меня все больше и больше…

Переход границы между двумя империями прошел без накладок. Все средства электронного и дистанционного контроля не работали, а пограничники бойко договаривались с Варданом о сумме за проход отряда. Мешок золота иногда творит чудеса и открывает любые двери.

В ближайшем османском селе наш проводник, представитель одного из горных народов, населяющих империю, помог переодеться в местную одежду и посадил в обычный междугородний автобус до Эрзурума. Интересное решение, как и небольшое изменение внешности с помощью подручных средств. При внимательном рассмотрении вряд ли это поможет, но хотя бы не будем так сильно выделяться.

Из-за жестких требований к маскировке рыцарей смерти с их доспехами пришлось оставить в крепости на охране птенца вампиров и на другом не менее важном задании.

— Афанасий такой милый и любопытный. Не отходит от меня ни на шаг, смотрит влюбленными глазами и постоянно задает множество вопросов. Прошлая память к нему еще вернется? — с надеждой спросила Кристина отвернувшись от окна автобуса.

Не знаю какое имя было у Духовника раньше, но Афанасий почему-то очень сильно ему подходило. Правда с памятью прошла небольшая накладка, когда он вспомнит вряд ли будет рад прошедшим изменениям. Да и Кристина похоже будет рада если память к бывшему жрецу никогда не вернется… Ответить мне не дала резкая остановка автобуса.

— Это еще кто такие? — спросила Кристина взглядом показывая на причину резкой остановки.

— Бандиты или дорожный патруль. Кому как удобнее, — за меня ответил Вардан.

Наш автобус остановили две машины полные вооруженных бойцов. По сбивчивым словам, проводника я понял, что это представители вождей или небогатого эмира этих земель. Безопасность и доступность дорог на территории Оттоманской империи, конечно, оставляла желать лучшего.

— Эй, вы сзади! Кто такие? — в салон автобуса зашли несколько человек проверять пассажиров на финансовые возможности.

Похоже не проскочили. Радует, что, итак, немалое расстояние проехали с комфортом и без особых проблем. По моему кивку Петр и Руслан встали со своих мест и направились в сторону бандитов.

За кровавой расправой наблюдал весь автобус. От страха и ужаса люди не могли пошевелиться. Признаюсь причиной было проклятье малефика «страх». Хотя вид поломанных тел бандитов вполне мог впечатлить пассажиров.

На улице вампирам понадобилась не больше минуты, чтобы уничтожить всю банду. Прирожденные убийцы созданы для куда более сильного противника, чем обычные разбойники.

— Что будете делать с пассажирами? — с ужасом спросил проводник, наблюдающий за скорой расправой.

Взгляды полные страха и застывший в своем кресле водитель вряд ли упростят нашу задачу.

— Кристина, разберись!

Вардан закрыл глаза не желая смотреть на картину расправы над пассажирами автобуса. Но высший вампир не только превосходный убийца, но и не менее хороший менталист. И вскоре автобус с успокоенными пассажирами продолжил движение. Небольшое действие по изменению последних событий в памяти принесло свой эффект.

При приближении к границам Эрзерума проводник сильно изменился. Он с ненавистью смотрел на то, как большие строительные машины сносят старые кварталы города, в котором некогда жил его народ. Чистая незамутненная ненависть. Вардан охотно рассказывал об истории противостояния и совместной жизни в рамках одного государства двух народов.

— Звери. Сначала уничтожили мой народ, теперь уничтожают нашу древнюю историю…

История. Одни народы приходят, другие уходят. Такова жизнь, потому что у каждого своя правда и важно лишь, как ты можешь держать удары времени. Все остальное опасная иллюзия. Правда есть одно исключение. По настоящему сильному государству нет нужды воевать с древней культурой и историческими памятниками.

В очередной раз автобус остановился, и мы вылезли на конечной остановке. Вокзал города Эрзерум не производил сильного впечатления, но зато полиции мы пока еще не видели. Тоже хорошо.

— Нам необходима помощь, Вардан. Где мы можем переждать некоторое время и собрать информацию о ситуации в городе?

— Есть одно хорошее место в конце города. Там мой дальний родственник хозяин. Он вам поможет в сборе информации за небольшую сумму и заодно укроет от возможных поисков. Здесь совсем недалеко пройдемте за мной, — позвал за собой Вардан.

Восточный город отличался своим колоритом и очень узкими улицами старого города. Рядом со старым городом, который активно сносился строился новый с просторными улицами и высотными зданиями. Технический прогресс шагает по всему миру зачастую уничтожая культурное наследие.

— Лучшее гезлеме на всем белом свете. Покупай пока горячий, — перекрыл нам дорогу уличный торговец и нашел меня взглядом. — Наталья Карпова лучшая девушка на всем белом свете.

Если торговец хотел привлечь мое внимание у него это прекрасно получилось и возможно скоро мы получим всю необходимую нам помощь или большие проблемы. Правда точно есть одна плохая новость. Наша маскировка явно оставляет желать лучшего.

* * *

— Быстрее шевелитесь, еще быстрее, как беременные ишаки передвигаетесь, — надрывался бегущий сзади подростков усатый османский сержант. — Вы каждый день должны радоваться тому, что еще живы и не кормите червей за стенами этого лагеря! Быстрее я сказал!

Толпа одинаково одетых подростков бежала по вытоптанной тренировочной полосе под присмотром хмурых воинов. Все бы ничего и даже слова сержанта вполне подходят для некоторых армий мира… только в глаза бросалось одно резкое отличие. Русоволосые подростки явно были представителями другого народа.

Лагерь подготовки десятого полка гвардии султана под Эрзурумом вновь, как и встарь наполнили юноши из представителей соседних народов Оттоманской империи. Древний налог кровью был восстановлен в новом обличии.

Долгие годы юноши не смогут покинуть стены лагеря. Даже после нескольких лет ломки и изматывающих тренировок для большинства жизнь будет проходить в закрытой казарме или на полях сражений. Все это необходимо для избавления от прошлых привязанностей и облегчения работы менталиста.

Выковать из сырой заготовки смертельный клинок задача инструкторов через два-три года, когда все надежды на возвращения прошлой жизни уйдут, а менталист сделает оканчательную привязку на верность Оттоманской империи.

— Северные варвары никогда не будут достойны звания личной гвардии султана! Бесполезные ишаки, — скривил губы от бессильной ярости усатый сержант.

Турок бесился от того, что через несколько десятков лет эти варвары займут высокое положение при дворе султана, а он так и останется обычным сержантом. Сто лет назад султаны Оттоманской империи вернули полки янычар в форму первоисточника, когда отряды формировались из детей покоренных народов, либо бывших рабов. «Нововведение» резко увеличило боеспособность полков янычар.

— Полчаса отдыха, жалкие ничтожества, — выплюнул османский сержант и отправился в здание для офицеров.

Стоит признать, что «тренеров» с подобными взглядами на будущих янычар было не так много, но они составляли важную часть обучения. В основном преподаватели состояли из евнухов. Они обучали языку османов, истории и этикету. Остальное время было посвящено послушанию с бесконечными физическими занятиям и подкрепленные психологическим давлением. За несколько лет юноши превратятся в идеальную заготовку.

— Больше нет никаких сил терпеть этого урода, — сквозь зубы прошипел молодой парень с синяком под глазом.

Трое молодых ребят прислонились к стене склада в поисках спасительной тени от палящего солнца. Небольшой отдых перед новыми бессмысленными физическими истязаниями юноши хотели использовать до последней секунды.

— Всем тяжело, Серый, а этот гад точно когда-нибудь получит по заслугам. Сбежать отсюда все равно нет никакой возможности. Парни из третей роты пробовали… ты помнишь, что с ними стало, — с трудом переводил дыхание высокий парень.

— Может не все так плохо, Шпала? Говорят, янычары потом в почете служат у самого султана, а на родине нас ждет улица или банда…

— Я хочу сам выбирать кем мне быть в будущем. И не все как ты, Аист, готовы были идти после детдома в банды! — спокойно ответил Шпала.

Ребята по привычке общались прозвищами, полученными еще в детских домах или городских бандах. Старые друзья поменялись на новых, так как найти знакомых в рамках одного полка, разделенного на множество рот, было очень трудно.

— Да ладно вам, — встал на ноги Серый. — Я верю мы выберемся из… Эй, смотри куда идешь!

Прошедший рядом слуга случайно наткнулся на широкоплечего парня и в руке у Серого неожиданно оказался небольшой бумажный комок. Стояло повернуться, как от слуги и след простыл.

— Смотри какая-то бумажка! — воскликнул парень, разжав руку.

— Молчи! — быстро забрал ее Шпала. — Прикройте меня от взгляда караульных.

Понятливые ребята быстро закрыли друга от любопытных взглядов и застыли в ожидании, когда он наконец развернет бумагу. Любопытство прямо раздирало на части от причастности к некой тайне.

«Через два дня быть готовыми к побегу.» Всего лишь одна строчка вселила надежду на скорое освобождение в сердца юношей, а на лица впервые наползла робкая улыбка. Лишь один Шпала нахмурил лоб и серьезно задумался, что им с этим всем делать.

— Надо прямо сейчас ребят предупредить! — произнес резкий Аист.

— И тогда кто-нибудь точно стуканет евнухам и жди плетей или еще что-нибудь похуже. Интересно, кто решил нам помочь, если все это, конечно, не жесткий розыгрыш…

— Надо все равно ребят подготовить. Хотя бы тех, в ком мы точно уверены, — уверенно заявил Серый.

— Тогда действуем. Времени у нас не так много, — поднялся со своего места Шпала. — Я думаю мы начнем с пятой роты…

Глаза ребят горели отчаянной решимостью и желанием бороться за свою свободу до конца. До этого они держались только на злости к своим похитителям, но это не могло продолжаться вечно. Самое важное, что Российская империя не забыла про своих детей.

Глава 15

Эрзерум — город с богатой историей и в основном дружелюбным населением. К тому же кормят здесь неплохо. Местная еда и правда была вполне ничего, да и дом на окраине города куда привел нас «знакомый Наташи» скрывал за высокими стенами немало интересного.

Два десятка готовых к отражению нападения бойцов явно здесь занимались не выпечкой булочек для уличной торговли. Чалма на голове и просторные одежды с небольшой маскировкой на лице делали их похожими на местных жителей, но уверенные взгляды и скупые движения выдавали в них опытных воинов. По знаку нашего сопровождающего бойцы опустили оружие и в ожидании посмотрели на своего командира.

Ничем не отличающийся от остальных бойцов мужчина поднялся из занимаемого укрытия и протянул руку в приветствии. Вежливость — это всегда хорошо.

— Боярин Холмский, мы вас ждали совершенно в другом месте и если бы не наш агент на вокзале, то наша встрече скорее всего не состоялась. Мы думали вы прибудете вместе с войском…

— Пришлось внести свои коррективы в общий план действий. Представьтесь!

Недоумения и растерянность майора вполне понятна, но вопрос подчинения не менее важен сейчас.

— Майор Ларионов Денис Евгеньевич спецподразделение «Рубеж». Координирую действия групп вблизи Эрзерума, — четко доложил майор и после небольшой паузы продолжил. — Полковник Карпов, отдал приказ оказывать вам всяческую помощь в проведении операции освобождения.

— Ваша помощь, несомненно, будет очень кстати. Необходимо собрать информацию, где удерживают проданных в рабство детей.

— Лагерь янычар, где держат имперских подданных, всего в часе пути от города. Как будем действовать? — по деловому спросил Ларионов.

— Сначала расскажите, что вам удалось узнать об интересующем нас объекте, Денис Евгеньевич.

— Обороной города и всего региона руководит генерал Зафир, занимающий высокое положение при дворе султана…

Из слов майора было понятно, что нас ждут и активно готовятся к встрече. В этот лагерь специально свезли большинство проданных в рабство подростков для прохождение первого этапа подготовки янычар — «ломки». Ловушка на очень жирного живца. Несмотря на топорность исполнения это вполне может сработать. Особенно учитывая количество дислоцированных в регионе войск.

Охрана лагеря состоит в основном из янычар ветеранов или отставников. Большинство из которых владеющие начальных рангов. К тому же в горной местности обосновались пять полноценных общевойсковых бригад, что должно сдержать любое войско до прихода основных сил с границы или из глубины империи. Задача не из простых.

— Масштаб проделанной работы впечатляет. Предлагаю обсудить стратегию и принять решение о дальнейших действиях.

— Не возражаю, но наши совместные силы не позволяют обеспечить выполнение операции, — резонно произнес майор.

Всего в Эрзеруме и вокруг него было сосредоточено десять групп тайной канцелярии по пять бойцов в каждой. Они вполне годились для проведения небольшой операции, но не для длительного боя с огромной армией. Впрочем, наша задача как раз и состояла в незаметности, а не в лобовом столкновении с превосходящими силами противника.

— Вижу решение в распределении задач. Наша цель не уничтожении армии генерала Зафира, а освобождение подданных Российской империи. Предлагаю следующий план действий…

Кристину я не просто так всегда брал с собой. Это не только отличный телохранитель, но и настоящий подарок богини Смерти. По-другому высшего вампира не назвать.

С помощью Кристины и ее бойцов можно будет провести диверсии в расположении бригад и на основных транспортных маршрутах. Горные регионы диктуют свою специфику проведения боевых действий. В случае уничтожения мостов или повреждения дорог на поиск другого маршрута требуется большое количество времени.

— В таком случае руководство операцией полностью на вас, боярин Холмский, — легко снял с себя ответственность майор.

— Правильный подход, майор. В ближайшие дни нам необходимо решить множество вопросов и ваш опыт в этом нам всем поможет.

— Готов приложить все усилия для выполнения поставленной задачи. При любой операции первое, что надо сделать это продумать план отхода. Для данного этапа мы можем использовать вашего проводника и его «родственников», далее также требуется подготовить запасы еды и медикаментов…

Бойцы спецподразделений, как и их командиры были достаточно опытными, поэтому сняв груз ответственности за принятие решений началась подготовительная работа. Задача поставлена, и она должна быть выполнена. Все просто.

Закончив с подготовкой и разделившись на несколько групп, мы тихой ночью направились в сторону объекта. Часть агентов уже была на месте и должна была попытаться предупредить ребят. Надеюсь, это поможет сохранить, как можно больше жизней.

Путь до лагеря десятого полка охраняло множество постов и пройти незамеченными практически невозможно, если бы не одна яркая особенность османского менталитета. Золото открывает любые двери. Правда торговаться османские воины будут до последнего. В общем не самые плохие люди.

— Можем попробовать по-тихому убрать пост, но если не получится, то операцию резко придется сворачивать, — произнес подошедший майор, как и я рассматривающий солдат.

Ответ не потребовалось. Кивок очень дальнего родственника Вардана сообщил, что проход дальше свободен, а доблестные воины отправились на отдых до утра. Подумают на бандитов или группу контрабандистов, но никак не на диверсионный отряд Российской империи.

Дождавшись отхода солдат, группа продолжила движение и вскоре остановилась на приличном расстоянии от лагеря янычар. Картина предстала не самая лучшая. Колючая проволока, бетонные стены, минные поля и множество вышек с яркими прожекторами. К тому же неизвестное количество технологичного оборудования и возможно даже артефактов. Крепкий орешек, если брать прямо в лоб.

— Есть идеи?

Майор без особого удивления рассматривал интересующий нас объект. Явно примерно представлял грядущие проблемы при его штурме.

— Внутри периметра лагеря есть группа наших агентов. Мы только что передали установленный сигнал и теперь ждем ответа. Если его не последует остается только прорыв на одном из участков. После чего мы постараемся задержать охрану, а вы освободите пленников и отходите по тому же пути, — спокойно заявил Ларионов.

Отличие гражданского человека от военного трудно не заметить. Задача должна быть выполнена, а жизни гражданских всегда в приоритете. Значит не все так плохо в империи.

— Об этом рано говорить, майор. В любом случае нам есть чем смертельно удивить любого противника…

На одной из вышек резко отключился прожектор, а за ним еще один на следующей вышке. Если это не сигнал, то я не знаю, что им может быть.

— Сигнал от наших агентов, — подтвердил мои мысли Ларионов. — Времени не так много, поэтому двигайтесь за нами предельно аккуратно. Впереди пойдет группа капитана Денисова для обезвреживания и обхода мин.

Быстрое продвижение змейкой шаг в шаг напомнило мне об аномалии. Правда было одно позитивное отличие нас никто в этот раз не хотел сожрать. Разрыв в колючке и веревочная лестница со стены помогли пересечь все преграды, правда вопрос времени, когда сыграет тревога при освобождении большого количества пленных.

— Мы блокировали ближайшие комнаты охраны, но надолго их это не задержит. Тревогу объявят с минуту на минуту, — встретил нас агент на той стороне стены и подтвердил мои опасения.

— Разделяемся. Майор, на вас блокирование охраны и обеспечение безопасного коридора. Мы выдвигаемся к баракам с пленными.

— Сделаем, — тихо произнес Ларионов и начал распределять своих бойцов.

Бойцы спецподразделения «Рубеж» быстро занимали контрольные точки на территории лагеря. Стараясь решать вопрос по-тихому, но огромные площади невозможно контролировать полностью. Насколько получится сдержать начало тревоги пока неизвестно.

Первый барак никто не охранял, кроме сонного слуги, которого быстро обезвредили дружинники. Бесшумное открытие замка двери и вместо сонного царства мы увидели одетых ребят разного возраста.

— Вы за нами? — спросил высокий парень, выйдя нам на встречу. — Мы читали бумагу, переданную слугой, что надо подготовиться к побегу. Даже отложили часть вечернего пайка без привлечения внимания.

Агенты тайной канцелярии действуют без нареканий. Стоит присмотреться к ним более внимательно для создания нечто подобного…

— За вами. У нас мало времени, поэтому требуется ваша помощь в освобождении других ребят.

— Предупредили всех своих, так что в третьем и четвертом бараке вас тоже ждут. Остальным мы не совсем доверяем, — произнес парень под кивки своих товарищей.

— Быстро на выход. На месте решим кто заслуживает доверия, а кто нет.

Под звуки все же сработавшей тревоги ребята испуганно выбежали на улицу, где послышались первые звуки стрельбы и взрывов. Время пошло на минуты. Взяв в помощь двух дружинников и высокого парня остальных оставил на охране освобожденных подростков.

Процесс полностью повторился и в следующем бараке. Сильно помогло наличие высокого парня по прозвищу Шпала. Без высокомерия и угроз он смог организовать другой барак несмотря на наличие собственных лидеров. Подобные лидерские качества не должны остаться без внимания моих рекрутеров.

Конечно, на территории лагеря были не все вывезенные подростки из Российской империи. В хорошо охраняемых лабораториях вряд ли кого-то сейчас можно было найти живыи, да и особо ценных пленных с большим потенциалом держали ближе к Стамбулу. Пытаться спасти всех провальная идея. Кто знает может в следующем году боярская дружина Холмских наведается в другое место…

Хватало в бараках также ребят из покоренных народов Оттоманской империи. Здесь сквозила либо полное подчинение судьбе, либо дикая ненависть к своим поработителям. Посмотрим, как они поведут себя на свободе. Между тем звуки боя все нарастали и на пути к последнему бараку нам встретился целый отряд готовых к бою янычар.

Было интересно наблюдать за лицом Шпалы. Страх при виде большого отряда крепких воинов, удивление от моего спокойствия и безумная радость с нотками восхищения от картины множества каменных копий, выросших прямо из земли. Град каменных осколков устроил кровавое месиво и добил раненных. Моя мощь значительно выросла.

— Я буду держать периметр. Если пленники готовы уйти с нами выводите. Долго не уговаривайте у нас нет на это просто времени.

— Мигом обернусь, — кивнул Шпала.

В сопровождении дружинника парень забежал в барак, а я увидел нового противника, окутавшегося щитами Силы.

Боевая форма заклинания рыцарей Смерти «жатва» требовала срочно провести эксперимент. Но в отличие от костяных копий рыцарей у меня получились костлявые руки, что затягивали под землю кричащих от ужаса воинов. Получилось совсем не так как хотелось, но тоже неплохо.

Хмурый вид Шпалы и всего несколько человек последовавших за ним явно были не в пользу этого барака. Османы очень хорошо умеют промывать мозги молодому поколения с помощью психологического и физического давления. Да и религия играет немалую роль в их жизни.

Периметр из бойцов спецподразделений еще держался, но на дальних рубежах практически не было слышно перестрелки.

— Последняя партия. Отзывайте бойцов, майор!

— Здесь почти все, — огрызнулся Ларионов и тяжело вздохнул. — Мы будем держать оборону пока вы будете уходить. Не теряйте время, Холмский!

Треть бойцов лежала готовыми для поджога, чтобы над ними не издевались после смерти. Обычная практика в этих местах.

— Хватит фатализма! Отзовите бойцов, майор. Это приказ!

Несколько команд Ларионова и удивленные воины отступали под защиту ближнего периметра обороны, где стояли испуганные ребята.

— Ну и что дальше? Нам не пройти под обстрелом всем вместе. Это ваше решение, боярин? — спросил разгоряченный майор.

Стихия Земли привычно отзывалась на мою просьбу, длинная цепочка рун ярко вспыхнула перед моими глазами, а Сила любопытно ластилась от интересной придумки. Дав свободу заклинанию, я смотрел за его неспешным действием с опустошенным сосредоточием. Рукотворное землетрясение разделило нас с остальной частью лагеря длинным разломом. Здания складывались, как карточные домики и уходили под землю вместе со своими защитниками.

За действием заклинания также наблюдали подростки и бойцы. Дикие крики бывших охранников и надзирателей рисовали перед ними жуткую участь быть погребенными заживо под толщей земли.

— Вот теперь уходим. Раненных и мертвых тоже забираем с собой. Командуйте, майор!

Ларионов молчаливо кивнул и начал приводить подчиненных в себя. Пора покинуть лагерь. Через несколько часов быстрого марша мы добрались до точки сбора, где нас ждали экскурсионные автобусы, подготовленные шустрым Варданом. Через час к нам присоединилась группа вампиров.

— День форы у нас точно есть, а мне надо немного отдохнуть, — с трудом произнесла Кристина.

Вампиресса выглядела сильно осунувшейся и ослабевшей. Бледное лицо и впалые глаза показывали сильную степень истощения. Магия крови, а может даже и ментальные способности использовались до полного опустошения сосредоточия. Двое вампиров придерживали высшую и старались закрыть от всех опасностей. Значит не все прошло гладко. В тоже время несколько бутылей полных крови намекали, что охота у вампиров все же удалась.

— Вы сделали большое дело и можете отдыхать. Дальше мы справимся сами. Вперед к границе!

Длинная колонна экскурсионных автобусов в сопровождении легковых машин направилась в сторону границы. Толстые кошельки и злые бойцы с мощными техниками Силы должны решить вопрос со свободным проездом до самой границы. Надежда на благополучный исход усиливалась с каждой минутой. Хотя расставленная ловушка вполне еще может захлопнуться.

* * *

Война кланов настоящие бедствие для большинства жителей Российской империи. Похлеще природных катаклизмов и буйства стихии. Представители великих кланов и силовые службы империи всеми силами пытаются избежать подобных событий и в зародыше затушить конфликт… если сами не являются его инициаторами. Зачастую у любого конфликта есть тот, кто получает всю выгоду при наименьших рисках.

И все же риски есть даже для самых могущественных игроков. Пожар клановой войны вполне может перекинуться на соседние губернии вовлекая все новые и новые силы в бессмысленную бойню, что будут сгорать в этом жадном костре, как сухие дрова. Тогда конфликт легко может перейти грань «дозволенного» и прогнозируемого.

Итог клановых войн внутри империи бывает совершенно разным. Порой города практически вымирают. На улицах остаются лишь трупы мирных жителей, озверевшие мародеры и, как всегда, не успевшие жандармы или тайная канцелярия. Чаще всего итогом бывает банальное разграбление предприятий и складов готовой продукции победителем без большого риска для жителей. Костроме повезло ей достался второй вариант.

— Ваше императорское высочество, инженеры в ближайшее время освоят новые станки, поставленные вами, и мы сможем восстановить промышленный потенциал губернии, — довольно заявил Изяслав Сабуров.

— Изяслав, я же просила обращаться ко мне по имени отчеству…

Великая княжна Анна и молодой глава клана Сабуровых обсуждали введение в строй остановившихся предприятий Костромы. Боярин Холмский увез из Костромской и Вологодской губернии все что было не приколочено, но дал нечто большое. Жизнь семейству Сабуровых и реальную власть великой княжне в пределах одной губернии.

— Я не могу называть вас иначе. Это будет оскорблением с моей стороны особы императорской крови, — бросая взгляд полный скрытой тоски в сторону великой княжны Анны произнес Изяслав.

«Ссылка» в Кострому не была полной неожиданностью для Анны, как и сопровождение целого батальона гвардейцев в качестве охраны. Вокруг трона начинался очередной виток передела власти, который лучше переждать в спокойном месте.

Многие потеряют влияние при дворе, а вместе с ним и свои головы в глупой надежде занять место повыше. Император за последнее время сильно упрочил свою власть и готов был побороться с самыми наглыми главами кланов. После смерти Долгорукова страсти за руку и сердце Анны немного приутихли, правда ненадолго…

— Как тебе будет удобнее, Изяслав, — мягко улыбнулась великая княжна и резко перешла на серьезный тон. — Какие твои дальнейшие действия по укреплению этих земель?

— Согласно вашему приказу продолжается набор в клановую дружину. К сожалению, с владеющими все не так гладко, как хотелось бы. Большая часть пленных дружинников после победы Холмского примкнула к нему, поэтому нам остались лишь дезертиры и сложившие оружие. В целом ситуация стабильная и можно даже говорить о частичном восстановлении прошлой жизни…

— Мне требуется, чтобы Кострома стала тем местом в который хотят переехать жить люди из других губерний. Процветающий край, где отличная экономическая ситуация и полная уверенность в безопасности своих близких, — резко произнесла Анна.

— Пока все наоборот. Горожане из Костромы и Вологды охотнее переезжают в Тверь, но с вашей помощью уверен мы исправим ситуацию. Жители любят свою принцессу, — без тени лести произнес Сабуров.

Анна использовала всю полноту власти и доступные средства на счетах императорского клана для создания образа доброй принцессы. Однажды подписанный приказ императора о доступе к счетам так и не был отменен. Пока правитель занят проблемами вокруг трона ему будет не до этого, но позже состоится не самый приятный разговор. Значительные суммы денег не так-то просто скрыть.

— Я тобой довольна, Изяслав. Можешь быть свободен и позови пожалуйста генерала Головина, — отстраненно произнесла великая княжна.

— Сделаю все, что вы прикажете, — покраснел от похвалы Сабуров.

Обработка Изяслава Сабурова шла полным ходом. Незримая нить ментальной энергии понемногу воздействовала на разум молодого главы клана. Привязка на источнике и клятве верности императору хороша, но Анне требовалась в первую очередь верность ей лично, поэтому постепенно усиливалась легкая влюбленность и желание угодить.

Торопиться великая княжна не хотела, да и умела ждать в отличии от своей младшей сестры. Анна все больше привыкала к своей Силе и старалась максимально ее использовать во всех сферах жизни. Встреча в «тот день» с матерью многое изменила в ее жизни…

— Мне кажется скоро кто-то начнет сочинять стихи и писать любовные письма, — с ухмылкой произнес вошедший в кабинет генерал.

— Что по Холмскому?

Головин не стал развивать тему, но ухмылку с лица не убрал.

— Провокация удалась. Долгоруков и Соколов пышут жаром мести к боярину, поэтому ждать осталось недолго. Ну а мы вполне может выступить той соломинкой, что спасет Холмскому жизнь, если он, конечно, выживет после южного похода…

— Если он выживет, — печально повторила Анна.

Чувства Анны к боярину трудно было скрыть, как бы она не старалась. Тем более интереснее было на это смотреть опытному мужчине, как она берет свои чувства в кулак и продолжает работать на будущее. Хотя слова о единственном союзнике в лице боярина Холмского вряд ли можно назвать объективными.

Глава 16

На протяжении всего пути до границы наши автобусы никто не останавливал. Возможно, деньги, «доброе слово» и полные бойцов машины авангарда повлияли на это. В любом случае дорожные патрули и посты османов пока не спешили вступать в неравный бой, поэтому чем дальше мы отделялись от лагеря, тем больше в глазах освобожденных юношей разгоралась надежда на благоприятный исход.

Ребята не могли поверить, что получили свободу и скоро вернутся на родину. Пусть от нее они видели мало хорошего, но родина одна и помощь все-таки пришла хоть веры в это не было. Юноши во все глаза смотрели на своих новых героев. Если бы сюда явился «покупатель», то уверен военные училища смогут полностью набрать первый курс… настолько глупую ошибку я, конечно, же не допущу.

— Холмский, ваша техника стихии Земли впечатляет. Уровень очень сильного кудесника или даже волота… не думали пойти учиться в МАС? — спросил задумчивый майор Ларионов.

Майору было над чем подумать. Свыкнуться с мыслью, что сегодня умрешь и вдруг неожиданно выжить, да еще сохранив жизнь большей части подчиненных при далеко не самом лучшем плане операции. К тому же приказ забрать с собой тела погибших бойцов для майора настоящий воинский подвиг, но я был более циничен в этом плане. Черствое сердце некроманта в первую очередь думает об эффективности. При скудных воинских ресурсах «материал» превосходного качества бесценен.

— Ничего необычного в этом нет. Стихия легко откликнулась на мой призыв в горной местности, да и наличие накопителей сильно помогает в бою. До волота мне еще очень далеко, а учеба в данный момент совершенно не интересует. Денис Евгеньевич, скажите лучше, как вы оцениваете наши шансы на прорыв с территории Оттоманской империи?

Тратить время на выбивание знаний из старых зануд самое бесполезное занятие. Меня ненавидят за то, что не смогли продавить с Польской аномалией и отдать ее на «полное обслуживание» Академией. Лучше договориться с канцлером Орловым на несколько занятий…

— Если «Огонек» говорит, что у нас есть день форы, то я думаю ей можно верить. Прорвемся! — уверенно заявил майор и подмигнул слушающим нас ребятам.

Кристина имеет известность не только среди военных. Бойцам тайной канцелярии она оказывается тоже знакома. Впрочем, майор оказался прав. Пограничный пост нас встретил распахнутыми воротами и сосредоточенными взглядами солдат из гарнизона крепости. Внушительная колонна не предвещала ничего хорошего для обычных солдат, а седой прапорщик даже не пытался скрывать свои эмоции.

— Привел ты к нам беду, боярин. Солдатиков молодых не жалко?! Большинство из нихи жизни-то не видели…

— Прапорщик Конев, прекратить! Вернуть взвод в расположение, — за меня ответил подскочивший комендант.

— Есть прекратить, господин подполковник! Взвод, налево…

Солдаты, мало понимая недовольство прапорщика не в ногу зашагали в сторону крепости.

— Как я понимаю операция прошла успешно, когда нам ждать проблем? — сухо спросил подполковник.

— Через сутки, максимум двое.

— В таком случае я в крепость запрошу у штаба южной армии дальнейшие указания.

Комендант быстро сел в машину и тоже направился в крепость. Вопрос размещения практически тысячи юношей так и остался нерешенным, но при въезде в крепость нас встретил угрюмый капитан и началось… Через час спихнув все дела на майора Ларионова был пойман встревоженной Кристиной.

— Кирилл, посмотри на Афанасия! Прошу! — слезно умоляла вампиресса.

Я и ответить не успел, как меня под руку проводили в комнату к Духовнику. И чего странного? Подумаешь новообращенный птенец стоял на коленях и молился кровавому кресту на стене. Похоже воспоминания вернулись к бывшему жрецу быстрее, чем надеялась Кристина.

— Чем я тут могу помочь? В религии я слабо разбираюсь, но мне кажется ему требуется помощь опытного психолога или священника.

— Хватит паясничать! Он хочет лишить себя жизни и сейчас молиться о прощение его грехов, — из глаз Кристина выкатилась слеза.

Плачущая высшая хуже стихийного бедствия. Всегда считал ритуал «принятия в семью» неудачной идеей. Получилось совершенно не то, что хотелось, да и с психикой новых вампиров вечные проблемы.

— Вы исчадия ада! Я верный сын Церкви и уничтожу зло! — начал вставать с колен Духовник, увидев нас.

Моя рука прижала его к полу и с помощью всей своей нечеловеческой силы у него никак не получалось вырваться из моей хватки. Энергия стихии Земли струилась в моих жилах усиливая тело.

— Теперь ты сам зло, жрец! Ты недовампир раздираемый желаниями и дикой жаждой крови, от самого презренного гуля тебя отличает лишь человеческая внешность и наличие мутного разума. Хочешь моей крови? Признайся…

Громкий глоток Духовника лучше любых слов говорил, как он желает горячей крови. Но закаленная воля священника все еще успешно боролось с дикими желаниями. Так и быть помогу немного… некроэнергия щедрой рукой направилась в грудь Духовника ускоряя формирование сосредоточия и немного укрепляя структуру. Как всегда, после больших трат некротической энергии мой взгляд выдал меня.

— Кто ты? Антихрист? Один из языческих богов? — со страхом на меня посмотрел «Афанасий».

— Нет куда хуже — я некромант. Запомни, теперь ты во власти богини Смерти. Я не знаю, как там договариваются боги, но поверь ни одни молитва с твоей стороны не будут услышаны. Забудь прошлую жизнь и привыкай к новой. Твоя матрона все же любит свое первое дитя…

С горькой усмешкой я покинул комнату «сумасшедших вампиров» из нового рода Лисицыных. По пути Кристина, усиленно отпаиваемая кровью, все же решилась пройти путь крови и власти до конца. Пусть теперь самостоятельно разбираются в семейных дрязгах.

В штабе вместо рабочей обстановки воздух искрился от напряжения между майором Ларионовым и подполковником Томским. Два офицера готовы были вцепиться друг другу в глотку, как бойцовские псы.

— Подполковник, ваша крепость явно давно требует ремонта. Странно куда пропали выделенные на это средства, может османы знают об этом лучше…

— Вы забываетесь, майор! — схватился за саблю на поясе комендант. — Гауптвахта сегодня пустует, но похоже это ненадолго.

— В такому случае может дуэль решит кто из нас прав. Вы пока не получите приказ с официальной бумагой на каждый шаг самостоятельно действовать не способны, — не унимался майор.

— Да как вы смеете?! Дежурный, ко мне!

Как я понял противоречия между офицерами слишком серьезны и сами они не разберутся.

— Хватит! От вас обоих зависят жизни тысячи подданных империи, а вы собачитесь. Майор, вы не правы.

Ларионов скрипел зубами от злости, но дисциплина взяла верх.

— Прошу прощения, подполковник. Признаю я был не прав, но будущее империи мы обязаны спасти, а не сидеть сложа руки, — выдохнул майор.

— Майор, я каждый выделенный чиновниками рубль считаю. Денег от османов никогда не брал — мне за империю обидно! Десятки тысяч подготовленных солдат, сильные владеющие, а как воевать так штрафники и молодые рекруты! Достало! — со злости расстегнул верхнюю пуговицу мундира комендант.

Похоже слова майора Ларионова очень сильно задели коменданта. Еще неизвестно за что его сюда направили, но в данный момент есть дела поважнее.

— Какие варианты эвакуации гражданского персонала есть в крепости, Степан Павлович?

— Через перевалы нам не провести большую группу. Османы сразу ударят по нам. Про проход через аномалию вы, боярин, можете рассказать больше меня. Так что без вариантов! — отрезал комендант.

Только битва решит жить юношам или нет.

— Крепость древняя, есть глубокие казематы или бомбоубежище, где мы их сможем спрятать и закрыть?

— Разве, что пустой арсенал в глубине горы. Полторы сотни лет назад там хранили порох и припасы. В принципе в тесноте можно разместить всех…

— Проверьте помещения, майор Ларионов. Размещение спасенных и их охрана ваша задача. Что говорят в штабе южной армии, подполковник?

— Помощи не будет, — поджал губы комендант.

Снова интриги и подковерная борьба или еще что похуже.

— Разберемся. Есть достоверная информация об османах?

— «Родственники» Вардана передают, что инженерный батальон генерала Зафира смог восстановить мост и теперь весь корпус двигаются в нашу сторону. Думаю, завтра начнется осада…

Весь оставшийся день шла подготовка к битве. Убирали в горные склады все, что может легко загореться и представляет опасность для самих защитников. Создавались дополнительные противопожарные команды, укреплялись стены и огневые точки в горах. Удивительное сооружение, жалко потрепанное временем, и я далеко не крепостной маг. Можно было бы устроить противнику веселую жизнь, но это не значит, что ему будет легко. Два моих рыцаря смерти не сидели сложа руки все эти дни.

Вечером прохаживаясь по двору крепости заметил много горящих костров вокруг которых сидели солдаты, казаки и где-то даже младшие офицеры. Перед боем всем одинаково страшно.

— Присядьте с нами, боярин. Чайку попьем, песни попоем. Сегодня мало кто спать ляжет. Тревожно что-то на душе…

От приглашения отказываться не стал и подсел к костру тут же получив дымящуюся чашку чая. Идеально сидящее обмундирование, расположение оружия и внутреннее спокойствие выдавали в окружающих меня людей ветеранов.

— Не обижайтесь на прапорщика Конева он за молодое пополнение переживает. Еще месяц назад они мамины пироги ели, а тут война, где владеющие убивают простых смертных сотнями, — произнес невысокий сержант, подкидывая сухие ветки в костер.

— Передайте прапорщику между нами нет вражды.

Иметь во врагах боярина вряд ли кому-то надо, да и на правду я не склонен обижаться.

— Вот и хорошо. Кузьма, что с тобой случилось? — спросил соседа сержант.

— Печенкой чую Смерть где-то рядом с нами ходит…

Казак с силой вцепился в рукоять сабли и с трудом выдохнул сквозь сжатые зубы. Какой впечатлительный, однако воин. При должном старании и обучении вполне мог перейти на ранг ратника, но видимо судьба сложилась по-другому для казака.

— Скажи, боярин, это правда, что казаков и воинов на свои земли привечаешь? — спросил другой казак с густыми усами.

— Петр, все о земле беспокоится. Бедный комендант уже не знает куда от него спрятаться.

— Ты бы тоже забеспокоился, если пятым сыном был в семье, а через полгода служба заканчивается! И что ему делать?

— Дак в город ехать. Не всю же жизнь в станице жить…

Воины за костром начали активно обсуждать жизнь после окончания службы. Половина из них солдаты по контракту, привыкшие к подобной жизни, другая казаки из реестровых, что за землю и довольствие служат. Лишь офицеры штрафники попали в наказание.

— А ну тихо! — прикрикнул на разговорившихся воинов сержант, но тоже посмотрел в мою сторону.

— Воины лишними не бывают, а справные и те, кто не боятся боя прямого еще реже встречаются.

Задумчивые кивки ветеранов. Это, кажется, что в атаку легко идти, а свинцовый рой мало разбирает во что ты веришь и надеешься.

— Эх спеть что ли, — подумал казак и достал из-за спины гитару. — Кузьма, давай нашу споем! «Когда мы были на войне…»

Какое странно чувство. Вдали от родного поместья Холмских, которое я искренне стал считать своим домом, сидеть за одним костром с солдатами, пить горький чай, слушать казачьи песни и ловить на себя любопытные взгляды.

Неожиданно прогремели взрывы и освятили вспышками купол стационарного щита, установленного в крепости. На миг десятки вспышек освятили двор, как днем.

— В укрытие!

— Занять позиции.

— Солдат, очнись! Быстрее к орудию.

Война всегда идет за мной по пятам. Где бы я ни находился начинаются кровавые сражения с горами трупов. Желательно трупами врагов, которые вскоре будут убивать своих товарищей. Ибо нет ничего страшнее в этой жизни, чем опытный некромант на войне!

* * *

— О великий повелитель, верный слуга должен прервать ход ваших великих мыслей, — склонился в глубоком поклоне визирь османской империи.

Султан Мехмет часто приходил в небольшой дворцовый сад с красивыми цветами, где прохлада небольшого пруда и буйство красок помогали ему отрешиться от суеты этого мира. Иногда, чтобы принять важное решение требуется посмотреть на ситуацию отрешенно. Сильные эмоции не для правителей великих империй, именно, так говорил личный наставник Мехмета.

— Ты мой ближайший помощник, Хасан. Кто если не визирь может потревожить меня во время размышлений о судьбе нашей империи, — неторопливо повернул голову султан османов.

— У меня есть важные новости…

Визирь отчаянно пытался оттянуть неприятный разговор. Мехмет не любил плохих новостей и глупцов смеющих портить его настроение. А тот, кто расстраивает султана сильно рискует своей головой.

— Хорошую весть ты бы уже сказал мне с самого порога. Хасан, тебе нечего бояться, если ты невиновен. Пройдем в кабинет там больше шансов, что об этой новости не узнает вскоре весь дворец, — поднялся с мягкого кресла султан.

Несколько ухаживающих за садом слуг быстро прошмыгнули в свои помещения. На всякий случай дабы избежать гнева великих и не попасть под горячую руку. Глупые и непонятливые долго не живут во дворце.

Рабочий кабинет султана в отличии от роскоши дворца был вполне аскетичен. Резной стол, огромная карта на всю стену и одно единственное кресло. Сидеть в присутствии султана все равно запрещалось.

— Я внимательно слушаю тебя, Хасан.

— Лагерь десятого полка гвардии полностью разрушен сильным землетрясением. Практически все «заготовки» сбежали из-за масштабной диверсии, — на одном выдохе произнес визирь.

Султан помрачнел лицом и нахмурил брови.

— Мой приказ был сделать ловушку на диверсантов, что подразумевает совершенно другой результат. Генерал Зафир казался человеком разумным и очень осторожным, а северная лисица оставила его ни с чем. Что говорит сам генерал?

— Генерал Зафир не отвечает на запросы. Все каналы заблокированы, даже спецсвязь. Могу предположить, что это не мятеж или предательство… он просто боится вашего гнева, — осторожно произнес визирь.

— Дурак. Какой же дурак! Хорошо если он остановится на пограничной крепости, но генерал захочет пересечь перевалы… Сколько полков мы можем направить на границу с Российской империей? — подошел к карте султан Мехмет.

Разноцветные флажки показывали дислоцирующиеся бригады и корпуса. В восточной части империи их было совсем мало. К счастью, горы и аномалия диктовали свои правила, что позволяло серьезно усилить западную границу рядом со столицей.

— Без ослабления южной границы нисколько, мой султан. На востоке был собран весь наш резерв, остальные полки в первую очередь идут на западную границу…

— Нельзя дать генералу Зафиру залезть в пасть медведю. Пусть половина южных бригад немедленно направляется на восточную границу. Ахмет! — громко позвал султан и открыл верхний ящик стола.

— Я здесь, мой повелитель, — в кабинет быстро зашел могучий янычар придерживая ятаган на поясе.

Предводитель гвардии султана отличался непоколебимой верностью правителю и большим талантом к управлению Силой. Взгляд остановившийся на визире не предвещал ему ничего хорошего. Одно только слово и голова в ту же секунду полетит с плеч.

— Возьми первую орту и направляйся в Эрзерум. Передай генералу мое неудовольствие его действиями, — с этими словами султан поставил на стол шкатулку.

Небольшая искусно изготовленная шкатулка с бархатной обивкой содержала всего лишь один предмет.

— Будет исполнено, повелитель! — взяв подарок Ахмет вышел из кабинета.

Визирь нервно сглотнул. Он знал, что в шкатулке и очень сильно не хотел получить точно такую же. Поэтому вопрос с диверсантами надо решить в короткие сроки.

Глава 17

Крепость «Часовая» располагалась в горной местности и благодаря этому имела внушительный запас прочности. Многие десятки лет крепость стойко несла службу на границе Российской империи. С появлением аномалией острая необходимость в ней упала и, по сути, защитное сооружение стало своеобразной ссылкой для штрафников. Редкие измененные животные и контрабандисты единственные серьезные проблемы, что беспокоили солдат до этого времени.

Быстро забравшись на крепостную стену, я с помощью измененного зрения и снарядов с подсветкой рассматривал позиции неприятеля. Долина, что располагалась перед крепостью быстро заполнялась внушительными по количеству войсками противника. Легкая артиллерия безостановочно прямо с ходу отравляла в нашу сторону снаряд за снарядом, но вскоре ответные удары начали накрывать огневые точки осман.

Необходимо, как можно скорее узнать возможности стационарного артефакта защиты, установленного в крепости. Подполковник, ссылаясь на военную тайну и устав гарнизонной службы в прошлый раз отказал мне в проверке. В принципе его можно понять сюда он тоже за какое-то нарушение попал.

Вместе с другими офицерами комендант анализировал донесения наблюдателей и выстраивал оборону крепости. Карты, отчеты, красные от недосыпа глаза вот она штабная работа.

— Щит над крепостью долго не выдержит. Он очень старый и давно уже требует замены, — ответил на мой незаданный вопрос комендант.

— Я кое-что понимаю в артефактах и могу накачать его энергией до полной зарядки. В данной ситуации это военная необходимость, а не назойливое любопытство «постороннего».

В некоторых ситуациях бездумно держаться за одни только уставы бывает смертельно опасно.

— Не выдержит, накопитель совсем плох, — уверенно произнес комендант и резко поморщился, как от зубной боли. — Хорошо, пройдемте со мной.

Нам пришлось пройти через множество вооруженных постов спускаясь в глубь горы, прежде чем достигнуть хранилища. В небольшой комнате с двумя ветеранами на страже размещался артефакт защиты. Одного взгляда внутренним зрением хватило понять — дела у нас плохи. Климент Аркадьевич сейчас был бы здесь очень даже к месту.

— Что вы можете сказать, Холмский? — поторопил комендант.

Возможно, и есть варианты по восстановлению целостности артефакта, но не на моем уровне знаний. А выступать в роли огромной батарейки для артефакта бесперспективно. Жаль, что обученные мною владеющие Земли, к сожалению, не несут здесь службу.

— Вы правы пытаться поддерживать в нем жизнь пустая трата времени.

Мои слова совершенно не обрадовали коменданта, все еще надеющегося на чудо.

— Что ж значит можно направить солдат на более важный сектор обороны. И да, Холмский, прошу вас оденьте броню офицерского состава. Я понимаю, что вы сильный владеющий, но порядок есть порядок, — напоследок произнес подполковник Томский и рукой указал на металлический ящик в углу.

Нажав с двух сторон на кнопки ящик раскрылся на несколько секций. Внутри лежала матово-черная броня с дополнительными модулями, усиливающими основные характеристики обычного человека. Как я понимаю это ответ военных на боевые доспехи владеющих…

Плотная, но не грубая ткань дополнительно была усилена с помощью нитей неизвестного сплава. Все части тела надежно были защищены от осколков и стихийного повреждения. Модуль экзоскелета позволял бойцам нести больший вес и увеличить наносимый урон в ближнем бою, а закрытый шлем пугал даже меня своим электронным интерфейсом. Обзор так себе для некроманта.

Все-таки армия Российской империи удивляет. В некоторых местах можно найти уникальное оружие на десятки лет опережающее свое время, а бывает настолько древнее чудо-юдо найдешь, что диву даешься. Вот и предоставленный защитный комплект явно был не для простого командира взвода. Подобных экземпляров я не видел даже в эксклюзивных поставках от дяди Кристины.

Справившись с массой застежек и креплений, выскочил во двор крепости, где пока все было без изменений. Солдаты понемногу привыкали к взрывам на еле дышащем куполе, правда их радость продлится недолго, что и подтвердил стоящий неподалеку казак.

— Чичас щит спадет вот тогда начнется кровавое веселье…

Взрывы в долине явно сильно расстраивали артиллеристов османов, и они усилили обстрел крепости. В какой-то момент от серии взрывов купол над крепостью с грохотом пропал и первые взрывы сняли свою кровавую жатву.

— В укрытия! Сейчас от вас все равно мало толку, — приказал прапорщик стоящим рядом солдатам. — Пусть артиллерия пока выясняет кто сильнее, а мы отдохнем. Нам еще рано.

Противнику тоже не сказать, чтобы было сильно весело. Использовать тяжелую артиллерию нельзя. Местность не сказать, чтобы позволяла, да и положив тысячу перспективных владеющих султан вряд ли простит двойной промах генерала Зафира. Так что солдатам генерала я не завидовал. Штурм будет очень жарким.

— Крепко бьют. Думаю, полчаса у нас точно есть, — один из ветеранов поудобнее устроился на полу бетонных укрытий.

Спокойствие ветеранов и командиров немного приподняло боевой дух молодых солдат и дальше они уже не вздрагивали от каждого взрыва. Мои дружинники в качестве усиления были рассредоточены по всей протяженности крепости, а вампиры с рыцарями смерти выступали в роли резерва при прорыве обороны. Так что я в одиночестве «усиливал» одно из подразделений крепости.

— Боярин, разрешите обратиться? — спросил молодой солдат и увидев мой кивок продолжил. — Как вы думаете мы выживем?

— Рядовой Селиванов, что за упаднические…

— Ничего страшного. Смотря, что подразумевать под словом жизнь, Селиванов. Думаю, у вас есть все шансы продолжить свое существование.

Мои заумные слова явно не сильно подбодрили, но врать я не любил, а говорить, что шансы умереть у данного солдата приближаются к ста процентам, будет не самой лучшей идей. Дальнейший разговор был прекращен ввиду масштабного наступления противника.

Под прикрытием бронетехники и владеющих в боевых доспехах штурмовые отряды двигались в нашу сторону. Вмиг долина озарилась вспышками взрывов. Стреляли в нас. Мы в свою очередь стреляли в противника. Все просто убей или убьют тебя.

— Огонь! Не жалейте патронов пусть враг на своей шкуре почувствует всю мощь солдат Российской империи, — произнес прапорщик и личным примером выдал длинную очередь из пулемета.

Майор Ларионов зря наговаривал на коменданта. Заложенные заряды на основных направлениях движения техники вмиг сбили спесь с османов. Тяжелую бронетехнику и танки подбрасывало вверх от мощных взрывов. Иногда башня отлетала на десятки метров сильно повреждая соседнюю колонну бронетехники.

Мощь оружия простых смертных ужасала. Все горело и взрывалась. Интересно, чтобы будет когда у военных вернется доступ к небу и морю…

Несколько десятков точных попаданий пробили брешь в стене рядом с нашим отрядом. Как только осела пыль в пролом заехала машина и тут же взрыв накрыл ее полностью. Горящие солдаты противника кое как выбрались из уничтоженной техники и побежали в нашу сторону. Не добежав, они упали совсем рядом.

— Держитесь, враг сейчас умоется кровью, — невесело усмехнулся казак и что-то тихо прошептал про себя.

Защитники крепости пережив первые минуты боя намного увереннее подавляли огнем атакующего противника. Взрывы и грохот уже не пугали солдат до дрожи в коленях.

— Патроны кончаются, господин прапорщик. Что делать? — задал вопрос один из солдат.

— Собери у мертвых они им точно больше не понадобятся!

С этим бы я поспорил.

— Аааа, умрите! Да сдохните вы уже…

До определенного момента я выступал в роли стороннего наблюдателя и не вмешивался в битву. Расстояние огневого контакта не позволяло уверенно применять заклинания и к тому же пока не хотелось светить свое местоположение. Уверен у противника точно есть собственные кудесники. Но вскоре настало и мое время.

Постоянные битвы, работа с источником и прорыв через аномалию не прошли бесследно. Каменные копья мое излюбленное оружие формировалось с необычайной легкостью и скоростью. Штурмовая группа противника была в момент жестоко уничтожена лесом острых копий из-под земли.

— Мать моя честная. Страшно то как, — с ужасом Селиванов смотрел на участь противника.

— Слава богу в этот раз сильный владеющий попался. Живем ребята! — радовался рядом старый прапорщик.

Противник не оставил без внимания мое выступление и на наш участок крепости была направлена усиленная группа. Пять тяжелых танков, три десятка владеющих в доспехах и какой-то важный тип с презрением, рассматривающий все вокруг. Внутренний взор показывал уровень кудесника. Будет интересно… или нет.

— Спрячьтесь или перейдите на другой участок! Сейчас здесь будет противник точно не вашего уровня.

— Слышали?! Быстрее уходим к Коневу. Удачи, боярин! — прапорщик на удивление попался понятливый.

Заранее формируя несколько рунных цепочек, я привычно ждал появление противника. Что-то не давало покоя и только перейдя в боевую форму я успокоился. Насколько все-таки я привык к надежной броне стихии Земли и сабле с рунами некромантов.

Отряд владеющих в доспехах с удивлением смотрел на единственного противника. Правда от моего приветствия в виде огромного камня они резко стали серьезнее и град стихийных техник обрушился на мой щит.

Моя сабля в ответ разила врагов одного за другим из-за чего копье праха практически непрерывно вылетало в противника, а созданные рыцарями смерти алтари собирали излишки некроэнергии. Один из врагов в боевом доспехе с ужасом смотрел на огромное отверстие в своей груди, которое с каждой секундой расширялось все больше.

Погрузившись в сражение многие вещи в пылу битвы не замечаешь, но стоит признать атака вампиров и Грома была необычайно красива. Резкие движение, поющие клинки, безумие магии Крови и прожорливый пес, добравшийся до «сладкого».

Если с Громом все понятно куда я от него денусь, то Кристина по праву занимает место в моей свите, а новый вампирский род со временем еще больше усилит меня. Особенно удивлял «самый свежий» представитель рода Лисицыных.

Не знаю, что сильнее повлияло на птенца. Мои жесткие слова, накачка некроэнергией или ментальная обработка Кристины, но новый вампир выглядел вполне довольный жизнью.

— Афанасий, мой милый малыш. Зачем тебе этот нехороший человек? Позже мы все вместе пообедаем за одним столом, как и подобает семье, — с улыбкой гладила своего птенца высшая. — Кирилл, извини я тебя не заметила. Правда он славный?!

Бывший жрец, вырвав шлем из креплений кирасы рвал зубами горло вражеского владеющего и читал самостоятельно придуманную молитву богине… говорят идейные служители Смерти самые опасные и безумные. Тем интересно будет следить за его развитием.

— Еретики, должны умирать долго, — голос Васильева скрежетал из-под шлема.

Вмешательство могучих рыцарей смерти стало последней каплей для османов. Создание мечей смерти до сих пор было для меня нерешенной загадкой, но эффект в виде иссушенного трупа всегда действовал безотказно на вражеских солдат.

— Шайтаны! Уходим, эта крепость проклята, — произнес побледневший солдат осман и бросив оружие побежал со всех ног.

Дрогнув перед закованными в черную броню гигантами и ужасными вампирами, противник отступил с поля боя. Вот она вся прелесть некромантии при битвах с армиями людей. Жаль вражеский кудесник так и не дошел до меня. Я ведь подготовился!

Первый штурм мы выжили. Враг откатился на старые позиции и пока не закончит перегруппировку поредевших штурмовых групп у нас есть немного времени на отдых. А крики взволнованного командира османов показали, что его вряд ли с радостью встретит генерал Зафир.

— Эй, урус, сдавайся! Иначе всех вырежем, никого в живых не оставим. Клянусь!

Ответы со стен явно не понравились осману. Предложения были мягко сказать противоречивыми. Если бы «переговорщик» все их выполнил, то боюсь жить с подобным бесчестием он вряд ли смог. Несмотря на браваду второй штурм сильно поредевшие защитники крепости вряд ли выдержат.

— Боярин Холмский, что вы можете предложить по улучшению обороны крепости? В данный момент даже самое смелое решение кха, кха… будет очень кстати, — сплевывая кровь произнес прислонившийся к стене комендант.

Как он вообще с такими ранениями сам дошел до меня?! Энергия стихии Земли немного подправила коменданту здоровье, но повреждения слишком серьезны, чтобы моментально поставить его на ноги. Тут надо сливать весь резерв, а я на подобное не пойду.

Подполковник Томский прямо намекал на резко ожившего Афанасия и был готов на все ради удержания вверенной ему крепости и защиты гражданских людей.

— Мой отряд хоть и хорош, но невелик и через некоторое время нас просто закидают телами. Есть одно действенное решение…

* * *

— Сколько нам еще ждать? Только ждем, ждем и снова ждем, но ничего не меняется! — покрасневший боярин Исаев высказывал свое возмущение. — Холмский, снова всех сам убьет, а я так в ожидании и помру.

Боярин Исаев был далеко не первым кто за эти дни подошел к Леониду и высказал свое недовольство длительным ожиданием. Неизвестность, требование к маскировке и усиленные посты для выявления разведчиков достали уже всех. Леонида атаковали со всех сторон требованиями продолжить движение, но ничто не помешает исполнить ему приказ господина.

— Будем ждать столько сколько потребуются. Господин перед отбытием дал четкие указания, да и вы все на совете согласились с общим планом, — отрезал Леонид.

Но в этот раз к командиру дружины боярского рода Холмских пришли со значительной группой поддержки.

— Леонид, ну посуди сам. Штабисты недавно передали, что на крепость османы большими силами напали, а мы тут сидим прохлаждаемся, когда там срочно помощь требуется, — пытался вразумить Мечева боярин Кошкин.

— Дело говорит! Ждать никак не можем больше. Пора резать этих баранов пока они не разбежались! — яростно рубанул рукой горец с кустистыми бровями.

Несколько сотен вооруженных горцев присоединилось к общему походу с огромным желанием исполнить кровную месть и пограбить заодно. Они всячески показывали свое нетерпение и готовность резать ненавистных осман. К сожалению, в горах скопилась масса неразрешенных конфликтов, поэтому война здесь никогда не заканчивается.

— Будем действовать по плану! — тяжело выдохнул Мечев.

Были и более резкие «гости», но их старались сдерживать товарищи. Злить грозного командира личников и заодно предводителя боярской дружины Холмских никто не хотел. Репутация у Мечева была для этого слишком кровавая.

Последнюю попытку уговорить по всем законам осады предприняли самые юные члены отряда.

— Учитель может погибнуть, а мы еще ничему не научились! — вышел вперед серьезный юноша.

Сергей «старший ученик», как его с усмешкой называл Холмский, а с ним и остальные семь ходячих бедствий. Учеников боярина одели в одинаковую форму, выдали бронежилеты и провели через ускоренный курс молодого бойца. Они пищали, визжали, ругались, но стойко выдержали все трудности, устроенные ученикам заскучавшими бойцами. Что уже заслуживает уважение.

— Вы плохо знаете боярина Холмского. К тому же…

— Со штаба звонят, — перебил Леонида подошедший связист и протянул трубку.

— Слушаю!

— Мечев, через два часа мимо вас пройдут колонны противника общей численностью до пяти тысяч! Больше мобильных резервов по близости у османов нет. Границу с нашей стороны максимально усилим, но постарайтесь решить все проблемы своими силами… итак, крепость считай потеряли, — с горечью произнес генерал Мансуров.

— Принял.

— Тогда удачи вам! — завершил разговор генерал.

Выжидающие взгляды собравшихся прожигали Леонида насквозь, но он специально выдерживал паузу в качестве мести. Мечев сам на стену лез от мысли, что его друзей и господина убивают, но боярин просил выждать лучшего момента для удара.

Генерал Мансуров вместе с другим штабистами располагали хоть какой-то развединформацией о силах османской армии и по полученным данным ближайшее подкрепление могло прийти только с южной границы. А на марше врага всегда проще уничтожить.

— Вот теперь пора. По машинам! Ну чего вы так на меня все смотрите?! Быстрее надо шевелиться враг ждать не будет…

С громкими криками радости командиры разбежались по своим подразделениям. Боярские дружины скидывали маскировочные сети с машин и зарычав двигателями бронированный кулак двинулся вперед. Началось то, чего они так долго ждали.

Глава 18

— Повелитель, алтари установлены во дворе крепости, а клыкастые стаскивают трупы солдат в отдельное помещение. Как нам поступить с живыми? — спросил могучий рыцарь смерти.

Боеспособных солдат в крепости осталось совсем немного. Не больше полусотни уставших воинов приходили в себя после тяжелого штурма. Они как серые тени ходили по двору крепости помогая тяжелораненым добраться до госпиталя и проверяли, что из серьезного вооружения еще работает. После интенсивного боя оружия и боеприпасов осталось не так много, как хотелось бы.

Вампиры и рыцари смерти в ходе недавнего штурма не всегда успевали закрывать прорывы осман. Если от их помощи оставался чудом выживший дружинник это уже было большой удачей. Отряд майора Ларионова также вступил в бой, когда стало совсем жарко и количество бойцов спецподразделения «Рубеж» приблизилось к критической отметке. Прямой бой все же не их специфика.

— Живые и дальше будут жить! С остальными проблемами мы вполне можем разобраться своими силами.

— Воинов слишком мало для победы над еретиками, и я не могу гарантировать вашу защиту, повелитель! — склонил голову рыцарь смерти.

Если Васильева вовремя не останавливать его начинает сильно заносить. К тому же у него все еретики, кто не верит в богиню Смерти и является моим врагом. Удобно.

— Мы справимся! Начинайте подготовку к ритуалу и положите коменданта крепости поближе к первому алтарю.

Дослушать до конца мое «предложение» подполковник Томский не успел. Под конец разговора ему стало резко плохо, и он благополучно отключился от боли. Мда… нехорошо получилось. С другой стороны, про некоторые сопутствующие проблемы коменданту лучше не знать. В любом случае меня вместо долгожданного отдыха сейчас ждет много работы по основной профессии.

В госпитале все койки были заняты стонущими и молящими о помощи солдатами. Медсестра с темными кругами под глазами разносила воду и как могла успокаивала тех, кому недолго осталось жить на этом свете. Здесь остались лежать только тяжелораненые, остальным оказывали первую помощь и снова в строй.

— Надя, я же просил тебя принести обработанный скальпель! — возмутился седой врач в очках и резко повысил голос при виде посторонних. — Вы кто такие? Немедленно покиньте помещение…

Сосредоточенные на работе врачи не сразу заметили наше появление в госпитале. Окровавленные бинты и специфический запах придавали помещению знакомые очертания лаборатории безумного некроманта.

— Прошу всех выйти! Мне необходимо поговорить с ранеными.

Под моим тяжелым взглядом или из-за внушительной свиты за плечом, но врачи покинули госпиталь без возражений. Вот с кем точно не хотел ругаться. Уважаемая и ценимая профессия несмотря на наличие владеющих, а точнее сказать, как раз из-за надменных владеющих очень ценимая простыми людьми профессия.

Прохаживаясь между коек, я заметил знакомое лицо. Караульный, что встретился нам самым первым после выхода из аномалии похоже лишился подвижности из-за повреждения спины и мог лишь двигать головой.

— Герои ведь не умирают, боярин? — пытался натянуть подобие улыбки боец.

— Смерть — не повод сдаваться, воин! У тебя еще все впереди, если согласишься на мое предложение. Солдаты, прошу вас уделить мне пару минут вашего драгоценного времени!

Взгляды тех, кто еще мог как-то реагировать остановились на мне. Эти воины пережили многое и сдерживали владеющих осман до самого конца. Комендант единственный ведарь среди всех защитников крепости, да еще три гридня офицера и два десятка ратников ветеранов едва ли могли противостоять собравшейся против них мощи.

— Скажу прямо шансов победить у нас немного, но они есть. И для победы мне нужна ваша помощь.

— Не томи, боярин. У нас шансов выжить совсем нет, разве что как смертники сгодимся своим товарищам, — прохрипел казак.

Не сказать, что мне требовалось согласие для «обычного» превращения в нежить, но я планировал сделать нечто новое. Этот ритуал я еще ни разу не применял в этом мире.

— Моя Сила она скажем так не совсем обычная и с помощью нее я могу сделать из вас сильных воинов, но живыми людьми вы быть перестанете. Решение остается только за вами!

Переглянувшись, солдаты посмотрели на известного мне прапорщика Конева с перебинтованной головой и кровавым пятном на месте левого глаза. Неформальный лидер покряхтел, но все же с натугой принял сидячее положение.

— Я красиво говорить не мастак, да и так уже глаза лишился, но все же постараюсь высказать общее мнение, — сделал небольшую паузу Конев, чтобы собраться с мыслями. — Нам все одно помирать или в лучшем случае остаться калеками, так пусть в последний раз, как следует вдарим врагу! Правда, братцы?

— Прав ты, Василий Иванович!

— Лежать и помирать здесь совсем тошно. Хоть своим поможем.

— Ждать смерти хуже самой смерти…

В общем бойцы высказались положительно. Знали бы на что они идут… хотя к такому никогда нельзя быть готовым.

— Кристина, пора начинать. Возьми бойцов Лазарева и выносите солдат во двор.

— Как прикажешь, — безразлично согласилась высшая и на выходе из госпиталя невзначай произнесла. — Васильев легко может лишиться своей тупой головы, если снова начнет провоцировать Афанасия.

Конкуренция между двумя видами элитной нежити усиливалась. Учитывая, что вампиры в последнее время стали намного сильнее понятно беспокойство рыцаря смерти. Мало мне проблем со своими созданиями, так я захотел снова замахнуться на нечто очень древнее. Ведь разумная нежить бывает не только элитной.

«Возрожденные» или по-научному «вечные стражи» одна из основных причин почему мое королевство так долго держалось против огромного светлого союза. Раненные и умирающие бойцы проходили через очень болезненный ритуал. Главное было согласие самого воина и еще бьющееся сердце. «Белая некромантия», как ее называют некоторые крестьяне.

В общем желающих рвать горло жрецам Света, пусть и в шкуре нежити, всегда хватала в моем королевстве. Не сказать, чтобы они имели свойства вампиров или рыцарей смерти, но разум и наличие более прочной оболочки играло немалую роль в сражениях. В древности даже была своя империя мертвых и, к сожалению, знания о ритуале создания стражей «случайно» попали ко мне. Думаю, не без помощи богини.

— Все готово, Кирилл, — доложила Кристина скрестив руки на груди. — Ты точно уверен, что хочешь это сделать? Подобное не скроешь и не спрячешь даже с помощью самых сильных ментальных техник.

— Я не собираюсь прятаться, Кристина. Все, кому надо, итак, знают обо мне. Начинаем! Солдат, ты готов принять новую жизнь?

— Да.

В Российской империи дураков не так много, как некоторые думают. К вдруг резко выздоровевшему наследнику боярского рода Холмских многие проявляли особое внимание, как и к мощным техникам Земли с примесью еще одной неизвестной Силы. Приглядывались, но не сказать, чтобы сильно трогали. Теперь я стал сильнее, за мной есть верные люди и нежить, да и союзники не самые слабые имеются. В общем могу разговаривать с позиции равного.

— Афанасий, начинай молитву, а твои братья тебя поддержат, — приказала Кристина.

Полсотни солдат и единственный выживший лейтенант сгрудились у стены крепости лениво наблюдая за моими приготовлениями. Долгое ожидание вскоре полностью оправдалось. Некротическая энергия из алтарей во все стороны излилась мощной волной накрывая тяжелораненых солдат.

Резкие слова древнего языка некромантов, громкая молитва бывшего жреца, застывшие статуями вампиры и рыцари смерти, липкое чувство страха и укол в сердце все это приводило живых в дикий ужас. Раздавшиеся через некоторое время нечеловеческие вопли боли тут же дезорганизовали солдат в испуганную толпу. Надеюсь, на врага это подействует не хуже…

— Эй, русские! Есть еще живые? Как я и обещал сейчас резать вас будем, — произнес давний «переговорщик» злым голосом.

Усиленные штурмовые группы османов осторожно заходили в проломы стен, не встречая никакого сопротивления. Правда радость на лицах солдат противника держалась совсем не долго. Пока они не увидели столь же счастливую морду Грома в окружении бледных солдат крепости.

Начавшийся ближний бой показал одну странность. Защитники крепости… не умирали от наносимых ран и в ответ наносили удары поистине нечеловеческой силы.

— Аааа, там мертвые! Уходим!

— Крепость проклята, клянусь я видел самого шайтана.

— Спасите мою душу!

С криками солдаты выбежали из крепости бросая по пути оружие.

— Стоять, дети собаки! Стоять я сказал! — пытался остановить османских солдат командир отряда янычар. — Взвод, огонь!

Янычары сначала сделали предупредительные выстрелы в воздух, но под тяжелым взглядом командира начали стрелять на поражение. Упавшие впереди товарищи резко привели солдат в порядок и вернули дисциплину.

— Мертвые тоже умирают! — с этими словами лейтенант янычар выпустил огненный шар, который мощным взрывом уничтожил слабого зомби. — Вперед, покроем себя…

Копье праха, как всегда, сработало безукоризненно снося голову слишком храброго противника. Вечные стражи выходили из крепости, до сих пор не веря в прошедшие с ними изменения. Созданные на остатках некроэнергии умертвия и зомби должны стать для моих новых созданий надежным щитом.

Для стражей после перерождения я стал непререкаемым авторитетом, поэтому застывшие в проломах крепости они обратили свои взгляды на меня.

— Убивайте всех, ибо сегодня день вашего перерождения! Именно в этот день мир увидит вашу силу, а оставшиеся в крепости солдаты и гражданские получат свой шанс на жизнь!

— Солдаты, я горд тому, что служил в этой крепости вместе с вами. В атаку! — впервые использовал свисток комендант и первым с саблей в руке побежал вперед.

Над подполковником Томским и остальными владеющими я поработал немного подольше. Предпринимая все попытки для того, чтобы сохранить им власть над Силой. Посмотрим, что из этого вышло.

Несколько минут удивления противника от внезапной атаки защитников гибнущей крепости дали шанс стражам и остальной нежити значительно продвинуться вперед. Правда вскоре заработала ствольная артиллерия и бронетехника, что совсем не входило в мои планы. Пора добавить огонька в этот праздник Смерти.

Мертвые по всему полю битвы начали подниматься с ног в поисках живого куска мяса. Нет ничего более страшного, чем атака мертвых волна за волной. Падающие враги моментально превращались в обычных зомби и благодаря моей воле и помощи Силы двигались в нужном направлении. Вот оно настоящее величие истинного некроманта!

Пробегающий рядом со мной Афанасий с диким криком набросился на вражеского солдата и рвал его на части. Кристина обеспокоено наблюдала за своим птенцом незримо охраняя и убивая слишком сильных врагов. Наседка.

— Повелитель, позвольте отобрать перспективных братьев? — громыхая доспехом ко мне из-за спины подошел Васильев.

Я наблюдал за ходом битвы, поднимал мертвых и одновременно проводил эксперимент, как сильно прямой артиллерийский удар повлияет на мой щит Силы. Оказывается сильный кудесник на поле боя может достаточно долго сражаться против простых солдат даже с самым тяжелым вооружением.

— Как только вы уладите все разногласия с вампирским родом Лисицыных и сформируете понятную мне фракцию я разрешу поднять вам новых братьев.

Рыцарь смерти некоторое время молчал, как и я, рассматривая ход битвы. Сражение в целом шло с переменным успехом. Где-то мертвые теснили османов, а кое-где противник наносил чувствительные контрудары. Поднятые зомби добавили хаоса в общую битву и стражам стало чуть-чуть попроще.

— Мне кажется, что вы, повелитель, особенно выделяете вампиров из всех остальных ваших слуг. Хотя именно рыцари смерти готовы встать щитом на пути врага, — без каких-либо эмоций произнес Васильев.

Вампиры Кристины в это время не только приглядывали за своим новым собратом, но и уничтожали командиров с владеющими. При этом стараясь не лезть в первую линию. Идеальные убийцы и диверсанты.

— Вы все мои создания, и я одинаково ценю вас, но в первую очередь мне важен результат. Сделай все что я тебе сказал, и мы вернемся к этому разговору. Исполнять роль тупого щита может и низшая нежить. Подумай об этом, а пока охраняй.

— Будет исполнено, повелитель, — ударил себя кулаком в доспех рыцарь смерти и вернулся на свое место за моим плечом.

Проанализировав ход битвы, я удивленноусмехнулся. Пока поднимал мертвых у меня сработали кровью вбитые учителем установки. Впереди идет низшая нежить, дальше основная армия, а некромант сзади в окружении сильнейших созданий поднимает все новые и новые войска. Пора направиться в гущу битвы, где целое море некроэнергии ждет меня.

Необычная картина заставила меня остановиться на полпути до переднего края битвы. Вгрызаясь в горло очередного владеющего Гром вдруг резко отпрыгнул в сторону и прижался к земле. Непривычный скулеж от вечно уверенного в себе пса заставил меня подойти поближе несмотря на разгар битвы.

— Что с тобой, Гром?

Пес, подняв на меня глаза продолжал жалобно скулить, поэтому я использовал внутреннее зрение, чтобы понять в чем причина. Назревающая трансформации и переход на новый ранг сильно пугали «доброго» пса. Последний накопитель упал перед носом шантажиста, и Гром довольно завертев хвостом захрустел дорогим камнем. Что не сделаешь ради родного пса…

Наша идиллия длилась совсем недолго. Видно вражеское командование определило основной источник угрозы и вновь направило ко мне известного по прошлому разу кудесника. В этот раз он все-таки дошел в сопровождении еще одного ударного кулака. Надеюсь, хотя бы их он не кинет.

Быстрый обмен ударами. Воздушник. Значит сокращаем расстояние. Любят владеющие данной стихии дистанционные атаки молниями и серпами. Боевая форма придала уверенность, а взрывы осколков камней немного расчистили путь до противника.

Двое моих рыцарей смерти были заняты многочисленным противником, и я быстро оказался в окружении. Боевая форма и щит Силы стонали от напряжения, но и враг получал удары копьем праха вместе с жадной до чужой энергии саблей.

Раздавшийся рядом рык даже меня заставил оглянуться. Гром явно прибавил в росте, чешуя стала ближе еще мощнее и как думаю прочнее, но особенно меня удивил поток кислоты из его пасти, что моментально уничтожил владеющего в доспехе. Все теперь спать точно будет на улице!

После подмоги в виде резко прибавившего в мощи пса жизнь стала куда веселее, а страх на лице воздушника стал мне наградой. Вскоре после серии ударов некроэнергией сабля вонзилась в сердце вражеского кудесника. Иссушенный труп вызвал только разочарованный вздох Грома. Он так и не научился делиться. Редкий жадина.

В это время битва все еще кипела напряжением сторон, но наконец-то наметился серьезный перелом. Бронетранспортеры и грузовики со знаменем в виде золотого дракона резко изменили ситуацию на поле бое. Разорвав боевые порядки боярские дружины широким фронтом уничтожали живую силу противника и вскоре поняв всю бесперспективность дальнейшего сражения вражеские солдаты начали сдаваться в плен. Это вам не клановые дружины с высокой мотивацией. Здесь до последнего солдата никто сражаться не будет.

Кстати, вновь сформированные копья пока прекрасно справлялись и без умертвий, но с нежитью все же будет понадежнее. Благо материала, как и энергии у меня теперь достаточно. К тому же наконец ученики выполнят всю грязную работу за меня. Мои мечты о безоблачном будущем испортил довольный Леонид, таща какого-то высокопоставленного офицера за собой.

— Генерал Зафир, с этого момента вы пленник боярина Холмского. Склоните голову перед мои господином, — заявил Леонид полководцу османов.

Ругательства на чужом языке меня совершенно не трогали, потому что я видел всю бездну отчаяния в глазах генерала. У него не получилось исправить свою ошибку и быстрая смерть от моей сабли для генерала османов лучший выход.

Столь ценную фигуру можно обменять на что-нибудь более привлекательное, чем легкая смерть. Даже проигравший генерал Зафир важен для султана в виде показательного наказания. Появившаяся улыбка на моем лице почему-то совсем не прибавила радости осману.

Глава 19

— Итак, ученики, какими успехами вы можете похвастаться перед своим учителем?

Ребята почему-то не излучали моего оптимизма. Хотя внутренний взор четко показывал практически полное завершение процесса формирования сосредоточия. Большой успех!

— Вы ничему нас не учите! — вышел вперед рыжий парень. — Зачем мы согласились стать владеющими, если с нами занимались пока только воинской подготовкой?

Дима Костин по прозвищу «Кость» редкий бунтарь даже по меркам детского дома. Как ни странно, его порыв на справедливость никто из ребят не поддержал. Что тоже является моим успехом в правильном подборе учеников.

— А ты хочешь вмиг стать могучим владеющим и наказать всех своих обидчиков? Секретной техникой уничтожать целые армии, покорять города и все красавицы у твоих ног?

Дима был парнем очень впечатлительным, поэтому трудно было не заметить мечтательную улыбку на его лице. Впрочем, остальные ребята недалеко от него ушли. Небольшое ментальное усиление максимум от моих возможностей сработало, как надо.

— И что из того?! Мы все хотим стать сильнее, — угрюмо ответил парень, придя в себя от сладких грез.

— Чтобы стать сильнее необходимо четко следовать моим указаниям. Даже если тебе это не нравится. Некромантия — это смерть, грязь и трупы. Бесконечная череда трупов. Поэтому надо иметь здоровое тело и сильный дух.

Конечно, некромантия также состоит из постоянных экспериментов, но им рано об этом думать. А то создадут какую-нибудь новую нежить и мучайся с ней. У меня в практике тоже был прокол, о котором не совсем хочется вспоминать. Причем в этом мире.

Дед сильно отличался от остальных вампиров и главное молчит об этом зараза. Рыцари Крови очень редкий подвид вампиров даже для прошлого мира. Древний эксперимент по замещению рыцарей смерти, как элитных созданий первой линии и самое главное создание полководцев нежити. Вот, наверное, мой воевода удивляется всплывающим знаниям в его голове.

— А что-нибудь хорошее у нас будет… учитель? — спросил Сергей.

Сергей большая находка дядьки Николая. Именно на него я возлагаю большие надежды.

— Конечно! И прямо сейчас у меня как раз есть для вас хорошее задание. Вам необходимо собрать весь «материал» с поля боя и перенести к алтарям у крепости. Далее следует нанести на тело вот эти руны. Все предельно просто.

Передав бумагу с последовательной схемой рунных цепочек, я со спокойной душой отправился по своим делом. Мой учитель вообще в первый день дал мне древний трактат по некромантии на языке, которого я не знал. Ничего справился как-то.

— А чем наносить на тела руны? — поздно донесся вопрос мне в спину.

Надеюсь, они догадаются о менее кровавом способе, потому что объем работы поражает своими масштабами. Все пространство рядом с крепостью было усеяно телами противника, а чуть больше тысячи сдавшихся солдат с ужасом ожидали своей дальнейшей участи. По мнению пленных лишь вопрос времени, когда их сожрут мертвецы и они пополнят армию монстров. Наивные.

Штаб крепости был частично восстановлен и здесь хотя бы можно было собирать совещания. Бояре рассаживались на свободные места и с опасением смотрели на преобразившихся защитников крепости.

— Это еще что такое, Холмский? — задал мучивший всех вопрос боярин Шаин.

Комендант вместе с остальными защитниками заняли особое место в жизни крепости. Сон и еда им не требовались, поэтому они с утра до ночи пугали всех остальных воинов. Стражи не высказывали агрессии и старались общаться только друг с другом.

Наш разговор об дальнейшей судьбе вечных стражей пока откладывался. Они должны привыкнуть и осознать свое состояние, чтобы мне было проще протолкнуть свое мнение.

— Последствия применения моей Силы. Данные воины имели тяжелые ранения несовместимые с дальнейшим существованием и приняли решения продолжить сражение в другом виде. Прошу относится к ним подобающе!

— Какая-то у вас странная Сила, Кирилл Дмитриевич. Смертью от нее несет за версту, — поежился боярин Измайлов.

— Все верно. Моя стихия — Смерть.

Бояре после моих слов выглядели взволнованно, но за моей спиной стояли верные личники во главе с Леонидом, поэтому бояться бунта мне еще рано.

— Итак вы разбили ближайший резерв противника. Раньше, чем через неделю враг не сможет собрать достойною армию. Единственный наш противник эмир Эрземура, который отправил немалую часть своих войск с генералом Зафиром. Возможно, у нас есть даже месяц до того, как нас выбьют с этих земель. Ваши предложения?

Все еще подавленные моими словами бояре не знали, что сказать. Точнее большая часть, но некоторым было наплевать какой стихией я владею.

— Настало наше время. Пора пощекотать сабельками пузо эмира и взять хорошую добычу. Правильно я говорю? — поднялся со своего места боярин Кошкин.

— Прав ты, боярин Кошкин!

— За этим мы и пришли.

— Домой еще рано вертаться!

Слова о добыче быстро привели мысли собравшихся в порядок. Все как везде. Аристократия в отличии от жречества очень быстро привыкает к некромантии и новым реалиям.

— В таком случае проверьте боеготовность отрядов и техники. Завтра пойдем в поход на Эрзерум. Майор, вам следует вместе со своим отрядом проводить гражданских до Твери, где на некоторое время я предоставлю гражданам империи свое убежище. До выяснения всех обстоятельств.

— Мы сегодня же постараемся начать переход на ту сторону гор, — легко согласился майор Ларионов.

Ничего удивительного в этом не было. Спецподразделение тайной канцелярии «Рубеж» потеряв половину личного состава нуждалось в отдыхе и доукомплектовании. Предполагаю, что они на некоторое время поменяют направление работы на другую страну или останутся в империи.

Обсудив маршрут и распределив отряды на захват самых крупных поселений на нашем пути мы разошлись по своим делам. Мне необходимо было сказать пару слов освобожденным юношам перед отправкой в империю. Ребята во время битвы рвались помочь защитникам крепости, но рисковать столь ценным ресурсом я не мог.

Помогая готовить пищу, ухаживать за легкоранеными и разгребать завалы крепости спасенным подросткам некогда было думать о будущем. Сейчас построившись со всеми своими небольшими пожитками на их лицах, появился небольшой страх перед дальнейшим.

— Поверьте, самое страшное позади. Вы снова граждане империи со всеми сопутствующими законом правами хотя и не совершеннолетние. И тут у вас есть два выхода. Вернутся обратно в детские дома, где на вас всем наплевать, на улицу пополнять банды и закончить жизнь в подворотне или связать свою жизнь со мной.

— Что вы можете предложить нам, боярин Холмский? — спросил Шпала раньше всех.

Можно было бы взять талантливого парня к себе в ученики, но пока присмотрюсь получше.

— Уверенность за свое будущее! Вам точно не надо будет голодать или воровать на улице. Вместо этого вы получите профессию и достойную службу у боярского рода Холмских.

— Мы подумаем, — ответил за всех высокий парень.

На моих землях они увидят разницу с остальной империей и встретят доброжелательных жителей всегда готовых помочь. Все указания по этому поводу давно отданы. Отпускать столь ценный ресурс военным или имперскому клану я точно не намерен. Готов биться до конца хоть с самим императором.

Осталось проверить, как проходит работа у моих учеников и немного отдохнуть перед заполненными алтарями. Завтра день обещает быть насыщенным на события…

Жители Эрзурума явно ожидали прибытия совершенно другой армии. Современные города давно не обносились крепостной стеной, поэтому колонны бронетехники легко продвинулись к центру города. Лишь только рядом с районом старого города враг начал оказывать организованное сопротивление.

Перед несколькими сотнями опытных владеющих и хорошо вооруженных солдат это все бесполезно. После захвата центра бояре разделились на отряды и направились занимать контроль на остальными районами города. А точнее сказать грабить.

Бояре вместе с горцами впервые за долгие годы получили возможность оттянутся во вражеском городе. Горцев приходилось сдерживать, чтобы они не утопили город в крови из-за вечной ненависти народов.

— Город наш, кроме дворца эмира, — доложил Леонид и тут же пояснил. — Стены дворца старой постройки и напоминают небольшую крепость.

— Я разберусь. Займи с дружинниками производственные здания. Сразу заявим остальным о своем интересе.

Враг разбит и настало время разграбления производств, складских помещений и банков. Горе побежденным. Картина пылающего города и легионов мертвых перед глазами на секунду даже захватила меня, но тренированная воля помогла справиться с навеянным ведением. Некромантия не для слабых духом.

Высокие крепостные стены ведущие во дворец из центра города были плотно заблокированы моими воинами. Вяло текущая перестрелка не приносила особого результат, но потери при открытом штурме будут непозволительно большими. Учитывая, что гвардия эмира состоит из одних только владеющих.

Потянувшись к стихии Земли я впервые за долгое время отдал приказ Силе без составления рунных цепочек. Кудесник я или нет?! После полностью опустошенного сосредоточия стихии Земли стены окружающие дворец рухнули вместе с башнями и защитниками в провалы, образованные прямо в земле.

На этом наши проблемы не закончились. Стоило только осесть пыли, как перед нами предстала гвардия эмира готовая к бою. Резня владеющих в доспехах всегда завораживала меня. Столкновение стали и стихий, скрежет металла, взрывы и части тела по всему полю битвы. Конечно же я вмешался. Копья праха легко вскрывали любой металл, а щиты Силы гвардии были явно недостаточно мощны для меня. Будет интересно проверить насколько я скакнул в развитии сосредоточий.

Чем-то школа сабли гвардии эмира, как и само изогнутое оружие напоминало отряд, встреченный в аномалии. Еще один интересный момент для размышления. К сожалению, сам эмир Эрзерума отсутствовал в городе. Еще одни знатный пленник сильно бы помог мне в моем плане.

После победы над гвардией радостным воинам ничего не мешало начать разграбление дворца. Во дворце мое внимание привлек один интересный момент. Воины сгрудились у одной из комнат и что-то активно обсуждали. При моем появлении обсуждение резко затихло, и дружинники многозначительно заулыбались.

— Боярин, там гарем эмира Эрзерума. Мы все считаем, что это твоя личная добыча, — произнес дружинник при этом стараясь не рассмеяться.

С трудом сдерживая смех при моем невозмутимом виде дружинники открыли двери. Стоило мне только пересечь порог, как я оказался в настоящей сокровищнице. Пять симпатичных девушек в полупрозрачных одеяниях выглядели очень напуганными, но от этого не менее красивыми. После небольшой паузы их прорвало на возмущенные крики.

— Не понимаю.

— Ох ты, неужели, русский? — подалась вперед русоволосая девушка. — Сто лет земляков не видела… и кого же к нам занесло?

— Все верно, я из Российской империи. Боярин Холмский Кирилл Дмитриевич к вашим услугам. А как вас зовут прекрасная незнакомка?

— Диана Альбертовна Никонова. Прошу прощения, совсем забыла правила приличия в этих диких землях. К нам мужчины кроме эмира не могут входить, — изобразила смущение Диана.

Девушка поправила свои полупрозрачные одеяние и подошла поближе.

— Боярин, как интересно. Слушай, а ты вроде ничего такой… даже симпатичный, — хихикнула девушка.

Диана резко повернулась к остальным девушкам и что-то быстро произнесла на османском языке. Взгляды, бросаемые на меня, поменялись с настороженных на любопытные.

— Эмир держал нас больше для статуса, а сам старый козел давно уже не интересуется женщинами. Боярин, ты ведь не бросишь нас здесь, — провела рукой по моей щеке Диана.

Боюсь Анастасия меня неправильно поймет, если я привезу из похода столько красавиц в качестве личной доли добычи. Хотя…

* * *

Поместье дворянского рода Бороздиных больше недели стояло на ушах, но именно сегодня слуги особенно боялись сделать что-нибудь не так и навлечь гнев хозяйки. Ведь сегодня ожидается прибытие делегации новгородцев во главе с представителями рода Морозовых. Очень важные гости.

Михаил Серафимович Морозов прочно занял место на вершине политического олимпа Новгорода, поэтому посещение поместья Бороздиных сразу после официальной части показывало, насколько высоко поднял свой род Сергей Федорович. И Бороздины не могли ударить в грязь лицом.

Анна Сергеевна каждый день беспощадно гоняла всю семью вместе со слугами готовясь к подобному мероприятию. Молодое поколение Бороздиных старалась сбежать из поместья куда подальше. Правда это не всегда получалось…

— Виктор, проверь еще раз наличие столовых приборов и сверь со списком гостей, — не терпящим возражения тоном произнесла хозяйка поместья.

— Все проверено уже сто раз, мама! Сколько можно делать одно и тоже…

— А ты еще раз сходи и проверь, — сузила глаза Анна Сергеевна.

С тяжелым вздохом Витя направился исполнять очередной бессмысленный приказ мамы. Спорить с ней сейчас совершенно бесполезно.

— Мама до сих пор на входе сторожит? — неожиданно раздался вопрос из ближайших кустов.

— Вика?! Мама на тебя очень зла… давай я провожу тебя через другой вход. Слуги мне точно не откажут. За эти дни я тысячу раз спас их от маминого гнева, — с усмешкой произнес Витя и тут же с неподдельным интересом спросил сестру. — Как отдохнула? Вообще стоило оно того?

— Нормально. У меня голова жутко раскалывается, а скоро уже приедут гости. Давай в другой раз поговорим, — не захотела продолжать разговор Вика.

Едва успев проводить сестру до ее комнаты и проверить список приглашенных Витя буквально через несколько минут уже встречал гостей, приехавших вместе с отцом и старшим братом. Официальная часть в дворянском собрании прошла не так быстро, как кому-то хотелось, и гости явно проголодались.

Обед проходил в непринужденной обстановке и вскоре разговоры с погоды и цен на строительные материалы перешли на более серьезные темы. Обсуждая политическую ситуацию в империи, неожиданно коснулись не самого приятного для молодого поколения вопроса.

— Новгород полностью устраивает союз с Тверью, но я считаю его можно еще больше усилить, скрепив брачным союзом, — произнес глава рода Морозовых и повернул голову в сторону бледной Вики.

Бедная девушка, итак, сильно страдала после хорошо проведенной ночи, а тут от волнения залпом осушила весь бокал с вином. От подобной картины Анну Сергеевну едва на месте удар не хватил.

— Очень даже правильное решение, Михаил Серафимович. Мы как раз ищем Андрею достойную пару. Да, Сергей? — посмотрела на мужа в качестве поддержки Анна Сергеевна.

— Да, дорогая. Андрею давно уже пора определиться со своим будущим, — подтвердил Сергей Федорович.

Наследник рода Бороздиных никак не отреагировал на слова родителей. Андреем полностью овладела апатия и все валилось из рук. Причина простая — любовь. В поход его не взяли, как и еще несколько дворянских родов оставив на охране Твери, поэтому все мысли были только о возлюбленной.

— Андрей бесспорно хорошая кандидатура для отца, стремящегося найти пару любимой дочери, — дипломатично произнес Морозов. — Но есть проблема… сейчас у нас свободен один только Артем, а я краем уха слышал ваша Виктория также свободна.

— Виктории очень нравится боярин Холмский…

— Сергей Федорович, ну право дело. Все уже знают, что Орловы нацелились на Холмского. Здесь без вариантов сразу вам говорю, — отмахнулся Михаил Серафимович.

— Отец, я думаю это хорошая идея. Пусть хотя бы попробуют, — вдруг проснулся Андрей Бороздин.

На Андрея уставились три пары грозных глаз. Но он наоборот повеселел и даже принялся за еду.

— В принципе я не против. Пусть попробуют, — неуверенно произнес Сергей Федорович.

Артем Морозов сначала приуныл на скучном обеде, но после разговоров о союзе начал расправлять плечи. Почему-то идея начать ухаживать за Викторией показалась ему очень хорошей. К тому же Холмский явно за это должен будет сказать ему спасибо и в следующий поход взять с собой несмотря на все запреты отца.

Разговор, а точнее договор прервал резко вошедший в обеденный зал командир дружины Бороздиных.

— Сергей Федорович, воевода боярский общий сбор объявил!

Гости настороженно переглянулись. Совместный обед похоже откладывается на неопределенное время.

Глава 20

Эрзерум вскоре стал временной базой откуда боярские дружины совершали налеты на всю восточную часть Оттоманской империи. Ближайшие к нам населенные пункты впали в шоковое состояние от дерзких рейдов на предприятия, склады и банковские хранилища. Османы в отличии от жителей Российской империи не привыкли быть всегда готовыми к боевым действиям на своей территории.

В общем мы не сидели сложа руки, а плотно возмещали нанесенный гражданам империи урон, если говорить официальным языком. Попутно брали в плен важных чиновников и дворян османов. В неволе еще много подростков, возможно, получится их позже обменять.

Двигаться дальше вглубь центральных регионов страны смерти подобно. Сейчас большей части эмиров глубоко наплевать на происходящее, но на своих землях все резко изменится, а воевать с целой страной не входит в мои планы. Вызволить гражданских, сплотить армию бояр, пограбить и вовремя сделать ноги вот моя истинная цель!

Шорох платья отвлек меня от чаши хорошего кофе и просмотра новостей в телефоне. Впрочем, увидеть красивую девушка с утра говорят к добру.

— Доброе утро, Диана. Вы, как всегда, выглядите прекрасно.

— Спасибо, Кирилл Дмитриевич, вы мне льстите. Во сколько вы сегодня освободитесь? Мы вас очень сильно ждем и приготовили небольшой подарок, — покраснела Диана и опустила глаза в пол.

Смущение и особенно образ недотроги очень шли этой девушке. Но я уже успел узнать ее истинную сущность. Через несколько дней после захвата дворца на меня ночью, прямо в постели, дерзко напала эта суккуба в человеческой плоти.

Конечно же я отказывался и говорил, что мне не требуется подобная плата за помощь и освобождение. Один раз… вроде бы. На самом деле отказаться было практически невозможно.

— Вернусь как обычно, Диана.

— Я буду очень сильно ждать вас, — стрельнула глазами девушка и обдав меня запахом духов медленно направилась по своим делам.

Наблюдая за нижней частью ее тела, я невольно поймал себя на мысли сделать сегодня выходной. Может и правда закончить с делами пораньше… Прочь посторонние мысли. Пора заняться своими прямыми обязанностями учителя.

Со своими учениками я действовал по наработанной методике древних некромантов. Сделай жизнь ученика невыносимой и полностью избавь от свободного времени. Не из-за своих моральных принципов или жестокости, а по требованию суровой необходимости.

Ученики магических школ моего прошлого мира обычно начинают обучение с длительных медитаций в ожидании прорыва с внутренним зрением, дальше идет нудная магическая теория и только с третьего курса настоящая практика применения заклинаний. С некромантами все по-другому.

Теория когда-нибудь в промежутках между обширной практикой и боевыми действиями. В лучшем случае самостоятельное изучении древних фолиантов ночью. Внутреннее зрение если выживешь, вот тебе руна уничтожения и поднятия нежити. Живи, крутись как хочешь. Выживали самые сильные готовые к постоянной борьбе с собой и жестоким миром.

Сейчас я действовал чуть более мягко, но до теории нам тоже еще очень далеко. Сотни трупов ждали моих учеников, поэтому руны поднятия гуля, зомби и скелетов наносились ими на пятый день уже практически на автомате. Небольшие ошибки и потеря качества заменялись массовостью доступного материала.

Восемь бледных теней ходили в закрытом ангаре среди трупов и наносили руны некромантии на тела мертвых. Мое появление не осталось незамеченным внося хоть какое-то разнообразие в рутинную работу.

— Здравствуйте, учитель! — хором произнесли уставшие ученики.

Вчера у моих учеников был великий праздник. Сосредоточие наконец окончательно сформировалось, поэтому я выдал им первую «боевую» руну для самостоятельного изучения.

— Доброе утро, ученики! Как вам ощущение причастности к профессии некроманта? Что-то не вижу радости на ваших лицах… Дмитрий, покажи мне руну уничтожения нежити.

Простейшее заклинание состоящее из одной руны не должно вызвать проблем у парня. И правда вскоре он сносно начертил ее на земле. Несколько замечаний и вскоре передо мной предстало близкое к идеалу исполнение руны.

— Отлично. Добавим немного практики.

Подготовленное ребятами тело одного из мертвых солдат осман задергалось в конвульсиях и с рычанием попыталось подняться на ноги. Простейший зомби с минимальной дозировкой некроэнергии вызвал паническое состояние и самый натуральный ужас у некоторых моих учеников.

— Уничтожь его, Дмитрий! Представь руну в своем сознании и добавь энергии из сосредоточия! Действуй, не дай зомби сожрать тебя.

Парень никак не мог собраться с духом, но при первых шагах зомби в его сторону собрался с силами и зажмурившись активно начал представлять руну в своем сознании. Даже покраснел от натуги.

— Ничего не получается, учитель. Уберите его от меня, — занервничал Дима, широко открыв глаза.

Зомби с каждым шагом все увереннее направлялся в сторону испуганного ученика не переставая рычать и издавать замогильные звуки.

— Пробуй еще раз пока не получится. Этому зомби ты явно понравился в качестве завтрака.

Когда до Димы оставалось несколько метров зомби неожиданно даже для меня совершил резкий прыжок в сторону ученика. Так не хочется портить урок и самому уничтожать нежить… но оказывается я недооценил упрямца. После недолгой борьбы с зомби и в следствии сильного страха за свою жизнь у него получилось представить руну и наполнить ее некротической энергией. Кучка праха все, что осталось от «страшной» нежити.

— Получилось! Сдохла тварь, сдохла. Я сделал это сам! — громко выкрикнул победитель зомби.

— Можешь, когда захочешь. Следующим у нас будет…

Так или иначе все ученики прошли этот обязательный этап. У кого-то получалось лучше первого «добровольца» у кого-то намного хуже. Все порезы и укусы я исцелил вливанием энергии Земли, и мы перешли к закреплению пройденного материала. Десятки зомби закончили свое существование в виде праха на полу.

Самое важное, что реакция на неподконтрольную нежить правильно усвоена. Еще не приобретенный инстинкт, но близко к этому. Случаи срыва привязки нежити слишком частые в первые годы у учеников, поэтому одна лишь голая безопасность подразумевает подобный подход к обучению.

— Запомните на всю жизнь. нежить не ваши домашние питомцы, фамильяры или призванные духи. Низшая нежить постоянно хочет жрать и убивать всех живых. Не допускайте глупых ошибок и ваша жизнь, возможно, не закончится слишком рано.

— Учитель, а когда мы сами сможем поднимать мертвых? — с энтузиазмом спросил Максим «Мясник».

Парень жуткий. Прозвище получил за то, что в бандитских разборках орудовал мясницким ножом и причем весьма успешно. К счастью, отклонений в психике не замечено, но думаю именно он больше всех будет склонен к экспериментам.

— Поднимать мертвых вам еще рано. Сегодня у нас будет немного иная практика. Сергей!

— Да, учитель, — спокойно вышел вперед подающий большие надежды ученик.

Одной мыслью подняв очередного зомби я наблюдал за реакцией ученика. Спокоен, но во внутреннем зрении вижу формирование руны уничтожения нежити. Посмотрим, как он справится с новой задачей.

— Возьми зомби под свой контроль. Здесь есть два варианта, как это можно сделать…

Довериться Силе и оперировать лишь одной некроэнергией самый простой путь. Только надо очень хорошо следить за своими желаниями и мыслями, а то подчиненная нежить может не понять, что из них является приказом. Другой вариант руна подчинения. Здесь все одновременно проще и сложнее. Через простые приказы атака, защита, движение, спрятаться и еще несколько команд некромант управляет мертвецом. Постоянный личный контроль.

Талантливый ученик решил показать мне, что он полностью разделяет научный подход решение вопроса. Конечно, не с первого раза, но у него получилось запомнить руну и дальше начались мучения с ее использованием. Если долго мучится что-нибудь получится. Так и зомби от его первых команд начал неуверенно идти в мою сторону.

— Хорошо. Теперь посмотрим твой максимум контроля и скорость подчинения.

Кроме зомби я поднял гуля и два десятка скелетов. Как ни странно, он с этим справился, и я начал поднимать новых мертвецов. Лишь на полусотне Сергей выдохся, что является вполне отличным результатом для новичка.

В дверь закрытого склада, где мы проводили занятия осторожно постучали. Не дождавшись желаемой реакции, стук усилился. Похоже что-то срочное.

— Сергей, отпускай постепенно контроль над нежитью и помогай остальным с подчинением. Мне надо отлучиться.

— Не переживайте, учитель, мы справимся. Да, ребята? — с многообещающей улыбкой спросил учеников Сергей.

Ответы учеников были не слишком радостными. Видимо трудно было не заметить, как я выделяю одного из них, а таким всегда достается. Ладно справятся. На выходе меня ждала внушительная процессия торговцев.

— О могучий эфенди, можно вас отвлечь на минуту? — спросил нервничающий «родственник» Вардана.

Причем национальность родственников проводника, предоставленного комендантом можно было охарактеризовать одним словом — купцы. Вардан и его многочисленные родственники развили бурную деятельность стараясь воспользоваться возможностью подзаработать. На руках у дружинников и бояр было много закладных, слитков драгоценного металла и разного промышленного оборудования. Все это тащить домой в империю довольно проблематично в отличии от денег.

— Я вас внимательно слушаю.

— Проклятые османы скоро будут в окрестностях Эрзерума. Такой хороший бизнес все здесь делали, — с сожалением произнес купец.

— Через сколько времени османы будут в городе?

— Час-два максимум. Мой троюродный брат передал, что все машины, которые едут в нашу сторону останавливают. Техника и солдаты едут по всем дорогам сплошным потоком. Нам стоит начинать волноваться? — задал мучащий его вопрос купец.

Повторения грабежа и поиск виноватых ждет купцов в случае нашего поражения. Опасения и правда серьезные.

— Лучше по возможности покинуть окраины города. Центр мы постараемся удержать. И да, Ицках, начинайте искать того, с кем можно будет договориться по обмену пленными.

Улыбка осветила лицо предводителя торгового братства Эрзерума. Как мало некоторым надо для счастья.

— Да продляться ваши годы о мудрый повелитель судеб простых смертных, пусть ваши потомки…

Слушая патоку слов купца, я думал о своих товарищах, которые не могут вовремя остановиться в жажде наживы. Боярские дружины и отряды горцев с западного направления скорее всего можно уже не ждать. Что поделаешь удача на войне штука очень изменчивая.

* * *

Тихий стук в дверь отвлек императора от прочтения важных документов. После небольшого ожидания в кабинет с поклоном зашел известный всему двору «чиновник». Адъютант что-то говорил про приход Кутесова, но правитель Российской империи сам не заметил, как пролетело время.

— Ваше императорское величество, благодарю вас за то, что согласились принять меня. Ситуация требует вашего внимания и только вы можете принять решение!

Император недовольно поморщился и отодвинул стопку документов в сторону. Работы меньше не становится, а подчиненные готовы постоянно перекладывать на него решение любой проблемы.

— Анатолий Владимирович, у вас самые обширные полномочия для принятия практически любых решений. Поэтому очень удивительно почему вы не разобрались самостоятельно. В чем причина? — с каждым словом императора все сильнее брала ярость.

— Войско Холмского с ходу штурмом взяло Эрзерум и теперь оттуда бояре совершают налеты на ближайшие города. Весь восток Оттоманской империи стонет перед боярскими дружинниками, — на одном дыхание произнес Кутесов.

— Как взяли? Зачем взяли?! — опешил на мгновение император и резко поднявшись заходил по кабинету. — Ну Холмский…

Пришедшая пару дней назад новость о нападении осман на крепость «Часовая» заставило императора вспыхнуть от гнева. Призрак войны витал в те дни в Красном Дворце, но генштаб успокоил императора утверждая, что все под контролем и это лишь только личная инициатива генерала Зафира.

Хотя по поведению посла Оттоманской империи так не скажешь. Превосходство в его взгляде явно говорило о большой поддержке «мятежного» генерала среди элиты осман.

— Резкий боярин, — подтвердил Кутесов. — Правда повод у империи есть более чем существенный. Спасение несовершеннолетних граждан и месть за практически полное разрушение нашей крепости. Посол Оттоманской империи едва сдерживал себя, когда вручал нам ноту протеста. Требует немедленно вернуть бояр из похода и выплатить существенную компенсацию.

Кутесов нисколько не расстраивался от получения дипломатической ноты. Наоборот, он радовался, что османский посол большее не смотрит надменно, а сгорает в бессильной злобе.

— Сколько у нас жалоб на произвол эмиров? — спросил император.

— Сотни, если не тысячи…

— Передайте еще раз документы послу, а он пусть своему султану отнесет. Может полегчает, а то реакция на нарушение границы и убийство наших подданных постоянно запаздывает, — со злобной усмешкой произнес Михаил IV.

— Может все-таки вернуть боярина Холмского обратно в империи? — пытался успокоить императора Кутесов.

Император усмехнулся. Холмский, как и его предки привык брать ответ с неприятеля мечом, а не словом, поэтому наблюдать за возвышением тверского боярина со временем становится все интереснее, как и за действиями его врагов. Причем гад и повода не дает усомниться в верности государю и империи.

— Нет! Максимально воспользуемся ситуацией в свою пользу, пока султан не сделает нам хорошее предложение, а потом уже отзовем бояр обратно.

— Боярское войско может и не согласиться. Ваше задание выполнено, а добыча стоит того, чтобы продолжить поход, — привел веский довод «чиновник».

— Силу похоже незаметно от меня набрали бояре. Все больше вопросов к Головину… значит сделайте так, чтобы вернулись дружины в свои вотчины! Кстати, что за движения войск на земле Холмского?

Слова императора заставили Кутесова поежиться. Император просил его докладывать всю информацию о Холмском и Твери. Мстительные гады из третьего отделения сделали свой ход раньше его.

— Наемники немного шалят, да количество бандитских нападений в губернии резко увеличилось, — безразлично ответил Анатолий Владимирович.

— Кто, узнали?

— Трудно сказать кто именно, но кланы здесь точно замешаны…

— Работайте лучше, Анатолий Владимирович. Больше вас не задерживаю.

Низко поклонившись Кутесов покинул кабинет императора и тут же из примыкающей комнаты выскочила Ольга.

— Подслушивала? Накажу, — нахмурил брови император.

— Ну, папа! Я же не специально, — обняла отца Ольга и злобно зашептала на ухо. — От Холмского одни беды. Надо вынудить его поступить в Московскую Академию. Там ему точно настанет бесславный конец от представителей самых знатных родов империи!

От былой симпатии к симпатичному юноше не осталось и следа. Раз боярин Холмский так нравится Анне, то пусть она посмотрит на его страдания, как недавно Ольга смотрела на медленную смерть любимого из гвардии.

— Твоя сестра тоже самое говорила про чемпионат и службу на границе, — отмахнулся император. — К тому же боярин иногда полезнее сотни моих самых верных помощников… включая тебя, Ольга.

— Холмский полезен, но он слишком быстро набирает силу. Во дворце пошли слухи, что из него выйдет император лучше тебя. Ведь в нем тоже кровь Рюриковичей, — отвернулась Ольга, чтобы скрыть выражение лица.

Император пристально посмотрел на дочь и удивленно хмыкнул.

— Вот как?! Интересно, кто так говорит?

Ольга нисколько не смутилась пристальному взгляду отца и проскользнувшему недоверию в его словах.

— Люди из окружения канцлера Орлова…

Глава 21

Ложных надежд на то, что боярское войско никто не захочет выбить из Эрзерума у меня не было. Вопрос времени, когда эмиры договорятся друг с другом и потребуют платы с султана за решение проблемы. Другой вариант отправить гвардию, но за время отсутствия рядом с троном верных войск всякое может случится. Оттоманская империя далеко не так едина, как хочет казаться.

Мы все это время не просто грабили, а активно зачищали окрестные земли. Ударными отрядами владеющих выбили все силы султана с подконтрольных нам земель, но эмир Эрзерума все-таки собрал войско с помощью союзников и направляется освободить свой город.

— Всем жителям Эрзерума с этого момента запрещается покидать свои дома до завтрашнего дня. Кто ослушается тот труп. Обязательно передайте всем горожанам. Если я узнаю, что людей вовремя не проинформировали, то ваша смерть не будет легкой. Обещаю!

Бледный градоначальник с трудом сглотнул комок в горле и опомнившись поспешно закивал.

— Все сделаю! — клятвенно заверил мэр и со всех ног побежал гнать подчиненных оповещать горожан через все доступные средства связи.

Жителей города лучше сохранить до лучших времен. Пусть все знают, что боярин Холмский не воюет с простыми людьми, а наоборот защитник угнетенных и тому подобное. Полезно для будущих конфликтов.

— Леонид, с самыми сильными дружинниками и дворянами строй оборону во дворце. Остальные пусть создают на окраинах массовку и при первых признаках серьезной атаки постепенно тоже отходят к центру города.

— Может создадим мобильные отряды и будем наносить максимальный урон противнику в плотной городской застройке? — спросил Мечев взглядом окидывая внимательно слушающих нас бояр.

Собранный на скорую руку совет бояр явно в основной своей массе выглядел озадаченным. Пора уходить, а я им предлагаю принять бой, но в тоже время не перечили. Даже немного странно.

— Нет у нас будет другая тактика и задача. Выполняй.

— Как прикажете, господин, — откланялся командир дружины.

Бояре дисциплинировано ждали дальнейших указаний и вскоре мой взгляд остановился на «вечном» добровольце. Чую после похода мне все припомнят, а сейчас по старинному обычаю коней на переправе не меняют.

— Кошкин, собирай своих «налетчиков». Будете в роли засадного полка в десятке километрах дожидаться, когда противник войдет в город. Как только начнется штурм в сам Эрзерум не лезьте. Уничтожьте артиллерию и захватите штаб противника. Смотрите не перепутайте.

— Сделаем. Ух и повеселимся. Да, бояре? — кровожадно улыбнувшись спросил у товарищей боярин Кошкин.

Партия молодых и жадных до славы бояр одобрительным гулом поддержали своего предводителя. Боярин Шаин во главе более опытных и осторожных продолжали молчать. Кому-то требуется более подробное объяснение.

— Уходить из Эрезурма пока еще рано. Богатая земля и хорошая добыча, да и лучшего места для ловушки не придумаешь. Зря что ли столько трупов с собой везли…

Противник не заставил себя долго ждать и без раздумий штурмовыми колоннами зашел в предместья города. Дружинники не хотели отходить, не нанося урона противнику, поэтому подкрепления входили в город одно за другим даже раньше, чем я планировал. Пришлось отдать еще один приказ Леониду и вскоре воины с сожалением, но покидали занятые позиции.

На удивление долгая подготовка к артиллерийскому обстрелу была лишней. Эмир Эрзерума явно хотел вернуть город целым и как мог старался отговорить союзников не применять артиллерию, но это все до поры, до времени. Пока они не понесут чувствительные потери.

Быстро пробираясь вперед к центру города османы ослабили бдительность и ввели остатки сил в город или просто жадные воины сами не устояли перед большим соблазном. Под шумок можно и пограбить пока старый владелец не возьмет власть в свои руки. Но не все в рядах противника относились к битве за город, как к легкой прогулке.

Османские владеющие не имели ярко выраженных отличий по сравнению с другими великими государствами. С местным дворянством явно занимались индивидуальными тренировками, как с тяжелой саблей, так и Силой. Вполне себе хорошие середнячки, правда до владеющих империи им очень далеко.

Солдаты султана и воины из отрядов эмиров сплошное пушечное мясо, кроме небольших личных гвардий. Основная сила осман на которой стояло их государство мощные артиллерийские полки с усилением в виде танков и полков янычар… Последние, как раз особенно выделялись во всей массе войск.

Отряд, вырвавшийся на городскую площадь, совмещал в себе как элитные отряды, так и простую пехоту. Количество врагов явно было намного больше, чем я предполагал, но не отряды владеющих в доспехах заострили мое внимание. Хуже другое. Яркое пятно ауры говорило об очень сильном нежданном госте.

— Я, эмир Эрзерума Мехмет ибн Рахман вызываю тебя на бой, подлый гуяр!

Бывший владелец города заметив мою впереди стоящую фигуру шагнул на встречу вместе с переводчиком. Чтобы восстановить свою пошатнувшуюся репутацию поединок лучшее решение. Слабаков и неудачников нигде не любят. Но эмира мягко задвинули за спину и из строя владеющих в доспехах вышел здоровый воин. Именно от него во внутреннем зрении ярко сверкало переливами энергии.

— Султан отдал мне приказ принести ему голову предводителя русских. Уйди, Мехмет!

— Вечно вы янычары забираете всю славу себе. Повинуюсь воле султана, — легко согласился эмир Эрзерума несмотря на свои слова.

— Вам конец, грязные свиньи! Наши войска полностью зашли в город, а из твоей головы, русский, султан сделает кубок! — достал тяжелую саблю готовый к бою янычар.

— Когда ты последний раз участвовал в городских боях, гвардеец?! Зайти в город не значит выйти из него.

После моих слов по всему городу зомби, скелеты и гули вылазили из всех щелей и старательно выкапывались из-под земли. Вечная жажда к убийству и пожиранию живых толкает их сейчас вперед похлеще любого приказа. К тому же, мои ученики сегодня обязательно возьмут свою первую кровь. Пара сотен полностью управляемой нежитибольшая сила в охваченном войной городе.

— Умри, нечестивый!

Быстрота создания огненной бури и ее мощь явно превышали стандартную для ранга кудесника. Принимать на свой щит подобную мощь глупо, и я с помощью каменных стен старался сдержать огненные взрывы максимально далеко от себя. Гвардеец не остановился на этом и формировал смертоносную технику одну за другой. Очень близок к волоту. На одну-две ступени ближе меня.

Волна за волной огненные стены и град взрывающихся шаров столкнулись с легко возводимыми каменными препятствиями. Мощи много, а вот с тактикой у противника явно проблемы. Раздавшееся рычание подтвердило мою правоту. Приняв боевую форму, гвардеец начал резко сокращать расстояние, не прекращая на ходу формировать валы огня.

Ятаган прекрасно сочетался с быстрыми огненными техниками. К тому же, силовые атаки было трудно и самое главное бесполезно блокировать, поэтому я старался уходить от редких, но сильных взмахов тяжелой сабли. И компенсировать это более точными ударами вместе с постоянно формирующимися каменными кольями.

Посмотрев все что мне требовалось я не увидел ничего заслуживающего внимание у огневика. Жаль. Несколько подряд нанесенных проклятий сильно замедлили противника и началось монотонное избиение саблей вместе с копьями праха. Пробить перекаченный энергией щит Силы дело не простое.

Проклятие «немощи» и «кражи энергии» постепенно делали свое дело, и гвардеец вскоре едва поднимал ятаган. Про огненную бурю нечего было и говорить. Накачав энергией Смерти клинок, я нанес свой смертельный удар. Против профессионального малефика бессмысленно сражаться на одной только грубой силе.

Рукоять сабли в груди гвардейца завибрировала от переходящей в меня энергии. Мне нужно было срочно избавиться от излишек и подсуетившийся Васильев помог мне в этом. Тела наших мертвых дружинников он подносил вместе со своим неразлучным собратом. Подобное упорство требует вознаграждения.

Попросив у богини помощи, я без длительных вливаний энергии Смерти и монотонного нанесения рунных цепочек, на одном только непрерывном потоке смог поднять шесть рыцарей. Сосредоточие после частой в последние дни перекачки энергии либо выгорает, либо… Да! Спасибо тебе, богиня! Еще один важный шаг на пути Смерти, наконец, сделан. Мастер или кудесник по-новому… какое забытое чувство.

Резко открыв глаза, я посмотрел на окружающее меня пространство. Бой закончился. Дружинники вязали часть владеющих и дворян, которых смогли с боем забрать у моих созданий. Что было очень проблематично. Кристина тащила еле живого эмира к своим родичам на праздничный обед, Гром рычал над вражеским кудесником облизываясь на довольно крупное сосредоточие, рыцари Смерти выпивали досуха мечами раненных врагов, чтобы «подзарядить» своих новых братьев. Картина достойная самого безумного художника.

— В городе полный хаос. Враг пытается прорваться сквозь заслоны мертвых. Пока безуспешно, но и нам там будет небезопасно, — вытирая саблю ко мне подошел командир дружины.

— Как мои ученики?

— За ними присматривают, — уклончиво ответил Леонид.

Живы и уже хорошо. Тем временем крики ужаса и страха от османских воинов донеслись даже до меня. Войско мертвых уничтожает все на своем пути и не думает останавливаться.

Мастер Смерти это совсем другой расклад в управлении мертвых. Потянувшись с помощью некроэнергии я смог почувствовать их всех и… нежить упала сломанными куклами по всей территории города.

— Заканчивайте с зачисткой. Теперь проблем не будет.

— Боярин, генерал Мансуров на связи, — протянул мне трубку дальней связи дружинник.

— Слушаю вас, генерал!

— Холмский, не буду спрашивать, как у вас дела вряд ли все хорошо. Возвращайтесь немедленно. Султан и император договорились, — сразу начал давить генерал.

— Лично со мной ещё никто не пытался договариваться. Я жду других слов и от другого человека.

— Со смертью играете, боярин. Ваше дело выполнять приказы…

Отключил генерала. Пусть подумает, что и главное кому он говорит. Скуратов был куда более договороспособным. А у меня есть более интересное дело.

Дрожащий переводчик сжался клубком и в шоковом состоянии смотрел на происходящий ужас в центре Эрзерума. Легкое внушение и он через некоторое время пришел в себя.

— Пиши письмо султану.

— А что писать? Я не могу…, — начал было испуганный османский переводчик, но заметив мой взгляд резко согласился.

Боярин Шаин и боярин Исаев быстро пришли на помощь в составлении письма правителю чужого государства.

— Султан османский, пишет тебя боярин Холмский, боярин Шаин, боярин…

В общем письмо было сильно наглым даже для меня, но смысл простой. Мы хотим забрать граждан империи, а он пусть псов своих забирает и золото доплатит сверху или накопителями с артефактами редкими расплачивается. Сработает хорошо, если нет, то придумаем еще что-нибудь.

Кровь, смерти, трупы все это осталось позади стоило мне только вернуться во дворец. Слуги приготовили горячую ванну, где я смыл всю грязь и усталость, а на выходе меня ждала не менее «горячая встреча».

— Мы ждали вашего возвращения, господин. После битвы вам требуется достойный отдых, чтобы вернуть потраченные силы, — потянула за собой Диана, одетая в полупрозрачное платье.

Жизнь не так уж и плоха, когда пять симпатичных девушек усердно и главное добровольно стараются доставить тебе удовольствие. Может себе тоже гарем завести… Представив, как Анастасия постоянно воюет с Наташей и Еленой мне резко поплохело, но от мысли, что иначе придется «отдать» кому-то девушек едва смог удержать энергию Смерти в узде. Мда. Надо все хорошо обдумать.

* * *

Небольшой тверской поселок, под названием «Озерный», многие сотни лет назад был приграничной крепостью со Смоленским княжеством. Не раз за свою историю поселок был полностью сожжен, а жители уничтожены или угнаны в рабство, но казалось те жестокие времена давно прошли…

Размеренная и неторопливая жизнь жителей «Озерного» в один день резко изменилась. Колонна длинных фур известной транспортной компании не привлекала внимание беспечных сельчан, пока из машин не начали выскакивать сотни вооруженных бойцов. Быстро захватив отделение полиции и уничтожив стражей порядка, неизвестные бойцы начали сгонять жителей в центр города. При любых попытках сопротивления сразу открывая огонь на поражение.

Наемники из земель Ордена, Германской империи и королевства Франков выполняли новый прибыльный заказ. Особой щепетильностью они не страдали, поэтому тактика террора над мирными гражданами Российской империи нисколько не смущала псов войны.

— Герхард, сегодня сжигать или вешать будем? — спросил командира наемников высокий бугай с пулеметом в руках.

— Давай сегодня что-нибудь новенькое попробуем, Дитрих, — оскалив зубы произнес Герхард. — Может животы вскроем или на кол посадим? Эх, развлечения каждый день… еще и платят хорошо.

— Люблю жечь, хочу жечь! — угрожающе повысил голос Дитрих.

За действиями наемников внимательно наблюдали несколько сильно отличающихся от них людей. Представители заказчиков, как сказали командиру отряда.

— Грязные мясники, — сплюнул на землю хорошо одетый мужчина. — Симонов!

Из стоящего рядом внедорожника вышел боец в современной броне с полностью закрытым шлемом.

— Звал, командир?

Одним из представителей заказчика был командир отряда дружинников из клана Соколовых. Не сказать, чтобы он сильно любил тверских жителей, но подобные зверства не делают честь воину.

— Еще три населенных пункта и в расход этих ублюдков, — тихо произнес командир отряда дружинников.

— С удовольствием, а то не нравится мне все это. Война должна идти дружина в дружину. С мирными только последние твари воюют.

— Думаешь мне сильно нравится?! Молодой господин приказал…

После смерти младшего сына глава клана Соколовых впал в жуткую депрессию. Талантливый юноша стал жертвой интриг других кланов или как шептались слуги амбиций старшего сына — Тимофея. В этом никто не сомневался, но Тимофей успешно прошел допрос менталистом и уговорил отца дать ему шанс. Ярослав махнул рукой на происходящее в клане полностью уйдя в себя, а наследник начал плотно вести дела с Долгоруковым. Еще одна хитрая змеюка.

— Вот вы чистюли, — презрительно бросил дружинник Долгоруковых. — Мне тверских не жалко, пусть хоть все сдохнут!

Громкий рев двигателей машин перекрыл все остальные звуки. Черные внедорожники и массивные бронетранспортеры буквально влетели в поселок. Из машин быстро выскочили дружинники в доспехах с гербом в виде золотого дракона.

Командовал отрядом тверских дружинников и дворян «Дед»… хотя какой из него теперь дед. Темноволосый мужчина в красном доспехе вселял ужас и страх. С ходу зарубив саблей замешкавшегося наемника он не пропустил ни капли крови и тут же сформировал из драгоценной жидкости небольшой шар.

— Твари тупые прошляпили тверских. Уходим! — приказал командир отряда Соколовых.

Уйти дружинник не успел, как и его подчиненные. Кровавый шар превратил дорогую машину в груду металлолома, а члены отряда с ужасом пытались вытереть сочащиеся кровью глаза и уши.

— Зачистить поселок, обеспечить безопасность гражданских, — приказал Дед, впитывая через руку неиспользованную кровь.

Новое заклинание Крови или, как любят говорить владеющие — техника, сделала тверского воеводу намного сильнее. Новые знания постепенно появлялись в голове Деда. Над использованием тактических приемов средневековой армии можно было посмеяться, но, когда начали приходить знания про сильные и слабые стороны нежити, магию Крови и Смерти Дед ушел глубоко в себя. В первое время было очень сложно привыкнуть к изменениям внутри себя.

Он не испытывал ложных иллюзий про своего господина. Редкие приступы человечности, благородства и хороших поступков сменялись кровавыми войнами и беспощадным уничтожением всех своих врагов. Всепрощения это точно не про него. Если Холмский кого-то и прощает, то с далеко идущими планами.

Но предавать боярина воевода не собирался даже в мыслях. К нему вернулась молодость, здоровье, а управление Силой вышло на новый уровень. Огонь сменился непонятной и слабой по началу Кровью. Лишь по началу…

— Воевода, что делать с пленными? — спросил дружинник в полном доспехе.

Тверским воинам не требовалось долгой раскачки, а наемником очень далеко до эффективности клановых дружин. Зачистка очередного поселка прошла быстро и без нареканий.

— Раненных в расход и кидайте к остальным в труповозку. Живые позже еще пригодятся…

Чтобы заполнить недавно вырытую «Яму» надо, наверное, вырезать целый город, но господин не торопился. Интересно будет посмотреть, что из этого выйдет.

— Збруев успел «поспрашивать» часть воинов. Здесь не все наемники, что будем делать с клановыми дружинниками? — вмешался глава рода Бороздиных.

— Тоже в расход, — холодно ответил Дед.

— Может оставим до приезда боярина? — нахмурился Бороздин.

Дед пристально посмотрел на Сергея Бороздина, подошедшего к воеводе в окружении своих сыновей. Дворянский род Бороздиных привел сильную дружину и ссорится из-за подобной мелочи глупость.

— Боярин бы не простил, но мне они безразличны. Связать, закрыть глаза и под артефакт в отдельную машину. Быстрее заканчивайте здесь у нас еще много дел сегодня!

«Озерный» не единственное место вторжения наемников и бандитов. Не везде дружинники успевали, но все враги понесут достойное наказание. Нападение на земли господина должно было показать его слабость… что ж враг сильно ошибся и найдет здесь только свою смерть.

Глава 22

Крепость «Часовая» встречала наше возвращение небольшим, сделанным на скорую руку ремонтом основных ворот и пробоин в стене. Живых защитников в крепости давно уже не было, да и сам опорный пункт вряд ли в дальнейшем будет полноценно функционировать. Дорогостоящее восстановление руин крепости того не стоило.

Тем более по новому договору между двумя империями границу сместили вперед на несколько десятков километров. Нашли какие-то старые карты и… в общем выторговали немного земли дипломаты императора. Похоже для кого-то был важен сам факт увеличения территории Российской империи. И я даже догадываюсь для кого.

— Рад видеть вас, боярин. Наш повар приготовил небольшой обед для вас, только сам он его, к сожалению, не попробовал, — пожал мне руку комендант.

Незамысловатое приглашение на серьезный разговор. Внутреннее зрение показывало, что все-таки получилось сохранить прошлое сосредоточие подполковника. Древний ритуал сработал как надо даже с моими небольшими наработками. Очень хорошо.

— Буду рад отобедать с вами, Степан Павлович. После размещения людей обязательно поднимусь к вам.

— В таком случае не буду вас отвлекать, — отправился в свой штаб комендант.

Уныния на его лице я не заметил, что уже является хорошим показателем.

— Куда лезете?! Здесь снарядов целая куча лежит, за мной идите, — прикрикнул на группу любопытных подростков казак.

Обмен уведенными в рабство подростками с османами прошел без особых проблем, как бы гвардейцы султана не старались прожечь меня взглядом. Получив максимум возможного, мы передали Эрзерум официальным властям Оттоманской империи и большим караваном направились в сторону границу. С нами под шумок уезжали и местные жители с купцами. Все прекрасно понимали, что сейчас начнется поиск виноватых и обычный грабеж.

Рано или поздно любой поход заканчивается. Наш тоже подошел к концу и сейчас самое важное дойти без проблем до дома. Хотя изначально мы готовились к дальнейшему сопротивлению и разграблению дальних регионов Оттоманской империи, но произошло несколько важных событий.

Захват султанатом Магриб нескольких южных регионов Оттоманской империи стал большим праздником для всех нас. После этого вопрос освобождения пленников резко сдвинулся с мертвой точки, и запрошенная доплата была предоставлена в полном объеме и без длительного торга.

Но больше всего сыграло на нашем возвращении письмо императора со словами: «Я чту наш договор». Неизвестно насколько он и правда его чтит, но я дождался необходимой мне реакции.

Мои люди и бывшие пленники справлялись с размещением вполне самостоятельно, поэтому раздав несколько приказов я направился к коменданту на разговор. Повар не растерял после смерти своих профессиональных качеств и обед выдался выше всяческих похвал.

— Благодарю, все очень вкусно! Как у вас обстоят дела, Степан Павлович?

Громкая победа дерзкого отряда наделала много шума среди элиты осман. Такой пощечины они давно не получали, поэтому если в генштабе сидят не дураки, то южную границу обязательно усилят. При крахе своей власти султан может пойти на любые действия.

— Мы все в списках мертвых, Холмский. Нас официально больше не существует. Крепость никто восстанавливать не будет. Она и раньше не имела особого стратегического смысла, а сейчас подавно, — рассматривая знамя крепости произнес комендант и резко спросил. — Что вы можете нам предложить?

Дозрели наконец.

— Достойную службу, энергию необходимую для дальнейшего функционирования, отсутствие преследования со стороны религиозных структур и самое главное поводок будет очень длинным.

Я решил говорить предельно честно. Вечные стражи очень специфическая нежить и если начинать наши отношения со лжи, то это может обернуться большим провалом в дальнейшем.

— Что нам надо будет делать? — спросил после длительного молчания бывший подполковник.

— На моих землях скоро будет создан один «объект», который потребует специфической охраны из-за большого фона некроэнергии. Вам же это только пойдет на благо.

— Мы согласны!

В принципе другого исхода я и не ждал, да и у стражей нет по близости других некромантов или территорий с достаточным фоном некроэнергии.

— Очень рад вашему решению. Завтра выходим, поэтому заберите с собой все что вам дорого и напоминает прошлую жизнь. Остальным я обеспечу.

Оставив коменданта и его подчиненных рассуждать о будущем, я отправился проверить моих учеников и дать пару новых уроков раз подвернулось свободное время. По пути встретил тренирующихся рыцарей смерти. В первый раз для меня это было большим шоком, но потом как-то привык.

Бывший ронин Хироси и бывший глава рода Геннадий Борисов целыми днями что-то обсуждали с новыми братьями. Итогом долгих обсуждений стало создание школы мечников. Неудивительно они оба занимались этим, когда были еще живыми. Создавать ордены и братства они не захотели, как и становится жрецами, а школа понятие растяжимое. В общем я рад был хоть какой-то официальной структуре от рыцарей смерти.

Новые «братья» немного отличаются от своих командиров. В поднятии без нанесения рунных цепочек есть свои минусы и плюсы. Данные бойцы будут иметь чуть более сильное сосредоточие из-за прокачки моря энергии в ходе ритуала, но существенные уменьшение прочности, силы и скорости. Истинная некромантия долгая и кропотливая работа.

— …вот вам ребята повезло. Быть учениками боярина, наверное, очень круто? — спросил один из бывших пленников.

— Шухер! Боярин идет. Уходим, а то ругаться сержанты будут.

Жаль, что меня заметили было бы интересно услышать ответ. Заметив меня все разбежались по своим делам и только мои ученики по уже устоявшейся привычке хмуро смотрели на меня.

— Ну как круто быть моими учениками?

— Конечно, учитель, — хором ответили ребята без особого энтузиазма.

— Как вы оцениваете свои действия при штурме города?

Раньше мы этой темы не касались. Ребята срочно подготавливали тела к поднятию в случае очередного нападения на город и изучали новые руны. Также я сделал небольшие конспекты по основам медитации. Пусть начинают привыкать. Что я зверь что ли?! Так и быть помогу с внутренним зрением…

— Мы старались, — ответил Сергей.

Доклад Леонида о действиях учеников во время битвы за Эрзерум в целом был положительным. Главная проблема ошибка в тактике управления подконтрольной нежити. Отправлять ее на прямой бой с тяжелой техникой, как минимум глупо. Засады, узкие улочки и закрытые помещения вот, где даже простой зомби раскрывает весь свой потенциал.

— Мы хотим сами уметь поднимать зомби! — снова вышел вперед Денис в поисках справедливости.

— Еще рано. Вы с той которая у вас была не справились… но неужели изучив переданные мною руны поднятия нежити вы ни разу не попробовали направить энергию в «материал»?

Сказать, что мои слова ошарашили учеников, значит ничего не сказать. Привычка людей этого мира к особым техникам не доведет до добра магическую науку.

— Хочу попробовать.

— И я хочу.

— Нет я первый.

Пора показать темную сторону медали.

— С этого момента «материал» можно будет заработать усердием в обучении или качественным выполнением работы. Если, узнаю, что убиваете простых людей или выкапываете могилы, то уничтожу. Ясно?

Мой взгляд не оставил сомнений, что я сделаю с ослушником, но похоже немного переборщил с воздействием. Побороть свои страх с большим усилием сумел лишь Сергей.

— Можно так больше не делать, учитель. Очень страшно.

— Ладно, переборщил немного. Сделаю вам поблажку пока приходите в себя. Радуйтесь, сегодня у нас с вами будет теория. Разберем основные виды нежити и тактику применения. Одно расстройство с вами, а не ужасные повелители мертвых. Начнем с зомби…да, Марина, с тех самых зомби, с которыми ты пыталась подружиться во время штурма города. Вместо того, чтобы идти и убивать наших врагов. Итак, зомби…

Радует, что Денис быстро сбегал за тетрадками и ученики начали конспектировать мою лекцию. Еще бы сам король Ночи ведет урок. Эх, были же времена. Ничего я быстро возвращаю утерянное и с новыми возможностями сосредоточия некромантии можно не так сильно переживать за свое будущее.

Мастер Смерти способен на возвышение своих созданий, что позволяет вносить серьезные корректировки и новые руны усиления без проблем в виде разрушения существующего конструкта. Поистине безграничные возможности по улучшению нежити. Смешно, но некромант чем сильнее он становится, тем явнее выступает в роли бога для своих созданий. И, пожалуй, начну я с самого бесполезного… Афанасий, ты где?

* * *

Кайзер Германской империи с нетерпением ожидал приезда, в очередной раз вызванного из Российской империи, Густава фон Берка, который совсем недавно сменил должность посла. Теперь он будет выполнять задания кайзера в роли личного порученца на территории Российской империи.

Густав вошел в кабинет кайзера привычно чеканя шаг. Хоть что-то не меняется в Германской империи.

— Ваше императорское величество,…

— Оставьте расшаркивания, фон Берк. Жду подробного доклада о последних победах вашего «протеже» и заслуживающие интереса новости из Российской империи, — нетерпеливо спросил Карл XV.

Дикие донесения разведки о громком поражение осман под Эрзерумом наделали немало шума во многих столицах великих держав. Совместное войско бояр разбило восточную армию Оттоманской империи, а затем и объединенные силы эмиров. Дипломаты в те дни не спали всеми ночами ожидая начала мировой войны, но их опасения были напрасны.

— Говорят, Мехмет был в большой ярости. Наглое письмо Холмского с требованием по обмену едва не заставило султана снять полки с западной границы и ударить по Эрзеруму, но советники отговорили… визирь правда долго не прожил после этого, к сожалению, два дня назад умер от остановки сердца, — чуть скривил губы Густав и вновь стал резко серьезным. — В Российской империи к громкой победе Холмского отнеслись более чем прохладно, хоть и старались поддерживать на дипломатическом уровне.

Фон Берк исполняя роль посла в свое время больше занимался разведкой, чем посольскими делами. Информаторов даже на самом высшем уровне в северной империи у него вполне хватало. За что кайзер и ценил верного служаку. Впрочем, шпионаж любимое занятие любого посла во всех государствах.

— Интересный человек боярин Холмский. Иметь столько сильных врагов едва переступив порог взрослой жизни… и доспехи нам передал хорошие. Читал доклад о его несогласии принимать прямую помощь Рейха. Постарайтесь в таком случае составить о нас хорошее впечатление. Надеюсь, фон Берк, вы понимаете, о чем я, — намекнул кайзер.

Внешняя разведка непростое занятие и остаться здесь рыцарем в сверкающих доспехах практически невозможно. Приходится идти на «разные» поступки в ходе выполнения государственных заданий.

— Есть еще кое-что…

— Густав, ты не склонен делать трагическую паузу, — нахмурился Карл XV.

— Сила Холмского похожа на ту, что было триста лет назад в Баварии у одного небезызвестного вам дворянского рода, — тихо произнес Густав.

У Густава был высокий уровень допуска к многим тайнам Рейха. Всякого хватало за долгую историю государство, но произошедшее три сотни лет назад потомки правящего рода Германской империи не забудут никогда.

— Смерть вновь пришла к нам на порог…

Ученные и промышленники из артефактных мастерских Кельна едва не прыгали от счастья при виде элитных альбионских доспехов, предоставленных боярином Холмским в дар. Теперь и Мистериум сойдет с ума от появления носителя забытой силы.

— Надо любыми силами привязать его к Рейху. Еще раз повторяю, Густав, любыми! Это должно стать нашим новым секретным оружием, — усы кайзера воинственно поднялись, а в глазах загорелся огонь. — Я верю в тебя, Густав, и на этом больше не задерживаю.

— Я не подведу вас, мой кайзер, — поклонился фон Берк и четко выполнив разворот покинул кабинет.

Карл XV серьезно задумался об только что услышанном и не сразу заметил, как оказывается, вызвал секретаря.

— То странное предложение министра образование кажется мне сейчас очень даже интересным. Проработайте проект, участников и награду. Через месяц мне на стол, — приказал секретарю кайзер.

* * *

На песчаной площадке тренировочного зала бились двое голых по пояс воина. Быстрые и отточенные долгими тренировками движения боевых топоров оставляли небольшие кровавые порезы на теле, которые моментально затягивались. Внешность воинов была очень похожа, что говорило о близкой родственной связи. Разница лишь в возрасте, воинском опыте и принятом духе тотемного животного.

За тренировкой воинов наблюдал высокий мужчина, сложив могучие руки на груди. Вмешиваться в поединок не потребовалось, вскоре его, итак, заметили. Молодой попался на хитрую уловку и у его горла застыло лезвие топора.

— Бьерн, поединок это не только путь силы, но и обмана. Помни об этом, — произнес взрослый воин с небольшой ухоженной бородой и повернулся к ожидающему мужчине. — Эрик, давно тебя не видел! Совсем забыл про нашу дружбу в своей Гардарике.

Конунг Ларс «Веселый» для своих подданных был добродушным правителем, любителем праздников и хмельных напитков. Врагам же он любил делать улыбку от уха до уха за что и получил свое прозвище.

— Первый внук вскоре должен родиться, поэтому я оставил наше посольство в Москве на помощников и отправился на родину, — ответил Эрик с улыбкой на лице.

— Обязательно отправлю в день его рождения дары жрецам Одина. Пусть вырастит таким же сильным воином, как и его дед. Какие новости в Гардарике? — спросил конунг взяв у слуги кружку с травяным настоем.

Эрик серьезно задумался, о чем рассказывать конунгу. Служба послом не обременительна и больше похожа на почетную ссылку, но некоторые интересные новости в Гардарике и правда есть. Рассказ про поход боярского войска под предводительством Холмского неожиданно заинтересовал конунга и его сына.

— Сколько ему лет?

— Восемнадцать едва исполнилось.

— Отец, мне уже двадцать, а я даже в набеги на германцев не ходил! — с укором произнес сын конунга Бьерн.

Конунг закатил глаза и вопросительно посмотрел на Эрика.

— Холмский начинал свой путь с одним старым пестуном и в полной нищете. За год он стал единовластным правителем большой территории и разбил восточную армию осман. Хороший будет полководец у русов, правда скорее хороший враг для нас. Его отца убили в бою с нашими ярлами.

— Расскажи поподробнее, — заинтересовался конунг.

— Да там гнилая история, которой уже несколько лет. В серой зоне есть свои правила, но ярл Карл «Бешеный» и Харальд «Стальные штаны» напали вдвоем из засады…

Несколько месяцев в так называемой серой зоне были желанным местом службы для многих ярлов. Особая буферная территория, что образовалась на стыке границ четырех государств. Небольшие отряды Германской империи, Ордена, Российской империи и королевства свеев вполне официально могли проверить свои силы без объявления войны и захода на чужую территорию. Победитель получал снаряжение и возможность выкупа пленных.

Негласные правила в подобных битвах старались соблюдать, поэтому ослушников ждет наказание от конунга даже через множество лет.

— Печально и недостойно этих ярлов. Что ж боярин Холмский может стать достойным врагов, а если вдруг станет слишком сильным мы сожжем его город, вырежем родню и оставим калекой в качестве наглядной картины для остальных наших врагов, — злобно произнес конунг.

— А как же благородство, правила войны и суд богов? — спросил Бьерн.

Волчьи усмешки на лицах Эрика Длинного и конунга Ларса озадачили молодого парня. Скальды и фильмы рассказывали о совершенно других историях.

— Правила есть лишь для того, сын, чтобы их исполняли простые жители. Конунг сам устанавливает законы и правила. Запомни это! — строго произнес верховный конунг свеев.

Скоро грянет буря и тысячи подготовленных воинов обагрят свои топоры и мечи в крови врагов. И чем сильнее враг, тем приятней будет вкус победы. Все для того, чтобы насытить вечную ярость древних богов!

Глава 23

— Боярин, скоро к границе Твери подъедем! — повернулся довольный Леонид с переднего сиденья машины.

За время похода воины истосковались по своим семьям и постоянно рвались вперед без лишних остановок. К сожалению, не все вернулись из похода, но Мечев обещал поговорить с близкими родственниками погибших дружинников, чтобы они приняли «верное решение». Хироси и Борисов, как истинные вестники смерти, постоянно наматывал круги вокруг тел дружинников.

— Позвони Деду, предупреди на всякий случай.

— Наверное, заскучал здесь без дела воевода, — хмыкнул Мечев набирая номер телефона воеводы. — Горы, степи, да поля и вот, наконец, леса родные…

Переход через горные перевалы прошел без проблем, правда генерал Мансуров не соизволил нас встретить и извиниться, явно расстраиваясь разрушенными планами. Надо будет наведаться к генералу Скуратову и прояснить обстановку среди военных. Прошлое взаимодействие мне нравилось больше.

На землях Мстиславских нас встретили пустые блокпосту. Сейчас шла резня за место главы клана между родственниками, поэтому нас благоразумно никто не захотел останавливать. Тверские земли встретили нас усиленными дозорами на границе. Настороженные воины сказали, что уже месяц, как воевода объявил усиление. Ускорившись, мы небольшим отрядом направились в родовое поместье.

Холм продолжал активно застраиваться. Недвижимость резко подскочила в цене, и уехавшие ранее жители старались вернуться на родину, где быстро развивалась деловая жизнь. Количество вооруженных людей на улицах города показывало, что ситуация очень напряженная.

Дед в неизменном алом доспехе встречал нас вместе с небольшим отрядом дружинников.

— Что случилось, Дед?

— Вы вовремя вернулись, боярин. У нас здесь было очень жарко в последние дни. Пару сел выжгли дотла и народу много порезали, — доложил воевода.

В родной империи ничего не меняется. Бей своих, чтобы чужие боялись.

— Кто?

— Наемники-мясники, фризы в основном. С ними в качестве наблюдателей дружинники Соколовых и Долгоруковых, но предъявлять претензии бессмысленно. Кланы скажут, что эти воины им больше не служат. Обычное дело для клановых войн, — скривился Дед.

Поганый для меня расклад. Деньги Соколовых могут быть намного опаснее военной силы Долгоруковых.

— Как сейчас обстоят дела на моей земле?

— Васильчиковы плотно перекрыли границу с нами. Видимо у них тоже скандал из-за вечно дырявой границы. К ним наемники от Долгоруковых шли, либо с земель Юсуповых, по-другому никак. Через Москву и Новгород не пройти, — уверенно заявил воевода.

Пора ехать в Москву и узнать последние расклады на политической доске империи. Такой выпад нельзя оставить без ответа.

— Завтра разберемся. Сегодня не будем омрачать праздник у воинов после возвращения из похода. Пойдем, покажу наши трофеи.

Добыча и трофеи были богатые и радовали взгляд всех участвующих в походе, что надеялись получить свою долю. Деньги, драгоценные металлы и камни лишь часть добычи. Я приказал своим воинам в первую очередь забирать станки, выкупать вооружение у других бояр и забирать долговые расписки с ценными бумагами. Надеюсь, Фима все это сможет обменять на живые деньги.

— Чуть не забыл… представители императорского клана хотят тебя видеть, боярин. Две недели, как жизнь мне портят, — процедил Дед.

— Пусть еще подождут. Ничего страшного им полезно.

Оставив подсчет добычи и выдачу доли участникам на помощников Фимы мы отправились встречать моих боевых товарищей. Узнав о трудностях в тверских землях, бояре предложили свою помощь, но пока не время для общих действий на территории империи. Многие после этого с облегчением выдохнули. Долго оставлять свои вотчины без присмотра никто не хотел.

Пир в поместье начался лишь к глубокому вечеру. Пусть и без особых торжеств, но мы решили все же отметить удачное возвращение. Поднять кубки за победу, обговорить результаты похода, поделить общую долю и выработать дальнейшие планы. Святые правила.

— Мы хорошо вместе сработались в походе. Как вы смотрите на дальнейшую жизнь бояр?

— Подвиг с гаремом эмира нам уже не повторить, — со смехом произнес молодой боярин.

Кстати, пора бы и честь знать девицам, а то Анастасия может в любой момент нагрянуть и тогда пиши пропало.

— Молчал бы… шутник. Что было в походе там и останется, — подкрутил ус боярин Исаев.

Шутка молодого боярина «не зашла» и вызвала целую бурю возмущения за столом. Не я один развлекался в Эрзеруме и рассказы о подобных похождениях могут наделать не мало проблем в семейной жизни бояр.

— Верно!

— Типун тебе на язык, Дмитрий!

— Тише! Что сам предлагаешь, Холмский? — спросил на правах старшего боярин Шаин.

— В начале взаимовыгодный союз. Заявим какому-нибудь известному журналисту в интервью о результатах похода, что нападение на одного из нас тоже самое, что нападение на всех бояр Российской империи! И посмотрим, как на это отреагируют кланы.

Учитывая, что на мои земли недавно напали будет интересно посмотреть за реакцией собравшихся бояр.

— Правильно, давно бы так!

— Веди нас, Холмский. С тобой победа и хорошая добыча, — поднял кубок вверх Кошкин.

— Не боитесь императорских палачей, Кирилл Дмитриевич? — с улыбкой спросил боярин Измайлов.

— Нет.

Молчание и довольные переглядывание.

— Что дальше? — спросил Санбулов.

— Предлагаю собраться еще раз через месяц. Если император не обманет, то мои земли открыты для вас, ваших родственников и сильных владеющих. В ином случае есть еще один вариант, но мы все равно заставим с собой считаться! Мы никому не позволим лишить нас прав заработанных десятками поколений предков и нами лично.

Большинство бояр от моих слов на сильных эмоциях встали с мест и подняли кубки. Самое простое сказать слова, которые от тебя ждут. Бремя любого правителя.

Проводив бояр, которым жгла руки богатая добыча и хотелось быстрее скрыться в своих вотчинах я направился на встречу с еще одними «гостями».

Спасенные подростки, получив заботу от специально нанятых психологов и учителей ходили на экскурсии в детский дом Николая и наблюдали за тренировкой дружинников. Теперь они по-другому смотрели на жизнь. Тяжелые потрясения показали, кто в тяжелый момент придет спасать их жизни и как важно иметь уверенность в своей безопасности.

Представители императора пытались уговорить детей клановыми привилегиями и пустыми обещаниями, но дураков среди детей улиц совсем мало. Они понимают, что лежа на перине трудно пробиться на самый верх жизни, а именно об этом они мечтали, смотря через окно детдома на шикарные машины дворян и богатую жизнь.

Гости из императорского клана вели себя слишком нагло. Надменная дама, возглавляющая делегацию с первых минут, чуть не вывела меня из себя. Особый женский типаж, который специально выбирает данную линию поведения.

— Боярин Холмский, все подданные императора должны быть перенаправлены в Москву. Прямо сейчас! — повысила голос представительница императорского клана, но увидев резко негативную реакцию дружинников попыталась исправиться. — У вас же был договор с императором…

Особенно выделялись взгляды моих ученики. Они как раз в этот момент общались со спасенными ребятами. Вечно хмурые и мрачные, с красными от недосыпа глазами и желанием убивать за лишний час отдыха, но в тоже время от них веяло уверенностью в своих силах. С каждым днем они продвигались по намеченному мною пути. И это было лучшей рекламой для всех юношей.

— Я чту наш договор с императором. Согласно ему я должен вернуть на территорию империи уведенных в рабство подданных. Нигде не было сказано, что я обещал передать этих юношей императорскому клану.

— Но почему все дети хотят жить в Твери? — не унимался представительница императорского клана.

— Они свободные люди, да и многие воины усыновили сирот, поэтому, согласно закону, желание спасенных стоит выше всего остального. Напомню, в первую очередь на территории империи все граждане, включая правителя живут по установленным законам.

От моих слов слуги императора на мгновение забыли, как дышать.

— Император узнает о ваших словах, Кирилл Дмитриевич, — попытался меня припугнуть слуга клана.

— И вам как раз пора покинуть мои земли и рассказать обо всем императору.

С каменным лицом слуги императорского клана, а не имперские чиновники молча удалились с моих земель. Глава сильнейшего клана империи и ее правитель для меня разные вещи. Осталось решить вопрос с бывшим гаремом эмира и можно помедитировать у источника Силы, но дорогу мне преградила явно взбешенная Кристина.

— Кирилл, что ты сделал с Афанасием? — спросила с яростью высшая.

Похоже скрыть мои первые эксперименты с возвышением в этом мире не получилось. Бесхребетный бывший жрец не умеет молчать, когда от него это требуется. Получилось не очень хорошо по отношению к роду Лисицыных, но наука требует жертв. Осталось узнать цену вопроса от вампирессы…

* * *

«Польская» аномалия, по официальной версии, образовалась во время последней мировой войны. Территория небольшого королевства стала ареной беспощадных сражений для владеющих высоких рангов и многотысячных армий великих империй. Из-за интенсивных боев польские земли вскоре опустели и перестали обрабатываться фермерами. Некогда многолюдные города, переходя из рук в руки быстро превратились в руины, а после возникновения аномалии даже последние жители всеми силами старались покинуть территорию бывшего королевства.

Противостояние великих держав так и не закончилось после устроенной ими мировой бойни… лишь остановилось на некоторое время. И хотя большая часть «Польской» аномалии находилась на территории Российской империи, но полностью контролировать границу непосредственно в аномалии и рядом с буферной зоной такой возможности у военных не было. Постоянные стычки небольших отрядов, иностранные странники, наемники и искатели острых ощущений здесь частые гости.

Самая большая аномалия в мире считалась также наиболее изученной и исхоженной. Именно в ней проходили важные исследования без боязни быть сожранным на первом или втором поясе. Правда дураков лезть к сердцу аномалии с каждым годом становилось все меньше.

В любом случае жизнь не стоит на месте и любопытство людей постоянно толкает их вперед. Ученые и владеющие активно изучали происходящие изменения, странники рискую жизнью приносили интересные растения и ингредиенты из существ аномалии, а несколько кланов империи радостно потирали руки подсчитывая прибыль.

Приграничные с аномалиями города стали приносить баснословные доходы кланам Васильчиковых и Бельских. Отсюда и желание последних заполучить все эти земли в свое единоличное пользование, чтобы убрать конкурентов. Поэтому клан Васильчиковых сразу же согласился предоставить свободный проход через свою территорию для войска боярина Холмского.

— Пункт номер три зачеркиваем. Создание постоянной базы закончено и теперь можно перейти к следующему пункту, — негромко произнес бледный мужчина с полностью лысой головой.

Профессор Загорский в очередной раз читал записи боярина Холмского. Четкие цифры над каждым пунктом плана вносили ясность и логичность в дальнейшие действия. Проход по окраине аномалии к границе с Орденом был зачеркнуты первым пунктом.

Заняв руины города Краков практически на границе с Орденом лич зачеркнул второй пункт и начал воплощать в жизнь планы боярина Холмского. Костяные воины безостановочно трудились, приводя в порядок найденное с помощью архивов бомбоубежище.

Расположенное под толстым слоем земли и бетона оно лучше всего подходило для создания постоянной базы и места под первый источник Смерти в этом мире. У профессора дух захватывало от открывающихся перспектив, а самое главное накопителей осталось слишком мало, чтобы поддерживать армию мертвых в боеспособном состоянии.

Иногда в разуме лича появлялись видения об армиях мертвых, что захватывают для него власть над миром. Власть… старый профессор мечтал о совершенно ином. Громкие шаги по бетонному полу отвлеки от захватывающих видений. Скрип доспехов выдавал приближение массивного рыцаря смерти.

— Мастер, большой отряд живых приблизился к охранному периметру и потребовал встречи с главным. Без оружия и признаков агрессии. Наши действия? — спросил командующий корпусом мертвых.

Климент Аркадьевич постепенно отвыкал от старого имени. Та жизнь осталась в прошлом, но все же интересно кто пришел к нему прямо в руки.

— Возьми с собой достойный отряд. Я хочу лично посмотреть на наглецов!

Руины крупного города все так же молчали. Все ценное здесь собрали еще десятки лет назад, но город постепенно «оживал». Костяные воины, как муравьи постоянно что-то таскали, разгребали завалы и строили защитные укрепления. От интенсивного использования нежить постепенно приходила в негодность и скоро придется искать им замену.

Группа живых и правда не проявляла агрессии, а старые винтовки за спиной нежить не посчитала за оружие.

— Кто такие и чего вам надо?

— Андреем в детстве меня назвали, а сейчас люди Пастухом зовут. Живем мы тут неподалеку. Торгуем с учеными, охотниками и контрабандистами. Дай думаю узнаю, кто в мертвом городе поселиться решил, — не высказывая признаков страха произнес немолодой мужчина и вопросительно посмотрел на профессора.

— Мы действуем по приказу боярина Холмского, которому недавно перешли эти земли!

— Стало быть, и помощь тогда должна идти от боярина жителям его земель? Мы давно ждем представителя власти, — широко улыбнулся Пастух.

Слова охотника были, как минимум логичны.

— Получается, что да.

— А вы кто такой? Представитель новой власти?

— Да, Климент Аркадьевич Загорский — личный представитель боярина Холмского, — поднял подбородок вверх лич.

Улыбка на лице Пастуха стала еще шире.

— Просто отлично. У нас как раз скопилось много требований к новой власти. Выплата пособий, ремонт домов, достойная охрана…

— Может стоит подсчитать невыплаченные за все время налоги? — перебил местного жителя профессор.

— Думаю не стоит. Начнем все с чистого лица, но по-честному не завидую боярину много тут всякой швали обосновалось, — скривился местный житель.

Лич пораскинул мозгами. Официально лишьученым предоставлялось разрешение на посещение аномалии. Даже у странников приграничных городов нет разрешения. Непорядок.

— Зачем тогда здесь живете? — задал резонный вопрос лич.

— Где родился там и пригодился, да и свобода тут. Живем понемногу общиной, соседям бывает иногда помогаем. Правда проблем тоже немало. Орденцы устраивают на жителей первого пояса постоянные облавы, как на диких животных. Обучение братьев-рыцарей, так они это называют. Ярлы любят натаскивать своих дренгов. Ученые из империи с боевыми отрядами странников вечно нас обманывают и дают меньше трети реальной стоимости за растения. А так жить можно, — улыбнулся белоснежной улыбкой старик.

Несколько тысяч костяных воинов занимались бесконечным строительством укреплений вокруг базы под руководством более разумных умертвий и рыцарей смерти. Сейчас они смогут заняться более полезным делом. Стрелять из автомата у нежити вполне получается.

— Меня интересует любая информация о группах жив… нарушителей границы земель боярина, кроме ученых академии. Разумеется, за долю в добыче, — быстро поправился лич.

Климент Аркадьевич горел жаждой экспериментов и очень сильно страдал из-за нехватки материала. Пойманные измененные животные ненадолго утолили его интерес, а лезть в глубь аномалии повелитель запретил. Раз есть нарушители значит они должны быть наказаны, а в отсутствии боярина наказание выберет он сам.

— Добро. Как раз в километре от нас душегубцы завелись, что наемниками зовутся. Народу разного загубили немало…

Не успел Пастух договорить, как четкие коробки нежити начали строиться рядом с рыцарем смерти в ожидании приказа. Сегодня очень хороший день. Камень источника перед запуском постоянно требует подпитки энергии выжимая все резервы из профессора. Возможно, уже сегодня он впервые пополнит запасы некротической энергии привычным для личей путем.

Глава 24

Ритуальный зал был заполнен мертвенно-зеленым свечением от рун, под завязку накаченных некротической энергией. Ученики в относительно безопасном для окружающих помещении отрабатывали скорость построения рун некромантии и их заполнение.

Как происходит весь процесс передачи энергии, теорию построения рун и историю магии объяснить какому-нибудь въедливому магистру мои ученики, конечно, навряд ли смогут, а вот второй и начало третьего курса практических занятий общей магии всего за несколько месяцев уже полностью усвоили. Что не может не радовать меня как учителя.

Руны позволяют не смотреть на местную градацию владеющих и ограничения, установленные Силой. Пусть объем сосредоточия у моих учеников пока еще слишком маленький, но на пару ударов копьем праха вполне должно хватить.

— «Щит костей» поможет вам прожить несколько лишних мгновений, а «копье праха» с большой вероятностью уничтожит вашего противника вплоть до уровня среднего ведаря. Владению клинком и боевым доспехом вас обучит глава школы «Меч смерти»…

— Готов поспорить учитель сейчас скажет, что уезжает, — прошептал на ухо Сергею Денис.

Неужели это так заметно. Хотя даже радует, что ученики угадывают действия и чаяния своего учителя.

— Меня ждут срочные дела в Твери, а потом я сразу же уезжаю в Москву, поэтому у вас есть несколько драгоценных и счастливых дней на подготовку к экзамену, после которого последует следующий этап обучения. Вопросы?

— Учитель, вы всегда будете бросать нас на произвол судьбы? — задала мучащий всех вопрос Марина.

— Не всегда, но часто вы будете предоставлены сами себе. Я только направляю ваше обучение в нужном мне направлении.

Жалобы на процесс обучения немного уменьшились, но полностью не прекратились. Со временем должны привыкнуть и сказать спасибо после первых сражений.

— Зная вас, учитель, я уверен экзамен будет опасен. Как же вложенное в нас время? — спросил Сергей.

— На службе боярскому роду Холмских вы будете постоянно на острие атаки. С этой службы нельзя уйти просто по вашему желанию, поэтому условия обучения ставлю я. И поэтому есть все шансы сложить голову до конца ученичества. Взамен могу пообещать, нуждаться вы точно ни в чем не будете, а со временем вы и ваши дети займут достойное место рядом со мной. Кто против?

Всего и сразу хочется в молодости, но тот, кто смог сильно вложиться в самом начале пути получит неизмеримо больше в нужный момент. Если кто и был не согласен с моими словами, то решил промолчать. Вот и отлично.

— Больше вас не отвлекаю. Перекачивая энергию в руны, вы увеличиваете свое сосредоточие классическим способом. Мысленное построение заклинания с каждым разом ускоряет процесс его воспроизведения. Так что все в ваших руках!

На выходе из ритуального зала меня ожидали. Кристина пылала праведным гневом, а за ее плечом стоял с виноватым выражением лица Афанасий. Снова все рассказал своей матроне.

— Афанасий продолжает участвовать в твоих бесчеловечных экспериментах.

— Ну не мог же я оставить не законченными наши прошлые дела.

— Ты обещал… хочешь сказать, что это все прошлый эксперимент?! Знаешь, ты очень сильно задолжал мне, Кирилл, — сжала кулаки Кристина.

Когда-то изученные знания, а также переход на новый ранг не давали покоя. Раз Афанасий выжил в ходе нестабильного ритуала, то я не мог не воспользоваться его огромной удачей. Множество иных видов вампиров манили созданием все новых и новых экспериментов.

Манипулятор очень интересный подвид вампиров, как и разведчики с рыцарями крови. Аристократы и хранители знаний самые известные, но мне пока не требуются. Я в свою очередь даже думал сделать из него жреца Смерти, но только обвинения в ереси со стороны Борисова не хватало. Начнется еще религиозная война…

— Договоримся, Кристина. Про новых птенцов сразу говорю еще рано думать.

— Я хочу сама стать сильнее!

Все же она заметила происходящие с Афанасием изменения. Пока я проверял на нем общее усиление, но изменение способностей не заставит себя ждать.

— После моего приезда посмотрим, что можно сделать. Мне надо, чтобы ты сделала одно важное дело…

Совет в Твери прошел быстро и по-деловому. Вместе с вассалами и владельцами крупных предприятий решали, что делать с трофеями. Распределение производственных мощностей, технологий и денежных средств не такое простое занятие, когда это все есть в больших количествах и от желающих нет отбоя.

Вассалы, получив утвердительный ответ на исполнение своего долга в этом году облегченно выдохнули и довольно заулыбались. Поводов для радости у них более чем достаточно. Достойные трофеи, отсутствие страха за жизнь в родном городе и возможность развития скоро обязательно дадут свои плоды.

Во дворце императора меня приняли практически сразу. Всего лишь пару часов подождал. Расту. Надеюсь, в этот раз пару дней протяну в столице, и император меня сразу не «попросит».

Торжественного зала я не заслужил или лицом не вышел, поэтому правитель империи принял меня в рабочем кабинете.

— Холмский, поздравляю вас с громкой победой и спасением жизни подданных Российской империи. Награда в виде государственной медали не заставит вас ждать, — натянуто улыбался император, пожимая мою руку.

Хитер Михаил IVи скуп на похвалу, но так просто он не уйдет.

— Наша договоренность в силе, государь?

Скривился, как будто лимон целый съел.

— Юристы изучают правовую основу для наделения вас титулом князя, боярин Холмский. Прошла бездна времени, когда умер последний представитель данного сословия и мы должны рассмотреть все нюансы в современных реалиях.

Император в своем привычном стиле.

— Тем не менее законы остались неизменными, а это значит все дело в утверждении приказа и донесение его до всех органов власти.

— Зачем вам это, Холмский? Не дают покоя заслуги предков? — с усмешкой спросил император.

Теперь разговор, наконец, станет серьезным. Как все-таки трудно договориться с императором, но пусть и с трудом работать все же можно.

— Бояре давно заслужили спокойствия и не думают о бунте в отличии от кланов. Даже если собрать нас всех мы вряд ли будем сильнее клана Орловых или вашего клана, государь.

— Хочешь место мое занять? Думаешь я не знаю про разговоры, которые ходят о крови нашего общего предка в твоих жилах или намеках на родство со мной? — неожиданно пришел в ярость император.

Забежавшие на крики императора гвардейцы взмахом руки были отправлены обратно. Мое ледяное спокойствие и молчание погасило вспышку гнева. Похоже у императора сработала заложенная кем-то недавно в голову мысль или пущенный слух. Хорошие здесь манипуляторы во дворце. Правда есть одно решение.

— Зачем мне власть, где я ничего не решаю? Проблемы в виде кланов, агрессивных держав по-соседству, полного развала государственного управления и многое другое. В следующий раз задайте эти вопросы тому, кто вам сказал подобную глупость.

— По краю пропасти ходишь…, но я подумаю над твоими словами, Холмский. Через неделю жди ответа, — император показал, что аудиенция закончена.

Последние сомнения пропали. Обработка эмоционального состояния прошла на высшем уровне и на длительном промежутке времени. Менталист сильный, опытный и главное талантливый. В подобной игре козыри не на моей стороне.

В коридорах Красного Дворца меня остановил канцлер Орлов. Еще один тяжеловес по мою душу.

— Кирилл, до меня дошли слухи о твоей победе. Поздравляю! — честно поздравил Орлов и тут же нахмурился. — Слухи о беспорядках в Тверской губернии в твое отсутствии требуют разбора в совете кланов и можешь не сомневаться я начну расследование.

Намек слишком прозрачный, чтобы не понять.

— Я самостоятельно разберусь с бандитами, но благодарю за помощь, Леонид Васильевич.

— Ты быстро набрал силу, а последний запрос императора в коллегию сильно меня удивил. От тебя исходит прямая опасность для власти великих кланов. Поэтому масштабная война сейчас расшатает хрупкое равновесие в империи. Отступись! — прожигал взглядом Орлов.

Отец у Насти такой же вспыльчивый даром, что волот огня. Ничего некромант умеет ждать и смотреть, как его враг в роли поднятого создания убивает своих прошлых союзников.

— Мне нужен лишь один только веский повод, Леонид Васильевич. Война мне пока не нужна, но…

— С Долгоруковым и Соколовым я поговорю, но сам даже не думай!

Мой взгляд канцлер выдержал. Раз настолько настойчиво просит значит дела в империи и правда идут не очень хорошо.

— Империя стоит того, чтобы дать моим врагам шанс одуматься.

Я, конечно, думал не совсем так, но и воевать пока не готов. Казаки и вассалы полностью исполнили свой долг в этом году, который выдался слишком активным. Война с кланами Сабуровых и Меньшиковых, поход через горы и штурм Эрзерума. Время зализывать раны и копить силы на следующий шаг.

— Слова взрослого мужа. Кхм. Настя сегодня все утро красилась и умчалась с дружинниками за город, так что ждет тебя в поместье уже. Значит… в общем не балуйте у меня, — смутился канцлер и резко направился по своим делам.

В московском поместье меня ожидала Анастасия Орлова. Как всегда прекрасна и так же желанна. Резко подбежав ко мне, искала встревоженным взглядом ранения. Не найдя ничего, резко отстранилась и «выдала» холодную королеву.

— Как тебе восточные женщины, Кирилл? Лучше меня? — нейтрально спросила Анастасия.

Одно неосторожное слово и поместью конец. Может еще раз хорошо подумать?

— Без понятия, не проверял, но лучше тебя точно никого нет.

С недоверием девушка всматривалась в мое лицо, а я между прочим правду говорю. В гареме эмира женщин с восточной внешностью замечено не было.

— Кирилл, я не верю…

Брачный ритуал в этом мире довольно сложен, но прочитав в паутине дикий коктейль из традиций разных народов выбрал самый простой, как мне показалось. Встав на колено, достал небольшой футляр с кольцом внутри.

— Будешь моей женой?

Выкупить драгоценности матери было трудно, но в некоторых вещах я становлюсь принципиален, а Фима и Антон, когда «хотят» работают по-настоящему.

— Знаешь я в последнее время очень часто думаю о наших с тобой отношениях…

Вариант отказа я не рассматривал, поэтому мой обескураженный взгляд явно рассмешил девушку.

— Конечно, согласна. Нет в тебе сказочной романтики благородных рыцарей, Кирилл, — со вздохом сожаления произнесла Анастасия, но глаза ее горели огнем.

Сразу же вспомнились звероподобные рыцари отца и романтика в их исполнении. Закинув девушку на плечо, я решил показать процесс ухаживания от рыцарей в мое время.

Довольный визг и приятный смех откликнулись в глубине моей души. В этом явно что-то есть, когда тебя искренне ждут дома.

* * *

Визит дворцовых чиновников с «приглашением» явиться на беседу к канцлеру застал врасплох Семена Долгорукова и Тимофея Соколова. Отказать канцлеру Российской империи без серьезных причин нельзя, иначе жди последствий для себя лично. Особенно Долгорукову, у которого не так давно казнили отца.

Длинные коридоры Красного Дворца предоставляли достаточно времени, чтобы подумать над своей судьбой. Семен размышлял над воплощением плана возвращения влияния клана и при этом не лишиться головы, как отец, а Тимофей накачивал себя злостью на весь мир, чтобы скрыть панический страх перед дальнейшим развитием событий.

Хмурый канцлер явно не был настроен на долгие прелюдии перед разговором о погоде и столичных сплетнях.

— Вы на что надеетесь?

— Не понимаю, о чем вы, Леонид Васильевич…

— Все то ты понимаешь, Долгоруков. Прежде чем трогать тигра за усы надо хорошо пораскинуть мозгами, если они, конечно, есть у вас. Расскажите мне, что дало лично вам пара сожженных поселков в Тверской губернии? — спросил Орлов.

— Дела кланов не касаются канцлера империи! Не понимаю из-за чего нас вызвали, — усмехнулся Тимофей.

Ощущение разворачивающейся мощи быстро убрало усмешку с губ Соколова и заставило заскрипеть зубами от бессильной злости.

— Если они направлены на изменение государственных границ или масштабную войну внутри империи, то очень даже касаются, Соколов. Жаль, что данную информацию до вас необходимо доводить мне.

Здесь не суд и пытаться увиливать двум представителям элиты империи нет смысла.

— Леонид Васильевич, считаю мой друг полностью прав. Клан Долгоруковых не позволит вмешиваться в свои дела, даже канцлеру империи. Совет кланов вряд ли одобрит ваши действия, — улыбнулся Семен Долгоруков.

— Ладно, некогда мне с вами долго размусоливать. Будете Холмского дальше провоцировать я лично вложу клинок в его руки, чтобы неповадно было. А ты, Долгоруков, не делай ошибок отца. Предателей и изменников нигде не любят, — прямо намекнул Орлов.

Семен никак не отреагировал на угрозу от канцлера, а Тимофей вспыхнул, как спичка и явно хотел наговорить много лишних слов.

— Мы вас услышали, Леонид Васильевич, — рукой остановил друга Семен.

— Больше вас не задерживаю. Свободны!

Сдернув тугую повязку галстука, Тимофей Соколов откинул его в сторону и расстегнул верхние пуговицы рубашки. В собственной машине терпеть строгий стиль одежды он больше не намерен ни одной лишней минуты.

— Ненавижу сильных владеющих! Постоянные угрозы, рассуждают о будущем будто собрались жить вечно и при этом смеют указывать, как нам жить, — с яростью произнес Соколов.

Семен Долгоруков, встав во главе великого клана стал куда более сдержанным на проявление эмоций. Заметив, что те, кто не может себя сдерживать легко управляемы другими людьми.

— Скоро мы разделаемся с этими пережитками прошлого и самое главное чужими руками. У меня как раз есть идея, как щелкнуть по носу канцлеру и заодно устроить веселую жизнь Холмскому, — подмигнул другу довольный Семен.

— С наемниками мы уже пробовали. Эта тактика не сработала, только людей верных потеряли и деньги большие.

— Почему не сработала?! Все теперь знают, что его земли небезопасны и посеян страх среди жителей, поэтому пока Холмского сдерживает канцлер дадим дорогу нашим «друзьям». Они давно высказывали интерес к боярину и его землям, — посмотрел в окно машины Долгоруков.

Юго-западные земли империи всегда привлекали представителей и шпионов соседних стран. Научиться лавировать между интересами разных игроков одна из основных задач молодого главы клана.

— Если с нами свяжут нападение иностранцев на Холмского… клан Орловых такое точно не простит. Сил у него хватит, чтобы нам обоим жизнь испортить.

— Мы же с тобой не дурные. Связать нападение напрямую не получиться, подписывать ничего не будем, разве что дадим туманные обещания о перспективах сотрудничества. Помнишь наследника Васильчиковых он в последний раз крупно проигрался в карты. Думаю, он не откажет нам в помощи…

— Опасно по мне это, но так хочется Холмскому нагадить, что сил никаких нет, — скривил лицо Тимофей. — Я с тобой!

— Все для тебя, мой дорогой друг. Наша дружба сейчас, как никогда сильна. Ты же продолжаешь делать то о чем я тебя попросил? — вкрадчиво спросил Семен.

— Делаю… правда отец начал что-то подозревать и постепенно приходит в себя. А вдруг он узнает? — резко испугался Тимофей.

— Сейчас это уже не имеет значение. Мы все больше перехватываем управление кланом для тебя. Ведь ты не передумал?

— Нет…

Нервно сглотнув, Тимофей отпустил голову чем вызвал довольную улыбку у главы клана Долгоруковых.

Совершать ошибки отца и заключать союз с равными по силе кланами Семен не собирался. Он может не такой умный и мудрый, но понимает, что встать во главе собственного союза может только на больших долгах или шантаже. И клан Соколовых будет первым кто признает его власть. Совсем скоро.

Глава 25

Институт брака в Российской империи претерпел серьезные изменения после окончания мировой войны. Создать семью стало куда проще среди представителей всех сословий, кроме самых именитых и членов императорской семьи. Помолвка, сватовство — как-только не называли предварительное согласие на брак между мужчиной и женщиной.

Сваты — еще одна ушедшая традиция. Один раз пообещаешь, придется соответствовать. Поэтому с утра к кварталу Орловых подъехала целая процессия дорогих машин с некогда известными на территории империи гербами. Попросить бояр помочь в столь непростом деле единственное, что пришло в мою голову. Как вижу, они не ударили в грязь лицом и достойно подготовились к предстоящему действию.

Радует, что некоторые традиции бояре все же посчитали лишними. Не пришлось смотреть на высокие шапки и шубы из соболиного меха. Вместо этого стильная классическая одежда с небольшими родовыми значками на пиджаке, что смотрелось очень гармонично. Надо себе тоже так сделать.

В общем, если что-то и начинать делать, то надо делать с размахом. Мое качество прекрасно вписывалось в менталитет жителей империи, и внушительный кортеж смог удивить даже столичных «зевак».

Встретить гостей вышел сам глава клана Орловых, заранее предупрежденный о предстоящем визите «сватов». Впереди боярской процессии шагали на правах старших по возрасту Шаин и Исаев, а я скромно двигался в самом конце.

— Здрав будь, Леонид Васильевич. Узнал я со своими товарищами дорогими, что девица красивая есть у вас на выданье. Дай, думаю, глянем одним глазком, правду ли люди говорят — поглаживая бороду, начал говорить Шаин.

Про товар я с трудом уговорил бояр не упоминать. Огненная владеющая семнадцатой ступени может оставить от моих брачных представителей лишь горстку пепла.

— Есть девица пригожая в клане Орловых — дочь моя Анастасия. Первая красавица во всей Москве, — грустно улыбнулся канцлер.

Тяжело отдавать канцлеру единственную дочь, но тем ценнее будет наш союз. Если он, конечно, не передумал…

— Посмотреть бы на нее, да узнать за приданное, а то как раз жених есть у нас хороший.

— Кто таков? Почему я не вижу его перед собой, — играл сурового отца глава клана Орловых.

Теперь мое время выходить вперед. Привычный черный костюм и одна из многочисленных алых рубашек из лучшего шелка вполне было достойно для сына герцога, значит сойдет и для боярина.

— Боярин Холмский Кирилл Дмитриевич. Владетель Твери и окрестных земель, десять тысяч сабель в его войске, да многие сундуки злата в закромах, — вошел в роль боярин Исаев.

— Слышал о нем, да и сам разговор вел не раз. Достойный жених. Что ж, выйди дочь, покажись гостям нашим.

Если и бывает обозначение выражения удар мешком об голову, то это именно оно самое. Белоснежная улыбка, длинное платье до пола и лицо неземной красоты… Огненный взгляд Анастасии приковал меня на месте, показывая, для кого это все было сделано. Счастливчик, что сказать.

— И правда, красавица спрятана у вас дома, Леонид Васильевич. Самое то для нашего жениха. Считаю, дополнительного приданного здесь точно не потребуется, — вынес вердикт смущенный боярин Шаин.

Довольный произведенным на гостей впечатлением от красоты дочери, канцлер задал, наконец, самый важный вопрос.

— Ну как, дочь, ты согласна на помолвку с боярином Холмским?

— Да, папа, — потупила взор Анастасия.

Сверкающее кольцо на ее руке и припухлые губы после проведенной вместе ночи лучше любых слов говорили о принятом решении. А вся сцена и «актеры» для других людей.

— В таком случае приглашаю всех гостей к столу. Отметим это знаковое событие, заодно и о дате свадьбы договоримся, — приглашающе махнул рукой глава клана Орловых.

Дмитрий Василенко, для которого в основном и было все представление как раз вещал неподалеку, освещая очередной этап моей жизни. Впору его брать под охрану и на полное довольствие.

— …Итак, Анастасия Орлова выкинула белый флаг перед тверским боярином или может, наоборот, Холмского взяли штурмом. История об этом умалчивает, дорогие зрители моего канала, но когда-нибудь мы с вами обязательно узнаем правду об этом ярком событии в жизни империи.

В шикарном дворце, что с трудом можно было назвать поместьем, клановые и слуги подчиненных родов подготовили «небольшое» застолье. Длинный т-образный стол занял все пространство бального зала, оставляя место для неожиданных гостей, если вдруг такие появятся.

— Зная традиции нашего народа и ваши предпочтения, я решил, что такой формат небольшого праздника будет наиболее правильным, — начал говорить канцлер и, дождавшись окончания одобрительного гула от бояр, продолжил. — На правах главы клана и отца Анастасии скажу свое слово. Свадьба будет через полгода. Пусть молодые дадут друг другу время на проверку чувств. В случае свадьбы Псковская губерния навсегда перейдет во владение боярского рода Холмских.

Условия отца невесты не самые жесткие. Я думал, будет требовать подчиненного положения, но видно, Анастасия смогла растопить отцовское сердце. Приданное очень удивило. Одному из бояр стало плохо от вотчины размерами с целую губернию. Шикарный подарок Орлова, от которого меня возненавидят великие кланы и вряд ли станет сильнее жаловать император.

Посмотрев на меня, боярин Шаин дождался согласия и ответил канцлеру.

— Нас, как представителей жениха, устраивают ваши условия, Леонид Васильевич. Осталось отметить это дело…

Застолье, начавшись немного скованно из-за незнакомой обстановки и чужих людей, через некоторое время набрало обороты. Бояре любят отдохнуть, да и выпить не дураки, поэтому смех и веселье царило за столом.

— Я очень долго уговаривала папу на приемлемый для тебя вариант. Я молодец, Кирилл? — наклонив голову, спросила Анастасия.

Мы вместе с Настей сидели рядом и принимали поздравления от собравшихся людей. Пока еще не свадьба, но уже и не просто чужие друг другу люди.

— Ты молодец. Полгода не вся жизнь, время быстро пролетит.

Канцлер специально так сделал, чтобы я с Долгоруковыми и Соколовыми не сцепился. Вот что значит государственный человек. Даже в таких делах, как помолвка родной дочери все делает с умыслом. Кстати, только вспомнишь о нем, а он уже тут как тут.

— Дочка, у тебя все хорошо? — участливо спросил глава клана Орловых.

— Конечно, папа. Сегодня один из лучших дней в моей жизни, — с улыбкой ответила Анастасия.

— Тогда я заберу ненадолго твоего жениха. Поговорить нам надо наедине…

Небольшой кабинет на первом этаже выполнял роль переговорной.

— Удивил, нет честно удивил! Объединить настолько разных людей в единое сообщество уметь надо. Как с боярами у тебя получилось расскажешь? Хотя ладно о другом разговор вести будем. Настеньку мою обидишь — сожгу. К этому разговору мы возвращаться больше не будем. Обещай, что будешь защищать ее до последнего вздоха, когда меня не станет! — потребовал канцлер.

— Обещаю! Как только Анастасия войдет в боярский род Холмский сама Смерть будет ее защищать.

Есть у меня пара вариантов интересной нежити. Дорогостоящие приобретения, но для будущей супруги можно и постараться.

— Добро. Кирилл, поговорил я с Семеном Долгоруковым и Тимофеем Соколовым, вняли они моим словам. Наша договоренность до сих пор в силе? — задал похожий вопрос канцлер, как я недавно императору.

— Врут. При любом удобном случае всадят мне кинжал в спину.

— Может и врут, — легко согласился канцлер. — Но воевать сейчас не смейте! И так над пропастью ходим! Империю каждый день шатает из стороны в сторону.

Не нравятся мне такие разговоры. Только избавишься от одной своей проблемы, как наваливают ворох чужих.

— Что происходит, Леонид Васильевич?

— Вести плохие из всех уголков империи приходят. После смерти Долгорукова многие высказывают недовольство моим правлением. Даже волотам не устоять против массивной атаки кудесниками на высших ступенях. Да и сам совет самых сильных владеющих не тот, что раньше. Уходят последние нити управления империей, как вода сквозь пальцы, — разозлился Орлов.

Раз сильнейший владеющий страны говорит подобные слова, значит пора заполнять «Яму» ускоренными темпами. В мясорубке, что развернется за трон и предел влияния, можно легко пропасть с карты империи вместе со своим городом и поместьем.

— При плохих раскладах лучший вариант — ударить первым, а не ждать катастрофы. Заодно вернуть управление империей в свои руки… Пока это еще возможно.

— Легко тебе говорить, Холмский, а надо мной множество законов и данных клятв висит. Не могу, да и просто не хочу лить реки крови, — честно произнес канцлер.

Ответить мне не дал звонок на телефон после чего предчувствие плохих событий подскочило на недосягаемый уровень. Тяжело вздохнув, я посмотрел на экран. Воевода звонит, значит жди беды.

— Боярин, на западной границе все наши заслоны и укрепления сметены. Противник в большом количестве направляется в сторону Твери и Холма, — сухо доложил Дед, а на заднем фоне слышны были звуки двигателей боевой техники.

— Через час буду. Созывай всех вассалов на защиту Твери. Сам с дружиной защищай Холм. Скоро буду.

Мой разговор внимательно слушал напряженный Орлов.

— Кто?

Жаль, что не кланы.

— Наемники, но это не точно.

— Холмский, ты скоро станешь первым и главным заказом на бирже наемников в Альпах. Справишься сам?

Вмешивать в дела вотчины клан Орловых я точно не буду. Ставить его старшим в наших будущих родственных отношениях тоже самое, что дать клятву верности.

— Справлюсь!

Личники из ближней дружины, сопровождающие меня, резко вскочили при первых словах команды вместе с Мечевым. Бояре предлагали помощь, но я отказал. Неизвестна степень опасности, да и без своих дружин в доспехах они мне сильно не помогут.

Анастасия резко побледнела, а скатерть со стола в ее руках начала тихонько тлеть.

— Кирилл, прошу, будь осторожен. Пожалуйста, ради меня.

Захотелось что-нибудь сказать высокопарное, но я себя остановил. Не время и не место. Поэтому скажу правду.

— Даже если против меня будет весь мир, я все равно приду к тебе.

Легкая улыбка на губах девушки нравилась мне куда больше, а горячий поцелуй стоил того, чтобы вернуться. Не стоит Анастасии знать, что прийти могу немного в другом виде, но это не так важно.

Большой дружины в этот раз я с собой не брал, поэтому сборы не заняли много времени. Правда, несколько молодых бояр успели запрыгнуть в свои машины, несмотря на отказ и пристроиться к общей колонне. Под предводительством боярина Кошкина, так что неудивительно. Вечно ждет битвы… или Шаин попросил.

Гонка со временем на огромной скорости. Посты нас не проверяли, получив команду от канцлера, поэтому границу с Тверью мы пересекли спустя полчаса. В это время начались панические звонки из Твери от вассалов и Фимы. Согласно полученной информации, дела у защитников идут не так, как хотелось.

— Дед, справитесь без моей помощи?

Воевода некоторое время обдумывал варианты ответа или уже с кем-то сражался. Звуки стрельбы и взрывов с каждой секундой становились все громче.

— Держим пока оборону. Скоро придут казаки, да с Новгорода Морозов дружину ведет. Выдюжим как-нибудь, но вряд ли сможем помочь Твери.

— Пусть мои ученики распакуют резервы из хранилища. Скажи, я дал добро.

— Хорошо, я передам. Все, боевой контакт…, - бросил трубку Дед.

Приближаясь к Твери, уже сложно было не услышать звуки боя, а чуть позднее и увидеть дым и пожары. Усиленные блокпосты на границе города сметались один за другим, противник продвигался к центру. С нашей стороны защитники все еще держались, поэтому мы приехали очень вовремя.

Наемники тут далеко не основная военная сила. Орден явился ко мне в гости. Войны с красными крестами, во всю использовали силу Света и умело управляли клинками. Боевые отряды рыцарей в тяжелых доспехах прекрасно справлялись с штурмовыми функциями и дружинникам дворян приходилось совсем не сладко.

Монах, что руководил отрядом рыцарей широко раскрыл глаза и тут же начал искать меня взглядом.

— Нечистый здесь, братья! Во имя Церкви, пусть его настигнет божественная кара! Патер ностер…, — монах со святящимися глазами направил в меня свою руку.

Невольно улыбка наползла на мое лицо. Резать адептов Света я всегда готов в больших количествах и при любых обстоятельствах.

* * *

Моментально разлетевшаяся по паутинке новость о помолвке Холмского и Орловой выбила великую княжну Анну из привычной рабочей колеи. Можно сколько угодно подготавливать себя к невозможности самостоятельного выбора спутника жизни, но осознание того, что парень, в которого она влюбилась, связал себя узами брака с другой девушкой сильно били по самолюбию.

Безуспешно пытаясь работать с документами, Анна выкидывала в мусорку один лист за другим, пока в кабинет не постучались.

— Ваше высочество, вам письмо, — поклонился усатый фельдъегерь.

— Спасибо, гвардеец.

— Рад стараться, ваше высочество, — щелкнул каблуками гвардеец императора и с поклоном покинул кабинет.

В этот раз письмо от отца было куда более интересным и содержательным.

«Тучи сгущаются, моя дочь. Кланы скалят клыки и смотрят голодными глазами на мой трон, канцлер пытается склеить разбитую вазу под названием Российская империя, соседние страны даже не пытаются скрывать свои амбиции и завоевательные планы, а бояре вновь набирают силы в лице своего предводителя Холмского. Ольга ходит мрачнее тучи после казни гвардейца и проводит все время среди именитых дам. Моя жена и твоя мать… Об этом ты лучше меня знаешь. В это неспокойно время тебе, Анна, надо быть особенно сильной!

Прочитай послание нашего легендарного предка. Возможно, многие вещи станут понятнее. Как прочтешь, оставь своим детям на память или, если хочешь, сожги».

Послание Михаила Великого потомкам содержало много лишних слов и целую страницу описания титулов. Любопытно, но небольшая приписка рукой предка в самом конце была самой интересной.

«Велика наша держава и обильна. Много могучих воинов живет в ней, но нет порядка и никогда не будет. Лишь на время мы можем обуздать и сконцентрировать всю власть в своем кулаке для совершения великих деяний. То наше бремя.

Посему, если ты не можешь избавиться от вечного хаоса во власти. Значит надо его возглавить. Бояре опора трона и сильные владеющие. Знатные фамилии, что раньше правили в своих вотчинах истинными князьями, ханами и вождями. Главная их цель вернуть прошлые времена или занять место повыше.

Дворяне, новые помощники не оправдали себя. Накормить их бездонные желудки не сможет ни одна казна этого мира, да и власть они любят даже больше бояр. Но последних люто ненавидят за знатное происхождение. В этом и есть наша сила. Поднимать одних и опускать других. Тогда мои потомки еще долго будут править в Красном дворце…»

Теория управляемого хаоса от легендарного правителя плохо работала при отце Анны. Хорошая идея может жить только при сильном правителе или хитром интригане. Михаил IV для этого слишком любил себя и ненавидел боярское сословие.

— Изяслав! — громко позвала Анна, нисколько не сомневаясь, что глава клана Сабуровых сторожит рядом дверь.

— Да, ваше высочество! — в кабинет буквально на крыльях влетел Сабуров.

В верности вассала можно было не сомневаться. Ментальная обработка прошла успешно и выполнять он будет теперь только ее приказы.

— Начинайте действовать согласно плану…

Если нельзя двигаться на запад, в сторону великих кланов, то она пойдет на восток и там обретет необходимую ей силу. Времени на раскачку практически не осталось. Год, максимум два, и империя вспыхнет, как спичка. А на кровавой междоусобице нет места любовным томлениям.

Глава 26

Мощный поток ярко-белого света из рук монаха направился в мою сторону и столкнулся со щитом Силы. Высокомерный вид жреца Ордена вскоре изменился на встревоженный. Он явно ожидал другого эффекта от применения божественной силы.

«Пламя веры», как называли данное заклинание в моем мире, отличается большой эффективностью против стихийных магов, но мой щит Силы черпает энергию совсем не из сосредоточия Земли… В ответ копье праха разбивается об доспех духа, что зримо проявился после моего удара. Золотые латы вдохновили стоящих рядом с монахом воинов Ордена, и они с яростными криками бросились в атаку.

Дружинники во главе с Мечевым давно уже вступили в бой помогая защитникам блокпоста отбросить противника от укреплений, поэтому разобраться с воинами Ордена предстояло мне.

— Исчадие, должно быть уничтожено! Убейте его, верные воины Церкви, — громко произнес монах, отправляя в мою сторону еще один подарок.

«Сияние» одно из площадных заклинаний на несколько мгновений ослепило ярким светом и мгновенно сожгло треть щита. Стандартный набор адептов Света, ничего нового. Все техники жрецов я знал благодаря длительному периоду наших беспощадных боестолкновений на границах моего королевства.

В прошлом мире было известно более трех десятков направлений школ магии. Первоосновы, производные от стихийных и разного рода ментальные и астральные направления, но четыре основные природные стихии надолго останутся главным направлением развития нашей расы. Поэтому лес каменных кольев уничтожал воинов Ордена ничуть ни хуже заклинаний некромантии.

Не успели воины противника проститься со своей жизнью, как тут же вцеплялись отросшими когтями в своих товарищей или всеми силами пытались дотянуться до горла. Прекрасная картина работы некроманта.

Монах до последнего отбивался от свежих гулей, но опыта сражений с нежитью ему явно не хватало. Моя сабля нанесла смертельную рану, а быстро нанесенные руны доставят ему массу проблем даже в иной форме бытия.

— Плохого тебе посмертия, жрец!

«Отторжение души» оставит лишь пустой сосуд, а душа миную владыку Света направится к трону богини Смерти. Порадую немного ее.

Тем временем личники с боярами добивали последних воинов противника. Вязать в плен этих фанатиков можно только для проведения ритуалов.

Куда не кинь взгляд всюду дым и пожары. Тверь пылала под натиском подготовленных отрядов наемников и воинов Ордена. Такое чувство, что противник имеет цель нанести максимальные повреждения городу, либо отвлечь внимание. Срочно требуется выйти на остальных защитников, пока скоординированных действий я не наблюдаю.

Враги вновь пришли ко мне через земли клана Васильчиковых. Иные варианты я не рассматриваю. Тысячи воинов нельзя пропустить незаметно. Здесь нужна четкая логистика и создание свободного прохода через большую территорию. В любом случае скоро придет время задавать вопросы.

По пути к центру города нашим отрядом уничтожались отряды наемников-мародеров. Кое-где полиция самостоятельно справлялась с врагами. Стражей порядка я финансировал из своего кармана, а недавно получивший погоны полковника Свирин перешел практически на обособленное состояние и формировал структуру полиции по моим запросам.

На площади сформировалось некое подобие штаба обороны. Сомневаюсь, что противник велик числом, но все может быть и тогда город перейдет на другой режим жизни.

— Кирилл Дмитриевич, мы вас ждали! Враг уничтожает жилые кварталы и выдавливает защитников города к центру, — доложил подоспевший Бороздин. — Только что взяли в плен одного из командиров наемников может он расскажет нам в чем смысл подобных действий.

— Боярин, разумею немного на орденском и германском. Схожу поспрашиваю упыря, — Леонид направился в сторону наемника.

Очень хорошая идея. Вполне можно и сделать после смерти из наемника упыря.

— Как обстановка, Сергей Федорович? Где дворянские дружины?

Глава рода Бороздиных недовольно поморщился.

— Лето. К тому же из похода большинство недавно вернулось вот и разъехались все. А по обстановке держим центр и восточные окраины. В основном противник на западе сконцентрирован. Воевода обещал, что первый полк скоро придет нам на помощь.

Структура моей армии состояла из нескольких видов подразделений. Вассалы с дружинами, казаки, ближняя и старшая дружина и четыре «солдатских» полка. Учитывая, что с запада вестей нет значит третьего полка я лишился. Также множество солдат сейчас в отпуске и пока всех созовешь в полки время будет потеряно.

— Подготовьтесь, Сергей Федорович.

— К чему подготовиться…

Передать поводок управления не тоже самое, что полностью контролировать нежить и подпитывать ее некроэнергией. Бороздин сильный владеющий и должен справиться с управлением полусотней свежеподнятых гулей. Пока дворянин приходил в себя от новых ощущений я направился в сторону пленного.

Типичный наемник. Не меняются из мира в мир, из столетия в столетие. Хитроватый взгляд, выбритая голова, и практичная военная одежда. Пес войны отчаянно пытался убедить Мечева, что он занимает должность третьего помощника повара.

— Где остальные отряды, наемник?

— Не понимать, йа кухарь, да, — пытался юлить хитрован.

— Говори, пес, коли тебя сам боярин спрашивает, где остальные? — разозлился Мечев доставая из ножен саблю.

— Слишком долго, Леонид. Уверен, этот воин скажет мне куда больше информации.

Пока я раздумывал над тем, что применить к наемнику астральные муки, проклятия «приход богини» или «чумная кровь», как пленник резко передумал упорствовать в своем вранье. Увидев в моих глазах нечто знакомое или приближение смерти слова из командира наемников полились рекой. Причем на чистом русском языке.

— Мы разделились на три отряда. Фанатики в основном направились в поместье и на какой-то объект в лесу. Туда направили свои отряды комтуры Ордена…

Наемник рассказал все что знал. Наняли чуть больше двадцати средних отрядов псов войны в Берне представители рыцарского ордена Меченосцев и богемского епископства. Куш обещали хороший, да и аванс был большой, чтобы отдохнуть напоследок. Задачу поставили жечь, убивать и грабить. Кто от такого откажется… в общем логика ясна. Три направления нападения, два из которых для меня очень критичны. Твари перехитрили и как только узнали про базу в лесу?

— Сергей Федорович, вы за военного коменданта в городе. Как только первый полк войдет в город начинайте окружение и зачистку противника! Созданий, что я вам передал используйте в первой линии.

— Сделаем, Кирилл Дмитриевич! — прохрипел бледный Бороздин, рассматривая свое новое войско.

Справился, не сломался в роли «поводыря». Стоит подумать по поводу новой тактики, если у остальных вассалов получится удерживать контроль над нежитью. Вскоре кадры гулей облетят весь мир, и моя жизнь серьезно изменится, а может и не только моей…

В любом случае Тверь и кровавая резня на улицах города остались позади. Меня ждало родовое поместье и спрятанный в нем природный источник Силы. Потерять источник я не мог. Слишком многое в будущем завязано именно на него.

Охраной поместья заведуют мои лучшие воины и элитная нежить, правда очень не хватало Кристины за плечом, которая отправилась на задание. Хотя ее задача в новых реалиях не менее важна для меня.

Пылающие огни Холма были видны издалека. При приближении к поселку появились первые следы боев. Сгоревшая техника, трупы бойцов противника на окраине населенного пункта и едкий запах гари. Враг вскрыл немало укреплений, возведенных воеводой на подступах к поместью, но некоторые еще держались.

Из соседней к нам улицы вылетел бронетранспортёр на ходу обстреливая крупнокалиберным пулеметом скопление живой силы противника. В ответ в сторону боевой техники полетели стихийные удары и выстрелы из гранатометов.

— Разбиться на тройки. Дружина, бой! — отдал приказ Мечев.

Воины ближней дружины ничем не хуже гвардии какого-нибудь правителя, а опыта сражений у них даже больше, правда есть грядущая проблема в малом количестве, но Леонид обещал скоро увеличить состав в два раза. Хорошие воины сейчас в цене.

Члены рыцарского ордена и наемники повернулись к новой угрозе. Удар во фланг моих дружинников был страшен. Стихийные техники огнями взрывов и отблесками молний накрыли порядки противника, а ближний бой на больших скоростях завершил короткое сражение.

Отзвуки основного сражения долетали до меня звуками и ощущениями столкновения могучих сил. Учитывая наличие вампиров, рыцарей смерти, Грома и дружинников враг должен быть силен, раз его наступление еще не захлебнулось. Звонок на телефон от воеводы развеял последние сомнения в сложности предстоящего столкновения.

— Боярин, этовы на подходе?! Чую вашу силу, — начал вампир сам ответив на свой вопрос. — У врага несколько сильных владеющих в сутанах и командир в белых доспехах с красным крестом. Сильнее меня и Борисова.

— В таком случае ударим вместе! Скоро будем, держитесь.

— Может вам стоит отступить…

Дослушивать предложение Деда я не стал. Враг нацелился на мой источник Силы, а за свое я перегрызу ему горло и развею прах над болотом, если потребуется. Выбивая оставленные противником заслоны на нашем пути мы набирали скорость. Я сам не заметил, как оказался впереди всего отряда из-за бушующей во мне ярости.

На подступах к поместью все улицы были завалены сожженной техникой и трупами солдат. Потери после нападения еще предстоит подсчитать, но кто-то точно за это ответит. И проскочив еще один переулок я наконец увидел с кого первым я возьму свою плату.

Рыцари ордена Меченосцев в массивных доспехах стального цвета штурмовали укрепления защитников поместья. Наемники выступали в роли основной волны откатываясь после очередного приступа к занятым позициям. Монахи и «усмиренные» владеющие вели бой из-за спин рыцарей. И над всей битвой возвышался комтур Ордена в белоснежном доспехе с нанесенным на них кровавым крестом.

Со стороны защитников выделялась элитная нежить островками непоколебимости, казаки вместе с воинами второго полка засели за бетонными укреплениями и в соседних домах ведя оттуда прицельный огонь. Дружинники в боевых доспехах и нежить из хранилища принимали на себя основной удар противника.

Ученики сдавали свой экзамен в боевой обстановке. Лучше условий и не придумаешь для прорыва через первую грань. Сергей пытался одновременно управлять нежитью и создавать копье праха. Денис рядом с ним держал щит и отбивался саблей, остальные тоже разбились на группы и вместе атаковали врага. Хорошо хоть догадались объединить свои силы.

Хранилище с первыми поделками лича в качестве учебных пособий сейчас вполне сгодились для обороны поместья. Не все было так гладко, как хотелось бы. Павшие защитники тоже усеяли собой землю. Обжигающий белый свет от монахов причинял сильную боль вампирам и рыцарям смерти, а гули, умертвия и костяные воины тут же распадались кусками плоти или грудой костей.

Пора показать свои силу. Волна смерти в этот раз не превратит меня в полуживой труп из-за недостатка энергии. Расширяясь, волна голодных черепов неслась вперед сметая все на своем пути. Все, кто попадал под ее действие отправлялись в мир иной и даже рыцари Ордена с монахами старались отойти в сторону, а не принимать на щиты опасное заклинание.

Не дожидаясь окончания действия волны смерти я щедро раздавал в сторону противника массовые проклятья и с помощью Силы решил попробовать принять боевую форму некромантии. К моему привычному доспеху рыцаря Ночи добавился темный балахон с застывшими в крике черепами, а вместо привычной сабли появилась боевая коса в руке. Король Ночи вернулся, чтобы покарать всех своих врагов.

— Ааа, смерть пришла за нами. Бежим, — закричал при виде меня наемник, но не смог сдвинуться с места.

Бледность, седина на волосах, а за ними и морщины. Один из черепов открыл свои глазницы насылая проклятье старения. От подобной картины наемники попятились. Кучи праха после волны смерти не так сильно напугали их, как немощный старик. Чтобы показать им всю ошибку нападения на родовое поместье Холмских моя коса начала свой путь. Как истинный жнец смерти я собирал свою жатву, а мое оружие не оставляло ни шанса, разрезая доспехи и тела врагов.

Следом за мной ударили дружинники, а со стороны поместья Дед повел всех защитников в атаку, что стало последней каплей для дрогнувших наемников.

— Стоять! Во имя Света я покараю нечестивого, — комтур в белом доспехе вышел вперед.

Паладин — рыцарь высокого ранга с благословением, наложенным на оружие высшими иерархами. Закрытая каста особых воинов, что имеют способности к некоторым проявлениям силы Света и с сильными изменениями внутри тела. Многие говорят, что отряды паладинов уничтожат последних магов в моем мире, но я в это не верю. Процесс подготовки был подсмотрен жрецами у рыцарей Закатной империи и переделан на свой лад. Поэтому на любое действие будет свое противодействие.

Паладины могут с помощью молитв усиливать свои боевые характеристики. Нечеловеческая сила, быстрая реакция, регенерация, выносливость и возможность наложения божественной защиты позволяют им на равных сражаться с владеющими. Паладины же полного посвящения способны применять силу Света напрямую и представляют серьезную угрозу даже владеющим высших рангов.

«Молот Небес» обрушившийся на мой щит ясно показал, что передо мной как раз паладин высших рангов. Доспех Духа тонкой пленкой вспыхнул поверх белой брони и выдержал удар копья праха, но проклятья ослабления одно за другим оседали в его ауре. Вкупе с «костяной жатвой», что костлявыми руками пыталась утащить его под землю, паладин выдал яростный крик. И ему пришли на помощь.

Монахи вместо того, чтобы отражать нападение дружинников на наемников и рыцарей усилили давления на мой щит. Боевые техники Света сплошным потоком неслись в мою сторону. Пришлось воспользоваться каменными стенами для создания достойной защиты и ударить в сторону монахов каменными кольями.

Понимая всю бесполезность сражения со мной на дальней дистанции, паладин перешел в ближний бой. Тяжелый меч порхал в его руках стараясь наносить мощные удары с разных положений. В целом благословенный меч неплохо держал удар боевой косы жнеца, а техники Света продолжали опустошать мой щит, но противник не хуже меня понимал итог битвы.

Дружинники уже добрались до монахов и вражеских владеющих, наемники массово сдавались в плен или разбегались по поселку, рыцари вбивались в землю, а действие проклятий и удачный удар косой по сочленению доспеха делали свое дело. Обреченность появилась в глазах истинного воина Света.

— Брат Игнациус сильнее меня, исчадие. Тебе не избежать кары господней, а меня ждет Царство небесное! — паладин держал доспех духа из последних сил.

Противник уже принял свое поражение. Вот только насчет пути отправления он серьезно ошибается. Коса жнеца отправит его только на суд богини. Покатившаяся по земле голова комтура лучше всего показывала судьбу наемников.

Паладин полного посвящения достойный и редкий дар богине Смерти. Думаю, он займет достойное место рядом с ее троном. Мне же предстояло разобраться с последствиями нападения на поместье. Заваленные трупами улицы, покореженные остовы техники, разрушения в Твери и Холме. Масштабы нападения, вовлеченность и ненависть к простым жителям трудно поддается анализу.

Дед с тремя вампирами стоял над телом Антона. К сожалению, мой безопасник в ранге гридня не пережил интенсивные боевые действия вокруг поместья, но реакция вампиров показательна. Куют железо пока горячо и имеют все шансы уговорить меня на пополнение своих рядов.

Рыцари Смерти, натасканные своими предводителями, ходили по улицам Холма и искали павших воинов, достойных встать рядом с ними в строй. Бывший ронин выполнял у Борисова функции «рекрутера» и часто замирал во время сражения всматриваясь в одиночные поединки воинов.

Живые дружинники старались оказывать друг другу первую помощь и по возможности попавшим под каток войны гражданским. Ученики застыли единым отрядом все еще не веря, что битва подошла к концу и они в очередной раз умудрились выжить. Внутреннее зрение показывало правильность выбранного мною пути обучения. Ученики стремительно развивали свое сосредоточие некроманта, и кто знает может скоро придет время проснутся полученному с рождения.

Рядом раздалось знакомое требовательное рычание. Гром умудрялся тональностью рыка показывать свою заинтересованность, выставлять требование или просить о чем-то.

Сегодня мой пес хорошо показал себя в бою у поместья. Немало рыцарей Ордена пали от его острых когтей и кислоты из пасти, но и сам он серьезно пострадал. Зарубки на пластинах темной брони, несколько порезов на лице и наполненные кровью глаза показывали, что битва не прошла без последствий для Грома.

— Что случилось?

Пес поманил меня за собой в сторону разрушенного складского здания. На бетонном полу лежала его раненная подружка, недавно купленная у торговца на рынке за баснословную сумму денег. Измененная волчица из кавказской аномалии боролась за свою жизнь, но удар освященного меча нанес серьезные раны и вряд ли ее регенерация справится с подобными повреждениями.

Посмотрев на Грома, я увидел взгляд полный боли и склоненную голову. Так же он обычно просит накопители, как будто от этого зависит его жизнь.

— Не надо делать такой жалобный вид. Посмотрю, что можно сделать с твоей подружкой.

Оскалив клыки на мое приближение, волчица тут же получила внушение рыком от Грома. Правильно надо сразу наводить свои порядки в семье. Придумывать нечто новое я не стал и наложив те же печати, что и на Грома отдал управление процессом Силе. Энергия стихии Земли полноводной рекой направилась в сторону волчицы.

Скулеж, треск костей и бегающий вокруг волчицы Гром. Исцелялись нанесенные повреждения и одновременно жестко перестраивался весь каркас существа, измененного ранее аномалией. Древние руны оказались куда эффективнее выбросов из сердца аномалии. По окончанию процесса передо мной появилась уменьшенная копия Грома после его первой эволюции. Создал на свою голову новую проблему сам не заметив, как просто это произошло…

Развитие и увеличение сосредоточия происходит одновременно с усилением человеческих возможностей. Руны даже практически забытые вновь ярко сияли в моей голове и для построения сложной цепочки сейчас требовалось куда меньше времени и усилий. Возможно, я дойду до того момента, когда одной только мысли будет достаточно для выжигания ритуальной цепочки рун без дополнительных приспособлений.

Пока Гром и его обновленная волчица радовались жизни я рассматривал окружающее родовое поместье поселение. Разрушенные здания, сгоревшие машины и трупы убитых жителей. Холм серьезно пострадал, и я догадываюсь с кого надо будет взять на саблю компенсацию, а пока лесная база ждет меня.

Глава 27

— Колонна, стоп движение! Дальше не проехать, поэтому придется идти пешком и старайтесь при этом внимательно смотреть под ноги, — прошипела рация голосом воеводы.

Лесная дорога до источника Силы была усыпана догорающей и поврежденной техникой противника, что в ночное время особенно выделялось на фоне темного леса. Дед говорил, что успел предупредить охрану базы о нападении на Тверь и поместье. Видимо комендант решил, что второй раз умирать за столь короткий срок не самая лучшая идея, поэтому все подступы к объекту были заминированы и простреливались легкой артиллерией.

Комендант и вечные стражи сразу же по возвращению из похода изъявили желание отправиться служить на «объект» и начинать понемногу обустраивать свою новую «жизнь».

База в лесу идеально подходила для функционирования разумной нежити. Благодаря некоторым грязным экспериментам и наличию заполненных некроэнергией алтарей стражи могли жить здесь без моей постоянной подпитки и вдалеке от любопытных взглядов. Занимаясь в первую очередь охраной источника, склада «материалов» и моих с личем созданий. В случае нападения я дал возможность коменданту воспользоваться резервами нежити на свое усмотрение.

Подполковник Томский изначально обрабатывался целым океаном некроэнергии от заполненных под завязку алтарей. Множество нанесенных на тело рун усиления сделали из него уникальное создание и к тому же комендант сохранил власть над своим сосредоточием. Поэтому он выступал в роли серьезного противника для рыцарей Ордена, как и его офицеры.

Связи с комендантом не было, враг успешно глушил все средства дальней связи, но я не терял веры в защитников базы при этом ускоряясь вместе со своими дружинниками.

— Еще держаться! Не зря деньги были потрачены на новые укрепления и вооружение, — с гордостью произнес воевода.

После нападения демонов Дед и Леонид Мечев единым фронтом давили на Фиму ради увеличения бюджета лесной базы. В планах было залить все вокруг бетоном, создать сеть подземных коммуникаций и несколько рубежей обороны. Пришлось урезать аппетиты, но получилось все равно достойно для охраны источника, работающего на общественных началах.

Пока безвозмездный вклад в будущее жителей губернии висел тяжелым грузом на моей шее. Но некромант или аристократ, который живет только одним днем, как правило быстро все теряет, в том числе и голову. Увеличение количества владеющих среди местного населения по сравнению с остальными регионами империи должно дать свои плоды хотя бы моим потомкам.

— Немало орденцев к нам в гости пришло и большинство, как на параде в боевых доспехах, — нахмурился Мечев.

— Псы-рыцари истинное зло нашего мира несмотря на свои постулаты веры, — сплюнул на землю один из казаков ранее служивший на западной границе.

Враг прекрасно был подготовлен к штурму базы. В отличии от остальных групп здесь присутствовали только братья-рыцари и монахи, наделенные силой Света. Серьезный противник, но и дружина боярина Холмского не обычные солдаты.

Мы подоспели как раз к самому разгару сражения. Стражи постепенно отступали, закидывая врага низшей нежитью и градом снарядов из тяжелого вооружения. Горы уничтоженной нежити и грязные от темной крови доспехи рыцарей говорили о тяжелой битве, но база несмотря на прорыв второго рубежа обороны еще держалась и вполне могла огрызаться.

Дружинники, казаки, воины полков и нежить ждали лишь моей команды с нетерпением всматриваясь в огни ночного боя. Враг пришел на нашу землю, здесь же он навсегда и останется или найдет куда худшую для себя участь.

— Пусть эта ночь станет для наших врагов последней. Вперед, воины!

Нежить рванула первой, прикрывая своими телами живых товарищей. Рыцари Смерти даже взяли себе девиз: «Всегда впереди» и успешно сейчас доказывали, что это не пустая бравада, а значит снова будут давить на необходимость пополнения своих рядов.

Воины Ордена заметив волну нежити с тыла начали быстро выстраивать оборону на месте захваченных укреплений.

Гули, свежеподнятые зомби и скелеты валом мертвых тел смяли первую тонкую линию обороны и рвались к основным силам Ордена. Закидывая телами низшей нежити боевые порядки рыцарей, я давал возможность дружинникам и остальным воинам Твери занять более выгодную позицию для атаки.

Сам я никуда не торопился, медленно направляясь в сторону сражающихся и собирая некроэнергию в преддверии битвы с комтуром Игнациусом. Заодно было интересно посмотреть за действиями воеводы.

Рыцарь Крови не зря занимал место моего главного полководца и хранителя поместья. Дед уверенно брал под полное управление некоторые отряды нежити и умело использовал сильные стороны того или иного вида мертвых. В очередной раз стоит сказать спасибо Силе за помощь в поднятии редкого вида вампиров.

Со стороны защитников крепости вырвалась еще одна волна нежити смертельной хваткой сжимая рыцарей с двух сторон. Появились и стражи, которые старались держаться на расстоянии от своего пушечного мяса используя оружие дальнего радиуса действия.

— Руби орденцев, казаки, — с яростью прокричал седоусый казак двумя саблями отсекая голову своему противнику.

Дружинники и казаки вошли в ближний бой с рыцарями доказывая кто лучше освоил навык рубки в тесноте битвы… или у кого лучший доспех. Вампиры носились по разрушенным укреплениям стараясь не вступать в прямой бой с противником и наносили удары со спины.

— Сегодня еретики познают истинную веру, — с безумным взглядом Афанасий на ходу пил кровь монаха.

Птенцы имеют некоторые проблемы с психикой, да и его трансформация еще не завершилась до конца. Надеюсь, он придет в норму после моих действий.

Найти Игнациуса не составило большого труда. Паладин рубил нежить в первом ряду умело орудую двуручным мечом. Скорость движений, точность ударов и огромная сила не оставляли даже шанса юрким гулям полакомиться паладином. Впрочем, мое появление тоже не осталось не замеченным.

— Некромант, я ждал тебя, — прогремел паладин одним движением разрубая гуля пополам.

— Разве нам есть о чем поговорить?

— Ты убил моего брата Леона, — констатировал факт Игнациус. — Ты намного сильнее чем мы думали. Значит великий инквизитор был прав. Братья, начинайте!

От общей молитвы паладинов и монахов Игнациус засверкал во внутреннем зрении белоснежной аурой. Серьезный противника и расклад далеко не самый лучший. Проклятья сгорят в его ауре, а идти грудь в грудь против паладина, накаченного по самые брови энергией Света, я еще не сошел с ума. Правда отдав свои резервы энергии, его сторонники стали легкой добычей для моих воинов.

— Борисов, докажи, что ты достоин возвышения и тогда, уверен, богиня тебя услышит.

Некроэнергия из моего сосредоточия рекой полилась в рыцаря смерти накачивая его ничуть не меньше паладина.

— Я не подведу вас, повелитель, — склонил голову предводитель школы меча и под поднятые вверх клинки своих собратьев вышел навстречу паладину.

Не стоит забывать, что в прямой поединок некромант вступает очень редко для этого у него есть свита из нежити, а посмотреть на поединок двух сильных мечников всегда интересно. Тем более если они из противоборствующих сторон.

— Твой гниющий мертвец меня не остановит, некромант. Во имя Церкви! — начал формировать технику Света паладин.

Гордыня плохое качество, а зная Борисова сейчас в нем тлеет холодная ярость, что лучше всего подходит для поединка с сильным врагом. Если «щит костей» поглотивший пламя веры и вызвал удивление паладина, то он не подал виду. Столкнувшиеся мечи пытались уничтожить друг друга, жадно вытягивая энергию из своих хозяев.

Взмах, укол, отход. Обманный маневр и «жатва» в исполнении Борисова замедляет паладина. Известный в Твери учитель фехтования явно был в своей стихии, но и паладин доказывал, что в Ордене не только вино пьют. Быстрые удары двуручника с верхней стойки и резкий переход в нижнюю, а затем «молот небес» освещая своим светом ночь пытается пробить щит костей.

Противники стоили друг друга. Битва Смерти и Света под непрекращающееся сражение навсегда будет запечатлено в моей памяти. Иногда приходят мысли в голову, что нами управляют стихии или боги, но потом вспоминаю свои поступки и эти мысли сами уходят. То, что я вытворял…

— Богиня, тебе в дар! — меч рыцаря смерти отклонил вражеский и разрубил доспехи паладина от шеи до самого паха.

Потухший свет из шлема паладина совпал с падающим оружием от воинов Ордена. Со смертью предводителя они потеряли последние силы к сопротивлению.

Борисов же так и остался стоять на месте. Через некоторое время его доспехи поплыли, изменяя форму на более агрессивную, а во внутреннем зрении я увидел прекрасные процессы трансформации в паладина Смерти. Спасибо, богиня!

— Победа!

— Слава, боярину!

— Добро то сколько осталось…

Я полностью разделял искреннюю радость воинов от победы. Противник был силен и мне надо серьезно задуматься о будущем. Пока думал сам не заметил, как ноги перенесли меня к «объекту». Яма.

Командир моей ближней дружины если и разделял радость от победы, то по нему не было это видно. Мечев раздавал приказы на прочесывание ближнего периметра. Его в первую очередь всегда интересовала моя безопасность и защита лесной базы. Леонид, как и я за все сражение ни разу не достал оружие. Пришло время, когда есть кому воевать и без нас.

— Леонид, пусть журналисты сделают специальный репортаж в поместье о нападении воинов Ордена и покажи им «случайно» наших особых защитников.

— Сделаем в лучшем виде, боярин, — заверил Леонид с любопытством рассматривая главный объект базы.

Стоя на краю Ямы я смотрел, как в бездонную пропасть скидывают тела простых наемников и воинов Ордена избавленных от тяжести доспехов. Неизвестно, когда она заполнится «материалом», неизвестно когда накопится достаточно некроэнергии для проведения ритуала и, когда войдут в силу мои ученики. Но я обязан подготовиться к любой ситуации.

Резко усилившийся приток некроэнергии в сосредоточие некроманта заставил искать причину пока меня не осенило. Где-то далеко на западе успешно прошла первая генерация некротической энергии проснувшимся источником Смерти. Ведь именно этого ты хотела, богиня?

* * *

— Кто приказал напасть рыцарям на боярина Холмского? — задал мучавший собравшихся иерархов вопрос кардинал Маурини.

Конклав Ордена собрался в кратчайшие сроки по экстренному поводу. Весь мир облетели кадры горы трупов воинов и рыцарей Ордена у поместья Холмского. Нападение на одну из центральных губерний Российской империи сложный дипломатический шаг, который обязательно требует официального объяснения.

И ладно бы, если нападение прошло успешно. В таком случае можно придумать рассказ про грязного еретика, совершающего богопротивные ритуалы, что, впрочем, недалеко от истины. Есть один нюанс сейчас не самое удачное для этого время. Все силы Ордена концентрируются на масштабных действиях по защите королевства франков от нападения Альбиона, продавшегося демонам и войне с османами за спорные территории.

Видео с действиями нежити будут объявлены провокацией и подделкой, а нападение комтуров Братства Меченосцев на земли Холмского обусловлены личными мотивами и осуждаются Конклавом Ордена. Обычная практика для этого мира. Если сейчас зациклиться на необычной Силе боярина Холмского, то это значит объявление войны Российской империи или ультиматум императору. Пока рано идти на подобный шаг.

— Конклав не причастен к нападению. Братья из рыцарского ордена Меченосцев давно вынашивали планы по отторжению земель Долгоруковых, чтобы в дальнейшем на их основе создать независимое государство, которое позже можно будет безболезненно поглотить. Недавняя казнь главы клана канцлером Орловым нарушила долгосрочные планы и пустила на ветер огромные вложенные средства. Поэтому просьба нового главы клана посодействовать в устранении Холмского за некие преференции на своих землях и разрешении миссионерской деятельности вызвала повышенный интерес у «мечников». Вот они и решили помочь с устранением неугодной фигуры, а заодно попытка получить в союзники будущих инквизиторов, — доложил кардинал фон Бок.

Излишняя самостоятельность некоторых рыцарских орденов и братств была вечной проблемой для теократического государства, но именно таков был договор с великими магистрами при основании Ордена.

— Помогли… просто слов нет на подобное самоуправство от великого магистра. Ждите теперь удара от Холмского или императора. Это прямой плевок в лицо правителя Российской империи, — злобно бросил Маурини.

Император вызывал куда меньше опасения, чем разгневанный некромант. Кардиналы успели ознакомиться с описанием событий, прошедших несколько веков назад в Германской империи, и никто не хотел повторения тех ужасов.

— Объявить Крестовый поход против Российской империи и покончить с зарождающимся злом. Если вы все успели забыть, то я напомню вам, что это основная задача Церкви! — возвышенно произнес кардинал Ливон.

— Ждите в таком случае одновременного удара османов, альбионцев и германцев, — резко ответил кардинал Де Брив.

— Мало нам демонов так теперь еще ожидать нашествия мертвых…

Громкий удар кулаком по столу со сторону главы Церкви утихомирил кардиналов.

— Что вы предлагаете делать, Маурини? — задал вечный вопрос со своего кресла Папа.

— Можно попробовать договориться, но с нашей стороны должны быть значительные уступки, — осторожно предложил кардинал Маурини не надеясь на положительную реакцию главы Церкви.

— Это будет проявлением слабости с нашей стороны. Запишите для Архивариуса новую цель. Пора заканчивать с некромантом. Обойдемся без его знаний о демонах, — приказал Папа кардиналам.

«Библиотекари» во главе с Архивариусом были убийцами на службе Церкви. Многие сотни лет назад завербованные в восточных землях учителя обучили молодых монахов и воинов сложной науке быстрого убийства охраняемой цели. И теперь они вполне составляли конкуренцию ассасинам из Магриба. Правда ходили слухи про неудачный заказ на Холмского, но это все неважно. Святая Церковь указывает новую цель, и библиотекари обязательно исполнять свою миссию!

* * *

Султан Мехмет «Великолепный» сидел на небольшом резном стуле в комнате рядом с пыточной и с огромным удовольствием слушал жуткий вой в исполнении генерала Зафира. Искаженное от сильной боли лицо предателя приносило облегчение и долгожданный покой его душе.

Палач в это время вытирал стекающий со лба пот и бросал взгляд на медицинские показатели генерала. Прекрасно понимая, если враг султана умрет слишком быстро он сам окажется на его месте. Слухи о смерти визиря ходили по дворцу одна страшнее другой.

Позорное поражение от боярина из Российской империи еще можно было списать на эмира Эрзерума и генерала Зафира, но неудачная война с Магрибом на своих же территориях сильно пошатнула позиции Мехмета на троне Оттоманской империи. Недовольных его правлением стало слишком много, а заткнуть всем рты с каждым днем становилось труднее.

— Пытки врага всегда так сладки и приносят особое удовольствие, — раздался вкрадчивый голос за спиной султана.

Султан не сразу понял кто посмел потревожить его, да еще говорит столь дерзко в присутствии повелителя человеческих судеб. Резко развернувшись Мехмет увидел перед собой одетого по последней моде аристократа с красноватым оттенком кожи и резкими чертами лица.

— Кто ты?

— Неважно кто я. Важно, что я хочу предложить тебе свою помощь, Мехмет, — улыбнулся аристократ, открыв вид на нечеловечески острые зубы.

Султан быстро достал из ножен саблю и ударил по наглецу, но она прошла сквозь воздух.

— Злой ифрит… Мои верные гвардейцы уничтожат тебя! — в ярости произнес Мехмет, но не стал звать стражу.

Калеб довольно усмехнулся. Всегда одно и тоже. Принять материальную форму без постоянных «якорей» высший демон не мог. Итак, барону Сесилу пришлось серьезно вложиться, чтобы Калеб смог проникнуть в дворец султана.

— Предпочитаю, когда ко мне обращаются по имени Калеб, но как не назови все же я могу быть тебе полезен, султан.

— И отдать взамен свою бессмертную душу? — сузил глаза Мехмет.

— Скажи зачем мне именно твоя душа?! Вспомни, что ты являешься правителем огромной страны…

— Я правитель огромной империи. Сотни тысяч воинов по моему зову уничтожат всех врагов и без помощи злых духов!

— Ты сейчас слаб как никогда, твой трон шаток, верные гвардейцы мертвы, а воины морально подавлены недавним поражением. Враги, наоборот, набирают силу и думают, как бы тебя скинуть с трона. Мне продолжить? — усмехнулся демон.

— Не надо, что ты можешь предложить?

— Наконец деловой разговор. У тебя много врагов, Мехмет, и достаточно предателей, чтобы начать действовать уже прямо сейчас. Доверься мне, и ты не пожалеешь…

Конец

Алексей Любушкин Путь смерти

Глава 1

Застывший строй учеников в темной военной форме внушал одним своим видом. Молчат, не переговариваются и ждут дальнейших указаний от меня, что уже сильный прогресс. Занятие с дружинниками не прошли даром и подтянутые фигуры не только излучали уверенность в своих силах, но и серьезно подтянули дисциплину отряда. В общем вполне достойны встать в строй младшей дружины, если не знать какими особыми силами они обладают.

— Поздравляю вас с успешной сдачей экзамена в боевой обстановке. С этого момента вы вполне можете говорить, что достигли ранга гридня. Вы успешно можете защитить себя аналогом щита Силы и поразить врага боевой техникой, а также взять мертвых под свое управление. Вопросы?

Впервые строй молчал, не высказывая мне претензии. Вот что делает боевая подготовка даже с непримиримыми бунтарями.

— После промежуточного экзамена в любой профессии, что бывает?! Правильно, практика! Вы поедете на практику к профессору Клименту Аркадьевичу Загорскому и по совместительству моему первому личу. Он имеет довольно своеобразные взгляды на жизнь, но в его голове немало знаний, которые помогут вам продвинуться вперед. К тому же под его началом вы сможете сколько угодно поднимать нежить.

Мечты и надежды об отдыхе гасли в глазах учеников. Лишь обещание самостоятельного поднятия мертвых удерживало их от привычных стенаний. Еще не знают в каких количествах это придется делать…

— День отдыха вам. Завтра вы отправляетесь в путь. Свободны!

Упрашивать учеников не требовалось. В моменте все разбежались по своим делам. Скопленные с похода деньги, ну не зверь же я совсем оставлять их без развлечений, сегодня останутся в барах, магазинах и местном борделе.

— Афанасий!

— Я здесь, Избранник Смерти! — во вспышке дыма мгновенно материализовался вампир.

Внесенные изменения в структуру вампира не прошли даром, и он наконец закончил трансформацию, что немного поправило его психику.

— Афанасий, завтра отправишься в поход вместе с моими учениками к Клименту Аркадьевичу.

— Все будет согласно вашей воли, повелитель! — глаза бывшего жреца горели фанатичным огнем.

Стоит признать проблемы с вампиром еще были и довольно серьезные. Афанасий раньше имел немалый ранг в иерархии Церкви, что придавало ему вес в религиозных кругах Российской империи. После ритуала, проведенного вместе с Кристиной он трансформировал свою веру в нечто трудно понимаемое даже для меня.

— А теперь слушай предельно внимательно, Афанасий. Ты лучше всех разбираешься в аномалиях, поэтому без проблем проведешь учеников сквозь первый пояс, но у тебя будет еще одно задание. Доставишь Клименту Аркадьевичу мое письмо и особый артефакт после чего поступишь в его полное распоряжение до особых указаний. На словах передай пусть ускоряет подготовку по созданию армии и начинает прощупывать земли Ордена. Артефакт очень важен для меня.

Орден и Церковь сами выбрали свой путь. Значит для борьбы с демонами надо искать другого союзника.

— Все еретики мира познают истину настоящей веры! Можете не сомневаться во мне, — поклонился вампир и снова исчез во вспышке дыма.

Артефакт для лича создан совсем недавно и скорее его можно назвать проклятым предметом. Он формирует особые земли, на которых постоянно будет идти самоподнятие нежити. Главное спрятать его на первые три недели, хотя он и будет ужасно фонить некроэнергией, а дальше начнется самое веселье для живых.

Применяется исключительно к землям противника. На собственных территориях некроманты такое не практикуют, несмотря на все слухи. Жить среди одних только мертвых довольно скучно.

— Боярин, Васильчиковы едут! — доложил Антон, низко склонив голову.

Еще один вампир на мою шею. Мечта Антона о нечеловеческих возможностях сбылась, как и новая рука взамен протеза.

— Прикажи, чтобы подготовили зал для приема гостей пока я переодеваюсь.

Приезд делегации клана Васильчиковых был ожидаем. Мое письмо с вопросом о статусе Смоленска и отношении клана к боярскому роду Холмских требовал ответа. Глава клана решил лично объяснить ситуацию с постоянным проходом через его земли моих врагов.

Моя жизнь серьезно изменилась за последнее время в очередной раз разделяясь на до нападения и после. Показанная множеством каналов битва с участием нежити наделала немало шума. Силы, которыми я повелеваю перестали быть секретом. Туча психов и маньяков уже заполнила мою канцелярию своими предложениями и просьбами.

Пора вводить какие-нибудь жесткие правила. «Смерть лишь для избранных» — хороший слоган, боюсь только не все его поймут.

Глава клана Радимир Платонович Васильчиков был очень стар. С трудом передвигаясь патриарх клана со вздохом дошел до предложенного кресла в поместье и рукой прогнал своих слуг. Мне пришлось тоже приказать Самиру, чтобы посторонние покинули помещение. Даже как-то неудобно угрожать этому старику…

— Кирилл Дмитриевич, глубоко сожалею о нападении на соседние земли Твери, что случились по вине клана Васильчиковых. Приношу за этого свои личные извинения и от всего клана, — склонил голову Радимир Платонович.

Были слухи о единственном позднем ребенке главы клана и очень странно, что Васильчиков приехал без своего наследника. Боится за его жизнь?

— Принимаю ваши извинения, Радимир Платонович, но сложившиеся реалии требуют от меня безопасности границ со Смоленском.

— Я вас понимаю, Кирилл Дмитриевич. Безопасность своих земель прежде всего. К сожалению, смерть подкрадывается все ближе, а дети делают глупые ошибки. Вот и мой сын подвергся тлетворному влиянию столицы и она его сгубила, — с болью произнес Васильчиков.

Я так и не понял к чему клонит старик, поэтому решил дождаться «предложения» и оно поступило, но не совсем то, что я ожидал.

— Пришлось избавиться от грязного пятна на чести клана. Игрок и наркоман, подсевший на «винтаж» не может быть во главе Васильчиковых. Жаль нет у меня больше детей, а сам я стар. Но дошли до меня слухи, что вы дружите с самой Смертью, Кирилл Дмитриевич. Поможете моей проблеме? — вонзил острый взгляд умных глаз еле дышащий старик.

Если он и псих, то достаточно влиятельный.

— Уверен, что смогу помочь вашей проблеме, Радимир Платонович, но у всего есть своя цена.

— Я готов заплатить любую цену, Холмский!

Смерть лишь для избранных… стоит об этом подумать на досуге.

* * *

Столица Российской империи встретила полковника Карпова небольшим дождиком и прохладой, что после знойного Магриба скорее радовало, чем расстраивало.

Порядок есть порядок даже если это сильно не нравится полковнику могущественной организации, поэтому первым делом Карпов направился не к себе домой или к другу Сакмышеву, а к двум знакомым львам на входе в родную тайную канцелярию.

Глава тайной канцелярии, как будто вел его с самого вокзала, хотя это могло быть вполне и правдой. В парадном мундире со всеми наградами генерал встретил его в своем кабинете и пожал руку в приветствии. После чего официальным голосом начал говорить.

— Поздравляю с успешным завершением операции по спасению граждан империи, Игорь Владимирович. Постановление на награды уже готово и вскоре вы получите заслуженные медали. Как прошло возвращение?

— Были затруднения на границе с Поднебесной, но все решилось само собой, — ровным голос ответил Карпов.

— Мда, они могут иногда испортить настроение. В любом случае операция прошла успешно. Жаль спецподразделение «Рубеж» теперь только на расформирование… ненавидишь меня? — резко перешел с официального тона генерал.

Игорь Владимирович не удивился актерскому мастерству генерала. За свою жизнь он повидал немало трансформаций людей во власти.

— Ваши руки по локоть в крови невинных граждан и дворян. Ради пустых амбиций и просьб кланов. Ведь я когда-то реально думал, что вы можете заставить великие кланы считаться с нами, а вы просто выполняли просьбы одних, чтобы прищемить хвост другим.

— Все это было ради благополучия империи и стабильности. Никто не должен был занять лидирующее положение и тем самым разрушить наше государство, — сверкнул глазами Томилин.

— Расскажите об этом канцлеру Орлову ему явно понравиться ваш рассказ…

— То дело прошлое. Лучше возьми полюбуйся, Игорь, на ультиматум императора, — генерал передал документ со своего стола Карпову.

Алексей Петрович Томилин наблюдал за реакцией полковника, и она ему очень даже нравилась. Он не ошибся в своих прогнозах. Именно такой Карпов, избавившийся от всех иллюзий, сможет перехватить штурвал тайной канцелярии и поведет ее в светлое будущее… или потопит на рифах.

— Вы сами своими действиями привели нашу службу к столь печальному концу, — с трудом сдерживал ярость Игорь Владимирович.

Долгие годы работы на благо империи четко выстроили у Карпова в голове порядок приоритетов. И император Российской империи был далеко не на первом месте.

— Я устал держать на своих плечах Тайную канцелярию. За свою жизнь сделал немало ошибок, но ни о чем не жалею. Пора мне отдохнуть. Поздравляю, генерал Карпов, теперь это ваше тягло. Все документы подписаны, главы отделений и спецподразделений проинформированы заранее. Удачи! — встал с массивного кожаного кресла генерал Томилин и насвистывая песню своей молодости пошел домой.

Капров грязно выругался зная, что останавливать Томилина бесполезно, а документы о передаче дел лежали прямо на столе. Старый хрыч снова все испортил и бросил его лицом в дерьмо. Встреча с любимой дочерью откладывалась на неопределенное время. Принять дела старого интригана и доклады подразделений займет уйму времени. Теперь на долгое время его дом — работа.

Глава 2

— … пригород и западная часть города практически полностью разрушены. По самым «оптимистичным» прогнозам, потребуется не менее двухсот миллионов рублей на восстановление поврежденной инфраструктуры и ремонт жилых кварталов, — завершил доклад мэр города с маской скорби на лице.

Озвученная сумма явно была сильно завышена. Сергей Федорович Бороздин даже не сдержал своего удивления громко поперхнувшись. Кому как не его компаниям было проводить предварительный расчет сметы. Впрочем, чужая наглость не устает меня поражать, а скорбное лицо мэра не дало обмануть циничную душу некроманта. Урвать свой кусок пирога от большой стройки ему все равно никто не даст. Если бы не профессиональные качества мэра, то не избежать ему персональной встречи с Антоном.

К сожалению, восстановление зданий и инфраструктуры не единственные предстоящие затраты. Мой взгляд остановился на следующем городском руководителе.

— Цифра уже к трем тысячам приближается. Тела погибших продолжают доставать из завалов днем и ночью. На выплаты родственникам тоже потребуется немало средств, — намекнул глава экстренной службы.

— Вы обещали, Кирилл Дмитриевич, назначить пенсии семьям погибших сотрудников полиции, — тут же добавил полковник Свирин.

Чадящий дымом город, поверженные враги и горящие глаза журналистов в ожидании сенсации. Жителям Твери требовалась поддержка, а деньги дело наживное, поэтому единовременные выплаты и пенсии самое малое что я мог пообещать в тот момент. Тем не менее ущерб, нанесенный нападением Ордена колоссален. И что не менее важно бизнес боится повторения ситуации, а это плохо влияет на пополнение моей казны.

— Спасибо за вашу роботу, господа. Все обещанные мероприятия будут выполнены в полном объеме. Можете быть свободны.

Дальше должен пройти совет вассалов и ближайших помощников, который не для широкого круга лиц. Вопросы на повестке стоят очень серьезные.

Чуть поклонившись, губернатор и руководители различных городских ведомств покинули здание бывшего дворянского собрания. Губернатор Кирсанов все еще выглядел бледновато. Во время нападения он отчаянно боролся со страхом за свою жизнь и безбедное будущее. При дворе императора его не то, чтобы не ждали… моя смерть, означает очень быструю смерть самого губернатора.

— Казна Твери не выдержит даже трети от обещанного, а ваши личные средства, Кирилл Дмитриевич, уже направлены на другие проекты, — начал свою старую песню Фима.

Отношение к деньгам у всех людей разное, но если спросить сколько вам надо, то ответ будет в основном одинаковым. Больше, чем сейчас есть. Получив желаемое чаще всего человек, не получает от этого счастья. Я своих миллионов никогда не видел они сразу уходили на развитие рода Холмских. И в принципе мне было не жаль, но Фима прав сейчас денег совсем нет.

Трофеи с рыцарей Ордена могли покрыть большую часть будущих затрат, если бы не ощущение надвигающейся грозы. Доспехи и вооружение ускоренно ремонтируется и занимают место в арсенале, либо на плечах моих дружинников.

— Город мы в любом случае восстановим. Фима, начинай выделять деньги потерпевшим и временное жилье. Остальные деньги либо займем, либо «потребуем» с организаторов нападения.

— Соколовы и Долгоруковы открыто не участвовали в последних событиях. Трудно будет преподнести это как повод для начала конфликта, — осторожно произнес Сергей Федорович Бороздин.

Бороздин высказал мнение большинства собравшихся. Дворяне точно не хотят сейчас войны с великими кланами. Перспективы конфликта слишком мрачные и принесут только больше горя жителям Твери. Войну вести лучше подальше от своей территории и еще лучше если не своими руками.

— Долгоруковы и Соколовы не отвертятся от нашей мести. Боярин Холмский никому и ничего не забывает. Вот только как мы сможем наказать Соколовых? Они банкиры и своей землей практически не владеют, — нахмурился Киндырев.

Не самый храбрый дворянин Твери, но верный лично мне за счет жесткой клятвы, горел чувством праведной ярости. Серьезно пострадали предприятия его рода, размещенные в пригороде.

— Банки далеко не всесильны, есть несколько способов, как испортить жизнь Соколовым, — уверенно заявил Павел Михайлович Житов.

Обильное насыщение энергией Земли вдохнули в Житова новую жизнь и продлит его активность еще на несколько лет. Тверской банкир неплохо понимал в своем деле и сам когда-то создал банк, поэтому его знания вполне можно использовать против Соколовых.

С Долгоруковыми намного проще. Основные источники дохода этого клана сельское хозяйство, металл и транзит товаров с востока. Несколько диверсий на основных маршрутах и молодой глава клана обязательно начнет действовать на эмоциях. Вопрос, как на это отреагируют другие кланы. Карта империи вспыхнула в моей голове и трудно сказать, что для меня складывается все безоблачно.

Земли императора надежно прикрывают южную часть Тверской губернии и пока ничего не предвещает нашего с ним конфликта. Шуйские и Львовы на востоке никак не проявляли себя. Осторожность присущая этим кланам говорит о том, что они не ввяжутся в авантюру.

С севера придет на помощь или примет первый удар верный союзник Новгород, но просто так в жизни ничего не бывает и любой союз строится на взаимном интересе. Просьба об ответной помощи можетпоступить в любой момент, тем более намек от Морозова уже был, да и выглядел он в последнее время сильно встревоженным.

Бельские… тут однозначно стоит ожидать боевых действий в скором времени. Глава великого клана отвел мне один год жизни, половина отведенного времени подходит к концу. Здесь я смогу попробовать заручиться поддержкой Шереметева. Неприятный тип, но пока его помощь была полезна.

Остается самое напряженное западное направление. Глава клана Васильчиковых запросил слишком много. Вечную жизнь и молодость ему подавай, да еще и возможность оставить потомство. За это он согласен принести клятву верности. Благо чем ближе подходит смерть к старику, тем убедительней будет мое предложение.

У меня нет права на ошибку, как и нет возможности вести войну на нескольких направлениях. Дипломатия, диверсии или первый удар я должен принять окончательное решение в ближайшее время.

— Вы правы, Вениамин Николаевич, враги обязательно понесут наказание, но в удобный для нас момент. Сегодня я не зря собрал вас всех вместе у меня есть особенное предложение…

После тяжелого разговора с вассалами я направился на «осмотр личных владений», который представлял из себя внезапную проверку основных населенных пунктов Тверской губернии. Отчеты и доклады не всегда могут передать истинное состояние дел. К тому же иногда надо показать себя жителям вживую и выслушать чужие проблемы, как говорил отец простые решения зачастую самые эффективные.

Интересным был разговор, случайно подслушанный в новом казачьем поселении. Сюда я направился к казачьему старшине и неформальному лидеру всех казаков. Хотя намеки на выборы атамана звучали все чаще.

— Дед, дай денег на свадьбу. К Машке дядьки Пантелея пойду свататься, — спросил крепкий молодой парень не зная куда деть руки от волнения.

Проблема у молодых со стартовым капиталом есть истинное зло всех времен и народов.

— Нету! — резко заявил старый казак и нехотя пояснил. — На похороны коплю, мало ли…

— Какие похороны?! Ты с последнего похода уже накопил на пару квартир в Твери и здоровье поправил у целителей недавно. Мне надо-то совсем немного. Я скоро к боярину в дружину пойду, быстро денег скоплю и отдам тебе. Вот увидишь! — повысил голос парень.

Если дед не даст, то я дам. Авансом. Стоит подумать над подобной практикой для набора молодых ребят в младшую дружину или полки. Где бы только денег на все сразу найти.

— Всякое может случится. Вдруг меня боярин из могилы поднимет, а я в рванье буду старом… нехорошо перед людьми, что скажут? Вот в доспехе из новых сплавов точно не посрамлю фамилию нашу! — разгладил усы казак.

— Тьфу ты, старый. Дай денег внуку раз жениться собрался. Может правнуков успею понянчить, — прокричала пожилая женщина выглянув из открытого окна.

— Сказал же нет денег, что пристали? Вчерась только сделал заказ у инженеров в Твери.

— Совсем с ума сошел. Какой доспех?! Внук у тебя жениться собрался…

Чую новая тенденция вполне может пойти в общие массы. Люди быстро привыкают к новым реалиям. Ну мертвые, ну оживают дальше что? В общем большинству было наплевать, если не заставляют копать могилы и жизнь им никак не портят. Так и просится новая социальная программа — каждой молодой семье по зомби…

Семен Григорьевич Рыков встречал меня прямо на крыльце своего дома. Ребятня, наверное, успела обогнать меня и доложили о скором прибытии.

— Боярин, рады вас видеть. Жаль не оповестили нас заранее, а то мы бы подготовились к встрече, как следует. Нарядились, да столы бы с угощениями поставили, — почтительно склонил голову старшина.

— По делу я, Семен Григорьевич, в следующий раз посидим. Как жизнь у вас в чем нуждаетесь?

— Живем не тужим. Все хорошо и слава богу. Спасибо вам, что не забываете про нас, — хитро блеснул глазами Рыков.

Выжидает старшина. Хочет сначала узнать зачем приехал, а потом уже просить будет в зависимости от моей просьбы.

— Воины нужны в большом количестве. Условия вы мои прекрасно знаете, земли стало куда больше, поэтому приму казаков с семьями сколько угодно.

Походы, нападения потрепали мои армию. Лучшие врачи, лекари и личное вмешательство быстро возвращает в строй раненных, но многих уже не вернуть. Подготовить профессионала с нуля непростая задача.

— Неспокойные настали времена, боярин. Соседи бывшие передают многие кланы посмотрев на вас тоже воинов среди казаков набирают. Слуги императора сейчас обещают хорошие условия… но не дурак сам все понимаю. Позвал с восточной границы казаков, скоро должны уже в гости приехать посмотреть своими глазами, как мы живем, — произнес старшина и выжидающе посмотрел на меня.

По делам и награда.

— Думаю способных детишек и сирот среди казаков брать себе в обучение без обязательной службы. Как считаете, Семен Григорьевич, правильно поступаю?

По глазам старшины понял, что угадал. Обучение у меня — хорошие перспективы для кого угодно. Любая хорошая инициатива должны быть соответствующе вознаграждена. Тем более казаки с этих земель уже никуда не уйдут, поэтому владеющие рано или поздно все равно вольются в мою армию.

* * *

Московское поместье клана Шереметевых было скрыто от любопытных взглядов в тени раскидистых дубов и совершенно не выделялось на фоне роскошных поместий других великих кланов. Правда владельцы этих поместий с радостью бы поменялись с главой клана Шереметевых местом жительства, да и всем остальным в придачу. Про богатство и мощь самого «северного» клана империи ходит множество слухов, но созданный Антоном Яковлевичем образ весельчака сбивает с толку даже самых подозрительных.

Предки последнего представителя Шереметевых прибыли в Россию многие сотни лет назад и быстро освоились на новых землях. Верные дружинники, немалая казна, да и род свой вели от легендарного короля пруссов. В общем жили, как и другие… раскачивая лодку государства или всеми силами пытаясь выжить во время устроенного шторма.

Прошлый глава клана всячески пытался перебраться в Германскую империю дабы быть поближе к землям предков или даже вернуть утраченные когда-то территории, но Антону Яковлевичу было плевать на старые легенды. Жизнь в Российской империи полностью устраивала главу клана Шереметевых.

Его отец в своих безумных желаниях вернуть земли предков оставил от некогда великого клана жалкую тень былого величия и именно Антон Яковлевич долгие годы восстанавливал утраченное влияние. Союз же трех великих кланов помог набрать достаточно силы, чтобы отпугнуть хищных акул от Шереметевых пока в нем не исчезла необходимость.

Как раз сейчас в гости к Антону Яковлевичу Шереметеву заглянул еще один хищник старающийся скрываться в тени.

— Платон Геннадьевич, рад вас видеть. Очень жаль, что так редко навещаете старого друга.

— Дела клана занимают все мое время, Антон Яковлевич, — улыбнулся в густую бороду Шуйский, пожимая руку хозяину поместья. — Как появилось свободное время сразу же решил вас навестить.

Платон Геннадьевич Шуйский вечный затворник кремля Нижнего Новгорода, но от того не менее опасный для окружающих соседей. Хоть и прикидывается этаким медведем неповоротливым. Предложение «свалить» с пьедестала Триумвирата Долгорукова и найденный для этого компромат его рук дело.

Обед на две персоны прошел под неторопливый разговор вперемешку с обсуждением последних столичных сплетней и слухов.

— Слышал будто Холмский после похода титул княжеский у императора потребовал. Вот бы сейчас покойный Федор Иванович Долгоруков «обрадовался». Хотя и мои предки были когда-то князьями…

— К чему все эти пустые титулы? Лишь дополнительные обязанности вешать на свою шею, а власти у нас, итак, хватает, — отмахнулся Шереметев.

Антон Яковлевич Шереметев был вполне доволен жизнью и без титулования. Все это осталось в далеком прошлом. Сейчас по-настоящему важны не заслуги предков, а собственные достижения. Тем более последний год прошел удачно. Амбиции Долгоруковых сошли на нет, совет волотов теперь тихо ненавидят все кланы, а императора наконец зашевелился и начал действовать, как от него и требовалось.

— Наш договор в силе?! — резко изменил тему Шуйский и после согласия собеседника продолжил. — Клан Юсуповых после схода Долгоруковых с дистанции быстро набирают сторонников, да и наследник у них есть по возрасту подходящий. Как бы они не затеяли резню раньше времени.

— Юсуповы серьезный противник, но у нас пока нет с ними противоречий. Прогибая кланы под себя, они с такой же скоростью набирают врагов. Кстати, боярин Холмский похоже и здесь успел нажить себе недоброжелателя в лице наследника. Везет ему, — усмехнулся Шереметев и взял со стола бокал с вином.

Шуйский при упоминании Холмского резко нахмурился. Все же для кого-то титулы играют большую роль.

— Холмским точно можно управлять? Он может сломать нам игру, если снова будет действовать наперекор всему обществу.

Шуйский усмехнулся про себя. Тверской боярин умело манипулирует общественным сознанием с помощью журналистов, а кланы до сих пор считают простых людей за быдло. Большая ошибка.

— Я подберу немного другое слово. Правильнее сказать мы можем управлять событиями, а не напрямую действиями боярина. Холмский стал сильнее и вполне подойдет на роль волнолома для наших врагов, — усмехнулся Шереметев.

— Надеюсь, на ваше благоразумие, Антон Яковлевич.

Шуйский старался всегда действовать осторожно и просчитывать свои дальнейшие шаги.

— Можете не сомневаться, Платон Геннадьевич. Есть кое-что в чем Холмский может помочь уже сейчас, а заодно отвлечет внимание от наших восточных дел…

Глава 3

Боярин, как и любой другой крупный феодал сильно зависит от своей дружины. Небольшие локальные конфликты и клановые войны требуют постоянного притока новых воинов, но одними лишь простыми солдатами противника не победить. Без разницы кто выступает в роли огневой мощи, владеющие этого мира или маги моего старого мира. Именно они главная боевая сила на поле боя.

Долгая подготовка владеющих высоких рангов и их редкость не позволяют быстро увеличить мощь войска, если ты, конечно, не некромант. В таком случае появляются интересные варианты развития…

Первый паладин Смерти неожиданно очень долго приходил в себя после возвышения. Но стоило только Борисову «проснуться», как он сразу же разразился целой серией приказов, после чего его верные собратья забегали во все стороны, а сам паладин направился в мою сторону.

Картина занимающихся своими делами рыцарей смерти для меня непривычна, впрочем, как и появление паладина смерти в свите. Будучи королем Ночи мне не требовалась большое количество элитных созданий нежити. Навыки малефика и боевого некроманта использовались в сражениях куда чаще, а поднятие низшей нежити в основном имело массовую форму прямо на поле боя.

— Повелитель, появление собственных боевых отрядов у школы «Меч Смерти» позволит нам увеличить свою эффективность и полезность для вас. Также мы хотим получить большую самостоятельность в принятии решений и возможность посещать Аномалию, — прогремел голос паладина Смерти.

Интересная просьба от одного из самых могущественных представителей высшей нежити.

— В чем цель твоего существования, Борисов?

Паладин Смерти никак не отреагировал на мой вопрос и застыл в ожидании продолжения или в раздумьях над ответом. Власть нанесенных рун подчинения была все еще в моих руках и в любой момент я могу использовать их силу, но это будет большой ошибкой.

— Борисов, у тебя все так плохо с мозгами?! Неудивительно. Потаскай на себе столько железа вмиг станешь тупым болваном-зомби, — язвительный голос раздался за моим плечом.

Кристина незаметно появилась в присущей манере высших вампиров. Даже Гром со своей новой подругой, что охраняли меня поблизости не повели и ухом. Предатели. Лисицына постоянно подкармливает «псов» пока я не вижу.

— Я думал над ответом, упырица. Мне трудно сейчас сказать, что движет мной, повелитель. Возможно, это заложено в моей сути, но я всегда буду действовать в ваших интересах, — склонил голову Борисов.

Ответ на самом деле простой. Мои создания развиваются вместе со мной и роль простых исполнителей многих уже не устраивает. То ли еще будет.

— Можешь начинать с братьями брать из хранилища материал для своих целей. Я распоряжусь.

— Благодарю вас, повелитель. Мы не подведем в отличие от лживых кровопийц, — латной перчаткой Борисов ударил по доспеху и направился по своим делам.

Шипение Кристины скорее всего доставило особое удовольствие паладину смерти. Бесконечные выяснения отношений между моими созданиями нельзя было остановить даже прямым запретом. Пусть лучше это противостояние проходит в словесной форме, чем они начнут резать друг друга по углам.

— Как все прошло, Кристина?

— В целом плодотворно. Маршала Воронцова точно убили. Причем не без помощи генералов из генштаба. Я немного поспрашивала старых знакомых…

Невинному выражению лица Кристины я ни капли не поверил. Скорее всего скоро выйдут газеты с кровавыми подробностями. Мой выразительный взгляд вызвал вздох сожаления и вампиресса продолжила.

— Как ни странно император и третье отделение в этом не замешаны. Следы ведут к кланам Захарьиных, Бельских и Юсуповых, если это конечно не ложный след.

Бельский давно определил свои приоритеты, и они никак не связаны с Российской империей и ее правителем. Тут ничего странного. С двумя другими кланами я еще не сталкивался. Похоже все только впереди.

— Мы еще можем рассчитывать на поддержку военных?

— Генерал Скуратов не контролирует ситуацию. Он даже не уверен, что база останется за ним. Люди императора занимают места в генштабе и поговаривают, что генерал Мансуров его человек. Не ожидала от тюфяка на троне…

— Побольше уважения к правителю империи. Мне он тоже не нравится, но пока он правитель нашего с тобой государства и бывает иногда даже полезен. Так я все понял. Значит наш союз с военными недолго жил. Держи связь со Скуратовым, возможно, времена поменяются, и мы сможет его возвысить.

— Как скажешь. Кирилл, а где Афанасий? Обычно он меня сразу встречает…

Матрона вампирского рода Лисицыных иногда задает не самые удобные вопросы. Сказать, что Афанасий уехал на долгое время выполнять опасное задание мне, к счастью, не пришлось. Появление Анастасии, Натальи и Елены избавило меня от неприятного разговора.

Девушки в летних платьях выглядели, как всегда, бесподобно. Правда моя невеста взяла с собой Елену и Наташу не просто так, а с какой-то целью. Анастасия ничего не делает просто так. Постоянно продумывает свои дальнейшие шаги. Учитывая, что папа канцлер империи неудивительно.

Вот только кое-что очень сильно портило прекрасную картину трех моих девушек. Непонятная группа молодых людей в дорогих костюмах направлялась прямо за ними бросая надменные взгляды по сторонам. И это на территории моего поместья.

— Привет, Кирилл. Как я рада тебя видеть. Ужасно соскучилась за это время, — бросилась обниматься довольная Наташа.

Елена в этот момент задорно подмигнула и бросила жаркий взгляд. Анастасия тяжело вздохнула и отвернула голову показывая свое отношение к происходящему. Хотя меня в это время волновала не реакция девушек, а совсем другой вопрос.

— Кто эти парни?

— Увязались за нами с самой Москвы. Кирилл, …

Думал созданная мною репутация спасает от подобных недоразумений. Видимо дураки, как и остальные бедствия в Российской империи не переводятся. Странно то, что охрана девушек должна была отсечь наглецов, если они только снова не сбежали.

— Это и есть ваш защитник? — с ухмылкой спросил парень в синем костюме и белоснежной рубашке. — Не выглядит таким опасным, как про него рассказывают в паутинке. Кругом одно вранье.

Презрительный взгляд сверху вниз затронул некие скрытые струны моей души. Еще один смертник на мою голову. Гуль, зомби или скелет вот в чем вопрос…

— Дурак ты, Юсупов, — заявила Елена.

Умею я заводить «друзей», этого точно не отнять. Кто-то, как Соколовы известен своим богатством, некоторые мощью дружины, а императорский клан владеющими. Но Юсуповы смогли сконцентрировать в себе все это сразу и самое важное имеют огромные производственные мощи. Каждый второй телефон и бытовая техника с заводов данного клана.

— Елена, я прощаю вам вашу оплошность. Меня зовут Егор Витальевич Агапов из клана Юсуповых, — с гордостью произнес парень. — А вы, Холмский, не достойны этих девушек. Я вызываю вас на поединок Силы до смерти.

На психа вроде бы не похож. Впервые я посмотрел на парня внутренним взором. Воздушник причем выше начального развития кудесника. Примерно шестнадцатая ступень. Представитель клана, может даже глава дворянского рода ему в любом случае далеко до того, чтобы стать членом правящего рода клана Юсуповых.

— Вы еще молоды, а женщин в этом мире намного больше, чем мужчин. Последний шанс сесть в машину и уехать вместе с вашими друзьями к себе домой. Сегодня из-за приезда девушек я необычайно добр.

— Кирилл, убей его уже, — устало произнесла Кристина рассматривая свои ногти. — Стоит ли тратить свое время на тех, кому не дорога жизнь.

Убить не долго куда интереснее другое… почему кланы снова добиваются дуэли со мной. О чем я не знаю. Может хотят выставить кого-то на замену.

— Про вас не врали Холмский. Не надо даже провоцировать на дуэль или поединок. Неужели вы всегда так беспечны? Слушали про клан Юсуповых? Разве вы не боитесь смерти? — закидал вопросами самонадеянный юнец.

Смех кинозлодея из самых популярных фильмов в паутинке у меня вышел так себе, если честно, но вполне соответствовал ситуации. К сожалению, забвение или жизнь в загробном мире мне не грозит. Став фигурой богини, я надолго в ее власти, пока не стану сильнее.

— Нет, чего-чего, а смерти я не боюсь.

— В таком случае я вас просто убью на поединке. В вашем захолустье есть достойная арена или поедем в Москву?

Смех стоящих рядом дружинников обескуражил парня. Не знаю какая была цель у Юсуповых, но играть по чужим правилам и лезть в раскинутые сети не по мне.

— Бой уже начался. Защищайся если сможешь, Агапов.

— Холмский, а как же…

Накинутый щит Силы был хорошим, но не более того. «Слабость», «гнилая кровь», «хрупкие кости», «остановка сердца». Быстро создаваемые руны проклятий прилипали к ауре Агапова одно за другим и лишь вопрос времени, когда личная защита схлопнется. Не противник, а щенок для разминки.

Агапов ожидал мощных техник или перехода в ближний бой, но я даже не сдвинулся с места. Упав из-за сломавшихся костей ног на колени молодой человек с ужасом смотрел, как темная кровь ручьем льется из его носа, а через некоторое время сердце перестало стучать и его тело упало на землю. Пара новых рун и бездыханное тело вновь встало на ноги издавая не самые привлекательные звуки.

«Группа поддержки» Агапова снимая наш разговор на камеры телефонов быстро побледнела и прикрывая рот поспешила сбежать с ужасного места. Тем лучше для меня.

— Иди к своему бывшему хозяину и передай, что в следующий раз он вполне может занять твое место. Потом сразу же прекрати свое существование.

— Аррр… будет сделано, повелитель, — прорычал зомби и поковылял в сторону выхода из поместья.

Иногда мне очень трудно сдерживать себя даже понимая какие проблемы в будущем это повлечет за собой. Тем более после отправления гарема эмира на все четыре стороны жизнь стала не столь хороша.

— Так на чем мы там остановились?! Предлагаю продолжить общение в поместье без лишних глаз и ушей.

— Кирилл, ты меня очень сильно пугаешь, — поежилась Наташа и тут же прижалась всем телом.

В глазах Наташи я впервые увидел страх и отголоски скрытой боли. Она как будто нашла подтверждение своим мыслям или чьим-то словам. Елена, как мне кажется, наоборот была рада смерти наглеца, что доставал ее долгое время. И лишь Анастасия взирала на все это свысока радуя меня холодной головой. Интересные у меня девушки.

* * *

Имперский сенат. В былые времена здесь принимались судьбоносные решения и законы, которые меняли жизнь всей Российской империи. Сейчас здесь лишь подтверждали решения совета великих кланов и ставили свою подпись. Нравится закон, полезен ли он жителям империи никому из министров это было не важно. В правление Михаила IV они только исполняют волю великих кланов и клана императора в первую очередь.

Запрос правителя по боярину Холмскому всколыхнул тихое болото и грязь полетела во все стороны. Впервые за долгие годы могут грянуть судьбоносные изменения. Заключались временные союзы среди министров, писались доносы в тайную канцелярию и лично канцлеру Орлову все ради того, чтобы узнать какое решение правильное и какую выбрать сторону.

— Коллегия сената, изучила все законодательные документы времен Михаила Великого и вынесла вердикт, что ничего страшного в появлении представителя княжеского сословия нет. Получаемые привилегии не перевешивают груз обязанностей и не принесут серьезных изменений во внутренней жизни империи, — встал со своего места министр юстиции и с поклоном доложил императору.

Михаил IVлениво рассматривал членов сената. Большинство министров он видел впервые и не раздумывая ставил подпись на документах о назначении людей. Кто занимает министерские кресла ему было неважно. Все, что не дает больше власти ему было безразлично.

Канцлер Орлов полностью подчинил себе все структуры империи, но заметной власти это ему не давало. По одной простой причине Орлову плевать на захват власти. Правда помолвка Анастасии Орловой и Холмского могла все изменить.

— Начинайте подготовку документов и тщательно проработайте регулирующие наши отношения законы. Мы не должны дать Холмскому дополнительных лазеек по уплате налогов и уходу от воинской повинности, — в предвкушении улыбнулся император.

Члены Сената ожидали совершенно иную реакцию от правителя империи, славящегося своей ненавистью к боярскому сословию. Многие не смогли скрыть своего удивления или даже открытой злости.

— Ваше величество, вы понимаете, что это даст возможность Холмскому возводить простаков в боярское и дворянское сословие минуя вас? — спросил представитель совета кланов. — Бояре усилят свое влияние и со временем устроят мятеж!

Император криво усмехнулся. Боярам в данной ситуации до мятежа очень далеко. Уж он в этом постарался за годы своего правления лишая их былого могущества и в какой-то мере развивая свой клан за счет данного сословия. Иного выхода у него не было. Пришлось топить бояр ради выживания семьи и рода, а посягать на вольности дворян и кланов ему бы никто не позволил.

Великие кланы на своих землях творят, что хотят. Главное правило не пойман не вор. Не допускай полного беспредела и все будет хорошо, а со своими людьми и слугами вообще твори что хочешь. Такое положение дел долгое время всех устраивало. С одной стороны кланы не покушаются в открытую на власть и главенство императора, а император закрывает глаза на «некоторое» увеличение вольностей.

— Бояре такие же граждане империи, как и представители кланов, — резко заявил император. — Скоро мы получим представителя этого сословия в сенате, и я думаю в совете кланов тоже.

— Да как можно действовать столь…

Член клана Захарьиных не успел наговорить лишнего и был вовремя остановлен. К тому же к императору через весь зал направлялся его личный адъютант и всем стало резко не до слов Захарьина.

— Ваше величество, только что прислали посольской почтой с подписью императора Германской империи Карла XV, — с поклоном передал документ адъютант.

Канцлер Орлов с любопытством наблюдал за изменениями мимики императора. Обычно Михаил IVне показывал подданным свои эмоции, либо старался скрыть настоящие. Чем можно так сильно удивить императора самой большой в мире империи он не знал, поэтому с удовольствием начал читать документ, переданный через некоторое время императором. И сам чуть не присвистнул от предложения кайзера Германской империи.

— Господа, заседание коллегии на этом окончено, — произнес императора и повернулся к Орлову стоило тому поднять глаза от документа. — И что нам с этим всем делать?

— Участвовать и побеждать, — уверенно заявил канцлер. — Требуется собрать отряд для участия в турнире. Можно выставить прошлых победителей группового этапа Всеимперского чемпионата.

Император недовольно поморщился на слова канцлера.

— Нет смысла отправлять посредственностей из гимназий. Надо самых лучших. Что там по условиям? — вдруг загорелся император.

Предложение Германского императора к великим державам принять участием в мировом турнире можно было бы назвать шуткой, если не указанный приз победителю. Никто не смоет устоять перед подобным предложением. Правда была нехорошая приписка, что и другие правители должны предоставить нечто схожее по ценности.

— Студенты Академии Силы первого курса обучения и не старше восемнадцати лет. Очень непростое условие, — тяжело вздохнул Орлов.

Михаил IVусиленно думал, как уговорить великие кланы на участие своих детей в турнире. Есть только одно, что может заставить их всех согласиться.

— Допустим, что мы сможем уговорить элиту империи поступить в МАС и выступить на мировом турнире. Восемнадцать лет… наследники и дети правящих семей великих кланов. Кто сможет их повести за собой?

— Есть у меня один кандидат, ваше величество, — впервые улыбнулся канцлер.

До императора не сразу дошло кого имеет ввиду сильнейший владеющий империи.

— Нет только не он…

Хотя стоит признать кандидатура Холмского выглядела очень заманчиво. Неизвестно как там будет с победой, но он точно сможет испортить жизнь большинству участников. Осталось лишь уговорить самого боярина. Наверное, стоит придержать последнее распоряжение коллегии до особого случая.

Глава 4

Новая руна, наконец, гармонично заняла свое место на каменном полу ритуального зала, и вся цепочка рун вспыхнула в зеленом пламени. Создание новых видов нежити и улучшение существующих «образцов» требовало дополнительные инструменты и приготовления. Рунный круг некромантов позволял совершать тонкие манипуляции с энергией Смерти с куда большей эффективностью и меньшими затратами собственной некроэнергии из сосредоточия.

Рунный круг вместе с другими приспособлениями занимал немало места, но проведенный недавно «ремонт» позволил вполне компактно вместить все это в ритуальный зал. Помещение под поместьем постепенно увеличивалось в размерах за счет соседних комнат ввиду острой нехватки пространства, да и с возвращением учеников здесь будет много работы, которую лучше выполнять не в тесноте.

Последняя моя работа требовала лишь несколько завершающих штрихов и благодаря рунному кругу я смогу закончить ее досрочно. Тело Кристины было безупречно и иной раз ловил себя на мысли правильно ли поступил, возведя стену между нами, но через некоторое время успокаивался и продолжал работу. Просьба матроны вампирского рода Лисицыных улучшить ее возможности должна быть выполнена за мои эксперименты с Афанасием.

— Проснись!

Слово — приказ и Кристина резко открыла кровавые глаза. Оглянувшись по сторонам, она вонзила взгляд своих прекрасных глаз прямо в меня, нисколько не смущаясь своей наготы.

— Какой же ты, Кирилл, бесчувственный. Мог бы и обрадовать свою верную помощницу вниманием, — с сожалением произнесла вампирша и начала неспеша одеваться, показывая самый лучший ракурс на свое тело.

— Тебя вряд ли можно причислить к девушкам обделенных вниманием мужчин, Кристина. Скорее наоборот к тем, кто страдает от его переизбытка.

— Внимание господина слаще ночной охоты среди полной луны, — усмехнулась вампирша продолжая свою игру с провокацией.

На груди обтягивающий комбинезон затягивался неимоверно долго и приковал мой взгляд на продолжительное время.

— Что раз тебе так требуется внимание… Начинай вместе со своими родичами веселиться на землях Долгоруковых. Основные маршруты в земли Ордена должны быть разрушены, а производства парализованы.

— Мы уже это обсуждали, Кирилл. Тебя похоже заждались твои юные прелестницы раз вообще не обращаешь на меня внимание, — недовольно фыркнула вампирша и направилась по своим делам покачивая бедрами.

Вроде бы я ничего не менял в тонких «настройках». Что на нее сегодня нашло непонятно или может звуки из моей спальни не давали ей покоя ночью. Елена и Наташа долго не могли сломить оборону Насти около главной спальни поместья, но в один вечер в мою комнату вошли две смущающиеся девушки вместо Орловой. В этот раз они все-таки добрались до сладкого, и мы славно провели время. Даже Наташа удивляла новыми познаниями в эту ночь.

После ухода Кристина я ненадолго задумался над тем, чем бы мне заняться. Девушки еще скорее всего спали, работы с нежитью больше не было, поэтому появилось редкое время зависнуть в паутинке. Правда перед этим я открыл сообщение от знакомого журналиста. Меня очень заинтересовало пересланное на телефон видео от Дмитрия Василенко со словами извини я хотел как лучше, но получилось как всегда и грустная улыбка в конце.

Знакомый и давно уже, как один из самых известных журналистов империи радостно улыбался на камеру.

— И снова здравствуйте уважаемые зрители моего канала. Вас перевалило за десять миллионов и это просто супер показатель интереса к моей работе. Как вы думаете про кого сегодня будет моя программа? Да, да это будет про боярина Холмского. Что он сделал спросите вы? — сделав небольшую паузу журналист показал свое смущение и тут же продолжил. — Повздорил с представителем клана Юсуповых и превратил его в ужасное чудовище.

Кадры нашего быстрого поединка и мои слова со стороны смотрелись, как угроза и обещание больших проблем. Мда. Теперь, когда я остыл возможно я бы просто выгнал этого наглеца из своего поместья.

— Умеет боярин Холмский навести ужас. Меня даже здесь в дрожь берет. После нападения ассасинов Магриба, боевых отрядов Ордена, клановых войн, прохода через аномалию и войны с Оттоманской империей… даже не знаю, что ему могут сделать Юсуповы! Тут кроется большая интрига мои дорогие зрители, — подмигнул Василенко.

Дальнейший выпуск программы меня мало интересовал, а вот количество просмотров зашкаливало и перевалило за пятьдесят миллионов. Не к добру это. Мои слова вновь оказались пророческими. Настя шла с таким видом, как будто была готова убить за один только косой взгляд в свою сторону.

— Сидишь здесь как ни в чем не бывало. Ты же мой жених, Кирилл! Разве тебе не стыдно изменять чуть ли не в моем присутствии? — горели ярким огнем глаза Насти.

Похоже вчера ночью звуки из моей комнаты взбудоражили не только Кристину, но и мою невесту. С другой стороны, сама привезла девушек и все прекрасно знает про наши отношения. Причина упреков для меня совершенно не понятна. Ну почти непонятна.

— Перед походом я просил вас договориться между собой. Вы мне все одинаково дороги, а выбирать не в моих правилах. Ты же сама об этом прекрасно знаешь.

— Потому что ты именно мой жених, а не чей-то еще, Кирилл. И, наконец, потому что я сильнее тебя, — в гневе произнесла Анастасия.

Дак вот к чему ведет Настя. Она явно стремится занять главенствующее положение в нашей будущей семье.

— Ты правда так думаешь?

— Да. У меня семнадцатая степень и в конце обучения я вполне могу рассчитывать на восемнадцатую, — гордо подняла подбородок Орлова.

Пора бы уже и у себя проверить какая степень, а то с самого поступления в гимназию больше замеров не проводил. Ну раз будущая жена считает себя сильнее будем действовать по совету командующего гвардией отца. Сразу показать кто в доме хозяин.

— Пойдем за мной.

— Кирилл, …

Взяв девушку за руку, я вместе с ней поднялся во двор поместья, где в этот момент тренировались дружинники. Отлично. Тренировочный полигон не занят.

— Леонид, распорядись, чтобы подняли тренировочный щит.

— Сделаем, боярин, — бросил любопытный взгляд на Анастасию командир личников.

Стоило нам только вступить вместе с невестой на песок арены, как опустился тренировочный щит, что вызвало неприкрытое удивление Анастасии и оценивающий взгляд. Она явно серьезно недооценивает меня или специально провоцирует.

— Кирилл, не боишься предстать перед своими дружинниками не в лучшем виде? Проиграть невесте на глазах воинов может стоить тебе расположения дружины, — не унималась девушка.

— Подчинись мне, прими мою волю, и мы уйдем с арены. В браке должен быть только один рулевой.

Мои слова ее еще больше раззадорили. Видимо до свободолюбивой девушки только недавно дошло, что ее крылья могут обрезать, а количество женщин, с которыми я делю постель может очень сильно превысить двоих подруг с гимназии.

— Тогда докажи мне, что ты сильнее! — с этими словами огненная волна, расширяясь направилась в мою сторону.

Каменная стена ненадолго задержала волну огня, как и две последующие за ними и лишь на пятом препятствие с громких взрывом техника схлопнулась. Вот это она вкачала прорву энергии в технику, да и не стандартная это волна огня я точно уверен.

Несильный град камней с моей стороны в ответ обозначил мерцающий над девушкой щит Силы. В отличии от моего, когда-то показанного Лисицыной, у Анастасии он состоял из переплетения множества нитей и выглядел намного прочнее варианта военных.

Дальше мы проверяли силы друг друга и кроме первой волны моя девушка успокоившись больше не применяла мощные техники, но вскоре снова вошла в кураж и огненная буря цветком раскрылась рядом со мной снося половину щита. За ней последовала еще одна такая же, но меня на этом месте уже не было.

Убить или нанести сильные повреждения Орловой у меня были десятки способов. С тренировочными заклинаниями все обстояло намного хуже. Хотя огромный валун и откинул ее к стенке щита заставив произнести несколько не самых красивых слов. После этого в мою сторону полетели десятки техник одна мощнее другой. И правда талантливая, но над тактикой боя с ней еще надо поработать.

Провалы в земле, небольшое землетрясение и она оказывается в нужном мне месте, где я просто подхожу к ней вплотную и смотрю прямо в глаза.

Огонь в глазах Анастасии постепенно угасал и неожиданно она широко улыбнулась. Правильно говорят некоторые ученые в этом мире, что женщины неизвестный науке вид с другой планеты.

— Подчиняюсь тебе, мой жених, — тяжело дыша улыбнулась Анастасия и прижалась, скрыв голову.

Интересно что ее обрадовало? Моя сила или то, что я смог вовремя остановиться, спрошу как-нибудь в другой раз.

— Боярин, Анастасия Леонидовна, отличный бой. Всем воинам понравилось. Кстати, с Новгорода звонили не могут с вами связаться, — вспомнил Леонид.

И правда на телефоне было несколько пропущенных вызовов от Морозова.

— Холмский, доброе утро. Не буду спрашивать, как дела, а сразу перейду к делу. Мне нужна твоя помощь. Чем раньше, тем лучше. Все подробности при встрече, но будет очень хорошо если ты сразу приедешь не один. — серьезным голосом произнес глава рода Морозовых.

— Жди завтра в гости, Морозов, и готовь место на полтысячи гостей со мной.

— Добро! — быстро отключился Морозов.

Не было печали… Новгородская дружина во главе с Морозовым прибыла уже под конец разборок с Орденом. Тем не менее я им был должен за сам факт поддержки. И они практически тут же воспользовались моим долгом, а платить по счетам обязательное правило любого аристократа. Так что меня вместе с дружиной ждет Новгород.

* * *

Земли Туманного Альбиона за последние несколько лет сильно изменились. На зеленых лугах, где раньше беспечно паслись отары овец теперь были расположены лагеря боевой подготовки и громко рычала моторами боевая техника.

Альбионцы готовились к быстрому рывку на континент ради лучшей жизни, по крайней мере так говорил им архимаг с экранов телевизора. Ресурсы бывшей колониальной империи подходили к концу, а франки полностью контролировали торговые маршруты с островом и драли безумные пошлины на своей территории. Но ничего… скоро настанет час расплаты и каждый получит по заслугам.

— Ваше могущество, третий латный корпус готов к выполнению ваших приказов, — доложил крепкий генерал в доспехе с белым плащом.

Архимаг неспеша прошелся вдоль строя закованных в крепкую броню воинов. Кто знал, что потомкам рыцарей придется вновь одеть латные доспехи только с современной электронной начинкой и встроенными накопителями Силы.

Первые уродские доспехи с кое-как приделанным накопителем и щитом Силы изменили ход битвы на поле боя и с этого момента каждая страна старалась усилить свои латные части. Мало надеть на себя боевой доспех. Необходимо еще и уметь управлять с помощью Силы встроенными артефактами с навесным вооружением. В общем вскоре латные отряды стали, как и встарь личными дружинами крупных феодалов и гвардией королей.

Еще одна важная часть могущества практически любого государства — артефакты. Где-то они играли в меньшей степени, как в Российской или Оттоманской империях ввиду большого количества владеющих. А в Германской империи и Альбионе артефакторика считалась приоритетным направление развития.

— Не сомневаюсь в вашем корпусе, генерал Эйлинг. Уверен при выполнение поставленных целей вы добьетесь впечатляющих результатов на благо народа Альбиона.

Генри Ричмонд лично проверял боеготовность самых элитных отрядов армии островного государства. Выжимая досуха свой народ, он хотел знать куда тратиться каждый шиллинг и, если кто-то думал, что его можно ограбить… участь подобного дурака всегда была печальной.

Как только закончился осмотр личного состава корпуса к группе сопровождающих архимага магистров присоединился Питер Сесил.

— Как проходят ваши поиски, магистр? — повернулся правитель Альбиона к новому лицу в своем окружении.

— Они, как никогда, близки к завершению, ваше могущество. Последний ритуал оказался очень продуктивным. К тому же появились новые факты и в открытом доступе. Я подготовил вам всю информацию на эту тему, — чуть склонил голову Сесил.

Демон по имени Калеб круто изменил жизнь Питера Сесила, и он не спешил выдавать все подробности заключенного недавно контракта. Архимаг всего лишь смертный человек, а информация о боярине Холмском бледная тень от предстоящих вскоре череды событий.

Магистр Сесил с помощью новых ритуалов переданных Калебом быстро набирал мощь и планировал со временем занять кресло архимага. У него были сильные подозрения, что Генри Ричмонд тоже в свое время нашел тайные знания, но не спешил делиться ими со всеми, а лишь выдавал крупицы для самых приближенных.

— Вот как?! Весьма похвально…

Самодовольная улыбка и взгляд полный превосходства нового члена совета магистров не укрылись от взора архимага, но поразмышлять над этим правитель Альбиона не успел. К нему пройдя через досмотр охраны подошел один из его личных учеников.

— Ваше могущество, прошу прощение. Передано дипломатической почтой с пометкой срочно, — глубоко поклонился молодой мастер.

Архимаг с хмурым лицом принял документ, но вскоре его лицо разгладилось и даже появилась довольная улыбка. Приглашение на турнир выглядело поначалу очень странным. К тому же от германцев, с которыми отношения были, мягко говоря, всегда не очень хорошими. И Генри Ричмонд мог бы легко выкинуть письмо, если бы не указанный в конце документа приз победителю.

— Найдите мне команду лучших первокурсников Белой Башни или отправьте своих сыновей туда, но приз турнира должен быть моим!

Магистры недоуменно переглянулись и поочередно начали читать переданный документ. Реакция архимага вскоре стала понятна и остальным одаренным. Война может немного подождать ради обладания подобным сокровищем.

Глава 5

Древние стены каменного кремля Великого Новгорода до сих пор внушали уважение и придавали определенный шарм городу на контрасте с современными постройками из бетона и стекла. Город получил известность далеко за пределами империи благодаря торговой бирже и свободе нравов, поэтому Новгород стал домом для сотен тысяч людей не желающих гнуть спины под властью великих кланов. Но это все только на первый взгляд…

Новгород встретил меня в очередной раз шумно, весело, задорно и с присущей жителям купеческого города хитринкой в глазах. Большой грузовой поток в обе стороны не позволил всей дружине последовать за мной, поэтому основная колонна с военной техникой осталась за чертой города.

В сопровождении ближней дружины на пяти машинах, меньше урон моей чести, как сказал Леонид, мы подъехали к поместью самого могущественного рода Новгорода.

— Кирилл Дмитриевич, рады приветствовать вас в нашем скромном доме, — раскланялись хозяева.

Чета Морозовых предупрежденная заранее уже встречала меня у самых ворот, тем самым показывая особое расположение. Причем «скромный дом» занимал территорию в три раза больше, чем мое поместье в Холме. Обнесенная высокой стеной территория родового поместья Морозовых располагалась в центральной части города рядом с многими административными зданиями Новгорода. На такую недвижимость много желающих в богатом городе.

В последнее время при принятии важных решений губернатор и мэр сначала навещали Михаила Серафимовича, а только потом писали указы и распоряжения. Постепенно Морозов перехватывал рычаги власти во всем городе и останавливаться на этом явно не планировал.

— Михаил Серафимович, Галина Владимировна, благодарю вас за приглашение.

— Что же мы на пороге стоим. Давайте пройдем за стол пообедаем, чем бог послал, — добродушно улыбнулась Галина Владимировна.

Прибедняться или преувеличивать свои достижения самые любимые занятия Морозовых. Стол ломился от различной еды, и бог явно благоволил этому роду. Предаваясь вместе с Леонидом пороку чревоугодия я обратил внимание на то с каким любопытством за мной наблюдает миловидная девушка напротив. На обеде присутствовала только семья и самые близкие роду люди, а учитывая, что она сидит рядом с Артемом значит скорее всего родная сестра.

— А он не выглядит безумцем, как на последнем видео в паутинке, — неожиданно громко раздалось в тишине приема пищи.

Михаил Серафимович поперхнулся хлебом и закашлялв кулак, а Галина Владимировна сильно побледнела.

— Ксения, что ты себе позволяешь! Кирилл Дмитриевич, прошу прощения за…

— Ничего страшного. Я бываю очень разным, Ксения Михайловна, а безумие иногда спасает от назойливого внимания наивных глупцов.

— Не обращай внимания на сестру. Она у нас с причудами растет, — усмехнулся Артем.

— Артем! — воскликнула снова изменившая цвет лица Галина Владимировна.

В тихом омуте черти водятся самое точное высказывание про подобных девушек.

— Хотелось бы как-нибудь с вами провести тренировку, Кирилл Дмитриевич, если это, конечно, возможно, — произнес седой мужчина стараясь сменить тему разговора.

Леонид рядом со мной напрягся и хотел сказать что-то резкое мужчине за столом, но я его остановил. Иногда командир личников во всем видит урон моей чести.

— Никодим, мастер по сабле нашего рода и наставник дружинников. Он очень хорошо отзывается о вашем уровне владения саблей, — пояснил глава рода Морозовых.

— К сожалению, сейчас я ограничен по времени. Позже я буду рад проверить свои силы с вами в тренировочном бою.

— Благодарю вас, Кирилл Дмитриевич, — склонил голову Никодим.

Обед у Морозовых проходил по-домашнему, без зубодробительного столичного этикета, показывая мне простые нравы этого рода, но слишком уж хитры Морозовы. С ними надо ухо в остро держать.

— Поели, попили теперь и по делам можно идти. Вы, Кирилл Дмитриевич, своих дружинников с собой возьмите на всякий случай, мало ли что будет, — вставая из-за стола произнес Михаил Серафимович и уже провожая по коридору тихонько добавил. — Прошу будь помягче, люди там гордые соберутся.

Меньше всего я ожидал, что меня позовут на собрание «лучших людей» Новгорода. Хорошо еще, что не на вече. Люди, конечно, уже не перекрикивали друг друга и не дрались до смертоубийства, но все же…

Новгородское вече обсуждало все аспекты жизни торгового и относительно свободного города. Правда перед этим предварительное решение выносили «лучшие люди». В общем свобода и власть народа вещи очень зыбкие и зачастую обманчивые, но в любом случае в Новгороде люди жили лучше, чем в целом по империи.

— Шереметев весточку недавно прислал. Исполнение долга просит за оказанную ранее помощь, — наконец, выдал причину запроса помощи Морозов.

Интересно… значит долг спросил с Новгорода Антон Яковлевич Шереметев. Глава великого клана Шереметевых любит оказывать разного рода услуги, а у Новгорода во время внутренней грызни были слишком шаткие позиции и с одной только моей помощью им было не устоять на политической карте империи.

— Змий хитрый, — беззлобно продолжил Михаил Серафимович. — У него недавно свеи снова пожгли и разорили склады на севере земель. Хочет, вернуть утраченное и наказать обидчиков. Ему даже послание оставили куда нанести визит надо.

Мощь Шереметева ощущалась, как торнадо даже на большом расстоянии. Если он захочет, то раскидает бандитов по всем окрестным лесам силой стихии Ветра. Нет он точно знал, что Морозов попросит у меня помощи.

— Я верен нашему союзу, но надолго уехать со своих земель не могу. Сам понимаешь.

— Помоги нам, а мы тебя в обиде точно не оставим, — серьезно произнес Михаил Серафимович и махнул рукой в сторону дверей дворянского собрания. — Пойдем, время уже подходит.

Сегодня зал для дворян и «золотых поясов» застыл в ожидании бури. Предстояло слишком важное обсуждение, которое серьезно повлияет на жизнь самых влиятельных и богатых людей Новгорода. Огромный зал с трибуной, у которой встал Морозов в роли выборного главы, был заполнен мужчинами разного возраста и ранга Силы.

— Что рассуждать то не пойму! Долг с нас Шереметев все равно так или иначе спросит. Лучше по-хорошему все решить, — осторожно начал седой мужчина, держась за свой широкий пояс.

Видимо долг Шереметеву висит на всех «лучших людях».

— Кровь то свою проливать придется не чужую, можно и порассуждать. Чай не юнцы, — ответили ему с другого конца зала.

— Правильно! Свеи быстро голову отдельно от тела домой отправят.

— Долг платежом красен! — заявили купцы.

— В том году свеи у Анисимовых лесопилку сожгли.

— Митины рыбозавода лишились.

— Мелочи все это. Проще нам всем деньгами для потерпевших собраться, чем в подобную авантюру лезть, — выпалил покрасневший новгородский дворянин. — Если мы на Тарту пойдем, как бы в ответ к себе «гостей» не получить.

Свеи, бывало, совершали набеги на окраины новгородских земель, но куда интересней им были кланы Бельских, Шереметевых и территория Германской империи. Посольство королевства свеев в случае жалобы отвечало стандартно: «за действие банд ответственности не несем». В общем мало кто мог поймать ярлов на разбое, а если получалось, то в плен обычно не брали.

— Тихо! Боярин Холмский прибыл с дружиной, давайте предоставим ему слово, — представил меня Морозов и пригласил к трибуне.

Хоть предупредил бы, что среди элиты Новгорода нет единогласия. Еще один важный момент, а насколько нужен мне сейчас поход к свеям, когда у самого дом горит…

— В последнее время мои земли сильно пострадали от нападений наемников и орденцев, да и поход к османам не прошел безоблачно, но как только уважаемый Михаил Серафимович попросил прибыть в Новгород я верный нашему союзу сразу же откликнулся на его призыв.

Сделав на секунду паузу, я последил за реакцией присутствующих в зале людей. «Лучшие люди» контролировали повестку жизни торгового города и являлись его же основной боевой силой. В целом отношение ко мне было положительное или нейтральное, негатива в свою сторону я не заметил.

— Мы ценим наш союз, боярин.

— Никто и не сомневался в Твери!

Стоит попросить Антона больше уделять времени и средств на усилении моего влияния в Новгороде.

— Нам с вами и дальше может потребоваться помощь Шереметева. Сами знаете — второй раз в долг редко кто даст на тех же условиях.

Одобрительный гул от купцов. Они это правило знали лучше всех. В целом настроение среди собравшихся было, когда вроде и хочется, но колется. Сходить в выгодный поход, отдать долг и самое главное, чтобы за это ничего не было.

— Верно. Не тяни, боярин, что ты предлагаешь?

— После свадьбы с Анастасией Орловой Псковские земли будут переданы мне в качестве приданного. И здесь два варианта либо мы действуем по одиночке, и пользуемся транзитом через наши земли или взаимовыгодный союз трансформируется в единое целое.

Кто будет во главе «единого целого» я тактично умолчал. Ожидал криков, угроз или какой-либо другой негативной реакции, но ничего этого не было. Скорее было заметно, как подсчитывают внутренние калькуляторы купцов будущую прибыль и возможные риски.

— А дальше что? — не выдержал седой купец, привстав со своего места.

— Дальше северо-запад империи будет в наших руках, что позволит диктовать свои условия в торговых делах с германцами и свеями. Ну а потом неминуемо начнется война с Бельскими. У кого-нибудь есть сомнения в намерениях клана Бельских окончательно задушить Великий Новгород?! Вижу, что нет. Поход на свеев позволит немного оттянуть силы клана Бельских на защиту своих земель, если мы ударим не легонько ладошкой, а крепко кулаком.

Угрюмое молчание мне в ответ. У Бельских своих дворян хватает которых кормить надо, поэтому договориться не получится. Новгородцы пробовали уже и не раз.

— А причем здесь Бельские и наш поход? Свеи не дураки сразу узнают откуда ветер дует, — не унимался краснощекий дворянин.

— Голова на то, чтобы думать. Уверен мы сможем подстроить все так, чтобы тень подозрений пала на клан Бельских.

Морозов во время моих слов о развитии нашего союза с трудом сдерживал желание прервать и всячески пытался глазами показывать, чтобы я заканчивал. Стоило только взять паузу, как он тут же взял слово.

— Мы подумаем над вашим предложением, боярин Холмский. Но в одном я точно согласен с нашим союзником без поддержки Шереметева на следующем совете великих кланов нам не выжить. Ну так что, люди новгородские, идем в поход на свеев?

Впервые одобрительными возгласами собрание выразило свое мнение. Редкие гневные выкрики потонули в общем хоре поддержки Морозова. После этого началось обсуждение деталей будущего похода.

Собрание постановило в трехдневный срок собрать общее войско и выбрать командующего. После недолгих споров, к моему удивлению, выбрали меня. Сила репутации. Сначала ты работаешь на нее, потом она на тебя.

— Ну ты и выдал, Кирилл. Я думал сейчас сожрут нас обоих. Слава богу все обошлось! — выдохнул Морозов после окончания собрания и вытер лоб платком. — Может наливочку нашу семейную попробуем, а?

С действием прошлых новгородских «наливочек» я уже был знаком после победы над Сабуровыми. Справился лишь с помощью постоянной прокачки по телу энергии стихии Земли. Но что не сделаешь для укрепления союза и понимания внутренней кухни местной элиты.

— В этот раз не откажусь!

* * *

Андрей Федорович Сакмышев за короткое время сумел правильно распорядиться полученными от боярина Холмского деньгами за свои тверские предприятия и вскоре в Москве заговорили о новом перспективном дельце. Купленный у разорявшегося дворянского рода особняк в самом центре столицы стал еще одним хорошим активом Андрея Федоровича в его торговой империи.

В последний месяц клан Соколовых проводил довольно странные покупки и продажи акций на московской бирже, поэтому деловые круги лихорадило из-за создаваемой на рынке неопределенности. Поговаривают, что глава клана совершенно отошел от дел и решения принимает его молодой наследник Тимофей.

Для большинства игроков нарушение прежней стабильности крах всей их привычной жизни, а для небольшого числа людей открытое окно невероятных возможностей. Вот и Сакмышев используя свое чутье и опыт, полученный за долгие годы ведения торговых дел, крутился как мог, улучшая положение своего рода.

Прибытие старого друга из дальней командировки решили отметить вместе с получением нового звания и высокой должности. Андрей Федорович уже с предвкушением думал, как при заключении некоторых контрактов будет говорить о личном знакомстве с главой тайной канцелярии.

— Андрей, спасибо тебе еще раз, что позаботился о Наташе пока меня не было в империи, — серьезно произнес Карпов и поднял свой бокал.

Разговор о биржах и политике под хороший коньяк перешел на более личную тему.

— Это мне ничего не стоило, Игорь, ты же знаешь Наташа для меня, как вторая дочь. Правда они постоянно сбегали из-под надзора моей охраны, — пожаловался другу Сакмышев.

— Сейчас все изменится в лучшую сторону. Будет кому заняться охраной наших дочерей, — улыбнулся Карпов.

Генерал Карпов последние дни вникал в работу всей структуры могущественной организации, оставленной своим предшественником, и перехватывал управление спецподразделениями. Скопилось немало проблем, поэтому требовалось принимать не всегда правильные решения, но контроль постепенно был восстановлен. Ожидалась лишь последнее препятствие — «проверка императором».

Охрана дочери в этот непростой период займет одно из важнейших направлений, поэтому на прикрытие своего самого слабого места будут отправлены лучшие сотрудники. Главное, чтобы великая княжна не обманула со своими обещаниями.

— Хорошо если так, а то наши девушки кого-угодно с ума сведут. И кто их только замуж возьмет? — задал вопрос Андрей Федорович и неожиданно вспомнил, кто нравится его дочери.

От Карпова не укрылось резкое изменение выражения лица друга. Кругом этот чертов Холмский, правда в этот раз победа боярина помогла ему сохранить собственную жизнь. Один только бог знает, что бы с ним сделали палачи султана Магриба в случае неудачи.

Девичий смех во дворе поместья заставил обоих друзей отодвинуть бокалы с коньяком и посмотреть на дверь.

— Папа приехал, — с визгом Наташа бросилась на шею отцу.

С трудом Игорь Владимирович смог оторвать надолго прижавшуюся к нему дочь. Наташа становилась с каждым днем все прекрасней и очень похожа на покойную мать. Жаль только, что свое сердце она отдала не тому человеку.

— А мы только, что от Кирилла вернулись это было просто волшебные дни… ой, — прикрыла рот ладонью Наташа, увидев недовольство отца.

Елена закатила глаза к потолку. Подруга снова вывалила все отцу, не продержавшись ни секунды.

— Я не хочу ничего слышать про Холмского в этом доме, — строго произнес Сакмышев.

— Извините, Андрей Федорович, — опустила глаза Наташа.

Покаяние подруги неожиданно разбудило вулкан эмоций в Елене.

— Поздно, отец. Кирилл, пообещал, что возьмет нас в жены к концу этого года. Готовь приданное, не хочу, чтобы мне в лицо тыкали, — «мило» улыбнулась отцу Елена.

Отцы девушек встревоженно переглянулись.

— Что?! Я не позволю Холмскому снова у меня все отнять. Лучше все продам…

Вечер перестал быть томным, а речь Андрея Федоровича была очень длинной и эмоциональной. Заявление тверского боярина нельзя игнорировать в виду их частого исполнения. Действовать надо как можно быстрее пока не стало слишком поздно.

— Ну, Холмский! Я тебе устрою веселую жизнь, — тихо прошептал глава тайной канцелярии.

Глава 6

Новгородское ополчение почетная привилегия с множеством льгот для горожан. До последнего временила служба была необременительным занятием с закрытыми собраниями, а точнее обычными попойками. Поэтому в битве с кланом Меньшиковых новгородцы не смогли быстро собрать достойную армию.

Когда по-настоящему запахло жаренным половина потомков ушкуйников испарилась кто куда. К оставшимся было много вопросов по поводу боеготовности и наличия требуемого вооружения. После победы новгородцы учли ошибки и в вопросах безопасности были приняты срочные меры с привлечением военных отставников.

В этот раз ополчение успело вовремя собраться вместе с дворянскими дружинами, поэтому Новгород выставил не тысячу воинов, а три! Правда владеющих среди ополченцев было не так много, как хотелось. Если бы мне дали здесь развернуться я бы и двадцать тысяч со столь большего города с собственной Академией Силы взял.

— Мощь, силища! — радовался Морозов.

Смотр войска состоялся на закрытом полигоне, недавно оборудованном из средств города. По мне так количество солдат на поле боя давно не играет самую важную роль. Основные моменты — мощь совокупного залпа владеющих вместе с артиллерией и возможность пробития стационарных щитов. Так что мои полтысячи дружинников выглядели куда более воинственно, но обижать союзника нет никакого смысла.

— Сила достойная уважения. И что пойдем прямо на Тарту?

— Нет, конечно! — возмутился Морозов. — Через Серую Зону пойдем на другой город, плевать нам на Тарту. Мы обещали Шереметеву наказать свеев, а не положить головы против крепкого гарнизона крепости, где подготовлена ловушка. Уверен эти жадюги даже награбленное вывезли.

— И как в другом городе с охраной?

В известность меня заранее об изменении планов не поставили. Хотя стоит признать все три дня я был не в Новгороде.

— Есть, но я надеюсь ты нам поможешь с увеличением армии?

Серьезный взгляд Морозова. После видео с действиями нежити они думают я армии мертвых буду вызывать каждый раз. Плохо для кармы тревожить покой мертвых по пустякам.

— Посмотрим, как мы пройдем границу?

— Пока ты отдыхал у себя в поместье мы нашли несколько вариантов. Лучше всего будет пройти через Псковские земли, если ты с Орловыми договоришься. Тогда обратно выйдем через земли клана Бельских пусть потом сколько угодно доказывают, что они не причем, — рассмеялся глава рода Морозовых. — Дальше быстро поворачиваем к Васильчиковым. Договоренность на это уже есть…

— А он что сказал?

— Васильчиков проход с удовольствием предоставил стоило только сказать, что тебе надо. Не волнуйся никто не узнает, деду говорят недолго жить осталось. В общем свеи точно подумают на Бельских. Как план? — выжидающе смотрел Морозов.

Не было печали. Теперь старик Васильчиков будет требовать скидку на «новую жизнь».

— Сойдет за столь короткое время.

— Ну и отлично. Воины, хватит красоваться, выдвигаемся!

Серая Зона. Скупые рассказы дядьки Николая про бесконечные стычки всех против всех. Никто толком не может рассказать ради чего все это было надо. Сама Зона особая территория, где не действуют законы и лишь есть некие неписанные правила. Образовалась рядом с Польской аномалией в результате соприкосновения четырех великих держав в прошлой войне.

По мне еще одно странное явление этого мира. Минимальное количество поселений, в которых располагались схроны контрабандистов и лагеря различного рода бандформирований. Обычные люди не спешили селиться на этой территории, где тебя могут убить просто так ради интереса. Авантюристы, разбойники и нелегальные группы странников основной контингент местных лесов.

Запрос канцлеру Орлову на проход войска через Псковские земли был рассмотрен в течении двух часов после чего наши армии пересекли границу губерний. Передвигаясь по вспомогательной дороге мы старались не привлекать внимание и скоро въехали в «ничейные земли».

Обычно боярские дружины выполняют здесь пограничную служу, но в этом году они пошли со мной в поход, и служба легла на плечи военных. Офицеры лишних вопросов не задавали им кажется вообще было плевать кто проходит через границу. Главное, чтобы в империю никто не вошел.

— Впереди отряд Ордена перекрыл дорогу и что-то говорят про какое-то право. Жду указаний, — донеслось из рации.

Резкая остановка вывела из задумчивого состояния. Для меня Серая Зона практически ничем не отличалась лишь дорога стала намного хуже.

— Командующий ты, так что решай! — дополнил по личному каналу связи Морозов.

Знакомые кресты Ордена наводили не на самые приятные воспоминания. Увидев наш передовой отряд, вперед вышел воин в доспехе и на грубом языке начал что-то говорить. Знающих этот язык хватало, да и Леонид всегда мог перевести. К сожалению, мой артефакт-переводчик работал только с близкого расстояния.

— На поединок вызывают еще и лаются собаки, — скривился, вслушиваясь в разговор Мечев.

Одно из правил Серой Зоны. Битва отряд на отряд, не больше сотни воинов без помощи других. Как ни странно, орденцы единственные, кто из великих государств всегда четко следовали этим правилам. Для германцев важен лишь Рейх, а ярлы свеев делают то, что им выгодно несмотря на свою браваду за кружкой эля.

— Леонид, покажи им нашу правду на острие сабли!

— Сделаю, боярин, — быстро ответил Мечев и в рацию приказал. — Дружина, к бою!

В отличие от гвардейцев моего отца или рыцарей королевства Ночи старшие дружинники не использовали мечи и полные латные доспехи, но от этого они не становились менее опасными. Владеющие рангов не меньше ведарей и отличные рубаки в ближнем бою. Личники вместе со мной прошли уже через массу конфликтов, да и тренировались мы постоянно вместе. Верность, честь и отвага для дружинников не пустые слова.

С другой стороны, заметили приготовления моих дружинников с Мечевым во главе. Я не хотел светить свое участие и рыцарей Смерти, кто знает сколько там адептов Света. Вдруг почувствуют меня и можно тогда заканчивать наш поход. Ради убийства некроманта они изменят всем своим правилам.

Поединок, как таковой закончился слишком… быстро. Первая линия кудесников из старшей дружины массовыми техниками Силы сразу уничтожила половину отряда противника, а в ближнем бою с использованием боевой формы у орденцев и подавно не было шансов.

Предводитель отряда Ордена какое-то время пытался противостоять Леониду, правда все окончилось закономерно его смертью. Отсутствие адептов Света и малое количество владеющих других стихий наводило на мысль, что может колосс на глиняных ногах и при нападении на меня участвовали лучшие воины.

— Быстрая победа. Поздравляю, — с толикой зависти произнес Морозов.

— Благодарю. Собираем трофеи и двигаемся дальше. Нам нельзя терять скорость.

Политическая карта этого мира до появления аномалий выглядела совершенно по-иному. Множество стран, другие континенты, могучие корабли рассекающие моря и первые летательные аппараты. Интересное было время, когда простые люди думали, что наука полностью вытеснит Силу владеющих, но что-то не вышло.

Вместо этого с аномалиями появились новые вызовы и имя одного из них — свеи. В более ранний период истории уже было нечто похожее. Эра викингов и набегов на побережье приобрела свежую окраску в виду огромного количества аномалий. Новые «кормчие» ярлов единственные кто смогли найти проходы в Балтийском море терроризируя Германскую и Российскую империи.

После небольшого конфликта они укрепились на другой стороне моря и их набеги еще больше участились. С этого момента двум империям приходится держать большие воинские контингенты на охране границ побережья.

За все приходится платить. Возможно, наш отряд станет той расплатой за реки крови и бесконечные грабежи окраин государства. Небольшой портовый город был одним из двух возможных маршрутов доставки подкреплений по Балтийскому морю ярлами свеев. Свято хранимая тайна кормчих так и не была открыта за это время.

Городское кладбище располагалось на значительном расстоянии от города, что позволило избежать лишнего шума. И пока армия отдыхала перед броском я рисовал руны для массового поднятия низшей нежити. Эх, учеников бы сюда…

Небольшой городок рядом с Серой Зоной в несколько раз был меньше Эрзерума, но и со мной не десять тысяч закаленных воинов боярских дружин. Взмах рукой и в три отряда мы зашли с разных сторон. Своим я запретил убивать мирных, но союзники… союзники пусть решают сами.

— За Новгород! Вперед! — прокричал Морозов в рацию.

Резня шла по всему городу. Блески клинков, взрывы, автоматные очереди и крики раненных. Гарнизон и живущие здесь мелкие дворяне свеев не успели организовать достойное сопротивление и теперь поплатятся за свою беспечность.

Портовый город явно был не готов к набегу, а раннее утро лучшее время для нападения. Воины сметали все на своем пути, и похоже подготовленный на всякий случай ритуал не потребуется.

Я не торопился жечь город или уничтожать склады, а выискивал себе достойную цель вместе с отрядом рыцарей смерти под предводительством Борисова. Правило сработало и в этот раз, когда что-то ищешь, то всегда найдешь.

Вышедшие на площадь города воины отличались от солдат гарнизона, как небо и земля. Два отряда стояли в рассыпную с минимальным количеством огнестрельного оружия, но над каждым воином чувствовался щит Силы. Все сплошь владеющие. Хирд.

Гортанные выкрики издалека было не разобрать пока двое могучих свеев не вышли вперед. Вблизи заработал переводчик, приобретенный еще в прошлом походе и можно было понять некоторые слова.

— Русы вышли за границу Серой Зоны и наконец поступают, как настоящие воины. Чудные времена настали, Харальд! — произнес рыжий мужчина.

— Куда интересней знакомый герб над врагами. Убили мы одного с таким же. Помнишь, Карл? — ответил рыжему стоящий рядом лысый товарищ.

— Как же мне не помнить, лет семь назад… злой был предводитель, рубился до последнего. Немало наших воинов отправилось на встречу к богам. Еще и конунг как-то прознал про давние дела. Эй, рус, хочешь по-быстрому отправим к родичу? — оскалился свей.

С этого момента все становится куда интереснее и перестает быть просто походом с союзником. Кровная месть дело святое.

Вышедшие воины не стали ждать моего ответа, а вспыхнули во внутреннем зрении вспышками непонятной мне энергии. Что-то новенькое. Тела противников начали быстро меняться вместе с хрустом костей и яростным рычанием, принимая очертания звериной формы.

Раздался волчий вой, но на оборотней они совсем не похожи. Работа со звериными духами использовалась в некоторых северных племенах моего мира, правда особого развития не приобрела ввиду малого количества пользователей. Здесь я вижу иную картину. Быстро и с дозировкой используемой энергии. Определенно развитое годами тренировок мастерство.

— Не повезло, — выдохнул Морозов и нервно произнес. — Мы с пониманием отнесемся к любым проявлениям твоей Силы, Кирилл.

Полная индульгенция от союзников, которые готовы закрыть глаза на некоторые особенности моего дара. Морозов похоже не понаслышке знает о возможностях ярлов свеев и скоро мне самому предстоит это узнать.

Тем временем могучие тела продолжали изменяться. Как будто адепты жизни влили слишком много энергии в своих подопытных. Мощные тела с бугрящимися мышцами, в очертаниях которых мало что осталось от человеческого, угрожающе зарычали и готовились уничтожить все на своем пути. Этот мир не перестает меня удивлять.

* * *

Восточные территории Российской империи активно начали заселять лишь пару сотен лет назад. Через имперский тракт в земли Сибири и Дальнего Востока хлынул поток поселенцев свято поверив обещаниям Михаила Великого получить обширные наделы земли и полное освобождение от налогов.

Дворянские рода и кланы тоже не могли оставить эти земли без своего внимания, и под руководством младших сыновей или подконтрольных дворянских родов снаряжали огромные экспедиции, отправляясь в самые глухие уголки бескрайних лесов.

Редкие ресурсы, ценный мех и диковинные товары из дальневосточных стран длинными караванами направились в центральные губернии империи. Век процветания и экспансии вылился в бешеное развитие всех отраслей жизни, но как нередко это бывает со временем многое изменилось. Концентрация промышленных мощностей в руках великих кланов, в том числе и императорского, разделило империю на две далеко не равные части.

Одни добывали ресурсы, а другие обрабатывали или перенаправляли заграницу получая от этого основную выгоду. Скрипели зубами сибирские дельцы и производители, но продавали задешево необходимые для промышленности ресурсы. В первую очередь, конечно, клану императору. В общем императорскую власть в Сибири не сказать, чтобы сильно жаловали.

Единственные, кто был готов сопротивляться диктату великих кланов с запада империи — кланы Строгановых и Демидовых. Крепкий союз затворников и тихих бунтарей не вылазил из своих земель, но и не пускал других к своим богатствам.

Великая княжна Анна, обратившись в первую очередь к данным кланам надеялась получить верных союзников, но получила столь дикие условия, что кланы Строгановых и Демидовых для нее умерли навсегда. Если она займет престол, то эти слова быстро станут реальностью…

Поэтому свой взор она обратила на дальневосточные земли Российской империи. На границе с Ямато и Поднебесной империей находились личные земли клана императора. Огромное расстояние от Москвы и отсутствие морской торговли повесило их на шею Михаила IVтяжким грузом. Основные свои усилия император ограничил только столичным регионом, а здесь лишь располагалась интересная для калана аномалия.

Еще одна большая проблема — Ямато. С последней войны самураи копили силы, и этот хищник обязательно попробует взять реванш. Генштаб осознавал угрозу, поэтому группировка войск здесь составляла четверть всех военных сил империи.

Десятки тысяч военных, сосредоточенных на Дальнем Востоке, поддерживали экономику региона, но командующие старались держаться особняком от любой власти. Анна надеялась со временем перетянуть восточных генералов на свою сторону.

На лицо полная децентрализация государства, которая может в любой момент обернутся катастрофой, а император все грезит личной гвардией.

— Яков Александрович, очень рада что вы принимали мое приглашение, — улыбнулась великая княжна Анна вошедшему в особняк императорского клана гостю.

Прибыв в Хабаровск, Анна сразу взялась за поиск союзников. Клан Муравьевых единственные, кто затесался на Дальнем Востоке. По военной мощи даже сейчас уступали Сабуровым и занимали самые последние строчки рейтинга кланов империи. Все из-за одной неудачной войны по поглощению дворянских родов.

— Ваше величество, это большая честь для меня, — поклонился Муравьев и посмотрел прямо в глаза великой княжне. — Хотелось бы узнать причину столь поспешного вызова.

Анна усмехнулась про себя. Пусть и мелкий, но клан.

— Я надолго приехала в эти земли и хотела бы с вами познакомиться. Возможно, у нас с вами, Яков Александрович, есть общие интересы на востоке империи.

— И что вы предлагаете, ваше высочество? Мы здесь люди простые, не привыкшие к столичным кружевам слов, — смотрел волком Яков Александрович.

Простые люди долго не живут на границе, а Анна по одной ошибке старалась не судить людей. В тоже время глава клана Муравьевых похоже не ждал от встречи ничего хорошего, а между прочим, зря.

— Я предлагаю вас свою помощь и дружбу! — открыто улыбнулась великая княжна.

— Что мы должны будем сделать за вашу поддержку? — сузил глаза Яков Александрович.

Серьезное отношение и мгновенный интерес к ее словам лишь подтвердили мысли Анны. Положение клана Муравьевых близкое к отчаянному раз посетитель сразу ухватился за предложение.

— Друзья во всем поддерживают друг друга, Яков Александрович. Слышала у клана Муравьевых есть проблемы с некоторыми дворянскими родами. Кстати, прямо сейчас готова вам помочь, как советом, так и военной помощью. Мне лишь потребуется небольшая мелочь…

Плевать на отца и сестру, плевать на великие кланы. Здесь на задворках империи Анна сможет сама решать свою судьбу! Не отправит же император за своей дочерью еще один полк гвардии?

Глава 7

Появление рядом Морозова со своим отрядом указывало на то, что в западной части города все идет хорошо. Хорошие новости сейчас, как никогда не помешают. Хотя бы для простых воинов. Трансформация ярлов вызвала нужный настрой в моей дружине и в первую линию вышли самые сильные владеющие.

Борисов в готовности стоял за плечом и ждал команды вместе со своими братьями. По моему знаку они сразу же выдвинулись вперед, чтобы принять первый удар звериных владеющих. Отработанная многими битвами тактика позволяла сохранить жизнь моим дружинникам, и они это ценили.

Битва всегда начинается резко и неожиданно. Кажется, только что воины с двух сторон стояли друг напротив друга и уже в следующую секунда рой стальных пуль вместе с ударными техниками владеющих накрывает боевые порядки. Привычные вспышки щитов Силы показали дружинникам кто есть кто и после этого стихии накрыли все поле боя. Завораживающее зрелище падающих с небес молний или стен огня несущихся друг на друга не оставляло даже малейшего шанса выжить для простого человека.

Ярлы тем временем не заставили себя ждать. Мощный прыжок на несколько метров, и они уже раскидывают массивных рыцарей смерти в разные стороны, чтобы побыстрее добраться до меня. Хотелось бы верить, что элитная нежить задержит звериных владеющих на какое-то время пока отправленные мною проклятья не начнут действовать. Если они будут действовать…

Между тем воины ярлов не были слабаками и успешно сопротивлялись моим дружинникам. Некоторые из них даже приняли звериную форму. Пусть и не такую эффектную, как у своих предводителей.

Новгородцы тоже не скучали. С портовых окраин приближались еще два отряда свеев, что вызвало гримасу ярости у Морозова. Раз оттуда идут враги значит свои уже не придут. И все же я не видел причины для массового поднятия городского кладбища. Не те масштабы битвы.

Отправленные новгородцами стихийные техники вызвали в ответ неменьшее количество ударов. Впервые Морозов показал свое мастерство, и я увидел, чем славится этот род. Ледяной цветок расцвел среди воинов свеев оставляя после себя сломанные и промороженные тела. На этом глава рода не останавливался, формируя новую технику над головами противника. В общем в той стороне тоже жарко.

Удивляло серьезное отличие от привычных мне дворянских войн и битв с орденцами. Всего лишь несколько боевых доспехов на примерно тысячу воинов очень странное явление. Получается целое государство выбрало иную ветвь развития.

Покореженные остатки рыцаря смерти, что упали рядом со мной говорили о не самом удачном развитии событий. Время поразмышлять над разными способами ведения войны еще будет.

Две груды мышц, покрытые толстой шкурой и с массивной вытянутой головой, раскидывали моих созданий приближаясь все ближе и ближе. Тяжелые мечи, стихийные техники и заклинания школы «кости» не приносили им значимого урона, а лишь разжигали большую ярость.

Отправленное копье праха непривычно разбилось о шкуру рыжего ярла. Каменные колья, валун и осколки тоже не принесли видимого результат. Похоже святым Ордена стоит потесниться в борьбе за первое место в антимагической защите.

В этот раз я встретил достойных соперников, что очень умело действовали сообща. Еще один рыцарь смерти закончил свое существование, а за ним и дружинник быстро лишился своей головы. Мощнейшие удары лап с острыми когтями сносили воинов в боевых доспехах словно легкие пушинки.

Пускать в ближний бой перекаченных звериной энергией ярлов не самая хорошая идея. Удар когтистой руки сбил каменную стену, а его напарник едва не снес мне голову. Успев увернутся от одного удара тут же закрывался каменными стенами от целой серии других.

Скорость нанесения ударов когтистыми лапами не позволяла мне отвлечься даже на мгновение. Провалы в земле и стены предоставляли несколько лишних вздохов и снова начиналась пляска с сильными противниками.

Подловив в нескольких каменных стенах своих врагов, наконец, применил «дыхание смерти». Эффект от одного из сильнейших заклинаний был совсем не тот, что я ожидал. На каких инстинктах, ярл которого назвали Харальдом, успел столь вовремя отпрыгнуть я не знаю, но лишившись руки эта машина убийства нисколько не ослабла, продолжая свою атаку на меня. Второй, приняв на грудь «дыхание» быстро усыхал телом, но все еще сопротивлялся.

Слишком много в ярлах жизни, поэтому ждать пока заклинание возьмет верх или проклятья начнут действовать предстоит еще очень долго. Из-за этого появление помощи встретил с огромной радостью. Борисов в помятом доспехе пылал глазницами шлема. Если бы у него были эмоции, то это можно было бы смело назвать холодной яростью.

Меч паладина смерти вонзился в сердце рыжего ярла, что боролся с заклинанием и быстро восстановив свои силы Борисов направился мне на помощь. Вдвоем дело пошло куда легче. «Костяная жатва» множеством костяных рук со всех сторон сцепила ярла, а наши клинки и заклинания практически в упор завершили дело. Интересный был опыт.

С другой стороны дружинники Морозова сдерживали из последних сил напор еще одного ярла, держались только за счет все новых и новых подкреплений. Поэтому при виде нашей победы смогли сделать вздох облегчения. Заметил это и противник.

Раскидав ополченцев, могучий воин в человеческом обличии совершил прыжок в мою сторону. В отличии от своих собратьев он сохранил привычный для людей вид, но его размеры и бушующая ярость не исключали принятия звериного духа или что они там с собой делают.

Прыжок выше крыши двухэтажного дома впечатлял. Вспомнишь рассказы отца про варваров севера.

— Скажи мне зачем ты напал на мой город? — спросил ярл свеев внимательно меня рассматривая.

— Такова судьба, что кровная месть настигает моих врагов в самых необычных местах.

— Кто ты? Назовись!

— Перед тобой боярин Холмский, свей, — стряхивая кровь с сабли произнес Леонид.

Командир личников сильно переживал, что бой разделил нас и он не успел прийти мне на помощь.

— Холмский? Не знаю такого, но для меня ты всего лишь живой труп, что решил испытать крепость моего города, — прорычал от ярости хозяин города и прыгнул в мою сторону сжимая в руке массивный топор.

Звериные духи придают воинам свеев невероятную силу, выносливость и живучесть, но и Смерть дает немало своим верным адептам. Боевая форма изменила краски мира приостановив ненадолго время. Плащ с черепами и незаменимая коса жнеца в руке придали непоколебимую уверенность в выбранном Пути.

Ярл хотел одним ударом покончить со мной, но на пути его топор встретила коса жнеца. Сколько бы он не давил всей своей яростью все бесполезно. Черепа на плаще сверкали своими глазницами насылая проклятья, либо вонзаясь зубами в его тело. В местах укусов быстро происходило отмирание ткани с чем не справлялась даже его регенерация.

Сколько бы в теле ярла не было жизни — смерть всегда берет свое.

Удивляя своей живучестью, ярл показал еще несколько способностей. Вызванные волки явно были противником не для моего уровня, но все же представляли интерес. Стрелы праха, не заметив преграды в виде защиты отправили их обратно в свой мир.

Осознав, что быстрой победы не будет ярл выругался и схватился за амулет на груди. После чего поднял руку вверх.

— Тор, покарай моих врагов!

Ветвистая молния с небес снесла мой щит и… потухла в балахоне жнеца. Я есть Смерть покуда у меня в сосредоточии хватает некроэнергии и в наличии благословение моей богини.

— Аргххх! Боги покарают тебя. Хель не властна надо мной, — бледнел свей.

Убитые молниями дружинники вызывали сильную злость на этого упертого барана. Повинуясь моей воле черепа вырвались на свободу и понеслись к своей жертве. Дикий крик со стороны ярла и отчаянные взмахи топора показали всем противникам, что их ждет в самом конце.

Быстрый рывок и я уже рядом с врагом. Коса, жадно сверкнув лезвием срубила косматую голову свея, отправляя его душу не на пир к богам, а в царство богини Смерти.

Агония войска свеев продолжалась недолго. Война с ними дело плохое, затратное на некроэнергию и элитных созданий. Такого количества рыцарей смерти я не лишался очень давно.

В плен свеев не брали, слишком злые были новгородцы и мои дружинники после кровавого побоища. Уничтожив последних защитников площадь потрясли крики радости вместе с выстрелами из оружия в небо, но командиры быстро навели порядок, и я решил дать воинам то, чего они ждали. Мы не армия государства, а на содержание дружины нужны деньги.

— У вас есть час после чего мы уходим, не дожидаясь опоздавших. Леонид, тела ярлов и самых сильных воинов противника забираем с собой.

Грабь награбленное. Новгородцы с радостью поддержали мой приказ очередными криками радости и быстро разбежались во все стороны. У ополченцев, что еще совсем недавно были добропорядочными горожанами, глаза горели жаждой наживы. Что-то древнее проснулось в этих воинах от далеких предков, которые ходили по рекам и морям по необходимости торгуя или воюя.

Отец в свое время говорил, что ты можешь быть отцом для всего своего народа, но куда лучше быть заботливым командиром для своих воинов. Как правило, когда приходят сильные враги обычному крестьянину наплевать, кто станет его хозяином. По мне так одно не мешает другому.

Загруженные чем попало грузовики тяжело выезжали из города под испуганные взгляды выживших жителей города. Камеры телефонов снимали колонну, покидающую город. Особенно уделяя внимание нескольким нанесенным на броню гербам клана Бельских. Не весть какая хитрость, но порой самые простые решения работают лучше всего.

Проход границы с Бельскими не был простой задачей. Но посланные владеющие сумели заставить пограничников принят ьверное решение и вскоре колонна на всей скорости мчалась по самой быстрому пути в сторону Смоленска.

На землях Васильчиковых нас встречал сам хозяин в окружении верной дружины. Пока воины переводили дух и приводили себя в порядок, Радимир Платонович принимал меня отдельно в своем кабинете. Слуги по одному его взгляду закрыли дверь оставив нас одних.

— Что по поводу нашего уговора, Холмский? Я хочу быть свободным от любых клятв и мне нужен живой наследник. Поверь, тогда я озолочу тебя! — безумный взгляд Васильчикова уперся прямо в меня.

Все тот же разговор. Мы уже это проходили далеко не в первый раз. Честное слово чем старше становится человек, тем сильнее становится похожим на ребенка.

— К сожалению, это невозможно. Сама суть Смерти не позволяет своим созданиям разгуливать без ограничений. Ну а живой наследник вы сам должны понимать всю абсурдность подобных мыслей.

Уговаривать Васильчикова я не собирался. Насмотрелся в свое время на похожие картины власть имущих доживающих последние дни.

— Я согласен, Холмский, на все твои условия, — приступ кашля сложил главу клана пополам. — Может прямо сейчас начнем? Чувствую недолго мне осталось…

Васильчиков был совсем плох и несмотря на все лекарства, эликсиры из редких растений из аномалии и помощь владеющих стихии Земли доживал свои последние дни.

— Мне необходимы определенные приготовления, Радимир Платонович. Через три дня буду готов принять вас в своем поместье. Можете не сомневаться Смерть вас в этот момент не заберет.

Небольшая руна и знак посвященного закрепляется в ауре Васильчикова. Отмеченные знаком Смерти не умирают в течении месяца от старости. Но боли у него будут жуткие.

Именно на заклинании «месяц безумства» некроманты зарабатывали большие деньги в моем мире, если не слишком злоупотребляли. Смерть не любит, когда ее лишают законной добычи… в общем чем смог, тем помог Васильчикову.

По возвращению из похода меня ждет куда более интересный разговор с Морозовым по поводу наших дальнейших действий. Надеюсь, клан Бельских не сразу узнает про наше участие в походе или свеи ему жизнь испортят. Кстати, про последних. Будет интересно узнать суть звериного обращения это искусственный процесс или приобретенной умение. Дела, дела…

* * *

Сергей хоть и был старшим учеником боярина Холмского не считал себя самым талантливым из ребят. И в тоже время чувствовал некую ответственность за всех остальных учеников. Но все обошлось. Путешествие через аномалию с Афанасием было сродни прогулки по городу. Пару раз вампир специально выводил на отряд измененных животных, чтобы ученики смогли понять с какими опасностями они могут здесь встретиться.

Проход по окраине аномалии был не так страшен, как рейд к ее сердцу, поэтому ученики боярина вскоре окончательно поверили в свои силы… и едва не стали обедом твари с третьего яруса, что случайно забрела на первый. Повезло встретить патруль нежити, который быстро разобрался с тварью, да и Афанасий не выглядел сильновстревоженным. Кто знает, что с вампиром сделал учитель.

Климент Аркадьевич Загорский или как его здесь называли «мастер» был необычной личностью. Классификацию нежити ученики уже освоили, но только сейчас поняли, насколько могущественное существо может при должном развитии выйти из-под их рук. И возможно кто-то из них сам со временем решит выбрать данную судьбу.

— Сегодня мы с вами будем изучать ритуал массового поднятия низшей нежити, — поставленным голосом начал вещать лич. — Конспекты по теоретической части вам были предоставлены еще вчера, и я очень сильно надеюсь мне не придется объяснять очевидные вещи.

Очередной урок бывшего профессора проходил на заброшенном городском кладбище. Хотя стоит признать вся Польская аномалия одно огромное кладбище. Во время мировой войны сотни тысяч солдат и владеющих остались лежать в этой земле.

Лич с каждым днем все больше восхищался своим создателем, начиная понимать великий замысел боярина Холмского.

— Как за шесть часов сна можно прочитать пятьсот страниц рукописного текста? Я уже молчу о том, чтобы выучить, — тяжелый вздох отчаяния молодой девушки разделяли и остальные ученики.

Все мучения и странности боярина Холмского были мелочью по сравнению с заскоками профессора Загорского.

— Мариночка, мне кажется, в качестве вампирессы ты будешь смотреться намного привлекательнее и куда важнее намного менее эмоциональной, — лич подошел поближе к ученице.

Бесконечные задания по поднятию нежити порядком надоели. Если в начале ученики радовались возможности самостоятельно поднимать сколько угодно мертвых, то вскоре это превратилось в нудную работу и лишь редкие эксперименты над созданиями аномалии под руководством лича вносили какое-то разнообразие.

— Климент Аркадьевич, но мы уже целую неделю только и делаем что поднимаем низшую нежить, которую вы позже обрабатываете источником Силы и размещаете в одно из хранилищ. Может займемся чем-нибудь другим? — поддержал свою подругу Денис.

Ученики с ностальгией вспоминали время, проведенное вместе с вампиром, но Афанасий практически сразу по прибытию покинул отряд с каким-то важным заданием учителя и теперь некому было спасти учеников боярина от участи «бесправных рабов» лича.

— Вы так думаете?! Хм, возможно, я и правда немного увлекся… обсудим это позже у нас появились непредвиденные гости, — резко развернулся лич и направился в сторону выхода из города.

Помощь расположенному рядом с базой поселению в устранении наемников подняло за собой целую волну событий. Под руку боярина Холмского приходили все новые и новые поселения «местных жителей» в обмен на защиту.

Лич трудился как мог, стараясь выполнить задание боярина максимально эффективно, поэтому вскоре все, кто не имел специального пропуска на подконтрольной территории встречались с патрулями, состоящими из костяных воинов и умертвий. «Командирами» при них были местные жители скорые на расправу над бандитами и наемными отрядами.

Вот и сейчас к личу пришел предводитель наемников или глава какого-то дворянского рода недовольный требованиями оформлять пропуск на границе, а раз он здесь значит отряд был уничтожен. Это плохо.

— Старик, твои тупые болваны меня порядком достали, но это уже не важно. Не хорошими делами занимаешься. Денег за проход по свободной земле требуешь… честным странникам жить мешаешь! — нагло заявил предводитель наемников, чувствуя за собой силу.

Честные странники явление довольно редкое и практически не применимо к Польской аномалии.

— Я лишь выполняю волю моего господина.

— И кто твой господин, старик? — насмешливо спросил высокий наемник.

— Боярин Кирилл Дмитриевич Холмский владеет землями Польской Аномалии и без его разрешения здесь нельзя находиться. Собственно, у вас так понимаю нет при себе пропуска…

— Мне плевать на твоего боярина. Клан Бельских с этого момента берет под себя территорию Польской аномалии! Предлагаю уйти с этих земель по-хорошему и сегодня никто не умрет, — нахмурился наемник, наблюдая за появлением все новых и новых защитников базы.

У лича как и учеников были большие сомнения, что в Российской империи есть те кто еще не знают про тверского боярина. Скорее всего отряд наемников целенаправленно двигался в направлении базы.

— Сегодня, ученики, у нас будет подопытный и одновременно наглядное пособие для нового урока, — развернулся к ученикам Климент Аркадьевич.

— Что ты несешь, старик? — неуверенно спросил владеющий.

Лич взмахнул рукой и серое пламя охватило фигуру не самого слабого владеющего. Даже не заметив щит Силы пламя жадно пожирало плоть и кости оставляя после себя лишь серый прах.

— Итак, молодые люди, вы сейчас можете наблюдать «пламя мертвых», к сожалению, оно доступно только для перешедших в иную форму бытия. Очень энергозатратное заклинание, но учитывая наличие рядом источника Силы для меня не проблема, — начал читать новую лекцию лич и вдруг остановился, вспомнив нечто важное.

Застывший в ужасе отряд наемников смотрел на четкие ряды нежити, марширующие в сторону выхода из города.

— Остальные ваши и те, что за городом тоже. Чувствую не меньше пяти сотен собралось. Берите умертвий и развлекайтесь, — насвистывая мелодию профессор направился по своим делам.

Еще одна черта лича. Полное равнодушие к человеческой жизни и личности в целом. Для него все люди, кроме редкого исключения, лишь материал. В тоже время стоит признать сражение разбавит однообразные будни.

Глава 8

— Точно все получится? Может стоит подождать еще некоторое время? — спросил старик с подозрением проверяя стальные крепления на своих руках.

— Не стоит переживать, Радимир Платонович, все пройдет как было запланировано ранее.

Васильчиков за последние дни, занятые подготовкой к ритуалу, вытянул из меня всю душу. Получив знак посвященного, старик пустился во все тяжкие и устроил загул длинною в неделю… пока не появились первые боли. Тогда он вдруг резко вспомнил обо мне. Боль первое время была еще терпимой, но вскоре он не сможет ходить и говорить, а мне этого не надо.

Я долго думал кого мне создать из Васильчикова. Все-таки старику даже при смерти пришлось дать обещание оставить ему определенную свободу в принятии решений. Тупым зомби я его все равно не собирался делать.

Создавать лича из наделенного властью главы клана это головная боль у моих границ и возможный конкурент в будущем. Рыцарь Смерти не сможет самостоятельно принимать решения и долго находится без подпитки некроэнергией.

Остается только вампир и тут я решил попросить помощи у Деда. Мой первый вампир приобрел немалое влияние среди воинов и жителей Твери. В полководческих талантах воеводы у меня не было сомнений, но меня больше поразили приобретенные им в последствии знания.

— И все же я чувствую себе намного лучше, Кирилл Дмитриевич. Думаю, наш с вами разговор стоит считать…

— Уже поздно. Дед, начинай.

Вампиры слишком человечны и подвержены всем порокам живых существ. Клятвы, руны все это хорошо, но иногда требуется дать чуть больше свободы при этом оставив наживку вечного служения ради ощущения себя более живым.

Рыцари Крови не просто вампиры, разведчики, аристократы или жрецы. Они к моему удивлению оказывается не бывают высшими. Вот это была новость. Своя иерархия и структура в зависимости от количества подчиненных собратьев. Даже воинский орден у них был в древности без подчинения какому-либо некроманту…

Дед, как бы он не показывал иного явно хотел больше власти в моей иерархии нежити.

— Во имя Крови, что есть во всех нас и во имя богини, что ждет всех нас в конце пути, прими испытуемый благословение вечности! — вампир отправил комок крови прямо в грудь Васильчикова.

— Ааааа, хватит, не надо…

Наверное, это было очень больно. Комок крови, как черная клякса расползался по всему телу пожирая органы «добровольца». Тело выгибалось и подпрыгивало на алтаре, пытаясь избавиться от невыносимой боли и лишь сталь креплений удерживала старика на месте. Через некоторое время Васильчиков уже не мог даже кричать от бесконечной боли, кровь залила весь алтарь и только руны некромантов удерживали его в сознании.

Конечно, подобные эксперименты не профессионально, но любопытство внутри меня было сильнее предубеждений чокнутых некромантов. Предложение Деда обратить вампира без предварительно убийства попахивало авантюрой в стиле Кристины и Афанасия, но раз в прошлый раз я сумел нормализовать психическое состояние птенца и даже усилить его, то значит не все так плохо.

Дед предложил создать из старика самого низшего в иерархии Рыцарей Крови вампира и определить понятную для главы клана четкую взаимосвязь наших взаимоотношений. В зависимости от его полезности и верности он будет получать новые ранги с новыми возможностями. Сейчас Васильчиков лишь только внешностью отличается от гуля.

— Уаааарр. Холмссский, что ты со мной сделал? — пытался говорить первые слова новый вампир.

Голос, конечно, у старика стал еще хуже, чем был раньше.

— Дед, объясни своему подчиненному все особенности его новой жизни и дальнейшие перспективы существования. Мое время, к сожалению, сильно ограничено и ждут очень важные дела.

— Холмскииййй, что ты со мной сделал… вернись! — кричал мне в спину Васильчиков.

Дед быстро привьет ему должную дисциплину по отношению к некроманту. Хм, все-таки недооценивал я своего воеводу. Надо чаще его привлекать к планированию своих действий и род Кристины для него точно не подойдет. Нет, ему нужна еще своя дополнительная структура. Рыцари Крови… очень заманчиво. Хотя пока у меня хватает других проблем.

Быстрый поход, а точнее даже набег через Серую зону на земли свеев вызвал неопределенное чувство. Свершилась кровная месть, помог союзнику и возможно приобрел еще одного куда более сильного. Заодно проверил свои силы и получил отличный материал для экспериментов, но червячок сомнения грыз меня с каждым днем все сильнее.

Через несколько дней после возвращения из похода начали появляться первые материалы в мировых СМИ о недавних «проблемах» свеев. Сказать, что их сильно не любили те же германцы это ровным образом ничего не сказать. Кипящая в груди ненависть.

В общем публикации с каждым днем становились все красочнее и невероятнее. Под конец чуть ли не сам император с десятком своих воинов уничтожил весь город и серьезно ранил конунга свеев. Приукрасить журналисты иногда любят сверх меры.

Неожиданно видео с гербом Бельских стало самым популярным и обросло массой аналитиков, доказывающих почему именно данный клан, напал на портовый город. Даже сделанное чуть позже сквозь зубы интервью главы клана не помогло сбить степень накала.

Правитель Российской империи на камеры высказался в духе, что кобыла не моя и вообще делайте, что хотите. Свеи хранили молчание или пытались зарубить наглых журналистов. Ранее они с превосходством рассказывали про свои походы теперь же им придется оправдываться или обещать кровавое возмездие.

Бельскому в любом случае не позавидуешь. Мстителей среди свеев явно будет предостаточно. Хотя глава клана Бельских будет землю рыть, но найдет кто его подставил. Чуя недолго ему быть в неведении куда из его земель мы направились. Осталось узнать, как на все это отреагировал высший свет империи и совет кланов.

Как раз в мое поместье прибыл Морозов, который недавно ездил к Шереметеву узнать про списание долга. После окончания похода он поспешил из земель Смоленска вернутся в Новгород, и мы не успели поговорить на важную для меня тему. Сейчас он ждет наверху, когда я закончу сложный эксперимент.

— Наконец-то я думал не дождусь. Как все прошло? — с участием спросил Морозов.

— Васильчиков присоединится к нашему союзу.

Было интересно посмотреть на реакцию номинального главу Новгорода, да и нет смысла скрывать такую информацию перед важным разговором.

— И явно не на первых ролях, — криво усмехнулся Морозов. — Как я понимаю себя ты видишь главным?

— Да. Есть возражения?

— Никаких. Шереметев пообещал, что все уладит, но сам понимаешь. Так что затаись на некоторое время, — вернул себе невозмутимое состояние Морозов.

— Меньше всего я сейчас хочу новых приключений. Как обстоят дела с моим предложением Новгороду?

Чуть дернулась щека главы рода Морозовых показывая его отношение и бурные дебаты по данному вопросу.

— Мы обсудим это на следующем собрании «лучших людей», — ни капли не краснея соврал мой собеседник.

Уверен, новгородцы уже все обсудили, причем в самой горячей фазе и сейчас, как обычно, разделились на два лагеря. Морозов выберет сторону победителей в этом у меня нет никаких сомнений.

— Князь самостоятельно может поменять сословие гражданина империи на дворянское или… боярское.

Дальнейшее обсуждение должно быть с выгодной для меня позиции. Морозов, несомненно, союзник, но слишком уж он хочет единоличной власти, поэтому я должен сразу показать границы, за которые ему не перешагнуть.

— Очень интересно. До новых встреч, Кирилл Дмитриевич, — дыхнул своим знаменитым родовым холодом Морозов.

— Буду с нетерпением вас ждать, Михаил Серафимович.

Моя улыбка была ответом на его ледяную броню. Иногда приходится задеть людей за живое, чтобы увидеть настоящие эмоции. Для Морозова потеря боярского достоинства больная тема. Это было заметно даже по тому с какой силой он закрывал дверь машины.

— Боярин, вы были сильно заняты так что я решил забрать письмо за вас, — доложил незаметно подошедший Антон.

Герб императора отчетливо проступал на конверте в руках вампира.

— Что с посыльными?

— Все живы и здоровы, — поклонился вампир и быстро скрылся с моих глаз.

Интересно, как он уговорил фельдъегерей отдать письмо не лично мне в руки. Задача не из самых простых, а это значит мой глава службы безопасности показывает некоторые успехи.

Хм. Письмо от канцелярии императора, но с печатью Михаила IV. Интересно, так… в смысле Академия? Какая еще учеба на первом курсе?! Да у меня проблем скопилось море и свадьба скоро, даже не одна. На шутку не похоже, тогда просто сожгу письмо. Лично в руки не получал, а это значит не мои проблемы.

Анастасия после нашей с ней «тренировки» неожиданно нормально отреагировала на новость о нашей тройной свадьбе в один день. Не знаю, что у нее кипело внутри и почему Орлова со своим непростым характером не высказала мне все что она думает, но на следующий день девушки вполне мирно удалились в неизвестном направлении. Так что пусть сами разбираются не втягивая меня в свои разборки. Других вариантов у меня все равно не было.

Стоп. Есть еще приписка в самом конце очень даже знакомым подчерком. «Для граждан империи требуется особый случай награждения столь славным титулом, как княжеский. Поэтому у меня есть взаимовыгодное предложение, Холмский. Жду в Москве.»

Издевается, как обычно. Ну-ну, я тоже иногда умею веселить людей.

— Самир, будь добр позови Леонида ко мне.

Слуга, который как тень практически повсюду следовал за мной знал уже немало моих секретов и давно заслужил полного доверия. Безукоризненное исполнение любых полученных задач вылилось в отдельную комнату для проживания и нескольких личных подчиненных. Давать Самиру свободу бессмысленно — он ее не примет. Лучше показать мое удовлетворение его работой.

Через несколько минут после бесшумного ухода Самира появился Мечев во всеоружии. Хоть сейчас на войну.

— Звал, боярин? — с любопытством спросил Леонид.

— Бери вместе со старшими дружинниками освобожденных в личные ученики. Всех. Чтобы у каждого было по своему десятку или сотне. До конца года источник Силы в вашем полном распоряжении. Завтра ты пойдешь со мной получать привязку.

— Сделаем в лучшем виде, боярин, — усмехнулся Мечев, почуяв запах будущей крови.

Сколько было сломано копий при обсуждении свалившихся на наши головы юношей. Гражданская сфера или военная. Какое-то количество подростков, конечно, уже нашли свои семьи, но не менее тысячи еще ожидало предложений. В любом случае быть учеником старшего дружинника почетно. А потом я ограню новых владеющих с помощью знаний рунной магии, и мы посмеемся с императором вместе.

* * *

Орден серьезно отличается от всех остальных государств известного мира. Власть духовенства над политикой, культурой и наукой накладывает свой отпечаток на все сферы жизни. Отсутствие у простых граждан «изобретений дьявола» и правильная настройка сознания формировали необходимое высшим иерархам общество.

Были ли люди недовольны подобной жизнью? Скорее нет, чем да. Местные жители за долгие годы власти Церкви привыкли к существующим реалиям.

В военной сфере развитие вооружений и Силы было сковано массой табу. Определенного типа боевые доспехи и вооружение для воинов, рыцарей и паладинов. При чем получение нового снаряжения строго регламентировано и только после обязательной молитвы церковных служителей.

Одаренные из крестьян живут в постоянном страхе смерти, когда в любой момент их может настигнуть клинок паладина или Сила Света от находящегося рядом монаха. Дворяне и аристократы становятся рыцарями и пользуется даром Бога, как им заблагорассудится. Так было, конечно, не всегда.

Мировая война, появление аномалий и уменьшение количества сильных одаренных, потерянных в войне с Российской империей, стало катализатором изменений. Диктат Папы и сила Света сформировали Орден — союз центральных государств, где слово высшего духовенства закон.

В остальных странах Церковь имела меньше влияния, а в Российской империи вообще вернулись к самоуправлению и умеренному отношению к сторонникам языческих богов.

Афанасий некогда занимал высокое положение в канцелярии патриарха, поэтому не понаслышке был знаком с жизнью граждан Ордена и разбирался в особенностях чужого богослужения. Про иностранные языки и говорить нечего. Кто бы как не считал, а образование в имперских храмах поставлено на высшем уровне, иначе трудно будет конкурировать с волхвами.

— Антониус, снова прохлаждаешься? Уже две недели сидишь нахлебником на нашей шее и ничего не делаешь на пользу деревни, — раздался скрипучий голос с первого этажа дома.

Выполняя задание боярина Холмского, вампир решил притвориться бродячим пилигримом, совершающим пешее путешествие по святым местам. По закону Ордена староста был обязан предоставлять кров и пищу паломникам с официальной бумагой. Выбрав деревню поближе к землям рыцарского ордена меченосцев, Афанасий даже представить не мог, что деревней руководит жутко надоедливый тип.

Приехавшие на следующий день орденские проверяющие не смогли подловить его на каверзных вопросах, поэтому святого подвижника оставили в покое. Правда один из настоящих пилигримов Ордена уже никогда не сможет совершить паломничество…

— Антониус, не молчи, когда к тебе обращается представитель закона! — разгневался староста.

Вампир старался избегать лишних разговоров с местными жителями. Невероятные способности, полученные в ходе эксперимента боярина, практически не отличали его от обычного человека и помогали не бояться разоблачения, но мало ли на чем он может проколоться.

— Мой путь был долог, а принятый обет аскезы не должен доставить вам больших хлопот, — произнес вампир, спустившись с чердака.

Вампир объяснял свой отказ от пищи и выхода на улицу проведением всего свободного времени в молитвах. Свет солнца не то, чтобы был смертельным для него, но вызывал определенные неудобства, которые лучше не терпеть лишний раз.

— Эй, пилигрим, чтоб завтра тебя не было в моей деревне. Иначе братья-рыцари быстро научат тебя, как надо правильно работать. Что-то мне резко плохо стало. Перепили вчера что ли, — поморщился староста и направился на выход из дома небогатого фермера.

Вампир резко встрепенулся. Неужели пришел конец его мучениям?! Через несколько секунд Афанасий почувствовал небольшой прилив сил и приток некроэнергии. Сегодня по подсчетам вампира был последний день ожидания в этой деревне. Продержаться еще немного, и он устроит кровавый пир. Жаль только милую девушку…

— Не бери в голову, святой человек, ты нас нисколько не стесняешь, — улыбнулась сирота проживающая у фермера Ламберта и тут же опустила глаза. — Овидиус злой человек и после твоего ухода моя жизнь снова станет невыносимой.

— Возможно, скоро все изменится, Роза, я могу забрать…

— Мертвые на кладбище восстали! — бежала по улице женщина, не разбирая пути. — Конец света! Люди, спасайтесь кто может!

Непонимающие что происходит люди посчитали женщину за сумасшедшую, но вскоре увидели толпу зомби спешащих полакомиться живыми.

— Глупцы, надо позвать рыцарей! — пытался воззвать к голосу разума жирный староста Овидиус.

Сегодня из этой деревни никто не уйдет. Афанасий проследит за выходом артефакта на планируемую мощность после чего покинет эти земли.

— Антониус, что нам делать? — повернулась к «пилигриму» испуганная девушка.

— Тебе не о чем беспокоиться, Роза. Доверься мне, — оскалил клыки вампир.

Вскоре меченосцы познают всю ярость избранника богини Смерти. Но в начале жирный староста должен ответить за свою наглость.

Глава 9

Вопрос ехать или нет в Москву даже не стоял. Конечно же я поехал не из-за любви к учебе или желании посетить столицу. Подвернулся хороший повод решить множество накопившихся проблем и сделать свои дела пока мне снова не запретит въезд император. К тому же, Соколовы и Долгоруковы будут здесь как никогда близки ко мне. Правда не уверен, что меня надолго оставят в Академии Силы…

Московская Академия Силы сегодня открывала свои двери для всех желающих. Всего лишь надо пройти тест на наличие необходимого уровня Силы и иметь на счету сумму с пятью нулями. В отличии от гимназии в академию приходили уже были взрослые люди, которые четко понимают для чего им надо это обучение. В большинстве своем связавшие жизнь с сильными родами или кланами. Случайных людей или простых одиночек здесь не было.

Комплекс зданий МАС состоял из семи высоких разноцветных башен в окружении учебных корпусов из красного кирпича. Башни напоминали мне о бурной юности в магической академии родного мира. Эх, молодость в роли сына герцога. Сколько лет уже прошло…

Пройти через все мыслимые и немыслимые преграды бюрократов для меня не проблема. Личная репутация с каждым разом становится все более весомым аргументом. Особенно, если она подкреплена официальными документами.

Представители ректора, что ранее предлагали мне «выгодное» сотрудничество в Польской аномалии пытались юлить, но личное приглашение от императора в столице открывает практически все двери. Сдавшись перед моим напором дверь в кабинет ректора была тоже открыта.

Кресло ректора МАС занимал Рудов Петр Семенович владеющий в ранге волота и при этом не являющийся представителем какого-либо клана. Редкое явление. Крепкий мужчина своей внешностью больше походил на вышибалу в кабаке, чем на ректора престижного заведения.

Встав со своего стула и пожав руку Рудов попытался с ходу продавить мой щит Силы своей волей разлитой в окружающем пространстве. Ощущения были не самые приятные и я вежливо ответил, что заставило ректора прекратить попытки продавить меня.

— Кирилл Дмитриевич, заочно знаком с вами. Поэтому сразу перейдем к делу. Вы человек резкий, но далеко не глупый. Надеюсь, вы поймете мои опасения и нежелание иметь лишние проблемы в Академии.

— Вполне понятное желание, Петр Семенович.

Усмехнувшись, ректор прошел к панорамному окну с видом на Красный Дворец и набережную. Неплохой вид.

— Император имеет большое влияние на все сферы жизни столицы вплоть до формирования учебного процесса, но мое слово еще что-то значит и если я скажу нет, то вы вылетите на следующий день. Не надо устраивать войну в МАС. Решайте свои проблемы за ее пределами! — пригрозил ректор, вернув давление.

После Бельского я знал куда мне развиваться, поэтому «аурное давление» для меня не стало неожиданностью.

— Порой события развиваются помимо моего желания.

Давать обещания я точно не буду. Вдруг Соколов и Долгоруков тоже поступили в Академию или уже учатся здесь. Надо было раньше узнать об этом у Насти.

— Я вас предупредил, Холмский, поэтому больше не смею задерживать. Ах да… ваши необычные способности. Зайдите ко мне в пятницу мы обсудим некоторые моменты. И пока не забыл на первом этаже пройдите проверку уровня вашей Силы. При «стандартном поступлении» все абитуриенты проходят через артефакт, — холодно закончил говорить ректор, показывая рукой на дверь.

— Непременно, Петр Семенович.

Административное здание Академии в первый день нового учебного года это масса людей, спешащих в разные стороны. И без разницы будь ты хоть главой клана упорядочить это движение не получится. Иногда даже некромант приходиться стоять в очереди к артефакту.

Пройдя через все необходимые замеры, я отправился на поиск своей группы. Найти среди множества корпусов, лабораторий и производств необходимое здание та еще проблема, но мне в какой-то мере повезло.

— … Орлова на что ты надеешься? Следующее предложение может поступить при иных условиях, — с холодной улыбкой произнес молодой франт.

Анастасии преградил дорогу парень с большой свитой за спиной. Очень любопытно, кто имеет подобную наглость или моя девушка о чем-то мне не рассказывает. Впрочем, какая разница! Мне иногда, кажется, даже нашествие легионов нежити не уменьшит количество самоуверенных дураков в империи. Хотя, зная столичных аристократов за дураков я бы их не считал.

— Анастасия, можешь мне рассказать, кто этот клоун?

Моя невеста резко развернулась не веря, что я рядом с ней и бросилась обниматься. Ситуация не самая подходящая, но так и быть признаю, тоже скучал.

— Кирилл, я так… этого человека зовут Михаил Юсупов, — с издевкой в голосе произнесла Настя.

Везет мне на представителей этого клана. Особенно радовала сочащаяся некроэнергией царапина на надменном лице. Передо мной истинный заказчик последнего нелепого вызова на дуэль. Приставать к моим невестам — самый верный путь отправиться к богине.

— Юсупов, разве моего прошлого предупреждения было недостаточно? Ваш бывший слуга вижу оставил четкое послание на лице.

Начав формирование мощной воздушной техники, Михаил Юсупов с раздражением тут же ее прекратил, видно вспомнив правила Академии. Силен, стихия легко подчинялась его воле.

— Ты труп, Холмский! Ходи, наслаждайся жизнью и… Орловой. Скоро ты лишишься всего, что у тебя есть. Господа, пойдемте…

— Мы еще не закончили, и я тебя не отпускал. Дата и время, Юсупов?

— Хочешь отправляй секундантов, но боя не будет, — развернулся франт.

Слишком расслаблен и уверен в себе. К тому же очень быстро перестроился, что указывает на владение своими эмоциями и ситуацией в целом. Возможно, он просто добился чего хотел. Поединка.

Зато свита Юсупова явно была недовольна падением авторитета своего предводителя. Так часто бывает, что подневольные люди хотят ощущать часть силы и власти своего господина.

— Кирилл, что ты здесь делаешь? Здесь нельзя находиться без особого разрешения, — встревожилась Анастасия.

— Учиться вот надумал. Не хочется остаться необразованным при невестах с дипломом.

— Хватит, Кирилл. В Москве тебя хотят убить… да практически большинство кланов будут рады твоей смерти. Я и не думала, что можно нажить столько врагов. Скажи мне зачем надо было в добавок лезть на Юсупова? — спросила явно довольная произошедшим Настя.

— Не переживай он тебя больше не побеспокоит.

— Остановись, Кирилл, прошу тебя. Мне ты нужен живой, а

Юсупов набирает сторонников вот и бесится, когда ему палки в колеса вставляют, — не заметив во мне осознания всей глубины опасности Орлова вдруг широко раскрыла глаза. — Чуть не забыла. Ты же первокурсник! Важно не пропустить вводное занятие, а то могут отчислить в первый же день. Были прецеденты. Давай я тебя быстро провожу.

Направляясь за своей невестой сквозь лабиринты коридоров, я мог наблюдать прекрасную картину. Я был не один такой, кто останавливался при виде Насти. Главное помнить, что настоящее сокровище оно всегда ближе, чем мы думаем.

— Вечером не пропадай, — под свист старшекурсников Анастасия обвила руками мою шею и жарко поцеловала.

Хорошее начало дня. Толкнув дверь кабинета я невольно встал на месте. В небольшом кабинете практически все места были заняты, а девять пар глаз резко уставились на меня. Сплошные гербы на костюмах, аж в глазах зарябило. Хотя не так все плохо есть кое-кто знакомый.

— Привет!

— Ты?!

Вместо ярости или ненависти я увидел страх в глазах девушки необычной для империи внешности. Странно, в прошлый раз принцесса была настроена более агрессивно ко мне.

— С последней нашей встречи ты стала еще прекраснее, Ксу. Как дела?! Если честно не ожидал тебя здесь увидеть, но ты единственное знакомое лицо, поэтому сяду с тобой. Знаю, что ты не будешь возражать.

Страх в глазах принцессы быстро прошел и ему на место пришел гнев, но девушка не успела ответить, как в кабинет зашел мужчина в форме преподавателей Академии.

— Добрый день, группа А2. Меня зовут Селиванов Николай Константинович и с этого дня я буду куратором вашей группы. Также буду вести предмет древние знания, — рассматривая гербы на пиджаках преподаватель поморщился. — Перейдем к главному. Несмотря на ваше положение в обществе в стенах академии все равны, и я не потерплю любого неравенства в общении. Особенно к преподавателям!

И уставился не на представителей великих кланов, а на меня. Я вообще из своей Твери практически не выезжаю. В чем проблема?!

— Сегодня вы все прошли тест на ранг Силы, и я обязан зачитать ваши результаты. Итак, начнем. Холмский, восемнадцать по школе одаренности Филатова — стихия Земля. Кхм, впечатляет.

Сидящая рядом Ксу поперхнулась и уставилась на меня во все глаза. Неплохо, думал семнадцать, а оказывается я намного ближе к получению ранга волота.

— Трубецкой, восемнадцать — стихия Вода. Интересные в этом году собрались ученики, — удивленно протянул куратор.

Хм. Непривычно себя чувствовать не самым сильным, но оценивающие взгляды собравшихся говорили, что знание о моей Силе скоро станут достоянием общественности.

Клановые. Причем практически все представители правящих родов. Одно резкое движение в нашей группе и гражданская война в империи будет неизбежна. Кто додумался засунуть меня в этот клубок… не сказать, чтобы я поехал совсем неподготовленным. В этом мире все же надо знать основных представителей кланов, чтобы избежать проблем.

Павел Трубецкой старший сын главы клана и самый именитый из присутствующих здесь подростков. К тому же равен мне по Силе. Остальные ученики были на семнадцатой ступени, лишь принцесса Ксу затесалась с шестнадцатой ступенью от чего сильно покраснела. Непривычно чувствовать себя самой слабой. Ну ничего бывает.

Список фамилий впечатлял. Евгений Русин из клана Голицыных, Полина Львова племянница главы клана, Дмитрий Воротынский — младший сын в правящей семье, Роман Шестаков из клана Орловых, Кирилл Романов. Хм тезка, правда с этим кланом были какие-то проблемы, надо будет позже узнать. Данил Строганов и Юрий Демидов сидели отдельно от всех, как и их родители такие же затворники.

В общем ученики подобрались как на подбор в нашей небольшой группе. Фамилии элиты империи. Остались неясными вопросы для чего и кому это понадобилось еще кроме императора.

— Ваша спецгруппа будет заниматься по особой программе. Все вы здесь оказались в результате разных ситуаций, но мы обсудим подробности позже. Сейчас займемся оформлением документов и ознакомлением с правилами академии после чего можете быть свободны, а с завтрашнего дня начнутся занятия. Начнем с самого неприятного…

Все-таки как мало я знаю о государстве, в котором живу уже второй год. Водоворот событий затянул меня в постоянные сражения, когда не было времени на то, чтобы неспеша заниматься развитием и познанием нового мира.

Но мир не стоит на месте пока я занят делами и приходится выбирать, что в данный момент важнее. Изучение различных техник, практик развития и знаний об аномалии стоили очень дорого, если бы я не ждал в любой момент нападения, то задержался бы в стенах академии на десяток лет.

— Предлагаю отметить наше поступление. Холмский, твоя невеста владеет лучшим клубом столицы, сможешь забронировать для нас места? — спросил Трубецкой после того, как куратор покинул наш кабинет.

— Неплохая идея. Думаю, проблем с этим не будет. К девяти подъезжайте к клубу я все решу.

Не думаю, что Анастасия мне откажет. В любом случае, именная платиновая карта предоставленная при хм… удобном случае позволяла провести с собой десять человек.

— Отлично. Тогда со своей подругой по парте решай сам. С нами она не разговаривает…

Надменная принцесса из Поднебесной вызывала лишь жалость. Похоже она из своего дворца вообще никуда не выходила. Надо срочно исправить данное недоразумение, да и на реакцию невест будет интересно посмотреть.

— Ксу, хватит злиться. Давай лучше сходим отдохнем все вместе. Отрываться от общей компании нельзя, поэтому возражения не принимаются! Кстати, я тебя со своими невестами заодно познакомлю.

Яркие эмоции девушки были словно бальзам на душу. Когда она злится это просто непередаваемые ощущения. Такое чувство, что рядом с тобой постоянно формируется смертельная техника и надо быть всегда наготове. Бодрит.

— Ни за что! — вспыхнула глазами Ксу.

Это мы еще посмотрим.

* * *

Принцесса Ксу после окончания первого учебного дня практически вбежала в здание посольства Поднебесной империи, где ей на время обучения в МАС оборудовали правое крыло с небольшим штатом личных служанок и усиленным подразделением гвардии.

Через некоторое время после прибытия принцессы ее служанки разбежались по территории посольства сея панику среди сотрудников своим встревоженным видом и странными вопросами. Люди не знали к чему готовиться и постепенно паника достигла апогея после чего пришлось вмешаться уже самому послу.

Ван Ю в очередной раз тяжело вздохнул и со скорбным видом направился к покоям принцессы. Ранее он даже представить себе не мог, что его жизнь станет настолько ужасной с появлением дочери дракона. Дождавшись разрешения от командира гвардейцев посол вошел в кабинет принцессы.

Аскетизм принцессы Ксу давно стал общеизвестным фактом, поэтому горы раскиданных драгоценностей и многочисленных нарядов вызывали неприкрытое удивление. Не обращая никакого внимания на появление посла, молодая девушка придирчиво рассматривала себя в зеркале, что для нее было, мягко говоря, непривычно.

— Прошу прощения, что отвлекаю вас от важного занятия, ваше высочество. Хотел поздравить с началом обучения и узнать, как прошел первый день?

— Нормально, — нейтральным голосом произнесла принцесса.

— Могу ли я, набравшись наглости спросить, что с вами произошло, дочь дракона? — глубоко поклонился посол.

Принцесса резко развернулась в сторону посетителя, но вместо гневных слов повернулась обратно к зеркалу.

— Неожиданно появился Холмский.

Посол как-то резко напрягся. Известный полным безразличием к собственной жизни боярин опасный противник, да и ночной бой с группой альбионцев он никогда не забудет.

— Тверской боярин? Что он сделал? Нам пора покидать Российскую империю, я сейчас же распоряжусь…

— Стой, Ван Ю! — пришла в себя принцесса и объяснила свое состояние. — В первый день обучения он сел ко мне за парту без моего на то разрешения.

Поездка в Поднебесную империю и разговор с самим Небесным Драконом четко отложились в памяти посла. Появление новой опасности не на шутку встревожило правителя, а монахи говорили про какие-то древние пророчества. Запретный город несколько дней гудел, как встревоженный улей после чего посвященные отправились в разные страны проверять новую опасность.

Сила самого Холмского тоже заинтересовала Небесного Дракона. Гуляющим в паутине доказательствам экспертов и словам представителей Ордена про монтированное видео мертвых он не поверил, поэтому за боярином установили небольшое наблюдение и усилил сбор информации. Поспешные действия сейчас были не к чему. До этого момента…

— Холмский опытный мастер меча и сильный посвященный. Вы многому сможете научиться на пути Силы обучаясь вместе с ним, — успокоился Ван Ю.

— Он проявляет интерес ко мне, как к женщине

Посол снова напрягся, ожидая продолжения. Впервые его сердце пропустило удар.

— Я приняла его приглашение отметить поступление вместе с другими знатными учениками. За два часа мне нужен наряд обычной девушки дворянки, а не дочери дракона! — топнула ногой принцесса.

Вот теперь послу стало совсем плохо. Если хоть капля информации о связи принцессы Ксу и боярина Холмского попадет в Поднебесную империю жди беды.

— Но…

— Все уже решено… и, Ван Ю, узнай почему в Российской империи у мужчины может быть несколько официальных жен, — невзначай бросила Ксу.

Лицо посла приобрело неестественно бледный вид, а в глазах нарастала паника. От одной только мысли что с ним может сделать Небесный Дракон, если русский боярин воспользуется неопытной молодой принцессой ему стало очень плохо, и он почуял холодное лезвие топора палача рядом со своей шеей. За что его только наказали боги?

Глава 10

— Кирилл, в твоей группе специально подобрали учеников из умеренных кланов, а А1 состоит сплошь из тех, кто настроен враждебно. Думай сам, почему так вышло, — пыталась перевести меня на серьезный настрой Анастасия.

Учитывая, что она устроилась на моих коленях, не забывая время от времени покрывать лицо поцелуями горячих губ, то настрой у меня был максимально далек от серьезного. Интриги кланов, хитрый император, дворяне желающие возвышения и магнаты, что мечтают занять вершину пирамиды власти. Какая разница?! Сейчас я был спокоен и впервые за долгое время просто отдыхал, не думая о проблемах.

Необычная и очень громкая музыка совсем не мешали в закрытой ложе на третьем этаже клуба, а красивая девушка и неплохой напиток только повышали градус настроения. Помню в прошлой жизни после празднования дня магов мне пришлось тайком выбираться из женского корпуса. Беззаботное было время.

В восстановленном клубе Анастасии я был в первый раз, поэтому по достоинству смог оценить куда ушли немалые деньги на его ремонт. Закрытые ложи и небольшие комнаты, что приносили основной доход заведения увеличились в количестве и качестве отделки.

Лучшие танцовщицы столицы и известные молодежные группы мечтали выступить в «Короне». Попасть в элитное заведение без протекции с каждым разом становилось все труднее, что только повышало его элитарность. В общем бизнес Насти процветал, что не могло меня не радовать.

— В первую очередь меня беспокоит, как нам незаметно от остальных покинуть этот вечер.

Первокурсники Московской Академии Силы сегодня выбрали «Корону» главным местом празднования. Ограниченное количество посетителей клуба вылилось в отчаянную борьбу за пригласительные билет. Всеми правдами и неправдами студенты пытались попасть на самое яркое событие этой ночи.

Ребята из моей группы во всю развлекались на общем танцполе, лишь на несколько минут заглядывая в ложу, чтобы передохнуть или показать мне очередных «жертв» их охоты. В виду тяжелой «борьбы» за пригласительные недостатка в противоположном поле не было. Тем более сегодня можно было все.

— Нет ничего проще. У меня есть рабочий кабинет, где нас никто не потревожит. «Подружки» сегодня точно останутся без сладкого, — в предвкушении прикусила губу Настя.

Холодная война между моими невестами так и не прекратилась. Объявленное перемирие в любой момент может закончится и для меня, особенно важно, в этот момент находится как можно дальше от участниц боевых действий.

Наталья и Елена тоже сегодня присутствовали в клубе о чем-то весело общаясь с Ксу. Почему-то идея познакомить принцессу с моими невестами уже не казалось такой хорошей…

Появление на горизонте хмурого Трубецкого не предвещало ничего хорошего. Предчувствие грядущих проблем меня еще ни разу не подводило.

— А1 со свитой зашли в клуб. Я точно знаю, что именных приглашений у них не было, — сел в кресло рядом с нами Павел.

Не сказать, чтобы мы подружились с Павлом Трубецким, но парнем он оказался с виду нормальным и общались мы без расшаркиваний и прочей ереси.

— Охрана на входе не сможет отказать представителям великих кланов. У всех есть семьи, а отец не дает дружинников для этой роли, — пояснила недовольная Настя.

В спокойное завершение вечера верилось с трудом. Вряд ли представители враждебно настроенных ко мне кланов пришли коктейли за барной стойкой попить.

Настя успела посвятить меня в состав группы А1. Бельские, Захарьины, Гагарины, Разумовские, Мстиславские и Юсуповы. Наследников среди них не было, но значимость представителей известных фамилий это не уменьшало.

— Что ты предлагаешь, Павел?

— Холмский, они целенаправленно ищут тебя и драки. Русина задирают прямо сейчас дворяне из свиты Юсуповых. Он, конечно, парень не конфликтный, но может ты спустишься? — серьезно спросил Трубецкой.

Вешать свои проблемы на шею невесте или одногруппникам не самая лучшая идея. Возможно, поэтому Трубецкой сразу и направился за мной, чтобы избежать лишних проблем.

— Конечно, разве я могу пропустить самое веселья.

— Ха, значит про тебя не врут…

— Кирилл, давай сегодня спокойно проведем вечер. Пожалуйста, — глаза Насти светились надеждой, что все закончится хорошо.

Спускаясь по лестнице вниз, я уже понял, что разойтись миром будет невероятно трудно. Русин стоял в окружении дворян, причем клановые из А1 стояли в отдалении с ухмылками наблюдая за представлением. Хитрые твари. При моем приближении взгляды «своры» резко обратились на меня.

— Кого мы видим?! Сам боярин Холмский почтил вниманием столицу империи. Повеселите нас сегодня, Кирилл Дмитриевич, поднятием мертвых или спиритическими сеансами?

Заводила пытался подбадривать своих подельников, но видимо почитателей моего таланта с каждым разом становится всебольше. Многие опускали глаза стоило мне только обратить свой взгляд в их сторону.

Мой одногруппник переминался с ноги на ногу не зная, как поступить. Русин растерялся, впервые оказавшись без помощи клана и с надеждой посмотрел на меня.

— Парень, сходи выпей коктейль за счет заведения. Не заставляй меня сегодня портить столь прекрасный вечер.

Настя ждет наверху, да и просит она редко меня о чем-либо, поэтому я само спокойствие. К тому же, иногда очень важно не перейти тонкую грань, когда весь мир будет против тебя. В прошлой жизни я не смог. В этот раз надо не повторить ту же ошибку.

Вылетевшее из глубины зала в сторону Русина огненное копье стало для всех полной неожиданностью. При чем на лицах окруживших его дворян была видна даже некоторая паника. Зачинщики явно не ожидали подобного развития событий, которые начали развиваться слишком стремительно.

Огненная буря рядом со студентами из А1 лишь краем задела их щиты, что не скажешь про вспыхнувших факелом первокурсников на танцполе. Сияние щитов Силы разной насыщенности окутало студентов по всему залу. Бой начался резко и во все стороны полетели боевые техники.

Полное непонимание кто против кого витало в зале, но две группы клановых студентов не торопились устраивать филиал Бездны в клубе «Корона». Правда всех остальных посетителей это не касалось.

— Твари. Вы за Миру ответите.

— Жги всех!

— Сволочи! Такой вечер испортили…

Полностью согласен с неизвестным парнем. Планы на вечер и на ночь были грандиозными. Можно только поаплодировать замыслу оппонентов. Неизвестные исполнители выбрали очень удачное время и самое главное место.

Резво начавшееся столкновение молодых владеющих готово было перейти на новый уровень конфликта, когда площадные техники похоронят всех студентов под обломками здания. А если вмешаются дружинники, что ждут на парковке… последствия для империи и моей земли будут просто ужасными.

— Все на выход! Кто останется будет иметь дело со мной лично, а задачей вашего гнилого трупа станет всю жизнь полы подметать перед Академией.

Непонятно, что повлияло больше мои слова или застывшие черепа со светящимися глазницами, что часто щелкали костяными челюстями в ожидании своей жертвы, но народ достаточно быстро покидал клуб забыв о вражде. Столпотворения в этот раз не было сотрудники «Короны» быстро раскрыли несколько запасных выходов.

— Холмский, тебе не уйти! — раздался вкрадчивый голос от одной из колонн.

Мелькающая в темноте тень не спешила выходить на свет танцевальной площадки.

— Я и не собирался. Покажись, герой этого вечера.

Мужчина неприметной внешности с улыбкой приближался в мою сторону буквально скользя по залу и пропадая на несколько мгновений из моего обзора.

— Умри во имя Ордена, нечестивый!

Короткие клинки с серебряными цепями, обвитыми вокруг рукояти, просвистели совсем рядом. Тут же огненная волна из дальнего угла должна была завершить начатое. Связка убийца и огневик работает безупречно в любом мире, только не со мной.

Черепа, что долго ждали команды «фас» со скрежетом направились в сторону огненного владеющего и вскоре несмотря на мерцание щита Силы вгрызлись в живую плоть. Чавкающие звуки и завывающий вопль вызывали определенное сочувствие. Не повезло.

Снова Орден. Надеюсь, Афанасий скоро даст о себе знать, и жрецы почувствуют дыхание Смерти за своей спиной. Чудика с клинками, использующего некоторые методики магии Тени, надо попытаться взять живым и узнать откуда настолько редкие секреты есть у «светлых».

«Теневые копии» убийцы в этот момент пытались с трех сторон нашинковать меня на мелкий салат, а собственная тень явно слушалась другого хозяина. Хороший ход против не сталкивающегося с подобным владеющего, но адепта Смерти не так-то легко обмануть. Да и клинки для убийства лучше выбирать не с серебром.

Костяные руки пробивая бетонный пол обхватили ноги удивленного убийцы. За ними тянулись все новые и новые руки стараясь утащить живую душу в царство мертвых. Скреплен намертво. То, что произошло дальше я увидел впервые.

Скрепленный намертво костяными руками убийца воспламенился белым пламенем и через пару секунд от него осталась лишь черная бесформенная масса. Выглядит не очень…

Тем временем клуб был весь в дыму и настало время направиться вслед за остальными студентами. Похоже я последним покидаю здание. Вовремя сработавшая система оповещения позволила персоналу четко выполнить эвакуацию.

— Нехорошо получилось да, Холмский? — спросил стоящий у входа в клуб Михаил Юсупов.

Нет он не был в окружении сотен дружинников, но стоящий рядом с ним владеющий при других условиях мог стоить куда больше. Волот клана Юсуповых был слабее Бельского или ректора, но для меня вполне хватит и этого.

— Полностью с тобой согласен. Твой родственник, к сожалению, первым сбежал из клуба. Надеюсь, в наследнике клана Юсуповых храбрости будет побольше.

— Сначала доживи до этого дня, Холмский. Валерий Петрович, больше здесь для нас нет ничего интересного, — развернулся ко мне спиной Юсупов и направился в сторону парковки.

Зачем он приехал с поддержкой волота? Если бы хотел, то уже напал. Скорее всего провокация с клубом ожидалась немного в другом формате, но вмешались убийцы Ордена. Юсуповы хотели подставить меня под волота чуть позже или просто показать кто заменит наследника на поединке.

Жаль «Корону». Усилия нескольких водников и огневиков уже не могли помочь справится с поджогом. Огонь слишком быстро охватил все здание клуба. Никаких сомнений в целенаправленном поджоге у меня не было.

Похоже надо снова звонить Фиме пусть сразу посчитает сколько потребуется на восстановление клуба. Уверен, именно, мое присутствие запустило череду трагических событий.

Надеяться на отличное продолжение вечера больше нет смысла. Мое настроение от понимания данного факта стремительно ухудшалось. Когда я узнаю, кто из Ордена причастен к поджогу и нападению на студентов… смерть его не будет легкой.

* * *

Внеочередное собрание Михаила IV с главами спецслужб собственного клана и подконтрольных столичных ведомств проходило в малом зале совета. Пять фигур с разложенными на столе документами отчитывались за свои направления кидая друг на друга встревоженные взгляды. В последнее время было не до привычной конкуренции за внимание императора.

— Прошло больше месяца с последнего нападения измененных животных со стороны «Польской аномалии». Кто-то целенаправленно уничтожает любую опасность в первом поясе, — доложил генерал Головин.

Аномалии расположенные на территории империи требовали задействовать значительные военные силы для купирования последствий очередного «выброса». Особенно на Дальнем Востоке императорскому клану приходилось держать несколько серьезных подразделений, чтобы не потерять ценных сотрудников и лаборатории.

— На территории Ордена проходит массовая ротация военных сил. Меченосцы перекидывают боевые отряды из всех своих отделений в пограничные земли с аномалией. Может быть это как-то связано, — вставил свое слово Кутесов.

— Нам стоит начать переживать по этому поводу? — нахмурился император.

— Разведка на землях Ордена сопряжена с большим риском для жизни наших сотрудников и в целом трудно прогнозировать дальнейшие события, но все указывает на внутренние проблемы, а не на подготовку к войне, — осторожно ответил глава внешней разведки.

Недавнее нападение рыцарского ордена меченосцев на земли боярина Холмского наделало немало шума в информационном пространстве и с большим трудом у императора получилось замять это неприятное событие. Война с другим государством сейчас будет совсем не кстати.

Посмотрев на замолчавших «коллег», встал со своего места руководитель императорских лабораторий.

— Ваше величество, в этом месяце нам снова потребуется послать группу в «Польскую аномалию». Последняя группа так и не дошла до лагеря на четвертом, а я, надеюсь, все помнят про существующую договоренность?!

— Мы не можем постоянно отправлять владеющих на смерть. Всему есть свой предел, — поморщился генерал Головин. — Хотя… есть один боярин, что прошел сквозь сердце Кавказской аномалии. Может он согласиться?

Обязанность, а скорее даже повинность отправлять группы владеющих в Польскую аномалию висела над всеми спецслужбами императора. Руководители шли на любые ухищрения, чтобы избежать потери ценных подчиненных.

— Без достойной оплаты боярин Холмский и с места не сдвинется, — усмехнулся Кутесов.

— А как же прямой приказ? Вообще-то это его земли, — возмутился командующей гвардией.

— Боюсь, вам не понравятся мои слова, но на ваш приказ…

— Ничего не понимаю. Холмский приехал учиться в МАС по личному приглашению его величества. Он обязан выполнять все указания императора и ректора, — поправил галстук директор московских оборонных завод.

— Без оплаты все равно ничего делать не будет. Возьмет и отчислится, тогда вся наша комбинация рухнет, как карточный домик.

— Смиритесь. Это боярин Холмский, — тяжело выдохнул генерал Головин.

Император наблюдал за своими подчиненными, которые забыв про малый совет перешли на обсуждение боярских привилегий. Как же смешно. Глава жандармов, что раньше уничтожал по несколько боярских родов в год теперь выступает защитником данного сословия.

Бояре с появлением Холмского стали образцом для подражания, а дворяне превратились в обычных нахлебников. Все задумывалось совершенно иначе. Знать, что не раз шатала основы государства попытками мятежа превратилась в главные скрепы. Кто бы мог подумать…

— Но при всем моем уважение боярское сословие не отказывалось от исполнения воинского долга сполна проливая кровь на полях битвы, — высказал свое мнение командир гвардии.

Генерал Головин, получив сообщение на рабочий телефон на некоторое время отвлекся от стихийно возникшего обсуждения. Кинув взгляд на императора и получив разрешение, генерал быстро вышел из зала малого совета. Поняв, что произошло нечто неординарное члены малого совета застыли в ожидании новостей. Осталось узнать какие они, хорошие или не очень.

— В клубе «Корона» снова вспыхнуло массовое сражение владеющих. По словам очевидцев и подоспевших жандармов что-то не поделили первокурсники из «элитных» клановых групп, — доложил вернувшийся Головин.

— Холмский там был? — проявил интерес император.

— Был и как понимаю активно учувствовал.

Руководитель жандармов думал, что император вспыхнет от подобной новости, но он, наоборот, воодушевился.

— Отлично. Все складывает очень удачно для нас.

Улыбка императора, обычно строго относящегося ко всем конфликтам кланов в столице, очень сильно удивила присутствующих.

— Ваше величество, не слишком рано? — спросил ознакомленный с планом правителя Кутесов.

— Лучшего времени и не придумаешь. Нам необходимо продолжить подогревать стороны при этом не спровоцировав конфликт раньше срока. Еще полгода и мы будем полностью готовы, — император крепко сжал рукоять меча предков, который постоянно носил с собой.

Император усмехнулся. Холмский, несомненно, самый полезный его подданный. Главное вовремя успеть от него избавится.

Глава 11

Около входа в учебный корпус Академии меня ожидала вся мужская часть группы А2. Взгляды ребят были немного виноватыми из-за того, что им пришлось в спешке покинуть «Корону». В плотной коробочке личной охраны они спешно покинули территорию клуба. Возражения не принимались. Дружинники в таких случаях действовали строго по инструкции.

— Холмский, рад тебя видеть живым и здоровым. Жаль, что вчера так вышло, если бы я знал…, - крепко пожал мне руку Павел Трубецкой.

В ближайшее время многие дворянские рода и кланы наложат запрет для молодого поколения на массовые празднования и будут куда подозрительнее относиться друг к другу. Можно смело давать на это стопроцентный прогноз. Пятнадцать погибших молодых ребят цена прошедшего вечера, но клану Орловых вряд ли будут выставлять претензии по этому поводу. Суровые реалии мира сильных владеющих.

— Ничего бы не изменилось. Наши «дорогие друзья» целенаправленно искали встречи со мной.

На самом деле разница была бы огромной. Лучше бы сгорел самый лучший бар столицы, чем клуб. В связи с повторным уничтожением «Короны» Настя на меня сильно обиделась.

— Мы направились в клуб вместе, а значит и отвечать всем надо вместе за разрушения. Считаю, надо помочь с ремонтом «Короны», — предложил Дмитрий Воротынский.

— У вас есть свободные средства?

— Мы не так богаты, как ты, но сможем собрать небольшую сумму на восстановление клуба Орловой, — под одобрительное согласие остальных ребят произнес Трубецкой.

Сомневаюсь, что они соберут больше пятидесяти тысяч, когда счет на ремонт может приближаться к миллиону. Надеюсь, такой суммы не потребуется, учитывая и без того скудные ресурсы моей казны после всех прошедших затрат. Деньги требуется всегда, поэтому очень важно уметь их правильно распределить согласно приоритетам.

— Спасибо за предложение, но мы с моей невестой сами решим этот вопрос. Лучше расскажите, как прошла ваша «охота»?

— Моя охота закончилась, так и не успев начаться, — криво усмехнулся Евгений Русин.

Глаза Русина метали молнии и то, что он смог сдержать свою стихию во время «представления» говорит о сильной воле и определенном характере человека.

— Зато мне есть чем похвастаться. Когда все только началось, я взял смазливую девушку в охапку и поспешил к выходу. Не поверите в танце она изгибалась, как кошка, а что тогда будет в постели, — мечтательно улыбнулся Роман Шестаков.

— Вряд ли в ближайшее время ты сможешь это проверить, — усмехнулся Кирилл Романов. — Я тоже парочку присмотрел. Темненькая из Д3 вполне благосклонно принимала мои знаки внимания.

Ребята начали нахваливать свою «добычу», лишь Данил Строганов и Юрий Демидов молчали. Представители сибирских кланов и в клубе держались немного в стороне. Хотя покидали здание одними из последних. Краем глаза я видел, что кто-то наблюдал за моим поединком. В общем ребята ведут себя странно, но от компании не отбиваются.

Под разговоры о дамах мы добрались до кабинета, где будет проходить первое занятие. Очередная теория Силы, которую правда вел не старый профессор с седой бородой, а миловидная женщина среднего возраста.

Лариса Васильевна Басова во внутреннем зрении светилась чуть менее интенсивно по сравнению с тем же Трубецким и практически наравне с остальными ребятами. Кудесник стихии Земли примерно 16 ступени… очень полезная женщина.

— Что такое техника Силы и как появляются новые? — изучающе посмотрев на студентов и не дождавшись ответа она продолжила. — Молчите и правильно делаете. Гадать над этим можно очень долго, кто-то рассказывает про озарение во время медитации или через познание окружающего мира…

Для меня местные владеющие в первые дни появления в новом мире казались дикарями, что получили невероятное сокровище и не знают, что с ним теперь делать.

— Я уверена вам есть, что сказать, уважаемые студенты. Полина, как вы считаете какая версия наиболее верная? — Басова обратилась к девушке за первой партой.

— Новые техники создаются с помощью источника Силы непосредственно главой клана и есть ничто иное, как «инструменты» для работы с разлитой вокруг нас энергией, — резко ответила Львова.

Львова представительница великого клана и явно понимает, о чем говорит. Версия кланов имеет место быть так как осознание того, что источники обладают подобием разума, меняет всю концепцию магии этого мира. Наиважнейшая задача стать сильнее, чтобы получить ответы непосредственно у источника.

Истинные возможности источника скорее всего можно увидеть только с ранга волота. И в этом я вижу некую техногенную особенность с доступами на определенном уровне развития. Стоит позже это обдумать.

— Ваша точка зрения мне понятна, Полина. Ее я чаще всего слышу от студентов с клановым образованием. И в целом она верна. Медитация с источником может дать нам толчок, но техники мы формируем сами…

Лариса Васильевна была адептом безграничных возможностей человека. И я рад бы с ней согласиться, но искусственная рука чувствовалась во всем магическом образовании. Выслушав исторические примеры про «внезапное озарение» великих владеющих дальше для меня урок перестал быть важным. Ответы могут дать только сами источники. Сомневаюсь, что за свою жизнь она создала хоть одну технику.

Следующим после занятия с Басовой было собрание с куратором по организационным вопросам, которое и вовсе можно было пропустить. Пока я жду предложения от императора без видимых плюсов, а с огромным минусом для себя. Вспомнив про еще один нерешенный вопрос, я отвел в сторону Павла Трубецкого после окончания занятий.

— Будешь моим секундантом на дуэли с Михаилом Юсуповым? К сожалению, мне большего некого об этом попросить. Ах, да чуть не забыл надо будет еще договориться с Юсуповыми об условиях.

Оказывается, этого парня легко можно удивить.

— Ничего себе… ты не шутишь?! Конечно, буду. Какие условия?

— На холодном оружии, без артефактов и до первой крови.

Если выбрать поединок Силы точно выставят замену. Причем возможную замену мне уже показывали… хотя тут потребуется разрешение императора. По этой причине и был выбран представитель клана Трубецких, славящихся своим принципиальным подходом. Дуэль с наследником Юсуповых требует максимального прессинга со стороны элиты империи, чтобы они не смогли отвертеться.

У богатых промышленников просто не может не быть сильных врагов.

— Хорошо, сегодня же попрошу отца помочь мне с дуэльным кодексом. Буду настаивать на сабле. Ты куда сейчас? — с любопытством спросил Павел.

— К ректору.

— Могу пожелать лишь удачи! — в этот раз смог сдержать удивление мой одногруппник. — Он говорят справедливый…

Из приемной ректора строгая секретарша провела меня в аудиторию, уже заполненную руководящими и научными сотрудниками академии. При моем появлении все разговоры замолкли. Роль играет не мой возраст, а статус, известность и Сила. Впрочем, это много, где играет основную роль.

— Кирилл Дмитриевич, не буду ходить вокруг да около. Ваша Сила особенная и мы нашли массу реальных подтверждений ее использованию, поэтому просим вас рассказать нам что она из себя представляет и как к этому относится, — отошел с трибуны ректор, предоставляя мне место.

Скрывать на самом деле нечего. После увиденного на землях свеев и нападений демонов, моя Сила не самое страшное что может грозить этому миру. Тем более заложенное в моих учениках зерно когда-нибудь даст всходы, а лич дополнительная страховка на всякий случай.

— Некромантия — это не Свет и не Тьма, про Добро и Зло думаю можно не упоминать, смерть одинаково приходит ко всем существам. Путь Смерти требует особого отношения к собственной жизни и окружающих тебя людей…

Я по памяти зачитывал собравшимся основные догмы адептов Смерти. Не про армии мертвых, ритуалы превращающие города в некрополи или заклинания способные уничтожить целые армии. Знаний в моей голове хранилось великое множество, но в первую очередь я хотел показать, что некроманты хранители равновесия между великими силами.

— Этому можно научиться? — загорелся заведующий кафедрой ритуалистики.

В глазах неряшливого мужчины с всклоченными волосами проскальзывала знакомая по профессору Загорскому жажда новых знаний и неизвестного. Учитывая слабое развитие ритуалов в этом мире больше похожих на пляски шаманов, то в целом некромантия или… демонология самое подходящее для данной кафедры.

— При определенных условиях вполне возможно.

Ректор поднялся со своего места заглушая вопросы про то, как можно получить такие возможности.

— Спасибо, Холмский, за ваше объяснение. Коллеги, в таком случае, чтобы официально закрепить седьмую стихию подтвержденную МАС давайте попросим студента Холмского показать нам что-нибудь из проявлений своей необычной Силы, — и вонзил взгляд своих острых глаз в меня.

Седьмая? Четыре природные стихии, Свет, звериные духи свеев, а про Хаос им еще неизвестно. На самом деле великих Сил куда больше. И намеки на ту же Тень от убийц вполне серьезные. Так чтобы им такое показать…

— Вчера умер наш вахтер Иван Иванович. Тело никто не забрал до сих пор, родни нет. Может предоставить его студенту? Узнаем правда все слухи или вымысел, — произнесла красивая женщина едва заметно скривив губы.

— Кхм, ваше предложение, Екатерина Владимировна, немного не корректно, но…, - ректор нахмурил брови и подумав дал согласие. — Распорядитесь, чтобы тело погибшего сотрудника доставили в лабораторию.

Оснащенности научной лаборатории академии можно было только позавидовать. Широкое пространство светлого зала с различными измерительными стендами, толща земли и бетона над головой, смотровые комнаты предоставляли огромные возможности для экспериментов.

Двойная система контроля на выходе из лабораторий и массивные двери с множеством артефактов не давали и шанса вырваться на свободу неудачному лабораторному эксперименту. Для меня слишком дорого.

Молчаливые служащие закатили тело покойного и быстро вышли из комнаты, увидев весь руководящий состав академии. На тележке лежал обычный мужчина лет пятидесяти предпочитающий активные возлияния по несколько дней и совсем не заботящийся о своем здоровье.

— Будут какие-нибудь особые пожелания?

— Считайте это вашей квалификационной работой на научную степень в нашем заведении, — на полном серьезе заявил ректор.

Серьезное заявление и предпосылки к сотрудничеству. Поживем увидим. В этом мире все меняется слишком стремительно.

— Ваше творение, Холмский, должно быть в первую очередь полезным для академии, — произнесла Екатерина Владимировна.

Полезный вахтер, что же тут можно придумать… есть один интересный экземпляр среди нежити. Надеюсь, симпатичная дама будет довольна. Рядом лежали неплохие приспособления, поэтому руны начали быстро покрывать тело вахтера и замыкать круг вокруг него.

— Эти руны не выдумка студента слишком четкое исполнение и его рука двигается не задумываясь. Северные шаманы могут только позавидовать исполнению, хотя…

Сравнивать меня с шаманами для этого надо иметь слишком много здоровья. Брошенный на профессора взгляд заставил его быстро замолкнуть. Хотел проклятье, но передумал. Здесь нет необходимости играть в отморозка.

Подготовительная работа была закончена в рекордные сроки, и я начал наполнять руны некроэнергией. Мороз по коже и чужой взгляд почувствовали все присутствующие.

— Чертовщина какая-то.

— Мне до жути страшно, коллеги.

Тихий шепот и бледные лица умудренных сединами людей привычный эффект от моей работы. Проверить студента они решили, ну-ну. Наконец, руны вспыхнули мертвенным пламенем и тело вахтера затрещало костями и расплылось в бесформенную массу. Зрелище не из самых приятных.

Ритуал только начался. Зеленое пламя разгоралось все сильнее, а треск костей наоборот прекратился. Вскоре первые контуры мощного тела нежити начали обретать постоянную форму.

Мощный торс с бугрящимися мышцами переходил в длинные до самого пола руки, на которых размещались небольшие кожистые крылья. Прижатая к шее голова нетопыря вызывала чувство отвращения, но острые, как кинжалы зубы требовали относиться к нежити серьезно.

Образ ночного ловца впечатлил некоторых барышень до потери сознания. Голосовые связки у моего создания вскоре заработают на полную мощность и вот тогда веселья будет куда больше. Осталось только кинуть поводок на ректора и готово. Отличная работа. Вполне тянет на звание мастера некромантии.

Ректор справился намного быстрее Бороздина и через некоторое время интуитивно управлял действиями ночного ловца. Правда его еще ждет много удивительных открытий….

— Впечатляет, Холмский, очень впечатляет. Безусловно Смерть, как новая стихия будет добавлена со следующего года во все учебники. Нам бы хотелось сейчас обсудить с коллегами увиденное, а позже я передам вам наше общее решение, — намекнул ректор.

— Общайтесь. Роль ночного сторожа мое создание выполнит куда лучшего вашего прошлого работника, но не забывайте скармливать ему раз в месяц крупное животное, иначе могут быть проблемы.

Пусть разбираются с начислением зарплаты своему «обновленному» вахтеру, а мне надо обдумать дальнейшие действия. Закинутая удочка от ректора требует тщательной проработки будущей модели… надо больше информации.

Яркое осеннее солнце и улыбки молодых студенток вместе с веселым смехом намекали на совершенно иное времяпровождение. Эх, не судьба. На телефоне был пропущенный звонок от Деда. Надеюсь, поместье не спалили в мое отсутствие.

— Боярин, не переживай все хорошо, — поспешил успокоить вампир. — Есть небольшие проблемы, но мы их решаем. Странные люди крутятся в Твери последний месяц, о тебе спрашивают. Парочку отловили, а Антон поговорил с ними по душам. В общем, Орден не успокоился. Завтра отправлю тебе на усиление еще сотню дружинников.

— Справлюсь самостоятельно. Усиль лучше охрану последнего «пополнения». Кстати, как они?

Основное пополнение было из многочисленных учеников дружинников, что в будущем смогут перейти в младшую дружину. Леонид с личниками набрали себе почти по полсотни учеников. Посмотрим, что из этого выйдет.

Васильчиков и Дед за неделю пришли к полному «взаимопониманию». Наверное, набирающий силу Голод и приказы старшего по Крови дали свои всходы. Интеграция Смоленска в общий союз даст немало плюсов. Если Новгород не спрыгнет в последний момент, то есть неплохие шансы пережить надвигающуюся бурю.

— Появилась несколько достойных кандидатов ко мне в личное подчинение. Для ритуала все готово, — пытался не показывать свое отношение к важному вопросу воевода.

Воевода похоже почувствовал настоящую власть над себе подобными. Пока идет на мое благо я не против.

— Скоро приеду и приму решение. Продолжайте набор пехотных полков, Фима пусть выделит деньги из последней добычи. Должно хватить.

— Добро, все сделаем, — завершил звонок Дед.

Сколько бы у тебя не было владеющих, а без обычной пехоты никуда. Подготовка и набор качественной пехоты, которая не побежит в первые минуты сражения, занимает немало времени. Заменить всех живых людей нежитью не получиться, можно только уменьшить количество.

Московское поместье располагалось вблизи от города, поэтому снимать ничего не потребовалось. Для ожидающей охраны рядом с академией было предостаточно место. Этим вопросом руководство озаботилось заранее. Не удивительно учитывая стоимость обучения.

Машины кортежа охраны быстро скользили по широким столичным дорогам, но стоило только выехать из Москвы, как встали в пробке на узком выезде из небольшого города. Четкое разделение на до и после вызывало удивление. Вроде бы тоже земли императора, но…

Первая машина кортежа от сильного взрыва взлетела на воздух и упала крышей на асфальт. По моей заработали из нескольких пулеметов и отправили площадные стихийные удары. Задней тоже досталось и костер на ее месте не вызывал сомнений. Не думал, что прямо посреди дороги кто-то решится на подобное, но ловушка получилась классическая.

Мертвый водитель, трупы дружинников, и непрекращающиеся удары по щиту Силы. Что ж пора вылазить из машины и встретить врага лицом к лицу.

Глава 12

Кое как откинув вмятую в салон дверь я выбрался из машины. Вся дорога полыхала и дымила ярко вспыхнувшими от взрывов автомобилями. Из некоторых горящих машин доносились крики о помощи, но все бесполезно жить им осталось совсем недолго. Плотное движение по плану неизвестных не должно было позволить мне покинуть место засады под охраной дружинников. Если бы я собирался это делать.

Вскоре объявился и сам противник. Только в этот раз их было не двое, а куда больше… Знакомый оттенок во внутреннем зрении не оставил никаких сомнений в принадлежности моих врагов. Орден пришел завершить начатое.

Выстрелы из пулеметов и отправляемые снаряды гранатометов залили огнем и осколками все пространство рядом со мной. В ответ мы с пятеркой выживших дружинников направили площадные заклинания в места засады противника. Редкие вспышки щитов Силы гасли одна за другой, вызывая улыбки на хмурых лицах охраны.

Сильнейшие дружинники обучали новое поколение в Твери, а с собой я взял сборный отряд по остаточному принципу, поэтому немногие пережили массированный удар противника. Недостаточная насыщенность щита Силы резко понижает шансы на то, чтобы выжить, охраняя меня.

Волна Смерти сейчас как никогда бы подошла на несколько сотен метров уничтожая все живое, но я не смогу ее вовремя остановить, и волна заберет с собой множество жизней непричастных к нападению людей. Настоящий некромант должен убивать лишь по необходимости.

Перестреливаться из стрелкового оружия и атаковать дистанционными техниками меня можно бесконечно долго. Дружинники защищали спину, а я выступал основным щитом и что уж говорить, мечом тоже. Враг вскоре понял, что время играет не в его пользу, а упавшие от перестрелки подельники никак не уменьшили мой щит. Навязать мне ближний бой единственный выход.

Три адепта Тени, несколько владеющих и жрец направились в мою сторону под непрекращающимися выстрелами и ударами стихий остальных врагов. Среди прошлых убийц не было монахов со способностями к Свету, а здесь был, причем сильный зараза. Ненавижу Свет и его адептов.

Стремительные и резкие движения трех убийц, не давали мне правильно прицелиться для нанесения удара. Копье праха несколько раз отправлялось в пустоту или пробивало насквозь машины, а каменные колья лишь убили пару слабых владеющих. А вскоре массовое заклинание и вовсе перестало действовать…

Дружинники не успевали за невероятной скоростью убийц один за другим падая пронзенные короткими клинками. Непрекращающаяся молитва монаха или еще один артефакт-блокиратор не давали формировать сложные заклинания, в том числе и переход в боевую форму. Добраться бы до светляка и отправить его на суд к богине.

— У наших братьев в прошлый раз почти получилось, нечистый. Это было бы красиво. Две группы клановых студентов уничтожили друг друга, а виноват во всем боярин Холмский. Твое убийство записали бы тогда в книгу Имен, — прошипел на неродном языке убийца.

Подняв две сабли дружинников, я пытался отбиваться против коротких клинков убийц и одновременно направлять копья праха с костяной жатвой.

— Зря вы все это затеяли. О вас точно никто не вспомнит.

«Молот Небес» и «Пламя веры» были мне знакомы, как и моему быстро просевшему щиту, но впервые я увидел нечто новое и одновременно уже знакомое по прошлому миру. «Анафема». Яркий комок белого света направлялся в мою сторону и не предвещал ничего хорошего.

Последний из выживших дружинников не раздумывая оттолкнул от себя убийцу и заслонил меня грудью. Яркая вспышка света и лишь пепел оседает на горящий асфальт. Пусть богиня будет снисходительна к моему воину и примет к себе в свиту. Смерть же жреца будет ужасна.

Отбиваться от трех убийц и монаха под непрекращающиеся удары владеющих я долго не смогу. Добраться до жреца в танце стали тоже не получится. Продержаться до прибытия подмоги мне вряд ли дадут. Хорошо, что я хотя бы озаботился защитой проведя редкий ритуал и теперь моя тень не подвластна другим.

Сегодня мой день, а умирать пока рано. Две пятерки знакомых мне темных доспехов выбежали из черного автобуса со стороны соседней улицы. Подсказывать опытным офицерам что делать не пришлось.

Такого количества снарядов и выстрелов, вместе с боевыми техниками жрец явно не ожидал. Разорванное на куски тело разлетелось во все стороны. Жаль я лично не отправил его на вечные муки, но зато мне вновь доступны площадные техники Земли.

Каменные колья от кипевшей внутри меня ярости сплошным лесом разошлись во все стороны увеличиваясь в размерах и разделяясь на множество новых. Крики раздираемых пополам убийц стали достойной наградой для моих павших воинов. Единственный из противников, кто еще дышал лишился ноги и руки. Всеми силами пытался отползти от меня и одновременно сформировать технику.

— Кто отдал приказ на нападение?

— Тебя убьют, исчадие. Братья всегда выполняют заказ, — прохрипел убийца.

Фанатики иногда раскалываются очень быстро если знаешь, на что давить. Поздно. Тело убийцы снова сгорело в белом пламени, но душа его отправится к богине. Надеюсь, ему там объяснят в чем истинный смысл жизни.

— Давно не виделись, боярин. — широко улыбнулся, сняв шлем майор Ларионов и посмотрел на труп. — Библиотекари. Никогда раньше не видел их, но самое бесполезное занятие проводить допрос убийц Ордена.

— И я рад видеть вас, Денис Евгеньевич. Значит это вы меня прикрываете?

— Вы стали моим персональным заданием, Холмский, — криво усмехнулся командир спецподразделения «Рубеж».

— Спасибо, майор.

— Сочтемся. Можете не переживать, мы здесь все решим со столичной властью, — произнес Ларионов и обернулся к стремительно приближающейся боевой технике.

Бойцы охраны успели сообщить о нападении и из поместья прибыла техника с владеющими в боевых доспехах. Раздвигая сгоревшие машины, дружинники взяли меня в плотное кольцо и направили стволы во все стороны. В очередной раз выжил… Надо забрать своих и чужих убитых, а раненным оказать всю необходимую помощь.

— Забирайте всех, что рядом со мной и наших. Уходим пока не понаехали.

Желание разобраться, что не так с телами убийц и обдумывание планов мести ушло на второй план стоило только выйти из машины во дворе своего подмосковного поместья.

— Тебя не ранили, все в порядке? — по ступеням поместья быстро сбежала Настя. — Только что показали репортаж по каналу про нападение на тебя…

— Живее всех живых. Можешь лично проверить.

— Я так испугалась тебя потерять. Прости меня, — спрятала голову на моей груди девушка.

Приезд Орловой и дальнейшее наше приятное времяпровождение немного уменьшило мое желание прямо сейчас натравить на Орден лича. Нет, еще не время.

— Решено, теперь буду жить с тобой! — поглаживая меня по груди в постели произнесла Настя.

Нормально моя невеста решила. А как же водить других женщин в дом? Не сказать, чтобы я раньше это делал, но теперь такой возможности вообще не будет.

— Это просто отличная новость!

С другой стороны, будет кому заняться поместьем в Москве. У меня других проблем хватало. Дед позвонил еще раз и сообщил, что приедет Антон с сотней старших дружинников. Отказываться нет смысла. В последний раз меня практически подловили, да и сильные владеющие сбавят накал в обществе. Зачем только император тянет с приглашением? Наверное ждет, когда меня убьют. Еще и ненужная учеба…

Быть главным героем новостей не всегда приятно. Слишком часто на экранах телевизора и телефонов мелькает моя физиономия, поэтому любопытные взгляды некоторых девушек у учебного корпуса Академии вызывали лишний раз шипение Насти. Скоро дело дойдет до того, что девушки будут бояться смотреть в мою сторону. Но ее тоже можно понять, итак, приходится мириться с двумя подружками, к которым могут добавиться еще…

— Раньше я завидовал тебе, Холмский, но сегодня понял, что не хочу жить как ты, — уверенно заявил при моем появлении Кирилл Романов.

— Каждый день думать, что тебе воткнут нож в спину или взорвут по пути к дому?! Просто настоящий ад, — подтвердил Евгений Русин.

Ребята в кабинете активно обсуждали мою жизнь. Послушать так моя жизнь просто ужасна. Ведь нет? Незаметно подошедший Павел Трубецкой прокашлял в кулак, и мы вышли из кабинета.

— Вряд ли для тебя это новость, но информация о том, что ты выжил в ходе нападения не прибавила настроения Юсуповым. Зато мы все обговорили. Дуэль на следующей неделе на саблях, но они могут выставить замену. Готовься, хороших дуэлянтов в империи немало. Кстати, ты на пятом месте в общем рейтинге. Удивлен.

Как же любят в империи составлять рейтинги. Лучший показатель, если остался живым, а твой противник нет. Все остальное вторично. Тем не менее Трубецкой был полон энтузиазма. И до начала занятия рассказывал, как отец помог ему с подготовкой к обсуждению будущей дуэли. Надо что-нибудь подарить главе великого клана, да и знакомство с ним не будет лишним.

Предмет сегодня невероятно интересный — «История и этикет Силы». Да, оказывается у владеющих есть свой этикет и вела его одна из присутствующих на моей проверке у ректора женщина. Дама, что выразительным взглядом своих глаз и обмороком явно хотела привлечь внимание ректора полчаса нам рассказывала, насколько важен ее предмет.

Монотонный голос и не самое важное для меня направление заставили бороться со сном, как с несколькими отрядами убийц. У Антонины Витольдовны, несомненно, талант к усыплению учеников. С трудом дождавшись окончания занятия я вылетел из учебного корпуса. Терпеть подобное — лучше поднимать низшую нежить весь день.

Далеко сбежать не получилось. На выходе из Академии меня ожидал дядя Кристины генерал Ратибор Ефимович Скуратов. Учитывая обычный пиджак на его плечах, скорее всего уже бывший генерал. В современных реалиях остаться живым под закат карьеры не самое плохое достижение.

— Есть немного времени…, Кирилл Дмитриевич? — неуверенно спросил Скуратов.

— Для вас всегда найдется время, Ратибор Ефимович. Пройдемте в мою машину, там нас никто не потревожит.

Как-то резко постарел и потерял всю свою былую уверенность руководитель секретной базы армии империи. Из бедного дворянского рода, без личных земель или дружины он добился всего сам на военном поприще честной службой. Поэтому, когда его пережевали и выкинули не нашел себе места в новой жизни.

— Они до сих пор не нашли убийцу маршала, да и не старались даже. Подлюки сами и загубили его. Давно все к этому шло, я предупреждал, но меня не слушали. Если бы… эх, что теперь говорить, — сжал кулаки бывший генерал.

Человеку захотелось выговориться, но меня интересует немного другое.

— Как вас сняли?

— Я ничего не смог сделать, Холмский! Собрали без меня совет, надавили на кого надо и большинством отстранили с лишением всех званий и наград. Наша личная безопасность давно работала на императора, — опустил голову Скуратов.

— У вас же была большая группа поддержки в генштабе и среди руководства армии.

— Южане сметают всех со своих постов. Восточные генералы обособились и покинули столицу. Весь наш совет скоро накроется медным тазом, а нам не из кого выбрать маршала. Да и не надо это императору, по закону сейчас он выполняет функции маршала.

В принципе я так и думал.

— Ваши связи среди офицеров спецназа? Боевые подразделения и секретные наработки, что с ними?

— Все пошло прахом, за мной ничего не осталось, — сдался Ратибор Ефимович.

Сильный ход от императора, ломающий установленное за долгие годы равновесие среди великих кланов. Интрига в том позволят ли кланы дожать императору военных или вмешаются раньше. На месте правителя я бы сменил акценты. И единственные кто для этого лучше всего подходят в Российской империи — бояре.

Стать чьей-то ступенькой к абсолютной власти не самая приятная новость в череде прошедших событий. Правда если Скуратов сдался это не значит, что я не использую его в своей игре. Все только начинается.

* * *

— Новая волна идет. Сержант, несите еще смесь, — громко приказал рыцарь из ордена меченосцев и направился в штаб.

Два десятка солдат рядом с одиноким пулеметом встревоженно переглянулись. Волна всегда несет за собой смерть товарищей по оружию.

— Карл, дуй за «небесной» смесью к брату Ланцу!

— В прошлый раз он сказал, что отдал последнее и…

— Значит заставь его найти еще, иначе мертвые скоро будут жрать твою толстую задницу! — щербатый сержант ударил по плечу молодого воина и повернулся к новой угрозе.

Зомби и скелеты собираясь в многотысячную орду напирали волна за волной на бетонные стены, практически по всему периметру небольшого поселения. За короткие сроки никому ненужный городок был превращен в крепость, чтобы оттянуть на себя основной удар мертвых. Сюда они стекались со всей округи из-за вечного голода и большого скопления живых.

Взрывы, огонь и град пуль не могли остановить орду мертвых, которая из-за бесконечного моря некроэнергии с каждым днем становились все сильнее. Участь очередной крепости меченосцев на пути мертвых была предрешена, но в этот раз воинам Ордена повезло.

Небо неожиданно резко посветлело и под грохотя тяжелой техники на поле боя появился крепкий отряд рыцарей в боевых доспехах. Рыцари и паладины высшего посвящения латным кулаком вбивали в землю мертвых под молитвы монахов. Огонь, дар божий и освященные мечи не оставили низшей нежити и шанса.

— Карл, можешь больше никуда не ходить. Сегодня скорее всего будем всю ночь спокойно спать и даже чашку вина выпьем, — довольно заявил сержант, поглаживая ствол пулемета.

Меченосцы ударили элитными силами, чтобы показать прибывшему из столицы кардиналу свою мощь. Наделенный специальными полномочиями от Конклава кардинал Маурини хотел разобраться с проблемой, как можно скорее. Новость о мертвых достигла Папы и наделала немало шума в святом городе.

— Гроссмейстер Фален, почему эти богомерзкие существа все еще ходят по святой земле Царства Небесного? Неделею назад вы докладывали, что угроза мертвых практически решена! — повысил голос кардинал Маурини.

Никто не знает откуда началось «нашествие мертвых». Ходили слухи, о небольшой деревне, что располагалась рядом с «Польской» аномалией, но никто уже точно не скажет. Первые беженцы, прибывшие в резиденцию меченосцев с границы аномалии, были заперты в тюрьме за распространения лживых слухов и позже казнены, поэтому бесценное время было потеряно. После резкого усиления наплыва людей из пограничных земель угрозу уже нельзя было отрицать.

Первое столкновение с нежитью невольно внушило нездоровый оптимизм в высших иерархов меченосцев. Скелеты и зомби легко ложились под ударами рыцарей, одаренных и простых солдат, а применение тяжелой артиллерии по толпе мертвых дало ошеломительный эффект.

Но вскоре пули стали оказыватьменьший эффект, а за ними и взрывы лишь раскидывали тварей. Единственное, что могло помочь остановить мертвых особая смесь, приготовленная монахами. Живых пока спасало, что дальше определенной территории мертвые не лезли и оцепление из рыцарских отрядов меченосцев смогло купировать угрозу.

— Мертвые с каждым днем становятся сильнее. Сейчас мы можем только сдерживать их напор, — проскрипел голос паладина.

Меченосцы до последнего пытались скрыть произошедшее и своими силами уничтожить нежить, но твари прогрессировали с каждым днем. Если в начале первой недели это были только поднявшиеся трупы и костяки, то вскоре появились более сильные создания. Скелеты-воины своими мечами могли пробить даже боевой доспех, а гули устраивали засады на небольшие отряды воинов.

— В чем у вас основная необходимость?

— Эвакуация смердов и уничтожение старых кладбищ происходит слишком медленно. Из-за этого у мертвых практически бесконечный резерв. «Особые» зажигательные смеси для нашей артиллерии кончаются слишком быстро, а одаренных стихии Огня слишком мало, — признал степень проблемы гроссмейстер.

Отрицать неготовность к подобной угрозе было бессмысленно. Меченосцы за короткое время утратили свое влияние и накопленные за десятки лет силу, но это только их проблемы.

Кардинал бросил взгляд на догорающие тела мертвецов. Русский боярин сделал свой шаг, показывая ужасающие возможности некромантии. Если библиотекари не достигнут своей цели, то среди кардиналов начнется недовольство действиями Папы.

— Завтра к вам направят столичные полки вместе с гвардией Папы, а через несколько дней начнутся поставки вооружения. У вас ровно три недели до следующего созыва конклава или дело будет передано вновь формируемой Инквизиции. Дитрих, запишите мое распоряжение, — приказал кардинал.

— Ваше высокопреосвященство, уже все готово, — поклонился личный помощник кардинала.

— Тогда уходим, здесь нам больше нечего делать.

Дитрих, он же Кен Чен — озаренный и мастер перевоплощений из Поднебесной империи перед тем, как направится за кардиналом еще раз внимательно осмотрел поле боя.

Европейская внешность, доставшаяся от матери и редкие способности, были закреплены учителями в закрытой школе, где Кен Чена подготовили к жизни в другой стране. В теократическом государстве он с малых лет смог добиться высоких результатов и поставлял на родину важную информацию.

Орден непростая страна и многие менее удачливые шпионы заканчивают свою жизнь в пыточных или на кострах жрецов. Тем не менее собранная информация стоила того, чтобы передать ее намного раньше и не по привычному каналу связи. Небесный Дракон должен знать все о происходящем здесь.

Глава 13

— Пять групп первокурсников были специально подобраны под турнир, вы и А1 бесспорные фавориты в гонке за участие. До конца недели в каждой группе необходимо сформировать две пятерки. Основной состав и запасные, — куратор группы задумчиво ходил взад-вперед по кабинету.

Наконец, объявили причину для чего потребовалось собрать сильнейших владеющих империи в своей возрастной группе на первый курс Московской Академии Силы. Впрочем, большинство клановых заранее знали об этом, да и мне не раз говорили.

Мировой турнир по личному приглашению императора Германии… не знаю, что стоит на кону, но учитывая наш состав приз должен быть соответствующий. Вряд ли меня позвали в столицу, чтобы посидеть на скамейке запасных, а значит будет прекрасная возможность посмотреть на возможности владеющих остального мира.

Пока, к моему глубокому сожалению, академия не спешила расставаться со своими секретами или разглашать чужие. Предметы были общими, без конкретики или углубленной практики. Не думаю, что одной только клановой подготовки достаточно, чтобы победить своих сверстников из других стран.

— Завтра я объявлю состав групп и начнутся первые подготовительные поединки. На этом все можете быть свободны, — закончил куратор группы А2.

Наконец, этот долгий день закончен.

— По твоим глазам видно, если бы куратор не сказал про поединки, завтра мы бы тебя не увидели, — отгадал мое настроение Трубецкой.

— Не вижу смысла тратить свое время зря. Может объяснишь мне почему занятия столь унылые и бесполезные?

Академия, как и многие другие службы империи была создана Михаилом Великим под конкретные задачи, а именно для обучения имперских чиновников и военных. Со временем все изменилось и основной задачей МАС стало не обучение владеющих, а изучение аномалий. Для этого ей после мировой войны выделялись огромные средства.

— Таковы правила Академии. Первый год общие знания и три прогона через источник, а техникам Силы полноценно начинают обучают со второго курса. Из-за этого клановых здесь и не так много.

— Дурные правила.

В моем мире первокурсники хотя бы внутренний взор и теорию рун изучали. Ко второму-третьему курсу молодые маги вполне могли командовать сотней воинов и выполнять функции армейского мага.

— Какие есть. Кстати, ходят слухи, что это именно Юсуповы попросили отменить дуэль. Даже если это не так все равно сильный удар по репутации клана. В то что ты не хочешь дуэли никто не верит, — сменил тему Трубецкой наблюдая за моей реакцией.

Дуэль с Михаилом Юсуповым не разрешили личным распоряжением императора. Уведомление доставили из его личной канцелярии вчера утром. Кто бы сомневался в подобном исходе.

— Для Юсуповых это мелочи. Слухи за спиной они как-нибудь переживут, что не скажешь о тех, кто распускает язык.

— А что по нападению на тебя? Удалось узнать, кто нанял убийц? — с любопытством спросил Павел.

— Пока еще нет, но в загробном мире заказчика ждут с большим нетерпением.

Павел не разделил мою предвкушающую улыбку и немного побледнел. Если бы я сказал ему, что за мной охотятся убийцы Ордена он скорее всего не поверил.

— Ну и шутки у тебя, Кирилл. До завтра.

Пусть лучше считает, что я шучу.

На парковке рядом с академией меня ожидало десять черных внедорожников и пара тяжелогруженных грузовиков с дружинниками в боевых доспехах. Глава моей службы безопасности по приезду в Москву развил бурную деятельность по организации «правильной» охраны. Дай волю Антону так скоро и танки будут ездить за мной.

Воевода отправил его с конкретной задачей не допустить прорыва убийц на ближнюю дистанцию. Поэтому пять кудесников из старшей дружины выступали моими телохранителями, распугивая своим хмурым видом случайных прохожих и всех, кто решался подойти слишком близко.

Конечно, иметь главу службы безопасности, на которого сильно влияют другие мои подчиненные не самый лучший вариант, но Антон честно старается стать лучше и что не менее важно я ему полностью доверяю.

Сам глава спецслужбы Твери сейчас ждал меня в машине, чтобы лично контролировать непростую поездку. Вызов в Тайную канцелярию в связи с нападением убийц Ордена был весьма невовремя, но сотрудничество с данной организацией пока приносит одну только пользу.

— Боярин, дружинники пойдут с вами, — пытался проявить характер Антон.

— Пусть, я не против. Что нового удалось узнать?

— Ранее полученная информация подтверждается. Самый легкий для нас вариант — Тимофей Соколов. Предлагаю…

Антон по приезду занимался не только моей охраной, но и собирал важную информацию о противниках боярского рода Холмских. Информация правит миром и позволяет вовремя реагировать на новые вызовы, поэтому первые успехи Антона не могли не радовать.

По данным информаторов Долгоруков затаился и не вылазит из своих земель. Закупки военной техники, увеличение количества воинов в дружинах подконтрольных родов, наемники, которые открыто прибывают в земли Долгоруковых отряд за отрядом. Все это говорит о накопление военной силы. Куда и главное, когда нанесет свой удар великий клан вопрос открытый.

Соколов, наоборот, не скрываясь отдыхал в элитных заведениях столицы наплевав на все запреты отца. Что происходит с главой клана, и кто управляет гигантской банковской империей никто не знает. Вызов к канцлеру и императору главе клана поступал не раз, так и оставшись без ответа. Из-за этого рынки лихорадило в ожидании беды, но пока большинство ждет развития дальнейших событий.

Затаились молодые шакалы до нового удара. В простую месть из-за девушек и подмоченной репутации я не верю. Здесь есть что-то еще… Возможно, я смогу узнать об этом совсем скоро.

В здание тайной канцелярии дружинников не пустили два десятка бойцов в темных доспехах. Дежурный капитан недовольно поморщился при моем появлении и провел в кабинет главы всемогущей спецслужбы империи. Точнее когда-то всемогущей, сейчас она лишь отбрасывает былую тень.

В кресле генерала, к моему великому удивлению, сидел Карпов Игорь Владимирович. Что-то мне уже не так нравится история с посещением тайной канцелярии. Отец Наташи вряд ли обрадуется идее о будущем родстве, а новые возможности…

— Игорь Владимирович, вот так встреча! Поздравляю вас с повышением.

— Спасибо, но встреча могла и не состояться. Желающих убить тебя слишком много даже для столицы империи. Мы потеряли за неделю полсотни бойцов уничтожая группы убийц и вскрывая ячейки сектантов. За тебя плотно взялись, Холмский, не боясь раскрытия своих агентов, — холодно начал разговор генерал.

Тайная канцелярия в очередной раз серьезно помогает мне руками Карпова. Надо будет подумать над ответным подарком. Не люблю ходить в должниках.

— Наше сотрудничество всегда было плодотворным, Игорь Владимирович. Надеюсь, и в дальнейшем мы будем работать над укреплением наших связей.

— Полностью согласен с тобой, Холмский. Если бы только не одно «но».

Я уже примерно догадывался о чем сейчас он скажет.

— Моя дочь устроила мне бунт и выставила условие, если не увидит тебя живым и здоровым, то убежит из дома и не будет со мной разговаривать. И это милая, добрая Наташа! Как ты думаешь, Холмский, занимая это кресло, что я могу сделать с тобой ради счастья своей дочери? — взгляд исподлобья не обещал ничего хорошего от не самого слабого кудесника Земли.

— Наверное, все.

— Правильно мыслишь. Я бы с огромным удовольствием слил информацию о тебе всем заинтересованным лицам, чтобы чужими руками убрать препятствие на пути к счастью моей дочери… к сожалению, это будет во вред империи, которой я служу.

Полко… уже генерал Карпов встал со своего кресла и подошел к окну.

— Знаешь сколько человек скрывало слухи о твоей силе и реальные возможности, когда ты еще только поступил в гимназию?! По записям моего предшественника шесть высокопоставленных агентов и спецгруппа были задействованы для этого в Твери. Не говоря о целом отделе созданным под данную задачу.

Вот это новость.

— Для чего?

— Думаю, ради стабильности в первую очередь. Ты прямой, как клинок. Долгие интриги, подставы, хитрые комбинации это все не про тебя. Там, где ты, всегда море крови и холодный взгляд смерти в спину до скрежета в зубах, — явно что-то вспомнил генерал, замолчав на несколько секунд. — Старик имел на тебя большие планы с самого поступления в гимназию. Умело манипулируя дворянскими родами Твери, он создавал для тебя искусственные препятствия и проблемы.

— Познавательно, но цель всех этих мероприятий так и не озвучена.

Оказывается, я мог прожить жизнь обычного боярина или дворянина… Томилин Алексей Петрович бывший глава тайной канцелярии, по словам Антона, жив и вполне бодрствует. Поговорить с ним «по душам» становится приоритетной задачей. Если мне, конечно, позволят это сделать.

— Никогда и не будет озвучена. Проблемы у Ордена твоих рук дело? В последнее время ты прибавил нам работы. Зачем показываешь свои возможности? — строго спросил Карпов.

— Основная проблема Ордена теократическое форма правления и забитость до скотского состояния собственного народа. Скрывать свои «возможности» я не вижу никакого смысла. Игорь Владимирович, все же хотелось бы услышать зачем я нужен тайной канцелярии?

Карпов усмехнулся и ничего не ответил. Подняв трубку телефона, отдал команду кого-то впустить и дверь практически тут же открылась. В кабинет быстро зашел Сакмышев Андрей Федорович. Ко мне он всегда относился довольно предвзято, а сейчас вообще волком смотрел. Хотя мы с ним вместе заработали неплохие деньги на проведении дуэли, да и производства в Твери я купил за вполне… рыночную цену.

— Андрей, присаживайся. Считаю нам всем надо решить важный вопрос. Наташа и Елена недавно рассказали интересные планы на дальнейшую жизнь. Ничего не хочешь нам сказать, Холмский?

Пронзительный взгляд Игоря Владимировича и сжатые кулаки Андрея Федоровича вряд ли предвещали благоприятный исход разговора.

— Мы с девушками самостоятельно разобрались во всех проблемах. Требуется лишь ваше согласие на свадьбу… желательно добровольное.

— Да как ты смеешь! — вскочил с кресла Сакмышев. — Снова лишить меня всего хочешь?

— Ваши копейки оставьте себя. Кстати, интересный факт. У самого известного промышленника Твери оказывается безбожно воровали. А я думал вы опытный делец, Андрей Федорович.

Отец Елены покрылся красными пятнами, а глаза горели ярким огнем. Андрей Федорович готов был разорвать меня на части будто я истинное зло и главный его враг.

— Хватит! Холмский, ты не в том месте и положении, чтобы диктовать нам условия, — повысил голос Карпов.

— Я ставлю вас перед фактом. Ваши дочери не товар, мне же в свою очередь от вас ничего не надо. Не переживайте, на свадьбу я непременно отправлю вам приглашения.

Мои слова вместо того, чтобы вызвать вспышку гнева неожиданно успокоили Сакмышева и Карпова. А что они думали я их шантажировать буду?

— Свадьбу считаю пока преждевременным событием, как и ваши дальнейшие встречи. Закончите академию, проверьте ваши чувства на расстоянии. Через пару лет вернемся к этому обсуждению, если они о тебе не забудут, — нейтральным голосом предложил Карпов.

Зная характер девушек взаперти они просидят недолго.

— Игорь, с ним бесполезно разговаривать! — не выдержал Сакмышев.

— Еще раз они не ваша собственность. Если Елена и Наташа сами не захотят свадьбы, то ее не будет. На этом разговор закончен. Ко мне еще будут вопросы, генерал?

Разговор, на котором обе стороны не готовы прийти к определенному соглашению, а только давят авторитетом лучше перенести на другое время.

— Ты ведь больше ничего не задумал, Холмский? — резко спросил генерал.

— Чист, аки слеза ребенка.

Недоверчивые взгляды Сакмышева и Карпова никак меня не задели.

— Почему-то я уверен, что ты меня обманываешь…

Не договаривать не значит обманывать, а знание моих планов вряд ли обрадует Карпова. Интересно, как там сейчас Кристина со своими помощниками. Пара чувствительных диверсий по противнику мне бы сейчас точно не помешали.

* * *

Горные массивы на границе между Российской империей и Орденом издалека казались непроходимой стеной, но при приближении можно было увидеть множество горных троп, которые пользовались у «местных жителей» популярностью.

Небольшие цветущие долины, лесистые предгорья и бурные реки, спускающиеся с белых шапок гор. Красотой этих мест можно было любоваться бесконечно долго, если бы всматривающиеся вдаль путники были обычными туристами.

Кристина вместе со своими бойцами обошла все пограничные с Орденом города в поисках проводника. Результат долгих поисков сейчас уверенно вел тройку вампиров по узкой горной тропе. В профессиональной деятельности проводника не было сомнений. Единственный минус Богдан ни на секунду не умолкал, рассказывая местные истории и легенды.

— Среди жителей гор ходят легенды, что раньше в этих землях жили вампиры. Ну это такие…

Кристина чуть заметно скривила губы. Насмешка судьбы не иначе слушать небылицы про собственный вид от несведущего человека. Матрона рода, высший вампир она чувствовала за собой невероятную мощь и одновременно… слабость.

Вампирский род Лисицыных только начинал свой путь и все говорило о том, что один из его сильнейших представителей в скором времени не будет ей подчиняться. К тому же, Холмский не спешил обращать новых своенравных вампиров, а первый птенец выполнял личные поручения боярина. «Повелитель» не спешит давать матроне больше власти и свободы.

— Можете не объяснять, я имею представление о том, кто такие вампиры. Лучше расскажите, как проходит торговля с Орденом и почему мы не идем к основной трассе? — Кристина решительно прервала очередную порцию слухов.

— Поверьте, основные объемы стратегических товаров в Орден идут не через пропускные пункты на границе. Долгоруковы наняли множество владеющих Земли и пробили тоннель сквозь горы, чтобы избежать лишних глаз. На той стороне меньше охраны, поэтому я покажу вам издалека какой идет поток товаров, — показал рукой на очередной горный перевал проводник.

Долгоруковы богатый клан, состоящий из множества дворянских родов. Плодородная земля с десятками крупных городов, богатые месторождения руды и миллионы готовых работать на благо клана жителей. Металл, продукты и топливо — ресурсы, которые требуются всему миру.

Прошлый глава клана вполне мог после брака своего сына с великой княжной управлять империей. Для этого у него были все необходимые ресурсы и помощь Ордена при необходимости. Ему просто не повезло… его сила, наглость и чрезмерные амбиции стали раздражать слишком многих.

— В империю ничего с юго-западных земель не идет, все в Орден. Поговаривают, император должен был Долгоруковым огромную сумму денег, поэтому в этих землях имперские чиновники не появлялись. Всем плевать на империю, даже ее правителю, — усмехнулся проводник.

— Всем плевать… пока плевать, но скоро все изменится, — задумчиво произнесла Кристина прислушиваясь к своим ощущениям.

В Российской империи проходит очередной виток передела власти. Кто окажется на гребне волны тот и будет решать накопившиеся за долгие годы проблемы.

— За этим перевалом начинается тропа, на площадку с которой вы все сможете детально рассмотреть. Свою работу я выполнил… только зря вы сюда пришли, — с ухмылкой протянул контрабандист и с обоих сторон узкого перевала начали подниматься бойцы. — Скажи кто вас послал и, возможно после того, как мы наиграемся ты выживешь.

К довольному гоготу контрабандистов присоединился звонкий смех Кристины, а вампиры за ее спиной довольно оскалили клыки. Контрабандисты люди отчаянные, но сегодня их удача закончилась.

— Пора тебе узнать, что слухи, а что правда про вампиров. Петр, Руслан, развлекайтесь, — отвернулась Кристина от проводника.

Проводник явно о многом забыл рассказать. Самое время ему вспомнить подробности, а то она за долгий переход сильно проголодалась.

Глава 14

Жизнь холостяка, конечно, имеет свои плюсы, но каждый день стабильно просыпаться рядом с красивой девушкой… определенно это начинает мне нравиться. Правда время утреннего моциона увеличилось, как минимум, на один час и от многого пришлось отказаться, но гибкое тело красавицы Орловой не оставляло место для других мыслей в голове.

— Кирилл, я не успею привести себя в порядок, а у меня важное мероприятие, — тяжело дышала Настя, но не отталкивала. — Между прочим, у тебя сегодня отборочные поединки.

Точно, на поединки нельзя опаздывать. Задумчиво окинув взглядом выскользнувшую из-под одеяла фигуру девушки, я признал техническое поражение. Настя сразу же воспользовалась удобным моментом и быстро закрылась в ванной комнате. Очень жаль. Законная добыча ушла практически в последний момент.

В утренних делах время пролетело незаметно и вот я уже сижу за столом с чашкой кофе. Появилась прекрасная возможность посмотреть последние новости империи, как ко мне с поклоном подошел Самир.

— Господин, вам принесли письмо с утра. Могу с уверенностью заявить, что это был человек приближенный к знатной особе.

В характеристике посыльного, данной моим слугой, я был уверен на все сто процентов. Он пока еще ни разу не ошибался в статусе увиденного им человека или его представителя.

Самир после летнего похода настойчиво следовал за мной во всех поездках и упорно продолжал называть себя слугой, а меня господином. Если ему нравится, то пусть. Свою полезность он давно доказал.

«Жду тебя завтра. Нам есть, что обсудить и, как обычно, не наломай дров перед этим.»

Вскрыв конверт, я по одному только подчерку сразу узнал кто мне написал. В этот раз приглашение в Красный Дворец принесли не фельдъегеря. Значит встреча пройдет не через канцелярию императора. Интересно… это многое меняет в моих раскладах.

— Спасибо, Самир. После моего ухода отправь подготовленные документы по указанным адресатам.

— Будет сделано, мой господин, — проводил нас с Настей до самой машины Самир.

Настало время собирать камни. Афанасий отлично справился со своей непростой задачей. Доставка проблем непосредственно к «заднему двору» Ордена прошла успешно и удивила даже меня. Воздействие артефакта оказалось намного эффективнее расчетных параметров. Может лич установил слишком мощный накопитель…

Неожиданно, появление мертвых земель вызывало цепную реакцию в политической жизни Ордена. Вполне возможно, что скоро главного жреца назовут приспешником лорда демонов, из-за богохульных действий которого восстали мертвые. А там если повезет, то и мятеж организуют с крестьянским восстанием. Если не повезет, то по крайней мере меченосцы точно уйдут в прошлое, что заставит задуматься остальные рыцарские ордены.

В свою очередь успешные диверсия Кристины заставят еще одного моего врага на время забыть о кознях, и я смогу сконцентрироваться на развитии своих земель и собственном возвышении на выбранном пути.

К сожалению, «беседа» с Карповым и Сакмышевым ожидаемо закончилась ничем. Андрей Федорович, пылая гневом громко хлопнул дверью, а Игорь Владимирович изо всех сил старался держать себя в руках. Я понимаю, что они желают своим дочерям только лучшего, но я не отступлюсь. Нашла коса на камень.

Наташа и Елена снова будут под строгим надзором охраны. Долго тюремного надзора девушки не выдержат и найдут способ вырваться на свободу. Куда они в таком случае направятся, итак, понятно. Надеюсь, конфликт до прямого столкновения не дойдет.

В размышлениях я не заметил, как мы практически добрались до территории Академии. Настя всю дорогу была занята в паутине отвечая на сотни сообщений. Тяжело быть публичной личностью и одновременно наследницей клана Орловых.

У меня проблем с узнаваемостью тоже не было. Герб с золотым драконом на улицах столицы был известен, поэтому многие жители Москвы приветственно махали руками в сторону кортежа. Популярность интересная вещь. Сегодня любят и боготворят, а завтра в тебя кидают гнилыми овощами.

— Вечером я поеду к отцу. Этот день мы всегда проводим вместе, — смутилась Настя, убрав телефон в сумочку.

— Ничего страшного я найду чем заняться.

— Кирилл, я…

— Так и быть приму на одну ночь обет целибата и как верный рыцарь буду ждать своей дамы. Но завтра мой обет подойдет к концу…

Приглашение императора много, что поменяло в моих планах. Теперь я могу начинать активно действовать и мне сейчас не до новых дам в постели.

— Даже если меня будут держать все демоны Преисподней я приду к тебе, — быстро поцеловала Настя и побежала в учебный корпус для старших курсов.

Про демонов мне совсем не понравилось. Хаос не то, с чем принято шутить. Ладно, времени осталось не так много надо поспешить найти арену для поединков.

Первое, что я увидел, вбежав в куполообразное здание за учебными корпусами это куратора, застывшего рядом со строем учеников и поглядывающего на дверь и часы. Сегодня он был одет крайне необычно. Строгая униформа защитного цвета, наручные артефакты и расположенная рядом панель управления стационарным щитом. Все очень серьезно.

— Итак, все в сборе. Сегодня ответственный день, от которого зависит ваше будущее в стенах Академии. Покажите максимум от своих возможностей, и вы об этом не пожалеете, — пытался зарядить своих подопечных Селиванов.

Скептические выражения на лицах моих одногруппников выражали мнение о необходимости показывать клановые секреты. Обойдется.

— Николай Константинович, какие правила поединков? — спросил сильно нервничающий Роман Шестаков.

— Шестаков, обычные правила учебных поединков. Ты, что в гимназии даже не учился? Вот первым значит и пойдешь. Русин против Шестакова. На арену! — громко произнес куратор задетый отношением подчиненных.

Евгений Русин — Вода, Роман Шестаков — Огонь. Классическое противостояние двух стихий при одинаковой ступени развития. Посмотрим какие преимущества дает домашнее обучение. Шестаков из клана Орловых. Будете интересно посмотреть на его возможности, чтобы оценить подготовку дворян в клане моей невесты.

Купол стационарного щита накрыл двух ребят вышедших на песок арены. По команде куратора Русин первым начал поединок и отправил ледяную сосульку в своего противника. Вспыхнул щит Силы, и тройная огненная стена направилась в ответ от Шестакова.

Роман удивил. Стена огня была в человеческий рост, это сколько надо было энергии вбухать не в самую лучшую технику Огня.

Русин яркий представитель школы Льда с немалым опытом поединков, а Шестаков слишком сильно нервничает, либо боится нечаянно раскрыть секреты клана. Копье льда, сосульки, а за ними конус холода, накаченный под завязку энергией стихии Воды, раскручиваясь полетел в сторону Шестакова. Конец его щиту. Вспышка и купол над ареной пропал.

— Шестаков, помощь лекарей нужна? Это хорошо, а вот сражались вы плохо. Либо боитесь полностью показывать свои возможности, либо привыкли решать все с помощью голой мощи. Следующие Воротынский против Строгонова. На арену!

Дмитрий Воротынский — Воздух, Данил Строганов — Вода. Адепты стихии Воздуха в этом мире удивляют своей мощью. Немало сильных врагов у меня были представителями данной стихии. Необычайно сильные молнии не оставляют и шанса другим школам стихии Воздуха. Вот и Воротынский каскадом молний практически сразу же обнулил щит Строгонова и перешел в печально знакомую мне боевую форму.

Данил явно не фанат боевой формы, но он очень органично использовал ледяной панцирь, стены и броню, что заставило противника повозиться. С другой стороны, ему не хватало скорости, чтобы перехватить инициативу. Тактика в поединке играет важную роль.

Вывод очевиден. Один хорош в нападении, другой в защите. Сильная была бы связка.

— Воротынский, молодец! Строгонов, хорошо держался. Дальше Романов против Демидова. На арену!

Кирилл Романов — Воздух, Юрий Демидов — Огонь. Ожидание захватывающего поединка не оправдалось, ребята просто обстреливали щиты друг друга слабыми техниками, вроде копий или слабых огненных волн. Несколько минут мы смотрели за вялотекущим поединком, после чего купол пропал.

— Без комментариев, если подобное продолжится будете вечно на скамейке запасных сидеть и первыми отправитесь на вылет из Академии, — явно превысил свои полномочия куратор. — Львова против… принцессы Ксу.

Куратор замешкался размышляя, как правильно обратиться к Ксу. Фамилии, как таковой у принцессы и дочери Небесного Дракона нет. Да и сам факт обучения иностранной подданой был лишней головной болью для всей Академии.

Подразделение гвардейцев императора всегда караулило рядом с нашим кабинетом, чтобы быть готовыми к любым ситуациям, да и у самой принцессы была немаленькая охрана. В общем наша группа была самая охраняемая во всей Академии.

Ожидался самый интересный для меня поединок. Полина Львова представительница великого клана, где главенствует стихия Земли. С обучением или получением новых знаний здесь мне ничего не светит. Свои секреты они не выдадут даже при родстве, но посмотреть в любом случае на бой будет интересно.

Земля не только камень или песок. Некоторые адепты пытались освоить растения или влияние на жизненные процессы организмов. Архимаги Жизни могли жить очень долго и никогда не умирали своей смертью. Природа же щедро делилась со своими адептами мощью леса и растений.

Львова с ходу показала именно школу Камня. Стоило только опуститься куполу, как арена неузнаваемо изменилась. Каменные стены, провалы в земле и огромный булыжник, несущийся на встречу принцессе. Ничего нового для себя я не увидел, пока Ксу не запустила туман через некоторое время, преобразившийся в сильную метель.

Дочь Небесного Дракона прекрасно понимает, что ее не возьмут в основной состав на турнир не только из-за ее ступени, но и по политическим соображениям. Поэтому она постаралась выложиться на полную. Возможно, ее уязвленная гордость сыграла роль. Про себя я скромно умолчу.

Ксу полностью соответствовала своему имени, что в переводе означает «снег». Начавшаяся метель преобразовалась во вьюгу с множеством ледяных осколков, что пытались уничтожить щит Полины. Принцесса покрыла свои кулаки льдом и бросилась наносить быстрые удары по ослабевшему щиту соперницы.

Львовой пришлось показывать свои секреты, чтобы не проиграть в первые секунды поединка или скорее, чтобы остаться живой. Скоростной и резкий поединок со стороны принцессы, которую готовили другие учителя, вызвал непростительную замешку у Полины.

Когда чувствуешь дуновение смерти голова начинает работать намного быстрее. Львова откинула от себя принцессу и применила редкую технику.

«Воплощение в камень» так это называлось в нашем мире. Путем долгих медитаций можно было принять свою стихию полностью. Правда Полине это не сильно помогло. Слетевший щит Силы и кулаки принцессы бьют по камню ее тела.

Ксу с трудом смогла остановиться. Не зря говорят женщины самые жестокие создания, а для меня важно запомнить в гневе она себя плохо контролирует.

— Спасибо, девушки, за прекрасный поединок. Самый лучший бой за сегодня. И напоследок пусть покажут себя наши таланты. Трубецкой против Холмского. На арену!

Выбор куратором последней пары участников никого не удивил. Для невидимых нами зрителей самое интересное надо было оставить на потом. Предельно собранный Павел Трубецкой был заряжен только на победу. Не знаю, что за ставки в чужой игре, но мне это уже не нравится.

Итак, Трубецкой — Вода. Данная стихия имеет несколько состояний, но чаще всего владеющие используют школу Льда. Ледяные копья, сосульки, град в качестве атакующих техник или ледяной панцирь, броня, стены и наледь в качестве защитных.

Ксу показала превосходные площадные техники в виде метели и вьюги, а глава клана Морозовых удивил истинным мастерством в работе со льдом, которое я не забуду. Осталось узнать какие предпочтения у клана Трубецких.

Великие кланы Российской империи кроме того, что освоили множество родовых техник со своей стихией имеет редкую способность к призыву существ. Грозовой дракон Бельских яркий тому пример. Уверен призыв у Трубецких не хуже, но вряд ли ему разрешат его использовать в учебном поединке.

Внутри купола Сила ощущалась не так, как обычно. Кудесник на высших ступенях развития ощущает энергию вокруг себя и может в некоторой степени ею управлять. В последнее время Земля для меня перестала быть основной ударной силой. Медитации у источника Силы не приносили тот же эффект, что раньше в отличии от подпитки некроэнергией после смерти моих врагов.

Павел, заметив мерцание щита Силы над моей головой не стал ждать и ударил двумя водными хлыстами, что преобразовались в кольца и начали сжимать мой щит с двух сторон. Прекрасно сияние чистейшей воды прямо перед глазами в этот раз не радовало. Вскоре к двум кольцам добавилось третье, и я заметил довольную улыбку Трубецкого. Что-то он совсем рано радуется. Похоже его лучшая «домашняя заготовка».

Взметнувшийся песок арены скрыл меня от противника и миллионами песчинок проверил на прочность щит Трубецкого. Провал в земле это не только ловушка для противника, но и один из неприятных способов перемещения.

Нехватка воздуха, земля над головой и темнота меня совсем не радовали. Зато получилось скинуть стягивающиеся все сильнее на моей защите водяные кольца.

Если Павел и удивился моему исчезновения, то был примерно готов к нечто подобному. Выстрелившее из его рук копье воды встретилось с каменной стеной и разбилось водными брызгами по песку арены. В ответ град каменных осколков и булыжник вместе с каменным копьями не давали ему сосредоточиться.

Трубецкой нахмурился и под моим прессингом начал создавать не самую приятную технику стихии Воды. Начавшееся землетрясение вызвало мое предельное удивление, и я с подозрением посмотрел на противника. Второй стихии у него точно нет.

Импов «гейзер». Уплотнение песка под моими ногами в твердую поверхность не сильно помогло. Поток воды выстрелил вверх и мне пришлось вливать прорву энергии в щит и уходить в сплошную каменную сферу. Силен, но осман был сильнее и куда опытнее.

Усиленные каменные колья обсидианового цвета покрыли все пространство вокруг Трубецкого раскрываясь, как цветки. Павел оказался в плотном окружении каменных кольев, что давили на его щит. Небольшое землетрясение сбило его с ног, а булыжник вместе с каменными осколками, наконец, снесли щит Силы. И все это без перехода в боевую форму и применения Смерти.

Приняв водяной облик, мой противник подготовился к применению более сильных проявлений своей стихии, но купол над нами пропал, показывая окончание учебного поединка. Слишком поздно решил применить клановые секреты Трубецкой.

— Николай Константинович, почему остановили бой? Я могу сражаться! — покраснел Павел.

Не умеет проигрывать. Не самое лучшее качество для наследника великого клана, но теперь буду знать о его слабости.

— Вы потерпели поражение, Трубецкой. А вас, Холмский, вызывают к ректору, — сжав губы к нам подошел куратор Селиванов.

Подмигнув принцессе Ксу я направился в башню ректора. Вспышка ярости девушки за спиной вернула мне прежнюю бодрость и подготовила к серьезному разговору.

Петр Семенович Рудов в кабинете был не один, а вместе с красивой женщиной, что во время моей проверки требовала «полезность» от будущего создания. Сидела она в пол оборота ко мне и не на кресле, а присев на стол ректора, что показывало отношения коллег максимально далекими от рабочих. Хотя мне без разницы.

— Почему вы не использовали в поединке с Трубецким стихию Смерти? — сразу задал вопрос ректор.

— Смерть не для учебных поединков.

— Какого это властвовать над Жизнью и Смертью? Не слишком ли для простого смертного? — задала вопрос женщина, «случайно» поправив юбку.

Простейший психологический прием до сих пор работает. Я уже узнал, что симпатичная женщина передо мной Екатерина Владимировна Валиева и она заведует кафедрой Целителей. Неудивительно, столь смазливое лицо прошло через массу изменений. Внутренний взор не обманешь.

Большинство представителей стихии Земли идут в целители. Закрытая каста со своими руководителями, которая гребет деньги лопатой. Посторонних в лечебном бизнесе нет. Кто-то на уровне великих кланов прикрывает целителей. Вполне может быть, что Львовы имея небольшой клочок земли занимают высокое положение в обществе…

— Путь Смерти не так прост, как вам может показаться, Екатерина Владимировна. Что же касается моей основной стихии, то я использую школу Камня, никак не Жизни.

Вряд ли здесь есть подобные обозначения, но ректор не удивился моим словам.

— Школа?! Какое архаичное выражение. Ну да бог с ним. Скажите, Холмский, какими вы видите наше дальнейшее сотрудничество? — посмотрел мне прямо в глаза Рудов.

Рыбка заглотила крючок вместе с наживкой. Ночной ловец ежедневно докладывал о массе экспериментов над собой. И результаты для ректора и руководства академии были впечатляющими.

— Целый год изучать этикет и правила академии меня не интересует. Здесь я с определенной целью и вы ее знаете. Что вы можете предложить мне?

Ректор переглянулся с Валиевой.

— У вас талант к стихии Земли и несомненно вы со временм достигнете ранга волота, а Екатерина Владимировна наш сильнейший преподаватель в данной стихии. Как вы смотрите на индивидуальные занятия? Взамен вы будете участвовать в некоторых наших экспериментах и возможно передадите свои знания узкому кругу лиц.

Заманчивое предложение, правда меня свои ученики ждут и больше тысячи подростков-владеющих в Твери. В планах создать конкурента МАС, а не передавать чужакам знания.

— Обсуждаемо, с некоторыми ограничениями.

— В таком случае мы готовы сделать первый шаг. Завтра жду вас на занятия, Холмский, — чуть заметно улыбнулась Валиева, продолжая сверлить меня своим оценивающим взглядом.

— Непременно буду, Екатерина Владимировна.

Красивая женщина, но от такой лучше держаться подальше. Больше ничего интересного меня сегодня в академии не держало, поэтому я направился к своей машине, где меня ждал предельно серьезный вампир.

— Боярин, все готово. Нашли! — довольно произнес Антон.

— Рассказывай.

— Клановый. Недоволен последними изменениями и готов нам помочь, если мы не будем устраивать резню в поместье. Охрана сегодня минимальна…

Соколовы единственный великий клан Российской империи, кто не владеет обширными землевладениями и не держит за собой ни одной губернии. Загородное поместье под Москвой, несколько небоскребов, столичные дворцы и огромная сеть банковских отделений, раскинувшаяся на всю империю. Могущество клана Соколовых строилась на контроле денежных потоков, залоговых обязательствах и подкреплено личной силой главы клана.

Тимофей Соколов сегодня снова «зависнет» в одном из элитных клубов Москвы вместе с тройным кольцом охраны. Глава клана в этот момент будет свободен от опеки наследника. Прекрасный повод его навестить и решить некоторые неприятные моменты.

Найти самоубийцу который полезет в логово волота с источником Силы в Москве нет. К тому же, стационарный щит над поместьем делает бесполезным прямую атаку. Антон поднял все наши связи в столице и нашел решение. Не зря я верил в него.

— Отличная работа, Антон. Не будем откладывать. Начинайте операцию прямо сейчас.

Кортеж из трех машин без проблем заехал на территорию поместья. Никто не спрашивал у нас зачем. Я уже начал думать про ловушку, но как оказалось нашим «помощником» оказался начальник охраны недовольный потерей влияния и чувством скорой смерти при новом хозяине. Сколько людей погубила собственная охрана…

— Здравствуйте, Ярослав Олегович.

Глава клана Соколовых сидел в кресле и немигающим взглядом смотрел на огонь в камине. Полное отсутствие реакции на мои слова и затуманенные глаза. Внутренний взор показывал не самую приятную картину. Дурман, отрава, наркотики, как не назови, но при сильном желании и на волота бывает управа.

Мда. Иногда кровное родство совершенно не работает. Тимофей явно поучаствовал в убийстве младшего брата и практически сделал из родного отца овощ. Невероятная жестокость и глупость. После смерти отца от него первым избавятся или сделают полностью подконтрольным.

Вливание энергии стихии Земли пронеслось по всему телу волота. Возможно, это больше навредит, чем поможет. Лекарь из меня не очень. Я по другой части скорее убивать, чем лечить. Но мой толчок явно пошел на пользу организму Соколова. Организм сработал на вливание энергии, как на вторжении и включил защитную реакцию, ранее приглушенную алхимическими препаратами.

— Холмский?! Что вы… что со мной?

Резкий разворот головы и появление разума в глазах. Быстро он приходит в себя.

— Я влил чистую энергию стихии Земли. Вам придется самостоятельно разобраться, что стало с вашим телом и купировать негативные последствия. Лучше обратиться к опытному целителю.

— Зачем вы мне помогли? — резонный вопрос главы клана после минутного обдумывания ситуации.

— Рынки лихорадит, а делать бизнес лучше в спокойное время, кому как не вам об этом знать. К тому же, ваш сын пока вы были не в себе решил выбрать конфликт со мной вместо нейтралитета. Скажем так… у меня хватает врагов, и я стремлюсь к их уменьшению разными способами.

Доверие к банкам. Вроде бы обычные слова, но за ними скрывается целый ворох проблем. Коллапс банковской империи Соколовых обрушит все рынки. Твери тоже достанется. Миром все также правят сила и деньги. И если с первым проблем у меня не было, то второе явно пока хромает несмотря на все усилия Фимы.

— Достойно. В ближайшее время обещаю разобраться со всеми проблемами, — заверил меня глава клана Соколовых.

— Тогда я покидаю вас, Ярослав Олегович. Желаю скорейшего выздоровления.

— Холмский… я вам должен, но сейчас хочу попросить еще об одном одолжении. Говорят, вы на ты с самой Смертью, может быть посмотрите моего младшего сына? — спросил Соколов и тут же пояснил. — Всем объявили, что он мертв после покушения, но в его теле еще есть огонек жизни.

Не сказать, что я совсем плохой человек. Но упускать подвернувшийся шанс точно не буду. Безутешный отец с наследником наркоманом и умирающим младшим сыном, которым он гордится, как это знакомо всем некромантам.

— Давайте посмотрим.

Несмотря на свою слабость глава клана повел меня по лабиринтам поместья в восточное крыло. Посередине белоснежной комнаты разместился каменный саркофаг, сплошь покрытый накопителями Силы. В нем лежал молодой парень, от которого остались только кожа, да кости.

— Древний артефакт поддержки жизни, — пояснил глава клан. — Прошу…

Я его уже не слушал. Внутренний взор показывал печальную картину. У парня были поражены все органы и надежды на выздоровление нет. Со временем начнется отторжение души и тело превратится в подобие человека. Сильный потенциал и развитый разум пока еще держали его на плаву, но времени осталось совсем немного.

Вариантов тоже не так много. Найти магистра Жизни в этом мире со знаниями высшей магии практически нереально. Обратить Соколова в нежить или… хм, может и получится. Забытые очень давно руны древней молитвы богине Смерти резко вспыхнули в голове. Вот значит как!

— Есть вариант, но он сильно изменится. То, что его интересовало ранее перестанет быть интересным. Дела клана отойдут на второй план или еще хуже он может начать свой путь без вас.

Предпочитаю быть честным.

— Делай, что хочешь только спаси моего сына! Больше никто ему непоможет.

Все-таки я был прав никто не взялся за эту работу. Что ж настало время адепта Смерти. Предстоял трудный ритуал и сейчас мне придется выложиться по полной, но что может быть лучше, чем сделать из своего врага союзника.

Глава 15

Сегодня меня все раздражало. Огромные потери энергии в ходе ритуала с двух сосредоточий привели к эмоциональной опустошенности, на смену которой вскоре пришла ярость с трудном сдерживаемая тренированной силой воли.

Сейчас лучшее лекарство медитация около источника Силы или хорошая битва с достойным противником. Выкачивая через оружие боевой формы саму суть противника, когда душа в твоем полном распоряжении… Стоп, очнись!

— Чем отличается Земля от других природных стихий доступных владеющим? Холмский, вы меня слышите? — вернул меня в реальность женский голос.

Внутренний голос после опустошения сосредоточия рисовал красочные картины моря некроэнергии от бесчисленных смертей. Некроманту нельзя проводить сложные ритуалы без накопителей, но слишком удачно для меня сложились обстоятельства с Соколовыми.

В любом случае задан вопрос, и я на занятии. Так, о чем она говорит… Земля, земля, как же я в тебя вляпался. Владей я как ранее Огнем я бы с удовольствием сказал правду.

— Своей универсальностью и полезностью.

Земля используется во всех сферах жизни человеческого общества. Строительство, сельское хозяйство, целительство, вызов иномирных существ и боевое применение. Конечно, местным магам пока не хватает знаний, но со временем все изменится и разрыв между простым человеком и владеющим увеличится еще больше.

— Верно, Землю можно назвать самой универсальной стихией и самой доходной. Опытный целитель имеет доход сравнимый с успешными столичными магнатами из второй сотни. Почет, уважение и богатство! Но вернемся к стихии, которая сильно влияет на эмоции и характер самого владеющего…

Общая информация не вызвала во мне заинтересованности. Про жадность и цеховую солидарность целителей я сам мог рассказать немало. Мудрая женщина чутко уловила мое состояние и резко остановилась. Усмехнувшись своим мыслям, она подошла поближе задумчиво рассматривая мое безмятежное лицо.

— Вижу вам не интересна данная тема. Признаться меня тоже сейчас интересует нечто другое, — склонилась ко мне Валиева обдав горячим дыханием и дурманящим запахом духов. — Холмский, я хотела бы иметь собственного неживого слугу. Это возможно?

Лезть под юбку к женщинам хорошо знакомых, сильных и тем более полезных тебе людей — табу. К тому же это легко может быть проверкой «на вшивость». Пускающий при виде голых ног слюни первокурсник никогда не сможет стать для нее личностью и достойным деловым партнером.

— Возможно, при определенных условиях.

— Каких? — склонилась еще ближе женщина.

Терпкий аромат бил по мозгам злее гномьего спирта, а пуговица на блузке готова была вылететь от невероятного натяжения. Духи точно не простые, да и от самой Екатерины Владимировны «веяло» вполне понятными любому мужчине призывами. В целом я не против, если бы не десятки «но».

— Мне нужны настоящие знания по техникам Земли и практика в целебном деле без обязательств перед вашими покровителями.

Валиева резко отпрянула. Мой тон не оставлял и шанса для сексуальных игр с «наивным первокурсником». Поправив юбку и изобразив тяжелый вздох, она отошла к своему столу, где принялась разбирать документы как ни в чем ни бывало.

Хитрая бестия. Такую принято держать в кулаке иначе жди беды. Более слабого «партнера» она сожрет и не заметит.

— Я не могу просто так передать техники Земли без разрешения ректора, — взмахнула ресницами Валиева.

— Еще как сможете, Екатерина Владимировна. Вам ведь нужен сильный слуга-защитник или скорее даже молчаливый убийца-монстр.

Женщина может сколько угодно показывать свою силу и власть, но я вижу, насколько она беззащитна и слаба. У нее есть враги или возможно покровитель, от которого она хочет иметь защиту. Второе, мне кажется, куда более реальным. По реакции Валиевой я понял, что угадал.

— Хорошо, Холмский. Начнем с простого исцеления.

Мое первое индивидуальное занятие с Екатериной Владимировной Валиевой плата за будущее сотрудничество с Академией. Ректор пока для меня не представляет особой ценности в отличии от целительницы. С виду она женщина деловая, так что нашим сотрудничеством будет дорожить.

Создать для Валиевой усиленного упыря или умертвие для меня не составит труда, что не скажешь о поиске целителя готового передать свои знания. Тем более я успел понять, что многие мои знания не работают. Из нескольких сотен заклинаний и рунных цепочек я могу задействовать не больше двух десятков.

Заклинания из моего родного мира это набор рун, напитанных энергией сосредоточия. Техники в новом мире — это работа непосредственно с сырой энергией стихии посредством мысленных команд и «пожеланий». Как ни странно, последнему тоже надо учиться.

Создание землетрясения на базе янычар можно назвать техникой с частичным использованием рунной магии. Спонтанное создание заклинания, как будто кто-то подсказал мне что необходимо сделать не давало мне долгое время покоя. Совместить руны и Силу вот главная задача с которой мне поможет справиться Валиева и другие сильные владеющие.

Работа с энергией под руководством опытного наставника и с использованием внутреннего взора быстро помогло мне сделать первый прорыв с формированием простейшей техники исцеления. Екатерина Владимировна оказалась очень полезна. Ценное знакомство.

Воодушевленный после первого занятия с целительницей я направился к своей группе. Сегодня был, как я считал, интересный предмет, который нельзя пропускать. Артефакторика, алхимия и бестиарий аномалий были объединены у одного преподавателя. Как можно было совместить столь обширные знания мне непонятно, но получить хотя бы сухую выжимку будет полезно.

Процесс создание артефактов в свое время мне объяснил профессор Загорский и даже запросил немалые средства для исследований и обучения людей. Пока от созданной Климентом Аркадьевичем структуры и обученных сотрудников мало толку, но я надеялся на изменение ситуации, чтобы в скором времени начать производство собственных артефактов.

В бестиарии аномалий Афанасий разбирался лучше любых сотрудников Академии. Поэтому интерес представляла только алхимия. Разочарование пришло слишком быстро. Преподаватель на огромной скорости зачитывал материал из открытого доступа, а по окончанию занятия поспешил покинуть аудиторию. Академия ничего не давало просто так.

Получив еще одно подтверждение бесполезности обучения на данном этапе, я со спокойной душой направился на выход из учебного корпуса. От исхода разговора с императором будут зависеть мои дальнейшие действия и встанет вопрос о необходимости продолжения обучения.

Антон по пути к Дворцу докладывал последние слухи и новости. Все разговоры в высшем свете сегодня были о первом появлении на публике Ярослава Соколова вместе со своим младшим сыном. Сказать, что общественность была шокирована значит ничего не сказать. Ожидание больших перемен накрыло столицу и многие решили вообще уехать из Москвы.

Наследник Соколовых Тимофей если и выживет, то его участи я не завидую. Максимум племенной бычок до первого ребенка и его жизнь на этом быстро прекратиться. Долгоруков же получит смертельного врага в лице гениального финансиста. Увидим, насколько ему поможет Орден и жрецы.

Дмитрий Василенко не отставал от остальных журналистов и сделал свой специальный репортаж.

— Ярослав Соколов объявился на публике вместе со своим младшим сыном Константином. Что это интрига гениального финансиста или чей-то просчет? Некоторые конспирологи и вовсе говорят, что к «исцелению» приложил руку Холмский. Мы уважаем и восхищаемся тверским боярином, но не надо все, что происходит в Российской империи приписывать его гениальному уму.

Забавно, когда слухи оказываются полной правдой, правда исцеление было похлеще самой болезни. Посвящение богини серьезно изменило Константина Соколова, что с ним будет дальше неизвестно даже мне. Теперь он инструмент в руках богини Смерти и полностью находиться в ее власти. Незавидная участь, но других вариантов на тот момент не было.

Приглашение императора позволило мне принять столь сложное решение. Иметь козырь на переговорах с правителем Российской империи лишним не будет.

Сегодня император принял меня не в формальной обстановке. Адъютант встретил у входа в Красный Дворец и провел в чайную комнату, когда-то подаренную правителями Поднебесной империи. Так объяснил разговорчивый офицер, с опаской рассматривающий меня. Что за слухи ходят при дворе про меня было бы интересно узнать. Пока Антон не нашел информатора, но был нацелен на результат в скором времени.

— Холмский, ты как раз вовремя. Присаживайся, слуги далеко, поэтому сам себя обслуживай. Попробуй сегодня получился прекрасный чай, сам заваривал, — пригласил к столу довольный Михаил IV.

Чай и правда оказался неплох. Хотя я в этом не сильно разбираюсь. Травяные настои, которые мне в свое время заваривал дядька Николай были, мягко говоря, намного вкуснее. Список трав он не раскрывал лишь хитро улыбаясь, но Самир в ближайшее время обещал предпринять все усилия для разгадки секрета.

— Спасибо. Чай и правда хороший, но не думаю, что вы меня позвали для составления компании. В чем причина моего вызова, ваше величество?

Император с удовольствием смаковал чай никак не реагируя на мои слова. Иногда он сильно напрягает.

— Наверное, уже догадываешься, почему тебя зачислили в группу сильнейших владеющих твоего возраста. Тебе необходимо победить в международном турнире для получения княжеского титула. Никто не сможет и слова сказать против после победы. Законодательные изменения для возвращения княжеского титула уже подготовлены. Так что все в твоих руках, — улыбнулся правитель империи.

Чувствую, что не врет и плевать ему про наш прошлый уговор.

— Спешите избавиться от меня, ваше величество?

— Признаться я уже подустал от тебя, но ты все еще полезен. Ради этого я запретил дуэль с Юсуповыми, чтобы тебя не убили слишком рано. Волот Юсуповых силен и опытен, поверь мне. Надеюсь, ты протянешь подольше и у меня как раз есть для тебя взаимовыгодное предложение, — сделал многозначительную паузу император.

Мой молчание он принял за предварительное согласие и продолжил.

— У империи и МАС есть небольшие проблемы в «Польской аномалии» на четвертом ярусе. Группа ученых долгое время не выходит на связь. Необходимо узнать об их судьбе и забрать результаты исследований. Твой поход сквозь «Кавказскую аномалию» говорит о том, что ты справишься с заданием.

От задания императора за версту пахнет неприятностями. Уверен, он отправлял далеко не один отряд подготовленных владеющих в аномалию.

— В чем мой интерес?

— Я продолжу прикрывать тебя на совете великих кланов и добавлю земли немного. Ты же решил увеличить дружину, — с насмешкой произнес император и повысил голос. — Кстати, напомню это твои земли, за которые ты несешь ответственность перед народом империи и ее правителем.

— Ведение научной деятельности без моего согласия тоже следует обсуждать на совете великих кланов. Как раз канцлер Орлов говорил мне, что по моему прошлому вопросу есть определенные подвижки.

— Чего ты хочешь за эту мелкую услугу?

Разговор с императором походил на дуэль только словесную, поэтому идти без серьезных козырей на разговор к Михаилу IV нельзя слишком уж он хитер.

К тому же, внутренний взор показывал интересную картину. Мои слова в прошлый визит видимо заставили его задуматься. В данный момент ментальная обработка давала куда меньший эффект или защита правителя Российской империи усилилась. Факт на лицо. Михаил IV, конечно, еще тот…, но по крайней мере сейчас он говорит свои мысли, а не чужие.

— В следующем году я и мои вассалы не выставят войско по вашему требованию.

— Договорились. Жди официальных документов от моей канцелярии в скором времени, — легко согласился император.

Испорчу ему настроение немного. Не нравится мне, когда он такой довольный.

— Ах да, чуть не забыл. Ярослав Соколов скоро прибудет к вам с личным визитом. Просил передать при удобном случае.

Пронзительный взгляд императора. Намек достаточно прозрачный, чтобы показать в финансовом плане давить бессмысленно, а мне пора отправиться в родную вотчину и подготовиться к походу в аномалию. Освобождение от повинности позволит сохранить воинов и владеющих в дружинах, а дополнение про вассалов можно трактовать, как будет мне удобно.

* * *

После ухода Холмского император еще долго задумчиво смотрел в окно на площадь перед Красным Дворцом. Гвардейцы почетного караула отрабатывали сложные строевые приемы и оттачивали идеальную шагистику. Ничего не меняется уже сотни лет в службе караула. В отличии от империи.

Жизнь порой подкидывает интересные вещи. Желание избавиться от Холмского всегда натыкалось на протест внутри Михаила IV, как правителя и одобрение как главу великого клана. Идея создать из тверского боярина раздражающий фактор для великих кланов с помощью своей старшей дочери начала жить своей жизнью и давно пошла не по плану, но от этого император не проиграл.

В любом случае, как бы он не хотел избавиться от талантливого подданного никто лучше тверского боярина не сможет исполнить роль жертвенного барана для великих кланов. Также не давали покоя сказанные боярином Холмским слова в прошлую встречу и заставили его всерьез задуматься над собственной безопасностью и окружающих его людях…

Неспешный ход мыслей императора прервало появление младшей дочери Ольги. Буквально влетев в кабинет, она прошла через выставленных у двери гвардейцев, что сегодня выполняли роль дальней охраны. Плохой звоночек. Так гвардия может превратиться в инструмент борьбы за власть, как было во времена его предков.

— Папа, почему Холмский, спокойно ходит по коридорам дворца? — требовательно спросила Ольга и нахмурила брови.

— Тебе есть до этого дело? Мне кажется, сейчас ты должна заниматься чем-то другим, а именно важной для меня работой по контролю созданного под тебя ведомства. Результатов я не вижу долгое время. Где результаты, Ольга?

Великая княжна Ольга опешила от напора отца и не сразу нашлась, что сказать. Заготовленная речь была забыта и спектакль явно пошел не по плану.

— Как ты изменился, отец. Что с тобой произошло? — сбавила обороты великая княжна.

— Я нисколько не изменился в отличии от тебя, дочь.

Михаил IV устало прикрыл глаза. Ольга из любимой дочки превратилась в непонятно что. Все началось из-за смерти ее возлюбленного, который был опытным сердцеедом, а слуги не смогли ему вовремя доложить о произошедших с дочерью изменениях.

Гвардеец умер не за то, что распускал руки в сторону великой княжны, а за то, что не сумел держать язык за зубами. К гвардии всегда было особое, можно сказать, даже семейное отношение, но до определенной черты. Нет пути короче к плахе, чем распускать слухи об императорской семье.

— Как не изменился?! Анна сейчас на Дальнем Востоке и такое чувство, что тебе наплевать на ее полную самостоятельность. Ты не пошевелишься даже если она решит отделиться от империи. Холмский смутьян набирает популярность среди смердов и должен висеть на виселице, а Орловы обязаны выполнять повеления императора или гореть в своем же пламени, — не смогла сдержаться великая княжна.

— Кто говорит твоим языком? — резко развернулся император.

— Никто, — смутилась Ольга и с вызовом посмотрела отцу в глаза. — Я сама так считаю.

Неуверенность в собственных словах была понятна даже самой Ольге.

— Не ври мне! — правитель империи схватил за руку дочь и с угрозой произнес. — Скажи лучше сама, чем я начну развязывать языки твоей свиты.

— Хватит преследовать моих друзей и знакомых! Отпусти меня…

Ольга вырвалась из захвата и выбежала из кабинета напоследок громко хлопнув дверью.

— Позовите ко мне Кутесова и Головина. Сейчас же! — приказал в гневе император.

Стук каблуков адъютанта за дверью был ему ответом. Вскоре репрессивная рука императора начнет свою работу, и он узнает ответы на свои вопросы. Поведение младшей дочери нельзя было назвать обычным подростковым протестом против диктата родителей. Здесь видна чья-то рука и ему обязаны в короткие сроки доложить кто затеял опасную игру с его родной дочерью.

Глава 16

Тверь постепенно привыкала к гербу с золотым драконом, как к родному. На правительственных зданиях города вместе с государственным флагом Российской империи развивался флаг с гербом боярского рода Холмских. Предприимчивые дельцы даже продавали сувениры и игрушки в виде золотого дракона, что вызывало только положительные эмоции горожан.

Жизнь проживающих здесь людей за последний год сильно изменилась и как я надеюсь в лучшую сторону. Воины и дворяне получали часть добычи с походов в виде живых денег, что положительно влияло на деловую жизнь города. Новые производства и развитие сельского хозяйства постоянно требовало увеличение количества рабочих при достойной оплате труда. Если есть работа дома зачем ехать в другие губернии?!

Конечно, последствия налета меченосцев с наемниками омрачали хорошую картинку в глазах горожан и жителей губернии, но кто имеет глаза и уши тот заметит результат моих действий. Проезжая по городским улицам, я лично увидел начало масштабной застройки пригорода, а бесконечная муштра новобранцев на полигонах давно стала привычной сплетней в барах.

Из отморозка, которому плевать на чужую жизнь я превратился в рачительного хозяина. Люди хотят стабильного развития и уверенности в завтрашнем дне, поэтому такому правителю служат куда с большей радостью. Всему свое время.

Машина, мягко остановилась у здания губернатора, где меня ожидал практически весь состав ближней дружины в полной боевой готовности. Нападение убийц прямо посреди дороги в столичном регионе и имповы жрецы Ордена кого угодно сделают перестраховщиком.

— Боярин, рад приветствовать вас дома, — подошел к машине Леонид Мечев.

— Как обстановка?

— Все собрались, ждем только вас.

Огромный зал был заполнен вассалами, высшим командным составом дружины и полков, начальниками производств и ведомств. Я старался проводить большое собрание совета несколько раз в год, чтобы мои люди видели друг друга и получали заряд причастности к общему делу. Прекрасно работало в мою бытность королем Ночи.

Фима нервно теребил галстук. В последнее время мы мало видимся, и он боялся потерять «место в строю». Страх порой приводит к невероятным последствиям. Человек он импульсивный и азартный, поэтому позже необходимо с ним поговорить.

Старшина казаков Семен Григорьевич Рыков чувствовал себя не на своем месте среди дорогих костюмов с родовыми нашивками. С последним переселением из Сибири казаки составляли значительную часть моих вооруженных сил служащих за наделы земли и другие блага, поэтому свой человек от них обязательно должен быть в большом совете.

— Времени у нас не так много, поэтому начнем без раскачки. Кто первым готов доложить о своих успехах?

— Кхм, если позволите я буду первым, — подскочил со своего места Матвей Воронов. — Используя полученные из ваших походов оборудование и экземпляры боевых доспехов наши инженеры…

Листая десятки листов отчетов, я одновременно слушал доклады моих людей. В целом терпимо, хоть и недостаточно быстро по некоторым направлениям. Владеющие должны больше участвовать в мирной жизни города. Одними боевиками сыт не будешь.

— Кирилл Дмитриевич, есть пара вопросов, требующих вашего внимания, — встал со своего места предводитель дворянского собрания.

— Слушаю вас, Сергей Федорович.

— Дворяне Твери, которые содержат сотню дружинников получают налоговые льготы от вас, преимущество в губернских закупках и заказах, но у некоторых дворян дружина без владеющих и доспехов. Надо создать четкие правила и контроль. Также большинство дворян не против получить отряд подобный тому, что вы передали мне.

Бороздин активно познавал новые возможности «нежитевода». Сергей Федорович специально выезжал на строительные объекты, чтобы достичь лучшего управления моими созданиями. Остальные дворяне сначала поглядывали на его действия с ужасом, но позже посчитали это за знак уважения и своего рода поощрение. Интересно работает человеческое сознание.

— По первому вопросу… моя реакция на обман будет резко негативной. Минимум двое владеющих в ранге гридня на сотню воинов. Данный вопрос отдаю на откуп дворянскому собранию и вам лично, Сергей Федорович. Что касается отрядов нежити предлагаю проверить наличие способностей. Степан Павлович, организуйте первичное обучение и отбор.

Сегодня я первый раз после атаки Ордена увидел бывшего коменданта подполковника Томского Степана Павловича, который снова выполнял свою задачу по охране стратегически важного объекта. С виду он ничем не отличался от обычного человека если, конечно, не знать, что он давно мертв.

«Стражи» умерли для армии империи и своих близких. Отправленные родственникам письма не принесли результата. Возможно, посчитали за злую шутку или необычная месть генштаба за мои действия на юге империи. Хорошо, что у мертвых эмоции приглушены, да и клятва держит их от резких поступков. Не хватало мне только мертвых-самоубийц.

Комендант с остальными стражами занимались важной работой по сортировке поступающего материала, охране опасных экспериментов, изучению химерологии и что не менее важно познанию самих себя. С удовольствием понаблюдал бы за социальным экспериментом со стражами будь у меня побольше свободного времени.

У пары бывших солдат проснулось сосредоточие Смерти и с моей легкой руки они занялись созданием химер после обучения вместе с моими учениками. Особенно выделялся у стражей дар управлять низшей нежитью. В этом они непревзойденные мастера.

— Будет сделано, боярин, — проскрипел своим голосом подполковник.

— Еще срочные вопросы? В таком случае, господа и дамы, спасибо за вашу работу. Леонид, поехали в поместье.

Дед после моего звонка из Москвы сразу начал готовить отряд для похода в аномалию. Гром с «подружкой» явно стремились воплотить мой давний кошмар в реальность, но против небольшого похода ничего против не имели. Разум начал появляться в глазах самки и скоро начнется самое веселье.

Рыцари Смерти выделив пятерку своих «свежих» братьев продолжили подготовку корпуса мертвых быстро наращивая мышцы на голый костяк боевой силы.

Личники устроили целый конкурс за участие в походе ради того, чтобы убежать от учеников за которых отвечают головой. Интересная вещь массовое сознание и управление им. Знает ли подросток как он проведет всю свою оставшуюся жизнь и какую ему выбрать профессию? Сомневаюсь.

Дружинники постарались на славу, да и боевой поход с моей речью сыграли свою роль. Выбор несостоявшихся янычар был предопределен, а правильный настрой и мотивация сильно помогают в обучении, поэтому на полигоне ребята выкладывались по полной.

В общем сопровождение для меня собралось внушительное. Жаль Кристина еще не вернулась, как всегда, отправившись на задание. Перед самым отбытием отряда ко мне подошел задумчивый Дед.

— Знания не перестают поступать в мою голову, — начал разговор воевода.

Я ждал продолжения. Остальные мои создания из элитной нежити сразу поднимались с определенным пакетом знаний в голове, но Дед был первым в этом мире, да и ритуал прошел не совсем стандартно.

— Кровь во мне требует поиска новых адептов. Я видел пару ребят занимающихся с дружинниками они вполне могут освоить мои знания.

Интересно, как можно обучить Крови простых смертных? Дед с каждым днем становится все более полезным, а его знания бесценными. Дать ему толику власти не проблема, для меня это далеко не самоцель.

— Действуй. В вампиров только пока их не обращай. Кто тебя знает может тоже вспыхнет знание…

Некоторые называют Кровь отдельной стихией, но меня учили что это одна из школ некромантии, как магия Кости и Тьмы. Отдельное течение малефиков вообще мало кому известно. Будет интересно посмотреть на то, что выйдет из идеи Деда.

На границе со Смоленском нас никто не останавливал. Дружинники клана Васильчиковых смотрели с опаской боясь сказать лишнее слово. Слава идет впереди меня или получили приказ от главы клана. Жаль, что до полного поглощения земель клана пройдет не один год, если не десятилетия. Все дело в одной особенности моих соседей.

Привычные для меня кланы состояли из одного доминирующего рода, которому подчинялись все остальные. Редко бывают случаи, когда слабый владеющий занимает главенствующее положение в обычном клане или даже великом. Как правило это может быть построено на личных клятвах или удобстве для дворянских родов. Клан Васильчиковых как раз про последнее.

Доживающие последние дни старик был удобным для всех дворян Смоленска, но его резкое выздоровление и тем более омоложение вызовет много вопросов, а последствия могут быть и вовсе непредсказуемыми вплоть до физического устранения. Не хотелось бы вмешиваться в это болото, но земли Васильчиковых были своеобразным щитом для Твери и именно с помощью обновленного главы клана я хотел многое изменить в жизни соседней губернии.

Вспомнишь Васильчикова, как тут же его слуга слезно умоляет заехать к своему господину. Что от меня надо недавно обращенному вампиру, когда у него есть кровавый отец…

Радимир Платонович поприветствовав меня на входе в поместье сразу же пригласил в свой рабочий кабинет.

— Холмский, мы договаривались на свободу действий. А теперь я должен выполнять все приказы твоего воеводы! — кричал на меня глава клана.

Хм, я думал Дед полностью решил вопрос подчиненности и проблем с Васильчиковым не будет.

— Полной свободы не бывает, Радимир Платонович. Я дал вам бессмертие, молодость и возможность дальнейшего развития. Станьте сильнее и уже вам будут подчиняться. Или мне забрать дарованное вам «благословение»?

— Нет! Прошу прощения за мою слабость, — испугался моего негромкого голоса Васильчиков.

Бывшие старики сильнее всего ценят полученное богатство новой жизни. Но передо мной был не простой смертный, а глава клана и он привык всю жизнь повелевать. Быть в подчиненном состоянии для него хуже любой пытки.

— Что вы чувствуете, когда играете душами и судьбами людей? — пришел в себя бывший старик.

— Ничего. Дело в том, что я не играю. Как насчет моей просьбы?

— Я отдал необходимые распоряжения, — скривился Васильчиков.

Потребность в «материале» с каждым днем становилась все больше и за счет Смоленской губернии я надеялся восполнить недостаток важного ресурса.

— Всегда радует достижение полного взаимопонимания. В следующий раз, если вы проигнорируете собрание моих вассалов, то я прикажу чтобы вас доставили по частям. Всего доброго, Радимир Платонович.

Своенравный вампир прошел первичную обкатку Дедом, но все еще брыкается и никак не поймет, что у него появился хозяин. Если не поймет, то начнется другой этап наших взаимоотношений, построенный на скудном пайке и вечном голоде. Идеально работает с вампирами.

Следующая цель похода пограничный город в Смоленской губернии, что находился рядом с «Польской» аномалией. Одно из двух пристанищ странников на западной границе империи.

С первого взгляда Российской империи нет дела до аномалий, а простые жители вообще могут никогда и не столкнуться с ее проявлениями пока не приблизятся к пограничным городам и поселениям. Здесь картина кардинально меняется.

Жители зарабатывают на всем, что связано с аномалией и особенно на гостях. «Туристы», группы странников, безумные ученые, клановые специалисты и любители острых ощущений.

Мой отряд резко выделялся среди остальных приезжих. Желающих заработать на новичках здесь хватало, но внушительный вид дружинников отпугивал самых умных.

— Пропуск есть? — подошел неприятный тип с бегающими глазами.

— Мне он не нужен.

— Свалил подальше от боярина, — пригрозил Леонид.

Отбежав на несколько метров тип в хламиде снова подошел поближе несмотря на угрозы дружинников.

— У всех ваших людей должен быть пропуск, а то ждите беды, — побледнел при виде оскалившегося Грома местный делец. — Я помогу оформить за небольшую плату.

— Мы справимся самостоятельно.

На проходе к аномалии скучали несколько клановых дружинников.

— Кто такие?

— Боярин Холмский с дружиной следует на свои земли, — Леонид протянул документы резко очнувшимся воинам.

Тип, что преследовал отряд открыл рот от удивления и еще сильнее побледнел. Скоро весь город будет знать, что прибыл хозяин аномалии. Мне в принципе без разницы. Выполнить задание и получить целый год без воинской повинности вот основная задача.

— Ппроходите. Не смеем вас задерживать, — принял стойку смирно дежуривший дружинник под недовольным взглядом своего молчаливого командира.

Территория аномалии находилась сразу за блокпостом. Измененные земли вплотную подошли к городской застройке и в скором времени если ничего не измениться город будет находиться в первом поясе.

Переход прошел незаметно, но по сравнению с Кавказской аномалией как-то пустынно на живность и растения. За час движения единственный измененный кабан недовольно хрюкнул при нашем появлении и отправился по своим делам. Занятно.

— Господин, мы вас ждали! — раздался рядом голос знакомого вампира.

Улыбка довольного Афанасия и застывшие за его спиной ученики с радостью в глазах. Похоже процесс обучения у Климента Аркадьевича построен в лучших традициях древних некромантов, когда у учеников не бывает свободного времени, а работа до ужаса однообразна и примитивна.

* * *

Можно по-разному относиться к городу купцов, финансовых воротил и ушкуйников. Стоит признать одно за столетия несмотря на все проблемы он выжил благодаря усилиям его жителей. Бесчисленные войны и катаклизмы закалили характер новгородцев и теперь настало время потомкам доказывать свое право на существование.

Не все в Новгороде думали только о толщине своего кошелька. Жить, как им нравиться, иметь свободу выбора и старые привилегии торговой республики. За это они готовы были проливать кровь как свою, так и чужую.

Поэтому сегодня на собрании «лучшие люди» Новгорода хмурили лица и выглядели весьма озадаченными. Требовалось принять решение по важному вопросу, от которого зависит не только их будущее, но и потомков.

— Пора прийти к общему мнению. Итак, что нам делать с предложением Холмского? — прервал спорщиков Морозов.

Обсуждение шло второй час. Самые яркие эмоции уже поутихли и пришло время принимать решение. Первыми взяли свое слово купцы.

— Не платить налоги императору… об этом мы мечтали долгие годы. Правда придется делиться с тверским боярином и участвовать в его авантюрах, в которых легко можно сложить голову, — демонстративно держась за золотой пояс произнес купец.

Последний поход показал силу Холмского и его удачу, поэтому слова купца не вызвали необходимого эффекта. Большинство неплохо нагрело на этом свои руки и заодно избавились от бремени долга перед Шереметевым.

— Боевыми походами нас не испугаешь. Старый Васильчиков сильно изменился. Часто посещает Тверь и недавно провел совместные учения с воеводой боярина Холмского, — поднялся седой дворянин.

— Ярослав Соколов вчера заявил, что откроет несколько отделений своего банка в Твери, — продолжил другой купец.

— У Ордена проблемы в землях меченосцев. С османской границы снимают отряд за отрядом, чтобы удержать мертвых.

— Псков может стать проблемой, если мы не согласимся…

Тут все вздохнули. Морозов получил голоса большинства вернув власть Новгорода над Белоозером. Давняя, полная кровопролития история, но был еще один город, что смущал умы новгородцев.

Конкурент в виде Пскова долгие годы не давал покоя новгородским купцам. Торговые войны переходили в настоящие с привлечением ближайших соседей и разбоем на основных маршрутах. Если отказать Холмскому все может вернуться с куда большим размахом и победа в этот раз точно достанется не Новгороду.

— Пора проводить голосование, — встал со своего места Морозов.

— А что вы скажете Михаил Серафимович?

Власть. Для дворянского рода Морозовых, что ведут свою историю с глубокой древности это не просто слово, а смысл существования. Отдать власть другому значит предать память предков, но иногда другого выбора просто нет.

— Нам по пути с Холмским. Это выгодно нашей торговле, усилит нас в военном плане и поможет нашим детям выйти на клановую элиту империи, но надо попытаться выторговать условия помягче, — заключил Морозов поддержав мнение большинства.

Лучшие люди довольно заерзали на своих мягких сиденьях. Торг дело привычное и молодому боярину придется приложить все усилия, чтобы продавить опытных дельцов и навязать свои условия.

Глава 17

— Третий пояс. Смотрите под ноги и следуйте четко шаг в шаг за мной, — голос вампира приобрел непривычную строгость.

Афанасий был в своей родной стихии. Сожалел ли он все еще об резком изменении жизни и превращении в нежить?! Сейчас бы продолжал водить группы странников по предгорьям «Кавказской» аномалии и лечил в свободное время души страждущих, вспоминая про свое служение богу.

Непроницаемая защита для внутреннего взора спала с бывшего жреца после перерождения, и он ничем не отличался от обычных людей или если правильнее говорить высшей нежити. На мои вопросы о природе наложенной на него защиты Афанасий объяснял это долгими духовными практиками и особыми молитвами. Вряд ли он рассказал все, но невелика тайна. Посвящение напрямую богу проходят только избранные духовные служители.

В любом случае, вампир не остался в накладе. Взамен Афанасий получил возможность манипулировать человеческим сознанием на высочайшем уровне, используя ментальные техники и сложные иллюзии. Также ему стала доступна магия Тьмы пусть и в урезанной форме, по крайней мере его «темная тропа» была вполне на достойном уровне.

Во время ночной стоянки на втором поясе вампир отчитался о выполнении задания в землях Ордена. Рассказ о задействованных силах меченосцев ввел меня в ступор своими масштабами. Попытка предостеречь от будущих нападений на меня вылилось в нечто уже мало прогнозируемое. Скорее всего лич перестарался и влил слишком много энергии в накопитель или установил более совершенный кристалл. Интересно будет узнать новости от Кристины. Может она владеет последней информацией о противостоянии мертвых и жрецов.

Второй пояс мы прошли и не заметили. Как сообщил Афанасий отряды костяных воинов под руководством рыцарей Смерти вычищают всю измененную живность для безумных экспериментов лича. Климент Аркадьевич использовал энергию источника Силы на полную мощность создавая различные виды нежити и химер. Трудно представить, что может сделать лич, если его не контролировать…

В отличии от «Кавказской» аномалии, где преобладала горная местность здесь за последнее столетие все заросло густым лесом с редкими лугами и полями. Странники каждый раз прорубали просеки на основных тропах, а также брали много огненной смеси и зажигательные боеприпасы. Бывало, что измененные животные доставляли куда меньше проблем в отличии от древесных корней и хищных растений.

В «Польской» аномалии хватало и измененных животных с мощными мутациями. Медведи пользовались особой популярностью у безумного разума, что создавал из них покрытых костяной броней существ или трудно узнаваемых кадавров. Встретив на нашем пути прямоходящего медведя, одетого в волчьи шкуры и с массивной дубиной в руках я, мягко говоря, был сильно удивлен, поэтому не задумываясь сформировал каменные колья…

В общем появилась прекрасная возможность посмотреть на свой «выигрыш» собственными глазами. Радовало, что Афанасий не упал в грязь лицом заранее подготовившись к походу. Нам доставили местную породу неприхотливых лошадей, которые несли вьючные сумки и при необходимости, на открытом участке пути, могли нести на себе всадника.

Полсотни умертвий под руководством рыцаря смерти расчищали путь впереди основного отряда, первыми принимая на себя все ловушки и опасности аномалии. Кстати, рыцари смерти впервые воспользовались заклинанием «создание костяного скакуна», на которых облизываясь смотрел изумрудными глазами мой пес.

— Гром, хватит тащить в рот всякую гадость. Посмотри лучше на поведение своей дамы!

Мой пес с неизменной спутницей устроили тотальную охоту на живность аномалии. Точнее Гром тащил своей самке все, что поймает, а та, понюхав откидывала лапой несъедобных, по ее мнению, созданий. Умильная картина растрогала мою ученицу до глубины души.

— Учитель, я хочу себе такую же собачку. Пожалуйста, — Марина от нетерпения даже топнула ногой по земляному наросту, из которого тут же выползла огромная змея, угрожающе зашипев в сторону девушки.

Гром навострил уши, довольно рыкнул и одним прыжком сократил расстояние до девушки. Прижав лапой змею к земле, он отрывал куски пробуя на вкус добычу после чего понес законный трофей своей самке.

Неугомонная девушка быстро отошла от первого шока и как ни в чем не бывало улыбалась готовому взорваться Леониду. Марина разбавляла хмурость серых будней моих учеников своими выходками и безумными идеями.

— Лучше я тебе подарю игрушечную собаку, как вернемся из похода в Тверь, — попытался унять девушку Сергей.

— Она и ее до смерти заболтает или натравит на нас, — тяжело вздохнул Денис.

— Прошлая ее выходка стоила нам трехдневных раскопок могил, — пробурчал Дима.

— А помните в битве с наемниками…

Ученики заматерели и смотрели на этот мир с уверенностью в глазах, зная себе цену. Одиночки по натуре под гнетом трудных задач и смертельной опасности сформировались в сплоченный коллектив. Пока, еще не став конкурентами друг другу на Пути Смерти.

Надеюсь, они смогут пронести свою дружбу через года, и кто знает гильдия, ковен или орден некромантов, как не назови, сможет закрепиться в этом мире… конечно, в первую очередь верный боярскому роду Холмских.

— Смотрите, как красиво! — восхитилась Марина, показывая рукой на появившуюся перед нами цветочную поляну посреди хвойного леса.

Ковер разноцветных растений так и просился, чтобы к нему подбежали и вздохнули одуряющий запах цветов. Если не знать где находишься…

— Никому не выходить за охранный периметр. Лошадей в центр построения, — приказал Леонид своим подчиненным и посмотрел на вампира.

Личники ближней дружины были снаряжены по полной артефактами и лучшим оружием. После отбытия Климента Аркадьевича в аномалию я приказал раздать из хранилища все что было моим воинам. Зачем полезным вещам пылиться на полке. Расходники они на то и расходники.

— Можно ударить стихией Огня или использовать зажигательные гранаты, но лучше всего обойти, — вампир внимательно разглядывал цветущий ковер прямо перед нами.

Последовав совету вампира, мы по большой дуге обогнули слишком явную ловушку. Тратить энергию и боеприпасы ради одного только любопытства глупая затея и может привести к плохим последствиям. Но полностью избежать проблем у нас не получилось. Знакомые по прошлому походу кадавры полезли из глубокого оврага сплошным ковром.

Командир дружины встрепенулся и хотел приказать личникам первыми принять на себя удар, но у меня были иные планы.

— Отбой, Леонид. Пусть ученики покажут, чему они научились за время практики у Климента Аркадьевича.

Дважды повторять молодым дарованиям не пришлось. Разбившись на две группы, они уже через несколько мгновений направили в сторону кадавров копья праха. Восемь тварей споткнулись и навсегда затихли, но ученики, не показывая радостных эмоций и не теряя концентрации наконец показали, чему смогли научиться.

— Денис, Дима, вы направляете общую энергию, — впервые за время похода отдал команду Сергей, как старший ученик.

Объединив энергию, они выдали слабенькую «костяную жатву», которая несмотря на небольшое количество энергии отлично справлялась с кадаврами насаживая их на костяные колья из земли. Но для продолжающих вылазить из оврага кадавров это капля в море.

Получив мой приказ вскоре и остальные подключились к битве уничтожая всеми доступными способами тварей аномалии. Один массовый залп кудесников дружины охладил пыл монстров, и они быстро ретировались. Добыча оказалось слишком зубастой.

— Границу четвертого пояса только что прошли. Мы немного отклонились от маршрута, поэтому поиск лагеря ученых императора может занять больше времени. Будем надеяться, что нам повезет, — с заметным сомнением в голосе произнес Афанасий.

— Привал. После отдыха попробуем за один день достигнуть цели.

— В этот раз готовит Марина, — под одобрительное гудение предложил Денис.

— Почему опять я? — возмутилась девушка.

— У тебя лучше всего получается. После каши Макса я готов есть даже еду Грома…

Территория Польской аномалии раскинулась на несколько недель или даже месяцев пешего пути. Встретить здесь случайно другую группу странников практически нереально, если не искать специально на первом или втором поясе.

Мы выбрали самый короткий маршрут до цели, а не самый безопасный, да и кони сильно помогли сократить время пути, поэтому завтра вполне реально было выполнить задание императора и отправиться в обратную сторону.

Отсутствие выбросов первое, что бросалось в глаза за время нашего похода. Видимо, здесь не требовалось контролировать популяцию существ или выбрасываемая энергия находила другое применение. С другой стороны, не надо было искать укрытие и ночью можно спать спокойно. Относительно спокойно.

Польская аномалия вновь смогла удивить. На утро наш небольшой лагерь ожидала картина готового к битве войска тварей. Кто-то специально дождался пока мы выспимся, поедим и во время сборов выдвинул тварей нам навстречу. Спасибо хоть за это.

— Афанасий, выдвигайся с рыцарями смерти и умертвиями в первую линию. Леонид, на вас фланг и старайтесь пока не использовать артефакты.Ученики, вперед не лезьте действуйте только на расстояние и возьмите под контроль по костяному воину.

— Слышали, что сказал боярин? Шевелитесь, твари не будут нас долго ждать!

Армия противника была собрана из множества различных тварей. В середине «построения» заняли свое место костяные стражи, знакомые по «Кавказской» аномалии, в качестве латной пехоты. Бронированные медведи и двухголовые псы выступали мобильными отрядами противника заняв место на флангах, а кадавры, жуткие химеры и множество различных тварей выступали пушечным мясом. Классическое построение, сам не раз так делал.

Рык из глубины собравшейся против нас толпы отправил тварей в атаку. Рыцари смерти сплотив оставшихся в живых умертвий и костяных воинов готовы были принять первый удар. Ловушки и твари ополовинили прибывший отряд, но свою задачу они выполнили, умирая под ударами тварей.

Мертвые не знают страха и отлично противостоят яду различных тварей. Сила Смерти, используемая рыцарями и учениками, одинаково хорошо уничтожает все живое. Крепкая шкура с костяной броней не могут эффективно противостоять некротической энергии. Аномалии нечего противопоставить некромантии, за которой тысячелетия поисков наилучшего уничтожения всего, что только можно.

— Учитель, умертвия долго не продержаться, — стараясь сохранять спокойствие произнес Сергей.

Дружинники площадными техниками уничтожили первые ряды тварей, но вскоре волна тварей должна была захлестнуть их со всех сторон, а в окружении даже самый сильный воин долго не протянет.

— Держать строй. В сабли! — приказал Леонид Мечев и первым ринулся на тварей на ходу создавая сильную технику.

На мясорубку, что устроили рыцари смерти и дружинники можно было смотреть целую вечность. Разлетающиеся в стороны части тел тварей и бушующая стихия в глубине построения показывало мастерство воинов. Клинки высшей нежити без устали опускались на самых сильных созданий аномалии за счет некроэнергии разрезая, как бумагу самую крепкую броню.

Афанасий, в лучших традициях убийц появлялся из неоткуда и наносил смертельный удар или создавал иллюзии, которые отвлекали на себя тварей. Ученики отправили подконтрольную нежить вперед затыкать прорыв, но надолго ее не хватит. Враг тоже бросил последние резервы, а значит настало мое время.

— Всем в сторону!

В аномалии нет смысла сдерживать бушующую в моем сосредоточии некроэнергии мощь. «Волна Смерти» жадными черепами устремилась к стражам и другим созданиям аномалии сметая все на своем пути. Какими бы сильными не были существа они не смогли ничего противопоставить самой Смерти. Черепа, соприкасаясь с тварями обращали их в прах или вгрызались зубами буквально разрывая на части.

На несколько сотен метров было уничтожено все живое, и даже трава пожухла от огромной концентрации некроэнергии. Необыкновенная тишина опустилась на поле боя, казалось, сама природа на несколько секунд задержала дыхание перед одним из адептов Смерти. Неудивительно, что боевая некромантия полностью раскрывает весь свой потенциал только на высших рангах.

Ученики, увидев собственными глазами подобное могущество, когда я один уничтожил волну тварей, будут учиться куда усерднее. После каждого прошедшего боя они получают немало некроэнергии и заинтересованы в собственном развитии. Если ученикам удастся получить за этот поход новый ранг боевая сила Твери существенно возрастет.

— Не стоит долго задерживаться в этом месте. Скоро здесь будет не протолкнуться от тварей и падальщиков, — посоветовал Афанасий.

Еще один бой сейчас для нас точно будет лишним.

— Последуем твоему совету. Уходим.

Пройдя через последнюю преграду на нашему пути дальше создания аномалии похоже получили приказ не препятствовать нам, поэтому к концу дня мы были на месте.

Лагерь ученых располагался в развалинах небольшой крепости или крепкого поместья мелкого дворянина, которое хоть и не пощадило время, но все еще давало защиту от дождя и ветра. Красивая лепнина на основном здании поместья обвалилась, открывая под собой старую кладку настоящего воина.

— Разбиться на двойки и начинайте зачистку здания. Щиты не снимать, — приказал Леонид и первым направился в старое поместье.

Дружинники обыщут весь дом с помощью Грома и его подружки, а ученики будут на подхвате, если что, используя зачатки внутреннего зрения. Поэтому я поднялся по ступеням на обзорную площадку, чтобы рассмотреть окружающие земли.

Вдалеке виднелся смерч из чистой энергии. Если лорд демонов увидит такую конфетку он не остановится ни перед чем. Пожалуй, надо ускорить обучение учеников и как можно быстрее начать формировать их собственные свиты. Хотя еще непонятно, кто создал аномалию…

— Впечатляет? — спросил подошедший Афанасий. — В первый раз, когда из третьего пояса я увидел сердце «Польской» аномалии долго не мог оторвать взгляд.

— Да. Столько энергии уходит в никуда.

— Зря вы так думаете, — раздался негромкий голос за моей спиной.

Развернувшись, я увидел прямо посреди смотровой площадки мужчину в черной сутане, подпоясанного обычной белой веревкой. Он появился, как будто из неоткуда или воспользовался порталом.

— И куда же она уходит?

— Формирует щит над нашей планетой от проникновения извне, — серьезным голосом произнес мужчина.

Странно, он сказал планета, а не мир. Значит защита не от демонов… да и лекарство иной раз может быть хуже болезни. Кто бы не хотел проникнуть к людям этого мира аномалии лишили их привычных транспортных путей сообщения друг с другом.

— Кто-то уже стучится в двери?

— Возможно, а может быть они уже здесь, за завесой. Сейчас намного важнее, что мне делать с вами? — проницательным взглядом рассматривал.

— Аналогично. На каком основании вы находитесь на моих землях?

— Хаха, в твоих землях?! Тогда загляни в поместье и посмотрим, как ты контролируешь свои земли, — повысил голос мужчина, полыхнув синим пламенем.

Внутренний взор показал образ, иллюзию, проекцию, как не называй. Передо мной не материальная форма существа, так что не испугал.

— Кто ты?

— Отправляйся к Сердцу и узнаешь сам… хозяин, — с громким смехом неизвестный растворился в облаке тумана.

По записям в дневнике учителя его наставник в свое время любил пугать крестьян похожим образом. Появляясь в деревне и требуя молодых девушек или припасы. Жаль мне школа Тьмы не поддается. Впрочем, сейчас важно другое.

Заманчивое приглашение от неизвестного владеющего или могучего существа аномалии я склонен принять. Тем более я всегда за диалог. Кидать друг в друга заклинаниями или резать холодным оружием всегда успеется.

Глава 18

— Боярин, мы нашли кое-что необычное внутри поместья. Вам стоит лично на это посмотреть и принять решение, — напряжение в голосе Леонида трудно было не заметить.

Я все еще не отошел от разговора с иллюзией неизвестного мне человека. Какая-то мысль не давала мне покоя.

— Хорошо, проведи меня. Что удалось узнать о судьбе экспедиции?

— Нападение на лагерь произошло достаточно давно, трудно определить точное время из-за практически полного отсутствия следов…

«Лагерь» ученых, размещенный в западном крыле поместья был полностью разгромлен, а дорогостоящее оборудование больше непригодно к использованию. Несколько десятков мелких тварей, спрятавшихся в поместье, были уничтожены дружинниками, но никаких следов членов экспедиции так и не было найдено. Пока мои ученики не увидели огромный пролом на подземный этаж.

Некогда прекрасный бальный зал, который бывшие хозяева поместья использовали для пышных приемов сейчас выглядел хуже пристанища нищих, но внимание привлекало кое-что другое. Рыцари смерти безостановочно рубили мохнатых пауков, что лезли из подземного этажа. Сильнейший паучий яд на острых жвалах ничего не мог сделать с нежитью, а тугая паутина разрезалась шипами доспехов и костяным щитом вокруг рыцарей.

Но самое интересное скрывалось в глубине пролома. В свете необычного синего мха себе свил логово жуткий монстр, который вполне мог составить конкуренцию творениям древних некромантов. Огромный паук застыл в центре кровавой паутины в окружении свисающих коконов. По длинным отросткам, тянущимся к коконам, он медленно выпивал жизненные силы из своих жертв.

Обычным или даже гигантским пауком это существо можно было назвать с большой натяжкой. Части тел различных существ и тварей перемешались с костяными и металлическими вставками, что еще раз подтвердило безумный разум создателей аномалии или тех, кто ее контролирует.

То, что произошло с учеными и владеющими охраны явно должно было стать знаком для отряда вроде нашего, если кому-то вдруг удастся проникнуть в поместье. Парализованные паучьим ядом они долгое время смотрели за тем, как из них высасывают жизненные соки, а мелкие пауки впрыскивали им поддерживающую субстанцию, чтобы не умерли раньше времени.

— Видимо, тварь находится в спячке. Если мы ее разбудим последствия будут далеко не самыми приятными, но именно там находятся останки ученых и ответы на наши вопросы, — озвучил очевидную мысль Леонид, не отрывая свой взгляд от монстра.

Пятиметровый паук кого угодно впечатлит размерами жвал, а острые когти на ногах блестели заточкой не хуже самой лучшей бритвы.

— Здесь формируется новая альфа, если мы ее не уничтожим многим странникам и местным жителям из первого пояса тогда не позавидуешь. Привыкнув к людям, она будет питаться только ими. К тому же, сейчас она в спячке экономит энергию, а ночью выйдет на охоту, и мы будем ближайшим перекусом, — Афанасий, наоборот, с любопытством рассматривал новое для него создание аномалии.

Внутренний взор наглядно показывал океан жизненной энергии, переполняющий данное существо. Что ж отличный повод для одного древнего ритуала.

— Ученики, есть работа…

Боевая форма привычно изменила мир окрасив его в серые цвета, а коса жгла руку в ожидании новой жертвы.

— Не уверен, что мы сможем справиться, учитель, — засомневался Дима.

— Вы справитесь или останетесь недоучками. Ваша задача самая простая. Просто не выходите из рунного круга. Леонид, проследи!

— Сделаю, боярин! — кивнул Леонид и вместе с дружинниками окружил учеников.

Словно почувствовав приближение смерти паук начал просыпаться, колыхнувшись всем телом. Поздно. Коса жнеца вонзилась в голову паука выступая в роли проводника энергии для ритуала, а костяные руки «жатвы» вцепились в ноги не хуже стальных оков.

Крики боли учеников от хлынувшей в них энергии Смерти заставили на мгновения засомневаться в своих действиях. На мгновение. Сила не дается просто так, а большая сила всегда требует что-то принести в жертву и боль не самое страшное, что может произойти с учениками.

В первую войну некромантов часто применяли данный способ для усиления новых адептов. В продолжающейся не одну сотню лет войне не было времени на долгое обучение и длительные тренировки. Жертвы, сильные существа все шло на алтарь для усиления собственного войска.

Вскоре, паук, как пустой кувшин из-под вина упал к моим ногам, а ученики постепенно начали приходить в себя. Для них ритуал тянулся целую вечность.

— После похода на неделю закроюсь в ближайшем баре, — сквозь сжатые зубы процедил Денис.

— Я с тобой, — сплевывая кровь изо рта Марина с трудом поднимаясь с пола.

Пинок развития ученики получили вполне приличный. По возвращению останется только заточить клинок и можно отправлять их в пламя войны. Такова привычная судьба адептов Смерти.

Поиск выживших ученых в коконах не занял много времени. Единственный выживший едва шевелил губами и выглядел хуже гнилого зомби. Поэтому я в первые применил лечение, изученное недавно у целительницы. Энергия Земли подчиняясь мне сформировалось в знакомую технику малого лечения.

— Прошу, убейте меня, — с трудом прохрипел мужчина и снова отключился.

Еще одна порция энергии стихии Земли привела мужчину в чувство.

— Что здесь произошло?

— Он был очень недоволен, — с трудом сглотнул выживший ученый. — Он наслал на нас это чудовище.

Спрашивать кого ученый имеет в виду под словом «он» я не стал. Догадываюсь.

— Где хранятся данные об исследованиях?

— Он забрал их, но есть копия, — едва слышно прохрипел мужчина. — Да мы спрятали записи от него.

— Скажи мне, где они находятся и в ином мире к тебе отнесутся куда благосклоннее.

Проблеск надежды на спасение в глазах ученого появился и тут же потух.

— Я постараюсь поверить вам. В поместье вы ничего не найдете…

Душа медленно покидала тело несчастного, что жил долгие недели в невероятных муках. Легкая молитва богини Смерти и капля энергии должны показать жнецам, что он достоин куда лучшей участи, чем остальные. Пора навестить центр аномалии, чтобы понять, как действовать дальше. Это мои земли и здесь может быть только один хозяин.

Новость о предстоящем походе к сердцу аномалии была воспринята без должного энтузиазма, но никто не осмелился перечить. На следующее утро вампир уверенно вел нас по направлению к сердцу.

— Думаю, вы и без меня поняли, что мы в пятом поясе, — невесело произнес Афанасий.

Не заметить это было очень трудно. Аномалия рядом с сердцем изменяла все даже воздух был насыщен непонятной энергией. Встречающиеся нам стражи вели себя пассивно и никак не реагировали на наше появление. Приглашение и правда действовало.

Сердце аномалии вблизи поражало своими масштабами. Из каменистой равнины бил вихрь энергии теряясь где-то за облаками. «Служители» в бесформенных балахонах пристально наблюдали за отрядом, но не предпринимали никаких действий. По прошлому разу я пресно помню мощь этих странных существ.

Вскоре появился и недавний знакомый в той же черной сутане с глубоким капюшоном.

— Ты пришел. Значит я был прав насчет тебя!

Внутренний взор в этот раз показывал истинную картину. Мощь стоящего передом мной человека или существа поражала воображение. В прошлом мире сильнейшие архимаги приближались к подобному только под конец жизни.

— Кто вы и что вам от меня нужно?

— Простите меня за манеры. Любомиром когда-то меня звали, очень давно. Как зовут вас я уже знаю, — замолчал мужчина некоторое время что-то внимательно рассматривая вдалеке и резко продолжил. — Я живу здесь практически с самого появления аномалия и достиг высшего ранга в Силе, но это не принесло мне радости.

В Российской империи официально нет владеющего высшего ранга и теперь я примерно понимаю почему. Его мощь невообразима, никто не захочет жить с клинком у шеи…

— Для того, чтобы получить ранг дива необходимо контролировать сердце аномалии?

— Верно. Это самый быстрый способ, но не единственный, — ухмыльнувшись произнес Любомир.

Очередное техногенное решение. Операторы с максимальным доступом к Силе через источники и аномалии.

— Но вернемся к нашим делам. У меня договор с правителями этих земель. Они каждый месяц отправляют отряды владеющих, а я в свою очередь максимально сдерживаю распространение самой большой на планете аномалии и передаю им кое-какие полезные ммм… вещи.

— Договор заключен не со мной. Я лишь проверяю свои земли, переданные мне императором.

— Император сослужил тебе плохую службу, боярин. Оставляй десяток твоих самых сильных воинов, и тогда вы сможете спокойно покинуть эти земли. Я даже прощу империи недоимки, — на миг я ощутил невероятное давление от Любомира, которое тут же пропало.

Див на секунду показал свою мощь. Могущество доступное лишь богам играет злую шутку даже с самыми великими людьми. Лишь одна Смерть не щадит никого и приходит к каждому рано или поздно.

— Мои воины уйдут вместе со мной. Хочу лишь напомнить, что все умирают и даже боги, Любомир.

Неожиданно, я почувствовал присутствие богини, хотя и не звал. Хм. Слова тоже имеют свою силу, порой не хуже высших заклинаний.

— Значит это правда и ты владеешь стихией Смерти. Что ж это многое меняет… я положил свою жизнь на алтарь служения человечеству и лишил себя всех благ не для того, чтобы умереть от рук юнца. Ты даже себе представить не можешь, что грозит этому миру. Как получишь ранг волота приходи. Станешь хозяином земель, получишь знания или сгинешь, как другие до тебя, — вновь задумался Любомир.

— Избранника богини Смерти не напугать, — встрял в разговор Афанасий.

Качать права на владеющего в ранге дива я посчитал… слишком глупым поступком.

— Вам пора. Передай императору, что в следующий раз я уничтожу даже копии исследований, — произнес див и картинно взмахнул рукой.

Вихрь энергии из его рук подхватил весь мой отряд и мгновенно перенес в другое место. Вот это понимаю мощь телепортации!

— Первый пояс. Мы находимся недалеко от базы мастера, — радостно произнес Афанасий. — Через полчаса будем на месте.

Див остался позади со своей глобальной задачей по спасению мира и странными способностями, от которых мне лучше держаться подальше. Меня ждал лич и… источник. Климент Аркадьевич не заставил себя ждать, появившись у границ некогда крупного города в сопровождении небольшой армии.

Давно забытое чувство видеть нежить в столь больших количествах, созданную не тобой и не контролируемую лично. Костяные воины, переданные Клименту Аркадьевичу, быстро приходили в негодность после тварей аномалии и строительных работ. Поэтому я мог наблюдать новую нежить к которой в том числе приложили руку и мои ученики.

— Повелитель, рад вас видеть. Ученики, в последнее время вас очень не хватало…

— Нет, только не очередная практика у мастера, — побледнела Марина. — Учитель, не оставляйте нас снова здесь.

— Покажи мне его.

Меня интересовало только одно. Источник. Единственный кто меня понимал был сам лич, поэтому без слов повел за собой. Спускаясь вглубь подземного города, я чувствовал окружающую меня некронергию. Опасное для обычных людей место, да и сильной охраны более чем хватает. Редкие виды нежити, что некроманты считали слишком энергозатратными стояли на страже источника и станут неприятным сюрпризом для захватчика.

Темнота, умиротворение, давящая тишина и острый взгляд в спину. Именно так я чувствовал себя в комнате с источником. Правильное решение, что я решил отдать его личу. Слишком велик соблазн… На верхних ступенях меня ждал бывший профессор с ожиданием в глазах. Неужели боялся, что я заберу его игрушку.

— Очень быстро. Кстати, с вами хочет поговорить староста ближайшего поселения. Надеюсь, вы сможете ответить на все вопросы представителя местных людей, — недовольно дернул щекой лич.

Даже интересно, кто смог так сильно достать невозмутимого лича. Ожидающий меня седой мужчина в относительно целом здании на окраине городских руин при моем появлении широко улыбнулся. Похоже сейчас сам узнаю на свою беду.

— Так это значит вы наш господин? У нас скопилось множество вопросов к вам…

Иногда в диких местах скрываются настоящие самородки. Пастух, как он себя называл был далеко неординарной личностью и из всего мог извлечь выгоду. Лишь появления Афанасия спасло меня от постройки больницы, школы, нескольких современных городов и железнодорожной колеи до самой Москвы.

Вампир после моего долгого разговора со старостой пришел не один, а с миловидной девушкой и впервые за время нашего знакомства немного смутился. Хорошо, что его сейчас не видит Кристина. Скандала бы в таком случае не избежать.

— Это кто?

— Роза. Крестьянка из «той самой» деревни, — намекнул Афанасий.

— Ты ведь ее не познакомиться со мной привел?

— Я хочу, чтобы Роза приняла дар бессмертия из ваших рук, боярин. Она полностью готова посвятить свою жизнь служению богине Смерти, — уверенно произнес вампир.

Вроде по голове Афанасия во время похода не били. Под моим изучающим взглядом вампир и крестьянка начали чувствовать себя не совсем уютно. Не знаю, что девушке наговорил хитрый манипулятор, но у меня есть действенный способ, проверенный годами.

— А чего хочет она, ты спросил? Роза, хочешь умереть, страдать от жажды крови и никогда больше не иметь детей?

Молодая девушка сильно побледнела, резко заплакала и начала качать головой из стороны в сторону, при чем так энергично, что я побоялся не случилось бы чего. Вот что значит задавать правильные вопросы.

Окинув напоследок внутренним взглядом Розу, я удивился, очень сильно удивился. Формирующиеся сосредоточие сияло настолько ярко, что я боялся обжечься. Чудный день, по-другому и не скажешь…

* * *

Лорд демонов Зилод лениво взирал на пламя «горнила» развалившись на обсидиановом троне. В последнее время он был занят подавлением бунта смертных в подконтрольном мире. Муки глупцов до сих пор будоражили его разум лучше самых опытных суккуб. Хотя одна из них за две сотни лет до сих пор вне конкуренции.

Опытная демоница знала, как ублажить своего господина. Верховная суккуба Ламина уже несколько месяцев безуспешно заглаживала свою вину всеми доступными способами не смущаясь свидетелей.

Особое удовольствие лорду доставляло смотреть на реакцию советника Калеба, который в очередной раз усмирял свою ярость. Когда-то суккуба была его спутницей, но внимание лорда оказалось для Ламины куда предпочтительнее, и аристократ был тут же забыт.

— Калеб, как продвигаются наши дела в новом мире? — спросил лорд Зилод грубо схватив за шею Ламину.

Советник с непроницаемым лицом наблюдал за привычной для демонов картиной. Похоть, разврат, ярость и предательство такова суть природы демонов.

— Все идет по плану, мой лорд. Правитель одного из государств перешел под наш контроль и постепенно привыкает к новым реалиям. Также магистр из магократического государства принес полную клятву и стал моим миньоном. Именно в Альбионе сосредоточены все демонологи этого мира. Через магистра я набираю новых сторонников…

Султан Мехмет с помощью Калеба и его «ценных» советов избавился от всех недовольных при дворе. Странные смерти одна за другой заставили подданных султана до дрожи бояться своего господина. Гвардейцы с пустыми глазами вырезали всех, кто был недостаточно лоялен к султану. Ужас поселился во дворце постепенно перекидываясь на провинции. Кланы Оттоманской империи были готовы к полноценному бунту, а значит в душах ближайшее время проблем не будет.

Альбион готовился к войне. Что может быть лучше для демонов, чем кровопролитная война между двумя сильными врагами? Только война во всем мире. Магистр Сесил грезил истинным могуществом и креслом архимага, но он слишком плотно увяз в сплетенной Калебом паутине подчинения. Не понимая, где его мысли, а где чужие приказы.

— Ты хорошо поработал, Калеб, я тобой доволен. Но горнило еще не набрало достаточно энергии и не адаптировалось к новому миру. Надо усилить наше влияние в других странах, ошибок быть не должно. Есть плохие новости? — скинул с себя суккубу на пол лорд демонов.

Ламина сверкнула глазами в сторону Калеба валясь в ногах у лорда Зилода. Свой выбор она сделала давно, а из-за последней грубой ошибки превратилась в игрушку в руках лорда. Упавшего подтолкни. Скорее всего вскоре Ламина будет обычной суккубой при дворе лорда, как две сотни лет назад.

— Странным образом знания о демонологии больше не проникают в этот мир. Туманный остров единственное место, где есть полноценное сообщество демонологов, — с подозрением Калеб посмотрел на лорда Зилода и продолжил. — В государстве подконтрольном адептам Света появились земли зараженные некроэнергией. Скорее всего это действия полукровки, которого вы искали ранее, мой лорд. Ламина через своих миньонов пыталась захватить его душу, но он оказался сильнее, чем мы могли себе представить. Новых попыток больше не было.

— Полукровка с даром к Смерти… никогда не слышал о подобном. Были ли здесь другие лорды до меня? — с едва заметной тревогой в голосе спросил Зилод.

Если об этом мире узнает более сильный лорд демонов, то он легко может лишиться всего, что имеет.

— Такой информации в этом мире нет. Если и была попытка захвата, то многие тысячелетия назад, но реакция извергов говорит о высоком положении родителей полукровки.

— Без тебя понятно. Хороший трофей будет для горнила душ, но от нас он никуда не денется. Помешать нам он также не в состоянии без полноценных земель Смерти, но на всякий случай наблюдай за ним, если у твоих миньонов появиться возможность захватить его душу сделай это, и я тебя щедро вознагражу, — полыхнул огнем лорд Зилод.

— Будет сделано, мой лорд, — склонил голову Калеб.

— Назначь мне встречу с человеческим архимагом. Уверен, мне есть, что ему предложить. Заодно проверю его ментальную защиту, — усмехнулся лорд демонов.

Мелкие трудности и препятствия ничто по сравнению с возможностью получить истинное могущество. Никто не помешает лорду Зилоду в достижение его цели.

Калеб не знает, что кроме него еще десятки других демонов начали свою работу в новом мире. Никогда не складывай камни душ в одну сокровищницу и никому не доверяй. Основные правила демонов.

Глава 19

— Сегодня моя очередь. Уйдите от двери! — едва сдерживая гнев в голосе прошипела Анастасия.

— Нет наша. Ты вчера приходила к нему. Мы же договаривались в прошлый раз соблюдать установленные правила, — пыталась воззвать к голосу справедливости Наташа.

Бесполезное занятие. Настя, как танк ее ничего не остановит на пути к цели.

— Правила не для нее. Она же из великого клана Орловых, — с заметной издевкой произнесла Елена.

— Вас вообще никто не звал сюда! — вспыхнула моя «официальная» невеста.

Елена и Наташа прогнозируемо сбежали из-под строгого надзора приставленной охраны с помощью принцессы Ксу, с которой сильно подружилась добродушная Наташа. Операция с привлечением гвардии Небесного Дракона едва не перешла в войну спецслужб, если бы не вовремя подоспевший приказ от генерала Карпова.

В общем девушки как ни в чем ни бывало жили в моем поместье, старательно не замечая действующую на расстоянии охрану своих отцов. Карпов и Сакмышев решили не будить лихо и оставить пока все как есть. Мудрое решение.

Настя долго держала свои эмоции в узде и пыталась смириться с тем, что Наташа и Елена будут моими женами, но видимо сегодня ее терпение лопнуло.

В другое время можно было бы посмеется над необычной ситуацией, но мне было далеко не до смеха. Девушки не оценили комичность ситуации и начали формировать боевые техники. Как бы не хотелось хорошо провести с кем-нибудь из них ночь пора наказать обе стороны.

— Вы пришли пожелать мне спокойной ночи?! Рад видеть, что вы начинаете привыкать к тому, что мы скоро станем единой семьей.

Моя появление остудило пыл девушек, что не скажешь обо мне. Нарядились они в этот раз не хуже самых лучших куртизанок столицы, и я уже сильно пожалел о своем решение. Тяжкая задача выстраивать крепкие семейные отношения. Кровать что ли поменять на более просторную…

— Спокойной ночи, Кирилл, — Наташа как ни в чем ни бывало счастливо прижалась своим горячим телом.

Мои раскрытые объятия и красноречивый взгляд вызвал тяжелый вздох у Насти с Еленой, но они тоже подошли на сеанс «семейных объятий». Войн и битв в этом мире более чем хватает, поэтому в семье мне требуется прочный мир.

Пожелав удивленным девушкам спокойной ночи, я отправился на боковую. К сожалению, период недолгого затишья перед бурей подходит к концу. Из-за этого я невольно вспомнил события, что прошли несколько месяцев назад.

После возвращения из похода в «Польскую» аномалию трудовые будни захлестнули меня с головой. Доклад императору о выполнении задании, передача результатов исследований ученых и со спокойной душой, наконец, можно было заняться своими делами.

Благо непонятный див Любомир остался далеко спасать мир, а лич пусть и дальше занимается созданием армии и повышает контроль над первым и вторым поясом аномалии. В любом случае поход был далеко не бесполезным. Уведомление от канцелярии императора и генштаба об освобождении в следующем году от воинской повинности у меня на руках. Но главной ценностью и находкой была девушка-крестьянка под именем Роза.

— Господин, я сделала все, что вы приказали, — потупив глаза в пол произнесла Роза, ожидая меня с раннего утра перед дверью в комнату.

Молодую девушку все пугало в огромном доме. Господская роскошь, отношение слуг, как к госпоже, дорогая одежда и необычная еда. Но отпускать от себя девушку с огромным потенциалом к стихии Света я ни за что буду. Конечно, это бомба с часовым механизмом, но при правильном обучении и развитии это будет моя бомба.

— Ты молодец, Роза, но не называй меня господином. Мы с тобой договаривались Кирилл Дмитриевич или наставник.

Ангельская внешность Розы придавала ей внеземное очарование, которым можно было любоваться бесконечно долго. Афанасий никак не хотел отдавать свою добычу, но я нашел веские доводы и пообещал помочь в обращении в следующий раз. Хитрый вампир возможно заранее знал итог моего знакомства с Розой.

— Мне тяжело привыкнуть к подобному отношению. Вы слишком добры ко мне, — еще сильнее смутилась девушка.

Здесь она немного лукавит. Всю жизнь прожившая в жестких ограничениях и постоянных молитвах она неожиданно быстро адаптировалась к новому миру, что говорило о живом разуме и желаниях перемен всем сердцем.

— Я уверен ты привыкнешь. Самир, распорядись, чтобы Розу свозили по магазинам, она уже немного привыкла к нашей жизни и языку. После чего пройдись по списку лучших учителей этикета или сам займись обучением.

— Все будет сделано, мой господин, — выделил последнее слово Самир, как всегда, оказавшись рядом в нужный момент.

Мое обучение тоже шло своим чередом, и я даже нашел для себя немало плюсов. Неделя за неделей познания сути сосредоточия через медитации у источника Силы и поиск новых рунных цепочек в многочисленных экспериментах. Несколько заклинаний удалось «восстановить» и моих врагов ждет немало сюрпризов.

На выходные обычно уезжал в Тверь, где способные к нежитеводству вассалы осваивали новых подчиненных, а Борисов заканчивал создание корпуса рыцарей смерти и напирал на необходимость создания новых братьев. Я уже вплотную подобрался к лимиту прошлого мира на элитную нежить и было очень интересно узнать, что меня ждет после, но как-нибудь в другой раз.

Возвращение Кристины со своими подчиненными прошло обыденно, что не скажешь о новостях, принесенных ей. Проблемы у Ордена похоже только начинались. Устроенные Кристиной на границе диверсии полностью перекрыли поставки стратегических ресурсов на неопределенный срок.

Причем, по словам вампирессы, пленные командиры охранных подразделений после того, как им развязывали язык говорили о продолжении войны с мертвыми. Воины Ордена всеми силами старались не попасть в эту мясорубку держась за место на границе с империей. Еще одна новость… Братство Инквизиции интенсивно набирает рекрутов и в целом восстанавливает утраченные позиции в государстве жрецов. Не самые приятные для меня известия.

В общем в мире происходили непростые события, а меня впервые за долгое время никто не пытался убить или отправить на смертельное задание. Так прошло два с месяца относительно спокойной жизни.

Спихнув Розу на Самира, я вместе с необычайно молчаливыми девушками направился в академию. Девушки всю дорогу старались не смотреть друг на друга и отворачивали лица. Что у них там вчера произошло так и осталось тайной.

Три поцелуя и под завистливые взгляды студентов я направился в свой учебный корпус. В кабинете уже собралась вся группа и я привычно сел за свою парту с принцессой, но она неожиданно повернулась ко мне с явным желанием поговорить. Редкое явление от «снежинки».

— Холмский, мне на тебя плевать!

Врет и сама видит, что я понимаю, что она врет, а от этого заводится еще сильнее.

— Я тебя не люблю и не буду за тобой бегать, — вскинулась принцесса. — Ты кем себя возомнил? Да я…

Надеюсь, что не врет. Иначе это влечет за собой массу проблем. От правителя Поднебесной империи, до Трубецкого, который начал оказывать знаки внимания Ксу. И что она вообще завелась? К счастью, куратор прервал дальнейший монолог принцессы.

— Итак, время ожидания подошло к концу. После отборочных поединков каждого из вас ждет своя судьба и я сильно сомневаюсь, что вы продолжите обучения в стенах академии. Но оставим лирику. Еще раз повторю состав команд перед завтрашними поединками. Первая команда — Холмский, Строганов, Демидов, Воротынский. Вторая команда — Трубецкой, Русин, Шестаков, Романов. Львова идет в команду победителей группы. Принцесса Ксу, вы в качестве наблюдателя. Завтра тяжелый день, поэтому сегодня занятий не будет. Отдыхайте! — Селиванов, прокашлявшись покинул кабинет, чем удивил всю группу.

Появление команд изменило процесс обучения. Тактика, групповые и одиночные поединки стали постоянным явлением. За это время я изучил несколько новых техники Земли с помощью Валиевой и пары кудесников академии, но если с исцелением все было хорошо, то к боевой части стихии Земли меня не подпускали. Ну и ладно сами еще предложат.

— Завтра мы победим вас и сидеть тебе в Германии на скамейке запасных, Холмский, — рисуясь перед Ксу заявил наследник клана Трубецких.

Любовь зла и творит с людьми страшные вещи полностью уничтожая разум, но бывает толкает людей на великие поступки. Посмотрим, что она уготовила Трубецкому.

— Несомненно, завтра победит сильнейший. Ты же не обиделся за прошлое поражение?

— Я? С чего ты взял… нет, конечно! — искренне возмутился Трубецкой и смутившись отошел к своей команде.

Подмигнув побледневшей Ксу, я направился на стоянку к своим дружинникам. Мне кажется или количество машин сильно увеличилось…

— Боярин, вас ожидает Константин Соколов, — показал глазами Антон на остановившейся рядом с моей охраной кортеж из дорогих машин.

Сам Константин при моем появлении вышел из машины и целенаправленно двигался к нам. Охрана у Соколова была собрана под стать. Финансовая империя его отца позволяла нанять лучших из лучших, но как оказалось наемников легко перекупить или надавить на слабости.

— Как ваше здоровье, Константин Ярославович?

— Благодаря вам, Кирилл Дмитриевич, все хорошо. Спасибо еще раз вам за мое спасение. Я хотел бы с вами обсудить некоторые моменты возникшие с моим выздоровлением, — намекнул подошедший Соколов.

Ритуал посвящения богини вытянул из меня целое море энергии, но подарил молодому парню жизнь. Рад ли бы глава клана произошедшим с сыном изменениям я не знаю, но взятые на себя обязательства исполнял даже в большей степени, чем мы изначально договаривались.

У Долгорукова начались проблемы в связи с отказом банков Соколовых обслуживать его счета и резкой остановкой переводов до получения всех подтверждающих документов, а многие журналисты очень сильно хотели бы узнать судьбу Тимофея, который давно не показывался на людях.

— Я вас внимательно слушаю.

— Бесспорно я вам сильно должен, но прошу еще раз о помощи. Холмский, скажи мне, что я такое? — напряженно спросил Константин, отойдя со мной в сторону.

В смысле?! А как же явление к первому жрецу в этом мире… Посвящение должно было сделать из него орудие в руках богини Смерти или по крайней мере передать дальнейшие указания с базовым пакетом знаний.

Внутренний взор показывал серьезные изменения в структуре сосредоточия Соколова. Сосредоточие стихии Воздуха начинало понемногу чернеть и в скором времени он полностью лишится доступа к привычной Силе. Взамен получит способности жреца и одну из школ некромантии.

— Мне предстоит многое рассказать тебе, Константин…

* * *

Руководство Московской Академии Силы собралось в зале совета для обсуждения итогов первого учебного полугодия. Необходимо было оценить финансовые результаты и что намного важнее принять решение какую команду отправлять на международный турнир. Собираться после уже не будет смысла.

Петр Семенович Рудов внимательно рассматривал заведующих кафедрами и руководителей органов управления академией. Каждый представлял чьи-то интересы. Лично его людей было очень мало в ректорате, да и так на его решения постоянно пытались повлиять великие кланы и император. Оставаться нейтральным при подобном давлении очень трудно, но при должном старании вполне возможно.

— Коллеги, на повестке несколько важных вопросов. В этом году бюджет академии пополнился из неожиданных источников, которые обещают в дальнейшем превратиться в полноводную реку за счет нескольких наших нововведений. Попрошу доложить о своих успехах после чего обсудим предстоящее завтра событие, — начал заседание совета ректор.

— Проект «Должник» приносит свои первые плоды. Небогатые владеющие готовы на все, чтобы учиться за счет академии в столице нашей империи. По договору они будут обязаны платить часть от своих доходов в том месте куда мы их отправим работать, — заместитель ректора по учебной части позволила себе небольшую улыбку. — От желающих нет отбоя, а магнаты выстраиваются в очередь ради «ценных и исполнительных» работников.

Практически узаконенное рабство на десять лет для молодых владеющих в будущем может вызвать социальные бунты, но Петра Семеновича это вполне устраивало.

— Лаборатории в следующем году будут готовы к выпуску первых укрепляющих препаратов для неспособного к Силе населения и мелких артефактов, которыми также смогут пользоваться все граждане империи, — заведующий кафедры артефакторики Потапов с превосходством посмотрел на коллег.

Явный успех, что в целом подтверждало все руководство академии.

— Перспективы и правда впечатляющие. Как на счет наших расходов?

— Содержание новых сотрудников и студентов резко увеличило затраты. В том числе и набор дополнительной охраны для обеспечения безопасности элитных групп. Так называемый «престиж» обходится нам в немалую сумму, — руководитель финансового отдела недовольно поправила очки.

Меньше воровать надо. Каждый гребет в свою кафедру под благими предлогами.

— А как же наш новый вахтер?! Работает за троих, правда и ест немало. Может сделать массовый заказ Холмскому? — с трудом сдерживая смех спросил наставник по боевой подготовке.

Поводов для смеха хватало. Ночной ловец прекрасно устроился в академии став глазами и руками ректора. Служащие академии после встречи с новым сотрудником охраны могут поспорить за звание самых честных во всей столице, правда у некоторых появился дефект речи и добавились седые волосы.

— Кстати, как мы поступим с Холмским? Один из наших основных кхм… спонсоров настроен к нему весьма агрессивно, — немного нервно спросил Потапов.

Заведующий кафедрой артефакторики был на полном довольствии у Юсуповых и многие секреты академии стали доступны великому клану. Ссориться с Юсуповыми никто не хотел, да и денег они выделяли немало, поэтому их протеже просто перестали пускать в секретную часть.

— Скажу больше половина наших спонсоров не хотели бы видеть Холмского в живых, — начальник безопасности вставил свое веское слово. — Единственный известный нам носитель стихии Смерти слишком уверен в своих силах. Может быть нам…

— Даже не думай об этом, Прокопий. Холмский опытный владеющий. Твои люди ему не противники, — резко осадил подчиненного ректор. — Завтра у нас важный день, а боярин один из фаворитов. Даже тень не должна пасть на результаты поединков.

— И все же если прекратиться дополнительное финансирование многие наши проекты придется свернуть. Чья в этом будет вина? — прямо задал вопрос заведующий кафедрой Воздуха Нерулин.

Обсуждение итогов полугодия в этот раз перешло в иной формат, показывая, что игроки заставляют свои фигуры отрабатывать вложенные в них деньги. Недовольство политикой ректора направленной на нейтралитет академии стало раздражать слишком многих.

Ректор с насмешкой посмотрел на своего главного конкурента и повернулся к главной целительнице.

— Екатерина Владимировна, что вы скажете насчет боярина Холмского?

Валиева за последнее время сильно изменилась и обрела наконец спокойствие. Заметить это могли очень немногие.

Целительница в свою очередь серьезно начала присматриваться к молодому боярину заметив в нем необходимую ей силу и поддержку, хотя мощь стихии Смерти ее немного пугала и в тоже время манила, как любую представительницу стихии Земли с яркой выраженной школой Жизни.

— На отборочных поединках будут присутствовать наблюдатели от императора. Мы не можем просто взять и избавиться от одного из сильнейших владеющих империи так, чтобы этого никто не заметил. К тому же, на международном турнире должна выступать сильнейшая команда от академии, дабы не было урона нашей чести, — улыбнулась Екатерина Владимировна.

— Вы еще пожалеете об этом, — не выдержал Нерулин угрозы в адрес Валиевой.

— В таком случае доверимся, как обычно, Силе. Академия всегда была храмом всех стихий также будет и впредь.

Ректор твердо ответил на гневные взгляды конкурентов в борьбе за власть над академией. Рудов решил до последнего придерживаться нейтралитета, тем самым показывая всем игрокам свое право на власть в этих стенах. Завтра решится судьба многих собравшихся в этом зале.

Глава 20

Обычно пустые трибуны арены академии сегодня были полностью забиты студентами, преподавателями и многочисленными гостями. Никаких иностранных наблюдателей и записывающей техники. Только личные приглашения, которые просто так не достать и то после проверки службой безопасности. Выдавать сильные и слабые стороны победившей команды академия не позволит никому. Престиж дело такое…

Редкое международное событие вызывало сильную зависть со стороны старших курсов академии. Почему они те, кто уже несколько лет продвигаются в изучении Силы и стихийных техник остались за бортом, а первокурсники из кланов, которым жизнь улыбается получают все и сразу. Что не говори, хоть руководство академии заявляет о равноправии некоторые студенты все равно занимают более привилегированное положение.

Кроме озлобленных старшекурсников остальные зрители ждали ярких и запоминающихся поединков. Также среди трибун при большом желании можно было найти мою группу «поддержки». Многие знакомые мне люди пришли посмотреть на поединок. Как враги, так и друзья. Тройкамоих девушек даже общались на какую-то тему в ожидании начала поединков, а Кристина специально приехала в Москву и позвала своего дядю.

Кстати, со Скуратовым я успел перекинуться парой слов. Бывший руководитель секретной базы с моей помощью собирал вокруг себя единомышленников недовольных последними изменениями. К счастью, гибкость не является хорошим качеством императора.

В армии империи началась чистка всех нелояльных офицеров к власти правителя. Император перестал скрывать свои намерения, а мне оставалось прибрать к рукам то, что плохо лежало, да и возведенная инфраструктура в Твери ждала «постояльцев».

Валиева, как бы ненароком присела рядом с моими девушками расспрашивая их об учебе, но для самых внимательных было понятно, что она выбрала свою сторону. Сильно. Впрочем, я недавно выполнил взятое обещание, и молчаливый слуга-умертвие повсюду ее сопровождал, отпугивая студентов и преподавателей своим видом.

Самым известным гостем в «моей» части трибун безусловно был Константин Соколов. Наш последний разговор продлился неожиданно долго и закончился на хорошей ноте. Что-либо скрывать от Соколова не было никакого смысла. Талантливый парень быстро принял новые реалии или показал мне это, но по крайней мере ушел он от меня без прежней опустошенности в глазах.

И все же моя группа поддержки терялась на фоне великих кланов. Трубецкие и Юсуповы особенно выделялись, заняв своими представителями значительную часть трибун. Клановая империя во всей своей красе. Подобное мышление не перебороть ни одному правителю даже за несколько поколений.

Самое важно, что с безопасностью было все в порядке, а это значит специалисты академии не зря получают зарплату. Правда организованность все равно хромала на обе ноги. Через день группа победителей должна была отправиться в Германскую империю. Хотя правила турнира до сих пор еще не озвучили. Похоже делать все важные дела в последний день национальная черта имперцев.

— Сегодня очень важный для всех вас день, — прошел вдоль застывшего строя студентов наш куратор. — Попрошу каждого из вас выложиться по полной не для меня, а для себя в первую очередь. Что касается поединков…

Николай Константинович Селиванов ходил из стороны в сторону сложив руки за спиной. Усталый вид и отрывистые слова явно говорили о том, что он плохо спал сегодня и в состоянии сильного нервного напряжения. Интересно, куратор заинтересован в нашей победе или поражении? Скоро появиться прекрасная возможность узнать об этом самому.

Суть отборочных поединков очень простая и в тоже время полностью соответствует клановой системе. Десять групп первокурсников по две команды в каждой сразятся за право принять участие в международном турнире. Победитель из восьми команд групп Б сразиться с командой победителей из А1, а команда из В сразиться с победителем нашей группы.

Не выдержав напряжения, куратор закончил с вдохновляющей речью и быстро ушел в служебные помещения. Вид у него совершенно не соответствует моменту.

— Странный он сегодня. Вот до чего доводит неумеренное потребление алкоголя, — усмехнулся Кирилл Романов.

— Кто бы говорил…

Отношение к куратору среди моих одногруппников было, мягко говоря, негативным, поэтому понимания среди клановых он точно не найдет. Впрочем, похоже, как и я. Ко мне целенаправленно направлялся Трубецкой. И чего он никак не успокоится?!

— Кирилл, ты хоть понимаешь, что мне стоило согласиться… ладно ничего. Забудь, — запал Трубецкого неожиданно быстро прошел, и он громко выдохнув отвернул лицо.

Павел фонтанировал эмоциями и тут же пытался их гасить. Неужели принцесса из восточной империи так сильно его зацепила…

— Пожалуйста, оставьте ваши противоречия на потом. Скоро начнутся поединки уже ректор пришел, — Полина Львова попыталась выступить в роли совести всей группы.

Руководство академии занимало центральную ложу на втором ярусе трибун. Сегодня они нарядились в старинные платья и костюмы прошлых веков, отдавая дань традиции. Ректор в строгом мундире под бурные приветствия вышел вперед на обозрение всех зрителей. Каким бы он ни был его уважали и может быть даже боялись, а мне стоит давно привыкнуть к тому, что в Российской империи каждый ведет свою игру.

— Уважаемые гости академии, ученики и преподаватели, сегодня состоится серия отборочных поединков за право представлять нашу страну на международном турнире. Начнутся они в своих группах пока не останется одна команда победителей. Покажите нам истинную Силу и власть над стихиями. Проведение поединков за наставником по боевой подготовке Артемом Сергеевичем Никоновым, — отошел в сторону ректор.

Наставник по боевой подготовке был, наверное, самым главным достоянием академии. Позитивный по жизни человек, которые знал множество историй и имел обширный житейский опыт. Правда была небольшая проблема с тем чтобы держать язык за зубами.

— Группа А1, начнем с вас раз вы у нас самые… именитые, — явно хотел сказать нечто другое Никонов. — Командам приготовиться к выходу на арену.

Группа А1 «звучала» известными фамилиями. Бельские, Захарьины, Гагарины, Разумовские, Голицыны, Мстиславские, Юсуповы, Лопухины, Воронцовы и Апраксины. Не все были моими врагами, как бы не считала Настя, но все же тех, кто хотел меня зарезать хватало предостаточно.

В команде Юсупова были Мстиславские, Захарьины, Разумовские и представитель клана Воронцовых. Вроде бы маршал империи был когда-то из этого клана… Мстиславские точно навсегда мои враги. Живущий в городе старик волот специально не умирает лишь бы увидеть мою смерть. Хотя его мощь с каждым годом слабеет он все еще грозный противник и ждет только момента, чтобы вцепиться мне в горло, как и всем боярам.

Бельские были представлены намного слабее без своего наследника. Племянник главы клана звезд с неба не хватал, но клановый есть клановый, и его команда была тоже достойной, пусть и не из правящих семей. В общем двадцатитысячная арена не зря была забита полностью зрителями и возможно в одной из закрытых обзорных комнат сидит сам император. Вполне в его духе.

Купол накрыл две выстроившиеся друг напротив друга команда и я, наконец, получил возможность увидеть способности моих вероятных врагов. Станислав Юсупов сразу показал превосходный контроль над Воздухом цепью молний выбив Апраксина и Лопухина.

Захарьин, держась в тени лидера команды тем не менее был сильным боевиком. Огненная буря сбила щиты с Голицына и Бельского, которые успели выдать лишь простейшие ударные техники. Гагарин, выпустив серию огненных шаров спокойно выкачал практически всю энергию из щита и дождался ответного удара. Быстрая победа.

Бельский хоть и владел стихией Воздуха ничего не смог противопоставить Юсупову или просто не захотел, как и остальные члены его команды. Слив чистой воды. Не верю, что именитые фамилии смогли нанести лишь по слабому удару. Гул негодования на трибунах показал отношение зрителей к подобным поединкам.

Опытные поединщики среди зрителей понимали, что команда Юсупова договорилась со своими соперниками, чтобы сохранить энергию на финальный поединок.

— Поздравляю команду Юсупова с «чистейшей» победой, — с иронией в голосе произнес Никонов. — Группа А2, приготовиться.

— Ребята, удачи, — Полина старалась не смотреть на нас, но все же быстро стрельнула глазами в мою сторону.

Львова в последнее время начала всерьез присматриваться ко мне. Явно не без прямого приказа отца. В высших кругах империи все застыли в ожидании бури, которую никто не сможет переждать в стороне. Самое время заключать союзы пока кто-то раньше не успел заключить его против тебя.

Стоило защитному куполу опуститься, как мои каменные колья покрыли все видимое пространство под командой Трубецкого. Воротынский выпускал молнии одна за другой, Строгонов ударил ледяными копьями, а Демидов выпустил огненную стену.

В каменные колья я влил немало энергии, поэтому ожидал выбить, как минимум Шестакова, но после потухшей стены огня я не сразу поверил глазам. Мои каменные колья, конечно, сильное заклинание, но снять разом щиты со всей команды были не способны.

Романов незаметно подмигнул, Шестаков улыбнулся и лишь Русин недовольно кривил лицо. Забавно, что Трубецкой сохранял каменное выражение лица. Я прекрасно знаю его способности он не показал даже половину своей силы. Специально сливаясь, как и вся его команда. Зачем, а точнее кто ему сказал так сделать и как он уговорил всю свою команду?! Возможно, я чего-то не знаю или любовное томление сыграло здесь свою основную роль.

— Команда Холмского, поздравляю. Ашки нас сегодня разочаровывают вялым началом. Группа Б1, ваш черед, если и вы меня разочаруете…

Поединки Силы среди представителей групп Б и В выглядели куда яростнее наших. Единственный шанс показать себя перед великими кланами никто не хотел опускать подобную возможность. Меня пока еще не рассматривали, как потенциального работодателя, да и отношение к боярам среди владеющих и мелких дворян еще в целом негативное.

— Ты только посмотри, как они стараются. Даже как-то не удобно стало.

Романову вряд ли было неудобно, но посмотреть и правда было на что. Стихия Огня бушевала на арене от чего песок плавился под ногами, молнии сверкали так ярко, что зрителям приходило закрывать глаза. Ледяные осколки били о сферу стационарного щита, а провалы в земле ждали очередного неудачника. Именно группы Б и В показали яркое представление, которого ждали зрители.

Б 3 и В 2 после победы в двух поединках доказали свое право на участие в полуфинале с нами. Накопители и полчаса отдыха помогут восполнить энергию, но все же от усталости никуда не уйти. Мы же в свою очередь провели по одному формальному поединку, что не прибавило любви к нам.

Поединок А1 и Б3 длился несколько долгих минут, но не смог стать неожиданностью. Выбив массированным залпом по одному своих противников, команда Юсуповых ожидаемо вышла в финал.

Команда В2 была в буквальном смысле сметена показавшей свои возможности Полиной Львовой. Присоединившаяся к моей команде девушка недовольно посмотрела на трибуны и качнув гривой светлых волос показала свою самую сильную технику.

Из появившегося пролома, в который начал стекать песок, поднимался каменный голем. Мощные руки буквально вытащили из-под земли торс в виде огромного булыжника под настороженные взгляды наших противников.

Увидев цель создание стихии Земли радостно проскрипело и агрессивно направилось в сторону первокурсников из другой команды. Дальше я даже немного засмотрелся. Голем сбивал с ног и кидал по всему куполу стационарного щита принявших боевую форму членов команды В2.

Щит Силы не поможет против каменных кулаков голема. Несмотря на то, что принятие боевой формы не приветствуется на поединках Силы это не остановило нацеленных на победу студентов. Живучесть голема и небольшое пространство арены не давали и шанса на победу нашим соперникам. Вопрос времени, когда они выдохнуться, а голем превратить их в отбивную.

Демидов и Строгонов устали ждать, когда огромные булыжники вместо рук завершат свое дело и помогли голему добить противников. Сильное создание, но до грозового дракона Бельских ему еще очень далеко.

— Спасибо всем за поединки. Итак, наконец, бой которого вы все так долго ждали. Команда Холмского против команды Юсупова. Десять минут на подготовку, — в предвкушении практически прокричал наставник по боевой подготовке.

Все, что было до этого являлось простой разминкой. Не знаю какие интриги крутятся за победу в финале, но ломать чужие планы мое любимое занятие.

— Холмский хотел бы с вами поговорить. Мне очень важно, чтобы ваша группа про… победила. Если вы сможете победить А1 я ваш должник, — отвел меня в сторону находившийся в сильном отчаянии куратор.

Селиванов сам не знает, что ему надо победа или поражение. Хотя не удивительно. Возможности клана Юсуповых практически безграничны, и обычный преподаватель академии даже с поддержкой ректора не сможет противостоять великому клану из первой десятки.

— Мы нацелены на победу, Николай Константинович. Думаю, вам стоит отдохнуть вы сейчас уже ни на что не сможете повлиять.

Проводив взглядом осунувшегося куратора, я наблюдал за Валиевой, что воспользовалась своим положением и спустилась с трибун ради наставления перед боем. Целительница последовательно набирала дополнительные очки во внутреакадемической кухне. Хочет показать себя мудрым и опытным наставником… в принципе я не против.

— Кирилл Дмитриевич, желаю вам победы, — целительница подошла намного ближе, чем требовалось.

Женщины. Все они хотят использовать в свою пользу.

— Благодарю вас, Екатерина Владимировна за поддержку.

Пусть играет пока я ей разрешаю. Главное показать целительнице, что она свободна в своих поступках и вскоре Валиева начнет сама навешивать на себя цепи. Она просто не знает, что ей делать с появившейся свободой. Но меня сейчас ждал сложный поединок, и я ни в коем случае не собирался недооценивать противника. Пора.

Купол опустился уже полминуты назад, но мы не торопились начинать поединок. Сверкая вкаченными в щиты энергией стихий два строя, застыли друг напротив друга.

— Смотрите, перед нами сам боярин Холмский. Победитель многих дуэлей и поединков, великий и ужасный повелитель смерти. Но что ты сделаешь против мощи клана Юсуповых? — практический прокричал в конце Юсупов заряжая себя на поединок.

Если у меня и будет нелюбимая стихия, то это точно Воздух. Молнии в глазах Юсупова сверкали с каждой секундой все сильнее, и я уже было начал подозревать о сродстве со стихией, как чувство опасности взыграло не на шутку, и я влил еще больше энергии в щит Силы.

Могу поклясться, чем угодно это была вспышка портала прямо под куполом. Взмах крыльев взметнул столб песка в нашу сторону. Птица Ветра или Рух была ничуть не меньше дракона, а острый клюв и молнии на перьях вызывали больше опасения.

Имповый призыв существ с других миров. Почему не големы или элементали, а старшие в призыве существа. Кто-то в свое время получил ритуал привязки. Может после свадьбы Орловы расскажут, как они вызывают своего феникса, но и мне было чем удивить своего противника. Юсупов не тот противник с кем можно сдерживать свое второе сосредоточие.

— Даже самым могучим существам бывает страшно, когда за ними приходит истинная Смерть.

Выкачав половину сосредоточия некроэнергии, я направил волну смерти в сторону призванного существа. Желание жить есть в любом создании и Рух не хотел на своей шкуре проверить исчезнет он из круга жизни навсегда или получит шанс на возрождение.

«Курлыкнув» нечто гневное в мою сторону Птица Ветра исчезла во вспышке молний отправившись в свой мир. Надеяться на один только призыв глупая затея, но я не ожидал от своих противников подобной ошибки. Наследник Бельских в свое время был очень силен, но самоуверенность удел юных, и он сполна поплатился за это.

— Что ж впечатляет, но победа будет за нами. Разом, все вместе, — быстро пришел в себе Станислав Юсупов.

Команда соперников заранее договорились кого будут выбивать первым и выбор пал на Демидова. Захарьин, Воронцов, Разумовский и Мстиславский одновременно отправили самые сильные техники в его сторону отвлекая внимание от своего лидера. А там было на что посмотреть.

Формируемая цепь молний Юсупова могла поджарить всех нас под турнирным куполом, если бы не Полина, решившая еще раз показать на что она способна и спасти всех. Жаль, что она совсем не командный игрок.

«Воплощение в камень» отличная техника для любителей ближней дистанции, но против пяти кудесников на высоких ступенях это не поможет. В итоге Юсупов прекратил формировать цепь молний, и вся его команда переключилась на новую цель. Несколько совместных ударов заставили Львову идти отдыхать.

В это время моя команда пыталась пробить щиты противников, но каждый действовал, как сам считал нужным. Молчаливые сибиряки действовали парой, но Огонь и Вода плохо сочетаются. Воротынский лупил со всей мощи не думаю о последствиях, которые вскоре его настигли в виде ответных ударов.

Ребята недоуменно смотрели на мои пассивные действия продолжая действовать каждый, как посчитает нужным. И даже так у них получилось сбить Воронцова с Мстиславским и серьезно ослабить Разумовского пока ребят не добили по одному.

Последним выбыл Демидов. Потеряв слишком много энергии в самом начале, он не смог долго держать защиту и пал под совместным натиском Огня и Воздуха.

Остаться одному против трех противников не самый лучший расклад, но моей команде надо было показать, что без слаженных действий у нас ничего не получится. Принимать мое лидерство и приказы они в целом еще не были готовы, несмотря на все слова, поэтому самое время показать кто есть кто. Заодно еще сильнее макнуть в грязь Юсуповых, а пока пусть все подумают на мой эгоизм.

Юсупов озадаченно переглядывался с Захарьиным ожидая моих действий, а ослабевший Разумовский явно хотел уже закончить поскорее поединок. Энергии во мне хватало, поэтому отправляемые один за другим булыжники в самое слабое звено должны были вскоре завершить начатое ребятами.

После того как Разумовский, наконец, выбыл Юсупов и Захарьин не выдержали. Две фигуры приняв боевые формы Воздуха и Огня быстро двигались в мою сторону. Конечно, я мог принять форму жнеца и немного попугать публику, но это будет не академической победой. Моих противников ждало нечто иное.

Стихия Земли идеальна для создания ловушек, а что может быть лучше песка для сокрытия задуманного. Возводимые каменные стены создали целый лабиринт, в котором я гонял своих соперников. Ветер Юсупова лишь сильнее бы разогнал мою завесу, а стена пламени Захарьина вспыхивая тысячей песчинок делала только хуже для него самого.

Со стороны наблюдать за беспомощностью моих противников было довольно познавательно. Надеяться только на голую мощь легко, но опытный владеющий в первую очередь не тот, кто знает тысячи техник и имеет море энергии, а тот, кто умеет эффективно пользоваться несколькими изученными.

Кидаясь во все стороны техниками, мои противники добрались до того места, куда мне было нужно, где их уже ждал небольшой сюрприз.

В самом начале своего пути в этом мире я восстановил интересное заклинание с помощью руны «разрыв», которое пробивало щиты Силы и постоянно работал над его усовершенствованием.

Медитации и тренировки в последние месяцы не прошли даром. Град камней, совмещенный с несколькими новыми рунами, приобрел новое свойство, и я назвал получившееся заклинание «взрыв». Все бы ничего, но оно действует на очень маленьком расстояние.

Громкий взрыв тысячи камней моментально сшиб щиты Силы и только помощь артефакта арены оставила моих противников в живых, но волна все равно откинула Захарьина и Юсупова к самой стенке купола, где они уже без щитов грохнулись на землю.

— Вот это я понимаю, поединок стихий! Холмский, вы страшный противник, как на счет…

Ректор, прокашлявшись показал, что пора заканчивать и освободить для него место.

— Финальный поединок безусловно впечатляет. Группа А2 в составе двух команд едет в Германскую империю на международный турнир представлять нашу страну и академию. Холмский, вам слово, — ректор выразительно посмотрел на меня.

В этом поединке пришлось открыться, как бы я не хотел иного. Император специально загнал меня в ловушку собственной силы, когда я становлюсь прямой опасностью для власти великих кланов. И выбраться из этой ямы мне можно только каждый раз повышая ставки.

— Ребята, собирайтесь. Нас ждет Германская империя и пусть сама Сила услышит — без победы мы не вернемся!

Мои слова утонули в реве трибун. Я человек не тщеславный, да и доказывать королю Ночи ничего не требуется, но и меня пробрало от эмоций собравшихся людей. Осталось не подвести надежды молодых владеющих…

Глава 21

Небольшая остановка железнодорожного состава и третья граница между странами, которую я успел пересечь за время нахождения в этом мире, осталась позади. За время пути от столицы до западной границы империи я успел внимательно рассмотреть силу великого клана Бельских. Моя маленькая Тверь по сравнению с крупными городами и большой территорией клана даже рядом не стояла.

Как ни странно, глава клана пока еще держал свое слово о нейтралитете, но обозначенный срок подходил к концу. Великий клан Бельских копил силу для решающего броска в борьбе за трон империи или в попытке создать собственное государство во время общего хаоса.

Картина за окном поезда сильно изменилось после пересечения границы, что говорило о приближение к конечному пункту нашего пути. Четкие квадраты возделываемых полей, ровная дорога с неспешно двигающимися автомобилями и приклеенные улыбки на лицах фермеров вызывали во мне чувство большого обмана, за которым скрывается нечто ужасное.

— Отец рассказывал, что в Германской империи полностью контролируют жизнь каждого гражданина. Они все делают по команде и только после одобрения службой контроля, — подсел ко мне на диван Павел Трубецкой.

— У каждого народа своя особенность. Возможно, наша жизнь им кажется дикой и неправильной. Лучше скажи зачем ты отдал мне победу на групповом этапе?

Мой вопрос к Трубецкому был ожидаем в преддверии турнира. Мне надо знать, что за игру затеял он сам или его отец.

— Так было задумано изначально, Кирилл. Смысл тратить энергию, если ты все равно меня победишь, но ребят ты все же знатно повалял носом в земле, — улыбнулся Павел, уходя от ответа.

Моя команда сильно обиделась на меня и показав свое пренебрежение оставили сидеть в гордом одиночестве. Куратор после победы над командой Юсуповых куда-то пропал, и мы его больше не видели. Похоже ему все-таки надо было наше поражение. Учитывая малое количество групповых занятий, он для этого сделал все что мог. Поэтому с нами отправили наставника по боевой подготовке.

— И кто принял подобное решение?

— Я сам так решил и поговорил со своей командой. Тебе все равно не понять причины моего поступка, — твердо посмотрел на меня Трубецкой.

— Господа, мы приехали в Берлин, — раздался голос довольного наставника. — Мой старый друг рассказывал, что во времена его юности здесь варили отличное пиво, а дамочки кхм… в общем сегодня вечером у нас запланировано небольшое культурное мероприятие.

Столица Германской империи встретила нас довольно необычно. Стройные ряды горожан у вокзала внимательно смотрели за прибытием поезда. По команде они начали выкрикивать приветствия и улыбаться. Странные люди, но кто я такой, чтобы судить.

Вообще это страна полная противоположность моей новой родины. В Германской империи власть местного императора или как его здесь называют кайзер безгранична. Кланы и дворяне приносят клятву верности и подумать даже не могут о феодальных войнах. Со стороны может показаться, что обычные люди и вовсе лишены любых прав, но это кончено не так. Множество плюсов для страны в целом, но и немало минусов, что практически полностью уничтожает инициативу снизу.

Густав фон Берк на долгое время забыл обо мне, что меня вполне устраивало, но на перроне нас встречал именно он в сопровождении внушительного эскорта.

— Рад приветствовать вас в Германской империи, Кирилл Дмитриевич, господа, — выделил меня Густав. — Машины уже ждут вас, чтобы доставить к месту сбора участников. Прошу следовать за мной.

Что-что, а машины здесь умеют делать лучше всех, да и с остальной механикой они вполне дружат. Пока кортеж машин двигался к месту сбора было время поразмышлять, рассматривая праздничный город за окном.

Карл XV умудрился сделать невозможное. Перед намечающейся мировой войной собрать на международный турнир непримиримых врагов.

Альбион, Королевство Франков, Германская империя, Оттоманская империя, Королевство Свеев, Султанат Магриб, Российская империя, Орден, Ямато и Поднебесная империя. Сильнейшие страны известного мира. Остальные являются вассалами или никому ненужными территориями, поэтому их никто и не думал приглашать.

Если с западными и южными соседями России все было понятно, то восточные представляли одну сплошную загадку. Поднебесная империя торговала со всем миром и в данный момент находилась на пике своего могущества, а вот Ямато, наоборот, только начала выходить из изоляции после поражения в мировой войне.

Чем же всех подкупил кайзер? Скоро предстоит узнать. Машина остановилась на площади перед величественным дворцом с фонтанами, где собралось, наверное, не меньше половины города. Представители других стран были уже на месте и ждали похоже только нас.

Застывшие ряды латных корпусов гвардии кайзера смешались с возвышающимися на несколько метров махинами. Големы или роботы, как их здесь называли разных видов от простейших, до серьезных машин способных заменить целый полк.

Рейх решил показать свою силу. Все думали об мощных латных корпусах, а местные артефакторы решили пойти дальше и создать подразделения стальных големов. С удовольствием покопался бы в кристалле или модуле управления. Наверняка интересная работа.

Наконец, после небольшого ожидания появился император Германской империи Карл XVпод восторженные крики своих подданных.

— От лица всего народа Рейха рад приветствовать вас в нашей столице славном городе Берлине. Через три дня начинается первый международный турнир одаренных. Надеюсь, вы не думали, что турнир будет состоять из череды поединков. Вас ждет три этапа после которых мы выявим одну единственную команду победителей. Выживание, восхождение и право на власть, а поединки оставьте для домашних арен, — повысил голос кайзер. — Три дня, чтобы отдохнуть и собраться с силами. Все заведения города будут работать для вас. Отдыхайте, веселитесь, но не забывайте, что вы в гостях. Да начнется праздник!

Бурная радость горожан совпала с салютом из множества артиллерийских орудий. Последний раз я видел нечто подобное, когда меня в цепях хотели сжечь на костре. Не нравится мне эта страна.

— Не нравится мне здесь. Еще и три дня неизвестно чем заниматься, — поморщился Никонов. — Холмский, что думаешь?

— Все только начинается, Артем Сергеевич! Хочу заметить мы находимся в другой стране, где иная культура и мы вполне можем оценить ее плоды. Война войной, а про себя нельзя забывать.

— Зришь в корень, — подскочил, как боевой конь наставник. — Студенты, слушайте боевую задачу. В составе единого подразделения идем отдыхать и познавать местную культуру. За дезертирство расстрел без суда. Вопросы?

Конечно, никто из группы не служил в армии империи в виду кланового статуса, но в таких случаях студенты поднялись в едином порыве для решения поставленной задачи.

— Никак нет.

— Вольно! Сейчас дождемся пока закончиться официальная часть и уходим пока нас не забрали на какое-нибудь скучное мероприятие…

Берлин выглядел, как прилизанный ученик гимназии перед посещением императора. Иная архитектура в строгом стиле с сотнями памятников одному человеку. Кто-то из кайзеров очень сильно любил себя. Осмотр города не занял много времени, и мы зашли в презентабельное помещение в традиционном стиле.

— У меня на рестораны глаз наметан. Точно говорю хорошее место, здесь не отравят, — уверенно заявил Никонов.

— Вечно вам мужикам лишь бы напиться. Еще и Ксу в Москве осталась, — тихонько проворчала Полина так, чтобы ее не услышал наставник.

Дочь Небесного Дракона не отпустили в Германскую империю, как бы она не хотела. Может быть даже к лучшему. Хотя с отрядом гвардейцев как-то поспокойнее.

Внутри заведения было не так симпатично, как снаружи. Представители кланов привыкли к роскоши московских заведений, а здесь деревянные столы с обычными стульями и дородные официантки с подносами. Колорит.

— Нам пива и колбаски на всех, — сделал заказ наставник и посмотрел на нас. — Или что брезгуете, клановые? Полина?

— Немного можно попробовать, — неуверенно произнесла девушка.

В этот момент я подмигнул Трубецкому. Пусть не теряется рядом с красивой девушкой раз принцесса осталась далеко. Неожиданно пиво оказалось хорошего качества и через некоторое время нам было наплевать из чего сделаны небольшие колбаски. Под веселые истории Артема Сергеевича и негромкую музыку мы сняли, наконец, оковы напряжения. Хоть кайзер и обещал всем участникам безопасность, но мало ли что может случиться в другой стране.

— … и вот значит после очередной командировки я ей говорю — хватит! Мне жалко твоего мужа, который уже год лишен доступа к телу, — закончил со смехом очередную историю наставник.

— А управляющий говорит, что для нас нет мест. Джеймс, похоже еще одни варвары! — раздался рядом надменный голос на чужом языке пока артефакт- переводчик не перевел смысл сказанного.

Группа молодых людей брезгливо разглядывала зал и собравшихся в нем людей.

— Они тут повсюду, — выпятил губу светловолосый парень с рыбьими глазами и повернулся к соседнему столику. — Грязные лягушатники тоже тут.

Большая компания девушек и парней расположилась за столом напротив нашего. Они мирно пили пиво и весело разговаривали на незнакомом красивом языке. Наши ребята приглядывались к девушкам, но пока бездействовали. Хотя после каждой кружки пива смелость значительно увеличивалась.

— Жак, сколько мы можем слушать этих островных обезьян, что преследуют нас по пятам?! Вспомни, наконец, что ты герцог! — вспылила темноволосая девушка в обтягивающем платье.

— Сильвия, успокойся, — остановил девушку высокий парень. — Кто ищет тот всегда найдет, если перейдут черту мы их накажем.

— А тут весело, — сделал глоток пива довольный наставник. — Еще и драка может будет.

— Что сказал этот варвар? — произнес рыбоглазый и наклонился к наставнику.

— Мальчик, иди выпей пива и не мешай нам, — ухмыльнулся Никонов.

Интересный у нас сопровождающий. Вообще я думал он будет сглаживать конфликты, а не начинать.

— Ах ты…

Только пьяной драки мне не хватало с дисквалификацией. Внутренний взор показал ранги кудесников у появившейся компании молодых людей ничуть не хуже, чем у моей команды.

— Не мешайте нашему отдыху. В этом городе хватает мест, где можно попить пиво в одиночестве или в шумной компании.

— Да ты знаешь кто я? Перед тобой Джеймс Тайнем и, если я хочу отдыхать здесь значит ни один варвар не сможет мне помешать, — начал закипать парень.

Бывают люди, которым достаточно сказать несколько слов, и они тебя уже раздражают. Сейчас передо мной был как раз такой персонаж. По крайней мере я попытался решить дело миром.

Мои одногруппники все путешествие с недоумением смотрели на две сабли в закрытой сумке, но когда твоя сила магии существенно возрастет иногда холодное оружие помогает избежать неприятных ситуаций. Чуть вытащив саблю из ножен, я сделал очень «тонкий» намек альбионцу.

— Решим проблему здесь и сейчас?

— Русский, нарежь лимонника на ломтики потоньше, — рассмеялся парень которого назвали Жаком.

Хозяин заведения понял масштаб предстоящих проблем и вовсю вызывал стражу порядка, но раньше прибыл усиленный патруль, который явно следил за нами.

— Господа, дуэли на время турнира запрещены. Прошу вас немедленно пройти в гостиницу. Все, что вам потребуется принесут в номер, — из-под закрытого шлема произнес командир патруля.

— Пива попить не дали ублюдки островные. Везде напакостить успеют. Собираемся, отдых закончился, — едва не сплюнул на пол Никонов и начал подниматься из-за стола.

— Кто ты такой чтобы мне указывать, солдат?! Я нахожусь в ранге мастера и не вам сиволапым мне запрещать что-то делать. На выход, русский! Есть здесь свободное место? Пошевеливайтесь, — Тайнем выхватил ножны с саблей у сопровождающего его охранника и начал раздавать команды подчиненным.

Альбионцы пытались остановить своего товарища, но знакомый запах хаоса витал вокруг. Демонологам трудно сдерживать свои эмоции, а Тайнем похоже недавно участвовал в жертвоприношении. Дела на этом проклятом острове становятся все хуже, как бы демоны не ускорили вторжение в наш мир.

— Кайзер это так просто не оставит, — тяжело выдохнул командир патруля.

Задний двор ресторана в мгновение опустел на волне слухов о предстоящей дуэли. За короткое время служащие ресторана успели огородить территорию и выпроводить самых пьяных гостей. Слухи иногда распространяются, как степной пожар.

Моя пара сабель долгое время пылилась за ненадобностью. Хороших рубак у меня хватало, чтобы не подпускать к себе близко врагов. В тоже время сабля в руках альбионца сильно отличалась от моих более слабым изгибом и необычной рукоятью. Колюще-рубящее оружие кавалериста.

— Сейчас я срублю тебе голову…

Обсудить правила мой противник явно не хотел, а выплеснуть ярость ему надо было здесь и сейчас. Ненавижу демонологов.

Быстрые размашистые удары. Силен. Похоже снял первую печать или даже две, но если бы все можно было решить одной только силой. Отскок, удар, еще отход и удар крест-накрест. Дуэль редко идет клинок в клинок. Хотя помню был у меня двуручный меч…

— Господа, вопрос улажен?

Три ранения, два из которых в рабочую руку должны были закончить дуэль по «любым» правилам.

— Мы уходим, — процедил худой альбионец и схватил за плечи своего раненного товарища, которому уже оказывали помощь.

Быстро собравшиеся зрители разочарованно расходились. Дуэль в несколько ударов не так впечатляет, как долгий обмен красивыми ударами и пируэты, но слишком у нас большая разница в мастерстве.

— Господа, Жак де Бриссак к вашим услугам. Предлагаю продолжить знакомство в другом месте, — улыбнулся франк и протянул руку.

Никогда не против познакомиться с новыми людьми. К тому же, в группе франков хватало прекрасных дам от чего одногруппники повернули головы в мою сторону и впервые с нетерпением ждали моего решения.

— Мы с радостью воспользуемся вашим предложением.

Артем Сергеевич полностью поддержал меня и весело подмигнул сопровождающей франков женщине. Кому чего…

* * *

За окном дворца кайзера город светился праздничными огнями и гудел громкой музыкой до самого утра. Непривычное для скупых жителей Рейха ощущение праздника каждый день. Карл XV усмехнулся своим мыслям. После окончания турнира службе контроля придется немало поработать над восстановлением послушания граждан…

— Ваше величество, разрешите войти?

Личный порученец кайзера в Российской империи Густав фон Берк вернулся в Рейх по приказу Карла XV для организации турнира на самом высшем уровне. Именно Густав настоял на круглосуточном празднике, чтобы оставить у приезжих одаренных хорошее впечатление о Германской империи.

— Густав, конечно, проходи. Как обстоят дела с организацией турнира?

— Совместно с мастерами-артефакторами фон Грука мы завершили подготовку к первому этапу. Мистериум также обещает к завтрашнему дню подготовить все для второго этапа, что касается финального соревнования, вы знаете об этом больше меня, ваше величество, — поклонился Густав.

Германская империя в любом случае проведет ярчайшее событие в мире, на которое приехала будущая элита крупнейших государств. Цивилизованный мир перед войной должен увидеть истинного лидера и принять образ жизни жителей Рейха. Только так можно выжить в суровых условиях и никак иначе.

— Отличная работа. Рад, что ты смог договориться с умниками из Мистериума. Напомни, тот русский боярин…

Мистериум — закрытое общество одаренных подконтрольное непосредственно кайзеру. Много слухов ходит о проводимых экспериментах внутри замка Вартбург. По легендам именно в этом замке жил в свое время Людвиг фон Вольф по прозвищу Мертвый.

— Кайзер, я готов был сделать все возможное и невозможное, чтобы боярина Холмского включили в состав группы участников от Российской империи, но он справился самостоятельно, — замолчал Густав, раздумывая над дальнейшими словами. — Правда сегодня ночью произошло небольшое недоразумение.

— Что случилось? — встрепенулся кайзер.

— Русские встретились в одном заведение с альбионцами и франками. Альбионцы показали свой знаменитый снобизм после чего боярин Холмский ранил на дуэли младшего сына барона Тайнема.

Кайзер недовольно поморщился. Барон Тайнем славился на весь Альбион скверным нравом и доступом к рыбным ресурсам на куске моря без аномалии.

— Почему мне не доложили?

— Все решилось очень быстро. Реакция боярина бывает иногда слишком быстрой, тем более после дуэли альбионцы резко исчезли без лишних проблем.

— Похоже на Холмского. Скажи мне, Густав, как можно быть холодным игроком и в тоже время взрываться от небольшой мелочи? — прищурив глаза спросил Карл XV.

— Таково воспитание настоящего аристократа, мой кайзер, — пригладил усы фон Берк.

Германскому дворянину, который всю жизнь отдал службе родине вместо развития своей семьи нравились присущие вольным баронам качества боярина Холмского.

— Ты прав… и на этом можно неплохо сыграть, если он дойдет до третьего этапа. Что еще нового расскажешь, Густав?

— Странные существа появились в столкновениях между мятежными эмирами и султаном в Оттоманской империи…

Глава 22

Франки оказались очень даже веселыми ребятами. Сплошной кутеж на два дня полностью поглотил группы участников международного турнира и в принципе были все шансы получить техническое поражение, если бы не моя предусмотрительность и проснувшийся «сержант» в лице Никонова.

Но иногда так бывает, что обстоятельства сильнее нас. Все эти дни я старался не связывать вместе отдых и турнир. В итоге утром последнего дня проснулся вместе с симпатичной девушкой в одной кровати. Сильвия, вроде бы так ее звали, девушкой оказалась горячей и мне пришлось приложить все усилия, чтобы не пошатнуть репутацию боярского рода Холмских.

Возможно, дуэль, вино или песни франков под звездным небом сыграли свою роль и ураган эмоций накрыл девушку. Но, как мне кажется, все же из-за того, что я настойчиво не уделял ей ни капли внимание и тем самым задел какие-то тонкие струны души.

— Мне клялись в любви принцы и самые богатые люди Парижа. Почему от тебя я чувствую лишь холодное любопытство, — первые нотки возмущения в голосе Сильвии обещали перерасти в скандал.

В этот момент я быстро натягивал на себя штаны, а тонкие руки девушки помогали мне застегивать пуговицы на рубашке. Ночью нежное поглаживание порой переходило в яростную борьбу с кровавыми царапинами на спине от острых ногтей. Сущая суккуба.

С Сильвией прекрасно работало правило, чем меньше девушку мы любим, тем больше нравимся мы ей. Привыкшая к мужскому вниманию она и подумать не могла, что кто-то не будет лежать у ее ног в роли пушистого коврика. Меня три принцессы дома ждут так что я имею полный иммунитет к подобным «созданиям».

— Разве тебе было плохо?

— Нет, но неужели ты не хочешь продолжить наши…

— Мы хорошо провели время вместе и можем оставить приятные воспоминания друг о друге или плохие. Это зависит только от нас. В любом случае, я не тот, кто позволит собой манипулировать, Сильвия.

— Кхм, кхм, — обозначил свое присутствие незаметно появившийся Жак де Бриссак.

Оказывается, мы некоторое время были не одни. Или мое чувство опасности уснуло или его специально «усыпили». Удивил франк.

— Кирилл, доброе утро. Желаю вашей команде дойти до финала, а нам, Сильвия, уже пора, — добродушно улыбнулся Жак.

Девушка невозмутимо поправило свое платье и пошла на встречу парню.

— До скорой встречи, боярин. Даже не надейтесь так легко отделаться от меня. Пойдем, брат, нас ждут дела.

«Брат» подмигнул и со вздохом развел руками, как бы говоря, что он тут ни при чем. Веселая семейка. Важно, что Сильвия оставила последнее слово за собой. Иногда женщинам надо давать возможность одерживать маленькие победы и в ваших отношениях будет тишь, да гладь. Хотя это работает в обе стороны…

— Ну как, зарядились на победу? — спросил Никонов стоило только автобусу начать движение. — Сто лет так не отдыхал. Ничего победим и можно будет повторить.

Ребята довольно улыбались. Даже обычно молчаливые и скупые на эмоции сибиряки выглядели более человечно. В общем отдых позитивно сказал на боевом и командном духе нашей группы. Павел Трубецкой и Полина Львова выглядели самыми счастливыми и всю дорогу о чем-то шептались. Против любовного томления есть действенный способ. Просто переключись.

Про первый этап мы знали только название и что он будет проходить на отдаленном полигоне в ста километрах от Берлина. По последним сведениям, полученными наставником, нас ждет испытание в виде лабиринта с ловушками и неизвестными противниками.

На деле после остановки движения автобуса перед нами предстали старые раскопки, поверх которых были построены закрытые сооружения из бетона. Новодел, но выглядит внушительно.

Самое яркое мое воспоминание о лабиринтах осталось после посещения древнего некрополя, где я искал останки и записи некромантов Старого Царства. Никогда не забуду древнюю нежить… Есть несколько правил в подземельях, которые стоит соблюдать неукоснительно. Всегда держи защиту наготове и не жалей энергии, смотри куда наступаешь и особенно смотри куда суешь свои руки. Если соблюдать эти правила, то шансы выжить резко увеличиваются.

Как же германцы любят все делать строем и в ровных коробках. Мы снова построились у входа на полигон и застыли в ожидании прибытие кайзера. Долгое ожидание вылилось в громкие крики негодования от других групп, но накал страстей не успел вылиться в конфликт и наконец по звуки горнистов появился глава Рейха.

— Дорогие зрители и участники турнира, я обещаю, что сегодня вас ждут незабываемые впечатления от первого этапа — выживание. У вас есть час, чтобы пройти испытание и выжить. Время пошло, — резко махнул рукой кайзер.

После слова «выжить» появилось заметное напряжение среди всех участников турнира, но десять ворот уже распахнули свои объятья и были готовы принять первых счастливчиков.

— Удачи, ребята. Я в вас верю, главное следите за своим тылом, кто знает, что на уме у этих германцев, — подмигнул наставник. — Остальные за мной в комнату ожидания, там и посмотрим за нашими.

Современные экраны после речи кайзера транслировали сведения о командах и о каждом участнике турнира. Наодной только трансляции во всем мире германцы заработают огромные деньги, но для меня сейчас деньги играют последнюю роль.

Подземный лабиринт точно не выглядели новоделом. Скорее здесь можно было найти нечто похожее на древние захоронения, а значит обязательно должно быть просторное помещение в самом начале.

Командное прохождение накладывает свой отпечаток на любое подземелье, созданное хитрым человеческим разумом, поэтому стоило только воротам захлопнуться за нами, как я повернулся к своей команде.

— Следуем строго за мной шаг в шаг. Выполняем все команды, какими бы абсурдными они не были. Если мне что-то не понравится…

— Ты главный, Холмский, — вздохнул Воротынский.

— Мы все поняли, Кирилл. Теперь все будет по-другому, — подняла глаза Полина.

Строгонов и Демидов молчаливо кивнули, поддерживая ребят.

— Я первый за мной Строгонов, Полина в середине, дальше Демидов. Воротынский, ты замыкающий.

Разобравшись с организацией движения мы двинулись дальше по узкому коридору из каменных плит. Следующая комната была полностью покрыта растительностью очень сильно похожей на хищные растения из аномалий. Лезть к покачивающимся лианам ни у кого желания не возникло, что уже хорошо.

Растения боятся не только огня, но и холода. Кивнув Строгонову, я наблюдал за постепенной заморозкой хищного растения. Воздействие стихии Воды в школе Льда всегда завораживает внимание. Дождавшись полной заморозки, Строгонов подошел к растению и картинно задел его рукой. Под грохот ледяных обломков мы двинулись вперед.

Следующая комната, как будто издеваясь, была в ледяных сосульках над самой головой и острыми кусками льда под ногами. Здесь я могу справиться самостоятельно. Каменные стены можно размещать как угодно. Важно, насколько у владеющего хватает фантазии.

Стихия Земли позволила нам быстро преодолеть препятствие создав безопасный проход, но мы рано радовались. В новой комнате пять автоматических турелей при нашем появлении выдвинулись из потолка и сразу же открыли шквальный огонь.

Крупные снаряды из турелей слишком быстро опустошали щиты Силы. Что еще скрывает в себе Германская империя? Ребятам не надо было в минуты опасности что-то приказывать. Ударные техники успели выбить турели раньше, чем у них закончилась энергия в щитах.

— Чтоб создателям этих катакомб икалось до самой смерти, — Строгонов впервые проявил эмоции.

Самое удивительное, что во всех пройденных комнатах лабиринта практически полностью отсутствовало течение энергии стихий. Только технические средства и заданные программы. Времени, чтобы передохнуть и обдумать эту мысль у нас не было. Сзади стена лабиринта начала сантиметр за сантиметром двигаться за нами.

— На меня ужасно давят эти стены и потолок над нами, — с трудом держала себя в руках Полина с ужасом наблюдая за приближающейся стеной.

— Твоя же стихия Земля, — удивился Воротынский и тут же одобряюще подмигнул. — Держись за меня, и я всегда дам тебе глоток свежего воздуха.

«Воплощение в камень» не сильно помогает в древних подземельях. Нельзя дать Полине впасть в панику.

— Сможешь идти дальше?

— Да смогу, — неуверенно ответила девушка.

Надо ее чем-то занять, чтобы плохих мыслей в голове не было.

— Полина, нам требуется твоя помощь. Сможешь вызвать кого-нибудь размером поменьше твоего голема?

— Нет, мне доступен только голем…

— Я могу создать небольшого помощника, — смутился Воротынский.

— Отправляй его вперед пусть идет первым. Всем внимательнее относиться к любым мелочам.

Вызванный магический слуга практически не вызвал удивления, хотя еще маги древности говорили, что утратили заклинание призыва столь полезных существ. В дальнейшем создание Воротынского оказало нам немало услуг собирая ловушки.

Пару раз слуга с недовольным лицом горел в ярком пламени, ловил кислоту и ощущал на себе все прелести действия ядовитых снарядов. Когда его насадили на жуткие металлические колья Полина не удержалась от крика, а от острой пилы, что пронеслась на огромной скорости плохо стало и ребятам.

Наконец, лестница наверх вывела нас из подземелья. Просторная комната после всех ловушек на первый взгляд не представляла опасности. Слой пыли говорил о ее заброшенности, но это было до незримой черты, которую мы перешагнули.

Скрытые панели в стенах комнаты с тихим стуком отодвинулись в сторону, и всевозможные роботы с големами ринулись проверять нас на прочность. В этот момент у Полины произошел небольшой сдвиг в голове, и она решила устроить локальный конец света нашим противникам.

— Я не боюсь вас, — прокричала девушка и булыжником сбила двухметрового голема с огромным мечом.

На этом она не остановилась и корежа плиты создала несколько провалов под землю. Демидов хотел применить стихию Огня, но я не разрешил. Огонь не самая лучшая стихия для закрытых помещений.

Вода в свою очередь не слишком эффективно уничтожала механических противников, что не скажешь про Воздух. Воротынский молниями быстрее всех «клинил мозги» у всевозможных роботов, а с големами мы справились силой стихий.

— Неужели закончились? Давайте побыстрее уйдем отсюда, — предложил Воротынский.

— Там проход. Быстрее сюда, — махал рукой Демидов.

Длинный коридор впереди заканчивался открытой дверью. Неужели белый свет в конце туннеля. Ловушки и бои с големами мне порядком надоели. С удовольствием бы «пообщался» с создателем лабиринта.

— Команда Российской империи прошла первый этап. Поздравляю, — служащий в темной униформе склонил голову в легком поклоне при нашем появлении.

На выходе нас ждал наставник вместе со второй командой. Павел Трубецкой, как на крыльях ветра подбежал к Полине и крепко прижал. Какие влюбчивые наследники оказывается у великих кланов.

— Мы смотрели за вашим прохождением через экран. Я рад, что не участвую в этом, — Романов подмигнул Полине и тут же получил злобный взгляд от Трубецкого.

— Чертовы любители колбасок добавили мне новую фобию. Ни за что не куплю пылесос, что рекламируют на всех углах, — выругался наставник.

Время подошло к концу и несколько экранов потухли. Не прошли команды из султаната Магриб, Поднебесной империи, королевство Свеев и Орден. Удивительный результат.

— Тише. Кайзер поднялся на трибуну.

Карл XV никому не отдавал право проводить турнир и чаще него мелькать на экранах своей физиономией.

— Вас стало меньше. Выбыли первые команды. Не стоит переживать самое важное, что вы выжили, — громко рассмеялся своей шутке кайзер и смех тут же подхватили стоящие рядом придворные. — Следующий этап обещает быть еще более интересным. Так что не расслабляйтесь, а я позволю себе немного отдохнуть в окружении своих подданных.

Маска шутника правителю Рейха совсем не идет.

— Может к франкам съездим? — сильно покраснев спросил Евгений Русин.

Прекрасная девушка из Парижа растопила сердце нашего одногруппника. Все два дня марафона парочка влюбленных не отходили друг от друга. Никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь. Народная мудрость тут не врет.

— Нет, хватит франков. Нам надо победить в турнире, а после хоть на всю жизнь переезжайте жить в другую страну. Все по комнатам.

Для увеличения шансов выживания в этом мире мне нужна победа в турнире, если будет необходимо я всю команду на привези приведу к финишу.

— Эх…

— Жизель, я честно пытался, — поднял глаза к небу расстроенный Русин.

Картинно показав отношение к моей тирании, группа дисциплинировано направилась в ожидающий нас автобус. Никонов довольно крякнул и разгладил усы.

— Вот чувствуется в тебя командная жилка, Холмский. Сразу же вспомнился мой покойный командир Шатун. Хороший был человек, хоть и часто пускал в ход Силу. Помню стоял я в дозоре…

* * *

— Можешь начинать, Радимир, все в сборе, — холодно произнес Дед.

Помолодевший глава клана Васильчиковых все еще тяготился своим подчиненным статусом, но уже вполне научился держать язык за зубами. Руны некроманта держали его лучше любых цепей и постепенно клановый гонор уступал место холодному разуму, который искал плюсы в данной ситуации.

Тем более проблем у молодого вампира было предостаточно. Две из них в любой момент могли лишить его головы. Источник Силы, с которого он, как глава клана, больше не может тянуть энергию и своевольные вассалы… прямая смена главы клана им уже не казалась плохой идеей.

— Рад приветствовать собратьев по несмерти в моем доме. Мне лестно первым проводить подобное собрание. Хотелось бы в свою очередь вынести на обсуждение несколько вопросов…

Собрание нежити в землях клана Васильчиковых нерядовое событие. Учитывая, что некромант, который их создал не знает об этом. Тем не менее никто не решился игнорировать собрание.

Вампиры разделились на два лагеря и вполне мирно жили друг с другом. Род Лисицыных с подчиненными Кристине вампирами и будущее братство крови, которое пока состояло всего из двух членов. Поговаривают, что воевода не собирается на этом останавливаться и занят поиском новых кандидатов на присоединение к братству. Лишь Антон глава безопасности старался держаться особняком, но все знали, что Кристина и Дед имеют на него огромное влияние.

Еще одни рыцари, но уже смерти были представлены больше всех на собрании. Борисов привел всех своих братьев, чтобы в пику вампирам показать настоящую силу. Вместе с ним в поместье Васильчиковых прибыло семнадцать мощных воинов готовых уничтожить любого врага.

Бессменный комендант стражей взял с собой двух ближайших помощников. Никто не снимал с него обязанность по охране лесной базы и хранилища. Гром со своей подругой были скорее измененными существами, но тоже присутствовали здесь, как затронутые Силой боярина Холмского.

И единственный живой, что с легкой улыбкой на лице вошел в просторный зал. Константин Соколов в последнее время часто появлялся на экранах, поэтому не узнать его было трудно. Смотрит ли нежить телевизор уже другой вопрос.

— Что он здесь делает? — проскрежетал Борисов.

— Я его пригласила, — обворожительно улыбнулась Кристина. — Константин тоже подвергся некоторым изменениям, о которых, возможно, позже расскажет он сам. Кстати, Афанасий, тебе необходимо будет поработать с Константином Ярославичем по приказу Холмского.

Собравшиеся внимательно разглядывали Соколова, а тот в ответ, нисколько не смущаясь взглядов рассматривал могучих созданий Холмского. Затянувшееся молчание прервал воевода.

— Вернемся к тому, для чего мы собрались. Последние изменения несут опасность для боярина…

— Жизнь Повелителя бесценна. Мы уничтожим всех, кто будет идти против него, — резко встрял паладин смерти.

Закованные в броню фигуры за спиной Борисова молчаливо поддержали своего командира.

— Мы все завязаны на боярина Холмского, — подтвердил Дед. — Поэтому нам надо решить самые главные проблемы на данный момент. Малое количество владеющих, производственные цепочки военного снаряжения и внутреннюю безопасность. У кого какие предложения?

Предложений было много от физического устранения всех врагов Кристиной до превращения в нежить всего населения Твери. Последним слово досталось личу. Климент Аркадьевич считался старшим по силе, поэтому все повернули головы к бывшему профессору ожидая решающего слова.

— Мы жили, мы умирали, и мы были вновь возвращены в этот мир. По своей воле или нет это не важно теперь мы связаны одной целью — защита нашего повелителя. Поэтому на землях клана Васильчиковых не должно быть наших врагов. И раз мы все здесь собрались, то сегодня же и начнем. Воевода, командуй…

Время, когда они были просто бездумными исполнителями воли некроманта, прошло. Повелитель велик, но ему нужна помощь, чтобы живые не обманули его ожиданий, а кто лучше преданных слуг сможет помочь в этом.

Глава 23

Этап выживания для некоторых команд оказался непосильной ношей. Здесь сказывалось отсутствие у Свеев, Магриба и Ордена полноценной школы стихий с сильными владеющими. Этому хотя бы было объяснение, но поражение Поднебесной империи было шоком для подданных Небесного Дракона и всех остальных участников. Команда была собрана узкоспециализированная и предназначена только для поединков против владеющих. Цена ошибки вылет с турнира.

Несколько серьезно раненных участников всем своим видом показывали, что на турнире все серьезно и в следующем этапе легко можно лишиться жизни. Поэтому Полина решила сойти с турнира и к моему удивлению Трубецкой занял ее место. Я не стал развивать тему про утрату лидерства. Это было и так понятно.

Кайзер смог удивить непривычными соревнованиями всех участников, которые подготовились в основном к поединкам и получили в итоге нечто совершенно другое. Следующий этап турнира — восхождение. Сотрудники службы безопасности, что пытались работать вместо обслуги гостиницы упорно держали язык за зубами. И даже по слухам было трудно понять, что нас ожидает.

Единственная доступная информация была об организаторах этапа. Мистериум — закрытая организация владеющих в Германской империи имела не самую хорошую репутацию. Про последствия жутких экспериментов местные жители старались молчать, чтобы не попасть в руки сотрудников безопасности. В общем никто толком не знал, что будет и от этого витающее в воздухе напряжение только усиливалось.

В этот раз нас не повезли далеко, а доставили на площадь, где мы были в самый первый день прибытия. Не самое лучшее место для прохождения испытаний сильных владеющих.

Сегодня кайзер был куда более пунктуальным и нам не пришлось долго его ждать.

— … вы выжили, но эта была проверка на вашу логику и управление основными стихиями. Теперь проверим вашу Силу и насколько хватит вам таланта управлять энергией в особенном месте. Магистр Тофт, объясните участникам условия победы на этапе восхождения, — кайзер отошел в сторону уступая место лысому мужчине в сером балахоне.

— Восхождение не просто соревнование это еще и борьба с собственными страхами. Вы окажитесь в совершенно ином месте, где вам надо будет победить или уговорить ваших соперников для перехода на следующую ступень. Пройдите лестницу до конца и возвысьтесь над остальными одаренными, — прокашлялся магистр и продолжил. — Прохождение лестницы продолжится пока не появится два победителя по очкам. Зачет общекомандный, но проходить его вы будете по одиночке. У вас пол часа, чтобы перетасовать команды перед началом этапа, после чего мы начнем.

Даже интересно, как нас доставят к месту прохождения соревнования.

— Холмский, Трубецкой, Воротынский, Русин и Романов. Вы сильнейшие владеющие вашей группы, поэтому пойдете одной командой. Предупреждаю, если будете филонить проблемы вам обеспечены. Это не мои слова, а императора, — хмуро произнес Никонов. — Но я рекомендую вам подумать перед тем, как сложить свою голову в чужой стране ради победы в турнире. Кто-то серьезно поднял ставки и есть все шансы на печальный исход.

Наставник сегодня был сильно раздраженным вся его привычная расслабленность резко пропала. Скорее всего ректор позвонил из Москвы и серьезно пропесочил ему мозги на тему победы.

— Время вышло. Кто не встанет на первую ступень через пять минут тот сразу выбывает. Хорошо подумайте перед каждым шагом. Сегодня у вас намного больше шансов умереть, — пригрозил магистр Тофт жутко улыбнувшись.

Мне кажется, магистр будет даже рад, если мы умрем. Все же странные они люди… Без театральных жестов и видимых эффектов над каждым участником из шести команд появилась уходящая в небо лестница со сверкающими ступенями.

Сделав первый шаг на лестницу, я не успел удивиться, как оказался в невероятном месте. Клочок земли, блуждающий в океане первородной энергии и ни одной живой души рядом. Телепортация, внушение, иллюзия мне еще только предстоит узнать с чем я столкнулся.

Внушить мне что-либо очень сложно из-за наложенной и природной ментальной защиты. Если германцы получили возможность создавать порталы, то миру придется серьезно потесниться перед новым гегемоном, но через некоторое время внутренний взор показал, что они освоили кое-что из другой сферы.

Передо мной не качественная иллюзия, а именно пробой в иное измерение, где находятся духи стихий, элементали и всякие не самые хорошие существа. Астрал или как некоторые его называют Междумирье.

Рассмотреть детально место, где я нахожусь не получилось. Ко мне со всех сторон слетались светящиеся огоньки. Слабейшие духи астрала — падальщики, но в большом количестве представляют смертельную опасность. Ждать пока меня облепят со всех сторон огоньки было глупо, поэтому волна смерти голодными черепами накрыла целое море духов, и я ощутил резкий прилив некроэнергии. Неплохо.

Победа и меня выкидывает в реальный мир, где я сразу делаю шаг на новую ступень. Получив первый опыт в астрале, я сразу же выставил каменную стену, об которую всем телом ударился мощный волк. Недовольное рычание заставило меня задуматься.

Звериные духи по словам учителей академии в моем прошлом мире представляют серьезную опасность для новичков. Никогда не интересовался астралом и вот теперь в другом мире отчаянно пытаюсь вспомнить забытые в глубинах разума лекции. Что ж сегодня у меня будет достаточно материала, чтобы вспомнить.

Копье праха пробила огромное отверстие в туши волка, и я снова делаю шаг по лестнице. Элементали огня сразу же попытались спалить меня, как и разорвать жуткими когтями следующий за ними медведь. Ступень за ступенью я поднимался по лестнице уничтожая духов и разных тварей.

В очередной раз вынырнув в реальный мир я задержался, чтобы посмотреть, как дела у моей команды и у других участников. Многие уже выбыли, другие исчезали и появлялись во вспышках, чтобы сделать новый шаг вперед. Причем на земле кому-то оказывали первую помощь, а некоторым она уже не требовалось. Безопасность, предоставленная кайзером, оказалась лишь ничего не значившим словом.

Моя команда пока держалась на ногах. Хотя задумчивый Русин явно раздумывал об окончании турнира, но посмотрев на меня резко сделал шаг вперед. Посмотрев все что мне было надо я также сделал шаг на следующую ступень.

Клубы серого тумана не давали разглядеть нового противника, поэтому я максимально усилил щит Сил энергией и держал наготове несколько копий праха.

Туман пропал также резко, как и появился, что позволило разглядеть десятки теней окружающих одну единственную, которая серьезно выделялось среди них.

— Кто ты? — серая тень колыхнулась вперед.

— Человек.

Долгое молчание неизвестного существа заставило меня интенсивнее готовиться к предстоящей битве, но тень еще раз колыхнулась и вынесла вердикт.

— Не совсем человек. Нечто знакомое есть в тебе от демонов, но с сильной примесью Смерти и каплей Жизни. Несовместимые вещи.

— И все же я человек, а кто ты?

— Ты был мне интересен, Человек, поэтому можешь идти дальше, но следующая ступень может стать для тебя последней. Прояви гибкость и изменишь не только свою жизнь.

С последними словами тени я оказался снова на лестнице. Сам не заметив я серьезно оторвался от земли и мне было с каждым разом все труднее рассматривать участников внизу. Несколько человек еще были на лестнице значит мне надо идти только вперед.

На этот раз меня ждал обычный человек. Мужчина с длинными темными волосами, перевязанные кожаным шнурком, и торсом иссеченным множеством шрамов. Руки, словно высеченные из камня лежали на рукояти огромного двуручного меча. Что-то в его позе было знакомо для меня…

— Запах адептов Смерти, — резко открыл глаза мужчина. — Я ждал тебя, некромант. Сотни лет ждал возможности отомстить и уйти к своим предкам. Такие как ты погубили мой народ и теперь я буду тем мечом, что воздаст всем вам по заслугам.

Смерть бывает не разбирает кто прав, а кто виноват. Озлобленных на некромантов всегда хватало, а от одиночных мстителей бывает нет прохода. Последую совету тени.

— Поговорить нет желания? Столько лет здесь твоя душа жаждет мщение. Не раз, наверное, думал, что месть лишает тебя разума и надо просто жить дальше.

— Твоя речь не смутит мой дух и волю, — поднимаясь на ноги ответил могучий воин.

Все-таки я не светлый монах мне трудно долго сдерживать себя.

— Некромант некроманту рознь. Не знаю, что за горе у тебя, но мне плевать. Дай мне меч, и я быстро отправлю тебя к твоим же предкам.

Воин остановился, как будто наткнулся на стену.

— Зачем тебе меч, когда ты владеешь магией?

— Ты же не владеешь магией.

— Но у меня нет меча, — расстроенно произнес воин.

Это оказалось проще чем я думал.

— Сразимся в следующий раз, когда найдешь меч. Пропусти меня!

Вспышка и я оказался на лестнице. Оглянувшись, я заметил, что осталось всего три участника. Альбионец застыл с каменным лицом на одну ступень ниже меня, а участник команды из Ямато находился на моем уровне. Силен. Мы с представителем Ямато переглянулись и одновременно сделали шаг вперед.

Следующий противник заставил меня проявить свои самые сильные эмоции. Демон-аристократ, что засел в последней. Ненавижу этих тварей. Скорее всего во мне говорит кровь моей матери. Принюхавшись, демон скривил лицо и прыгнул в мою сторону.

Хитрый противник лишь обозначил себя, незаметно отправляя шар хаоса. Мои каменные колья лишь заставили его поморщиться, а от взрыва его спас мощный щит. Формируемые стрелы Бездны не обещали мне ничего хорошего.

Демон слишком силен пора принять форму жнеца, но пространство поплыло, и я оказался на земле в том месте откуда начинал. Рядом застыл Воротынский в разорванной рубашке. Вид у него был так себе. Других ребят не было что наводило не на самые хорошие мысли.

— Что произошло?

— Осталось всего две команды, а этого вполне достаточно для финала, — объяснил Воротынский, болезненно держась за бок.

— Вы как?

— Русина серьезно порезали. Он сейчас с Трубецким у Полины на лечении. Павел сошел с дистанции, как только вы остались втроем на самом верху. Романов где-то, наверное, запивает боль от ожогов на лице. Я отделался ушибами от элементаля Земли. Ты снова нас вытащил вперед… хотя лучше пойдем кайзера послушаем.

Кайзер что-то эмоционально высказывал магистру Тофту. Возможно множество погибших во время прохождения этапа не прибавило настроения Карлу XV или из-за того, что команда Германской империи несмотря на знание этапа не смогла обогнать нас и команду Ямато. Серьезная пощечина по самомнению одаренных Рейха.

Правда они были не единственными кто ушел ни с чем. Османы сошли с дистанции после потери одного из своих участников. Альбионцы забрав с собой два тела молча удалились, не дожидаясь речи кайзер. Франки, дождавшись схода с дистанции альбионцев сразу же закончили проходить этап.

— Поздравляю команды Российской империи и Ямато. Вы показали лучшие результаты и заслуженно вышли в финал. Завтра будет бал, после которого я оглашу условия последнего этапа, — едва сдерживаясь кайзер покинул трибуну в сопровождении что-то объяснявшего ему магистра.

— Как себя чувствуете, победители? — сиял как золотая монета Никонов. — Завтра обязательно отметим…

Несмотря на бесконечную череду сражений сосредоточия Земли и некроэнергии были полностью заполнены и с уверенностью можно заявить, что я шагнул на одну ступень вперед. Если у Германской империи знания об Астрале давно, то сложно представить сколько своих владеющих они уже подготовили, помогая перескакивать через ступени и даже ранги.

Германцы специально стараются удивить гостей турнира и зрителей по всему миру техническими новинками и удивительными изысканиями владеющих. Мир после турнира уже точно не будет прежним, но всем плевать. Каждый сам за себя и в первую очередь преследует свои цели.

* * *

Семен Долгоруков еще недавно чувствовал себя так как будто поймал удачу за хвост. Многие дворяне и небогатые кланы начали присматриваться к молодому главе клана, который быстро начал возвращать утраченное влияние. Но появился Холмский и снова все испортил…

Тимофей Соколов, на которого у Семена были большие планы теперь вряд ли когда-нибудь еще покинет стены родного дома, если, конечно, он еще жив. Соколовы до выяснения всех обстоятельств покушения на главу клану и «нового» наследника заблокировали средства на счетах Долгоруковых в подконтрольных банках и приостановили все транзакции. Про доступ к займам можно даже и не говорить.

Диверсия на границе с Орденом полностью уничтожила надежный канал сбыта ресурсов и поставки вооружения в обход императора. Возможно, именно правитель империи приложил к этому руку. Последние караваны обещали принести немало прибыли, но были уничтожены при весьма странных обстоятельствах.

Финансовая дыра разрасталась все больше и в скором времени могла поглотить молодого наследника со всеми его начинаниями. Великий клан Долгоруковых состоял из множества дворянских родов и нескольких десятков небольших кланов, что получали покровительство взамен на верность. При первых признаках серьезных проблем вся удерживаемая на силе и деньгах конструкция может рухнуть.

Советники молчали или предлагали обратиться за помощью к другим великим кланам. Некоторых жизнь ничему не учит. Бельские легко разорвали союз с отцом Семена значит и с ним поступят также. Слабого пни и займи его место. Так жили Долгоруковы и того же ждали от других великих кланов.

Несколько машин представительского класса застыли у фонтана во дворе родового поместья. Через посыльного Михаил Юсупов попросил о встречи, а советники в свою очередь смогли «уговорить» главу клана принять его. Сейчас Семен ожидал в рабочем кабинете, когда к нему поднимется Михаил. Хотя это точно не тот гость, которого он был рад видеть.

Наглость на лице вошедшего в кабинет наследника Юсуповых была все так же невыносима, как и несколько лет назад. Безукоризненный костюм, плавность движений и семейная наглость — визитная карточка Юсуповых. Вот только было одно небольшое «но». Михаилу так и не удалось полностью скрыть шрам даже после работы целителей.

— Рад тебя видеть, Семен. После твоего отчисления из МАС мы, к сожалению, больше не виделись. Очень прискорбно, — картинно вздохнул Михаил.

Юсупов в любой ситуации остается Юсуповым. Вывести из равновесия после чего ждать удобного момента для нанесения молниеносного удара. Если не получится затихнуть до следующего удобного момента.

— Зачем ты искал встречи со мной? — попытался взять инициативу в свои руки Семен.

— У тебя большие проблемы и я…

— Пришел позлорадствовать?

Как не старался себя сдерживать Семен у него не получилось отвечать без эмоций.

— Лишь протянуть руку дружбы в сложный момент, — улыбнулся довольный Михаил Юсупов.

— Я знаю тебя слишком хорошо, чтобы поверить в это. Что тебе надо, Юсупов?

— Все, что у тебя есть, Семен. Взамен ты получишь дружбу и защиту клана Юсуповых…

— Мне не интересно твое предложение, — резко поднялся Семен.

— Орден не прощает ошибок… К тому же, император видит вашу слабость и может воспользоваться моментом. Ты уверен, что он все простил клану Долгоруковых, которые так долго держали его за горло? — с усмешкой спросил Юсупов.

Доклад разведки говорил о подготовке к скорой передислокации нескольких полков гвардии императора из-под столицы в южном направлении. Направление удара мало у кого из командования клана вызывало сомнение.

— Времени тебе до ближайшего совета кланов. Пока мы готовы разговаривать с тобой как… с равным позже условия серьезно изменятся.

— Я подумаю над твоим предложением. Чаю, вина? — подавил вспышку гнева Семен.

— Спасибо, но нет. Никогда не нравилась продукция Ордена… а ты хорошенько подумай, Семен. Все же это в твоих интересах, — натянув улыбку Михаил Юсупов покинул кабинет.

Молодой глава клана Долгоруковых грязно выругался стоило только гостю выйти. Еще совсем недавно он думал, как будет использовать Тимофея Соколова и других наследников кланов, а теперь ему ставят жесткие условия «сотрудничества». Жизнь оказалась куда сложнее, чем он думал раньше.

Глава 24

— Холмский, твое исцеление ни черта не помогает. Лучше налейте мне еще бокал вина, — недовольно скривился Кирилл Романов.

Наша группа после последнего испытания наполовину потеряла в боеготовности. За один день даже регенерация владеющих не справлялась с повреждениями физической оболочки, не говоря уже про аурные повреждения. На данное лечение я и сливал всю свою энергию стихии Земли.

Полина, зарастив раны Русина, помогла Воротынскому и своему герою, а мне достался самый тяжелый пациент. Хуже всех себя чувствовал Романов после встречи со старшим элементалем Огня. Над ни я трудился больше пяти часов, чтобы убрать повреждения, нанесенные духовной оболочке. Вообще убивать у меня как-то лучше получается.

— Не ври, я влил в тебя целое море энергии. Ты должен чувствовать себя превосходно, а боль поможет избежать ошибок в будущем. Ценный опыт, как никак.

— Да ну его такой опыт! Дима, вот ты скажи…

Воротынский не успел высказать свое мнение по поводу получения жизненно важного опыта, как в нашу комнату влетела Полина Львова в легком зеленом платье. Девушка цвела от ухаживаний Трубецкого и многие начали с завистью смотреть на Павла, сорвавшего столь прекрасный цветок.

— Ну как я вам? — покрутилась Львова и взмахнула платьем.

— Ты просто божественно красива!

— Супер.

— Трубецкому надо подвинуться… да ладно я шучу.

— А вы почему не готовитесь? Сегодня у нас бал! — уперев руки в бока возмутилась девушка.

— Полученные ранения придают нам больше мужественности, правда Холмский решил нас вылечить, и я теперь даже не знаю, как рассказывать местным красоткам о своих героических подвигах, — сокрушился Воротынский.

Бал для членов великих кланов обычное явление. Даже надев помятый костюм они будут чувствовать себя, как рыба в воде. Поэтому мы уже несколько часов обсуждали, что нас может ждать в финале и как к этому готовиться.

— Орлы, собирайтесь нас ждет увлекательное мероприятие. Машина за нами прибудет через полчаса, — подкрутил усы довольный Никонов и тут же предупредил. — Официальную часть пропустить нельзя, а дальше делайте, что хотите.

Бал во дворце кайзера мало чем отличался от таких же мероприятий в Российской империи. Чуть больше пафоса, да и наличие представителей разных стран накладывало свой отпечаток. Мужчины Ямато были одеты в расшитые «халаты» и вызывали усмешки на лицах всех остальных команд. Даже команда Магриба в свободных одеждах и сложных головных уборах выглядела не так чужеродно.

Франки во главе с де Бриссаком поздоровались с нами, как со старыми знакомыми. Сильвия по-особенному улыбалась всем подряд мужчинам и явно пыталась провоцировать меня. Так себе план мести, через некоторое время это поняла и сама девушка.

— Кирилл, ты словно камень, которого ничего не берет. Неужели я такая страшная? — требовательно посмотрела на меня Сильвия.

— Ты прекрасна, как свет звезды в ночи и должна сверкать рядом с благородными принцами и королями.

Быть вежливым ничего не стоит. Тем более говорить правду всегда приятно.

— Тебе не понять нас, Холмский. Возможно, франков считают изнеженными, но мы с детства готовимся к неизбежной войне. Альбионцы не успокоятся пока не получат контроль над нами и нашими секретами. Ты бы мог помочь нам. Кто ты в империи простой боярин? У нас сможешь стать герцогом в родстве с самим королем…

— У меня есть родина, Сильвия. Верные люди и невесты, которые ждут меня дома.

Девушка резко отпрянула в притворном удивлении и начала с любопытством рассматривать меня, как будто увидела первый раз в жизни.

— Ты изменяешь им в открытую?! И что это в порядке вещей в Российской империи?

— Они знали на что шли, когда решили связать свою жизнь со мной.

— Ты необычный человек, боярин Холмский, — протянула Сильвия и взяла бокал с вином у официанта.

Второй раз мне уже говорят про необычного человека. Что у меня крылья за спиной выросли или клыки, как у вампиров?

— Ты тоже, Сильвия. Нас с тобой уже не изменить.

Намек более, чем прозрачный.

— Впервые ощущаю тоже самое, что и мужчины, которым я отказывала. Признаюсь твои невесты очень красивые…

Век паутинки, когда можно найти любого человека. Надеюсь, дело не дойдет до звонков и шантажа.

При звуках фанфар говорящих о скором появлении кайзера девушка задорно подмигнула и направилась к своим. Похоже я для нее словно охотничий трофей, который можно будет повесить на стену.

— Хочу поблагодарить всех участников турнира за яркую борьбу в попытке выйти в финал, — с насмешкой кайзер посмотрел на представителей команды своей страны. — Многие не дожили до этого момента, что прискорбно, но не будем о плохом. Завтра начнется последний этап турнира — право на власть. В смутное время не все аристократы стали одаренными, зато в обратную сторону это вполне сработало, поэтому в первую очередь вы должны показать способность распоряжаться и управлять кем-либо. Лидеры двух команд направляются на три недели в соседние баронства. Задача сделать так, чтобы ваше баронство развилось за это время лучше вашего соседа. В последний день состоится битва, в которой и определиться победитель. Дополнительно вы сможете взять одного человека из команды или из сопровождения.

Застывший в удивленном молчании зал. От правителя Германской империи ждали подвоха на финале, но не подобного масштаба. Баронский титул для большинства находящихся здесь представителей аристократических семей унижение, а не привилегия.

— Уверен Российская империя и Ямато смогут показать нам финал, которого мы все ждали. А сейчас да начнется бал! — взмахну рукой кайзер.

Грянула музыка и застывшие пары начали свой танец. Пока я вместе с остальными участниками турнира переваривал причуду кайзера вездесущий Никонов уже успел узнать дополнительные подробности.

— Холмский, у германцев похоже совсем сорвало резьбу. Хотят небольшую войнушку устроить на древнем оружии и для этого наняли дешевых наемников в Кантонах. Ты как справишься? У Ямато прямо не человек, а робот, заточенный на победу. На первом этапе он…

По словам Никонова никакого современного оружия только то, что было в ходу в этом мире до появления владеющих. Использовать Силу запрещено против обычных людей за этим следят специальные арбитры. Что это вообще может быть за мир без магии? Как живут технологические миры страшно даже подумать. В чем именно здесь проявляется турнир Силы было трудно объяснить. По мне так легче просто устроить поединок один на один или командное состязание.

— Справлюсь. Капитаном стражи пойдешь ко мне?

— А ты не промах, — замешкался от моего вопроса Никонов. — Почему не дополнительный владеющий?

— Знаю, как тебе не нравиться стучать на нас ректору и третьему отделению. Поэтому решил облегчить тебе жизнь и заодно устроить карьеру. Справишься с наемниками?

Мои слова нисколько не смутили Никонова, а лишь раззадорили.

— Я?! Да ты знаешь сколько времени меня по миру помотало. Да я с целой профессиональной армией справлюсь, а не с какими-то наемниками!

— Скоро узнаем, насколько твои слова соответствуют истине. Вы продолжайте праздновать, а мне надо поспать перед завтрашним днем.

Последний раз, когда я принял на себя титула барона все закончилось очень печально. Надеюсь, в этот раз меня не вознесут до короля, которого ненавидит половина известного мира.

В гостинице сотрудники многозначительно переглядывались при моем появление. Заполнив щит Силы энергией стихии Земли, я толкнул дверь в свою комнату, готовый встретить любую опасность лицом к лицу, но внутри меня ждало кое-что другое.

— Ты же не думал, что я уйду не попрощавшись, — Сильвия с бокалом вина неторопливо поднялась из мягкого кресла.

— Любая, но только не ты, Сильвия.

Правильный ответ. Сильвия скинула легкое платье на пол и толкнула меня рукой на кровать. И с довольной улыбкой на красивом лице направилась следом. Девушка перед отъездом в Париж решила взять свое. По крайней мере я точно не против…

— Бароны Бильштайн и Баронство Ритенау многие годы спорят за графскую корону. Жители города Штайнхам в свою очередь никак не определятся с выбором кому продать свою верность и максимально тянут время. Вам необходимо в трехнедельный срок добиться признания у жителей города и помешать сопернику. Любыми способами, — заострил внимание распорядитель финального этапа турнира. — Вопросы? Раз нет, мастер Томас вам слово.

— Вам необходимо одеть приготовленную одежду и цепь барона. В подготовленных документах есть памятка о ношении регалий и этикете, — заявил чопорный мужчина после распорядителя.

Представитель Ямато презрительно посмотрел на меня, взял подготовленные вещи и прошипев что-то оскорбительное двинулся дальше. Неприятный тип.

Мне дополнительные объяснения тоже не потребовались, поэтому взяв без вопросов свое облачение двинулся в сторону ожидающего капитана стражи. Хорошо, что этап начался только сейчас и нам не пришлось добираться из столицы пешком или на четвероногом транспорте. Коней нам доставили практически до места.

Два коня неторопливо передвигались по мощенной дороге в сторону небольшого защитного сооружения. Мое баронство по документам — это замок с высоким донжоном, деревушка на сто домов и окрестные поля с дремучим лесом. Невелико богатство.

Крестьяне в деревне активно показывали обычный день. Готовили еду, работали в кузне и на полях. Пятерка стражников около подъемной решетки чаще смотрели на крестьянок, чем на дорогу. Похоже на оригинальное только все слишком новое и крестьяне моются намного чаще, чем несколько раз за всю жизнь.

— Мать честная куда мы попали… интересно, а как они все снимают на камеры? — спросил Никонов и тут же заметил одну из камер, скрытно установленных на фасаде дома. — Штаны лишний раз лучше не снимать.

— Кто такие? — лениво спросил стражник.

Я кинул взгляд на Никонова. Посмотрим, как он справится со своей новой должностью.

— Перед тобой барон Ритенау владетель этого замка и твой господин. Встань смирно, что как размазня шатаешься. Быстро поднять решетку!

Расслабленные воины подобрались под командным голосом капитана стражи.

— Где управляющий?

— В замке, — лаконично ответил солдат и под моим тяжелым взглядом продолжил. — Там сейчас находится пять ваших рыцарей, что держат военный совет.

Рыцари скорее всего держат совет кто из них займет место барона. Привычная картина для моего прошлого мира. Мои мысли полностью подтвердились стоило мне только пересечь порог главного зала донжона.

— Значит это ты наш новый барон?! Худой какой-то, а я буду подчиняться только настоящему воину, — здоровый детина не стал скрывать своих намерений.

Остальные были более сдержанными, но руки держали на поясе рядом с оружием. Опытные мечники, что меня даже радует.

— Побольше почтения в голосе, рыцарь, и склони ниже голову перед своим господином.

Я ждал удара, и он последовал. Достав двуручник рыцарь хотел разрубить меня пополам одним ударом. Десятки людей ждали моего удара Силой, но верные сабли тверских князей никогда еще не подводили. Отход в сторону и два мощных рубящих удара прорубают тонкую кольчугу на руках.

Огромный меч выпадает из рук, а сабли останавливаются у шеи. Склонив голову рыцарь показал, что принимает поражение и с трудом сдерживает боль от ран.

Силу нельзя применять против людей в боевых действиях, но лечить никто не запрещал. Вылечив ранения рыцаря, я пристально посмотрел в глаза его товарищам. Больше проверок не ожидалось. Самое время заняться делами.

Управляющий после доказательства способности справиться с наглыми рыцарями натянул подобострастную улыбку и дал полный отчет по баронству и текущим проблемам. Работать придется не покладая рук.

Благо во время обучения в академии у меня была возможность пополнить набор техник классической стихии Земли. Наставник успел узнать, что мой противник водник, а это значит он тоже немало может сделать для своего баронства. Три недели небольшой срок, поэтому времени на раскачку нет.

— Сколько всего солдат у нас?

— Два десятка конных и полсотни пеших. У рыцарей еще по десятку. Итого, как минимум, сотню воинов баронство всегда выставляло, но для «правильной» войны маловато. Цель за три недели выполняя задания увеличить войско в несколько раз… без твоих штучек, — уточнил наставник.

Кстати, ни одного кладбища по пути….

— Собирайся, поедем осмотрим мои владения. Возьми пять солдат с собой для солидности.

В деревне нас попросили расправиться с бандой разбойников. Простое задание вполне могло закончиться моим поражением в турнире. При нападении разбойников у меня должен был по привычке сработать щит Силы или удар стихией, но прошлая жизнь накладывает свой отпечаток, и мы с Никоновым в две сабли настругали на ломтики нападающих. На что только люди не идут ради денег.

Арбитр в роли которого выступал седой менестрель завил, что за победу над разбойниками, терроризирующими окрестности меня ждет награда в замке. И правда по прибытию в конюшне появилось несколько новых коней, а в арсенал добавилось вооружение и доспехи.

Странный первый день подходил к концу и после небольшой, но обязательной попойки с рыцарями я отправился в свою опочивальню, где служанка заканчивала готовить мне кровать ко сну.

Миловидная девушка после того, как оставила кувшин с вином и «ночную вазу» нервно мяла руками белоснежный передник.

— Господин, вам помочь расправить постель? — служанка опустила глаза в пол.

В принципе очень похоже на замок моего отца, но проверять под камерами насколько сильно нет никакого желания.

— В другой раз. На сегодня можешь быть свободна.

Девушка заметно обрадовалась и низко поклонившись быстро прошмыгнула в проем двери. Она явно не сильно горела желанием исполнять обязанности на все готовой служанки, но это не значит, что по пути ее не поймает солдат или рыцарь, который слишком вжился в роль.

Сознательно залезая в овечью шкуру готовься безропотно выполнять указания волков. Такова жизнь.

Глава 25

Жить три недели в средневековом замке без привычных в современном миреудобств… тяжелая задача. К хорошему быстро привыкаешь, но все же мне было проще, чем большинству изнеженных аристократов. В прошлом мире мне иногда приходилось жить в куда худших условиях. Радует одно, что я в роли барона, а не крестьянина в деревне.

Финальный этап «право на власть» больше всего напоминал безумную игру, контролируемую невидимым кукловодом, где люди в роли статистов. Игра продолжалась каждый день без остановки. За успешное выполнение заданий меня ждало поощрение. Неожиданно появлялись новые люди, мощные кони, арсенал пополнялся оружием и доспехами, а амбары провиантом.

Также часто происходили случайные события вроде нападения огромных волков, прячущиеся в лесах банды бандитов нападали на деревню, а агрессивные отряды наемников во главе со странствующими рыцарями стучались в ворота замка. Было не мало вопросов к организаторам, где они смогли найти столько людей готовых умереть. Наверное, местные тюрьмы знатно почистили.

Посетил я и «славный» город Штайнхам… ответить на вопрос, как можно загадить город за несколько недель, не смогут даже те, кто это сделал. За это время жители не смогли самоорганизоваться, поэтому выполнив пару заданий и получив информацию о моем противнике я быстро покинул зловонное место.

В любом случае, веселое время с попытками решить все проблемы разом подошло к концу. Безумная неделя шла за такой же неделей и, наконец, настал день финальной битвы.

— Господин, позвольте помочь вам, — служанка преданными глазами смотрела на меня.

Не дождавшись отказа, девушка молча начала затягивать кожаные петли чешуйчатого доспеха. В этот раз у нее получилось намного быстрее.

— Благодарю, Магда.

— Господин, еще раз спасибо за вашу помощь я не знаю, как могу вас…

Пришлось пару раз забирать симпатичную служанку у целой своры голодных на женскую ласку солдат. Слишком уж она наивная и неподготовленная к жизни. Вряд ли Магда задумывалась о подобном развитии событий, когда соглашалась на участие в финальном этапе турнира.

— Ничего не надо. Можешь быть свободна и постарайся больше не встревать в подобные авантюры.

От избытка чувств поцеловав меня в щеку девушка сильно покраснела и выбежала из комнаты. Одной проблемой меньше. Поправив саблю на поясе, я спустился во двор замка к ожидающему меня Никонову и готовым к маршу воинам. Пора выдвигаться к месту битвы.

Мой капитан стражи целыми днями пропадал в импровизированном военном лагере. Подготовка новобранцев тяжелая задача и доверить ее кому-то со стороны будет последней ошибкой в жизни. Вообще Никонов идеальная находка. У него легко получалось найти подход к каждому человеку, чтобы он понял свою задачу и показывал максимум от своих возможностей. С ним люди также легко делились самым сокровенным.

Именно от него я узнал, что все участвующие в заключительном этапе турнира согласились под гнетом обстоятельств. Долги, небольшие сроки в тюрьмах или в надеже заработать хорошие деньги. По мне так любая массовая битва самый легкий путь к смерти.

Говорили также, что заключительный этап турнира придумал лично кайзер. В финале должны были сразиться две феодальные армии, а предводители, сверкая сталью и энергией стихий доказать свое право на власть в бою. Может сценарист из кайзера не самый хороший, либо он легенд в детстве перечитал, но умирать мои люди сегодня точно будут по-настоящему.

— Любят же германцы все менять под себя и делать по указке. Аж бесит, — сплюнул на землю Никонов и поднял вверх ладонь останавливая войско.

Идеальное ровное поле заранее подготовили, обозначив флажками, знаками и даже дорожной разметкой. В этой стране без указателя даже кони не сдвинутся с места.

По задумке организаторов должны присутствовать наблюдатели от императора или возможно сам правитель Германской империи. Скорее всего, к этому накладывается случай из местной истории, но мне это не так важно.

Всего у меня было два десятка рыцарей и три сотни конных воинов. Пехоты под полторы тысячи и три сотни лучников. Хотя в этом мире до прихода Силы считали за армию только конницу.

Противник на другой стороне поля удивил большим чем у меня количеством пехоты среди которых было очень много мечников. Интересный выбор войска. Индивидуалисты в большой рубке не лучшее решение, тем не менее на прорыв или резкий бросок они вполне смогут подойти.

Во всей массе наших отрядов профессионалов было не больше сотни, поэтому каждый экспериментировал, как мог. Представитель команды Ямато ставил все на один мощный удар. Я в свою очередь надеялся маневрировать и действовать согласно классической тактике.

— Барон, мы все были рады провести это время с вами. Если мы выживем, то в Кантонах вы всегда сможете нанять отряд «Безумцев», — серьезным голосом произнес рыцарь-амбал по имени Рутгер.

После исцеления он понял, насколько сильно ему повезло, а пару раз даже бросал благодарные взгляды, когда с помощью двуручника я развалил пополам странствующего рыцаря. Сегодня Рутгер во главе трех десятков закованных в броню воинов с двуручными мечами составляет мой резерв. Все опытные ветераны они не дрогнут в тяжелой ситуации.

— Взаимно. Постарайтесь выжить и не лезьте против владеющих. Это будет только мой бой.

Рутгер только упрямо мотнул головой. К сожалению, жизнь не справедлива и не все владеют Силой. Тем временем на середину поля верхом на белом коне выехал Карл XV в сверкающих доспехах и золотой короне на голове. За ним десяток стальных фигур с красными плащами за спиной и развивающимися знаменами.

— Три недели мы внимательно наблюдали за участниками финального этапа. Два разных подхода к ведению дел завоевали симпатии в разных уголках нашего мира, но лишь битва будет главным вашим экзаменатором. Пусть победит сильнейший. Победа или смерть! — поднял вверх меч кайзер и погарцевав немного на коне с сопровождающими покинул поле.

Слова кайзера дали толчок началу битвы. Мой противник, выйдя вперед войска прокричал что-то резкое и первым побежал в нашу сторону. Картинно размахивая мечом и раскрыв рот в воинственном кличе. Пехота рванула за ним вперед, как будто подгоняемая сзади демонами.

— Лучники, устройте им жаркую встречу. Залпом! — скомандовал Никонов.

Луки были самого дрянного качества дабы стороны не решились вести битву от обороны. Видимо из-за это мой противник и не решился их брать, но три сотни стрел, падающих на головы даже плохого качества не самый приятный подарок в жизни.

Вскоре подарки нашли своих первых «счастливчиков» и вопли раненных сбили воинственный пыл атакующих, но не повернули вспять. Гортанные выкрики командиров подстегнули воинов, и они ускорили приближение к нашим позициям. Пора и мне немного сбавить пыл соперника.

Появившаяся через все поле битвы каменная стена не нарушала правила, так как непосредственно не влияла на простых людей. Всего в полтора метра высотой она позволяла моим воинам занять господствующую позицию и длинными копьями колоть врага.

Мой противник быстро справился с недоумением и техникой гейзера пробил стену в нескольких местах, в которые с криками ринулась пехота. Похоже я немного недооценил подготовку мечников. Строй моих воинов заметно прогнулся и требовалось вдохновить новобранцев на подвиги.

— Рутгер, ваш черед.

— Сделаем, барон, — оскалился рыцарь и вместе со своими собратьями вклинился в самую гущу сражения.

Наши войска столкнулись грудь в грудь и теперь об управлении можно было забыть. Все управление ложиться на плечи младших командиров и… Никонова. Как же без засадного полка?! Три сотни конницы с разгона ударили в скопление врага после того, как я резко убрал каменные стены.

Легкая конница хороша своей маневренностью и возможностью наносить быстрые удары, а тяжелая таранным ударом и натиском. Даже два десятка тяжелых всадников могут обратиться в бегство целую армию неподготовленных пехотинцев. Сейчас как раз можно было наблюдать падение армии Ямато по классической схему, где умелое управление конницей вытянет любое сражение.

На поле боя полностью властвовали мои воины. Не стоит обожествлять меч. Хотя что я хочу от подростков из страны, где культ меча. Вот кстати и они, а то я уже заждался. Выглядели они словно мясники после бойни.

— Меня зовут Курихо Фудзивара. Ты нанес оскорбление всему народу Ямато, Холмский, и после победы над тобой каждый будет считать меня героем!

Слова у моего противника не расходились с делом. Резкие взмахи меча, невероятные кульбиты в воздухе, водяные петли и гейзер под ногами. Быстрое начало боя взбодрило. С собой представитель Ямато взял еще одного владеющего, что высказалось в длинную ветвистую молнию. Два сильных кудесника пытались атаковать использую одновременно сталь и мощь стихий.

Либо с боевой формой у владеющих Ямато все плохо, либо это что-то связано с обычаями, но свои заточенные на одну сторону мечи они ни на секунду не выпускали из рук. Стоит этим воспользоваться.

Чем мне нравилась стихия Земли, если заранее подготовиться и выбрать место для боя у противника не останется и шанса на победу. Провалы в земле, появляющиеся прямо перед глазами каменные стены и сплошной лес из каменных кольев, вывел из себя Фудзивару.

— Ты умрешь, проклятый гайдзин! Кадзо, давай вместе. Познай же силу Фудзивару! Божественный Прилив.

— Полуночный Ветер, — подхватил до этого молчаливый Кадзо.

Похоже если не произносить название техник, то они будут слабее или так принято в их обществе. Тем не менее сплошная стена воды и завывающий ветер не позволяли избежать столкновения с ними. Семейные техники кланов Ямато снесли мой щит и впервые за долгое время нанесли серьезную рану. Больше всего я ненавижу видеть свою кровь. Это напоминает далеко не самый лучший этап моей жизни…

Путь Смерти. На самом деле ценна каждая жизнь и душа должна пройти свой путь. Демоны Хаоса худшие враги смерти они выдергивают душу из привычного круговорота. Поэтому я стараюсь следовать своему пути и некогда не брать лишние жизни.

Убивать противников я не хотел, но в серьезной битве думать о том, как бы выжил враг плохая идея. Взрыв разметал в стороны подошедших слишком близко врагов, а две глыбы прижали к земле. Сабля Холмских сегодня снова вкусит плоды победы и обагриться кровью.

Жалко перспективный материал не забрать. Мечники они неплохие пусть и со своей особенностью. После поражения предводителей войско быстро сдалось и пришло время подводить итоги кровавого турнира.

— … весь мир смог увидеть мощь Рейха, достижения наших ученых и одаренных, гостеприимство наших жителей и великую культуру. Во славу Германской империи, — поднял руки кайзер и заиграл гимн страны.

Награждение состоялось во дворце. Ожидать окончания турнира осталось несколько команд ради своих стран. Множество неформальных переговоров состоялось незамеченными журналистами, но не расплодившимися шпионами. Представители Ямато рыскали по всем посольством и надолго задержались у османов и альбионцев. Надеюсь, служба Карпова не зря штаны протирает на службе.

Приз Российской империи за победу в турнире был необычен. Матовый куб без единого выступа или надписи. В нем чувствовалась скрытая мощь, но до куба я даже не успел прикоснуться, как посол Российской империи вцепился в него двумя руками и низко поклонившись покинул зал дворца. Уверен во дворе его ждет усиленная охрана.

Пройдя вместе с Никоновым через официальную часть меня пригласили на разговор с кайзером, который состоялся в его личном кабинете. Из присутствующих там был лишь хорошо знакомый мне Густав фон Берк.

— Я ждал встречи с вами, боярин Холмский. Можете ответить на вопрос, почему в ходе битвы вы не использовали свои особые способности? — резко спросил кайзер.

Секрет давно перестал быть секретом, но я лишь вершина айсберга в череде грядущих событий.

— Этого не потребовалось, ваше величество. Стихии Земли было вполне достаточно.

— Вы слишком скрытны, но не будем об этом. Густав, рассказывал вы очень щепетильный в вопросах чести. Не буду настаивать на переезде в Рейх, но на взаимовыгодное сотрудничество мне есть чем вас склонить. Возьмите от меня этот подарок думаю он вам будет интересен, — кайзер посмотрел на фон Берка.

Личный порученец кайзера тут же передал мне небольшой сверток. Хоть на этом спасибо.

— Благодарю за подарок, ваше величество. Всегда готов к взаимовыгодному сотрудничеству, если это не нанесет урон моей родине. Позвольте на этом откланяться.

Легкий поклон и можно уходить, взяв с собой упакованный подарок кайзера. Смотрины прошли успешно, а концепция сотрудничества намного лучше, чем вражда. Врагов у меня и так хватает.

Наконец, долгожданное возвращение на родину после целого месяца отсутствия. Ребята из нашей группы покинули Берлин сразу же после бала. Русин рвался в Париж к своей любимой, но с трудом его удалось уговорить сначала съездить домой к родным.

Только поезд тронулся, как Никонов подкрутив усы убежал в ресторан, а я надеялся ознакомиться с подарком. Посмотрим, что мне подарил за победу в турнире кайзер.

Внутри завернутого в подарочную упаковку свертка оказался старый дневник с обложкой из темной кожи. На первой же странице мое сомнение в ценности подарка резко пропало стоило только наткнуться на очень знакомые руны. Дневник очень ценный, но для узкого круга лиц, потому что язык древних в этом мире не знает никто кроме Климента Аркадьевича.

«Возможно, мои записи так и останутся никому не нужным нытьем, но в тайне я надеюсь, что моему проклятому ученику не повезет так же, как и мне…»

Жизнеописание барона вон Вольфа, а в прошлом мире моего учителя Дерека Старого выдалось кровавым и жутким на подробности. Он всегда был несдержанным на эмоции и проще говоря по своей натуре являлся самым настоящим мясником, поэтому быстро ополчил против себя не только отряды Церкви, но и правителей германских княжеств. Битва за мировое господство неокрепшего некроманта закончилась скорее всего его окончательной смертью на костре.

Тем не менее бесполезной информацию из дневника точно не назвать. Скрупулезное описание жутких экспериментов и ритуалов, приспособленных для этого мира, теория Силы и изучение всевозможных техник. Мой учитель скажем так специализировался на особенном типе нежите. Призраки, заблудшие души и… жнецы. Именно благодаря последним он был на особом счету у богини. Будет интересно подчерпнуть его знания раз в прошлом я не успел это сделать.

Ладно это все требует вдумчивого подхода. Интересно про что он там в самом конце написал. Так и думал «светлые» его все-таки достали и окружили в замке. Как обычно думал, что самый хитрый и сильный.

Особенно запомнилась последняя строчка в дневнике. «… и самое главное. Не верь Ей! Она все равно тебя обманет.»

Кого Дерек Старый имел ввиду не трудно было догадаться. Столкновение характеров тяжелая ситуация в отношениях между мужчиной и женщиной, а у богини характер тяжелый. Впрочем, для меня сейчас это далеко не самая главная проблема.

* * *

Карл XV император Германской империи внимательно наблюдал за членами малого совета. Некоторые из ближайших советников помнили еще его отца, других он сам протолкнул на вершину власти. Держать в стальном кулаке весь Рейх одному человеку не так просто. Хотя многие думают, что власть кайзера безгранична, но и ему иногда приходиться идти на неудобные компромиссы.

Турнир должен был показать всему миру мощь и развитие Рейха, как мирового флагмана. Новые технологии и изыскания одаренных привлекут лучших людей в его раскрытые объятия.

Советники после окончания турнира чувствовали скорые изменения и не понимали, что будет дальше с империей. Открытие границ государства, больше личной свободы или усиления контроля всех сфер жизни населения. Единственный, кто точно знал ответ был сам кайзер.

В свою очередь, Мистериум созданный, как инструмент власти императора, все больше тяготился тотальным контролем со стороны службы безопасности. Магистры всеми силами пытались получить больше свободы, а заодно и власти. Последнее время доклады об экспериментах в закрытых лабораториях вызывали отвращение даже у привычного ко всему кайзера.

— Проведенный турнир, вне всякого сомнения, лучшее событие этого столетия и запомнится даже нашим потомкам. Весь мир с замиранием дыхания следил за финальной битвой, придуманной вашим величеством. Очень жаль, что победу в нем одержали не воспитанники Мистериума, — сухой голос нарушил долгое молчание в кабинете.

Точное попадание в цель от канцлера, который верой и правдой служил правителю Германской империи. Желание магистров получить больше привилегий наткнулось на противодействие остальных советников.

— Мы разберемся в причинах случившегося, — холодно посмотрев на канцлера магистр Тофт обратился к императору. — Мой кайзер, вам не жалко отдавать в Российскую империю артефакт подобной силы и оригинал записей барона фон Вольфа? — магистр Тофт старательно подбирал слова

— Нет, — улыбнулся кайзер. — Вы, магистр, так и не продвинулись в изучении данного артефакта так что для нас он бесполезен, а дневником, возможно, сможет воспользоваться только Холмский.

— Боярин Холмский опасен, поэтому должен служить делу Рейха или быть уничтожен. Считаю, что вопрос требуется поставить на общее обсуждение…

Кайзер не успел ответить на столь явный выпад магистра Тофта, как в кабинет без предварительного предупреждения зашел Густав фон Берк. Без веской причины личный порученец императора не осмелился бы нарушить заседание совета.

— Ваше величество, прошу прощения, что прерываю вас, но альбионцы высадились на материке. Латные полки и странные твари закрепились в Нормандии. Идет быстрое накопление войск, — рубленными фразами доложил фон Берк.

— Как? — высказал общий вопрос Карл XV.

— По первым данным от нашей разведки они скрытно пробили туннель под проливом, — поморщился Густав.

Советники настороженно переглянулись. Появление альбионцев на материке это не десантная операция, к которой готовились франки и все остальные государства. Долгая мясорубка у побережья отменяется, а вся военная компания может превратиться в резкий укол в самое сердце королевства лилий.

— Магистры франков? — спросил глава Мистериума.

— Северные герцоги частично уничтожены архимагом…

— Чертов ублюдок откуда в нем столько мощи?! Жаль, что у нас нет своего архимага, — встал со своего места кайзер и начал расхаживать по кабинету. — Немедленно позовите посла франков мы не можем оставить их наедине в такой момент. После франков, мы следующие, кто встанет на их пути, да и свеи с Орденом слишком ненадежные соседи.

События в мире резко начали набирать свой ход. Падение королевства Франков для Германской империи будет началом конца. Все меняется слишком быстро. Государства, которые не успеют приспособиться к новым реалиям ждет полное забвение.

Глава 26

Поездка на международный турнир каждому из участников принесла то, чего они хотели. Ребята из моей группы помогли своим кланам и сами остались не обделенными благодарностями от правящего клана империи. Без разницы какие были даны обещания и насколько они были исполнены… в Российскую империю мы вернулись героями.

Нет не просто герои, что прошли тяжелую войну или спасшие множество человеческих жизней. Такими должны восхищаться люди и стремиться быть похожими в нормальном обществе. Мы были героями экранов всех устройств, а это в современном мире намного масштабнее. Молодые девушки и парни грезили получить Силу и поступить в МАС. Знали бы они все настоящие расклады…

Группа А1 и А2 были расформированы МАС, что неудивительно. Клановым и раньше было особо нечего преподавать, а после окончания турнира дальнейшее прибывание в стенах академии стало совершенно бессмысленным.

Меня ждала своя персональная награда в московском поместье, где каждая из девушек хотела лично поздравить с победой. Я как обычно не возражал на подобные инициативы, но немного удивился энтузиазму. Похоже увеличение количества молодых поклонниц явно не на шутку вспугнуло ярых соперниц, и они на пару дней забыли о своем конфликте.

Ученики и Роза радовали своими успехами. Особенно молодая девушка, что быстро постигала естественные науки и в скором времени под моим руководством начнет осваивать свою стихию. Моя элитная нежить хранила молчание, но мне уже донесли, что они устроили великую чистку в землях Васильчиковых. В общем за месяц отсутствия больших изменений не произошло, если не считать произошедшее в Смоленске самовольство моей свиты.

— Кирилл, этот синий костюм будет на тебе смотреться лучше всего, — придирчиво рассматривала Елена мое отражение в зеркале.

— Что ты можешь понимать в дворцовых протоколах? Торжественное мероприятие подобного масштаба, которое будет освещаться всеми телеканалами, требует более вычурной формы, а не «однотонную форму», — фыркнула Анастасия.

— Зато у нас есть вкус, да и протоколы не для Кирилла, — Наташа щедро делилась с окружающими хорошим настроением.

Белый шум от вечно спорящих друг с другом девушек не отвлекал, а позволял сосредоточиться на главном. Сегодня состоится торжественная встреча победителей и заодно должен был решиться вопрос с титулом. Императору не пришлось намекать на выполнение взятых на себя обязательств.

Сам титул не так важен, как прописанные в договоре обязательства двух сторон. Для меня важно четко указанная структура службы, срок и деление вассалов на лично моих и слуг императора. Чую ждет меня от правителя империи подстава в скором времени. Не верю я в его добрые намерения.

— Спасибо, вы мне очень сильно помогли. Вечером будет прекрасный повод отметить.

— Кирилл, вечером надо будет обсудить список гостей, наряды, также…

Все пора очень быстро уходить. Машины охраны были готовы, поэтому дав знак Леониду мы быстро выехали с территории поместья. Знаю я эти обсуждения… Мне какая разница кто во что будет одет, и какие артисты хотят нас посетить?! Главное впервые представители кланов и бояре будут за одним столом. Пусть и ненадолго.

Германская империя впечатляла своими строгими рядами стальных големов, развитой промышленностью, единой мыслью в головах от дворника до кайзера, но… Красный Дворец показывал истинное могущество и величие Российской империи. Великие победы со слезами на глазах и горькие поражения до скрежета в зубах. Здесь люди чувствовали причастность к великому прошлому и похоже император начал полностью использовать столь полезный актив, доставшийся от предков.

Приз международного турнира Силы занял центральное место рядом с троном, чтобы подчеркнуть современные достижения императорской власти и преемственность поколений.

— Знаете, что это такое, Кирилл Дмитриевич?

Ректор МАС Рудов Петр Семенович находился рядом с нашей группой, как один из тех, кто будет принимать почести от императора за «подготовку» чемпионов.

— Не имею представления, но энергии в нем на порядок больше, чем в стандартном источнике Силы.

— Вы почти правы. Я уже успел, так сказать, в числе первых изучить диковинку и скажу вам эта вещь точно создана не в нашем мире. К сожалению, ей никто не сумеет воспользоваться без знания принципов работы, но как объект престижа вполне сойдет. Хотя уверен все владеющие мира мечтают обуздать данный артефакт, — не отрывая взгляда от куба негромко произнес ректор.

Сегодня Рудов горел небывалым энтузиазмом. Скорее всего получил от императора что-то ценное за победу в турнире. Слишком много раздает подарков обычно скупой император. Не к добру это.

По поводу артефакта я считаю, что все дело в наличие доступа. Именно об этом намекал мне Любомир и вся структура источников с доступом к Силе говорит об этом же.

— Петр Семенович, уверен отечественные ученые и владеющие смогут разгадать тайну артефакта.

— Непременно. Кстати, наша прошлая договоренность о сотрудничестве в силе? Если что я не против ваших особых взаимоотношений с Валиевой…

Женщины хитрые создания. Вот и Екатерина Владимировна пустила слух о наших более близких отношениях. Винить ее за это я не могу, но свое обязательно возьму вдвойне.

— Вам не о чем переживать, Петр Семенович. Жду от вас новых совместных «проектов».

Рудов довольно улыбнулся и повернул голову в сторону трона, к которому направлялся император без обычного для такого момента музыкального сопровождения. Остановившись у трона, он некоторое время задумчиво рассматривал куб и поднял руку призывая к вниманию.

— Граждане империи, представители кланов, дворяне и… бояре, наша команда вернулась с международного турнира Силы победителями. Пройдя через все трудности испытаний они привезли символ победы, который будет на славу служить Российской империи, — сделал паузу император и зал взорвался овациями. — Хочу особенно выделить боярина Холмского, поэтому прошу капитана команды подойти ко мне.

Хм. От императора можно ожидать чего угодно.

— Боярин Холмский, вы уже не раз доказывали, что служить империи можно в любом сословии и возрасте. На последнем этапе турнира вы показали себя еще и умелым стратегом завоевав уважение и симпатии миллионов зрителей по всему миру. За заслуги перед империей моим решением вам присвоен титул князя со всеми правами и обязанностями…

Ошарашенное молчание в тронном зале. Знали о присвоении титула единицы, поэтому дворяне не знали, как «правильно» реагировать, но один за другим присутствующие начали реагировать аплодисментами. Лишь главы нескольких великих кланов сжимали в злости кулаки.

По знаку распорядителя слуги императорского клана вынесли на алой подушке княжескую цепь и грамоту, с которой надо будет внимательно ознакомиться всему штату моих адвокатов. Вообще насколько я знаю должна была быть корона или «шапка», но видимо на такое император пойти был не готов.

— Поздравляю вас, князь Холмский. Примите этот титул и будьте его достойны. Надеюсь, вы на славу послужите Российской империи, — натянуто улыбнулся император, но вот глаза его были холодными.

— Благодарю, ваше величество, за бесценный дар. Холмские всегда будут служить в первую очередь империи и ее народу.

Слишком неискренне звучали слова правителя империи так что пора уходить под охрану верных дружинников. Поклон и быстро приняв поздравления от своих одногруппников я направился на выход.

Стоило мне только выйти за стены Красного Дворца, как меня встретил офицер тайной канцелярии в окружении подозрительных дружинников. Чувствовал он себя не совсем комфортно.

— Лейтенант Синельников. Боярин Холмский, вам следует пройти за… генерал Карпов приглашает вас посетить его, — быстро исправился офицер.

Молодой лейтенант сильно переживал и боялся провалить задание, но и преть на ближнюю дружины явно был не дурак. Тут и спецотряд за спиной не поможет.

— Не переживайте, лейтенант, я заеду. Леонид, распорядись.

— По машинам! Схема движения не меняется. Зуев, ты с нами держишь щит…

Тайная канцелярия. Тот же кабинет, те же люди. В этот раз мне достались пока только тяжелые взгляды без обвинений во всех грехах. Сакмышев и Карпов, надеюсь, уже смирились с неизбежным. Правда одному пришлось вернуть тверской завод, а другому передать нескольких шпионов Ордена, пойманных Артемом. Помогло или нет скоро узнаем.

— Почему не в цепях? Так он выглядел бы намного лучше, — поприветствовал Андрей Федорович.

Не сильно помогло, хотя Сакмышева ничего не исправит.

— Игорь Владимирович, в чем причина столь необычного приглашения?

Карпов встал из-за своего стола и подошел поближе. Взгляд такой, как будто хочет заглянуть мне прямо в душу и помучить желательно подольше перед смертью.

— Князь империи… поздравляю, Кирилл. Наши дочери теперь тебе не по чину. Мы простые дворяне, что некогда служили княжескому роду Холмских. Урон так сказать твоей чести, — сразу начал с козырей бить Карпов.

В звании полковника Игорь Владимирович был более приятен в общении. Разговор не клеился, поэтому надо мирится. Вражды и ненависти мне точно не надо, да и полезны будущие родственники.

Сакмышев был уже немного выпивший пока ждал меня, так что шансы на замирение есть.

— Благодарю на добром слове, а есть чем отметить? Породниться с княжеским родом не каждый дворянин сможет. Считаю, неплохой повод для гордости.

Молчание. Ждали от меня другой ответ или думали я их сразу строить начну. Лицо Андрея Федоровича разгладилось, и я понял, что с ним точно угадал.

— За это надо выпить! Родня будущая, как никак, — оживился Сакмышев и в ожидании посмотрел на Карпова.

— Давайте отметим, — под двумя внимательными взглядами быстро сдался генерал и вызвал адъютанта.

Подготовка к свадьбе хуже битвы с демоном-аристократом. Девушки вынули из меня всю душу и вернули ее обратно только после согласования цветовой гаммы торжества, поэтому задержаться по сверхважным делам даже для некроманта бывает иногда полезно.

* * *

— Мы прощупываем оборону противника одновременно по нескольким направлениям. Последний штурм захлебнулся, и мы были вынуждены отступить, — доложил командующий сводной армии Альбиона.

Генри Ричмонд недовольно поморщился. Концентрация всех ресурсов и производств туманного острова в данный момент работала только на военных и отговорки в данном случае не уместны. Пять латных корпусов гордость Альбиона смяли армии северных герцогов франков, но завязли во второй линии обороны.

— Генерал Эйлинг, сколько времени вам потребуется для восстановления боеспособности вашего корпуса? — архимаг задал вопрос своему лучшему полководцу.

— Два дня для заполнения накопителей и возвращение раненных в строй, — без раздумий ответил генерал Эйлинг.

Франки бросили все свободные силы, чтобы сдержать продвижение латных полков Альбиона. Война обещала быть невероятно кровавой и затратной на ресурсы. Единственные кто точно будут рады это призванные демоны.

— Ваше могущество, Орден направил на помощь королевству Франков вновь сформированные боевые отряды Инквизиции, германцы тоже готовы оказать помощь вооружением и поставками боевых артефактов. Может стоит занять оборонительную позицию и подтянуть резервы с метрополии? — осторожно подал голос магистр Петерс.

Альбион готовился к реваншу долгие десятилетия. Надо быть глупцом, чтобы не понимать готовность архимага идти до конца. Все было брошено на алтарь победы пути назад уже нет.

— Не отвлекайтесь на мелочи. Действуем согласно плану. Еще вопросы? Раз нет направляйтесь к латным полкам и передайте мое недовольство медленными темпами продвижения. Выполнять! — после приказа архимага подчиненные поклонились и отправились к своим подразделениям.

Поражение команды молодых мастеров в турнире больно ударило по самолюбию магистров. Таланты и «самородки» на фоне одаренных из других стран особо ничем не выделялись. К тому же на последнем совете магистров архимаг подлил масла в огонь описывая подготовку команды участников и теперь они старались лишний раз не будить в правителе гнев.

— Ваше могущество, хочу внести свой вклад в нашу общую победу, — вкрадчиво произнес магистр Сесил дождавшись, когда магистры и высшие офицеры покинут совещание. — С вами хочет поговорить одна могучая сущность, что встретилась мне в ходе ритуала призыва.

— Кто именно? — удивленно спросил архимаг.

Изменения, прошедшие с бароном Сесил за последний год, сильно бросались в глаза. Служба безопасности ежедневно докладывала о вербовке сторонников среди недовольных своим положением в Альбионе слабых одаренных и проводимых ими кровавых ритуалах. Единственное Сесил не пытался до этого времени даже помыслить о мятеже против архимага, поэтому его не трогали.

— Великий и могучий лорд демонов Зилод в ходе одного из ритуалов обратился ко мне с предложением о сотрудничестве с вами…

— Что ж я не против, Питер. Давайте посмотрим кто такой твой лорд Зилод.

— Пройдемте за мной, — едва заметно склонил голову в поклоне магистр Сесил.

Городу Лилль серьезно досталось в ходе ожесточенного штурма. Центральная улица города до сих пор пылала остовами боевой техники и остатками спешно возведенных укреплений. Солдаты были подавлены большими потерями, но кто видел укрепления Дюнкерка и Кале молились всем богам за то, что им повезло не участвовать в десантной операции.

В небольшом павильоне все было заранее подготовлено к ритуалу. Количество подготовленных жертв говорило об огромной мощи призываемого демона, да и отсутствие печати подчинения первое, что бросилось в глаза архимагу.

— Так вот значит куда пропадают смертники из тюрем вашего баронства…

Магистр Сесил ничего не ответил, но сильно напрягся. Все смертники Альбиона во владении службы безопасности и ее главы магистра Саймса, которому сильно не понравится покушение на его права. По знаку магистра подчиненные начали резать смертников, а он сам запел слова заклятья переданные ему Калебом.

Во вспышке портала сначала появилась когтистая рука, а за ним и сам краснокожий демон с треугольным подбородком и подобием короны на голове. Размытая фигура указывала лишь на проекцию, а не полноценное присутствие.

— Человеческий архимаг…, - недовольно произнес демон, сузив пылающие огнем глаза. — Предлагаю тебе заключить со мной договор о сотрудничестве и тогда все твои враги падут.

Тонкие щупальца искали брешь в защите архимага вызывая неприятное покалывание. Генри Ричмонд первый демонолог Альбиона, тот кто научил «искусству» избранную аристократию и получил высший ранг Силы впервые встретил лорда демонов. Прочитанное в книгах заставило его полностью сконцентрироваться на защите разума.

— И что лично я получу от нашего сотрудничества?

— Возможность стать моим слугой и управлять «мясом» в этом мире, но самое важное, конечно, сохранишь свою жизнь, — оскалился лорд Зилод.

— Неинтересно, демон. Найди себе другого слугу…

— Что ты возомнил о себе, букашка?! Значит ты, раб, займешь его место. Действуй!

Мощная ментальная атака разбилась об щит разума архимага и серьезно ударила по мозгам окружающих заставив некоторых из них впасть в оцепенение. Лорд демонов явно ожидал иного исхода от своей атаки, а магистр Сесил вместе с плохо соображающими подчиненными были не готовы к конфликту с гвардией и самим архимагом.

— Похоже жажда власти затуманила тебе мозг, Питер, и эти твари легко воспользовались ослабленным состоянием защиты. Интересный опыт, но об этом позже, — без эмоций произнес архимаг.

Одно движение рукой и печати ритуала призыва стерлись, отправляя демона обратно домой. Один брошенный взгляд на магистра Сесил и несмотря на защиту он, медленно крича от боли подгорает от множества молний, а скинувшие оцепенение гвардейцы ринулись рубить саблями участвующих в ритуале одаренных.

— Уничтожить всех сторонников предателя, выживших и раненных на алтари, одержимых демонов в печати подчинения. Действуйте!

Если пострадает кто-то невиновный ничего страшного. Каждый будет использован для усиления архимага Альбиона и выброшен, когда в нем больше не будет нужды. Каждый.

Глава 27

Три свадьбы в один день для того, кто ни разу не был женат большое событие. Как же я оказался в роли будущего многоженца? Все дело в холодной логике. Почему Орлова вопрос никогда не стоял. Я могу сколько угодно идти с лозунгами за возвращение старых времен, но сила сейчас в руках кланов. Глупо это отрицать. Бояре им в целом неинтересны и далеко не главный противник.

Чтобы стать своим для великих кланов брак лучшее решение. Канцлер, сильнейший волот империи и военная сила за его спиной позволит первое время отпугнуть самых нетерпеливых. А сопутствующие плюсы Анастасии, как красота и талант лишь идут довеском. Ладно признаюсь кое-какие чувства у меня все же к ней были.

Почем Елена и Наташа… Сакмышев промышленник, а не торговец, как бы он не старался думать по-другому. Его обширные связи и деловая хватка пригодятся для развития княжества. В тоже время в Елене скрывается некая сила до сих пор непонятная мне. Внутренний взор при глубоком осмотре ауры споткнулся об нее, да и что говорить ее пробивной характер импонирует мне.

Карпов глава тайной канцелярии, что не раз помогал мне в трудную минуту. Сила организации уже не та, что раньше, но сбрасывать ее со счетов еще рано. Сама Наташа чистый ангел и сильная представительница стихии Земли. Именно в ней я вижу особенно проявление школы Жизни. Наши дети могут достичь огромных успехов. К тому же, нежное создание рядом со мной успокаивает.

— Нервничаешь? — спросил дядька Николай, не зная куда деть руки от сильного стресса.

Дядька выступал в роли моего ближайшего родственника. Ну а кто у меня был ближе него. Именно он встретил меня в этом мире и заменил прошлому владельцу тела всю семью.

— Немного.

Все же я живой человек. Не сказать, что моя ситуация в Российской империи единична, но среди глав кланов редко у кого есть несколько жен. Сложные времена прошли и практика многоженства не прижилась массово в кланах и у бояр.

— Кирилл я все еще не понимаю, как Константин Соколов сможет провести свадебный обряд вместе с отцом Игнатием?

Дядька Николай истово верил и сильно сокрушался, что я не разделяю его веру в единого бога.

— Сможет. Рядом с ним его верный наставник в религии Афанасий, так что за это можешь не переживать.

Дядька махнул рукой и подошел к отцу Игнату, чтобы успокоиться.

— Кирилл, ты как, нервничаешь? — спросил подошедший Павел Трубецкой, держа за руку смущающуюся Полину Львову.

Похоже сегодня этот вопрос будет самым частым за вечер.

— Ни капли я же каждый день женюсь на трех женщинах сразу. Вы одни или с родственниками?

Приглашениями занимались невесты я лишь указал, кто точно обязан присутствовать, но и так список гостей впечатлял известными фамилиями. Шереметевы, Соколовы, Львовы, Трубецкие, Воротынские, Романовы и многие другие. Пусть были представлены и не старшими членами кланов, но все равно присутствие этих фамилий о многом говорит.

Строгоновы с Демидовы, кстати, вежливо отказались от приглашения. Хотят, как обычно, остаться в стороне от всех волнений во внешнем мире и бояться случайно выбрать не ту сторону. Большая ошибка по мне.

Бояре решили не упасть в грязь лицом перед клановыми и под предводительством Шаина прибыли дружной компанией на свадьбу. Боярин Кошкин пытался навязаться в дружки жениха, но по старым обычаям там не все так гладко. В общем, я послал его… поискать среди подружек невест достойную партию.

— К сожалению, они не смогли прийти, но поздравляют вас от чистого сердца, — дипломатично произнес Павел и перешел на другую тему. — Давно уже не помню праздников, где было бы столько людей.

Свита, вассалы, бояре, дворяне и простые люди, которые были причастны к княжескому роду Холмских. Не одно поместье не вместит столько гостей, но благо артефакты погоды работали исправно, а территория вокруг поместья достаточно просторная.

— Павел, Полина, рад вас видеть, — незаметно появился возле нас канцлер Орлов.

— Леонид Васильевич, взаимно. Полина, я тут вспомнил, что мы еще не со всеми гостями поздоровались, — понял намек Трубецкой.

Орлов, проводив взглядом парочку моих бывших одногруппников несколько секунд собирался с мыслями.

— Ты добился чего хотел, но о последствиях своих действий явно не подумал. Кланы тебе никогда не простят княжеский титул, потому береги мою Настю это единственное, что у меня осталось.

— Моя телохранительница всегда будет рядом с моими женами, как и сотня лучших в империи дружинников, но лучшая защита моя репутация.

— Попытаюсь поверить тебе, Кирилл. Ваш свадебный подарок я только что установил в твоем кабинете, потом сам перенесешь куда надо. Мало ли…

Внутренний взор показывал развернутый стационарный щит над поместьем. Откровенный знак, чтобы я готовился к неприятностям. Похоже и сам канцлер готовится к буре, которая грянет в ближайшее время на территории империи.

— Сегодня они не рискнут. В любой другой день, но не сегодня.

От количества кудесников сегодня рябит в глазах. Даже императорский полк гвардейцев не рискнет штурмовать поместье, что уж говорить о ближайших кланах.

— Ты прав. Пора мне идти скоро девочку мою выведут…

Сакмышев и Карпов вместе со спутницами были уже у дверей ожидая своих дочерей. Ко мне они после нашей небольшой посиделки больше не подходили. Обиделись. Празднование затянулось и дочери обвинили их во всех грехах. Они не поверили, что именно я был инициатором.

Будущая теща была одна, но ее мне хватало за трех сразу. Мать Елены, мягко говоря, была женщиной недалекой и ее интересовали драгоценности, наряды, машины и расписание праздников. Все остальное ей было неинтересно, даже собственная дочь.

Игорь Владимирович Карпов был в сопровождении темноволосой девушки восточного происхождения. По словам Елены дочь знатного вельможи — это подарок от магрибского султана. Хоть и довольно странные нравы на юге, но Карпов при ее виде терял маску невозмутимого офицера тайной канцелярии, и она ему явно нравилась.

— Выходят, — не сдержался дядька Николай.

Моих невест с самого утра готовили лучшие мастера Москвы к торжественному выходу. Поэтому, когда открылись двери поместья все гости повернули головы в их сторону. При виде божественной красоты я в первый раз поблагодарил богиню от чистого сердца и всей душой.

По очереди вручив мне своих дочерей у алтаря отцы отошли в сторонку разглядывая друг друга. Скоро будут не чужие люди.

Отец Игнатий не сильно был рад проводить таинство, поэтому быстро зачитав молитву на этом и закончил. Спрашивать согласны мы или нет никто не собирался это не в клановых обычаях, когда невесты были тоже своего рода ресурсом.

— Объявляю вас мужем и… эээ единой семьей. Храните верность друг другу и чтите мужа, как отца своего.

Заминка отца Игнатия по-доброму развеселила гостей, но священник не обиделся и сам улыбнулся. Константин Соколов на удивление был в белом костюме и с отличным настроением. Своим желанием удариться в религию он сильно удивил отца. В общем, от него ожидали все что угодно, но не становления жрецом богини Смерти.

— Богиня, благослови этих людей на создание семьи и отверни от нихсвой взгляд в трудную минуту. Да будут они нести равновесия в этом мир и будут примером для остальных. С этого момента, князь Холмский, эти девы ваши жены, — выкрутился Константин.

Надеюсь, он ритуал не перепутал.

— Поздравляю, будьте счастливы, — подошел первым Орлов.

— Поздравляю…

В бытность Королем Ночи приходилось принимать просителей в течении дня, но пока нас поздравил последний гость прошло не меньше двух часов. Дальнейшие конкурсы и забавы можно было игнорировать, единственная задача сидеть за столом и улыбаться.

Какая свадьба без драки. В этот раз праздник решили испортить нападением банды переодетых артистов. Кристина вместе с Антоном заранее мне рассказали о планах неудавшихся убийц, поэтому конкурс поймай бандита среди гостей имел большой успех.

Для нашей молодой семьи праздник был тяжелым испытанием, но бесконечный вечер подошел к концу и настало время невестам разбирать подарки. Для себя я выделил только письма и посылки, что пришли лично мне.

Среди писем с поздравлениями и небольших подарков выделялось несколько особенных напутствий. Письмо от Бельского со словами «два месяца» было вполне понятно и ожидаемо. Долгоруков с тонким намеком прислал оружие самоубийцы из Ямато завернутое в цепь Ордена. Неплохие у него информаторы.

Юсуповы отделались кадрами убийства Дмитрия Василенко. Жалко журналиста, но в последнее время он подумал, что поймал удачу за хвост и серия расследований против глав кланов его погубила. Я предупреждал, но он отмахнулся от моих предостережений. Талантливый был журналист, хотя об этом можно еще подумать…

Жены на некоторое время пропали из моего поля зрения, чтобы вскоре появиться в ином более раскрепощенном образе. Одежда, если ее можно так назвать, практически ничего не скрывала и будоражила воображение. Первая брачная ночь обещает быть необычайно жаркой, если они в постели не начнут выяснять отношения между собой.

— Кирилл, сегодня наш счастливый день и твой особенно. Ведь у тебя теперь три жены, — произнесла Анастасия и провела рукой по телу Елены.

Наташа обняла сзади Анастасию, чем показала полное единение семьи. Неизвестно, что будет дальше, сколько времени я смогу еще прожить, но именно сегодня я ухватил удачу за хвост.

* * *

Совет кланов напоминал встревоженный муравейник, в который кинули горящий факел. В воздухе пахло грядущим кровопролитием за место у трона и как раньше уже не будет никогда. Шансы договориться были, если бы не последнее событие. Возвращение княжеской власти не несет ничего хорошего великим кланам. Это хуже императора, это плевок в лицо каждому из находящихся в этом зале.

— Тихо! Говорите по одному, — с трудом сдерживал себя канцлер Орлов.

— Канцлер Орлов, мы выносим вам вотум недоверия. Глава правительства Российской империи не может служить интересам бояр… простите запамятовал, княжеского рода. Требую немедленно голосования об отставке канцлера, — обратился к собравшимся главам кланов Юсупов.

Молчаливое одобрение или даже довольные улыбки на лицах присутствующих говорили о резком изменении политической ситуации. Одна за другой руки членов совета поднимались вверх и вскоре без подсчета можно было определить итог голосования. Юсуповы смогли привлечь на свою сторону значительную часть кланов империи, а бывшие сторонники Орлова, наоборот, отворачивали лица.

— Большинством голосов за. Совет кланов постановил, ваше величество вы подтверждаете наше решение? — практически с угрозой в голосе спросил Юсупов.

На императора смотрела свора голодных псов, готовых разорвать его на части в случае отказа. Пришло время правителю империи кинуть им кость в надежде, что они перегрызут за нее горло друг другу.

— Подтверждаю решение совета кланов. Леонид Васильевич, вам есть что сказать? — император максимально выразил скорбь на лице.

Бывший канцлер все еще внушал скрытой внутри него мощью стихии Огня. Сильнейший волот страны мог обрушить на зал совета феникса и уничтожить многих, но это не решит проблемы империи. Ярость исказила его лицо. Всю свою жизнь Орлов служил на благо империи игнорирую свои личные интересы и наконец получил «награду».

— Что вы будете делать дальше? Начнете убивать друг друга? И это в преддверии новой мировой войны, что может разрушить наше государство, — канцлер повышал голос и в зале ощутимо стало жарче.

— Мы удержим ситуацию без вашего вмешательства, Орлов! Господа, начнем голосование за нового канцлера, — глава клана Захарьиных мстительно улыбнулся Орлову.

— Юсупов.

— Юсупов.

— Бельский.

— Юсупов…

Один за другим кланы голосовали за нового главу правительства империи. Воздержавшихся было меньше половины, но их фамилии были на слуху. В любом случае, целая эпоха Орлова канула в лету.

Император сразу же утвердил нового канцлера и с довольной улыбкой вернулся к себе в кабинет, где его ждала младшая дочь и Кутесов.

— Как все прошло, ваше величество? — задал вопрос Кутесов.

— Как и задумывалось, Анатолий Владимирович. Начинайте первый этап.

— Все будет сделано в лучшем виде, — поклонился с каменным лицом Кутесов и покинул кабинет.

Бледная Ольга сейчас была лишь тенью от прошлой активной и веселой девушки. Смотреть как твоих друзей пытают, и они рассказывают все секреты сдавая друг друга то еще удовольствие…

— Как твое настроение, дочь?

Желание сказать отцу какую-нибудь гадость резко пропало. Семья единственное, что у нее осталось. Не считая жгучей ненависти к своей старшей сестре и к всему, что с ней связано.

Анна скорее всего больше не вернется в Москву. Отец сделал вполне понятный намек, что чем дальше она от столицы тем больше у нее шансов выжить. Но ненависть к сестре перекинулась еще на одного человека.

— Неужели снова не будет похода против Холмского?

Император пристально посмотрел на свою дочь и усмехнулся своим мыслям.

— После падения правительства Орлова в стране начнется неразбериха, волнения на рынках, что выльется в падении доходов всех слоев населения, — без сожаления произнес правитель империи. — Отвлечь внимание единственный выход нового правительства. Война обязательно будет, но не нашими руками. Князь Холмский прекрасно справляется со своей задачей отвлекая внимание от нас и пусть так и дальше будет.

— Когда все начнется? — нетерпеливо спросила великая княжна.

— Уже началось…

Алексей Любушкин Холмский: Дыхание Смерти

Глава 1

Быть женатым человеком значит быть готовым идти на значительные компромиссы в своей жизни. Особенно, если получил сразу три жены на шею. Пока еще не привык, да и они смотрят друг на друга с подозрением и желанием задеть за живое побольнее. Намек на заигрывание с принцессой Ксу ненадолго помирил враждующие стороны, но мой план слишком быстро раскусили.

В общем все идет к тому, что график посещения моей спальни будет составлен в ближайшее время и сразу же отправлен на утверждение. Собственницы, что поделаешь я по отношению к ним точно такой же. Хотя первая совместная брачная ночь была очень горячей и надеюсь далеко не последней…

— Кирилл, может папу пригласим в гости? — Настя выразительно смотрела на меня ожидая правильного ответа.

В политической жизни империи прошли серьезные изменения. Смена канцлера для меня была неприятной новостью, но не катастрофой. Грядущую бурю уже никто не сможет остановить. Так что у Леонида Васильевича неожиданно появилось много свободного времени. Ну хорошо не так много, но больше, чем раньше.

Правительство Орлова это не просто обозначение людей канцлера. Экономика, планирование, управление огромной территорией все в руках многочисленных чиновников, работающих на него лично, и даже маленькая остановка механизма грозит серьезными последствиями.

На спокойствие и уверенность Юсуповых промышленные элиты и крупные игроки на биржевом рынке смотрели с мрачным недоверием. Константин Соколов недавно рассказывал, что люди начинают паниковать, запасаясь наличностью или переводя деньги в твердые ресурсы.

— Я не против, только Леонид Васильевич сам должен захотеть посетить нас. Впрочем, решим это позже. Анастасия, Елена, мне нужна сегодня ваша помощь.

— Какая именно требуется помощь? — Елена прильнула всем телом.

— А я?! — возмутилась Наташа.

Хм. Вообще с тремя женами владение стихией Земли обязательное условие. Иначе выжмут все соки и останется только убежать в лес, но кроме постельных утех во время медового месяца у нас была еще масса важных дел. Хотя вроде бы жизнь подкинула время отдохнуть и оглянуться на сделанное, если не знать какие меня ожидают проблемы.

С развлечениями в последнее время тоже не очень. Школьные друзья остались позади. Витя Бороздин учился в МАС на первом курсе все остальные варились в собственном котле, где пропасть между князем и обычным дворянином для них казалась бездной.

— Помощь по работе с Силой. Пора вам овладеть новыми способностями в своей стихии.

— Снова медитация и попытки увидеть незримое. Кирилл, техники твоего рода могут не подойти нам…

— Нашего рода, Елена, — поправила Анастасия. — Я всегда готова помочь тебе, муж мой.

В тайне ожидаемый ответ всегда радует даже если он и банален.

— Спасибо, Анастасия. Времени у нас не так много, как хотелось бы, так что вперед.

Построенный не так давно полигон в родовом поместье всегда был занят тренирующимися дружинниками, но сегодня у меня будет закрытая тренировка, на которой будут присутствовать только самые близкие люди и охрана. Кристина вместе со своими родичами незримо следовали за моими женами. Единственная на данный момент задача рода Лисицыных — защищать моих жен. С которой лучше вампиров никто не справится.

В свое время я был подающим надежды магом Огня и боевых рун у меня в памяти достаточно. Огненный шар, стена огня, и огненная буря самые любимые владеющими техники и в принципе этого достаточно, но настоящий маг Огня силен своей разрушительной мощью, которой я здесь пока еще не увидел.

Обучать Анастасию и Елену длинным путем у меня нет времени. Для боевых действий вполне подойдет подборка рун с тактикой их применения. Несколько месяцев занятий и подготовленная боевая пара огненных владеющих устроит веселую жизнь любому противнику.

Одним усилием Силы я проявил первую руну на земле сам не ожидая того, как легко это у меня получилось. Стал намного сильнее еще один шаг и новый ранг. Жаль, что этот шаг может очень сильно растянутся по времени.

— Огненная руна «вспышка» считается условно боевой. Путем представления и насыщения энергией вы сможете проявить ее в реальности. Начинайте.

Работа с воображением девушек не заняла у меня много времени в отличии от прошлых учеников. Попытка почувствовать энергию внутри своего тела и управлять ею мы тоже прошли осталось совместить все вместе. Надеюсь, справятся.

Неожиданно яркая вспышка ненадолго ослепила всех присутствующих. Неприятная штука даже для владеющих высших рангов и, если вовремя применить можно перевернуть ситуацию в свою пользу.

— Ой, у меня, кажется, получилось! — с превосходством посмотрела Настя на Елену.

Хмыкнув Лена повторил вспышку. Молодцы.

— У вас неплохо получилось.

— Это было легко. Пришлось подыграть Насте, чтобы она не расстроилась, — поддела соперницу Елена.

— Тогда продолжим. Руны «горение» и «взрыв» можно отнести непосредственно к боевым…

Первичные руны Огня позволят Насте и Елене уменьшить затраты энергии при создании техник. В дальнейшем комбинирование с той же руной «усиления» даст возможность создавать рунные цепочки, но до этого времени пока еще далеко.

У Наташи другая судьба — она наш семейный целитель. Большего от нее не требуется. Я попросил Валиеву взять ее к себе на личное обучение пока Наташа не упрется в свой потолок. После чего подключусь я. Была у меня одна знакомая студентка с кафедры Жизни, так что примерно куда развиваться представляю, а с ее талантом у нее точно все получится.

— Кирилл, скоро ведь начнется? — встревоженно спросила Анастасия.

Наташа и Елена с немым вопросом посмотрели на меня. Врать нет смысла.

— Да, поэтому вы должны быть в любой момент быть готовы следовать указаниям Кристины в целях вашей безопасности. Анастасия, настало время проверить твое приданное. Сегодня нас ждут в Пскове.

Девушка тяжело вздохнула и нехотя кивнула.

— Не была там с самого детства и еще столько бы же времени не приезжала...

Псков, как новые земли требовали внимания. Бывшие земли великого клана Орловых, которые были переданы мне в качестве самого большего в империи приданного. Откладывать принятие клятв больше нельзя, поэтому мы большой компанией с дружинниками и чиновниками Твери погрузились в машины и выехали в направлении соседней губернии.

Клан это не только земля и подчиненные дворяне с заводами и армиями. Часто клановая структура напоминает небольшое государство, где правящему роду приходится считаться с мнение подчиненных родов. Учитывая, что за время правления последнего императора кланы выбили себе немало новых привилегий они легко могут отделиться от империи в случае больших потрясений.

После передачи Пскова у Орловых остались земли на востоке империи и Курск с Воронежем. Богатые земли юга были намного привлекательнее малонаселенного Пскова, поэтому дворяне клана отреагировали на передачу земель спокойно. Леонид Васильевич давно забил на эти земли и местных дворян, исправно забирая оттуда дружинников с небольшими налогами.

— Княже, подъезжаем. Как обычно или парадным строем? — спросил Леонид, который в последнее время выглядел счастливее всех на свете.

На моих землях изменение статуса сильно повлияло на мироощущение жителей, дружинников и гостей Твери. Кланов много, бояр тоже хватает, дворян пруд пруди, а вот князь, как и император только один. В империи, кстати, до сих пор остались законы, регулирующие положение княжеского сословия. Стоит сказать за это спасибо последнему князю Гагарину, который продержался дольше всех остальных.

С недавнего времени на моих землях была широчайшая автономия от всей остальной империи и, что самое важное вполне официально. Скоро несколько моих журналистов начнут двигать этот тезис в массы. Пусть кланы почувствуют народную любовь.

По документам я должен был организовать новую административную единицу Тверское княжество, которое я с легкой руки и нескольких чиновников канцелярии, не брезгующих дорогими подарками, переименовал в Северное без привязки к землям Твери. В будущем пригодится.

— Леонид, мы едем к воинам оставь парады для других.

В свое время в Пскове осели несколько родов норгов, чья страна была покорена свирепыми свеями. Платили они клану Орловых необычный налог кровью, что был прописан в договоре несколько сотен лет назад. Старая история, да и тех норгов было пару десятков селений, но полсотни бойцов норги в год давали исправно. За ними и множество других населенных пунктов Псковских земель присоединились к подобному же налогу.

Много полсотни воинов или мало сложный вопрос. Готовые воины мечта любой дружины. Вообще солдата можно легко подготовить, а вот воина-профессионала очень трудно. Разница же между двумя типами людей, живущих войной, огромна.

Прибавка полсотни воинов хороший бонус, но не основной момент моей радости. Некоторые торговые пути не меняются из столетия в столетие, как и огромное количество крепостей, древних храмов и языческих капищ, что имели большой вес в определенных кругах. Регион важный своей духовной и патриотичной составляющей. Родовые земли для целой страны это огромный бонус в глазах простых людей.

Новгородцы болезненно отнеслись к появлению Пскова в моих землях. При желании кислород я легко им перекрою. От того молчания Морозова затягивается. Ну к торговле я готов пусть не думают, что легко сдамся.

Кортеж машин влетел в город намного меньше моей Твери, но со своей изюминкой сурового воина. Древний каменный кремль возвышался над городом до сих пор даруя ощущение защиты.

Собравшиеся внутри кремля дворяне, купцы и представители муниципалитета должны были принести клятву верности. Заранее избавившись от несогласных путем переговоров, я пожинал плоды бескровной дипломатической победы. Иначе в первый же день после свадьбы приехал…

Офицеры пограничных гарнизонов армии империи разместились в стороне пожирая глазами блеск моей дружины. Это вам не голодная жизнь на границе, правда и риска куда меньше. Офицерам-владеющим еще и дворянство легко получить. Везде свои плюсы.

Антон сделал доклад об основных влиятельных фигурах в Пскове. Кто будет рад моему приходу, а кто наоборот. Но на встречу мне вышел не мэр или бывший наместник от Орловых, а самая неоднозначная фигура.

— Правь нами, княже.

Крепкий мужчина в расшитой белой рубахе с поклоном передал мне меч рукоятью вперед. Откуда они выкопали этот ритуал.

— Служите на благо княжества и каждому воздаться по заслугам его.

Вернув меч обратно рыжеволосому мужчине, я завершил ритуал «роты на мече» после чего отправил жен на официальное мероприятие, а сам остался с предводителем всех норгов Пскова. В ранге ведаря.

Очень быстро привыкаешь к тому, что вокруг тебя много владеющих высоких рангов. На самом деле большинство людей лишь вздыхает над несбыточной мечтой. В Твери долгие годы работали над будущим и даже Кашинские получив клан не решились загубить дело предков.

— Торстеин, нам надо поговорить. Насколько я понимаю вы сохранили контакты со своими родственниками?

— Да, мой конунг. Родственники все так же живут под гнетом клятвопреступников свеев. Мой брат Хакон приехал погостить вместе с молодежью, — ответил Торстеин и стал внимательно наблюдать за моей реакцией.

Намеки понимаю.

— Отлично, как раз вовремя. Нам многое надо обсудить с твоим братом.

У свеев очень много воинов и предпочтение при наборе дружины они отдают выходцам из своих кланов, а не присоединенных земель. Если появится возможность нанять молодых воинов уже хорошо, а может подкину оружия трофейного за недорого. Вдруг они захотят вернуть себе независимость. Теперь набеги свеев все-таки и моя проблема.

* * *

— Как мало настоящих рыцарей среди тех, кто стоял ближе всех к трону. Почему-то заявляя во всеуслышанье, что будут беспощадно бить врага сейчас они находятся очень далеко отсюда, — с сожалением произнес король франков Луи IX рассматривая позиции противника из-под стационарного купола защиты. — Почему так происходит, Жак?

Взгляд короля останавливался не на готовых к бою подразделениях, а на поле битвы, что было изуродовано снарядами и завалено трупами с обоих сторон. Взрывы до сих пор не смолкали ни на секунду. Количество выпускаемых снарядов не поддавалось исчислению. Сегодня обе стороны собрали все свои силы для решающей битвы и проводили мощную артиллерийскую подготовку.

Франки выжали максимум из своих мобилизационных возможностей за короткий промежуток времени. Поставив само существование страны на генеральное сражение. В случае поражения быстро восстановить военные силы уже не получиться, что приведет к полному краху государственности.

— Ваше величество, теперь вы знаете кто истинный патриот своей родины и исполнил вассальный долг перед вами до конца. К сожалению, многие мои друзья тоже уехали в Кантоны переждать трудные времена, — ответил высокий аристократ рядом с королем.

— Времена рыцарей и настоящих героев франков давно прошли. Остались лишь жалкие приспособленцы и лизоблюды, — встряла в разговор девушка в военной форме.

— В чем-то ты права, Сильвия. Остается искать героев в других странах. Жаль Холмский отказал тебе несмотря на все усилия, — хмыкнул Жак де Бриссак.

Стоящая рядом с аристократом девушка «прожгла» его взглядом синих глаз. Король франков с интересом наблюдал за борьбой взглядов брата и сестры.

— Холмский это который победитель недавнего турнира из Российской империи?! Способный одаренный…

— Холмский — враг Ордена и всей Святой Церкви. Представьтесь, молодой человек! — раздался требовательный голос за спиной короля.

Разговаривать в подобном тоне с высшими аристократами не дозволялось никому, даже королю. Но при виде нового лица скривились, как от зубной боли все присутствующие. Союзник. Один из немногих.

— Жак де Бриссак к вашим услугам, магистр, а эта моя сестра Сильвия, — представился высокий аристократ.

— В битве надеюсь вы будете куда полезнее. Вспоминать про русского нечестивца и еретика прямой путь к конфликту с Орденом, — сочился ядом голос инквизитора.

— Герцоги де Бриссак никогда не подводили нас, — произнес король франков и повернулся к магистру. — Мы ждали вас, Великий Инквизитор, и благодарим за верность своему слову.

«Великий Инквизитор» так стали называть Магистра Анри не только в Братстве, но и во всем Ордене. Война с мертвыми на востоке так и не закончилась, но рыцарям Ордена удалось противостоять этой заразе, правда не без помощи магистра и его новых братьев.

— Ваше величество, враг наступает по всему фронту. Необходимо перейти на дальний рубеж обороны, — с поклоном к королю подошел командующий гвардией.

— Началось…

Ужасные двухметровые твари в окружении сотен мелких существ неслись вперед через минное поля не замечая взрывы и потери. Жуткие демоны вселяли страх, поэтому простые солдаты истово молились и обращали свой взор на отряд инквизиторов в черных сутанах.

Новые инквизиторы еще юнцы, но успели пройти через толпы нежити, потерять своих товарищей и демоны для них лишь еще одно испытание. Именно на плечах молодых братьев лежит задача восстановления утраченного могущества Братства Инквизиции, и данная битва позволит сделать первый шаг.

— Братья, вы тот карающий меч, что уничтожит врагов Господа нашего. Да начнется время искупления. Убивайте демонопоклонников без пощады и попадете в Царство Небесное. Вперед! — повысил голос магистр Анри и первым ринулся в битву сверкая яркой аурой.

Глава 2

Разговор с Торстеином и его братом Хаконом из рода Варга выдался непростым, но должен принести немало дивидендов в будущем. Прямо сейчас норги уже готовы отправить молодежь поднабраться опыта и немного заработать. Наемники скоро будут в цене, так что торговались мы долго.

Хакон был подозрительным и во всем искал подвох, но я все же уговорил его принять немного списанного оружия, от которого воевода отказался. Если из этого оружия убьют даже десяток врагов моей империи уже хорошо. В миролюбивость свеев я не верил.

Закрепив налог кровью в договоре с дворянами Пскова, я оставил «армию» чиновников приводить новые земли к нашим стандартам и с молодым пополнением дружины вернулся в Тверь. Пока жены изучали новые руны и пробовали создавать первые цепочки у меня появилось немного свободного времени, чтобы ознакомиться с записями моего учителя Дерека и заняться саморазвитием. Медитации у источника Силы, эксперименты с рунами и стихией Земли.

В отличие от меня Дерек сразу начал с массовых ритуалов, построенных на больших человеческих жертвах. Читать сухие строчки описания сколько и каким образом он уничтожил людей было неприятно. Старый хрыч, как будто знал, что читать его дневник буду именно я, но ради крупиц ценных знаний можно было и потерпеть.

Пара новых массовых заклинаний школы Кости, стабилизация рун подчинения на личах и самое главное создание жнеца. Дерек не смог закопать в могилу эти знания. Богини Смерти он не любил намного сильнее меня. Что ж я использую эти знания наилучшим для меня способом.

Сосредоточие Смерти мое неоспоримое преимущество перед остальными владеющими, но в этом мире хватает тех, кто при сильном желании может меня уничтожить. Волоты. Есть послабее, а есть посильнее все как в жизни. Чтобы перепрыгнуть через незримую черту требуется последний рывок. Надо поднимать свой ранг и скоро жизнь предоставит мне шанс сделать это.

— Повелитель, все готово к началу ритуала выбора, — появился рядом со мной в облаке тьмы Афанасий.

Способности Афанасия серьезно напрягают практически всех без исключения обитателей поместья. Даже Кристина недовольно морщиться при его неожиданных появлениях, а манипуляции разумом заставляют чаще обращаться к нашему штатному менталисту для проверки наложенной защиты.

— Сейчас спущусь.

Не самое приятное знание открылось мне в ходе одного из последних экспериментов. Лимит на нежить все же был в этом мире и так понимаю это общее ограничение для всех адептов Смерти. Попытка поднять еще одного рыцаря смерти не увенчалась успехом, и он рассыпался в ходе ритуала.

Проблему легко решат мои ученики в ходе ряда ритуалов, к которым мы готовились заранее. Правда они еще не знают, что после получения свиты возьмут на обучение несколько учеников из прошедших курс новиков у дружинников. Остальные спасенные у османов, если все будет нормально, будут направлены в специализированное место, либо война научит быстрее любых академий.

Ритуальный зал и застывший строй учеников радовали незримым чувством мощи. Мои жены старались не спускаться в «склеп» лишний раз. Может быть это и к лучшему. Посетителей и без них более чем хватало. Вампиры, рыцари смерти, Дед, Кристина, Васильчиков, Борисов и его помощник ронин. Загорский стоял чуть в стороне, как и комендант лесной базы.

Лич недавно пришел и признался, что подпитывает нежить на территории Ордена своими отрядами. Главное, чтобы не в ущерб основному делу, а первые не самые удачные поделки от моих учеников послужат общему делу. Интересный феномен самостоятельные действия моих неживых слуг. Первые дни вампиры и рыцари смерти в ожидании приговора смотрели на меня. Мое молчание успокоило нежить, наверное, думали, что я разорву нашу связь. Нет, инициатива наказуема.

Еще один гость, а точнее гостья выделялась особенно на фоне всех остальных. Роза стояла в стороне и старалась лишний раз даже не дышать. Стихия Света в ней разгоралась все сильнее и лич при ее виде недовольно кривился. Почему я привел ее в место невероятной концентрации некроэнергии… чтобы привыкала и еще пара интересных экспериментов. Эх ладно, пора начинать.

— Свита самая важная часть вашего обучения, которое подходит к концу. Дальше вы должны самостоятельно постигать школы некромантии и найти свою специализацию. Кто первый начнет?

Ритуальный зал постоянно увеличивался за счет поглощения соседних помещений и увеличения подземного уровня. Руны покрывали почти весь каменный пол и едва заметно светились от некротической энергии. Рядом лежали тела павших в ходе боев дружинников и сильных вражеских владеющих, которые были специально предоставлены из спецхранилища комендантом.

— Я! Хочу красивеньких, — смутилась Марина и опустила глаза.

Раздавшиеся возгласы от учеников лучше любых слов характеризуют Марину. Мне кажется, брать ученицу было ошибкой, но ее непосредственность позволила остальным ученикам не превратиться в жутких мясников и сплотила коллектив.

— Мы с тобой точно договоримся, — улыбнулась Кристина и подмигнула девушке.

Род Лисицыных планировал серьезно усилится за счет новых некромантов, но Борисов не сильно переживал по этому поводу. Его подручные в роли защитников всегда будут идеальным вариантом для адептов Смерти. Дед и Васильчиков сегодня тоже получат двух новых «братьев». Глава клана наконец перестанет быть самым низшим звеном в иерархии Рыцарей Крови.

— Начинай, Марина. Кристина и Дед помогите ей. Дальше, Сергей, идешь ты и пора создать еще одного лича. Климент Аркадьевич, потребуется ваша помощь.

Загорский неожиданно очень быстро кивнул и поспешил к моему старшему ученику. Хочет получить того, с кем можно поделиться своими идеями и мыслями. Понимаю. Личи, к моему удивлению, мирно уживались друг с другом в отличии от древних некромантов, которые и придумали ритуал их создания.

— Я назову тебя Крас… все молчу, молчу, — Марину отодвинули от новообращенных вампиров.

Две девушки вампирши, которых она создала с помощью Кристины и Деда должны были разбавить мужскую часть. Не хочу даже знать откуда их выкопала Кристина. Дальше ритуалы шли один за другим и зал заполнился патоками некротической энергии.

— Добро пожаловать в новую жизнь, — подал руку новому личу Загорский.

— Вы служите лишь Повелителю, — наставлял Борисов нового подчиненного.

— Новый брат, Рыцари Крови…

Столько элитной нежити даже в лучшие годы у Королевства Ночи не было. На секунду снова пришло видение огромной армии нежити под моим управлением и горящие города. Стоит только отвлечься, как тут же можно превратиться в безумного некроманта.

— Поздравляю вас с окончанием обучения, некроманты. Мы с профессором Загорским подготовили для вас учебники для самостоятельного изучения ритуалов и заклинаний. Завтра вы получите ваших первых учеников и начнете обучение с самых азов.

— В смысле учеников?!

— Какой восторг я буду учительницей!

— Но мы же…

— Это не обсуждается. И да скоро война. Решите свои проблемы сейчас потом уже такой возможности может не быть.

Веселье, как рукой смахнуло. На войне умирают по-другому никак. Мы не герои фильмом с хорошим концом. Война говорят брат Смерти, так что жатву душ они каждый раз собирают хорошую. На мрачной концовке ученики ушли знакомиться со своей свитой.

В конце ритуала ко мне подошел комендант, который внимательной наблюдал за поднятием новой нежити.

— Господин, объект «Яма» заполнен материалом и необходимыми ресурсами. Ждем ваших дальнейших указаний, — без эмоций доложил страж.

Васильчиков предоставил достаточно материала в ходе недавней резни дворян, что они устроили на Смоленских землях, а Климент Аркадьевич выдал целую гору накопителей и заполненных некроэнергией алтарей. Лич и его создания не знают отдыха, источник не простаивает, поэтому мой проект с Польской аномалией уже сейчас полностью окупился.

— Отличная новость. Начинайте установку алтарей и направляйте энергию в «Яму».

— Будет исполнено. Позволено ли нам будет забрать на объект свои семьи? — резко спросил комендант.

Времена изменились. Мертвый ничего страшного, а вот семья всегда остается семьей. Мои стражи освоились в новой оболочке и хотят вернуться к привычной жизни. Их даже не смущает прошлый отказ.

— Договоритесь с воеводой и Антоном. Я прикажу оказать вам помощь.

— Благодарю вас, — поклонился комендант и направился на выход.

Часть проблем решена, но меня ждало еще одно дело. В последнее время дипломатия занимает у меня много времени. Скоро время дипломатии закончится, после чего заговорят мечи и мощь стихий, что течет в жилах владеющих.

Бояре приехали в «гости». Князь не может сразу выйти к гостям, поэтому встречали их мои жены. Я лишь присоединюсь к празднеству и дальнейшему обсуждению. Собрание всех глав боярских родов. Шаин смог достучаться до каждого. Серьезный вопрос, к которому мы готовились еще с прошлого похода.

Мой план был простой я получаю княжеский титул они присягают мне и все отношения с императором проходят через меня. Они во всем этом балагане больше не участвуют. В тоже время князь может даровать из своих земель вотчины для новых бояр. «Боярские дети» это хорошо. Но увидеть, как твои дети или родня получают собственные вотчины куда лучше. В общем свою часть плана я выполнил теперь осталось дождаться решения бояр империи.

Отдав должное приготовленной поварами еде и обсудив урожаи с ценами на бирже, мы перешли к главному «хлебу» боярского сословия.

— В этом году мы можем снова не пойти на границу, если присягнем князю Холмскому, — обратился к собранию боярин Шаин.

Обсуждали это уже не раз, поэтому слова не вызвали ажиотажа.

— Не будет ли здесь урона нашей чести и как отреагирует на это император? — осторожно спросил боярин с дальнего конца стола.

Привычные разговоры о боярской чести в этот раз звучали куда реже. Учитывая ситуацию в империи.

— Империи катиться в пропасть императору сейчас не до нас. Если мы оставим все как есть многие из нас не переживут этот год, — встал со своего места боярин Исаев.

На это был и акцент. Выгода. Если бояре уведут дружины на границу, то вполне могут вернуться на пепелище, оставшееся от родовых земель. Под шумок их спишут навсегда. Так что должен был я сделать императору подставу. Лишив его всех бояр, я перевожу наши отношения в другое русло.

Правда осталось решить вопрос с землей боярских родов и воинской повинностью, но я знаю как на него надавить, чтобы передать эти земли мне, а я в свою очередь снова передам их боярам. Всем выгодно и хорошо… на первый взгляд.

— Решение от вас должно быть коллективным.

Молчаливое согласие. Одиночкам сейчас не выжить.

— Холмский — князь…

В зал быстро влетел Леонид Мечев явно с какой-то срочной новостью. Я показал ему рукой пусть говорит при всех.

— Княже, гости пожаловали.

Неужели началось.

— Кто?

— Свеи к Новгородским землям подходят большим числом. Говорят, прознали кто истинный виновник несчастья, — ухмыльнулся Мечев.

Ну да мы погуляли в прошлый раз неплохо. Бельские смогли урегулировать вопрос, но осадочек остался.

— Собирай дружину.

— Остальные?

— Оставим на защите наших земель.

— Мы с тобой, князь Холмский, — подал голос боярин Кошкин

— Подсобим.

Помощь это хорошо, но лучшего времени не найти, чтобы продавить свои условия.

— Пора принимать решение. С моей стороны все условия выполнены.

Бояре застыли и повернули голову к Шаину. Хитрецы. Все давно решено и без меня.

— Пойдем к тебе под руку, князь, — нелегко дались эти слова старому боярину. — Только мы с малыми дружинами сейчас.

— Прапоры с собой?

— Да, — быстро догадался хмурый боярин.

Раз решили, то заднюю давать поздно.

— Тогда выдвигаемся.

Боярское войско во главе с князем защищает рубежи империи. Удар будет невероятно сильным по самолюбию императора, и он точно не сможет отвертеться от участия в войне до того, как свеи разрушат Новгород. В данный момент и это уже будет хорошо.

* * *

Глава клана Шуйских считался редким даже среди кланов затворником. Он покидал родовое поместье в Нижнем Новгороде в исключительных случаях и только при наличии большого сопровождения. Выезд из поместья главы клана — настоящая армейская операция, на которую собирались посмотреть жители со всего города.

Мощное защитное сооружение под куполом стационарного щита с сотнями дружинников и владеющих, что охраняли покой Платона Геннадьевича, трудно было назвать обычным поместьем. Высокий кремль времен появления первых владеющих носил на себе следы не одной осады. И кто знает сколько испытаний выпадет еще на его долю.

Сегодня меры безопасности поместья были серьезно усилены в связи с прибытием главы клана Шереметевых. Московские поместья после совета кланов союзники решили оставить до поры до времени и собираться только на подконтрольных землях. На это было немало причин и одна из них правитель империи.

Император «окопался» в столице с полками гвардии и все говорило о том, что скоро Москва будет окончательно закрыта для представителей всех кланов империи. Массовый исход из столицы сильно ударил по карманам многих, кто жил за счет обеспечения услугами и товарами элиты империи. Экономический кризис иногда бывает пострашнее клановой войны.

— И все же, как мне кажется, голосование за отставку канцлера Орлова было огромной ошибкой, — Шереметев отодвинул от себя столовые приборы, тем самым давая слугам знак выйти.

— Повлиять на решение большинства мы бы в любом случае не смогли. Лишний же раз быть мишенью для всех кланов плохая перспектива. Уверен Орлов на нас не в обиде, — сделал небольшой глоток вина из бокала Антон Яковлевич Шереметев.

Шереметев и Шуйский на некоторое время замолчали каждый думая о своем.

— Мы останемся в стороне? — нарушил тишину молчания Платон Геннадьевич.

— Нет, настало время выбирать.

— Ты точно уверен в этом? Может займем позицию умеренных и соберем вокруг себя нейтралов?

Шереметев чуть скривил губы на вопросы хозяина поместья.

— Бельский только и ждет удобного момента, чтобы ударить по мне, а Юсупов облизывается на твои земли….

— Я ему хребет сломаю пусть только сунется, — в гневе выкрикнул Шуйский.

— Как скажешь, — легко согласился Антон Яковлевич предоставляю собеседнику возможность успокоиться.

— Наш будущий союзник так понимаю Холмский? — дождавшись подтверждения Шуйский продолжил. — Не спорю парень талантливый, но что он может сделать в глобальном плане. Может лучше Семена Долгорукова попробуем притянуть к себе?

— В тебе говорит зависть на его новый титул, — отсалютовав бокалом поддел Антон Яковлевич своего союзника. — За Холмским незримо маячит фигура сильнейшего волота империи, а это сам по себе мощный козырь даже без клана. К тому же, Соколовы в последнее время уделяют ему много внимания. Не с проста.

— А с чего это Тверские князья встанут выше Шуйских? Может он еще и командовать нами будет? — быстро завелся хозяин Нижнего Новгорода.

— Мои предки были королями и ничего.

— Ладно ты прав нам бы сейчас свое удержать… Я вот думаю, а не сыграть ли нам на опережение и к Орловым прийти не с пустыми руками. Львовы с Трубецкими что-то вместе крутят через своих детей и явно будут действовать сообща. Может пригласим их и обсудим ситуацию в империи?

Шереметев посмотрел на вдруг забеспокоившегося союзника. Страх потерять свои земли творит с Шуйским страшные вещи. Медведь готов к броску и горе тем, кто осмелился покуситься на его леса.

Хотя мысли прозвучали очень дельные. Львовы великий клан целителей. С ними мало кто хочет конфликтовать так как пользуются повсеместно услугами. Трубецкие славятся своими военными училищами и держат многолюдные земли. Если бы еще сюда Воротынских добавить…

— Вы, Платон Геннадьевич, подали хорошую идею. Осталось воплотить ее в жизнь и проблем у нас станет намного меньше, — похвалил Шереметев.

— Уверен вы поможете мне в этом, Антон Яковлевич. Ну, чтобы наши враги умирали страшной смертью, а мы становились только сильней, — произнес тост Шуйский и залпом осушил бокал.

Время одиночек подошло к концу. Гордецы вскоре станут кормом для крупных альянсов, и даже император будет лишь призом для победителя.

Глава 3

«Лучшие люди» Новгорода были в очень и очень глубокой… яме. Надежды на победу в приграничном конфликте практически нет. Император, если и придет на помощь, то только в самый последний момент, когда город будет ослаблен и быстро возьмет его под свое прямое управление. Налоги станут намного выше, а жандармы куда наглее.

Дворянам и богатым купцам будет намного хуже, чем простым жителям. Отнимут и поделят имущество самых сильных между представителями клана императора, кто будет против убьют. Дворян у него своих хватает, как и жадных до денег магнатов. Мысли кому продать себя подороже все чаще мелькали в глазах золотых поясов, пока они не поняли, что уже поздно метаться.

Появление длинной колонны машин с десятками различных знамен было встречено небывалым подъемом воодушевления у простых жителей. Защитник в моем лице давно занял свое место в сердцах новгородцев. Жалко Василенко нет в этот момент. Как только найдут все части тела журналиста пора ему будет вернуться к работе над моим образом.

— Здрав будь, князь Холмский, и вы бояре. Ждали вас с великим нетерпением, — встретил нас Морозов в центре города в большой компании новгородских дворян.

Новгород. Этот город стал для меня чем-то особенным и близким… как Тверь. В этот раз союзники по-новому смотрели на меня, а простые люди видели мое хорошее к ним отношение и кричали приветствия. Ситуация серьезно изменилась за последнее время и Морозов это должен понимать. Выгодное предложение может быть сделано лишь один раз. В дальнейшем условия серьезно поменяются.

— Мы пришли, как того требовал наш долг союзника и надеюсь не только.

Морозов понял намек и нехотя склонил голову, как и стоящие по правую от него руку дворяне. Новгородцы лучше всего подходят под слова, когда хочется и колется. Лишаться привычной свободы они не хотели, как и привычной прибыли. Впрочем, и первое, и последнее тесно связаны со мной. Лишить денег я могу, перекрыв торговлю с Москвой и доступом к торговым путям. А если уговорить Шереметева, то тотальная изоляция быстро научит думать в ином русле.

В зале для собрания «лучших людей» сегодня было многолюдно. Особенно выделялась небольшая группа военных в мундирах на фоне богатых одеяний золотых поясов. Времени на долгие приветственные речи не было, поэтому я с ходу перешел к делу.

— Чего хочет противник? Это полноценная война или набег ярлов?

— Пока набег, а дальше, как свеям улыбнется удача. Ярл Стурли выставил нам ультиматум. Пятьсот миллионов рублей и выдать всех, кто участвовал в походе на прибрежные земли, — сквозь зубы произнес Морозов.

Требование было явно завышенным и невероятно провокационным. Найти полмиллиарда рублей для торгового города сложная задача, но это намного лучше полного разграбления и контроля императором. Дело в том, что в походе участвовали все лучшие люди, да и передача денег лишь раззадорит свеев.

Удивительно другое. Больше полмиллиона людей проживает в Новгороде, если даже десятая часть мужчин возьмет оружие в руки это невероятная цифра, как и наличие собственной Академии Силы с владеющими. Воевать и тем более умирать мало кто хочет в этом городе.

— Какая примерная численность войск свеев?

— Семь ярлов вместе с наемниками и свободными бондами. Тысяч десять не меньше при этом все они профессиональные воины, так что нам будет нелегко, — признался в слабости торгового города Морозов. — Генерал Афанасьев, может вам есть что добавить…

На совете присутствовал генерал Афанасьев командующий всеми северными крепостями империи. Отдельная должность по гарнизонной службе и разделение в армии на гарнизонные и штурмовые отряды мне казалось дикой, но подобная тактика позволяла существовать империи долгие года и не мне в это лезть.

В любом случае, армия стояла на страже рубежей империи и первой принимала на себя удар, но прорыв через крепости в случае начала конфликтанеизбежен. В армии сейчас творился бардак безвластия. Каждый генерал тянул одеяло на себя и Мансурову пока еще не хватало авторитета маршала Воронцова, чтобы взять всю полноту власти, да и император не спешил передавать маршальские полномочия оставаясь верховным главнокомандующим.

Что говорить, если подготовленные мною владеющие Земли так и не нашли себе применение после снятия генерала Скуратова с должности. В общем военные были в подвешенном состоянии и будут действовать только в случае нападения непосредственно на гарнизон.

— Активных действий вероятного противника мы пока не заметили, но все может резко измениться в ближайшее время. Подготовлены усиленные штурмовые отряды, с которыми нам, к сожалению, не справиться, — спокойно произнес генерал.

— Ждут окончания ультиматума или ожидают подкрепления?

— Логистику пока еще никто не отменял. Наступление даже у свеев требует подтянуть тыловые подразделения для обеспечения наступающих отрядов. Хотя наши крепости давно не видели усиления в виде старших владеющих и противнику хватит одной пехоты для захвата.

Старшие владеющие в армии это ведари. Ситуация не самая приятная для наших защитников.

— Я думаю вы уже делали запрос в генштаб, что ответили слуги императора?

— Из канцелярии пришел ответ не вестись на провокации и не лезть в авантюры князя Холмского, — честно признался генерал, проглотив мои слова про слуг.

Интересный персонаж.

— Как собираетесь действовать в случае нападения?

Генерал скорее всего не раз задавал себе этот вопрос, как и его подчиненные.

— Исполнять свой долг, князь. Крепости мы не сдадим, — посмотрел мне прямо в глаза Афанасьев. — Поэтому я беру на себя ответственность и…

Генерала прервал адъютант, который что-то в сильном волнении ему шепотом докладывал, склонившись к уху. Побледневшее лицо Афанасьева говорило лучше любых слов о надвигающихся проблемах.

— Боевой кулак свеев до пяти сотен прорвал оборону на пятой заставе и быстро продвигается вперед. Если они пройдут мост, то это будет прямой выход к Новгороду.

Война не поменялась. Поменялось оружие, навыки и численность, но каждая война все еще велась за контроль над определенными точкам. Город, плотина, мост, завод, возвышенность.

На границы было сконцентрировано несколько полков в шести крепостях-заставах. Владеющих там было не так много, но для нас солдаты и боевая техника будут очень полезны, учитывая насыщенность собственных дружин владеющими и отсутствием должного количества простой пехоты для удержания занятых позиций. Поэтому необходимо сохранить личный состав.

— Князь, мы справимся с прорывом, — боярин Кошкин вышел вперед.

Отряд Кошкина сорвиголовы из молодых бояр вполне может быстрым маршем остановить продвижение войск неприятеля. Свеи непростой противник, что они уже показывали не раз, но отсутствие, так называемой, регулярной армии все же минус для них, чем плюс. Дружины ярлов мало внимания уделяют артиллерии и стрелковому оружию, а его ценность с каждым годом лишь увеличивается.

— Михаил Серафимович, вместе с ополчением Новгорода и дружинами дворян усильте гарнизоны, что еще держатся. Боярин Кошкин, вы со сводным отрядом бояр займитесь устранением прорыва. Боярин Шаин, вы и остальные в резерве командования.

Склонив голову, Кошкин тут же покинул вместе со своим отрядом собрание. Морозов хотел сказать что-то против, но посмотрев на меня передумал и отошел к золотым поясам объявить не самую приятную новость.

Дальше донесения пошли одно за другим. Противник устал ждать ответа или наконец скопил достаточно военной силы для нанесения удара. Прорыв обороны прошел не в одном месте. Солдаты с парой слабых владеющих не преграда для множества опытных воинов с доступом к Силе и звериным духам.

— Прорыв на третьей заставе. Больше тысячи воинов противника прорвались через границу. Будут у нас через час-два максимум, — произнес генерал Афанасьев.

Это уже серьезно. Придется заняться самому.

— Генерал, вы координируете наши общие действия вместе с моим воеводой. Дед, ты лучше меня знаешь, что делать. Леонид, бери дружинников и моих учеников, мы выступаем.

Желающих спорить со мной в этот раз не нашлось и это очень радует. Главное, чтобы каждый занимался своим делом.

Быстро погрузившись в машины, мы по выделенной линии выехали из города. Желающих ехать в сторону границы было мало, поэтому мы на огромной скорости неслись по трассе. Найти противника не составило труда, а вот переход в боевые порядки и выгрузка и машин потребовала времени. Радует, что противник тоже остановился и занялся тем же самым.

— Ху! Ху! Ху!

— Один!

— Тор!

Боевые кличи свеев могли навести панику на солдат или ополченцев, но не на дружинников, которые скорее с любопытством рассматривали уже знакомого противника. Леонид, четко разделил дружину на несколько мобильных отрядов. Ближники, нежить и молодые некроманты каждый будет выполнять свою роль и противнику я сегодня не позавидую.

Наконец, приняв в себя звериный дух воины свеев понеслись на огромной скорости на встречу моей дружине. Элита свеев после принятия своего тотемного зверя получала возможность совершать невероятные вещи. Сила, скорость и защита в боевой форме давала им значительное преимущество.

Щиты Силы на воинах выдержали первый удар моих дружинников и свеи еще больше ускорились. До столкновения осталось совсем немного, а это значит пора добавить им радости. Соединив записи Дерека и мои последние эксперименты, я выдал новую технику «Поле мертвой земли».

Центральный отряд, состоящий из самых сильных воинов ярла, поглотила бурлящая перегноем и белесыми костями земля. Костяные руки затаскивали вражеских дружинников в открывшиеся проломы и переламывали между булыжников. И даже если костяные руки и темные валуны не перемололи очередного счастливчика, то под землей мало у кого шансов выжать.

Потеря центра не остановила разогнавшихся воинов и два войска столкнулись друг с другом вспышками стихий в ближнем бою. Если за дружинников я не сильно переживал, то за учениками иногда посматривал. Они умело действовали единой группой привычно поделившись на две роли, а вкупе со свитой отряд некромантов представлял из себя мощное боевое соединение.

До меня добежать мало кому удавалось и на единичные случаи вполне хватало «копья праха». Крепкий отряд хускарлов прошел дальше всех и был уничтожен «взрывом». Дружинники подавляли мощью стихий и даже звериные духи не помогали врагам.

Предводитель очнулся только после потери половины войска и с отрядом личных воинов ринулся ко мне на прорыв. Я не скрывался, да и телохранители в броне рядом со мной говорили кто есть кто. Появление ярла в лучших традициях личных поединков стала кульминацией безупречно проведенной битвы.

— Назовись, мой враг, прежде чем я отправлю тебя на корм червям, — татуированная голова двухметрового противника изрекла пафосную речь.

— Князь Холмский.

— Тебя то мы и ждали. Ты убил моего двоюродного брата Харальда, а я за это убью тебя, — прокричал ярл свеев.

Логика у ярла железная. Посмотрим, как он отреагирует на мои доводы.

— Он убил моего отца, так что я был в своем праве. Кровная месть по вашим же законом священное право и на данный момент она окончена.

Замешательство и долгая работа шестеренок мозга свея выдали невероятное заключение.

— Мне все равно на твою месть. Я пришел убивать и грабить, рус! Волки, впер…

Переход в форму жнеца и коса, не встречая сопротивления отсекает синюю от татуировок голову ярла. Тело сделало несколько шагов вперед и окатило кровавым фонтаном стоящих рядом воинов свеев. Моя боевая форма с каждым разом давалась мне все легче и формировалась намного быстрее, что не может не радовать.

Правда похоже количество кровников в Королевстве Свеев у меня сегодня значительно увеличится. Одним больше одним меньше роли не играет. Тем более быстрая смерть предводителя сыграла нам на руку. После смерти ярла хускарлы были уничтожены, а бонды и наемники сдались в плен надеясь на милосердие. Обмен пленных никто не отменял, поэтому я всецело поддержал устремление воинов противника сохранить свою жизнь.

— Здесь мы закончили, уходим. Сегодня нас ждет много работы…

Ограбив самых известных грабителей, мы нанесли им сильный урон по репутации. Кто будет сдавать города и платить дань, когда им самим недавно нанесли «визит». Так что без видимых результатов или пока не запахнет жаренным свеи точно не уйдут, а это значит война продолжается.

* * *

— Калеб! — громкий призыв лорда Зилода услышал каждый из демонов его доминиона.

Лорд демонов полыхал яростью и гневом. Вспышки в «горниле» и нестабильный поток Хаоса пугал не только слабейших демонов, но и верных гвардейцев. Гнев лорда лучше переждать подальше от тронного зала тем более наглядный пример был прямо перед глазами.

Верховная суккуба Ламина сломанной куклой лежала у ног Зилода и в скором времени ее искра может покинуть тело, если срочно не напитать суккубу энергией Хаоса.

— Да, мой лорд, — во вспышке портала появился Калеб, как всегда, одетый по моде нового мира.

Два пылающих угля вместо глаз лорда остановились на демоне-аристократе. Единственным, кто видел позор Зилода был Калеб. После громкого щелчка по носу зарвавшегося лорда от человеческого архимага глава разведки ожидал опалы, и она произошла, но видимо другим слугам лорда нечем похвалиться в отличии от него.

— Как проходит подготовка к созданию плацдарма в моем мире? — резко успокоился лорд.

Взять в кулак свои пылающие эмоции сильное достижение, но Калеб начал понемногу опасаться за свою жизнь.

— Бунт знатных османов скоро захлебнется в крови. Недостатка в душах у нас нет, и я лишь жду вашего приказа на увеличение потока жертв в горнило. Также в Альбионе все еще есть верные нам мастера…

— Ускоряй начало создания «Врат». Этот мир скоро войдет в пламя войны и следом за ней придем мы. Горнило ради этого тратит драгоценную энергию Хаоса сея вокруг семена раздора. Пусть мы войдем в новый мир ослабленными, но наших ресурсов должно хватить на первый этап. Если сделаешь все как надо Ламина станет твоей рабыней, нет и я уничтожу ее искру навсегда перед этим отдав ее твоим же подчиненным, — оскалился в подобии улыбки лорд Зилод.

— Будет исполнено, мой лорд, — поклонился Калеб скрывая выражение лица. — Я могу быть свободен?

Некоторое время лорд демонов молчал, рассматривая лежащую у его ног суккубу, что ему уже порядком наскучила. Она давно не молила о пощаде и бездумно исполняла все его желания.

— Ладно. Забирай ее она мне больше не нужна, — лорд решил проявить свою милость к аристократу.

Поклонившись Калеб подошел к суккубе и одним порталом перенес ее вместе с собой в высокую башню. В заклинательном зале потоки энергии Хаоса из его рук сразу же направились в едва живую суккубу.

— Мой Калеб, — раздался тихий голос.

Демонам не чужда любовь просто страсть в них намного сильнее. Сострадание не про существ хаоса, но и они могут жалеть близких к себе демонов. Конечно, это касается только высших демонов. Низшие просто тупое мясо для работы и войны.

— Скажи зачем мне оставлять тебе жизнь? Ты уже предала меня один раз, — внимательно рассматривал суккубу Калеб.

Ламина несмотря на сильную боль и поломанные кости встала на колени посмотрев прямо в глаза Калебу. Она всегда стремилась занять место повыше в иерархии демонов и не заметила, как допустила смертельную ошибку переоценив свою способность влиять на лорда.

— Потому что я помогу тебе выжить, мой повелитель. Ты же не думаешь, что наш лорд позволит тебе укрепиться в новом мире и стать ему помехой в будущем?

Зилод славиться своей импульсивностью даже среди демонов и не потерпит сильных конкурентов рядом с собой. В последнее время подозрительное отношение к Калебу намекало на серьезную опасность, а дорогой подарок должен был усыпить его бдительность.

— Рассказывай, что ты можешь предложить мне…

Глава 4

— Ааааа! Боги ждут меня в своих чертогах!

С выпученными глазами на меня бежал свей, принявший в себя духа ярости. Взрывы снарядов и стихийные удары он не замечал, как и потерянную по пути конечность. Опытные воины, принявшие в себя звериных духов, стали привычным для нас явлением, но безумные по своей сути духи ярости совершенно новая проблема. Недавно одного такого свея буквально разрубили на части, ничего его не брало… кроме энергии Смерти.

«Разложение» и в этот раз сработало без нареканий. Процесс распада мягких тканей очень неприятное на вид зрелище. Лохмотья, висевшие на костях, быстро съезжали на землю. И вскоре голый костяк, пройдя через «преобразование» побежал в обратную сторону — сеять смерть бывшим соратникам.

Несколько огненных бурь с шаровыми молниями от дружинников и усиленный «взрыв» с моих рук на позициях самых стойких воинов свеев сделали свое дело. Это стало последней каплей, и отряд противника дрогнул. Началась классическая ловля пленных, а точнее добивание голодными вампирами и злыми от глупых потерь дружинниками.

— Никто не сбежал от вашего гнева, Повелитель, — доложил появившийся в облаке тьмы Афанасий.

Кровь на его лице лучше всего говорило о личном участии вампира в преследовании бегущего противника.

— В следующий раз оставляйте больше в живых. Пленные нам куда полезнее мертвых.

— Слышали, что сказал князь?! Вяжите пленных осторожнее, чтобы не поранились случайно. Они нам еще пригодятся…

Бои вторые сутки шли с переменным успехом. Несколько десятков занятых населенных пунктов по обе стороны границы переходили из рук в руки, а официальных сообщений как от императора, так и от конунга свеев все еще не было.

Я князь Российской империи и пока официально война не объявлена, на захват чужой территории не пойду. Хотя склонен считать это не войной, а набегом ярлов. Впрочем, у свеев любое нападение на чужую территорию — набег неподконтрольных королю ярлов. Конунг Ларс «Веселый» постоянно обещает наказать строптивцев, но в это уже давно никто не верит.

Как такого единого фронта в нашем противостоянии с союзом ярлов не было, происходили постоянные стычки небольшими отрядами за обладание контрольными точками. Разбитый в первый же день отряд был самым крупным по численности. Чаще всего противник выступал отрядами не больше сотни. Правда, бедствий на земли Новгорода они приносили как целая тысяча.

Свою дружину тоже пришлось разделить на несколько боевых групп. Воинов для огромной границы было недостаточно. Новгород выскреб все, что только мог, увеличив количество ополченцев в три раза. Шереметев обещал помощь… Возможно, через пару недель.

Конечно, я мог быстро подтянуть казаков и дворян Твери, да и бояре готовы были призвать свои дружины, но лишний раз на это идти не хотелось. Год обещает быть непростым. В общем, мы готовы были ввести в битву новые силы, впрочем, как и противник. Накапливание живой силы у свеев происходило каждый день. На клич ярла Стурли подтягивались все новые и новые отряды.

Для меня война — это всегда хорошие трофеи. И я имею ввиду не деньги или вооружение. Наполненные жизненной энергией тела элитных воинов свеев от родства со звериными духами были для меня сродни самому драгоценному материалу. Эксперимент с прошлым ярлом прошел очень удачно, и лучшего материала для жнецов мне точно не найти.

— Что нового говорят в штабе?

— Попали в засаду новгородские дворяне. Просят помощи, но без огонька. Думаю, сами справятся, — доложил прикомандированный к нам офицер связи.

Связистов нам предоставили военные для общей координации всех подразделений из единого центра в Новгороде. В целом управляемость нашим сборным и неслаженным в боях соединением от этого намного улучшилась.

Лично я не смог бы слушать доклады и просьбы о помощи в импровизированном штабе. Для этого надо иметь поистине стальное самообладание и холодную голову. Именно поэтому Дед по праву занимал должность воеводы княжества и умудрялся держать в железном кулаке свободолюбивых казаков, гордецов дворян и даже своенравных вампиров.

Важно другое. Новых вводных из штаба мы не получали, поэтому можно и сходить «прогуляться» до новгородцев.

— Далеко от нас?

— Полчаса, если двигаться по прямой, — посмотрел на офицерском планшете Антон.

Мой глава безопасности кроме себя и Кристины больше никому не доверял выполнять функции телохранителя. Я уже привык к его исполнительности и надежности, а ведь когда-то он буквально горел от ненависти ко мне. В жизни и не такие изменения бывают.

— Свяжитесь со штабом и передайте, скоро придем на помощь. Антон, прикажи, чтобы тела хускарлов собрали и доставили на Лесную базу в спецхранилище.

Неожиданно рация зашипела знакомым голосом боярина Шаина.

— Всем, всем! Здесь общее наступление противника. Мы будем держаться до последнего, но помощь не помешает. Повторяю. Наблюдаю большое скопление…

— Меняем маршрут. Общий сбор!

Мы подоспели как раз вовремя, вместе с еще несколькими отрядами. Похоже, генеральное сражение «набега» будет сегодня. Боярин Шаин непонятно, обрадовался из-за моего появления или расстроился.

— Князь, не следует вам так рисковать…

— Я намерен победить, а не хоронить вас сегодня.

— Противник силен, а у нас воинов маловато будет, — смотрел в сторону войска свеев боярин.

— Не переживайте, с этим проблем не будет.

Боярин Исаев не сразу понял, что я имел в виду. Но через некоторое время тяжело вздохнул и, без слов махнув рукой, двинулся к еще одному, только что прибывшему отряду. Командир личников и одновременно «нянька» над молодыми некромантами пытался скрыться от моих глаз подальше.

— Леонид, почему вы ушли со своего сектора?

Вместо Мечева ответил совсем другой человек. Также примчавшийся при первых словах о большом скоплении сил противника.

— Армейская разведка доложила, что свеи все здесь собрались. Стоять в селе нам нет смысла, а то снова без славы останемся, — недовольно бросил Кошкин.

Кошкин с отрядом молодых бояр так и не догнал прорвавшихся через заставу свеев. О чем переживал второй день и надеялся сегодня отыграться. Тем временем боярские отряды прибывали один за другим, и такое чувство, что все только и ждали общего сражения.

Основная причина, почему свеи еще были не у Новгорода — бояре. Почти девять десятков сильных владеющих сродни небольшой армии, которая есть не у каждого великого клана. Собрать всех вместе великое достижение, и при наличии достаточных ресурсов они будут не хуже кланов. Глупцы, кто гонится за одними лишь рангами.

— Надо бы себе пару боярских детей взять в следующем году. В последнее время без воев жить совсем тяжко стало, — проворчал боярин Шаин, рассматривая вовлеченные в будущее сражение силы.

— Где же сейчас воев найти?! Скоро по всей империи резня начнется. Своих готовить надо, а не чужих искать, — влез старый боярин Исаев, решивший размять кости. — Идут, похоже. Эх, успеть бы парочку с собой забрать…

Лучшие воины свеев принимали в себя духов, вырастая в росте и приобретая звериные черты. Хускарлы и ярлы. Остальные воины хирда в куда меньшей форме и не меняя кардинально внешность, но все равно получая небольшие усиления.

Стихийных владеющих у свеев было достаточно много, но они не пользовались таким же уважением, как настоящие избранники богов. Посмотрим, насколько сегодня помогут им их боги. Расчеты артиллерийских орудий и бронированные транспортники открыли массированный огонь, который с трудом, но пробивал совместный щит хирда.

Нам проще держать оборону, чем наступать. Наступление сложная наука, требующая слаженности от каждого воина и знание своего маневра, либо наличия подавляющей мощи и хорошей защиты. Что в целом было сейчас на стороне свеев. К тому же, хирд привык только наступать.

Смотреть, как на тебя прут волнами свеи со стальным кулаком из хускарлов ярлов неподготовленному воину страшно и легко поддаться панике. Тем более, когда пули и снаряды не приносят должного эффекта. Шар огня от взрыва снаряда вспыхнул прямо в боевых порядках, но щиты Силы приняли на себя весь удар. Сформированные боевые кулаки свеев уже ничего не могло остановить.

Леонид вышел вперед вместе с личниками, формируя первую линию обороны. Кудесникам не требовались боевые доспехи для уничтожения противника. Вторая линия как раз была из воинов в доспехах, у них более слабые щиты Силы. Бояре формировали свою линию примерно в том же русле.

— За други своя! В бой!

Принявший форму волка хускарл мгновенно превратился в пепел от упавшей с неба огненной капли. Бояре родовыми техниками вполне могут удивлять даже самых родовитых глав кланов. Стая гигантских ворон появилась из темного облака и направилась в сторону нашей артиллерии, но цепь молний прибила ворон к земле, где с ними справляются армейцы самостоятельно огнем практически в упор.

Огромная молния сверху сожгла заживо дружинника под щитами. В круге льда полностью был уничтожен отряд новгородского дворянина. В ответ плотное построение хирда накрыло ледяным дождем и снежным бураном от Морозова.

По всему полю битвы вспышки стихий уничтожали противника, но и нашим дружинникам доставалось, как только врагу удавалось прорваться на ближнюю дистанцию. Прямоходящие волки, медведи, покрытые камнем великаны и иные существа устраивали кровавый филиал бойни.

На личников серьезно насели хускарлы под предводительством ярла. Надо бы помочь. «Волна Смерти» сформировалась легко и привычно, в отличие от первого раза. Снова для меня на мгновение все замерло и затихло на этом свете. Увеличенная вдвое сфера воздействия дала возможность дружинникам перегруппироваться и немного отдохнуть.

— Учит… князь, мы закончили с подготовкой, — подошел напряженный Сергей, с любопытством рассматривая действие заклинания.

Пускать в массовую битву молодую поросль некромантов я не рискнул, поэтому они занялись более важным делом. Массовое поднятие мертвых с заданными параметрами требует сложного ритуала и монотонного построения рунных цепочек. Я могу прямо сейчас поднять большую часть павших на этом поле, но контролировать их будет очень тяжело.

— Действуйте. Объединив силы, вы справитесь самостоятельно.

Хмуро кивнув, Сергей вернулся к своим товарищам. Пусть учатся самостоятельно принимать решения. По увеличению концентрации некроэнергии стало понятно, что они ждали примерного такого ответа от меня. Даже обидно стало…

Поднявшиеся по всему полю битвы мертвые на мгновение остановили сражение, но разгоряченным свеям было без разницы, с кем рубиться силой стихий, благословением богов и честной сталью. Редкие выстрелы из стрелкового оружия со стороны хирда были редким исключением.

Резня, другим словом это не назвать, но мертвые дали нам шанс на небольшую передышку. Мы держались за счет брони боевых доспехов и большого количества кудесников. Стоит признать, что у свеев лучшие воины ближнего боя, виденные мною в этом мире.

Удар по земле молотом от неизвестного ярла с длинными волосами создал длинную трещину через все поле боя, в которую как магнитом тянуло мертвяков. Жаль, что они не дошли до тыловых позиций противника. Ничего страшного поднимем еще, а вот наличие сильного артефакта заставляло задуматься о том, кто его создатель.

Сегодня было немало удивлений. Я впервые увидел проявление сил жрецов темных богов, наделивших воинов свеев яростью берсеркеров. Противник не замечал ранения или утраты конечностей, сражаясь до самого конца. Но что особенно меня напрягало в ярлах, так это невероятные прыжки на огромную дистанцию. Вот еще один рядом появился. И чего их всех тянет ко мне?

— Ты — конунг Холмский?! Я ярл Стурли. Сразись со мной, и пусть наш поединок решит исход этой битвы, — пафосно изрек предводитель вражеского войска.

Похоже, потери для свеев дошли до определенной черты, после которой домой им лучше не возвращаться. Предложение очень заманчивое… Жаль, что в этом мире я очень редко выполняю основную функцию некроманта, который держится за спиной свиты. Плохой пример для молодой поросли адептов Смерти.

— Только сталь?

— Да! Только так будет угодно богам.

Секира в руках свея из темной стали намекала совсем не на простую сталь. От нее несло яростью богов войны и еще какой-то дрянью со знакомым привкусом. Мои две сабли не сказать, что простое оружие, но я не хотел бы попасть под удар секиры.

— Ты прав, сегодня достаточно воинов погибло. Верю, что твое слово, ярл, закон для всего войска. Леонид, распорядись, чтобы нам подготовили площадку.

Десять хускарлов ярла и моих дружинников создали круг для поединка. Свеев можно назвать жадными, излишне жестокими и безжалостными, но и они стараются следовать хоть каким-то правилам. Так что небольшая надежда на окончание битвы все же была.

Рассматривая своего противника внутренним зрением, я заметил невероятное количество энергии Жизни в его теле. Ходячая мечта некроманта, как единороги у эльфов. Интересно, как они этого достигли? Жертвы, ритуалы или источник Силы… эту разгадку мне не разгадать самостоятельно.

— От твоей руки пало немало наших сильных воинов. Сегодня я отправлю тебя к твоей любимой Хель, — размахивая секирой, как тростинкой двигался по кругу ярл Стурли.

— Я заберу твое тело после смерти. Ты не против?

— Хаха. Если сможешь, рус! Твое я отдам на корм волкам.

Резким взмахом секиры ярл Стурли вполне мог закончить бой одним ударом. Я успел в последний момент уклониться от оружия за счет энергии стихии Земли, что пропитала все мое тело. Избежав первого удара, тут же пришлось уходить от изменившегося положения секиры.

Несмотря на бугрящиеся мышцы и высокий рост, от переизбытка энергии Жизни ярл Стурли был достаточно быстрым. Кто-то позаботился о связках и скорости прохождения импульса. Впрочем, я не отставал от противника и наносил удары, как в верхней, так и нижней плоскости. Порхающие сабли прошли через защиты секиры, но пара появившихся порезов затянулись прямо на моих глазах. Честная сталь, как бы не так.

Дальнейший танец стали мог закончиться в любой момент, стоит мне только допустить ошибку. Ярл Стурли не умел ждать и, взревев от ярости, решил в режиме берсеркера достать меня хотя бы раз. Глупая ошибка. Уход за спину, подсечка сухожилий. Работа по суставам. Клинок в печень и со всей силы рубящий удар по шее. Висящая на одной лишь коже голова вряд ли присоединится обратно.

— Ты ошибаешься, ярл. К Хель я не имею никакого отношения. Ваши боги не властны надо мной. А вот ты и после смерти послужишь благому делу. Тело вашего предводителя мой трофей, на сегодня хватит битв.

Намек в виде темного шара формируемой «Клетки Душ» был предельно понятным. Хускарлы ярла яростно обжигали меня взглядом, но не посмели идти против и ушли к своим.

— Свеи отходят, — через некоторое время доложил Леонид, с грустью смотря на павших дружинников.

Чистой победой это трудно назвать. Мы еще не втянули в битву все свои резервы, как и противник. Правда, поле битвы выглядело как после применения огненного дождя, вместе с землетрясением одновременно. Надеюсь, смерть предводителя ненадолго остудит горячие головы. Не хотел бы я иметь в лице кровного врага всех северных соседей империи…

— Княже, из канцелярии императора пришло уведомление о проходе гвардейских полков через земли Твери, — пояснил Антон.

Вот в чем истинная причина отхода свеев и желание мыть позор поединком от ярла Стурли. Зашевелились игроки на самом высшем уровне всего лишь на третьи сутки. Это еще быстрая реакция.

Да у императора все еще есть право проводить войска через любые земли империи, как и у армии. Было бы смешно, если императору потребовалось на это разрешение. Хоть тут кланы не стали давить на правителя слишком сильно. Впрочем, передвигался он через мои земли, и это не есть хорошо.

Произошло то, чего так долго ждали жители Новгорода. Прибытие императора вместе с гвардейским полком необычное явление. Жители города не знали радоваться им или начинать паниковать, а собравшиеся в старом дворце наместников «лучшие люди» не ждали ничего хорошего.

— Рады приветствовать, ваше величество, на Новгородской земле. Жаль, вы раньше нас не известили, мы бы тогда подготовили достойную встречу, — не смог удержаться Морозов.

Император внимательно посмотрел на Михаила Серафимовича, как будто запоминая его лицо на будущее и повернулся к собранию.

— Не буду долго вести светские беседы и сразу перейду к делу. Мы с великим конунгом Ларсом из рода Инглингов решили все проблемы, и причин для дальнейшего конфликта нет. Войска вернутся на линию разграничения по обе стороны границы.

Долгое молчание явно не понравилось императору. Идеальный момент, чтобы подкинуть дров в костер. Благо, вместе с императором прибыли представители совета кланов с высшими офицерами генштаба, жрецами и иерархами имперской Церкви.

— А как же погибшие в ходе набега граждане империи и нанесенный урон нашей чести? Победа на поле боя осталась за нами. Разве мы побежим, поджав хвост?

Мои слова прозвучали, как холодный душ для окружающих императора людей, а новгородцы, наоборот, воспряли духом и свысока посматривали на столичную элиту, как бы говоря: смотрите, кто у нас есть.

— Они отдали свои жизни за благое дело, и все победы идут во славу империи, — через некоторое время холодно произнес император. — Господа, мы с князем Холмским покинем вас ненадолго. Мирный договор великое дело, и я очень сильно надеюсь, что лучшие люди Новгорода организуют достойный праздник в этот великий день. Не хотелось бы вмешиваться лично в процесс.

Угрозу в голосе императора услышали все находящиеся в главном зале дворца. Хмыкнув, я последовал за правителем империи в выделенный кабинет, который буквально утопал в роскоши. Старый дворец. Интересно, почему прижимистые новгородцы его не используют.

— Холмский, не порти мне игру. Что тебе надо, чтобы ты замолкнул и не раскачивал лодку? — резко пошел в атаку император.

В меня и мои возможности верят. Это уже радует. Жаль, я в очередной раз получил доказательство личного эгоизма императора. У каждого свои интересы и простые люди для правителя лишь ресурс, который не жалко. Про интересы пострадавших жителей Новгорода можно даже не говорить.

— Я думаю, мы договоримся, ваше величество.

Плодами победы над свеями мне не воспользоваться, так пусть хоть кто-то заплатит за свои игры.

— Цена?

— Перевод всех боярских земель в мое прямое подчинение.

Император сразу же понял суть моего требования на глобальном уровне и недовольно фыркнул, не сдержав эмоций. Собственные бояре переведут наши взаимоотношения в сферу совместных уступок, а не диктат. В принципе, тогда я возьму на себя часть кланового функционала. Единственное, что остается у императора, требовать службы раз в год на определенное количество воинов. Войну, правда, никто не отменял, но надеюсь она будет не скоро.

— Неприемлемо. Хотя кому сейчас нужен этот балласт в виде бояр… В общем, я подумаю и в течении месяца дам ответ. Если ты будешь и дальше ставить мне палки в колеса, то я найду на тебя управу.

Ранее он был более гибким. Странно, неужели снова ментальное воздействие… Что ж, зайдем с другого хода.

— Вы считаете, что сможете выдержать этот год без поддержки?

Положив руку на меч предков, император подошел ко мне вплотную.

— Не в одном тебе, Холмский, кровь Рюрика. И поверь, переживать надо точно не мне. Ах да… Продавайте ваше московского поместье, на моих землях я вас больше видеть не желаю. Свободны.

Ну вот снова запрет. Прав я был, когда ругался с Фимой о выводе денег из Москвы и запрете инвестиций в столичном регионе. Император легко может забрать или заставить продать по дешевке. Но это все мелочи. Своим отказом он развязал мне руки и дал понять, что против меня сам действовать не будет. Уже что-то.

Глава 5

Стягивание армейских полков, призыв кланов для удара по свеям и тем более долгая война явно были не в планах императора, поэтому в пограничном конфликте замирились очень быстро. Правда выплата символической виры со стороны напавших ярлов была словно плевок в лицо всей Российской империи.

Новгородцы были недовольны, граждане империи были недовольны, магнаты были недовольны. Удивительно, но даже кланы были недовольны, а моя речь, как будто специально несколько дней была самым просматриваемым видео в паутинке. Кто снимал так никогда и не узнаешь...

— Если клан Юсуповых думает, что убив Дмитрия Василенко заткнут рот правде, то поверьте они глубоко ошибаются. Дорогие зрители, в эфире новая информационная программа «Ночной час правды» и с вами снова ваш покорный слуга. Хочу выразить особую благодарность князю Холмскому за возвращение в этот бренный мир. Поэтому в этот раз мы поговорим с вами о бессмертии и человеческой душе…

Неплохо получилось с перерождением Василенко. Журналист избавился от непомерных амбиций, больше не идет на поводу у собственных эмоций и что самое важное служит только мне одному. Необходимость пить кровь у живых и подотчетность роду Лисицыных не такая уж и большая плата за это.

Информационные ресурсы неожиданно приобрели актуальность на фоне невероятного вброса публикаций и слухов о грядущих проблемах в империи, поэтому все игроки спохватились взять себе кусочек пирога неподконтрольной императору паутинки. Поздно. У Василенко самая большая аудитория в империи и теперь я на коне. Хотя именно сегодня особенное событие, которое я не хотел, чтобы афишировалось на всю империю и разгоняло невероятную волну слухов.

Великие кланы… только через некоторое время понимаешь масштабы вовлеченных в будущий конфликт сторон. Небольшие государства в государстве. Собственное производство оружия, армия, большое количество население, часть собственных законов. Единственное чего нет так это собственной валюты, но ее заменяет стихийная энергия в накопителях. В общем огромная бомба над основанием империи готова была взорваться в любой момент.

Но уже началось! Демидовы и Строгоновы зря надеялись остаться в стороне именно с них и начали Юсуповы масштабную компанию в газетах, телеканалах и паутинке по дискредитации затворников дабы расширить свою промышленную империю.

— Кхм, кхм.

Наташа, посмотрев на меня вздохнула и ничего не сказав вышла из кабинета. Правильно. Еще рано, пусть подождут. Следом за моей женой мелькнула любопытная морда заглянувшего пса. Гром, как бы спрашивал сколько я еще буду заставлять людей ждать. И ты туда же?!

Пес на некоторое время пропал из поля зрения активно обустраивая свое логово рядом с источником Силы. Причина простая. Гром вместе со своей ненаглядной ждали пополнения и мой самый страшный сон вскоре может стать реальностью. Одна Сила знает почему они способны воспроизводить потомство после всех прошедших изменений в ходе трансформации.

Когда в комнату заглянула Настя я понял теперь точно пора. Жены у меня одно загляденье. Три длинных платья в пол на идеальных фигурах, царственная осанка, сверкающие диадемы и прямой взгляд достойных князя супруг. Засмотрелся. Похоже и гости тоже оценили.

— Князь, рад выразить вам свое почтение.

— Князь, поздравляю…

— Великий день для всего княжества.

Родовое поместье слишком маленькое для предстоящего события, поэтому сегодня впервые за долгие годы собрались в историческом центре Твери. Целый год глава рода Бороздиных вместе с другими дворянами создавали мне подарок восстанавливая Тверской Кремль вместе с достойным и современным дворцом. Молчали все и потратили даже на это часть своих трофеев надеясь, что я их не забуду. Как будто у меня много верных и инициативных людей.

Трон мне не завезли. По статусу вроде бы не положен, но позолоченное кресло тоже волне сойдет. Жены сидели за спиной на мягких стульях и протокольно улыбались. У каждого своя задача и ноша. Ладно похоже пора начинать, и я показываю распорядителю, что уже можно.

— Псковские земли готовы вступить в Северное княжество и дать клятвы верности за всех своих жителей, — глава дворянского собрания Пскова поклонился мне и передал дядьке Николаю договор.

Дядька Николай выполнял функции моего первого советника, хранителя княжеской печати и занимал место по правую руку. Он быстрее вскроет себе горло, чем предаст меня когда-либо.

— Клан Васильчиковых в полном составе хочет видеть себя в составе княжества, — помолодевший «старик» в последнее время был полностью доволен своей жизнью.

Несогласных в клане просто не осталось в ходе великой резни, устроенной моими слугами, а Смоленск похоже вскоре станет базой для рыцарей крови слишком уж зачастил туда Дед.

— Новгородские земли по решению Вече готовы вступить в Северное княжество, — едва заметно поклонился Михаил Серафимович.

Морозов и новгородцы торговались до последнего, но мои позиции после помощи в борьбе со свеями были очень сильны, и я довольно легко продавил все пункты договора. Ну и пряник неплохой был с боярским статусом, доходами от торговли и распределением добычи.

Мне в свою очередь была жизненно необходима Новгородская Академия со своим источником Силы. Подготовка владеющих даже на столь слабом уровне огромное преимущество. Новгородская Академия Силы по сравнению с МАС, мягко говоря, не впечатляла. Здесь давно уже не видели в своих стенах кудесников и даже ведарь большое событие, но в скором времени все изменится.

— Объявляю о создании Северного княжества и созыве княжеского совета. Просьба представителей поставить свои подписи на общем документе.

Согласие императора на документе об образовании княжества и указание немного других административных границ явно «прибавит» ему настроения. Псков, Новгород, Тверь и Смоленск под одним управлением огромная территория пусть с небольшим количеством населения по сравнению с южными кланами. Еще одна сила заинтересует многих и заставит задуматься моих врагов, как и потенциальных союзников.

Правда и проблем немало. Производственные мощности оставляют желать лучшего. Война это не только сражающиеся армии, но и тыловое обеспечение с производством вооружения. Признаться с этим у меня были пока большие проблемы. Инженеры Воронова только начинали самостоятельные разработки и до потоковой линии очень далеко.

Наладить автономное снабжение нереальная задача и сейчас мы сильно зависим от Московских заводов, как и от Строгонова с Демидовым. Последнее заявление уральских затворников говорит о том, что поставлять оружие они не будут никому всеми силами пытаясь умаслить клан Юсуповых. Про императора можно просто промолчать.

— Клянусь быть верным князю Холмскому. Служить, не щадя живота своего до последней капли крови. Клянусь в том за себя и своих потомков, — упал на колено боярин Шаин.

Пришлось встать и поднять его на ноги и сказать остальным, что мне не требуется подобное. Я знаю их всех, как крепких воинов и сильных владеющих. Дальше бояре один за другим приносили клятвы верности. Девять десятков сильных владеющих вместе с родственниками и каждый с дружиной не меньше сотни. Великое достижение, надеюсь, потомки оценят.

Бояре отчаянно не хотели покидать свои вочтины, которые были щедро разбросаны по центральной и южной части империи, но я не смогу их защитить всех в ходе клановой войны. Мое предложение состояла в том, чтобы дать земли на севере с подъемными. Обещал я дать в три раза больше, чем было и при возможности вернуть родовые вотчины. Согласилась. Дураков среди оставшихся боярских родов не было — давно вымерли.

— … и путь покарает меня Господь, если я нарушу свою клятву.

Приняв клятву верности у последнего боярина, я объявил начало княжеского совета. Ход с названием умаслил жителей четырех губерний и отменял факт отделения от империи. Все счастливы, кроме кланов включая императора. В мирное время мне никто не бы не разрешил сделать подобное и на совете кланов началось бы брожение, но сейчас все равно войны не избежать.

— На землях княжества проживает семь миллионов человек. Промышленность в недостаточно развитом состоянии и не способна обеспечить потребности населения. Сельское хозяйство, единственное, что позволяет нам получать стабильный доход. Ваши предложения?

Я, конечно, немного преувеличиваю проблему. Промышленность была, но по сравнению с соседями довольно слабая.

— Один из вариантов привлечь инвестиции и предприятия, что уходят из столицы. Мы можем предложить лучшие условия, — сразу же предложил Морозов.

Денег у новгородцев хватало, но финансовый сектор во время войны кланов будет переживать не лучшие времена, поэтому добыча и переработка ресурсов то направление, в которое вложиться лучше всего по мнению купцов.

— Мировая повестка и внутренние дела в империю не дадут нам долго запрягать, — нахмурился боярин Шаин.

В мире творился настоящий ужас. Магриб непонятно зачем схлестнулся с Поднебесной Империей в череде пограничных сражений «бандитских формирований». Ямато наращивает армию и пытается вновь найти безопасный проход через море.

Франки с Альбионцами схлестнулись не на жизнь, а на смерть. Недавнее генеральное сражение каждый объявил своей победой, но по факту обе стороны откатились на ранее удерживаемые позиции, и теперь позиционная война может затянуться на очень долгое время. Значит с той стороны не стоит пока ждать сюрпризов.

Кстати, на одном из новостных репортажей о войне франков с альбионцами я увидел окровавленное лицо Сильвии. Ее глаза больше не горели озорным огнем и в них поселилась такая знакомая мне грусть потери. Для Сильвии де Бриссак теперь мир состоял не только из балов и сотен поклонников.

Надо отправить какой-нибудь артефакт из хранилища в качестве поддержки. Вот вроде бы и были мы с ней вместе совсем немного по времени, да и нравы у франков куда проще имперских. К тому же, уверен любовников у сестры герцога хватает, но почему-то я чувствовал за собой вину, что не смог ее защитить от войны. Подумаю, что можно сделать. Зарождающиеся дипломатические отношение с известным родом франков того точно стоят.

Германская империя спонсировала франков и готовилась сцепиться со свеями за владение Ютландией и южное побережье Балтийского моря. Османы с упоением режут друг друга, поэтому Орденконцентрировал войска для нового крестового похода, но в тайне надеялся, что османы в горячке мятежа нападут на Российскую империю. В самой же империи все было готово к началу «Великого Передела Власти». Вопрос лишь в том, кто первым сделает шаг ведущий в пропасть.

— Даже, если весь мир рухнет в бездну вы должны знать, как будете обеспечивать своих людей. У нас не так много времени, чтобы подготовиться к худшему и консолидировать все свои силы. За месяц мы должны успеть сделать много всего, поэтому предлагаю следующее…

* * *

Император второй час изволил сильно гневаться, поэтому сотрудники его личной канцелярии, на этот раз совсем не заслуженно, страдали от вспышек ярости правителя с добавлением стихийной энергии. Самое обидное, что провинившийся сотрудник давно уже покинул пределы столицы, а возможно и границы империи.

— …и это означает, что вас может купить какой-то князь?! Вы все приносили мне клятву верности, предатели!

— Ваше величество, мы обязательно найдем виновного и накажем его по всей строгости. Данные сотрудники поняли ошибку своего коллеги и не допустят подобного повторения. Верно? — шутливо спросил краснощекий мужчина.

Анатолий Владимирович Кутесов доброжелательно улыбался и всем своим видом «пухляша» настраивал на взаимную открытость, но собравшиеся сотрудники знали о нем куда больше обычных людей, поэтому еще сильнее побледнели и быстро закивали без лишних слов.

— Свободны! — резко приказал император.

Дважды повторять собравшимся сотрудникам не пришлось, и они моментально покинули кабинет правителя империи. Выругавшись про себя, император взял небольшой графин и щедро плеснул янтарной жидкости в стакан. Посмотрев на Кутесова он увидел привычный отказ и сделал большой глоток.

Глава внешней разведки императорского клана недавно возглавил еще и внутреннюю службу безопасности получив полное доверие императора. Осталось возглавить жандармов, и тогда лишь Тайная канцелярия не будет в его власти. До поры до времени.

А кому, как не Кутесову?! Именно он знает все тайны семьи императора. Императрица одна чего только стоит. Германская империя в свое время сделала сильный шаг по перехвату влияния над Российской империей отправив принцессу с сильными ментальными способностями. Убить королеву можно и это даже не сильно повлияло бы на отношения между странами, но опасно для окружающих своими последствиями. Создание артефактной комнаты в свое время было решением Кутесова, которое полностью оправдало себя.

— Ненавижу этого выскочку! Что он о себе возомнил? Подчиняет города, кланы, моих бояр и даже личную канцелярию! — вспылил император, когда действия алкоголя не добавило умиротворения в его душу, а лишь сильнее распалило.

«Своими» бояр император никогда не считал. И трудно представить, что представители боярского сословия хорошо относились к императору. Поэтому развитие настоящих событий и вертикаль власти князь — бояре выглядит намного реальнее в данной ситуации.

— Князь Холмский пользуется любой возможностью для собственного усиления. Ваше величество, это никак не повлияет на общий план. В конечном счете, Холмский стал более весомой фигурой и послужит вашим интересам. Осталось только предоставить ответ на предложение князя Холмского, — напомнил Кутесов императору небольшую мелочь.

— Этот наглый объевшийся мухоморов свей хотел поставить мне жесткие условия, если бы не смерть ярла Стурли. Нет, нет, нет. Мы с трудом остановили конфликт, — тихо и невпопад прошептал император. — Передай в княжество Тверское…

— Прошу прощения, ваше величество, но земли князя Холмского называются Северное княжество, — специально исправил императора Кутесов.

Очередная вспышка ярости и появившийся меч в руке правителя Российской империи покрывшись молниями уничтожил небольшой столик с графином. Достигнув определенной «точки кипения» император резко успокоился и готов был действовать с холодной головой.

— Я передумал ничего не надо передавать. Найди, как устроить проблемы Холмскому так, чтобы было понятно это от меня, но не переусердствуй князь пока еще нужен.

— Хорошо, ваше величество. Все будет исполнено согласно вашей воле, — поклонившись Кутесов оставил императора в одиночестве с разбитым графином.

По длинному коридору Красного Дворца Анатолий Владимирович шел неторопливо с довольным выражением лица, от которого встреченные им придворные приходили в ужас. Все идет по плану… по его личному плану.

Глава 6

Приглашение от клана Львовых на свадьбу Полины и Павла застало нас врасплох. Елена, Наташа и Анастасия в этот же день умчались в лучшее ателье Твери, а я задумался над новым раскладом в империи. Столь поспешная свадьба говорила о нескольких вариантах либо ожидается прибавление в семье у молодых людей, либо свадьба для срочного скрепления намечающегося союза.

Проведение свадьбы на территории невесты для нас было несомненным плюсом и еще одним интересным моментом требующим осмысления. Ярославль — город целителей, наверное, никогда не видел такое количество роскошных кортежей. Народу собралось очень много, так как это скорее всего последняя возможность пообщаться друг с другом на нейтральной территории.

Богатство нарядов, блеск драгоценных камней и приклеенные улыбки встретили нас при входе в огромное поместье Львовых, как и непередаваемое чувство тревоги в глазах женщин и мужчин. Ожидание грядущих проблем иногда бывает хуже всего.

— Кирилл, мы сходим по залу пройдемся. Вперед, нас ждут великие дела, — Анастасия, не слушая возражений от Елены и Наташи взяла их под руки и двинулась к гостям Львовых.

Девушки были замужние, поэтому сопровождение им не требовалось. Анастасия в последнее время начала рьяно отстаивать интересы княжеского рода Холмских. Десятки благотворительных организаций, в которых состояли мои жены реально помогали людям, поэтому я не жалел на это денег увеличивая в глазах жителей княжества веру в силу и благородство нашего рода.

Вообще люди не торопятся умирать за что-то абстрактное. Великой идеи я им дать не мог, купить золотом точно не мой вариант, поэтому остался единственный выход поверить в своих правителей. Для этого людям необходимо постоянно видеть и не забывать напоминать про успехи правящего рода, который на деле готов доказывать свое право на власть.

К сожалению, у меня самого не было столько свободного времени, чтобы посещать десятки различных мероприятий в самых больших городах княжества, но с этим прекрасно справлялись мои жены. За что им честь и хвала.

Сам я не планировал «наводить мосты», хотя знакомые лица мелькали тут и там. И даже наш наставник по боевой подготовке в МАС Артем Сергеевич Никонов, он же мой капитан стражи в последнем испытании, отметил сей праздник своим присутствием. Хорошее и беззаботное было время в Берлине.

— Холмский, рад тебя видеть или пора уже князем величать? Ты если, что прости знатной крови во мне так и не нашли…

Главное качество Никонова, что он никогда не унывает и плевал на все формальности и условности придуманные дворянами. Ему, что дворянку или крестьянку уложить в кровать без разницы. Даже сейчас он обнимался с какой-то симпатичной женщиной и что-то шептал ей на ухо от чего она заметно покраснела. Жадный до женщин пес войны.

— Как вам будет удобно, Артем Сергеевич. Вы надеюсь не пострадали из-за знакомства со мной?

— Ничего страшного меня просто уволили, — махнул рукой Никонов. — Сейчас в активном поиске работы. Представляешь, ко мне недавно наемники с Кантонов обратились. Ну те что в нашем войске были, помнишь?

— Помню.

Хорошие профессионалы, но со всеми не самыми приятными «особенностями» наемников.

— Через меня хотят к тебе в дружину пойти. Надо бы обсудить попозже условия найма. Сейчас я немного занят, да и вон твои бывшие одногруппники идут. Мне ваши разговоры слушать про прелести благородных девиц не к чему, — подмигнул Никонов и галантно взяв под руку охмуряемую женщину направился вглубь поместья.

— Что я вижу неужели мои глаза меня не обманывают?! У нас тут оказывается целый князь имеется. Защитник угнетенных, победитель врагов империи и прочее, прочее — усмехнулся Кирилл Романов, протягивая руку для пожатия.

— Ладно князь. Мы не разглядели настоящий бриллиант прямо перед глазами. Эх, если бы я знал, — тяжело вздохнул Дмитрий Воротынский.

Племянница главы клана на самом деле была его дочерью, которую до поры до времени держали в другой семье. Непонятная конспирация. Разве что внутренние проблемы клана, которые никто не отменял. Важное другое, что Трубецкой выхватил не самую простую пташку и наследник Львовых мягко говорят не блещет умом. Но это как раз не мои проблемы.

— Ничего бы не изменилось. Не для тебя растили сей прекрасный цветок, — произнес Роман Шестаков внимательно разглядывая меня.

Шестаков был из клана Орловых и явно не знал, как теперь реагировать на меня. Привыкнет, ничего страшного.

— Где Евгений Русин?

— Уехал к франкам воевать за свою прекрасную даму. Я тщетно пытался отговорить его и вылечить классическими методами, но ничего не помогло, — констатировал свое поражение Романов.

Умеют же женщины франков завлекать к себе владеющих с высокими рангами. Наверное, когда стоит вопрос выживания государства на какие только жертвы не пойдешь.

— Может сегодня отпразднуем нашу встречу? Ах да, как я мог забыть, что князь Холмский трижды окольцован. Придется нам без тебя идти в атаку на приступ бастионов.

— Господа…

Раздавшийся голос был смутно знаком. Появление Густава фон Берка на подобном мероприятии меня нисколько не удивляло, как и желание поговорить.

— Холмский, это точно к тебе. Пойдем ребята тут ничего интересного сплошная политика и интриги, — отсалютовав бокалом Воротынский повел за собой всю компанию.

Дождавшись, как ребята уйдут Густав позволил себе доброжелательную улыбку. Легко шпионам работать в Российской империи. Здесь всем плевать, что я общаюсь с личным порученцем иностранного правителя.

— Могу поздравить вас, князь, со значительными успехами и победами. Территория под вашим управлением сопоставима с размерами всего Рейха, поэтому мой кайзер надеется продолжить взаимовыгодное сотрудничество. Переданные записи были полезны?

Вот знаю, что меня хотят использовать в своих интересах, но они об этом говорят прямо. Ладно помощь за помощь.

— Да, записи были для меня полезны. Говорят, в этом году у вас проблемы с запасами продовольствия? У нас есть излишки, которые мы готовы вам поставить.

Торговый путь через столицу в скором времени может быть перекрыт и надо искать новые рынки сбыта. Отсутствие единой торговой политики на всю империю сильно била по крупным игрокам, если не считать великие кланы. Мелкие вообще едва выживали.

— Это будет хорошей новостью для моего народа, но мы хотели бы получить нечто другое, — прямо намекнул фон Берк на мои способности к силе Смерти.

— Все будет зависть от дальнейшего развития событий в империи и во всем мире.

— Понимаю. В любом случае, в Рейхе вы всегда найдете теплый прием. Я же пробуду еще месяц в империи, если у вас будет что-то еще… открыт для ваших предложений, — кивнув Густав без прощания отправился дальше по залу.

Намек на большие проблемы и дальнейший торг. Важно осознавать, что я им нужен больше, чем они мне, да и Густав далеко не самый лучший торговец. К тому же, сегодня он был не единственным иностранцем на празднике. Посол Поднебесной империи и принцесса Ксу старались не подходить ко мне слишком близко. Ну да ситуации в империи непонятная и все же снежная принцесса не выдержала и подошла. Похоже я становлюсь той фигурой, которой не надо самому ходить по залу в поисках собеседника.

— А вы я смотрю неплохо выглядите, Холмский, для мужчины у которого три жены. Интересно, как у вас сил на всех хватает? Не поделитесь секретом.

От вопроса принцессы Ксу у посла вышла испарина на лбу. Честно не завидую ему. Плохая у него работа.

— Секрет рода Холмских. Думаю, еще три или четыре жены взять себе, чтобы на каждый день недели была разная, а то времени свободного слишком много остается. Вы как считаете, принцесса?

Мою незатейливую шутку Ксу не распознала. Слишком уж она серьезная.

— Да я…

— Принцесса, у вас какие-то вопросы к нашему мужу? — Анастасия не выдержала и вмешалась в разговор.

Мои намеки сыграли злую шутку и теперь меня реально подозревают в заигрывании с принцессой. Ксу холодно посмотрела на моих жен, недовольно задрала подбородок и взмахнув платьем направилась в другую от нас сторону вместе с красным, как рак послом.

— Кирилл, даже на минуту тебя нельзя одного оставить, как всякие… девушки вешается тебе на шею, — под одобрительные взгляды Наташи и Анастасии прошипела Елена.

— Как вы считаете может нам ночью наказать нашего дорого мужа? — задумчиво спросила Наташа.

От моего милого ангелочка я точно не ожидал такой подставы.

— Прошу прощения, дамы. Могу я забрать вашего супруга с собой? — обратился к моим женам хозяин поместья.

Спаситель.

— Конечно, Святослав Вадимович, — недовольно произнесла Анастасия без особого энтузиазма.

— Кирилл Дмитриевич, мы собрались небольшой компанией. Приглашаем вас к себе на беседу, — глава клана Львовых излучал доброжелательность.

Неожиданное приглашение, тем оно интереснее. Учитывая, что я не успел перекинуться ни словом с молодоженами и возможно меня на свадьбу пригласили только из-за этой беседы.

— С радостью приму ваше приглашение, Святослав Вадимович.

За длинным дубовым столом в рабочем кабинете главы клана Львова собралась очень непростая компания. Шуйский, Шереметев, Трубецкой, Воротынский и даже мой тесть Орлов Леонид Васильевич. Собрание этих людей в одном месте уже великое достижение, и я примерно догадываюсь кто был главным инициатором.

— С каждым гостем я удивляюсь все сильнее, — хмыкнул Воротынский, дернув себя за ворот пиджака.

— Я не спрашиваю зачем мы собрались, но почему Холмский? — в открытую спросил Трубецкой, непонятно почему настроенный ко мне агрессивно.

— Новое время, а значит новые вызовы для всех нас и новые игроки. За князем большая военная сила из боярских родов и собственной дружины. Тем более за него поручились трое из числа находящихся здесь, — ответил хозяин поместья показывая мне рукой на свободное кресло.

Небесполезная информация осталось узнать кто.

— Раз все собрались, то какое предложение вы хотите нам озвучить, Шереметев? — нетерпеливо спросил Воротынский.

— Кстати, не подскажите, что за программу переселения вы придумали, Холмский? У нас есть определенные опасения связанные с большой заинтересованностью жителей вашим предложением, — холодное любопытство Трубецкого пересилило желание узнать цель приглашения.

За час на княжеском совете мы не придумали ничего лучшего, как предложить переселиться гражданам империи с юга на север. Мыслить надо стратегически. Война кланов покажет, что хорошо там, где все есть. Вода, еда, тепло и крыша над головой. Базовые потребности людей мы сможем легко удовлетворить и что не менее важно дать возможность найти себя в разных профессиях. Война прекрасное время для инициативных людей.

— Хочу увеличить население княжества самым простым способом для меня способом.

— Не самая лучшая идея в начале войны. Он точно нам подойдет? Мне как…

— У каждого свои интересы. Холмский ни разу не заставил усомниться в своих способностях, — прервал Шереметев никак не упекающегося Трубецкого. — Я предлагаю заключить нам союз. Мы все здесь хотим удержать то, что имеем. Великих целей по захвату земель соседей у нас нет. Как вы на это смотрите?

Для всех кроме меня это не было секретом, поэтому никто не удивился. Скорее всего и предварительные договоренности уже были.

— Допустим мы заключим союз. Какова ваша дальнейшая цель? — задал резонный вопрос мой тесть.

— Нам нужен претендент на руку великой княжны Анны, чтобы заявить о себе, как о еще одной силе в империи…

Неприятное чувство кольнуло внутри.

— Не помню, чтобы в семьях наших кланов были свободные и подходящие по возрасту кандидаты. Холмский вообще уже трех жен имеет, а это значит… Вы же не хотите сказать, — резко замолк Воротынский.

— Кирилл Дмитриевич, говорят у вас были хорошие отношения с великой княжной Анной? — заинтересованно спросил Шуйский.

Хитрый прищур глаз и ухмылка в бороду меня нисколько не сбивали. Опасный человек.

— Самое важное здесь слово были. Я давно уже не имел встреч с великой княжной.

Молчание и переглядывание между главами кланов.

— Это далеко не самая большая проблема. Господа, предлагаю обсудить подробности, условия нашего союза и дальнейшие…

Вечер перестает быть томным, да и к женам я вернусь не скоро. Чувствую меня хотят использовать и подставить под основной удар, а потом выкинуть или поставить жесткие условия сотрудничества. Сила Смерти не сильно поможет против пяти волотов и даже Орлов здесь не помощник, но сдаваться еще слишком рано, как и отказываться от союза. «Поживем -увидим», как любит говорить дядька Николай.

* * *

— Ваше высочество, еще раз спасибо за оказанную помощь. Клан Муравьевых никогда не забудет протянутую в трудный момент руку дружбы, — без капли иронии произнес Яков Александрович.

Единственный клан на Дальнем Востоке с помощью Анны быстро вернул утраченные позиции и влияние. Муравьевы без стеснения использовали ресурсы великой княжны для устранения неугодных и подчинения более слабых дворянских родов.

— Я рада, что смогла вам немного помочь, Яков Александрович. Надеюсь, на наше дальнейшее плодотворное сотрудничество, — поднялась Анна со своего кресла, показывая окончание «аудиенции».

Поклонившись Яков Александрович быстро покинул кабинет великой княжны. Накинутый на главу клана Муравьевых ментальный поводок с каждым разом становился все ярче и в скором времени у нее появится еще один верный человек. Ментальная сила развивалась в ней невероятные темпами, и Анна сама не замечала иногда, как привычно накидывала на людей без хорошей защиты разума привязку на верность.

— Командующий восточной группировкой войск ожидает, когда вы его примете, — генерал Головин проводил подозрительным взглядом Муравьева.

Бывший глава третьего отдела канцелярии императора поставил всю свою карьеру на принцессу. Третье отделение канцелярии перестало быть его проблемой. Вместе со своими верными помощниками братьями Гришиными он выбрал службу принцессе и пока не жалел о своем выборе.

— Пусть командующий еще подождет. Для него это будет полезно, — Анна задумчиво посмотрела на хмурую погоду за окном.

Генерал Муромцев был официальным командующим восточной армией, но здесь на Дальнем Востоке каждый сам себе хозяин в своем гарнизоне. Попытки Анны перетянуть на свою сторону отдельных генералов Муромцев принял чуть ли не за объявления войны, но братья Гришины быстро объяснили ему суть его ошибки. Жизнь на востоке серьезно отличается от западной части империи.

— Ваше высочество, от императора неделю назад поступил запрос на ваше возвращение в Москву. Что будем делать? — задал главный вопрос Головин и застыл в ожидании ответа, решающего его дальнейшую судьбу.

Возвращаться в Москву после сладкого вкуса полной свободы. На такое Анна точно не пойдет, да еще и недавнее событие всколыхнуло в ней старые раны. Свадьба Полины Львовой и Павла Трубецкого блистала на всех экранах империи вызывая зависть у представителей дворянских родов. Больнее всего было видеть Холмского в окружении молодых жен…

— Задержи посланника на максимальный срок. Пусть моя канцелярии на все запросы и звонки отвечает, что я заболела или отправилась в путешествие. Нам требуется протянуть, как можно больше времени… и вообще я не хочу разговаривать с генералом Муромцевым. Вы уж как-нибудь сами решите все вопросы, — повысила голос великая княжна.

— С удовольствием будет исполнено, — в предвкушении протянул Головин.

— Изяслав, я могу попросить тебя об одной услуге, как своего верного друга? — обворожительно улыбнулась великая княжна застывшему рядом с ней словно статуя молодому парню.

— Сделаю все, что вы прикажете, ваше высочество, и даже смерть меня не остановит на этом пути, — встал на колено Сабуров и склонил голову.

Изяслав Сабуров серьезно изменился за последнее время. К сожалению, на своем первом творении Анна немного перестаралась и влюбленность переросла в обожании, а потом и вовсе в преклонение.

— Ничего смертельно опасного требуется лишь небольшая услуга. Зачитай на следующем совете кланов мой документ о намерениях и обязательные условия, как личный порученец.

Великим кланам в западной часть империи надо добавить немного огонька, да и Холмский пусть вспомнит о своей великой княжне «добрым» словом. Оценивающий и одобряющий взгляд уверенного в себе парня она часто вспоминала с грустью и невыносимой тоской в груди. Так что пусть должным образом оценит ее старания.

Глава 7

Утренняя попытка тихо встать с постели в который раз закончилась неудачей. Пока пытался убрать руку Насти со своей груди, потревожил ногу Лены, и в конце концов, проснулась Наташа. Совместно проведенные ночи мне, конечно, очень нравятся, но привычка жен облепить меня со всех сторон порой бывает не совсем удобна.

— Кирилл, ты снова уходишь на весь день? — сладко потянулась Наташа и случайно стянула с себя одеяло.

Прекрасная картина молодого женского тела пробудила во мне скрытые резервы, и, казалось бы, полностью потраченные ночью силы быстро восстановились, поэтому я резко перешел в атаку.

— Ну, Кирилл…, — попыталась возмутиться Наташа, но через некоторое время требовательно простонала. — Даже не думай останавливаться.

Стоило разбудить одну жену, как тут же проснулись и другие, требуя свою порцию ласки и внимания. Я только за! Утреннее занятие любовью с женами придает необыкновенный заряд бодрости, как долгая медитация у источника Силы. К тому же хорошее настроение гарантированно обеспечено на весь день. Может, пора уже раздавать жизненные советы всем жителям княжества…

— Дорогой, мы тебя практически не видим. Ты уходишь с утра и возвращаешься только поздно вечером, — после небольшой передышки снова возмутилась Наташа.

Хотя тут не до советов, у самого дома три жены, готовые выбивать необходимые себе решения.

— Сегодня постараюсь вернуться пораньше.

Я бы и сам рад больше времени проводить со своей семьей, но что поделаешь, ситуация в империи стабильно тяжелая. Можно сказать и так повезло. Не один, а целых два месяца спокойного времени. Это очень много при возможности мобилизовать все силы и ресурсы нового княжества.

После свадьбы Полины и Павла империя проснулась в новых реалиях с официальным заявлением главы клана Львовых о создании союза кланов… и княжества Северное. Бомба не грянула, но оттянула начало конфликта на максимально возможный срок.

Позже к нашему союзу присоединились Соколовы под мое слово. Трубецкой недовольно пытался что-то заявить про несопоставимость вовлеченных сил и ресурсов, но Соколовы в последнее время начали активно обналичивать средства и «собирать» долги. Земли, люди, производства. Я и не знал, что за банкирами скрывается подобная мощь.

В общем, набирающий обороты ком проблем требовал постоянного вмешательства во всех сферах жизни молодого княжества. Переход в частично ручное управление вынужденная мера. Которая в скором времени, надеюсь, уйдет в прошлое.

— Не забывай, мы твои жены и можем помочь! — обняла Елена и тут же увернулась от моих «загребущих» рук.

— Вы мне правда сильно помогаете тем, что берете на себя общение с жителями княжества. Люди должны быть уверены, что князь и его жены полностью контролируют ситуацию.

Три красавицы княгини пользовались огромной популярностью среди жителей. Улыбки, простота в общении, открытость подкупали людей, а один день на вербовочном пункте позволил выполнить план по набору в пехотный полк.

— Мы сделаем все возможное, но ты нам будешь должен один день. Пойдем, Лен, — специально виляя нижней частью тела Наташа вместе Еленой направились в душ.

— Кирилл, может попросить папу выделить нам дружинников клана и дядю Никифора? — с беспокойством спросила Анастасия, отвлекая меня от важного дела.

Дядя Никифор был вторым огненным волотом клана Орловых. И, возможно, что не последним. Кланы невероятно скрытны в информации касательно собственной военной мощи, а про количество владеющих высших рангов знает только глава клана и несколько доверенных лиц.

Волоты придумали вокруг себя слишком много тайн и слухов, полностью скрывая в недрах кланов всю информацию о становлении и развитии. А когда-то были обязаны поголовно служить империи. В принципе, верно. Чем больше силы, тем больше ответственности. Сейчас же единственный в империи внеклановый волот ректор МАС. Но кто знает, сколько еще таких спряталось, не афишируя о своих способностях.

— Орловым в скором времени самим потребуется вся мощь клана, поэтому мы можем надеяться только на себя.

Как бы еще союзникам не пришлось помогать, чтобы мне в спину не ударили.

— Я понимаю, — тяжело выдохнула Анастасия и нахмурила лоб. — Твои руны тяжело складываются. Такое чувство, что сейчас мозг взорвется. Обещаю, у меня скоро все получится!

Все верно, студенты магических академий не просто так учатся от четырех до шести лет. Выучить руны и тактику можно за куда более короткий срок, а теория не требуется большинству.

— Верю, у тебя все получится! Пошли в душ, а то Наташа с Еленой специально там застрянут до вечера...

Дорога до Лесной базы после укладки нового дорожного покрытия занимала куда меньше времени. Ранее редко используемая дорога теперь стала пользоваться популярностью у большегрузов. Грузовики везли ценное лабораторное оборудование и строительные материалы для строительства дополнительных помещений базы. Множество полигонов, лаборатории, жилые помещения для некромантов и новых учеников, но, конечно, больше всего места занимало хранилище.

Спец хранилище самого ценного материала охранялось парой сильных химер. Очень много перспективного материала, из которого в будущем я буду делать единичные экземпляры. Сабуров, барон Мортимер, Эдуард Сесил, мертвые главы дворянских родов с прошедшей войны с кланом Сабуровых, мятежники Васильчиковых, демоны… И теперь добавился отдельный отсек с элитными воинами и ярлами свеев. Кто-то хранит золото или артефакты. Для некроманта же основное богатство наличие больших запасов энергии и материала.

— Сергей, вы вливаете энергию только после того, как я дам приказ.

— Учитель, а можно я…

За каждым из молодых некромантов скрывалось по несколько любопытных лиц, осторожно выглядывающих из-за плеча. Пусть помучаются и поймут, как на самом деле я с ними долго возился.

— Тише, не мешайте Повелителю, — недовольно произнес Сергей.

Учителем я запретил себя называть. Они уже сами стали молодыми некромантами с учениками. Пусть инициация и прошла без ритуальной атрибутики с прочими требованиями посвящения магических гильдий. Это далеко не самое главное. Но наше равное положение нарушило подслушанное от Афанасия обращение и его туманные проповеди о моем избранном статусе.

Сегодня еще один привычный день для любого некроманта. Увеличение собственного войска с помощью долгой и кропотливой работы. Впрочем, времени не так много, поэтому долой мысли. Центр заклинательного зала был сплошь покрыт рунами. От вливания моей энергии и чтения слов заклинания руны начинали загораться одна за другой, быстро опустошая мое сосредоточие.

— Начинайте зажигать руны внешнего кольца.

Энергия Смерти сплошным потоком направилась от некромантов в руны внешнего кольца, на котором размещались тела. Зеленый туман полностью скрыл от нас происходящие изменения, и лишь треск костей говорил о том, что процесс трансформации идет полным ходом.

После ознакомления с записями моего учителя Дерека Старого, я внес серьезные изменения в ритуал поднятия умертвий. Темные усохшие тела обзавелись костяной броней и куда большим количеством разума в глазах. Быстрое обучение и четкое исполнение приказов делает из них идеальных солдат, но требует в качестве материала тело хотя бы ратника или гридя. К сожалению, владеющих не так много, как хотелось бы. Очередная партия новых умертвий скоро пополнит корпус мертвых, что прибавит радости моему единственному паладину Смерти.

— Отправьте на обучение к остальным. Сергей, в следующий раз ты будешь направлять силу круга.

— Я постараюсь не подвести вас, Пове…, — запнулся Сергей, увидев мой взгляд.

Достали со своим Повелителем. Взяли моду с Афанасия. Как назло вампира не было рядом, чтобы высказать все, что я думаю о «Повелителях» и «Избранниках». Афанасий в очередной раз был отправлен к личу с последними указаниями. Жаль, связь в аномалии не работает и приходится работать по старинке.

Двигаясь дальше по Лесной базе, я неосознанно оказался в центре рядом с закрытой толстой плитой ямой. Тяжелая бетонная плита светилась древними рунами некромантов, а из ямы тянула невероятной мощью.

— Объект «Яма» скоро выйдет на финальную стадию. Мы хотели бы присутствовать при его пробуждении, — раздался голос коменданта из-за спины.

— Это событие трудно будет пропустить. Мне понадобятся все носители Смерти.

Бывший подполковник Томский неуверенно кивнул головой. Комендант в последние дни «очнулся ото сна» и понемногу начал осваивать свое новое сосредоточие. Стражи редкие в своем виде нежити, и я не знаю, что у меня выйдет и получится в конце концов. Но могу прогнозировать, что они скоро попросят произвести новый ритуал поднятия стражей. Надо подтолкнуть их в правильном решении.

— Степан Павлович, начинайте нанимать обычных людей в качестве внешнего персонала за стеной. Внутренний персонал базы будет находиться здесь, только под клятвами у менталиста.

Пусть вокруг базы строится второй пояс защиты. День за днем Лесная база превращалась в полигон для некромантов и различных мертвых существ. Обслуживать небольшим числом стражей режимный объект становится все труднее.

— Это означает, что нам дозволено жить рядом со своими семьями? — дрогнул голос коменданта.

— Кхм. Под вашу ответственность.

Для меня намного важнее попытка создать модель общества из разумной и полностью свободной в своих поступках нежити вместе с живыми людьми. Какие в ходе этой попытки будут проблемы и как они будут существовать рядом друг с другом. Чем не достойный древних некромантов эксперимент?!

* * *

Казачий круг решает все вопросы жизни казаков как в мирное, так и в военное время. Старшины стоят во главе или выборный атаман, роли не играет, но если решение требуется не на местном уровне, а на большой территории, то объявляют войсковой сбор. Раньше законом требовалось проведение войскового сбора каждый год, но сейчас всем давно плевать на древние указы.

Пять казачьих войск должны были напрямую подчиняться императору за «припасы», денежное довольствие и земельные наделы. По факту император Михаил IV выборочно содержал казаков в куда меньших объемах, чем требовалось, так что каждый войсковой атаман сам решал, сколько отрядов отправлять на границу и насколько сильны пределы его верности правителю империи.

Войсковой сбор Южного Казачьего Войска впервые за долгое время собрался в полном составе, что для маленького Черкасска было великим событием. Небольшой город и одновременно непризнанная столица всего казачества наблюдала за прибытием атаманов и старшин в небольшое представительство войскового атамана Петра Ивановича Горынина.

Войсковой атаман недовольно хмурил брови и старательно создавал вид большого начальника, но большинство присутствующих трудно было обмануть подобной игрой. Все знали о его слабом характере и получению должности, благодаря связям жены в Москве. Хотя вопрос сегодня на повестке стоял серьезный.

Предстоящая клановая война обещала быть невероятно кровавой, а резать друг друга казаки явно не желали.

— Что делать будем, казаки? — задал мучащий всех вопрос Горынин.

— Не будем вовсе воевать! Мы с врагами империи обязаны воевать, а не своих резать.

— Правильно, в стороне останемся…

— Не получится. Придут в наши хаты порежут и пожгут всех, чтобы врагов не усилили, — усмехнулся седоусый казак.

— К одному тогда служить все пойдем. К императору. Глядишь отсидимся под его защитой.

— У императора сейчас своих воев хватает. Бают, набор в полки полностью отменили, а на границу одних только армейцев отправили. Голод и хлад нас ждет. Я считаю, кто больше заплатит к тому и пойдем!

Загалдел весь зал, пытаясь перекричать один другого. Без довольствия и припасов выжить будет очень трудно в условиях конфликта. Спор готов был перерасти в столкновение, пока атаман Горынин впервые не ударил своей булавой по железному щиту рядом с собой. Раздавшийся громкий звук быстро утихомирил спорщиков.

— А ты, что молчишь, Рыков? Или княжьим слугам запрещается свое мнение иметь? — ощерился кудрявый казак с серьгой в ухе.

Старшина, а точнее уже атаман Рыков Семен Григорьевич пользовался заслуженной славой мудрого и опытного казака, да и сила за ним стояла немалая, поэтому «молодого и раннего» быстро поставили на место. Князь Холмский, выслушав все доводы казацких старшин, что ему служат, разрешил перед войсковым сбором выбрать атамана, надеясь на шанс нанять дополнительных воинов.

— Складно вы тут все говорите, а только скажите, кем казаки выступают в последнее время у клановых и императора?

Резко замолчали казаки, призадумавшись. Самые тяжелые участки границы или пехотное мясо для кланов — вот участь простых казаков.

— Что предлагаешь, Семен Григорьевич? — спросил Горынин.

— Треть Южного войска уже служит князю Холмскому, с Кавказа пятая часть и с Урала скоро не меньше трети перейдет… глядишь, так и до Восточного Войска дойдем. Мне никому ничего предлагать не надо, свое решение служить князю мы менять не будем, но и братьев-казаков я убивать не хочу, — грозно произнес атаман Рыков.

— Голосуем тогда. Участвуем в клановой войне или сидим по хатам?

Большинством было принято решение отстаивать нейтралитет, но, видно, не всем понравился такой расклад.

— Нас ваши решения больше не касаются, — злобно произнес кудрявый атаман и плюнул на пол в знак презрения.

За ним встало еще полтора десятка атаманов, голосовавших за участие в клановых войнах, и направились в сторону выхода.

— Одумайтесь, пока не поздно! Воля войскового сбора едина для всех…

Молчание и лишь грохот закрытой двери в ответ. Раскол среди казачьего войска еще пару сотен лет назад не был большим событием, но сейчас это означает лишь, что империя окончательно разошлась по швам. Осталось узнать ответ на главный вопрос, удастся ли ее кому-то сшить обратно? Или она разделится на множество воюющих друг с другом государств.

Глава 8

Новгородская Академия Силы по сравнению с МАС не блистала высокими башнями и дорогими машинами на стоянке, а красивые девицы с глянцевых журналов не стояли у ее порога. Несколько пятиэтажных кирпичных зданий на окраине города создавали закрытый двор, в котором располагались импровизированный полигон и небольшая арена. Выглядело все это совсем не престижно.

Выпускники академии не могли похвастаться большим багажом знаний, техник или высоким рангом, но даже с таким обучением они были нарасхват среди местной элиты. Все изменилось два месяца назад. Патриархальная неторопливость обучения сменилась ускоренным курсом подготовки боевых владеющих. Для будущей войны достаточно уметь правильно использовать несколько ударных техник и быстро ставить щит Силы.

Сегодня для Новгородской академии был непростой день. Выпускной у последнего курса с подтверждением статуса в виде поединка на арене. За два месяца владеющие в ранге ведаря серьезно продвинулись в изучении собственной стихии и теперь я в виде почетного гостя выступал наблюдателем рядом с ректором и всей новгородской элитой.

Пока бои не впечатляли. Слабенькие по мощи удары лишь бы засвидетельствовать возможности среднего ведаря, правда на финал мне обещали показать сильнейших выпускников. Радует, что до последних курсов доходили только ведари. Конечно, для Германской империи или Королевства Франков это большое достижении, но не для Российской империи.

— Хмелин и Лазарев на арену. Пусть победит сильнейший, — ректор лично объявил своих лучших учеников.

Два лучших выпускника академии имели стихии Огня и Воздуха. Всегда интересно наблюдать за противостоянием владеющих данных стихий, если бы не разочарование большинством огневиков.

— Ставлю на победу воздушника, — заявил Морозов, разместившийся по правую руку от меня.

— Подтверждаю. Лазарев достойно показывал себя в течении всего периода обучения. Хмелин же наоборот не отличается дисциплиной и больше подвержен эмоциям, — сухо произнес ректор академии.

Значит стихия Огня в нем сильна и есть несомненный талант, а это порой важнее всего остального. Стихия сама подскажет ему как управлять Огнем. Первые маги интуитивно управляли энергией без каких-либо дополнительных инструментов.

— Я бы не стал так торопиться, поэтому с удовольствие приму вашу ставку, Михаил Серафимович.

Несколько купюр перекочевали к распорядителю быстро организованного тотализатора.

— Хм, возможно в Хмелине есть скрытый потенциал, — поменял свое мнение ректор и перешел на более важную для него тему. — Кирилл Дмитриевич, все же мы не готовы сразу принять полторы тысячи новых учеников. Может быть растянем на пару лет хотя бы ваше распоряжение?

Руководство академии постоянно ныло о невозможности обучать сразу большое количество новых учеников, но кого это волнует в условиях военного времени. Подготовлена укороченная программа, заложено строительство новых корпусов и произведен найм дополнительных учителей. Также появится пара новых кафедр. Целительство на которую я выпросил у Львовых несколько целителей. Конкуренции, в любом случае, они не боятся и тайных знаний не передадут. Также Климент Аркадьевич в скором времени подготовит несколько преподавателей из личей и отправит на кафедру некромантии. Скоро здесь будет весело.

— Решение принято и не будет пересмотрено. По поводу помощи можете не переживать сделаем все возможное и поможем людьми.

Ждать нельзя. Гражданская или кому удобнее клановая война в империи вспыхнула в один момент. Маховики раскрутки ненависти в кланах заработали на полную мощность. Юсуповы припомнили уральцам перекрытие поставок необходимых ресурсов и оборудования, Бельские вовсю демонизировали меня и стращали людей угрозой с востока, а Захарьины собирали коалицию из остатков Мстиславских, Гагариных и Разумовских для привычной резни на юге. Юсуповы обхаживали их всех вместе и пытались склонить держащих нейтралитет Голицыных на свою сторону. Долгоруковы выжидали и отчаянно пытались отстраниться от слухов о желании императора радикально решить вопрос с ними.

Всем стало плевать на запреты, усилилась криминальная обстановка, люди впали в панику. Все знали, что у императора нет контроля над великими кланами. Объективно даже обычный гражданин империи видел, что кланы в любой момент могут взбрыкнуть. Власть меча выше любых законов.

На последнем совете кланов общим решением было запрещено волотам участвовать в боях не на территории своих кланов. Первый этап передел мелких игроков и неопределившихся. Но как только ставки в игре повысятся всем будет не до решений совета. Император помалкивал, полностью соглашаясь со всем сказанным. Покладистость правителя странным образом ничуть не удивляла глав кланов.

Клановым стало намного «веселее» после того, как слово взял Изяслав Сабуров. Личный порученец великой княжны Анны представил от ее лица брачный договор на одобрение совету кланов. Что там началось… по словам Орлова грянул гром. Все бы ничего, если не считать указание меня кандидатом на первом месте. Тонкая месть мне и своему отцу. Ведь никто не знает про наши отношения и что никакой договоренности нет.

Жены, Орлов, союзники звонки шли постоянно с одним и тем же вопросом. Что я мог сказать им?! Наводил, как можно больше тумана, отвечал общими фразами и многозначительно молчал. Ну Анна, вот ведь чертовка…

Тем временем на арене академии огневик старался изо всех сил в противостоянии с воздушником, которые в большинстве своем имеют неоспоримое преимущество над владеющими других стихий в этом мире. Молнии одна за другой снимали энергию со щита и в принципе Хмелин скоро должен был сдаться, но я верил в выбор стихии.

Торжествующая улыбка Лазарева сменилась на панику, когда его противник вложил все свои силы в один единственный удар. Сильная даже для кудесника огненная буря скрыла под собой воздушника и пришлось вмешаться судьям, чтобы остановить поединок. Огонь точно благоволит этому парню.

— Эх, Лазарев, а я в тебя верил, — сокрушался Морозов.

— Последний бой впечатляет. Надеюсь, с каждым годом поединки станут более интересными для зрителей, а княжество получит дополнительных владеющих.

— Мы старались, Кирилл Дмитриевич. Прошу сказать пару слов для наших выпускников.

Ряды молодых выпускников академии были в замешательстве. Многие из них надеялись на прекрасное будущее в торговых домах Новгорода или решили попробовать себя в самостоятельной практике, а тут предстоящая война кланов. Надо сказать пару слов и успокоить молодежь, как бы не началась паника у владеющих. У страха глаза велики.

— Закончился важный этап вашей жизни, теперь вы сами распоряжаетесь судьбой и если вы хотите развиваться дальше, как владеющий, вам нельзя стоять на месте. Все байки про потолки развития оставьте для невежд. Запомните вы сами куете свою судьбу, а война в данном случае лучший учитель. Заставлять никто не будет, но ваша помощь нам не помешает. Отдыхайте, веселитесь сегодня у вас праздник!

Молчание непонятно от радости того, что их не заберут всех в дружины или от моих слов про развитие. Ректор вообще выпучил глаза и лишьМорозов открыто улыбался довольный произведенным эффектом.

— Эмм. Поблагодарим князя Холмского за посещение академии и слова напутствия, — быстро справился с собой ректор. — Приглашаем выпускников к торжественному вручению дипломов в главном зале.

В любом случае, мои слова нашли отклик у части выпускников и многие задумаются о своем будущем, что уже хорошо.

— Я же говорил… не верю, что у тебя получится сделать из нашей академии конкурента МАС, — хмыкнул Морозов.

— Нам не требуется создавать конкурента. Задача преобразовать академию под свои нужды и поверь мы сделаем это. Здесь дела закончены, как на границе обстановка?

— Шалят иногда свеи. Можно съездить посмотреть. Заодно проверим новые полки, что сформировали недавно.

— Неплохая идея. Леонид, отдай необходимые указания.

Благодаря последнему конфликту со свеми новгородцы стали более охотно участвовать в защите родного дома. Создание новых полков полностью легло на плечи «лучших людей» и раз меня приглашают посмотреть значит есть чем похвалиться.

Стройные ряды казарм на фоне леса, подземные ангары, чистый плац, флаг княжества вместе с флагом государства и выходящая из столовой группа солдат. Со стороны вроде выглядит неплохо.

— Как на счет артиллерийских подразделений?

— Лучше вам, князь, посмотреть самому, — приглашающе махнул рукой сопровождающий нас старший офицер полка.

В ходе конфликтов я быстро оценил мощь тяжелой артиллерии. Залп нескольких орудий выкашивает солдат противника с необыкновенной скоростью и не хуже Силы, что позволяет владеющим серьезно сэкономить энергию. После взрыва снаряда выживет не каждый гридь, ведарь серьезно ополовинит свой щит, а кудесник почувствует себя не совсем уютно.

— Заряжай.

— Огонь.

Четкие действия и хлопки взрывов вдалеке. Потом все повторяется и по новой. Снаряд за снарядом. Тренировки у солдат полка проходили каждый день. Денег на самое лучшее вооружение и тысячи снарядов мы не жалели, поэтому я надеялся на серьёзную отдачу в плане лучшей подготовки, чем у противника. Дальше нам легко могут перекрыть кислород в виде поставок, да и союзники в первую очередь будут закрывать свои потребности.

Бельские готовятся. Войны с ними не избежать, к тому же, границы государства постоянно пробовали на прочность небольшие ватаги ярлов. Я не сомневался, что для многих в королевстве свеев нет врага хуже меня. Если Бельские решат договориться со свеями мне станет не до шуток.

Первые налеты и общие походы небольших кланов на юге, как снежная лавина вскоре потянут за собой всю империю. Шуйский с Шереметевым на последнем собрании нашего союза выглядели сильно озабоченными. Видимо не все так гладко как хотелось бы.

— Ровно в цель кладут снаряды. Красота смотреть за ними, — довольно улыбался Морозов, ожидая заслуженной похвалы, но вдруг резко нахмурился. — Что точно не нравиться мне смотреть так это как твой Леонид бежит…

Мечев быстро двигался со стороны кортежа охраны в нашу сторону. Что-то мне подсказывало началось.

— Пограничные отряды докладывают о движение на границе Пскова и концентрацию противника в Серых Землях. Бельские в боевых порядках с развернутыми знаменами направляются к нашей границе, — быстро доложил Мечев.

— Созывай общий совет в Твери и передай Деду, что действуем по первому плану.

— Сделаю, княже.

Все распоряжения давно подготовлены. Задача на границе у солдат одна — сдержать противника, как можно дольше. Не рискуя понапрасну.

— Афанасий, ты знаешь, что необходимо делать. Передай, Клименту Аркадьевичу… он сам волен в своих решениях.

— Повелитель, все ваши враги познают страх истиной Смерти, откроют для себя новую веру и после преображения будут служить вашей воле.

— Мне кажется, я уже все прочувствовал вместо врагов. Пойду выпью чарку у полковника, — побледнел Морозов и направился в сторону штаба полка.

Вампир, не дожидаясь от меня выговора быстро пропал во вспышке темного пламени и на крыльях ночи понес весть в земли Васильчиковых и к застывшим в ожидании легионам Загорского. Нежить давно ожидала своего часа и похоже их время, наконец, пришло…

* * *

Неожиданное приглашение встретиться от бывшего канцлера, а теперь нового родственника было для Игоря Владимировича Карпова и Андрея Федоровича Сакмышева сродни грому с небес. Слишком разные весовые категории несмотря на должность главы Тайной канцелярии Карпова и большие капиталы Сакмышева.

Тем не менее два друга вовремя явились в московское поместье Орловых, где можно было заметить невооруженным взглядом следы сборов и скорого отъезда хозяев. Неудивительно. Большинство клановых уже покинули столицу и лишь Леонид Васильевич оттягивал до последнего этот неприятный момент.

После небольшого разговора на отвлеченные темы, как того требовал столичный этикет, Леонид Васильевич перешел к основной теме приглашения.

— Мы не успели с вами познакомиться поближе, но раз мы теперь родственники думаю надо исправить данное упущение.

— Для нас это будет большой честью, — дипломатично ответил Андрей Федорович.

— Какие у вас планы на будущее? В Москве оставаться сейчас небезопасно. Император будет проводить полную фильтрацию населения, — намекнул Орлов на скорые проблемы.

— Мы это понимаем, поэтому я возвращаюсь в Тверь, а Игорь… Кстати, куда? — спохватился Сакмышев.

— У меня в Рязани есть небольшой домик. Буду жить там с молодой женой, — едва заметно улыбнулся Карпов.

Тайная канцелярия долгие годы готовила Рязань под резервную базу, поэтому генерал Томилин и отмахнулся от плана Карпова по Твери. Все было заранее подготовлено к исходу в случае большой опасности. Исходя из усмешки Орлова он явно что-то об этом знал, но высказать свою мысль не успел.

— Папа, я сегодня не одна… ой! — залетела в гостиную счастливая Настя.

Появление дочерей в сопровождении женщины необычной внешности точно не было запланировано Леонидом Васильевичем. Причем от телохранительницы девушек веяло невероятной опасностью с липким чувством страха. Через миг давление пропало, что заставило напрячься Карпова.

— Отец, Игорь Владимирович? Что вы здесь делаете? — Елена за ее спиной была сильно взволнована.

Одна Наташа промолчала, даже не посмотрев на своего отца. Она до сих пор обижалась из-за того, что у него появилась новая женщина.

— Разговариваем. А вы с чем явились?

— Великая княжна Анна, эта стерва захотела увести у нас мужа! — сказала первое, что пришло в голову Елена.

— Я сам, если честно был сильно удивлен подобным заявление. Вряд ли ваш супруг к этому причастен, да и мы ничего подобного не планировали…

Анастасия опасно сузила глаза заметив, что отец о чем-то умалчивает, но потом вспомнила об истинной причине посещения бывшего дома.

— Пап, мы хотели попросить тебя о помощи нашему мужу. Дядя Никифор, если его попросить точно не откажет мне.

Отношения Леонида Васильевича со своим братом были далекими от родственных. Некоторые обиды тянутся через всю жизнь.

— Ваш муж не из тех, кому требуется помощь. Скорее он окажет ее нам. Вы что-нибудь знаете о составе военных сил вашего княжества?

— Тверские, псковские, смоленские и новгородские дворяне. Несколько пехотных полков и бояре…

— Хм. Ты не понимаешь основной проблемы врагов твоего мужа, дочь. В нашем клане состоит чуть больше двух сотен дворянских родов, и мы поистине считаемся одними из сильнейших в империи, но мало кто понимает, что сделал Холмский. Даже император до конца не осознает масштабы собранной им силы. Дворяне это хорошо, но за Холмским древние боярские рода, знать… как и наши с тобой предки. Не переживайте у вас сильные воины и владеющие, если будет трудно Шереметев с Шуйским поможет, — твердо заявил Орлов.

Тревога не пропала из глаз девушек, а это значит причина была не только в предстоящих боевых действиях.

— Мне страшно. Кирилл постоянно занят подготовкой к войне, и мы не знаем, как сказать ему... особенно сейчас, когда вот-вот вспыхнет. Папа, я не хочу терять мужа, — пустила слезу Анастасия.

— Что случилось? — нахмурился Леонид Васильевич.

— Мы беременны, — резко заявила Елена.

— Все разом? — первым смог прийти в себя Карпов.

— Да, — опустила голову Наташа.

— Надо срочно выпить. Такую информацию я не готов воспринимать на трезвую голову, — серьезно посмотрел на хозяина поместья Сакмышев.

Леонид Васильевич молча достал бутыль и три стакана. Хотел больше, но вспомнив о положении девушек резко передумал. В его голове вообще пропали все мысли и сквозила пустота. Орлов никак не мог прийти в себя от мысли, что его маленькая Настя беременна и он станет дедом.

— Пожалуй, я смогу кое-чем помочь, но пока давайте все же последуем совету Андрея Федоровича.

Глава 9

— Княже, враг не ослабляет давление на наши позиции. Самое время отходить, — со злостью произнес Леонид.

Стальной кулак из элитных воинов Бельских в тяжелых доспехах при поддержке бронетранспортной техники и штурмовой пехоты вновь пытался пересечь опасный участок открытой местности. Какая это по счету попытка трудно сказать, но по количеству подбитой военной техники счет пошел на седьмой десяток …

Энергия стихии Земли легко откликнулась на мой призыв и «Каменные колья» в который раз насадили атакующую группу противника одинаково разрывая тела и сталь боевой техники. Половина потраченного сосредоточия и несколько накопителей неприятно, зато даст возможность перевести дух моим дружинникам.

— Это немного остудит пыл врага.

Леонид воспрял духом, но момент воодушевления быстро прошел.

— Вскоре они продолжат наступление или начнут бить артиллерией большего калибра с мощным зарядом. Многие наши владеющие едва держат щит Силы. Считаю, дальнейшее нахождение на этих позициях бессмысленно.

Я оглянулся и посмотрел на дружинников, вышедших из своих укрытий после уничтожения вражеского отряда. Воины устали им требовался отдых и время прийти в себя, да и укрываться уже не было возможности. За несколько дней постоянных боев небольшой поселок превратился в сплошные руины.

Население было предварительно эвакуировано лишь один старик со своею старухой все никак не хотели уходить вместе с остальными жителями, что вызывало во мне чувство непосильного гнева и определенной беспомощности. Я не мог оставить их здесь, но и спорить со сварливым стариком мне надоело.

Недооценка противником, большое количество живой силы и удачное расположение пока помогали нам бить противника меньшим числом. Ближняя дружина вместе со мной может перемолоть хоть целую армию, но всему есть свои пределы и наши силы сейчас были практически на исходе, да и смысла в нахождение здесь похоже уже нет, а жаль.

По последним донесениям объединенная армия княжества все еще держалась на втором рубеже обороны. Первый — ложный оборонительный рубеж был сформирован по всей границе княжества и был уничтожен противником в первые часы нападения. Огромная линия соприкосновения размазала бы мои войска тонким слоем и разгром в таком случае лишь вопрос времени.

Оборона на главных узловых точках и резервы, которые ждут своего часа вот основной постулат предстоящей компании. Возможно, резервные отряды будут направлены Дедом на затыкания прорывов, но на все участки фронта этого не хватит и поэтому я с ближниками отвлекал на себя большие силы противника, чтобы остальные сразу не посыпались. Такое чувство, что враг ь обладал бесконечными резервами, учитывая количество наступающих подразделений.

— Через полчаса командуй отход и выдай кудесникам все оставшиеся накопители.

— Наконец-то. Достал этот дождь проклятый…

Весенний дождь, казалось, взял себе задачу смыть все разрушения, учиненные людьми, и не переставал лить уже второй день. Наверное, и правда пора уходить слишком наш выступ задержался, как бы не попасть в полное окружение. Осталось уговорить последних местных жителей. Как ни странно деревянное строение выглядело относительно целым на фоне остальных зданий.

— Мы уходим. Вы отправляетесь вместе с нами и это не обсуждается.

В моих глазах старик увидел окончательно решение, поэтому покряхтев поднялся со скамейки и осмотрел свою избу или скорее то, что от нее осталось.

— Ладно, куда нам деваться. Марфа, бери сумку, что я приготовил, — требовательно приказал старик. — Эх, предки мои тут жили с незапамятных времен. Уходить то как-то перед смертью совсем не хочется. Одно на другое менять…

Сбор подразделения не занял много времени. Дольше Грому пришлось объяснять зачем надо уходить от столь прекрасного места, где враги каждый день сами приходят к нему и не требуется дополнительно охотиться ради насыщения сосредоточия. Прожорливое создание во время «командировки» не на шутку разошелся вдали от своей самки.

К отступлению готовились давно, поэтому все, что можно было заранее уничтожено. Энергии в сосредоточие Смерти еще хватало и уйти с поля боя полным будет неправильно. «Взрыв трупа» редко используемое некромантами заклинание выступит в этот раз в роли живых мин. Надеюсь, противник оценит по достоинству одно из известнейших заклинаний некромантов.

— Жаль технику забрать не получиться, — с сожалением произнес Леонид, оглядываясь на оставленное богатство. — Ничего, саперы установили немало подарков пусть порадуются нашей щедрости.

— В штаб не забудьте передать, чтобы сами потом не налетели на свои же гостинцы.

Война с Бельскими началась резко по всем прифронтовым городам Новгородских и Псковских земель. Даже было специальное выступление главы клана на собственном телеканале, где меня обвинили во всех бедах и желании вернуть времена бояр и холопов. Не знаю как на это отреагировали простые жители империи, но под кланом Бельских они жили не сказать, чтобы сладко.

Мы готовились к войне, строили планы, проводили командно-штабные игры, реальные учения. Фима строил вместе с Вороновым сложную логистическую цепочку для покупки вооружения на внутреннем рынке кланов. Каждый день источники Силы использовался для создания накопителей и усиления моей дружины.

И все же больше всего я надеялся на мои профильные силы. Лич должен ударить в самый подходящий момент всей своей армией вместе с Васильчиковым и гулями Рыцарей Крови. Дед решил частично попробовать успех корпуса мертвых Борисовых. Посмотрим, что у них получилось.

Так что тыл очень важен для любой армии. Впрочем, это касается и самых близких для меня людей. В последнее время жены выглядели немного странно. Молчат и смотрят так выразительно, как будто я сам должен догадаться что случилось. Женщины не меняются из мира в ми… самое важно, что они сейчас под надежной охраной Кристины и всего вампирского рода Лисицыных.

— Дозор заметил впереди движение колонны противника. Идут к нам на перерез, — нахмурившись доложил Мечев.

Прошло не больше часа, а противник уже знает о направлении нашего движения. Скорее всего наблюдатели или создания Воздуха не хотелось бы чтобы это были шпионы. В штаб мы доложили всего лишь полчаса назад.

— Численность противника?

— Нет информации, но колонна разделилась… Слишком быстро двигаются скоро зажмут с двух сторон никак не успеем уйти. Хотят в клещи нас взять и отсечь пути отступления.

Ловушка пусть и созданная впопыхах, но для нас и такой вполне хватит. Транспорта, чтобы вырваться у нас не было, а привлекать резервы на отступление я посчитал ненужным делом. Хотя руины небольшого деревни уже не казались плохим местом.

Вскоре показался и противник. Количество разнообразного транспорта не поддавалось исчислению. Использовались даже гражданские автобусы и легковые машины, чтобы перебросить, как можно больше личного состава. Когда до нас осталось примерно чуть меньше километра машины остановились, выгружая сотни и сотни воинов Бельских.

Знакомое знамя моих врагов, да еще и с золотой окантовкой. Кто-то из входящих в правящий род клана решил проявить себя перед главой и обойти остальных на пути к статусу наследника. Поговаривают у них сейчас за это идут нешуточные баталии.

Как назло, рядом не было хоть какого-нибудь укрытия или леса. Одно сплошное ровное поле и сотня дружинников вместе со мной в роли крупной наживки. Сильнейшая половина из которых все два дня не вылазила из подвалов деревни ожидая достойного противника. После выхода из занимаемых позиций враг не мог не купиться. И похоже у кого-то не выдержало терпение.

— Экономьте энергию. Обычное мясо без тяжелого вооружения для нас не проблема и постарайтесь оставить побольше транспорта на ходу.

Хмыкнув, Леонид вместе с дружинниками рассредоточились образовав вокруг меня полусферу. Отработанная тактика в виде острия копья давно перестала быть актуальной для моей ближней дружины в связи с резким увеличением моей Силы. Еще и старик со старухой, которым помогали идти мои дружинники с неким фатализмом смотрели на приближающихся врагов.

Хорошее настроение Мечева резко пропало стоило ему только увидеть одного из приближающихся противников. Побледнев, он вышел из общего строя дружинников и пошел вперед, как и остановивший воинов с той стороны высокий мужчина в цветах Бельских. Странно все это для Леонида.

— Здравствуй, Иван, — произнес Мечев, застыв в десяти метрах от очень похожего на него воина.

— И тебе не болеть, Леонид. Как дед Семен поживает?

— Нормально, что будет старику он крепкий, как дуб. Тебя иногда вспоминает…

Разговор не клеился, но войска противника дисциплинировано ожидали конца «переговоров». Похоже не простой человек у Бельских родственник Леонида.

— Другой я ожидал встречи, брат, — повысил голос Иван. — Уйди, Леонид, не хочу грех на душу брать.

— Нет, Иван, ты и сам знаешь не по-нашему это. Скажи, зачем тебе война с Тверью? В родном доме деда резать будешь, как Бельские того хотят?

Вспышка огня со стороны брата Леонида и каскад молний на месте моего командира личников. Приняв боевую форму два брата застыли на секунду и резко сошлись клинками стихий. Гражданская война нет ничего хуже для множества семей Российской империи. Такова человеческая судьба и ничего с этим не поделаешь.

— Ты никогда не понимал меня. Так послушай же сейчас мои доводы!

С этими словами Иван Мечев отправил веер огненных шаров в сторону Леонида. Интересная техника и поединок, но наблюдать за семейной драмой нам было некогда. Противник резко начал сокращать расстояние с нашими позициями.

— Бей!

Взрывы, молнии сверкают по всему полю, ледяной дождь прошивал солдат насквозь и даже тяжелые доспехи сверкали пробоинами. Десятки ям заживо погребали воинов под землей. Последние секунды жизни которых будут невыносимы. Мучительная смерть от стихии Земли.

Гром, получив от меня разрешение на свободную охоту когтями и зубами вскрывал, как консервы доспехи тяжелых воинов Бельских. Кислотное дыхание уничтожило за раз не меньше пятерки воинов в доспехах. Страшные крики и кровожадный взгляд пса не оставляли даже и малого шанса встреченным на пути Грома врагам.

Дружина действовала слаженно атакую площадными заклинаниями первые ряды противника, но к нам приехало не одно только мясо и вскоре гридни, ведари и кудесники начали пробовать на прочность щиты моих воинов. Как только напряжение достигло своего апогея я наконец дождался тех, кто пришел по мою душу.

Пятерка врагов быстро скользила по полю боя, не ввязываясь в ненужные сражения. Двигаясь только к своей цели. Звезда вражеских кудесников были не меньше семнадцатой ступени, а может и восемнадцатой. Восемнадцатая и девятнадцатая ступень — элита для любого клана, тех кого оберегают и взращивают в почете и полном довольствие. У меня на все княжество таких было едва ли больше десятка владеющих, если считать всех глав боярских и дворянских родов. Какой уж тут полноценный отряд…

Меня тоже окружали кудесники, но разница с каждой ступенью ощутима все сильнее, а терять просто так хороших владеющих не в моих планах. Пятерка кудесников огибала мою охрану или наносила совместный удар, чтобы поскорее вывести дружинников из строя. Ждать, когда у моей шее застынут пять клинков плохая идея.

Волна Смерти, Костяная Жатва, Стрелы Праха, массовые проклятья я полностью использовал сосредоточие Смерти выжимая максимум из своих возможностей. Широкая волна черепов жадно вцепилась в щиты кудесников, жатва пыталась удержать на месте или затянуть глубоко под землю, а стрелы не давали сосредоточиться на сложных техниках. К сожалению, от проклятий не было ожидаемого эффекта, но и они ослабляли моих врагов, чем пользовались дружинники.

Карусель из ударов стихиями раздражала, как и желание приблизиться ко мне на близкую дистанцию. Дружинники не щадили себя, пытаясь задержать кудесников, как можно дольше и наконец я смог подловить одного. Клетка Душ в этот раз все же была использована по назначению.

Незримая клетка из душ убитых людей окружила вражеского кудесника и постепенно проминала щит Силы, как только он схлопнулся клетка не остановилась на достигнутом, а продолжила сжиматься. Борьба с невидимыми душами продолжалась недолго. Итог переломанное тело без единой капли крови. Хорошее заклинание от моего бывшего учителя. Надо повторить.

Появление окровавленного Леонида сходу, запустившего шаровую молнию, надломило сопротивление врагов и дальше дело пошло куда лучше. Черепа догрызали лицо одного из кудесников, что почти полностью был прижат к земле костяными руками. Еще один безуспешно сопротивлялся клетке душ, а последнего кудесника рубили мечами сразу пять моих дружинников.

— Неужели отбились? — устало спросил Леонид.

Солдаты после смерти самых сильных владеющих быстро подняли вверх руки. Смысла сопротивляться с огнестрельным оружием в руках дальше нет. Спрашивать Мечева о том, что стало с его братом я не стал. По его виду было понятно лучше любых слов.

— С наживкой мы немного перестарались, зато у нас теперь есть прекрасный повод для контратаки. Узнай, где ранее находились эти воины и допроси Бельского. Я видел, как его вязали дружинники.

Экспресс допрос от Леонида и других специалистов дружины был совсем негуманным. Треск костей, вопли и крики вряд ли выдержит большинство нормальных людей. Да я не любил пытки и жертвоприношения, но это не значит, что я был чистюлей. Если необходимо я могу пойти на многое для достижения своей цели и жесткий допрос врага ничуть меня не смущает.

— Третья вода на киселе, но родственник главы клана и владеет крупным поселением в полусотне километров отсюда. Забрал из города практически все отряды и даже снял с границы несколько подразделений, — вытирал руки от крови Леонид.

Информация работает в обе стороны, а враг не дурак. Бельские точно имели свои уши в моем княжестве и скорее всего на самом высоком уровне.

— Кто сдал наше передвижение?

— Молчит. Надо время, чтобы узнать и менталист не помешает.

— Подберите несколько машин мы съездим в гости. Раненых, гражданских и пленных отправь в тыл вместе с десятком сопровождения, вражеские трупы забираем с собой в рейд.

Зомби медлительны и могут потерять целостность структуры по пути, а дополнительно тратить энергию на поддержку боеготовности слабейшей нежити просто глупо. Лучше довести до места и там поднять.

— Князь, при всем моем уважение, вам не следует идти на территорию Бельских. Нас там может ждать волот. Мы сделаем все сами без ненужного риска…

— Выполнять!

Леонид, недовольно склонив голову принялся раздавать указания дружинникам.

Появление нашего отряда в крупном поселке Бельских стало полной неожиданностью для противника. Из автобусов и машин ждали прибытия своих же воинов, а не крепких дружинников Северного княжества. Слабое сопротивление было мгновенно сметено и начался процесс уничтожения складских помещений и солдат противника. Что может быть лучше, чем пройтись огнем и мечом по неготовым к этому тылам врага.

Единственная организованная сила подтянулась с окраины города только через минут двадцать, когда уже все полыхало. Тяжелые штурмовики противника в ранге ратников и гридней те, на ком строится боевая мощь любого клана. Лишить противника боевого отряда хороший бонус. Зомби сплошной волной облепили их со всех сторон, а я поднимал все новую и новую нежить. Величие древних некромантов было в простых и эффективных действиях, когда сама Смерть служит тебе.

Армия мертвых под моим управлением увеличивалась с каждой вражеской смертью. Не успевало тело упасть на землю, как сразу же трансформировалась в голодного гуля, гниющего зомби или пылающего некроэнергией скелета. Энергии я тратил меньше, чем приобретал с каждой смертью врага. Идеальные условия для некроманта.

— Что будем делать дальше, князь? — с опаской спросил Леонид.

Горящее пламя тыловых складов и голодные взгляды гулей, что с интересом наблюдали за командиром ближней дружины. Кстати, слишком много разума в их глазах…

— Ждем теперь дорогих гостей у себя дома. Здесь нам больше делать нечего.

Война в моем мире между феодалами в целом была похожа на клановую. Пришел сжег посевы, амбары, уничтожил мельницу с кузницей и увел крестьян. В следующем году твой сосед уже не сможет выставить такое же по численности войско, если не придет, и сделает с твоими землями тоже самое.

Мы, конечно, с Бельским не мелкие бароны, но затягивании конфликта невыгодно никому из нас. Война в таком случае пойдет на полное истощение, а производство вооружение у меня в зачаточном состоянии. У моего врага ситуация ничем не лучше. Хотя для Бельского каким бы холодным стратегом он не был во внутреклановой политике подобная пощечина заставит его противников действовать и теперь он пустить в ход все свои резервы.

Глава 10

Небольшой городок Остров в полусотне километров от Пскова заливали бетоном и впервые владеющие стихии Земли показали себя во всей красе. Фортификационные сооружения в пару метров толщиной готовы были остановить любого противника, и никто из солдат не считал это перебором. Настильная траектория полета в отличие от навесной не представляла для нас большой угрозы, что считалось одним из главных плюсов аномалий.

— Огонь! Огонь!

Снаряд за снарядом летел на наступающие части противника, после чего неприятель возвращалась на ранее занимаемые позиции. В ответ нам тоже неслабо доставалось и лишь в редкие минуты затишья солдаты занимались своими делами. Я смог разворошить осиный улей дерзким рейдом, поэтому враг словно сорвался с цепи не переставая атаковать наши позиции по всей линии столкновения.

Очередной оборонительный рубеж, который я выбрал в качестве своего пункта дислокации доказывал эффективность выбранной воеводой стратегии. Что не скажешь о сопернике. Наступательная тактика дорого ему обходилась. Потери от артиллерии и боевой техники исчислялись тысячами, но человеческие ресурсы Бельских похоже безграничны и не имеют большой ценности для руководства клана.

Мы же не могли позволить себе массово терять воинов в самом начале клановой войны, а применение элитной нежити сопряжено с большим политическим риском, когда я стану слишком опасным для великих кланов империи.

— Целителя сюда! Срочно требуется помощь…, — громко звал на помощь сержант-пехотинец, но через пару секунд уже грязно выругался. — Поздно.

Не бывает счастливых войн. Они всегда несут горе и смерть всем участникам. Важно за что воюешь и как. Мои воины знают за что идут на смерть, имеют хорошее довольствие, мотивацию, вооружение и подготовку, правда глупых потерь все равно не избежать.

— Кхм. Кирилл Дмитриевич, пора, — тактично потревожил меня адъютант.

Пришлось завести себе личного помощника. Огромное количество различных мероприятий и ворох корреспонденции во время войны требовали особого внимания, с которым в боевых действиях не справится обычная секретарша. Вовремя донести мои указания и передать срочные донесения прямо с мест все это висело на Андрее Бороздине.

Томимый любовными муками к ставшей резко холодной Кристине он решил заняться военным делом. По мне так правильное решение. На войне быстро все лишние мысли из головы уйдут кроме одной, как выжить. А вернется так быстро найдет себе девушку.

К сожалению, мой привычный помощник Леонид после поединка с родным братом был немного не в себе и проводил большую часть времени в самых горячих сражениях на первой линии. Ярость и жестокость командира ближников вызывали дикий ужас у пехоты противника.

— Хорошо, Андрей, пойдем послушаем, что умные головы придумали.

В здании штаба собрались командиры всех строевых подразделений первой армии. Дед в неизменном красном доспехе склонился над тактической картой вместе с несколькими своими помощниками и Сергеем Федоровичем Бороздиным, который выступал в роли командующего первой армии.

Всего у меня было четыре крупных соединения — армии. Первая армия находилась здесь со мной и состояла из дружин тверских, псковских и остатков смоленских дворян вместе с двумя пехотными полками. Также к ним был приписан корпус мертвых.

Вторая — новгородские дружины, вместе с ополчением и пятью новыми полками стояли на страже северных рубежей, защищая княжество от вероломного нападения свеев. Лучше времени для удара ярлам не найти.

Третья — боярское войско. Здесь было не все так однозначно и радостно, как после принесения присяги. Нет от клятв никто не отказывался, но и вотчины свои покидать не спешили. Даже мои самые верные последователи вроде Кошкина, Измайлова и Санбуловых тянули до последнего. Скорее всего свои источники Силы имеют, да и расположение в свободных городах накладывало свой отпечаток. Треть согласившихся «на переезд» составляли главный мой резерв и базировалось в Твери. Всего можно ожидать в наше неспокойное время.

Четвертая армия — войско лича и отряды гулеей рыцарей Крови. Пока они выступали вместе, а дальше, как пойдет развитие событий. Самое многочисленное и кровожадное боевое соединение ждало своего часа. Инструмент, который надо применять с большой осторожностью и как раз сегодня должна была начаться наша операция по уничтожению основных сил противника, где значимую роль будет играть нежить.

Неделя вражеских штурмов Острова и соседних укрепленных городов уверили противника в полном захвате инициативе. Дворянские рода клана Бельских недавно ввели в бой свои личные дружины, а значит пришло время наносить мощный контрудар.

— Ждали только вас, князь. Командиры подразделений доложили о готовности войск к общему наступлению. Каждый знает свой маневр и полностью обеспечен всем необходимым, — доложил воевода.

Не сказать, чтобы я совсем не понимаю в военном деле, но другой мир накладывал свои особенности к ведению войны. Главное держать под контролем общее руководство и концепцию.

— Штурмовые группы?

— Мы готовы, князь, — весело усмехнулся Торстеин.

У свеев и норгов отличная штурмовая пехота, поэтому «счастливый билет» достался представителям данного народа, проживающим на моих землях. От самых первых групп зависит получится ли у нас закрепится или нет на занятых рубежах.

— В таком случае, раз до каждого доведены цели сегодняшнего наступления и как достичь результат, то начинайте. Пусть корпус мертвых первыми прокладывают путь сквозь оборону врага.

Заместитель Борисова, некогда убитый на поединке со мной мечник из Ямато, ударил кулаком в латы доспеха рыцаря смерти и отправился к своим войскам. Ударные отряды корпуса мертвых первыми опробуют на себе все сюрпризы Бельских на линии соприкосновения.

— Господа, отправляйтесь к своим подразделениям…

Мощная артподготовка перед наступлением и орда нежити «поковыляла» в сторону противника. Умертвия, гули костяные воины, а в большинстве своем обычные зомби со скелетами неожиданно быстро передвигались в первой волне, правда несли ужасающие потери от установленных мин и артиллерии противника. Когда до позиций врага осталось не больше сотни метров подключились вражеские владеющие. Очень хорошо.

Вторая волна зомби уже практически дошла до позиций, третья точно соприкоснется в ближнем бою, поэтому командиры вывели штурмовые отряды вперед.

— В атаку!

Смотреть за подразделениями, что идут в атаку всегда хорошо и в целом я не сомневался в успехе нашего плана, но с моей помощью воинов выживет намного больше.

— Гром, может и нам пора принять участие в общем веселье, как думаешь?

Пес оскалил клыки и высвободил острые когти, он больше не молодой щенок, который лает попусту. Вскоре станет отцом семейства из-за этого немного нервничает и собирает энергию про запас. Переданные мною накопители постоянно перепрятывает. Всех солдат уведомили о нахождении сокровищ Грома, чтобы ни в коем случае не забрали случайно.

— Ну раз ты не против… свободная охота, разрешаю.

Пес только этого и ждал с места набрав приличную скорость и даже обогнал штурмовые отряды. Воины шли в атаку по проторенной мертвыми дороге. Вряд ли среди них был тот, кто против подобной тактики. На всем участке фронта сейчас мои воины идут вперед. Где-то получится лучше опрокинуть противника, где-то хуже.

Неожиданно, огненная буря со стороны противника поглотила во вспышке пламени один из штурмовых отрядов. Сильный кудесник стихии Огня выдвинулся на встречу наступающим войскам и через несколько минут слег на землю от прилетевших в ответ ударов стихий. При подобных масштабах один владеющий роли не играет.

Гром давно уже убежал вперед мощным телом сбивая с ног даже тяжелых пехотинцев противника, а я так и не нашел для себя достойной цели. Резня. Трупы нежити лежали вперемешку с телами врага. За зомби и скелетами иногда шли гули с костяными воинами, что с легкостью вырезали солдат, если натыкались на владеющего ложились сами.

— Не останавливайтесь. Только вперед, — кричал, войдя в раж Торстейн.

Командиры делали все возможное, чтобы солдаты не стояли на одном месте, а рвались вперед. Несколько линий обороны противника. Проходя через первые ряды натыкаешься на тяжелые пулеметы и гранатометы, дальше новый рубеж с опытными дружинниками клана. В чем-то тактика сплошной атаки была правильной, не давая противнику прийти в себя, а с хорошей броней и доспехами тяжелой пехоты княжества шансы командиров Бельских выправить ситуацию в свою пользу стремились к нулю.

Несмотря на успехи армии пару раз мне пришлось вмешаться. «Взрыв» стихии Земли уничтожил один из опорных пунктов противника с тяжелым вооружением, а каменные колья и волна смерти уничтожили подоспевшее подкрепление.

Мой пес сегодня тоже показал себя выше всяческих похвал, устроив настоящую охоту на вражеских владеющих. Гром сейчас сильно занят и его лучше не тревожить. Быстро поглощая энергетическую структуру командира полка Бельских, который был в ранге кудесника.

— Князь, мы готовы идти вперед, но лучше перегруппироваться и укрепиться на новых позициях, чтобы не растягивать линии снабжения, — Сергей Федорович Бороздин, что выполнял функции командующего всеми силами пытался отговорить меня от продолжения наступления.

Атака штурмовых подразделений совместно с низшей нежитью в очередной раз доказала свою эффективность и можно смело говорить о победе в данном сражении.

Вообще военная наука сложная вещь. Действуя небольшим отрядом, ты не так «прикован» к месту постоянного базирования и тыловым службам, а когда действует армия в десятки тысяч человек, то тут каждый день надо думать, где достать боеприпасы и продовольствие. Хорошо, что зима уже закончилась.

— В таком случае командуйте, Сергей Федорович. Мы в любом случае выполнили задуманное.

Еще один день войны подошел к концу. В империи вспыхивали один за другим десятки конфликтов от разборок дворянских родов до столкновения великих кланов. И все говорило о том, что империи будет очень трудно выбраться из ямы клановой войны. Удержать свое — вот главный девиз этого года для представителей всех кланов, но не для меня…

* * *

Великий клан Бельских собрался на совет в Детинце Полоцка после прибытия глав всех подконтрольных дворянских родов. Дворянские дружины активно участвовали в войне с князем Холмским и также активно лишались списочного состава. Недовольство, злость и боль потери сквозила в глазах дворян.

Война с первых же дней пошла не по плану. Кого винить в неудачах пока не определились, но войска таяли на глазах. Количество пехотных полков, набранных для удержания захваченных территорий сократилось на треть в ходе неудачных штурмов и бесконечных засад противника, но куда хуже потеря каждого владеющего. Особенно потеря элитной звезды гвардии клана заставляло Бельского сжимать кулаки от бессильной злости.

Как будто этого было мало Холмский дерзко напал на поселок за границей соприкосновения и уничтожил армейские склады с пехотными резервами. Если бы глава клана Бельских знал о личном участии князя, то бросил бы все силы на его уничтожение.

— Отдельные отряды десятого полка прорвались сквозь плотное окружение противника. Согласно последним донесениям, ситуация на данном участке фронта катастрофическая. Присутствие мертвых сильно деморализует простых солдат, поэтому предлагаю ввести в бой гвардию и тогда мы остановим врага…

Доклад главы рода Сапеги, что был одним из полководцев клана, слушали без особого энтузиазма. Сила князя Холмского была неприятным фактором, но пока мертвые выступали в роли мяса на плечах которых дружинники княжества врывались в оборонительные рубежи. Больше раздражала паническое состояние солдат от ходячих трупов.

— Ваша стратегия направленное на истощение оказалась неуместна, Лев Иванович. Холмский смог накопить достаточно резервов и переламывает сейчас наши войска в обороне. Если понадобиться он еще столько же мертвых поднимет, — прервал Бельский своего полководца.

— Вы сами приказали, Всеслав Радимович. К тому же, мертвых легко уничтожают ратники и гридни. Ведарь же справится с целой толпой мертвых, — отмахнулся полководец. — Может самое время позвать союзников на помощь?

Взгляды всех собравшихся остановились на главе клана.

— Пока еще рано выступать в роли просителя. Лучше я лично вмешаюсь в бой на границе, чтобы отбросить войска Холмского. Дмитрий, ты пойдешь со мной.

Темноволосый мужчина поднялся со своего места и низко поклонился.

— Как прикажете, господин.

Второго волота клана Бельских фактически отобрали у родителей в возрасте десяти лет после чего он обучался под строгим контролем главы клана. Быстро прогрессируя благодаря своему таланту и стальному характеру, Дмитрий оставался фактически рабом из-за мощных клятв. После получения ранга волота ситуация серьезно изменилась, но клятву и ментальные блоки пока так и не сняли. Надолго ли…

— Я не господин тебе, а наставник и в какой-то мере отец. С этого момента, Дмитрий, ты сидишь по правую руку от меня.

Для всех это четкое послание о еще одном вероятном наследнике. Глава рода Сапеги недовольно скривил губы, как и несколько других сильных претендентов. После смерти своего сына Олега жизнь у главы клана стала куда сложнее из-за внутренней грызни.

— Война только начинается. Собирайте резервы, объявляйте новый набор в полки, ищите наемников и вызовите посла свеев на следующее собрание. Нам есть о чем с ним поговорить и что предложить, — закончил глава совет клана.

Неудачное начало войны, конечно, неприятно, но глава великого клана Бельских готов к препятствиям на пути к своей главной цели и Холмский всего лишь еще одно испытание его воли.

Глава 11

Война с кланом Бельских перешла в позиционное противостояние с редкими попытками прорыва на линии фронта. Меня данное состоянии боевых действий полностью устраивало. Пока на «арену всеобщей бойни» не вышли крупные игроки лезть сломя голову на врага глупо. Поэтому я решил вернуться в Тверь и заняться внутренними делами. Война войной, но без четкой логистики и собственного производства мы себя надолго не обеспечим. Дед, Бороздин и боярин Шаин, недавно прибывший на передовую, вполне справятся с управлением первой армией без меня.

Тем временем в империи происходили интересные события, которые полностью меняли политическую карту. Все новые и новые кланы вступали в битву, не оглядываясь на бывших властителей судеб, но меня не покидало чувство, что основные игроки чего-то ждут и похоже именно исход нашего с Бельским противостояния столкнет огромный камень вниз. Благо сегодня будет очередное собрание нашего союза, и я узнаю более подробно чего они ждут.

По возвращению домой жены с порога ошеломили меня невероятной новостью о пополнении в семье. Я много чего ожидал, но, чтобы все три разом к тому же у адепта Смерти. Мда… в этом мире я делаю все, что не делал в старом. Еще и вопрос с наследником непонятно как в будущем решать.

— Кирилл, ну скажи хоть что-нибудь! — не выдержала Наташа.

Три требовательных взгляда прожигали меня насквозь. Молчать сейчас смерти подобно.

— Это просто прекрасная новость. Необходимо позже отпраздновать данное событие в узком кругу.

Поцелуи, объятья, веселое щебетанье и вот уже требовательные руки тащат меня в нашу общую кровать. На позитивных эмоциях, так сказать, встретили меня после кровавых сражений. Определенно в наличии официальных жен есть свои плюсы… точнее три плюса.

Получив необыкновенный заряд бодрости, наконец, вставил мозги на место, и они резко начали выдавать множество идей и срочных дел. Найти в родовом поместье Кристину Лисицыну не составило труда. Трехэтажное здание из красного кирпича было построено совсем недавно и его тут же заняли вампиры под свою резиденцию.

Холл, обитый красным бархатом, понравится далеко не каждому, как и достаточно фривольные картины на стенах, но вампиры есть вампиры. Кристина в неизменной одежде из темной кожи разлеглась в кресле или скорее троне прямо в главном зале неспеша потягивая бокал с кровью.

— Ты точно знала.

— Будь ты хоть самым сильным в мире владеющим от этого ты не перестаешь быть мужчиной, а вы в упор не видите женские намеки, — язвительно ответила Кристина.

Признаю порой и у меня бывают накладки. В свое оправдание могу сказать, что молодые дамы магического сословия не торопились заводить детей в отличие от кланового мираРоссийской империи.

— Усиль охрану из своих родичей!

— Нас слишком мало для создания внешнего круга. Требуется пополнение или я не могу гарантировать защиту твоим женам, — картинно вздохнула Кристина сладко потянувшись всем телом.

Прекрасная фигура вампирши после трансформации не вызывала ни капли желания во мне, что ее сильно бесило. Ничего ей полезно, а то скоро совсем на шею сядет. Благодаря новым некромантам Кристина значительно увеличила количество вампиров своего рода.

— Будет тебе увеличение. Надеюсь, ты осознаешь, что с тобой будет если с моими женами что-нибудь случится?

От холода моих слов и взгляда Кристина сжалась в кресло и уронила бокал на пол.

— Кирилл, прости. Сила Крови иногда сводит меня с ума, — встряхнула копной белоснежных волос Лисицына. — Можешь не переживать мы умрем, но не допустим врагов до твоих будущих детей.

Внушение прошло успешно и здесь больше меня ничего не держит. Во дворе поместья стало заметно меньше людей. Большая часть дружинников находилась на фронте лишь из-за угла здания выглядывала любопытная морда Грома, как бы спрашивая, когда мы отправляемся. Похоже он тоже успел осчастливить свою самку добычей и теперь стремился покинуть логово, как можно скорее. Надо будет позже посмотреть поближе за процессом формирования измененных Силой существ, а пока пора ехать.

Ярославль стал своего рода центром нашего союза. Не из-за мощи клана Львовых. Наоборот, целители не могли похвастаться большими воинскими контингентами, но самое главное не спешили тянуть одеяло на себя, что в принципе всех устраивало.

В поместье Львовых меня приняли радушно и как-то даже по-домашнему.

— Кирилл, рада тебя видеть. Мы с Павлушей благодарны тебе за подарок. Да, милый? — требовательно спросила Полина повысив голос.

«Павлуша» мило краснел от слов своей молодой супруги и старался не отсвечивать. Бывает такое в семьях, что даже уверенный в себе мужчина рад поддаться супруге. Уверен скоро ему сделают требовательный втык в родном клане. В общем молодожены явно были далеки от клановых войн и наслаждались моментом счастья.

— Конечно, дорогая. Кирилл, спасибо тебе за подарок. Он нам сейчас очень кстати.

Подарок в виде артефактов распознавания яда ценился в клановой среде. У моих жен было по одному, а мне не требовалось. Надеюсь, он спасет им жизнь или их детям. Хоть кудесники серьезно усиливают свой организм редкие яды все равно могут ослабить на время владеющего или парализовать.

— Главное, чтобы он вам никогда не понадобился. «Гости», собрались?

— Все уже собрались. Тебя обсуждали… громко и эмоционально, — намекнула Полина на непростой разговор.

В кабинете Святослава Вадимовича Львова вовсю шло обсуждение последних цен на зерно и топливо. Актуально для текущей ситуации в империи, но было видно интересует их сейчас совсем другое. Наверное, главам союзных кланов заранее доложили о моем прибытии.

— Холмский, наконец-то вы явились. У меня много дел в своих землях, так что давайте обсудим…

Под взглядом хозяина поместья Воротынский замолчал.

— Присаживайтесь, Кирилл Дмитриевич, мы все очень рады вас видеть. Хотим из первых уст узнать о ходе боев с Бельскими и ваших дальнейших планах, — доброжелательно пригласил к столу Святослав Вадимович.

— В целом конфликт перешел в вялотекущую стадию с прощупыванием обороны друг друга. Пока Бельский не проявит себя мы не полезем вглубь его территорий. Как у вас обстоят дела?

Шереметев довольно улыбнулся, а Трубецкой, наоборот, нахмурился. Поспорили они что ли?!

— Бельский силен, так что не лезь на рожон, — посоветовал Леонид Васильевич Орлов. — Ситуация непростая, как только Юсуповы дожмут уральцев мы будем следующие.

— Почему вы не ударите прямо сейчас?

Я догадывался о причине, но пусть озвучат сами.

— Многие кланы еще не определились какую сторону занять. После поглощения Демидовых и Строгоновых они будут более внушаемы, — подтвердил мои мысли Шереметев.

— Насколько велика армия Юсуповых?

— Юсуповы долго держались в тени, стараясь не влезать в сомнительные авантюры в отличие от тех же Долгоруковых. Армия больая, но намного интереснее другое. Подтверждаю наличие трех волотов, кто-то говорит о пяти, — мой тесть был наиболее информированным их находящихся здесь о состоянии дел в империи.

Слова о пяти волотах сильно повлияли на настроение окружающих. Волоты они как правило действуют не сами по себе, а в плотном окружении кудесников и ведарей, а это значит пока разбираешься с охраной получаешь всю прелесть подарков от волота и его родовых техник.

— Захарьины собрали свой альянс и выжидают удобного момента…

Раздавшийся стук в дверь прервал начавшего говорить Трубецкого после чего в кабинет зашел мой адъютант. Андрей Бороздин выглядел сильно взволнованным и после моего разрешения начал говорить.

— Князь, по всему фронту враг проводит штурмовые действия. Среди атакующих воевода подтверждает наличие двух волотов.

Началось…

— Спасибо, Андрей. Можешь идти.

После ухода Бороздина воцарилось молчание, во время которого главы кланов пристально наблюдали за моей реакцией.

— Справишься? — спросил Орлов.

— Справлюсь.

— Холмский, если ты не справишься нам будет намного труднее склонить кланы на свою сторону. Да что говорить практически невозможно, — заволновался хозяин поместья.

— В таком случае мы должны пересмотреть участие в нашем союзе каждой стороны и получаемые от этого дивиденды.

Хитрецы хотят меня использовать и получить основную выгоду. «Загрести жар чужими руками», как говорит Дед.

— Мы готовы идти на уступки, что ты хочешь? — прямо спросил Шуйский.

Значит не все так плохо.

— Ничего особенного. В случае необходимости или войны вы предоставляете мне полный контроль над вашей армией, производствами и оказываете мне помощь, как владеющие.

— Да как ты смеешь даже произносить подобное! Наши предки…

Очередные торги. Постараюсь выторговать себе условия получше, но и слишком сильно давить нельзя. Такова жизнь тех, кто забрался на вершину власти. Приходиться учитывать пожелания каждой стороны иначе есть все шансы оказаться на пепелище вместо своего дома.

* * *

Для Сергея старшего ученика князя Холмского, а теперь младшего некроманта война стала привычным занятием. Рейды в составе отрядов дружины и нежити вглубь территории клана Бельских, засады на основных дорогах и устранение прорыва на самых опасных участках фронта.

Но основной деятельностью некромантов есть и будет создание новой нежити. Иногда на целую неделю они всем составом отправлялись в командировку на Лесную базу, где стройные ряды низшей нежити пополняли штурмовые отряды, а «поводыри» проходили ускоренную подготовку. Сергей и представить себе не мог как раньше учитель один справлялся со всем этим.

— Срочный заказ на вампиров. Двадцать единиц… мы как бы не учитель. Сергей, что будем делать? — недоуменно спросил Андрей.

Учитель давно самоустранился от прямого управления своими выпускниками лишь иногда передавая подобные заказы. Из-за этого приходилось решать множество вопросов самостоятельно и во многом разбираться путем проб и ошибок. Обращаться за помощью к Клименту Аркадьевичу можно только в крайнем случае. Он еще больше работы найдет.

Вообще личи сильно отличались от остальной нежити своим мышлением. Рыцари смерти или вампиры были намного понятнее с более человечным разумом в отличии от холодной логики мертвых владеющих. В свите Сергея был один лич, но вскоре он отправился на стажировку к «мастеру» и неизвестно, когда теперь вернется.

— Марина, Денис это по вашей части. Мы поможем вам поделимся энергией и стабилизируем потоки. Андрей, ты бери всех наших учеников подготовите необходимые руны и заодно подберете достойный материал, — раздал указания Сергей.

— Выберите посимпатичнее, а не как в прошлый раз, — недовольно надула губы Марина.

Девушка быстро нашла общий язык с родом Лисицыных и постоянно проводило время вместе с вампирами. Все говорило о том, что скоро она будет знать о данном типе, нежите больше всех остальных младших некромантов. Даже князь в последнее время выделял ее знания.

— Учитель, как вы думаете, что будет, когда мы победим Бельских? — неожиданно спросил один из учеников Сергея.

Ученики порой очень напрягали своими вопросами. Неужели и они были такими же?!

— Будет еще больше работы… А ну все быстро за дело!

Некроманты и княжество навсегда связаны одной цепью. Почет, уважение и что не менее важно мощь Смерти, что наполняет их сосредоточие не даются просто так, поэтому бывшим выпускникам детского дома есть за что сражаться.

* * *

Серые здания из бетона с бесконечными производственными цехами одна из самых ярких особенностей провинциальных городов Германской империи. Тяжелая промышленность бесперебойно работала день и ночь создавая стальные машины для потребностей Рейха.

Прибытие кайзера на открытие нового завода великое событие для каждого гражданина, поэтому воодушевленные лица готовые на новые трудовые подвиги радовали Карла XV. Если, конечно, не знать, что группы контроля довели людей до состояния биороботов, выполняющих лишь только голый функционал и даже маленький праздник для них невероятное счастье.

Кайзер в сопровождение огромной свиты с любопытством разглядывал новое оборонное предприятие. Разноцветные линии на бетоне и бесчисленное множество указателей понятных только работникам предприятия могли сбить столку неподготовленного человека. Кругом металл, металл и еще раз металл, который принимал различные формы будущих боевых машин с помощью станков и промышленных артефактов.

Правителя Рейха вели все дальше вглубь завода, куда большинство работников вряд ли когда-нибудь попадет. Лаборатория и экспериментальный цех. Именно здесь должно было закончиться ознакомление с новым оборонным предприятием и последними перспективными разработками.

— … здесь мы создаем оружие способное изменять непросто ход битвы, а не побоюсь этого слова — войны, — хвалился директор завода.

Как раз в этот момент лысый ученый что-то возмущенно объяснял своему нерадивому помощнику, а молодая аспирантка в приталенном белом халате, отчаянно пыталась прийти в себя, но ее дрожащие руки выдавали серьезный стресс.

— И чем же вы можете похвастаться? — громко спросил кайзер.

Лысый ученый резко подскочил с места и заставил своих подчиненных быстрее шевелиться. Вскоре перед Карлом XV предстал стенд с длинной винтовкой и огромной коробкой вместо магазина.

— Мы создали супероружие, мой кайзер. Взвод солдат с данной винтовкой сможет пробить щит младшего мастера… при должной удаче, — ответил на вопрос кайзера ученый.

Попытки создать оружие против одаренных предпринимали все страны, несмотря на господство воинов в тяжелых боевых доспехах на поле боя.

— А старший мастер? — заинтересовался кайзер.

Ученый не сдержался и недовольно поморщился. Ярый ненавистник одаренных он всю жизнь стремился создать нечто способное уравновесить силы простых людей. К тому же, тщеславие было его тщательно лелеемой слабостью.

— К сожалению, переживет выстрел, но в самое ближайшее время мы рассмотрим более мощные варианты прототипа в стационарном исполнении.

— Сколько выстрелов способно сделать ваше оружие и за какое время? — задал вопрос офицер генштаба.

— Один выстрел в минуту, но мы работаем над увеличением скорострельности…

Густав фон Берк, сопровождающий кайзера, громко усмехнулся, чем вызвал недовольство ученого.

— Спасибо за разъяснения. Можете быть свободны, — махнул рукой кайзер, показывая, что дальнейшие объяснения ему неинтересны.

Низко поклонившись, директор забрал с собой ученого и его помощников чтобы не мозолить лишний раз глаза кайзеру. Свита по одному взгляду кайзера быстро испарилась в том же направлении.

— В этот раз, возможно, и правда получится достойное оружие, — Густав решил смягчить недовольство кайзера. — Кстати, в России были похожие разработки по плазме, но потом все закрыли по личному приказу прошлого императора. Предположительно проект свернули, либо засекретили…

— У русских всегда так. Как там дела в мире?

У кайзера хватало служб разведки и на него работал огромный личный секретариат. Доклады об основных событиях в мире ложились к нему на стол каждый день, но фон Берк часто приносил не менее важные сведения, полученные от собственных агентов.

— Франки при помощи Ордена и нашего вооружения отбили несколько городов у альбионцев после чего их запал полностью пропал в виду огромных потерь. Российская и Оттоманская империи вспыхнули огнем внутренних конфликтов. У османов творятся поистине ужасные вещи и невероятная жестокость, когда вырезаются целые поселения. В империи князь Холмский и клан Бельских бодаются на границе без видимых результатов. Свеи выжидают кому пустить кровь и похоже это основная наша головная боль, — поморщился Густав фон Берк.

Операция «Встречный пал», подготовленная в генштабе для удара по альбионцам резко забуксовала в виду неоднозначности действий королевства свеев и Ордена. Территориальных претензий хватало у каждой страны, поэтому мир может резко перейти в войну, что какую-то сотню лет назад было обычным делом.

— Очень жаль, что русские быстро со свеями замирились. Нам нужен общий поход свеев подальше от наших земель, да и Холмский одна из ключевых фигур этой партии. Как на счет наших островных друзей?! Они сейчас заняты франками и думаю им не помешает пара новых проблем дома. Надо срочно встретиться с личным посланником конунга Ларса, — задумчиво произнес Карл XV.

— Мой кайзер, вы не отказываетесь от идеи посадить князя Холмского на трон Российской империи? — осторожно спросил фон Берк.

— В первую очередь это будет выгодно для нас. Мы сможем получать ресурсы по более низкой цене, как и полный доступ на восточные рынки. Проработай этот вопрос с князем он сейчас не в том положении, чтобы отказываться. Если потребуется надави тем, что мы можем помочь Бельским, — приказал кайзер.

Густав чуть с запозданием склонил голову. Как бы он не относился к князю Холмскому задания кайзера важнее, правда иногда воспитание в традициях баронов фон Берк давало о себе знать и выворачивать руки достойному аристократу не позволяла его честь. Что не сделаешь ради родного Рейха…

Глава 12

— Что мы можем сделать против волота? Отступить на новые рубежи будет самой правильной тактикой в нашей ситуации, — угрюмо произнес дворянин из Пскова.

— Мы должны сражаться покуда хватает наших сил, — пристыдил его сосед справа.

— Мы не предлагаем сдаваться, но и тупо умирать даже без шанса на победу… не вижу в этом никакого смысла! — встал со своего места командир третьего полка.

На очередном совете представители дворянства выглядели не лучшим образом. Появление двух волотов резко изменило ситуацию на фронте. Первые массовые удары стихийными техниками нанесли сокрушительный удар по моральному духу обороняющихся войск. Ничего скоро поднимем.

Нет глава клана Бельских не шел впереди армии раскидываясь техниками своего ранга. Он принимал участие в атаке издалека, обрушая массовые техники без привязки к какому-либо подразделению, но у страха глаза велики и даже отголосков Силы многим вполне хватало. Дед не стал выяснять пределы возможностей противника и отступил на запасные позиции вглубь нашей территории. Правильное решение. Дружинников в отличии от земли не вернешь… хотя вернешь, но немного в другом статусе, а мне нужны именно стихийные владеющие.

— Отставить панику. Имеющихся ресурсов у княжества более чем достаточно для уничтожения войск противника, — резко встрял в обсуждение командующий первой армией Сергей Федорович Бороздин.

— Я не вижу никого в ранге волота среди нас, — выразил сомнение теперь уже смоленский дворянин.

В принципе причина для беспокойства у дворян достаточно веская. Владеющие не привыкли быть разменным материалом в ходе сражений и смотрели на обычных солдат свысока. Куда денешься привычная практика для любого мира. Надо сбить панику, а то до бунта наговорят себе на голову.

— В первую очередь необходимо взять себя в руки. У меня девятнадцатая ступень, у воеводы… примерно восемнадцатая, как и у командира моих личников. Среди вас также хватает опытных кудесников, поэтому шансы на победу велики.

Оценить ранг воеводы довольно-таки сложно. Нежить ощущается и развивается по иному пути, поэтому наполняемость сосредоточия далеко не самое важное в оценке вампира.

— Есть что еще сказать князю? — повысил голос Бороздин недовольный подчиненными.

Молчание. Негативные эмоции, наконец, немного поутихли и можно переходить к главному.

— Раз предложений нет поступим следующим образом. На данный момент наша цель проста — выманить волотов из-под плотной опеки клановых войск, после чего нанести удар по скоплению владеющих и дворянских дружин. Выманивать врага будем при моем непосредственном участие на поле боя.

— Разве основная задача не уничтожение сильнейших владеющих противника и заодно его руководства? — перебил меня один из командиров.

Вот много власти я им даю, но полностью глушить инициативу и некую бесшабашность вредно для постоянно воюющей армии. От тупых болванчиков толку нет.

— Наша задача уничтожить войска противника. Волоты не являются главной целью, но если получится избавиться от этой проблемы, то я буду только рад. Продолжим. Как только волоты появятся на поле боя и вступят схватку с моей личной дружиной вы займетесь уничтожением владеющих, не пытаясь даже приблизиться к месту битвы. Боярские резерв выступит второй линией и прикроют нам тыл в случае плохого развития событий. Вопросы?

— Сроки проведения операции? — спросил командир первого полка.

— Сегодня прекрасный день для битвы и что не менее важно наша разведка докладывает Бельские готовят удар по нашему городу. Так что глава клана должен быть где-то рядом.

Замешательство и панику у некоторых командиров не пропустил внимательный взгляд Деда. В войсках его уважали и что уж скрывать боялись, поэтому данные командиры вряд ли получат продвижение, а скорее всего после дополнительной проверки покинут свои должности.

Мой первый вампир двигался все дальше и дальше в своем развитии по линии крови данного типа и полностью устраивал меня в качестве воеводы. Рыцари Крови поистине невероятный орден и тот древний некромант, что приложил руку к их созданию был ярким талантом своего времени. Жаль, что «творчеству» личей не хватает полета мысли древних мудрецов и бурной энергии молодости. Вскоре все изменится. Создавать новое и экспериментировать с молодыми некромантами станет куда проще.

— Наши войска не готовы к развертыванию в боевые порядки…

— Этого не потребуется все, кто необходим для операции уже знают об этом и находятся сейчас здесь.

— В сражение потребуются владеющие с рангом не меньше ведаря. Как раз почти все необходимые лица присутствуют здесь, а из войск вызвали сильнейших владеющих для усиления, — пояснил мои слова Бороздин. — От буйства энергий волота простой человек погибнет, даже находясь не в эпицентре битвы, поэтому смысла в солдатах просто нет.

С учетом того, что здесь собралось практически все руководство первой армии дважды повторять не пришлось. Все, кто был против воевать с волотами, как раз сегодня поучаствуют в битве. Хотят они этого или нет…

Дальше Дед разделил сильнейших владеющих первой армии на отряды и принялся вместе с Бороздиным объяснять тактику битвы. Мне же предстояло еще одно дело, и я с большим удовольствием вышел из душного штабного здания.

Черная фигура пса привычно ожидала меня у входа. Гром был в предвкушении скорой битвы и огромного моря энергии с врагов. Куда же в него только лезет?!

— Гром, сегодня я хочу попросить тебя кое о чем. Знаю ты всегда рвешься в бой в первых рядах, но сегодня тебе предстоит сделать нечто другое.

Пес навострил уши и весь подобрался. Резко ощерился пластинами брони и заскрежетал когтями по земле, а глаза принялись искать невидимых врагов, но через некоторое время он успокоился и готов был внимательно слушать.

— Скоро будет тяжелая битва, но мне необходимо, чтобы ты ждал до последнего скрываясь от чужого взора. И только когда меня серьезно прижмут вступил в битву. Договорились?

Злобное рычание сменилось недовольным скулежом, а потом он подошел и уткнулся своей головой мне в ногу. Знает спорить бессмысленно, но теперь я точно уверен за свой засадный полк. Мы с Громом долгое время тренировались в паре и даже меня иногда начинал пугать мой пес. Его способности развивались стремительно за счет огромного количества дармовой энергии рядом с источником Силы. Недавно приобретенная скрытность вкупе с темными пластинами брони и охотничьими инстинктами, которые постепенно переходили в полуразумное состояние делали его очень опасным противником.

— Сделаешь? Ну вот и хорошо. Не переживай будет и у твоих щенков праздник. Лучше пошли я выдам тебе сегодня увеличенную порцию перед битвой.

Накопители пес всегда грыз с большим удовольствием. Хотя и часто прятал для своей самки излишки. Правда сейчас с «лишними» накопителями есть определенные проблемы в виду интенсивных боевых действий. Радует другое, что с вооружениями все же решен вопрос.

Торг с союзниками неожиданно закончился лучше, чем я рассчитывал и хуже, чем могло быть. Видимо Юсуповы сильно пугали моих союзников, да и молчаливая поддержка тестя сыграла немалую роль. В общем я выторговал себе дополнительные поставки вооружения и открытие оборонных предприятий на территории княжества. Но самое важное они обязуются единоразово отдать свой голос на будущих советах кланов и лично принять участие в одной битве с моими врагами.

Тесть под конец совета отвел в сторону и спросил, как мои успехи в освоение новой техники, чем сильно меня удивил. Оказывается, Орлов передал записи стихийного призыва, что хранились в его клане. Вот ведь жены... поэтому столь важные бумаги я читал на ходу и вспоминал пристыженное лицо Анастасии. Впрочем, я был на войне, и они никак не могли передать мне записи. Винить на самом деле тут некого.

Так вот для создания техники требовалось не так много, если посмотреть с одной стороны и невозможно для большинства владеющих. Всего лишь развитый до определенного уровня источник Силы, ранг волота старшего в роду и договор с существом из другого измерения, который можно заключить с помощью нескольких волотов из Российской империи в ходе сложного ритуала. Сущая мелочь, которую уже больше сотни лет никто не делал.

— Князь, враг отброшен и в ближайшее время вряд ли готов к продолжению наступления, — доложил Мечев, вернувшийся с переднего края обороны.

Перед предстоящей битвой поспешные действия по отводу обычных солдат и казаков на безопасное расстояние оголили наши порядки, поэтому моей ближней дружине пришлось защищать оставленные рубежи. Враг не спешил бросать в бой все свои силы. Проводя атаку небольшими соединениями и чего-то выжидая или скорее кого-то.

— Мы готовы к началу операции, — подошел хмурый Бороздин.

Думаю, после моего ухода командирам первой армии досталось по полной от своего командующего. Заслуженно.

— Пора раззадорить Бельских. Сергей Федорович, отправляйте нежить в атаку проверим серьезность намерений противника и наличие необходимого нам контингента, после чего начинайте.

Лич недавно поделился частью своего огромного запаса низшей нежити. Не сказать, чтобы добровольно, но материала в аномалии у него еще на десятки таких армий хватит. Зато мы можем сейчас наблюдать, как из всех щелей обученные «поводыри» отправляют своих подопечных в атаку.

Долгое время нежить без малейшего сопротивления продвигалась вперед пока огненные вспышки разрывающихся снарядов не накрыли ее порядки, а потом показалась и пехота противника в упор уничтожая слабых созданий. Но враг даже представить себе не мог сколько у нас этого добра. Вторая волна нежити передвигалась с невиданной прытью увидев свою цель и теряя сотни на подступах до заветных траншей.

В отличие от моих созданий нежить Загорского отличались куда большой яростью и жаждой пожирания живых и когда первые мертвые добрались до пехоты, то разница была заметна невооруженным взглядом. Неприятная картина пиршества прямо на поле боя вряд ли воодушевляла солдат врага, поэтому в бой вступили клановые владеющие.

— Первый и второй сводные батальоны, вперед! — приказал Бороздин.

Появление вражеских владеющих стало для нас сигналом к действию. Множество стихийных ударов по нежити показывало, что мы не прогадали. После третьей отправленной волны мертвых владеющие княжества начали действовать согласно плану, как и моя личная дружина с временно «прикомандированным» вампиром. Дед впервые за долгое время в обличие вампира пошел в атаку.

Состоящие только из одних владеющих отряды с ходу проломили порядки врага. Мелькающие дружинники и дворяне, принявшие боевую форму, оставляли после себя горы трупов. Все поле боя сверкало вспышками стихий и чередой схваток с наиболее сильными владеющими врага.

Так теперь осталось привлечь внимание волота и вынудить его напасть. Колонны бронетехники и танки, наступающие с фланга идеальная для этого цель. Длинная трещина в земле расширялась и поглощала отряды.

— Недурно, но похоже нас ждали, — показал рукой на небо воевода.

Поднявшийся ветер и темное небо над нами могло говорить только об одном. Наш успех наконец был замечен, и я частично достиг задуманного. Осталось довести план действий до логического конца.

— Леонид, прикажи воинам рассредоточиться. Сейчас, возможно, будут бить массовыми техниками.

Множество воинов рядом со мной сейчас только помешают. Кроме привычного щита Силы я добавил костяной щит, что крутился вокруг меня и должен был выдержать первый удар, а дальше, как повезет.

Буйство стихий не останавливалось, а только усиливалось с каждой секундой. Молнии с неба били разрядами по всему полю битвы, бушующие смерчи подхватывали воинов на десятки метров, а порывы ветра сбивали с ног. И все же появление Бельского собственной персоной рядом со мной было довольно неожиданно хоть и прогнозируемо. Он хотел лично насладиться победой.

— Вот мы и снова встретились, Холмский. Год быстро пролетел, да? А это значит пора умирать…

Глава 13

— Полностью согласен с вами время летит незаметно также как и смерть всегда приходит неожиданно. Не думали о своей?

— Как всегда излишне самонадеян. Не вижу в этот раз рядом с тобой Шереметева. Может спрятался где-то?! — с очевидной насмешкой спросил Бельский.

Пора его разозлить. Слишком собранный и готовый к битве враг — опасен.

— Твой сын тоже долго пытался объяснить причину почему он хочет меня убить и начинал издалека. У вас это семейное?

Светящийся от разрядов молний шар на огромной скорости понесся в мою сторону. Убийственная дрянь еще и самостоятельно наводилась на цель, что затрудняло поиск способов защиты. Провалы в земле не помогли и даже поспешно воздвигнутые каменные стены шар обошел стороной. Благо оставался еще один прекрасный инструмент борьбы с сильными стихийными техниками.

Поле битвы было буквально завалено трупами. Подняв несколько десятков свежих трупов, я закрыл ими себя и как видимо не зря. При соприкосновении с шаром молний два десятка зомби в моменте были уничтожены в яркой вспышке. Несколько горок пепла все что от них осталось. Неизвестно выдержали бы удар волота мои щиты или нет. Лучше не проверять.

Думать особо некогда враг отправил уже следующую технику. Сеть молний должна была скрутить меня по рукам и ногам или разрезать на сотни мелких частей. В этот раз проявить заботу обо мне решил Дед. Кровавые брызги из его рук образовали сплошную стену, что погасила сеть Бельского. Силен воевода и главное молчит о своей силе и ее развитии.

Пора начинать приводить в действие заготовки. Усиленная «костяная жатва» сотнями рук схватив за ноги Бельского на несколько секунд должна было его удержать на месте, как и возведенные со всех сторон каменные стены. Следом подготовленный заранее взрыв вспыхнул рунами в голове и проявил себя на поле боя. Тысячи мелких каменных осколков обрушились на щит Силы Бельского и по его искаженному гневом лицу было понятно, что последствия от применения не самые лучшие.

Дед с Леонидом Мечевым не остались в стороне забрасывая противника ударными техниками своих стихий. Но сбрасывать со счетов Бельского было еще рано. Волоту не требовалось придумывать техники он мял пространство одной только своей волей. Воздух становился тяжелым или вовсе пропадал на небольшом пространстве. Леонид резко покраснел и схватился за шею, но он сам владеющий Воздуха и должен справиться, а Деду и вовсе было плевать на воздух.

Призыв, который я надеялся не произойдет все же случился. Во вспышке молний появился грозовой дракон Бельских очень неприятная тварь. В отличие от вызванного его сыном сейчас передо мной предстал взрослый дракон соответствующих размеров. Тридцать метров голой мощи, огромный хвост и зубастая пасть, в которой формировалось «дыхание грозы».

Воевать с драконом и отвлекаться от битвы с волотом не входило в мои планы, поэтому я применил еще одну заранее подготовленную заготовку. С помощью записей Орлова мне стали понятны основы призывы в этом мире. Кое какие наработки были у меня и раньше по призыву огненных элементалей, но данную грань магического искусства особенно мне не требовалась в виду наличия некромантии. В общем процесс создания голема стал доступен и мне. Требовалась небольшая подготовка и неприятно огромные затраты энергии, но эффект того стоил.

Появление голема была занимательным и похожим на то, как было у Полины. Из пролома в земле сначала появились массивные руки, потом мощная голова с двумя провалами вместо глаз и только после этого подтянулось остальное тело одним рывком. Мощь и что намного важнее почти полная защита от стихийных проявлений. Надеюсь, он хотя бы ненадолго задержит дракона.

— Сломай этой ящерице хвост и выбей все зубы!

Голема Земли не требовалось просить дважды и вскоре за боем гигантов начали наблюдать воины двух армий, но нам было не до этого. Разъяренный неудачей с воеводой и Леонидом Бельский продемонстрировал еще одну свою грань таланта. Громкий хруст костей вампира и треск лат, наверное, было слышно далеко за пределами нашего сражения. Смять противника невероятным давлением в желеобразное состояние одним лишь желанием… Не знаю какая ступень у Бельского, но он явно давно уже в ранге волота.

Вампира спасло лишь мое появление в боевой форме рядом с Бельским и героический прыжок Грома. Выскочивший из ямы после взрыва артиллерийского снаряда пес сразу же бросился на Бельского и от него не получилось отмахнуться просто так. Кислотное дыхание обволокло весь щит прожигая его со всех сторон. Пес молодец ударил в самый нужный момент.

У любого есть свои границы, а энергия волота расходуется намного быстрее в виду мощных техник и поддержки щита. И совсем скоро кто-то поплатиться за свою недооценку противника.

— Дмитрий! — кинул громкий клич Бельский.

«Засадный полк» был не только у меня. Появление второго волота стало толчком для Бороздина и его подчиненных начать действовать интенсивнее. Резня владеющих княжества и клана Бельских захватывала дух своими масштабами, если бы не наличие двух сильных врагов можно было бы понаблюдать. По моему приказу все усилия моей армии были направлены только на уничтожение владеющих противника и его командиров. С волотами мы справимся сами.

— Ты силен Холмский и твои слуги тоже, но я устал от этой игры, потому хватит…

Ослабевший враг не понимал кого он подпустил на расстояние удара. Возможно, коса жнеца выглядит архаично и не внушает опасения для сильных мира сего, а зря. Потеряв большую часть энергии и сдерживая одновременные атаки моих помощников, Бельский поплатился за свою гордыню. Провал в земле и коса с ощутимым давлением разрезает щит Силы и личные щиты волота.

Неизвестный парень, что пришел на помощь Бельскому не успел еще проявить себя, поэтому с ужасом в глазах смотрел на острие косы, что вышло из головы главы его клана. Непонимание, как такое могло произойти, недоверие и блеск надежды в глазах. Странный он, но голова у него работает хорошо.

Под прикрытием огненной сферы и вспышек огня он начал быстро отступать в сторону своих войск. Пусть бежит свою задачу мы перевыполнили, а то меня уже начинало накрывать от полученной с помощью косы жнеца энергии волота.

Я чувствовала в себе океан энергии, что пытался вырваться наружу. Усвоить так быстро не получиться, «разогнать» сосредоточие опасная затея, как и пустить на развитие каналов и собственного тела. Правда у меня было два сосредоточия и поделив энергию поровну я направил их бурным потоком в себя.

Весь мир для меня остановился и сузился до одной мысли бороться и не сдаваться. Долгие минуты борьбы не прошли даром и мне удалось стабилизировать энергию, но как будто чего-то не хватало до пробуждения нового ранга. Нет разрешения?

Открыв глаза, я вернулся в реальный мир. Поле битвы осталось за нами. Победа, которая досталось очень тяжелой ценой. Владеющие первой армии не высказывали никаких чувств. Ни радости, ни злости просто дикая усталость от хорошо выполненной работы. Свою задачу они выполнили, потому отправив всех отдыхать на рубежи вышли пехотные полки и казаки. Не думаю, что сегодня противник надумает идти в наступление.

Дед и Мечев были живы. Причем вампиру уже принесли «стимулятор» поближе, а Леонид дышал полной грудью и довольно улыбался. Сам я вместе с Громом тоже направился отдыхать в свою комнату при штабе дальше осваивать полученную энергию в беспробудном сне.

С утра все тело было жутко разбитым и чувствовалось, что энергия до сих пор до конца не усвоилась требуется направиться к источнику Силы на Лесной базе искать ответы на некоторые вопросы. На выходе из комнаты меня ждали командиры и посыльные. Вечно всем что-то надо…

— Князь, свеи пробуют оборону на прочность в Новгородских землях. Несколько десятков тысяч сконцентрировались на границе и прибывают все новые отряды, — доложил Мечев.

Леонид окончательно пришел в себя и мог выполнять свои функции в качестве заместителя Деда. Вампир похоже отпивается после серьезных повреждений.

— Война?

Бесконечная война в этом мире не поддавалась уже никаким объяснениям или я просто выступаю в роли вечного катализатора конфликтов.

— Нет, ваши кровники объявили поход мести и собрали под свои знамена много воинов, желающих пограбить. Все считают, что Бельский вас добьет… кстати, Бельские запросили перемирие. Похоже тот второй волот сейчас у них за главного, но кто там официальный наследник не понятно.

Дмитрия впечатлила смерть его главы, да и воевать ему сейчас глупо, как бы во внутренних распрях не зарезали. Хм. Я не против пусть поварятся в котле внутренних распрей, а потом я ударю в самый подходящий момент. Идеальное решение в другой ситуации, если бы не свеи и еще десятки других врагов.

— На словах передай никакого перемирия нас устроит только полная капитуляции клана Бельских.

— Будет исполнено. Что передать посланнику Загорского? — в надежде получит ответ спросил Мечев.

Легионы нежити дисциплинировано ждали своего часа. Лич отправлял одного посыльного за другим, но я медлил до этого момента. Похоже сейчас уже не смысла ждать лучшего момента, да и бояться раскрыться тоже. Бельский убит.

— Самое время для армии Загорского. Пусть начинает действовать, как мы и договаривались ранее. И да напомни ему пустые города без людей мне не нужны.

Нежить не знает жалости, сострадания и не ведает кого надо пощадить, а кого уничтожить. К счастью, я некромант, а не монах светлых богов и думать о подобном не входит в мои обязанности. Жизнь жестокая штука и скоро это поймут на своей шкуре представители клана Бельского, если раньше не одумаются, а меня ждет масса интересных дел.

* * *

Великие кланы Российской империи разными путями пришли к своему могуществу. Некоторые за свои заслуги перед императором или из-за близости к трону, другие за счет личной Силы и обширных территорий, а кто-то шел более долгим путем.

Клан Юсуповых от отца к сыну делал все возможное для собственного усиления. Взлеты и падения клана шли рука об руку и долгое время Юсуповы «варились» в своих внутренних проблемах пока все не изменилось после прихода к власти Тимура Юсупова — деда действующего главы клана.

Начав свой путь во главе клана с небольшим куском земель вокруг Уфы вскоре, он взял под контроль всю губернию пусть и далеко не самыми честными способами. Далее в кровавой усобице присоединил к своим землям Казань с мощным производственным кластером, а его сын в ходе жесткого передела власти при юном императоре взял Пермь вместе с Ижевском. После чего клан Юсуповых затих на несколько десятилетий…

— Докладывайте. Уверен, вам есть, что мне сказать, — с насмешкой бросил глава клана Юсуповых.

Вызов двух командующих наступлением на земли Строгановых и Демидовых застал их врасплох. О причине они догадывались, но в душе отчаянно надеялись, что большой вины за ними нет.

— Продолжается штурм укреплений Магнитогорска. По направлению к Челябинску мы продвинулись еще на пять километров. Все попытки врага контратаковать нами пресечены. По состоянию на утро…

Глава клана внимательно выслушал короткий доклад «об успехах». Молодецкие удары по объявленным врагам закончились ничем. Строгоновы и Демидовы неожиданно крепко держались за свои города, хотя этого от них никто не ожидал. Союз двух затворников спутал все планы Юсуповых. К тому же, начинающаяся война кланов вносила свои коррективы.

— Какие основные проблемы на данный момент?

Два генерала опасливо переглянулись. Если говорить о проблемах, то легко можно показать свои ошибки и недостатки.

— Нам необходимо точно знать сколько у нас есть времени для наращивания группировки и выработки нового плана действий, — резко произнес более молодой полководец.

— Время слишком ценный ресурс, что не скажешь о вас. Завтра к вам будет направлен командующий, от которого вы получите дальнейшие указания. Свободны, — повысил голос глава клана.

На самом деле генералы опытные полководцы и не виноваты в общем просчете Юсуповых, но требовалось немного зародить в них сомнения в собственных силах, чтобы они легче восприняли нового командующего.

— Отец, ты меня звал?

Наследник и старший сын. Гордость и одновременно глубокая печаль.

— Михаил, пришла пора зарабатывать личное влияние внутри клана, поэтому завтра ты отправляешься в войска в качестве командующего от нашей семьи. Авторитет легче всего заработать на войне. Не в мелких разборках студентов Академии, а в битвах и личных победах, как Холмский…

— Я не Холмский и мне нет необходимости месить грязь вместе с солдатами, — прервал отца наследник.

Любое напоминание о Холмском вводило Михаила Юсупова в неконтролируемый гнев. Царапина оставленная трупом Агапова до сих пор иногда давала о себе знать сильной болью, как и несколько нанесенных поражений в хитрых планах. Чертов Холмский!

— Ты Юсупов в этом нет сомнений, но у наших врагов есть чему поучиться. Смачную оплеуху он нам запечатал во время чемпионата. Я назвал бы его мастером по уничтожению чужих планов. Интересно, кто был его учителем...

— Какая разница! Если он возьмет в жены Анну, то при помощи своих союзников задавит любое сопротивление и нам нечего будет делать в Российской империи, — вспыхнул Михаил.

— Дерзкий поступок великой княжны Анны — это месть Холмскому и серьезное давление на императора. Никуда она от нас не денется. Говорят, Строгоновы и Демидовы отказали ей в свое время в помощи, так что у тебя есть прекрасный шанс завоевать доверие великой княжны, сын, — усмехнулся глава клана. — Завтра ты отправляешься в войска и это не обсуждается!

Российская империя, как огромная шахматная доска. Стать сильной фигурой достойная цель для любого человека, но лишь став одним из игроков можно почувствовать вкус власти. Итоги войны кланов на долгие годы определят кто будет игроком, а кто только фигурой в их руках.

Глава 14

— Стоп! Проверка документов. Все на выход из машины!

Неожиданно мое неспешное путешествие под размышления о внутренней политики империи закончилось на усиленном военной техникой пропускном-пункте. Раньше как-то без подобных проверок обходились…

— Очнись, воин, перед тобой князь Холмский, — выскочил из машины взбешенный Леонид Мечев.

— Правила едины для всех. Требуется проверить транспорт и лиц, находящихся внутри, — настаивал на своем побледневший командир взвода.

— Да, я тебя в…

Мечев еще не отошел от последних событий и только это его оправдывало.

— Леонид, оставь в покое лейтенанта. Он выполняет свой долг. Пусть проверяют согласно установленным правилам, мне не жалко.

Машины кортежа были тщательно проверены после чего молодой лейтенант, собравшись с духом подошел ко мне.

— Княже, проверка закончена. За свои действия должен ответить только я. Мои подчиненные здесь не причем.

Вроде бы я никогда не имел славу мелочного и злопамятного человека.

— Благодарю за службу, лейтенант, не стоить переживать из-за подобной мелочи. Леонид, командуй.

— Совсем от рук отбились на этой базе, — недовольно произнес успокоившийся Мечев. — По машинам!

Важно, что служба идет и есть определенный порядок. Значит комендант не зря занимает свою крайне ответственную должность. Наконец, лесистая местность осталось позади и перед нами предстала обновленная Лесная База. Мой основной полигон для опасных экспериментов и хранилище особо ценных материалов. Пожалуй, теперь она охранялась намного серьезнее родового поместья Холмских.

Комендант отлично вытроил охрану базы, а стражи и нежить не знали отдыха по улучшению защитных свойств вверенного объекта. Цепь внешнего охранения из живых солдат ни давала и шанса «заблудившемуся» грибнику или охотнику проскользнуть сквозьпериметр. Вражеские отряды и вовсе не пройдут через многочисленные лесные ловушки и минные заграждения.

Лесная База получила новую жизнь вместе с семьями стражей, которые согласились столь резко поменять свою жизнь увидев своих давно потерянных близких. Осознание, что они больше не живые люди пришло не сразу. Надеюсь, штатные психологи и положительные эмоции нивелируют боязнь мертвых.

— Рад видеть вас, Повелитель. Мы ждали вашего прибытия, — в голосе командира стражей в этот раз было больше почтения.

— Как обстоят дела?

Доклад Томского не занял много времени, но вызвал противоречивые чувства. С одной стороны я был рад повышению уровня безопасности базы, а с другой непонятные для меня эмоциональные качели у стражей заставляли задуматься… может и не зря от этого типа нежити отказались в свое время?

— Уберите охрану около «Объекта» и распорядитесь выставить стометровое оцепление. Дальше вы переходите в распоряжение Мечева. Возможно, ему понадобиться ваша помощь и консультация по имеющимся у вас подразделениям.

Спуск к источнику Силы охранялся намного серьезнее, чем раньше, да и ржавые ворота остались в прошлом. Вход в объект стал более современным и светлым, но древний механизм проверки крови не изменился, как и каменные плиты. Зачем ломать то, что хорошо работает.

— Сейчас же распоряжусь.

Пора решить самый важный вопрос для меня. Энергия в сосредоточиях шла в разнос и срочно необходимо было избавиться от излишка. От энергии Смерти я уже избавился, походя создав две сотни усиленных умертвий, но энергию Земли стойко дотянул до Лесной Базы. Вариант поглощения чужого источника, длительное развитие, через медитативные практики или ритуалы кланов сейчас мне совершенно не подходят. Чувство грядущих проблем бьет набатом в ушах.

Спускаясь по длинной лестнице, вспоминал прошедший бой с Всеславом Бельским. Я ожидал большего и был готов к смертельному противостоянию, но единственный успех противника — это серьезные повреждения энергетической структуры моего воеводы.

Битва дракона с големом могла впечатлить простых солдат, но не меня. Дракон мощное создание и стоит целой армии… при правильном применении. Смерть же Бельского вернула существо обратно в свой мир и у меня тлеет надежда, что грозовые драконы никогда уже не найдут себе путь. Не самый приятный противник.

Любая победа на поле боя состоит из правильной тактики и оценки противника, когда на определенной точке противостояния ты можешь сконцентрировать больше войск или огневой мощи. Помощь рыцаря крови, Мечева и Грома оказались решающими на нашей чаше весов. Бельский просто сильно верил в могущество волотов. По мне так волот отлично работает, как специалист огневой поддержки, что было и с магистрами в моем мире.

Последняя ступень лестницы и я увидел знакомое свечение, которое при моем появлении усилилось многократно. Чувство направленного на меня взгляда неприятно скользнуло и тут же пропало.

«Ты вернулся неожиданно быстро и уже готов стать сильнее. Почему ты не уничтожил свой источник… или пришло мое время?»

Чувство глубокого сожаления о своей судьбе ощущалось в беззвучных словах. Никто не хочет покидать бытие.

— Поглощать генерирующие мощности и лишать потомков будущего не для меня. Я уверен есть и другие варианты, которые ты мне поможешь найти. Мне осталось перешагнуть последнюю грань и просто нужна небольшая помощь.

Молчание со стороны источника Силы. Я думаю, он намного старше того, что установлен в поместье Холмских и успел получить подобие самосознания. В любом случае, попытка не пытка. Известные варианты мне не подходят, а поиск и захват источника Бельских требует длительной разведки и штурма с огромными потерями владеющих. И все это при условии, что я протяну со своим сосредоточием Земли столь долгое ожидание.

«Есть один вариант, но он опасен и может полностью тебя уничтожить или серьезно повредить энергетическую структуру. Он был создан для другой расы.»

— Я согласен попробовать. Действуй.

Во мне сейчас энергии хватит выдержать удар архимага. При плохом развитии событий останусь при своем.

«Любопытно. В тебе два управляющих контура. Поиск решения. Требуется выполнить протокол оператора. Запрос разрешения… Нет ответа от центра. Внедряю матрицу развития под определенные параметры. Приготовься будет больно.»

Не успел я осознать сказанное, как началось давление со всех сторон на мою энергетическую структуру. Такое чувство будто бы меня пытались разорвать на огромное количество частиц с помощью витающей повсюду Силы. Энергия, что скопилась во мне после победы над Бельским стремительно исчезала и я уже не так был уверен в способности создать надежную защиту.

Я некромант и готов терпеть боль, но не психопат, который получает энергию истязая себя. Давление все нарастало и боль стала невыносимой, которую я терпел, собрав всю волю в кулак, но через целую бездну времени все же потерял сознание.

Очнувшись, первым, что я увидел было едва заметное свечение от источника Силы. Сразу же резко прислушался к себе одновременно анализируя внутренним взором свои энергоканалы. У меня получилось! Сосредоточие стало больше едва ли не в два раза. Другое ощущение мира и энергии вокруг. Одна мысль с пожеланием больше света и Сила, подчиняясь моей воли создала зеленоватые камни на потолке, что святились необычайно ярко. Мощь. Власть над стихией подарит возможность творить мощные техники и заклинания.

«Мне пришлось потратить часть скопленной за столетия энергии на стабилизацию твоих управляющих контуров и энергоканалов. Ты получил больше прав доступа и можешь задавать свои вопросы.»

Использовав накопитель, я передал часть энергии в источник Силы. Заслуженно.

— Что ты такое и кто твои создатели?

«Малый преобразователь или генератор поля. Такое наименование дали нам Создатели. Кто они?! У меня нет ответа на этот вопрос. Для меня они мои создатели.»

Информативно.

— Зачем они отправили тебя в этот мир?

«Они меня не отправляли это сделали другие, которые хотят преобразовать данную планету для собственного проживания. Заранее отвечая на твой вопрос, кто эти другие у меня нет ответа.»

Понятно, что ничего не понятно. Мало этому миру войн владеющих, прорыва демонов и чокнутых светлых, так теперь его хотят захватить более продвинутая цивилизация, что умеет создавать из простых миров наполненные магической энергией.

— Ты мне уже сильно помог, что я могу сделать для тебя?

«Развитие единственная цель, заложенная нашими создателями. Для развития мне нужна энергия. Твоя полностью подходит. Чем сильнее я, тем больше ответов смогу дать.»

Намек понял.

— Будет тебе скоро энергия. Ожидай. Надеюсь, не пару столетий.

Произошедшее изменения требовали осмысления и экспериментов с новыми возможностями. Пока мне не до источника и новых проблем. Со старыми бы разобраться…

На выходе меня ожидал хмурый Мечев, который был готов доложить ежедневную сводку после собрания всех докладов от командующих армиями. Мечев сейчас выполнял функции Деда пока воевода восстанавливался.

Повреждения вампира нельзя было «исцелить» некроэнергией. Адепту Крови требовалось сотни литров одноименной жидкости, что ему доставляли с территории всего княжества и особенно из Смоленска. Вампирская регенерация со временем исправит нанесенные повреждения, но воевода слишком ценен чтобы рисковать им в следующий раз. Будет мне на будущее наука.

— Свеи навалились по всему фронту. Вторая армия держится, но требуется подкрепление для стабилизации и восполнения потерь. Канцелярия императора ответила, что не считает набег ярлов нападением на территорию империю. Пусть князь сам справляется с бандитами или грош ему цена, — не выдержал Леонид и сплюнул на землю.

Мой командир личников несдержан. Жаль нет источника Воздуха. Отправил бы его на длительную медитацию. Впрочем, нападение свеев идеальное место для проверки своих новых возможностей.

Первая армия была занята позиционной войной с Бельскими и постепенным выдавливанием противника к столице. Боярский резерв я трогать не спешил. Бросать все силы в бой имея огромную территорию не самое лучшее решение. Об этом скажет история любой войны. Так что моя личная дружина вместе с элитной нежитью и будет тем самым усилением. Благо в битвах с ярлами свеев этого более чем достаточно.

— Скоро прибудет подкрепление. Пусть держатся. Что еще нового?

— У Захарьиных начались чистки в подконтрольных городах. Людей опускают до рабского состояния и идет массовая накачка сознания, что князь Холмский и его союзники исчадия ада, которое необходимо уничтожить любой ценой. Пока люди на его земле больше верят в Ночной час Правды с Василенко, но все может быстро измениться, — хмыкнул Леонид.

После поднятия Василенко стал еще полезнее.

— Какие успехи у четвертой армии?

— Загорский и Васильчиков взяли пару городов, где начинают возводить серьезные фортификационные сооружения. Мне непонятны действия Загорского. Изначально планировался рейд по тылам с выходом на соединение с первой армии и дальнейшим окружением столицы.

— Наших сил для блокировки многомиллионного города может не хватить, а враг всегда найдет новые резервы под рукой. Климент Аркадьевич все делает постепенно, разбивая задачу на несколько этапов. Посмотрим, как он будет действовать далее. У меня есть для тебя несколько распоряжений. Подготовь заместителя, который пойдет со мной в Новгород пока ты координируешь общее управление армией и направь ко мне спецкурьеров сегодня у них будет важно задание.

Пора сделать еще один шаг на пути к могуществу волота и в этом мне помогут мои союзники. Но мысли снова возвращались к Загорскому. Лич хитер, а его цели туманны. Думаю, он уже сбросил привязку клятвы и теперь действует согласно своим интересам. Верен ли мне Загорский без клятвы?! Да. И не из-за его хорошего ко мне отношения. После смерти профессора влечет все та же страсть. Жажда знаний и редкое любопытство. Интересно другое, насколько сильна его верность ко мне?

* * *

Зомби падали на землю изломанными куклами под непрерывным огнем крупнокалиберных пулеметов и от взрывов снарядов. Казалось, еще немного и с ужасными созданиями будет покончено. Воодушевленные защитники позволили себе первые улыбки… пока под прикрытием едва передвигающей ногами толпы низшей нежити к воинам не подобрались кроваво-красные твари.

Юркие гули легко перепрыгивали через защитные укрепления и вскрывали броню солдат словно тонкую бумагу. Невероятная скорость передвижения, длинные когти-серпы, молниеносная реакция и самое главное четкая дисциплина, что не скажешь о простых зомби, для которых главная цель набить свой мертвый желудок.

Кровавая резня, устроенная гулями по всей линии укреплений, вмиг изменила картину сражения. От быстрых тварей нигде не было спасения. Причем чем больше гуль убивал и буквально купался в крови, тем сильнее он становился и кажется даже увеличивался в размерах прямо на глазах.

После того как пулеметные дзоты и легкая артиллерия замолчали участь защитников города была предрешена. Последняя надежда укрыться за мощными укреплениями покинула жителей окрестных поселений, собравшихся в городе. Надеяться больше не на кого. Выжившие после резни с князем Холмским сильнейшие владеющие клана Бельских укрылись в Полоцке, где сейчас активно делят остатки ресурсов и власть, а простые люди остались предоставлены сами себе или в худшем случае попали под влияние разного рода наемников и многочисленных дезертиров. Конец единой армии Бельских был близок, как никогда и полное безвластие вселяло в людей дикую тоску.

Лич вместе со своими младшими братьями двигался позади толпы зомби. Низшей нежити они могли создать сколько угодно. Все равно основная участь зомби быть живым щитом для более мощных созданий. С которой они в принципе успешно справлялись. Пока еще ни разу личам не пришлось вступить в бой. Массовые заклинания Смерти ждали своего часа, но по указанию Повелителя не будут применены против смертных, как и более мощные создания с костяными химерами ждут своего часа на территории аномалии.

— Еще один город в копилку четвертой армии, — подошел к личу улыбающийся вампир. — Сегодня можно устроить праздник, как вы думаете, Климент Аркадьевич?

Глава клана Васильчиковых с десятком новых братьев руководил отрядами гулей Крови. Первые птенцы от молодых некромантов подчиненные лично вампиру вернули второму в иерархии рыцарей крови хорошее расположение духа. Ведь ничто человеческое Васильчикову не чуждо. Что говорить, если Смоленск под его управлением превратился в некий филиал вампиров на землях княжества и не сказать, чтобы люди себя чувствовали хуже из-за подобного соседства. Доноры крови, например, стали зарабатывать куда больше денег.

— Не стоит сегодня пополнять ваши «запасы». Вам ясно, Радимир Платонович? — пристально посмотрел Загорский на вампира.

— Яснее некуда. Так, пора собирать всех в кучу для очередной напутственной речи. Эй вы, пошевеливайтесь!

Васильчикова иногда заносит, но управленец он хороший, поэтому Загорский ценил его помощь и лишь в редких случаях одергивал. Вскоре отряды под руководством вампиров согнали людей в одну толпу. Лич внимательно смотрел на горы трупов защитников и испуганных гражданских, которых вытащили из подвалов и различных укрытий. Когда-то и он был человеком, поэтому предполагал какие сейчас чувства у людей. Страх и паника немного щекотали его замкнутую в мертвом теле душу. Пора произносить заготовленную заранее речь.

— Вам ничего не угрожает, если вы будете соблюдать несколько простых правил…

— Люди не верьте им. Они мертвые и скоро всех нас съедят!

Толпа колыхнула во все стороны от щуплого паренька, который гордо стоял в одиночестве и нисколько не переживал от подобной подлости со стороны своих собратьев по несчастью. Храбрый малец.

— Юноша, ты слишком костляв даже для зомби и на будущее запомни меня не стоит перебивать, — зловеще внушил Загорский после чего продолжил. — Слушайте один раз и навсегда. Закон князя Холмского суров, но един для всех. Никто не будет съеден или убит…

Ни слова про законы империи, да и людям было плевать на единую страну, когда власть правителя самоустранилась от решения давно назревших проблем в клановой политике. Может быть это и к лучшему.

Власть Смерти над бесхозными землями позволит быстрее выполнить Великий План господина, а лич точно был уверен в его наличии. Иначе и быть не могло. Господин по-настоящему велик он оставил лазейку в структуре клятвы верности, над которой Загорскому пришлось возиться практически целый год. Теперь он свободен от оков и готов стать настоящим соратником князю Холмскому на пути к его цели.

Глава 15

Любопытные взгляды Шереметева, Орлова и Львова, что рыскали по подземному этажу моего родового поместья сильно раздражали и хотелось поскорее выдворить их обратно на поверхность. Коридор с закрытыми дверьми и без единой живой души был ответом на чрезмерное любопытство волотов.

Место источника Силы охраняют в кланах похлеще сокровищницы, но сегодня дружинники и рыцари смерти покинули свой пост. Даже Гром со своей самкой перебрались в другое место. Ради личного усиления и получения определенного статуса пришлось скрепя сердце пустить в святая святых своих союзников.

— Хороший источник. Две или даже три сотни лет ему точно есть, — присвистнул в удивлении Шереметев. — Ваша удача не устает меня поражать, Кирилл Дмитриевич…

Раскатал губу. Впрочем, глава клана Львовых тоже с завистью смотрел на источник. Родная для него стихия. Зеленая спираль источника гудела от океана находящейся в нем энергии стихии Земли. Одно лишь мое желание и троих волотов не спасут никакие щиты Силы.

— Антон Яковлевич, Святослав Вадимович, вы готовы? — спросил Леонид Васильевич Орлов.

— Стряхнул пыль с родовых хроник, чтобы так сказать не упасть в грязь лицом. Все в порядке, — быстро справился со своими эмоциями Шереметев.

— Сам недавно интересовался ритуалом, так что проблем не будет, — добродушно ответил глава клана Львовых, не отрывая взгляда от источника.

— В таком случае начинаем ритуал. Ведущим буду я, а вы в роли поддержки. Кирилл, у тебя не так много времени на заключение договора с существом из другого измерения. Надеюсь, нам сегодня повезет, — четко произнес Орлов и закрыл глаза погружаясь в предстоящий ритуал.

Моя задача на данный момент самая простая — ждать. Как только цепочка команд — запросов к Силе со стороны волотов закончатся, то придет время накачивать портал в другое измерение энергией источника. Материально у меня нет возможности попасть в стихийные измерения. Только астральное тело, но и это представляет большую опасность для заклинателя. Астральные твари поглотили немало душ магов, как в ходе международного чемпионата.

Как таковая помощь призванного существа на поле боя мне не требуется ввиду наличия сосредоточия некроманта, да и мощное существо способное сражаться с такими же врагами скоро у меня будет. Будущий драколич усиленно напитывается энергией Смерти от нескольких алтарей. Дело было в другом.

Все началось после моего появления у родового источника Холмских в новом для себя ранге. Непривычное поведение всегда радушного ко мне источника Силы заставило задуматься о диверсии. Вся приобретенная мощь готова была направиться на наглеца, посмевшего перехватить управление источником Силы, как в сплошной каменной стене помещения появился проход. Необычный тайник, который работал только на энергетику волота.

Потрепанный дневник, что я там нашел по ценности был примерно равен записям Дерека Старого только относился к стихии Земли. Далекий предок Даниил Холмский в далекие, далекие времена оставил послание своим потомкам, а остальные волоты рода добавляли свои измышления и новые знания.

В этом и есть главное отличие родовитых. Они думают о потомках и порой готовы положить свою жизнь на алтарь будущих побед. В общем, у Холмских когда-то был свой призыв и с информацией из записей для меня ритуал станет намного проще.

— Кирилл, начинай вливать энергию из источника в портал, — едва слышно произнес Орлов.

Заранее подготовленные команды к Силе, подчерпнутые мною из дневника, были дополнены стабилизирующими рунами, что позволило существенно сэкономить на потреблении энергии источника Силы и надежнее закрепить призванное существо за мной. К тому же, это должно повлиять на мощь самого существа.

Древний ритуал сработал как надо, а примененные знания из записей позволили заключить договор с нужным существом. В процессе получил незабываемые ощущения, как будто всю мою жизнь рассмотрели под микроскопом вынося свой вердикт наглецу.

— Уже все? Бывает, у меня тоже не с первого раза получилось, — успокаивающе махнул рукой Шереметев.

— Спасибо вам за помощь, все получилось, как и было задумано.

Три пары удивленных глаз уставились на меня.

— Странно, что так быстро… Хотя с тобой Кирилл давно перестаешь удивляться невозможному. Смерть Бельского необычайное событие, как и появление нового волота в империи. Радует, что число сильнейших владеющих не становится меньше, — нахмурился Орлов вспомнив, что он уже не является канцлером.

— От этого позиции нашего союза в империи стали только прочнее. Правда вам Холмский стоит ждать неприятностей. Наши враги не оставят вас в покое, — вставил свое слово Львов.

— Следует сделать совместное заявление о появление нового волота в Российской империи это немного успокоит несдержанных на эмоции. К сожалению, не могу остаться в Твери. Дела. Передавай привет Насте и Елене с Наташей, — пожал мне руку тесть и направился на выход.

— Расскажешь, кто у тебя в призыве?! Нет, ну и ладно. Удачи, Холмский, — подмигнул Шереметев.

Он хоть и шут, но могущественный. Сидит в своей паутине и поджидает жертву. Истинные цели Шереметева в отличии от других участников союза мне до сих пор непонятны.

— Могу подсказать вам пару целительских практик, Кирилл Дмитриевич. Приезжайте, как будет свободное время.

Предложение от главы клана Львовых очень заманчивое и к тому же за этим скрывается нечто большее. Скорее всего он оценил появление еще одного сильного владеющего Земли и связанные с этим риски.

— Непременно воспользуюсь вашим предложением, Святослав Вадимович.

Союзники не стали задерживаться и покинули поместье Холмских, а меня ждала сегодня усиленная тренировка, без которой никак не обойтись. Вечно разрываться на две части уже нет никаких возможностей и сил.

— Седой, вы готовы?

— Да, князь. Ждем ваших указаний.

Заместитель Леонида был крайне немногословен и не лез под руку с советами.

— Тогда в путь. Времени у нас не так много…

Грузовых машин на трассе между двумя моими основными городами в последнее время стало намного меньше. Новгород значительно сбавил торговые обороты. Малый бизнес не любит войну, что не скажешь о больших гигантах, которые обычно жадно потирают руки при серьезных конфликтах, но в этот раз досталось и крупным игрокам.

Интеграция торгового города проходила со скрипом и пока только отсутствие границ со сборами и увеличенный внутренний рынок удерживал новгородцев от раскачивания лодки. Сбор ополчения, переход академии под мое полное управление, затягивание гаек с дворянскими дружинами и Фима в роли главного налоговика кого угодно доведут до скверного состояния. Пока мои обещания и репутация среди жителей Новгорода удерживала столь трудную конструкцию взаимоотношений на плаву.

К границе со свеями мы добрались еще засветло. Требовалось успеть сделать задуманное в дневное время. Намеки Львова я прекрасно понял, а это значит надо избавляться от лишних врагов и сконцентрироваться на основном направлении.

Путь мой лежал в один из новых полков, где мы применили все собранные за время боев наработки и последние технические достижения имперской армии. Приданные в каждую роту владеющие должны усилить огневую мощь, как и целое подразделение состоящие из одних только ратников и гридней. После сдерживания свеев на границе эксперимент можно считать успешным.

Вроде идут боестолкновения, но как-то лениво и без особого энтузиазма. Солдаты практически ведут обычный распорядок дня лишь иногда отправляя снаряды в сторону противника. Свеи чего-то ждут и меньше всего хочется узнать про очередной подготовленный для меня сюрприз.

— Полковник Терентьев, — представился высокий мужчина с сединой на висках. — Мы вас не ожидали, если бы заранее предупредили…

Полковник вылетел из штабной палатки после звонка с пропускного пункта. Привык в свое время не ждать ничего хорошего от начальства. Скорее всего один из тех подопечных Скуратова, что решили вновь вернуться в армейскую среду пусть и в другом статусе.

— Рад познакомиться с вами, полковник. Привел к вам подкрепление, с которым мы должны разобраться со свеями. У нас есть много других важных задач кроме как держать на границе целую армию.

— Князь, при всем моем уважение это невозможно. Наших сил недостаточно для наступления…

Полковник скептически отнесся к подкреплению. Полсотни ближней дружины усиленные рыцарями смерти слишком малый для этого отряд, но сегодня я сам есть армия.

— Не переживайте бросать в атаку ваших солдат не придется. Необходимо вынудить противника атаковать нас всеми силами. Есть идеи?

Полковник заметно расслабился.

— Только, если они увидят непосредственную цель своего похода рядом с собой, — намекнул полковник, посмотрев мне прямо в глаза.

Одного взгляда Седому хватило, чтобы он начал действовать. Появление моего личного знамени рядом с полковым не осталось незамеченным противником. Кровников в объединенном войске хватало, так что враг начал показывать бурную деятельность и всего лишь через какой-то час к свеям прибыли спешно собранные со всего фронта подкрепления, и они начали быстро собираться в штурмовые колонны.

Свеи не боялись артиллерийского удара и бодро шагали вперед. Возможности полковника Терентьева ими были полностью оценены, поэтому общие щиты хускарлов в первой линии держали даже самые мощные заряды. Солдаты полка начали неуверенно переглядываться. Умирать под натиском воинов, принявших в себя звериных духов, никто не хотел.

— Надеюсь, у вас есть какой-то план. Наши оборонительные порядки не позволяют отразить даже первый удар объединенного войска противника…

От начало пришедшей в действие энергии стихии Земли полковник в ранге ведаря догадался кто именно к нему пришел на помощь. Лицо разгладилось, и он стал внимательно наблюдать за ровными рядами противника.

Возможности волота по использованию техник массового поражения впечатляют. Записи далекого предка позволили не только улучшить несколько переделанных мною заклинаний, но и добавить в свой арсенал пару новых смертельных техник. В будущем все это можно будет перевести на рунные цепочки.

Потряхивание земли под ногами ощутили все присутствующие. Несколько человек рядом со мной не удержались и даже упали, но у противника дела обстояли намного хуже. Глубокие трещины в земле стали вечной ловушкой для многие воинов. Землетрясение разделило боевые порядки противника на две части, но я не собирался останавливаться на этом и формировал следующую технику. Энергии она выкачивало неимоверное количество, но это того точно стоило.

На темные провалы над своей головой свеи не сразу обратили внимание… а зря. Огромные булыжники падали с нескольких сотен метров и взрывались тысячами осколков поражая плотные ряды воинов противника. Такое чувство, что свеи по команде легли на землю.

Метеоритный дождь — редко применяемое в прошлом мире заклинание магов Земли, но очень эффективное. Огромные воронки на поле боя, тысячи погибших и первые побежавшие воины противника тому свидетели, правда вторая часть войска не думала сдаваться. Еще сопротивляются значит настало время проверить призыв.

Команда-ключ и мое сосредоточие стихии Земли значительно просело по количеству энергии и на этом не собиралось останавливаться пока не открылось окно портала, светящееся чужеродными вспышками другого измерения.

Появление из портального окна золотого дракона стало неожиданностью не только для врагов, но и для союзных войск. Правда недоумение вскоре сменилось на восторженный рев. Я же вовсе глаза смотрел на то существо, которое считалось легендарным даже в моем мире и давно исчезнувшем. Золото чешуи сверкало словно кольчужная рубаха, а размеры лап вполне позволяли уничтожить танк или другую бронетехнику. Мне кажется, я все-таки переборщил с рунами…

«Это ты тот наглец, что смог привязать меня к себе?! Силен ты или удачлив не имеет для меня значения, но за свое унижение я заставлю заплатить тебя чистой энергией сполна.»

Дракон мне попался не самый доброжелательный и по мозгам его слова били сильнее стальной кувалды. Даже не старается себя сдерживать. Изначально вообще думал взять молодого зеленого дракона или старшего духа стихии, но записи Холмских все изменили.

Золотые драконы в нашем мире серьезно отличались от своих собратьев. Нет они не были великими мудрецами, что помогают героям в их странствиях или творят добро. Скорее яркие гордецы и одиночки, что привыкли повелевать своими собратьями, но зла обычным смертным они не желали. Моему экземпляру похоже не одна тысяча лет и вряд ли в среде себе подобных приветствуется работа на людских магов. Не на того напал.

«Какая работа — такова и плата. Уничтожь моих врагов или хотя бы обрати в бегство тогда посмотрим достоин ли ты.»

Дракон не сразу ответил и похоже проглотил свои слова. Может энергия в астральном измерении имеет особую цену, и он во мне нуждается не меньше.

«Узри же мощь, Каристрима Яркого!»

Взмах крыльев воздушной волной разошелся по всему полю битвы и достиг даже наших порядков. Свеи и вовсе остановились не зная, как реагировать на новую проблему. Я ждал, что дракон начнет рвать когтями и зубами воинов противника, но он завис над неприятелем и начал формировать одно за другим заклинания стихии Земли. Мда… мое удивление невозможно передать. Кого же я привязал к ауре на свою голову?!

Каристрим, как он себя назвал, не сдерживался в выборе средств нанесения урона противнику. Все что я знал и даже неизвестные мне формы заклинаний вроде массового окаменения или изменение силы тяжести на большой территории. Алмазные лезвия, что рассекали все на своем пути особенно мне понравились.

Уверен, скоро самым популярным видео в паутинке будет появление золотого дракона и самое главное все бросятся обсуждать его размеры. Дорогое удовольствие в плане затрат энергии. Дракон брал энергию не из моего сосредоточия, а тянул напрямую из источника Силы и чувствую сегодня он уже наполовину опустошен. Хотя копить энергию пришлось несколько недель.

«Хватит. Можешь быть свободен.»

«Я только начал развлекаться. Жадный ты…»

Исчезновение дракона произошло практически одновременно с появлением богато снаряженного воина свеев. Белый флаг в его руке явно предлагал переговоры. Репутация отморозков оказалась дутой и не означает, что они готовы умирать в бессмысленной битве с волотом.

— Переговоры хотят, — озвучил полковник Терентьевым мои мысли.

— Давайте послушаем, что они нам предложат. Повоевать всегда успеем.

Почему-то мне кажется, что мы точно договоримся о перемирии после показательного избиения армии свеев. Терять опытных воинов в бессмысленной битве не в стиле практики набегов северных налетчиков иначе следующий год можно не набрать полные дружины и стать легкой добычей для соседних ярлов. В целом «тренировку» можно считать успешной.

* * *

Конунг Ларс Веселый вальяжно развалился на троне и внимательно смотрел на битву двух снежных барсов, что наносили друг другу рваные раны в клетке «Судилища Богов». Бой сильных и красивых созданий немного разбавлял ту тоску, что нагонял совет ярлов.

— Стоит ли отправить подмогу нашим воинам, что сражаются с князем Холмским? — спросил седобородый мужчина в церемониальной одежде и накинутой на плечи шкуре белого волка.

Обсуждение «похода кровавой мести» шло уже второй час и вопрос ребром от ближайшего соратника конунга должен закончить этот совет окончательным решением.

— Что скажешь, Эрик? — обратился Ларс Веселый к главному знатоку русов.

Бывший посол Эрик Длинный был вызван из Российской империи в связи с переходом на новую должность длани конунга. Мудрость, холодный разум и немалый воинский опыт требовались рядом с троном, а не в другой стране.

— Холмский воин и недавно получил ранг волота, что успешно продемонстрировал в последнем сражении с нашими братьями. Нам необходимо перемирие, а свои обязательства перед Бельскими мы выполнили в полной мере.

— А как же месть за наших павших братьев? — спросил худой старик, прожигая взглядом Эрика. — Мы будем продолжать битву несмотря ни на что!

Негодование пострадавших ярлов словно волна зародилась в дальнем конце «Волчьего пристанища» и обрушилась криками ярости в сторону конунга. Неудача некоторых ярлов может обратиться в большую удачу для других собравшихся в этом зале. Закон жизни суров.

Ларс Веселый недобро ухмыльнулся. Похоже кто-то начал забывать за какие деяния он получил свое прозвище. Жизнь несдержанного старика спас советник, что бесшумно оказался за спиной правителя свеев.

— Мой конунг, прибыл посланник от кайзера Германской империи…

— Что нужно этому любителю колбасок? — в раздражении перебил советника Ларс Веселый.

— Если коротко, то предлагают напасть на Альбион, — нисколько не смутился привычный к вспышкам гнева советник.

— Они знают свободный проход через проливы?

Зал совета погрузился в тишину.

— Мне это неизвестно, но обещают проход через свои земли, как и припасы на все время похода. По-моему мнению выгодное предложение…

— И что это нам даст? Пограбить альбионцев пока они воюют с франками хорошее дело, но сможем ли мы вернуться в свои дома, если германцы все здесь пожгут с русскими на пару?

Свеев не любили и они это прекрасно знали, поэтому родной дом для ярлов всегда выглядел, как крепость.

— Германцы обещают дать клятвы, — попытался вставить свое слов советник.

— Все равно это ловушка!

— Давайте сами нападем на германцев. Орден нам поможет.

Могучий удар кулаком конунга по столу и два появившихся рядом с ним черных волка заставили ярлов замолчать. Связываться с Веселым никто не хотел.

— Передай посланнику, что мы подумаем над предложением кайзера.

Все, кто знали конунга понимали, что он уже сейчас готов согласиться на поход и просто не может это сказать сразу. Ларс давно вынашивал планы показать миру силу свеев и перед старостью покрыть себя великой славой.

— Надо решить, что делать с Холмским? — напомнил Эрик причину сбора совета.

— Плевать на него. Русские не так богаты, как германцы или альбионцы и давно привыкли противостоять нашим походам, поэтому отправляйся к Холмскому и заключай мир… примерно на год, а дальше посмотрим насытятся ли наши волки или им будет мало добычи.

Пламя в глазах конунга разгоралось все ярче вместе с огнем жертвенных алтарей. Скоро они вновь обагрятся человеческой кровью в преддверии великого похода. Помощь богов в этот раз точно не помешает.

Глава 16

Временное перемирие с остатками армии ярлов перешло в полноценные переговоры о мире с представителем конунга свеев. Знатный воин, что выступал в роли личного посланника, выделялся тяжелым взглядом и прекрасным знанием русского языка. Позже я узнал в нем бывшего посла Королевства свеев в Российской империи.

Когда две стороны конфликта хотят одного и того же шансы договориться значительно увеличиваются. Остается обсудить только небольшие нюансы. Верить свеям нет никакого смысла они нападут, когда я буду ослаблен, но и воевать в бессмысленной войне глупо. У любой войны есть цель… лишние земли на побережье мне ни к чему, а взять что-то другое с этих разбойников не получится.

Имущество погибших ярлов, обмен пленных на рабов, которые были родом из Российской империи, отсутствие пошлин для торговых компаний из княжества это все что я смог выбить из сурового здоровяка. Мир для свеев на своих границах требовался не меньше, чем для меня, а это может значит только одно — они готовятся к войне. Имповы грабители постоянно не дают расслабиться.

Голубь мира на этом не остановился и полетел дальше. Один из полководцев Бельских пытался прощупать почву на счет мира с возвращением на прежние довоенные границы. Мой ответ был очевиден, но через некоторое время дал себя уговорить на небольшое перемирие без отхода с захваченных позиций, чтобы дать время Бельским провести выборы нового главы клана и поделить власть. Глава рода Сапега был очень красноречив, да и подарок его хорош. Чистые камни накопителей мне еще пригодятся.

Удар лича оказал отрезвляющие действие на клан Бельских или что там от него осталось, но идти на мирный договор я пока был не готов. Мощь вражеского клана осталось на высоком уровне, поэтому родственники Всеслава Бельского грызлись друг с другом похлеще пауков в банке и одновременно боялись его воспитанника, который вполне может захотеть взять власть самостоятельно.

В империи в связи с появлением еще одного волота резко поменялись внутренние расклады. Юсуповы притормозили свое наступление на Демидовых и Строгоновых, собирая новые силы в кулак. Мои союзники плели интриги и пытались усилить свой вес помощью дипломатии, а Захарьины с Мстиславскими заталкивали в свой альянс с помощью шантажа и угроз. Все, как всегда.

На некоторое время конфликт в империи застыл в хрупком равновесии. Боевые действия не имели широкого фронта, как в войнах между государствами. Бои идут небольшими группами с захватом опорных пунктов, где начинаются быстро возводиться укрепления или разрушаться все, что представляет ценность для противника.

Генеральное сражение редкое явление в связи с огромными потерями, которые во владеющих особенно трудно восстановить за короткий срок, и даже победитель вскоре может стать жертвой более сильного. Таков мир владеющих.

Любая война состоит из подготовки, подтягивания резервов, насыщения войск боевой техникой, снарядами, владеющими и дальнейшими тактические действиями. Наступательными, либо оборонительными. Ни одна армия моего старого мира или нового не может наступать без остановки для подтягивания логистики. Даже некромантам приходиться восполнять резервы энергии и накопителей, да и живые слуги порой предпочтительнее мертвых.

С нашей стороны расход снарядов, поломка техники и выход из строя боевых доспехов за время боев достигли критической точки. Все это требовалось вернуть в рабочий вид и восстановить необходимое количество боеприпасов. С этой задачей должен был справиться Тверской промышленный кластер, что был заложен еще год назад и теперь я приехал с проверкой для принятия решения, как действовать дальше.

Свежие корпуса нового завода, построенные в рекордные сроки с использованием владеющих стихии Земли радовали глаз. Оборудование тоже не подкачало. Использовались станки из Германской империи и трофеи, собранные с османов и других моих врагов. Промышленные предприятия мы чистили до блеска от любого ценного оборудования. И теперь я должен был увидеть итог своих решений.

— Кирилл Дмитриевич, рад что вы нас навестили. Инженерам и рабочим будет полезно увидеть высшее руководство княжества. Важно понимать, что их труд не забывают и видят достижения, — с сияющим лицом пожал мне руку главный инженер.

Воронов талантливый инженер с неплохими организаторскими способностями пока только выкачивал деньги из казны княжества быстрее остальных и прежние отговорки ему больше не помогут.

— Есть чем похвастаться, Матвей Вадимович?

— Определенные успехи есть и, надеюсь, мы сможем вас сегодня даже удивить, — заряжал позитивным настроем Воронов.

Удивить меня очень трудно, но было бы совсем неплохо в данной ситуации.

— С удовольствием посмотрю на ваши успехи.

Меня повели вглубь длинного корпуса с готовой продукцией. Ряды готовых к отправке контейнеров внушали небольшой оптимизм пока я не увидел причину хорошего настроения Воронова.

Боевой доспех, окрашенный в темный цвет, будет серьезно выделяться на фоне остальных своих собратьев. Массивность, защищенность и внушительный вид позволят серьезно усилить мои войска столь редким снаряжением владеющих низших рангов.

— Серийный образец. Вскоре будут подготовлены две новые модификации с применением боевых артефактов. Будут не хуже, чем на Московском или Уральском заводах, — горделиво произнес главный инженер.

Инженеры не стали изобретать все заново и взяли лучшие наработки из всех имеющихся у нас доспехов. В наших условиях это идеальный вариант. Зачем изобретать то, что придумано до нас и тратить на это драгоценное время. Есть экспериментальный цех, но не в ущерб основному производству, где как раз занимаются новыми модификациями.

— Осталось проверить доспехи в деле после чего ваши инженеры могут ждать либо премии, либо урезания финансирования. Как обстоят дела в общем с нашими оборонными заводами?

— Запущено производство легкой бронетехники на базе Микушинских заводов. В Смоленске выпускает снаряды для артиллерийских систем…

Четыре губернии объединенные под одной рукой постепенно выводили производственные мощности на максимальный уровень. Картина десятков военных заводов, которую рисовал мой главный инженер, с одной стороны, была невероятной, если не знать сколько денег я потратил на это. Важно, что в скором времени я буду меньше зависеть от доброй воли Орлова и Шуйского.

— Спасибо за вашу работу, Матвей Вадимович. Продолжайте в том же духе, а нам пора. Седой, едем на полигон.

Не менее важно иметь достаточно военных специалистов, чтобы управлять боевой техникой, артиллерийскими системами и носить новую броню на своих плечах. Тем более стоит признать, что с нашей стороны потери были все равно ощутимы, несмотря на наличие нежити, выступающей в роли пушечного мяса.

Полигоны возводились, как грибы после дождя. Желающих служить на благо княжества, сражаться за светлое будущее своих детей и получать при этом хорошие деньги было предостаточно. Да и в общем в северных регионах империи по статистике воинов было куда больше, чем на юге. Не знаю с чем это связано, но я рад что мне так повезло.

Обучение на Тверском полигоне было поставлено на поток. Подразделения формировались одно за другим и отправлялись в места постоянной дислокации. Если с рядовым составом проблем не было, то хорошие сержанты и тем более офицеры товар дефицитный.

Ратибор Скуратов дядя Кристины вовсю пахал в качестве моего представителя среди отставных военных и был основным поставщиком офицерского состава во вновь формируемые полки. Постепенно он выходил и на действующих армейцев. Мало кому может нравиться тот беспредел, что сейчас твориться в армии империи, так что предложение генерала находило живой отклик среди офицеров.

Была мысль направить наемников из Кантонов с Никоновым во главе в действующие полки, но особой роли они своим малым количеством не играли, поэтому я поручил создать им биржу наемников в моем княжестве. На законы империи плевать с высокой колокольни. Потом победители протолкнут любой закон, а сейчас я смогу сконцентрировать часть лихих людей под одним управлением и дать им хоть какие-то правила.

— Следующая пятерка на арену. Трое в защите, двое в нападении, — скомандовал инструктор.

Групповые бои владеющих младших рангов собирали вокруг себя массу отдыхающих солдат, поэтому я не стал отвлекаться на эту часть обучения. В любом случае, владеющие пополняют ряды полков, что очень хорошо. Моя личная дружина и отряды дворян бесспорно еще долго будут весомой силой в княжестве. Но будущее за новыми полками и насыщение их владеющими куда предпочтительнее увеличения личной дружины.

— Не стой на месте, двигайся и постоянно атакуй. Вас будут защищать тяжелые доспехи, поэтому действуйте на опережение, — скрипел голос паладина пока он не увидел меня. — Повелитель,корпус полностью готов к выполнению любой задачи. Приказывайте!

Два воина пыхтели под тяжестью тренировочных доспехов, но продолжали выполнять указания тренера. Даже после смерти Борисов оставался в первую очередь учителем меча. Школа меча Смерти и одноименный корпус долгое время варились в собственном соку и не участвовали полным составом в войне с Бельскими и свеями. Скоро все изменится.

— И она у меня есть для вас. Заканчивайте здесь и направляйтесь в штаб полигона обсудим дальнейшие планы.

— Все будет исполнено согласно вашей воли, — поклонился паладин.

Рыцари Смерти по мне так идеальная нежить. Именно такими задумывались главные помощники некромантов и сильнейшие телохранители. Всегда готовые к битве, без лишних эмоций и преданные без всяких рун подчинения. Количество рыцарей смерти в княжестве перевалило за сотню и по своей мощи сопоставимо с любой моей армии. Что не может не радовать.

— Не доверяешь моим отчетам? — раздался голос из-за спины.

Воевода практически полностью восстановился и лишь внешность оставляла желать лучшего. Обтянутый дряблой кожей череп, черные вены и полностью кровавые глаза не самое приятное зрелище.

— Был рядом и решил посмотреть своими глазами за подготовкой будущих воинов.

Дед криво усмехнулся и хмуро посмотрел на Борисова. Радует, что некоторые привычки и черты характера в воеводе не меняются.

— Воины не проблема. Сейчас наша война с Бельскими идет по некоторым правилам и может продолжаться до истощения одной из сторон. Все может резко изменится в любой момент, и тогда даже земля под нами будет гореть. Княже, а ты готов перейти на новый уровень конфликта?

Предводитель рыцарей Крови изучающе рассматривал меня ожидая ответа. Понимаю, что он имеет ввиду. Тотальная война, как в моем прошлом мире, когда все средства нанесения урона противнику хороши. Смертельные болезни, удары по тылам с запугиванием населения или его полным уничтожением и даже шантаж жизнями близких людей. Все это я уже проходил…

Лично воевода оставил последние сомнения позади, когда плавал в ванной из крови врагов с трудом восстанавливая свое тело из сплющенных доспехов. Дед после трансформации в вампира не сильно страдал муками морали, а теперь самое важное, чтобы он не превратился в кровожадного монстра без всяких тормозов.

— Можешь во мне не сомневаться. Я готов ко всему, воевода.

Если вопрос будет стоять ребром жизнь моих жен и будущих детей или какие-то чужие для меня люди я ни секунды не буду сомневаться. Арсенал некромантии поражает воображение и надеюсь враги не решатся будить во мне ту часть души, что досталась от матери…

* * *

Красный Дворец хранит немало тайн и надежно скрывает за своими стенами личную жизнь императорской семьи от любопытных взглядов простых смертных. Особенно ту часть дворца, что занимала императрица Фредерика Баварская. Полностью закрытая для посещения территория с собственным штатом слуг и охраны. Вход и выход строго регламентированы, а люди на своих должностях меняются только в очень редких случаях.

Красивая женщина в синем платье с золотыми орлами сидела перед окном и смотрела на небольшой сад, закрытый со всех сторон стенами дворца. Знакомая за долгие годы картина практически никогда не менялась. Годы мрака, отчаяния и отчуждения. Редкие посещения мужа и детей под строгим присмотром менталистов были крайне унизительны. Как и несколько официальных мероприятий, когда присутствие Фредерики было обязательным.

Резкие изменения в ее жизни начались после безуспешных попыток выполнить волю отца, что вылилось в ненависть мужа и дальнейшее заточение ее в четырех стенах. Холодное молчание брата на ее мольбы о помощи практически сломали ее волю. Эта женщина выдержала все, но не простила и ничего не забыла. Она умела ждать и сегодня наконец дождалась прихода ее «тайного помощника».

— Анатолий Владимирович, рада вас видеть. Присаживайтесь, выпьете чаю или чего покрепче? — с доброжелательной улыбкой спросила императрица.

Ментальные блокираторы, встроенные в ее тело, не давали определить эмоции человека и прочитать чужие мысли. Как же она ненавидела собственную беспомощность и проверяющих менталистов от супруга.

— Благодарю, ваше величество. Не откажусь от чашки чая, — низко поклонился глава третьей канцелярии.

Слуги забегали, накрывая на стол дорогой сервиз и чайные принадлежности, а после взмаха руки Фредерики Баварской быстро исчезли. Стоило только лишним людям покинуть комнату императрицы, как приклеенные улыбки вмиг пропали.

— Все готово. Император, вскоре покинет столицу, и мы начнем действовать, как с вами и договаривались, — резко изменил свое поведение Кутесов.

Взяв под контроль все тайные службы столицы Кутесов стал одни из самых могущественных людей империи. Один из самых приятных бонусов он перестал перед каждым посещением императрицы проводить тайную операцию и обманывать защитные артефакты.

— Как ведет себя мой муж, он ничего не заподозрил? Возможно, тебя уже раскрыли и скоро сюда нагрянут гвардейцы, — Фредерика старалась держать себя в руках и не показывать радость от начала исполнения плана.

— Поверьте, император точно не знает о прошлых моих приходах к вам, а сейчас мне не надо ничего скрывать. Во дворце я главный…

— Михаил, как обычно, не видит дальше своего носа. Скорее всего очередная фаворитка вскружила ему голову, — неожиданно разозлилась императрица.

— Он одержим другими страстями. Долгоруковы долго держали кинжал у его горла и сейчас императора жаждет кровавой мести. На чужих слабостях легко строить свою игру, — позволил себе улыбнуться Кутесов.

— Ты ведь знаешь, что тебя ждет в случае нашего успеха?

— Конечно, моя императрица, — поцеловал протянутую руку Кутесов и начал подниматься выше, но был резко остановлен.

Фредерика сохраняла благосклонное выражение лица, если не знать про бушующий внутри нее огонь, что жаждал уничтожить всех вокруг и мерзкий «колобок» будет одним из первых. Ничего скоро придет ее время.

Глава 17

— Милый, ты нам когда-нибудь изменял? — Елена водила коготками по моей груди и откровенно провоцировала своей сексуальной позой.

Психолог доморощенный. В таких случаях лучше промолчать, как будто не расслышал вопроса. Если будешь бить себя в грудь и доказывать, что это не так у жены могут зародиться сомнения. Сказать правду, и ты будешь честным дураком, которого не поймут сами женщины.

— Мне кажется он не расслышал твоего вопроса, Лена, — неторопливо раздевалась под моим взглядом Наташа после чего присоединилась к нам.

Эксперименты со стихией Земли и магическими рунами иногда приносят довольно-таки полезные второстепенные результаты. Горячий источник, пробившийся сквозь толщу камня рядом с моим поместьем, стал одним из них. Причем здесь стихия Земли? Просто очередная попытка добраться до глубинных недр и проверить некоторые наработки рода Холмских дали приятный побочный эффект. Кстати, небезуспешный эксперимент.

В общем, облагороженный строительной компанией Бороздиных горячий источник стал пользоваться популярностью в нашей семье. Иногда приходил сюда один подумать перед сложными экспериментами с Силой или важным решением, хотя долго быть одному с тремя женами трудная задача.

— Подвергнем его жестким пыткам пока не услышим внятного ответа!

Пытки Елены с Наташей и правда были максимально жестоки. Недавно прочитал в паутинке про то, как ученые альбионцев доказали, что мужчины думают о сексе каждые пять секунд, а франки опровергли и доказали, что семь. По мне так это все навет, который придумали женщины, чтобы скрыть свои невоплощенные сексуальные фантазии.

— Чтобы не случилось просто верьте в нашу семью. Я вас люблю и это самое важное!

Идеальные подобранные слова, а главное непоколебимая уверенность в очередной раз спасли меня от немедленной расправы. Хотя, возможно, неменьшую роль сыграли мои настойчивые руки и поцелуи.

— И мы тебя любим, Кирилл. Правда я так и не поняла, чем отличается кудесник от волота, — провоцировала Наташа, которая под влиянием подруг превращалась из светлого ангела в темного.

Всю ночь доказывал, что князя Холмского не подменили и волот стихии Земли способен совершать великие подвиги во славу своих жен. Вроде бы после ночи остались силы, а значит вперед покорять новые вершины.

— Как раз хотел научить вас одной новой технике или нескольким…

Неделя, что я смог провести со своей семьей редкая удача, а затишье на войне с Бельскими не продлится долго. Вскоре вновь сталь и стихии будут решать кому жить, а кому умереть.

Не оглашенное перемирие каждая сторона конфликта старалась использовать по-своему. Бельские делили власть, но по мирному, а не вырезая друг друга, что мне очень сильно не нравилось. Я же в свою очередь готовил резервы и «ковал» оружие будущих войн. Остальные кланы империи накапливали силы, скупали артефакты с накопителями и окапывались на своих землях. Буря вот-вот грянет в этом никто не сомневался.

Армия империи стойко держалась нейтралитета, но поговаривают некоторые подразделения полностью перешли на сторону императора и передислоцировались с границы в казармы на окраине столицы, а на Дальнем Востоке великая княжна Анна каждую неделю принимает в своей резиденции высший офицерский состав гарнизонов. Это о многом говорит знающим людям.

Новый канцлер Юсупов все еще не освоился в работе механизма под названием Российская империя и только чудо удерживало единую державу от перехода за грань. Все говорило о скором крахе, если кто-то не начнет решать назревшие проблемы. Пришло время перемен и старые законы и традиции уже не работают.

И именно в этот момент вышел на свет еще один игрок. Император. Гвардейские полки имперского клана мощно зашли в земли Долгоруковых поглощая один город за другим. Семен Долгоруков на своей шкуре почувствовал, что такое власть сильнейшего.

Вступление императора в общую схватку обязательно выльется в новый виток конфликта. Теперь от всеобщей резни кланы никто не сдерживал. Сильнейший клан империи выбрал себе жертву, которую будет долго поглощать.

— Пощады, — без сил упала в кресло Наташа.

— Тиран, — простонала Лена.

— Будем считать, что бунт погашен, а это значит пора обедать.

После обеда прибыла Настя, которой сегодня выпала «тяжкая доля» присутствовать на открытии новой школы. Увидев довольные лица Наташи и Елены, она неожиданно вспыхнула гневом, который быстро сменился полным безразличием.

— Вы тут смотрю хорошо время проводите пока я работаю за вас!

— Насть, ты чего?! — возмутилась Наташа. — Вчера я была на торжестве, до этого Лена ездила в Псков. Кирилл с полигонов не вылазит.

— Я устала от бесконечной войны. Мой любимый клуб, учеба, друзья все чем я раньше жила пропало. Жизнь слишком сильно изменилась. Москва превратилась в филиал третьей канцелярии куда нас теперь не пускают, а некоторых клановых хватают прямо на улице и увозят прямо в тюрьму, — под конец уже кричала Настя.

Мои жены хотели продолжить обучение в Академии Силы, но похоже об этом можно на долгое время забыть. У Насти выпускной год и она добилась хороших результатов на чем ее развитие и закончилось. Для клана Орловых она отрезанный ломоть, как бы не считал глава клана и подготовка талантливой огненной владеющей полностью легла на мои плечи.

— Война не будет длиться вечно.

— Хочется вернуться к привычной жизни, а не ходить с кучей охраны и смотреть на провинциальную Тверь…

— Вопросы вашей безопасности в приоритете. Возьми себя в руки сейчас не до ночных клубов и еды из московских ресторанов.

Холод моего голоса сильно испугал Настю, а Лена с Наташей даже непроизвольно сделали шаг назад.

— Прости, Кирилл. Я понимаю, что сейчас у тебя много проблем, — смутилась Настя и кинула подозрительный взгляд на подруг.

Резкая смена настроения, да и я непонятно почему вспылил. Беременные женщины надо почитать об этом, требуется больше информации. Временные проблемы Насти на фоне всего остального мелочь, которая не заслуживает внимания. Настоящих проблем у нашего рода более чем хватало.

Источник Силы после проведения ритуала привязки призванного существа серьезно изменился и вырабатывал куда меньше энергии. Каристрим — эта жадная ящерица поглощал треть вырабатываемой энергии моего источника. Просто за наличие привязки! И спрашивается зачем он мне нужен, если при призыве он берет еще столько же? Надо пересмотреть условия нашего сотрудничества. Поэтому я наложил запрет источнику на передачу энергии. Пусть золотой дракон посидит на голодном пайке.

Паутина, что раньше была царством свободы и массы полезной информации претерпела серьезные изменения. Новый канцлер или сам император начали регулировать доступ к информации и новостным каналам, поэтому Василенко выступал главным рупором «свободной» журналистики. Чую с вампиром-журналистом проблем будет не меньше…

— Ничего страшного я тоже зря вспылил. Сейчас важно держаться вместе и не забывать, что мы одна семья. Надеюсь, вы достойно подготовились к встрече гостей?

Собрание союзников в этот раз должно пройти в нашем поместье, а значит им что-то от меня надо. Недовольные лица союзников — следствие понимания того, что я за просто так ничего не делаю, а вообще почему-то было такое чувство это последний раз, когда мы собираемся подобным составом.

Небольшой званный ужин прошел в неформальной обстановке после чего женщины остались обсуждать вопросы благотворительности и образования, а мы мужским составом поднялись наверх в мой рабочий кабинет, где я обычно принимал своих советников и близких помощников.

— … хорошее вино в этом году вряд ли получиться достать. Франкам не до торговли, а Долгоруковым перекрыли выходы на продукцию Ордена. Жаль, — Шереметев притворно вздохнул.

— Вы любите вино франков? По мне так жуткая кислятина…

— Кхм. Друзья, время идет, а нам еще домой возвращаться, так что пора перейти к обсуждению наших проблем, — Львов прервал рассуждения о вкусах. — Достижения нашего дорогого друга князя Холмского бесспорно велики и позволили нам привлечь новых сторонников, но ситуация складывается не самым лучшим образом.

— Я бы сказал по-другому, — усмехнулся Шереметев. — Полная…

Союзников серьезно приперло. Разведка докладывала о непростых движениях со стороны великих кланов. Интриги хорошее дело, но против объединенной мощи кланов юга Трубецким, Воротынскому и Орлову не выстоять.

— Холмский, что вам нужно для продолжения войны с Бельскими до победного конца? — серьезно спросил Шуйский.

Высвободить мои военные силы из противостояния с Бельскими единственный шанс этих людей на выживание. Мелкие кланы, что они привлекли на свою сторону особой роли не сыграют.

— Сущие мелочи. Знания, оружие, артефакты, источники и люди.

— Правильно, Кирилл. Проси больше, а там сколько дадут, — открыто улыбнулся Орлов. — Давайте вместе обсудим чем мы реально можем помочь князю Холмскому.

Несомненно, радует, когда тебя ценят и держат в роли волшебного посоха, что решает все проблемы, но пришло мое время и свое я точно не упущу. Ведь союзникам не надо знать, что с Бельскими я все равно планировал разобраться в ближайшее время и мои отряды ждут только приказа.

— Милый, случилось что-то серьезное? — спросила Настя после того, как мы проводили гостей.

— Не переживай мы решим все проблемы. Пойдем я покажу тебе несколько новых рун. В МАС такому точно не научат.

Проблемы никогда не кончатся. Стоит только разобраться с одной, как жизнь подкидывает тебе несколько новых, но глупо ждать белой полосы, когда все изменится. Живи прямо сейчас и радуйся каждому моменту, а тройной огненный шар и закольцованная огненная буря Насте точно не помешают.

* * *

Тяжелый звук шагов небольшого отряда раздавался эхом в коридорах Дворца Света. Черные плащи с глубокими капюшонами скрывали лица, но обитые по старой традиции сталью высокие ботинки и темные рукавицы с шипами в последнее время стали узнавать даже в столице Ордена. Капитан гвардейцев, что пытался остановить отряд наткнулся на яростный взгляд единственного глаза Великого Инквизитора и с поклоном отошел назад. Связываться с карающим мечом Бога никто не хотел…

Орден за последний год претерпел серьезные изменения во внутренней и внешней политике. Потеря стабильного источника ресурсов из Российской империи, появление мертвых на восточных границах, проблема с франками и альбионцами, жуткие демоны и в конце концов вечный враг в лице османов, который так и не был повержен несмотря массу брошенных ресурсов, затраченных под организацию мятежа кланов.

Конклав вполне мог низложить не самого успешного Папу, как сделал это сотню лет назад во времена тяжелых войн с османами и русскими, если бы не круговая порука со знанием тайных грехов друг друга и давнее знакомство всех состоящих в этом высшем органе управления Ордена кардиналов.

Заседания Конклава обычно собирались не чаще одного раза в год. Сейчас же проходили одно за другим, но это не уменьшало количество угроз, нависших над Церковью. Требовался не стандартный подход всеобщего запрета и замалчивания, а нечто новое или скорее давно забытое старое. Вызов главы Инквизиции из-под Парижа одно из массы сложных решений, принятых лично Папой.

Прибытие вооруженного отряда Инквизиции нарушало многие правила установленные во Дворце Света, но похоже главе Братства было плевать на это, да и поклонов в этот раз от него присутствующие вряд ли дождутся. Капюшон скинул уже хорошо.

— Магистр Анри, верные сыны и дочери Церкви заслуженно называют вас Великим Инквизитором. С этого момента Конклав решил официально ввести данную должность. Вы как никто другой доказали, что готовы всегда и везде уничтожать врагов Церкви, но вызвали мы вас по другой причине, — Папа замолчал, пытаясь разглядеть выражение лица главы Инквизиции. — Мы призвали вас из-за ужасных донесений, которые нам приходят из Оттоманской империи. Вы как самый главный специалист Церкви по демонам должны помочь нашим братьям подготовиться к новой угрозе. Что скажете?

Война с альбионцами и жуткими демонами не была легкой прогулкой и унесла немало жизней молодых братьев Инквизиции, но на место одного убитого инквизитора приходили десятки других, и даже опытные рыцари мечтали встать под знамена Братства.

— Братство всегда готово помочь тем, кто служит делу Света, но Королевство франков долго не продержится без нашей помощи…

— Пусть германцы помогают этим безбожникам. У нас сейчас самих хватает проблем, — отмахнулся Папа от своих прошлых союзников.

— Правильно ли начинать войну с османами имея нерешенную проблему с нежитью и магистрами альбионцев? — подал голос кардинал Луи Винчетти.

Великий Инквизитор многое хотел рассказать о будущей войне с албионцами с мрачными перспективами для Ордена. В случае победы островитян, элита которых состоит сплошь из одаренных, без каких-либо сомнений уничтожат всю религиозную верхушку Церкви и самое важное всех носителей святой силы.

— Есть сведения, что демоны взяли под контроль султана османов и у нас не так много времени, как мы считали раньше, — ответил кардинал Маурини. — Орден рассчитывает на вас, Великий Инквизитор!

— Мы с братьями не подведем Церковь, правда у вас есть одно невыполненное обязательство. Когда вы, наконец, уничтожите некроманта? — громко спросил магистр Анри прожигая своим взглядом присутствующих.

— С некромантом есть небольшие трудности. Мы решим этот вопрос со временем.

Библиотекари не смогли выполнить последний заказ в виду потери большого количества агентов. Тайная канцелярия Российской империи взяла след и сомкнув челюсти уничтожила всю агентуру Ордена без долгой игры.

— У вас одни неудачи я сам все сделаю!

— Не сомневаемся в ваших силах, магистр, а сейчас займитесь своими прямыми обязанностями. У Конклава много работы, — махнул рукой в сторону двери Папа.

Анри прожег взглядом всех представителей Конклава и особенно выделил кардинала Маурини. После чего развернулся и покинул Зал Собрания.

— Он становиться опасен и слишком популярен не только среди простых рыцарей, но и руководства орденов. Надо решить вопрос прямо сейчас пока не стало слишком поздно…

— Пока он полезен. Приставьте к магистру брата Лациуса с отрядом святых рыцарей. При необходимости библиотекарь сделает свое дело, а нам пора объявлять о начале Великого Крестового Похода. Пришло время!

Святая Церковь готовилась сотни лет к карательному походу против одаренных, но появление нового врага даже лучше. В трудные времена столь яркий противник, как демоны и нежить, не оставят людям выбора, а значит на власть Конклава никто не сможет покуситься.

Глава 18

Возобновление боевых действий с великим кланом Бельских началось с быстрого продвижения лича к окрестностям Полоцка. Противник не ожидал столь резких действий от толп медлительной нежити и сполна поплатился за это потеряв контроль над огромной территорией.

Жалеть расходный материал не в стиле Климента Аркадьевича и свой путь до столицы Бельских он проделал буквально по костям мертвых. Дальше сопротивление возросло по нарастающей и лич с Васильчиковым остановились, закрепляя за собой захваченную территорию.

Выяснив основные слабости низшей нежити, Бельские не зря провели время и неплохо подготовились к обороне столичного округа. Минные поля, стальные заграждения и огненные смеси отлично действовали против зомби, но у лича была еще масса сюрпризов для противника. Свою часть плана Загорский выполнил и ждал дальнейших указаний.

С нашей стороны начало наступления обстояло не так гладко. Нет нежити хватало и при желании некроманты смогут поднять зомби и скелетов не меньше, чем у Загорского. Дело в сконцентрированных противником силах на нашем направлении удара. Лучшие войска, насыщенные боевой техникой и самое важное многослойная линия обороны стала неприятным сюрпризом для воеводы.

Каких-либо четких донесений разведки о ситуации во внутренних делах Бельских я за это время так и не получил. Выбрали ли главу клана или нет остается загадкой. Территория, контролируемая кланом Бельских поистине огромных размеров и плотно заселена, поэтому набрать армию из простых солдат для моих противников не большая проблема. Интереснее узнать, как обстоят дела у Бельских по вооружению и сколько осталось владеющих высоких рангов. С прошлого столкновения многие дворянские рода обескровлены или вовсе прекратили свое существование.

— Предлагаю подтянуть дополнительные артиллерийские орудия с Новгорода и начать планомерное уничтожение живой силы противника на одном из участков фронта. Так мы сможем сохранить жизни личного состава и нанести максимальный урон врагу...

— Пока мы будем долбить первую линию укреплений Бельские еще несколько построят к этому времени. Артиллерия тут не поможет. Только немедленный штурм позволит нам прорвать оборону противника и втиснуться вглубь его порядков! — Торстеин резко прервал заместителя командующего первой армией.

Штурм укрепленных позиций в отличие от привычного артиллерийского обстрела не вызвало воодушевление на лицах моих полководцев, потому предложение Торстеина было воспринято в штыки.

— Положить сотни, если не тысячи солдат ради чего? Захватить окопы, из которых противник все равно отступит в случае нашего прорыва, — презрительно хмыкнул Морозов.

— Надо массово использовать имеющихся в войсках владеющих. Это позволит серьезно уменьшить потери при штурме, — продолжил продвигать свою позицию Торстеин.

— В таком случае мы поставим под удар наше основное преимущество и огневую мощь. Без артиллерийской подготовки нам не продвинуться на этом участке…

Военный совет, как обычно, начинался с донесений разведки, обсуждения проблем в поставках оружия и заканчивался взаимными упреками моих полководцев. Стоит признать иногда предложения были настолько дикими, что хотелось разогнать всю эту говорильню, но других полководцев у меня нет. Представленные на совете командиры на данный момент лучшие из лучших. Или из худших. Ладно пора сказать свое веское слово, а то скоро начнут друг другу глотки грызть.

— Я выслушал ваши предложения и пришел к следующему решению. Задача на сегодня продвинуться, как минимум, на десять километров вглубь территории Бельских. Решение, как лучше всего выполнить данную задачу за вами. Все необходимые ресурсы для этого у вас есть. Вопросы? — повисло тяжелое молчание и быстрые переглядывания. — В таком случае, дальше вы справитесь без меня.

Самое время покинуть военный совет. Дед с Леонидом Мечевым без меня быстрее дожмут всю эту братию в собственном жестком стиле, и подведут к единому решению. Некоторые командующие готовы месяцами стоять на одном месте, хотя я дал им великолепный инструмент в виде нежити, которая принимает первый удар противника на себя. Данное качество полководцев называется нерешительность, а не осторожность и кроме как указанием жестких сроков никак не лечится. Благо в этот раз мы основательно подготовились к предстоящему наступлению, и я не сильно опасаюсь неудачи.

Первая армия, зализав раны и получив свежее пополнение готова была снова идти вперед на врага совместно с «ветеранами» из второй армии. Последнее пополнение достигло мест постоянной дислокации и границу со свеями теперь охраняли новые полки с минимальным количеством владеющих. Пора решить вопрос с Бельскими раз и навсегда, а свеи подождут до лучших времен.

Помощь союзников пришла в меньшей, чем я рассчитывал степени и тем не менее она все равно была существенна. Тяжелая техника в виде танков и бронетранспортеров, артиллерийские орудия, множество грузовиков со снарядами и боеприпасами. Даже сотня средних по качеству доспехов уже неплохая помощь, но явно недостаточная на фоне длительных боестолкновений в будущем. Я рассчитывал неплохо пополнить свой арсенал в связи с предстоящим тотальным армагеддоном. Хотя причина скупости союзников проста и понятна, им сейчас самим не сладко.

Большинство кланов, наконец, определились в своем выборе, и империя разделилась на несколько основных сил. Наш союз, который выглядел предпочтительным для средних кланов и тех, кто территориально находился ближе к нам. Император, что неожиданно заявил о себе ударом по Долгоруковым, сконцентрировал вокруг себя небольшие дворянские рода и патриотов единой империи.

Юсуповы ударили чем-то страшным из родовых техник по Строгоновым с Демидовыми и заодно показали, что количество волотов у них точно больше трех, а значит «уральским затворникам» недолго жить осталось. Впрочем, для дальнейшего развития клану Юсуповых надо решить проблему с тандемом Шуйских и Шереметевых так что конфликт неизбежен.

И последний союз — Захарьины с Мстиславскими. Южане лихо гребли под свою руку все, что плохо лежало. Угрозы, силовые акции, шантаж в ход шли все инструменты принуждения ради увеличения собственной мощи. И не сказать, что такой подход не работал. «Южный союз» точно не был слабейшим в Российской империи.

Усиление южан в конце концов вылились в атаку на клан Орловых как в информационном плане, так и в военном наступлении. Захарьины окончательно решили выяснить, кто главный в Российской империи по стихии Огня. За масштабными боевыми действиями последовала цепная реакция столкновений кланов друг с другом. И сейчас империя напоминало одно большое поле боя. Дальневосточные города превратились в самые безопасные места для жизни, где цена на жилье превысила все мыслимые границы.

Ход моих мыслей прервали звуки шагов. Леонид Мечев с невозмутимым лицом остановился рядом со мной, и я только сейчас заметил, что уже неизвестное количество времени рассматриваю западную часть карты империи, где именно сейчас проходят основные события.

— Как все прошло?

— Стандартно. В основном возмущались псковские и куда тише тверские дворяне, но позже все же согласились с доводами воеводы и единогласно приняли план наступления…

Доводы, как бы не так. Скорее ультиматум с принуждением принять заранее продуманный штабом план атаки. Будучи крупным феодалом, приходиться иногда идти на жертвы в виде принятия некоторых решений в ходе подобных военных советов. Это дает видимость бывшим хозяевам жизни, что они не утратили полностью контроль за ситуацией и имеют толику власти.

— И каков план?

— Сейчас начнем получасовую артиллерийскую подготовку и вперед на штурм, — буднично ответил Мечев.

Война стала привычным занятием для моих воинов и вассалов. Взрывы снарядов и буйство стихий уже не заставляли молодых дружинников, как раньше вжимать голову в плечи и спешно бежать искать укрытия. Такая работа. Ничем не хуже остальных.

Артиллерийская подготовка представляла из себя град снарядов на позиции противника, что заставило воинов клана Бельских прижаться в укрытиях, молясь при этом всем богам, чтобы пронесло и снаряд пролетел мимо. После разрыва первых снарядов двинулись привычные толпы зомби, которых не жалко и вся их задача сковать основные силы противника.

Тихоходные мертвецы двигались слишком медленно и были легкой добычей для любого опытного солдата. Взрывы раскидывали зомби в разные стороны и отрывали конечности, пулеметы создавали целые просеки, а владеющие в доспехах уничтожали низшую нежить практически не напрягаясь. Враг отвечал, но без огонька. Не удивлюсь если большую часть войск они отвели заранее на другие позиции, и сейчас воинам Бельских поставлена задача максимально задержать нас.

За мертвыми в этот раз выдвинулась не штурмовая пехота, а боевая техника. Переданные союзниками танки и бронетранспортеры быстро сокращали расстояние с линией вражеских укреплений, не прекращая на ходу вести огонь. Угловатый танк выдержал прямое попадание снаряда противотанкового гранатомета и в ответ уничтожил огневую точку противника. Хорошая техника, а главное пугает вражескую пехоту не хуже зомби.

С нашей стороны начали формироваться штурмовые группы в боевых доспехах с огневым прикрытием в виде владеющих в ранге ведарей и кудескников. Вот она основная мощь княжества и моя задача не растерять ее в бесконечных сражениях.

— Пойду немного разомнусь. Вряд ли вам, князь, здесь что-то угрожает, — на ходу формирую щит Силы произнес командир личников.

Леонид серьезно изменился после смерти брата. Некогда строгий и дисциплинированный командир дружинников превратился в сорвиголову, что постоянно ищет опасность и надеяться найти противника себе по силе. Скоро должен прийти в норму, если не сможет, то я ему помогу увидеть истинную Смерть. Это обычно бодрит и сразу резко хочется жить.

Мне подобные мелкие сражения неинтересны. Лезть в каждую битву и доказывать свою значимость нет никакого смысла. Каждый должен выполнять свое дело. В данном случае я буду наблюдать. Тем временем на поле боя все шло по плану, и мои полководцы-перестраховщики могли серьезно сесть в лужу, если бы сегодня не было наступления.

Первая линия обороны неожиданно быстро пала, и штурмовики занимали укрепления, где еще недавно находились солдаты противника, а значит скоро и настанет черед второй линии. Издалека боевые действия не передают и капли того, что происходит с непосредственными участниками. Грохот в ушах, бушующее пламя и стоны раненных были где-то далеко, и даже горящая военная техника не притягивала мой взгляд. Циничный некромант во мне давно победил восторженные чувства юного тела.

— Кирилл Дмитриевич, необходимо провести зачистку, прежде чем продолжить наступление, — обратился ко мне командующий первой армией.

Сборная солянка из высших офицеров двух армий также как и я наблюдали за ходом сражения. Морозов и Бороздин были на подхвате у воеводы и часто заменяли его особенно в солнечные дни. Яркий свет пока доставлял неудобства «выздоравливающему» рыцарю крови.

— Нет времени на это, Сергей Федорович, продолжаем наступление. Войска второй линии проведут зачистку. Михаил Серафимович, поручаю вам провести зачистку укреплений и сформировать команды для захвата населенных пунктов.

Тон моего голос и давящая энергия стихии не давали и мысли о пререкании или каком-либо ином ответе кроме как…

— Есть! — в один голос произнесли Морозов и Бороздин.

Дело не в том, что я самодур или мне не жалко терять лишних воинов. Просто непростительно считать своих врагов глупее себя. От подобных ошибок меня еще в детстве отец отучил. Бельским срочно требуется время. Вопрос для чего? Вряд ли они хотят подготовить для меня торжественную встречу. Из-за недостатка информации мне остается только сломать планы противника скоростью наступления.

За неделю мои войска преодолели огромное расстояние с ходу вступая в бой с заслонами противника. Города по пути блокировались либо если была такая возможность захватывались административные центры. Морозов с войсками второй линии завершал начатое и проводил полную зачистку от вооруженных формирований, а мы рвались вперед к столице.

Похоже Бельские все же сумели договориться или приняли решение поделить власть после победы в войне со мной. Перед Полоцком нас ждала армия клана. Неужели враг решился на генеральное сражение, в котором мне решили дать последний бой? Верится с трудом.

— Вторую неделю играем в догонялки. Сегодня, наконец, все изменится, — достал из ножен саблю Мечев.

— Прикрывайте мне спину и не лезь вперед. Не верю я в самоубийство Бельских.

У противника было множество переделанных на скорую руку гражданских автомобилей с тяжелыми пулеметами и легкими пушками. Редкие вкрапления танков и бронетранспортеров явно должны были успокоить нас. Выглядит слишком заманчиво, чтобы быть правдой. Не проверить раскинувшиеся перед нами поле точно будет глупо.

«Дрожь земли» одна из последних техник выученная из дневника Даниила Холмского сформировалась также как и на тренировке. Несколько рун усиления и стабилизация вспыхнули перед глазами и придав направления я выпустил Силу на волю.

Некоторое время ничего не происходило только энергия стихии Земли полноводной рекой убывала из сосредоточия, но вот по земле прошла первая волна, перепахивая грунт и подкидывая землю на несколько метров вверх. Небольшая пауза и следующая волна уже была куда более эффектная. В ход пошла разлитая вокруг меня энергия стихии Земли.

Взрывы и яркие вспышки не смолкали несколько минут, а воронки на недавно зеленом поле навевали не самые лучшие мысли в головах дружинников. Тут щит Силы ведаря не поможет и даже кудеснику достанется. К счастью, ловушка не сработала. Без разницы, что враг там установил механические мины или стихийные артефакты энергии Земли все едино.

Командующий армией Бельских не был дураком. Заметив, что приманка не сработала вражеские войска дисциплинировано, отступили на заранее подготовленные позиции. Умно.

— Торстеин, что скажешь? Готов идти на штурм? — без злобы спросил мой адъютант Андрей Бороздин.

— Если конунг прикажет, то пойду и никто меня не остановит, — хмуро ответил предводитель псковских штурмовиков.

Причина плохого настроения Торстеина предстала перед нашими глазами. Впереди на несколько километров все поле была перерыто окопами и виднелись шапки бетонных укреплений. Оборона Бельских впечатляла. Усилиями гражданских это было сделано или владеющих Земли не важно. Бетонные и земляные фортификационными сооружениями вместе со стационарными щитами создавали цепь укреплений, которую будет очень сложно пройти.

Выкрики с той стороны с усилением звука вполне можно было расслышать даже особо не напрягаясь. Веселятся и радуются... жаль недолго им осталось.

— Впечатляет, не правда ли? Выглядит, как неприступная твердыня. Надо было взять с собой химер из последней партии и заполненные алтари из хранилища…

Скрипучий голос профессора Загорского трудно спутать с кем-то другим. Пока все идет по плану хоть и с небольшими накладками, но это обычная практика на любой войне. Наши с личом войска соединились и взяли городские предместья в полукольцо осады. Скоро столица будет полностью блокирована и тогда жителям Полоцка не позавидуешь.

— Не бывает неприступных крепостей, Климент Аркадьевич. Все зависит от имеющихся возможностей и решимости идти на определенные жертвы. С этим у нас все в порядке. Подготовьте с вашими братьями все необходимое для проведения ритуала «Плач Мертвых»… подпортим Бельским настроение. Помнится, я как-то оставлял вам записи по ритуалу.

Профессор на несколько секунда задумался и молча поклонился после чего чересчур поспешно направился к небольшой группе высоких фигур в темных балахонах с крючковатыми посохами в руках. Ох уж эта любовь мертвых магов к профессиональной атрибутике. Впрочем, делу это не вредит. Главное, что личи будут не прочь проверить одну из редких граней некромантии.

Глава 19

Во внутреннем взоре сеть укреплений противника, что плотно окружила предместья Полоцка, светилась от переливов энергии стационарных щитов Силы. Во сколько встала подобная защита Бельским и на что им пришлось пойти, чтобы в такие короткие сроки сконцентрировать артефакты в одном месте было бы очень интересно узнать. Обязательно сделаю это при удобном случае, но сейчас меня больше заботит, как преодолеть данную защиту.

Взламывать стационарные щиты Силы та еще задача. Вариантов, как это сделать на самом деле не так много. Штурм пехотой в боевых доспехах с надеждой, что хоть кто-то выживет, постоянная перегрузка щитов с помощью стихийных техник большим количеством владеющих. Или продавливать при помощи круга волотов, как это было в прошлую войну. Именно круг волотов помог Российской империи держаться против своих многочисленных и более технически развитых противников.

В свою очередь я хочу опробовать еще один способ. Если нет возможности нанести прямой урон противнику без больших потерь в личном составе, а стихийные удары нецелесообразны в виду огромных затрат энергии, то надо зайти с другой стороны. Ритуал «Плач Мертвых» или как его еще называют «Призрачный Вой» поможет нам сегодня преодолеть эшелонированную оборону клана Бельских.

— Повелитель, мой мастер подготовил все необходимое к проведению ритуала, — проскрежетал голос рыцаря смерти.

Загорский послал уже второго посыльного, а значит время не ждет и лич с трудом сдерживает себя от нетерпения. Познание новых граней некромантии для бывшего профессора есть наивысшая цель существования, поэтому лучше не злоупотреблять лишний раз его эмоциональной стабильностью.

— Веди.

Единственное отличие предстоящего ритуала от себе подобных в разделе ритуальной некромантии высшего порядка отсутствие жесткого требования приносить живых в жертву. За счет этого, конечно, потребуется намного больше затрат некроэнергии, но благо с этим проблем у нас нет.

Ровная площадка была полностью освобождена от травы и оцеплена молчаливыми умертвиями по периметру. Живых строго не подпускали к площадке, но любопытство сильнее всех преград и командирам пришлось лично вмешаться, чтобы разогнать по подразделениям праздношатающихся солдат.

Пять сотен мертвых тел разместились на площадке в строгом порядке под рунными словами из древнего языка и ждали своего часа. Подготовительная работа личами выполнена максимально точно, что позволит избежать лишних потерь в некронергии. Лучших помощников для ритуала не найти.

— Благодарю вас, Климент Аркадьевич, за проделанную работу. Занимайте внешний рунный круг и удерживайте стабильность общего контура.

Неспешное вливание энергии из сосредоточия Смерти и рунная цепочка вспыхнула вместе с телами потусторонним огнем. Следующий шаг активация рун и помощь в виде словесного прочтения заклинания. Необязательное условие, но позволит еще немного сэкономить и оставить часть накопителей нетронутыми.

Усиливающиеся эманации некронергии заставили живых отойти подальше от места проведения ритуала. Животный страх толкал людей немедленно бежать и мало кто мог долго сопротивляться этому порыву. Стоит присмотреться к самый стойким повнимательнее. Люди с сильной волей и природной защитой разума на дороге не валяются.

— Братья, вы чувствуете присутствие самой Смерти?! Мы удостоены великой чести и наша цель…, — возвышенно начал говорить Климент Аркадьевич.

— Вливайте энергию во внешний рунный круг!

Фанатики. Лично я ничего не чувствую, полностью сконцентрировавшись на управлении ритуалом, где одна малейшая ошибка может привести к непредсказуемым последствиям. Необходимо задать цель и область применения. После того, как все руны активируются… наконец-то можно отпускать контроль и расслабиться.

Результаты ритуалы мы скорее услышали, чем увидели из-за разделяющего нас с противником расстояния. Начавшаяся паника на укреплениях с выстрелами из огнестрельного оружия и отрывистыми командами офицеров, пытающихся вернуть контроль за своими подразделениями. Через некоторое время началась полная неразбериха, что мне и требовалось.

Неудивительно. Крики мертвых в голове с жуткими видениями перед глазами сводили воинов с ума. Они падали на землю, пытаясь выцарапать себе глаза и сломать голову о бетон укреплений или открывали огонь по своим товарищам. Кровь из глаз и ушей у самых стойких и владеющих высоких рангов добавляло картине не достающих штрихов.

Не воспользоваться проблемами у противника непозволительная роскошь в нашем случае. Скоро вражеский командующий начнет действовать и проведет замену воинов с усилением всей линии обороны. К тому же, у Бельских хватало владеющих с сильной волей, которые вместе со стационарными артефактами смогут оказать сильное сопротивление.

Воеводе хватило одного моего взгляда, чтобы отдать общий приказ к атаке, но это не означало самому идти в первой линии. Дед в кровавом доспехе бросился вперед вместе с гулями и рыцарями крови. Если снова получит тяжелые ранения месяц будет без крови.

— Княже, в этом нет смысла. У вас тысячи опытных воинов и сотни сильных владеющих, — Леонид настойчиво пытался отговорить меня от участия в штурме укреплений и предстоящей бойни с армией Бельских.

— Здесь нет тех, кто сильнее меня, а состальными справиться моя дружина. Я прав? Командуй!

Бельский вместе с практически всей своей гвардией погиб в последней битве. Дворянские дружины, конечно, серьезный противник, да и глав родов нельзя сбрасывать со счетов, но по одиночке они не представляют угрозы. Отряды же из одних предводителей дружин редкое зрелище на полях сражений.

— Седой, выдвигайтесь вперед на сотню метров. Филин, твои на фланги…

По команде Леонида ближняя дружина разделилась по зонам ответственности. Тем временем штурмовые отряды при активной помощи нежити достигли первой линии укреплений стараясь в первую очередь добраться до артефактов защиты и уничтожить накопители.

Резня деморализованных воинов в укреплениях набирала обороты, а после уничтожения стационарных щитов Силы небольшие очаги сопротивления владеющих подавлялись массовыми стихийными техниками. Гром, добравшись до окопов недовольно фыркал от обилия мертвых тел, но не терял надежды найти достойного противника. Пес использовал любую возможность, чтобы стать сильнее и сильно расстроился, оставшись без добычи.

При штурме эшелонированной линии обороны противника, состоящей из окопов и бетонных укреплений, кровавые гули показали себя идеально за счет своей невероятной скорости и ловкости преодоления препятствий. Острые когти вскрывали броню одного воина и сразу же перемещались к следующему сея смерть на всем своем пути. Интересное развитие этой средней нежити. Поистине нет ничего сильнее Смерти.

Вторая линия защиты Бельских состояла из группы войск, что готовили нам минно-артефактную ловушку. и успев после тревоги занять боевые порядки готовы были принять бой. Враг был не глуп и понимал, что я в качестве волота могу преподнести немало сюрпризов, да и мертвых нельзя сбрасывать со счетов.

— Климент Аркадьевич, вам необходимо будет активно поддержать атаку ваших же мертвецов на правом фланге. Задача сковать боем, как можно больше сил противника. Центр займут «новгородцы» с задачей держать позиции, а первая армия ударит с обхватом противника на левом фланге и выходом в тыл. Подтянуть артиллерию и боевую технику через вражеские укрепления у нас нет возможности, потому основной силой будут владеющие…

Дед в бывшем командном пункте Бельских организовал свой штаб. Слова об отсутствии артиллерии и боевой техники сопровождались прилетами снарядов по расположению наших войск. Нам ответить было нечем, кроме как укрываться в захваченных укреплениях и ожидать под несколькими захваченными артефактами защиты, поэтому мы были заинтересованы в скорейшем боевом соприкосновении с противником.

— Для выполнения задачи потребуются все подконтрольные мне владеющие высоких рангов, — намекнул Бороздин, а лич и Морозов полностью поддержали командующего первой армией.

Воевода в ответ выразительно посмотрел в мою сторону. Что ж придется еще раз помочь своим войскам. Надеюсь, скоро они смогут действовать самостоятельно, а я вместо холодной армейской палатки буду спать в постели со своими женами.

— Где лучше всего будет приложить мои силы?

— В центре у противника расположены наиболее подготовленные войска. Остатки гвардии Бельских и дворянские дружины из Полоцка, — нахмурился Дед и продолжил. — Нам нет смысла ждать время играет не в нашу пользу. Князь, ваша атака станет сигналом к наступлению.

Дворяне Полоцка будут биться до конца, не веря в наш гуманизм по отношению к ним и их семьям. В целом такое количество дворян в недавно захваченном регионе мне точно не потребуется. Иначе мятеж неизбежен, поэтому необходимо немного проредить местную элиту.

— Ваша задача максимально сохранить жизни наших воинов. Не жалейте артефакты, накопители и низшую нежить это всего лишь расходный материал. Я начну через десять минут.

Командующие разошлись по своим войскам, а я думал, как лучше всего помочь своим войскам в наступлении. Есть одна новая техника, что поможет нанести не только урон противнику, но и ударить по моральному состоянию. Последние эксперименты на стыке стихий Земли и Смерти дали интересный сплав под названием «гниющая земля». Выглядит не очень, да и эффект довольно-таки неприятный. Так что пусть противник оценит мои старания.

Территория размером примерно в несколько арен для поединков Московской Академии Силы разом превратилась в неподходящую для жизни. Зловонные испарения из разом поменявшей свой цвет земли доставляли небольшое неудобство для солдат и резко заглохшей техники, пока ритуал не начал свое действие.

Разваливающиеся на куски гнилого мяса воины Бельских издавали при этом ужасные крики, а боевая техника мгновенно ржавела и рассыпалась в труху. Несколько «счастливчиков» со сползающейся кожей успели выйти из зоны поражения, но вряд ли они долго проживут после мощного поражения некроэнергией. Мне кажется, после моих действий любви к некромантам не прибавится.

Закончил мое сольное выступление метеоритный дождь по танковому батальону противника, чтобы бронированные машины не намотали нежить на гусеницы. Огромные булыжники вминали в землю боевую технику вместе с экипажем, а при попадании в боекомплект танки красиво разлетались на части.

Падение метеоритов стало сигналом к началу наступления. Загорский отправил толпу нежити в атаку, по которой без остановки шел огонь из всех стволов. Жуткие зомби и скелеты ложились на землю волна за волной устилая дорогу своими трупами для более мощных собратьев. Хорошо защищенные и вооруженные умертвия стали не самой приятной неожиданностью для воинов противника.

К тому же, Загорский вместе с остальными мертвыми магами, наконец, показали свою Силу. Грубая мощь личей поражала воображение. Заклинания школы Кости и Тьмы из-под рук личей выходили намного мощнее стандартных вариантов и врагу явно не позавидуешь. В целях удовлетворения собственного любопытства коллеги профессора испробуют все доступные им способности.

Морозов с трудом держал центр. Хоть я и нанес здесь удар, но враг сам готов был идти в атаку, чтобы удержать войска от бегства. «Гниющая земля» оставила после себя большое пятно отчуждения и зародила страх даже в самых стойких воинах. Первая армия в составе дворянских дружин успешна вела боевые действия на своем направление и на данный момент это самое важное. Большую поддержку им оказывали молодые некроманты с собственными свитами.

Бой проходил с невероятной жестокостью с обеих сторон. Две армии не жалели друг друга, но Бельским в отличие от нас есть, что терять. Другой армии у них нет. В один момент центр начал проседать не спасали даже ледяные сферы Морозова и другие техники новгородских дворян. Пришлось принять облик жнеца смерти и вмешаться в бой, слушая при этом за спиной ругательства Леонида.

Хрупкое равновесие, царившее на поле боя, готово было рухнуть в любой момент и мое появление возможно перевесит чашу весов в нашу сторону. Жнецы самые известные существа богини Смерти. Само их появление вселяет страх даже в бессмертных существ, а обычные люди редко переживают встречу.

Темная броня на моих плечах была покрыта дымкой, черепа на плаще светились потусторонним светом и ждали только удобного момента, чтобы вгрызться в живую плоть, но внимание привлекала не это и даже не темный капюшон, а коса. От главного оружия жнецов шло непередаваемое желание убивать. Казалось, сама Смерть за моей спиной пришла забрать жизни воинов Бельских.

— Бежим, — кричали воины, которые недавно пережили разложение на куски своих товарищей.

Несколько взмахов косой с отправкой бессмертных душ к престолу богини и только начало активного действия черепов, а эффект просто изумительный.

— Пристрелю первого, кто побежит. Отступаем в составе подразделения, — офицер Бельских быстро наводил порядок, но понимал, что со мной простым солдатам не справиться.

Хороший командир на самом деле редкость. У остальных подразделений противника паника нарастала волнообразно и обрушила весь фронт столкновения. Правило побежал один — побегут и другие работает, как всегда. Преследование и добивание прошло уже без меня. Смотреть, как нежить перекусывает прямо на месте не самое приятное зрелище.

— Поздравляю вас с победой, князь! — Васильчиков довольно улыбался, стирая кровь с лица.

Волот так и не появился в сражении, что очень странно и дает надежду на нерешенные внутренние проблемы клана. Может от него уже избавились на всякий случай? Город лежал перед нами, как беззащитная дева в ожидании своей участи. Полоцк символ могущества клана Бельских и скопил немало богатств…

— Победа еще не полная. После захвата Детинца будем праздновать победу, а пока готовьте отряды к штурму города.

— Нам не хватит воинов, чтобы контролировать город полностью. Имеет смысл ограничиться блокадой и ждать пока враг сам сдастся, — невозмутимо произнес Дед.

— У нас нет на это времени. Радимир Платонович, дворянский квартал или, как его еще называют Верхний город в вашем полном распоряжении. Остальную часть города, а особенно промышленный район не трогайте.

— С радости утопим этот город в крови. Братья, за мной! Повеселимся, как следует, — с этими словами вампиры в мгновение исчезли из моего поле зрения.

Бороздин, только что подошедший к нам, недовольно поморщился, но промолчал. Правильно. В рамках этого мира я действую сверхгуманно, а в рамках моего прошлого и вовсе светлый ангел, что спустился прямо с небес. Отдать войскам город на пару дней или разрушить его до основания привычная практика.

— Проследите за соблюдением моего приказа, Сергей Федорович, с помощью комендантских подразделений. Старайтесь не допускать лишних смертей.

— С радостью выполним ваше указание, Кирилл Дмитриевич, — мстительно посмотрел вслед ушедшим вампирам командующий первой армией.

Кругом интриги и личная неприязнь. Все, как и везде.

— Пора закончить с этим. Не дадим врагу и шанса воспользоваться передышкой.

Городской штурм диктует свои правила. В каждом доме может ожидать враг и в принципе наши потери были бы невероятными, если бы не нежить, которая чувствует живых за сотни метров. Так что наши «детекторы жизни» легко находили засевших в засаде солдат попутно пугая гражданских.

Продвигаясь к центру города мы встречали сильное сопротивление. Отдельные дружинники и гвардейцы, что успели сбежать с поля боя сражались с ожесточенностью стыдясь своего недавнего страха. Мертвые давили массой и тысячи ополченцев сегодня не вернутся домой…

Стекло, металл, бетон и пустынные проспекты с редкими машинами. Асфальт, что крошился от стихийных техник в результате построенных баррикад на нашем пути. Сопротивление было бесполезно, да и отступившие дружины засели в дворянском квартале, а боеспособные части заняли Детинец охраняя элиту Полоцка. Захват дворца главы клана подведет к концу мою войну с Бельскими.

Центральное защитное сооружение города было построено очень давно и постоянно укреплялось. Каменные стены, сферы стационарных щитов и стволы крупнокалиберных пулеметов внушали уважение, если бы не одно но.

В Детинце засели раненные и семьи дворян приближенных к бывшему главе клана. Вопрос времени, когда эта древняя крепость падет, поэтому к нам на встречу вышел Лев Иванович Сапега. Весь в кровавых повязках он несмотря на помощь целителей был едва живой. Похоже дружинники успели вытащить его с битвы перед городом.

— Прошу пожалейте наши семьи и оставьте в живых хотя бы детей, — едва слышно прохрипел полководец Бельских.

— Кто управляет кланом?

Мне нужен хоть кто-то с кем можно будет заключить мир, как можно скорее.

— Совет. Мы не успели выбрать нового главу клана…

— Полная капитуляция с передачей всего имущества и тогда жизням всех тех, кто сейчас находится в Детинце ничто не угрожает.

Иная жизнь бывает хуже смерти в случае, если меня кто-то захочет обмануть.

— Мы согласны подписать все что угодно, князь, — быстро согласился Сапега. — Я распоряжусь прямо сейчас.

Странная покладистость. Похоже на поле осталось большинство дворян и владеющих или я не знаю что-то еще.

— Где ваш волот?

— Здесь, — недовольно скривился Сапега. — Если вы желаете он сейчас подойдет.

Конечно, я желал. Странно друг друга они не любят и явно не все так гладко. Скорее всего, как я и предсказывал волот прямая угроза на пути к власти для дворянских родов клана Бельских. Дворяне спят и видят себя во главе клана. Привычная картина для любого клана Российской империи, да и других стран.

Волот Бельских вышел в наручниках, но доступ к Силе у него был. Интересно, почему он не сбежал… точно клятва или блокировка данная главе клана не дает ему сделать это. Подойдя поближе, я увидел страх в глазах волота. Он прекрасно помнил, как я снес голову Всеславу Бельскому и вряд ли хочет повторения.

— Откройте ворота, дайте доступ моим воинам ко всем артефактам и прикажите всем горожанам сложить оружие. Скоро я подойду.

Недоверие в глазах бывшего врага легко можно было понять. Замешка Сапеги и вот легко поклонившись он в сопровождении Деда и дружинников направился во дворец Бельских.

— Чего ты хочешь от меня? — разозлившись спросил волот.

— Спокойствия и мира. А ты?

— Вряд ли я могу вам это дать, князь, — более уважительно произнес молодой парень. — Всю жизнь я живу под тотальным контролем и слежкой. Больше всего в жизни хочу свободы и власти, чтобы разобраться со всеми подонками!

Отлично. То, что надо. От волота не укрылось изменения на моем лице в виде довольной улыбки.

— Так вы знали?! Знали, что они пыталась взять меня под контроль и ждут менталистов Ордена. Поэтому вы так торопились? — подался вперед молодой парень.

Вот он ответ на вопрос зачем надо было так спешить. Орден и здесь пытался мне нагадить. Ничего Климент Аркадьевич скоро освободится…

— Все их планы провалились, Бельский. Пора тебе принять решение будешь служить мне или я буду ломать блокировки. Оставить все как есть я, к сожалению, не могу.

Смерть прошлого хозяина клятвы дает простор для маневра, а свободный волот с клятвами на представителей Бельских мне точно не нужен.

— Да, я понимаю и согласен, — склонил голову Дмитрий. — Но я не Бельский. Мой учитель и господин Всеслав…

Со времени смерти Всеслава Бельского прошло не так много времени и ментальные блоки крепко контролировали действия волота.

— Теперь только я решаю, кто будет Бельским!

Волот еще раз склонил голову в этот раз намного ниже. Значит намек понят правильно. Осталось лишь склонить родовую элиту клана Бельских принять власть нового главы, а заодно и мою. Волот получит власть, я спокойствие на огромной территории, а дворяне жизнь. В общем, каждый получит то, чего он хочет.

Глава 20

Утро началось с невероятно раздражающего давления на мою ауру, что было довольно неприятно, но в остальном дома намного лучше, чем на войне. Мягкая постель и упругое тело Насти под рукой приятнее холодной палатки, да и повар вчера постарался и приготовил изысканный ужин. Каша приготовленная одним из личников не сказать, что плохая, но порядком достала за время боевых действий.

Так надо разобраться, кто решил испортить мне прекрасное утро. Присмотревшись внутренним взором, я заметил, что отметка призыва дракона на моей ауре светится ярче обычного. Каристрим явно хочет поговорить и теперь мне придется вспоминать старший курс академии на тему астральных переговорах.

Основное отличие предстоящего действия от испытаний в Германии и ритуала призыва в отсутствии порталов. С одной стороны, переговоры в астрале безопасны с массой накладываемых ограничений на переговорщиков, но с другой стороны в Междумирье возможно все. Ненавижу импов астрал! Источник Силы дарил мне уверенность и дополнительную защиту, поэтому выбрав самое лучшее помещение в родовом поместье я принял удобную позу для медитации и начал вводить себя в состояние перехода астрального тела. Еще мгновение назад я наблюдал за неспешным движением энергии источника Силы, как все резко изменилось.

Передо мной предстало гигантское по размерам помещение с колоннами, что уходили на десятки метров в высь и терялись в кромешной темноте потолка, что не скажешь об остальном окружении, сверкающем позолотой. Привычная среда обитания для представителей драконьего вида моего собеседника.

Каристрим испоьзуя возможности, что дает астрал принял форму высокого темноволосого мужчины с глазами чистого золота. Про его одеяния из этого же «презренного металла» можно даже не упоминать.

— В тебе есть не только большой потенциал, маг, но и редкие для этого мира знания, — вместо приветствия произнес Каристрим и повысив голос резко спросил. — Виверну под хвост, почему ты прекратил подачу энергии из своего источника и не вызываешь меня в свой мир?

Дракон едва держал себя в руках и в любой момент готов был взорваться. Серьезный удар по его самолюбию.

— Вытягивая третью часть энергии из моего родового источника ты задаешь не только наглые, но и глупые вопросы. А в бою, кстати, я неплохо справляюсь без тебя. Враги повержены, а я принимаю заслуженные почести и собираю трофеи. Вопрос нужен ли ты мне?

Золотые драконы любят всеобщее внимание и тщеславны, но всегда держат свое слово и очень хороши в битвах. Как говориться у всех есть свои минусы. Этот по крайнее меры был древним и мог контролировать свои эмоции. Частично.

— В тебе сильна частица Смерти и похоже ты занимаешь высокое положение в иерархии Ее адептов. Мне это не нравится, — сверкнул золотом своих глаз дракон.

— Печать призыва с самого начала не скрывала от тебя мои способности, но раз уж у тебя нет достойных предложений тогда закончим на этом. Астрал не то место, где я хотел бы проводить много времени.

— Мне нужна именно энергия твоего источника... Я хочу договориться, маг! — разозлено произнес Каристрим и тут же понял свою ошибку.

Договариваться я люблю. Особенно, когда другая сторона сразу же раскрывает все карты.

— Прежние расценки нашего сотрудничества меня больше не устраивают. Что ты можешь предложить мне, Каристрим?

Дракон задумался и выдал, наконец, ценную информацию. Каристрим оказывается вовсю воюет в своем измерении за место под солнцем. У драконов есть такие же кланы или правильнее назвать стаи, которые отличаются по цвету или месту обитания.

Драконьи горы в его мире хоть и тянутся на многие сотни километров, но удобных мест для проживания, насыщенных энергией не так много, поэтому у драконьего народа война никогда не затихает и чистая энергия родной стихии дороже золота. Вряд ли золотой побеждает на войне иначе не совершал бы отчаянные поступки.

Конечно же я выбил себе максимально выгодные условия дальнейшего сотрудничества. Энергия трехсотлетнего источника стихии Земли для золотого дракона словно нектар богов. Хоть драконы его вида одиночки мне повезло наткнуться на главу стаи и теперь члены моего рода и доверенные владеющие смогут совершать призыв драконов его стаи. За это он согласен получать десятую часть энергии из источника. Пришлось правда отдать всю накопленную за это время источником энергию, но это того стоило.

Радует, что у меня в отличие от дракона война подошла к концу, но победить в мирной жизни не так просто, да и союзнические обязательства висят над головой. Дальнейшее участие в войне кланов будет вдали от моих земель. Климент Аркадьевич получил полную свободу действий с наказом устроить Ордену проблемы, чтобы они не совали нос в мои земли. Скоро они поймут, что такое по-настоящему земли мертвых.

Переговоры заняли немало времени, поэтому быстро позавтракав я поблагодарил в очередной раз своего повара и отправился на поиск своих драгоценных частиц моей души. Жены пока я проводил важные переговоры уже сделали красивые прически и «практически» были готовы к выходу. Нас ждал обед у Бороздиных куда мы были приглашены в узком семейном кругу. Я не стал отказываться. Этот дворянский род сильно мне помог и сейчас делает немало для княжества.

— Роза, ты сегодня едешь с нами. Пусть твоя личная служанка подготовит все необходимое к выходу.

Молодая девушка со способностями к Свету была для меня очень дорога. Строгие наставницы выбили из крестьянской девушки былую неуверенность. Прямая спина и твердый взгляд огромные успехи на этом пути.

— Я могу отказаться? — собравшись с силами спросила Роза.

— Нет. Пора тебе посмотреть, как живут дворяне в империи.

— Как прикажите Кирилл Дмитриевич, — мягким голосом произнесла бывшая крестьянка.

От прошлой жизни у Розы остались только воспоминания. Собственные слуги, персональные учителя, дорогая одежда и главное Сила! Пробудить в ней Свет было нелегким делом, но только не для меня. Про адептов Света я знал немало с прошлой жизни, так что длительные медитации вдали от людей, строгий пост и молитвы сделали свое дело. Мое любопытство меня точно когда-нибудь погубит.

— Кирилл Дмитриевич, Анастасия Леонидовна, Наталья…

Уважительно поклонился с легкой улыбкой глава рода Бороздиных. Сергей Федорович предводитель тверского дворянства, командующий первой армией, владелец десятка строительных компаний и первый поводырь мертвых среди стихийных владеющих в этом мире. В свое время он отнесся ко мне хорошо и в дальнейшем поддерживал даже в самых сложных ситуациях. Поддержка дворянского рода не осталось незамеченной и скоро их ждет наград. Пока только не знаю, когда это сделать? Сейчас или позже после окончания клановой войны. Везде свои плюсы и минусы.

— Рады были получить ваше приглашение, Сергей Федорович.

Его супруга Анна Сергеевна все еще очень привлекательная женщина несмотря на двух взрослых детей. С доброжелательной улыбкой на губах она рассматривала моих спутниц остановив свой взгляд на Розе.

— Для нас честь принимать правителя нашего княжества и его супруг, а кто это прекрасная молодая девушка? — с легкой улыбкой спросила Анна Сергеевна.

— Моя воспитанница Роза. Будьте к ней не слишком строги, Анна Сергеевна.

Неожиданно пришла дельная мысль в голову. Говорят, в старых кланах есть редкая традиция принятия в род, но в книге Даниила Холмского об этом ничего не написано. Надо бы узнать позже об этом у Орлова.

— Буду рада помочь вашей воспитаннице и немного поделюсь своим опытом. Прошу вас пройти за стол. Надеюсь, сегодня мы сможем удивить вас особыми рецептами моей прабабушки.

Мне нравилось эти простые люди, которые не пытались строить из себя недосягаемую элиту даже когда я был просто одноклассником их младшего сына. И что не менее важно в поместье Бороздиных я не боялся удара в спину.

Тем временем за столом были и другие знакомые мне лица. Виктор, невнятно пробурчав приветствие дальше задумчиво смотрел в тарелку и старался не поднимать на меня глаза. Обиделся. К сожалению, ничего не могу с этим поделать. Сходить попить пива или в клуб уже не получится. Да и обсуждать молодых девушек или имперскую политику две разные вещи. В жизни так бывает, что интересы меняются это не зависит от людей.

Вика с довольной улыбкой переписывалась с кем-то в телефоне и явно хотела как-то привлечь мое внимание изредка бросая горячие взгляды. Бесполезное занятие. Хоть я и вырос в другом мире, где глава рода смотрит на жен как на воспроизводителей своего потомства, а похотливые желания удовлетворяет, задергивая подол всем женщинам в замке. Тем не менее своих жен я уважаю, а все что вдали от дома не считается.

Андрей мой адъютант и в прошлом ярый поклонник Кристины. Сейчас его интерес поменялся, что не может меня радовать. Высший вампир пусть развлекается в другом месте… После возвращения Леонида я оставил его при себе и не пожалел. Не глуп, талантливый владеющий и может стать хорошим управленцем в княжестве, как и его отец.

В общем вся семья Бороздиных в сборе. Обед прошел выше всяческих похвал, но сегодня мне важно узнать какие настроения царят среди дворян и получить поддержку в новых начинаниях. Что мы и решили обсудить, отправившись с главой рода Бороздиных и его страшим сыном в рабочий кабинет.

— Последние проекты обещают принести огромную прибыль всем дольщикам. Все благодаря вашей проницательности, князь, — разлил в бокалы коньяк Сергей Федорович.

В смутные времена продовольствие становится одним из главных ресурсов и нам уже есть чем похвастаться.

— Я полностью доволен вашей работой. Как обстоят дела в Твери и вообще среди дворян княжества?

Мой тон заставил его настроиться на серьезный лад.

— Проблем с дворянами Твери не будет пока я здесь хоть что-то решаю. Новгородские дворяне не довольны войной и трофеями, а Псков пока молчит. Про Смоленск и Полоцк мне, к сожалению, нечего сказать. Слишком мало информации, — насторожился глава рода. — Ожидаются проблемы?

Новгород вечно недоволен. Надо просто уметь работать с теми людьми, которые есть. Других у меня не будет. Что ж либо и правда все хорошо, либо Бороздин сам не знает, что происходит среди дворян.

— Завтра будет особый день и мне необходима будет ваша поддержка, Сергей Федорович. Все может выйти из-под контроля в любой момент и…

— Не продолжай, Кирилл. Ты всегда можешь рассчитывать на нас в любой ситуации! — твердо произнес глава рода и Андрей уверенно поддержал отца.

— Спасибо, я это ценю.

Хорошо, что Сергей Федорович не знает какую участь им уготовлена. Вряд ли он был бы таким же спокойным

Обратно в машине мы ехали все вместе, и я внимательно рассматривал своих жен, которые активно делились впечатлениями от посещения Бороздиных. Закончилась война с Бельскими и на их лицах проявились первые улыбки. Лишь на лице Насти была печать тревоги. С отцом она разговаривала последний раз еще до нападения Захарьиных, поэтому не знала, что сейчас происходит. Мир, к сожалению, не бывает долгим.

— Кирилл, эта девушка… Виктория так смотрела на тебя по-особенному, — нотки ревности в голосе Насти трудно было не заметить.

— Точно, как кошка на сметану, — подтвердила Наташа.

— Вика пыталась увести у нас Кирилла, — подкинула дров в огонь Лена.

— Кхм, позже это обсудим… ты уже все решил по Бороздиным? — неожиданно спросила Настя.

Мы уже разговаривали как-то с ней на эту тему. В клановых интригах она понимает неменьше моего и ее мнение полезно было знать. Боярский статус для семьи Бороздиных давно назревшее решение, что позволит на некоторое время успокоить Морозовых. К тому же, давно пора было создать прецедент.

— Это много кому не понравится. Кирилл, что ты собираешься делать с недовольством бояр? Все может выйти из-под контроля! — поглаживая живот успокаивала себя моя огненная красавица.

Хороший вопрос. Развивая тему прошлых времен, я не могу лишить бояр их привилегий, но обуздать эту силу обязан. Получив от меня все что хотели они показывают свой норов, а значит и я могу немного потрясти основы их благополучия. Завтра точно будет непростой день.

— Все, как обычно, дорогая. Разделяй и властвуй…

* * *

— И вы говорите мне, что в этом нет ничего страшного?! Свирепый хищник, сорвавшись с цепи с легкостью поглотил всю территорию Бельских при этом походя уничтожив один из великих кланов. Один из нерушимых столпов, на котором стоит империя и все наше мироустройство. Орды мертвых пожирают все на своем пути и в один день могут постучаться в мой город. Холмскому нельзя верить!

Глава клана Шуйских с каждым словом накручивал себя все сильнее, и чтобы успокоиться взял со стола бокал вина разом осушив его. От подобной картины Антон Яковлевич Шереметев недовольно поморщился. Неприятный разговор начал его уже порядком раздражать, как и желание гостя напиться.

Причину паники Шуйского не понять без просмотра видео, снятого неизвестным очевидцем в Полоцке. Небольшой ролик наделал немало шума не только в паутине, но и в высшем обществе империи. Действия мертвых и владеющих по захвату города никого не оставили равнодушным и, если бы не война кланов Холмскому точно пришлось бы не сладко.

— Платон Геннадьевич, мне кажется, вы зря наговариваете на нашего союзника. Все его действия направлены в первую очередь нашего общего влияния в Российской империи и дает надежду закончить эту бессмысленную войну мирным путем, — пытался успокоить своего союзника Шереметев.

В скорый мир никто не верил, но попытки договориться были.

— Под его контролем весь северо-запад империи о каком нашем усилении может быть речь. Вы не боитесь, что этот дикий зверь и нас захочет прибрать к рукам?

— Вы слишком преувеличиваете возможности князя Холмского и не видите вороха проблем, что свалились на его голову. Огромная территория для контроля за которой ему потребуется бросить практически все имеющиеся силы и не факт, что по итогу у него получиться удержать новые земли за собой, — усмехнулся Антон Яковлевич. — К тому же, не стоит забывать о границе с тремя государствами, а это поверьте мне постоянная головная боль. О каких новых приобретениях тут может быть и речь?

Логичные доводы главы клана Шереметевых не устроили Шуйского. Значит дело в чем-то другом.

— Меня это не успокаивает, Антон Яковлевич. Мы не предполагали столь быстрого решения вопроса с Бельскими. Это меняет расклад сил в нашем союзе и может привести к диктату одной из сторон…

— Холмский обязан помочь своему новому родственнику Орлову, что займет его на долгое время, да и не склонен князь к ударам в спину. Так что вам нечего опасаться, Платон Геннадьевич. Интенсивность боевых действий с каждым днем возрастает и неизвестно на что мы будем согласны через месяц. Надеюсь, вы не передумали выполнять союзнические обязательства?

— Я никогда не нарушу взятые на себя обязательства, — картинно возмутился Платон Геннадьевич, схватившись за бороду. — Кому, как не вам знать о выдвижении моих лучших полков на помощь клану Орловых!

Небольшая заминка Шуйского не укрылась от Антона Яковлевича. Хозяин Нижнего Новгорода действует в своем привычном стиле и при необходимости его ничего не остановит от смены лагеря на полностью противоположный. Первые намеки и проверки со стороны Шуйского, дальше он станет более осторожным.

— Даже и не думал сомневаться в вас, Платон Геннадьевич, но давайте не будем больше говорить о делах. Кстати, недавно был курьезный случай в столице. Великая княжна Ольга воспользовалась отсутствием императора и направилась в расположении гвардии. Говорят…

Шереметев продолжил улыбаться и шутить на отвлеченные темы, но в голове крутились мысли, как обезопасить себя со стороны давнего союзника. Теперь он не был уверен в том, что Шуйский не держит за спиной нож и не ударит в спину в самый неподходящий момент.

Глава 21

— Князь, прошу прощения, что отвлекаю вас, но у нас все готово и мы можем начинать, — с поклоном произнес распорядитель.

Почетная обязанность распорядителя дворца досталась Ивану Тимофеевичу Коробову, который до Бороздина был предводителем дворянского собрания Твери. Новая должность вполне устраивала Коробова он даже считал это своего рода повышением.

— Что по списку?

— Последнего только что доставили. Боярин Хмелин ругается и грозит всяческими карами вашим дружинникам, — с трудом скрыл усмешку Коробов.

Совет всех моих вассалов собрался сегодня в тверском кремле. Обязательное присутствие не позволяло воспользоваться обычной для таких собраний причиной вроде болезни, смерти дальних родственников или других многочисленных домашних проблем. Самых упорствующих доставляли под конвоем с применением силы. Слишком важные решения сегодня будут приняты и мне требуется единогласная подпись в конце совета. Пусть даже и под сильным давлением.

Бояре, дворяне и даже главы двух кланов собрались в одном месте. Невероятное событие для всей остальной империи. Большинство видело друг друга впервые и никогда не думали, что соберутся вместе. Особенно выделялся на фоне всех присутствующих Дмитрий Бельский. Как никак глава великого клана Российской империи.

С Бельскими не все так просто. Во-первых, нам не удалось серьезно проредить великий клан. В борьбе с собственной совестью в лице Бороздина и Морозова пришлось остановить отряд Васильчикова, поэтому выжило слишком много дворян и владеющих. Про обычных воинов можно и не говорить устраивать кровавую бойню над пенными никто не собирался. Хотя Бельские в лице главы кланы и дворян принесли клятву верности, но они до сих пор мощная сила с огромными территориями. Радует, что Дмитрий никогда для полоцких дворян не станет своим и его верность мне будет прочна.

Проходя между своих вассалов по красной ковровой дорожке до трона неожиданно мне преградил дорогу красный от гнева боярин.

— Что вы себе позволяете?! — бесновался Хмелин. — Я не могу оставить вотчину надолго! Ваши бесполезные собрания для утехи собственного самолюбия…

Кто-то похоже еще не понял, что служба императору была не самым обременительным делом в своей жизни. Пора решать вопрос с излишней свободой воли моих вассалов. Попасть в подчинение к некроманту тяжкая доля ведь даже после смерти их не ждет покой. Стоит им в этом только посочувствовать.

— Красавчик, ты правда так думаешь? В таком случае думаю нас ждет долгая встреча наедине, — из-за моей спины появилась Кристина с предвкушающей улыбкой.

Про вампиршу и ее «встречи» знали практически все присутствующие. Кому-то рассказали, некоторые узнали по долгу службы. Глава моих «клинков» пользовалась бешенной популярностью и одновременно вызывала дикий первобытный страх.

— Прошу прощения, князь, я позволил себе лишнего, — резко побледнел боярин Хмелин делая шаг назад.

— От много отказываешься, Хмелин, — громко рассмеялся Васильчиков.

Добравшись до своего трона, я сел и дождался полнейшей тишины.

— Сегодня мы обсудим несколько важных вопросов. Дисциплина некоторых моих вассалов вызывает вопросы, на которые я вас уверяю получу необходимые ответы. Также часть законов на новых территориях княжества не действует, а где-то требуется долгий переходный период. Начнем с переходного периода…

Слушания и доклады длились одно за другим. Боярин Шаин и Кошкин старались не смотреть мне в глаза. Они под шумок делали свои дела в Рязани и Брянске изредка появляясь на фронте. Власть манит одинаково и, с одной стороны, как крупный феодал я их понимал, но как правитель я должен был незамедлительно действовать. Как только вопрос коснулся дисциплины нехотя подал голос боярин Шаин.

— Боярские права в любом случае должны быть сохранены. Мы их заработали, проливая кровь, как и наши предки.

— Они будут сохранены только при несении службы. При объявлении войны вассалы должны быть рядом со своим князем, а не сидеть в своих вотчинах.

Надеюсь, Шаин сможет объяснить всем, что я не шучу и больше не потерплю подобного самовольства. В следующий раз мои дружинники будут действовать максимально жестко.

— А как же права дворянского сословия? — недовольно спросил боярин Кошкин.

— Теперь несение службы единое для всех правило. Отличие в сроках и возможности нести гражданскую службу. Бояре всегда обязаны нести только воинскую обязанность! И да боярином можно будет стать за воинские заслуги перед княжеством. Первым предлагаю Сергея Федоровича Бороздина. Достойный дворянин, что на деле доказал свою полезность нашему отечеству.

Зал недовольно зашумел, но быстро успокоился под взглядом моих ближников. Чувствую скоро будет массовый отъезд недовольных из княжества. В первую очередь с земель клана Бельских. Пусть уходят. Правда только с тем, что смогут взять в свои руки и без своих дружин.

Глава рода Бороздиных был явно сильно удивлен моими словами и приковал к себе взгляды бояр. Похоже они предполагали нечто подобное, да и нельзя постоянно удивляться. Мне кажется, их больше беспокоили слова о войне, чем появление нового боярского рода. Мало кто хотел оставлять свои вотчины.

— Нам также сегодня надо принять несколько важных законов. Северное княжество находится в составе Российской империи с широкой автономией...

Закончилось собрание на позитивной ноте с озвучиванием доходов от новых проектов княжества. Может это немного успокоит будущих беглецов. Понимал ли я почему бояр и дворян разделили прошлые императоры? Конечно. Было ли это правильно в тот момент или нет рассудят историки. Возможно, это был единственный выход. История всегда повторяется только под иной оберткой.

Я сделал работающие лифты и социальную лестницу в условно сословном государстве. Работаешь или воюешь на благо княжества получи дворянство, а не только за наличие высокого ранга. Сила постоянно играет с нами, поэтому и у слабосилков бывает рождаются сильные владеющие.

Такая градация элиты позволит обществу ненадолго выпустить пар перед принятием новой порции законов. В любом случае, недовольных будет много особенно среди дворян. Теперь они обязаны служить, как и бояре, но новых привилегий за это не получают в отличии от последних.

— К вам Скуратов, атаман Рыков и… наемник Никонов, — зашел в мой кабинет Леонид, скривившись на последнем слове.

— Будь добр позови их и сам останься. Обсудим наши военные формирования.

Наемная биржа в княжестве неожиданно быстро набирала обороты. Многим не нравятся армейские порядки или традиции казачества, а кто-то ненавидит власть дворян в дружинах, поэтому желающих хватало. Неплохой заработок от доходов наемных отрядов в казну, да и Тверь перенимает на себя часть функций Новгорода и возможно в будущем Москвы.

Военные разделились на несколько лагерей, как казаки и остальные военизированные формирования империи. Раскол он если начинается, то везде. С казаками, впрочем, всегда все не просто. Атаман попытался строить свои порядки, но быстро понял, что со мной это не пройдет. Без разницы сколько сабель сейчас под ним. Хотя Рыкову не позавидуешь у него сейчас сборная солянка из всех казачьих войск, и он пытается создать нечто новое для княжества.

Скуратову тоже было, чем похвастаться. Десятки офицеров и сотни сержантов пополнили новые полки, а старые знакомства позволяли нам быть в курсе событий среди армейского руководства. Во время войны кланов можно было не скрываться и полностью задействовать все рычаги воздействия на высший офицерский состав. Тем более новости были стоящие.

Хвостов глава всей армейской разведки и контрразведки давно работал на императорский клан и перетягивал на свою сторону генералов, которые хорошо чувствуют в каком направлении дует ветер. Возможно, он и убрал маршала Воронцова по крайней мере так говорил Скуратов.

Мансуров бесился понимая, что небольшая толика власти уходит из его рук. Горячий южный нрав вступал в постоянную схватку с рассудительностью опытного военного. Интересно будет узнать, чем закончится противостояние императорского клана и наиболее авторитетного армейского командующего.

Генерал Разумовский на западе полностью зависел от императора, а ранее от Долгоруковых. Весь интерес в том, что часть его подразделений стояла на границе с Орденом и «Польской» аномалией. Стоит позже с ним поработать. В отличие от него Муромцев восточный командующий истинный затворник всеми силами пытался вырваться из цепких рук великой княжны Анны. Сомневаюсь, что ему удастся оставаться нейтральным в гуще событий.

И последний… мой знакомый генерал Афанасьев, который был повышен с гарнизонной службы до командующего северным направлением. Успех в обороне и неявка прошлого командующего на границу позволили быстро получить подпись императора. С ним у нас доверительные отношения и Скуратов вовсю его обхаживает, выдергивая талантливых офицеров в наши новые полки.

В хлопотах правителя огромного княжества проходил день за днем пока не настало время выполнения союзных обязательств. Орлов, Трубецкой и Воротынский с трудом держали южный союз на границе своих земель. Захарьины собрали огромную силу и без нашей помощи неизвестно на чьей стороне будет победа. Орловы слишком заигрались в самых сильных в империи и давно потеряли нюх.

Не знаю кого там оставили на охране столицы пока император играет в полководца на землях клана Долгоруковых, но вряд ли им понравилась картина, которую они увидели. Помощь союзникам вылилась в огромное количество войск княжества, что проходили мимо земель императора огибая столицу с двух сторон. Проблем я не ждал.

Жандармы с полицией самоустранились от контролирующих функций. Понимая, что их силы неспособны справиться с великими кланами, а император молчит. Так что люди шли решать свои проблемы не в участки, а к представителям кланов.

Южнее столичных земель к нам присоединились Соколовы, что начали потихоньку подминать под себя Тулу. Дождавшись совместного войска Шереметевых и Шуйских с корпусом целителей Львовых, мы двинулись дальше. Большое войско собралось, чтобы показать силу нашего альянса.

Задача перед объединенной армией разрезать силы подчиненных кланов южного союза, что встанут щитом на нашем пути до земель Орловых. Вряд ли нам удалось скрыть свое передвижение так что скоро будет жарко.

— Ты готов?

— Вполне, — с улыбкой ответил Константин и серьезно продолжил. — Твой наставник мне очень сильно помог. Спасибо!

— Всегда обращайся. В этом мире мы должны держаться друг друга.

Соколов, не отводя взгляд понимающе кивнул. Интересно богиня приходила к нему?! Константин и его новые способности вызывали у меня сильное любопытство. Школа Тьмы хоть мне и не давалась была очень мощным оружием в умелых руках.

Афанасий недавно снова напросился к Соколову в командировку, как никак ученик, а Розу я у него забрал. Кстати, в этот раз она направилась со мной. Я не против пусть привыкает к войне. Со временем у нее будет свой нелегкий путь.

— Бедная империя не такой судьбы я тебе желал, — подошел к нам Шереметев. — Как вы считаете, Константин Ярославович, выдержит ли империя подобные испытания?

— Пока у нее есть такие люди как вы и князь Холмский я уверен в светлом будущем Российской империи, — мягко ответил Константин.

— Приятно осознавать, что у клана Соколовых достойный наследник. Скажите, Кирилл Дмитриевич, вы собираете вокруг себя все окрестные земли мне стоит начинать беспокоиться по этому поводу? — пытался уколоть в своей привычной манере Шереметев.

— Вам нечего бояться, Антон Яковлевич. Странно другое, что вы решили лично возглавить войска в отличии от вашего друга-затворника и предводителя нашего союза. Нерасскажите нам причину?

— Они взяли на себя важную задачу прикрывать наши спины. Кстати, хотел обсудить с вами один немаловажный момент…

* * *

Император Дзимму с прямой спиной сидел на древнем троне в окружении верных самураев и рассматривал зал, заполненный элитой государства. Особенно его интересовал первый ряд, как и император в свою очередь интересовал великие кланы, которые мечтали о возвращение времен княжеств.

Древние кланы ничего не забыли и не прощали ошибок, поэтому императорская власть в этой стране плотно контролировала взаимоотношения между ними. Вплоть до поединков Силы, не говоря уже о боевых действиях. Получить разрешение на войну с другим кланом редкое событие.

Жесткий контроль и другие ограничения для бывших владельцев собственных княжеств вылились в почетное право собираться на многочленных советах, где последнее слово все равно всегда оставалось за императором. На очередном совете воодушевленные сторонники экспансии ждали давно назревшее решение божественного правителя.

— Акихиро-сан, расскажите нам о происходящем в Российской империи. Клановая война разгорается там все сильнее, и мы хотим узнать последние новости от вас, — едва заметно откинулся на спинку кресла император.

Ямато страна, которая не понаслышке знает, что такое клановые войны. Сотни лет внутренней грызни вывели клановые войны в традицию с множеством правил. Только сильная власть императорского клана положила конец бесчисленным сражениям и разрушениям.

— Российская империя серьезно отличается от нас в связи с децентрализованным управлением государства. Благодаря мудрости наших правителей, принявших справедливые законы у нас нет таких проблем, — низко поклонился правителю Акихиро Фукуи.

Большинство глав кланов с удовольствием бы приняли такие же законы, как и в северной империи, но сохранять невозмутимость в любой ситуации первое чему учат аристократов страны восходящего солнца.

— Ближе к делу, Акихиро-сан!

— Тэнно, война идет не в том русле, как нам бы хотелось. Есть определенные трудности в особенностях культуры и ценностях имперцев…

Ожидание кровавого хаоса было преждевременным. Кланы воевали, умирали воины и владеющие, но вырезать горожан и рушить города с заводами никто не торопился. Армия империи практически не участвовала в конфликте и получала финансирование в полном размере, как и пусть в худшей форме другие органы власти. Если резюмировать, то Российская империя все еще грозная сила, несмотря на все беды, обрушившиеся на нее.

— В таком случае будем ждать следующего удобного момента, — резко встал со своего места правитель, показывая, что совет окончен. — Вечером состоится помолвка моего младшего сына с дочерью клана Миномото не спешите покидать дворец.

Зашуршали традиционные одежды. Лишь главы кланов Фудзивара и Тайра перед тем, как встать со своего места переглянулись и направились вместе на выход. Подобные переглядывания от бывших врагов заставили серьезно задуматься правителя Ямато, но подумать в тишине у него не получилось. В личном кабинете императора ждал его старший сын.

— Отец, пора напасть на светловолосых гайдзинов и забрать то, что наше по праву! — с горящими глазами произнес Хирохито.

Лупоглазый и щуплый наследник престола вызывал насмешки за спиной. На самом деле шансов сесть на трон у него было немного. За сотни лет практика болезней и случайных смертей недостойных, по мнению отцов, сыновей работала безотказно. Лишь память о первой жене не давала императору отдать необходимый приказ.

— Еще не время. Надо быть более терпеливыми и дождаться пока переспелый плод сам упадет в наши руки. Спешка не доведет до добра. Запомни это, сын…

— Мне надоели твои глупые наставления. Ты просто жалкий трус! — не вытерпел принц и тут же получил сильную пощечину, что уронила его на пол.

— Ты не способен брать ответственность за свой народ. Я пересмотрю вопрос престолонаследия в ближайшее время, — отвернулся от сына нахмурившийся император.

— Зря ты так решил отец, — мстительно произнес Хирохито держась за лицо и открыл дверь личных покоев императора. — Заходите.

Несколько мужчин в белых масках быстро проскользнули в открытую дверь и достали длинные ножи ожидая только команды принца. Спрашивать, где охрана и почему они пропустили посторонних бессмысленно. Под масками явно скрывались лица глав кланов.

— Хирохито, грязный ублюдок и вы предатели, вам не избежать гнева солнечной Аматэрасу! — сплюнул император и несмотря на преклонный возраст начал готовить боевую технику.

— Он полностью в вашем распоряжении, — отвернулся от отца принц.

Короткие клинки, наполненные силой стихий, замелькали с невообразимой скоростью нанося удар за ударом по императору. Император Дзимму не промолвил ни слова с презрением смотря в их глаза. Убийство наследником действующего императора забытое за многие года событие вновь возвращается в Ямато.

Экстренное собрание кланов всполошило дворец, как и картина принца Хирохито на троне. Многие увидели в этом долгожданные перемены и изменения, которые кого-то вознесут на вверх, а других отправят в бездну.

— Должен с прискорбием сказать, что мой отец погиб от рук убийц. Завтра будет церемония прощания и скорбь всего нашего народа по великому императору, но мы отомстим истинным виновникам. Я уверен в этом виноваты северные варвары. Грязные гайдзины хотят лишить нас будущего!

— Смерть гайдзинам! — вскочил первым Фудзивара.

— Веди нас, о великий император! — поддержал его Токугава.

— Собирайте свои армии на войну. Мы пройдем сквозь аномалию и уничтожим жалких гайдзинов. Пора вернуть свое! — почти кричал Хирохито, купаясь в эмоциях подданных.

— Исполним волю божественного повелителя, — с довольной улыбкой произнес сделавший шаг вперед глава клана Тайро.

Военные действия самый лучший вариант для перехвата управления над страной из рук неопытного правителя. Совсем скоро вернутся времена сегуната и тогда великий клан Тайро, наконец, займет достойное своего статуса положение. Фудзивара, Миномото и Токугава пусть тешат себя надеждами получить управление над страной через брак с Хирохито. «Пора вернуть свое» отличный лозунг…

Глава 22

Штурмы городов и родовых поместий слились для меня в одну сплошную картину карательного похода. Новый город, очередная попытка переговоров и в зависимости от результата мы двигаемся дальше, либо устраиваем быстрый штурм. Захарьины не торопились отправлять помощь мелким кланам, что сдерживали наше продвижение в роли заслона.

Правда это работало и в другую сторону после показательного уничтожения нескольких противников перебежчики стали частым явлением. Никто не хочет умирать за чужих для него людей. Особенно, когда тебя кидают в роли мяса без надежды на победу и без каких-либо шансов выжить.

Сам я лично в штурмах не участвовал только отправлял отряды и принимал донесения. Желающих было более чем достаточно и без меня. В клановой войне нет ничего хорошего для владеющих и воинов, но обычные жители и города мы старались не трогать, если враг не строил из них свою твердыню. Война когда-нибудь закончится, а плодить лишний раз кровавую вражду глупое занятие, если твоему роду хотя бы пару сотен лет, и ты не хочешь, чтобы твоим потомкам мстили за давнюю кровь.

Константин Соколов охотно участвовал в моих экспериментах и ритуалах. Работа со школой Тьмы позволила мне создать несколько темных духов, что выполняли для меня сбор информации за ближним окружением. Очень полезная нежить. Соколов, как жрец богини не успел еще себя проявить, но впитывал всю информацию, не разделяя ее на полезную и бесполезную. В любом случае, со следующим наследником специализация клана серьезно поменяется.

— Мне довелось наблюдать редкое зрелище. Князь Холмский размышляет о судьбе империи и всего мира. Хотел бы напроситься в советники, но чую получу отказ, — со вздохом сожаления произнес Шереметев. — Как на счет моего прошлого предложения?

Последний разговор с Шереметевым неожиданно был полезным. Суть предложения в более тесном союзе между нами. Антон Яковлевич готов был даже отдать главенствующие функции мне лишь бы я согласился. Известный интриган, что скрывается за маской шутника и повесы ничего не делает просто так. Он чего-то сильно боялся, а точнее кого-то.

— В целом ваше предложение, Антон Яковлевич, заслуживает внимания, но прямо сейчас я не готов дать ответ. После окончания боевых действий мы обязательно вернемся к этому вопросу.

— Я могу отдать вам свою племянницу в качестве скрепления договора. Кроме смазливого личика ей нечем похвастаться, но вам какая разница одной женой больше или меньше, — шутливо пытался говорить о серьезном Шереметев.

Кстати, сам Шереметев не торопился обзаводиться семьей играя на чувствах своих родственниках с выбором наследника клана. Братья, сестры, дяди, тети делали невероятные вещи ради его внимания. Впрочем, каждый развлекается, как ему удобно.

Звонок на телефон прервал наш разговор больше похожий на торг.

— Кирилл, на Настю напали. Мне очень страшно, я не знаю, что мне делать, — сквозь всхлипывания пыталась говорить Наташа.

Сердце пропустило удар.

— Успокойся все будет хорошо, что с Настей?

— Ее прикрыла охрана и несколько огненных бурь прошло краем, но двое убийц-кудесников успели клинками нанести удар сквозь все щиты. Целители сейчас борются за ее жизнь, — снова разрыдалась Наташа.

— Где Кристина и Антон?

— Кристина серьезно ранена. Половина охраны мертва, а Антон направился на место нападения. Что нам делать?

— Из поместья не выходить. Перебирайтесь ближе к источнику, активируйте щит и никого лишнего не впускайте. Гром вас защитит.

— Хорошо, Кирилл. Я люблю тебя!

Закончив разговор с Наташей мне тут же поступил звонок от Антона.

— Князь, мой повелитель, я вас подвел…

— Кто?

Его объяснения мне не нужны.

— Захарьины. Они даже не скрывались действовали руками владеющих собственной гвардии и двух привлеченных убийц. Думаю, это наши старые знакомые с Ордена.

Убить моих женщин и будущих детей значит захотели. Тут меня накрыло. Трудно в войне найти что-то хорошее и мало кто держится правил, не превращаясь в кровожадное животное. Захарьины переступили черту и будут уничтожены, чего бы мне это не стоило.

— Передай Клименту Аркадьевичу я снимаю все запреты дальше он может действовать самостоятельно. Свою главную цель он знает. После чего иди и найди мне хоть одного Захарьина. Используй для этого все имеющиеся ресурсы. Пусть Кристина выведет весь свой род с птенцами, но доставьте мне его! Ты слышишь, Антон?!

— Мы исполним вашу волю, князь, — отключился Антон.

Десятки вампиров сейчас отправятся на охоту и одна жаждущая мести высшая будет идти до конца выстилая себе дорогу по трупам. Кристину ничего не остановит. Цену неудачи она знает лучше меня.

— Кхм, а ты иногда бываешь очень убедительным, — пришел в себя побледневший Шереметев. — Я могу чем-то помочь?

Щит Силы над ним мерцал и гудел от влитой энергии. Иногда меня заносит, и я сбрасываю жесткий контроль своей воли. Долго сопротивляется Смерти при сильных эмоциях не получается и часть моей циничной сущности берет верх. Хватит! Эманации некроэнергии прекратились, как только я взял себя в руки.

— Мне нужны лучшие целители в моем родовом поместье, как можно быстрее. Я готов заплатить любую цену. Деньги, энергия, артефакты, жизнь и смерть…

— Больше ни слова. Сейчас же свяжусь со Святославом Вадимовичем. Он мне должен, так что лучший целитель империи поможет вашей супруге. Какое грязное нападение Захарьиных. Похоже вы заканчиваете со своим гуманизмом и дальше мы начнем двигаться быстрее?

Надевая белые перчатки на войне слишком опасно. В конце концов все может закончится намного хуже и крови прольется в несколько раз больше. Врага надо уничтожать при любом удобном случае… что ж я хорошо усвоил урок.

— Отправляйте ультиматум всем, кто смеет сопротивляется нам. Двадцать четыре часа на сдачу в плен или живые позавидуют мертвым. Слово князя Холмского!

— Холмский, меня всегда интересовала ваша сила Смерти. Так интересно было смотреть, как вас опекала все это время Тайная канцелярия... Если будет возможность присутствовать при определенных, скажем так, действиях прошу помочь унять мое любопытство, — намекнул Шереметев.

— Хорошо, Антон Яковлевич. Я вас позову, когда все будет готово.

Не самая большая плата за жизнь Насти. Может тогда он предложит лучшие условия для нашего союза или вовсе откажется от подобной идеи.

После ультиматума продвижение нашего войска резко ускорилось. Особенно, когда по все каналам в паутине прокрутили процесс старения поместья вместе со всеми его жильцами. Массовое проклятие требовало долгой подготовки, но свою задачу выполнило на все сто процентов.

Настя выжила, как и вынашиваемый ребенок, но удары по энергетической структуре не пройдут бесследно для него. Надеюсь, позже у меня получится стабилизировать его будущие каналы и сосредоточие. Главное, чтобы выжил.

Нападение не осталось незамеченным в княжестве и во всей империи, что не прибавило любви к Захарьиным. Они резко стали терять сторонников, в новые полки княжества охотнее шло пополнение, а войска Орловых перестали брать пленных из этого клана.

— Повелитель, мы поймали молодого Захарьина согласно вашей воли, — Кристина встала на колено и оголила шею, показывая полную покорность судьбе.

Род Лисицыных доказал свое право на существование, а матрона полностью исполнила свой долг. Использовать острый клинок убийцы в роли охраны было неверным решением. Здесь нужны другие качества. Позже необходимо будет продолжить эксперименты с Константином и увеличить количество темных духов.

— Приведите его сюда. И да, Кристина… я вами доволен. Теперь вы будете рядом со мной выполнять привычные вам задания. Охраной займутся другие.

Поджав губы Кристина не смотря мне в глаза склонила голову и вернулась к своим родичам.

— Леонид, позови нашего оператора пусть снимает ритуал для родового архива и для показа некоторым нашим врагам.

Молодой парень был упакован по всем правилам убийц магов. Глаза, уши, рот, руки и ноги. Даже спина была жестко зафиксировано в металлическом каркасе. Второй ошибки вампиры не допустят.

— Не знаю, как твое имя, Захарьин. Хочу просто сказать, к сожалению, тебе не повезло.

— Мои родные заживо сожгут тебя, тварь. Лучше отпусти меня, сейчас же!

Молодой отпрыск своего семейства двигается в правильном направлении. Так даже лучше и проснувшаяся совесть быстро ушла обратно.

— Сейчас вы сможете наблюдать небольшую трансформацию с помощью энергии Смерти. Антон Яковлевич, прошу не входить в зону проведения ритуала. Для вас специально я обозначил его границы.

— Конечно, конечно, я буду соблюдать все правила безопасности, — заверил меня Шереметев, ожидающий представления.

И похоже на то, что сегодня он не прогадал. Создание жнецов ритуал, на который я не решался до последнего. Два варианта создать жнеца и оба с нюансами. Из живого мага с хорошим потенциалом развития и несколькими алтарями некроэнергии или из мертвого, но в таком случае потребуется просто океан энергии и отличный исходный материал. Ярлы свеев, как раз, ждали своего часа.

Дело в том, что я не был до конца уверен в управляемости жнецами. Все может выйти из-под контроля и тогда я стану целью. Климент Аркадьевич сейчас пытался решить эту проблему, но не знаю получилось у него или нет.

Лич проводил сотни экспериментов с тварями аномалией и некроэнергией. Новые виды нежити, артефакты, зелья. Именно там будет центр некромантии. Даже если я умру Ордену не позавидуешь. Поле битвы хранит сотни тысяч трупов, да и живых там хватает. Так что некроэнергия вновь вернулась в этот мир уже навсегда.

Пора начинать. Вспыхнувшие свечи по краю ритуальной зоны добавили антуража, как и загоревшиеся черепа. Язык мертвых вместе с рунными цепочками ложился в общую вязь единого заклинания. Молодые некроманты по моей команде включили алтари некроэнергии в процесс трансформации.

— Нет, прошу вас. Нет! — кричал Захарьин с ужасом наблюдая, как серый туман постепенно поглощает его тело.

В описании было указано подопытный проживет не самые лучшие моменты своей жизни во время ритуала. Как только туман полностью покрыл тело все звуки в помещении стихли. Наступила зловещая тишина с кромешной темнотой, казалось, даже время на миг остановилось. Легкое дуновение ветра и я почувствовал присутствие богини, как и ее недовольство. Учитель не врал…

Вскоре все пропало и свечи с черепами вновь дали свет. На месте Захарьина предстал классический жнец Смерти. Плащ с черепами скрывал форму тела, глубокий капюшон поглощал любой свет и, конечно, главный инструмент коса. Даже самый больной отморозок будет держаться от этого оружия подальше.

— Поразительно, — впервые выдохнул Антон Яковлевич.

— Пришло время мести, жнец. Уничтожь род Захарьиных и можешь быть свободен.

Жнец исчез, отправившись за жизнями правящего рода клана Захарьиных. Убить самых сильных представителей клана у него вряд ли получится. Тем не менее сам факт, что это будет делать их родич бальзам на мое сердце. Война кланов принимает все большее жестокий вариант развития событий и неизвестно куда нас приведет наша ненависть.

* * *

Королевство франков после отхода боевых отрядов Ордена с одаренными Света какое-то время еще сопротивлялось, но дни его были сочтены. Последней судорогой некогда могучего государства стало генеральное сражение, устроенное королем франком. Архимаг так и не понял кто посоветовал Луи IX совершить подобную глупость, правда это не помешало ему воспользоваться удобным моментом и показать, чего стоит архимаг на поле боя. Особенно, когда рядом нет этих раздражающих жрецов Церкви.

Чертовы орденцы и инквизиторы со своей стихией Света. Сколько же от одаренных жрецов и паладинов вреда и как трудно бороться с ними с помощью классических стихий. Демоны рвали обычных воинов и рыцарей, но к ударам Света были особенно чувствительны. Лишь мощь архимага и магистров удерживала фронт в равновесии, а после ухода отрядов Ордена позволила сломать хребет франкам.

Париж с горсткой защитников и толпой трясущихся от страха ополченцев пал после первого же штурма. Победителей ничего не останавливало от кровавой вакханалии. Солдаты убивали грабили и насиловали, а одаренные разошлись по полной и алтари никогда не пустовали. Генри Ричмонду было плевать на франков. Из этой страны он выкачает все соки и выплюнет, когда в ней отпадет необходимость, как делали его предки с колониями по всему миру.

— Ваше могущество, знатные пленники доставлены в тронный зал, — потревожил покой лорда генерал Эйлинг.

После предательства Питера Сесила архимаг Генри Ричмонд старался держаться ближе к армейской элите в противовес магистрам. Работа с демонами подтачивает уверенность даже самых верных людей и не зачем ждать еще одного предательства.

— Что ж давайте посмотрим на «элиту королевства франков», — презрительно усмехнулся архимаг.

Элита франков осталось без своего предводителя. Короля Луи IX и самых верных его полководцев показательно скормили демонам, чтобы пленники и думать не могли о сопротивлении. Герцоги, графы, бароны стояли на коленях опустив голову и молясь всем богам о чуде. Выделялся одна девушка Сильвия де Бриссак, что с невероятной яростью смотрела на правителя Альбиона. Ее брат тоже отправился на корм демонам вместе со своим королем. Не захотел склонить перед архимагом голову значит туда ему и дорога.

— Сильвия, вы прекрасный цветок и первая невеста королевства франков, но герцоги де Бриссак лишились всего, и вы в том числе. Кто-нибудь сможет заплатить за вас достойный выкуп, милая леди? — спросил подошедший к Сильвии архимаг.

Несмотря на ненависть девушка отличалась сообразительностью и быстро взяла себя в руки. Ответ на данный вопрос она обдумывала уже долгое время и отправленный Холмским артефакт защиты говорил о том, что он не забыл о ней.

— Князь Холмский из Российской империи сможет внести необходимую сумму за меня, — гордо подняла подбородок Сильвия.

Знакомая фамилия заставила архимага вспомнить свои старые проекты.

— Расскажите мне поподробнее о вашем знакомом, Сильвия, и возможно мы сможем договориться о вашем досрочном освобождении, — доброжелательно улыбнулся Генри Ричмонд.

Мир сходит с ума на ходу меняя правила игры. В аномалиях наблюдается всплеск энергии, что вылился в более агрессивное поведение тварей. Многие растения изменили свои свойства, а границы аномалий в очередной раз передвинулись. Демоны мечтают о захвате мира и подчинение каждой новой твари проходит с большими затратами жертв, как и другие ритуалы усиливающие демонологов. Появление новых союзов не за горами и в такие моменты даже пешки превращаются в королей.

Глава 23

Линия фронта между двумя союзами напоминала картину одного из миров переживших вторжение демонов. Почерневшие деревья, воронки от взрывов и остатки стихийных проявлений уродливыми пятнами на земле с кусками тел пехотинцев. Небо было затянуто серыми тучами, от гари слезились глаза, а солнце давно не освещало эту землю. Разбитая и поврежденная техника застыла монументами победителям в той или иной схватке. Новобранцы тряслись и бледнели от подобной картины под смешки ветеранов.

Война на износ резервов. Люди, техника, артефакты, энергия все шло в топку войны. Мы тешили себя надеждой, что наши свежие силы станут той гирей, которая перевесит чашу весов. Вариантов, как решить данную проблему у Южного союза немного. Бросить все силы в решающий битву или идти на поклон к Юсуповым. А этот великий клан точно возьмет с них по максимуму и оставит без последних штанов.

Юсуповы в этот момент дожимали остатки уральских кланов и все говорило о том, что они выступят на стороне южного союза, когда договорятся. Про «если» я уже не думал, так что вопрос времени… Тем не менее врага еще рано было хоронить. Южный союз мощное объединение и войск у них хватит на долгую войну.

Волотам запрещено советом кланов напрямую участвовать в войне, но, как всегда, есть много нюансов. Да и просто говоря всем плевать на запреты. С Бельскими меня прикрывали мои союзники, а против Захарьиных мне никто и слова не скажет против, так как кровная месть священна. К тому же, жнец уничтожил более десяти представителей этого семейства в ранге кудесников, прежде чем ему помогли уйти общими усилиями главы кланы и его братьев.

Скрыть мой ответ у Захарьиных не получилось, и империя на следующий день проснулась с мыслью — трогать Холмских смерти подобно. Жнец Смерти наделал шума в информационном пространстве. Я стал еще одним центром силы и довольно-таки непривычно было это ощущать. Подобное признание вылилось в то, что ко мне приходили за решением сложных вопросов, а не к остальным главам великих кланов.

— Сегодня враг планирует отбить занятые нами позиции здесь и здесь, — указкой на карте показал Трубецкой вероятное направление удара. — Для этого они концентрируют мощный кулак в районе соединения наших частей. Мы можем дать противнику прорваться и ударить растянувшиеся войска, либо держать порядки в обороне переламывая войско противника. Я склоняюсь к первому варианту.

Военные советы… как же я от них устал. Никогда не хотел быть полководцем или правителем, как мой отец. Сначала магия давала свободу от всех оков, дальше мое любопытство все испортило, и я «вляпался» в некромантию. Эксперименты, поиск новых знаний, рост силы и могущества. И вот я исполняю желание отца став правителем и одновременно полководцем. От судьбы не уйдешь.

— Где будут Захарьины там встанут мои войска. И мы не отдадим ни пяди нашей земли, — прожигал карту взглядом Орлов.

Бывший канцлер сильно сдал. Известие о тяжелом ранении дочери и неизвестной судьбе будущего внука или внучки сильно ударило по его нервному состоянию и здоровью. Мне уже доложили, что с Настей у нас будет сын, но я позже его обрадую. Интересно, какая у него будет стихия, если Огонь… так потом подумаю.

— Мои войска присоединятся к Леониду Васильевичу.

Мы с Орловым жаждали мести, как и Захарьины, что потеряли половину родичей от косы жнеца. Сегодня будет жарко.

— Я с Холмским. С ним всегда весело и вокруг одни трупы, — поделился своим настроением с остальными Шереметев.

— Пфф… балаган, — сквозь зубы процедил Воротынский.

— Значит вы выбираете второй вариант?! Что ж в таком случае мы ударим по противнику в другом месте. Всего доброго, — недовольный Трубецкой, не прощаясь покинул военный совет, а за ним и Воротынский.

Все дело в том, что Трубецкой завидовал. Моей славе и военным успехам он завидовал по-черному. Есть за ним такой тяжкий грех. Странный у нас союз. Все давно уже забыли для какой цели он создавался и в любой момент может развалиться, как карточный домик. Радует, что великая княжна Анна давно отошла на второй план и про нее никто не вспоминает.

— Не удивлюсь, если они специально пропустят противника на своем участке, — подкинул Шереметев тему для размышления.

— Мы выстоим. Кирилл, если я умру…

— То я подниму вас в виде лича со скверным характером в этот же день. Так что не умирайте, Леонид Васильевич. Хватит разговор надо успеть укрепить позиции до появления противника.

Не надо мне таких разговоров. Я не за что не позволю умереть моему тестю. Не из-за любви к нему. Потерять волота поддерживающего меня непростительная глупость. Два вампира, подготовленных Афанасием, если понадобится примут удар. Это касается и Шереметева.

Поделив с Орловым два участка, мы оставили Шереметева, несмотря на его возмущение, в резерве. На всякий случай. Лично я не верил в масштабное наступление, и идея Трубецкого вызывала у меня недоумение. Зачем ему необходимо было наше отступление. Попытка взять бразды правления, реванш «военного гения» или предательство. Жить становится все веселее.

— Князь идет, — передавали дружинники по всей линии окопов.

Я не был великим полководцем, но мои воины считали иначе. В войсках меня любили, а значит проблем в ближайшее время не будет. Тот, кто строит свою власть на клинках ветеранов, а не паркетной гвардии всегда будет иметь успех, если хоть что-то из себя представляет.

— Готовы?

— Готовы, ждем врага с нетерпением. Разведка докладывает идут без тяжелой техники и артиллерии. Непривычно после Бельских, — поделился Леонид Мечев.

С кланом Бельских у нас была война по всем правилам, а здесь война кланов, в которой основное участие принимают родовые дружины. Южный союз привлек под свою руку немало кланов и дворянских родов, поэтому проблем с дружинниками у них не было в отличии от нас, использующих полуармейские формирования. Но сегодня я решил вспомнить старое.

Полчаса ожидания и на расстоянии в пару километров мы увидели противника, который выбрал наш участок для нападения. Высаживаясь из машин, дружинники в доспехах формировали отряды и распределяли цели. Два километра для владеющих в боевых доспехах не большое расстояние, а кудесники и ведари вообще не заметят. Надо поздороваться с противником, а то нехорошо получается.

Метеоритный дождь по скоплению войск отработал на все сто. Взрывающиеся булыжники никого не оставят равнодушным. Горящие машины, развалившиеся боевые доспехи и проклятья в нашу сторону хорошее начало. Сегодня я не буду сдерживаться, мне нужна эта битва. Так что вперед в самую гущу сражения.

Атакующий противник явно не ожидал увидеть, как мы идем ему навстречу. Две дружины встретились посередине поля и завязалась рубка. Никакого огнестрела только клинки и стихии. Благо обычных солдат здесь не было. Шаг вперед клинки рубят человеческую плоть не замечая сопротивления, стихия Земли привычно откликается и каменные колья насаживают на себя десяток неудачников. Отход, огненная буря приходится на щит Силы и в ответ кудесник навсегда застыл в одной позе. Окаменение тратит прорву энергии, но выглядит очень эффектно. Волна Смерти вечно голодными черепами освобождает пространство перед мной. Разлитая на поле битвы некроэнергия тут же питает мои силы восполняя резерв, а мертвые враги превращаются в умертвия и отправляются в бой.

Что вы знаете о страхе? Даже самые опытные ветераны старались огибать меня. Страх толкает людей на разные поступки и чаще всего люди выбирают бежать. Проблем для дружинников южного союза хватало и без меня. Кристина размытой тенью скользили между воинов противника и наносила смертельные удары вместе со своими родичами. Быстрые удары клинков, взрывы крови, либо отблески теней столь любимый некоторыми вампирами. Сегодня Лисицыны не сдерживались… Резня малыми отрядами и одиночные схватки. Все, как в старые добрые времена.

Скоро я, наконец, увидел в чем был весь смысл нападения. Захарьины показали, что их рано сбрасывать со счетов. Зарождающаяся «волна огня» со стороны главы клана должна была пройти частой гребенкой по широкому фронту, не разбирая на своих или чужих. Пустая затея. Мне есть чем ответить.

Щедро зачерпнув энергию стихии Земли, я сформировал рунную цепочку и добавил мысленный посыл к Силе. С грохотом разрывая землю поднималась каменная стена, рассекая войска противника на две части. В отличии от привычной мне техники отличие было в трехметровой высоте и протяженности на пару километров. Энергозатратно, но других вариантов спасти воинов не было. Зато каменная стена стойко сдерживала волны бушующего огня.

Думаю, на сегодня битва закончена. После моей победы над Бельским главы кланов больше не лезут в самое пекло и остаются под охраной гвардии. Терять волотов никому не хочется.

— Отступают псы! Мы отбились, князь, — устало произнес Леонид.

Рубка была страшная, как в начале моего пути в этом мире, когда пленных практически не было. В дружинах хорошая моральная обработка… в том числе и ментальная.

— Проверь воинов. Раненных в лагерь, трупы вражеских владеющих к ребятам.

— Сделаем…

Еще один день войны двух союзов подошел к концу. Враг обескровлен и ему требуется небольшая передышка, а завтра все повторится.

* * *

Победоносное возвращение Михаила IV в столицу империи собрало толпы народа на всем протяжении пути от въезда в Москву до площади перед Красным Дворцом. Жителям города нужен был праздник и хоть что-то хорошее в свете последних событий. От постоянной негативной информации люди устают и готовы верить во что угодно, поэтому правитель империи старался порадовать своих подданных триумфальным шествием.

Южный поход в целом закончился так, как и планировалось, если не считать несколько «неприятных моментов». Изначально ничего не предвещало беды… Города Долгоруковых сдавались один за другим, дворяне клялись верно служить клану императора, а новые заводы и полные склады готовой продукции радовали глаз. Пока гвардейские полки императора не уперлись в серьезную водную преграду.

Надо ли говорить какая стихия является основной у Долгоруковых?! Ситуацию спасли только волоты иначе оба гвардейских полка там же бы и остались. Дальнейшие продвижение несмотря на обидные потери проходило без неприятных сюрпризов.

Насладиться собственной победой и унижением Долгоруковых помешали противоречивые новости из столицы. Доклады Кутесова о том, что все хорошо шли в противовес новостям от членов императорского клана и дворян. Исчезновение верных людей, диверсии на оборонных предприятиях, непонятная ротация подразделений. Причем это все происходит во время клановой войны, для разжигания которой, кстати, немало было сделано.

Но контролировать войну они все же не сумели. Волоты великих кланов не сидели сложа руки и всем было плевать на недавно принятые решения. Контролировать исполнение решение совета было не кому. Еще и Юсуповы смогли в тайне подготовить невероятное для имперских кланов количество волотов. Даже Холмский стал куда опаснее…

В любом случае, несмотря на трудности, император должен не подавать виду и улыбаться своим подданным.

— Ваше величество, возьмите сегодня вместо меча скипетр власти, как делал ваш великий предок, — с поклоном поднесла императорскую реликвию Фредерика Баварская.

Императрица по древней традиции встречала своего супруга, вернувшегося с победой. Михаил даже засмотрелся на свою подругу так прекрасна она сегодня была. Появилась мысль исполнить супружеский долг раз все так хорошо складывается.

— Пожалуй это будет правильным решением, — после некоторого раздумья произнес повелитель империи и передал меч своему адъютанту.

— Позвольте также вместе с вами насладиться триумфом великой победы над давним врагом, — обрадовалась Фредерика согласию мужа.

— Разрешаю…

Прохождение пехотных коробок и военной техники вызвала бурные проявления радости граждан империи, потому шествие немного затянулось. Во дворце император, наконец, стянул маску доброго правителя и ждал отчета от своего главного советника, но даже в самом страшном сне он и представить себе не мог того, что случилось дальше.

— Что вы себе позволяете?! Покиньте мое кресло, — опешил император при виде Кутесова развалившегося за его столом.

— Не нервничайте, Михаил Николаевич. Сейчас дождемся… а вот и она.

Дверь открылась и в сопровождении сотрудников третьей канцелярии в кабинет величественно зашла императрица.

— Время вашего ужасного правления империей подошло к концу. Пишите отречение в пользу вашей супруги. Закончим это по-быстрому, — наглая улыбка на лице главы службы безопасности выводила из себя.

— Подонок, да я уничтожу вас обоих, — император искал руками меч, но не находил его. — Две змеи всегда найдут общее. Только ядом своим не захлебнитесь раньше времени. Охрана! Эй вы, арестуйте изменника.

Хмурые сотрудники третьей канцелярии даже не пошевелились.

— Что без меча совсем плохо? Да и гвардия вовсю пьянствует в казармах. Ах, как нехорошо получилось. Будешь упорствовать, пожалеешь. Подписывай, — пододвинул бумаги Кутесов и резко напрягся.

Раздавшиеся за дверью звуки борьбы с выстрелами, звоном стали и проявлениями стихий вскоре стали слышны всем находящимся в кабинете. Император резко воспрял духом, а Кутесов наоборот нахмурился и отправил бойцов проверить. Никого лишнего во дворце быть не должно.

Через некоторое время двери потряс сильный удар и звук упавших тел символизировал приближении неизвестного. Резко все затихло, а в кабинете ждали дальнейшей развязки событий. Лишь Кутесов схватился за неизвестный артефакт и нервно сжал его.

После тройного стука в дверь, так и не дождавшись ответа, порог перешагнул глава Тайной канцелярии Карпов Игорь Владимирович в парадном мундире. Сабля с каплями крови намека, что он точно не для доклада явился.

Одно движение рукой и Кутесов оказался прижат к полу каменными захватами. Быстрый шаг от двери, взмах сабли и голова покатилась по полу, а кровь заливала белоснежный ковер.

— Надеюсь, вы были не против, — чуть скривил губы Игорь Владимирович.

Бледная императрица, не отрывая взгляд наблюдала за разливающимся пятном крови.

— Собаке, собачья смерть! Игорь Владимирович, зачем вы спасли мне жизнь? Ведь, по-вашему мнению, из меня плохой император или вы хотите закончит начатое? — горько усмехнулся Михаил.

— Фактор стабильности. Без вашего присутствия империя разойдется по швам и миллионы людей пострадают, а в случае смерти… нет пусть пока все будет, как есть, — вытерев саблю о покойнике Карпов закинул ее в ножны.

— Я не забуду помощь Тайной канцелярии и вас лично, генерал. Прошу оставьте нас. Позже я вас приглашу для беседы.

Без слов Карпов едва заметно склонил голову и покинул кабинет императора. Разговор с императрицей ему был неинтересен, свою работу он выполнил, избавившись от прямой угрозы для Тайной канцелярии. Теперь осталось поглотить паучью сеть Кутесова, так что работы у него предостаточно.

— И что ты планировала делать с властью? Отдать своему брату Российскую империю? Поверь мне, ты бы не успела сказать «а», как тебя бы уже нарезали на тонкие ломтики великие кланы. Отголоски войны, что они сейчас ведут пугают даже меня, — без эмоций произнес Михаил, разливая в бокалы вино.

Красное на красном, как символично. Император Российской империи имел свои слабости, часто ошибался, давал волю эмоциям, как и любой другой человек. Он точно не был лучшим правителям, но Михаил IV стойко переживал все удары судьбы и верил, что его ведет судьба.

— Разве все разрушающая клановая война было твоей целью? Ты хотел остаться сторонним наблюдателем, а стало только хуже. Вместо десятка сильных игроков ты получишь двух или трех способных разорвать Российскую империю на части, — не думала сдаваться Фредерика.

— Моя цель усилить императорский клан, а с ним и всю империю…

— Странно, но пока ты делаешь все только наоборот, Михаил, — схватилась за бокал, как за спасательный круг императрица.

— Все только начинается, Фредерика. Небольшие проблемы меня не остановят. Лучше поговорим о тебе. Я не терплю предательства и тебе явно придется убедить меня почему я должен оставить тебе жизнь.

Навязчивый стук в дверь раздражал, но император его игнорировал. Необходимо было решить проблему в семье раз и навсегда. Один раз он уже проявил слабость и поплатился за это. Но похоже сейчас есть проблемы и похуже. Проскользнувший внутрь кабинета встревоженный секретарь императора предвещал беду.

— Ваше величество, срочные новости…

Глава 24

— Князь, северные кварталы зачищены. Двигаемся дальше или отведем штурмовые группы на отдых?

Следы гари на броне Леонида Мечева говорили о тяжелых боях за столицу клана Мстиславских. Двое его заместителей уставшим взглядом разглядывал штабных офицеров союзной армии привалившись к стене. Опытные воины использовали любую возможность для отдыха в спокойной обстановке.

Город общими усилиями наших противников был превращен в небольшую крепость и стал костью в горле на пути к землям Захарьиных. Мстиславские были не против положить себя на алтарь общей победы лишь бы добраться до меня.

— Продолжайте штурм не дайте противнику времени на перегруппировку. Время сейчас играет против нас.

— Слышали приказ. Нет времени отдыхать. Вперед, вперед, только вперед, — тяжело вздохнув Мечев направился к дружинникам.

— Как думаешь успеем сегодня Мстиславских добить? — спросил не унывающий Шереметев. — Старик явно готовит что-то страшное, как бы в жертву себя не принес ради мести тебе.

— У нас нет другого выхода или нас возьмут в клещи.

Костер войны за прошедший месяц разгорался все ярче. Нейтралов среди великих и кланов поменьше не осталось. Вся империя раскололась на два лагеря. К нам присоединились Голицыны, Апраксины и мой старый товарищ по группе Кирилл Романов. Гагарины, Разумовские, Воронцовы и Юсуповы образовали новый союз во главе с Юсуповыми. Кто бы сомневался.

Юсуповы «дали» себя уговорить. И тут начались непонятные движения среди наших союзников. Зашатались кресла под многими главами кланов, а прибытие новых полков и вооружения на границу соприкосновения замедлилось. Быть на стороне проигравших никто не хочет, но пока оба союза застыли в шатком равновесии.

Конечно, были и другие силы в империи. Затаившийся император, который потихоньку переваривал земли Долгоруковых, и Шереметев недавно рассказывал, что на Дальнем Востоке великая княжна Анна с помощью клана Муравьевых перенаправляла все рычаги управления на себя. Она не отчаивалась на задворках империи строя свою жизнь и будущее. Молодец, ничего не скажешь!

Месяц войны прошел в сплошном кровавом угаре. Мы убивали, брали в плен, снова убивали. Даже опытные воины ужасались тому, что здесь творилось. Волоты старались лично не участвовать в войне, но это редко получалось. Так что, как непосредственный участник событий скажу: хотелось бы сейчас быть в родовом поместье рядом со своими женами и забыть клановую войну, как страшный сон.

— Может поможем войскам, чтобы ускорить продвижение?

Резкий переход из скучающего франта во владетеля всегда поражал меня. Маски Шереметев менял одну за другой и никогда не поймешь какой он настоящий. Интересно, что ему надо от меня и когда последует вопрос оплаты. Не зря же он меня так плотно опекает.

— Узнай, где владеющие противника держат щит Силы после чего я ударю. Кристина, вам свободная охота мне не требуется охрана. Сегодня можете не сдерживаться.

— С удовольствием, мой господин, — поклонилась затянутая в кожу вампиресса и покачивая бедрами неторопливо направилась к своим родичам.

— Эх, хороша чертовка! Жаль не идет на контакт, — смотрел вслед вампирше Шереметев, не отводя глаз от нижней части ее тела.

Я бы на месте Шереметева, наоборот, этому радовался. Встретиться они могут только в одном случае, если я попрошу Кристину убрать опасного для меня волота. Правда лучше ему сейчас об этом не знать…

К вечеру с нашей поддержкой войска вплотную подошли к центру города и к нам на встречу вместе со своими телохранителями вышел старый Мстиславский. Живучий старик.

— Убийца! Пришел закончить начатое? — с саблей наголо Мстиславский не казался таким уж и старым.

Покинув столицу, враг жаждал взять мою жизнь в бою и спокойно умереть. Достойное желание, но у всех есть свои слабости.

— Каково это понимать, что ты будешь последним в роду? Не останется никого после тебя из-за безумной ненависти. Старик, который одной ногой в могиле погубит весь род, а мог забыть о ненависти и воспитывать молодое поколение.

— Вы никого не пожалели, чудовища. Всех вырезали, — загорелись безумным огнем глаза волота.

— Мы не мясники! Детей мы забрали с собой…

Кошкин позже признался, что не смог, как не старался убить детей вечного врага. Странная штука жизнь. Тот, кто сильнее всех хотел забрать жизнь врагов быстрее всех остыл.

— Где они? — Мстиславский готов был убивать.

Ни тени сомнения. Все знают, что Холмские не врут. Репутация.

— Думаю, нам следует заключить взаимовыгодный договор.

Психология интересная наука. Отчаянье поражения, надежда на выживание рода и еще раз отчаянье поражения. Качели сработали с Мстиславским, как надо.Сразу бы он ни за что не согласился сдаться. Подоспевший Шереметев от чего-то не был рад добровольной сдаче в плен от нашего врага.

— Полки Воротынского смяли. Сучий потрох, подставил-таки нас заменив ветеранов и дружинников на новобранцев!

— А ты сомневался?! Действуем, как договаривались. Орлов должен был подготовиться к битве исходя из самых худших условий.

Уметь подставить союзника, не нарушив обязательства… для этого надо обладать выдающимися способностями. Уроды клановые.

— В Леониде Васильевиче я не сомневаюсь. Соколов твой не дрогнет?

— В Константине я уверен. У нас с ним свои счеты.

Клан Орловых не зря считался самым боевым и сильнейшим в Российской империи. Не по количеству владеющих высокого ранга, да и полков у них было меньше Юсуповых, но боевая подготовка, талант к стихии Огня и родовые техники позволяли им не бояться своих соперников.

Соколовы в отличии от Орловых никогда не выделялись на боевом поприще. Деньги могут многое тем более должников у них хватало и быстро собрать достойное войско не проблема. Дело не в воинах, а в самом Константине и его способностях. К тому же, надежный союзник в наше время дорогого стоит.

— Раз ты здесь закончил. Нам надо поспешить к началу битвы. Без нас там не справятся, — смотрел вдаль владетель Архангельска.

На битву сегодня обе стороны ставили очень много. Подтягивались резервы, возводились укрепления. Судьба империи решалась на этом поле битвы и боюсь, что после сражения об едином государстве можно будет забыть. Неразрешенные мирным путем противоречия и множества смертей родичей заставят стороны окончательно разделиться по территориальному признаку.

Битва началась с массовых ударов артиллерией и убойными техниками. Ни в этом, ни в прошлом мире я не видел подобного буйства стихий и разрушения. Демонам такое сражение точно понравится, наверное, облизываются твари в предвкушении.

Привычные команды и десятки тысяч воинов с обоих сторон идут убивать противника. Волоты не вмешивались, наблюдая за сражением, но эмоции часто берут верх и вскоре массовые техники полетели с обоих сторон. Дальше битва для меня превратилась в бесконечное сражение, где нет победителей.

Уничтожив огромное количество владеющих и выпив пару недель назад источник Лопухиных, я был на грани. И звезда кудесников из клана Захарьиных, что охотились на меня, помогли мне перешагнуть тонкую грань магистра Смерти.

В отличии от стихии Земли здесь все было по-другому. Влияние на окружающий мир, податливость Силы и чувство сродства со стихией меркнет перед пониманием того, что лишь ты решаешь, кто будет жить, а кто умрет. Нет никого опаснее адептов Смерти во всех мирах! Бежавший на меня вражеский гридень упал стоило мне только пожелать лишить его жизни.

Дыхание Смерти сильнейшее из известных мне заклинаний некромантии, возможно, сегодня впервые будет применено в этом мире. Также корпус рыцарей смерти ждал только приказа к атаке, но я не торопился использовать не побоюсь этого слова мое самое мощное подразделение. Неужели пришел их черед?

Неожиданно раздавшийся трубный звук бил по мозгам не хуже огромного молота или удара опытного менталиста. На небе светился странный символ. Войска по обе стороны фронта смотрели в небо и сражение застыло. Борисов похоже сегодня снова не дождется приказа.

— Что происходит? — затянутые тьмой глаза Константина смотрели прямо мне в душу.

Парень сегодня отправил немало душ к престолу богини.

— Имперский вестник! Последнего лет так двести назад видели, — задумчиво ответил Шереметев. — Значит император объявляют общий созыв кланов. И пользуется правом военного призыва. Пойду узнаю, что происходит.

Кто послушает императора?! Пусть радуется, что смог урвать часть земель Долгоруковых, но вернувшийся через некоторое время Шереметев неожиданно выглядел серьезным.

— Что случилось?

— Кланы Ямато напали на наши восточные гарнизоны. Орден собирает войска на границе с нами и Оттоманской империей. Османы накапливают силы на Кавказе. Дождались…

— И все же почему прекратили сражаться?

— Совет волотов империи постановил прекратить все военные действия!

— Не смешно.

— А я не смеюсь. Спроси лучше у своего родственника, узнаешь много интересного. Ладно пойду готовить войска к отправке домой. Что-то в последнее время не везет… из войны на войну. Не видно не конца и не края, — посвистывая на поле боя среди трупов и раненых Шереметев привычно привлекал к себе внимание.

На востоке сейчас великая княжна Анна обладает практически диктаторскими способностями, если кто и способен задержать армию Ямато, то это она. Все равно непонятно каким образом император сможет установить контроль над кланами. Ближайший совет кланов все расставит по местам.

Разговор с Орловым состоялся в этот же день.

— Не объясните мне, что происходит?

— Я всей душой ненавижу Захарьиных и веришь хочу рвать их собственными руками за то, что они сделали, но империи я посвятил всю свою жизнь, Кирилл! — опустил голову бывший канцлер. — Войну надо было остановить любой ценой.

— И какова цена?

— Мир между кланами на десять лет. Никакой кровавой вражды. Территории придется отдать обратно, как и пленников, — поморщился Орлов. — Может еще что-то будет. Это основное. Через неделю совет кланов там и решим. Ты тоже едешь и это не обсуждается!

Все очень и очень странно. Совет волотов, который я считал очередной пустышкой Российской империи оказался не таким уж и бесполезным. Свою месть я утолил, отправив жнеца, а глава клана Захарьиных рано или поздно все равно умрет. По территориям мне плевать. Глава клана Бельских и большинство полоцких дворян крепко сидят у меня на крючке. Интересно, как совету волотов удастся уговорить Юсуповых и отдаст ли император земли Долгоруковых?

* * *

Решение князя Холмского устроить диверсию на границах земель Ордена в ответ на нападение убийц имело невероятные последствия и что говорить Климент Аркадьевич Загорский или как чаще его называют после смерти «мастер» непосредственно приложил к этому свои руки.

Заполненный некроэнергией артефакт при посильной помощи вампира Афанасия приобрел дополнительный пояс накопителей и несколько новых рунных цепочек, что привело к созданию полуразумной сущности. И теперь небольшое поселение Ордена откуда все началось превратилось в филиал одного из миров Смерти с вполне комфортной средой обитания для нежити.

Адепты Света и инквизиторы делали все что могли и уничтожали массу нежити, но на месте павших появлялось в несколько раз больше. Попытка сжигать мертвых и уничтожать старые захоронения тел вызвала неоднозначную реакцию у крестьян и в любом случае не помогла. Тщательно хранимых запасов Загорского хватит на несколько будущих войн.

Поставленная Холмским задача самостоятельно продолжить развивать присутствие на землях Ордена сильно удивила лича. Получив долгожданную свободу, он ждал момента, когда некромант накинет на него новый поводок, но этого не происходило. И теперь он полностью предоставлен сам себе… Его идея создания независимой структуры полностью поддержали молодые братья. Братья не были глупы, далеко нет. Материал для них Климент Аркадьевич выбирал сам, тщательно подбирая необходимый набор характеристик.

— Мастер, новая партия готова к отправке. Ждем вашего приказа, — потревожил ход мыслей лича громкий голос рыцаря смерти.

— Дальнейшие партии отправляйте без моего разрешения по мере готовности, — на автомате произнес мастер. — Где пропавшая партия удалось узнать?

— Уничтожена, — лаконично ответил рыцарь смерти.

Первые самостоятельно созданные рыцари смерти сильно отличались от произведений искусства Холмского. Немного туповаты и слабо работают с некроэнергией.

— Кем?

— Тварями аномалии. Потери среди патрульных отрядов увеличились до пятидесяти процентов, — без эмоций доложил рыцарь смерти.

Лич уже хотел воздействовать некроэнергией на помощника, как увидел процессию, от которой лучше просто бежать не оглядываясь. Местный староста, наоборот, обрадовался увидев Загорского.

— Наконец нашел вас, Климент Аркадьевич. Беда у нас лучилась, мало того, что аномалия бисова шалит, тварей стало больше, так еще и монстр страшный у нас рядом с поселком стоит. Говорит ждет для разговора человека боярина. Вот, вот и я не сразу понял, что про князя нашего. Он ведь уже давно…

Слушать монолог старосты можно было бесконечно долго. Пока лич размышлял, как ему отреагировать на появление твари истинного хозяина Польской аномалии и похоже сильно ушел в себя.

— Дак, что ответить то? Тварь стоит и ждет ответа. Половина поселка уже к границе сбежала, остальные вещи собирают, — мялся на месте староста.

— Я отправлюсь с вами и поговорю с посланником.

Последние эксперименты с тварями аномалией принесли интересные результаты. Лич старательно отводил от себя мысль, что дело именно в этом. На многие вещи Загосркий стал смотреть иначе. Чувства и эмоции, что движут живыми людьми стали ему недоступны. Остался только холодный разум просчитывающий каждый ход на годы вперед. Поэтому он не стал в свое время рассказывать Холмскому о караванах с владеющими направляющимися к центру аномалии в роли дани диву.

Возраст «жертв» разбегался в очень больших пределах и как отреагирует на это князь трудно, но все же можно было предугадать. Странные качества для некроманта и адепта Смерти не раз заставляли задуматься лича о своем прошлом повелителе.

Тварь, что ждала лича состояло из множества разных тел, соединенных друг с другом. Кадавр был, мягко говоря, неприятен на вид даже для нежити.

— Передай своему хозяину его ждут для беседы. Он кое-что задолжал за аренду этих земель. Если не явиться в течении месяца, то пожалеет…

Конструкт развалился на куски гниющего мяса, вызвав гримасу отвращения лича. Убожество, как так можно работать с плотью. Возможно, живущий в центре аномалии див работает с огромными потоками энергии, но в искусстве создания конструктов он совершенно ничего не понимает.

И все же Холмскому лучше держаться от этого существа подальше, поэтому подземную базу вместе с источником Силы необходимо готовить к эвакуации. Некоторые крестьяне в Ордене совсем не против служить нежити, если их жизням ничего не будет угрожать…

Глава 25

На площади перед Красным Дворцом сегодня собрались сотни журналистов известных телеканалов и даже несколько представителей иностранной прессы. Ответ на вопрос, чем закончится клановая война в Российской империи вызывал особый интерес не только у граждан империи, но и у наших соседей. Есть ли возможность гиенам полакомиться на руинах государства или придется подождать еще немного.

Полиция и жандармы никого не пропускали внутрь закрытой территории Дворца без специального пропуска, от чего градус напряжения среди журналистов набирал обороты. Мой кортеж с флагом княжества сразу же привлек внимание журналистов и толпа, наконец, увидев перед собой достойную цель резко направилась перекрыть все пути отхода, но их плану не суждено было сбыться. Черные автомобили стремительно заехали через служебный въезд и вздох разочарования раздался над площадью. Не повезло.

Перед началом совета кланов, прямо посреди длинных коридоров Красного Дворца, меня поймал отец Насти. Леонид Васильевич выглядел крайне подавленным и расстроенным, что обычно на него не похоже.

— Кирилл, я могу на тебя надеяться? Сегодня не будет сюрпризов?

Я сбился со счета сколько было звонков на телефон с разговорами о будущем империи, благоразумии и принятии непростых решений.

— Только при одном небольшом условии. Скажите мне, кто такой Любомир?

Орлов резко отшатнулся от меня. Если кто и знал тайны империи, то это точно ее бывший канцлер. Может быть сейчас не самое удобное время, но зато не будет лишних вопросов.

— Он тобой интересовался? Ты ему что-то обещал? Надо срочно посмотреть защитные артефакты в запасах клана. Хотя нет. Срочно возвращайся в свое поместье…

Похоже у дива из аномалии не самый лучший послужной список. И любовью к ближнему своему он точно не замечен. Вопрос, как далеко мне бежать? Используя энергию сердца самой большой аномалии в мире Любомир подобен богу. Осталось уточнить границу его возможностей.

— Не переживайте, Леонид Васильевич, ничего особенного. Так как на счет информации по Любомиру?

Орлов задумался и остановил взгляд на позолоченном бюсте прошлого императора, что был размещен на мраморном постаменте.

— У него не осталось ничего человеческого. Не ищи эмоций, привязанности, принадлежности к государству, своим предкам или потомкам. В сердце Польской аномалии он творит поистине ужасные вещи и кровавую дань, что платит империя… нам нет за это прощенья, — прикрыл глаза Леонид Васильевич, переживая не лучшие моменты своей жизни. — Дальнейшее строгая тайна. Новые кристаллы для источников нам передает Любомир за это мы отправляем ему партии исследователей аномалии, которые обратно не возвращаются. Договору больше полусотни лет, но с некоторыми кланами у дива заключен дополнительный уговор. Усиление Юсуповых тому яркое доказательство.

Кровь, грязь и глубоко зарытые в землю скелеты старых интриг. У кланов нет ничего святого давно в этом убедился.

— Каковы пределы возможностей Любомира на территории империи?

Подозрительный взгляд от Орлова нисколько меня не смутил и тяжело вздохнув он все же ответил.

— Рядом с любым источником Силы гнев Любомира не представляет серьезной опасности для владеющего в ранге волота, как и на территории империи дальше Урала. Проверено.

— Спасибо вам за информацию, Леонид Васильевич.

— Кирилл, будь осторожен. Ты сильный владеющий с особыми способностями, но мощь Любомира сметет все на своем пути. Хотя бы ради Анастасии и моего внука не накликай беду… Так мне надо бежать. Я верю в нашу договоренность, — тесть быстро направился в сторону главы клана Львовых.

Жить ради страны тяжкое бремя. Даже жаль немного Орлова. Все равно никто не оценит его старания. Следующая встреча в коридорах Красного Дворца была не такой приятной, но не менее полезной.

— Холмский, вот так встреча. Как здоровье вашей супруги?

Красный с золотыми жар-птицами камзол был широко известен в Российской империи, как и его носитель. Захарьин смотрел на меня, не скрывая своих эмоций. Ярость, ненависть, презрение и сильное желание убить.

— У Анастасии все прекрасно, что не скажешь о тебе, ублюдок!

Удар вышел четким, как учил в свое время отец. Но для волота, без применения энергии стихий, словно легкая пощечина.

— Смешно, как будто комар укусил. Вам следует потрудиться перед зеркалом, чтобы поставить правильный удар. Не думай, что тебе это сойдет с рук, как и твоим грязным с… близким, — погладив себя по щеке Захарьин, как ни в чем не бывало двинулся дальше.

Жаль, враг сдержался. Отличная выдержка, да и сторонних наблюдателей рядом не было.

— Жду секундантов в любое время.

— Ищи другого дурака, Холмский.

Вряд ли он решится на дуэль или поединок Силы. В любом случае, с проклятием «отложенной смерти» дольше двух месяцев не живут, если не найдет чудотворца или архимага Жизни. Непосредственный контакт для наложения проклятья был обязательным условием. Ну а способ по мне так лучше и не придумаешь.

Двое гвардейцев императорского клана синхронно сделали шаг и открыли передо мной массивную дверь. Блеск золота, перламутровый мрамор и десятки взглядов, остановившихся на мне. Мое первое присутствие на совете кланов никого не удивило. Треть прошлого состава обновилось на более молодых представителей кланов или полностью прекратили свое существование.

Несмотря на потери все стороны конфликта надеялись получить выгоду от исхода решения совета. Император желал владеть всей империей, но смог взять только земли Долгоруковых. Ненадолго. Юсуповы с пятью волотами были силой, с которой невозможно не считаться. Отдать земли уральских кланов для них плевок в лицо и не верится, что они утрутся. Сохранение за собой места канцлера слабое утешение. Наш союз можно сказать распался… бывшие союзники отворачивались при моем появлении. Интересы меняются, а добрые отношения не вечны.

Стоило мне только занять свое кресло, как рядом места заняли Бельский и улыбающийся Васильчиков. Сделав громкий глоток из золотой фляжки, вампир причмокнул от удовольствия и с любопытством охотника начал рассматривать членов совета. Шереметев, подмигнув поменялся местами с главой клана Воронцовых и тоже приблизился ко мне. Ярослав Соколов издалека приветственно кивнул, Мстиславский подошел пожать руку, а Кирилл Романов в открытую взял свое кресло и занял место за моей спиной.

Интересная диспозиция, при которой меня выбрали принимающим решение немаленькая часть кланов. Российская империя разделана и склеить обратно разделяющие нас противоречия в один миг не получится. Что говорить, если даже я проник духом кланового мира во время войны. Есть Холмские, вассалы, люди из моего княжества и союзники, а на всех остальных родовитых мне плевать.

— С позволения Ивана Дамировича Юсупова я начну. Война кланов привела империю к краю пропасти, за которой дальше только бездна. Погибают сильнейшие владеющие, останавливаются производства, экономика на грани коллапса, а противоречия между кланами только нарастают. Как будто нам было мало внутренних проблем на двор пришла иная война. Император Хирохито объявил священный поход против гайдзинов за возвращение территорий. Если мы достойно не ответим, то нас растащат по кускам. Нам нужен мир, и я надеюсь на помощь всех кланов империи.

Как только все собрались слово взял глава клана Голицыных. Нетипичный представитель клановой империи. Всю войну он просидел в Крыму, не отсвечивая и только под самый конец присоединился к нашему союзу. Темная фигура и я уверен он сыграл немаловажную роль в наступившем мире. Нападение Ямато для большинства клановых проблемы императорского клана, а не всей империи.

— Полностью поддерживаю Льва Семеновича. Война кланов должна быть прекращена чего бы нам это не стоило, — бросил быстрый взгляд в мою сторону Орлов и встав со своего места громко заявил. — За мир!

Леонид Васильевич сильно сокрушается и думает, что сильно меня подставил ради мира в империи. Лично меня все устраивает. Внутренняя грызня вышла из-под контроля и уже никому не приносит выгоды. Даже Юсуповы лишаются серьезных доходов, не говоря о людских потерях. Все понимали мир нужен, но на каких условиях.

— Мир!

— Хватит воевать!

Слова Орлова неожиданно нашли широкую поддержку, что зародило во мне первые сомнения.

— Радует, что большинство кланов хочет мира! Принимаем решение? Единогласно. Теперь, что касается возвращения занятых в ходе боевых действий территориях…

— Оборудование, взятое с заводов Строгоновых и Демидовых, останется у нас, — спокойно констатировал Юсупов.

Юсуповы вырезали всех членов правящих родов противников. Если кто и успел скрыться из уральцев, то не поднимает головы. Сейчас с Юсуповыми мало кто захочет ссориться. Впрочем, гордецы и затворники сами виноваты в своей участи свысока посматривая на другие кланы. Правда удар по промышленности империи серьезен и требует решения. Неизвестно, когда Юсуповы смогут запустить весь цикл на захваченном оборудовании.

— Вассальные обязательства личное дело каждого аристократа.

Мой ответ не всех устроил, но мне плевать. Земли Бельских к своему княжеству я еще не успел официально присоединить, что не мешает мне действовать через Дмитрия.

— Единогласно, — поморщился после моего ответа Голицын.

Император согласился… вот это новость. Скоро мы узнаем, что совет волотов дал Михаилу IV взамен.

— Верховным главнокомандующим на время военного положения назначается император и наделяется правом вето на совете кланов. Голосуем. Большинством голосов за.

Поднятые руки старых противников уже не вызывали удивления. Фарс. Все было решено заранее. Спектакль нескольких актеров, но совет волотов удивил. Интересно, почему они сразу не прекратили войну или добились необходимой цели и на этом успокоились. С одной стороны император получил что хотел, а с другой у него серьезно прибавилось проблем и открытых врагов.

— Благодарю за оказанную честь представителей совета кланов, — не скрываясь, открыто усмехнулся император. — Как верховный главнокомандующий хочу сделать несколько важных объявлений, которые в связи с тяжелой ситуацией нельзя откладывать. На восток главнокомандующим с широкими полномочиями направится князь Холмский, что успел себя зарекомендовать положительно со всех сторон. Кланы, в свою очередь, должны выделить отряды в общую армию. Не менее четвертой части под руководством членов правящего рода. Князь Холмский, вам ясен приказ?

Шокирующее молчание опустилось на зал. Даже Юсупов и Голицын выглядели удивленными. Они явно не ожидали от императора такой подставы. Мои позиции в империи были самыми непоколебимыми, поэтому присутствующие ждали моего отказа и дальнейшего раскола.

Одно мое слово и новый раскол, который империя не выдержит. Соколов, Орлов и Шереметев меня точно поддержат, но мне надо было уехать на какое-то время. Импов Любомир пока для меня слишком силен, а любая война приближает меня на шаг к настоящему могуществу. Тем более с врагами своей родины я могу не сдерживаться.

— Ваше величество, готов исполнить свой долг на благо империи. Что ж, надеюсь, дальнейшие вопросы вы легко решите без меня.

Здесь мне больше делать нечего. Пусть дальше обсуждают вопросы, которые давно решены. За мной хотел встать Бельский и вопросительно поднял бровь Васильчиков, но я оставил их. Расскажут потом, чем все закончилось. Выйти из Красного Дворца у меня не получилось. В коридоре меня ожидала миловидная девушка, что быстро порхала длинными ресницами и бросала жаркий взгляд при этом мило краснея от смущения. Почти поверил.

— Князь Холмский, прошу вас пройти со мной к ее величеству, — низко поклонилась миловидная фрейлина.

Век бы не видать императрицу. Кроме новых проблем мне ничего нового не скажут.

— Ведите.

Мое молчание и холодное отношение явно обидели девушку и всю дорогу она бросала на меня возмущенные взгляды. Маска невинной девушки была моментально забыта. Вход в кабинет императрицы охранялся не хуже сокровищницы. Усиленный пост гвардейцев императора в полной боевой броне при поддержке звезды кудесников. Веселая семейка.

Императрица в величественной позе разговаривала со своими фрейлинами, которые при моем появление поклонились и быстро исчезли в неприметной боковой двери. Фредерика Баварская в приталенном платье притягивала взгляд в нужных местах. Императрице было чем похвастаться кроме хорошей родословной. Анна явно была внешностью и статью в свою маму.

— Князь Холмский, рада с вами познакомиться, — протянула мне руку для поцелуя императрица.

— Взаимно.

Соблюдать этикет мне было не к чему, но поцеловать руку красивой женщины для меня не проблема. В отличие от прощупывания защиты моего разума легкими уколами ментальных щупалец.

— Считаю решение моего мужа не самое правильное в данной ситуации, но как мать я очень рада такому исходу. У нас не получилось вернуть нашу дочь не смотря на четкие приказы верным людям. В то время, как ей грозит нешуточная опасность, — на показ смахнула слезу императрица. — Простите меня за мои эмоции.

— Ничего страшного, я понимаю ваши чувства.

Ментальное воздействие с каждым мгновением усиливалось и подобное терпеть я не намерен. Активная защита сработала в обратную сторону. Одно из преимуществ иметь дракона в призыве помощь с защитой разумы расы, кто лучше всего в этом понимает.

— Меня нельзя назвать лучшей матерью и свои дочерям я уделял очень мало времени, но прошу вас позаботьтесь об Анне, — с трудом выговорила императрица.

Бледность на ее лице говорили о серьезной борьбе в собственном разуме. Ответ моей защиты ей совсем не понравился.

— Сделаю все, что смогу. Анна для меня не чужой человек

— Благодарю за беседу и спасибо за понимание, князь. Не буду вас больше задерживать.

Аудиенция окончена в связи с ухудшением состояния императрицы, что с трудом держала себя в руках. Не верю, что она сама решилась на подобную глупость. Красный Дворец, императорская семья, столица, Орловы и все остальные. Действия императрицы вызвали во мне сильное раздражение своей бесцеремонностью, поэтому пылая гневом я вышел на улице и увидев журналистов довольно улыбнулся. Сейчас я им устрою.

— Кирилл Дмитриевич, пару слов о решении совета отправить вас на войну с Ямато, — быстро протараторил молодой журналист, успевший первым добежать до меня вместе со своим оператором.

Быстро распространяется информация или я слишком долго был у императрицы. Только причем здесь совет, если решение было от императора.

— В смутные времена хоть кто-то должен исполнять свой долг без всяких исключений на титулы и родовитость. Перед народом империи в тяжелый час все равны.

Разговоры о равенстве нравятся людям. Это дает им ощущение причастности к принимаемым решениям.

— Вас не пугает подобное неравенство? Главы великих кланов останутся в западной части империи, а единственный князь отправится на войну. Разве это справедливо?

— Справедливость в наше время роскошь. Но вы правы. Старая система, при которой кланы и дворяне живут отдельно от народа Российской империи уже не работает. Как мы видим, открытая внутренняя война ведет к большому горю и в выигрыше только соседние страны. Требуются серьезные реформы, на которые у элиты страны нет никакого желания.

— Ваше сиятельство, неужели нет никакого выхода? — с придыханием спросила молодая девушка, отодвигая молодого парня.

Длинные ноги, легкое летнее платье и агрессивный макияж в купе с темными, как ночь волосами делали девушку очень даже ничего. Ах, да она задала вопрос.

— Обращение по имени отчеству вполне достаточно. Что касается выхода, то я и доверившиеся мне люди ищут его прямо сейчас. Конкретными делами. Северное княжество в составе Российской империи имеет широкую автономию и планирует грандиозные изменения в социальном неравенстве с понятной карьерной лестницей для молодых специалистов.

— Хотелось бы узнать об этом поподробнее...

— Вся доступная информация есть в паутине на ресурсах княжества. Также можете обратиться в мой секретариат. К сожалению, я вынужден идти. Дела.

Количество журналистов рядом со мной быстро собиралось в толпу, а устраивать долгую конференцию не в моих планах. Кинул бомбу в мутную лужицу болота и теперь буду наблюдать за волнами.

— Приятно было с вами пообщаться, князь, — элегантно поклонилась журналистка и повернувшись к оператору продолжила освещать мероприятие. — Как вы, наверное, уже успели заметить князь Холмский не переживает за свое будущее на полях будущих сражений с армией Ямато. Про начало пути Холмского мы расскажем в специальном выпуске, а пока пожелаем Кириллу Дмитриевичу удачи в ратных делах и вернемся к остальным участником совета...

Милая девушка-журналист с «независимого» телеканала оставила о себе хорошее впечатление. Вроде бы его Соколовы недавно купили… Эх, как же рано я женился, но ничего не поделаешь. Быть последним в роду означает определенные обязательства. Кстати, пора вернуться к женам и начать выполнять обязательства до самого отправления.

* * *

В отличии от множества различных тайных сообществ совет волотов не имел определенных правил или строгой иерархии. Места для собраний чередовались из собственных поместий членов совета, а решения для империи были в основном совещательного характера во времена канцлера Орлову. Казнь Долгорукова редкое исключение из правил с неопровержимыми доказательствами предательства.

Чтобы стать участником совета мало быть владеющим в ранге волота. Для этого необходимо быть главой одного из десяти кланов Российской империи. Далекие предки именовали себя хранителями Отечества и занимали высокие руководящие посты в империи. Но все меняется.

За годы интересы представителей совета разошлись, дела кланов занимали все больше времени, а империя медленно катилась по накатанной колее. Никто точно не может сказать, когда болото всколыхнулось и из него вышло настоящее чудовище похоронившее все надежды на спокойную жизнь. Все изменилось и с этим знанием надо было как-то жить.

Очередное собрание совета волотов впервые за долгие годы проходило в полном составе в столичном поместье Леонида Васильевича Орлова. Круглый стол, десять кресел занятых немолодыми мужчинами и легкие закуски под молодое вино. Встреча старых друзей, если не знать, о чем они разговаривают.

— При необходимости мы сможем все вместе контролировать князя Холмского? — открыто спросил Голицын, не обращая внимания на хмурое лицо Орлова.

— Сомневаюсь, Лев Семенович. Его страшная сила Смерти не поддается разуму. Тысячи мертвых воинов, которым плевать на боль, страх и вороватых интендантов, — завистливо протянул Трубецкой. — Решение императора продиктовано вашим нажимом или…

Именно благодаря Голицыну война кланов была остановлена. Никто из присутствующих не скрывал своего недоумения. Ранее номинальный глава совета волотов никогда не проявлял свою главенствующую функцию. И вдруг все резко изменилось. Принятие условий императором, а за ним и Юсуповых настораживало.

Ментальными способностями владеющий стихии Воды никогда не отличался. За какие рычаги влияния дергал Голицын он не раскрывал, но согласие Юсуповых можно было взять только шантажом или открытой угрозой с позиции более сильного.

— Могу вас заверить я не влиял на решение императора по назначению главнокомандующего, а уговорить Михаила принять мирные условия было совсем не трудно. Хочу лишь рассказать про любопытный момент. По странному стечению обстоятельств новый глава клана Долгоруковых повсюду сопровождает императора и выполняет любую прихоть стоит тому только пожелать. Трудно не заметить подчерк императрицы. Он у нее особенный насколько вы все помните.

Молчание за столом. Фредерика Баварская была закрыта в своей половине дворца благодаря действиям совета двадцать лет тому назад и многие в империи вздохнули спокойно.

— Нам нужен официальный жених великой княжны, тогда в империи наступит долгожданный мир, — проворчал Мстиславский. — Все мы наделали ошибок, и пора их исправлять. Возможно, с помощью Холмского империя вздохнет спокойно. Без разница какая у него сила.

Изменения отношений Мстиславского к Холмскому наступило после возвращения домой молодого поколения великого клана. В следствии этого полная поддержка следующего главы клана князю обеспечена.

— Думаете император специально отправил князя в качестве главнокомандующего на Дальний Восток? — не скрывал своего любопытства Львов.

— Вполне может быть в его стиле. Нагадить всем напоследок и…

— Тогда Анна точно будет его. Загребущие руки Холмского не отпустят жертву, — недовольно прохрипел Гагарин.

— Если хотите можете отправиться добровольцем на восток и добиваться руки великой княжны Анны непосредственно на месте, — съязвил Воронцов.

— Правильное решение императора, но я считаю надо идти дальше. Давайте выберем Холмскому невест какая разница спит он с ними или нет главное нам скрепить дипломатическим браком кланы империи, — предложил отец трех дочерей Разумовский.

— Кха, кха… боюсь не справится князь со всеми, — рассмеялся Львов. — А вы как считаете, Леонид Васильевич?

— Пустое это все. Нам о деле надо говорить. Как империю удержать и от врагов отбиться! Холмский верен империи, любит мою дочь, а остальное не важно, — ударил кулаком по столу Орлов на секунду забыв, что он давно уже не канцлер.

Говорить хозяину поместья о том, что они второй час говорят именно о проблемах империи, никто не стал. Зацикленность бывшего канцлера на делах государства иногда сильно раздражала.

Голицын постучал вилкой по бокалу привлекая внимание.

— Интересный ход с кровным родством, но боюсь Холмский не оценит наши старания. Предлагаю разыграть другую карту…

Глава 26

— Кирилл, прошу тебя останься дома, что тебе еще доказывать?! Ты сполна показал всем, кто есть князь Холмский. Все сегодня выскажу папе, без него точно здесь не обошлось, — накручивала себя Настя.

После нападения Захарьиных вместе с убийцами красота Насти стала более агрессивной. В ней проснулась мать готовая защищать свое дитя. Первая красавица столицы несмотря на беременность все так же была прекрасна, а небольшой животик нисколько не портил ее идеальную внешность.

— Дальний Восток — земли императорского клана. Пусть сами решают все проблемы. Нам со свеями никто не помог, — Лена заразительно зевнула и накинув халат направилась к двери. — Пойду сделаю кофе.

Утро начинается не с кофе, а с очередного разговора почему мне не надо отправляться на Дальний Восток. Тема для разговора не менялась из-за дня в день, и я уже практически привык. Кстати, кофе у Лены получается лучше всяческих похвал.

— Про меня не забудь.

В клановой империи плохо развиты идеи единого государства. Моим женам было глубоко безразлично на то, что будет с далекими землями, которые они видели только на карте империи. Добираться на поезде в такую даль ради любопытства непозволительная роскошь для большой части населения.

— Наш дорогой муж просто хочет быть примером для наших детей, — поддержала мое решение Наташа, но вдруг нахмурила брови и ткнула в мою грудь пальцем. — Или захотел сбежать от нас к восточным красоткам? Конечно, зачем тебе толстые коровы!

Резкая смена настроения и Наташа уже всхлипывает, ища поддержки у Насти. Беременные женщина сложная задача для любого мужчины. Для меня в тройне, поэтому пора сменить тему.

— Как ваши драконы?

Привязка новых драконов прошла успешно, и я теперь не так сильно переживал за безопасность своих супруг. Сделка со стаей Каристрима прошла удачно и род Холмских снова владеет призывом. Кстати, думаю это основная причина приглашения на совет кланов. Традиции.

— Как наседка. Диора только и делает, что ищет врагов в каждом, кто только пытается приблизиться ко мне. Нам нужен еще один источник иначе драконы нас разорят, — вздохнула Настя и направилась в ванную комнату.

— Алвисандра такая милая, — на мгновение улыбнулась Наташа и что-то вспомнив снова нахмурилась. — Как тебе не стыдно было пожирать взглядом ту бесстыдную журналистку?

Совсем не стыдно, когда есть на что посмотреть. Тем более девушка хорошо постаралась в профессиональном плане. Со всех эфиров не смолкала новость, что князь Холмский отправляется на восток империи. Мое выступление на площади разгоняло популярность невероятными темпами. Если и был свет в непроглядной тьме современности, то точно связан со мной. Необходимо было провести кхм… деловую встречу с журналисткой и закрепить свои позиции в интервью.

— Наташа, ты вне всяких сравнений.

— Правда?! — подняла голову белокурый ангел.

— Точно.

Притянув жену поближе для поцелуя, я начал активно доказывать свою правоту, как тут же был пойман с поличным.

— Я за кофе пошла, а вы тут без меня развлекаетесь. Ничего я тоже умею обламывать. Кирилл, к тебе тот шпион германец приехал с утра пораньше. И почему я не выбрала себе более спокойного мужа. Послушалась бы отца…

Шлепок ниже талии остудил Лену и потупив взор она, как примерная жена, поставив поднос с чашками прижалась ко мне.

— Я просто сильно переживаю за тебя и наше будущее. Иногда просыпаюсь от того, что плачет Наташа или скрипит зубами Настя и мне становится не по себе. Ради нашего ребенка я должна быть сильной, — тихо прошептала молодая женщина с непростым характером.

— У нас еще будет пара дней, чтобы побыть вместе. Спасибо за кофе, как всегда безупречен. Не скучайте.

— Даже не надейся, — фыркнула Елена.

В гостиной, стоя спиной к лестнице, рассматривал коллекцию холодного оружия знакомый мне барон Густав фон Берк. Коллекция пополнялась за счет подарков, трофеев и редких покупках на аукционах с помощью азартного Фимы. Может моим потомкам когда-нибудь пригодится.

— Спасибо, что приняли меня, князь. В столь тяжелые времена не знаешь, кто друг, а кто враг. Все слишком быстро меняется, — обернулся при звуках шагов Густав.

— Мы, к сожалению, никак не можешь повлиять на некоторые вещи, но заводить новых врагов глупая затея.

— Германской империи важно и дальше получать продовольствие от вас, князь. Рейх потерял возможность покупать продукцию из королевства Франков и теперь нам необходимо вдвое увеличить поставки, — серьезно произнес барон.

Взаимовыгодное сотрудничество без особых обязательств с моей стороны переходило на стратегическое и я не верю, что опытный дипломат выложил сразу все карты на стол. Снова легкий подкуп одновременно с торговыми делами. Что-что, а дела с производством продовольствия идут вне всяческих похвал. Новые руны Земли были чудо, как хороши в купе с артефактами изменениями климата мы могли собирать два урожая в год на сельскохозяйственных полях княжества и заполнять хранилища с оборудованием Шереметева.

— Что готова предоставить Германская империя взамен увеличения поставок?

Какова была изначальная цель передачи дневника Дерека? Превращение в озлобленного монстра с просьбой о помощи, когда весь мир будет против меня или, они надеялись, что я не уживусь среди кланов империи. Странный подход кайзера.

— Многое… в пределах разумного, конечно, — быстро исправился Густав.

Приперло германцев. Орден, амбициозный архимаг-завоеватель, алчные свеи и огромная аномалия под боком. По рассказам Загорского основной поток тварей из Польской аномалии как раз идет в сторону Германской империи. Что скажешь не самый удачный расклад.

— Всегда открыт к предложениям. Впрочем, думаю наши представители самостоятельно смогут об этом договориться. Как понимаете дела не ждут…

Появление Климента Аркадьевича Загорского со свитой из двух своих молчаливых собратьев в закрытых капюшонах сразу же привлек внимание фон Берка.

— Да, понимаю. Эксперименты князя Холмского обрастают слухами и легендами. Напомню вам, что Рейх заинтересован в совместных исследованиях, — высказал истинную причину посещения барон.

На любопытство фон Берка мне было плевать. У Германской империи много интересных технологий, связанных с астралом и артефакторикой, но в стихиях они слабее любого клана империи. Сейчас настало время, когда любое производство в моменте может быть уничтожено, а доступ к ресурсам перекрыт. Личная Сила вот, что будет играть решающую роль в мировой войне.

— Все может быть. Климент Аркадьевич, поднимитесь в мой кабинет я скоро освобожусь.

Намек более чем понятный, поэтому фон Берк с поклоном ушел самостоятельно. Какие указания были у личного порученца кайзера не трудно догадаться, но без реальных предложений он мне неинтересен, а кайзер скорее всего ждет выживу ли я в войне с Ямато.

Тройка личей в своих неизменных хламидах в молчании застыла в моем кабинет. Ладно хоть посохи свои оставили на входе.

— Рад вас всех видеть, как продвигается экспансия в земли Ордена?

Снова молчание и два капюшона повернулись в сторону своего неизменного лидера.

— Какие— то проблемы?

Неужели Любомир начал решительно действовать? Посещать дива пока не входило в мои планы. Не знаю какие свои проблемы он хочет навесить на меня, но мне и так хватало.

— Мне необходимы четкие указания! В последнее время я замечаю за собой нелогические желания и вспышки гнева. В связи с этим считаю необходимым отправиться с вами в поход на Дальний Восток, где под непосредственным надзором восстановить свой разум от внешнего воздействия, — абсолютно серьезно произнес лич под кивание своих братьев.

Заявления лича было сродни удара грома. Какое воздействие?! Взять под контроль лича невозможно, только магистр-некромант, так что это полная брехня. Мда. Дед недавно с Васильчиковым устроили. Рыцари Крови должны быть на острие атаки, поэтому он усиленно готовят свой отряд. Борисов каждый день хмурой тенью нависал надо мной напоминая об обещание взять корпус мертвых с собой. А Кристина как-то всю ночь спала под нашей кроватью, чтобы я сказал ей да.

Созданная мною нежить опекали меня как наседки. В них все больше появлялось эмоций и даже лич может и не хотел себе признаваться, но определенная привязанность к более сильному адепту Смерти, который всегда подскажет или поможет у него присутствовала.

— Вернемся к этому разговору после завершения «пробуждения».

— Хорошо, — легко согласился лич. — Мы с братьями с нетерпением ждем окончание ритуала.

— Тогда в путь. Круг некромантов должен быть уже на месте.

Лесная база давно стала главным полигоном для Круга некромантов и многих владеющих княжества. Самые сложные экспериментальные разработки, стыки на стихийном проявлении и Смерти, многие теоретические вопросы скоро начнет разбирать новая поросль некромантов. У пути владетеля есть свой минус — отсутствие времени, поэтому многие маги отказывались от мирских благ и власти ради собственного развития. У меня такой возможности нет… пусть ученики стараются.

— Объект готов к финальному запуску, — доложил комендант, который встретил нас при въезде на базу.

В черном мундире с гербом княжества он выглядел как обычный человек. Лишь чуть более бледная кожа. Удивительный результат, который лишь чудом сработал, правда эффект поразительный. Стражи помогали живым привыкнуть к мертвым и легче адаптироваться, так что у каждого своя задача.

— Приступаем. Обеспечьте безопасность контура. Не способные пережить значительные эманации некроэнергии не должны за него зайти.

— Будет сделано, — поклонился комендант и начал раздавать в рацию указания. — Закрыть центральный корпус по коду АА1. Живые вне дистанции на пять километров…

Объект «Яма» в окружении алтарей с некроэнергией занимал центральное место базы рядом с входом к источнику Силы. Небольшое паразитирование за счет алтарей не повлияет на результат. Пусть у источника будет небольшая внешняя подпитка. Так все в сборе значит пора начинать.

Я занял место в центре. Загорский сосвоей командой окружили меня с трех сторон, а бывшие ученики создали внешний круг. Подобное построение позволяет проводить самые мощные ритуалы и создавать заклинания массового поражения…. которые желательно активировать на чужой земле.

Начав читать заклинание его тут же подхватили личи, а за ними и мои бывшие ученики. С каждым произнесенным на древнем наречии, словом, загорались синим огнем вспыхивали руны на плите. Алтари перестали передавать энергию и где-то в глубине «Ямы» стал слышен хруст костей. Первый толчок о плиту едва не повалил на землю молодых некромантов. Ничего в следующий раз будет наука.

Еще один удар о плиту и длинные трещине на толстой бетонной крышке говорили о том, что кто-кто сильно хочет на волю. Третьего удара плита не выдержала и драколич предстал во всей красе. Сверкающие когти вспарывали одинаково хорошо землю и камень вытягивая длинное тело наружу.

Пятнадцать метров зримой мощи издали победный вопль, от которого даже личам стало некомфортно и только мой приказ успокоил легендарную нежить. Расправив лохмотья крыльев за спиной драколич светящимися призрачным огнем глазами, внимательно рассматривал всех находящихся рядом со мной. Если присмотреться можно было заметить, что на темные кости крепились прозрачные крылья сотканные из некроэнергии и все же с первым полетом мы повременим.

Подойдя поближе, я положил руку на морду костяного дракона.

— Спи и набирайся сил. Они тебе скоро понадобятся.

Самое могучее из известных мне существ, что только способен создать некромант послушно склонило голову и свернувшись застыло рядом с алтарями. Древние знания некромантов таят в себе немало секретов… для самых терпеливых и достойных. Продолжение накопления некроэнергии после перерождения позволит драколичу использовать более мощные заклинания Смерти и переведет его оболочку практически в призрачное состояние.

Через год при должном усердии Сергей станет мастером-некромантом, а значит можно будет закладывать еще одну яму. За ним подтянутся и остальные мои ученики, что запустит цепную реакцию подготовки новых некромантов. Война с Ямато позволит новичкам сделать первые шаги. Время играет в мою пользу, а Смерь умеет ждать и всегда так или иначе берет свое.

* * *

— Шевелитесь быстрее, никчемные твари, надо больше жертв для открытия портала! — жирное отродье кнутом «встречал» одурманенных людей на пути к алтарю.

Одержимый гвардеец султана быстрыми взмахами длинного ножа лишал жизни заключенных и пленных воинов из османских кланов. Неудачи в борьбе с клановой аристократией, получившей неожиданную помощь от Ордена и ожидаемую от Магриба, заставили султана согласиться на все условия ифрита. Поэтому некогда величественный зал дворца сейчас напоминал филиал скотобойни.

Султан Мехмет наблюдал за кровавыми представлениями без каких-либо эмоций. Жертвоприношения и ритуалы слуг ифрита стали для него привычной картиной. Каждый день одно и тоже. Лишь только недовольно морщился от нечеловеческих зверств, устраиваемых одержимыми. Что не сделаешь ради той помощи, что дает ифрит. Попытки вырваться из бездны, в которой он оказался Мехмет больше не предпринимал. Калеб научил его повиноваться, поэтому теперь султан османов просто наблюдал…

Долгие месяцы одержимые собирали души и энергию для открытия портала. Подготовка в последние недели была резко ускорена, и демоны практически не скрывали свою деятельность. Столица Оттоманской империи погрузилась в пучину отчаяния и страха без надежды на чудо.

Еще одна жертва и одержимый гвардеец неожиданно остановил свой конвейер смерти, а отродье с кнутом весь затрясся жировыми складками в предвкушении дальнейших событий. Алтарь гудел от переполняемой энергии и в один момент ярко вспухнув выбросил красный луч в центр зала.

— Лорд Зилод, твой слуга взывает к тебя. Приди и возьми то, что твое по праву! — прокричал одержимый, вскрывая себе грудь и вырывая еще бьющееся сердце.

Тело занятое одержимым упало на алтарь одновременно с вспышкой портала в самом центре зала. Два десятка извергов мгновенно материализовались вокруг портала взяв его под охрану. но первым шаг в новый мир через окно портала сделал лорд демонов Зилод.

Закованный в полные доспехи со светящимися ярким огнем глазами трехметровый демон выглядел невероятно опасно. Аура власти и дыхание Хаоса за его спиной пугали и манили смертных. Мехмет завороженно наблюдал за появлением демона, но все же сумел взять себя в руки и решил сразу же расставить приоритеты в их дальнейшем сотрудничестве.

— Я хочу, чтобы ты уничтожил всех моих врагов, демон. Начни с клановых предателей, затем уничтожь Орден, а после можно будет заняться Магрибом и Российской империей. Тогда у тебя будет достаточно…

Не успев договорить султан упал на колени и застыл в немом ужасе наблюдая, как страшный демон когтем латной перчатки вытягивает его бессмертную душу. Душа кричала от боли, пыталась вырваться, но от избранника Хаоса не убежать.

Появившийся следующим из портала Калеб довольно усмехнулся. Это животное получило то, что заслуживало.

— Наглая букашка меня позабавила. Забытый вкус взятой лично души так бодрит, — оттолкнув от себя пускающий слюни овощ, лорд демонов вытягивал из своего мира новых существ. — Займитесь порталом он пока еще слишком слаб и не пропустит наши легионы.

Сгорбленные фигуры демонов, работающих с астралом и пространством Хаоса, молча разошлись по залу устанавливать портальные якоря. Скоро потребуется еще больше жертв, и демон-аристократ решил, что настало его время.

— Мой лорд, весь мир в огне конфликтов, как вы и приказывали. Мы можем обсудить дальнейшую цель на пути к власти над этим миром, — поклонился Калеб, напоминая чья основная заслуга в открытии портала.

Конфликты поглотили весь мир. По обе стороны мировых аномалий и если с другой стороны океана концентрация энергии, научные достижения и количество населения оставляли желать лучшего, то великие державы Старого Света готовы были доставить немало проблем.

— Мурок, ты займешь тело бывшего правителя и будешь дальше прикрывать наши действия. Авиния, займись местным культом богов. Таргун, формируй первый легион, — лорд проигнорировал слова Калеба, раздавая указания своим полководцам.

Называемые демоны отправлялись заниматься привычным делом. Для того, чтобы существа Хаоса привыкли к новому миру и действовали в полную силу требуется от нескольких недель до полугода, поэтому первое время лучше не показывать свое присутствие всему миру. Проблема с слабым горнилом приводила лорда в ярость.

— Смею напомнить о близости к нам жрецов Света…

— Светлые, сильные демонологи и адепты Смерти должны быть уничтожены первыми. Калеб, твоя помощь здесь больше не требуется. Возьми на себя поиск адепта Смерти, что уничтожил искры извергов и охотника. Некромант больше не должен предоставлять для нас опасности.

Владыка демонов пристально наблюдал за Калебом, ожидая признаков неповиновения. Одно неверное движение и лорд Зилод легко избавится от ближайшего конкурента на свое место используя все возможности горнила рядом с порталом.

— Как прикажете, мой лорд, — с трудом задушил в себя ярость советник лорда.

Как и говорила Ламина от него хотят избавиться, не дав получить свою часть законной добычи в виде душ смертных и власти в новом мире. Основная цель Калеба изменилась — выживание. Для сохранения своей жизни пора начинать действовать и искать новых союзников.

Глава 27

Военная логистика несмотря на массу проблем была довольно-таки хорошо развита в Российской империи. Правда с последней войны прошло немало времени и что такое единовременная отправка ограниченного контингента войск на другой конец страны генералы «успешно» забыли. Отправить двадцать тысяч солдат и дружинников на восток империи, да еще вассалов со своими дружинами задача, которую нам надо было решить в кратчайшие сроки. И пусть с некоторыми человеческими и финансовыми потерями, но мы справились вовремя.

Через железнодорожную станцию в пригороде столицы никогда еще не проходило столько вооруженных людей и боевой техники. Конечно, отправляться железнодорожные составы будут не сразу, а в три этапа и то это касается только войск моего княжества. Кланы, казачьи полки и сотни, дворянские дружины и непосредственно армейским частям еще только предстоит на себе ощутить все прелести отправки на восток. Насколько хорошо справятся в генштабе с данной задачей скоро увидим.

Построение армии Северного княжества и вассалов собрало десятки журналистов, освещающих отправку войск на Дальний Восток. Полковые знамена, боярские прапоры, дворянские значки и флаги княжества привлекали внимание телекамер, но особенное любопытство вызывал великий клан Бельский, который несмотря на ощутимые потери и недавнюю войну смог собрать внушительный отряд, показывая, что их рано списали.

Бояре вняли моему предупреждению и «заболевших» больше не было в отличии от недовольных и едва сдерживающих себя представителей старых семей. Привить им железную дисциплину за время похода первое, что мне надо будет сделать. Благо для данной задачи у меня есть отличный исполнитель.

Пропускная способность железных дорог империи, а точнее ее восточной части, не позволяет за раз отправить всех желающих. Многие отряды будут ждать своей очереди на отправку в выделенных военными казармах. Радует, что тыловые подразделения вместе с техникой и охраной отправились в первую очередь. По прибытию войска будут накормлены, обеспечены временными пунктами отдыха и подготовленной к бою техникой.

Вроде бы учли все мелочи, но война снова внесет свои поправки… так кажется все собрались. Традиция есть традиция, поэтому застывшие коробки войск смотрели на меня и ждали команды. Не буду уподобляться полководцам с большим самомнением скажу пару слов и хватит на этом.

— Сегодня мы отправляемся исполнить свой долг! Тот долг, что лежит на каждом гражданине империи. До нас его отдавали наши предки без поиска причины и отговорок. Также поступим и мы с вами. Нам не зачем искать правых или виноватых. Для нас поставлена задача и мы ее выполним вернувшись с победой! Начинайте погрузку.

Вышедшие вперед командиры подразделений перевили дух и внимательно посмотрели на воеводу.

— Первый полк, налево. Остальные прямо…

Вампир в строгой форме четким голос раздавал команды для прохождения коробок на погрузку. Да Дед, наконец-то, выбрался из роли защитника родного дома, и сводная армия отправится непосредственно под его руководством. Пусть и дальше развивается в роли военачальника постигая тайны Крови.

Строевая подготовка моих воинов вряд ли была так же хороша, как у гвардейцев императора. Для меня это не важно. Главное воинские умения и способности к выживанию, чем больше моих воинов вернется домой, тем лучше для княжества.

Проводить меня пришла только Настя. Лена и Наташа остались дома под защитой источника Силы и Грома, который ждал появления долгожданного потомства. Причина появления Насти в просьбе тестя. Леонид Васильевич хотел провести время вместе с дочерью в московском поместье. Уверен, Орлов никому не позволит обидеть родную дочь, так что я не против.

— Возвращайся… живым, — уткнулась в плечо Анастасия.

Важное для некроманта уточнение.

— Не успеешь заметить, как я вернусь. Береги себя и нашего сына.

Быстрый скомканный поцелуй и я со спокойной душой, не поворачиваясь зашел в свой вагон вместе с охраной и воеводой. Ах, да еще моя воспитанница заняла небольшое купе рядом. Настя так и не ушла, ожидая пока поезд начнет движение. Не люблю прощания и слезы. К тому же, поводов для переживания за свою семью недавно стало на одно меньше.

Захарьин не продержался два месяца. К моей радости. Душа долго и в невероятных мучениях покидала разваливающееся на части тело главы клана, чтобы в конце попасть на муки загробного мира у престола богини. Началось все с небольших темных пятен на конечностях, что позже вылилось в невероятный зуд до сдирания кожи. После того как он начал терять пальцы и от тяжести тела ломались хрупкие кости процесс стал необратим. Меня, конечно, подозревали, но лишь шипели в спину. Боялись.

В любом случае, жизнь в империи серьезно изменилась. Многие кланы пропали с политической доски или ушли навсегда. Отойти от бушующей в людях ненависти друг к другу за столь короткое время нереально, но я словно какой-нибудь светлый жрец лучился оптимизмом и надеждой на лучшее. В этот темный момент никто не мог предложить схожую социальную политику на своих землях и ряды моих сторонников значительно усилились за последнее время.

Но пока мирная жизнь откладывалась и поезд уносил меня на очередную войну. Самое привычное в этом безумном мире — война. Она никогда не кончается, а Смерть идет за мной по пятам и скоро личное кладбище мертвых за спиной будет размером с Тверь. Жалею ли я, что выбрал такой путь?! Нет. Ведь я его не выбирал.

Под стук колес в поезде не замечаешь, как пролетают километры пути, что отделяли меня от центральной части империю. Небольшая остановка на отдаленной от городов станции, где нам должны были добавить пару вагонов с продовольствием и водой, дала возможность подышать свежим воздухом и немного пройтись.

Сообщение на телефон, неужели связь появилась. Хотя мне давно уже никто не пишет сообщения, помню только одну особу, что любила писать...

«Кирилл, с нетерпением жду нашей встречи. Анна.»

Хм. Не сказать, чтобы это взаимно. Великая княжна имеет невероятную способность увеличивать количество моих проблем в несколько раз, поэтому пусть помучается неизвестностью… похоже пора вернуться в свой вагон по скорости загрузки скоро будет отправление.

— Кирилл Дмитриевич, можно к вам? — после стука в дверь спросила моя воспитанница.

— Да, Роза, заходи.

Молодая девушка была одета в кожаный комбинезон, подаренный Кристиной, и надо признать выглядела эффектно. Собранные в пышную косу волосы и серебряный крест довершали образ владеющей Света. Кхм. Повезло, что Роза не увидела моего интереса к ней. Она собиралась с мыслями и выглядела отчаянно как будто шла на эшафот. Тут главное не торопить, чтобы не спугнуть.

— Я хочу вам признаться…

Раздавшийся громкий женский визг и выстрелы сбили весь настрой Розы. Посмотрев в окно вагона мой настрой тоже резко изменился. Три синих портала вокруг которых быстро формировались атакующие отряды демонов никому не прибавят настроения.

Первая партия импов вовсю уже «веселилась» на платформе. Демоны рвали на части персонал станции, редких прохожих и пытающихся отстреливаться охранников из гражданских, но вскоре встретили первый серьезный отпор со стороны охранных патрулей, а затем в битву включилась и дружинники.

— Всем отрядам, боевая тревога! Выдайте солдатам оружие. Задержите демонов по периметру…

Дед остановил панику и смог с помощью моих ближников сдержать наступление демонов на неподготовленных к бою воинов и владеющих. Отсутствие тяжелой техники и боевой брони вызывало жгучую ярость на тварей Хаоса.

Топот ног, обутых в тяжелые берцы по вагону. Всегда готовые к бою владеющие поддержат тонкую цепочку дружинников, пытающихся задержать толпы демонов. Несколько вампиров во главе с Кристиной пытались прорваться к порталу и уничтожить тех тварей, что выступали в роли якоря. Но, к моему удивлению, не было демонов, поддерживающих портал. Придется самому разобраться.

— Роза, помни чему я тебя научил. Действуй самостоятельно, ты справишься!

— Но я…

Бросить в реку и смотреть всплывет или не всплывет похоже досталось мне от моего учителя Дерека. Возражения Розы я уже не слушал, всматриваясь в картину битвы.

К сожалению, корпус мертвых Борисова будет отправлен следующей партией в закрытых вагонах без особых удобств. Потому первый ряд наших защитников состоял из моих дружинников, за которыми держали щиты Силы боярские отряды, а полки поливали сталью из огнестрельного оружия плотную толпу демонов. Такая тактика приносила успех, пока портал демонов не выплюнул из себя нечто более ужасное.

Хозяин Ямы или как его называют боевые маги «Мерзость» с трудом протиснулся сквозь портал. Десятки ужасных голов с длинными языками на широком туловище обильно забрызгивали ядовитой слюной все пространство перед собой. Но не массивные когти или острые зубы представляют основную проблему. Толстая шкура с гниющими волдырями самое опасное, что есть у Мерзости. К тому же, тварь сильно голодна из-за этого выпускает ядовитые испарения.

Так, мне разбираться с «вонючкой» нисколько не хочется. Для данной задачи у меня есть специально обученный наемник. Дракон, как всегда, появился в яркой вспышке и горделивой позе, но быстро разобрался, что сейчас не самое лучшее время для самовосхваления. После небольшой заминки с моим приказом и недовольным ворчанием Каристрим сверкая золотом чешуи обрушил стихию Земли на Хозяина Ямы и затем выставив лапы с когтями вперед рухнул на него сверху. Не самый приятный противник учитывая исходящую от него вонь и ядовитые пары.

Битва двух существ вылилась в жаркую схватку. Дракон оторвал несколько голов, но и сам недовольно шипел после одного из удачных ударов мощного демона. Пасти тоже не доставляли ему радости сдирая чешую, а ядовитые испарения заставляли чихать. И все же я не сомневался в победе Каристрима над Хозяином Ямы.

Гораздо интереснее для меня было наблюдать за Розой. Победа над собственными страхами бывшей крестьянки стала заметна благодаря столпу света, сжигающего демонов. Негромкая молитва становилась все сильнее, защищая сгрудившихся вокруг нее солдат от ментальных атак и ауры страха. Пусть зарабатывает авторитет и опыт. Не думаю, что там требуется мое вмешательство. Афанасий, если что прикроет.

Волна за волной демоны продолжали выходить из порталов. Толпы импов сменили рогатые и суккубы с инкубами, которые оказывали поддержку демонической пехоте боевой магией. Появление стаи летающих гаргулий, а за ними извергов заставило меня действовать намного быстрее. Если демонам дать время, то вскоре придется сражаться со всем легионом.

Пришло время испробовать свои силы. Рунные цепочки одна за другой мелькали перед моим взором, эманации некронергии выплескивались в открытый мир от чего трава вокруг меня превращалась в прах, а трупы начинали шевелиться пытаясь подняться. Сосредоточие было практически полностью опустошено, как вдруг заклинание стало готовым к применению.

Едва заметная волна серого тумана прошло сквозь орды демонов, заполнивших железнодорожную станцию. Сначала ничего не происходило и я даже задумался об эффективности древнего заклинания, мощь которого некогда гремела по всему миру благодаря древнему царству некромантов. Но я зря недооценил «Дыхание Смерти».

Ожидание закончилось рябью, прошедшей по армии демонов. Тела еще живых тварей Хаоса превращались в черную пыль прямо на их глазах. Яростные крики, визги и слова заклинаний на демонском наречье. Ничего не помогало. Постепенно все они превратились в пыль, которую разнес налетевший ветер. Напрямую к престолу богини ушли демоны разных рангов. Надеюсь, ее порадовал мой подарок.

Три портала с громким звуком схлопнулись и после этого наступила мертвая тишина. Люди не могли вымолвить из себя ни слова от ощущения приближения Смерти. Каждый из присутствующих посмотрел ей в глаза и теперь боролся с самим собой.

И тем страннее для меня было неожиданное появление прямо из ниоткуда одетого в классический костюм тройку темноволосого мужчины.

— Лорд будет в ярости. Столько искр снова не вернется в горнило. Вы просто ужас для всех созданий Хаоса, князь Холмский, — вкрадчивый голос резко сменился на серьезный. — Не надо, я хочу просто поговорить.

Формирующийся в моей руке Перст Смерти убрал улыбку с лица аристократа демонов. Силен, очень силен. Возраст больше пяти сотен лет. С таким лучше не играть, а сразу убивать, но имповы порталы…

— Кто ты и что тебе от меня нужно? У тебя не так много времени пока я держу контроль.

— Простите мои манеры. Калеб, советник лорда Зилода… возможно, уже бывший советник, — безупречный поклон со стороны демона нисколько не смутил меня. — И смею вас убедить у нас с вами есть кое-что общее, а именно один враг на двоих. Предлагаю заключить договор.

— Мне не интересны договоры с демонами.

Демонам нельзя верить. Даже самый известный мошенник честнее тварей Хаоса. Обмануть, предать и замучить смертного у них в крови.

— А я думал вас заинтересует судьба близких вам людей и появление стабильных якорей для постоянного портала. Теперь ловчим куда проще будет найти свою жертву, — сузил глаза Калеб.

Сволочь, как и все твари Хаоса. По демону не узнаешь врет он или нет. Слишком рано для вторжения, но если его слова правда… то война и безумный див далеко не самые главные проблемы.

— Говори. Чего ты хочешь?

— Ничего особенного. Помогите мне уничтожить лорда Зилода и легионы демонов забудут про ваш мир. Навсегда. Клянусь Хаосом! — серьезно произнес демон и в подтверждении слов на его ладони появилась фиолетовая печать.

Сумасшедших демонов вижу впервые. Клясться одним из первичных элементов мироздания слишком опрометчиво.

— Каким образом я смогу остановить легионы демонов? Я не архимаг и не правитель всего мира.

Определенные мысли по поводу будущего вторжения демонов у меня были, но не во время войны.

— Просто поверьте мне, князь. У вас есть нечто не доступное ни одному правителю и магу…

Блеск в глазах Калеба мне совсем не понравился, как и его слова. Но смысл все же в них был, чем больше демоны рвут друг друга, тем лучше для этого безумного мира. Моего мира.

* * *

Уходящий в небо белоснежный вихрь гудел от переполняющей его мощи, периодически выстреливая длинными разрядами в разные стороны в пределах аномалии. На месте ударов чистой энергии тут же появлялась новая тварь или хищное растение, рыскающее взглядом в поисках достойной цели. Дарить пусть и агрессивную жизнь дано не каждому.

Любомир за долгие годы, проведенные в аномалии, с неизменным любопытством наблюдал за переливами энергии Сердца, как и в свой первый раз. Див прожил интересную жизнь, и его миссия, наконец, подходила к концу, а он так и не успел сделать все необходимое для предотвращения угрозы своему миру.

Взгляд дива снова остановился на Сердце. Первые штурмы аномалий, победа над стражей и даже убийство Альфы не гарантировали взятие под контроль Сердца. «Служители» способны неограниченно использовать мощнейший источник энергии и при желании размажут армию вторжения тонким слоем по земле. Ученые великих держав ищут ответы на множество вопросов связанных с появлением аномалий. Знали бы они истинную правду.

«Через сто двадцать один день защита данной планеты схлопнется, а после следующего выброса…»

— Ты напоминаешь мне об этом каждые два часа. Я не забыл о том, что нас ждет, — раздраженно ответил голосу в голове Любомир. — Если я вложу себя в щит насколько мы отодвинем срок?

Он так и не успел никому передать свою ношу, чтобы в последний момент перед вторжением уйти на долгожданный покой. Для некоторых людей смерть желанна…

«Увеличится на восемьдесят два дня, но это не продуктивно. Потеря сильного защитника не соизмерима с отсрочкой по времени.»

— Ты ошибаешься. Иногда не хватает и сотни лет, а порой и два лишних дня способны изменить ход событий.

«Новый Хранитель или новое вместилище могли бы стать дополнительным фактором, влияющим на защиту планету. Эксперименты по контролю над «выбросами» закончились неудачно, потому прошлый план требует корректировки. Восполнение потраченных ресурсов сейчас основная задача.»

У Сердца аномалии не было эмоций только голый расчет и заложенная программа, по которой необходимо действовать. Убедить в целесообразности того или иного действия было очень сложно.

— Кругом одни слабаки… правда был здесь недавно один талантливый владеющий, но понял, чем пахнет и сейчас стремительно покидает зону контроля. Если бы не твои заморочки с правилами мы бы давно подготовили мир к вторжению!

Этот мир скоро ждет серьезное испытание и, к сожалению, из-за вечных склок люди не успеют к нему подготовиться. Сколько раз Любомир пытался достучаться до их разума. Все бесполезно. В грядущие проблемы никто не верил.

«Моя задача ждать прихода создателей, генерировать поле энергии и держать…, — прервался на полуслове голос.»

Любомир усмехнулся. Создатели исчезли или просто забыли о своих игрушках, а те, кто пришел после них научились эффективно пользоваться инструментами и умеют ждать.

«Зафиксирован портал из другого измерения. Произвожу поиск по типу энергии. Хаос. Задача усложняется.»

— Это еще кто такие?

«Агрессивная раса идет путем развития от энергии душ смертных. Описание есть в заложенной базе знаний. Подготовлю пакет для передачи данных. Линия развития событий серьезно изменилась. Необходим анализ. Отключаюсь.»

— Беда, как всегда, не приходит одна, — вздохнул див и резко встал со своего плетенного кресла. — Пора готовиться к неизбежному.

Скоро аномалии по всему миру покажут людям, что они глубоко ошибались в своих прогнозах на дальнейшую жизнь.

Алексей Любушкин Величие Смерти

Глава 1

Размеры Российской империи поражают воображение. День за днем ты все едешь и едешь. Не по пустыне или диким землям, везде живут люди. Где-то выросли огромные мегаполисы, в других местах — небольшие города или поселки из пары десятков домов.

У людей свои заботы и чаянья, а мысли далеки от мировых масштабов. Каждый день необходимо работать, чтобы содержать свою семью, а не решать глобальные проблемы. Для меня путешествие на Дальний Восток позволило понять, что для населения империи нужна объединяющая идея. Да, я могу дать людям дом, еду, деньги для создания комфорта, но без идеи все это будет бессмысленно.

Умирать за клановые интересы легко подготовленным дружинникам. Они настоящие псы войны, которые имеют свою долю и живут мечом. Обычные люди и владеющие хотят жить! Просто жить. Ожидающий нас в ближайшее время армагеддон требует непростых решений и поддержки всего общества империи.

Предложенные социальные лифты прекрасный способ снять напряжение в обществе, но необходимо что-то еще. И все чаще я останавливался на дневнике моего учителя Дерека. Дураком он никогда не был. Беспринципный, жестокий — да. В принципе, некоторые его наработки могли сработать. Жаль, что богине Смерти это вряд ли понравится…

Поезд продолжал движение, и картина за окном не менялась. Пока мы не достигли разоренных земель Демидовых. Год назад здесь был мощный промышленный кластер, который обеспечивал всю империю. Война кланов явно не пошла ему на пользу. Разграбленный город, через который проезжал наш поезд, отчаянно боролся за свое дальнейшее существование и пока проигрывал эту битву.

Развалины домов, разрушенные дороги и мосты, сожженная боевая техника и разбитые гражданские машины. Полная разруха вследствие боевых действий. Черные пятна на бетонных укреплениях от применения огненной бури ни с чем не спутаешь. Молнии выжигали всю электронику и силовую часть мощных укреплений. Судя по нескольким гуляющим в паутинке видео, действия грозовой птицы нанесли немало урона городу Демидовых и сыграли важную роль в победе над уральцами. Хорошо, что мы смогли остановить клановую войну.

Наш прибывающий на станцию состав выглядел под стать встречающему городу. Интенсивная работа стихиями по площади, удары Хаоса и взрывы покорежили металл. Несколько вагонов пришлось даже отцепить в связи с полным уничтожением, а другие были сильно повреждены и требовали ремонта. Да и о былом комфорте пришлось забыть. Воины максимально ужались и с нетерпением ждали прибытия к месту назначения.

И пусть следы битвы с демонами со временем будут устранены, но слова Калеба я не забыл. Чтоб ему провалиться в самую глубокую Бездну! Я не могу держать для защиты целые армии владеющих рядом со своими женами. Да еще и намеки демона-аристократа про мою особую роль… Ладно эти проблемы я решу потом.

Прибытие нашего состава не осталось незамеченным, и на станции собралась масса народа. Было бы неправильно сказать, что нас ждали толпы оборванцев, потерявших всякую надежду, но любопытных лиц в поисках хоть какой-нибудь работы или помощи собралось немало. Из-за войн и бедствий голод все чаще возвращается в разоренные земли.

Император занят другими проблемами, как и имперские структуры, которые с началом боевых действий сбежали с Урала. Подобные проблемы сейчас по всей стране разоренной внутренней войной. Империя с трудом дышит, а Юсуповым плевать на простых людей, которые пострадали по их вине. Все, как всегда.

Проблем и без голода хватало. Массовый «выдох» аномалий перекрыл все новости, и даже война с Ямато отошла на второй план. Видео в паутинке пестрели новыми тварями и полчищами монстров, что вырвались из пределов аномалий. По всей империи максимальный уровень угрозы и на ее устранение бросят все свободные силы. Хорошо, что Бороздин остался дома и держит ситуацию под контролем вместе с Загорским.

— Это Холмский.

— Князь прибыл.

— Прошу, помогите нам!

— Сейчас все будет хорошо. Князь нас не бросит.

Выкрики на улице привели меня в удивление. Мне далеко до светлого жреца… очень далеко. Слишком раскручена моя фигура в паутинке и прессе, что иногда нисколько не помогает в моих целях. Придется помогать, что теперь сделаешь.

Неожиданно в дверь купе постучали, и после моего разрешения зашел командир состава.

— Господин главнокомандующий, нам необходимо время для восстановления состава. Повреждения оказались слишком серьезные, и боюсь, наш поезд может встать в любой момент, — старался не смотреть мне в глаза кадровый военный.

Боится, после того, что недавно увидел. Смерть все боятся, тут нечего стыдится.

— Сколько вам необходимо времени?

— Два-три дня в зависимости от работы мастерских, если они еще не закрыты…

— Хорошо. В первую очередь разместите в нормальных условиях моих людей. Может что-то уцелело поблизости. И посмотрите по нашим запасам продовольствия, если есть излишки, выдайте людям, что собрались рядом с поездом.

Подумав, что еду у гражданских могут отобрать, я тут же исправился.

— Хотя лучше с помощью солдат полка приготовьте горячую пищу. Покормите в первую очередь детей, женщин и стариков. Мужчины пусть помогут в починке вагонов или помогут ввести в строй резервные на станции. Уверен, рукастых рабочих здесь хватает.

— Есть! — козырнул командир состава и направился к своим подчиненным.

— Дед, проследи за исполнением. И отправь вокруг поезда патрули. Больше нас не должны застать врасплох даже демоны.

— Сделаем. Я лично выпотрошу всех демонов, если они появятся, — вампир был зол в первую очередь на себя и свой промах.

Ничего заряженный рыцарь крови проконтролирует исполнение моих приказов и не допустит беспорядка.

— Я собираюсь немного осмотреться в городе. Роза, ты пойдешь со мной?

Девушка уклончиво отвечала на все мои вопросы и больше не заводила разговор. Она явно хотела сказать мне что-то важное перед нападением демонов.

— Если можно, то я осталась бы в поезде, Кирилл Дмитриевич, — ответила Роза, смотря в сторону станции.

— Без проблем. Кристина, тебя не спрашиваю. Посмотрим, чем живет город мастеров металла.

Вампирша понимающе подмигнула Розе и начала готовиться к выходу. Леонид Мечев неизменный телохранитель отправился первым поездом вместе с тыловыми службами, чтобы подготовиться к моему приезду. Никто не знал, что путешествие может оказаться куда опаснее театра боевых действий.

Проскользнув через оцепление из солдат, отправленных Дедом, мы покинули станцию. Петр с Русланом сразу же вырвались вперед, контролируя пространство вокруг меня. Мелочь разбежится при виде грозных вампиров со стрелковыми комплексами, а с чем посерьезнее справится Кристина.

Город производил не самое приятное впечатление. Особенно развалины гигантских промышленных цехов. Такое чувство, что Юсуповы полностью уничтожили конкурента без шанса на восстановление. Очень жаль.

Смотреть на развалины и редких прохожих мне надоело, и мы уже хотели вернуться, как нам на встречу вышли две девушки. Они отчаянно краснели и отводили глаза. Я открыто улыбнулся, чтобы успокоить и приободрить симпатичных девушек, а то так и не узнаю, что им от меня надо.

— Господин не желает… мм, — в поисках поддержки девушка посмотрела на свою подругу.

— Мы можем помочь вам…, — тоже замолкла на полуслове вторая девушка.

— Интересно и как же ответит князь Холмский на столь заманчивое предложение. Очень любопытно, — Кристина в своем репертуаре.

Два призрака, про которых я давно забыл, привычно скользили рядом со мной, прощупывая пространство. Остальные были оставлены в попечении Антона. После нападения на Анастасию они контролировали все подходы к моим женам. И сейчас пара призрачных слуг напомнила о себе, передав мне образы о приближении вооруженного отряда.

Бандиты. Десяток потрепанного вида мужчин с разного рода холодным и огнестрельным оружием. Кристина за моим плечом довольно усмехнулась, а двое ее родичей без слов двинулись навстречу вооруженному отряду.

— Эй, тихо, тихо! Они работают на нашей территории. Дворянчик, плати за девчонок или мы их сами пустим по кругу, раз они денег не приносят, — постоянно дергающий щекой бандит подозрительно разглядывал давящих на него взглядом Петра и Руслана.

Кристина вопросительно посмотрела на меня.

— Оставь дерганного и узнай все, что нас интересует.

Шайка бандитов не успела сделать даже одного выстрела. Три скользящих тени короткими клинками устроили бойню, вскрывая шеи с фонтанами крови и вырывая сердца у еще живых бандитов. Страх и трепет. В общем, кто ищет, тот всегда найдет информацию из первых уст. Оставшийся в живых главарь, стуча зубами от страха и шока, выложил весь расклад в городе.

Сами они не местные. Их свезли со всех городов клана Юсуповых и держали первое время в строгом кулаке постепенно снижая контроль. Юсуповы творили здесь все, что им заблагорассудиться чужими руками и оставили после себя гнойник, который теперь надо кому-то вскрывать.

— Значит, Юсуповы забрали с собой все оборудование и станки, но и от полностью зависимых от них рабочих не откажутся. Странный подход ведения дел. Кристина, скажи Деду, чтобы подготовил ударные отряды. Мне интересны эти люди.

Думаю, моему главному инженеру Воронову они тоже не помешают. Здесь производили боевые доспехи для половины кланов империи. Сильный удар по независимости от поставок оружия.

Рабочие оружейных заводов оказались на улице, а мастера, инженеры и руководство были закрыты в специальных зонах, где их ломали психологически, чтобы узнать все научные секреты и заставить работать на предприятиях Юсуповых. В том числе с помощью родственников.

Девушки сегодня в первый раз осознанно шли на выполнение всех условий бандитов. Родители у них занимают высокое положение — директора оборонных заводов, поэтому видео того, как они добровольно занялись проституцией, сделало бы их более сговорчивыми. Странные пошли бандиты и условия у них ненормальные.

Мне такое счастье на свою голову не надо. Пусть кто-нибудь другой займется проблемами двух молодых девушек, но в то же время директора на дороге не валяются.

— Вам есть куда пойти?

Кровавое побоище, как ни странно, не смутило девушек, и они держали себя в руках. Даже ранги есть на уровне начальных ратников.

— Нет, — не выдержала одна девушка и все же разрыдалась. — Папа теперь умрет из-за меня.

— Ириш, мы что-нибудь обязательно придумаем. Только не плачь!

Секретное оружие «женские слезы» в очередной раз вызвало раздражение и желание поскорее разобраться с источником их возникновения.

— Направляйтесь на станцию. Скажите, вас Холмский направил.

— Вы поможете нам? — слезы мгновенно остановились, а в глазах появилась надежда.

— Посмотрим по ситуации. Все, идите. Кристина, хватит играть. Зови его уже.

— Хватит прятаться. Я за тобой со станции наблюдаю, — крикнула в сторону подворотни Кристина.

Из-за соседнего дома вышел неприметный мужчина, кутающийся в куртку.

— Князь, прошу прощения за то, что следовал за вами, но я должен был убедиться в отсутствии слежки. С вами хотят поговорить. Уверяю, вы не пожалеете, — склонил голову мужчина.

Внутренний взор привычно скользнул по мужчине в ранге гридня и остановился на амулетах со знакомыми отметками в виде шестеренок.

— Так понимаю, спрашивать тебя о чем-либо бессмысленно. Давай сходим посмотрим на того, кто так сильно желает со мной поговорить.

Неприметный закрытый двор внутри старых пятиэтажек, куда привел нас гридень, видели еще прошлого императора. Ржавые двери подвала и невыносимый запах отпугивали любого мародера похлеще надежного замка. Правда дверь все же смазывали, и она открылась без звука. Бетонная лестница вниз терялась в темноте, а ламп я не наблюдал, но нашего проводника это не остановило и он, сделав несколько действий с амулетом, включил скрытое освещение в подвале.

Спускаясь все дальше под землю, я невольно поймал себя на мысли, что новые проблемы, которые хотят повесить на меня, уже не страшат и даже не раздражают. По сравнению с вторжением легионов Хаоса и скорой бойней все остальное становиться мелочью.

Мы спустились на несколько этажей вниз и там нас встретили два гридня в легкой броне. Бойцы с опаской посмотрели на мое сопровождение и только после подтверждения с той стороны быстро открыли массивную стальную дверь. И так же быстро закрыли ее за нами, стоило только войти внутрь.

Тусклый свет от работающих экранов, показывающих картинку с камер наблюдения вокруг двора, заставленное металлическими контейнерами все свободное пространство первой комнаты и застывшие между ними пулеметные турели в пассивном режиме было первым, что мы увидели внутри подземного бункера.

Следующая комната, куда мы зашли с проводником, была более просторная и здесь нас уже ждали. Десятки остановившихся на нас взглядов персонала бункера, несколько воинов в боевой броне с массивными пулеметами и одно очень знакомое лицо.

— Вот так встреча.

* * *

Синяя гладь озера с цветущими магнолиями и вид далеких гор, покрытых густым туманом, помогали посвященным легче войти в состоянии медитации. Правда, не всем. Принцесса Ксу с плохо скрываемым нетерпением наблюдала за песочными часами, оставленными наставником для контроля времени. Стоило последней песчинке упасть, как она резко поднялась с дощатого пола небольшой беседки, прекращая медитацию.

Раньше принцесса верила, что с ней что-то не так раз она не может спокойно сидеть и смотреть на прекрасный вид озера и гор вдалеке в попытках поймать гармонию мира и постичь мудрость великих предков. После возвращения из Российской империи все поменялось.

В северной империи сначала все казалось безумным и неправильным, но вдруг Ксу осознала, что такой ритм жизни намного ближе ей. Родная Поднебесная империя с неспешной и прогнозируемой на годы вперед жизнью слишком скучна.

Ноги без команды головы двинули принцессу в обеденный зал. Слуги при ее появлении привычно гнули спину боясь смотреть в глаза. Очередное разочарование. В России можно было даже во дворце императора встретить недовольного или наоборот открыто улыбающегося слугу. В Запретном городе у слуг всегда одинаковое выражение лица.

Слишком многое в последнее время раздражало принцессу…

В просторном обеденном зале Ксу ждали только отец и старший брат, если не считать нескольких десятков слуг, готовых исполнить любое указание. Правильно, кто кроме нее обращает внимание на незаметных людей.

Вполне европейский стол и стулья, за которыми сидела родня принцессы, иногда меняли на мягкие подушки и ковры, либо на небольшие чайные столики. В зависимости от случая.

— Ты, как раз вовремя, Ксу. Сегодня рис идеален. Перед тем, как попасть к нам на стол он насытился чистейшей водой и впитал энергию солнца.

Небольшие плошки с едой ничем не отличались от таких же в домах простых китайцев. Небесный дракон, повелитель судеб сотен миллионов людей в быту был не прихотлив и ел обычную еду. К чему приучил и своих детей.

— После твоего возвращения Ксу в нашем доме снова стало светло, — император Поднебесной империи с легкой улыбкой смотрел на свою младшую дочь. — Как тебе дома после столицы Российской империи?

— Непривычно. Жизнь течет слишком медленно. Мы застыли в кастах, когда в империи талантливым владеющим предоставляется личное дворянство, а контролируемые конфликты между дворянами…, — на автомате ответила принцесса и с трудом остановилась.

— Кхм. Не такого ответа мы ждали от тебя, сестра. Мы скучали! — притворно возмутился принц Юлан.

— Я тоже очень сильно скучала, брат, — обрадовалась Ксу сменой темы разговора. — Что нового?

— У нас все прекрасно, а у соседей не очень. Ямато и Российская империя ведут боевые действия. Передовые отряды кланов продвинулись вглубь территории имперцев. Интересно будет наблюдать за ходом конфликта.

— Князь Холмский направлен на Дальний Восток в качестве главнокомандующего. Странный выбор полководца. Ксу, ты знакома с князем? — спросил отец принцессы.

Ксу вздрогнула, что не скрылось от отца и старшего брата. Усмирить «снежинку» получилось только на родине снега и какому-то иностранцу.

— Так… ничего серьезного. Видела пару раз на приемах, — попыталась обмануть родню принцесса.

Небесному дракону докладывали о каждом шаге Ксу и всех ее запросах. Особенно про боевую вылазку к поместью он точно не скоро забудет.

— Хм. Что ж у меня тоже для тебя есть новость. Клан Чжанов предложил хорошие условия за родство с нами, и я склонен согласиться.

— Папа!

— Что папа?! Ты уже взрослая, пора рожать новых великих воинов для Поднебесной империи, — резко ответил император.

— Я сама решу, когда мне будет пора! — вспыхнула Ксу.

— Сестра стала совсем взрослой, — вздохнул принц Юлон.

— А что будет с Российской империей, куда ты отправил меня наладитьотношения с великой княжной Анной? Мы поможем им в войне с Ямато? — снова попыталась сменить тему Ксу.

— Для правителя нет вечных друзей или врагов, поэтому мы будем действовать исходя из нашей выгоды…

— Если ты не хочешь помогать империи, то хотя бы просто не вмешивайся. Честь дороже выгоды! Спасибо, но я, похоже, сегодня не голодна, — едва сдерживая гнев, принцесса выскочила из-за стола.

После того, как принцесса резко покинула совместный обед, маска доброго отца дала трещину. Принц Юлан покачал головой. Сестра ни капли не поменялась.

— Это может стать проблемой! Зачем ты рассказал ей про Чжанов?

— Проблемы у нас не с Ксу, — перебил сына император. — Она девочка умная и примет любую волю отца, когда немного остынет. Неизвестно, что будет дальше. В мире один за другим вспыхивают старые конфликты, духи и мудрецы говорят о страшных событиях, что скоро нас ждут.

Последние доклады разведки не внушали оптимизма правителю Поднебесной империи.

— Что будем делать? — перешел на деловой тон наследник Небесного Дракона.

— Все, как обычно. Ждать и готовиться. У меня для тебя есть небольшое дело. Князь Холмский по докладам разведки интересный человек. Юлан, пригласи его к нам, пока он будет рядом с нашими землями и, если, конечно, выживет. Будет интересно проверить некоторые факты самостоятельно.

Стратегия предков всегда приносила успех, и потомок Великих Драконов не будет нарушать традиции.

Глава 2

— Я тоже безумно рад тебя видеть, Холмский. Спасибо, что принял мое тайное приглашение. К сожалению, не могу обеспечить теплый прием и оказать достойные почести.

В шпионские игры ударился мой бывший одногруппник по МАС Юрий Демидов, владеющий в ранге кудесника стихии Огня. В прошлую встречу, он был семнадцатой ступени. За время войны кланов прибавил до девятнадцатой, что для него очень хороший результат. Но до грани волота Демидову еще очень далеко. Юрий и раньше был не особо приятным собеседником, а сейчас и вовсе стал угрюмым парнем со злым взглядом. Неудивительно, как выдержать тяжелые удары жизни, никак не изменившись.

— Тебе сейчас не до приемов, но и мне не до светских разговоров, Юра. Зачем позвал?

Небольшая переговорная, куда меня проводили, стала единственным местом сбора совета клана Демидовых или точнее его остатков. Сейчас мы были здесь вдвоем, поэтому можно говорить прямо. Не хватало только его молчаливого друга Данилы Строгонова, который, скорее всего, если еще жив, находится в «столице Урала».

— Кирилл, я хочу вернуть контроль над своим городом. Любой ценой! Помоги разобраться с мародерами и бандитами. У тебя целое войско и опытные дружинники, — Демидову было не привычно быть в роли просителя.

Гордецы, затворники и одни из самых богатых людей империи получили сполна за проводимую ими высокомерную политику.

— Ты обратился не к тому человеку. Меня ждет тяжелая война с внешним врагом империи, и я не могу распылять свои силы на уничтожение бандитов и мародеров. Точно не сейчас.

У всего есть своя цена, а я не богадельня. Если бы не задержка с поездом мы бы в тот же день продолжили движение без длительных остановок. Всем в этом мире не поможешь.

— Мне есть, чем заплатить. Деньги, ресурсы, техники рода, артефакты…

— Пойми, все это тлен, если лично за тобой нет верных воинов и союзников. Ты не потянешь против Юсуповых через год и даже через два не станешь равным по военной силе. Скажи сколько у тебя волотов и кудесников? Кто готов вступить в твой союз и какая у тебя поддержка в совете кланов? И напомню, что сейчас страна ведет боевые действия. Любое нарушение перемирия и тебе конец! Да даже если я очищу город, тебя все равно убьют через несколько дней стоит тебе только появиться на людях.

— У меня нет выбора. Понимаешь? В этом городе мы построили своими руками каждый завод и смотреть, как разрушают то, что строили поколения моих предков выше моих сил. Тем более скоро они доберутся до наших секретов и тогда… в общем, все будет очень плохо, — покачал головой Юра.

— Выбор есть всегда.

— Так скажи, что мне делать?! Ты знаешь, через что мне пришлось пройти, чтобы выжить, а не умереть вместе с родичами? Смотреть, как умирает весь цвет клана, чтобы дать нам время сбежать и позже свершить месть.

Обычно спокойный и уравновешенный Юрий Демидов был на грани срыва. Потеря клановой армии, опытных дружинников и всех старших родичей серьезное испытание для него. Остаться с подростками и кучкой воинов против великого клана империи, который расталкивает всех локтями, упорно взбираясь на самую вершину, не самый лучший расклад.

— Есть небольшой шанс для тебя и клана Демидовых. Я помогу тебе очистить город, но дальше ты последуешь за мной на восток империи. Позже обсудим остальные условия.

Сильный огневик не помешает на войне, да и разбить планы Юсуповых будет полезно для меня.

— Я заранее согласен на все твои условия, Холмский, — устало произнес мой бывший одногруппник. — В любом случае, просто не будет. В «Бастионе» засел сильный отряд. Наемники или клановые войска Юсуповых, что притворяются наемниками. Мы уже пытались взять крепость штурмом и потерпели неудачу. Наш родовой кудесник погиб и два десятка дружинников в лучшей боевой броне остались лежать там.

— Разберемся. Бери кого тебе надо и пойдем к моему воеводе решать проблему бандитизма в отдельно взятом городе. И почему я встреваю во всю грязь империи?!

Каждая крупная банда держала свой район и сильно сомневаюсь, что они легко согласятся покинуть хлебное место, где полностью отсутствует какая-либо власть. Железнодорожный район никого не интересовал в виду полного разгрома, а излишне любопытных задерживали патрули, потому у нас есть небольшая фора во времени для принятия решения. Войск у меня не сказать, чтобы много для полной зачистки города, но шансы есть, если противник не начнет действовать первым.

Единственный рабочий вариант, принятый на общем совещании немедленный удар по командным пунктам и базам бандитов вне «Бастиона». С постепенным выдавливанием к центру города. Дед не хотел воевать в городских условиях с мобильными отрядами под общим управлением, и я его понимаю. Время для нас сейчас самый ценный ресурс, да и не хотелось, чтобы у пополняемой группировки войск были проблемы на одном из важнейших путей снабжения.

Вампирский род Лисицыных с задачей по уничтожению главарей, командных пунктов и всех способов группировок помочь друг другу справился на отлично, а первый полк выступил в роли сокрушающего молота, что подавил любое организованное сопротивление.

Первый полк отдельная тема. Ранее он состоял из тверских дворянских дружин, казаков и моих дружинников. Казаки после появления небольшого количества собственных владеющих и подготовленных специалистов могли действовать самостоятельно и вылились в отдельное соединение. Дружинники дворян в основном остались в Твери, так что со временем в виду больших потерь во время клановой войны полк принял более однородный состав. Меняются люди, но героические деяние первого полка Северного княжества навсегда останутся в памяти всех, кто там служил.

Тактика выдавливания бандитов полностью себя оправдала, и мои войска постепенно продвигались к центру города, просеивая через себя большие отряды, а с мелочью справятся позже патрули или остатки дружины клана Демидовых. Бандитам можно дать самое современное оружие, но они не станут армией и в этом огромная разница с клановыми дружинами, с которыми совсем недавно воевали мои воины.

Серьезные наемники держали оборону в «Бастионе». Цепь городских укреплений впечатляла даже на фоне масштабных разрушений центральной части города. В своем первозданном виде с пулеметными турелями, орудиями активной обороны, полным куполом стационарных щитов и крепкими защитниками оно, наверное, казалось неприступной твердыней. Но, к сожалению, от любого замка есть свой ключ и иногда это просто голая мощь стихий.

Приплюснутые здания и башни, в которых ранее стояли стационарные щиты, теперь напоминали о себе только остатками крепкого фундамента. Мощные стены крепости пробили чем-то убойным. Молниями тут дело не решить. Возможно, родная стихия Земли постаралась.

Сейчас наемники и сброд со всего города наспех пытались заделать оставленные еще Юсуповыми многочисленные пробои, но качество работы и применяемые материалы оставляли желать лучшего, поэтому выглядело не совсем надежно. К тому же, времени на подготовки к обороне нашим противником никто давать не собирался.

Зачистка пары кварталов предоставила мне необходимый «ресурс» для штурма бывшей крепости Демидовых. Имея ранг магистра некромантии мне нет нужды в костылях подобных ритуальным кругам и алтарям или просить о помощи круг некромантов. На данном уровне могущества некроэнергия подчиняется на основе моих повелениях и тут мои эксперименты с Силой снова стали частым явлением…

— Всем группам, внимание. Штурм!

По команде штурмовые группы первого полка усиленные владеющими дружины быстро сокращали расстояние с главной цитаделью город, но первыми зашли в крепость свежеподнятные умертвия, принимая на себя первый удар наемников и бандитов.

Звук взрывов подствольных гранат среди умертвий и рокот тяжелых пулеметов подтвердил правильность моих действий. Стихии противник применял редко, потому мы расслабились и как оказывается зря. Взрывы в местах недавних проломов все усиливались и, как бывший маг огня, я точно ни с чем не перепутаю «огненную сферу». Кстати, первый раз вижу ее применение в этом мире. Очень эффективное заклинание Огня или как здесь принято называть — массовая техника.

Действия и тактика противника напоминали знакомую тактику боевого братства из Кантонов. Интересно, как Юсуповы смогли завлечь сюда известнейших наемников или это старый ресурс, который они использовали и бросили, когда в нем отпала необходимость. Знакомое отношение клановых ко всем чужакам.

Так, терять воинов в битвах с бандитами точно не стояло в моих планах. Призыв Каристирима исправит ситуацию, да и самому неплохо посмотреть на ситуацию изнутри. Кристина недовольно сопела за плечом точь-в-точь, как Леонид, а золотой дракон уже раздавал заклинания во все стороны и не забывал использовать собственное мощное дыхание. После последнего демона он не спешил лезть в ближний бой, боясь за свою драгоценную шкуру.

В проломах было месиво из костей и плоти умертвий. Тем не менее, свою задачу они успешно выполнили, сохранив жизнь штурмовикам. В самом «Бастионе» битва разделилось на множество отдельных сражений. Где-то шла интенсивная перестрелка, иногда подобие поединков владеющих один на один или всеобщая рубка в ближнем бою. Золотой дракон серьезно изменил ситуацию для штурмующих, а прибывшие со мной вампиры охраны и вовсе доминировали на поле боя.

Странно осознавать себя сторонним наблюдателем. Ранее я всегда стремился быть на самом острие клинка дружины. Сейчас, даже если я использую Дыхание Смерти, от таких капель некроэнергии мне нет никакого толка. Смысл есть сражаться только с равными себе противниками или хотя бы группами кудесников и сильных демонов. Все остальное пустая трата времени.

— Командный пункт захвачен. Взяли несколько владеющих наемников в плен, позже побеседуем и узнаем, кто у них такой резвый тут был, — недовольно дернул щекой Дед.

Вся крепость была залита кровью и для вампира потеря столь ценного ресурса давалась с трудом.

— Смотри не переусердствуй в своих начинаниях.

— Со всем уважением побеседуем. Никто не останется обделенным, — усмехнулся вампир.

С чисткой от бандитов главной цитадели Дед вполне справится без моего присутствия, а пока нас ждала другая задача. Лейтенант спецотдела из первого полка смотрел на замученных и грязных пленников, которых вытащили из подвалов «Бастиона», иногда бросая вопросительные взгляды в мою сторону. Ждет приказа, а его не будет. Вряд ли среди них затесались шпионы, но работа есть работа. Пусть выполняет свою задачу.

— Все на выход в колонну по одному. Ты, стой! Имя, фамилия, должность.

— Арсений Федорович Стражев, мастер экспериментального цеха завода «БМД». Мой коллега совсем плох ему требуется срочная помощь…

— Не задерживайтесь. Всех накормят и окажут необходимую помощь в полном размере. Следующий.

Проверка, фильтрация и оказание первой помощи сотрудникам Демидовых займет немало времени. Мне тут делать нечего. Надо будет позже разобраться с наемниками и документами. Вещи здесь творились страшные даже для империи. Голод, шантаж близкими, физические побои, массовые казни, пытки — просто какое-то кровавое безумие. Да даже непрекращающееся психологическое давление с полным отсутствием привычного комфорта для неподготовленных к стрессам людей тяжелое испытание.

Я бы понял, если бы дело происходило в Оттоманской империи, но подобный масштаб и полная безнаказанность требовали тщательного расследования и мне есть, кому поручить разобраться с этим. Глас народа, как он себя называет, уже спешит сюда со всех ног и скалит клыки от счастья.

На выходе из «Бастиона» меня ждал клановый наблюдатель от Юсуповых. Официально Юсуповы полностью вывели войска, а неофициально военные формирования кто-то должен был хоть как-то контролировать. Кровавая резня, устроенная бандитами, может вылиться в не самые приятные последствия для соседних регионов империи. Плохо контролировали.

Попытка встать на моем пути тоже была не самым мудрым решением в жизни представителя клана. В этот же момент клинок Кристины застыл у его шеи.

— Михаилу Ивановичу не понравится ваше вмешательство в дела клана, — с яростью обреченно произнес член клана Юсуповых.

— Проблемы Михаила Ивановича. Не мои. Так что лучше уйди с моего пути.

Больше никаких попыток встать на моем пути со стороны группы клановых владеющих не было. Кристина бывает очень убедительной… Вряд ли Юсуповы будут раскачивать тему моего участия или открыто мстить. После того, что произошло с Захарьиным, какое-то время моя семья будет в безопасности. Думаю, после репортажа Василенко они даже помогут гражданским. Хоть какая-то польза с паршивой овцы.

* * *

Последние лучи солнца коснулись башен древнего кремля Нижнего Новгорода, придавая им фантастический вид. Платон Геннадьевич Шуйский на верхнем этаже своего дворца с удовольствием наблюдал за красивейшим закатом в империи, отдыхая в удобном плетеном кресле. Вскоре его взгляд опустился на реку, и он недовольно скривился. Некогда плотно забитое сухогрузами и наливными судами водное пространство сейчас рассекали лишь редкие патрульные катера.

Внутренняя торговля в Российской империи резко пошла на спад, что уж говорить про внешнюю. Поэтому богатые станут жить лучше, кто-то чуточку хуже, а бедные точно совсем плохо. Также это значит, что сильно подорожают многие стратегические ресурсы, и некоторые игроки получат не только экономическую выгоду, но и политическую. Шереметев, Орлов, Трубецкой, Долгоруковы, Юсуповы, Холмский…

Платон Геннадьевич по своей природе был очень осторожным человеком и сейчас размышлял, не допустил ли он ошибку в своей стратегии, но закипающая в груди злость на несправедливость жизни не давала ему рассуждать логически. Чертов Холмский!

Сильный порыв ветра со стороны реки поднял пыль и скрыл на некоторое время весь обзор. Раздавшиеся через несколько мгновений звуки шагов нисколько не удивили Шуйского, как и появление нежданного гостя.

— Пришел без предупреждения. Не похоже на тебя.

Про некоторые способности своего бывшего союзника Платон Геннадьевич знал не понаслышке. Так что про этикет можно было окончательно забыть. Маски Шуйский давно сбросил, что не скажешь о Шереметеве.

— Мне пришлось так поступить, Платон. Мы обговаривали с тобой порядок действий в случае конфликтных ситуаций. Так вот сейчас, как раз то самое время, чтобы разобраться, — с невозмутимым лицом Шереметев без приглашения сел за стол к Шуйскому.

— Война кланов закончена. Теперь каждый сам по себе…

— Мирная жизнь между кланами будет намного труднее войны. Кому, как не тебе об этом знать, старый затворник?!

Платон Геннадьевич отвернул взгляд от Шереметева и остановился на пустой реке. Скоро она окончательно опустеет, если у него не получиться задуманное.

— Я отвечу на твой незаданный вопрос. Мне предложили хорошие условия и гарантии.

— Ха, смешно. Шуйские будут ходить под Юсуповыми, а как же ваша древность рода? — с открытой насмешкой спросил Антон Яковлевич.

— Лучше под Юсуповыми, чем под Холмским, — вырвалось у Платона Геннадьевича.

— Вот в чем вся причина. Зависть к чужой славе и успехам.

— Тебе не понять меня!

Разговор явно пошел не по плану.

— Куда уж мне до «истинных» Рюриковичей. Только Холмские не отказывались от своей крови в отличие от Шуйских. Жаль так заканчивать наше сотрудничество, но руки я тебе больше не подам в тяжелой ситуации, — резко встал со своего кресла Шереметев.

— Постой… это не все. Холмский слишком многим не нравится, его все равно скоро устранят. Я могу замолвить за тебя слово перед Юсуповым, — быстро проговорил хозяин дворца, но было уже поздно.

Шереметев, не говоря ни слова, исчез в воздушном вихре. Разговоры закончились ничем, а Платон Геннадьевич впервые серьезно задумался, правильно ли он поступил.

Глава 3

После освобождения нескольких сотен высококвалифицированных рабочих починка старых и введении в эксплуатацию новых вагонов заметно ускорилась. Конечно, немного другая специфика работы, но бывшие сотрудники железной дороги обрадовались помощи и через два дня четко доложили о готовности поезда к продолжению движения на восток.

Как бы ни держал своими проблемами город Демидовых пора двигаться дальше, а то война без нас закончится. Проводить пришло неожиданно много горожан. Люди увидели изменения в сфере безопасности, в отсутствии голода и гуляющих слухах о возможностях работы на моих заводах. Я не брал эти земли под свою руку, но я дал надежду на лучшую жизнь, убрав препятствия.

Демидов больше не скрывался в подземном бункере, но народ не сказать, чтобы был рад видеть одного из своих бывших правителей. Тяготы, лишения, потери близких и страх за свою жизнь заставил людей посмотреть по-новому на прошедшие события.

С Юрием Демидовым после зачистки города все же договорились. Пусть и с трудом, но он принял мои доводы. Младшее поколение Демидовых и все мастера с инженерами покидают обреченный город и отправляются в княжество. Работы в ближайшие десятилетия им здесь не будет. На моих заводах они будут выпускать привычное оборудование, а если быть точнее — оружие и броню.

В свою очередь, я буду присылать продовольствие оставшимся горожанам за восстановление города. Придется большинству жителей переквалифицироваться в строителей и ремонтников. Лучше, чем полное отсутствие работы.

Самое приятное в любой победе — это когда маленькие потери и большие трофеи. В разрушенном городе мало шансов найти достойные меня ценности, правда, клановые секреты Демидовых стоят намного дороже золота, драгоценностей или обычных денег. Технологии, специалисты, тайный арсенал с образцами новейшего вооружения и многое другое, что за сотни лет успевает спрятать любой клан. Да, Демидовы на многие годы, так или иначе, будут зависеть от Холмских. Ну а я уж не подкачаю для своих потомков.

От Юры я также узнал о жестоком уничтожении всех представителей клана Строгоновых. Жаль. Несмотря на все свои заскоки, Российская империя потеряла сильный промышленный клан. Впрочем, скоро их место займет Юсупов. Спрос никуда не денется.

Если проводы прошли в молчании и надеждах на лучшее, то прибытие на вокзал Хабаровска полная тому противоположность. Меня ждали торжественная встреча и… бал. Когда я узнал об этом, подумал, что глупая шутка или мне просто показалось. В общем, мои указания должны выполнить и никакого бала не будет.

Стоило только выйти из поезда на небольшую площадь перед вокзалом, как грянула музыка оркестра и тут же резко замолчала по команде. От блеска погон высших офицеров сверкало в глазах. Воевать так некому, а как на парады или лишний раз щегольнут перед дамами, так яблоку некуда упасть. Излишнее количество офицеров на штабной работе во время нехватки именно подготовленных командиров подразделений одна из проблем имперской армии.

— Равняйсь! Смирно! Равнение на середину! — четко печатая шаг и звеня медалями, широкоплечий генерал четко застыл в двух шагах от меня. — Господин главнокомандующий, гарнизон построен для торжественной встречи. Командующий восточной группировкой войск генерал Муромцев.

— Вольно.

— Вольно, — развернувшись, продублировал команду генерал Муромцев.

Королем со своей армией был, высшим аристократом с могучей дружиной явлюсь сейчас, а вот главнокомандующим и проверяющим от императора впервые. Полномочия, которые были мне переданы верховным главнокомандующим империи позволяли карать, снимать с должностей, расстреливать на месте и одновременно помиловать. Видимо, не я один об этом знаю.

— Господин генерал, благодарю за оказанные мне почести. Встретимся позже на военном совете.

На воинский ритуал обхода и знакомства с офицерами, что в свое время продемонстрировал император при смотре моих войск, я успешно забил. Несомненно, для большинства офицеров это будет плевком в лицо, но для тех, кто сейчас на переднем краю сдерживает воинственные кланы Ямато, я думаю, будет совсем другое отношение.

Анна меня не встречала, не по чину ей. Ждет в своем дворце. Я птица не гордая, поэтому приехал сам. Дворцом место обитания великой княжны можно назвать с большим трудом. Трехэтажное здание раньше занимал наместник императора, но ничего более «вместительного» для великой княжны не нашли.

Встретивший меня дворецкий поклонился и сказал, что передаст наследнице о моем прибытии. Как будто она не знает.

По докладам Антона власть великая княжна на Дальнем Востоке держит сама при участии Головина и гвардейцев, а проверяющие странным образом возвращаются на следующий день обратно, бесследно исчезают или вовсе остаются жить в этих землях. Удивительная девушка. Поставить себя среди множества дворян, генералов, отказать отцу в возвращении, держать в кулаке гвардейский полк и выстроить свою вертикаль власти очень достойно.

— Князь Холмский, пройдемте со мной обсудим перед советом несколько важных вопросов, — неожиданно раздался голос сверху.

На втором этаже «дворца» меня внимательно разглядывала великая княжна Анна. Взгляд уверенной в себе молодой женщины, привыкшей повелевать судьбами людей. В ответ я в привычной мне манере рассматривал, что меня интересует. Процесс формирования «всего необходимого» завершился и теперь от великой княжны трудно было отвести взгляд. Приталенный военный мундир, плотно облегающие брюки с высокими сапогами и сабля на поясе завершали образ воинственной принцессы.

— Буду рад обсудить вопросы государственной безопасности, ваше высочество.

Легкая улыбка коснулась ее губ и тут же пропала. Похоже, прошлые наши доверительные отношения остались позади, и через некоторое время я понял, что оказался полностью прав. Разговор с Анной начался с попытки накинуть на меня ментальный поводок. Вся в мать. Жесткий ответ защиты, наложенной драконом, едва не отправил ее к престолу богини.

Подскочив в последний момент, успел поймать падающее на пол тело и тут же начал вливать энергию стихии Земли с формирование лечебных техник. Бледная великая княжна постепенно приходила в себя и первое, что она сделала, оценив обстановку… нет, не начала возмущаться. Обвила мою шею своими руками и подарила горячий поцелуй.

— Кирилл, я так сильно скучала по тебе. Прости за холодную встречу, — закрыла глаза великая княжна.

Ни слова о ментальной атаке.

— Я вижу насколько сильно, едва не поджарила мне мозги.

После моих слов Анна поднялась на ноги и сделала от меня шаг в сторону.

— Давай не будем об этом, ты же сам все понимаешь. Лучше скажи, какая у тебя цель? Ты популярен в народе и среди мелких дворян, у тебя сильная армия и множество союзников. Для чего тебе ехать на другой конец империи? Ни за что не поверю, что ты не мог отказать… ты хочешь занять престол вместо моего отца?

Любовный порыв быстро сошел на нет и передо мной предстала жесткая правительница. М-да, она точно в свою мать.

— Цель совершенно обычная. Победить врага и вернуться к семье домой.

— А как же разговоры о нашей предстоящей свадьбе? Ты и Михаил Юсупов единственные реальные претенденты, по словам журналистов, — усмехнулась Анна.

— Всего лишь сплетни скучающей столичной знати и интриги привлекательной девушки, которая даже не предупредила о своих играх.

— Вот как?! Что ж я вас поняла, князь Холмский. Значит, сейчас самое время отправиться на военный совет, чтобы не давать повода для лишних сплетен, — последнее слова Анна проговорила со злостью.

С великой княжной я чувствовал себя снова мальчишкой, впервые посетившим столицу империи. Яркие эмоции, острый ум и некоторая схожесть характеров — сильное сочетание. Иногда гормоны берут верх, и хочется творить всякие странные вещи. Даже, если ты живешь второй раз.

— Даже не накормишь с дороги?

— После совета поедим вместе в ресторане, — быстро успокоилась Анна. — Пойдем. Не будем заставлять генералов ждать.

Ждать… если потребуется, они здесь до утра будут ждать команды своей повелительницы. Внутренний взор четко показывал ментальные закладки на каждом генерале. Причем накладываемая высшим офицерам защита не была потревожена. Мастерство, а точнее нестандартный подход. Данная закладка не подрывала на измену империи или свержение императора. К великой княжне офицеры постепенно относились все лучше и лучше, превращаясь в преданных почитателей.

Единственный, кто не был обработан генерал Головин, а вот Изяслав Сабуров представлял из себя жалкое зрелище. Нехорошо получилось. Может зря я его в свое время подвел к Анне?!

— Ваше высочество, господин главнокомандующий, позвольте начать, — встал со своего места Генерал Муромцев. — Противник выходит небольшими группами через аномалию и концентрирует войска на занятом плацдарме. Связь с подразделениями нами полностью потеряна, поэтому мы можем предполагать, что весь остров захвачен.

«Сахалинская» аномалия единственная в империи находилась на острове. Ранее она была под плотным колпаком Тайной канцелярии, а потом императорского клана. Сам остров был поделен между Российской империей и Ямато, где границей была сама аномалия, что разделяла страны.

При прошлом императоре владеющие Земли выполнили дорогой заказ и соединили остров с материком подняв почву и укрепив до состояния скальной породы. На небольшом перешейке военные и хотели держать оборону сколько потребуется. Возводились укрепления, подтягивались войска и тяжелые дальнобойные орудия.

— На нашей стороне недавний мощный выброс. У Ямато большие потери при переходе через аномалию. Совместный удар, пока они не пришли в себя может иметь колоссальный успех, — произнес с места Яков Александрович Муравьев.

Единственный клан на Дальнем Востоке. Я нисколько не удивился, увидев тот же самый эффект на главе клана, как и на генералах. Эх, Анна, Анна… заиграться с менталом чревато превращением в бездушную машину, что во всех людях видит лишь инструменты и ломает их собственной волей.

— Мы можем только догадываться об этом. С Сахалина нас практически выдавили. Небольшие очаги сопротивления, что оказывают разрозненные подразделения не в счет. Идти на занятую противником территорию без разведки самоубийство, — презрительно ответил главе клана генерал.

Доля смысла есть в его словах.

— В таком случае самое время проверить обстановку на месте.

— И кто отправится в разведку? У меня нет лишних солдат и тем более сильных владеющих, — скривился Муромцев.

— Мне надо самому увидеть, как обстоят дела.

— Немыслимо!

— Через неделю соберем разведгруппу или противник сам к нам придет.

— Так никто не делает!

Генералы резко заголосили со всех сторон и только под взглядом Анны успокоились.

— Господин главнокомандующий…

— Совет закончен, господа. В следующий раз соберемся после получения новых разведданных.

После моих слов головы генералов повернулись к Анне за подтверждением команды, но она промолчала и ничего не сказала. Будет интереснее, чем я думал. Ладно, ломать ее закладки пока не буду. Пусть лучше великой княжне подчиняются, чем действуют сами по себе.

Завтра проверим, что за враг решил попробовать Российскую империю на прочность. Решение напасть во время внутреннего конфликта хорошая идея, но если кто-то думал, что империя ослабла, то он глубоко ошибается. Мои губы тронула улыбка. Наконец-то будет противник, с которым можно не сдерживаться.

* * *

Молитва обычного человека может проходить при любых условиях, священники стараются говорить с небесами в своем приходе, а кардинал или гроссмейстер одного из рыцарских орденов проводит целый ритуал перед каждым обращением к Богу. Молитва главы Церкви редкое событие, что проходит в кафедральном соборе Рима и собирает половину столицы.

Поводов для обращения к Богу у Папы хватало. Орден переживал сейчас далеко не самые лучшие времена во многом из-за его ошибок. Громко читая слова молитвы, глава Церкви думал о своем будущем. Кадры легионов демонов не оставили его равнодушным и на всякий случай надо задуматься о своей душе. Мечты о лаврах победителя в Крестовом Походе на Альбион остались в прошлом.

Архимаг продавил франков и явно не собирается останавливаться на достигнутом. Кто следующий враг не трудно догадаться. Альбионцы ждали удобного момента и восполнение резервов, чтобы двинуться дальше. Никакой надежды на Германскую империю и королевство Свеев у Ордена нет. Германцы сейчас пытаются отбиться от орд монстров из аномалии. Свеи же всегда делают, что хотят, плюя на все договоры, и мало чем в своих жутких обрядах отличаются от зверей.

На востоке мертвые усилили давление на замки рыцарей, появились новые виды тварей и что намного хуже одаренная нежить. Территория, занятая мертвецами, с каждым днем увеличилась. Недавно пал замок ордена Меченосцев, что уже нельзя скрыть от населения. Как будто этого было мало, Польская аномалия вывалила из себя новых монстров! Но все это привычные проблемы, если бы не демоны…

Лучи Света, пробившись сквозь тяжелые тучи, спустились на кафедральный собор Рима, вызвав у собравшейся толпы людей крики счастья и ощущение благодати. Настоящее чудо, если не знать, что пятеро чудотворцев с трудом пытались вернуть себе дыхание после сильного перенапряжения. За все надо платить.

На балконе кафедрального собора Папа поднял руку, приветствуя собравшихся горожан. Море людей, что заполнили площадь и улицы ждали слов главы Церкви в этот необычный день.

— Верные сыны Церкви, как вы уже все знаете, еретики из Оттоманской империи призвали демонов в наш мир. Несомненно, Господь скоро покарает нечестивцев нашими руками. Именно мы с вами станем Его гневом и мечом! Каждому, кто присоединится к святой войне, будут прощены все грехи, ибо настало время искупления! Мы все вместе войдем в Царство Небесное, победив врагов Господа нашего!

Беснующаяся толпа готова была прямо сейчас рвать османов призвавших демонов. Несколько магазинов и кофеен, что держали бежавшие от султана османы, скорее всего не переживут эту ночь. Папе было на все это наплевать. Главу Церкви ждал очередной Конклав и тяжелые решения. Главное, очередное проявление чуда позволит набрать несколько десятков новых полков, укомплектованных мотивированным составом.

— Первые столкновения с демонами в нашу пользу, но потери слишком высокие. Недавнее появление в Македонии суккубов и инкубов привело к большим жертвам с нашей стороны, — доложил кардинал Рихтер.

Церковь в основном старалась не управлять армией напрямую, а держать руку на пульсе. Ответственный за данное направление кардинал больше всего напоминал бывшего наемника.

— Как мы можем противостоять новым демонам? — спросил Папа у представителей чудотворцев.

— Мы пока изучаем всевозможные способы борьбы с новым врагом. С каждым днем тварей становится все больше и такое чувство, что они усиливаются. Нас слишком мало, чтобы изменить ход событий на поле боя…

Потеря даже одного чудотворца серьезный удар по Церкви, поэтому Папа не пускал их в самую гущу сражений.

— Нам надо избавиться от мертвых. На востоке мы держим армии трех рыцарских орденов, которые могут помочь в борьбе с демонами. Десять паладинов высшего посвящения стоят целой армии. Погибнуть от рук толп зомби и скелетов — плохая смерть. Жаль братьев Меченосцев, — скривился кардинал Рихтер.

— Падение ордена Меченосцев тяжелая потеря для всех нас…

— Они слишком заигрались в политику и самостоятельность, — усмехнулся кардинал Маурини.

Склоки и интриги обычное дело среди иерархов, но сейчас слишком высока цена ошибки.

— Кардинал Маурини, отправляйтесь в Российскую империю. Пора договариваться о совместных действиях против Оттоманской империи. А вы Рихтер на вашу бывшую родину. Рейх должен помочь матери Церкви.

Кардинал Рихтер недовольно скривился, но принял задачу.

— Что по некроманту? — осторожно спросил Маурини.

— Если он отзовет или хотя бы остановит своих тварей, мы готовы начать наши отношения с чистого листа, и даруем Холмскому и его родне полную индульгенцию от Церкви, — заявил Папа.

Молчание Конклава говорило о серьезном замешательстве. Давать подобные обещания без исполнения чревато серьезными проблемами. Мощь Смерти кардиналы успели оценить собственными глазами.

— Это не понравится Великом… магистру Анри, — кардинал Луи Винчетти покачал головой.

Глава Церкви не любил, когда при нем упомнили о самом известном инквизиторе.

— Кроме слепой ненависти магистру Анри нечего нам предложить, поэтому, кардинал Маурини, действуйте согласно обстановке. Конклав наделит вас всеми необходимыми полномочиями. У кардиналов Церкви есть возражения? В таком случае, время не ждет!

Маурини поклонился даже чуть ниже обычного и с довольным видом покинул Конклав. Непростая задача позволит заявить о себе, как об умеренном представителе Церкви, что может быть полезно в свете последних событий, да и знакомство с некромантом ему точно не повредит.

Глава 4

Военная мощь большинства стран старого мира строится на владеющих в боевых доспехах. Все остальные войска только ради массовки и удержания захваченных территорий. Конечно, ситуация постепенно меняется в сторону простых людей, обделенных вниманием Силы. В этом помогает более мощное оружие, развитие производства артефактов, изменения тела с помощью алхимических вытяжек из аномалий и запрещенные научные изыскания в стиле Зимина, но кудесник есть кудесник и обычный человек против него все равно бессилен.

— Воины дружины готовы к выполнению боевой задачи, мой князь, — склонил голову Мечев, сегодня облаченный в доспех, как и остальные дружинники.

Темные боевые доспехи, изготовленные инженерами Воронова, застыли ровными шеренгами и готовы были принять в свои объятия дружинников княжества. Один за другим воины проверяли работоспособность встроенных артефактов и накопителей Силы после чего «входили» в доспех. Тяжелое вооружение и огромные мечи придавали моей дружине совершенно другой вид.

Не все, кто сегодня выстроились, надели на свои плечи броню. Вампиры рода Лисицыных терялись на фоне массивных дружинников, но в прямом сражение нетрудно сказать, кто одержит верх. Усиленная защита не компенсировала серьезную потерю в скорости и некоторых особенностях силы Крови.

Роза, что-то увлеченно доказывала Кристине, придерживая рукой массивный серебряный крест, а Юра Демидов с двумя своими телохранителями не скрывал любопытных взглядов. Не все ему хвалиться успехами своих предков в оружейном деле.

— Начинайте погрузку. Леонид, нас ждет рейд по занятой противником территории, поэтому еще раз проверь все.

— Дед уже распорядился взять двойной объем расходников, а вот, кстати, и он. Ладно, пойду пока воевода не начал мне снова нотации читать, — быстро испарился Леонид.

Репутация у воеводы княжества наглядно показывала, что даже главы дворянских родов старались избегать лишний раз показываться ему на глаза. Сейчас Дед был занят проверкой подготовки первого полка к развертыванию в боевые порядки, вся ли техника исправна и все ли воины получили необходимое снаряжение. Неделя слаживания и решения мелких проблем, после чего полк сможет выполнять боевые задачи. Ну, а дружина всегда готова к бою, на то она и дружина.

— Технику проверили, не должна подвести, — махнул рукой в сторону бронированных машин пехоты хмурый воевода. — Сильно не зарывайтесь там. Нечего терять подготовленных дружинников на землях императора.

В очередной раз убеждаюсь, что взгляды на государственность у представителей кланов и дворянства сильно отличаются от простого народа.

— Не в первый раз живем. После моего отъезда начнет действовать приказ, назначающий тебя моим первым заместителем. Пользуйся полномочиями с умом и направляй самые подготовленные части ко мне на передовую. Здесь оставляй новичков и весь сброд, пусть штабные занимаются обучением. Сам прибудешь ко мне вместе с вассальными дружинами.

Вампир с удивлением посмотрел на меня и долго еще стоял на месте после моего ухода. Думал, я его специально оттираю от прямого управления армией на поле боя. Зря. Я не против его развития, как рыцаря крови. Скоро ему предстоит вести армию в бой в самых масштабных сражениях за всю свою жизнь, а у меня будет другая задача.

От столицы Дальнего Востока до линии столкновения день пути по имперскому тракту, поэтому в дороге каждый развлекается, как может. Дружинники смотрят видео из паутинки или развлекают друг друга рассказами из жизни. Мы с Юрием Демидовым обсуждали все подряд, но я, то и дело ловил себя на мысли о появление аномалий и месте их расположении в мире. Пример Ямато очень показателен.

«Сахалинская» аномалия разделяла двух некогда непримиримых противников смертельной преградой. Решение Ямато напасть на земли Российской империи может говорить о том, что был найден свободный проход или крайней необходимостью. Тайная канцелярия не зря держала аномалию под собой почти полстолетия, что-то они там скрывали. К сожалению, мой тесть упорно молчал на все вопросы об особенностях «Сахалинской» аномалии. Секреты государства и ментальные блокировки.

Второй свободный от аномалий водный путь из Ямато в сторону материка был надежно перекрыт Поднебесной империей, и его размеры не позволяли накопить достаточно сил для вторжения. Поднебесная полностью контролировала торговлю с Ямато и в любой момент могла спровоцировать голод на перенаселенных островах. У воинов в странных халатах не было иного выхода, как начать войну с империей, чтобы получить ресурсы для дальнейшего развития.

— Гладко стелет, а? — перебил мои мысли Демидов. — Впрочем, он уже один раз умер и не боится смерти, да и ты его прикроешь в случае гнева Юсуповых. Недавно слышал, что у Василенко много сторонников «новой жизни». Целая секта получается.

Эфир с Дмитрием Василенко сегодня снова был острым на слова и без всяких прикрас. Журналист умел «копать» глубоко, поэтому легко раскрыл всю схему Юсуповых.

— … и что же мы видим, дорогие друзья?! Постановление совета кланов и императора для Юсуповых ничего не стоит, наемники продолжали опустошать земли клана Демидовых и брать свободных людей практически в рабство! Все изменилось, когда поезд главнокомандующего империи остановился в разрушенном городе, — создал интригу Василенко.

В доказательство приводились слова бывших пленников-горожан и новых пленных из числа наемников. Документы, допросы, видео-доказательства. Юсуповы не боялись никого и уверен, найдут выход из данной ситуации, да и вряд ли им сейчас кто-то скажет слово против. Но репутацию я им точно уничтожу и на это денег не пожалею.

Время в разговорах пролетело незаметно и, сделав три остановки для отдыха мы, наконец, добрались до места назначения. Небольшой перешеек, соединяющий остров с континентом, превратили в один сплошной укрепрайон. Укрепления на скальном основании возводили по всем правилам военной науки в надежде на длительную осаду.

Отсутствие военного и воздушного флота, ограничения по траектории полета снарядов и ракетных систем сильно помогали владеющим оставаться наверху пищевой цепочки во всех странах мира. Интересно было посмотреть, если бы на владеющего летел тяжелый снаряд сверху, а не по настильной траектории, но не в этом мире.

На блок посту нас встречал молодой офицер для сопровождения к штабу соединения, находящемуся чуть в стороне от линии укреплений. Деловая суета в отличие от пышной встречи мне была более привычна. Поэтому генерал Рязанцев командующий сводной армией из частей шестого, восьмого и девятого полков, несмотря на холодную встречу, был мне намного ближе своего коллеги Муромцева.

— Господин главнокомандующий, нам доложили о вашем прибытии и задаче, которую вы хотите выполнить. Ждем ваших приказов, — без особого энтузиазма произнес генерал.

Кругом гордецы, а здесь вдали от столицы каждый генерал считает себя богом и царем. К тому же, кому нравятся проверяющие, наделенные особыми полномочиями.

— Доложите о ситуации на той стороне.

— Прорыв обороны на всем участке соприкосновения. Не все отряды успели отойти на запасные позиции… Часть подчиненных мне войск в данный момент находится в окружении и в скором времени будут уничтожены. Мы не можем оказать помощь ввиду отсутствия достаточного количества владеющих и военной техники.

Гнетущее молчание и ощутимое напряжение. Похоже, думают, что сейчас на них скинут всех собак.

— Мне требуется открытый проход на ту сторону для машин колонны и выполнение всех приказов со стороны отступающих подразделений.

— Нам говорили про оказание помощи в разведке, а не глубинный рейд. Я еще раз повторяю, у нас нет…

— Разведка будет осуществлена за счет моей личной дружины. Жду, когда вы доложитеоб исполнении моего приказа.

Разговор был закончен под звук скрежета зубов генерала. С нервами у них не все в порядке. Ничего страшного, привыкнут. Через полчаса выслушав доклад и получив, на всякий случай, кодовые слова я сел в машину, и мы колонной пересекли перешеек. Разумеется, выслал вперед отряд для разведки и устранения наблюдателей. Вампиры лучшие существа ночи для поиска засад и охоты на разведчиков. Все, в ком течет горячая кровь для них лишь пища.

— Вижу противника, ведет бой с одним из подразделений нашей армии. Какие будут указания?

Кристина в моменте перестраивалась из язвительного высшего вампира в дисциплинированного специалиста. Военное прошлое давало о себе знать.

— Уничтожить неприятеля, выйти на связь с подразделением, после чего ждать нашего прибытия.

— С удовольствием, — прошипела в рацию вампирша.

Надо ли говорить, что при нашем прибытии нас ждали скучающие вампиры на фоне трупов воинов противника и семь солдат имперской армии. Форма на них выглядела ужасно, заляпанная грязью и кровью. На ней очень трудно было определить знаки различия, да и сами бойцы были практически черные от копоти и пыли.

— Жалкое зрелище, — констатировал Демидов.

— Подразделение сохранило боеготовность. На состояние формы мне плевать пока они не окажутся в расположении своей части.

Солдаты нас заметили. Учитывая, что активных действий мы не предпринимали и на яматцев были совершенно не похожи, вывод командир сделал правильный. Темные доспехи моих дружинников выглядели фантастически на фоне легких бронежилетов пехоты. На востоке империи ситуация со снабжением войск выглядела куда более хуже чем на западе, что наводит на мысли о воровстве или потере обмундирования.

— Командир третьей роты отдельного батальона разведки капитан Рублев, — доложил придерживающий сломанную руку офицер.

— Князь Холмский главнокомандующий объединенной группировкой войск империи. Я слушаю, капитан.

— В окружении находятся части пятого и седьмого полков с присоединенными к ним остатками вышедших с острова подразделении. Мы направлены для вызова помощи и передачи последних разведданных.

— Сколько они смогут продержаться?

— Снаряды на исходе, большинство орудий потеряно при отходе, а из владеющих остался полковник кудесник и два майора ведаря. Под обстрелом артиллерии и клановых владеющих шансов прорваться нет, — отчитался капитан, с удивлением рассматривая снова целую руку.

Подлечил для дела.

— Шансы есть всегда. Капитан, будем считать, что ты выполнил приказ своего командира. Возвращайтесь и передайте теперь уже мой приказ готовиться к отступлению за перешеек. Мы через час немного пошумим, как только начнется, не медлите. Да, кстати, возьмите у нас машину. Так будет намного быстрее.

Капитан сильно сомневался в способности нашего отряда отвлечь на себя армию, но по армейской привычке не стал спорить и отправился вместе со своим бойцами выполнять приказ. Дорога, по словам Кристины, свободна, а дальше, как повезет.

Найти противника с помощью призраков не составило труда. Концентрация войск Ямато ближе к границе аномалии зашкаливала. Лезть в пасть врагу опрометчиво и сулит большие потери. Хотя шансы хорошие… Неизвестно, что яматцы встретили в аномалии, но выглядели они не очень. Тем не менее, численность войск нарастала, а узнать от призрака количество владеющих нет возможности. Нет, у нас другая цель, поэтому призраки отправились в другую сторону.

Имперские полки держались из последних сил. Множество раненых, малое количество тяжелого вооружения и техники, но, похоже, отряд капитана Рублева прибыл на место. Начались быстрые сборы и подготовка к прорыву. Ударный кулак противника все еще пополнялся пришедшими в себя воинами Ямато. День, максимум два и они нанесут удар. Мы очень даже вовремя, поэтому нельзя его терять.

С помощью призраков и вампиров, вырезающих патрули, мы заняли позиции вокруг лагеря армии Ямато, окружившей имперские полки. Пара сотен километров от аномалии делала свое дело, поэтому клановые владеющие старались жить в более благоустроенном основном лагере.

Оцепление, выставленное противником против полков, состояло из небольших тревожных отрядов. Держать всю армию в окружении полководец Ямато или скорее глава клана не захотел. Надеюсь, они не скоро научатся воевать.

Дружинники застыли в ожидании команды и предвкушении битвы. Так пусть враги узрят мощь князя Холмского! Со свистом врезавшись в землю, каменный булыжник разлетелся на части, уничтожая выстроенную в ряд технику. Удары булыжников по палаткам и модульным домам слились с криками ужаса и паническими выстрелами во все стороны.

А камни все не переставали падать, разбивая на части технику и уничтожая живую силу противника. Что неужели на следующую ступень перешел? Надо будет как-нибудь проверить. В любом случае, метеоритный дождь по лагерю Ямато был, как никогда вовремя. Неприятель обедал, похоже.

— К бою, вперед!

Дружинники, облаченные в черные доспехи, быстро пересекали разделяющее нас с лагерем врага пространство. Щиты Силы принимали на себя первые техники противника в ответ шли площадные заклинания. Огненные стены и бури с молниями уничтожали любое сопротивление на своем пути. Тяжелые пулеметы прошивали насквозь броневые листы и дома. А бегущие за дружинниками вампиры радостно скалили клыки, вытягивая кровь из раненных врагов и отправляя заклинания в новых противников.

Несколько воинов врага с длинными мечами сформировали вокруг себя отряд из владеющих, ожидая нападения в ближнем бою и собирая бегущих в панике солдат. Наивные. «Ледяные цветки» третьего десятка личников раскрывали свои бутоны в центре отряда противника и вскоре мы имели возможность наблюдать картину «ужас ледяных оков» неизвестного художника.

Леонид и Кристина в этот раз не стали участвовать в битве и застыли рядом со мной, как и Роза с Юрой. Хоть какая-то свита, достойная князя. На самом деле у каждого своя причина не участвовать в бойне, что сейчас шла в лагере.

Через полчаса вампиры вернулись к нам, оставив зачистку на дружинников. Времени у нас осталось не так много. Скоро прибудут клановые из основного лагеря и вцепятся в нас, как псы в медведя. Призраки докладывали о выдвижении первых отрядов окруженных полков к перешейку. Значит, свою задачу мы выполнили.

— Возможности удержать остров у нас нет. Пока нет, но нанести максимальный урон противнику наша основная задача.

— Мы выполним любую задачу, — Кристина подтвердила готовность продолжить боевые действия.

Два десятка вампиров практически все члены рода Лисицыных отправились со мной на войну и сейчас весело переглядывались между собой. Для кого-то война, как еще одно развлечение. Тем более, если ты уже знаешь, что такое смерть.

— Свободная охота. Основная цель вражеские владеющие и командиры. В случае успеха рейда ваш род увеличится в количестве. Обещаю.

Кристина вздрогнула. Я знаю, что больше всего волнует матрону рода Лисицыных. Увеличение численность ее родичей.

— Вы слышали?! Кровавая охота продолжается!

Родичи поддержали Кристину тихим шелестом вынимаемых сабель из ножен. День прошел не зря, а кого-то ждет и веселая ночь…

Противник показал свои возможности и теперь мне будет легче прогнозировать дальнейший ход войны. Изоляция никому еще не шла на пользу. Отсутствие боевого опыта столкновений с противником из других стран наглядно показало разницу моих дружинников и воинов неизвестного клана Ямато, но недооценивать противника нельзя. Поэтому больше никаких масштабных акций с моим участием, если не считать нескольких сюрпризов для противника. Некромант я или нет.

* * *

— Докладывайте! — строгий взгляд великой княжны Анны обжигал генерала Муромцева.

Глава клана Муравьевых с усмешкой наблюдал за изменениями лица командующего восточной группировкой войск. В прошлом генерал был одним из тех, кто толкал его клан в яму, и только защита великой княжны спасала Муромцева от мести.

— На данный момент из окружения полностью выведены пятый и седьмой полки. Можно в целом констатировать, что наших войск на Сахалине больше нет, и мы можем полностью сосредоточиться на обороне.

Рассказ о похождениях Холмского не занял много времени у генерала, и если бы Анна не знала истинное положение дел, то посчитала бы удачную операцию заслугой Муромцева.

— Главнокомандующий в первом же сражение одержал убедительную победу над противником и спас наших воинов от позорного плена или полного уничтожения. Почему вы за три недели с начала конфликта не смогли обеспечить нам сравнимый по масштабам успех?

— Один удачный налет на неподготовленного противника не показатель успеха. Посмотрим, как Холмский справится с ведением общевойскового боя, где надо учитывать множество сложных моментов, — недовольно ответил Муромцев.

— Учитывая опыт клановой войны… думаю, для князя это не проблема. Хотя ваше отчаянное нежелание подчиняться главнокомандующему и мелкие палки в колеса организационной работы вполне можно считать за «сложные моменты», — вставил свое слово Муравьев.

— Мы выполним приказ, но на глупую смерть не пойдем. Скоро прибудут клановые войска, и тогда мне будет интересно наблюдать за картиной…

— Хватит! — остановила великая княжна генерала. — Так в чем причина успеха князя?

— Ответ лежит на поверхности. Главнокомандующий имеет ранг волота, а при поддержке отрядом кудесников и крепкой дружиной в боевых доспехах равноценен целой армии. Я не вижу среди нас волотов или представителей великих кланов, — генерал вернул усмешку Муравьеву.

Муравьев проглотил очередной укол от генерала, но не забыл. Великая княжна когда-нибудь покинет эти земли и Муромцеву тогда больше никто не поможет.

— В полководческих способностях князя Холмского и его воеводы я полностью уверена, а вот в целях нет. Он может серьезно помешать моим планам, — Анна посмотрела прямо в глаза генерала Головина, намекая на некую договоренность.

Бывшему главе третьей канцелярии не надо было объяснять слова Анны. Создавая свою вертикаль власти, великая княжна не рассчитывала на прибытие самостоятельного игрока равного ей по военной силе, способностям и полномочиям. Холмский легко может перехватить нити управления Дальним Востоком, используя законы военного времени, или полностью сломать контроль над раскинутой сетью подчинения, что будет еще хуже.

— Мы можем придержать развертывание военных частей на границе, чтобы князь перешел в оборону до прибытия войск кланов. Железные дороги и поезда так часто ломаются, Холмский тому сам свидетель, — предложил генерал Головин.

Взгляды всех присутствующих остановились на великой княжне. Решение остается только за ней.

— Я подумаю над вашим предложением, а пока все вы можете быть свободны.

Последним из кабинета вышел Сабуров, прикрывая за собой узорчатую деревянную дверь. Анна со вздохом облегчения откинулась на спинку кресла. Проблемы одна за другой, как снежный ком неслись прямо на нее, и возможности свернуть с пути она уже не видела.

Несмотря на всю свою непоколебимую уверенность, Анну терзали сомнения. В присутствии Холмского она теряет голову, а это делает ее крайне уязвимой. Из-за ментальной защиты Анна не имеет возможности проверить его чувства и отношения к ней. Как же все это усложняет…

Глава 5

После вывода имперских полков из окружения началась вялотекущая война с уничтожением логистики и живой силы противника. Кристина со своими родичами устраивала настоящую загонную охоту, потому солдаты Ямато молились всем богам, чтобы не попасть в очередной патруль. Разгром лагеря и действия вампиров позволили нам немного оттянуть время до начала основного сражения, а самопроизвольное поднятие мертвых, атаки гулей из-под земли и ночной вой банши добавлял колорита в ночную войну с противником.

Я смог настоять на своем в споре с генералом Рязанцевым, и мы с помощью владеющих Земли в короткие сроки создали трехкилометровый плацдарм на острове, который и держим до сих пор. Цепь укреплений позволяла рейдовым отрядам вампиров в случае серьезного преследования скрыться под защитой пехотных полков и отогнать слишком настырных врагов.

Ожидание прибытия клановых дружин сильно затянулось, как и ввод в строй новых полков империи. Чувствуется в этом чья-то злая рука, по крайней мере, без Анны здесь точно не обошлось. Вся моя интуиция и опыт прямо кричали об этом. Дед тоже на все вопросы о пополнение кивал на Анну и просил разрешение действовать более жестко. Он талантливый полководец, но вот управленец не самый лучший.

Главы кланов вообще могут решить оставить дружины дома из-за аномалий и бедствий. Тогда все тяготы войны лягут на плечи моего княжества… С полками тоже не все так просто. Как мне позже объяснили офицеры, восточная группировка оснащалась по остаточному принципу. Все самое лучшее шло на запад и на юг, где противник, по мнению генштаба, более опасен.

Между тем в мировой политике происходили тектонические сдвиги. Падение королевства Франков, слухи о появлении демонов под личиной османов, невероятная активность аномалий, пропавшие с повестки свеи и внутренняя война на землях Магриба. Глобальные рынки лихорадило, а за ними и внутренние. Мир не ждало ничего хорошего.

Еще и невмешательство Поднебесной империи в конфликт с Ямато сильно напрягало дальнейшей неопределенностью. В любой момент они могли ударить нам в беззащитное подбрюшье и тогда пиши пропало. Подвешенная ситуация на границах с данной страной не могла продолжаться бесконечно долго.

— Кирилл Дмитриевич, простите…

Задумавшись, я не сразу заметил появление Розы в своей палатке. Значит, Свет в ней становится все сильнее и постепенно скрывает ауру от внимания сильных владеющих. У светляков все никак у остальных людей.

— Да, Роза, я тебя слушаю.

Девушка снова резко впала в ступор и замолчала. Наконец, собравшись с духом, подняла на меня глаза и…

— Казаки только что прибыли, но их в два раза больше, чем должно быть. Так дядя Леонид сказал, — разом выдохнула девушка, и явно сказал не то, что хотела.

— У тебя все в порядке? Ты же знаешь, я всегда готов тебе помочь.

Мои слова еще сильнее ввели девушку в состояние стресса близкого к нервному срыву. Роза, пискнув нечто отрицательное, вдобавок помотала головой и пулей выскочила из палатки. Что вообще происходит?! Все, хватит откладывать давно назревший разговор, после сражения обязательно с ней поговорю.

Хотя новость и, правда, хорошая, я давно уже с нетерпением ожидал прибытия казачьих полков. Тем более корпус мертвых, отряды норгов и даже вассальные дружины уже были на месте.

Вокруг меня собралась сборная солянка из разных народов и военных формирований. Профессиональные воины стремились попасть ко мне в войско, видя отличное от великих кланов отношение. Мое неприятие больших потерь, использование мертвых и честное разделение добычи или ежемесячные выплаты скоро стали известны всем заинтересованным лицам, а я всего лишь следовал заветам своего отца.

Казаки… с ними я начинал становления боярского, а затем и княжеского рода Холмских. За службу щедро раздавал землю, деньги и помогал во всех начинаниях. Во время первых столкновений с дворянами и бандитами, южного похода и клановой войны они стойко выполняли все тяготы воинской службы, соблюдая наши договоренности.

Когда количество строевых казаков перевалило за несколько тысяч, стало понятно, что надо как-то все оформить официально и вместо старшины появился атаман Рыков Семен Григорьевич. Дело он свое знал хорошо, а некоторая самостоятельность, которая мне не нравилась, в конце концов, шла только на пользу. Пройдя первичное омоложение у лекарей Львовых после окончания клановых войн, Рыков потеснил влиянием и возможностями своего прошлого войскового атамана Горынина, и теперь проблем с кадрами у него не было.

То, что казаки прибыли куда большим составом неудивительно. Лишними точно не будут, да и для одного дела мне нужны именно казаки. Но поговорить с атаманом Рыковым я не успел, недалеко от штабной палатки меня перехватил командир разведчиков капитан Рублев.

— Господин главнокомандующий, вас там какой-то яматец на поединок вызывает через делегацию по обмену трупов. Говорит он лучший мечник Микавы и член клана Токугава. Как же его зовут… Иэясу Гушикен. Прости господи, имена придумали, язык сломаешь.

Вроде бы капитан на дурака и шутника совсем был не похож.

— Неинтересно.

— Мы так и ответили, но глава делегации заявил, в случае отказа они казнят три сотни наших пленных. И гражданских всех, кого найдут на острове, — помрачнел капитан.

Каково было мое удивление, когда я узнал, что при отступлении генерал Рязанцев не позаботился о гражданском персонале научных лабораторий и пяти крупных поселков. Стихийная эвакуация не способна была забрать всех гражданских, и противник захватил множество пленных граждан империи. Судьба их была до сих пор неизвестна.

— Нелюди. Рубят головы всем подряд, не различая женщин, стариков и детей. Чужеземцев вообще за людей не держат. Османы куда на людей больше похожи, хоть и басурмане, — проворчал подошедший атаман Рыков.

У казаков все остальные народы либо басурмане, либо немцы.

— Такая у яматцев традиция. Путь воина называется. Там что-то про смерть, верность господину и тысячи странных правил. В общем, полная каша в голове, — подтвердил капитан Рублев.

Такое чувство, что люди, которые живут на островах, сильнее подвержены различным расстройствам психики. Альбионцы тому яркое подтверждение.

— У меня прадед воевал с ними. Всякого рассказывал отцу в детстве, а что они в Поднебесной творили, аж кровь стынет, — вставил свое слово Леонид Мечев и тут же опомнился. — Князь, надеюсь, вы не собираетесь принимать вызов? Это похоже на ловушку, да и не может главнокомандующий сражаться с простым воином. Выставите замену.

— Сказал не примет замену или всем головы отрубит…

— Пойдем, посмотрим на вашего рубщика голов. Если наглец меня расстроит, всю свою нежизнь будет головы бывшим родичам рубить.

Мои слова вернули капитана в реальность, наконец, вспомнившего с кем он разговаривает. Атаман Рыков неопределенно крякнул, закручивая усы, а Леонид, тяжело вздохнув, начал раздавать команды дружинникам для организации сопровождения.

В пяти километрах от наших укреплений в своем неизменном белом халате застыл воин с длинным мечом в руках. Еще один любитель театральных эффектов. В стороне расположились свита из гражданских и нескольких воинов в причудливых доспехах. Засады призрак не обнаружил. Неужели и, правда, решили победить меня в поединке.

Леонид, пока я рассматривал противника, взял артефакт-переводчик и под шумок решил узнать все самостоятельно. Посчитал, что в сопровождении Борисова и его заместителя мне точно ничего не угрожает. Вернулся через десять минут бледным от едва сдерживаемого гнева.

— Клялись своими богами, что отпустят пленников из лагеря в случае твоей победы. О замене и слушать не хотят, надменные, как весь двор императора. Может их всех…

— Убить всегда успеем. Пошли, чем раньше закончим, тем быстрее в лагерь вернемся.

Остановившись на расстоянии примерно в полусотне метров, я положил руку на эфес сабли.

— Меч или Сила?

— Воин сам себе оружие, но лишь меч может отразить всю красоту битвы, — пафосно ответил яматец с трудным именем.

Во внутреннем зрении чувствуется кудесник, причем, только едва ступивший на начальную ступень.

— Прикрываться пленными разве достойно воина?

— Путь воина сложен для вашего понимания. Мужчины должны были сначала убить своих женщин и детей, после чего совершить ритуальное самоубийство, как только поняли, что попадут в плен к врагам, — громко выкрикнул член клана Токугава и был услышан.

Бывший ронин, а ныне рыцарь смерти, отделился от моей свиты и резко вышел вперед, обращаясь к представителю клана Токугава.

— В твоих словах, касу, нет чести. Ты бросаешь тень позора на клан Токугава! Позволь мне, князь, наказать отступника пути воина.

И правда в голове у яматцев демоны пойми, что творится.

— Кто ты такой?

— Мое имя стерто с пути воина, но смерть пока не приняла меня к себе и…

— Впрочем, мне плевать, кто ты такой! Ты просто предатель на службе гайдзинов. Я снесу твою тупую голову, затем твоего господина, а потом и всех остальных, — поднял меч вверх противник.

Вряд ли, по аналогии с кланами Российской империи, это член правящего рода, просто какой-то павлин из вассалов. С обычным дворянином мне по статусу нельзя идти на дуэль, а то замучаешься потом от каждого дурака принимать вызов.

Рыцарь смерти, с неизменной катаной на поясе, без слов встал напротив дворянина Ямато. Борьба взглядов длилась неожиданно долго по времени. Чужие традиции — потемки. Быстрые взмахи мечей и воины снова застыли. И вот чего у них такие долгие прелюдии?

Как уже ранее было замечено стиль боя отлично подходит для традиционных поединков. По мне так, есть много более удобного холодного оружия для убийства себе подобных. Да даже привычные рапира и сабля куда практичнее. Хотя мой двуручный меч надежнее всего. Один удар и труп. Жаль в дуэлях неразрешен.

Но вскоре я поменял свое мнение о воинах Ямато. Бой стал более яростным и быстрым. В отличие от классического фехтования они не уклонялись, а блокировали удары своим же оружием. Эффектно для публики, но не практично. Скорость все увеличивалась, и дело шло к развязке, когда кто-то допустит ошибку. Кровавой развязке. Струя крови из шеи наглеца облила ронина с ног до головы, что было ожидаемым итогом.

Убить рыцаря смерти, который уже не раз успел ощутить вкус некронергии с поверженного противника, тяжелая задача, если ты, конечно, не паладин полного посвящения.

Кстати, надо ли напоминать, что наглец мне не понравился и свое обещание я сдержал. Не знаю, насколько хватит «народного мстителя» и одновременно любителя рубить головы, но еще одной байкой у костров солдат Ямато точно скоро прибавится.

Надеюсь, клан Токугава выполнят свой уговор, и пленники будут возвращены в целости и сохранности. Иначе, лучше не думать о том, что я с ними сделаю…

Следующая неделя прошла в подготовке войска к сражению. Противник скопил достаточную, по его мнению, армию для нанесения мощного удара и прорыва фронта. Как противник собирается штурмовать укрепления по обе стороны перешейка, даже для меня было загадкой. Призраки пытались выяснить ситуацию, но после того, как неожиданно один их них был развоплощен, я больше не рисковал отличными разведчиками.

Передовые отряды Ямато все также составляли военные силы клана Токугава. В моем понимании от регулярной армии император страны восходящего солнца отказался во время полной изоляции. Трудно содержать большую армию, когда нечего есть. Так что несение основного бремя войны пало на кланы.

Мало, кто может спокойно ожидать начало боевых действий, и Анна точно не была в их числе. На военный совет великая княжна прибыла с офицерами генштаба и журналистами из Хабаровска. Повторяет мою рабочую схему, что в целом, мудрое решение.

— Дуэли и поединки не оставляют вас даже на войне, князь Холмский. Радует, что в этот раз за вас вышла замена, и вы не устроили самолично кровавое представление, — неожиданно открыто улыбнулась мне Анна.

Учитывая ее последние действия и задержки в комплектовании новых полков, я думал, она будет шипеть рассерженной кошкой.

— Старею, наверное.

— По тебе не заметно, — подмигнула Анна и мазнула рукой в сторону штаба, куда заходили прибывшие с ней офицеры. — Давай послушаем генерала Муромцева, он две недели с офицерами генштаба готовил операцию.

Как я и предсказывал с теми, кто был непосредственно на линии соприкосновения, у меня выстроились вполне рабочие отношения. Мы также сошлись на общей нелюбви к умникам, которые никогда не были в боевой обстановке и только шлют противоречивые приказы один за другим.

— Надо полностью выйти с острова. Удерживать здесь плацдарм неразумно, — разгорячено доказывал Муромцев генералу Рязанцеву, водя указкой по тактической карте.

— Мы должны защитить перешеек с той стороны, чтобы иметь возможность контратаковать, — придерживался моей позиции Рязанцев.

Уже полчаса я слушал одни и те же доводы. Пойти в наступление значит полностью передать мне всю инициативу, а в случае успеха Муромцев и вовсе станет не нужным.

— Как мы будем возвращать эти земли?! Генерал, вы предлагаете отдать остров врагу? — спросила Анна.

— Я предлагаю сохранить войска и встретить врага на укрепленных нами позициях, — в который раз повторил Муромцев.

Наступление сложная тактическая задача и требует идти на определенный риск. Конечно, генералам проще стоять в обороне. Как же они мне надоели…

— В последнее время мне все чаще хочется применить свой статус главнокомандующего. Не вижу смысла для дальнейшей пустой болтовни. Генерал Муромцев, вы кому служите? Императору Ямато или Российской империи?

Когда необходимо я умел внушать, да и давление стихии трудно было не почувствовать на себе. Муромцев побледнел и бросил взгляд на великую княжну в поисках защиты. Наступила полнейшая тишина.

— Оставьте нас с князем наедине! — приказала Анна.

После того, как офицеры покинули штабную палатку, она повернулась ко мне.

— Ты уверен в победе? Я не могу проиграть, понимаешь? Только не сейчас!

— Кланы Ямато зря решили высунуться из своей скорлупы.

Прикусив губу, она смотрела на меня, как утопающий на спасательный круг.

— Кому в этом мире мне еще верить кроме, как не тебе. Кирилл, действуй, я во всем тебя поддержу.

Ни капли фальши. Нелегко ей дались эти слова, тем ценнее для меня. И требует особого поощрения. Поцелуй вышел слишком длительным и такое чувство, что Анна готова была на продолжение.

— Командуйте, князь Холмский. Судьба сражения в ваших руках, — произнесла, выйдя из штабной палатки раскрасневшаяся великая княжна.

Оставив меня с офицерами, Анна отправилась в сторону журналистов давать интервью на фоне военного лагеря. Куй железо пока горячо.

Войска весь день передвигались по перешейку в сторону острова. Воевода, получив всю полноту власти, разошелся не на шутку, а я, наконец, смог отдохнуть от всей суеты и подготовиться к сражению. Потому появления вне зоны доступа наших орудий основных сил противника не стало для меня сюрпризом, что не скажешь о владеющих.

Привычка часто видеть с собой волотов сыграла со мной злую шутку. Единственный волот Ямато по эту сторону аномалии и резерв из лучших воинов максимум, что мог выставить противник на данный момент. Великая армия по их мнению. Видели бы они, что творилось во время клановых войн… Тем хуже для противника.

— Интенсивное движение по восточной дороге. Пехота вместе с тяжелой техникой, — прошипела рация голосом Кристины.

Отправленный на разведку призрак подтвердил появление подкрепления. Вот это уже становится намного интереснее.

— Леонид, посигналь нашим, пусть надевают броню. Сегодня будет жарко.

Глава 6

Холодный ветер с моря заставлял солдат из пехотных полков сильнее кутаться в теплые куртки, а удары волн о скалы и крики чаек заглушали команды офицеров. Ожидание врага слишком затянулось, что для молодых воинов вылилось в усиливающийся мандраж перед боем. Порой ожидание хуже самой битвы.

Выхода на линию атаки клановых дружин Ямато мы так и не дождались. Подразделения противника застыли в боевых порядках на том же самом месте. Идти напролом противнику нет смысла, пристрелянные сектора сметут пехоту и технику шквалом огня. Отправлять вперед владеющих непрактично в виду огромных потерь от стихийных техник. С другой стороны, у нас небольшая территория занятого плацдарма и достаточно одной успешной атаки, чтобы скинуть нас в море и закончить с войной за остров. Так чего же ждет противник? Кроме удара волотов другие мысли в голову не лезут.

— Как вообще можно жить у моря? Ненавижу ветер. Вроде бы еще только конец лета, а жуть, как холодно, — недовольно ворчал Юрий Демидов. — Сколько нам ждать нападения? Чего они ждут?

— Приказа господина. Скоро начнут. Ждать осталось недолго, — немногословно ответил помощник Борисова.

Бывший ронин и мастер меча сегодня находился рядом со мной, консультируя по обозначению различных значков и иероглифов на знаменах войска Ямато. Клан Токугава, который мы недавно сильно потрепали, оказывается, был во главе союза кланов. Теперь некоторые действия врага мне стали более понятные ввиду неоднородности войска и запоздания приказов. Также, по словам рыцаря смерти, нам противостоят не самые сильные кланы Ямато и у противника еще много владеющих.

— Не вижу взрывов от снарядов дальнобойной артиллерии на наших позициях для подготовки к началу наступления, — вставил свое слово Леонид Мечев.

— Артиллерия сегодня им не потребуется.

Во внутреннем взоре, наконец, прояснились действия противника. В небе над расположением войск Ямато формировалось нечто не очень приятное для нас. Жаль в астрал уже не успею шагнуть, да и не люблю, если честно.

— Заклинание уровня архимага. Направление пока неизвестно.

— Включить стационарные щиты! — быстро среагировал Дед.

Над войсками и укреплениями вспыхнули мерцающие купола защиты, а владеющие дополнительно окутались личными щитами Силы. Удар не остановит, но немного ослабит. Значит, появляются хоть и небольшие, но все же, шансы выжить даже для простых солдат.

Скоро мы увидели, что нам приготовил волот клана Токугава, который относился к стихии Воды. Возможно, сам глава клана сегодня руководил войсками и одновременно «ковал» меч победы с помощью одного единственного удара.

— Это что еще такое? — открыв рот, Юрий Демидов смотрел на падающую с неба массу воды.

— Сила клана Токугава.

Западный фланг, насыщенный ствольной артиллерией, ожидала массивная, сметающая все на своем пути волна воды. Возводить каменную стену бессмысленно, волна поднимется намного выше.

— Передайте приказ полкам отходить с зоны поражения!

Есть большие сомнения, что это обычная морская вода. Скорее всего, от соприкосновения с ней воины долго не проживут. Поэтому важно не допустить распространения действия техники по всей линии укреплений. Небольшие каменные стены и более мягкая почва должны сдержать воду.

Удар воды о землю разметал укрепления на западном фланге, а солдаты быстро замерзали, превращаясь в синие, холодные трупы. Первая стена лишь немного остановила продвижение волны, а вот вторая вкупе с превратившейся в песок землей впитала воду, как губка.

Вот в чем сила кланов Ямато. В отличие от Российской империи родовые способности они развивали в направлении масштабных стихийных ударов. И надо признать вполне успешно. Ждать пока второй волот на недоступном для меня расстоянии еще и правый фланг уничтожит, нам не пришлось. Войска противника пошли в атаку.

— Огонь! — тут же отдал приказ Дед.

Конечно, противник уничтожил не все наши передовые позиции одним ударом. Все-таки я неплохо поработал над укреплениями, да и оборона была сбалансированной. К тому же, полки были необходимы в большей степени ради массовки, а основная тяжесть войны ляжет на военные силы княжества.

Схема построения моей личной армии не отличалась от привычной для всех кланов Российской империи. Правда было несколько нюансов в виде нежити и количества сильных владеющих, но смысл тот же самый, где в центре построения волот вместе с кудесниками под прикрытием дружины, а дальше обычные войска.

Все ничего, если бы не соотношение количества владеющих к простым солдатам. Я еще думал на западе империи у военных мало владеющих, на востоке ситуация оказывается еще хуже. Масса обычной пехоты в противостоянии кланов лишь пища для стихий. У солдат сегодня мало шансов выжить, надо немного помочь полкам.

— Борисов, пришло ваше время. Займите центр и прикрывайте живых.

— Повелитель, мы вас не подведем, — ударил по доспеху паладин смерти. — Братья, уничтожим еретиков, посмевших усомниться в могуществе Повелителя. Да придет Смерть!

Корпус мертвых колоннами умертвий и рыцарей смерти двигался вперед под любопытными взглядами солдат. Сегодня для противника будет много новых открытий. Рельеф острова позволял нам занять господствующие позиции, поэтому даже атака с нашей стороны будет в более благоприятных условиях.

— Я тоже пойду, а то замерзнешь здесь с тобой, Холмский. Аким, Лавр, за мной, — Демидов в сопровождении своих бойцов направился к линии укреплений.

Дружина во главе с Леонидом будет ждать до ввода клановых гвардий или как они у них там называются. Вампиры ждали удобного момента для удара Кристины по волоту Токугавы. Второго по плану я должен взять на себя. По подсказке ронина он из клана Цугару в стихии Воздуха. Как же я люблю воздушников…

Яматцы добежали до укреплений, по пути теряя пехоту и боевые машины целыми подразделениями. Полное презрение к смерти, так они всех солдат растеряют. По трупам своих солдат первые отряды гвардейцев противника в странных доспехах вклинились в битву. Страшные маски, изображающие лица демонов и двуручные мечи в руках достойный противник для моих дружинников.

Дед, стоя на возвышении без эмоций дирижировал отрядами, раздавая приказы через рацию и помощников. Пусть мой рыцарь крови развивается. Вражеские волоты, к сожалению, так себя больше и не показывали, лишь отправляли все новые и новые войска в мясорубку. Я, в свою очередь, используя руны наложенной рядом с собой печати, как мог, помогал своим войскам, насылая на противника массовые проклятия ослабления, апатии и старости.

Демидов в массивном доспехе, приняв боевую форму, в прямом смысле слова сжигал врагов. Обычно владеющие высокого ранга не надевают на себя доспех ввиду полной бесполезности подобных «костылей». Боевую форму кудесника и сочетание инженерной мысли с артефактами Силы еще никому не удавалось соединить. У Демидовых, похоже, неплохо получилось.

Огненный воин, убивающий яматцев целыми просеками, привлек внимание противника, и водяной волот вместе с гвардией направился наперерез Демидову. Отлично, значит, скоро вампиры рода Лисицыных покажут себя на поле боя.

Центр держал Борисов и этим в принципе все сказано. Паладин Смерти один стоил целой армии, а вместе с рыцарями смерти и умертвиями легко сдерживал отряды противника, ожидая команды перейти в наступление.

На другом фланге первый полк пытался вернуть утраченные позиции во главе с вечно молчаливой Розой, которая в битве серьезно преобразилась. С легким клинком в правой руке и держа в левый серебряный крест, она напоминала ангела битвы. Солдаты первого полка обожали бывшую крестьянку. Защита, даруемая Светом, и молитвы помогали подавить страх от столкновения с владеющими. Не знаю, какие знания у адептов Света есть в Ордене, но у меня теории по светлякам хватит на долгие годы вперед, правда практика в основном была направлена против меня.

Леонид, еще раз кинув на меня взгляд, получил одобрение и отправился вместе с дружиной на помощь Розе. Масштаб вовлеченных сил говорил о выдвижении всех резервов с обеих сторон. Значит скоро из своей норки выйдет и последний зверек.

Второй волот из клана Цугару появился на поле боя одновременно с Кристиной. Затянутая в кожу высшая вампирша пыталась пробить водный доспех и отрезать голову главы клана Токугава, попутно уничтожая его охрану. В Кристине я не сомневался, но в процессе их танца стали и магии погибнет немало воинов.

Только, как всегда, план пошел не совсем так, как я рассчитывал. Вместо Леонида, застрявшего на гвардейцах неизвестного клана Ямато, на пути волота встала Роза. Дурочка, куда лезет. Боевая форма Жнеца привычно окрасила мир другими цветами.

Яматский волот впервые столкнулся с адептами Света, поэтому первые мгновения даже сделал несколько шагов назад под напором Розы, призвавшей свою силу в виде столбов света с небес, но дальше у девушки не было и шансов. Ветвистый разряд молнии на огромной скорости пробил защиту, и тело девушки откинуло на несколько метров.

Вперед, еще быстрее. Надо успеть. Кудесники охраны волота с ужасом отбивались от черепов «Волны Смерти» и отчаянно пытались остановить косу жнеца в моей руке, что не знала преград. Руки, ноги, реки крови и я у цели.

— Стой!

Цугару почти дошел до Розы, чтобы добить мечом, но мои слова заставили его развернуться.

— Глупо иметь привязанность на войне, — скривил губы немолодой уже мужчина в синем кимоно с собранными в хвост волосами. — Сразись в поединке меча, и я не убью ее прямо сейчас.

Молния в его руке будет быстрее любого моего заклинания, а проклятья на волота действуют не сразу. Главное Роза быстро приходила в себя и точно выживет.

— Я согласен. Отойди от нее.

Боевая форма спала, и я остался с саблями в руках. Сестры жаждали крови, и они ее получат. Мой противник усмехнулся своим мыслям и тоже достал второй клинок чуть короче основного из ножен на поясе.

Быстрый обмен ударами, и мы снова вернулись на свои позиции. Битва для нас не имела значения. Все также умирали воины и владеющие. Где-то Кристина издала торжественный вой победителя и прямо на поле боя полностью иссушила врага в окружении мертвых родичей. Дед все так же командовал сражением, а Леонид во главе дружины пытался прорваться к нам.

На миг застыв, мы разразились каскадом ударов. Взмах сабли и рука противника в крови, а я едва успеваю принять на жесткий блок резкий удар сверху и сделать шаг в сторону от укола в живот. Танец стали не может длиться долго. Не верьте рассказам о долгих часах сражений в поединках мастеров.

Еще один порез на ноге и противник, взревев, бросился в безумную атаку. Откинув мешающий ему второй меч, он наносил рубящие удары, не замечая новые ранения. Быстрые удары в режиме берсеркера почти достали меня и первые порезы на теле говорили об успехе противника, но важен лишь итог. В очередной раз, с безумными глазами подняв меч вверх, мой враг все понял, и струйка крови из его рта заставила опустить глаза ниже, чтобы посмотреть на клинок в груди. Это было последним, что Цугару увидел в своей жизни, следующим ударом сабля снесла ему голову.

Смерть второго волота решила исход битвы. Несколько командиров противника вскрыли себе животы клинками, как и большинство оставшихся в живых гвардейцев клана. Дикари. Кланы Ямато явно не ждали столь теплого приема со стороны Российской империи, но признаться честно и я не думал, что сражение будет настолько кровавым.

Заваленное трупами поле. Офицеры второй час подсчитывали трупы и сортировали раненых. Резня, одним словом. От двенадцатого полка осталось несколько десятков деморализованных солдат, как и треть от недавно вновь сформированного пятого. Завтра будет обсуждение битвы с Анной и генералами, а сегодня день подошел к концу и надо немного отдохнуть, чтобы восстановить силы.

Будь на моем месте кто-то другой, возможно впал бы в панику от потерь, но для некроманта смерть не конец бытия, да и богиня честных солдат не трогает. Битва с демонами совсем иной вариант событий, там бы свою душу сохранить…

Сон все не шел. Проблемы на другом конце империи лишь отсрочка перед куда более масштабными событиями и сколько бы я не оттягивал момент, демоны все равно меня найдут. Легионы демонов в моем старом мире смогли остановить лишь пять архимагов вместе с объединенной армией семи королевств и двух империй. Из полных магистров можно было собрать целую армию, здесь же всего это нет, да и магическая наука в зачаточном состоянии. Есть технологии, но… Может, стоит принять предложение Любомира и хотя бы попробовать помочь своим близким спастись?

Додумать мысль мне не дали. На пороге палатки застыла Роза в длинном до пола плаще.

— Роза, что случилось? Подожди, сейчас оденусь и мы поговорим.

Девушка ждать пока я оденусь не собиралась и мои слова стали для нее толчком. Одним движением она скинула с себя верхнюю одежду и голышом нырнула ко мне под одеяло.

— Не надо слов, — мягкие губы закрыли мой рот, а руки опустились к поясу.

Хм, изрядные познания в строении мужского тела от застенчивой девушки. Мои руки без команды головы вовсю уже мяли доступное тело. Розе и правда сегодня не помешает небольшая разрядка… ладно, мне тоже не помешает.

* * *

Главы трех сильнейших кланов Ямато невозмутимо наблюдали за дергаными движениями правителя страны. Император Хирохито раздраженно ходил по комнате и грязно ругался, что не совсем соответствовало его статусу и обычаям страны Восходящего Солнца. Взбалмошность наследника Дзимму давно стала притчей во языцех и, если бы не смерть императора с резко начавшейся войной, то шансов удержаться на троне у Хирохито практически не было.

— Вы потерпели разгромное поражение. Хотя еще неделю назад мне докладывали о полном успехе операции. Все оказалось наглой ложью!

— В поражении виноваты не мы, тэнно, а кланы Токугава, Цугару, Ота и Мори, — склонил голову Миномото.

Нетерпеливость и желание доказать свою значимость сыграли злую шутку с союзом возглавляемым кланом Токугава. Куда им до божественных кланов. Одним словом — выскочки. Лишь Фудзивара, Миномото и Тайро — три столпа силы Ямато, достойные блистать у трона… или сидеть на нем.

— Тэнно, «выдох» аномалии прошел во время перехода войск первой линии. Малые кланы потеряли много воинов с припасами и военной техникой. Нам надо подготовить новый контингент войск…

Глава клана Фудзивара не сильно переживал из-за потерь чужих кланов. Война выгодное дело. Изоляция от ресурсов и технологий слишком сильно влияла на развитие военных технологий, потому трофеи современной техники и новые ресурсы окупят любые затраты. Чужие затраты.

— Плацдарм на территории Российской империи под угрозой! Нас вышибут обратно и не позволят больше закрепиться. Я не хочу начинать свое правление с неудачной войны, — раздраженно продолжал говорить Хирохито, не обращая внимания на слова Миномото и Фудзивара.

— Поражение в сражении не означает, что мы проиграли войну. Воинов у нас хватит на сотни подобных сражений. Среди городской нищеты мы наберем сколько угодно пехотных полков, — успокоил императора глава клана Тайро. — Потеря сильныхпосвященных с родовыми способностями единственный неприятный момент.

Наконец, устав ходить по комнате император Хирохито занял свое место на троне и сделал глоток из принесенного слугой бокала.

— Какие у вас есть предложения, уважаемый Тайро?

— Собрать два новых союза кланов. Первые попробуют еще одну попытку закрепиться на плацдарме, а вторые будут ждать возможной контратаки противника. В условиях острова и «выдохов» аномалии развернуть все имеющиеся у нас силы мы, в любом случае, не сможем. Остается продолжать войну до победного конца. Сомневаюсь, что империя сможет отправить большие ресурсы к нам.

— Ваше предложение принимается. Нам во что бы то ни стало, требуется вернуть контроль над плацдармом. Кто возглавит новый союз кланов?

— Мы хотим возглавить войска на Сахалине, — вскочил с места Миномото.

Император вопросительно посмотрел на Тайро, но вспомнив о своих обязательствах, недовольно поморщился. Тем более Фудзивара открыто поддерживал своего союзника.

— Действуйте. И не забудьте… Сердце аномалии, вы обещали его мне!

— Все будет, как вы прикажете, тэнно, — поклонился Фудзивара.

Тайро с каменным выражением лица наблюдал за радостью Фудзивара и Миномото и презрительными взглядами, бросаемыми в его сторону. Клан Тайро в очередной раз выбрал мудрое решение дать возможность своим конкурентам убиться о русских. Теперь осталось самая малость, немного подождать.

Глава 7

Проснуться вместе с Розой, если честно, было довольно неожиданно, но не сказать, чтобы неприятно. Неопытность и некоторая скованность вскоре перешла в ненасытную страсть, а яркие без капли фальши чувства девушки пленили меня своей чистотой.

Вот и сейчас я любовался на Розу, пока она спала. Разметав золотые кудри на подушке, девушка была похожа на спустившегося с небес ангела. Кто знает, может кто-то из ее родственников и правда согрешил с одним из представителей небесного воинства. Жаль, но пора уходить, чтобы у Розы было время прийти в себя и продумать дальнейшее поведение.

Осторожно выскользнув из захвата рук и ног девушки, которая искала во мне защиту от жестокого мира, я быстро оделся и вышел из своей палатки. Вместе с ветреной погодой и ярким солнцем на улице меня ожидала одна очень довольная собой вампирша.

— Бедная девочка… она так долго шла к своей цели и как все остальные несчастные скоро поймет, что все это время летела в пламя безжалостного костра.

Кристина, сложив руки на груди, с насмешкой смотрела на меня своими кровавыми глазами, нарываясь на такой же язвительный ответ. Не дождется.

— Надеюсь, ты здесь не при чем?

— О, нет. Я всеми силами, наоборот, пыталась ее отговорить от столь безумной выходки, — взмахнула ресницами Кристина. — Водоворот опасных женщин вокруг тебя сожрет и не заметит бедную Розу. Мне даже будет немножко жаль ее.

— Я почти поверил тебе, Кристина. Зачем ты меня ждала под палящими лучами утреннего солнца?

Даже высшие вампиры не сказать, что получают удовольствие от нахождения под солнцем. И столь долгое ожидание должно быть чем-то обусловлено.

— Пять моих родичей погибло от рук волота, остальные еще долго не смогут вести активные действия. Я пришла за заслуженной наградой для моего рода!

— Пойдем, посмотрим на наш улов. На месте и решим, что именно заслужил род Лисицыных.

Заранее подготовленное место под хранение ценного «материала» основа основ для любого боевого некроманта. Нет ничего хуже, чем потерять ценные ресурсы из-за лени или глупых ошибок помощников. Некоторые считают, что важнее всего для адептов Смерти знать множество рун древнего языка, другие видят могущество в накопленном океане некроэнергии. По мне так, некроманты всецело зависят от качества материала будущих слуг. Не зря в городах моего прошлого мира одной из главных обязанностей светлых жрецов было наблюдение за покоем мертвых на старых кладбищах знати.

Признаться, улов был хороший. Два мертвых волота и десятки тел кудесников. Про ведарей и гридней можно даже не упоминать. Надо ли объяснять, что кое-какие потери необходимо пополнять прямо на месте. Часть воинов надо поднять в виде вампиров или рыцарей смерти из тех дружинников, кто был заранее готов на продолжение жизни в виде нежити. В общем, работы практикующему некроманту всегда хватает.

— Скажи, Кристина, вот чего тебе не хватает?! Вечная молодость, сила недоступная простым смертным и возможность для дальнейшего развития. Большинство владеющих ради твоих возможностей, не раздумывая, пожертвуют самым драгоценным в своей жизни.

— Ты прекрасно знаешь о моих проблемах, Кирилл. И решить их в этом мире можешь только ты, если не считать смутных перспектив в далеком будущем от твоих юных учеников, — прошипела вампирша.

Вампиры при любой возможности будут пытаться усилить и увеличить численность своей семьи. Естественное воспроизведение себе подобных им, к счастью, недоступно.

— Хорошо. Одиннадцать вампиров мой максимум на сегодня, но ближайшие полгода даже не проси об увеличении численности рода. Все равно не осилишь. Материал сама подберешь или тебе без разницы?

— Стой. Позволь мне выбрать, я быстро, — резко ответила Кристина, метнувшись к разложенным телам.

Пока матрона вампирского рода вглядывалась в лица и прислушивалась к своим ощущением, выбирая, словно в магазине, можно было уснуть от ожидания. О пополнении вампиров я думал давно, тем более они постоянно несли потери при выполнении моих заданий. К тому же, свои лимиты я давно не восполнял, в основном используя учеников для усиления и пополнения армии нежити. Сегодня пора исправить данное недоразумение.

Выбранные Кристиной тела были все в ранге кудесника, причем далеко не начальной степени. Хитрая бестия. Знает же, что обычное поднятие мертвых мне не интересно. Каждый вампир из моих рук выходил произведением искусства. Улучшенные рунные цепочки, развитие внутренних резервов и дополнительные способности для каждого. Вместе с новыми шаблонами развития это позволит новым вампирам вернуть забытые линии крови. Если, конечно, смогут выжить и обеспечить себе безопасное развитие.

Ранг волота позволял проводить одновременное поднятие всех вампиров. И даже некроэнергия еще осталась. Как приятно иметь мощное сосредоточие без всяких костылей и долгой подготовки. Один за другим вампиры вставали с пола, осматривая окружающее пространство.

— Готово, забирай. Эй, вы! Она ваша, матрона. Слушайте ее словно меня.

Одиннадцать пар глаз остановились на Кристине в ожидании приказа.

— Дети мои, пройдемте к братьям, где вам объяснять правила и ваши обязанности. Не будем тревожить покой нашего сильномогучего Повелителя, — не удержалась от шпильки в мою сторону высшая вампирша.

После ухода Кристины с поднятыми вампирами я продолжил эксперименты. В голове давно была идея, как усложнить жизнь противнику при минимальном использовании собственных сил и ресурсов. Да и призраки показали свою высокую эффективность, необходимо увеличить численность этих идеальных разведчиков.

Волоты ценный ресурс и я не могу переправить их через всю империю без потери целостности структуры или полной потери материала. Создание личей единственный выход из сложившейся ситуации, но мне требовались особые личи способные действовать самостоятельно и вдали от базы обеспечения.

Тела волотов покрыли десятки рун и дополнительные линии Силы, чтобы увеличить сосредоточие и встроить несколько интересных артефактов. Осталось только активировать и задать несколько базовых установок для корректной работы на территории противника. Хорошая работа, которой я могу гордиться.

— Кхм, кхм. Князь, пора на военный совет. Великая княжна Анна уже прибыла, и члены совета ждут только вас, — напомнил о своем присутствии Леонид Мечев.

Заработавшись, я не заметил присутствие командира дружины. Похоже, он не первый раз пытается привлечь мое внимание.

— Как всегда только начнешь творить, и кончается отведенное время, или появляются срочные дела. Чего уж теперь, пошли, раз нас так сильно ждут.

Хорошо, что возвращаться на материк нам не пришлось. Анна вместе с гвардией сама решила посмотреть на победителей и побежденных, заодно совместив приятное с полезным приобщившись к общей славе.

Совет начался с длинной речи Анны о том, как она счастлива лицезреть героев и верных сынов Российской империи. Никого не забудут и каждому воздаться по заслугам. Правда, про достойные награды сказано было чуть меньше, но генералы все равно ловили каждое слово великой княжны, как великую истину. Может дело в ментальном контроле или личном обаянии Анны.

После вступительной речи Анны, получив на это наше разрешение, доклад начал генерал Муромцев.

— Ваше высочество, господин главнокомандующий, офицеры штаба, наши войска развивают наступление и нами отвоевано несколько поселков на территории острова. Благодаря мудрым действиям генштаба взято в плен около двух тысяч солдат противника и десятки единиц техники.

— Что по поводу оставшихся у противника войск на нашей стороне острова? — спросила Анна.

— Разведка докладывает о нескольких пехотных полках и военных силах клана Ота закрепившихся в научном лагере рядом с аномалией. За несколько недель лагерь превратился в крепкий орешек и при его штурме мы понесем большие потери. Конечно, решать только главнокомандующему, но я за осаду лагеря, — бросил на меня быстрый взгляд генерал.

— Князь Холмский, какие у вас дальнейшие планы? — обратилась ко мне Анна.

— Необходимо провести ротацию пехотных частей и продолжить наступление вглубь острова пока мы не получим полный контроль над нашей территорией, после чего будем готовить экспедицию на ту сторону. Если наших сил будет достаточно для данной операции. Что касается научного лагеря… не вижу никаких проблем.

Мои слова задели генерала Муромцева, но он промолчал, а вот глава клана Муравьевых не сдержался от довольной улыбки в адрес своего неприятеля.

— В ближайшее время клановые дружины встанут под вашу руку, так что проблем с острой нехваткой военной силы больше не будет. Предлагаю обсудить, что нам необходимо для победы над врагом. Князь Холмский, с вашего позволения попрошу генерала Муромцев продолжить…

План дальнейшей операции постепенно обретал четкие очертания, как и должно быть в правильной войне. Обеспечение полков всем необходимым, логистика, подготовка, боевое слаживание и десятки других важных моментов решались на совете. Не так уж и бесполезны подчиненные Муромцева.

— На этом закончим совет. Господа, можете быть свободны, — встав со своего места, Анна дала понять офицерам, чтобы они не задерживались.

Я хотел было вернуться к продолжению экспериментов, но великая княжна остановила взглядом и попросила остаться. Дождавшись пока мы останемся вдвоем, Анна отправила охрану на выход. Интересно.

— Кирилл, спасибо тебе за все. Громкая победа позволит мне упрочить свои позиции на Дальнем Востоке и заодно отобьет желание отца вернуть в столицу. Что я объясняю, ты и сам все прекрасно понимаешь. Давай завтра посидим где-нибудь и отпразднуем твою победу? Здесь рядом есть небольшой городок или, если хочешь, можем вернуться в Хабаровск.

— Давай, я не против. Небольшой отдых сейчас нам обоим не помешает.

Сделав ко мне шаг, она хотела быстро поцеловать в щеку, но я перехватил ее губы своими. Ничему Анну время не учит. Хотя… она как будто только этого и ждала, горячо ответив на мой поцелуй. Сильно затянувшийся поцелуй.

— Ах, хватит. Сейчас нас увидят, кому этого не следует делать, — покраснела Анна и взяла себя в руки. — Все, Кирилл, хватит. До завтра.

Великая княжна сделала глубокий вдох и поспешно покинула штабную палатку. Что со мной?! Зачем я это сделал, наверное, сам не смогу ответить. Чего же ты добиваешься Анна? Интриги, как же я их не люблю. Еще Каристрим недавно заявил, что некоторое время не сможет отвечать на призыв и ему, возможно, позже может понадобиться моя помощь. Наглец. Такому поможешь и еще сам окажешься в должниках.

Возвращаясь в палатку, я был встречен другой девушкой. Женщины, женщины и еще раз женщины. То густо, то пусто. Эх, о другом у меня сейчас должна болеть голова.

— Кирилл Дмитр…, — под моим взглядом девушка проглотила официальное обращение. — Я тебя ждала, хотела поговорить о нас с тобой.

— Хорошо, я не против, Роза.

Притянув ее к себе поближе, я перевел наш разговор на более доверительный.

— Я… ты мне…, — на секунду замолчав, Роза собралась с мыслями и выпалила на одном дыхании. — Хочу быть с тобой несмотря ни на что. Любовницей, подругой, служанкой, кем угодно, но рядом с тобой! Да, я родилась в крестьянской семье, и…

Так все смешалось в ее голове. Надо лечить проверенным способом.

— Иди ко мне, глупая девочка.

Быстро скидывая одежду, мы помогали или скорее больше мешали друг другу, как вдруг я почувствовал присутствие кое-кого лишнего.

— Кирилл, я забыла тебе сказать, что… эмм, — заметив Розу в нижнем белье, Анна словно наткнулась на невидимую стену. — Завтра нам надо обсудить момент встречи клановых дружин. Спокойной ночи!

Роза резко соскочила с моих колен, отчаянно пытаясь прикрыться. Правда, необходимость в этом отпала, нежданная гостя уже покинула мое логово. Если ли бы у палатки была дверь, то уверен, она бы вылетела с петель. Анна явно заскочила в мою палатку не в самый подходящий момент, да и плевать. Немаленькие дети.

Начав собирать разбросанные вещи, Роза постепенно двигалась к выходу, но была остановлена и посажена обратно на свое место. Я плохо отпускаю жертву, попавшую в мои сети, а девушка с невероятно мощной силой Света сильнее любого вина ударила в мою голову. Главное, чтобы жены не узнали о небольших последствиях восточной командировки.

* * *

Пять темных комочков тыкались мордочками в пузо тяжело дышащей измененной аномалией волчицы в поисках молока. Роды были не простыми, поэтому Наташа уже несколько минут вливала чистую энергию стихии Земли для восстановления спутницы Грома. Пес с благодарностью смотрел на жен хозяина продолжая охранять свое резко увеличившееся семейство от всех возможных бед.

— Какие хорошенькие. Может себе одного забрать, — Наташа протянула руку к щенкам.

— Ррр, — волчица оскалила зубы, готовая разорвать любого за своих щенков, но Гром ее тут же успокоил.

— Нет, нет, мы не будем никого забирать. Сейчас точно никого, — быстро поправилась Елена.

Тут уже и Гром недовольно посмотрел на жену хозяина.

— Давайте поднимемся наверх и попросим принести молока. Вряд ли мы сейчас здесь, что-нибудь сможем понять без Кирилла. Со всеми остальными проблемами справиться энергия источника, — предложила дельную мысль Анастасия.

— Жаль Кирилл не видит, какие у Грома смешные и красивые щенки.

— У меня такое чувство, что Кирилл сейчас занят иными проблемами. Он кобель и на войне себе девок найдет.

— Он может, — подтвердила Анастасия и тут же вспыхнула. — Еще и чертова Анна никак не успокоится.

На выходе из подземных помещений родового поместья Холмских девушек ждал Самир, который при их приближении склонился в глубоком поклоне. Личный слуга никак не хотел уходить в свободное плавание, а наоборот был очень счастлив от каждого изменения статуса своего господина. Странные люди живут на востоке.

— Госпожи, прошу прощения, только что прибыла гостья. Хозяин оставлял четкие указания на ее счет. Принять по высшему уровню, дать защиту и обеспечить всем необходимым.

Девушки недоуменно переглянулись и без слов последовали за Самиром. Наташе даже показалось, что личный слуга Кирилла облегченно вздохнул.

На мягком диване в гостиной сидела молодая девушка, и разглядывал коллекцию холодного оружия. В дорожной одежде с темными от усталости и пролитых слез глазами она вызывала немало вопросов.

— Сильвия де Бриссак, — первой представилась знакомая Холмского, едва заметно склонив голову.

— Княжна Анастасия и княжна Наталья с Еленой из рода Холмских, — в ответ представилась Анастасия. — Мы не слышали о вас от нашего мужа. Нам бы хотелось узнать, в чем цель вашего визита.

— Мне надо к князю Холмскому, чтобы передать срочное послание от архимага Альбиона. Это очень важно.

Сильвия ожидала разного, но не то, что произошло дальше.

— Из каждой поездки по новой женщине. Кирилл нас не любит, — закрыла ладонями лицо Наташа.

— Не переживай, Наташа, может она просто знакомая, — успокаивала подругу Елена. — Ведь это так?

— Мы с Кириллом познакомились в Германской империи на мировом чемпионате. Так как на счет того, чтобы увидеть самого князя?

— Сейчас это невозможно, — холодно ответила Елена.

Глава 8

Клановые войска прибывали состав за составом, вгоняя шпионов Ямато в тоску. Грозная боевая техника, уверенные в себе владеющие и масса пехотинцев впечатляли боевым духом и верой в победу. И хотя первоначальный график сбился из-за «выдоха» аномалий, но перечить воле императора в этот раз кланы все же не решились. Качество войск в основном оставляло желать лучшего, но изредка были и клановые дружины в полном вооружении.

Мелкие кланы и тех, кто решил предоставить чисто символическую помощь в войне с Ямато, встречали офицеры генштаба, а мне с великой княжной Анной достались более представительные фигуры из числа великих кланов.

— Господин главнокомандующий, войска клана Трубецких готовы к выполнению боевой задачи. Ждем ваших приказов.

Павел Трубецкой в военном мундире без знаков различия выглядел воинственно, но в отличие от остальных представителей великих кланов принципиально не обращал внимания на Анну. Скорее всего, это обусловлено не личным отношением к старшей дочери императора, а присутствием молодой жены среди сопровождающих дружину Трубецких.

— Мы рады видеть славных воинов, готовых до конца исполнить свой долг перед Отечеством. Офицеры генштаба помогут вам с размещением личного состава, а лично вас позже пригласят на военный совет, — опережая меня, ответила Анна.

Павел вопросительно посмотрел на меня, ожидая реакции. Я в ответ успокаивающе прикрыл глаза, показывая, что все в порядке, и мы позже поговорим.

— Князь, больше мероприятий по встрече войск великих кланов сегодня не будет. Можете быть свободны, — тихо произнесла Анна, проводив взглядом Трубецкого во главе колонны клановых дружинников.

Ледяная королева сегодня весь день не обращала на меня внимание. Для свиты это отчетливый показатель немилости, но дураков наглеть и пытаться выслужиться перед Анной, к сожалению, не было. Похоже, вымерли или ждали развязки.

Причина такого отношения очевидна и полностью прогнозируема. Хотя я ни о чем не жалею. Дикий секс с Розой нельзя было назвать нормальным явлением. Свет внутри нее обжигал и притягивал одновременно. Она делилась со мной своей энергией, не думая о последствиях. Спасала только разница в емкости сосредоточий. В любом случае, интересный опыт.

Для чего мне Роза вопрос простой. Символ, знамя называйте, как угодно, но некромант плохо подходит для общемировой войны с демонами в отличие от полностью контролируемого адепта Света. К тому же, женщины эмоциональные создания и закрепить наши отношения, кроме всего остального, еще и на сексе не самый плохой вариант. Да и чего врать нравится она мне.

— Раз все дела решили, значит, пора идти в ресторан. Какие у тебя предпочтения по кухне?

Широко распахнув глаза, Анна резко повернулась ко мне, пылая возмущением, как настоящая валькирия.

— Ты… ты просто невероятный наглец! Да как ты смеешь предлагать мне идти с тобой в ресторан после всего, что произошло?

Просто сон плохой приснился. Изначально я думал, как хорошо все прошло с Анной, и теперь она меня будет избегать, но видение сражения армии нежити с демонами в мертвом мире без солнца и травы что-то поменяло во мне.

— Ничего такого особенного и не произошло. Сколько ты еще собираешься дуться на меня?

— Сколько потребуется. Ты сначала целовал меня, а через несколько минут целуешь уже другую. Это разве, по-твоему, нормально? — распалилась Анна, не обращая внимания на присутствие гвардейцев рядом с собой.

Горяча, хороша.

— Вполне. Ты должна в первую очередь для себя определиться чего ты хочешь: комнатную собачку под ментальным контролем, очередного дурного воздыхателя или верного союзника… с определенными слабостями в своем характере. Ну, так что, пойдем в ресторан? Я бы сейчас согрелся чем-нибудь покрепче.

Анна задумалась, пытаясь проанализировать мое резко изменившееся поведение. Выставить меня в роли оправдывающегося мужчины у нее не получилось и теперь она, скорее всего, изменит свой подход по моему приручению.

— Хорошо, я сейчас распоряжусь, чтобы нам подобрали достойное место, но не думай, что твоя любвеобильность мне приятна. Больше никаких поцелуев с твоей стороны я не потерплю, — гордо произнесла великая княжна.

Так я и поверил, но спешить и правда пока не стоит. Охотнику во мне следует затаиться, чтобы не спугнуть хитрую жертву.

— Безусловно, так и будет. Поедешь вместе со мной на одной машине? Ладно, я просто пошутил.

Дорога до выбранного Анной ресторана не заняла много времени, но особенно порадовало, что к нашему приезду помещение было полностью пустым, а слуги, расставив тарелки с заказом, оставили нас вдвоем. Проверить искусство повара я всегда не против.

— Когда ты закончишь с возвращением территории империи под наш контроль? — спросила Анна, утолив голод легким салатом.

— Сейчас с тобой посидим немного, и поеду на Сахалин. Завтра начнем и закончим, а может уже сегодня.

— Твоя самоуверенность заражает оптимизмом, если это не пустая бравада, — оттаяла великая княжна и сделала небольшой глоток из чашки. — И как тебе ночь с твоей новой девицей, понравилась?

— Конечно, да! Невероятно бодрит и наполняет тело позитивной энергией на целый день. Особенно на войне, где каждый день, возможно, будет последним.

— У тебя есть удивительная способность выводить меня из себя!

— Согласен, это у меня неплохо выходит. Что мы все обо мне. Давно хотел спросить тебя о том, не разочаровалась ли ты в правлении огромной территорией в таком молодом возрасте? Балы, дорогие украшения, фавориты и любовники остались в столице, а здесь только война, горы отчетов и разборки между чиновниками.

Сменить тему на любимую для девушки всегда рабочий вариант. Особенно когда она дуется ради приличия.

— Я с самого детства готовилась стать правительницей империи. С малых лет занималась благотворительностью, управлением клановыми активами и людьми. Потому именно успехи в делах вдохновляют меня больше всего на свете, а интрижки, балы и драгоценности — это всего лишь мусор. Как говорят каждому свое…

— Гордой императрице, которая всегда будет пытаться выйти из тени своего будущего мужа оставят только балы и интрижки.

— Ты зря так думаешь. Возможен вариант, когда мы с супругом будем жить душа в душу и вместе править на благо империи, — стрельнула глазами Анна и мило улыбнулась.

Дальше наш разговор перешел на более нейтральные темы и, закончив с обедом, я со спокойной душой передал Анну охране, после чего отправился на остров к действующей армии. Поцелуя в этот раз я не был удостоен, а жаль. Ха, на востоке империи я как будто снова вернулся во времена боярича-отморозка, которому плевать на всех. От своей сути не уйдешь, как не старайся. Я ведь и правда не жалел, что меня усыпила та рыжая волшебница в бытность Королем Ночи. Хороша была чертовка.

После поражения противник, как ни странно, не спешил перекидывать подкрепления через аномалию, что позволило нашим войскам подойти вплотную к его основному лагерю без особого сопротивления. Войска ожидали только команды на дальнейшие действия.

Научный лагерь, превращенный стараниями кланов Ямато в опорный пункт прибывающих войск, серьезно преобразился за последнее время. Несмотря на разрушения жилых построек, укрепления не были уничтожены. Противник серьезно окопался, и выкурить его будет не так просто. Имповы острова. Жаль здесь землетрясение нельзя использовать.

Когда я прибыл к армии, сразу же заметил первые попытки штурма в виде горящей техники рядом с укреплениями противника. Скорее всего, штурм был неудачным. Взрывы снарядов разносили все кроме центрального хранилища и научных лабораторий. Хоть данные сооружения были хорошо защищены от внешнего воздействия, но мой приказ был строг.

Мое прибытие не осталось не замеченным, и вскоре, после приветствия, я слушал доклад офицеров и командиров княжеского войска.

— Мы продвинулись на нескольких участках обороны, но дальше у противника серьезные укрепления, насыщенные тяжелой пехотой и крупнокалиберными пулеметами. Без длительной артподготовки штурм будет слишком кровавым, — доложил генерал Рязанцев.

Командующий сводной армией из имперских полков не слишком обрадовался моему прибытию, но и не кривил лицо, что уже неплохо.

— К противнику в любое время могут подойти подкрепления и тогда наши потери увеличатся на порядок. Можете не переживать, генерал, для штурма у меня есть специально подготовленные подразделения. Борисов, наконец, появилась работа по вашему профилю. Необходимо осуществить прорыв обороны с целью полного окружения и уничтожения войск противника. Как решить поставленную задачу ты знаешь лучше меня.

Паладин смерти оставил мой приказ без ответа, лишь ударил себя кулаком в доспех и направился, в сопровождении закованных в темную броню рыцарей, к своему войску. Интересно было наблюдать, что люди постепенно привыкали к мертвым. Возможно, сознание более образованных людей, чем крестьяне моего мира, проще реагирует на наличие нежити рядом с собой или военные, как никто другой, понимают плюсы данного симбиоза.

Как бы там ни было, вскоре мы своими глазами увидели действия корпуса мертвых при штурме вражеских позиций. Волна гулей быстро пересекла линию соприкосновения и захлестнула бетонные укрепления войск Ямато. Быстрая и ловкая нежить практически сливалась с землей, что затрудняло ее уничтожение, а невероятная живучесть позволяла перед окончательной смертью забрать немало солдат противника.

Пока гули вскрывали острыми когтями и грызли мощными челюстями солдат Ямато, умертвия, под руководством рыцарей смерти, воспользовались моментом для решительного штурма. Лучшая тяжелая пехота нежити давила любое сопротивление на своем пути. Владеющие клана Ота ложились под ударами мечей и заклинаниями школы Кости, используемой рыцарями смерти, а Борисов и его неизменный заместитель руководили этой бесконечной мясорубкой. В общем, корпус мертвых в очередной раз доказал свою эффективность, позволив сохранить немало жизней простых солдат.

Горы трупов защитников с редкими вкраплениями нежити меня мало интересовали. Мой путь лежал к разоренной противником лаборатории, а если быть точнее, к ее закрытой части. Враг тоже пытался проникнуть на подземные этажи, но больших успехов не достиг из-за серьезной системы охраны и прочности сооружения. Ну, а после неудачного наступления кланам Ямато и вовсе стало не до секретов лаборатории.

Некогда белоснежный коридор был покрыт пятнами копоти от уничтоженных турелей и длинными кровавыми потеками вследствие сопротивления охраны. Стоило мне пересечь невидимую черту, как сверху опустился сканер, проверяя меня на наличии допуска.

— Доступ запрещен! — проскрежетал механический голос.

Интересно. Уничтожить здесь все конечно можно, но лучше не стоит. Запустишь случайно какой-нибудь механизм самоуничтожения и пиши пропало. Нет, у меня есть идея получше.

* * *

— Ааааа, прошу хватит! Нет…

Хруст костей под громкие вопли пленника и непередаваемый «запах» страха доставляли невероятное удовольствие толстому демону с шипастым кнутом в руках. Дикая, нарастающая боль, от которой не было спасения, могла длиться бесконечно долго. К сожалению, у демонов-мучителей нельзя умереть от болевого шока или уйти в спасительную темноту беспамятства.

— Жалкий кусок мяса, лучше закрой рот пока я не съел твою никчемную душу! Ты мешаешь лорду и его советникам своими воплями.

Прикованный к стене тронного зала дворца пленник не вызывал никакого интереса у собравшихся возле лорда Зилода демонов. Привычная картина для антуража, которая давно успела надоесть.

— Что вам нужно? Я все расскажу, все что угодно сделаю, только отпустите меня. Прошу вас! — бывший наместник султана османов в Малой Азии не прекращал попыток привлечь внимание демонов.

Лениво слушая доклады советников, лорд Зилод был предельно спокоен, хотя внутри него бушевала ярость. Проблемы в новом мире копились одна за другой. Дворяне османов быстро раскусили с помощью жрецов истинную сущность султана и визиря, после чего массово побежали из столицы, укрепляя армии кланов. Твари из магических аномалий не подчинялись силе Хаоса и рвали демонов с такой же радостью, как и людей. Попытки убить архимага и некроманта не увенчались успехом из-за скудности доступных на данный момент ресурсов. Спешка и страх появления конкурентов плохие помощники в деле захвата целого мира.

Способности к портальной магии одно из основных преимуществ истинных демонов над другими расами. Возможность появиться в любом месте, кроме природных источников, специально защищенных земель и храмов светлых богов обнуляла практически любую оборону, если бы не наличие нескольких неприятных ограничений.

Пропускная мощность порталов зависела от качества связи с маяками, которая развивалась в течение длительного времени, также как и привязка горнила к новому миру. Ритуальные жертвы смертных в разных концах мира позволяли ускорить развитие маяков, но малое количество лояльных демонологов и полное уничтожении ячейки в Альбионе нанесли серьезный удар по плану быстрого захвата мира.

Из-за данных ограничений маяки демонов в магических мирах, как правило, старались уничтожить в первое десятилетие после начала нашествия. С каждым последующим годом демоны все быстрее привыкали к новому миру, а миллионы душ позволяли формировать легион за легионом.

В свою очередь, горнило позволяло призывать низших демонов в любом количестве, но более мощные создания требовали искр, которые формируются из душ смертных, а элитные твари Хаоса требуют особое угощение в виде душ магов. Поэтому полноценные легионы демонов доступны только самым сильным лордам.

Найденный благодаря магии горнила мир настоящее сокровище. Многочисленные природные источники и миллиарды душ смертных именно то, что может возвеличить любого лорда над остальными повелителями Хаоса. В своих мечтах Зилод уже надевал корону верховного лорда, но очередной вопль «мяса» вернул его в реальность. Недовольно скривившись, лорд демонов взмахом руки приказал мучителю закончить с пленником. Надоел.

— Слабые люди в этом мире. Помню, в Закрии даже крестьяне на третьи сутки пыток все еще взывали к своему богу. Калеб, скажи мне, почему я не должен тебя уничтожить прямо сейчас? — резко задал вопрос лорд Зилод.

Темноволосый мужчина в идеально подогнанном костюме-тройке низко поклонился и выдал заранее подготовленный ответ.

— На занятой вами территории, мой лорд, есть определенные проблемы, которые требуют быстрого решения. Наличие адептов Света рядом с нами забирает множество ресурсов горнила, отвлекаться еще и на армии кланов османов будет непростительной ошибкой. К сожалению, ваши слуги не смогли вовремя решить проблему, а я смогу быстро вернуть контроль над смертными и приведу в вашу армию новых слуг.

И это был правильный ответ.

— Бесполезные куски дерьма ангела, они не смогли справиться даже с местными аристократами. С какими-то жалкими смертными! Пусть горнило в следующий раз создаст что-нибудь более пригодное для меня, — зловеще произнес лорд Зилод, даже не посмотрев на неудачников.

Два демона, что занимались вопросом привлечения на свою сторону кланов османов, сгорели в огне магии Хаоса, а их искры тут же вернулись в горнило, чтобы вскоре создать новых демонов.

— Теперь контроль за смертными снова твоя работа, Калеб, и мне нужен успех. Больше я не потерплю ошибок!

— Я не подведу вас, — еще раз низко поклонился Калеб, показывая полное подчинение своему господину.

— Интересно куда ты спрятал от меня Ламину? Я не ощущаю ее искру. Хотя, мне плевать на нее… пока ты верен мне. Иди работай, — лорд привлек к себе на колени суккубу, что ранее лежала возле его ног.

Калеб, как и остальные демоны, правильно поняли намек и скрылись с глаз лорда. Все прошло даже лучше, чем он рассчитывал и теперь ему надо вернуть расположение Зилода, после чего ждать удобный момент для нанесения одного единственного удара. Знал ли об этом лорд? Наверняка. Мир демонов, где высшие ненавидят друг друга, кроме редких привязанностей, работал по иным правилам, нежели людской. И все же лорд допустил непростительную ошибку, посчитав Калеба не самой большой своей проблемой.

Глава 9

Ознакомившись более подробно с защитой лаборатории, я заметил, что она состояла не только из последних достижений ученых империи, но и опиралась на разветвленную артефактную часть с мощными накопителями. Вложенные в охрану лаборатории средства наводили на интересные мысли. Вряд ли тайная канцелярия и клан императора на задворках Российской империи новую косметику разрабатывали. Так что мое любопытство должно было окупиться новыми знаниями или ценными трофеями.

Необходимо узнать для чего тайная канцелярия так тщательно охраняла это место, и зачем оно необходимо было императору. Правитель империи вряд ли утолит мое любопытство. Благо ответы на некоторые вопросы мне может дать мой тесть. Кстати, хорошая мысль, а значит, нечего откладывать. В научном лагере установлен мощный ретранслятор, так что проблем со связью нет.

— Добрый вечер, Игорь Владимирович. Как ваши дела? Как молодая жена?

Привезенная из Магриба девушка смогла растопить сердце опытного разведчика, и возможно, скоро у Карповых можно ожидать пополнения в семье. Жизнь штука короткая и хоронить себя в расцвете сил точно не стоит.

— Все хорошо, Кирилл. Слышал, у тебя есть серьезные успехи в качестве главнокомандующего империи. Поздравляю! — настороженно ответил Карпов.

— Ничего существенного. Победа в одном из сражений локального конфликта не заслуживает особого внимания. Скажу честно, мне нужна ваша помощь, Игорь Владимирович. Сейчас стою перед дверью Л37 известного вам в прошлом объекта. Интересно было бы попасть внутрь. Не подскажете, как мне это сделать?

Длительное молчание Карпова вряд ли было вызвано моим вопросом. Скорее глава самой могущественной тайной службы империи анализировал полученную информацию.

— Зачем тебе чужие секреты, Холмский?! У тебя полно своих тайн, к которым ты никого не подпускаешь. За этой дверью проводились секретные исследования лучшими учеными Российской империи, и до сих пор действует программа полной изоляции лаборатории от внешнего мира. Поверь мне, не стоит совать голову в пасть тигру.

— Мы же родня, Игорь Владимирович, да и Тайная канцелярия не так просто прикрывает меня последние пару лет. Нам лучше и дальше учитывать интересы друг друга. Это всегда приносит выгоду.

Ты мне, я тебе — суть моих отношений с Тайной канцелярией. И пока меня все устраивает. Мне безразлично, какие цели высшие офицеры спецслужбы империи вынашивают в отношении меня. Главное не мешают.

— Защита была создана от того, что внутри, а не от внешнего захвата, — быстро сдался Игорь Владимирович. — В принципе, если ты будешь соблюдать правила изоляции и не разрушишь внешнюю защиту, делай, что хочешь. Не маленький уже, сам взвешивай все риски. Я дам тебе коды доступа, но за собой «уберешь» обязательно.

— Все будет, как в морге разложено по полочкам.

— Шутник. Скоро трое детей будет бегать по поместью, а ты все… ладно, заканчивай с войной на краю мира и жду твою семью в гости.

— Непременно будем всем семейством. Всего вам доброго, Игорь Владимирович.

Странно, но Карпов даже особо не старался отговаривать меня от посещения лаборатории. Что-то здесь не чисто. Подставы я от него не жду, но все же стоит подстраховаться. Появление Леонида и Кристины произошло одновременно с предоставлением кодов доступа моим специалистам службы безопасности по защищенной линии. Быстро работают сотрудники у Карпова.

— Как там наверху?

— Проводим зачистку последних очагов сопротивления и сортируем пленных. Что делать с упакованным противником оборудованием из лабораторий, князь? — спросил Мечев, разглядывая уничтоженные турели.

— Трофеи дело святое. Что там интересного?

— Накопители в основном и пара ящиков интересных находок из Сахалинской аномалии. По словам наших оценщиков… очень ценных и редких.

— Разберемся, но скорее всего будет, как обычно, ты ничего не видел. Леонид, бери с собой два десятка дружинников, а ты, Кристина, своих бездельников. Нас ждет увлекательная экскурсия по местным достопримечательностям.

Предоставленные Карповым коды доступа сработали, как надо и после небольшой заминки массивная дверь без шума отъехала в сторону, приглашая нас войти внутрь. Лаборатория встретила нас тишиной, кромешной темнотой и сладковатым запахом смерти. Не самое приятное начало.

Первое помещение после длинного коридора имело признаки поспешного бегства персонала лаборатории и было покрыто толстым слоем пыли. Ничего интересного мы не нашли, поэтому двинулись дальше. Шагая за Кристиной, я вспоминал боевые отряды тайной канцелярии и не понимал, почему они самостоятельно не справились с проблемой.

Еще одни вопрос — кто нас встретит внутри? За десять лет даже нежить развалится без постоянной подпитки. Твари аномалии или эксперименты вроде тех, что проводил Зимин… но что тогда выступает в роли источника? Каким бы не был ответ, в любом случае, скоро узнаем.

После пропускной мы вошли в просторный холл и здесь картина была совершенно иная. Следы сражения и застаревшая кровь повсюду с глубокими бороздами от когтей на бетоне. Разбросанные элементы брони и стрелковых комплексов говорили о тяжелых боях. Правда ни одного тела или даже кости мы не нашли. Неужели настолько прожорливые твари?!

Кристина склонилась над чудом уцелевшим шлемом имперской гвардии, рассматривая его со всех сторон.

— Два или три месяца назад здесь была группа живых. Сейчас я тоже чувствую присутствие нечто живого или не совсем живого…

Вдруг из темноты на бойца отряда упала здоровенная тварь похожая на измененную крысу, а за ней посыпались и ее товарки. Спячка крыс закончилась с появлением нашего отряда. Странно, что я их не почувствовал.

Дружинники не поддались панике, окутались щитами Силы и открыли огонь из огнестрельного оружия. Применять техники в замкнутом пространстве подземной лаборатории я запретил без особого на то распоряжения.

— Прекратить огонь! — приказал бойцам дружины Леонид Мечев.

Запах пороха и множество пустых гильз на полу рядом с мертвыми тушками крыс. Артефакты освещения были уничтожены в ходе последнего сражения отряда гвардии с тварями, поэтому с помощью стихийной энергии мы создали несколько очагов освещения и теперь противник больше не должен застать нас врасплох.

— Лабораторные мыши и крысы так сильно изменились? Канализации вроде бы тут нет, — пнул ногой мертвую крысу Леонид.

— Аномалии меняют все к чему прикасаются, так что все может быть и скоро мы узнаем ответы на все вопросы. Старайтесь сохранить энергию. Неизвестно, кто нас ждет дальше.

Вскоре мы услышали скрежет сотен когтей по полу, доносящийся из боковых коридоров. Сплошной ковер жаждущих крови монстров готов был захлестнуть нас с головой, пока стальной дождь не накрыл всю крысиную массу. Пули пробивали тела на вылет, но тварей это не останавливало.

После того, как кончились боеприпасы настало время ближнего боя. Вампиры готовились применить магию Крови, а дружинники приняли боевую форму. Создав из трупов крыс несколько костяных гончих, я отправил их поддержать моих воинов, чтобы не отвлекаться на всякую мелочь. Смотреть за мясорубкой в исполнении опытных воинов мне было неинтересно, поэтому я рассматривал план помещений лаборатории. Хоть что — то полезное осталось в этом бардаке.

— Кристина, начинайте самостоятельную охоту. При встрече с сильным противником возвращайтесь назад. Леонид, занять оборону в ключевых точках. Не будем спешить.

Вентиляционных шахт в лаборатории не было, все идеально работало на артефактах и меня очень сильно радовало, что с воздухом пока нет проблем, заодно, это серьезно упрощало задачу по зачистке. По плану, который я рассматривал, куполообразное помещение выступало единственным местом, где может располагаться эпицентр скопления тварей. Особенно меня обрадовали складские помещения, которые позже мы обязательно проверим на наличие полезных трофеев.

Из главного холла было три направления, не считая выхода из лаборатории. После того, как вампиры проверили боковые ответвления отряд вышел к рукотворной баррикаде главного коридора. Мы не одни были такие умники, что вели скрупулезную зачистку, прежде чем двигаться дальше. Штурмовые группы имперской гвардии тоже озаботились данным вопросом или наоборот пытались перекрыть основной поток тварей. Впрочем, неважно. Серое облако «праха» уничтожило препятствие оставив после себя лишь только пыль. Для Смерти нет преград.

В отличие от складских помещений, центральный коридор вел в десятки небольших лабораторий, в которых ранее проводились многочисленные исследования над тварями аномалий. Когда из всех помещений на нас повалили сидевшие в засаде твари, это никого не удивило.

Вампиры и дружинники отлично действовали сообща, но напор тварей не падал и вскоре показались новые монстры. Ящерицы, что плевались кислотой, доставляли массу неудобств и сильно ослабляли щиты Силы, поэтому дружинники начали щедро использовать стихийные техники.

Наконец, подавив сопротивление монстров, мы уперлись в «Купол». Толстая металлическая дверь, что ранее выступала в роли главной преграды, была разъедена кислотой, а стены сильно деформированы от ударов. Не бывает идеальной защиты, тем более от тварей аномалии.

— Это еще, что за тварь? —со злостью спросил один из дружинников и начал формировать мощную огненную технику, но был остановлен Леонидом.

Тот, кто ищет всегда найдет. Вот и я нашел на свою голову. Костяной великан и огромный паук, встреченные мною ранее даже рядом не стояли с новым монстром. Уродливая матка гигантского насекомого, проснувшись из спячки сразу же начала откладывать сочащиеся слизью яйца в бесперебойном режиме при этом поглощая куски биомассы. Вряд ли кому — то из нас хочется знать, из чего или точнее кого они состоят.

— Альфа, сильная альфа. Держать периметр. Сейчас полезут из всех щелей.

При нашем появлении яйца взорвались брызгами зеленой кислоты и наружу вылезли сотни похожих на богомолов существ. Только размеры в сотни раз больше, чем у оригинала. Посмотрев внутренним взором на альфу, я практически был ослеплен от яркости ее оболочки. Поражает сколько энергии Жизни скоплено в альфе.

Для некроманта любое сильное существо Жизни — прямое приглашение на обед. И все бы хорошо, если бы не несколько нюансов. Тварь оказалась ментально активной. Удар по мозгам был сильным и хорошо, что по мне и вампирам, а не по дружинникам. Неудивительно, что попытка гвардейцев успокоить тварь закончилась неудачно.

За ментальным ударом последовал общий приказ к атаке всем подконтрольным существам и нас захлестнула волна обезумевших тварей. «Богомолы» под воздействием альфы полностью утратили инстинкт самосохранения и размахивали острыми серпами передних конечностей во все стороны.

Я не стал ждать момента, когда нас нарубят на мелкие кусочки. Щедро зачерпнув энергии из сосредоточия, направил высшее заклинания некромантии на толпу окруживших нас монстров. «Дыхание Смерти» не подвело и в этот раз. Сминая пространство, невидимая волна уничтожила сотни тварей и оставила после себя куски хитина.

Яростный вой альфы, потерявшей множество своих детей оглушил бойцов и несколько замешкавшихся дружинников лишились жизни от серпов богомолов. Альфу не остановило дыхание смерти и полетевшей следом за ним прах. Слишком много скопилось в ней поглощенной энергии Жизни.

— Князь, мы ее задержим, — вытирая кровь с лица произнес Леонид. — Уходите!

Дружинники выстраивали тонкую стену из щитов Силы, стараясь отвлечь альфу и остальных тварей на себя. Вампиры смотрели на матрону, ожидая приказа. Острые серпы передних конечностей альфы не оставили Кристину равнодушной, и она лишь со злостью использовала способности Крови, разрывая монстров на части.

— Справимся, всего лишь сильная тварь, пережравшая энергии. Никто не смеет противостоять владыки Смерти.

Некроэнергия от мертвых тварей, с сильным источником энергии Жизни, быстро восполнила мое сосредоточие некроманта, а высшее воплощение боевой формы жнеца смерти привычно изменило мое восприятие и краски окружающего мира. Каждый ощутил в этот момент опасность и даже тупые твари остановились в поисках новой угрозу.

Альфа приняла мой вызов и отсекла мешающее ей огромное брюшко. Гигантская пятиметровая тварь угрожающе застрекотала от ярости или боли и резко бросилась в бой. Острые передние серпы в моменте разорвали вампира на две части, а кислотная струя превратила в лужу слизи стоящего на пути дружинника. Серьезная заявка.

Стараясь не попадать под разъедающую кислоту из ее пасти и массивные двухметровые серпы, я мешал концентрации твари, создавая заклинания Земли и Смерти. Эйфория от постоянного преобразования энергии Жизни в Смерть кружило голову и наделяло меня невероятной силой. Пусть не всемогущество, но где-то очень близко и только закаленная годами тренировок воля помогла мне прийти в себя.

Танец стали и магии слишком затянулся, но почерневший хитин и сочащиеся слизью раны твари после моих ударов говорили, что она не бессмертна. Коса жнеца срубила несколько конечностей, на восстановление которых альфе уже не хватило ее чудовищной регенерации. Набрав критический уровень некроэнргии в своем сосредоточии, я наконец решился.

Перст жнеца или приказ владыки, как его еще описывали современники… о редкой способности сильнейших некромантов я читал только в древних книгах. В прошлом никогда не пробовал использовать власть над смертью, но сейчас пришло время или я сойду с ума от переполняющей меня энергии.

— Умри!

Альфа резко остановилась, застыв в одном положении, как будто прислушиваясь к себе и громко завопила. Отчаянный вопль сопровождался слезающими пластинами хитина и реками зеленой кислоты из пасти. Устав сопротивляться неизбежному тварь с грохотом упала на пол. Приказ владыки Смерти сработал как надо, разрушая саму суть чудовища и отсекая все источники энергии. Тут никакая регенерация не поможет.

Смерть альфы лишила оставшихся «богомолов» прямого управления, и они застыли на месте без ментальных приказов своей матери. Дружинники с вампирами тут же воспользовались замешательством монстров. Пока я боролся с океаном некроэнергии, полученным от смерти альфы, воины завершили уничтожение тварей.

— Ненавижу насекомых, — мрачно произнесла Кристина, закрывая глаза своим родичам.

Пять дружинников и трое вампиров не пережили кровавое побоище в «Куполе». Раненным и покалеченным воинам требовалась срочная помощь целителей и полные накопители стихийной энергии. Хоть они и сильные владеющие, но израсходовали слишком много энергии.

— Распорядитесь наверх, что изоляцию можно снимать и нам потребуется помощь, после чего начинайте тотальную зачистку и сбор трофеев.

После победы над альфой и ее детьми начался самый важный момент любой битвы. Сбор трофеев. Поверхностный анализ записей и журналов ученых помог составить картину произошедшего в лаборатории. Зачем ходить в аномалию, если можно разбирать тварей на составляющие, не отходя от кассы. Идея у ученых, работающих на тайную канцелярию, была неплохая, но человеческий фактор еще никто не отменял. Одна маленькая ошибка и альфа получила свободу, а также ментальный контроль над всеми остальными подопытными.

— Предупредить нельзя было? — Мой звонок Карпову был предопределен.

— Так было бы слишком скучно для тебя, — даже и не думал оправдываться Игорь Владимирович. — Наверняка, тебе понравилась наша Королева, да и где я еще найду свободного волота с отрядом кудесников и редкой способностью разрушать все преграды на своем пути. Уверен, ты уже успел немало взять из лаборатории и себя точно не обидишь. Оставь только оборудование оно было создано для работы только в данной лаборатории. Кстати, ты убил Королеву?

— Да. Держать ментально активную альфу на привязи без контроля над Сердцем бессмысленно. Что касается оборудования… за ценную информацию обещаю подумать.

— Ты уже и сам обо всем догадался. Двадцать лет назад боевые отряды тайной канцелярии уничтожили защитников Сердца, но взять под контроль аномалию у нас не получилось. Волот перегорел в процессе. С помощью исследований над альфой мы хотели получить контроль над Сердцем.

Маленькая аномалия со свободным Сердцем мечта любого великого клана имеющего волота высшей ступени. Тайная канцелярия ничем не отличалась от кланов пытаясь стать сильнее и подготовить собственного дива. Сахалинская аномалия очень удачно расположена вдали от великих кланов империи и имеет очень полезных существ с ценными ингредиентами. Жаль, что слишком далеко от моего княжества.

— Интересные у вас здесь были проекты.

— Тайная канцелярия стоит на страже Российской империи. Нам плевать на кланы и на того, кто сидит на троне. Главное — безопасность и стабильность развития. Такими нас создал Михаил Великий. Скажи лучше, Холмский, твои воины уже полностью зачистили лабораторию? — перешел на сухой, официальный тон Игорь Владимирович.

— Дружинники вырезают одиноких тварей, после смерти альфы они не представляют опасности. Ладно, давайте теперь поговорим о трофеях. Я хочу получить свою часть результатов исследования, находящихся в закрытом складе.

Толстая бронированная дверь не поддалась на наши «уговоры», а проверять на прочность содержимое склада я не решился.

— Не обидим, — позволил себе усмехнуться Карпов. — Но у меня есть еще одно предложение. Брать под контроль Сердце тебе пока еще рано, а вот выбить противника из аномалии и не дать ему закрепиться там ты вполне можешь. Тайной канцелярии есть чем заплатить за контроль над первым поясом и выходом с территории Ямато…

Немного дав себя уговорить в ходе торгов, я согласился. Хоть Карпов и мой тесть, но не служба безопасности княжеского рода Холмских. Главное долги всегда отдает. В любом случае, нельзя было сидеть и ждать дальнейшего хода врага, учитывая огромную разницу в логистике.

Подготовка к походу в аномалию не заняла много времени. Ближняя дружина и так всегда со мной, корпус мертвых прямо на поле боя восстановил свою численность, вампиры жаждали боя, а если быть точнее свежей крови. Брать в аномалию представителей имперской армии, клановые дружины, казаков и княжеские полки без расчистки пути пустая трата человеческого ресурса. Единственным, кто был не из армии Северного княжества, так это Юрий Демидов.

— Юра, ты готов к новым подвигам?

— Куда я от тебя денусь, Холмский. Лучше бы я и дальше сидел в своем бункере, — недовольно проворчал Демидов и надел на голову шлем от боевой брони.

Оглянувшись на свое в основном мертвое воинство, я сделал шаг вперед и пересек незримую границу первого яруса. «Сахалинская» аномалия ждет нас.

Глава 10

Третья аномалия, которую я посетил за несколько лет жизни в этом мире, давала мне возможность называть себя опытным странником. Афанасий не даст соврать. В походе в аномалию мне снова потребовались его способности и вампир во главе отряда своих сородичей, как раз сейчас проводил разведку границы между первым и вторым ярусом.

Сахалинская аномалия встретила мои войска полным штилем, хотя за пределами ее территории бушевал яростный ветер. Правда, за час пути в полной боеготовности мы не встретили ни одной твари, но зато вскоре наткнулись на следы противника. Марш через аномалию для кланов Ямато обернулся далеко не легкой прогулкой.

— Ничего интересно и опасного в этой вашей аномалии. Я думал, увижу ужасных тварей, от которых сильнее забьется сердце, а мне встречаются только куски мяса, обглоданные кости и брошенная боевая техника допотопной конструкции. Еще и пятиметровый контейнер непонятно зачем тащим с собой, — сделал глоток из небольшой фляжки Юрий Демидов и возмущенно посмотрел в мою сторону. — Где обещанные подвиги, Холмский?

— Скоро будут тебе подвиги, Юра. Как только выйдем из аномалии на территории противника, геройствуй, сколько хочешь. Я тебе спасибо скажу и медаль какую-нибудь выпишу, если выживешь.

— Подожди, — от удивления даже остановился Демидов. — Я думал, мы только аномалию зачистим от войск Ямато и вернемся обратно.

— Надеюсь, и враг думает так же, как и ты. Чем больше мы уничтожим живой силы врага, тем больше сохраним своих опытных солдат для будущих конфликтов. Логика войны очень проста.

К тому же, мертвые солдаты противника после поднятия в виде нежити с радостью будут сражаться против своих же товарищей. Вообще, с некромантами мало, кто любит воевать.

— Столько смертей и ради чего?! Кланы Ямато завалили трупами своих солдат весь остров. Лучше бы они и дальше мирно трудились на благо своих семей. Демоны — вот истинные враги всего человечества и мы должны…, — случайно проговорилась Роза и быстро прикусила язык, поняв, что наговорила лишнего.

— Кого ты имеешь ввиду под словом «демоны»? — удивленно спросил Юрий.

— Ничего я…

Демидову лучше пока не знать про мои особые отношения с созданиями Хаоса. Сбежит еще, а на единственного наследника клана инженеров и его изобретателей у меня большие планы.

— Политика — грязное дело и, если ты боишься испачкаться, лучше туда не лезть в белых перчатках. Какие-то кланы Ямато, конечно, ослабнут, но другие на их фоне станут сильнее. О количестве погибших солдатах в такой момент никто не думает. Тем более в масштабах государства война даст толчок для развития науки, военного дела и патриотического подъема населения. Так что никогда не смотри на слова, Роза, а оценивай действия того или иного правителя.

— Войны никогда не кончатся, пока живы все людские пороки, — философски подтвердил мои слова Мечев.

Появление Афанасия в облаке тьмы окончательно похоронило тему про демонов.

— Повелитель, мы провели разведку. Половина вражеских укреплений на границе второго яруса пуста. Общее количество войск противника не больше двух батальонов с усилением в виде десяти бронетранспортеров. Есть владеющие, правда не сильнее ведаря.

Враг держит достаточное количество солдат для сдерживания тварей аномалии, но неужели никто из полководцев Ямато не думал, что мы навестим их с ответным визитом? Узнать бы, что происходит на той стороне границы.

— Какие шансы у нас пройти к Сердцу аномалии?

— Высокие. Солдаты лишь бурдюки с кровью, а твари не смогут оказать серьезное сопротивление. Численность защитников не восстановилась до прежнего числа после «выдоха» и марша войск Ямато. Измененные твари сами разбегутся при нашей численности, — без раздумий ответил Афанасий.

Хоть в чем-то все хорошо, да и в целом удачно для нас складывается ситуация с «выдохом» аномалии во время наступления войск Ямато. Пора пожинать плоды неудачи противника.

— В таком случае разделимся. Корпус мертвых пусть выдвигается к границе с Ямато, попутно уничтожая любое сопротивление. И самое важное нельзя дать противнику передать информацию о нашем продвижении. Остальные пойдут со мной к Сердцу.

Второй ярус был буквально завален останками солдат противника и частями уничтоженной боевой техникой. Разорванные и оплавленные элементы брони вызвали профессиональное любопытство в Демидове, а Леонид лишь недовольно кривил щекой. Потери кланов Ямато выражали сомнение в полководческих талантах командующих или во вменяемости поставленной цели. Яматцы совсем не жалели солдат, безжалостно используя их, как расходный ресурс.

— Даже наши генералы не рискнут терять солдат в таких количествах, — усмехнулся Мечев.

— Чужие традиции и культуру нам не понять, — меланхолично произнесла Кристина, рассматривая трупы солдат. — Государственной машине плевать на желания маленького человека с восточных островов, пытающегося достичь следующей ступени социальной лестницы через обладание личным оружием. Используют и бросят на поживу тварям.

— У каждого есть шанс стать великим через несение службы! — вклинился в разговор Афанасий.

Пока мои спутники спорили на философские темы, я рассматривал окружающее меня пространство внутренним взором. Сразу же было заметно более слабое наполнение окружающего нас пространства энергией, если сравнивать с Кавказской аномалией, не говоря уже про Польскую.

Первое встреченное нами существо со всех восьми ног забилось в маленькую нору между скал. Жаль. Скудная на живность и растительность местность вызывала все больше вопросов. Что же здесь такого ценного собирали сотрудники тайной канцелярии, и почему, уничтожив тварей, яматцы не закрепили свои успехи. Надо обязательно посмотреть на Сердце и решить, что делать дальше.

Радует, что граница с третьим ярусом не подкачала. Здесь давление энергии стало ощутимо сильнее и владеющие малых рангов просто не справятся с нагрузкой на собственное сосредоточие, поэтому мы не пошли к Сердцу всей армией, а лишь небольшим отрядом.

— Как красиво, — восторженно прижалась ко мне Роза.

Яркие краски, разбрызганные неведомым художником, щедро разлились на несколько километров, и перед нами предстало поле красивейших цветов и удивительных растений. Чем ближе мы подходили к центру аномалии, тем больше энергии поглощала местная растительность. К сожалению, разумные обитатели Сахалинской аномалии нам пока не встречались.

— Не трогайте растения. Они в основном плотоядные, — вовремя предупредил Афанасий.

— Да, я и не думала, — поспешно отстранилась от меня Роза. — Ну, правда…

Сердце аномалии, в виде вихря энергии, встретило нас настороженным ожиданием грядущих изменений. Сгорбленные «служители» в неизменных балахонах вели себя сдержанно и не высказывали агрессии. Если внимательно присмотреться, можно было заметить в них небольшие отличия от своих собратьев из других аномалий. Все-таки есть некая индивидуальность в зависимости от вида вырабатываемой Сердцем энергии. Разлитая вокруг энергия была не стихии Воздуха, как в прошлый раз, а Жизни.

Служители словно ждали чего-то, окружив кольцом вихрь чистой энергии, уходящий в небо. Ждать особого приглашения я не стал. Предупредив свою охрану, направился в сторону Сердца, если я не ошибаюсь, сегодня мне не придется применять силу.

Чувство осторожного прикосновения чужого разума к моим мыслям было похоже на общение с источником Силы, что полностью подтверждало мою теорию и полученную ранее информацию.

«Кто ты? Ты очень странный и не похож на тех, кто приходил до тебя. Впервые я ощущаю страх при виде того, что скрывается в тебе.»

Смерти все боятся.

— Моя сила противоположна твоей, поэтому такая реакция. Расскажи о людях, что приходили до меня. Почему ты сопротивляешься? Насколько я знаю, тебе необходим оператор.

«Они не подошли на роль оператора. Слишком слабые, поэтому перегорели в процессе привязки. Я не хотел бы продолжать с тобой разговор…»

Служители пришли в движение, готовые в любой момент атаковать наш отряд.

— У меня есть для тебя подарок, который должен немного скрасить впечатление от нашего знакомства. Заносите.

Огромный контейнер, что с трудом тащили на себе несколько десятков умертвий, поднесли непосредственно к краю Сердца под внимательными взглядами служителей из-под глубоких капюшонов.

Мертвая Королева была куском протухшего мяса и хитина, без капли энергии внутри. После разрушения источника внутри альфы для меня она стала полностью бесполезна, а как подарок вполне сойдет.

«Мое первое творение и сильнейший защитник. Почему ты отдаешь его мне и что ты за него хочешь?»

Отголосок эмоции похожей на радость не мог принадлежать искусственному разуму. Позже это стоит обдумать.

— Мне необходима информация по твоим создателям и тем, кто запустил вас в этот мир. Также я хочу знать, как стать див… оператором без привязки к Сердцу.

«Хорошо, я помогу тебе… но как оператор ты мне не подходишь.»

Разговор был весьма полезным, пусть и не дал ответы на все мои вопросы. В любом случае, для себя я нашел много пищи для размышления. В отличии от источника Силы у Сердца было куда больше информации и доступов для ее разглашения. Но самое важное — информация о расе, что воспользовалась инструментами древних. Мда.

Путь назад к первому ярусу не занял много времени и прошел без эксцессов, если не считать потерю нескольких умертвий от подземного червя, которые шли впереди основного отряда. Во время пути мне было о чем подумать. Лишь появление Борисова в окружении рыцарей смерти заставило меня выйти из задумчивого состояния, что защитило меня от сотен вопросов моих людей.

— Владыка, ваше повеление выполнено. Враг уничтожен и скоро пополнит наши ряды, дабы уничтожать всю ересь в этом мире. Да восторжествует Смерть! — мертвенно-зеленый свет из шлема паладина смерти с каждым произнесенным словом разгорался все сильнее.

— Непременно, а теперь докладывай более подробно!

Борисов решительным наступлением прорвал тонкую линию обороны противника, а гули устроили настоящую загонную охоту на пытавшихся сбежать одиночек. Деятельная натура паладина смерти не давала ему покоя, поэтому он решил отправить несколько отрядов самых сообразительных умертвий на разведку за границу Сахалинской аномалии.

Переданная образами информация требовала незамедлительных действий с нашей стороны. На занятой Ямато территории острова вовсю шла подготовка к новому наступлению. Небольшой городок странников и десятки раскиданных рыбацких деревень быстрыми темпами превращались в военные лагеря. Кланы собирали войска для решительного броска, и наша цель не дать им этого сделать.

Генерал Муромцев и великая княжна Анна без личного разрешения императора, выполняющего в данный момент функцию маршала империи, максимально будут мешать отправке имперских полков на территорию соседнего государства. Ждать прихода первого полка княжества и отрядов казаков нет времени. Значит, мертвые пойдут на острие атаки сеять ужас и страх. Мечта паладина смерти, наконец, воплотится в реальности.

* * *

Появление адъютанта вместо секретаря означало, что прибыл человек, которого не стоит долго держать в приемной. Посмотрев на своего помощника, император Михаил IV едва заметно кивнул и с облегчением отложил секретные документы в сторону. Последние донесения по боевым столкновениям с Ямато хоть и вселяли надежду на благополучный исход, но это только начало конфликта и в любой момент все может резко измениться в пользу противника.

Кроме внезапной войны на империю обрушился массовый «выдох» из аномалий, что надолго занял кланы и все имперские службы решением масштабного бедствия. В целом можно сказать, что Российской империи повезло. Кавказская аномалия доставляла больше проблем османам, как и Сахалинская кланам Ямато. Польская аномалия полностью легла на плечи князя Холмского и его вассалов на радость императора. Остальные мелкие аномалии были блокированы спецслужбами и зачищены силами клановых дружин.

Еще эти рассказы про захвативших столицу османов демонов вносят сумятицу в головы подданных…

— Ваше величество, благодарю за то, что приняли меня так быстро, — учтиво поклонился вошедший в кабинет императора генерал Карпов.

Карпов Игорь Владимирович, генерал и глава Тайной канцелярии в последнее время жутко пугал двор императора и всех находящихся во дворце слуг. После смерти Кутесова больше никто не обладал схожими возможностями по устранению «врагов империи». Учитывая полное бездействие жандармерии в клановой войне, единственная нейтральная сила быстро набирала популярность среди простых граждан, а значит и новых рекрутов с агентами.

— Генерал, тайная канцелярия в вашем лице доказала преданность империи и трону. Уверен, что вы бы не стали тратить мое и свое время на пустую болтовню. Я вас внимательно слушаю.

После помощи в подавление переворота император не мог не наградить Тайную канцелярию. Сахалинская аномалия была возвращена организации, и это походило бы на насмешку, учитывая нападение Ямато, если бы также за этим не последовало разблокирование всех официальных счетов в имперских банках и возврат объектов в столице.

— Сложившаяся тяжелая ситуация с Сахалинской аномалией требует скорейшего решения для восстановления необходимого уровня поставок редких материалов. Кланы Ямато, в данный момент, не представляют опасности для территории империи, поэтому наши предприятия и специалисты не должны стоять без работы. Продолжение наступления имперской армии позволит обеспечить доступ наших сотрудников к заблокированным ресурсам, а также позволит завершить разработку сыворотки…

— Вы решили проблему на объекте? — удивился император.

Направленный императором несколько месяцев назад отряд гвардии не смог выполнить задачу и навсегда остался в секретной лаборатории, после чего Михаил IV резко охладел к идее усилить своих владеющих. Количество неудачных попыток тайной канцелярии решить старую проблему, без лишнего шума, не поддается исчислению.

— С помощью привлеченного специалиста мы зачистили объект и в скором времени сможем передать вам вашу часть материала.

— Хм, знаю я вашего специалиста, — процедил император сквозь зубы. — От этого специалиста у меня одни проблемы.

О сложных отношениях императора и Холмского знала вся империя, что только усиливало интерес простых граждан к князю.

— Тем не менее Холмский справился с угрозой, но все же полезней он будет рядом со столицей. Прошу вас поспособствовать его возвращению с фронта, — никак не показал свои эмоции Карпов.

— Беспокоитесь о родственнике, Игорь Владимирович?

Открытая насмешка императора никак не тронула генерала.

— Мой зять сам прекрасно может о себе позаботиться. Дело в другом. Особые способности князя Холмского в скором времени пригодятся нам всем в центральной части империи.

— Считаю еще рано отзывать успешного главнокомандующего с фронта. Пусть лучше чудит вдалеке от столицы или вы считаете рассказы про демонов не просто распускаемые Орденом слухи?

В последнее время весь мир с интересом наблюдал за метаморфозами служителей Церкви. Орден и раньше не отличался любовью к ближним, но объявить целую страну созданиями дьявола они решились впервые.

— У нас есть неоспоримые доказательства появления демонов в нашем мире, ваше величество. И это основная причина моего прихода к вам. С информацией полученной нашими агентами вы можете ознакомиться прямо сейчас, — Карпов протянул императору накопитель с видео доказательствами.

Император тяжело вздохнул, не обращая внимания на присутствие генерала Карпова. Проблемы одна за другой проверяли на прочность империю и ее правителя, но сдавать назад уже поздно и несмотря на все свои ошибки он должен идти вперед.

— Рассказывайте, генерал, какие еще испытания выпали на долю народа Российской империи. Надеюсь, мы не будем воевать на два фронта…

Глава 11

— Стой, стрелять буду! Пароль.

Ствол пулемета угрожающе качнулся в сторону небольшого отряда солдат, направляющихся в сторону охранного периметра. Усталые лица и несколько раненных на руках говорили о том, что отряд не так давно вышел из боя.

— Ты, зелень сопливая, глаза протри или, хочешь сказать, не узнал меня?! — злобно спросил известный на весь первый полк командир разведвзвода. — Лучше не зли меня! Я потерял пятерых солдат ради получения этой информации. Мне надо срочно в штаб!

— Считаю до трех и открываю огонь! Раз, два…

Действия караульного не были неуважением по отношению к командиру разведвзвода, солдат действовал согласно приказу воеводы. Оказывается, кланы Ямато скрывали немало тайн от всего остального мира. Использование иллюзией и личин моих воинов стало для нас серьезным испытанием и если бы не призраки, то враг немало бы попортил нам крови.

— Вот ты сволочь… Ладно, но я тебя запомню, солдат. Пароль — гуль.

— Проходите, — ничуть не смутился пулеметчик.

Еще один отряд вернулся из рейда, что, несомненно, обрадует воеводу. К нему, словно ручейки, стекалась информация, на основе которой он принимал дальнейшие шаги по уничтожению противника. Конечно, я помогал по мере своих «скромных» сил, заодно вспомнил свои прошлые успехи в бытность Королем Ночи. Ритуалы, живые бомбы из умертвий, массовые проклятия и болезни беспощадно косили войско противника.

— Повелитель, дальше мы сделаем все сами, — произнес паладин, довольно рассматривая ровные ряды будущих гулей.

И правда, руны полностью заполнены некроэнергией, осталось только провести активацию. Привязывать нежить на себя я не собирался, для этого есть корпус мертвых. Помощь в создании еще одной сотни гулей ограничилась передачей некроэнергии, а я могу, наконец, позволить себе немного отдохнуть.

— На сегодня хватит. И не забывайте про поиск среди владеющих способных брать под контроль низшую нежить.

— Мы способны самостоятельно вести отряды в бой. Еретики не смогут понять великий замысел богини и… ваш, — резко ответил Борисов.

— Ты будешь выполнять мои приказы, Борисов. Запомни навсегда! Только в этом твоя цель существования.

Склонив голову, паладин явно был недоволен моими словами, но благоразумно промолчал. Рыцари смерти, в отличие от свободолюбивых личей и вампиров, соблюдали строгую дисциплину и имели странное мировоззрение, находясь под сильным влиянием богини Смерти, которое трудно понять неподготовленному человеку. Такими они были задуманы, и надо просто уметь работать с каждым видом нежити. Полезно для некроманта.

— Мертвые уже один раз умирали, а живые должны и дальше жить. Каждый отряд низшей нежити поможет сохранить жизни моих воинов. Ты слышал мой приказ? Жду его выполнения.

— Мы всегда будем на острие удара, повелитель. Но если такова ваша воля, то я ее выполню, — ударив кулаком в латы, паладин смерти направился к своим помощникам закончить ритуал поднятия.

Корпус смерти слишком разросся, и в его руках сконцентрировалась огромная сила. Ничего, в скором времени я найду способ, как прижать фанатизм и гонор Борисова. Крупного сражения не избежать, слишком болезненны наши диверсии для противника. Хотя в начале ничто не предвещало резкого изменения ситуации.

После выхода из аномалии у нас сходу получилось занять небольшой поселок на возвышенности, из которого мы сделали базовый лагерь. Через несколько дней противник словно обезумел, кидаясь на нас малыми отрядами и закидывая телами солдат. Прибытие казаков и первого полка княжества выправило ситуацию и дало возможность уставшим дружинникам немного отдохнуть, а мертвые активно начали восстанавливать свою численность.

Мир не крутился только вокруг меня одного. В это время кланы империи продолжали строить друг другу козни, правда, без активного кровопускания. Император все также хотел получить, как можно больше власти и пусть со скрипом, но это у него получалось. Убийцы и бандиты затихли, ожидая момента, когда буря обойдет их стороной, а граждане империи жили и верили в скорые изменения, что улучшат их жизнь.

В других странах все было еще намного хуже. Свеи, заметив, что германцы бросили множество сил на «выдох» аномалии, воспользовались удачным моментом и разграбили несколько городов. Орден бился на два фронта с демонами и нежитью. Альбионцы давили любое сопротивление и утопили в крови очередное восстание франков под руководством дальнего родственника прошлого короля. Османы объявили джихад против демонов, а Магриб, к моему удивлению, притих в ожидании дальнейшего развития событий. Очень странно, ведь более удачного момента, чтобы отхватить у османов пару провинций не найти.

На востоке тоже все было непросто. Ямато переживала воинственный подъем, который скоро спадет на нет после огромных потерь и отсутствия дальнейших перспектив в войне. Поднебесная империя, как и Магриб, притихла в ожидании, чем закончится наш конфликт. Пир на костях побежденного — древнее и излюбленное занятие империй. Или в очередной раз Магриб и Поднебесная будут делить княжества Хинди.

— Князь, началось, — вернул меня в реальность серьезный голос воеводы.

Информация была достаточно важной, раз воевода покинул штаб и вышел ко мне. Стоит позже наградить разведчиков.

— Сколько?

Меня интересовали только представители моего ранга. Потеря двух сильных волотов не могла не сказаться на мощи Ямато, и они не могут бесконечно отправлять владеющих высших рангов на войну. Или могут?

— Трое, но пленный офицер мог и соврать. Кудесников будет не меньше двух сотен. Владеющих в целом от тысячи до двух. Простого пехотного мяса нагнали десятки тысяч. Сильный союз кланов в этот раз. К тому же, глава клана Фудзивара лично прибыл для управления союзной армией, — оскалил клыки Дед.

Откуда у кланов Ямато столько волотов? От императора Российской империи никого еще не было и кланы тоже не спешат отправлять сильнейших владеющих на войну.

— Наши войска готовы выдвинуться навстречу противнику и поймать армию на марше?

— Вполне. Имперские полки так и не выдвинулись нам на помощь. Можем рассчитывать только на себя, так что ждать некого. Жаль потери будут большие… если вовремя отступить, то это не будет потерей чести для княжеского достоинства. Никто и слова не скажет, учитывая количество побед за тобой, — намекнул воевода на иной вариант развития событий.

Казаки передали, что император дал разрешение на применение имперской армии за границей империи, но войска так и не сдвинулись с места. Мой прямой приказ генерал Муромцев проигнорировал. Здесь точно не обошлось без великой княжны. Анна решила меня наказать или просто боялась допустить ошибку. Ха, ей придется сильно постараться, чтобы вернуть мое расположение.

— Мы примем бой и навяжем противнику свои правила. Ты лучше меня знаешь, что делать, воевода. Готовь войска к выдвижению.

Я понимаю, что в целом расклад не в нашу пользу, если не считать меня главной силой. Чужая страна, солдаты противника могу себя не сдерживать. Демоны, Любомир, аномалии, кланы… богиня. Необходимо стать сильнее и только битва даст мне новые силы.

— Позволь мне, княже, лично участвовать в битве?

В прошлый раз его еле откачали.

— Твое право, воевода. Сегодня я снимаю все запреты. Передай это всем вампирам.

Вампир поклонился, не скрывая хорошего настроения, и направился в штаб, откуда через мгновения выбежали посыльные. Маховик военной машины Северного княжества набирал бешеные обороты, и теперь оставалось узнать, насколько мы подготовились к серьезному сражению.

Правильно выбранное место для битвы один из факторов победы. Ранее, в основном, мы воевали от обороны, но нежить — это острый клинок и в правильных руках он свалит любого противника. Так что, выдвинувшись на встречу, а не оставшись укреплять оборону в лагере, мы точно удивили полководца Ямато.

Боевые колонны противника на марше так и ждали момента, чтобы вдарить по ним дальнобойной артиллерией или устроить огневой мешок. Правда, тяжелой артиллерии у нас практически не было, как и у противника. Труднопроходимая местность, сложная логистика, недавние большие потери у Ямато, ограниченность по времени все это играло большую роль. Враг надеялся на личные клановые дружины, а простые солдаты будут идти в расход, как и несколько сотен лет назад, с боевым кличем на устах и яростью в глазах.

Разведка у противника была поставлена неплохо, да и способности к стихии Воздуха имелись у многих владеющих, поэтому о выдвижении нашей армии противник знал заранее. С огромным облегчением вражеский полководец отдал приказ на вступление к нам на встречу. Как мы не оттягивали момент генерального сражения за остров, имперские полки так и не пришли, а столкновения с противником не избежать. Значит, надо делать это на своих условиях.

— Красиво идут, — нервно произнес Демидов, не отрывая взгляда от войск Ямато. — Все-таки, Холмский, про тебя не врали. Сколько их, в пять раз больше, чем нас?! Да еще и несколько волотов. Ты безумец!

Парень сильно нервничал.

— Скажи мне, Юра. Сколько раз твой отец и дед просчитывали шансы, проценты, погрешности, случайности при каждом своем действии? Сколько раз считали себя самыми умными и где они теперь? Иногда надо просто идти вперед, несмотря на все проблемы.

— Ты прав, Кирилл. Мои родичи заигрались, но мы не были кланом воинов. Производство, исследования, продажа, но не война. И все же, согласись, сейчас шансы очень маленькие! Нет, я не боюсь и готов умереть в битве, только кто позаботиться о моих младших родичах?

— Ты и позаботишься. Верь в силу Огня, что течет в твоих жилах и в меня, своего командующего.

— Как всегда самовлюбленный циник ты, Холмский. Роза, скажи и что ты в нем нашла?

Демидов уже пожалел, что спросил, но слова были сказаны. Девушка сильно покраснела от неловкого вопроса и все же ответила.

— Кирилл добрый, хоть и старается иногда казаться циничным и злым. В нем есть внутренняя сила и невероятное притяжение. С ним я чувствую себя на небесах, — с каждым словом девушка светилась все сильнее, не замечая, как Сила реагирует на ее эмоции.

— Любовь, что ты делаешь с людьми, — разочарованно махнул рукой Демидов. — Пойду к солдатам. Расскажу еще раз, как правильно использовать артефакт.

Дружина и полки сегодня состояли из владеющих с рангом ратника, что серьезно уменьшило количество воинов в наших рядах. Для участия в битве требовалась способность создавать щит Силы и напитывать небольшой амулет энергией для активации.

— Кирилл, я люблю тебя. Как бы ни закончилось сражение, знай, я ни о чем не жалею. Спасибо тебе за все! — быстро поцеловав меня в губы, девушка побежала к первому полку под смешки воинов.

Хорошо, что не надо было отвечать. С другой стороны, может и не надо было брать ее с собой. Кто же знал, что Анна такая стерва.

— Афанасий, присмотри за Розой и Демидовым. Если, что — вытягивай из битвы.

Я даже не сомневался, что мой идеальный помощник где-то рядом. Вампир со школой Тьмы и способностью к телепортации сможет в тяжелый момент вытащить важных для меня людей, а пока пусть набираются опыта. Именно война создает истинных боевых магов. Ни одна школа не даст подобного опыта.

Битва началась без пафосных речей и громких приказов. Легкие артиллерийские орудия отправили в обе стороны снаряды, а боевая техника начала работать из крупнокалиберных пулеметов и пушек с дальнего расстояния. Яматцы не останавливаясь, продолжали движение в нашу сторону, выстилая дорогу из трупов. Волоты молчали и меня это немного напрягало. Очень неприятно ожидать в любой момент появления цунами, урагана или еще какой-нибудь гадости.

Резня двух армий началась с легкой перестрелки, но ввиду того, что пули противника гасли в щитах моих воинов, а солдаты Ямато ложились под ответным огнем, противник, нацепив штыки на автоматы и вытащив короткие клинки из ножен, с криками побежал в атаку. Огромная толпа готова была захлестнуть первый полк и казаков, но буквально взрывая землю их встретили сотни гулей. Самозакапывание особая способность этого вида нежити и сейчас она сыграла нам на руку.

Что может сделать умертвие или гуль с простым человеком легко можно увидеть по разорванным на части телам. Когти легко вспарывают кости, а что уж говорить о человеческой плоти. Страшное зрелище. Вскоре к гулям присоединились, одетые в легкую броню умертвия, помогая сдерживать напор противника.

Никто не хотел сдавать назад. Нежить без приказа не отойдет, а пехота противника боялась своих аристократов не меньше нежити. Войска, не обращая внимания на стрекот пулеметов и боевую технику, сошлись в жесткой рубке. Клановые пехотинцы дрожащими руками пытались поймать в прицел гулей или достать их клинком. Кто-то плакал от страха упав на землю, седые волосы еще не самое страшная отметка при встрече с нежитью.

Полки и казаки сражались с солдатами врага, а дружинники ждали своего противника. Все, как раньше. Пехота воюет с пехотой, рыцари с рыцарями, маги с магами. Ничего не меняется. Элитные войска Ямато состояли из все тех же странных воинов в масках и доспехах под глубокую старину. И сказать, что они были слабыми воинами, значит сильно покривить душой. К тому же, полторы тысячи владеющих идущих в атаку, то еще зрелище.

Темные доспехи моих дружинников мелькали в меньшинстве среди рыцарей смерти, что застыли в одном строю. На них легкими прыжками неслась элита кланов с длинными мечами и в своих странных доспехах. Тяжелые пули из пулеметов в руках дружинников отбрасывали назад противника, но через некоторое время они вновь поднимались.

Момент жесткой встречи доспехов о доспехи пронесся по полю боя, словно удар грома. Стихии бушевали, выжигая землю и меняя ландшафт. Молнии сверкали тут и там, оставляя после себя обугленные трупы, а ледяные цветки поражали своей смертельной красотой. Огромные мечи рыцарей смерти без устали рубили на части странные доспехи яматцев, а дружинники пилил противника цепными мечами, от чего вскоре были полностью покрыты кровью. Катаны рубили головы и сочленения доспехов, но более развитая технология боевых доспехов была в этой битве на нашей стороне.

И посреди всего этого безумия битвы я возвышался одинокой фигурой, втягивая в себя потоки некроэнергии.

— Князь, противник перебрасывает новые резервы и усиливает давление на наших воинов. Нас слишком мало для сдерживания, а волоты так и не раскрыли себя. Может отряд Кристины поможет нам? — воевода с кровавыми губами и безумным взглядом желал вернуться в битву, но пока не терял самообладания ради лишнего глотка крови.

Вампиры мой резерв, телохранители и засадный полк явно засиделся за моей спиной. Что ж в этот раз будем действовать по-другому.

— Хорошо, забирай Кристину с отрядом, и помогите полкам уничтожить противника.

— А как же вы?

— Обо мне не беспокойся. Лучше держитесь подальше от меня.

Резня шла по всему полю боя. Всполохи стихий и крики ярости. Кровь и Кость сегодня вдоволь показали, что они ничем не хуже основных стихий. Меч дружинника разрывал на куски гвардейца клана, заливая его кровью врага. Солдаты с яростью убивали друг друга. Нежить своими жизнями пыталась сохранить моих воинов, принимая на себя смертельные удары. Рыцарей смерти на перепаханном стихиями поле осталось совсем немного, и лишь Борисов возвышался на их фоне, ловко орудуя своим двуручным мечом.

Что ж, накопленной некроэнергии достаточно для задуманного, а враг так и не показался. Выступать в роли ценного приза для меня вполне привычно. Накидывая на себя щиты, я не спеша шагал к центру сражения. Мои воины ничуть не удивились столь странному поведению и по приказу командиров насыщали амулеты энергией. А вот противник, стоило ему только приблизиться ко мне, за несколько секунд проходил процесс старения до состояния высохшей мумии или вовсе превращался в прах. Концентрация некроэнергии зашкаливала, да я и не старался себя сдерживать.

Добавим немного безумия в битву. Заранее подготовленные тела волотов с прошлого сражения ждут только активации. Пусть враг насладится действиями личей в момент поднятия. Силы в них должно быть немерено, как и жажды убивать. Облако Праха и Костяная жатва в центре построения не дадут соврать.

Пора и мне истратить излишки некроэнергии. Массовое поднятие по всему полю боя сразу же убавило бьющую через край энергию из сосредоточия. Да придет время мертвых. Умертвия, боевые скелеты, мумии, в редких случаях вурдалаки или костяные пауки порадуют противника своей любовь к живым. «Армия Тьмы», как с тихим ужасом шептали светлые жрецы.

Дождался, наконец, враг решил все-таки убить меня. Как и в прошлый раз, все поставлено на один бросок. Только в этот раз было двое волотов. Хорошо, что не трое. В любом случае интересный эксперимент, если выживу, будет о чемрассказать детям.

Гортанные выкрики. В этот раз я не взял с собой переводчик, да и что интересного они могут сказать.

— Хватит прелюдий. Я не намерен с вами, что-либо обсуждать. Сегодня трудный день, хочу успеть выпить бокал вина и насладиться ночью с женщиной.

Злой враг — мертвый враг.

— Северный варвар, ты недостоин поединка. Я выколю твои глаза, а потом вырежу язык. Твои женщины будут ублажать меня, — относительно молодой волот перешел на русский язык с помощью переводчика.

Второй, что постарше был, скорее всего, главой клана Фудзивара и полководцем союзной армии. Опытный зараза. Еще и молчит, пытаясь проанализировать мои способности. Нет ничего хуже. Надо избавляться от молодого, а потом валить старика.

— Хватит лаять, безродный щенок. Дерись или ты, как женщина, готов только болтать?

Порой нет ничего лучше простой провокации, противник забывает про планы и начинает атаковать на эмоциях. Идеально срабатывает почти каждый раз. Волну огня со стороны молодого противника остановила каменная стена, а буря лишь краем задела мой щит Силы.

— Я заставлю тебя, гайдзин, уважать Тэмико Минамото! Песнь пламени, — прокричал яматец название техники и направил руки в мою сторону.

Огненные вспышки и столбы пламени прошлись по полю и срезали треть моего щита. Неплохо. Ну, что ж теперь моя очередь. Каменные колья стали еще мощнее с последнего применения. Лес острейших обсидиановых осколков доставил массу неудобства наглецу, а когда каждый из них начал взрываться, я увидел, что злость сменилась на удивление, затем перешла в страх.

Это только начало. Костяные руки из — под земли, чередовались с Взрывом, и вскоре кислота Разрыва снесла его щит. Осталось добить, но на его место встал Фудзивара с полным щитом.

— Ты силен, русский. И теперь я вижу, что не будет бесчестием, если я помогу Минамото, — начал с поклона полководец и угостил меня легкой молнией.

Тем временем на поле битвы армия тьмы завершала разгром противника, сужая кольцо окружения. Один лич погиб, а второй сражался с отрядом клановых гвардейцев, желающих во чтобы то ни стало уничтожить тварь. С помощью поднятых тварей лич успешно отражал атаки и даже сам атаковал. Неплохой получится в будущем помощник.

Разгром врага предопределен. Осталась самая малость выжить самому. Вдвоем волоты действовали на удивлении очень хорошо. Минамото смог взять себя в руки и, с помощью старшего товарища, они поочередно атаковали мой щит точечными заклинаниями, прикрывая друг друга при падении уровня личного щита.

Я держался только за счет наличия двух сосредоточий и моря некроэнергии. Воевать с некромантом в пылу битвы, то еще удовольствие. Старик слишком силен. Он явно давно уже в ранге волота и имеет немаленькую ступень. Волна Смерти вечно голодными черепами вгрызлась в щиты противников, а проклятья гниения и ослабления ударили по ауре.

Энергии у противников осталось совсем мало, в отличие от меня, да и накопители, скорее всего, уже использовали. Оставался один выход.

— Банзай! — крикнул Фудзивара и бросился с мечом в мою строну.

Оковы земли медленно покрывали тело старика под его яростные крики. Нет ничего хуже, чем ощущать свою полную беспомощность. Пусть отдохнет немного, подумает. Про второго я забыл, а зря. Минамото принял боевую форму и превратился в двухметрового огненного элементаля с длинным копьем в руке. С этим будет посложнее, он отдал всего себя стихии на одно единственное сражение.

Прах растворился в огненном щите, и мне пришлось принять старую боевую форму Земли. Не уверен, что жнец Смерти тут поможет. Темные латы рыцаря ночи и двуручный меч в руке. Забытое ощущение надежности доспехов.

Руны вспыхнули на мече, и я отбил первый удар копья. Минамото неплохо работал копьем в боевой форме, удары сыпались один за другим, но неудобство копья против двуручного меча трудно не заметить. В порыве ярости откинув копье, враг попытался огненными руками сжать мою шею и нанести хоть какой-то урон. Взмах меча лишил его сначала одной руки, а потом и другой. Как дровосек я рубил элементаля пока он не превратился в кучу золы.

Молодой мертв, а старика пока оставлю в живых. Ценный пленник, надо только подготовить артефакты удержания, если что Демидов поможет. Чувство опасности кольнуло в спину, и я резко оглянулся. Выживший лич безумным взглядом смотрел прямо на меня. Попытки скинуть контроль причиняли невероятную боль остаткам его души. Безумие постепенно уходило из его глаз, и он подчинялся моей воле. Вот и хорошо.

— Кирилл, я спешила, как могла. Ты выжил, главное, что ты выжил, — прижалась ко мне Роза.

Так, слез мне тут только еще не хватало.

— Все хорошо, а дальше будет только лучше. Теперь вытри глаза и создай из стихии Света крылья ангела. Эй, репортер, да не бойся, не сожрут тебя, иди сюда. Пора отрабатывать деньги.

Хмурый князь Холмский и так известен в империи, а вот светлая Роза станет объединяющим символом для многих отчаявшихся. Несколько видео в окружении солдат, парочка с оказанием помощи пленным, применение стихии Света и лечение раненных наложением рук, возможно, тогда у меня все получится. Не всегда проблемы можно решить лишь грубой силой, проще победить врага в его голове.

Глава 12

Поистине фантастические закаты и восходы солнца на Дальнем Востоке. В свободное время я часто выхожу на берег моря, чтобы полюбоваться красивыми пейзажами и в тишине подумать о дальнейших планах. Благо теперь могу себе позволить скинуть часть дел на воеводу и его помощников.

Когда-то я жил одним днем наслаждаясь красивыми женщинами, дорогим вином и «играясь» в Короля Ночи. Для чего мне это надо было и почему не бросил? Ответственность. Глупое чувство долга за доверившихся людей, что с детства заложил в меня отец.

В новом мире практически все повторилось. Изначальная задача выжить и стать сильнее через некоторое время серьезно видоизменилась. Привычка строить вокруг себя привычное для некроманта и сына герцога окружение из верных воинов вылилась в не самое слабое княжество. И теперь резко вставал вопрос куда мне двигаться дальше.

Задача любого некроманта перешагнувшего грань магистра состоит в поиске решения, как лишить богиню власти над нашими душами. Хоть мощь адептов Смерти и велика, но незримые цепи сковывают нас крепче самой прочной стали. Свобода выбора в жизни и смерти дана далеко не каждому.

После прошедшей битвы с союзом кланов Ямато и убийства альфы я стал ощутимо сильнее. Пара ступеней были перепрыгнуты за счет огромной дозы некроэнергии. Еще несколько таких сражений и как некромант я перешагну на следующий ранг. Жаль Земля застыла на том же уровне развития. Без поглощения чужих источников Силы или взятия под контроль Сердца аномалии здесь подвижек не будет.

— Не унывай, даже у тебя жизнь когда-нибудь наладится. К тому же, я знаю, как тебе помочь прямо сейчас, — знакомый язвительный голос нарушил мою медитацию с окружающим миром.

Кристина с бутылкой вина и двумя бокалами отсалютовала мне не хуже гвардейцев на имперском параде в день империи. Вампиры, конечно, иногда пьют хорошее вино, но все же больше предпочитают кровь. Бывший офицер имперской армии зубами вытащила из бутылки пробку и разлила вино по бокалам. Раздавшийся звон хрусталя лишь подчеркнул волшебство заката над морем.

— Неплохое вино. Ты явно пришла просить не просто очередной выходной или свободную охоту вместе с родичами.

Кристина похоже давно готовилась к разговору, что было видно по ее напряженному состоянию.

— Я хочу… мира и спокойствия для рода Лисицыных. Хотя бы на год, — повысила голос Кристина. — Постоянная резня и кровавые реки не доставляют мне удовольствия, когда состав рода обновляется после каждого сражения.

— Устала от крови?

Ужас, что за вампиры пошли. Тут не от безумия надо лечить, а от душевных мук.

— Устала терять родичей и закрывать им глаза. Каждая окончательная смерть вампира для меня невыносимая боль.

— Ничего не поделаешь, на войне умирают и мертвые не исключение. Не думай, что я рад терять доверившихся мне людей и даже нежить. Что за самобичевание?

— Нет, ты не понял, Кирилл. Я прошу просто дай нам окрепнуть, развиться, стать сильнее, наконец понять, что для нас значит род и как нам жить дальше. Наш мир не может состоять из одних только сражений. Возможно, мы сможем заняться каким-то другим делом, — разгорячилась Кристина.

Что-то новенькое вампиры пацифисты или может на Кристину вино так подействовало. Скоро с плакатами выйдут: «Мы не рабы некромантов!»

— Хорошо, закончим с Ямато и можешь вместе с родичами год отдыхать. Вас заменит Борисов и его рыцари смерти. В том числе и в вопросах увеличения лимита.

Лицо Кристины застыло в непроницаемой маске. Кто не воюет, тот сидит на голодном пайке.

— Я…, — возмутилась вампирша, но заметив мое полное безразличие резко остановилась. — Пусть будет так, как ты скажешь, Кирилл, а ты стал злее и циничнее. Жаль.

Резко допив бокал вина, Кристина откинула его в сторону и в разбитом состоянии направилась в сторону лагеря. Не я стал злее, а вампирша размякла. Ничего, пусть накрутит себя и тогда придет сама просить новую боевую задачу. Год. Такого и я себе не могу позволить, хотя и правда хватит хандрить. Слишком много дел в лагере и людей готовых тратить мое время на решение своих проблем.

Все из-за захваченной моими войсками территории. Имперские полки не участвовали в сражении и дальнейшем наступление, а значит по закону это земли Северного княжества. И императору надо будет что-то предложить для выкупа. Сомневаюсь в его возможностях, да и вряд ли правителю так необходимы острова на краю мира…

Захваченный остров и плацдарм в непосредственной близости от территорий основных кланов Ямато позволил нам захватить пятую часть страны. Созданные в древние времена с помощью владеющих Земли мосты очень помогли нам в продвижении. На этом мы остановились и теперь время говорить дипломатам, чтобы понять для чего вообще яматцы напали на империю. В дикий предлог об убийстве прошлого императора слабо верили даже воины противника.

Остановка на одном месте не означает конец боевых действий. Началась основная задача для казаков по разорению территории противника. Небольшими отрядами они растеклись по островам и с усилением в виде вампиров или дружинников брали штурмом родовые поместья знатных самураев, а иногда при большой удаче пробовали на прочность и клановые укрепления.

— Княже! — при возвращении в лагерь привлек мое внимание воевода. — Только что прибыла боевая техника и снаряды вместе с четвертым полком. Надо бы слово приветственное сказать для поднятия боевого духа.

Потери после сражения были очень чувствительны для живой части моего войска. Несколько десятков заявок от друзей погибших дружинников для поднятия в вииде вампиров пока секрет для Кристины, как и полсотни заготовок под рыцарей смерти. Корпус мертвых вместе с Борисовым доказали свою эффективность и только за счет рыцарей смерти у меня вообще осталась дружина.

— Через час построй на плацу личный состав полка, скажу пару слов. Как успехи по зачистке? Не все вынесли с островов казаки?

— Зачистка идет по плану, а казаки… сейчас уже спокойней стали не то, что раньше тащили все подряд к трофейщикам. Недавно большой отряд собрали в пару тысяч бойцов для штурма поместья, посмотрим вернутся или нет, — безразлично произнес рыцарь Крови. — Как быть насчет пленного волота? Ему с каждым днем становится все хуже.

Держать в плену волота не так просто. Сонные заклинания и паралич на него практически не действуют. Остается повышать уровень некроэнергии и с помощью ритуалов отсекать доступ к энергии. Тут главное не переборщить.

— Позже решим, как только дойдет до кондиции. Если что не велика потеря.

— Смотри сам твой пленник. Кстати, запрос недавно пришел великая княжна с отрядом гвардии к нам направляется. Муромцева жаль с ней нет, — недовольно скривил губы воевода.

Ничего хорошего генерала при встрече со мной не ждет. На его месте я бы просто бежал куда подальше или сменил подданство. Уверен, сволочь ищет защиты у Анны. В этот раз ему великая княжна не поможет.

Вспомнишь Анну, как она уже рядом в окружении верных гвардейцев. В строгих мундирах воины императорского клана слишком отличались от моих бойцов в потертом камуфляже, да и сама великая княжна была под стать гвардейцам. Длинное синее платье, сложная прическа и сверкающая диадема, хоть прямо сейчас на торжество.

— Князь Холмский, у меня есть срочные новости для вас. Необходимо обсудить, — холодно намекнула Анна, так и не дождавшись моего приветствия.

Махнув рукой в сторону штабной палатки, я дождался пока ее покинут офицеры и пригласил к свободному от карт столу.

— С чем пожаловали, ваше высочество?

— Вы не меняетесь, Холмский, — сузила от злости глаза Анна, что только прибавило мне настроения. — С Ямато заключено перемирие на двадцать один день. Все боевые действия должны быть немедленно прекращены.

Кто-то наглеет не по дням, а по часам.

— На основании чего заключено перемирие? И почему имперской армией не выполняются мои приказы?

— Ваши действия признаны штабом слишком авантюрными и…

— Кому подчиняется штаб во главе с генералом Муромцевым?

Кто знает может меня уже должности лишили.

— Сейчас это не имеет значения. Ситуация резко изменилась и требовалось принимать взвешенные решения. Личный посланник императора Хирохито прибыл очень вовремя, что позволит со временем заключить полноценный мир.

Молодцы. Я значит серьезно вложился в войну, а они воспользовались удачным моментом, чтобы спасти свои шкуры.

— Ты правда хочешь лишиться остатков авторитета среди военных? Ты же понимаешь, что я так просто не оставлю потери своих солдат из-за твоих игр, Анна.

Анна резко побледнела от усиливающего пассивного давления моей ауры. И ведь не побоялась сама прийти ко мне в руки. Вроде умная, но пора уже решить наши с ней взаимоотношения.

— Тем не менее перемирие заключено. Хочешь ты этого или нет уже неважно!

— Княжество Северное может самостоятельно вести внешнюю политику, в том числе объявлять войны и заключать перемирия. И в целом сейчас ведет боевые действия на территории Ямато без представителей имперской армии.

Да у княжества был такой пункт в договоре с императором, но ведь никто в здоровом уме не думал, что часть Российской империи может объявить войну другому государству.

— Империя не готова продолжать активные боевые действия с неясными перспективами. Как только император узнал о полном контроле над аномалией часть полков отозвали обратно. Цена ошибки куда страшнее чьей-то гордости, — дала волю эмоциям великая княжна.

Контроль над аномалией. Ха, да как только появится новый альфа тут всем резко станет не до сбора ингредиентов. Наличие старой оболочки сильно упростит задачу для Сердца по созданию главного защитника.

— Что произошло?

— Демоны уничтожили несколько поселению на землях клана Долгоруковых после чего они официально запросили помощи у императора, — сухо ответила Анна. — Раз вы такой самостоятельный в принятии решений и ответственности за всю империю, то я больше не смею тратить ваше время, князь.

Гордо подняв голову, высшая княжна со свитой направилась в сторону колонны машин с гербами императорского клана. Посмотрим, как она выкрутиться из ситуации. В любом случае, мне пока возвращаться в империю нет смысла, как и давать противнику время для сбора новой армии. Значит пора действовать по первоначальному плану, в которой главную роль будет занимать новый лич… интересно, как там мой первый лич поживает.

* * *

Большинство крестьян под властью Ордена верит в то, что нежить живет только во мраке ночи и темноте сырых подвалов. Поэтому староста села Подлесье с удивлением смотрел на лысую голову лича сверкающую в лучах солнца и это не доставляло мертвецу никаких проблем. Справившись с удивлением, староста взял себя в руки и низко поклонился.

— Хорошего дня вам, господин. Значит, просьба есть у общества к вам от всего села Подлесье. Нам бы помочь с посевом то, господин. Жителей совсем немного осталось, а поля надо засеять. Чего им пустовать, чай не чума!

Климент Аркадьевич внимательно рассматривал крестьянина размышляя, как у старосты вообще хватило храбрости прийти к нему. В большинстве своем местные старались не попадаться на глаза мертвым и в ужасе замирали при виде нежити. Страх сильное чувство недоступное лишь дуракам и мертвецам. Худые руки лича достали из-под хламиды кожаный дневник и начали листать потертые страницы. План. Все надо делать по плану, как они решили вместе с братьями.

— Мертвые не умеют сеять зерновые культуры, — проскрипел голос лича. — И куда вы, уважаемый, используете излишки зерна?

Староста посмотрел на пустынный замок бывший ранее резиденцией ордена меченосцев. Мертвым не нужна пища, сон, слуги или стражники из крестьян.

— Дак, мы значит сами подскажем, что куда и как сажать, а про излишки не переживайте германцам продадим или на ярмарке городской. Купцы точно скоро приедут. Они ради выгоды на все пойдут… отчаянный народец, ничего хапуги не боятся, — усмехнулся в бороду староста.

— В ближайшее время будут организованы выборы мэра в городе, который будет решать ваши вопросы. С ним и обсудите торговые и сельские дела, — задумчиво произнес Загорский и резко замолчал.

Польская аномалия преподнесла окружающим ее странам очередной сюрприз. Такого масштабного «выдоха» еще никогда не было. Орды тварей буквально прогрызли проход через заслоны Германской империи и устроили настоящий ад на землях кайзера. Васильчиков и Бельский с трудом держали напор монстров, а Орден спасло, как нестранно, появление нежити на ее землях. Твари убивали тварей, что может быть лучше.

После решения личей уйти из Польской аномалии там остались только законсервированные хранилища. На всякий случай. Собранных в аномалии трупов и тел тварей хватит на организацию мировой бойни, но Загорский не спешил убивать живых. У него есть План, по которому в один прекрасный день несколько тысяч умертвий во главе с рыцарями смерти и личами конвоировали кристалл источника Силы на новое место. Реликвия Смерти — самое важное, что есть нежити.

После прибытия усиления Земли Мертвых, как их называли в Ордене, расширились на несколько рыцарских замков, один крупный город и сотни небольших деревень. Живых в поселениях осталось немного, в основном старики и самые жадные. Тем не менее личам все равно приходилось вникать в управление территорией и назначать управляющих. Все это сильно раздражала Загорского, который терял время, отвлекаясь от основного Плана.

Еще и фанатичные жрецы с рыцарскими орденами. Климент Аркадьевич продолжал наращивать давление на Орден, чтобы они не смогли собрать большую армию. Тем неожиданнее для него было переданное послание от Папы о перемирии. Надо было дать ответ, но Загорский хотел дождаться ответа от Холмского, а пока жрецы и рыцари отошли под защиту спешно возведенных крепостей и больше не высовывались оттуда. Без мудрого совета или скорее пожелания князя Холмского столь важный вопрос не решить.

— Слава богу… то есть я хотел сказать хорошие новости, — решил нарушить затянувшееся молчание староста. — Ну, дак с помощью, то как?

— Хорошо, я подумаю, как вам помочь. Позже сообщу подробности, но и у меня будут некоторые пожелания.

— Благодарствуем, а мы давно ждем, когда вы службы значит потребуете. И еще народ хочет знать, как к вам обращаться то…

Вихрь воздуха поднял облако пыли заглушая слова старосты и скрывая незнакомца. Лич почувствовал исходящую от сильного владеющего опасность и накинул на себя самые мощные щиты.

— Мастер. Уважаемый, у меня появились более важные дела, можете пока быть свободны, — лич потерял интерес к разговору.

— Эмм… мастер, так мастер. Мы чай не самые глупые, все понимаем, значит есть кто-то поглавнее, — бурча себе под нос староста направился к ожидающим его у замка крестьянам.

Стоило пыли осесть, как Климент Аркадьевич, с незнакомым ему ранее чувством, смотрел на сильнейшего владеющего этого мира. Див Любомир решил навестить своего прошлого «постояльца».

— Будь здоров, мертвый. Хех. Не буду спрашивать, как у тебя дела. Мне плевать. Я хочу поговорить с твоим хозяином. Времени осталось совсем немного и это в первую очередь в интересах Холмского. Если он в скором времени не придет ко мне, пожалеешь!

— Князь сейчас находится далеко и у меня нет возможности передать ему ваше послание. Но как только он появится в центральной части империи я обязательно сообщу ему о вашем настойчивом желании поговорить, — успокоился лич, ощущая поддержку своих братьев.

Появление пяти личей в сопровождении отряда рыцарей смерти вызвало усмешку на губах дива. Владеющий не сомневался в своей мощи, но ощущение пробуждения спрятанного в глубине замка темного источника Силы неприятно кольнуло в сердце. Как только источник выйдет на полную мощность ему не будет сюда доступа.

— Неплохая демонстрация силы, скоро она вам пригодится. Передай Холмскому я знаю, как ему помочь, правда у него есть только месяц, — с последними словами див исчез в поднявшем его вихре.

Климент Аркадьевич недовольно поскреб лысину. Сначала Орден, затем див… пора открывать посольство нежити.

Глава 13

Архитектура старинных укреплений противника представляла интерес для специалистов и радовала взгляд непривычными решениями. Тонкие стены из легких материалов, странные крыши и сильный традиционализм даже в мелочах. Землетрясения на островах частое явление, да и погодные условия сильно отличаются от Российской империи, поэтому здесь строили совсем не так, как я привык.

В больших городах Ямато, конечно, есть привычные для современного мира небоскребы на десятки этажей, но кланы предпочитали жить, как их далекие предки. К тому же, изоляция островной страны напрямую повлияла на усиление консерватизма элит и запрета на все новое.

Особенно интересно мне было наблюдать за падением стационарного щита Силы, который только что пробили кудесники дружины. Враг зря надеялся отсидеться под защитой артефакта. Стоило куполу окончательно погаснуть, как в дело вступили боги войны.

— Быстрее бы, сколько еще ждать…, — командир батареи с горящим огнем взглядом был в предвкушении начала работы орудий. — Батарея, огонь!

Залп из орудий заглушил все звуки вокруг. Визг прилетающих снарядов и грохот взрывов для противника вместо тысячи слов. Хлипкие домики складывались один за другим, а ведь всего этого можно было легко избежать.

Осада небольшого городка не заняла у нас много времени. Выбив отряд противника, солдаты разоружили стражей порядка и взяли под контроль ключевые точки города. После чего отправили стандартное послание с посыльным из местных. В ответ я получил лишь части тел переговорщика. Мясники проявили ко мне неуважение, поэтому придется наказать. Что поделаешь такова жизнь аристократов.

— Майор, мне кажется или нас все еще не услышали?

Бывший имперский офицер-артиллерист больше всего на свете любил свою работу и ненавидел штабных. Я с удовольствием избавил его от внимания высокого начальства, переманив к себе в полк, и заодно предоставил ему все условия для работы. Мечты сбываются.

— Сейчас все сделаем. Слышали, что сказал, князь?! Солдат, я именно тебя имею ввиду. Твою дивизию, тащи быстрее снаряды к орудию, что ты телишься! Вот так надо делать, — майор не удержался и личным примером показал подчиненным с какой скоростью надо выполнять приказы.

Думаю, за десять минут артиллеристы справятся, и можно будет идти на штурм. Еще один взятый на копье город, еще один разрушенный замок и горы трупов с плачем вдов. Ничего не меняется в моей жизни, а стабильность, как говорят, признак мастерства настоящего некроманта. Или там про другое говорили…

Несмотря на «громкие слова» великой княжны я и не думал заканчивать войну. Предоставить противнику передышку значит выкопать самому себе яму. Тем более большая часть моего войска не требует отдыха и быстро пополняется после каждого сражения. Демоны там или кто еще завелся у Долгоруковых неважно. Свое я еще не взял. Пусть все знают Холмские так просто не уходят. Будет полезно для моих потомков.

Штурм прошел без эксцессов. Дружина вместе с корпусом мертвых справилась без моего участия, вырезая все на своем пути. Флаг княжества с золотым драконом уже подняли, значит, скоро должны вернуться вместе с хозяевами. Хорошая погода, солнечный день и птицы поют, что еще надо для победы.

— Скоро у нас появится прекрасная возможность поговорить с хозяевами столь замечательного замка или как у вас это правильно называется… уважаемый Фудзивара, не подскажите мне?

Мой пленник после мощной дозы некроэнергии выглядел не совсем здоровым и ему сейчас точно не до поединков с пустым сосредоточием, но дух его пока еще не был сломлен. Ломать не строить. Всегда успею.

— Называют по-разному, но в основном гусуку. Хотя вас интересовал другой вопрос, — поклонился Фудзивара.

— Почему никто не вмешивается? Почему вас не пытаются вызволить? Я неделю уничтожаю все на своем пути, и до сих пор никто не вмешался. Аристократы и вовсе засели по своим гусуку. В чем причина?

— Кланы самостоятельно должны решать свои проблемы. Позор, если не можешь защитить свои земли, а идти к кому-то под руку или просить о помощи иногда тоже самое, что стать безвольным рабом. Лучше умереть.

Чем-то похоже на кланы Российской империи. Только еще хуже в плане взаимопомощи и личной свободы.

— М-да, весело. Вы следуете вашему странному кодексу воина?

— Когда-то думал, что да, сейчас не совсем уверен. Потерпев поражение в битве, я не погиб, как должен был, следуя кодексу, а попал в позорный плен. Меня не будут спасать, — тихо ответил Фудзивара.

Как оказывается иногда полезно побыть пленником. Интересные они люди могут часами разговаривать о чести, но запросто предадут или ударят в спину, если будут считать себя правыми. Клановая аристократия себе животы вспарывать точно не станет, чтобы там не говорил Фудзивара.

— Сомнения первый признак поиска правильного пути. А вот и хозяева к нам пожаловали.

Двое яматцев, с моими фирменными кандалами на руках, после толчка дружинников упали на колени. Злой взгляд наследника и главы клана никак меня не потревожил.

— Где же ваше гостеприимство, господа?

Молчат, лишь смотрят злобно. Того и гляди убьют взглядом.

— Еще и молчат. Что мне с ними сделать?

Фудзивара внимательно смотрел на взятых в плен аристократов. Ни капли сочувствия в его глазах. Интересно.

— Они хотели смерти в бою, но не получили. Теперь они такие же, как я, если вы не дадите им чести умереть в сражении.

Вот еще.

— Где была их честь, когда они разрубили мирного жителя на части. Не будет им поединков. Повесить и написать за что.

Фудзивара закрыл глаза, а яматцы пытались рыпаться, но дружинники быстро скрутили их и привели приговор в исполнение. Заминка, что написать была решена командиром без моего вмешательства. Надо будет потом посмотреть, что все-таки написали. Сословное общество Ямато не одобрит подобного поступка с моей стороны и наконец должно решиться действовать. Мы слишком далеко отошли от тыловой базы, пора бы закругляться с походом.

Трехнедельное перемирие, предварительно подписанное Анной, вполне могло в дальнейшем перерасти в мирный договор без взаимных обязательств, если бы не мое вмешательство. И если честно, мне плевать на каких условиях будет мир, но только тогда, когда я буду на это согласен. Захваченные мною земли не отойдут к империи и кланам, Ямато придется договариваться со мной лично, либо продолжать войну. Скоро будем им сюрприз, чтобы думали быстрее.

— Долго ты сегодня с ними возишься, — зевнул Юра Демидов. — Я тут завод хороший нашел. Надо бы наведаться в одно место. Вдруг, что стоящее будет.

Потери у яматцев в экономической части после набега казаков и моей тотальной зачистки были ужасающие. Либо им предстоит идти в решительную атаку, либо экономика северных кланов просто рухнет вместе с жизнью миллионов людей.

— Действуй осторожнее. В прошлый раз от станков ничего не осталось. Распотрошил до основания теперь только на металлолом.

— Не учи ученого, в этот раз все будет, как надо. Роза ты как? Давай сходим вместе, прогуляемся. Только ты и я, а вокруг нас горы сокровищ. Потом устроим пир победителей в лучшем ресторане этого городка.

— Спасибо за предложение, Юра, но мне лучше остаться с Кириллом, — улыбнулась девушка.

— Кирилл то, Кирилл это, а про Юру позабыла ты, — расстроенный Демидов направился в свою палатку.

Демидов не оставлял надежды приударить за Розой, когда она не рядом со мной. Странный он парень, конечно, но полезный, да и вроде другом меня считает. Неудивительно, Роза после битвы стала настоящей звездой и поклонников теперь у нее хватает. Солдаты ее просто боготворили, пользователи паутины ждали каждый новый репортаж, и даже за пределами империи Роза набирала популярность. Оставалось подогревать интерес аудитории и постепенно передвигать на нее основное внимание.

— Поможешь сегодня жителям города? Нищие и больные в каждой подворотне. Странный городок, как и его бывшие хозяева.

— Я делаю это не потому, что ты так хочешь! — вспыхнула девушка. — Прости, просто на меня все это свалилось. Все так смотрят, как будто я святая. Кирилл, может хватит?

— Вот увидишь, ты скоро привыкнешь, и будешь пользоваться своей популярность на благо людей. Это такой же инструмент, как твои знания и сила Света.

— Тебя не переубедить. Тогда сделай что-нибудь с мертвым владеющим он пугает солдат, жителей… и меня, — вздрогнула Роза.

Лич выглядел, как в самых страшных снах светлых жрецов. Желтый череп с горящими синим огнем глазницами, которые смотрели прямо в душу. Костяной посох в его руке был собран из сотни отполированных костей, а рваная хламида с обычной веревкой вместо пояса, что скрывала его тело, завершала образ. Видок тот еще. Некроэнергия, полученная в ходе битвы, придала ему не самый симпатичный вид, зато он намного сильнее своих собратьев. Как бы не архилич у меня вышел.

Мертвый владеющий, как его назвала Роза, сидел на окраине лагеря в окружении своей свиты. Кого здесь только не было. Жуткие кадавры, взрывные трупы, гнилые зомби и множество непривычной для взгляда моих воинов нежити. Я старался всегда делать более приятных взгляду существ.

— Пора нам поговорить о твоей судьбе и наших дальнейших взаимоотношениях. Ты меня понимаешь?

Лич молча повернул свою голову в мою сторону и кивнул в знак понимания. Хорошо, что не обезумел и сохранил разум после переработки энергии. Кстати, он вроде из бывшего Токугава, хотя теперь уже не поймешь.

— Я готов предоставить тебе определенную свободу действий в обмен на выполнение некоторых моих пожеланий. В дальнейшем мы сможем пересмотреть некоторые моменты.

Молчит и смотри, что я предложу. Ах, да. Связки, то у него сгнили, а магическим голосом еще не овладел. Пакеты знаний не сразу в полном объеме раскрываются.

— Бери свое гнилое воинство и резвись сколько влезет на этом острове. Только на одном острове. Дальше не лезь и избегай внимания сильных владеющих. Копи силы, учись, увеличивай свиту, но крестьян почем зря не вырезай. Хватит тебе и клановых с солдатами.

Повторил несколько раз задачу по пунктам, чтобы не забыл. Внести задачу в голову лича я пытался не только с помощью слов, но и мысленно по каналу нашей с ним привязки. Надеюсь, все же он не архилич. Удержать такого на привязи не получится.

Дождавшись пока я наговорюсь с личом ко мне подошел Леонид Мечев.

— Княже, великая княжна Анна с каким-то болванчиком из Поднебесной империи прибыли в наш лагерь. Посол важный такой, весь в золоте того и гляди упадет от тяжести одежды, — усмехнулся Леонид и тут же принял деловой вид. — Охрана, правда жутко злючая.

Не было печали. Что на этот раз Анна хочет мне предложить, да еще и посол на мою голову. Лучше бы яматцы так желали поговорить.

* * *

Среднестатистический житель Российской империи не сильно ощущает влияние артефактов на свою жизнь. Да есть телефоны, телевизоры, компьютеры, которые работают на выращенных с помощью источника Силы кристаллах, но большинству граждан неинтересен принцип работы артефактов. Главное работает и есть возможность приобрести удобные вещи с каждым годом по более доступной цене.

Продукция заводов Юсуповых обеспечивает всю империю бытовыми артефактами различного направления. В захвате внутреннего рынка и потоплению конкурентов великому клану помогло продвижение некоторых законов в совете кланов. Столь откровенного подкупа и шантажа мир еще не видел… великие кланы долгое время в основном занимались развитием военных технологий и не сразу заметили преимущество мирной продукции.

Долго пользоваться монополией на рынке артефактов у Юсуповых не вышло. Технологии на сплаве Силы и науки заинтересовали не только императорский клан, но и других влиятельных игроков империи. Одним из новичков на рынке бытовых артефактов стали заводы князя Холмского. Быстро возведенные с помощью стихии Земли цеха сразу же были оборудованы захваченными в многочисленных походах станками. Поэтому уже через короткий промежуток времени заводы Холмского начали выдавать продукцию ничем не хуже клана Юсуповых.

Относительно быстрому захвату куска рынка также способствовали первые успехи профессора Загорского и его учеников на ниве создания артефактов. В дальнейшем можно было даже говорить о собственной школе артефакторики, но пока ученики профессора работали над изучением и применением рунных цепочек, полученных непосредственно от князя Холмского. Затраты на молодых артефакторов с каждым месяцем все увеличивались и, казалось, огромные средства уходят, как вода в песок.

Вадим Воронов, поставленный князем руководить военной промышленностью молодого Северного княжества, надеялся получить от безумных учеников Загорского в скором времени хорошие результаты. Хотя сейчас заказов хватало и без новой продукции.

— Сколько боевых доспехов мы сможем отгрузить в этом месяце? — задал вопрос директору завода Воронов.

— Сотню. Еще полсотни ждут, когда мы отрегулируем силовую цепь. А для этого требуются накопители, которые нам вторую неделю задерживают. Ничего, сказали, на следующей неделе с запасом пришлют с Холма, — степенно ответил директор.

— Хорошо, если так все и будет. Князь перед отъездом приказал увеличить выпуск доспехов в два раза. Мы выходим на показатели, но хотелось бы перевыполнить план, что для этого потребуется?

Директор нахмурил брови и начал листать отчеты по своему заводу.

— Станки. Работников у нас хватает, а вот оборудования недостаточно. В три смены работают новые мастера, правда есть те, кто сейчас занят мелкой работой, которую можно поручить стажерам, а не опытным инженерам. Так что сможем, если новые станки найдете.

Мастера Демидовых на заводе князя Холмского неожиданно быстро вошли в колею. После клановой войны и плена у бандитов им хотелось действовать и творить нечто новое. Предоставленные условия более чем устраивали, как инженеров, так и мастеровых.

— Сейчас есть определенные проблемы на границе. Надо бы самим наладить производство. У нас десятки мастеров с бывшего станкостроительного завода Демидовых. Попробуй обсудить с ними данный вопрос, а я подготовлю наш запрос к князю на выделение финансирования, — Воронов записал себе в дневник напоминание.

Боевые доспехи Рейха пока были более высокого качества, чем производились на заводах князя Холмского. Но от германцев на торговлю с княжеством шли еще и отличные станки. Вот основа для взаимовыгодного сотрудничества, которому в текущих условиях недолго осталось.

— Сделаем. Кстати, про мастеров… наши юные исследователи какой-то новый проект очень уж эмоционально обсуждают. Вам бы сходить посмотреть, — усмехнулся в бороду директор завода.

Чертыхнувшись про себя, Вадим Воронов поспешил в закрытый цех. Некоторые экспериментаторы иногда просто не могут вовремя остановиться. Открыв дверь в цех с помощью ключ-карты, инженеру первым делом бросились в глаза раскиданные по всему помещению бумажные листы и обрезки металла.

— Рассказывайте, — тяжело выдохнул сквозь зубы Воронов. — И если в этот раз вы не найдете вескую причину, то я…

— Мы лучше покажем, — перебил главного инженера княжества высокий парень. — Костя, давай ты. У тебя лучше всех получается.

Молодой артефактор повернулся к единственному островку порядка в море хаоса. Чистый, белоснежный стол с металлическим пьедесталом, на котором был установлен обычный кристалл, которых на заводе делают тысячами. Единственное отличие насыщенный синий цвет.

— Кхм. Да я готов, Семен, начинаю, — Костя начал вливать немного стихийной энергии в кристалл.

Скептическое настроение Воронова сразу же пропало, стоило кристаллу подняться вместе с тяжелым пьедесталом. Причем, парень специально отвернулся, но вся конструкция от этого не падала, хотя энергии перестала идти.

— Перспективно. Князь точно захочет это увидеть собственными глазами. Думаю, финансирование вам будет обеспечено. Наконец-то, — обрадовался за ребят Воронов.

— А мы уже придумали как его приспособить на доспехи. Представляете возможность быстро перемещаться по полю боя или ударить по противнику сверху. Вся концепция крепостей и укрепленных поместий будет пересмотрена, — восторженно произнес Костя.

— Коллега, да, сейчас нет сильного развития противовоздушной обороны, но сделать пулемет, который будет стрелять вверх нет ничего сложного, — отмахнулся третий парень.

— А я с вами несогласен…

Воронов не слушал ребят, а смотрел на кристалл, что вместе с металлической конструкцией завис над поверхностью стола. Работы еще предстояло много. Выяснить, как работать с аномалиями на высоте, сколько потребуется энергии и какова максимальная масса. Но в перспективе это прорыв, к которому он частично приложил свою руку, а это всегда радует.

Глава 14

— И к чему привело продолжение войны? Кому нужны захваченные тобой территории на краю империи?

Старшая дочь императора явно была недовольна моими последними успехами на фронте. Все складывалось совсем не так, как она хотела. Из спасительницы империи Анна превратилась в ярую пацифистку предательницу интересов страны, а сильнее всего по ее самолюбию ударили взлетевшие рейтинги Розы.

— Все идет по плану. Чего ты так переживаешь?

— Холмский, война не игрушки, — приняла вид строгой учительницы Анна. — Сейчас стоит вопрос о выживании нашего государства. Внутренняя война между кланами серьезно сократила возможности империи и необходимо сконцентрироваться на восстановлении потерянного, а не новых войнах.

— Уверен, император не против моих действий. Это лучше, чем продолжать делить совет кланов между сформировавшимися партиями. Или твой проект — первая императрица с подконтрольным мужем из-за мелких неудач может резко прекратиться?

Злой взгляд обжигал и приносил приятное чувство, когда кровь течет быстрее по жилам. Хорошая девушка Анна, да и правительницей обещает быть не самой плохой для граждан империи, но иногда слишком предсказуема. Особенно, когда эмоции над ней берут вверх.

— Какой же ты…, — сделав глубокий вдох, великая княжна успокоилась. — Со мной приехал личный посланник принца Юлана из Поднебесной империи. Выслушай его, пожалуйста, и не веди себя слишком вызывающе.

Я с трудом сохранил невозмутимое лицо при виде вошедшего болванчика в странной одежде, не ожидая ничего хорошего от того, что он хочет мне сказать.

— Повелитель Неба приглашает вас, князь Холмский, посетить его дворец в Запретном городе. Великая честь для любого человека в этом мире выпала именно вам, — надменным голосом произнес посол.

— С неимоверной радостью и трепетом в сердце приму приглашение от императора Поднебесной империи. Всю жизнь мечтал во время войны посетить дворцы в других странах.

Других вариантов ответа нет. Тем более Анна бросала на меня такие уничтожающие взгляды, чтобы я не сказал что-нибудь лишнего. Дипломатия, а скорее заказы императорского клана, который контролирует всю торговлю с этим государством.

— На это время лучше всего будет установить перемирие между Российской империей и Ямато. Принц Юлан готов поспособствовать заключению мирного договора…

Легкое давление Силы на наглеца, чтобы он понял, какая пропасть нас разделяет. Побледнел и схватился за амулет на груди. Бесполезное занятие. После того, как он упал на колени и захрипел, я свернул давление Силы.

— К сожалению, текущая расстановка сил не позволяет установить перемирие. Передайте принцу мою благодарность за предложение помощи в урегулировании ситуации.

— Я передам ваш ответ принцу. Повелитель Неба интересовался вашими взаимоотношениями с принцессой Ксу и помощь, оказанная в чужой для его дочери стране, не останется без ответа. У него к вам много вопросов, — еще раз поклонился опытный царедворец, не упустив возможности нанести свой удар.

Учитывая, что я иногда говорил Ксу, мне теперь совсем не нравится идея посещения Запретного города, но отказать нельзя. Неуважение. Была не была, где наша не пропадала, как любит говорить дядька Николай.

Дома тоже неспокойно. После небольшого разговора с женами осталось много вопросов, и я долго думал, что за сюрприз меня ждет, да и посланник от Климента Аркадьевича может быть связан с Орденом или Любомиром. Одно другого не лучше.

По возвращению в Хабаровск, к моему глубокому сожалению, генерала Муромцева не застал на месте. Он был спешно отозван в Москву для консультаций с генштабом империи. Жаль, у меня к генералу скопилось много вопросов.

Быстро передав все дела воеводе, мы с Анной сели на поезд до Пекина, что ехал без остановок до самого пункта назначения. Великой княжне было позволено взять с собой не больше десяти сопровождающих, а мне никого. Несправедливо.

Четвертая страна, которую я посетил в этом мире, сразу навела тоску. Многочисленные деревни на нашем пути радовали взгляд чистотой и аккуратностью, но пугало другое. Численность населения простоубивала мое воображение. Сколько владеющих в этой стране?

— Не так много, как ты думаешь. Поднебесная империя практически равна с нами в общем количестве владеющих, а волотов и кудесников у нас даже больше. Хоть они скрывают немало тайн, но империя важный торговый партнер для нас.

Похоже, я задал последний вопрос вслух или Анна пробила мой ментальный щит. Нет, щит на месте. Самое плохое, если она хороший физиономист, а я потерял бдительность.

— У каждого есть свои секреты. Лучше дружить, чем воевать.

— Странно слышать подобные слова от тебя, — усмехнулась Анна.

— Тем не менее, я люблю комфорт своего дома, а не военные палатки и долгие марши.

— Напомню твои слова, когда ты будешь участвовать в следующем военном конфликте. Смотри, похоже, мы приближаемся к Пекину.

Столица Поднебесной империи встретила нас многочисленными улицами. Жители выглядели не слишком обеспеченными на фоне граждан империи, но не унывали или делали вид, что радуются жизни. Пересев с поезда на автомобили германских производителей мы под большим сопровождением въехали за стены Запретного города.

Тысячи гвардейцев-владеющих, застывших на площади перед дворцом, пусть и начальных рангов, впечатляли осязаемой мощью. У дворца нас встречал сам Небесный дракон, принц Юлан и принцесса Ксу. Хоть кто-то не поменялся, все такая же холодная и недоступная.

Протокольная церемония слишком затянулась из-за никому не нужных ритуалов и небольшого парада войск. Техника не впечатлила, гвардейцы слишком серьезны и похожи на големов, а пехота выглядела похуже яматцев. Кстати, о последних, они тоже присутствовали, и нетрудно было догадаться для чего.

Иногда бывают ситуации, когда, как бы ни хотелось, тебя все равно пытаются заставить пойти на определенные уступки. Оказывается, меня позвали на заключение мира и, с одной стороны, осталось только отчаянно торговаться, чтобы выйти на лучшие для себя и империи условия. Если бы не одно «но».

Принц Юлан выступал не в роли арбитра, а серьезно подсуживал Ямато. За долю малую или боялся усиления Российской империи неважно. В общем, я уперся.

Член клана Тайро был скользким, как угорь, но ему это не помогло. Смерть «гения клана Минамото», плен главы клана Фудзивара и многие, многие печали, что я принес его стране, вызвали скупую слезу только у самого Тайро. Перемирие — максимум на что меня смогли продавить за единовременную выплату в золоте и накопителях. Впрочем, пусть лич силы поднакопит для следующего рывка.

После официального мероприятия Анну, как официальное лицо империи затаскали по деловым встречам, а меня вызвал к себе правитель Поднебесной империи. Еще на первой церемонии я дал понять, что кланяться чужому правителю я не собираюсь. Своему императору особо не гну спину. Так что меня приняли в небольшом домике для медитаций и распития чая без протокола.

— Вы очень интересная личность, князь Холмский. За короткий промежуток стали человеком, о котором говорит весь мир. С вашим словом приходиться считаться даже мне. И лишь ваш путь Смерти чужд каждому живому человеку. Мертвые должны умирать, а не гневить богов своим присутствием среди живых. Мы должны жить в гармонии с природой и собой, тогда нам не страшны любые беды.

Философия на востоке меня порядком утомляет. С одухотворенным видом режут друг друга сотнями тысяч. На западе ничем не лучше, ищут лживые предлоги, чтобы заняться тем же самым. Так что мне еще повезло появиться в Российской империи, что застыла между западом и востоком и все не как не выберет, куда ей упасть. Хотя никак не может понять, что центристы с собственной философией вполне могут существовать без влияния востока и запада.

— Смерть не конец пути, а лишь начало, ваше величество. Убивая своих врагов, я помогаю им быстрее пройти этот путь, а кому не повезло задержаться на этом свете в мертвом теле… что ж удача женщина переменчивая.

— Достойные слова, которые я запомню, но позвал я вас по другому вопросу. За помощь моей дочери я хочу вас отблагодарить особенным даром, — замолчал император, как будто на минуту задумавшись, правильно ли он делает.

Какая еще помощь?! Чувствую, подарок будет с подвохом.

— Мне не надо подарков, ваше величество. Все, что я делаю только от чистого сердца.

— Похвально и все же я решил. В столице живет мудрец, которому недавно исполнилось пятьсот лет. Принимает он лишь избранных и того, кого я отправляю за особые заслуги. Возможно, он сможет вам помочь выбрать верный путь в этой жизни. Отказ не принимается. Если Сун Лу будет доволен вашим разговором, то у меня будет еще один подарок для вас, князь Холмский.

Чую здесь подвох. Прям вот всей своей некромантской душой.

— Благодарю, ваше величество, за бесценный дар.

— Сегодня хороший день для посещения, поэтому мои слуги отвезут вас к нему, — едва заметно кивнув головой, Небесный дракон показал, что разговор закончен.

С места в карьер берет. Я думал завтра с утра пораньше уехать, а не лезть к очередному диву отшельнику, от которого лучше держаться подальше. Анна еще куда-то пропала и громко уйти тоже не получиться. Заложница у них сейчас что надо. Обложили со всех сторон.

Дворец Сун Лу находился на окраине Пекина и представлял собой комплекс сооружений ничем не хуже Запретного города. Обычно всякие отшельники стараются жить подальше от крупных городов и людской суеты, но не в нашем случае. Еще странно, что жители Пекина не селились рядом с дворцом. На несколько километров заброшенный пустырь и пустые дома. Очень странно.

Пройдя в открытые ворота, я увидел природную идиллию. Цветущий сад из невероятно ярких растений, бьющий из-под земли родник и пятисотлетний мудрец в окружении стайки девиц. Он точно не выглядел древней развалиной. Скорее молодой мужчина в самом расцвете сил.

Стоило мне только посмотреть на Сун Лу внутренним взором, как я сразу остановился на месте. Ослепительная насыщенность энергией Жизни на мгновение ввела меня в ступор. Нет, я видел существ аномалии с сильной Жизнью, но не разумных владеющих. Многие считают эту великую силу сродни добра, но спешу разочаровать. Силе плевать на добро и зло, а сильные адепты в основном чужды людской морали.

Мудрец в этот момент всматривался в меня и по изменению его лица я понял, что мирно мы с ним не разойдемся. Импов император Поднебесной отправил меня на верную смерть. Волот, приближающийся к рангу дива для меня пока еще слишком силен.

Битва началась без слов. Аура Силы отразила нечто похожее на мои проклятия. Но это было лишь начало. Болезни и паразиты, насылаемые Сун Лу, вгрызались в ауру десятками. В эту игру можно играть вдвоем. Проклятия и ослабления против болезней и паразитов. По скривившемуся лицу было видно, моему противнику не понравилось.

Взмах руки мудреца и химеры самых разных видов выскочили из нор и подвалов. Вызывающие омерзение гигантские насекомые и невероятной красоты создания, их цель была одна — моя смерть. Из-за невинных девушек я не стал использовать массовые заклинания Смерти. Пусть попробуют на себе стихию Земли. Взрыв мелкими осколками пробил навылет орду тварей, но поток химер не прекратился.

Костяная жатва, Копья Праха и Каменные осколки уничтожали все, что слишком близко приближалось ко мне. Дворец от нашего столкновения постепенно превращался в груды камня, но мой щит Силы пока еще держал удары врага. Только постоянный приток некроэенргии от смертей химер позволял держаться.

Энергия у моего врага была не бесконечной, правда пополнял он ее специфическим образом. Выпив жизненную силу из молодой девушки, Сун Лу превратил ее в считанные секунды в сухую мумию. Сосредоточие противника снова заполнилось, и он сходу ударил по мне зелеными молниями, что резко ополовинили щит Силы. Говорят, последних магистров Жизни убивали долго и мучительно. Из-за бешеной регенерации и использования людей, как батареек. Хотя стоит признать, все великие силы этим не гнушаются.

Закрыв оставшихся девушек в каменные коконы, я на некоторое время лишил врага подпитки, что тут же сказалось яростным криком Сун Лу и приказом всем тварям идти в атаку. Из-под каменной плиты рядом с родником тут же раздались громкие стуки и затряслась земля. Еще один стук и огромная змея с яростным шипением вылезла наружу, сшибая все на своем пути. Тварь готова была проглотить или сжать в кольце своего хвоста наглеца, посмевшего напасть на ее хозяина.

Коса жнеца в руках вернула мне уверенность в свои силы и отсекла от эмоций. Поэтому нависшая надо мной голова монстра не вызвала страха, а через некоторое время оружие Смерти нарезало змею на ровные куски. Костями и плотью был завален весь двор дворца, так что появление умертвий, зомби и скелетов было лишь делом времени.

Две армии нежити и монстров рвали друг друга на части, а мы возвышались над ними, как два полководца великих сил. С магией Жизни я был слабо знаком. В мое время сильных адептов Жизни уже не осталось. Церковники резали их с не меньшей яростью, чем демонологов и некромантов.

В любом случае, искрящееся облако, что неслось в мою сторону, не несло ничего хорошего. Костяная и каменная стены не остановили чужую магию, и я по наитию отправил на встречу Облако Праха. От столкновения двух энергий наши армии рассыпались в прах, и мы снова остались один на один. Заметив, что я начинаю поднимать новую армию мертвых, Сун Лу грязно выругался и тут же преобразился. Создав два клинка чистой энергии, мой противник бросился в битву, правда, человеком это существо уже трудно было назвать.

Нет, он был вполне себе человекоподобным. Лишь несколько выделялась синяя кожа со странными наростами на голове, полное отсутствие растительности и высокий рост. Таких рас я не знаю и даже в академии магии о подобных существах ничего не говорили. Интересно будет посмотреть, кого из него получиться создать… если выживу.

Эманации Смерти и Жизни поглощали друг друга при равных условиях. Враг был сильнее, но не на порядок, поэтому я принял вызов. Главное я не распадался на атомы, как и мой противник.

Догадайтесь, кто был основным оружием древней империи людей против владычества эльфов над всем миром. Конечно, молодые, едва обученные некроманты. Клинок, который можно было сразу бросить в горнило войны. Безумной войны, которая оставила после себя серые пустоши и надолго откинула в развитии обе расы.

— Кто ты? — проревел двухметровый гигант. — Отвечай, и я убью тебя быстро!

Мечами синекожий махал на удивление очень хорошо. Коса жнеца едва успевала останавливать насыщенные энергией Жизни мечи. Враг был невероятно силен и часто ускорялся за счет возможностей нечеловеческого тела. В один миг я даже подумал, что пришел мой конец, но в душе все сильнее разгоралась дикая ярость. Короля Ночи не убьет какой-то синюшник! Спонтанные проявления некроэнергии пробили последний барьер ауры противника, и десятки проклятий вгрызлись в его суть.

Ярость, переданная с кровью матери, усилила мою форму жнеца, а черепа загоревшись ярким огнем, ринулись рвать синюю плоть противника, пробивая его естественный щит. С подрубленным коленом, противник упал сначала на одну ногу, а позже полностью рухнул на спину, тем не менее продолжал отчаянно сопротивляться.

Адепт Жизни никак не хотел умирать, хотя я рубил его тело на части косой жнеца. «Прах» задерживался на его теле, не пересекая определенной границы. Врожденная регенерация и сопротивление не давали разрушить общую структуру. При этом он все время продолжал что-то шептать. Дополнительно сковав противника «Оковами Земли» я склонился, чтобы послушать, что он там лепечет.

— Мне надо успеть сообщить Матери о Враге. Мать должна знать, что их ждет. Мать…, — переводчик исправно работал, транслируя мне речь врага пока Смерть, наконец, не взяла свое.

М-да… он еще и не самый главный в своей структуре. Занятно меня подставили. Возможно, Любомир сейчас далеко не самый худший вариант. Зато теперь есть прекрасная возможность посмотреть на синекожего поближе, да и трофеи собрать с такого врага святое дело.

* * *

Принц Юлан, стоило ему войти в малый зал для приемов, едва смог сдержать эмоции от увиденной картины, как его строгий отец напивается байцзю и притоптывает ногой, наблюдая за танцем гибких девичьих тел. Мир перевернулся.

— Хо, Юлан, проходи, выпей со мной напиток нашего народа. Сегодня можно немного отдохнуть и забыть о проблемах, — поднял чашу правитель Поднебесной империи.

Впервые в своей жизни Небесный Дракон позволил себе по-настоящему расслабиться и даже отпустил гвардейцев за пределы внутренних помещений дворца.

— Есть достойный повод?

— Стражи подтвердили, что Холмский убил Сун Лу. Все закончилось и мы, наконец, избавились от надзора чудовища в человеческом обличии. Теперь можно спокойно выходить за пределы Запретного города. Построю себе новый дворец, а из этой унылой крепости сделаю музей, — довольно улыбнулся император.

Небесный Дракон с момента восшествия на престол ни разу не покидал пределы Запретного города. Тысячи воинов четырех стихий вместе с монахами буквально жили вместе с ним и охраняли покой правителя от неведомой угрозы. Даже принц не владел полной информацией по заклятому врагу Поднебесной империи.

— Отец, почему ты уверен, что без помощи русского князя мы бы не справились с Сун Лу? Мои гвардейцы способны уничтожить любого врага! — раздраженно произнес принц.

Наглая ухмылка князя Холмского выводила из себя. Для этого человека нет авторитетов, а даже отголоски его Силы говорили о большом могуществе.

— Твой прапрадед уже пытался справиться с «Живодером». Эпоха Падения в нашей истории наглядный пример необдуманных поступков правителей. Пусть титаны сражаются с себе подобными, а мы будем следить за битвой издалека.

Эпоха Падения. Именно в это время были приняты жесткие законы, касающиеся жизни царственной семьи и сильнейших кланов. Поднебесная на долгие годы закрылась от влияния иностранцев, что стало сказывать во многих сферах жизни.

— Так это была не гражданская война…

— Подготовь Великую армию к походу. Что делать с амулетами решай сам, но я бы уничтожил все их прямо сейчас, — не обратил внимания на удивление сына император.

Выданные Сун Лу амулеты для выявления необычной Силы не сразу проявили себя. Но через некоторое время позволили получить важную информацию о новых гранях Силы. Кое-чем пришлось поделиться с мудрецом, а часть информации скрыть под массой пустых докладов. Полученное донесение от посла в Российской империи сразу же было засекречено и использовано для своих целей. Хотя изначально император хотел привлечь святых из Ордена или магистров — демонологов из Альбиона для решения проблемы с Сун Лу.

— И куда мы отправим армию? На Ямато, Магриб или Российскую империю?

— Пока жив Холмский и его потомки мы не будем воевать с Российской империей. Кто знает, какие сюрпризы у этого странного рода есть для своих врагов. Нет, сын, для тебя другая цель. Пора взять все княжества Хинду под наш контроль. Магрибский султанат не сможет перебросить большую армию на восток, имея столько проблем в других провинциях.

— Значит, нас ждет долгая и кровопролитная война на юге, где каждый раджа считает себя богом, а как быть с Ямато? — без особого энтузиазма спросил принц.

— Князь надолго отбил желание у императора Ямато нападать на чужие страны, а клану Тайро сейчас не до новой войны. Тебе и твоему сыну хватит дел на юге, а дальше глупо заглядывать. Хватит о делах, давай отдохнем.

Есть время для важных дел, а есть для отдыха. Махнув танцовщицам подойти поближе, Небесный Дракон подмигнул сыну. Многие из девушек представительницы известных кланов и нередко наследником становился один из плодов подобного союза. Будущее сынов дракона казалось ему сейчас безоблачным.

Глава 15

Возвращение в Хабаровск прошло без особых проблем. Встречаться с правителем Поднебесной империи у меня не было никакого желания, поэтому подхватив Анну на одной из ее встреч с деловыми партнерами, я направился в сторону железнодорожного вокзала. Времени на подготовку к возможному силовому прорыву было немного, но я успел поднять из убитых слуг Сун Лу небольшую свиту для защиты Анны и переноса ценных трофеев.

Долго бродить по разрушенному дворцу я не стал, да и взятые трофеи превысили все, что я получил на войне с Ямато. Могучий враг подарил мне нечто более ценное, чем золото и артефакты, хотя и этого добра хватало. Источник Силы в виде кристалла стихии Жизни пульсировал в мой руке ощущая враждебную силу. Будет интересно с ним поработать в более спокойной обстановке. Определенно находка стоила поездки в Поднебесную империи.

Великая княжна не спрашивала, где меня так потрепало, кто эти люди и что у нас за груз. На мои слова, что нам надо покинуть Поднебесную империю она, молча, приказала своим людям подготовить транспорт из посольства, а поезду подготовиться к скорому отправлению обратно в Российскую империю. К счастью, нас никто не задерживал, поэтому границу мы пересекли без проблем.

По последним донесениям в Хабаровске все было без изменений, а генерал Муромцев так и не вернулся из командировки, чем сильно меня расстроил. Составление мирного договора с Ямато о возвращении земель забуксовало, но перемирие соблюдали обе стороны. Казаки, набрав трофеев и заработав звонкую монету, засобирались домой, и я не стал их держать. Свою основную задачу по разрушению экономики противника они успешно выполнили.

Постепенно я выводил почти все свои войска, оставив лишь корпус мертвых. По докладам воеводы лич вовсю набирал силу и строил постоянное убежище. Надеюсь, он устроит веселую жизнь яматцам.

По прибытию в Хабаровск мы с Анной направились в ее резиденцию, где закрывшись в рабочем кабинете, она сразу уткнулась мне в плечо и тихо заплакала.

— Прошу, прости меня. Я… была неправа в своих суждениях и зря потащила тебя в Поднебесную империю. Все так резко навалилось в последнее время.

Плохо верится в искренность ее слов и слез, хотя на один миг я даже засомневался.

— Погибших солдат не вернуть твоими извинениями. Имперские полки помогли бы мне сохранить сотни своих воинов, а поездка в Поднебесную привела к еще большим неприятностям.

— Мне нельзя было допустить ошибки и проиграть! Понимаешь ты или нет?!

— Империи нужен лидер, а не опытный политик или интриган. Осторожность хороша лишь в мирное время, когда вокруг бушуют бури, интриги не помогут спасти твой народ.

— Несомненно, в роли лидера ты видишь себя самого? — резко вытерла слезы и с насмешкой спросила Анна.

— Избавьте меня от подобной ноши. Боюсь, империя не выдержит такого правителя, как я. Так что сами как-нибудь справляйтесь без меня. Я лишь готов в меру своих сил помочь родине. Не за просто так, конечно, но и в кабалу загонять не буду.

— Серый кардинал… я запомню это, Кирилл, — неожиданно по-доброму улыбнулась Анна.

Видимо она не сильно хотела видеть меня в числе своих противников. Рука Анны легла на мое плечо и она сделала шаг вперед, как в дверь кабинета громко постучали.

— От императора прибыл фельдъегерь к князю Холмскому, а для вас, ваше высочество, письмо, — доложил Головин, войдя в кабинет после разрешения Анны.

Бывший глава третьей канцелярии императора старался не смотреть мне в глаза. Боится, что воспользуюсь своим положением… мда, как же за прошедшее время поменялись наши роли.

Знакомый фельдъегерь явно был не слишком доволен, ехать на поезде на другой конец империи. Передав мне документ, он также устно озвучил приказ императора, выступающего в роли маршала империи.

— Князь Холмский, вам требуется немедленно вернуться в Москву для постановки новой задачи. На охрану рубежей империи назначен новый командующий восточной группировкой войск. Сегодня он будет представлен вам и штабу, — козырнув и ударив каблуками, офицер в черном мундире удалился.

Не самое плохое развитие событий. Жаль, лича некому будет контролировать первое время. Хотя это уже не мои проблемы. Новым командующим вместо Муромцева был назначен еще один мой старый знакомый, который вовсю пытался обхаживать великую княжну Анну. Похоже, канцлер империи решил воспользоваться своим положением, чтобы назначит сына на почетную должность.

— Ваше высочество, позвольте мне выразить вам свое почтение. Благодаря мудрому правлению вы повергли врага и те, кто воспользовался плодами вашей победы, заслуживают…

Михаил Юсупов разливался соловьем, пока не заметил, что на него никто не смотрит. Довольная улыбка померкла на лице Юсупова, при моем появлении постепенно превращаясь в злобную гримасу. Царапина на его лице от когтей зомби так и не зажила, как и уязвленное самолюбие.

— Холмский, я быстрее вас расправлюсь с яматцами. Вся империя поймет, что вы лишь наглый выскочка, пустышка!

Чужая злость нисколько меня не задела.

— Несомненно, справиться с поверженным противником — великий подвиг, достойный клана Юсуповых. Я лично подниму тему награждения за великое достижение на следующем совете кланов.

В гостевом зале великой княжны также находилась часть моих сопровождающих. Воевода, Роза, Леонид и Юрий Демидов. Последний со жгучей ненавистью смотрел на своего врага, уничтожившего почти всю его семью в ходе клановой войны.

— Холмский, да он, как всегда, пришел на готовенькое. Вы обычный шакал, Юсупов! — не скрывая презрения, громко произнес Демидов, напрашиваясь на дуэль.

Задело. Как его мог не задеть мой успех, о чем Михаилу постоянно напоминают. По слухам наследника Юсуповых постоянно сравнивают со мной, от этого настроение у него не прибывает, да еще и несговорчивая Анна мешает планам его отца.

— Недобиток, — оскалился Юсупов. — Недолго тебе осталось. Твой дружок Строганов в последний раз, когда я его видел, был очень даже покладистым. На все соглашался.

— Да я тебя своими же руками буду рвать! — Демидов повис на руках Деда и Леонида.

— Хватит, вы оба забываетесь! Михаил Иванович, поздравляю вас с назначением на должность. Князь Холмский, я поеду вместе с вами в Москву. Империя требует моего присутствия в столице, — мазнув взглядом по Юсупову, великая княжна покинула нас.

Еще и Анна уезжает. Не повезло Юсупову, в очередной раз его выставят дураком. Резко покраснев, а потом, побледнев, Михаил выбежал под смех Демидова. Не рой яму другому человеку с большой вероятностью тебя в ней и закопают…

Московский вокзал встретил императорский поезд двумя кортежами машин. Императорской гвардии и моих дружинников из московского поместья. Правильно, не побегу же я сразу к ногам императора. Надо и честь соблюсти, дома показаться. В общем, через пару дней можно будет приехать во дворец.

— Ну, вот и все, наша поездка закончилась, — с сожалением тихо произнесла великая княжна.

В пути у нас было много времени поговорить друг с другом. Анна пыталась донести до меня, как она видит дальнейшее политическое и социальное устройство империи. В целом, было много умных мыслей, но без верных клинков у трона, а точнее сильных владеющих, все это просто болтовня. Намеки на то, кого она видит рядом с собой, были все более открытыми, но я держался. Из последних сил. Девушка неплохая, да и еще дочь императора.

— Удачи тебе, Анна. Пусть у тебя все получится.

— Мы еще увидимся, Кирилл. Очень и очень скоро, — подмигнув Анна села в машину.

Родное княжество встретило, как триумфатора. Люди радовались моему возвращению, а значит я не самый плохой правитель в их истории. Уже достижение. В родовом поместье тоже ждали моего приезда. Я бы сказал, собрался целый комитет по встрече. Эффектные жены с заметно выступающими животами, которые нисколько не портили их внешность. Про знакомую герцогиню франков мне уже докладывали. Сильвия де Бриссак, бросала на меня странные взгляды. Что она интересно рассказала моим супругам? Не очень хочу об этом знать. Учитывая, тот марафон, что мы устраивали в постели.

Кстати, Сильвия выступала в роли посланника архимага из Альбиона. Последние наши взаимоотношения с данной страной сводились к отправке убийц за моей головой. Хмурый посол германцев стоял рядом с невозмутимым послом свеев. Чуть дальше представитель султаната Магриб беседовал о чем-то с членами кланов османов. Не хватало лишь Ямато и Поднебесной, но с ними я уже успел поговорить. Про Орден и говорить нечего. Вряд ли это понравится императору. Точно не понравится.

Поприветствовав всех собравшихся, я отделался словами, что хочу отдохнуть после дороги и побыть со своей семье. Пока не узнаю новые расклады лучше не лезть в этот террариум.

— Наконец, супруг обратил на нас свое внимание, — коготки Елены готовы были в любой момент вцепиться в мою шею. — У нас скопилось так много вопросов к тебе. Знаешь, как долго мы ждали этого дня?!

Три пронзающих взгляда не оставляли и шанса сбежать из подготовленной на меня засады. Оправдываться бессмысленно, буду встречать опасность с открытым забралом. Но мне даже слова не дали сказать.

— Красивая герцогиня франков, да еще и родственная королевской семье. Какой соблазн… а Роза милый цветок, который мы сами помогали растить. Кстати, мы ее тоже позвали. Сейчас она уже подойдет, — обманчиво мягким голосом произнесла Анастасия, поглаживая живот.

Животы супруг говорили о скором появлении долгожданных наследников. Новое для меня ощущение, к которому еще пока не знаю, как относится. Расстраивать сейчас жен последнее дело, поэтому буду со всем соглашаться. Вряд ли они будут мстить… хотя, зная свою семью, точно будут!

Роза с каменным лицом зашла в мой кабинет и остановилась, как солдат по стойке смирно. Лишь на секунду ее маска дала трещину, остановившись на животах Анастасии, Лены и Наташи.

— Полгода назад мы и подумать не могли, что пригрели на своей груди столь коварную змею. Лучшие учителя, дорогая одежда и отношение, как к близкой подруге вылилось в предательство, — разгорячилась Анастасия.

— Ваше осуждение справедливо. Готова понести любую кару, но я ни о чем не жалею и ни на что не претендую, — заблестели глаза Розы.

Так, что еще за суд они устроили. Едва смог успокоить свою силу под испуганным взглядом Наташи. Зря погорячился. У меня своих проблем кроме ревнующих женщин хватает.

— Хватит! Не приплетайте сюда, Розу. Давайте решим это между собой. Лена, хватит сжимать мою шею!

Но, она не отвечала мне, как будто находилась не рядом с нами, а где-то далеко.

— Смерть, Хаос, Жизнь и Свет собрались вместе, чтобы устроить битву за главный приз. Стань же пищей в споре великих сил или заставь себя уважать. Только тебе решать какой будет конечный итог! — ткнула пальцем в мою грудь Лена.

Предсказание мягко сказать не самое приятное, но как-нибудь справимся. Подхватив оседающую супругу, я использовал некогда выученную технику малого исцеления, что должно помочь ей прийти в себя.

— Лена, ты как? С тобой все в порядке? — подскочила к подруге Наташа.

— Ой, простите. Это все кольцо бабкино виновато! — впервые увидел Лену настолько испуганной. — Кирилл, что теперь будет?

— Будем как-то с этим жить.

Оракула или пророка мне только еще в семье не хватало. Хотя хуже уже точно не будет…

* * *

Запах гари и сгоревшего пороха вместе с едким дымом витали над полем боя, производя впечатление наступившего конца света. Горы тел воинов свеев и солдат Рейха лежали вперемешку рядом с боевой техникой. Битва между непримиримыми противниками длилась уже больше трех часов, а ощутимый перевес так и не наступил. Требовалось что — то способное перевесить чашу весов в одну из сторон.

— Второй полк големов отправлен в атаку, как вы и приказывали, герр Малистер! — с небывалым воодушевлением в голосе произнес германский офицер.

Генерал Малистер гордо рассматривал вершину научной мысли германской нации. Ровные ряды стальных големов четко шагали по полю боя, как на плацу в сторону войск противника. Диким варварам не устоять перед мощью Рейха.

Орды варваров практически не использовали современные виды бронетехники, предпочитая дикарские пляски своих шаманов и ближний бой. Что ж стальные големы сегодня покажут им бесполезность их допотопного оружия.

— Отлично, Хольц, варвары скоро будут разбиты. Уверяю вас, кайзер про нас не забудет. Клятвопреступники не смогут победить. Только не в битве со мной! — в ярости почти прокричал генерал.

Свеи в одностороннем порядке разорвали все заключенные клятвы. Хуже того, что они сделали это раньше кайзера, чем сильно возмутили правителя Рейха. Надежда использовать свеев для ослабления альбионцев и уменьшения числа самих варваров сработала лишь частично. Несколько отрядов ярлов опустошали территории архимага, но остальные вернулись обратно и ударили по землям Рейха.

Германская империя переживала далеко не самые лучшие времена. Падение главного торгового партнера королевства Франков и прорыв монстров аномалии во внутренние регионы сильно ударили по могуществу Германской империи. На все проблемы кайзер привычно отреагировал закручиванием гаек в дворянском обществе и увеличением трудочасов у всего остального населения.

— Кары господни на головы нечестивцев. Что они делают?!

Офицеры не сразу обратили внимание на слова набожного командира личной охраны генерала. Увиденное повергло часть офицеров в ужас, а других в ярость. Сотни пленников умирали под ножами жрецов на алтарях кровожадных богов свеев.

— Приносят граждан Рейха в жертву. Несомненно, дикари ответят за свои зверства. Хольц, как только големы прорвут оборону противника, отправляйте третий и седьмой батальоны пехоты при поддержке танков. Жаль штурмовые полки остались в столице…

К сожалению, словам военачальника не суждено было сбыться. Боги свеев после обильных жертвоприношений высказывали свою милость конунгу Ларсу Веселому.

— Матерь божья, спаси нас грешных!

Три гигантских белых волка высотой не менее двадцати метров громко завыли, вызывая липкое чувство страха среди пехоты, а после того, как танковый залп не нанес никакого урона созданиям богов, стало понятно, что у германцев большие проблемы. Резкие прыжки в сторону войск Рейха сотрясали землю, а ледяной холод из пасти превращал людей и технику в замороженные статуи.

Созданиям богов было плевать, что Рейх сделал ставку в военной науке на големов и тяжелые штурмовые подразделения. Стальные болваны легко мялись от ударов лап волков и разрывались когтями на части. От вида неубиваемого противника пехота германцев, побросав оружие, побежала с поля боя, вызвав цепную реакцию среди других подразделений.

В стане свеев, наоборот, воодушевились и раздались яростные крики вперемешку с оскорблениями. Одновременно мастера астрала получили серьезный удар от шаманов дикарей на своем же поле, после чего исход битвы был предрешен. Переоценка собственных возможностей и презрительное отношение к противнику редко приводят к успеху.

— Победа за нами, мой конунг! — с удовольствием смотрел за разгромом противника Эрик Длинный.

— Я чувствую ярость и голод богов. Скоро они вдоволь налакомятся душами мягкотелых южан. Больше жертв великим богам, пришло наше время! — поднял руки к небесам Ларс Веселый.

Рейху выпало очередное испытание на прочность. Выжить и стать сильнее, либо сгинуть, как соседи, что сейчас умирают под ножами демонологов. В пучине охватывающей мир войны не до сантиментов. Сильные станут еще сильнее, а слабые… кто о них вспоминает.

Глава 16

Два дня пролетели, как один миг. И как часто это бывает, на последний день были отложены все важные дела. Главное, откровенный разговор с женами и проведенное вместе время, позволили снизить накал страстей в семье и прийти к долгожданному взаимопониманию. Роза была признана лишь частично виноватой, а на меня просто нет смысла обижаться, да и вроде как в их положении это не самый худший вариант. Везде надо искать плюсы… по крайней мере я пытался донести эту мысль. Надеюсь, у меня получилось.

Уладив семейные дела, и на время, забыв про «домашнего» пророка, я приступил к дипломатическим задачам. Послы делились на два типа: первые приехали присмотреться ко мне и поторговать собственным лицом, а вторым от меня что-то требовалось. Магриб и османы за длинными и красивыми словами, как это принято на востоке, просто показывали свой интерес. Учитывая, что от империи осман практически ничего не осталось, причем в прямом смысле слова, а Магриб находился очень далеко от границ империи, для меня послы этих стран были не интересны.

Свеи наблюдали за германцами. У двух стран сейчас разгорался конфликт, поэтому конунг Ларс Веселый всячески избегал моего вмешательства в войну. Густав фон Берк в очередной раз просил увеличить поставки продовольствия, и также уведомил, что Рейх больше не сможет в обмен предоставлять боевые доспехи, а лишь предметы роскоши и золото. В условиях глобальных конфликтов предложение, скажем откровенно, очень слабое. Пусть позвонит кайзеру, и они подумают еще раз. Продукты мне всегда будет кому продать.

С официальными послами я перекинулся буквально парой слов, а вот с Сильвией я не мог так поступить. Сегодня она попросила аудиенцию, как будто я король…

Стоило мне только выйти за дверь спальни, как несколько темных метеоров, выбежав из-за угла, тут же сбили меня с ног. Высунув красные языки, черные щенки с лаем облизывали мне лицо и отталкивали друг друга.

— Гром, успокой свою банду.

Пятеро щенят носились по родовому поместью Холмских, терроризируя всех жильцов. Первое время мать ходила за ними по пятам, но через некоторое время, убедившись в их безопасности, стала больше времени отдыхать рядом с источником Силы, восстанавливая свои силы, а наседкой стал Гром.

Флегматичный вид моего пса говорил о том, что он уже не молодой пес, который бегает за своим хвостом, а все осознал в жизни. Негромкий рык вернул дисциплину, и щенки побежали искать другой объект для нападения.

— Чувствую, скоро все изменится, Гром, и мне понадобится твоя помощь в другом месте.

Уши торчком и недоверчивый взгляд, полный надежды. Пес готов был прямо сейчас бежать куда угодно лишь бы подальше от поместья. Магическое слово — командировка. Еще раз подозрительно посмотрев на меня, пес стартанул к матери своих щенков «обрадовать» ее хорошими новостями. Мало ему для счастья надо.

Зал для приемов пустовал. Всех лишних слуг я отправил во дворец в Твери, нечего им тут глаза мозолить. Сильвия с удивлением посмотрела на меня в одиночестве восседающего на высоком стуле. Ни собственного двора, ни оркестра с танцовщицами.

Герцогиня де Бриссак потеряла свою жизнерадостность и былой лоск аристократки. Сейчас она лишь тень той девушки, с которой я познакомился в Берлине.

— Князь, — склонила голову Сильвия. — Позвольте мне поздравить вас с успехом в войне и возвращением домой.

Официально, так официально. Боится давать женам повод для тревоги или что-то связано с контролем архимага. Последнее было бы слишком по отношению ко мне.

— Благодарю вас. Прошу прощения, что не смог принять вас раньше, герцогиня. Дела княжества и семья заняли мое время.

— Ничего страшного. Время в ожидании было проведено с пользой, но я всего лишь посланница правителя Альбиона. Позвольте использовать переданный архимагом Ричмондом артефакт для передачи звукового послания, — Сильвия поставила небольшую коробочку на стол.

Как-то слишком старомодно. Тем не менее, включившаяся запись была не только со звуком, но и с проекцией правителя Альбиона. Архимаг стоял в окружении мертвых старших демонов, демонстрируя свои возможности, и одновременно словами предлагал вместе действовать против демонов. Доверять демонологу, который зарезал на алтарях не одну сотню, если не тысячи людей — гиблое дело. В то же время, мне требовались союзники. Я не знаю, насколько демоны привыкли к новому миру и сколько легионов у вторгнувшегося лорда. Доверять в таком деле одному только Калебу нельзя.

В конце записи было предложение отправить с Сильвией ответ или предоставить послу Альбиона. Разбив ногой артефакт, Сильвия заметно успокоилась и тут же бросилась ко мне в объятия. Ну не с женами же под одной крышей. Чересчур даже для меня.

— Кирилл, мне страшно. Что мне делать? Я не хочу к нему возвращаться! — закрыла глаза руками Сильвия.

Славный род де Бриссак состоял в родстве с королем франков. Отправлять ее обратно я точно не буду. Возможно, пригодится.

— Пока можешь пожить здесь в поместье. Позже распоряжусь, чтобы ты ни в чем не нуждалась и выделю охрану.

— Спасибо, я должна…, — заплакала девушка.

— Все будет хорошо. Я решу твои проблемы.

Успокаивать и быть подушкой для слез я не хотел, да и дел хватало. Хотя на удивление в княжестве все шло своим чередом. Налаженная система управления работала, как часы, и не требовала моего присутствия. Высший уровень управления, когда иногда появляешься для контроля и принятия стратегических решений. Конкурирующие структуры не дают друг другу сидеть на месте, а клятва не даст предать.

В целом мои люди успешно справились с «выдохом» Польской аномалии и наплывом беженцев с других стран и регионов империи. Позже надо будет собрать малый совет княжества, а сейчас… Откладывать поездку к императору больше нельзя, как бы я не хотел. Поэтому, взяв с собой Леонида и сотню дружинников, поехал в Москву.

Стоило только пересечь границу княжества, как в первом же небольшом городке рядом со столицей застряли в пробке из-за большой аварии впереди. Как назло, объездного пути нет. Но через пару минут все решилось само собой. Взрывы, стрекот автоматов и дуновение Силы. Давно на меня не совершали покушение.

— На нас напали, князь. Не выходите из машины, — сказал очевидные слова Леонид.

Грохот снаружи только усиливался.

— Полсотни кудесников не могут справиться с напавшими?

— Сейчас посмотрю, — нахмурился Леонид.

Волота я не чувствовал. Тем временем звуки приближались все ближе. Думал, в этот раз не придется воевать и оказался прав. Открыв дверь машины, я увидел картину побоища. Горящие машины, уничтоженная часть дороги и горы трупов.

Дружинники действовали на тотальное поражение противника. Пленные быстро пройдут через менталиста, а дальше Леонид и Антон будут действовать по цепочке. Почему-то я уверен, что ничего серьезного они не найдут. Эх, столица я уже соскучился по местным элитам, которые считают себя небожителями. Пора о себе напомнить.

Оставив часть дружины разбираться в произошедшем, мы уже меньшим составом на неповрежденных машинах направились во дворец императора. Герб с золотым драконом в империи знали на уровне государственного, поэтому, влетев в распахнутые ворота Красного Дворца, я везде проходил без дополнительного согласования.

Адъютант, щелкнув каблуками, открыл массивную деревянную дверь в кабинет императора, где вместе с правителем за одним столом сидел Карпов Игорь Владимирович. Мой тесть действовал тоньше своего предшественника и, вовремя оказав помощь, занял при императоре место Головина и Кутесова, оставаясь при этом свободной фигурой. Хитро.

— На вас напали? — первым делом спросил император.

Неужели переживает. Нет, точно нет.

— Ничего серьезного, что могло бы отложить мой визит к вам, ваше величество.

Хм, вот и мотив…

— Это радует, князь., если понадобится помощь, обращайтесь к генералу Карпову. Перейдем сразу к делу. Игорь Владимирович, вам слово, — император отвернулся к окну.

Карпов незаметно подмигнул и включил проектор с картой империи. Постепенно приближая к южной ее части, он дополнительно обозначал отметки гарнизонов и крупных населенных пунктов.

— На юго-западной границе империи сложилось непростая ситуация. По последним донесениям на две сотни километров полностью пропало все население и солдаты гарнизонов. Посланные разведгруппы западной армии так и не вернулись, как и агенты тайной канцелярии в ранге ведарей. Дальнейшая отправка агентов нецелесообразна.

Демоны начали собирать людей на алтари и в рабство. Привычная картина, но граждан империи, скорее всего, уже не вернуть.

— Долгоруковы тоже потерпели неудачу и обратились ко мне, как к защитнику, — повысил голос император. — В прошлый раз у вас, Холмский, получилось вернуть граждан империи. Снова требуется ваша помощь!

Не понял, кто из нас защитник я или император? Да и лезть без разведки к демонам в пасть слишком рано.

— Я только вернулся домой с войны. Зачем мне защищать клан Долгоруковых? Тем более по договору срок службы Северного княжества закончен, а боевые действия с Ямато прекращены.

Император молчаливо переглянулся с Карповым.

— Ты будешь признан потомком Рюриковичей, — нехотя предложил император.

— Вы же понимаете, что это смешно?! Мне не требуется ничье признание. По крови и духу я Рюрикович.

— Чего ты хочешь? — недовольно скривился император.

Ответ был подготовлен давно. Видимо, демоны серьезно обеспокоили Михаил IV.

— Кристалл, переданный германцами за победу в Мировом чемпионате, был бы мне интересен.

— И все?! — удивился император. — Говорите сразу все, что вам надо Холмский. Не надо долгих прелюдий.

Московская Академия Силы безрезультатно исследует кристалл в течение года, но у меня есть специалист по другим мирам, который поможет пристроить к делу мощный накопитель энергии. Если это, конечно, накопитель, а не какой-то артефакт.

— Присоединение земель клана Бельских к Северному княжеству будет достойным поводом для очередного похода. Оформим все официально, чтобы не страдать лишним обходом законов и двойным налогообложением. Можно даже провести решение через совет кланов.

От моей улыбки Михаил IV покраснел, но сдержался. Лишь только Карпов смеялся глазами.

— Неделя сроку на завершение всех дел, после чего вас, князь, ждут в расположении западной армии.

Едва заметно кивнув головой, я направился к выходу. Оставим последнее слово императору, ему сейчас нелегко. Но зная императора, он так просто не успокоится и я в очередной раз оказался прав. Вот ненавидит он меня, а зря!

— Ах, да чуть не забыл. Во дворце сейчас находится специальный посланник Ордена кардинал Маурини, который прибыл в империю именно к вам. Странные «хождения» послов вызывают много вопросов не только у меня, но и у граждан империи. Ничего не хотите рассказать, Холмский? — намекнул император.

Имповы орденцы и тут напакостили.Конечно, взял и сразу рассказал императору про двух поднятых лично мною личей, созревающего костяного дракона, род вампиров в подчинении и десятки тысяч неживых воинов под моей рукой.

— Понятия не имею, зачем я понадобился кардиналу, ваше величество…

* * *

— Сволочи, как же я вас всех ненавижу!

Иван Дамирович Юсупов с трудом сдерживал гнев, и в какой-то момент огонь в груди терпеть уже было нельзя. С яростным криком канцлер империи бросил позолоченный телефон, производства собственной фабрики, в стену кабинета. От чего дорогой аппарат разбился в дребезги, но долгожданное умиротворение так и не посетило Юсупова.

Прошедший с сыном разговор оставил после себя далеко не самые приятные впечатления, а донесения шпионов и новые расстановки императора в правительстве впервые за долгое время вывели главу клана из себя. Пользуясь военным положением, император полностью заменил его людей на важных постах, что сразу сказалось на принятии новых законов.

Закрепление нескольких фракций в совете кланов и вовсе сводит на нет все успехи клановой войны. Еще чертов Холмский… самый молодой волот империи вылезает из всех расставленных на него ловушек, а бросать ему прямой вызов после жуткой смерти Захарьина — редкий способ самоубийства.

Смена командующего должна была сблизить Михаила с Анной, но вышло все ровно наоборот. Император явно долго над ним смеялся, отчаянно торгуясь за назначение наследника Юсуповых командующим восточной группировкой войск. Теперь представителей клана за спиной называют падальщиками. Темпы распространения слухов и обличающих видео в паутине поражают своими масштабами. Все сводится к тому, что у клана Юсуповых есть сильные враги и это далеко не Холмский.

— Прощу прощения, господин, — пытался достучаться до Юсупова его слуга. — Господин, простите, но к вам прибыл глава клана Голицыных.

Юсупов полностью был поглощен докладом шпионов, составленным по ситуации на юго-западной границе империи, поэтому он не сразу услышал слугу. Все говорило о том, что проблемы с демонами не выдумка императора. Как же все это не вовремя…

— Передай, Льву Семеновичу, что я скоро спущусь.

Голицын не тот человек, которого стоит заставлять долго ждать, даже, если его никто и не приглашал. Нежданный гость с невозмутимым видом оценивающе рассматривал картины в гостиной поместья клана Юсуповых. Увидев хозяина поместья, кивнул как старому знакомому, наплевав на приличия и этикет.

— Иван Дамирович, прошу прощения за поздний визит без предупреждения, но так сложились обстоятельства. К сожалению, я должен был передать кое-какую информацию лично, поэтому не займу много вашего времени.

— Я вас слушаю, Голицын, — холодно ответил Юсупов, приглашая присесть на кожаные кресла рядом с чайным столиком.

Голицын, этот тихоня, вдруг получил столько власти, встав во главе тайной организации, про которую никто толком ничего не знает. Совет волотов страшен не количеством высокоранговых владеющих, а единой позицией великих кланов, состоящих в нем. И даже Холмский на некоторое время отошел в сторону.

— Контроль над крупным сегментом промышленности Российской империи многое дает клану Юсуповых. И, кстати, слишком вовремя резко не стало ваших конкурентов. Неизвестно, когда Демидов восстановит утраченное, если вообще у него это получится, а Строгановы, как сквозь землю провалились. Остаетесь только вы, Иван Дамирович, получив огромные возможности и занимая при этом кресло канцлера. Последние законопроекты вызывают неприкрытое удивление, и даже император заинтересовался работой правительства, — усмехнулся Голицын.

— К чему вы ведете, Лев Семенович?

Вот и раскрылся истинный враг, а он долго думал, кто вставляет палки в колеса его плана.

— Вам есть, что терять, Юсупов! Стоят ли мнимые надежды на трон империи потери всего, что у вас есть? Подумайте еще раз, прежде чем принимать окончательное решение.

— Это угроза?! — встал из-за стола Юсупов.

— Предостережение от необдуманных действий. Ваши последние шаги не нравятся многим кланам, а советов волотов не допустит еще одной войны кланов. Надеюсь, мы поняли друг друга?

— Я вас услышал!

— Вот и отлично, Иван Дамирович. Приглашаю вас через неделю посетить день рождения моей супруги. Всего вам доброго, — откланявшись, Голицын самостоятельно направился в сторону выхода.

Наглец. Советов волотов решил раз и навсегда взять под контроль внутренние конфликты за власть над империей. Расчищают дорогу к трону для князя Холмского или скорее для… великой княжны Анны.

Глава 17

Кардинал Маурини на первый взгляд совершенно не был похож на типичного жреца Света, да и на второй, если честно тоже. Скорее на члена воинственного ордена рыцарей. Жесткий взгляд глубоко посаженных глаз вместе с легкой улыбкой на тонких губах не вызывали никаких сомнений в характере человека. Знаю такой типаж. Циничен и максимально практичен, любую религию под себя подгонит и заставит работать.

Оккупировав одну из личных библиотек императорской семьи, кардинал беззастенчиво пользовался гостеприимством императора получая доступ к редким книгам. До чего же наглый светляк.

— Ваша светлость, рад что вы смогли уделить мне время. Давно хотел познакомиться со столь неординарной личностью и лишь божьим повелением сие смогло произойти, — отложил в сторону книгу кардинал Маурини.

Всячески пытается показать, что не понимает какое у меня отношение к Ордену. Император настоял, иначе ноги бы моей здесь бы не было.

— Взаимно. К сожалению, мое время ограничено, и я не смогу занять вас долгой беседой.

— Как же я вас понимаю. Забот у вас явно прибавилось. Вся Москва только и делает, что обсуждает покушение на вас. Мне даже стало интересно, кто бы это мог быть…

Ты первый был бы в списке, если бы тайная канцелярия в свое время серьезно не почистила библиотекарей Ордена.

— Все тайное когда-нибудь становится явным. Скоро узнаем. Какое у вас дело ко мне, кардинал?

— Между Святой Церковью и вами, князь, сложилось определенное недопонимание, которое Конклав хочет устранить. Демоны вот истинный враг рода людского! — позволил себе яркие эмоции кардинал Маурини.

Меня его слова нисколько не обманули. После демонов врагом стану я или другие владеющие.

— Вы правы демонам чуждо все людское. Насколько я помню первые сведения о них были вам переданы пару лет назад. Достаточное количество времени, чтобы серьезно подготовиться к грядущему нашествию.

— Были определенные трудности… но я рад, что мы оба понимаем опасность врагов рода людского. Орден готов начать Крестовый Поход за души верных сынов Церкви, если для этого будут все необходимые условия, — приблизился к цели разговора посланник Папы. — Земли Мертвых сковывают большой контингент наших войск. Несмотря на все проблемы в прошлом я считаю надо смотреть только вперед. Прикажите мертвым отступить, и тогда мы ударим всей военной мощью Ордена по богопротивным демонам.

Загорский уже передавал предложение о перемирии от орденцев, похоже их серьезно прижали на юге, если ко мне направили представителя Конклава. Поэтому никаких отступлений.

— Если войска Ордена останутся на своих позициях, то и нежить останется на своих. Дальнейшего продвижения вперед не будет.

— У части моих братьев были сомнения, что вы сможете повлиять на мертвых…. что ж прекрасная новость. Ваша светлость, как на счет совместных действий против исчадий ада?

Совместные действия предполагают участие с моей стороны армии, а без разведки отправлять людей на участь, что намного хуже смерти я не готов. Договорились держать контакты через представителя Ордена в западной армии империи. Быстро работают церковники.

Отговорившись срочными делами, я просто сбежал от цепкого кардинала. Мне от Ордена ничего не надо, а им наоборот слишком многое хочется получить. В машине меня уже ждал Антон с первыми результатами. Расследование нападения по горячим следам принесло неожиданный эффект, а скорее безмерное удивление главы безопасности княжества. Я вот в людях никогда не сомневался.

Высокое здание из стекла и бетона говорило о богатстве его владельца, правда на охране поскупился. Два десятка здоровяков не успели среагировать и были сходу сметены дружинниками. После жесткого и быстрого допроса Антон получил всю необходимую информацию о нахождении хозяина башни и заодно перекусил.

Столичный магнат Ежов Павел Аркадьевич, входил в недавно сформированную финансовую гильдию из сотни богатейших людей Российской империи, владел сетью торговых центров и был единственным владельцем одного популярного телеканала. Осталось понять, почему данный человек решил встать на путь самоубийства.

Добираться до тридцать второго этажа даже на лифте не так быстро, но хозяин самого большого кабинета в здании сейчас давал интервью своим же журналистам и ему пока не успели сообщить о новых гостях. Поэтому отряд дружинников единственного княжества в империи вызвал переполох среди сотрудников телеканала.

— Кто вы такие?! Немедленно покиньте частную собственность! — схватился за телефон Ежов.

— Я думаю ты сам догадался. Лучше скажи, кто за тобой стоит и тогда твоя участь будет не самой печальной.

— Не понимаю, о чем вы говорите! Торговый Дом «Ежов и компания» находится под протекцией клана Шуйских. Все дела между дворянами и гражданами империи обязаны…

— Мне плевать на Шуйского, чем раньше начнешь говорить, тем лучше для тебя.

Проклятье ломких костей быстрее всего приводит людей в жестокую реальность. Сломанные под собственным весом ноги были вывернуты в разные стороны и только через несколько секунд раздался душераздирающий вопль, распугавший сотрудников.

— Постойте, прошу вас, больше не надо. Я все расскажу. Мне требовалась качественная картинка в горячий час для резкого поднятия акций телеканала. Нападение на вас и ваше испуганное лицо позволили бы мне взлететь в телерейтингах на первые строчки, что плодотворно бы сказалось на стоимости акций, — сквозь дикую боль прокричал Ежов.

Магнат хотел нагреться на партнерах спихнув им свой телеканал по более высокой цене. Клан Шуйский проводил агрессивную политику по созданию своей медиаимперии и положил глаз на актив Ежова, поэтому акула бизнеса придумал хитрый план. Только не учел один момент — меня.

Дилетанты идут во власть с огромным желанием заработать, как можно больше денег. Не понимая, что золото лишь инструмент, а не цель всей жизни. Вердикт понятен. Раз в месяц надо приезжать в столицу и кого-нибудь убивать. Эти твари слишком быстро забывают кому нельзя переходить дорогу.

— Камера работает? Отлично. Дорогие телезрители, если у кого-то возникнет суицидальная мысль за счет меня повысить свои рейтинги, заработать денег или еще как-то получить выгоду, то вас будет ждать нечто подобное.

Сюда бы личей с их умением показать идеальную картину мести и впечатлить даже самого искушенного зрителя, но и так вышло неплохо. Распад тела пришлось немного замедлить ради более длительной и замедленной картинки. Звуки рвоты со стороны оператора и ведущей шоу показали, что получилось вполне достойно. Надеюсь, в следующий раз мои недруги посмотрят запись, а только потом начнут действовать.

— Проверь Шуйского на всякий случай. Все может быть.

— Всех проверим, князь. Отправлю в Москву своих лучших людей, — пообещал Антон.

Возвращение домой прошло без новых проблем, а следующие несколько дней видео с жуткой участью столичного магната было самым популярным в паутине. Меня судили, ругали, ненавидели, восхищались при этом выплескивая на головы друг друга тонны помоев. В общем, все как обычно.

Дома немного смог отвлечься от постоянных проблем и заняться по-настоящему важным делом. Привезенное тело Сун Лу или правильнее сказать его остатки не давали мне покоя в плане более совершенного строения. Любой стихийный владеющий ему не помеха, поэтому он и держал императоров Поднебесной за одно место.

Тело синекожего, с которым я работал уже третий день до сих пор было насыщенно Жизнью и отличалось невероятной проходимостью энергоканалов. Даже для ближней дружины равноценный противника будет наголову превосходить в развитии. Очень плохо, требуется решение по усилению собственных воинов или ослаблению противника. Последнее, как мне кажется, намного проще воплотить в жизнь.

Кристалл источника Жизни манил поглотить его или трансформировать в еще один источник Смерти. Поглощать пока нет никакого смысла, поэтому с тяжелым вздохом я отложил его в сторону. Другой кристалл, что я пытался выторговать у императора мне пока так и не привезли. Задержка была связана с ректором МАС, который уперся рогом за ценный артефакт, но думаю скоро император его додавит.

Сколько не откладывай, а сказать женам о моем скором отбытии придется, но лучше письменно и в момент прочтения находиться за пределами поместья. Скажу частично правду, что поеду к Бельскому, а потом в Польскую аномалию. Уверен, скоро демоны плотно займут всю повестку новостей, и я не хочу заставлять нервничать своих супруг в самый ответственный момент беременности.

Польская аномалия встретила своего «хозяина» нападением стаи измененных волков. Тварей стало на порядок больше и даже первый ярус представляет теперь опасность, но Грому только в радость. Пес рвал всех тварей в клочья при этом не используя и половину своих возможностей. Соскучился по битве пока дома сидел.

Вихрь воздуха, что испугал остатки стаи предвещал о прибытие истинного хозяина аномалии. Климент Аркадьевич смог договориться с Любомиром о нашей встрече. Налаженный канал связи передачи сообщений через одноразовых конструктов продолжал эффективно работать.

— С последнего посещения «своей земли» ты стал намного сильнее, Холмский. Это меня радует, — див поднял руку в приветствии.

Любомир с последней встречи сильно изменился. Он все также был могуч, но ощущение его Силы не было подавляющим, а вот в некогда уверенном взгляде поселилась тоска. Безусловно див сильнее меня, но личи во главе с профессором Загорским придавали мне больше уверенности в собственных силах.

— Что тебе надо от меня, Любомир?

— Дошли слухи, что ты недавно встретил асура на своем пути и раз ты стоишь передо мной значит вышел победителем. Достойно.

— Если ты про синекожего, то да бы такой. Что ты о них можешь рассказать?

— Пять сотен лет назад асуры скинули на наш мир артефакты древней расы Сеятелей, что должны были насытить землю и воздух чистой энергией. Сделать мир пригодным для всей расы. Артефакты надо было установить в особых местах, поэтому сюда были отправлены несколько опытных владеющих данной расы, что следили за распространением энергии. Людей они держали за скот, но твари нас недооценили. В общем из нескольких тысяч асуров выжили лишь единицы, после чего начались смутные времена, о которых никто не расскажет правду.

В глазах Любомира промелькнула боль потери. Похоже он жил в те времена, хотя для архимага моего мира пятьсот лет вполне нормальный возраст.

— По твоему рассказу я могу понять, что нас скоро ждет нечто не очень приятное.

— Это еще слабо сказано. Гигантские корабли асуров последние сто лет висят над нами и давят на планетарный щит, созданный с помощью Сердца аномалии. Кстати, я был одним из инициаторов создания аномалий, когда родовой источник доверил мне свои знания, — поделился Любомир.

Интересно обстоят дела и в более спокойные временя я бы обязательно захотел узнать больше об истории мира.

— Что ты сейчас хотел от меня? Принести в жертву, чтобы спасти мир? Думаю, это вряд ли поможет…

— Нет, — рассмеялся див. — Я хотел сделать тебя оператором, чтобы передать свои возможности по управлению Сердцем, но уже поздно и не принесет должного эффекта. Теперь нам остается только воевать за свой мир. Щиту недолго осталось, враг уже у наших ворот.

— Почему ты не сказал никому? Не поверили значит… это похоже на Михаила, да и знакомо мне. Ладно, я согласен помочь все равно нам некуда деваться с этого мира, но мы можем не успеть дождаться нападения асуров. У нас демоны пришли в гости, которые активно приносят граждан империи в жертву на своих алтарях и охотятся за источниками Силы.

— Я не могу надолго отлучится от Сердца. Такова моя ноша. Могу предоставить несколько зародышей источников без привязки к стихии и дам канал энергии от Сердца под любой твой ритуал или технику, — Любомир резко напрягся и повернул голову в сторону вихря энергии. — Позже договорим.

Предложение, мягко говоря, идеальное… для демонов, но Любомиру об этом лучше не говорить. Его ненависть к асурам может зайти слишком далеко. Так что надо подготовиться благо для этого есть все условия. Див исчез в вихре воздуха, отправившись по своим срочным делам, значит и мне пора.

— Скоро мне потребуется ваша помощь, Климент Аркадьевич.

— Мы готовы и давно ждем вашего приказа, — загорелись глаза Загорского.

— Любомир в ближайшие дни передаст вам несколько новых кристаллов. Используйте все кроме одного для создания новых источников, после чего занимайтесь только поднятием нежити. Все некроманты будут в вашем прямом подчинении. И подготовьте ритуал Врата Смерти… да я знаю, что это такое. Энергии будет сколько потребуется. По поводу последнего кристалла. Когда придет время, отдашь моему наследнику. Сам выберешь кто будет более достоин из них.

Климент Аркадьевич переваривал мой приказ почти минуту, а потом молча поклонился и начал записывать, чтобы ничего не забыть. Идеальный получился лич, везет мне иногда.

Слова Любомира об очередном конце света вызвали во мне лишь нервный смех. Богиня отправила меня в самую задницу всех миров, где шансы дожить до начала следующего года быстро стремятся к нулю. Сдаваться я не собираюсь, как и отдавать свою душу с телом. Асуры там или демоны они всего лишь расходный материал для создания новой нежити…

Части западной армии с недавнего времени полностью располагались на землях клана Долгоруковых. Некогда великий клан с обширными землями и ресурсами полностью попал под ментальное влияние императорского клана. Месть Михаила была предельно жестокой. Сомневаюсь, что Долгоруковы когда-то оправятся от подобного падения. Семен, Семен мы так и не решили все проблемы.

Хорошо хоть отправили не в Южную армию у меня далеко не самые лучшие отношения с генералом Мурадовым, да и вроде как туда хотели назначить Муромцева. Император все еще боится кланов и держит гвардию императорского клана рядом с собой, действую руками имперской армии.

По прибытию в штаб я заметил, что количество офицеров на месте явно не соответствует целой армии.

— Полки уже ушли, — доложил заместитель начальника штаба.

— Сколько прошло времени?

— Двенадцать часов с начала выдвижения. Вы думаете…, — побледнел офицер.

Если бы день или два шансов точно никаких. Жаль у меня с собой лишь сотня личной дружины.

— Надеюсь, они еще живы. Доложите императору о необходимости отправки новых подразделений на южные границы.

— Есть! — козырнул полковник.

Я и забыл, что приказ о моем назначении главнокомандующим еще не отменили. Странно, император не страдает забывчивостью. Тем не менее разведка боем мне была необходима.

Найти армию всегда легко. На марше часто случаются неприятности с техникой, да и солдаты иногда такое вытворяют… На более легком транспорте мы быстро сокращали расстояние и все же не успели к самому началу.

Масса низших демонов уже захлестнула боевые порядки имперской армии и началась резня. Редкие очаги сопротивления уничтожались суккубами или инкубами. Отродья даже не вступали в бой, отправляя волнами низших демонов.

Почему пулеметы, артиллерийский орудия и танки не выкашивали противника и не уничтожили армию Хаоса в первые же минуты? Ответ простой, потому что рядом с ними менялись некоторые физические законы. В большинстве случаев порох не горел, автомат мог заклинить, а снаряд не взорваться. Демоны очень быстро привыкали к нашему миру. Я думал до этого момента еще далеко.

Редкие отряды владеющих гвардейские полки уверенно держались, но надолго их не хватит.

— Действуйте, Леонид.

Мои дружинники не побежали в боевых доспехах на орду монстров, размахивая мечами. Массовые стихийные техники накрывали целые поля выжигая, замораживая, разрывая ветром и затягивая под землю демонов. Нас заметил краснокожий демон и направил большой отряд в нашу сторону, а суккубы перенесли обстрел заклинаниями на моих дружинников.

Мелкий имп с тесаком в его рост бежал в мою сторону, но принюхавшись начал резко озираться по сторонам пока снова не остановился на мне. Глаза широко раскрылись и в удивление имп открыл рот полный острых зубов. Ледяная сосулька снесла ему голову раньше, чем он понял, что произошло и кто стоит перед ним.

Следующий отрядов импов, как бы высоко не подпрыгивал, так и не смог увернуться от каменных кольев и украсил пейзаж насаженными на обсидиановый лес сотнями маленьких тел. Люблю избавлять мир от этих мерзких созданий Хаоса и похоже сегодня меня ждет много работы.

Глава 18

Волна Смерти сотнями светящихся мертвым пламенем черепов разносилась по полю боя, усыпанному трупами демонов и солдат империи. Боевая некромантия страшное зрелище для неподготовленного человека, но кроме быстрого ухода в мир иной непосредственно попавших под ее действие она еще приносит чувство липкого страха всем остальным, которое трудно контролировать и у любого живого существа просыпаются древние инстинкты.

Имп бежал со всех ног постоянно оглядываясь назад полными ужаса глазами на щелкающий челюстью череп, при этом не переставая верещать во все горло. От Смерти не убежишь лишь только умрешь уставшим. Изверг, накинув на себя щит Хаоса готов был встретить опасность лицом к лицу, но не рассчитал собственные силы. Несколько черепов вгрызались в яростно ругающегося демона не спеша превращать его в прах. Скоро еще одна искра никогда не вернется в горнило лорда.

После моего вмешательства ход битвы изменился и сражение престало идти с преимуществом только одной стороны. Имперские солдаты воодушевились потерями противника и проявили свою знаменитую смекалку. Танк не стреляет не беда! Вполне можно уничтожать импов и даже рогатых наматывая на гусеницы тяжелого танка. Огнеметная смесь идеально подходит не только для тварей аномалии, но и новой напасти, а штатный клинок, что солдаты почти никогда не использовали впервые пришлось применить в деле.

Выставив вперед тонкую линию владеющих в доспехах, имперские солдаты залпами пытались применять все виды штатного оружия. Лишь каждый четвертый выстрел срабатывал, а оружие часто окончательно прекращало работать и тогда начиналась кровавая рубка ближнего боя. Но у демонов еще было много секретов, а прибывающие волна за волной низшие создания Хаоса редко испытывали чувство страха, если не применять высшие заклинания некромантии.

— Княже, армейцы долго не выдержат, надо объединить силы. Демонов слишком много, а накопители не бесконечны, — Леонид тщательно вытирал саблю от крови.

— Ничего страшного еще не случилось. Низшие демоны при поддержке нескольких старших не дотягивают даже до «мясного легиона». Справимся, если только это не ловушка специально на нас.

Портал работал на полную мощность, но не был творением аристократа, либо лорда демонов. Основные, так сказать, рабочие порталы, которые работают с помощью установленных маяков и якорей. Плохо, если это начало экспансии. В любом случае, отступать бессмысленно. Это демоны. Слабость и страх для них словно топливо.

— Вряд ли ваши слова успокоят умирающих солдат…

— Мне не требуется твоя защита, Леонид. К тому же, некоторые мои силы лучше использовать одному. Постепенно выводи дружинников из боя на помощь солдатам империи. Я немного отвлеку внимание противника.

Ждать удобного момента нет смысла, поэтому длинная цепочка рун вспыхнула в моем сознании активировав одно из сильнейших заклинаний стихии Земли. Метеоритный дождь огненными болидами падал с небес в самую гущу демонов. Усиленное заклинание при соприкосновении с землей с неимоверным грохотом разделялась на сотни малых взрывов разом уничтожив несколько тысяч низших демонов.

Участвующие в битве части западной армии при виде картины апокалипсиса на позициях противника воспрянули духом. Тут и там армейцы сплотились вокруг своих командиров, а потом даже перешли в осторожную контратаку. Простой пример, как наличие волота влияет на боевой дух солдат.

После отхода дружинников я стал активнее применять некромантию не только в боевой ее части, но и по основному профилю. Превращенный из бестии рыцарь смерти немного отличался от своих привычных собратьев, а гули плохо подчинялись моему контролю. Хаос вносит изменения в любую упорядоченную структуру. Для великой силы не бывает постоянных шаблонов.

Раса Сеятелей создала невероятные артефакты, что наделяли любой мир разумной Силой и океаном энергии, поэтому поднятие трех сотен боевых умертвий из раскиданного по полю битвы «материала» не составило для меня никаких усилий. Нежить едва успевала подниматься с земли, как сразу находила себе противника. Топор трехметрового отродья пытался продавить вскинутый в защите меч рыцаря смерти, гули резвились среди толпы импов, устроив настоящее кровавое представление, а умертвия рубились против рогатых, как будто наступил конец света. Каждый нашел себе противника по способностям.

Крупный отряд летающих демонов, выскочив из портала поднялся слишком высоко и был тут же разорван на части воздушной аномалией. В подобных ограничениях есть и свои плюсы для ставшего уже родным мне мира. Гули, закончив с истреблением импов решили устроить перекус, но под давлением мысли-приказа не выдержали и резкими скачками направились в сторону портала. Удар в тыл вряд ли понравится предводителю демонов.

Краснокожий дьявол с витыми рогами на голове и огромными крыльями за спиной расположился на холме в окружении нескольких десятков извергов. Полководец Хаоса не решился кинуть в бой свой последний резерв из старших демонов и отдал приказ к отступлению. А как же продолжение битвы?! Интересный полководец у лорда демонов, по крайней мере умнее чем я думал. Значит в следующий раз враг будет подготовлен намного лучше.

— Кирилл Дмитриевич, благодарю вас за своевременную помощь. Думал все конец настал! Эх, годы уже не те, а то я бы показал этим тварям, — генерал Разумовский махнул саблей в сторону поспешно отступающих в портал демонов.

Командование западной армии почтило меня своим присутствием почти в полном составе. «Боевой» генерал Разумовский больше политик, чем полководец. Ему одинаково хорошо при Долгоруковых и при императоре. Со мной он тоже ранее вел себя предельно уважительно и тонко намекал, что готов принять определенное «покровительство». Тем не менее несмотря на бледный вид и порванный мундир генерал не падал духом и вполне был готов к продолжению выполнения боевой задачи.

— Доложите о количестве имеющихся у вас на данный момент готовых к бою отрядов, генерал.

Поле боя осталось за нами. Гули рвали когтями рвущихся к порталу демонов, но стоило только последнему извергу и суккубе зайти в синее марево, как оно резко исчезло, оставив нам на добивание пару тысяч испуганных импов. Низших никто не считает — обычное пушечное мясо.

— Отдельная латная гвардейская бригада состоит из владеющих ратников и гридней. Перенимали опыт наших соседей и надо признать получилось неплохо. Бронетанковый полк потерял половину состава, а пехотные полки пока не готовы к бою и требуют доукомплектования. Из страших офицеров в строю осталось семь ведарей и полковник-кудесник. Мои заместили предлагают вести дальнейшие боевые действия от обороны, но насколько мы знаем вас, князь, то наши планы можно выкинуть в мусорку, — попытался пошутить Разумовский.

— Вы правы, никакой обороны. Наш противник вскроет любые укрепления, как консервную банку, поэтому сейчас важно уничтожить портальные якоря и маяки.

Контрнаступление имеющимися силами сейчас невозможно, но разведка боем вполне. Собрать самые боеспособные части и проверить, что происходит на занятых противником территории мы все равно обязаны. Требуется подтянуть резервы и начинать разговаривать с советом кланов о полной мобилизации, если демоны начнут свое восхождение именно с Российской империи. Хотя я уверен проблем у них хватает и на территории османов.

— Хотелось бы узнать больше о необычном противнике. Проблемы с огнестрельным оружием и неработающей артиллерией стали для нас, как гром с небес. Для вас, вижу, появление демонов не является чем-то необычным. Также хотелось бы получить…

— Я передам с одним из дружинников учебные видео о природе демонов и их способностях. Генерал, возвращайтесь в Одессу и начинайте стягивать войска с ближайших гарнизонов, после чего отправьте доклад императору о сложившейся ситуации. Нельзя медлить ни минуты!

Мой намек Разумовский понял с полуслова. Не зря столько лет в командующих. Пусть лучше занимается административными вопросами и стягиванием резервов, чем плетет очередные интриги рядом со мной.

Цели догнать отступающую армию у нас не было. Необходимо уничтожить установленные якоря и маяки демонов, чтобы обезопасить тылы стягивающейся армии. Каждый якорь позволяет приблизить портальную сеть на несколько сотен километров в нашу сторону, а с помощью маяка можно отправлять войска в определенную точку. Уничтожив артефакты Хаоса, мы сможем на некоторое время остановить быструю экспансию и захват территории.

Жаль, что Розы и Юры Демидова нет со мной. Помощь сильного огневика в уникальном боевом доспехе и адепта Света мне бы сейчас очень помогли. Юра отправился проверять своих родственником и мастеров, работающих на моих заводах. Заодно Демидов решил забрать часть наследия своего рода о месте нахождения которого знает только он. Роза осталась с супругами под предлогом защиты, но… тут и так все было понятно.

В каждом населенном пункте нас встречала гнетущая пустота. От охотников демонов вместе с гончими и церберами живому человеку, без способностей к Силе, не скрыться. В небольшом пограничном городке мои дружинники и самые боеготовые части западной армии отловили несколько прячущихся горожан. Рассказы впечатлили даже самых бывалых ветеранов и стало понятно, что вернуть граждан империи у нас нет никаких шансов.

Редкие поисковые партии демонов безжалостно уничтожались нашими отрядами и вскоре бойцы бригады получив необходимый опыт разделились на несколько отрядов для ускорения разведывательных действий. С помощью внутреннего взора мною лично были уничтожены несколько якорей, и мы направились в обратную сторону. Лезть дальше малым отрядом слишком опасно. Похоже от участия войск княжества мне не отвертеться.

По возвращению в Одессу, где размещался временный штаб генерала Разумовского нас достигло несколько интересных новостей. Император отправил два гвардейских полка на границу вместе с представителем правящей семьи. Кто это может быть догадаться не трудно.

Великая княжна Анны в сопровождении представителей клана Долгоруковых вдохновила потрепанные в битве войска, особенно солдатам понравились боевые доспехи гвардейского полка императора, что в следующий раз должны принять на себя основной удар. Анна, конечно, та еще стерва, но страха в ней нет.

— Я тебе говорила, что мы скоро встретимся, — подмигнула великая княжна, пройдя мимо меня к своему креслу.

Собранный в штабе армии военный совет начался с доклада подчиненных генерала Разумовского. С трудом и скрипом военная машина Российской империи начинала оживать и набирала обороты. С мест постоянной дислокация готовилась к выдвижению техника, а штабные умы пытались найти на складах что-то пригодное против демонов и на ходу разрабатывали тактику применения. В общем, не все так плохо, как я думал изначально.

После доклада офицеров штаба мы с Анной направились в любезно предоставленную Долгоруковыми самое лучшее поместье, где мы будем временно размещены. Странно, что в одном месте, но пить в молчании чай за длинным столом еще хуже…

— Как прошла встреча с семьей?

По тому, как скривилось лицо Анны я примерно представлял бурную радость императора и императрицы от некоторых несогласованных с ними выходок их дочери.

— В пределах нормы. Папа и мама пришли к мнению, что я могу быть более самостоятельной. Так что все идет по плану.

— И каков твой план?

Слишком часто мы с ней видимся в последнее время. Безусловно правильно, что Анна начинает больше вникать в дела Российской империи. Теперь осталось узнать, как я во всем этом замешан.

— Победить демонов, спасти граждан империи, повысить популярность в войсках и получить любовь народа, — серьезно ответила Анна.

Наивная девушка. Демонов так просто не победить они как вирус, который приспособится к любым условиям и постоянно изменяется из мира в мир.

— Хочешь попробовать себя в роли победоносной Девы Воительницы?

Культы женщин-воинов есть в каждом мире и этот не был исключением. Многим женщинам хочется того же самого, что есть и у мужчин, правда часто получив желаемое они не становятся счастливее.

— Не думай, что я настолько глупа, Кирилл. Ведь для этого у меня есть ты, — Анна подошла поближе и поцеловала в губы, после чего обдав ароматом духов женственной походкой направилась в свои покои.

И когда она успела так резко поменяться вроде недавно еще дулась на меня… Правда женщины владеют собственной очень странной магией из симпатичных девушек превращаться в эффектных молодых женщин, а некоторые еще и получают бонус в виде несвойственной возрасту мудрости. Миры разные, а они несколько не меняются.

* * *

Бывшая резиденция короля франков в Париже потеряла свой блеск и знаменитую роскошь. Несколько недель назад здесь шли кровопролитные бои между восставшими дворянами франков и войсками Альбиона, поэтому дворец наполовину лежал в руинах, как и некогда красивый парк. Восстание против власти архимага жестко подавили призванные демоны, оставив после себя лишь десятки тысяч трупов по всей стране.

— …в связи с большими потерями нам пришлось объединить в одну сводную бригаду все подразделения гвардии. Пехотная тридцать шестая и пятьдесят вторая бронетанковая бригады расформированы. В итоге первая армия лишилась больше половины своего состава. Для удержания хотя бы самых крупных городов срочно требуется пополнение из Альбиона, — закончил доклад генерал Эйлинг.

Лорды-магистры осторожно переглянулись между собой. Все знали, что потери превысили все допустимые значения и лишь только помощь демонов вместе с массовыми жертвоприношениями позволяют удерживать ситуацию под контролем. Высказать свое мнение решился один из умнейших членов совета, которого ценил сам архимаг — Ричард Редверс.

— Следует вспомнить какова основная цель нашей кампании в королевстве Франков, ваше могущество.

— Что вы этим хотите сказать, лорд Редверс? — угрожающе спросил архимаг.

— Смею напомнить, цель в ослаблении королевства и захвате ресурсов как человеческих, так и материальных. Удержание под собой территории в несколько раз больше, чем мы имели ранее сопряжено с ненужными рисками, — спокойно продолжил лорд Редверс.

Архимаг Генри Ричмонд заставил себя успокоиться. Мощь его Силы способна решить исход битвы, но он не может быть во всех местах сразу. Недавний ответ князя Холмского про совместные действия против демонов, что пришел через переданный артефакт уже был неинтересен. С недавних пор архимаг просто пытался удержать свою власть.

Ставка на демонологию оказалась провальной. Все изменилось буквально в один день, демонологи со слабой волей сходили с ума или брались под контроль старшими демонами, поэтому весь совет магистров держали под неустанным контролем гвардии. Магриб. В него вкладывались огромные ресурсы для усиления влияния на султана, но сейчас на другом конце бывшей территории Оттоманской империи демоны рвут живых и про этот проект скорее всего можно забыть. И все это лишь половина беды. Архимаг мысленно скривился от мысли, что горстка ярлов свеев стала тем самым камнем, сдвинувшим снежную лавину.

Альбион постепенно рушился из-за своих непомерных амбиций и жажды власти старой аристократии. Находящиеся в зале королевского дворца магистры знали какое необходимо принять решение, чтобы спасти свою страну, но боялись озвучить его первыми.

— В мире происходят страшные вещи и сейчас трудно что-то прогнозировать на годы вперед. Взбесившиеся аномалии, кровожадные боги свеев, вспыхнувшие войны и… демоны. Ваше могущество, пора принять решение, — поклонился архимагу лорд Редверс.

Все тактично промолчали, что скорее всего демоны появились в этом мире из-за действий альбионских магистров и архимага в том числе. Впрочем, истинным альбионцам плевать на весь мир. Туманный остров, которым так гордились предки снова становится не таким уж и плохим местом. Пусть лучше другие будут воевать с демонами, а Альбиону есть чем заняться дома, вовремя подкидывая дрова в разгорающийся костер.

— Слушайте мое решение. Собрать все, что можно с королевства Франков мы возвращаемся на Альбион! — встал со своего кресла архимаг.

— Как быть со знатными пленниками, ваше могущество? — спросил генерал.

— Слишком долго собирают выкуп… всех на алтари! У нас мало времени, так что за дело.

В любой сложной ситуации Альбион всегда выбирал единственный выход — отсидеться на острове, пока остальные страны разбираются с проблемами, которые они им создали.

Глава 19

— Кирилл, ты можешь помочь мне застегнуть платье? — ворвалась в мою комнату неугомонная великая княжна. — Официальные одеяния столь неудобны, а моя служанка так и не вернулась после ночного знакомства с новым гвардейцем.

Анна в последние дни взяла задачу максимально провоцировать меня на совершение определенных действий. Не понимая, что в один момент мне может стать наплевать на ее царское происхождение. «Случайные» встречи в коридорах поместья в просвечивающей и максимально обтягивающей одежде, вечерние разговоры с бокалом вина, неловкие объятья и совсем недружеские поцелуи. Если бы рядом не было слишком много чужих глаз…

Вот и сейчас она прижалась ко мне своим телом явно получая удовольствие от процесса провокации.

— Да, конечно, милая. В следующий раз одевайся пожалуйста при мне, чтобы я мог оказать тебе максимальную помощь.

Смутить не получилось.

— Обязательно, дорогой, но сегодня нас ждет слишком много важных дел, — с сожалением вздохнула великая княжна.

Чертовка. Думает пальчиком поманила, и я побежал. Как бы не так… сразу точно у нее ничего не выйдет. Правда, если «командировка» затянется я за себя не ручаюсь. После битвы с Сун Лу во мне что-то изменилось и с большим трудом получается контролировать себя, несмотря на закаленную долгими практиками волю.

— Как твои успехи на поприще становления национальной героиней? Последнее интервью до сих пор крутят по всем каналам, а в паутине разгорается настоящая война между твоими сторонниками и противниками.

Большой репортаж на главном телеканале страны о зверствах демонов и разъяснении куда пропали почти все жители на две сотни километров вызвали определенные настроения среди граждан Российской империи. Паника, поиск информации и ярость на представителей кланов, что никак не пошевелятся ради защиты своего народа.

Вопрос почему только князь Холмский участвует во всех конфликтах Российской империи звучит все чаще не только в паутине, но и на государственных телеканалах. Чувствую скоро будет внеочередное собрание совета кланов и меня ждет персональное приглашение с обязательным участием.

— Хотелось бы, чтобы поставленные цели достигались намного быстрее. Все бы ничего, но желающих примазаться к чужой славе всегда хватает, — Анна резко повернулась и обвила мою шею руками. — Кирилл, я знаю, что часто бываю невыносимой, но поверь я очень сильно ценю тебя и боюсь…

Стук в дверь вызвал интересную реакцию у Анны. Она облегченно выдохнула, как будто ее спасли от страшной участи признаться в чем-то к чему она еще не готова.

— Ваше высочество, машина готова, — раздался из-за двери голос дворецкого.

— Пойдем, у нас и правда сегодня много дел.

На улице нас ждал Евгений Долгоруков двоюродный брат Семена, который «странным образом» стал главой великого клана. Столь грубое использование ментальных техник трудно было не заметить даже без применения внутреннего взора. Долгоруков с дебильной улыбкой смотрел на Анну только слюны с подбородка не хватало.

— Благодарю за гостеприимство, Евгений Сергеевич. Надеюсь, еще не раз смогу вас навестить, — сухо произнесла Анна, даже не смотря в сторону «хозяина» и села в машину.

Главе великого клана Долгоруковых не нужны были слова благодарности для него высшее благо присутствие одного из людей, указанных в ментальной метке. Полная привязка, почти рабство.

— Не слишком ли топорная обработка Долгоруковых? Императорскому клану могут не простить столь явное пренебрежение великим кланом.

— Мы были в своем праве. Долгоруковы долгие годы диктовали нам условия и позволяли в мою сторону…. Поверь, кроме тебя их никто не пожалеет, — усмехнулась Анна. — И прошу тебя, Кирилл, будь сегодня более терпимым к служителям богов.

На месте нас ожидал весь состав координационного совета по противоборству демоническим силам. За длинными словами скрывались генералы, чиновники, представители местных кланов и религиозные деятели, что пытались делать вид бурной деятельности. Особенно у меня не вышло наладить общий язык с жрецами богов и представителями имперской церкви. Впрочем, друг с другом на людях они тоже плохо ладили. Обычно разговор между ними начинался с обмена «любезностями» и сегодняшний день не был исключением.

— Пришел, долгогривый. Не всех еще голодом заморил в своих подвалах? — протяжным голосом произнес седовласый жрец, опираясь на резной посох.

— И ты здесь, кровавый идолопоклонник. Пока лишь только делюсь с прихожанами куском хлеба, как нам завещал бог. Лучше, скажи, скольких ты лично зарезалжертвенным ножом ради своего идола? — представитель имперской церкви в обычной черной сутане не отличался смирением и покаянием.

— К сожалению, никого, но ты точно будешь первым. Хотя у нас сегодня полный дом гостей. Вот и слуга самой Смерти явился…

Ранее я с жрецами никак не контактировал, оставляя на откуп своим помощникам в княжестве. Странно, но против меня они готовы были забыть старые обиды и действовать сообща. Жаль Афанасия рядом нет я бы спросил причину ненависти ко мне.

— Все никак деньги с паствы поделить не можете? Правильно, скоро вашему сговору придет конец и надо будет бороться друг с другом, чтобы не потерять прошлый достаток.

Митрополит опасно сузил глаза, готовый в любой момент взорваться от гнева, но резко остановился. Наверное, вспомнил мое последнее видео в столице.

— А в кого или, что верите вы, князь Холмский? — никак не отреагировал на мои слова жрец.

— Только в собственные силы. Чего и вам советую.

Возмущенно пыхтевшие жрецы доставили удовольствие. В прошлом мире я тоже плохо с ними сходился. Хоть какая-то стабильность.

На очередном длительном докладе с обсуждением дальнейших действий я не собирался лезть вперед. Зачем лишний раз плодить врагов, у меня и так их хватает. Недовольство представителей южной элиты империи копилось день за днем от постоянных переездов в княжество ценных специалистов, наличия собственной академии с бесплатным обучением и куда более высоким денежным содержанием солдат моих полков. Поэтому в преддверии не самых лучших времен лучше пока не высовываться.

Военный посланник Ордена при штабе западной армии намекал на возможный временный союз для борьбы с демонами. Конечно, неприятно было чувствовать присутствие адепта Света в ранге паладина и взгляд полный ненависти в мою сторону, но в остальном все сложилось неплохо. Церковь может мобилизовать половину своего населения под лозунгами борьбы с Сатаной.

С остальными союзниками из других стран не срослось. Германцы воевали со свеями и конфликт обещает быть долгим до полного уничтожения одной из сторон. Значит барон фон Берк скоро станет более сговорчивым. Архимаг Альбиона резко передумал и по докладам разведки возвращается вместе с армией на остров. Вряд ли альбионцам это простят когда-нибудь. Кланы османов, которые в первую очередь должны защищать свою страну, были разрознены и не доступны в данной части бывшей Оттоманской империи.

Итогом долгого совещания, после моего разрешающего кивка генералу Разумовскому, стало решение о выдвижении всех имеющихся сил в сторону противника и о начале масштабной подготовки новых резервов. Заседающий сегодня совет кланов должен выделить определенную часть клановых дружин на помощь западной армии.

Война за возвращение территории империи началось с прохода военной колонны через центр города. Радостные лица горожан, бравые солдаты в новенькой форме и сотни репортеров с камерами ловили удачные моменты. Жаль, что на войне чаще всего побеждают совершенно другие воины, которые с виду не столь приятны.

Тем не менее с марша занимая поселки имперская армия уверенно продвигалась вперед. Пока мы, наконец, не дошли до места, где противник решил дать нам первый бой.

— Разведка доложила о появлении отряда противника. Не менее трех сотен низших демонов, — в рации прозвучал голос командира первого батальона.

— Продолжайте наблюдение до дальнейших указаний.

— Есть!

— Князь, на что надеется противник? — вышел на связь генерал Разумовский. — В прошлый раз от одной вашей массовой техники погибло несколько тысяч демонов…

— Скоро узнаем, генерал. Постарайтесь рассредоточить войска по боевым группам. Концентрация в одном месте может соблазнить противника применить аналогичные массовые техники. И запомните, демоны самый сильный противник, с которым вы когда-либо сталкивались.

— В этот раз мы готовы, как никогда! — ответил генерал и отключился.

Структура имперской армии претерпела серьезные изменения. Бронежилеты были заменены на легкие доспехи, а ближнему бою стали уделять больше внимания на тренировках. Оборонные заводы по всей стране начали выпускать дешевые боевые артефакты, которые ранее не имели популярности в клановых дружинах. Осталось проверить насколько эффективнее стала армия.

Где сотня импов, там и тысяча, а за ними десятки тысяч демонов, готовых убивать все живое на своем пути. Основная армия знакомого по прошлой битве дьявола скоро была найдена и войска лишь ждали моего приказа к наступлению. Наблюдать за сражением одно дело, а командовать совсем другое, поэтому Разумовский, получив основные приказы был направлен в защищенный командный пункт, а я как основная боевая мощь ждал начала сражения.

Разворачивающиеся в наступление грозные колонны боевых машин завораживающее зрелище. Правда, если присмотреться, то будут заметны серьезные изменения в конструкции. Пушки и пулеметы пропали, а место на башне заняла огнеметная установка. Броня была усилена и появились лезвия на гусеницах для уничтожения живой силы противника. Со стороны смотрится довольно устрашающе.

— Князь, я рядом не нужен? — спросил Леонид, который хотел немного размяться и помочь солдатам.

— Нет, оставь пятерку дружинников на всякий случай. Гром, меня защитит.

Пес в прошлой битве не принимал участия и сейчас рвался в бой, но я держал его рядом с собой. Не умеет он вовремя останавливаться и может попасть в ловушку демонов.

Сражение проходило согласно заранее подготовленного штабом западной армии плана наступления. Мой опыт другого мира со знанием тактики и стратегии демонов вместе с их слабыми и сильными сторонами, конечно, тоже сыграл свою роль. В моем мире на получение данных знаний потратили долгие годы и сотни уничтоженных городов и десятки вымерших рас.

Смотреть за постепенным перемалыванием демонов было неинтересно, и я обратил свой взор на непонятное шевеление магических сил противника. Круг инкубов под охраной извергов творил какой-то странный ритуал, на который не жалел энергии горнила. Не успел я почувствовать неладное и принять необходимые действия, как вокруг меня забурлила сила Хаоса, а выскочившие из невидимости охотники на магов попытались нанести свой удар.

Отвлекшись вместе со своей охраной на уничтожении охотников, я не заметил, как стал основной фигурой ритуала. Изменчивая и непостоянная сила Хаоса пробилась сквозь все щиты, потому что не наносила мне прямого урона. Неожиданно появившееся кроваво-черное окно портала втягивало меня несмотря на все попытки сопротивления. Единственное, что я успел сделать это подготовить к активации Дыхание Смерти. Кто бы не решился мной поужинать — подавиться. В последний момент вместе со мной в портал прыгнул мой верный Гром. Ну теперь точно держитесь твари!

Первое, что я почувствовал после переноса запах гари и падающий мне на лицо пепел. Стоило открыть глаза и осмотреться, как я тут же догадался, где я нахожусь. Портал затянул в один из астральных осколков на основе мира Хаоса, что скорее всего был разрушен в ходе войн лордов демонов или неудачного завоевания одного из миров смертных. Боги порой бывают мстительны.

Сколько жертв и энергии искр из горнила потратили демоны на этот ритуал трудно представить, но скорее всего алтари для захвата душ не пустовали несколько дней или даже недель. Хотя меня больше волновал другой вопрос, как отсюда выбраться.

Гром прижался ко мне боком, впервые испытав нечто близкое к чувству страха от высокой концентрации энергии разрушения. Меня самого вгоняла в тоску картина серых безжизненных пустошей с кроваво-красными облаками и чадящими вдалеке вулканами. Астральный осколок из бывших миров Хаоса, что вполне может быть родиной моей матери, выглядел не слишком гостеприимно для туристов.

— Встряли мы с тобой, Гром, но ничего будет о чем детям в старости рассказать. Пойдем искать выход и, да друзей здесь нет, так что не сдерживай себя …

Угрожающее рычание пса говорило о том, что скоро мы встретим первого гостеприимного обитателя осколка.

* * *

Оттоманская империя еще совсем недавно твердо стояла на ногах и быстрыми темпами готовилась к войне со своими соседями. Огромная армия, развитая система подготовки янычар и послушные воле султана кланы готовы были помочь в скорейшем наступлении победы над врагами. Все изменилось с приходом демонов, хотя некоторые поговаривают о дерзком рейде русских в Эрезурм, но сиятельные эмиры старались не замечать хлесткой пощечины и последующей жуткой смерти Мехмета ибн Рахмана. Так проще жить.

После потери Стамбула, столицей «непримиримых» вновь, как и сотни лет назад стала Анкара. Здесь собрались все свободные эмиры и остатки регулярной армии Оттоманской империи для возвращения святого города и победы над злыми ифритами.

Вахит Ферхад ранее был главным помощником визиря до его неожиданного падения и лишь чудом сумел пережить дальнейшую чистку, но сейчас нашел себе нового господина среди достойных эмиров империи османов. Им стал Амин ибн Малик эмир Анкары. И именно сегодня он должен возвеличить своего господина среди всех остальных знатных семей Оттоманской империи.

— Благородные эмиры, предлагаю перед тем, как принять окончательное решение выслушать посланника султана Магриба, — низко поклонился Вахит представителям сильнейших кланов османов.

После того, как Магриб занял значительную часть территории Оттоманской империи любви у кланов османов к соседям не прибавилось, поэтому недовольство ощутимо сквозило среди собравшихся во дворце эмира Анкары знатных господ.

— С чего бы нам слушать вранье из уст сладкоречивых гиен? С ними мы будем говорить только на языке стали! — резко поднялся со своего места эмир Аданы, потерявший свой город от действий магрибцев.

— Нашему народу сейчас любая помощь не помешает. Ифриты хотят уничтожить всех живых людей в благословенной стране, и мы должны на время забыть про старые обиды, — высказался верховный имам.

Голос религиозного иерарха в последнее время утратил свое влияние в связи с потерей большого количества паствы, да и речи его не сильно нравились владетелям. Каждый клан хотел сам быть себе хозяином, а не падать под власть эмира Анкары или султана Магриба.

— А если спросить самих «ифритов» чего они от вас хотят? — раздался вкрадчивый голос.

Голос прозвучал не очень громко, но его услышали все присутствующие даже сквозь громкие крики особенно буйных эмиров.

— Кто ты? Покажись немедленно! — в полнейшей тишине произнес Амин ибн Малик.

После смерти правителя Оттоманской империи, чье тело занял злобный ифрит, кланы проверяли каждого человека рядом с собой множеством различных способов, поэтому неожиданное появление в середине просторного помещения высокого мужчины в темном костюме застало врасплох собравшихся эмиров. Правда буквально уже через несколько секунд со всех сторон раздался звук доставаемых из ножен ятаганов, а руки эмиров засверкали энергией от формируемых ударных техник. Только это нисколько не смутили неожиданного гостя.

— Эх люди, люди… вы всегда так одинаково реагируете на все, что не понимаете. Я не враг вам, а пришел лишь для того, чтобы договориться.

— Скажи это тем чьи души вы сожрали, демон!

— Кому-то, к сожалению, не повезло… в отличие от вас. Вы же хотите жить долго и счастливо? — широко улыбнулся демон.

— Зарубить, наглую тварь!

— Исчадие, должно гореть на очистительном огне, — не слишком уверенно произнес верховный имам.

— Говори, что хотел, демон. Мы тебя слушаем, — неожиданно для всех эмир Анкары вел себя вполне сдержанно.

Красные глаза демона алчно вспыхнули. Ему нравилось играть со смертными, а особенно с теми, кто имеет власть. Когда есть, что терять на мир смотришь совершенно иным взглядом.

Глава 20

Первый встреченный житель осколка оказался демонической гончей, которая выступала в роли разведчики стаи. Тварь Хаоса с гладкой, темно-красной кожей и алыми глазами рассматривала нас с Громом оценивающим взглядом. Проанализировав полученную информацию, гончая призывно залаяла и вскоре к одной особи присоединилось не менее двух десятков ее товарок. Крупная стая, во главе которой был могучий трехглавый цербер.

Угольные плиты брони Грома при виде противника сомкнулись в сплошные латы. Не став ждать пока гончие возьмут нас в кольцо мой пес первым прыгнул в центр стаи когтями и зубами разрывая противника на части, а кислотное дыхание пса и вовсе оставляло после себя лишь лужи разъеденной плоти и костей. Не самое приятное на вид зрелище.

Надежная броня Грома защищала от когтей тварей, но все же удары оставляли после себя царапины и долго в таком темпе он один не протянет. Тем более цербер окутался языками пламени и готов был вступить в бой.

Достав родовые сабли, я решил проверить свои силы на самом сложном создании Хаоса, пока мой пес рвет остальную стаю. Лучше пока не использовать энергию Земли и Смерти, чтобы не привлекать лишнее внимание высших демонов или кого-то пострашнее.

В последний момент увернувшись от огненного плевка цербера я ощутил, как в спину ударило взрывной волной от огненной способности противника. Все-таки стоит накинуть на себя щит Силы. Вовремя. Казавшийся неуклюжим цербер совершил не менее героический прыжок пытаясь массой своего тела прижать меня к земле, после чего рвать всеми тремя головами, но цербер встретил на своем пути закаленную сталь и сияние моего щита.

Щит прекрасно защищал от огня, а вот когти и мощные челюсти цербера представляли сильную опасность. И все же тварь есть тварь, движимая инстинктами это не опытный воин. Сначала слетела одна голова, срубленная саблями, за ней передние лапы, а затем я работал словно мясник пока цербер окончательно не утих. Пропитанный энергий Хаоса он слишком быстро регенерировал и пока я буквально не разделал цербера на части он продолжал цепляться за свою жизнь.

Закончив с цербером, я ринулся на помощь Грому и вдвоем мы быстро управились со всей стаей. Сабли, сроднившиеся со Смертью, легко разрубали тела гончих не встречая сопротивление на своем пути, а измененное тело волота позволяло уходить от ударов и укусов тварей. После смерти гончие оставляли внутри тела небольшие кристаллы-накопители, а цербер поделился увесистым средним накопителем, который в нашем мире стоит хороших денег.

— Неплохое начало, как считаешь, Гром?

— Рры, — подтвердил пес подняв окровавленную морду от поверженного противника.

Ладно, пока Гром «восстанавливает свои силы» надо узнать об этом месте у того, кто в астрале понимает больше меня. Надеюсь, Каристрим уже закончил свои дела или хотя бы не сражается в этот момент. Вызов по метке привязки прошел без особых трудностей и мы, как в прошлый раз, оказались в отдельной астральной комнате. Пыль в глаза больше пускать не требовалась и вместо дворца с гигантскими колоннами дракон меня встретил в небольшой комнате на подобии домашней библиотеки.

— Ты как раз вовремя мне нужна твоя помощь… странное ощущение идет от тебя, где ты сейчас находишься? — сверкнул золотом глаз дракон.

— Осколок мира Хаоса. Затянуло в ходе ритуала, совершенного кругом инкубов. Имповы демоны оказались хитрее, чем я думал.

— Астральная ловушка, если вернешься обратно в свой мир можешь считать себя счастливчиком. Попасть я к тебе не могу, как и ты ко мне. У меня сейчас очень жарко, так что твоя помощь не помешала бы, — со злостью сжал кулаки дракон.

Жалеть дракона, который прожил сотни лет для меня сейчас непозволительная роскошь. Моя ситуация намного хуже.

— Как мне выбраться отсюда?

— Хороший вопрос. В твоем случае выход один — убить тюремщика. Странно, что ты сразу не оказался в его камере. Похоже кто-то вмешался в ритуал или чужеродная энергия изменила структуру ловушки.

— Очевидно убить его не так просто, как и найти?

— Правильно мыслишь, некромант. Демон будет сложным противником даже для меня. Сотни, если не тысячи замученных и поглощенных душ сильных существ, но не будем о плохом, — сменил тему Каристрим. — Скорее всего тюремщик занимает дворец или замок бывшего лорда, что обычно устанавливают на мощном природном источнике. Постарайся узнать у местных о его нахождении. Если, а точнее когда ты победишь на этом все не закончится…

Астрал. Междумирье. Здесь водятся твари, что могут уничтожить даже богов. В отличии от проводимого в Германской империи мирового чемпионата Силы осколок был куда большего размера и за пол часа пути картина не сильно изменилась.

Редкие кустарники, черные деревья и падающий на голову пепел с серой безжизненной землей производили гнетущее впечатление. Вода — смысл существования любых живых существ привычного мне мира здесь полностью отсутствовала, но для нас это не было большой проблемой. Гром налопался демонов и в большей степени чужой энергии, а мне потерпеть пару дней без воды не так страшно, да и разлитая в мире энергии Хаоса не сказать, чтобы сильно на меня влияла.

Осколок мира Хаоса лишь на первый взгляд казался безжизненным. Здесь царил свой круговорот жизни и строгая иерархия подчинения. При этом далеко не все твари были безмозглыми, движимые лишь инстинктами поиска еды и размножения. Свои поселения на осколке также были.

Рожденные не из горнила демоны или как их называют «истинные» во многом похожи на людей. Рождаются, умирают, подвержены эмоциям по отношению к близким им существам. Есть несколько основных отличий в отношении к чужой жизни и возможности для личного бесконечного развития.

Инкубы, суккубы, дьяволы и аристократы все они когда-то имели живых родителей. Некоторые на подобии людей имели свои кланы и обширные семьи, другие объединялись в более сложные структуры со своей иерархией. Правда все это осталось в прошлом. Отсутствие горнила и лорда разделило мир на сотни маленьких поселений с собственными владыками, но они продолжали жить собственной ни на что непохожей жизнью.

В одно из таких поселений я вместе с Громом и направился. Благо после поднятие на один из холмов смог заметить сложенную из грубых каменных блоков стену, окружающую поселение в две сотни домов. Не густо, но возможно мне смогут там помочь.

Два инкуба на входе в поселение сильнее сжали копья руках и направили оружие в нашу с Громом сторону. В отличие от аристократа практически ничем не отличимого от человека у стражников были заметны два длинных рога сквозь темную шевелюру волос, полностью черные глаза и длинный хвост.

— Стоять! Вход в Бирдрам платный. Заплати или уходи, — угрожающе произнес инкуб.

Вид человека с необычным псом нисколько не смутил стражника, что уже вызывает определенный интерес.

— Чем я могу заплатить и что входит в стоимость?

— Астральный путешественник, что ли? Давно вас не было. Наверное, ты и сам понимаешь, как тебе не повезло попасть на осколок, но ничего со временем все привыкают. Один накопитель в три сотни хас и можешь входить. За это тебе будет предоставлена безопасность от тварей, возможность торговать и брать заказы охотников.

Оказывается, бывают еще и путешественники по астралу. Вот, кто настоящие отморозки.

— Этого хватит?

Единственный накопитель, который у меня был с собой светить не хотелось, поэтому я предоставил стражникам добытый с гончих трофей.

— Сойдет, — повертев в руках кристалл стражник кинул его в сумку на поясе. — Проходи, сегодня у Тита, что держит таверну рядом с площадью, отличное пойло сварили.

— Благодарю, страж.

Интересно было наблюдать за жизнью поселения демонов. Жители не выглядели алчущими крови созданиями и не хватали меня за руки, чтобы забрать душу на алтаре. Может быть мне так повезло с первым местом посещения или все еще впереди.

В местном пункте увеселения было слегка необычно. Несколько красных кристаллов разгоняли темноту помещения и придавали ей вместе с рогатыми посетителями особую атмосферу, а красивые официантки будили во мне кое-какие инстинкты. В осколке давно не было рабов из других миров, поэтому можно было увидеть редкую картину, как пара привлекательных суккуб ходит между столами с отдыхающими охранниками и охотниками.

Стоило мне только присесть за стол в углу таверны, как ко мне подошла суккуба. На миг на ее лице проступило изумление, и она начала принюхиваться. Пытается почувствовать вкус моей энергии. Суккубы энергетические вампиры и после безумной ночи с ними можно проснуться без капли энергии, смотрящим в потолок трупом.

— Что будете пить?

— Что-нибудь освежающего для меня и кусок мяса для моего пса. После чего я хочу получить информацию, за которую готов заплатить.

Правильные слова вместе с появившимся на моей руке кристаллом-накопителем произвели необходимый эффект, поэтому уже через несколько минут суккуба по имени Кавира делилась со мной последними сплетнями под местный кисловатый напиток. Из вороха ненужной мне информации я выделял самое ценное.

Астральный мир демонов уже более трех сотен лет, как стал осколком и давно имел упорядоченную жизнь. Твари убивали, охотники добывали из них кристаллы энергии и рыскали по руинам, а поселения пытались выжить за счет торговли. Никому из дьяволов пока не удалось подмять под себя все поселения, а аристократы погибли вместе лордами. Торговля, сбор скудных ресурсов и попытка выжить. Информации не то, чтобы много, но есть о чем подумать.

— Кавира, а где находится дворец лорда?

— Не советую тебе туда ходить одному, путешественник. Хотя отговаривать бессмысленно, вы все туда лезете в надежде покинуть наш осколок, а здесь не так уж и плохо, — суккуба соблазнительно облизала губы.

— Охотно верю и как-нибудь в другой раз непременно воспользуюсь всеми благами вашего поселения. И все же, как мне попасть во дворец?

Суккуба с сожалением посмотрела на меня и махнула рукой сидящему за соседним столом демону.

— Твой клиент, Варт. Хоть оплатишь долг за прошлый месяц.

На место вставшей со стула суккубы опустился демон, закутанный в плащ.

— Пять накопителей сразу и пять на месте. Другие запросят в три раза больше.

— Что мне мешает самому найти дворец за такие деньги? Один сейчас и один на месте.

— Ловушки, незнакомые твари и опасности, которые лучше обходить за пару пролетов стрелы. Четыре сейчас и четыре на месте, — не сдавался проводник, сверкая глазами из-под глубокого капюшона.

Странный тип. Чего скрывать лицо, если все вокруг знают друг друга. Кристаллы у меня были, но если не торговаться посчитают легкой добычей или попыткой обмануть проводника.

— За восемь кристаллов я себе целый отряд найду. Два сейчас и три на месте. Договорились?

Демон пожал протянутую руку и скинул капюшон. Чуть красноватая кожа, нормальный цвет зеленых глаз и отсутствие рогов на голове говорили о смешанной расе родителей. Впрочем, у каждого свои секреты.

— До дворца пару часов пути, если обходить ловушки и засады тварей, то займет часов шесть. Когда пойдем?

— Прямо сейчас. Меня здесь ничего не держит.

Проводник хотел что-то сказать, но обернувшись на сидевших в таверне демонов передумал. Стоило нам с Вартом встать, как большинство демонов с облегчением посмотрели в нашу сторону. Почему-то у меня такое чувство, что я в любом случае оказался бы у тюремщика.

Путь по серым пустошам вместе с проводником и Громом прошел без проблем. Они прекрасно дополняли друг друга, и я часто ловил задумчивый взгляда Варта останавливающийся на моем псе. Такая координация сказалась на скорости пути, и мы достигли цели в два раза быстрее.

Дворец или скорее замок впечатлял своими размерами и степенью разрушения. Некогда могучая твердыня была создана магией лорда, ничем другим не объяснить парящую в воздухе черную скалу. Попасть во дворец можно было по широкой лестнице, что начинала свой путь за высокой стеной.

— Моя работа выполнена, путешественник. Скоро появятся привратники и мне пора возвращаться… белого фаса им в рот, не успел! Твари, вы у меня за все ответите, — Варт пригрозил рукой в сторону поселка.

Кинув проводнику завернутые в тряпку кристаллы, я повернулся в сторону предполагаемого противника. Два десятка извергов — мощное оружие в руках тюремщика и теперь становится понятно, кто был реальной силой на осколке.

— Отойди мне за спину и не мешай.

Изверги не тот противник с кем стоит проверять свои силы. Давно заготовленное заклинание «Дыхание Смерти», наконец, было активировано и вырвалось на свободу. Шепот самой Смерти в моих ушах и даже сам осколок мира Хаоса на миг замер в ужасе. Волна некроэнергии ломала пространство, а могучие демоны, что с яростью неслись в мою сторону постепенно превращались в прах, который разнес по пустошам поднявшийся из неоткуда ветер.

— Вот это мощь! — с восхищением в голосе произнес Варт. — Спасибо, путешественник, многие демоны теперь вздохнут свободно. В общем, удачи тебе, а мне пора уходить.

По словам Каристима остался последний шаг. Церемониальный вызов лорда на поединок либо того, кто ее заменяет. Только так можно сбежать из осколка. Удар тяжелым молотом в металлический гонг неожиданно прозвучал вполне мелодично. Если раньше можно было заметить несколько падальщиков ожидающих момента, когда я ослабну, то после удара в гонг они все резко поспешили покинуть окрестности дворца.

— Кто посмел бросить мне вызов? — раздался яростный вопль.

Створки ворот медленно начали расходиться в сторону и сотрясая древние напольные плиты я увидел выход тюремщика во всем его могуществе. Уже знакомый мне при встрече с Калебом Хозяин Ямы. Только в отличии от прошлого он успел пройти через несколько изменений и теперь это не «Мерзость», а «Ярость» или «Буйство». Честно признаться в классификации демонов так и не достигли единообразия. Тысячи различных демонов постоянно видоизменяются и появляются новые особенности характерные лишь для одного представителя своего вида.

Десятки голов пропали и осталась одна единственная, но с таким же длинным языком, с которого капала ядовитая слюна. Широкое туловище с толстой шкурой стало более мускулистым и обрело грубую броню с ужасными шипами. Огромный молот на плече и широкие когти на левой руке вызывали уважение своими размерами и блеском металла. Самое плохое, что у меня нет возможности, как в прошлый раз, призвать Каристрима. Выбраться из тюрьмы будет не так-то просто.

* * *

После завершения последнего совета кланов число «дружественных» Юсуповым кланов резко увеличилось в количестве. Требование императора, как верховного главнокомандующего, вновь отправить дружину уже на новый конфликт сильно раздражало кланы. Проблемы императора и клана Долгоруковых не означают наличие их у всей остальной элиты империи. В тоже время, главы великих кланов понимали, что как раньше уже не будет никогда. Михаилу понравилась власть, и он вцепится в нее всеми руками.

— Господа, я рад видеть вас в своем доме. Прошу, располагайтесь и наливайте себе любые напитки. Сегодня у нас неофициальные мероприятие, — хозяин поместья радушно распростер руки перед гостями.

Голицын думал, что сможет испугать клан Юсуповых, но он, наоборот, заставил канцлера империи действовать. Потеря Мстиславских и Гагариных в его прошлом союзе сменилась на Шуйских и Воротынских. Трубецкой все еще думал над предложением канцлера из-за союза со Львовым. Остальные были либо за Голицыным или за Холмским. Император тоже не сидел на месте во всю привлекая Долгоруковых и подбивая клинья к совету волотов. Подневольные небольшие кланы можно даже не считать, большинство на стороне Юсуповых. В общем, империя из-за обрушившихся на нее проблем снова разделилась и стало понятно, что объявленное перемирие долго не протянет, как бы не старался Голицын.

— … экономические показатели падают в связи с последними событиями. Наши главные торговые партнеры сейчас испытывают большие трудности и есть все предпосылки к массовому наплыву беженцев. Мы прорабатываем, вариант полного закрытия границы, — ответил на вопрос одного из гостей Иван Дамирович Юсупов.

— Эх, Россия, Россия, как же мы тебя обустроить не можем, — не выдержал Воротынский после очередного бокала виски. — Перейдем ближе к делу, ради которого мы здесь собрались. Совет волотов и великие кланы, что состоят в нем представляют для нас определенную опасность. Иван Дамирович, вы уверены, что мы справимся?

— Там нет единства. Гагарины, Разумовские и Воронцовы готовы в любой момент соскочить и вновь перейти на нашу сторону, а при первых успехах и остальные выскажут свое недовольство, — отмахнулся Юсупов.

Количество недовольных в Российской империи в той или иной степени всегда на одном и том же уровне, то есть достаточно много. Из-за этого любой заговор всегда ложится на благодатную почву и быстро набирает сторонников.

— И что из-за внутренних разногласий мы предоставим демонам отличный шанс, чтобы сожрать всех нас? — спросил молодой представитель клана Захарьиных.

Клан Захарьиных в последнее время переживал кризис за кризисом. Молодой глава клана пытался удержать подчиненных дворян и мелкие кланы в своих руках, но у него было слишком мало опыта, а старшие родичи почти все мертвы.

— У страха глаза велики, Вадим Игоревич. Демоны далеко от контролируемых нами земель, так что пусть Холмский со своими сторонниками и гвардейцами играет в войнушку, — небрежно усмехнулся Юсупов.

— Сколько мы еще будем терпеть Холмского? Нет, ну право дело, господа, этого монстра надо немедленно уничтожить, — проснулся Платон Геннадьевич Шуйский.

— Что с вами, Шуйский?! Неужели из-за того слизняка вас прижала служба безопасности князя Холмского? — язвительно спросил Воротынский.

Кровавое представление долгое время обсуждали не только в Паутине, но и во всех кланах империи. И в целом отношение к наказанию было положительным. Магнаты брали слишком много власти в свои руки.

— Как там Ежов вещал недавно на своем телеканале: «За магнатами будущее Российской империи. Именно мы будем способствовать в дальнейшем ее развитию и процветанию». Только он не учел один небольшой фактор. Пока есть такие, как Холмский народ империи видит, кто истинная элита.

— Вы излишне популяризируете Холмского. Всего лишь мясник-однодневка, о котором скоро забудут, — пытался сдерживать себя Шуйский.

— Не хочу огорчать вас, Платон Геннадьевич, но идеи Холмского о более социально-равном государстве набирают популярность среди простого народа, и князь точно оставит свой след в истории, правда… мимолетный.

— Бросьте, не только в Холмском все дело. С Шереметевым у Платон Геннадьевича размолвка из-за князя, — снова встрял Воротынский, которому доставляло удовольствие играть эмоциями Шуйского.

Специально, чтобы позлить «нижегородского затворника» присутствующие называли Холмского князем.

— Наш договор в силе? — резко спросил Шуйский, повернувшись к хозяину поместья.

— Да! Сначала император, за ним Холмский. Хотя… кто знает может его демоны раньше нас на тот свет отправят. Подготовьте дружинников к походу в земли Долгоруковых. Не будем раньше времени настораживать этого нового ручного пса императора из Тайной канцелярии. Давайте лучше заранее решим кого какие земли интересуют в первую очередь…

Связываться с князем отморозком или генералом Карповым желающих не так много, поэтому все быстро перекинулись на обсуждение самого важного. Делить шкуру неубитого медведя любимое занятие всех заговорщиков.

Глава 21

Огромный молот Хозяина Ямы разгораясь багровым пламенем стремительно опускался вниз, но меня уже не было на этом месте. Вовремя отскочив в сторону от взрывной волны после удара молотом, пришлось сразу же быстро уходить от резкого взмаха стальными когтями на левой руке демона. Слишком проворный для такой огромной твари.

Призвав костяную жатву и каменные оковы в попытке удержать демона на месте я грязно выругался. Земля осколка, пропитанная Хаосом, играла не на моей стороне. Встряхнув мощными ногами, закованными в броню, Хозяин Ямы радостно забулькал и еще сильнее ускорился. Имповы демоны и их миры. Здесь все не так, а Хаос слишком усиливает своих созданий. Теперь нет никаких сомнений в типаже демона. «Буйство» превратился в настоящую мельницу, не давая мне сконцентрироваться на создании заклинаний, и я с трудом уходил от ударов.

Замахнувшись в очередной раз когтями, демон широким взмахом пытался сжать меня в кулак и раздавить, как переспелый фрукт, но в этот раз я успел активировать цепочку рун раньше него. Загоревшиеся в предвкушении глаза Хозяина Ямы через миг налились кровью от гнева. Удар булыжником сбил настрой огромной твари, а очередная активация рун вызвала взрыв еще одного камня, который тысячами осколков прошелся по телу демона.

Моментом замешательства противника воспользовался Гром вцепившись своими зубами в ногу гиганта. Разъяренный крик демона, чью плоть разъедало кислотой распугал всю живность на несколько десятков километров вокруг. «Буйство» вошел в состоянии близкое к значению имени своего вида. Ногой откинув пса на несколько метров в сторону, тюремщик повернулся в мою сторону.

— Довольно, мне надоели игры с тобой. Узри же, смертный, мощь Владык Хаоса!

До истинного Владыки ему еще очень далеко, но мгновенный вызов трех сотен демонов, а за ними все новых и новых отрядов сильная способность присущая малому числу из высших творений Хаоса. Правда призыв работает в две стороны. Мгновенно активированные каменные колья оставили после себя сотни трупов, которые тут же превратились в гулей и умертвий. Пусть повоюют друг с другом.

— Ты всего лишь жалкая отрыжка горнила, чудовище. Ты не способен стать кем-то больше, чем тушей тухлого мяса.

Мои слова задели за живое Хозяина Ямы, а между тем сражение демонов и нежити только набирало обороты. Создание из мертвых извергов рыцарей смерти и лича стало для Хозяина Ямы полной неожиданностью и увеличение войска демонов тут уже не играло никакой роли.

— Твоя душа будет мучаться сотни лет, некромант. Сначала над тобой поработают лучшие мастера боли, потом…

Вариантов, как победить эту тварь немного. Высшие заклинания и боевую форму Смерти применять пусть и в осколке, но все же мира Хаоса не самая лучшая идея. Могут вмешаться силы намного могущественнее Хозяина Ямы, поэтому вздохнув напоследок, как древние герои я оттолкнулся от уперевшегося лапами в землю Грома и наплевав на все законы прошлого мира лишь одним своим желанием подлетел на несколько метров в высоту, засаживая обе сабли глубоко в тушу противника.

Разгорающаяся внутри меня ярость могла поспорить с гневом любого демона битвы. Поочередно направляя энергию Земли и Смерти, я накачивал тюремщика чужеродной для него энергией и проделывал себе путь к сердцу твари. Попытки скинуть, сбить руками или раздавить меня с каждой секундой становились слабее и в конце концов гигант упал на колени. Оставив сабли в туше, я едва успел соскочить перед тем, как она с грохотом рухнула вниз на каменные плиты. Быть погребенным под куском тухлого мяса демона — плохая смерть.

Победа над Хозяином Ямы захлестнула чужой для меня энергией и если бы не опыт побед над сильными противниками я вполне мог потерять себя, тогда на просторах осколка появился бы новый кровожадный демон. Хуже другое то, что я не вернулся обратно, а так и остался рядом с поверженным противником. Каристрим оказался неправ.

— Война войной, а обед по расписанию, да Гром? Может ты из Германской империи родом.

Невозмутимый Гром наплевав на все мысли о возвращении домой с удовольствием рвал тело демона. Пес не собирался покидать свой трофей полный вкусной энергии.

Больше вокруг нас никакого не было. Армии демонов и нежити превратились в кучу распавшихся на части тел от волны Хаоса, что прошла по полю битвы после смерти Хозяина Ямы. Лишь из-за того, что пес был рядом со мной он смог выжить.

Вблизи ворота ведущие во дворец внушали своим величием. Некогда через эти ворота проходили легионы демонов для захвата очередного мира или набега на «мясные колонии». Бесчисленное множество уничтоженных рас, разрушенных городов и даже опустошенных миров без капли разумной жизни. Странно, но в то же время нападения демонов развивали миры, принося в жизнь новый смысл для существования короткоживущих рас.

Поднимаясь вверх по лестнице, я смотрел под ноги, где на меня смотрела черная бездна. Космос это или чистый Хаос каждый может считать, как ему удобно, но падать вниз не рекомендуется даже древним драконам. Взобравшись на последнюю ступень, передо мной моментально открылись двери во дворец.

Запустение и разруха внутри дворца привычная среда обитания любого демона, который вышел из горнила. К сожалению, пленники тюремщика не дотянули до убийства своего угнетателя. В клетках меня ожидали сотни трупов замученных представителей десятков рас Мультивселенной, но смерть тела иногда еще не самое страшное. Сверкающие души в узилищах боли стонали от невыносимых мук. Кого здесь только не было от простых смертных до могучих магов и бессмертных существ. Очередной сложный выбор для некроманта внутри меня.

От слепящего света, испускаемого тысячами освобожденных душ осколок мира Хаоса на миг замер. Да я циник, чужая жизнь для меня стоит не очень много, но есть определенные постулаты, через которые я никогда не смогу переступить.

Сделав безусловно правильный выбор, я направился в тронный зал, что был основательно разрушен победителями. Среди упавших колонн и разбитого в дребезги трона светились какие-то камни. Осколки горнила душ, разбросанные в тронном зале, едва заметно светились в кромешной темноте.

Стоило мне только приблизиться, как они засияли еще сильнее и сформировались в тусклый камень, который упал в мою руку. Воля Хаоса, что светилась темным пламене на моей ладони одновременно обжигала и притягивала, как магнитом. Ну, мама…

Возвращение в поселок прошло без происшествий. Выскочившая на нас с Громом стая гончих жалобно заскулила и быстро сбежала. Хорошо, когда тебя начинают уважать даже в мире демонов. Сам поселок тоже изменился. Стража пропала, а на площади перед таверной началось стихийное собрание жителей поселения во главе с дьяволом.

— … наступил долгожданный час, которого мы ждали сотни лет. Наш осколок перестанет самоуничтожаться и найдет свое место в море Хаоса. Кто знает, возможно, скоро наши города снова увидят былое величие, — дьявол на возвышение распалялся все сильнее с каждым произнесенным словом.

При моем появлении толпа резко повернулась и уставилась во все глаза, как на чудо природы.

— Это он! Я вам говорила, что он обязательно вернется и всех нас спасет, — обрадовалась знакомая мне суккуба.

— Не губи нас, о великий!

Упавшие на колени демоны боялись моей реакции. Проводник Брон сверкал фингалом и довольно скалился во все зубы. Сейчас трудно доказать, что от меня хотели избавиться. Ведь я и сам хотел попасть к тюремщику.

— Ты победил Изардола и я чувствую в тебе силу присущую только лордам, — вышел вперед дьявол. — Ты готов править нашим осколком по праву победителя?

В себе я ничего не чувствовал, да и разрушенный мир не то, что мне сейчас надо. Несколько поселений, которые знать меня не знают и не горят желанием менять шило на мыло. С другой стороны, осколок хороший полигон для дружинников и владеющих, а может и не самое приятное наследство для моих детей.

— Как мне обращаться к тебе?

Краснокожий дьявол довольно улыбнулся, прижал руку к груди и поклонился. Скорее всего был каким-нибудь советником при прошлом лорде.

— Касий, лорд.

— Я хочу вернуться обратно, Касий. Больше мне ничего не требуется от вашего мира.

— Вам стоит только пожелать об этом, лорд. К сожалению, я не могу вас обучить работе с вашими способностями, но прежде чем вы нас покинете, прошу дайте горнилу жизнь. Это очень важно для всех нас.

Достав кристалл, я направился в центр поселения и подкинув его в воздух приказал собравшимся демонам поделиться энергией Хаоса. Дважды просить не потребовалось. Тонкие ручейки энергии насытили висевший в воздухе кристалл и столб темного пламени устремился в небо, сигнализируя всем жителям осколка о больших изменениях в их жизни.

Связь с новорожденным горнилом была похожа на связь с источником Силы, что наталкивало на мысль о некогда общем пути развития или единых правилах Мультивселенной. Если бы не одно но… формировавшееся сосредоточие Хаоса во мне вызывало нервный смех.

— Ты теперь старший на осколке, Касий. Доступ к горнилу я тебе предоставляю. Осваивайтесь заново, развивайтесь, изменяйте мир. Разрушать и дурак сумеют.

— Как прикажете, мой лорд, — выделил последние слова Касий. — мы не подведем вас и будем ждать ваших приказов.

Несколько сотен различных демонов для меня не представляют ровно никакого интереса, но пусть считают свои лордом, если хотят. Главное свалить отсюда.

Потянувшись к горнилу с пожеланием отправиться, как можно скорее домой тут же провалился в бездну космоса и передо мной предстали мириады звезд. Среди вспыхнувших звезд одна выделялась сильнее других. Именно там мой дом. Синее окно портала и я вернулся на то место откуда меня ритуалом выдернул круг инкубов. Быстрая доставка на дом.

Мое появления среди поля битвы вызывало недоумении среди демонов и воодушевление в рядах имперской армии. В нашем мире прошло не так много времени и битва еще не закончилась. При чем демоны не сказать, что получили большое преимущество отправив меня в астральную ловушку. Жди дьявол я иду к тебе, и я очень зол.

Падающие с неба метеориты в этот раз поменяли свой цвет с белого пламени на темно-красный. При чем от каждого болида несло чем-то очень и очень нехорошим. Мало мне было местной Силы, которая меняет привычные заклинания, так внутри еще и Хаос поселился.

Каждый падающий метеорит растекался волной темного пламени, которая уничтожала все на своем пути. Известное огненным магам заклинание «Армагеддон» действует примерно также. Демоны сгорали в пламени, как спички, а в далеком горниле на осколке появлялись новые искры. Интересный эксперимент. Теперь хотя бы понятно, для чего демоны воюют друг с другом.

Победа над Хозяином Ямы не прошла без последствий. Мои привычные сосредоточия Смерти и Земли серьезно усилились. Сам я себя ощущаю намного выше середины ранга волота.

— Какхорошо, что вы вернулись. Мы искали вас, князь, но все попытки были безуспешны, — произнес подбежавший ко мне Мечев.

— Леонид, я успел даже соскучиться по своим дружинникам. Если честно мне вас сильно не хватало, так что в следующий раз держитесь поближе. С вами как-то надежнее.

— Клянусь своей честью, если надо мы пойдем с вами в саму Бездну и пусть черти готовят для вас трон, — на одном дыхании выпалил Леонид.

Этот этап жизни мною успешно пройден

— Кхм, бойся своих желаний, со мной возможно все. Давай добьем наглецов и хорошенько сегодня отметим мое возвращение, а то был момент, когда я уже отчаялся вернуться.

С моим появлением демоны утратили волю к победе и как-то даже сдулись. Портальная сеть работала с перебоями, поэтому лишившись своего основного преимущества создания Хаоса были перебиты. Неплохой бонус, с которым мне еще только предстоит разобраться. Импов полководец воспользовался артефактом и снова успел ускользнуть. В следующую нашу встречу я подготовлю для него достойный ответный подарок.

* * *

Широкая пещера со сводчатым потолком, через который проходили редкие лучи солнца, была полностью заполнена нежитью. Мертвые не проявляли никакой активности замерев в неподвижных позах и на первый взгляд могли показаться работой безумного скульптора. Лишь несколько рыцарей смерти и разведчиков гулей выбирались из пещеры наверх для проверки окрестностей.

Расположившийся на костяном троне архилич пытался склеить осколки сознания и понять, кто он и для чего существует. Синее пламя в пустых глазницах черепа порой ярко вспыхивало и через некоторое время снова успокаивалось. Жесткие цепи контроля и приказы хозяина не давали ему действовать самостоятельно, что сильно раздражало высшую нежить.

Пропавшая на некоторое время связь с господином вызвала в нем… любопытство и четкое желание заполучить свободу. Выждав, когда пройдет ровно месяц с момента отбытия повелителя архилич вскрыл оставленное сообщение и вчитался в ровные строчки языка мертвых. С трудом сдержав эмоции мертвый маг ощутил радость от мудрости и дальновидности повелителя. Совсем скоро все изменится.

— Вторжение, мастер. Защитники на входе уничтожены, живые быстро продвигаются в нашу сторону, — прервал мечты мертвого мага рыцарь смерти.

— Наконец, наше ожидание закончено! Глупцы, что потревожили наш покой познают ужас самой Смерти…

Боевой отряд клана Маки проводил разведку «северных территорий». Перемирие с Российской империей закончилось, но ожидаемый мир так и не наступил. Войска империи в ходе продолжительных боев и активизировавшихся тварей аномалий отошли на старые границы полностью взяв их под свой контроль. Безусловно, мир с империей будет заключен, но торговаться за пустые острова никто не собирался. Ямато надо хотя бы забрать свои прежние территории, иначе императора Хирохито не ждет ничего хорошего…

Разрушенная инфраструктура между островами потребовала драгоценное время на восстановление, что позволило войскам империи приготовиться к отражению нового наступления и постепенному отходу с занимаемых позиций. Но по слухам среди местных жителей появилась новая напасть. Ужасные мертвецы приходили по ночам и не оставляли после себя даже трупов.

— Господин, мы нашли вход в сеть подземных пещер, которая сотню лет, как не используется местными кланами. Самое удобное место для диверсантов… или мертвых, — побледнел молодой офицер гвардии клана.

— Отправьте солдат на разведку. И бойтесь живых, а не мертвых, лейтенант, — сухо ответил глава клана.

Проблемы начались с самого начала зачистки. Невзрачная на вид нежить уничтожила пятерых воинов, прежде чем ее разрубили на части. Дальнейшее продвижение сквозь узкие проходы и небольшие пещеры запомнилось сплошными ужасами, криками о помощи и обидными потерями. Наконец, преодолев сопротивление мертвых защитников поредевшая гвардия клана Маки вышла на простор в широкую пещеру, которую предки использовали, как хранилище и убежище.

Ровные ряды в несколько сотен мертвых воинов с горящими зеленым огнем глазами вогнали в ступор гвардейцев клана.

— Быстро возвращаемся. Я удержу…

Архилич прочитал заклинание и взмахнув костяным посохом в сторону противника с наслаждением смотрел, как в ужасных муках люди корчатся от разлагающей их тело порчи. Стремительно чернеющие руки и ноги разлагались прямо на глазах у кричащих от боли гвардейцев.

— Уничтожьте всех, кто будет противиться моей власти, ибо я есть наместник князя Холмского на этой земле! Да придет Смерть!

Кланы Ямато еще не знают какой «прощальный подарок» им оставил Холмский. В связи с агрессивностью восточного соседа и отдаленностью от густонаселенных регионов Российской империи князь не стал сильно сдерживать свое создание в выборе инструментов для достижения результата. К тому же, со временем архилич вспомнит прошлую жизнь и тогда на островах настанет совсем другая жизнь.

Глава 22

За две недели постоянных сражений с рейдовыми отрядами демонов мы, наконец, перешли границу империи и уперлись в бывший город османов Варну. Любая встреча с демонами при моем участии происходила примерно по одному сценарию. Стоило только импам почувствовать меня поблизости, как они резко бежали, плевав на все приказы старших демонов.

Демоны, занимающие более высокое положение в иерархии хаоситов теряли былую решимость и хоть не бежали сломя голову, но воевали без огонька и пару раз даже сдались в плен, чем удивили моих дружинников не знающих, что с ними делать. В общем, серьезных столкновений демонам удалось избежать, но вскоре они восполнят потери и будут готовы дать нам генеральное сражение.

Давящая пустота улиц Варны без единого живого человека тяжело переносилась простыми солдатами. Все изменилось по мере приближения к центру города. Здесь османский эмир решил дать последний бой врагу и похоже вряд ли мне стоит во дворце искать его личный гарем. Реки крови и горы трупов должны были посеять страх среди солдат, но никто кроме моих дружинников не увидел ужасной картины, составленной из частей человеческих тел.

— Пустые земли, пустые города… в чем смысл такого завоевания? — задал вопрос хмурый Демидов, которому явно не понравилась картина опустевшего города.

Прибытие к войску Юры и Розы немного подняло мое настроение. Особенно обрадовала девушка, что мило улыбалась при нашей встречи. Раз с ней все в порядке и ее отпустили значит и в семье все отлично.

— Привычная тактика демонов уничтожение ресурсной базы и заготовка искр для новых легионов. Им не нужна еда в нашем понимании, не требуются деньги и промышленные мощности. Для демонов главный ресурс — это мы, а точнее наши души.

— И что другие города ждет нечто подобное?

— Да. Весь мир станет кормом для демонов, а может быть даже намного хуже. Мясная колония, где у выращиваемых людей нет ни капли разума или тотальная зачистка всего населения ради единовременного пополнения горнила искрами. Владеющие будут вечными батарейками и развлечением для мастеров боли.

— Надо объединиться всем странам ради победы. Если хотя бы все великие кланы империи выставят свои дружины мы сможем уничтожить всех демонов! Твари! — разозлился Демидов от картины сваленных в одну кучу женщин, детей и стариков.

— В интригах демоны разбираются намного лучше нас. Они тонко умеют играть на желаниях, страхах и самых низменных чувствах человека. Сказывается большая практика по знанию людских пороков, да и мы сами ничем не лучше… Пойдем, лучше узнаем до чего додумались наши полководцы.

Штаб союзных войск расположился на окраине города вместе с бронетехникой и клановыми дружинами.

— Кирилл Дмитриевич, как раз все собрались. Ждем только вас, — довольно улыбался генерал Разумовский, как старому другу. — Господа, прошу вас по одному начинать доклад.

Дальнейшее продвижение по территории, контролируемой демонами, могло сильно растянуть нашу логистику, поэтому имперские офицеры занялись штабной работой и жуткой бюрократией. Развели по сто бумаг разрешений на любой боевой выход и лишние затраты боеприпасов. К сожалению, излишняя бюрократия плохо работает как в мирное, так и в военное время. Находка для купцов и чиновников. Так было всегда и во все мирах.

— Текущее расстояние от складов армии и железнодорожных путей максимально возможное для нашей логистики. Тыловые службы работают на пределе, а среди местных жителей мы не можем пополнить запасы продовольствия в виду их полного отсутствия, — завершил доклад массивный полковник и не выдержав высказал свои мысли вслух. — Зачем нам вообще надо было идти вперед, если в защите мы можем держаться сколько угодно?

Чаще всего звучащий в лагере союзной армии вопрос.

— Все дело в противнике, полковник. Это непривычная нам армия одной из великих держав. Демоны не знают страха, им нет числа, они могут телепортировать армию в наш тыл, а большинство современного оружия на них не действует. Как только уйдем в оборону мы потеряем не только инициативу, но и организованную армию.

— Возможно, союзники ударят во фланг демонам? — задал на удивление неглупый вопрос Долгоруков.

— Мы с трудом сдерживаем полчища демонов, закидывая тварей телами своих людей. Орден больше не может отрывать крестьян от земли иначе нас ждет голод. Российской империи стоит сильнее вложиться в святой поход против детей Сатаны, — грубо отвил гроссмейстер ордена Святой Марии.

«Союзники» прислали внушительный отряд в пять сотен рыцарей в боевых доспехах с десятью паладинами и двумя жрецами Света. Солдат они, как правило, не считали за эффективную боевую единицу, но думаю не менее десяти тысяч пехоты расположились рядом с Варной. Правда без подготовки и хорошего снаряжения толку от них мало.

— Ваш вклад в борьбу с общим врагом трудно недооценить, но и мы оттягиваем часть сил противника от вашей границы и также несем потери. Союз это общее дело и стоит нам только начать считать, кто сколько сделал для победы — нам конец, — вмешалась Анна.

— Прошу прощения, великая княжна, — ни капли не раскаиваясь ответил паладин.

В присутствии светляков меня начинало все очень сильно раздражать. Плохие воспоминания с прошлого мира не дают покоя и здесь.

— Хватит! Будем действовать тем, что у нас есть. Предлагаю провести смотр имеющихся сил, после чего отдохнуть и начать выдвижение к подготовленному полю битвы. Город для нас не самое лучшее место для сражения.

На смотр войска большинство из присутствующих на совете не явилось по причине наличия одного особенного отряда. Климент Аркадьевич выполнил мою «просьбу» и прислал часть неиспользуемого резерва. Тридцать тысяч мертвых созданий под руководством личей самое хорошее оружие против мясных легионов, но на вид они все же выглядели не совсем привлекательно.

Стройные ряды нежити, которые направил Климент Аркадьевич появились в одно время с воинами ордена Святой Марии и едва не случилась большая беда. Хорошо, что я был рядом и не допустил побоища. Тем не менее смотреть на паладинов, стоящих почти в одном строю с личами довольно странно.

Войско княжества состояло из первого и второго полков вместе с дружинами вассальных бояр. Отказавшихся в этот раз не было, и я выставил достойное любого великого клана войска. Васильчиков и Бельский остались охранять западные рубежи, а третий и четвертый полк вместе с вернувшимся корпусом мертвых столицу княжества.

Гвардейцы императора ничем новым не удивили. Единственное, что бросалось в глаза их число было намного меньше списочного состава полка и это мне совсем не нравилось. С западной и частями южной армии мы уже сработались, поэтому офицеры часто шли на доклад ко мне миную генерала Разумовского.

Трубецкой, Орлов, Воронцов и Мстиславский откликнулись на призыв императора и пришли вместе со своими дружинами. Сказалось близость к Долгоруковым и границы с османами. Итого великие кланы выставили семь волотов, плюс с гвардейцами был один волот императорского клана.

Девять владеющих высшего ранга хорошее число, но империя могла выставить в несколько раз больше не напрягаясь. Но сейчас уже поздно посыпать голову пеплом. В любом случае, войско внушало трепет. С такой армией можно завоевать половину мира и это не шутка. Жаль, что большая часть воинов не переживет этой битвы.

Сам я только начал осваивать новые возможности присущие лордам, если меня можно было так назвать. Торопиться с такой своевольной силой, как Хаос нельзя. Каждая попытка обуздать изменчивую силу может стать последним решением в моей относительно свободной жизни. В прошлом мире Орден Несущих Смерть помог мне закрыть в себе наследие матери и теперь трудно относиться к силе Хаоса не как к врагу.

Горнило, связь с которым я ощущал даже за пределами осколка, выходило на новый уровень. Демоны поселения сливали всю свою энергию лишь бы снова ощущать безопасность и не ждать того момента, когда осколок рухнет в море Хаоса. Пока я не решался посещать мою новую собственность. Работа с порталами для меня нечто новое с чем еще предстояло разобраться, а перед завтрашним сражением надо поймать правильный настрой и хорошо отдохнуть.

В последний вечер перед битвой даже ветераны нервничают, скрывая свое состояние за шутками над молодыми товарищами и показной бравадой. Страшно всем, но лишь те, кто смогут перебороть свой страх и сделать шаг вперед вернутся с победой.

— Такие разные миры, но ночь перед боем все также пленяет меня чувствами смертных, — раздался чарующий голос из-за моей спины.

Невероятно красивое лицо суккубы с призывно приоткрытыми пухлыми губами в обрамлении водопада темных волос на секунду заставило мое сердце дрогнуть. А длинные ноги из-под практически ничего не скрывающего платья приковывали взгляд, и я с трудом поднял глаза выше, чтобы надолго прилипнуть к двум холмам. Кхм, сильна чертовка.

— Признайся, вы суккубы иногда завидуете людям. Вам никогда не ощутить ту полноту чувств и эмоций, которые есть у смертных. Ведь жизнь — это не только пламя страсти и вечная похоть.

— Восхищаюсь вашей мудростью и стойкостью. Не сомневаюсь, что со временем вы станете одним из Великих, — подходила все ближе ко мне суккуба.

Впервые я обрадовался наследственности, полученной от матери. Без крови лордов я уже лежал бы у ее ног поскуливая от удовольствия.

— Кто ты и зачем пришла ко мне?

— Меня зовут Ламина, господин. Я бывшая верховная суккуба лорда Зилода, что вторгся в ваш мир и в какой-то мере его успех моя заслуга, но наши пути навсегда разошлись. В вас я хочу найти себе нового лорда.

Ну зачем так сильно наклоняться я чуть глаза не сломал.

— Это все?

— Нет, — нисколько не смутилась моему вопросу Ламина. — Хочу предупредить вас, чтобы вы не искали встречи с лордом Зилодом на поле боя. Он слишком силен, а вы только начали путь восхождения по лестнице Хаоса. Я могу помочь вам завтра с закрытием чужих порталов, если вы, конечно, хотите этого.

Кого-то она мне смутно напоминает…

— Верховная суккуба всегда находится рядом с троном господина одновременно выступая в роли главной наложницы. Какие отношения тебя связывают с Калебом и готова ли ты променять его на меня? Ведь твоя жизнь и тело будет в моих руках.

По тому, как дрогнуло ее лицо с вопросом я похоже угадал.

— Если это возможно, мой лорд, я хотела бы остаться с Калебом, — с трудом произнесла суккуба.

Где-то прямо в этот момент сдох один из лордов демонов.

— Кхм, неожиданно. Хорошо, я приму твою помощь в битве, Ламина. Придет время, и ты будешь достойно награждена за это.

— Моя цель служить вам, лорд, — низко склонилась суккуба после чего сделав шаг назад исчезла во вспышке портала.

Куда ведет меня река судьбы и насколько сильно сейчас смеются боги, видя мои жалкие потуги что-то изменить, вопросы не из легких. Хотя, бывает и пешки становятся игроками, но для того, чтобы стать кем-то больше, чем просто смертным надо перевернуть шахматную доску. И кто знает куда тогда меня заведет мой путь.

* * *

Дворец султана в Стамбуле, впрочем, как и сам город, претерпел серьезные изменения с момента вторжения демонов. Древние фрески, что знали еще императоров ромеев были заляпаны кровью, а священные реликвии в храмах осквернены демонами. Не было ни одного человека, кто по собственной воле находился бы в обреченном городе ставшим рассадником боли и ужаса.

Около трона лорда демонов прикованные к длинной цепи дрожали от страха две молодые девушки, что боялись вымолвить лишнее слово или как-то еще выдать себя. Наказание в таком случае неминуемо. Особенно сейчас, когда демоны заняты чем-то важным и лучше не обращать на себя внимание. Жесткие «игры», после которых болит все тело еще не самое страшное на что способны эти твари. Большинство из рабынь уже закончили свою жизнь у мастеров боли или на алтарях.

— Мой лорд, мы взяли под контроль нескольких альбионских магистров, интересующихся прорывом до ранга архимага. Мы можем прямо сейчас заставить их атаковать правителя Альбиона или выставить ему жесткие условия сотрудничества приперев к стенке, — красивая суккуба поедала глазами лорда Зилода.

Новая верховная суккуба занималась плетением интриг среди аристократов всего мира. В этом она была ничем не хуже Ламины, за которой тоже немало успехов. В итоге ее интриг Магриб столкнулся с Поднебесной империей в жестокой войне за княжества Хинди, королевство Франков повержено, а Германская империя подверглась нападению свеев.

— Не сейчас. Пока архимаг не мешает нам. Позже мы сможем подкупить его и направить на других наших врагов. Сейчас надо разобраться с Российской империей и Орденом. Каковы успехи на этом направлении? — лорд склонился к детальной проекции карты мира над столом.

Орден и Российская империя единственные серьезные враги. После победы над ними остальной мир не сможет долго сопротивляться. Стоит столкнуть их лбами и тогда Хаос в очередной раз одержит победу.

— Мы работаем с элитами этих государств. Во всем мире идет война и нет места, где люди смогут отсидеться без нашего на то разрешения. Все благодаря вашей мудрости…

— Довольно, я услышал тебя. На контролируемой территории тоже все хорошо. Мятежные людские дворяне вняли голосу разума и все благодаря тебе, Калеб.

Аристократ, как всегда, выглядел безупречно. В этот раз нарядившись в одежду, привычную для осман, проживающих на подконтрольной демонам территории.

— Ваша похвала для меня высшее благо, мой лорд, — Калеб с едва заметной улыбкой поклонился лорду Зилоду. — Позволите ли вы мне исправить свою ошибку и уничтожить собираемые возле наших границ войска империи и жрецов.

Лорд повернулся в сторону полководцев ожидая ответа.

— Ситуация с войсками Российской империи очень тяжелая. Мы не можем убрать легионы на границе с Орденом. Прорыв может стоить нам потери якорей, после чего враг быстро дойдет до столицы.

— Наберите еще мяса и создайте пару новых легионов. Мне вас учить, как воевать? — раздраженно спросил лорд Зилод

— Но некромант…

— Вашего некроманта ничего не берет. Он выжил и вышел из астральной ловушки убив тюремщика. Любой, даже архимаг сошел бы с ума от эманаций Хаоса. Значит в нем сильная кровь… Слушайте мою волю: отправляйтесь и уничтожьте войска империи. Все мясо этой страны и свободные легионы в вашем распоряжении. Калеб, проследи за ними!

Сам лорд Зилод пока опасался далеко уходить от основного портала в свой родной мир. Охрана из высших демонов, ритуальная магия и сильнейшие артефакты дарили чувство безопасности. Со злостью посмотрев на ушедших дьяволов, что на миг заставили его усомниться в своих возможностях, лорд обернулся к вздрогнувшим девушкам. Загоревшиеся ярким пламенем глаза не предвещали юным девам ничего хорошего.

Глава 23

Мерзкий звук побудки в военном лагере способен разбудить даже мертвого, но одна очень привлекательная особа после бурной ночи никак не могла оторвать голову от подушки. До самого рассвета не давала мне спать и теперь пришло время мести.

— Кирилл, ну пожалуйста, я хочу еще немного поспать. Хотя бы полчасика, — по-детски поджала под себя ноги Роза.

Раскидав волосы по подушке она выглядела такой непорочной и беззащитной… иногда мне кажется, что я слишком циничен для Розы, но что поделаешь на девушку у меня большие планы и отказываться от них я не собираюсь. Хотя частично планы можно воплотить прямо сейчас. Ласковые поглаживания и поцелуи перешли в нечто большое и выйти из палатки мы смогли, как раз только через полчаса.

Большинство отрядов уже покинуло территорию военного лагеря, а нежить и вовсе еще ночью заняла позиции на месте будущего сражения вместе… с недоверчивыми орденцами. Паладины из ордена Святой Марии боялись, что нежить предаст в самый ответственный момент, поэтому взяли на себя роль добровольной охраны под скрипучий смех личей.

Тяжело груженые транспортники и бронетехника бесконечной колонной одна за другой машиной выезжали из лагеря. Дождавшись своей охраны, мы с Розой тоже направились к позициям союзного войска. Только не в сторону командного пункта, а на первую линию имперских полков, которая расположилась сразу же за порядками нежити.

Проходя мимо отряда солдат из числа прикомандированных представителей Южной армии, случайно услышал интересный разговор. Двигаясь без большой свиты и внешней мишуры можно понять настроение среди солдат.

— Народу нагнали не продохнуть, так еще и автоматы забрали. Будем, как предки железом воевать пока нас самих не вскроют от шеи до самого пупа, — без злобы произнес солдат и сделал глоток из фляжки.

Молодые рекруты побледнели от слов ветерана и нервно схватились за выданные тыловыми службами уставные сабли. Хорошо, хоть не за взрывные смеси, что хранились в подсумках.

— Не хорони нас раньше времени, Грешник. Дружинники из Северного княжества рядом с нами будут стоять, а значит скорее всего и князь Холмский будет где-то поблизости. Злой он, конечно, до сечи и кровь лить не боится, но именно с таким и победим. Так что не пугайтесь, а слушайте команды, — подбодрил молодых рекрутов другой солдат.

— Хоть у кого-то среди командиров есть яйца. Генералы с клановой верхушкой под стационарными щитами вместе с гвардейцами спрятались. Чтоб их черти драли, — не унимался ветеран.

— Тише ты, вдруг настучит кто-нибудь….

— А что нам терять? Дальше смерти не пошлют.

— Хватит вам пугать молодых, — встрял в разговор двух ветеранов сержант. — С волотом всяко лучше, чем без него. Холмский еще не проиграл ни одной битвы и лучшего варианта для нас нет. Быстро на позиции! Вернемся в расположение, там и чешите языками.

Среди военных империи я приобрел определенный авторитет и уважение, если когда-нибудь решусь на мятеж, то у меня будут неплохие шансы на успех. Хорошо, что Анны рядом нет и она не слышит подобные разговоры среди своих подданных. Совместными усилиями генералитета и глав кланов смогли уговорить и отправили великую княжну в Москву. Отвлекаться еще и на защиту старшей дочери императора для нас сейчас непозволительная роскошь.

— Князь, мы не сможем обеспечить вам полную безопасность в общей свалке. Держать защиту в плотном построении я считаю будет ошибкой, — пытался воззвать к моему разуму Леонид.

— Ты хочешь сказать сотня кудесников чего-то не сможет?

У моего отца было примерно столько же мастеров-боевиков, если считать всех его вассалов и союзников. Именно поэтому он считался сильнейшим герцогом королевства. В новом мире отношение к боевым владеющим было аналогичное, поэтому моя ближняя дружина набиралась по принципу лучшие из лучших с прослеживаемым боевым прошлым. Мирная жизнь с далекоидущими планами не про них. Настоящие апостолы войны, как и их командир.

— Мы умрем, но не пропустим врага!

— Постарайтесь лучше выжить. Впереди еще много битв, а умереть от рук демона… поверь мне это не самая лучшая смерть. К тому же, от демонов не спрячешься, так что лучше встретить противника в первых рядах, чем получить удар из-за спины.

Основной смысл моего нахождения на передовой был в другом, но о некоторых вещах лучше не говорит вслух.

— Тогда повлияйте хотя бы на своих учеников, чтобы они, наконец, перестали лезть вперед. Я не смогу обеспечить защиту всем подопечным в суматохе боя, — нахмурился недовольный Мечев.

Разрастающийся Круг Некромантов сегодня присутствовал на поле боя в полном составе вместе с учениками. Бывшие сироты прошли через множество конфликтов и чувствовали себя на войне вполне уверенно. Идеально нанесенные круги рун на земле готовы были в любой момент активироваться для поднятия мертвых. Что ж каждое мертвое создание позволит сохранить жизнь живым солдатам. Арифметика войны всегда играют в пользу некромантов.

— Не беспокойся, они сами смогут о себе позаботиться. Присмотри за южанами, если они дрогнут нас быстро окружат.

Центр состоял из лучших полков южной и западной армии, которые в теории не должны побежать при одном только виде демонов. Я взял на себя правый фланг вместе с рыцарским орденом, а клановые войска заняли левый фланг. Гвардейцы выступали в роли последнего резерва ставки, но с их количеством особой роли в битве они не сыграют.

Четыре великих клана и семь поменьше выставили достойную дружину, но как же не хватало других великих кланов Российской империи. Зависть, обида и страх порой творят страшные вещи. Треть армии была в моем прямом подчинении, а если учитывать союзные кланы, то больше половины, поэтому идти под руку ко мне не хотели даже нейтральные силы империи. Как бы гордыня не сыграла с ними злую шутку.

Все действия и маневры обговорили заранее, но во время сражения с демонами все планы можно сразу же выкидывать в мусорку. Мир затаил дыхание. В отличие от всех остальных битв в этот раз никто не окапывался и не занимал удобные места для артиллерии и крупнокалиберных пулеметов, а тяжелые боевые машины не ревели двигателями. Словно не прошло несколько веков с момента, когда огромные армии в плотном строю сходились на поле боя.

Наука и владение Силой за это время ушло далеко вперед. Людям было, что выставить на стыке двух миров, пусть и не в большом количестве. Доспехи, созданные с помощью лучших сплавов и артефакторики увеличивали боевую мощь воинов начальных рангов. Владеющие, способные массово уничтожать противника силой своей стихии готовили лучшие родовые техники. И сегодня мир снова спустя долгое время увидит применение Великого Призыва волотами Российской империи.

Поступь легионов демонов не спутать ни с чем другим. Небо стремительно темнело, разбушевавшийся ветер проверял на прочность смертных, а птицы и любая другая живность стремительно покидали будущее поле битвы. Погода по-своему реагировала на заигрывание с великой силой Хаоса.

Появившийся на горизонте противник оживил ряды солдат. От волны импов и рогатых все окружающее пространство казалось одним сплошным ковром тварей. Несколько сотен тысяч пехоты низших демонов только в первой волне, это о многом говорит знающему человеку.

— Ты же знаешь я не трус, но от этих тварей меня в дрожь бросает. Просто трясет от всего этого, — поделился своими эмоциями Юрий Демидов. — С яматцами не было так страшно. Сегодня всю ночь ужасы снились. Вы то похоже занимались чем-то более приятным.

Роза хмыкнула, ничего не ответив на слова Демидова.

— В этом нет ничего удивительного, такова природа созданий Хаоса. Вселять страх и ужас. Они питаются эмоциями людей, впрочем, как и энергией души. Так что лучше не бояться и не попадать в плен.

— Я запомню, — серьезно ответил Демидов, надевая шлем тяжелой боевой брони.

Мертвецы, повинуясь воле личей разделились на несколько отрядов и сделали шаг вперед. Под воздействием источника Смерти нежить получилось более крепкой и есть небольшой шанс, что они снизят эффект первого удара волны демонов. Пехота союзной армии крепче сжимала холодное оружие в руках и надеялась на чудо. Немногочисленные артефакты и ненадежные огненные смеси не вселяли достаточно уверенности в бойцов.

Первыми вступили в бой волоты. Волны огня, цепные молнии, падающие с небес метеориты и град не могли остановить полчища демонов. Потеря нескольких тысяч демонов лишь капля в море, правда не все капли были одинаково безобидными. Огненный дождь Орлова, показал почему его считали сильнейшим владеющим империи.

Множество ярких капель с огромной скоростью обрушилось на толпу демонов, сбивая наступление и сея панику в их рядах. Пламя нельзя остановить, и оно одинаково сжигает плоть, мясо и кости. Крики импов и рогатых, заживо сгорающих в едких каплях чистого огня, воодушевили союзное войско.

Момент столкновения двух армий погряз для меня в череде мелькающих картин. Нежить без остановки рубила демонов, выступая в роли волнолома и тут же падала от ответных ударов под ноги созданий Хаоса. Клановые владеющие массово тратили энергию на ударные техники, несмотря на все приказы об ожидании команды. Десятки импов с безумными глазами облепили солдата из имперского полка. В последний момент воин успевает активировать алхимическую смесь и жадное пламя сжигает всех вместе.

— Сдохните, твари!

Приняв боевую форму в своем знаменитом доспехе, Демидов ринулся в бой, уничтожая демонов на своем пути. Леонид четко действовал от обороны, стараясь не лезть вперед и не теряя своих подчиненных из поля зрения. Роза истово молилась и этого в принципе хватало. Воины рядом с ней чувствовали себя увереннее и не испытывали страха, а в битве с демонами это очень важно.

Вспыхнувшие по всему фронту и в тылу синие окна порталов выкинули из себя новую волну низших демонов при небольшой поддержке старших инкубов и отродий. Имповы порталы! К ним нельзя быть готовыми. Вроде бы все продумали и расставили войска с такой целью, чтобы противник не смог получить преимущество, но не сработало.

Где же обещанная от Ламины помощь? Стоило только вспомнить о демонессе, как во вспышке портала она появилась рядом со мной, не забывая поклониться.

— Мой лорд, я блокирую треть порталов. Вам было припасено немало сюрпризов и без моей помощи вам пришлось бы намного труднее.

— Почему порталы работают беспрерывно, хотя рядом со мной у противника должны быть проблемы?

— Потому что они созданы другим лордом, — скривилась Ламина. — Постараюсь выйти на координаторов или уничтожить один из якорей. Держитесь, это только начало.

Суккуба пропала в очередной вспышке портала, взвалив на свои плечи непростую миссию. Появление за спинами нашей армии множества порталов хоть и обговаривалось и даже были тренировки, но воины не сразу приспособились к новой угрозе. Лишь владеющие в очередной раз показали мощь магов людской расы.

Провалы в земле навсегда скрывали под собой сотни и сотни демонов. Воздушные серпы разрезали импов на ровные части, а огненная буря привычно собирала свою жатву. Стихии легко отзывались на призыв владеющих уничтожать созданий Хаоса.

— Аааа, горю! Сбейте пламя, быстрее!

Огнеметчик сам же загорелся от своей адской смеси, которую произвели в больших количествах на скорую руку для наступления.

Мощное наступление армии демонов с первой же волны пошло не по плану. Тысячи солдат уже погибли и шансов выжить у нас, несмотря на все заготовки не так уж и много.

Пехота Ордена держалась и это сейчас самое главное. Рыцари и паладины, выступая ядром войска светляков оставили после себя горы трупов, а монахи дарили надежду и веру в победу, несмотря на ужасы битвы. Сражавшаяся рядом с орденцами нежить практически полностью была уничтожена. Личи не успевали восполнять потери полностью перейдя на боевые заклинания школы Кости. Круг некромантов, как мог подпитывал силы нежити уже вовсю используя накопители некроэнергии.

— Пора вводить резервы! Полки долго не выдержат, — пытался докричаться до меня сквозь шум битвы Леонид.

Резня между демонами и людьми достигла апогея. Мне некогда было размышлять, да и управлять войсками сейчас невозможно. Два раза все же я применил метеоритный дождь и мощное землетрясение, что дало ближайшим полкам возможность прийти в себя. Битва окончательно разделилась на сотни сражений, где небольшие отряды воевали на своем участке фронта в несколько километров.

Мы давно ввели в бой последние резервы и гвардейцы императора вовремя помогли клановым войскам сдержать очередной удар демонов. Закованные в броню гвардейцы доказали, что Московские оборонные заводы не зря славятся своей продукцией.

В ответ демоны направили элитный легион. У какого-нибудь старшего лорда, захватившего десятки миров это обычный легион, но для лорда Зилода — элита. Инкубы, суккубы изверги и отродья, несколько Мерзостей из Ямы и рыцари Хаоса. Очень редкий вид демонов. Жаль в этот раз Корпус Смерти остался дома вместе с Дедом и рыцарями Крови. Было бы интересно проверить, кто сильнее.

— У нас нет резервов.

Леонид не сразу поверил моим совам.

— Как нет?! Тогда надо отступать, пока есть возможность вас спасти, князь.

— Резервов нет, но есть пара небольших сюрпризов.

По моему знаку в виде огромного леса каменных кольев клановые волоты, наконец, использовали призыв. Феникс, синий дракон, гидра и даже молниерукий гигант быстро навели порядок на линии соприкосновения. Феникс Орловых в буквальном смысле этого слова зажигал по всему полю битвы. Поток пламени из его клюва и огненная аура не оставляли и шанса противникам. Гигант вызывал ветвистые молнии, а дракон замораживал вокруг себя всех противников. Гидра, к сожалению, сразу была уничтожена высшим заклинание Хаоса, и я не увидел ее возможностей.

Призванные созданию практически сразу же были скованы высшими демонами в череде постоянных схваток. Противников все еще слишком много. Патовое положение, сложившееся на поле боя, дьяволы изменили своим личным участием в битве. Боевая ипостась самых сильных из них по размерам была ничем не меньше дракона.

За несколько минут уничтожив призванных существ и половину войска кланов дьяволы лишь набирали обороты. Нам конец если я не вмешаюсь, но и мне не совладать с таким количеством высших демонов. Иного выхода все равно нет. Мир для меня потерял краски физического мира, но зато приобрел вид привычный для настоящего жнеца Смерти. Покидающие тела души, искры демонов и бушующая на поле битвы энергия стихий и великих сил.

Удивляться новым возможностям было некогда. Коса, сияя мертвым светом с легкостью разила демонов, поглощая искры и собирая окружающие души. Металлически, костяные или магические доспехи ничего не удерживало ее ход. Для оружия жнецов не было преград.

Знакомый мне по прошлым битвам дьявол стал первой целью. Пора платить по счетам.

— Как долго я искал тебя, демон.

— Мы тебя тоже, полукровка, — довольно усмехнулся аристократ, выходя из-за спины дьявола.

Появившаяся во вспышке порталов тройка аристократов, что до этого момента никак не проявляла себя, серьезное испытание. Чтобы понимать в иерархии демонов они занимали место примерно, как главы великих кланов у людей.

Копья Хаоса, Искажение пространства и еще несколько неизвестных мне заклинаний вгрызлись в мой щит Силы постепенно сминая его, несмотря на подпитку из сосредоточия Смерти. Клинки различной формы и цвета в этот момент пытались пробить брешь в моей физической защите и надо сказать с холодным оружием они умеют обращаться.

Танец Хаоса и Смерти, наверное, со стороны смотрелся завораживающе. Вокруг нас на несколько сотен метров давно никого не было в живых. Черное пятно выжженной земли стонало от порчи, проклятий и разложения. Подловив косой аристократа, я с непередаваемым чувством смотрел на ужасах в его глазах. Его бессмертная искра никогда не вернется в круговорот моря Хаоса.

Дыхание Смерти сменялось на окаменение и разъедающий песок, что оставлял после себя голые кости. Кислота прожигала щиты Хаоса ничем не хуже Праха, а от взрывов каменных осколков дьяволы и аристократы шипели в бессильной злобе. Но я чувствовал, что долго не продержусь. Слишком много сил я уже потратил, и слишком опытные демоны мне попались.

Яркая вспышка света больно ударила по форме жнеца, выкидывая меня в привычный мир. Повернувшись, я увидел вскинутую вверх руку молодой девушки, в которую бил столб света. Два белоснежных крыла за ее спиной и сверкающий меч в руке не оставляли никаких сомнений. Аватар Света. С кем я сплю в одной кровати… страшно жить становится.

Роза и скрытая в ней сила Света это нечто невообразимое. По сути, она призвала великую силу прямо на поле боя. Свет легко откликнулся на ее призыв, наделив могуществом великих сущностей. Моя нежить с помощью личей еще держалась, но надолго ее не хватит. И я отдал им мысленный приказ к отступлению из зоны поражения. Вот такой бывает дружественный огонь.

Насколько бы сильна не была Роза, а противник в виде аристократов и дьяволов неслабый. Битва с высшими демонами шла с переменным успехом и в какой-то момент неопытного аватара начали зажимать в кольцо. Моя помощь помогла сначала отбиться от демонов, а затем и уничтожить всех, кто не успел сбежать.

После потери командования остальные демоны представляли из себя жалкое зрелище и беспощадно уничтожались всеми доступными способами.

— Ты как?

— Плохо. Еще недавно я чувствовала себя невероятно сильной, способной свернуть горы, спасти человечество или принести в мир справедливость, — грустно улыбнулась Роза.

— Прикосновение великой силы не проходит бесследно для человека.

— Все будет хорошо. Мне просто надо немного отдохнуть…

Пусть отдыхает она заслужила, как никто другой. Бывает маленького камешка достаточно, чтобы сдвинуть горную лавину и пошатнуть чашу весов. Здесь же упал огромный булыжник, который не оставил противнику и шанса. И все же победа была настолько кровавой, что нам еще только предстоит понять какой ценой она достигнута.

— Бессмысленная резня. Разве не было другого варианта решения проблемы, чем просто переть напролом? Я был о вас другого мнения, лорд.

Явился, наконец, «помощник».

Глава 24

— Где твоя верная подружка, Калеб?

— Ламина слишком сильно выложилась, когда пыталась закрыть якорь и предвещая ваш вопрос, лорд, если бы не мое вмешательство скорее всего ее искру уже пытал лорд Зилод, а количество порталов в вашу сторону увеличилось, как минимум вдвое, — холодным тоном произнес Калеб и вспыхнул огнем глаз. — Поговорим лучше о вас. Вы потеряли практически всю армию, чем будете дальше наступать?!

Хитрый аристократ думает, что я забыл о его природе. В личных планах Калеба я занимал роль того дурака, который достает каштаны из огня. Не стоит демону знать о состоянии дел в армии княжества и о количестве нежити, поднятой профессором Загорским, но в чем-то он, конечно, прав. Итоги сражения неутешительны.

Имперская армия обескровлена, как и союзники из Ордена, новая нежить не успеет подойти с Польской аномалии, а действовать только собственными силами грозит потерей всей моей армии и не факт, что я смогу сейчас противостоять опытному лорду. Тем более скоро нас ждет новая угроза. Пусть демоны будут одной из значимых фигур на шахматной доске.

— Основная задача для защиты Российской империи полностью выполнена. Нам всем сейчас необходима небольшая передышка. Твой лорд оставил на поле боя не самые худшие легионы вместе с могучими полководцами. От такого удара ему не отойти в ближайшие несколько лет.

— В ваших словах есть доля правды, но через год или даже два лорд Зилод восстановит свои силы, а вы такими темпами потеряете последних сторонников. Ваш мир, к сожалению, обречен и станет кормом для амбиций Зилода, — повернулся Калеб в сторону кровавого заката.

Этот мир давно обречен.

— Скоро всем станет не до демонов и вас это, кстати, тоже касается. Можешь предупредить своего правителя, что нас ждет еще одно вторжение.

— Столь слабый блеф не пройдет. Горнило сразу бы сообщило о приближении других лордов демонов, — отмахнулся Калеб.

— Нас ждет вторжение азуров, если название этой расы тебе что-то говорит.

По изменившемуся лицу демона можно было понять, что название расы говорит о многом. Недоверие сменилось на легкую панику, которая через мгновение пропала и на лицо Калеба вернулась привычная маска скучающего аристократа.

— Это в корне все меняет. Лорд, прошу прощения, но мне и правда надо об этом сообщить Зилоду, — резко пропал во вспышке портала демон.

Разговор с Калебом оставил впечатление, что демон не рассказал все, о чем хотел сказать. Новость про азуров изменила его планы, как в скором времени и планы миллионов других существ. Подумать о глобальных проблемах можно и потом, а мне пора проверить своих спутников.

Демидов, скинув тяжелые доспехи присел у колеса бронетранспортера отдыхая от ратных трудов. Борозды на его доспехе намекали на стычку с высшим демоном из которой Юра вышел победителем. Леонид согласно моему приказу командовал сбором мертвых тел аристократов и дьяволов в специальные хранилища, а Роза… Любовь и восхищение солдат, направленных к Розе трудно было не заметить. Орденцы вообще поедают ее глазами и смотрят, как на святую реликвию.

Худая девушка на фоне поверженных могучих демонов, хоть прямо сейчас на картину безумного художника магистра Сайлса «Святая дева». Стянутые в тугую косу волосы, мягкое лицо и лучащиеся светом глаза такой я запомню Розу навсегда. Мощь, что пробудилась в ней пьянила сильнее любого вина и притягивала, несмотря на всю опасность. Ведь именно такой результат я и хотел получить.

— Я могу поговорить с тобой или мне требуется особое разрешение, Великая Воительница Света и Добра?

— Кирилл, хватит! Мне надоело слушать дурацкие восхваления от солдат. Я ничего не сделала, просто молилась, и Бог меня услышал. Почему мне такие почести? За что мне все это? — Роза была на грани срыва.

Роза была не готова к свалившейся на нее славе.

— Поехали со мной в лагерь, там в палатке обсудим все вопросы …

После относительно быстрого восстановления морального состояния своей спутницы можно было двигаться дальше. Демоны, по докладам разведки, отошли к столице, а имперская армия резко засобиралась в сторону собственных границ. Осуждать их за это было трудно. Уничтожив расположенные рядом маяки, с чувствомвыполненного долга, мы возвратились в Одессу.

В городе нас встретили неоднозначно. Вроде победа, но огромные потери трудно скрыть и нам только еще предстояло оценить общий ущерб. Целители валились с ног, техника большей частью осталась на поле боя, а клановые дружины сразу же направились в родные земли зализывать раны.

Войска княжества тоже были готовы к отправке домой, но я пока не торопился. Кто знает на что пойдет лорд Зилод узнав об азурах. И все бы ничего пока по метке призыва не пришла волна грусти и тоски, как будто Каристрим прощается со мной. Нет так дело не пойдет. Лишаться столь мощной боевой единицы в свете грядущих событий непозволительная роскошь.

— Каристрим, я готов тебе помочь!

Дракон быстро ответил на мой призыв и вытянул меня в астрал, как обычно, прияв форму человека, только в этот раз он выглядел далеко не самым лучшим образом. Золото его глаз потускнело, а одежда не отличалась привычной для него яркостью и насыщенностью.

— Нас зажали в родном гнезде, чем ты сможешь мне помочь, маг? Явишься во плоти в мой мир? — разозлился Каристрим.

— Нет, так я не смогу тебе помочь. Наш мир закрытого типа и вернуться сюда по обычному порталу нельзя, а в астральном сражении из меня плохой помощник, но я долго думал и у меня есть пара вариантов.

— Рассказывай, я тебя слушаю, — успокоился дракон.

— Первый самый простой и действенный. Ты можешь с помощью моего артефакта создать из трупов драконов костяных… ладно, я понял. Второй заключается в накачке тебя энергией и создании моста душ. Наша связь она двухсторонняя и по факту ты можешь призвать меня, как своего эмм покровителя. Только есть одна проблема, если мой слепок погибнет, то тебе тоже конец.

Говорить о том, что высвободившаяся энергия скорее всего уничтожит его гнездо и всех существ в округе я не стал.

— Остановимся на втором варианте. Что от меня требуется?

Подготовка к перемещению в один из миров драконов через метку призыва, что была усилена мостом душ не заняла много времени, да и не было возможности ждать. Мир драконов или какой-то другой мир неважно, он был тесно связан с астралом и, если я умру здесь в отличии от золотого дракона вряд ли смогу быстро восстановить тело. Как бы не превратиться в неприкаянного духа. Поэтому основная задача — не умирать.

Артефакты, накопители и сабли на месте, а значит пора в путь. Обратный призыв по метке к дракону ощущение не из самых приятных. Создание слепка тела в новом мире вылилось в невероятную боль, как будто меня собирали заново по частям. По сути, это так и было. В мире драконов формировалось новое тело или точнее слепок основного. У меня не будет преимуществ, которое мне давало тело волота в родном для него мире. Хуже было другое — формировалось тело Короля Ночи в привычном темном доспехе со всеми атрибутами власти.

— Не пугайтесь! К нам прибыл могущественный маг, что поможет в битве с врагами, — вовремя вмешался Каристрим.

Просторная пещера была заполнена золотыми драконами, которые агрессивно отреагировали на появление неизвестного гостя в темном доспехе, что был весь в нанесенных светящихся мертвым пламенем рунах, а на закрытом шлеме сверкала королевская корона. Меч в руках в отличии от боевой формы Земли стал, как и был раньше двуручным со всеми нанесенными на него усилениями гильдией магов моего королевства. Именно так меня видели подданные королевства при моем непосредственном участии в сражениях.

— Ситуация хуже, чем я думал ранее, — прогремел усталым голосом дракон. — Против нас объединились три стаи зеленых, которых подговорили красные ублюдки. Надежды почти нет, но мы не сдадимся и будем сражатсья до последней капли крови!

Резкое усиление стаи Каристрима в связи с получением родной для него энергии Земли из источника Силы стало объектом зависти и страха, да и сам дракон дал немало поводов для объединения недругов. Плохой из него политик. С другой стороны, скоро появится прекрасная возможность увидеть, как сражаются драконы в небе чужого мира.

— Враги вошли в Зал Памяти. Долго мы их там не удержим, старший, — сообщил подбежавший родич дракона в форме человека.

— Скоро враги захлебнутся в своей крови, Аристраз. Вперед, родичи, не жалейте энергии, мертвым она ни к чему! — принял человеческую форму Каристрим и схватив меч со стойки ринулся на помощь своим родичам, напоследок крикнув в мою сторону. — Нас спасет только твоя помощь, маг, но запомни, никакой нежити!

Говорить об этом некроманту, как минимум неэтично. Жаль, что не увижу битвы небесных гигантов, так как для драконов обычное дело принимать более удобную форму людей при битвах в пещерах. Да и для меня сражаться с себе подобными куда, как привычнее.

Узкие проходы пещер стали ареной яростной схватки. Никаких плотных построений, лишь одиночные схватки на высокой скорости оружием и магией. Драконы слабо восприимчивы к стихийной магии. Каменные колья и взрыв отправленные в противников практически не навредили им. Сами они использовали в основном различные щиты, стихийные преграды и постоянно применяли усиливающие заклинания. Интересно было наблюдать за традиционными схватками драконов на земле пока ко мне не направились первые враги.

Зеленые драконы отличались от родичей Каристрима цветом своих глаз, более низким ростом и чуть удлиненными ушами. Интересно эльфы произошли от этих существ? Некоторое сходство было и с увиденным мною ранее азуром. В Мультивселенной все взаимосвязано, так что все может быть.

Подумать о законах и смыслах бытия мне не дали. Зеленый дракон, отправив в меня живого паразита на основе магии Жизни заставил резко действовать, чтобы не превратиться в растении или неведомую химеру. Прах уничтожил опасное заклинание, но ответить я не успел. Подскочившие с двух сторон новые противники пытались с невероятной скоростью нарубить меня на сотни частей.

Верный доспех принимал на себя большинство ударов, но заключенная в нем энергия не бесконечна и скоро его вскроют. Противники легко уходили от ударов двуручника, да и пещеры не лучшее место для применения данного оружия. Магия же практически не причиняла им вреда, а Смерть не будет разбирать кто друг.

Паразит навел меня на мысль, если нельзя действовать грубой силой, то надо применить иные инструменты более тонкого воздействия, где мне нет равных. Основная сила Короля Ночи никогда не была боевой некромантией и даже создание некрополя на эшафоте одно из великих проклятий, на которые способны лишь самые сильные малефики. Проклятья, что я мог насылать на противника будучи Холмским лишь жалкая тень былых возможностей.

Ослаблении воли, Страх, Слабость, а за ними и привычные Разложение с Гниением точечно применялись на врагов, что сразу сказалось на ходе битвы. Неожиданно Смерть живо отреагировала на накаченных Жизнью зеленых драконов покрывая тела темными пятнами. Мор и Язвенный Ветер стали последней каплей для врагов с ужасом рассматривающих себя исвоих товарищей.

— Здесь Мертвитель. Отступаем! — прокричал предводитель зеленых драконов.

Отправив в спины отступающим драконам Дыхание Смерти, я вернулся по метке обратно в комнату, чтобы не слушать причитания Каристрима из-за применения некромантии, зато помог дракону и теперь ему не отвертеться от следующего призыва. Пусть отрабатывает вместе со всей своей стаей. Сейчас позову Розу и отдохну…

— Князь, вам письмо спецпочтой из Москвы доставили. Скреплено личной печатью императора, — в комнату заглянул Леонид.

— Хорошо, я посмотрю.

Как будто специально кто-то сверху проблем подкидывает. Так, что тут у нас. Поздравления с победой и приглашение на внеочередной созыв совета кланов по обсуждению текущей ситуации с демонами. Между строк можно было прочитать, что надо обязательно ехать. Надо, так надо. Давно уже дома не был, как они там сейчас без меня.

* * *

Поместье княжеского рода Холмских напоминало встревоженный улей пчел после нападения медведя. Квадратное катили, круглое таскали, а сотни противоречивых команд усиливали неразбериху. За хаотичным движением слуг и охраны наблюдали двое старых друзей, неожиданно ставших родственниками.

Известный в финансовых кругах столицы инвестор — Андрей Федорович Сакмышев вовсю хозяйничал в баре дегустируя коллекцию напитков своего зятя. Отношение к хозяину поместья кардинально поменялось за время знакомства от ярости и ненависти до симпатии и восхищения. Кто в Москве теперь не хочет вести совместные дела с родом Сакмышевых, за которым маячит фигура Холмского?!

— Ненавижу ждать! Особенно, когда никак не могу повлиять на результат. К тому же, все кроме нас уже знают пол наших внуков… только бы не девочка!

— Скоро узнаем. Я буду рад и девочке, лишь бы все прошло хорошо.

Шагающий из стороны в сторону генерал Карпов в свою очередь был обласкан вниманием и доверием императора, но широкие полномочия в сфере безопасности империи никак не помогали успокоиться. Воспоминания о не самых лучших моментах своей жизни не давали покоя. Тяжелые роды жены закончились трагически и теперь он всеми силами пытался отогнать плохие мысли.

— Эх, да чего тут говорить. Я признаться честно тоже буду рад внучке. Как-то не по себе от этого волнения, — резко опрокинул бокал с коньяком Сакмышев.

— Все будет хорошо, — успокаивал друга и самого себя Карпов.

Лучшие целители, предоставленные кланом Львовых, сейчас находились рядом с девушками, а охрана… здесь всем заведовали вампиры и рыцари смерти. Нежить максимально усилила контроль на территорией поместья и ближайшими окрестностями.

— И вы здесь? — удивился Сакмышев, но быстро исправился. — Простите, ваше высочество сильно удивился.

Выпив пол бутылки неплохого коньяка из-за расшалившихся нервов, Андрей Федорович слишком расслабился, поэтому появление великой княжны Анны застало его врасплох.

— Хочу поддержать друзей императорского клана в такой важный для княжеского рода Холмских момент, — дипломатично ответила Анна.

Великая княжна Анна прибыла к Анастасии, которую пусть и с натяжкой, но могла называть своей подругой. К тому же, реализация ее дальнейших планов требовала максимального вовлечения жен Кирилла.

— Ваше высочество, рад вас видеть, — склонил голову Игорь Владимирович.

В светской беседе они провели некоторое время пока томительное ожидание, наконец, не закончилось и два деда, едва не сбивая друг друга с ног, ринулись к целительницам, которые вынесли закутанные свертки.

— Внук! У меня внук, Игорь! — кричал Сакмышев на весь зал от избытка чувств.

Давняя мечта передать все свое богатство не в руки чужака, а близкому родичу наконец-то близка к исполнению.

— Да, девочки приятно удивили. Тяжело им, наверное, было, — Игорь Владимирович кинул взгляд в сторону закрытых дверей, куда унесли детей.

— Что девочки, Игорь?! — скривился Сакмышев, у которого так и не наладились отношения с дочерью. — Зять вот, кто у нас молодец! Паршивец на все мои вопросы о поле ребенка лишь глаза отводил и тяжело вздыхал. Ну, ничего я тоже умею шутить. Жаль Орлов не успел приехать, а это что значит? Правильно, нам больше достанется. Пьем сегодня до самого утра…

Карпов в этот момент думал о другом. Уже сейчас, зная Холмского, можно было утверждать, что его дети не будут обделены Силой, а значит самое важное сохранить им жизнь и свободу. Для него это задача не менее важная, чем защита Российской империи.

Глава 25

Красный Дворец все так же стоял на месте, что дарило жителям столицы чувство уверенности в неизменном величии и могуществе Российской империи. Невзгоды, войны и массовые болезни, падения и взлеты, резкие изменения, что неминуемо приходят в нашу жизнь из столетия в столетие лишь укрепляют страну и ее жителей. Неизбежные изменения пришли и в мою жизнь, а дома меня ждет большой сюрприз.

Трое сыновей для любого дворянского рода мощное усиление и объект для зависти. Впрочем, результат для мага не самый сложный. Многие аристократы прошлого мира пользовались услугами магов для продолжения собственного рода. Передо мной стояла задача восстановить род в кратчайшие сроки, и я выполнил ее с максимальной отдачей. Помогать императору в его сложном вопросе престолонаследия я не собирался, налаженные взаимоотношения с Анной меня полностью устраивают.

Длинные коридоры Красного Дворца сегодня редки на представителей дворянства обычно старающихся получить какие-либо преференции от своих покровителей. Тем не менее кое-что неизменно. Леонид Васильевич Орлов с широкой улыбкой и горящими глазами вышел мне на встречу при приближении к залу совета кланов. Тесть, как всегда, в кулуарах решает множество вопросов и набирает сторонников под важное для него голосование. Опыт канцлера и привычка все контролировать никуда не пропала.

— Внук, Кирилл, у меня долгожданный внук. Настя молодец, ты молодец. Ну, теперь они у меня все в кулаке будут! — эмоционально начал Леонид Васильевич. — Ты всегда сможешь рассчитывать на мою личную и всего клана Орловых помощь. Хотелось бы чтобы ваш с Настей сын мог чаще навещать своих родственников.

Для счастья человека надо не так много, поэтому прямой намек я понял. Для великих кланов наличие наследника мужской линии обязательное условие, которое в скором времени может быть изменено. Правящий род Орловых осиротел на наследников и, если ничего не изменится клан может поменять свое название.

Орловы сильный клан. Тесть в битве выложился по полной, и демоны его точно надолго запомнят, а феникс, уничтоженный дьяволами в битве, скоро восстановится и будет пылать местью к созданиям Хаоса. Огненный клан лучше иметь в друзьях, чем во врагах, потому следующим поколениям Холмских надо будет не только сохранить союз, но и укрепить его.

— Леонид Васильевич, мы ценим вашу помощь. Вы в свою очередь тоже в любой момент можете рассчитывать на нас. Что касается внука… я думаю позже мы сможем обсудить этот вопрос и прийти к устраивающему обе стороны решению.

— Эх, хоть что-то хорошее, — обрадовался моему ответу Леонид Васильевич. — Ситуация в империи пока нас не было складывается далеко не самым лучшим образом. Боюсь нас всех ждет новая клановая война. Голицын был неправ…

Мы прибыли с тестем примерно в одно и тоже время в Москву, но пользуясь своими обширными знакомствами он уже лучше меня разбирался в текущей ситуации как в Российской империи, так и во всем мире в целом. По слухам, если ничего не изменится, император должен принять решение по заключению мира с Ямато и созыву армии всех кланов против демонов. Что-то я сомневаюсь в последнем.

Начало совета кланов нисколько не обрадовало меня и полностью совпадало с рассказом тестя. Хмурые лица Трубецкого и Львова, ухмылка Шереметева, переглядывания между сторонниками Юсупова и ощутимое напряжение со стороны остальных глав великих кланов. Мелкие кланы сидели тише воды, стараясь даже не дышать. Ничего хорошего империю от нового раскола не ждет надо срочно поговорить с императором.

— Князь Холмский, вы были назначены главнокомандующим армией Российской империи. Объясните совету, почему доверенные вам войска не продолжили наступление до полного уничтожения противника? Куда делась ваша лихость и запал? — вместо приветствия начал канцлер Юсупов.

— Позвольте мне ответить, — встал со своего места генерал Разумовский, который сегодня выступал в роли представителя клана. — Продолжать наступление на бывшую столицу осман нам было просто нечем и некем. Потери слишком ужасные, а пополнения нет как в живой силе, так и в технике.

— Это все отговорки. Князь Холмский, я все еще жду вашего ответа, — повысил голос канцлер империи.

Решительно настроен Юсупов, похоже империю и правда ждет раскол, как же невовремя.

— Причина в том, что там не было вас и ваших сторонников, Иван Дамирович. Мой приказ вы все получили, но проигнорировали. Или вы не считаете себя частью империи?

— Мы не обязаны…

— А кто обязан? — грозно поднялся со своего места Орлов.

— Князь с боярами, — с ядом в голосе ответил Шуйский. — Дворянство освобождено от обязанностей службы. Теперь мы живем своей головой.

Один из моих соседей четко показал на чьей он стороне, как и сидевший рядом с ним Воротынский. Голицын молчал и выглядел очень напряженным. Похоже шантажи и уговоры не принесли ему необходимый результат.

— В таком случае вы и землей не должны владеть. Не так ли?

— Это наш договор с императором. Вас это никак не касается.

— Тогда покажите мне договор на право владения вашей землей. Выйдя из княжеского достоинства, вы стали худородными и потеряли все права на землю.

Попал прямо в цель.

— Да, как ты смеешь?! — задохнулся от ярости Шуйский.

Продолжение пикировки могло вылиться в большое кровопролитие, поэтому вмешался лично император.

— Молчать, вы забываетесь! У нас есть повестка собрания, согласно которой мы должны обсудить процесс набора новой армии и назначение официального наследника. И мы это сделаем прямо сейчас! Канцлер, начинайте.

Назначение Анны наследницей императора, как ни странно, прошло без особых проблем. Принятие закона на клановом совете о выделении дополнительных средств для создания объединенной армии и сбор клановых дружин тоже было принято единогласно. Странная покладистость Юсупова и его союзников только усиливала общее напряжение. Из-за будущего замужества Анны пролилось столько крови, а теперь всем плевать, что она скорее всего будет императрицей.

Совет кланов закончился на негативной ноте. Демоны так или иначе добились чего хотели. Спокойного уголка теперь нет нигде в этом мире, все возможные союзники заняты своими проблемами, а в империи идет раскол, который уже не остановить.

Разговор с императором не состоялся. Под охраной гвардейцев он быстро покинул совет кланов, и я удостоился лишь небольшой встречи с великой княжной Анной.

— Кирилл, все так быстро меняется… пообещай, что не ударишь мне в спину? — подошла ко мне вплотную Анна.

— Смотря, что пообещает мне, благородная дама, и насколько сильна будет ее благосклонность.

— У тебя не получается быть злым циником. Приезжай через два дня на торжество по поводу моего назначения официальной наследницей императора, и я подумаю, как тебя наградить. Только передай генералу Карпову, что сейчас он вместе со своими сотрудниками срочно нужен здесь, — схватив меня за руку Анна утащила за угол, где впилась в губы горячим поцелуем. — У тебя такие хорошенькие дети. Повезло вам… передавай привет Наташе, Лене и Насте.

Дорога домой была занята мыслями не о словах или поцелуе Анны, а о железном спокойствии Юсупова. Канцлер не из тех, кто смирится с таким положением дел. Новой клановой войны внутри империи можно избежать лишь внешней войной и демоны для этого идеальная цель. Осталось только попробовать в очередной раз склеить хрупкую вазу под названием Российская империя.

Родное поместье, в которое меня тянуло куда сильнее, чем в новый дворец в Твери окружили сотни машин. В Холме были заняты все гостиницы, а приток гостей не уменьшался. В поместье стягивались все вассалы, союзники и важные гости. После получения разрешения императора клан Бельских завтра официально станет моим вассалом, а территория Северного княжества значительно увеличится в размерах.

Некоторые гости пытались остановить меня и поговорить, но все разговоры потом. Первое это встреча с женами и детьми. Открывая дверь в нашу спальню и, сразу слышу шиканье со всех сторон. Три комочка наевшись мило спали в люльках.

— Ты вернулся, Кирилл! Как же мы тебя ждали, — бросилась ко мне первой Настя, с трудом сдерживая слезы в глазах. — Теперь нас стало больше.

— Жаль тебя не было с нами. Так было бы намного спокойнее, — прижалась к руке Елена.

— Мысленно я был с вами. Вы у меня Я благодарен судьбе, что встретил вас. К сожалению, жизнь аристократа — постоянная война.

— Кирилл, имена должен дать отец, — мягко улыбнулась подошедшая последней Наташа.

Мои жены лучились какой-то домашней красотой, как будто после рождения детей их образ завершился до конца. Подойдя ближе к люлькам, я впитал в себя образ зарождающихся аур детей, чтобы позже наложить защитный ритуал.

— Дмитрий, Михаил и Андрей, как завещали предки.

У каждого древнего рода есть свой список имен. В книге из тайника были не только техники, но и традиции рода Холмских. За долгие годы часть имен были признаны неудачными, другие, наоборот, чаще давали детям. Впрочем, предки в этом ничем не отличались от остальных старых семей Российской империи.

Побыв некоторое время с семьей я оставил жен отдыхать, а сам вместе с ближней дружиной направился на «объект». Так совпало, что сегодня было еще одно важное событие. Пора пробудить драколича от спячки.

Лесная база постоянно изменялась, достраивались новые хранилища, жилые помещения, лаборатории. Корпус мертвых, под руководством паладина смерти вместе с Комендантом и стражами проводили свои собственные эксперименты, в ходе которых было выявлено, что стражи постоянно развиваются, как и их сосредоточие. Возможно, у личей скоро будут серьезные конкуренты, не лишенные человеческих эмоций.

Кроме собственного развития стражи активно пополняли гарнизон и смотрели за хранилищем. Здесь «ковалась» часть мощи княжества и будущее рода Холмских.

— Начинайте отключать подачу от алтарей. Защитный периметр усилить в два раза. Сергей, попытайся не только заучить руны, но и почувствовать мои действия на уровне владеющего. Кто знает может быть тебе это скоро пригодится.

— Я попробую, учитель, — серьезно ответил глава Круга и повернулся к своим помощникам. — Отключаем алтари с первого по десятый.

После прекращения подачи некроэнергии на некоторое время на могильник опустилась тишина, чтобы чуть позже прерваться на оглушительный грохот от раскидываемых во все стороны камней. Проснувшийся драколич с громким воплем баньши явил себя миру.

Увеличившись в размерах, он прибавил и в зримой мощи. Два синих костра в глазницах и смертельное дыхание из его пасти точно понравится моим врагам, если раньше не сбегут. От прошлого костяка ничего не осталось лишь призрачная, едва видимая оболочка, что позволит ему с легкостью перенести большинство ударов и заклинаний противника.

Недолгая борьба с чужой волей и призрачный драколич вновь подчинился мне, склонив голову. Невероятная мощь, даруемая сильнейшим созданием нежити, поставит меня в один ряд с величайшими некромантами древности. Но это не все. Пять новых закладок с костяными драконами тихо зреют, дожидаясь того момента, когда молодые некроманты смогут взять под контроль высшую нежить. Отказ от более мощных и дорогостоящих по ресурсам и некроэнергии драколичей позволит при необходимости быстрее обзавестись мощной летающей нежитью.

— Интересный экземпляр, Кирилл Дмитриевич, хотелось бы с ним поработать поближе, — из-за спины раздался голос полный энтузиазма. — Коллеги, считаю нам надо снять рунную матрицу с этого драколича и попробовать произвести тоже самое с костяным лордом. Эффект должен быть потрясающий…

Профессор Загорский в своем репертуаре, но главное прибыл как раз вовремя. Работы нам с ним в эти дни предстоит очень много.

* * *

Рим лихорадило. Новость о появлении Святой Девы, с легкостью убивающей могучих демонов, распространилась по столице Ордена, как лесной пожар. Жители святого города плакали от счастья и яростно молились за столь явное божественное вмешательство. Людям всегда хочется верить в некую силу, что решит за них все проблемы и появление святой дарило надежду на скорую победу над исчадиями ада.

Видео с появлением ангельских крыльев за ее спиной, снятое в пылу битвы, стало основным хитом на огромных городских экранах пока его не запретили. Не всем по душе было появление новой, неконтролируемой силы среди верных детей Церкви. Срочный созыв Конклава должен был решить, что со всем этим делать.

— Мы внимательно выслушали ваш доклад, гроссмейстер Ахлен. Действия союзных сил признаны неудовлетворительными. Демоны не уменьшили напор на нашу границу, что было основной причиной союза и отправки вашего ордена в империю. Что за нелепые слухи о Святой Деве? — возмутился Папа.

Кардинал Маурини никак не прокомментировал слова Папы, хотя был тем человеком, благодаря которому получилось заключить союз с Российской империей. Успокаивающе прикрытие глаз говорило гроссмейстеру Ахлену, что кардинал держит ситуацию под контролем.

— Два монаха-августинца из аббатства близ Бероуна могут подтвердить редкий дар Святой Розы. Лишь благодаря божественной помощи мы с смогли победить исчадий ада, ваше святейшество.

— И что эта женщина родилась на землях подвластных Святой Церкви? — спросил Маурини.

— Святая Роза ранее жила на мертвых землях и чудом спаслась от нашествия нежити, чтобы позже прийти нам на помощь. Разве это не проявление божьей воли и милости по отношению к нам?

Молчание Конклава на слова гроссмейстера было показательным для него. Появление неподконтрольной святой может в моменте сломать всю структуру управления Церковью и Орденом.

— Мы не можем, не проведя тщательную проверку объявить кого-либо святым при его жизни! — возмутился тучный кардинал. — Надо срочно запретить все разговоры и слухи.

— Уже поздно. Даже последний пропойца знает о появлении Святой Девы, — усмехнулся кардинал Маурини.

— Кто распускает слухи? — гневно спросил Папа.

— Солдаты. Всем рты не закрыть.

Огромные потери среди пехоты и братьев-рыцарей вылились в непрекращающийся забег по тавернам Рима, где воины Ордена пытались отойти от ужасов битвы с демонами.

— В этом был ваш основной просчет, гроссмейстер, поэтому я выскажу недовольство вашими действиями в публичной форме. Пока Конклав в ходе обязательной проверки не примет положительное решение, о святости отдельной дочери Церкви говорить нельзя. На этом обсуждение закончено. Дальше Конклав проведет собрание в закрытом режиме, — прямой намек от Папы и указание рукой на дверь.

Гроссмейстер ордена Святой Марии молча поклонился Конклаву и направился на выход, но внутри него бушевала ярость. Подобный плевок нельзя оставить без последствий и возможно вместо Марии скоро они будут почитать Розу, а значит пора направиться к Великому Инквизитору, лишь только он сможет понять великий замысел Бога.

Глава 26

Два дня до торжества по случаю назначения наследницы престола Российской империи прошли в сплошных заботах. Вассальные дворяне и бояре прохладно приняли прямое присоединение клана Бельских в Северное княжество, где только недавно наладилась иерархия старшинства и теперь многим придется «потесниться за столом».

Бороздины серьезно усилились после союза с Морозовыми, а боярин Кошкин осуществил свою давнюю мечту подмяв под себя всех дворян в Брянске и теперь помогал своему ближайшему союзнику боярину Шеину сделать тоже самое в Рязани. Васильчиков горел идей создания новых рыцарей крови, а Псков постепенно превращался в один огромный лагерь норгов сбежавших от конунга Ларса.

После усиления Северного княжества как в военном, так и в экономическом плане моих вассалов стали воспринимать куда более благосклонно среди элиты империи. Мое личное возвышение и победы также влияют и на всех остальных причастных к княжеству. Еще и гости чересчур зачастили. Если Шереметев, Львов и Соколов давние союзники, то появление десятков представителей дворянских родов и мелких кланов, пытающихся держать нас по ветру, совершенно новое явление.

С удивлением заметил, что совсем незаметно прибыл посланец от архилича, который до сих пор успешно воюет с кланами Ямато. Высшей нежити требовалось понимания своего места в общей структуре мертвых и наличие собственного герба или иного отличия. Удивительно, но относительно легкая привязка драколича и быстрое осознание архиличом всех плюсов нахождения в единой структуре говорит о том, что на пути Смерти я сделал огромный шаг вперед.

В Польской аномалии к этому времени прошли полную трансформацию кристаллы, полученные от Любомира, и теперь личи водили вокруг них хороводы, опьяненные от нахождения в разлитом океане некроэнергии. Климент Аркадьевич в отличии от своих собратьев не гонялся за линей энергией Смерти. Его страсть — знания. Вот и сейчас он шелестел страницами рукописной книги.

— Кирилл Дмитриевич, в прочитанной книге указано, что «Врата Смерти» применялись всего два раза и после этого появились Пустоши, населенные нежитью, которую нельзя взять под контроль. Возможно, нам не стоит использовать кардинальные меры? — спросил лич.

В последнее время я старался перенести все свои знания в письменную форму, которая лучше всего хранит заключенную в нее энергию стихий. Магия Огня, теория, руны, знания о демонах и конечно некромантия оставили свой след на страницах книг. Лишь дневник Дерека хранился отдельно от всего остального, и я иногда подумывал о том, чтобы его уничтожить. Кровавые ритуалы оставим только демонам.

— Еще раз повторю, Климент Аркадьевич. Ритуал «Врата Смерти» должен быть готов к применению, а не к активации. Мы не можем отдать врагу сильнейшее Сердце в мире. Операция под кодовым названием «Мертвая Рука» будет начата только в случае моего полного уничтожения или захвата противником всех подступов к Сердцу.

Захлопнув книгу, профессор совсем по-человечески вздохнул.

— Вы недооцениваете наши возможности, Кирилл Дмитриевич. Материала нам хватит на долгие годы войны с любым противником, а перспективные тела владеющих и жрецов ждут своего часа. Мы полностью готовы к любому развитию событий, — упрямо гнул свою линию Климент Аркадьевич.

Первый лич, который не хочет превратить весь мир нежить. Хотя каждый поднятый лично мною в виде нежити имеет свой взгляд на жизнь и это наводит на одну очень интересную мысль. Насколько сильно богиня Смерти участвует в моей жизни?!

— Мы должны быть готовы к любому развитию событий. Это лишь один из множества вариантов.

— Не буду настаивать, лучше пойду помогу коллегам с матрицей драколича. Война за войной, а кто будет наукой заниматься?! — недовольно ворчал про себя лич.

Большую часть свободного времени я готовил себя к будущим сражениям и познавал новые возможности. Эксперименты с яростью Хаоса, что питала меня в битве с асурами требовала четкого контроля, но все что связано с изменчивой великой силой плохо подчиняется чужой воле. Единственный вариант развития — путь на Осколок, но пока к горнилу меня не тянуло по причине страха потерять свое «я» в море Хаоса.

Император сдержал свое слово не только в разрешение принять земли клана Бельских в состав княжества, но и в разрешении Тайной канцелярии передать мою часть сыворотки и кристалл. Сыворотка, переданная генералом Карповым, сейчас исследовалась под самым пристальным вниманием супруги Вадима Воронова, которая решила вспомнить прошлое. Если сыворотка не пустышка, то мою дружину ждет серьезное усиление.

Переданный императором кристалл притягивал внимание, но никак не поддавался контролю и привязки. Остался только последний вариант с помощью стороннего эксперта.

Каристрим навел порядки в ближайших драконьих гнездах и у нас, наконец, появилось время поговорить. Появившийся в астрале дракон выглядел довольным и снова не скупился на энергию для формирования окружения. Хорошо обставленный кабинет с круглым столом, что должно было показать наше равное положение. Хитрец.

— Маг, ты, конечно, сильно испортил своей жуткой магией наши пещеры, но благодаря энергии источника мы уже избавились от последствий и самопроизвольного поднятия нежити больше не будет, — вместо приветствия произнес золотой дракон, не забыв похвастаться. — Недавно усилил свое влияние на еще одну стаю, так что обращайся если нужна будет помощь.

— Помощь не помешает. Скоро я обязательно к тебе обращусь, проблем с энергией не будет, так что скоро я предоставлю необходимых людей для привязки.

Дракон сталь серьезнее и сухо произнес.

— Ходят нехорошие слухи про ваш мир среди Астральных Владык. Будь осторожен.

— Попробую. Видел когда-нибудь нечто подобное?

В астральной комнате появилась проекция кристалла, к которому буквально одним движением подобрался дракон. Он его только на зуб не попробовал и в конце концов с удивлением посмотрел в мою сторону.

— Кхм. Редкая и дорогая вещица, но для тебя практически бесполезна, как и для меня. Обычно хранится в сокровищницах для престижа или идет на обмен. Сам додумался для чего нужен кристалл?

— Есть предположение о возможности черпать энергию. Накопитель большой мощности с нейтральной энергией.

— Один из вариантов, который будет нелегко воплотить без специфических знаний. В основном используется носителями Порядка для создания упорядоченных структур и измерений. Также хаоситы бывает используют их под свои нужды, но это лучше спрашивать не у меня.

— И на этом спасибо, попробую куда-нибудь его пристроить.

— Береги себя. Впервые столь удачная привязка и не хотелось бы ее терять, — крепко пожал руку дракон, перед тем как пропасть в облаке золотой пыли.

Вернувшись в свое тело, я начал под руководством Анастасии собираться в поездку. Моя огненная красавица почему-то сильно была недовольна моей поездкой в Москву, но на все вопросы отмалчивалась и хранила образ ледяной королевы. Кстати, женам я тоже предлагал поехать, но они отказались надолго оставлять детей, поэтому попросил всех вассалов остаться на всякий случай в Твери. Неизвестно, что выкинет император после объявления наследницы.

Не успел мой кортеж въехать в Москву, как тут же пришел вызов от императора, а я хотел перед завтрашним днем отдохнуть в своем столичном поместье или позвать Соколова вместе отдохнуть в одном из ресторанов.

— Спасибо, что заехал, Холмский. Любомир давно передал мне информацию о новых захватчиках. Как понимаю ты тоже об этом знаешь, что можешь рассказать? — с порога спросил император.

На удивление в Красном Дворце мне не пришлось долго ждать. Император принял меня в военном мундире без знаков различия, что оставило не самые лучшие ощущения.

— Будет нелегко.

Что я мог ему сказать? Он и так все понимает.

— В своей жизни я наделал немало ошибок, но судьба решила меня добить. Почему все именно в мое правление, ведь я далеко не самый лучший император в истории Российской империи?

— Идеальных правителей не бывает, ваше величество. Лучше быть тем, кто осознает свои ошибки и работает над их исправлением.

— Уже поздно что-то менять. Холмский, мы с тобой не смогли сразу найти общий язык, но знай я жалею, что все так получилось. Если меня не станет помоги Анне. Ты упорно не цепляешься за власть, хотя у тебя неплохие шансы, — внимательно рассматривал меня осунувшийся император.

Мне его не капли не жалко. Правитель не человек, а функция. Не можешь — отдай власть другому и живи спокойной жизнью.

— Не могу обещать сохранить за ней власть, но жизнь постараюсь.

— Вот возьми, — император передал мне запечатанный документ. — Здесь мое указание о родстве наших фамилий. Нет твои официальные права на трон все также далеки, но отныне ты один из потомков правителей. Это все, что я могу сделать, а теперь иди мне надо побыть одному.

Пусть хранится дома. Все же странное поведение императора, когда он меня ненавидел было намного проще. Надеюсь, умирать или передавать власть он пока не собирается. Империя застыла в шатком равновесии и любое неразумное движение может ее окончательно добить.

Анна попросила остаться на ночь в гостевых покоях Красного Дворца, чтобы с утра поддержать ее перед важным событием. Учитывая, что в московском поместье меня никто не ждет я согласился, поэтому не был удивлен появлению перед самым сном великой княжны в прозрачном пеньюаре.

— Выглядишь по-царски. Я могу, конечно, задать десятки глупых вопросов, но хорошо зная тебя это явно осознанное решение.

— Кирилл, я слишком долго откладывала этот момент. Как же я завидовала твоим женам, но сейчас я наверстаю упущенное за все годы, — томным голосом произнесла Анна и толкнула меня в сторону кровати.

Наверное, я очень плохой муж и заслуживаю порицания, но развить эту мысль мне не дали губы Анны. Да и тот, кто достиг больших результатов на пути Смерти, оставшись при этом в живом теле, умеет ценить редкие минуты радости жизни. Правду говорит Анна или это одна из самых древних уловок по привязке к себе мужчины — неважно. Сейчас остались лишь только мы вдвоем и неизвестное будущее впереди.

* * *

Об этом мало кто помнит, но пять сотен лет назад мир был совершенно другим. Не было ни Силы, ни природных источников, ни аномалий. Люди жили и умирали, не зная о существовании других миров и иных рас. Привычная жизнь изменилась в один миг с приходом «чужаков» с далеких звезд.

Разведчики асуров отличались от всех остальных представителей своей расы. Они были более приспособленными к разведке и изменению новых планет под своих сородичей, попутно подчиняя местных жителей. Этот мир не был похож на все остальные. Попытка заявить о себе, как посланцах богов в развитом религиозном обществе с треском провалилась и начались кровавые крестовые походы против диктата чужаков.

Люди за все время своего существования постоянно воевали друг с другом и очень быстро учились военному делу. Стоило только Силе проявить себя в новом мире, как все резко изменилась. Неопытные владеющие заваливали трупами асуров, но достигали результата. Один за другим разведчики асуров погибали в необычном мире, несмотря на все свое превосходство. Несколько оставшихся в живых на долгие столетия затаились, ожидая прихода своей Матери.

Сильнейшие владеющие человечества после войны ужаснулись масштабами потерь и произошедших изменениях в обществе, поэтому убрали все сведения и записи о войне с могучими чужаками.

Любомир горько усмехнулся. Что говорить, еще сотню лет назад была надежда на счастливое будущее. Моря бороздили корабли, а огромные дирижабли курсировали на постоянных маршрутах между континентами. Стремительно развивалась наука и мировая торговля, владеющие охотно делились теоретическими знаниями друг с другом… пока гигантские корабли не зависли над планетой и сильнейшим владеющим не пришлось принять сложное решение по созданию аномалий. Большинство из принявших решение мертвы, часть осталась отрезанной на других континентах и теперь, как Любомир смотрят в небо.

— Ты так и не расскажешь мне о своих создателях? — спросил див невидимого собеседника, отойдя от горечи воспоминаний. — Сейчас уже нет смысла скрывать информацию.

— Данная информация никак не поможет в защите вашего мира от асуров. Мои создатели давно не отвечают на запросы. Вероятность того, что сеятели перешли на иной уровень бытия составляет более девяноста процентов, — прозвучал голос Сердца с едва заметными нотками обиды.

— В чем смысл было оставлять такую невероятную мощь ради возвышения только одной расы?

— Я не могу знать великий замысел создателей, но вы сильно изменились с приходом Силы, как отдельная раса разумных существ. Ваш разум, тело и дух все больше соответствуют показателям древних. Ничего не дается просто так…

— Мы разобщены и погрязли в склоках ради чужого куска хлеба. Разве в этом развитие? — прервал Любомир неживого собеседника.

— Ты прав, ваш мир не готов к нашествию. Наилучшим вариантом будет высвобождение всей накопленной энергии для нанесения противнику максимального урона.

Сердце аномалии развившееся из источника Силы, поглотившего огромный запас энергии, не верило в победу человечества. В холодном, энергетическом разуме хранилось множество знаний, которые было запрещено передавать людям на данном этапе развития, но и усиление асуров еще одним перспективным миром не устраивало артефакт Сеятелей.

— Нет, мы будем сражаться за свой мир! Даже если враг победит он пожалеет, что связался с нами. Усиленным выдохом мы уже ослабили природные источники всего мира, если… точнее, когда они захватят источники, то не получат необходимого количества энергии для преобразования. Сколько еще продержится планетарный щит?

Но Сердце аномалии молчало никак не реагирую на вопрос дива. Любомир кинул взгляд на небо. Начинается…

Глава 27

Проснуться в Красном Дворце в одной постели с наследницей Российской империи поистине одно из самых великих достижений моей жизни. У меня такого еще никогда не было. Надеюсь, зачтут в следующей жизни… если она будет.

— Просыпайся, засоня, а то всю коронацию проспишь.

Анна с помощью моей энергии Земли и техник целителей устроила ночной марафон любви. Мне не привыкать, что не скажешь о великой княжне.

— Первым моим указом, как наследницы престола, будет запрет будить слишком рано по утрам, — закуталась в одеяло Анна и тут же вскочила с кровати, предоставляя мне отличный повод полюбоваться ее телом. — Сколько времени, где мои служанки? Надо срочно одеваться!

Слуги обычно все узнают самыми первыми и в зависимости от контроля над ними разносят информацию дальше. Во дворце императора слугам позволялось многое, поэтому отношение ко мне резко изменилось. «Гнуть спины» стали намного ниже, хоть я и не люблю, когда люди целенаправленно унижаются. Мы рождены, чтобы стать великими, а не ползать, боясь поднять голову к солнцу…

Москва сегодня украсилась государственными флагами и знаками императорского клана. Гости прибыли со всех концов необъятного государства по личному приглашению императора, но некоторые отказались или прислали своих представителей. Чем влиятельней был клан, тем чаще такое происходило. Знающим внутреннюю кухню межклановых отношений нетрудно было догадаться, что «партия Юсупова» может серьезно взбрыкнуть.

В связи с этими событиями охрана правопорядка была усилена дополнительными подразделениями. Гвардейцы императорского клана совместно с жандармами взяли под охрану центральное кольцо столицы и выставили усиленные патрули по всему городу. Личные дружины можно было держать только за пределами центрального кольца. Без верного Леонида с его бойцами я чувствовал себя не совсем уверенно.

Оставив Анну готовиться к главному дню в ее жизни, я направился в Зал Славы императорского рода. Среди знаменповерженных войск противника и дорогих трофеев можно было «убить время» до начала торжества. Картина неизвестного художника под названием «Богиня Морена» надолго привлекла мое внимание и заставила задуматься о вечном.

— Кирилл Дмитриевич, вы достигли всего, о чем только может мечтать любой молодой человек вашего возраста. Не пора ли остановиться, чтобы заняться семьей и воспитанием своих детей?

Оказывается, не я один пришел посмотреть на былые победы Российской империи и ее правящей династии. Канцлер империи Иван Дамирович Юсупов стоял в пол оборота ко мне и рассматривал гобелен какого-то древнего королевства.

— В первую очередь все мои действия направлены на благополучие своего рода. Впрочем, так поступаете и вы, Иван Дамирович, не так ли?

Юсупов ничего не ответил, раздумывая над ответом или задумавшись о чем-то своем, но через некоторое время подошел ко мне поближе и тоже начал рассматривать картину.

— Знаете, в чем основная ошибка самых сильных владеющих? Они вызывают дикий страх у тех, кто боится что-то потерять. Чем больше человек накапливает богатства и власти в своих руках, тем больше он боится все это потерять. Князь, вы вызывает не просто страх, а панический ужас, который легко объединяет ваших врагов. Скажите, а вы не боитесь потерять все, что у вас есть?

Пошли прямые намеки.

— Потеряют только мои враги. Так или иначе им лучше превратиться в друзей, чем в один день мертвыми глазами смотреть в небо.

— Не сомневался в вашем ответе, — канцлер натянул улыбку на лицо. — Вы как будто сошли с картины наших предков. Такой же непримиримый, готовый идти до конца, прорубая себе мечом путь среди сотен врагов. Жаль, что в основном все яркие личности очень быстро погибали, предоставляя дорогу более хитрым и гибким.

Слишком доброжелательный ко мне сегодня канцлер. Не уверен в своих силах или заранее хочет обезопасить себя?

— А вы не боитесь потерять все из-за одной ошибки? Еще не поздно…

— У меня нет другого выхода, — прямо ответил Юсупов и развернулся в сторону выхода. — Что ж, очень жаль. Я думал мы сможем достичь взаимопонимания. В любом случае, приятно было с вами пообщаться.

Импов Юсупов и все демоны Бездны… хотя здесь они вполне могли поработать, внося дополнительный раздор. Как же все это не вовремя.

Просторный зал, где я когда-то вручил императору ставший уже знаменитым меч, сверкал невероятными нарядами и блеском драгоценных камней знати. Я опустил момент «хождения между группами дворян» и подошел практически к самому началу торжества, когда император вышел к своим подданным с артефактом предков в руках, но правитель не был воином и для него это всего лишь дорогая игрушка.

— Представители кланов, дворяне и граждане империи, сегодня я рад представить вам наследницу престола — мою дочь великую княжну Анну. Также я назначаю наследницу младшей соправительницей с соответствующими полномочиями. Во славу империи!

Зал рукоплескал, а в глазах гордо шествующей Анны я увидел невероятное наслаждение моментом ее триумфа. В амбициях и желаниях великой княжны я никогда не сомневался.

Коронация была слишком затянута множеством ритуалов и когда Анна с малой короной на голове вышла к собравшимся гостям я вздохнул с облегчением, как и сотни дворян вокруг меня.

— Подданные империи, для меня великая честь принять доверие и надежду всего народа. Обещаю вам свято хранить мир и традиции нашей великой родины…

— Смерть императору, долой великую княжну! — выскочил невысокий дворянин и вытянув вперед руку отправил в Анну огненную технику.

Каменная стена, мгновенно возведенная на пути ударной техники, защитила Анну. Взрыв огненной бури и разрушение моей каменной стены стало сигналом для всех остальных мятежников.

Вспышки ударов со всех сторон резко внесли неразбериху и хаос. Похоже мятежникам удалось отключить защиту дворца и теперь тронный зал превратился в одну большую ловушку. Гвардейцы метались из стороны в сторону пока не прозвучал четкий приказ.

— Уводите императора, быстрее!

Гвардейцы императорского клана плотно облепили со всех сторон правителя империи и быстро покинули тронный зал. Не понял, а как же великая княжна?! Она стояла за очередной возведенной мною каменной стеной и не могла никак прийти в себя. Крушение всех надежд и жесткое возвращение в реальность, где всем плевать на нее.

— Уходим!

— Кирилл, — бросилась Анна мне на шею. — Ка хорошо, что ты здесь. Отведи меня пожалуйста к отцу.

Цепь молний ударила по моему щиту, а рядом раскрылся ледяной цветок, что быстро опустошали энергию из сосредоточия. Вот и волоты пожаловали. С Анной за плечом и непонятными перспективами, лучше не вступать в битву.

— Нет времени, держись крепче за меня.

Закинув на плечо великую княжну, я окутался щитами Земли и Смерти после чего, как похититель невест, бегом направился в сторону выхода из дворца. Пробегая по горам трупов, мелькнула нехорошая мысль в голове, что затора в дверях точно не будет. Импов канцлер не мог по-тихому убить императора. Зачем уничтожать большую часть клановой элиты империи?!

Мятеж кланов был спланирован заранее, чтобы уничтожить одновременно императора и наследницу. Это не значит, что император и генерал Карпов не готовились к чему-то подобному, но любой план действует только до начала сражения.

Вступать в бой против мятежников с великой княжной на руках не самое правильное решение. Император и волоты имперского клана скорее всего еще держались под ударами мятежников, но сейчас по всему дворцу шел бой, а моя основная задача — спасти Анну. Без нее Российская империя, а за ней и моя семья обречены.

Во Дворце мятежники не щадили никого, повсюду были трупы. Выскочивший из-за угла клановый дружинник с безумным лицом бежал в нашу сторону, но «Копье Праха» отправило его отдохнуть вечным сном.

— Кирилл, остановись! Там остались отец, сестра, мама! — кричала Анна и била кулаками меня в спину.

— Мы им ничем не сможем помочь. Для этого у вас есть гвардия, а ты не боевая владеющая.

— Пойми, мне надо вернуться к семье! Кирилл!

Выбежавший на нас отряд мятежников позволил мне не отвечать Анне. «Взрыв» раскидал части тел по всему коридору, окрасив белоснежные стены в более достойный Красного Дворца цвет. Несколько мгновений и пятеро поднятых из трупов костяных гончих распугивают всех впереди нас, чтобы мы двигались еще быстрее.

Стоило нам выскочить из дворца, как мы увидели, что вокруг дворцовой площади все объято дымом и огнем. На улице ситуация не изменилась в лучшую сторону, а наоборот врагов стало только больше. Мятежные кланы как-то смогли спрятать в центре столицы свои дружины в полном боевом облачении и вовремя нанесли удар.

Правда, как правило, большие проблемы не приходят одни.

— Что это? — показала рукой в небо Анна.

Сотни падающих раскаленных болидов и стремительно несущихся на нас точек. Непривычно было смотреть вверх в поисках опасности. Аномалии этого мира приучили меня чаще смотреть себе под ноги.

— Ничего хорошего. Надо срочно пробиваться к выезду из столицы. Леонид, вы где?

Взрывы, выстрелы и выкрики воинов раздавшиеся в телефоне говорили о том, что моя дружина тоже не отдыхает.

— В контакте с противником, мой князь! К вам не проехать, весь центр забит машинами и боевой техникой. Что за гости сверху? Это то, о чем вы предупреждали?

— Да. Против сильных тварей используйте выданные артефакты. Только осторожно, сами не пострадайте от некроэнергии. Не пытайся пробиться к нам. Лучше встречайте нас на третьем выезде с кольца. И найдите крепкий транспорт.

— Будет исполнено, — отключился Мечев.

Не зря я заранее выдал ближней дружине заряженные заклинаниями некромантии артефакты. Это конечно не изделия мастеров, но с Климент Аркадьевичем у нас получилось создать убойные вещи. Надеюсь, они помогут моим воинам.

Взрывы приближались в нашу сторону, а значит враг не оставил попытки уничтожить Анну. Надо быстрее покинуть опасный район. Упавшая рядом с дворцом пульсирующая капсула выпрыснула из себя сотни боевых химер асуров, уже виденных мною ранее в Поднебесной империи. Не разбирая людей на мятежников и гвардейцев, твари уничтожали всех, кого видели перед собой.

— Кирилл, сзади! — в ужасе крикнула Анна.

Резкий разворот и я едва успеваю отпрыгнуть вместе с Анной в сторону от гигантского ящера. Недовольный рык и еще одна попытка из-за «Каменных Оков» оказалась безуспешной.

Трехметровая химера открыла пасть полную острых зубов и издала недоуменный рык от чего соседние твари удивленно оглянулись на своего большого собрата. Медленно кожа ящера приобретала черный цвет и вскоре с громким хрустом костей могучее тело обрушилось на землю. Иногда одно проклятие намного эффективнее сотен боевых заклинаний, а поднятые костяные гончие отлично справляются с химерами.

Неразбериха в столице набирала обороты. После начала вторжения теперь никто не мог сказать, чем все закончится, но одно точно. Мне надо, как можно скорее возвращаться к своей семье.

— Ваше высочество, прошу вас следовать за нами. Мы сможем обеспечить вам защиту…

Упавший с неба снаряд разлетелся на сотни зеленых капель, которые с одинаковой легкостью прожигали бетон и боевые доспехи гвардейцев. Щит некроэнергии защитил нас с Анной от наполненной Жизнью бомбы. Неприятный сюрприз.

— Здесь оставаться слишком опасно. Мы никак не сможем вдвоем помочь твоей семье. Прорываемся к моим дружинникам.

— Хорошо, я не буду тебе мешать, — бледная Анна за несколько минут пережила немало потрясений.

Несколько километров пути мы пробивались через орды тварей. Уничтожать химер самому слишком долго и опасно для выживших людей, поэтому пара сотен умертвий сражалась за нас, отвлекая на себя основные силы асуров. Кстати, самих представителей этой расы я еще не видел.

Наконец, мы пробились к дружинникам. Отряд моих воинов успешно отбивался от наседающих со всех сторон мелких химер с костяными серпами вместо передних ног. Волна за волной они пытались скрыть под собой горстку защитников. «Дыхание Смерти» и лишь горки праха напоминают о тварях.

— Твари усиливают давление в нашу сторону. Надо тяжелое оружие или больше накопителей. Мы практически пусты, князь, — доложил Леонид.

— Отходим. Здесь мы ничего не сможем сделать.

Пылающий город, в котором бушевала стихийная энергия от ударов волотов, могучие твари асуров и редкие представители этой расы. Очень много вопросов для чего им убивать всех подряд и какова цель штурма крупного города, где насколько я знаю нет источников Силы. В любом случае, мир уже никогда не будет прежним и людям предстоит отбросить все свои прошлые убеждения, чтобы победить нового врага.

* * *

Мультивселенная живет по определенным законам. Великие силы, которые смертные привычно называют богами на самом деле ограничены в своих возможностях жесткими законами, установленными самим Творцом. Богам было бы плевать на ковыряющихся в земле смертных, если бы не души и заключенная в них энергия. Поделившись со смертными своей искрой, создатель сделал их желанной добычей для многих сущностей.

Мало того Творец дал смертным то, что даже и не снилось богам. У них нет ограничений, полная свобода действий без каких-либо обязательств, а короткий срок существования помогает почувствовать все прелести жизни и ценить каждый прожитый миг. Не все смертные это понимают или понимают, когда становится уже слишком поздно.

О нахождении Творца давно уже нет никаких сведений, лишь Арбитр строго следит за соблюдением его законов и неизбежно карает за их нарушение. Тьма и Порядок не дадут соврать на долгие эоны лишенные права участвовать в Суде.

С небольшого каменного осколка, парящего посреди темноты космоса, открывался вид на голубую планету, окруженную со всех сторон множеством живых кораблей. Неожиданно волна энергии пробежала по осколку изменяя его форму под величественную площадку и через некоторое время во вспышках любимых цветов, появились Хаос, Смерть, Свет и Жизнь. Арбитр появился последним в виде вихря белоснежной энергии. В отличии от великих сил он отказывался принимать форму одной из разумных рас Мультивселенной.

— Мы собрались здесь, чтобы провести очередной Суд над миром смертных, который достиг определенного уровня развития в энергетическом плане. Третий энергетический уровень был достигнут искусственным путем, но закон есть закон. Начинайте!

— Обойдемся сегодня без артефактов и безжизненных звезд. Пять триллионов душ смертных первой категории разумности будет хорошей ставкой, — раздался голос от мужчины с бардового трона.

Хаос принял форму рыжеволосого мужчины-варвара, что с дерзкой ухмылкой на губах разглядывал своих вечных соперников.

— Фи, как мало. Сестренка столько за день собирает. Может поспорим на высшие сущности?

Молодая женщина невероятной красоты с озорным блеском в глазах могла покорить любого мужчину своей ангельской внешностью, если не знать, что скрывается за божественным лицом. Коварство и хитрость доведенное до абсолюта сочеталось вместе с невероятной жестокостью, что даже Хаос иногда удивлялся извращенной фантазии своей сестры.

— Принимаешь ставку? — сжал подлокотники своего трона «варвар».

— Так и быть… соглашусь. В этом мире, как раз наберется столько душ, а что ты скажешь, брат?

— Пять искр лордов демонов будут моей ставкой, — раздался громкий бас от седого мужчины в белоснежной тунике.

Свет принял форму могучего жреца в самом расцвете сил. Немногословный и плохо идущий на контакт он считал всех остальных недостойными и мнил себя единственным наследником Творца.

— Сильно, мне нравится. Не придется тратить энергию на создание новых неудачников, — резко повеселел Хаос.

— Сойдет. Неужели Смерть впервые отдаст души и нарушит наказ отца? — ехидно спросила Жизнь.

У темноволосой девушки с грустной улыбкой было тысячи имен, красивых и не очень, но одно она ценила больше всего. Мара или как ее потом назвали Морена было получено именно здесь. Старые клятвы не дают ей забыть про странный мир, что сейчас они обсуждают. Ей не нужны чужие игры — Смерть всегда придет за своим!

— Я ставлю одну из своих Фигур.

— Согласен, — резко согласился рыжеволосый варвар.

— Поддерживаю, — кивнул седой жрец.

— Мальчики, так нечестно, — надула губы зеленоглазая красотка. — Хорошо, сестренка. Посмотрим, кто кого в этот раз обойдет.

— Все игроки в сборе и ставки сделаны. По закону Творца, да начнется Его Суд! — провозгласил Арбитр.

Один закрытый до поры мир, готов упасть в руки победителя и навсегда принять покровителя, либо смертным придется доказать, что они по праву носят звание лучших созданий Творца.

Алексей Любушкин Холмский: Владыка Смерти

Глава 1

Прорыв из столицы империи до границы Северного княжества прошел сквозь орды химер асуров, падающие с небес бомбы, патрули мятежников и банды мародеров. Последние особенного удивляли своими злодеяниями на фоне инопланетного вторжения. Людям порой требуется совсем немного времени, чтобы скатиться до зверского состояния.

Для меня вторжение асуров удачно совпало с началом мятежа кланов. Кто-знает получилось бы у меня так легко покинуть Москву, если бы у Юсупова и его сообщников все пошло по плану. Сейчас столицу делили между собой мятежники, бандиты и химеры асуров, а судьба императора и его семьи неизвестна. Лишь присутствие Анны рядом со мной дарило надежду на восстановление порядка в Российской империи. Желательно порядка, который в первую очередь будет работать в интересах жителей империи. И про себя, конечно, не стоит забывать.

На границе с Северным княжеством небольшой отряд встретили ровные ряды Корпуса Мертвых во главе с паладином смерти. Закованные в темную броню статуи рыцарей возглавляли боевые колонны умертвий, разбавленные легкобронированными гулями, боевыми скелетами и свежеподнятыми по тревоге зомби. Любой преследователь сто раз подумает, прежде чем ввязываться в столь бесперспективную авантюру, как нападение на готовую к сражению армию.

— Можешь, наконец, выдохнуть. Здесь ты будешь в полной безопасности.

Количество встречающих и их внушительный вид немного успокоили Анну, правда ненадолго.

— Мне очень страшно, Кирилл. Я ничего не знаю о судьбе моей семьи и верных людей. Все мои планы рухнули и теперь уже ничто не имеет значения, — расплакалась Анна на моей груди.

Страх сильное чувство, что может сделать человека сильнее или наоборот превратить в вечно трясущееся от вида собственной тени существо.

— Ничего не бойся. Просто отдыхай и дай мне самому разобраться со всеми проблемами. Великие дела могут немного подождать пока ты не придешь в себя.

— Спасибо тебе за все, если бы не твоя помощь… скоро я буду в полном порядке, — быстро вытерла слезы великая княжна.

Роль удобной подушки для слез наследницы престола не особо приятная перспектива, а для перехода нашего разговора в горизонтальную плоскость сейчас тоже далеко не самое удачное для этого время. Психологическая разгрузка после наполненного кровью и смертями Красного Дворца требует долгого времени и желательно наличие рядом профессионала своего дела. Впрочем, проблем хватало и без психического состояния великой княжны.

За рядами нежити скрывались боевые владеющие вместе с дружинами тверских дворян и бояр. Фигура боярина Бороздина издалека выделялась на фоне офицеров штаба моей армии. Увидев приближение колонны машин, они быстрым шагом направились в нашу сторону.

— Рад видеть вас живым, княже, — склонил голову Сергей Федорович при моем появлении. — До нас доходили противоречивые слухи о произошедшем в столице, а борзописцы и вовсе сорвались с цепи. Любые разговоры о вашей смерти мы сразу же пресекли, хотя как я понимаю вам было непросто.

— Были определенные трудности, но мы справились. Доложите о ситуации в княжестве.

Сергей Федорович Бороздин все чаще замещал меня во время отъезда из княжества как в военном, так и в организационном плане. Женам сейчас было не до управления княжеством, поэтому в руках боярского рода Бороздиных сконцентрировалась вся мощь княжества. Доверие доверием, но клятвы иногда стоит проверять.

— На территории нашего княжества не зафиксированы признаки главного удара противника, хотя были нанесены массовые бомбовые удары с высадкой десанта. Согласно действующим приказам к месту высадки были высланы дежурные отряды четвертого полка и боярские дружины. В ходе столкновения враг уничтожен. Потери на данный момент уточняются, — увидев мой вопросительный взгляд Бороздин тут же пояснил. — Пскову сильно досталось. Не знаю, чего они там искали.

Я догадываюсь. Скорее всего где-то под Псковом есть сильный неучтенный источник, что намного превосходит все остальные. Плохо я знаю свою княжество.

— Родовое поместье, Лесная база и другие источники Силы на территории княжества взяты под усиленную охрану?

— Меры по защите всех известных нам источников предприняты в полном объеме. Жаль, что у нас нет средств контроля за воздушным и… космическим пространством, поэтому трудно заранее реагировать на действия противника, но патрули разосланы по всему княжеству.

Сложившаяся ситуация, когда противник может ударить в любом месте очень знакома по войне с демонами, но в отличие от созданий Хаоса асурам не нужны были маяки для высадки десанта. Тактика с химерами в первой волне вполне соответствовала моей с низшей нежити. Значит асуры берегут представителей своей расы или им что-то мешает действовать по-другому.

— Есть информация с других направлений или от наших соседей?

— Пока нет. Васильчиков недавно звонил, хотел с вами поговорить. Вроде, как у него есть какие-то сведения из Польской аномалии.

— Спасибо за предоставленную информацию, Сергей Федорович. Жду вас завтра на большом совете.

Мощного лобового удара от асуров я так и не дождался. Переоценка своих возможностей или разведка боем? Ответа на этот вопрос мне сейчас, к сожалению, не найти. Быстрый разговор с Васильчиковым и переданное рыцарем крови сообщение от Климента Аркадьевича не внесли ясности в происходящее и оставили после себя двоякое впечатление.

Своей основной целью асуры выбрали аномалии с большим количеством энергии, что удивительно, но Польская аномалия все еще держалась за дивом. Любомир кому угодно даст фору по уничтожению всего живого, не зря его так боялись волоты империи. Началось все с мощного удара по планетарному щиту и его окончательного уничтожения, после чего сразу же последовал удар по Польской аномалии.

Любомир выждал время и нанес свой удар по десантным кораблям асуров, когда они уже были готовы начать высадку. Десятки кораблей с асурами и химерами сгорели в один миг. Даже боюсь представить сколько див потратил энергии и как вообще смог провести ее через себя. Нежить и твари аномалии готовились к серьезному бою, но в их задачу вошло лишь уничтожение выживших химер и редких десантников асуров.

Особенно меня заинтересовала информация о неработающих воздушных и водных аномалиях. Остались лишь крупные образования с собственным разумом в виде Сердца. Все это делало мир еще более безумным. Отрезанные континенты, что сейчас там творится никто не знает, но скоро так или иначе нам предстоит это узнать. В общем, есть о чем подумать.

Покинув границу княжества и размещенные там войска, мы направились в сторону родового поместья. Поселок Холм уже издалека сверкал поднятым куполом от подарка Орлова. Стационарный щит переливался яркими цветами от вкаченной в него энергии. Не пожалели запасы.

Внутри было не протолкнуться от защитников, как в целом и во всем поселке. Оборонительные рубежи заняли солдаты второго полка вместе с боевой техникой и прибывающие вассалы. Жители вряд ли были в восторге от такого соседства, но главное моя семья теперь в полной безопасности. Удивило другое. Неожиданное появление множества вампиров из рода Лисицыных во внутреннем дворе поместья.

Кристина ждала меня около центрального входа облокотившись на мраморные перила. Водопад серебристых волос и чуть прикрытые алые глаза рисовали прекрасную картину неземной красоты, за которой скрывалась очень и очень опасная женщина. Вспомнишь с какой легкостью она рубила головы владеющим высших рангов…

— А как же возможность пожить для себя, найти свое место в мире, познавая природу вампиров?

— Стало скучно. Молодые птенцы смотрят с таким обожанием и готовы выполнить любой приказ, что становится просто невыносимо. Афанасий научился от тебя цинизму и теперь мне не с кем даже поговорить, — вздохнула Кристина.

— Так и скажи, что тебя совесть замучила.

Маска скучающей матроны вампирского рода на секунду дала трещину.

— Я умерла и пью кровь людей, так что мне не понятно, где ты пытаешься тут найти совесть. Скажи, Кирилл, ты готов? И самое важное, к чему быть готовым моим детям? — серьезно спросила матрона.

Ветер резко поднял пыль со двора и на каменную плитку осторожно опустилось самое сильное создание Смерти в этом мире. Драколич подставил голову под мою руку требуя свою порцию поглаживания. Несмотря на призрачную форму, когда ему надо было он легко принимал материальный вид.

Какой-то драколич получился с замашками домашнего животного. Вот и Гром заревновал. Мой пес недовольно зарычал и тоже боднул своей головой мою руку.

— Никто не знает, что нас ждет впереди. Для этого мы и живем, чтобы познавать новое.

Вид призрачного костяка дракона и зримая мощь в его глазах оказали на высшую вампирессу самое положительное действие.

— Кто бы не противостоял тебе они еще не знают на что ты способен. Если бы они знали какое ты чудовище, то бежали бы без оглядки, — оскалилась длинными клыками Кристина.

— Я сама добродетель.

— Расскажи это лучше своим женщинам. Особенно про свое отношение к будущей императрице, — подмигнула Кристина и покачивая бедрами направилась в сторону «вампирского крыла».

Гром закрыл морду лапами показывая, что в этом безнадежном деле он вместе со мной участвовать не будет. Предатель. Пусть меня ждет очередная задача из разряда невыполнимых, но мне не привыкать к проблемам на свою голову. Будет о чем рассказать детям, когда жен рядом не будет.

* * *

Раса асуров яркий пример биоэнергетического пути развития. Одна из главных особенностей данного пути — это создание новой, в том числе разумной, жизни. Зародыш живого организма с помощью стихии Жизни программируется в необходимое асурам существо и при наличии достаточного количества энергии может развиться даже до космического корабля. Редкие ресурсы, звездные системы, артефакты древних рас все это ничего не значит без чистой энергии, генерируемой природными источниками.

Излюбленная тактика Матерей асуров по «настройке закрытых миров» не менялась с момента нахождения первых артефактов Сеятелей. Каждая новая планета превращалась в драгоценный камень в ожерелье асуров, производя чистую энергию для флотилий, инкубаторов химер и даруя место для жизни миллионам новых представителей биоэнергетической расы.

В отличии от разведчиков остальные представители асуров на вид были более приятны глазу человека. Наличие привычной растительности на голове, менее агрессивная форма лица и чуть розоватая кожа, светящаяся от энергии Жизни, создавали вполне привлекательный образ, но самыми красивыми среди всей расы асуров по праву являются жрицы.

Командующая флотилией живых кораблей — старшая жрица Аселиана, посмотрев на построившихся для доклада подчиненных, взмахнула гривой белоснежных волос и недовольно прищурила фиолетовые глаза. Долгое ожидание в состоянии глубокого анабиоза рядом с планетой, наконец, было закончено, и экспедиция старшей жрицы скоро должна была подойти к концу, после чего она по закону примет титул Матери на своей первой планете.

Пока же она должна выполнять приказы высокомерной стервы, которая пребудет с основной флотилией и транспортниками через год после начала высадки. К этому моменту планета должна быть захвачена или про повышение до ранга Матери можно будет забыть навсегда. Странный мир стал серьезным испытанием для Аселианы, хотя в начале ничего не предвещало больших проблем.

— Старшая, нашими мыслителями собраны первичные данные, и я готов ответить на часть ваших вопросов, — прервал неторопливый поток мыслей жрицы офицер-тактик.

— Уровень насыщения планеты энергией, кан Галион?

— Тембра-семь. Этого недостаточно для основной массы наших воинов и высших химер.

— В чем причина настолько низкой эффективности работы артефактов древних?

Слишком мало информации на данный момент для составления четкого анализа по ситуации внизу. От закинутых сотни лет назад на планету разведчиков не было сигнала, а первая экспедиция сразу же была уничтожена, даже не достигнув поверхности.

— Противодействие местного населения. Они создали устойчивые аномалии, которые оттянули на себя большую часть вырабатываемой энергии, что увеличило срок анабиоза всей флотилии до предельного момента… но это еще не самая плохая новость. Здесь также присутствуют четкие сигнатуры из бета-списка. Грязные хаоситы, старшая, — офицер едва удержался от проявления «ярких» эмоций.

Аселиана сама едва сдержалась от грязных ругательств.

— Насколько они контролируют планету и местные государства?

— Хаоситам удалось создать устойчивый плацдарм и погрузить соседние государства в череду постоянных конфликтов. Без нашего вмешательство шансы на захват планеты или поражение были практически равны. Технически мы можем заселить этот мир ядовитыми спорами или наслать «Туман»…

В таком случае, о захвате подходящего для асуров мира и контроле над природными источниками можно будет надолго забыть. Мощное, живое оружие, размещенное на флагмане, убивает все организмы без разбору и обычно применяется только против промышленных планет самых непримиримых врагов.

— Не выйдет, слишком много чистой энергии в этом мире, да и Великие Силы не позволят, — отмахнулась жрица от предложения офицера. — Какая у вас есть информация по местным обитателям?

Офицер-тактик вывел проекцию планеты на экран.

— После появления аномалий планета разделилась на несколько крупных регионов. Океания — самый спокойный район планеты, но и производство энергии там на очень низком уровне. Южная часть континента, который здесь называют Африка, отделилась от северной части множеством мелких аномалий и на данный момент там процветает племенная дикость. Третий регион под названием «Новый Свет» с двумя расположенными рядом континентами. Развитая промышленность на фоне других регионов и средний уровень энергонасыщенности. Последний регион — «Старый Свет», где находится самое мощное Сердце на планете и наша главная проблема. Высокий уровень энергонасыщенности, наличие большого количества операторов старших рангов и присутствие хаоситов уменьшают шансы на успех нашей миссии, но у меня есть одно предложение, — приблизив проекцию офицер указал на границы одной из стран. — Здесь находится территория под названием Королевство Франков. Недавно они проиграли войну и ослаблены, поэтому мы можем начать создание необходимого плацдарма для дальнейшего покорения сильнейшего региона этого мира и установления контроля над центральным сурнитором.

— По вашему мнению, кан Галион, почему мы еще не захватили управление над главным сурнитором?

— Сильное сопротивление высшего оператора и подконтрольных ему существ. При выделение всех наших сил на штурм аномальной зоны мыслители выдают шансы на успех в районе пятидесяти трех процентов. Это необычная планета и привычными методами нам не выполнить поставленную задачу, — твердо ответил кан Галион.

Старшая жрица внимательно наблюдала за раскрашенной в разные цвета планетой. Предстоял непростой выбор, от которого зависит ее будущее. Нет, аборигенам в любом случае конец, но ее неудача обязательно будет преподнесена в плохом свете командующей сектором.

— Начинайте планомерный захват всех природных источников в главном и второстепенном регионе, если будет нарастать сопротивление людей создадим плацдарм и нарастим наше присутствие с помощью местных ресурсов и самое главное. Продолжайте давление на центральный сурнитор!

Вскоре, после слов старшей жрицы десятки тысяч капсул с химерами сорвались вниз, а корабельные инкубаторы с помощью накопленной энергии начали готовить новую партию боевых особей, тысячи кислотных бомб и миллионы разного рода паразитов. Все только начинается…

Глава 2

— Зачем нам Москва? Хоть кто-нибудь сможет четко ответить мне на этот вопрос⁈ У нас есть все необходимое для того, чтобы нормально функционировать без огромного мегаполиса, пожирающего ресурсы, как бездонная яма, — эмоционально произнес Дмитрий Бельский.

Глава клана Бельских занимал второе место по влиянию в княжестве после моего рода как по боевой мощи, так и по размерам контролируемой территории. Сила клятвы и плохие отношения со своим кланом привязывали Дмитрия ко мне надежнее любых цепей, но сейчас важно другое. Мой верный вассал задал вопрос, который мучил большую часть присутствующих на совете людей.

— В Москве сконцентрирована четвертая часть промышленного потенциала Российской империи и основные оборонные заводы. Также наша столица главная железнодорожная развязка и логистический центр страны, так что ответ на ваш вопрос, Бельский, очевиден, — неожиданно ответил Шереметев.

Львов, Соколов и Шереметев незамедлительно по моему призыву прибыли на совет. Трубецкого, Мстиславского и Орлова ввиду проблем ожидать пока еще рано, остальные кланы не отвечали на призыв или перешли в стан противника. Тем хуже для них.

— И сколько вы лично, Антон Яковлевич, готовы потерять солдат ради захвата столицы? Штурмовать многомиллионный город, где все основные пути подхода еще прошлым императором превращены в небольшие крепости с мощными щитами, настоящее безумие!

Святослав Вадимович Львов всем своим видом показывал, что он полностью поддерживает позицию Бельского. Глава клана Львовых не любил войну. Клан целителей в любое время имел достаточно клиентов, поэтому тратить ресурсы не на собственное усиление и развитие считали глупым занятием. Если, конечно, есть возможность остаться в стороне.

— В дальнейшем нам будет намного труднее захватить, прошу прощения, вернуть столицу под власть императорского клана. Перед нами масштабные вызовы и поэтому стоит задача в короткие сроки собрать империю в один кулак, а дальше избавиться хотя бы от одной из нависших над нами угроз. Я надеюсь все понимают, что отсидеться дома не выйдет?

Антон Яковлевич слишком резкий в последнее время. Не ведет ли он игру за моей спиной?

— Считаю, пока еще рано говорить о походе на столицу, — опередил возмущенного главу клана целителей Ярослав Соколов. — Нам надо, в первую очередь, собрать всех союзников и решить, что делать с ближайшими врагами, а именно кланом Шуйских.

— Я сам с ними разберусь, — резко ответил Шереметев и повернулся к Анне. — Ваше высочество, у вас есть какие-нибудь предложения?

Анна с бледным лицом сидела за столом, никак не комментируя активный обмен мнениями между главами кланов. Она так еще и не пришла в себя после последних событий. Надо будет ее позже взбодрить немного.

— Я пока еще не готова озвучить свои планы, Антон Яковлевич, — натянуто ответила Анна. — Я так понимаю вы хотите оставить столицу мятежникам?

Вопрос повис в воздухе. Союзники и вассалы ждали моего слова.

— Не отдадим, но и позволить себе сейчас кровавую междоусобицу мы тоже не можем. Будем договариваться, когда и с кем это возможно. Начнем с подготовки войск, а куда потом применить военную силу мы точно найдем.

Дальнейшее обсуждение перешло в рабочее русло с уточнением некоторых нюансов. Правда трудно было не заметить недовольство на лице Анны, которая привыкла считать себя главной. Тяжело с ней будет, но и не таких «приручали».

Нарезав всем задач, чтобы не было времени думать о плохом я занялся давно запланированным визитом. Посещение Осколка больше нельзя было откладывать. Неизвестно, что будет дальше и я обязан разобраться со своей частью наследия, да и местные демоны пусть живут без меня спокойной жизнью. Горнило, как и источник Силы я всегда ощущал где-то рядом с собой, поэтому желание оказаться на Осколке было в момент исполнено.

Знакомый пейзаж и серый пепел под ногами. В этот раз вулканы и мертвая земля не казались чем-то чужим. Вместе с верным Громом мы направились в сторону горнила, но вскоре пес посмотрел на меня и виляя в разные стороны хвостом, как обычная собака ринулся вперед. Побежал искать своих старых друзей по кровавым играм.

Небольшой поселок демонов стремительно разрастался, постепенно превращаясь в город. Площадь сильно изменилась и появилось множество новых зданий вокруг темного пламени горнила. «Местное население» при моем появление склоняло голову, но не пресмыкалось, что совсем не похоже на привычное общество демонов. После уничтожения своего мира местные жители серьезно изменились в ходе жесткой экономии энергии, но как ни странно, стали только более терпимы друг к другу. Редкое явление.

Первым, что восстановили демоны Осколка с помощью энергии горнила это общую портальную сеть. Скорее всего с этим помогли все выжившие поселения.

— Лорд, мы вас ждали, — церемонно поклонился Касий, вышедший мне на встречу.

— Это меня радует, Касий. Как обстоят дела?

— В целом неплохо, но есть проблема. Вы не завоевали наш мир и для многих дьяволов теперь являетесь законным призом, как хозяин горнила. Пока есть такая возможность вам будет лучше покинуть Осколок, мой лорд, — склонился еще ниже Касий, но вдруг резко выпрямился и глухо произнес. — Уже поздно…

Три вспышки порталов оставили после себя двух дьяволов и одну дьяволицу. Местная элита пожаловала. Ожидаемо. Проблема Осколка отсутствие хоть какого-то аристократа. Да даже если бы они и были, то всеми силами пытались сбежать с безнадежного места с сильным тюремщиком и непонятными перспективами.

— Наконец-то я дождался этого червя. Человечишка не может быть нашим лордом. Только истинный сын Хаоса может владеть горнилом, — вышел вперед могучий дьявол с двуручным топором в руках.

— Все также самонадеян, Дангас, но в этот раз может быть ты и прав, — остался на своем месте второй дьявол, одетый в темный бархат. — Чужак, докажи, что ты можешь владеть горнилом или будешь уничтожен!

Дьяволица строила мне глазки и соблазнительно изгибалась, стараясь показать себя с лучшей стороны. Похоже у суккубы Ламины есть серьезная соперница за право быть самой сексуальной демоницей из всех виденных мною.

Шар Хаоса, что зажегся на руке лучше всего показал мое отношение к этой великой силе, но по самодовольному лицу Дангаса было ясно другого исхода он и не ждал.

— Я хочу воспользоваться древним правом владык и вызвать, чужака на поединок!

По тяжелому вздоху Касия я понял, что от битвы мне не отвертеться и скоро одним демоном на Осколке станет меньше.

— Касий, я могу начинать его убивать прямо сейчас?

— Все не так просто, лорд. Ритуальный поединок не проводится в смертной форме. Для это вам необходимо пройти изменение и принять другую форму.

— Боевая форма стихии?

Коса жнеца давно уже не собирала урожай душ. Богине явно понравится сильный дьявол. Может тогда и меня не обделит своими дарами.

— Я имел ввиду форму вашей демонической крови, лорд.

Нет, нет и нет сам я в руки Хаосу не отдамся. Годы юности, проведенные в крепости Несущих Смерть в маленькой келье, где о нормальной еде можно только мечтать. Постоянные медитации и укрощение любых сильных эмоций. Конечно, в дальнейшем это помогло справиться со своенравным Огнем и не сойти с ума от могущества некромантии, но от вспышек гнева погибло немало хороших людей.

— Без проблем. Как это сделать?

— Просто подойдите к горнилу и попросите у Хаоса его дар, — с опаской посмотрел на меня Касий.

Великие Силы играют нами. Кто-то продается им за власть, любовь женщин или золото, а у кого-то изначально нет выбора. Асуры и демоны одни из таких примеров. Люди… людям на самом деле повезло с даром Творца.

Хаос бурлил в горниле притягивая взгляд словно магнит и через некоторое время обратил свой взор на меня. Не каждый сможет выдержать ответный взгляд самой разрушительной силы в Мультивселенной. Посмотрим, что за наследие оставила мне мама.

— Я не буду ни о чем просить, если понадобиться я уничтожу весь этот Осколок вместе с наглыми дьяволами, а потом вернусь в свой мир и отправлю легионы мертвых на твоих слуг.

Ответ пришел моментально.

«Ты даже не осознаешь, насколько ты похож на моих Фигур. Бери сколько сможешь, смотри только не подавись! Хахаха.»

Бурлящая мощь Хаоса обрушилась на мои плечи и встретила там Смерть. Две Великие Силы столкнулись друг с другом, не спеша отдавать бразды правления одним слишком наглым человеком. Так, надо брать контроль на себя пока меня не разорвало на части. С трудом заставив две силы застыть ровно по середине астрального тела я посмотрел на результат.

Гуманоидная форма в наше время уже неплохо. Наследие матери с немаленькими рогами и кожистым крылом за спиной переходило в закрытую темной броней часть тела. Второму крылу из некротической энергии позавидовал бы даже мой драколич. Не самый плохой вариант.

Противник выглядел, как туша мяса с двумя большими витыми рогами. Почему Хаос так редко принимает более симпатичные очертания или это наказание для своих нерадивых слуг? Вот и противник понял, что с внешностью мне даже после сражения двух великих сил повезло намного больше, чем ему!

— Я сожру твое сердце, а искра будет вечно страдать от невыносимых мук!

Вываливающееся из-под тугого ремня брюхо и десятки подбородков демона колыхались от ярости. Вид у него, конечно, совсем убогий.

— Сначала я убью тебя, кусок мяса, а потом всех остальных, кто захочет встать на моем пути.

— А еще есть какие-нибудь варианты? — подошла поближе дьяволица с интересом рассматривая мое тело.

Откровенная поза и насмешливый взгляд. Она, определенно, напрашивается.

— Сейчас не до твоих игр, Сабрила. Вы готовы, мой лорд⁈ — дождавшись положительно знака Касий продолжил. — Бой проходит до смерти одного из участников. Победитель получает все и даже искру проигравшего. Запрещается применять призыв и другие стихии или великие силы. Вам придется сражаться только Хаосом и преимуществом вашей формы, лорд… Это еще что такое⁈

Со стороны моего противника ощущался мощный приток энергии.

— Да! Я с радостью исполню вашу волю, господин! — прогремел голос дьявола.

«Кусок мяса» серьезно изменился и стал куда более опасен. Трехметровый демон в полном доспехе с множеством острых шипов кричал от счастья или от невыносимой боли. Из-под шлема вырывался поток яркого пламени, а секира увеличилась в размерах и лучше с ней не встречаться. Думаю, с энергией у него тоже все в порядке. Хаосу нельзя верить, да и кто сказал, что будет легко.

* * *

Красный Дворец еще не скоро сможет вновь похвастаться роскошью интерьеров и вышколенными слугами. Разрушенные коридоры дворца были залиты кровью и неубранными трупами. Победителям было далеко не до ремонта интерьеров и уборки помещений. Долгий штурм резиденции императора подошел к концу оставив после себя лишь горы трупов и невероятную апатию среди бойцов альянса кланов.

— Господин, мы практически уничтожили всех тварей в Москве. Банды мародеров сейчас представляют для нас большую опасность, чем недобитые твари. Люди напуганы грабежами и убийствами, коммунальные службы не работают, как и в целом вся продовольственная логистика столицы. В ближайшее время поставок с южных и северных регионовимперии ожидать бессмысленно, — сверкал свежим рубцом на лице глава рода Хасановых.

— Императорский клан? — спросил Юсупов, рассматривая корону империи на столе.

— В большинстве своем главы родов занимают нейтральную позицию, но все может измениться после первого официального заявления великой княжны Анны.

Юсупов недовольно скривился. В ходе штурма получилось уничтожить только двух волотов из клана императора, остальные успели скрыться и это огромная проблема для всего альянса. Устраивать сейчас зачистку столицы не самый лучший выход, поэтому нейтралитет столичных дворян его полностью устраивает.

— Удалось узнать откуда взялись эти монстры?

Появление множество неизвестных тварей прямо во время атаки на дворец спутало все планы и помогло Холмскому ускользнуть из расставленной ловушки. При этом чужаки бомбили столицу, но против включенных стационарных щитов бомбы были бессильны. Закрыв основные стратегические подходу к центру города альянс кланов начал с большими потерями зачищать столицу.

— Точной информации нет, но иномирное происхождение тварей не вызывает никаких сомнений. Есть кое-какие непроверенные слухи… — прервался на скрип двери Хасанов.

Худой секретарь, ранее работавший в канцелярии императора, заглянув в дверь увидел труп рядом с ногами канцлера и замер не в силах отвести взгляд.

— Что? — прервал молчание Юсупов.

— Слуги просили передать, что ждут вас на обед, мой господин, — низко поклонился секретарь.

— Хорошо, передайте я скоро буду.

— Что делать с трупом? Ему здесь не место, — угрюмо произнес Хасанов после того, как дверь закрылась.

Мертвое тело императора, под ногами уже не так радовало Юсупова. Еще недавно, казалось, уничтожив правителя перед мятежниками откроются десятки путей. Взять власть в империи по праву силы или связать узами брака своего сына и одну из дочерей Михаила. Но самоубийство императрицы, сошедшая с ума великая княжна Ольга и сбежавшая с Холмским Анна нисколько не прибавили стабильности в раздираемое противоречиями государство. Иван Дамирович никогда не забудет спокойный взгляд императора перед тем, как сабля вспорола его сердце. Как будто Михаил заранее знал, что его ждет.

— Похоронить. Только без почестей, хватит ему и обычной могилы.

— Я распоряжусь, — выдохнул глава рода, который не радовался подобному отношению к бывшему правителю империи.

— Соберите всех журналистов будем брать власть в империи в свои руки! И, да позови Шуйского, наконец, настал его звездный час. К тому же, пора более усердно отрабатывать мою милость к нему, — усмехнулся Юсупов.

Канцлер решил принять бразды управления империй. Зачем император, когда можно править страной в роли главы правительства, а избрание нового императора или изменение формы правления огромной страной пока можно отложить на неопределенное время. Осталось только решить вопрос с поддержкой других великих кланов, после чего Холмский с Анной и другие враги познают всю бесполезность дальнейшего сопротивления. И шепот в его голове здесь совершенно не при чем.

Глава 3

Порой демоны тоже могут познать истинное счастье получая то, что давно желали. Дангас упивался могуществом новой формы, полученной в ходе принудительной трансформации от одного из богов Хаоса или аватара Великой Силой. Неважно, кто решился встать на моем пути итог всегда один и тот же.

— Мне дали силы для того, чтобы показать тебя всю мощь Хаоса! Владыка Авирон будет следить за ходом поединка и не даст тебе нарушить его правила. Любое применение грязной Смерти или стихийной магии, и твоя душа будет уничтожена в реке Хаоса!

Все-таки один из Владык, а не сама Великая Сила. В любом случае, серьезное предупреждение… для демонов. Люди обычно умирают без возможности возрождения, а наши души служат батарейкой для тех, кому мы поклоняемся. Тоже далеко не самая лучшая перспектива после смерти, но ее, к сожалению, не избежать даже атеистам.

— Тебя накачали энергией, как последнего импа и отправили на убой. Сила, которая легко дана, так же легко может быть и возвращена обратно. Признайся, ты все тот же жалкий кусок мяса, что столетиями мечтал о недоступном могуществе…

Вспышка ярости и с диким криком дьявол бросился в мою сторону. Взмах топора и тут же резкое изменение направления удара. От разделения моей новой формы на две ровные половинки спасла лишь быстрая реакция. Несмотря на не самое лучшее первоначальное впечатление дьявол попался опытный и владеет собственным оружием на высоком уровне. Поэтому его появление за моей спиной не стало большой неожиданностью и топор оказался в захвате клинков. Способность к мгновенной телепортации так или иначе доступна всем дьяволам, но у противника она происходила за доли секунды.

Два кривых меча в моих руках не внушали доверия. Такое мало функциональное оружие с неправильным балансом могло быть произведено только в мирах демонов. Тем не менее мечи сдержали удар явно непростого топора Дангаса. Совершив еще несколько попыток сходу разрубить меня топором, дьявол телепортировался на несколько десятков метров назад и применил свои магические способности.

Волна темного пламени и вспыхнувшие на площади огненные торнадо отпугнули собравшихся вокруг нас демонов и серьезно просадили мой щит. Наложенная из сырой энергии защита быстро выкачивала из меня все доступные запасы, а Горнило отказывалось подчиняться во время боя. Меня не покидала мысль, что не все так просто с наложенным запретом и это своего рода «проверка на вшивость».

Сырая сила Хаоса легко сошла с рук, но большого эффекта не имела, а привычные стихийные руны отказывались работать с изменчивой энергией. Что ж ситуация резко накалялась. Как работать с Хаосом, если я ранее никогда не имел подобного опыта? Есть кое-какая теория демонологии, но этого явно недостаточно для поединка с опытным дьяволом.

— Чтобы стать лордом демонов недостаточно иметь одну голую мощь и доступ к Горнилу. Хаос подчиняется лишь достойным, а владеть им позволено редким избранным, что далеко продвинулись на Пути Разрушения! — величественным голосом произнес Варгус.

— Варгус, ты как всегда слишком скучен и снова читаешь лекции о природе Хаоса. Касий, лучше расскажи мне про своего лорда и, надеюсь, если он выживет, то и моего тоже, — с придыханием произнесла Сабрила.

Пропуская мимо себя очередную волну темного пламени, я подумал, что у дьяволицы определенно есть пункт насчет служения лорду.

— Мой лорд доказал свою мудрость и способность принимать взвешенные решения, Сабрила. Уверен, он найдет выход из любой ситуации, — Касий все также стоял рядом с горнилом, как будто намекая на что-то.

— Господин, я верю в вашу победу. Я так долго ждала настоящего лорда, которому могу быть полезна всем своим телом и искрой. Вы даже представить себе не можете сколько у меня накопилось неисполненных желаний и фантазий…

Определенно имеет смысл задержаться на Осколке, чтобы исполнить желания своих подданных. Это мой прямой долг! Правда для начала надо разобраться с одним смутьяном. Взмах крыльями, и я с трудом ушел от «Искажения Пространства». Еще одна редкая способность дьяволов. Значит ему точнее не менее трех сотен лет. Противник и не думал останавливаться, растрачивая невероятный объем энергии на площадные заклинания. В этот момент я отчаянно искал выход из сложившейся ситуации и хотел было уже наплевать на все запреты, как в моей голове раздался женский голос.

«Сын мой, ты не помнишь меня, но я твоя родная мать. Мне пришлось покинуть тебя ради твоей же безопасности и сейчас я хочу помочь. Дай Хаосу волю он не любит рамок и строгих правил. Сила предков направит тебя на верный путь, только отпусти грани выстроенной вокруг твоего разума защиты. Поверь, это для твоего же блага.»

Голос в голове мог принадлежать кому угодно, но точно не моей матери. Так что будем следовать пословице из нового мира. Послушай женщину, а точнее демонессу, и сделай наоборот. Взяв под жесткий контроль потоки энергии Хаоса, я включил свое воображение и забыл про все выученные шаблоны рунной магии. Сила в новом мире показала истинные грани развития одаренных. Хаос и Смерть смешались во мне. Значит пора им показать, кто здесь главный! Кто есть наследник Творца!

— Я лорд этого Осколка и надо мной нет Владыки, здесь все принадлежит мне и даже ты, Дангас. Сам Хаос не может претендовать на то, что мое по праву крови!

Все собранные остатки энергии Хаоса были направлены в Горнило в надежде снять блокировку. Последняя капля из моего сосредоточия прорвала выстроенную плотину и в меня втекла полноводная река энергии. Вместе с энергией источник делился знаниями прошлых лордов и все чем владели попадающие в него искры демонов. Горнило и есть основная сила Хаоса и никто не может запретить мне им пользоваться.

Теперь я мог преобразовать сырую энергию в различные формы, которые серьезно отличались от рунных цепочек классической магии или техник нового мира. Формы были всегда готовы к использованию в считанные секунды. Стоит лишь только пожелать, как… земля под моим противником горела, в воздухе повисли десятки искажающихся пространство ловушек, а на поле боя властвовал полный запрет на телепортацию.

Не сумев победить с помощью магии, дьявол снова бросился в ближний бой. Топор в его руке жаждал испить моей крови, но пора и мне понять на что способно новое тело. В отличие от боевой формы Земли и обличия жнеца Смерти сила крови демонов давало намного больше преимуществ. И что самое приятное это со мной навсегда даже в смертной оболочке. Клинки со звоном столкнулись с топором и тут же потемнели, чтобы вскоре загореться темным пламенем.

Дангас перестал хитрить и положившись на толщину своей брони пытался просто хотя бы раз попасть по мне. Неожиданно, я быстро привык к новому телу и с каждым мгновением все легче уходил от ударов врага. Вскоре и крылья стали моим оружием. Опробовав все свои способности на ревущем от боли дьяволе, я нанес два молниеносных удара. С ужасом дьявол смотрел на отрубленные руки, что лежали рядом с ним. Хаос не отвечал Дангасу, подчиняясь более сильному. У каждой Великой Силы есть свои законы и правила.

— Ты понимаешь, что тебя ждет?

— Ну же уничтожь или съешь мою искру. Хочешь мучай, но не надо глупых разговоров про то какой ты могучий и хитрый, а я полное дерьмо под твоими ногами! — безразлично к своей судьбе произнес Дангас.

Неплохие слова. Вот и Варгас тоже оценил.

— Лорд, прошлый хозяин Осколка был не слишком справедлив к Дангасу. Он сильный воин и хороший полководец. С вашей стороны будет опрометчиво уменьшать, итак, невеликие силы.

Как все просто, хотя у демонов переход под руку более сильного после проигранной битвы обычного дело. У хаоситов иное мышление и своя иерархия.

— Вы готовы поручиться за его благоразумие, Варгус?

— Уверяю вас, лорд, вы не пожалеете.

— Хорошо, да будет так. Клянитесь у горнила мне в верности своими истинными именами.

Вспыхнувшие руны истинных имен навсегда останутся в моей памяти, а потом будут переданы моим потомкам. С такими вещами не шутят. Четыре дьявола способны на многое даже без силы Хаоса.

— Изначально я хотел отдать управление горнилом в ваши руки, но вижу это плохая идея. В своем мире у меня война с одним из лордов демонов и асурами.

По лицам дьяволов без слов было понятно об искренней любви к расе асуров.

— Копите силы, набирайте демонов в легионы и восстанавливайте города. Кто знает, может быть этот Осколок снова превратиться в полноценный мир. Сабрила, а с тобой в следующий раз мы обязательно поговорим на тему исполнения желаний.

Сейчас лучше всего будет покинуть Осколок, чтобы в спокойной остановке освоить новые возможности. Правда возвращение в родное поместье было далеко не мирным. Звуки выстрелов и взрывов первое, что встретило меня дома. Без меня тут неплохо веселятся, а значит пора добавить жару в вечеринку.

Химеры в виде гигантских пауков и огромных кошек теснили дружинников у стен поместья, которые огрызались стихийными техниками. Вампиры в своей манере быстрого ближнего боя вырезали целые просеки, но противников меньше не становилось. В самом Холме тоже полыхало от вспышек пожаров и взрывов кислотных бомб. Хорошо, что поместью с мощным щитом и полным источником Силы ничего не грозит.

На подходе были новые десантные капсулы с химерами. Что ж пора опробовать, полученные недавно возможности. «Поле Искажения» от влитой в форму энергии растянулось на несколько километров и огромное облако Хаоса накрыло территорию над поселком. Первые же капсулы превратились в измятые груды хитина, перемешенные с кусками химер. Еще несколько попыток и враг отказался от своей затеи, а с оставшимися химерами справятся мои воины.

— Ваша помощь была, как раз вовремя, князь, — пожал мне руку Леонид. — Но это не все проблемы. Асуры прямо сейчас атакуют Лесную базу. Боюсь, мы не успеем…

Не трудно было догадаться, что для асуров представляет наивысшую ценность. Как бы мне туда попасть?

Порыв ветра и с крыши поместья сорвался драколич, чтобы через мгновение резко остановиться и склонить передо мной свою голову. Впрочем, почему бы и нет. Ловко забравшись по хребту ставшего вновь костяным дракона, я был готов впервые подняться в небо этого мира. Кто бы не бросил мне вызов пора показать всем мощь Владыки Смерти.

— Отправляй войска по мере готовности.

Драколичу не надо было часто махать крыльями, чтобы развивать скорость. Некроэнергия помогала ему лететь, и он легко пересекал воздушное пространство, опережая мои войска. Лесная база в очередной раз была в огне притягивая к себе моих врагов словно магнит. Демоны туда все лезли сейчас асуры. Хорошо, что с личным составом здесь проблем никогда не было. Даже скорее его переизбыток, который сейчас быстро перемалывал противник.

В отличии от прошлых встреч с химерами асуров здесь были и разведчики или даже маги данной расы. Целое облако кислоты медленно уничтожало моих неживых бойцов отряд за отрядом. Вспышки кислотных бомб и ожившие растения тоже вносили свой немаленький вклад в борьбу с нежитью.

Драколич почувствовав магию Жизни издал душераздирающий вопль, извещая врагов о своем появлении. Химеры и асуры почему-то не слишком обрадовались нашему появлению и десятки заклинаний сорвались в мою сторону.

Для моего щита эти укусы были безопасны, поэтому для дракона сразу же последовал приказ к атаке. Склонив голову, он пролетел над рядами противника извергая из пасти призрачное пламя, которое оставляло после себя только сморщенные мумии без капли жизни.

Мой вклад в битву был более весомым. Дыхание Смерти, Метеоритный Дождь и Поле Искажения впервые были применены одним человеком. От количества одновременно погибших существ меня захлестнула волна безумия, которую я быстро подчинил своей воле. С Хаосом не шутят. Самое смешное, что души погибших асуров, были поделены ровно пополам. Смерть и Хаос взяли свою долю.

Драколич во время моей борьбы с самим собой не скучал. Причем химеры и асуры пришлись высшему созданию нежити очень даже по вкусу. Драколич после каждого укуса оставлял ровные кучку праха забирая себе всю энергию существ. Идеальный утилизатор.

Дальше комендант и стражи вполне справятся и без меня. Схватив раненного асура, я приказал костяному дракону возвращаться и он, набрав высоту, направился в сторону поместья. Теперь, когда аномалии пропали есть смысл вспомнить про летающую нежить и это далеко не одни костяные драконы. Конструкты и химеры в среде некромантов тоже пользовались одно время большим спросом. Пора заставить Круг некромантов и личей Загорского заняться этим вопросом.

Молодой асур-воин крепкого телосложения не прекращал ругаться весь путь… до встречи с менталистом в подвалах поместья. Из пленного удалось вытянуть немало полезной информации. Хоть и крепкие парни разведчики асуров, но у менталиста все заговорят или превратятся в овощ. Так вот, против нас сейчас действует только передовой кулак асуров с оставшимися разведчиками и боевыми химерами.

Позже прибудут огромные корабли с пехотой, магами, техникой и новыми жителями. Миллионы новых солдат при поддержке сотен тысяч магов и… единственных жителей для планеты. Массовый геноцид ожидает всех людей. И что против всего этого может выставить ставший мне родным многострадальный мир?

— Ты видел это⁈

Анна с заплаканными глазами ждала меня у выхода из подвала. Как только узнала, где меня искать. На переданном планшете показался знакомый журналист, который был пока главным и единственным идеологом Пути Смерти.

— С вами Дмитрий Василенко и внеплановый выпуск программы «Ночной час правды». Наверное, многие из вас уже видели эти кадры, но я покажу вам еще раз.

Картинка поменялась на тронный зал, что успели немного привести в порядок, но следы боя трудно было не заметить. Канцлер в окружении Шуйского, Воротынского, Захарьина, Разумовского, большей части генералов Генштаба и корпуса жандармов. Головин и ты тут! Мда, сильный удар по великой княжне, которая всецело ему доверяла.

— С прискорбием должен сообщить, что правитель Российской империи Михаил IVпогиб в ходе нападения неизвестных существ. Настали тяжелые времена для нашей Родины. Я в качестве канцлера назначаю себя временным правителем Российской империи. До момента пока не будет собран совет кланов на котором изберут нового император. Вводится военное положение с беспрекословным подчинением правительству и всеобщая мобилизация. Также особый продовольственный налог…

Картинка прервалась и снова появилось лицо Василенко.

— Вы все видите, что столицу захватила кучка мятежников во главе с канцлером Юсуповым. Лицемерное заявление о смерти императора от иномирных существ не должно усыпить вашу бдительность. Мы все как один должны встать под руку князя Холмского. Лишь он один…

Реки патоки в мою сторону и вот снова новая картинка, где Шуйский обливает меня грязью с ног до головы. Вряд ли Шуский был рад уготованной ему роли, но Юсупов прижал его к стенке. Такова участь предавших. Тебя в любом случае используют и первым бросят на убой.

— Кирилл, мне срочно надо в столицу! — бескомпромиссно заявила Анна.

— И что ты там будешь делать? Даже если мы положим половину моей армии на захват столицы это не решит все проблемы в империи. Пора предложить людям нечто иное кроме бесконечной вражды кланов ради власти над императорским троном.

— Сейчас не до предвыборной компании. Я должна отомстить за отца и покарать всех мятежников!

— Какой ценой⁈

— Любой, слышишь⁈ Любой ценой! — выкрикнула великая княжна.

Разрушение планов, которые великая княжна строила с самого детства сильно ударило по ней.

— Приди в себя! Мы не можем воевать против всей империи. Ты должна перетянуть часть мятежников на свою сторону. Для этого необходима холодная голова.

— Ты просто специально медлишь и не хочешь, чтобы я стала императрицей! Ведь тогда между нами будет слишком большой разрыв в занимаемом положении, — со злости бросила Анна и тут же прижалась ко мне. — Прости меня. Поверь, я никогда не изменю свое отношение к тебе, Кирилл. Я люблю тебя! Ты для меня все в этой жизни и кроме тебя мне никто не нужен.

Я почти поверил ей. Без опыта прошлой жизни сейчас уже растаял бы от подобных признаний самой настоящей принцессы, но слишком много женщин было у меня, да и Анну хорошо знаю. Улыбнувшись в ответ, я поднял глаза вверх. Небо над нами становилось все темнее, обещая в скором времени разразиться ливнем.

— Кстати, ты рассказал своим супругам о нас с тобой? — спросила недовольная моим молчанием Анна.

Погода совсем не радует, альянс кланов во главе с Юсуповым жаждет моей смерти, ко мне вернулась демоническое наследие с непонятными перспективами, сотни миллионов асуров уже в пути к нашему многострадальному миру, а Анна вполне может повторить успех рыжей волшебницы. В общем, не самый лучший расклад, так может хоть жены порадуют.

* * *

Дождь перешел в ливень и за сплошной стеной воды трудно было различить какие-либо детали за окном. Генерал Карпов недовольно поморщился. От плохой погоды разболелись раны, которые так и не прошли за прошедшие два дня с момента атаки мятежных кланов на Красный Дворец.

Игорь Владимирович с трудом пережил последние события в столице. Мощный удар стихией Воздуха от волота Юсуповых проломил щиты и отбросил его к стене, где после серии разрядов Карпова завалило грудой обломков. Очнулся генерал только поздней ночью в окружении трупов своих бойцов и мятежников.

С трудом, вливая в себя всю оставшуюся энергию для поддержания тела в рабочем состоянии, генерал выбрался через пролом в стене на территорию дворца. Снаружи для Игоря Владимировича все только начиналось. Пробираясь через город полный тварей и бандитов, генерал с трудом вышел на оставшихся в живых агентов, которые и эвакуировали его на резервную базу в Рязань.

В пути было достаточно времени, чтобы поразмышлять о таком понятии, как неучтенный фактор. Подготовка к возможным проблемам в империи шла полным ходом, но появление нового врага спутало планы как мятежникам, так и лояльным императору силам. Мощные бомбовые удары уничтожили тяжелый полк гвардии и несколько отрядов тайной канцелярии, размещенных в казармах Красного Дворца.

По последним данным князю Холмскому вместе с великой княжной Анной удалось покинуть столицу. В череде свалившихся на генерала неудач одна из немногих хороших новостей, хотя Карпова больше радовало спасение Холмского, чем великой княжны. И дело здесь не только в родственных связях.

Почему Холмского опекала Тайная канцелярии? Причем опекала очень плотно еще до начала его резких движений в Москве и захвата власти в Твери. Нередко выступая последней страховкой в многочисленных битвах боярича, а несколько опытных агентов в ранге кудесника тайно сопровождали его во всех его походах.

Когда Карпов принял дела и читал документы у него волосы шевелились на голове. Прошлый глава Тайной канцелярии и его бывший начальник генерал Томилин был тем еще интриганом, но свято следовал заветам руководителей службы, делая все возможное для усиления Российской империи.

В Холмском смешалось слишком много всего для простого человека. Пророчества безумных жрецов, непростая кровь, могучая Сила, старые клятвы и даже Тайная канцелярия когда-то была детищем одного из Холмских. Но охрана и контроль за ним были не из-за этого…

Впав в медитацию, чтобы снизить затраты энергии для очередного сеанса лечения своего тела Карпов не заметил, как задремал и проснулся только от покашливания своего заместителя.

— Что случилось, Гриша? К нам прилетели еще одни инопланетяне?

Полковник Бакунов не оценил шутку своего начальника. Весь его вид говорил о том, что ситуация предельно серьезная.

— Включите любой новостной канал, Игорь Владимирович. Крутят одно и тоже уже который час.

Выступление канцлера после столь громкого успеха было ожидаемо, что не скажешь о фигурах за спиной главного мятежника. Командующие армиями, главы великих кланов, жрецы и магнаты. За два дня нельзя объединить вокруг себя все службы столицы. Не в городе императорского клана.

— Как же они сумели договориться друг с другом и Голицын вдруг куда-то пропал…

— Есть небольшой шанс, что у нас до сих пор действует чья-то агентурная сеть, возможно, сказывается влияние демонов или о себе решила заявить новая сила, — выдвинул свои версии полковник.

— Вполне может быть. Тогда все намного хуже, чем мы предполагали. Полковник Бакунов, передайте по всем спецканалам команду «Пекло». Время пришло.

Для заместителя главы тайной канцелярии команда не стала неожиданностью. К этому этапу противостояния готовились все последние дни с момента появления генерала Карпова в Рязани.

— Есть! — принял команду полковник и направился в узел связи.

Через несколько минут в империи вступят директивы, заложенные основателями тайной организации. Сначала пройдет первая волна самоочищения, за ней зачистка корпуса жандармов и генералов имперской армии. Дальше по нарастающей до полной стабилизации ситуации. Ради этого момента под чужими личинами жили десятки спящих агентов и сейчас настало их время.

Глава 4

Редкие минуты, когда можно провести немного времени со своей семьей, стали для меня особенно ценными, несмотря на устоявшиеся взгляды холостяка. Приняли ли мою позицию супруги или нет сейчас уже неважно. Три сына весело пускали пузыри и беззаботно улыбались. Надеюсь, радовались моему присутствию.

— Немного по-другому я представляла себе семейную жизнь, — грустно усмехнулась Наташа, убирая с лица непослушный локон. — Как в фильмах и популярных видео в паутинке. Семейные обеды, балы и летний отдых на Русском море, а получила бесконечные военные походы мужа, редкие встречи и… измены.

Семейный день в очередной раз начинается и заканчивается с упреков.

— Поверь, все еще не так плохо, как могло быть. Мой отец изначально хотел выдать меня замуж за какого-то старика с особо ценными активами. Так что наш муж молод и иногда даже уделяет внимание собственным детям, — Елена попыталась приободрить подругу и одновременно уколоть меня.

— Молодость проходит, а характер и привычки не меняются. Думаешь он и правда так хорош?

— Половина женщин империи мечтает о князе Холмском. Говорят, недавно задрал подол самой великой княжне Анне. Видимо, трех жен ему мало и хочется разнообразить свою интимную жизнь, — нанесла свой четко выверенный удар Анастасия.

Три колючих взгляда не оставляли и шанса на спасение. В прошлый раз с Розой было намного проще, а здесь матери детей чувствуют опасность своему благополучию и готовы на все, чтобы устранить угрозу. Поигрывая колечком, которое я давным-давно подарил Елене, она пыталась взглядом сжечь меня или наслать самое страшное проклятие. Кто знает, чем ее родственница ведьма владела.

— В тебе есть хоть капля совести, Кирилл? — не выдержав напряжения закрыла лицо ладонями Наташа.

— Нет, Наташа. Совесть и я несовместимые вещи. Что ты хочешь услышать, как я раскаиваюсь⁈ Мы уже сто раз заводили с вами этот разговор.

Все наши разговоры в последнее время сводятся к одному. К моему осуждению. Холостяком было намного проще. Столько красавиц вокруг… правда почему-то при виде сыновей появляется незнакомое ранее чувство. Что-то останется после меня, кроме титулов и прочей мишуры.

— Нам важно знать, что ты нас любишь и не бросишь, променяв на наследницу империи!

— Я вас не брошу. Сейчас всем нелегко. Анна потеряла родных, как и сотни других семей. Над нашими головами боевые корабли инопланетной расы, в мир вторглись демоны и начался мятеж кланов, а вы все время думаете об одном. Я решаю вопрос, как выжить своей семье…

Стук в дверь прервал меня. Может так будет к лучшему. Я дитя другого мира и у меня было иное воспитание среди рыцарей отца и распутных нравов магической академии, как передать эту мысль своим женам мне пока не понятно.

— Входите!

Леонид Мечев, открыв дверь поклонился княжнам и повернулся в мою сторону.

— Князь, войска готовы к походу.

— Спасибо, Леонид, я скоро освобожусь.

После того, как командир ближней дружины покинул комнату наступило молчание, которое было прервано Настей.

— Прости нас, Кирилл, гормоны и твое поведение сводят нас с ума. Возвращайся скорее, здесь тебя всегда ждут. Только ты сможешь научить своих сыновей какого это быть Холмским не только по крови, но и по духу.

— Для этого у нас есть дядька Николай. Меня не так просто убить, Настя.

Наташа тонкая натура снова не сдержала слез и даже Елена, глубоко вздохнув подошла и положила голову на плечо. Дома меня ждут и любят, поэтому некоторые женские особенности надо пропускать мимо со спокойствием достойным Короля Ночи. Пора снова в поход, пусть и недолгий. Учитывая сложную ситуацию в мире отсидеться дома не выйдет.

После выступления Юсупова в Российской империи забурлило. Даже асуры и демоны отошли на второй план. Тем более общество империи давно привыкло, что из аномалий выходит всякая гадость и появление новой напасти не удивило привыкших ко всему имперцев. Взрываются бомбы в городах? Ничего страшного, пару недель назад дворяне уничтожили несколько поместий, когда делили наследство рода Свиридовых.

Захваченные асурами источники Силы на территории Российской империи отбивались и зачищались собственными силами. Не сказать, чтобы с легкостью, но действия асуров были довольно странными. Они не пытались во чтобы то не стало захватить источник. Пара десантов, если не получается, то от захвата отказывались. Конечно, сотен и тысяч погибших химер командованию асуров не жалко.

Куда интереснее для жителей империи была одновременная смерть пяти генералов и полное уничтожение всего руководства Корпуса Жандармов. Это резко «отрезвило» многие элиты общества. И еще сильнее поселился страх в сердцах на всемогущую Тайную Канцелярию. Как показывает практика не такая уж она и всемогущая.

В общем, народ империи ждал развязки. Людям уже хотелось верить, что кто-то придет и наведет порядок железной рукой. Выступление Юсупова не вызвало особого энтузиазма, и все ждали слов другого лидера. Меня. Великую княжну Анну не воспринимали от слова совсем. Пока мне нечего было говорить. Пусть обо мне скажут дела.

Вассалы собрали дружины, города начали набирать новые полки, а Биржа Наемников полностью опустела после моего заказа. Войска под рукой собрались внушительные даже без присутствия союзников, но действовать одному значит брать все риски на себя. Таскать каштаны из огня для других я не готов, поэтому мы решили начать с Шуйского.

Время военных советов осталось позади и внушительные силы Северного княжества, кланов Шереметевых и Львовых подошли к Нижнему Новгороду, не встречая на своем пути никакого сопротивления. Антон Яковлевич Шереметев вместе с Святослав Вадимович Львовым лично присоединились к походу. Все-таки идем в поход на бывшего союзника, как никак.

В самом городе колонны союзных войск встретили с облегчением и радостью на лицах. Жители устали ждать развязки смуты и наконец смогли вздохнуть спокойно. Нижегородский затворник скорее всего закрылся вместе со своей дружиной в кремле и носу наружу не показывал. Должен понимать, что за участь его ждет.

Но вскоре разведка донесла, что Платон Геннадьевич так и не вернулся из Москвы. Видя всю бессмысленность сражения знамя Шуйских опустилось с башен, а древние ворота открылись перед нами.

— Что делать с Шуйскими? Клан они беспокойный и мстительный, — подошел ко мне Львов.

— Надо показать серьезность наших намерений. Продемонстрировать одновременно кнут и пряник, чтобы остальные задумались над своим выбором.

— Я решу проблему к общей выгоде, — заявил Шереметев.

— Каким образом?

— Возьму дочь старого друга себе в жену, а потом вызову его на поединок и убью. Думаю, это всех устроит.

Земли Шуйского находятся вдалеке от территорий Шереметева. Дело тут не в наживе, а в чем-то другом. Хотя это не мои проблемы.

— Сильное решение.

— Мне есть у кого поучиться. Холмский, ты будешь брать власть в империи или так и будешь стоять за спиной Анны?

Разговор о будущем Антон Яковлевич начал при Львове, что ж значит настало время раскрыть карты.

— Сейчас не время менять династию, да и против меня на троне выступят почти все кланы, но самое важное императорский клан, а значит и вся столица. Тоже самое, что сидеть на бочке с порохом.

— Каков ваш план, Кирилл Дмитриевич? — прямо спросил Святослав Вадимович.

— План простой — не навреди и не сломай. Совет кланов и канцлер получат больше рычагов управления государством. Чуть-чуть урезать права кланов в плане налогов и собственной армии и добавить больше обязанностей по военной службе с обучением всех отпрысков в одном университете. Создание контролирующего органа Всех кланов на базе Тайной Канцелярии. Анна красивая вывеска под контролем совета и менталистов. Лет пятьдесят такая структура протянет, а дальше видно будет. Главное это позволит всех успокоить и собрать Российскую империю в один кулак. При этом не потеряв в гражданской войне всех владеющих.

Львов с Шереметевым переглянулись. Империи достигают наивысшего успеха при власти сильного императора. Анна с силой менталиста может встать на скользкую дорожку подчинения всего окружения и в какой-то момент превратиться во врага. Важно уметь правильно оценивать свои и чужие возможности.

— Это можно будет обсудить. Я думал вы, Кирилл Дмитриевич, выставите кланам ультиматум. Как никак в вас течет кровь Рюрика, да и свое княжество есть…

Умный Львов. Понял, что Северное княжество будет вынесено за рамки обсуждения и сохранит все свои привилегии, включая широкую автономию. Участь Холмских быть арбитрами. К тому же, наши двери всегда открыты…

— Мне достаточно того, что имею.

Скромность, как говорят красит.

— Так я и поверил, — хмыкнул Шереметев. — Один тесть глава Тайной Канцелярии, второй почему-то я уверен будет канцлером, а Сакмышев скупает десятками обесценившиеся заводы на Урале и Юге, выстраивая свою промышленную империю. С Анной ты и вовсе спишь. Получается… неплохо. Меня все устраивает, что раз здесь закончили пойду наведаюсь к своей молодой жене.

Львов тоже кивнул. Гордые главы кланов должны понимать, что у них есть хотя бы немного свободы и над ними нет господина, перед которым надо гнуть спину. Посмотрим, насколько моя идея будет успешной.

По возвращению в поместье появилось время заняться кое-чем более полезным чем устранение бывшего союзника. Некроманты Круга уже все в сборе, а значит пора начинать.

— Учитель, — поклонился Сергей вместе с остальными «старшими» некромантами.

— Сергей, ты глава Круга и давно уже не ученик.

Когда же они забудут про учителя. Это заставляет меня чувствовать себя стариком.

— Вы для нас всегда будете в первую очередь учителем.

И даже Дима с Костей в этот раз промолчали.

— Хорошо, как вам будет удобно. Перейдем непосредственно к тому, для чего я вас всех здесь собрал. До этого мы с вами активно работали при создании нежити через поднятия трупов или накопления «костяной ямы». Привычные нам зомби, скелеты, и дальше по классификации, но есть и другие варианты. Скажи мне, Марина, в живых существах может быть некроэнергия?

Вопрос с подвохом.

— Нет, то есть да… Мы же живые, — пощупала себя Марина.

Ребята выросли и на похорошевшую Марину, активно щупающую себя, теперь засматривались все мои бывшие ученики.

— Правильно. Все адепты Смерти могут не только работать с некроэнергией, но и накапливать ее в себе. Некоторые существа в других мирах так же способны к этому. Часть некромантов в свое время отказалась от привычного поднятия трупов, а занялась преобразованием живых существ и добилась на этом поприще больших успехов. Часть из них я применил к вам, наделив способностью к некромантии без классического и жертвенного принятия в ученики.

Лучше им не знать, на что идут некоторые люди ради доступа к некроэнергии. И как нестранно богиня смотрит на это сквозь пальцы, но и не защищает от светлых паладинов. За все надо платить.

— Вы как-то упоминали химерологию и создание конструктов, но переданные вами знания слишком узкие и полученные существа проигрывают обычному поднятию мертвых, — скривился Дима, который горел химерологией.

— Что такое химера в классическом понимание⁈ Соединение нескольких разных частей существ в одно. Грифоны и пегасы самые известные из таких существ, что смогли прижиться без человека и дают здоровое потомство. В некромантии химерология нечто иное. Мы придаем живому существу те свойства, которые хотим заложить. И Смерть с Жизнью в этом плане лучшие энергии для изменения.

С этими словами я достал несколько нетопырей и переданных с Лесной базы трупов химер асуров. Они обладали достаточной мышечной массой для создания задуманного существа. Рунный круг был подготовлен заранее для необходимой мне трансформации, хотя с моими возможностями я мог сделать все быстрее одним лишь только желанием с помощью Силы. Что не скажешь о других некромантах, поэтому действую стандартным методом.

Нетопыри и химеры после вливания некроэнергии образовали розовый кокон, покрытый синими прожилками. Некроманты с удивлением смотрели на создание новой жизни. Это было непохоже на привычное поднятие мертвых.

Кокон за счет вливания в него большого количества некроэнергии начал быстро пульсировать и увеличиваться в размерах. Очень хотелось добавить энергии Хаоса, но я смог себя перебороть. Вскоре раздался треск распираемой кожи и оттуда выбралась новое существо.

В дар ректору я уже предоставлял похожее существо под названием — Ночной ловец, но здесь было немного иное создание. Голова нетопыря увеличилась в размерах, как и само тело. Могучие крылья позволят существу долго находиться в полете, а усиленные руки с когтями и длинные клыки позволят пробивать металлический корпус, за счет измененной структуры.

Кстати, от прошлого создания, как и от ректора давно не было никаких новостей. Похоже уничтожили. Жаль. Рудова я тоже не видел рядом с канцлером, возможно, тянет время.

— Ночной охотник обладает всеми необходимыми для химеры свойствами. Усиленные мышцы и кости, регенерация, привычное управление и самое главное у него есть крылья, что в наше время делает его особенно ценным. И на последок Ночной охотник не требует постоянной подпитки некроэнергией. Пробуйте создать химеру сами, все записи на столе, как и накопители.

Пока некроманты осваивали новые грани искусства я направился на закрытый полигон для безопасного использования еще одной грани моей силы. Хаос во мне требовал действия. Яркая структура, напоминающая источник, всегда была рядом со мной, и я его чувствовал, как дополнительный орган. Горнило было одновременно далеко и близко.

Сражаться против передовой группы асуров не понимая масштабы катастрофы очень трудно. Мне понадобятся все силы и даже Хаос должен подчиниться моей воле. Иного варианта нет.

Десятки различных форм Хаоса готовых к мгновенному использовании отправились в подготовленные манекены. Откат каждого заклинания мог длиться от суток до нескольких часов, некоторые из них можно было создавать почти каждую секунду, а при наличии горнила «Копье Хаоса» можно отправлять с невероятной скоростью.

Призыв подчиненных демонов и телепортация. Без опытного дьявола здесь не разобраться. К сожалению, моя ипостась лорда не владела мгновенной телепортацией дьяволов, что доставляло определенное неудобство. Зато было много иных плюсов. Скорость и реакция были увеличены на порядок, как и общая живучесть моего тела.

В конце концов все упирается в энергию. Пока мы не знаем в ней недостатка, буквально купаясь в океане энергии от источников Силы. Для демонов это просто рай, а асуры привыкли к еще большему насыщению. Привереды. Надо начинать делать запас накопителей, да и Каристрим пусть поубавит аппетиты. Война у него закончилась и пора помогать мне.

Поиск мощного Псковского источника так и не принес никакого результат. Плохо работают помощники, придется позже самому ехать и искать. Кхм, зачем откладывать то, что можно сделать прямо сейчас. Решено заодно и на норгов посмотрю, как они там устроились.

Глава 5

— Первая группа, доложите обстановку.

Шипение и треск рации доставляли много неудобства в попытке понять услышанное. Устройство связи было создано не на артефактах Силы, а изобретено учеными еще при маршале Воронцове, что позволяло рации работать рядом с источником Силы и на территориях с повышенной концентрацией чистой энергии.

— У нас все тихо. Похоже эти катакомбы тянутся под всем городом и пока не понятно куда они нас выведут! — со злостью произнес командир первой группы.

Группы дружинников в поисках источника обследовали несколько входов в древние катакомбы под центром города. Псков — старый город и скрывает под собой немало тайн. Многие поселения развивались не только вширь, но и при некоторых правителях уходили вниз. Потайные ходы из города, захоронения правящей семьи и хранилища припасов во время осады.

— Вторая группа? — Леонид недовольно хмурился от шума рации.

— Вступили в огневой контакт с огромными жуками! Необходима поддержка и разрешение на применение Силы.

По интенсивности стрельбы и стрекота насекомых там действительно сейчас горячо. Значит скоро узнаем, что охраняли жуки раз это было настолько ценным для асуров.

— Держитесь! Отправим к вам все остальные группы, — бросив на меня взгляд и получив разрешение Леонид продолжил. — Разрешаю ударные техники не выше ранга ведаря. При угрозе для жизни действуйте без ограничений.

— Может наших воинов на помощь отправить? Горячей молодежи у нас в последнее время слишком много, — тяжело вздохнул Торстеин.

Норги на проверку отреагировали с радостью и небывалым воодушевлением. Торстеин с братом Хаконом развернулись на славу, и тонкая цепочка норгов превратилась в реку желающих покинуть подконтрольные свеям земли. Учитываю действующие законы и традиции северян единственное достойное для мужчины занятия — это охота, торговля или война, поэтому в городе был определенный переизбыток молодых воинов, от которых Торстеин хотел поскорее избавиться и выплатить «налог кровью» за несколько лет вперед.

— Справятся сами, — резко заявил Леонид. — Княже, может стоит самим спуститься?

Наконец-то дозрел мой командир личной охраны. Я первым, невзирая на недовольное сопение за спиной, спустился в лаз, ведущий вниз. Узкие катакомбы, по которым прошла вторая группа,использовались под захоронения жрецов и с трудом можно было одному человеку протиснуться между стенками. Тем удивительнее было выйти в просторную пещеру, где дружинники держали оборону.

— Прут без остановки, — выдохнул командир пятерки кудесников. — Работать клинками и огнестрелом становится все труднее, а Сила странно реагирует на попытки создать технику.

Поработали дружинники хорошо… об этом говорили горы из тел тварей. Полутораметровые жуки с мощными жвалами и прочной хитиновой броней выступали в роли первого заслона, способного справиться с обычным человеком. Неужели, здесь находится подземная аномалия с собственным Сердцем?

— Где остальные группы?

— Перекрыли проходы для безопасного периметра. Пятая группа выдвинулась на разведку и больше не подает сигнал. С ними Седой, так что проблем не будет, — уверенно заявил командир второй группы.

Седой — опытный воин, прошедший через демонов и тварей асуров его не испугают какие-то жуки. Если, конечно, внутри подземных пещер скрываются одни только жуки.

— Возвращаются!

Вскоре далекие звуки выстрелов стали намного громче и группа дружинников, поддерживая друг друга, вывалилась из узкого прохода.

— Князь, уходите. Их там сотни и за нами идет Альфа, — нашел меня взглядом Седой.

Лезть в неизвестную, да еще и подземную аномалию глупо, но и уйти не попрощавшись я не могу. Щедро зачерпнув некроэнергии Дыхание Смерти отправилось в проход, из которого только что вышли дружинники. По всплеску смертей внизу угощение пришло к месту.

Сердце, расположенное под землей, представляет для меня большой интерес. Причем на меня его подтолкнули асуры. Стоит ли идти на прямой конфликт с получившим разум источником или лучше договориться? Без помощи Любомира это будет трудно сделать. Что ж теперь я хотя бы знаю, что скрывается под Псковом.

— Торстеин, проверьте все выходы наверх и установите мощный заслон. Самостоятельно вниз не лезьте.

— Все сделаем, конунг. Никто оттуда не выйдет. Может отправим воинов на зачистку? — с надеждой спросил предводитель норгов.

— Пока еще не время и не стоит будить лихо пока оно спит. Поднимаемся наверх, мы увидели что хотели.

Недавний поход против мятежников был для меня тревожным событием, а разбираться с Сердцем сейчас непозволительная роскошь. Асуры могли ударить в любой момент и где угодно. Тяжело бороться с тем, кто полностью контролирует орбиту планеты, а мы не имеем никаких средств для его поражения.

Нет, пару раз я видел вспышки в небе, но скорее всего это был Любомир или кто-то из его древних соратников с других континентов, способных проводить через себя всю мощь Сердца и развитых источников Силы. Последняя разработка инженеров Воронова давала возможность покорить воздушное пространство, но от разработки до внедрения проходит немало времени, хотя инженерам были предоставлены все ресурсы княжества и мастера Демидовых.

Кстати, про Юрия. Не выдержав, мой однокурсник решил вернуться на родную землю и оттуда грозить канцлеру Юсупову, попутно возвращая земли клана под свою руку. Что ж я не смог его удержать. Может отвлечет на себя хоть какие-то силы альянса кланов.

Вернувшись из Пскова с молодым пополнением для дружины и полков меня ждало еще одно важное событие. Массовый сбор ополчения и набор новых полков может надорвать экономику любого клана. Особенно сейчас, когда все рухнуло и новая гражданская война может поставить людей на грань голода. Но в Российской империи хватало воинов и помимо клановых дружин.

Северная армия полностью кормилась с моих рук. Для любого государства подобное влияние аристократа на защитников трона и государства губительно, но в данном случае я ничего не мог поделать. Иные варианты для военных были намного хуже.

— Клянусь быть верным присяге, защищать империю и ее народ от всех врагов, не щадя живота своего! — зачитывал текст присяги очередной командир полка.

Северная армия присягает наследнице без указания правящего дома. Я настоял, хоть это немного и омрачило торжество Анны, но по тому, как светилось ее лицо с подарком я угадал. Бесконечные вопросы и упреки тут же отпали. Полезность для некоторых женщин самое главное качество в мужчине. Радует, что жены у меня другие.

— Воины, благодарю вас за верность долгу и своей чести! Мы победим всех врагов и вернем отчий дом! Смоем кровью предательский удар, нанесенный коварными мятежниками и после этого восторжествует справедливость. Никто не будет забыт. Обещаю! — яростно произнесла Анна, не забывая использовать ментальные техники.

Шапки к небу и крики радости, но в воздухе все ощутимее пахло кровью. Лишь только в сказках войны проходят без потерь. Запах смерти с привкусом крови на губах и гарь преследует солдат всю оставшуюся жизнь.

— Ты снова недоволен. Что на этот раз я сделала не так? — подошла ко мне Анна после окончания присяги.

Великая княжна сменила тактику. Поняв, что прошлый подход не работает она сменила наши взаимоотношения на подчиненное положение, взяв в кулак свои эмоции. Далеко пойдет, правда скорее всего мало кому это понравится.

— Пообещай людям мир, процветание и главенство закона, как тебя тут же вознесут на трон. Враги после этого и дня не усидят в столице.

Не любит она критику.

— В следующий раз покажу тебя речь перед тем, как начать выступать. Кстати, с тобой давно хотела поговорить герцогиня франков у нее какие-то важные новости из своей страны.

— Обойдемся без прелюдий, Анна. Зови Сильвию узнаем, как ты снова хочешь на меня повлиять.

Герцогиня Сильвия де Бриссак, про которую я давно забыл, все также жила в моем поместье и не собиралась возвращаться в родное королевство, где некогда занимала высокое положение. Сейчас на ее родине шла непонятная возня между вернувшимися герцогами с армиями наемников из Контонов.

В Северном княжестве герцогиня де Бриссак занималась общественно полезным занятием, принимая и распределяя беженцев из своего королевства. Нахлебниками они не были, поэтому старались быстро влиться в экономическую жизнь Твери. Вопросов к Сильвии тоже не было и даже жены не смотрели подозрительно в ее сторону и приняли в ближний круг.

— Князь, — изящно поклонилась Сильвия. — От моих друзей из Корол… с бывшей территории Королевства Франков поступают пугающие известия. Чужаки, что вторглись в наш мир избрали мою многострадальную родину в роли своей первой жертвы. Прямо сейчас крупные города берутся под контроль чужаков и ужасных монстров. Все источники Силы даже тайно скрываемые захвачены. Боюсь, даже альбионцы не смогли бы полностью уничтожить мою родину в отличии от чужаков. Это конец государства.

Причитания Сильвии пролетали мимо моих ушей. Важно другое, теперь асуры взяли так необходимый им плацдарм на планете в достаточно развитом государстве. И выковырять их оттуда некому. В мире творился настоящий ужас.

Альбион зализывал раны и решал внутренние проблемы, которых накопилось вагон и маленькая тележка. Весь мир должен был вздохнуть спокойно, но неизвестно чего ждать от архимага. Германские мастера астрала наслали на свеев чудовищ и проклятия из бездны Мультивселенной, что даже боги не смогли им помочь. Но это лишь увеличит жертвы на алтарях богов и ярость короля свеев.

Демоны с Орденом включи бесконечную мясорубку, и я очень сильно надеюсь, что они как можно дольше не вспомнят о существовании Российской империи. Поднебесная империя вступила войну с Магрибом за богатства княжеств Хинду. Ямато выжидали, решая внутренние проблемы со слабым правителем. Отношения с Российской империей держались на хрупком перемирии, а окончательный мир так и не был заключен после смерти императора.

Собрать какую-либо коалицию сейчас нереально и уверен в эту кашу обязательно влезут новые игроки с других континентов. Страны, которые не обладают достаточным запасом прочности навсегда исчезнут, будучи поглощенные более приспособленными. Такова жизнь.

— Спасибо, Сильвия, за полезную информацию. Позже я проинформирую тебя о моем решении. Как устроились беженцы?

— Хочу поблагодарить вас за оказанную помощь. Моя многострадальная родина навсегда потеряна для нас и теперь мы хотим построить свой новый дом в княжестве и быть полезными вам, князь, — поклонилась Сильвия.

Сильные женщины не помешают моему княжеству, а Сильвия к тому же умная и достаточно родовитая. Каждому человеку у меня найдется дело по его способностям.

— Мы обязательно обсудим с тобой эти вопросы в другое время, а сейчас мне надо немного подумать.

По тому, как загорелись глаза Анны она меня прекрасно присчитала. Воевать на несколько фронтов из-за обширности империи мы не можем. Надо устранять угрозы одну за другой пока противник не стал сильнее. Надеяться на прибытие новых гостей, которые всех спасут можно было только смотря видео с паутинки. Война никогда не кончается в этом мире.

* * *

— Дети Сатаны отступают! Господь с нами, братья, так восславим же Его!

Волна демонов, оставив возле бетонных укреплений горы трупов, отошла назад и усталые воины начали истово молиться, благодаря бога за еще один прожитый день. Здесь на первой линии армии Ордена находились те, кто хотел своей кровью искупить грехи. Убийцы, воры, долговые крестьяне и прочие «враги Церкви» своими телами закрывали бреши в обороне спешно возводимой Стены.

Освященная земля, на которой постоянно молились священники с сотнями походных алтарей, не позволяла хаоситам использовать порталы по тыловым районам защитников. Поэтому демоны пытались найти брешь в обороне с помощью «мясных легионов» и как только удавалось закрепиться на одном из участков в бой сразу же отправлялись отряды легиона.

Выбранная орденцами тактика забирала слишком много человеческих ресурсов, и вскоре низшие демоны завалят верных сыновей Церкви своими телами. В прямом смысле этого слова. Невыносимая вонь от разложения и последовавшие болезни от неубранных демонов унесли немало жизней пока не нашли действенный способ утилизации трупов.

Как будто мало было демонов, так враг рода людского не остановился на пакостях и верным сынам Церкви выпало еще одно испытание. Богомерзкие бомбы и тысячи ужасных тварей в один миг уничтожили несколько святых соборов из особого списка. И что на это ответил Папа? Ничего! Папа и Конклав погрязли в ереси, что словно яд охватывает всю Церковь.

Великий Инквизитор в очередной раз погасил вспышку ярости и с трудом смог вернуть себе холодный разум под взглядом своего первого помощника.

— Магистр, к вам прибыли гроссмейстер Ахлен из ордена Святой Розы вместе со спутницей.

Переименование рыцарского ордена не сказать, чтобы редкое явление, но неодобряемое Конклавом. Появление Святой Розы взамен Святой Марии наделало немало шума в Риме, но прошло мимо главы Инквизиции.

— Проводите их ко мне.

Паладин полного посвящение и женщина… с яркой силой Света внутри. Как не хватает здесь на оборонительных укреплениях лучших воинов Ордена. Людские ресурсы истощены и если в ближайшее время ничего не изменить — участь людей будет предопределена.

— Рад видеть вас на переднем крае борьбы с врагом нашим. К сожалению, не могу принять вас в достойной обстановке, гроссмейстер, — Великий Инквизитор показал рукой на горы трупов демонов.

— Я не любитель роскоши Рима.

Тонкого намека была вполне достаточно магистру, чтобы понять какую политическую позицию занимает гроссмейстер Ахлен.

— Оставим реверансы для столицы. С чем вы прибыли и кто ваша спутница?

— Я хочу помочь Инквизиции в борьбе с демонами и заодно хотел представить вам Святую Розу, — повернулся к девушке гроссмейстер Ахлен.

Роза вышла вперед, вспоминая все чему учил ее Холмский. Она догадывалась, что он готовил ее именно к этому дню. Чувствовала ли она себя использованной? Нет. Она любила и до сих пор любит его. Ведь в ее жизни было настоящее счастье. Не каждой женщине на землях Ордена дано хоть раз в жизни испытать нечто подобное.

— Для меня большая честь быть представленной вам, Великий Инквизитор, — коротко поклонилась Роза.

Худое аскетичное лицо и горящий огнем единственный глаз внимательно рассматривал Розу, а она в ответ пыталась понять, что за человек стоит перед ней. Магистр Анри горит своей идей и если надо будет, то утопит весь мир в крови, чтобы ее достигнуть.

— Святая⁈ Святая не может находится рядом с нечистым. Ответь мне, дева, ты была с богопротивным некромантом князем Холмским врагом Ордена и Инквизиции?

— Я…

— Князь Холмский недавно был союзником Ордена в борьбе с демонами, и природа его Силы полностью оправдана Конклавом, — вмешался гроссмейстер.

— Конклав сборище старых маразматиков, боящихся потерять свою власть над паствой. Им плевать на Церковь и божественное учение. Папа и кардиналы подтвердили святость этой девы? — с яростью в голосе спросил магистр.

— Они отказали.

— Впервые они сделали что-то правильное. Я не собираюсь принимать помощь от той, кого коснулись руки врага Инквизиции…

— Новая Волна! — на стену вбежал рыцарь в боевом доспехе. — Рогатые и гончие идут на прорыв.

Магистр Анри тут же бросился бежать на первую линию укреплений. Он был не самым приятным человеком на свете и много требовал от своих подчиненных, но и себя никогда не жалел.

Роза поднялась на крепостную стену и увидела сплошной ковер из десятков тысяч демонов. Одному только богу известно сколько людских душ было загублено, чтобы демоны сегодня пошли в массовое наступление. Резко успокоившись, молодая девушка начала громкую молитву, щедро делясь энергией Света, как учил ее Холмский. Невероятное чувство всемогущества и Аватар Света снова явил себя миру.

Появления крылатого ангела было встречено с воодушевлением, но количество врагов все также пугало. Воины крепче сжимали холодное и огнестрельное оружие. Хмурые бородачи заряжали ленты пулеметов и лишь ветераны понимали сегодня мало кто доживет до вечера. После каждой новой Волны гарнизон Стены менялся более чем наполовину.

Яркие лучи белоснежного света, опустившись с небес сотнями сжигали демонов в очистительном пламени. Вспыхнувшие в массе демонов вспышки убили не так много, но дали людям надежду. Даже самые циничные бандиты и убийцы уверовали в спасение своей души, а Великий Инквизитор впервые за долгое время улыбнулся, и кривая ухмылка на его лице не обещала еретикам и врагам Церкви ничего хорошего.

Глава 6

Подготовка к любой войне начинается с постановки реально выполнимых целей. Минимальных, за черту которых ты не готов выйти и желаемых, но необязательных, за которые ты в принципе и готов торговаться. Это реальность без лозунгов и излишнего популизма. В ином случае, потратив слишком много ресурсов ты станешь легкой добычей более умных и хитрых конкурентов.

Но иногда бывают такие войны, когда на кон поставлено само существование государства или отдельного клана и тут уже не до ограничений. Дерись до конца или стань пищей на чужом празднике. Особенно на этом фоне от любого другого конфликта выделяется гражданская война. Здесь недостаточно победить на поле боя. Основная битва идет за умы и сердца людей.

Как бы мы не старались избежать конфликта у нас ничего не получилось. На предложение о передачи части полномочий совету кланов канцлер Юсупов ответил отказом. Осталось только минимизировать общие потери от столкновения и чем раньше мы победим на поле боя, тем больше удастся сохранить владеющих империи.

Перед выступлением объединенного войска было мое официальное обращение к гражданам империи и всем остальным странам Старого Света, несмотря на внутренние и внешние проблемы внимательно наблюдающими за событиями в Российской империи. В нашем безумном мире потеря бдительности и недостаток информации чаще всего приводят к смертельному исходу.

— Имперцы! Вы не просто безвольные жители Российской империи, а ее полноправные граждане, от которых зависит будущее страны. Именно вы главное достояние державы, а не кланы или дворяне. Никогда не забывайте об этом даже если кто-то захочет доказать вам обратное. Старайтесь держаться подальше от любых лозунгов и призывов цель которых использовать вас в предстоящем конфликте в роли пушечного мяса. Сейчас как никогда важно быть единым народом перед лицом общей угрозы, что нависла над нами.

Журналисты жадно ловили каждое мое слово, чтобы сразу же разразиться долгожданной сенсацией. Нет, никого обвинять и оскорблять, как мои оппоненты я не буду. Это путь в никуда и не достоин представителя княжеского рода Холмских. К моему удивлению, на асуров и демонов всем было плевать. Эта тема быстро утихла в информационном пространстве. Воистину удивительная страна Российская империя.

— Все, кто захочет воспользоваться внутренним конфликтом в Российской империи для сиюминутной выгоды должны понимать, что станут личными врагами Северного княжества. На наших глазах решается судьба всего человечества, а в этот момент мы погрязли в своих маленьких проблемах, отбирая кусок хлеба друг у друга. Есть много нерешенных проблем и противоречий, но если мы не сможем мирно сосуществовать, то пусть лучше асуры или демоны доделают свое дело. Человечество должно быть единым в борьбе со своим истинным врагом! Кто не захочет понять эту простую истину поймут другую — вы всего лишь парное мясо к праздничному столу Великих Сил.

Драколич мягко опустился передо мной и картинно окутался призрачным пламенем перед многочисленными зрителями. Программа минимум в виде скрытых намеков и призывов в выборе правильной стороны выполнена можно собираться на битву.

— Дорогие мои зрители и единомышленники, мы с вами можем наблюдать редкое событие, как князь Холмский взлетает на своем прекрасном драконе. Это видео, несомненно, будет помещено в мою золотую коллекцию! А сейчас перейдем к разбору речи князя…

Дмитрий Василенко со своими фанатами являлся отдельной проблемой, что с каждым днем лишь усиливала напряжение в княжестве. Большая, в основном молодежная, аудитория с радостью восприняла Путь Смерти. Из вампиров сделали культ преклонения и теперь Кристина бесилась, когда к ней приставали на улице многочисленные поклонники. Матрона обещала лично прирезать Василенко за доставленные проблемы ее «детям». Знали бы некроманты моего мира, как можно обрести почитателей своих талантов…

Высшее создание нежити подо мной быстро пересекало расстояние, стремительно удаляясь от города и я мог своими глазами наблюдать длинную цепочку войск, направляющуюся в сторону границы. У стороннего зрителя могло сложиться мнение, что мы только начали выдвижение, но Северная армия, которая сейчас специально с поднятыми знаменами марширует на публике, не будет участвовать в битве.

Княжеские дружинники давно покинули город и с помощью драколича я как раз прибуду вовремя. К тому же, нежить так и не покидала границу, оставаясь идеальными стражами рубежей княжества, которым не требуется еда, сон и все остальные необходимые живым потребности. Дед и Борисов, несмотря на жесткую конкуренцию делали общее дело и когда надо легко объединялись ради победы над врагом, поэтому готовые к бою войска не вызывали у меня никакого иного чувства кроме как удовлетворения от правильного выбора полководцев.

Удивительным было другое. Противник решил встретить нашу армию на границе Северного княжества и столичного региона. Странное решение. В городе намного удобнее защищаться или Юсупов захотел наглядно показать свое превосходство. В любом случае, битва с канцлером обещала быть кровопролитной и нет ни одной идеи, как ее остановить. Сколько раз между княжествами древнего государства на этом поле выясняли, кто главнее на Руси и до сих пор этот вопрос так и не решен.

Войска мятежников выстроились каждый клан отдельно друг от друга. Даже сейчас они не готовы объединиться, так о каком будущем может говорить Юсупов⁈ Его действия приведут только к дальнейшему разделению империи на самостоятельные небольшие государства каждый под властью отдельного клана.

Среди войск противника не было танков, артиллерийских систем, боевых машин и пулеметов с тысячами солдат. В войне кланов, как показала практика это просто бессмысленная трата человеческих и материальных ресурсов. За кем будет победа в очередной раз решит Сила, воинское умение дружин и таланты полководцев.

С нашей стороны подошли дружины Шереметевых и Львовых, но основную тяжесть на себя брала моя личная дружина и бояре с Бельскими. С возможностями своих вассалов, как и союзников я был знаком не понаслышке, а в входе многочисленных сражений, потому был уверен в исходе сражения.

Встреча командования двух сторон посередине поля вызвала у меня усмешку. Юсупов помимо огромной свиты взял с собой журналистов, чтобы запечатлеть момент своего триумфа. Иван Дамирович, как и я полностью был уверен в успехе своих войск и союзников.

— Господа, самое время обсудить условия битвы, — генерал Разумовский старался не смотреть в мою сторону. — Я, как единственный представитель Генштаба, надеюсь, на ваше благоразумие и следование «старым» правилам клановых войн. Также по окончанию сражения раненным должна быть оказана медицинская помощь, а пленным будут предоставлены достойные условия.

Что ж какое-то понятие о чести у генерала осталось или может кто-то оказал сильное давление на его позицию. Нейтралы во главе с Голицыным до сих пор молчали и неизвестно, что с главой совета волотов. Некоторые лица из, так называемого, совета открыто приняли сторону Юсупова, поэтому надо срочно найти отца Насти.

Отец Наташи тоже молчал. Тайная канцелярия так и не вышла на Анну, уйдя в глухое подполье и оборвав все связи. Правда загадочные смерти на этом не прекратились.

— Холмский, обещаю, вас мы будем содержать в отдельных хоромах, — рассмеялся Юсупов. — Впрочем, если без шуток, то я согласен при одном условии. Никаких мертвых!

— Это неприемлемо.

— Нет, так нет. Тогда мы соберем большую звезду волотов и просто сотрем с лица земли всех, кого получится. Пусть твои мертвые живут в мертвом мире!

Самое страшное оружие Российской империи, по словам кланов, было утеряно навсегда, а более слабая форма звезды не показывала таких же результатов. Блеф⁈ Вид побледневшего Львова и сжавшего от злости кулаки Шереметева говорили об обратном.

— Хорошо, мертвые будут отведены на территорию княжества. В таком случае, сражаемся только личными дружинами, как заведено нашими предками без привлечения сил армии и других государств.

В этот момент я смотрел не на Юсупова, а на его сопровождение и по тому, как исказились лица некоторых дворян мои слова попали точно в цель.

— Как заведено предками… может тогда лучше проведем поединок? Твой лучший воин против моего, — канцлер ушел от необходимости врать на камеру.

— Обойдемся без лишних прелюдий. Я не услышал твоего ответа, Юсупов.

— Эх, хороший сегодня день, так и быть палачи отменяются. Возвращаемся, больше здесь ничего интересного мы не услышим.

Войны не запретить. Они заложены в самих генах людей. Воинственная раса, которая привыкла решать свои проблемы самым простым способом. Плохо ли это⁈ Надо просто принимать свой вид таким какой он есть, а не пытаться делать из мужчин безвольных созданий. Каждый идет своим путем ради победы. Хитрость, обман или откровенное предательство чужих сторонников такие же эффективные инструменты в руках опытного правителя.

Началу сражения положил привычный для Российской империи призыв великих кланов, чтобы показать свою мощь и придать бою некую театральность. Но само сражение будет идти в привычном клановом стиле, позаимствованном ранее у бояр. Некогда с главой клана Меньшиковых мы уже танцевали танец смерти будут ли сейчас соблюдаться все правила я честно сильно сомневаюсь.

В этот раз Каристрим быстро ответил на призыв и пришел ко мне на помощь. Дракон сильно изменился после победы в своем мире над ближайшими стаями и сверкал не только золотом чешуи, но и новыми рогами, что сформировали подобие короны на его голове. Выглядит стронно, но эффектно.

Старшие элементали стихий и духи, драконы всех расцветок, рухи, фениксы с гигантами вцепились в друг друга. Призванные существа были не прочь сразиться за счет чужой энергии и быстро вернуться в свой мир. Восхищение сторонних зрителей не передавало и части той мощи, что бушевала на поле боя и все же какими бы мощными не были существа исход битвы решат люди.

От одновременного удара стихийных техник прошла видимая даже без внутреннего взора рябь энергии. Отряды владеющих перепахивали поле внося серьезные изменения в ландшафт. С каждой новой техникой чья-то душа покидало тело. Дальние техники пытались пробить личные щиты и разного рода возведенные общие щит. Меня эта грань местного искусства обошла стороной, но по малой эффективности неудивительно, что я редко мог ее видеть.

Когда воины сошлись на дистанцию ближнего бой началось основная фаза сражения. Сталь клинков, мощь стихий и боевая броня столкнулись в вечном противостоянии. Резня в первой линии ожесточила воинов. Боевые доспехи буквально пропиливались цепными мечами на части или вминались огромными молотами. Свой вклад вносили и стихийные удары. Огонь оставлял после себя не только пепел, но и угольные тела в остатках брони. Обмороженные, прожаренные молниями, раздавленные в кисель тела. Жуткое зрелище, да и отвык я в последнее время от стихийных противников.

Леонид и мои личники вместе с остальными дружинниками показали, что Тверская дружина не зря в свое время считалось лучшей среди всех княжеств. Бойцы достойно показали себя как на дальних дистанциях, так и в ближнем столкновении. Противник превосходил нас лишь в одном. Волоты. Истинное бедствие для обоих сторон.

После проскочившей сквозь щиты цепи молний от волота Юсуповых, стало не до сантиментов. Дрогнувшая дружина Львовых едва не оголила наши фланги и только вмешательство Леонида отбросило воинов Воротынского. Мой ответ в виде Дыхания Смерти внес опустошение в ряды противника и дал воинам возможность перегруппироваться. Метеоритный дождь, ледяные бури, смерчи, землетрясение, стены огня и град с обеих сторон убивали сильных владеющих десятками.

Гибель лучших воинов кланов нисколько не радовало меня и даже то, что сильнейшая часть из них будет возвращена в этот мир в виде вампиров или рыцарей смерти слабое утешение. Империя серьезно будет ослаблена, но не время горевать. Битва еще не выиграна, а враг вряд ли будет лить слезы по убитым воинам с нашей стороны.

— Холмский, я убью тебя и отомщу за смерть моего отца и братьев!

Молодой Захарьин решил лично покарать убийцу семьи и вместе со всей своей дружиной искал встречи только со мной. По пути он усеял поле трупами дружинников и то, что дошло до меня не представляло большой опасности. Отряд владеющих в боевых доспехах при двух десятках кудесников плохо представляющих себе кого они выбрали в качестве цели. В любом случае, у нового главы клана нет иного варианта сохранить за собой место, как следовать указаниям Юсупова и старых советников отца.

— Ты слишком молод, чтобы умирать за чужие интересы. Без тебя клан Захарьиных легко будет поглощен Юсуповыми, а об твоих малочисленных родственников будут вытирать ноги. Глупо жертвовать всем ради одной лишь только слепой мести, где правда не на твоей стороне.

Словно обезумев Захарьин в огненной форме безуспешно пытался прорваться через строй моих дружинников. Посмотрел бы я на него увидь он меня в форме лорда демонов. Бежал бы назад не оглядываясь.

— Нет! Я буду биться до конца, как это делали мои предки и пусть умру, но не сдамся, — в глазах парня я видел сомнение в своих словах.

Нет такой традиции умирать молодым за чужие интересы, а значит с ним можно поработать. Оковы земли медленно брали верх, поглощая огонь его боевой формы. Сильный огненный кудесник медленно покрывался камнем и вскоре превратился в статую. Возможно, Захарьин пригодится в других битвах или его голос в совете кланов.

— Остынь немного и подумай, что оставишь после себя. Пепелище или цветущий сад для потомков.

Всем воинам была дана негласная установка стараться пленить самых сильных владеющих без риска для собственной жизни, но хватит тратить время на всякую мелочь. На поле боя чаша весов победы постепенно склонялась в нашу сторону, поэтому пора найти главного виновника всех внутренних распрей в империи.

Бессмысленно было надеяться, что Юсупов будет следовать каким-либо правилам. Такие люди сами устанавливают правила для других, а не следуют им. Массовый артиллерийский залп накрыл передние ряды дружинников, а по тылам прокатилась серия мгновенных смертей от выскочивших из Тени убийц Ямато. Принадлежность к нашим восточным соседям выдавали характерные для этой нации традиционные боевые доспехи. Теперь становится понятно почему мирный договор до сих пор не был заключен.

Нашим засадным полком выступала дружина клана Соколовых. Удар нескольких сотен дружинников во фланг альянса кланов имел больше моральный эффект, что не скажешь о другой части нашего спрятанного до определенного момента войска. После нарушения правил в бой вступила нежить.

Убийцы Ямато встретили достойных противников со стороны вампиров Кристины. Кровь и Тень в ином мире снова выясняли, кто вправе называть себя лучшими убийцами. Быстрый бой короткими клинками с применением ударных техник мог надолго завлечь мое внимание, если бы не интересное развитие событий в самой гуще сражения.

Появление Корпуса Мертвых и Рыцарей Крови с армией гулей нанесли куда больший урон противнику, чем все дружины моих союзников. Умертвия и масса боевых скелетов с чумными зомби волна за волной закидывали телами вражеских дружинников. Чумные зомби — последняя разработка корпуса, специально созданная против асуров и сегодня они впервые покажут себя на поле боя.

Гули могут находиться под землей месяцами, ожидая команды на выкапывание в самый неожиданный момент. И этот момент настал. Быстро перемещающиеся по полю боя гули, вскрывали своими длинными когтями вражеских воинов от шеи до паха. Дед с Васильчиковым не переставали экспериментировать с этими созданиями добиваясь максимальной эффективности. Самих рыцарей Крови было не больше двух десятков, но в скором времени уверен они громко заявят о себе.

Рыцарь Крови и Паладин Смерти мои первые сильные создания в этом мире, развиваются до сих пор и на равных противостоят вражеским волотам. Появление столь сильной нежити в моем прошлом мире могло спровоцировать начало очередного нашествия мертвых или крестового похода светлых сил.

Нежить кардинально изменила ситуацию в нашу пользу. Чем мне нравится сражения с людскими армиями здесь сильное влияние на победу оказывает моральное состояние солдат и стоит только одному отряду побежать, как начинается всеобщая паника, которую практически невозможно остановить. Вот и бегство войск альянса вдохновило нашу армию усилив давление по всему фронту сражения.

Юсупов, заметив, что его «сюрприз» не оказал необходимого эффекта прикрываясь своими союзниками и призванными существами спешно покидал поле боя. Я чувствую, что тут точно не обошлось без влияния демонов. Кто-то из высших демонов с сильными способностями к ментальному манипулированию или возможно даже заключили духовный контракт с канцлером.

И хоть рубкой и пленением убегающих занималось практически большинство наших воинов были интересные трофеи не в плане материальных ценностей, а скажем так, более духовных и нравственных. Одной из групп дружинников посчастливилось найти очень ценный для меня экземпляр мятежников, который поможет в предстоящей борьбе за власть над империей. Жаль Воротынский успел сбежать вместе с Юсуповым и его приближенными.

Шуйский вместе с дружиной был блокирован моими дружинниками, которые дожидались моего появления. Стоило мне только приблизиться, как Шуйский, обнажив саблю с яростью бросился в мою сторону совершив невероятный прыжок. Никаких финтов только ярость зверя с единственным желанием вцепиться в горло мертвой хваткой.

Облако сформированного прямо передо мной Искажение Пространства пропустило через мясорубку главу клана и выплюнуло из себя отдельно части тела и большой кусок мяса с перемолотыми костями. Пожалуй, Смерть более милосердна к своим противникам в отличии от Хаоса.

Кхм, он еще дышит. Шуйский, представляющий из себя едва живой обрубок тела, ожидал своей судьбы смотря затянутыми пеленой боли глазами в небо. Как бы не хотел Шереметев самостоятельно расправиться с давним союзником, но для Геннадия Платоновича у меня уготована совершенно иная роль.

— Руби, Холмский! Не мучай меня своим довольным видом, — прохрипел Платон Геннадьевич.

Дальний, но все-таки родственник. Рюрикович, хоть и отказались его предки от своих корней.

— Поздравляю вас с победой князь Холмский. Убейте мятежника и вместе отпразднуем победу! — знакомый голос великой княжны за плечом неожиданно порядком разозлил меня.

Наследница и единственная претендентка на престол Российской империи прибыла как раз к окончанию битвы и надеялась собрать достаточно бонусов от победы над Юсуповым. К тому же, у нее прибавилось сторонников и лизоблюдов. Вокруг Анны быстро собрался двор из столичных дворян, как всегда держащих нос по ветру.

— Так просто ты не уйдешь, Шуйский. Ты послужишь империи даже после смерти. Рьяно следуя ее интересам.

— Убей! Делай, что хочешь, но…

Поздно. Некроэнергия в ходе ритуала трансформировала тело Шуйского собирая его по кускам. После мести Захарьиным я так больше и не проводил поднятие жнецов… пока профессор Загорский не нашел действенный способ привязки жнеца в обход богини. Для это требовалась больше силы, энергии, а главное наглости.

Непрекращающийся крик резко прекратился и поднятое ветром облако некроэнергии оставило после себя палача, карателя и идеального убийцу. Жнец Смерти в темном плаще сверкал зелеными огнями глаз из-под бездны натянутого капюшона. Острая коса в его руке так и тянулась лишить жизни стоящих рядом людей.

— Всю свою жизнь ты жил затворником никому не давая лезть в свои дела. Мечтал о величии предков и присматривался к трону империи. Теперь ты будешь карать изменников Российской империи не взирая на их статус и положение.

Страх и печаль в глазах дворян от дальнейших перспектив были мне наградой. Скоро о новом «цепном псе» Холмского разойдется молва среди высших слоев империи, а главное это понимание Анны, что как бы она не старалась уйти из-под моего влияния у нее ничего не получится.

Проглотив мое неповиновение, она быстро ретировалась вместе со свитой к более перспективному направлению. К журналистам.

— Хороший у вас, Кирилл Дмитриевич, получился экземпляр нежити. Жаль личность Шуйского навсегда погибла и он не понимает, что с ним произошло.

Константин Соколов еще не отошел от битвы, и тьма в его глазах готова была поглотить любого. Школа Тьмы всегда оставалась большой загадкой. Смерть и Тьма ближайшие союзники во многих делах, но кто знает, чем живут Великие Силы.

— За все в этой жизни надо платить и порой деньги самый безобидный способ оплаты. Важно, что ваша помощь, Константин Ярославович, была очень своевременна.

— Этого требовал наш долг союзника, как и у вас тоже есть определенные долги и обязанности. У нашей богине есть к тебе срочный разговор, Король Ночи, — многозначительно произнес Константин Соколов.

Оказывается, до этого момента у меня не было проблем.

Глава 7

Жители столицы Российской империи в ожидании судьбоносных перемен заперлись дома, не зная радоваться им или плакать от новых хозяев города. За короткий промежуток времени произошло слишком много не самых приятных событий, да и трудно ждать от любой власти чего-либо хорошего.

Для Анны сегодня ничто не могло испортить ее личный праздник и момент триумфа. Все к чему она стремилась долгие годы должно было исполниться прямо сейчас. На площадь перед развалинами Красного Дворца Анна вышла к «стихийному митингу» из нескольких сотен человек.

— Добрые люди, я вернулась, чтобы править вами! Подлый Юсупов убил моего отца, но не убил веру в свой народ и нашу страну. Клянусь, при моем правлении справедливость, наконец, восторжествует! — под крики толпы единственная наследница престола величественной походкой направилась в сторону дворца.

Анна всегда была эффектной этого не отнять, но у нее не было того авторитета, что я смог заработать за короткое время. Люди неосознанно искали взглядом меня, что изрядно злило великую княжну. На счет нее я давно не строил иллюзий. Главное, чем бы дитя не тешилось лишь бы не мешалось под ногами и знала грань, за которую нельзя переходить. Смешно. Долгоруковы делали тоже самое с покойным императором Михаилом.

Эх, а изначально на нее у меня были совершенно иные планы. Не зря говорят, что ментальные способности плохо влияют на человека. Впрочем, сейчас не до размышлений о моральных качествах менталистов. Поместье Соколовых ждало меня.

Слова Константина о предстоящем разговоре с богиней вызывали далеко не предвкушение о встречи после длительной разлуки. Столько лет молчания и когда в этом мире наступил апокалипсис она вспомнила про меня. Чую не к добру.

Алтарь богини Смерти у Соколовых был выполнен из черного мрамора с вкраплениями драгоценных камней. Смотрелось впечатляюще, да и по затратам обошлось в крупную сумму. Ярослав Соколов полностью принял устремления своего сына и богатый банковский клан стал рукой богини в этом мире. Не сказать, чтобы я именно этого добивался, но…

— Так, так, так. Неужели ко мне пришел, мой милый Крион. Я так долго ждала, что пришлось обратиться к помощи моего единственного правильного жреца в этом мире. Столько вопросов… как ты устроился на новом месте? Сколько сотен женщин успел уложить в кровать? Насколько я помню неразборчивость в связях с женщинами была твоей главной особенностью. И что они только в тебе находят⁈ — раздался сзади меня голос богини.

Скульптор не смог передать даже капли истинной красоты божественного лица. Белоснежная кожа в обрамлении водопада темных волос, чуть приоткрытые алые губы и выразительные глаза… в этих бездонных глазах можно было легко потерять свое «я». Любая признанная красавица померкнет в тени ее величия. Упасть на колени, отбивать поклоны, смотреть преданным взглядом готового на все слуги — обычная реакция на появление богини в реальном мире, но не в моем случае.

— Рад, как же я безумно рад лицезреть тебя, о прекраснейшая из всех богинь. Как там поживает мой дворец с винным погребом и рыженькими служанками?

— Еще не заработал на дворец, — нахмурилась богиня после слов о рыженьких служанках. — Тебе предстоит много работы, чтобы отбить затраты на воскрешение в новом мире. Или ты считаешь, что ничего мне не должен?

Пока о бонусах для себя я ничего не услышал.

— Я отправил немало душ демонов, святош и асуров к твоему престолу, поэтому мы в расчете. Работа без оплаты меня не интересует.

— Слишком много воли я тебе даю, Крион. Что ж мы вскоре это исправим. Почему ты создаешь свободную от привязки нежить?

Неподконтрольные личи — головная боль для богини Смерти. Работают с некроэнергией без привычного поводка через некромантов. Не зря я в свое время штудировал все книги своего учителя и даже те, что были на древних наречиях. Дерек сотни лет пытался скинуть незримый поводок на шее, и я обязан закончить дело всей его жизни.

— Повторю высказывание местного мудреца. Хочу, могу и делаю.

— Зря ты ведешь себя столь глупо. Это совершенно не в твоем стиле, Крион. Думаешь, прочитал дневник своего учителя и теперь вмиг получишь свободу от взятых обязательств адепта? При любом другом исходе это возможно бы и сработало, но не в этот раз. Тебе не выйти из большой игры во время Суда. Ты моя Фигура хочешь этого или нет, — провела рукой по моему лицу богиня.

Даже боги иногда говорят чуть больше, чем хотели, но это правило не работает по отношению к моей покровительнице. Все намного хуже, чем я предполагал и про мой первоначальный план смело можно забыть.

— Суд?

— Неважно, чем меньше знаешь, тем лучше для тебя. Просто запомни, ваш мир стал ареной битвы Великих Сил и цена ошибки слишком велика. Впрочем, об этом ты догадался и сам.

— Конечно, я догадался, что демоны и асуры к нам не просто так в гости заглянули. И какая тогда у тебя для меня работа?

— Ничего сложного, победи всех своих врагов. В ином случае, даже вечное заточение у лордов демонов покажется тебе детской шалостью. Не подведи меня, Крион!

Так толком ничего и не сказав недовольная богиня, окутавшись дымкой, покинула построенный для нее храм. У нее всегда отлично выходит испортить мне настроение.

— Как прошло? — спросил взволнованный Константин на выходе из храма.

Парень с одной стороны понимал, что обязан мне всем, а с другой он птица подневольная как богиня прикажет, так жрец и поступит.

— Сказала сделает все, как я попрошу. Осталось научиться правильно просить.

— Радует, что в нашем мире есть такие неизменные вещи, как твоя наглость и самомнение. Если тебе нужна будет моя помощь я всегда готов, чтобы это мне ни стоило, — серьезно заявил Соколов.

В наше время очень важно знать, кто предаст только в крайнем случае.

— Сегодня, как раз может понадобиться твоя поддержка голосом. Пора узнать, кто остался в живых из совета кланов.

Собрание совета кланов давно ожидаемое событие, и оно сегодня впервые за долгое время состоится в расширенном составе. В дальнейшем можно ожидать, что правительство империи будет сформировано из числа присутствующих. Для Анны останутся толькодекоративные функции. Зато это немного успокоит великие кланы, вцепившиеся в друг друга за трон империи и заодно повысит привлекательность поста канцлера.

Первая же новость о роспуске совета волотов наделала немало шума среди глав кланов. Голицын после смерти императора резко «повеселел» и сразу же объявил о создании отдельного государства. Первым своим шагом в роли самостоятельного правителя он решил подмять под себя ослабленных Долгоруковых и на данном поприще имеет вполне зримые успехи.

Резкие изменения в поведении чаще всего говорят о пропавшем метальном поводке. Скорее всего ранее наложенным императорской семьей в лице императрицы. Становится все интереснее и веселее, а у Михаила IV оказывается все-таки был план, но он не сработал. Подмяв под себя совет волотов император мог по-настоящему править империей.

На большом совете «верных», как с легкой руки Шереметева назвали собравшихся глав кланов и генералов, доклады шли один за другим. Ситуация в международных и внутренних делах складывалась не самым лучшим образом. В Российской империи назревал мощный кризис. И если гражданская повестка рисовала мрачную картину разрыва логистики и производственных цепочек, то военная была намного хуже.

Мятежники во главе с Юсуповым зализывали раны. Большинству волотов кланов удалось ускользнуть, но потеря более половины состава дружин не позволяли им начать активные действия, что давало нам время на передышку и сбор лояльных сил. Гражданская война только набирала свои обороты. Вернуть под контроль практически половину территории империи задача не из легких, да и враги легко могут воспользоваться проблемой. К сожалению, асуры не объединили людей. Мда, нашу расу ничего не исправит.

— Передовая разведка демонов замечена около Одессы. Патрули проводят поиск маяков, но пока безрезультатно.

Демоны нас никогда не оставят в покое, да и с асурами они не торопятся вступать в конфликт. Год спокойствия и я буду готов, но кто нам его даст.

— Кланы Ямато пытаются уничтожить вашего… подчиненного всеми доступными средствами. Пока безрезультатно.

Пусть и дальше пытаются. Сейчас нет времени заниматься Ямато.

— Свеи неожиданно заключили перемирие с германцами и наблюдают за исходом гражданской войны в нашей стране. Пытаемся получить хоть какую-то информацию. Без сводок от Тайной Канцелярии стало намного труднее работать.

Генерал Карпов так пока и не вышел на связь, что сеет определенную надежду в сердцах и умах элиты.

— Асуры захватили множество источников в восточной части Российской империи. Мы не можем перебросить ударный кулак через территорию, контролируемую кланом Юсуповых, а местные не справляются собственными силами.

Асуры, заняв Королевство Франков на этом успокоились в нашей части мира, что происходит на других континентах можно только догадываться. Если в империи жизнюки закрепятся потом будет очень трудно выжечь кладки химер.

— Ждем ваших приказов, князь! — подвел черту под всеми докладами генерал Разумовский.

Скользкая личность. В тоже время генерал смог сохранить нейтралитет западной армии лавируя между хищниками и интересами собственного клана.

— Приказ Генштабу подготовить план перехода империи на военные рельсы. Произвести расчет необходимого для увеличения количества имеющихся полков вдвое, расконсервировать оборонные заводы вокруг столицы и досрочно выпустить последний курс военных академий. На следующем совете обязан присутствовать ректор МАС и вновь назначенные министры. Выполнять обязанности канцлера будет Леонид Васильевич Орлов. У кого-нибудь из присутствующих есть возражения⁈ — молчание в ответ. — В таком случае, закончим на этом. Вечером проведем военный совет после того, как будем точно знать, на что можем рассчитывать. На этом все свободны.

По сути, я делаю тоже самое, что Юсупов, но для успокоения других можно рассказать про разные цели.

— Благодарю за оказанное доверие. Только теперь непонятно кому приносить клятву и нести службу, — открыто усмехнулся подошедший ко мне Орлов.

— В первую очередь Российской империи, но вы это знаете не хуже меня. Кому, как не вам разгребать гадюшник, что оставил после себя Юсупов.

Довольно кивнув, тесть всем своим видом показал, что нам надо поговорить наедине. Орлов сильно сдал в последнее время. Когда остатки было мира рушатся на твоих глаза не каждый сможет выдержать подобные изменения.

— Я вас внимательно слушаю, Леонид Васильевич.

— Совет волотов может показаться тебе пустой говорильней, но мы были не просто сборищем владеющих высшего ранга, но и хранителями империи. В том числе ее секретов и старых тайн, про которые иногда лучше не вспоминать. Сейчас наступило такое время, когда все средства хороши. Предлагаю совместно навестить один из старых тайников. Надеюсь, смогу тебя удивить.

Как никак меня хотят отблагодарить за возвращение должности главы правительства.

— С большим удовольствием последую за вами, канцлер. Удивить меня трудно, но я постараюсь…

Машины нашего кортежа остановились прямо посреди неприметного тупика в одном из кварталов центра города. Старых туннелей и катакомб под Москвой хватало не меньше, чем под Псковом или любым другим древним городом Российской империи. Поэтому лестница вниз за толстой стальной дверью меня нисколько не удивила.

Не было чадящих факелов, тянущейся паутины или пугающих завываний ветра. Лишь бесконечные бетонные ступени вниз и яркий свет от загорающихся при нашем появлении ламп. Неожиданно спуск закончился, и мы очутились в полнейшей темноте пока не заработали артефакты, освещая огромное пространство в несколько километров. Тут легко можно целую армию спрятать.

— Когда-то тут было хранилище самых мощных артефактов империи, кристаллов источников и неучтенных запасов золота на черный день. Как ты понимаешь, ничего от этого не осталось, — тесть смущенно прокашлялся в кулак. — И все же есть кое-что интересное именно для тебя. Две сотни лет тут работает особенный артефакт, с помощью которого в стазисе хранятся тела волотов и кудесников погибших на службе прошлым императорам. Уверен, ты сможешь воспользоваться данным хранилищем на собственное усмотрение. Моя миссия на этом закончена.

Посмотрев на ровные ряды прекрасно сохранившихся тел, я серьезно задумался о том насколько разными бывают сокровищницы. Для кого-то нет ничего прекраснее золота, других манит древность и эксклюзивность. Один мой знакомый профессор сходит с ума от поиска знаний и проведения различных экспериментов, а я ищу новые возможности. Стать кем-то большим, чем игрушка в руках Великих Сил. И рассматривал я в первую очередь не ценный материал для превращения в элитную нежить, а функционал хранилища с встроенными артефактами. Во внутреннем взоре окружающее пространство заиграло совсем другими красками.

* * *

В темном, темном подземелье вокруг источника Силы собрались мертвые маги, чтобы вершить не менее темные дела… На самом деле личам не требовалась темнота и на свету они не испытывали дискомфорт, но иногда соблюдали неписанные правила и использовали соответствующий антураж.

Задание Холмского создать Врата Смерти, наконец, подошло к концу. Даже для лича данный ритуал был чем-то запредельным по сложности исполнения и количеству используемых материалов. Затраченные ресурсы до сих пор вызывают вздохи сожаления. Тем не менее задача выполнена и пора ставить новую цель.

— Коллеги, перед нами стоят масштабные задачи по развитию некронауки. Круг Некромантов, Корпус Мертвых, Рыцари Крови и наш жаждущий власти… брат с восточных островов не стоят на месте. Нам важно не сбавлять взятый темп развития при этом сохраняя полный контроль над ситуацией в своих новых землях. Эксперимент с живыми должен продолжаться! Поэтому, жду от вас предложений.

Климент Аркадьевич Загорский — лич, правитель Мертвых земель, помощник князя Холмского и главный почитатель его знаний. После смерти «жизнь» профессора заиграла новыми красками. Кем он был раньше⁈ Наемным специалистом по взлому защиты, а еще ранее ученым на кафедре артефакторики в МАС. Сейчас у него целая вечность для занятия любимым делом, и он никому не даст разрушить свою идиллию.

— Наше превосходство в наличие безграничного количества материала и доступной некроэнергии, но пора перейти от количества к качеству. Создавать нежить с необходимыми нам параметрами или подобраться к тайнам преобразования, как ранее вам об этом рассказывал князь Холмский. Считаю, в этом и есть истинное искусство некромантии, мастер, — высказал свое мнение первый лич.

В отличии от профессора остальные личи не сохранили свои прошлые личности. Лишь небольшие обрывки воспоминаний. Холмский ничего не делает просто так и сохранившаяся личность Загорского особая привилегия. К профессору собратья обращались уважительно «мастер», а сами так и оставались с номерными прозвищами. Появились новые собратья, но они пока еще совсем, как дети. Возможно, скоро появятся первые именные прозвища в связи с увеличением обязанностей старичков.

— Лучше всего будет сконцентрироваться на укреплении основной базы. Развитие источника потребует он нас всей доступной некроэнергии и множество новых защитников. Прошлая тактика массового поднятия низшей нежити показала себя наиболее эффективной при наименьших тратах энергии, — произнес следующий лич.

В Мертвых Землях живые постепенно привыкали к мертвым хозяевам. Необременительные налоги и отсутствие постоянного контроля плодотворно влияли на сотрудничество. Бедные жители еще не знают какое место они занимают в планах профессора.

— Мастер, у нас есть прекрасный шанс попробовать наложить руны с драколича на полученный недавно материал. Мы забросили наш последний проект из-за невозможности напитать ритуал необходимой жизненной силой. Теперь, когда есть все необходимое стоит попробовать пройти через грань наших возможностей. Сейчас не время экономить, — третий лич рукой указал на ровные ряды материала, из-за которого до сих пор не стихали споры.

Загорский с удовольствием рассматривал тела мощных химер и редкие трупы асуров. Трехглавые гидры, огромные змеи, огненные саламандры, различные хищные кошки и невероятное количество членистоногих созданий. Прочный хитин брони привел любознательного профессора в невероятный восторг, как и его коллег.

Отдельная тема асуры. Сколько в них жизненной энергии и как жаль, что слишком мало целых экземпляров досталось после битвы. Климент Аркадьевич догадывался, что ключ к усилению лежит в познании асуров и их знаний. Смерть и Жизнь переплелись друг с другом, а это сулит невероятные перспективы. Решено.

— Начинайте подготовку к созданию Костяного Колосса. Кто бы не пришел на эту землю асуры, демоны или фанатики мы должны быть готовы ко всему. Нельзя потерять аномалию и ее стратегические запасы!

Глава 8

Большой пирог надо есть по кусочкам, чтобы не подавиться. Демоны, асуры, мятежники и затаившиеся внешние противники лишь часть проблем, обрушившихся на Российскую империю. Бросить все имеющиеся ресурсы на устранение асуров значит ослабить другие направления. Сейчас, как никогда необходимы союзники и хорошие новости для жителей империи.

Отсюда вполне логичным шагом было ударить по самому слабому противнику, чтобы сплотить людей громкой победой. Выбор противника был недолгим. В первую очередь, столице и промышленным регионам требовалось вернуть юг империи с огромными запасами продовольствия, ценных ресурсов и самого важного — людей.

Голицын, догрызающий хлипкую оборону клана Долгоруковых, не принял дипломатов и высказал немало похабных слов в сторону Анны и единой империи, поэтому его участь была предрешена. Слетевшая ментальная привязка превратила некогда хитрого главу клана в алчущего крови зверя, но это не мои проблемы. У меня есть цель в жизни, реальная угроза от богини и семья, которую надо защищать. Поэтому все, кто мешают выполнению задачи по наведению порядка в Российской империи будут уничтожены. И начать придется с самой разоренной земли.

Стоит признать, Долгоруковым в последнее время не везет. Всевозможные беды обрушились на их земли в следствии ошибок прошлых правителей и в конце концов на шее молодого главы клана появился «ментальный ошейник» от семьи императора, а теперь поводок от ошейника в руках Анны. Меня это совсем не устраивало и надо будет найти способ избавиться от прямого контроля великой княжны над значительной частью империи.

— Встречать нас сегодня будут, княже, не с хлебом и солью, а сталью и свинцом. Тысяч сорок или даже пятьдесят собрали. Людей бы пожалели…

Голицын или его советники всерьез восприняли угрозу, исходящую от союзной армии, и оставили в покое Долгоруковых, чтобы встретить нас на марше. Решение верное, если только не знать состав моего войска. Количество воинов противника легко объяснимо. Голицыны были единственным великим кланом, который остался в стороне от участия в войне кланов и сохранил всех своих владеющих.

— Не прибедняйся, Дед. Нам тоже есть, чем встретить гостей. Что по другим направлениям. Генштаб подготовил сводку?

Дед, вечно занятый подготовкой новых полков, экспериментами с Памятью Крови и охраной границы, наконец, освободился для ведения боевых действий и организации работы генштаба империи по взаимодействию между многочисленными подразделениями лояльных сил.

— Юсупов зализывает раны, созывает всех союзников и смотрит волком на все четыре стороны, Воротынский ждет в гости Орлова, а Захарьины уже прислали к нашему канцлеру послов, после того как вы освободили молодого главу. На востоке империи без изменений. Архилич по докладам из штаба Восточной армии все еще удерживает занятые позиции. Южная армия под руководством генерала Мансурова тянет время и торгуется ради преференций. Западная охраняет и заодно чистит от мародеров столицу. Северная армия вернулась на занимаемые позиции и по последним донесениям, как раз вовремя. У свеев снова бурлит, как бы нас не выбрали в качестве новой цели, — вампир недовольно скривился, четко представив себя сколько проблем могут доставить сейчас свеи.

Зашевелившиеся после мира с германцами свеи требуют особого внимания к себе. С перемирием тоже не все ясно. Недавно с яростью убивали друг друга и тут вдруг резко мир. Непохоже на кайзера и конунга.

— Держите меня в курсе изменений. Леонид, вы взяли под полный контроль «Объект»?

— Корпус Мертвых совместно с княжескими дружинниками полностью контролируют все подходы к Хранилищу. Инженеры Воронова готовы в любой момент выехать для проверки всех механизмов, а по артефактам надо привлекать сторонних специалистов, если вы сами не решите заняться этим вопросом, — ревниво посмотрел на вампира Леонид.

Ценность Хранилища не в трупах волотов или удачном расположении и не в спрятанных даже от последнего хранителя артефактах. Во внутреннем взоре есть немало плюсов, да и империя в годы своего могущества умела прятать ценности. Хотя я точно уверен искали любыми доступными способами, но видеть потоки энергии местные владеющие пока неспособны. Жалкие попытки астральных мастеров и поделки артефакторов идут не в счет.

А не пытался ли Орлов с моей помощью подойти к разгадке тайны хранилища? Тесть, конечно, у меня неплохой, но про свой прибыток не забывает.

В общем, грубые боевые артефакты, накопители, стационарные щиты и различное холодное оружие несомненно ценный прибыток для княжеской казны, но основное сокровище — само Хранилище. Созданное из неизвестных материалов оно полностью поглощало энергию, скрывая от взглядов демонов, асуров и… богов. Если к этому добавить некоторые способности горнила, то вырисовываются неплохие перспективы.

— Передай, пусть дети тверских бояр и дворян занимают свободные поместья в Москве, которые воли в нашу долю. Сам выкупай весь квартал вокруг «Объекта». Любыми способами. Посторонних там быть недолжно.

Императорский клан неохотно присягнул Анне. Занимаемый ими нейтралитет она не забыла и уверен вскоре полыхнет огнем вражды или ментальный контроль станет тем грузом на шее, что ее погубит. Мало кому хочется быть чьей-то игрушкой.

— Сделаем. К вам от клана Мстиславских прибыли, говорят срочно.

Клан Мстиславских сильно потрепало во время клановой войны, но после возвращения детей домой они стали одними из самых преданных моих союзников. Тем временем, по переданному видению от призрака противник решил встретить нас в чистом поле. Множество боевой техники, синие доспехи с гербами клана и гордые кудесники на холме во главе с Голицыным.

— Вряд ли это важнее ожидающей нас армии. Командуй, Дед, противник ждет нас в паре километров отсюда.

— Машины, стоп! — отдал команду рыцарь крови.

Сотни длинных фур и военных грузовиков остановились, после чего началась быстрая выгрузка моего войска. Нежити Корпуса Мертвых не требовалось удобство и за счет компактного размещения десятки тысяч мертвых воинов строились в атакующие порядки.

Дед вышел впереди мертвого войска в новых кровавых доспехах, которые получил в ходе ритуала из Памяти Крови. Взмах меча и колонны нежити последовали за ним. Огромная масса мертвых готова была ударить по подготовленным позициям противника. Длина и глубина фронта не интересовала мертвых. Добраться до живых и разорвать, проткнуть мечом и уничтожить магией живых.

Сегодня состоится битва между живыми и мертвыми, где я покажу своим союзникам и всем заинтересованным лицам мощь нежити. Не один дружинник не будет участвовать в сражении, а десятки операторов будут снимать итоги битвы. Вряд ли именно этого хотела богиня, тем приятнее будет испортить ей игру.

Голицын вместе с волотами и кудесниками ударил всей мощью клана. Работа с Водой накладывает свои отпечатки и если на севере чаще использовали школу Льда, то на юге в ходу был Пар или классическая школа. Удар был эффектным, но не эффективным. Что хорошо действует на живых бесполезно против мертвых. Нежити не суждено захлебнуться или умереть от обезвоживания. Пар также оказывает ослабленное действие на мертвые тела, а Водяные Плети и вовсе плохо работают против костей.

Удачные применения Гейзера или Кислотного Дождя особо не влияло на марш мертвых. Колоннам нежити было плевать на погибших товарищей, а юркие гули уже приблизились к первой линии и начали собирать свою кровавую жатву.

Выстрелы из мощных пушек раскидывали нежить в сторону, но они поднимались и снова шли вперед. Свинцовый дождь тоже был бессилен перед мертвыми и тогда в сердцах каждого воина клана Голицыных поселился предательский страх. Страх, от которого коченеет тело и дрожат руки.

Смотреть на последующую резню было неприятно. Дед один стоил целого войска, а вместе с рыцарями смерти и умертвиями, даже без моего вмешательства, вполне могли справиться с противником.

Шереметев и Соколов, двигаясь следом за мной рассматривали горы трупов и уничтоженную технику. Вампиры и Корпус Мертвых не знали пощады и не брали в плен. Ужас на застывших лицах и реки пролитой крови не давали привычного вкуса победы.

— Плохая война, — тихо произнес Шереметев.

Пехота гибла сотнями, пытаясь из огнестрельного оружия уничтожить костяных воинов, умертвий и гулей. Рыцари смерти возвышались темными фигурами и сеяли настоящий ужас среди войска Голицыных «Прахом» и «Костяной Жатвой». Что ж Корпус в очередной раз показал себя с хорошей стороны и способен выполнять некоторые задачи самостоятельно.

— Не бывает хороших войн. Для противника мы исчадия ада, для нас они. Все предельно просто — убей или умри.

Шереметеву явно было, что сказать, но он промолчал. После трансформации бывшего союзника Антон Яковлевич сильно изменился. Стал более задумчивым, и я часто ловил на себе его взгляд. Наверное, думает правильную ли он сторону выбрал.

Жнец Смерти из Шуйского получился на удивлении очень смышленым. К смертям от рук Тайной Канцелярии прибавились другие жертвы из мятежных кланов, причем жнец не зарывался и не лез к сильным владеющим. Позже надо будет повторить удачный подъем, который позитивно влияет на бунты дворян.

Не встречая сопротивления, в окружении вампиров я добрался до бывшего главы совета волотов. Огромное влияние и власть оказались пшиком, построенным на ментальных способностях императорской семьи и откровенного шантажа Юсуповых. И теперь Голицын с ужасом смотрел на гибель цвета клана и многочисленных родичей. Вампиры рода Лисицыных сегодня себя не сдерживали и устроили пир прямо посреди поля битвы.

— Ты просто чудовище! — прокричал Голицын.

— Не больше, чем ты сам.

— Столько слов о боярской чести и справедливости. И чем ты отличаешься от всех остальных, Холмский⁈

— Тем, что я выполняю свои обещания.

Клинок Кристины без моих указаний завершил жизнь еще одного видного деятеля уходящей эпохи. Каждый человек, достигший вершины власти начинает думать, что он самый умный и весь мир крутится вокруг него, пока его жестко не выдернут из вымышленного мира. Недоумение навсегда застыло в глазах Голицына, так и не сумевшего понять свою роль в этой жизни.

— Нам предстоит еще много работы. Заканчивайте здесь и пусть операторы детально покажут, что ждет тех, кто не хочет договариваться. И найдите кто-нибудь Долгоруковых, посмотрим, что можно будет сделать для долгожданного мира на этих землях.

Бытует мнение, что империи, построенные на большой крови, долго не живут и в этом есть доля правды, если бы не одно существенное дополнение. В ином случае, те кто боится ее пролить рискуют потерять не только свою жизнь, но и доверившихся людей. Рушатся судьбы и семьи, миллионы людей проклинают нерешительного правителя и в конце концов все выливается в очередную гражданскую войну. Такова судьба многих империй, но не моей новой родины.

* * *

Умелые руки полураздетой суккубы мяли плечи млеющего от удовольствия демона-аристократа. Привычная картина для множества миров Хаоса, если бы не окружающая демонов зелень цветущего сада и обилие мирно пасущейся живности.

— Почему бы нам не пройти через главный якорь портала, после чего скрыться в мирах Хаоса? Тебя любой лорд возьмет к себе на службу. В этом мире мы неплохо устроились, но в любой момент нас могут уничтожить псы Зилода, — в очередной раз закинула удочку суккуба.

Поместье одного из кланов османов стало местом обитания Калеба и Ламины. Суккуба от скуки обрабатывала местных дворян своими ментальными способностями и вскоре целый регион буквально кормился из ее рук. К тому же, привычное занятие немного отвлекало ее от плохих мыслей.

— Зилод только этого и ждет, чтобы навсегда покончить с нами, — довольно потянулся Калеб, поднимаясь с ложа. — Пока Хаос благосклонен ко мне лорд постарается соблюдать правила, но допусти мы хотя бы одну ошибку и его ничего не остановит. Поэтому пора вновь показать свою полезность.

Калеб после рассказа князя Холмского об асурах тут же отправился к лорду Зилоду, но ему отказали в приеме, правда разрешения ждать пришлось недолго. Советники и полководцы лорда идеальные помощники Калеба, пусть они об этом и не знают.

— С нетерпением буду ждать твоего возвращения, — провела руками по своему совершенному телу суккуба. — Не задерживайся слишком долго…

Калеб с Ламиной через несколько веков снова были вместе и хотя аристократ все еще полностью не доверял суккубе с ней было намного лучше, чем без нее. Калеб отогнал от себя мысль ненадолго задержаться и во вспышке портала перенесся в тронный зал дворца Стамбула. Появившись, как всегда, в самый интересный момент.

Созданные горнилом демоны-советники боялись поднять голову и лишний раз навлечь на себя гнев лорда Зилода. Горка пепла одного из неудачников говорила о том, что хозяин горнила сегодня не в духе.

— Ламина была успешнее тебя, Сестреция, а твой слуга в очередной раз оказался бесполезным куском мяса. Может мне ее вернуть⁈

От слов лорда повеяло долгими пытками и невыносимой болью, от чего висевшие на стенах едва живые человеческие рабы взвыли дурным голосом.

— Мы недооценили противника. Холмский силен и имеет большую популярность в империи. Попытка победить его открыто на поле боя или через недругов потерпела крах. Значит пора попробовать другой способ. Позвольте мне лично заняться некромантом? — выпятила свои достоинства верховная суккуба.

— Слуга Смерти мне порядком надоел и Хаос как-то странно реагирует на него. В битве порталы срабатывали через раз, пока не накрылась вся сеть… Действуй, но я больше не потерплю твоей неудачи, Сестреция, — лорд повернулся к полководцу. — Что там со светляками, почему мы потеряли так много низших?

— Вмешательство сильной жрицы Света помешало нашим планам, мой лорд. В этом нет моей вины и в следующий раз мы подготовим больше низших демонов, — ответил худой демон с обитыми темными копытами.

— Жалкие отговорки неудачника, — полыхнул ярким огнем глаз лорд. — Ты бесполезен, Лаград.

Брызги темной крови окатили демонов с ног до головы, а свободная искра устремилась к горнилу.

— Я больше не потерплю от вас глупых ошибок. Мне проще создать себе новых советников. Кого я вижу… Калеб, зачем ты искал встречи со мной?

Аристократ спокойно воспринял картину наказания, которая была показана специально для него. Хорошо, что лорд не догадывался, кто именно испортил ему портальную сеть.

— Прошу прощения за мою настойчивость, но вы обязаны знать о новой проблеме, что нависла над нами. Прибытие на орбиту планеты наших исконных врагов — асуров, мой лорд, меняет расклад сил.

— Ты опоздал, я уже знаю о появлении этих тварей. Пока белокурым тварям нечем похвастаться, — довольно рассмеялся Зилод.

— Асуры захватили плацдарм рядом с Сердцем и нацелились на его захват. Как следует из донесений моих шпионов у врага неплохие шансы на успех. Если они захватят настолько мощный источник энергии, то смогут регулировать потоки, без которых нам…

Дикий рев и волна сырой энергии Хаоса мгновенно лишила жизни, распятых на стене рабов.

— Этот мир будет моим и ничьим больше! Отозвать легионы с границы. Мы больше не будем терять старших демонов. Пусть черви, что поклялись служить нам сами воюют с фанатиками. Калеб, теперь ты займешься войной со светляками!

— Все будет сделано, как вы прикажете и даже больше, мой лорд, — учтиво поклонился аристократ.

Калеб за столетия полностью изучил своего лорда. Зилоду было приятно скинуть свои неудачи на другого, а самому заняться более приятным делом. Жечь, убивать, пытать и ждать своего триумфа. Осталось ждать меньше года, когда первый легион очнется ото сна и привыкнет к новому миру, после чего начнет свой победоносный путь. И аристократ в тайне надеялся, что люди будут к этому моменту готовы.

Глава 9

— Князь Холмский, рад приветствовать в военном лагере верных империи кланов и позвольте проводить вас до моего господина, — уважительно поклонился офицер дружины клана Орловых и тут же спохватившись представился. — Сотник Строгов — личный порученец Леонида Васильевича Орлова.

Четверо подчиненных сотника всеми силами старались не смотреть в мою сторону при этом крепко вцепившись в амулеты своих богов, которые были одеты поверх легких бронежилетов. Глупое суеверие, которое ничем не поможет воинам.

— Буду благодарен за вашу помощь, сотник. Расскажите, какая сложилась обстановка в лагере?

— Сидим, как на бочке с порохом в ожидании взрыва. Может ваше прибытие изменит ситуацию в лучшую сторону…

Лагерь Орловых и примкнувших к ним кланов поражал пестрой расцветкой многочисленных знамен и вычурных палаток. Количество сторонников канцлера поразительным образом увеличивалось в количестве после каждой победы над мятежниками. Постепенно союзное войско обросло ненужным балластом, от которого толку нет, но и избавиться нельзя.

Взгляды встречающихся нам по пути воинов менялись по мере того, как они узнавали меня. После знаменитой победы над кланом Голицыных я приобрел привычное к некромантам и Королю Ночи отношение в среде живых. Страх и Ужас.

Кадры марша мертвых и последующей резни широко разлетелись по Паутинке и телеканалам соседних государств. Положительная реакция на уничтожение мятежника Голицына была только среди жителей империи. В редких случаях высказывали сдержанную позицию, как в Поднебесной империи и Рейхе, а в основном широко осуждали применение нежити. Даже архимаг Альбиона наглец и тот высказался, хотя ему точно стоило бы помолчать.

Особенно резкими на высказывания были представители Братства Инквизиции, да и в целом все светлые жрецы. Жаль, что жизнь рядом с Мертвыми Землями ничему не учит верхушку Ордена. Правда, стоит упомянуть, что светляки недавно одержали громкую победу над демонами и теперь увереннее смотрят в завтрашний день, поэтому могли позволить себе критику.

Зато пришла первая весточка от Розы. Девушка отлично показала себя в битве с демонами, после чего даже самые ярые скептики среди жрецов и рыцарей поверили в ее особый дар к силе Света. Роза прекрасно вписалась в элиту Ордена и в скором времени обязательно увеличит число своих сторонников. Впрочем, именно это мне и требовалось.

Было некомфортно отправлять влюбившуюся в меня девушку в логово фанатиков, но дела в первую очередь, да и данный план я вынашивал еще при первой нашей встрече. Влюбленность и любая привязанность для некроманта опасный фактор, от которого наставники избавляют в первый год обучения. Своим ученикам я об этом не распространялся. Пусть попробуют все прелести жизни.

— Георгий Семенович, я не хочу ничего слышать о вашем противостоянии с кланом Горячевых. Вы взяли на себя определенные обязательства, когда присоединились к союзной армии!

Орлов, выслушивающий очередного жалобщика, увидев меня заметно обрадовался и повеселел. Тут же заявив всем посетителям о срочных делах и, пригласил меня в свой штаб.

— Наконец-то дождались. Без тебя, Кирилл, здесь ничего не решается, и никто не хочет работать. Каждый норовит показать свой гонор и рассказать о великом вкладе в общее дело, хотя привел от силы сотню дружинников. Надеюсь, ты сможешь унять эту вольницу, — покачал головой уставший тесть.

— Разберемся, Леонид Васильевич. Скажите, почему вы оставили великую княжну Анну наедине с большими соблазнами?

Пока я наводил порядок на землях Долгоруковых и Голицыных прошло немало времени и новость о том, что канцлер самостоятельно решил покарать мятежников вызвала у меня далеко не самые приятные чувства.

— Держать весь этот сброд рядом с Анной было намного хуже, а так я увел почти все неподконтрольные нам войска из столицы. Шереметев остался. Антон Яковлевич согласился принять чин действительного тайного советника и наделен достаточными полномочиями, чтобы остановить принцессу. Раз он больше не грезит сражениями, так пусть займется полезным делом. Его способности, несмотря на ваши разногласия…

— Про способности Шереметева я знаю не хуже вас, а его обиды и личное отношение здесь не играет никакой роли. Сам со временем все поймет.

— Твое дело. У нас есть немало и других проблем. Что с пленниками делать? Семь тысяч простых воинов, да и владеющие с дружинниками клановыми есть. Всех казнить как-то рука не поднимается… хочется крови поменьше лить под старость лет, — взялся за амулет на шее канцлер.

Я внутренним взором посмотрел не обман ли передо мной. Постарел канцлер. Раньше он не задумывался над тем, что делать с предателями.

— Отслужат год под клятвой в первой линии и могут быть свободны. Никаких тюрем или выкупа.

— И то правда. Пусть своей кровью искупят вину перед соотечественниками, — прокашлялся в кулак Орлов. — Так может сейчас суд и начнем помолясь всем богам? Только ты с нами в храм не ходи. Жрецы все равно не пустят, боятся они тебя.

Суд над мятежниками затянулся на весь день. Топор палача, помилования для женщин и детей, выкуп в редких случаях. Клановые дружинники с пониманием отнеслись к своей новой участи. В ином случае, на их месте могли оказаться и наши воины. Профессионалы всегда в цене. Глупо уничтожать полезный ресурс из-за чужих эмоций.

Горлопаны из примкнувших кланов пытались набить себе цену и устроить балаган, а не суд. Орлов давил авторитетом, если не получалось подключался я. Обычно хватало моей безмолвной поддержки или небольшого внушения для самых наглых. Образ Короля Ночи прекрасно защищал от чужих амбиций, а дураков, кто не понимает, когда надо остановиться, итак, ничего не спасет.

Лояльные силы кланов действовали не только из самых лучших человеческих побуждений, но и за определенные преференции. Захват территорий, производств и накопленных ресурсов. На многое приходилось смотреть сквозь пальцы в период великих потрясений. Вскоре все изменится и те, кто не сможет перестроиться окажутся в одной яме с теми, кого они недавно увлеченно грабили.

Закончив с судебными разбирательствами, канцлер остался готовить разношерстную армию к выступлению, а меня ждал путь к Юрию Демидову, который обещал передать важную информацию о Юсуповых и предателе в наших рядах. Действовали мы уже не так далеко от бывших земель Демидовых, поэтому под защитой отряда личников я выехал на встречу.

Пожелтевшие листья за окном и хмурая погода настраивали на философские мысли. Богиня четко обозначила приоритеты и теперь мне остается только сделать правильный выбор пути… неожиданно чувство тревоги вонзилось в спину ледяными иглами.

— Тормози!

Визг тормозов машины от резко среагировавшего водителя совпал с длинной ветвистой молнией, ударившей прямо перед нами. Выскочив из машины вместе с бойцами я быстро осмотрел окрестности внутренним взором. По засветкам аур пять волотов и несколько десятков кудесников. Все что смогли собрать мятежники, но для меня и этого более чем достаточно.

К сожалению, противник не стал заводить долгих речей в стиле вселенского злодея или доброго героя. Нас поймали в классический огневой мешок с единственной задачей во чтобы то не стало уничтожить ужасного некроманта, то есть меня.

Каскад Молний с Ледяной Вьюгой и Огненным Дождем устроили настоящий апокалипсис на том месте, где только что была колонна машин. Блуждающие по земле молнии быстро находили свои жертвы, ледяные осколки разрывали тела на части, а капли яркого пламени довершали начатое. Щит Силы мгновенно cлетел, несмотря на внушительную подкачку и только способность лорда демонов спасла меня от истощения. Горнило всегда было готово поделиться энергией Хаоса со своим хозяином.

Мое сопровождение из отряда личников с верным Леонидом просто перестали существовать от мощного удара волотов и буйства стихий. Единственное, что я успел сделать отправить в сторону противника накаченное до предела заклинание некромантии.

Волна Смерти горящими черепами отправилась в поисках своих жертв, после чего я снова отчаянно выстраивал различные щиты и сферы над собой. Владеющие высших рангов и не думали на этом останавливаться, применяя накопители для восполнения энергии и готовясь к новому удару. Кудесники не давали сконцентрироваться постоянными жалящими уколами от десятков стихийных техник.

— Воздушная Тюрьма. Нет, он слишком силен. Формируем Звезду. Остальные задержите его, — раздалась команда знакомым голосом Юсупова.

Пришел лично уничтожить меня. Достойно. Осталось выжить и вырвать его сердце вместе с душой. Надо во чтобы то не стало прорваться к Юсупову и не дать закончить сформировать звезду волотов. Помощь горнила не вечна.

Кудесники в боевой форме выглядят страшно, а когда на тебя одновременно бежит около полусотни идеальных боевых машин начинаешь задумываться о вечном. Сосредоточие Земли было опустошено на поддержку щита Силы, что дало время переключиться на энергию горнила. Никогда не думал, что меня спасет Хаос. Осталось лишь одно доступное оружие, так почувствуйте всю мощь Смерти.

Использовав всю имеющуюся у меня некроэнергию я отправил Дыхание Смерти в приближающихся противников. Крики ужаса и распадающиеся на глазах тела не остановили врага. Уменьшив наполовину не ожидавших от меня удара кудесников, настало время принять свою скрытую часть души. Враг ко многому был готов, но только не к появлению на моем месте крылатого демона с двумя кривыми мечами.

Изогнутые мечи жаждали вкусить крови и души живых. Хищно блестел темный металл лезвия, вскоре окрасившийся кровью врагов. Упоение битвой, как приятно было чувствовать полное превосходство. Такие слабые и хрупкие люди легко умирали от каждого удара мечей, заклинания Хаоса разрушали структуру тел при этом сохраняя самое ценное. Людские души. Нет ничего более ценного для демонов.

Потеряв контроль, я стал сторонним наблюдателем моей демонической части. Резня выкованными в адском пламени мечами и нечеловеческий хохот неуязвимого для ударов кудесников демона сводил с ума неподготовленных к подобному людей.

— Не успеваем. Применяйте артефакты и накопители. Уничтожьте эту тварь! — указал на меня пальцем Юсупов, чем привлек к себе внимание демона.

Зря он это сделал. Почти сформированная звезда волотов представляет опасность даже для лорда демонов. Мне, конечно, хотелось бы пообщаться поближе с предводителем мятежных кланов, но перехватить обратно управление своим телом у меня так и не получилось. Поэтому я лишь смотрел за продолжением резни и медленным вытягиванием души Юсупова из еще трепыхающегося тела.

Что мне нравится в представителях имперских кланов так это отсутствие страха и готовность умереть за свой клан и его достижения. Неважно земля это, слава предков или обычная гордость. Волоты до последнего пытались уничтожить ужасного демона, правда безрезультатно.

Воздушный таран отбросил демона на несколько метров и от удара об дерево я наконец смог перехватить управление собственным телом.

— Хватит, демон! Только я хозяин собственного тела и души!

Загнать в угол зверя было непросто, но я справился и осмотрел поле боя. Поле Искажения, отправленное в ответ на удар волотов раскидало части тел на сотни метров вокруг. Правда от горнила пришла недовольная эмоция. Импов демон истратил все запасы. Но теперь я немного начинаю понимать способности лордов. Они ужасают.

От Юсупова даже души не осталось. Плохо, я хотел бы пообщаться с ним и узнать, кто его контролировал. Зато другая душа трепеталась в моей руке, пытаясь вырваться на свободу и я все никак не мог сделать выбор. Когда мой верный командир личников подошел несколько месяцев назад и сказал что не хочет быть мертвым я принял его выбор. Что ж у меня есть для него иной вариант. Ненамного лучше.

Неподалеку от места битвы меня ждал неприятный «сюрприз». Распятый на дереве человек с многочисленными следами пыток был никем иным, как Демидовым. Если этот «кусок мяса» еще можно назвать живым человеком.

— Кирилл, я ни за чтобы не предал тебя. Я никогда не забуду твою помощь моему клану и младшим родичам, — прохрипел Демидов, сплевывая сгусток крови.

Все-таки не он. Позже я обязательно найду предателя, и он пожалеет о содеянном.

— Ты сполна расплатился за мою поддержку мастерами и технологиями. Мы в полном расчете. Может быть тебя успокоит, что Юсупов навсегда мертв.

— Жаль не я убил этого упыря. Ничего, — с трудом выдохнул Юра после того, как я наложил на него легкое исцеление. — С остальных я вдвойне долг истребую. Пока не убью всех Юсуповых — не умру!

Демидов не собирался прощать врагов, истребивших его семью. Кровавая вражда не утихнет сама собой пока не заберет всех, кого она породила, а значит надо заканчивать это безумие пока оно не уничтожило всю империю.

На сигнал тревожного амулета прибыл лично Дед и его гвардия из рыцарей крови. Недовольные вампиры ходили вокруг трупов врагов, а Дед внимательно меня осмотрев не выдержал и хекнул от удивления.

— Ты стал сильнее, княже. И в глаза твои простым смертным лучше не смотреть.

Неудивительно. Хаос не ушел просто так, а лишь затаился, чтобы снова попробовать взять власть над моим телом.

— Соберите тела наших воинов, если найдете останки. Похороним их по-человечески в Твери.

— Леонид?

— Погиб.

— Жаль, из него вышел бы отличный рыцарь крови. Такова судьба каждого воина, но мы будем всегда хранить память о нем в своих сердцах.

Дождавшись прибытия армии канцлера, я плотно занялся моим единственным пациентом. Постоянная перекачка Демидову энергии стихии Земли и лечение выученными в МАС техниками исцеления начинало приносить первые результаты. Он скрипел зубами от собственного бессилия, но стойко терпел все муки тяжелого восстановления из куска мяса в полноценного владеющего.

Двигаться в окружении целой армии не по мне. Хаотический клинок высшего демона-убийцы, редкий яд повелителей жизни асуров или аватар Света убьют и архимага при должной подготовке. И все же второй раз подобной битвы я не переживу, пока не заполню резервы, да и мои подданные-демоны скорее всего сильно опечалились полному опустошению горнила.

Тем временем гражданская война подходила к концу. Серия чувствительных ударов по разрозненным силам мятежников привлекла к нам еще большие силы, а смерть главы альянса и сильнейших владеющих сделала финал мятежа делом предрешенным. Тряпки флагов самостоятельных государств скоро отправятся в прошлое, как и многие кланы империи.

— Князь, могу я попросить вас не отправлять нежить в бой? — официально обратился Орлов.

— Если вы хотите потерять верных дружинников, кто я такой, чтобы вам отказывать, Леонид Васильевич.

— Не обижайся, Кирилл, но сам понимаешь нам еще один мятеж с жрецами во главе точно сейчас не нужен. Пусть лучше погибнут не самые лучшиепредставители клановой элиты, чем мы раскачаем лодку. Пусть «сильнейшие воины империи» покажут себя в деле, а то за долю в разделе трофеев кричат до хрипоты в горле, — презрительно усмехнулся Орлов. — Сегодня последний день, когда мы льем кровь между собой. Клянусь!

Суеверие и блажь, как с такими людьми строить крепкое государство непонятно. Остатки Юсуповых и примкнувшие к ним мятежных кланов собрались забрать с собой, как можно больше врагов. Переговорщика они заткнули свинцом еще до того момента, как он успел сказать хоть одно слово.

Быть сторонним наблюдателем мне приходилось не раз, но смотреть на избиение городского ополчения, разбавленного редкими дружинниками совсем неинтересно. Полчаса битвы и стольный град Юсуповых сдался победителям. Командиры наемников с трудом сдерживали бойцов от банального грабежа. К сожалению, не все наемники одинаковые. Есть несколько хороших отрядов, но остальные банальный сброд. Впрочем, и таких можно использовать.

Дворец и воздвигнутые вокруг него укрепления единственное место, что еще огрызалось стихийными техниками и пулеметными очередями. Стоило мне приблизиться на расстояние выстрела, как среди защитников поступила команда прекратить огонь. Верное решение.

В просторном зале дворца никого не было кроме одного человека. Михаил Юсупов застыл посередине бального зала с необычайно бледным лицом, но все еще держал себя в руках. Готовится гордо принять смерть, как подобает настоящему дворянину.

— И что превратишь меня в очередного ходячего трупа или убьешь на потеху толпе? — сверкал давней отметиной от зомби Юсупов.

— Нет, живи.

— Ты уничтожил великий клан, чтобы в конце сказать мне живи⁈ — засверкал молниями на кулаках Михаил.

— Запомни, эмоции убивают. Если ты не можешь справится с самим собой значит твой враг победил. К тому же, твой труп для меня бесполезен, а так послужишь империи. Возможно, у тебя появятся дети, а через пару поколений Юсуповы станут верными сынами Отечества и будут считать, что я спас вас от неминуемой гибели.

— Все у тебя просто в жизни, Холмский. Почему тогда ты не сядешь на трон?

— Для меня он слишком тесен. Мир не заканчивается за пределами нашей империи и есть вещи за которые надо сражаться до последнего вздоха. Поэтому у каждого из нас свои цели и пути их достижения.

Для Юсупова предел мечтаний стать императором, взять в жены Анну и мудро править преданно любящими его поданными. Тот, кто уже проходил нечто подобное знает, что правители часто не предоставлены сами себе и тонут в массе ненужных ритуалов, а в это время правят и снимают основные сливки совершенно другие люди. Пусть Анна блистает на троне, а я буду использовать ресурсы Российском империи для достижения своих целей и ради общего блага.

— Тогда позволь мне идти рядом с тобой, чтобы найти свою достойную цель в жизни! — протянул для пожатия руку Юсупов.

В древних родах, как бы не пытались это исправить мастистые революционеры есть определенные плюсы. Достойно принять удар судьбы и упав, найти силы снова подняться способны только самые сильные из нашей расы. Юсуповы, несомненно, немало времени уделяли воспитанию своих отпрысков. Хотя, это может быть обычная хитрость или желание примкнуть к победителю. В этом тоже нет ничего необычного.

— Прежде чем мы вместе выйдем отсюда я возьму с тебя и твоего клана виру. Ты же не думал, что ваш клан после поражения и неудачного мятежа ничего не потеряет⁈ Придется идти на большие уступки, Михаил.

Застывший в ожидании грядущих проблем Михаил готовился к самому худшему. Кстати, правильно делает. Чтобы прекратить вражду надо использовать древний способ, придуманный нашими предками в самые кровавые годы междоусобиц. Должно прекрасно сработать и в этот раз.

Глава 10

Столица любой страны постоянно притягивает к себе внимание новых жителей и обладает незримой силой. Ты просто можешь раствориться в ней, попытаться поймать восходящий поток или грубо взять бушующую энергию под свой контроль. Столица Российской империи обладала поистине магнетическим влиянием. Многие хотели стать властителем судеб в городе императора, но со временем неизменно оказывались на свалке истории.

Город взирает на каждого, кто приехал. Достоин ли ты или тебя пережуют и выплюнут, как сотни тысяч до этого. С вокзала каждый час выходили сотни молодых людей в надежде покорить Москву. В основном возвращаясь домой с потухшими глазами.

Скоро МАС откроет свои двери для новых студентов со всех слоев общества империи. В этот раз я надеялся, что мест для обычных граждан станет больше ввиду высоких потерь среди дворянства. Обновление элиты — первое правило для любой империи.

— Скажи, зачем ты хочешь женить меня на Юсуповой? Я ненавижу их клан и своими руками удушу жену в первый же день после свадьбы, — сжал руки от ярости Демидов и тут же недовольно скривился. — Или она меня.

Вот, как наладить жизнь в государстве, когда один из достойнейших представителей клановой элиты империи никак не хочет положить свое личное счастье на алтарь борьбы за будущее империи.

— Сколько агрессии, Юра! Молодой жене позже будешь показывать свои яркие эмоции и сексуальные предпочтения. Меня в это не втягивайте.

— Да как ты не поймешь⁈ Мы ненавидим друг друга! Она чуть не выцарапала мне глаза после того, как вы нас оставили наедине, — не унимался Демидов.

Признаю, попытка первого знакомства не удалась. Ничего страшного.

— Значит ты ей не безразличен. Может она по-другому не умеет оказывать знаки внимания. Уверен, позже ты начнешь лучше понимать свою супругу. Как когда-то сказал мне дядька Николай стерпится-слюбится. Не переживай, не ты первый, не ты последний.

Тяжелый выдох Юры сквозь стиснутые зубы наверняка слушали во всех помещениях Красного Дворца. Сделав несколько глубоких вдохов и поправив галстук на шее, наконец, успокоился.

— Ну а сестра моя? Ей за что все это, Кирилл? Страдать всю жизнь рядом с самолюбивым Юсуповым лучше сразу убить, чем так мучаться!

— Твоя двоюродная сестра не из тех, кто даст себя в обиду. Юсупову, в любом случае, придется найти общий язык со своей женой. Мы обговаривали с ним данный момент.

— Все равно, я считаю, ты должен был спросить мое мнение. Я готов отдать тебя долг жизни, но в своей личной… — резко прервался Демидов. — Смотри, идет упырь среди честных людей и даже не поморщится.

— Князь, — склонил голову Михаил, увидев меня и скривил губы при виде Юры. — Демидов, и ты тут⁈ Я уже подумал, что ты на всю жизнь закроешься среди своих заводов и не будешь мешать жить остальным нормальным людям.

— Я буду ждать, когда ты допустишь ошибку и покажешь всем свое истинное лицо вечного предателя. Тогда я лично избавлю мир от такого чудовища, как ты, — в предвкушении улыбнулся Юра.

Юра был в своем праве ненавидеть Юсуповых, но ненависть медленно сожрет и его самого. Так что пусть попробует заняться чем-нибудь более полезным. Например семьей. Чтобы прекратить кровавую вражду между двумя кланами мне пришлось пойти на кардинальные меры и сблизить бывших врагов узами родства. Надеюсь, сработает не хуже, чем у предков.

— Как у вас прекрасно, скажем так, даже по-родственному сложились взаимоотношения. Рад бы и дальше слушать вас… Господа, мы же не хотим опоздать на заседание совета⁈

Совет кланов в этот раз собрался в полном составе. Гордые представители кланов настороженно взирали друг на друга. За последний год многое изменилось. Былые «ферзи» пали, а новые еще никак не заявили о своих намерениях. Поэтому главы кланов собрались узнать, как дальше жить от того, кто будет «рулить» кораблем под названием Российская империя.

— Кирилл Дмитриевич, разрешите начать? — на публику попросил разрешение канцлер и после моего кивка продолжил. — Благодарю. Нам многое сегодня предстоит обсудить и принять судьбоносные для империи решения, поэтому не будем терять время.

Как нестранно, серьезные противники в совете кланов у меня могут быть только среди союзников. Все давно решено и обговорено. Осталось оформить новые законы на бумаге.

За несколько лет пройти путь от сбитого машиной юноши с одним старым ратником, до того, кто решает судьбу империи. Неплохо.

Анна из последних сил пыталась хранить невозмутимость. Сегодня ее ждет немало потрясений, поэтому догадываясь о неприятных последствиях она встала со своего места, чтобы сохранить достоинство императорской семьи.

— Господа, позвольте мне сказать слово, прежде чем вы начнете несомненно важную работу совета.

Безразличное молчание. Пока она никто и даже после коронации мало что изменится. Как же вспыхнули ее глаза. Сильна ничего не скажешь. За власть она будет драться до последнего вздоха, но до этого момента еще надо дожить.

— Конечно, мы выслушаем вас, ваше высочество, — легко согласился Орлов.

— Я благодарна всем вам за то, что в империи, наконец, настал мир, а виновники кровавого мятежа получили по заслугам, — сделала заминку Анна, бросив взгляд на скучающего Михаила Юсупова. — Обещаю, после моей коронации мудро править страной и щедро наградить верных сынов Отечества.

Пока ей нечем купить своих сторонников. Возможно, позже что-то изменится, но не сейчас.

— Кхм. Спасибо, ваше высочество, за теплые слова, а теперь мы продолжим. Господа, перед вами документы регулирующие взаимоотношения между кланами и государством. Перечень прав дворянства и его обязанностей. Далее, новый вид воинской повинности и налоговая база. Отдельно стоит упомянуть всеобщее обучение владеющих и единый реестр…

Все решения принимались быстро и единогласно. Каждый получил, что хотел с наименьшими потерями в личных привилегиях. Завтра империя проснется уже с совершенно иным госуправлением. Более привычным мне. Осталось только отпраздновать это дело, как двери в зал совета раскрылись.

— Там, там… — с круглыми от удивления глазами не мог никак сказать, что случилось дворцовый гвардеец.

Готовые ко всему волоты империи при поддержке кудесников в полной боевой готовности вышли из Красного Дворца. К счастью, нас никто не атаковал. Странного вида летательный аппарат, приземлившийся на площади, привлек немало внимания окружающих людей, как и необычные чужеземцы вокруг него. Вроде люди.

— Мне нужен Любомир, — на русском языке, хоть и с сильным акцентом, в который раз произнес мужчина в старинном котелке на голове.

При более детальном осмотре, на первый взгляд, иностранец совершенно не внушал. Невысокий темнокожий мужчина с крючковатым носом и полным отсутствием растительности на лице. Если не смотреть на него внутренним взором, то можно сделать большую ошибку. Второй див, встреченный мной в этом мире, не пускал пыль в глаза от чувства собственного могущества.

— Можете говорить на своем языке активирован артефакт-переводчик. Я, Кирилл Дмитриевич Холмский, а вы кто такой?

Включенный артефакт привлек внимание мужчины.

— Оу, очень интересно, как я вижу время у вас не стояло на месте. Прошу прощения, совсем забыл имперский этикет. Меня зовут Акауана верховный жрец Уарикоча.

Язык сломаешь пока выговоришь. Ничего не поделаешь дипломатия сложная наука. В прошлый раз с принцессой Ксу я чуть не натворил большой беды. А вот новость о диве-чужестранец в столице империи куда хуже. С другой стороны драки нет, что уже неплохо.

— Мы рады приветствовать вас в Российской империи, Акауа… — бросил я попытку правильно выговорить имя дива. — До Любомира не так просто добраться. Аномалия неприветлива к гостям, но я сделаю все возможное, чтобы оповестить его о вашем прибытие.

Летательный аппарат с металлическими лопастями выглядел так, как будто скоро развалится. Тем не менее в империи нет даже такой техники. Интересно будет отдать своим инженерам на изучение.

— Аномалия. Самое сильное Сердце со стихией Воздуха дает преимущество всем жрецам Кона в нашем мире. Чтобы им птицы глаза выбили, — сделал сложный знак рукой див. — Можете называть меня Ака. Так делал Любомир, хотя я ему не разрешал. Ты силен и владеешь Землей, как и я, но ваши горы не обладают нашей силой. Анды тянутся через все наши земли. Вот где настоящая мощь! Империя Инков огромна. Мы покорили все народы рядом с собой и взяли горы себе. Гринго с севера не раз обломали зубы о нашу защиту и стали кормом для храмовых зверей. Прости, ты тоже белый.

— Ничего страшного для меня не имеет значения цвет кожи.

— Белые с белыми, черные с черными, желтые, красные и далее… Для меня это важно!

Пока мы разговаривали я почувствовал на себе чужое внимание с таким знакомым и родным «привкусом» вулканического пепла. Внутренний взор был бесполезен и тогда я обратился к способностям лорда демонов, чтобы вытащить из реки Хаоса чужого наблюдателя. Каким же было мое удивления, когда наблюдатель оказался необычайно красивой девушкой, которая тут же вцепилась мне в губы долгим поцелуем. Конечно же под вспышки многочисленных камер. Жены точно не простят.

— Это кто? — удивился Ака. — Я не слышал, что у вас живут краснокожие люди. Удивительная страна империя Русов.

— Хотел бы я тоже узнать ответ на ваш вопрос.

Демоница выглядела сногсшибательно. Кожаные полоски на теле почти ничего не скрывали и давали возможность разглядеть прекрасное тело. Горящие пламенем глаза так и звали утонуть в омуте сладострастия. Если бы не одно но. Поцелуй суккубы моментально превратил бы меня в пускающего слюни идиота или выпил досуха энергию. Будь я обычным человеком.

— Я не знала, что вы лорд. Простите меня, — пыталась уйти порталом демоница, но у нее ничего не вышло.

— Лорд⁈ — удивился див.

Взяв за руку суккубу, я оттащил ее в сторону. Щедро зачерпнув остатки энергии из горнила, я накинул поводок подчинения на красивую демоницу. Повело, что она созданная, а не истинная.

— Будешь создавать проблемы или попытаешься ускользнуть, как твоя искра вмиг превратится в низшего импа, который охраняет выгребные ямы. Поняла меня⁈

— Я сделаю все, что вы прикажете, — побледнела суккуба, почувствовав на шее незримый ошейник.

— Как тебя зовут?

— Сестреция, лорд. Я могу отработать, я обещаю вы не пожалеете. Только отпустите меня.

— Не так быстро. Свою жизнь и свободу я ценю. Сначала поможешь мне и подыграешь с этим магом. Заодно узнаешь о нем все что сможешь. После этого поговорим о твоем освобождении.

Получив полное согласие, я вернулся к гостю.

— Пережиток феодального прошлого, доставшийся мне в наследство. Сестреция, отойди ко мне за спину не смущай гостя своим неподобающим видом.

— Как у вас интересно. Хотелось бы поближе познакомиться с вашей культурой и обычаями. Вижу, многое изменилось за сотню лет.

Потому как заблестели глаза дива стало понятно, что он так просто от понравившейся девушки не отстанет.

— Я готова быть вашим путеводителем в мире удовольствий, — глубоко поклонилась Сестреция. — Если вы составите мне компанию.

— Князь, я безумно рад вернутся в Россию. Вы всегда понимали толк в гостеприимстве. Пойдем, милочка, где-то здесь у нас оставалось посольство. Надо выгнать оттуда проходимцев и заняться обстановкой. Эй, бездельники, пойдем за мной. Дева не может больше ждать, — приказал своим помощникам Ака.

Надо поскорее найти Любомира, а то див-чужестранец в столице империи хуже нашествия асуров с одновременным прорывом демонов.

* * *

Хмурые тучи нависли над Замком Королей и скоро должны были разразиться тяжелыми каплями дождя. Хотя граждане Германской империи в последнее время редко поднимали голову к небу. Серое небо, вечно затянутое облаками, непонятное будущее и увеличенный рабочий день без выходных все сильнее прижимали германцев к земле. Люди постепенно превращались в живых роботов под жестким контролем спецслужб, что могло когда-нибудь вылиться в беспощадный бунт.

Святая Церковь под руководством епископов Ордена воспользовалась удобным моментом, чтобы усилить свое влияние на прихожан соседней страны. Когда в жизни нет ничего хорошего многие находят спасение в религии. Особенно, если божественные проявления становятся частым явлением. Исцеление наложением рук, прозрение незрячих и снятие порчи проходили в храмах каждый день, давая людям бесплатную альтернативу дорогим услугам магов-целителей и редко встречающихся артефактов.

Кайзер отвернулся от окна с видом на бушующую стихию и подошел к картине отца, невольно вспоминая долгие часы его монотонных наставлений. «Путь правителя — это каждый день принимать судьбоносное решение выбирая между плохим вариантом развития событий и еще более ужасным.» Слова Фридриха VI сейчас актуальны, как никогда ранее.

Свой судьбоносный выбор Карл XV сделал, когда принял предложение от одного из семи Владык Астрала. Цена оказанной помощи оказалась слишком высока, а вкус победы отдавал горечью и кровью. Требование заключить мир с бывшими врагами лишь еще больше ухудшило настроение кайзера.

Война, в которой обе стороны понесли ужасные потери не принесла желаемого результата. Конунг свеев пустил кровь своим молодым псам и на несколько лет забудет про кровавые походы. Если, конечно, Ларс Веселый не в том же положении, что и Карл XV. Кайзер не хотел быть игрушкой в чужих руках, но ему не оставили иного выбора…

В просторном кабинете царило молчание, прерываемое редким скрипением кресел. Высшее руководство Рейха безропотно ожидало пока кайзер вернется из плена своих мыслей. Привычку вставать во время совещаний и по долгу смотреть в окно, на карту Рейха или на картину прошлого правителя знали все советники. Нет ничего более глупого в карьере, чем попытаться прервать мысли правителя. Лишь самые ближние помощники могли себе иногда позволить прервать тяжкие думы кайзера.

— Обстоятельства вынуждают нас пойти на крайне невыгодные нам условия, — негромко начал говорить Густав фон Берг. — Поставки продовольствия из Российской империи позволяют выдавать хоть и скудный, но ежедневный паек для наших граждан. Прервать поставки — значит обречь на смертельный голод половину страны.

— Такова воля Владыки Мектара! Мы должны не обсуждать приказы, а выполнять! — в возмущении вскочил со своего места глава Мистериума.

— Магистр Тофт, на сегодня вы можете быть свободны. Позже вам сообщат о решении совета, — вернулся в реальный мир кайзер.

Два латника перестали изображать статуи около стены и подошли к магистру. Тофт криво усмехнулся и неспешно вышел из кабинета. Члены Мистериума и его глава сильно изменились и неизвестно, когда ждать удара в спину, а ведь недавно, казалось, что астрал даст Рейху неоспоримое превосходство над соседями, но все вышло ровно наоборот.

— Фон Берг, у вас есть иное предложение?

— Я не хочу быть личным врагом Холмского. Князя трудно назвать обычным одаренным в нашем понимании. Возможно, он сможет помочь нам избавиться от пагубного влияния…

— И все же он человек. Любого человека можно убить!

— Если вас интересует мое мнение, то убить «человека», чье понимание о смерти находится на недосягаемом для нас уровне просто невозможно, — гнул свою линию фон Берг.

— У нас нет иного выбора! — сорвался на крик кайзер и упал в кресло. — У меня нет иного выбора. Давайте еще раз обсудим, как нам уничтожить Российскую империю и убить Холмского.

В этот момент в другом королевстве проходило похожее обсуждение правителя со своим советником. Чадящие факелы в каменном зале были скорее данью традиции, чем необходимостью, как и стоящие рядом с ними рабы, готовые в любой момент выполнить распоряжение конунга свеев.

— Мой конунг, нам требуется время, чтобы ярлы восстановили свои силы. Молодые воины пока неопытны и станут смазкой для мечей русских дружинников. Многие семьи великих воинских родов в ходе нового похода лишаться последних мужчин. Это против наших законов!

Свеи потеряли немало воинов в войне с германцами и, как назло, многие молодые норги, которых держали в роли резерва, покинули королевство.

— Боги хотят этого, Эрик! Я бессилен спорить с их волей, а жрецы набрали слишком много власти после нашего поражения. Надо было ударить всеми силами по Альбиону, — скривился Ларс Веселый.

— Можно попробовать откупиться дарами или кровавыми жертвами! Через несколько лет мы восстановим свои силы и выполним волю богов.

— Время слишком ценный ресурс, который нам сейчас недоступен. В мой последний поход пойдут только ветераны и старики. Пусть боги увидят нашу ярость и ужаснутся!

Мир менялся, ломая старые устои и правила. То, что раньше, казалось, незыблемым сейчас отходило в прошлое. Чтобы двигаться вперед человечество должно было измениться и пойти друг другу навстречу. Правда, даже правителям людей это было не нужно.

Глава 11

— Он хуже архимага. На него наложена божественная защита разума! — недовольно надула губы Сестреция. — Бесполезный наглец! Постоянно тянет ко мне свои кривые руки. Я к нему пять суккуб направила, что вы предоставили ранее, так они напились халявной энергией и теперь ничего не соображают. Может мне его по-другому допросить? Несколько часов и он все расскажет.

— Нет. Акауана не должен пострадать или почувствовать твое вмешательство в его разум. Ожидай удобного момента и воспользуйся, наконец, женскими чарами. Прояви себя или ты снова будешь искать отговорки?

— Вы больше не разочаруетесь во мне, лорд. В следующий раз вы будете знать о нем все, — наиграно показала свою ярость Сестреция.

За несколько дней в «плену» Сестреция стала чувствовать себя более свободно в общении со мной и не вздрагивала каждый раз в страхе за свою искру. Я отпустил ее даже на доклад к своему лорду. Вряд ли она сказала ему о своем подчиненном состоянии. Правда зная характер и традиции демонической расы, я не обольщался на счет ее верности. Сестреция в любой момент готова была нанести удар в спину. Расслабляться я не намерен, а поводок на шее суккубы будет с каждым разом затягиваться все туже. В любом случае шпион, в стане врага не помешает. Надеяться только на одного Калеба непростительно глупо, да и Ламина могла солгать, чтобы подобраться поближе.

Вспышка портала и рядом со мной появилась еще одна очень привлекательная суккуба.

— Мой лорд, я…

Ламина увидев рядом со мной давнюю соперницу ожидаемо остро отреагировала. От вспышек магии Хаоса зарябило в глазах. С трудом удалось развести их в разные стороны и поставить костяной щит между ними. Хорошо, что здесь нет Сабрилы.

— Вы звали меня, лорд? Кто эти дурнушки рядом с вами и где мои суккубы⁈

Что-то мои мысли сегодня очень быстро материализуются. Не к добру. В такие моменты нельзя женщинам давать время на подумать. Без разницы демоны они или люди.

— Слушайте меня и повинуйтесь! — мой голос прижал суккуб и заставил их склонить головы. — Сегодня в столице Российской империи соберется множество гостей со всего мира. Мне нужна информация о раскладах в их странах, особенность политического устройства, количество магов и отношение к асурам.

— Я не подведу вас, мой лорд.

— Моя служба только для вас!

— Остальные потерпят неудачу.

Может быть конкуренция заставит суккуб работать более эффективно.

— Постарайтесь работать сообща. Мне нужен положительный результат! Если его не будет я расстроюсь. Вы же не хотите того⁈

По глазам понял, что не хотят. А теперь самое важное. Вовремя уйти пока не начались лишние вопросы и выяснение отношений в моем присутствии.

Мало мне было дива-иностранца и суккубы, от которой слюнями захлебывается половина империи, так позже в Москву началось паломничество делегаций, послов и тому подобного. В первые за долгие годы посещение Старого Света представителями иных континентов событие мирового масштаба. Ямато и те приехали, внимательно рассматривая все по сторонам.

Мне никак нельзя было отсутствовать на церемонии вручения верительных грамот. Тут еще германцы со свеями замирились неожиданно не только для Российской империи. Представители Ордена, Альбиона и ранее нейтральных Кантонов всех интересовало мнение канцлера и мое лично. В другой раз я бы посмеялся над этим, но не сейчас. Что-то грядет нехорошее.

Скучная процедура разбавляла интерес только разглядыванием традиционных нарядов других стран. Канцлер Орлов ввиду отсутствия императора выполнял функции правителя империи и заслушивал послания от правителей других стран. Леонид Васильевич постоянно бросал на меня недовольные взгляды, как и Анна, которая злилась, но ничего не могла поделать со своим подвешенным в воздухе статусом. Подготовка к коронации затягивалась в виду наличия множества проблем в самой империи.

Когда нудная процедура подходила к концу в воздушном вихре и раскатах грома появился Любомир. Все-таки тщеславия ему не чуждо, а роль спасителя мира вполне заслужена долгими годами подготовки к вторжению.

— Век бы его не видеть. Кстати, князь, ваша игрушка, к моему глубочайшему сожалению, недавно сломалась. Хотелось бы и дальше продолжить полезное сотрудничество с вами, — произнес подошедший сзади ректор МАС.

Хитрец Рудов. Затаился пока в империи не наступил порядок. Уверен, скоро придет требовать свою часть пирога и толику власти.

— У любого инструмента заканчивается ресурс. От вас же, Петр Семенович, не было предложений по дальнейшему сотрудничеству.

— Академия полностью зависела от кланов и чуть меньше от правителя империи, — попытался оправдаться Рудов. — Теперь МАС будет работать только в интересах Российской империи и вас, князь, если вы пожелаете.

— Верность не может быть предметом торга. Позже я направлю вам свои предложения по взаимовыгодному сотрудничеству.

Разговоры подобные этому не редкость и в последнее время порядком напрягают своей однотипностью. Почему-то бывшие хозяева жизни и представители элиты империи думают, что без них страна не будет существовать. Глупцы.

Официальные мероприятия с появлением Любомира резко сошли на нет, а при виде встречи двух дивов делегации иностранных государств решили и вовсе найти более удобное место для продолжения знакомства и проведения банкета.

— Ака, старый ублюдок, ты все еще жив! — со смехом хлопнул по плечу своего товарища Любомир.

— И я рад тебя видеть, медведь облезлый, — поморщился от удара, но все также улыбался белыми зубами Акауана пока мы не остались втроем. — Рассказывай, почему враг пробил планетарный щит и как ты смог выжить?

— Ты думал я не справлюсь? — горделиво спросил хозяин Сердца Польской аномалии.

— Мы потратили треть от общего объема энергии, многие жрецы погибли, древние реликвии уничтожены. Твой план не работает, хотя я следовал ему все эти годы!

Оказывается, Акауана не просто так прилетел к Любомиру. Он ищет союза со странами Старого Света против асуров. Дела в Новом Свете обстоят совсем не так, как хотелось бы. Потеряв контроль над множеством источников, обострились проблемы с «гринго», которые продолжают экспансию на юг. Объединенные колонии или как они себя называли Свободные Штаты решали свои внутренние проблемы с помощью постоянной экспансии. Теория управляемого хаоса или как они еще это называют «большие проблемы» у потенциальных противников.

Тем не менее, асуры — это именно тот неприятный фактор, от которого хотели избавиться все люди. Потому вслед за дивом на различных летательных аппаратах прилетело еще несколько делегаций с Нового Света. Международная конференция по противодействию пришельцам собрала вокруг себя нешуточный ажиотаж и чувствую это только начало.

— Мы не рассчитывали прожить и месяц! Так что план работает и скоро мы перейдем ко второму этапу.

— Ты уверен? — нахмурился Ака. — На нашем континенте врагу удалось закрепиться. Даже гринго и те задумались о перемирие.

— Как раз об этом я и хотел с тобой поговорить. Князь Холмский удивительный человек, который умеет убеждать даже непримиримых врагов. Не всем нравится его сила убеждения, но в наши времена требуются непростые решения. Князю для большей эффективности и политического веса не хватает только небольшого толчка, и мы с тобой можем ему помочь. Как в старые времена, когда казалось, что мы обречены…

— Князь Холмский знает правила гостеприимства и с виду сильный жрец стихии Земли, но для того, что ты просишь, Любомир, этого недостаточно, — Ака прервал дива и недовольно поморщился, вздохнув полной грудью холодный воздух.

— Проверь его, — пожал плечами Любомир.

— Кхм. Почему бы и нет. Я не буду проводить ритуал над тем, кто недостоин силы избранных.

— Гвардейский полигон рядом с дворцом в свое время я укреплял лично для императора Павла III. Хорошие были времена, — улыбнулся Любомир, вспоминая прошлое. — Тут недалеко идти.

Некогда ровное поле рядом с гвардейскими казармами Красного Дворца, так и не привели в порядок после мятежа и десанта асуров. Воронки от взрывов и разрушенные до основания кирпичные здания ждали, когда до них дойдут руки строителей.

— Мне уже рассказали о тебе ужасные истории, да и видео о твоих похождениях впечатляют. Покажи, чего ты стоишь, Холмский, попробуй пробить «Защиту Уарикоча»! Используя только родную мне стихию Земли, — усмехнулся див.

Созданная Акауана защитная сфера отличалась необыкновенной сложностью структуры и насыщенностью энергией. «Алмазный щит» — редкое заклинание архимагов даже для моего прошлого мира. Представители стихии Земли в высшем ранге магов вообще очень редкое зрелище. Слишком трудное развитие по сравнению с представителями других стихий. Но для дива, что с насмешкой взирал на меня это было не таким сложным действием. Сердце и правда дает огромное преимущество своему оператору.

Испытание дива не проблема, учитывая, что это не поединок. Хотя стихийная энергия постепенно отходила для меня на второй план. Смерть и Хаос предоставляли куда больше возможностей, чем обычная магия.

Удар булыжником, град осколков, каменные колья даже не поцарапали сверкающую на солнце сферу.

— И это все⁈ Не спорю, настолько быстрое создание ударных техник впечатляет, но наполнение…

Прилетевший следом «взрыв» впервые заставил дива влить энергию в свою защитную конструкцию. Находясь в комфортных условиях и на близком расстоянии, я мог воплотить некоторые уже забытые руны пробоя защиты вместе с еще одним интересным заклинаниями. Одиночный метеорит, разогнанный до невероятной скорости, нес в себе сюрприз для Акауана.

Сначала появился громкий шум, затем в небе разрасталась горящая точка, которая направлялась прямо на дива. Сомнение в его глазах постепенно сменялось на напряжение и нешуточное волнение. Внутренний взор показывал, как от сосредоточия Акауана шел непрерывный поток энергии, но ему это не помогло. Раздавшийся взрыв и вспышка света ненадолго скрыли от нас дива, чтобы через мгновение увидеть незабываемое выражение на его лице. Как говорится: на любую защиту найдется свой ключик, чтобы ее взломать.

Любомир, как будто совсем не удивившись уничтожению мощной защиты своего старого друга, повернулся в мою сторону.

— Недавно ты говорил о Сердце, что расположено в подземельях под Псковом. Скажи, ты готов стать кем-то более могущественным нежели обычный человек?

Знал бы Любомир, кто перед ним стоит. Разговор, я думаю, был бы совершенно иным.

— Ты умеешь делать заманчивые предложения… Ваша помощь с захватом Сердца мне точно не помешает.

— Скоро нам пригодится каждый воин, готовый защищать свой дом, а твоя необычная сила позволит нам не только выстоять, но и победить врага! — проблески молний в глазах Любомира готовы были прямо сейчас со всей яростью обрушиться на врага.

Еще недавно он собирался умирать вместе с Сердцем аномалии, отражая нападение асуров. Что же изменилось за столь короткий срок? Любомир не тот человек, которого я хотел бы видеть своим противником. И человек ли он вообще?

* * *

Противный звук сигнала тревоги резко поднял со своих мест отдыхающих после дежурства асуров. Несколько мгновений и команда корабля, облаченная в тяжелые скафандры, громыхает по коридорам в направлении боевых постов и капсул «зверинца». На мостике флагмана офицеры четкими движениями соединяли свое сознание с симбионтами для управления корабельным оружием и защитой. Все было готово к встрече противника, решившего выпрыгнуть из гиперпространства в зоне интересов расы асуров.

За открытием окна врат перехода из гиперпространства наблюдали десятки тысяч глаз, поэтому появление небольшого скоростного курьера понизило уровень тревоги среди команд кораблей флотилии асуров. Всех кроме старшей жрицы Аселианы. Скоростной курьер со знаками Матери Саурин не предвещал для нее лично ничего хорошего. К тому же, подстилка вонючих гроби в очередной раз не предупредила заранее об отправке своего корабля.

Стыковка, приветствие и неприятная процедура передачи зашифрованного доклада от старшей к более младшей в иерархии асуров. Улыбка торжества на красивом лице посланницы вызвала открытую насмешку старшей жрицы. Только Аселиана знала через что младшей пришлось пройти, чтобы сейчас стоять и принимать доклад. В свое время она тоже прошла этот путь.

— Мать Саурин все еще ждет вашего личного отчета, — загорелись злорадством глаза посланницы. — Проблемы в закрытом мире могут заинтересовать Верховную Мать. В ваших интересах изменить ситуацию в кратчайшие сроки, чтобы наша с вами Мать смогла достойно ответить на все вопросы высшего руководства.

Догадка хлестнула в голове Аселианы. Саурин заранее знала, что в новом мире будут проблемы, потому отправила именно ее. Какая же она хитрая тварь! Последняя экспедиция перед получением долгожданного титула Матери может оказаться одной большой ловушкой для слишком амбициозной старшей жрицы.

Верховная Мать поощряет борьбу за влияние среди элиты асуров. Шантаж, подкуп, шпионаж, как и откровенное предательство обычное дело в долгой жизни жриц Жизни. Порой общие интересы расы могут уйти на второй план перед желанием возвыситься над остальными «сестрами». Все это работает только до одного момента. Пока одна из Матерей вновь не захочет стать Верховной…

— Все идет по плану. Твоей Матери, младшая, не о чем переживать. Настало время отправлять первые колониальные корабли. Гиперпространство иногда бывает смертельно опасным местом, а закон Жизни суров к ослушникам, — намекнула Аселиана.

— Странно, но у меня совершенно иная информация по результатам экспедиции. Аселиана, тебе не поможет откровенная ложь…

— Не забывайся, младшая!

Волна энергии стихии Жизни поставила младшую жрицу на колени. Унизительная поза покорности, за которой наблюдал весь старший офицерский состав флота.

— Простите, старшая, — с трудом поднялась на ноги посланница. — Вам есть, что еще передать Матери?

— Нет. Вся информация изложена в докладе. Можете быть свободны.

Внимательно наблюдая за отлетом скоростного курьера Аселиану одолевали мрачные мысли. Верные ей асуры, как раньше она думала, со страхом переглядывались между друг другом, не ожидая ничего хорошего от командующей.

— Немедленно начинайте десантную операцию. Отправляйте всех, кто у нас есть…

— Многие погибнут из-за нарушения баланса в энергетических потоках. Наши мастера Жизни, химерологи и воины еще не готовы действовать в полную силу, а разведчиков слишком мало для захвата Сердца, — вмешался офицер-тактик кан Галион. — Создание плацдарма идет с опережением срока, как и поиск оружия для борьбы с планетарными щитами.

— Мы не можем больше ждать! — не выдержала старшая жрица.

— Мы должны следовать принятому плану. Эмоции не помогут вам занять подобающее место в совете Матерей, — склонил голову офицер, признавая право жрицы на титул. — У нас есть мощные лаборатории с ценным оборудование и огромные хранилища с редкими образцами. В том числе и секретное с некоторыми… запретными особями.

Флагман Аселианы за многие сотни лет выполнения различных миссий хранил немало тайн, о которых даже она не в курсе.

— Продолжайте, кан Галион.

— Мы можем разморозить самок кроксов и с помощью лаборатории ускорить воспроизведение первого выводка. Эти твари невероятно живучие и хитрые, а накопив достаточное количество «серых убийц»…

— Нет, я придумала кое-что поинтереснее. Начните полную разморозку самок с дальнейшей транспортировкой на планету. Создание подземных городов кроксов позволит оттянуть часть сил противника или возможно полностью лишит его воли к сопротивлению. Люди, наконец, поймут, что такое настоящее вторжение, — загорелись глаза Аселианы.

Кроксы — полутораметровые крысоподобные создания размножались с невероятной скоростью и употребляли в пищу все подряд, оставляя после себя голую пустошь. При этом твари были наделены разумом и со временем достигали невероятных результатов в магоинженерии. Особенно во всем, что относилось к войне.

Офицер-тактик непроизвольно вздрогнул, вспоминая свой собственный опыт войны с кроксами. Волна тварей уничтожала все на своем пути и даже тяжелые шагающие роботы сурмов падали перед их натиском. Клинки, когти, кислота, безумные ученые и собственная магия творили поистине ужасные вещи. Представителей данной расы не зря уничтожали при первой же возможности, не считаясь с потерями.

— Советом наложен строгий запрет на освобождение самок кроксов…

— Вы не расслышали мой приказ, кан Галион⁈ Подготовьте безопасные места и отправьте достаточно еды вместе с оружием из пятой секции для создания устойчивых колоний. Мне плевать, что будет дальше! Если наш план провалится и я проиграю, то громко хлопну дверью перед тем, как уйти к звездам. Саурин придется лично оправдываться перед Верховной Матерью за свое предательство и разгребать это дерьмо своими руками!

Глава 12

Конференция из более чем двух десятков стран собралась в столице Российской империи, что заметно тешило самолюбие имперцев и неплохо пополнило карманы предприимчивых граждан. Москва в один момент стала мировым центром с резко подскочившей в цене недвижимостью.

Альбионцы вдруг сразу вспомнили об огромной пустующей территории посольства, где Кристина в свое время устроила им кровавую ночь. Даже правительство франков и османов в изгнании отчаянно пытались получить имущество своих стран, но попытка не удалась. Потеряли страны — потеряли имущество. Старый закон, которым пользовались все государства Старого Света без исключения.

Наличие представителей десятков стран в одном месте находка для любого шпиона. Надеюсь, суккубы меня не разочаруют.

Посол Ямато пытался проверить насколько Российская империя готова к заключения полноценного мира и отводу архилича с островов. Мой мертвый слуга до сих пор жив и не дает кланам Ямато спокойно жизни. Надо будет отправить ему побольше накопителей и поделиться материалом. Этого добра сейчас хватает. В общем, после участия отрядов убийц на стороне мятежников, мягко говоря, позиции у Ямато очень слабые и кланам придется идти на серьезные уступки или пусть и дальше развлекаются с архиличом.

Германцы и свеи наигранно старались не обращать внимание друг на друга и от этого еще сильнее увеличивали напряженность в отношениях с Российской империей и Альбионом. Явно что-то замышляют, но теперь нам стало намного проще. Внутренние враги впервые за долгие годы повержены, а недовольные кланы бояться поднять голову из-за того, что ее стало легко потерять. Палач или страж империи, так теперь называют Шуйского в зависимости от своих взглядов. Порой жнец смерти излишне рьяно выполняет свои обязанности.

Архимаг Альбиона перекрыл границу и все суда пытающиеся пересечь пролив топились издалека. Флот, что ржавел вокруг пристаней впервые снова вышел в море для выполнения боевой задачи. Такими темпами альбионцы скоро начнут войны за морские пути. По крайней мере верфи, создающие корабли, способные пересекать моря и океаны, снова заработали во всех уголках мира.

Информация с бывших территорий королевства Франков приходила довольно противоречивая. Оставшееся население не было уничтожено и в тое время франки серьезно изменились. Буквально боготворя своих захватчиков. Обычное рабство при помощи различных зелий и феромонов. Мастера химерологии асуров сейчас точно не страдают от нехватки материала. Зато ни для кого теперь не секрет какая участь ждет людей в случае успеха пришельцев.

Тему асуров на мировой конференции всеми силами старались отодвинуть в сторону, чтобы начать привычное для людской расы перетягивание одеяла. Хорошо хоть дивы не дали забыть для чего здесь все собрались. Несколько дней они в пьяном угаре с суккубами вспоминали старых друзей, которые погибли в многочисленных попытках спасти планету от неминуемой гибели. Спасители… от вас бы кто спас.

— Время открыть миру правду! — патетично начал свою речь Акауана. — Сотню лет назад мир был совершенно иным. Люди легко пересекали моря и океаны. Торговля процветала и наступил Золотой Век, но мы знали, что враг затаился и готов в любой момент нанести свой удар. Тогда я и еще несколько великих жрецов…

Любомир и его старый друг умело тасовали факты, умалчивая о своих истинных целях и личном участие в мировом катаклизме. Правду сейчас уже никто не узнает.

— Угроза асуров, как и демонов излишне преувеличена, — заявил представитель Альбиона, прервав дива.

— Кому, как не вам знать про демонов⁈ Вы, предатели, призвали их в наш мир! Демонопоклонников ждут вечные адовы муки после смерти. Ваш остров утонет в пучине морской, когда Господь устанет смотреть на ваши грехи, — вскочил со своего места посол Ордена.

— Тупым фанатикам не понять, что познание Силы требует от всего нашего мира определенных жертв, в том числе и человеческих. Обычные люди нам неинтересны. Всего лишьмусор под ногами Великих, — отмахнулся магистр Альбиона.

Архимаг нашел кого прислать, чтобы позлить собравшихся. Выбрал самого надменного магистра, который не считает за людей всех тех, кто проживает вне Альбиона, а неодаренные для него просто говорящий скот.

Поэтому неудивительно, что представитель Ордена отреагировал столь резко. Они потеряли слишком многих в войне с демонами и напрочь забыли про свои завоевательные планы над османами. Да и кому сейчас нужны голые земли без населения.

— Гореть вам всем на костре, ибо грядет Крестовый Поход!

— Хватит! Вы все живы пока держится планетарный щит, и циркуляция мировой энергии направлена на ваше развитие. Без разницы какую энергию вы используете для своих техник, — не выдержал Любомир. — Князь Холмский, прошу вас покажите видео допроса пленного асура.

Огромный экран во всю стену показывал застывшее лицо воина-асура, который монотонно рассказывал о планах своей расы в отношении планеты. Слова пленного асура оставили после себя гнетущее впечатление грядущего армагеддона. Длительное молчание притихших послов и представителей сильнейших государств было нарушено Любомиром.

— Все люди нашего мира под угрозой. Асуры привыкли быть единственными хозяевами на захваченных планетах и им будет без разницы на ваши религиозные взгляды и моральные качества. Время объединиться, либо сгинуть. Решайте сами. В лучшем случае у нас остался год, в худшем несколько месяцев до тотальной зачистки.

По мне так бесполезное занятие. Люди до последнего будут резать друг друга, но какие-то сомнения, несомненно, див сумел посадить в головы людей. Правда это лишь представители своих стран, а не те, кто принимают решения.

Репортаж с места проведения конференция должен был стать настоящей информационной бомбой, но оказывается сегодня весь мир вновь смотрел на небо. Падающие с небес огненные болиды могли оказаться как десантными капсулами, так и новой напастью асуров в виде бомб или биологической дряни.

— Началось! Вторжение!

— Покайтесь, грешники!

— Бездари…

Сотни капсул с воинами асуров неслись к планете, чтобы попробовать еще раз взять нахрапом нашу планету. Вскоре Старый Свет вздохнул с облегчением, а вот другим континентам в этот раз не так повезло.

— Тьфу ты, паникеры, — не выдержал высокий свей.

Не выглядели довольными лишь прибывшие представители стран Нового Света. Чую единству человечества настал конец после первой же проблемы на другом конце света. Дивы как раз о чем-то разговаривали на повышенных тонах. Жрецу Уарикочу было не до повышения меня в новый ранг. Так и родной страны можно лишиться пока отдыхаешь на чужбине.

— Нам пора заняться твоим вопросом. Ака скоро направится домой и времени на раскачку нет, — скривился подошедший Любомир.

— Я готов в любое время.

— Это хорошо, поэтому мы сейчас и поедем. Пустой говорильней будет кому и без нас заняться…

Псков встретил нас усиленными патрулями и готовыми к штурму подземелий молодыми воинами норгов. Горящие глаза, побелевшие пальцы, сжимающие родовое оружие и непременное желание совершить подвиг. Не самый плохой контингент.

— Мы готовы выполнить любой приказ, конунг. Здесь семь сотен воинов, что хотят доказать свое право на взрослое имя, — Торстеин всей душой жаждал избавиться от такой проблемы на своей шее.

— Займете боковые ответвления и не дадите нас окружить в случае прорыва с нижних ярусов.

— Через нас никто не пройдет! Может мы с вами пойдем⁈ — неуверенно спросил Торстеин при виде стройных рядов рыцарей смерти.

После гибели Леонида я отправил своих личников охранять семью, а моей защитой занялись вампиры и рыцари смерти. Кому надо уже давно знают грани моей силы. Потому мертвая свита идеальная охрана для некроманта.

— В следующий раз, красавчик, — подмигнула вмиг побледневшему норгу Кристина. — Эх, что за мужчины пошли? Нет в них твоей наглости и напора, Кирилл.

— Ты девушка видная, Кристина. Найдешь своего принца.

— Уж заждалась родненького. Все глазоньки проглядела, а он гад такой не ищется, — вздохнула вампирша и первой нырнула в проход подземелья.

Все-таки хорошо быть некромантом. Обычный стихийный маг должен сам лично уничтожить каждого монстра, а маг смерти идет сзади и смотрит, как его создания делают всю работу за него. Любая вылазка, к агрессивной живности, вместе с высшей нежитью становится легкой прогулкой. Жуки падали под тяжелыми ударами мечей нежити и рассыпались в прах от заклинаний школы Кости. Вампиры находили спрятавшихся в темноте врагов и помогали на расстоянии копьями Крови.

Пауки, гусеницы, жуки и различные членистоногие твари, что лежали сплошным ковром под ногами выглядели не совсем симпатично. Такое оценят только асуры. Гигантский паук с могучими жвалами и сильным ядом был силен, но все-таки не Альфа. Основной бой нас ждет впереди, правда наличие двух дивов рядом придавало больше уверенности под толщей земли. Хотя я теперь точно уверен, что замкнутые помещения не моя страсть.

После того, как паука разделали на множество кусочков мы прошли через еще один проход и достигли места назначения. Огромная пещера, с зелеными кристаллами на стенах и потолке, предстала перед нами во всей красе. Святящийся мох под ногами кишел от всякой мелкой живности, которая охотилась друг на друга и была пищей для более крупных созданий. Хватало и стражей с прислужниками в виде закованных в хитин двухметровых жуков с крыльями. Но мое внимание остановилось на Сердце. Ведь именно за ним мы пришли.

Зеленый вихрь бился о потолок пещеры и уходил глубоко вниз в земную кору. Я чувствовал его мощь и силу, которая манила и притягивала. На какое-то время я растворился в энергии не обращая внимание на резню, что шла вокруг меня с защитниками Сердца и лишь появление главного охранника вырвало меня из глубокой медитации.

Каменная ящерица или как ее еще называют василиск в тесном пространстве пещер смертельно опасный противник. Семь метров в длину и два в высоту вместе с острыми когтями, прочной шкурой и способностью проводить через себя энергию Земли не оставит и шанса для всей моей нежити. Пара рыцарей смерти уже пали под натиском мощных лап василиска, а вампир застыл каменной статуей, чтобы через мгновение разлететься вдребезги. Альфа готов был до конца защищать свою колыбель и свободу от чужой воли.

— С Альфой должен разобраться ты лично с помощью стихии, которая близка Сердцу. Таков ритуал, — заявил Ака при полном молчании Любомира.

Василиск грозно шипел на отпрянувшую от него нежить и ждал своего звездного часа. Что ж надо, значит надо.

Забытая боевая форма Земли и спустя мгновение тяжелый двуручник лег на латный наплечник. Василиск не стал ждать от меня первого хода. Попытка превратить в каменный столб не увенчалась успехом, и разъяренная ящерица сформировала земляной конус, что понесся в мою сторону. Неожиданно.

После того, как конус пробил три каменные стены я решил, что лучшим способом спастись будет просто избежать столкновения с интересной техникой. Каменный Бур в исполнении василиска, несомненно, впечатляет своей пробивной силой. А вот множество падающих сверху каменных копий не так впечатлили, как и удар хвоста, от которого я несмотря на всю свою скорость едва успел увернуться. Похоже Сердце помогает своему защитнику. Никто не говорил, что бой будет идти честно.

Удар двуручника даже с рунами разрыва на лезвии не смог пробить толстую шкуру василиска. Не зря она ценится наравне, а у некоторых магов даже дороже драконьей. Отскок и новая порция камней падает рядом со мной. Прилетевший в ответ Взрыв попал в глаза и заставил тварь прошипеть от ярости. Жаль я свое время не состоял в гильдии охотников на чудовищ, где-то же должно быть у монстра слабое место. Не хочется нарушать правила и применять Смерть или Хаос.

Закидывая ударными техниками василиска, я впервые за долгое время не мог найти выход из ситуации. А значит надо просто довериться интуиции. Как говорил Дерек Старый в некоторых сражениях просто не думай, а доверься своим инстинктам выживания. Напитав меч под завязку стихией Земли, я как варвар из северных земель совершил прыжок вверх и направив меч вниз спикировал на ящерицу. Дикий рев раненного монстра, что был насажен на меч раздался в пещере. Попытки скинуть меня или вытащить меч не увенчались успехом, а я вливал в открытую рану через меч всю оставшуюся у меня энергию. Задача была только не выпустить из рук меч и через несколько минут тварь, наконец, затихла. Грубая сила все решила.

Павший Альфа под моими ногами заставил усмехнуться Любомира и выругаться Ака. Каждый из них сейчас мысленно представлял, как сам бы справился с монстром. Но мы пришли сюда не для того, чтобы испытывать свои силы. Сердце под пристальным взглядом двух дивов молчало. Говорить о чем-либо не имело смысла.

Акауана с Любомиром подошли к Сердцу и без лишних слов направили из своих рук потоки стихийной энергии к вихрю, уходящему прямо в недра планеты. Воздвигнутая двойная сфера блокировала какие-то способности Сердца и скорее всего должна была помочь взять под контроль невероятный по своей мощи источник.

— Теперь настал самый ответственный момент. Поделись энергией Земли с Сердцем и предложи ему свою помощь. После чего между вами должен возникнуть мысленный канал, через который ты сможешь отдавать приказы и получать необходимую информацию, — наставлял меня див.

Теория в его исполнении, конечно, слабовата. Впрочем, у меня все равно немного иная задача. Энергия из моих рук волной захлестнула Сердце, как недавно делали тоже самое владеющие высших рангов.

— Что ты делаешь⁈ Это же чужая энергия… Любомир, уходим. Он с ума сошел, — не на шутку испугался Ака, пятясь в сторону выхода из пещеры.

Как не трудно догадаться энергия была из сосредоточия Смерти.

— Второго шанса не будет! Ты точно уверен, что справишься? — спросил Любомир.

— Да это именно то, что мне надо.

Точнее не только мне. Хаос, Смерть, Стихии или другие Великие Силы от этого общая картина не меняется. Люди лишь пешки в вечной игре с редкой возможностью дойти до конца поля и стать ферзем.

— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь. Мы уходим, как привыкнешь к новым возможностям найди меня, — не оглядываясь произнес Любомир и направился к своему коллеге.

В этот момент я уже не слушал, что мне говорят, полностью сосредоточившись на процессе трансформации. Попытки достучаться до моего разума тут же пресекались. Сердце явно не хотело принимать в себя энергию Великой Силы и готово было на все, чтобы сбросить оковы контроля.

Борьба продолжалась уже длительное время и дело здесь было не в количестве доступной энергии. Запасы Сердца превышали мои в десятки раз. Подчинение сильному оператору заложено в базовых настройках разумного артефакта, поэтому сопротивление постепенно сходило на нет под давлением моей воли.

Перестройка проходила мучительно «больно» для Сердца. Вихрь энергии постепенно слабел и менял цвет с темного на изумрудный. Хорошо, что в большой пещере не было других живых кроме меня. Мгновенная смерть и поднятие в виде зомби гарантированы.

Невидимый щелчок и последняя преграда пала вместе с разумной личностью древнего артефакта. Возможно, позже он очнется или навсегда уснет. Время покажет.

Мелькающие перед глазами линии и очертания аур были смахнуты усилием воли. Позже разберусь с новыми способностями и почему-то почти не увеличившимся сосредоточием. Может не получилось?

Первое, что я увидел после того, как закончил свой поединок это Афанасия, с лицом преисполненным благоговения от присутствия рядом со своим кумиром.

— Приветствуйте Владыку Смерти, вашего единственного Повелителя! Грядет новый мир, что разрушит старый и на его руинах мы построим свой дом, — обратился вампир к своим собратьям.

У нежити рядом с измененным Сердцем вспыхнули синим огнем глазницы. Мертвые без ограничений черпали энергию для своего усиления и развития. Паладин смерти, в своей шипастой броне, застыл в немой молитве прося о чем-то саму Смерть. Высшая вампиресса, на лице которой застыло потрясение от осознания масштабов бытия. Окружающее нас пространство было переполнено некроэнергией. Боюсь, Псков придется расселять, а то город со временем превратится в один сплошной некрополь.

Долгожданный этап моего развития пройден. Вся моя бравада ранее была защитной реакцией перед встречей с неизбежным концом и возможность сделать резкий рывок на пути к долгожданной свободе дорогого стоит. Пусть я, как мне сказали, Фигура богини Смерти, но точно больше не раб!

Глава 13

— Первое хранилище полностью забито телами. Куда дальше складывать? — спросил у Сергея вампир.

Вампиры в роли бригадиров измененных зомби, которые могли переносить тяжести в несколько раз больше собственного веса, трудились круглые сутки с небольшими перерывами на замену своих работников и пополнение собственных сил запасами крови.

Ценного материала — одной из главных валют некромантов наравне с некронергией хватало. Скопилось немало тел владеющих высоких рангов и ярлов свеев с большой концентрацией жизненных сил, туш химер асуров и других интересных экземпляров. Рядом с Сердцем они могут храниться сколько угодно времени без затрат некроэнергии. К тому же, открываются безграничные возможности для экспериментов в создании новых видов нежити и изменении действующих слуг. Единственное чего нет, так это времени.

Сергей, как старший некромант вместе со своими коллегами не мог покрыть все мои запросы и очень даже вероятно, что придется привлекать личей Загорского, которые всегда готовы помочь за новые знания. Скоро мощь княжества выйдет на новый уровень, а подконтрольная нежить станет еще сильнее и будет быстрее прогрессировать по собственным рангам.

— Заносите в дальние пещеры там еще есть свободное пространство, — молодой предводитель Круга некромантов оторвался от записей в журнале и повернулся ко мне. — Учитель, надо расширять подземелья под Псковом. Нам открываются грандиозные перспективы. То есть я хотел сказать вам…

— Ничего страшного. Сердце общее достояние для всех адептов Смерти. Займись самостоятельно вопросом расширения. Все необходимые на это полномочия у тебя есть, а мне надо побыть одному.

Понимающей кивнув Сергей забрал толстый журнал и с помощниками покинул главную пещеру.

Я в это время сконцентрировался на мертво-зеленых вихрях, что лениво плели кольца в эпицентре Сердца. В тоже время, невидимая обычным взглядом энергия бурным потоком разбивалась о щиты воли, готовая в любой момент откликнутся на мой призыв. Сердце аномалии билось в унисон с моим собственным и теперь я начал понимать, что имел ввиду Любомир, когда говорил об изменениях.

«Необычно чувствовать свое подчиненное положение, а вкус новой энергии отдает горечью и гнилью вместо прошлой свежести.»

Отличие источника Силы от Сердца в более развитом разуме древнего артефакта, способном на самостоятельные действия и непрерывное обучение. И тут я начал понимать, что Любомир в чем-то очень сильно врет в своих рассказах.

— Привыкнешь.

«А ты привык?»

Вопрос с подвохом. Если сначала показалось, что у меня ничего не получилось, то через несколько часов я полностью осознал, что такое быть дивом. Слишком много изменений и новых способностей открылось в один миг. Прослеживалась четкая структура доступов с каждым новым рангом и здесь точно не обошлось без древней расы сеятелей.

Чувство энергии. Спрятать от меня источник Силы не выйдет. Ощущение направления мощной концентрации энергии или природных источников полезная способность, но не сказать, что самое важное на данном этапе развития.

Намного интереснее выглядела следующая способность. Личная телепортация в пределах видимости позволяла полностью изменить ход любого поединка и примеряла с отсутствием нечто подобного в форме лорда демонов.

Влияние на окружающие пространство стало в несколько раз сильнее, а с моей развитой волей поистине давало могущество, которое и не снилось архимагам прошлого мира. Это значит массовые заклинания и техники станут эффективнее.

Поднять за раз сотню умертвий или десяток рыцарей с вампирами теперь не проблема. Более того, я могу делать это непрерывно, и враг быстрее выдохнется в сражении с нежитью, чем у меня кончится энергия. Самое важное исчезли ограничения богини. Для меня теперь нет лимита по контролируемым слугам. Кое-кому это вряд ли понравится.

И самое необычное… Домен. Кусок личного пространства с доступом к духовной или, как ее еще называют, божественной энергии. Только лучше об этом никому не знать. Способствует долголетию. Да я уже не человек, но и до божества мне очень далеко. Перешагнув грань человеческих возможностей, я многое потерял и скоро за это придется держать ответ, но убить меня стало еще труднее. Ответы на все вопросы может дать только один… точнее одно существо в том мире. Любомир. С ним надо срочно поговорить, если он, конечно, снова не обманет.

— Вполне. Человек очень живучее существо с гибкой психикой и быстро ко всему привыкает.

Сердцу я ответил совсем не так, как думал. В отличии от источника Силы разум артефакта общается, как простой человек, что иногда теряешься и забываешь с кем говоришь.

«Тебя трудно назвать человеком. На удивлении ты задаешь мало вопросов, и я благодарен за возможность привыкнуть к своему новому положению. Позже я подготовлю для тебя информационный пакет, но поговорим об этом в другой раз. К тебе пришли и похоже это важно.»

Открыв глаза, я увидел топчущегося у входа в пещеру Торстеина.

— Князь, прошу прощения, что потревожил вас. У нас плохие новости. Свеи, — склонил голову Торстеин.

— Что свеи?

— Около семи тысяч свеев выстроились на границе с Псковом. Опытные воины, скорее всего ветераны. Много хускарлов, берсеркеров и посвященных шаманов. Мои воины не справятся и будут смазкой для их клинков.

— Воины пусть продолжают тренироваться. Я сам решу эту проблему. Подготовьте пока машины для моей свиты.

Стоило только подняться наверх, как сразу же поступил звонок на телефон. Мой номер знает очень мало людей и по пустякам звонить не будут. Кхм, Бельский. Чую у него тоже проблемы.

— Кирилл, это Бельский, — начал с очевидного глава клана. — У нас проблемы. Полки германцев направляются из Серой Зоны в сторону нашей границы. Латники с боевой техникой все прибывают и прибывают. Что нам делать?

По договоренности между странами в Серой Зоне запрещено накапливать армию и создавать постоянный плацдарм. Либо это гнилая провокация или начало наступления Германской империи. Кайзер не похож на безумца, а значит есть какой-то хитрый план.

— На сколько вы сможете задержать противника в случае наступления?

— Сколько потребуется, можем даже нанести удар первыми, чтобы не дать время на укрепление плацдарма, — уверенно заявил Бельский.

— Не геройствуй и жди. Помощь скоро будет.

Пока ничего страшного. Все в рамках прогнозируемого. Глобальные игроки двигают игрушками в нашей песочнице в своих интересах. Вот только игрушки иногда могут сломаться или поменять хозяев. Конфликт начался в самый странный для нападающих момент. Империя на подъеме, враги повержены и для закрепления результата не хватает небольшой победы. Хотя загадывать пока рано.

Колонна машин с нежитью резко остановилась у приграничного города, который сейчас методично уничтожался противником. Спрашивать, где защитники города и усиленный полк Северной армии бессмысленно. Кровавые кресты с еще живыми пленниками и куча отрубленных голов у въезда в город должны были сообщить нам о бессмысленности переговоров.

Показная жестокость с жертвоприношениями на скорую руку. Все для того, чтобы позабавить своих богов.

— Князь, свеи рвутся прямо сюда. Ждали нас, — обеспокоенно заявил Торстеин, рассматривая полусотню моей охраны.

Из города выходили отряды свеев с личной защитой на своих плечах и звериной яростью жестоких богов в глазах. Ярость в их сердцах требовала уничтожить все живое, после чего умереть самим. Такое чувство, что несколько тысяч свеев пришли сюда умирать. Впрочем, я не против и всегда готов помочь в хорошем деле. Правда, убив моих подданных никто не обещает им правильной смерти.

— Это их проблемы.

Новые силы и наличие Сердца возвели меня на недоступный для простых смертных пьедестал могущества. Убийство Альфы в спецлаборатории одним лишь желанием обрело новые краски. Каждый, кто бежал по этому полю нам на встречу мог умереть, пожелай я того. Вопрос в затратах и личном сопротивление моему желанию каждого воина.

В мучительных криках они падали под ноги своим товарищам и через несколько секунд затихали. Командиры с ужасом наблюдали, как треть воинов пала бездыханными, но это было только начало. Массовые проклятия брали свою долю в общем пиршестве некроэнергии. Могучие воины и бесстрашные берсерки иссыхали до состояния скелетов, обтянутых кожей. Язвы и гниль постепенно уничтожали все на своем пути, оставляя после себя лишь зловонные лужицы.

Полсотни выживших кричали проклятья в мою сторону и звали богов на помощь. Кивок Борисову и тяжелая гвардия, прошедших усиление паладинов смерти, неспеша двинулась на встречу врагу. И все хорошо, если бы не появление рядом до боли знакомого ощущения присутствия вечности.

— Картина достойная лучших художников Мультивселенной. «Владыка Смерти и его враги». Как тебе новые силы? Или Хаос больше привлекает тебя?

Про Хаос она знала всегда, поэтому и заинтересовалась мной, когда я был еще первокурсником Академии Магии. Интересно другое. То, что она не появилась рядом с Сердцем и это о многом говорит.

— В Смерти тоже есть своя красота, а новые возможности помогают не забывать о том, что ничто не вечно под луной. Какими судьбами в наших краях?

— Наглый ты Крион, но эффективный. Это мне в тебе всегда и нравилось. В основном мало кто может сдержать эмоции в моем присутствии. Ужас, страх или полное подчинение своей судьбе. Как ты думаешь почему ты свободен от этих оков?

— Я особенный и нравлюсь красивым женщинам.

Между прочим, моя самая главная способность.

— Этим дурнушкам лишь бы пристроить куда-нибудь свои никчемные тела пока молодые. Не такой уж ты… — впервые при мне проявила эмоции богиня и сразу же успокоилась. — Все дело в твоей наследственности. Ты свободен благодаря крови отца. Удивлен⁈ Мне плевать на твою мать, дочь одного из многих тысяч лордов демонов, а вот у твоего отца особенная кровь.

— Расскажешь?

— Как-нибудь в другой раз. Перейдем к делу. Владыки Астрала и звериные боги решили вмешаться в чужой Суд. Такое не прощается. Путь сидят в своей помойке и не лезут куда их не просят. Именно ты должен решить эту проблему.

Увидев непонимание на моем лице, богиня пояснила.

— Астрал когда-то был создан Творцом, чтобы мы учились и не боялись сломать его творения. Мешанина всего, что там образовалось породила немало сильных сущностей, которые хотят занять достойное место в Мультивселенной. Пора им преподнести урок. Хотя, я сама этим займусь.

— Боги свеев…

— Отблески Хаоса в вашем мире. Или ты думаешь это первая попытка взять закрытый мир под свой контроль одной из Великих Сил? — спросила богиня и улыбнулась от чего мне резко стало плохо. — С звериными богами ты разберешься сам. Хаос ведь тебе так близок. Вот и решишь по-родственному, но не забывай кому ты обязан всем, что у тебя есть.

Снова угрожает.

— Тебе не запретить мне использовать все доступные ресурсы, а Смерть… ты ей тоже только пользуешься. Ведь, я прав?

— Хорошо, что ты это понимаешь. Мы направляем и контролируем течение Великих Сил, но сами не являемся их полными хозяевами. В этом наша вечная боль и удар по гордыне в попытках достигнуть величия Творца. Крион, не разочаруй меня и не делай глупости, — прошептала в ухо подошедшая вплотную богиня и исчезла в дымке.

Сказала и не поймешь похвалила или пригрозила. Ладно, позже разберусь. У меня новая задача и не сказать, что она мне нравится. Воевать с богами, у которых в подчинении миллионы воинственных последователей не самая приятная новость.

* * *

Нет ничего хуже темных мыслей в голове, постепенно убивающих все хорошее, что есть в человеке. Со временем они полностью пожирают прошлую личность и остается лишь только пустая оболочка, наполненная ненавистью и злобой. Антон Яковлевич Шереметев, как никто другой знал о подобном явлении пережив его один раз в жизни. Второй раз выползать из темной ямы не было никакого желания.

Со стороны могло показаться, что Шереметев впал именно в бездну ненависти и отчаяния, потеряв старого друга, которому так и не успел посмотреть в глаза и задать множество вопросов. Показное отчуждение, мрачность и небольшое противостояние новому режиму требовалось для выполнения одной единственной задачи…

Легкое дуновение ветра из открытого окна колыхнуло занавески в комнате, после чего на некоторое время пропал свет и наступила мертвая тишина. Антон Яковлевич, накинув на себя щит Силы, резко повернулся в сторону окна и тут же застыл на одном месте, борясь с навеянным ужасом. Высокий незнакомец в плаще с глубоким капюшоном, словно сотканном из мрака ночи, сжимал в руке боевую косу, от которой веяло смертью. Все это могло показаться глупым розыгрышем, если бы хозяин поместья сам не ждал данного гостя.

— Пришел за мной⁈ Я думал это будет намного раньше. Говорят, ты не любишь предателей и караешь за любое инакомыслие, — скривил губы Шереметев.

Молчание в ответ.

— Молчишь? Правильно делаешь. Мертвец, который исполняет волю Холмского не способен на самостоятельные действия. Так делай свою работу, для которой тебя создали и закончим на этом!

Шереметев готовился продать свою жизнь подороже понимая, что противник ему не по зубам, но, как ни странно, жнец не проявлял агрессии. Прислонив косу к стене, палач присел в соседнее кресло рядом с Шереметевым и скинул капюшон. За непроглядной темнотой капюшона скрывалось легко узнаваемое лицо Платона Геннадьевича Шуйского, правда прошедшее через существенные изменения. Бледная, изрезанная шрамами кожа лица без единого волоса и ледяные глаза самой Смерти. От взгляда мертвеца мороз шел по коже и ужас сковывал конечности.

— Я помню тебя, — неожиданно произнес своим ничуть не изменившимся голосом Шуйский. — Вечные интриги и чужие маски… Для чего ты искал встречи со мной?

— Ты сохранил разум и помнишь прошлое? Как такое возможно! Значит ты теперь цепной пес Холмского? Неужели в тебе ничего не осталось от прошлого гордого главы клана Шуйских?

— Моя верность принадлежит только империи. Карать предателей и следовать Пути Смерти таково мое предназначение! — поднялся с кресла жнец. — У меня нет времени на пустые разговоры.

— Постой! Я давно хотел тебе сказать…

— Сейчас уже ничто не имеет значения кроме выполнения основной задачи. Запомни, я снова приду, если ты по-настоящему решишь предать империю и в следующий раз тебя не спасет наше знакомство.

После эффектного исчезновения своего старого друга Шереметев еще долго сидел с бокалом вина, пытаясь заглушить чувство животного страха. У империи появился новый защитник и с этим теперь придется как-то жить.

Глава 14

Вырезанный свеями пограничный город требовал мести. Кадры жестокой расправы разлетелись по всей стране и посла свеев в Москве от разгневанной толпы удалось спасти лишь в самый последний момент. Настроение в общество по отношению к врагу постепенно переходило в святую ярость и остановить конфликт сейчас не выйдет даже если кто-то из совета кланов этого захочет.

Разговоры в обществе шли не о том, когда Королевство Свеев падет, а каким образом я их накажу. Несомненно, полностью уничтожить врага самый легкий путь решения северного вопроса, но кто тогда придет свеям на замену? История военных конфликтов показывает, уничтожив одного врага ты обязательно получишь десять новых. К сожалению, задание богини Смерти не оставляет мне иных вариантов решения проблемы. Мда. Палач целого народа, а потом и всего человечества. Мрачная перспектива.

Почему я должен воевать с целым народом до полного уничтожения? Все просто. Боги бывают разные. Одни привязаны к территории, другие к определенному народу или святой реликвии. Звериные боги свеев связали себя с целым народом и в этом их сила и слабость. Лишившись притока духовной энергии, они исчезнут навсегда из нашего мира.

Про более могущественные сущности, которые достаточно сильно развили свой собственный Домен речи не идет. Они легко пересекают просторы Мультивселенной и, в свою очередь, подчиняются уставленным правилам и законам от таких сущностей, как одна моя знакомая богиня. Впрочем, мне плевать на божественные ранги. Потребуется какое-то непростое решение, чтобы в ходе выполнения задачи избежать уничтожения свеев.

Задание богини Смерти висело надо мной, как топор палача, готовый рухнуть в любую секунду. И намек, как мне действовать поступил уже на следующий день… из Германской империи. Огромная воронка на месте главного корпуса Мистериума всколыхнула простых граждан Рейха на беспощадный бунт и активизировала деятельность священников Ордена в своих обращениях к пастве. Германские полки, не успев толком закрепиться тут же покинули Серую Зону для подавления восстания.

Скорее всего богиня, как и планировала, разобралась с Владыками Астрала и возможно даже участвовала в этом не одна, а отголоски сражения проявились в реальном мире в виде полностью исчезнувшего Мистериума. Надо будет позже спросить у Каристрима, что за могучие сущности живут в астрале, если они еще окончательно не уничтожены.

— Проклятые слуги Хель, хватит тянуть! Завершайте свою работу. Меня ждут предки на пиру!

И как свею не надоело, второй час ругается без остановки. Хотя, неудивительно, учитывая через что ему пришлось пройти.

Единственным достойным трофеем после пограничного сражения стал конунг Ларс Веселый. Сражался он отчаянно, но выбрал для себя противника не по силам и в «честном» поединке был позорно пленен. Предводитель свеев отчаянно пытался нанести хоть какой-то вред паладину смерти со знаком отличия в виде двух мечей на доспехе и каждый раз натыкался на идеальную защиту.

Борисов так и не забросил свое детище школу меча. Его выпускники не всегда были живыми людьми, но обладали талантом к владению холодным оружием. И все же главным достоянием школы был он сам. Зря северный король решил проверить свои умения с тем, кто неминуемо приближался к рангу полководца смерти. Не помогли конунгу и его боги.

Живые тоже не могли помочь Ларсу Веселому. Отряд Борисова уничтожил всю охрану короля и молча взирал на поединок.

Что такое полсотни паладинов смерти? Это лучшие из лучших рыцари смерти, что долгое время участвовали во всех конфликтах и полностью освоили все свои возможности. Дальше в дело вступает море некроэнергии и неделя под плотным воздействием Сердца. В итоге мы имеем отряд, от которого вампиры стараются отвести глаза. Еще одна головная боль. Кристина снова будет клянчить новых птенцов.

— Ненавидишь меня⁈ Между прочим, зря. Только от меня зависит, как закончится твоя бесполезная жизнь… или начнется новая.

Ларс Веселый громко скрежетал зубами от собственного бессилия. В моем присутствии его максимум это гневные выкрики и взгляд полный ненависти. Мощь дива и ритуалы некромантии полностью подавляли дарованные звериными богами способности.

— Мне не о чем с тобой разговаривать. Дай мне меч, и я уйду, как подобает воину!

— Так просто ты не уйдешь, пока я не узнаю ответы. Что заставило правителя не самого слабого государства отправиться в самоубийственный поход?

— Смерти! Я хочу умереть, как и подобает истинному сыну Севера. Предки ждут меня!

Полезной информации от упрямца с одной извилиной не добьешься. Болевой порог конунга за счет жизненных потоков превышал все мыслимые пределы, поэтому пытки не принесут результата. Скорее повышенная регенерация без доступа к привычным источникам высушит его до состояния мумии. Менталист не сможет одновременно сломать божественную защиту и сохранить разум. Остается только один вариант.

— Что о тебе будут говорить воины хирда за праздничным столом? Сдох в цепях, как бешеный пес при этом потерял всех воинов, что пошли за тобой убивать стариков и женщин не способных дать отпор. Самый презренный и неудачливый конунг свеев. Подумай, что ты оставишь после себя и мы еще раз поговорим. Через день, неделю, месяц, а может год.

Поток ругательств в спину нисколько меня не беспокоил. Пусть подумает над своей судьбой. Смерть бывает очень разной. Опытный некромант способен и без пыток заставить поседеть даже самых бесстрашных воинов.

После полутьмы темницы жандармов яркий свет на улице доставлял определенные неудобства. Все-таки во мне еще много осталось от человека.

— Шире шаг. Не отставать!

Подготовка к карательному походу шла полным ходом. Небольшой городок превратился в один сплошной военный лагерь. Жаль, что в последнее время в военных походах я провожу большую часть своего времени. Не похоже это на жизнь повелителя людских судеб. Определенно я в жизни сделал что-то не так.

— Стой! Налево. Смирно! Равнение…

Колонна солдат имперского полка направлялась на обед и тут заметила начальство. Новобранцы похоже. Давно все в армии знают, как я не люблю лишнего чинопочитания.

— Вольно. Занимайтесь своими делами, сержант.

— Вольно! Направо, шагом марш!

Кроме подготовки к походу и решения головной боли в виде свеев передо мной стояла еще одна важная задача. Переданное Орловым хранилище постепенно заполнялось инженерами Воронова, которые разбирались с артефактами и моими наработками в плане порталов, а также некромантами Круга. Молодые ребята давно не боялись трупов и вовсю проводили инвентаризацию с дальнейшей отправкой к Сердцу тел волотов. Пусть будет весомым аргументом для всех врагов Российской. Я решил не использовать этот ресурс в собственных целях, а оставить для потомков.

Вскоре должна была начаться установка первого портала и его тестовый запуск. В идеале обещали через два дня. Слабо в это верится. Надеюсь, за пару месяцев управятся. Под это дело я хотел одновременно тайно испробовать порталы демонов. Мало ли, как жизнь сложится.

Стоило только зайти в свою комнату, подготовленную специально для меня военной администрацией, как три ожидающих суккубы тут же склонили головы. Заждались бедняжки.

— Я слушаю вас.

— Мой лорд, мы выполнили ваше задание и готовы доложить о своих успехах, — начала говорить Ламина, показывая свое старшинство над остальными.

Самое интересное, что Сестреция и Сабрила признавали ее старшинство, а это означает, что она не зря столько времени занимала пост верховной суккубы при лорде Зилоде.

— Государства Нового Света более многочисленны и разделены друг с другом водными преградами, но количество водных и воздушных аномалий вокруг северного и южного континента было намного меньше, чем у вас, мой лорд. Особенно развито кораблестроение ближней зоны и создание воздушных аппаратов. Мы смогли завербовать и взять под контроль чар похоти несколько помощников послов. Вскоре у вас будет вся необходимая вам информация, — еще раз поклонилась Ламина и посмотрела на Сабрилу.

Суккубы. Кто-то думает, что они созданы только для утоления похоти демонов, но это не так. Способности демониц простираются далеко за пределы кровати.

— Объединенные колонии или Свободные штаты. Мне второе название нравится больше, — облизнула губы Сабрила. — Страна полная свобод, где беспринципный человек легко займет место под солнцем. Вот бы я там развернулась… Правят бывшими колониями Старого Света несколько сотен семей. Все остальные люди довольствуются красивой картинкой без шансов подняться наверх. Постоянно воюют со всеми соседями или стравливают их друг с другом. Истинные адепты Хаоса, даже если не знают о нем, и скоро моя «птичка» из одной влиятельной семьи должна принести кое-какой подарок.

Сабриле явно нравилось находиться в реальном мире после гнетущей картины Осколка. Что не скажешь о Сестреции, которая недовольно морщилась, показывая свое недовольство.

— Ваш знакомый архимаг — самолюбивый извращенец, а его рассказы о благословенной стране тысячи храмов наполнены самодовольством и враньем. И все же среди груды мусора есть крупинки золота. Власть в государстве Маки поделена между верховными жрецами, которые с трудом уживаются друг с другом. Обладая множеством источников и миллионами подданых, они не могут выдавить наемников и отряды семей Свободных штатов со своих земель. Государство неповоротливо и не замечает, что творится на его границах. В общем, бесполезные люди.

Предвзятое отношение Сестреции требовало проверки.

— Вы неплохо поработали. Я вами доволен.

Энергия горнила мощным потоком хлынула к суккубам от чего их тела засветились. Пусть немного порадуются.

— Мы всегда рады угодить вам, лорд.

Туманные взгляды полные похоти. Еще немного и меня прямо тут… Нет. Лорд должен быть недоступен, а то сразу начнут плести интриги друг против друга или что намного хуже против моей семьи.

— Сабрила, я разрешаю тебе и дальше забирать с Осколка суккуб для сбора информации. Ты займешься разработкой послов и верхушкой новых стран. Без риска раскрытия. Ламина и Сестреция для вас будет другая задача. Лорд Зилод ваш старый знакомый. Мне надо знать какая обстановка среди демонов и когда начнется новый поход. Используйте свои связи среди демонов. Необходимые ресурсы вам будут выделены.

Две верховные суккубы бывшая и действующая не особо были рады новой задаче, но явно догадывались о моих интересах. Хитрые бестии обязаны справиться. В этом я уверен.

После того, как я дал понять, что в «особых услугах» не нуждаюсь суккубы, со вздохом сожаления, покинули мою комнату и я остался один на одни со своими мрачными мыслями о будущем. Правда ненадолго.

Тихий шелест потустороннего ветра и небольшой скачок некроэнергии дали понять о появлении нового гостя. Бестелесный призрак залетел в комнату и застыл напротив меня в полной готовности передать увиденную картинку. Его я в свое время отправил следить за Розой и появление разведчика меня нисколько не радовало.

* * *

В аскетичном тронном зале древнего замка сегодня собралось все высшее руководство рыцарского ордена Святой Розы и приглашенные союзники. Повод для собрания был далеко не самый приятный. От принятого решения жрецов и паладинов зависело не только будущее всего Ордена, но и что не менее важно их личное положение в обществе.

— Вы точно уверены в своих словах⁈ — с угрозой в голосе спросил мужчина в сером мундире, что сидел во главе длинного стола.

Могучий паладин высшего посвящения даже без привычной белоснежной брони выглядел внушительно. Гроссмейстер Ахлен среди братьев по ордену и ближайших союзников позволил себе снять тяжелые боевые доспехи, но от этого его святость ничуть неменьше давила на присутствующих. Кроме нескольких особых гостей.

— Последняя сдача крови показала точный результат. Святая Роза никогда ранее не испытывала подобные ощущения и поделиться ей тоже было не с кем. Можно уверенно утверждать, что она непраздна, — со вздохом сожаления произнес лысый монах.

Мало кто из членов ордена смог сдержать свои эмоции и не выругаться после слов монаха-целителя. Даже союзники и те зашевелились. Член Конклава кардинал Маурини ненадолго прикрыл глаза, а Великий Инквизитор недовольно дернул щекой.

— Кто отец? — спросил гроссмейстер, догадываясь какой примерно будет ответ.

— С большой уверенностью можно утверждать, что это князь Холмский, — ответил вместо монаха кардинал Маурини.

— Надо избавиться от плода порочного союза! Святая не может быть испорченной слугой Зла! — вскочил со своего места седой епископ.

— Нет! Тогда нас ждет неминуемый раскол среди рыцарства и братии! А гнев Святой падет на весь Орден.

— Это будет намного лучше, чем нас настигнет божественная кара за предательство дела Церкви…

— Вы слишком торопитесь в принятии решений. Пригласите деву, и мы спросим о ее дальнейших планах на жизнь. Возможно, все намного проще, чем мы думаем, — обратился к гроссмейстеру кардинал Маурини.

Предложение кардинала признали разумным и тут же приступили к его исполнению. Двое оруженосцев без слов отделились от стены и направились за святой. Вошедшая через некоторое время в тронный зал Роза была задумчива, ее мысли витали где-то далеко, а застывшая на лице легкая улыбка делала этот мир немного светлее и добрее.

— Ты хоть понимаешь какую ошибку допустила⁈ — снова не выдержал седой епископ. — Мы дали тебе все и готовы были поднять на вершину власти, а ты нагуляла дьявольское отродье! Избавься от него или это сделаем…

В один миг перед рыцарями предстала именно та, за кем без раздумий шли воины на самых страшных демонов. Епископ, который позволил себе лишнее в ту же секунду загорелся белым пламенем, и никто из членов ордена не осмелился подойти к нему.

— Я смогу защитить своего будущего ребенка от любой угрозы, поэтому не лезьте не в свое дело. Лучше подумайте, что с вами сделает князь Холмский, когда узнает о планах на счет его ребенка.

— В монастырь ее! — прошептал монах-целитель и громко поперхнулся под взглядом Розы.

— Господь нас не оставит!

— Дитя не в ответе за своего отца. Пусть ребенок живет раз на то воля Бога. Давайте подумаем, как лучше преподнести эту новость для простого народа и воинов Света.

Слова, сказанные Великим Инквизитором, прогремели словно гром среди ясного неба. Магистр Анриненавидел Холмского сильнее всех и поэтому от него ждали самых жестоких предложений по святой.

— Святая Роза будет жить в замке и обучать паладинов и жрецов пока снова не сможет вести верных сыновей Церкви в бой. Пастве мы скажем, что она дала обет долгой молитвы и будет просить Господа о спасении наших душ, — произнес кардинал и поклонился девушке.

Желающих умереть больше не было. Вскоре собрание перешло на обсуждение изменений во внутренней и внешней политике. Про Розу все забыли, как и про обугленный труп епископа. Лишь только Великий Инквизитор довольно улыбался. Он теперь точно знает, как отомстить Холмскому.

Глава 15

— Какая мощь собралась! — с гордостью взирал на проезжающую мимо нас колонну бронетехники генерал Разумовский. — Я не знаю на что надеются свеи, но этот поход они запомнят надолго. Князь, как вы считаете враг сразу же выбросит белый флаг?

— Нет. Свеи дадут нам бой, перед этим стараясь нанести максимальный урон. Поэтому, генерал, заранее озаботьтесь порядком передвижения колонны в лесной местности и хорошей разведкой окрестностей.

— Да кто сможет противостоять такой армии⁈ Не верю я в воинские умения северян. Я вас уверяю, князь, враг побежит только увидев мощь нашей армии.

Генерал не участвовал в битвах со свеями и слабо представляет их возможности. Наверное, думает, что нам будет противостоять кучка варваров с холодным и ручным огнестрельным оружием. Посмотрим, как он заговорит после первой серьезной битвы с участием шаманов и хускарлов.

Хотя стоит признать силу мы собрали грозную. Даже без дополнительного рекрутского призыва и принятия новых законов советом кланов. Никогда до этого момента кланы Российской империи не собирались в полном составе для участия в совместном походе. От множества различных гербов на боевых машинах и шевронах бойцов рябило в глазах, правда молодой возраст бойцов сразу бросался в глаза.

После подавления мятежа клановые дружины были обескровлены, но на место выбитых вставали новые ратники и ведари. Опыт дело наживное. На войне новобранцы порой очень быстро превращаются в ветеранов. Если смогут выжить после первого боя.

Имперские полки в основном сохранили свой старый состав кроме западной и восточной армии. Особенно выделялась южная армия, что красовалась на камеры, уверяя всех в своей высокой выучке и боевой подготовке. Генерал Мансуров надеялся заслужить дополнительные баллы в обществе после завершения похода, чтобы занять вакантное место маршала. Скорее всего должность будет ликвидирована, но военные пока об этом не знают.

Внешнеполитическая обстановка позволяла Российской империи побряцать оружием. Демоны рубились с Орденом, а Германская империя надолго займется подавлением крестьянского бунта. Даже сегун Ямато решил пойти на уступки и заключить долгожданный мир. Архилич сделал свое дело и теперь для него надо будет найти новое задание, чтобы не пересекался лишний раз с личами Загорского.

— Дорогие телезрители, у нас с вами есть прекрасная возможность узнать последние новости из первых уст от командующего южной армией генерала Мансурова. Господин генерал, как проходит Великий Поход и как вы оцениваете противника? — молоденькая журналистка активно строила глазки генералу.

— Обстановка стабильная, как и планировалось Генштабом империи. Враг отступает под нашим натиском…

Великий Поход на Север. Именно с таким словами журналисты вещали со всех телеэкранов. Даже самые одиозные личности имперской части паутинки в этот раз поддержали народный гнев. Небольшой конфликт на границе вылился в масштабное патриотическое движение, и я примерно догадываюсь, кто изо всех сил раздувал костер праведной ярости в сердцах людей. Тайная Канцелярия так полностью и не вышла из тени, но до сих пор значительно влияла на все процессы в стране.

— Скоморох, — скривился генерал Разумовский при виде главного конкурента. — Я вот думаю…

— Атака сверху! — прокричал кто-то из свиты генерала первым увидев приближающиеся на небе точки.

Падающие на головы кислотные бомбы уже привычная для нашего мира проблема, как ранее были аномалии. Точность снарядов была низкая, а плотные построения в походном режиме мы не использовали, поэтому ущерб был минимальный. Что не скажешь про десантные капсулы с химерами. Раскрываясь словно цветок они выплескивали десятки крупных и сотни более мелких существ, у которых была лишь одна цель — убить.

Трехметровые кошки, бронированные рептилии, ядовитые пауки и множество иных тварей перед смертью пытались забрать с собой, как можно больше врагов. Химеры были живучи и эффективны, но аномалия приучила людей бороться с подобного рода чудовищами. Все это наводило меня на мысль, что асурам просто не повезло с выбором мира.

Асуры не стремились больше захватить штурмом весь мир. Они полностью сконцентрировались на плацдарме в бывшем Королевстве Франков. Так же приходили страшные новости с родины Акауана. Неведомые твари полностью уничтожали поселения, забирали с собой всех людей и скрывались в ночи. Серди населения распространялась паника и верховные жрецы на некоторое время забыли про свои вечные дрязги, чтобы дать отпор врагу. В общем, последователи Жизни, несмотря на определенные неудачи, держали наш мир в напряжении и копили силы для решающего броска.

Чуть больше тысячи химер для армии не проблема, тем более нападение происходит далеко не в первый раз и порядок действий давно отработан. Вспышки пламени, искры молний и сталь клинков владеющих легко уничтожали тварей, а нежить выступала той силой, что старалась принять на себя основной удар химер.

— Даже размяться не успела. Вся надежда, что свеи порадуют достойной битвой. А ты все переживаешь о своей монашке? — спросила Кристина ревностно наблюдая за окружающими меня паладинами смерти. — Не переживай, Афанасий не подведет.

Картинка, показанная моим мертвым слугой, оставляла после просмотра больше вопросов, чем ответов. Величественный замок в окружении высоких гор, несомненно, производил впечатление, как и многочисленная охрана рыцарского ордена. К тому же, территория, где находилась Роза была освящена и недоступна для нежити. Призрак больше не мог наблюдать за девушкой и едва успел уйти до полного развоплощения в ходе молитвы светлых жрецов.

Розе точно ничего не угрожает в стенах замка. В этом я не сомневаюсь. Жрецы с удовольствием режут всех, кто не с ними, но владеющих силой Света не трогают. Великой Силе или, как его чаще называют, Единому Богу не нравится терять своих адептов. И все же, что-то не давало мне покоя. Какая-то мысль о подставе и чужой игре мелькала рядом, но я никак не мог ее ухватить. Чтобы себя успокоить пришлось отправить живых разведчиков во главе с Афанасием. К сожалению, суккубы здесь тоже не помогут.

— Надеюсь ему хватит ума не лезть самому в замок. Тьма не поможет Афанасию при столь ярком Свете.

Поход продолжался и вскоре наша часть войска вошла в небольшой населенный пункт свеев. Деревня, через которую проходила армия оставляла после себя гнетущее впечатление. Низкорослые люди из-за постоянного недоедания на фоне свеев выглядели просто карликами. Постоянный страх поднять глаза и покорность судьбе без каких-либо благ цивилизации.

— Смотри, они живут хуже нищих в трущобах. Тотальное рабство без права на собственную жизнь. Даже у нас при начале боевых действий на «фермах крови» такого нет! — возмутилась Кристина.

Местных жителей свеи не считали за людей. Любое неповиновение каралась максимально жестко. Лесные партизаны и бунтовщики вырезались вместе с семьями.

— Мир жесток и в нем нет справедливости. Увидев, как живут другие ты можешь понять, что в Российской империи не так все плохо. И с новыми силами начнешь бороться за более справедливый мир.

— Теперь буду говорить птенцам после пробуждения, что цель вампиров — более справедливый мир, — горько усмехнулась Кристина и надолго ушла в себя. — Впрочем, это лучше, чем ничего. Более справедливый мир…

Чем бы дитя не тешилось лишь бы делом занято было. Первая задача выдавить свеев на свой полуостров была выполнена в короткие сроки. Обрезав сухопутный путь противнику к прибрежной зоне, мы подавили сопротивление и с надежными тылами направились к центру земель противника.

В целом начало похода можно оценить положительно. Имперская армия и клановые дружины за последнее время прошли через массу конфликтов и были одними из самых подготовленных военных сил во всем мире. Конкуренцию могли составить лишь войска Ордена и возможно какие-то другие страны из Нового Света.

Пока жрецы и боги свеев не показали свое лицо. Нападение чудовищных зверей и природные катаклизмы на пути войск империи мелочь, которую мы практически не заметили. Больше проблем доставили лесные засады на наши тыловые службы. Приходилось выделять отряды сопровождения и прочесывать окружающую нас местность на многие километры во все стороны.

Все изменилось, когда мы пересекли границу исконных земель свеев. Враг нас ждал и с умом использовал предоставленное своими братьями время. Они не могли вести войну от обороны в своих городах. Суровые законы свеев требовали встретить врага перед домом, а не в нем. Зато они смогли незаметно для нас собрать внушительные силы в одном месте.

Войско свеев вел сын Ларса Веселого. По слухам он поклялся разрубить меня на части и скормить псам. Удачи ему в этом нелегком деле. Сегодня она ему точно понадобится.

— Достойная будет битва. Врагов хватит до самой ночи, — произнес немногословный Борисов устремившись своим взором вдаль.

Даже на поднявшем меня в небо драколиче нельзя было окинуть взглядом всю собравшуюся против нас армию. На многие десятки километров растянулись замаскированные позиции свеев. Такое чувство, что они собрали все, кого только было можно.

Но мое внимание привлекло другое. Шаманы приносили жертвы своим богам без остановки, и главные покровители свеев ответили на кровавые мольбы. Опустившийся густой туман скрыл поле боя, моментально сводя на нет наше преимущество в наличии артиллерии и боевых машин. Владеющие высоких рангов тоже не смогут прицельно применять площадные заклинания.

Будет непросто. Врагу некуда отступать и от этого он будет сражаться еще ожесточеннее. Нас ждет сражение, за которым внимательно будут наблюдать не только люди, но и Великие Силы.

* * *

В языках темного пламени хаотической энергии седой благообразный мужчина проводил сложный ритуал. Постоянно сверяясь с записями в книге, он повторял словесную часть ритуала, стараясь не допустить ошибки, которая может стать последней в его жизни. С каждым произнесенным словом на демоническом языке пламя разгоралась все ярче, бросая мрачные отблески на стены.

Просторное помещение с некогда достойной королей обстановкой было забрызгано кровью, как на бойне. Корчащиеся в муках на железных крестах жертвы отдавали свои жизненные силы для продолжения ритуала, но самое страшное их ждало впереди.

Архимаг Альбиона Генри Ричмонд недовольно поморщился от особенно громкого крика одной из жертв. Обычно он не обращал внимание на подобные мелочи, но из-за страха сбить концентрацию пришлось умертвить живую батарейку. Через его руки прошли десятки тысяч жертв и обычные люди лишь полезный ресурс для собственного возвышения.

—…ириу касем хат! Призываю тебя, о Рубихар Пламя Ненависти. Явись на мой зов!

Столбы яркого пламени готовы были поглотить старика, замахнувшегося на недосягаемый для смертных уровень. Вцепившись в резной посох архимаг удерживал потоки энергии до завершения ритуала. Вдруг яркая вспышка ослепила правителя Альбиона и на некоторое время он ослеп. Грязно выругавшись и подслеповато щурясь, архимаг пытался разглядеть того, кто появился в центре пентаграммы.

Демон был вполне человеческого роста, а на треугольном лице светились ярким огнем глаза с интересом рассматривающие окружающую обстановку. Сжав кулак, призванный демон в один миг лишил душ приготовленных для него жертв. Тем самым принимая дар и заканчивая ритуал призыва.

— Говори, смертный, чего ты хочешь пока я поглощаю души. И лучше тебе не наглеть, — от звука голоса демона архимаг схватился за голову, пытаясь побороть желание бежать куда подальше от охватившего его ужаса.

Вернув контроль над своими эмоциями и чувствами Генри Ричмонд с самодовольным видом, наблюдал за линиями пентаграммы, что удерживали демона в подчинении. У архимага получилось все так, как и было описано в книге. Да, наконец, настал его час! Один из сильнейших демонов будет служить правителю Альбиона.

Бездари из совета магистров думают, что у него есть некий секрет, с помощью которого можно стать архимагом. Жалкие глупцы ничего не понимают в Силе. В свою бытность первым помощником прошлого архимага Генри Ричмонд дождался удобного момента и убил своего учителя, попутно уничтожая любую информацию из свободных источниках о прошлых временах. Собственная аномалия, которую получилось взять под контроль после смерти ее хозяина позволила ему достичь своего текущего положения. Правда наивысшего пика могущества Генри Ричмонд достиг с помощью книги, найденной в библиотеке прошлого правителя. Дурак не знал какое сокровище хранил рядом с собой.

— Я хочу знать о тех силах, что скрываются за сильнейшими одаренными нашего мира. Почему произошло вторжение демонов, откуда взялись космические корабли над нашей планетой, адепт Смерти, кто он? У меня много вопросов демон. Так что тебе лучше быть полезным, пока я не использовал печати подчинения, — со злорадством произнес архимаг.

Раньше Генри Ричмонд думал, что он единственный из живых, кто достиг наивысшего уровня владения Силой. Москва показала, как он был неправ. Если и Холмский достигнет или уже возможно достиг его уровня, то многие планы придется отложить на долгое время. Хотя все началось с вмешательства церковников в его дела. Чертовы фанатики!

— Ха, жалкий смертный. Кем ты себя возомнил⁈ Твое дело выполнять чужие приказы! Слишком мало душ, я голоден.

— Подчинись! Властью, данной мне ритуалом…

Архимага прервал громкий смех. Демон резко сменил облик на рыжеволосого мужчину с застывшей кривой ухмылкой на губах.

— Я сам придумал этот ритуал для людских магов, как и все остальные, что ты знаешь. Книга идеальная ловушка для дураков в их вечных поисках чужого могущества. Кстати, ты сам добровольно продал мне свою душу, как и все твои маги. Не счесть сколько вас было в других мирах… везде одно и тоже.

Упав на колено архимаг Генри Ричмонд из последних сил боролся за выдираемую из тела душу. Сколько раз он видел, как демоны поглощают самое ценное, что есть у человека и теперь сам не смог устоять перед невероятной силой.

Любуясь переливами души архимага на своей руке, демон глубоко вздохнул.

— Как же прекрасно пахнет этот мир. И скоро он будет только моим!

Хаос, наконец, получит долгожданный приз и еще один драгоценный камень займет свое место в Великом Ожерелье Разрушения.

Глава 16

Густой туман создавал непроглядную стену, через которую невозможно было разглядеть боевые порядки противника. С другой стороны, солдатам лучше не видеть, насколько враг превосходит нас в количестве. Поводов для беспокойства, итак, хватало. Холодная погода, совсем не радовала, а появившаяся вместе с туманом стужа продирала до самых костей даже меня.

Кроме природных явлений, которым опытные владеющие-воздушники всеми силами и доступными техниками пытались противостоять на поле боя опустилась мертвая, неестественная тишина. Лишь только волчий вой разносился где-то вдалеке, вселяя страх в сердца солдат. Стоит признать, что божественная поддержка у свеев на достойном уровне, поэтому все попытки что-то изменить заранее были обречены на провал.

Напавший на армейских командиров ступор, наконец, прошел и началась бурная деятельность по подготовке к отражению атаки противника. Техника отводилась на безопасное расстояние для того, чтобы не быть уничтоженной первым же ударом. Солдаты под зычными командами проснувшихся сержантов спешно окапывались, а клановые дружины привычно облачались в боевые доспехи.

Не сказать, что мы не готовились к предстоящему сражению. Основные силы противника искали долго и упорно, а когда не смогли найти всем стало понятно, что нас ждет ловушка, в которую мы дружно идем всем войском. В любом случае, всю армию невозможно было собрать в одном месте даже за неделю, поэтому сражение сегодня будет вестись во множестве мест. Где-то враг одержит победу, где-то мы возьмем верх. Важно следовать своей цели и не отвлекаться на мелкие проблемы. То, что я успел увидеть на драколиче не предвещало ничего хорошего. Перемолоть все войска свеев у нас не выйдет даже при большом желании.

— Контингент явно не дотягивает до гордого звания лучших солдат Российской империи, — с насмешкой произнес воевода Северного княжества. — С таким раскладом шансы на победу небольшие. Какова наша задача, княже?

Дед, облаченный в кровавые доспехи, сегодня был не один. Все его братья по ордену рыцарей крови сегодня собрались вместе. Если честно иногда и я настороженно относился к своему главному полководцу. Непонятно откуда всплывающие знания, собственная градация развития и древние тайны кровавого ордена намекали держаться от всего этого подальше.

Главное со своими обязанностями вампир справлялся выше всяческих похвал. Войска княжества под единым руководством Деда действовали более слаженно, чем любая дружина из числа великих кланов и доказали свое право на звание сильнейших в империи. Есть еще одно большое достижение. Интеграция нежити под его началом прошла успешно и не вызывала особого дискомфорта у живых представителей княжества. Пожалуй, это самое важное среди его заслуг.

— Держать фронт пока армейцы и клановые дружины выстраивают новые линии обороны. Сам знаешь, как воюют свеи. Если сдержать первый натиск дальше будет проще.

— Минут на десять задержим, максимум двадцать. Больше вряд ли. Сомнут наш жидкий заслон.

— Я буду вместе с войсками и помогу сдержать основной удар. Вначале свеи отправят бедняков и всякое отребье и только потом пойдут дружины ярлов. Передай владеющим пусть не тратят силы на пушечное мясо.

— Не учи ученого. Тогда я заберу Борисова и его людей? — не стал спорить Дед о моем участии в битве.

— Пусть будет в резерве вместе с Кристиной. Используй элиту нежити только в крайнем случае. Сегодня будет бойня и проблем в расходном материале от подчиненных Сергея не будет, так что жди пополнения. И да… я снимаю с тебя все запреты на личное участие.

Улыбка на лице вампира не предвещала врагам ничего хорошо. Воевода соскучился по хорошей битве и с радостью приступил к выполнению своих обязанностей. Из массивных грузовиков сотня за сотней выходили умертвия, после чего выстраивались в тонкую линию, готовые принять на себя первый удар. К сожалению, прикрыть нежитью все войска пока нет возможности. Этих кое-как смогли сохранить. Почему-то боги свеев ревностно относились к присутствию мертвых на своих землях.

Борисов был недоволен моим решение и все же подчинился приказу Деда, отойдя к бронетехнике под ироничные взгляды Кристина, которая, в свою очередь, была рада любой возможности сохранить жизнь своим птенцам. У каждого своя роль. Моя основная задача сегодня вынудить богов свеев вступить в битву. Для этого я провел несколько дней рядом с Сердцем. Постигая управление увеличившимися потоками энергии и привыкая к влиянию на окружающее пространство. Иногда мое пожелание выполнялось буквально в тот же момент и приходилось контролировать свои мысли.

— А вы… а как… то есть я хотел сказать рад вас видеть, князь, — побледнел при моем приближении сержант имперского полка.

Для себя я выбрал подразделение более чем наполовину состоящее из новобранцев. Западная армия потеряла множество опытных солдат в боях с демонами и являлась самым слабым звеном в нашей обороне. Так что помощь им не помешает.

Военные не теряли зря время и строили оборону из имеющихся возможностей и сил активно вызывая подкрепления на наше направление. Мне кажется, у соседних подразделений ситуация не лучше и вряд ли нам смогут помочь.

— Сегодня я с вами, сержант. Готовы к атаке противника?

— Боевой дух на высоком уровне. Солдаты, как один готовы защищать интересы Российской империи и ее граждан!

— Говори, как есть. Комиссарам и жандармам будешь по уставу отвечать.

— Неспокойно. Чем дольше ждем, тем страшнее, — выдохнул облако пара солдат.

Свеи не заставили себя долго ждать. Из серой стены тумана выбежали первые воины. На ходу открывая огонь из автоматов и размахивая боевыми топорами. Первая волна состояла из самых бедных слоев населения и молодых воинов, только что получивших своей первый знак отличия.

Следом выскочили дикие звери, измененные жуткой Силой шаманов свеев. Огромные лоси, медведи, волки и рыси с яростью бросались на ряды нежити. Коги, зубы и копыта рвали мертвую плоть и крушили кости. Умертвия и рыцари смерти стойко выдержали мощную волну свеев при огневой поддержке клановых дружин обещанные Дедом двадцать минут пока на поле боя не появились основные силы противника. И тут я впервые принял свое участие в битве.

— Один!

Мощный свей одним ударом убил стоящего впереди меня солдата, несмотря на то что поймал грудью полную очередь из автомата. Дружины ярлов серьезно отличались от ополчения и вольных воинов. Сила и жизненная энергия, направленная в первую очередь на собственное усиление совместно с действием различных зелий и божественных благословений, создавала настоящие машины убийства.

Увидев нового противника, воин решил повторить свой коронный прием, но я легко ушел от рубящего удара топора. Уходя от всех ударов слишком медленного для меня противника, я с помощью новых возможностей искал способ, как лишить свеев их нечеловеческих возможностей.

— Меня ждет Вальхалла! — с яростью бросил взбешенный свей.

— Тебя не ждет ничего хорошего.

Сабля, впитав в себя энергию смерти, легонько чиркнула по горлу здоровяка, и мощный воин упал на колени, хрипя и ссыхаясь до состояния обтянутого кожей скелета. Дальше враги падали один за другим под ударами двух родовых сабель тверских князей. Сам не замечал, как делил души на две части. Одни в горнило Хаоса, а других к престолу богине Смерти. И все же было заметно, что дружины ярлов сильно потрепала война с Германской и Российской империями, да и многие опытные воины свеев пали в недавнем сражении во главе со своим конунгом.

В целом, можно было заканчивать сбор данных. Большинство воинов всего на всего одержимы мелкими духами, что питались подпитывающей их энергией через связь со жрецами и шаманами. Осталось проверить, как смерть последних повлияет на боевую мощь противника.

Отправив мое любимое заклинание Дыхание Смерти в сторону тумана я немного сбавил давление противника. Владеющие по всей линии обороны тоже не сидели сложа руки и стихийными ударами уничтожали свеев. Военные, понеся значительные потери все же решились вывести на поле боя боевую технику и бронированные машины внося свой вклад бесконечную мясорубку.

Жрецы и шаманы в ответ накрывали позиции имперской армии. Падающие с небес ледяные копья полностью скрыли под собой огромную часть фронта и положили неменьше полка незащищенных тяжелой броней солдат. Пусть и не убитые, но не способные вести бой.

Стоило только упасть последнему ледяному снаряду, как в небе появились снежные виверны и огромные птицы. Нападение с воздуха на закрытые позиции владеющих усилили нажим свеев от чего мне пришлось отвлекать драколича до этого момента активно уничтожающего врагов на фланге. Одним взмахом подняв себя в небо костяной дракон тут же поймал в свою пасть не успевшую увернуться снежную виверну. Но вершина некронауки был не единственным, кто поднялся на охоту. Ночные охотники до этого спящие в особых контейнерах вылетели на подмогу, при этом активно используя свою главную особенность — ультразвуковые волны.

На земле два огромных волка в несколько человеческих ростов, что своим воем до этого постоянно нервировали солдат, добрались до линии столкновения. Пехота брызнула в сторону, а не успевшая убраться с пути боевая машина пехоты подлетела вверх от удара.

Мясорубка набирала свои обороты сжигая резервы обеих сторон. Кому прибавилось работы так это некромантам во главе с Сергеем. Адепты Смерти были полностью готовы к выполнению своей основной задаче по пополнению мертвой части войска. Материала было предостаточно, как и разлитой энергии.

Из-за активных действий с Силой противнику пришлось экономить энергию и божественный туман пропал без должной подпитки, открывая мне место для маневра, а артиллерии первые видимые цели для нанесения удара.

В битве мне не требовался драколич. Новый ранг подарил возможность переноситься на короткие расстояния и уже через несколько прыжков моя сабля рубит облаченных в шкуры шаманов и жрецов, а из другой руки вылетает облака праха, превращая все вокруг себя в пыль. Приближенные к богам явно не ожидали увидеть здесь своего главного врага, но быстро опомнились и я на себе почувствовал всю ярость свеев. Молнии с небес били без остановки, как и попытки различных призванных зверей разорвать меня на части. Зато имперскик войска смогут на некоторое время получить передышку и перегруппироваться для продолжения сражения.

Удар по жрецам стал последней каплей для предводителя свеев и на поле боя вышли хускарлы — гвардия свеев. В тяжелых доспехах с массивными топорами в руках они лучшее, что может выставить северный народ. Пройдя посвящение своим богам хускарлы кроме личной защиты, приобрели невероятную регенерацию, силу и скорость. В ближнем бою способны победить кудесника до семнадцатой ступени включительно. Дальше уже как повезет.

Но апогеем развития свеев являются ярлы. С детства, проходящие особую тренировку и обработку зельями вместе с жертвенными приношениями жрецов предводители свеев возвышались над всеми остальными воинами и наравне с шаманами использовали призыв, различные усиления и молнии с холодом. Довелось мне как-то сражаться с ними. Помогла только форма жнеца смерти.

Напротив хускарлов строились клановые дружины и корпус рыцарей смерти под общим руководством Деда. Битва, за которой я бы с удовольствием понаблюдал, если бы мне дали это сделать.

Во главе хускарлов впереди бежал молодой свей с горящим взглядом. Конунг Бьерн. Пока еще без прозвища. Как и любой другой молодой воин своего народа он искал славы не только полководца, но и великого воина.

— Тебя ждет только смерть на нашей земле. Пусть боги направят мою руку, как того требует кровная месть за смерть моего отца, — конунга пытались остановить его советники, но парень закусил удила.

Бой предводителей. Момент, когда битва затихает ради кровного поединка или суда богов. Кому как больше нравится. И я надеюсь, что они лично на него явятся.

Не расскажешь же юнцу в своей полной невиновности в смерти его отца. Хотя за устроенную мясорубку в мирном городе минимум что с ним хотели сделать это повесить. Прошлый конунг сам решил уйти из этой жизни, захлебнувшись кровью от прокусанного языка. Ларс Веселый давно не улыбался. Точнее он не может больше улыбаться в виду отсутствия такой возможности у нежити его вида. Один из новых рыцарей смерти теперь в общем строю. Его сын, что только успел принять корону вскоре встанет с ним рядом.

Яростный выпад больше подходил берсеркеру, а не холодному на решения сыну конунга. Кроме приобретенной силы требуется опыт и соответствующий навык, а самое важное мозги. Для убийства Бьерна мне не требовалось оружие или особые техники. Едва сделав после неудачного удара еще один шаг в мою сторону он упал бездыханным трупом и тут же поднялся в виде рыцаря смерти. Чему явно расстроились местные боги.

Дикие крики жрецов, наблюдающих за поединком, стали для меня сигналом действовать. Долгожданные гости уже рядом. Щит Силы, Плащ Праха и Аура Искажения. Три разные энергии, что я умудрялся держать в себе и сдерживать конфликт должны были помочь мне выжить.

Звериные боги приняли бой в форме аватаров. Оболочки тел были предоставлены жрецами вот только энергетические структуры слишком развиты хоть и немного не дотягивали до уровня дивов с собственным Сердцем. Жаль, что увидеть реальный облик звериных богов невозможно в нашем мире. Только в астрале или духовном измерении.

Семь существ с ледяными глазами встали полукругом. Ни капли Хаоса. Здесь больше чувствуется Жизнь, хотя мелкие сущности меняют свой окрас в зависимости от ситуации. Сегодня служат Свету, завтра Хаосу, а послезавтра перекрасятся в стихии, каждый в свою. Обычная ситуация для любого мира, где есть магическая энергия, так что вряд ли богиня ошиблась. Или мне снова хотят навязать ошибочное мнение.

Трое бывших жрецов, принявших в себя своих богов, сходу навязали скоростной ближний бой, а остальные давили мои щиты стихиями. Вода и Воздух. Редко проскальзывала Жизнь, но никакого Хаоса и рядом не было.

Удары сыпались один за другим. Сабли танцевали свой танец, но не всегда успевали отбить быстрые удары. На такой скорости я еще никогда не сражался. Щит Силы слетел первым без постоянной подпитки, как и все что было завязано на Смерти. Приток некротической энергии не успевал восполнятся. Хаос держался дольше всех за счет подпитки горнила. И позволял мне наносить хоть и редкие, но болезненные удары. Противник тратил много энергии на восстановление своих оболочек, то что мне и было надо.

Боги свеев сегодня потратили немало духовной энергией. Призывы сильных существ, один туман чего стоит, да и сами воины показывали чудеса живучести. И все же я переоценил свои возможности. Вновь накинутые щиты слетали один за другим, а скорость противника не уменьшалась.

Подоспевшие на помощь Борисов и Дед тут же отлетели обратно не справившись с ударной волной от одного из богов. Надеюсь, выжили. Паладин смерти и рыцарь крови слишком слабы, чтобы противостоять настолько сильным для них сущностям.

В момент, когда даешь слабину и появляется брешь в стене собственной воли появляется враг любого разумного. Сомнения. Вкрадчивый голос не заставил себя ждать.

«Призови меня, и ты увидишь за кем будет победа. Лучше принять сторону победителя, чем быть в стане проигравших. В тебе, Крион, сильна кровь моего избранного народа. Так сделай правильный выбор! Дай волю Хаосу в себе.»

Заманчивое предложение. Горнило было уже опустошено, а Хаос обещал свою поддержку. Нет мы уже это проходили. Отдать свою душу и тело хуже Смерти. Там хоть есть небольшой шанс, но получить свободу. Хаос же заберет все, что мне дорого.

Знакомое чувство своей внутренней правоты. Как бы не закончилась битва я обязательно заберу с собой кого-нибудь из богов. И в миг, когда я подготовился полностью отдаться бою до конца, без каких-либо ограничений… появилась она.

— Крион, смотрю, ты умирать собрался⁈ Поживи еще немного ты не закончил свою основную задачу. С ними я разберусь сама! — властный голос совсем не напоминал знакомую мне богиню.

Ослабленные боги легкая добыча даже для слепка богини Смерти в нашем мире. Почему-то у меня большие сомнения в том, что она их так просто уничтожит. У богов своя пока трудно понятная мне иерархия и законы с массой ограничений. Какие-то из них мои новые знакомые сегодня нарушили и стали чужой добычей. Все, как и у нас в жизни.

После исчезновения богини битва подхошла к своему финалу. Пять некромантов-мастеров и два десятка учеников страшная сила, способная изменить ход любой битвы. Учитывая, что некроэнергии для поднятия нежити было в избытке. Нежить падала на землю от мощных ударов свеев и тут же рядом вставали новые мертвые воины.

Горы трупов вокруг, дымящаяся техника и развороченные куски боевых доспехов. В небе парили стервятники в ожидании начала пира, то и дело проносясь над головами горстки выживших свеев. Воины приготовились умирать, перед этим продав свои жизни подороже. В принципе, не самый плохой вариант, если бы я действовал, как привычный для моего мира некромант.

— С кем я могу говорить о вашей дальнейшей судьбе?

Из строя воинов вышел высокий свей. Ростом его природа не обделила даже на фоне своих сородичей. Странно, но знакомое лицо. Не помню только где его видел.

— Кто ты? Назови себя.

— Эрик Длинный — бывший советник конунга Ларса Веселого, — на хорошем русском ответил свей. — Среди оставшихся в живых я могу принимать решение за всех. Говори свои слова, князь Холмский, после чего дай нам умереть в бою.

— Не скажу, что у меня для вас хорошие новости. На этом поле остались ваши лучшие воины, жрецы, шаманы и даже боги потерпели поражение. Королевство свеев через некоторое время полностью будет уничтожено или потеряет свой суверенитет и скорее всего окажется в вассальной зависимости от империи. Выбирать вам.

Сами они себя защитить точно не смогут, а после исчезновения аномалий желающих попробовать их на прочность будет предостаточно. Российской империи они не так уж и нужны. Малонаселенные земли с воинственным народом, что будет постоянно бунтовать. Но если направить агрессивность в нужное русло, то все изменится. Да и многие наработки в подготовке воинов не зависят от наличия богов. Владеющим империи будет полезно узнать что-то новое в плане развития Силы.

— Сегодня погибло достаточно наших воинов. Мы подчиняемся воле сильного, — склонил голову Эрик.

Хитрец. Только что говорил про желание умереть и все такое.

— Хорошо, что ты правильно понимаешь сложившуюся ситуацию, Эрик Длинный. Теперь ты правитель своего народа и у меня будет для тебя еще одна хорошая новость.

— Это плохая новость. У нас так не делают. Жрецы выберут нового конунга из числа наиболее достойных ярлов…

Чужие законы в наши времена не имеют никакого значения. Есть только один закон. Под воздействием моей воли и разлитой энергии скала рядом с нами начала меняться, принимая очертания двадцатиметровой фигуры богини. Ее черты навсегда отпечатались в моей голове.

— Как раньше уже не будет, так что привыкай к новой жизни. Перед тобой ваша новая богиня. Смерти. Ну же, молитесь ей за ваше спасение, как умеете. Потом разберетесь с молитвами и ритуалами.

Пораженно разглядываю появившуюся буквально из ниоткуда статую, Эрик нервно сглотнул и сбросив оцепенение повернулся к своим воинам. До некоторых не сразу доходит кому они недавно пытались противостоять.

Богиня Смерти хотела, чтобы я планомерно уничтожил целый народ. У некроманта в ранге архимага с собственным источником и могучим разумным артефактом для этого есть множество возможностей, но я лично на такое не готов. Пусть теперь они молятся той, кто хотела их смерти. Если богиня так желает пусть тогда сама уничтожает своих новых верующих.

Глава 17

Величественную арку из высокопрочных сплавов окружили десятки инженеров в белых халатах о чем-то ожесточенно споря и постоянно сверяясь с данными в тонких планшетах. Бригады рабочих стояли в стороне в ожидание новых задач и беззлобно подшучивали над учеными и начальством, которое никак не решится дать старт началу работы странных установок.

Успокоившись после проведения дополнительных проверок всех показателей, инженеры разошлись по своим местам, где ожидали дальнейших указаний от руководителя под защитой владеющих дружины. Все присутствующие в хранилище были связаны с Северным княжеством и непосредственно дали личную клятву верности роду Холмских, поэтому опасения вызывало не возможное предательство, а внешнее вмешательство.

Воронов, наконец, получив доклады от всех групп дал команду в микрофон.

— Начать подачу энергии на установки с первую по пятую. Остальные не включать до отдельной команды. Повторяю. Начать подачу энергии на установки с первую по пятую.

По хранилищу прокатилась едва осязаемая волна колебаний Силы вместе с началом подачи энергии с центрального накопителя по каналам к установкам.

— Первая установка работает стабильно.

— Вторая…

— Третья…

— Четвертая…

— Пятая установка в пределах нормы. Три, два, один. Начинаем пробой по установленным координатам. Есть открытие стабильного «окна».

Хранилище озарила вспышка портала и крики радости всех причастных, но Воронов был неумолим.

— Продолжим выполнение тестового запуска. Отправить подготовленного конструкта через «окно».

Проверка конструктом прошла успешно и после следующего этапа — отправки живого человека нам предстоит перенести внушительную по составу экспедицию на другой конец света.

— Ты готов?

— У меня нет иного выбора. К чему лишние вопросы, когда все давно решено, — ответил Иван Кощеев.

Архилич взял себе имя. Самое обычное имя в Российской империи с вполне нормальной фамилией. В княжестве он уже получил дворянский статус, как и многие другие мои неживые создания. Геральдическая палата империи пока еще тянет время, но никуда им не деться. В составлении последних законов я принимал непосредственное участие.

— Я говорил уже ранее, что ты не раб.

— Но и не свободен. В империи для меня нет места. Безопасного места для собственного развития.

Мир с Ямато под гарантии клана Тайро позволил перенаправить значительную часть войск с восточного направления на запад для дополнительной переподготовки и доукомплектования. Поэтому путешествие архилича на другой материк с помощью портала давно решенный вопрос.

— Свобода не для тех, кто идет путем смерти. Слишком много у нас ограничений даже после перехода границы загробной жизни.

Архилич молчал, обдумывая важный для себя вопрос. Интересное наблюдение. С собой он взял часть своих слуг из части разумной нежити, что многое говорило о сформировавшейся личности из осколков старой.

— Твои отношения с богиней Смерти… я хочу знать, чего мне ждать? — все же решил задать главный вопрос Иван.

Слишком умный у меня получился архилич и очень странно, что нет никакой связи с… Догадка мелькнула в моей голове и тут же пропала. О таких вещах даже думать нельзя.

— Множество вариантов развития событий вплоть до летальных, но у тебя всегда есть выбор кому служить. Необходимые знания для этого у тебя есть.

— Я буду рад получать поддержку от того, кто подарил мне новую жизнь.

Хм. Намека Ивану вполне хватило, чтобы сделать правильный выбор.

— Да будет так. У княжества есть свои интересы в Новом Свете. Тебе будет выделена вся необходимая поддержка. В случае успеха… мне есть чем с тобой поделиться.

Поклон от архилича был лучше всех слов. Всего лишь обычное уважение даже к созданным существам дает приятные бонусы в дальнейшем.

— Князь, мы готовы к отправке. Тестовые переносы закончились успешно без каких-либо проблем. Подготовка к запуску завершена, и мы ждем только вашей команды, — доложил Воронов.

— В таком случае не будем откладывать. Удачи тебе, Иван.

Архилич, вместе с небольшой свитой и полусотней крепких воинов-скелетов, что несли поклажу, не оглядываясь шагнул в окно портала. Скоро в Новом Свете появится еще одна сила. Мда. Моими руками Смерть шагает по этому миру.

Впрочем, у меня оставалось еще одно важное дело. Энергия Хаоса и связь с Горнилом помогли создать основной якорь в хранилище. При необходимости я смогу использовать оба типа порталов, что дает определенное преимущество не только мне, но и подконтрольным войскам.

— Скоро начало коронации. Ваше отсутствие, княже, вызовет немало вопросов у столичной элиты. Из-за страха за собственную жизнь и новый «передел влияния» могут начаться поспешные действия. Вплоть до мятежа, — раздался голос моего помощника.

Седой пытался заменить Леонида. Владеющий и командир из него превосходный, но вот с остальными делами он явно не справляется. Моя нежить после битвы со свеями занималась своими делами и вопрос моего ближайшего помощника встал в полный рост. Хотя какая разница, кто будет заниматься этим. После получения могущества дива и сражения с аватарами богов свеев во мне многое поменялось. И то, что раньше было проблемой сейчас не стоит даже моего внимания.

— Подготовь машину. Скоро я поднимусь.

Может мне не идти на коронацию? К чему все это? Граждане империи, итак, знают кому канцлер приносит документы на итоговое согласование. «Красивая игрушка», как называли Анну в народе, явно хотела изменить ситуацию, хотя у империи хватало множество других проблем.

Победа над свеями нелегко далась войскам Российской империи. На некоторых участках столкновения противник одержал верх и целые полки были полностью уничтожены или что намного хуже принесены в жертву. И все же, несмотря на потери общий итог был сугубо положительным. Северная проблема надолго была решена, что давало неограниченный простор для торговли с Альбионом, Орденом и Германской империей.

Появление в пантеоне свеев богини Смерти на главных ролях меня не удивило. Она не стала уничтожать ослабленных богов, а разыграла все представление, как по нотам. То-то я чувствовал нестабильный фон некроэнергии, слишком слабый для дива. Удивило меня это или оскорбило? Нет. Надо просто понимать правила навязанной мне игры. Либо принимать чужие условия, либо идти против до самого конца.

В мире после ненадолго все затихло. Магриб и Поднебесная в очередной раз замирились после ужасных взаимных потерь. Проблема асуров и демонов была признана намного опаснее прежних склок из-за оспариваемой территории. Помогут ли они в войне с иномирными захватчиками сложный вопрос, но Поднебесная империя снова собирала послов к нам, а Магриб облизывался на покоренные демонами земли османов и искал союза с Орденом.

Асуры замахнулись сразу на слишком многое и явно чего-то ждали. Правда последний ход был самым успешным. Прямоходящие крысы сотрясали Новый Свет и это одна из главных причин отправки архилича на другой континент. Посмотрим, что из этого выйдет.

Задумавшись, я не заметил, как мы подъехали к Красному Дворцу, где все пространство площади было занято горожанами в ожидании начала церемонии. Сегодня у Корпуса Жандармов и Тайной Канцелярии явно прибавилось работы. Кстати, о последних. Генерал Карпов лично вышел встречать мою машину.

— Игорь Владимирович, рад видеть вас в добром здравии. Ваше длительное отсутствие сильно расстроило мою супругу. Надеюсь, вы сможете ее навестить в ближайшее время.

— Служебная необходимость, князь. Обещаю, что скоро навещу дочь и внука, — подмигнул Карпов. — Позвольте вас проводить к остальным родственникам, которые, как и я имели честь быть приглашенными на коронацию.

Легкий укол по моему щиту Силы со стороны генерала при выходе из машины был отчетливым знаком, что рядом есть посторонние люди или артефакты, с помощью которых нас слушают. Родная империя не дает скучать.

Леонид Васильевич Орлов с улыбкой пожал мою руку и в целом положительно смотрел на собственную жизнь и будущее клана. Тем более я окончательно сдался и пообещал, что наш с Анастасией сын займет место главы клана Орловых.

Стоящий рядом с канцлером Сакмышев крутился в среде магнатов и самых богатых людей империи, приглашенных на торжество. У него тоже большие планы на будущее своего рода, как и на нашего с Еленой сына. Остается лишь ребенок Наташи, который имеет большие шансы получить стихию Земли — родственную Холмским. Все они мои дети, но наследует всегда только один, так что не самый плохой расклад.

Коронация. Я не подносил регалии и никак не участвовал в церемонии, но на меня постоянно бросали взгляды, как будто я прямо сейчас заберу корону и надену себе на голову. Даже Анна не всегда могла справиться с эмоциями. Хорошо, что все церемонии когда-нибудь заканчиваются, а медитация даже с открытыми глазами давнее искусство всех студентов магической академии.

— В этот день мы получим защитницу, которую так долго ждали! Да здравствует императрица Анна! — выскочил вперед один из представителей императорского клана.

Домашняя заготовка будущей императрицы вызвала лишь ухмылки. Имперский клан серьезно был прорежен мятежом и местью Анны. Сколько Российская империя сможет прожить без внутренних конфликтов неизвестно никому. Сейчас нас всех ждет кровопролитная война, после которой в случае победы, выжившие будут решать будущее империи.

После многочисленных ритуальных действий корона, наконец, опустилась на свое законное место. Еще час поздравлений, совет кланов, где прошло заверение императрицей новых законов, регулирующих отношения кланов и дворянства с империй и неожиданно мы остались с новой правительницей Российской империи вдвоем.

— Какой тяжелый был день. Лживые улыбки и грязные мысли. Неужели они не знают, что я вижу их всех насквозь⁈ — устало упало в кресло Анна.

— Ты получила, что хотела. Теперь это твое ежедневное бремя видеть натянутые улыбки с пожеланиями скорейшей смерти.

— Спасибо, ты умеешь поддержать. Все это получилось только благодаря тебе, Кирилл, — встала с кресла Анна и подошла ко мне. — И я готова отдать тебе все, что у меня есть.

Императрица Анна, избавившись от тяжелого платья предстала передо мной в своем естественном виде. По крайней мере, в империи точно есть одно ценное сокровище.

— Ты сможешь похвастаться тем, что провел ночь вместе с императрицей. Никто в Российской империи и во всем мире не получал еще такой чести, — старалась говорить серьезно Анна.

Пока никто, но надолго ли? Не самый плохой вариант для менталиста сломать волю сильного владеющего через постель и привязанность. Так что главы великих кланов и их отпрыски снова находятся в зоне риска, если позволят Анне использовать свои способности на окружающих.

— А ты сможешь сказать, что спала с дивом. В наше время это такая же редкость, как и императрица.

Задумчиво посмотрев на меня, Анна заразительно рассмеялась. Сегодня она довольная женщина, получившая то, о чем мечтала с самого детства. Завтра она проснется уже совсем другим человеком. С новыми планами, в которых я для нее серьезное препятствия на пути к самодержавной власти. Так что сегодня у нас можно сказать прощальный вечер, поэтому нельзя терять времени. В чем-то она права и ранее императрицы не уделяли мне достойного внимания.

* * *

Разветвленная сеть подземных тоннелей протянулась вдоль горного хребта и уходила в землю на глубину в несколько сотен метров. Живущие в предгорьях Анд люди связывали с ними множество различных суеверий и страшных рассказов, основанных на древних мифах и легендах. Пару тысяч лет назад в пещерах жили древние племена и первые человеческие цивилизации, оставив после себя немало наскальной живописи и археологических артефактов. Многие тайны предков были скрыты от глаз людей… и в итоге были уничтожены иной расой.

Полутораметровые крысоподобные существа отличались невероятной плодовитостью, поэтому быстро заполнили пещеры, где стали полновластными хозяевами. Почувствовав за собой силу, кроксы стали совершать вылазки на поверхность для того, чтобы пограбить окрестные племена и набрать рабов.

— Великий Серый Убийца мы приносим тебе жертвы в благодарность за удачную охоту. Режьте глотки бесшерстным во славу нашего Отца!

Клинки крысоподобных существ отточенными движениями лишали жизни пленников, а кровь стекалась в каменную чашу под бдительным взглядом ярко-зеленых глаз. Удостоверившись в наполнении чаши рогатый крокс-жрец продолжил ритуал заряжая жидкость астральной энергией, дарованной покровителем.

Обряды, о которых рассказывали «старые» передавались от одного крокса к другому, а в новом доме сразу же были записаны на каменных плитках. В тюремных камерах и лабораториях асуров крысы долго строили планы своего освобождения и молили единственного покровителя о помощи. Старые кроксы, передавая мудрость предков сами не готовы были к иной жизни. Свободной без решетки клетки. Отчего и были убиты жрецами, чтобы не отравлять своим видом других кроксов.

Асуры все еще держали несколько огромных крысоматок в клетках, что выводили тысячами кроксов в ненавистной лаборатории. Белогривые самки обещали за помощь в войне с людьми освободить их. Жрец с трудом сдержал ярость. Асуры обязательно обманут, но люди слабы и все на одно лицо. Не поймешь кто перед тобой. Воин, провидец, жрец или инженер. В любом случае, все они станут рабами.

— Вождь Зикс, ты доказал право вкусить милость нашего Отца. Получи силу и могущество достойное вождя, — жрец протянул чашу с кровью матерому сородичу.

Крокс в угловатой металлической броне с двумя кривыми клинками на поясе довольно оскалился и залпом осушил чашу. Охватившее его кровавое пламя изменяло не только внешний вид, придавая непривычную для крыс массивность, но и даровало способности вождей.

Зикс был из самого первого выводка, что появился на космическом корабле асуров рядом с новым домом и отличался черной шерстью от остальных своих собратьев. Да он не владеет способностями к энергии или придумыванием новых изобретений. Зато он ловкий воин, что успел обагрить свое оружие в крови врагов. Многие сородичи в первые дни после высадки пали от его руки, а черепа самых сильных противников он хранит в своей норе. В жесткой борьбе без каких-либо правил с другими вожаками своей стаи он доказал лидерство и теперь земли на многие сотни переходов его охотничьи угодия. Земля здесь обильна. Рабочие и охотники будут добывать все необходимое для обеспечения стаи пока полностью не вытянут все ресурсы.

— Что поведал тебе Серый Убийца? — не выдержал долгого молчания Зикса молодой заклинатель с белой шерстью.

Вождь оскалился. Время убивать за каждый косой взгляд прошло.

— Наш новый дом важен для Отца. Ройте ходы во все стороны, захватывайте новых рабов и металл. Этот мир будет только нашим!

Рев кроксов под землей не был слышен людям на поверхности… вскоре они на себе познают «чуму миров».

Глава 18

—… и пусть наш союз на века будет дополнять друг друга, как Инь и Янь, — разливался соловьем посол Поднебесной.

Не силен в философии восточного соседа, но догадался, что это про разные начала или полюса. Не бывает вечных союзов между равными странами. Рано или поздно кто-то захочет взять верх и получить преимущества над союзниками. Поживем, увидим.

— Империя вполне сойдет за женщину. Учитывая, кто ими правит, — произнесла на одном из наречий Запретного Города принцесса Поднебесной империи.

Ксу в своем образе. Сначала скажет потом подумает. Артефакт-переводчик в последний год есть у каждого чиновника, тем более при встрече иностранных делегаций.

— Дочь Небесного Дракона хотела высказать свое восхищение настолько прогрессивному шагу, принятому жителями империи. Мы все с радостью взирали на установление долгожданного порядка у добрых соседей, — пытался выкрутиться посол, покрываясь легкой испариной.

Делегация Поднебесной с ужасом взирала на меня, ожидая всевозможных мук и пыток. Хотя меня это все лишь забавляло.

— Союз очень важен для наших стран. Надеюсь, принцесса Ксу сможет по достоинству оценить наше гостеприимство и найти себе супруга среди моих подданных, — не осталась в долгу императрица Анна. — Предлагаю переместиться в праздничный зал, где мы начнем праздновать столь замечательное событие.

Анна мило улыбалась, строя очередные козни. Заняв место оппозиции, она сколачивала вокруг себя всех недовольных моими решениями. Словно магнитом притягивая всяких проходимцев. После коронации прошло долгих восемь месяцев мира для Российской империи. В то время, как по всей планете идет война с захватчиками и переменные конфликты всех против всех. Локальные боестолкновения сотрясали Старый Свет, а за ним и вновь обретенные земли.

Государства за пределами аномалий серьезно изменились. Некоторые цивилизации вернулись чуть ли не в каменный век, другие старались подтянуться до уровня соседей или начинали путь с самого начала. Промышленный и другие виды шпионажа снова стали нормой. Рост национального самосознания и даже континентального только набирал обороты, что могло вылиться в новые кровавые конфликты.

Один авантюрист из Объединенных Колоний протянул паутинку в Новый Свет, что вылилось в столкновение цивилизаций, менталитета и образа жизни взорвав общество всех стран. Научиться жить в мире друг с другом тяжелая задача, которую еще никто не смог осилить на длительные сроки.

Мы укрепляли империю, набирали новые полки и строили заводы. МАС под давлением совета подготовила быстрые курсы для владеющих без нескольких лет теории. Одна только практика. Империи требовался массовый ратник-ведарь способный работать на ближних дистанциях против демонов и химер асуров.

Я осваивался с новыми силами и полномочиями диктатора. Странно посадив Анну на трон и дав ей каплю власти, я стал ее главным врагом. Она окружила через некоторое время себя фаворитами из числа великих кланов, пытаясь надавить на мою гордость. Глупо. Чувство собственности, когда и сам не можешь и другим не даешь общаться с чужой для себя женщиной это как минимум болезнь. Хотя для меня любовные отношения с женщинами и семья отошли на второй план. Я даже совсем позабыл о Розе. Разведчики не смогли проникнуть в замок рыцарского ордена, а через некоторое время пришло письмо, написанное от руки девушки с необходимым кодовыми совами. Со слов Розы она приняла особый обет для улучшения собственных способностей. Что ж может это и к лучшему.

Пока Анна развлекалась с делегацией Поднебесной империи собрался внеочередной совет кланов. Конфигурация сил после заключения союза претерпела серьезные изменения и требовалось подвести итоги.

— Господа, сегодня произошло важное событие, которое позволит нашей экономике немного выдохнуть и открыть новые маршруты. Также в перспективе это позволить усилить обороноспособность страны. По последнему моменту хотелось бы услышать комментарий маршала, — холодно произнес канцлер.

— Армия полностью готова к оборонительным действиям. При необходимости масштабного наступления можно рассчитывать только на десять процентов от общего числа. До конца подготовки солдат потребуется не менее полугода, а на полное оснащение не менее трех лет, — ответил маршал империи в неизменном кровавом доспехе.

Дед принял должность маршала империи после моего решения. Отдавать рычаги влияния в должности верховного главнокомандующего Анне я был не готов, поэтому выбрал наилучший вариант, который не понравился канцлеру и некоторым другим главам великих кланов.

— Мы тратим огромные средства на оборону и хотелось бы иметь с этого какую-то отдачу, — не сдержался Орлов. — Что по противнику? И когда нам ждать начала активных действий?

Генерал Карпов, в свою очередь, официально принял должность главы внешней разведки. Сотрудники были переданы из прежней службы императора, а третье отделение канцелярии, итак, давно уже было за ним.

— Все окружающие нас страны готовятся к войне. Информация с Альбиона и Королевства Асуров противоречива, но даже скудные донесения дают понять, что у нас максимум месяц. Скорее всего счет идет на дни.

Кто-то из предводителей асуров принял на себя корону франков, что жутко взбесило Сильвию.

— Игорь Владимирович, вы нас совсем не обрадовали. Вам есть, что добавить, князь? — обратился ко мне канцлер.

— Действуем согласно прошлой договоренности. Начинайте тотальную мобилизацию и развертывайте лагеря подготовки. Время вышло.

Последний месяц промышленность перешла на военные рельсы и по имеющимся у меня данным должна была обеспечить массового солдата всем необходимым.

— Каковы наши шансы на выживание, князь? — спросил Львов.

— Все зависит только от нас. Если мы дрогнем, то нас ждет участь рабов асуров или жертвенники демонов. Вряд ли вас устроит любой из этих вариантов.

Кланам сложно оценить угрозу, которую они не видели.

— На этом совет кланов закончен, — после моего одобрения произнес канцлер Орлов.

Желающих поговорить со мной и обсудить свои проблемы всегда хватало, но сегодня на это у меня не было времени. Не идущий на контакт Любомир, наконец, сегодня предложил встретиться. С трудом поймешь этого старика, который невероятно долго живет с могуществом дивов.

Скорее всего на отказ встретиться сильно повлияла война со свеями, где победа над могучими сущностями испугала Любомира. Или он ждал визита богини Смерти вместе со мной, кто его знает. Пройдя через портал в хранилище я оказался рядом с бывшим поселением местных жителей, что перебрались частью в Мертвые земли, а остальные на территорию Российской империи и Ордена.

Могучий вихрь в небе заметно стал меньше. Все-таки постоянные атаки асуров истощают даже океан энергии. Чужое Сердце. Теперь я понимал, что большая часть рассказов Любомира — ложь. Информационный пакет знаний от собственного Сердца пролил свет на многие вещи.

Появившееся рядом со мной окно портала доставило прямо во владения Любомира. Значит не один я владею данной технологией. Первое, что я увидел после переноса обычный рабочий кабинет с двумя креслами и панорамным видом на Вихрь. Неплохо он тут устроился.

— Ты пришел… и впервые я чувствую смертельную опасность. Даже имея поддержку богов нельзя получить твою силу за столь короткое время, — пристально всматривался в меня див, тут же предложив сесть.

Все тот же седой старик в неизменной одежде, но взгляд его стал совершенно иным. Более уставшим, как у загнанного в угол зверя, а от этого еще опаснее.

— Мне просто повезло.

— Везение… имеет место быть в нашей жизни. Пусть твои секреты останутся с тобой. Время последней битвы пришло, и я хочу услышать ответ на главный вопрос. Ты готов защитить свой дом и родных? — повысил голос Любомир.

Значит я был прав.

— Одна лишь только моя готовность не играет роли при подобных масштабах. Где твоя коалиция и всевозможные союзы, о которых вы столько говорили?

Приятно было наблюдать за изменением выражения лица Любомира. Пустая говорильня, так ею и осталась. Небольшие штаты военных советников и кое-какая помощь в артефактах максимум на что можно будет рассчитывать. Проблем хватало в последнее время у всех стран.

— Я сильно переоценил свою расу. Мы выжили только из-за внутренних склок асуров. Если бы к нам прибыл весь флот одной из Матерей, то Сердце уже было бы захвачено. Что последует за этим? Цепная реакция! После чего для людей не будет места в этом мире.

Когда Великие Силы ведут свой спор на одной из планет случайностей не бывает.

— Ты с недоверием относишься ко мне, — продолжил див. — Я понимаю, что некоторая недосказанность повлияла на твое отношение. Порой, когда идешь к великой цели, то не замечаешь, что чувствуют другие люди. Абсолютно все отходит на второй план. Уверен ты сейчас понимаешь меня, как никто другой!

Врать тоже надо уметь, но я понимаю, о чем он говорит. Каждая ступенька наверх приносит новые проблемы и возможности. Деньги, женщины, положение в обществе и отношение окружающих постепенно к этому теряется интерес и появляются совершенно иные страсти. Победы и поражения в войнах с сильным противником, новые знания и текущая в жилах энергия, что дарует небывалое могущество… не говоря уже о способностях дива. Духовная энергия для меня это было нечто новым, с чем я только пытался разобраться. С удивлением заметил, как она увеличивается и уменьшается. Сам я никаких действий не предпринимал и мне только предстояла понять из-за чего так происходит.

— Вижу ты меня понимаешь. У меня есть план, и я хочу получить на него твое согласие. Признаюсь. Вначале я хотел использовать тебя втемную для смены оператора Сердца, а самому захватить ближайшее в Кавказской аномалии. Но от себя не убежишь и лучше принять смерть в бою, чем прятаться всю оставшуюся жизнь, — твердо произнес див.

Так я и поверил. Конечно, часть правды есть в словах Любомира. Он готовился умереть, но потом что-то резко изменилось.

— Доверие хрупкая вещь. Достаточно один раз его потерять и вернуть будет практически невозможно.

— Асуры готовят мощный удар, а с ними и твои знакомые демоны. Без разницы веришь ты мне или нет. Если я паду ты не продержишься долго один, — откинулся на спинку кресла див. — Ты готов довериться мне и сражаться вместе?

Вот в этом он прав. Любомир выступает в роли главного щита от асуров и сейчас не время для обид. Правда стоять к нему спиной лучше не стоит.

— Да, я готов действовать сообща. Рассказывай свой план.

* * *

Величественный вид на горы, пение птиц в тени джунглей, куда не ступала нога человека, что еще надо для счастья⁈ Важное уточнение. Не ступала нога живого человека. Мертвые за последние полгода в этом райском уголке частое явление. Причем нежить активно осваивала окружающее пространство, прокладывая дороги и строя укрепления.

Руководил огромной стройплощадкой «обычный» русский дворянин Иван Кощеев из Северного княжества, что входило в состав Российской империи на правах широкой автономии. Хотя жители империи подшучивали, что все происходит ровно наоборот и империя в составе княжества.

После переноса архилич вместе со своей свитой и полусотней воинов-скелетов оказался посреди зарослей густых джунглей, что для него было не самым удобным местом обитания. Обустройство лагеря представляло сложную задачу пока не были найдены руины одного из древних городов с большим количеством захоронений.

Низшая нежить из древних костяков работала без перерыва на отдых, добывая строительный камень для зданий и защитных сооружений. Воздвигнутая в короткие сроки Кощеева Цитадель внушала уважение одним своим видом и внушала жуткий страх… правда далеко не всем.

Первые столкновения с крысами для архилича не стали неожиданностью. От князя Холмского он знал, кто будет его основным противником, поэтому нежить сразу же нападала на крыс и забирала с собой трупы для изучения. Когда из крыс получилось поднять нежить губы мертвого мага исказила улыбка.

Все сражения с крысами отличались беспощадностью к врагу. Волны тварей пытались захлестнуть порядки мертвых воинов, активно используя неожиданные нападения из-под земли. Также крысы быстро освоили огнестрельное оружие и другие технологии людей в сфере военного дела, а заклинатели пусть и не отличались большой мощью, но брали своей массовостью на поле боя. Война шла с переменным успехом, но для Ивана успехом было сдерживание противника в его экспансии на материке.

И, наконец, сегодня крысы решили проверить на прочность защиту цитадели, чтобы уничтожить сильно досаждающих мертвых.

— Враг подтянул большие силы для штурма цитадели. Наши войска оставили дальние форты и готовы к отражению атаки, — четко доложил рыцарь смерти.

— Используйте только низшую нежить для защиты. Не будем сразу показывать все свои возможности, — приказал своему полководцу архилич.

— Как прикажете, повелитель.

Внезапно джунгли затихли, чтобы через несколько минут разразиться волной крыс бегущих на четырех лапах к цитадели. Ловушки и выстрелы из огнестрельного оружия, что использовали костяные воины, выкашивали врага целыми отрядами, но места убитых занимали новые крысы.

Серия взрывов среди защитников и архилич приказал опустить купол стационарного щита, что позволит сохранить собственный резерв. Создатель не обманул и присылал поддержку в виде артефактов, накопителей, партий боевой техники и банального золота с драгоценными камнями. Хотя презренного металла здесь хватало и вскоре обмен стал более справедливым.

Куда более полезным была передача знания о создании личей без привязки к богине Смерти. А после того, как Иван разгадал одну из тайн своего создателя и воздвиг небольшую статую с изображением князя, отдавая часть некроэнергии и получая взамен различные усиления, его нежизнь сильно изменилась.

— Активируйте «Волну Смерти» на западном бастионе!

Вечно голодные черепа накрыли собой крыс, превращая их в прах и вызывая панику, что вскоре переросла в повальное бегство неуправляемой толпы.

— Враг готовит подкоп к основному хранилищу. Разрешите применить Могильный Тлен?

— Тратить на крыс наш козырь будет слишком расточительно. Отправляйте Костяной Ужас. Пусть наш последний эксперимент покажет себя в деле, — взмахнул посохом архилич, отправляя Облако Праха.

Массовое накрытие щита вражескими заклинателями должно было скрыть появление внутри цитадели крыс в штурмовой броне под руководством одного из вожаков с высушенными людскими головами на поясе. Крысы ловко прыгали между защитников и рубили нежить даже не догадываясь, что попали в специально подготовленную ловушку.

Костяная змея длиной более двадцати метров идеально подходила для подземных сражений. Легко прогрызая себе путь даже в скальной породе и уничтожая крысиные проходы, тем самым обрекая на мучительную смерть от удушья воинов противника. Одним слитным движением нырнув в проход рядом с хранилищем Костяной Ужас вскоре полностью пропал из виду и начал свою охоту.

За полгода архилич собрал достаточно знаний о противнике, поэтому у него не было никаких сомнений в победе. Враг пока всего лишь изучает незнакомого противника и приспосабливается к новой тактике. Используемые крысами яды, кислоты и болезни почти не действовали на нежить. Значит в следующий раз он подготовит новое оружие.

Совершив невероятный прыжок на стену, вожак избежал участи быть зарубленным рыцарями смерти, но его клинок так и не достиг архилича. Крепкий крыс в толстой броне повис на посохе, отдавая свою жизненную энергию.

Возможно, собратья из Земель Мертвых и ушли далеко вперед в изучении некромантии, но вскоре и архиличу будет чем похвастаться, совершенствуя свое мастерство и обучаясь у противника. Полученное бессмертие стоит потратить с умом.

Глава 19

Осколок встретил своего лорда привычной картиной с небольшими изменениями. Падающие хлопья серого пепла и дым от вулканов казались чем-то очень родным и даже дышать было намного легче. Пробегающая мимо стая адских гончих что-то радостно пролаяла в мою сторону, а энергия Хаоса мягко обволакивала со всех сторон, после чего резко разразилась множеством вспышек.

От буйства энергии спонтанно появлялись новые существа от небольших мясных комков, что были основным рационом питания местного населения, до гигантских демонов. Кругом царила своя ни на что непохожая жизнь. Слабый уничтожался более сильным, чтобы стать еще сильнее. Создания Хаоса имели невероятную возможность эволюционировать. Из безмозглого существа во вполне разумного. Конечно, таким образом не сравниться с рожденными демонами, но терять свою искру никто не хотел. Даже мясные комки.

Интересно, как бы отреагировали мои наставники из Ордена Несущих Смерть на новость о том, что их воспитанник стал одним из самых ненавидимых существ во всей Мультивселенной… скорее всего попытались бы убить. Ничего личного. Искоренять Хаос главная задача в жизни всех братьев ордена.

Город с Горнилом развивался стремительными темпами. Если бы не мои постоянные затраты энергии до полного опустошения развитие происходило бы намного быстрее. Как и появление новых жителей. Впрочем, проблем с этим не было, учитывая количество вооруженных демонов, что находилось за стенами города.

— Лорд, рады вас видеть дома, — поприветствовал меня знакомый страж на входе.

Дом, мягко говоря, не самый приятный на вид, да и про гостеприимство здесь не всегда вспоминают. Только после смерти очередного нежданного гостя.

— Какие новости? Можете есть проблемы или пожелания?

Надо знать, чем живет «мой народ».

— Благодаря вашему мудрому правлению у нас снова есть будущее, а проблемы… пусть об этом вам лучше расскажет господин Касий, — напрягся стражник.

Демон явно не хочет подставлять свое начальство, а значит произошло что-то серьезное. Кругом одни проблемы. Вот и план Любомира по части исполнения тоже не радовал своей продуманностью и грозил неизвестными последствиями. Справимся, главное не подставлять старику-диву свою спину. Верить ему в последнее время я стал еще меньше.

Пакет знаний от Сердца давал более подробную картину всего происходящего. Этому миру просто не повезло быть в свое время колыбелью богов из-за чего его энергетическая структура полностью была уничтожена в следствии рождения сильной сущности. Второй раз, когда появились артефакты сеятелей, наделяя местных жителей невероятной Силой и третий раз не повезло стать ареной битвы Великих Сил. Хотя Сердце что-то говорило о награде от своих создателей. Так себе перспектива, учитывая наличие столь сильных противников для смертной расы.

Сеятели — одна из немногих рас, созданных лично Творцом. В своем духовном развитии они достигли невероятных высот, но так и не бросали попытки достичь уровня своего создателя. Созидание и развитие иных рас. Из информационного пакета следовало что они покинули это измерение в поисках Творца.

Люди всегда пытаются найти границы своего обитания и даже Вселенную хотят измерить. Не понимая, что Мультивселенная находится сразу в нескольких измерениях и где-то сейчас Творец создает новых помощников и другие физические и энергетические законы. В общем, Сердце нагрузило мне мозг и заставило задуматься на пару дней над смыслом бытия. После чего я выделил основную информацию, чтобы не думать над тем, что сейчас мне никак не поможет.

— С вами все в порядке, лорд? — раздался взволнованный голос стражника.

— Я просто задумался. Благодарю за службу, воин.

Мой взгляд в этот момент уже притягивал столб темного пламени, который терялся в серых небесах Осколка. Сегодня мне необходим был физический доступ к Горнилу.

Темное пламя дарило… нет не покой, а желание действовать. Разрушать, изменять, создавать нечто безумное. Вспыхнувшая искра Леонида в моей руке сверкала словно далекая звезда. Отпустить или нет? Прости, отдохнуть всегда успеешь.

Создание нового демона из искры способность доступная только лордам. До этого момента у меня не было опыта в создании существ Хаоса, но десятки тысяч различных видов нежити дают неменьший опыт.

Искра из моей руки опустилась в пламя горнила и начала пульсировать, увеличиваясь в размерах, а я начал четко представлять, чего хочу достигнуть без каких-либо рун или слов заклинаний. Только воля мага и его воображение с пониманием основ магии создания.

— Добро пожаловать в мир живых!

Демон получился неплохой. Гибкое, мускулистое тело полностью соответствовало человеческому и даже лицо почти не изменилось. Лишь стали более острыми черты лица, полностью окрасились в кровавый цвет глаза и немного заострились уши. Энергии Хаоса я не жалел и по наитию кинул каплю духовной энергии. Если спросить зачем я это сделал, то у меня не будет ответа. Так было надо.

Мечев рассматривал мощные черные руки с острыми ногтями и явно еще не пришел в себя. Похоже я сам не понял кого создал.

— Где я? Что со мной? Я теперь мертвый? — посыпались вопросы со стороны открывшего глаза «Леонида».

— Ты в своем новом доме в немного иной форме. Главное жив и здоров. Последнее я бы сказал даже излишне здоров.

Два с половиной метра мускулов делали моего командира личников громилой, но никак не тем быстрым, как молния воином.

— Но зачем? Ты обещал, что не будешь поднимать меня из мертвых, — возмутился Мечев.

— Я не нарушаю своих обещаний без причины. Ты не мертвый, теперь ты демон. Послужишь немного и на покой, а пока у нас много дел. Не одному же мне все это разгребать.

— Демон! Я…

Разъяренный Леонид готов был впервые напасть на меня, но к нам вовремя пришел его новый сородич.

— Рад видеть вас, лорд. Вы появились очень вовремя, — изыскано поклонился Касий. — У нас недавно было вторжение в следствии чего мы потеряли несколько небольших поселений. Требуется ваше повеление.

Это было бы смешно, если не сказать больше.

— Кто?

— Астральные странники, что собрались в рейдовые группы. После того как вы стабилизировали горнило и установили первый якорь мы снова доступны для посещения путешественниками.

— Разве вам требуется моя помощь на решение подобных проблем?

Демоны, что жили на Осколке могли сами устроить локальный армагеддон в отдельно взятой стране.

— С небольшими бандами мы справимся самостоятельно, но боюсь это не поможет. Весть о слабом осколке мира Хаоса разлетелась по всем астральным островам. Без лорда мы не можем решать вопросы войны и мира, — еще раз поклонился Касий.

Срочно требуется консультация. Каристрим!

— Виверну за хвост! Зачем ты вызвал меня в демоническом мире? — возмутился дракон, стряхивая с себя пепел.

— Не беспокойся, здесь тебе ничего не угрожает. К тому же, ты первый раз ответил на мой призыв, а помощь требовалась далеко не в первый раз.

Застыдить златоглазого дракона не получилось.

— Вопросы выживания стаи. Не один призыв не будет работать. В Междумирье происходят страшные вещи. Меняются Владыки. Одни умирают им на смену приходят другие, а вместе с этим стираются целые миры. Не знаю кому это было надо, но все старые союзы и договоренности разрушены на долгие столетия.

Я догадываюсь кому выгодно. Чувствую боги, что ассоциируются с Великими Силами не абсолютны в своей власти и есть те, кто вполне могут устроить им веселую жизнь, поэтому они бьют первыми.

— Ко мне заглянули первые гости из астрала и, к сожалению, пришли они не торговать и познавать культуру друг друга. По словам моего советника скоро стоит ожидать прибытия крупной армии завоевателей. Что ты можешь рассказать об этом?

— Отголоски прошедших изменений. Каждый сейчас стремится урвать кусок побольше перед тем, как появятся новые Владыки со своими слугами. Отдай эту свалку, — поморщился Каристрим. — Зачем тебе умирающий мир, пропитанный Хаосом?

Я сам часто задавал себе этот вопрос и порой не находил ответа. Тайная база, дополнительные силы, порталы и новая энергия все это вторично. Важно лишь, то что делает меня Крионом Королем Ночи и князем Холмским. Свое я не отдам никому.

— Ты как-то сказал мне, что захватил несколько хороших гнезд у враждебных стай и уже поменял свое основное логово. Отдашь свои старые пещеры чужаку?

Дракон вспыхнул и тут же успокоился.

— Возможно, ты прав. Хорошо, моя стая поможет в защите этого осколка и даже поставит свой знак, видимый для всех астральных странников. Взамен в течении года ты нас не вызываешь, предоставляя энергию, как и раньше. Договор?

Алчный ящер знает, как меня прижать. Впрочем, в битве титанов два десятка драконов не решат исход сражения, а энергии высосут, как пара тысяч владеющих. Нет в глобальных сражениях побеждает тактика, а не отдельные существа. Жаль, что нежить будет ослаблена в мирах Хаоса, а люди слишком подвержены эманациям демонической энергии. Выбора нет.

— Договор!

— Отлично. Кстати, вызвал ты меня очень вовремя и ждать противника не придется, — прикрыл свои глаза Каристрим и впервые нахмурился. — Владелец знаменитого Шипящего острова — легендарный капитан Форион Тусклая Звезда навестил эту пом… кхм, прошу прощения, твои земли.

Грохот в небесах и небольшое землетрясение едва не сбило меня с ног, а за тряской последовал непонятно откуда появившийся на Осколке ветер. Подняв глаза вверх, я увидел широкую трещину на небесном своде, которая немного пугала, расширяясь с каждой секундой, как и увеличивающийся нос гигантского корабля.

Как будто этого было мало, на поле за стенами города во вспышках порталов строилась армия противника. Тысячи всевозможных гуманоидов и различных тварей с множеством инженерных устройств. Чужой для меня астрал и сам состоял из бесчисленного множества осколков миров уничтоженных рас и звездных цивилизаций.

Неожиданно меня резко ослепило от буйства энергий со стороны противника. Яркая вспышка ауры обещала немало неприятностей. Когда кажется, что достиг потолка развития видишь перед собой еще более сильного противника и понимаешь — потолка развития не существует.

Мультивселенная многогранна и для кого-то проблема асуров мелочь, что не стоит внимания, а для других тотальное уничтожение. Кто-то проводит жизнь занимаясь разбоем, другие собственным развитием или созиданием. Ничего не меняется из мира в мир и свое, в любом случае, придется защищать. Даже такой небольшой огрызок мира, как мой Осколок с действующим горнилом хорошая добыча для любого астрального владетеля.

Вторя моим мыслям, демоны со всех уголков Осколка выходили из порталов и строились за моей спиной. Они готовы были защищать свой мир и привычную жизнь, а демонической частью искры предвкушали новые души и добычу, от чего скалились зубастыми пастями. Астрального владетеля ждет достойная встреча и только Хаос знает, что ожидает бессмертные души погибших врагов.

* * *

Город, светящийся огнями неоновых вывесок, манил к себе молодых людей, как мотыльков на пламя костра. Город соблазнов и исполнения любых желаний за ваши деньги. Город грехов. Полная свобода, возведенная в абсолютный культ, для любых человеческих пороков. Все это про Нью Сити — столицу Объединенных Колоний или, как гордо именовали свою страну местные жители — Свободные Штаты.

В большинстве своем граждане молодого государства являлись потомками переселенцев из Альбиона, Королевства Франков и Германской империи, но в связи с новыми реалиями давно уе успели позабыть о своей национальной идентичности. После того, как появились смертельные аномалии воцарилась анархия, а за ней война всех против всех, где только личная сила решала за кем правда. Впрочем, с тех времен многое осталось без изменений.

За пять лет непрерывных конфликтов некогда богатые колонии были практически полностью обескровлены, поэтому оставшиеся в живых сильнейшие одаренные объединились в Семьи и провозгласили Эру Свободы и Развития. Ровно три сотни фамилий, которые имеют право избираться на должности в сенате, владеть армией и территорией с собственными законами.

Полным гражданством, которое дает хоть какие-то права для неодаренных владеет лишь только пятая часть населения. Все остальные бесправная, дешевая рабочая сила, что с трудом сводит концы с концом под речи о великом будущем. Единственный путь наверх — родится одаренным, поэтому день, когда проводились испытания в общих школах самый ожидаемый для всех молодых людей. Правда был еще один путь… получить гражданство и сделать себе имя, как инженер, ученый или талантливый военный, но без значимой поддержки это было практически сведено на нет усилиями Семей.

Среди Семей не все были равны. Десять фамилий занимали главенствующее положение незримо руководя из-за спины президента и сената. Редкие вспышки внутренних конфликтов гасились общими усилиями, как и попытки усиления за счет союзов или поглощения.

Собрание Великих Семей происходило без излишней помпы. Посидеть в кругу равных поцеживая виски и раскуривая дорогую сигару, обсуждая цены на сырье и свежие новости с занятых территорий на соседнем материке.

— Господа, земли предков сулят огромные выгоды для всех нас. К торговой экспедиции готовы присоединиться более пятидесяти Семей. Почему вы медлите? — обратился к собравшимся главам Билл Картер.

— По рассказам там живут невероятные одаренные, способные уничтожать целые армии. Без торгового договора, что даст нам гарантии я не отправлю свои суда и корабли сопровождения, — выпустил облако дыма Джеймс Кеннеди.

— Старый Свет всегда в огне войн и революций. Ничего не меняется. В случае войны мы…

— Кто сказал, что мы собираемся воевать⁈ На торговле можно неплохо заработать уменьшив стоимость нейтральной энергии. По словам наших представителей количество природных источников там больше тысячи, — возбужденно произнес Арнольд Гейтс.

— Воевать можно и чужими руками, — тихо вставил свое слово Майкл Пенс.

— Вы правы, Арнольд! Соединив нашу Глобальную Сеть с Паутиной, мы теперь можем расширить наше влияние на население этих стран без открытой войны. «Бери от жизни все» выглядит намного привлекательнее для молодежи, чем жертвовать своей жизнью за непонятные лозунги и чужих людей, — продолжил Картер.

— Главное наших ребят с ферм держать в строгом воспитании. Я не хочу лишиться последнего притока крепких новобранцев, — возмутился Дональд Тафт. — От наркоманов и всех этих расплодившихся меньшинств есть толк только на очередных выборах в сенат.

Почтенные джентльмены сдержанно рассмеялись немудренной шутке. Контроль за всеми средствами массовой информации и «народными» политиками позволял не переживать о своей судьбе.

— Увеличение доходов несомненно радует, если есть возможность ими распорядится. И все же, джентльмены, что вы думаете о предсказанном ацтеками конце света? — спросил Гейтс.

— Полная брехня!

— Рассказы для глупых фермеров.

— Общая угроза может объединить все человечество. А вы что считаете Морган?

— Даже если угроза реальная глупо отправлять наши силы для защиты Старого Света. Вы меня знаете я не религиозен и не боюсь запачкать руки в крови… но то, что происходит в Альбионе даже для меня слишком. Пусть сами разбираются в том дерьме, что создали вокруг себя, — ответил неформальный лидер.

— И что мы будем делать? — в полном молчании спросил Джон Чейни.

— Займемся тем же самым, что и раньше, — усмехнулся Морган и поднял вверх бокал. — Будем делать деньги на чужих проблемах и продолжим строить удобное для нас общество на руинах старого мира!

Глава 20

Что требуется для начала любого сражения? Вдохновляющая речь, приказ командующего или красивая отмашка мечом… в нашем случае хватило голодного демона, что не выдержал и первым побежал через все поле боя в сторону противника. Подданные на Осколке не отличаются дисциплиной и зачастую подвержены такими низменными инстинктам, как голод и жажда убийства.

Сила Хаоса выдернула под стены города всех воинственных существ с Осколка. Собравшаяся орда пока еще не понимала, как оказалась здесь и в растерянности оглядывалась по сторонам, ожидая команды высших демонов. Кроме одного существа. Мелкий имп бежал, высунув язык от счастья при виде толстого гремлина на другой стороне поля, но не пробежал и сотню метров, как его разорвало на части от десятков заклинаний и выстрелов орудий. Это и стало началом сражения.

Стены города достойно выдержали первый массированный удар артиллерии и магов противника. Если быть точнее, то выдержал купол над городом. Во вспышках многочисленных взрывов переливающийся от энергии купол над головой выглядел невероятно красиво и надолго притягивал взгляды собравшихся на площади демонов. Держал городскую защиту Варгус, подняв посох высоко вверх, при этом черпая энергию напрямую из горнила.

Мои дьяволы и суккуба, что искусно водила за нос своих двоих знакомых навесив на себя иллюзию дьяволицы, были рядом со мной и ждали указаний. Знать бы еще самому, чего ожидать от незнакомого противника.

— Вам нужна моя помощь, лорд? — с придыханием спросила суккуба, стараясь при этом показать себя с выгодного ракурса.

Природу демоницы не изменить.

— Мне нужна информация, Сабрила. Кто такие, почему выбрали именно нас и когда ждать новых гостей. Действуй!

— Считайте, что вся необходимая информация у вас уже есть, — исчезла суккуба во вспышке портала.

Скоро темница Сабрилы пополнится новыми «игрушками». Заранее сочувствую тем неудачникам, чтоокажутся в ее нежных ручках.

Оставшиеся двое дьяволов ждали указаний. Дьяволы — элита любой армии Хаоса и очень жаль, что у меня нет возможности похвастаться большим количеством сильных демонов.

— Касий, отведи женщин и детей в безопасное место. Ополчение из рожденных демонов и стражники пусть пока останутся во второй линии обороны. Дангас, ты поведешь в атаку всех призванных демонов. Ударь сразу же после волны низших. Орудия врага должны замолчать!

— Я вырву сердца врагов, а их искры будут блистать в вашей сокровищнице, лорд! — загорелись огнем глаза моего бывшего соперника за власть над Осколком.

Самое важное в работе правителя и любого другого крупного руководителя найти идеальное место для применения талантов подчиненных. Дьявол, чья ярость хорошо известна на Осколке лучше всех справится с этой задачей.

— Повинуюсь вашей воле. Лишь хочу напомнить, что у вас всегда есть возможность разрушить горнило для уничтожения противника, но в таком случае наш Осколок будет обречен. Решать вам, лорд, — поклонился мудрый дьявол.

Вместе со словами Касия гигантский летающий корабль, наконец, полностью воплотился на Осколке. Треск пространства от проламывающего небосвод корабля был не так страшен по сравнению с залпом из необычных орудий, расположенных на палубе и верхних надстройках. Залп из «пушек» накрыл орду демонов у стен города, размазывая ошметки тел тонким слоем по земле.

Призрачные осколки после взрыва снарядов разделялись на сотни более мелких капель, что прожигали толстые шкуры демонов и оставляли после себя страшные раны. Одновременная смерть многих сотен созданий Хаоса никак не повлияла на моральное состояние моего «войска». Орда из множества различных тварей с яростным рычанием и воинственными кличами бросилась на врага, обильно орошая по пути землю своей темной кровью.

Гончие, прижимаясь к земле неслись на огромной скорости под предводительством более мощных церберов и первыми вкусили кровь врага, вцепившись в горло пехотинцев. Более многочисленные импы радостно верещали при наступлении и… умирали в чем, собственно, и была их основная задача. Рогатые демоны, что составляли основу любой армии Хаоса двигались во второй линии, готовые прорвать оборону противника. Третья линия состояла из более медлительных существ Хаоса, что должны были по задумке завершить разгром врага.

Привычная тактика была нарушена дьяволом Дангасом, что телепортировался в середину вражеского строя и сходу разрубил на две части вождя минотавров. Следом за дьяволом из портала вышли изверги, расширяя плацдарм в центре построения противника. Закованный в шипастую броню и пылая огненной аурой дьявол уверенно вел отряд извергов вперед, размахивая огромной секирой.

Войско противника было неоднородно в своей масти. В одном строю находились жуткие чудовища из самой бездны астрала, механические големы и пехотинцы с тяжелым огнестрельным оружием, а рядом с ними вполне миловидные девушки с длинными луками и массивные бугаи с звериными лицами. Сборная солянка из множества рас вполне уживалась друг с другом. Слишком мало информации, чтобы делать какие-ибо выводы.

Среди врагов особенно выделялась раса низкорослых гремлинов. Сам я лично с ними никогда не сталкивался, но описания данных существ читал в книгах во время обучения в магической академии. Любители различной механики они традиционно сидели за рычагами различных артиллерийских орудий и машин, что сейчас как раз наносили больше всего проблем демонам. Мы, в свою очередь, не могли похвастаться артиллерией и мощными заклинателями. Да, среди инкубов и суккуб достаточно магов, но это хорошие середнячки, что не дотягивает до уровня моих кудесников в дружине.

Казалось, враг просто выкосит ряды демонов бесконечным обстрелом артиллерии, как вдруг вспыхнул еще один портал высоко в небе. Золотая точка в окружении собратьев быстро увеличивалась в размерах. Каристрим с драконами своей стаи обрушился на позиции армии противника.

Признаюсь, был не прав, когда говорил о малой эффективности драконов в условиях больших сражений. Два десятка драконов стоят целой армии. Потоки пламени и стихийных заклинаний вносили опустошение не меньше, чем артиллерия.

Золотой дракон Каристрим успевал повсюду, уничтожая чудовищные порождений астрала. Острые когти легко вскрывали броню монстров, а от яркого пламени невозможно было скрыться даже под магическими щитами. Десятиметровая гидра пала под ударами двух золотых драконов, что вырывали из живучей твари огромные куски плоти.

Но мы рано обрадовались. Очередные вспышки порталов и вскоре Каристрим со своей стаей нашел достойного противника в виде черных, как смоль драконов. Как хорошо, что у нас есть кому встретить новую напасть.

Возвещающийся даже над гигантами голем с легкостью рубил извергов пока не встретился с Дангасом. Пламя дьявола было бессильно против неизвестного сплава, как и острая секира не могла прорубить себе путь, лишь Поле Искажения превратило голема в кусок бесформенного металла.

Для того, чтобы выйти за стены города мне потребовалось лишь небольшое усилие мысли. Все-таки приятно быть дивом. Осматривая поле боя, я не переставал использовать собственные способности для нанесения максимального урона противнику. Поля Искажения превращали часть орудий в металлолом, а Капли Хаоса знатно проредили тяжелую пехоту прорыва с огнестрельным оружием. В тоже время, каким бы сильным я не был лично количество войск противника особо не уменьшалось. Враги умирали на их месте появлялись новые во вспышках порталов. Неизвестно какими резервами обладает противник и сколько у него энергии для переброски войск, но горнило постепенно уменьшало свои запасы.

Кроме полевой артиллерии неменьше урона наносила корабельная. Гигантский летающий корабль представлял наибольшую опасность полностью сосредоточившись на разрушении купола. Попытки уничтожить объект натыкались на мощную защиту. Летающие демоны, что атаковали корабль со всех сторон, падали вниз от выстрелов противоабардажной команды.

Резкая вспышка ярости и злобы рядом. Леонид, про которого я на время забыл копил все это время в себе гнев и, наконец, нашел на ком можно выпустить пар.

— Я убью вас всех! Твари! Ненавижу!

Поймав демона, который выглядел, как обтянутый кожей скелет виверны, Леонид несколькими ударами заставил «транспорт» ему подчиняться. После чего полетел напрямую к кораблю, сгорая от гнева. Примеру моего бывшего командира личников последовало несколько сильных демонов, у которых поступок Леонида вызвал одобрение.

Очень вовремя. Яркая вспышка ненадолго ослепила все вокруг, полностью превратив в пепел окружающих меня демонов. Щит Силы резко просел, но для того, чтобы убить меня требуется нечто более мощное.

Капитан Форион Тусклая Звезда решил вмешаться лично в битву, неспеша передвигаясь по полю битвы в мою сторону. Длинный до пола плащ из шкуры неизвестного существа и светящийся браслет на левой руке, а в правой покачивалось короткое пехотное копье. Ухоженная светлая бородка с усами на худом и темном от загара лице терялись на фоне алчного блеска глаз. Капитан уже подсчитывал добычу и явно думал только о победе.

Пирата мне еще тут не хватало. По словам Каристрима персонаж легендарный и успел захватить и разрушить немало астральных аллодов различных лордов. Что ж надо оказать достойный отпор иначе количество желающих пограбить будет только увеличиваться.

— Кракена мне в палубу он остался жив после моего удара! — громко прокричал с помощью магии пират. — Похоже сегодня будет хорошая битва. Эй ты, лорд, так и будешь прятаться за спинами своего мяса? Лови!

Резко переместившись к извергу, он нанизал его на копье и с нечеловеческой силой бросил в мою сторону. Упавшее рядом тело демона в миг растеклось синей лужицей. Необычное приглашение на поединок.

Я не стал заставлять себя долго ждать. Горнило постепенно угасало и долго купол не продержится, поэтому поединок не самый плохой вариант для спасения жизней рожденных демонов. Форма лорда с двумя кривыми клинками впечатлила противника, как и мое быстрое перемещение без капли энергии Хаоса.

— Демоны нередкие гости в астрале, но здесь я печенкой чую не все так просто. Ты кто такой? Хотя без разницы… сколько я вас уничтожил мне уже давно можно храм в светлых мирах возвести, — широко улыбнулся пират, сверкнув белоснежными зубами.

Копье капитана с резким шипением выстрелило вперед и оказалось в захвате моих клинков, после чего так же быстро вернулось в исходное положение. Неспешное движение по кругу и новая атака. С таким же результатом.

— Молчаливый ты, демон. Обычно про вечные муки и столетия пыток рассказываете, — нисколько не унывал капитан. — Впрочем, я уверен, в темницы у палачей ты запоешь, как птица.

Форион, активируя заклинание резко выбросил руку вперед и вокруг меня закрутились столбы из поднявшегося пепла. Свист рассекаемого воздуха и я резко переношусь за спину противника, чтобы избежать действия странного заклинания и нанести удар клинками. Капитан пиратов ускорившись увернулся, а Поле Искажения наткнулось на щит и отскочило обратно в меня, чтобы сгореть уже в моем щите. Непростой противник.

— Зато ты слишком словоохотлив для пирата. Надеешься на пощаду? Зря!

Столбы пепла превратились в призрачные клинки, что сильно мешали одновременно использовать заклинания и наносить удары клинками. В ответ я атаковал капитана не точечно, а площадными заклинаниями, которые постепенно истачивали его щиты.

— Люблю интеллектуальные беседы. В этом есть определенный плюс долгих походов. Как-то раз я даже…

— Аааа! — раздался дикий крик сверху.

Разбившийся от падения рядом с нами пират заставил поднять глаза вверх, а там происходили не менее интересные события. Демоны во главе с Леонидом устроили настоящую резню. Черная фигура демона мелькала тут и там на невероятной скорости. Просто резня клинками без каких-либо применений заклинаний Хаоса. Впечатляло.

Дальше события нарастали еще стремительнее. Серия раздавшихся взрывов на корабле и прыгающий вниз Леонид, что в последний момент вцепился к крыло «виверны». Мой командир личников в своем стиле.

Череда взрывов не прекращалась, а это значит Леонид нашел, как взорвать иномирные снаряды. Пора и мне ускориться. Способности лорда демонов в мире с горнилом позволяли сколько угодно сражаться и держать щит. Вот только у меня был непростой противник, да и горнило с активной помощью Варгуса уже «показывало дно».

Не хотел этого делать, но придется. Стихия Земли помогла создать Пробой Защиты, что ополовинил личный щит Фориона и сбросил огрызки зеркального. Удивленный капитан что-то нажимал на браслете, но поздно. Перст Смерти высшее заклинание некромантов, которое я смог прочитать в дневнике моего учителя Дерека проявило себя на бывшем куске мира Хаоса.

Активированный артефакт пирата выбросил белоснежный луч, что столкнулся с некротической энергией высшего заклинания. Взрыв. От буйства энергии нас раскидало в разные стороны, а поднятая буря еще долго не стихала и стремилась уничтожить все на своем пути. Лишь только духовная энергия, влитая в щит Силы, помогла мне выжить.

— Ты! — обвинительно указал на меня пальцем державший оторванную по локоть руку капитан. — Русалку мне в кровать, почему ты сразу не сказал, что один из Ее любимчиков⁈ Братья, уходим не будем кликать беду и звать костлявую. Корабль то зачем уничтожили⁈ Он, как целый остров стоит. Тьфу ты одно разорение.

Мрачный капитан, плюнув напоследок на землю, пропал во вспышке портала, а вскоре и все его воинство начало исчезать вместе с ним. Через минуту поле боя опустело, как будто ничего и не было. Лишь только серая земля после сражения стала красной, как небо Осколка, да и горы трупов с уничтоженными орудиями говорили о грандиозном сражении.

Проверку демоны Осколка прошли успешно и возможно пару десятков лет больше никто не решится повторить набег. Если повезет. Астрал поистине опасное место, если в нем обитают такие силы. Проблемы асуров и демонов уже не кажутся столь значительными.

Вновь принявший человеческий облик Каристрим с самодовольным видом осматривал до сих пор местами горящее поле битвы и трупы поверженных им врагов.

— Черные получили по заслугам. Больше не будут лезть не в свое дело, — скривился дракон. — Наш договор в силе?

— Я не отказываюсь от своих слов. Спасибо за вашу помощь.

— Расскажешь, что в тебе увидел капитан Форион? Обычно он уходит, когда потери составляют больше половины, а тут еще даже свои резервы не использовал. Не говоря уже о союзниках и других вольных капитанов.

— Может просто передумал или вспомнил, что дома есть срочные дела. В мирах Хаоса страх рано или поздно приходит ко всем.

— Хм. Как-то капитан Форион объявил войну сразу десяти астральным лордам. Страх и адекватность — это точно не про него. Кхм, похоже ты становишься опасным противником… маг. Ладно, пожинай плоды победы, а нам пора возвращаться.

«Плоды победы» громкое название от горящего остова летучего корабля и раскиданных по полю боя тел врагов. Хорошо хоть искры мертвых демонов отправились обратно в горнило и скоро вновь обретут жизнь в новых ипостасях. Кстати, про искры. Возможно, демоны порадуют уловом. Нет, сейчас не до трофеев. Пока не передумал надо сделать то зачем я сюда пришел.

— Какие будут приказы, лорд?

Разобравшись с первичным осмотром трофеев с поля боя и редкими пленными Касий ждал дальнейших указаний.

— Проконтролируй мое состояние в глубокой медитации. В случае необходимости или при долгом отсутствии выдерни меня призывом через горнило.

— Будет исполнено. Вашей «медитации» ничего не помешает, — поклонился Касий, скрывая улыбку, и начал раздавать приказания инкубам из городской магической гильдии.

На Осколке меня ждало еще одно важное дело. Здесь я скрыт от взгляда богини Смерть и могу без лишних взглядов сделать первый шаг в неизвестность. Тот шаг, который я так долго откладывал.

* * *

Блистательный королевский дворец Парижа за последние годы претерпел множество изменений. Сначала он был частично разрушен армией Альбиона, затем на его состоянии сказались бесконечные мятежи и попытки закрепиться на троне франкскими герцогами, а после всего этого еще появились асуры. И, как ни странно, именно инопланетная раса дала дворцу новую жизнь.

Старшая жрица Аселиана, как и многие представители своего народа, обладала редким чувством красоты. С помощью расовых способностей и технологий дворец бы превращен в образец искусства культуры асуров. Восстановленные стены из белого мрамора утопали в безумно ярких цветах, а высаженный вокруг дворца лес хорошо прижился в новом мире, как и некоторые экзотические животные. Под звонкое пение удивительных птиц все это превращало дворцовый комплекс в сказочное место.

В ажурных беседках, что спрятались в тени деревьев не смолкали голоса асуров, радующихся привычному виду леса. Из плацдарма для дальнейшего наступления на Сердце королевство франков неожиданно превратилось в королевство асуров. Команды кораблей флотилии устраивали невероятные интриги за право отдыха на планете.

— Моя королева, ваши глаза сияют подобно звездам на небосклоне. От вашей улыбки мое сердце останавливается, чтобы через миг вновь радостно забиться. О, как я счастлив, что могу видеть вас…

Молодой дворянин разливался соловьем, а в его глазах плескалось обожание. Биохимический коктейль, что принимали все люди в качестве добавки к пище и питью вызывал любовь и преданность. Старшая жрица Аселиана довольно усмехнулась. Теперь она — королева. В лучах славы и любви миллионов она меняет самцов после каждой ночи, а очередь не уменьшается даже после слухов о смерти избранников. Лучшие людские поэты слагали ей стихи и пели песни. Она так привыкла к своей роли, что ненадолго даже позабыла о своей основной миссии. Этот мир позволил отдохнуть после долгих походов и испытаний.

— Позже я обязательно послушаю твои новые стихи, милый Жак. Прости, но сегодня меня ждет много других дел.

Стражи в тяжелых доспехах повернули головы к расстроенному дворянину, давая понять, что аудиенция закончена. Смешно, но свою охрану она поменяла полностью на людей. За год исследований жрицы асуров составили свое мнение о местном населении. В отличии от представителей своей расы на других планетах здесь люди были более физически развиты и куда агрессивнее, с быстрой приспосабливаемостью к изменяющимся условиям. Последние биомодификации и вовсе делали из людей совершенных воинов, готовых умирать по одному только приказу.

Биотехнологии асуров и энергия Жизни способны изменить всю планету до приемлемых условий вхождения в общую цепь миров. Местному населению оставят лишь немного места для жизни, чтобы обслуживать асуров. Все, как и в других мирах.

— Пора отдохнуть. Позовите ко мне графа… хотя нет. Сегодня отдохнуть не выйдет, — тяжело вздохнула Аселиана.

Появление у дверей в тронный зал офицера-тактика, что все время проводил на флагмане, резко испортило настроение королевы.

— Старшая, прошу прощения за то, что отвлекаю вас, но у нас срочные новости. Наши агенты в центральных мирах только что передали послание по гиперсвязи. Флотилия Матери Саурин совершила прыжок в гиперпространство. Примерное время прибытия к нам в течении месяца по местному времени. В составе флотилии титан — личный флагман Матери Саурин с подкреплением в виде алмазной гвардией.

— Гнилая старуха никак не успокоится. Колонистов к нам никто и не собирался отправлять. Она хочет украсть мой мир! Тварь! — разъярилась Аселиана и с яростью выплеснула энергию Жизни от чего охрана с криками боли упала на колени.

Такой уютный и привычный мир трещал по швам. У нее хотят забрать главный приз в жизни, что выпадает только одной из сотен тысяч жриц.

— Мы выступаем? — тактично спросил кан Галион.

— Да, пора взять свое! — с трона встала жесткая жрица. — Мы должны успеть овладеть центральным артефактом до прибытия старухи и ее кораблей.

— Уровень энергонасыщения мира недостаточен для наших сильнейших химер, а простые воины будут быстро терять свои боевые качества вместе с жизнью…

— Нам не требуется, чтобы высшие химеры и воины жили вечно. Достаточно победить в одном сражении. Нет времени больше ждать. Отдайте приказ к началу развертывания войск и подготовке к общему залпу из всех орудий.

— Корабельные энергонакопители и так на пределе из-за активной работы лабораторий мы… — увидев яростный взгляд старшей жрицы офицер замолчал и склонил голову. — Как прикажете.

Плевать на то, что будет дальше. Это ее мир! Она его заслужила, как никто другой.

— Кан Галион, выпускайте Лунного Зверя. Его время пришло!

Глава 21

Серое пространство в клубах тумана, через который с трудом можно было разглядеть свои руки. Не было ничего, лишь вдалеке виднелись очертания нечто более темного. Домен. Все же я решился посетить это место и узнать, что оно мне дает, кроме головной боли и духовной энергии.

Долгое движение сквозь туман закончилось у белой пелены, что перекрывала проход через величественную арку. Пройдя через пелену, я оказался в помещении с множеством картин, на которых можно было наблюдать мои победы в сражениях, а также поверженных противников, застывших в виде статуй по центру. Кого здесь только не было за годы жизни в двух мирах. Любопытно. Галерея славы получается.

Следующее помещение оказалось хранилищем или скорее даже сокровищницей. Искры. Души пытались вырваться на волю, но никак не могли найти выход. Дары Хаоса, взятые у врагов… и союзников. Освободить, превратить в сильных демонов или поглотить. Сложный моральный выбор, на который я пока не готов. Запас карман не тянет, как любил говорить дядька Николай.

Впрочем, спасибо за экскурсию, но я пришел не за этим. Словно считав мои мысли пространство вокруг меня изменилось и вдалеке замерцала темная точка куда я, собственно, и направился. С каждым шагом точка увеличивалась в размерах пока впереди не показался небольшой клочок земли.

Стоило только подумать откуда это появилось, как я увидел архилича, который делился некроэнергией с двухметровой статуей, изображающей смутно знакомый образ, часто виденный мною в зеркале. Активно жертвую некроэнергию он в ответ получал духовную, что позволяло архиличу усиливать самого себя и поднимаемую нежить. Хитрец. Интересно, как у него это получилось?

«Единственный жрец приобретает статус верховного. Даже, если вы чуть больше, чем обычный человек. Главный фактор возможность аккумулировать духовную энергию», — раздался голос в голове.

— Кто ты?

«Базовый помощник демиурга. Используется начальная форма контакта. Недостаток энергии не позволяет мне принять какую-либо материальную форму.»

Надо было в академии ходить на факультатив по полу разумным артефактам, магическим и духовным помощникам. В моей жизни становится все больше контакта с подобные существами.

— Чем ты можешь мне помочь?

«Информация, обучение, подготовка к дальнейшему возвышению. Путь к порогу Творца долог. За это время умирают миры и затухают звезды.»

— Расскажи более подробно об этом месте.

Поток данных от помощника не был мысленный речью, а пакетом знаний схожим с технологиями Сеятелей. Главное очень информативным. По сути, это мое личное измерение, где я всемогущ и способен творить, что угодно на… клочке земли размерами пять на пять метров. К сожалению, мой единственный «верующий» и по совместительству верховный жрец не только делится со мной некроэнергией, которая преобразуется с огромными потерями в духовную, но и немало ее забирает.

Правильно говорят некоторые люди, боги и иные существа, способные улавливать духовную энергию от смертных, что формируют себя и получают силы в зависимости от того, кто и как в них верит. Бог войны получает энергию только от определенных действий своих верующих, как и богиня плодородия. Вот только… богиня Смерти не потерпит конкуренции, поэтому стоит заранее остановиться на одном только Кощееве.

«Важно понимать, что вы не являетесь божеством и у вас нет собственной специализации. В некоторых мирах операторов подобного уровня называют „высшими“ или „истинными“. Наличие хаотического горнила и что намного важнее мощного источника в энергонасыщенном мире позволило вам заполучить собственный домен нулевого ранга в общей иерархии. Благодаря вашей крови вы перепрыгнули несколько ступеней возвышения и это только начало пути.»

Работа с духовной энергией позволяла создавать из ничего материальные вещи. Металл, дерево, растения и даже небольшая темная птица, что с укором смотрела в мою сторону. Вроде бы у богов свеев были какие-то священные птицы. Полезный опыт, если брать во внимание информацию помощника. Дальнейшее развитие любого заклинателя тесно связано не только с энергетическими, но и духовными практиками. Что ж раз есть время надо опробовать и боевую часть новых знаний…

Возвращение в реальность прошло тяжело. Как будто меня лишили чего-то важного и даже насыщенность хаотической энергией на Осколке нисколько не радовала.

Застывшая рядом с местом моей медитации демоница резко встрепенулась и без слов убежала за своим руководством.

— Рад вашему возвращению, мой лорд. Какие у вас будут пожелания?

Касий сиял довольством, что может означать на Осколке все в норме. Рано расслабились. Все самое страшное только впереди.

— Каковы наши потери, что по трофеям и где отчет Сабрилы?

Дьявол под моим взглядом нервно сглотнул и поправил воротник камзола.

— Благодаря вашим действиям из рожденных никто не погиб. Ваши подданые благодарят лорда за мудрость и спасенные жизни, а низших… никто никогда не считал. Сколько их бродит по землям Осколка известно лишь одному Хаосу, — уверенно держался под моим взглядом Касий. — Трофеи на данный момент проходят оценку у инкубов, мой лорд, а искры уже ожидают вашего решения, но я бы посоветовал наградить Варгуса и Дангаса. К сожалению, Сабрила взяла слишком много пленников и раньше, чем через пару дней ее лучше не ждать.

Про свою долю Касий благоразумной умолчал.

— Подели на всех четвертую часть искр. Остальные принеси прямо сейчас и найдите мне Леонида. В Осколке будут определенные изменения.

— Как пожелаете. Ваш измененный находится у горнила и никого не подпускает к себе. Боюсь, мы не сможем выполнить ваше распоряжение, — поклонился Касий.

Дураков злить Леонида здесь не было. Черный демон повесил голову, рассматривая свои когти. После битвы, в которой он, как обычно, показал себя выше всяческих похвал бывший командир личников не знал, как ему жить дальше. Хорошо, что демонов-самоубийц не бывает.

— Леонид, ты чего унываешь? Сходи в таверну, выпей кружку местного пива, порадуйся с суккубами. Отметь новую жизнь.

— Лучше бы ты убил меня, князь, чем превратил в чудовище. Как мне показаться своей жене и детям в таком виде? Что я им скажу? — яростно спросил Леонид.

С контролем у него пока проблемы, как и с мотивацией.

— Чем раньше ты привыкнешь к тому, что демон, тем быстрее сможешь появиться в другом мире, чтобы помогать своей семье. Издалека. Они не должны знать про твое воскрешение в виде демона. Ты меня понял?

Черная кожа демона посерела от моего голоса или в глазах они что-то видят…

— Я вас понял, но что мне делать?

— Займись контролем своего гнева и развитием сосредоточия. Ярость в бою бывает помогает бойцу победить противника, но куда чаще мешает полководцу. Дальше тебя понатаскают в магической гильдии по основам твоих способностей и формы. Походи по Осколку, научись управлять своей демонической формой и возможно позже ты сможешь снова принять человеческий облик.

— Что⁈ — вскочил демон. — Я смогу стать человеком? Простите меня.

— Это не все. Ты единственный мой «человек» здесь. И для тебя будет пара важных заданий.

— Слушаю, мой князь.

В родном поместье ничего не поменялось за время моего отсутствия. Жены все также нянчились с детьми и занимались княжеством. При моем появления три ребенка, что активно изучали мир и делали первые шаги радостно побежали в мою сторону… с грохотом запнувшись друг об друга. Быть отцом, который наблюдает за взрослением своих детей и участвует в воспитании у меня не выходило. Надежда лишь на то, что позже наверстаю упущенное. Или так думает большинство?

Сложно думать о воспитании детей, когда мысли находятся далеко от мира смертных. Все людское постепенно отходило на второй план, что было замечено супругами, но они пока молчали, чтобы через какое-то время взорваться скандалом. Ничего не поделаешь всегда приходится чем-то жертвовать на Пути Смерти и на новом неизведанном этапе моей жизни. И хорошо, что в жертву идет семейное счастье, а не жизни близких.

Взметнувшийся вихрь, с привкусом очень знакомой энергии, оставил на столе белоснежный конверт с посланием от Любомира. Он сильнее, чем я думал и скрывал свои возможности по работе в радиусе действия чужого источника Силы. Хотя важно совсем иное то, к чему мы так долго готовились и откладывали всеми силами началось. Как оказалось дальше я полностью угадал. В письме было одно короткое предложение: «Они уже здесь!»

* * *

— Как хорошо никуда не спешить и просто радоваться жизни. Жаль, что счастье не бывает долгим…

Шум морского прибоя, ласковый ветер и сказочный закат вместе с единственным любимым существом во всей вселенной. Ламина закрыла глаза от удовольствия и устроилась поудобнее на груди Калеба. Столетия жестокости, разврата и похоти рядом с лордом Зилодом в роли верховной суккубы остались позади.

— Все когда-нибудь подходит к своему концу и наша с тобой беззаботная жизнь тоже. Пришло время выбора. Первый легион полностью готов к разрушительному походу и Зилод ждет не дождется момента, когда возьмет Сердце под свой контроль, — произнес Калеб, поглаживая суккубу по голове.

Аристократ был назначен рукой лорда в противостоянии с Орденом и добился на этом поприще немалых успехов. Кланы османов действовали ровно так как от них требовали, как и фанатично преданные воины, после предварительной обработки Ламины. Встретившись с пехотой Церкви, набранной из городской бедноты и крестьян, османы устроили ужасную бойню, что длилась несколько дней, вовлекая все новые и новые резервы.

Захватив несколько форпостов в горной местности Калеб остановил свое продвижение, отправляя лорду Зилоду победоносные донесения. Двигаться дальше и терять верные войска в бессмысленных штурмах он не планировал. Позиционная война с редкими наступлениями для того, чтобы держать противника в напряжении, оказалась верным решением. У Ордена тоже хватало проблем.

— Недавно я почувствовала новый якорь в Москве. Это значит «наш» лорд стал сильнее и теперь мы можем сбежать в астрал или другие миры. Давай отдадим все, что у нас есть. Выполним любые условия, но…

— В твоих мечтах, чтобы я стал одним из множества аристократов демонов в бегах? Снова служить сотни лет какому-нибудь чванливому идиоту? Нет, с меня хватит! — разозлился Калеб.

Одна только мысль о том, как снова придется прогибаться под очередного мелкого лорда, чтобы стать незаменимым помощником и одновременно не слишком опасным для его власти ужаснула аристократа. Пора, наконец, поменять свою жизнь и для этого сейчас самое удобное время.

— Но какой у нас есть выбор⁈ Попытаться пережить грядущую бойню? Кто бы не победил для нас с тобой не будет места в этом мире!

— Я хочу не просто выжить, но и возвыситься. Есть только один разумный в этом мире, кто может мне это дать. Князь Холмский. В одном ты права, я помогу ему, а он мне и тогда мы займем подобающее нам положении. Бежать не выход.

— Значит все уже решено без меня? — раздраженно спросила, подскочившая Ламина. — А ты не думал о том, что мы можем погибнуть и потерять самое ценное, что у нас есть?

Расслабленное состояние и хорошее настроение суккубы вмиг пропало, как будто и не было. Глаза Ламины горели ярким огнем. Она готова была разорвать своего спутника.

Редкое событие — беременность «рожденной» демоницы всегда праздник и Калеб был счастлив, но он не хотел, чтобы его ребенок жил вечным скитальцем без дома.

— Я смогу защитить нашего ребенка! — спокойно ответил Калеб и повернулся в сторону дома. — Сестреция!

— Лорд Зилод даже не подпустит вас к себе и как ты, вообще, объяснишь свое появление вместе с Сестрецией?

— У нас нет цели нанести прямой урон лорду Зилоду, поэтому Хаос и горнило никак не проявят себя. Всего лишь вечные интриги, — усмехнулся Калеб. — Лорду достаточно будет сказать, что враг оказался сильнее, но понес серьезные потери и сейчас самое время нанести главный удар. Зилод безумен в своей мании величия и перед решающей битвой согласиться на наш план.

Ламина недовольно отвернулась, пытаясь унять гнев внутри себя.

— Слушаю вас, высший, — склонила голову Сестреция. — Вам, что-то требуется от меня?

— Настало время выполнить заключенные договоренности. От того, как ты проявишь себя зависит наше общее будущее. Ты готова?

Сестреция задумчиво кивнула. В череде резких изменений судьбы она пыталась всеми силами не потерять свою искру, лавируя между лордами и сильными демонами. Теперь у нее есть только один лорд, приказы которого она будет выполнять беспрекословно. Четкие указания, как действовать в данной ситуации не оставляли Сестреции иного выбора, а значит она попытается в очередной раз пережить гнев Зилода, чтобы ее новый лорд был доволен.

Глава 22

— Впечатляет. Оказывается, вы скрывали от нас, князь, невероятную мощь собственной армии, — задумчиво произнесла императрица, рассматривая мои войска и через некоторое время повернула голову ко мне. — Зачем вам столько воинов, Холмский?

— Чтобы в любой момент быть готовым защитить империю и свой дом… ваше величество.

Стратегический запас Северного Княжества был особенным. Для кого-то важно иметь запас продовольствия, денег или вооружения, а я копил кое-что иное. Каждая победа в сражении усиливала меня с точки зрения накопления «материала». Этот мир очень богат на человеческий ресурс, способный накапливать и использовать энергию, поэтому затраты на поднятие сильной нежити были минимальны.

Пришло время показать свою силу. Ровные шеренги умертвий маршировали нога в ногу без каких-либо команд со стороны более массивных рыцарей смерти, двигающихся по бокам колонны. Бесконечные отряды нежити огибали Москву со всех сторон, а Корпус Мертвых двигался по центральному проспекту и площади столицы в сторону западных границ. Давным-давно во время мировой войны войска также проходили парадным маршем сразу в пекло сражения.

Пехотные полки княжества продолжали набираться только для отвлечения внимания. Нежити было не просто много, а очень много. Круг Некромантов трудился с утра до ночи, а после появления Сердца работа серьезно ускорилась… с моей стороны. Силы дива и отсутствие лимитов сыграло со мной злую шутку. Тысячи вампиров и рыцарей смерти могли уничтожить все вокруг, как и десятки новых личей. Поэтому я торопился увести армию с территории империи, как можно быстрее.

Вот только родное государство не сильно радовало. Сбор всех войск Российской империи сначала проходил с максимальным противодействием со стороны императрицы и части кланов, но как только послы Альбиона и Ордена отправили ультиматум о невмешательстве по установлению контроля над Польской аномалией, то мнение Анны резко поменялось.

— Покиньте нас! — приказала придворным императрица Анна.

Шелест платьев фрейлин и недовольные взгляды смазливых дворян, окружающих императрицу. На мой взгляд служить трону надо немного в ином качестве.

— Ты заранее все знал и готовился взять власть в империи. Почему ты со мной так поступил⁈ Я полностью тебе открылась, отдала всю себя, а ты предал меня! За что? — выплеснула свой гнев Анна.

Долго она терпела, ожидая моей реакции на свои «увлечения». Со мной подобный номер не пройдет, а пренебрежение «старыми» кланами, которые не поддержали ее при мятеже Юсуповых вылилось в тлеющий конфликт, что никак не помогало Анне увеличить свое влияние на принятие судьбоносных решений в Российской империи.

К тому же, Анну сильно подкосил тот факт, что кланы единогласно поддержали сбор всех войск, выполняя ранее взятые на себя обязательства в совете. К сожалению, имперская армия более сложный механизм и на сбор боеготовых частей уйдет немало времени, поэтому они выступят второй линией, а пока начинается очередная частичная мобилизация и подготовка солдат. Тренировочные лагеря растут, как грибы после дождя. Все это должно помочь стабилизировать ситуацию в случае поражения.

— Я дал тебе то, чего ты так сильно хотела, а именно корону. Мы в полном расчете. Тебе нужна только власть, Анна. Больше в жизни ничего так не влечет, как власть над людьми и манящее чувство вседозволенности, когда ты можешь играть чужими судьбами и даже самые сильные ломаются от твоих ментальных техник.

— У всех есть свои слабости, но я верила в тебя! Мне больше не в кого было верить кроме тебя, Кирилл. Ты был моим богом на этой земле. Зачем? В чем я виновата?

Анализируя события и вспоминая ту Анну, которую, я увидел в первый раз произошли кардинальные изменения. Развитие ментальных техник, отлучение от дворца и собственные территории в подчинении закалили ее характер и… ожесточили. Перехват власти советом и мною лично лишили ее надежд на установление самодержавия и лишь только больше озлобили. Допускать в сложный момент в истории империи жаждущую крови девушку до власти — самоубийство.

— Империя в тяжелом положении. Сейчас не время для игр. Ты хоть понимаешь, что королева асуров в случае победы превратит тебя в милый цветочек, Орден в лучшем случае отправит до самой смерти в монастырь, а что сделают в Альбионе или лорд демонов… тебе лучше не знать. Мое дело защищать империю и свою семью. Попробуй, наконец, и ты заняться своими прямыми обязанностями.

— Я… тебя поняла, хотя и ждала совсем других слов. Что ж, князь Холмский, идите и возьмите победу! Вся империя этого ждет, — отвернулась Анна, чтобы скрыть слезу.

— Будь хорошей девочкой. Ты Анну, которую я когда-то знал было за что любить.

Больше здесь не о чем разговаривать. У Российской империи нет другой императрицы, так что надо работать с тем, что есть.

Встречающиеся на моем пути придворные расходились в сторону, кланяясь и показывая свою полную лояльность, чтобы уже через минуту ругать и плевать в спину. Все, как везде.

— Смотрю, вас очень любят во дворце, князь, но в тоже время и боятся, что вы оставите часть войск для усиления гарнизона столицы. Пакуют чемоданы, покупают билеты на поезда. Удивительные времена настали, — раздался голос из-за одной из колонн.

Карпов даже не пытался скрывать то, что ждал здесь именно меня.

— Игорь Владимирович, поверьте, вас боятся намного больше. Тайная Канцелярия за долгие года привила в обществе уважение к себе. И страх.

Генерал Карпов скучающим взглядом рассматривал проходящих мимо него дворян, и каждый человек, на которого падал его взгляд невольно вздрагивал. После чего старался максимально быстро удалится в другую сторону от всемогущего главы Тайной Канцелярии.

— Плевать мне на этих хлыщей пока они не собираются в своих группах устраивать бунт или заказные убийства. Меня сейчас волнует другое. Ситуация стремительно накаляется. Боюсь, Поднебесная империя и Ямато будут ждать результатов сражения с асурами. И если мы потеряем слишком много воинов, то… вы сами прекрасно понимаете, — не стал озвучивать очевидное генерал.

По всему миру началось движение и переброска армий. Франки вместе с наемниками из Кантонов с любовью смотрели на прекрасных дев асуров и охотно присоединялись к армии королевы. Любомир и личи с трудом сдерживали усиливающийся натиск химер асуров под бесконечными бомбежками.

Орден выдвинул часть своих войск к Мертвым Землям с желанием раз и навсегда покончить с нежитью, а многочисленные рыцарские ордены направились в Германскую империю. Погасить народный бунт кайзер смог лишь полностью приняв условия Конклава.

Как оказалось очень вовремя. Альбионцы полностью продались Хаосу. Флотилии с одержимыми высадились в Германской империи и двинулись в сторону аномалии, опустошая и убивая все на своем пути. С другой стороны демоны огненным катком прошлись через южные земли Российской империи и Ордена в сторону Польской аномалии. Кто-то все еще боится иномирых захватчиков или власти светлых жрецов… только демоны настоящая всепоглощающая сила разрушения, что уничтожит все и возможно даже этот мир.

Магриб до последнего старался занять свое место в мире, но после исчезновения аномалий орды племен с южной части континента захлестнули плодородные земли, и эта страна надолго выпала из мировой политики, если вообще выживет и сможет изгнать племена обратно в пустыню.

Поэтому появление еще одной силы под названием Российская империя никто из оставшихся в Старом Свете крупных игроков не хотел видеть. Ультиматумы, обвинения, в ход шло все, что угодно. Альбион хотел угодить своим новым покровителям, а Орден… Конклаву на фоне внутренней грызни надо было отвлечь свой народ любым способом, поэтому крестовый поход против еретиков вполне рабочий вариант.

Правда были и хорошие моменты. Российской империи выслали помощь Поднебесная и вассальные Свеи. Потомкам викингов, вообще, без разницы было против кого воевать, а Небесный Дракон с чужой для меня философией, старался держать руку на пульсе событий. Победа асуров и поражение империи для восточного соседа наихудший из вариантов развития событий, так что несколько тысяч воинов под руководством сына императора сильный шаг, направленный на развитие союзных отношений.

Новый Свет, прислав военную помощь в виде вооружения и военных советников, отделался отговорками о нашествии крыс и внутренними разборками. Мир продолжал жить своей жизнью даже под тенью скорого апокалипсиса.

— Если я не вернусь, то это будут уже только ваши проблемы, генерал.

— Кирилл, подожди. Я давно хотел тебе рассказать, но все как-то было не до этого. Ты с самого начала был особым проектом Тайной Канцелярии. Высших офицеров канцелярии просто так не направляют наблюдать за несовершеннолетним бояричем с приданным полком спецподразделения. Количество сорванных покушений на тебя недовольными дворянами было больше двух десятков, а при разборках в Твери рядом всегда находился дежурный отряд. Мы ковали из тебя клинок против императора и готовы были в любой момент поддержать в борьбе за трон, но ты пошел другим путем. Старые пророчества, украденные у германцев сведения о некромантах, падение боярского сословия и сталкивания лбами вас с императором. Многие действия моего предшественника…

— Еще год назад для меня такие подробности вызвали бы определенное любопытство и желание во всем разобраться, но времена изменились, как и масштаб вовлеченности в мировые события. Российская империя мой дом, но трон и корона императора не для меня. Игорь Владимирович, начинайте выстраивать отношения с Анной или поставьте своего протеже.

Пожав руку генералу, ошеломленному перспективами выстраивать отношения с Анной, я направился к машинам охраны. Пора было выдвигаться и мне в сторону аномалии. Большую часть времени армия совершает марш от одной точки до другой и от того насколько быстро и четко все происходит можно оценивать общее управление войсками.

Конечно, можно было использовать телепорты, которые находились в хранилище, но я пока не хотел светить столь ценный козырь, да и не отправить всехза один раз. Неизвестно, как будут развиваться дальнейшие события, так что пусть враги не догадываются о возможности быстрой переброски войск.

Тем временем, в Польской аномалии события развивались в прогнозируемом направлении. Масштаб сражения, что я видел глазами своих призраков поражал. Штурм Сердца асурами в этот раз был далеко не разведкой боем. Тотальный сброс бомб прямо на укрепленные позиции и стационарные щиты постепенно разрушал все, что было создано нежитью и Любомиром за это время.

Химеры асуров теснили тварей аномалии и нежить Загорского. Некоторые созданные асурами существа в принципе не могли существовать, но тем не менее они двигались и вносили активный вклад в сражение. Энергия Жизни сплошным потоком шла в сосредоточия химер, не щадя внешнюю оболочку ради большей эффективности. Скоро и войскам княжества придется встретиться с этим гигантами…

Растянувшиеся колонна княжеских войск устало брела вперед. Несколько суток марша превратили армию в молчаливых роботов, выполняющих простейшие команды, но я не мог дать им отдых. Зелья и накопители ждали своего часа, чтобы взбодрить армию перед битвой.

— Князь, прошу вас, обратитесь к войскам, — попросил Сергей Федорович Бороздин.

Главы кланов, бояре, дворяне и даже опытные дружинники боялись неизвестности и чувствовали, что впереди их ждет нечто страшное с чем они еще никогда не сталкивались. Большинство погибнет, такова горькая правда жизни, но можно идти в бой словно обреченный заключенный, которого ждет топор палача или готовым ради своих близких на подвиг героем. Очень разные вещи.

— Недавно у меня спросили журналисты для чего мы постоянно воюем! Сменяются целые поколения в бесчисленных войнах. За океаном вам скажут, что вы дураки и жизнь дороже всего. Нет. Только вы живете по-настоящему ярко, а они просто существует изо дня в день. Для чего мы приходим в этот мир? С самого рождения мы учимся защищать свой дом, чтобы наши дети сами выбирали, как им жить! Для всех вас это не просто слова, а образ жизни. За наш дом! За империю и княжество, вперед!

— За империю! — поддержали мои слова общим кличем войска.

— По машинам! — раздалась команда и бронетехника зарев двигателями рванула вперед.

Вскоре дружина княжества догнала нежить, но не обгоняла, используя проверенную временем тактику «мертвых штурмов». В это же время, призраки показывали новую картину чуть дальше от нас.

Войска архимага Альбиона и лорда демонов зажимали с дух сторон объединенные войска Ордена и Германской империи. Резня обещает быть необычайно кровавой и с заранее прогнозируемым результатом. Какими бы сильными не были паладины, жрецы и големы Рейха, но сражаться с высшими демонами без поддержки пары архимагов бесполезное занятие.

Началась Война Четырех за Сердце Польской аномалии. Великие Силы — Смерть, Хаос, Жизнь и Свет провозгласили Суд в нашем мире и только от людей зависит каким будет его итог!

Глава 23

Ящероподобная химера, мощным ударом костяной булавы на кончике хвоста, опрокинула строй нежити и откинула от себя рыцаря смерти словно легкую пушинку, а не закованного в броню воина. Не удовлетворившись содеянным, ящер с утробным ревом рванул на дружинников, что стояли во второй линии и выступали в роли огневой поддержки.

Град пуль и стихийных техник не остановили тварь, и она продолжала буйствовать уже среди воинов княжества раскидывая их в разные стороны пока не сомкнула челюсти на руке дружинника, который не успел среагировать на новую опасность. Острые зубы химеры легко прокусили защитные наручи из прочных сплавов и личный щит Силы.

К счастью, попытка твари пережевать полученный трофей не увенчалась успехом, и химера с удивлением уставилась на все еще сопротивляющуюся букашку.

— Ах ты паскуда! Немедленно отдай мою руку! — разозлился воин на бесполезность личного оружия и на адреналине запрыгнул на гребень зверя, отправляя небольшие разряды молний в голову ящера.

Артефакты доспеха позволяли воину дружины функционировать даже без одной руки, хотя это не сильно ему помогло. Дружинник был в ранге гридня и небольшие разряды молнии не могли навредить химере, как и встроенное в доспех оружие. Тут бы и наступил конец славному воину, если бы не помощь более сильных товарищей.

Прилетевшая огненная буря растеклась по прочной шкуре и лишь только немного ее подпалила. Эффект от огненной техники кудесника ввел тварь в буйство от чего она крушила все до чего только могла дотянуться. Следующий подарок, отправленный легкой рукой одного из личей Загорского, понравился химере куда меньше.

Темное пламя в отличие от огненной стихии действовало куда более эффективно и что уж говорить намного эффектнее. Опавшая, как листья чешуя вместе со сползающей с мяса кожей выглядели совсем не привлекательно, да и хрупкие кости с гниющими кусками мяса, что превращались в слизь тоже оставляли не самые лучшие впечатления.

Подобных сражений по всему полю боя были тысячи. В грандиозную битву с асурами вовлекались все новые и новые силы поднятой нежити и имперских полков. Хотя сами асуры пока старались не лезть в гущу сражения нам вполне хватало и созданий Жизни. Химеры асуров показывали невероятную способность к выживанию среди ада стихийных ударов и разрывов осколков и даже некроэнергия действовала не так, как обычно.

И все же ситуация могла быть намного хуже не подоспей мы вовремя. Мощный удар из усиленной нежити Корпуса Мертвых дал передышку войскам Загорского и Любомира. От тварей аномалии практически никого не осталось. Все-таки сражаться с агрессивными химерами не одно и тоже, что убивать небольшие группы странников.

Нежить, как будто воодушевившись прибытием собратьев с востока предприняла контрнаступление, но вскоре вернулась на исходные позиции после мощного удара заклинателей асуров. С нашей стороны заклинания личей и некромантов Круга наносили куда больше урона противнику, чем стихии владеющих. Жизнь встретилась со Смертью в очередной попытке решить вечный спор. Резня продолжалась далеко не первый час, а перелом так и не наступил. Судьба битвы зависла посередине чаши весов и любой шаг мог резко изменить позиции сторон.

— Уарррр!

Рев новой твари асуров на несколько мгновений перекрыл все звуки битвы. С грохотом сминая башню танка могучий зверь приземлился на четыре лапы и явил себя во всей красе. Серебристая шерсть огромной кошки сверкала на солнце, как и острые когти, что легко вскрывали броню могучей машины. Умертвия и рыцари смерти падали с одного удара быстрой химеры, а заклинания и стихийные техники никак не могли пробить шкуру зверя.

— Начинаем, братья! Савирум тагес лот… — глухой голос Загорского начал читать заклинание на древнем языке.

Нежить не знает усталости, но Климент Аркадьевич за последние сутки пропустил через себя огромные потоки энергии источника Силы. Кожа плотно обтягивала кости, а глубоко посаженные глаза светились мрачным огнем. Старый соратник и друг был очень близок к рангу архилича и все дальше отделялся от знакомого мне человека.

Потоки некроэнергии заставили меня отвлечься от наблюдения за ходом сражения. Груда костей рядом с главным личем Мертвых земель медленно поднималась на ноги и вскоре миру явился Костяной Колосс. Пять метров мощи, где каждая кость была зачарована и обработана особым составом. Количество затраченной энергии соответствует поднятию полусотни рыцарей смерти. Впрочем, это стоит того. Особенно в данный момент.

— Лорд Кости, пришло твое время! Иди и уничтожь наших врагов!

Гигантская кошка, заметив достойного соперника одним прыжком попыталась повалить Костяного Колосса, но была отбита ударом щита с выпирающими шипами. Первая кровь на шкуре кошки и ответный удар лапой сносит элемент костяного доспеха. Противники стоили друг друга.

Пока два гиганта обмениваясь ударами выясняли на поле битвы, кто из них достоин звания сильнейшего я готовил свой удар по противнику. Одна из основных способностей лордов Хаоса сегодня впервые будет использована мною в полной мере. Конечно, высчитать правильную точку выхода портала без маяка и якоря практически невозможно. С другой стороны, если не брать во внимания сопутствующие потери, то шансы увеличиваются. «Добровольцев» у меня хватало, так что нет ничего невозможного.

Очередной удар с орбиты пробил стационарный щит и смахнул целый полк пехоты вместе с боевой техникой. Враг готовился к главному удару, поэтому сильнейшие химеры, оставшиеся снаряды с кораблей и вся дрянь, что у них есть сейчас полетит в нас.

Ждать и проверять еще раз пентаграмму не имело никакого смысла, поэтому открыв портал я отправил первую группу нежити, чтобы получить отклик. Мимо. Следующие уже ближе. Дальше сплошной конвейер. Выйдет из этой затеи что-либо путное, размажет воинов по кораблю или навечно заморозит в бездне космоса мне уже неважно.

— Повелитель, не стоит переживать о нас. Мы готовы отдать больше, чем свою жизнь за вас!

Ронин был ответственным за операцию и на все мои попытки отговорить его и отправить тех, кто еще не обрел до конца разум натыкался на один ответ. Это его Путь. Что ж я никогда не стоял на пути людей и нежити готовых отдать самое ценное, что у них есть за своих друзей и родных.

Опустевшая площадка и небольшая надежда на Госпожу Удачу. Правда у меня остались готовые к применению Врата Смерти. В случае их открытия некротическая энергия проникнет в этот мир, изменяя все до чего дотронется. На многие сотни километров земля превратится в один большой некрополь. Учитывая количество погибших на полях сражений, асуры и демоны не скоро доберутся до Сердца, но некрополь будет наступать и на земли живых пока полностью не поглотит весь мир. Опасное оружие, как самый крайний вариант.

Только закрылись порталы и снова вспышка энергии рядом со мной. Знакомый вихрь, как появился также быстро и пропал, а на площадке остался стоять уставший Любомир, опирающийся на резной посох.

— Ты пришел очень вовремя, князь Холмский. Даже на день раньше планируемого, — проскрипел старческим голосом див.

Очередная маска. Бушующая вокруг Любомира энергия говорит о его полном контроле над своим здоровьем и телом.

— Я всего лишь следую договору, где четко указано сделать все возможное для противодействия захвату нашей общей планеты.

Владеющий, что стоял у истоков покорения Силы людьми внимательно всматривался в мое лицо, пытаясь отгадать скрытые мотивы.

— Достойная позиция уверенного в себе человека. Должен признать, я о многом тебе не рассказывал или умалчивал для сохранения баланса в мире. Мы всегда будем ценным призом для иномирных захватчиков и нельзя посеять недоверие друг между другом в трудный период времени, поэтому…

Любомир снова врет. Это уже входит у него в привычку.

— Правильнее будет сказать, что ты лгал ради достижения собственных целей. Врал о природе аномалий, Силе, источниках, рангах, причинах начала мировой войны и последствиях возможного катаклизма, который ждет всех нас. Наверное, очень обидно, что я не стал твоей безвольной игрушкой после ритуала.

Див резко напрягся, возводя вокруг себя дополнительные щиты. В другой раз было бы любопытно понаблюдать за чужими техниками, но не сегодня.

— Твое Сердце. Стоило об этом догадаться. Значит ты знал уже во время нашей прошлой встречи… и что будешь делать?

— Сейчас не время для обид и мелких разборок. Хватит держать щит пора атаковать. Уничтожь врага на орбите пока он занят нами. Лишь хочу напомнить, если мы погибнем ты очень быстро уйдешь за нами и тогда твои безумные планы о божественности останутся в прошлом.

— Все имеет свою цену. Свою я готов заплатить до конца. Хорошо, я сделаю то, о чем ты просишь, — произнес Любомир и вихрь унес его к самому Сердцу.

Если бы он знал что то, о чем он так сильно желал и ради чего угробил миллионы людей мне досталось без каких-либо усилий… вряд ли это знание улучшило его настроение. В любом случае, следующая наша встреча состоится совсем в иных условиях, но до этого момента надо еще дожить.

После того, как неожиданно замолчали орудия кораблей, в стане противника началось замешательство, которое позже сменилось подготовкой решительному штурму наших позиций. Люди пойдут первыми, а за ними воины и жрицы с магами асуров. Химеры, что пытались пробить брешь в наших порядках остались лежать грудами биоматериала, разлагающегося прямо на наших глазах. Наш мир сопротивлялся иномирным захватчикам не только с помощью аборигенов.

Атака началась с массированной обработки наших позиций. Только противнику для этого не требовались артиллерийские орудия. Заклинатели асуров вступили в битву и показали на что они способны. Сегодня асуры не сдерживались. Кислотный туман накрывал тыл и полки второй линии от чего часть войск дрогнула и побежала. Взбесившиеся корни растений и деревьев рвали нежить вместе с падающими вниз птицами. Но хуже того живые в полной мере ощутили ядовитое дыхание Жизни, выплевывая свои внутренности наружу.

Удар был сильным, но и нам было чем ответить. Дед руководил общей армией империи без каких-либо эмоций. Подоспевшие имперские полки закрыли многие бреши в рядах нежити и наравне несли все тяготы кровавого сражения. Боевой дух после массированного удара асуров упал, но вскоре воины воспряли, увидев какие потери несет противник от ответной атаки наших владеющих.

Стихийные техники клановых владеющих накрывали войска противника частыми вспышками взрывов, раскатов молний и ледяных цветков. Немногочисленная вражеская техника горела, так и не вклинившись в наши ряды. Пехота дедовским методом растянувшись в цепочки побежала вперед, одурманенная зельями асуров, чтобы через несколько минут закончить свою жизнь на клинках нежити.

Звезда волотов впервые с мировой войны явила себя, усилив технику Орлова и даже я был впечатлен результатом совместных действий. Дыхание Феникса словно огненный пал оставляло после себя лишь выжженную землю без капли жизни.

Кровь в жилах живых существ кипела и лилась рекой из одного сосуда в другой. Обескровленные тела франков и асуров лучше любых слов описывали последствия войны с вампирами. Костяная Жатва от одного рыцаря смерти создавала полосу костяных рук, а от нескольких сотен перепахивала землю на огромном поле вместе с вражескими воинами. Личи виртуозно использовали собственные возможности по поднятию павших в битве вражеских солдат рядом с их товарищами и одновременно наносили мощные одиночные удары по химерам и заклинателям асуров.

И если с франками и наемниками из Кантонов сражение шло с прогнозируемым результатом, то воины асуров показали свой высокий уровень боевого мастерства. Невероятно быстрые движения, большой опыт и оточенные долгими годами жизни навыки давали неоспоримое преимущество над воинами нашей армии. Достаточно было одному асуру с клинками попасть в пехотные порядки, как через несколько мгновений большая часть подразделения лежала на земле иссеченными трупами.

И когда врагу показалось, что он нашел способ бороться с нами, перейдя из дальней дистанции столкновения в ближнюю, я явил себя на поле боя. У меня нет необходимости читать заклинания или преобразовывать энергию в определенную форму. Высвободив на волю некроэнергию я дал ей самой показать себя. Невидимая черта, что отделяла мир живых и мертвых собирала свою жатву стоило ее только пересечь.

Бездыханные трупы быстро увеличивались в количестве пока гвардия, заклинатели и жрецы асуров серьезно не восприняли угрозу, исходящую лично от меня. Ещё недавно они были в нескольких километрах от передней линии, как уже на расстоянии прямого удара. Взметнувшаяся листва выплюнула из себя отряд асуров не больше полусотни.

Блеск клинков и зеленые плевки из стрелкового оружия сгорали в моем щите. Каждый такой плевок разъедал камень и прожигал крупные пробоины в броне доспехов. Но главное было не это. Магическую поддержку им оказывала сильная жрица. Трудно было оценить ее ранг, но энергии у нее хватало, да и защищало ее половина отряда своими телами. Интересно.

Вылезающие из-под земли корни рассыпались в прах стоило им только приблизиться к моей защите. Кислотное облако сжигало резервы, но куда ему до Поля Искажения демонов, что сминало само пространство. Заклинатели асуров больше полагались на своих химер и резервы, чем на боевую магию. Правда уходить от выстрелов и клинков гвардейцев асуров с каждым разом становилось все сложнее. Телепортация в зоне видимости спасало на некоторое время и снова начинался безумный танец.

Пришедшие на помощь дружинники задержали асуров и своими жизнями дали время для концентрации. Взрывающиеся трупы под ногами стали для противника неприятным сюрпризом, как и взметнувшиеся вверх белоснежные черепа. Вечно голодные до чужой плоти.

Теперь асуры бегали от щелкающих черепов, что отрывали части тел, не обращая внимания на броню и личные щиты. Кровавое пиршество высших духов нежити лишь набирало обороты и только в одном месте дало сбой. Закрывшись изумрудным куполом, жрица активно искала выход под непрекращающиеся удары черепов.

Надо ускорить ее мыслительный процесс. К моему удивлению, попытка призвать боевую форму стихии или жнеца так ничего и не дали. Вот это новость. Пришлось достать клинки и напитав их некроэнергией бить по куполу жрицы пока не закончится энергия. Стоило только схлопнуться защите, как костяная клетка медленно, но верно скручивала слишком активную жрицу. Попытка взять нахрапом не удалась, а вот ко мне в сети похоже попался кто-то ценный.

— Королева, я иду к вам на помощь! Во славу Ее Величества!

Командир латного отряда франков несмотря на то, что застрял в самой гуще сражения пытался пробиться к своей королеве. Решение было не самое умное. Мечи рыцарей смерти рубили противника без остановки не зная жалости. Королева так и не дождалась своего героя, который вскоре после смерти был поднят личами.

Гигантская мясорубка, резко набрав скорость подходила к своему концу. Асуры после захвата жрицы отошли на свои позиции, ожидая развязки и дальнейших приказов. Дед тоже отдал приказ прекратить огонь. Если королева умрет, то воины снова начнут умирать с двух сторон. Что выдадут перед смертью асуры лучше не знать. Картина завалов из тел была красноречивее любых слов.

— Королева должна сидеть на троне в окружении верных рыцарей, а не размахивать клинком. Кто ты?

— Старшая жрица Аселиана. Сдаюсь на милость врагу, — попыталась поднять голову из костяной клетки предводительница.

Ужас в ее глазах был осязаем. Привыкшая повелевать и видеть в мужчинах лишь мусор она впервые оказалась в ситуации, когда ни ее эмпатия ни охрана ничем не могут помочь. Беспомощность.

— Надеешься сохранить себе жизнь?

— Хотя бы душу…

Смелая и умная. Горы трупов княжеских дружинников вперемешку с гвардейцами асуров требовали от меня жестких действий, но разум сильнее эмоций.

— В этой жизни ничего не бывает просто так.

— Вряд ли тебя заинтересует мое тело, — скривила губы жрица. — Я могу рассказать о прибытии второго отряда и помочь, если вас это интересует.

Чистая незамутненная ненависть. Порой предатели ненавидят свою страну, цивилизацию, расу и «коллег» сильнее врагов.

— Пока я сохраню тебе жизнь, но не свободу. Передай своим воинам пусть даже не думают нас атаковать. Позже мы поговорим с тобой, так что пока отдыхай, ни в чем себе не отказывай. Уведите ее!

Отряд нежити жестко схватил предводительницу асуров из костяного захвата и отнес к личам, которые уже зачаровывали узкую костяную клетку, чтобы позже скрыть добычу от любопытных глаз. Главное, не забыть забрать. Личи могут разобрать ее на части при слишком долгом ожидании. Конечно, сейчас больше беспокоит не пленница, а кое-что другое. Несколько десятков тысяч врагов послушно отошли назад и встали лагерем, но вот надолго ли? Что же с ними делать?

— Мой милый Крион в своем репертуаре, — раздался тяжелый вздох за спиной. Сестра снова расстроится. Ты должен был убить жрицу максимально жестоким способом и все были бы довольны. Даже демоны. Может ты у меня светлым заделался?

Глаза требовательно смотрели на меня ожидая ответа.

— Честь рода не может быть запятнана недостойным поступком, а цвет энергии не имеет никакого значения для истинного мага. Цельная личность, мировоззрение и принципы не позволят стихиям и силам повлиять на мой выбор. Лишь сила воли делает нас настоящими людьми.

— Слова не мальчика, а мудрого мужа. Как же! Сын герцога на своей родине и член правящей семьи в этом мире не мог поступить по-другому, — усмехнулась богиня, скрывая свое удивление. — Меня очень радует, что ты выделяешься среди тысяч моих ближних слуг, следуя своим странным принципам до конца. Но хватит об этом. Для тебя есть еще одно важное задание, если ты не забыл. Помоги светлякам справиться с демонами и можешь отдохнуть пару… дней.

Регулярная армия Альбиона и одержимые с демонами где-то сейчас перемалывают големов и латников Германской империи. Рыцари и паладины Ордена умирают под натиском легиона демонов. Предложение из разряда иди и умри.

Интересно чем мы сможем помочь? Загорский обескровлен битвой с асурами, имперские полки под страхом расстрела не пойдут на еще одну бойню, главы кланов опускают глаза, а княжеское войско уже не кажется столь сильным.

— Моим войскам нужен отдых, а нежить требует восполнения. Сутки и мы готовы будем продолжить боевые действия.

Неправильный ответ, но я не отправлю доверившихся мне людей на закланье к демонам.

— Воины могут отдыхать после битвы, что не скажешь про тебя. Крион, ты еще полон сил, а Владыке Смерти не требуются костыли в виде слуг, — ткнула пальцем в мою грудь богиня. — Заслужил.

Вместе с последними словами гора опустилась на мои плечи, прижимая к земле. Лишь невероятным усилием воли я выпрямил спину и смотрел прямо в глаза богини. Сколько длилось борьба взглядов? Для меня целую вечность. Наконец, моя покровительница довольно улыбнулась и пропала из виду, а я позволил себе упасть на землю.

Сосредоточия вспыхнули бурлящим котлом энергии в попытке занять лидирующее место, но темная клякса некроманта с легкостью победила и поглотила стихию Земли, после чего жадно отщипнула большой кусок от Хаоса. Само тело тоже претерпело серьезные изменения. Перестройка стихийных энергоканалов в пользу Смерти приносила невероятную боль и мучения.

Через бездну времени раздался легкий смех в моей голове и невыносимое давление пропало вместе с болью. Богиня кинула сладкую кость и тут же показала кнут. Она ведь знала, что я не встану перед ней на колени. Ничего не меняется.

* * *

Флотилия асуров активно использовало бортовое вооружение и накопленные снаряды для поддержки атакующих войск. Вспышки лучей и планирующие кислотные бомбы взрывались над куполами щитов, иногда пробивая защиту, но чаще всего растекаясь по энергетическому полю.

Команды кораблей без спешки выполняли задачу по огневой поддержке наземной армии пока сканеры не начали засекать вспышки странной энергии в ближнем пространстве и во внутренних отсеках кораблей. Расслабленность и вальяжность команды вмиг пропала и началась настоящая работа опытных офицеров. На всех кораблях эскадры опустились перегородки из прочной растительности, изолируя отсеки друг от друга.

Противоабардажные команды по распоряжению старшей жрицы перед наступлением были уменьшены до самого минимума. Никто не ожидал, что на корабли флотилии высадится чужой десант. Тем не менее, четкие команды и отработанные за столетия жизни действия не оставляли никаких сомнений в победе асуров.

Помощь вражескому десанту пришла откуда не ждали. Из центра Сердца вырвались лучи чистой энергии, что при прямом попадании в корабль превращали его в мусор из деформированной материи. Вспышки следовали одна за другой, уничтожая крупные мишени, как в тире. Потеря большей части кораблей эскадры была воспринята негативно старшим командиром и поступила команда перебросить всю свободную энергию на защиту.

— Доложите обстановку, су Виланол!

Кан Галион с ближней охраной внимательно наблюдал за показаниями живого корабля через прямое присоединение к биокомпьютеру, но управление в данный момент было почти невозможно ввиду редкой ошибки. Живой корабль сильно боялся… точнее его полностью поглотил панический страх.

— Сильные помехи. Посты с девятого по семнадцатый молчат. Остальные вступили в бой с сильной нежитью. Мы ранее не сталкивались ни с чем подобным. Они серьезно усилены заклинателем и большинство ловушек на них не действует, — опустил глаза командир пехотной секции. — Мы…

Громкий удар и треск рвущихся внутренних тканей корабля, отчего по склонным к эмпатии асурам ударил вопль боли живого корабля.

Воины в темных доспехах быстро разобрались с охраной, разрубая мечами легкие доспехи и разрушая энергетическую защиту всплесками некроэнергии. Скорость расправы избавила офицеров асуров от плохих мыслей продолжения сопротивления. Покончив с охраной нежить разошлась по пункту управления, а предводитель десанта снял закрытый шлем и перед асурами предстало бледное лицо мужчины.

Ронин. Так сошлись звезды, что именно ему повезло попасть на флагман асуров, а не превратиться в кусок льда в бездне космоса или быть размазанным по корпусу корабля. Страха нет, боли нет, есть только цель, которую необходимо выполнить любой ценой.

Рыцари Смерти и умертвия прошли через вражеские заслоны и преграды, как нож сквозь масло используя свое оружие и заклинания школы Кости. Правда они были не одни, а с мощной поддержкой лича, застывшего в данный момент рядом с источником энергии Жизни и терминалом подключения. Разобраться за короткое время, как тут все устроено без помощи команды не выйдет.

— Любое неподчинение — смерть. Попытки сбежать — смерть. Делайте как мы говорим, и вы скорее всего выживите.

Собственная жизнь для высокопоставленных асуров священна, поэтому слова рыцаря смерти упали на благодатную почву. Офицеры переглянулись и кан Галион вышел вперед.

— Мы вас слушаем.

— Направьте корабль в сторону второго крейсера…

— Мы мгновенно погибнем при столкновении рядом с планетой! Я могу попробовать договориться с командой, чтобы они приняли вашу группу досмотра, — пытался придумать какой-нибудь выход из ситуации кан Галион

— Задайте направление и включите двигатели на полную мощность, после чего ты можешь покинуть корабль вместе со своей командой. Вас не будут преследовать.

Офицер-тактик несколько долгих мгновений думал над предложением вражеского командира, после чего молча кивнул и поспешил выполнить указания. Его смерть ничем не поможет армии, что сражается сейчас на планете.

Десантные шлюпки вместе с выжившими членами экипажа флагмана направились в сторону бывшего королевства франков, а за ними и часть счастливчиков из других кораблей, что в последний момент избежали смерти. Столкновение двух кораблей вместе с действиями лича, что соединил энергию Жизни и Смерти, вызвали волну искажения, уничтожившую все объекты на орбите планеты.

Ронин умирал вместе с кораблем, до конца следуя своему Пути Воина. Жизнь после смерти не сильно изменила его философию. Поменялись ориентиры и вера. Нет он не стал верить в богиню Смерти, как паладин, а в человека, что победил его в честном поединке и дал новую жизнь вместе со смыслом.

Искра души рыцаря смерти не ушла к Великим Силам, а так и висела в бездне космоса пока ее не подхватил поток энергии утягивая совсем в другую сторону, чтобы вскоре занять достойное место в комнате -хранилище, ожидая решения Повелителя рядом с сотнями таких же.

Глава 24

Добираться до места сражения легиона демонов с армией Ордена было непросто. После потери части сосредоточия Хаоса мне перестали быть доступны телепорты и только прыжки на расстояние прямой видимости двигали меня к цели. С помощью призрака я понимал в какую сторону мне необходимо направиться и по его сообщению мне следовало поторопиться.

Войска Ордена разделились на две части. Отряды Братства Инквизиции и пехотные полки из крестьян должны были сдержать армию демонов, пока рыцарские ордена и германские латники уничтожают высадившихся на побережье альбионцев. Правда светляки до конца не понимали кого они пытались остановить…

Первая часть войска, что должна была сдерживать демонов до прибытия остальной армии осталась на поле боя в полном составе. Тем, кто сумел выжить не позавидуешь их ждут долгие дни пыток в застенках мучителей. Как раз одного такого «счастливчика» пара извергов растянули на кресте и с хохотом отрезали куски с еще живого человека.

— Ты еще кто такой? Назовись! — не сильно обрадовался моему неожиданному появлению изверг.

Два высших демона вели себя нерешительно. В здравом уме никто из смертных не решиться подходить к ужасным созданиям Хаоса в одиночку, да и аура власти лорда требовала от них подчиниться, либо атаковать.

Зато для меня все было предельно просто. Сейчас не время разбираться с контролем над демонами, да и занятие это слишком долгое с непредсказуемым результатом в конце. Облака праха накрыло извергов, превращая тела в серую пыль, через миг разнесенную ветром по полю боя.

Неожиданный хохот от куска мяса даже меня заставил вздрогнуть, вспоминая не к месту вездесущий Хаос. Орденец держался из последних сил, растрачивая остатки светлой энергии на поддержание собственной жизни.

— Вот мы и встретились, мой враг. Так заверши начатое слугами Сатаны и отправь меня к божественному престолу!

Кусок мяса упорно отказывался умирать. Демоны нарезали его на лоскуты, но руки, ноги и часть важных органов сохраняли свою целостность. Опытные палачи хотели продлить мучения сильного врага. Лежащие рядом части доспеха инквизитора был забрызганы темной кровью демонов, а единственный глаз горел безумным огнем. Великий Инквизитор собственной персоной.

— Где Роза?

— Кхаха. Ты ведь ничего не знаешь, как это прекрасно. В случае моей смерти… тоже ждет смерть.

Кого он имел ввиду?

— Ты же понимаешь, инквизитор, что есть вещи намного страшнее смерти. Бессмертная душа, о которой ты так любишь рассказывать крестьянам, для меня всего лишь еще один рабочий материал. Где она окажется в бездне Хаоса или в мирах Смерти зависит только от твоих ответов.

— Меня не напугать! — фанатично ответил и тут же успокоился инквизитор. — С твоей девкой ничего не случилось. Она только в прибытке. Ищи вместе с ее еретическим орденом во второй армии.

Отсутствии девушки в столь масштабном сражении надломило мою броню циника. Хотя даже хорошо, что она в другом войске. Все вокруг было завалено телами людей. Легион прошел сквозь пехоту и инквизиторов, как нож сквозь масло.

Усмешка на губах инквизитора не давала покоя. Добить или оставить в живых? Склонившись, я заглянул в его глаза и не увидел там страха. Он один из тех, кто не просто верит, а горит верой и зажигает других. За таким пойдут хоть в ад.

Интуиция подсказывала, что для Российской империи выгодно его оставить в живых. В поисках, кто виноват и что делать Великий Инквизитор будет воевать с Конклавом до последней капли крови. А что может быть лучше, чем внутренние конфликты в стане противника.

— Рассказывай, время у меня есть. Так или иначе я узнаю все, что мне надо.

— Ошибаешься, некромант, как раз времени у тебя не так много. Расскажу, если ты вылечишь меня. Я не могу себе позволить умереть, когда предатели остались в живых…

Лечить без сосредоточия Земли практически невозможно, но я надеюсь инквизитору понравятся мои нововведения в его теле. Приживить части тел демонов оказалось намного проще, чем у умерших людей. Смерть не смогла бы ужиться в нем, а вот Хаос он куда более гибок в этом плане. Мне плевать, как будет жить фанатик с вживленными частями демонов свою часть договора я выполнил.

Ночь вступала в свои права. Грандиозная битва длилась весь день и еще не закончилась победой одной из сторон. Прыжки один за другим несли меня вперед к тому месту, где сражались демоны и воины Ордена. Постоянные перемещения выматывали и тут пригодился догнавший меня драколич.

Быстро забравшись по костяному гребню, я на автомате направлял свое создание к месту сражения и думал о рассказе инквизитора. Роза молчала все это время и не выходила на связь. Полностью отсекая все попытки связи, но когда, я узнал истинную причину, то на миг мое сердце пропустило удар.

Как такое могло получиться? Без моего ведома не одна девушка не может забеременеть. Без стороннего вмешательства намного превосходящего меня здесь не могло обойтись. Боги или Великие Силы кто-то продолжает играть в свои игры. Гнев и ярость душили внутри слабые попытки сожаления и самокопания.

Роза изначально была моим проектом по уничтожению Ордена изнутри. Но все вышло из-под контроля. Впрочем, как обычно у меня бывает с женщинами. Теперь остается пожинать плоды своей любвеобильности и думать, как вытащить девушку из битвы. В том, что она погибла я не верил.

Еще один взмах крыльев и драколич выныривает из облака, а я вижу картину ночного сражения. Не менее грандиозного, чем у нас с асурами. Покореженные остатки големов, ковер из мертвых тел германских латников вместе с рыцарями и монахами Ордена. Демоны сжимали кольцо, пытаясь взять в окружения войска союзников и созданиям Хаоса было чем похвастаться. Мне кажется, богиня Смерти сильно преувеличила мои возможности.

Десятки тысяч демонов легиона это непривычные мне создания горнила. Рогатые, инкубы, суккубы, импы, изверги и дьяволы. Нет, здесь все самое лучшее, что могут выставить лорды Хаоса. Сама мощь разрушения и именно их я изучал долгие годы в ордене Несущих Смерть. Точнее, как убивать данных существ.

Алчные — твари, что выглядят, как вампир после десятилетий мучительной жажды крови. Худые твари с вечным чувством голода рвали своими когтями доспехи словно тонкую бумагу и обладали собственной личной защитой. Сокрушители — могучие демоны с невероятно толстой кожей и увесистыми кулаками. Впервые я видел, как шлем латника вбивают в плечи.

Огнедемоны — плюются огнем, формируя дыхание из пасти, которому позавидует молодой дракон или создают более привычные для магических миров огненные шары. Крикуны — летающие твари с острыми зубами и кожистыми крыльями. Берут своим количеством и скоростью.

Демонические ящеры, духи бездны, падшие ангелы и еще десятки различных видов. Легион поистине невообразимая мощь лордов Хаоса. Столетия уходят на усиление каждого вида, а самые известные легионы получили собственное имя и прошли через множество миров, уничтожая все живое на своем пути. Лорд Зилод не входил даже в сотню сильнейших, но его легион точно нельзя было назвать слабым.

Демоны добивали раненных на поле боя и с ненавистью смотрели на стойких рыцарей и паладинов, окружающих монахов. Слабые духом пали, осталась только военная элита Ордена. Битва еще не закончилась, но вторые сутки сражения для людей могут стать последними.

Хотя я отвлекся. Моя основная цель находилась, как раз рядом с монахами, читающими очередную молитву. Драколича трудно было не заметить и быть бы ему уничтоженным совместным ударом озлобленных жрецов Света, если бы не Роза.

— Пропустите его. Он наш союзник.

Площадка для приземления была окружена стальным кольцом воинов, готовых умереть, но не допустить злобного некроманта до своей любимой святой.

— Кирилл, ты нашел меня! — прижалась ко мне Роза и из ее глаз полились слезы.— –Я каждый день молила Бога об этом.

К счастью, ее молитвы услышала другая особа.

— Если бы я знал, что ты в беде, то пришел намного раньше.

— Прости меня, — уткнулась в плечо девушка. — Мне столько надо тебе всего рассказать…

Как-то неприятно, когда тебе приносят извинения за твою же ошибку, но поговорить у нас не вышло. Почти семейную идиллию прервал формируемый над войском Шторм Хаоса. Забегавшие вокруг жрецы начали читать молитву, а немногочисленные святые пытались перекрыть доступ к энергии за счет своих способностей. С Хаосом это вряд ли получится.

— За счет чего вы еще держитесь?

— Я намного помогала, — смущенно произнесла девушка.

Скорее всего она снова была в первых рядах, сдерживая демонов. Сейчас легион готовился к новому штурму позиций Ордена и в той картинке, что показывал призрак шансов выжить у рыцарей практически нет. Свободные демоны легиона занимались любимым делом. Мучениями и извлечениями искры. Вскоре им надоест, и они пойдут за новой партией.

Первые темные капли концентрированной хаотической энергии встретили на своем пути вспыхнувший вокруг войска золотой купол. Каждая капля шторма вызывала в нем дрожь и громкие вскрики жрецов. Тяжела в применение магия Света и это точно не мой путь.

— Пообещай мне одно, если со мной, что-нибудь случится ты позаботишься о нашем…

Роза не успела договорить, откинутая на несколько метров фиолетовой волной. Демоны смогли пробить молитву жрецов с помощью невероятных затрат энергии. Вспыхнувшее внутри купола черное окно портала выплеснуло из себя измененных воинов магократического государства. Альбион потерял многих, а точнее почти всех, как и Германская империя. Остатки демонологов и одержимых не превышали пары сотен и свою основную миссию они выполнили, предоставив собственными жизнями время для предводителя.

Архимаг Альбиона полностью потерял человеческий облик. Безумный взор его глаз, выросшие на голове рога и козлиные ноги последствия излишнего самомнения при работе с Хаосом. Роза пылала светом своей ауры и распахнутыми крыльями. Аватары. Странно, но Великие Силы решились сойтись напрямую в бою. Мне здесь точно делать нечего.

Демоны мощной волной пробивали ряды рыцарей и когда они их сомнут дело останется за малым. Победить даже ослабленный легион возможно только совместными действиями. Остаткам армии Российской империи и Ордена такое не под силу. Попробовать вызвать третью Великую Силу ожидаемый ход с моей стороны, но у меня есть и другой вариант. Лишь бы мне ответили на призыв.

— Лорд Зилод, во имя Хаоса я вызываю тебя на поединок владык!

Мой голос прогремел на все поле боя, усиленный энергией. Удивленные демоны остановились и посмотрели назад в сторону ставки лорда. Хаос самая буйная и плохо контролируемая энергия и от ответа зависит посмеются надо мной или предоставят желаемое.

Как бы там ни было демоны воюют друг с другом очень часто, но терять войска в бессмысленных битвах — значит терять искры и энергию. Поэтому сформировалась целая традиция поединков между равными по положению. На призыв архимага или полубога лорд демонов и Хаос только посмеялись, но я имею полное право.

Битва автаров ушла на второй план. Меня подхватила невидимая сила и притянула прямо в середину построения демонов к ставке лорда. Не сказать, что самый лучший вариант, но хотя бы не отказали. Сформированный круг из демонов жаждал увидеть поединок лордов, нисколько не заботясь о собственной безопасности. Легиону неведом страх.

— Да, как ты посмел вызвать меня на поединок⁈ Мелкая букашка, я раздавлю тебя! — от ярости лорда некоторые демоны падали на колени.

Форма лорда Зилода полностью напоминала темного властелина из картинной галереи Академии Магии. Темный латный доспех без единой щели с пылающими глазницами и огромный двуручный меч с волнистым лезвием. Выглядит впечатляюще.

— Поверь, это намного лучше, чем открытие Врат Смерти. Ты слишком слаб даже для лордов Венешнего Кольца, поэтому смирись и умри, неудачник!

Похоже я задел его за живое. Мгновенно оказавшись за моей спиной, лорд попытался разрубить одним ударом наглого человека, но прыжки доступны не только ему. Огромный меч глубоко ушел в землю в том месте, где меня уже не было. Жаль, что Зилод его с легкостью вытащил и я не успел воспользоваться моментом.

Особенно меня порадовало, что форма лорда была до сих пор доступна, как и тонкая струйка энергии из горнила. Кривые мечи оставляли глубокие зарубины на доспехе Зилода и вызывали новые вспышки гнева. Если посмотреть на нас внутренним взором, то наши доспехи и оружие это просто воплотившаяся хаотическая энергия. Формы заклинаний и вид оружия вторичны.

Способности к мгновенной телепортации на короткие расстояния придавали поединку невероятную скорость и тактические ходы. Только наши клинки сошлись в жестком соприкосновении, как я уже наношу удар сбоку, а лорд Зилод пытается вновь поймать меня из-за спины. Наши способности в виде различных заклинаний и техник были бесполезны вспыхивая и тут же разрушаясь. Хаос сказал свое веское слово.

Я был быстрее и мобильнее, а Зилод мощнее и более бронирован. Вечная борьба двух стилей, но лорд давно не сражался лично на поле боя. Десятки и сотни лет покоя на троне в окружении суккуб размягчили того аристократа, который когда-то добыл себе мечом горнило.

Усилив напор, я гонял его по площадке и количество зарубок на доспехе с каждой секундой становилось все больше. Зилод пытался вызвать портал и избежать поединка, но находящийся в первых рядах Калеб ему не давал. Аристократы демонов полезны, но бывает первыми наносят удар в спину. Учитывая нашу с ним договоренность, я не полагался только на собственные силы.

— Предатель! Тебя ждут незабываемые впечатления на ближайшие столетия… Вам ничего не поможет. Хаос во мне сильнее, грязный полукровка, — с яростью рубил мечом Зилод.

— Ты ошибаешься в самом главном. Хаосу плевать на тебя.

— Я сожру твою душу!

Взмах крыльями и подлетев на пару метров я сверху засадил два кривых клинка в глазницы шлема. Ни разу не использовав крылья я подловил привыкшего к определенной манере боя противника.Рукояти клинков вибрировали, не давая лорду упасть на землю и стоило мне только к ним прикоснуться, как волна энергии накрыла с головой. Где-то в Стамбуле в этом момент рвались основные якоря порталов, а мир лорда Зилода навсегда лишился горнила и его ждет судьба Осколка.

Со смертью лорда во мне проснулось нечто новое или скорее забытое старое. Долгие медитации и ритуалы в ордене Несущих Смерть не прошли даром, и демоническая половина, доставшаяся от матери, заснула на долгие годы, но как оказалось не навсегда. Да недавно она просыпалась и снова уснула, но теперь со смертью лорда Зилода я почувствовал в себя забытый огонь моей юности. Полная потеря контроля и разума. Стоило ярости попытаться взять полный контроль надо мной, как ледяная волна Смерти откинула захватчика на старые позиции. Великие Силы во мне до сих пор не могут поделить добычу. Тонкая стенка духовной энергии разделила драчунов по разные стороны, и я с трудом смог перевести дух.

— Мы победили. Теперь ты можешь взять оставшихся в живых демонов себе под руку. Как победитель ты имеешь на это полное право. Без доступа к горнилу мы стали намного слабее. Нам нужен лорд, — произнес невероятно бледный Калеб.

Легион без горнила долго не проживет и это к лучшему. Большинство демонов, что сейчас злобно смотрели друг на друга, умрут к завтрашнему дню без подпитки горнила, который я выпил после победы над Зилодом и тут же усилил собственный.

— Для формирования горнила требуется наличие аристократа и природного источника. Процесс не быстрый, но все это есть у тебя, Калеб. Так что давай как-нибудь сам разбирайся.

— Ты будешь соблюдать наш с тобой договор? — удивленно спросил аристократ.

Аристократ все еще не верил в то, что я не заставлю его бить поклоны себе.

— Привыкай. Люди, как и демоны не любят тех, кто нарушает договор.

Демон поднял глаза наблюдая за рассветом, что сегодня был особенно прекрасен. О чем он думает? В любом случае, теперь это и его мир. Вернувшись к армии Ордена я застал мрачные взгляды рыцарей.

— Холмский, вас зовет святая Роза. К сожалению, ее серьезно ранили, — произнес напряженный гроссмейстер Ахлен.

Первые утренние лучи солнца совсем не радовали.

* * *

Польская аномалия в последние дни снова вошла в историю, как арена кровавых битв. Здесь практически не осталось ничего живого, а отголоски сражений в виде повышенного фона некротической и хаотической энергии со временем выльются лишь в новые проблемы для человечества.

Многочисленные твари аномалии погибли на поле битвы, либо прятались в самых глубоких норах и пещерах. Сердце не скоро сможет восстановить популяцию защитников, да и сам вихрь энергии заметно уменьшился в объемах. Накопленные за столетия запасы были потрачены в один день.

В отличие от тварей, хозяин аномалии чувствовал себя уверенно и нисколько не переживал из-за неприятных последствий. Все закончилось более чем удачно.

— Наш план сработал теперь можно спокойно возвращаться домой и заняться накопившимися делами, — поднял золотой кубок с вином Акауана. — Люблю, когда за меня делают всю грязную работу. И что не менее важно без требований оплаты.

Небольшая беседка в нескольких сотнях метров от вихря использовалась Любомиром для приема гостей. Редких гостей.

— Самое трудное было направить энергию молодого дива в нужную сторону. Не уверен, что мы сделали все правильно, — пыхтел трубкой худой азиат со сморщенным лицом.

— Думаешь он догадался? — спросил темнокожий мужчина.

— Да, но сейчас это уже не важно, — громко произнес Любомир. — Надеюсь, вы все помните Драгомира?

По тому, как вздрогнули Акауана, Сумио и Конко воспоминания были не самые приятные.

— Его трудно забыть. Тогда нас было восемь, а осталось ровно половина. Если Холмский такой же нам будет сложно с ним справиться, — выдохнул дым Сумио.

— Этот русский князь стал для нас слишком опасен. Пора от него избавиться. Когда покончим с ним? — спросил Конко у хозяина аномалии.

Чувствовать себя беззащитным для дива, привыкшего повелевать влиятельными и могущественными владеющими одно из самых неприятных ощущений. Конко с ужасом вспоминал бушующие стихии и нестабильную энергию, что рвала само пространство во время сражения с сильнейшим из совета. Убийство Драгомира привело к бунту его сторонников и всеобщей резне, что пронеслась смерчем по планете и серьезно ослабила человечество.

— Надо успеть первыми нанести удар пока еще не поздно. Если он знает все, то вырежет нас по одиночке, — побледнел Сумио.

— В этот раз сделаем все быстро. Без потерь с нашей стороны. Акауана, ты начнешь первым. После чего ударим мы и тогда стабильность будет восстановлена, — Любомир посмотрел прямо в глаза старому «другу».

Верховный жрец Уарикоча побледнел, лучше всех понимая последствия и перспективы выжить, но не решился высказаться против Любомира. В поединке дивов все решает воля, доступные резервы и уровень управления энергией. Формы, слова, техники или ритуалы не имеют никакого смысла, а лишь только мешают. Первый, кто нанесет удар откроется, чтобы выманить контратаковать противника. Князь Холмский доказал свою силу и Акауана оставалось бежать, либо надеяться на лучшее. Впрочем, Любомиру было плевать на всех, кто сидел сейчас рядом с ним. Его цель должна быть достигнута любой ценой!

Глава 25

Роза себя не сдерживала и Свет с ее стороны показал, что может не только дарить тепло, но и карать. Поверженный козлоногий архимаг был выставлен на всеобщее обозрение и явно при первой же возможности будет отправлен в столицу Ордена, как и пленные демонологи с одержимыми. Громкая победа над слугами Сатаны должна взбодрить прихожан, которые серьезно уменьшились в количестве и пали духом.

Легион демонов отступил, как мы и договаривались с Калебом. Сейчас там начнется передел власти и учитывая, что аристократ и бывший советник за годы службы лорду Зилоду накопил немало должников и сторонников шансы закрепиться у него велики, как никогда. Поэтому члены рыцарских орденов и монахи аббатств были более расслаблены, чем обычно, но мрачные лица и витающая в воздухе тревога красноречивее любых слов.

В палатке было тесно от столпившихся монахов, читающих молитвы одну за другой, свет от наложения рук резал глаза и едва заметно покалывал по коже. Для меня это, что слону дробина, а какой-нибудь вампир был бы уже кучкой праха.

— Ты пришел, — с трудом прошептала Роза и обратилась к монахам. — Прошу вас оставьте нас. Мне сейчас уже ничего не поможет.

Монахи низко поклонились Розе и вышли из палатки оставив нас вдвоем, если не считать застывшего у входа гроссмейстера Ахлена.

Милое лицо моего ангела посерело и в глазах плескалась невероятная боль. Нанесенные аватаром раны неизлечимы, а тело не может быть воскрешено или поднято в виде нежити. Даже будь тут рядом весь состав клана Львовых они бы все равно ничего не смогли сделать. Хаотическая энергия рвала ее на части и стань я настоящим Владыкой по силе и власти не смог бы ничего с этим сделать. Беспомощность. Духовная энергия помогала на время облегчить ее боль, но потом все начиналось по новой.

— Не переживай я уже свыклась с мыслью о смерти. За все приходится платить. К сожалению, мне осталось не так много времени. Кирилл, у нас с тобой есть сын. Милый мальчик. По твоим глазам вижу, что для тебя это не новость. Я не смогу о нем позаботиться. Вся надежда только на тебя…

Роза от кашля захлебывалась кровью пока я снова не поделился с ней остатками духовной энергии. Поддерживать в ней жизнь становилось все труднее. Хотел бы я сказать ей те же слова, но вместо человеческого сердца у меня два куска угля. Хаосу и Смерти плевать на какую-то человеческую девушку… но свое я не привык так просто отдавать без боя.

— Гроссмейстер Ахлен, на что вы готовы, чтобы исцелить Розу?

— На все, если это поможет, князь!

Глава рыцарского ордена Святой Розы смотрел мне прямо в глаза и был полностью уверен в своих словах. Правда он еще не знает подробностей.

— Есть один вариант спасения, но вряд ли он вам понравится. Для исцеления Розы мне не хватает определенного типа энергии. Получить ее можно только от других людей, которые будут молиться мне от чистого сердца. Также подношения и дар энергии серьезно усилит мои способности. Выбор за вами.

Не раздумывая Ахлен выбежал на улицу и призвал рыцарей и монахов построиться. Мощная речь в стиле враг не пройдет и все ради святой Розы зажгла сердца рыцарей и некоторых монахов. Меньшей части. До обвинения в ереси оставались считанные секунды, но вот один за другим рыцари вставали на колени и жертвовали собственную кровь, истовую молитву о спасении или энергию из собственного сосредоточия.

Гроссмейстер пошел дальше остальных. Достав из клетки демонолога он зарубил его славя меня. Серьезный подход. Захлестнувший поток духовной энергии сразу же был направлен на исцеление Розы. Постепенно участков тела и энергетических каналов, затронутых Хаосом, становилось все меньше. Теперь ей нужен только покой и привычная энергия Света.

Тысячи ожидающих взглядов уставились на меня стоило мне только выйти из палатки. Во многих бушевал коктейль из капель энергии Смерти и Хаоса, что они получили после молитвы. Так дело тут нечисто и без совета Помощника не обойтись.

— Святая Роза исцелена!

Буря радости собравшихся рыцарей и пронзительные взгляды части жречества. Пора отсюда уходить пока они не осознали, что наделали. Вернувшиеся силы лорда позволили создать телепорт по координатам переданным призраком.

После общения с Розой во мне что-то изменилось. Первоначальный план уже не казался столь правильным. Сделать из этого мира большой филиал измерения смерти… нет, я не буду давать богине такой подарок. Мои дети будут свободны от оков Смерти, Хаоса, Света или Жизни!

В военном лагере моих войск обстановка не изменилась. Быстрые доклады о состоянии армии заставили поморщиться. Российская империя снова ослабла и сейчас единственное, что ей требуется — покой, хотя бы лет на десять. Необходим мир.

Королева асуров, прикованная цепями в узкой клетке, представляла из себя жалкое зрелище, но довольно привлекательное. Еще недавно ей восхищались миллионы, а теперь она пленница без прав. Попытки разжалобить Владыку Смерти самое смешное, что она могла сделать сейчас.

— Значит ты победил хаоситов… и что теперь, убьешь меня? — сменила выражение лица предводительница асуров.

— Убить всегда не поздно. У нас был договор и теперь я жду рассказа.

— Это не будет быстро. Несмотря на лозунги сохранения жизни везде, где только можно наше общество жестоко. Жрицы имеют огромное влияние, а мужчины понемногу отошли на второй план. Несколько десятков воинских бунтов были подавлены особенно жестко. После этого все заклинатели под тотальным контролем, а остальные мужчины в роли рабочих или пехоты…

Описанная старшей жрицей картина не сулила нашей планете ничего хорошего. Множество миров империи асуров под властью Матерей, для которых потеря полусотни кораблей мелочь. Они за месяц производят по несколько сотен, так что ставшая мне родной планета никогда не сможет противостоять целой расе. Надо время на передышку и осознание изменений.

— Ближе к делу. Кого мне ждать в ближайшее время?

— Личный флагман Матери Саурин класса титан вмещает в себя полмиллиона воинов, из которых сто тысяч алмазной гвардии. Ты хорош, но они завалят тебя телами жриц и заклинателей. Все смертны. Сама флотилия превышает мою в три раза, так что тебе не победить, — без всякого сарказма произнесла Аселиана.

— У нас нет иного выхода. Как выжить этому миру?

— Если Саурин не достигнет цели, то… двадцать или даже тридцать циклов у вас точно будет. Ваш планетарный щит почти уничтожен, как и артефакты Сеятелей, которые потеряли много энергии. Вам конец, как и всем другим до вас.

— Сдаваться никто не будет.

— В любом случае, это бессмысленно. Так или иначе, умрет девяноста процентов населения, остальные будут в роли игрушек. Лучше скажи, что будет со мной?

— Мы заключим с тобой договор, и ты дашь пару клятв за себя и всех своих людей, после чего будешь свободна.

— Быть твоей рабыней? Лучше убей! — яростно вцепилась в клетку королева.

Моя усмешка совсем не понравилась королеве. Никуда она не денется, а я умею торговаться.

Быстрый прыжок на Осколок, указания для Касия и Леонида, после чего я вернулся обратно. Меня ждал город, который во всем мире ассоциируется с демонами. Стамбул. Город за свою историю менял названия, как перчатки. Различная архитектура наслаивалась одна на другую и кто знает, что принесут этому городу демоны.

Мелкие импы, рогатые, инкубы все старались уйти с моего пути или забиться в страхе. Людей я так и не заметил. Не скоро здесь кто-то решится селиться даже при изменении взаимоотношений с приходом к власти Калеба. Кстати, он сам вышел мне навстречу и не пришлось его искать по всему городу.

— Рады видеть вас, лорд. В чем причина вашего визита? — как всегда был учтив Калеб.

Вдалеке виднелась его охрана из извергов, которые с ужасом смотрели в мою сторону. Любопытно.

— Необходимо кое-что обсудить. Кстати, как твои дела?

— Не так хорошо, как хотелось бы. Дьяволы бунтуют, кланы османов бунтуют, крестьяне бунтуют и даже Магриб решил поживиться на этой части пролива. Справлюсь.

— Калеб, мне нужна твоя помощь.

— Все что угодно, лорд. Я в большом долгу перед вами.

— Впрочем, это и в твоих интересах. Полмиллиона гвардейцев асуров с сильной жрицей, а за ними сотни миллионов новых жителей каждый с сосредоточием Жизни это не то, что требуется многострадальному миру. Теперь здесь и твоя родина, не забывай об этом.

— Приказывайте, — поклонился демон-аристократ.

— Работа будет по твоему основному профилю…

* * *

Лорд демонов Демериос был непохож на остальных своих «коллег» из миров Внутреннего Кольца. Пройденные столетия, а если быть точнее четвертое тысячелетие жизни накладывало свой отпечаток. Страсти, желания, амбиции все сгорело пеплом. Что-то в жизни получилось, что-то нет и даже враги забыли про лорда после нескольких карательных походов. Остались лишь дети. Одновременно его гордость и позор.

— Ты звал меня, отец? — встала на колено красивая женщина с копной темных волос. — Старший брат снова начал мятеж устав ждать, когда освободиться трон?

— Рогир, конечно, не блещет умом, но в пятый раз попасть в темницу даже для него слишком. Нет, дело в другом. Ходят слухи, что твое отродье, Турана, наделало немало шума на окраинных мирах.

Женщина бросила быстрый взгляд на отца. Темные волосы с проседью, ухоженная бородка и острый взгляд глаз на благородном лице. Отец всегда выделялся особой аристократичностью даже среди старых семей и раз он вспомнил про…

— Крион? Это твой внук, если ты забыл, отец! — вскочила разгневанная Турана.

— Меня не волнуют человеческие обозначения родства.

— И все же он нашего рода.

— Нашего рода⁈ — рассмеялся лорд. — Ты ничего не знаешь о своем сыне и человечишке, с которым утоляла страсть. Перед тобой один из потомков первых людей. О, они особенные не такие, как все. Творец отвалил им с щедрости куда больше обычного и наделил сильным защитником. Точнее защитницей.

Младшая дочь от союза лорда и «рожденной» в напряжении стояла перед собственным отцом, который с трудом простил ей столь странный союз и побег из армии в трудный момент. Мир смертных смог противостоять союзу нескольких лордов долгие годы и навсегда вписал себя в историю Внутреннего Кольца.

— Крион мой сын! Всегда им был и будет.

— Почему ты тогда бросила своего сына? — с насмешкой спросил Демериос.

— Это не правда! Первые годы жизни моего сына я была под личиной его няни, кухаркой в замке ордена Несущих Смерть, а потом одной из наставниц в Академии Магии. Крион не мог быть слабым, когда ему удалось пробудить Огонь я покинула своего сына, — упрямо сжала губы младшая дочь лорда.

— Все-таки ты следовала традициям нашего рода.

— Род самое главное, что есть у нас. Ты сам так всегда говорил

— Хорошо, я подумаю, как записать его в наши скрижали, — произнес лорд и тихо продолжил. — В самом конце, мелким подчерком.

— И его потомков, — продолжала давить Турана.

— Ты просишь слишком многое…

— Отец!

Борьба взглядов и лорд демонов в очередной раз уступил своей дочери. Вся в мать, которую он потерял так рано. Чувства и эмоции смертных часто брали верх при общении с Тураной. В попытке унять гнев лорд свернул шею попавшемуся под руку импу и отправился в Зал Предков. Пора внести еще одно имя и на всякий случай добавить пару запасных вулканических плит. Для будущих потомков.

Глава 26

Калеб впервые с момента нашего знакомства выглядел одновременно удивленным и испуганным. Мое предложение, а точнее просьба не сильно ему понравилась. Успокоившись, аристократ о чем-то серьезно задумался и принял деловой вид.

— Ваша просьба выходит за рамки моих возможностей, но выход все же есть. Нам потребуется огромный источник энергии. Создать портал в гиперпространстве практически невозможно, кроме одного варианта.

— С источником энергии проблем не будет.

Есть мысль, где взять необходимое.

— Скорее всего вся флотилия движется в одном потоке, но целью портала можно будет выбрать только один объект. Переход будет осуществляться через измерение Хаоса, поэтому живые не выдержат переброски. Также, чем больше будет количество отправляемых, тем сильнее погрешность в точке выхода.

Снова размажет по корпусу корабля или навеки заморозит в космосе.

— Живые не понадобятся.

— Вы точно уверены, лорд? Это билет в один конец! — пытался отговорить меня Калеб.

— От тебя потребуется только создание портала, дальше я справлюсь сам.

Опыт и специализация Калеба в создании порталов необходим в начальных расчетах, а дальше я сам смогу направить энергию.

— Тогда я буду готовиться и…

— Все наши договоренности в силе. На твои владения и подконтрольных демонов я не претендую.

Аристократ молча поклонился и исчез во вспышке портала, после чего и я использовал телепортацию, чтобы решить некоторые организационные проблемы. Путешествие по Российской империи и Осколку задержало меня на несколько дней и вот я, наконец, стою перед величественным замком высоко в горах. Охрана на стенах видимо было заранее предупреждена о моем визите, потому что воины не подняли тревоги, а из неприметной калитки рядом с основными воротами вышел командир стражи.

— Князь, нас предупредили о вашем визите. Пройдемте за мной.

Как будто снова вернулся в замок отца, где провел детские годы исследуя стены и крышу донжона. Вот только вместо метателей у рыцарского замка крупнокалиберные пулеметы и легкие пушки. Рыцари ордена святой Розы уже вернулись из Польской аномалии и бросали на меня странные взгляды. Молитвы ко мне не забыты и то могущество, что они получали на короткое время, расколет рыцарский орден. За все надо платить.

В просторном и светлом помещении, что было очень удивительно для традиционных замков феодалов, разместилась Роза с ребенком. Почему-то впервые у меня было волнение и не самое хорошее предчувствие, но я пересилил себя и сделал шаг вперед. Увидев меня, молодая мать перестала качать люльку и быстро оказалась в объятиях привычно уткнувшись в грудь.

— Роза, я хочу забрать вас в империю. Здесь…

Милый ангел приложила палец губам и без слов упорхнула обратно к люльке, после чего протянула ребенка ко мне.

— Кирилл, смотри какой красивый у нас с тобой сын получился, как мы его назовем? Я ждала пока ты дашь ему имя.

Роза влюбленными глазами смотрела на ребенка, а я всматривался внутренним взором. Как так вышло⁈ Не хотел я кому-то из своих детей такой же судьбы, как у меня. Так Дмитрий, Михаил и Андрей вполне себе нормально смогут жить в Российской империи, а вот сын Розы… Что ж раз мне мать дала имя на демоническом наречии, то надо следовать традиции.

— Сначала я хотел назвать его Дитмаром в честь своего отца, но оно не для него. Истинным именем нашего сына будет Денгрон, что означает… впрочем, неважно. Как это будет на имперском надо будет уточнить в совете кланов. Может Денис?

Капли моей крови упали на грудь младенца вместе с концентрированной хаотической энергией. Ребенок не заплакал, а наоборот успокоился и уснул. Великая Сила приняла родовое имя, что само в нужный момент появилось в моей голове. С такими знамениями не шутят. Надеюсь, его жизнь будет поспокойнее моей.

— Прошу не забирай его у меня, — вцепилась в мою руку Роза.

— Ты уверена, что справишься с ним и сможешь сохранить его жизнь? Конклав с удовольствием будет манипулировать тобой, если сможет схватить ребенка, а я не смогу полностью обеспечить вам безопасность на территории Ордена.

— Да, если что мне помогут братья из моего ордена. В России он всегда будет чужим для твоей семьи, как и я.

Она права. Какими бы хорошими не были Анастасия, Наташа и Елена, но в Розе и ее сыне они увидят в первую очередь угрозу для своих детей, а я не всегда буду рядом. К тому же, его сила слишком опасна для окружающих.

— Ты знаешь о его даре…

— Мне было видение. Поверь, я смогу защитить своего ребенка, если понадобится даже от всего мира! — вспыхнувшие светом глаза показывали эмоции девушки.

Забирать у матери дитя я точно не буду, но надо будет подумать, как обеспечить их общую безопасность.

— Позже я предоставлю всю необходимую информацию о его даре. Как скрыть, контролировать и стабилизировать его влияние на окружающих.

— Ты прощаешься со мной?

— Конечно, нет. Сейчас у меня будет много дел, и я вряд ли смогу с вами часто видеться.

— Ты не любишь врать, Кирилл. Если ты умрешь кроме тебя мне больше никто не будет нужен. Я клянусь! — снова вспыхнула девушка и тут же успокоилась. — Прошу, останься ненадолго.

Шелест упавшего на пол платья и мой взгляд застыл на безупречном теле, как у подростка, впервые увидевшего голое тело женщины. Какая же она еще молодая, красивая и желанная. Укол проклятой совести был задушен в зародыше, и я потянулся к настоящему сокровищу, что ценнее всего на свете…

Территория Польской аномалии превратилась в одну сплошную зону нестабильности. Вспышки хаотической и некротической энергии, видоизмененные существа, порталы в иные измерения и самоподнятие мертвых. Прошлые сюрпризы аномалии были только цветочками, а теперь пора собирать ягодки.

Следы прошедшей битвы долгие годы будут напоминать о героизме воинов империи. Остовы покореженной техники, тела павших и блуждающие вспышки энергии по всему полю битвы. Асуры забрали своих после освобождения Аселианы, но франки и остатки химер все еще были здесь.

«Хозяина» не пришлось долго ждать. Любомир и трое его «коллег» по рангу ждали меня, к сожалению, не с хлебом и солью. С другой стороны, радует, что встретили не у самого центра аномалии, где потоки энергии нестабильны.

— Смотрите, сам пришел, как и Драгомир в свое время, — нервно произнес один из четверки дивов.

Какие же они уроды. Помощь четырех дивов серьезно бы усилила нас на поле боя, но им плевать на всех кроме себя.

— Победитель асуров и демонов! — рассмеялся темнокожий мужчина и плюнул на землю. — Какие же вы все Герои одинаковые…

Давно меня так не веселили. Мой смех почему-то вызвал страх среди дивов.

— Ты ошибся, чужак, я не герой. Я некромант!

Напасть на Владыку Смерти в месте, где недавно умерли сотни тысяч живых существ… большую глупость вряд ли можно совершить.

Дикий вой мертвых ударил по ушам вместе с резким похолоданием и набежавшими тучами, что скрыли солнце, а потом появились они. Щиты дивов ожидали стихийного удара или других привычных форм, но не нашествия призраков и других бесплотных существ. Призраки открывали рты в беззвучном крике облепляя щиты, а мелкие духи, готовые за каплю духовной энергии служить кому угодно, вгрызались в щиты стаей хищных рыб. «Песнь Призраков», так я назову это заклинание.

— Постой! Мы можем договориться. Тебе понадобиться моя помощь, чтобы захватить власть над миром, — пытался откупиться Любомир, не ощущая рядом привычной помощи Сердца.

Ярость вспыхнула во мне и вылилась всего в один удар, уничтожающий все живое вокруг. Волна некротической энергии с гулким звуком пронеслась на несколько километров и растаяла, оставив после себя голое поле без единой травинки или дерева. Серое пятно Смерти навсегда отравит эту землю.

Зато мои противники тоже были уничтожены. Корчащиеся от боли и ужаса души дивов попали в ловушку демонов и доставили мне небольшое удовольствие, после чего были отправлены в хранилище. Всегда надо быть готовым держать ответ.

Вихрь энергии не пропал и не уменьшился в размерах. Никак не отреагировав на смерть прошлого хозяина.

«Поздравляю вас с победой. Всегда воодушевляет наблюдать за оперированием энергией на уровне Повелителя. Значит наша миссия частично удалась.»

— Почему ты не остановил Любомира?

«Ваша раса должна развиваться самостоятельно. Собственные победы, поражения и ошибки. Установки моих создателей первичны и не могут быть изменены.»

Сердце вряд ли мне расскажет что-то новое, поэтому пора перейти к делу. Времени осталось совсем немного.

— Мне потребуется доступ к энергии. Полный доступ.

«Бери без ограничений. Ты можешь забрать все, если захочешь. У тебя итак высший доступ.»

На секунду почувствовать себя всемогущим и встретить армаду асуров во всеоружии. Уничтожать корабли в космосе вместе с десантом… правда и противнику будет чем ответить. По рассказам Аселианы уничтожить все живое на планете не проблема для жриц, а в случае поражения асуры так и сделают. Планета без людей не то, что я хотел бы видеть. Наваждение пропало и тут явно не обошлось без вмешательства Сердца.

— Ты больше никогда не будешь принимать нового оператора. Подконтрольная тебе территория Польской аномалии будет сосредоточена на развитии растительных и жизненных форм, способных помочь развитию владеющих. И заодно будеь пресекать любое продвижение к Сердцу кроме тех, кто владеет доступом.

«Будет исполнено, Высший.»

Люди по всему миру радовались громкой победе над захватчиками, не догадываясь о том, что основные силы асуров еще не долетели до нашей звездной системы. Как ни странно, радовались даже сами асуры. Большинство членов команд практически не имели никаких прав на родине, а здесь им поклоняются люди.

Альбион погряз во внутренней вражде. После смерти архимага началась кровавая гражданская война. Магистры со всем усердием делили власти. Германская империя и Орден были серьезно обескровлены и больше не способны на авантюры, что не может не радовать.

Российская империя приобрела невероятное влияние на своих соседей, которые всеми силами пытаются вызнать сколько войск осталось у северного гиганта после победы. В общем, такими темпами скоро центр развития из Старого Света перейдет в Новый и тогда наступит новая эпоха.

В Северном княжестве сформировались собственные фракции, что было неминуемо, как и в любом обществе. Бояре тянулись к Новгороду, дворяне жили поближе к столице княжества, а Лесная база перешла под полный контроль нежити и даже некроманты переехали в Тверь.

Все меняется и за некоторыми изменениями мы не можем уследить. Главное придать правильный вектор развития и создать страхующие механизмы на случай катаклизмов и войн. Чистый источник Силы, что скрыт в Лесной базе так и останется достоянием всего княжества. Для меня капли энергии не решают ничего, но кое-что я все же отсюда заберу.

— Вы все погибли и были возвращены в новую жизнь. Теперь мне нужна ваша помощь. Скажу сразу это путь в один конец. Любой из вас может отказаться.

Слитный шаг вперед. Борисов, Дед, Васильчиков, Кристина и Афанасий смотрели прямо, не отводя взгляд.

— Кто-то один должен остаться и проследить за выполнением моих приказов.

— Пусть останется Кристина, — ответил за всех Дед.

Васильчиков явно хотел сам остаться, но гордость главы клана и вампира крови не давала ему сказать заветные слова.

— Следующим утром мы уходим. Закончите свои дела, а ты Дед остаешься вместе с Кристиной. Для тебя будут особые указания.

Непростое дело написать завещание, распоряжения и десятки писем для своих союзников и друзей. Княжество и империя должны жить дальше даже без меня. Супруги и дети были рады возможности провести время рядом со мной, хотя неосознанно ощущали плохие вести. Говорить о своем уходе прямо сейчас я не хотел. Зачем лишние слезы и упреки.

Бессонная ночь, в которой я отдал себя всего с супругами, прошла незаметно и с первыми лучами солнца я стоял перед тысячей элитных бойцов нежити. Все они были усилены с помощью Сердца. Рыцари смерти, вампиры, личи и даже один драколич, что никак не захотел оставаться дома.

— Мы готовы, Калеб.

Глава 27

Темнота космоса с далекими звездами пугала любое живое существо, привыкшее к теплым лучам солнца и ласковому ветерку. Чувство замкнутого пространства на космическом корабле было для всех одинаково тяжелым испытанием и даже живые корабли асуров не всегда могли спасти от невыносимой тоски по солнцу.

Пробой гипертунеля и путешествие сквозь гиперпространство считается самой легкой вахтой. Минимальное количество экипажа на случай выхода из гипера или аварии. Все остальные члены команды развлекаются в круглосуточных барах и комнатах отдыха, либо впали в спячку до места прибытия. Флагман Матери Саурин не был исключением поэтому, когда внутри корабля вспыхнули сотни порталов и из них вывалилась озлобленная нежить у дежурной команды наступил ступор.

Проникновение на огромный корабль Матери Саурин, класса титан, велось без какого-либо плана. Основная наша задача набрать определенное количество энергии для зарядки особого артефакта, что можно было сделать только убивая всех вокруг. Если артефакт не сработает остается только уничтожить Мать и продать свою жизнь подороже.

— Убивайте врагов Владыки Смерти. Добудьте себе в бою искупление, — голос Борисова настраивал рыцарей смерти на «подвиги».

Закованные в темные латы рыцари смерти резали всех, кто встретится на их пути. Вампиры двигались на флангах или выступал в роли разведки, личи пытались поднять новую нежить, но потерпели неудачу и стали оказывать огневую поддержку своим собратьям.

Драколичу «повезло» оказаться в ангаре с десантными ботами. Яростно вспыхнув призрачным пламенем, костяной дракон начал грызть живую плоть корабля в попытке вырвать из замкнутого помещения. От криков корабля всей команде со способностями к эмпатии стало очень плохо, но драколич и не думал останавливаться.

От рассматривания энерголиний корабля меня отвлек Афанасий, материализовавшись в виде темного дыма рядом со мной.

— Мы на месте, Владыка. Лучшего места для создания пентаграммы не найти.

— Ты знаешь, что делать.

Вампир поклонился и отдал приказ своим сородичам, что подтащили связанных асуров в центр большого помещения, где раньше скорее всего проходило общее построение команды корабля. Взмахи клинков и кровь асуров не успевает упасть на пол, как вспыхивает в виде четких линий и рун древнего языка. Начало положено осталось дождаться основных сил противника.

Проснувшаяся, в прямом смысле слова, алмазная гвардия показала себя достойно. Тысячи гвардейцев вставали живым щитом перед техниками и другими членами команды, но вскоре падали на пол под ударами нежити, чтобы своими жизнями и кровью напитать пентаграмму. Мясной конвейер шел без накладок пока к нам не вышли жрицы со своей предводительницей.

Резня приняла совсем иные масштабы. Жрицы на своем корабле чувствовали себя, как дома. Из стен вырастали острые колья, пробивающие насквозь тяжелые латы. Пол превращался в кислотные ямы и шипастую лозу. Энергии у жриц было хоть отбавляй, поэтому первые удары полностью уничтожили заслоны нежити.

Пора сбить с них спесь. Мое вмешательство уничтожило несколько коридоров вместе с защитниками, после чего я отправил черепа на свободную охоту за жрицами. Пентаграмма без остановки собирала энергию, втягивая в себя убитых асуров. Чувствую надо поторопиться.

Вскоре я увидел Мать Саурин. Высокая жрица в белом платье и с ажурной диадемой на голове легко уничтожала нежить на пути ко мне. Попытка Борисова развалить ее пополам молодецким ударом меча закончилась плохо. Мой паладин смерти от одного ее заклинания медленно растекался лужей кислоты на полу, несмотря на мощный костяной щит.

Ответные удары Дыханиями Смерти во все стороны убрали улыбку с ее губ, а вкаченный до предела Прах и Перст Смерти показали, что здесь она встретит достойного противника. Хотя по виду пентаграмма готова и можно не оттягивать неизбежное.

— Я одна из сотен Матерей нашей расы. Убив меня, ты ничего не изменишь. Ваш мир слишком сладкая добыча, чтобы мы остановились. Скоро здесь будут другие флотилии. Ваша участь предрешена! — с злостью прокричала Саурин.

— В этом мире вам ничего не светит. Передай привет своим старухам!

Артефакт, некогда выданный победителю чемпионата мира среди одаренных и переданный позже императором лично мне в руки все это время ждал своего часа. Каристрим частично помог мне разобраться с его устройством и одним «небольшим» побочным эффектом. Теперь пришло время активации. Собранная пентаграммой энергия Хаоса вливалась в кристалл пока он не загорелся ярким огнем.

— Нет! Не смей…

Кристалл с щелчком раскрылся и волна энергии Порядка пронеслась через все корабли флотилии, сминая живую плоть, как пластилин и тут же выбрасывая бесформенные комки из гиперпространства. Взрыв надолго разрушил гипертунель и ставшая родной планета обрела покой. До следующей попытки захвата.

Высвободившаяся энергия Порядка не уничтожила меня, что не скажешь об откате в виде смерти миллионов разумных существ. Некроэнергия рвала человеческое тело, а Прядок уничтожал душу и даже зачатки божественности здесь не помогут. Спасительная темнота заглушила разрывающую саму суть боль.

Убаюкивающая темнота дарила спокойствие. Наконец, можно отдохнуть от лавины событий, когда чувствуешь себя белкой в колесе, но я не долго радовался покою. Вскоре меня выдернули и открыв глаза я увидел склонившееся надо мной прекрасное лицо богини.

— Мой милый Крион, — богиня провела рукой по моей щеке. — Неужели ты думал, что сможешь уйти от меня так легко?

Лежать на коленях богини Смерти не самый плохой расклад из всех возможных, но могло быть и лучше.

— Я выполнил свою задачу и больше надо мной нет твоей власти. Теперь я могу отдохнуть во дворце с красотками и винным погребом. Надеюсь, он уже готов?

Милый смех богини только усилил чувство тревоги. Шутить она умеет.

— Да, тебя ждет дворец, как и бесчисленное множество красоток. Неужели после победы в Суде Богов ты не попросишь у меня чего-то грандиозного?

— Свободу ты не дашь, так что нет ничего просить не буду.

— Догадливый. Ты навсегда стал моей Фигурой и твое желание не имеет никакого значения.

— В таком случае, пора проверить дворец. Вдруг он не соответствует моим ожиданиям, тогда я буду жаловаться.

— Надеешься на недавно сформированный домен? Он слишком слаб, и я могу раздавить его одним лишь желанием, — прищурила глаза богиня продолжая гладить меня по волосам.

— Так почему ты этого не сделаешь?

— Потому что ты мне дорог. Как бы ты не храбрился я вижу тебя насквозь с самого первого дня. Скрывать благородство и доброту за откровенным цинизмом у тебя получается просто замечательно.

— Делай, что хочешь, но я не буду больше выполнять твои поручения.

Попытка встать с колен не увенчалась успехом.

— Мне ничего не надо делать. Просто будь собой, Крион!

Со звонким смехом богиня исчезла, а я начал проваливаться куда-то вниз сквозь стихийные и божественные измерения. Калейдоскоп света, шума и чужих образов сводил с ума пока резко не прервался также, как и начался.

Первое, что я услышал дребезжащий шум от работы какого-то устройства и приглушенные голоса людей вокруг. Открыв глаза передо мной предстала картина просторного зала, что блистал золотом и высокими колоннами. Нет, только не новый мир. Я резко закрыл глаза.

— Мой планшет показывает странные вещи… во имя всех святых апостолов! Свершилось чудо!

— Император вернулся к нам!

С этими словами окружающие меня люди резко упали на колени. Что он сказал⁈ Еще раз открыв глаза, я оглядел пространство вокруг себя. К странному по виду трону тянулось множество трубок, питающих «мое» сморщенное тело. На вид совсем не очень, как у дистрофика.

— Великое чудо, братья! Император десятки лет был болен и, наконец, вернулся к нам, — прокричал служитель, не поднимая головы.

Воспоминания каскадом обрушились в мою голову. Люди. Звездная империя из пяти систем, что переживала не самые лучшие времена. Потеряны дальние колонии и сейчас империя находится в окружении врагов. Император — священная особа. После отравления множество лет назад правитель превратился в овощ, за спиной которого совет лордов делит остатки империи. Все, как я люблю.

Еще одно «приятное» наблюдение. Здесь точно не обошлось без шуток богини. Прошлое мое тело разрушено, а в новом есть только небольшое сосредоточие Света и тонкая струйка духовной энергии. Насмешка судьбы никак иначе.

Хорошо, что домену было плевать в каком теле и где я нахожусь. Вся свободная духовная энергия тут же была направлена на исцеление тела, что постепенно принимало более здоровый вид.

Встав с трона, я подошел к обзорному экрану, показывающему картинку за бортом станции. Безжизненная планета и сотни мелькающих кораблей. Люди не меняются, уничтожая даже то место, где сами живут. Привыкнуть к новым реалиям будет непросто. Свобода⁈ Впервые я свободен от всех оков и обязательств. Живи, развлекайся, развивайся. Только от самого себя не скрыться.

— Император, мы ждем ваших приказов! — упавший на колено воин ростом сильно превосходил обычных людей.

— Не имея возможности вмешаться я долго наблюдал за тем, как мы убиваем друг друга на радость другим расам. Ради власти и денег лорды рвут империю на части. В то время как, в тысячах миров сейчас наши сородичи страдают от чужаков. Все изменилось и теперь мы будем зачищать человечество. Кроме нас это некому сделать!

Загорались глаза склонившихся. Мои слова словно бальзам на сердце страждущих.

— Куда мы направимся, Повелитель? — спросил командир гвардейцев с белым плащом на плечах.

— Сначала мы наведем порядок в столичной системе, после чего разберемся с восставшими лордами. Империя должна быть восстановлена в своих старых границах, но это только начало нашего пути. Асуры — вот главный враг всего человечества! Мы уничтожим эту расу и спасем людей от вечного рабства!

— Белокурые убийцы слишком сильны в нашем секторе, — попытался вмешаться один из советников, но тут же был отодвинут широкоплечими гвардейцами.

— Мы будем убивать асуров! Крестовый Поход!

— Крестовый Поход!

— Объявите на все миры Император очнулся! Во славу человечества!

За мириады звезд одна небольшая планета сражается за свое существование и, если нет возможности помочь лично я стану тем камнем, что сшибет лавину. Где-то очень далеко меня ждут жены и дети, к которым я скорее всего никогда не смогу найти путь. Сейчас они плачут над письмами и проклинают судьбу и возможно меня, но я обязан защитить их!

Сложно играть по правилам с богами, Великими Силами и звездными империями других рас… неожиданно мощнейший приток духовной энергии отбросил меня обратно на странный трон, и я посмотрел внутрь себя в попытке понять, что произошло. Громкий хохот отражался от стен и потолка, пугая собравшихся людей. Молитвы за любимого Императора, наконец, дошли до цели, а скоро миллиарды людей будут молиться, отожествляя меня со своим горем и радостью.

В моей жизни снова есть глобальная цель и, если мне надо будет ради своей семьи и дорогих мне людей уничтожить планеты и миллиарды асуров — я сделаю это! Ибо ужасы Короля Ночи принимают совсем другой размах!

* * *

За небольшим столиком в таверне «Мандрагора», что находилась на центральном аллоде империи Риверо, сидели двое типичных астральных путешественника в серых плащах. Седой мужчина и темноволосая женщина с бледной кожей. Взгляды гостей таверны проходили сквозь путешественников, и даже опытный заклинатель не заметил бы странную парочку.

— Ты создала с помощью нас очередное чудовище. Довольна? — усталым голосом спросил мужчина.

— Крион прошел все испытания на Пути Смерти и смог сохранить свое «я», что особенно важно для смертных. Теперь у людей появился еще один сильный защитник, способный действовать самостоятельно. Довольна ли я⁈ Нет, но люди моя раса и я всегда буду за ними следить.

В последних словах женщины была неприкрытая угроза.

— Люди умирают, как спички, принося тебе миллиарды душ каждый день. И я бы все понял, но ты снова возвращаешь их в Круговорот Жизни. Неужели ты не хотела бы сделать их сильнее? Разве мнимая свобода стоит этого?

— Ваша основная ошибка, что вы искусственно вмешались в дар Творца ради усиления собственных игрушек. И теперь, когда поняли, что сделали всеми силами пытаетесь набирать сторонников среди ненавистной вам смертной расы. Люди способны на самостоятельное развитие и свобода воли дает им огромное преимущество. Возможность владеть Великими Силами и стихиями без каких-либо ограничений. Они могут развиваться бесконечно, — собеседница седого мужчины грустно улыбнулась. — Мне не нужна верность людей. Куда приятнеесмотреть за достижениями всей расы.

Бессмертные эльфы, искусные гномы, талантливые асуры, одаренных к магии архоны, древние демоны и множество других рас с тревогой смотрели за экспансией людей. Уничтожив один мир в ответ звездные империи людей и магические миры колонизировали десять новых, что не прибавляло любви к короткоживущей расе.

— Какова твоя истинная цель? Творца не вернуть. Он ушел навсегда! — не выдержал седой.

— Мы должны взять на себя ответственность за поступки и сохранить баланс сил, который оставил нам отец. Попытки приручить Великие Силы и Арбитра не доведут до добра.

Мысли двух путников на некоторое время оказались вдалеке от таверны. Долгое молчание за столом было прервано мужчиной, который потянулся к высокой кружке, а женщина в это время рассматривала разумных существ за соседними столиками. Центральный аллод славился полной свободой и терпимостью к другим расам. Только здесь можно увидеть темного и светлого эльфа за одним столом и в полной безопасности заключить договор даже с лордом демонов.

— Ты не похожа на нас, сестра, но уговор, есть уговор. Я выполню твою просьбу.

— Спасибо, брат, о большем я и не мечтала. В следующий раз ты обязательно победишь.

— И ты поможешь мне в этом руками своей Фигуры. Таков уговор, — откинулся на спинку стула седой мужчина и через миг Бог Света покинул сосуд аватара.

Богиня Смерти довольно улыбнулась и перенеслась в свое собственное измерение. Светлый брат слишком упрям, хотя долгие уговоры стоили того. Один мир немного отдохнет вдали от вечной войны Великих Сил, что решают, как жить тысячам планет. Даже у всемогущих существ бывают свои слабости, да и Творец просил поглядывать за своим последним и любимым творением.

Кира Касс Отбор. Элита. Единственная (трилогия)

© И. А. Тетерина, перевод, 2013, 2014

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2019

Издательство АЗБУКА^®

Отбор

Глава 1

Когда мы получили письмо, мама была на седьмом небе от счастья. Она уже размечталась, что наши проблемы навсегда остались в прошлом. Основной загвоздкой в ее блестящем плане оказалась ваша покорная слуга. Не то чтобы я была особенно строптивой дочерью, просто всему есть предел.

Не хотела я вступать в королевскую семью. И Единицей становиться тоже не хотела. Даже не думала пробовать.

Я спряталась в своей комнатушке – единственном месте, где можно укрыться от гомона многочисленных родственников, – и попыталась найти какой-нибудь довод, способный поколебать матушку. Все, что у меня имелось, – это набор твердых убеждений… Едва ли она прислушается хотя бы к одному.

Таиться и дальше было невозможно. Дело шло к обеду, а обязанность готовить его возложена на меня как на самую старшую из оставшихся в доме дочерей. Я заставила себя вылезти из постели и отправилась на растерзание.

Мама встретила меня мрачным взглядом, однако ничего не сказала.

В молчании мы сновали по кухне и столовой: приготовили цыпленка, пасту и яблочные дольки, накрыли стол на пятерых. Поднимая глаза, я всякий раз натыкалась на испепеляющий взгляд матери, призванный, видимо, устыдить меня и заставить одуматься. Время от времени она прибегала к этому приему. Например, если я отказывалась браться за какой-нибудь заказ, потому что желающая нанять нас семья славилась грубостью. Или если она хотела, чтобы я сделала генеральную уборку, когда мы не могли себе позволить пригласить для этих целей кого-нибудь из Шестерок.

Иногда ее тактика срабатывала. Иногда нет. Но в данной ситуации я готова была стоять насмерть.

Она терпеть не могла, когда я упрямилась. Впрочем, эту черту характера я унаследовала от нее, так что она не должна слишком удивляться. Правда, на сей раз дело было не только во мне. В последнее время мама вообще была на взводе. Лето подходило к концу, надвигались холода. А с ними и заботы.

Мама недовольно бухнула в центр стола кувшин с холодным чаем. При мысли о чае с лимоном у меня потекли слюнки. Терпение, сказала я себе: если выпить положенный мне стакан сейчас, потом придется запивать еду водой.

– Ты не умрешь, если заполнишь заявку, – прорвало ее наконец. – Участие в Отборе – отличный шанс для тебя! Для всех нас.

Я тяжело вздохнула: это мероприятие вполне может оказаться для меня смертельным.

Ни для кого не секрет, что королевский дворец то и дело подвергался яростным атакам повстанцев. Обитатели подземных колоний ненавидели Иллеа – нашу большую и относительно молодую страну. Нам в Каролине уже доводилось видеть их в деле. Тогда дотла сожгли дом одного из членов суда, а нескольким Двойкам разбили машины. Как-то раз они устроили громкий побег из тюрьмы. Но, учитывая, что вытащили оттуда только девушку-подростка, которой не повезло забеременеть, и Семерку, у которого дома остались девять детей, невольно приходили мысли, что в данном случае правда на их стороне.

Но проблема не только в потенциальной опасности. Просто любые размышления об Отборе казались мне предательством. Вспомнив о причинах, которые имелись у меня на то, чтобы оставаться дома, я не смогла сдержать улыбку.

– Последние годы отцу приходилось ой как несладко, – прошипела мама. – Будь у тебя хоть капля жалости, подумала бы и о нем.

Папа. Да. Я действительно хотела помочь ему. И Мэй с Джерадом. И наверное, даже маме. Слишком долго нам всем приходилось туго. Интересно, папа согласится с подобным способом поправить положение дел? Есть ли такие деньги, которые позволяют все оправдать?

Не то чтобы наши дела были настолько плохи. Мы не балансировали на грани голодной смерти или что-нибудь в этом роде. Мы не нищие, нет. Но и состоятельными нас тоже едва ли можно назвать.

Мы занимались искусством. А художники и музыканты находились всего лишь в трех шагах от грязи. В самом буквальном смысле – от самых низов нашу касту отделяли три ступени. Денег частенько не хватало, а доходы всецело зависели от времени года.

Помню, читала в какой-то потрепанной исторической книжке, что раньше все главные праздники были сосредоточены в зимние месяцы. За каким-то Хеллоуином шел День благодарения, потом Рождество, а за ним Новый год. Впритык друг к другу.

Рождество никуда не делось. День рождения божества ведь не перенесешь. Но после того, как государство Иллеа заключило мирный договор с Китаем, Новый год стали праздновать в январе или феврале, соотнося с фазами Луны. Все отдельные благодарственные торжества и дни независимости в нашей части мира теперь превратились просто в Праздник благодарности. Его отмечали летом. Мы восхваляли основание Иллеа и радовались, что до сих пор существуем.

Что такое Хеллоуин, я не знала. Этот праздник не возродился.

Так что по меньшей мере трижды в год все семейство в полном составе оказывалось занято. Папа с Мэй писали картины, и наши постоянные клиенты раскупали их на подарки. Мы с мамой выступали на вечеринках: я пела, а она играла на рояле. Не отказывались ни от одного заказа. Будучи помладше, я до ужаса боялась выступать перед публикой. Теперь же просто старалась слиться с музыкой. В конце концов, с точки зрения нанимателей, мы именно так и должны были себя вести: нас хотели слышать, но не видеть.

Джерад пока что не нашел свой талант. Впрочем, ему всего семь. У него еще есть время.

Вскоре опадет листва, и наш маленький мирок снова погрузится в хаос. Пять ртов на четверых работников. Никаких гарантий стабильного дохода до рождественского сезона.

Когда я задумывалась об этом в таком ключе, Отбор казался чем-то вроде спасительной веревки, чем-то надежным, способным вытянуть меня из мрака, а вместе со мной и мою семью.

Я покосилась на маму. Для Пятерки немного грузновата, что удивительно. Она не страдала обжорством. Да и объедаться нам особо нечем. Видимо, так начинаешь выглядеть, выносив и родив пятерых детей. У нее рыжие волосы, совсем как мои, если не считать многочисленных серебристых прядей. Они вдруг появились у нее в большом количестве года два назад. В уголках глаз прорезались морщинки, хотя лет ей не так уж много. Двигалась она так, словно на плечах покоилась какая-то незримая тяжесть, пригибавшая ее к земле.

Ей нелегко – это я понимала. И осознавала, что именно поэтому она избрала в общении со мной тактику манипуляции. Нам приходилось постоянно бороться за выживание, но по мере того, как приближался скудный на развлечения и заработок осенний сезон, мама становилась все более и более раздражительной. Естественно, она считала мое поведение неразумным. Ну что мне стоит заполнить какую-то дурацкую заявку!

Но в этом мире были вещи – важные вещи, – которые я любила. А этот листок бумаги представлялся мне каменной стеной, способной отгородить меня от того, что я хочу. Возможно, мои мечты – глупость. Возможно, им не суждено осуществиться. И все же это мои мечты. Казалось неправильным поступаться ими, как бы много ни значила для меня семья. И потом, я и так уже почти всем ради них пожертвовала.

Когда Кенна вышла замуж и Кота ушел от нас, я осталась за старшую и изо всех сил старалась соответствовать. Училась урывками, если выдавалась свободная минутка между репетициями, которые занимали почти все мое время. Вдобавок к пению пыталась овладеть еще несколькими музыкальными инструментами.

Но теперь, когда пришло письмо, все это перестало иметь какое-либо значение. В мамином воображении я уже была королевой.

Будь я немного умнее, засунула бы куда-нибудь эту дурацкую писульку, пока не вернулись папа с Мэй и Джерадом. Но мама припрятала послание где-то в складках одежды, а затем, в разгар обеда, торжественно извлекла злополучный документ.

– «Семейству Сингер», – пропела она.

Я попыталась выхватить у нее письмо, но она оказалась проворней. Рано или поздно все бы узнали обо всем, но теперь они будут на ее стороне.

– Мама, пожалуйста, – взмолилась я.

– Хочу послушать! – закричала Мэй.

Это меня не удивило. Младшая сестренка, несмотря на три года разницы, точная моя копия. Впрочем, схожи мы с ней только внешностью, но никак не характерами. В отличие от меня она общительная и неунывающая. А в последнее время еще и повернута на мальчишках. Сестра решит, что это все страшно романтично.

Я почувствовала, что краснею. Папа промолчал, а Мэй прямо-таки подпрыгивала на месте от восторга. Джерад, маленькое солнышко, ел как ни в чем не бывало. Мама откашлялась и прочла:

– «По данным недавней переписи населения, в настоящее время в вашем доме проживает незамужняя женщина в возрасте от шестнадцати до двадцати лет. Мы хотели бы оповестить вас о предстоящей возможности оказать честь великому народу Иллеа».

Мэй снова заверещала и сжала мое запястье:

– Это про тебя!

– Я знаю, мартышка ты мелкая. Отпусти, переломаешь мне кости.

Но она лишь цеплялась за мою руку и подпрыгивала.

– «Возлюбленный наш принц Максон Шрив, – продолжала между тем мама, – в этом месяце достигнет совершеннолетия. Вступая в новый этап, он надеется обрести верную спутницу жизни в лице одной из жительниц Иллеа. Если ваша дочь, сестра или подопечная, отвечающая вышеуказанному условию, желает получить возможность стать невестой принца Максона и почитаемой принцессой Иллеа, заполните прилагаемую анкету и отправьте ее в местную администрацию. Выбранная случайным образом девушка от каждой провинции будет представлена принцу. Участниц разместят в великолепном дворце Иллеа-палас в Анджелесе. Семью каждой конкурсантки щедро вознаградят, – последние слова она произнесла с нажимом, – за заслуги перед королевской семьей».

Не слушая дальше, я закатила глаза. Такова была участь королевских сыновей. Принцесс, появившихся на свет в монаршем семействе, традиционно выдавали замуж за границу, чтобы укрепить отношения с другими странами. Я понимала, из каких соображений это делается: нам нужны союзники. И все равно такая практика мне не нравилась. Впрочем, пока что мне не случалось становиться свидетельницей ничего подобного, и я от души надеялась, что никогда и не доведется. Девочки в королевской семье не рождались на протяжении вот уже трех поколений. Принцы же женились на женщинах из народа, чтобы поддержать дух, порой неустойчивый, нашей нации. Думаю, Отбор был призван сплотить население и напомнить о том, что Иллеа создано практически на пустом месте.

При одной мысли о возможном участии в представлении, где спесивый сопляк на глазах у всей страны будет выбирать из кучи претенденток пустышку посмазливее, чтобы всю оставшуюся жизнь она безмолвной куклой маячила рядом с ним в телевизионных выступлениях, хотелось визжать. Что может быть унизительней?

К тому же я достаточно часто бывала в домах Двоек и Троек и пришла к твердому выводу: жить среди них не хочу, а уж становиться Единицей тем более. За исключением моментов, когда нам нечего было есть, положение Пятерки вполне меня устраивало. Это маме хотелось пробиться наверх, но не мне.

– А он, разумеется, полюбит Америку! Она ведь такая красавица, – восторженно заливалась мамуля.

– Мам, пожалуйста. У меня совершенно обыкновенная внешность.

– А вот и нет! – вклинилась Мэй. – Потому что мы с тобой похожи как две капли воды, а я очень даже симпатичная!

Она так широко улыбнулась, что я рассмеялась. К тому же крыть было нечем. Мэй действительно красавица.

Но дело не только в ее хорошеньком личике, очаровательной улыбке и блестящих глазах. От Мэй исходила такая энергия, такое воодушевление, что хотелось постоянно находиться с ней рядом. Мэй обаятельная, а я, по правде говоря, нет.

– Джерад, а ты как думаешь? По-твоему, я красивая? – спросила я.

Все взгляды устремились на самого младшего члена семьи.

– Нет! Девчонки все противные!

– Джерад, хватит. – Мама раздраженно вздохнула, но вышло у нее не слишком убедительно. На него невозможно было сердиться. – Америка, ты очень симпатичная девушка.

– Если я такая миленькая, почему к нам никто не приходит и никто не приглашает меня на свидания?

– Вообще-то, приходили, но я всех спроваживала. Мои девочки слишком хороши, чтобы достаться в жены Пятеркам. Кенна вышла за Четверку, а вы, я уверена, способны на большее. – Она сделала глоток чая.

– Мужа Кенны зовут Джеймс. Хватит называть его Четверкой. И давно начали у нас бывать мальчики?

Против воли я повысила голос.

– Довольно давно, – впервые за весь разговор открыл рот папа.

Я уловила в его голосе печальные нотки. Он сосредоточенно глядел в чашку. Интересно, что так сильно его расстроило? То, что к нам заходят мальчики? Или что мы с мамой снова поссорились? Или что я не хочу участвовать в конкурсе? Или что мне придется уехать, если я соглашусь?

Он на мгновение вскинул на меня глаза, и я вдруг все поняла. Он не хотел просить меня об этом. И не хотел, чтобы я уезжала. Но он не мог не видеть плюсов для нашей семьи, если мне удастся хотя бы пробиться в финал.

– Америка, не дури, – сказала мама. – Мы, наверное, единственные родители в стране, которым приходится уговаривать дочь заполнить анкету. Подумай только, какая возможность тебе представляется! В один прекрасный день ты можешь стать королевой!

– Мама, даже если бы я хотела стать королевой, а я категорически против, заявки подадут тысячи девушек из нашей провинции. Тысячи. И если я каким-то образом окажусь выбранной из этих тысяч, кроме меня, там будет еще тридцать четыре девушки, которые, без сомнения, разбираются в обольщении куда лучше моего.

– Что такое обольщение? – навострил уши Джерад.

– Ничего, – откликнулись мы хором.

– В общем, в таких условиях глупо рассчитывать на победу, – подытожила я.

Мама поднялась, отодвигая стул, и наклонилась через стол ко мне.

– Но кто-то же должен победить. У тебя точно такие же шансы, как у всех остальных. – Она отбросила салфетку и собралась уходить. – Джерад, доешь и иди мыться.

Он застонал.

Мэй ела молча. Джерад попросил добавки, но ее не было. Когда они вышли из-за стола, я принялась собирать посуду. Папа допивал чай. Волосы у него опять были в краске. При виде ярко-желтых прядей я не смогла сдержать улыбку. Он поднялся, стряхивая с рубахи крошки.

– Папа, прости, – прошептала я, продолжая складывать тарелки.

– Котенок, не говори глупостей. Я вовсе не злюсь. – Он ласково улыбнулся и обнял меня за плечи.

– Просто я…

– Малышка, можешь ничего мне не объяснять. Я понимаю. – Он поцеловал меня в лоб. – Пойду работать дальше.

И он ушел. Я перебралась на кухню и закончила уборку. Свою почти нетронутую порцию прикрыла салфеткой и спрятала в холодильник. Остальные уничтожили еду до крошки.

Вздохнув, я отправилась к себе в комнату, чтобы приготовиться ко сну. Все это ужасно меня злило. Ну почему маме нужно непременно заставить меня участвовать в этом состязании? Разве она не счастлива? Она же любит папу, так почему ей этого мало?

Я лежала на продавленном матрасе и пыталась разложить по полочкам мысли по поводу Отбора. В конкурсе были свои преимущества. Например, возможность есть досыта хотя бы какое-то время. Но какой смысл ввязываться в эту затею? Я никогда не полюблю принца Максона. Судя по тому, что я видела в программе «Вести столицы», он мне даже не понравился.

Полночь все никак не наступала. Около моей двери висело зеркало, и я остановилась перед ним, желая убедиться, что волосы выглядят так же хорошо, как утром, и нанести на губы блеск, чтобы сделать лицо немного ярче. Из экономии мама разрешала мне краситься лишь перед выступлениями или выходом на люди, но в особенные ночи я обычно нарушала ее запрет.

Стараясь не шуметь, я пробралась в кухню, вытащила из холодильника остатки своего ужина, зачерствевший хлеб, яблоко и завернула все это в узелок. Теперь, когда время подошло, мучительно было возвращаться в комнату так же осторожно, но если бы я проделала все это раньше, то просто извелась бы.

Я открыла окно и выглянула в наш крохотный двор. Ночь была почти безлунная, так что пришлось немного подождать, пока глаза привыкнут к темноте, прежде чем вылезти наружу. В дальнем конце дворика смутно виднелись очертания сооружения на дереве. В детстве Кота привязывал к веткам простыни, и постройка превращалась в корабль. Он был капитаном, а я его неизменным первым помощником. Мои обязанности заключались главным образом в подметании пола и приготовлении еды, которая представляла собой песок вперемешку с прутиками, насыпанный на мамины противни. Брат зачерпывал песок ложкой и понарошку «ел», а на самом деле выбрасывал за плечо. Это означало, что мне придется подметать все заново, но я не возражала. Просто радовалась возможности быть на корабле вместе с Котой.

Я огляделась по сторонам и убедилась, что в соседних домах темно. Никто за мной не наблюдал. Аккуратно выбралась из окна. Мне не раз доводилось по неосторожности до крови обдирать живот о подоконник, но с годами я научилась проделывать этот трюк виртуозно. К тому же мне не хотелось превратить еду в месиво.

В лучшей пижаме – коротких коричневых шортиках и облегающей белой рубашке – я чувствовала себя очень хорошенькой, даже неотразимой. Впрочем, что именно на мне надето, не имело особого значения. Я спешила через лужайку.

Подниматься наверх по рейкам, прибитым к дереву, помогая себе только одной рукой, несложно. Этим навыком я овладела в совершенстве. С каждой ступенькой меня охватывало все большее облегчение. Несмотря на близость к дому, здесь я словно оказывалась за многие мили от семейной кутерьмы. По крайней мере, от меня не требовали стать принцессой.

Забираясь в убежище, я уже знала, что меня там ждут. В дальнем углу кто-то скрывался в темноте. На мгновение у меня перехватило дыхание. Я положила узелок с едой и сощурилась. Человек пошевелился, зажигая почти бесполезный огарок. Света он толком не давал – из дома точно никто бы не заметил, – но нам хватало. Ночной гость подал голос, и по его лицу разлилась улыбка.

– Привет, красотка.

Глава 2

Я пробралась вглубь домика. Он был совсем крошечный, от силы пять на пять футов. Даже Джерад не мог бы выпрямиться здесь в полный рост, но мне тут нравилось. Внутрь вел лаз. Напротив входа располагалось маленькое окошко. Я давно уже примостила в углу старую табуретку, чтобы ставить на нее свечку, принесла коврик. Правда, он такой ветхий, что почти с тем же успехом можно сидеть на голом полу. Обстановка не слишком роскошная, но это было мое убежище. Наше убежище.

– Умоляю, не называй меня красоткой. Сначала мама, потом Мэй, теперь еще ты. Это действует мне на нервы.

По выражению лица Аспена я поняла, что мою позицию «я некрасивая» он вряд ли поддержит. Юноша улыбнулся.

– Ничего не могу с собой поделать. В жизни не видел девушки красивее тебя. Ты не можешь сердиться на меня за то, что я использую единственную возможность сказать тебе об этом.

Он обхватил мое лицо ладонями и заглянул в глаза.

И я пропала. Его губы накрыли мои, я утратила способность о чем-либо думать. Не было больше ни Отбора, ни моего докучливого семейства, ни Иллеа. Лишь руки Аспена, прижимающие меня к груди, да его дыхание на моем лице. Мои пальцы погрузились в его волосы, еще влажные после душа – он всегда принимал душ по вечерам, – и сплелись на затылке. От него пахло самодельным мылом, которое варила его мать. Этот запах преследовал меня в моих снах. Наконец мы оторвались друг от друга.

Я устроилась между ног Аспена, прижавшись спиной к его груди, точно ребенок, который хочет, чтобы его убаюкали.

– Извини, я не в духе. Просто… Нам сегодня пришло это дурацкое извещение.

– Ах да, письмо, – вздохнул Аспен. – Мы получили сразу два.

Ну разумеется. Его сестрам-близняшкам только что исполнилось шестнадцать.

Аспен не отрывал от меня взгляда. Так было каждый раз, когда мы оказывались наедине. Он словно пытался запечатлеть мое лицо в памяти. С последней встречи прошло уже больше недели, а мы оба не находили себе места, когда не виделись несколько дней.

Я тоже оглядела его.

Аспен, бесспорно, самый привлекательный парень в городе. У него темные волосы и зеленые глаза, а улыбался он так, как будто знал какой-то секрет. Он высокий, но не слишком. Худощавый, но не чересчур. В тусклом свете я заметила под глазами у него темные круги. Наверняка всю неделю работал допоздна. Его черная футболка в некоторых местах была заношена почти до дыр, в точности как и потертые джинсы, которые он носил чуть ли не каждый день.

Мне бы хотелось сесть и заштопать ему одежду. Для счастья мне не нужно ничего больше. Не желаю быть принцессой Иллеа. Мечтаю лишь принадлежать Аспену.

Разлука с ним причиняла мне физическую боль. Иногда я терзалась, гадая, чем он сейчас занят. А когда эти мысли становились невыносимыми, искала спасения в музыке. Так что за мои успехи следовало благодарить Аспена. Я от него без ума.

И это скверно.

Аспен – Шестерка. Это каста слуг и лишь на одну ступень выше Семерок в том смысле, что чуть лучше образованы и выполняют работу в доме. Аспен умнее всех, кого я знала, и к тому же умопомрачительно красив. Проблема в том, что женщины почти никогда не выходили замуж за человека кастой ниже. Мужчина из низшей касты мог просить руки женщины выше себя по положению, но редко получал согласие. К тому же, вступая в брак с представителем другой касты, необходимо было заполнить кучу бумаг и потом еще ждать месяца три, прежде чем приступать к прочим формальностям. Я не раз слышала мнение, что это делается для того, чтобы дать людям время одуматься. Так что наши свидания наедине, да еще и после наступления комендантского часа, могли навлечь на обоих серьезные неприятности. Не говоря уж о выволочке, которую неминуемо устроила бы мне мать.

Я любила Аспена. Вот уже почти два года. И он отвечал мне взаимностью. И сейчас, когда он гладил меня по волосам, я даже подумать не могла о том, чтобы участвовать в Отборе.

– И что ты об этом думаешь? Об Отборе, – уточнила я.

– Да ничего такого не думаю. Нужно же ему, бедолаге, как-то найти себе девушку.

Я различила в его голосе сарказм. Но мне действительно хотелось знать его мнение.

– Аспен.

– Ладно-ладно. В глубине души я думаю, что это печально. Неужели принц не ходит на свидания? Я имею в виду, как получилось, что он не может совсем никого себе найти? Если они выдают принцесс за других принцев, почему бы им не поступить таким же образом с ним? Должна же где-нибудь быть особа королевской крови, подходящая для него. Мне такого не понять. Вот, в общем-то, и все. Но с другой стороны… – Он вздохнул. – В чем-то идея кажется мне неплохой. Это захватывающе. Он должен будет влюбиться на глазах у всей страны. К тому же мне нравится, что кто-то получит шанс на лучшую жизнь и все остальное. Нашей следующей королевой может стать кто угодно. Это поддерживает во мне веру, что и у меня тоже есть шанс на лучшую жизнь.

Он водил пальцем по контуру моих губ. Его зеленые глаза, казалось, смотрели прямо мне в душу, и меня вдруг снова охватило ощущение протянувшейся между нами ниточки, которое рождалось только с ним.

– Значит, ты за то, чтобы твои сестренки тоже участвовали?

– Ну да. То есть мы все периодически видим нашего принца по телевизору; с виду он парень неплохой. Сопляк, конечно, но не злобный. К тому же девчонки спят и видят, как будут бороться на конкурсе. Так забавно на них смотреть. Когда я пришел сегодня с работы, они устроили дома танцы. И потом, это пошло бы на пользу семье. Мама полна надежд, потому что от нашей семьи участвовать будут два человека, а не один.

Ну хоть кому-то польза от этого кошмарного состязания. Я до такой степени была поглощена собой, что даже не подумала про сестер Аспена. Если одна из них пройдет в финал, если одна из них победит…

– Аспен, ты отдаешь себе отчет в том, что это означает? Если Камбер или Селия победят?

Он крепче обнял меня, его губы легонько коснулись моего лба. Он принялся поглаживать мне спину.

– Я сегодня весь день только об этом и думаю, – признался он.

Его хрипловатый голос лишал меня способности мыслить ясно. Все, чего мне хотелось, – это чтобы он прикасался ко мне, целовал меня. И именно этим все бы и закончилось, если бы у него вдруг не заурчало в животе. Я встрепенулась.

– Ой, я же принесла нам кое-что пожевать, – произнесла я небрежно.

– Правда?!

Он явно попытался сказать это не слишком заинтересованно, но до конца свое воодушевление скрыть все-таки не сумел.

– Вот, цыпленок. Тебе понравится, сама его приготовила.

Отыскав в темноте маленький сверток, я сунула его Аспену, который, к чести своей, не стал набрасываться на еду сразу. Я надкусила яблоко, чтобы это действительно выглядело так, будто принесла еду нам обоим, но тут же отложила его в сторону, чтобы Аспен мог доесть остальное.

Хотя нашу собственную жизнь нельзя было назвать сытой, семья Аспена жила совсем впроголодь. Притом что его заработки были куда более стабильными, чем наши, платили ему существенно меньше. На еду его семье никогда не хватало. Он был старшим из семерых детей, и из тех же соображений, из которых я как можно раньше впряглась в семейную лямку, Аспен отошел в сторону. Свою скудную долю пищи он отдавал братьям, сестрам и матери, выбивавшейся из сил на работе. Его отец умер три года назад, и теперь семья практически во всем зависела от Аспена.

Я удовлетворенно смотрела, как Аспен, слизнув с пальцев специи, которыми был щедро приправлен цыпленок, принялся уплетать хлеб. Мне оставалось лишь догадываться, когда он ел в прошлый раз.

– До чего же ты вкусно готовишь. В один прекрасный день ты сделаешь какого-нибудь мужчину очень толстым и счастливым, – жуя яблоко, сказал он.

– Я намерена сделать толстым и счастливым тебя. Ты ведь знаешь.

– То-о-олстым, – протянул он мечтательно.

Мы оба рассмеялись, и он принялся рассказывать о том, что нового случилось в его жизни с тех пор, как мы в последний раз виделись. Его подрядили делать кое-какую бумажную работу для одной фабрики, и на следующей неделе он должен продолжить. Его матери наконец-то посчастливилось на более-менее постоянной основе устроиться прибираться к нескольким местным Двойкам. Близняшки грустят, потому что их заставили уйти из театрального кружка, в который они ходили после школы. Всем необходимо больше трудиться.

– Посмотрю, может, мне удастся найти какую-нибудь подработку по воскресеньям. Они так любят этот кружок, не хочу, чтобы бросили его, – произнес он с надеждой в голосе, как будто и в самом деле рассчитывал, что это получится.

– Аспен Леджер, и думать забудь! Ты и так вкалываешь как проклятый!

– Ох, Мер, – прошептал он мне на ухо. По коже у меня побежали мурашки. – Ты же знаешь Камбер и Селию. Им нужно общение. Они не могут все время драить чужие полы и переписывать бумажки в одиночестве. Не такой у них характер.

– Аспен, но это нечестно, что ты один все делаешь. Я знаю, как ты относишься к сестрам, но и себя загонять тоже нельзя. Если ты действительно их любишь, то должен лучше заботиться о том, кто думает о них.

– Мер, не переживай так. Придет и на нашу улицу праздник. Не буду же я заниматься этим всю жизнь.

Я не сомневалась, что будет. Потому что его семье всегда будут нужны деньги.

– Аспен, я знаю, что ты готов на это. Ты не супергерой. Не надо считать, что ты способен обеспечить каждого, кого любишь. Просто… просто тебе не под силу делать все сразу.

Мы немного помолчали. Я очень надеялась, что он воспримет мои слова серьезно, поймет, что если не притормозит, то загонит себя в гроб. Шестерки, Семерки и Восьмерки нередко умирали от изнеможения. Мне невыносимо было думать об этом. Я крепче прижалась к его груди, пытаясь выкинуть эти мысли из головы.

– Америка?

– Что? – прошептала я.

– Ты будешь участвовать в Отборе?

– Нет! Конечно же нет! Я не хочу, чтобы все считали, будто я способна даже на мгновение допустить, что выйду замуж за совершенно незнакомого человека! Я люблю тебя, – с жаром ответила я.

– Ты хочешь быть Шестеркой? Вечно голодной? Постоянно озабоченной нехваткой денег? – спросил он.

В его голосе звучала боль, но он искренне ждал от меня ответа: если придется выбирать между жизнью во дворце, полном прислуги, готовой исполнить любое мое желание, и в трехкомнатной квартирке вместе с семьей Аспена, что я решу?

– Аспен, мы справимся. У нас обоих есть голова на плечах. Все будет хорошо.

Хотелось бы, чтобы это было так.

– Мер, ты же знаешь, что все будет иначе. И мне все равно придется содержать семью. Я не из тех, кто способен бросить родных на произвол судьбы. – (Я сжалась в его объятиях.) – А если у нас появятся дети…

– Не если, а когда. Мы просто будем беречься. Кто сказал, что у нас непременно должно быть больше двух?

– Ты же знаешь, что такие вещи не в нашей власти!

Я уловила в голосе Аспена нарастающее раздражение. Впрочем, я его не винила. У богатых была возможность регулировать численность своих семей. Кастам от Четвертой и ниже предлагалось полагаться на судьбу. Эта тема была предметом наших ожесточенных споров на протяжении шести месяцев, с тех самых пор, как мы начали всерьез искать способ быть вместе. С детьми вопрос сложный. Чем больше в семье детей, тем больше рабочих рук. С другой стороны, тем больше ртов нужно кормить…

Мы молчали, не зная, что сказать. Аспена с его вспыльчивым характером в спорах нередко заносило. Правда, в последнее время ему лучше удавалось держать себя в руках и до взрыва дело не доходило. Именно это он пытался сделать сейчас.

Не хотелось, чтобы он волновался и расстраивался; я искренне считала, что у нас все получится. Если тщательно спланировать то, что спланировать можно, проще будет справляться с тем, что спланировать нельзя. Возможно, я смотрела на жизнь сквозь розовые очки, возможно, я была слишком влюблена, но искренне верила, что мы с Аспеном способны на все, стоит только по-настоящему захотеть.

– Я считаю, что ты должна это сделать, – произнес он неожиданно.

– Сделать что?

– Подать заявку на участие в Отборе. Думаю, ты должна участвовать.

Я уставилась на него:

– Ты в своем уме?

– Мер, выслушай меня. – Его губы почти касались моего уха. Это было нечестно; он не мог не понимать, что отвлекает меня. Его голос, хрипловатый и неторопливый, звучал так, будто он собирался сказать что-то романтичное, хотя на самом деле никакой романтикой в его словах и не пахло. – Если у тебя есть шанс на лучшую жизнь, а ты откажешься от него ради меня, я никогда себе этого не прощу. Я этого не вынесу.

Я нетерпеливо фыркнула:

– Что за чушь! Представь, сколько тысяч девушек подадут заявки. Да меня даже не заметят.

– Если ты уверена, что тебя не выберут, зачем волноваться? – Его ладони принялись поглаживать мои плечи. Когда он так делал, у меня не оставалось сил спорить. – Я хочу, чтобы ты всего лишь подала заявку. Просто сделай попытку. Если ты пройдешь – замечательно. А если нет, по крайней мере, я не буду корить себя за то, что лишил тебя шанса вырваться из этого болота.

– Аспен, но я не люблю его. Он мне даже не нравится. Я вообще его не знаю.

– Его никто не знает. Впрочем, в этом-то вся и соль. Вдруг он тебя заинтересует?

– Прекрати. Я люблю тебя.

– А я – тебя. – Он подкрепил свои слова долгим поцелуем. – И если ты меня любишь, то сделаешь это, иначе я изведусь от мысли о том, что могло бы быть.

Когда он перевел разговор на себя, у меня не осталось ни единого шанса. Не могла я сделать ему больно, ведь я изо всех сил старалась облегчить ему жизнь. И потом, я не сомневалась, что в финал мне не попасть никогда в жизни. Так почему бы в самом деле не подать эту заявку, чтобы все наконец от меня отстали?

– Умоляю тебя, – выдохнул он мне в ухо.

По коже снова побежали мурашки.

– Хорошо, – прошептала я в ответ. – Я это сделаю. Но ты должен знать, что я не стремлюсь стать какой-то там принцессой. Все, чего я хочу, это быть твоей женой.

Он погладил меня по волосам:

– Ты ею будешь.

Наверное, это все из-за света. Вернее, из-за его отсутствия. Потому что я могла бы поклясться, что в глазах у Аспена блеснули слезы. Ему пришлось пережить многое, но плачущим я его видела всего однажды – когда его младшего братишку выпороли на площади. Малыш Джемми стащил с лотка на рынке какой-то фрукт. За такой проступок взрослого ждал бы скорый суд, а затем, в зависимости от ценности украденного, тюремное заключение или смертная казнь. Джемми было всего девять, так что его просто высекли. У матери не было денег, чтобы отвести его к нормальному врачу, в итоге на спине у мальчика остались ужасные рубцы.

В ту ночь я караулила у окна, чтобы не пропустить, если Аспен решит пробраться в наш домик на дереве. Когда он показался, я юркнула следом. Он целый час плакал в моих объятиях, твердя, что, если бы только работал больше, если бы справлялся лучше, Джемми не пришлось бы пойти на воровство. Нечестно, что Джемми пострадал из-за его, Аспена, никчемности.

У меня разрывалось сердце, потому что это было не так. Но говорить ему об этом было без толку, он все равно бы не послушал. Аспен взваливал на себя ответственность за всех, кого любил. И каким-то непостижимым образом я входила в число этих людей. Поэтому я изо всех сил старалась облегчить ту долю бремени, что была связана со мной.

– Ты не споешь мне? Что-нибудь хорошее на сон грядущий?

Я улыбнулась. Люблю ему петь. Я придвинулась к нему поближе и негромко завела колыбельную.

Он несколько минут слушал меня, потом его пальцы рассеянно скользнули по моей шее вниз. Он расстегнул ворот моей рубашки и принялся целовать шею. Потом закатал и без того короткий рукав и стал покрывать поцелуями руку. У меня сжалось горло. Он делал так почти каждый раз, когда я ему пела. Думаю, мое прерывистое дыхание доставляло ему больше удовольствия, чем само пение.

Вскоре мы уже сплелись на грязном тонком коврике. Аспен перевернулся так, чтобы я оказалась сверху. Я перебирала его взлохмаченные волосы, совершенно загипнотизированная этим ощущением. Он продолжал исступленно меня целовать. Его пальцы скользили по моей талии, спине, бедрам, впиваясь в кожу. Я каждый раз удивлялась, не обнаруживая потом синяков.

Мы были осторожны и ни разу не дошли до того, чего нам обоим так хотелось. Достаточно и того, что мы нарушали комендантский час. И все же, несмотря на все ограничения, мне трудно было представить, что кто-то в Иллеа мог испытывать бо́льшую страсть, чем мы.

– Америка Сингер, я люблю тебя. И буду любить всю жизнь, – произнес он дрогнувшим голосом, и у меня защемило сердце.

– И я люблю тебя. Ты всегда будешь моим принцем.

Он целовал меня, пока не догорела свеча.

Прошел, наверное, уже не один час, и у меня закрывались глаза. Аспен никогда не переживал о том, что не выспится сам, только о том, что не даст отдохнуть мне. Пора было прощаться. Я устало спустилась по лестнице, прихватив пустую тарелку и честно заработанную монетку в один цент.

Когда я пела, Аспен буквально впитывал каждый звук. Время от времени, когда ему удавалось что-то заработать, он платил мне за пение один цент. Лучше бы он отдавал эти деньги своим родным. В их семье без преувеличения каждый цент был на счету. Но с другой стороны, эти монетки – потратить их у меня не поднималась рука – служили напоминанием о том, на что Аспен готов был ради меня, как много я для него значила.

Вернувшись к себе в комнату, я вытащила из тайника небольшую склянку, заполненную медяками, и отправила туда сегодняшнюю монетку. Она весело звякнула. Потом я минут десять ждала у окна, пока не увидела, как Аспен в темноте спустился с дерева и побежал по тропинке к дому.

Некоторое время я лежала без сна, думая об Аспене и о том, как сильно я его люблю и как чудесно знать, что он отвечает мне взаимностью. Я казалась себе особенной, бесценной, незаменимой. Ни одна королева, наверное, не чувствовала себя более важной, чем я.

Так, с этой греющей сердце мыслью, я и уснула.

Глава 3

Аспен был во всем белом и похож на ангела. Мы по-прежнему находились в Каролине, но вокруг ни души. Нам больше никто и не нужен. Аспен сплел мне из прутиков корону, и мы наслаждались обществом друг друга.

– Америка! – Голос матери ворвался в сладкий сон петушиным криком.

Она включила свет, и я принялась тереть кулаками глаза, пытаясь унять резь.

– Просыпайся. Я хочу кое-что тебе предложить. – Я бросила взгляд на будильник. Самое начало восьмого. Сколько же я проспала – часов пять?

– Ты хочешь мне предложить еще поспать? – пробурчала я.

– Нет, солнышко, давай садись. Мне нужно обсудить с тобой кое-что серьезное.

Я заставила себя сесть на постели, помятая и всклокоченная со сна. Мама принялась хлопать в ладоши, словно это могло как-то ускорить процесс.

– Давай, Америка, просыпайся.

Я зевнула. Дважды.

– Ну и что ты хочешь?

– Чтобы ты подала заявку на участие в Отборе. Я считаю, что из тебя выйдет отличная принцесса.

Я не готова была обсуждать это в такую рань.

– Мама, честное слово, я…

При воспоминании о данном ночью Аспену обещании хотя бы попытаться я тяжело вздохнула. Теперь, при свете дня, я не была уверена, что смогу заставить себя это сделать.

– Знаю, ты против, но подумала, может, ты изменишь отношение, если я заключу с тобой сделку.

Я навострила уши. Что она хочет предложить?

– Мы с папой вчера вечером поговорили и решили, что ты уже достаточно взрослая, чтобы работать самостоятельно. На пианино ты играешь ничуть не хуже меня, а если приложишь еще чуточку усилий, и на скрипке тоже будешь играть почти безупречно. А уж лучшего голоса, чем у тебя, во всей провинции не найти, можешь мне поверить.

Я сонно улыбнулась:

– Мама, спасибо. Большое спасибо.

Впрочем, работать в одиночку мне не особенно нравилось. Я не очень понимала, каким образом это предложение способно меня мотивировать.

– Это еще не все. Ты можешь принимать заказы по своему усмотрению, работать самостоятельно и… оставлять себе половину доходов.

Она поморщилась.

Глаза у меня мгновенно распахнулись.

– Но только при условии, что ты оформишь документы на участие в Отборе. – Ее губы неудержимо расплывались в улыбке.

Она уже понимала, что победа на ее стороне, хотя, наверное, и ожидала от меня большего сопротивления. Но какой в этом смысл? Я все равно собиралась подать заявку, а теперь оказывается, что еще и смогу зарабатывать собственные деньги!

– Ты ведь понимаешь, что я могу согласиться только отправить анкету? Заставить их выбрать меня не в моих силах.

– Понимаю. Но все же попытка не пытка.

– Да-а-а, мама. – Я покачала головой, все еще под впечатлением. – Ладно, сегодня заполню анкету. Ты серьезно насчет денег?

– Разумеется. Все равно рано или поздно ты стала бы выступать в одиночку. К тому же тебе будет полезно научиться обращаться с финансами. Только прошу, не забывай о семье. Мы все еще в тебе нуждаемся.

– Я не забуду про вас. Так ты мне и позволила, как же! – подмигнула я.

Мама рассмеялась, и сделка была заключена.

Принимая душ, я размышляла обо всем, что успело произойти за последние сутки. Просто заполнив заявку, я заслужу одобрение семьи, сделаю приятное Аспену и смогу заработать деньги, которые помогут нам пожениться!

Меня деньги не слишком волновали, но Аспен настаивал на том, что нам необходимо отложить хотя бы немного, прежде чем заключать брак. За все формальности нужно платить. Кроме того, после венчания мы хотели устроить скромную вечеринку для родных. Я считала, мы быстро накопим достаточную сумму, главное, решить, что мы к этому готовы, но Аспену хотелось большего. Может, если я начну всерьез трудиться и хорошо зарабатывать, он наконец поверит, что наши трудности не навсегда.

Приняв душ, я заколола волосы и в честь такого повода подкрасилась, потом подошла к шкафу и задумалась. Выбор невелик. Почти весь мой гардероб выдержан в бежевых, коричневых или зеленых тонах. Для работы у меня есть несколько платьев более веселых расцветок, но все они безнадежно вышли из моды. Впрочем, дело в том, что Шестерки и Семерки почти всегда ходят в джинсах или чем-нибудь столь же практичном. Пятерки в большинстве своем одевались неброско, поскольку художники все равно натягивали поверх одежды рабочие халаты, а танцорам и музыкантам нарядные вещи нужны только дляпредставлений. Высшие касты время от времени ради разнообразия носили джинсы или хаки, но на них эти вещи каким-то образом всегда выглядели недостижимо шикарно. Мало того что они могли иметь практически все, что хотели, они еще и превращали то, что для нас являлось вынужденной мерой, в роскошь.

Я натянула шорты и зеленую тунику – самый нарядный свой дневной комплект – и, прежде чем выйти, бросила взгляд в зеркало. Я чувствовала себя почти хорошенькой. Должно быть, благодаря огню в глазах.

Мама с папой сидели за кухонным столом и о чем-то вполголоса переговаривались. Периодически они вскидывали на меня глаза, но сегодня даже их пристальное внимание не могло испортить мне настроение.

Взяв в руки письмо, я слегка удивилась. Какая качественная бумага! Я никогда не держала в руках ничего подобного. На ощупь она была плотная и чуточку шершавая. На мгновение бумага вдруг обрела ощутимый вес, напомнив о серьезности моего шага. «А вдруг?» – мелькнула в голове сумасшедшая мысль. Но я отогнала ее и взялась за ручку.

Заполнение анкеты много времени не отняло. Я вписала имя, возраст, касту и контактную информацию. От меня требовалось указать рост, вес, цвет волос, глаз и кожи. Я с гордостью отметила, что знаю три языка. На двух говорили многие, но мама настояла на том, чтобы мы выучили французский и испанский, поскольку в некоторых частях страны они до сих пор были в ходу. Кроме того, это пошло на пользу моей певческой карьере. На французском много красивых песен. Также претенденткам необходимо было указать, сколько классов они закончили. Тут возможны самые разные варианты, поскольку лишь Шестерки и Семерки ходили в государственные школы и могли с полным правом говорить о нумерации классов. Мое образование практически завершилось. В графе «Особые навыки» я указала пение и игру на музыкальных инструментах.

– Как думаешь, способность спать в любой обстановке можно считать особым навыком? – поинтересовалась я у отца притворно озабоченным тоном.

– Да, непременно упомяни это. И не забудь написать, что ты способна расправиться с любой едой за пять минут, – отозвался он.

Я рассмеялась. Это правда; я действительно имела привычку глотать не жуя.

– Вы оба просто невыносимы! Почему бы тебе не написать, что ты настоящая дикарка! – взвилась мама.

Не понимаю, чего она пребывает в таком раздражении? В конце концов, я же пошла ей навстречу.

Я вопросительно покосилась на отца.

– Просто она хочет для тебя самого лучшего, вот и все.

Он откинулся на спинку кресла, еще немного оттягивая момент, когда нужно будет браться за заказ, сдать который предстояло к концу месяца.

– Ты тоже, – заметила я, – но при этом никогда не злишься.

– Да. Но у нас с мамой разные взгляды на то, что для тебя хорошо. – Он едва заметно улыбнулся.

Губы я унаследовала от него – как их абрис, так и склонность произносить невинные вроде бы вещи, которые не приносили пользы. Зато характер достался мамин, только она научилась прикусывать язычок там, где это было по-настоящему необходимо. Мне это было не под силу. Как вот сейчас.

– Пап, если бы я по-настоящему полюбила Шестерку или Семерку и захотела выйти за него замуж, ты бы мне позволил?

Отец поставил кружку и внимательно посмотрел на меня. Я попыталась сделать непроницаемое лицо. Он тяжело вздохнул:

– Америка, я хотел бы, чтобы ты вышла замуж за того, кого полюбишь, будь он хоть Восьмеркой. Но тебе следует знать, что любовь может не выдержать испытания браком. Со временем ты начнешь ненавидеть того, кого недавно так любила, если он окажется неспособен обеспечить тебя. А если вам нечем будет кормить детей, то будет еще хуже. Подобные обстоятельства иногда способны убить самое сильное чувство. – Папа накрыл мою ладонь своей. Я вскинула на него глаза, пытаясь скрыть тревогу. – Но в любом случае я хочу, чтобы тебя любили. Ты этого заслуживаешь. И очень надеюсь, что ты выйдешь замуж по любви, а не из-за номера касты.

Он не произнес вслух того, что я жаждала услышать: я должна выйти замуж по любви, – но ни на что большее и рассчитывать не стоило.

– Спасибо.

– Не сердись на маму. Она делает то, что кажется ей правильным. – Он поцеловал меня в макушку и отправился в мастерскую.

Я вздохнула и вернулась к анкете. Такое чувство, будто моя семья считала, что у меня нет никакого права желать чего-то для себя. Меня это злило, но я понимала, что не стоит всерьез на них обижаться. Мы не могли позволить себе такую роскошь, как желания. Главным всегда было то, что необходимо.

Заполнив заявку, я пошла на задний двор к маме. Она подрубала платье и одновременно приглядывала за Мэй, которая делала домашнее задание в тени нашего домика на дереве. Аспен в детстве жаловался на то, какие строгие учителя были у них в школе. Сомневаюсь, что кто-то из них мог бы соперничать с мамой.

На дворе стояло лето!

– Неужели ты все-таки это сделала? – подпрыгивая от нетерпения, спросила Мэй.

– Заполнила, заполнила.

– Почему ты вдруг передумала?

– Мама умеет быть очень убедительной, – многозначительно произнесла я, хотя та, по всей видимости, ничуть не стыдилась способа, к которому прибегла, чтобы добиться своего. – Мама, мы можем сходить в администрацию, как только ты освободишься.

Она слегка улыбнулась:

– Умница! Возьми, что тебе нужно, и пойдем. Чем раньше мы все оформим, тем лучше.

Я отправилась к себе за сумкой и туфлями, как было велено, но задержалась перед дверью в комнату младшего брата. Он с раздосадованным видом смотрел на пустой холст. Мы подсовывали Джераду вариант за вариантом, но все без толку. Достаточно было поглядеть на видавший виды футбольный мяч в углу или на подержанный микроскоп, которым с нами расплатились одни заказчики как-то раз на Рождество, чтобы понять: к искусству душа у него явно не лежит.

– Что, вдохновения так и нет? – спросила я, переступая через порог.

Он поднял на меня глаза и помотал головой.

– Может, стоит попробовать себя в скульптуре, как Кота. У тебя отличные руки. Вот увидишь, у тебя получится.

– Я не хочу быть скульптором. И рисовать, петь или играть на музыкальных инструментах тоже не хочу. Я хочу играть в футбол. – Он ковырнул ногой ветхий ковер.

– Знаю. В футбол можно играть на досуге, но тебе нужно найти ремесло, которое будет тебя кормить. Это вполне совместимо с футболом.

– Но почему? – захныкал он.

– Ты сам знаешь. Это закон.

– Но это нечестно! – Джерад толкнул натянутый на подрамник холст, и тот шлепнулся на пол, так что в лучах солнца заплясали пылинки. – Мы же не виноваты, что наш прадедушка, или кто он там, был бедным.

– Согласна. – Ограничивать выбор жизненного пути человека, исходя из той помощи, которую его предки оказали правительству, и вправду казалось мне не лучшим решением, но так уж все было устроено. И вообще, вероятно, следовало бы радоваться, что нашей безопасности ничто не грозит. – Может, в те времена по-другому было нельзя.

Джерад не ответил. Я вздохнула, подняла с пола мольберт и водрузила его обратно. Жизнь есть жизнь, и ничего тут не попишешь.

– Ты не обязан отказываться от своих хобби. Но ты должен будешь помогать папе и маме, а потом, когда вырастешь, завести собственную семью.

Он с притворным омерзением высунул язык, и мы оба прыснули.

– Америка! – послышался из коридора мамин голос. – Где ты там застряла?

– Уже иду! – прокричала я в ответ и снова обернулась к Джераду. – Я понимаю, что тебе трудно. Ну так никто и не обещал, что будет легко, правда?

Но в глубине души я и сама считала, что это несправедливо. Очень несправедливо.

В администрацию мы пошли пешком. Время от времени мы пользовались общественным транспортом, если добираться надо было очень далеко или если речь шла о работе. Являться в дом к Двойкам взмыленными с дороги никуда не годилось. Они и так странно на нас смотрели. Но сегодня день выдался погожий, да и идти было совсем недалеко.

Мы оказались не единственными, кто решил подать заявку как можно скорее. Улица перед зданием администрации провинции Каролина была запружена женщинами.

Я заметила в очереди кое-кого из девушек, живших с нами по соседству. Хвост был человека четыре в ширину и загибался за угол. Все юные особы провинции бросились подавать заявки. Я не знала, ужасаться этому или радоваться.

– Эй, Магда! – послышался чей-то оклик.

Мы с мамой одновременно обернулись. К нам приближались сестры Аспена, Селия и Камбер, и их мать. По такому случаю она, должно быть, взяла выходной. Близняшки надели свою самую лучшую одежду и выглядели очень миленько. Конечно, роскошными их наряды никто бы не назвал, но они умудрялись отлично выглядеть в чем угодно, прямо как Аспен. У Камбер и Селии точно такие же, как у него, темные волосы и очаровательные улыбки.

Мать Аспена улыбнулась мне, и я улыбнулась в ответ. Я обожала ее. Нам очень редко удавалось перекинуться словечком, но она была неизменно со мной приветлива. И это вовсе не потому, что я стояла ступенью выше. Мне доводилось видеть, как она отдавала одежду, из которой выросли ее дети, семьям, не имевшим вообще никакого положения. Просто она очень добрая.

– Лина, привет! Как поживаете, девочки? – приветствовала их мама.

– Хорошо! – хором отозвались близняшки.

– До чего же вы симпатичные, – сказала я, перебросив выбившийся из прически локон Селии за плечо.

– Мы старались, чтобы хорошо выйти на фотографии, – пояснила Камбер.

– На фотографии?! – изумилась я.

– Ага, – понизив голос, подтвердила мама Аспена. – Я вчера прибиралась в одном из зданий магистрата. Эта лотерея на самом деле совсем не лотерея. Вот почему они фотографируют участниц и собирают кучу информации. Какая разница, сколько ты знаешь языков, если выбор делается случайным образом?

Когда я заполняла анкету, мне это тоже показалось странным, но я решила, что информация пригодится уже потом.

– И похоже, не мы одни в курсе. Поглядите только по сторонам! Смотрите, как некоторые разряжены и раскрашены.

Я обернулась. Мать Аспена была права. Разница между теми, кто знал, и теми, кто был не в курсе, бросалась в глаза. За нами стояла девушка, явно из Семерок, которая пришла сюда прямо в рабочей одежде. Ее заляпанные грязью ботинки на фотографии вряд ли будут видны, зато припорошенный пылью комбинезон – очень даже. В нескольких шагах от нее еще одна Семерка щеголяла рабочим поясом с инструментами. Лицо у нее чистое, но больше ничего хорошего про нее не скажешь. В противоположность этим двоим у стоявшей передо мной девушки волосы были убраны в узел, а лицо обрамляли игривые завитки. Ее соседка, судя по одежде Двойка, щеголяла декольте такой глубины, что казалось, в нем можно утопить весь мир. Еще несколько девушек были так размалеваны, что напоминали клоунов. Что ж, по крайней мере, они старались.

Я выглядела вполне пристойно, но до них мне было далеко. Как и те две Семерки, я ничего не знала о фотографировании. Меня вдруг охватила неожиданная тревога.

Но почему? Я одернула себя и принялась раскладывать мысли по полочкам.

Мне все это не нужно. Если я окажусь недостаточно хороша, это и к лучшему. По крайней мере, не придется соревноваться с сестрами Аспена. Обе красавицы от природы, а с легким макияжем выглядели еще привлекательнее. Если Камбер или Селия победят, вся семья Аспена поднимется по социальной лестнице. Мама уж точно не станет возражать против моего брака с Единицей только из тех соображений, что это не принц. Как хорошо, что я ни о чем не была предупреждена!

– Пожалуй, ты права, – согласилась мама. – Эта девица выглядит так, словно собралась на рождественский бал.

Она рассмеялась, но по ее тону я поняла, что мысль о моем невыгодном положении ее не радует.

– Не знаю, зачем многие девушки так усердствуют. Вот посмотрите на Америку. Она такая хорошенькая. Я так рада, что ты не последовала их примеру, – сказала миссис Леджер.

– Во мне нет ничего особенного. На что я могу рассчитывать рядом с Камбер или Селией?

Я подмигнула им, и они рассмеялись. Мама тоже улыбнулась, но как-то натянуто. Должно быть, она раздумывала, остаться ли стоять в очереди или отправить меня домой переодеваться.

– Глупости! Каждый раз, когда Аспен возвращается после работы у твоего брата, он говорит, что природа не поскупилась, отмеряя Сингерам таланта и красоты.

– В самом деле?! Какой славный мальчик! – проворковала мама.

– Да. Лучшего сына и пожелать нельзя. Не представляю, что бы мы без него делали. И он так много работает.

– Его избраннице очень повезет, – произнесла мама рассеянно.

Видимо, ее мысли были заняты оценкой моих шансов в этом состязании.

Миссис Леджер торопливо огляделась по сторонам:

– Честно говоря, мне кажется, у него уже есть кое-кто на примете.

Я замерла, не понимая, стоит ли что-то сказать по этому поводу или промолчать. Любая реакция могла меня выдать.

– И как она выглядит? – поинтересовалась мама.

Несмотря на то что она мечтала выдать меня замуж за совершенно незнакомого человека, отказать себе в удовольствии посплетничать было выше ее сил.

– Точно не знаю! Вообще-то, я ее еще не видела. Это все только догадки. В последнее время у него очень счастливый вид.

В последнее время?! Мы с Аспеном встречаемся уже почти два года. Почему только в последнее время?

– Он без конца мурлычет что-то себе под нос, – подала голос Селия.

– Да, и даже поет во весь голос, – поддакнула Камбер.

– Он поет?! – воскликнула я.

– Ну да, – хором отозвались близняшки.

– Тогда он точно с кем-то встречается! – согласилась мама. – Интересно с кем?

– Я тоже хотела бы это знать. Думаю, она замечательная девушка. Несколько месяцев он работает не покладая рук. Еще больше, чем обычно. И начал откладывать деньги. Может, копит на свадьбу.

Я против воли негромко ахнула. К счастью, все приписали это эффекту неожиданности.

– А я только рада, – продолжала между тем мать Аспена. – Даже если он пока не готов открыть нам, кто она, я уже ее люблю. Он все время улыбается. После того как не стало Херрика, нам всем тяжело пришлось, а Аспену в особенности. Если ему с этой девушкой так хорошо, она мне уже как дочь.

– Повезло ей! Твой Аспен – замечательный мальчик, – отозвалась мама.

Я не верила своим ушам. Его семья едва сводит концы с концами, а он пытается скопить денег, чтобы жениться на мне! Хотелось отругать и расцеловать его одновременно. Я просто… У меня не было слов.

Он действительно собирается сделать мне предложение!

Я не в состоянии была думать ни о чем другом. Аспен, Аспен, Аспен. Отстояла в очереди, расписалась в окошке, подтвердив, что все сведения в анкете правдивы, и отправилась фотографироваться. Я села на стул, слегка взбила волосы, чтобы выглядели поживее, и повернулась к фотографу.

Не думаю, что в тот миг в Иллеа нашлась бы девушка, улыбающаяся счастливее, чем я.

Глава 4

Была пятница, и в восемь вечера должны показывать «Вести столицы». Смотреть вроде бы необязательно, но пропускать передачу неразумно. Даже Восьмерки – бездомные бродяги – старались в это время оказаться где-нибудь в магазине или церкви, где транслировались «Вести». А уж теперь, когда начался Отбор, игнорировать «Вести» казалось немыслимо. Всем хотелось знать, как обстоят дела с претендентками.

– Как думаешь, сегодня объявят победительниц? – спросила Мэй с ртом, полным картофельного пюре.

– Нет, милая. До окончания подачи заявок осталось еще девять дней. Мы все узнаем в лучшем случае через две недели.

Такого спокойного тона у мамы я не слышала уже несколько лет. Она пребывала в состоянии полнейшей безмятежности, довольная тем, что ей удалось добиться своего.

– Ну вот! Мне не терпится скорей все узнать, – пожаловалась Мэй.

Ей не терпелось узнать? Но ведь это я участвовала в лотерее!

– Мама сказала, вам пришлось выстоять длинную очередь, – к моему изумлению, обратился ко мне отец.

– Ну да. Не ожидала, что будет столько девушек. Зачем ждать еще целых девять дней. Готова поклясться, что записалась уже вся провинция.

Папа усмехнулся:

– И как тебе показались соперницы?

– Не знаю, не разглядывала, – ответила я честно. – Предоставила маме их оценивать.

– Да-да, – согласно кивнула мама. – Я просто не могла удержаться. Но думаю, Америка выглядела очень неплохо. Утонченно и естественно. Ты такая красавица, солнышко. Если они в самом деле оценивают претенденток, а не выбирают их случайным образом, у тебя еще бо́льшие шансы, чем я рассчитывала.

– Ну, не знаю, – уклонилась от прямого ответа я. – Там у одной девицы губы были так ярко накрашены красной помадой, что казалось, она истекает кровью. Кто его знает, может, принцу больше по вкусу такие вещи.

Все рассмеялись, и мы с мамой начали развлекать домашних комментариями о нарядах претенденток. Мэй жадно впитывала все до последнего слова, а Джерад лишь ел да улыбался. Иной раз мы даже забывали, что с тех пор, как Джерад начал по-настоящему понимать, что происходит вокруг, нужно тщательно следить за языком.

В восемь мы все устроились в гостиной: папа в своем кресле, Мэй на диване рядом с мамой, у которой на коленях примостился Джерад, я на полу – и включили телевизор на общественный канал. Это единственный канал, за который не нужно платить, так что даже Восьмерки могли его смотреть при наличии телевизора.

Заиграл гимн. Может, это и глупо, но мне он всегда нравился. Я очень люблю его петь.

На экране появилась королевская семья. На трибуне стоял король Кларксон. С одной стороны от него сидели советники, которые должны были сообщить новости о хозяйственных, экологических и прочих проблемах. Камера показала их крупным планом. Судя по всему, сегодня нам предстояло услышать несколько объявлений. В левой части экрана королева и принц Максон в роскошных одеждах восседали на похожих на троны креслах. Вид у них был важный и царственный.

– Смотри, твоего жениха показывают, – пошутила Мэй, и все рассмеялись.

Я внимательно вгляделась в Максона. Пожалуй, он был даже красив. Не так, как Аспен, разумеется. Такой солнечный тип внешности – коротко подстриженные медового цвета волосы, карие глаза – многим кажется привлекательным. Серый пиджак сидел на нем безукоризненно. Вот только держался принц чересчур скованно и напряженно. Идеальная прическа, отлично пригнанный строгий костюм – все слишком безупречно. Он походил скорее на свой портрет, нежели на живого человека. Я пожалела девушку, которая станет его избранницей. Жизнь ее ждет тоскливей некуда.

Я перевела взгляд на его мать. Та казалась безмятежной, но не производила впечатления глыбы льда. Королева, вдруг сообразила я, в отличие от короля и принца Максона росла не во дворце. Она была Избранной дочерью Иллеа. Ее история вполне могла быть схожа с моей.

Король уже заговорил, но мне нужно было получить ответ на свой вопрос.

– Мама, – прошептала я, стараясь никому не мешать.

– Что?

– Королева… Кем она была? В смысле, из какой касты?

Мой интерес вызвал у мамы улыбку.

– Четверка.

Четверка. Значит, ее юность прошла на фабрике или в магазине, а может, на ферме. Интересно, как она жила? У нее была большая семья? Наверное, в детстве ей не приходилось тревожиться о еде. Завидовали ли ей друзья, когда ее выбрали? Если бы у меня были по-настоящему близкие друзья, стали бы они мне завидовать?

Глупость какая. Меня никто никуда не выберет.

Я сосредоточилась на речи короля.

– Сегодня утром было совершено очередное нападение на наши базы в Новой Азии. Войска понесли небольшой урон в живой силе, но мы уверены, что призыв, который должен состояться в следующем месяце, послужит укреплению боевого духа, а также, разумеется, значительному пополнению численности армии.

Я терпеть не могла войну. К сожалению, наше государство совсем еще молодое и вынуждено бороться за существование. Еще одно вторжение мы вряд ли переживем.

После того как король сообщил новости о недавнем рейде на лагерь повстанцев, отдел финансов просветил относительно состояния внешнего долга, а глава комитета по инфраструктуре объявил, что через два года планируется начать работы по восстановлению нескольких автомагистралей, часть которых до сих пор оставалась разрушенной со времен Четвертой мировой войны. Наконец на трибуну вышел последний выступающий, главный распорядитель.

– Добрый вечер, дамы и господа. Как вы знаете, недавно по почте были разосланы извещения об участии в Отборе. Мы получили первые данные о количестве заполненных анкет, и я рад вам сообщить, что тысячи прекрасных дочерей Иллеа уже подали заявки на участие в отборочной лотерее!

На заднем плане Максон слегка заерзал в кресле. Мне показалось, или он действительно вспотел?

– От имени королевской семьи я хотел бы поблагодарить вас за проявленное рвение и патриотизм. Если нам будет сопутствовать удача, к Новому году мы отпразднуем помолвку нашего дорогого принца Максона с одной из очаровательных, умных и талантливых дочерей Иллеа!

Немногочисленные советники зааплодировали. Максон улыбнулся, но ему явно было не по себе. Когда аплодисменты стихли, главный распорядитель снова заговорил:

– Разумеется, в эфир будет выходить множество передач, посвященных знакомству с финалистками Отбора, не говоря уже о специальных репортажах об их жизни во дворце. Для освещения этой волнующей темы мы не смогли найти лучшей кандидатуры, нежели наш замечательный, известный всем Гаврил Фадей!

Раздался очередной взрыв аплодисментов, но на сей раз звук исходил от мамы с Мэй. Гаврил Фадей был легендой. Вот уже двадцать с лишним лет он комментировал трансляции парадов, посвященных Празднику благодарности, рождественских шоу и всех прочих торжеств, которые проводились во дворце. На моей памяти ни одно интервью с членом королевской семьи и их ближайшими друзьями не обошлось без него.

– Ах, Америка, ты сможешь увидеть Гаврила! – проворковала мама.

– Вот и он сам! – всплеснула руками Мэй.

На экране появился как обычно очень энергичный Гаврил в строгом синем костюме. Ему было лет под пятьдесят. Когда он проходил по сцене, в свете прожекторов на лацкане пиджака блеснула золотом булавка. Эта мимолетная вспышка была как значок «форте» в моих нотах.

– Добррррый вечерррр, Иллеа! – хорошо поставленным голосом пропел он. – Должен признаться, для меня огромная честь быть причастным к Отбору. Подумать только, мне выпала возможность оказаться в обществе тридцати пяти прекрасных девушек! Лишь идиот не захотел бы очутиться на моем месте! – Он подмигнул в камеру. – Но прежде чем познакомиться с очаровательными претендентками, одной из которых предстоит стать нашей принцессой, я буду иметь удовольствие побеседовать с человеком часа, нашим принцем Максоном!

Тут Максон поднялся и двинулся по застеленной ковром сцене к паре стульев, приготовленных для них с Гаврилом. Принц поправил галстук и одернул пиджак, как будто можно выглядеть еще более безупречно. Пожав Гаврилу руку, он уселся напротив и взял микрофон. Стулья были достаточно высокими, так что Максон пристроил ноги на специальной перекладине. В такой позе он выглядел несколько непринужденней.

– Ваше высочество, рад видеть вас снова.

– Спасибо, Гаврил. Мне тоже очень приятно.

Голос у Максона оказался такой же сдержанный, как и он сам. От него так и исходили волны чопорности. При мысли о том, чтобы оказаться с ним в одном помещении, я наморщила нос.

– Менее чем через месяц в вашем доме поселятся тридцать пять молодых женщин. Какие чувства вы испытываете по этому поводу?

– По правде говоря, я немного нервничаю, – рассмеялся Максон. – Представляю, как шумно будет во дворце с таким количеством гостей. И в то же время с нетерпением жду этого момента.

– Вы уже спрашивали у своего опытного и мудрого отца, каким образом ему удалось обзавестись такой прекрасной женой?

Максон с Гаврилом, как по команде, обернулись на короля с королевой, и камера крупным планом показала, как монаршие особы смотрят друг на друга, улыбаясь и держась за руки. Они выглядели искренними, но откуда нам знать, каково положение на самом деле?

– Вообще-то, еще нет. Как вам известно, ситуация в Новой Азии в последнее время серьезно обострилась, и мы с ним больше заняты военными вопросами. Так что нам было как-то не до обсуждения девушек.

Мама с Мэй расхохотались. Пожалуй, это прозвучало забавно.

– Времени у нас осталось не много, и я хотел бы задать вам еще один вопрос. Какой вы представляете себе идеальную избранницу?

Максон, похоже, слегка растерялся. Утверждать наверняка было сложно, но мне показалось, что он покраснел.

– Честно говоря, я даже и не знаю. Но в этом и заключается прелесть Отбора. В нем не будет ни единой претендентки, которая была бы в точности похожа на другую внешне, вкусом или характером. Надеюсь, что в процессе Отбора, общаясь с ними, я смогу понять, что мне нужно и чего жду от своей избранницы. – Максон улыбнулся.

– Благодарю вас, ваше высочество. Отлично сказано. Думаю, можно с полным правом заявить: не только я, но и все граждане Иллеа сейчас от всего сердца желают вам удачи.

– Спасибо, – сказал Максон, пожимая руку Гаврилу.

Камера не успела переключиться, и зрители увидели, как принц оглянулся на родителей, словно безмолвно спрашивая, все ли правильно он сказал. Но тут в кадре появилось лицо Гаврила, так что их реакцию мы не узнали.

– Боюсь, на сегодня наше время истекло. Спасибо, что смотрели «Вести столицы», и до следующей недели.

Заиграла музыка, и по экрану поползли титры.

– Тили-тили-тесто, Америка и Максон – жених и невеста, – пропела Мэй.

Я схватила подушку и запустила ее в сестру, но мне и самой было смешно. Максон казался настолько скованным и зажатым, что невозможно было представить, как кто-то вообще может быть счастлив рядом с таким пай-мальчиком.

Весь оставшийся вечер я старательно пропускала мимо ушей подколки Мэй, пока наконец не ушла в свою комнату. Мне становилось неуютно при одной мысли о том, что я могу оказаться рядом с Максоном Шривом. Дразнилки Мэй всю ночь крутились в голове и мешали спать.

Разбудил меня какой-то непонятный звук. Делая вид, что сплю, я осторожно обвела взглядом комнату: вдруг залез кто.

Тук-тук-тук.

Я медленно повернула голову к окну и увидела ухмыляющегося Аспена. Я выбралась из кровати, на цыпочках подошла к двери, плотно закрыла ее и защелкнула на замок. Потом вернулась, отперла окно и аккуратно распахнула створки.

Когда Аспен перебрался через подоконник и уселся на кровать, меня обдало жаром, который не имел никакого отношения к по-летнему теплой погоде.

– Что ты здесь делаешь? – прошептала я, улыбаясь в темноте.

– Я должен был тебя увидеть, – выдохнул он мне в щеку, а потом обнял и увлек на постель.

– Аспен, мне столько всего нужно тебе рассказать!

– Тише. Если кто-нибудь услышит, нам не поздоровится. Просто дай мне на тебя полюбоваться.

Я повиновалась. Мы лежали рядышком неподвижно и молча, и Аспен смотрел мне в глаза. Вдоволь наглядевшись, он уткнулся носом в щеку и волосы. Его руки скользнули от моей талии к бедрам, потом поднялись, и так снова и снова. Дыхание у него участилось, и я тоже вдруг начала задыхаться.

Его губы, прежде легонько щекотавшие мою шею, перешли к поцелуям. У меня вырвался прерывистый вздох, потом еще и еще. Губы Аспена скользнули по шее к подбородку, нашли мои губы и накрыли их, надежно заглушив производимые мной звуки. Я прижималась к нему; наши тела сплелись в торопливых объятиях в жаркой влажной ночи и покрылись испариной.

Это было преступное удовольствие.

Наконец Аспен ослабил свой неистовый натиск, хотя мне совсем не хотелось останавливаться. Но нам нужно сохранять благоразумие. Если мы зайдем слишком далеко и правда выплывет наружу, оба попадем в тюрьму.

Это одна из причин, почему все женились молодыми – ждать было мучительно.

– Мне надо идти, – прошептал он.

– А я желаю, чтобы ты остался.

Мои губы почти касались его уха. Я вновь ощутила запах мыла Аспена.

– Америка, когда-нибудь ты будешь засыпать в моих объятиях каждую ночь. И просыпаться от моих поцелуев каждое утро. И не только от них. – (При мысли об этом я закусила губу.) – А сейчас мне нужно идти. Не стоит испытывать судьбу.

Я вздохнула и расцепила руки. Все правильно.

– Америка, я люблю тебя.

– И я тебя.

Воспоминаний об этих тайных мгновениях должно хватить, чтобы помочь мне выдержать все: мамино разочарование из-за моего провала на Отборе; работу, которой необходимо было заниматься, чтобы помочь Аспену накопить денег; неизбежный скандал, когда любимый придет к папе просить моей руки. А еще – трудности, что выпадут на нашу долю после свадьбы. Все это неважно. Неважно, если со мной будет Аспен.

Глава 5

На следующей неделе я опередила Аспена и появилась в нашем домике на дереве первой.

Пришлось попотеть, чтобы поднять все необходимые вещи без лишнего шума, но все получилось. Я как раз заканчивала в очередной раз переставлять тарелки, когда услышала, как кто-то забирается на дерево.

– Ррр!

Аспен вздрогнул от неожиданности и рассмеялся. Я зажгла новую свечку, купленную специально для нас. Он подошел и поцеловал меня, потом я принялась рассказывать ему обо всем, что случилось за неделю.

– Я же так и не рассказала тебе, как подавала заявку! – спохватилась я. Меня так и распирало от новостей.

– Ну и как все прошло? Мама сказала, там была куча народу.

– Это было настоящее безумие. Видел бы ты, как некоторые разоделись! И ты, наверное, уже в курсе, что это не вполне лотерея, как нас уверяют. Я с самого начала была права. В Каролине полно куда более интересных девушек, чем я. Не стоило и затевать все это.

– Все равно спасибо, что выполнила мою просьбу. Для меня это очень важно.

Его глаза были по-прежнему прикованы ко мне. Больше ни на что вокруг он просто не смотрел. Впитывал меня взглядом, как обычно.

– Ну, во всей этой истории есть один замечательный момент. Поскольку мама не подозревала, что я уже пообещала тебе участвовать, она сделала мне заманчивое предложение в обмен на заявку.

Я не смогла удержаться от улыбки. Многие семьи уже начали закатывать праздники в честь своих дочерей, отчего-то уверенные, что именно их кровиночку выберут для состязания в Отборе. На этой неделе я пела уже на семи таких праздниках, втискивая по два в вечер. Все ради того, чтобы побольше заработать. Мама честно держала слово. Я и не предполагала, как это здорово, иметь собственные деньги.

– Заманчивое предложение? И что же она предложила? – живо заинтересовался Аспен.

– Деньги, разумеется. Смотри, я приготовила для тебя пир!

Я оторвалась от него и принялась придвигать к нему тарелки. Ужин я специально готовила с размахом, чтобы Аспену осталось побольше. А до этого несколько дней подряд пекла пирожки. Мы с Мэй ужасные сластены, и она была в восторге от того, на что я трачу заработанные деньги.

– Что это?

– Еда. Сама готовила.

Я едва не лопалась от гордости. Наконец-то Аспен наестся досыта! Но он лишь посмотрел на тарелки, и его улыбка померкла.

– Аспен, что-то не так?

– Это неправильно. – Он покачал головой и отвел взгляд от еды.

– То есть как?

– Это я должен о тебе заботиться. Мне стыдно, что ты все это для меня делаешь.

– Но я же всегда тебя кормлю.

– Тем, что у вас остается. Я, по-твоему, ничего не вижу? Брать то, что не нужно вашей семье, мне не стыдно. Но когда ты специально… Это я должен…

– Аспен, ты все время что-то мне даешь. Ты обо мне заботишься. Ты каждый раз приносишь мне…

– Медяки? Думаешь, стоит сейчас поднимать эту тему? Неужели ты не понимаешь, как это унизительно? Я люблю слушать, как ты поешь, но не могу заплатить тебе по-настоящему, как все.

– Ты вообще не должен мне платить! Это подарок. Я с радостью отдала бы тебе все, что у меня есть!

Я понимала, что мы не должны шуметь. Но мне стало на это наплевать.

– Америка, я не нуждаюсь в подачках. Я мужчина и должен быть добытчиком.

Аспен запустил пальцы в волосы. Он тяжело дышал.

Как всегда в наших спорах, он пытался обдумать свою позицию. Только на этот раз в его взгляде было что-то другое, незнакомое. Вместо обычного сосредоточенного выражения на его лице мало-помалу проступала растерянность. Весь мой гнев как рукой сняло. Он выглядел таким потерянным, что я почувствовала себя виноватой. Я хотела побаловать его, а не унижать.

– Я люблю тебя.

– Америка, я тоже тебя люблю, – покачал он головой.

Но он по-прежнему не смотрел на меня. Я взяла кусок хлеба, который испекла сама, и вложила ему в руку. Аспен был слишком голоден, чтобы не откусить.

– Я не хотела тебя обидеть. Думала, отпразднуем.

– Нет, Мер, я очень тебе благодарен. Я верю, что ты все это сделала ради меня. Просто… Просто ты не представляешь себе, как мне тошно, что я не могу дать того же тебе. Ты заслуживаешь лучшего.

Я порадовалась, что все это он говорит, не прекращая жевать.

– Выброси эти мысли. Когда мы с тобой наедине, я не Пятерка, а ты не Шестерка. Мы просто Аспен и Америка. И никто, кроме тебя, мне не нужен.

– Но я не могу выкинуть это из головы. Меня так воспитывали. С самого детства я только и слышу: «Шестерки рождены для услужения» и «Шестерки должны быть незаметными». Всю жизнь меня учили быть невидимкой. – Он стиснул мою ладонь. – Мер, если мы с тобой будем вместе, тебе тоже придется стать невидимкой. А я не хочу для тебя такой участи.

– Аспен, мы уже сто раз это обсуждали. Понимаю, что все изменится, и готова к этому. Не знаю, как еще это объяснить. – Я прижала руку к сердцу. – Как только ты поймешь, что созрел, я в тот же миг отвечу тебе согласием.

Было очень страшно вот так обнажать свою душу, признаваться в том, насколько глубоки мои чувства. То, что я произнесла, давно ему известно. Но если, поставив себя в уязвимое положение, помогу ему найти в себе мужество, я это вынесу. Аспен заглянул мне в глаза. Если он пытался обнаружить там сомнение, то лишь зря тратил время.

– Нет.

– Что?

– Нет.

Это прозвучало как пощечина.

– Аспен?

– Не понимаю, каким образом я мог тешить себя иллюзиями, что из этого может что-то получиться.

Он снова запустил руки в волосы, как будто пытался избавиться от неправильных мыслей.

– Но ты только что признался мне в любви!

– Мер, я действительно тебя люблю. В том-то все и дело. И не хочу, чтобы ты жила так же, как я. Мне невыносимо даже подумать, что ты будешь голодать, мерзнуть или жить в страхе. Ты не станешь Шестеркой. Я не могу этого допустить.

В горле стоял ком, на глаза навернулись слезы. Нет. Он это не всерьез. Такого просто не может быть. Но прежде чем я успела сказать что-либо, Аспен попятился к выходу из домика.

– Куда… куда ты?

– Я ухожу. Домой. Прости, что так с тобой поступил. Америка, все кончено.

– Что?

– Все кончено. Я больше не приду. Так не может продолжаться.

Я расплакалась.

– Аспен, пожалуйста. Давай поговорим. Ты просто расстроен.

– Я опечален куда сильнее, чем кажется. Но не из-за тебя. Мер, я не могу так. Не могу.

– Аспен, пожалуйста!

Он крепко прижал меня, поцеловал – по-настоящему поцеловал – в последний раз и ушел в ночь. А я не могла его даже окликнуть из-за законов нашей страны, вынуждавших нас скрываться. Не могла в последний раз сказать, что люблю его.

Домашние явно заметили, что в последние дни со мной творится что-то неладное, но, видимо, списывали все на волнение по поводу Отбора. Хотелось плакать, но я сдерживалась. Мне нужно дожить до пятницы. Я надеялась, что после того, как «Вести столицы» передадут имена финалисток, все вернется в нормальное русло.

Я раз за разом рисовала в своем воображении эту картину. Я представляла, как победительницей от нашей провинции объявят Селию или Камбер. Мама, конечно, будет разочарована, но не настолько, как если бы победила совсем незнакомая девушка. Папа и Мэй обрадуются: наши семьи дружили. Я знала, что Аспен должен думать обо мне, как я о нем. И готова была биться об заклад, что он появится у нас на пороге прежде, чем закончится программа, умоляя меня простить его и выйти за него замуж. Конечно, это будет слишком поспешно, поскольку девушкам еще никто ничего не обещал, но он сможет списать все на общую атмосферу дня. В такой день многое прощается.

В моем воображении все устраивалось просто прекрасно и все были счастливы.

До начала «Вестей» оставалось еще десять минут, но все уже устроились перед телевизором. Полагаю, мы были не одни такие, кому не терпелось скорее узнать результаты.

– Я помню, как выбирали королеву Эмберли! О, я с самого начала знала, что она победит!

Мама готовила попкорн, как будто мы собирались смотреть кино.

– А ты сама участвовала в лотерее? – спросил Джерад.

– Нет, малыш, я была на два года младше, чем требовалось. И потом, мне тоже повезло: я встретила вашего папу. – Она улыбнулась и подмигнула.

Вот это да. Мама, похоже, пребывала в отличном настроении. Не помню, когда она в последний раз проявляла к папе такие чувства.

– Ее величество Эмберли – лучшая королева на свете. Она такая умная и красивая. Каждый раз, когда вижу ее по телевизору, хочу стать такой же, – вздохнула Мэй.

– Она хорошая королева, – добавила я негромко.

Пробило восемь часов, и на экране появился государственный герб и заиграл гимн. Я поймала себя на том, что дрожу. Мне очень хотелось, чтобы все поскорее закончилось.

Сначала король вкратце обрисовал новости с фронта. Прочие объявления также оказались краткими. Похоже, все пребывали в хорошем настроении. Наверное, их тоже одолевало радостное волнение.

Наконец на экране появился главный распорядитель и представил Гаврила. Тот направился прямиком к королевской семье.

– Добрый вечер, ваше величество, – поприветствовал он короля.

– Гаврил, всегда рад тебя видеть, – почти легкомысленным тоном отозвался тот.

– Не терпится услышать объявление?

– О да. Я вчера присутствовал при выборе некоторых кандидатур. Все девушки очень милые.

– Значит, вам уже известны имена финалисток?! – воскликнул Гаврил.

– Всего несколько.

– А с вами его величество этой информацией, случайно, не поделился? – поинтересовался Гаврил у Максона.

– Нет. Я увижу финалисток вместе со всеми остальными, – ответил Максон.

Он явно пытался совладать с нервами.

Я вдруг поняла, что у меня вспотели ладони.

– Ваше величество, – подошел Гаврил к королеве, – что вы можете посоветовать нашим финалисткам?

Она безмятежно улыбнулась. Не знаю, как выглядели ее соперницы по Отбору, но мне сложно было представить, чтобы кто-то еще мог сравниться с ней в умении держаться с достоинством и в то же время быть такой красивой.

– Наслаждайтесь своим последним днем в роли обычной девушки. Завтра, каков бы ни был исход состязания, ваша жизнь изменится. И еще один совет, старый, но тем не менее действенный: будьте самими собой.

– Мудрые слова, моя королева. И на этом позвольте приступить к оглашению имен тридцати пяти молодых девушек, которым предстоит участвовать в Отборе. Дамы и господа, присоединяйтесь ко мне в чествовании Дочерей Иллеа!

На экране вновь появился государственный герб. В верхнем правом углу в небольшом квадратике продолжали показывать лицо Максона, чтобы зрители могли видеть его реакцию на фотографии девушек. Как и мы все, он будет составлять о них свое мнение.

Гаврил держал в руках стопку карточек, готовясь зачитать имена Избранных, чьи жизни, если верить королеве, должны были вот-вот измениться.

– Мисс Элейн Стоулз из Ханспорта, Тройка.

На экране появилась фотография миниатюрной красавицы с фарфоровой кожей. Настоящая леди. Максон просиял.

– Мисс Тьюзди Кипер из Уэверли, Четверка.

На экране – девушка с веснушками. Она была постарше первой и казалась более зрелой. Максон что-то прошептал королю.

– Мисс Фиона Кастли из Паломы, Тройка.

Брюнетка со жгучим взглядом. Пожалуй, моя ровесница, только какая-то более… опытная.

Я обернулась к родителям:

– Правда, она кажется ужасно…

– Мисс Америка Сингер из Каролины, Пятерка.

Я стремительно обернулась к телевизору и увидела ее. Мою собственную фотографию, сделанную сразу же после того, как я узнала, что Аспен откладывает деньги, чтобы жениться на мне. Девушка сияла, явно была полна надежд и смотрелась прекрасно. Влюбленной. И вероятно, какой-то идиот решил, что влюблена я в принца Максона.

За спиной восторженно завопила мама. Мэй подскочила, рассыпав по всей комнате попкорн. Джерад заплясал от возбуждения. Папа… Не уверена, но мне показалось, что он украдкой улыбается в свою книгу.

Выражения лица Максона я увидеть не успела.

Зазвонил телефон.

И в течение нескольких дней он не умолкал.

Глава 6

За последующую неделю в нашем доме перебывали полчища чиновников, призванных подготовить меня к Отбору. Первой явилась какая-то неприятная особа, похоже убежденная, что половина указанных в моей заявке сведений – ложь. Затем приехал сотрудник дворцовой охраны обсудить с местными военными меры безопасности и провести осмотр нашего дома. По всей видимости, мне не нужно было дожидаться, когда я перееду во дворец, чтобы начать опасаться возможного нападения повстанцев. Превосходно.

Дважды нам звонила некая Сильвия – особа, судя по голосу, самоуверенная и деловая, – интересовалась, не испытываем ли мы в чем-либо недостатка. Но больше всего меня порадовал визит сухопарого человечка с козлиной бородкой, который явился к нам снять мерки для моего нового гардероба. Я не была уверена, какие чувства у меня вызывает перспектива постоянно носить такие же вечерние платья, как у королевы, но с нетерпением ждала шанса попробовать.

Последний посетитель – невероятно тощий, беспрестанно потеющий тип с сальными черными волосами, зализанными назад, – побывал в нашем доме днем в среду, за два дня до моего отъезда. Ему было поручено ознакомить меня с официальными правилами. Едва переступив порог, он спросил, где можно поговорить без посторонних ушей. Это был первый звоночек.

– Пройдемте на кухню, если вы не возражаете, – предложила мама.

Тощий промокнул лоб платком и покосился на Мэй:

– На самом деле меня устроит любое место. Только я попросил бы вашу младшую дочь удалиться.

Что такого он собирался нам сказать, что не предназначено для ушей Мэй?

– Мама? – подала голос сестра, опечаленная, что ее выдворяют.

– Мэй, милая, займись живописью. За последнюю неделю ты слегка запустила занятия.

– Но…

– Пойдем, я провожу тебя, Мэй, – предложила я, заметив, как на глазах у нее выступили слезы.

В коридоре, где никто не мог нас слышать, я обняла ее и прошептала:

– Не волнуйся, вечером все расскажу. Клянусь.

К чести сестры, она не выдала нашу маленькую тайну, по обыкновению своему принявшись прыгать. Вместо этого она лишь хмуро кивнула и отправилась в свой закуток в папиной студии.

Мама налила тощему чая, и мы втроем уселись за кухонный стол. Он достал кипу бумаг и ручку, а также папку с моим именем. Когда все было аккуратно разложено, он заговорил:

– Прошу прощения за такую скрытность, но мне необходимо затронуть определенные вопросы, которые не слишком подходят для юных ушей.

Мы с мамой украдкой переглянулись.

– Мисс Сингер, как ни грубо это прозвучит, но с прошлой пятницы вы считаетесь достоянием Иллеа. С настоящего момента вы обязаны заботиться о своем теле. Вам придется подписать кое-какие документы. В случае отказа с вашей стороны вы не будете допущены к участию в Отборе. Вы понимаете?

– Да, – произнесла я осторожно.

– Очень хорошо. Начнем с самого простого. Вот вам витамины. Поскольку вы Пятерка, полагаю, полноценно питаться вам удается не всегда. Вы должны принимать по одной каждый день. Дома придется делать это самостоятельно, но во дворце у вас будут помощники.

Он придвинул ко мне объемистую банку вместе с бланком расписки в том, что я ее получила.

Я с трудом удержалась от смеха. Они что, считают, что кто-то не в состоянии съесть таблетку без контролера?

– Далее, у меня при себе заключение вашего семейного врача. Ну, тут ничего тревожного. У вас, судя по всему, прекрасное здоровье, хотя он упомянул, что в последнее время вы неважно спите?

– Э-э… ну… просто со всеми этими волнениями мне было немного не до сна.

Это была почти правда. Дни пролетали в круговерти приготовлений к отъезду, но по ночам, наедине с собой, я думала об Аспене. Это было единственное время, когда я не могла отделаться от мыслей о нем.

– Ясно. Что ж, я могу устроить так, чтобы к вечеру у вас было лекарство. Вы нужны нам отдохнувшей.

– Нет, я не…

– Да, – перебила меня мама. – Прости, милая, но у тебя усталый вид. Пожалуйста, организуйте для нее снотворное.

– Так и поступим. – Клерк сделал еще одну пометку в моем досье. – Далее. Я понимаю, что это тема интимная, но мне необходимо обсудить ее с каждой участницей, так что, пожалуйста, отбросьте стеснительность. – Он помолчал. – Мне нужно подтверждение, что вы действительно девственница.

У мамы глаза едва не вылезли на лоб. Так вот почему он настоял на том, чтобы Мэй вышла!

– Вы серьезно? – Я не могла поверить, что они подослали ко мне мужчину с подобным вопросом. В конце концов, это можно было поручить женщине…

– Боюсь, что да. Если вы не девственница, нам необходимо узнать об этом сейчас.

Ох. Еще и в мамином присутствии.

– Я знаю закон, сэр. Я же не дура. Разумеется, я девственница.

– Подумайте хорошенько. Если обнаружится, что вы сказали неправду…

– Ради всего святого, Америка никогда в жизни даже не гуляла с мальчиками! – не выдержала мама.

– Вот именно.

Я ухватилась за ее слова, надеясь, что они положат конец обсуждению.

– Очень хорошо. Вам остается только поставить вот здесь свою подпись в подтверждение вашего заявления.

Я закатила глаза, но повиновалась. Я была рада, что Иллеа существует, ведь от этой земли не осталось практически камня на камне, но все эти нормы начинали меня душить. Они, как незримые цепи, сковывали по рукам и ногам. Законы о том, кого можно любить, а кого нет, расписки в собственной непорочности – все это любого могло довести до белого каления.

– Теперь я должен ознакомить вас с правилами. Они очень просты, и у вас не должно возникнуть никаких сложностей с их выполнением. Если появятся какие-либо вопросы, спрашивайте, не стесняйтесь. – Он поднял глаза от стопки бумаг и посмотрел на меня.

– Хорошо, – пробормотала я.

– Вам запрещается самовольно покидать пределы дворца. Вы можете это сделать исключительно по распоряжению принца. Даже король и королева не имеют права заставить вас уехать. Им позволено довести до сведения принца, что они не одобряют вашу кандидатуру, но все решения относительно того, кто уходит, а кто остается, он принимает единолично. Временны́е рамки проведения Отбора не ограничены. Он может как завершиться в считаные дни, так и растянуться на многие годы.

– На многие годы?! – ужаснулась я.

При мысли о столь долгом отсутствии я едва не потеряла самообладание.

– Не переживайте. Вряд ли принц позволит Отбору сильно затянуться. Сейчас он должен продемонстрировать решительность, иначе произведет неблагоприятное впечатление. Но в том случае, если он все же примет такое решение, вы должны будете оставаться во дворце столько времени, сколько принцу потребуется, чтобы сделать выбор.

Мой страх, вероятно, отразился у меня на лице, потому что мама похлопала меня по руке. Тощий даже бровью не повел.

– Вы не должны искать встреч с принцем. Он сам позовет вас на свидание, если того пожелает. Исключение – если присутствуете на крупном мероприятии, где находится и он. Но вам запрещено приближаться к нему без приглашения. Хотя никто не требует от вас дружбы с остальными тридцатью четырьмя конкурсантками, вы не должны затевать ссоры с ними и умышленно причинять им вред. Если вы будете уличены в рукоприкладстве или оказании на другую участницу морального давления, в воровстве или любых действиях, способных ухудшить ее личные отношения с принцем, он вправе немедленно исключить вас из конкурса. Романтические отношения с кем-либо еще, кроме принца Максона, не допускаются. Если вы будете замечены в любовной переписке с кем-нибудь из ваших прежних знакомых или в отношениях с третьим лицом во дворце, это считается государственной изменой и карается смертной казнью.

На этом месте закатила глаза уже мама, хотя, пожалуй, именно этот пункт у меня тревогу не вызывал.

– Если вы будете уличены в нарушении какого-либо закона Иллеа, то понесете соответствующее наказание. Ваш статус участницы Отбора не освобождает вас от ответственности перед законом. Запрещается носить любую одежду и принимать любую пищу, кроме той, что вам предоставят во дворце. Эта мера продиктована соображениями безопасности и должна неукоснительно соблюдаться. По пятницам вы будете принимать участие в съемках репортажей для «Вестей столицы». Время от времени, но всегда по предварительному уведомлению, видео- и фотосъемка будет производиться и во дворце. Вам надлежит вести себя учтиво и не препятствовать съемкам ваших взаимоотношений с принцем. Вашей семье будет выплачиваться компенсация за каждую неделю вашего пребывания во дворце. Первый чек получите уже сегодня. Кроме того, в случае, если не станете победительницей, вам окажут содействие в адаптации к жизни после Отбора. Вам предоставят персонального помощника, который не только поможет в последних приготовлениях к отъезду во дворец, но и в поисках нового жилья и рабочего места после окончания конкурса. – Если вы попадете в десятку финалисток, вас причислят к Элите. После этого ознакомят с особенностями внутреннего распорядка и обязанностями, которые налагает положение принцессы. Пытаться разузнать что-либо ранее не разрешается. С настоящего момента вам присваивается статус Тройки.

– Тройки?! – в один голос воскликнули мы с мамой.

– Да. После участия в Отборе девушкам сложно возвращаться к прежней жизни. Двойки и Тройки справлялись отлично, но Четверкам и ниже обычно приходилось трудно. Вы теперь Тройка, но все остальные члены вашей семьи по-прежнему остаются Пятерками. В случае победы вам и всем вашим родным будет присвоен статус Единиц как членам королевской семьи.

– Единиц, – слабым эхом отозвалась мама.

– В случае победы вы выйдете замуж за принца Максона и станете коронованной принцессой Иллеа, приняв на себя все права и обязанности, налагаемые этим титулом. Вы отдаете себе в этом отчет?

– Да.

Эту часть, как бы солидно она ни звучала, осознать было проще всего.

– Очень хорошо. Будьте добры, распишитесь в том, что вы ознакомлены с официальными правилами, а вы, миссис Сингер, будьте добры поставить свою подпись в расписке о том, что получили чек.

Размера суммы я не увидела, но мама даже прослезилась. Отчаянно не хотелось уезжать из дома, но я была уверена, что, даже если меня отправят обратно на следующий же день, безбедное существование на год нам обеспечено. А когда я вернусь, от желающих услышать мое пение не будет отбоя. Так что без работы не останусь. Вот только разрешат ли мне петь, ведь я теперь Тройка? Наверное, если придется выбирать из разрешенных Тройкам профессий, я стану учителем. Смогу, по крайней мере, учить музыке других.

Тощий собрал бумаги, поднялся и поблагодарил нас за уделенное время и за чай. Теперь до отъезда мне осталось пообщаться всего с одним чиновником, выделенным мне в помощь. Ему предстояло сопровождать меня из дома в аэропорт. А дальше… Дальше мне придется справляться самостоятельно.

Гость спросил, нельзя ли, чтобы я проводила его до дверей, и мама согласилась: ей не терпелось взяться за приготовление ужина. Мне не хотелось оставаться с ним наедине. Благо хоть идти было недалеко.

– И еще один момент, – сказал чиновник, уже положив пальцы на дверную ручку. – Вообще-то, это не совсем правило, но с вашей стороны было бы неразумно его игнорировать. Получив приглашение от принца Максона, не следует отказываться. Что бы он вам ни предложил. Ужин, свидание, поцелуй, нечто большее – что угодно. Не противоречьте ему.

– Прошу прощения?

Не ослышалась ли я? Этот человек, который только что взял с меня расписку в непорочности, намекал на то, что я должна расстаться с ней, едва Максону стоит об этом заикнуться?

– Я отдаю себе отчет в том, что это звучит… неподобающе. Но вам не следует отказывать принцу ни при каких обстоятельствах. Доброго вечера, мисс Сингер.

Меня затошнило. Закон, один из тех, о которых он только что тут толковал, предписывал ждать до брака. Это был действенный способ держать в узде болезни, к тому же он препятствовал смешению каст. Незаконнорожденных выбрасывали на улицы, где они становились Восьмерками. А наказание для тех, чья незаконная связь вскрывалась, – тюремное заключение. Даже если у кого-то возникало просто подозрение, можно было провести несколько ночей в камере. Да, это помешало мне пойти на близость с тем, кого я любила, и тогда я переживала из-за этого. Но теперь, когда между мной и Аспеном все кончено, оставалось радоваться, что я вынуждена была блюсти себя.

Я была вне себя от ярости. Разве не стоит моя подпись под документом, где говорилось о неизбежности наказания в случае нарушения закона? Статус участницы Отбора не освобождает от ответственности, вот как он это сформулировал. Зато статус принца, видимо, освобождает. Я вдруг почувствовала себя грязной, ничтожнее любой Восьмерки.

– Америка, милая, это к тебе, – пропела мама.

Я тоже слышала звонок, но открывать не пошла. Окажись это очередной желающий получить автограф – не выдержала бы.

Пройдя по коридору, я завернула за угол и замерла. На пороге с охапкой полевых цветов стоял Аспен.

– Америка, привет, – сдержанным, почти деловым тоном поздоровался он.

– Привет, – слабым голосом отозвалась я.

– Это от Камбер с Селией. Они желают тебе удачи.

Он приблизился и протянул цветы. Букет от его сестер, не от него.

– Как мило с их стороны! – воскликнула мама.

Я почти и забыла, что она тоже в комнате.

– Аспен, ты очень кстати. – Я пыталась говорить так же отчужденно, как и он. – С этими сборами у меня в комнате все вверх дном. Ты не мог бы помочь прибрать?

В присутствии моей матери он не мог не согласиться. Как правило, Шестерки не отказывались от предложенной работы. Мы в этом смысле вели себя точно так же.

У него дернулись желваки, но он кивнул.

Мы пошли по коридору в комнату. Сколько раз я воображала, как Аспен переступит порог моего прибежища! Могла ли я представить, при каких обстоятельствах суждено сбыться этой мечте?

Я толкнула дверь в комнату, и Аспен расхохотался.

– Ты что, собаку подрядила заниматься сборами?

– Заткнись! Я не могла найти одну вещь. – Но я невольно улыбнулась.

Он принялся наводить порядок и складывать футболки. Я, разумеется, помогала.

– Ты что, ничего из этого не берешь? – прошептал он.

– Нет. С завтрашнего дня я смогу одеваться только в то, что мне будут выдавать во дворце.

– Ого!

– Сестры расстроились?

– Вообще-то, нет. – Он изумленно покачал головой. – Как только они увидели на экране твое лицо, все в доме словно помешались. Они без ума от тебя. Особенно моя мать.

– Твоя мама мне нравится. Она у тебя такая добрая.

Мы молча прибирались дальше. Комната мало-помалу приобретала свой обычный вид.

– Фотография… – начал он. – Ты на ней такая красивая.

Мне больно было слышать это от него. Это нечестно с его стороны. После того, как он так со мной обошелся.

– Это все из-за тебя.

– Что?

– Просто я думала, что ты вот-вот сделаешь мне предложение, – севшим голосом произнесла я.

Аспен немного помолчал, подбирая слова.

– Я хотел, но теперь это уже не имеет значения.

– Нет, имеет. Почему ты мне не сказал?

Он потер шею, очевидно что-то решая.

– Я ждал.

– Чего?

Чего он мог ждать?

– Призыва.

Это действительно проблема. Призыв мог обернуться как благом, так и наоборот. В Иллеа призыву подлежали все лица мужского пола, достигшие установленного законом возраста. Солдат выбирали случайным образом дважды в год, чтобы охватить всех, кому исполнилось девятнадцать за последние полгода. Повинность отбывали на протяжении четырех лет, демобилизовывались в двадцать три. Скоро настанет черед Аспена.

Мы, разумеется, говорили о службе, но всерьез никогда ее в расчет не брали. Наверное, нам обоим казалось, если мы не будем обращать внимание на призыв, то и он нас проигнорирует.

Плюс мобилизации был в том, что, становясь военным, ты автоматически получал статус Двойки. Правительство обучало тебя и потом платило пенсию до конца жизни. Оборотной стороной медали являлась непредсказуемость: никто не мог знать заранее, куда его пошлют. Но от родной провинции всегда отправляли подальше. Видимо, считалось, что со знакомыми людьми ты будешь более снисходительным. Можно было очутиться во дворце или в полицейском управлении другого штата. Или в армии, в боевых частях. Из тех, кто попал на войну, домой возвращались очень немногие.

Если мужчина не женился до призыва, он почти всегда старался с этим повременить. Иначе в лучшем случае он обрекал свою жену на четырехлетнюю разлуку, в худшем – на раннее вдовство.

– Я не хотел так с тобой поступать, – прошептал он.

– Понимаю.

Он распрямил плечи и попытался сменить тему:

– И что же тогда ты берешь во дворец?

– Минимум одежды, чтобы было что надеть, когда меня наконец попросят на выход. Кое-какие фотографии и книги. Музыкальные инструменты, сказали, есть во дворце. Так что все уместилось вот в этот рюкзак.

Комната обрела аккуратный вид, а собранный рюкзак почему-то стал казаться огромным. Цветы, которые принес Аспен, выглядели такими яркими по сравнению с моими унылыми вещами. Или, может, просто это я все воспринимала блеклым… Теперь все было кончено.

– Негусто, – заметил он.

– Мне никогда не нужно было много, чтобы быть счастливой. Я думала, ты это знаешь.

Он закрыл глаза.

– Америка, не надо. Я поступил так, как было правильно.

– Правильно? Аспен, ты убедил меня, что у нас есть будущее. Ты заставил меня полюбить тебя. А потом уговорил принять участие в этом треклятом конкурсе. Ты знаешь, что меня отсылают во дворец практически как игрушку на потеху Максону?

Он стремительно обернулся ко мне:

– Что?

– Мне не положено отказывать ему. Ни в чем.

Лицо Аспена потемнело. Руки сжались в кулаки.

– Даже… Даже если он не захочет жениться на тебе… он может…

– Вот именно.

– Прости меня. Я не знал. – Он несколько раз глубоко вздохнул. – Но если он выберет тебя… Это будет хорошо. Ты заслуживаешь счастья.

Это стало последней каплей. Я влепила ему пощечину и прошипела:

– Ты идиот! Ненавижу! Я любила тебя! Мне был нужен ты и только ты!

В глазах у него блеснули слезы, но мне было уже все равно. Он причинил мне достаточно боли, теперь была моя очередь.

– Мне пора, – сказал он и развернулся к выходу.

– Постой. Я с тобой не рассчиталась.

– Америка, ты не должна мне платить. – Он снова двинулся к двери.

– Аспен Леджер, не смей уходить! – крикнула я.

И он замер, наконец сконцентрировав все внимание на мне.

– Когда ты будешь Единицей, этот навык очень тебе пригодится.

Если бы не его глаза, я могла бы принять эти слова за шутку, а не за оскорбление.

Я лишь молча покачала головой и, подойдя к письменному столу, вытащила все деньги, которые заработала. И сунула ему в руки все до последнего гроша.

– Америка, я их не возьму.

– Куда ты денешься? Мне они не нужны, а тебе очень даже. Если ты когда-нибудь меня любил, ты используешь их. Твоя гордыня натворила уже достаточно бед.

Я почувствовала, как в нем словно что-то сломалось. Он прекратил сопротивляться.

– Прекрасно.

– И вот еще. – Я заглянула под кровать, вытащила оттуда склянку с центами и высыпала их ему в ладонь. Одна непокорная монетка, видимо выпачканная чем-то липким, приклеилась ко дну и никак не хотела вытряхиваться. – Они всегда были твоими. Держи.

Теперь у меня не осталось ничего, что принадлежало бы ему. А когда он от отчаяния потратит все медяки, у него не останется ничего, что принадлежало бы мне. У меня защемило сердце. На глазах выступили слезы, и я глубоко вздохнула, чтобы подавить рвущееся рыдание.

– Мер, прости меня. Удачи!

Он сунул деньги в карман и выбежал из комнаты.

Я почти ожидала истерики. Думала, что буду судорожно, взахлеб плакать, но вместо этого по щеке медленно скатились всего несколько крохотных слезинок.

Потянувшись, чтобы поставить склянку на полку, я снова заметила маленькую прилипшую монетку. Я поддела ее пальцем, и она отклеилась. Теперь она одиноко болталась на дне, позвякивая. Звук был глухой и надтреснутый, он отозвался эхом в груди. Я не знала, хорошо это или плохо, но я все еще под властью любви к Аспену. Пока, по крайней мере. А может, и никогда не освобожусь. Я приоткрыла рюкзак, сунула туда склянку и застегнула.

Мэй проскользнула в комнату. Я проглотила дурацкую таблетку из тех, что предписывалось принимать каждый день, и мы с сестрой уснули в обнимку. На меня наконец-то снизошло благословенное отупение.

Глава 7

На следующее утро я облачилась в униформу Избранной: черные брюки, белая блузка, в волосах цветок, символизирующий провинцию, – лилия. Туфли надо было выбрать самой. Я остановилась на поношенных красных лодочках на плоской подошве. Решила, следует с самого начала дать всем понять, что приличной принцессы из меня не выйдет.

Скоро пришло время отправляться на площадь. Во всех провинциях сегодня должен был состояться ритуал проводов кандидаток в столицу. Не сказала бы, что я ждала собственную церемонию с нетерпением. Мне не улыбалось торчать на сцене перед целой толпой. Вся затея казалась дурацкой уже потому, что из соображений безопасности меня должны были везти на машине, хотя до площади всего каких-то две мили.

День не задался с самого утра. Кенна с Джеймсом приехали меня проводить, что со стороны сестры было очень мило, учитывая большой срок ее беременности. Кота тоже заехал, хотя его присутствие внесло дополнительное напряжение. Пока мы шли от дома до предоставленной нам машины, Кота двигался медленнее всех, чтобы немногочисленные фотографы и доброжелатели могли хорошенько его разглядеть. Папа только головой покачал.

Единственным утешением стала Мэй. Она взяла меня за руку и попыталась пробудить энтузиазм. Мы продолжали поддерживать друг друга, когда вступили на запруженную людьми площадь. Казалось, вся Каролина пришла проводить меня в путь. Ну или, по крайней мере, посмотреть, из-за чего вся шумиха.

Стоя на сцене, я четко видела границы между кастами. Маргарета Стайнс была Тройкой, и ее родители смотрели на меня волком. Тенайл Диггер – Семерка, и она посылала мне воздушные поцелуи. Высшие касты выглядели так, как будто я украла что-то, что по праву принадлежало им. Четверки и ниже радовались за меня – девушку из низов, которой повезло возвыситься. Вдруг я поняла, как много значу для всех собравшихся, хотя для каждого это было что-то свое.

Подняв голову, я попыталась сосредоточиться на лицах. Я была исполнена решимости справиться со своей задачей как можно блистательнее. Стать лучшей, высшей из низших. Мое участие в этой затее вдруг приобрело смысл. Америка Сингер – борец за права угнетенных каст.

К микрофону подошел мэр и начал витиеватую речь:

– Сегодня Каролина чествует очаровательную дочь Магды и Шалома Сингер, только что получившую титул леди, – Америку Сингер!

Толпа разразилась приветственными криками и аплодисментами. Кто-то бросил на сцену цветы.

Я слушала, улыбалась и помахивала рукой. Потом принялась оглядывать собравшихся, но на этот раз уже с иной целью.

Хотелось в последний раз увидеть его лицо. Я не знала, придет он или нет. Вчера он сказал, что я очень красивая, но держался еще более отстраненно и сдержанно, чем тогда в домике на дереве. Все было кончено, я понимала это. Но нельзя же любить человека почти два года и забыть в один миг.

Мне пришлось несколько раз обвести взглядом собравшихся, прежде чем я увидела его. И тут же об этом пожалела. Аспен стоял позади Бренны Батлер, небрежно обнимая ее за талию и улыбаясь.

Наверное, некоторые люди все же способны на мгновенную амнезию.

Бренна была Шестеркой примерно моего возраста. Довольно симпатичной, насколько я могла судить, хотя внешне у нас с ней не было совершенно ничего общего. Надо полагать, свадьба и семейная жизнь, на которую он откладывал деньги, встречаясь со мной, теперь достанутся ей. Грядущий призыв, видимо, его тоже больше не волновал. Она улыбнулась ему и отошла к родным.

Неужели Бренна с начала нашего романа ему нравилась? Может, он все это время встречался с ней каждый день, а я была девушкой, которая раз в неделю кормила его и осыпала поцелуями? Мне вдруг пришло в голову, что его жизнь вовсе не ограничивалась уборкой или нудной канцелярской работой, как он об этом рассказывал.

Я была слишком сердита, чтобы плакать.

К тому же у меня были поклонники, которые жаждали внимания. Так что, ничем не дав Аспену понять, что заметила его, я вновь обратила взгляд на восторженные лица собравшихся. Я широко улыбнулась и снова замахала рукой. Не доставлю Аспену удовольствия разбить мне сердце во второй раз. Это из-за него я здесь очутилась, и теперь осталось лишь извлекать из своего положения преимущества.

– Дамы и господа, я призываю вас вместе со мной приступить к церемонии проводов Америки Сингер, нашей любимой Дочери Иллеа! – провозгласил мэр.

За спиной небольшой оркестр заиграл национальный гимн.

И снова раздались приветственные возгласы и полетели цветы. Внезапно мэр зашептал мне на ухо:

– Ты не хочешь сказать что-нибудь всем этим людям?

Я не знала, как ответить «нет» так, чтобы не показаться невежливой.

– Спасибо, но я так взволнована, что, наверное, не сумею.

Он накрыл мои руки ладонями:

– Ну разумеется, моя милая девочка. Не волнуйся, я обо всем позабочусь. Во дворце учат подобным вещам. Тебе это не помешает.

Мэр принялся рассказывать собравшимся о моих качествах, стыдливо упомянув о том, что для Пятерки я очень умна и привлекательна. Он производил впечатление человека неплохого, но даже самые хорошие представители высших каст порой вели себя невоспитанно.

Я обвела взглядом толпу и вновь наткнулась на Аспена. На его лице застыла мука. Полная противоположность выражению, которое я видела несколько минут назад, когда он обнимал Бренну. Очередная игра? Я отвела взгляд.

Мэр закончил говорить, я улыбнулась, и толпа вновь разразилась овациями, как будто он только что произнес самую великолепную речь в истории человечества.

Внезапно оказалось, что уже пора расставаться. Мици, приставленная ко мне помощница, велела быстро и без лишнего шума попрощаться с родными, после чего мы пройдем обратно к машине и отправимся в аэропорт.

Прижав меня, Кота сказал, что гордится мной. Потом, нимало не стесняясь, велел упомянуть о его творчестве в разговоре с принцем Максоном. Я вежливо вывернулась из его объятий.

Кенна расплакалась.

– Мы и так почти не видимся. Что же будет, когда ты уедешь? – всхлипывала она.

– Не волнуйся. Я быстро вернусь.

– Как же! Ты самая красивая девушка во всей Иллеа. Он влюбится в тебя!

Почему все вокруг считали, что дело только в красоте? Может, конечно, оно и так. Видимо, принцу Максону нужна вовсе не спутница жизни, с которой есть о чем поговорить, а лишь смазливая мордашка. Я поежилась, примерив на себя такое будущее. Впрочем, в Отборе участвовали куда более привлекательные девушки.

Кенну обнимать было неудобно: мешал большой живот, но мы все-таки с этим справились. Джеймс, которого я на самом деле толком и не знала, тоже со мной попрощался. Затем настал черед Джерада.

– Будь хорошим мальчиком, ладно? Попробуй игру на пианино. Готова спорить, у тебя талант. Когда вернусь, проверю, чему ты без меня научился.

Джерад лишь молча кивнул, внезапно погрустнев. Потом обхватил меня худенькими руками:

– Америка, я люблю тебя.

– И я тоже тебя люблю. Не грусти. Я скоро буду дома.

Он снова кивнул, но скрестил руки на груди и надулся. Я и не предполагала, что он так воспримет мой отъезд. Зато Мэй вела себя совершенно предсказуемо. Она едва не подскакивала от возбуждения.

– Ах, Америка, ты станешь принцессой! Я знаю!

– Тише! Я предпочла бы превратиться в Восьмерку и видеться с тобой каждый день. Веди себя хорошо, ради меня, и не ленись.

Она кивнула и все-таки подпрыгнула, а потом настал черед папы, едва сдерживавшего слезы.

– Папа! Не плачь. – Я прижалась к его груди.

– Послушай меня, котенок. Выиграешь или нет, для меня ты всегда будешь принцессой.

– Ох, папа!

Я наконец расплакалась. Страх, грусть, тревога, напряжение последних дней прорвались наружу после одной фразы, смысл которой заключался в том, что все это неважно.

Если я вернусь назад униженная и отвергнутая, он все равно будет мной гордиться.

Это невыносимо – знать, что тебя так любят. Во дворце меня будут окружать десятки охранников, но едва ли я могу представить место более надежное, чем отцовские объятия. Я отстранилась и потянулась к маме.

– Делай все, что тебе скажут. Постарайся перестать дуться и улыбайся. Веди себя хорошо. Держи нас в курсе. О! Я так и знала, что ты окажешься особенной.

Я понимала, что все это она говорила от любви, но сейчас мне нужно было услышать не это. Ну почему она не могла подтвердить, что я и так для нее особенная, как только что сделал папа? Но наверное, мама всегда будет хотеть большего для меня. И от меня. Возможно, это у матерей в крови.

– Леди Америка, вы готовы? – спросила Мици.

Собравшиеся на площади не видела моего лица, и я поспешно утерла слезы.

– Да. Мы закончили.

Рюкзак дожидался меня в сверкающей белой машине. Ну вот и все. Я направилась к спуску со сцены.

– Мер!

Этот голос я узнала бы где угодно.

– Америка!

Я обернулась и увидела руки Аспена. Он пробивался к сцене, расталкивая толпу. Его бесцеремонные тычки вызывали у окружающих возгласы протеста.

Наши глаза встретились.

Он остановился, глядя на меня. Его лицо было непроницаемо. Что он сейчас испытывал? Тревогу? Раскаяние? Что бы то ни было, уже слишком поздно. Я покачала головой. Хватит с меня Аспена с его играми.

– Сюда, леди Америка, – с нижней ступени позвала меня Мици.

Я не сразу отреагировала на новое имя.

– Пока, солнышко, – донесся мамин голос.

И меня повели прочь.

Глава 8

В аэропорт я приехала первой, и просто сказать, что была в ужасе, значит ничего не сказать. Эйфория от восторга толпы провожающих выветрилась, и я осталась один на один с кошмарной перспективой полета. Я пыталась взять себя в руки. Предстояло лететь вместе с тремя Избранными. Меньше всего хотелось, чтобы случился приступ паники у них на глазах.

Я уже выучила имена, лица и касты всех Избранных. Вначале это было чем-то вроде психотерапии, призванной меня успокоить. То же самое и с фрагментами их биографий. Я разглядывала приветливые лица, пытаясь найти девушек, с которыми смогу общаться, пока буду находиться во дворце. У меня никогда не было настоящих подруг. В детстве большую часть времени я играла с Кенной и Кота. Обучала меня мама на дому, она же была единственной, с кем я работала. Когда старшие брат и сестра стали жить самостоятельно, я посвятила себя Мэй и Джераду. И Аспену…

Но с Аспеном мы никогда не были просто друзьями. С того самого мгновения, как узнала его, я влюбилась.

А теперь он держал за руку другую девушку.

Повезло, что оказалась одна. На глазах у других претенденток я бы не справилась со слезами. Все внутри болело. И поделать тут ничего нельзя.

Как я вообще здесь очутилась? Еще месяц назад моя жизнь казалась чем-то незыблемым, а теперь от нее не осталось и камня на камне. Все новое и незнакомое. Новый дом, новая каста, новая жизнь. И все из-за дурацкого листка бумаги с фотографией. Мне хотелось сесть и рыдать, оплакивая все, что я потеряла.

Интересно, среди других девушек были еще такие, кто грустил? Полагаю, все, кроме меня, торжествовали. И мне тоже необходимо хотя бы делать вид, что торжествую, потому что все будут смотреть на меня.

Я собралась с духом, готовясь к тому, что меня ожидало, и приказала себе быть храброй. Что же до пережитого, то пусть все останется в прошлом. Дворец будет моим убежищем. Никогда больше не произнесу имя бывшего возлюбленного – ни вслух, ни про себя. Ему не дозволено сопровождать меня туда. Это мое личное правило в предстоящем маленьком приключении.

Назад дороги нет.

Аспен, прощай!

Примерно через полчаса в зале ожидания появились еще две девушки в таких же белых блузках и черных брюках, как у меня, и в сопровождении помощниц, которые тащили за ними сумки. Обе улыбались в подтверждение моей мысли о том, что я единственная из Избранных, пребывавшая в подавленном настроении.

Настало время исполнить свой зарок. Я изобразила улыбку и поднялась, чтобы пожать им руки.

– Привет, – произнесла я бодрым голосом. – Я Америка.

– Знаю! – отозвалась девушка справа, блондинка с карими глазами.

Я немедленно опознала в ней Марли Теймс из Кента, Четверку. Я протянула руку, но Марли даже не подумала пожать ее, а вместо этого с ходу заключила меня в объятия.

– Ой! – пискнула я.

Такой встречи я не ожидала. Хотя по фотографии Марли производила впечатление девушки дружелюбной и искренней, мама всю последнюю неделю твердила, что я должна рассматривать других конкурсанток как врагов. Ее агрессивное отношение отчасти передалось и мне. Так что я предполагала столкнуться в лучшем случае с обычной вежливостью от девушек, настроенных бороться со мной на смерть за человека, который не был мне нужен. А вместо этого меня кинулись обнимать.

– Я Марли, а это Эшли.

Ну да, Эшли Бруйетт из Алленса, Тройка. У нее тоже были белокурые волосы, но намного светлее, чем у Марли. И глаза ярко-голубые, на кротком, очень нежном лице. Рядом с Марли она казалась хрупкой.

Обе были с севера. Наверное, потому и приехали вместе. Эшли ограничилась тем, что сдержанно помахала рукой и улыбнулась. Не знаю, что послужило тому причиной: то ли застенчивость, то ли настороженность. А может, дело в том, что она была Тройкой и умела правильно себя вести.

– Как мне нравятся твои волосы! – воскликнула Марли. – Жаль, что у меня не рыжие. Ты с ними прямо огонь! Я слышала, у всех рыжеволосых вредный характер. Это правда?

Хотя день был хуже некуда, живость Марли оказалась такой заразительной, что я против воли заулыбалась шире.

– Не думаю. Ну, то есть иногда я могу быть вредной, но у моей сестры тоже рыжие волосы, а она настоящий ангел.

И мы принялись легкомысленно болтать о вещах, которые нас бесили, и о тех, что всегда способны улучшить настроение. Марли любила смотреть фильмы, я тоже, только мне редко это удавалось. Потом разговор перешел на актеров и на то, какие они все невозможные красавцы, что было довольно странно, поскольку в самом ближайшем будущем нам всем предстояло стать подружками Максона. Участие в разговоре Эшли ограничивалось тем, что она время от времени подхихикивала. Если мы задавали ей прямой вопрос, она коротко отвечала и вновь пряталась за сдержанной улыбкой.

Мы с Марли легко поладили, и это дало надежду, что, быть может, благодаря всей этой затее я в конце концов обзаведусь подругой. За разговором незаметно прошло, наверное, с полчаса. Мы болтали бы и дальше, если бы нас не прервал звонкий стук каблуков. Как по команде, мы повернули головы, и Марли сглотнула, разинув рот.

К нам направлялась роскошная брюнетка в темных очках. В волосах у нее была маргаритка, но не простая, а выкрашенная в алый цвет, чтобы сочеталась с оттенком помады. Она покачивала бедрами при ходьбе, и чеканный перестук трехдюймовых каблуков еще больше подчеркивал ее уверенную походку. В отличие от Марли и Эшли она не улыбалась. Но отнюдь не потому, что была чем-то расстроена. Нет, просто сосредоточилась на запугивании соперниц одним своим появлением. И на кроткую Эшли все именно так и подействовало.

– Ох нет, – выдохнула она, глядя на приближающуюся новенькую.

Меня эта девица, в которой я опознала Селесту Ньюсом из Клермонта, Двойку, не тревожила. Она считала, что мы боремся за один и тот же приз, но трудно обойти того, кому эта награда и даром не нужна.

Селеста наконец-то подошла к нам, и Марли пискнула:

– Привет!

Она собиралась вести себя дружелюбно, несмотря на все попытки устрашения. Но Селеста лишь смерила ее взглядом и вздохнула.

– Когда мы улетаем? – осведомилась она.

– Не знаем, – отозвалась я без намека на страх в голосе. – Это ты всех задерживала.

Ей такой ответ не понравился, и я тоже удостоилась оценивающего взгляда. Результат явно не произвел на нее впечатления.

– Прошу прощения, слишком много было желающих со мной проститься. Ничего не могла с этим поделать. – Она широко улыбнулась, как будто само собой разумелось, что все обязаны ей поклоняться.

И в окружении вот таких девиц мне очень скоро предстоит оказаться. Класс!

Тут, как по заказу, из двери слева вышел мужчина:

– Я слышал, все четверо наших Избранных уже в сборе?

– Ну да, – медоточивым голосом ответила Селеста.

Пилот явно подпал под действие ее чар, это было видно по глазам. Ага. Значит, вот какую игру она затеяла.

Он немного помедлил, потом решительно перешел к делу:

– Ладно. Дамы, если вы будете так любезны проследовать за мной, я отведу вас на самолет и он доставит вас в новый дом.

Перелет, в реальности оказавшийся ужасным только на взлете и посадке, продлился несколько не слишком утомительных часов. Нам предложили фильмы и закуски, но мне хотелось лишь смотреть в иллюминатор. Я разглядывала страну с высоты, потрясенная тем, какой она оказалась огромной.

Селеста весь полет проспала, что я восприняла как маленькую удачу. Эшли разложила откидной столик и строчила письма о своем приключении. Захватить с собой бумагу было очень предусмотрительно с ее стороны. Мэй наверняка хотела бы узнать об этой части моего путешествия, хотя оно и никак не было связано с принцем.

– Она такая утонченная, – шепнула мне Марли, кивнув на Эшли. Мы с ней сидели друг против друга в обитых плюшем креслах передней части самолета. – С самой нашей встречи она сама благопристойность. С ней нелегко будет состязаться, – вздохнула она.

– Нельзя так думать, – отозвалась я. – Да, ты попытаешься дойти до конца, но не стоит стараться перещеголять других. Нужно просто быть самой собой. Кто знает, может, Максону по вкусу более раскованные девушки.

Марли задумалась.

– Наверное, в этом есть рациональное зерно. Правда, мне трудно представить, как она может кому-то не понравиться. Она ужасно добрая. И такая красавица! – Я кивнула в знак согласия, и Марли понизила голос до шепота: – Зато Селеста…

Я закатила глаза и покачала головой.

– Знаю, знаю. Прошел всего час, а я уже жду не дождусь, когда ее отправят домой.

Марли прикрыла рот ладошкой и прыснула:

– Не хочу злословить, но она такая агрессивная. А ведь Максона еще даже нет в поле зрения. Я немного нервничаю по этому поводу.

– Брось, такие девицы очень быстро вылетят из соревнования.

Марли снова вздохнула:

– Очень надеюсь. Иногда я мечтаю, чтобы…

– Что?

– В общем, мне хочется, чтобы Двойки на своей шкуре испробовали, каково это, когда с тобой обращаются так, как они с нами.

Я кивнула. Никогда даже в мыслях не ставила себя на одну ступень с Четверками, но, наверное, с этой точки зрения мы были в одинаковом положении. Если ты не Двойка или Тройка, вопрос заключался лишь в степени бедности.

– Спасибо, что поговорила со мной, – сказала Марли. – Я боялась, что каждая будет сама за себя, но вы с Эшли оказались очень милыми. Может, все не так страшно. – В ее голосе звенела надежда.

Я сомневалась, но улыбнулась в ответ. У меня не было причин отталкивать Марли или быть грубой с Эшли. Остальные девушки могли и не оказаться такими приветливыми.

Приземлившись, в сопровождении охранников мы в тишине двинулись на выход. Но едва двери распахнулись, как нас встретил оглушительный рев.

Терминал оказался битком набит людьми, которые подпрыгивали и кричали. Для нас была расстелена золотистая ковровая дорожка, огороженная с обеих сторон шнурами на столбиках. Вдоль этого коридора на равном расстоянии друг от друга размещались охранники, цепкими взглядами прочесывавшие толпу и готовые броситься в атаку при малейшем намеке на опасность. Неужели для них не нашлось более важного занятия?

К счастью, нашу процессию возглавляла Селеста, которая тут же замахала рукой. Я мгновенно поняла, что это и есть правильная реакция, а втягивать голову в плечи, как собиралась поступить, вовсе не стоит. А поскольку каждое наше движение ловили видеокамеры, я еще раз порадовалась, что не шла первой.

Толпа обезумела от восторга. Нам предстояло жить в непосредственной близости от этих людей, и всем им не терпелось поскорее увидеть прибывающих конкурсанток. Одна из нас должна в будущем стать их королевой.

Я закрутила головой: со всех концов запруженного терминала слышалось: «Америка! Америка!» Некоторые в руках держали плакаты с моим именем. Я была поражена. Среди этих людей, не принадлежащих к моей касте и не имеющих отношения к моей провинции, были те, кто надеялся, что я стану победительницей. При мысли о том, что я не собираюсь оправдать их надежды, у меня слегка засосало под ложечкой.

На мгновение я опустила голову и увидела девочку, прижатую к ограждению. Ей было не больше двенадцати. В руках она держала плакат с надписью «Рыжие рулят!» и маленькой короной в углу. По всему фону были разбросаны крошечные звездочки. Я единственная рыжая среди конкурсанток, и волосы у нас с ней примерно одинакового оттенка.

Девочка хотела получить автограф. Еще кто-то рядом с ней мечтал со мной сфотографироваться, а его сосед жаждал пожать руку. Так что я прошла практически вдоль всей шеренги, пару раз обернувшись, чтобы пообщаться с людьми по другую сторону ковровой дорожки.

Здание аэропорта я покинула последней, и остальным девушкам пришлось минут двадцать меня дожидаться. Честно говоря, задержалась бы еще, если бы не прибыл самолет со следующей партией претенденток, и я решила, что невежливо занимать их время.

Усаживаясь в машину, увидела, как Селеста закатила глаза, но мне было наплевать на это. Сложно было поверить, что я оказалась способна с такой скоростью адаптироваться к тому, что еще первоначально казалось столь пугающим. Справилась с проводами, новыми знакомствами, с полетом и со встречей с поклонниками. И не допустила ни одного промаха.

А еще подумала о камерах, размещенных повсюду в аэропорту, и представила, как родные смотрят репортаж о моем прибытии по телевизору. Я надеялась, что они будут мной гордиться.

Глава 9

Быстро выяснилось, что многолюдная встреча в терминале только прелюдия. Обочины дорог, ведущих во дворец, были запружены толпами людей, выкрикивающих восторженные возгласы. Как это ни печально, нам не разрешили опустить стекла, чтобы поприветствовать их. Охранник на переднем сиденье сказал, что мы должны воспринимать себя как продолжение королевской семьи. Многие обожали нас, но могли найтись и такие, кто не прочь причинить зло и нанести тем самым удар принцу. Или монархии.

Машина с затемненными стеклами была специально переоборудована так, что два ряда сидений в задней части смотрели друг на друга. Я сидела с Селестой, а напротив – Эшли и Марли. Марли сияла, глядя в окно, и причины этого были очевидны. Ее имя мелькало на многих плакатах. Невозможно было сосчитать, сколько у нее поклонников.

Имя Эшли встречалось на плакатах почти так же часто, как имя Селесты, и куда чаще, чем мое собственное. Эшли, леди до мозга костей, отнеслась к тому, что фаворитка публики не она, спокойно. Селеста же явно пребывала в раздражении.

– Как думаешь, что эта Четверка сделала? – зашептала она мне на ухо, когда Марли и Эшли заговорили о доме.

– В каком смысле?

– Ну, чтобы добиться такой популярности. Думаешь, кого-нибудь подкупила? – Девушка остановила холодный взгляд на Марли, как будто мысленно оценивала ее.

– Она же Четверка, –с сомнением отозвалась я. – Откуда деньги?

Селеста прищелкнула языком:

– Я тебя умоляю. Деньги не единственный способ для женщины заплатить за то, что ей хочется, – бросила она и отвернулась к окну.

До меня не сразу дошло, на что она намекает, но когда поняла, стало неуютно. Не потому, что такая чистая душа, как Марли, никогда не додумалась бы переспать с кем-нибудь ради того, чтобы вырваться вперед, – ей не пришло бы в голову нарушить закон, – но я начала осознавать, что жизнь в королевском доме может оказаться куда более ужасной, чем я себе представляла.

На подъезде к дворцу у меня не получилось хорошенько его рассмотреть, но стены я заметила. Они были покрыты светло-желтой штукатуркой и казались очень-очень высокими. Сверху на стене по обе стороны широких ворот, открывшихся при нашем приближении, стояли охранники. Мы въехали на усыпанную гравием длинную дорогу, которая огибала фонтан и вела к парадному входу, где нас уже поджидали встречающие.

Едва поздоровавшись, две женщины подхватили меня под руки и потащили внутрь.

– Прошу прощения за такую спешку, мисс, но ваша группа выбилась из графика, – сказала одна.

– Ах, боюсь, это все я виновата. Слегка заболталась в аэропорту.

– Общались с народом? – изумилась вторая.

Женщины переглянулись с выражением, которого я не поняла, потом принялись называть помещения, мимо которых мы проносились.

Справа, сообщили они, располагается столовая, а слева – Главный зал. Краешком глаза я заметила за стеклянными дверями раскинувшийся сад и пожалела, что нельзя остановиться. Не успела я осознать, куда мы направляемся, как они уже втащили меня в огромное помещение, кишащее бегающими туда-сюда людьми.

Толпа расступилась, и я увидела ряды зеркал с сидящими перед ними девушками, которым делали прически и маникюр. На стойках висела одежда, а зал то и дело оглашался возгласами вроде: «Я нашла нужный оттенок!» и «Это будет ее полнить!»

– А вот и они! – К нам приближалась дама, явно наделенная властью. – Я Сильвия. Мы разговаривали по телефону, – вместо приветствия бросила она и перешла к делу: – Сначала о главном. Нам нужны фотографии «до». Идите сюда. – Она указала на стул в углу перед однотонным задником. – Не обращайте внимания на камеры. Мы готовим специальный репортаж о вашем преображении. Когда закончим, все девушки в Иллеа захотят выглядеть как вы.

И в самом деле, по залу перемещалось несколько съемочных групп, снимавших крупным планом туфли конкурсанток и одновременно интервьюировавших претенденток. Как только нас сфотографировали, Сильвия принялась отдавать распоряжения:

– Отведите леди Селесту к кабинке номер четыре, леди Эшли к пятой… В десятой, судя по всему, уже закончили. Доставьте леди Марли туда, а леди Америку в шестую.

– А вот и наш объект, – произнес приземистый темноволосый мужчина, усаживая меня в кресло с номером шесть на спинке. – Нам нужно поговорить о вашем образе.

– О моем образе?

Зачем мне какой-то искусственный образ? Разве я очутилась здесь не благодаря тому, какая есть?

– Ну и кого мы будем из вас делать? С вашими рыжими волосами можем превратить вас в роковую обольстительницу, но если хотите приглушить эту черту, мы тоже справимся, – протараторил он буднично.

– Я не собираюсь ничего в себе исправлять в угоду человеку, которого не знаю.

«И который мне уже не нравится», – добавила я про себя.

– Бог ты мой. Никак мы имеем дело с личностью? – протянул он таким тоном, каким обычно говорят с детьми.

– А разве каждый из нас не личность?

Темноволосый улыбнулся:

– Что ж, прекрасно. Мы не станем менять ваш образ, а лишь слегка его облагородим. Вам не помешает придать немного блеска, но отвращение ко всему фальшивому вполне может оказаться здесь вашим главным козырем. Помните об этом, моя дорогая. – Он похлопал меня по спине и отошел, а ко мне тут же кинулась группка помощниц.

Я не догадывалась, что, говоря о блеске, он подразумевал буквальное значение этого слова. Женщины принялись натирать мое тело скрабом, потому что, по всей видимости, не ожидали, что я способна достойно справиться с этой задачей самостоятельно. Затем каждый открытый миллиметр кожи сдобрили лосьонами и маслами, после чего я заблагоухала ванилью. По словам девушки, которая меня обрабатывала, это был один из любимых запахов Максона.

Покончив с приданием блеска и гладкости коже, девушки занялись ногтями. Их подстригли и отполировали, а загрубевшую кутикулу волшебным образом удалили. Я сказала, что не люблю накрашенные ногти, но вид у них стал такой разочарованный, что я позволила им накрасить ногти на ногах. Оттенок лака выбрали нейтральный, так что получилось не слишком ужасно.

Покончив с моими ногтями, они занялись другой претенденткой, а я осталась сидеть в кресле, дожидаясь следующего раунда наведения красоты. Проходившая мимо съемочная группа поймала в объектив мои руки.

– Не шевелитесь! – приказала какая-то женщина и сощурилась на мою кисть. – У вас что, ногти вообще ничем не накрашены?

– Да.

Она со вздохом сделала снимок и двинулась дальше.

У меня тоже вырвался тяжелый вздох. Краешком глаза я заметила что-то, промелькнувшее справа от меня. Я оглянулась и увидела девушку, которая сидела, невидяще глядя прямо перед собой и покачивая ногой под балахонистой накидкой, в которую ее закутали.

– У тебя все в порядке? – спросила я.

Мой вопрос вывел ее из оцепенения.

– Мне хотят осветлить волосы, – вздохнула она. – Сказали, так будут лучше сочетаться с тоном кожи. Наверное, я просто нервничаю.

Девушка выдавила усмешку, и я ухмыльнулась в ответ.

– Ты ведь Сози?

– Угу. – Теперь она улыбнулась уже по-настоящему. – А ты Америка? – (Я кивнула.) – Слышала, ты приехала вместе с этой Селестой. Кошмарная девица!

Я закатила глаза. С тех пор как нас привезли, Селеста едва ли не каждые десять минут принималась вопить на весь зал на очередную бедную служанку, требуя от нее то принести что-нибудь, то не путаться под ногами.

– Не то слово, – пробормотала я, и мы обе прыснули. – По-моему, у тебя очень красивые волосы.

Они и правда были роскошными: не слишком темные и не слишком светлые, при этом очень густые.

– Спасибо.

– Если тебе не хочется их перекрашивать, ты и не должна.

Сози улыбнулась, но по ее глазам я видела, что она не может понять, пытаюсь ли я быть дружелюбной или хочу подложить ей свинью. Не успела она ничего ответить, как нас обеих окружили команды стилистов и принялись так громко перекликаться, что разговаривать стало невозможно.

Мои волосы вымыли, ополоснули с кондиционером, нанесли увлажняющую и разглаживающую маску. Пряди были длинными и ровными – обыкновенно меня стригла мама, и это было самое большее, что она была в состоянии изобразить. К тому моменту, когда надо мной закончили колдовать, волосы укоротились на несколько дюймов и оказались подстрижены слоями. Мне это понравилось: они прямо заиграли по-новому. Некоторым девушкам сделали светлые прядки. Я узнала, что это называется «мелирование». Других, как Сози, перекрасили полностью. Но стилисты и я сошлись во мнении, что с моими волосами ничего подобного делать не следует.

Хорошенькая девушка сделала мне макияж. Я попросила ее не усердствовать, и вышло очень мило. Многие другие Избранные, когда их накрасили, стали выглядеть старше, младше или просто красивее. Я же по-прежнему выглядела сама собой. Селеста, разумеется, осталась верна себе – настояла на ярком макияже.

На время всех этих манипуляций на меня надели халат. Когда стилисты закончили надо мной работать, меня подвели к рядам стоек с одеждой. Я увидела табличку со своим именем на штанге с недельным запасом платьев. Видимо, брюки носить будущим принцессам нельзя.

В конце концов я остановила выбор на кремовом платье. Оно оставляло открытыми плечи, подчеркивало талию, а длиной было чуть выше колена. Девушка, помогавшая мне одеться, назвала его дневным. Сказала, что вечерние платья уже ждут в моей комнате, а чуть позже туда же доставят и эти. Она приколола мне на грудь серебряную брошку с поблескивающим на ней моим именем. В качестве последнего штриха было предложено обуть туфли на каблуках, которые служанка почему-то именовала «рюмочками», и я отправилась делать снимок «после». Оттуда меня послали в одну из четырех кабинок, установленных вдоль стены. В каждой имелось кресло с задником, напротив же – установлена камера.

Я уселась, как велели, и стала ждать. Подошла женщина с пластиковой папкой с зажимом и попросила немного потерпеть, пока она найдет мое досье.

– Что вы снимаете? – поинтересовалась я.

– Специальный репортаж о вашем преображении. Сегодня вечером в эфир пойдет сюжет о прибытии претенденток, преображение покажут в среду, а в пятницу вы появитесь в «Вестях столицы». Люди видели ваши фотографии, им известны кое-какие подробности из ваших анкет. – Она нашла нужные бумаги и прикрепила их поверх остальных к папке, затем сплела пальцы и продолжила: – Мы хотим, чтобы они по-настоящему болели за вас. А для этого зрители должны узнать вас лучше. Так что сейчас возьмем у вас небольшое интервью, а в пятницу вы как следует выложитесь в «Вестях». Главное, не надо стесняться нас при встрече: мы будем появляться не каждый день, но время от времени все же станем попадаться вам на глаза.

– Ладно, – кротко согласилась я.

Мне страшно не хотелось общаться со съемочными группами. Их присутствие казалось таким назойливым.

– Значит, вас зовут Америка Сингер, верно? – спросила она в следующую секунду после того, как на камере зажегся красный огонек.

– Да.

Я старалась говорить уверенно, чтобы никто не догадался, как нервничаю.

– Если честно, на мой взгляд, в вашем облике мало что изменилось. Можете рассказать нам, в чем заключалось ваше сегодняшнее преображение?

Я задумалась.

– Мне сделали стрижку слоями. – Я провела пальцами по рыжим прядям, наслаждаясь мягкостью, которую они приобрели в руках профессионалов. – Мне это нравится. А еще меня намазали ванильным лосьоном, и теперь я пахну как десерт, – сообщила я и понюхала собственный локоть.

Женщина рассмеялась:

– Как это мило. И платье очень вам идет.

– Спасибо, – поблагодарила я, оглядывая новый наряд. – В обычной жизни я не слишком-то часто ношу платья, так что мне понадобится время, чтобы привыкнуть.

– Верно, – сказала интервьюерша. – Вы одна из трех Пятерок, попавших в Отбор. Ну и как ощущения?

Я задумалась в поисках подходящего слова, которое передало бы все переживания прошедшего дня. От разочарования на площади и восторга полета до приятельства с Марли.

– Это было удивительно.

– Полагаю, вам предстоит еще немало удивительных дней.

– Надеюсь, они, по крайней мере, будут не такими суматошными, как сегодняшний, – вздохнула я.

– Вы уже составили какое-то мнение о своих соперницах?

Я сглотнула:

– Все девушки очень милые.

За одним исключением.

– Хм. – Похоже, подтекст моих слов от нее не укрылся. – А что по поводу преображения? Вам не внушает опасений чей-нибудь новый образ?

Я обдумала этот вопрос. «Нет» прозвучало бы самоуверенно, «да» – жалобно.

– Стилистам отлично удалось подчеркнуть индивидуальность каждой девушки.

Она улыбнулась и сказала:

– Хорошо, достаточно.

– Это все?

– Нам нужно уместить все тридцать пять интервью в полтора часа, так что этого будет за глаза.

– Ладно.

Что ж, все не так плохо.

– Спасибо, что уделили нам время. Можете присесть вон на тот диван, к вам сейчас подойдут.

Я пересела на большой полукруглый диван в углу. На нем разместились две девушки и вполголоса переговаривались. Я принялась оглядываться по сторонам. В это время объявили, что на подходе последняя партия, и вокруг кабинок снова началась суета. Я так засмотрелась, что не сразу заметила, как рядом опустилась Марли.

– Марли! Ничего себе, какие у тебя теперь волосы!

– Ага. Мне их нарастили. Как думаешь, Максон будет доволен?

Вид у нее был неподдельно встревоженный.

– Ну конечно! Разве есть на свете мужчина, который останется равнодушен к роскошной блондинке? – лукаво улыбнулась я.

– Америка, ты такая милая. Не зря ты понравилась всем тем людям в аэропорту.

– Ой, я просто пыталась быть приветливой. Ты тоже с ними разговаривала, – возразила я.

– Да, но и вполовину не столько, сколько ты.

Я опустила голову, немного смущенная такими восторгами по поводу вещей, которые казались само собой разумеющимися. Подняв глаза, я обернулась к двум другим девушкам, сидевшим рядом с нами. Мы с Эммикой Брасс и Самантой Лоуэлл не были представлены друг другу, но я знала, кто они такие. Они как-то странно на меня смотрели. Прежде чем я успела задуматься, в чем может быть дело, к нам подошла Сильвия.

– Ну как, девушки, закончили? – Она взглянула на часы, потом посмотрела на нас. – Сейчас я устрою вам небольшую экскурсию, а после провожу в отведенные вам комнаты.

Марли захлопала в ладоши, и мы вчетвером поднялись. Сильвия сообщила, что помещение, в котором нас приводили в порядок, именуется Женским залом. Обыкновенно там коротала досуг королева с фрейлинами и несколькими родственницами.

– Привыкайте к этому залу: вы будете проводить здесь много времени. Сейчас мы прошли Главный зал, который обычно используется для вечеринок и банкетов. Если бы вас было больше, вы питались бы именно здесь. Но для тридцати пяти человек вполне хватит обычной столовой. Давайте ненадолго заглянем туда.

Нам показали стол, за которым вкушала пищу королевская семья. Мы будем размещаться за длинными столами, установленными по обе стороны от него узкой буквой «П». Каждой отвели строго определенное место, помеченное изящной карточкой. Мне выпало сидеть рядом с Эшли и Тайни Ли, которую я уже видела в Женском зале, а напротив оказалась Крисс Эмберс.

Мы вышли из столовой, спустились по лестнице и увидели зал, откуда передавали «Вести столицы». Потом мы поднялись обратно, и наша провожатая кивнула на двери кабинета, в котором большую часть времени работали король с Максоном. Нам туда нельзя.

– Кроме того, вы не должны подниматься на третий этаж. Там находятся личные покои членов королевской семьи, и вход строго воспрещен. Ваши спальни расположены на втором этаже. Вы будете занимать большую часть комнат для гостей. Однако волноваться не о чем: места во дворце хватит для всех посетителей. Эти двери выходят во внутренний сад. Приветствую, Гектор, Марксон.

Двое охранников коротко кивнули в ответ. До меня не сразу дошло, что высокая арка справа – боковая дверь в Главный зал, а значит, Женский зал прямо за углом. Я возгордилась своей догадливостью. Дворец представлялся мне чем-то вроде роскошного лабиринта.

– Вы не должны ни при каких обстоятельствах выходить из дворца, – продолжала Сильвия. – В дневное время вы имеете право гулять в саду, но только с разрешения. Эта мера продиктована соображениями безопасности. Как бы мы ни старались, повстанцам иногда удается проникнуть на территорию дворца.

Я похолодела.

Мы завернули за угол и по величественной лестнице поднялись на второй этаж. Ноги утопали в мягких коврах. Сквозь высокие окна лился свет, в воздухе пахло цветами и солнцем. Стены украшали портреты королей прошлого и немногочисленных американских и канадских лидеров древних времен. Во всяком случае, так мне показалось. Никаких корон на них не было.

– Ваши вещи уже в комнатах. Если обстановка придется вам не по душе, просто скажите служанкам. У каждой из вас их три, и они тоже ожидают вас в комнатах. Служанки помогут вам разобрать вещи, если это необходимо, а также переодеться к ужину. Перед ужином вас соберут в Женском зале для съемок специального выпуска «Вестей столицы». На следующей неделе всех покажут по телевизору. Сегодня передадут репортаж о том, как вас провожали дома и встречали здесь. Судя по всему, будет очень интересно. Имейте в виду, принц Максон пока ничего еще не видел. Он будет смотреть то же самое, что и все граждане Иллеа. Завтра вас представят ему официально. Вечером состоится общий ужин со всеми девушками, так что представится возможность перезнакомиться, а с завтрашнего дня начнутся игры!

Я сглотнула. Слишком много правил, слишком много людей. Хотелось оказаться в одиночестве с моей скрипкой.

Мы прошли по второму этажу, по пути разводя девушек по комнатам. Мне досталась комната в конце коридора, по соседству со спальнями Бариель, Тайни и Дженны. Хорошо, что не на самом проходе, как Марли. Может, тут будет хоть немного спокойней.

Когда Сильвия удалилась, я открыла дверь и была встречена взволнованными восклицаниями трех девушек. Одна шила что-то в углу, две другие наводили чистоту в уже и без того безупречном помещении. Они поспешили мне навстречу и представились: Люси, Энн и Мэри, но я практически сразу же забыла, кто есть кто. Пришлось пустить в ход весь свой дар убеждения, чтобы уговорить их уйти. Я не хотела быть невежливой, они ведь так рвались услужить, но мне необходимо было побыть вдали от людей.

– Я просто хочу немного вздремнуть. Уверена, вы тоже сбились с ног со всеми этими приготовлениями. Так что советую вам отдохнуть самим и дать полежать мне. Только, пожалуйста, разбудите меня, когда придет время спускаться к ужину.

Последовала сумятица из благодарностей и поклонов, от которых я тщетно отмахивалась, и меня наконец оставили одну. Лучше от этого не стало. Я попыталась растянуться на постели, но каждая клеточка, казалось, была напряжена, не давая расслабиться, – слишком уж я во все это не вписывалась.

В углу дожидались скрипка вкупе с гитарой и совершенно роскошным роялем, но я не смогла заставить себя подойти к ним. В изножье кровати оказался рюкзак, который я предусмотрительно закрыла на замочек с секретом. Но разбирать его сил не осталось. Я знала, что в шкафу, в комоде и в ванной меня ждут заботливо приготовленные вещи, но идти смотреть тоже не хотелось.

Я просто неподвижно лежала. Когда служанки легонько постучали в дверь, показалось, что прошло лишь несколько минут. Я впустила их и, несмотря на внутренний протест, позволила себя одеть. Они так радовались, помогая, что у меня не хватило духу снова попросить их уйти.

Они закололи мне волосы и подновили макияж. Платье, которое, как и весь остальной гардероб, было сшито их руками, оказалось темно-зеленым, длиной в пол. Если бы не туфли на каблуках, я наступала бы на подол. Ровно в шесть постучала Сильвия, чтобы проводить меня и моих соседок в фойе у лестницы. Мы дождались остальных и лишь тогда двинулись вниз в Женский зал. Марли заметила меня и подошла.

Стук тридцати пяти пар каблуков по мраморным ступеням походил на изысканный марш. Некоторые перешептывались, но большинство девушек молчали. Проходя мимо столовой, я отметила, что двери закрыты. Видимо, там сейчас ужинала королевская семья. Наслаждалась последней трапезой в семейном кругу.

Казалось странным находиться здесь на положении их гостей и при этом до сих пор не быть лично знакомым ни с одним из них.

С тех пор как мы покинули Женский зал, он успел преобразиться. Зеркала и стойки с одеждой убрали. По всей комнате расставили кресла и столики, а также очень уютные на вид диваны. Марли поймала мой взгляд, кивнула в сторону одного из них, и мы присели.

Когда все разместились, включили телевизор. Шли «Вести». Новости были самые обычные: поправки к бюджету, сводки с театра военных действий, очередное нападение повстанцев на Востоке, а последние полчаса были отданы Гаврилу с комментариями к кадрам о сегодняшнем дне участниц Отбора.

– Вот мисс Селеста Ньюсом прощается со своими многочисленными поклонниками в Клермонте. Народ больше часа не желал отпускать свою очаровательную землячку.

Селеста самодовольно улыбнулась, глядя на собственное изображение на экране. Она сидела рядом с Бариель Пратт, такой светлой блондинкой, что ее прямые, как стрелы, волосы до талии казались белыми. Кроме того, она обладала поистине огромной грудью, которая буквально выходила из берегов декольте. Не глазеть на нее было очень сложной задачей.

Бариель была красавицей, но привычной, шаблонной красоты. Примерно в том же духе, что и у Селесты. При взгляде на эту парочку, сидевшую бок о бок, в голове у меня почему-то всплыла поговорка про врагов, которых нужно держать ближе друзей. Думаю, каждая сразу же выделила другую как свою самую опасную соперницу.

– Другие конкурсантки со Среднего Запада ничуть не уступали ей в популярности. Сдержанные и утонченные манеры Эшли Бруйетт с первого взгляда выдали в ней леди. Проходя сквозь толпу, она продемонстрировала скромную и грациозную манеру держаться, схожую с манерой самой королевы. Зато Марли Теймс из Кента поразила провожающих живым характером, с блеском исполнив под аккомпанемент оркестра национальный гимн. – На экране замелькали кадры с улыбающейся Марли, обнимающей на прощание земляков. – Несколько человек из тех, кого мы опросили за сегодняшний день, отметили ее как свою безусловную фаворитку.

Марли придвинулась ко мне и стиснула руку. Решено: теперь я болела за Марли.

– Одним самолетом с мисс Теймс в столицу прилетела Америка Сингер, одна из трех Пятерок, прошедших в финал Отбора.

На экране я почему-то выглядела значительно лучше, чем чувствовала себя в момент съемки. Мне вспоминалась лишь печаль, с которой я вглядывалась в собравшуюся толпу. Однако на кадрах, которые выбрали для репортажа, я выглядела зрелой и любящей дочерью. Сцена прощания с отцом вышла особенно красивой и трогательной.

Еще большей неожиданностью стали кадры из аэропорта.

– Мы знаем, что при Отборе касты не имели никакого значения, и, похоже, леди Америку не стоило недооценивать. После приземления в Анджелесе леди Сингер покорила сердца собравшихся, останавливаясь, чтобы сфотографироваться с поклонниками, дать им автограф и просто переброситься парой слов со всеми желающими. Мисс Америка Сингер не боялась замарать ручки, а многие полагают, что это качество необходимо нашей будущей принцессе.

Все взгляды устремились на меня. В них было то же самое непонятное выражение, которое я днем заметила у Эммики с Самантой. Внезапно я поняла, что было в их глазах. Мои намерения не имели никакого значения. Они не знали, что мне все это не нужно. Они видели угрозу и явно хотели избавиться от конкурентки.

Глава 10

За обедом я сидела, уткнувшись в тарелку. В Женском зале легко было сохранять присутствие духа, когда рядом находилась Марли, которая считала меня милой. Но здесь, зажатая с двух сторон людьми, чья ненависть, казалось, исходила от них волнами, я струсила. Подняла глаза лишь однажды, чтобы немедленно увидеть, как Крисс Эмберс угрожающе крутит вилку. А Эшли, утонченная Эшли, сидела с сощуренными глазами и не разговаривала со мной. Мне захотелось поскорее сбежать в комнату.

Я никак не могла взять в толк, почему все это для них столь важно. Ну понравилась я людям, и что? Все равно здесь, во дворце, плакаты и приветственные возгласы не имели никакого значения.

Теперь я не знала, то ли чувствовать себя польщенной, то ли злиться. Поэтому сосредоточилась на еде. Бифштекс в последний раз я ела на Рождество несколько лет назад. Знаю, мама выжала из своих кулинарных способностей максимум, но ее бифштекс не шел ни в какое сравнение с этим. Этот был такой сочный, нежный и ароматный! Хотелось спросить у окружающих, доводилось ли им есть в жизни что-то вкуснее. Если бы Марли сидела рядом, я спросила бы. Я украдкой обвела зал взглядом. Марли негромко болтала с соседками.

Как ей это удается? Разве в том же самом ролике ее не провозгласили одной из безусловных фавориток? Как она смогла расположить к себе остальных?

На десерт принесли фрукты с ванильным мороженым. Ничего подобного я прежде не пробовала. Если это еда, чем же я питалась до сего момента? Я подумала о Мэй, такой же сластене. Она была бы в восторге от этого десерта. Сестре бы тут точно понравилось.

Нам не разрешалось выходить из-за стола, пока все не закончат трапезу, а после ужина всем без исключения предписывалось отправляться прямиком в постель.

– С утра вам предстоит знакомство с принцем Максоном. Вы должны выглядеть как можно лучше, – поучала Сильвия. – Он ведь станет мужем одной из вас.

Кое-кто из девушек при этих словах не удержался от вздоха.

На этот раз стук каблуков казался тише. Мне не терпелось скорее избавиться от собственных туфель. И от платья тоже. В рюкзаке лежал прихваченный из дома комплект одежды, и я размышляла, не надеть ли его – просто для того, чтобы на миг почувствовать себя самой собой.

Мы поднялись и разделились. Девушки начали расходиться по комнатам. Марли потянула меня в сторонку.

– У тебя все в порядке? – спросила она.

– Да. Просто некоторые из девушек так странно смотрели на меня за ужином.

Мне не хотелось выглядеть в ее глазах нытиком.

Она улыбнулась.

– Я такие вещи игнорирую. Дома у меня есть одна знакомая, которая прямо из себя выходить начинает, если ей не удалось кого-то достать. Так что не волнуйся, – сказала она. – Главное – не подавать виду, что они действуют тебе на нервы.

– Они и не действуют.

– Я почти верю тебе, но не до конца. – Она негромко рассмеялась; в тихом коридоре этот теплый смех быстро затих. – Думаешь, утром мы с ним уже познакомимся? – перескочила на более важную для нее тему Марли.

– Нет, если честно, не верится.

Максон казался обитающим во дворце привидением: все о нем знали, но в лицо никто не видел.

– Что ж, желаю тебе удачи назавтра.

Ее слова прозвучали искренне.

– Марли, я желаю тебе еще большей удачи. Уверена, принц Максон будет более чем счастлив познакомиться с тобой. – В подкрепление своих слов я сжала ее руку.

Она улыбнулась робко и радостно и скрылась за дверью.

Когда я добралась до нашего закутка, дверь в комнату Бариель все еще была открыта, и я услышала, как она неразборчиво что-то говорила служанке. Затем захлопнула дверь перед самым моим носом.

Вот спасибо.

Мои служанки, разумеется, поджидали в спальне, чтобы помочь вымыться и раздеться. Ночная рубашка – нечто невесомое и прозрачное зеленого цвета – уже лежала на кровати. К счастью, никто не стал трогать мой рюкзак.

Действовали они умело и решительно. Процедура отхода ко сну была определенно отработана до автоматизма, но при этом девушки никуда не спешили. Наверное, все это было призвано расслабить меня, однако я с трудом удержалась, чтобы не отослать их прочь. Не торопясь, они вымыли мне руки, расшнуровали платье и прикололи снятую с него серебряную брошку с именем к ночной рубашке. И все эти манипуляции, вызывавшие у меня острый приступ стеснительности, они сопровождали нескончаемыми вопросами. Я старалась отвечать так, чтобы не показаться невежливой.

Да, я наконец-то познакомилась со всеми остальными девушками. Нет, они оказались не слишком разговорчивы. Да, ужин фантастический. Нет, с принцем меня познакомят только завтра. Да, я здорово устала.

– И мне очень помогло бы прийти в себя, если бы я какое-то время побыла в одиночестве, – добавила я, надеясь, что они поймут намек. Заметив разочарование на их лицах, я попыталась подсластить пилюлю: – Вы очень мне помогли. Просто я привыкла к тишине. А сегодня я только и делаю, что общаюсь.

– Но, леди Сингер, мы приставлены к вам для того, чтобы помогать. Это наша работа, – сказала главная из троих.

Кажется, это ее звали Энн. Девушка, похоже, отлично знала свое дело. Мэри производила впечатление легкомысленной, а Люси, судя по всему, была просто застенчива.

– Я действительно очень благодарна вам за все, и мне непременно понадобится ваша поддержка утром. Но сегодня вечером мне совершенно необходимо немного прийти в себя. Если вы на самом деле хотите мне добра, просто дайте побыть одной, это пойдет мне на пользу. И я уверена: если вы тоже хорошо отдохнете, нам всем утром от этого будет только лучше.

Девушки переглянулись.

– Ну, наверное, – согласилась Энн.

– Одна из нас должна оставаться здесь, пока вы спите. На тот случай, если вам вдруг что-то понадобится.

Люси явно нервничала, как будто боялась решения, которое я могу принять. Время от времени она слегка вздрагивала, что я сочла проявлением застенчивости.

– Если мне что-то понадобится, я позвоню в колокольчик. Ничего страшного. И потом, я все равно не смогу спать, если буду знать, что на меня кто-то смотрит.

Они обменялись скептическими взглядами. Я знала способ положить этому конец, хотя пускать его в ход мне не хотелось, но иначе спор грозил затянуться.

– Вы ведь должны исполнять все мои желания? – (Они с надеждой кивнули.) – Тогда я приказываю вам отправляться отдыхать. И приходите утром. Пожалуйста.

Энн улыбнулась. Похоже, она начинала меня понимать.

– Да, леди Сингер. Увидимся утром. – Девушки сделали книксен и бесшумно выскользнули из комнаты.

Энн оглянулась, прежде чем выйти. Похоже, я оказалась не совсем такой, как она ожидала. Впрочем, это ее, кажется, не огорчило.

Как только они скрылись за дверью, я сбросила нарядные домашние туфельки и с наслаждением ступила босыми ногами на пол. Это было так приятно и естественно. Я разобрала рюкзак и спрятала его в массивный шкаф; это не заняло много времени. Домашний комплект одежды остался на дне рюкзака. Раскладывая вещи, я заодно и на новые платья полюбовалась. Их оказалось не так уж и много. Примерно на неделю. Наверное, у других было столько же. Зачем шить дюжину платьев девушке, которая может на следующий день выбыть из конкурса?

Взяла немногочисленные фотографии родных, которые захватила с собой, и засунула их за раму зеркала. Оно было такое широкое и высокое, что позволяло любоваться отражением в полный рост. Я привезла с собой небольшую шкатулку с безделушками – сережками, лентами и ободками для волос, которые особенно любила. Скорее всего, здесь они покажутся совсем простенькими, но эти украшения были мне так дороги, что я не могла не взять их. Немногочисленные захваченные с собой книжки обосновались на удобной полке у выхода на балкон.

Я приоткрыла балконную дверь и увидела сад. Сквозь заросли змеились тропинки, виднелись фонтаны и скамейки. Повсюду пестрели цветы, а каждая живая изгородь была безукоризненно подстрижена. За этим вылизанным пятачком земли пролегала неширокая открытая полоса, а за ней начинался густой лес. Он уходил так далеко, что невозможно было определить, ограничивается он дворцовыми стенами или нет. Я на миг задумалась, зачем он нужен, потом принялась разглядывать последнюю вещь из дома, которую держала в руке.

Склянку с позвякивающей монеткой. Я несколько раз перекатила ее в ладонях, слушая, как медяшка скользит по стеклянным бокам. Зачем я вообще притащила ее сюда? Чтобы напоминала мне о том, что я никогда не смогу иметь?

При мысли, что любовь, которую я несколько лет взращивала в моем тайном уютном мирке, теперь навсегда для меня потеряна, перехватило горло. После всех волнений это стало последней каплей. Я не знала, какое постоянное место будет здесь у моей склянки, а пока поставила ее на столик у кровати.

Приглушила свет, забралась на постель поверх роскошных одеял и уставилась на монетку. Я позволила себе быть печальной. Позволила себе думать о нем.

Как же так вышло, что я лишилась столь многого за такое непродолжительное время? Разлука с семьей, переезд в незнакомое место и расставание с любимым – этих событий с лихвой хватило бы на сценарий нескольких лет жизни, а не одного дня.

Интересно, что́ все-таки он хотел сказать перед отъездом? Ему неудобно было произнести это вслух перед всеми – вот единственный вывод, к которому я смогла прийти. Неужели это было что-то про нее?

Я уткнулась в банку.

Вдруг он пытался извиниться? Накануне вечером я хорошо его отчитала. Может, дело в этом?

Или хотел сказать, что в его жизни началась новая глава? Вот спасибо-то! Как будто я сама этого не видела.

А может, наоборот, что он не считал прошлую главу жизни завершенной? И до сих пор меня любил?

Я отгородилась от этой мысли глухой стеной. Нельзя было позволить надежде прорасти в душе. Сейчас необходимо его ненавидеть. Гнев должен дать мне силы идти вперед. Очутиться как можно дальше от него на как можно более долгий срок – отчасти я руководствовалась этим соображением, когда ехала сюда.

Но росток надежды затоптать было не так-то просто. А вместе с надеждой подняла голову и тоска по дому. Как бы хотелось, чтобы Мэй украдкой пробралась ко мне в постель, как она это иногда делала. Следом пришел страх, что другие девушки жаждут избавиться от меня и предпримут новые попытки унизить. А за ним – тревога при воспоминании о том, что меня будут показывать по телевизору на всю страну все время, пока я здесь нахожусь. И ужас от осознания того, что меня могут убить в угоду чьим-то политическим амбициям. Все эти мысли обрушились слишком стремительно, чтобы бедный издерганный рассудок смог их переварить.

Перед глазами все поплыло. Я не сразу поняла, что плачу. Дыхание перехватывало. Меня трясло. В панике я вскочила и бросилась на балкон. С щеколдой справилась не сразу, но в конце концов все-таки удалось. Я надеялась, что на свежем воздухе приду в себя, но лучше не стало. Дыхание оставалось затрудненным и поверхностным.

Вырваться на свободу мне не удалось. Прутья балконной решетки удерживали надежнее всякой клетки. А дворец со всех сторон опоясывала высокая стена с охранниками на наблюдательных вышках. Мне необходимо было попасть наружу, но помощи искать не у кого. Отчаяние отнимало последние силы. Я взглянула на лес – сплошная зеленая масса. Развернулась и бросилась прочь.

Перед глазами все плыло от слез, но я все-таки распахнула двери и помчалась по единственному знакомому коридору, не обращая внимания ни на живописные полотна, ни на гобелены, ни на позолоту. Я едва заметила охранников. Я не ориентировалась во дворце, но знала, что если спущусь по лестнице и поверну в нужную сторону, то увижу массивные стеклянные двери, ведущие в сад. Мне нужно было добраться до этих дверей.

Я слетела по величественной лестнице, шлепая босыми ногами по мраморным ступеням. По пути миновала еще нескольких охранников, но ни один из них меня не остановил, пока я не достигла цели.

Как и днем, по обе стороны от дверей стояли навытяжку два гвардейца, и когда я попыталась пробежать мимо, один из них заступил дорогу, преградив выход какой-то похожей на копье штуковиной.

– Прошу прощения, мисс, но вам придется вернуться в свою комнату, – непреклонным тоном произнес он.

Несмотря на то что говорил он совсем негромко, в тишине коридора его голос показался мне громоподобным.

– Нет… Нет… Мне нужно… выйти…

Язык у меня заплетался, мне не хватало воздуха.

– Мисс, вы должны сейчас же вернуться в свою комнату.

Ко мне направлялся второй охранник.

– Пожалуйста.

Я начала задыхаться. Мне стало страшно, что я вот-вот потеряю сознание.

– Я… я не могу дышать…

Пошатнулась и упала на руки охраннику, который пытался оттеснить меня от дверей. Копье упало на пол. Я цеплялась за гвардейца, с каждой попыткой все больше теряя силы.

– Отпустите ее! – послышался еще один голос, молодой, но властный.

Моя голова не то повернулась, не то мотнулась в ту сторону, откуда он доносился. Это был принц Максон. Из-за угла, под которым я на него смотрела, выглядел он немного необычно, но я узнала его по прическе и деревянной манере держаться.

– Ваше высочество, она не удержалась на ногах. Хотела выйти в сад.

Вид у первого охранника, пока он объяснял все принцу, был нервозный. Если бы оказалось, что он причинил мне вред, ему было бы несдобровать. Я ведь теперь достояние Иллеа.

– Откройте двери.

– Но… ваше высочество…

– Откройте двери и выпустите ее. Живо!

– Сию секунду, ваше высочество.

Первый охранник закопошился, доставая ключи. Продолжая находиться все в том же странном положении, я услышала, как они звякнули, потом щелкнул замок. Принц с опаской наблюдал за моими попытками встать. Потом в лицо ударил свежий воздух, придав необходимые силы. Я высвободилась из рук стражей и как пьяная побрела в сад.

Я немного пошатывалась, но, даже если это и выглядело неизящно, меня это ничуть не заботило. Нужно было во что бы то ни стало вырваться из дворцовых покоев. Я подставила лицо теплому ветру, ощутила босыми ногами траву. Каким-то образом даже явления природы производили здесь впечатление чего-то искусственного. Хотелось добежать до деревьев, но ноги отказались нести меня дальше. Я упала перед небольшой каменной скамьей и осталась сидеть на земле, пачкая изысканный зеленый пеньюар и уронив голову на сложенные на скамью руки.

По лицу тихо струились слезы. Каким образом я здесь очутилась? Как позволила всему этому случиться? Во что я здесь превращусь? Удастся ли мне вернуть себе хотя бы частичку прежней жизни? На все эти вопросы я не знала ответов. И главное, была совершенно бессильна что-либо изменить.

Я слишком глубоко ушла в свои мысли и сообразила, что не одна, лишь когда принц Максон заговорил:

– Дорогая, вам нехорошо?

– Я вам не дорогая. – Подняв голову, я сердито сверкнула глазами. Он безошибочно распознал в моем взоре и тоне неприязнь.

– Чем я вас обидел? Разве я не дал вам то, чего вы хотели?

Принц был искренне озадачен моей реакцией. Наверное, воображал, что мы все молимся на него и благословляем судьбу за то, что он есть на свете.

Я ответила ему бесстрашным взглядом, хотя эффект, должно быть, несколько смазало заплаканное лицо.

– Прошу прощения, дорогая, вы намерены продолжить лить слезы? – От этой перспективы ему явно было не по себе.

– Не смейте называть меня так! Я ничуть не более дорога вам, чем остальные тридцать четыре незнакомки, которых вы держите тут взаперти.

Принц подошел ближе. Очевидно, мои бессвязные высказывания ничуть его не оскорбили. Просто вид сделался какой-то задумчивый. Любопытно было видеть это выражение у него на лице.

Для мужчины он двигался очень грациозно, и вид у него, когда он расхаживал вокруг, был непринужденный. При мысли о том, как по-дурацки все это выглядит, моя решимость слегка поколебалась. Он наглухо упакован в отутюженный костюм, а я полураздета. Если бы его титул не нагнал на меня достаточно страха, это сделала бы его манера держаться. Должно быть, ему нередко приходилось иметь дело с расстроенными людьми, потому что ответил он мне с исключительным спокойствием:

– Это несправедливое утверждение. Мне все вы дороги. Вопрос лишь в том, чтобы выяснить, которая из вас станет дорога наипаче других.

– Наипаче? Вы в самом деле только что сказали «наипаче»?

– Боюсь, что да, – фыркнул он. – Простите, это издержки моего образования.

– Образование, – пробормотала я, закатив глаза. – Бред какой-то.

– Извините? – переспросил он.

– Это все какой-то бред! – выкрикнула я, отчасти обретя прежнее мужество.

– Что именно?

– Это состязание! Все это вообще! Вы что, никогда в жизни никого не любили? Как вы собираетесь выбирать себе жену? Неужели вы на самом деле такой пустоголовый?

Я поерзала на месте. Чтобы облегчить положение, он присел на скамейку, так что я перестала выворачивать шею. Но я была слишком расстроена, чтобы испытывать благодарность.

– Отдаю себе отчет в том, что могу производить такое впечатление и что вся эта затея может казаться не более чем дешевым развлечением. Но в моем мире я постоянно нахожусь под наблюдением. И не так часто общаюсь с женщинами. Те немногие, с кем я все-таки встречаюсь, в большинстве своем дочери дипломатов, и обычно беседовать нам практически не о чем. Не говоря уже о том, что мы вообще далеко не всегда говорим на одном языке. – Максон, видимо, пытался пошутить, потому что весело рассмеялся. Мне смешно не было. Он откашлялся. – При таких обстоятельствах я не имел возможности влюбиться. А вы?

– Имела, – произнесла я буднично и тут же пожалела о своих словах. Это было нечто очень личное, никак его не касающееся.

– Значит, вам повезло, – с завистью в голосе произнес он.

Подумать только. Единственное, в чем я могла дать фору принцу Иллеа, оказалось именно тем, что я надеялась здесь забыть.

– Мои мать и отец познакомились таким же образом и вполне счастливы. Я тоже надеюсь найти свою суженую. Женщину, которую полюбит народ Иллеа, способную стать моей спутницей и помогать принимать лидеров других государств. Половинку, которая подружится с моими друзьями и разделит мои радости и тревоги. Я готов найти свою жену.

Что-то в его голосе задело меня за живое. В его тоне не было ни тени сарказма. Вся эта затея, которая казалась мне нелепым развлекательным шоу, для него – единственный шанс обрести счастье. Второго тура в этой игре не предусмотрено. Ну, то есть теоретически его можно устроить, но вышло бы некрасиво. Ему так отчаянно хотелось любви, он так надеялся. Я почувствовала, что неприязнь к нему тает. Очень стремительно.

– Вы вправду чувствуете себя как в клетке? – Его глаза были полны сострадания.

– Да, – ответила я тихо. И поспешно добавила: – Ваше высочество.

– Я и сам иной раз так себя ощущаю. Но вы должны признать, что это прекрасная клетка.

– Для вас. Поместите в ваш великолепный загон еще тридцать четыре человека, соревнующихся за один и тот же приз. Тогда и увидите, как это приятно.

Он вскинул брови:

– Неужели кто-то в самом деле из-за меня спорит? Разве вы не понимаете, что это я решаю?

– Вообще-то, это не совсем так. Борьба идет за разные вещи. Одни хотят вас, другие корону. И каждая воображает, будто уже поняла, как себя вести и что говорить, чтобы сделать ваш выбор очевидным.

– Ах да. Человек или корона. Боюсь, для некоторых нет никакой разницы. – Он покачал головой.

– Что ж, удачи им в этом нелегком деле, – сухо отозвалась я.

После моего саркастического замечания какое-то время царило молчание. Я поглядывала на него краешком глаза, ожидая, что он скажет. Его взгляд был устремлен куда-то на газон, лицо озабоченное. Судя по всему, эта мысль и раньше не давала ему покоя. Он вздохнул и обернулся ко мне:

– А вы за что боретесь?

– Я здесь по ошибке.

– По ошибке?

– Ага. Что-то вроде. В общем, это долгая история. Ну и вот… я здесь. Я ни на что не претендую. Мой план заключается в том, чтобынаслаждаться едой, пока вы не турнете меня отсюда.

Он громко расхохотался, согнувшись пополам и хлопая себя по коленке. В его характере причудливым образом смешались властность и добродушие.

– Вы кто? – спросил он наконец.

– Прошу прощения?

– Двойка? Тройка?

Он что, вообще не интересовался тем, кого ему подобрали?

– Пятерка.

– Ну, тогда еда, наверное, может послужить хорошим стимулом остаться. – Он снова захихикал. – Простите, здесь недостаточно света, не могу разобрать, что написано у вас на брошке.

– Меня зовут Америка.

– Что ж, прекрасно. – Максон устремил взгляд в темноту и улыбнулся каким-то своим мыслям. Видимо, что-то в этой ситуации забавляло его. – Америка, дорогая, я от всей души надеюсь, что вы найдете в этом загоне что-нибудь, что покажется вам заслуживающим борьбы. После всего произошедшего я просто представить не могу, что случится, если вы в самом деле решите вступить в битву.

Он соскользнул со скамьи и опустился на корточки рядом со мной. Его близость мешала думать. У меня путались мысли. Может, виной всему был трепет перед особой королевской крови или то, что я еще не до конца пришла в себя после истерики. В любом случае, я была слишком потрясена, чтобы протестовать, когда он взял меня за руку.

– Если вас это порадует, я сообщу прислуге, что вам разрешено посещать сад. Тогда вы сможете приходить сюда по ночам беспрепятственно. Правда, я предпочел бы, чтобы поблизости был кто-нибудь из охраны.

До чего же мне этого хотелось. Как чудесно получить хотя бы глоток свободы. Но я считала, что он не должен испытывать какие-либо иллюзии относительно моих чувств.

– Мне ничего от вас не нужно. – И выдернула пальцы из его ладони.

Он слегка опешил. Я задела его за живое.

– Как вам будет угодно. – (Мне стало жаль его. Он мне не нравился, но я не планировала его обижать.) – Вы скоро собираетесь возвращаться?

– Да, – выдохнула я, глядя себе под ноги.

– Тогда оставлю вас наедине с вашими мыслями. У дверей вас будет ждать охранник.

– Спасибо вам, э-э… ваше высочество.

Я покачала головой. Сколько раз за время нашего разговора я нарушила все мыслимые и немыслимые правила этикета?

– Дорогая Америка, вы не окажете мне одну услугу?

Принц опять взял меня за руку. Настойчивый.

Я сощурилась на него, не зная, что ответить.

– Возможно.

Он снова улыбнулся:

– Не рассказывайте об этом маленьком происшествии остальным. Официально я должен познакомиться со всеми только завтра и не хочу никого расстраивать. Хотя ваша отповедь и близко не напоминает романтическое свидание, верно?

Теперь настал мой черед веселиться.

– Да уж. – Я набрала в грудь побольше воздуха. – Буду нема как рыба!

– Благодарю вас. – Он склонился над моей рукой и коснулся ее губами. Потом аккуратно положил ее мне на колени. – Доброй ночи.

Некоторое время я остолбенело таращилась на свою руку, еще хранившую тепло поцелуя, потом обернулась к Максону, но он уже ушел, оставив меня в вожделенном одиночестве.

Глава 11

Утром я проснулась не оттого, что пришли служанки, хотя они пришли, и не от шума набиравшейся в ванну воды, хотя она набиралась. Разбудил меня свет, упавший на лицо, когда Энн раздвинула роскошные тяжелые шторы. Горничная негромко мурлыкала под нос какую-то песенку, радуясь своей работе.

Не хотелось даже шевелиться. Мне потребовалась уйма времени, чтобы прийти в себя после вчерашнего нервного срыва, и еще больше усилий для сохранения спокойствия, когда я в полной мере осознала, чем может обернуться для меня разговор в саду. Я собиралась извиниться перед Максоном, если представится случай. Но вообще-то, будет чудом, если после всего, что произошло, он даст такой шанс.

– Мисс? Вы проснулись?

– Не-е-е-ет, – промычала я в подушку.

Я совершенно не выспалась, да и из уютной постели не хотелось вылезать. Но Энн, Мэри и Люси рассмеялись над моим стоном, и этого оказалось достаточно, чтобы я улыбнулась и решила, что пора вставать.

Мне подумалось, что из всех девушек во дворце с этими тремя поладить будет легче всего. Интересно, получится у меня сделать их кем-то вроде своих наперсниц, или дворцовая выучка и правила этикета запрещают им даже такую малость, как чашку чая со мной выпить? Хотя по рождению я Пятерка, теперь меня возвысили до Тройки. А их положение выдавало во всех троих принадлежность к касте Шестерок. Впрочем, меня это вполне устраивало. Мне общество Шестерок всегда нравилось.

Я медленно прошла в гигантскую ванную комнату. Каждый шаг эхом отдавался в этом безбрежном царстве стекла и кафеля. В длинном зеркале увидела, как Люси подозрительно косится на перепачканный землей подол моей ночной рубашки. Потом его заметили бдительные глаза Энн. И Мэри. К счастью, ни одна не стала уточнять, откуда взялась грязь. Вчера, когда они забросали меня вопросами, я подумала, будто за мной шпионят, но теперь поняла, что ошиблась. Они просто искренне заботились о моем удобстве. Интерес к тому, что я делала за пределами своей комнаты – про дворцовые стены вообще молчу, – не вызвал бы ничего, кроме неловкости.

Они осторожно сняли с меня пеньюар и подвели к ванне.

Я не привыкла находиться раздетой при других – даже при маме и Мэй, – но никакого способа отвертеться не видела. Этим троим предстояло одевать меня все время, что я пробуду во дворце, так что не было иного выхода, кроме как терпеть. А что с ними станет потом? Перейдут по наследству к одной из девушек? Наверняка ведь ближе к финалу оставшимся понадобится больше внимания. Или у них есть другая работа во дворце и их просто на время от нее освободили? Спрашивать, что они делали раньше, как и намекать на то, что скоро уеду, показалось невежливым, поэтому я и не стала.

После ванны Энн высушила мне волосы и сделала красивую прическу, вплетя в нее ленты, привезенные мной из дома. Они были голубого цвета и отлично подходили к одному из дневных платьев, которое сшили служанки, так что именно его я и выбрала. Мэри сделала мне макияж, такой же легкий, как и накануне, а Люси намазала руки и ноги кремом.

Мне на выбор предложили россыпь драгоценностей, но я попросила принести мою шкатулочку. Из нее я вытащила тонкую цепочку с подвеской в виде птицы, подаренную отцом. Так как она серебряная, то хорошо сочеталась с именной брошкой. Серьги я все-таки позаимствовала из королевских запасов, но выбрала самые маленькие.

Энн, Мэри и Люси осмотрели меня с головы до ног и удовлетворенно улыбнулись. Видимо, я выглядела достаточно прилично и могла спуститься к завтраку. Они поклонились и пожелали мне удачи. Руки у Люси почему-то опять дрожали.

Я вышла в холл второго этажа, где мы все собирались накануне. Поскольку я оказалась первой, то присела на диванчик и стала ждать. Мало-помалу девушки начали подтягиваться. Все как одна смотрелись сногсшибательно. Волосы убраны в сложные прически из кос или локонов, лица тщательнейшим образом накрашены, на платьях ни единой складочки.

Для сегодняшнего дня я выбрала едва ли не самый скромный наряд, тогда как все прочие разоделись в пух и прах. Только у меня на платье не было блесток. На моих глазах две девушки вышли в холл и обнаружили, что одеты практически одинаково, после чего обе отправились менять туалеты. Все хотели выделиться, и каждая по-своему добилась этого. Даже я.

Все выглядели как Единицы. Я же была Пятеркой в красивом платье.

Я-то думала, что опаздываю, но все остальные претендентки собирались куда дольше. Даже когда явилась Сильвия, чтобы отвести нас вниз, пришлось ждать Селесту и Тайни. Причем последней понадобилось срочно ушить платье, оказавшееся великоватым.

Когда все наконец собрались, мы пошли к лестнице. На стене висело зеркало в позолоченной раме, и девушки тут же повернулись к нему, чтобы в последний раз окинуть себя взглядом. Я успела заметить свое отражение рядом с Марли и Тайни. В сравнении с ними я определенно выглядела бледно.

Зато, по крайней мере, была похожа на саму себя, и это хотя и слабое, но утешение.

Мы думали, что идем в столовую, где, как говорили, должен был состояться завтрак. Однако вместо этого нас привели в Главный зал, в котором были расставлены отдельные столики, сервированные тарелками, бокалами и столовым серебром. Только еды не наблюдалось. Ею даже и не пахло. Впереди, в закутке, я заметила диванчики. Несколько операторов с камерами с разных точек снимали наше прибытие.

Строем мы вошли в зал и расселись, кто где хотел, поскольку карточки с именами отсутствовали. Марли оказалась напротив меня, а Эшли справа. Больше я никого высматривать не стала. Судя по всему, часть девушек нашли как минимум по одной союзнице. Например, я приобрела подругу в лице Марли. Поскольку Эшли тоже расположилась рядом, я заключила, что она не против моего общества. И тем не менее заводить беседу она не спешила. Наверное, расстроилась из-за вчерашнего репортажа. С другой стороны, она и при знакомстве не была особо разговорчивой. Характер у всех разный. Я решила, что самое страшное, что она может сделать, – это не ответить, поэтому поприветствовала ее первой.

– Эшли, прекрасно выглядишь!

– Спасибо, – отозвалась она негромко. Мы обе оглянулись удостовериться, что поблизости нет операторов с камерами. Не то чтобы нам было что скрывать, просто кому понравится, когда каждый твой чих снимают? – Правда, классные драгоценности? А ты почему ничего не надела?

– Ммм… Показались слишком тяжелыми. Так что я выбрала полегче.

– Они в самом деле тяжеленные! У меня такое чувство, как будто к голове подвесили двадцать фунтов! И все равно я не смогла упустить такую возможность. Кто знает, сколько каждая из нас здесь пробудет.

Это странно. Эшли производила впечатление спокойной, уверенной в себе. С ее внешностью и манерой держаться из нее должна была выйти первоклассная принцесса. Удивительно, что она в себе сомневалась.

– Ты не убеждена в победе? – спросила я.

– Разумеется, убеждена, – прошептала она в ответ. – Просто говорить это вслух невежливо. – Она подмигнула мне, и я прыснула.

Это была оплошность. Мой смешок привлек внимание Сильвии, которая как раз вошла в зал.

– Леди никогда не возвышает голос громче нежного шепота. – Она укоризненно прищелкнула языком.

Все смолкли. Я подумала, что, наверное, камеры запечатлели мой прокол, и щеки заполыхали.

– И снова здравствуйте, девушки. Надеюсь, вы все хорошенько отдохнули в свою первую ночь во дворце, потому что сейчас мы приступим к делу. Сегодня я начну обучать вас правилам поведения и этикету, и этот процесс продолжится на протяжении всего вашего пребывания здесь. Пожалуйста, имейте в виду, что обо всех ваших промахах я буду докладывать королевской семье. Знаю, это прозвучит жестоко, но все происходящее – не игра, и не стоит относиться к этому легкомысленно. Одна из присутствующих в этом зале станет следующей принцессой Иллеа. Это большая ответственность. Каждая из вас обязана неустанно работать над собой, какое бы положение она ни занимала в прошлом. Все вы должны стать леди до мозга костей. И сейчас вам предстоит получить свой первый урок. Умение вести себя за столом очень важно, и прежде чем вам будет позволено есть в присутствии королевской семьи, вы должны усвоить определенные правила. Чем быстрее мы уясним их, тем раньше вы получите свой завтрак, так что развернитесь все прямо, пожалуйста.

Она принялась объяснять, что еду нам будут подавать справа, разные виды бокалов предназначены для определенного сорта напитка, а сладости ни в коем случае нельзя брать руками. Для этого есть щипцы. Руки, если ничем не заняты, следует держать на коленях, на предварительно расстеленной салфетке. Говорить можно только тогда, когда к нам обращаются. Разумеется, мы можем беседовать с соседками, но вполголоса, как подобает во дворце. Последние слова Сильвия произнесла, многозначительно глядя на меня.

Сильвия продолжала все дальше и дальше углубляться в тонкости застольного этикета, а мой желудок между тем все настойчивей заявлял о себе. Дома я привыкла есть три раза в день, пускай и не досыта, и теперь мой живот требовал пищи. Я уже начинала терять терпение, когда раздался стук в дверь. Два охранника расступились, и на пороге показался принц Максон.

– Доброе утро, дамы, – произнес он.

Перемена атмосферы в зале была прямо-таки ощутимой. Спины распрямили, локоны перебросили на плечи, юбки расправили. Мой взгляд был прикован не к Максону, а к Эшли, которая учащенно дышала. Она смотрела на Максона с таким выражением, что мне вдруг стало неловко.

– Ваше высочество, – опустившись в глубоком реверансе, произнесла наша учительница.

– Привет, Сильвия. Если ты не против, я хотел бы представиться девушкам.

– Конечно. – Она снова поклонилась.

Принц Максон обвел взглядом комнату и остановился на мне. Наши глаза на миг встретились, и он улыбнулся. Такого я не ожидала. Должно быть, он решил, что вчера ночью неправильно вел себя, и сейчас меня перед всеми отчитают за непочтительность. Хотя, может, он вовсе на меня не злился. Наверное, я его позабавила. Скорее всего, его жизнь здесь очень тосклива. Как бы там ни было, этот мимолетный знак приободрил меня. Надеюсь, все будет не слишком ужасно. Изменить уже все равно ничего нельзя, так что оставалось лишь молиться, чтобы принц Максон принял мои извинения.

– Дамы, если не возражаете, я буду вызывать вас по одной. Уверен, вам, как и мне, не терпится скорее сесть за стол. Так что надолго не задержу. Прошу простить, если я не с первого раза запомню, как кого зовут; все-таки вас немало.

Послышались приглушенные смешки. Максон направился к девушке, сидевшей в первом ряду справа, и пригласил ее пройти к диванчику. Они несколько минут пообщались, после чего оба поднялись. Он поклонился, она сделал книксен. Затем претендентка вернулась на место за столом, что-то сказала соседке, и все повторилось снова. Эти беседы длились всего несколько минут и велись вполголоса. Он пытался составить впечатление о каждой девушке менее чем за четверть часа!

– Интересно, о чем он их спрашивает? – обернулась ко мне Марли.

– Например, хочет узнать, какие актеры кажутся тебе самыми красивыми. Так что составь мысленный список, – посоветовала я шепотом. Марли с Эшли дружно прыснули.

Мы были не единственными, кто переговаривался. В зале стоял негромкий гул; конкурсантки пытались как-то отвлечься в ожидании своей очереди. Кроме того, телевизионщики, сновавшие повсюду со своими камерами, задавали девушкам вопросы о том, как прошел их первый день во дворце, как им нравятся их служанки, и о прочих подобных вещах. Когда они остановились перед нами с Эшли, я предоставила отвечать ей.

Сама же все время поглядывала в угол, где принц беседовал с очередной кандидаткой. Некоторые держались спокойно и с достоинством, другие ерзали от возбуждения. Когда настала очередь Марли идти к Максону, она залилась багровым румянцем, а на обратном пути сияла как начищенный пятак. Эшли несколько раз одернула платье, как будто не знала, куда деть руки.

Когда она вернулась, меня едва не прошиб пот. Пришел мой черед идти на диванчик. Я глубоко вдохнула и собралась с мужеством, ведь я намеревалась просить принца об огромной милости.

При моем приближении он поднялся и попытался прочитать мое имя на брошке.

– Америка, я не ошибся? – На губах у него играла легкая улыбка.

– Нет, не ошиблись. А я, кажется, уже слышала ваше имя, но не будете ли вы так добры еще раз его мне напомнить?

Я не была уверена, что начинать разговор с шутки – хорошая идея, но Максон рассмеялся и сделал мне знак садиться.

– Вы крепко спали, моя дорогая? – прошептал он, наклонившись ко мне.

Не знаю, что отразилось у меня на лице, когда я услышала это обращение, но в глазах Максона заплясали веселые искорки.

– Я по-прежнему вам не дорогая, – отозвалась я, впрочем на сей раз с улыбкой. – Но да. После того как успокоилась, спала очень хорошо. Служанкам пришлось вытаскивать меня из постели, так уютно там было.

– Я рад, что вы освоились, моя… Америка, – поправился он.

– Благодарю вас. – Я принялась теребить подол платья, пытаясь сообразить, как правильнее это сформулировать. – Мне очень жаль. Вчера я некрасиво вела себя. Размышляя перед сном о случившемся, я поняла, что, хотя вся эта ситуация для меня некомфортна, не следовало накидываться на вас. Вы не виноваты в том, что я оказалась в этом замешана, да и сам Отбор не ваша идея. И потом, когда мне было так плохо, вы проявили доброту, а я вела себя ужасно. Вы могли с полным правом вышвырнуть меня из дворца еще вчера ночью, но не сделали этого. Спасибо вам.

Максон ответил мне ласковым взглядом. Готова биться об заклад, что этот взор уже растопил сердца всех девушек, которые сидели до меня на этом месте. Я встревожилась бы, если бы он смотрел так только на меня, но, по-видимому, это просто у него в характере. На миг принц опустил голову. Затем поднял на меня глаза, наклонился вперед и поставил локти на колени, как будто стремился донести важность своих слов.

– Америка, до сих пор вы были очень откровенны. Это качество вызывает у меня глубочайшее восхищение, и я, с вашего позволения, хотел бы кое о чем вас спросить.

Я кивнула, немного страшась услышать вопрос. Он нагнулся ко мне еще ближе и прошептал:

– Вы говорите, что оказались здесь по ошибке, поэтому полагаю, что вы не желаете участвовать в Отборе. Существует ли какая-то надежда на то, что вы испытываете ко мне какое-то подобие… романтических чувств?

Я против воли заерзала на месте. Действительно не хотелось обижать его, но в этом вопросе юлить я не считала возможным.

– Ваше высочество, вы очень добры, привлекательны и заботливы. – (Он улыбнулся.) – Но в силу веских причин, полагаю, это маловероятно.

– Не будете ли вы так добры пояснить?

Его лицо не дрогнуло, но я уловила в голосе разочарование, вызванное отказом. Вряд ли он к такому привык.

Я не собиралась никому ничего рассказывать, но, судя по всему, иначе он меня не поймет. Еще более тихим голосом я поведала ему правду:

– Боюсь… боюсь, что мое сердце принадлежит другому.

Я почувствовала, как на глазах выступили слезы.

– Ох, пожалуйста, только не плачьте! – В шепоте Максона слышалась неподдельная тревога. – Понятия не имею, как обращаться с рыдающими женщинами!

Я невольно рассмеялась, и слезы отступили. Облегчение, отразившееся на его лице, ни с чем другим спутать было нельзя.

– Хотите, я сегодня же отпущу вас к вашему возлюбленному?

То, что я предпочла ему другого, явно задело его, но вместо того, чтобы рассердиться, он проявил сострадание. И тем самым завоевал мое доверие.

– В том-то и дело… Я не хочу возвращаться домой.

– Правда?

Он провел ладонью по волосам, и я снова не смогла удержаться от смеха при виде его недоумевающего лица.

– Могу я быть с вами совершенно честной? – (Он кивнул.) – Я должна остаться. Это важно для моей семьи. Если вы разрешите мне пробыть здесь всего неделю, для них это уже будет благословением.

– Вы хотите сказать, вам нужны деньги?

– Да. – Мне было стыдно в этом признаваться. У него, пожалуй, создалось впечатление, что я его использую. По правде говоря, наверное, так оно и есть. Но это не все. – И потом… есть… люди, – я в упор взглянула на него, – которых мне невыносимо сейчас видеть.

Максон понимающе кивнул, но ничего не сказал.

Я поколебалась. Наверное, самое худшее, что он мог сделать, это отправить меня домой, так что я продолжила.

– Если бы вы позволили мне задержаться еще ненадолго, мы могли бы заключить сделку, – выпалила я.

Он вскинул брови:

– Сделку?

Я закусила губу.

– Если вы позволите мне продолжить участие… – Ох, что я несу! – В общем, сами подумайте. Вы принц. И вы целыми днями заняты. Управляете страной и все такое, а еще нужно найти время, чтобы выбрать из тридцати пяти, ну ладно, из тридцати четырех девушек единственную и неповторимую. Не слишком ли это, как вам кажется?

Он кивнул. Я видела, что одна только мысль об этом уже вызывает у него уныние.

– Не лучше ли, если у вас будет кто-то внутри вражеского лагеря? Кто-то, кто окажет помощь? Ну друг, понимаете?

– Друг? – переспросил он.

– Ну да. Позвольте мне побыть здесь, и я буду поддерживать вас. Я стану вашим союзником. – (При этих словах он улыбнулся.) – Вам не нужно ухаживать за мной, вы ведь уже знаете, что я не испытываю к вам никаких чувств. Но вы сможете в любой момент поговорить со мной, и я постараюсь вам помочь. Вчера ночью вы сказали, что ищете девушку, способную разделить с вами радости и заботы. Что ж, пока вы не нашли ее, я могу временно исполнять ее роль. Если хотите.

Его лицо просветлело, но легкая настороженность сохранилась.

– Я познакомился почти со всеми девушками в этом зале, и ни одна из них не подходит на роль друга лучше, чем вы. Буду рад, если вы останетесь.

Меня охватило невыразимое облегчение.

– Как думаете, я смогу вас все-таки называть «моя дорогая»? – спросил Максон.

– Ну уж нет, – прошептала я в ответ.

– Пожалуй, я попытаюсь. Отступать не в моем характере.

В это я верила. При мысли о том, что он будет настаивать, я испытала раздражение.

– Их всех вы тоже так называли? – Я кивнула в сторону зала.

– Да. И им, судя по всему, это нравилось.

– Именно потому это и не нравится мне. – С этими словами я поднялась.

Максон фыркнул и тоже встал. Я начала хмуриться, но это и в самом деле было ужасно смешно. Он поклонился, я сделала книксен и вернулась обратно на место.

Я так проголодалась, что с трудом дождалась, когда он закончит с оставшимися девушками. Но в конце концов последняя из них вернулась за свой столик, и я уже предвкушала первый завтрак во дворце.

Принц Максон вышел в центр зала:

– Если я кого-то из вас попросил задержаться, пожалуйста, оставайтесь на своих местах. Остальные могут проследовать за Сильвией в столовую. Я присоединюсь к вам в самое ближайшее время.

Попрошу задержаться? Это что, знак особой милости?

Вместе с большинством девушек я поднялась и направилась к выходу из зала. Должно быть, он просто хотел познакомиться с кем-то поближе. Я увидела, что Эшли тоже оказалась в числе избранных. Ну конечно, на нее стоило только посмотреть, чтобы понять, что она уникальна. Прирожденная принцесса. Всем иным я пока что не была представлена. Впрочем, они, со своей стороны, не горели желанием общаться со мной. Камеры остались в зале, чтобы запечатлеть то, что приготовил Максон, а все прочие устремились к выходу.

Мы вошли в пиршественный зал, и там, даже более величественные, чем я себе воображала, уже находились король Кларксон и королева Эмберли. Помещение было буквально нашпиговано камерами, призванными не упустить ни единого мгновения нашей первой встречи. Я замялась. Наверное, следовало вернуться обратно ко входу и подождать, пока нас не пригласят войти. Но остальные, пусть и не без колебаний, продолжали идти. Я поспешно направилась к своему стулу, надеясь, что не привлекла лишнего внимания.

Не прошло и двух секунд, как в зале появилась Сильвия и оценила обстановку.

– Дамы, – произнесла она. – Боюсь, до этого момента мы еще не дошли. Когда вы вступаете в комнату, где находятся король или королева, или, наоборот, они входят в помещение, в котором пребываете вы, полагается сделать книксен. Затем, когда они поприветствуют вас, вы можете подняться и занять свои места. Ну-ка, все вместе!

И мы все дружно сделали книксен в направлении королевского стола.

– Милости просим, девушки, – произнесла королева. – Пожалуйста, рассаживайтесь, и добро пожаловать во дворец. Мы рады принимать вас под нашей крышей.

У нее оказался очень приятный голос: спокойный, как и ее лицо, но ни в коей мере не безжизненный.

В соответствии с правилами этикета, преподанными Сильвией, по правую руку от каждой из нас материализовался лакей, чтобы налить в бокалы апельсиновый сок. Затем на подносах принесли тарелки, накрытые крышками. Когда блюдо открыли, в лицо мне ударил ароматный пар, исходивший от оладий. К счастью, пронесшийся по залу негромкий гул восторга заглушил урчание моего желудка.

Король Кларксон благословил пищу, и мы принялись за еду. Через несколько минут в зал вошел Максон, но прежде, чем мы успели подняться, он произнес:

– Прошу вас, дамы, не вставайте. Ешьте спокойно.

Он подошел к королевскому столу, поцеловал в щеку мать, хлопнул по спине отца и уселся в кресло по левую руку от него. Потом что-то сказал ближайшему лакею, отчего тот негромко рассмеялся, и принц принялся за завтрак.

Эшли все не было. И других тоже. Я огляделась по сторонам, ничего не понимая, и попыталась подсчитать, скольких девушек недостает. Оказалось, восьми. В зале не было восьмерых девушек.

На невысказанный вопрос в моих глазах ответила Крисс, сидевшая напротив.

– Они выбыли, – произнесла она.

Выбыли? Ох! Выбыли…

Моей фантазии не хватило представить, что же такое можно было сделать менее чем за пять минут, чтобы навлечь на себя недовольство Максона, но я вдруг порадовалась, что была с ним честной.

Нас осталось двадцать семь.

Глава 12

Камеры сделали круг по залу и оставили нас наслаждаться завтраком без посторонних глаз, щелкнув напоследок еще одну фотографию принца.

Неожиданная убыль в наших рядах слегка меня огорошила, но Максон, казалось, ничуть не расстроился. Он преспокойно завтракал, и тут я спохватилась, что, если не потороплюсь, моя еда остынет. И снова она показалась почти неправдоподобно вкусной. Апельсиновый сок был таким густым и насыщенным, что пришлось пить его маленькими глотками. Яичница с беконом была просто божественной, а оладьи безупречно пышными, в отличие от тонких лепешек, что выходили у меня дома.

Повсюду вокруг слышались негромкие вздохи: судя по всему, я не единственная, кто наслаждался ароматами и вкусом. Не забыв воспользоваться для этой цели щипцами, я переложила из корзинки в центре стола себе на тарелку клубничное пирожное. Мне было интересно, как другим двум Пятеркам понравился завтрак, и я принялась оглядываться по сторонам. Тут-то и выяснилось, что из трех Пятерок оставили меня одну.

Я не была уверена, что Максон осведомлен о таких подробностях. Создавалось впечатление, что он толком не знает, как кого зовут, но то, что обе представительницы низкой касты отправились домой, показалось странным. Интересно, если бы не наше вчерашнее знакомство с принцем, меня тоже попросили бы на выход? С этими мыслями я отправила в рот кусок клубничного пирожного. Оно было таким сладким, а тесто таким рассыпчатым, что я забыла обо всем на свете. Я даже невольно замычала от удовольствия: ничего изумительнее в жизни пробовать не доводилось. Второй ломтик я откусила, не успев еще дожевать первый.

– Леди Америка? – вернул меня с небес на землю чей-то голос.

Все головы в зале обернулись к принцу Максону, ибо это был именно он. То, что он так буднично обратился ко мне, вообще к одной из нас, на глазах у всех остальных, стало для меня потрясением.

Но хуже всего то, что окликнул он меня ровно в тот момент, когда мой рот был набит пирожным. Я прикрыла губы ладонью и принялась торопливо жевать. Хотя все это едва ли могло продлиться больше нескольких секунд, под взглядами всех присутствующих в зале они показались мне вечностью. Я заметила самодовольный вид, с которым смотрела на меня Селеста. Должно быть, в ее глазах я выглядела несерьезной соперницей.

– Да, ваше высочество? – отозвалась я, торопливо сглотнув.

– Ну и как вам еда?

Максон, казалось, с трудом удерживался, чтобы не расхохотаться – то ли от моего остолбенелого вида, то ли при воспоминании о нашем самом первом, в высшей степени недопустимом, разговоре.

Я изо всех сил пыталась сохранить самообладание.

– Ваше высочество, она великолепна. Это клубничное пирожное… Знаете, у меня есть сестра, которая просто сама не своя до сладкого. Так вот, думаю, она расплакалась бы, если бы попробовала его. Оно волшебное.

Максон отправил в рот очередной кусок своего завтрака и откинулся на спинку кресла:

– Вы в самом деле полагаете, что она расплакалась бы?

Эта идея, похоже, донельзя его позабавила. Нет, у него положительно странное отношение к женскому плачу.

Я немного поразмыслила.

– Да, я и вправду так думаю. Она очень непосредственна в выражении своих эмоций.

– И готовы биться на это об заклад? – быстро спросил он.

Я заметила, что остальные девушки крутят головами от меня к нему и обратно, как будто смотрят теннисную партию.

– Если бы у меня были деньги, я бы на это поставила.

При мысли о том, чтобы сделать ставку на то, что кто-то заплачет от удовольствия, я улыбнулась.

– Ну, может, вы поставите на кон что-нибудь другое, раз уж вы так ловко умеете заключать сделки?

Эта маленькая игра явно доставляла ему удовольствие. Прекрасно. Отчего бы мне тоже в нее не сыграть?

– Ну и чего же вы хотите? – сделала я свой ход и немедленно задалась вопросом, что же могу предложить человеку, у которого и так все есть.

– А вы сами чего хотите? – парировал он.

Вот это поистине занимательный вопрос. Если задуматься, вопрос, что мог предложить мне Максон, ничуть не уступал вопросу, что могла предложить ему я. В его распоряжении целый мир. Ну и чего же пожелать?

Я не Единица, но веду такую жизнь, будто ею являюсь. У меня больше еды, чем могу осилить, и постель, удобнее которой и представить нельзя. Служанки не знают, как еще услужить, пусть даже мне самой это не нужно. Любое мое желание исполнялось в два счета – стоило только попросить.

Единственное, чего хотелось по-настоящему, так это не вспоминать на каждом шагу, что нахожусь во дворце. Например, если бы мои родные оказались где-нибудь поблизости. Или если бы не приходилось постоянно ходить такой разряженной. Просить, чтобы меня приехали навестить члены семьи, было неудобно, ведь я провела здесь всего день.

– Если она расплачется, хочу целую неделю ходить в брюках, – предложила я.

Все засмеялись, но вежливо и негромко. Даже король с королевой, похоже, сочли мою просьбу забавной. Мне понравилось, как королева на меня посмотрела: как будто после этих слов я стала для нее менее чужой.

– Идет, – согласился Максон. – А если она не расплачется, вы прогуляетесь со мной по саду завтра после обеда.

Прогуляться по саду? Всего-то? В этом желании не было ничего такого особенного. Потом я вспомнила, что Максон сказал прошлой ночью – про то, что его охраняют. Вдруг он просто не знал, как еще попросить девушку провести время с ним наедине? Может, это его способ справиться с чем-то, чего ему до сих пор делать еще не приходилось?

Кто-то рядом со мной неодобрительно фыркнул. Ох! Я сообразила, что если проиграю, то стану первой из девушек, которая официально окажется наедине с принцем. В глубине души мне очень хотелось попробовать поторговаться с ним, но, если я собиралась быть ему полезной, как обещала, нельзя отмахиваться от первой его попытки пригласить девушку на свидание.

– Сделка получается не вполне равноценная, сир, но я согласна.

– Джастин! – (Лакей, с которым он уже разговаривал раньше, вышел вперед.) – Ступай собери коробку с клубничными пирожными и отправь ее родным этой девушки. Пусть кто-нибудь подождет, пока ее сестра не попробует их, и сообщит нам, расплачется она или нет. Мне в высшей степени любопытно это узнать.

Джастин кивнул и удалился.

– Напишите записку, которую доставят вашей семье вместе с посылкой, и сообщите им, что у вас все благополучно. Собственно, то же самое относится ко всем. После завтрака составьте письма родным, и мы позаботимся о том, чтобы они сегодня же их получили.

Все заулыбались и вздохнули, довольные, что принц наконец-то обратил внимание и на них. Мы закончили завтрак и отправились сочинять послания. Энн раздобыла для меня бумагу и писчие принадлежности, и я быстро написала записочку близким. Хотя начало жизни во дворце получилось довольно нескладным, меньше всего хотелось, чтобы они тревожились за меня. Поэтому я попыталась придать письму легкомысленный тон.

Дорогие мама, папа, Мэй и Джерад!

Страшно по вам соскучилась! Принц распорядился, чтобы мы написали домой и сообщили родным, что у нас все благополучно. Лететь было немного страшно, но очень здорово. Мир кажется таким крохотным с высоты!

Мне выдали уйму чудесных платьев и прочих вещей, а еще у меня теперь есть три милые служанки, которые помогают одеваться, убирают и говорят, куда идти. Так что, даже когда я все путаю, они всегда точно знают, где я должна находиться, и следят, чтобы я была там вовремя.

Остальные девушки оказались довольно необщительными, но, думаю, с одной из них мне все-таки удастся подружиться. Помните Марли из Кента? Я встретилась с ней по пути в Анджелес. Она очень веселая и дружелюбная. Если меня отправят домой, надеюсь, она станет победительницей.

Я уже видела принца. И короля с королевой тоже. В жизни у них еще более царственный вид. С ними я пока что не говорила, зато пообщалась с принцем Максоном. Он на удивление благородный человек… как мне кажется.

Мне уже пора, но хочу сказать, что люблю вас и скучаю. Напишу сразу же, как только еще появится такая возможность.

С любовью,

Америка.

На мой взгляд, ничего пугающего я не написала, но кто знает моих родных. Представила, как Мэй снова и снова это перечитывает, выискивая между строк скрытые подробности о моей жизни. Интересно, она сначала прочитает письмо или съест пирожные?

P. S. Мэй, правда же эти пирожные такие вкусные, что прямо плакать хочется?

Ну вот. Теперь я сделала все, что могла.

По всей видимости, этого все же оказалось недостаточно. В тот же вечер в дверь моей комнаты постучал лакей с письмами от родных и новостями.

– Она не расплакалась, мисс. Сказала, что пирожные такие вкусные, что вполне могла бы заплакать, как вы и предполагали, но все-таки этого не сделала. Его высочество зайдет за вами завтра приблизительно в пять часов вечера. Пожалуйста, будьте готовы.

Проигрыш сам по себе расстроил не слишком сильно, но неделю ходить в брюках было бы приятно. Что ж, жаль, что со штанами ничего не вышло, зато у меня, по крайней мере, есть письма. Я вдруг поняла, что никогда прежде не расставалась с родными больше чем на несколько часов. Мы не так богаты, чтобы путешествовать, а поскольку друзей как таковых в детстве у меня не водилось, за всю свою жизнь я даже ни разу не ночевала вне дома. Жаль, что нельзя каждый день получать письма. Ну, то есть, наверное, организовать это можно, просто очень дорого.

Первым я прочла письмо от папы. Он пространно описывал, какая красивая я была по телевизору и как он мной гордился. И добавлял, что не стоило присылать целых три коробки пирожных, а то Мэй совсем избалуется. Три коробки! Ничего себе.

Дальше в письме говорилось, что, когда привезли пирожные, у нас как раз сидел Аспен, помогал с какими-то бумагами, так что одну коробку он унес домой своим родным. Меня охватили противоречивые чувства. С одной стороны, я порадовалась, что они смогут попробовать такой роскошный десерт. С другой – представила, как он угощает свою новую подружку, которую, в отличие от меня, может баловать. Интересно, этот дар от Максона вызвал у него хотя бы укол ревности? Или он лишь вздохнул с облегчением, что избавился от моего внимания?

Я задержалась на этих строчках куда дольше, чем собиралась.

Письмо папа завершал словами о том, как он рад, что у меня появилась подружка: я-де никогда не была на это быстра. Я сложила письмо и провела пальцем по его росчерку. Раньше отчего-то не замечала, как он смешно подписывается.

Письмо Джерада оказалось кратким и деловитым. Он меня любит и скучает, не могла бы я прислать еще чего-нибудь вкусненького? Я не удержалась от смеха.

Мама в своем репертуаре. Так и слышался ее командный тон: она самодовольно поздравляла меня с тем, что я уже завоевала расположение принца. До нее донесли, что я была единственной, чьим родным отправлен подарок, – и она безапелляционно требовала, чтобы я продолжала ту же тактику, которую начала.

Угу, мамочка, непременно продолжу уверять принца, что ему со мной ничего не светит, а также говорить гадости при каждом удобном случае. Отличный план, вне всяких сомнений.

Я порадовалась, что приберегла письмо Мэй напоследок.

Оно оказалось совершенно бестолковым. Сестра признавалась, что завидует тому, что меня все время кормят такими вкусностями. Жаловалась, что теперь мама совсем ее загоняла. Тут я ей посочувствовала. А дальше Мэй просто забросала меня вопросами. Максон в жизни такой же симпатичный, как по телевизору? Что на мне в данную минуту надето? Можно ей приехать посмотреть на дворец? У Максона, случайно, нет тайного брата, который со временем мог бы захотеть на ней жениться?

Я прыснула и прижала письма к груди. Надо постараться поскорее написать ответы. Во дворце, несомненно, есть телефон, но пока что нам про него не рассказали. Даже если бы у меня был личный аппарат, ежедневно звонить домой, пожалуй, было бы слишком. К тому же, наверное, интересно будет перечитывать эти письма потом как доказательство того, что все это действительно происходило в моей жизни.

В постель я ложилась с греющей душу мыслью, что у моих родных все хорошо. Потому спала сладко и крепко, несмотря на некоторое беспокойство – ведь завтра мне предстояло вновь оказаться с Максоном наедине. Понять причину беспокойства никак не удавалось, но очень надеялась, что мои страхи беспочвенны.

– Можешь в целях конспирации взять меня под руку? – попросил Максон, когда явился за мной на следующий день.

Я немного поколебалась, но потом все же так и сделала.

К моменту появления принца служанки уже облачили меня в вечернее платье – невесомое голубое творение в имперском стиле с короткими рукавами-крылышками. Они оставляли руки полностью открытыми, и прикосновение накрахмаленного костюма Максона к голой коже заставляло ежиться. Да и необходимость обращаться к принцу на «ты» тоже уверенности не добавляла. Он, похоже, заметил мою скованность, потому что попытался отвлечь меня.

– Мне жаль, что она не заплакала, – сказал он.

– Вижу, как тебе жаль.

Мой шутливый тон явственно давал понять, что проигрыш не слишком меня расстроил.

– Я никогда раньше ни на что не спорил. Мне понравилось выигрывать. – В его голосе прозвучали виноватые нотки.

– Новичкам везет.

– Наверное, – улыбнулся он. – В следующий раз попытаемся ее рассмешить.

Я мгновенно принялась прокручивать в мозгу разнообразные сценарии. Что во дворце способно заставить Мэй покатиться со смеху?

Максон понял, что я думаю о ней.

– Какая у тебя семья?

– В каком смысле?

– В самом прямом. Твоя семья, должно быть, очень отличается от моей.

– Пожалуй. – Я рассмеялась. – Мы, например, не надеваем к завтраку тиары.

– Приберегаете к ужину? – усмехнулся Максон.

– Разумеется.

Он негромко прыснул. Наверное, я поторопилась записать его в снобы.

– Что еще тебе сказать? Я средняя из пятерых детей.

– Из пятерых? Ого!

– Ну да. У обычных людей, как правило, много детей. Я тоже завела бы целую кучу, если бы могла.

– Что, правда? – вскинул брови Максон.

– Да, – ответила я тихо.

Не знаю почему, но эта подробность вдруг показалась мне очень интимной. Кроме меня, об этом знал только один человек.

Накатила печаль, но я усилием воли прогнала ее прочь.

– Моя старшая сестра Кенна замужем за Четверкой. Она теперь работает на фабрике. Мама мечтает, чтобы я тоже вышла замуж как минимум за Четверку, но тогда мне пришлось бы бросить пение, а я этого не хочу – слишком его люблю. Хотя я ведь теперь Тройка. Так странно об этом думать. Вероятно, я попытаюсь и дальше заниматься музыкой, если получится. Потом идет Кота. Он скульптор. В последнее время мы практически его не видим. Он пришел проводить меня, когда я уезжала сюда, но этим все и ограничилось. Следующая я.

Максон непринужденно улыбнулся.

– Америка Сингер, – провозгласил он, – мой лучший друг.

– Все верно.

Я закатила глаза. Говорить о дружбе просто смешно. Во всяком случае, пока. С другой стороны, нельзя не признать, что он единственный, кому я открыла душу, не считая родных и Аспена. Ну и еще Марли. Может, с ним все то же самое?

Мы медленно двинулись по коридору к лестнице. Он, похоже, никуда не спешил.

– Следом за мной идет Мэй. Это она подложила мне свинью и не заплакала. Нет, в самом деле, это форменное свинство с ее стороны. Как она могла не заплакать! Сестра тоже художница. Я ее обожаю.

Принц внимательно посмотрел на меня. Говоря о Мэй, я немного расслабилась. Максон мне нравился, но я не была уверена, насколько готова впустить его к себе в душу.

– И самый последний – Джерад. Он совсем малыш, ему только семь. Он еще не определился, чем хочет заниматься – музыкой или рисованием. Больше всего он любит гонять мяч или наблюдать за жуками, что, конечно, очень увлекательно, но на жизнь этим не заработаешь. Так что мы пытаемся побудить его искать себя поактивнее. Ну вот, собственно, и все.

– А твои родители? – поинтересовался он.

– А твои родители? – вопросом на вопрос ответила я.

– Моих родителей ты и так знаешь.

– Ничего подобного. Я знаю только тот образ, который они демонстрируют на публике. Какие они на самом деле?

Я потянула его за руку, что было довольно-таки нелегко. Руки у принца оказались очень сильными. Даже под костюмом ощущались крепкие мускулы. Максон вздохнул, но в этом вздохе не было ни намека на раздражение. Похоже, ему нравилось, когда его донимали. Тоскливо, наверное, расти во дворце совсем одному, без братьев и сестер.

Пока он обдумывал ответ, мы вышли в сад. Завидев нас, охранники лукаво заулыбались. В саду уже поджидала камера. Разумеется, они желали запечатлеть первое свидание принца. Максон лишь покачал головой, и все мгновенно скрылись во дворце. Кто-то выругался. Я не горела желанием постоянно находиться под прицелом телекамер, но поступок принца меня удивил.

– Все в порядке? Ты какая-то напряженная, – заметил Максон.

– Ну, кого-то смущают плачущие женщины, а кого-то прогулки с принцами, – пожала я плечами.

Максон негромко рассмеялся, но ничего не сказал. Мы двинулись на запад. Солнце ужескрылось за лесом, хотя было еще только самое начало вечера. Стремительно подкрадывались сумерки, окутывая нас темным покрывалом. Когда позапрошлой ночью я пыталась найти уединение, именно здесь мне хотелось очутиться. На сей раз мы, похоже, в самом деле остались одни. И все шли и шли, дальше от дворца и ушей охранников.

– И что же во мне так тебя смущает?

Я заколебалась, но все-таки сказала то, что думала:

– Твой характер. Твои намерения. Я понятия не имею, чего ожидать от этой маленькой прогулки.

– А-а. – Он остановился и повернулся ко мне лицом. Мы стояли очень близко друг к другу, и, несмотря на теплый летний вечер, у меня по спине пробежали мурашки. – Думаю, ты уже поняла, что я не из тех, кто ходит вокруг да около. Сейчас я скажу тебе, чего именно от тебя хочу. – Максон сделал шаг ко мне.

У меня перехватило дыхание. Я очутилась ровно в той ситуации, которой страшилась. Ни охранников, ни камер, никого, кто мог бы помешать ему исполнить задуманное.

И тут у меня сработал рефлекс. Коленный. Я ударила его высочество коленом в пах. От души.

Максон вскрикнул и согнулся пополам, а я отскочила назад.

– За что?

– Тронешь меня хотя бы пальцем, будет еще хуже! – пригрозила я.

– Что?

– Я сказала, если ты…

– Да нет же, бешеная девчонка, я с первого раза отлично тебя расслышал. – Максон поморщился. – Я не понял, что ты хотела этим сказать?

Меня бросило в жар. Я поспешила приписать ему самые низкие намерения и кинулась отстаивать то, на что, судя по всему, никто и не посягал.

Подбежали охранники, встревоженные нашей маленькой потасовкой. Максон, не разгибаясь, махнул им, чтобы шли обратно.

Некоторое время мы молчали. Потом, когда боль немного утихла, Максон обернулся ко мне:

– Чего, по-твоему, я хотел? – (Я уткнулась взглядом себе под ноги и залилась краской.) – Америка, чего, по-твоему, я хотел? – Голос у него был более чем расстроенный. Оскорбленный. По всей видимости, он догадался о моих предположениях, и это очень ему не понравилось. – Ты решила… Боже правый! Я джентльмен! – Он зашагал было прочь, но обернулся: – Зачем ты вообще предложила мне свою помощь, если так думаешь обо мне?

Было невыносимо стыдно смотреть ему в глаза. Я не знала, как объяснить, что меня подготовили к самому худшему, что мне не по себе в темноте и в его обществе и что единственный парень, наедине с которым я до сих пор оставалась, вел себя именно таким образом.

– Ужин тебе подадут в комнату. Я решу, что с тобой делать, завтра утром.

Я досидела в саду до того момента, когда все уже должны были уйти на ужин. Однако и тогда не сразу пошла к себе, а еще какое-то время расхаживала по коридору. Когда я вошла, Энн, Мэри и Люси были вне себя от волнения. У меня не хватило духу сказать им, что я не все это время провела с принцем.

Еду уже принесли, и она ждала на столике у балкона. Теперь, когда удалось немного отвлечься от мыслей о моем унижении, я почувствовала голод. Но причиной, по которой служанки пребывали в состоянии переполоха, оказалось вовсе не мое долгое отсутствие. На кровати стояла большущая коробка, так и зовущая ее открыть.

– Можно нам посмотреть? – попросила Люси.

– Люси, это невежливо! – одернула ее Энн.

– Ее принесли сразу же, как только вы ушли! Мы все это время ломали голову, что там! – воскликнула Мэри.

– Мэри! Как ты себя ведешь! – возмутилась Энн.

– Девочки, не переживайте. У меня нет никаких секретов.

Когда утром меня отправят домой, я расскажу служанкам, почему это случилось.

Я слабо улыбнулась и принялась развязывать широкую алую ленту, которой была перевязана коробка. Внутри оказались три пары брюк. Одни легкие льняные, другие – более строгого покроя, но очень мягкие на ощупь. И совершенно роскошные джинсы. Поверх всего лежала карточка с гербом Иллеа.

Ты просишь о таких простых вещах, что я не могу тебе отказать. Но ради меня, только по субботам, пожалуйста. Спасибо за компанию.

Твой друг,

Максон.

Глава 13

Времени на переживания и угрызения совести оказалось не так уж и много. Когда утром служанки принялись как ни в чем не бывало одевать меня к завтраку, я решила, что против моего присутствия в столовой никто не возразит. Даже тут Максон проявил неожиданную доброту: не стал лишать меня возможности насладиться пищей, последнего мгновения в роли одной из Избранных.

Завтрак был в самом разгаре, когда Крисс наконец набралась храбрости.

– Как все прошло? – спросила она вполголоса, как нам и предписывалось во время еды.

Но этот невинный вопрос заставил всех, кто его слышал, обратиться в слух.

– Неописуемо, – вздохнула я.

Девушки переглянулись, явно надеясь на продолжение.

– Как он себя вел?

– Э-э… – Я принялась осторожно подбирать слова. – Совершенно не так, как я от него ожидала.

На этот раз за столом поднялся негромкий гул.

– Ты это нарочно? – возмутилась Зои. – Если да, то это просто свинство с твоей стороны.

Я покачала головой. Ну как я могла это им объяснить?

– Нет, просто…

От необходимости формулировать ответ меня избавил непонятный шум в коридоре.

Эти крики показались мне странными. За время моего непродолжительного пребывания во дворце я не слышала ни единого звука, который даже с большой натяжкой можно было бы назвать громким. Более того, четкие шаги стражников, стук открываемых и закрываемых массивных дверей, звон вилок за столом казались своеобразной музыкой.

Тут же сплошная какофония.

Королевская семья сориентировалась раньше всех остальных.

– Дамы, к дальней стене! – закричал король Кларксон и бросился к окну.

Девушки, растерянные, но не решающиеся ослушаться приказа, сбились у главного стола. Король уже опускал штору. Это была не обычная матерчатая штора. Она скорее походила на металлическую ставню, опустившуюся со скрипом. Подоспевший Максон принялся опускать соседнюю. К другому окну бросилась нежная и хрупкая королева.

В обеденный зал хлынула толпа охранников. Часть из них заняли позицию перед исполинскими дверями, которые поспешно захлопнули, заперли на засов и заложили массивными перекладинами.

– Они проникли на территорию, ваше величество, но мы сдерживаем их. Дамам лучше бы уйти, но мы так близко к дверям…

– Все ясно, Марксон, – отозвался король, перебив стражника на полуслове.

Этих отрывочных сведений хватило, чтобы все понять. На территорию дворца ворвались повстанцы.

Я так и знала, что это произойдет. С таким количеством посторонних людей во дворце, с таким размахом приготовлений кто-нибудь обязательно должен был что-нибудь упустить и тем самым поставить под угрозу нашу безопасность. И даже если они не смогут прорваться внутрь, лучшего времени, чтобы организовать протестную акцию и придумать нельзя. Отбор – громкое событие. Я была уверена, что повстанцы ненавидят его, как и все остальное, связанное с Иллеа.

Но что бы они ни думали по этому поводу, я сдаваться так просто не собиралась.

Вскочив из-за стола так стремительно, что опрокинула стул, я бросилась к ближайшему окну и принялась опускать металлическую штору. Еще несколько девушек, до которых дошло, в каком опасном положении мы находимся, последовали моему примеру.

Спустить штору оказалось делом недолгим, а вот закрепить ее было несколько сложнее. Едва мне удалось как надо приладить защелку, как что-то с грохотом ударило в металлическую пластину снаружи. Меня отбросило назад, и я, наткнувшись на собственный опрокинутый стул, с криком полетела на пол.

Рядом со мной тут же вырос Максон:

– Ты не ранена?

Я торопливо произвела оценку ущерба. На бедре обещал образоваться синяк, а я сама была напугана, но этим все и ограничивалось.

– Нет, со мной все в порядке.

– Давай к дальней стене. Живо! – приказал он, помогая мне подняться на ноги.

Потом бросился вглубь зала и, подхватив нескольких оцепеневших от страха девушек, подтолкнул их по направлению к углу.

Я послушно отбежала к стене, где жались друг к другу остальные. Некоторые всхлипывали; иные потрясенно смотрели перед собой остекленевшими глазами. Тайни потеряла сознание. При виде короля Кларксона – он о чем-то сосредоточенно разговаривал с одним из охранников у стены так, чтобы его не слышали девушки, – я немного приободрилась. Одной рукой король бережно прижимал к себе супругу, спокойно и прямо стоявшую рядом с ним.

Как много подобных атак довелось ей пережить на своем веку во дворце? В новостях говорили, что такое случалось несколько раз в год. Не может быть, чтобы ей не было страшно. Она наверняка понимала, чем это все может закончиться для нее, ее мужа и единственного сына. Что в конце концов бунтовщики так или иначе найдут способ добиться своего. И тем не менее стояла рядом с королем, твердо сжав губы, и ее лицо не выражало ничего, кроме спокойствия.

Я оглядела девушек. Обладает ли хоть одна из них той внутренней силой, которая необходима будущей королеве? Тайни по-прежнему лежала без чувств у кого-то на руках. Селеста с Бариель о чем-то беседовали. Спокойствие Селесты было явно напускным, но по сравнению с остальными девушками держалась она очень неплохо. Кто-то пребывал на грани истерики, сжался в комочек и всхлипывал. Другие мысленно отгородились от всего происходящего и сидели с отсутствующим видом, бесцельно ломая руки в ожидании, когда все закончится.

Марли тихонько плакала, но, по крайней мере, не рыдала. Я схватила ее за локоть и заставила подняться на ноги.

– Утри глаза и расправь плечи, – приказала я ей на ухо.

– Что? – пискнула она.

– Слушайся меня, делай, что говорю.

Марли утерлась рукавом и слегка распрямилась. Потом провела по лицу пальцами: наверное, проверяла, не размазался ли макияж. И обернулась ко мне, ожидая моего одобрения.

– Умница. Извини, что командую, просто доверься мне в этом вопросе.

Мне было неловко, что пришлось рявкнуть на нее, когда ситуация и без того пугающая, но нужно, чтобы она выглядела такой же спокойной, как королева Эмберли. Это качество Максон наверняка захочет видеть в своей избраннице, а я желала Марли победы.

– Нет, все правильно, – кивнула Марли. – Ну, то есть пока все в безопасности, так что не стоит так беспокоиться.

Я кивнула в ответ, хотя Марли и была не права. О безопасности речь не шла.

Стены и окна продолжали сотрясать удары. Охранники напряженно ждали, застыв по обе стороны массивных дверей. Часы в зале отсутствовали. Я понятия не имела, сколько уже длится атака, и это еще больше действовало на нервы. Если они прорвутся во дворец, как мы узнаем? Только когда они начнут высаживать двери? А вдруг повстанцы уже внутри, просто мы не подозреваем об этом?

Я не находила себе места от тревоги. Уставившись на вазу с экзотическими цветами, названия ни одного из которых не знала, я принялась грызть безупречно наманикюренный ноготь. Пыталась сделать вид, как будто, кроме этих цветов, ничто в мире меня не интересует.

Наконец Максон, по очереди подходивший ко всем девушкам, чтобы оценить их состояние, добрался и до меня. Он остановился рядом и тоже принялся разглядывать цветы. Ни один из нас не знал, что сказать.

– У тебя все в порядке? – произнес он наконец.

– Да, – прошептала я.

Он немного помолчал.

– Ты что-то неважно выглядишь.

– Что будет с моими служанками? – спросила я, озвучивая свой самый главный страх.

Я знала, что мне самой ничего не грозит. Но где сейчас они? Вдруг какая-нибудь из них шла по коридору, когда ворвались бандиты?

– С твоими служанками? – спросил он меня таким тоном, как будто я была полной идиоткой.

– Да, с горничными.

Я посмотрела ему в глаза, мысленно упрекая его в нежелании признавать, что лишь избранное меньшинство из всех обитателей дворца сейчас находилось под защитой. Меня душили подступающие к горлу слезы. Плакать было нельзя, и я несколько раз быстро вздохнула, чтобы взять себя в руки.

Он заглянул мне в глаза и, похоже, понял, что меня саму от положения служанки еще недавно отделяла всего одна ступень. Причиной моего страха было не это, но при мысли о том, что меня и кого-то вроде Энн развела какая-то лотерея, я чувствовала себя странно.

– Они уже должны быть в укрытии. У прислуги есть свои убежища. В том, что касается оповещения об опасности, охрана действует очень четко. У твоих служанок все наверняка в порядке. Вообще-то, у нас есть сигнализация, просто во время последнего нападения повстанцы вывели ее из строя. Ее починкой занимаются, но… – Максон вздохнул.

Я упрямо смотрела себе под ноги, пытаясь унять страхи, терзавшие меня.

– Америка, – взмолился он. Я вскинула на Максона глаза. – С ними все хорошо. Повстанцы действовали недостаточно быстро, а во дворце все отлично знают, что делать в таких случаях.

Я кивнула. Мы еще с минуту постояли молча, потом я увидела, что принц собирается уходить.

– Максон, – прошептала я.

Он обернулся, слегка удивленный таким неформальным обращением.

– Насчет вчерашнего вечера… Позволь объяснить. Когда меня готовили к отправке во дворец, к нам домой приходил человек. Он сказал, что я ни в коем случае не должна тебе отказывать. Чего бы ты ни захотел. Ни при каких обстоятельствах.

Мои слова его ошеломили.

– Что?

– Он дал понять, что ты можешь потребовать определенных вещей. А ты говорил, что тебе нечасто приходилось иметь дело с женщинами. После восемнадцати лет такой жизни… и… и когда ты отослал съемочную группу… Я просто испугалась, когда ты оказался так близко.

Максон покачал головой, пытаясь переварить услышанное. На обычно сдержанном лице принца отражались унижение, гнев и потрясение.

– И что, такие инструкции выдали всем девушкам? – спросил он.

Эта идея явно его ужасала.

– Я не знаю. Не думаю, чтобы многим из них понадобилось такое предупреждение. Они, наверное, только и ждут, как бы на тебя наброситься, – заметила я, мотнув головой в сторону остальных претенденток на корону.

Он мрачно фыркнул:

– А ты – нет, поэтому без колебаний заехала коленом мне в пах?

– Я попала тебе в бедро!

– Вот только не надо. Чтобы прийти в себя после удара коленом в бедро, мужчине так много времени не требуется, – скептически отозвался Максон.

Я рассмеялась. К счастью, он ко мне присоединился. Тут в окно вновь ударило что-то тяжелое, и мы оба осеклись. Я на миг позабыла, где нахожусь.

– Ну и как ты управляешься с целым залом плачущих женщин? – поинтересовалась я.

На его лице отразилось комическое смятение.

– Я в полной растерянности, – прошептал он отчаянно. – Не имею ни малейшего понятия, как с этим бороться.

И это говорил человек, которому предстояло возглавить нашу страну. Правитель, которого можно выбить из колеи женскими слезами. И смех и грех.

– Попробуй похлопать их по спине или по плечу и сказать, что все будет в порядке. Очень часто, когда девушки плачут, они вовсе не хотят, чтобы ты решил проблему, а только, чтобы утешил, – посоветовала я.

– В самом деле?

– Да.

– Не может быть, чтобы все было так легко. – В его голосе интерес мешался с сомнением.

– Я сказала «очень часто», а не «всегда». Впрочем, с большинством здешних дам этот прием должен сработать.

– Не уверен, – фыркнул он. – Две из них уже попросили отпустить их, если это когда-нибудь закончится.

– Я думала, мы не имеем на это права. – Впрочем, чему я удивлялась? Если он согласился оставить меня во дворце на условии чисто дружеских отношений, юридические формальности едва ли должны были его волновать. – И как ты поступишь?

– А что мне делать? Не стану же я держать здесь кого-то против воли.

– Они передумают, – предположила я с надеждой.

– Может, и так. – Принц помолчал. – А ты? Ты еще не решила перебраться в местечко побезопаснее? – спросил он почти шутливо.

– Хочешь правду? Я была уверена, что после завтрака ты в любом случае отправишь меня домой, – призналась я.

– Хочешь правду? Я и сам об этом подумывал.

Мы обменялись улыбками. Наша дружба – если эти отношения вообще можно так назвать – была неуклюжей и небезоблачной, но, по крайней мере, честной.

– Ты не ответила. Так ты хочешь уехать?

После того как что-то тяжелое вновь ударило в стену, эта мысль показалась мне заманчивой. Дома на меня не нападал никто опаснее Джерада, покушающегося на мою еду. Здесь же меня сразу невзлюбили другие девушки, приходилось ходить в неудобной одежде, меня пытались обидеть чужие люди, и вообще было не по себе. Но мое пребывание при дворе шло на пользу семье, а мне самой приятно быть сытой. Максону, похоже, в самом деле нужна поддержка. Кроме того, оставаясь во дворце, я еще какое-то время буду находиться подальше от Аспена. И кто знает, вдруг помогу выбрать нашу следующую принцессу.

Я взглянула Максону в глаза:

– Если ты меня не выгоняешь, я остаюсь.

– Прекрасно, – улыбнулся он. – Научишь еще каким-нибудь штучкам вроде похлопывания по плечу.

Я просияла в ответ. Да, начиналось все это плохо, но, может, в итоге выйдет что-нибудь хорошее.

– Америка, ты не могла бы оказать мне услугу? – (Я вопросительно посмотрела на него.) – Как всем известно, мы вчера вечером провели много времени наедине. Если кто-нибудь поинтересуется, ты не могла бы сказать всем, что я не… что я бы никогда…

– Разумеется. И мне действительно очень стыдно, что все так получилось.

– Я мог бы и сам сообразить, что если кто-то и откажется подчиняться приказу, то это будешь ты.

Стену сотрясли сильные удары, и некоторые девушки завизжали.

– А кто они такие? Что им нужно? – спросила я.

– Кому? Повстанцам? – (Я кивнула.) – Это зависит от того, кого ты спрашиваешь. И о какой группе говоришь.

– Ты хочешь сказать, что их несколько? – Час от часу не легче. Если это была одна группа, что могли сделать две или больше, объединившись? По моему мнению, все повстанцы похожи, но в устах Максона это прозвучало так, как будто некоторые опаснее других. – И сколько же их всего?

– Вообще-то, две. Южане и северяне. Последние атакуют чаще. Им ближе. Они обитают на болотистой пустоши Лайкли неподалеку от Беллингема, к северу отсюда. Жить в тех краях желающих нет – остались сплошные развалины, – поэтому они устроили себе там что-то вроде базы. Хотя, я полагаю, северяне кочуют. Впрочем, это моя теория, к которой никто не прислушивается. Но им намного реже удается проникнуть на территорию, а когда все-таки прорываются, в результате… практически пшик. Думаю, теперешнее нападение – как раз их рук дело, – сказал он, перекрывая гвалт.

– Почему? Чем они отличаются от южан?

Максон заколебался; должно быть, не был уверен, стоит ли мне это знать. Потом огляделся по сторонам, проверяя, не слышит ли нас кто-нибудь. Я тоже проверила и увидела, что за нами наблюдают несколько человек. В частности, Селеста, смотревшая на меня с таким выражением, будто пыталась просверлить глазами насквозь. Я скользнула по ней взглядом. Слов тем не менее никто не разобрал бы. Когда Максон пришел к такому же заключению, он склонился ко мне и прошептал:

– Набеги южан намного более… смертоносны.

– Смертоносны? – вздрогнула я.

Принц утвердительно кивнул:

– Они вторгаются раз или два в год, насколько я могу судить по последствиям. Мне кажется, все пытаются оградить меня от цифр, но я же не дурак. Во время этих битв гибнут граждане. Беда в том, что с виду противники ничем не отличаются друг от друга: грязные, большей частью мужского пола, тощие, но сильные, без каких-либо опознавательных знаков, так что мы не знаем, с кем имеем дело, пока все не закончится.

Я вновь огляделась. Если Максон ошибся и на нас обрушились южане, множество людей в опасности. Я снова вспомнила моих бедных служанок.

– И все-таки я не понимаю. Что им нужно?

Молодой человек пожал плечами:

– Южане, по всей видимости, стремятся нас уничтожить. Не знаю за что. Наверное, причина в усталости от жизни на обочине общества. Хочу сказать, что технически они даже не Восьмерки, поскольку не имеют определенного места в социальной иерархии. А вот северяне для нас загадка. Отец утверждает, что они просто желают досадить, подорвать нашу власть, но я так не думаю. – Вид у Максона на миг стал очень горделивый. – На этот счет у меня тоже есть своя теория.

– Расскажешь?

Принц Максон снова заколебался. Мне показалось, что на этот раз из опасения не столько напугать меня, сколько не быть принятым всерьез.

Он снова нагнулся ко мне и прошептал:

– Мне кажется, они что-то ищут.

– Что? – удивилась я.

– Вот этого я не знаю. Но после их нападения на дворец картина всегда одна и та же. Охранники без сознания, ранены или связаны, но не убиты. Такое впечатление, что они просто не хотят погони. Иногда они забирают кого-нибудь из наших людей с собой, и это тревожит. А в помещениях после их набегов – в тех, в которые им удается проникнуть, – все перевернуто вверх дном. Ящики вытащены, полки перерыты, ковры сдвинуты. Все сломано. Ты не представляешь, сколько камер мне пришлось сменить за эти годы.

– Камер?

– О, – застеснялся он. – Я люблю фотографировать. Но, несмотря на все усилия, повстанцы почти ничего не берут. Отец, разумеется, считает мою идею глупостью. Что может искать орава неграмотных варваров? И тем не менее, думаю, причина в этом.

Это интриговало. На месте людей, у которых нет ни гроша и которые знали, как пробраться во дворец, я забрала бы с собой все драгоценности, на какие наткнулась, все, что только можно продать. Должно быть, у бунтовщиков и в самом деле другие цели, помимо того, чтобы заявить о себе, и борьбы за выживание.

– Полагаешь, это глупо? – спросил Максон, оторвав меня от размышлений.

– Да нет, почему? Загадочно, но не глупо.

Мы обменялись улыбками. Подумалось, что, будь Максон просто Максоном Шривом, а не Максоном, будущим королем Иллеа, я была бы не против иметь такого соседа, с которым можно поболтать обо всем на свете.

Он откашлялся:

– Пожалуй, мне нужно идти дальше.

– Да, наверное, кое-кто уже всю голову сломал, гадая, что тебя здесь так задержало.

– Ну, друг, с кем посоветуешь поговорить теперь?

Я улыбнулась и оглянулась, чтобы убедиться, что моя кандидатка в принцессы не успела снова расклеиться. Она не подвела.

– Видишь вон ту блондинку в розовом? Это Марли. Чудесная девушка, очень добрая, любит кино. Давай.

Максон прыснул и направился к Марли.

Казалось, время в обеденном зале тянулось бесконечно, но на самом деле атака длилась немногим более часа. Потом мы узнали, что во дворец никто из повстанцев не пробрался, только на территорию парка. Охрана не стреляла по нападавшим, пока те не попытались прорваться к главному входу. Именно этим и объяснялся такой шквал кирпичей, выбитых из стен дворца, и гнилой еды – всем этим кидали в окна.

В конце концов двое оказались слишком близко к дверям. Стражники открыли огонь, и те обратились в бегство. Если классификация Максона верна, видимо, враги действительно были северянами.

Нас продержали в обеденном зале еще какое-то время, пока охрана прочесывала окрестности дворца. Когда все улеглось, нас распустили по комнатам. Я взяла под руку Марли. Несмотря на то что в обеденном зале я держала себя в руках, нервное напряжение давало о себе знать, и я порадовалась поводу переключиться.

– Значит, он позволил тебе носить брюки, несмотря на то что ты проиграла? – спросила она.

Я при первой же возможности заговорила о Максоне. Не терпелось узнать, как прошел их разговор.

– Угу. Он повел себя очень благородно.

– Приятно узнать, что он великодушный победитель.

– Да уж. Проявляет милосердие, даже когда ему самому достается.

Например, получив коленом по монаршим жемчужинам.

– Что ты имеешь в виду?

– Ничего. – Мне не хотелось вдаваться в объяснения. – О чем вы с ним разговаривали?

– Вообще-то, он спросил, не против ли я встретиться с ним как-нибудь на неделе. – Она покраснела.

– Марли! Это же здорово!

– Тише, – шикнула она, оглядываясь по сторонам, хотя остальные девушки уже поднялись к себе. – Не хочу радоваться раньше времени.

Мы с минуту помолчали, а потом ее прорвало:

– Кого я пытаюсь обмануть? Я просто сама не своя от восторга! Скорее бы он меня вызвал.

– Если он уже предложил тебе встретиться, то наверняка вот-вот пригласит. Конечно, после того, как разберется со всеми государственными делами.

– Мне просто не верится! – рассмеялась она. – Ну, то есть я была в курсе, что он красавчик, но сомневалась в его характере. Боялась, что он будет… ну, даже не знаю, до чертиков правильным или еще каким-нибудь в этом роде.

– Я тоже. А он оказался… – Каким на самом деле оказался Максон? Он действительно был правильным, но вовсе не в том негативном смысле, какой я вкладывала в это понятие. Он, без сомнения, был принцем и в то же время таким… таким… – Нормальным.

Мысли о Марли и Максоне вылетели у меня из головы, едва я переступила порог своей комнаты. Энн и Мэри хлопотали вокруг совершенно обезумевшей Люси. По ее красному, распухшему лицу катились слезы, ее колотило.

– Ну же, Люси, успокойся, все хорошо, – шептала Энн, гладя девушку по спутанным волосам.

– Все кончилось. Никто не пострадал. Тебе ничто не угрожает, милая, – приговаривала Мэри, держа трясущуюся руку подруги.

От неожиданности я онемела. По чистой случайности я стала свидетельницей тайной борьбы Люси, не предназначенной для моих глаз. Я попятилась к выходу, но Люси заметила меня, прежде чем я успела скрыться.

– П-прошу п-прощения, леди… леди… леди… – заикаясь, пробормотала она.

Две другие горничные с тревогой вскинули на меня глаза.

– Не волнуйся. Ты не пострадала? – спросила я, закрывая дверь, чтобы никто не увидел.

Люси снова попыталась заговорить, но язык не подчинился ей. Рыдания и спазмы продолжали сотрясать ее хрупкое тело.

– Она придет в себя, мисс, – вмешалась Энн. – На это может уйти несколько часов, но обычно она успокаивается после того, как все заканчивается. Если ей не будет лучше, мы отведем ее в больничное крыло. – Энн понизила голос. – Только Люси этого не хочет. Если они решат, что она неспособна прислуживать вам, ее определят в прачки или в кухарки. А ей нравится быть горничной.

Я не очень понимала, почему Энн шепчет. Мы все стояли вокруг Люси, и она отлично все слышала, несмотря на свое состояние.

– П-пожалуйста, мисс… Я не… Я не… Я не… – выдавила она.

– Тише. Никто никуда тебя не отправляет, – заверила я ее. Потом взглянула на Энн и Мэри. – Помогите мне уложить ее на кровать.

Казалось бы, втроем мы должны были легко справиться с этой задачей, но Люси так билась, что удержать ее оказалось очень трудно. Пришлось повозиться, прежде чем удалось ее устроить. После того как девушку закутали в одеяло, дело пошло быстрее. Тепло и покой принесли лучший результат, чем все наши уговоры. Мало-помалу дрожь, сотрясавшая тело Люси, стала слабее, и она уставилась отсутствующим взглядом на полог кровати.

Мэри присела на край постели и принялась негромко что-то напевать, напомнив мне то, как я сама убаюкивала маленькую Мэй, когда она болела. Я отвела Энн в уголок, где Люси не могла нас услышать.

– Что случилось? Кто-то прорвался внутрь? – спросила я.

Странно, что нам об этом не сообщили.

– Нет-нет, – заверила меня Энн. – Люси всегда становится такая, когда атакуют повстанцы. Она принимается рыдать, стоит кому-то в ее присутствии просто упомянуть о них. Она…

Энн принялась разглядывать носки своих начищенных до блеска черных туфель, пытаясь решить, надо рассказывать мне что-то или нет. Мне не хотелось лезть в жизнь Люси, но необходимо было понять, что происходит. Энн глубоко вздохнула и заговорила вновь:

– Некоторые из нас родились здесь. Мэри родилась во дворце, и ее родители до сих пор прислуживают. Я сирота, меня взяли, потому что во дворце были нужны рабочие руки. – Она расправила платье, как будто пыталась стряхнуть эту часть своего прошлого, которая, похоже, до сих пор не давала ей покоя. – Люси во дворец продали.

– Продали? Как такое возможно? У нас в стране нет рабов.

– Официально нет, но это не значит, что такое не случается. Матери Люси нужны были деньги на операцию. Они подались в услужение к одной семье, Тройкам. Ее мать так и не выздоровела, они не смогли расплатиться с долгами, так что Люси и ее отец продолжали жить дальше с этой семьей. Как я поняла, обращались там с ними немногим лучше, чем со скотиной. Потом Люси приглянулась хозяйскому сыну. Я знаю, что иногда касты не имеют значения, но между Тройкой и Шестеркой слишком большой разрыв. Когда обо всем узнала его мать, она продала Люси и ее отца во дворец. Я помню, как она здесь появилась. Она только и делала, что плакала. Должно быть, они очень друг друга любили.

Я покосилась на Люси. В моем случае, по крайней мере, решение о разрыве принял один из нас. Когда ее лишали любимого человека, выбора у нее не было.

– Отец Люси служит на конюшне. Он не очень расторопный и не очень крепкий, зато абсолютно преданный работник. А Люси – горничная. Я знаю, вам это может показаться глупым, но во дворце это почетная должность. Мы – лицо дворца. Это значит, что мы признаны достаточно подготовленными, достаточно сообразительными и достаточно привлекательными, чтобы предстать перед любым, кто нуждается в наших услугах. Мы очень серьезно относимся к службе, и не без причины. Тех, кто не справляется, отсылают на кухню, где приходится работать не покладая рук и носить мешковатую одежду. Или приставляют рубить дрова или убирать территорию. Так что горничная не последняя профессия во дворце.

Я почувствовала себя идиоткой. В моей картине мира все они были Шестерками. Но оказывается, даже внутри их касты существовала собственная иерархия, система статусов, которую я не понимала.

– Два года назад на дворец напали посреди ночи. Повстанцы раздобыли где-то униформу охранников и всех сбили с толку. Начался страшный хаос, никто не понимал, где свои, а где чужие, и бунтовщикам удалось проникнуть во дворец… Это было ужасно.

Я содрогнулась при одной мысли об этом. Темнота, всеобщее смятение, бесконечные дворцовые коридоры… Если судить по событиям этого утра, это было дело рук южан.

– Один из повстанцев схватил Люси. – Энн на миг опустила глаза и продолжила еле слышно: – По-моему, женщин в их рядах не так много… В общем, сами понимаете.

– Ах!

– Я сама этого не видела, но Люси рассказала мне, что он был весь грязный. И постоянно облизывал ее лицо.

Энн передернулась. Меня затошнило. Это было просто омерзительно. Неудивительно, что у человека, и без того уже травмированного, во время атаки случился нервный срыв.

– Он куда-то ее потащил, она принялась истошно кричать. Шум вокруг стоял такой, что едва ли ее кто-нибудь услышал бы. К счастью, из-за угла выскочил другой охранник, настоящий. Он прицелился и всадил повстанцу пулю прямо в лоб. Тот рухнул как подкошенный и придавил собой Люси. Она вся оказалась залита его кровью.

В ужасе я прикрыла рот ладонью. Не могла представить, как хрупкая маленькая Люси пережила весь этот кошмар. Ничего удивительного, что она так реагировала.

– Ей оказали медицинскую помощь, но ее душевными ранами никто не занимался. С тех пор она немного дерганая, но изо всех сил старается держать себя в руках. И старается она не только ради себя, но и ради отца. Он так гордится, что его дочь выбилась в горничные. Ей не хочется его разочаровывать. Мы пытаемся ее подбадривать, но каждый раз, когда происходит нападение, она считает, что теперь-то уж точно все будет плохо. Кто-нибудь поймает ее, причинит зло, убьет.

– Она очень старается, мисс, но я не знаю, сколько еще продержится.

Я кивнула, глядя на лежащую в постели Люси. Она задремала, хотя до вечера было еще далеко.

Остаток дня я провела за чтением. Энн с Мэри принялись наводить чистоту в комнате, где все и так было безупречно. Ни одна из нас не проронила ни слова, пока Люси не проснулась.

Я дала себе клятву, что, если это будет в моей власти, Люси никогда больше не придется пережить что-то подобное.

Глава 14

Как я и предсказывала, девушки, просившиеся домой, передумали, как только все улеглось. Ни одна из нас не знала точно, кто именно хотел уехать, но некоторые – и в их числе Селеста – были исполнены решимости это выяснить. Пока что нас оставалось двадцать семь.

Если верить королю, атака была настолько пустяковой, что не заслуживала упоминания в прессе. Однако, так как несколько съемочных групп в то утро направлялись во дворец, кадры попали в прямой эфир. Судя по всему, короля это не обрадовало. Зато заставило меня задуматься о том, о скольких атаках, которым подвергся дворец, мы ничего не слышали. Неужели жизнь здесь опаснее, чем я себе представляла?

Сильвия объяснила, что если бы стычка была серьезней, нам всем разрешили бы позвонить родным и сообщить, что нам ничего не грозит. А так мы получили распоряжение послать домой письма.

Я написала, что со мной все в порядке, что по телевизору, наверное, все выглядело страшнее, чем было на самом деле, и что король лично позаботился о нашей безопасности. Попросила домашних не волноваться, добавила, что я по ним скучаю, и передала письмо служанке.

Следующий день после нападения прошел без происшествий. Я собиралась спуститься в Женский зал и заняться спасением репутации Максона в глазах других девушек, но, после того как застала Люси в смятенном состоянии, предпочла остаться в своей комнате.

Я не знала, чем занимали себя три мои служанки, когда меня не было, но в моем присутствии мы играли в карты и понемногу сплетничали.

Так я обнаружила, что за каждым десятком человек, которых видно во дворце, стоит еще сотня, если не больше, других, никому не заметных. Про поваров и прачек я знала, но существовали и люди, чьей единственной обязанностью было поддержание чистоты окон. На то, чтобы вылизать все окна во дворце, у команды мойщиков окон уходила целая неделя, к концу которой вымытые первыми успевали запылиться и их пора было отдраивать заново. Кроме того, во дворце имелись ювелиры, изготавливавшие украшения для королевской семьи и подарки для гостей, и целые команды швей и закупщиков, благодаря кому королевская семья – а теперь еще и мы – одевалась с иголочки.

Выяснила я и другие вещи. Про охранников, которых мои служанки считали самыми симпатичными, и про кошмарную новую форму – в нее экономка заставляла прислугу облачаться на праздники. Что кое-кто из обитателей дворца делал ставки, какая из Избранных девушек выиграет, и что я входила в первую десятку. Про то, что младенец одной их поварих безнадежно болен. Когда Энн рассказывала об этом, на глазах у нее выступили слезы. Несчастная девушка – ее близкая подруга, и ребенок был у них с мужем очень долгожданным.

Я слушала болтовню служанок, порой вставляя словечко, и думала, что едва ли внизу интереснее и что я рада их обществу. А также спокойной и веселой атмосфере в комнате.

День прошел так приятно, что и на следующий я тоже не захотела выходить из комнаты. Мы открыли двери в коридор и на балкон, так что теплый ветерок просачивался внутрь и обдувал нас. На Люси он действовал поистине чудесным образом, и я задалась вопросом, насколько часто ей доводилось находиться на свежем воздухе.

Энн заметила что-то насчет того, что мне не подобает сидеть с ними и играть в карты, открыв все нараспашку, но почти сразу же оставила эту тему. Она быстро поняла, что не стоит пытаться сделать из меня даму, каковой, судя по всему, меня ожидали видеть.

Партия в карты была в самом разгаре, когда я краешком глаза заметила в дверях чей-то силуэт. На пороге стоял Максон, и вид у него был самый что ни на есть изумленный. В его взгляде явственно читался вопрос: чем это я здесь занимаюсь? Я с улыбкой поднялась и подошла к нему.

– Ах, боже милосердный, – пробормотала Энн, когда осознала, что в дверях стоит принц.

Она проворно смахнула карты в корзинку для шитья и вскочила. Мэри и Люси немедленно последовали ее примеру.

– Дамы, – произнес Максон.

– Ваше высочество. – Энн сделала книксен. – Такая честь для нас, сир.

– И для меня тоже, – с усмешкой отозвался он.

Девушки переглянулись, явно польщенные. Какое-то время все молчали, не очень представляя, что делать.

– Мы как раз собирались уходить, – внезапно подала голос Мэри.

– Да! Точно, – поддакнула Люси. – Мы… э-э… как раз… – Она беспомощно оглянулась на Энн.

– Планировали заняться доделкой платья, которое леди Америка наденет в пятницу, – заключила Энн.

– Точно, – закивала Мэри. – Осталось всего два дня.

Они обошли нас по широкому кругу и двинулись к выходу. На лицах всех троих расплывались улыбки.

– Не смею отрывать вас от работы, – сказал Максон, провожая служанок взглядом. Их поведение явно его озадачило.

Очутившись в коридоре, все трое не к месту изобразили неуклюжие книксены и поспешно рванули прочь. Едва они завернули за угол, как по коридору разнеслось хихиканье Люси, а следом за ним яростное шиканье Энн.

– Ну и компания, – покачал головой Максон и, войдя в комнату, принялся оглядываться по сторонам.

– Они мне спуску не дают, – с улыбкой отозвалась я.

– Ты им явно пришлась по душе. Такое нечасто случается. – Он прекратил рассматривать мою комнату и сосредоточился на мне. – Я представлял себе твое жилище иначе.

Я развела руками:

– Это не совсем моя комната. На самом деле она принадлежит тебе, а я лишь временная гостья.

Он состроил гримасу:

– Тебе же наверняка сказали, что ты можешь изменить здесь все по своему вкусу. Поставить другую кровать, перекрасить стены.

– Слой краски на стенах не сделает все это моим, – пожала я плечами. – Такие девушки, как я, не живут в апартаментах с мраморными полами, – пошутила я.

Максон усмехнулся:

– А как выглядит твоя комната дома?

– Э-э… Слушай, а зачем ты вообще сюда пришел? – уклонилась я от ответа.

– А! У меня возникла одна мысль.

– Какая?

– Ну, – начал он, продолжая расхаживать по помещению, – я подумал, что, раз уж у нас с тобой не обычные отношения, как со всеми прочими девушками, наверное, нам нужен… альтернативный способ связи. – Он остановился перед зеркалом и принялся изучать фотографии моих родных. – Твоя младшая сестра похожа на тебя как две капли воды, – заметил он с изумлением в голосе.

Я подошла ближе:

– Нам постоянно это говорят. Так что ты сказал насчет способа связи?

Максон оставил в покое фотографии и направился к пианино в дальнем конце комнаты.

– Раз уж ты собралась мне помогать на правах друга, – многозначительно посмотрел он на меня, – наверное, нам не стоит полагаться на традиционные записки, передаваемые через служанок, и официальные приглашения на свидание. Я размышлял на тему чего-нибудь менее официального. – Он взял с крышки инструмента ноты. – Ты привезла их с собой?

– Нет, они были здесь. Все, что мне может захотеться исполнить, я играю по памяти.

– Впечатляюще, – вскинул брови Максон.

Он пошел в мою сторону, явно не собираясь продолжить объяснения.

– Ты не мог бы прекратить совать всюду нос и закончить мысль?

– Ладно, – вздохнул Максон. – Я пришел к выводу, что мы могли бы использовать какой-нибудь условный знак или что-то в этом роде, некий способ дать другому понять, что нужно поговорить, так, чтобы об этом никто, кроме нас, не догадался. Ну, например, потереть нос? – Он туда-сюда провел пальцем над верхней губой.

– Это выглядит так, как будто у тебя забит нос. Не слишком привлекательно.

Он взглянул на меня с легким недоумением и кивнул:

– Прекрасно. Тогда, может, просто провести пальцами по волосам?

Я немедленно отрицательно покачала головой:

– У меня в волосах практически всегда полно шпилек. В прическу пальцы не запустишь. И потом, вдруг ты будешь в короне? Ты просто собьешь ее с головы.

Он в задумчивости наставил на меня палец.

– Да, это я как-то не учел. Гм. – Он вновь пошел по комнате дальше, продолжая размышлять вслух, и остановился у тумбочки в изголовье моей кровати. – А как тебе идея потянуть себя за ухо?

Я прикинула.

– А что, мне нравится. Это достаточно просто, чтобы никто не обратил внимания, но не настолько обычный жест, его не спутать с другим. Да, пожалуй, это и будет наш условный знак.

Максон был поглощен чем-то, но обернулся ко мне и улыбнулся:

– Я рад, что ты одобрила. Когда в следующий раз тебе понадобится меня увидеть, потяни себя за ухо, и я приду, как только смогу. Скорее всего, после ужина, – заключил он, пожимая плечами.

Прежде чем я успела спросить, что мы будем делать, если за ухо потянет он, Максон показал на мою склянку:

– А это что за штуковина?

– Боюсь, объяснить это невозможно, – вздохнула я.

Наступила пятница, а с ней и время нашего дебюта в «Вестях столицы». Участие в программе было обязательным, но на этой неделе от нас требовалось лишь присутствовать в кадре. Учитывая разницу во времени, мы должны были явиться к пяти, отсидеть час и отправиться на ужин.

Энн, Мэри и Люси одевали меня с особой тщательностью. На этот раз платье было темно-синее с фиолетовым отливом. Облегающее в бедрах, оно ниспадало сзади гладкими атласными волнами. Мне просто не верилось, что я прикасаюсь к чему-то столь прекрасному. Одну за другой служанки застегнули все пуговички на спине, потом закололи волосы шпильками с жемчужинами. Наряд дополнили крохотные жемчужные сережки и ожерелье из тончайшей проволоки с разбросанными по ней жемчужинками, которые, казалось, парили в воздухе вокруг шеи. На этом приготовления были окончены.

Я посмотрелась в зеркало. Это по-прежнему была я. Такой красивой мне видеть себя еще не доводилось, но из зеркала определенно смотрела я сама. С тех пор как мое имя прозвучало с экрана, мне не давал покоя страх, что из меня сделают нечто неузнаваемое – увешанное драгоценностями и замазанное слоями штукатурки до такой степени, что потом придется неделями соскребать все это. Но на данный момент я по-прежнему оставалась Америкой.

И, как это всегда со мной случалось, я обнаружила, что покрылась испариной, пока шла из комнаты в помещение, использовавшееся для записи королевских обращений. Нам велели явиться за десять минут. Для меня это значило быть за пятнадцать. А для девушеквроде Селесты – скорее за три. Так что наше прибытие в студию изрядно растянулось.

Повсюду сновали толпы людей, занятых последними приготовлениями к съемке. На сцене в несколько ярусов установили сиденья для Избранных. Члены совета, узнаваемые в силу многолетних еженедельных мельканий в эфире «Вестей», были уже здесь, изучали свои шпаргалки и поправляли галстуки. Стайка конкурсанток охорашивалась перед зеркалами и оглаживала свои экстравагантные платья. Вокруг кипела бурная деятельность.

Я оглянулась и стала свидетельницей нескольких мгновений из жизни Максона. Его мать, прекрасная королева Эмберли, убрала с его лба выбившуюся непокорную прядь. Молодой человек одернул пиджак и что-то сказал ей. Она ободряюще ему кивнула, и Максон улыбнулся в ответ. Я бы понаблюдала за ними еще, но тут явилась Сильвия, чтобы отвести меня на место.

– Проходите наверх, леди Америка, – сказала она. – Можете сесть, где захотите. Передний ряд уже весь занят. – Все это она произнесла с сочувственным видом, как будто была убеждена, что принесла мне плохую новость.

– Ой, спасибо, – обрадовалась я и довольная отправилась на самый верх.

Подниматься по узким ступенькам в обтягивающем платье и в состоящих из одних ремешков босоножках на высоком каблуке было не слишком удобно. Неужели обязательно было их надевать? Все равно под длинным платьем мои ноги никому не видны. Однако я справилась. В студию вошла Марли. Увидев меня, замахала рукой и устремилась ко мне. То, что она предпочла сесть со мной, хотя могла бы занять место во втором ряду, значило для меня очень много. Она умела быть верной. Из нее должна выйти отличная королева.

На ней было переливающееся желтое одеяние. С белокурыми волосами и загорелой кожей, Марли, казалось, излучает сияние.

– Марли, какое платье! Ты выглядишь фантастически!

– Ах, благодарю. – Она залилась румянцем. – Я боялась, что будет перебор.

– Вовсе нет! Поверь мне, оно изумительно на тебе выглядит.

– Я хотела с тобой поговорить, но ты все не появлялась. Может, завтра получится? – шепотом спросила она.

– Конечно. В Женском зале, да? Завтра как раз суббота, – так же едва слышно отозвалась я.

– Договорились, – ответила она.

Сидевшая прямо перед нами Эми обернулась:

– Мне кажется, у меня сейчас вся прическа развалится. Девочки, вы не могли бы посмотреть?

Без единого слова Марли запустила тонкие пальцы в локоны Эми и проверила, как держатся шпильки.

– Так лучше?

– Да, спасибо, – вздохнула Эми.

– Америка, у меня на зубах нет помады? – спросила Зои.

Я повернулась налево и обнаружила ее отчаянно растягивающей губы в улыбке, обнажавшей все тридцать два безупречно-белых зуба.

– Нет, все в полном порядке, – заверила я и краешком глаза заметила, как Марли закивала в подтверждение моих слов.

– Спасибо. Как он умудряется сохранять такое спокойствие? – Зои указала на Максона, который о чем-то беседовал с членом съемочной группы.

Она наклонилась вперед, так что голова оказалась между колен, и глубоко задышала, пытаясь справиться с волнением.

Мы с Марли переглянулись с широко раскрытыми от изумления глазами, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не рассмеяться. Глядя на Зои, делать это было трудновато, поэтому мы принялись рассматривать, во что одеты остальные. На нескольких девушках были платья обольстительных красных и ярких зеленых оттенков, а вот в синем, кроме меня, никого. Зато Оливия вырядилась в оранжевое. Я, конечно, в моде не разбиралась, но мы с Марли сошлись во мнении, что зря ее никто не отговорил от такого наряда. Кожа у нее казалась какой-то зеленоватой.

За две минуты до того, как включили камеры, до нас дошло, что зеленая она не из-за платья. Она с шумом извергла содержимое желудка в ближайшую мусорную корзину и рухнула на пол. Рядом с ней тут же материализовалась Сильвия. Со лба Оливии утерли пот, а ее саму пересадили в задний ряд с небольшой емкостью в ногах – на всякий случай.

Прямо перед ней сидела Бариель. Со своего места я не слышала, что она прошипела бедняжке, но, судя по выражению лица, она готова была пришибить Оливию, если ту настигнет очередной приступ тошноты.

Я подумала, что Максон наверняка должен был обратить внимание на это маленькое происшествие, и вскинула голову, чтобы посмотреть, отреагировал он на него как-то или нет. Однако его взгляд оказался устремлен вовсе не на Оливию, а на меня. Быстро – так быстро, что любой другой человек решил бы, что принц просто почесался, – Максон поднял руку и потянул за мочку уха. Я повторила его жест, и мы оба отвернулись.

Мысль, что сегодня вечером после ужина Максон ко мне зайдет, обрадовала.

Внезапно заиграл гимн, и на небольших экранах, развешенных по периметру комнаты, появился национальный герб. Я поерзала и распрямила спину. Сейчас я была в состоянии думать лишь о том, что сегодня вечером семья увидит меня по телевизору, и хотелось, чтобы они могли мной гордиться.

Король Кларксон с трибуны заговорил о непродолжительном нападении на дворец, полностью провалившемся. Я, впрочем, не сказала бы, что оно не имело успеха. Большинство из нас были напуганы до чертиков. Одно заявление следовало за другим, и я изо всех сил старалась вникать во все, что говорилось, но это оказалось очень сложно. Я-то привыкла воспринимать новости, устроившись калачиком на уютном диване с миской попкорна, с комментариями родных.

Повстанцы фигурировали во множестве выступлений: на них возлагали ответственность то за одно, то за другое. Строительство дорог в Самнере шло с отставанием от графика из-за бунтовщиков, и нехватка местных чиновников в Этлине объяснялась тем, что тех отправили в Сент-Джордж, поскольку местные власти не справлялись с беспорядками, спровоцированными все теми же преступниками. Я представления не имела ни о том ни о другом. Сравнивая то, что я видела и слышала, пока росла, и то, что я успела узнать за время пребывания во дворце, я начала задаваться вопросом, что вообще известно о повстанцах. Может, конечно, я что-то не так понимала, но мне казалось, нельзя сваливать все, что в Иллеа шло не так, на происки отдельных групп.

Затем, словно материализовавшись из воздуха после анонса главного распорядителя, на сцене появился Гаврил.

– Добрый всем вечер. Сегодня я должен сделать специальное заявление. Итак, Отбор продолжается уже целую неделю и восемь конкурсанток уже уехали по домам, сузив тем самым выбор принца Максона до двадцати семи прекрасных девушек. На следующей неделе большая часть выпуска «Вестей столицы» будет посвящена знакомству с этими потрясающими юными леди.

Я почувствовала, как на висках выступили бисеринки пота. Молча сидеть на месте и блистать красотой мне вполне по силам. Но отвечать на вопросы? Я знала, что победительницей в Отборе все равно не буду, так что загвоздка не в этом. Просто очень не хотелось выставить себя идиоткой перед всей страной.

– Прежде чем перейти к дамам, давайте уделим минутку человеку часа. Ваше высочество, как поживаете? – осведомился Гаврил, направляясь к юноше.

Этот вопрос застал Максона врасплох. У него не было микрофона, и он не заготовил заранее никаких ответов.

За мгновение до того, как Гаврил сунул свой микрофон под нос принцу, я поймала его взгляд и подмигнула ему. Этого нехитрого приема оказалось достаточно, чтобы вызвать у Максона улыбку.

– Прекрасно, Гаврил, спасибо.

– Нравится ли вам находиться в обществе этих девушек?

– О да! Возможность узнать каждую из них поближе доставила мне огромное удовольствие.

– Ну и как, все они такие кроткие и милые создания, впечатление которых производят? – поинтересовался Гаврил.

Я улыбнулась, предвкушая ответ Максона. Потому что догадывалась, каким он будет.

– Ну-у… – Максон устремил взгляд поверх плеча Гаврила на меня. – Почти.

– Почти? – переспросил с изумлением Гаврил и обернулся к нам. – Неужели кто-то из них оказался с характером?

К счастью, все девушки как одна негромко захихикали, так что на меня никто не обратил внимания. Вот предатель маленький!

– Что именно сделали эти девушки? – наседал Гаврил на Максона.

– Ну ладно, расскажу. – Максон закинул ногу на ногу и поудобнее расположился в кресле. Пожалуй, я никогда еще не видела его таким раскованным, как сейчас, когда он сидел на сцене и подтрунивал надо мной. – У одной из них хватило дерзости накричать на меня при первой же нашей встрече. Меня отчитали, как мальчишку.

Король с королевой на заднем плане переглянулись. Судя по всему, они тоже ничего об этом не знали. Девушки вокруг принялись недоуменно переглядываться. До меня ничего не доходило, пока я не услышала вопрос Марли:

– Не помню, чтобы кто-то накричал на него в Главном зале. А ты?

Максон, похоже, позабыл, что сам просил сохранить нашу первую встречу в тайне.

– Полагаю, он слегка преувеличивает ради красного словца. Я как-то сказала ему в разговоре несколько серьезных вещей. Возможно, он имеет в виду меня.

– Отчитали, вы говорите? За что? – не унимался Гаврил.

– Честно говоря, я и сам не вполне понял. Думаю, причиной всему был приступ тоски по дому. Поэтому я, разумеется, простил виновницу.

Максон вел себя совершенно непринужденно, беседуя с Гаврилом так, как будто, кроме них двоих, в студии больше никого не было. Я сделала себе мысленную отметку не забыть сказать ему, что он отлично держался.

– Значит, она до сих пор среди нас? – Гаврил с широкой ухмылкой обвел взглядом аудиторию и вновь вернулся к принцу.

– О да, она до сих пор здесь, – ответил Максон, не сводя взгляда с лица Гаврила. – И я намерен надолго ее задержать.

Глава 15

Ужин прошел удручающе: в меня практически ничего не влезло. Я решила, что на следующей неделе нужно будет непременно предупредить служанок, чтобы не зауживали больше так мои платья в талии.

Энн, Мэри и Люси уже поджидали, желая помочь раздеться. Пришлось объяснить, что это несколько рановато. Энн первой догадалась о предстоящем визите Максона, ведь обыкновенно мне не терпелось поскорее избавиться от тесных нарядов.

– Если хотите, мы можем подождать. Нам не трудно, – с надеждой в голосе предложила Мэри.

Памятуя сумятицу, которую вызвал у них прошлый визит Максона, я решила, что лучше всего будет в таких случаях отпускать их пораньше. Кроме того, мне вовсе не хотелось, чтобы они сидели и смотрели на меня в ожидании его прихода.

– Нет-нет. Все в порядке. Если понадобится помощь с платьем, я позвоню.

Они неохотно потянулись к выходу, а я осталась ждать принца. Неизвестно, когда он появится, потому глупо приниматься за чтение, чтобы тут же прерваться, или садиться за пианино, чтобы тут же вскочить. В конце концов я просто прилегла на кровать. Мысли разбегались. Я подумала о Марли и ее доброте. А ведь, за исключением не значительных подробностей, мне почти ничего о ней не было известно. И все же я верила, что в ее поведении не было лжи. Тут мысли перескочили на девушек, которые были фальшивыми насквозь. Интересно, Максон видел эту разницу?

Принц казался таким проницательным и неискушенным одновременно. Он вел себя достаточно по-джентльменски, но стоило ему очутиться слишком близко, как его высочество терял над собой контроль. Похоже, Максон превосходно умел вести себя с дамами, но представления не имел, как держаться на свидании.

Полная противоположность Аспену.

Аспен.

Его имя и образ вспыхнули в мозгу так неожиданно, что я не успела даже опомниться. Аспен. Чем-то он сейчас занят? В Каролине скоро уже должен наступить комендантский час. Он, наверное, еще работает, если сегодня вообще выходил на работу. А может, отправился куда-нибудь с Бренной или какой-нибудь другой девушкой, на которую решил переключиться после того, как мы расстались. Я разрывалась между желанием знать… и желанием съежиться при одной только мысли об этом.

Взглянула на склянку. Потом взяла ее в руки. Одинокая монетка на дне потерянно звякнула.

– Мне тоже одиноко, – прошептала я. – Мне тоже.

Глупо, наверное, было тащить ее с собой. Я оставила все остальное позади, так зачем цепляться за одну-единственную монетку? Неужели это все, что мне осталось? Монетка в стеклянной банке. Ее когда-нибудь я покажу своей дочери, рассказывая о своей тайной первой любви.

Но всласть предаться сожалениям мне не дали. В дверь решительно постучали. Максон! Я вдруг неожиданно для себя самой со всех ног бросилась к двери и распахнула ее настежь.

Максон явно не ожидал увидеть на пороге меня.

– Куда запропастились служанки? – поинтересовался он, оглядев комнату.

– Ушли. Я отсылаю их после ужина.

– Каждый день?

– Ну да. Я пока еще в состоянии снять с себя платье без посторонней помощи, слава тебе господи.

Максон вскинул брови и улыбнулся. Я залилась краской. Двусмысленно получилось.

– Возьми накидку. На улице прохладно.

Мы двинулись по коридору. В мозгу все еще крутились отголоски недавних мыслей, а Максон – это мне уже было известно – не слишком хорошо умел завязывать разговоры. Впрочем, я практически сразу же взяла его под руку. Хоть тут ясно, что делать.

– Если ты против, чтобы при тебе неотлучно находились служанки, я поставлю перед твоей дверью охранника.

– Еще чего! Мне не нужна нянька!

– Он будет снаружи, – фыркнул принц. – Ты даже не догадаешься о его присутствии.

– А вот и догадаюсь, – жалобно отозвалась я. – Почувствую.

Максон издал преувеличенно тяжелый вздох. Я была так поглощена спором, что не услышала шушуканья, пока его источник не оказался практически у нас под носом. Селеста, Тайни и Эммика направлялись мимо нас в свои комнаты.

– Дамы, – произнес Максон и легким кивком поприветствовал их.

Наверное, глупо было рассчитывать, что нас никто не увидит. Щеки запылали, хотя непонятно с чего.

Девушки сделали книксен и поспешили прочь. Я оглянулась им вслед. Вид у Тайни с Эммикой был заинтригованный. Через несколько минут о свидании будут знать все. Завтра наверняка замучают вопросами. Селеста смотрела на меня как на врага. Она явно считала, что я нанесла ей личное оскорбление.

Я отвернулась и произнесла первое, что пришло в голову:

– Я же говорила тебе, что девушки, которые перенервничали во время нападения, передумают уезжать.

Я не знала, кто именно просился домой, но ходили слухи, что среди них была и Тайни. Она тогда упала в обморок. Поговаривали еще про Бариель, но я знала, что это неправда. Лишить ее шанса заполучить корону можно, только убив.

– Не представляешь, какое это облегчение.

Его слова показались мне искренними.

Я не сразу сообразила, что сказать, поскольку ожидала не совсем такого ответа и к тому же всецело сосредоточилась на том, чтобы не упасть. Слишком сложно спускаться по лестнице на каблуках. Что ж, если оступлюсь, он, по крайней мере, меня поймает.

– На мой взгляд, в каком-то смысле это все оказалось бы весьма кстати, – проговорила я, когда мы добрались до первого этажа и былая уверенность вернулась. – Ну, то есть, полагаю, это очень сложно – выбрать из такого количества девушек одну-единственную. Разве тебе самому не будет легче, если кто-то отсеется в силу обстоятельств?

– Наверное, так оно и должно быть, – пожал плечами Максон. – Но почему-то на деле все получается совершенно наоборот, уверяю тебя, – с грустью признался принц. – Добрый вечер, господа, – поздоровался он с охранниками, которые без промедления распахнули перед нами двери в сад.

Пожалуй, стоит принять предложение Максона, пусть скажет им, что я обожаю гулять. Мысль о возможности в любой момент выбраться из дворца показалась заманчивой.

– Не понимаю.

Принц подвел меня к скамейке – уже нашей скамейке – и усадил лицом к ярко освещенному дворцу. Сам он уселся к зданию спиной, так что теперь мы смотрели прямо друг на друга. Так было легче разговаривать.

Максон замялся, как будто не мог решить, стоит рассказывать мне об этом или нет, потом набрал в грудь воздуха и все-таки заговорил:

– Возможно, я просто льщу себе, думая, что ради меня стоит идти на определенный риск. Нет, я, конечно, не хочу никого подвергать опасности! Я не совсем точно выразился. Просто… Не знаю. Неужели ты не видишь, чем рискую я сам?

– Э-э… нет. Рядом с тобой близкие, готовые дать тебе совет, а мы все подстраиваем свою жизнь под твое расписание. Твоя жизнь осталась прежней, тогда как наша в одночасье изменилась. Какие у тебя трудности?

Максон был явно ошеломлен.

– Америка, возможно, мои родные и рядом, но представь, как неловко ты себя чувствовала бы, если бы родители наблюдали за твоими попытками в первый раз в жизни пойти на свидание. И не только они, а вся страна! Но хуже всего то, что это и нормальным свиданием-то назвать нельзя! Что же касается того, что вы подстраиваетесь под мое расписание… Когда я не с вами, то разрабатываю военные операции, принимаю законы, крою́ и перекраиваю бюджеты… И все это в одиночку, пока отец наблюдает за тем, как я набиваю шишки, потому что не обладаю его опытом. А когда я неизбежно допускаю ошибки, он идет и исправляет их. И все время, пока я пытаюсь этим заниматься, мои мысли заняты исключительно вами – я имею в виду вас, девушек. Такое количество сразу меня радует и пугает одновременно! – Он то и дело всплескивал руками и ерошил волосы. Я никогда еще не видела, чтобы он столько жестикулировал. – И ты считаешь, что моя жизнь не меняется? Как думаешь, каковы мои шансы найти среди вас свою половинку? Да я буду считать, что мне повезло, если обрету кого-то, способного стать моей спутницей до конца наших дней. А вдруг я уже отправил ее домой, потому что не уловил никакой волшебной искры, которая якобы должна была между нами проскочить? А вдруг она бросит меня при первых же намеках на опасность? А вдруг я вообще никого не найду? Что я тогда буду делать?

Начинал он свою речь гневно и запальчиво, но к концу его вопросы уже не были риторическими. Принц в самом деле не знал, как быть, если среди нас не найдется ни одной хотя бы отдаленно похожей на ту, которую он смог бы полюбить. Впрочем, больше всего Максона заботило другое – вероятность, что ни одна из девушек не полюбит его.

– Вообще-то, думаю, ты найдешь здесь свою половинку. Честно.

– Правда? – с надеждой в голосе спросил он.

– Конечно. – Я положила руку ему на плечо. Казалось, это прикосновение само по себе его приободрило. Интересно, часто ли вообще к нему кто-то просто так прикасался? – Если твоя жизнь, как ты говоришь, перевернулась вверх тормашками, значит суженая должна быть где-то поблизости. Могу сказать по собственному опыту, настоящая любовь обычно случается в самый неподходящий момент. – Я слабо улыбнулась.

Мои слова, похоже, его обрадовали. И меня саму они тоже утешили, потому что я в них верила. И если мне не суждено оказаться вместе с моей половинкой, лучшее, что я могла сделать, – это помочь Максону обрести свою.

– Я очень надеюсь, что вы с Марли найдете общий язык. Она ужасно милая.

Максон странно поморщился:

– Ну да, похоже.

– Что не так? Разве плохо быть милой?

– Нет-нет. Все так. – Вдаваться в подробности он не стал. – Что ты все время высматриваешь? – спросил он неожиданно.

– Что?

– Ты постоянно переводишь взгляд с места на место. Вроде бы меня слушаешь, но такое впечатление, будто при этом что-то ищешь.

А ведь он был прав. На протяжении всей его короткой речи я непроизвольно оглядывала сад, окна и даже сторожевые башни, расположенные вдоль стены. Я медленно, но верно превращалась в параноика.

– Людей… Камеры… – Я покачала головой, вглядываясь во тьму.

– Мы здесь одни. Только у входа стоит охранник.

Максон махнул в сторону одинокого силуэта на фоне дворцовых огней. Он был прав, никто за нами не следил. И в окнах горел свет, но никого видно не было. Я и сама уже успела прийти к такому же выводу, но получить от него подтверждение было приятно.

Я слегка расслабилась.

– Тебе не нравится быть на виду? – спросил он.

– Не слишком. Предпочитаю быть незаметной. Я к этому привыкла, понимаешь?

Палец скользил по замысловатому узору, украшавшему отполированную каменную плиту подо мной. В тот миг отчего-то не хотелось встречаться с принцем взглядом.

– Тебе придется к этому привыкать. Даже когда уедешь отсюда, все равно останешься в центре внимания. Мама до сих пор общается кое с кем из женщин, вместе с которыми принимала участие в Отборе. Их всех до сих пор считают важными персонами.

– Вот спасибо, – простонала я. – Только этого еще не хватало.

Вид у Максона сделался виноватый. Вот и очередное напоминание о том, чего это дурацкое состязание мне стоило и как бесповоротно изменился привычный мир. Это казалось нечестным.

Впрочем, не стоит вываливать все на Максона. Он был точно такой же жертвой, как и мы сами, хотя и в несколько ином смысле. Я вздохнула и снова посмотрела на него. На его лице была написана решимость.

– Америка, ты позволишь задать один личный вопрос?

– Возможно, – уклончиво ответила я.

Он невесело улыбнулся:

– Просто… В общем, я вижу, что тебе здесь совсем не нравится. Тебе не нравятся здешние правила, соревнование, одежда и… А, нет, еда тебе нравится. – Он улыбнулся. Я тоже. – Ты скучаешь по дому и по родным… И подозреваю, не только по ним. Все чувства написаны у тебя на лице большими буквами.

– Ну да. – Я закатила глаза. – Знаю.

– При этом ты предпочитаешь мучиться и страдать от тоски по дому, вместо того чтобы вернуться. Почему?

В горле встал ком, и я сглотнула его.

– Я не страдаю… И ты знаешь почему.

– Иногда вид у тебя вполне нормальный. Я вижу, как ты улыбаешься, когда разговариваешь с другими девушками, и за едой выглядишь очень даже довольной. Что есть, то есть. Но все остальное время ты кажешься такой печальной. Может, расскажешь?

– Это всего лишь очередная неудавшаяся история любви. Ничего интересного. Поверь мне.

«Пожалуйста, не заставляй меня. Не хочу плакать».

– К лучшему или к худшему, я хотел бы услышать еще одну историю настоящей любви, кроме истории моих родителей. Историю, которая произошла за пределами этих стен, этих правил и иерархии. Пожалуйста.

Истина заключалась в том, что я хранила эту тайну так долго, что и помыслить не могла о том, чтобы облечь ее в слова. Больно даже вспоминать об Аспене. Не было уверенности, что смогу произнести его имя вслух. Собралась с духом. Максон успел стать другом. Он был так добр со мной. А еще всегда оставался предельно честным.

– Там, в нашем мире, – кивнула я в сторону бесконечной стены, – касты заботятся друг о друге. Иногда. Например, среди клиентов моего отца есть три семьи и каждая покупает у него в год хотя бы по одной картине. У меня есть семьи, которые всегда приглашают петь на их рождественских праздниках. Это наши покровители, понимаешь? В общем, мы были кем-то вроде покровителей для его семьи. Они Шестерки. Когда мы могли позволить себе нанять кого-нибудь для помощи по хозяйству, то всегда приглашали его мать. Я знала его с самого детства, но он старше, ближе по возрасту к моему брату. Они вечно устраивали всякие буйные игры, так что я старалась держаться подальше. Старший брат Кота художник, как и отец. Несколько лет назад одну из его металлических скульптур купили за большие деньги. Может, ты о нем даже слышал.

Максон беззвучно произнес: «Кота Сингер». Секунду спустя я увидела по его глазам, что он припоминает.

Я откинула волосы и собралась с духом.

– Мы все страшно обрадовались за Коту. Он долго трудился над этой скульптурой. А мы как раз тогда очень нуждались. Но Кота оставил почти все себе. Та работа сделала ему имя. Клиенты начали обрывать телефон. Сейчас, чтобы заказать у него скульптуру, люди ждут очереди до посинения, а он заламывает дикие цены, потому что может себе это позволить. Думаю, слава слегка ударила ему в голову. Пятерки редко добиваются такой известности.

Тут наши глаза снова встретились, и я вспомнила о том, что для меня безвестность теперь тоже осталась в прошлом, хочу я того или нет.

– В общем, когда на него посыпались заказы, Кота решил отделиться от семьи. Старшая сестра как раз только вышла замуж, и мы потеряли ее доход. Потом Кота начал зарабатывать большие деньги и тоже ушел от нас. Но так не поступают. Нельзя вот так взять и бросить семью. Держаться вместе – единственный способ выжить.

Я увидела в глазах Максона понимание.

– Он оставил все деньги себе. Пытался с их помощью проложить себе дорогу наверх?

Я кивнула:

– Кота задался целью сделаться Двойкой. Если бы его устроило стать Тройкой или Четверкой, можно было заплатить за место в этой касте и помочь нам, но он прямо помешался на идее стать Двойкой. На самом деле это просто глупо. Он живет более чем в достатке, но нет, ему приспичило получить этот проклятый статус. Пока не добьется своего, не успокоится.

Максон покачал головой:

– На это может уйти вся жизнь.

– Если на его надгробии выбьют цифру «два», он будет счастлив.

– Вы с ним больше не близки?

– Сейчас – нет, – вздохнула я. – Первое время я думала, что не так его поняла. Решила, что он съехал от нас, чтобы быть независимым, а не чтобы отгородиться. В самом начале я была на его стороне. Когда Кота обзавелся собственной квартирой и студией, даже помогала ему обустраиваться. Он обратился к той же семье Шестерок, которую мы звали всегда, и их старший сын как раз оказался не занят и с радостью согласился. Он несколько дней работал у Коты, приводя все на новом месте в порядок. – Я умолкла и погрузилась в воспоминания. – В общем, я распаковывала коробки с вещами… И он тоже. Наши глаза встретились, и он вдруг не показался мне больше таким взрослым и буйным. Мы давно не виделись, понимаешь? Детство уже прошло. Весь день мы то и дело случайно касались друг друга, расставляя вещи. Он смотрел на меня и улыбался. Мне же казалось, что до этого я словно и не жила. В общем, я просто потеряла голову. – У меня сорвался голос, и наконец выступили слезы, копившиеся так долго. – Мы жили по соседству, так что я каждый день по нескольку раз выходила прогуляться в надежде увидеть его. Когда его мать приходила помогать нам по хозяйству, иногда брала его с собой. И тогда мы просто смотрели друг на друга – ничего иного нам не оставалось. – Я всхлипнула. – Он Шестерка, а я Пятерка, а законы… И моя мама! О, она пришла бы в ярость. Так что никто не должен был об этом знать. Вскоре я стала находить на своем окне приклеенные скотчем анонимные записки, в которых было написано, что я очень красивая и пою как ангел. Я знала, что они от него. Когда мне исполнилось пятнадцать, мама устроила вечеринку. Его семью тоже пригласили. Он подкараулил меня в уголке, протянул открытку и сказал, чтобы я прочитала ее, когда никого не будет поблизости. Когда я смогла это сделать, то обнаружила, что внутри нет ни имени, ни даже поздравления. Там было написано лишь «Домик на дереве. В полночь».

Глаза Максона расширились.

– В полночь? Но…

– Я регулярно нарушала закон Иллеа о комендантском часе.

– Ты могла угодить в тюрьму, – покачал головой он.

– Тогда это казалось несущественным, – пожала я плечами. – В тот вечер у меня было такое чувство, будто выросли крылья. Мне просто не верилось, что он хочет побыть наедине со мной. Вечером я ушла к себе в комнату и стала ждать у окна, глядя на домик на дереве на заднем дворе. Около полуночи увидела, как кто-то забрался в него. Помню, даже на всякий случай почистила зубы еще раз. Выбралась из окна и побежала в домик на дереве. Там меня ждал он. Сложно было в это поверить. Не помню, как все это началось, но скоро мы признались друг другу в любви. Мы смеялись и не могли остановиться – от счастья, что испытываем друг к другу одинаковые чувства. Потому мне было не до переживаний по поводу нарушения комендантского часа и обмана родителей. Не волновало, что я Пятерка, а он Шестерка. И о будущем я тоже не задумывалась. Потому что для меня не было ничего важнее того, что он любил меня. А он любил меня, Максон, он очень меня любил.

Слезы хлынули снова. Я обхватила себя руками, ощущая отсутствие Аспена с такой остротой, как никогда прежде. Пока я рассказывала, все показалось еще более реальным. У меня не осталось иного выхода, кроме как закончить историю.

– Встречались тайком два года. Мы были счастливы, но он все время переживал, что приходится прятаться, что он не в состоянии дать мне то, чего, по его мнению, я заслуживала. Когда пришло приглашение участвовать в Отборе, он настоял на том, чтобы я подала заявку. – (Максон разинул рот.) – Я знаю. Это несусветная глупость. Но он всю жизнь ел бы себя поедом, если бы я не попыталась. А я была совершенно, совершенно уверена, что меня никогда не выберут. Ну кто я такая? – Я всплеснула руками. Ведь и правда до сих пор не могла прийти в себя. – От его матери я узнала, что он откладывает деньги, чтобы жениться на какой-то неизвестной девушке. Как я обрадовалась! Тайно устроила для него небольшой ужин в надежде, что смогу выманить у него предложение руки и сердца. Мне так этого хотелось! Но когда он увидел, сколько денег я на него потратила, то расстроился. Он очень гордый. Считал, что он должен меня баловать, а не наоборот. Видимо, в тот момент понял, что никогда этого не сможет. Ну и порвал со мной, вместо того чтобы сделать предложение… Неделю спустя я узнала, что меня выбрали.

Максон прошептал что-то нечленораздельное.

– В последний раз я видела его, когда меня провожали сюда, – выдавила я. – Он был с другой девушкой.

– Что?! – ахнул Максон.

Я закрыла лицо:

– Это сводит меня с ума. У него всегда не было отбоя от девчонок, а теперь нет никаких причин им отказывать. Может, он сейчас с той самой девушкой, с которой приходил на мои проводы, не знаю. И я не в силах ничего изменить. Но одна мысль о том, что приеду домой и буду вынуждена все это видеть… Я просто не могу… – Я плакала и плакала, и Максон не пытался остановить меня. Когда слезы наконец начали иссякать, снова заговорила: – Максон, я надеюсь, ты найдешь ту, без которой не сможешь жить. Правда. И еще надеюсь, что тебе никогда не придется узнать, каково это – пытаться жить без нее.

На лице принца пусть и слабо, но все же отразилась моя боль. Рассказ явно его расстроил. И даже более того – рассердил.

– Прости. Я не… – Его лицо немного смягчилось. – Сейчас подходящий момент, чтобы похлопать тебя по плечу?

Неуверенность в его голосе вызвала у меня улыбку.

– Да. Более чем подходящий.

В его взгляде отразилось сомнение, как и в прошлый раз, но вместо того, чтобы просто похлопать меня по плечу, он наклонился и нерешительно меня обнял.

– Никогда никого не обнимал, кроме мамы. Так хорошо?

– Сложно обнять кого-то неправильно, – рассмеялась я и после непродолжительной паузы призналась: – Хотя я понимаю, что ты имеешь в виду. Я на самом деле тоже если и обнимаюсь, то только со своими родными.

После долгого дня, проведенного в неудобной одежде на съемках «Вестей», за ужином и за разговорами, я чувствовала себя совершенно опустошенной. В объятиях Максона, который время от времени даже легонько поглаживал меня по волосам, было так уютно. Несмотря на растерянный вид, вел он себя вполне правильно. Принц терпеливо ждал, пока я перестану всхлипывать, а потом отстранился, чтобы взглянуть на меня.

– Америка, даю тебе слово, что буду держать тебя здесь до последнего. Насколько я понимаю, они хотят, чтобы из всей Элиты я оставил троих и затем сделал окончательный выбор. Но клянусь, что оставлю двоих и продержу тебя во дворце до этого момента. Я не отправлю тебя домой, пока мне не придется это сделать. Или пока ты сама не будешь готова уехать. Смотря что случится раньше. – (Я кивнула.) – Знаю, мы с тобой знакомы всего ничего, но думаю, что ты чудесная девушка. И мне больно видеть тебя такой расстроенной. Окажись он здесь, я бы… я бы… – Максон содрогнулся от возмущения, потом вздохнул. – Мне очень жаль.

Он снова притянул меня к себе, и я склонила голову на его широкое плечо. Я знала, что Максон держит обещания. Вот уж никогда бы не поверила, что найду здесь подлинное утешение.

Глава 16

На следующее утро я проснулась с опухшими веками. Хорошо, что все рассказала Максону. Кто бы мог представить, что дворец – золотая клетка – окажется единственным местом, где я смогу позволить себе начистоту говорить обо всех своих чувствах.

За ночь события предыдущего вечера успели улечься в голове, и я была уверена, что здесь мне ничто не грозит. На то, чтобы отобрать из тридцати пяти девушек одну-единственную, у Максона уйдет несколько недель, если не месяцев. А мне не нужно ничего, кроме времени и места, где можно зализать раны. Уверенности, что когда-нибудь смогу забыть Аспена, не было. Мама как-то сказала, что первая любовь остается в сердце навсегда. Но может быть, за это время я хотя бы смогу немножко прийти в себя.

Служанки ни словом не обмолвились о моих заплаканных глазах, лишь молча позаботились о том, чтобы снять припухлость. Равно как не задали ни единого вопроса про спутанные волосы – молча привели их в порядок. Я была им очень за это благодарна. Дома, даже если все видели, что мне грустно, никто не бросался на помощь. Здесь же я чувствовала, что все беспокоятся обо мне и окружают безграничной заботой.

Была суббота, так что никаких мероприятий не планировалось, но всем предписывалось находиться в Женском зале. По субботам во дворце бывали гости, и нас заранее предупредили, что с нами могут захотеть встретиться. Меня такая перспектива не слишком вдохновляла, но зато я смогла впервые нарядиться в новенькие джинсы. Разумеется, так безупречно ни одни джинсы еще не сидели. Возможно, раз уж у нас с Максоном завязались такие приятельские отношения, он позволит мне оставить их себе, когда я буду уезжать домой.

Медленно спустилась по лестнице. Усталость прошлой ночи давала о себе знать. Не успела я дойти до Женского зала, как донесся гул голосов, а стоило переступить порог, как налетела Марли и потащила к двум креслам в углу.

– Ну, наконец-то! – воскликнула она. – Я уже заждалась.

– Прости. Я вчера поздно легла и поэтому заспалась.

Должно быть, она уловила печальные нотки в моем голосе, потому что внимательно посмотрела на меня, но предпочла тактично сосредоточиться на джинсах.

– Потрясающие джинсы.

– Знаю. У меня никогда ничего подобного не было. – Голос немного повеселел. Я решила вернуться к своему прежнему правилу: во дворце Аспену места нет. Отбросила мысли о нем и сосредоточилась на втором по значимости для меня здесь человеке. – Извини, что заставила тебя ждать. О чем ты хотела поговорить?

Марли заколебалась. Мы уселись, и она закусила губу. Поблизости никого не было. У нее, похоже, был какой-то секрет.

– Вообще-то, я подумала, может, не стоит тебе об этом рассказывать. Иногда я забываю, что мы все-таки соперницы.

Вот оно что. Ее секрет имел отношение к Максону. Мне необходимо это услышать.

– Марли, я разделяю твои чувства. Думаю, мы можем по-настоящему подружиться. Ну, не могу я считать тебя своим врагом, понимаешь?

– Угу. Ты такая милая. И люди тебя обожают. Ну, то есть, наверное, ты победишь…

В ее голосе послышалась легкая грусть.

Я с трудом удержалась от того, чтобы не поморщиться или не рассмеяться.

– Марли, можно открыть тебе один секрет? – спросила я доверительно.

Очень надеялась, что она поверит в искренность моих слов.

– Конечно. Какой угодно.

– Я не знаю, кто станет победительницей. На самом деле ею может оказаться любая в этой комнате. Наверное, каждая считает, что это будет она, но я точно знаю, что, если победа достанется не мне, я хочу, чтобы выиграла ты, потому как производишь впечатление человека справедливого и великодушного. Думаю, из тебя вышла бы отличная принцесса. Честное слово.

Это была почти вся правда.

– А ты умница и красавица, – прошептала она в ответ. – Из тебя тоже вышла бы отличная принцесса.

Я потупилась. Такая высокая оценка с ее стороны меня растрогала. Хотя мне каждый раз было немного неудобно, когда слышала такие слова в свой адрес. От Мэй, от Кенны, от моих служанок… Просто поразительно, сколько людей считали, что из меня могла бы получиться хорошая принцесса. Неужели никто не замечал моих изъянов? Манеры были далеки от утонченных. Не люблю командовать и не слишком организованна. Эгоистична, обладаю кошмарным характером и терпеть не могу находиться на публике. К тому же мне недостает смелости. А без смелости нечего и думать браться за подобную работу. Ведь это именно работа, а не только брак.

– У меня по поводу многих девушек примерно схожие мысли, – призналась она. – Такое чувство, что у любой есть какие-то качества, которых я лишена и которые делают ее лучше меня.

– Ага, Марли, в том-то и соль. В каждой из тех, кто в этом зале, можно найти что-то особенное. Но вот только кто знает, что именно нужно Максону? – (Она покачала головой.) – Давай не будем об этом тревожиться. Можешь рассказать мне все, что пожелаешь. Я сохраню твои секреты, если ты сохранишь мои. Буду болеть за тебя, а ты, если хочешь, болей за меня. Хорошо иметь здесь друзей.

Она улыбнулась, потом огляделась по сторонам, чтобы убедиться, что никто нас не слышит.

– У меня было свидание с Максоном, – прошептала Марли.

– Правда? – ахнула я.

Я понимала, что проявляю слишком большой интерес, но это сильнее меня. Мне хотелось знать, получилось ли у принца вести себя с ней более раскованно. И понравилась ли Марли ему.

– Он передал через моих служанок письмо с вопросом, может ли он увидеться со мной в четверг. – (Я улыбнулась, вспомнив о том, что ровно за день до этого мы с Максоном решили, что будем обходиться без этих формальностей.) – Я ответила: «Ну разумеется!» Как будто я могла бы ему отказать! Он зашел за мной, и мы прогулялись по дворцу. Говорили о кино, и оказалось, что нам нравятся одни и те же фильмы. Ты знаешь, что в подвале у них кинотеатр? Мы пошли именно туда.

– Нет.

Я никогда в жизни не бывала в кинотеатре, и мне не терпелось услышать, как там все устроено.

– О, это просто восторг! Широкие сиденья с откидывающимися спинками. Можно даже попкорн себе приготовить – там есть аппарат. Максон взял и сделал для нас двоих ведерко! Это было так здорово! Сначала он перелил масла, и первая порция сгорела. Пришлось вызвать кого-то, чтобы навели порядок, и делать все заново.

Я закатила глаза. Молодец Максон, ничего не скажешь. Ну ладно, Марли сочла, что это очень мило.

– Мы смотрели кино, а потом, когда под конец началась романтическая часть, он взял меня за руку! Я чуть в обморок не грохнулась! Ну, то есть я взяла его под локоть, когда мы гуляли, но так ведь положено. А тут он сам взял меня за руку…

Она со вздохом откинулась на спинку кресла.

Я захихикала. Марли, похоже, была без ума от него! Сработало!

– Жду не дождусь, когда он снова зайдет. Принц такой красивый, тебе не кажется? – спросила она.

Я помолчала.

– Ну да, он душка.

– Брось! У него такие глаза и такой голос! Когда он не смеется!

При одном воспоминании о смехе Максона я сама едва не покатилась от хохота. Он сначала в несколько толчков выдыхал из себя весь воздух, а потом слегка похрюкивал на вдохе, как будто никак не мог закончить смеяться.

– Ну да, смеется он действительно чудно, но это и забавно.

– Если тебе нравится наслаждаться звуком приступа астмы под ухом каждый раз, когда ты шутишь, то конечно.

Марли не выдержала и сложилась пополам, веселясь.

– Ладно-ладно, – сказала она, успокоившись. – Но хоть что-то привлекательное ты должна в нем находить.

Я открыла рот, потом закрыла его, и так два или три раза. Так и подмывало подпустить еще какую-нибудь шпильку в адрес Максона, но выставлять его в глазах Марли в отрицательном свете было ни к чему. Потому я задумалась.

Что в Максоне привлекательного?

– Ну, он нормальный, если забывает про условности. Например, когда говорит, не заботясь о выборе слов, или когда смотрит на что-то, как будто… Как будто стремится увидеть скрытую красоту.

Марли улыбнулась, и я поняла, что она тоже уловила эту черту.

– А еще мне нравится, что он кажется искренне увлеченным, когда он с тобой, понимаешь, о чем я? Ну, несмотря на то что на нем лежит ответственность за целую страну и нужно делать тысячу разных вещей, кажется, что с тобой он обо всем забывает. Всецело посвящает себя тому, что в данный момент перед ним. Это прекрасно. А еще… Только, чур, никому не проболтайся… Меня завораживают… Ну, в общем, его руки.

Я залилась краской. Кто тянул за язык? Разве нельзя было ограничиться общими ответами относительно его прекрасных душевных качеств? К счастью, Марли с готовностью подхватила эту тему.

– Да! Мышцы прямо так и чувствуются, несмотря на эти его толстые костюмы. Он, наверное, ужасно сильный, – затараторила она.

– Интересно почему? Ну, то есть зачем ему нужно быть таким сильным? Он ведь занят бумажной работой. Странно это.

– Может, любит подтягиваться перед зеркалом. – Марли скорчила гримаску и подняла свои тонкие руки.

– Ха-ха! Точно! А ты возьми и спроси его об этом!

– Ну уж нет!

Судя по всему, Марли отлично провела время. Интересно, почему Максон вчера с такой неохотой говорил на эту тему. Отреагировал, как будто они вовсе не встречались. Может, просто стеснялся?

Я обвела взглядом комнату и отметила, что вид у большей части девушек был напряженный и недовольный. Джанель, Эммика и Зои внимательно слушали Крисс. Рассказывая, она оживленно жестикулировала и улыбалась, в то время как Джанель озабоченно хмурилась, Зои грызла ногти. Эммика с отсутствующим видом потирала шею чуть пониже уха, как будто ее мучила боль. Рядом с ними что-то горячо обсуждали Селеста с Анной. Селеста, по своему обыкновению, говорила с огромным апломбом. Марли проследила за направлением моих глаз и пояснила:

– Расстроены те, кто еще не был на свидании. Принц сказал, что только за четверг я у него вторая. Он пытается уделить время каждой.

– В самом деле? Думаешь, причина в этом?

– Ну да. Вот взять хотя бы нас с тобой. С нами обеими все в полном порядке, потому что он успел повидаться с каждой из нас наедине. Мы знаем, что нравимся ему, раз уж он пригласил нас на свидание и не отправил домой сразу же после него. Становится известно, кто уже побывал на свидании с ним, а кто нет. Они переживают, что он не спешит их звать, потому что они ему не приглянулись, а после того, какон все-таки с ними встретится, он может просто-напросто отправить их восвояси.

Почему он ничего мне не рассказал? Ведь мы же друзья! А это определенно не по-дружески. Судя по тому, как сияли счастливицы, он успел пообщаться по меньшей мере с десятком девушек. Мы с ним провели вместе значительную часть вчерашнего вечера, и он ни словом не обмолвился об этом! Хороший же он друг, если утаивает такие вещи, в то время как сам вытягивает из меня секреты.

Тьюзди, которая до этого момента с озабоченным видом слушала Камиллу, поднялась и обвела взглядом зал. Заметив в уголке нас с Марли, она быстро подошла.

– А вы чем занимались на свидании с принцем? – спросила она без предисловий.

– Привет, Тьюзди, – весело поздоровалась Марли.

– Ох, помолчи! – воскликнула та и снова обернулась ко мне: – Давай, Америка, выкладывай.

– Я уже все рассказала.

– Нет. Я про вчерашний вечер!

Подошедшая горничная предложила чая, который я не прочь была выпить, но Тьюзди взмахом руки отослала ее.

– Откуда ты…

– Тайни видела вас и всем разболтала, – вмешалась Марли, пытаясь объяснить настроение Тьюзди. – Ты единственная, с кем он был наедине дважды. Многие девушки из тех, кто еще не ходил на свидание, жалуются. Они считают, что это несправедливо. Но ты же не виновата в том, что понравилась ему.

– Это совершенно нечестно, – буркнула Тьюзди. – Я ни разу не видела его, кроме как за едой, даже мельком. Чем это вы вдвоем занимались?

– Мы… э-э… бродили по парку. Он знает, что я люблю гулять на свежем воздухе. Просто общались. – Мне стало не по себе, как будто я сделала что-то неправильное.

Тьюзди так сверлила меня взглядом, что я не выдержала и отвернулась. Оказалось, что к разговору прислушиваются многие девушки, сидящие за соседними столами.

– Вы просто разговаривали? – недоверчиво переспросила она.

– Ну да, – пожала я плечами.

Тьюзди фыркнула и отошла к столику Крисс. Та принялась в очередной раз с воодушевлением пересказывать свою историю. А я осталась, совершенно подавленная.

– Тебе нехорошо, Америка? – Голос Марли вернул меня к действительности.

– Нет-нет, все в порядке. А что?

– У тебя грустный вид.

Лоб Марли прочертила озабоченная морщинка.

– Да нет. Я ничуть не расстроена. Все замечательно.

Внезапно Анна Фармер – Четверка, зарабатывавшая на жизнь земледелием, – движением таким стремительным, что я не заметила бы его, не будь мы с Марли так близко, с размаху влепила Селесте пощечину.

Несколько человек, включая меня, ахнули. Те, кто все пропустил, обернулись и принялись спрашивать, что случилось. Особенно громко интересовалась Тайни. Ее пронзительный голос резал слух.

– Ох, Анна, нет, – вздохнула Эммика.

В следующий же миг до Анны начало медленно доходить, что она натворила. Теперь ее должны были отправить домой: нам запрещалось применять физическое насилие к другим Избранным.

Эммика чуть не плакала. Анна сидела молча, как громом пораженная. Обе они были с ферм и успели сдружиться. Я представить себе не могла, каково бы мне пришлось, если бы это Марли должна была внезапно уехать.

Анна, с которой я была едва знакома, всегда производила впечатление жизнерадостной девушки. Я знала, что обижать других не в ее характере. Когда напали повстанцы, она большую часть времени провела на коленях в молитве.

Без сомнения, ее спровоцировали, но их разговора с Селестой никто не слышал, и ничего доказать было невозможно. В том, что касалось их перепалки, слово Анны было против слова Селесты, но у Селесты полный зал свидетелей, которые могли подтвердить, что она получила пощечину. Скорее всего, Максону придется отослать Анну домой в назидание всем остальным.

Селеста шепнула что-то ей на ухо и быстро вышла. На глазах у Анны выступили слезы.

На ужине ее уже не было.

Глава 17

– Кто был президентом Соединенных Штатов во время Третьей мировой войны? – задала каверзный вопрос Сильвия.

Я не знала и потому спрятала глаза в надежде, что меня не вызовут. К счастью, Эми подняла руку и ответила:

– Уоллис.

Мы снова собрались в Главном зале. Неделя началась с урока истории. Или, точнее сказать, с экзамена по истории. Это одна из тех областей, в которых представления разных людей категорически не совпадают как в том, что касается непосредственно фактов, так и в их интерпретации. Истории мама всегда учила нас устно. Английским и математикой мы занимались по учебникам и рабочим тетрадям. События из прошлого, в истинности которых я была уверена, можно было пересчитать по пальцам.

– Верно. Уоллис был президентом до нападения Китая и продолжал возглавлять Соединенные Штаты на протяжении всей войны, – подтвердила Сильвия. Уоллис, Уоллис, Уоллис несколько раз повторила я про себя. Мне очень хотелось сохранить в памяти все это, чтобы потом рассказать Мэй и Джераду, когда вернусь домой, но мы так много всего зубрили, что запомнить все и ничего не перепутать было очень трудно. – Каковы причины вторжения? Селеста?

Та улыбнулась:

– Деньги. Американцы задолжали много денег и не могли вернуть долг.

– Превосходно, Селеста. – Сильвия посмотрела на девицу с обожанием. Как Селесте удавалось обводить людей вокруг пальца? Это бесило меня. – Когда Соединенные Штаты оказались не в состоянии выплатить астрономический долг, китайцы вторглись в страну. Но, к их несчастью, денег это не принесло, поскольку Соединенные Штаты были банкротом. Однако они получили американскую рабочую силу. А когда Китай одержал победу, как переименовали Соединенные Штаты?

Я в числе нескольких других девушек подняла руку.

– Дженна, – кивнула Сильвия.

– Американский Штат Китая.

– Верно. Американский Штат Китая внешне ничем не отличался от прежней страны, но это был всего лишь фасад. На самом деле рычаги управления были сосредоточены в руках китайцев. Они влияли на все крупные политические события и изменяли законодательство в свою пользу.

Сильвия неторопливо прохаживалась между столами. Я чувствовала себя мышью, над которой кружит ястреб, неумолимо сужая витки.

Я обвела зал взглядом. Вид у большинства девушек был озадаченный. А я-то думала, что это известно всем и каждому.

– Кто-нибудь может что-то добавить?

– Вторжение Китая побудило некоторые страны, в частности европейские, объединиться и образовать альянсы, – подала голос Бариель.

– Совершенно верно, – одобрила Сильвия. – Но у Американского Штата Китая в то время не было таких друзей. Им потребовалось пять лет только на то, чтобы перегруппироваться, и они едва-едва справились с этим. Ни о каких альянсах даже речи не шло. – Она попыталась передать сложность того периода утомленным взглядом. – АШК собирался нанести Китаю ответный удар, но столкнулся еще с одним нападением. Какое государство попыталось захватить АШК потом?

На этот раз поднялся лес рук.

– Россия, – произнес кто-то без спросу. Сильвия огляделась вокруг в поисках нарушительницы порядка, но не нашла ее.

– Правильно, – с оттенком неудовольствия в голосе сказала она. – Россия начала экспансию в обоих направлениях и потерпела сокрушительное поражение, а этот проигрыш дал АШК возможность нанести ответный удар. Каким образом?

Крисс подняла руку и протараторила:

– Все государства, расположенные на территории Северной Америки, сплотились, чтобы дать отпор России, поскольку ее конечной целью явно был не только АШК. А воевать с Россией было проще, так как она вела войну еще и с Китаем, в свою очередь пытавшимся захватить часть ее территорий.

Сильвия гордо улыбнулась:

– Верно. А кто возглавил борьбу против России?

– Грегори Иллеа! – хором воскликнул весь зал. Некоторые девушки даже захлопали в ладоши.

Сильвия продолжила:

– И это привело к рождению нашего государства. Альянсы, созданные АШК, слились в единый фронт, но репутация США была настолько испорчена, что никто не хотел вновь носить это название. Так что новое государство, образовавшееся под руководством Грегори Иллеа, получило его имя. Он спас нашу страну.

Эммика подняла руку, и Сильвия кивнула.

– У всех нас в некотором роде есть с ним что-то общее. Ну, ведь нам предстоит послужить нашей стране. Он был самым обычным гражданином, пожертвовавшим свои деньги и знания. И он все изменил, – с изумлением в голосе произнесла она.

– Прекрасно подмечено, – согласилась Сильвия. – И, как когда-то он, одна из вас войдет в королевскую семью. Грегори Иллеа стал королем, женившись на королевской дочери, и кому-то из вас предстоит выйти замуж за королевского сына.

Сильвия впала в благоговейный трепет, так что, когда Тьюзди подняла руку, отреагировала не сразу.

– Э-э… почему про это не пишут в книгах? Чтобы мы могли это выучить?

В ее голосе проскользнули раздраженные нотки.

Сильвия покачала головой:

– Дорогие девочки, историю не надо учить. Ее просто нужно знать.

– А мы определенно не знаем, – шепнула Марли, повернувшись ко мне.

Она улыбнулась собственной шутке, потом снова устремила взгляд на Сильвию.

Я задумалась о том, что у каждой из нас была своя история, и об истине нам оставалось лишь догадываться. Почему у нас не было учебников истории?

Мне вспомнилось, как несколько лет назад я отправилась в родительскую спальню за книгой: мама разрешила мне прочитать что-нибудь к уроку литературы по собственному вкусу. Разглядывая корешки, я заметила в дальнем углу пухлый затрепанный томик и вытащила его на свет. Это оказался учебник по истории США. Через несколько минут в комнату вошел папа, увидел, чем я занята, и сказал, что я могу читать дальше, но только если никому не буду говорить об этом.

Когда папа попросил меня не распространяться о том, что читаю, я беспрекословно ему повиновалась. Мне нравилось просматривать эти страницы. Ну, те из них, которые еще можно было разобрать. Многих недоставало; обрез книги выглядел так, словно она побывала в огне, но именно в ней я увидела изображение древнего Белого дома и узнала про праздники прошлого.

Мне никогда и в голову не приходило задумываться о недостатке правды, пока мне не ткнули этим в нос. Зачем королю нужно, чтобы мы терялись в догадках?

Вспышки сверкнули в очередной раз, озарив широко улыбающихся Максона и Натали.

– Натали, опустите, пожалуйста, подбородок чуть пониже. Вот так. – Фотограф снова щелкнул затвором камеры, и комнату залил резкий свет. – Думаю, этого достаточно. Кто следующий? – спросил он.

Откуда-то сбоку появилась Селеста. Служанки продолжали хлопотать вокруг нее, пока фотограф вновь не взялся за аппаратуру. Натали, не спешившая отходить от Максона, что-то прошептала ему и кокетливо шаркнула ножкой. Он негромко ответил, и она, хихикнув, удалилась.

После вчерашнего урока истории нам сказали, что снимки будут делать просто для развлечения публики, но я не могла отделаться от мысли, что во всем этом присутствует некий тайный смысл. В каком-то журнале вышла статья о том, как должна выглядеть принцесса. Я ее не читала, зато Эммика и еще кто-то из девушек ознакомились. По их словам, там было написано, что Максон должен выбрать ту, которая будет выглядеть по-настоящему царственно и хорошо выходить на фотографиях и марках Иллеа.

Так что теперь мы все, одетые в абсолютно одинаковые кремовые платья с заниженной талией и рукавами-крылышками и тяжелой алой лентой через плечо, по очереди фотографировались с Максоном. Удачные фотографии будут опубликованы в том же журнале, и редколлегия собиралась сделать свой выбор. Меня все это не слишком вдохновляло. С самого начала я боялась, что Максон ищет лишь смазливую мордашку. Теперь, после знакомства с ним, я была уверена, что это не так, но, похоже, люди считали, что цель Максона именно такова.

Я вздохнула. Часть девушек прогуливались по помещению, жуя еду, которой невозможно было испачкаться, и болтая. Большинство же, включая меня саму, выстроились вдоль декораций, установленных в Главном зале. Со стены свисал огромный золотой гобелен, тянувшийся по полу и напоминавший мне чехол для защиты от пыли, которым папа пользовался дома. С одной его стороны поставили небольшой диванчик, с другой водрузили колонну. Посередине возвышался герб Иллеа, призванный, видимо, привнести во всю эту дурацкую затею дух патриотизма. Мы наблюдали за тем, как одна конкурсантка за другой идут фотографироваться, и многие шепотом повторяли, что им нравится, а что нет и что собираются делать они сами.

Сверкая глазами, Селеста направилась к Максону, и он улыбнулся ей. Подойдя к нему, она что-то прошептала принцу на ухо. Не знаю уж, что она ему сказала, но Максон со смехом запрокинул голову, а потом кивнул, соглашаясь с ее маленьким секретом. Меня это задело. Как мог человек, явно находивший удовольствие в нашем совместном времяпрепровождении, с неменьшей радостью общаться с таким человеком, как она?

– Так, мисс, смотрите в камеру и улыбайтесь, пожалуйста, – велел фотограф, и Селеста немедленно подчинилась.

Она развернулась к Максону и положила ладонь ему на грудь, голову склонила чуть набок и профессионально улыбнулась в камеру. Похоже, она отлично понимала, как наиболее выигрышно для себя использовать освещение и декорации, и несколько раз просила Максона немного передвинуться или изменить позу. Там, где другие девушки намеренно тянули время, чтобы подольше побыть рядом с принцем, – в особенности те, кому до сих пор не довелось побывать с ним на свидании, – Селеста, похоже, хотела продемонстрировать свое умение.

Съемка закончилась в два счета, и фотограф вызвал следующую. Я так засмотрелась, как Селеста водит пальчиками по руке Максона, что служанке пришлось шепотом напомнить мне об очереди.

Я тряхнула головой и приказала себе сосредоточиться. Потом подобрала подол платья и направилась к Максону. Его взгляд перескочил с Селесты на меня, и, возможно, я это вообразила, но его лицо просияло.

– Моя дорогая, – почти пропел он.

– Только без этих штучек, – предупредила я, но он лишь фыркнул и протянул ко мне руки.

– Постой-ка. У тебя лента съехала набок.

– Ничего удивительного.

Эта чертова штуковина была такой тяжелой, что я чувствовала, как она с каждым шагом перекашивается все сильнее и сильнее.

– Ну вот, думаю, так сойдет, – сказал он шутливо.

Спускать ему это я не собиралась.

– Надо же, какой ты разукрашенный, прямо как рождественская елка. – Я ткнула в блестящие медали у него на груди.

Он был в форме, которая очень походила на ту, что носили охранники, только несравнимо более элегантная, с золотыми нашлепками на плечах, а к бедру прицеплен меч. На мой взгляд, это было уже слегка чересчур.

– Смотрите в камеру, будьте любезны, – окликнул нас фотограф.

Я вскинула голову и увидела не только его глаза, но и лица всех остальных девушек, следящих за нами, и у меня сдали нервы.

Я вытерла влажные ладони о платье и выдохнула.

– Успокойся, – прошептал Максон.

– Не люблю, когда все на меня пялятся.

Он притянул меня практически вплотную и положил руку мне на талию. Я попыталась отстраниться, но Максон держал крепко.

– Просто смотри на меня так, будто не можешь сопротивляться моему неотразимому обаянию.

Он состроил нарочито обольстительную физиономию, и я против воли расхохоталась.

В тот же миг сверкнула вспышка, и камера запечатлела нас обоих смеющимися.

– Как видишь, – сказал Максон, – не так уж это и страшно.

– Пожалуй.

На протяжении нескольких последующих минут, пока Максон, подчиняясь указаниям оператора, то крепче прижимал меня к себе, то небрежно отстранял, то разворачивал так, что я оказывалась спиной к его груди, я так и не смогла до конца расслабиться.

– Великолепно, – подытожил фотограф. – Можно сделать еще несколько снимков на кушетке?

Теперь, когда это испытание почти окончилось, я почувствовала себя лучше и уселась на диванчике рядом с Максоном, приняв самую грациозную позу, которую только могла изобразить. Время от времени он тыкал меня в бок или щекотал, так что я с каждым разом улыбалась все шире и шире, а потом, не выдержав, расхохоталась. Оставалось лишь надеяться, что фотографу удалось подловить момент и заснять меня до того, как лицо сморщилось, в противном случае меня ждала катастрофа.

Краем глаза я заметила, как кто-то замахал рукой. Мгновение спустя Максон тоже обернулся. Там стоял мужчина, которому явно требовалось поговорить с принцем. Максон кивнул, но тот заколебался, переводя взгляд с Максона на меня. Должно быть, его смущало мое присутствие.

– Можешь докладывать при ней, – приказал Максон.

Вестник подошел и опустился перед ним на одно колено.

– Повстанцы напали на Мидстон, ваше высочество, – сообщил он. Максон вздохнул и устало уронил голову. – Они сожгли посевы и убили около десятка человек.

– Какая именно часть Мидстона?

– Западная, сир, недалеко от границы.

Максон медленно кивнул с таким видом, как будто пытался уложить эти сведения у себя в голове.

– Что говорит отец?

– Вообще-то, ваше высочество, он хотел услышать ваши соображения.

Максон, казалось, на миг опешил, потом распорядился:

– Сосредоточьте войска на юго-востоке Соты и вдоль Тамминса. На юг до Мидстона продвигаться не стоит, это будет пустая трата сил и времени. Посмотрим, удастся ли нам перехватить их.

Мужчина с поклоном поднялся:

– Превосходно, сир.

И так же стремительно, как и появился, исчез.

Я понимала, что нужно вернуться к съемкам, но Максон, похоже, потерял к ним всякий интерес.

– С тобой все в порядке? – спросила я.

Он хмуро кивнул:

– Просто столько людей погибло.

– Может, остановимся? – предложила я.

Он покачал головой, расправил плечи и с улыбкой взял мою руку:

– Если в этом деле и есть какие-то тонкости, которые надо освоить, то это умение казаться спокойным, когда в душе все кипит. Пожалуйста, улыбнись, Америка.

Я распрямилась и застенчиво улыбнулась в камеру. Фотограф принялся щелкать затвором. Где-то на последних кадрах Максон крепко стиснул мою руку, и я ответила ему тем же самым. В это мгновение я чувствовала, что между нами существует связь, настоящая и глубокая.

– Большое спасибо. Следующая, будьте любезны, – провозгласил фотограф.

Мы с Максоном поднялись, и он не сразу выпустил мою руку из своей.

– Пожалуйста, не говори никому. Я рассчитываю на твое благоразумие.

– Разумеется.

Процокавшие в нашу сторону каблучки напомнили, что мы не одни, но мне хотелось задержаться подольше. Он еще раз сжал руку на прощание и отпустил меня. Возвращаясь на место, я обдумывала несколько вещей сразу. Во-первых, было очень приятно, что Максон доверял мне настолько, что позволил узнать его секрет. Во-вторых, я так увлеклась, что на миг возникло чувство, что, кроме нас с ним, вокруг никого больше нет. Потом я задумалась о повстанцах и о том, что король обыкновенно очень быстро узнавал об их действиях, но от меня требовалось держать эту новость при себе. Это казалось нелогичным.

– Джанель, моя дорогая, – приветствовал Максон следующую девушку. Я улыбнулась про себя этому избитому обращению. Он понизил голос, но я все равно услышала. – Пока не забыл, вы свободны сегодня днем?

У меня засосало под ложечкой. Наверное, это была запоздалая реакция на нервное потрясение.

– Должно быть, она сделала что-то ужасное, – твердила Эми.

– Да нет, по ее словам, на это было непохоже, – возразила Крисс.

Тьюзди потянула Крисс за локоть:

– Что, ты говорила, она сказала?

Джанель отправили домой.

Нам необходимо было понять, чем вызвано это исключение, потому что Джанель стала первой, кого отсеяли прицельно и не за нарушение правил. Она совершила неверный шаг, и все хотели знать, какой именно.

Крисс, чья комната располагалась через коридор от комнаты Джанель, видела, как та возвращалась со свидания, и единственная успела пообщаться с ней перед тем, как она уехала. Крисс вздохнула и принялась в третий раз пересказывать одну и ту же историю.

– Они с Максоном отправились на охоту, но это и так известно. – Крисс взмахнула рукой, как будто пыталась навести порядок в мыслях.

О том, что Джанель идет на свидание с принцем, действительно знали абсолютно все. После вчерашней фотосессии она растрезвонила о предстоящем свидании всем, кто готов был слушать.

– Это было ее второе свидание с Максоном. Она единственная успела побывать на двух, – подала голос Бариель.

– А вот и не единственная, – буркнула я.

Несколько голов повернулось в мою сторону, соглашаясь с заявлением. Впрочем, это правда. Джанель действительно была той девушкой, которая успела побывать на свидании с Максоном дважды, кроме меня. Хотя я и не зацикливалась на подсчетах.

– Вернулась она в слезах, – продолжила Крисс. – Я спросила ее, что стряслось, и она пробормотала, что уезжает, так как Максон выгнал ее. Я обняла ее, потому что она была совершенно убита, и попыталась выяснить, что случилось. Она ответила, что не может об этом рассказать. Не понимаю. Мы не имеем права разглашать причины отсева?

– Но в правилах об этом ничего не было, разве нет? – спросила Тьюзди.

– Меня никто ни о чем таком не предупреждал, – поддакнула Эми, и еще несколько девушек согласно закивали.

– Что еще она сказала? – поторопила Крисс Селеста.

Та снова вздохнула:

– Что советует мне хорошенько думать, что я говорю. А потом ушла к себе в комнату и захлопнула дверь.

В зале на миг повисло напряженное молчание.

– Наверное, она нагрубила ему, – предположила Элейн.

– Если ее из-за этого исключили, то это несправедливо, потому что, по словам Максона, кто-то из присутствующих оскорбил его в первую их встречу, – возмутилась Селеста.

Девушки принялись оглядываться по сторонам, пытаясь определить виновницу, видимо, для того, чтобы ее – то есть меня – тоже выгнали. Я с беспокойством покосилась на Марли, и та немедленно ринулась в бой.

– Может, она сказала что-то про нашу страну? Про политику или что-нибудь в этом роде?

Бариель прищелкнула языком:

– Я тебя умоляю. Это как же нужно заскучать на свидании, чтобы начать обсуждать политику? Кто-нибудь из вас говорил с Максоном на темы, хотя бы отдаленно связанные с управлением страной?

Все промолчали.

– Вот видите, – сказала Бариель. – Максон ищет не соратницу, он ищет жену.

– А тебе не кажется, что ты его недооцениваешь? – возразила Крисс. – Ты не думаешь, что Максону нужна девушка со своими идеями и своим мнением?

Селеста запрокинула голову и расхохоталась:

– Максон в состоянии управлять страной самостоятельно. Его учили этому с детства. К тому же в его распоряжении куча советников, которые помогают ему принимать решения, так что зачем ему еще кто-то, кто будет пытаться указывать, что делать, а что нет? На твоем месте я поучилась бы держать рот на замке. По крайней мере, пока он на тебе не женится.

Бариель приблизилась к Селесте:

– Чего никогда не произойдет.

– Вот именно, – с улыбкой подтвердила Селеста. – Зачем ему связываться с заумной Тройкой, когда он может жениться на Двойке?

– Эй! – возмутилась Тьюзди. – Максона не волнуют касты.

– Еще как волнуют, – отозвалась Селеста таким тоном, каким обычно говорят с непонятливыми детьми. – Почему, по-твоему, всех, кто ниже Четверки, отправили домой?

– Ну, одну все-таки оставили, – напомнила я. – Так что если считаешь, что сумела его раскусить, то ошибаешься.

– Ой, да это же та самая девушка, которая не умеет вовремя заткнуться, – с насмешливым удивлением протянула Селеста.

Я стиснула кулаки, пытаясь удержаться и не ударить ее. Может, это все часть ее плана? Однако не успела я шевельнуться, как в зал ворвалась Сильвия.

– Девушки, почта! – объявила она, разрядив напряжение.

Стычка была забыта: всем хотелось поскорее получить то, что принесла наша начальница. Мы находились во дворце уже почти две недели, и, если не считать писем от родных, которые пришли на второй день, это первая настоящая весточка из дома.

– Ну-ка, что у нас тут, – сказала Сильвия, проглядывая стопки писем, словно и не была свидетельницей перепалки всего долю секунды назад. – Леди Тайни!

Она обвела глазами зал.

Тайни подняла руку и подошла за письмом.

– Леди Элизабет! Леди Америка!

Я едва ли не бегом бросилась к ней и выхватила конверт из руки. Я так изголодалась по общению с родными! Завладев посланием, я отошла в уголок, чтобы никто не мешал.

Дорогая Америка.

Я уже жду не дождусь, когда же наступит пятница. Мне просто не верится, что ты будешь разговаривать с Гаврилом Фадеем! Какая же ты счастливица.

Вот уж кем-кем, а счастливицей я себя не чувствовала. Завтра вечером нам всем предстояло отвечать на каверзные вопросы Гаврила, а я понятия не имела, о чем он будет спрашивать. Зато была уверена, что выставлю себя полной идиоткой.

Здорово будет снова услышать твой голос. Мне так не хватает твоего пения. Мама не поет, и с тех пор, как ты уехала, в доме стало очень тихо. Ты помашешь мне рукой из студии?

Как продвигается состязание? У тебя там много подруг? Ты разговаривала с девушками, которые выбыли? Мама все время твердит, что, даже если ты и проиграешь, это теперь неважно. Половина из девушек, отправленных домой, уже помолвлены с сыновьями мэров или знаменитостей. Она говорит: не захочет Максон, найдется другой желающий. Джерад надеется, что ты выйдешь замуж за баскетболиста, а не за старого нудного принца. А мне все равно, что все болтают. Максон такой классный!

Вы с ним уже целовались?

Целовались? Да мы с ним только познакомились. И вообще, зачем Максону меня целовать?

Он наверняка целуется лучше всех во вселенной. Он же принц!

Мне столько всего еще нужно тебе рассказать, но мама отправляет меня рисовать. Напиши мне письмо поскорее. Только, чур, длинное! И с кучей всяких подробностей!

Я люблю тебя! Мы все тебя любим.

Мэй

Значит, отсеянные девушки были нарасхват у состоятельных мужчин. Кто бы мог подумать, что не приглянувшиеся принцу кандидатки превратятся в ценный товар.

Я принялась расхаживать вдоль стены. Из головы не шли слова Мэй.

Хотелось бы больше знать о происходящем. Я гадала, что на самом деле случилось с Джанель. Любопытно, собирается ли Максон сегодня на свидание с кем-нибудь еще. Мне необходимо было его увидеть.

Мозг лихорадочно работал, пытаясь найти способ переговорить с ним. Я рассеянно скользнула взглядом по письму в руке.

Второй лист едва начат. Я на ходу оторвала от него полоску. Некоторые из девушек все еще читали домашние вести, другие делились новостями. Сделав круг по залу, я остановилась перед столиком, на котором лежала книга отзывов, взяла ручку и торопливо нацарапала:

Ваше высочество, я тяну себя за ухо. В любое время.

Я вышла из комнаты с таким видом, как будто мне просто понадобилось в туалет, и оглядела коридор. В нем не было ни души. Я стояла и ждала, пока из-за угла не показалась служанка с чаем на подносе.

– Простите, пожалуйста! – окликнула я ее негромко. В этих огромных коридорах каждый звук разносился очень далеко. Девушка сделала книксен. – Вы, случайно, не принцу это несете?

– Да, мисс, – улыбнулась она.

– Не могли бы вы передать ему вот это? – Я протянула сложенную пополам записочку.

– Конечно, мисс.

Девушка с готовностью взяла записку и с удвоенной энергией поспешила прочь. Я не сомневалась, что она развернет ее, как только скроется с глаз, но была уверена, что значение странного текста ей не разгадать.

Коридоры здесь были потрясающе красивые. Каждый украшен богаче, чем весь наш дом. Обои, позолоченные зеркала, огромные вазы, наполненные свежесрезанными цветами. На мягких коврах ни соринки, окна блестели чистотой, стены украшали живописные полотна.

Некоторых художников я знала: Ван Гога, Пикассо; других нет. Кроме картин, здесь были еще фотографии зданий, которые я видела прежде. Я узнала легендарный Белый дом. Если судить по фотографии и по тому, что читала в той старой книге, дворец затмевал его размерами и роскошью, но все равно было жаль, что нельзя там побывать.

Я двинулась дальше и наткнулась на портрет королевской семьи. Видимо, он был написан давно: Максон на нем еще ниже матери. Теперь он вымахал намного выше ее.

За все время пребывания во дворце я видела их вместе только за ужином да в выпусках «Вестей столицы».

Может, они старались держаться подальше от любопытных глаз? Может, им не нравилось присутствие в их доме толпы незнакомых девиц? Может, они терпели все это лишь потому, что обязывало происхождение? Я не знала, что и думать об этом невидимом семействе.

– Америка!

Я обернулась на оклик. Ко мне по коридору рысцой бежал Максон.

У меня возникло такое чувство, как будто я впервые его увидела.

Он был без пиджака, рукава белой сорочки закатаны. Узел синего галстука распущен, а волосы, всегда зализанные назад, растрепались и слегка развевались на бегу. Он являл собой разительный контраст с человеком в официальном костюме, которого я видела вчера. В этом Максоне было что-то мальчишеское, что-то настоящее.

Я застыла на месте. Максон приблизился и сжал мои запястья.

– Что с тобой? Что-то случилось?

Случилось?!

– Ничего не случилось. Я в полном порядке, – отозвалась я.

Максон с облегчением выдохнул, страшно меня удивив.

– Слава богу! Когда я получил твою записку, решил, что ты заболела или что-то случилось с твоими родными.

– Ох! Нет-нет. Прости, пожалуйста. Так я и думала, что это дурацкая идея. Просто я не знала, будешь ты на ужине или нет, а мне хотелось тебя увидеть.

– Зачем? – спросил Максон.

Он все еще разглядывал меня с беспокойством в глазах, как будто хотел удостовериться, что у меня ничего не сломано.

– Просто чтобы тебя увидеть.

Максон замер. Потом с недоверчивым выражением заглянул мне в глаза:

– Ты просто хотела меня увидеть?

В его глазах вспыхнуло радостное изумление.

– А почему это так тебя удивляет? Друзья обычно общаются друг с другом время от времени.

В моем тоне явственно слышалось «разумеется».

– А, ты злишься, потому что я всю неделю был занят, да? Я не забыл про нашу дружбу, не думай.

Теперь передо мной снова был прежний деловитый Максон.

– Я вовсе не сержусь. Просто хочу донести до тебя свои мысли. Занимайся спокойно делами, а увидимся, когда освободишься.

Я вдруг заметила, что он все еще держит меня за руки.

– Вообще-то… Ты не против, если я побуду с тобой еще немного? У них там совещание по поводу бюджета, а я такие вещи терпеть не могу. – Не дожидаясь ответа, Максон потянул меня к обитому плюшем диванчику у окна. Я прыснула, усаживаясь. – Что смешного?

– Ты, – с улыбкой сказала я. – Так забавно наблюдать, как ты пытаешься отлынивать от работы. Что такого ужасного в совещаниях?

Он посмотрел на меня.

– Ох, Америка. Эти совещания все тянутся и тянутся без конца и края. Отцу хорошо удается успокаивать советников, но склонить к чему-то комитеты – задачка потруднее. Мама вечно твердит, что нужно больше средств вкладывать в школьную систему. Она считает, чем человек образованней, тем меньше вероятность, что он станет преступником. Я с ней согласен, но отцу никогда не удается заставить их урезать финансирование другим областям, которые прекрасно могут обойтись и меньшими средствами. Это невыносимо! А я там не главный, так что мое мнение в расчет никто не принимает.

Юноша поставил локти на колени и уткнулся подбородком в ладони. Вид у него был усталый.

Мне приоткрылся кусочек его мира, но в целом он оставался для меня столь же непостижимым, как и прежде. Как можно игнорировать мнение твоего будущего правителя?

– Сочувствую. Но в этом есть и свой плюс: тебе будет что сказать, когда станешь королем. – Я погладила его по плечу, пытаясь приободрить.

– Знаю. Я и сам себе это говорю. Но меня просто выводит из себя мысль о том, что можно все изменить прямо сейчас, если бы они только послушали.

Разобрать его слова оказалось довольно трудно, поскольку они были обращены к ковру.

– Ну не расстраивайся. Твоя мама мыслит в правильном направлении, но одним только образованием всего не исправишь.

Максон вскинул голову:

– Что ты имеешь в виду?

Этот вопрос прозвучал в его устах почти как обвинение. И принца можно было понять: его только что лишили иллюзий относительно идеи, в которую он так верил. Я попыталась смягчить впечатление:

– Ну, по сравнению с преподавателями, которые учат таких, как ты, образовательная система для Шестерок и Семерок просто ужасна. Если у них в школах появятся хорошие учителя и новое оборудование, это пойдет им на пользу. А Восьмерки? Они совершают бо́льшую часть преступлений. Эти люди не получают вообще никакого образования. Возможно, если бы они знали, что им что-то принадлежит, хоть самая малость, это могло дать им какой-то толчок для роста. И потом… – Я замялась, не уверенная, что человек, выросший в условиях, когда все преподносилось ему на блюдечке с голубой каемочкой, в состоянии будет это понять. – Максон, тебе приходилось когда-нибудь испытывать голод? Не такой, когда ты не прочь бы перекусить, а настоящий голод? Если бы у вас совсем не было еды и ты бы знал, что если возьмешь немного у людей, которые за день имеют больше, чем ты за всю свою жизнь… как бы ты поступил? Если бы люди, которых ты любишь, могли рассчитывать только на тебя, на что ты пошел бы ради них?

Некоторое время он молчал. Однажды мы уже пришли к выводу о лежащей между нашими мирами пропасти, когда во время нападения говорили о моих служанках. На сей раз тема была куда более неоднозначная, и я видела, что Максону не хочется ввязываться в спор.

– Америка, я верю, что некоторым людям в жизни приходится несладко, но воровать…

– Максон, закрой глаза.

– Что?

– Закрой глаза.

Он недоуменно вскинул брови, но подчинился. Я дождалась, пока принц закрыл глаза и его лицо расслабилось, потом заговорила:

– Где-то в этом дворце находится женщина, которая станет твоей женой. – (Краешек его губ дрогнул в зарождающейся улыбке.) – Возможно, ты пока еще не знаешь, как именно она выглядит, но подумай о девушках в том зале. Представь себе ту, что любит тебя больше всех. Вообрази свою суженую.

Его рука лежала рядом с моей, и его пальцы мимолетно коснулись моих. От неожиданности я отдернула руку.

– Извини, – пробормотал он, поворачиваясь в мою сторону.

– Держи глаза закрытыми!

Он фыркнул и вернулся в прежнее положение.

– Эта девушка… Она полностью зависит от тебя. Ей нужно, чтобы ты окружил ее теплом, дал почувствовать, будто Отбора никогда и не было. Словно если бы ты искал себе жену самостоятельно, ты все равно выбрал бы из всех именно ее. Ее, и никого другого.

Улыбка замерла у него на лице. Вернее, даже не замерла, а начала медленно сползать с него.

– Она нуждается в твоей заботе и защите. И если бы случилось так, что вам совершенно нечего было есть и ты не мог заснуть из-за голодного урчания у нее в животе…

– Прекрати! – Максон резко поднялся и отошел к противоположной стене. Там он некоторое время стоял, не глядя на меня.

Мне стало неловко. Не думала, что это так его расстроит.

– Прости, – прошептала я.

Он кивнул, но по-прежнему продолжал смотреть в стену. Потом обернулся. Взгляд у него был грустный и вопросительный.

– Все в самом деле так?

– Что?

– Там в самом деле так бывает? Люди так голодают?

– Максон, я…

– Скажи мне правду. – Он крепко сжал губы.

– Да. Такое случается. В некоторых семьях старшие отказываются от своей доли ради детей или братьев с сестрами. Я знаю мальчика, выпоротого на городской площади за то, что стащил еду. Иногда отчаяние толкает людей на самые невообразимые поступки.

– Мальчика? И сколько ему было?

– Девять, – выдохнула я, содрогнувшись.

Исполосованная спина малыша Джемми до сих пор стояла у меня перед глазами, а Максон поежился, как будто ему доводилось испытывать то же самое на себе.

– А тебе? – Голос у него внезапно стал хриплым, и он откашлялся. – Тебе тоже приходилось… голодать?

Я опустила глаза, чем немедленно себя выдала. Рассказывать об этом очень не хотелось.

– Сильно?

– Максон, это лишь еще больше тебя опечалит.

– Возможно, – глухим голосом отозвался он. – Но я начинаю понимать, как много не знаю о своей стране. Пожалуйста.

– Иногда бывало довольно туго, – вздохнула я. – В большинстве случаев, если приходилось делать выбор, мы предпочитали еду и отказывались от электричества. Хуже всего было в год, когда это случилось под Рождество. Стоял страшный холод, так что мы все ходили по дому, закутанные в сто одежек, и изо рта шел пар. Мэй никак не могла взять в толк, почему на Рождество нет подарков. Как правило, все, что выставлено на стол, в нашей семье съедается до крошки. Всегда находится кто-то, кто не наелся.

Он становился все бледнее и бледнее, и я вдруг поняла, что мне больно видеть его таким расстроенным. Нужно срочно разбавить впечатление и закончить разговор на позитивной ноте.

– Чеки, которые мы получали последние несколько недель, очень помогли, а мои родители умеют распоряжаться деньгами с умом. Наверняка они уже отложили что-то на черный день, так что этого хватит надолго. Максон, ты столько сделал для нас. – Я снова попыталась улыбнуться ему, но выражение его лица осталось прежним.

– Боже правый! Так когда ты сказала, что находишься здесь только ради еды, ты не шутила? – покачал он головой.

– Максон, честное слово, в последнее время дела идут вполне неплохо. Я… – Но закончить не успела.

Максон склонился ко мне и поцеловал меня в лоб:

– Увидимся за ужином.

С этими словами он ушел прочь, на ходу затягивая галстук.

Глава 18

Королева вышла к ужину одна. Мы склонили головы, приветствуя ее, потом сами уселись за стол.

Я обвела взглядом зал в поисках пустого стула, решив, что принц на свидании, но все девушки были на своих местах.

То, что я наговорила Максону, весь день крутилось в голове. Ничего удивительного, что у меня нет друзей. Я совершенно не умела с ними обращаться.

И тут в зал вошли принц Максон и король Кларксон. Молодой человек был в пиджаке, но волосы по-прежнему были взъерошены. Отец и сын о чем-то переговаривались на ходу, склонив друг к другу головы. Мы поспешили подняться. Разговор шел оживленный. Максон жестикулировал, чтобы лучше донести до отца свои мысли, а король кивал, признавая правоту сына, но выражение лица у него при этом было слегка утомленное. Дойдя до стола, Кларксон с решительным видом хлопнул Максона по спине.

Однако едва стоило ему обернуться к нам, как его лицо совершенно переменилось.

– Ах, господи, девушки, дорогие, присаживайтесь, пожалуйста. – Он поцеловал королеву в макушку и тоже уселся.

А Максон остался стоять.

– Дамы, я хочу сделать объявление.

Все взгляды сосредоточились на нем. Что он приготовил?

– Знаю, вам обещано вознаграждение за участие в Отборе. – В его голосе звенела властность, которую прежде я слышала всего однажды – в тот вечер, когда он распорядился, чтобы охранники выпустили меня в сад. Сознательно используя свое положение, он становился намного привлекательней. – Однако с сегодняшнего дня вводятся новые правила. Если вы по рождению Двойка или Тройка, финансирование вам больше не полагается. Четверки и Пятерки продолжат получать вознаграждение, но немного урезанное.

Некоторые девушки разинули рты от потрясения. Деньги были частью сделки. Селеста, к примеру, едва не лопалась от возмущения. Наверное, те, у кого много денег, привыкли к мысли, что они должны приумножаться. А уж идея о том, что выскочка вроде меня будет получать что-то, чего она лишена, видимо, ей была как кость в горле.

– Я приношу всем извинения за неудобства, но объясню все завтра вечером в «Вестях столицы». Обсуждению это распоряжение не подлежит. Все, кто недоволен нововведением и не хочет участвовать в Отборе, могут покинуть дворец после ужина.

Он уселся за стол и продолжил разговор с отцом, которого, казалось, куда сильнее занимала еда, нежели слова сына. Я немного расстроилась, что моя семья будет получать меньше, но нам, по крайней мере, выплаты не отменили совсем. Попытка сосредоточиться на ужине не слишком удалась. Я никак не могла отвлечься от мыслей о том, что все это значит, и была не одинока. По залу пополз шепоток.

– К чему все это, как думаешь? – негромко спросила Тайни.

– Может, какая-то проверка? – предположила Крисс. – Готова поручиться, что среди нас есть такие, кто пошел на это только из-за денег.

Я заметила, как Фиона подтолкнула Оливию локтем и кивнула на меня. Я отвернулась, чтобы они не догадались, что я все видела.

Девушки наперебой выдвигали разные теории, а я не сводила глаз с Максона. Старалась привлечь его внимание, чтобы потянуть себя за ухо, но он в мою сторону так и не посмотрел.

Мы с Мэри были в комнате вдвоем. Сегодня вечером я должна была предстать перед Гаврилом – и всей страной – в «Вестях столицы». Не говоря уж об остальных девушках, которые все время будут следить за мной и друг за другом и критиковать. Сказать, что я нервничала, было бы изрядным преуменьшением. Я не могла усидеть на месте, пока Мэри перечисляла вопросы, которые, по ее мнению, могут заинтересовать зрителей.

Нравится ли мне во дворце? Какой самый романтичный поступок Максон совершил по отношению ко мне? Скучаю ли я по своим родным? Целовались ли мы уже с принцем?

Когда Мэри задала этот вопрос, я покосилась на нее. До сего момента я отбарабанивала ответы, стараясь не слишком сильно задумываться. Но тут заметила, что спросила она из чистого любопытства. Ее выдавала улыбка на лице.

– Нет! Еще чего! – Я попыталась изобразить возмущение, но мне было слишком смешно, чтобы злиться, так что я ухмыльнулась. Мэри немедленно захихикала. – Знаешь что… Почему бы тебе не пойти и не заняться уборкой?

Она расхохоталась, но не успела я сказать ей, чтобы прекратила, как в комнату ворвались Энн и Люси с чехлом для одежды в руках.

Такой взволнованной я Люси за все время моего пребывания во дворце еще не видела. Глаза у Энн хитропоблескивали.

– Что это вы затеяли? – спросила я с подозрением у Люси, которая остановилась передо мной и сделала книксен.

– Мы дошили платье для выступления в «Вестях», мисс, – радостно отозвалась та.

Я недоуменно свела брови:

– Еще одно? А чем вас не устроило голубое, что висит в шкафу? Вы ведь только закончили. Оно мне нравится.

Все трое переглянулись.

– Что вы задумали? – насторожилась я, указывая на чехол, который повесили на крючок у зеркала.

– Мы же болтаем со всеми остальными горничными, мисс. И много всякого разного слышим, – начала Энн. – Потому и знаем, что вы и леди Джанель единственные, кто побывал на свидании с его высочеством больше одного раза, и, насколько мы поняли, ее отъезд можете быть связан с вами.

– Это каким же образом?

– Ходит слух, – продолжила Энн, – ее отчислили, потому что она позволила себе нелестно о вас отозваться. Принц не согласился с ее оценкой и немедленно отправил домой.

– Что?! – Я в ужасе прикрыла рот ладонью.

– Мы уверены, что вы его фаворитка, мисс. Почти все так говорят. – Люси довольно вздохнула.

– Я думаю, вас ввели в заблуждение, – сказала я им.

Энн с улыбкой пожала плечами. Видимо, мои слова ее не переубедили.

Тут я вспомнила, с чего все началось.

– Но при чем здесь мое платье?

Мэри подошла к Энн и потянула за молнию на принесенном чехле. Внутри обнаружилось умопомрачительное красное платье. Оно мерцало и переливалось в последних лучах вечернего солнца, пробивавшихся сквозь оконное стекло.

– Ох, Энн, – выдохнула я восхищенно. – Ты превзошла саму себя.

Та с достоинством кивнула, принимая похвалу:

– Благодарю вас, мисс. Мы втроем его шили.

– Оно просто изумительное. Только я все равно не понимаю, какое отношение оно имеет ко всему, что вы сказали.

Мэри вытащила платье из чехла, чтобы проветрить, а Энн между тем продолжала:

– Как я уже сказала, многие во дворце считают, что вы фаворитка принца. Он тепло о вас отзывается и предпочитает ваше общество. И похоже, прочие девушки это заметили.

– Что вы имеете в виду?

– Обычно мы шьем ваши платья в мастерской. Там хранятся материалы, там же делают обувь, и все остальные горничные тоже ходят туда. На сегодняшний вечер все затребовали синие платья. Служанки считают, что это потому, что вы почти всегда в синем, вот другие девушки и подражают вам.

– Это так, – поддакнула Люси. – Леди Тьюзди и леди Натали не надели сегодня украшения. Как вы.

– И большинство дам теперь хотят платья попроще, вроде тех, которые вы любите, – вставила Мэри.

– Но это все равно не объясняет, зачем вы сшили мне красное платье.

– Чтобы вы выделялись на их фоне, разумеется, – отозвалась Мэри. – О, леди Америка, если вы в самом деле ему нравитесь, то должны отличаться. Вы были так великодушны к нам, особенно к Люси.

Мы все, как по команде, обернулись на Люси. Она согласно кивнула и добавила:

– Вы… вы такая хорошая, что должны стать принцессой. Из вас выйдет замечательная принцесса.

Я отчаянно пыталась придумать какой-нибудь выход из положения. Оказаться в центре всеобщего внимания для меня было бы самым настоящим кошмаром.

– А если все остальные правы? Вдруг я нравлюсь Максону именно потому, что не лезу из кожи вон, как другие, а вы нарядите меня во что-то подобное и все испортите?

– Каждой девушке необходимо время от времени побыть звездой. К тому же мы знаем принца Максона почти всю его жизнь. Ему понравится, – твердо сказала Энн, и я поняла, что сопротивляться бесполезно.

Я не знала, как объяснить им, что все его записки, все время, которое он со мной проводил, не означали ничего, кроме дружбы. Не могла я открыть им правду – они так радовались! И потом, мне требовалось поддерживать иллюзию, если я хотела остаться во дворце. А я хотела. Мне это было необходимо.

– Ну ладно, давайте примерим, – согласилась я со вздохом.

Люси запрыгала на месте от радости, пока Энн не напомнила ей, что так вести себя неприлично. Я натянула скользкий шелковый наряд, и девушки прямо на мне в нескольких местах прихватили нитками то, что оставалось недошитым. Искусница Мэри принялась укладывать мои волосы то так, то этак, чтобы прикинуть, какая прическа будет лучше смотреться с платьем. Через полчаса я была готова.

Для сегодняшнего специального выпуска декорации установили немного по-иному. Кресла королевской семьи стояли чуть сбоку, как и всегда, а наши сиденья снова разместили напротив. Но на этот раз трибуну сдвинули немного в сторону, чтобы освободить место для двух высоких стульев. На одном из них лежал микрофон; в него нам предстояло говорить во время интервью с Гаврилом. При мысли об этом мне стало муторно.

И разумеется, в глазах у меня немедленно зарябило от платьев всех оттенков синего. Одни были ближе к зеленому, другие к лиловому, но общая тенденция налицо. Дурнота от этого лишь усилилась. Я поймала на себе взгляд Селесты и решила, что буду держаться от нее подальше, пока не настанет время садиться.

Мимо прошли Крисс с Натали. Обе только что в последний раз подправили макияж. Вид у обеих был слегка недовольный, хотя о Натали порой сложно сказать наверняка. Крисс, по крайней мере, немного отличалась от толпы. Платье у нее было такое бледно-голубое, что цвет переходил в белый, словно стекали на пол нежные язычки льда.

– Америка, ты выглядишь потрясающе, – произнесла она тоном, больше напоминающим обвинение, нежели похвалу.

– Спасибо. У тебя просто роскошное платье.

Она провела ладонями по лифу, разглаживая воображаемые складочки.

– Да, мне тоже нравится. – Натали погладила пальцами мой рукав. – Что это за материал? Он будет переливаться в свете софитов.

– Вообще-то, понятия не имею. Нам, Пятеркам, не часто доводится носить такие потрясающие наряды, – пожала я плечами, потом оглядела платье. У меня было по крайней мере еще одно, сшитое из похожего материала, но я не удосужилась узнать, как он называется.

– Америка! – Я вскинула голову и увидела стоящую передо мной Селесту. Она улыбалась. – Можно тебя на минутку? Нужна твоя помощь.

Не дожидаясь ответа, Селеста потащила меня прочь от Крисс с Натали, за плотную голубую штору, служившую в студии задником.

– Снимай платье, – приказала она, принимаясь расстегивать молнию на своем.

– Что?

– Мне нужно твое платье. Раздевайся. Тьфу ты! Проклятый крючок, – выругалась она, пытаясь выпутаться из своего наряда.

– И не подумаю, – отрезала я и двинулась к выходу. Впрочем, далеко мне уйти не удалось, потому что Селеста впилась ногтями в мою руку и дернула обратно.

– Ай! – вскрикнула я, хватаясь за руку. Судя по всему, на коже останутся следы ногтей, но хотя бы не видно крови.

– Заткнись и снимай платье. Живо!

Я выпрямилась с решительным видом, не собираясь сдаваться. Кто-то должен донести до Селесты, что она не центр вселенной.

– Не снимешь сама, стащу с тебя, – холодно процедила она.

– Я тебя не боюсь, Селеста, – скрестив руки на груди, ответила я. – Это платье сшито для меня, и носить его буду я. Когда в следующий раз будешь выбирать одежду, попробуй для разнообразия быть собой, а не мной. Хотя нет, вдруг Максон тогда увидит, какая ты на самом деле, и отправит домой?

Ни секунды не колеблясь, она протянула руку и с силой дернула за рукав, так что он треснул по шву, после чего исчезла за шторой. Я задохнулась от ярости, но была так ошарашена, что не успела никак отреагировать. Обрывок рукава жалко свисал с плеча. Сильвия уже звала всех рассаживаться по местам, так что я собралась с духом и вышла из-за занавеси.

Марли приберегла для меня местечко рядом с ней. При виде меня лицо у нее вытянулось.

– Что случилось с твоим платьем? – прошептала она.

– Селеста, – пояснила я с отвращением.

Эммика и Саманта, сидевшие перед нами, обернулись.

– Она разорвала твое платье? – спросила Эммика.

– Да.

– Пойди к Максону и пожалуйся на нее, – взмолилась она. – Эта девица – сущее наказание.

– Знаю, – вздохнула я. – Скажу ему, когда в следующий раз увижу.

Саманта погрустнела:

– Кто знает, когда еще это будет. Я думала, мы будем проводить с ним больше времени.

– Америка, подними руку, – велела Марли.

Она ловко подоткнула разорванный рукав, а Эммика выдернула несколько торчащих ниток. Теперь никто бы не догадался, что с платьем что-то случилось. Что же до отметин от ногтей, они на левой руке, так что в камеру не должны попасть.

Пришло время начинать. Гаврил проглядывал свои заметки, когда наконец появилась королевская семья. Максон надел темно-синий костюм, на лацкане которого блестела булавка в виде национального герба. Принц выглядел спокойным и собранным.

– Девушки, добрый вечер, – протянул он с улыбкой.

Ответом ему был нестройный хор из «высочеств» и «величеств».

– Сейчас я сделаю одно маленькое объявление, а потом представлю Гаврила. Внесем в нашу жизнь приятное разнообразие, а то всегда он меня представляет! – Максон прыснул, и мы все последовали его примеру. – Я знаю, что некоторые из вас немного нервничают, но для этого нет никаких оснований. Пожалуйста, просто будьте самими собой. Люди хотят узнать вас поближе.

Пока он говорил, наши глаза несколько раз встретились, но он ни разу не задержал на мне взгляд достаточно долго, чтобы я успела что-то в нем прочитать. На платье он, судя по всему, никакого внимания не обратил. Мои служанки будут разочарованы.

Максон подошел к кафедре, бросив через плечо:

– Удачи!

Я чувствовала: что-то затевается. Похоже, его обещанное объявление как-то связано с тем, что он сказал нам вчера, но я до сих пор ломала голову, что бы все это могло значить. Маленький секрет Максона отвлек, и я перестала волноваться. Заиграл гимн, и камера крупным планом показала лицо принца. Я смотрела «Вести» с самого детства. Максон ни разу не обращался с экрана к своим подданным. Как в этот раз. Жалко, что не могу пожелать ему удачи в ответ.

– Дамы и господа, добрый вечер. Знаю, вся страна с нетерпением ждала этого вечера, потому что сегодня нам всем наконец предстоит поближе познакомиться с двадцатью пятью оставшимися участницами Отбора. Не могу выразить, как я рад, что имею честь представить их вам. Все наверняка согласятся со мной, что любая из этих потрясающих девушек способна стать замечательной принцессой. Но прежде чем приступить к этой части, я хотел бы объявить о проекте, над которым работаю и который очень важен для меня. Познакомившись с конкурсантками, я получил возможность по-новому взглянуть на огромный мир за пределами дворца, мир, увидеть который мне удается нечасто. Мне поведали как о самых светлых, так и о невообразимо темных его сторонах. Общаясь с участницами Отбора, я понял, как важны люди, живущие за этими стенами. Мне открыли глаза на страдания представителей низших каст, и я намерен покончить с этим.

Что?!

– На то, чтобы как следует все организовать, уйдет по меньшей мере три месяца, но приблизительно к Новому году в государственных службах всех провинций начнет действовать программа бесплатного питания для всех нуждающихся. Любой Пятерка, Шестерка, Семерка или Восьмерка сможет каждый вечер приходить туда за горячей едой. Хочу сообщить, что девушки, которых вы видите на экране, полностью или частично пожертвовали свое вознаграждение за состязание в Отборе на это знаменательное мероприятие. И хотя программа не будет бессрочной, мы постараемся, чтобы она действовала как можно дольше.

Я попыталась сдержать слезы благодарности и восхищения, но несколько слезинок все же выкатились. Разумеется, я беспокоилась о макияже, поскольку хорошо помнила о том, что нам предстояло дальше, но была так признательна Максону, что на какой-то миг это перестало быть моей главной заботой.

– Считаю, что ни один хороший лидер не может спать спокойно, пока его подданные голодают. Низшие касты составляют большую часть народа Иллеа, а мы слишком долго не замечали этих людей. Вот почему я делаю данный шаг и прошу остальных присоединиться ко мне. Двойки, Тройки, Четверки… Дороги, по которым вы ездите, асфальтируются не сами собой. Уборка в ваших домах делается не по мановению волшебной палочки. Вам представляется возможность признать эту правду, сделав пожертвование в вашу местную администрацию. – Он помолчал. – Вам повезло родиться в высших кастах, и пришло время отплатить за это счастье. Я буду сообщать вам о новостях по мере продвижения проекта и благодарю всех за внимание. А теперь вернемся к причине, которая заставила вас всех собраться сегодня вечером у экранов телевизоров. Леди и джентльмены, мистер Гаврил Фадей!

Зал взорвался аплодисментами, хотя объявление Максона определенно привело в восторг отнюдь не всех. Советники, похоже, не были уверены, что это хорошая идея. Король хотя и хлопал, но без особого воодушевления, зато королева сияла от гордости.

– Ваше высочество, большое спасибо, что представили меня телезрителям! – провозгласил Гаврил, вбежав на сцену. – Отлично справились! Если решите сменить работу, подумайте о карьере телеведущего.

Максон со смехом направился к своему месту. Все камеры теперь были нацелены на Гаврила, но я наблюдала за Максоном и его родителями. Почему они так по-разному отреагировали?

– Дорогие иллеанцы, мы приготовили для вас настоящее пиршество! Этим вечером вы сможете увидеть все происходящее во дворце глазами каждой из этих юных леди. Мы знаем, что вам до смерти хочется познакомиться с ними поближе и выяснить, как развиваются их отношения с нашим принцем, и сегодня у вас есть такая возможность! И начнем мы с… – Гаврил заглянул в свои записи, – с мисс Селесты Ньюсом из Клермонта!

Селеста гибким движением поднялась с места и спустилась по ступенькам. Прежде чем усесться в кресло, она расцеловала Гаврила в обе щеки. Ее интервью было предсказуемым, как и беседа с последовавшей за ней Бариель. Они пытались вести себя сексуально, то и дело наклонялись вперед, чтобы продемонстрировать на камеру декольте. Выглядело это неестественно. Я видела на мониторах, как они бросали взгляды на Максона и подмигивали. Время от времени, как, например, когда Бариель попыталась вкрадчиво облизнуть губы, мы с Марли переглядывались и тут же отводили глаза, чтобы не рассмеяться.

Остальные вели себя более сдержанно. Тоненький голосок Тайни был еле слышен, а сама она так втягивала голову в плечи, что, казалось, хотела совсем исчезнуть. Впрочем, она была милая, и я очень надеялась, что Максон не отчислит ее только из-за того, что она робеет на публике. Эммика держалась с достоинством, так же как и Марли, с той лишь разницей, что последняя говорила так взволнованно и вдохновенно, что ее голос становился все громче и громче.

Гаврил спрашивал претенденток о разном, но два вопроса неизменно задавал каждой: «Что вы думаете о принце Максоне?» и «Это не вы та девушка, которая накричала на него?». Я не горела желанием признаваться на всю страну, что отчитала будущего короля, как мальчишку. Хорошо хоть он уже оповестил о том, что это случилось всего однажды.

Девушки с гордостью отвечали, что не они грубили Максону. И все без исключения считали принца милым. Именно это слово звучало практически каждый раз: милый. Селеста упомянула его красоту. Бариель сказала, что в нем чувствуется безмолвная сила, что, по моему мнению, прозвучало жутковато. Нескольких участниц спросили, целовались ли они уже с его высочеством. Все как одна краснели и отвечали «нет». После третьего или четвертого «нет» Гаврил обернулся к Максону.

– Вы что, ни одну из них еще не поцеловали? – изумился он.

– Они находятся во дворце всего две недели! За кого ты меня принимаешь?! – возмутился Максон.

Принц произнес это шутливым тоном, но мне показалось, он слегка поежился. Интересно, Максон в жизни вообще хоть с кем-нибудь целовался?

Саманта как раз закончила рассказывать, как чудесно она проводит время во дворце, и Гаврил вызвал меня. Остальные девушки зааплодировали, как полагалось, и я поднялась. Напоследок нервозно улыбнулась Марли и двинулась по ступенькам вниз, глядя себе под ноги, чтобы не упасть. Однако едва я очутилась в кресле, как обнаружила, что отсюда очень удобно смотреть поверх плеча Гаврила прямо на Максона. Когда микрофон оказался у меня в руке, принц еле заметно подмигнул. Я мгновенно почувствовала себя уверенней. Мне ведь не нужно ни с кем соревноваться.

Я пожала Гаврилу руку и устроилась напротив. Отсюда я наконец-то смогла поближе разглядеть булавку у него на лацкане. На экране телевизора детали терялись, но теперь я видела, что на нем выгравирован не только затейливый значок «форте», но и небольшая «Х» в самом центре, отчего весь рисунок походил на звезду. Очень красиво.

– Америка Сингер. Какое любопытное у вас имя. За ним наверняка стоит целая история? – спросил Гаврил.

Я с облегчением выдохнула. Это был плевый вопрос.

– Вообще-то, да. Когда мама носила меня, я очень сильно толкалась. Мама поняла, что имеет дело с бойцом, поэтому и назвала в честь страны, которая так боролась за свободу. Как ни странно, мама оказалась права: с самого моего рождения мы с ней все время воюем.

– Похоже, у вашей матушки характер не сахар, – рассмеялся Гаврил.

– Так и есть. Большую часть своего упорства я унаследовала от нее.

– Значит, вы упрямы? Девушка с характером?

Я увидела, как Максон закрыл лицо ладонями и залился смехом.

– Иногда.

– Ну, раз вы девушка с характером, может, это вы отчитали принца?

– Да, это была я, – вздохнув, ответила я. – У моей мамы, наверное, сейчас случится сердечный приступ.

– Попроси ее рассказать всю историю целиком! – крикнул Максон Гаврилу.

Гаврил быстро закрутил головой.

– Ого! И что же это за история?

Я сердито покосилась на Максона, но ситуация была настолько глупой, что злиться оказалось невозможно.

– В самый первый вечер у меня случился небольшой приступ… клаустрофобии, и мне потребовалось выйти из дворца. А охранники не выпускали меня наружу. Я уже практически потеряла сознание перед дверями, но мимо случайно проходил принц Максон и приказал им открыть.

– О, – сказал Гаврил и склонил голову набок.

– Ну вот, а потом он пошел следом, чтобы убедиться, что со мной все в порядке… А я так перенервничала, что в благодарность практически назвала его пустоголовым, надутым индюком.

Гаврил фыркнул. Я устремила взгляд поверх его плеча на Максона, который содрогался от хохота. Но поразительнее всего было то, что король с королевой смеялись вместе с ним. Я не стала оборачиваться, чтобы посмотреть на девушек, но до меня доносились их смешки. Ну и ладно. Может, они наконец-то перестанут видеть во мне угрозу и поймут, что Максон всего лишь находит меня забавной.

– И он простил вас? – спросил Гаврил чуть более серьезным тоном.

– Как ни странно, – пожала плечами я.

– Что ж, коль скоро этот маленький эпизод не сказался пагубно на ваших отношениях, чем вы занимаетесь в обществе принца? – вернулся обратно к делу Гаврил.

– Обычно мы гуляем по саду. Он знает, что мне нравится находиться на воздухе. А еще мы разговариваем.

В сравнении с тем, о чем поведали другие участницы, это прозвучало довольно жалко. Походы в театр, выезды на охоту, прогулки верхом – им было чем похвастаться.

Зато до меня вдруг дошло, почему он всю прошлую неделю встречался с разными девушками по нескольку раз на дню. Им ведь нужно о чем-то беседовать с Гаврилом, так что он должен был сделать так, чтобы им было что рассказывать. Странно, конечно, что он не поделился этим со мной, но, по крайней мере, я поняла, почему он отсутствовал.

– Судя по всему, у вас очень непринужденные взаимоотношения. Значит, во дворце вам больше всего нравится сад?

Я улыбнулась:

– Возможно. Но я должна сказать, что еда здесь великолепная, так что…

Гаврил снова расхохотался:

– Вы ведь единственная не выбывшая из соревнования Пятерка, верно? Как вы считаете, это снижает ваши шансы стать принцессой?

– Нет! – выпалила я, не задумываясь.

– Ого! Вот это я понимаю, боевой настрой! – Гаврил, похоже, был доволен, что ему удалось получить такой эмоциональный ответ. – Значит, вы считаете, что вам удастся одержать верх над остальными? Дойти до конца?

Я хорошенько подумала.

– Нет-нет. Дело не в этом. Я не считаю, что я чем-то лучше других девушек, они все потрясающие. Просто… просто я не думаю, что Максон способен сбросить кого-то со счетов исключительно на основании касты.

Все дружно ахнули. Я прокрутила в голове собственные слова. На то, чтобы сообразить, где я прокололась, у меня ушло примерно с минуту: я назвала принца Максоном. Именовать его так в шушуканье с подружкой за закрытыми дверями – одно дело, но произнести его имя без титула «принц» на публике – невероятная вольность. А я ляпнула это в прямом эфире.

Я взглянула на Максона – не сердится ли он. На его лице играла спокойная улыбка. Вроде бы он не злился… но я все равно смутилась. Щеки заполыхали.

– Ах, значит, вы успели узнать нашего принца по-настоящему. Так поведайте нам, какого вы мнения о Максоне? – Гаврил сделал ударение на имени.

Я сформулировала несколько ответов, пока ждала своей очереди. И сейчас собиралась пошутить про его смех или про ласковое прозвище, которым будет его называть жена. Единственным способом спасти ситуацию казалось свести все к шутке. Я вскинула голову, собираясь пустить в ход одну из заготовок, и увидела лицо Максона.

Ему действительно было важно это знать.

И я поняла, что не могу поднять его на смех, ведь мне представился шанс сказать ему то, что думаю о нем сейчас, когда он превратился в моего друга. Я не могу подшучивать над человеком, который спас меня от возвращения домой с разбитым сердцем. Который слал моим родным пирожные коробками и со всех ног мчался ко мне, стоило его позвать, обеспокоенный, вдруг что-то случилось.

Всего месяц назад я смотрела на него по телевизору и видела чопорного, скучного сухаря. Казалось невозможным, чтобы кто-то мог полюбить его. И хотя он совершенно не походил на человека, которого любила я сама, он достоин того, чтобы в его жизни был кто-то, кого он полюбит.

– Максон Шрив – воплощение всего самого хорошего. Из него выйдет выдающийся король. Он разрешает девушкам, которым положено носить платье, ходить в джинсах и не сердится, когда те, кто его не знает, незаслуженно навешивают на него ярлыки. – Я посмотрела на Гаврила пронзительным взглядом, и он улыбнулся. Максон за его спиной был явно заинтригован. – Той, которую он выберет себе в жены, очень повезет. И каков бы ни оказался исход состязания для меня самой, я почту за честь быть его подданной.

Я увидела, что Максон сглотнул, и опустила глаза.

– Америка Сингер, благодарю вас. – Гаврил пожал мне руку. – А теперь перейдем к мисс Таллуле Белл.

Ни слова из того, что говорили все остальные девушки после меня, я не услышала, хотя не сводила глаз со сцены. Интервью получилось гораздо более личным, чем я рассчитывала. Я не могла заставить себя взглянуть на Максона. Вместо этого я сидела и снова и снова прокручивала в голове собственные слова.

Когда в дверь постучали, было около десяти вечера. Я распахнула ее, и Максон закатил глаза.

– Все-таки тебе следовало бы оставлять при себе на ночь кого-нибудь из служанок.

– Максон! Ох, прости, пожалуйста. Я не хотела называть тебя так перед всеми. Глупо получилось.

– Думаешь, я на тебя злюсь? – Он вошел в комнату и закрыл за собой дверь. – Америка, ты называешь меня по имени так часто, что рано или поздно обязана была проколоться. Конечно, я предпочел бы, чтобы это случилось в более приватной обстановке, – лукаво улыбнулся он, – но я вовсе не держу на тебя зла.

– Правда?

– Разумеется, правда.

– Уф! Я чувствовала себя такой идиоткой! У меня в голове не укладывается, что ты заставил меня выложить ту историю! – Я шутливо ткнула его в бок.

– Ты что, это была лучшая часть вечера! Мама очень смеялась. В ее время девушки вели себя даже более сдержанно, чем Тайни, а тут ты взяла и обозвала меня пустоголовым… Мама была в восторге.

Отлично. Теперь еще и королева считает меня выскочкой. Мы вышли на балкон. Теплый ветерок доносил до нас запах тысяч цветов из сада. На небе сияла полная луна, озаряя лицо Максона призрачным светом.

– Что ж, рада, что вы повеселились. – Я погладила пальцами перила.

Максон подтянулся на руках и с небрежным видом уселся на краю балкона.

– С тобой никогда не соскучишься. Могла бы привыкнуть к такой реакции.

Гм. По-моему, он пытался меня рассмешить.

– Слушай… насчет того, что ты сказала… – начал он нерешительно.

– Про что именно? Про то, как я тебя обзывала? Или как я ругалась с мамой? Или про то, что моя главная мотивация – еда? – Я состроила рожицу.

Он рассмеялся:

– Про то, что я хороший…

– А-а. А что с этим не так?

Эти несколько предложений внезапно стали смущать меня гораздо больше, чем все остальное, что я наговорила. Я опустила глаза и принялась теребить платье.

– Спасибо, что пытаешься создать видимость того, что все по-настоящему, но вовсе не обязательно было заходить так далеко.

Я вскинула голову. Как он мог такое подумать?!

– Максон, это все не ради шоу. Если бы меня попросили честно высказать мнение о тебе месяц назад, мой ответ был бы совершенно другим. Но теперь я знаю тебя и не собираюсь брать назад ни единого слова, потому что ты именно такой и есть. И даже еще лучше.

Он молчал, но глаза у него улыбались.

– Спасибо.

– На здоровье.

Максон прочистил горло:

– Ему тоже очень повезет.

Он спустился со своего импровизированного сиденья и перешел на мою сторону балкона.

– Кому?

– Твоему приятелю. Когда он опомнится и попросит тебя вернуться, – будничным тоном произнес Максон.

Я невесело рассмеялась. Вряд ли.

– Он больше не мой приятель. И достаточно недвусмысленно дал понять, что я для него пройденный этап.

Нотки надежды в голосе услышала даже я сама.

– Быть того не может. Он уже должен был увидеть тебя по телевизору и влюбиться заново. Хотя, по моему мнению, эта скотина все равно тебя не заслуживает. – Все это он сказал таким скучающим тоном, как будто на глазах Максона подобное происходило миллион раз. – Да, кстати, – произнес он чуть громче. – Если ты не хочешь, чтобы я в самом деле в тебя влюбился, перестань быть такой красивой. Надо будет завтра с утра велеть твоим служанкам подыскать тебе какой-нибудь мешок из-под картошки.

– Хватит болтать глупости. – Я ткнула его в плечо.

– Я серьезно. Ты слишком хороша. Когда ты уедешь, нам придется выделить тебе охрану за государственный счет. Иначе тебе, бедняжке, не выжить, – произнес он с притворной жалостью.

– Это не в моей власти, – преувеличенно вздохнула я. – Я же не виновата, что родилась на свет совершенством. – И обмахнулась ладонью с таким видом, как будто все это крайне утомительно.

– Да, думаю, ты в этом не виновата.

Я прыснула. До меня не сразу дошло, что Максон, похоже, вовсе не шутил.

Пока я задумчиво смотрела на сад, боковым зрением заметила, что взгляд Максона устремлен на меня. Его лицо вдруг оказалось вплотную к моему. А когда я повернула голову, чтобы спросить, на что это он уставился, то с удивлением поняла, что он стоит так близко, что вполне может меня поцеловать.

Еще больше я изумилась, когда именно это он и сделал.

От неожиданности я отшатнулась. Максон немедленно отступил назад.

– Прости, – пробормотал он, заливаясь краской.

– Ты что? – потрясенно прошептала я.

– Извини. – Он не смотрел мне в глаза, явно смущенный.

– Зачем ты это сделал? – Я прижала пальцы к губам.

– Ну… ты ведь сама сказала… и вчера ты искала меня… Ты так себя вела… Я подумал… может, твои чувства изменились. К тому же ты мне нравишься. Я полагал, ты это видишь… – Он посмотрел мне в лицо. – И… Ох, неужели это было так ужасно? У тебя такой вид… – (Я попыталась стереть ошеломленное выражение со своего лица.) – Извини меня, пожалуйста. Я ни с кем раньше не целовался. Сам не знаю, что творю. Я… Прости, Америка. – Он тяжело вздохнул и несколько раз провел рукой по волосам, прислонившись к перилам.

Я этого не ожидала, но меня вдруг затопила волна тепла.

Он хотел, чтобы его первый поцелуй был со мной.

Я подумала о Максоне, которого успела узнать за это время, о человеке, у которого для каждого находилось доброе слово, который отдал награду в проигранном мной пари, который простил меня, после того как я сделала ему больно морально и физически, – и поняла, что я вовсе не против.

Да, мои чувства к Аспену не исчезли. Я ничего не могла с этим поделать. Но если я не могла быть с ним, что мешает мне встречаться с Максоном? Ничего, кроме моих предубеждений, не имевших никакого отношения к тому, кем принц являлся на самом деле.

Я подошла к нему и провела ладонью по его лбу.

– Что ты делаешь?

– Стираю это воспоминание. Мы можем заменить его кое-чем получше.

Я опустила руку и встала рядом с ним, спиной к саду. Максон не сдвинулся с места, но на лице появилась улыбка.

– Америка, вряд ли можно изменить прошлое.

И тем не менее в глазах у него промелькнула надежда.

– Еще как можно. И потом, кто будет знать об этом, кроме нас?

Максон какое-то время смотрел на меня, явно пытаясь решить, не шучу ли я. Потом сомнение на его лице медленно уступило место осторожной уверенности. Мы стояли, глядя друг другу в глаза, пока я не смогла восстановить в памяти, что именно произнесла тогда.

– Я же не виновата, что родилась на свет совершенством.

Он придвинулся ко мне вплотную и обнял за талию, так что мы очутились лицом к лицу. Его нос щекотал мой. Он провел пальцами по моей щеке так бережно, как будто боялся, что я могу разбиться.

– Да, думаю, ты в этом не виновата. – И, не отрывая ладони от лица, коснулся губами моих губ в невесомейшем из поцелуев.

От его робости у меня защемило сердце. Хотя мы не произнесли ни единого слова, я безошибочно поняла, каким восторгом наполнил его этот миг – и каким страхом. Но острее всего я почувствовала его восхищение.

Так вот каково это – быть леди?

В следующий миг он отстранился и спросил:

– Так лучше?

Я смогла лишь кивнуть. У Максона сделался такой вид, будто он готов пройтись колесом. У меня возникло аналогичное чувство. Это стало неожиданностью. Все произошло слишком быстро, слишком странно. Смятение, должно быть, отразилось у меня на лице, потому что Максон посерьезнел:

– Можно кое-что тебе сказать? – (Я снова качнула головой.) – Не настолько я глуп, чтобы поверить, что ты совершенно забыла бывшего возлюбленного. Ты многое пережила и очутилась на Отборе при не совсем обычных обстоятельствах. Я в курсе, что ты считаешь, будто здесь есть более подходящие для меня и для этой жизни девушки, и мне не хотелось бы тебя торопить. Но я… я просто хочу знать… возможно ли…

Трудный вопрос. Готова ли я вести жизнь, к которой никогда не стремилась? Готова ли спокойно смотреть, как он любезничает с другими девушками, чтобы убедиться, что не делает ошибку? Разделить ответственность, которую накладывает на него положение принца? Готова ли я любить его?

– Да, Максон, – прошептала я. – Это возможно.

Глава 19

О том, что произошло между мной и Максоном, я не рассказала никому, даже Марли и моим служанкам. Мне нравилось хранить секрет, который я могла вспоминать посреди какого-нибудь скучного урока Сильвии или очередного нескончаемого дня в Женском зале. И, по правде говоря, я думала о наших поцелуях – и о первом, неловком, и о втором, восхитительном, куда чаще, чем сама ожидала.

Я понимала, что не полюблю Максона в мгновение ока. Сердце не позволило бы этого. Но внезапно я очутилась в мире, где могла этого захотеть. Так что я молча размышляла на эту тему, хотя не раз меня подмывало раскрыть тайну.

Особенно меня разобрало три дня спустя, когда Оливия во всеуслышание объявила в почти полном Женском зале, что они с Максоном целовались.

К собственному изумлению, эта новость меня просто убила. Я поймала себя на том, что то и дело бросаю на Оливию взгляды, пытаясь понять, что в ней особенного.

– Рассказывай скорее, как все случилось! – потребовала Марли.

Всем остальным девушкам тоже было любопытно, но Марли больше других не терпелось. С того момента, как они с Максоном в последний раз встречались, она начала активно интересоваться тем, как продвигаются дела у других. Что стоит за этой переменой, я не знала, а спросить не хватало смелости.

Уговаривать Оливию не понадобилось. Она уселась на диванчик и красиво уложила юбки. Такое впечатление, что уже тренировалась быть принцессой. Меня охватило острое желание сообщить ей, что один-единственный поцелуй – еще не залог победы.

– Не хочу вдаваться в подробности, но это было так романтично, – протянула она жеманно. – Мы с ним гуляли на крыше. Там есть такое местечко, что-то вроде балкона, но похоже, что оно используется для охраны. Не знаю точно. Оттуда открывается вид на город, и он весь был перед нами как на ладони. Принц привлек меня к себе и поцеловал. – Она просто заходилась от восторга.

Марли вздохнула. У Селесты сделался такой вид, как будто ей хотелось что-нибудь расколотить. Я сидела молча.

До этого мне нет никакого дела, твердила я себе, это все часть Отбора. И вообще, кто говорит, что я хочу быть с Максоном? Вообще-то, я должна благодарить небеса. Селеста явно нашла новый объект для шпыняния, а после эпизода с платьем – кстати, я совершенно позабыла рассказать о нем Максону – я должна была радоваться, что она переключится на кого-то другого.

– Полагаешь, она единственная, кто с ним целовался? – шепотом спросила меня Тьюзди.

Крисс, стоявшая рядом, услышала и тоже не смогла остаться в стороне.

– С другими он не целовался. Наверное, она умеет правильно себя вести, – пожаловалась она.

– А что, если он перецеловался с половиной зала, но все остальные хранят это в секрете? Ну, такая у них стратегия?

– Я не думаю, что все, кто держит рот на замке, обязательно рассматривают это как стратегию, – возразила я. – Может, они считают, что никого, кроме них, это не касается?

– А вдруг все эти россказни – просто какая-то игра со стороны Оливии? – ахнула Крисс. – Теперь мы все забеспокоились, но ведь не будет же никто из нас спрашивать Максона, целовался ли он с ней на самом деле. Откуда нам знать, правда это или ложь.

– Разве она могла так поступить? – усомнилась я.

– Эх, жаль, я не додумалась до этого первой, – с тоской в голосе протянула Тьюзди.

– Все это оказалось куда сложнее, чем я себе представляла, – вздохнула Крисс.

– Что уж тогда говорить обо мне, – пробормотала я.

– Мне нравятся почти все девушки в этом зале. Но когда я слышу, что Максон занимался с кем-то чем-то особенным, единственное, чего мне хочется, это придумать, в чем я могу всех перещеголять, – призналась она. – Мне не нравится с вами соревноваться.

– Примерно то же самое я на днях объясняла Тайни, – подхватила Тьюзди. – Я понимаю, она немного робкая, но зато очень женственная, и считаю, что из нее вышла бы отличная принцесса. Я не могу злиться на нее за то, что она больше раз была на свидании с ним, чем я, даже если мне самой хочется заполучить корону.

Мы с Крисс переглянулись. Очевидно, ее зацепило то же самое, что и меня. Она упомянула «корону», а не «его». Но я не стала обращать на это внимание, потому что вторая часть ее маленькой речи задела знакомую струну.

– Да, мы с Марли все время это обсуждаем. Я имею в виду, что видим друг в друге достоинства.

Мы все переглянулись, и что-то вдруг неуловимо переменилось. Внезапно моя ревность к Оливии перестала быть такой острой, и даже неприязнь к Селесте слегка поутихла. У каждой из нас был свой путь и, возможно, свои причины, приведшие сюда, но, по крайней мере, пока мы все в одной лодке.

– Может, королева Эмберли права, – сказала я. – Главное, быть самой собой. Пусть лучше Максон отправит меня домой, потому что я такая, какая есть, чем оставит, потому что я такая, как кто-то еще.

– Это правда, – согласилась Крисс. – И в конечном итоге тридцати четырем девушкам так или иначе придется уйти. Если бы я победила, приятно было бы знать, что остальные меня поддерживали. Мне кажется, мы должны постараться перестать ненавидеть друг друга.

Я кивнула, признавая ее правоту. Мне это под силу, я убеждена.

И тут в зал ворвалась Элиза. По пятам за ней бежали Зои и Эммика. Обыкновенно Элиза была очень нетороплива и спокойна, никогда не повышала голос. Сегодня же она разве что не визжала.

– Смотрите, какие хорошенькие! – закричала она, показывая всем два прекрасных гребня для волос, усыпанные драгоценными камнями на многие тысячи долларов. – Это мне Максон подарил! Красивые, правда?

Зал огласили новые возгласы восторга и разочарования, и моя свежеобретенная уверенность куда-то испарилась.

Я попыталась не дать разочарованию взять верх. В конце концов, мне тоже вручали подарки, и с Максоном я тоже целовалась. Но по мере того, как в зал набивались все новые и новые девушки и одни и те же истории повторялись по многу раз, я поймала себя на том, что мне хочется от всех спрятаться. Пожалуй, неплохо провести остаток дня в обществе служанок.

Пока я обдумывала, не уйти ли к себе, в зал вошла Сильвия. Вид у нее был замотанный и возбужденный одновременно.

– Девушки! – возвысила она голос, пытаясь утихомирить нас. – Девушки, все в зале?

Ответом ей был нестройный хор «да».

– Ну, слава богу, – выдохнула она. – Я знаю, о таких вещах нужно сообщать заранее, но мы сами только что выяснили. Через три дня к нам прибывают с визитом король и королева Свендвея, и, как вам всем известно, королевская семья состоит с ними в родстве. Кроме того, в те же дни родня королевы приедет познакомиться с вами, так что народу будет полон дом. Времени в обрез, поэтому отмените все дела. Уроки начнутся в Главном зале сразу же после ланча. – Она двинулась к выходу.

Такое впечатление, что у дворцовой челяди было несколько месяцев на подготовку. В саду разбили огромные крытые павильоны; на лужайке расставили столики с винами и закусками. Охрану дворца усилили, и к иллеанским гвардейцам присоединились несколько иностранных, которых король и королева Свендвея привезли с собой. Наверное, они знали, как рискованно находиться во дворце.

Под навесом установили троны для короля, королевы, Максона и для королевской четы соседней страны. Свендвейская королева – ее имя я не смогла бы выговорить даже ради спасения собственной жизни – оказалась почти такой же красавицей, как и королева Эмберли. Судя по всему, они были близкими подругами. Оба королевских семейства с удобством расположились под тентом, за исключением Максона – тот прогуливался по лужайке с девушками и своими родственниками.

Он, похоже, ужасно рад был видеть кузенов и кузин, даже самых маленьких, которые то и дело дергали его за полы пиджака и убегали прочь. Вооруженный одной из многочисленных камер, он без устали фотографировал ребятишек. Почти все Избранные взирали на него с обожанием.

– Америка! – окликнул меня кто-то. Я посмотрела направо и увидела Элейн и Ли в обществе женщины, как две капли воды похожей на королеву. – Иди сюда, познакомься с сестрой ее величества.

В тоне Элейн прозвучали какие-то неуловимые нотки, которые заставили меня насторожиться.

Я приблизилась и сделала книксен. Женщина залилась квохчущим смехом и сказала:

– Брось, дорогуша, я же тебе не королева. Я Адель, старшая сестра Эмберли. – Она протянула мне руку для приветствия и икнула.

Говорила она с легким акцентом, зато казалась какой-то очень уютной, домашней. У нее были пышные формы, а в руке она держала практически пустой бокал с вином, и, судя по осоловевшему взгляду, далеко не первый.

– Откуда вы родом? У вас такой приятный акцент, – полюбопытствовала я.

Некоторые девушки-южанки обладали аналогичным выговором, и мне их манера разговора казалась страшно романтичной.

– Из Гондурагуа. С самого побережья. Мы выросли вот в такусеньком домишке. – Она свела большой и указательный палец, демонстрируя, какой маленький был у них дом. – А теперь посмотрите на нее. Да и на меня тоже, – указала она на свое платье. – Какая перемена.

– Я жила в Каролине. Родители как-то раз возили меня на побережье. Мне там очень понравилось, – отозвалась я.

– Что ты, что ты, детка, – отмахнулась она. Элейн и Ли с трудом сдерживали смех. Обе явно считали, что сестра королевы не должна вести себя так бесцеремонно. – Ваши пляжи ни в какое сравнение не идут с теми, что у нас на юге. Очень советую тебе как-нибудь съездить и поглядеть своими глазами.

Я с улыбкой кивнула. Здорово было бы побывать в разных уголках страны, но едва ли это осуществимо. Вскоре один из многочисленных детей Адели пришел за ней и увел прочь. Элейн с Ли немедленно расхохотались.

– Умереть можно со смеху, правда? – веселилась Ли.

– Не знаю. С виду она вполне дружелюбная, – пожала плечами я.

– Она вульгарна, – отрезала Элейн. – Слышала бы ты, что она несла перед тем, как ты подошла.

– Что в ней такого ужасного?

– Мне кажется, за столько-то лет ее могли бы уже и поднатаскать по части хороших манер. И куда только Сильвия смотрит? – ухмыльнулась Ли.

– Вообще-то, если ты забыла, она выросла Четверкой. Как и ты, – парировала я.

Самодовольное выражение с ее лица как рукой сняло: она вспомнила, что разница между ней и Аделью не столь уж существенна. Элейн же, которая по рождению была Тройкой, униматься не желала.

– Уж будьте уверены, если я выиграю, моим родным придется или научиться себя вести, или отправиться куда подальше. Не позволю им так меня позорить.

– Что в этом такого постыдного? – удивилась я.

Элейн прищелкнула языком:

– Она пьяна. И это в присутствии короля и королевы Свендвея. Ее следовало бы изолировать.

Я решила, что с меня хватит, и отправилась на поиски вина. Заполучив бокал, огляделась по сторонам и поняла, что меня не тянет устроиться ровным счетом нигде. Все вокруг было красиво, интересно и совершенно невыносимо.

Но я задумалась над тем, что сказала Элейн. Если останусь во дворце, буду ли я ожидать от родных, что они изменятся? Я посмотрела на ребятишек, носящихся вокруг, на сбившихся в кучки людей. Разве я не захочу, чтобы Кенна осталасьтакой, какая есть, чтобы ее дети тоже наслаждались всем этим вне зависимости от того, как они себя ведут?

Как сильно изменит меня жизнь во дворце?

Потребует ли Максон, чтобы я соответствовала придворной жизни? Может, поэтому он и целуется с другими девушками? Потому что со мной что-то не так?

Неужели я до конца Отбора буду чувствовать себя не в своей тарелке?

– Улыбочку!

Я обернулась, и Максон щелкнул затвором фотокамеры. От неожиданности я отскочила. Этот снимок стал последней каплей, и я отвернулась.

– Что-то не так? – спросил принц, опуская камеру. Я пожала плечами. – Что случилось?

– Ничего. Сегодня меня бесит участие в Отборе, – отозвалась я отрывисто.

Ничуть не обескураженный ответом, Максон подошел поближе и понизил голос:

– Хочешь с кем-то поговорить? Могу прямо сейчас потянуть себя за ухо.

Я вздохнула и попыталась изобразить вежливую улыбку:

– Нет, мне просто нужно сосредоточиться.

Я собралась уходить.

– Америка, – позвал он тихо. Я остановилась и посмотрела на него. – Я что-то не так сделал?

Я заколебалась. Спросить его, целовался он с Оливией или нет? Признаться, как мне не по себе в обществе девушек с тех пор, как наши отношения перестали быть чисто дружескими? Рассказать, как сильно не хочется меняться самой и вынуждать приспосабливаться моих родных, чтобы соответствовать всему этому? Я почти готова была выплеснуть на него все свои страхи и сомнения, когда за спиной у нас вдруг раздался пронзительный голос.

– Принц Максон!

Мы обернулись. Неподалеку стояли Селеста и королева Свендвея. Селесте явно хотелось, чтобы во время этого разговора рядом с ней находился Максон. Она помахала ему рукой, приглашая присоединиться.

– Давай беги, – с раздражением в голосе сказала я.

Максон посмотрел на меня. Выражение его лица напомнило мне, что таковы условия договора. Я должна делиться.

– Осторожнее с Селестой. – Я быстро присела и зашагала прочь.

По пути к дворцу я наткнулась на сидящую в одиночестве Марли. Мне сейчас не хотелось общаться даже с ней, но я заметила, что она устроилась на скамье неподалеку от черной стены дворца, на самом солнцепеке. Кроме безмолвного молодого охранника, стоявшего навытяжку в нескольких ярдах от нее, поблизости никого не было.

– Марли, ты что? Давай скорее в тенек, а то сгоришь!

Она вежливо улыбнулась в ответ:

– Мне и здесь неплохо.

– Нет, правда, – потянула я ее за руку. – Ты сама не заметишь, как будешь красная как рак. Давай-ка…

Марли выдернула руку, но ответила кротко:

– Я хочу остаться здесь, Америка. Мне тут лучше.

На ее лице промелькнуло напряженное выражение, которое она попыталась скрыть. Я была уверена, что расстроена она не из-за меня, но что-то было не так.

– Ладно. Только не сиди долго на солнцепеке, хорошо? Ожоги – это очень болезненно, – сказала я, пытаясь скрыть недовольство, и двинулась своей дорогой.

Очутившись внутри, я решила отправиться в Женский зал. Слишком надолго отлучаться было нельзя, а там, по крайней мере, никого не должно быть. Однако, переступив порог, я обнаружила у окна Адель, которая наблюдала за тем, что происходит снаружи. Когда я вошла, она обернулась с улыбкой.

Я приблизилась к ней и присела рядышком.

– Прячетесь?

– Что-то вроде того, – усмехнулась она. – Мне хотелось познакомиться со всеми вами и повидаться с сестрой, но я терпеть не могу, когда это превращается в государственные обязанности. Чувствую себя не в своей тарелке.

– Я тоже не слишком люблю такие вещи. Не представляю каково, когда приходится делать это все время.

– Еще бы, – лениво отозвалась она. – Ты ведь Пятерка?

В ее устах вопрос прозвучал совершенно необидно. Как будто она интересовалась, принадлежим ли мы к одному клубу.

– Верно, я и есть та самая оставшаяся Пятерка.

– Я запомнила твое лицо. Ты очень мило держалась в аэропорту. Примерно в том же духе, как вела бы себя она. – Адель кивнула на королеву за окном и вздохнула. – Не знаю, как ей это удается. Она сильнее, чем кажется. – Взяв бокал, она сделала очередной глоток.

– Она выглядит царственной и женственной одновременно.

Адель просияла:

– Да, но я не только об этом. Взгляни-ка на нее.

Я посмотрела на королеву. Та то и дело косилась в сторону. Я проследила за направлением ее взгляда. Он был устремлен на Максона. Он разговаривал с королевой Свендвея в обществе Селесты, в то время как один из его кузенов цеплялся за его ногу.

– Из него вышел бы отличный брат, – сказала Адель. – У Эмберли было три выкидыша. Два до него и один после. Это до сих пор не дает ей покоя, она сама мне сказала. А у меня шестеро детей. Я чувствую себя виноватой все время, когда навещаю их.

– Я уверена, что она ничего такого не думает, – заверила ее я. – Готова поклясться, что она наслаждается каждый раз, когда вы приезжаете.

Адель обернулась:

– Знаешь, что ее радует? Вы все. Понимаешь, она видит в вас дочерей. Она надеется, что, когда все это закончится, у нее будет двое детей.

Я снова посмотрела на королеву:

– Вы так считаете? Она держится довольно отчужденно. Я до сих пор даже ни разу с ней не говорила.

Адель кивнула:

– Подожди еще. Она до смерти боится привязаться к вам всем, ведь потом вы все уедете. Как только вас станет меньше, ты сама все увидишь.

Я опять взглянула на королеву. На Максона. На короля. На Адель.

В голове у меня крутилось множество разных мыслей. О том, что все семьи одинаковы, к какой бы касте ни принадлежали. Что каждая мать несет свой груз тревог. Что на самом деле я вовсе не испытываю ненависти ни к кому из девушек, как бы они себя ни вели. Что все здесь, похоже, храбрятся по той или иной причине. И про обещание, данное мне Максоном.

– Прошу прощения. Мне нужно кое с кем поговорить.

Адель продолжила потягивать вино и с радостью отпустила меня. Я выбежала из зала и вновь очутилась на солнцепеке в саду. Оглядевшись по сторонам, я обнаружила, что один из маленьких родственников Максона затеял с ним игру в пятнашки среди кустов. Я улыбнулась и медленно приблизилась.

Наконец Максон остановился и поднял руки, со смехом признавая свое поражение. Все еще веселясь, он обернулся и увидел меня. Когда наши глаза встретились, его улыбка померкла. Он вгляделся в мое лицо, пытаясь определить, в каком я настроении.

Я закусила губу и опустила глаза. Совершенно очевидно, что с тех пор, как исход Отбора стал представлять личный интерес, у меня возникла необходимость справляться с множеством разнообразных чувств, к которым я оказалась не готова. Однако как бы трудно мне ни приходилось, я должна была постараться не вымещать их на других, в особенности на Максоне.

Я подумала о королеве, вынужденной принимать в своем доме одновременно правителей соседней страны, членов своей семьи и толпу чужих девушек. Она устраивала мероприятия и участвовала в благотворительности. Она поддерживала мужа, сына и страну. И за всем этим скрывалась обычная женщина, Четверка, точно так же подверженная всем ударам судьбы, которая, однако же, никогда не позволяла ни призракам своего прошлого, ни горестям настоящего помешать всему этому.

Я взглянула на Максона из-под ресниц и улыбнулась. Он медленно расплылся в ответ, что-то шепнул маленькому родственнику, в итоге постреленок развернулся и побежал прочь. Максон поднял руку и потянул себя за ухо. И я повторила его жест.

Глава 20

Родственники королевы провели во дворце еще несколько дней, а гости из Свендвея – целую неделю. Они даже появились в «Вестях столицы», участвовали в дискуссии про международные отношения и про меры, которые необходимо принять, чтобы упрочить мир в обоих государствах.

Я жила во дворце уже месяц и чувствовала себя совершенно как дома. Мое тело освоилось в новом климате. Ощущение тепла было божественным. Я словно оказалась на каникулах. Стоял самый конец сентября, и по вечерам стало уже довольно прохладно, но все равно намного теплее, чем в краю, где я выросла. Бесконечные дворцовые коридоры перестали быть загадочным лабиринтом. Перестук каблуков по мраморному полу, звон хрустальных бокалов, стража, печатающая шаг, – все это теперь казалось таким же обыденным, как негромкое гудение холодильника в кухне или стук мяча Джерада дома.

Трапезы в обществе королевской семьи и посиделки в Женском зале были обязательными в каждодневной рутине, но прочие занятия постоянно менялись. Я много музицировала; инструменты во дворце ни в какое сравнение не шли с теми, которыми я пользовалась раньше. Надо сказать, я уже успела избаловаться. Качество звука у них было несравнимо лучше. Да и наши встречи в Женском зале проходили несколько более оживленно. Даже сама королева удостоила нас своим появлением целых два раза. Правда, ни с кем из нас она пока что по-настоящему не говорила, только сидела в удобном кресле в обществе своих служанок, наблюдая за тем, как мы читаем или беседуем.

Атмосфера в целом тоже стала менее враждебной. Мы начали привыкать друг к другу. И наконец-то узнали, какие фотографии отобрали в журнал для публикации. Меня потрясло то, что я оказалась одним из лидеров. Первую строчку занимала Марли; Крисс, Таллула и Бариель отставали от нее совсем ненамного. Когда об этом стало известно, Селеста не разговаривала с Бариель несколько дней, но в конце концов все успокоились.

Самое большое напряжение вызывали обрывки сведений, просачивающихся там и сям. Очередная счастливица, побывавшая на свидании с Максоном, непременно должна была поделиться подробностями с окружающими. По их рассказам складывалась такое впечатление, как будто Максон решил обзавестись по меньшей мере полудюжиной жен. Впрочем, восторгались далеко не все.

К примеру, Марли ходила на свидания с Максоном довольно часто, что действовало всем на нервы. Однако я ни разу не видела ее в таком восторге, в каком она была после самого первого их свидания.

– Америка, – заговорила она как-то во время прогулки по саду, – я должна кое-что тебе сказать, только поклянись, что об этом не узнает ни одна живая душа.

Разговор явно предстоял серьезный. Марли дождалось, пока мы не очутились подальше от множества ушей в Женском зале и от глаз охранников.

– Конечно. У тебя все в порядке?

– Да, все прекрасно. Просто… Просто мне нужно с тобой кое о чем посоветоваться.

Вид у нее был озабоченный.

– Что случилось?

Она закусила губу:

– Это насчет Максона. Я не уверена, что у нас с ним что-то выйдет. – Марли опустила глаза.

– С чего ты взяла? – спросила я с беспокойством.

– Ну, хотя бы с того, что я не… Я ничего не чувствую, понимаешь? Никакой искорки, никакого душевного родства.

– Максон просто немного застенчив, вот и все. Не нужно его торопить.

Это была правда. Я удивилась, что она до сих пор не раскусила его характер.

– Нет, я имею в виду, что, по-моему, он мне не нравится.

– А-а! – Ситуация правда не из легких. – А ты пыталась сделать так, чтобы он тебе понравился?

Я и сама понимала, что это глупый вопрос.

– Да! Изо всех сил! Все жду, наступит ли такой момент, когда он скажет или сделает что-нибудь такое и я почувствую, что у нас есть нечто общее. Но момент все не наступает и не наступает. Я считаю, что принц симпатичный, но этого же недостаточно, чтобы построить отношения. Даже не знаю, находит он меня привлекательной или нет. Ты представляешь себе хотя бы примерно, какие у него вкусы?

Я задумалась.

– Пожалуй, нет. Мы никогда не говорили о том, что он ищет в плане внешности.

– Вот, кстати, еще один момент. Мы совсем не разговариваем. С тобой он только и делает, что болтает, а у нас с ним просто-напросто нет никаких общих тем. Мы уйму времени молча смотрим фильмы или играем в карты.

С каждой минутой вид у нее становился все более потерянный.

– Мы иногда тоже молчим. Просто сидим рядом. И потом, такие чувства не всегда возникают прямо вот так сразу. Может, вам обоим нужно время.

Я пыталась говорить как можно убедительнее: Марли, похоже, готова была расплакаться.

– Честно говоря, думаю, я до сих пор здесь только потому, что нравлюсь народу. Мне кажется, общественное мнение для него важно.

Такая мысль мне в голову не приходила, хотя звучало это правдоподобно. Раньше я не приняла бы такую причину всерьез, но Максон действительно любил своих подданных. Их вклад в выбор следующей принцессы будет куда большим, чем они сами догадываются.

– И потом, – прошептала она, – наши отношения кажутся такими… пустыми. – Марли залилась слезами.

Я вздохнула и обняла ее. По правде говоря, мне хотелось, чтобы она осталась во дворце, рядом со мной, но если любви нет…

– Марли, если ты не желаешь быть с Максоном, думаю, нужно ему об этом сказать.

– Ох, нет, я не смогу.

– Ты должна. Он не захочет жениться на девушке, которая его не любит. Если ты не испытываешь к нему никаких чувств, принц должен об этом знать.

Она покачала головой:

– Я не могу взять и попросить, чтобы меня отпустили! Мне нужно остаться здесь. Я не могу вернуться домой… Пока не могу.

– Почему, Марли? Что тебя здесь держит?

На мгновение я задалась вопросом, не один ли у нас с ней темный секрет. Может, в ее жизни тоже был человек, от которого ей необходимо держаться подальше. Единственное различие между нашими ситуациями заключалось в том, что Максон знал о моей истории. Мне так хотелось, чтобы она произнесла это вслух! Хотелось оказаться не единственной, кто попал сюда в силу дурацких обстоятельств.

Но слезы Марли иссякли почти так же быстро, как и потекли. Она несколько раз хлюпнула носом и выпрямилась. Потом разгладила платье и обернулась ко мне.

– Знаешь что? – с теплой улыбкой сказала она мне. – Наверное, ты права. – Марли отстранилась. – Если не торопить события, все у нас получится. Я должна идти. Меня ждет Тайни.

Марли побежала обратно во дворец. Что на нее нашло?

Весь следующий день она меня избегала. И следующий за ним тоже. Я целенаправленно садилась в Женском зале на безопасном расстоянии и кивала ей всякий раз, когда она оказывалась поблизости. Хотела дать понять, что она может мне доверять, я не собираюсь пытаться вытянуть из нее то, о чем она не желает говорить.

На то, чтобы добиться от нее понимающей грустной улыбки, у меня ушло четыре дня. Я лишь молча кивнула в ответ. Судя по всему, Марли больше нечего было поведать о том, что творилось у нее на сердце.

В тот же день меня вызвал Максон. Сказать, что я не пребывала в абсолютной эйфории, когда выскочила за дверь и очутилась в его объятиях, значило бы покривить душой.

– Максон! – выдохнула я, налетев на него с разбегу.

Когда же отступила назад, он неловко замялся. Ясно почему. В вечер приема в честь свендвейской королевской четы я призналась, какой разлад творится у меня в душе. И попросила не целовать меня, пока я ни в чем не уверена до конца. Моя просьба его задела, но принц кивнул и до сих пор своего слова не нарушал. Слишком сложно мне было разобраться в собственных чувствах, когда он вел себя как мой возлюбленный, хотя на самом деле им не являлся.

Нас по-прежнему оставалось двадцать две девушки, после того как Камиллу, Микаэлу и Лейлу отправили домой. Камилла с Лейлой оказались совершенно несовместимы друг с другом и были вынуждены уехать с позором. Микаэла так скучала по дому, что отчаянно разрыдалась прямо за завтраком два дня спустя. Максон проводил ее до выхода из зала, ласково похлопывая по плечу. Их отъезд, казалось, ничуть его не огорчил. Он счастлив был сосредоточиться на остальных своих потенциальных невестах, включая меня. Но мы с ним оба знали, что с его стороны крайне неосмотрительно вкладываться только в отношения со мной, когда даже я сама не была уверена, хочу ли я этих отношений.

– Ну, как твои дела сегодня? – спросил он, отступая на шаг.

– Превосходно, разумеется. Что ты здесь делаешь? Разве ты не должен сейчас заниматься делами?

– Президент комитета по инфраструктуре заболел, так что совещание перенесли. Я свободен как птица до самого вечера. – Глаза у него сияли. – Чем бы ты хотела заняться? – спросил он, предлагая мне руку.

– Чем угодно! Во дворце столько всего, чего я еще не видела! У вас же тут есть лошади. И кинотеатр. Ты так меня туда и не сводил.

– Тогда давай сделаем это прямо сейчас. Мне не помешало бы отвлечься. Какие фильмы предпочитаешь? – спросил он, пока мы шли к лестнице, ведущей в подвал.

– Честно говоря, я и сама не знаю. Мне не слишком часто приходилось смотреть кино. Но мне нравятся книжки про любовь. И еще юмористические.

– Про любовь, говоришь? – Он вскинул брови, как будто задумал какую-то каверзу.

Я против воли рассмеялась.

Мы свернули за угол, продолжая болтать. Завидев нас, строй охранников расступился и отдал честь. Там, в холле, их оказалось, наверное, больше десятка. Я к ним уже привыкла. Сколько бы их ни было – это не помешает мне наслаждаться просмотром фильма в обществе Максона.

Однако препятствием стало не их количество, а потрясенный возглас, вырвавшийся у кого-то из них, когда мы проходили мимо. Он и заставил нас оглянуться.

Это был Аспен.

Я тоже ахнула.

Пару недель назад я краем уха услышала, что объявили призыв. Уже тогда мелькнула мысль об Аспене, но, поскольку я опаздывала на один из многочисленных уроков Сильвии, времени на раздумья оказалось не слишком много.

Значит, его все-таки забрали. И надо же было ему попасть не куда-нибудь, а именно во дворец.

– Америка, ты знаешь этого молодого человека? – спросил Максон.

Я не видела Аспена уже больше месяца, но это был именно он. Тот, чей образ за многие годы намертво отпечатался в памяти. Тот, кто до сих пор являлся во снах. Я узнала бы его где угодно. Он стал немного крупнее, как будто хорошо, по-настоящему хорошо питался и много тренировался. Его лохматые волосы были коротко, практически под ноль, острижены. И я привыкла видеть его в поношенной одежде, на которой живого места не было от заплаток, а этот Аспен был одет в отутюженную, с иголочки форму дворцовой гвардии.

Он казался чужим и знакомым одновременно. В его облике появилась масса новых черт. Но глаза… Это были глаза Аспена.

Взгляд упал на нашивку с именем на его форме. «Офицер Леджер».

Все это уместилось в одну секунду.

Я ничем не выдала бури, бушевавшей в душе, что само по себе чудо. Хотелось дотронуться до него, расцеловать, наорать на него, потребовать, чтобы он убирался вон из моего убежища. А еще – раствориться и исчезнуть, но никогда еще я так физически не ощущала своего присутствия.

Бред какой-то.

Я кашлянула.

– Да. Офицер Леджер родом из Каролины. И даже не просто из Каролины, а из моего родного города.

Я улыбнулась Максону.

Без сомнения, Аспен слышал, как мы смеялись, заворачивая за угол, и не мог не заметить, что моя рука все еще лежит на руке принца. Пусть думает что хочет.

Максон, похоже, порадовался за меня.

– Вот это да! Добро пожаловать, офицер Леджер. Вы наверняка рады снова видеть вашу победительницу.

Максон протянул руку, и Аспен пожал ее.

– Да, ваше высочество, – ответил он с каменным лицом. – Очень рад.

К чему это все?

– Уверен, вы тоже за нее болеете, – продолжал Максон, подмигнув мне.

– Разумеется, ваше высочество. – Аспен слегка склонил голову.

А это к чему?

– Превосходно. Коль скоро вы с Америкой земляки, более надежной кандидатуры на роль ее защитника сыскать трудно. Я позабочусь о том, чтобы вы вошли в число ее охранников. Эта упрямица отказывается оставлять при себе на ночь горничную. Уж как я ее не уговаривал. – Максон покачал головой.

Аспен наконец немного расслабился.

– Я ничуть не удивлен, ваше высочество.

Максон улыбнулся:

– Что ж, я уверен, у вас впереди еще долгий день. Мы пойдем. Доброго всем дня, господа. – Максон коротко кивнул и повел меня прочь.

Каких же усилий мне стоило не оглянуться!

Сидя в темноте кинотеатра, я лихорадочно пыталась сообразить, что же теперь делать. Максон еще в самый первый вечер, когда я рассказала ему об Аспене, недвусмысленно дал понять, как относится к человеку, который так со мной обошелся. Если я скажу ему, что офицер, назначенный охранять меня, и есть тот самый человек, попытается ли он каким-то образом его наказать? С него вполне могло статься. Разработал же он целую программу поддержки для страны, узнав о том, как моей семье пришлось голодать.

Значит, я не могла рассказать ему все. Не имею права. Как бы сильно я ни злилась на Аспена, любовь к нему никуда не делась. Нельзя позволить, чтобы ему причинили зло.

Тогда я должна уехать? Меня раздирали противоречия. Я могла скрыться от Аспена и не видеть его совсем. Ведь сталкиваться с ним каждый день и знать, что он не принадлежит мне, будет для меня пыткой. Но если я уеду, то придется расстаться и с Максоном тоже. А принц успел стать мне лучшим другом, если не больше. Разве можно вот так взять и бросить его? И как я объясню ему свой отъезд? Если нельзя говорить, что Аспен здесь?

А родные? Может, чеки теперь не столь щедры, но моя семья все-таки продолжает их получать. Мэй писала, что папа пообещал им в этом году лучшее Рождество в жизни, но я была уверена: он держал при этом в уме, что следующее Рождество вполне может оказаться совсем не таким хорошим. Если я уеду, кто знает, сколько денег принесет моя угасающая слава? Нам нужно скопить сейчас как можно больше.

– Тебе не понравилось? – спросил Максон два часа спустя.

– А?

– Я про кино. Ты ни разу не рассмеялась.

– А-а. – Я попыталась припомнить хотя бы одну сцену, хотя бы реплику, про которую можно было бы сказать, что она мне понравилась. В памяти не отложилось ровным счетом ничего. – Знаешь, я сегодня не в своей тарелке. Прости, что зря потратил на меня свое свободное время.

– Ерунда. – Максон отмахнулся от моего унылого оправдания. – Я все равно насладился твоим обществом. Хотя, пожалуй, тебе стоило бы вздремнуть перед обедом, а то ты какая-то бледная.

Я кивнула. Очень хотелось забиться в свою комнату и никогда больше оттуда не вылезать.

Глава 21

В итоге я все же решила не прятаться в комнате. Вместо этого я выбрала Женский зал. Обычно я весь день бегала туда-сюда: то в библиотеку, то на прогулку с Марли, то заглядывала к себе проведать служанок. Но теперь я пользовалась Женским залом как убежищем. Мужчинам, даже охранникам, вход туда без особого разрешения королевы был запрещен. Для меня просто идеальная ситуация.

Вернее, она была идеальной на протяжении трех дней. С таким количеством девушек рано или поздно у кого-то должен был случиться день рождения. В четверг исполнялось девятнадцать лет Крисс. Наверное, она проговорилась об этом Максону, который никогда не упускал возможности сделать кому-то приятное, и результатом стала вечеринка, присутствие на которой было обязательным для всех Избранных. В итоге в четверг девушки с самого утра принялись сломя голову бегать из комнаты в комнату, спрашивая друг у друга, в чем они пойдут, и предвкушая, какой великолепный будет прием.

Про необходимость подарков ничего не говорили, но я все равно решила, что сделаю Крисс приятный сюрприз.

Я надела одно из своих любимых дневных платьев и взяла скрипку. До Главного зала кралась короткими перебежками, выглядывая из-за каждого угла, прежде чем двинуться дальше. Перед тем как зайти в зал, осторожно заглянула, чтобы увидеть, кого из охранников выставили вдоль стен. К счастью, Аспена среди них не оказалось, и я фыркнула при виде такого количества мужчин в форме. Они что, опасались бунта или чего-нибудь еще в том же роде?

Главный зал оказался пышно украшен. На стенах висели кашпо с композициями из желтых и белых цветов, а на полу разместили вазы с похожими букетами. Окна, простенки и вообще почти все, что не двигалось, было увешано гирляндами. Везде поставили небольшие столы, накрытые яркими скатертями. На столешницах поблескивало пестрое конфетти. Спинки стульев украшали ленты.

В углу дожидался своего часа огромный торт, сочетавшийся по цвету с украшениями в комнате. Рядом на столике приготовили подарки для именинницы.

У стены восседал струнный квартет, начисто перечеркнувший мою идею с подарком, а по залу бродил фотограф, делая снимки публики.

В зале царило веселье. Тайни, которая до сих пор так и не сблизилась ни с кем, кроме Марли, болтала с Дженной и Эммикой. Она при этом была такой оживленной, какой ее еще никогда видеть не доводилось. Марли заняла позицию у окна и больше всего походила на одного из множества гвардейцев, выстроившихся по периметру зала. Попыток сойти со своего места она не делала, но останавливала всех, кто проходил мимо, чтобы переброситься парой фраз. Стайка Троек – Кейли, Элизабет и Эмили – при моем появлении обернулись и как по команде заулыбались и замахали руками. Я ответила им тем же. Все казались такими радостными и приветливыми.

За исключением Селесты и Бариель. Обычно эта парочка была неразлучна, но сегодня они разошлись по разным концам зала. Бариель о чем-то говорила с Самантой, а Селеста в одиночестве сидела за столом, вертя в руке хрустальный бокал с рубиново-красной жидкостью. Очевидно, со времени вчерашнего ужина между ними успело произойти что-то такое, о чем я была не осведомлена.

Я покрепче сжала футляр со скрипкой и принялась пробираться к Марли.

– Марли, привет. Здорово, правда? – спросила я, опуская инструмент.

– Ага. – Она обняла меня. – Я слышала, Максон собирался заглянуть, чтобы лично поздравить Крисс с днем рождения. Это так мило с его стороны. Наверняка у него и подарок для нее приготовлен.

Она продолжила болтать в своей обычной увлеченной манере. Вопрос, что Марли скрывает, все еще не давал покоя, но я верила: если ей действительно понадобится об этом поговорить, она обратится ко мне. Немного посудачили о пустяках, а потом услышали шум в противоположном конце зала.

Когда оглянулись, на лице Марли не дрогнул ни один мускул, я же совершенно пала духом.

К выбору платья Крисс подошла невероятно продуманно. Мы все явились в дневных платьицах, коротких и по-девичьи скромных, тогда как она оказалась в вечернем длинном наряде. Но длина сама по себе ничего не значила. Дело было в цвете – кремовом, почти белом. Волосы ей уложили в высокую прическу, украшенную надо лбом ниткой желтых жемчужин, неуловимо напоминающих корону. Она казалась зрелой и величественной и выглядела настоящей невестой.

И хотя я до сих пор так и не разобралась, кому принадлежит мое сердце, все же ощутила укол ревности. Ни одна из нас не могла надеяться переплюнуть Крисс! Это был ее звездный час. Сколько бы впереди ни было вечеринок и торжественных ужинов, все попытки повторить наряд Крисс будут лишь жалкими потугами. Я заметила, как рука Селесты – другая, не та, в которой она держала бокал, – сжалась в кулак.

– До чего же она хорошенькая, – с грустью в голосе заметила Марли.

– Более чем хорошенькая, – отозвалась я.

Вечеринка шла своим чередом. Мы с Марли большей частью наблюдали за происходящим. Как бы это ни было удивительно (и подозрительно), Селеста буквально ни на шаг не отставала от Крисс, которая кружила по залу. Именинница благодарила всех за то, что пришли, хотя на самом деле выбора ни у кого не было.

В конце концов она добралась до угла, где мы грелись на солнышке. Марли, верная себе, почти задушила Крисс в восторженных объятиях.

– С днем рождения!

– Спасибо! – с жаром поблагодарила Крисс.

– Значит, тебе сегодня девятнадцать? – спросила Марли.

– Угу. Лучшего способа отпраздновать я себе и представить не могла. Хорошо, что пригласили фотографа. Мама будет в восторге! Хотя у нас нет особенных трудностей с деньгами, ничего подобного мы себе позволить никогда не могли. Платье просто чудо! – затараторила она.

Крисс – Тройка. В ее жизни далеко не так много ограничений, как в моей, но, надо полагать, подобной роскоши тоже не было.

– Да, симпатичное платьишко, – заметила Селеста. – На мой прошлый день рождения мы устроили черно-белую вечеринку. Хотя бы намек на другой цвет – и тебя даже на порог не пускали.

– Ого! – прошептала Марли, одним этим коротким словечком выдавая свою зависть.

– Все было просто шикарно. Изысканное угощение, потрясающая иллюминация, а музыка! Мы пригласили Тессу Тембл. Вы про нее слышали?

Не знать Тессу Тембл было решительно невозможно. С десяток ее песен стали хитами. Иногда мы смотрели ее клипы, хотя мама этого и не одобряла. Она считала нас неизмеримо талантливей. Ее до безумия злило, что у Тессы есть слава и деньги, а у нас нет, хотя занимаемся мы практически одним и тем же.

– Я ее фанатка! – воскликнула Крисс.

– В общем, Тесса близкая подруга семьи, так что она прилетела на день рождения и спела в мою честь. Не могли же мы допустить, чтобы кучка каких-нибудь унылых Пятерок на корню загубила все веселье.

Марли поспешно покосилась на меня, явно испытывая неловкость.

– Ой, – старательно спохватилась Селеста, глядя мне в глаза. – Я и забыла. Без обид.

От приторной патоки в ее голосе на меня накатила злость. И снова зачесались руки задать хорошую трепку. Я с трудом удержалась.

– И не думала обижаться, – отозвалась я так невозмутимо, как только могла. – Кстати, Селеста, чем ты занимаешься в обычной жизни? Я что-то никогда не слышала твоих песен по радио.

– Я модель, – объявила она таким тоном, как будто должно быть стыдно не знать подобных вещей. – Разве ты не видела рекламу с моим участием?

– Что-то не припомню.

– Ну да, ты же Пятерка. Вряд ли вам по карману покупать журналы.

Ее слова задели меня за живое, потому что это была правда. Мэй любила украдкой заглянуть в какой-нибудь журнал, когда мы натыкались на них в магазинах, но покупать их у нас не было абсолютно никакой возможности.

Крисс, вспомнив о своей роли хозяйки, попыталась перевести разговор на другую тему.

– Знаешь, Америка, я как раз хотела спросить, чем ты занималась до того, как попала во дворец.

– Музыкой.

– Было бы здорово, если бы ты как-нибудь нам сыграла.

Я вздохнула.

– Вообще-то, я захватила с собой скрипку, хотела исполнить кое-что для тебя сегодня. Думала, это будет оригинальный подарок. Но тут уже есть квартет, так что, наверное…

– Ой, сыграй нам! – запросила Марли.

– Пожалуйста, Америка, в честь моего дня рождения!

– Но они уже играют…

Не слушая моих возражений, Крисс и Марли попросили квартет умолкнуть и собрали всех девушек. Некоторые уселись прямо на полу, расправив юбки, другие принесли стулья. Крисс стояла посреди толпы, сжимая руки от волнения. Селеста все с тем же хрустальным бокалом, из которого даже не пригубила, встала рядом с именинницей.

Пока девушки рассаживались, я достала скрипку. Молодые музыканты, игравшие в квартете, подошли поддержать меня. Немногочисленные официанты, сновавшие по залу, замерли.

Я набрала в грудь побольше воздуха и прижала инструмент подбородком к плечу.

– Это для тебя, – сказала я, глядя на Крисс.

Взмахнула смычком, закрыла глаза и отдалась музыке.

На мгновение не осталось ни зловредной Селесты, ни Аспена, подстерегающего за каждым углом, ни повстанцев, рвущихся во дворец. Не осталось вообще ничего, кроме чистых нот. Они лились из-под смычка и нанизывались одна на другую, как будто боялись потеряться. И все же их относило все дальше друг от друга, и чем дольше звучала музыка, тем отчетливей я понимала: подарок, предназначавшийся для Крисс, стал подарком для меня самой.

Может, я и Пятерка, но все же кое на что годна.

Я доиграла мелодию – такую знакомую, как отцовский голос или запах моей комнаты. В последний раз провела смычком по струнам.

И обернулась к Крисс, надеясь, что подарок пришелся ей по вкусу, но даже не увидела ее лица. Позади столпившихся девушек стоял Максон. Он был облачен в серый костюм, а под мышкой держал нарядную подарочную коробку. Девушки вежливо зааплодировали, но я не услышала ни звука. Единственное, что сейчас видела, – это зачарованное выражение на лице принца, которое медленно сменилось улыбкой, предназначенной только мне одной.

– Ваше высочество, – сделала я книксен.

Девушки поспешно вскочили на ноги, чтобы поприветствовать Максона. И тут я услышала потрясенный вскрик:

– Ох, нет! Крисс, прости меня, пожалуйста, я не хотела!

Еще несколько девушек хором ахнули, и когда Крисс повернулась в мою сторону, я поняла почему. По ее прекрасному платью расплывалось багровое пятно. Выглядело это так, как будто ее ударили ножом.

– Извини, Крисс, я просто слишком быстро повернулась. Я не нарочно! Честное слово. Давай я тебе помогу.

Кому-то, возможно, тон Селесты и показался бы искренним, но меня ей провести не удалось.

Крисс зажала рот руками и, разрыдавшись, выбежала из зала, после чего вечеринка закончилась. Максон, к чести своей, отправился за ней следом, хотя мне отчаянно хотелось, чтобы он остался.

Селеста уверяла всех, кто готов был ее слушать, что все это чистой воды досадная случайность. Тьюзди, которая якобы все видела, усердно кивала, но все остальные так выразительно вздыхали и закатывали глаза, что толку от ее поддержки было не много. Я тихо убрала скрипку и собралась уйти.

Марли поймала меня за локоть:

– Кто-то должен наконец что-то с ней сделать.

Если Селеста способна была спровоцировать на насилие такого кроткого человека, как Анна, попытаться стащить платье с меня или разозлить даже такую добрую душу, как Марли, значит в Отборе ей не место.

Мне необходимо было сделать так, чтобы эту девицу отправили прочь из дворца.

Глава 22

– Максон, это была никакая не случайность!

Мы с ним снова гуляли в саду, коротая время до эфира «Вестей». У меня ушел целый день на то, чтобы его подловить.

– Но у нее был такой потрясенный вид, и она так извинялась, – возразил он. – Что, по-твоему, это могло быть, если не случайность?

Я вздохнула:

– Говорю же тебе. Я вижу Селесту каждый день. Это был такой хитроумный способ испортить Крисс ее звездный час. Чужой успех ей как нож по сердцу.

– Ну, если она пыталась отвлечь мое внимание от Крисс, это ей не удалось. Я провел в обществе Крисс около часа. Надо сказать, кстати, очень неплохо.

Я не желала об этом слушать. Между нами протянулась какая-то тонкая ниточка, и мне не хотелось думать ни о чем, что могло ее разорвать. По крайней мере, до тех пор, пока я не разберусь со своими чувствами.

– А что ты тогда скажешь про Анну?

– Про какую Анну?

– Про Анну Фармер. Она ударила Селесту, и ты отправил ее домой, помнишь? Я знаю, что Анну спровоцировали.

– Ты слышала, как Селеста что-то ей сказала? – Тон у него был скептический.

– Нет, не слышала. Но я знала Анну и знаю Селесту. Говорю тебе, Анна была не из тех, кто по любому поводу машет кулаками. Селеста наверняка сказала ей какую-нибудь гадость, если она так отреагировала.

– Америка, я понимаю, что ты проводишь в обществе девушек больше времени, чем я, но насколько хорошо ты их знаешь? Ты вечно прячешься в комнате или в библиотеке. Я бы сказал, что ты куда лучше изучила характер своих служанок, нежели кого-либо из Избранных.

Пожалуй, здесь он не ошибался, но я не желала идти на попятный.

– Это несправедливо. Я ведь оказалась права насчет Марли, разве не так? Скажешь, она не прелесть?

Максон поморщился:

– Да… прелесть… наверное.

– Так почему же ты не веришь мне, когда я говорю, что Селеста специально это сделала?

– Америка, я не хочу сказать, что ты меня обманываешь. Уверен, ты действительно так считаешь. Но Селеста искренне переживала. И со мной она всегда сама кротость.

– Ну еще бы, – пробормотала я себе под нос.

– Все, хватит, – со вздохом сказал Максон. – Не желаю больше разговаривать о других.

– Она пыталась отобрать у меня платье, – пожаловалась я.

– Я же сказал, что не желаю говорить о ней, – отрезал он.

Все дальнейшие попытки оказались бесполезны. Я тяжело вздохнула и всплеснула руками. От отчаяния хотелось визжать.

– Если ты намерена так себя вести, пойду-ка я поищу кого-нибудь другого, кому по-настоящему интересно в моем обществе. – Он зашагал прочь.

– Эй! – окликнула его я.

– Нет уж. – Он обернулся ко мне и заговорил с такой жесткостью, какой я от него не ожидала. – Вы забываетесь, леди Америка. Советую вам вспомнить, что я кронпринц Иллеа. По сути, властелин и правитель этой страны, и черт меня побери, если я позволю так с собой обращаться в моем собственном доме. Вы не обязаны соглашаться с моими решениями, но подчиняться им будете.

С этими словами он развернулся и зашагал прочь, то ли не видя, то ли не желая видеть, что в глазах у меня стоят слезы.

На протяжении всего ужина я старалась не смотреть на него, но во время съемок «Вестей» это было затруднительно. Дважды перехватывала его взгляд, и оба раза он тянул себя за ухо. Я не реагировала. Мне не хотелось с ним разговаривать. Не было никакого желания оказаться отчитанной, словно нашкодившая девчонка, еще раз.

После съемок я вернулась в комнату очень расстроенная, и в голове творился полнейший сумбур. Почему он меня не послушал? Неужели он считает, будто я его обманываю? Или, что еще хуже, уверен, что Селеста неспособна на обман?

Наверное, Максон на самом деле такой же, как все мужчины, а Селеста красивая девушка, так что в итоге внешность одержит верх. Возможно, несмотря на все его россказни про то, что он ищет свою половинку, на самом деле ему нужна красивая игрушка в постели.

А если он такой, почему я вообще так из-за всего этого переживаю? Дура, дура, дура! А я еще с ним целовалась! Обещала ему быть терпеливой! И все ради чего? Ради…

Я свернула в коридорчик, ведущий к комнате, и наткнулась на Аспена, стоявшего на часах перед дверью. Гнев мгновенно сменился странной нерешительностью. Охранники, как правило, глядели прямо перед собой, стоя навытяжку, а он смотрел на меня с непроницаемым выражением.

– Леди Америка, – прошептал он.

– Офицер Леджер.

Хотя в его обязанности это не входило, он наклонился и распахнул дверь. Я медленно перешагнула порог, страшась повернуться к нему спиной: а вдруг мираж рассеется? Как бы я ни старалась выбросить его из головы и вычеркнуть из сердца, сейчас мне хотелось, чтобы он был со мной. Проходя мимо Аспена, услышала, как у него вырвался вздох. По спине побежали мурашки.

Он пронзил меня еще одним взглядом и медленно прикрыл дверь.

Пытаться заснуть было бесполезно. Я ворочалась с боку на бок. Мысли о глупости Максона боролись в голове с мыслями о близости Аспена. Непонятно, что делать с тем и с другим. Я была так поглощена этими размышлениями, что опомнилась, лишь когда шел уже третий час ночи.

Я вздохнула. Придется завтра моим служанкам попотеть, чтобы привести лицо в порядок после бессонной ночи.

Внезапно по полу от входной двери протянулся лучик света. Так бесшумно, что я едва не решила, что это сон. Аспен протиснулся в комнату и прикрыл за собой дверь.

– Аспен, что ты делаешь? – прошептала я. – Если тебя здесь поймают, тебе несдобровать!

Он молча приблизился к моей постели.

– Аспен?

Он остановился прямо передо мной и бесшумно положил оружие на пол.

– Ты его любишь?

Я посмотрела в бездонные глаза Аспена, слабо блестевшие в темноте, и на мгновение замешкалась, не зная, как ответить.

– Нет.

Он отбросил в сторону одеяло движением грациозным и решительным одновременно. Я должна была бы протестовать, но промолчала. Его ладонь легла на мой затылок, и мы очутились лицом к лицу. Он принялся исступленно меня целовать, и все в мире мгновенно встало на свои места. От него больше не пахло самодельным мылом, и он стал крепче, но каждое его движение, каждое прикосновение было знакомо.

– Тебя убьют, если узнают, – выдохнула я, когда его губы оторвались от моих и скользнули вниз по шее.

– А если я перестану, то умру сам.

Я попыталась собраться с силами, чтобы приказать ему остановиться, но понимала, что прозвучит это неискренне. Все это было неправильно: мы нарушали столько предписаний сразу! У Аспена, насколько мне известно, есть другая девушка, мы с Максоном испытывали друг к другу какие-то чувства, но сейчас мне было все равно. Злость на Максона была слишком велика, а прикосновения Аспена казались такими упоительными, что я позволила его рукам безнаказанно путешествовать вверх и вниз по моим бедрам.

Надо же, насколько иначе все это ощущалось здесь. У нас никогда раньше не было столько места.

Несмотря на вихрь завладевших мной чувств, мысли никуда не делись. Я по-прежнему была зла на Максона, на Селесту и даже на Аспена. Черт побери, я была зла на всю Иллеа. Мы целовались и целовались, и я начала плакать.

Аспен целовал мои мокрые щеки, губы, глаза. Он тоже плакал!

– Ненавижу тебя, ты знаешь об этом? – спросила я.

– Знаю, Мер. Знаю.

Мер. Когда он так меня касался и называл этим именем, я будто переносилась в другой мир, домой.

Так продолжалось минут пятнадцать, пока он не опомнился:

– Мне нужно возвращаться. Скоро будет обход, меня хватятся.

– Что?

– Время от времени кто-то из охранников делает обход. Интервал может быть какой угодно: то двадцать минут, а то и час. Если интервал короткий, у меня меньше пятнадцати минут.

– Давай скорее, – подскочила я, помогая ему привести в порядок волосы.

Он схватил оружие, и мы вместе бросились к двери. Прежде чем приоткрыть ее, он снова притянул меня и поцеловал. Такое ощущение, будто по моим венам циркулирует неразбавленный солнечный свет.

– Мне просто не верится, что ты здесь, – сказала я. – Как ты очутился в дворцовой гвардии?

Он пожал плечами:

– Да как-то само собой вышло. Всех новобранцев отправили в тренировочный лагерь в Уайтс. Америка, там повсюду лежал снег! Никакого сравнения с тем легким снежком, какой иногда идет у нас дома. Кормили там как на убой, тренировали и тестировали. Еще делали какие-то уколы. Не знаю, что в них такое, но я от них очень быстро окреп. А еще умею хорошо драться и я умный. У меня были лучшие результаты тестов в нашем классе.

– Ничуть не удивлена, – гордо улыбнулась я и снова его поцеловала. Аспен всегда был слишком хорош, чтобы вести жизнь Шестерки.

Он приоткрыл дверь и выглянул в коридор. Поблизости никого видно не было.

– Мне нужно столько всего тебе рассказать, – прошептала я. – Нам необходимопоговорить.

– Знаю. Поговорим обязательно. Я еще приду. Не сегодня. Не знаю, когда точно, но скоро. – Он поцеловал меня еще раз, так крепко, что почти причинил мне боль. – Я скучал по тебе, – прошептал он, поцеловав меня напоследок.

Обратно в постель я шла как в тумане. В голове творился полнейший кавардак. В глубине души – там, где засела обида, – мне казалось, что Максон это заслужил. Если он хотел пощадить Селесту и унизить меня, тогда я точно не желала больше участвовать в Отборе. Ей правила не писаны, а значит, мне здесь делать нечего. Проблема решена.

Внезапно почувствовав себя совершенно обессиленной, я провалилась в сон.

Глава 23

Наутро я проснулась с чувством вины, даже страха. Если я не ответила на условный знак Максона, это еще не значило, что он был неспособен в любой момент прийти ко мне в комнату. Нас с легкостью могли застукать. Если бы кто-нибудь хотя бы заподозрил, чем я занималась…

Это государственная измена. А с изменниками во дворце разговор был короткий.

Но где-то в глубине души мне было на это наплевать. В полудреме, перед окончательным пробуждением, я вновь пережила каждый миг в объятиях Аспена, каждое прикосновение и поцелуй. Как же мне всего этого не хватало.

Жаль, что не успели поговорить. Интересно, что думает Аспен? Впрочем, после прошлой ночи я начала об этом догадываться. Просто мне с трудом верилось в то, что он мог все еще желать меня – после того, как я так долго пыталась отказаться от него.

Поскольку была суббота, я должна была присутствовать в Женском зале, но поняла, что не вынесу этого. Необходимо собраться с мыслями, а там это невозможно. Когда пришли служанки, я сообщила, что у меня разболелась голова и я хочу остаться в постели.

Они окружили меня такой заботой, принесли еду и начали так тихо прибирать комнату, что мне почти стало стыдно за вранье. В любом случае выбора не было. Я просто не в состоянии предстать перед королевой и девушками, а возможно, и перед Максоном, когда все мысли занимал один лишь Аспен.

Я закрыла глаза, но не спала, а пыталась разобраться в своих чувствах. Однако не успела слишком углубиться в них, как в дверь постучали. Приподнявшись, я перехватила вопросительный взгляд Энн, которая ждала моих распоряжений. Я суетливо уселась в постели, пригладила волосы и кивнула.

Только не Максон, промелькнула мысль. У меня было такое чувство, что он обо всем догадается, едва взглянет на меня.

Однако же увидеть на пороге Аспена я оказалась совершенно не готова. Я подвинулась повыше, надеясь, что служанки ничего не заметили.

– Прошу прощения, мисс, – обратился он к Энн. – Я офицер Леджер. Мне необходимо переговорить с леди Америкой относительно некоторых мер безопасности.

– Разумеется, – с очаровательной улыбкой ответила та и жестом пригласила Аспена войти.

Краем глаза я заметила, как в углу Мэри подтолкнула локтем Люси, а она хихикнула.

Услышав смешок, Аспен обернулся и приподнял фуражку:

– Дамы.

Люси втянула голову в плечи, а щеки Мэри заполыхали ярче, чем мои волосы, однако ни та ни другая ничего не ответили. Энн, которую, судя по всему, Аспен тоже не оставил равнодушной, по крайней мере, нашла в себе силы заговорить.

– Нам выйти, мисс?

Я задумалась. Выдавать себя мне не хотелось, но обсудить все без посторонних ушей было бы неплохо.

– На минутку. Уверена, офицер Леджер не займет меня надолго, – нашла я выход. Они выскользнули из комнаты.

Как только дверь за ними закрылась, Аспен ринулся в атаку:

– Боюсь, ты ошибаешься. Я намерен занять тебя очень даже надолго. – Он подмигнул.

Я покачала головой:

– Мне все еще не верится, что ты здесь.

Не теряя времени, Аспен снял фуражку и присел на край постели, едва касаясь меня пальцами.

– Никогда не думал, что сочту призыв благом, но если из-за него у меня появился шанс извиниться перед тобой, я буду вечно за него благодарен.

Я потрясенно молчала.

Аспен заглянул мне в глаза:

– Мер, пожалуйста, прости меня. Это было очень глупо. Я пожалел о своих словах в ту же секунду, как только переступил через порог. Но упрямство не позволило признаться в этом, а потом тебя выбрали… Я не знал, что делать. – Он на мгновение умолк. Показалось, что в глазах у него блеснули слезы. Неужели Аспен оплакивал меня точно так же, как я оплакивала его? – Я до сих пор очень тебя люблю.

Я закусила губу, чтобы не расплакаться самой. Мне необходимо было прояснить одну вещь, прежде чем позволить себе думать об этом.

– А как же Бренна?

Он изменился в лице.

– Что?

Я судорожно вздохнула:

– Я видела вас вдвоем на площади, когда уезжала. Между вами все кончено?

Аспен свел брови, что-то соображая, и вдруг разразился смехом. Он прикрыл рот ладонями и откинулся навзничь, потом сел прямо и спросил:

– Так вот что ты думаешь? Ох, Мер. Она стала падать. Бренна споткнулась, и я ее подхватил.

– Споткнулась?

– Ну да. На площади яблоку негде было упасть, люди буквально на головах друг у друга стояли. Она налетела на меня и пошутила насчет собственной неуклюжести. Ну, ты же знаешь Бренну, она способна на ровном месте растянуться. – (Сразу вспомнилось, как она ни с того ни с сего упала посреди тротуара. Почему мне это до сих пор в голову не приходило?) – Как только я освободился, то сразу бросился к сцене.

Вспомнилось, как отчаянно Аспен пытался пробраться ко мне. Так он не притворялся. Я улыбнулась:

– И что же ты собирался сделать?

Аспен пожал плечами:

– Так далеко я в своих мыслях не заходил. Умолял бы тебя остаться. Готов был выставить себя идиотом перед всеми, только бы ты не села в ту машину. Но у тебя был такой рассерженный вид… И теперь я понимаю почему. В общем, я не смог этого сделать. И потом, я подумал, вдруг ты будешь здесь счастлива.

Он обвел взглядом комнату, полную прекрасных вещей, которые временно считались моими. Я понимала, откуда могли появиться подобные мысли.

– Потом, – продолжал он, – я подумал, что смогу снова завоевать тебя после возвращения. – В его голосе внезапно зазвучали тревожные нотки. – Я был уверен, что ты постараешься как можно скорее выйти из соревнования. Но ты не вернулась.

Аспен умолк и взглянул на меня, но, к счастью, не спросил о наших отношениях с Максоном. Кое-что он уже видел сам, но ему не было известно ни о том, что мы целовались, ни о наших тайных знаках, а объяснять все это сейчас не хотелось.

– Потом объявили призыв, и я решил, что писать тебе было бы нечестно. Я мог погибнуть. Не хотелось пытаться заставить тебя снова полюбить меня, чтобы потом…

– Снова полюбить тебя? – переспросила я изумленно. – Аспен, я никогда не переставала тебя любить.

Стремительно, но осторожно Аспен склонился ко мне и поцеловал. Он провел ладонью по моей щеке, привлекая к себе, и внезапно каждый миг последних двух лет ожил в моей памяти. Я была так счастлива, что ни один из них не пропал.

– Прости меня, – пробормотал он между поцелуями. – Прости, пожалуйста.

Аспен немного отстранился, чтобы взглянуть на меня. На его красивом лице играла легкая полуулыбка, в глазах читался тот же самый вопрос, который задавала себе я: что нам теперь делать?

И тут дверь распахнулась и на пороге появились служанки. Я помертвела.

– Как хорошо, что вы вернулись! – воскликнул Аспен, обращаясь к девушкам, и, убрав ладонь с моей щеки, приложил ее ко лбу. – Мне кажется, что у вас температура, мисс.

– Что случилось? – встревожилась Энн, бросаясь к моей постели.

Аспен поднялся:

– Она сказала, что ей как-то нехорошо. Что-то с головой.

– Вам стало хуже, мисс? – спросила Мэри. – Вы такая бледная.

Еще бы я не была бледной. Без сомнения, вся краска до последней капли отлила от лица, когда они увидели нас вдвоем. Но Аспен не растерялся и исправил положение.

– Сейчас принесу лекарство, – сказала Люси и поспешила в ванную.

– Прошу прощения, мисс, – произнес Аспен, едва служанки принялись за работу. – Не буду больше вас утомлять. Я вернусь, когда вам станет лучше.

Передо мной было то же лицо, которое я тысячу раз целовала в нашем домике на дереве. Мир вокруг нас совершенно новый, но связь между нами осталась той же, что и прежде.

– Благодарю вас, офицер, – слабым голосом ответила я.

Он склонил голову и вышел.

Вскоре служанки уже хлопотали вокруг меня, пытаясь исцелить мнимый недуг.

Голова не болела, зато боль в сердце была почти невыносимой. Тоска по объятиям Аспена была такой знакомой, словно и не покидала меня вовсе.

Посреди ночи я проснулась оттого, что Энн лихорадочно трясла меня за плечо.

– Что такое?

– Пожалуйста, мисс, вставайте! – В ее голосе звучал страх.

– Что случилось? Ты ранена?

– На дворец напали повстанцы. Вам нужно в подвал.

Со сна я с трудом соображала и не была уверена, что правильно ее поняла. Однако заметила у нее за спиной плачущую Люси.

– Они во дворце? – в ужасе спросила я. Полный ужаса вой Люси подтвердил мои опасения. – Что я должна делать?

Резкий всплеск адреналина пробудил окончательно, заставив выскочить из кровати. Мэри уже натягивала на мои ноги туфли, а Энн накинула халат. «Север или Юг? – крутилось в голове безостановочно. – Север или Юг?»

– В углу проход. Он выведет вас прямо в убежище в подвале. Там есть охрана. Королевская семья должна уже быть там, и большинство девушек тоже. Скорее, мисс.

Энн потащила меня в коридор и нажала на скрытую секцию в стене. Она повернулась, открыв потайной ход, точно в каком-нибудь детективном романе. Ступени вели вниз. Пока я стояла перед ними, из своей комнаты выскочила Тайни и пробежала мимо меня к лестнице.

– Ладно, давайте спускаться, – сказала я. Энн и Мэри во все глаза уставились на меня. Люси так колотило, что она с трудом держалась на ногах. – Давайте спускаться, – повторила я.

– Нет, мисс. Слуги прячутся в другом месте. Вам нужно спешить, пока они не добрались сюда. Пожалуйста!

Я понимала, что если они попадут в руки повстанцев, то в лучшем случае будут ранены, а в худшем – погибнут. Допустить этого нельзя. Положим, с моей стороны было слегка самонадеянно думать, что если Максон изо всех сил старался делать все правильно, так же как все это время, то я очень надеялась, что, коли судьба горничных небезразлична мне, она будет небезразлична и ему. Даже в условиях войны. Быть может, я слишком рассчитывала на его великодушие, но оставлять служанок здесь не собиралась. Страх подстегнул меня. Я схватила Энн за руку и втолкнула внутрь. Она пошатнулась и не успела помешать мне впихнуть туда же Мэри и Люси.

– Пошевеливайтесь, – приказала я им.

Они начали спускаться по ступеням, но Энн всю дорогу протестовала.

– Нас все равно не впустят, мисс! Это убежище только для членов семьи… Нас просто отправят обратно!

Я ее не слушала. Какое бы убежище ни было у слуг, оно ни при каких условиях не могло быть надежнее того, в котором укрывалась королевская семья.

Через каждые несколько ярдов вдоль лестницы располагались светильники, но в спешке я все равно пару раз чуть не упала. От тревоги соображала с трудом. Как далеко удавалось повстанцам проникать во дворец раньше? Было ли им известно о потайных проходах в убежище? Люси оказалась почти парализована страхом, приходилось тянуть ее за собой.

Не знаю, сколько мы спускались, но в конце концов узкий проход вывел нас в искусственную пещеру. В нее вели и другие лестницы, которыми воспользовались остальные участницы. Мы добрались до убежища.

– Спасибо, что доставили сюда эту девушку. Можете идти, – сказал охранник моим служанкам.

– Нет! Они со мной и никуда не пойдут, – твердо ответила я.

– Мисс, у них есть свои убежища, – возразил он.

– Прекрасно. Если им сюда нельзя, то и мне здесь делать нечего. Уверена, принц Максон будет рад узнать, что мое отсутствие – ваших рук дело. Идемте, девушки.

Я потянула Мэри и Люси за руки. Потрясенная Энн застыла как вкопанная.

– Стойте! Стойте! Ладно, проходите внутрь. Но если кто-то окажется недоволен, это будет на вашей ответственности.

– Никаких проблем.

Я развернула служанок и с высоко поднятой головой вошла в убежище.

Там кипела лихорадочная деятельность. Некоторые девушки с плачем жались друг к другу, иные – молились. Королевская чета сидела в окружении охраны. Рядом с ними Максон держал за руку Элейн. Вид у нее был слегка напуганный, но прикосновение Максона явно добавляло ей мужества. Я взглянула на королевскую семью, сидящую так близко к двери, и вспомнила про капитана, который гибнет вместе с тонущим кораблем. Они сделают все, чтобы удержать дворец на плаву, но если он пойдет ко дну – утонут первыми.

Монаршая семья видела, как я вошла, и моя свита тоже не укрылась от их внимания. Я отметила замешательство на лицах, коротко кивнула и продолжила идти с высоко поднятой головой, рассчитывая на то, что, если я буду держаться уверенно, никто не станет задавать вопросы.

Я ошибалась.

Ко мне подошла Сильвия. Вид у нее был невероятно хладнокровный. Очевидно, она успела уже ко всему привыкнуть.

– Очень хорошо. Будет кому помочь. Девушки, сейчас же отправляйтесь к цистернам с водой в дальнем углу и начинайте разносить напитки королевской семье и дамам. Давайте, живо, – распорядилась она.

– Нет. – Я обернулась к Энн и отдала свой первый в жизни приказ. – Энн, будь так добра, подай королю, королеве и принцу напитки, а потом возвращайся ко мне. – Я взглянула на Сильвию. – Остальные вполне могут позаботиться о себе самостоятельно. Они предпочли бросить своих служанок на произвол судьбы, вот пусть теперь сами себе за водой и ходят. А мои служанки будут сидеть при мне. Идемте, девушки.

Я знала, что с такого расстояния король и королева не могут меня не услышать. К тому же в попытке придать тону властности я слишком повысила голос. Пусть они сочтут меня грубой – сейчас это неважно: Люси была напугана сильнее, чем большинство тех, кто укрывался в этой комнате. Она дрожала всем телом, и я не собиралась позволить ей в таком состоянии прислуживать тем, кто и вполовину недотягивал до нее по душевным качествам.

Наверное, за все годы я слишком сильно привыкла к роли старшей сестры, но сейчас мне просто необходимо было обеспечить этим девушкам безопасность.

Мы отыскали свободный пятачок в дальнем уголке комнаты. Те, в чьи обязанности входило поддерживать убежище в постоянной готовности, должно быть, не учли наплыва, созданного Отбором, – стульев на всех явно не хватало. Но я успела оценить запасы еды и воды: их было достаточно, чтобы продержаться весьма долгий срок, если в том возникнет нужда.

Собравшиеся выглядели весьма забавно. Судя по мятым костюмам, несколько чиновников засиделись за работой допоздна. Сам Максон был тоже полностью одет. Конкурсантки же практически все в ночных рубашках, рассчитанных на теплые комнаты. В спешке захватить халаты успели не многие. Мне даже в халате было слегка зябко.

Некоторые девушки сбились в кучку у дверей. Если повстанцы ворвутся в убежище, они погибнут первыми. Зато если не погибнут, сколько времени проведут прямо перед носом у Максона! Кто-то расположился ближе к тому месту, где сидели мы, и большинство находились примерно в том же состоянии, что и Люси, – дрожащие, заплаканные, парализованные страхом.

Я обняла Люси за плечи, а Мэри обхватила ее с другой стороны. Ничего ободряющего друг другу сказать мы не могли, поэтому сидели молча, прислушиваясь к шуму. Гул голосов напомнил о самом первом дне во дворце, когда парикмахеры и визажисты занимались нашим преображением. Я закрыла глаза и попыталась представить, что именно это вокруг меня и происходит, чтобы немного успокоиться.

– Вам нехорошо?

Передо мной стоял Аспен, невероятно красивый в военной форме. Тон у него был очень официальный, и вся ситуация, похоже, нисколько не лишила его хладнокровия. Я вздохнула:

– Нет-нет, все в порядке.

Мы немного помолчали, глядя, как собравшиеся устраиваются в убежище. Мэри, очевидно обессиленная, уже уснула, грузно навалившись на плечо Люси. Та перестала плакать и взирала на Аспена с молчаливым изумлением.

– С вашей стороны было очень благородно взять с собой своих служанок. Не многие на вашем месте оказались бы так добры к людям ниже себя по положению, – проговорил он.

– Касты никогда не имели для меня слишком большого значения, – негромко произнесла я.

Он еле заметно улыбнулся мне.

Люси открыла рот, как будто собиралась о чем-то спросить Аспена, но не успела. Какой-то гвардеец в дальнем конце комнаты отдал громкий приказ всем умолкнуть.

Аспен отошел, и я вздохнула с облегчением. Я боялась, как бы кто-нибудь не заметил.

– Это ведь тот же самый охранник, который приходил к вам, да? – спросила Люси.

– Да, это он.

– Я видела его на часах перед вашей комнатой. Он очень дружелюбный, – заметила она.

Несомненно, Аспен разговаривал с моими служанками ничуть не менее приветливо, чем со мной. Они ведь были Шестерками.

– До чего же он красивый, – добавила она.

Я улыбнулась. Что ей на это ответить? Тот же охранник попросил нас соблюдать тишину. После того как все разговоры затихли, в убежище воцарилось зловещее молчание.

Это безмолвие было хуже любого шума. Не имея конкретной информации о происходящем, я рисовала в воображении картины одна другой ужасней: разгромленные комнаты, горы трупов, безжалостную армию в нескольких шагах от входа в убежище. Поймала себя на том, что цепляюсь за ближайших соседок, будто мы могли защитить друг друга от того, что нас ждало.

Единственным, кто не сидел на месте, был Максон, подходивший по очереди к каждой девушке, чтобы проверить, как они держатся. Когда он добрался до нашего угла, не спали только мы с Люси. Время от времени мы с ней почти беззвучно, практически одними губами переговаривались. Когда Максон приблизился, то улыбнулся при виде кучи народу, навалившегося на меня. Очевидно, принц больше не сердится. В его улыбке сквозила неприкрытая радость оттого, что со мной все в порядке. И эта улыбка заставила меня вдруг почувствовать себя виноватой. Во что же я вляпалась?

– У тебя все хорошо? – спросил он.

Я кивнула. Он взглянул на Люси и наклонился через меня к ней. Я потянула носом. От Максона не пахло ничем, что можно было бы заключить в бутылку. Ни корицей, ни ванилью, ни, пронеслось вдруг у меня в голове, домашним мылом. Он обладал собственным неповторимым запахом.

– А у тебя? – спросил он Люси. Та тоже кивнула. – Что, не предполагала здесь оказаться? – Он улыбнулся ей, обратив всю невообразимую ситуацию в шутку.

– Нет, ваше высочество. Хотя от нее этого вполне можно было ожидать, – кивнула в мою сторону Люси.

Максон оглянулся на меня, и его лицо оказалось невероятно близко к моему. Мне стало неловко. Слишком много людей могло нас увидеть, включая и Аспена. Но этот миг быстро миновал, и он снова обернулся к Люси:

– Я тебя понимаю. – Принц снова улыбнулся. Казалось, он хотел еще что-то добавить, но потом передумал и выпрямился.

Я схватила его за локоть:

– Юг или Север?

– Помнишь фотосессию? – одними губами спросил он.

Я потрясенно кивнула. Повстанцы тогда продвигались на северо-запад, поджигая поля и убивая людей на своем пути. «Перехватите их», – сказал он. Эти убийцы медленно надвигались на нас, а мы не могли их остановить. От них не было спасения. Южане.

– Не говори никому.

Он направился к Фионе, которая тихо плакала, обхватив себя руками.

Я принялась размеренно дышать, пытаясь придумать способы сбежать в случае необходимости, но в глубине души понимала, что это самообман. Если повстанцы ворвутся в убежище, нам конец. Не оставалось ничего, кроме как ждать.

Медленно текли часы. Я понятия не имела, сколько прошло времени, но те, кто забылся сном, уже проснулись. Те же, кто все это время держался, начали клевать носом.

Наконец кто-то из охранников отправился наверх на разведку. И снова потянулись бесконечные часы, пока они не вернулись.

– Дамы и господа, – объявил один из гвардейцев, – нападение отражено. Просим всех вернуться в свои комнаты. Дворец сильно пострадал, многие охранники ранены. Рекомендуем вам не появляться в главных залах и коридорах, пока их не приведут в порядок. Участницы Отбора должны оставаться в комнатах до особого распоряжения. Я переговорил с поварами. Еду подадут всем в течение часа. Весь медицинский персонал прошу проследовать со мной в медицинское крыло.

Люди поднялись и начали расходиться как ни в чем не бывало. У некоторых даже был скучающий вид. Будто, кроме Люси и еще нескольких впечатлительных особ, остальные отнеслись к нападению как к досадной неприятности, которую можно было ожидать.

В моей комнате все перевернули вверх дном. Матрас сбросили с кровати, платья вытащили из шкафа, на полу валялись разорванные фотографии родных. Я огляделась по сторонам в поисках заветной склянки. Она оказалась цела и невредима, незамеченная в углу под кроватью. Я пыталась не плакать, но слезы выступали сами собой. И дело не в том, что мне было страшно, хотя это действительно так. Просто было неприятно думать о том, что чужие незнакомые руки касались моих вещей, что они испортили их.

Все страшно устали, поэтому времени на уборку ушло очень много. Но в конце концов мы справились. Энн даже отыскала где-то липкую ленту, чтобы я смогла склеить фотографии. После этого я сразу же отослала девушек спать. Энн пыталась возражать, но я не стала ее слушать. Теперь, научившись командовать, я больше не боялась пускать этот навык в ход.

Оставшись в одиночестве, я расплакалась. Дал о себе знать пережитый страх.

Вытащив подаренные Максоном джинсы и единственную взятую из дома блузку, я надела их. Они давали хоть какое-то ощущение нормальности. На голове после всех ночных и утренних приключений творилось черт знает что, поэтому я просто убрала волосы в небрежный узел на затылке.

Затем разложила клочки фотографий на кровати, пытаясь сообразить, что с чем соединить. Это было все равно что пытаться рассортировать кусочки от четырех детских пазлов, ссыпанных в общую коробку. Я успела сложить всего одну карточку, когда в дверь постучали.

«Максон, – подумала я. – Пожалуйста, пусть это будет Максон».

С надеждой распахнула дверь.

– Привет, милая.

На пороге стояла Сильвия. На ее лице застыла гримаса, которую я истолковала как сочувственную. Она протиснулась мимо меня в комнату, потом обернулась и окинула взглядом мой наряд.

– Ох, только не говори, что ты уезжаешь, – взмолилась она. – Честное слово, это был сущий пустяк. – Сильвия пренебрежительно взмахнула рукой.

Я не назвала бы все произошедшее пустяком. Неужели она заметила, что я плакала?

– Нет. Я никуда не еду, – сказала я, заправляя за ухо прядь волос. – А что, кто-то собрался домой?

– Да, пока трое, – вздохнула Сильвия. – А Максон, добрая душа, велел отпустить всех, кто захочет уехать. Они сейчас собираются. Странно, он как знал, что они этого захотят. Но на твоем месте я бы дважды подумала, прежде чем сбегать из-за какой-то ерунды. – Сильвия прошлась по комнате, оглядывая обстановку.

Ерунда?! Да что такое с этой женщиной?

– Ничего не пропало? – спросила она небрежно.

– О нет, мэм. Перевернуто все вверх дном, но, насколько я могу судить, ничего не украдено.

– Замечательно. – Она подошла ко мне и протянула крохотный переносной телефон. – Самая надежная линия во дворце. Позвони родным и скажи, что с тобой все в порядке. Только недолго. Мне еще много кого нужно обойти.

Я с любопытством осмотрела крошечную вещичку. Никогда еще не приходилось держать в руках настоящий переносной телефон. Я видела подобные у Двоек и Троек, но никогда не думала, что самой когда-нибудь доведется таким воспользоваться. От радости задрожали руки. Я услышу голоса моих родных!

Быстро набрала номер. После всего пережитого я могла по-настоящему улыбаться! Мама сняла трубку на третьем гудке.

– Слушаю.

– Мама!

– Америка! Это ты? С тобой все в порядке? Нам позвонил кто-то из дворцовой охраны, предупредил, что, возможно, с тобой несколько дней не будет связи, а потом мы узнали, что эти проклятые повстанцы прорвались во дворец. Мы так за тебя боялись! – Она расплакалась.

– Мама, не волнуйся. Я в безопасности.

Я покосилась на Сильвию. Вид у нее был скучающий.

– Погоди секунду.

В трубке что-то зашебуршало.

– Америка! – раздался хриплый от слез голос Мэй. Я могла лишь представлять, что они пережили за этот день.

– Мэй! Ох, Мэй, я так по тебе соскучилась!

Снова я почувствовала, как к глазам подступили слезы.

– Я боялась, тебя уже нет в живых! Америка, я люблю тебя! Обещай, что ты не погибнешь! – прорыдала она в трубку.

– Клянусь. – Я невольно улыбнулась такому обещанию.

– Ты приедешь домой? Тебя не отпустят? Я не хочу, чтобы ты там оставалась! – Голос у Мэй был почти умоляющий.

– Приехать домой? – переспросила я.

Меня раздирали противоречивые эмоции. Я скучала по родным и устала бояться повстанцев. Я все больше и больше запутывалась в своих чувствах к Аспену и к Максону и окончательно перестала понимать, как мне быть. Отправиться домой было бы самым простым выходом. И все-таки…

– Нет, Мэй, я не могу вернуться. Я должна остаться здесь.

– Зачем? – простонала Мэй.

– Затем, – ответила я просто.

– Зачем затем?

– Затем, что так нужно.

Мэй на мгновение умолкла, соображая.

– Ты влюблена в Максона?

Вот теперь я слышала ту взбалмошную Мэй, к которой привыкла. У меня отлегло от сердца.

– Э-э… По этому поводу ничего сказать не могу, но…

– Америка! Ты влюблена в Максона! Обалдеть!

Я услышала приглушенное папино «Что?», а следом за ним мамино «Ура! Ура! Ура!».

– Мэй, я не говорила, что…

– Я так и знала!

Мэй ничего не слушала и только смеялась. Все страхи потерять меня разом забылись.

– Мэй, мне пора. Телефон нужен другим. Я просто хотела сообщить, что со мной все в порядке. Напишу, как только смогу. Обещаю.

– Хорошо-хорошо. Расскажи мне все про Максона! И пришли еще чего-нибудь вкусненького! Я люблю тебя! – протараторила она в трубку.

– Я тоже вас всех люблю. Целую.

Я нажала кнопку отбоя, пока она не попросила еще чего-нибудь. Впрочем, не успел ее голос затихнуть, как я почувствовала, что скучаю по ней еще сильнее, чем прежде.

Сильвия времени терять не стала. Она забрала телефон и двинулась к выходу.

– Вот молодчина, – сказала она, задержавшись на пороге, и скрылась в коридоре.

Молодчиной я себя определенно не чувствовала. Для этого мне нужно было сначала разобраться, что делать с Максоном и с Аспеном.

Глава 24

Не прошло и нескольких часов, как Эми, Фиона и Таллула уехали. Не знаю, была ли причиной такой скорости расторопность Сильвии или нервы самих девушек. Наша численность сократилась до девятнадцати человек, и внезапно показалось, что события развиваются слишком быстро. Впрочем, я и предположить не могла, насколько стремительней они будут нестись дальше.

После воскресной атаки, уже в понедельник, жизнь возвратилась в привычную колею. Завтрак был, как всегда, восхитителен, и я задалась вопросом, настанет ли время, когда я начну относиться ко всем этим деликатесам как к чему-то обыденному.

– Крисс, разве это не божественно? – спросила я, откусив кусочек неизвестного мне плода в форме звездочки. Впервые я увидела его только во дворце.

Крисс согласно кивнула, потому что рот у нее был занят. Меня переполняло теплое ощущение братства. После того как мы вместе пережили крупную атаку повстанцев, казалось, что тонкие ниточки между нами превратились в нечто нерушимое. Сидевшая рядом с Крисс Эмили передала мне мед. Тайни с восхищением во взгляде спросила, откуда у меня цепочка с птицей. Атмосфера, царившая за столом, очень походила на атмосферу наших семейных обедов несколько лет назад, еще до того, как Кота превратился в придурка, а Кенна вышла замуж: веселая, кипучая, радостная.

Я вдруг поняла, что буду и дальше поддерживать связь с этими девушками, точно так же, как королева Эмберли, по словам Максона, до сих пор поддерживает контакт со своими подругами по Отбору. Захочу знать, за кого они выйдут замуж, и буду посылать им открытки на Рождество. И через двадцать с лишним лет, если у Максона будет сын, я позвоню им, чтобы узнать, за кого они болеют в новом Отборе. Мы будем вспоминать все, через что прошли, со смехом, как будто это было приключение, а не соревнование.

Как ни странно, единственным, кого общая атмосфера веселья никак не захватила, был Максон. Он не притронулся к еде и сидел молча, с сосредоточенным видом оглядывая ряды девушек. Время от времени его взгляд застывал, как будто принц вел какой-то внутренний спор с самим собой, а потом двигался дальше.

Добравшись до нашего ряда, Максон перехватил мой взгляд, устремленный на него, и слабо улыбнулся. Кроме короткого обмена репликами вчера в убежище, со времени нашей ссоры мы не разговаривали, а мне нужно было многое ему сказать. На этот раз инициатором должна стать я. С выражением, недвусмысленно говорившим, что это просьба, а не требование, я потянула себя за ухо. Вид у него остался такой же отстраненный, однако он ответил на мой знак тем же.

Я с облегчением вздохнула и тут же покосилась на двери. Как и подозревала, за мной следила еще одна пара глаз. Я заметила Аспена на входе, но постаралась не встречаться с ним взглядом. Наверное, невозможно совсем игнорировать человека, которого ты так сильно любишь.

Максон поднялся. От этого неожиданного движения стул под ним скрипнул, обеспечив принцу всеобщее внимание. Когда все взоры устремились на него, мне показалось, будто больше всего ему сейчас хотелось сесть обратно незамеченным. Но это было уже невозможно, и он заговорил.

– Дамы, – с легким поклоном начал принц Максон. Далось ему это явно мучительно. – Боюсь, после вчерашнего нападения я вынужден серьезно пересмотреть процедуру Отбора. Как вам всем известно, вчера три девушки попросили разрешения уехать, и я согласился. Не хочу никого держать против воли. Более того, я не чувствую себя вправе держать ни одну из вас здесь, где вы постоянно подвергаетесь опасности новых нападений, будучи убежденным, что у меня с вами нет никакого будущего.

На лицах девушек недоумение начало сменяться обреченным пониманием.

– Он же не собирается… – начала шепотом Тайни.

– Собирается, собирается, – отозвалась я.

– Я обсудил вопрос с семьей и несколькими доверенными советниками и решил сузить Отбор до Элиты. Однако вместо десяти я отправляю домой всех, кроме шестерых, – сухим тоном сообщил Максон.

– Шестерых? – ахнула Крисс.

– Это несправедливо! – пискнула Тайни. Глаза у нее уже были на мокром месте.

Я оглядела зал. Гул жалобных голосов затих так же, как и поднялся. Селеста собиралась с духом, как будто намеревалась бороться за место в шестерке. Бариель закрыла глаза и скрестила пальцы, должно быть надеясь этим снискать к себе сочувствие. У Марли, несмотря на ее признание в том, что она не питает к Максону никаких чувств, вид был невероятно взволнованный. Почему ей так важно остаться?

– Не хочу без нужды держать вас в напряжении, так что просто перечислю тех, кто войдет в Элиту. Леди Марли и леди Крисс.

Марли с облегчением вздохнула и прижала руку к груди. Крисс от восторга подскочила на своем стуле и обвела взглядом сидящих вокруг нее девушек, ожидая, что мы порадуемся за нее. И я радовалась – до тех пор, пока до меня не дошло, что два из шести мест уже заняты. А вдруг из-за нашей размолвки Максон решит отправить меня домой? Вдруг он не видит со мной никакого будущего? И нужно ли оно мне? Что я буду делать, если меня отчислят?

Все это время лишь от меня зависело, когда я уйду. И вдруг я осознала, как страстно желаю продолжить участие в Отборе.

– Леди Натали и леди Селеста, – продолжал Максон, поглядев на каждую из них по очереди.

Услышав имя Селесты, я вздрогнула. Не может быть, чтобы он оставил ее, а меня отчислил. Мне не верилось, что он вообще решил ее оставить. Но было ли это признаком того, что я выбываю? Мы ведь и поссорились-то из-за нее.

– Леди Элиза, – произнес он, и весь зал затаил дыхание в ожидании последнего имени. Я вдруг обнаружила, что мы с Тайни крепко держимся за руки.

– И леди Америка.

Максон бросил на меня взгляд, и я почувствовала, как каждый мускул в моем теле расслабился. Тайни немедленно начала всхлипывать, и не она одна. Максон тяжело вздохнул.

– Обращаясь ко всем остальным, хочу сказать, что мне очень жаль, но, поверьте, я так поступил ради вашего же блага. Ни к чему внушать ложные надежды и впустую подвергать риску вашу жизнь. Если кто-нибудь из тех, кто уезжает домой, хочет со мной поговорить, я буду в библиотеке в конце коридора. Можете подходить, когда закончите завтракать.

С этими словами Максон развернулся и вышел из зала так быстро, как это только было возможно, не переходя на бег. Я проводила его взглядом, и тут мое внимание переключилось на Аспена. На его лице отражалось замешательство. Я сказала ему, что не люблю Максона, из чего он сделал вывод, что и тот не питает ко мне никаких чувств. А раз так, почему я вдруг с таким напряжением ждала, оставит меня Максон или отправит домой? И почему принц захотел оставить меня?

В следующую же секунду Эммика и Тьюзди бросились догонять Максона, без сомнения желая получить объяснения. Некоторые горько плакали, и на долю остающихся выпало утешать их.

Ситуация сложилась неловкая. Тайни отпихнула мои руки и бросилась прочь из зала. Я очень надеялась, что она не держит на меня зла.

В считаные минуты зал опустел. Аппетит у всех пропал. Я и сама не стала задерживаться, не в силах выносить все эти бьющие через край эмоции. Когда я проходила мимо Аспена, он шепнул:

– Сегодня вечером.

Я еле заметно кивнула и проследовала дальше.

Остаток утра прошел странно. У меня никогда не было настоящих друзей, по которым я бы скучала. Все комнаты участниц Отбора на втором этаже были нараспашку, и девушки сновали туда-сюда, обмениваясь адресами. Мы вместе плакали и смеялись. К середине дня дворец превратился в куда более тихое место, чем был, когда мы приехали.

В моем закутке коридора не осталось никого, так что не слышно было ни снующих туда-сюда горничных, ни хлопанья дверей. Я сидела за столом и читала книжку, а мои служанки вытирали пыль. Интересно, во дворце всегда так одиноко? Я вдруг почувствовала, что отчаянно скучаю по родным.

Внезапно в дверь постучали. Энн поспешила открыть, предварительно бросив взгляд, чтобы убедиться, что я готова к появлению гостей. Я легонько кивнула.

В комнату вошел Максон, и я вскочила на ноги.

– Девушки, – сказал он, глядя на моих служанок. – Ну вот мы с вами и встретились снова.

Горничные сделали книксен и захихикали. Он кивнул в ответ и повернулся ко мне. Я и сама не ожидала, что буду так рада его видеть. Все было как в тумане.

– Прошу прощения, но мне нужно поговорить с леди Америкой. Вы не оставите нас ненадолго?

Последовали новые книксены и хихиканье, потом Энн спросила – тоном, который явственно свидетельствовал о том, что она почти боготворила принца, – не нужно ли ему что-нибудь принести. Максон отказался, и девушки вышли. Руки принц держал в карманах. Мы некоторое время помолчали.

– Думала, ты меня не оставишь, – призналась я наконец.

– Почему? – изумился он.

– Потому что мы поссорились. Потому что между нами все так сложно. Потому что… – «Потому что, несмотря на то, что ты встречаешься еще с пятью другими девушками, у меня такое чувство, будто я изменяю тебе», – закончила я про себя.

Максон медленно преодолел разделявшее нас расстояние, подбирая слова. Потом взял меня за руки и все объяснил:

– Во-первых, я пришел перед тобой извиниться. Я не должен был на тебя кричать. – Его голос звучал абсолютно искренне. – Просто все эти комитеты и мой отец довели меня до белого каления. Хочу уже сам принимать решения. И просто сорвался, столкнувшись с очередной ситуацией, когда мои желания не имеют значения.

– Какой ситуацией?

– Ну, ты же видела, кого я вынужден оставить. Народ любит Марли, и это нельзя сбрасывать со счетов. Селеста обладает большим влиянием, к тому же происходит из хорошей семьи, с которой нам было бы полезно породниться. Натали и Крисс – очаровательные девушки, обе очень милые, к тому же нравятся моим родственникам. У Элизы есть связи в Новой Азии. Поскольку мы пытаемся положить конец этой проклятой войне, это следует учитывать. Меня обложили со всех сторон.

Объяснения моему присутствию в шестерке он не дал, и я почти удержалась, чтобы не спросить. Почти. Я знала, что мы прежде всего друзья и никаких политических выгод из союза со мной извлечь нельзя. Но мне необходимо услышать это от него, чтобы принять какое-то решение. Не было сил взглянуть ему в глаза.

– Но я почему до сих пор здесь? – шепотом выдавила я из себя.

Я приготовилась, что ответ причинит мне боль. В глубине души я была уверена, что нахожусь здесь только потому, что не в его правилах нарушать данное слово.

– Америка, полагаю, я достаточно ясно выразился, – спокойно сказал Максон. Он со вздохом взял меня за подбородок и приподнял его. Когда я наконец посмотрела ему в глаза, он признался: – Была бы возможность, уже отправил бы всех по домам. Я знаю, как к тебе отношусь. Может, с моей стороны опрометчиво так считать, но уверен, что был бы с тобою счастлив.

Я вспыхнула. К глазам подступили слезы, но я сморгнула их. В его взгляде было такое обожание, что я просто не могла позволить себе пропустить это.

– Бывают моменты, когда мне кажется, что мы с тобой разрушили все преграды до последней, а иной раз думаю, что ты остаешься здесь лишь потому, что тебе так удобно. Знал бы наверняка, что ты здесь ради меня… – Он умолк и покачал головой, как будто недоговоренным осталось то, чего он не мог себе позволить желать. – Не ошибусь, если скажу, что ты до сих пор не уверена во мне?

Мне не хотелось причинять ему боль, но я должна быть честной.

– Нет.

– Тогда мне необходимо подстраховаться. Вдруг ты решишь уехать, и я буду вынужден отпустить тебя. Но мне по-прежнему нужно найти жену. Я пытаюсь принять наилучшее решение в рамках возможного, но, пожалуйста, поверь, что ты мне небезразлична. Очень.

Я не могла больше сдерживать слезы. Подумала про Аспена и про то, что я сделала, и мне стало стыдно.

– Максон, – шмыгнула я носом. – Ты… ты простишь меня…

Закончить признание мне не дали. Он подошел еще ближе и утер мои слезы.

– Простить? За что? За нашу глупую маленькую ссору? Я уже о ней забыл. За то, что твои чувства растут медленнее моих? Я готов ждать. – Он пожал плечами. – Не думаю, что ты можешь сделать что-то такое, чего я не смогу простить. Стоит напомнить тебе об ударе в пах?

Я рассмеялась сквозь слезы. Максон тоже фыркнул, потом внезапно посерьезнел.

– Что случилось? – встревожилась я.

Он покачал головой:

– В этот раз они были так молниеносны.

Максон был явно неприятно изумлен возможностями повстанцев. До меня вдруг дошло, чем я рисковала, пытаясь спасти служанок.

– Признаюсь, это беспокоит все больше и больше. Что южане, что северяне – и те и другие стали действовать с исключительной решимостью. Похоже, они не остановятся, пока не получат то, чего хотят, а мы ни малейшего понятия не имеем, что это. – Вид у него был задумчивый и печальный. – Такое чувство, будто это лишь вопрос времени, когда они причинят вред кому-то важному для меня. – Принц взглянул мне в глаза. – Знаешь, у тебя еще есть выбор. Если страшно, так и скажи. – Он помолчал, обдумывая что-то. – Или если ты считаешь, что не сможешь полюбить меня, с твоей стороны милосерднее сказать об этом сейчас. Я отпущу тебя, пока мы еще можем расстаться друзьями.

Я обняла его и положила голову ему на грудь. Мой порыв, похоже, обрадовал и удивил Максона одновременно. Мгновение помедлив, он крепко прижал меня к себе.

– Максон, я не до конца понимаю, кто мы друг другу, но определенно больше чем просто друзья.

Он шумно вздохнул. Сквозь пиджак я слышала, как бешено колотится его сердце. Его ладони бережно обхватили мое лицо. Я заглянула ему в глаза и ощутила, как крепнет между нами чувство, названия которому до сих пор не знала.

А еще в глазах Максона читался невысказанный вопрос. Принц не хотел больше ждать, и я была этому рада. Кивнула еле заметно, и он, преодолев разделявшее нас небольшое расстояние, поцеловал меня с удивительной нежностью.

Мои губы дрогнули в улыбке под его губами.

Глава 25

Я почувствовала, как кто-то тронул меня за локоть. Было темно и то ли очень поздно, то ли очень рано. На долю секунды показалось, что на нас снова напали повстанцы. Но я быстро поняла, что ошиблась, потому что меня позвали.

– Мер?

Я лежала к двери спиной и не сразу обернулась, собираясь с духом, прежде чем взглянуть Аспену в лицо. Пришло время кое-что прояснить в наших отношениях. Оставалось лишь надеяться, что мое сердце позволит мне произнести это вслух.

Я перевернулась на другой бок. В темноте блеснули глаза Аспена, и я поняла, что сделать это будет нелегко. Потом заметила, что он оставил дверь в комнату приоткрытой.

– Аспен, ты с ума сошел? – прошептала я. – Закрой дверь.

– Нет, я все продумал. Если кто-нибудь пройдет мимо, я смогу сказать, что услышал какой-то шум и зашел к тебе в комнату проверить, все ли в порядке. Это ведь моя обязанность. Никто ничего не заподозрит.

Идея была простая и блестящая.

– Ладно, – кивнула я.

Я включила ночник, чтобы у случайных свидетелей не возникло никаких сомнений, что нам нечего скрывать. Часы показывали начало четвертого.

Аспен, судя по всему, был чрезвычайно собой доволен. Его улыбка, та самая, которой он приветствовал меня в нашем домике на дереве, стала еще шире.

– Ты ее сохранила, – сказал он.

– Что?

Аспен кивнул на прикроватную тумбочку, где стояла склянка с одинокой монеткой.

– Ну да, – пожала плечами я. – У меня рука не поднялась ее выкинуть.

Его глаза зажглись новой надеждой. Он оглянулся на дверь. Потом наклонился поцеловать меня.

– Нет, – негромко произнесла я, отстраняясь. – Не нужно.

В его взгляде недоумение боролось с грустью, и я боялась: все, что бы я ни сказала, лишь усугубит ситуацию.

– Я что-то не таксделал?

– Нет, – твердо ответила я. – Ты чудо. Я была рада снова увидеть тебя и узнать, что ты все еще меня любишь. Это все изменило.

– Хорошо, – улыбнулся он. – Потому что действительно люблю и намерен сделать так, чтобы у тебя никогда в жизни не было причин в этом сомневаться.

Я внутренне сжалась.

– Аспен, какие бы ни были у нас отношения, мы не можем продолжать их во дворце.

– В каком смысле? – спросил он, переступая с ноги на ногу.

– Я участница Отбора. Я здесь ради Максона и не могу встречаться с тобой, или как еще можно назвать наши отношения, пока продолжается Отбор.

Пальцы теребили угол одеяла.

Он на миг задумался.

– Значит, ты обманывала? Когда сказала, что не переставала любить меня?

– Нет. Ты все еще в моем сердце. Из-за тебя все продвигается так медленно. Я нравлюсь Максону, но не могу позволить себе испытывать к нему какие-то сильные чувства из-за тебя.

– Ну, прекрасно, – саркастически заметил он. – Приятно узнать, что ты с чистой совестью стала бы встречаться с ним, не будь меня поблизости.

За этой вспышкой гнева скрывалась сердечная боль, но я не виновата в том, что все так обернулась.

– Аспен, – произнесла я негромко, и он взглянул на меня. – Когда ты порвал со мной, я была просто уничтожена.

– Мер, я же объяснил…

– Дай мне договорить. – (Он засопел, но все же умолк.) – Ты лишил меня надежды, и я оказалась здесь лишь потому, что ты настоял, чтобы я подала заявку. – (Он покачал головой, задетый неприятной правдой.) – Все это время я пыталась прийти в себя, а Максону я по-настоящему небезразлична. Ты очень много для меня значил, и сам это знаешь. Но теперь, когда я стала частью всего этого, глупо добровольно лишать себя возможности увидеть, чем все закончится.

– Значит, ты выбираешь его, а не меня? – спросил он несчастным голосом.

– Нет, я не выбираю ни его, ни тебя. Я выбираю себя.

В этом заключалась вся правда. Я пока не знала, чего хочу, и не могла свернуть ни на самый легкий путь, ни на тот, который казался правильным кому-то еще. Нужно время, чтобы решить, что будет лучше для меня самой.

Аспен некоторое время обдумывал мои слова. Они явно не доставили ему радости. Но в конце концов он улыбнулся:

– Ты ведь знаешь, я не сдамся без борьбы.

В его голосе прозвучал вызов, и я невольно ответила улыбкой. Аспен действительно был не из тех, кто так просто признает поражение.

– Едва ли ты мог выбрать более неудачное место, чтобы за меня бороться. Твоя настойчивость здесь слишком опасна.

– Я не боюсь этого костюмчика, – фыркнул он насмешливо.

Я закатила глаза. Я всегда боялась, как бы кто-нибудь не увел у меня Аспена. Приятно ради разнообразия увидеть, как он боится, как бы кто-нибудь не увел у него меня. Эта мысль промелькнула и виновато скрылась.

– Ну хорошо. Ты сказала, что не любишь его… Но он должен тебе хотя бы немного нравиться, раз ты хочешь остаться, так ведь?

Я опустила голову.

– Да, он мне нравится, – призналась я. – Он намного лучше, чем я о нем думала.

Аспен вновь замолчал, переваривая услышанное.

– Значит, борьба будет серьезней, чем я предполагал, – сказал он и двинулся к выходу. Потом обернулся и подмигнул. – Доброй ночи, леди Америка.

– Доброй ночи, офицер Леджер.

Дверь со щелчком закрылась, и на меня снизошло всепоглощающее чувство покоя. С самого начала Отбора я боялась, что он разрушит мою жизнь. Но в этот миг поняла, что ничего более правильного со мной не случалось.

Скоро – слишком скоро – в комнате появились мои служанки. Энн раздвинула шторы, и в свете утреннего солнца показалось, что это первый мой настоящий день во дворце.

Отбор перестал быть чем-то таким, что просто происходило вокруг меня. Вдруг пришло понимание, что я принадлежу к Элите и играю во всем этом активную роль.

Сбросив одеяло, я спрыгнула с постели навстречу новому дню.

Благодарности

Ну ладно, на тот случай, если вам некогда или вы уже устали, потому что читали книжку до поздней ночи, хочу первым делом поблагодарить вас за то, что дочитали. Честно, я люблю вас. Спасибо.

А теперь о людях, без которых она была бы невозможна. Пожалуй, начнем издалека.

Во-первых, спасибо Создателю за слова. Я так рада, что мне не пришлось пытаться донести до вас эту историю с помощью антенн или еще чего-нибудь такого. Слова – настоящее чудо, я никогда не перестану радоваться, что они существуют.

Каллауэй: спасибо за поддержку и вообще за все.

Гайден: спасибо, что делишь маму с ее воображаемыми друзьями.

Громадное спасибо маме, папе и младшему брату за то, что побуждали меня быть ни на кого не похожей. И маме, папе и младшему брату мужа тоже спасибо за их невероятную поддержку и подбадривание. Благодаря вам шестерым я постоянно погружена в атмосферу радости.

Спасибо Мэри – самой первой читательнице «Отбора» – за то, что сочла его забавным, и Лиз с Мишель за вдумчивое, рациональное и скрупулезное прочтение, на которое я сама неспособна. Эта книга стала лучше благодаря вам. Хочу также сказать, что вы потрясающие.

Благодарю Эшли Бруйетт за отличное видео и за подаренное одной из героинь имя. Браво, мисс! Должна поблагодарить Элизабет О’Брайен, Эмили Арнольд и Кейли Пулен за то, что водились со мной, когда я была гадким утенком. Спасибо, что позволили мне вставить в книгу ваши имена.

Также были позаимствованы имена Дженны, Элизы, Мэри, Люси, Джерада, Эми и пр. Спасибо, что пришли мне на ум, когда я понятия не имела, что напечатать. Ура!

Элейн Рот, вы просто богиня, а не агент. Не знаю, как благодарить вас за то, что дали мне шанс, хотя я ужасно косноязычна по телефону. Понятия не имею, как вы на это решились. И спасибо, что позволили мне обнять вас.

Карен и Колин, спасибо, что были рядом и вообще за то, что вы классные.

Эрика Сассман, вы просто обалденная. Без шуток. Поразительно, как хорошо вы поняли Америку и как круто было с вами работать. Обожаю вас и вашу фиолетовую ручку. Спасибо, что работа с вами была в радость.

Тайлер, дерзкая девчонка, я чувствую твою энергию во всем. Спасибо за твою работу.

Дорогой коллектив «HarperTeen»: э-э… спасибо! Вы стали мечтой, о которой я не осмеливалась говорить вслух, и для меня огромная честь быть одним из ваших авторов. Я очень признательна вам за все, что вы для меня сделали. Все – от обложки до маркетинга, да и просто манера общения – было просто выше всяких похвал. Спасибо вам. От всего сердца.

Дженнетт, Кэтрин, Кэти, Кьяра, Кристина и все остальные из садика Гая, если я вдруг случайно кого забыла: спасибо, что присматривали за Гайденом, пока я работала. Мне было очень важно знать, что я не одна.

И если вы все это прочитали, спасибо вам еще раз! Некоторые из вас были со мной с самого первого раза, когда я уселась перед веб-камерой и сказала: «Привет, Сеть!» Другие прочитали «Сирену» или нашли меня в Твиттере. А третьи просто увидели хорошенькую девушку на обложке и решили посмотреть, что скрывается внутри. Как бы и когда бы вы меня ни нашли, спасибо, что прочитали мою книгу. Надеюсь, она вас немного порадовала.

Элита

Зовите слуг! Проснулась королева!

Посвящается маме

Глава 1

Воздух Анджелеса был абсолютно неподвижен – ни малейшего дуновения ветерка. Некоторое время я тихо лежала, прислушиваясь к дыханию Максона. В последние дни подловить его по-настоящему в спокойном и веселом расположении духа становилось все труднее и труднее. Я смаковала каждый миг, радуясь тому, что наедине со мной он превращался в себя прежнего.

После того как круг участниц Отбора сузился до шестерых, принц стал сам не свой. Даже когда все тридцать пять претенденток только приехали во дворец, он не переживал так сильно. Наверное, думал, что у него будет больше времени на то, чтобы сделать выбор. Я чувствовала себя отчасти виноватой в сложившейся ситуации, хотя, конечно, дело было не только во мне.

Принц Максон, наследник престола Иллеа, был увлечен мной. Неделю назад он признался: если бы я сказала, что питаю к нему такие же чувства, как и он ко мне, состязание завершилось бы. Иногда я даже развлекалась, представляя, каково это – принадлежать только Максону.

Впрочем, пока что Максон пользовался свободой. Кроме меня, было еще пять девушек, с которыми он встречался и нашептывал что-то на ушко. И вот вопрос: как к этому относиться? К тому же в придачу к Максону полагалась еще и корона. Эту мысль я старательно игнорировала, поскольку не знала точно, что это будет для меня означать.

И разумеется, оставался еще Аспен.

Теоретически у меня не было перед ним никаких обязательств. Он разорвал наши отношения еще до того, как меня объявили участницей Отбора. После призыва в армию ему повезло: его отправили в дворцовую гвардию. Здесь, во дворце, мы встретились вновь, и все чувства, которые я пыталась подавить, внезапно воскресли. Аспен – моя первая любовь. Когда я смотрела на него, то словно возвращалась в наш маленький мир, где были только мы – он и я.

Максон ни о чем не догадывался. Знал лишь, что у меня был кто-то дома, и великодушно согласился дать время забыть прошлое. Одновременно принц пытался найти другую девушку, с которой бы он мог быть счастлив, если я так и не смогу его полюбить.

Принц повернул голову и легонько коснулся носом моей макушки. Я попыталась представить, каково это – просто любить Максона.

– Знаешь, когда я в последний раз смотрел на звезды? – спросил он.

Я придвинулась к нему поближе. Ночной воздух становился все более прохладным.

– Понятия не имею.

– Несколько лет назад. Мне наняли учителя по астрономии. Если приглядеться, видно, что на самом деле звезды разного цвета.

– Погоди, ты хочешь сказать, что в последний раз смотрел на звезды на занятиях? Не для души?

– Для души! – фыркнул он. – Надо будет втиснуть заботу о душе между консультациями по бюджету и заседаниями комитета по инфраструктуре. Ах да, еще и между планированием военных операций. Это, кстати, у меня получается из рук вон плохо.

– А что еще у тебя получается из рук вон плохо? – Я провела пальцами по его накрахмаленной сорочке.

Ободренный этим прикосновением, Максон принялся поглаживать меня по плечу.

– А почему ты интересуешься? – с притворным раздражением спросил он.

– Потому что я до сих пор почти ничего о тебе не знаю. И ты производишь впечатление человека без недостатков. Приятно иметь доказательство того, что ты тоже не идеален.

– Ты ведь в курсе, что я не идеален. – Он приподнялся, вглядываясь в мое лицо.

– Ну, почти идеален, – возразила я.

Мы то и дело мимолетно соприкасались коленями, локтями, пальцами.

Он покачал головой и еле заметно улыбнулся:

– Ну, тогда ладно. Я не умею планировать военные операции. Вообще ни в каком виде. И наверное, повар из меня вышел бы тоже неважный. Впрочем, я никогда в жизни не пробовал, так что…

– Совсем никогда?

– Ты, возможно, обращала внимание на ту ораву, которая до отвала кормит тебя сладостями? Так вот, мне от них время от времени тоже кое-что перепадает.

Я прыснула. В нашей семье без моего участия приготовление пищи не обходилось практически никогда.

– Давай еще, – потребовала я. – Что еще тебе плохо удается?

– А в последнее время я понял одну вещь… – Он привлек меня к себе ближе, карие глаза заговорщицки блеснули.

– Выкладывай.

– Так уж получилось, что мне очень плохо удается держаться от тебя подальше. Это серьезная проблема.

– А ты хорошо старался? – улыбнулась я.

Он сделал вид, как будто задумался:

– Вообще-то, нет. И не рассчитывай, что буду это делать.

Мы негромко засмеялись, не выпуская друг друга из объятий. В такие мгновения не слишком сложно было представить, что так будет всю жизнь.

Шелест листьев и шорох травы возвестили о чьем-то приближении. Хотя мы ничего предосудительного не делали, я смутилась и поспешно села на покрывало. Максон последовал моему примеру. К нам приближался гвардеец.

– Ваше высочество, – поклонился он. – Прошу прощения за вторжение, но оставаться долго за пределами дворца в столь поздний час неразумно. Повстанцы могут…

– Понял, – вздохнул Максон. – Мы сейчас. – Гвардеец удалился, и Максон обернулся ко мне. – Вот тебе и еще один недостаток. Эти бунтари начинают выводить меня из себя. Я сыт их набегами по горло.

Он поднялся и протянул мне руку. В его глазах печаль мешалась с раздражением. С начала Отбора повстанцы нападали на дворец уже дважды: один раз это были сравнительно безобидные северяне, а в другой – свирепые южане. Даже с моим скудным опытом я понимала, как он устал от всего этого.

Максон тем временем взял покрывало и отряхнул его, явно не слишком довольный тем, что наше свидание оказалось таким непродолжительным.

– Эй, – окликнула его я. – Мне было хорошо. – (Он кивнул.) – Нет, правда. – Я подошла к нему, и он перебросил покрывало через одну руку, а второй обнял меня за плечи. – Надо будет как-нибудь повторить. Расскажешь, какие звезды какого цвета. По мне, так они все абсолютно одинаковые.

– Иногда так хочется, чтобы моя жизнь была попроще. Как у обычных людей. – Максон печально улыбнулся.

Я обняла его, и Максон, уронив покрывало, ответил мне тем же.

– Жаль вас расстраивать, ваше высочество, но до обычных людей вам как до луны, и охрана тут ни при чем.

Его лицо слегка просветлело, но взгляд остался серьезным.

– Был бы обычным – больше бы тебе нравился.

– Знаю, что ты мне не поверишь, но на самом деле ты нравишься мне таким, какой есть. Только мне нужно больше…

– Времени. Помню. И я готов ждать. Просто хотелось бы быть уверенным, что жду не напрасно.

Я отвела взгляд. Пообещать ему это я не могла: снова и снова сравнивала в сердце Максона и Аспена, но ни тот ни другой не перевешивал. За исключением, пожалуй, тех мгновений, когда я находилась наедине с одним из них. Потому что сейчас меня так и подмывало сказать Максону, что буду рядом с ним до конца моих дней.

– Максон, – прошептала я, видя, как угнетает его мое молчание, – я не имею права тебе этого обещать. Но одно могу сказать твердо: я хочу быть здесь. Хочу выяснить, есть ли у нас… – Я запнулась, не зная, как лучше выразить свою мысль.

– Будущее? – подсказал Максон.

Я улыбнулась, радуясь тому, как легко он меня понял.

– Да. Я хочу проверить, есть ли будущее у «нас».

Он перекинул мне через плечо выбившуюся прядь волос.

– Думаю, у нас есть все шансы, – спокойно произнес он.

– Согласна. Просто… дай мне время, ладно?

Он, просияв, кивнул. Я хотела, чтобы наш вечер закончился именно так: надеждой. Ну, может, и еще кое-чем. Я прикусила губу и подняла на Максона глаза.

Ни секунды не колеблясь, он склонил голову и поцеловал меня. Его губы были теплыми и нежными, а поцелуй – полным обожания. Мне хотелось, чтобы он не кончался никогда. Я готова была часами стоять, прильнув к нему, просто ради того, чтобы узнать, надоест это мне когда-нибудь или нет, но Максон слишком скоро оторвался от моих губ.

– Идем, – сказал он и шутливо подтолкнул меня в направлении дворца, – пока гвардейцы не прискакали за нами на конях с саблями наголо.

Едва мы с Максоном распрощались у подножия лестницы, как на меня навалилась безумная усталость. Практически из последних сил я заставила себя подняться на второй этаж и завернуть в свой закуток, как вдруг всю сонливость точно рукой сняло.

– О! – произнес Аспен, для которого мое появление тоже стало неожиданностью. – Хороший же из меня часовой, ничего не скажешь. Я-то все это время наивно считал, что ты в спальне.

Я прыснула. После того как число конкурсанток сократилось до шестерых, нам было предписано обязательно оставлять на ночь в комнате одну из горничных. Мне эта идея совсем не нравилась, так что Максон на всякий случай выставил перед моей комнатой охрану. Ирония заключалась в том, что чаще всего эту функцию исполнял Аспен. Мысль, что он почти каждую ночь стоит за дверью, наполняла меня странной смесью ликования и трепета.

Впрочем, его шутливый тон быстро угас, как только он понял, что означает мое отсутствие в постели в этот час. Он смущенно кашлянул:

– Ну как, хорошо провела время?

– Аспен, – прошептала я, оглянувшись по сторонам, чтобы убедиться, что поблизости никого нет. – Не расстраивайся. Я участница Отбора. Так надо.

– А мне как прикажешь быть? Он хорошо устроился, но мне-то что делать?

– Пожалуйста, не злись. Я пытаюсь со всем этим разобраться.

– Что ты, я вовсе на тебя не злюсь. – Его голос снова стал нежным. – Просто скучаю. – Он не осмелился произнести вслух «Я люблю тебя», но я прочитала эти слова по его губам.

– Знаю. – Я положила ладонь ему на грудь, позволив себе на мгновение забыть обо всем, чем мы рискуем. – Но это не меняет ни того, где мы находимся, ни того, что я теперь одна из Элиты. Мне нужно время.

Он накрыл мою ладонь своей и кивнул:

– Я подожду. Только… попытайся найти немного времени и для меня тоже.

Не хотелось говорить о том, как сложно это сделать, так что я лишь слабо улыбнулась ему, прежде чем отнять руку.

– Мне пора.

Он проводил меня взглядом и прикрыл за мной дверь.

Время. В последние дни я только и делала, что просила дать мне время. Я надеялась, что, если его у меня будет достаточно, все как-нибудь уладится само собой.

Глава 2

– Нет-нет, – засмеялась королева Эмберли. – На моей свадьбе подружек невесты было всего трое, хотя мать Кларксона настаивала, что их должно быть больше. Но я хотела, чтобы подружками были только мои сестры и лучшая подруга, с которой, кстати, мы познакомились на Отборе.

Я покосилась на Марли и с радостью отметила, что она тоже бросила взгляд в мою сторону. До приезда во дворец я думала, что ставки в этом состязании слишком высоки и на дружеские отношения с кем-нибудь из других участниц надеяться не стоит. Но Марли обняла меня при первой встрече, и с тех пор мы были рядом. Мы с ней ни разу даже не поссорились, если не считать одного случая.

Несколько недель назад Марли обмолвилась, что не хочет быть с Максоном. Когда я попыталась разговорить ее, она замкнулась. Мы не ругались, но пару дней, пока она избегала меня, было очень одиноко.

– Хочу, чтобы у меня было семь подружек, – сказала Крисс. – Ну, если Максон выберет меня и у нас будет пышная свадьба.

– Ну а мне никакие подружки не нужны, – бросила Селеста презрительно. – Они только отвлекают на себя внимание. А поскольку свадьбу будут показывать по телевидению, я хочу, чтобы все смотрели лишь на меня.

Я подавила раздражение. В кои-то веки нам выпала возможность поговорить по душам с королевой Эмберли, так нет же, этой Селесте обязательно нужно продемонстрировать свой несносный характер во всей красе и все испортить!

– Мне бы хотелось, чтобы в моей свадебной церемонии были отражены традиции моей культуры, – негромко вставила Элиза. – У нас в Новой Азии девушки появляются на торжествах в красном, а жених должен преподнести подругам невесты подарки, чтобы вознаградить их за то, что позволили ему взять ее в жены.

– Не забудь пригласить меня к себе на свадьбу! – потребовала Крисс. – Я люблю подарки!

– И я тоже! – воскликнула Марли.

– Леди Америка, вы что-то все время молчите, – заметила королева Эмберли. – Какой бы вы хотели видеть свою свадьбу?

Я вспыхнула, поскольку оказалась совершенно не готова к этому вопросу.

В своих мечтах я рисовала всего одну свадьбу, и состояться она должна была в администрации провинции Каролина после кучи нудных бюрократических процедур.

– Вообще-то, мне в голову приходит только одно желание. Хочу, чтобы замуж меня выдавал отец. Ну, знаете, когда он за руку подводит тебя к человеку, за которого ты выходишь, и вкладывает твою руку в его. Это единственное, чего мне всегда хотелось по-настоящему.

– Ну, так все делают, – протянула Селеста. – Никакой оригинальности.

Наверное, я должна была бы разозлиться на нее за то, что вмешалась в разговор, но лишь пожала плечами:

– В такой день мне важно знать, что мой отец полностью одобряет мой выбор.

– Это так мило. – Глядя в окно, Натали сделала глоток чая.

Королева Эмберли весело рассмеялась:

– Очень надеюсь, что ваш отец его одобрит. Кого бы вы ни выбрали, – добавила она поспешно, спохватившись, что ее слова могут быть восприняты как намек, что моим избранником станет Максон.

Интересно, она и в самом деле так считает? Рассказал ли Максон ей о нас?

Вскоре разговор на свадебные темы сам собою прекратился, и королева удалилась в свои покои поработать. Селеста устроилась перед большим телевизором, вмонтированным в стену, а все остальные принялись играть в карты.

– Здорово было, правда? – сказала Марли, когда мы с ней уселись рядышком за столом. – Пожалуй, так много на моей памяти королева еще никогда не говорила.

– Увлеклась, наверное.

Я не стала никому рассказывать о том, что узнала от сестры королевы Эмберли о ее многочисленных неудачных попытках завести еще одного ребенка. Адель обещала, что, как только нас станет меньше, ее сестра будет относиться к нам теплее, и оказалась права.

– Ладно, а теперь скажи: у тебя правда нет никаких других планов на свою свадьбу или ты просто не захотела откровенничать?

– У меня нет никаких других планов, – подтвердила я. – Мне как-то сложно представить себе пышную свадьбу. Я ведь Пятерка.

Марли покачала головой:

– Это ты раньше была Пятеркой. А теперь ты Тройка.

– Ну да, – согласилась я, вспомнив о своем новом статусе.

Я появилась на свет в семье Пятерок – не слишком хорошо оплачиваемых художников и музыкантов. И хотя я терпеть не могла кастовую систему в целом, то, чем мы зарабатывали на жизнь, мне нравилось. Непривычно было думать о себе как о Тройке, представлять в качестве своего возможного поприща учительство или писательство.

– Не переживай, – утешила Марли, верно истолковав выражение моего лица. – Пока что тревожиться тебе еще не о чем.

Я хотела было возразить, но меня отвлек крик Селесты.

– Давай уже! – Она с размаху грохнула пультом дистанционного управления о диван, прежде чем снова ткнуть им в направлении телевизора. – Сколько можно?

– Мне кажется или она на самом деле становится еще более невыносимой? – шепотом спросила я у Марли.

Селеста еще несколько раз стукнула пультом о диван, потом поднялась и переключила телевизор на другой канал вручную.

Наверное, для девушки, выросшей в семье Двоек, это была веская причина для раздражения.

– Видимо, это все стресс, – прокомментировала Марли. – Ты не замечала, что Натали в последнее время держится как-то отчужденно?

Я кивнула, и мы обе как по команде оглянулись на трех девушек, занятых карточной игрой. Крисс с улыбкой тасовала колоду, а Натали разглядывала кончики волос. Время от времени она выдергивала очередной волос, который ей не нравился. Вид у нее был рассеянный.

– Пожалуй, напряжение понемногу начинает сказываться на всех, – согласилась я. – Теперь, когда нас осталось так мало, все труднее сидеть сложа руки и наслаждаться жизнью во дворце.

Селеста что-то пробурчала, и мы покосились на нее, но быстро отвели глаза, когда она заметила, что мы на нее смотрим.

– Ты не возражаешь, если я на секундочку отлучусь? – сказала Марли, поерзав на своем месте. – Мне нужно в туалет.

– О, я как раз думала, не сходить ли мне тоже. Не против, если мы пойдем вместе?

Марли с улыбкой покачала головой:

– Иди первой. А я пока допью чай.

– Хорошо. Я быстро.

Я вышла из Женского зала и не спеша двинулась по роскошному коридору. Кажется, никогда не привыкну к этому великолепию. Я так увлеклась, что налетела на гвардейца, стоявшего за углом.

– Ой! – только и сказала я.

– Прошу прощения, мисс. Надеюсь, я вас не напугал. – Он подхватил меня под локти, чтобы я не упала.

– Нет-нет, – со смешком сказала я. – Все в порядке. В другой раз буду смотреть, куда иду. Спасибо, что не дали упасть. Офицер…

– Вудворк, – представился он с небольшим поклоном.

– Америка.

– Я знаю.

Я улыбнулась. Ну разумеется, мое имя было отлично ему известно.

– Что ж, надеюсь, следующая наша встреча состоится не при таких драматических обстоятельствах, – пошутила я.

– Хорошо бы, – усмехнулся он в ответ. – Всего вам доброго, мисс.

– И вам тоже.

Вернувшись в Женский зал, я рассказала Марли о том, как налетела на офицера Вудворка, и предупредила ее, чтобы была осторожней. Она со смехом покачала головой.

Остаток дня мы нежились на солнышке у окна и болтали о доме и остальных девушках.

Думать о будущем было грустно. Рано или поздно Отбор завершится, и хотя я была уверена, что мы с Марли останемся близки, мне будет не хватать наших ежедневных разговоров. Она стала моей первой настоящей подругой, и расставаться не хотелось.

Пока я пыталась запечатлеть в памяти это мгновение, Марли мечтательно смотрела в окно. Мне было любопытно, о чем она думает, но все вокруг дышало таким покоем, что я не стала спрашивать.

Глава 3

Двустворчатые двери, ведущие на балкон, были распахнуты настежь, как и двери в коридор, и в моей комнате гулял теплый ароматный ветерок. Я надеялась, что он станет вознаграждением за уйму работы, которую мне нужно было переделать. Вместо этого он отвлекал меня, заставлял думать о том, что есть масса мест, где хотелось бы оказаться. И письменного стола среди них не было.

Я вздохнула и откинулась на спинку кресла.

– Энн! – позвала я.

– Да, мисс? – отозвалась главная из трех моих горничных из закутка, где занималась шитьем.

Наверняка в тот же миг Мэри и Люси, две другие служанки, вскинули головы, ожидая распоряжений.

– Приказываю тебе разобраться, о чем идет речь в этом докладе.

Я лениво указала на развернутый отчет по военной статистике, лежавший передо мной на столе. Это испытание предстояло пройти всем претенденткам, но сосредоточиться было просто невозможно.

Служанки дружно расхохотались. Очевидно, дело не только в смехотворности моего требования, но и в том, что я вообще чего-то потребовала от них. Обычно командовать у меня получалось не слишком хорошо.

– Прошу прощения, миледи, но это было бы превышением моих полномочий, – ответила Энн.

Хотя ее ответ точно такая же шутка, как и мое распоряжение, я уловила в ее голосе нотки искреннего сожаления, что она ничем не может мне помочь.

– Прекрасно, – простонала я, усилием воли заставив себя усесться прямо. – Все приходится делать самой. Ну и зачем я вас держу, бездельницы? Завтра же найду себе новых служанок. Вот тогда вы попляшете!

Все трое опять захихикали, а я снова попыталась вникнуть в цифры. У меня складывалось впечатление, что отчет никуда не годится, но до конца я уверена не была. Я перечитывала абзацы и разглядывала диаграммы, хмуря лоб и покусывая кончик ручки в попытке сосредоточиться.

До меня донесся негромкий смех Люси. Я вскинула глаза и проследила за направлением ее взгляда. На пороге, прислонившись к дверному косяку, стоял Максон.

– Ты меня выдала! – упрекнул он Люси.

Та снова захихикала.

Я торопливо вскочила, так что кресло отлетело назад, и бросилась в его объятия.

– Ты прямо мои мысли читаешь!

– Правда?

– Ну пожалуйста, скажи, что мы можем выйти в парк! Хотя бы ненадолго?

Он улыбнулся:

– У меня есть не больше двадцати минут. Потом надо будет вернуться.

Я потащила его по коридору под возбужденный щебет моих служанок, оставшихся в комнате.

Парк, без сомнения, стал нашим местом. Всякий раз, когда предоставлялась возможность побыть наедине, мы приходили сюда. Никакого сравнения с тем, как я привыкла проводить время с Аспеном. С ним мы забивались в тесный домик на дереве на заднем дворе, единственное место, в котором мы могли без опаски побыть наедине.

Внезапно мне пришло в голову, что Аспен может быть где-то поблизости. Неразличимый среди множества дворцовых охранников, он сейчас наблюдает за тем, как Максон держит меня за руку.

– Что это у тебя? – спросил Максон, легонько коснувшись кончиков моих пальцев.

– Мозоли. От игры на скрипке по четыре часа в день.

– Никогда раньше их не замечал.

– Тебе неприятно?

Из шести оставшихся во дворце девушек я принадлежала к самой низшей касте. Едва ли у кого-нибудь из них были такие руки, как у меня.

Максон остановился и поднес мои пальцы к губам, целуя загрубелые кончики.

– Наоборот. Они кажутся прекрасными. – (Я залилась краской.) – Я повидал мир, конечно, главным образом из-за пуленепробиваемого стекла или с башни очередного древнего замка, но все же я его видел. И в моем распоряжении ответы на тысячи вопросов. Но эта маленькая ладошка… – Он заглянул мне в глаза. – Эта ладошка способна извлекать из скрипки звуки, подобных которым мне не доводилось слышать никогда в жизни. Порой кажется, что твоя игра мне просто пригрезилась, – так прекрасна она была. Эти мозоли – доказательство того, что это случилось наяву.

Иногда он говорил такие красивые слова, что трудно было им поверить. И хотя они грели душу, я никогда до конца не могла доверять принцу. Откуда мне было знать, что все то же самое он не говорит другим девушкам?

– Ты в самом деле знаешь ответы на тысячи вопросов? – Я решила сменить тему.

– В самом деле. Задай любой вопрос. Если я даже не смогу на него ответить, я скажу, где искать ответ.

– Какой угодно?

– Какой угодно.

Трудно было с ходу придумать вопрос, тем более такой, который поставил бы его в тупик, чего я, собственно, и добивалась. Я задумалась, вспоминая о том, что мне больше всего хотелось узнать в детстве. Почему самолеты не падают? Какими были раньше Соединенные Штаты? Каким образом работают крохотные музыкальные проигрыватели, которые есть у представителей высших каст?

И тут меня осенило.

– Что такое Хеллоуин? – спросила я.

– Хеллоуин?

Он явно никогда не слышал этого названия. И не удивительно. Я сама встретила это слово всего лишь один раз в старинном учебнике истории, который хранился у моих родителей. Местами он был сильно поврежден, многие страницы отсутствовали вовсе или были практически нечитаемы. И все же праздник, о котором мы ничего не знали, не давал мне покоя.

– Ну что, ваше королевское умнейшество? – поддела его я.

Он с притворным недовольством вздохнул и взглянул на часы:

– Идем. У нас мало времени.

Принц схватил меня за руку и потащил обратно во дворец.

Я слегка спотыкалась в своих туфельках на невысоком каблучке, но все же с грехом пополам поспевала за ним. Максон улыбался во весь рот. Я любила те редкие моменты, когда он вел себя как беспечный мальчишка; слишком уж часто он бывал чрезмерно серьезен.

– Господа, – не останавливаясь, поприветствовал он гвардейцев перед дверями.

Я преодолела почти половину коридора, когда мои туфли подложили мне свинью.

– Максон, стой, – выдохнула я. – Мне за тобой не угнаться!

– Идем, идем, тебе там понравится, – нетерпеливо потянул меня за руку он. Потом все-таки замедлил шаг, но ему явно не терпелось поскорее оказаться там, куда мы мчались.

Мы двигались в направлении северного коридора, в ту часть дворца, где снимались «Вести», но свернули на лестницу, немного не доходя до нее. Чем выше мы поднимались, тем труднее мне было сдерживать свое любопытство.

– Куда мы идем?

Он обернулся ко мне и мгновенно посерьезнел.

– Ты должна поклясться, что никогда никому не расскажешь про эту комнату. О ее существовании известно только немногочисленным членам семьи и горстке охранников.

Я была заинтригована донельзя.

– Клянусь, буду нема как рыба.

Мы поднялись на самый верх, и Максон открыл передо мной дверь. Потом снова взял за руку и потащил по коридору, пока наконец мы не очутились перед стеной, большую часть которой занимала великолепная картина. Максон оглянулся по сторонам, чтобы убедиться, что поблизости никого нет. Потом нащупал что-то за дальним углом рамы. Раздался негромкий щелчок, и картина поехала в сторону.

Я ахнула. Максон ухмыльнулся.

За картиной обнаружилась дверца, не доходившая до пола. На ней было несколько кнопок, как на телефоне. Максон набрал какую-то комбинацию цифр. Что-то негромко запищало, принц нажал на ручку и обернулся:

– Позволь, я помогу тебе. Здесь довольно высокая ступенька.

Он протянул мне руку и сделал знак идти первой.

Я была поражена.

По стенам лишенной окон комнаты тянулись забитые древними книгами полки. На двух из них стояли фолианты со странными красными полосами на корешках. У одной стены я увидела объемистый атлас, открытый на странице с каким-то незнакомым мне государством. В центре высился стол с горой книг. Такое впечатление, что кто-то недавно приготовил их и собирался за ними вернуться. Еще одну стену занимал утопленный широкий экран, похожий на телевизионный.

– Что это за красные полосы? – спросила я с любопытством.

– Это запрещенные книги. Насколько нам известно, это могут быть единственные уцелевшие экземпляры во всей Иллеа.

Я обернулась к нему, взглядом прося о том, что не решалась произнести вслух.

– Да, ты можешь на них взглянуть, – сказал он таким тоном, который намекал, что своей просьбой я ставлю его в неудобное положение. Однако, судя по выражению лица, он надеялся, что я его об этом попрошу.

Очень осторожно я взяла с полки книгу, страшась случайно повредить уникальное сокровище. Перевернув несколько страниц, сразу же поставила ее обратно. Слишком велико было мое благоговение.

Я обернулась и увидела, что Максон печатает что-то на штуковине, которая походила на плоскую печатную машинку, подсоединенную к телевизору.

– Что это такое? – полюбопытствовала я.

– Компьютер. Ты что, никогда не видела компьютеров? – Я покачала головой. Максон, похоже, не слишком удивился. – Они теперь мало у кого есть. В этом хранится вся информация о книгах в этой комнате. Если тут есть что-нибудь про твой Хеллоуин, компьютер подскажет нам, где искать.

Я не очень хорошо поняла его слова, но просить объяснить подробнее не стала. Через несколько секунд на экране появился список из трех пунктов.

– Превосходно! – воскликнул он. – Подожди меня тут.

Я осталась у стола, пока Максон разыскивал три книги, обещавшие раскрыть нам тайну Хеллоуина. Хотелось, чтобы это не оказалось какой-нибудь глупостью. Обидно было бы, если бы Максон потратил столько усилий ради ерунды.

В первой книге про Хеллоуин было написано, что это кельтский фестиваль, знаменующий конец лета. Тратить время не хотелось, поэтому я не стала говорить, что понятия не имею о том, кто такие кельты. Оказывается, они верили, что в Хеллоуин духи могут проникать из своего мира в наш и обратно, а потому люди надевали маски, чтобы отпугнуть зло. Впоследствии Хеллоуин превратился в светский праздник, в основном для детей. Они наряжались в разные костюмы и ходили по улицам, распевая песни и получая за это в награду конфеты.

Во второй книге было написано что-то в том же духе, только там еще упоминались тыквы и христианство.

– А вот это обещает быть интересным, – объявил Максон, листая книжку, которая была намного тоньше двух других и написана от руки.

– С чего ты взял? – поинтересовалась я и подошла поближе, чтобы посмотреть.

– Это, леди Америка, один из томов личного дневника Грегори Иллеа.

– Что?! – воскликнула я. – Можно его потрогать?

– Можно, только сперва я найду страницу, которая нам нужна. Смотри, здесь даже есть фотография!

На снимке, точно призрак из неизвестного прошлого, был запечатлен прямой как палка, в безукоризненно отутюженном костюме Грегори Иллеа с напряженным лицом. Меня поразило, сколько в его манере держаться общего с королем Кларксоном и Максоном. Рядом с ним робко улыбалась в камеру какая-то женщина. В ее лице еще угадывались следы былой красоты, но взгляд был потухший. Казалось, она устала от жизни.

Кроме этой пары, на фотографии были еще трое. Девушка-подросток, хорошенькая и жизнерадостная, улыбающаяся во весь рот, в пышном платье и с короной на голове. Как у настоящей принцессы! И два мальчика, один повыше, другой пониже, в костюмах каких-то героев. Вид у них был такой, словно они затеяли какую-то каверзу. Под фотографией была приписка, сделанная, как это ни поразительно, рукой самого Грегори Иллеа.

Дети в этом году устроили по случаю Хеллоуина вечеринку. Наверное, для них это способ отвлечься от того, что творится вокруг, но мне это кажется легкомысленным. Мы одна из немногих семей, у которых есть деньги на то, чтобы устроить настоящий праздник, но эта детская затея кажется расточительством.

– Думаешь, поэтому мы больше не празднуем Хеллоуин? Потому что это расточительство? – спросила я.

– Вполне возможно. Судя по дате, это было как раз после того, как Американский штат Китая начал борьбу за освобождение, перед самой Четвертой мировой. Тогда большинство вообще было нищим: представь целую страну Семерок и горстку Двоек.

– Ничего себе. – Я попыталась вообразить, как выглядела тогда наша страна, раздираемая войной, борющаяся за то, чтобы вновь обрести целостность.

– И сколько в его дневнике томов? – поинтересовалась я.

Максон махнул в сторону полки, на которой стояло несколько похожих журналов.

– С десяток.

У меня все это в голове не укладывалось! Вся история нашей страны была собрана в одной этой комнатке.

– Спасибо тебе. Я даже и не мечтала, что когда-нибудь увижу такое. Мне просто не верится, что все это существует на самом деле.

Он просиял.

– Хочешь прочитать все остальное? – Максон кивнул на дневник.

– Конечно хочу! – воскликнула я, но тут же вспомнила про свои обязанности. – Но я не могу остаться здесь, мне нужно закончить с этим дурацким отчетом. А тебе пора возвращаться к работе.

– Верно. А как тебе такое предложение: можешь взять его на несколько дней.

– А разве это разрешено? – спросила я с благоговением.

– Нет, – улыбнулся он.

Я заколебалась. Меня неожиданно одолели разом тысячи страхов. А вдруг я потеряю дневник? Или испорчу? Максон наверняка думал о том же самом. Но второй такой возможности мне не представится никогда в жизни. Ради такого подарка судьбы я буду предельно осторожна.

– Хорошо. Я возьму его на ночь или на две, а потом сразу же верну.

– Только спрячь его хорошенько.

Я так и сделала. Это была не просто книга, это доверие Максона. Я сунула дневник в ящик под сиденьем табурета для пианино, под стопку нот. Там служанки никогда не прибирались. Об этом тайничке знала только я.

Глава 4

– Я безнадежна, – вздохнула Марли.

– Нет-нет, у тебя отлично все получается, – покривила душой я.

Вот уже вторую неделю я каждый день давала Марли уроки игры на пианино, и, по правде говоря, с каждым разом у нее выходило все хуже и хуже. Дальше гамм мы так и не продвинулись. Марли в очередной раз промахнулась мимо нужной клавиши, и я против воли поморщилась.

– Да у тебя все на лице написано! – воскликнула она. – Не выйдет из меня пианистки. Я с таким же успехом могла бы играть локтями.

– А что, надо попробовать. Вдруг локтями у тебя получится лучше.

– Все, с меня хватит, – вздохнула она. – Прости, Америка, ты столько со мной провозилась, но мне тошно слушать собственную игру. Она звучит так, как будто пианино заболело.

– Скорее уж при смерти.

Марли покатилась со смеху, и я присоединилась к ней. Когда она попросила меня поучить ее играть, я не представляла, что мои уши ждет такая чудовищная – и в то же время смешная – пытка.

– Вдруг со скрипкой дело пойдет лучше? У скрипки очень красивый звук, – предложила я.

– Это вряд ли. С моими талантами я ее попросту угроблю.

Марли поднялась и подошла к столику. Бумаги, которые мы должны были читать, сдвинули в сторону, и мои милые служанки оставили для нас чай с печеньем.

– Ну и ничего страшного. Она все равно казенная. Можешь запустить ее Селесте в голову, если хочешь.

– Не искушай, – засмеялась Марли, разливая чай. – Америка, я буду так скучать по тебе. Не знаю, что я стану делать, когда мы не сможем больше видеться каждый день.

– Ну, Максон ведет себя нерешительно, так что пока у тебя нет никаких оснований тревожиться еще и об этом.

– Не уверена, – посерьезнев, покачала она головой. – Он так прямо этого не говорил, но я-то знаю, что я здесь потому, что нравлюсь народу. Только теперь, когда большинство девушек разъехались, публика быстро найдет себе новую любимицу, и тогда он отправит меня домой.

Я тщательно подбирала слова, боясь вновь ее оттолкнуть и надеясь, что она объяснит причину отчуждения, возникшего между ними.

– Тебе не обидно? Ну, что ты не останешься с Максоном?

Марли слегка пожала плечами:

– Просто он не тот, кто мне нужен. Меня не расстраивает перспектива выбыть из соревнования, но мне очень не хочется уезжать из дворца, – пояснила она. – И потом, я не хотела бы стать женой мужчины, который любит другую.

– Какую это другую… – Я резко выпрямилась.

Глаза Марли торжествующе блеснули. Улыбка, которую она попыталась скрыть, уткнувшись в чашку, явственно говорила: «Подловила!»

Она и в самом деле меня подловила.

На долю секунды при мысли о том, что Максон может быть влюблен в кого-то еще, меня пронзила такая ревность, что стало темно в глазах. И в следующее же мгновение, когда я сообразила, что это меня она имеет в виду, снизошло невыразимое облегчение.

Я попыталась выкрутиться, принявшись подшучивать над Максоном и расхваливать достоинства других девушек, но Марли одной-единственной фразой камня на камне не оставила от моих неловких попыток отвлечь ее внимание.

– Почему ты не положила этому конец? – спросила она ласково. – Ты же знаешь, что он тебя любит.

– Он никогда мне этого не говорил, – ответила я, и это была правда.

– Ну разумеется, – произнесла она таким тоном, как будто это было очевидно. – Принц так старается заполучить тебя, но каждый раз, когда он подбирается к тебе достаточно близко, ты его отталкиваешь. Зачем ты так с ним?

Могу ли я поделиться с ней? Могу ли сказать, что, хотя мои чувства к Максону глубоки – по всей видимости, глубже, чем я сама готова себе в этом признаться, – есть еще одинчеловек, которого я не могу выбросить из сердца?

– Наверное, я просто… не уверена ни в чем до конца.

Я действительно доверяла Марли. Но для нас обеих будет безопасней, если она ни о чем не узнает.

Она кивнула. Казалось, подруга понимает, что все несколько сложнее, просто не хочет на меня давить. Этот молчаливый взаимный уговор, признание друг за другом права на тайны, очень грел душу.

– Так найди способ увериться в этом. И побыстрее. Если Максон не тот, кто мне нужен, это еще не значит, что он чем-то плох. Я бы очень не хотела, чтобы из-за своих страхов ты его потеряла.

И снова она была права. Меня терзали страхи. Страх, что чувства Максона не такие искренние, как кажутся, страх перед необходимостью вести жизнь принцессы, страх потерять Аспена.

– Чтобы не заканчивать наш разговор на такой печальной ноте, – произнесла она, отставляя чашку, – скажу, что наша вчерашняя болтовня про свадьбы навела меня на одну мысль.

– Да?

– Скажи, ты согласилась бы быть подружкой на моей свадьбе? Ну, если я когда-нибудь выйду замуж?

– Ох, Марли, ну конечно! А ты на моей?

Я схватила ее за руки, и она в ответ сжала мои пальцы.

– Но у тебя ведь есть сестры. Они не будут против?

– Они все поймут. Пожалуйста!

– Разумеется! Я ни за что на свете не согласилась бы пропустить твою свадьбу!

Ее тон намекал на то, что моя свадьба обязана стать событием века.

– Пообещай мне, что, если я даже буду выходить замуж за безвестного Восьмерку из подворотни, ты будешь на моей свадьбе.

Она бросила на меня недоверчивый взгляд, совершенно уверенная, что ничего подобного и быть не может.

– Даже тогда. Даю слово.

Подруга не стала брать с меня такое же обещание, и я в очередной раз задалась вопросом, не принадлежит ли ее сердце какому-нибудь Четверке, оставшемуся на родине. Впрочем, я не хотела на нее давить. Очевидно, что у каждой из нас были свои секреты, но Марли – моя лучшая подруга, и ради нее я готова была на все.

Я надеялась, что вечером увижусь с Максоном. Марли поселила в моей душе сомнения в правильности собственного поведения. И мыслей. И чувств.

После ужина, когда мы все поднялись из-за стола, я перехватила взгляд Максона и потянула себя за мочку уха. Это был наш тайный знак, применявшийся, когда надо было попросить о встрече. Отказы в таком случае бывали не часто, но сегодня Максон с огорченным видом беззвучно произнес слово «дела». Я притворно надула губки и помахала ему рукой на прощание.

Возможно, это и к лучшему. Мне действительно необходимо поразмыслить о некоторых вещах, связанных с Максоном.

Когда я свернула за угол к своей комнате, перед дверями на карауле снова стоял Аспен. Он окинул меня взглядом, задержавшись на зеленом платье, которое магическим образом подчеркивало все имеющиеся достоинства фигуры. Я молча прошла мимо. Когда пальцы уже легли на дверную ручку, он осторожно коснулся моего локтя.

Прикосновение было неторопливым, но кратким, и за эти несколько секунд я ощутила ту тягу, ту тоску, которую всегда пробуждал во мне Аспен. Один взгляд в его изумрудные глаза, жадные и бездонные, – и я почувствовала, как колени подогнулись.

Я поспешно скрылась в своей комнате, не в силах дольше выносить эту муку. К счастью, у меня практически не было времени на размышления о том, какие чувства вызывает у меня Аспен: не успела за мной закрыться дверь, как вокруг уже захлопотали служанки, готовя меня ко сну. Пока они расчесывали мне волосы, болтая при этом без умолку, я пыталась заставить себя хоть на пару минут позабыть обо всем.

Но это было невозможно. Я должна сделать выбор. Аспен или Максон. Максон или Аспен.

Но как определить? Как принять решение, которое в любом случае разобьет мне сердце? Я утешалась мыслью, что еще есть время. Пусть и не очень много.

Глава 5

– Итак, леди Селеста, вы хотите сказать, что численность вооруженных сил недостаточна и в следующем году набор нужно увеличить? – уточнил Гаврил Фадей, ведущий дискуссии в телепередаче «Вести столицы» и единственный человек, которому было дозволено интервьюировать монарших особ.

Наши дебаты в эфире «Вестей» – испытание. И все это понимали. Несмотря на то что формально в сроках Максон был не ограничен, публике не терпелось, чтобы круг претенденток поскорее сузился, и королю с королевой и советниками, судя по всему, тоже. Если мы не хотели быть отчисленными, то должны проявлять себя с лучшей стороны где и когда скажут. Я порадовалась, что все-таки продралась через этот кошмарный отчет про армию. Даже запомнила кое-какие цифры, так что у меня были сносные шансы произвести хорошее впечатление.

– Именно, Гаврил. Война в Новой Азии тянется уже многие годы. Я полагаю, один-два увеличенных призыва – и мы сможем положить ей конец.

Я терпеть не могла Селесту. Она подставила одну из девушек, которая по ее милости вылетела из состязания, испортила день рождения Крисс и в буквальном смысле попыталась содрать с меня приглянувшееся ей платье. Будучи Двойкой, она считала себя на голову выше всех остальных. По правде говоря, до сих пор у меня не сложилось определенного мнения относительно численности нашей армии, но теперь, когда Селеста высказалась за увеличение призыва, я просто не могла не занять строго противоположную позицию.

– Я не согласна, – произнесла я самым нежным тоном, на какой оказалась способна.

Селеста оглянулась на меня, тряхнув гривой темных волос. Теперь, когда камера не видела ее лица, она могла без помех метать глазами молнии.

– Ага, значит, вы, леди Америка, полагаете, что увеличение численности армии – это плохая идея? – спросил Гаврил.

Я почувствовала, как запылали щеки.

– Двойки могут позволить себе откупиться от призыва, так что, я уверена, леди Селеста никогда не видела, чем для многих семей оборачивается потеря единственного сына. Увеличение числа призывников будет иметь катастрофические последствия, в особенности для низших каст, которые обыкновенно имеют большие семьи и нуждаются в каждой паре рабочих рук, чтобы выжить.

Марли, сидевшая рядом со мной, дружески подтолкнула меня.

– Ну и что же ты тогда предлагаешь нам делать? – высокомерно осведомилась Селеста. – Сидеть сложа руки, а война пусть себе тянется дальше?

– Нет, разумеется, нет. Конечно, я хочу, чтобы Иллеа покончила с этой войной.

Я сделала паузу, чтобы собраться с мыслями, и бросила взгляд на Максона, ища поддержки. Король, сидевший рядом с ним, явно был раздражен.

Необходимо было исправлять положение, так что я ляпнула первое, что пришло в голову:

– А что, если сделать призыв добровольным?

– Добровольным? – переспросил Гаврил.

Селеста с Натали фыркнули, усугубив ситуацию. Но тут я задумалась. Разве это такая уж нелепая идея?

– Да. Я уверена, что необходимы определенные требования, но, возможно, от армии, состоящей из мужчин, желающих быть солдатами, будет больше толку, чем от горстки мальчишек, единственная цель которых – остаться в живых и вернуться к своей обычной жизни.

Студия задумчиво притихла. По всей видимости, в моих словах было рациональное зерно.

– Это хорошая идея, – подала голос Элиза. – В таком случае мы могли бы отправлять на фронт свежие пополнения каждые месяц-два по мере того, как будут записываться новые люди. И это укрепит боевой дух тех, кто уже какое-то время служит.

– Я согласна, – поддержала ее Марли. Ни на что большее она обыкновенно не отваживалась. В дебатах она явно чувствовала себя неуверенно.

– Что ж, я понимаю, что эта идея может показаться новаторской, но что, если брать в армию и женщин тоже? – вставила Крисс.

– И ты считаешь, что найдется много желающих? И сама готова вести других в бой? – Селеста рассмеялась, а ее голос так и сочился презрительным недоверием.

Крисс не потеряла самообладания.

– Нет, из меня хорошего солдата не выйдет. Но, – продолжила она, обращаясь к Гаврилу, – если я чему-то и научилась за время Отбора, то это тому, что некоторые девушки обладают инстинктом прирожденных убийц. И пусть нарядные платья не вводят вас в заблуждение, – закончила она с улыбкой.

Вернувшись в комнату, я задержала служанок у себя дольше обычного, чтобы они могли помочь мне вынуть из волос шпильки.

– Мне понравилась ваша идея о добровольной армии, – сказала Мэри. Ее проворные пальцы ни на минуту не останавливались.

– И мне тоже, – подала голос Люси. – Я помню, как бились мои соседи, когда их старших сыновей забрали в армию. Многие из них не вернулись. Это слишком ужасно.

Ее взгляд затуманился от воспоминаний. Мне тоже было что вспомнить.

Мириам Кэрриер овдовела совсем молодой, но они с сыном Эйденом неплохо справлялись вдвоем. Когда у нее на пороге появились армейские с похоронкой, флагом и дежурными соболезнованиями, это совершенно ее подкосило. Жить в одиночку оказалось не под силу. Ее жизнь просто утратила смысл.

Иногда я видела, как она, подобно Восьмеркам, побиралась на той самой площади, на которой я прощалась с Каролиной. Впрочем, дать мне ей было нечего.

– Знаю, – отозвалась я на невысказанные слова Люси.

– А вот Крисс, по-моему, хватила через край, – заметила Энн. – Женщинам на войне не место.

Я улыбнулась тому, с каким чопорным видом она взялась за мои волосы.

– Мой папа рассказывал, что раньше женщины…

Внезапно в дверь постучали, так неожиданно, что мы вздрогнули.

– Мне пришла в голову одна идея, – объявил Максон, войдя в комнату без приглашения.

Похоже, устраивать свидания по пятницам после «Вестей» становилось у нас доброй традицией.

– Ваше высочество, – хором приветствовали его служанки.

Мэри даже выронила из рук шпильки, так торопилась сделать книксен.

– Позволь, я помогу, – поспешил к ней Максон.

– Нет-нет, я сама, – воспротивилась она, отчаянно покраснев, и попятилась из комнаты. Потом неуклюже сделала большие глаза Люси и Энн, чтобы они тоже вышли.

– Э-э… доброй ночи, мисс, – сказала Люси и потянула Энн за край форменного платья.

Едва они скрылись, как мы с Максоном расхохотались. Я обернулась к зеркалу и продолжила вытаскивать из волос шпильки.

– Забавная троица, – заметил Максон.

– Просто они без ума от тебя.

Максон скромно отмахнулся.

– Прости, что помешал, – сказал он моему отражению.

– Все в порядке, – отозвалась я, вытаскивая последнюю шпильку, потом запустила пальцы в волосы, и они веером рассыпались по плечам. – Я нормально выгляжу?

Максон кивнул, задержав на мне взгляд чуть дольше, чем это было необходимо.

– Да, так насчет той самой мысли… – Он спохватился и быстро заговорил.

– Выкладывай.

– Помнишь, мы с тобой читали про Хеллоуин?

– Угу. Ох, у меня так и не дошли руки до дневника. Но он спрятан в надежном месте, – заверила его я.

– Все в порядке. Его никто не хватился. Так вот, я тут подумал… В тех книжках было написано, что его праздновали в октябре, верно?

– Ну да, – ответила я небрежно.

– Сейчас как раз октябрь. Почему бы нам не устроить вечеринку в честь Хеллоуина?

Я стремительно обернулась:

– Правда? Ох, Максон, правда можно?

– Так ты не против?

– Я обеими руками за!

– Думаю, девушкам без проблем сошьют костюмы. Гвардейцы, свободные от дежурств, могут быть запасными кавалерами в танцах, ведь я один, а было бы несправедливо заставлять всех подпирать стену в ожидании своей очереди. Можно устроить на следующей неделе уроки танцев. Ты же говорила, иногда в дневное время вам бывает нечем заняться. И еще сладости! Мы закажем лучшие сладости! Ты, моя дорогая, к концу вечеринки превратишься в колобок. Нам придется тебя катить! – (Я слушала как завороженная.) – Мы объявим о празднествах на всю страну. Пусть дети нарядятся и ходят от дома к дому с песнями, как в старые добрые времена. Твоей сестре это понравится?

– Ну разумеется! Это понравится всем!

Он о чем-то задумался, прикусив губу.

– Как думаешь, она не будет возражать, если мы пригласим ее на праздник сюда, во дворец?

Я была ошарашена.

– Что?!

– Мне все равно придется рано или поздно познакомиться с родителями Элиты. Так почему бы не пригласить ваших родителей, братьев и сестер на праздник, вместо того чтобы ждать…

Договорить он не успел, потому что я повисла у него на шее. Возможность повидать Мэй и родителей так меня обрадовала, что я не смогла сдержать свой восторг. Он обвил руками мою талию и заглянул в глаза. Его собственные сияли радостью. Каким образом этому человеку, которого я когда-то считала полной моей противоположностью, удавалось каждый раз придумать то, что больше всего меня порадовало бы?

– Ты серьезно? Они на самом деле смогут приехать?

– Ну разумеется, – отозвался он. – Мне не терпится с ними познакомиться, и потом, это входит в программу. И вообще, я полагаю, всем вам не помешает повидаться с родными.

Когда у меня перестало щипать в носу, я прошептала в ответ:

– Спасибо тебе.

– Не за что… Я знаю, что ты любишь своих родных.

– Люблю.

Он фыркнул:

– И совершенно очевидно, что ты готова ради них практически на все. Ведь это благодаря им ты осталась на Отборе.

Я отпрянула от него, чтобы видеть его глаза. В них не было осуждения, лишь растерянность от моего резкого движения. Но я не могла просто пропустить его высказывание мимо ушей. Необходимо расставить все точки над «i».

– Максон, в самом начале, когда я осталась, они действительно отчасти были причиной, но сейчас я здесь не из-за них. Ты ведь это знаешь, правда? Я здесь, потому что…

– Потому что?

Я взглянула на Максона, на его полное обожания лицо, светящееся надеждой. Давай, Америка. Скажи ему.

– Потому что?.. – повторил он снова, на этот раз с озорной улыбкой, от которой сердце у меня дрогнуло еще больше.

Вспомнился недавний разговор с Марли и то чувство, которое меня тогда охватило. Трудно было воспринимать Максона как моего парня, когда он встречался с другими девушками, но то, что мы с ним не просто друзья, очевидно. Меня вновь охватила надежда, что, быть может, наши отношения могут перерасти во что-то большее. Я не позволяла себе признаться в этом, но Максон успел стать для меня кем-то особенным.

Я кокетливо улыбнулась ему и двинулась к двери.

– Америка, сейчас же вернись на место. – Он опередил меня и, заступив дорогу, обнял за талию, так что мы очутились вплотную друг к другу. – Скажи, – прошептал он.

Я сжала губы.

– Что ж, значит, придется прибегнуть к другим способам коммуникации.

И он без предупреждения поцеловал меня. От неожиданности я слегка пошатнулась в кольце его рук и обхватила его за шею… И тут в голове что-то перевернулось.

Обыкновенно, когда мы с ним оставались наедине, я отгораживалась от мыслей об остальных. Но сегодня я вместо себя представила рядом с ним другую. Воображение рисовало ее в объятиях принца, нежность в его взгляде, обращенном на нее, их свадьбу… У меня остановилось сердце, и я против воли расплакалась.

– Милая, что случилось?

Милая? Это словечко, такое ласковое и интимное, пробило в моих заслонах брешь. Если у меня и было какое-то желание бороться со своими чувствами к Максону, в это мгновение оно исчезло. Мне хотелось быть его милой, его дорогой, принадлежать ему одному.

Пусть это значило сделать шаг навстречу будущему, которого я никогда не хотела, и распрощаться с вещами, которые всегда казались мне незыблемыми, но мысль о том, чтобы сейчас расстаться с ним, казалась совершенно невыносимой.

Да, я не была лучшей кандидаткой на престол, но если у меня даже не хватит смелости признаться в собственных чувствах, я не заслуживаю вообще никакого шанса.

Вздохнув, я пыталась унять дрожь в голосе.

– Не хочу отсюда уезжать.

– Если я правильно помню, когда мы только познакомились, ты утверждала, что этот дворец – клетка. Выходит, со временем ты вошла во вкус?

Я покачала головой:

– Иногда ты бываешь таким тугодумом.

Из горла у меня вырвался полузадушенный смешок.

Максон позволил мне отстраниться ровно настолько, чтобы я могла заглянуть в его карие глаза.

– Максон, я говорю не о дворце. Меня не волнует ни одежда, ни постель, ни даже, поверишь ты в это или нет, еда.

Принц рассмеялся. Мое восхищение изысканными блюдами, которые подавали во дворце, не было секретом ни для кого.

– Я говорю о тебе, – прошептала я. – Я не хочу уезжать от тебя.

– От меня? – (Я кивнула.) – Тебе нужен я?

При виде его изумленного лица я прыснула:

– Именно это я и пытаюсь объяснить.

Он немного помолчал.

– Но… с чего вдруг… что я такого сделал?

– Не знаю, – пожала я плечами. – Просто я думаю, что из нас может выйти неплохая пара.

Его губы дрогнули в улыбке.

– Из нас может выйти отличная пара.

Максон притянул меня к себе, довольно грубо по его меркам, и снова поцеловал.

– Ты уверена? – Он отстранил меня и внимательно посмотрел в глаза. – Ты точно в этом уверена?

– Если ты уверен, то и я уверена.

На долю секунды на его лице промелькнуло странное выражение, но оно мгновенно исчезло. Возможно, вообще почудилось.

В следующий же миг он подвел меня к кровати, и мы вместе присели на краешек, держась за руки. Я положила голову ему на плечо. Казалось, он должен что-то сказать. Разве не этого он ждал? Но слова так и не прозвучали. Время от времени Максон прерывисто вздыхал, и этого мне было достаточно, чтобы понять, как он счастлив. Тревога немного улеглась.

Мы словно не знали, что делать дальше. Некоторое время спустя Максон распрямился:

– Думаю, мне пора. Если хотим собрать к празднику всех родственников, нужно все подготовить.

Я отстранилась и улыбнулась. Не верилось, что скоро я обниму маму, папу и Мэй.

– Спасибо тебе еще раз.

Мы поднялись и двинулись к двери. Я цеплялась за его руку – почему-то ужасно боялась ее выпустить. Казалось, любая перемена может разрушить этот хрупкий миг.

– Увидимся завтра, – пообещал Максон шепотом и взглянул на меня с таким обожанием, что все тревоги мгновенно показались мне глупыми. – Ты потрясающая.

Когда он скрылся за дверью, я закрыла глаза и заново пережила каждый миг нашей недолгой встречи: его взгляды и озорные улыбки, нежные поцелуи. Я проигрывала их в памяти снова и снова, пока не настало время сна, и задавалась вопросом: занят ли Максон сейчас тем же самым?

Глава 6

– Так хорошо, мисс. Стойте вот так, как будто указываете на эскизы, а остальные пусть попытаются не смотреть на меня.

Была суббота, и нам позволили не отбывать обязательные часы в Женском зале. За завтраком Максон объявил о вечеринке в честь Хеллоуина. К обеду горничные уже приступили к шитью костюмов. Во дворец прибыли фотографы, чтобы запечатлеть весь процесс.

В данную минуту я пыталась с непринужденным видом разглядывать сделанные Энн наброски моего костюма, в то время как служанки стояли с отрезами тканей, пригоршнями стразов и охапками перьев.

Мы перепробовали несколько вариантов, а фотограф отщелкивал кадр за кадром. Я как раз собиралась позировать с золотой тканью, когда к нам явился посетитель.

– Девушки, доброе утро, – поздоровался Максон, переступая через порог.

Я невольно распрямила плечи еще больше и почувствовала, как губы неудержимо расплываются в улыбке. Фотограф поймал этот момент и лишь потом обратился к Максону:

– Ваше высочество, это огромная честь для всех нас. Вы не против сфотографироваться вместе с этой юной леди?

– С превеликим удовольствием.

Служанки отступили. Максон взял со стола несколько рисунков и встал позади меня, держа в одной руке наброски, а другой обнимая меня за талию. Это был символический жест. «Видишь, – говорил он, – очень скоро я смогу прикасаться вот так к тебе на глазах у всего мира. Ни о чем не тревожься».

Мы сделали еще несколько снимков, и фотограф отправился к следующей по счету девушке. Только тогда я поняла, что служанки незаметно тоже куда-то испарились.

– У тебя очень талантливые горничные, – заметил Максон. – Идеи одна другой чудеснее.

Я пыталась держаться с принцем как обычно, но после вчерашнего вечера все было иначе, лучше и хуже одновременно.

– Знаю. Я не могла бы оказаться в более надежных руках.

– Ты уже выбрала, какой костюм хочешь? – Он веером бросил эскизы на стол.

– Нам всем нравится идея с птицей. Думаю, ее навеяла моя подвеска.

Я прикоснулась к тоненькой серебряной цепочке. Эту цепочку с подвеской в виде певчей птицы мне подарил отец, и я предпочитала ее массивным украшениям, которыми нас снабдили во дворце.

– Мне не хочется тебя расстраивать, но, по-моему, Селеста тоже выбрала что-то такое, связанное с птицами. Судя по всему, настрой у нее весьма решительный.

– Ничего страшного, – пожала плечами я. – Если честно, меня все эти перья не очень прельщают. – Улыбка померкла. – Постой. Ты что, был у Селесты?

Он кивнул:

– Заглянул к ней немного поболтать. Боюсь, и к тебе я тоже ненадолго. Отец не в восторге от всей этой затеи, но понимает, что, коль скоро Отбор еще идет, неплохо бы устроить какое-нибудь празднество. И он согласен – это хороший предлог организовать знакомство с вашими семьями, учитывая все обстоятельства.

– Это какие?

– Он хочет кого-нибудь исключить. И я должен буду это сделать после того, как познакомлюсь с родителями всех девушек. Чем раньше они приедут, тем, по его мнению, лучше.

У меня и в мыслях не было, что отчисление одной из нас – часть плана празднования Хеллоуина. Я считала, что это будет просто грандиозная вечеринка. Эта новость меня встревожила, хотя я и твердила себе, что для того нет никаких оснований. О чем я могла тревожиться после нашего вчерашнего разговора? Он казался таким настоящим, как ничто другое до этого.

– Думаю, мне пора идти дальше, – произнес Максон, продолжая рассеянно проглядывать эскизы.

– Ты уже уходишь?

– Не волнуйся, дорогая. Увидимся за ужином.

«Ну да, только за ужином мы с тобой будем не одни».

– Все в порядке? – спросила я.

– Конечно, – заверил он и торопливо чмокнул. В щеку. – Мне нужно бежать. Еще поговорим.

И с этими словами так же внезапно, как и появился, Максон скрылся.

В воскресенье, за восемь дней до вечеринки по случаю Хеллоуина, во дворце кипела лихорадочная деятельность.

Утро понедельника Элита провела в обществе королевы Эмберли, дегустируя и утверждая меню праздничного угощения. Это была бесспорно самая приятная задача из всех, что нам довелось выполнять за время пребывания во дворце. Однако после обеда Селеста несколько часов отсутствовала в Женском зале. Вернувшись часа в четыре, она объявила, что «Максон передает всем привет».

Во вторник после обеда мы встречали королевскую родню, которая была приглашена на празднества. Но до этого все утро мы наблюдали из окна за тем, как в парке Максон давал Крисс урок стрельбы из лука.

За едой теперь присутствовало множество гостей, приехавших заранее, зато Максон где-то пропадал, как и Марли с Натали.

Я все больше и больше чувствовала себя дурой. Зря я призналась ему в своих чувствах. С его стороны все это была пустая болтовня, иначе зачем сломя голову бегать по свиданиям со всеми остальными?

К исходу пятницы я почти утратила надежду, когда весь вечер после эфира «Вестей» просидела в своей комнате за роялем в ожидании принца.

Он так и не появился.

В субботу решила выбросить все это из головы, поскольку в первой половине дня Элите предписывалось развлекать приезжих дам в Женском зале. А после обеда был назначен очередной урок танцев.

Я порадовалась, что моя семья избрала своим поприщем музыку и искусство, поскольку танцовщица из меня оказалась никудышная. Хуже получалось только у Натали. Селеста, разумеется, являла собой воплощение грации. Инструкторы не раз просили ее помочь другим, в результате чего Натали едва не вывихнула лодыжку из-за намеренно неумелой помощи Селесты.

Гибкая, точно змея, Селеста твердила, что Натали просто не способна к танцам. Учителя верили ей, но Натали лишь со смехом отмахивалась. Я восхищалась ее умением не принимать близко к сердцу шпильки Селесты.

Аспен присутствовал на всех уроках. Вначале я пыталась его избегать, поскольку не была до конца уверена, что хочу с ним общаться. До меня доходили слухи, что гвардейцы меняются дежурствами с головокружительной скоростью. Одни отчаянно хотели попасть на вечеринку. А вот у других остались дома подружки, которые устроили бы им головомойку, увидев по телевизору своих возлюбленных, танцующих с другими девушками. Тем более что вскоре пятеро из нас должны были освободиться.

Но, поскольку это был наш последний официальный урок, когда Аспен оказался в достаточной близости от меня, чтобы пригласить на танец, я не смогла ему отказать.

– У тебя все в порядке? – спросил он. – Ты была сама не своя, когда я тебя видел.

– Просто устала, – солгала я. Не обсуждать же с ним свои сердечные дела.

– Это правда? А я был уверен, что меня ждут плохие новости.

– В каком смысле?

Неужели ему было известно что-то, чего не знала я?

Он вздохнул:

– Если ты собираешься сообщить, что я должен отказаться от борьбы за тебя, я не хочу это слышать.

По правде говоря, в последнюю неделю я вообще не вспоминала про Аспена. Я была так поглощена своими несвоевременными признаниями и поспешными выводами, что не могла думать больше ни о чем другом. Выходит, пока я беспокоилась о том, что Максон меня бросит, Аспен волновался, как бы я не поступила точно так же по отношению к нему.

– Дело не в этом, – ответила я уклончиво, чувствуя себя виноватой.

Он кивнул, довольствуясь этим ответом.

– Ай!

– Ох, прости, пожалуйста! – воскликнула я.

Наступать ему на ногу я уж точно не хотела. Усилием воли попыталась сосредоточиться на танце.

– Мер, извини, но танцуешь ты из рук вон плохо.

Он фыркнул, несмотря на то что мой каблук должен был причинить ему боль.

– Знаю, знаю. Я стараюсь, честное слово!

Я принялась скакать по залу, точно слепой лось, пытаясь компенсировать недостаток грации усердием. Аспен, добрая душа, изо всех сил старался мне помочь.

К концу урока мне хотя бы удалось выучить движения. Конечно, нельзя было поручиться, что я не врежу какому-нибудь заезжему дипломату, энергично взмахнув ногой, но я была исполнена решимости приложить все усилия, чтобы этого избежать. Вообразив себе эту картину, я подумала: ничего удивительного, что Максон пошел на попятный. Как прикажешь вывозить такое позорище в какую-нибудь другую страну, не говоря уж о том, чтобы принимать гостей здесь? Ну какая из меня принцесса?

Я вздохнула и отправилась выпить воды. Аспен двинулся следом. Другие девушки остались в зале.

– Что ж, – начал он. Я быстро оглянулась, чтобы убедиться, что никто за нами не наблюдает. – Можно сделать вывод, что, коль скоро ты переживаешь не из-за меня, ты переживаешь из-за него.

Я опустила глаза и покраснела. До чего же хорошо он меня знал.

– Не стану говорить, что желаю ему успеха, но если он не видит, что ты потрясающая, значит он круглый идиот.

Я улыбнулась, продолжая внимательно разглядывать пол.

– Даже если ты и не станешь принцессой, что с того? Это не сделает тебя менее поразительной. Ты ведь знаешь, что… что…

Он не смог заставить себя договорить, и я отважилась взглянуть ему в лицо.

В глазах Аспена я увидела тысячу возможных концовок, и все они связывали его со мной. Что он все так же готов меня ждать. Что он знает меня как никто другой. Что мы с ним остались прежними. Что несколько месяцев во дворце не могут перечеркнуть двух лет. Что, как бы ни повернулась жизнь, Аспен всегда рядом.

– Аспен, я знаю. Знаю.

Глава 7

Я стояла в шеренге вместе с остальными девушками в величественном вестибюле дворца, покачиваясь на пятках.

– Леди Америка, – прошипела Сильвия, и я немедленно поняла, что веду себя неподобающим образом.

Сильвия, на которую во время Отбора была возложена ответственность за обучение претенденток, каждый наш промах по части хороших манер воспринимала как личное оскорбление.

Я попыталась стоять спокойно. Легко Сильвии шипеть: ей-то вместе с прислугой и гвардейцами можно двигаться. Если бы я имела такую возможность, тоже чувствовала бы себя намного спокойнее.

Наверное, будь Максон где-то поблизости, было бы легче. С другой стороны, может быть, я только больше тревожилась бы. Не давал покоя вопрос: почему после всего того, что между нами произошло, он вдруг словно забыл о моем существовании?

– Идут! – послышались голоса из-за дверей.

Я была не единственной, кто издал радостный возглас.

– Так, девушки! – провозгласила Сильвия. – Не забываем о манерах! Лакеи и горничные, постройтесь у стены, пожалуйста.

Мы изо всех сил старались держаться мило и с достоинством, как учила нас наставница, но стоило родителям Крисс и Марли переступить через порог, как все пошло не по сценарию. Девушки были единственными дочерьми, и их родители слишком истосковались по ним, чтобы беспокоиться о соблюдении этикета. Они с радостными возгласами устремились к чадам. Марли, позабыв про все на свете, опрометью бросилась из шеренги им навстречу.

Родители Селесты вели себя сдержаннее, хотя явно были рады видеть дочь. Она тоже нарушила строй, но куда более церемонно, чем Марли. Родителей Натали и Элизы я даже не заметила, потому что на пороге выросла невысокая фигурка с буйной копной огненно-рыжих волос и принялась обводить глазами вестибюль.

– Мэй! – замахала я ей.

Она услышала мой голос и побежала мне навстречу. Мама с папой спешили следом. Я упала на колени и обняла сестренку.

– Америка! Я просто глазам своим не верю! – затараторила она с восхищением и завистью в голосе. – Какая же ты красавица!

Слова застревали в горле. Я даже с трудом ее различала – все подернулось пеленой слез.

Мгновение спустя я почувствовала крепкие отцовские объятия. А затем, отбросив привычную внешнюю чопорность, к нам присоединилась мама, и мы вчетвером застыли на дворцовом полу.

До меня донесся вздох. Сильвия. Она недовольна, но мне сейчас было на это просто наплевать.

– До чего же я рада, что вы все здесь, – едва восстановив дыхание, заговорила я.

– Мы тоже рады, котенок, – сказал папа. – Ты представить себе не можешь, как мы по тебе скучали.

Он поцеловал меня в макушку.

Я извернулась, чтобы покрепче его обнять. До этого мгновения я и сама не отдавала себе отчета в том, как сильно хотела их видеть.

Последней я обняла маму. Она казалась на удивление тихой. Странно, что родительница не потребовала отчета о том, как продвигаются дела у нас с Максоном. Но когда я отстранилась, то заметила слезы у нее в глазах.

– Солнышко, ты такая красавица. Прямо как настоящая принцесса.

Я улыбнулась. Приятно, что мама в кои-то веки ничего от меня не требует и не поучает. Сейчас она была просто счастлива, и это значило для меня очень много. Потому что я тоже была счастлива.

Внимание Мэй привлекло что-то позади меня.

– Это он! – ахнула она.

– Хм? – переспросила я, глядя на нее, потом обернулась и увидела, что из-за величественной лестницы на нас смотрит Максон.

Принц с улыбкой подошел к нам, сгрудившимся на полу. Отец немедленно поднялся.

– Ваше высочество, – произнес он с благоговением.

Максон подошел к нему и протянул руку:

– Мистер Сингер, для меня большая часть познакомиться с вами. Я много о вас наслышан. И о вас тоже, миссис Сингер.

Он передвинулся к матери, которая уже успела встать и поправить прическу.

– Ваше высочество, – пискнула она ошеломленно. – Прошу прощения за все это. – Она кивнула в сторону нас с Мэй.

Мы тоже поднялись, но все еще держались друг за друга.

Максон фыркнул:

– Вам не за что извиняться. Иного я от родственников леди Америки и не ожидал. – (Ну вот, теперь мама точно потребует у меня объяснений.) – А вы, должно быть, Мэй.

Сестра покраснела и протянула ему руку для рукопожатия, но вместо этого он поднес ее к губам.

– Я так и не поблагодарил вас за то, что вы тогда не заплакали.

– Что-что? – переспросила она в замешательстве и покраснела еще больше.

– Вам никто не рассказал? – весело произнес Максон. – Мое первое свидание с вашей милой сестрой состоялось исключительно благодаря вам. Я перед вами в неоплатном долгу.

Мэй хихикнула в ответ:

– Всегда пожалуйста.

Максон заложил руки за спину, вспомнив о своих обязанностях хозяина.

– Боюсь, я должен поприветствовать остальных, но прошу вас на минуту задержаться. Я намерен сделать для всех одно небольшое объявление. Надеюсь, скоро нам представится случай поговорить подольше. Очень рад, что вы смогли приехать.

– В жизни он еще более классный! – громким шепотом сообщила мне Мэй. Судя по тому, как дрогнули плечи Максона, он все слышал.

Он подошел к родным Элизы, которые были, без сомнения, самой утонченной группой из всех. Ее старшие братья стояли навытяжку, точно гвардейцы, а родители поклонились Максону, когда тот приблизился. Интересно, это Элиза им велела или просто такое поведение у них в крови? Они все были дотого лощеные, с одинаковыми черными волосами и одинаково безукоризненно одетые.

– Что он имел в виду, когда сказал, что не ожидал от нас иного? – шепотом осведомилась мама. – Это потому, что ты накричала на него при первой встрече? Ты ведь больше так себя не вела?

Я вздохнула:

– Вообще-то, мама, мы с Максоном нередко спорим.

– Что?! – ахнула она. – Чтобы не смела больше этого делать!

– Ах да, а еще я как-то раз ударила его коленом в пах.

В следующее мгновение Мэй залилась хохотом. Она зажала рот руками и попыталась остановиться, но смех рвался у нее из груди судорожными всхлипами. Папа крепко сжимал губы, но я видела, что он тоже с трудом сдерживается.

Мама побелела как снег:

– Америка, ведь это шутка? Скажи, что ты не набрасывалась на принца.

Не знаю почему, но слово «набрасывалась» стало последней каплей. Мы с Мэй и папой согнулись пополам от хохота. Мама только глазами захлопала.

– Мама, прости, – выдавила я.

– Ох, боже милосердный.

Тут она вдруг резко засобиралась познакомиться с родителями Марли, и я не стала ее удерживать.

– Значит, принц предпочитает девушек, которые не боятся дать ему отпор, – произнес папа, когда мы все успокоились. – Теперь он нравится мне еще больше.

Отец принялся оглядываться, любуясь дворцовым великолепием, а я задумалась. Сколько раз за те годы, что мы с Аспеном тайком встречались, они с папой оказывались в одном помещении? Как минимум с десяток, если не больше. И меня не волновало, одобрит он Аспена или нет. Я понимала, что получить от него согласие на брак с представителем низшей касты будет нелегко, но всегда была уверена, что в конечном счете он его даст.

Но почему-то на этот раз напряжение не оставляло меня. Несмотря на то что Максон был Единицей и брак с ним гарантировал нашей семье безбедное существование, я вдруг осознала, что он может не понравиться моему отцу.

Папа не принадлежал к числу повстанцев, он не поджигал дома и все такое прочее. Но я понимала: он недоволен существующим положением вещей. А вдруг он перенесет это недовольство на Максона? Вдруг заявит, что я не должна выходить за принца?

Однако прежде, чем я успела с головой погрузиться в эти размышления, Максон поднялся на несколько ступеней по лестнице, чтобы видеть всех собравшихся.

– Я хочу еще раз поблагодарить вас за то, что приехали. Мы счастливы принять вас во дворце не только для того, чтобы отпраздновать первый Хеллоуин в Иллеа за многие десятилетия, но и для того, чтобы познакомиться со всеми вами. К сожалению, мои родители не смогли присутствовать здесь, но в самое ближайшее время вы с ними встретитесь. Сегодня вечером матери и сестры Элиты, как и сами девушки, приглашены на чай к моей матери. Прием состоится в Женском зале. Ваши дочери проводят вас туда. А джентльменам будут предложены сигары в обществе моего отца и меня самого. За вами будут посланы слуги, так что можете не бояться, что заблудитесь. Сейчас горничные проводят вас в комнаты, отведенные вам на время вашего пребывания во дворце, и снабдят всей одеждой, необходимой как для приема, так и для праздника, который должен состояться сегодня вечером.

Принц быстро помахал нам рукой и удалился по своим делам. Рядом с нами практически мгновенно материализовалась горничная.

– Мистер и миссис Сингер? Я пришла проводить вас и вашу дочь в ваши комнаты.

– Но я хочу жить вместе с Америкой! – уперлась Мэй.

– Милая, я уверена, что наша комната ничуть не хуже, чем у Америки. Разве ты не хочешь взглянуть на нее? – попыталась уговорить ее мама.

Мэй обернулась ко мне:

– Пожалуйста, я хочу пожить точно так же, как живешь ты! Хотя бы немножко. Можно, я буду жить вместе с тобой?

Я вздохнула. Что поделаешь, придется на несколько дней отказаться от возможности побыть в одиночестве. Сказать «нет», глядя в эти глаза, я не могла.

– Вот и славненько. Может, когда нас станет двое, моим служанкам наконец будет чем заняться.

Мэй немедленно задушила меня в объятиях, так что моя жертва перестала мне казаться такой уж большой.

– Что еще нового ты узнала? – поинтересовался папа.

Я взяла его под руку. Непривычно было видеть отца в официальной одежде. Если бы я не наблюдала его тысячи раз за работой в заляпанном красками комбинезоне, то могла бы поклясться, что он Единица по рождению. В этом строгом костюме он казался таким молодым и элегантным. Даже словно бы вырос.

– По-моему, я пересказала тебе все, что нам поведали о нашей истории. И про то, что президент Уоллис стал последним главой Соединенных Штатов, а потом возглавил Американский штат Китая. Я про него вообще не знала, а ты?

Папа кивнул:

– Ваш дедушка рассказывал мне о нем. Слышал, он был достойным человеком, но в сложившейся ситуации поделать ничего не смог.

Правду об истории Иллеа я узнала, только попав во дворец. Историю нашей страны почему-то передавали главным образом из уст в уста. Я кое-что о ней слышала, но все эти сведения были весьма отрывочными. За последние несколько месяцев я получила прекрасное образование.

Соединенные Штаты потеряли независимость в начале Третьей мировой войны, после того как не смогли выплатить долг Китаю, достигший астрономических цифр. Вместо того чтобы вернуть себе деньги, которых у Соединенных Штатов, впрочем, и не было, китайцы ввели на территории США свое управление, основав Американский штат Китая, и стали использовать местное население в качестве рабочей силы. В итоге Соединенные Штаты восстали не только против Китая, но и против России, которая тоже хотела заполучить американских работяг, объединившись с Канадой, Мексикой и несколькими странами Латинской Америки. Так разразилась Четвертая мировая война, и хотя мы не только выстояли в ней, но и основали новое государство, ее экономические последствия оказались разрушительными.

– Максон рассказывал, что перед самой Четвертой мировой у людей практически вообще ничего не было.

– Он прав. В том числе и по этой причине наша кастовая система так несправедлива. Многие попросту ничего не смогли предложить в качестве помощи, поэтому столько народу оказалось в низших кастах.

Мне не очень хотелось погружаться в эту тему, потому что от таких разговоров папа обычно распалялся. Не то чтобы он был неправ – система каст действительно несправедлива, – но это посещение было нечаянной радостью, и мне не хотелось тратить время на дискуссии о вещах, изменить которые нам не под силу.

– Кроме основ истории, нас учат главным образом этикету. Сейчас пошел уклон в дипломатию. Думаю, скоро придется иметь дело с иностранными послами, если на это делают такой упор. Я имею в виду – тем из нас, кто останется.

– Останется?

– Выяснилось, что одну из девушек отправят домой вместе с родителями. После знакомства со всеми вами Максон должен будет кого-то отчислить.

– У тебя грустный голос. Ты думаешь, он отправит тебя домой? – (Я пожала плечами.) – Так-так. За столько времени ты уже должна была понять, нравишься ты ему или нет. Если нравишься, тебе не о чем тревожиться. А если нет, зачем тебе здесь оставаться?

– Наверное, ты прав.

Он остановился:

– И как обстоит дело?

Мне было как-то неловко обсуждать эту тему с папой, но беседовать об этом с мамой я бы тем более не стала. А уж от Мэй ждать разумных суждений относительно Максона вообще смешно.

– Думаю, я ему нравлюсь. Во всяком случае, он так говорит.

Папа рассмеялся:

– Ну, значит, твое дело в шляпе.

– Да, но в последнее время он держится немного… отчужденно.

– Америка, милая, он ведь принц. Может, он озабочен принятием каких-нибудь законов или еще чем-нибудь в этом духе.

Я не знала, как объяснить ему, что на всех остальных, судя по всему, время у него находится. Это было слишком унизительно.

– Наверное.

– Кстати, о законах. Вам уже об этом рассказывали? О том, как пишутся законопроекты?

Эта тема тоже меня не вдохновляла, зато, по крайней мере, не имела отношения к моим сердечным делам.

– Пока что нет. Но мы читаем кучу таких законопроектов. Иногда в них сложно разобраться, но Сильвия, та женщина, что была внизу, – она наша наставница или что-то вроде того – пытается объяснять нам разные вещи. И Максон тоже никогда не отказывается помочь, если его попросить.

– Правда?

Папа, похоже, обрадовался.

– Ну да. Мне кажется, для него важно, чтобы каждая из нас считала, что может достичь успеха, понимаешь? Он очень здорово все объясняет. Он даже… – Я заколебалась. Про потайную комнату с книгами никому говорить нельзя. Но ведь это мой папа. – Послушай, ты должен дать слово, что не скажешь про это ни одной живой душе.

Он фыркнул:

– Кроме мамы, я больше ни с кем не говорю, а поскольку всем известно, что она не умеет хранить секреты, даю слово, что ничего ей не скажу.

Я захихикала. Представить, как мама пытается удержать язык за зубами, решительно невозможно.

– Мне ты можешь доверять, котенок. – Он слегка приобнял меня.

– Во дворце есть потайная комната, битком набитая книгами! – поведала я ему вполголоса, предварительно оглянувшись по сторонам, чтобы убедиться, что поблизости никого нет. – Там есть запрещенные книги икарты мира, старинные, на которых все страны нарисованы, как они были раньше. Папа, я и не знала, что их было столько! А еще там есть компьютер! Ты когда-нибудь в своей жизни видел компьютер? – (Он изумленно покачал головой.) – Это просто потрясающе. Ты печатаешь, что хочешь найти, и он ищет это во всех книгах в комнате и выдает результат.

– Каким образом?

– Я не знаю, но именно так Максон выяснил, что представлял собой Хеллоуин. Он даже…

Я снова оглядела зал. Потом решила, что папа, конечно, никому не скажет про потайную библиотеку, но сообщать ему о том, что одна из запрещенных книг спрятана у меня в комнате, будет уже слишком.

– Что «даже»?

– Он даже разрешил мне посмотреть одну из них.

– Ого, как интересно! И что там было? Можешь рассказать?

Я закусила губу:

– Это был один из томов личных дневников Грегори Иллеа.

От неожиданности папа даже рот разинул:

– Америка, это просто невероятно. И что там написано?

– О, я не дочитала до конца. Меня главным образом интересовало, что такое Хеллоуин.

Он обдумал мои слова и покачал головой:

– Ну и почему ты тревожишься? Максон явно доверяет тебе.

– Наверное, ты прав, – вздохнула я, чувствуя себя по-дурацки.

– Потрясающе, – выдохнул он. – Значит, где-то во дворце есть потайная комната?

Он взглянул на стены с таким видом, как будто впервые их узрел.

– Ты себе не представляешь, сколько во дворце секретов. Потайные дверцы и панели тут буквально на каждом шагу. Если я сейчас возьму и поверну эту вазу, мы с тобой, чего доброго, провалимся в какой-нибудь люк в полу.

– Гм, – протянул он шутливо. – Пожалуй, когда я пойду обратно в комнату, буду вести себя осторожней.

– Кстати, тебе, наверное, скоро уже надо будет идти. Я должна подготовить Мэй к чаепитию у королевы.

– Ах да, вы же тут только и делаете, что распиваете чаи с королевой, – пошутил он. – Ладно, котенок. Увидимся вечером за ужином. Ну-ка, как нужно себя вести, чтобы не угодить в потайной люк? – поинтересовался он вслух, выставив перед собой на всякий случай руки.

Очутившись на лестнице, он нерешительно положил ладонь на перила.

– Ну вот, теперь мы знаем, что это безопасно.

– Спасибо, папа.

Я покачала головой и направилась в свою комнату, с трудом сдерживаясь, чтобы не броситься вприпрыжку. До чего же здорово, что приехали родные! Если Максон все-таки не отправит меня домой, расстаться с ними будет невыносимо трудно.

Я завернула за угол и увидела, что дверь моей комнаты распахнута.

– И какой он был? – услышала я голос Мэй.

– Очень красивый. Во всяком случае, для меня. У него были волнистые волосы, и они вечно не желали лежать нормально. – Мэй прыснула, и Люси, которая рассказывала это, тоже. – Несколько раз мне даже удалось запустить в них руки. Иногда я это вспоминаю. Не так часто, как раньше.

Я на цыпочках подобралась поближе, не желая спугнуть их.

– Ты до сих пор по нему скучаешь? – спросила Мэй, живо интересовавшаяся всем, что было связано с мальчиками.

– Все меньше и меньше, – призналась Люси, но в голосе при этом звучала надежда. – Когда я только здесь оказалась, думала, умру от боли. Я мечтала, как сбегу из дворца и вернусь к нему, но это были всего лишь мечты. Я ни за что не бросила бы отца, и потом, даже если бы мне и удалось выбраться за дворцовые стены, то я все равно не смогла бы отыскать дорогу назад.

Я немного знала историю жизни Люси. Ее семья продалась в услужение Тройкам, чтобы оплатить матери Люси операцию. Но в конце концов бедная женщина все равно умерла, а когда хозяйка узнала, что ее сын влюблен в Люси, то продала их с отцом во дворец.

Мэй и Люси устроились на постели. В распахнутую балконную дверь веял напоенный садовыми ароматами ветерок. Сестра вписалась в дворцовую обстановку совершенно непринужденно, словно жила здесь с самого рождения. Дневное платье, будто влитое, облегало фигурку. Она заплетала пряди волос Люси в косички, тогда как основная масса свободно ниспадала на плечи. Я никогда не видела Люси ни с какой другой прической, кроме тугого узла на затылке. С распущенными волосами она выглядела милой, юной и беззаботной.

– Как это – кого-то любить? – спросила Мэй.

Я почувствовала укол ревности. Почему она ни разу не задала этот вопрос мне? Потом вспомнила, что про мою любовь к Аспену не было известно никому, и Мэй в том числе.

Люси печально улыбнулась:

– Это самое прекрасное и ужасное, что может с тобой случиться. Ты понимаешь, что нашла нечто поразительное, и хочешь, чтобы оно оставалось с тобой всегда, и каждую секунду боишься, что можешь это потерять.

Я тихонько вздохнула. Она была совершенно права.

Любовь – это прекрасный страх.

Мне не хотелось углубляться в мысли о возможности потерь, поэтому я вошла в комнату.

– Люси! Какая красота у тебя на голове!

– Вам нравится? – Она осторожно коснулась пальцами тонких косичек.

– Это настоящее чудо. Мэй и меня тоже все время заплетала. Она мастерица по этой части.

Мэй пожала плечами:

– А что мне еще оставалось делать? На кукол у нас денег вечно не оказывалось, так что вместо куклы у меня была Амес.

– Ну, – сказала Люси, поворачиваясь к ней лицом, – пока вы здесь, будете нашей куколкой. Мы с Мэри и Энн сделаем из вас красавицу не хуже королевы.

Мэй склонила голову набок.

– С ней мне не сравниться. – Она быстро обернулась ко мне. – Только маме не говори, что я так сказала.

Я прыснула:

– Не скажу. Но сейчас нам пора собираться. Чаепитие уже совсем скоро.

Мэй восторженно захлопала в ладошки и бросилась к зеркалу. Люси собрала волосы в узел, умудрившись не распустить при этом косички, и приладила прямо поверх них чепец. Я не могла ее винить за то, что ей хотелось побыть в таком виде подольше.

– Кстати, мисс, вам письмо, – спохватилась Люси и осторожно передала мне конверт.

– Спасибо, – поблагодарила я, совершенно ошарашенная.

Практически все, кто мог мне писать, сейчас находились рядом. Я надорвала его и пробежала глазами записку, с первых же букв узнав этот небрежный почерк.

Америка,

я с опозданием узнал, что семьи Элиты были недавно приглашены во дворец и что наши родители с Мэй отправились навестить тебя. Я понимаю, что Кенна в ее деликатном положении не может путешествовать, а Джерард еще слишком мал. Однако я никак не могу понять, почему в числе приглашенных не оказалось меня. Америка, я ведь твой брат.

Единственная мысль, которая приходит мне в голову, что это наш отец предпочел оставить меня в стороне. Очень надеюсь, что эта инициатива исходила не от тебя. Мы с тобой сейчас на пороге великих перемен и можем быть весьма полезны друг другу. Если членам твоей семьи когда-либо еще будут предложены какие-либо привилегии, не забывай про меня. Мы можем помочь друг другу.

Ты, случайно, не замолвила за меня словечко принцу? Я просто интересуюсь.

Жду твоего ответа.

Кота

Меня так и подмывало смять письмо и отправить его в мусорную корзину. Я-то думала, что Кота оставил свои честолюбивые мечты пробраться в высшее общество и научился довольствоваться успехом, которого уже достиг. Зря надеялась. Я сунула письмо в один из ящиков комода и решила, что не буду больше думать о нем. Не хватало только, чтобы его зависть испортила мне радость от приезда родных.

Люси звонком вызвала Энн с Мэри, и мы занялись приготовлениями. Кипучая энергия Мэй, казалось, передалась всем. Я поймала себя на том, что пела, пока мы одевались. Вскоре явилась мама и потребовала, чтобы мы все посмотрели на нее свежим взглядом и сказали, все ли у нее в порядке. Выглядела она, разумеется, безупречно. Она пониже и слегка полнее королевы, но в своем платье казалась ничуть не менее царственной. Когда мы двинулись по лестнице вниз, Мэй с печальным видом сжала мой локоть.

– Что случилось? Ты не хочешь познакомиться с королевой?

– Хочу. Просто…

– Что?

Она вздохнула:

– Просто я не представляю, как после всего этого возвращаться к обычной жизни.

В Женском зале царило оживление. Мэй в уголке болтала с Лэйси, сестрой Натали, с которой они были почти ровесницами. Лэйси удивительно походила на сестру! Обе тоненькие, светловолосые и миловидные. Там, где мы с Мэй оказывались полными противоположностями, Натали и Лэйси обнаруживали поразительное сходство. Правда, Лэйси показалась мне чуть менее чудаковатой. Не настолько не от мира сего, как ее сестра.

Королева расхаживала по залу, останавливаясь побеседовать с матерями всех девушек, расспрашивала их в своей милой манере. Как будто наши жизни были ничуть не менее интересными, чем ее собственная. Я вместе с другими слушала рассказ матери Элизы об их родственниках в Новой Азии, когда Мэй потянула меня за платье в сторону.

– Мэй! – прошипела я. – Ты что творишь? Так себя не ведут, особенно в присутствии королевы!

– Ты должна это видеть! – настаивала она.

На наше счастье, поблизости не было Сильвии. С нее сталось бы отчитать Мэй за подобную выходку, несмотря на то что девочку никто не учил хорошим манерам.

Мы подошли к окну, и Мэй указала на что-то за стеклом:

– Смотри!

Я пригляделась и различила за кустами и фонтанами два мужских силуэта. В одном я признала отца. Он то ли объяснял, то ли спрашивал что-то, увлеченно размахивая руками. Другой принадлежал Максону. Прежде чем отвечать, принц всякий раз на некоторое время задумывался. Они медленно прохаживались по дорожке. Периодически папа засовывал руки в карманы, а Максон закладывал за спину. О чем бы ни был этот разговор, он казался серьезным.

Я огляделась по сторонам. Все женщины были полностью поглощены происходящим – шутка ли, оказаться в обществе самой королевы, – и на нас никто не обращал никакого внимания.

Максон остановился напротив папы и с решительным выражением лица принялся что-то неторопливо ему втолковывать. При этом в его позе не было ни враждебности, ни гнева. Папа помедлил, потом протянул руку. Максон улыбнулся и энергично пожал ее. Похоже, оба при этом испытали облегчение, и мгновение спустя папа хлопнул Максона по спине. Принц сразу весь как-то напрягся. Он явно не привык к чужим прикосновениям. Но потом отец обнял его за плечи, как когда-то меня и Коту, как обнимал всех своих детей. Это, похоже, Максону понравилось.

– О чем они говорили? – вслух спросила я.

Мэй пожала плечами:

– Не знаю, но вроде о чем-то важном.

– Кажется, да.

Мы немного постояли у окна, чтобы узнать, будет ли Максон беседовать еще с чьим-нибудь отцом, но если такой разговор и состоялся, то не в саду.

Глава 8

Празднование Хеллоуина было организовано с размахом, как Максон и обещал. Когда мы с Мэй вступили в Главный зал, его великолепие меня поразило. Украшения на стенах, подвески на люстрах, чашки, тарелки, даже еда – все сверкало позолотой. Это было поистине прекрасно.

Из динамиков лилась популярная музыка, но в углу уже ждал небольшой оркестр, который должен был аккомпанировать во время танцев. Повсюду поблескивали объективы фото- и видеокамер. Без сомнения, это празднество станет гвоздем завтрашней телепрограммы. Наверняка подобного по размаху бала еще не случалось. Я мимолетно задумалась, что же устроят во дворце на Рождество. Впрочем, к тому времени меня может здесь уже и не оказаться.

Наряды у всех оказались поистине роскошными. Марли в костюме ангела танцевала с офицером Вудворком. У нее за спиной даже были крылья, сделанные из чего-то вроде переливающейся бумаги. Селеста в коротком платье из перьев с плюмажем на голове изображала павлина.

Крисс и Натали держались вместе, и костюмы у них, похоже, задумывались как парные. Лиф платья Натали украшали живые цветы, а пышная юбка из голубого тюля подрагивала от малейшего движения. У Крисс платье было золотое, как зал, и все покрыто ниспадающими листьями. Судя по всему, они представляли весну и осень. Мне понравился замысел.

Элиза на полную катушку воспользовалась своими азиатскими корнями. Ее шелковое платье – преувеличенно роскошная версия ее излюбленного скромного фасона. Драпирующиеся рукава выглядели невероятно зрелищно, а уж как ей удавалось ходить с такой пышной прической, для меня настоящая загадка. В обычные дни Элиза одевалась довольно неприметно, но сегодня выглядела изумительно, почти царственно.

Все собравшиеся облачились в необычные костюмы, и гвардейцы не уступали гостям. Я увидела бейсболиста, ковбоя, какого-то малого с беджиком, на котором значилось имя Гаврил Фадей, а один из них даже отважился нарядиться в дамское бальное платье. Он был окружен хохочущими во все горло девушками. Впрочем, большинство гвардейцев явились просто в парадной форме – отутюженных белых брюках и синих мундирах. Они были в перчатках, но без фуражек, чтобы отличаться от тех, что стояли на посту, охраняя зал по периметру.

– Ну, что скажешь? – спросила я у Мэй.

Как оказалось, сестра уже успела раствориться в толпе. Я рассмеялась и оглядела зал в поисках ее пышного платья. Когда она заявила, что желает пойти на праздник в костюме невесты – как по телевизору показывают, – я подумала, что это шутка. Впрочем, белая фата была изумительно ей к лицу.

– Леди Америка, добрый вечер, – шепнул кто-то мне на ухо.

Я вздрогнула и, обернувшись, увидела рядом Аспена в парадной форме.

– Ты меня напугал!

Я прижала руку к сердцу, как будто это могло унять его бешеный стук. Аспен лишь фыркнул.

– Мне нравится твой костюм, – весело сообщил он.

– Спасибо. Мне он тоже нравится.

Энн превратила меня в бабочку. Мое платье было присобрано сзади, невесомый материал с черной каймой окутывал тело пышным облаком. Лицо же скрывала маска в виде крылышек, отчего я чувствовала себя загадочной.

– Почему ты пришел не в костюме? – спросила я. – Неужели совсем не смог ничего придумать?

– Предпочитаю мундир, – пожал он плечами.

– Понятно.

Мне на его месте было бы жаль упускать такой случай посумасбродничать. В этом отношении у Аспена возможностей куда меньше, чем у меня. Неужели ему не хотелось повеселиться?

– Я просто подошел поздороваться, узнать, как у тебя дела.

– Хорошо, – поспешно ответила я.

Мне почему-то стало неловко.

– Ясно, – сказал он, явно слегка задетый. – Что ж, замечательно, раз так.

Может, после своей позавчерашней речи он ожидал услышать от меня что-то большее, но я пока не была готова дать ему какой-то определенный ответ. Он поклонился и отошел в сторону перекинуться словечком с другим гвардейцем. Тот по-братски его обнял. Интересно, а ему служба в гвардии тоже давала то чувство плеча, которое мне дало участие в Отборе?

Почти сразу же после этого Марли с Элизой отыскали меня и потащили танцевать. Пока я раскачивалась в танце, пытаясь ни в кого не врезаться, на глаза снова попался Аспен. Он стоял чуть поодаль от танцующих и о чем-то беседовал с мамой и Мэй. Мама поглаживала Аспена по рукаву, как будто пытаясь его расправить, а Мэй прямо-таки сияла. Наверное, они говорили, какой он красивый в своей парадной форме и как гордилась бы им его мать, если бы могла его сейчас видеть. Он улыбнулся в ответ – ему было приятно это слышать. Мы с Аспеном редкие птицы. Пятерка и Шестерка, волею судьбы вырванные из монотонной круговерти и перенесенные во дворец. Отбор настолько круто изменил мою жизнь, что порой я забывала поблагодарить судьбу за этот опыт.

Я танцевала в кругу с остальными девушками и гвардейцами, пока музыка не закончилась и не заговорил диджей.

– Дамы и господа, поприветствуем короля Кларксона, королеву Эмберли и принца Максона Шрива!

Грянул оркестр, дамы присели в реверансе, а мужчины склонили головы в поклоне, приветствуя монаршее семейство. Король был одет как король, только другой страны. Я не очень поняла, какой именно. Королева нарядилась в темно-синее платье, причем такого темного оттенка, что оно казалось почти черным. Платье было усеяно россыпью драгоценных камней и походило на ночное небо. А Максон, как это ни забавно, облачился в костюм пирата. На нем были рваные штаны и мешковатая рубаха с жилеткой поверх, голова повязана банданой. Для большего эффекта он еще и не брился пару дней, так что его подбородок был покрыт темной щетиной.

Потом диджей попросил нас освободить танцевальную площадку, и монаршая чета исполнила первый танец. Максон стоял рядом с Натали и Крисс и по очереди нашептывал что-то на ушко то одной, то другой. Видимо, это было что-то смешное, потому что обе смеялись. Наконец я увидела, как он принялся обводить взглядом зал. Не знаю, меня он искал или нет, но не хотелось, чтобы принц заметил, как я на него таращусь. Я взбила платье и принялась смотреть на его родителей. Вид у них был очень счастливый.

Я задумалась об Отборе. Какой бы безумной ни выглядела его идея, с результатом не поспорить. Король Кларксон и королева Эмберли просто созданы друг для друга. Он казался грозным правителем, а она – умиротворяющим началом. Она умела молчать и слушать, а ему всегда было что сказать. Несмотря на то что вся эта затея должна казаться архаичной и неправильной, она работала.

Интересно, во время их Отбора они тоже отдалялись друг от друга, как Максон сейчас отдалился от меня? Почему он не сделал ни одной попытки увидеться со мной, хотя постоянно встречался с остальными девушками? Может, именно поэтому он вызвал на разговор моего отца? Чтобы объяснить ему, почему должен отправить меня домой? Максон всегда вел себя учтиво, так что такой поступок был бы вполне в его духе.

Я принялась выглядывать в толпе Аспена. Его нигде не было видно, зато я заметила, что папа наконец-то появился и стоит рука об руку с мамой в противоположном конце зала. Мэй пробралась к Марли и устроилась прямо перед ней. Марли сестринским жестом обнимала ее за плечи, и их белые платья сияли в свете люстр. То, что они успели так сблизиться меньше чем за сутки, меня не удивляло. Я вздохнула. Да где же Аспен?

В последней попытке отыскать его я оглянулась через плечо. Там он и оказался, чуть позади, на страже моей безопасности, как обычно. Когда наши глаза встретились, он подмигнул мне, и у меня вдруг улучшилось настроение.

После того как король с королевой завершили танец, мы все хлынули на площадку. Гвардейцы засновали в толпе, непринужденно вставая в пары с девушками. Максон по-прежнему стоял у стены в обществе Натали и Крисс. Может, он все-таки пригласит меня? Приглашать его первой я точно не намеревалась.

Собрав в кулак все свое мужество, я оправила платье и двинулась в его направлении. Я решила, что, по крайней мере, стоит дать ему возможность пригласить меня. Пробираясь по площадке, я продумывала, как вклинюсь в их разговор. Но едва я успела приблизиться к ним настолько, чтобы это стало возможным, Максон пригласил Натали на танец.

Она рассмеялась и склонила белокурую головку набок, как будто на свете не было ничего более само собой разумеющегося. Я с каменным лицом прошествовала мимо них, устремив взгляд на блюдо с шоколадными конфетами, как будто они с самого начала были моей целью. Поедая вкуснейшее лакомство, я стояла спиной к залу и надеялась, что никто не заметит, как густо я покраснела.

Оркестр сыграл уже с полдюжины песен, когда рядом со мной вырос офицер Вудворк. Как и Аспен, он предпочел остаться в мундире.

– Леди Америка, – с поклоном произнес он. – Могу я просить вас подарить мне этот танец?

В его голосе было столько радости и теплоты, что отказать было невозможно. Я непринужденно взяла его за руку:

– Безусловно, сэр. Но должна вас предупредить, что танцую я не слишком хорошо.

– Ничего страшного. Мы будем танцевать медленно.

Улыбка у него была такая располагающая, что я отбросила все волнения по поводу собственной неловкости и радостно последовала за ним на площадку.

Танец был веселый, под стать настроению офицера.

– Похоже, вы полностью оправились после того, как я чуть не затоптал вас, – пошутил он.

Двигаясь, Вудворк не умолкал, и угнаться за ним оказалось очень трудно. Вот тебе и «медленно».

– Что ж вы так плохо старались, – шуткой на шутку ответила я. – Если бы я превратилась в лепешку, мне сейчас хотя бы не пришлось танцевать.

Он рассмеялся:

– Вы действительно забавная, не зря про вас так говорят. Я слышал, принц тоже выделяет именно вас, – добавил Вудворк таким тоном, будто это было нечто общеизвестное.

– Мне ничего не известно.

С одной стороны, мне до смерти надоело слышать подобные заявления от людей. С другой – в глубине души очень хотелось, чтобы это оказалось правдой.

Бросив взгляд поверх плеча Вудворка, я увидела Аспена, который танцевал с Селестой, и ощутила легкий укол.

– Такое впечатление, что вы хорошо ладите практически со всеми. Мне даже говорили, что во время последнего нападения повстанцев вы взяли своих служанок с собой в убежище для королевской семьи. Это правда?

Голос у него был изумленный. Мне тогда казалось совершенно естественным попытаться защитить девушек, которых я любила. Все почему-то сочли мой порыв необычным и отважным.

– Не могла же я их бросить!

– Вы настоящая леди, мисс. – Он с восхищением покачал головой.

– Спасибо. – Я покраснела.

К моменту, когда закончила играть музыка, я совершенно запыхалась, поэтому присела отдышаться рядом с одним из многочисленных столиков, там и сям расставленных в зале. Я потягивала апельсиновый пунш и обмахивалась салфеткой, разглядывая остальных танцоров. Максон теперь танцевал с Элизой. Судя по всему, обоим было очень весело. Это уже второй его танец с Элизой. Ко мне он за все это время даже не подошел.

Отыскать в толпе Аспена оказалось нелегко – слишком много вокруг было синих мундиров, – но в конце концов я все-таки его увидела. Он разговаривал с Селестой. Она подмигнула ему, ее губы изогнулись в кокетливой улыбке.

Что она о себе возомнила?! Я решительно поднялась, чтобы объяснить ей, что к чему, но вовремя сообразила, чем это закончится для нас с Аспеном. Пришлось снова сесть и продолжить пить свой пунш. Однако к тому времени, когда танец закончился, я уже была на ногах и успела подобраться достаточно близко к Аспену, чтобы он мог, не вызывая ничьих подозрений, пригласить меня на танец.

Именно так он и поступил, на его счастье, – в противном случае я бы точно вышла из себя.

– Что это было? – спросила я его негромко, но с клокочущей яростью в голосе.

– Что «это»?

– Почему ты позволил Селесте себя лапать?

– Кто-то ревнует, – шепнул он мне на ухо.

– Послушай, прекрати! Она не должна так себя вести, это против правил!

Я огляделась по сторонам, чтобы убедиться, что никто не видит, как горячо мы переговариваемся, в особенности мои родители. Я заметила, что мама болтает с матерью Натали. Папа куда-то исчез.

– И это говоришь ты! – Он шутливо закатил глаза. – Если мы больше не вместе, ты не можешь указывать, с кем мне общаться.

– Ты ведь знаешь, что это не так, – поморщилась я.

– А как? – прошептал он. – Я не знаю, бороться мне за тебя или отойти в сторону. – Он покачал головой. – Сдаваться я не хочу, но если мне не на что надеяться, скажи об этом.

Сохранять спокойное выражение лица ему явно было не просто, а в голосе звучали печальные нотки. Но мне тоже больно. При мысли о том, что всему этому придет конец, щемило сердце.

– Он избегает меня, – вздохнула я. – Здоровается, конечно, но на свидания ходит с другими. Наверное, я просто напридумывала себе, что нравлюсь ему.

Аспен даже замер на миг посреди танца, потрясенный моими словами. Потом быстро взял себя в руки и вгляделся в мое лицо.

– Я понятия ни о чем не имел, – произнес он негромко. – Ну, то есть ты же знаешь, что я хочу, чтобы мы были вместе, но я боялся причинить тебе боль.

– Спасибо. – Я пожала плечами. – Самое обидное в этом то, что теперь я чувствую себя дурой.

Аспен притянул меня чуть ближе к себе, выдерживая тем не менее приличествующее расстояние, хотя я видела, что ему этого не хотелось.

– Мер, поверь мне, дурак – это тот мужчина, который по собственной воле отказывается от шанса быть с тобой.

– Но ведь ты сам пытался меня бросить, – напомнила я ему.

– Потому-то я и знаю, – с улыбкой отозвался он.

Я порадовалась, что мы наконец можем шутить по этому поводу.

Выглянув из-за плеча Аспена, я обнаружила, что Максон танцует с Крисс. Опять. Неужели меня он не пригласит ни разу?

– Знаешь, что мне напоминает этот танец? – шепнул Аспен мне на ухо.

– Что?

– Вечеринку по случаю шестнадцатилетия Ферн Талли.

Я посмотрела на него как на ненормального. Эту вечеринку я отлично помнила. Ферн была Шестеркой и иногда помогала нам по хозяйству, если мама Аспена бывала слишком занята и не могла выкроить для нас время. Шестнадцать лет ей исполнилось месяцев через семь после того, как мы с Аспеном начали встречаться. Мы оба были в числе приглашенных на день рождения. Вечеринкой это можно назвать лишь с большой натяжкой. На столе пирог и вода, музыка по радио, потому что никаких дисков у нее не было, и полутьма в ее неотремонтированном подвале. Соль в том, что до этой вечеринки мне приходилось бывать только на семейных праздниках. Здесь же собрались соседские подростки, одни, без взрослых, и это было головокружительное ощущение. Однако же та вечеринка ни в какое сравнение не шла с роскошным балом, на котором мы присутствовали сейчас.

– Это чем же она может напоминать этот праздник? – с недоверием в голосе спросила я.

Аспен сглотнул:

– Мы с тобой танцевали. Помнишь? Я был так горд, что держу тебя в объятиях на глазах у других людей. Несмотря на то что танец в твоем исполнении выглядел так, как будто с тобой приключился припадок. – Он подмигнул мне.

Его слова разбередили душу. Я не забыла тот танец. Воспоминаниями о нем я жила потом еще несколько недель.

В одно мгновение в мое сознание хлынули тысячи секретов, которые мы с Аспеном придумывали и хранили: имена, выбранные для наших воображаемых детей; домик на дереве; чувствительное местечко у него на шее сзади, которое я так любила щекотать; записки, предназначенные друг другу и оставленные в условленных местах; мои тщетные попытки варить домашнее мыло; игры в крестики-нолики, которые мы чертили пальцами у него на животе, немедленно забывая, какой только что был сделан ход… В тих играх он всегда позволял мне побеждать.

– Мер, пообещай, что подождешь меня. Если ты будешь ждать, я справлюсь со всем на свете, – выдохнул он мне в ухо.

Оркестр заиграл национальную мелодию, и один из стоявших рядом гвардейцев пригласил меня на танец. Мы закружились по площадке, оставив не только Аспена, но и меня саму без ответа.

Праздник шел своим чередом, и я поймала себя на том, что то и дело посматриваю на Аспена. Хотя я пыталась сделать вид, как будто ничего такого в этом нет, уверена, любой внимательный наблюдатель заметил бы это. В особенности мой отец, будь он в этом зале. Впрочем, его, похоже, возможность устроить себе экскурсию по дворцу интересовала куда больше танцев.

Я попыталась отвлечься от этих мыслей и в результате перетанцевала, наверное, со всеми в зале, кроме Максона. Когда же я наконец присела, решив дать отдых своим натруженным ногам, над ухом у меня вдруг раздался его голос:

– Миледи, могу я пригласить вас на танец?

В моей душе всколыхнулось что-то неуловимое, то самое чувство. Какой бы подавленной я себя ни ощущала, как бы смущена ни была, я не могла отказаться от приглашения.

– Разумеется.

Принц взял меня за руку и повел в центр зала, где оркестр уже начинал играть медленный танец. Я вдруг почувствовала себя абсолютно счастливой. Максон, похоже, не испытывал ни расстройства, ни неловкости. Напротив, он привлек меня к себе так близко, что я ощутила запах его одеколона и почувствовала прикосновение его колючей щетины к своей щеке.

– Я уж и не надеялась, что ты пригласишь на танец, – заметила я, пытаясь говорить шутливым тоном.

Максон умудрился прижать меня к себе еще крепче.

– Я приберегал тебя напоследок. Со всеми остальными девушками разделался, так что никаких обязательств ни перед кем у меня нет. Теперь я могу с чистой совестью наслаждаться остатком вечера в твоем обществе.

Щеки запылали, как случалось всегда, когда он говорил мне подобные вещи. Порой его слова звучали словно строчки из какого-нибудь стихотворения. После всего, что произошло на прошлой неделе, я и не надеялась снова услышать от него нечто подобное. Сердце бешено заколотилось.

– Ты такая красивая. Слишком красивая для такого оборванного пирата, как я.

– Ну и кем ты должен был нарядиться, чтобы выглядеть мне под стать? Деревом? – Я невольно прыснула.

– Ну, по меньшей мере кустиком.

Я снова рассмеялась:

– Дорого бы дала за то, чтобы увидеть тебя наряженным в костюм кустика!

– В следующем году увидишь, – пообещал он. Я уставилась на него. Когда?! – Тебе бы этого хотелось? Чтобы мы устроили Хеллоуин в следующем октябре тоже? – спросил он.

– А разве я еще буду здесь?

– А почему нет? – Максон остановился.

Я пожала плечами:

– Ты всю неделю избегал меня, ходил на свидания с другими девушками. И потом… Я видела, как ты разговаривал с моим отцом. Решила, что ты объясняешь ему, почему должен отправить его дочь домой.

Я сглотнула застрявший в горле соленый ком. Не хватало только разреветься у всех на глазах.

– Америка.

– Я все понимаю. Кто-то должен уйти, а я Пятерка, а Марли – народная любимица…

– Америка, не надо, – сказал он ласково. – Какой же я идиот. Я понятия не имел, что ты так все истолкуешь. Я думал, ты уверена в своем положении.

Я окончательно запуталась.

– Хочешь откровенно? – Максон вздохнул. – Хотелось дать остальным девушкам шанс. С самого начала я смотрел лишь на одну тебя, только ты была мне нужна. – (Я на миг опустила голову, не в силах выносить его пронзительный взгляд.) – Когда ты сказала мне о своих чувствах, я был так счастлив, что не мог даже до конца в это поверить. Мне до сих пор не верится, что все это происходит наяву. Ты удивишься, как редко я получаю то, чего мне по-настоящему хочется.

В глазах Максона таилось что-то непонятное, какая-то печаль, которой он не готов был со мной делиться. Но он усилием воли отогнал ее и продолжил объяснять, двигаясь под музыку:

– Я боялся сделать ошибку, ведь ты можешь в любую минуту передумать. Все это время искал подходящую альтернативу, но беда в том… – Максон снова в упор посмотрел на меня, – что другой такой нет. Может, я плохо ищу, или мы с ними просто друг другу не подходим. Не важно. Я знаю, что мне нужна ты. И это до смерти меня пугает. Постоянно жду, что ты возьмешь свое слово обратно и попросишься домой.

Я не сразу пришла в себя. Внезапно все предстало в ином свете. Я могла понять это чувство. То, что возникло между нами, было слишком хорошо, чтобы быть правдой. В это просто невозможно поверить. С Максоном я так чувствовала себя каждый день.

– Вот уж этого ты точно можешь не бояться, – прошептала я ему в шею. – Скорее уж ты поймешь, что я недостаточно хороша.

Его губы щекотали мое ухо.

– Милая, ты само совершенство.

Я притянула к себе его, а он притянул меня, и мы оказались друг к другу так близко, как никогда не бывали прежде. Где-то на задворках сознания брезжила мысль о том, что мы находимся в людном зале, что маму, если она сейчас нас видит, точно хватит удар, но мне было наплевать. В тот миг меня охватило такое чувство, будто, кроме нас двоих, в мире больше никого нет.

Когда я отстранилась, чтобы взглянуть на Максона, то поняла, что перед глазами у меня все плывет от слез. Но это были сладкие слезы.

– Я не хочу никуда спешить. Завтра объявлю имя той, которой придется уйти, это потешит моего отца и публику. Но я вовсе не хочу тебя торопить. Ты должна взглянуть на покои принцессы. Они примыкают к моим, – добавил он негромко.

При мысли о такой близости к нему у меня подкосились ноги.

– Думаю, тебе стоит начать обдумывать, как ты хочешь там все обустроить. Ты должна чувствовать себя как дома. Тебе придется выбрать еще несколько служанок и решить, хочешь ли ты, чтобы твои родные жили во дворце или где-нибудь поблизости. Я буду во всем тебе помогать.

Где-то в моем сердце прозвучал тихий голосок: «А как же Аспен?» Но я была так поглощена Максоном, что едва ли его слышала.

– Когда будет прилично закончить Отбор и я сделаю тебе предложение, хочу, чтобы твое «да» было таким же естественным, как дыхание. Обещаю, что приложу все силы, чтобы это произошло. У тебя будет все, что тебе нужно. Все, что ты захочешь, только скажи.

Меня переполняли эмоции. Он все прекрасно понимал: и как трудно мне решиться сказать ему «да», и как пугает перспектива стать принцессой. Максон готов был ждать, сколько потребуется, бросив к моим ногам все блага мира. Это было одно из тех мгновений, когда я с трудом верила, что все происходит наяву.

– Максон, это несправедливо по отношению к тебе, – выдавила я. – Разве во всем мире найдется что-то такое, чем я могу отплатить тебе?

Он улыбнулся:

– Я хочу лишь, чтобы ты пообещала, что будешь со мной, будешь моей. Иногда у меня возникает такое чувство, как будто ты слишком хороша, чтобы существовать наяву. Пообещай, что никуда не исчезнешь.

– Разумеется. Обещаю.

С этими словами я положила голову ему на плечо, и мы принялись танцевать один медленный танец за другим. На глаза мне случайно попалась Мэй. Лицо у нее было такое, как будто она готова умереть от счастья, глядя на нас вдвоем. Мама с папой тоже наблюдали за нами. Папа качал головой, как будто хотел сказать: «Ну вот, а ты считала, что он собирается отправить тебя домой».

Тут мне пришла одна мысль.

– Максон? – спросила я, вскидывая на него глаза.

– Да, милая?

Я улыбнулась этому обращению.

– О чем ты разговаривал с моим отцом?

Максон фыркнул:

– Он в курсе моих намерений. И хочу тебе сказать, он всецело одобряет наш союз, при условии, что ты будешь в нем счастлива. Я заверил его, что так и будет, и сказал, что ты, похоже, и так счастлива здесь.

– Это правда.

Я почувствовала, как Максон прерывисто вздохнул:

– Значит, нам с ним больше ничего не нужно.

Рука Максона скользнула по спине и остановилась на талии, крепко удерживая меня. Этот жест говорил больше, чем тысяча слов. Значит, это все происходит наяву, со мной, что я могу разрешить себе поверить в это. Я знала, что ради того, чтобы быть с ним, готова отказаться от всех дружеских отношений, которые успела завязать во дворце, хотя была уверена, что Марли ничуть не расстроится, если не станет победительницей. И что я должна подавить в себе чувства, которые питаю к Аспену. Это не будет быстро, и мне придется признаться во всем Максону, но я это сделаю.

Потому что теперь я принадлежала ему. Я вдруг поняла это. Никогда и ни в чем не была уверена так твердо.

Впервые за все время я четко увидела эту картину. Узрела длинный проход, собравшихся гостей и Максона, ожидающего меня у алтаря. Его прикосновение сделало все осязаемым.

Празднество затянулось глубоко за полночь. Наконец Максон потащил нас шестерых на балкон, чтобы мы могли полюбоваться фейерверком. Селеста с трудом одолела мраморные ступени – так сильно у нее заплетались ноги, – а на голове у Натали красовалась позаимствованная у какого-то незадачливого гвардейца фуражка. Слуги начали разливать шампанское. Максон единолично завладел целой бутылкой, готовясь заранее отпраздновать нашу предстоящую помолвку.

Когда на темном небе расцвели огни фейерверков, Максон вскинул бутылку над головой.

– У меня есть тост! – провозгласил он.

Мы все подняли бокалы и замерли в ожидании. На краю бокала Элизы остался отпечаток темно-красной помады. Марли лишь немного пригубила.

– За вас всех, красавицы! И за мою будущую жену! – воскликнул Максон.

Девушки возбужденно загалдели. Должно быть, каждая в глубине души считала, что эти слова могут относиться к ней, но я-то знала, кого он имеет в виду на самом деле. Пока все остальные опустошали свои бокалы, я бросила взгляд на Максона – без пяти минут моего жениха, – и он подмигнул мне в ответ, прежде чем от души приложиться к бутылке. На празднике царила атмосфера такого безудержного веселья, что меня переполняло ощущение счастья.

Я не представляла, что должно случиться, чтобы оно развеялось.

Глава 9

В ту ночь я практически не сомкнула глаз. Мы очень поздно легли, и слишком волнительным было ожидание. Я свернулась калачиком рядышком с Мэй, наслаждаясь ее присутствием. Конечно, после отъезда сестры я буду скучать, но от перспективы, что скоро она будет жить во дворце вместе со мной, становилось легче.

Интересно, кого сегодня отчислят? Спрашивать Максона было как-то неудобно, поэтому я и не спросила, но мне казалось, что это будет Натали. Марли и Крисс пользовались популярностью у народа – куда большей, чем я сама, – а у Селесты с Элизой были связи. Сердце Максона принадлежало мне, так что оставалась только Натали.

При этой мысли стало грустно, потому что на самом деле против Натали я ничего не имела. Уж лучше бы отчислили Селесту. Может, Максон все-таки отправит ее домой? Ему ведь известно, какую неприязнь я испытываю к ней, а он сам сказал, что хочет, чтобы мне было хорошо во дворце.

Я вздохнула, вспоминая все то, что он говорил мне вчера вечером. Сказал бы кто-нибудь еще год назад, что в моей судьбе возможен такой поворот, я бы просто рассмеялась. Чтобы я, Америка Сингер – Пятерка, по сути, никто, – влюбилась в Максона Шрива, Единицу, да еще и не просто Единицу? Это я-то, которая последние два года готовилась к жизни Шестерки?

В сердце неприятно кольнуло. Как я объясню это Аспену? Как скажу ему, что Максон выбрал меня и что я хочу быть с ним? Наверное, он меня возненавидит. При мысли об этом на глаза навернулись слезы. Что бы ни случилось, я не хотела терять дружбу Аспена. Я просто не смогу этого вынести.

В комнату без стука вошли служанки. Это в их духе. Они всегда старались дать мне подольше отдохнуть, а после вчерашней вечеринки отдых был определенно необходим. Но вместо того чтобы заняться своими обычными утренними хлопотами, Мэри подошла к Мэй и осторожно коснулась ее плеча.

– Мисс Мэй, – прошептала она. – Пора вставать.

Мэй медленно уселась на постели:

– Можно мне еще поспать?

– Никак нельзя, – виновато ответила Мэри. – На утро назначено одно важное дело. Вы должны сейчас же отправиться к родителям.

– Важное дело? – подала голос я. – Что случилось?

Мэри взглянула на Энн, и я последовала ее примеру. Энн покачала головой, пресекая тем самым дальнейшие вопросы.

Озадаченная, но полная надежды, я выбралась из постели и потянула Мэй за собой. Перед тем как отправить сестру к маме с папой, я крепко обняла ее.

Как только Мэй скрылась за дверью, я обернулась к служанкам.

– Теперь ты можешь объяснить, что происходит? – спросила я у Энн. Та лишь покачала головой. Я досадливо фыркнула. – А если я прикажу тебе?

Она с очень серьезным видом посмотрела на меня:

– Приказы исходят от гораздо более высокопоставленного лица. Вам придется потерпеть.

Я остановилась перед дверью в ванную и принялась наблюдать за служанками. Руки у Люси, когда она набирала пригоршни розовых лепестков для моей ванны, дрожали, а Мэри раскладывала косметику и булавки для прически, нахмурив брови. Люси иногда начинала бить дрожь без особой причины, а Мэри хмурилась, словно была на чем-то сосредоточена. Но вот выражение лица Энн пугало.

Она всегда владела собой, даже в самых сложных ситуациях. Сегодня же у нее был такой вид, будто она готова была рассыпаться. Девушка даже ростом будто бы стала меньше от беспокойства. Она то и дело останавливалась и потирала лоб, словно пыталась стереть с лица тревогу.

Энн вытащила из чехла одно из моих платьев. Простое, строгое… и угольно-черное. Это могло означать только одно. Слезы полились у меня из глаз еще прежде, чем я успела узнать, кого оплакиваю.

– Мисс? – бросилась ко мне Мэри.

– Кто умер? – лепетала я. – Кто умер?

Энн твердой рукой усадила меня прямо и вытерла слезы.

– Никто не умер, – сказала она, но ее слова прозвучали не как попытка меня утешить, а как приказ взять себя в руки. – Спасибо хотя бы на этом. На сей раз никто не умер.

Не вдаваясь в дальнейшие объяснения, Энн отправила меня прямиком в ванную. Люси пыталась держать себя в руках, но, когда она все же залилась слезами, Энн велела ей принести мне что-нибудь легкое на завтрак, и та послушно бросилась выполнять распоряжение. Даже книксен не сделала перед тем, как выйти из комнаты.

В конце концов она вернулась с круассанами и яблочным соком. Я собиралась сесть и без спешки позавтракать, чтобы оттянуть время, но сегодня еда просто-напросто не лезла в горло.

Наконец Энн приколола к моему платью именную брошь. Серебро изысканно поблескивало на фоне черной ткани. Мне не оставалось ничего иного, кроме как отправиться навстречу пугающей неизвестности.

Я распахнула дверь, но мои ноги точно примерзли к порогу.

– Я боюсь, – прошептала я дрожащими губами.

Энн положила руки мне на плечи:

– Вы теперь леди, мисс, и должны встречать испытания стойко, как и подобает леди.

Я молча кивнула. Когда она отпустила меня, я заставила себя перестать цепляться за дверную ручку и выйти за порог. Хотелось бы сказать, что я шла с высоко поднятой головой, но, по правде говоря, ужас просто парализовал меня.

К моему изумлению, когда я вышла в вестибюль, то увидела там остальных девушек примерно в таких же платьях и с таким же выражением лица, как и у меня. На душе стало легче. Выходит, я ни в чем не провинилась, а если и провинилась, то вместе со всеми остальными девушками, а значит, что бы меня ни ждало, не придется проходить через это в одиночку.

– Ну вот, все пятеро в сборе, – бросил гвардеец своему напарнику. – Дамы, следуйте за нами.

Пятеро?! Но нас же было шестеро! Пока мы спускались по лестнице, я быстро пересчитала девушек. Наш провожатый не ошибся. Пятеро. Недоставало Марли.

Первая мысль – Максон отправил ее домой. Но почему она не заглянула ко мне попрощаться? Я попыталась представить, какая может быть связь между всей этой таинственностью и отсутствием Марли, но так и не смогла придумать никакого вразумительного объяснения.

Внизу уже ждал взвод гвардейцев, а также наши родные. У мамы с папой иМэй был встревоженный вид. Как и у всех остальных. Я вопросительно посмотрела на них, надеясь, что хотя бы они прольют свет, но мама лишь покачала головой, а папа пожал плечами. Я поискала взглядом среди гвардейцев в мундирах Аспена. Его там не оказалось.

Два гвардейца подвели к нам родителей Марли. На ее матери просто лица не было от беспокойства. Она жалась к мужу; вид у него был убитый, за одну ночь он постарел на добрый десяток лет.

Стоп. Если Марли отправили домой, что они здесь делают?

Вестибюль залил яркий свет, и я обернулась. Впервые за все время пребывания во дворце обе створки парадных дверей распахнулись, и нас вывели во двор. Мы прошли по короткой закругленной дорожке и двинулись дальше вдоль массивной стены, которой был обнесен дворец. Тяжелые ворота со скрипом распахнулись, и нас приветствовал оглушительный гул многолюдной толпы.

Прямо посреди улицы возвышался огромный помост. Сотни, если не тысячи людей сгрудились вокруг. Родители держали на плечах детей. Со всех сторон сверкали объективы камер. Операторы деловито сновали в толпе, снимая происходящее. Нас подвели к небольшой трибуне, и толпа взревела в приветствии. Люди выкрикивали наши имена и бросали к ногам цветы. Девушки, шедшие передо мной, начали понемногу расслабляться.

Из толпы послышалось мое имя, и я вскинула руку, чтобы помахать поклонникам. Ну вот, а я, глупая, боялась. Если люди так радуются, значит ничего страшного не происходит. Дворцовой челяди не мешало бы обращаться с Элитой поаккуратнее. Нагнали страху на ровном месте.

Мэй захихикала в восторге от предстоящего участия в чем-то увлекательном, а я порадовалась тому, что она стала похожа на себя прежнюю. Я пыталась отвечать на все приветственные возгласы, но тут мое внимание привлекли два странных сооружения на помосте. Одно представляло собой похожую на лесенку конструкцию в форме буквы «А», другое – массивную деревянную колоду с петлями с двух сторон. В сопровождении гвардейца я заняла свое место в первом ряду отведенной нам трибуны, пытаясь догадаться, что происходит.

При появлении короля, королевы и Максона толпа снова взорвалась криками. Все трое тоже были в темной одежде и с серьезными лицами. Я вскинула глаза на принца. Что бы ни происходило, если он улыбнется мне в ответ, значит все в порядке. Я мысленно молила его посмотреть на меня, подать хоть какой-то знак. Но он сидел с каменным лицом.

В следующее мгновение толпа разразилась криками омерзения, и я обернулась посмотреть, что произвело на них такое впечатление.

И почувствовала, как земля уходит из-под ног.

На помост вытащили закованного в кандалы офицера Вудворка. Губа у него была разбита, одежда выглядела так, будто он всю ночь усердно валялся в грязи. Следом на помост вытолкнули Марли, тоже в кандалах. Она была все в том же прекрасном костюме ангела, только у него оторвали крылья, а сам он оказался чем-то перепачкан. На ее поникшие плечи был накинут пиджак, она жмурилась от яркого света. Марли обвела взглядом толпу, и на долю секунды наши глаза встретились, а потом ее потащили дальше. Ее взгляд снова отчаянно заметался, и я поняла, кого она ищет. Слева от меня замерли, вцепившись друг в друга, родители Марли. Оба были совершенно раздавлены.

Я снова посмотрела на Марли и Вудворка. На их лицах застыл страх, но оба держались с достоинством. Лишь однажды, когда Марли запнулась, наступив на подол длинного платья, эта внешняя видимость дала трещину, и за ней открылась бездна ужаса.

Нет. Нет, нет, нет, нет, нет.

Когда их вывели в центр помоста, какой-то человек в маске начал говорить. Толпа немедленно затихла. По всей видимости, это – в чем бы оно ни заключалось – уже происходило прежде, и люди знали, как реагировать. Я, в отличие от них, понятия не имела и подалась вперед. Меня замутило. Какое счастье, что я не стала ничего есть.

– Марли Теймс, – провозгласил человек в маске, – одна из избранных дочерей Иллеа, была уличена в преступной связи с этим мужчиной, Картером Вудворком, офицером Королевской гвардии.

Голос глашатая был преисполнен такой важности, как будто он зачитывал сообщение об изобретении средства от какой-нибудь неизлечимой болезни. Услышав обвинение, толпа снова загудела и заулюлюкала.

– Мисс Теймс нарушила данную ею клятву верности нашему принцу Максону! А мистер Вудворк, вступив в связь с мисс Теймс, покусился тем самым на достояние королевской семьи! Эти злодеяния являются государственной изменой!

Он выкрикивал обвинения, желая, чтобы толпа поддержала его. И толпа не подвела.

Но как они могли? Неужели они не понимали, что это Марли? Милая, прекрасная, доверчивая, самоотверженная Марли? Да, наверное, она сделала ошибку, но ни одна ошибка не заслуживала такой ненависти.

Второй человек в маске тем временем принялся привязывать Картера к А-образному сооружению. Его широко раздвинутые ноги ремнями пристегнули к стойкам, руки вздернули над головой, так что даже смотреть на это было больно. Марли бросили на колени перед деревянной колодой. С ее плеч сорвали пиджак, запястья закрепили в петлях ладонями вверх.

Она плакала.

– Это преступление карается смертной казнью! Но принц Максон в своей милости пощадил жизнь гнусных изменников. Да здравствует принц Максон!

Толпа подхватила возглас глашатая. Будь я в своем уме, то сообразила бы, что нужно сделать то же самое или хотя бы поаплодировать. Все остальные девушки именно так и поступили, и наши родители тоже. Правда, вид у всех был потрясенный. Но я не обратила на это внимания. Я не видела ничего вокруг, кроме лиц Марли и Картера.

Нас посадили в первом ряду намеренно, чтобы продемонстрировать, что ждет любую, которая совершит такую глупость. Отсюда, с расстояния не более двадцати футов от помоста, я видела и слышала все самое важное.

Марли неотрывно смотрела на Картера, а он на нее, хотя для этого ему приходилось выворачивать шею. На ее лице явственно читался страх, но в глазах было такое выражение, словно она пыталась его убедить, что все равно ни о чем не жалеет.

– Марли, я люблю тебя! – крикнул он ей. Его голос практически утонул в реве толпы, но я услышала. – Все будет хорошо! Все будет хорошо, клянусь!

От страха Марли была не в силах вымолвить ни слова, но закивала ему в ответ. Я смотрела на нее и не могла думать ни о чем, кроме того, какая же она красивая. Ее золотистые волосы спутаны, платье разорвано, туфли она потеряла где-то по дороге, но, бог ты мой, она была просто ослепительна.

– Марли Теймс и Картер Вудворк, с настоящего момента вы больше не принадлежите к своим прежним кастам. Отныне вы низшие из низших! Теперь вы Восьмерки!

Толпа разразилась ликующими криками. Меня это покоробило. Неужели среди них не было Восьмерок? Их не задевало, что о них говорят с таким пренебрежением?

– Чтобы причинить вам такие же стыд и боль, какие вы причинили его высочеству, вы приговариваетесь к пятнадцати ударам батогами каждый! И пусть шрамы напоминают вам о ваших многочисленных грехах!

Батоги?! Я понятия не имела, что значит это слово.

Его смысл открылся мне в следующий же миг. Двое в масках, которые привязывали Марли с Картером, вытащили из ведра с водой длинные прутья. Они несколько раз взмахнули ими над головой, примеряясь. Прутья со свистом рассекли воздух. Толпа зааплодировала этой пробе руки столь же неистово, как только что аплодировала избранным.

Через несколько секунд спина Картера будет безжалостно исполосована, а нежные руки Марли…

– Нет! – закричала я. – Нет!

– Кажется, меня сейчас вырвет, – прошептала Натали, а Элиза глухо застонала, уткнувшись в плечо приставленного к ней гвардейца.

Но это не помогло.

Я вскочила и рванулась к Максону, запнувшись о колени отца.

– Максон! Максон, останови это варварство!

– Вернитесь на свое место, мисс, – сказал приставленный ко мне гвардеец, пытаясь силой усадить меня обратно.

– Максон, прошу тебя, пожалуйста!

– Это небезопасно, мисс!

– Не трогайте меня! – завопила я на гвардейца и со всей силы лягнула его. Но он держал крепко.

– Америка, сядь, пожалуйста! – попыталась урезонить меня мама.

– Один! – провозгласил человек в маске, и я увидела, как прут обрушился на ладони Марли.

Она жалобно заскулила, точно собака, получившая пинок. Картер не проронил ни звука.

– Максон! Максон! – надрывалась я. – Останови это! Останови, пожалуйста!

Он слышал меня, я знала, что слышал. Его глаза медленно закрылись, кадык дернулся, как будто он пытался отгородиться от моего голоса.

– Два!

В крике Марли прозвучала ничем не прикрытая мука. Я не могла себе представить, как ей больно, а ведь оставалось еще тринадцать ударов.

– Америка, сядь! – прикрикнула мама.

Мэй сидела между ней и папой, отвернув лицо в сторону. Ее плач был почти таким же жалобным, как и плач Марли.

– Три!

Я осмелилась взглянуть на родителей Марли. Ее мать закрывала лицо руками, а отец обнимал жену, как будто силился защитить от всего того, что они теряли в этот миг.

– Пустите меня! – приказала я своему гвардейцу, но все было напрасно. – Максон! – закричала я снова.

Перед глазами все плыло от слез, но я различала достаточно, чтобы увидеть, что он слышал меня.

Я принялась озираться на других девушек. Разве мы не должны что-то сделать? Некоторые тоже плакали. Элиза сидела согнувшись пополам и прикрыв глаза рукой. Казалось, она вот-вот потеряет сознание. Однако никто не проявлял никаких признаков протеста или возмущения. Но почему?

– Пять!

Вопли Марли будут стоять у меня в ушах до конца моих дней. Я никогда в жизни не слышала ничего подобного. Как и тошнотворное эхо торжествующего рева толпы, смакующей зрелище расправы, словно это какое-то развлечение. Как и молчание Максона, который позволил всему этому случиться. Как и плач остальных девушек, которые смирились со всем происходящим.

Единственным, кто не давал мне окончательно потерять надежду, был Картер. Весь в испарине от напряжения и дрожащий от боли, он пытался поддержать Марли.

– Скоро… все закончится, – выдавил он.

– Шесть!

– Я… люблю… тебя.

Это было невыносимо. Я хотела расцарапать своего охранника, но плотная ткань мундира надежно защищала его от моих ногтей. Он лишь сильнее сжал меня, и я завизжала.

– Уберите руки от моей дочери! – рявкнул мой отец и схватил гвардейца за локоть.

Воспользовавшись этой возможностью, я вывернулась и изо всех сил ударила гвардейца в пах.

Он приглушенно вскрикнул и отшатнулся, так что едва не упал, но папа вовремя подхватил его.

Я перескочила через ограду, путаясь в подоле длинного платья и спотыкаясь в туфлях на высоком каблуке.

– Марли! Марли! – закричала я и бросилась к помосту.

Уже у самой лестницы меня перехватили два дюжих гвардейца. Справиться с ними не стоило и рассчитывать.

Отсюда было хорошо видно, что голая спина Вудворка уже располосована до мяса, а кожа свисает клочьями. Кровь ручьями стекала на то, что осталось от его когда-то парадных брюк. Во что же превратились руки Марли?

От этой мысли со мной случился новый приступ истерики. Я закричала и забилась в руках гвардейцев, но лишь потеряла туфлю.

Меня уволокли внутрь под возглас глашатая, объявившего очередной по счету удар, и я не знала, радоваться этому или нет. С одной стороны, я не могла больше смотреть на все это, но с другой – у меня было такое чувство, как будто я бросила подругу в самый худший момент ее жизни.

Если бы я была ей настоящей подругой, разве не придумала бы что-нибудь?

– Марли! – в отчаянии закричала я. – Марли, прости меня!

Но толпа так неистовствовала, а Марли так плакала, что вряд ли она могла услышать мой крик.

Глава 10

Всю дорогу я вырывалась и визжала. Гвардейцам пришлось скрутить меня с такой силой, что непременно должны были остаться синяки, но мне было все равно. Я не могла не сопротивляться.

– Где ее комната? – спросил один из них у кого-то.

Я извернулась и увидела незнакомую служанку, которая шла по коридору. Меня она явно знала. Девушка проводила гвардейцев до двери моей комнаты. Донеслись протестующие возгласы моих служанок, возмущенных таким обращением со мной.

– Успокойтесь, мисс, так себя не ведут, – буркнул один из гвардейцев, когда меня бросили на кровать.

– Выметайтесь к чертовой матери из моей комнаты! – завопила я в ответ.

Служанки, все в слезах, подбежали ко мне. Мэри попыталась отряхнуть грязный подол моего платья, но я оттолкнула ее. Они знали. С самого начала все знали и не предупредили меня!

– И вы тоже! – заорала я на них. – Вон отсюда, все трое! Живо!

Девушки отшатнулись от неожиданности. По щуплому телу Люси прошла волна дрожи. Я почти пожалела о своей несдержанности. Но мне необходимо было остаться в одиночестве.

– Нам очень жаль, мисс, – сказала Энн и потянула остальных прочь. Они знали, как близки мы были с Марли.

Марли…

– Уйдите, пожалуйста, – прошептала я и уткнулась лицом в подушку.

Как только дверь за ними захлопнулась, я сбросила уцелевшую туфлю и свернулась в клубочек. Значит, вот в чем заключался секрет, которым Марли боялась со мной поделиться. Она не хотела оставаться, потому что не любила Максона, и не хотела уезжать, ведь это означало расставание с Картером.

В одно мгновение десятки ее маленьких странностей вдруг нашли свое объяснение. Вот почему она подолгу стояла в каких-то определенных местах или смотрела на двери. Дело было в Картере. Он всегда оказывался где-то поблизости. Когда на приеме в честь короля и королевы Свендвея она отказалась уйти с солнцепека… Картер. Это Марли он поджидал, когда я налетела на него на выходе из уборной. Картер всегда безмолвно присутствовал рядом, надеясь украдкой сорвать поцелуй-другой в ожидании, когда они смогут наконец быть вместе по-настоящему.

Как же сильно она его любила, если забыла всякую осторожность, пошла на такой риск!

Неужели все это вообще могло происходить наяву? Такое в голове не укладывалось. Я понимала, что за подобный проступок должно было последовать какое-то наказание, но то, что это случилось с Марли, что ее больше не будет рядом… Я просто не могла в это поверить.

Меня замутило. Если бы мы с Аспеном не были так осторожны или кто-нибудь подслушал наш вчерашний разговор во время танца, на месте Марли с Картером могли бы оказаться мы.

Я никогда больше ее не увижу? Куда ее сошлют? Неужели родные от нее отрекутся? Я не знала, кем был Картер до того, как призыв вознес его до Двойки, но подозревала, что он из Семерок. Семерки были второй снизу кастой, но даже между Семерками и Восьмерками пролегала целая пропасть.

У меня в голове не укладывалось, что Марли стала Восьмеркой. Это не могло быть правдой.

Будут ли у Марли работать руки после экзекуции? Сколько нужно времени, чтобы зажили такие раны? А Картер? Вдруг он теперь вообще не сможет ходить?

На его месте мог быть Аспен.

На ее месте могла быть я.

Мне было невыносимо тошно. Сложно не радоваться, что это случилось не с нами, и от стыда за эту радость невозможно дышать. Что же я за человек такой? Что за подруга? Я была сама себе отвратительна.

Только и оставалось, что плакать.

Все утро и большую часть дня я провела в постели, свернувшись клубочком. Служанки принесли обед в комнату, но я к нему не притронулась. К счастью, они не стали меня уговаривать и оставили наедине с моим горем.

Я никак не могла взять себя в руки. Чем больше думала о случившемся, тем муторней становилось на душе. В ушах стояли крики Марли. Интересно, забуду я их когда-нибудь?

В дверь нерешительно постучали. Служанок в комнате не оказалось, а мне не хотелось шевелиться. И тем не менее после недолгой паузы дверь приоткрылась.

– Америка? – послышался негромкий голос Максона.

Я ничего не ответила.

Он прикрыл за собой дверь и подошел к постели:

– Прости. У меня не было выбора.

Я лежала неподвижно, не в силах выдавить из себя ни слова.

– Альтернатива – казнь. Журналисты засняли их вчера ночью, снимки просочились в прессу без нашего ведома.

Максон немного помолчал, наверное думая, что, если он подождет, у меня найдется что ему сказать.

В конце концов он присел рядом на корточки:

– Америка! Милая, посмотри на меня.

От этого ласкового обращения к горлу подкатила тошнота. Но я все-таки вскинула на него глаза.

– У меня не было иного выхода. Поверь.

– Как ты мог спокойно сидеть и смотреть на это? – Собственный голос показался мне чужим. – Как ты мог не протестовать?

– Я уже говорил тебе, что мое положение требует сохранять внешнее спокойствие, когда на самом деле никакого спокойствия нет и в помине. Мне волей-неволей пришлось этому научиться. И тебе тоже придется.

Я нахмурилась. Неужели принц всерьез полагал, что после всего произошедшего я захочу остаться? Похоже, именно так он и считал. Думаю, выражение лица у меня было достаточно красноречивое, потому что вид у него стал совершенно потрясенный.

– Америка, я знаю, ты расстроена, но послушай. Я же сказал: ты моя единственная. Пожалуйста, не нужно.

– Максон, – произнесла я медленно, – прости меня, но я не думаю, что способна на это. Я никогда в жизни не смогла бы спокойно сидеть и смотреть, как человека истязают, зная, что это происходит по моей милости. Я не смогу быть принцессой.

Он судорожно вздохнул. Пожалуй, из всего того, что мне доводилось видеть в его исполнении, это было нечто наиболее похожее на проявление искренней грусти.

– Америка, ты сейчас принимаешь решение относительно всей своей будущей жизни, основываясь на пяти минутах жизни другого человека. Подобные вещи случаются совсем не часто. Тебе не придется принимать такие решения.

Я уселась в постели, надеясь, что это поможет мне взглянуть на происходящее более трезво.

– Просто… Я просто не в состоянии сейчас ни о чем думать.

– И не надо, – настойчиво произнес он. – Давай не будем принимать никаких решений, которые затронут нас обоих, когда ты так расстроена.

Отчего-то мне почудился в его словах какой-то подвох.

– Пожалуйста, – горячо прошептал он, сжимая мои руки. В его голосе прозвучало такое отчаяние, что я против воли подняла на него глаза. – Ты дала слово, что будешь со мной. Не отказывайся от него, тем более вот так. Прошу тебя.

Я со вздохом кивнула.

– Спасибо. – Его облегчение было прямо-таки ощутимым.

Максон сидел на корточках, цепляясь за мою руку, как утопающий за соломинку. Вчера все было совершенно по-иному.

– Я знаю, – начал он, – знаю, что тебя смущают королевские обязанности. Я всегда отдавал себе отчет в том, что тебе трудно будет с ними примириться. Понимаю, что все произошедшее только осложнило твой выбор. Но… но как же я? Ты все еще уверена в своих чувствах в отношении меня?

Поежившись, я с трудом ответила:

– Я же сказала, что не в состоянии сейчас ни о чем думать.

– Понятно. – Он был совершенно подавлен. – Ладно, не буду больше тебя донимать. Поговорим позже.

Максон наклонился ко мне, как будто хотел поцеловать. Я продолжала смотреть в пол, и он кашлянул.

– До свидания. – С этими словами он скрылся за дверью.

И я немедленно разрыдалась снова.

Не знаю, сколько времени прошло, когда вернулись служанки и обнаружили меня катающейся по кровати с рыданиями. Я вскинула на них глаза, и они верно истолковали мою мольбу.

– Ох, миледи! – воскликнула Мэри и бросилась ко мне, чтобы обнять. – Давайте-ка мы вас разденем.

Люси с Энн захлопотали вокруг меня, расстегивая многочисленные пуговицы на платье, а Мэри умыла и расчесала волосы.

Слезы продолжали литься потоком. Служанки тщетно пытались меня утешать. Я хотела объяснить, что дело не в одной Марли. Тошно еще и из-за Максона. Вот только стыдно признаваться, как сильно он был мне небезразличен и как я в нем ошибалась.

И тут я получила еще один удар, когда спросила про моих родителей и Энн ответила, что всех родственников быстренько выпроводили вон. Мне не дали даже с ними попрощаться.

Энн гладила меня по волосам, искренне пытаясь успокоить. Мэри сидела в ногах, сочувственно поглаживая по коленям. А Люси лишь прижимала руки к сердцу, как будто моя боль была и ее болью тоже.

– Спасибо вам, – прошептала я, хлюпая носом. – И простите, что накричала на вас утром.

Девушки переглянулись.

– Вам не за что извиняться перед нами, мисс, – отозвалась Энн горячо.

Я хотела возразить, потому что действительно повела себя не лучшим образом, но тут в дверь снова постучали. Я попыталась сообразить, как бы повежливее сказать, что не хочу сейчас разговаривать с Максоном, но, когда подскочившая Люси открыла дверь, я увидела лицо Аспена.

– Простите за беспокойство, дамы, но я услышал плач и хотел убедиться, все ли в порядке.

Он подошел к моей постели, что, учитывая события этого дня, было довольно смелым поступком.

– Леди Америка, мне очень жаль, что все так случилось с вашей подругой. Я слышал, она чудесная девушка. Если вам что-нибудь понадобится, я рядом.

В его глазах я прочитала столько всего разом: что он готов пожертвовать чем угодно, лишь бы облегчить мою боль, а еще что он желал бы повернуть все вспять, хотя бы только ради меня.

Какой же идиоткой я была: едва не предала единственного человека в мире, который по-настоящему меня знал и любил. Мы с Аспеном по кирпичику строили нашу будущую совместную жизнь, а этот Отбор чуть не разрушил все, что мы успели построить.

Аспен – моя надежная гавань и незыблемая опора.

– Благодарю вас, – отозвалась я тихо. – Ваша доброта очень много для меня значит.

Аспен улыбнулся мне одними глазами. Я видела, как ему хотелось остаться со мной, и сама тоже этого хотела, но, разумеется, при служанках это было невозможно. Мне вспомнилось, как позавчера я считала, что Аспен всегда будет рядом, и я с радостью подумала, что это чистая правда.

Глава 11

Привет, котенок!

Мне очень жаль, что нам не удалось попрощаться. Король, похоже, решил от греха подальше как можно быстрее отправить всех родственников по домам. Я пытался прорваться к тебе, честное слово. Но у меня ничего не вышло.

Хочу сообщить, что добрались мы благополучно. Король позволил нам оставить себе всю одежду, так что Мэй теперь в свободное время просто не вылезает из роскошных нарядов. Подозреваю, она втайне надеется не вырасти больше ни на дюйм, потому что рассчитывает идти под венец в своем бальном платье. Это очень поднимает ей настроение. Не знаю, прощу ли я когда-нибудь королевское семейство за то, что по их милости двое моих детей были вынуждены стать свидетелями этого изуверства, но ты ведь знаешь, какой неунывающий характер у нашей Мэй. Я куда больше беспокоюсь за тебя. Напиши нам, как сможешь.

Возможно, не стоит говорить такие вещи, но я хочу, чтобы ты знала: я никогда в жизни не гордился тобой так, как в тот миг, когда ты бросилась к помосту. Ты всегда была красивой и талантливой. Теперь я знаю, что твои моральные ценности тоже на высоте и ты не станешь спокойно смотреть, как на твоих глазах творится несправедливость. Как отец, я ничего большего и желать не могу.

Америка, я люблю тебя. И очень-очень тобой горжусь.

Папа

Каким образом папа всегда умудрялся сказать именно то, что нужно? Хотелось, чтобы кто-нибудь заставил эти слова зажечься на небе. Мне необходимо, чтобы они большими буквами были написаны в том месте, где я могла бы видеть их всякий раз, когда на душе становилось муторно. «Я люблю тебя. И очень-очень тобой горжусь».

Став Элитой, мы получили право при желании завтракать у себя в комнате, и сегодня я им воспользовалась. Видеть Максона я пока что была не готова. К обеду сумела кое-как взять себя в руки и решила ненадолго спуститься в Женский зал. Там, по крайней мере, есть телевизор, а мне совсем не мешало отвлечься.

Мое появление, похоже, стало для остальных девушек неожиданностью, что, впрочем, было неудивительно. Я имела обыкновение время от времени от всех прятаться, и сейчас момент как нельзя более располагал к этому. Селеста валялась на диване, лениво листая какой-то журнальчик. В Иллеа нет газет, которые, как я слышала, были в других странах. У нас – «Вести». В журналах время от времени печатали новости, но люди вроде меня никогда не могли себе позволить такие издания. У Селесты же почти всегда был с собой то один, то другой журнал, и сегодня почему-то это меня взбесило. Крисс с Элизой пили чай за столом и разговаривали, а Натали в одиночестве стояла поодаль и смотрела в окно.

– О, глядите, – произнесла Селеста, не обращаясь ни к кому в отдельности. – И тут тоже моя реклама.

Селеста была моделью. Мысль о том, что она разглядывает собственные фотографии, вывела меня из себя еще больше.

– Леди Америка?

В углу сидела королева в окружении придворных дам. Она, похоже, была занята вышивкой.

Я сделала книксен, и она поманила меня к себе. Наверное, это из-за моего поведения на вчерашней экзекуции. У меня засосало под ложечкой. Оскорбить ее я ни в коем случае не хотела и ужасно испугалась, что именно так она это и восприняла. Взгляды всех девушек устремились на меня. Обыкновенно королева разговаривала со всеми нами вместе и очень редко – один на один.

Я приблизилась и сделала еще один книксен:

– Ваше величество.

– Присаживайтесь, леди Америка, – ласково сказала она и кивнула на пустое кресло напротив. – (Я с опаской подчинилась.) – Вчера вы устроили изрядный переполох.

– Да, ваше величество. – Я сглотнула.

– Вы с ней были близкими подругами?

У меня защипало в носу, но усилием воли я отрешилась от этого ощущения.

– Да, ваше величество.

Она вздохнула:

– Леди не пристало вести себя таким образом. К счастью, телевизионщики были так сосредоточены на том, что происходило на помосте, что не заметили вашей выходки. И тем не менее вам не следовало проявлять такую несдержанность.

Это был не выговор королевы. Она по-матерински журила меня, а это в тысячу раз хуже. Как будто она чувствовала за меня ответственность, а я ее подвела.

Я понурилась. Впервые за все время мне стало стыдно за свое поведение.

Королева протянула руку и положила ладонь на мою коленку. Я вскинула голову, потрясенная таким неформальным прикосновением.

– И все-таки, – с улыбкой прошептала она, – я рада, что ты так поступила.

– Марли была моей лучшей подругой.

– Если ее больше нет рядом, то это не значит, что она перестала ею быть.

Королева Эмберли ласково похлопала меня по колену.

Это именно то, что мне сейчас отчаянно требовалось: материнское участие.

– Не знаю, как мне быть, – прошептала я. Защипало глаза. Если бы не устремленные на меня взгляды остальных девушек, я выложила бы ей все.

– Я дала себе слово ни во что не вмешиваться, – со вздохом сказала она. – Но даже если бы и хотела, вряд ли смогла дать совет.

Она права. Разве словами можно изменить то, что произошло?

– И все-таки, прошу тебя, будь к нему снисходительна, – мягко произнесла королева.

Понятно, что она это сказала из самых лучших побуждений, но обсуждать ее сына мне сейчас совершенно не хотелось. Я кивнула и поднялась. Королева ласково улыбнулась и жестом дала понять, что я свободна. Я отошла и присела рядом с Элизой и Крисс.

– Как ты? – сочувственно спросила Элиза.

– Я-то в порядке. Меня куда больше беспокоит Марли.

– По крайней мере, они теперь вместе. Пока они есть друг у друга, все преодолеют, – заметила Крисс.

– Откуда ты знаешь, что Марли с Картером вместе?

– Максон сказал, – отозвалась она таким тоном, как будто это что-то само собой разумеющееся.

– А-а.

Ее слова задели меня за живое.

– Странно, что он не сказал об этом тебе. Вы с Марли были так близки. Тем более что ты его любимица.

Я взглянула на Крисс, потом на Элизу. Обе казались встревоженными, хотя к тревоге примешивалось некоторое облегчение.

Селеста рассмеялась.

– Уже не любимица, – бросила она, не удосужившись даже поднять глаза от своего журнальчика. По всей видимости, моего падения с нетерпением ждали.

Я перевела тему обратно на Марли:

– У меня все равно в голове не укладывается, что Максон обрек их на это. Да еще и спокойно смотрел, как их наказывают.

– Но она поступила неправильно, – заметила Натали.

В ее тоне не было осуждения, лишь покорное признание этого факта, как будто она исполняла чьи-то указания.

– Он мог бы казнить их, – подала голос Элиза. – И закон тут на его стороне. Принц проявил к ним милость.

– Милость?! – фыркнула я. – По-твоему, прилюдно спустить с человека шкуру – это милость?

– Учитывая все обстоятельства – да, – стояла на своем Элиза. – Уверена, если бы мы спросили Марли, она предпочла бы порку смерти.

– Элиза права, – поддержала ее Крисс. – Я согласна, это было совершенно ужасно, но если бы мне пришлось выбирать, я предпочла бы быть выпоротой, а не мертвой.

– Я тебя умоляю, – усмехнулась я, давая волю гневу. – Ты ведь Тройка. Все знают, что твой папочка – известный профессор, а ты всю жизнь провела, не вылезая из библиотек, и горя не знала. Да ты даже порку ни за что бы не пережила, не говоря уже о жизни Восьмерки. Ты молилась бы о смерти.

– Только не надо делать вид, как будто ты знаешь, что я могу перенести, а что нет. По-твоему, если ты Пятерка, это значит, что ты единственная, кому в жизни приходилось нелегко? – Крисс сверкнула глазами.

– Нет, не единственная, но мне наверняка приходилось куда тяжелее твоего. При этом я не смогла бы вынести то, через что пришлось пройти Марли. И сомневаюсь, что это было бы под силу тебе.

– Я храбрее, чем ты считаешь. Ты понятия не имеешь, чем мне приходилось жертвовать все эти годы. И если я совершаю ошибку, я беру на себя ответственность за последствия.

– А почему вообще должны быть какие-то последствия? – парировала я. – Максон постоянно твердит, как на него давит Отбор, как ему сложно сделать выбор, и тут одна из нас влюбляется в кого-то другого. По-моему, он должен был ее благодарить за то, что облегчила ему жизнь!

– Мне тут вчера рассказали кое-что смешное! – Натали, которой от этого разговора было явно не по себе, попыталась сменить тему.

– Но есть закон, – перебила ее Крисс.

– В словах Америки присутствует своя логика, – быстро возразила Элиза, и упорядоченной беседе пришел конец.

Мы заговорили все разом, пытаясь высказать свое мнение, приводя доводы за и против того, что произошло. Такое случилось впервые, хотя я с самого начала ожидала чего-то подобного. С таким количеством девушек, соперничающих друг с другом, рано или поздно мы должны были поругаться.

– Так ей и надо, шлюхе, – вдруг рассеянно бросила Селеста, не отрываясь от своего журнальчика.

Повисла тишина, такая же напряженная, как и наш спор.

Селеста успела оглянуться точно вовремя, чтобы увидеть мой бросок. Я налетела на нее и повалила на кофейный столик. Селеста завизжала. Что-то, скорее всего чашка с чаем, со звоном полетело на пол.

В прыжке я зажмурилась, а когда открыла глаза, Селеста барахталась подо мной, пытаясь перехватить мои запястья. Я размахнулась и со всей силы врезала ей по физиономии. Ладонь охватило жгучее пламя, но звук удара продолжал отзываться в моих ушах восхитительной музыкой.

Селеста немедленно завопила и попыталась расцарапать меня. Впервые за все время я пожалела, что, в отличие от остальных девушек, не ношу длинные ногти. Ей удалось оставить на моих запястьях несколько царапин. Это лишь разозлило меня еще больше, и я врезала ей снова. На этот раз разбила губу. Она нащупала что-то на столе – это оказалось блюдце от ее чашки – и ударила им меня в висок.

Оглушенная, я попыталась снова вцепиться в нее, но нас уже растаскивали. Я была настолько поглощена всем происходящим, что не услышала, как кто-то позвал охранников. Одному из них тоже от меня досталось. Надоело, что со мной так обращаются.

– Вы видели, как она на меня набросилась? – завизжала Селеста.

– Закрой свой поганый рот! – рявкнула я. – И не смей больше даже произносить имя Марли!

– Ненормальная! Вы это слышали? Видели, что она со мной сделала?

– Отпустите меня! – возмутилась я, пытаясь вырваться из рук гвардейца.

– Сумасшедшая! Сейчас же пойду и расскажу все Максону. Все, можешь считать, что тебя во дворце уже нет! – пригрозила она.

– Никто ни к какому Максону не пойдет, – послышался строгий голос королевы. Она посмотрела в глаза Селесте, потом мне. Ее разочарование было прямо-таки осязаемым. Я повесила голову. – Сейчас вы обе отправитесь в больничное крыло.

Больничное крыло представляло собой длинный стерильный коридор с койками. В изголовье каждой висела занавеска, которую можно было задернуть, чтобы защититься от чужих взглядов. Вдоль стен стояли шкафчики с медикаментами.

Нас с Селестой предусмотрительно разместили в противоположных концах коридора: Селесту ближе ко входу, меня у окна в глубине. Она немедленно задернула занавеску, чтобы не видеть меня. Я не могла ее винить. Выражение лица, по ощущениям, у меня действительно было довольное. Когда медицинская сестра обрабатывала ссадину на виске, я даже не поморщилась.

– Ну вот, а теперь приложите ненадолго вот это, чтобы не было шишки. – Она протянула мне пузырь со льдом.

– Спасибо, – отозвалась я.

Медсестра окинула быстрым взглядом коридор: удостоверилась, что нас никто не слышит.

– Вы молодчина, – прошептала она. – Почти все ждали, когда что-нибудь подобное наконец случится.

– Правда? – спросила я тоже шепотом. Но пожалуй, улыбаться во весь рот при этом все-таки не стоило.

– Я столько кошмарных историй про нее слышала – не сосчитать. – Она кивнула в сторону занавешенной койки Селесты.

– Кошмарных историй?

– Ну, она спровоцировала ту девушку, которая ее ударила.

– Анну? Откуда вы знаете?

– Максон – хороший человек, – просто ответила медсестра. – Он распорядился, чтобы ее осмотрели, прежде чем отправить домой. Она рассказала, какую грязь Селеста говорила про ее родителей. У меня просто язык не повернется повторить.

На лице медсестры отразилось крайнее отвращение.

– Бедная Анна. Я так и знала, что там было нечто в этом роде.

– Одна из девушек пришла с изрезанными в кровь ступнями. Кто-то ночью подсыпал ей в туфли битое стекло. Мы не смогли доказать, что это была Селеста, но кто еще мог бы поступить так низко?

– Надо же, а я и не знала! – ахнула я.

– Судя по виду бедняжки, она боялась, как бы в итоге не вышло еще хуже. Думаю, потому и предпочла держать язык за зубами. А еще Селеста бьет своих служанок. Просто отвешивает им оплеухи, ничего больше, но время от времени они приходят за льдом.

– Не может быть!

Все служанки, с которыми мне приходилось сталкиваться, были очень милыми. Я не представляла, чтобы кто-то из них мог заслуживать побоев, тем более регулярных.

– О ваших подвигах уже ходят легенды. Вы у нас героиня, – подмигнула мне медсестра.

Я себя героиней не чувствовала.

– Погодите, – спохватилась я. – Вы сказали, Максон распорядился, чтобы Анну осмотрели, прежде чем отправить домой?

– Да, мисс. Он очень заботится о благополучии каждой из вас.

– А Марли? Она тоже здесь побывала? Как она себя чувствовала?

Не успела медсестра ничего ответить, как до меня донеслось сюсюканье Селесты:

– Максон, милый!

Я обернулась и увидела его на пороге. Наши глаза на миг встретились, потом он направился к койке Селесты. Медсестра поспешила прочь, оставив меня в одиночестве гадать, видела она Марли или нет.

Слышать плаксивый голосок Селесты было выше моих сил. Максон принялся негромко что-то приговаривать, утешая бедняжку, пока наконец не вырвался из ее лап. Он появился из-за занавески и двинулся в мою сторону, не сводя с меня глаз.

– Тебе повезло, что отец убрал из дворца телевизионщиков, а не то не сносить бы тебе головы. – Он с тяжелым вздохом взъерошил волосы. – Как прикажешь теперь тебя выгораживать?

– Значит, ты намерен меня отчислить?

В ожидании ответа я принялась теребить подол платья.

– Разумеется, нет.

– А ее? – Я кивнула в сторону Селесты.

– И ее тоже. Вы все взвинчены после вчерашнего, и я не могу ставить вам это в вину. Не уверен, что отец проглотит подобное оправдание, но я буду придерживаться этой позиции.

Я помолчала, а затем сказала:

– Возможно, тебе стоит сказать ему, что во всем виновата я, и отправить меня домой.

– Америка, ты перегибаешь палку.

– Максон, посмотри на меня. – Я почувствовала, как в горле встает тугой ком, и сглотнула, силясь избавиться от него. – Я с самого начала знала, что у меня нет качеств, которые нужны, но думала, что смогу… не знаю… измениться… или что-то с этим сделать… но я не могу больше здесь оставаться. Просто не могу.

Максон присел на краешек постели:

– Америка, ты можешь ненавидеть Отбор и сходить с ума из-за того, что случилось с Марли, но я знаю: твои чувства ко мне достаточно глубоки, чтобы не бросить меня выпутываться из всего этого в одиночку.

Я стиснула его руку:

– Мои чувства к тебе достаточно глубоки, чтобы сказать тебе, что ты совершаешь ошибку.

Максон сжал мою руку крепче, как будто боялся, что я вот-вот исчезну. В глазах у него промелькнула боль. Потом нерешительно наклонился ко мне.

– Это не всегда так тяжело, – прошептал он. – И я хотел бы показать тебе это, но ты должна дать мне время. Вот увидишь, в этом есть и положительные стороны, только нужно немного подождать.

Я открыла было рот, чтобы возразить, но он не дал мне высказаться.

– Все эти месяцы ты просила меня не торопить тебя, дать время, и я беспрекословно ждал, потому что верил в тебя. Теперь прошу ответить мне тем же. Поверь в меня.

Я не знала, что такого может показать Максон, чтобы заставить меня передумать, но как можно отказать ему после всего, что он сделал для меня?

– Ладно, – вздохнула я.

– Спасибо, – с нескрываемым облегчением произнес он. – Ужасно не хочется уходить, но мы с тобой скоро увидимся.

Я кивнула. Максон поднялся и вышел, на секунду заглянув к Селесте, чтобы попрощаться. Я проводила его взглядом, не зная, права ли была, в очередной раз поверив ему.

Глава 12

Ни я, ни Селеста в драке особо не пострадали, так что нас обеих отправили по своим комнатам, не продержав в лазарете и часа. Выпускали так, чтобы мы ни в коем случае друг с другом не столкнулись, и я была этому очень рада.

Завернув за угол, я увидела на лестничной площадке гвардейца, направляющегося ко мне. Аспен. Несмотря на то что от хорошего питания и постоянных тренировок он заметно раздался, я где угодно узнала бы его походку, его тень и еще тысячу других вещей, которые навсегда запечатлелись в моем сердце.

Приблизившись, он неожиданно поклонился мне, чего от гвардейцев не требовалось.

– Склянка, – прошептал он и, распрямившись, продолжил свой путь.

Долю секунды я стояла на месте в замешательстве, а потом до меня дошло, что он хотел сказать. С трудом подавив желание броситься к себе в комнату со всех ног, я торопливо двинулась к лестнице.

К моему удивлению и облегчению, когда я переступила порог комнаты, оказалось, что ни одной из служанок там нет.

Я подошла к склянке, стоявшей на прикроватном столике, и обнаружила, что у одинокой монетки на дне появилась компания. Я открыла крышку и вытряхнула сложенную в несколько раз бумажку. Умно, ничего не скажешь. Мои служанки, скорее всего, не заметили бы, а если бы и заметили, ни за что не полезли бы смотреть, что там такое.

Развернула записку и прочитала четкий перечень инструкций. Похоже, у нас с Аспеном вечером намечалось свидание.

Указания, данные Аспеном, были весьма замысловатыми. Пришлось изрядно попетлять, прежде чем спуститься на первый этаж, где надлежало найти дверь, расположенную рядом с пятифутовой вазой. Я помнила ее по своим предыдущим прогулкам по дворцу. Хотела бы посмотреть на тот цветок, для которого нужна ваза таких размеров.

Я отыскала заветную дверь и огляделась по сторонам, чтобы лишний раз убедиться, что за мной никто не следит. Никогда еще мне не доводилось оказываться так далеко от бдительных глаз гвардейцев. Поблизости не было видно ни одного из них. Я приоткрыла дверь и пробралась внутрь. Луна заглядывала в окно и озаряла комнату скудным светом, от которого мне стало немного не по себе.

– Аспен? – прошептала я в темноту, чувствуя себя по-дурацки, при этом не в силах отделаться от страха.

– Прямо как в старые добрые времена, – послышался знакомый голос, хотя его обладателя я разглядеть не могла.

– Ты где?

Я сощурилась, пытаясь различить его во мраке. Тут тяжелая штора на окне колыхнулась в лунном свете, и из-за нее показался Аспен.

– Ты меня напугал, – пожаловалась я шутливо.

– Не в первый и не в последний раз.

По голосу я поняла, что он улыбается.

Я пошла к нему, сшибая на своем пути, похоже, все, что было только возможно.

– Тише! – шикнул Аспен. – Если ты не прекратишь вести себя как слон в посудной лавке, весь дворец очень скоро будет в курсе, где мы находимся.

Впрочем, по его тону я догадывалась, что он шутит.

– Прости, – засмеялась я негромко. – Может, включим лампу?

– Нет. Если кто-нибудь увидит пробивающийся из-под двери свет, нас могут застукать. Этот коридор не часто патрулируют, но лишняя осторожность не помешает.

– Откуда ты вообще узнал про эту комнату?

Я коснулась локтя Аспена. Он притянул меня к себе и, обняв, повел в дальний угол.

– Ведь я гвардеец. И притом очень хороший. Я знаю весь дворец и территорию вокруг него как свои пять пальцев. Каждую тропку, все укромные местечки и даже самые потайные комнаты. Кроме того, я также знаю расписание смены караула, какие участки обычно реже всего патрулируются и время, когда охрана наиболее малочисленна. Если ты мечтаешь исследовать самые потаенные уголки дворца, делать это нужно именно со мной.

– Поразительно, – пробормотала я.

Мы сидели на полу, скрытые от двери широкой спинкой дивана. На ковре пятнами белели островки лунного света. Наконец я различила лицо Аспена.

– Ты уверен, что нам ничто не грозит? – очень серьезно спросила я его.

Прозвучи в его голосе хотя бы малейший намек на сомнение, я в ту же секунду обратилась бы в бегство. Ради насобоих.

– Абсолютно. Чтобы нас здесь обнаружили, должно произойти невероятное количество совпадений. Нам ничто не грозит.

Не могу сказать, что его слова совершенно меня успокоили, но так хотелось им верить, что я подавила тревогу.

Он обнял меня за плечи и привлек к себе:

– Как ты?

– Более или менее. В основном грущу или злюсь. Больше всего мне сейчас хочется, чтобы этих двух дней не было и Марли вернулась обратно. И Картер тоже. А ведь я даже не знала его.

– Зато я знал, – вздохнул Аспен. – Он отличный парень. Я слышал, Картер все время говорил Марли, что любит ее, пытался поддержать.

– Ну да, пытался, – подтвердила я. – Во всяком случае, вначале точно. Меня уволокли до того, как все закончилось.

Аспен поцеловал меня в макушку:

– О тебе я тоже слышал. Я горжусь, что ты подняла бучу. Молодец.

– Папа тоже гордится. Королева сказала, что я не должна была так себя вести, но она рада, что я так поступила. Я вообще перестала что-либо понимать. С одной стороны, это вроде как была хорошая идея, но в то же время не очень, и все равно это ни к чему не привело.

Аспен прижал меня к себе:

– Ты поступила правильно. Это много для меня значит.

– Для тебя?

– Угу, – прошептал он, потом неохотно пояснил: – Иногда я задаюсь вопросом, изменилась ты за время Отбора или нет. Тебя тут холят и лелеют, ты живешь в роскоши. Я спрашивал себя, много ли в тебе осталось от прежней Америки. То, что произошло, дало мне понять, что ты все та же, прежняя, и обстановка дворца никак на тебе не сказывается.

– О, сказывается, и еще как, но не в том смысле. Я постепенно прихожу к выводу, что принцессы из меня не выйдет.

Я склонила голову Аспену на грудь – мое привычное убежище от любых невзгод.

– Послушай, беда с Максоном в том, что он актер. У него всегда такой вид, как будто он выше всего того, что происходит. Но на самом деле он обычный человек, ничем не лучше других. Я знаю, что ты испытываешь к нему какие-то чувства, иначе просто не стала бы здесь задерживаться. Но уже пора понять, что все это ненастоящее.

Я кивнула. Мне вспомнились слова Максона о том, что ему приходится носить маску спокойствия. Может, он во всем так? И со мной тоже? Как же тогда разобраться, где он искренен, а где нет?

– И хорошо, что ты разобралась в этом сейчас. Что было бы, если бы ты вышла за него замуж, а потом узнала, каков он на самом деле?

– Согласна, я и сама об этом думаю.

В ушах звучали слова Максона, которые он сказал во время танца. Он был таким уверенным в нашем будущем, готов был так много мне дать. Я искренне считала, что единственное его желание – чтобы я была счастлива. Неужели он не видел, как мне плохо сейчас?

– У тебя большое сердце. Я понимаю, что ты не можешь одним махом взять и положить всему этому конец, но в том, чтобы хотеть этого, нет ничего плохого. Вот и все.

– Я чувствую себя полной дурой, – прошептала я, и в носу защипало.

– Никакая ты не дура.

– А вот и дура.

– Мер, скажи, ты считаешь меня умным?

– Разумеется.

– Это потому, что я такой и есть. И я слишком умен, чтобы влюбиться в дуру. Так что заканчивай говорить глупости.

Я негромко засмеялась и позволила Аспену крепче прижать меня к себе.

– Похоже, я причинила тебе столько боли. Не понимаю, как ты можешь до сих пор любить меня, – призналась я.

– Это данность, – пожал он плечами. – Небо голубое, солнце светит, Аспен любит Америку. Так устроен мир. Серьезно, Мер, кроме тебя, мне никогда не была нужна ни одна девушка. Я не могу представить себя рядом с кем-то другим. Пытаюсь, просто на всякий случай… и не могу.

Мы некоторое время сидели молча, держась за руки. Каждое прикосновение пальцев Аспена, его теплое дыхание на моих волосах проливались бальзамом на израненное сердце.

– Нам не стоит долго здесь задерживаться, – произнес он наконец. – Я совершенно уверен в своих способностях, но искушать судьбу не хочу.

Я вздохнула. Казалось, мы только что сюда пришли, но, наверное, он был прав. Аспен обнял меня на прощание.

– Понимаю, в это трудно поверить, но мне действительно жаль, что Максон оказался таким подлецом. Я хотел вернуть тебя, но не такой ценой.

– Спасибо.

– Я серьезно.

– Верю. – У Аспена имелись свои недостатки, но лжецом он не был. – Но ничего еще не кончено. Ведь я же пока здесь.

– Да, но я тебя знаю. Ты будешь делать вид, что все в порядке, чтобы твоей семье капали деньги и мы с тобой могли видеться, но для того, чтобы все исправить, ему пришлось бы повернуть время вспять.

Я тяжело вздохнула. Пожалуй, в его словах было зерно правды. Власть Максона над моим сердцем слабела, тая, как туман под лучами солнца.

– Мер, не беспокойся. Я о тебе позабочусь.

Подтвердить свои слова делом у Аспена сейчас не было никакой возможности, но я ему верила. Ради людей, которые ему дороги, он готов на все. А я знала, что дорога ему больше всех на свете.

Наутро все мои мысли вращались исключительно вокруг Аспена. В этих блаженных грезах прошли все приготовления, завтрак и пребывание в Женском зале, пока брошенная передо мной на столик кипа журналов грубо не вернула меня к реальности.

Я вскинула глаза и увидела Селесту. Губа у нее до сих пор оставалась припухшей. Она ткнула пальцем в один из ее любимых желтых журнальчиков, раскрытый на крупной, во весь разворот, фотографии. Мне хватило одного мимолетного взгляда, чтобы узнать на снимке лицо Марли, хотя оно и было искажено от боли.

– Подумала, ты должна это видеть, – бросила она и удалилась.

Я не до конца поняла, что она имеет в виду, но мне так хотелось узнать хоть какие-нибудь новости о Марли, что я стала читать.

«Из всех славных традиций нашей страны ни одна, пожалуй, не вызывает такого воодушевления, как Отбор. Она была учреждена специально с целью поднять дух раздираемой невзгодами нации. Кажется, нет ни одного человека, которого оставляла бы равнодушным разворачивающаяся на глазах у всей страны романтическая история принца и его будущей принцессы. Когда более восьмидесяти лет назад Грегори Иллеа взошел на престол и его старший сын Спенсер скоропостижно скончался, вся страна оплакивала потерю этого загадочного и подающего большие надежды молодого человека. Когда наследником престола был объявлен младший сын Деймон, многие выражали сомнение в том, что в девятнадцать лет он способен даже просто начать подготовку к тому, чтобы принять бразды правления. Однако Деймон был уверен, что готов вступить во взрослый мир. Он вознамерился доказать это, заключив главный в своей жизни союз: брак. Через несколько месяцев был объявлен первый Отбор, и вся нация воспрянула духом, воодушевленная идеей, что любая самая обычная девушка может стать принцессой Иллеа.

Однако с тех пор мы были вынуждены задаться вопросом об эффективности этого состязания. Хотя в основе его лежит романтическая идея, некоторые утверждают, что несправедливо заставлять принцев жениться на женщинах много ниже их по положению, хотя никто не может отрицать несравненного умения держаться и красоты нашей нынешней королевы, Эмберли Стейшен Шрив. Некоторые из нас до сих пор помнят слухи об Эбби Тэмблин Иллеа, которая, предположительно, отравила своего мужа, принца Джастина Иллеа, после нескольких лет брака, чтобы затем выйти замуж за его кузена, Портера Шрива, сохранив, таким образом, непрерывность королевского рода.

Хотя эти слухи так и не нашли своего подтверждения, можно смело утверждать, что на этот раз некоторые участницы Отбора успели отличиться поистине скандальным поведением. Марли Теймс, теперь разжалованная до Восьмерки, была поймана с поличным в обществе офицера Королевской гвардии, раздевавшего ее в чулане после бала в честь Хеллоуина, который должен был стать одним из наиболее запоминающихся событий в программе Отбора. Великолепие праздника было непоправимо омрачено неосмотрительным поведением мисс Теймс, из-за которого во дворце на следующее же утро разразился скандал.

Однако помимо мисс Теймс, совершившей недопустимый поступок, девушки, остающиеся во дворце, также могут оказаться недостойными короны. Анонимный источник сообщил нам, что некоторые конкурсантки постоянно устраивают перебранки, нечасто вспоминая о своих прямых обязанностях. Все, наверное, помнят Анну Фармер, отчисленную в начале сентября за умышленное нападение на прекрасную Селесту Ньюсом, модель из Клермонта. Наш источник подтверждает, что это не единственный случай физического насилия, имевший место между представительницами Элиты, что заставляет вашего покорного слугу задаться вопросом о моральном облике претенденток, отобранных для принца Максона.

В ответ на нашу просьбу к королю Кларксону прокомментировать эти слухи он заявил: „Часть девушек происходят из низших каст. Они непривычны к правилам поведения, принятым во дворце. Мисс Теймс определенно оказалась не готова к жизни Единицы. Моя жена обладает неоспоримым качеством, которое делает ее одним из редких исключений. Она всегда прикладывала все усилия к тому, чтобы подняться на уровень, приличествующий королеве, и найти человека, более подходящего для престола, чем она, было бы поистине нелегко. Однако, что касается представительниц низших каст, оставшихся в Отборе, к сожалению, нельзя сказать, что этого от них не ожидали“.

Хотя Натали Люка и Элиза Уискс принадлежат к касте Четверок, обе они на публике неизменно держатся выше всяких похвал, в особенности леди Элиза, обладающая утонченными манерами. Мы вынуждены признать, что его величество имеет в виду Америку Сингер, единственную из Пятерок, кому удалось продержаться в Отборе дольше одного дня. За все время Отбора мисс Сингер не проявила себя ничем выдающимся. Она обладает достаточно привлекательной внешностью, но Иллеа ждет от своей будущей принцессы большего. Ее интервью в «Вестях столицы» время от времени бывают занимательными, однако мы нуждаемся в личности, способной повести нацию за собой, а не в комедиантке.

Кроме того, до нас дошли слухи, что мисс Сингер пыталась освободить мисс Теймс во время экзекуции, что в глазах вашего покорного слуги делает ее соучастницей преступной деятельности, которой занималась мисс Теймс, изменяя нашему принцу.

С учетом всех этих факторов (и того, что пальма первенства больше не принадлежит мисс Теймс) встает вопрос: кто должен стать новой принцессой?

Экспресс-голосование, проведенное среди наших читателей, подтвердило то, что мы подозревали с самого начала.

Поздравляем мисс Селесту Ньюсом и мисс Крисс Эмберс, разделивших первое место в читательском голосовании. Элиза Уискс занимает третье место, а Натали Люка следует практически за ней по пятам. Аутсайдером голосования, занявшим пятое место с большим отрывом, вполне предсказуемо стала Америка Сингер.

Думаю, что выражу мнение всех жителей Иллеа, когда посоветую принцу Максону не спешить с выбором принцессы. К счастью, мисс Теймс успела проявить свою истинную сущность до того, как ее голову увенчала корона, поэтому катастрофы удалось избежать. Кого бы вы ни любили, принц Максон, убедитесь, что она достойна стать вашей избранницей. Мы тоже хотим любить ее!»

Глава 13

Я выбежала из зала. Разумеется, Селеста не пыталась оказать услугу. Она хотела поставить меня на место. Что я вообще здесь делаю? Король только и ждет, как бы я оступилась, публике тоже не нравлюсь, да и сама я уверена в том, что не смогу быть принцессой.

Быстро и бесшумно я поднялась к себе в комнату, пытаясь не привлекать внимания. Откуда мне знать, кто может оказаться этим самым «анонимным источником»?

– Миледи, – приветствовала меня Энн. – Я думала, вы пробудете внизу как минимум до обеда.

– Не могли бы вы уйти? Пожалуйста.

– Прошу прощения?

Я засопела, пытаясь не выйти из себя.

– Мне нужно побыть одной.

Ни слова не говоря, служанки сделали книксен и скрылись. Я подошла к пианино и откинула крышку. Буду играть, пока окажусь не в состоянии ни о чем думать. Я сыграла несколько мелодий, которые помнила наизусть, но это оказалось слишком легко. Мне необходимо было сосредоточиться на чем-то по-настоящему.

Встав, я принялась искать под сиденьем табуретки что-нибудь более сложное. Пальцы перебирали ноты, когда на дне показался корешок какой-то книги. Дневник Грегори Иллеа! Я совершенно о нем забыла. Теперь будет чем занять голову. Я забралась с томиком в постель, открыла его и принялась перелистывать старинные страницы.

Дневник раскрылся на развороте с фотографией празднования Хеллоуина – твердый снимок сыграл роль закладки. Я перечитала запись.

В этом году дети устроили в честь Хеллоуина вечеринку. Наверное, таким образом они пытаются забыть о том, что происходит вокруг, но мне это кажется легкомысленным. Мы одна из немногих оставшихся семей, у кого есть средства на то, чтобы устроить праздник, но эти детские игры кажутся пустой тратой денег.

Я снова взглянула на фотографию. Больше всего меня интересовала девочка. Сколько лет ей на этом снимке? Чем она занималась? Нравилось ли ей положение дочери Грегори Иллеа? Принесло ли ей это популярность?

Перевернув страницу, поняла, что это не новая запись, а продолжение рассуждений про Хеллоуин.

Думал, после вторжения китайцев мы поймем, что шли по неверному пути. В последнее время я все с большей очевидностью вижу, как сильно мы обленились. Ничего удивительного, что Китай с такой легкостью одержал победу и что нам понадобилось столько времени, чтобы собраться с силами для ответного удара. Мы утратили тот дух, который гнал нас через океаны, помогал пережить суровые зимы и гражданскую войну. Мы обленились. И пока мы бездействовали, Китай вышел на передний план.

За последние несколько месяцев я пришел к выводу: не хочу, чтобы мой вклад в дело обороны ограничивался только деньгами. Я хочу возглавить нацию. У меня масса идей, и раз уж я сделал такое щедрое пожертвование, пришло время предложить их народу. Нам нужны перемены. Я задаюсь вопросом, может ли кто-нибудь еще, кроме меня, дать им толчок?

По спине побежали мурашки. Я невольно сравнила Максона с его предком. Грегори производил впечатление человека с горячим сердцем. Он пытался вернуть нашей истерзанной стране единство. Интересно, что он сказал бы о монархии, будь сейчас жив?

Когда ночью Аспен проскользнул в приоткрытую дверь, меня распирало от желания рассказать ему о прочитанном. Но я помнила, что уже сообщила о существовании дневника папе, а даже это было нарушением слова, которое я дала.

– Ну как ты? – спросил он, опускаясь на корточки рядом с постелью.

– Вроде ничего. Селеста сегодня подсунула мне статейку. – Я покачала головой. – Не уверена, что я хочу во все это ввязываться. До чего же она надоела!

– Наверное, теперь, когда Марли выгнали, он какое-то время не будет никого исключать.

Я пожала плечами. Публике не терпелось, чтобы кого-нибудь отчислили, но то, что случилось с Марли, было намного драматичнее, чем кто-либо ожидал.

– Эй! – Аспен отважился коснуться моей руки в свете, льющемся из оставленной нараспашку двери. – Все будет хорошо.

– Знаю. Просто мне ее не хватает. И я в полном тупике.

– Относительно чего?

– Относительно всего. Что я здесь делаю, кто я такая. Думала… Не могу даже объяснить.

Именно в этом и заключалась проблема. В голове царил полный хаос. Мысли ускользали и путались.

– Мер, ты знаешь, кто ты такая. Не дай им изменить тебя.

Его голос звучал так искренне, что я почувствовала себя уверенней. Не оттого, что получила ответы, а потому, что у меня был Аспен. Я поняла: если когда-нибудь забуду, кто я есть на самом деле, он поможет мне вспомнить.

– Аспен, можно тебя кое о чем спросить? – Он кивнул. – Наверное, это прозвучит глупо, но если бы для того, чтобы стать принцессой, мне не нужно было выходить ни за кого замуж, если бы это была всего лишь работа, для которой меня могли бы выбрать, как полагаешь, я бы с ней справилась?

Зеленые глаза Аспена на миг расширились, когда до него дошла суть вопроса. К его чести, я видела, что он действительно прикинул шансы.

– Мер, прости. Я так не думаю. Ты не сможешь стать такой же расчетливой, как они.

Тон у него был извиняющийся, впрочем, его ответ меня не обидел. А вот причина, которую он привел, слегка удивила.

– Расчетливой? Это как?

Он вздохнул:

– Я бываю в разных местах. И много что слышу. На юге, где высока концентрация низших каст, не утихают беспорядки. Если верить разговорам гвардейцев, долго прослуживших здесь, южане всегда протестовали против методов Грегори Иллеа. И неспокойно там уже давно. Ходят слухи, что король именно из этих соображений и выбрал королеву Эмберли. Она родом с юга, и его решение на некоторое время их утихомирило. Но теперь, похоже, все началось по новой.

У меня снова возникло желание упомянуть про дневник, но я сдержалась.

– Это не объясняет, что ты подразумеваешь под расчетливостью.

Он поколебался.

– Я тут на днях, еще до празднования Хеллоуина, побывал в одном министерстве. Речь шла о сочувствующих повстанцам на юге. Мне приказали доставить распоряжения в почтовое крыло. Их там было три с лишним сотни. Америка, триста семей, смещенных на касту ниже за то, что не донесли о чем-то или помогли кому-то, кого во дворце сочли опасным. – (Я ахнула.) – Вот именно. Можешь себе представить? Что, если бы это случилось с тобой, а ты, кроме как играть на пианино, ничего делать не умеешь? Откуда тебе знать, как выполнять канцелярскую работу, как вообще ее найти? Подтекст предельно ясен.

– Ты считаешь… Максон в курсе?

– Думаю, он не может не быть в теме. Ведь он без пяти минут глава страны.

В глубине души я не хотела верить, что он одобрял все происходящее. С другой стороны, мог ли он совсем ни о чем не догадываться? В конце концов, ему же предстояло принять бразды правления!

Смогу ли я так?

– Только не говори никому, ладно? Если об этом кто-то узнает, я могу в два счета отсюда вылететь, – предупредил Аспен.

– Разумеется. Я ничего не слышала.

– Я скучаю по прошлой жизни, в которой были только ты и я, и ничего больше. И по нашим старым проблемам тоже.

– Понимаю тебя. Видеться тайком в домике на дереве было куда проще, чем во дворце, – рассмеялась я.

– А изворачиваться, чтобы заработать для тебя лишний медяк, было куда лучше, чем не иметь возможности дать тебе хоть что-нибудь. – Он похлопал по стоявшей на столике у кровати склянке. Когда-то в ней хранились сотни медяков, которыми он расплачивался со мной за то, что я ему пела. – Я и не подозревал, что ты сохранила их, до того дня накануне твоего отъезда.

– Разумеется, я их сберегла! Только они меня грели, когда тебя не было рядом. Иногда я высыпала их на ладонь, чтобы тут же вернуть в банку. Мне нравилось держать в руках то, к чему ты прикасался. – Наши взгляды встретились, и все прочее на миг отступило. Приятно было снова оказаться в том маленьком мирке, который мы с Аспеном создали для нас двоих несколько лет назад. – Что ты с ними сделал?

Уезжая из дома, я была очень зла на него и вернула ему все медяки. Кроме одного, который прилип ко дну склянки.

– Ждут своего часа дома, – улыбнулся он.

– Зачем?

Его глаза блеснули.

– Этого я тебе сказать не могу.

Я с улыбкой вздохнула:

– Ладно, храни свои секреты. И не беспокойся об отсутствии возможности что-то мне дать. Я рада, что ты здесь и мы можем, по крайней мере, что-то исправить, пусть даже ничего уже не будет как прежде.

Впрочем, Аспену этого явно было недостаточно. Он оторвал с обшлага рукава одну из позолоченных пуговиц и протянул мне:

– У меня в буквальном смысле больше нет ничего, что можно было бы тебе подарить, но ты в любой момент можешь подержать в руках то, к чему я прикасался, и вспомнить обо мне. И знать, что я тоже о тебе думаю.

Это было глупо, но у меня защипало в носу. Я не могла перестать сравнивать Аспена с Максоном. Даже сейчас, когда не нужно было делать выбор, я продолжала сопоставлять одного с другим.

Максону легко делать мне подарки, устраивать праздники, окружать всевозможной роскошью – ведь в его распоряжении целый мир. Что мог противопоставить ему Аспен? Короткие встречи украдкой и такой пустяк, как позолоченная пуговица на память? И все же у меня было такое чувство, что он дает мне неизмеримо больше.

Вдруг я вспомнила, что Аспен всегда был таким. Ради меня он жертвовал сном, рисковал попасться после объявления комендантского часа, отрывал от семьи жалкие гроши. Разглядеть его щедрость сложнее, потому что у него, в отличие от Максона, не было возможности делать широкие жесты. Но насколько же душевнее был любой его подарок!

– Я… я не знаю, как мне теперь быть. У меня такое чувство, что я вообще больше ничего не знаю. Но хочу, чтобы ты помнил… я тебя не забыла. Ты все еще у меня вот здесь. – Я глубоко вздохнула, пытаясь не расплакаться, и прижала ладонь к груди. Отчасти для того, чтобы показать Аспену, что я имею в виду, отчасти чтобы унять странную сосущую боль в сердце. Он все понял верно.

– Мне этого достаточно.

Глава 14

Наутро за завтраком я то и дело исподтишка поглядывала на Максона. Мне не давал покоя вопрос: что ему известно про людей, изгнанных из своих каст? Он взглянул в мою сторону всего один раз, да и то не столько на меня, сколько куда-то рядом со мной.

Всякий раз, когда мне становилось не по себе, я поглаживала пуговицу Аспена, которую нанизала на тонкий шнурок-браслет. Она должна помочь мне продержаться до конца пребывания во дворце.

Когда завтрак был почти окончен, король поднялся. Все вскинули на него глаза.

– Поскольку вас, девушки, осталось совсем немного, я подумал, что неплохо было бы устроить чаепитие перед завтрашним эфиром «Вестей». Коль скоро одной из вас предстоит стать нашей невесткой, мы с королевой хотели бы получить возможность поговорить с каждой, узнать побольше о ваших интересах и все такое прочее.

Я немного занервничала. Щебетать с королевой – одно дело, а вот тет-а-тет с королем – совсем другое. Остальные девушки взирали на него с восхищением, я же потягивала свой сок.

– Прошу всех собраться за час до эфира в холле на первом этаже. Если кто-то не знает, где это, не волнуйтесь. Двери будут открыты, и вы услышите музыку. Так что сможете без труда отыскать нас по звуку, – пошутил он.

Присутствующие дружно захихикали.

Вскоре девушки потянулись в Женский зал. Я вздохнула. При своих огромных размерах это помещение почему-то вызывало у меня приступ клаустрофобии. Обычно я старалась с кем-нибудь пообщаться или убить время за чтением. Но сегодня солировала Селеста. Я собиралась устроиться перед телевизором и не обращать на нее внимания.

Однако оказалось, что решить легче, чем сделать. Избранные были сегодня почему-то особенно разговорчивы.

– Интересно, что король хочет узнать, – протянула Крисс.

– Нужно вспомнить все, чему Сильвия нас учила – о том, как себя держать, – заметила Элиза.

– Надеюсь, у моих служанок есть в запасе приличное платье на завтрашний вечер, – бросила Селеста раздраженно. – А не то опять получится как на Хеллоуин. Иногда они бывают такими пустоголовыми.

– Жаль, что король не носит бороду, – мечтательно произнесла Натали. Я оглянулась и увидела, как она оглаживает воображаемую растительность на своем собственном подбородке. – Ему бы пошло.

– Да, я тоже так думаю, – снисходительно проронила Крисс, прежде чем двинуться дальше.

Я покачала головой и попыталась сосредоточиться на передаче, но, как ни старалась, мне не удалось полностью отключиться от разговоров.

К обеду я уже вся извелась. Что король хочет сказать мне, девушке из самой низшей касты, оставшейся в состязании? Что желает обсудить с той, от кого никогда не ожидал ничего хорошего?

Его величество Кларксон был прав. Я услышала фортепианную музыку задолго до того, как нашла холл. Музыкант играл замечательно. Лучше, чем я, это уж точно.

Перед дверью я остановилась, собираясь с духом. Сегодня буду хорошенько думать, прежде чем что-либо сказать! И вдруг поняла, что хочу доказать королю, что он ошибается. И что тот репортер тоже неправ. Даже если не стану победительницей, я не хочу вернуться домой с клеймом неудачницы. Я с удивлением осознала, насколько это для меня важно.

Я переступила порог и сразу же увидела Максона, который стоял в конце зала, беседуя с Гаврилом Фадеем. Гаврил потягивал вино, а отнюдь не чай. Внезапно Максон утратил всякий интерес к разговору, и я поймала на себе его пристальный взгляд. Могу поклясться, его губы беззвучно прошептали «Ух ты!».

Отвернувшись, я залилась румянцем и двинулась прочь. Потом отважилась снова взглянуть на него и увидела, что он не сводит с меня глаз. Когда он так смотрел, мне трудно было мыслить ясно.

Король Кларксон общался с Натали в одном углу, королева Эмберли с Селестой в другом. Элиза потягивала чай, а Крисс расхаживала по залу. Проходя мимо Максона с Гаврилом, она тепло улыбнулась Гаврилу и что-то сказала. Оба засмеялись, а она двинулась дальше, на ходу оглянувшись на Максона.

– Ты опоздала, – шутливо укорила Крисс, подойдя ко мне.

– Я перенервничала.

– О, волноваться совершенно не о чем. Это было даже весело.

– Ты уже все?

Если король успел поговорить с двумя девушками, у меня осталось меньше времени собраться с духом, чем я рассчитывала.

– Да. Посиди со мной. Можем попить чаю, пока ты ждешь своей очереди.

Крисс подвела меня к столику, и к нам немедленно поспешила служанка с чайником, молочником и сахарницей.

– О чем он тебя спрашивал? – начала выпытывать я у нее.

– Вообще-то, мы с ним просто поболтали. Думаю, он не стремится получить какую-то конкретную информацию, скорее, хочет понять, что каждая из нас собой представляет. Мне даже удалось его рассмешить! – разоткровенничалась она. – Все прошло вполне неплохо. А с твоим живым характером не нужно даже прикладывать никаких усилий, просто разговаривай с ним, как разговаривала бы с любым другим, и все будет хорошо.

Я кивнула, прежде чем сделать глоток чая. Слова Крисс меня успокоили. Может быть, королю волей-неволей приходится быть разным в зависимости от обстоятельств. Если речь идет об угрозе государству, он должен быть жестким и решительным, действовать быстро и обдуманно. А тут всего лишь чаепитие со стайкой девушек. Ему ни к чему вести себя напористо или грубо.

Королева уже отошла от Селесты и негромко о чем-то беседовала с Натали. На лице Натали было написано восхищение. Она вообще была немножко не от мира сего, и это время от времени раздражало. Зато она отличалась бесхитростностью, что вносило приятное разнообразие.

Я сделала еще глоток чая. Король Кларксон переместился к Селесте, и та одарила его обольстительной улыбкой. Меня это покоробило. Всему должны быть пределы.

Крисс протянула руку и коснулась моего платья:

– Потрясающий материал. С твоими волосами это выглядит как небо на закате.

– Спасибо. – Я моргнула. Свет люстр, отразившись в ее ожерелье, каскадом серебряных брызг рассыпался по шее и на миг ослепил. – У меня исключительно талантливые служанки.

– Это правда. Я вполне довольна своими, но если стану принцессой, то переманю твоих!

Она засмеялась, то ли пытаясь представить все как шутку, то ли нет. В любом случае, мысль о том, что мои служанки будут подшивать ее одежду, мне не понравилась. Я криво улыбнулась.

– Над чем это вы так смеетесь? – поинтересовался Максон, проходя мимо.

– Да так, над всякими девичьими глупостями, – кокетливо отозвалась Крисс. Она явно была сегодня в ударе. – Я пыталась успокоить Америку. Она нервничает из-за разговора с твоим отцом.

Ну, спасибо, Крисс.

– Тебе совершенно не о чем волноваться. Держись естественно. Выглядишь ты сегодня фантастически. – Максон тепло мне улыбнулся. Он явно пытался вернуть наши отношения на старые рельсы.

– Именно это я ей и сказала! – воскликнула Крисс.

Они быстро переглянулись, и у меня возникло такое чувство, как будто между этими двоими что-то есть. Это было непривычно.

– Ладно, продолжайте ваши девичьи разговоры. Не буду мешать.

Максон коротко поклонился нам и направился к матери.

Крисс вздохнула и проводила его взглядом:

– Максон – настоящее чудо.

Она одарила меня мимолетной улыбкой и отошла поговорить с Гаврилом.

Я наблюдала за причудливой круговертью в зале: партнеры то сбегались, чтобы перекинуться парой слов, то расходились, чтобы найти себе новых собеседников. Я даже обрадовалась, когда Элиза присоединилась ко мне в моем углу, хотя она была не слишком разговорчива.

– Все, девушки, время вышло, – провозгласил король. – Пора идти вниз.

Я вскинула глаза на часы. Он был прав. У нас осталось минут десять, чтобы спуститься в студию и привести себя в порядок.

Похоже, не имело никакого значения ни что я думаю о перспективе стать принцессой, ни как отношусь к Максону, ни какие чувства испытываю по поводу вообще чего бы то ни было. Король определенно считал мои шансы настолько ничтожными, что не стал утруждаться разговором со мной. Меня оставили за бортом, быть может, намеренно, и никто этого даже не заметил.

Я продержалась весь эфир «Вестей». Умудрилась отпустить служанок. Но стоило мне отказаться в одиночестве, как меня прорвало.

И как объяснить свое состояние Максону, когда он зайдет ко мне, я не знала. Но ничего объяснять не пришлось. Он так и не появился. А мне оставалось лишь гадать, чьим обществом он наслаждается.

Глава 15

Мне невероятно повезло со служанками. Они не спросили ни про заплаканные глаза, ни про мокрые от слез подушки, а просто помогли мне привести себя в порядок. Я с благодарностью принимала их заботу. Они чудесно ко мне относились. Будут ли они так же милы с Крисс, если та победит и заберет их себе?

Поглощенная этими мыслями, я поглядывала на девушек, а затем с изумлением заметила, что они держатся как-то натянуто. Мэри вела себя как обычно, разве что вид у нее был слегка встревоженный. А вот Энн и Люси будто избегали смотреть друг на друга и общались только по необходимости.

Не имея понятия, что происходит, я не была уверена, что вправе их расспрашивать. Они ведь никогда не лезли ко мне с вопросами, почему я грущу или злюсь. Так что правильно будет ответить им тем же.

Я пыталась не обращать внимания на напряженную тишину, висевшую в комнате все время, пока мне делали прическу и одевали для долгого дня в Женском зале. До смерти хотелось натянуть роскошные брюки, которые Максон подарил вместе с разрешением носить их по субботам. Но момент для этого был не самый подходящий. Даже если мои дела плохи, я должна вести себя как настоящая леди. Опять же лишние очки в мою пользу.

Спустившись вниз, я приготовилась провести день за книжками и чаем, прислушиваясь к обсуждению остальными избранными вчерашнего вечера. В дискуссии участвовали все, кроме Селесты, которая запаслась очередной порцией желтой прессы. Интересно, не обо мне ли она сейчас читала?

Я обдумывала, не попытаться ли завладеть одним из журналов, когда в зал вошла Сильвия с охапкой каких-то бумаг. Вот счастье-то. Наклевывалось новое задание.

– Доброе утро, девушки! – пропела она. – Знаю, что обычно по субботам вы встречаетесь с посетителями, но сегодня мы с королевой приготовили для вас особое задание.

– Понимаю, – сказала королева, подходя к нам, – что времени на подготовку у вас совсем в обрез, но на следующей неделе к нам прибудут гости. Они совершат поездку по стране и остановятся во дворце, чтобы познакомиться со всеми вами.

– Как вам известно, обычно за подготовку к приему столь важных гостей отвечает королева. Вы все видели, с каким изяществом она принимала наших друзей из Свендвея. – Сильвия кивнула королеве, и та скромно улыбнулась в ответ. – Однако гости из Германской Федерации и Италии еще важнее, чем королевская семья Свендвея. И мы решили, что этот визит станет отличной тренировкой для вас всех, тем более что в последнее время мы так много внимания уделяем дипломатии. Вы будете работать в командах. Каждая команда готовит прием для своих гостей, включая банкет, развлечения и подарки, – пояснила Сильвия. Я сглотнула, а Сильвия продолжила: – Для нас важно не только поддерживать уже имеющиеся дипломатические контакты, но и завязывать отношения с новыми странами. Мы подготовили перечень базовых правил этикета при общении с важными гостями, а также список вещей, которые обычно не приветствуются во время таких приемов. Однако исполнение всего этого полностью в ваших руках. Мы хотели быть как можно более справедливыми. Думаю, нам вполне удалось поставить вас всех в равные условия. Селеста, Натали и Элиза будут организовывать один прием. Крисс и Америка – другой. А поскольку в вашей команде на одного человека меньше, у вас будет на день больше. Наши гости из Германской Федерации прибывают в среду, а из Италии – в четверг.

На мгновение в Женском зале повисла гробовая тишина. Мы переваривали услышанное.

– Вы хотите сказать, что у нас на подготовку четыре дня?! – взвизгнула Селеста.

– Да, – подтвердила Сильвия. – Но королеве приходится проделывать эту работу в одиночку, причем иногда и в существенно более короткие сроки.

Паника была прямо-таки осязаема.

– Можно нам наше досье? – протянула руку Крисс.

Я безотчетно повторила ее жест. Через несколько секунд мы уже по уши зарылись в бумагах.

– Да, задачка не из простых, – покачала головой Крисс. – Несмотря даже на лишний день.

– Не переживай, – ободрила я ее. – Мы победим.

Она издала нервный смешок:

– С чего это ты так уверена?

– С того, – произнесла я решительно, – что я ни за что в жизни не позволю Селесте оказаться в чем-то лучше меня.

У нас ушло два часа на чтение досье и еще час, чтобы переварить информацию. Необходимо учесть огромное количество разнообразных нюансов, продумать массу мелочей. Сильвия заверила, что готова в любую минуту прийти на помощь. Но у меня было такое чувство, что она расценит просьбу о содействии как признак того, что мы не в состоянии справиться с заданием самостоятельно, так что на нее рассчитывать не стоило.

Задача перед нами стояла более чем сложная. Красные цветы недопустимы, потому что символизируют скрытность. Желтые цветы нежелательны, так как ассоциируются с ревностью. Фиолетовый цвет использовать нельзя вообще, потому что он означает неудачу.

Вина, еды и всего прочего должно быть с избытком. Роскошь не рассматривалась как хвастовство, ее задача продемонстрировать отношение королевского двора к гостям. Если прием покажется им не слишком радушным и не произведет впечатления, они могут не захотеть встретиться с нами снова. Помимо всего этого, обычные правила поведения, уже усвоенные нами, – четкая речь, умение держаться за столом и тому подобное, – необходимо адаптировать к культуре, о которой мы с Крисс не имели ни малейшего понятия, за исключением того, что напечатано в досье.

Это невероятно пугало.

Весь день мы делали предварительные наметки и выдвигали идеи. Вторая команда за соседним столом занималась тем же самым. Под вечер мы поспорили, кому из нас хуже, так что это стало выглядеть даже забавно.

– Хорошо вам, у вас на целый день больше на подготовку, – сказала Элиза.

– Но Иллеа и Германская Федерация уже союзники. А кто их знает, этих итальянцев, вдруг они ненавидят все, что с нами связано! – беспокоилась Крисс.

– Представляете, мы должны быть на нашем обеде в одежде темных тонов! – возмущалась Селеста. – Это будет очень… чопорный прием.

– Ну, пожалуй, никому из нас не хотелось бы, чтобы он был разнузданным, – пошутила Натали и засмеялась собственной остроте. Я тоже улыбнулась.

– А наш, наоборот, должен быть суперпышным, – сообщила я. – Вам всем придется надеть свои лучшие драгоценности. Нужно произвести на них впечатление, и внешний вид в этом деле очень важен.

– Слава богу, это я умею, – вздохнула Селеста, тряхнув головой.

В итоге стало ясно, что у всех положение аховое. После всего того, что случилось с Марли, и после того, как король сбросил меня со счетов, мне почему-то было легче от мысли, что мы все в одной лодке. Но я покривила бы душой, если бы сказала, что это помешало мне испытать приступ подозрительности. Я была убеждена, что какая-нибудь из наших соперниц – в особенности Селеста – может попытаться сорвать наш прием.

– Ты уверена в своих служанках? – спросила я Крисс за обедом.

– Вполне. А что?

– Я тут подумала, не лучше ли, если мы будем хранить записи у себя в комнатах, а не в зале? Ну, чтобы остальные не попытались украсть наши идеи.

Я почти не покривила душой.

– Мысль хорошая, – кивнула Крисс. – Тем более что наш прием позже, так что это выглядело бы, как будто мы повторили за ними.

– Вот именно.

– Америка, до чего же ты умная. Ничего удивительного, что ты так нравилась Максону.

И она снова уткнулась в тарелку.

Крисс употребила прошедшее время. Наверное, пока я переживала, выйдет ли из меня хорошая принцесса, и не могла определиться, хочу я ею быть или нет, Максон и думать про меня забыл.

Я сказала себе, что она просто пытается самоутвердиться за мой счет. И потом, после экзекуции прошло всего несколько дней. Что ей могло быть известно?

Пронзительный вой сирены вырвал меня из сна. Этот звук был настолько чуждым, что поначалу я вообще не поняла его значение. Я осознавала лишь, что сердце у меня готово выскочить из груди, подхлестнутое резким всплеском адреналина.

В следующую секунду дверь распахнулась и в комнату ворвался гвардеец.

– Черт, черт, черт! – повторял он.

– Что?! – переспросила я бестолково.

– Мер, вставай! – велел он, и я подчинилась. – Куда подевались твои туфли?

Туфли. Значит, придется куда-то идти. И тут до меня дошло, что это за звук. Максон как-то рассказал мне, что во дворце была сигнализация, оповещавшая о появлении повстанцев, но во время одного из нападений ее вывели из строя. Должно быть, наконец починили.

– Вот они. – Я нащупала на полу туфли и сунула в них ноги. – Мне нужна одежда. – Я махнула рукой на спинку кровати, и Аспен сдернул халат и попытался закутать меня в него. – Не трать время, я возьму его с собой.

– Тебе нужно спешить, – сказал он. – Понятия не имею, где они сейчас.

Я кивнула и бросилась к двери. Аспен придержал меня за талию. Прежде чем я успела выскочить в коридор, он рывком притянул меня к себе и поцеловал – грубо, жадно. Его ладонь легла на мой затылок, губы на долгий миг слились с моими. Потом, словно позабыв об опасности, он обвил мою талию другой рукой. Поцелуй стал настойчивей. Он давно уже не целовал меня так. Я никак не могла определиться со своими чувствами, да и опасность быть застуканными давила. Но сегодня все было совершенно по-иному. Этот поцелуй вполне мог оказаться для нас последним.

Он хотел, чтобы я его запомнила.

Мы отступили друг от друга и обменялись понимающими взглядами. Потом он взял меня за локоть и подтолкнул к двери:

– Давай. Беги.

Я бросилась к потайному ходу в конце коридора. Прежде чем надавить на стену, я оглянулась и заметила промелькнувшую спину Аспена. В следующее мгновение он уже скрылся за углом.

Мне не оставалось ничего иного, и я тоже побежала. Быстро, как только могла, я спускалась по крутым ступеням в убежище, предназначенное для членов королевской семьи.

Принц Максон как-то рассказал мне, что повстанцы принадлежат к двум лагерям: северянам и южанам. Северяне переворачивали на своем пути все вверх дном, зато нападения южан были куда более смертоносными. Я очень надеялась, что те, от кого мы спасались сейчас, больше заинтересованы в погроме, чем в убийствах.

Я замерзла и очень хотела надеть халат, но боялась споткнуться в темноте. Когда показался освещенный вход в убежище, почувствовала себя уверенней. Перескочив через последнюю ступеньку, увидела среди гвардейцев знакомый силуэт. Максон. Несмотря на поздний час, он был в брюках и сорочке, слегка помятой, но вполне прилично выглядящей.

– Я последняя? – поинтересовалась я, на ходу натягивая халат.

– Нет, – отозвался он. – Крисс все еще там. И Элиза тоже.

Я оглянулась. Коридор тонул во мраке, в темноте угадывались очертания трех или четырех лестниц, ведущих в убежище из укрытий, разбросанных в разных местах дворца. На них никого не было.

Если Максон тогда сказал правду, его чувства к Крисс и Элизе не сильны. Однако же в его взгляде явственно читалась тревога за обеих. Он потер висок и вытянул шею, как будто это могло помочь ему лучше видеть в темноте. Мы оба напряженно вглядывались в черноту. Стражники беспокойно топтались у двери. Им явно хотелось поскорее запереть ее.

Внезапно Максон вздохнул и сложил руки на поясе. А потом вдруг без предупреждения обнял меня. Я против воли прижалась к нему.

– Я понимаю, ты, наверное, до сих пор сердишься, и не виню тебя в этом. Но я рад, что ты в безопасности.

Максон не прикасался ко мне с Хеллоуина. Это было меньше недели назад, но у меня возникло чувство, что с тех пор прошла целая вечность. Может, потому, что в ту ночь произошло столько всего сразу, а после нее еще больше.

– Я тоже рада, что ты в безопасности.

Он прижал меня к себе, потом вдруг вздохнул с облегчением:

– Элиза.

Я обернулась и увидела на лестнице ее стройный силуэт. Но куда же запропастилась Крисс?

– Тебе пора внутрь, – мягко сказал Максон. – Сильвия ждет.

– Поговорим, когда будет возможность.

Он коротко улыбнулся мне с надеждой в глазах и кивнул. Я направилась в убежище, Элиза шла следом. Оглянувшись, я увидела, что она плачет. Я обняла ее за плечи, и она ответила мне тем же, радуясь, что не одна.

– Ты что так долго? – спросила я.

– По-моему, моя служанка неважно себя чувствует. Она замешкалась. И потом, сирена так меня напугала, что я запуталась и не сразу сообразила, куда идти. Только с пятого раза вспомнила, куда надо нажимать, чтобы открылся потайной ход.

Элиза покачала головой, недовольная собственной забывчивостью.

– Ничего страшного. Главное – ты сейчас в безопасности.

Она кивнула, пытаясь отдышаться. Из нас пятерых она, пожалуй, была самой хрупкой.

Мы отошли от входа, и я увидела королевскую чету. Оба были в халатах и ночных туфлях. Они сидели рядом друг с другом. У короля на коленях лежала небольшая стопка каких-тобумаг, как будто он собирался работать. Служанка массировала королеве руку. Лица у обеих были серьезные.

– Что, вы на этот раз без свиты? – пошутила Сильвия, привлекая к себе внимание.

– Их не было в комнате.

Я вспомнила о моих служанках и вдруг разволновалась.

Сильвия ласково улыбнулась:

– Я уверена, они в безопасности. Сюда, пожалуйста.

Она подвела нас к ряду коек, поставленных у неровной стены. Когда я была здесь в прошлый раз, те, кто отвечал за это помещение, оказались не готовыми к наплыву такого количества избранных. За это время они исправились, хотя за изменениями в дворцовой жизни все-таки не поспевали. Коек было шесть.

На той, что стояла ближе всего к королю и королеве, уже свернулась калачиком Селеста. Натали устроилась по соседству и была занята тем, что плела косы.

– Ложитесь спать. Всем предстоит напряженная неделя, и я не могу доверить вам подготовку, если вы не отдохнете. – С этими словами Сильвия удалилась. Должно быть, отправилась на поиски Крисс.

Мы с Элизой хором вздохнули. У меня в голове не укладывалось, что нас не освободят от подготовки к приему. Можно подумать, у нас и так было недостаточно переживаний. Вдвоем мы направились к соседним койкам. Элиза, явно до предела утомленная, поспешно закуталась в одеяла.

– Элиза? – позвала я шепотом. Та вскинула на меня глаза. – Если тебе что-нибудь понадобится, скажи, ладно?

– Спасибо, – улыбнулась она.

– Не за что.

Элиза перевернулась на другой бок и через несколько секунд уже крепко спала. Во всяком случае, она даже не пошевелилась, когда у входа поднялся какой-то шум. Я оглянулась и увидела, как Максон на руках внес Крисс в убежище, а следом за ним появилась Сильвия. Как только она переступила через порог, дверь захлопнули и заперли на засовы.

– Ногу подвернула, – пояснила Крисс Сильвии, которая принялась немедленно хлопотать вокруг нее. – Лодыжка вроде бы не сломана, но ступать больно.

– Там есть бинты. Можно хотя бы наложить повязку, – распорядился Максон.

Сильвия поспешила принести бинты.

– А ну-ка, спать! Живо! – бросила она, проходя мимо.

У меня невольно вырвался вздох. И я была не единственной недовольной. Натали послушно закрыла глаза, зато у Селесты вид был крайне раздраженный. Я задумалась. Если мое поведение хотя бы отдаленно напоминало ее, мне следовало измениться. Хотя спать не хотелось, я забралась на койку и отвернулась лицом к стене.

Я старалась не думать о том, что Аспен сейчас наверху сражается с повстанцами или что мои служанки могли не успеть добежать до своих убежищ. Старалась не волноваться по поводу предстоящей недели и не думать о том, что повстанцы могут оказаться южанами, что они сейчас там убивают людей, пока мы отдыхаем.

Получалось плохо. И эти мысли отнимали у меня столько сил, что в конце концов я уснула на своей холодной твердой койке.

Не знаю, сколько было времени, когда я очнулась, но, думаю, прошел не один час. Я взглянула на Элизу. Та мирно спала. Король по-прежнему сидел, уткнувшись в бумаги. Он с такой скоростью перелистывал их, словно был страшно зол. Голова королевы покоилась на спинке кресла. Во сне она казалась еще прекрасней.

Натали тоже дремала, ну, или делала вид. Зато Селеста уже проснулась и на что-то смотрела, приподнявшись на локте. Ее глаза горели злобой, которую она обычно приберегала для меня. Я проследила за направлением ее взгляда. Он был прикован к Крисс и Максону.

Они сидели рядышком, и он обнимал ее за плечи. Крисс подтянула колени к груди, как будто никак не могла согреться, хотя на ней был халат. Ее левая лодыжка была перебинтована и, похоже, уже не причиняла ей беспокойства. Они негромко о чем-то переговаривались. На губах у обоих играла улыбка.

Смотреть на это не хотелось, поэтому я снова отвернулась к стенке.

Когда Сильвия тряхнула меня за плечо, чтобы разбудить, Максона в убежище уже не было. И Крисс тоже.

Глава 16

Поднявшись наверх по той же самой лестнице, по которой накануне спускалась, я немедленно поняла, что во дворце побывали южане. В небольшом коридорчике, что вел в мою комнату, валялись груды обломков. Мне пришлось пробираться через них, чтобы попасть к себе.

Обычно к тому времени, когда нам разрешали покинуть убежище, последствия нападения уже большей частью ликвидировались. Однако на этот раз, судя по всему, повстанцы устроили такой разгром, что слуги просто не успели с ним справиться, иначе нам пришлось бы просидеть в подвале целый день. И все-таки жаль, что они не старались лучше. Я наблюдала за группкой служанок, оттиравших гигантские буквы с дальней стены.

МЫ УЖЕ БЛИЗКО

Эта фраза повторялась вдоль всего коридора. Кое-где она была написана грязью, кое-где краской, а в одном месте, кажется, сделана кровью. По спине поползли мурашки. Что все это значило?

Ко мне подбежали служанки.

– Мисс, с вами все в хорошо? – спросила Энн.

Их неожиданное появление напугало меня.

– Э-э… да. Все в полном порядке.

Я покосилась на слова на стене.

– Идемте, мисс. Мы поможем вам переодеться, – настойчиво сказала Мэри.

Я послушно двинулась за ней, слегка ошарашенная всем, что успела увидеть, и слишком озадаченная, чтобы возражать. Они неторопливо приводили меня в порядок, как делали всегда, пытаясь успокоить привычными ритуалами. Их уверенные движения – руки не тряслись даже у Люси – меня приободрили.

Когда я была готова, явилась служанка, чтобы проводить меня в парк, где нам сегодня, по всей видимости, предстояло работать. Пол лучами анджелесского солнца груды битого стекла и леденящие кровь надписи отступили куда-то на второй план. Максон с королем стояли у стола в окружении советников, просматривая кипы документов и принимая решения.

Королева сидела в шатре, пробегая глазами бумаги и что-то диктуя служанке. Элиза, Селеста и Натали расположились за столом неподалеку от нее и обсуждали план приема. Они с головой ушли в беседу. Казалось, события бурной ночи полностью позабылись.

Мы с Крисс устроились в другом конце лужайки, в точно таком же шатре, но у нас работа шла медленно. Мне трудно было с ней разговаривать, я никак не могла выкинуть из головы картину, как она ворковала с Максоном. Крисс между тем подчеркивала нужные места в бумагах, которые дала нам Сильвия, и делала какие-то пометки на полях.

– Я, кажется, придумала, что сделать с цветами, – заметила она, не поднимая головы.

– А-а. Здорово.

Я то и дело поглядывала на Максона. Он пытался напустить на себя деловой вид. Любой, кто дал бы себе труд приглядеться, заметил бы, что король пропускает все его комментарии мимо ушей. Я этого не понимала. Если король действительно пекся о том, чтобы из Максона вышел хороший глава государства, ему стоило по-настоящему учить его, а не оттирать в сторону из опасения, как бы сын не допустил ошибку.

Максон переложил какие-то бумаги и поднял глаза. Он перехватил мой взгляд и помахал мне. Я подняла было руку, но боковым зрением заметила, как Крисс радостно замахала в ответ, и снова уткнулась в свои бумаги, кляня предательски заливший щеки румянец.

– Правда ведь, он красавец? – спросила Крисс.

– Угу.

– Я все время представляю, как будут выглядеть дети с его волосами и моими глазами.

– Как твоя лодыжка?

– А, лодыжка, – вздохнула она. – Еще немного болит, но доктор Эшлер говорит, что к приему я буду как новенькая.

– Это хорошо, – сказала я, наконец-то глядя на нее. – Не хватало нам только, чтобы ты хромала перед итальянцами.

Я попыталась произнести это дружелюбно, но видела, что мой тон вызывает у нее сомнения.

Крисс открыла рот, чтобы ответить, но вдруг на что-то загляделась. Я проследила за ее взглядом и увидела, что к столику с приготовленными для нас закусками и напитками приближается Максон.

– Минуточку, – произнесла она поспешно и похромала ему навстречу с такой прытью, какой я никак от нее не ожидала.

Я не могла заставить себя не смотреть на них. Селеста тоже подошла к столику, и все трое принялись негромко о чем-то беседовать, угощаясь крохотными сэндвичами и запивая их водой. Селеста что-то сказала, и Максон рассмеялся. Крисс улыбалась, но появление поблизости от Максона Селесты явно слишком ее беспокоило, чтобы веселье было искренним.

Я почти возблагодарила Селесту за это мгновение. Может, она меня и бесила, но запугать ее было совершенно невозможно. А я могла употребить это ее качество себе на пользу.

Король рявкнул что-то одному из советников, и я вскинула голову. Что именно он сказал, я не разобрала, но голос у него был раздраженный. За спиной у него я заметила Аспена, патрулировавшего периметр.

Аспен бросил быстрый взгляд в мою сторону и отважился мне подмигнуть. Я понимала, что он хочет меня ободрить, но заволновалась из-за того, что ему пришлось пережить прошлой ночью, поскольку он слегка прихрамывал, а под глазом красовалась заклеенная пластырем рана.

Пока я раздумывала, как бы незаметно попросить его заглянуть ко мне сегодня вечером, из дворца донесся возглас.

– Повстанцы! – закричал один из гвардейцев. – Бегите!

– Что?! – в замешательстве переспросил его другой.

– Повстанцы! Во дворце! Они уже близко!

Перед глазами у меня снова вспыхнула кровавая надпись на стене. «МЫ УЖЕ БЛИЗКО».

Все завертелось с головокружительной скоростью. Служанки потащили королеву к дальней стороне дворца. Одни тянули ее за руки, чтобы бежала быстрее, другие почтительно трусили позади, прикрывая спину.

Селеста в своем заметном издали красном платье бросилась следом за королевой, справедливо рассудив, что это самое безопасное направление. Максон подхватил Крисс с ее подвернутой ногой и, обернувшись, сгрузил на руки ближайшего к нему гвардейца. Им оказался Аспен.

– Беги! – крикнул он Аспену. – Беги!

Аспен, беспрекословно повинуясь приказу, понесся с Крисс с такой скоростью, как будто она весила не больше пушинки.

– Максон, нет! – крикнула она, глядя на него поверх плеча Аспена.

Внутри дворца что-то громко хлопнуло, и я завизжала. Когда несколько гвардейцев выхватили из-за пазух пистолеты, я сообразила, что это был за звук. Послышались еще два хлопка, и я застыла, парализованная страхом, глядя на царящий вокруг переполох. Гвардейцы теснили людей в стороны, призывая их уйти с дороги. Из дверей дворца хлынула толпа оборванцев с туго набитыми рюкзаками и котомками. Грянул еще один выстрел.

Наконец сообразив, что нужно пошевеливаться, я повернулась и бросилась прочь.

Поскольку повстанцы выбегали из дворца, логичным казалось бежать от них. Но это означало движение в направлении леса с шайкой свирепых преследователей по пятам. Я несколько раз оступилась в своих туфлях на плоской подошве и даже подумывала сбросить их, но в конечном итоге решила, что скользкие туфли все же лучше, чем совсем без них.

– Америка! – закричал Максон. – Нет! Вернись!

Я отважилась оглянуться и увидела, как король схватил Максона за шиворот и поволок за собой. Во взгляде Максона, устремленном на меня, явственно читался ужас. Грянул еще один выстрел.

– Не стрелять! – заорал Максон. – Вы попадете в нее! Прекратить огонь!

Послышалось еще несколько хлопков. Максон продолжал выкрикивать приказы, пока я не очутилась слишком далеко и не перестала различать их. Я пронеслась по открытому участку и вдруг поняла, что совершенно одна и помощи ждать неоткуда. Максона не отпустит отец, а Аспен исполняет приказ. Если кто-то из гвардейцев и попытается прийти мне на выручку, повстанцев им не опередить. Оставалось лишь бежать со всех ног.

Страх придал мне прыти, и я изумилась ловкости, с которой уворачивалась от веток, когда влетела в лес. После многих месяцев без дождя земля была сухая и растрескавшаяся. Я смутно чувствовала, как кусты царапают мои ноги, но останавливаться, чтобы проверить, так ли это, было некогда.

Я вспотела, платье липло к груди. В лесу оказалось прохладно и с каждым шагом становилось все темнее. Мне было жарко. Дома время от времени я бегала – наперегонки с Джерардом или просто ради того, чтобы размяться, но все это время во дворце пришлось слишком много сидеть. Да еще и впервые за всю свою жизнь я по-настоящему хорошо питалась, и теперь мне это аукнулось. Легкие горели, ноги казались чугунными тумбами. Но я не останавливалась.

Очутившись довольно глубоко в чаще леса, я оглянулась, чтобы посмотреть, удалось ли оторваться от повстанцев. Кровь грохотала в ушах так, что я не слышала бы их, даже если бы они гнались за мной по пятам. Но никого не увидела. Я сообразила, что нужно затаиться, не то они заметят мое яркое платье.

Бежала я до тех пор, пока не нашла дерево достаточно толстое, чтобы за ним спрятаться. Но, очутившись около него, я обнаружила, что его ветви расположены довольно низко и я могу по ним залезть наверх. Стащив туфли, я выбросила их подальше, надеясь, что они не приведут повстанцев прямо ко мне. Потом забралась на дерево, хотя и не слишком высоко, и прижалась спиной к стволу, желая стать как можно меньше.

Я старалась задержать дыхание, опасаясь, что любой звук может меня выдать. Все было тихо. Я уже решила, что мне удалось оторваться от них. И все-таки ждала, стараясь не шевелиться, чтобы убедиться наверняка. Не прошло и нескольких секунд, как до меня донесся хруст веток.

– Надо было идти ночью, – отдуваясь, произнес кто-то. Вернее, произнесла – это оказалась девушка. Я вжалась в ствол дерева, молясь про себя, чтобы ничего не хрустнуло.

– Ночью они не вышли бы из дворца, – возразил мужской голос.

Они все еще бежали или пытались бежать и, судя по всему, уже успели выбиться из сил.

– Давай я понесу что-нибудь, – предложил он.

Похоже, они уже совсем близко.

– Я сама справлюсь.

Замерев, я затаила дыхание. Они были прямо под деревом. В тот самый миг, когда я уже решила, что меня не заметили, котомка, которую несла девушка, лопнула, и на землю посыпались книги. Что она собралась делать с такой кучей книг?

– Черт, – выругалась она и опустилась на колени. На ней была расшитая мелкими цветочками джинсовая куртка. И как она только в такой не изжарилась?

– Я же говорил тебе, давай помогу.

– Заткнись!

Девушка толкнула парня. Этот шутливый жест сказал мне, что этих двоих связывают отношения.

Вдалеке послышался чей-то свист.

– Это Джереми? – спросила девушка.

– Да, похоже на то. – Парень наклонился и поднял с земли несколько книг.

– Пойди приведи его. Я тебя догоню.

Он поколебался, потом кивнул и, поцеловав ее в лоб, ушел.

Девушка закончила собирать книги, ножом отрезала от своей котомки лямку и перевязала их.

Когда она поднялась, я выдохнула с облегчением, решив, что сейчас она уйдет. Но девушка отбросила с лица волосы и посмотрела на небо.

И увидела меня.

Теперь меня уже не могли спасти ни тишина, ни неподвижность. Если я закричу, придут ли гвардейцы на помощь? Или остальные повстанцы так близко, что это уже не важно?

Какое-то время мы смотрели друг на друга. Я ждала, что она сейчас позовет остальных, и надеялась, что судьба, которую мне уготовят, не будет слишком мучительна.

Но она не издала ни звука, если не считать короткого смешка. Видимо, ситуация ее позабавила.

Снова послышался свист, немного другой, чем в прошлый раз, и мы обе как по команде взглянули туда, откуда он доносился, потом опять уставились друг на друга.

И тут она неожиданно для меня завела одну ногу за другую и присела в грациозном книксене. Я смотрела во все глаза, совершенно ошарашенная. Девушка с улыбкой поднялась и побежала туда, откуда донесся свист. Я провожала ее взглядом, пока сотни мелких вышитых цветочков не исчезли в кустах.

Прошло, по моим ощущениям, не меньше часа, когда я наконец решилась спуститься с дерева. И только очутившись внизу, поняла, что представления не имею, где моя обувь. Я прошлась вокруг ствола, пытаясь высмотреть свои белые туфельки, но все было напрасно. В итоге бросила поиски и подумала, что нужно возвращаться во дворец.

Однако, оглядевшись по сторонам, поняла: этому не бывать. Я заблудилась.

Глава 17

Я сидела под деревом, подтянув колени к груди, и ждала. Именно так вести себя, когда потеряешься, учила нас мама. Что ж, по крайней мере, у меня было время поразмыслить о том, что произошло.

Каким образом повстанцам удалось проникнуть во дворец дважды за два дня? Дважды за два дня! Неужели с тех пор, как начался Отбор, дела во внешнем мире пошли так плохо? Судя по тому, что я видела по телевизору в Каролине и за время моего пребывания во дворце, раньше ничего подобного не случалось.

Продираясь по лесу, я исцарапала ноги, но лишь теперь, когда не нужно было прятаться, почувствовала боль. На бедре откуда-то взялся синяк. Меня мучила жажда; давало о себе знать эмоциональное, умственное и физическое напряжение этого дня. Я прижалась затылком к стволу дерева и закрыла глаза. Засыпать в мои намерения не входило. И тем не менее я задремала.

Не знаю, сколько времени прошло, когда я отчетливо услышала чьи-то шаги. Я резко открыла глаза. В лесу стало ощутимо темнее. Как долго я проспала?

Первым моим побуждением было залезть обратно на дерево. Я вскочила и бросилась к низкой ветке, запутавшись в обрывках брошенной мятежницей котомки. И тут я разобрала собственное имя.

– Леди Америка! – звал кто-то. – Где вы?

– Леди Америка! – послышался второй голос. Потом он же громко скомандовал: – Ищите везде, где только можно. Если они убили ее, то могли повесить или попытаться похоронить. Будьте внимательны.

– Есть, сэр! – отозвался хор мужских голосов.

Я выглянула из-за дерева, ища источник звука, и прищурилась, пытаясь различить в полумраке силуэты, не уверенная до конца, что это и в самом деле спасательная команда. Один из мужчин еле заметно прихрамывал, и я наконец поверила – помощь пришла.

Луч заходящего солнца упал на лицо Аспена, и я кинулась к нему.

– Я здесь! – закричала я что было мочи. – Здесь!

Я бросилась прямо к Аспену в объятия, совершенно не заботясь о том, что нас могут увидеть.

– Слава богу! – выдохнул он мне в волосы. Потом, обернувшись к другим, закричал: – Я нашел ее! Она жива!

Аспен наклонился и подхватил меня на руки, как маленькую.

– Я до смерти боялся, что мы найдем где-нибудь твой труп. Ты ранена?

– Только ноги исцарапала.

Спустя минуту нас окружили несколько гвардейцев, поздравляя Аспена с выполненным заданием.

– Леди Америка, – спросил командир группы, – вы не ранены?

Я покачала головой:

– Только немного повредила ноги.

– Они не пытались причинить вам зло?

– Нет. Они меня не догнали.

– Вряд ли другая девушка смогла бы от них убежать, – с изумлением произнес он.

Я улыбнулась, наконец-то почувствовав себя в безопасности.

– Так среди них ведь нет Пятерок.

Несколько гвардейцев засмеялись, и Аспен тоже.

– Логично. Что ж, давайте выбираться. – Командир вышел вперед и приказал остальным солдатам: – Будьте начеку. Они до сих пор могут находиться где-то поблизости.

– Знаю, ты сообразительная и проворная, но я был просто в панике, – негромко произнес Аспен, когда мы зашагали.

– Я сказала вашему командиру неправду, – прошептала я.

– В каком смысле?

– Они меня все-таки догнали. – (Аспен в ужасе уставился на меня.) – Со мной все в порядке, но одна девушка меня увидела. Она сделала книксен и убежала.

– Книксен?

– Я тоже удивилась. Она не показалась мне ни злой, ни свирепой. Девушка как девушка.

Тут я вспомнила классификацию Максона и подумала, что она, очевидно, была северянкой. В ней не было совершенно никакой враждебности, лишь решимость сделать свое дело. В то же время ночное нападение было, вне всякого сомнения, совершено южанами. Выходит, что атаки произошли одна за другой, но организовали их разные группы? Получается, северяне наблюдали за нами, дожидаясь момента, когда мы будем обескровлены? Мысль о том, что они шпионили во дворце, пугала.

Кроме того, нападение было нелепым, почти курьезным. Они что же, просто вошли во дворец с парадного входа? Сколько времени они беспрепятственно провели во дворце, собирая свою добычу? Кстати, о добыче.

– У нее были с собой книги, целая куча, – сказала я.

– Такое часто случается, – кивнул Аспен. – Никто понятия не имеет, что они с ними делают. Полагаю, жгут их, чтобы обогреться. Видимо, там, где они живут, холодно.

– Гм, – задумчиво отозвалась я.

Если бы мне нужно было топливо для костра, я, пожалуй, придумала бы более простой способ добыть его, нежели нападение на дворец. К тому же для нее явно было очень важно подобрать все книги, так что, скорее всего, причина в чем-то другом.

До дворца мы добирались почти час медленным шагом. Хотя Аспен был ранен, он ни на миг не выпустил моей руки. Напротив, казалось, он наслаждался этой прогулкой, несмотря на лишний труд. Мне тоже она понравилась.

– В ближайшие несколько дней я буду очень занят, но все равно попытаюсь повидаться с тобой, – прошептал Аспен, когда мы вышли на поросшую травой лужайку перед дворцом.

– Ясно, – отозвалась я негромко.

Он улыбнулся, глядя вперед, и я тоже залюбовалась видом. Дворец поблескивал в лучах закатного солнца. Во всех окнах горел свет. Я никогда еще не видела его таким. Это было прекрасно.

Я почему-то решила, что Максон будет меня ждать. Но его не было. Меня вообще никто не встречал. Аспену приказали проводить меня в больничное крыло, чтобы доктор Эшлер обработал мои исцарапанные ноги, а другого гвардейца отправили доложить королевской семье, что я нашлась живой.

Мое возвращение прошло незамеченным. Я в полном одиночестве лежала на больничной койке с перевязанными ногами, пока не уснула.

Сквозь сон я услышала, как кто-то чихнул.

Я открыла глаза и не сразу сообразила, где нахожусь. Заморгав, я огляделась.

– Не хотел тебя будить, – вполголоса произнес Максон. – Спи.

Он сидел в кресле рядом с кроватью, вплотную к ней.

– Который час? – Я протерла глаза.

– Почти два.

– Ночи?

Максон кивнул, пристально рассматривая меня, и я внезапно забеспокоилась, как выгляжу. Вечером я умылась и собрала волосы в хвост, но была совершенно уверена, что подушка отпечаталась на щеке.

– Ты что, вообще никогда не спишь? – спросила я.

– Сплю. Просто я сильно нервничаю.

– Ответственная работа? – Я уселась в постели.

– Что-то в этом роде, – слабо усмехнулся он.

Повисла долгая пауза. Ни он, ни я не знали, что сказать.

– Я тут кое о чем думала, пока была в лесу, – произнесла я небрежно.

Он улыбнулся тому, как легкомысленно я отозвалась о недавнем происшествии.

– Да? И о чем же?

– О тебе.

Он наклонился ко мне, его карие глаза не отрывались от меня.

– Выкладывай.

– Ну, – начала я, – я думала о том, как ты волновался вчера ночью, когда Крисс с Элизой долго не шли в убежище. И о том, как сегодня рванулся догонять меня, когда напали повстанцы.

– Я пытался. Прости. – Он покачал головой, стыдясь того, что не сделал большего.

– Я не обиделась, – пояснила я. – В том-то и дело. Пока я сидела там в одиночестве, я думала о том, как ты, наверное, волнуешься, переживаешь за всех остальных. Не стану утверждать, что точно знаю, как ты относишься к каждой из нас, но мы с тобой сейчас не в самых безоблачных отношениях.

– Да уж, у нас были времена и получше, – фыркул он.

– Но ты все равно бросился за мной. Ты передал Крисс на руки гвардейцу, потому что она не могла бежать сама. Ты заботишься о нашей безопасности. Так с чего вдруг ты стал бы подвергать одну из нас мучениям?

Он сидел молча, не очень улавливая, к чему я клоню.

– Так вот, если ты так заботишься о нашем благополучии, то не сделал бы этого с Марли по собственной воле. Думаю, ты остановил бы экзекуцию, если бы мог.

– В мгновение ока, – вздохнул он.

– Верю.

Максон нерешительно коснулся моей руки. Я позволила ему сжать ее.

– Помнишь, я сказал, что хочу что-то тебе показать?

– Да.

– Не забудь об этом, ладно? Ждать осталось недолго. Мое положение накладывает на меня много обязательств, и не все из них приятные. Но иногда… иногда удается делать и что-то хорошее.

Я не очень поняла, о чем он говорит, но все же кивнула.

– Но, полагаю, с этим придется повременить, пока вы не закончите со своим проектом. Вы немного выбились из графика.

– Пффф! – Я выдернула руку из пальцев Максона и прикрыла глаза. Предстоящий прием начисто вылетел у меня из головы. Я снова посмотрела на Максона. – Нас что, все равно заставят устраивать этот дурацкий прием? За два дня мы пережили два нападения повстанцев, а я большую часть дня просидела в лесу. Мы же все провалим.

Максон ответил мне сочувственным взглядом:

– Придется постараться.

Я плюхнулась обратно на подушку.

– Это будет настоящее позорище.

– Не переживай. Даже если вы проиграете другой команде, я не намерен вас исключать. – Он ухмыльнулся.

Что-то в его фразе царапнуло мне ухо. Я снова уселась в постели.

– Ты хочешь сказать, что из проигравшей команды одна будет отчислена?

Максон замялся, явно не зная, что ответить.

– Максон?

Он вздохнул:

– У меня есть недели две перед тем, как нужно будет кого-то убрать. Отчасти ради этого все и затевается. У вас с Крисс изначально было сложное положение. Новые отношения, меньше народу в команде, и хотя итальянцы очень жизнерадостная нация, они легко обижаются. А если еще добавить то обстоятельство, что у тебя практически не было возможности что-то делать… – (Думаю, я побледнела.) – Я не должен вам помогать, но если что-то понадобится, пожалуйста, дай мне знать. Не могу отослать домой ни одну из вас.

Во время нашей первой размолвки, той дурацкой ссоры из-за Селесты, я думала, что внутри меня что-то оборвалось. После исключения Марли я почувствовала, что это произошло снова. Я была уверена, что каждый раз, когда мы ругались, какая-то частица моего сердца умирала. Но я ошибалась.

Только сейчас, лежа на больничной койке в пустом госпитальном крыле, я поняла, что мое сердце разбито по-настоящему. И это причиняло немыслимую боль. Раньше мне удавалось убедить себя, что мне просто кажется, будто между ним и Крисс что-то есть. Что это всего лишь плод моего разыгравшегося воображения. Теперь я знала точно.

Она ему нравилась. Может быть, так же сильно, как я.

В ответ на его предложение помощи я кивнула, не в силах выдавить ни слова.

Я твердила себе, что не должна давать волю чувствам и не дам ему завладеть моим сердцем. Наши отношения с Максоном начались как чисто дружеские, и, возможно, лучше было бы им таковыми и оставаться. Теперь я была уничтожена.

– Мне пора, – сказал он. – Тебе нужно поспать. У тебя был очень трудный день.

Я закатила глаза. Это еще очень слабо сказано.

Максон поднялся и оправил костюм.

– Так многое хотелось объяснить тебе. Я действительно считал, что потерял тебя.

Я пожала плечами:

– Все в полном порядке. Правда.

– Сейчас я это вижу, но те несколько часов, когда я готовился к худшему… – Он помолчал, взвешивая свои слова. – Обычно из всех девушек мне легче всего говорить с тобой об отношениях. Но у меня такое ощущение, что обсуждать их прямо сейчас не самое мудрое решение.

Я склонила голову и кивнула. У меня не было сил беседовать о моих чувствах к человеку, который, по всей видимости, неравнодушен к другой.

– Америка, посмотри на меня, – попросил он негромко. Я повиновалась. – Ничего страшного. Я готов ждать. Просто хочу, чтобы ты знала… Не могу подобрать нужные слова и выразить, как я рад, что ты здесь, целая и невредимая. Никогда в жизни не был ни за что так благодарен судьбе.

Я ошеломленно молчала, как всегда, когда ему удавалось затронуть чувствительную струнку в моем сердце. Но в глубине души меня беспокоила легкость, с которой я поверила его словам. Снова.

– Америка, спокойной ночи.

Глава 18

Была ночь понедельника. Или утро вторника. Время такое позднее, что сказать точно сложно.

Мы с Крисс весь день трудились не покладая рук, выискивая подходящие отрезы материи, руководя слугами, которые их развешивали, подбирая наряды и украшения, выбирая фарфор, продумывая приблизительное меню и заучивая итальянские фразы в надежде, что какие-то из них осядут в голове. Мне было проще, я хотя бы знала испанский. Эти языки были так схожи, что итальянские слова запоминались быстрее. Крисс изо всех сил старалась не отставать.

Казалось, я должна валиться с ног, но все, о чем я могла думать, были слова Максона.

Что произошло с Крисс? Каким образом она вдруг так внезапно с ним сблизилась? Может, я зря на этом так зациклилась?

Все дело было в Максоне.

Как бы я ни сопротивлялась, он мне нравился. И я не была готова полностью поставить крест на наших отношениях.

Должен же быть способ разобраться со всей этой путаницей. Я размышляла обо всем, что произошло, пытаясь отделить одну проблему от другой, и мало-помалу разделила их на четыре категории.

Мои чувства к Максону. Чувства Максона ко мне. То, что происходит между мной и Аспеном. И мои чувства по поводу перспективы стать принцессой.

Из всех сомнений, которые терзали меня, пожалуй, легче всего было справиться с вопросом о статусе принцессы. По крайней мере, в этой области у меня имелось кое-что, чего не было у других девушек, – дневник Грегори.

Я вытащила дневник из-под сиденья табурета, где прятала наследие Грегори от мира, и от всей души понадеялась, что там найдется решение моей проблемы. Грегори ведь не был аристократом по рождению, ему пришлось к этому привыкать. Судя по тому, что он писал про Хеллоуин, он уже готовился к серьезным переменам в будущем.

Устроив себе гнездо из одеял, я углубилась в чтение.

Я хочу стать олицетворением традиционного американского идеала. У меня прекрасная семья, и я очень богат; и то и другое вписывается в этот образ. И ничто из того, что я имею, не досталось мне просто так. Все, кто находится рядом, знают, как много я трудился.

Но то обстоятельство, что я сумел воспользоваться своим положением, хотя и пожертвовав столь многим там, где другие не смогли или не захотели, превратил меня из безликого миллиардера в филантропа. И все же я не могу успокоиться на достигнутом. Я планирую добиться большего, стать кем-то большим. Страной управляет Уоллис, а не я, и мне желательно придумать, как дать народу то, что ему требуется, не став при этом в его глазах узурпатором. Я верю, что настанет миг, когда я возглавлю страну и смогу делать то, что сочту необходимым. А пока я буду играть по правилам и постараюсь выжать из этого максимум возможного.

Я попыталась отыскать в его словах ответы на мучившие меня вопросы. Он сказал, что нужно пользоваться своим положением. Что нужно играть по правилам. Что нельзя бояться.

Наверное, я должна была этим удовлетвориться, но почему-то не могла. Мудрость Грегори ничего мне не подсказала. Поскольку он меня подвел, оставался лишь один человек, на которого я привыкла рассчитывать. Я подошла к письменному столу, достала ручку и бумагу и села писать письмо отцу.

Глава 19

Следующий день пролетел незаметно. И вот мы с Крисс, облаченные в строгие серые платья, уже готовимся отправиться на прием, организованный командой соперниц.

– Какой у нас план? – спросила Крисс, когда мы шли по коридору.

Я на миг задумалась. Селеста меня раздражала, и я ничуть не расстроилась бы, если бы она села в лужу. Но пожалуй, я не хотела, чтобы это произошло на мероприятии такого масштаба.

– Держимся вежливо, но отстраненно. Наблюдаем за реакцией Сильвии и королевы. Берем на вооружение все, что можно… и работаем всю ночь, чтобы обставить их команду.

– Идет. – Она вздохнула. – Ну что, двинулись.

Мы пришли точно вовремя, поскольку пунктуальность в культуре наших гостей – один из краеугольных камней. Сразу стало понятно, что дела у соперниц плохи. Селеста, похоже, решила саботировать прием. Элиза и Натали облачились в платья респектабельных темно-синих тонов, а Селеста вырядилась практически в белое. Для полного сходства с невестой ей не хватало только фаты. Не говоря уж о том, каким откровенным выглядел ее наряд, в особенности на фоне одежды немок. Большинство из них, несмотря на теплую погоду, были в платьях с длинным рукавом.

Натали, отвечавшая за цветы, не учла того, что лилии традиционно использовались на похоронах, поэтому все цветочные композиции пришлось спешно убрать.

Элиза, хотя и куда более возбужденная, чем это было ей свойственно, производила впечатление воплощенного спокойствия. Гостям она, должно быть, казалась настоящей звездой.

Общаться с женщинами из Германской Федерации, которые говорили на ломаном английском, было страшно, в особенности когда в голове крутились итальянские фразы. Я старалась быть вежливой и приветливой, и гостьи, несмотря на свой чопорный вид, на самом деле оказались вполне дружелюбными.

Довольно быстро стало ясно, что основная угроза провала исходит от Сильвии с ее папкой. В то время как королева великодушно помогала девушкам принимать немецких гостий, Сильвия рыскала по залу, и от ее бдительного ока не укрылся ни один промах. Вечер не успел еще подойти к концу, а у нее уже несколько страниц было исписано замечаниями. Мы с Крисс поняли, что остается надеяться лишь на то, что наш прием очарует Сильвию с первого взгляда.

Наутро Крисс пришла ко мне в комнату со своими служанками, и мы стали вместе готовиться к торжеству. Мы хотели выглядеть достаточно похоже, чтобы всем было ясно, что мы отвечаем за прием, но не настолько одинаково, чтобы это смотрелось глупо. Оказаться в комнате в обществе такого количества девушек было даже забавно. Все служанки хорошо знали друг друга и весело болтали, хлопоча вокруг нас с Крисс. Это напомнило мне то время, когда здесь была Мэй.

За несколько часов до прибытия итальянской делегации мы с Крисс отправились в зал, чтобы в последний раз все проинспектировать. В отличие от приема, устроенного соперницами, мы решили не рассаживать гостей на заранее отведенные места, а позволить им садиться, где захотят. Оркестранты явились на генеральную репетицию, и оказалось, что материя, которую мы выбрали для украшения голых стен, отлично повлияла на акустику.

Пока мы с Крисс в последний раз гоняли друг друга по итальянским фразам, я поправила на ее шее ожерелье. Итальянский язык в ее устах звучал совершенно естественно.

– Спасибо, – сказала она.

– Grazie, – отозвалась я.

– Нет-нет, – покачала она головой. – Я в самом деле хочу тебя поблагодарить. Ты проделала потрясающую работу, и… не знаю, как сказать. Я думала, после того, что случилось с Марли, ты можешь опустить руки. Боялась, что придется крутиться в одиночку, но ты провернула такую огромную работу. Ты умница!

– Спасибо. Ты тоже молодчина. Не представляю себе, что бы я делала, если бы мне досталась Селеста. С тобой же это было почти нетрудно. – Крисс улыбнулась. Я не покривила душой. Она работала не покладая рук. – И ты права, без Марли мне пришлось нелегко, но я не намерена сдаваться. Все будет просто замечательно.

Крисс закусила губу и на миг задумалась, потом быстро, как будто боялась передумать, спросила:

– Значит, ты все еще не сошла с дистанции? Максон по-прежнему тебе нужен?

Не то чтобы я не понимала, зачем мы все здесь, но ни одна из девушек, кроме нее, не говорила об этом так. На миг она застала меня врасплох, и я не могла решить, отвечать ей или нет. И если отвечать, то что.

– Девушки! – нараспев произнесла Сильвия, врываясь в зал. Никогда еще я не была так благодарна этой женщине. – Уже почти пора. Вы готовы?

Следом за ней в помещение вошла королева, восхитительно спокойная в противовес чрезвычайно энергичной Сильвии. Она оглядела гостиную, восхищаясь нашей работой. Увидеть ее улыбку было огромным облегчением.

– Почти готовы, – отозвалась Крисс. – Осталось всего несколько мелочей. Нам как раз нужны вы с королевой.

– Да? – с любопытством спросила Сильвия.

Королева подошла к нам. Ее темные глаза сияли гордостью.

– Очень красиво! А вы обе выглядите просто потрясающе.

– Большое спасибо, – хором отозвались мы.

Бледно-голубые платья с крупными золотыми акцентами были моей идеей. В них мы выглядели празднично и нарядно, но не чересчур помпезно.

– Вы, наверное, заметили наши ожерелья, – сказала Крисс. – Мы подумали, если будем в одинаковых ожерельях, это поможет гостям опознать хозяек приема.

– Отличная идея, – заметила Сильвия и сделала какую-то пометку в своем досье.

Мы с Крисс с улыбкой переглянулись.

– Поскольку вы обе тоже здесь хозяйки, мы решили, что и вам нужны ожерелья, – сказала я, а Крисс взяла со столика футляры.

– Не может быть! – ахнула королева.

– Это… для меня? – спросила Сильвия.

– Ну конечно, – ласково сказала Крисс, протягивая ей футляр.

– Вы обе так нам помогали. Это и ваш проект тоже, – добавила я.

Я видела, как тронута нашим жестом королева, но Сильвия просто начисто лишилась дара речи. Я вдруг задумалась: кто-нибудь во дворце вообще обращал на нее внимание? Да, эту идею мы с Крисс придумали вчера, чтобы привлечь Сильвию на свою сторону, но теперь я порадовалась задумке не только по этой причине.

Может, Сильвия временами и бывала утомительной, но она старалась наставлять нас ради нашей же пользы. Я дала себе слово обязательно отблагодарить ее как следует.

Дворецкий сообщил, что гости уже на подходе, и мы с Крисс встали по обе стороны дверей, чтобы приветствовать прибывающих. Оркестр негромко наигрывал приятную музыку, служанки приготовились обносить гостей закусками.

К нам приближались Элиза с Селестой и Натали. К моему удивлению, они даже не опоздали. Едва увидев результат наших стараний – ниспадающие волны материи, прикрывающие голые стены, сверкающие вазы в центре столов, пышные цветочные композиции, – Элиза с Селестой явно загрустили. Натали же пребывала в слишком большом возбуждении, чтобы расстраиваться.

– Здесь пахнет, как в саду, – вздохнула она и вошла в зал, практически пританцовывая.

– Даже чересчур, – поддакнула Селеста. – У людей головы разболятся.

Селеста не была бы Селестой, если бы упустила возможность найти изъян в чем-то хорошем.

– Попытайтесь сесть за разные столы, – посоветовала Крисс, когда они проходили мимо. – Итальянки здесь для того, чтобы завести друзей.

Селеста прищелкнула языком, как будто все это ее раздражало. Я уже собралась было посоветовать ей держать себя в руках, ведь мы с Крисс на ее приеме вели себя безупречно, но тут услышала оживленный щебет итальянок, показавшихся в конце коридора, и выкинула Селесту из головы.

Высокие, с золотистой кожей, итальянки были прекрасны и походили на статуэтки. К тому же они оказались еще и невероятно живыми. Такое впечатление, что в сердце у каждой находилось по маленькому солнышку, освещавшему все вокруг.

Итальянская монархия была еще более молодой, чем в Иллеа. Судя по тому, что я прочла в досье, они на протяжении нескольких десятилетий отвергали все наши предложения дружбы, и это была их единственная попытка сблизиться. Эта встреча стала первым шагом к налаживанию отношений с развивающимся государством. Думать об этом было страшно, однако стоило гостьям переступить порог, как их обаяние растопило все мои тревоги. Они расцеловали нас с Крисс в обе щеки и прощебетали: «Salve!» Их воодушевление было заразительным.

Не все итальянские фразы дались мне с первого раза, но наши гостьи проявили великодушие и со смехом отмахивались от моих извинений за ошибки, помогая их исправить. Сами они говорили по-английски довольно бегло и принялись рассыпаться в комплиментах нашим платьям и прическам. Судя по всему, первое впечатление, которое мы произвели, было благоприятным, и я немного расслабилась.

В итоге большую часть вечера я провела в обществе Орабеллы и Ноэми, кузин итальянской принцессы.

– Просто восхитительно! – воскликнула Орабелла, пригубив бокал с вином.

– Мы очень рады, что вам нравится, – отозвалась я, беспокоясь, как бы меня не сочли слишком робкой. Они были такими шумными!

– Вы должны непременно попробовать! – настаивала она.

После Хеллоуина я не притрагивалась к спиртному, да и вообще была не большой его любительницей, но не хотела показаться невежливой, поэтому приняла протянутый бокал и сделала глоток.

Это оказалось невероятным! В шампанском прежде всего чувствовались пузырьки, в этом же рубиновом вине угадывались несколько оттенков вкуса, каждый из которых выступал на первый план в свой черед.

– Мм, – блаженно вздохнула я.

– Ну-ка, ну-ка, – сказала Ноэми, привлекая к себе мое внимание. – Этот ваш Максон – настоящий красавец. Что нужно для того, чтобы попасть в Отбор?

– Всего лишь перелопатить кучу бумажной работы, – пошутила я.

– И только? Где моя ручка?

– Я тоже участвую, – подала голос Орабелла. – С удовольствием заберу Максона домой в Италию.

Я рассмеялась:

– Поверьте, изнутри это выглядит далеко не так заманчиво.

– Вам нужно налить еще вина, – заявила Ноэми.

– Непременно! – поддержала ее Орабелла, и они подозвали официанта, который наполнил мой опустевший бокал.

– Вы когда-нибудь бывали в Италии? – поинтересовалась Ноэми.

Я покачала головой:

– До Отбора я ни разу даже не выезжала за пределы своей провинции.

– Вы непременно должны приехать! – заявила Орабелла. – Остановиться можно у меня.

– Вечно ты переманиваешь моих друзей! – шутливо возмутилась Ноэми. – Она будет жить у меня!

От вина по телу разлилась приятная теплота, а их притворная перебранка меня развеселила.

– И как, он хорошо целуется? – спросила Ноэми.

Я чуть не поперхнулась вином и рассмеялась. Потом отвела взгляд, но они все равно догадались.

– Очень хорошо? – принялась допытываться Орабелла. Я ничего не ответила, и она замахала рукой официанту. – Выпейте еще вина! – воскликнула она.

Я укоризненно наставила на них палец, раскусив их замысел:

– Вы обе настоящие хулиганки, вот вы кто!

Они, как по команде, запрокинули головы и расхохотались, и я против воли присоединилась к ним. Оказалось, что сплетничать с девушками, с которыми не соперничаешь за одного мужчину, оченьдаже занимательно, но я не могла чересчур увлекаться подобными разговорами.

Я решила, что, если я не хочу закончить вечер под столом, надо уходить, и поднялась.

– Он очень романтичный. Когда хочет таким быть, – сказала я.

Они захлопали в ладоши и засмеялись, а я двинулась прочь, улыбаясь их озорству.

Немного подкрепившись, я принялась играть на скрипке и петь народные песни, которые знала наизусть. Большая часть зала подпевала мне. Краешком глаза я заметила, как Сильвия делает какие-то пометки в своем блокноте и притопывает ногой в такт.

Крисс предложила тост за королеву с Сильвией и их помощь, и зал взорвался аплодисментами. Гости весело загомонили и, осушив свои бокалы, бросили их в стену. Мы с Крисс не ожидали ничего подобного, но, пожав плечами, тут же последовали их примеру.

Бедные служанки немедленно поспешили убрать осколки, а оркестр уже снова заиграл, и весь зал пустился в пляс. Пожалуй, гвоздем программы стала Натали, которая вскочила на стол и исполнила какой-то танец. Больше всего при этом она походила на осьминога.

Королева Эмберли сидела в уголке и оживленно о чем-то болтала с итальянской королевой. Я обрадовалась: у нас все получилось! Я была так поглощена этим зрелищем, что вздрогнула от неожиданности, когда ко мне обратилась Элиза.

– У вас вышло лучше, – с неохотой призналась она. – Вам удалось организовать отличный прием.

– Спасибо. Нам пришлось поволноваться: начало-то у нас было не самое гладкое.

– Я знаю. Тем большее впечатление производит конечный результат. Как будто вы начали готовиться за несколько недель.

Она обвела глазами зал, с тоской глядя на яркое убранство.

Я обняла ее за плечи:

– Знаешь, Элиза, вчера всем было ясно, что в вашей команде усерднее всех работала ты. Уверена, Сильвия донесет это до Максона.

– Ты думаешь?

– Разумеется. И я даю тебе слово, что, если это какое-то соревнование и ваша команда проиграет, я лично расскажу Максону, как много ты трудилась.

Она сощурила свои и без того узкие глаза:

– Ты правда это сделаешь?

– Ну конечно. А почему нет? – улыбнулась я.

Элиза покачала головой:

– Я действительно тобой восхищаюсь. За твою честность. Но, Америка, ты должна понять, что мы соревнуемся друг с другом. – (Моя улыбка померкла.) – Я не стала бы врать и наговаривать на тебя, но из кожи лезть, чтобы рассказать Максону о том, что ты сделала что-то хорошее, тоже не стала бы. Я просто не могу.

– Нас никто не заставляет так друг к другу относиться, – произнесла я негромко.

– Можно подумать, ты не понимаешь. Это же не просто приз. На кону стоит муж, корона, будущее. А для тебя, пожалуй, победа или проигрыш должны значить больше, чем для всех остальных.

Я стояла столбом, ошеломленная. Почему-то я думала, мы подруги. За исключением Селесты, я совершенно доверяла этим девушкам. Неужели я была так слепа, что не заметила, как отчаянно они сражаются друг с другом?

– Это не значит, что я тебя ненавижу, – продолжила между тем Элиза. – Ты очень мне нравишься. Но я не могу болеть за твою победу.

Я кивнула, все еще переваривая услышанное. Я определенно была не настолько погружена во все это, как она. Еще один повод усомниться в моей пригодности к такой работе.

Элиза улыбнулась кому-то за моей спиной. Я обернулась и увидела, что к нам направляется итальянская принцесса.

– Прошу прощения. Могу я поговорить с хозяйкой приема? – спросила она со своим милым акцентом.

Элиза сделала книксен и отправилась танцевать. Я попыталась выбросить из головы наш разговор и сосредоточиться на особе, на которую должна произвести впечатление.

– Принцесса Николетта, мне очень жаль, что нам с вами почти не удалось побеседовать сегодня вечером, – сказала я и тоже сделала книксен.

– Ничего страшного! У вас ведь было столько забот. Мои кузины от вас просто без ума!

– Они очень забавные, – рассмеялась я.

Николетта отвела меня в уголок:

– Мы не спешили завязывать контакты с Иллеа. Наш народ более… свободен, чем ваш.

– Я это вижу.

– Нет-нет, – с серьезным видом сказала она. – Я имею в виду личные свободы. Их жизнь радостнее, чем ваша. У вас ведь до сих пор есть касты, так?

Внезапно сообразив, что это нечто большее, нежели просто дружеская болтовня, я кивнула.

– Мы наблюдаем, разумеется. Мы видим, что здесь происходит. Волнения, повстанцы. Судя по всему, люди недовольны?

Я не знала, что сказать.

– Ваше высочество, я не уверена, что я тот человек, с которым стоит об этом разговаривать. Я ведь ни на что не влияю.

Николетта взяла меня за руки:

– Но вы могли бы.

Я задрожала. Неужели она озвучила мои мысли?

– Мы знаем, что произошло с той девушкой. С блондинкой, – прошептала она.

– С Марли. – Я кивнула. – Она была моей лучшей подругой.

Николетта улыбнулась:

– И вы там были. Снимков не очень много, но мы видели, что вы выбежали к эшафоту. И вы боролись.

Она смотрела на меня точно с таким же выражением, как утром королева Эмберли. В ее взгляде светилась гордость, спутать которую было невозможно ни с чем.

– Мы крайне заинтересованы в связях с могущественной нацией, если эти люди способны на перемены. Я уполномочена сделать вам неофициальное предложение. Если мы можем как-то помочь вам получить корону, дайте нам знать. Мы окажем вам полную поддержку.

Она сунула в мою ладонь сложенный клочок бумаги и зашагала прочь. На ходу она выкрикнула что-то на итальянском, и весь зал взорвался восторженными криками. Карманов у меня не было, поэтому я поспешно спрятала записку в декольте, молясь, чтобы никто ничего не заметил.

Прием затянулся намного дольше, чем вечер наших соперниц. Подозреваю, итальянским гостям было так весело, что им просто не хотелось уходить. И все равно для такого долгого мероприятия он пролетел в одно мгновение.

Несколько часов спустя я направилась к себе в комнату, чувствуя себя совершенно обессиленной. Я так наелась, что об ужине не хотелось и думать, и, хотя было еще не поздно, идея отправиться прямиком в кровать казалась очень заманчивой.

Однако не успела я бросить взгляд в сторону постели, как ко мне подошла Энн с сюрпризом. Ахнув, я торопливо взяла у нее письмо. Надо отдать должное сотрудникам дворцовой почты: времени они даром не теряли.

Я надорвала конверт и вышла на балкон. Я как губка впитывала папины слова вместе с последними лучами солнца.

Дорогая Америка,

пожалуйста, напиши Мэй как можно скорее. Когда она узнала, что прошлое письмо предназначалось только для моих глаз, то страшно расстроилась. Должен сказать, ты и меня застала врасплох. Не знаю, что я ожидал найти внутри, но точно не то, о чем ты спросила.

Во-первых, все правда. Когда мы приезжали тебя навестить, я говорил с Максоном, и он высказался касательно своих намерений в отношении тебя совершенно однозначно. Он произвел на меня впечатление человека, не склонного к неискренности, и мне показалось (и до сих пор кажется), что он питает к тебе глубокие чувства. Думаю, если бы вся процедура была проще, он бы уже выбрал тебя. У меня есть подозрения, что процесс затягивает не столько он, сколько ты. Я ошибаюсь?

Мой однозначный ответ – да. Максон пришелся мне по душе, и если ты хочешь быть с ним, я поддерживаю твое решение. Если же ты этого не хочешь, я поддерживаю и такое твое решение тоже. Я люблю тебя и хочу, чтобы ты была счастлива. Если это значит, что ты и дальше будешь жить в нашем убогом маленьком домишке, а не во дворце, что ж, так тому и быть.

Относительно второго твоего вопроса, я отвечу «да» и на него тоже.

Америка, я знаю, что ты многого в себе не видишь, но нужно с чего-то начинать. Мы долгие годы твердили тебе, что ты талантлива, но ты не верила в это, пока тебя не начали наперебой приглашать на концерты. Я помню, как ты увидела, что у тебя расписаны все дни на неделе, и поняла, что это из-за твоего пения и игры, и была очень горда. Такое впечатление, что ты вдруг прозрела и осознала, на что способна. И точно так же мы, сколько я себя помню, твердили тебе, что ты красавица, но ты, по-моему, взглянула на себя другими глазами лишь после того, как попала в Отбор.

Америка, ты способна вести за собой других. У тебя есть голова на плечах, ты готова учиться, и, пожалуй, что самое важное, ты умеешь сострадать. Ты не представляешь себе, как сильно в этом нуждается наш народ.

Если ты хочешь носить корону, Америка, прими ее. Прими ее. Потому что она должна быть твоей.

И тем не менее… если ты не захочешь принять на себя это бремя, я никогда не брошу в тебя камень. Я встречу тебя дома с распростертыми объятиями. Я люблю тебя.

Папа

По щекам у меня потекли слезы. Он действительно считал, что я способна на это. Он один. Ну, еще Николетта.

Николетта!

Я начисто забыла о записке. Я сунула руку в вырез платья и выудила сложенный клочок бумаги. На ней был телефонный номер. И ничего больше, даже имени.

Не представляю, как она рисковала, чтобы сделать мне это предложение.

Я сжала в руках письмо от папы и эту крошечную записку. Мне вспомнились уверенные слова Аспена, что из меня не выйдет принцессы. Вспомнилось последнее место в голосовании. Загадочное обещание Максона…

Я закрыла глаза и попыталась разобраться в себе.

Неужели я действительно на это способна? Я могу стать следующей королевой Иллеа?

Глава 20

Наутро после приема мы позавтракали и собрались в Женском зале. Королева отсутствовала, и все терялись в догадках, где она.

– Может, помогает Сильвии писать отчет по результатам конкурса, – предположила Элиза.

– Не думаю, чтобы ее мнение было так важно, – возразила Крисс.

– А вдруг ей плохо, – буркнула Натали, потирая виски кончиками пальцев.

– Если у тебя похмелье, это еще не значит, что оно должно быть у всех, – фыркнула Селеста.

– Или ей просто нездоровится, – сказала я. – У нее часто бывают недомогания.

– Это еще почему, – поинтересовалась Крисс.

– Она ведь вроде бы выросла на юге, – подала голос Элиза. – Я слышала, там не очень чистые воздух и вода. Может, причина в этом.

– Да, а южнее Самнера все совсем ужасно, – поддакнула Селеста.

– Возможно, она всего лишь отдыхает, – перебила ее я. – Вечером эфир «Вестей», и она хочет подготовиться. Это разумно с ее стороны. Сейчас еще десяти утра нет, а я уже не прочь бы прилечь.

– Да, нам всем не помешало бы расслабиться, – устало произнесла Натали.

В зал бесшумно вошла служанка с небольшим подносом. Она двигалась так проворно, что почти не привлекала к себе ничьего внимания.

– Погодите, – встрепенулась Натали. – Они ведь не будут обсуждать приемы в прямом эфире, как думаете?

– Надо же было затеять такую глупость, – простонала Селеста. – Вам с Америкой просто повезло.

– Ты шутишь, да? У тебя что…

Крисс не договорила: служанка остановилась слева от меня и протянула мне поднос, на котором лежал небольшой сложенный лист бумаги.

Под внимательными взглядами девушек я нерешительно взяла записку и развернула ее.

– Это от Максона? – спросила Крисс, пытаясь изобразить равнодушие.

– Да, – ответила я, не отрываясь от чтения.

– И что он пишет? – закинула удочку она.

– Он просит меня подойти.

– По-моему, кое у кого неприятности, – рассмеялась Селеста.

Я вздохнула и поднялась:

– Посмотрим.

– Надеюсь, он наконец-то отправит ее домой, – прошептала Селеста так громко, что услышала даже я.

– Ты так думаешь? – оживилась Натали.

По спине у меня побежали мурашки. Может, он действительно собрался отправить меня домой! Если он хотел поговорить или повидаться, разве не сформулировал бы он это по-другому?

Максон ждал в коридоре. Я робко приблизилась. Он не казался расстроенным, но вид у него был слегка напряженный.

Я собралась с духом:

– Ну?

– У нас есть пятнадцать минут. Ты не должна никому рассказывать о том, что я хочу тебе показать. Поняла? – Он взял меня под локоть.

Я кивнула.

Мы поспешили по лестнице на третий этаж. Потом Максон осторожно, но быстро пошел по коридору к белой двустворчатой двери.

– Пятнадцать минут, – напомнил он.

– Пятнадцать минут.

Он вытащил из кармана ключ и, отперев одну из створок, приоткрыл ее так, чтобы я могла войти перед ним. За дверью оказалось просторное и светлое помещение с множеством окон и выходом на балкон. Из мебели имелись кровать, массивный гардероб и стол со стульями. В комнате не было ни картин, ни безделушек на украшенных инкрустацией полках. Даже краска на стенах оказалась какого-то унылого цвета.

– Это покои принцессы, – негромко произнес Максон.

Мои глаза расширились.

– Я понимаю, что сейчас смотреть тут особенно не на что. Выбор отделки – прерогатива принцессы, так что, когда мама перебралась в королевские покои, отсюда все вынесли.

Здесь спала королева Эмберли. Меня охватило ощущение какого-то волшебства.

Максон остановился позади меня и начал показывать:

– Вот эти двери ведут на балкон. А вон те, – он указал в дальний конец комнаты, – в личный кабинет принцессы. Тут, – он махнул на дверь справа от нас, – коридор в мои покои. И ходить не слишком далеко.

При мысли о том, чтобы спать в такой близости от Максона, я залилась краской.

Он подошел к гардеробу:

– А это видишь? За шкафом потайной ход в убежище. В разные другие места во дворце через него тоже можно попасть, но это его главное назначение. – Он вздохнул. – Конечно, задуман он немного не с этой целью, но я решил, что дело того стоит.

Принц положил ладонь на потайную щеколду, и гардероб вместе с частью стены выехал вперед. Максон улыбнулся куда-то в пространство за ним.

– Точно вовремя.

– Ни за что бы это не пропустила, – послышался женский голос.

Я ахнула. Этот голос не мог принадлежать той, о ком я думала. Я обошла громоздкий шкаф и улыбающегося Максона и заглянула в открывшийся в стене проход. Там стояла Марли, одетая в самое простое платье и со стянутыми в пучок волосами.

– Марли? – прошептала я, совершенно уверенная, что грежу наяву. – Откуда ты взялась?

– Я так по тебе скучала! – воскликнула она и бросилась ко мне с раскрытыми объятиями. На ладонях краснели слегка поджившие рубцы. Это в самом деле была Марли.

Она обвила меня руками, и мы опустились на пол, так как ноги отказывались держать от потрясения. Меня переполняли чувства. Снова и снова я сквозь слезы спрашивала ее, как она здесь оказалась.

Когда я немного успокоилась, Максон привлек мое внимание:

– Десять минут. Я подожду снаружи. Марли, ты можешь уйти тем же путем, что и пришла.

Марли дала ему обещание, и Максон оставил нас наедине.

– Ничего не понимаю, – сказала я. – Тебя ведь должны были отправить на юг. И разжаловать до Восьмерки. Где Картер?

Она улыбнулась моему изумлению:

– Мы все это время были здесь. Я начала работать на кухне, а Картер еще лечится, но, думаю, уже скоро переберется в конюшню.

– Лечится?

В голове роилась уйма вопросов. Не знаю, почему вырвался именно этот.

– Да, он ходит и может сидеть и стоять, но сил у него еще не очень много. Он пока помогает на кухне. С ним все будет в порядке. И посмотри на меня, – сказала она, вытянув вперед обе руки. – О нас очень хорошо позаботились. Выглядят они не слишком, но зато больше не болят.

Я осторожно коснулась выпуклых красных рубцов на ее ладони, уверенная, что это не может не болеть. Но Марли не поморщилась, и в следующий миг я уже сжимала ее руку. Ощущение было странное, но совершенно естественное. Марли была со мной. Я держала ее за руку.

– Значит, Максон все это время скрывал вас во дворце?

Она кивнула:

– Он побоялся, что с нами что-нибудь сделают, если мы будем брошены на произвол судьбы, поэтому оставил здесь. Вместо нас отослали двух слуг, брата и сестру, у которых родные в Панаме. Мы взяли другие имена, а Картер отпускает бороду, так что скоро мы никому не будем бросаться в глаза. Про то, что мы во дворце, почти никому не известно. Знает пара поварих, с которыми я работаю, одна из медсестер и Максон. Думаю, из гвардейцев вообще никто не в курсе, потому что они отчитываются перед королем, а он бы не обрадовался, узнав все. – Она покачала головой, потом быстро продолжила: – Квартирка у нас чистая, хотя и совсем маленькая, влезает только кровать да несколько полок. Я хочу сшить нам покрывало на кровать, но…

– Постой. Кровать? Одна? То есть вы спите в одной постели?

Она улыбнулась:

– Два дня назад мы поженились. В утро накануне экзекуции я сказала Максону, что люблю Картера и что он и есть тот единственный, за которого я хочу выйти замуж. И извинилась перед ним за то, что причинила ему боль. Он на меня не злился. Два дня назад он пришел и сказал, что во дворце затевается какое-то крупное мероприятие и что, если мы планируем пожениться, лучшего времени не найти.

Я прикинула в уме. Два дня назад приезжали немцы. Вся дворцовая челядь помогала их обслуживать, а те, кто не был задействован, готовились к приему итальянок.

– Меня вел к алтарю Максон. Не знаю, увижу ли я теперь когда-нибудь своих родителей. Наверное, для них будет лучше вообще со мной не встречаться.

Эти слова явно причиняли ей боль. Если бы я была на ее месте и внезапно стала Восьмеркой, исчезнуть было бы гуманнее всего по отношению к родным. Конечно, им было бы трудно, но рано или поздно все забылось бы. И мои родители оправились бы от потери.

Чтобы отвлечься от грустных мыслей, она растопырила пальцы левой руки, и я заметила на безымянном пальце тонкое колечко. Оно было из шнурка, завязанного на узелок, но смысл был предельно ясен: я занята.

– Думаю, скоро Картеру придется раздобыть для меня новое кольцо. Это уже истерлось. А я, если он начнет работать на конюшне, буду делать ему новое кольцо каждый день. – Она шутливо пожала плечами. – Впрочем, я не возражаю.

Меня очень занимала одна тема. Возможно, спрашивать подобные вещи было невежливо, но я никогда в жизни не стала бы обсуждать это ни с мамой, ни с Кенной.

– Ну и как, вы с ним уже… ну… это самое?

До нее не сразу дошло, что я имею в виду, потом она рассмеялась.

– А! Да, мы уже.

Мы обе захихикали.

– Ну и как это было?

– Честно? В первый раз не очень. Но во второй было уже лучше.

– А-а.

Я не знала, что еще сказать.

– Ну да.

Повисла пауза.

– Мне очень тебя не хватало. Я скучаю по тебе.

Я коснулась веревочного кольца на ее пальце.

– И я по тебе скучаю. Может, когда ты станешь принцессой, я чаще буду сюда пробираться.

– На твоем месте я бы не была так в этом уверена, – фыркнула я.

– Что ты имеешь в виду? – посерьезнела Марли. – Ты ведь по-прежнему его любимица, разве нет? – (Я пожала плечами.) – Что случилось?

В ее голосе звучала неподдельная тревога, а мне не хотелось признаваться, что все началось после того, как я ее потеряла. Ведь она в этом не виновата.

– Да так, всякое.

– Америка, что происходит?

Я вздохнула:

– Когда тебя выпороли, я разозлилась на Максона. Мне потребовалось довольно много времени, чтобы понять, что он не допустил бы ничего подобного, если бы мог.

Марли кивнула:

– Америка, он очень старался. А когда не вышло, то сделал все, чтобы исправить ситуацию. Так что не стоило на него сердиться.

– Я больше не злюсь, но не уверена, что хочу быть принцессой. Не знаю, смогла бы я сделать то, что сделал он. А потом еще Селеста показала мне результаты голосования в одном журнале. Марли, я не нравлюсь народу. Я последняя. И сомневаюсь, что обладаю качествами, которые требуются для этой роли. С самого начала я считала, что не подхожу, а сейчас мой рейтинг стремительно падает. К тому же теперь… теперь, похоже, Максону нравится Крисс.

– Крисс? Когда она успела?

– Понятия не имею. И не знаю, что делать. В глубине души мне даже кажется, что это не так уж и плохо. Из нее выйдет куда лучшая принцесса, чем я, особенно если она ему действительно нравится. Я хочу, чтобы он был счастлив. К тому же скоро должны исключить еще одну девушку. Когда он вызвал меня сегодня, я подумала, что все – отправляют домой.

Марли рассмеялась:

– Не говори ерунды. Если бы Максон не испытывал к тебе никаких чувств, он уже давным-давно отправил бы тебя домой. Ты здесь, потому что он отказывается терять надежду.

Из горла у меня вырвался полузадушенный смешок.

– Я очень хотела бы поболтать с тобой подольше, но мне уже пора уходить, – сказала она. – Пока у гвардейцев пересменка не закончилась.

– Ничего, что недолго. Я рада, что у тебя все в порядке.

Она обняла меня:

– Только не сдавайся, ладно?

– Не сдамся. Ты сможешь время от времени писать мне или что-нибудь в этом роде?

– Посмотрим. – Она отпустила меня, и мы постояли рядом. – Если бы я участвовала в том голосовании, то отдала бы свой голос за тебя. Я всегда считала, что принцессой должна стать ты.

Я покраснела:

– Ладно, беги скорее. Передавай от меня привет мужу.

– Передам, – улыбнулась она.

Марли подошла к гардеробу и проворно отыскала задвижку. Я почему-то считала, что экзекуция сломит ее, но Марли, наоборот, стала сильнее, даже держалась по-иному. Она обернулась, чтобы послать мне воздушный поцелуй, и исчезла.

Я быстро вышла из комнаты и увидела, что Максон ждет меня в коридоре. Услышав, что дверь открылась, он с улыбкой оторвался от книги, которую читал, и я уселась рядом с ним.

– Почему ты раньше мне не сказал?

– Сначала я должен был удостовериться, что им ничто не грозит. Отец не подозревает о моих проделках. Пока не было уверенности, что не наврежу им, пришлось хранить все в секрете. Надеюсь, у меня получится устроить так, чтобы вы могли видеться почаще, но на это уйдет какое-то время.

Я почувствовала невероятную легкость, как будто с души свалились разом несколько камней, которые я повсюду таскала с собой. Радость от встречи с Марли, счастье от того, что Максон в самом деле оказался таким добрым, каким я его считала, и общее облегчение от того, что он не отсылает меня домой, просто переполняли.

– Спасибо, – прошептала я.

– Не за что.

Я не знала, что еще сказать. Максон немного помолчал, потом откашлялся:

– Понимаю, тебя смущает необходимость выполнять неприятную работу, но есть и масса положительных возможностей. Я считаю, ты могла бы совершить великие дела. Конечно, теперь ты видишь во мне принца, но это должно было когда-то произойти, если ты собиралась стать моей.

Я взглянула ему в глаза:

– Знаю.

– Ты перестала быть для меня открытой книгой. Поначалу, когда ты еще не питала ко мне никаких чувств, я легко тебя понимал. Потом, когда все изменилось, ты стала смотреть на меня по-другому. Теперь же мне иногда кажется, что все по-прежнему, а иногда – что я уже тебя потерял. – (Я кивнула.) – Пойми, я не прошу тебя сказать, что ты меня любишь. И не прошу немедленно решить, хочешь ли ты быть принцессой. Мне лишь нужно услышать, желаешь ли ты вообще здесь находиться или нет.

В этом-то и заключался весь вопрос, разве нет? Я до сих пор не знала, гожусь на эту роль или нет, но не была уверена, что готова все бросить. А проявление доброты со стороны Максона меня поколебало. Мне было над чем подумать, но сдаваться я не собиралась. Теперь не могла.

Максон сидел, положив руку на колено, и я подсунула под нее свою ладонь. Он ободряюще ее сжал.

– Если ты меня оставляешь, я хочу остаться.

Максон с облегчением вздохнул:

– Мне бы очень этого хотелось.

Я вернулась в Женский зал, по пути ненадолго заглянув в уборную. Пока я не уселась, девушки хранили молчание. Потом наконец Крисс отважилась поинтересоваться:

– Зачем он тебя вызывал?

Я посмотрела не только на нее, но сразу во все напряженные глаза:

– Я предпочла бы не отвечать на этот вопрос.

В сочетании с моим заплаканным лицом такой ответ наводил на мысль, что ничего хорошего я от Максона не услышала; но я не могла сказать ничего другого, чтобы не повредить Марли, и меня это не волновало.

Но что действительно задело меня за живое, так это то, как Селеста сжала губы, чтобы скрыть рвущуюся улыбку, Натали вскинула брови, притворяясь, будто читает позаимствованный у Селесты журнал, и как с надеждой переглянулись Крисс с Элизой.

Я и не предполагала, что соперничество будет настолько ожесточенным.

Глава 21

Нас пощадили: об итогах приемов в эфире «Вестей» не упомянули. О визите иностранных друзей сказали лишь вскользь, настоящие подробности остались за кадром. Только на следующее утро Сильвия с королевой пришли все обсудить.

– Задача перед вами стояла очень сложная, и все с легкостью могло пойти наперекосяк. Однако я должна с радостью констатировать, что обе команды справились отлично.

Сильвия одарила каждую из нас одобрительным взглядом.

Мы все выдохнули с облегчением, и я незаметно пожала руку Крисс. Она ответила мне тем же. Как бы ни задевали их отношения с Максоном, я отдавала себе отчет в том, что без нее я никогда в жизни не справилась бы с подготовкой к приему.

– Если уж совсем начистоту, один прием был проведен на чуть более высоком уровне, но вы все можете гордиться своими достижениями. Мы получили благодарственные письма от наших давних друзей из Германской Федерации за ваш теплый прием. – Сильвия кивнула Селесте с Натали и Элизой. – Без небольших шероховатостей не обошлось, и я не думаю, чтобы кто-то из нас по-настоящему получал удовольствие от столь серьезных мероприятий, но они определенно остались довольны.

– Теперь что касается вас двоих. – Сильвия повернулась к нам с Крисс. – Наши гостьи из Италии были в полном восторге. На них произвели большое впечатление ваш внешний вид и угощение, и они отдельно поинтересовались тем, какое вино подавали, так что браво! Я не удивлюсь, если итогом этого приема станет появление у Иллеа нового замечательного союзника. Вы заслужили похвалу.

Крисс восторженно пискнула, а я издала нервный смешок, радуясь тому, что все осталось позади, не говоря уж о том, что мы обошли вторую команду.

Сильвия сказала, что ей еще нужно написать официальный отчет для представления королю и Максону, но заверила всех в том, что беспокоиться не о чем. Пока она говорила, в комнату ворвалась служанка и, подбежав к королеве, зашептала что-то ей на ухо.

– Ну разумеется, можно, – сказала королева, потом неожиданно поднялась и сделала несколько шагов к дверям.

Служанка поспешила распахнуть двери, и на пороге появились король с Максоном. Я знала, что мужчинам не позволено входить в Женский зал без разрешения королевы, но наблюдать это правило в действии было забавно.

При их появлении мы поднялись, чтобы сделать реверанс, но их, похоже, не слишком заботили формальности.

– Дорогие дамы, просим прощения за вторжение, но у нас срочные новости, – сообщил король.

– Боюсь, война с Новой Азией перешла в другую стадию, – сказал Максон твердо. – Ситуация настолько угрожающая, что мы с отцом должны немедленно туда вылететь.

– Что случилось? – ахнула королева, хватаясь за сердце.

– Никаких поводов для беспокойства нет, милая, – заверил король.

Но это утверждение не могло быть полностью правдиво, коль скоро ситуация требовала их безотлагательного присутствия.

Максон подошел к матери. Они коротко о чем-то негромко переговорили, потом она поцеловала его в лоб. Он обнял мать и отошел в сторону. Король принялся отдавать жене какие-то распоряжения, а Максон тем временем подошел попрощаться с каждой из нас.

Прощание с Натали было столь кратким, что с таким же успехом его могло вообще не быть. Натали, впрочем, это, по-видимому, не слишком расстроило. Я не знала, как это истолковать. То ли ее в самом деле не опечалило явное равнодушие Максона, то ли оно настолько ее огорчило, что она заставила себя изображать хладнокровие.

Селеста повисла у Максона на шее и разразилась потоком фальшивых слез. Бездарнее этого представления я еще не видела. Тут же вспомнилась Мэй, которая в детстве считала, что стоит ей разреветься, как у нас сами собой появятся деньги, чтобы купить то, чего хочется. Когда Максон высвободился из объятий Селесты, она запечатлела на его губах поцелуй, который он быстро – и как можно более незаметно – стер, стоило ей отвернуться.

Элиза и Крисс стояли так близко ко мне, что я слышала его прощальные слова той и другой.

– Позвони им и попроси, чтобы были к нам снисходительны, – сказал он Элизе.

Я почти и забыла, что она до сих пор не выбыла из Отбора главным образом благодаря тому, что состояла в родстве с руководством Новой Азии. Интересно, обострение отношений с Новой Азией не будет стоить ей ее положения? Тут я внезапно осознала, что понятия не имею, чем грозит Иллеа поражение в этой войне.

– Если мне дадут телефон, я поговорю с родителями, – пообещала она.

Максон кивнул и поцеловал Элизе руку, потом подошел к Крисс.

Та немедленно сплела свои пальцы с его.

– Это опасно? – спросила она тихо. Голос у нее дрожал.

– Не знаю. Во время нашей последней поездки в Новую Азию ситуация не была настолько напряженной. Понятия не имею, чего ждать на этот раз.

Он произнес это с такой нежностью в голосе, что мне подумалось: лучше бы они вели этот разговор без свидетелей. Крисс подняла глаза к потолку и вздохнула, и в этот миг Максон посмотрел на меня. Я отвела взгляд.

– Пожалуйста, будь осторожен, – прошептала она.

По щеке у нее поползла слезинка.

– Разумеется, дорогая. – Максон дурашливо отдал ей честь, и она немного развеселилась. Тогда он поцеловал ее в щеку и приблизил губы к ее уху. – Пожалуйста, попытайся чем-нибудь занять маму. Она волнуется.

Он отстранился и заглянул ей в глаза, и Крисс, кивнув, выпустила его руку. По ее телу пробежала дрожь. Максон слегка дернулся, словно хотел обнять ее, но потом отступил и двинулся ко мне.

Как будто слов Максона на прошлой неделе было недостаточно, я получила наглядное доказательство их отношений. Судя по всему, их связывала подлинная нежность. Одного взгляда на закрытое ладонями лицо Крисс было довольно, чтобы понять, насколько он ей небезразличен. Ну, или она была невероятно искусной актрисой.

Я попыталась сравнить выражение, с которым он смотрел на меня, с тем, что было на его лице, когда он взирал на Крисс. Выражал ли его взгляд то же самое? Было ли в нем меньше теплоты?

– Попытайся в мое отсутствие не влипать ни в какие неприятности, ладно? – шутливым тоном произнес он.

С Крисс он не шутил. Интересно, это имело какое-то значение?

Я вскинула правую руку:

– Даю слово быть паинькой.

Он прыснул:

– Отлично. Одной головной болью меньше.

– А мы? У нас есть причины для беспокойства?

Максон покачал головой:

– Думаю, нам удастся все уладить. Отец может быть отличным дипломатом, и…

– Ты иногда бываешь таким болваном, – проговорила я в сердцах. Максон нахмурился. – Я имею в виду, за тебя. У нас есть причины беспокоиться за тебя?

Он резко посерьезнел, и это отнюдь не прибавило мне спокойствия.

– Мы прилетим и улетим. Если нам удастся живыми добраться до земли…

Максон сглотнул, и я поняла, насколько он напуган.

Я хотела спросить его о чем-нибудь другом, но не знала о чем.

Он кашлянул:

– Америка, перед тем как уехать…

Я подняла на Максона глаза и почувствовала, как нос защипало от слез.

– Я хочу, чтобы ты знала, что все…

– Максон! – рявкнул король. Тот вскинул голову. – Нам пора.

Максон кивнул.

– Америка, до свидания, – сказал он тихо и поднес мою руку к губам.

Его взгляд упал на мой самодельный браслетик. Он озадаченно посмотрел на него, потом бережно поцеловал мне пальцы.

Это невесомое прикосновение возродило в моей памяти эпизод, который, казалось, случился много лет назад. Точно так же он поцеловал мне руку в мой самый первый вечер во дворце, когда я накричала на него, а он все равно позволил мне остаться.

Максон с королем развернулись и вышли. Все остальные девушки провожали их взглядом, я же смотрела на королеву. Из нее точно разом выпустили весь воздух. Сколько раз ее муж и ее единственное дитя должны будут оказаться в опасности, прежде чем она надломится?

Когда дверь за самыми дорогими для нее людьми захлопнулась, королева Эмберли несколько раз сморгнула, сделала глубокий вдох и распрямила плечи.

– Прошу простить меня, девушки, но эта внезапная новость потребует большой работы. Пожалуй, мне сейчас лучше отправиться в комнату и собраться с мыслями. – Каких же усилий ей стоило это все. – Если вы не против, я распоряжусь, чтобы обед вам накрыли здесь, а я присоединюсь к вам за ужином. – (Мы кивнули.) – Отлично, – сказала она и двинулась к выходу.

Королева – сильная женщина. Она выросла в бедной семье в бедной провинции и работала на фабрике, пока не была выбрана для участия в Отборе. Затем, став королевой, она перенесла один за другим несколько выкидышей и наконец смогла родить ребенка. На людях она будет держаться как настоящая леди, как того требует ее положение. Но, оставшись в одиночестве своей комнаты, наверняка всплакнет.

После того как королева удалилась к себе, Селеста тоже вышла. Тогда я решила, что и меня ничто не держит, и отправилась в комнату, чтобы побыть в одиночестве и все обдумать.

Меня волновала Крисс. Каким образом они вдруг так сблизились с Максоном? Еще не так давно он расписывал наше будущее. Он просто не мог быть настолько увлечен ею, раз говорил мне такие вещи. Должно быть, все произошло уже потом.

День пролетел незаметно. После ужина служанки помогли мне подготовиться ко сну. Однако всего одна вскользь брошенная Энн фраза заставила меня выйти из задумчивости.

– А знаете, мисс, кого я сегодня утром застала у вас в комнате? – спросила она, осторожно расчесывая перед сном мои волосы.

– И кого же?

– Офицера Леджера.

Я оцепенела, но всего лишь на долю секунды.

– Вот как? – произнесла я, внимательно глядя на свое отражение в зеркале.

– Да, – подтвердила Люси. – Он сказал, что производит осмотр вашей комнаты. Что-то там связанное с безопасностью. – Вид у нее был слегка озадаченный.

– Мне это показалось немного странным, – подала голос Энн. – Он был в штатском, а не в форме. С чего бы он стал производить какие-то проверки в свое свободное время?

– Он, должно быть, очень преданный служака, – заметила я рассеянным тоном.

– Думаю, так оно и есть, – с восхищением произнесла Люси. – Каждый раз, когда я вижу его где-нибудь во дворце, от него не ускользает ни одна мелочь. Он очень хороший солдат.

– Верно, – будничным тоном сказала Мэри. – Многие призывники из тех, кто здесь оказывается, на самом деле не годятся для этой работы.

– А еще ему очень идет штатское. На большинство из них без мундира и взглянуть без слез невозможно, – заметила Люси.

Мэри захихикала и покраснела, и даже на губах у Энн промелькнула улыбка. Давно уже я не видела их в таком приподнятом настроении. В другое время я бы, пожалуй, не отказалась посплетничать о гвардейцах. Но сегодня у меня совершенно не было желания. Все мысли были о том, что где-то в комнате спрятано письмо от Аспена. Мне очень хотелось оглянуться на мою склянку, но я не отважилась.

Прошла, казалось, целая вечность, пока служанки наконец не оставили меня в одиночестве. Я заставила себя не спешить и выждать еще несколько минут, чтобы убедиться, что они не вернутся. В конце концов я выскочила из постели и схватила склянку. Как я и предполагала, там меня ждала крохотная записка.

Максона нет. Это все меняет.

Глава 22

– Эй! – прошептала я, следуя инструкции Аспена.

Я осторожно вошла в комнату, освещенную только угасающим сиянием солнца, которое просачивалось сквозь тонкие шторы, но его было достаточно, чтобы я могла разглядеть радостное лицо Аспена.

Я закрыла за собой дверь, и он немедленно бросился ко мне и подхватил на руки:

– Как я скучал по тебе.

– И я по тебе. С этим приемом было столько дел – вздохнуть некогда.

– Хорошо, что все уже закончилось. Ну как, ты не очень устала, пока сюда добиралась? – пошутил он.

Я прыснула:

– Аспен, серьезно, ты гений.

Идея была до смешного незатейлива. В отсутствие его величества королева не требовала соблюдения формальностей. Или, может, ей просто было не до того. В любом случае она предоставила нам выбирать по собственному усмотрению – ужинать в общем зале или у себя. Служанки одели меня к ужину, но вместо столовой, я отправилась в бывшую комнату Бариель.

Он с улыбкой выслушал похвалу и усадил меня в дальнем углу спальни на подушки, которые уже успел там разложить.

– Тебе удобно?

Я кивнула, ожидая, что Аспен пристроится рядом, но он не стал садиться. Вместо этого, передвинул большой диван так, чтобы нас не увидели от двери, а потом подтащил к нему еще и стол, и я оказалась под его крышкой. Только после этого он взял со стола какой-то узелок – и уселся около меня.

– Почти как дома, правда?

Он устроился сзади, так что моя спина оказалась прижата к его груди. Это положение было таким знакомым, а места под столом так мало, что мы и в самом деле словно вновь очутились в нашем крошечном домике на дереве. Возникло такое ощущение, как будто он взял кусочек чего-то, что я считала потерянным навсегда, и положил его мне прямо на ладони.

– Даже лучше, – вздохнула я, приникая к нему.

В следующее мгновение он запустил пальцы мне в волосы. По спине побежали мурашки.

Некоторое время мы молчали. Я закрыла глаза и сосредоточилась на дыхании Аспена. Совсем недавно я точно так же сидела с Максоном. Но сейчас все было совершенно иначе. Я не спутала бы дыхание Аспена ни с чьим другим, даже в толпе. Я слишком хорошо знала его. А он – меня. Этот глоток покоя был необходим мне как воздух, и Аспен его дал.

– Мер, о чем думаешь?

– Да о многом. – Я вздохнула. – О доме, о тебе, о Максоне, об Отборе, обо всем.

– И что же ты думаешь?

– В основном о том, как все запутано. Мне кажется, я понимаю, что происходит, а потом – хлоп! – что-нибудь случается и все переворачивается с ног на голову.

Аспен немного помолчал и осторожно спросил:

– Твое отношение ко мне сильно изменилось?

– Нет! – сказала я, придвигаясь ближе к нему. – Если на свете и есть что-то постоянное, то это ты. Если даже весь мир полетит вверх тормашками, ты по-прежнему будешь рядом, как и раньше. В моей жизни творится такой дурдом, что любовь к тебе отступила на второй план, но знаю, что она никуда не делась. Совсем глупо звучит?

– Нет, почему же. Я понимаю, что усложняю тебе жизнь. Но все равно рад, что у меня еще есть какие-то шансы. – Аспен обнял меня, как будто мог удержать в объятиях навечно.

– Я ничего не забыла!

– У меня иногда возникает такое чувство, что мы с Максоном участвуем в своей собственной версии Отбора. Конкурсантов всего двое, только он и я. Один из нас в конечном итоге получит тебя, и я не могу решить, кто в худшем положении. Максон не в курсе, что мы состязаемся, так что он, возможно, не старается в полную силу. С другой стороны, я вынужден скрываться, поэтому не могу дать тебе всего, что дает он. Наверное, борьбу нельзя назвать честной по отношению ни к одному из нас.

– Зря ты так думаешь.

– Мер, я не знаю, как еще на это смотреть.

– Давай не будем об этом, – вздохнула я.

– Ладно. Тем более что разговоры о принце не доставляют мне никакого удовольствия. Ну а все остальное, что тебя заботит? Что происходит?

– Тебе нравится быть солдатом? – спросила я, поворачиваясь к нему лицом.

Он горячо кивнул и развязал узелок с едой.

– Да, очень. Я думал, буду минуты считать до демобилизации, но это оказалось просто потрясающе. – Он сунул в рот кусочек хлеба и продолжил: – Ну, есть некоторые очевидные моменты. Например, я всегда сыт. Им нужно, чтобы мы были большими, так что еды вдоволь. Конечно, еще уколы делают, – поправился он. – Но это можно пережить. Вдобавок мне платят. Несмотря на то что я живу на всем готовом, еще и деньги за это получаю. – Он на мгновение умолк и принялся крутить в пальцах дольку апельсина. – Ты ведь знаешь, как приятно посылать домой деньги.

Я видела, что он думает о матери и шестерых братьях и сестрах. Он заменил младшим детям отца. Наверное, от этого скучал по дому еще больше, чем я.

Аспен между тем откашлялся и продолжил:

– Но есть и другие вещи, про которые я никогда бы не подумал, что они могут прийтись мне по вкусу. Мне нравится армейская дисциплина и уклад. Приятно, что я приношу пользу. Я чувствую… удовлетворение. Многие годы я маялся, пересчитывая скот или прибираясь в чужих домах. Теперь у меня есть ощущение, что я занимаюсь своим делом.

– Значит, твой ответ «да»? Тебе нравится?

– Целиком и полностью.

– Но ты не любишь Максона. И я знаю, что ты не в восторге от порядков в Иллеа. Мы с тобой говорили об этом дома. А теперь еще вся эта история с беднягами с юга, исключенными из своих каст. Ведь это тоже не дает тебе покоя.

– Я считаю, что это жестоко, – кивнул он.

– Как же тогда тебе может нравиться защищать все это? Ты сражаешься с повстанцами, чтобы обеспечить безопасность короля и Максона. Это ведь они всем заправляют. Так как же ты можешь любить то, чем занимаешься?

Он с задумчивым видом снова принялся жевать.

– Даже не знаю. Наверное, это прозвучит глупо, но… в общем, как я уже сказал, у меня появилось ощущение осмысленности моего существования. И увлеченности тем, что я делаю, и способности как-то изменить свою жизнь. Может, Иллеа и не идеальна. На самом деле она очень далека от идеала. Но у меня есть… есть надежда, – закончил он. Мы оба затихли. – Мне кажется, что жизнь налаживается, хотя, по правде говоря, я не настолько хорошо знаком с нашей историей, чтобы это доказать. И полагаю, что со временем станет еще лучше. Возможности для этого есть. И потом, это глупо, но это моя страна. Я отдаю себе отчет в том, что в ней не все гладко, но это не значит, что анархисты могут вот так взять и захватить власть. Смешно звучит?

Я жевала хлеб и размышляла о словах Аспена. Они напомнили мне о тех временах, когда мы с ним сидели в домике на дереве и я спрашивала его о разных вещах. Даже если не соглашалась с его мнением, оно помогало мне лучше все понять. Впрочем, в этом вопросе у меня не было с ним разногласий. Напротив, разговор помог увидеть то, что, пожалуй, все это время было у меня всердце.

– Нет, вовсе не смешно. Наоборот, вполне логично.

– И как, это помогло тебе разобраться в своих мыслях?

– Да.

– Расскажешь?

– Еще не время, – улыбнулась ему я.

Впрочем, Аспен был далеко не дурак, и, судя по его печальному взгляду, не исключено, что он и сам уже обо всем догадался.

– Сложно все, да? – Он провел пальцами по моей руке, потом покрутил браслет на запястье.

– Ужасно.

– Иногда у меня возникает чувство, будто наши жизни так переплетены, что этот узел распутать невозможно.

– Точно, – кивнула я. – Столько всего с тобой связано. Без тебя чувствую себя потерянной.

Аспен притянул меня, провел ладонью по виску, потом по щеке:

– Значит, нам просто не нужно его распутывать.

Он поцеловал меня очень бережно, будто боялся, что излишний напор разрушит этот миг и все испортит. Может, и так. Медленно опустив на подушки и не выпуская из объятий, он принялся покрывать меня поцелуями. Его руки скользнули вниз, повторяя очертания тела. Это ощущение было таким знакомым, таким уютным.

Я запустила пальцы в его коротко стриженные волосы. Раньше, до армии, они были длиннее, падали мне на лицо и щекотали, когда мы целовались. Руки Аспена стали более мускулистыми и крепкими. Он даже прижимал меня к себе по-другому. В его манере делать это теперь чувствовалась какая-то новая уверенность, возможно связанная с его превращением в Двойку.

Время пролетело незаметно, и Аспен проводил меня до двери. На пороге он задержал меня долгим поцелуем, так что даже чуть-чуть закружилась голова.

– Я постараюсь в ближайшее время устроить нам еще встречу, – пообещал он.

– Буду ждать. – Я уткнулась в него, пытаясь продлить этот последний миг. Потом, чтобы не подвергать нас опасности, ушла.

Служанки готовили меня ко сну. Я пребывала в состоянии какого-то оцепенения. Раньше Отбор представлялся мне всего лишь выбором между Максоном и Аспеном. Теперь же, хотя мне и без того было нелегко принять решение, к этому добавилось еще множество других вопросов. Кто я, Пятерка или Тройка? Когда все будет кончено, кем я стану, Двойкой или Единицей? Кем я проживу остаток жизни – женой офицера или короля? Отойду ли в тень, где мне всегда было так уютно, или заставлю себя стать центром всеобщего внимания, что меня всегда пугало? Смогу ли я быть довольна своим выбором? Смогу ли не возненавидеть ту, с кем останется Максон, если я выберу Аспена? Смогу ли простить ту, которую выберет Аспен, если я останусь с Максоном?

Когда свет погасили и я улеглась в постель, я напомнила себе, что нахожусь здесь по собственной воле. Да, Аспен просил об этом, да, мама давила, но заполнять анкету для участия в Отборе никто никого не принуждал.

Что бы ни ждало меня в будущем, мне придется это принять. Другого выбора нет.

Глава 23

Войдя в столовую, я присела перед королевой, но она не заметила. Я вопросительно взглянула на Элизу – единственную из девушек, что присутствовала в комнате, но она лишь пожала плечами. Появившиеся Натали с Селестой были точно так же проигнорированы. Последней показалась Крисс. Она уселась рядом со мной, но ее взгляд был прикован к королеве Эмберли. Та, казалось, находилась в каком-то своем мире – смотрела куда-то в пол, время от времени вскидывая взгляд на пустые кресла короля и Максона, будто что-то было не так.

Слуги начали подавать блюда. Большинство девушек принялись за еду, но Крисс по-прежнему поглядывала на королевский стол.

– Ты знаешь, в чем дело? – прошептала я.

Крисс со вздохом повернулась ко мне:

– Элиза позвонила родным, чтобы узнать, как дела, и попросить их встретиться с Максоном и королем, когда те будут в Новой Азии. Но ее родственники говорят, что те так и не прибыли.

– Вообще?

Крисс кивнула:

– Что самое странное, король звонил сразу после приземления, и они с Максоном говорили с королевой Эмберли. У них все в порядке, и они сказали ей, что находятся в Новой Азии, но родные Элизы продолжают утверждать, что никто так и не появился.

Я нахмурилась, пытаясь сообразить, что к чему.

– Что все это значит?

– Без понятия, – призналась Крисс. – Если они не там, то где? Бред какой-то.

– Гм, – сказала я, не зная, что еще можно добавить.

Как родные Элизы могут не знать, что король и принц там? А вдруг они на самом деле не в Новой Азии?

Крисс наклонилась ближе:

– Мне нужно поговорить с тобой еще кое о чем. Ты не против после завтрака прогуляться в саду?

– Разумеется, – отозвалась я. Не терпелось выяснить, что ей известно.

Мы обе быстро покончили с едой. Я не знала, что именно ей удалось выяснить, но если она хотела поговорить вне стен дворца, значит разговор не был предназначен для посторонних ушей. Королева, погруженная в свои мысли, не обратила внимания на то, что мы вышли.

Очутиться в залитом светом саду было чудесно.

– Давненько я сюда не выходила, – сказала я, зажмурившись и подставляя лицо солнцу.

– Ты ведь обычно приходишь сюда с Максоном?

– Угу.

В следующую же секунду я задалась вопросом, откуда она об этом знает. Неужели это известно всем?

Я кашлянула:

– Так что ты хотела обсудить?

Она остановилась в тени дерева и обернулась ко мне:

– Я считаю, что нам с тобой нужно поговорить о Максоне.

– А что с ним такое?

Она помялась:

– В общем, я уже приготовилась проиграть. Думаю, мы все к этому приготовились, ну, разве что кроме Селесты. Это казалось очевидным. Ему была нужна ты. А потом случилась эта история с Марли, и все изменилось.

Я не знала, что сказать.

– То есть ты просто хочешь извиниться за то, что ты теперь на коне?

– Нет! – решительно отрезала она. – Ясно, что ты ему все еще небезразлична. Я же не слепая. Просто хочу сказать, что сейчас мы с тобой, возможно, в равном положении. Ты мне нравишься. Я считаю, что ты прекрасный человек, и не хочу, чтобы у нас испортились отношения, каким бы ни был исход.

– Значит, это…

Она сплела руки перед собой, пытаясь подобрать нужные слова.

– Это желание быть с тобой абсолютно честной относительно моих отношений с Максоном. И я надеюсь, что ты ответишь мне тем же.

Я скрестила руки на груди и задала тот единственный вопрос, который не давал мне покоя:

– Когда вы успели так сблизиться?

Ее взгляд стал мечтательным, и она принялась накручивать на палец прядь светло-каштановых волос.

– Пожалуй, сразу же после всех событий с Марли. Наверное, это прозвучит глупо, но я нарисовала для него открытку. Я всегда так делала дома, когда кому-то из моих друзей было грустно. В общем, ему это понравилось. Он сказал, что ему никто и никогда еще ничего не дарил.

Что? Ох. Вот это да. Неужели после всего того, что он для меня сделал, я ни разу в благодарность не сделала ничего для него?

– Он был так рад, что попросил меня немного посидеть с ним в его комнате и…

– Ты видела его комнату? – поразилась я.

– Да, а ты нет?

Мое молчание было красноречивее любого ответа.

– Ой, – смутилась Крисс. – Ну, в общем, ты не слишком много потеряла. Она довольно темная, в одном углу – стойка для ружей, а все стены завешаны картинами. Ничего особенного, – небрежно произнесла она. – В общем, после этого он начал заходить ко мне практически в любую свободную минуту. – Крисс покачала головой. – Все произошло как-то очень быстро.

Я вздохнула.

– Вообще-то, он, считай, сам сказал мне об этом, – призналась я. – Упомянул, что мы обе нужны ему здесь.

– Значит… – Она закусила губу. – Ты уверена, что до сих пор ему нравишься?

Разве Крисс и без меня не подозревала об этом? Ей что, нужно было услышать подтверждение из моих уст?

– Крисс, тебе в самом деле это надо?

– Да! Мне нужно понимать, каково мое положение. Я тоже расскажу тебе обо всем, что ты захочешь узнать. Да, решения принимаем не мы, но это не значит, что нужно барахтаться во всем этом вслепую.

Я сделала небольшой круг по полянке, пытаясь разобраться со своими мыслями. Вряд ли у меня хватило бы храбрости спросить Максона про Крисс. Я про себя-то могла говорить с ним с большим трудом. Однако меня упорно не покидало чувство, что я не обладаю всей информацией, чтобы можно было делать выводы о моем положении. Возможно, это был мой единственный шанс получить недостающие сведения.

– Уверена, что он хочет, чтобы я пока оставалась во дворце. Но, думаю, ты тоже нужна ему здесь.

– Я догадываюсь, – кивнула она.

– Вы с ним уже целовались? – не удержалась я.

Она застенчиво улыбнулась:

– Нет, но, думаю, он поцеловал бы меня, если бы я не попросила его не делать этого. В нашей семье существует что-то вроде традиции не целоваться до обручения. Иногда влюбленные устраивают вечеринку, на которой объявляют о дате свадьбы, и тогда первый поцелуй происходит у всех на глазах. Я тоже так хочу.

– Но он пытался?

– Нет, я рассказала ему об этом еще до того, как мы зашли в своих отношениях настолько далеко. Но он часто целует мне руки, и в щеку тоже, бывает. Это так мило, – разоткровенничалась она. – (Я кивнула, глядя себе под ноги.) – Погоди, – поколебавшись, спросила она. – А вы с ним разве целовались?

Меня очень тянуло похвастаться, что я была первой девушкой, с которой он целовался. Что когда мы целовались, время словно останавливалось.

– Вроде того. Это сложно объяснить, – уклонилась я от прямого ответа.

– Нет, не сложно, – поморщилась она. – Да или нет?

– В двух словах не скажешь.

– Америка, если ты не будешь честной, это просто пустая трата времени. Я предложила тебе откровенность в обмен на откровенность. Думала, для нас обеих лучше, если мы будем в дружеских отношениях.

Я стояла, ломая руки, и пыталась найти слова, чтобы объяснить ей. И дело было не в том, что Крисс мне не нравилась. Если меня отправят домой, я желала бы видеть победительницей именно ее.

– Крисс, я действительно хочу, чтобы мы с тобой были друзьями. Вообще-то, я думала, что мы и так друзья.

– И я тоже, – произнесла она негромко.

– Просто мне трудно говорить о таких личных вещах. И хотя я благодарна тебе за честность, я не уверена, что хочу все знать. Даже если сама об этом спросила, – добавила я быстро, увидев, как шевельнулись ее губы. – Я и так в курсе, что он испытывает к тебе какие-то чувства. Я это вижу. Думаю, сейчас такой момент, когда неопределенность лучше определенности.

– Я уважаю твою позицию, – улыбнулась Крисс. – Но могу я просить тебя об одной услуге?

– Конечно, если это будет в моих силах.

Она закусила губу и отвела взгляд. Когда же вновь посмотрела на меня, в ее глазах стояли слезы.

– Если ты будешь уверена, что я ему не нужна, скажешь мне, ладно? Не знаю, как ты, но я люблю его. И мне хотелось бы ясности в таких вещах. Если, конечно, ты будешь в этом уверена.

Она его любит. И не побоялась произнести это вслух. Крисс любит Максона.

– Если он когда-нибудь прямо скажет мне об этом, я тебе передам.

Она кивнула:

– Может, мы могли бы дать еще одно обещание? Не вставлять друг другу специально палки в колеса? Я не хочу такой победы, и, думаю, ты тоже не хочешь?

– Я ведь не Селеста, – ответила я с отвращением, и она рассмеялась. – Обещаю играть честно.

– Ну и хорошо.

Она промокнула глаза и оправила платье. Мне немедленно представилось, как величественно она выглядела бы с короной на голове.

– Мне нужно идти, – солгала я. – Спасибо, что поговорила со мной.

– Спасибо, что согласилась прийти. Прости, если я была чересчур назойлива.

– Все в порядке. Увидимся позже.

– Ладно.

Я развернулась и так быстро, как только было можно, чтобы не показаться грубой, зашагала во дворец. Очутившись внутри, я перешла на бег и взлетела по лестнице на второй этаж. Сейчас мне больше всего хотелось от всех спрятаться.

По дороге к комнате я заметила на полу лист бумаги. Видеть это во дворце, где обыкновенно царил идеальный порядок, было странно. Да и лежал он в углу коридора, ведущего к моей спальне, так что я предположила, что он мог предназначаться для меня, поэтому подняла и прочитала.

Еще одно нападение повстанцев произошло сегодня утром, на этот раз в Паломе. По сведениям на настоящий момент, триста с лишним человек убиты, не менее сотни ранены. Как и прежде, основным требованием нападавших остается прекращение Отбора, которое нацелено на пресечение королевского рода. Необходим совет, как реагировать на эти требования.

Я похолодела. Потом еще раз осмотрела листок с обеих сторон в поисках даты. Еще одно нападение сегодня утром? Даже если этой информации несколько дней, это уже по меньшей мере второе нападение. И основным требованием было прекращение Отбора, как и прежде. Неужели именно ради этого и были совершены все предыдущие нападения? Неужели они пытались избавиться от нас? И если так, преследуют ли эту цель как южане, так и северяне?

И что теперь делать! Это донесение не предназначалось для моих глаз, так что обсудить его ни с кем нельзя. Но вопрос заключался в том, дошла ли уже эта информация до тех, кому предназначалась? Я решила, что разумнее всего будет положить листок обратно на пол. Надеюсь, кто-нибудь из стражи найдет его и доставит по назначению.

Я утешала себя тем, что, по крайней мере, кто-то отвечал на все эти донесения.

Глава 24

В последующие два дня я ела исключительно у себя в комнате, благодаря чему удавалось избегать Крисс до вечера среды. Я надеялась, что к тому времени чувство неловкости пройдет, но сильно ошибалась. За ужином мы обменялись спокойными улыбками, но я не смогла заставить себя заговорить с ней. Я почти жалела, что не села в противоположном конце зала, между Селестой и Элизой. Почти.

Когда должны были уже подавать десерт, в зал на всех парах влетела Сильвия, насколько это позволяли ей туфли на высоком каблуке. Наспех сделав реверанс, она поспешила к королеве и что-то прошептала ей на ухо.

Королева ахнула, и они с Сильвией выбежали из зала, оставив нас в одиночестве.

Мы были приучены не повышать голоса, но тут просто ничего не могли с собой поделать.

– Кто-нибудь знает, в чем дело? – спросила Селеста, встревоженная сверх обыкновения.

– Думаете, они ранены? – подала голос Элиза.

– Ох, только не это, – выдохнула Крисс и уткнулась лбом в столешницу.

– Крисс, все в порядке. Возьми пирога, – предложила Натали.

Я онемела, страшась даже подумать о том, что все это могло значить.

– А вдруг их взяли в плен? – вслух высказала свою тревогу Крисс.

– Не думаю, чтобы новоазиаты стали это делать, – сказала Элиза, хотя я видела, что она тоже встревожена.

Впрочем, я не была уверена, беспокоилась ли она исключительно за безопасность Максона или потому, что любое проявление враждебности со стороны людей, с которыми она была связана, могло лишить ее шансов на победу.

– А вдруг их самолет упал? – негромко спросила Селеста.

Она вскинула голову, и я с изумлением отметила, что в ее взгляде читается неприкрытый страх. Этого оказалось достаточно, чтобы мы все умолкли.

А вдруг Максона нет в живых?

Вернулась королева Эмберли с Сильвией, и мы все, как по команде, с надеждой посмотрели на королеву. К нашему безмерному облегчению, она сияла.

– Хорошие новости, девушки. Король с принцем сегодня вечером возвращаются домой! – объявила она.

Натали захлопала в ладоши, а мы с Крисс одновременно откинулись на спинки кресел. Я и не подозревала, в каком напряжении находилась эти несколько минут.

– Поскольку последние дни выдались довольно-таки сложными, мы решили не устраивать пышных празднеств, – подала голос Сильвия. – В зависимости от того, во сколько они вылетят из Новой Азии, мы можем их вообще сегодня не увидеть.

– Сильвия, спасибо, – нетерпеливо произнесла королева. В самом деле, кого это волновало? – Прошу прощения, девушки, но мне нужно доделать кое-какие дела. Наслаждайтесь десертом, и приятного всем вечера, – пожелала она и, развернувшись, поспешила прочь.

Спустя несколько секунд Крисс последовала ее примеру. Наверное, побежала делать для Максона приветственную открытку.

Я быстро покончила с десертом и отправилась к себе в комнату. Когда шла по коридору, заметила промелькнувшие светлые волосы под белым чепцом и развевающиеся черные юбки служанки. Она бежала к дальней лестнице. Это оказалась Люси, и, кажется, она плакала. Девушка явно очень старалась проскользнуть незамеченной, так что я решила ее не окликать. Завернув за угол, увидела, что дверь в мою комнату распахнута настежь. Энн с Мэри яростно о чем-то спорили, и я отлично различала каждое слово.

– …ну почему ты всегда так к ней строга? – упрекнула подругу Мэри.

– А что я должна была ей сказать? Что она может иметь все, что захочет? – огрызнулась Энн.

– Да! Тебе что, так трудно было сказать, что ты просто в нее веришь?

Что случилось? Поэтому они в последнее время казались такими отчужденными?

– Она слишком высоко метит! – возмутилась Энн. – С моей стороны было бы жестоко давать ей ложную надежду.

Голос Мэри прямо-таки сочился сарказмом.

– О да, а то, что ты ей сейчас наговорила, было ни капли не жестоко. Ты просто злюка! – укорила она Энн.

– Что?! – вскинулась та.

– Ты злюка. Не в состоянии пережить, что она может оказаться ближе к тому, чего тебе самой хочется! – выкрикнула Мэри. – Ты всегда смотрела на Люси сверху вниз, потому что она попала во дворец уже взрослой, а не росла здесь, как ты, и завидовала мне, ведь я тут родилась! Почему ты не можешь быть довольной тем, кто ты есть, вместо того чтобы принижать ее ради повышения самооценки?

– Я вовсе не пытаюсь ее принизить! – срывающимся голосом возразила Энн.

Горькие рыдания заставили Мэри замолчать. Да я и сама бы не знала, что сказать. Чтобы Энн плакала, да мыслимо ли такое?

– Неужели так плохо хотеть чего-то большего, чем вот это вот? – спросила она хриплым от слез голосом. – Я понимаю, что моя должность – это большая честь, и мне нравится моя работа, но я не хочу заниматься этим всю свою жизнь. Мне хочется большего. Мне хочется мужа. Хочется… – Она залилась слезами.

Сердце у меня рвалось на кусочки. Единственный способ для Энн вырваться из дворца – выйти замуж. А я что-то не замечала, чтобы вокруг бродили толпы Троек и Четверок, жаждущих заполучить в жены служанку. Она действительно находилась в безвыходном положении.

Я вздохнула, взяла себя в руки и вошла в комнату.

– Леди Америка. – Мэри сделала реверанс, и Энн последовала ее примеру. Краешком глаза я заметила, как она лихорадочно утирает слезы.

Мне не хотелось ранить ее гордость, поэтому я сделала вид, что ничего не заметила, и остановилась перед зеркалом.

– Как вы? – поинтересовалась Мэри.

– С ног падаю от усталости. Пожалуй, лягу прямо сейчас, – сказала я, принимаясь вытягивать из волос шпильки. – Знаете что? Почему бы вам обеим тоже не пойти отдыхать? Я сама со всем справлюсь.

– Вы уверены, мисс? – спросила Энн, изо всех сил стараясь говорить спокойным голосом.

– Совершенно. Увидимся завтра утром.

Второго приглашения им не потребовалось, и это очень меня порадовало. Пожалуй, я сейчас хотела, чтобы они хлопотали вокруг меня, ничуть не больше, чем они. Высвободившись из платья, я долго лежала на постели, думая о Максоне.

Я не очень даже понимала, что думаю именно о нем. Мысли были смутными и путались, но мне снова и снова вспоминалось ощущение переполнившего меня счастья, которое я испытала, когда выяснилось, что он в безопасности и уже на пути назад. И где-то в глубине души мне не давал покоя вопрос, думал ли он обо мне все это время, пока его не было.

Несколько часов я ворочалась в постели, не находя себе места. Около часу ночи я решила, что, раз уж все равно не спится, можно почитать. Зажгла лампу и вытащила дневник Грегори. Пролистав осенние записи, принялась читать ту, что была сделана в феврале.

Иногда мне хочется смеяться оттого, как легко у меня все получилось. Если бы в мире существовал учебник по захвату власти в стране, я был бы в нем звездой. Или даже мог бы сам написать такой учебник. Не знаю, что я порекомендовал бы в качестве первого шага, поскольку нельзя заставить другое государство попытаться напасть на вас или поставить клинических идиотов руководить тем, что уже существует, но я определенно посоветовал бы всем, кто желает пробиться в лидеры, всеми правдами и неправдами обзавестись огромными деньгами.

Впрочем, одного только преклонения перед деньгами будет недостаточно. Нужно обладать способностью командовать другими. Отсутствие опыта в политике не помешало мне заручиться народной поддержкой. Напротив, пожалуй, оно оказалось одним из самых больших моих плюсов. Кто сейчас доверяет политикам, да и с чего бы им доверять? Уоллис многие годы кормил народ пустыми обещаниями в надежде, что какое-нибудь из них в конце концов случайно исполнится, хотя на самом деле на это нет ни единого шанса. Я же, со своей стороны, предлагаю людям идею чего-то большего. Никаких гарантий, лишь слабый проблеск надежды на то, что перемены возможны. На данный момент даже не суть важно, что это будут за перемены. Они так отчаялись, что им просто все равно. Никому и в голову не придет задаться этим вопросом.

Пожалуй, залог успеха в том, чтобы сохранять спокойствие, когда все остальные паникуют. Уоллиса все так ненавидят, что он практически передал мне президентскую власть, и ни одна живая душа не была против. Я ничего не говорю, ничего не делаю и лишь приятно улыбаюсь, а все вокруг меня бьются в экстазе. Достаточно лишь поглядеть на этого труса рядом со мной, чтобы ни у кого не осталось никаких сомнений в том, что я выгляжу лучше его, когда выступаю с трибуны или пожимаю руку премьер-министру. А Уоллису так отчаянно хочется иметь на своей стороне хоть кого-то, кто пользуется народной любовью, что я больше чем уверен: осталось потихоньку заручиться поддержкой еще пары-тройки человек, и я приберу к рукам все.

Эта страна принадлежит мне. Я чувствую себя мальчишкой, играющим шахматную партию, исход которой ему заранее известен. Я умнее, богаче и куда больше подхожу на роль правителя в глазах нации, которая по непонятным причинам обожает меня. К тому времени, когда кому-нибудь придет в голову задуматься, все это уже не будет иметь никакого значения. Я могу делать все, что угодно, и нет больше ни одного человека, способного меня остановить. Итак, что же дальше?

Пожалуй, пришло время перекроить всю систему. Эта их жалкая республика прогнила до основания и почти не функционирует. Вопрос в том, кого мне выбрать в союзники? И каким образом построить то, что нужно народу?

У меня есть одна идейка. Моей дочери она придется не по вкусу, но меня ее мнение не волнует. Пора ей принести хоть какую-то пользу.

Я захлопнула тетрадь, озадаченная и раздраженная. Может, я чего-то не понимаю? Какую систему он собирался перекраивать? Командовать народом? Неужели государственное устройство нашей страны возникло не в силу жесткой необходимости, а потому, что так было выгодно Грегори Иллеа?

Хотелось посмотреть, что случилось с его дочерью, но я и без того оказалась настолько сбита с толку, что решила не трогать дневник. Вместо этого, вышла на балкон, надеясь, что свежий воздух поможет разобраться в том, что я только что прочитала.

Я смотрела на небо и пыталась переварить информацию, но не могла понять даже, с чего начать. Со вздохом устремила взгляд на сад. Мое внимание привлекло что-то белое. Это был Максон, в одиночестве шагавший через лужайку. Наконец-то он вернулся! Рубашка на нем была расстегнута, ни пиджака, ни галстука не было. Что он делал в такое время за пределами дворца? Я различила у него в руках камеру. Видимо, ему тоже не спалось.

Я заколебалась, но с кем еще я могла все это обсудить?

– Эй!

Он закрутил головой, пытаясь сообразить, откуда доносится звук. Я снова позвала его и замахала руками, чтобы привлечь к себе внимание. На лице Максона мелькнула изумленная улыбка, и он замахал в ответ. Надеясь, что он сможет различить мое движение в темноте, я потянула себя за ухо. Он сделал то же самое. Я указала на него, затем на свою комнату. Принц кивнул и поднял вверх палец, давая понять, что будет через минуту. Я кивнула в ответ и поспешила внутрь, как и он.

В комнате накинула халат и пригладила волосы, пытаясь придать себе хотя бы вполовину такой же собранный вид, как у него. Я не очень понимала, как начать разговор. По сути, я собиралась поинтересоваться у Максона, в курсе ли он, что является олицетворением гораздо менее альтруистического государственного устройства, чем предлагалось в это верить народу. Когда я уже начала гадать, где он запропастился, раздался стук в дверь.

Я бросилась открывать и уперлась в объектив фотокамеры. Щелкнул затвор, запечатлевая мою ошарашенную улыбку. Должно быть, изумление на моем лице очень быстро превратилось в возмущение этим маленьким фокусом, потому что Максон со смехом запечатлел и его тоже.

– Вот тоже шутник нашелся! Заходи же, – велела я, хватая его за локоть.

Он подчинился.

– Прости, я не мог противостоять искушению.

– Не слишком же ты торопился, – упрекнула его я, устроившись на краешке кровати. Он подошел и уселся рядом так, чтобы мы могли видеть друг друга.

– Мне пришлось зайти к себе в комнату.

Он осторожно пристроил камеру на столике в изголовье кровати, бросив взгляд на склянку с монеткой на дне. Потом издал звук, больше всего похожий на смешок, и снова обернулся ко мне, не вдаваясь в дальнейшие объяснения.

– А-а. Ну и как впечатления от поездки?

– Странные, – признался он. – Мы были в сельских районах Новой Азии. Отец сказал, там произошел какой-то локальный конфликт, но к тому времени, как мы туда добрались, все уже было улажено. – Максон покачал головой. – Честно говоря, я так и не понял, зачем нам понадобилось туда лететь. Мы несколько дней бродили по древним городам и пытались разговаривать с местными жителями. Отец остался недоволен моим уровнем владения языком и требует, чтобы я больше занимался. Как будто у меня сейчас и без того мало дел, – добавил он со вздохом.

– Как-то это странно.

– Наверное, он устроил какую-то проверку. В последнее время он постоянно устраивает такие вещи без предупреждения, и я даже не всегда понимаю, что меня проверяют. Может, он хотел посмотреть, как я принимаю решения или веду себя в непредвиденных обстоятельствах. Не знаю. – Он пожал плечами. – В любом случае у меня такое чувство, что эту проверку я не прошел. – Какое-то время Максон не знал, куда деть руки. – И потом, он хотел серьезно поговорить со мной об Отборе. Думаю, он счел, что мне полезно сделать небольшую передышку, посмотреть на все свежим взглядом или что-то в этом роде. Честно говоря, мне до смерти надоело, что все, кому не лень, твердят о решении, которое должен принять я.

Ясно, что посмотреть на все свежим взглядом с точки зрения короля значило выкинуть меня из головы. Не раз мне доводилось видеть, с каким выражением он улыбался остальным девушкам за столом и кивал им в коридорах. На меня он так никогда не смотрел. Мне немедленно стало не по себе. Я не знала, что сказать.

Похоже, Максон тоже не знал.

Я решила, что пока не стоит заводить с ним разговор о дневнике. Он всегда с такой неуверенностью говорил о своих лидерских качествах, о том, каким королем он хотел бы стать, что я не чувствовала себя вправе требовать от него ответов, которых, вполне возможно, у него пока и близко не было. Где-то глубоко в мозгу свербела мыслишка, что он мог знать больше, чем мне в том признавался. Необходимо получше разобраться во всем самой, прежде чем заводить с ним этот разговор.

Максон нерешительно кашлянул и вытащил из кармана небольшую нитку бус.

– Как я уже сказал, мы побывали в разных городках, и я разглядел их в лавке у одной пожилой женщины. Они голубые, – добавил он, как будто я сама этого не видела. Ты, кажется, любишь голубой цвет.

– Очень люблю, – прошептала я.

Я взглянула на браслет. Несколько дней назад Максон увидел его в лавке на другом краю земли… и подумал обо мне.

– Больше никому ничего не привез. Если можно, пусть это останется между нами? – (Я лишь молча кивнула.) – Ты ведь не из тех, кто любит хвастаться.

Я не могла отвести от браслета глаз. Он был совсем скромный, из полированных камней, которые не были даже драгоценными. Я протянула руку и пальцем погладила бок овальной бусины. Максон помахал браслетом, и я рассмеялась.

– Хочешь, я надену его тебе? – предложил он.

Я кивнула и подставила ему свободное запястье. Гладкие бусины приятно холодили кожу. Максон обвил мою руку и завязал маленькую ленточку, на которую они были нанизаны.

– Очень красиво, – произнес он.

Этого оказалось достаточно, чтобы сквозь все мои тревоги пробился крохотный росток надежды.

Он заставил ощутить, как мне его не хватало, и сбросил с моего сердца тяжкий груз. Захотелось вычеркнуть из памяти все, что произошло после того злосчастного Хеллоуина, вернуться назад в тот вечер и вновь стать той беззаботно танцующей парой. И тут мое сердце опять придавила свинцовая тяжесть. Вернись мы в тот вечер, у меня не было бы причин сомневаться в его искренности.

Даже если бы я позволила себе проявить все те качества, которыми я, по словам отца, обладаю и которых, по мнению Аспена, начисто лишена, я все равно не стала бы… и не смогла бы стать Крисс. Она была лучше меня.

Я так устала, так изнервничалась и запуталась, что начала плакать.

– Америка? – спросил Максон нерешительно. – Что случилось?

– Я не понимаю.

– Чего?

Я отметила про себя, что плачущие девушки уже не наводят на него ужас.

– Тебя. Я совершенно перестала тебя понимать в последнее время.

Я смахнула слезы с одной щеки, а Максон очень бережно утер другую.

Странно вновь чувствовать его прикосновение. С другой стороны, оно было таким знакомым и привычным, что мне показалось бы неправильным, если бы он этого не сделал. Когда слезы были утерты, Максон не отнял руки, а ладонью погладил меня по щеке.

– Америка, – произнес он очень серьезно, – если ты захочешь что-то узнать обо мне – о том, что для меня важно и кто я на самом деле, – достаточно просто меня спросить.

У него был такой искренний взгляд, что я чуть и в самом деле не спросила. Я едва не взмолилась, чтобы он все мне рассказал: в какой момент он обратил свой взгляд на Крисс? Знал ли он про дневники? Что такого было в этом совершенном браслете, что заставило его вспомнить обо мне?

Но как узнать, правду он скажет или нет? А тут еще и другой вопрос: как быть с Аспеном, если чаша весов – я это постепенно осознавала – склонялась в строну Максона?

– Не знаю, готова я к этому или нет.

Максон на мгновение задумался, потом взглянул на меня:

– Я понимаю. Во всяком случае, думаю, что понимаю. Но нам нужно в самое ближайшее время поговорить о некоторых серьезных вещах. Так что, когда будешь готова, я рядом.

Он не стал на меня давить. Вместо этого, поднялся, коротко кивнул и, забрав со столика камеру, двинулся к выходу. Прежде чем переступить через порог, Максон в последний раз оглянулся, и я с изумлением осознала, как больно мне видеть, что он уходит.

Глава 25

– Частные уроки? – переспросила Сильвия. – Несколько раз в неделю?

– Именно так, – подтвердила я.

Впервые за все время с моего приезда я была искренне благодарна судьбе за то, что есть Сильвия. Я знала, что она ни за что в жизни не сможет отказаться от возможности заполучить благодарного слушателя, внимающего каждому ее слову. А если это значило, что она нагрузит меня дополнительной работой, что ж, будет чем себя занять.

Думать о Максоне, Аспене, дневнике и моих соперницах одновременно было мне сейчас не под силу. То ли дело протокол, где все либо черное, либо белое, и подготовка законопроектов, где каждый шаг строго регламентирован. С такими вещами я вполне могла справиться.

Сильвия посмотрела на меня, все еще немного ошарашенная, потом расплылась в широчайшей улыбке и бросилась меня обнимать.

– Ох, это будет чудесно! – воскликнула она. – Ну, наконец-то хоть одна из вас поняла, как это важно! – Она чуть отстранила меня. – Когда вы хотите начать?

– Прямо сейчас.

Она едва не лопалась от удовольствия.

– Сию секунду, только принесу книги.

Я погрузилась в занятия, благодарная Сильвии за слова, факты и цифры, которые она вбивала мне в голову. Когда не занималась с ней, то готовилась к очередному занятию, чтобы убить время в Женском зале. Это помогало почти отключиться от разговоров остальных девушек.

Я корпела над книгами и с нетерпением ждала следующего общего занятия.

Когда оно настало, Сильвия попросила нас перечислить то, что для нас жизненно важно. Я указала семью, музыку и последней, как будто это слово просто требовало вывести себя на бумаге, справедливость.

– Я задала вам этот вопрос, потому что королева Иллеа обыкновенно возглавляет какой-либо комитет, организацию, действующую на благо государства. Королева Эмберли, к примеру, учредила программу, обучающую людей заботиться о душевно или физически нездоровых родственниках. Многие из них оказываются на улицах, потому что их семьи не в состоянии ухаживать за ними, благодаря чему численность Восьмерок неконтролируемо возрастает. Статистика за последние десять лет доказала, что ее программа помогла снизить эти цифры, что благотворно влияет на безопасность населения в целом.

– Мы что, тоже должны будем придумать какую-нибудь похожую программу? – опасливо спросила Элиза.

– Да, это будет вашим очередным проектом. Через две недели вы должны будете представить свою идею в «Вестях столицы» и рассказать, как вы можете претворить ее в жизнь.

Натали негромко пискнула, а Селеста закатила глаза. У Крисс было такое выражение, как будто она уже что-то обдумывала. От этого мгновенного энтузиазма я почувствовала себя не в своей тарелке.

Вспомнились слова Максона по поводу предстоящего исключения. Меня несколько успокаивало знание, что у нас с Крисс небольшое преимущество перед остальными, и все-таки совсем не бояться я не могла.

– Это на самом деле необходимо? – спросила Селеста. – Я предпочла бы научиться чему-то, что действительно понадобится нам в будущей жизни.

За ее напускной озабоченностью угадывалась то ли тоска, которую заранее наводила на нее эта затея, то ли испуг.

Сильвия была явно потрясена.

– Это еще как вам понадобится! Та, кто станет принцессой, будет курировать благотворительный проект.

Селеста пробурчала что-то себе под нос и принялась крутить в пальцах ручку. Меня бесило, что она рвется в принцессы, не желая при этом принимать никакой ответственности.

Даже из меня получилась бы лучшая принцесса, чем из нее! Может, у меня и не было ни ее связей, ни самообладания Крисс, но зато мне, по крайней мере, не все равно. А разве это хотя бы чего-то не стоило?

Впервые за долгое время я почувствовала искреннее воодушевление. Вот он, проект, который позволит мне показать то главное, что отличает меня от остальных. Я была исполнена решимости вложить в это дело всю душу и придумать что-то такое, что окажется по-настоящему действенным. Может, я все равно проиграю состязание в целом, может, мне вовсе и не хочется побеждать. Но я окажусь так близко к победе, насколько это возможно, и на этом буду считать Отбор для себя законченным.

Все оказалось напрасно. Как я ни старалась, мне в голову не приходило ни одной даже самой завалящей идеи для моего благотворительного проекта. Я думала, читала и снова думала. Даже просила совета у служанок, но у них тоже не было никаких идей. Я поговорила бы с Аспеном, но он вот уже несколько дней не объявлялся. Вероятно, решил быть сверхосторожным.

Но хуже всего то, что Крисс явно была с головой погружена в работу над своей презентацией. Она почти не появлялась в Женском зале, а когда все-таки присутствовала, то читала очередную книгу или усердно что-то конспектировала.

В пятницу утром до меня вдруг дошло, что осталась всего неделя, а у меня еще конь не валялся. В эфире «Вестей» Гаврил Фадей объявил программу следующего выпуска, пояснив, что зрителей ждут несколько коротких сообщений, после чего все остальное время будет посвящено нашим презентациям.

На лбу у меня выступила испарина.

Я перехватила взгляд Максона. Он поднял руку и потянул себя за ухо, и я заколебалась, не зная, как быть. С одной стороны, не хотелось соглашаться, но не хотелось и отвергать его. В конце концов я тоже потянула себя за ухо, и он явно вздохнул с облегчением.

В ожидании Максона я не могла найти себе места и принималась то накручивать на палец волосы, то расхаживать туда-сюда по комнате.

Принц, по своему обыкновению, постучался и, не дожидаясь ответа, вошел. Я поднялась ему навстречу, чувствуя, что должна держаться несколько более формально, чем обычно. Я понимала, что веду себя глупо, но ничего поделать с собой не могла.

– Ну, как ты? – спросил он, подойдя ко мне.

– Честно? Нервничаю.

– Это потому, что я такой неотразимый красавец?

Я рассмеялась при виде сочувственной мины, которую он состроил.

– Да, на такую ослепительную красоту просто больно смотреть, – в тон ему ответила я. – Вообще-то, это, главным образом, из-за благотворительного проекта.

– А-а, – протянул он, усаживаясь за моим столом. – Можешь прорепетировать свою презентацию передо мной. Как Крисс.

Эта новость совершенно выбила из колеи. Ну разумеется, у нее все уже было готово!

– У меня вообще нет никаких мыслей по этому поводу, – призналась я, усаживаясь напротив него.

– А-а. Да, могу себе представить, как это неприятно.

Я метнула на него взгляд, говоривший о том, что он и понятия не имеет насколько.

– Что для тебя важно? Это должно быть что-то такое, что по-настоящему тебе небезразлично, что-то, чего остальные могут не видеть. – Максон откинулся на спинку стула и положил ладонь на стол.

Как он может относиться к этому с такой легкостью? Неужели не видит, что я на грани срыва?

– Я всю неделю ломаю себе голову, но так ни до чего и не додумалась.

Он негромко рассмеялся:

– Вот уж никогда не подумал бы, что у тебя это вызовет такие затруднения. Ты в своей жизни видела больше тягот, чем остальные четверо, вместе взятые.

– Вот именно, но я никогда не знала, как что-то изменить. В этом-то и беда. – Я принялась разглядывать столешницу, воскресив в памяти жизнь в Каролине во всех ее подробностях. – Все это так и стоит у меня перед глазами. Семерки, калечащиеся на своей работе и внезапно оказывающиеся в статусе Восьмерок, потому что не могут больше трудиться. Девушки, прохаживающиеся по улицам перед наступлением комендантского часа, готовые пойти с одиноким мужчиной практически за любую плату. Дети, которые растут, не имея ничего в достатке: ни еды, ни тепла, ни любви, потому что их родители гробятся на работе. Я отлично помню самые худшие свои дни. Но предложить что-то реальное, что положило бы всему этому конец? – Я покачала головой. – Что я могу придумать?

Я взглянула на Максона, надеясь найти в его глазах ответ. Его там не было.

– Все так. – Он умолк.

Я подумала обо всем, что только что высказала, и о его ответе. Означал ли он, что Максону известно о планах Грегори больше, чем я думала? Или что он чувствовал себя виноватым, потому что у него было все, когда у других не было ничего?

Он вздохнул:

– Это совсем не то, о чем я надеялся с тобой сегодня поговорить.

– А о чем ты хотел поговорить?

Максон посмотрел на меня снизу вверх, как будто я была не в своем уме:

– О тебе, разумеется.

– О чем именно? – Я заправила волосы за уши.

Он изменил положение, подавшись на стуле вперед, так что мы оказались чуть ближе друг к другу, как будто он хотел открыть мне какой-то секрет.

– Я думал, после того, как ты увидела, что с Марли все в порядке, все изменится. Я был уверен, что у тебя получится относиться ко мне по-прежнему. Но ничего не вышло. Даже сегодня ты согласилась со мной встретиться, но держишься отчужденно.

Значит, он все-таки заметил.

Я погладила пальцами столешницу, не глядя ему в глаза.

– Дело не в тебе. Дело в статусе. – Я пожала плечами. – Мне казалось, ты это понимаешь.

– Но после того как Марли…

Я вскинула голову:

– После этого произошло еще много всего. Иногда я понимаю, что означает быть принцессой, а в следующую минуту – уже думаю, что ничего не понимаю. Со мной все совсем не так, как с другими девушками. Я принадлежу к самой низшей касте из всех, а Элиза, возможно, и была до Отбора Четверкой, но ее семья очень отличается от большинства Четверок. Им столько всего принадлежит, что я удивлена, почему они до сих пор не купили более высокое положение. А ты вырос во дворце. Для меня это серьезная перемена.

Он кивнул со своим всегдашним бесконечным терпением:

– Америка, поверь, я это понимаю. Отчасти по этой причине я не хотел тебя торопить. Но ты должна помнить и обо мне тоже.

– Я и так помню.

– Не в этом смысле. Не как часть уравнения. Ты должна понять мое положение. У меня осталось не так много времени. Этот благотворительный проект будет поводом для очередного исключения. Ты наверняка и сама об этом догадалась.

Я опустила голову. Разумеется, догадалась.

– И что прикажешь делать, когда вас останется четверо? Снова не торопить тебя? Когда вас останется трое, я должен буду сделать выбор. Если вас будет всего трое, а ты к тому моменту так и не определишься, хочешь ты этой ответственности или нет, нужна тебе такая нагрузка или нет, нужен тебе я или нет… что прикажешь мне делать тогда?

Я закусила губу:

– Не знаю.

– Это неприемлемо. – Максон покачал головой. – Мне необходим ответ. Потому что я не могу отправить домой ту, которой действительно все это важно… Которой важен я… если ты в итоге решишь пойти на попятный.

У меня перехватило дыхание.

– Значит, нужно дать тебе ответ прямо сейчас? Да я даже не знаю, на что должна дать свое согласие. Если скажу, что хочу остаться, будет ли это означать, что я хочу стать принцессой? Я не знаю, хочу этого или нет.

Все мышцы в моем теле напряглись, как будто я собралась спасаться бегством.

– Ты не обязана ничего говорить прямо сейчас, но к следующему эфиру «Вестей» ты должна знать, хочешь ты этого или нет. У меня нет желания ставить тебе ультиматум, ноты слишком беспечно относишься к моему единственному шансу. – Он вздохнул, потом продолжил: – И я не планировал, что наш разговор зайдет в эту степь. Наверное, мне лучше уйти.

Я видела, что ему хочется, чтобы я попросила его остаться. Сказала ему, что все будет хорошо.

– Думаю, так будет лучше, – прошептала я.

Максон, выведенный из себя, покачал головой и поднялся:

– Ладно. – Рассерженный, он в несколько быстрых шагов пересек комнату. – Пойду посмотрю, что там делает Крисс.

Глава 26

К завтраку я вышла с опозданием, чтобы не наткнуться ненароком на Максона или на кого-нибудь из девушек. В коридоре столкнулась с Аспеном. Я возмущенно фыркнула, и он, оглянувшись по сторонам, приблизился ко мне.

– Где ты пропадал? – негромко спросила я.

– Работал. Я ведь гвардеец. Не я решаю, куда и когда меня пошлют. Меня больше не назначают стоять на часах у твоей комнаты.

Я хотела спросить почему, но момент был не самый подходящий.

– Мне нужно с тобой поговорить.

Он на миг задумался.

– В два, в конце коридора первого этажа, за больничным крылом. Я смогу подойти, но ненадолго.

Я кивнула. Он коротко мне поклонился и двинулся дальше по своим делам, пока никто нас не застукал, а я пошла по лестнице вниз, чувствуя смутную досаду.

Хотелось визжать. Необходимость торчать всю субботу в Женском зале казалась мне неправильной. Гости, посещающие дворец, хотели повидаться с королевой, а не с нами. Когда одна из нас станет принцессой, возможно, все изменится, но пока что я вынуждена была смотреть, как Крисс снова корпит над своей презентацией. Остальные тоже читали – кто свои записи, кто сводки, – и мне стало тошно. Позарез необходимо было что-нибудь придумать, причем срочно. Я не сомневалась, что Аспен поможет. Уже вечером нужно во что бы то ни стало начать работу.

Точно прочитав мои мысли, Сильвия, принимавшая гостей вместе с королевой, остановилась перекинуться со мной словечком.

– Ну, как поживает моя лучшая ученица? – спросила она вполголоса, чтобы не услышали другие.

– Отлично.

– Как продвигается проект? Помощь в шлифовке нужна?

В доведении до ума? Как можно отшлифовать то, чего не существует?

– Все в полном порядке. Уверена, вам понравится, – солгала я.

Она склонила голову набок:

– Скрытничаем, да?

– Немножко, – улыбнулась я.

– Ну ладно. В последнее время вы делаете большие успехи. Уверена, презентация будет блестящей. – Сильвия похлопала меня по плечу и вышла из зала.

Я схватилась за голову.

Минуты ползли так медленно, что это казалось какой-то изощренной пыткой. Около двух я извинилась и вышла в коридор. В самом дальнем конце у окна стоял обитый рубиновым плюшем диван. Я присела на него и стала ждать. Часов поблизости видно не было, но минуты тянулись невыносимо медленно. Наконец из-за угла показался Аспен.

– Можно сказать, почти вовремя, – вздохнула я.

– Что случилось? – спросил он, с официальным видом останавливаясь у дивана.

Много всего, подумала я про себя. Слишком много всего такого, о чем я не могу тебе рассказать.

– Нам дали одно задание, а я понятия не имею, с какой стороны к нему подступиться. Мне в голову ничего не приходит, я так нервничаю, что даже спать не могу, – выпалила я.

Он фыркнул:

– Что за задание? Придумать дизайн тиары?

– Нет! – Я бросила на него раздосадованный взгляд. – Нам нужно разработать какой-нибудь проект, что-то такое, что принесло бы пользу стране. Вроде программы королевы Эмберли для инвалидов.

– Так вот из-за чего весь сыр-бор? И с чего тут нервничать? Это должно быть интересно.

– Я тоже так думала. Но мне в голову вообще ничего не приходит. Что бы ты сделал на моем месте?

Аспен на мгновение задумался.

– Придумал! Надо организовать программу межкастового обмена, – сказал он. Глаза у него возбужденно блестели.

– Что-что?

– Программу межкастового обмена. Люди из высших каст меняются местами с людьми из низших, чтобы на собственной шкуре почувствовать, каково нам приходится.

– Не думаю, что это подойдет.

– Отличная идея! – не сдавался он. – Можешь представить себе какую-нибудь фифу вроде Селесты обдирающей маникюр в процессе расстановки товаров по полкам? Это было бы им всем очень на пользу.

– Что на тебя нашло? Ведь многие гвардейцы по происхождению Двойки. Разве они не твои друзья?

– Ничего на меня не нашло, – огрызнулся он. – Я все тот же, кем был. Это ты забыла, каково жить в доме без отопления.

Я распрямила плечи:

– Ничего я не забыла. Потому и пытаюсь придумать программу, которая положила бы конец подобным вещам. Даже если я отправлюсь домой, кто-то может воспользоваться моей идеей, так что мне нужно, чтобы она была стоящей. Я хочу помочь людям.

– Не забывай, – запальчиво напомнил Аспен, – это правительство сидело сложа руки, когда тебе было нечего есть. Они допустили, чтобы моего брата высекли на площади. Все слова мира не исправят нашего положения. Нас загнали в угол, из которого нам самим не выбраться, и не спешат оттуда вытаскивать. Мер, они просто не понимают, каково это.

Я засопела и поднялась.

– Куда ты? – спросил он.

– Обратно в Женский зал, – ответила я и двинулась по коридору.

Аспен пошел следом.

– Мы что, в самом деле ругаемся из-за какого-то дурацкого проекта?

– Нет, – накинулась я на него. – Мы ругаемся, потому что ты тоже не понимаешь. Я теперь Тройка. А ты – Двойка. Вместо того чтобы злиться на судьбу, почему бы не воспользоваться шансом, который тебе выпал? Ты можешь изменить жизнь своей семьи. Ты можешь изменить множество жизней. Но тебе нужно лишь поквитаться. Это никому ничего не даст.

Аспен промолчал, и я ушла. Я пыталась не злиться на него. Он горячо защищает то, что для него важно; разве это качество не заслуживает восхищения? Но наш разговор вновь заставил меня задуматься о кастах и о том, что ничего нельзя изменить, и я против воли завелась.

Раз изменить все равно ничего нельзя, так что толку пытаться?

Я поиграла на скрипке. Приняла ванну. Попыталась вздремнуть. Провела часть вечера в тихой комнате. Посидела на балконе.

Все было без толку. Я безбожно отставала от графика, а никаких мыслей по поводу проекта у меня по-прежнему не было.

Я провалялась в постели несколько часов, тщетно пытаясь уснуть. В голове крутились запальчивые слова Аспена, его постоянная борьба с судьбой. Мысли перескочили на Максона с его ультиматумом и на его требование дать ему определенный ответ. Потом мне подумалось, что все это теперь не имеет никакого значения, потому что меня как пить дать отправят домой после того, как в пятницу вечером я появлюсь в эфире «Вестей» с пустыми руками.

Вздохнув, я закуталась в одеяло. Я ведь так больше и не заглядывала в дневники Грегори, боялась, что получу новые вопросы вместо ответов. Но, может быть, сейчас найду там что-нибудь, что подтолкнет мои мысли в нужном направлении, что-то такое, о чем можно будет рассказать в «Вестях».

Кроме того, мне хотелось узнать, что случилось с его дочерью. Я была практически уверена, что ее звали Кэтрин, поэтому принялась перелистывать страницы в поисках какого-нибудь упоминания о ней, пропуская все остальное, пока не наткнулась на фотографию девушки, стоящей рядом с мужчиной. Он, судя по виду, был много ее старше. Может, у меня просто разыгралась фантазия, но мне показалось, что лицо у нее заплаканное.

Сегодня Кэтрин наконец-то вышла замуж за Эмиля де Монпезата Свендвейского. Всю дорогу в церковь она рыдала, пока я не донес до нее, что, если она не возьмет себя в руки, ей же будет хуже. Ее мать не слишком рада этому браку, да и Спенсер, подозреваю, тоже расстроился, поняв, что его сестра вовсе не горела желанием принимать в этом участие. Впрочем, Спенсер – умный мальчик. Думаю, он быстро подчинится, как только увидит все возможности, что появились у него благодаря мне. А Деймон так и вовсе всецело меня поддерживает; жаль, что нельзя выделить то вещество, которое за это отвечает, и впрыснуть его всему населению. Должен сказать, молодежь меня порадовала. Это благодаря поддержке поколения Спенсера и Деймона я сейчас там, где я есть. Их энтузиазм ничем не поколебать, и все остальные прислушиваются к ним куда охотнее, чем к дряхлым старикам, которые твердят, что мы пошли по неверному пути. Интересно, есть ли какой-нибудь способ заставить их умолкнуть навсегда так, чтобы не замарать свое имя?

В любом случае коронация назначена на завтра. Теперь, когда Свендвей заручился могущественным союзником в лице Североамериканского союза, я могу получить то, чего хочу: корону. Думаю, это справедливая сделка. Зачем ограничиваться должностью президента Иллеа, если я могу стать королем Иллеа? Благодаря браку своей дочери я обеспечил себе место среди монарших особ.

Все так, как оно должно быть. После завтрашнего дня возврата к прошлому уже не будет.

Он продал ее. Этот мерзавец продал собственную дочь человеку, которого она ненавидела, чтобы получить возможность иметь все, чего ему хотелось.

Первым моим побуждением было захлопнуть книгу, отгородиться от этой гадости. Но я заставила себя продолжить листать ее, случайным образом пробегая глазами то один абзац, то другой. В одном месте был набросан приблизительный план кастовой системы. По замыслу Грегори Иллеа, изначально в нем должно было быть шесть уровней, а не восемь. На другой странице он планировал сменить людям фамилии, чтобы отрезать их от прошлого. Из одной фразы ясно следовало, что он намеревался наказать своих противников, присвоив им более низкий статус, и вознаградить сторонников, напротив возвысив их.

Интересно, мои предки просто ничего ему не предложили или выступили против всего этого? Я очень надеялась, что второе.

И какая у меня должна была быть фамилия? Может, папа знал?

Всю жизнь я жила с убеждением, что Грегори Иллеа был героем, спасшим нашу страну, когда она балансировала на грани краха. А на самом деле он оказался всего лишь властолюбивым чудовищем. Кем надо быть, чтобы с такой готовностью манипулировать людьми? Кем надо быть, чтобы использовать дочь как разменную монету в своих интересах?

Теперь старые записи, прочитанные ранее, предстали в новом свете. Он нигде не говорил, что хочет быть хорошим семьянином, он желал лишь выглядеть таковым. Подлец готов был играть по правилам Уоллиса, пока это было ему на руку. Иллеа использовал ровесников сына, чтобы получить поддержку. Он с самого начала вел свою игру.

Меня затошнило. Я встала и принялась расхаживать по комнате, пытаясь уложить все это в голове.

Как получилось, что вся эта история оказалась забыта? Почему никто никогда не говорил о древних государствах? Куда подевалась эта информация? Почему никто ничего не знает?

Я открыла глаза и запрокинула голову. Это казалось невероятным. Должны же быть несогласные, которые рассказали бы своим детям, как все обстояло на самом деле. Но, с другой стороны, может, они и рассказывали. Я часто задавалась вопросом, почему папа не разрешал рассказывать о древнем учебнике истории, который он прятал у себя в комнате, почему известная мне версия истории Иллеа никогда не существовала в печатном виде? Может, потому, что, если бы появилось написанное на бумаге «Иллеа – герой», люди просто взбунтовались бы. Если же все это существовало исключительно в виде толков, когда все представляли прошлое по-своему, как можно было сохранить правду?

Интересно, Максон знал?

Внезапно я вспомнила одну вещь. Наш первый поцелуй с Максоном. Он оказался для меня такой неожиданностью, что я шарахнулась от него, к огромному смущению принца. Потом, когда я поняла, что на самом деле хочу, чтобы Максон поцеловал меня, я предложила стереть это воспоминание и заменить его новым.

«Америка, я не думаю, что можно изменить историю», – сказал он. На что я ответила: «Еще как можно. И потом, кто будет знать об этом, кроме нас с тобой?»

С моей стороны это была шутка. Разумеется, если мы с ним останемся вместе, то будем помнить эту историю, какой бы глупой она ни была. Мы никогда не заменим ее на более эффектную просто ради шоу.

Но весь Отбор затевался именно ради шоу. Если нас с Максоном когда-нибудь спросят о нашем первом поцелуе, скажем ли мы правду? Или этот маленький секрет останется между нами двоими? Когда мы умрем, не будет больше никого, кто знает правду, и этот миг, который был так важен для нас, перестанет существовать.

Неужели все так просто? Расскажи историю одному поколению и повторяй ее, пока она не станет восприниматься как непреложный факт? Часто ли я расспрашивала пожилых о том, что они знают и что видели их собственные родители? Это ведь старики, думала я. Что они могут понимать? В своей заносчивости я совершенно сбрасывала их со счетов. Надо же было быть такой глупой.

Но главным сейчас были не мои чувства. Главное – что я намерена с этим сделать.

Всю свою жизнь я жила практически на дне нашего общества, но не жаловалась, потому что любила музыку. Но я хотела быть с Аспеном, а поскольку он был Шестеркой, это было сложнее, чем могло бы быть. Если бы не Грегори Иллеа, много лет назад расчетливо разработавший законы нашей страны, удобно устроившись за своим столом, нам с Аспеном не пришлось бы бороться за свое счастье и я знать не знала бы о Максоне. Он даже принцем не был бы. Руки Марли не пострадали бы, и они с Картером не ютились бы в крохотной комнатушке, в которую едва влезала кровать. А мой младший братишка Джерард спокойно учился бы любым наукам, каким только захотел, вместо того чтобы заставлять себя заниматься искусством, к которому не испытывал ни малейшей тяги.

Обеспечив себе комфортную жизнь в прекрасном доме, Грегори Иллеа лишил большую часть страны возможности даже хотя бы попытаться иметь то же самое.

Максон сказал, что, если я захочу узнать что-то о нем, достаточно только спросить. Мне было страшно, что он окажется таким же, но необходимо знать наверняка. Если от меня требовалось принять решение, продолжу я участвовать в Отборе или уеду домой, мне необходимо было точно знать, из какого он теста.

Облачившись в домашние туфли и халат, я вышла из комнаты. По дороге мне встретился безымянный гвардеец.

– У вас все в порядке, мисс? – спросил он.

– Да, я сейчас вернусь.

У него был такой вид, как будто он хотел сказать что-то еще, но я поспешила уйти. Я поднялась на третий этаж. В отличие от всех остальных этажей, охрана стояла прямо на лестничной площадке, так что просто так пройти в комнату Максона я не могла.

– Мне нужно поговорить с принцем, – сказала я, стараясь, чтобы мой голос звучал твердо.

– Уже очень поздно, мисс, – заметил тот, что стоял слева.

– Максон не будет возражать, – пообещала я.

Тот, что стоял справа, ухмыльнулся:

– Думаю, мисс, его сейчас не обрадует ничье появление.

Я нахмурилась, осмысливая услышанное.

Он был с другой девушкой.

Наверняка это была Крисс, больше некому. И в эту самую минуту она сидела в его комнате, болтая с ним и смеясь, а может, изменяла своему правилу «никаких поцелуев до обручения».

Из-за угла показалась служанка с подносом в руках и двинулась к лестнице. Я отступила в сторону, пытаясь решить, стоит ли попытаться все-таки убедить охранников пропустить меня к Максону или сдаться. Пока я соображала, гвардеец заступил мне дорогу:

– Вам нужно вернуться к себе в комнату, мисс.

Хотелось наорать на них или сделать еще что-нибудь в этом роде, такое чувство собственного бессилия меня охватило. Впрочем, толку от этого все равно не было никакого, так что я развернулась и пошла по лестнице вниз. Один из охранников – тот самый, что ухмылялся, – пробормотал что-то неразборчивое, и мне стало совсем тошно. Он потешался надо мной? Или жалел? Я не нуждалась в его жалости. У меня и без нее кошки на душе скребли.

Когда я вернулась на второй этаж, то с изумлением увидела ту самую служанку, с которой только что столкнулась. Она делала вид, будто поправляет туфлю, хотя на самом деле ничем таким занята не была. Когда я приблизилась, девушка подняла голову, подхватила свой поднос и пошла мне навстречу.

– Он не у себя в комнате, – шепнула она.

– Кто? Максон?

Девушка кивнула:

– Поищите на первом этаже.

Я улыбнулась, с изумлением качая головой.

Она пожала плечами.

– Сами вы его не нашли бы. И потом, – добавила она с обожанием во взгляде, – мы вас любим.

Служанка поспешила по лестнице на первый этаж. Я задумалась, кто такие эти «мы». Впрочем, на данный момент мне было вполне достаточно этого простого проявления доброты. Я немного постояла, чтобы не спускаться сразу за ней, потом двинулась по лестнице вниз.

Главный зал, хотя и был не заперт, пустовал, столовая тоже. Я заглянула в Женский зал, решив, что забавно было бы, если бы они устроили свидание там, но – нет. Я спросила гвардейцев, стоявших на часах, и они заверили меня, что Максон в сад не выходил, так что я заглянула в несколько библиотек и гостиных, прежде чем прийти к выводу, что они с Крисс или расстались, или вернулись обратно к нему в комнату.

Прекратив поиски, я завернула за угол и направилась к черной лестнице, до которой было ближе, чем до парадной. Я ничего не видела в темноте, но до меня вдруг отчетливо донесся чей-то шепот. Я замедлила шаг, не желая никому помешать и не очень понимая, откуда он доносится.

И снова шепот.

Кокетливый смешок.

Томный вздох.

Звуки стали отчетливей, и я поняла, откуда они идут. Я сделала еще один шаг, повернула голову влево и увидела парочку, обнимавшуюся в темноте. Когда я осознала, кто это, то испытала шок.

Не узнать светлые волосы Максона было невозможно даже в темноте. Сколько раз я видела их в полумраке сада? Но чего я не то что никогда не видела, но не могла себе и представить, так это того, как выглядят эти волосы, когда в них запускает свои длинные пальцы с наманикюренными алыми ногтями Селеста.

Она практически вдавила Максона в стену. Ее свободная рука расположилась у него на груди, а одной ногой она обвивала его ногу. В разрезе платья виднелось бедро, в сумраке холла отливавшее молочной голубизной. Селеста слегка отстранилась от него и тут же вновь приникла к его груди, судя по всему, чтобы поддразнить.

Я все ждала, когда он потребует оставить его в покое, скажет, что она ему не нужна. Но принц этого так и не сделал, а, наоборот, принялся целовать ее. Она явно блаженствовала, хихикая над его пылом. Максон что-то прошептал ей на ухо, и Селеста прижалась к нему всем телом, целуя его с удвоенным старанием. Лямка платья соскользнула с ее плеча, открыв километр голой кожи на спине. Никто из них даже не удосужился поправить ее.

Я оцепенела. Мне хотелось закричать или завизжать, но горло словно сжала ледяная рука. Ну почему это должна была оказаться именно она?

Селеста оставила в покое губы Максона и занялась его шеей. Издав еще один непристойный смешок, она снова набросилась на него с поцелуями. Максон закрыл глаза и улыбнулся. Селеста сдвинулась в сторону и больше не заслоняла меня от принца.

Мне хотелось убежать, исчезнуть, испариться. Вместо этого, я продолжала стоять столбом.

Так что когда Максон открыл глаза, то увидел меня.

В то время, как губы Селесты путешествовали по его шее, мы с ним молча смотрели друг на друга. Его улыбка померкла, он стал похож на каменное изваяние. Потрясенное выражение на лице принца наконец-то заставило меня сдвинуться с места. Селеста была так увлечена своим занятием, что ничего не заметила, и я бесшумно отступила в темноту, стараясь не дышать.

Едва очутившись вне зоны их слышимости, я бросилась бежать. Стремглав промчалась мимо гвардейцев и лакеев, которые еще были на ногах в этот поздний час, но слезы выступили у меня на глазах еще прежде, чем удалось добраться до парадной лестницы.

Я взлетела по ступеням, протиснулась мимо встревоженного охранника и скрылась в своей комнате. Там я плюхнулась на постель, глядя в окно. Сердце у меня разрывалось.

Америка, какая же ты дура, какая дура! Я уеду домой. Забуду обо всем, как будто ничего и не было. И выйду замуж за Аспена.

Аспен – единственный, на кого я могла рассчитывать.

Вскоре в дверь постучали, и в комнату, не дожидаясь ответа, вошел Максон. В несколько решительных шагов он очутился у моей кровати. Вид у него был очень рассерженный.

– Ты меня обманывал! – Я накинулась на него столь стремительно, что он даже рот не успел открыть.

– Что? Когда?

– Лучше скажи, когда ты меня не обманывал! Как мог человек, который рассуждал о том, чтобы сделать мне предложение, быть застуканным с поличным с кем-то вроде нее?

– То, что я делаю с ней, не имеет никакого отношения к моим чувствам к тебе.

– Шутишь? Или, раз ты у нас будущий король, это значит, что ты можешь тискаться с полуголыми девицами, когда пожелаешь?

Максон вздрогнул:

– Нет. Я вовсе так не считаю.

– Почему она? – спросила я, глядя в потолок. – Почему из всех девушек на планете тебе приспичило делать это именно с ней?

Я устремила на Максона взгляд в ожидании ответа. Он покачал головой и отвел глаза.

– Максон, она притворщица, фальшивка. Как ты можешь не видеть, что за этим слоем штукатурки не скрывается ничего, кроме манипуляторши, которая жаждет воспользоваться тобой в своих целях?

– Ну почему, я это прекрасно вижу. – Максон издал смешок.

– Так почему же тогда?.. – Его спокойствие меня ошарашило.

Но я уже сама знала ответ.

Он понимал. Разумеется, он все понимал. Он ведь вырос среди этого. Он, небось, дневники Грегори читал вместо сказок перед сном. Не знаю, почему я ожидала от него чего-то другого.

Как можно было быть такой наивной? Когда я думала, что есть кандидатуры куда лучше моей на роль его принцессы, я имела в виду Крисс. Она была милая, терпеливая и вообще в миллион раз превосходила меня по всем параметрам. Но я видела ее рядом с другим Максоном. Для достойного преемника Грегори Иллеа единственная подходящая пара – Селеста. Уж она-то обрадовалась бы возможности прибрать к рукам всю страну.

– Все, – сказала я решительно. – Ты хотел, чтобы я приняла какое-то решение, и я его приняла. С меня хватит. Я по горло сыта Отбором, я по горло сыта всем этим враньем, и я по горло сыта тобой. Господи, как я могла быть такой дурой? Я уезжаю.

– Никуда ты не уезжаешь, – отрезал он. – Ты уедешь тогда, когда я скажу. Ты просто сейчас расстроена.

Я вцепилась себе в волосы, как будто собиралась выдрать их с корнем.

– Да что с тобой такое? Что за иллюзии? С чего ты решил, что я смирюсь с увиденным?! Я ненавижу эту девицу! А ты целовался с ней. Я не желаю иметь с тобой больше ничего общего.

– Боже правый, женщина, ты слова мне не даешь вставить!

– А что такого ты можешь сказать в свое оправдание? Отправь меня домой. Я не желаю больше здесь оставаться.

Мы перебрасывались репликами с бешеной скоростью, и вдруг он замолчал. Молчание было пугающим.

– Нет.

Я пришла в ярость. Разве он сам не просил меня об этом?

– Максон Шрив, ты просто ребенок, не желающий выпускать из рук игрушку, которая ему не нужна, но допустить, чтобы она досталась кому-то другому, он не может.

– Понимаю, что ты злишься, но… – негромко заговорил Максон.

– Злюсь – это еще очень слабо сказано! – Я отпихнула его.

Принц по-прежнему был спокоен.

– Америка, не называй меня ребенком. И не смей толкаться.

– И что ты мне за это сделаешь? – Я снова пихнула его.

Максон перехватил мои запястья и, заведя руки за спину, обездвижил. В его глазах промелькнул гнев. Я была рада это видеть. Хотелось, чтобы принц спровоцировал меня, дал мне повод причинить ему боль. Я готова была разорвать его в клочки.

Но в нем не было ярости. Вместо нее я ощутила бурлящую теплую энергию, которой так давно в нем не замечала. Наши лица разделяли считаные дюймы. Его взгляд был напряжен. Максон словно гадал, какой прием встретит. А может, он и вовсе об этом не заботился и мне это лишь привиделось. Несмотря на то что это было неправильно, мне все равно хотелось этого. Мои губы сами собой приоткрылись, прежде чем я успела понять, что происходит.

Я тряхнула головой, отгоняя наваждение, и отступила назад, к балкону. Максон не стал меня удерживать. Я сделала несколько вдохов-выдохов, чтобы успокоиться, прежде чем обратиться к нему.

– Ты отправишь меня домой? – спросила я тихо.

Максон покачал головой, то ли не в состоянии, то ли не желая говорить.

Я сорвала с запястья подаренный им браслет и швырнула на пол.

– Тогда уходи, – прошептала я.

Я отвернулась к балкону и стала смотреть за окно, дожидаясь, когда хлопнет дверь. Он ушел, а я упала на пол и разрыдалась.

Они с Селестой – одного поля ягоды. Оба насквозь фальшивые. Я не сомневалась, что Максон до конца жизни будет соловьем разливаться перед народом, поддерживая в нем заблуждение по поводу того, какой он распрекрасный, а сам в это же время примет такие законы, что они никогда не смогут вырваться из своих оков. Точно так же, как Грегори.

Я сидела на полу, поджав ноги под ночной сорочкой. Как бы зла я ни была на Максона, еще сильнее я злилась на себя. Нужно было сопротивляться яростней и сделать больше. А не сидеть здесь живым воплощением поражения.

Утерев слезы, я успокоилась и оценила ситуацию. Я по горло сыта Максоном, но по-прежнему нахожусь во дворце. И этим состязанием тоже по горло сыта, но от меня ждали презентацию. Возможно, Аспен и считал, что я сделана не из того теста, чтобы быть принцессой, – и он был прав, – но зато он всегда в меня верил. И мой отец тоже верил. И Николетта.

Теперь речь уже не шла о победе. Так разве можно уйти, не хлопнув напоследок дверью?

Глава 27

Когда Сильвия поинтересовалась, что мне понадобится для презентации, я попросила у нее небольшой столик для книг и подставку для плаката, который я готовила. Плакат вызвал у нее особенный восторг. Я была единственной из всех девушек, у кого имелся настоящий опыт в рисовании.

Час за часом я переписывала речь на карточки, боясь хоть что-то упустить, отмечала закладками нужные места в книгах, чтобы обращаться к ним во время презентации, и репетировала перед зеркалом те части, которые вызывали у меня наибольшие опасения. О самой затее я старалась не задумываться, иначе меня начинала бить дрожь.

Я попросила Энн сшить мне платье, которое выглядело бы невинным, и она в ответ вскинула брови.

– Вы так это говорите, как будто мы обычно отправляем вас на люди в нижнем белье, – поддразнила она.

Я прыснула:

– Нет, я не это имела в виду. Вы ведь знаете, что я обожаю все ваши платья. Просто я хочу, чтобы вид у меня был… ангельский.

Она улыбнулась, что-то прикидывая в уме:

– Считаю, мы сможем что-нибудь придумать.

Судя по всему, они работали как сумасшедшие, потому что в день эфира «Вестей» я увидела Энн с Мэри и Люси всего за час до начала, когда девушки ворвались ко мне в комнату с платьем. Оно было белое, полупрозрачное и невесомое, украшенное по правой стороне одной длинной полосой сине-зеленого тюля. Подол колыхался вокруг облаком, а талия в имперском стиле создавала впечатление целомудрия и изящества. В этом платье я чувствовала себя невероятно хорошенькой. Из всех нарядов, которые они для меня сшили, этот немедленно полюбился мне больше всех, и я была очень рада, что он вышел именно таким. По всей вероятности, ему предстояло стать последним платьем, сшитым их руками, которое мне доведется носить.

Сохранить мой план в тайне было нелегко, но мне все-таки это удалось. Когда девушки спрашивали, что я делаю, я отвечала просто – это сюрприз. Кое-кто посматривал со скепсисом, но меня их взгляды не волновали. Я попросила служанок ничего на столе не трогать, даже не убирать, и они послушно обходили мои записи стороной.

Никто ни о чем не подозревал.

Больше всего подмывало рассказать Аспену, но я держала себя в руках. Наверное, отчасти боялась, что он отговорит меня от этой затеи и я пойду на попятный. А отчасти опасалась его чрезмерного воодушевления.

Пока служанки хлопотали вокруг, приводя меня в порядок, я смотрела в зеркало и думала, что иду на это в одиночестве. Впрочем, это было и к лучшему. Не хотелось навлекать ни на кого – ни на моих служанок, ни на других девушек, ни тем более на Аспена – неприятности.

Осталось лишь привести в порядок дела.

– Энн, Мэри, вы не могли бы принести мне чая?

Девушки переглянулись.

– Вдвоем? – уточнила Мэри.

– Да, будьте так добры.

Вид у них стал подозрительный, но они все равно вышли. Едва за ними закрылась дверь, как я повернулась к Люси.

– Присядь рядом со мной. – Я похлопала ладонью по кушетке, на которой сидела. Она повиновалась, и я спросила без обиняков: – Ты счастлива?

– Мисс?

– В последнее время ты какая-то печальная. Я беспокоюсь, все ли у тебя в порядке.

– Неужели это так бросается в глаза? – Она понурилась.

– Чуть-чуть, – призналась я, обнимая ее и привлекая к себе.

Она со вздохом положила голову мне на плечо. Я была очень рада, что Люси на миг забыла о разделявших нас незримых границах.

– Вам когда-нибудь хотелось того, чего вы никогда не могли иметь?

Я фыркнула:

– Люси, до того как приехать сюда, я была Пятеркой. Вещей, которых я не могла иметь, было столько, что и не сосчитать.

По щеке Люси сползла одна-единственная слезинка. Вот уж не знала, что она вообще способна плакать.

– Просто не знаю, как быть. Я в тупике.

Я распрямилась и заставила ее взглянуть мне в глаза.

– Люси, я хочу, чтобы ты поняла, что можешь сделать что угодно, стать кем угодно. Я считаю, что ты поразительная девушка.

– Спасибо, мисс. – Она слабо улыбнулась.

Я понимала, что времени у нас не много.

– Послушай, мне нужно, чтобы ты кое-что для меня сделала. Я не уверена, что могу положиться на остальных, но тебе я доверяю.

Хотя вид у нее стал озадаченный, я видела, что ее ответ был искренним.

– Что угодно.

Я порылась в одном из ящиков стола и вытащила оттуда письмо.

– Ты не могла бы передать это офицеру Леджеру?

– Офицеру Леджеру?

– Я хотела поблагодарить его за доброту, но подумала, что отдать ему письмо собственноручно будет неудобно. Ну, ты понимаешь.

Объяснение звучало не слишком убедительно, но это был единственный способ объяснить Аспену, зачем я сделала то, что собиралась сделать, и попрощаться с ним. Едва ли я надолго задержусь во дворце после эфира.

– В течение ближайшего часа ваше письмо будет у него, – с жаром пообещала она.

– Спасибо.

К горлу подступили слезы, но я проглотила их. Мне было страшно, но сделать это необходимо по множеству причин.

Мы заслуживали лучшей судьбы. Моя семья, Марли и Картер, Аспен и даже мои служанки – все оказались в тупике из-за планов Грегори. Я буду думать о них всех.

В студию «Вестей» я вошла со стопкой переложенных закладками книг и досье к моему плакату. Обстановка была точно такая же, как всегда: кресла для короля, королевы и Максона прямо у входа, места для избранных слева. Только посередине, где обычно возвышалась кафедра, с которой выступал монарх, или стояли кресла для интервью, на этот раз разместилась площадка для наших презентаций. Я увидела столик и мою подставку, а также экран: видимо, кто-то из девушек собирался показывать слайды. Это выглядело внушительно. Интересно, у кого хватило на это выдумки?

Я подошла к последнему свободному креслу – к несчастью, оно оказалось рядом с Селестой – и положила свое досье поближе, а книги пристроила на коленях. У Натали тоже было при себе несколько книг, а Элиза снова и снова проглядывала свои конспекты. Крисс, подняв глаза к потолку, повторяла про себя речь. Селеста подправляла макияж.

Сильвия тоже присутствовала в студии; такое иногда случалось, когда нам приходилось обсуждать что-то, чему она нас учила, а сегодня наставница просто была сама не своя. Пожалуй, за все время нашего пребывания во дворце это задание оказалось самым серьезным, и результаты неминуемо должны были на ней отразиться.

Я начисто забыла про Сильвию! Увы, сейчас слишком поздно что-то менять.

– Девушки, вы выглядите просто фантастически, – произнесла она, подойдя ближе. – Теперь, когда вы все в сборе, я хочу объяснить вам порядок. Сначала король сделает несколько заявлений, а потом Гаврил объявит тему вечера: ваши благотворительные проекты. – Сильвия, обыкновенно невозмутимая, закаленная годами службы, явно пребывала в возбуждении. Она прямо-таки подпрыгивала на месте. – Знаю, что все вы усердно работали. У каждой из вас будет восемь минут. Если у кого-либо из присутствующих возникнут вопросы, Гаврил даст им слово. Вам необходимо быть собранными и не расслабляться. Не забывайте, на вас смотрит вся страна! Если потеряете нить, сделайте глубокий вдох и продолжайте. Вы все отлично справитесь. Да, выступать вы будете в том порядке, в котором сидите, так что, леди Натали, вы первая, а вы, леди Америка, последняя. Удачи, девушки.

Сильвия поспешила прочь, чтобы еще раз перед эфиром проверить, все ли в порядке, а я попыталась успокоиться. Последняя. Наверное, это и к лучшему. Натали, пожалуй, куда хуже. Я покосилась на нее и увидела, что лицо несчастной покрыто испариной. Должно быть, нелегко ей было сосредоточиться в таких условиях. Я против воли взглянула на Селесту. Она не подозревала, что я застукала их с Максоном, и приходилось только ломать голову, почему она никому не растрезвонила о свидании. Вывод напрашивался сам собой: это был уже далеко не первый раз.

Тем хуже.

– Нервничаешь? – спросила я, увидев, как она ковыряет ноготь.

– Нет. Это дурацкая затея, и всем все равно без разницы. Я буду рада, когда это закончится. К тому же я модель, – произнесла она, наконец взглянув на меня. – Я чувствую себя перед зрителями непринужденно.

– Да уж, играть на камеру ты умеешь, – пробормотала я и прямо-таки услышала, как закрутились у нее в голове шестеренки.

Она попыталась решить, счесть эти слова за оскорбление или нет, но в итоге лишь молча закатила глаза и отвернулась.

Тут вошла королевская чета. Они вполголоса о чем-то переговаривались с очень важным видом. Следом за ними показался Максон, на ходу поправляя запонки. В своем костюме он казался таким чистеньким и невинным, что мне пришлось напомнить себе, каково его истинное лицо.

Он бросил взгляд в мою сторону. Я не собиралась позволять ему себя запугать и заставить первой отвести глаза, поэтому уставилась на него в упор. Тогда Максон нерешительно поднял руку и потянул себя за ухо. Я медленно покачала головой с выражением, которое недвусмысленно давало принцу понять: если это будет в моей воле, я ни слова больше ему не скажу.

Когда началась презентация, меня пробил холодный пот. Проект Натали был кратким и по сути неверным.

Она заявила, что все действия повстанцев преступны и злонамеренны и что их существование следует объявить вне закона, чтобы обезопасить провинции Иллеа. Когда она закончила, мы все молча уставились на нее. Неужели Натали была не в курсе, что вся их деятельность уже и так считается незаконной?

Вид у королевы, когда Натали вернулась на свое место, был донельзя опечаленный.

Элиза предложила программу, в рамках которой представители высших каст должны были переписываться с жителями Новой Азии. Она полагала, что это послужит укреплению связей между нашими странами и поспособствует прекращению войны. Я не была уверена в том, что это может принести реальную пользу, но ее слова стали лишним напоминанием о том, почему она до сих пор здесь. Королева поинтересовалась, не знает ли она, случайно, кого-нибудь, кто мог бы участвовать в подобной программе, и Элиза заверила ее, что знает.

Презентация Крисс была впечатляющей. Она хотела модернизировать систему народного образования. Я уже знала, что эта идея близка сердцу и королевы, и Максона. Профессорская дочь, Крисс наверняка думала об этом всю жизнь. На экране она демонстрировала нам снимки, сделанные в школе в ее родной провинции, куда родители отправили ее учиться. Изможденные лица учителей бросались в глаза, а на одном снимке мы увидели класс, в котором четверо учеников сидели прямо на полу, поскольку стульев им не досталось. Королева забросала ее десятками вопросов. Крисс без запинки на все ответила. Воспользовавшись копиями старых финансовых отчетов, которые мы когда-то изучали, она даже придумала, откуда можно выкроить средства, чтобы начать работу, и высказала несколько предложений, каким образом продолжить финансирование.

Она уселась на свое место, и я отметила, что Максон улыбнулся и кивнул ей. Крисс зарделась и принялась разглядывать кружева на платье. С его стороны было очень жестоко так играть с ней, учитывая характер его отношений с Селестой. Впрочем, вмешиваться я не собиралась. Пусть делает что хочет.

Презентация Селесты была небезынтересной, хотя и с манипуляторским душком. Она предлагала ввести минимальный размер оплаты труда для некоторых низших каст. Шкала дохода предполагалась скользящая, в зависимости от результатов аттестации. Однако, чтобы пройти эту аттестацию, Пятерки, Шестерки и Семерки должны ходить в школу, за которую нужно платить… что было выгодно главным образом Тройкам, поскольку именно они по закону занимались преподаванием. Будучи Двойкой, Селеста понятия не имела о том, как нам приходилось вкалывать с утра до вечера, чтобы свести концы с концами. Ни у кого попросту не нашлось бы времени на прохождение этой аттестации. А это означало, что люди до конца жизни будут вынуждены довольствоваться минимальным заработком. В теории все это было очень хорошо, но на практике совершенно неприменимо.

Селеста вернулась на свое место, и я с трепетом поднялась. На долю секунды меня посетила мысль изобразить обморок. Но мне хотелось, чтобы это произошло. Не хотелось лишь иметь дело с последствиями.

Я прикрепила мой плакат – схему кастовой системы – к подставке и аккуратно разложила на столе книги. Потом набрала полную грудь воздуха и взяла в руки свои карточки. К своему удивлению, когда я начала речь, оказалось, что я могу прекрасно обойтись и без них.

– Добрый вечер, Иллеа. Сегодня я обращаюсь к вам не как одна из Элиты, не как Тройка или Пятерка, но как соотечественница, как равная. В зависимости от принадлежности к той или иной касте ваше восприятие нашей страны будет различным. Это я могу вам сказать на собственном опыте. Но до недавнего времени я и не подозревала, как глубоко люблю Иллеа. Несмотря на то что в детстве мне доводилось сидеть без еды и электричества, несмотря на то что дорогие мне люди загнаны в рамки, раз и навсегда предопределенные фактом нашего рождения, несмотря на то что я отчетливо вижу пропасть, отделяющую меня от других людей в силу нашей принадлежности к разным кастам, хотя на самом деле различия между нами не так уж и велики, – я взглянула туда, где сидели остальные девушки, – я очень люблю нашу страну. – Я механически взяла следующую карточку, понимая, что настает решительный миг. – То, что я предлагаю, сделать будет непросто. Это может быть даже болезненно, но я искренне верю, что это пойдет на пользу всему королевству. – Снова набрала полную грудь воздуха. – Я считаю, что нам необходимо отменить касты. Я отдаю себе отчет в том, что на заре существования нашей страны разделение людей на касты помогло организовать общество, которому в противном случае угрожало полное исчезновение. Но мы давно уже не та страна. Мы прошли огромный путь. Позволить бездарностям наслаждаться непомерными привилегиями и угнетать тех, кто мог бы стать величайшими умами мира ради сохранения архаичной системы, – жестоко. Это лишает нас возможности превратиться в ту прекрасную страну, которой мы могли бы быть.

Я упомянула увиденные в одном из журналов Селесты результаты очередного голосования по итогам той программы, в которой мы говорили о переходе на добровольный призыв. Шестьдесят пять процентов сочли, что это хорошая идея. Зачем лишать людей возможности избрать для себя это поприще? Затем я процитировала один старый отчет о результатах всеобщей аттестации в общественных школах. В нем акцент делался на том, что хороший уровень знаний продемонстрировали всего три процента Шестерок и Семерок, а поскольку показатели были такими низкими, перспективы у них отсутствовали. Я же сделала акцент на том, что нам всем должно быть стыдно за то, что эти люди обречены всю жизнь копать канавы, хотя вполне могли бы, к примеру, преуспеть в кардиохирургии.

Наконец я закончила излагать суть:

– Может, у нашей страны и есть недостатки, но никто не станет отрицать, что у нее огромный потенциал. Боюсь, что без перемен в обществе этот потенциал будет растрачен впустую. А я слишком сильно люблю нашу страну, чтобы позволить этому случиться, и слишком сильно в нее верю. – Я сглотнула, радуясь, что хотя бы с этим покончено. – Благодарю за внимание, – произнесла я и вполоборота повернулась к королевскому семейству.

Дело было худо. Максон сидел с таким же каменным лицом, как в день экзекуции Марли и Картера. Королева избегала смотреть на меня, но вид у нее был разочарованный. Король, напротив, сверлил меня взглядом.

Не дав мне опомниться, он кинулся в бой.

– И каким же образом вы предлагаете избавиться от каст? – осведомился он. – Вот так просто взять и отменить?

– Э-э… Не знаю…

– А вам не кажется, что это вызовет бунты? Повергнет страну в хаос? Позволит повстанцам воспользоваться неразберихой в обществе?

Эту сторону я не продумала. Слишком сильно была возмущена несправедливостью.

– Я думаю, образование нашей страны тоже сопровождалось изрядной неразберихой, но мы как-то справились. На самом деле, – я потянулась к своей стопке книг, – у меня тут есть описание.

Я вытащила дневник Грегори и принялась искать нужную страницу.

– Мы еще в эфире? – проревел король.

– Нет, ваше величество, – отозвался кто-то.

Я вскинула глаза и увидела, что лампочки, которые обычно сигнализировали о том, что работают камеры, не горят. Каким-то жестом, которого я не заметила, король распорядился прервать выпуск «Вестей».

Он поднялся:

– Направьте их на пол.

Все камеры уткнули объективами в пол.

Король подлетел ко мне и вырвал у меня из рук дневник.

– Где ты это взяла? – рявкнул он.

– Отец, перестань! – подскочил встревоженный Максон.

– Где она это взяла? Отвечай!

– Это я ей дал, – признался Максон. – Мы искали, что такое Хеллоуин.Он писал об этом в дневниках, и я подумал, что ей интересно будет узнать об этом побольше.

– Идиот! – выплюнул король. – Так я и знал, что надо было тебе дать их прочитать раньше. Никакого от тебя толку! Ты понятия не имеешь о своих обязанностях!

Ох, только не это. Только не это.

– Чтобы к вечеру духу ее во дворце не было! – распорядился король Кларксон. – Я по горло сыт ее выходками.

Я съежилась и отступила, пытаясь очутиться как можно дальше от короля, но чтобы это не бросалось в глаза. Постаралась даже не дышать слишком громко. Посмотрела на девушек, сосредоточившись почему-то на Селесте. Я ожидала увидеть на ее лице улыбку, но ей явно было не по себе. Никогда еще король не впадал в такую ярость.

– Ты не можешь отправить ее домой. Это мой выбор, и я говорю, что она остается, – спокойно возразил Максон.

– Максон Каликс Шрив, я король Иллеа, и я говорю…

– Можешь хотя бы на пять минут перестать быть королем и побыть просто моим отцом?! – заорал Максон. – Это мой выбор. Ты принимаешь свои решения, и я тоже хочу принимать свои. Никто никуда не поедет, пока я не скажу!

Я заметила, как Натали прижалась к Элизе. Обеих, похоже, била дрожь.

– Эмберли, отнеси это на место, – сказал король, сунув дневник ей в руки. Королева кивнула, но никуда не пошла. – Максон, я жду тебя в моем кабинете.

Я не сводила с принца глаз, и, возможно, мне это только показалось, но в его взгляде промелькнуло паническое выражение.

– Или, – предложил король, – я могу просто поговорить с ней сам. – Он кивнул в мою сторону.

– Нет, – поспешно ответил Максон, вскидывая руку в защитном жесте. – Это излишне. – Девушки, – добавил он, поворачиваясь к нам, – почему бы вам всем не подняться к себе? Ужин подадут в ваши комнаты. – Он помолчал. – Америка, думаю, тебе стоит собрать вещи. Просто на всякий случай.

Король улыбнулся. На фоне недавней вспышки это выглядело зловеще.

– Превосходная идея. На выход, сын.

Я посмотрела на Максона. Вид у него был убитый. Мне стало стыдно. Принц открыл рот, чтобы что-то сказать, но лишь покачал головой и двинулся прочь.

Крисс ломала руки, провожая его взглядом. Я ее понимала. Во всем этом было что-то угрожающее.

– Кларксон, – негромко сказала королева Эмберли. – Осталось еще одно дело.

– Какое еще дело? – раздраженно бросил он.

– Ну, новости же, – напомнила она ему.

– Ах да. – Он опять подошел к нам.

Я поспешила вернуться в свое кресло, чтобы не оказаться снова совсем рядом с ним. Голос короля звучал твердо и спокойно.

– Натали, мы не хотели сообщать тебе об этом перед эфиром, но мы получили плохие новости.

– Плохие новости? – эхом отозвалась она, беспокойно теребя ожерелье.

Король подошел еще ближе:

– Да. К моему огромному сожалению, похоже, сегодня утром твою сестру захватили повстанцы.

– Что? – прошептала она.

– Днем было обнаружено ее тело. Прими наши соболезнования.

К чести короля, в его голосе и в самом деле звучало что-то близкое к сочувствию, хотя он произнес эти слова так, словно тренировался выражать соболезнования, а не демонстрировал подлинные чувства.

Он быстро вернулся к Максону и грубо вывел его за дверь. Натали душераздирающе закричала. Королева бросилась к ней, принялась гладить по волосам, пытаясь успокоить. Селеста, никогда не отличавшаяся сострадательностью, молча вышла. Ошеломленная Элиза последовала за ней. Крисс задержалась и попыталась утешить Натали, но когда стало понятно, что ее усилия не дают никаких результатов, тоже вышла. Королева сказала Натали, что на всякий случай к ее родителям приставят охрану и что она может поехать на похороны, если захочет. Все это время она не выпускала Натали из объятий.

Все так стремительно и так зловеще изменилось, что я оцепенела в своем кресле.

Когда перед самым лицом у меня мелькнула чья-то рука, я от неожиданности шарахнулась.

– Не пугайтесь, пожалуйста, – сказал Гаврил. – Я просто хотел помочь вам подняться.

Булавка на лацкане у него поблескивала, отражая свет.

Я протянула ему руку и поразилась тому, как нетвердо держусь на ногах.

– Должно быть, он очень вас любит, – заметил Гаврил, когда я кое-как поднялась.

Я не смогла заставить себя взглянуть на него.

– Почему вы так говорите?

Гаврил вздохнул:

– Я знаю Максона с детских лет. Никогда еще он не давал такого отпора отцу.

Гаврил отошел от меня и велел членам съемочной группы не распространяться о том, свидетелями чего им довелось сегодня стать.

Я подошла к Натали. Нельзя сказать, что я очень хорошо ее знала, но если я в чем-то и была уверена, так это в том, что она любила свою сестру так же сильно, как я любила Мэй. Сложно представить, какую боль она испытывала.

– Натали, мне очень жаль.

Она кивнула в ответ. Это было самое большее, на что Натали сейчас была способна.

Королева сочувственно взглянула на меня, не зная, как выразить свою печаль.

– И еще… Простите, что так получилось. Я не пыталась… просто…

– Я знаю, милая.

В свете того, что случилось с Натали, требовать прощания было бы слишком эгоистично, поэтому я в последний раз сделала перед королевой реверанс и медленно вышла за дверь пожинать все последствия собственноручно организованной катастрофы.

Глава 28

Последнее, чего я ожидала, переступая через порог комнаты, – небольшая овация, которой встретили меня мои служанки.

Я стояла, неподдельно тронутая их поддержкой. Их светящиеся гордостью лица немного исправили настроение. Энн взяла меня за руки:

– Отлично сказано, мисс.

Она легонько сжала мои пальцы, и я на мгновение почувствовала себя не так ужасно.

– Мне просто не верится, что вы это сделали! За нас никто никогда не заступается! – добавила Мэри.

– Максон должен выбрать вас! – воскликнула Люси. – Вы единственная, кто дает людям надежду.

Надежда.

Мне необходимо было подумать, а сделать это без помех можно было только в саду. Хотя служанки настаивали на том, чтобы я осталась, я все-таки ушла, выбрав длинный путь, через черную лестницу в дальнем конце коридора. Если не считать редких гвардейцев, на первом этаже было пустынно и тихо. А мне-то казалось, что дворец должен был жужжать, точно растревоженный улей, учитывая, сколько всего произошло за последние полчаса.

Когда я проходила мимо госпитального крыла, дверь распахнулась, и я налетела прямо на Максона, который выронил плотно закрытую металлическую коробку. Он охнул, хотя столкновение было вовсе не таким уж и сильным.

– Почему ты не в своей комнате? – спросил он и медленно нагнулся, чтобы поднять коробку. На торце я заметила его имя.

Интересно, что он хранил в госпитальном крыле?

– Я шла в сад. Пытаюсь понять, очень большую глупость я сделала или нет.

Максон, похоже, с трудом держался на ногах.

– О, могу тебя заверить: еще какую большую!

– Тебе помочь?

– Нет, – ответил он поспешно, избегая смотреть мне в глаза. – Я иду к себе в комнату. Советую тебе сделать то же самое.

– Максон. – Тихая мольба в моем голосе заставила его взглянуть на меня. – Прости. Я была вне себя от ярости и хотела… не знаю даже, чего именно. И потом, это ведь ты сказал, что в том, чтобы быть Единицей, есть свои плюсы, что ты можешь что-то изменить.

Он закатил глаза:

– Ты не Единица. – Повисло молчание. – Но даже если бы ты ею и была, неужели ты не заметила, как я решаю проблемы? Потихоньку и помаленьку. Пока что по-другому никак. Глупо было прийти на телевидение с жалобами на то, как устроена жизнь в стране, и ожидать, что мой отец, да и кто угодно другой, тебя поддержит.

– Прости! – воскликнула я. – Прости, пожалуйста.

Он немного помолчал.

– Я не уверен, что…

До нас донеслись крики. Максон развернулся и зашагал по коридору, а я поспешила следом, пытаясь понять, что за шум. Кто-то дрался? Очутившись ближе к выходу в сад, мы увидели, как туда хлынули гвардейцы.

– Тревога! – закричал кто-то. – Они прорвались за ворота!

– Оружие на изготовку! – скомандовал еще кто-то, перекрывая гвалт.

– Известите короля!

И тут, точно рой пчел, в холл влетели какие-то маленькие предметы. Один из гвардейцев упал навзничь, с тошнотворным треском ударившись головой о мраморный пол. При виде крови, хлынувшей у него из груди, я закричала.

Максон инстинктивно потянул меня прочь, но не слишком проворно. Наверное, он тоже пребывал в состоянии шока.

– Ваше высочество! – заорал один из гвардейцев, бросаясь к нам. – Вы должны немедленно спуститься в подвал!

Он бесцеремонно развернул Максона и подтолкнул в направлении убежища. Максон вскрикнул и снова выронил металлическую коробку. Я бросила взгляд на руку гвардейца, ожидая увидеть, что он всадил Максону нож в спину. Однако, кроме массивного оловянного кольца на большом пальце, ничего не разглядела. Я взяла коробку за ручку, надеясь, что после падения внутри все осталось в целости, и бросилась бежать туда, куда тащил нас гвардеец.

– Я не дойду, – выдохнул Максон.

Я обернулась и увидела, что он весь в испарине. С ним явно что-то было не так.

– Дойдете, сир, – сурово сказал гвардеец. – Сюда, пожалуйста.

Он потащил Максона за угол, за которым, казалось, был тупик. Я уже совсем было решила, что он собрался бросить нас там, как гвардеец нажал на какую-то кнопку, и в стене открылась очередная потайная дверь. За ней было так темно, что я не видела, куда мы идем, но Максон без колебаний нырнул внутрь, пригнув голову.

– Сообщите моей матери, что мы с Америкой в безопасности. Прямо сейчас, – велел он.

– Непременно, сир. Я лично за вами вернусь, когда все закончится.

Завыла сирена. Я очень надеялась, что всем хватит времени добежать до убежищ.

Максон кивнул, и дверь закрылась, оставив нас в полной темноте. Люк прилегал так плотно, что внутри не было слышно даже воя сирены. Максон нашарил выключатель, и через миг наше укрытие озарил тусклый свет. Я принялась озираться по сторонам.

На стене висело несколько полок с темными пластиковыми упаковками и еще одна с аккуратно сложенными тонкими одеялами. Посередине крохотной комнатушки стояла деревянная скамья. На ней могли разместиться человека четыре. В углу напротив имелась небольшая раковина и грубое подобие туалета. В одну стену вбили несколько крючков, но сейчас на них ничего не висело. В воздухе стоял запах металла, из которого, по-видимому, были сделаны стены.

– По крайней мере, с укрытием нам повезло, – заметил Максон и поковылял к скамье.

– Что с тобой?

– Ничего, – негромко ответил он и почти упал на сиденье.

Я опустилась рядом, поставила металлическую коробку на скамью и снова оглядела комнатку.

– Я правильно догадалась, что на этот раз нападающие – южане?

Максон кивнул. Я попыталась дышать размеренно и стереть то, что я только что видела, из памяти. Выживет ли тот раненый гвардеец? Можно ли вообще выжить после такого?

Я задумалась, насколько глубоко повстанцам удалось проникнуть во дворец за то время, пока мы добирались до убежища. Успела ли сработать сирена?

– Мы здесь в безопасности?

– Да. Это одно из укрытий для слуг. Если нападение застигает их в кухне или в складских помещениях, там им и так ничего не грозит. А вот те, кто в это время занят работами во дворце, могут и не успеть спуститься. Это укрытие не такое надежное, как большое убежище для королевской семьи, к тому же тамошние запасы позволяют продержаться довольно длительное время, но на крайний случай и это тоже сойдет.

– Повстанцы знают про убежища?

– Не исключено. – Максон попытался распрямиться и поморщился. – Но если в убежище кто-то есть, попасть в него они не смогут. Способов выбраться всего три. Дверь можно открыть специальным ключом снаружи, можно – изнутри. – Максон похлопал себя по карману, намекая, что мы и сами можем выбраться из нашего укрытия, если что. – Или придется ждать два дня. Потом двери автоматически разблокируются. После того как опасность минует, охрана обычно проверяет все укрытия. Но всегда существует шанс пропустить одно из них, и без механизма отсроченной разблокировки какой-нибудь бедняга мог бы застрять в убежище навечно.

На то, чтобы произнести все это, у него ушло какое-то время. У Максона явно что-то болело, но мне показалось, что рассказом он пытается отвлечься от боли. Он наклонился вперед и зашипел.

– Максон?

– Все… не могу… не могу больше терпеть. Америка, ты не поможешь мне снять пиджак?

Он протянул руку, и я бросилась нему. Максон опустился на скамью и принялся расстегивать пуговицы. Я пришла ему на помощь, но он вдруг перехватил мои руки.

– Опыт показал, что ты неважно умеешь хранить секреты. Но этот секрет должен уйти в могилу вместе с тобой. И со мной. Ты меня поняла?

Я кивнула, хотя не до конца понимала, что он имеет в виду. Максон отпустил мои руки, и я медленно расстегнула на нем рубашку. Интересно, он когда-нибудь рисовал эту сцену в своем воображении? Должна признаться, я рисовала. В ночь после хеллоуинского бала я лежала в постели и воображала в мыслях именно этот миг нашего будущего. Вот только в моих мечтах все выглядело совершенно иначе. И все равно по спине побежали мурашки.

Хоть я и была музыкантом, но росла в семье художников. Как-то раз я видела древнюю скульптуру. Она изображала атлета, бросающего диск. Тогда я еще подумала, что создать такое совершенное тело под силу только гениальному художнику. Мускулатура на груди Максона не уступала ни одному произведению искусства.

Впрочем, все эти мысли мгновенно вылетели, как только я попыталась спустить рубашку у него со спины. Она прилипла к коже и не желала поддаваться.

– Полегче, – прошипел он.

Я кивнула и зашла сзади, чтобы попробовать оттуда.

Ткань на спине была вся пропитана кровью.

Я ахнула, на мгновение окаменев. Но потом, чувствуя, что Максону это неприятно, стряхнула с себя оцепенение и принялась за дело. Когда рубашку удалось снять, я накинула ее на один из крючков, воспользовавшись этой секундной передышкой, чтобы вернуть самообладание.

Взяв себя в руки, я обернулась и внимательно осмотрела спину Максона. Она вся оказалась исполосована рубцами разной степени давности – от совсем свежих, кровоточащих, до слегка подживших и давно затянувшихся. Свежих насчиталось штук шесть. Они багровели поверх бесчисленного множества более старых.

Как такое могло случиться? Максон ведь принц. Он властитель, августейшая особа, не простой смертный, стоит выше всего, иной раз даже выше закона, так откуда на нем взялись эти шрамы?

Потом я вспомнила лицо короля сегодня в студии. И попытка Максона скрыть страх. Как можно было такое сделать с собственным сыном?

Я снова отвернулась и принялась рыться на полках в поисках небольшой губки. Потом подошла к раковине и с радостью обнаружила, что в кране есть вода, пусть и ледяная.

Наконец собралась с мужеством и вернулась к Максону, пытаясь сохранять спокойствие ради него.

– Может немного пощипать.

– Ничего, – прошептал он. – Я привычный.

Я взяла губку и промокнула длинную ссадину на плече, решив, что буду двигаться сверху вниз. Он слегка дернулся, но вытерпел все молча. Когда я перешла ко второй ране, Максон заговорил:

– Знаешь, я ведь многие годы готовился к этому вечеру. Ждал, когда буду достаточно силен, чтобы бросить ему вызов.

Он на какое-то время умолк, и многие вещи внезапно обрели для меня смысл: зачем человеку, занимавшемуся бумажной работой, нужны такие серьезные мускулы, почему он в любое время дня и ночи был одет и готов к любым неожиданностям, почему так взвился, когда я толкнула его и назвала ребенком.

Я кашлянула.

– Так почему же ты этого не сделал?

Он помолчал.

– Испугался, что тогда его гнев обрушится на тебя.

Я оцепенела, настолько потрясенная, что не могла даже говорить. К глазам подступили слезы, но я изо всех сил сражалась с ними. Они только сделали бы еще хуже.

– Кто-нибудь об этом знает? – спросила я.

– Нет.

– Ни врач? Ни твоя мать?

– Врач знает, но держит язык за зубами. А матери я бы никогда про это не рассказал и даже не дал бы ей повода что-то заподозрить. Она знает, что отец суров со мной, но я не хочу ее волновать. И как-нибудь это переживу.

Я продолжала промокать его спину губкой.

– С ней он так себя не ведет, – поспешно добавил он. – Наверное, ей от него тоже достается, но не таким образом.

– Хм, – протянула я и, не зная, что еще сказать, продолжила обрабатывать его раны.

– Черт, больно, – застонал Максон.

Я убрала губку и с минуту подождала, пока его дыхание не успокоится. Он кивнул, и я продолжила свое дело.

– Так что я сочувствую Марли с Картером куда сильнее, чем ты себе представляешь, – нарочито легкомысленным тоном произнес он. – Такие раны причиняют боль довольно долго, особенно если не обращаться за помощью.

Я потрясенно молчала. Марли получила пятнадцать ударов сразу. Наверное, если бы мне пришлось выбирать, я бы тоже предпочла этот вариант – все лучше, чем ждать, когда будет следующий раз и за что.

– А за что были все остальные? – спросила я и тут же покачала головой. – Прости. Это был бестактный вопрос.

Он пожал окровавленным плечом:

– За то, что сделал что-то или сказал. За то, что узнал.

– И за то, что узнала я. Максон, я так… – У меня перехватило горло, и я с трудом удержалась от слез. С таким же успехом я сама могла нанести ему эти удары.

Он не обернулся, но пошарил рядом с собой и положил ладонь на мое колено.

– Как ты сможешь привести меня в порядок, если будешь плакать?

Я слабо рассмеялась сквозь слезы и утерла лицо. Потом закончила обмывать его спину, стараясь прикасаться к ней как можно бережней.

– Как думаешь, здесь есть бинты? – спросила я, обводя комнату взглядом.

– В железной коробке, – сказал он.

Пока он пытался отдышаться, я откинула крышку и обнаружила внутри уйму медикаментов.

– Почему ты не хранишь бинты у себя в комнате?

– Исключительно из гордости. Я был полон решимости никогда больше не допустить, чтобы они мне понадобились.

У меня вырвался негромкий вздох. В коробке я обнаружила дезинфицирующий раствор, мазь, похожую на болеутоляющую, и бинты.

Я встала у него за спиной, готовясь нанести лекарство.

– Может быть больно.

Максон кивнул. Когда раствор попал на кожу, он негромко замычал, потом умолк. Я пыталась делать все быстро и тщательно. Старалась как могла облегчить ему боль.

После принялась накладывать на его раны мазь; снадобье явно помогало. Его плечи становились менее напряженными прямо у меня на глазах. Я порадовалась. Это была возможность хотя бы отчасти искупить свою вину.

Он негромко фыркнул:

– Я понимал, что рано или поздно мой секрет выплывет наружу, и много лет пытался сочинить какую-нибудь подходящую историю. Я очень надеялся, что у меня получится придумать что-нибудь правдоподобное до свадьбы, поскольку моя жена неминуемо должна была бы увидеть рубцы, но так ни до чего и не додумался. Может, у тебя будут какие-нибудь идеи?

Я ненадолго задумалась.

– Всегда можно сказать правду.

– Не самый мною любимый вариант, – кивнул он. – По крайней мере, в этом случае.

– Полагаю, я закончила.

Максон слегка изогнулся, стараясь не делать резких движений. Потом с благодарным видом обернулся ко мне:

– Потрясающе. У меня самого никогда так хорошо не получалось.

– На здоровье.

Он некоторое время молча смотрел на меня. А что тут можно сказать?

Мой взгляд как магнитом притягивала его грудь. Надо было как-то отвлечься.

– Пойду выстираю твою рубашку.

Я забилась в угол у раковины и принялась оттирать окровавленную ткань, глядя, как вода окрашивается в бурый цвет, прежде чем утечь в трубу. Я понимала, что кровь все равно до конца не отстирается, но, по крайней мере, это позволяло мне хотя бы чем-то себя занять.

Закончив со стиркой, выжала рубашку и повесила обратно на крючок. Когда обернулась, Максон внимательно смотрел на меня.

– Почему ты никогда не задаешь вопросов, на которые я очень хочу ответить?

Сесть рядом с ним на скамейку значило подвергнуть себя искушению прикоснуться к нему, поэтому я устроилась на полу напротив.

– Я не знала, что это так.

– Именно так.

– И что это за вопросы, на которые тебе не терпится ответить?

Он глубоко вздохнул и осторожно наклонился вперед, уткнувшись локтями в колени.

– Не хочешь, чтобы я объяснился насчет Крисс и Селесты? Тебе не кажется, что ты этого заслуживаешь?

Глава 29

Я скрестила руки на груди:

– Крисс уже рассказала мне свою версию о том, как все случилось, и не думаю, чтобы она что-то преувеличила. Что до Селесты, я предпочла бы не говорить о ней больше никогда.

– До чего же ты упрямая, – рассмеялся он. – Мне будет этого не хватать.

Я с минуту помолчала.

– Значит, все? Меня отправляют домой?

Максон немного подумал, потом сказал:

– Не уверен, что теперь смогу помешать. Разве ты сама не этого хотела?

Я покачала головой.

– Меня трясло от бешенства, – прошептала я. – Я была вне себя.

Я отвела взгляд, потому что боялась расплакаться. По всей видимости, Максон решил, что я должна выслушать его вне зависимости от моих собственных желаний. В любом случае, деться отсюда было некуда, так что придется выслушать все, что он намеревался рассказать.

– Мне казалось, что ты моя, – начал он. Я покосилась на него и увидела, что он смотрит в потолок. – Если бы я мог сделать тебе предложение на балу в честь Хеллоуина, я бы его сделал. Я должен официально предложить моей избраннице руку и сердце перед камерами, в присутствии родителей и гостей, но я получил специальное разрешение просить тебя стать моей женой в приватной обстановке и устроить после этого прием. Я не говорил тебе об этом? – Максон посмотрел на меня, и я слабо покачала головой. Он горько улыбнулся, вспоминая. – Даже речь заготовил, собирался дать тебе всякие обещания. Наверное, я благополучно бы все забыл и выставил себя полным идиотом. Хотя… помню ее до сих пор. – Он вздохнул. – Я избавлю тебя от необходимости это выслушивать. – Максон немного помолчал. – Когда ты оттолкнула меня, я запаниковал. Я-то считал, что с этим бредовым состязанием покончено, а тут мне показалось, что все надо начинать заново, только на этот раз выбор у меня был куда более ограниченный. Да еще как раз за неделю до этого я по очереди побывал на свиданиях со всеми остальными девушками, пытался найти ту, что смогла бы затмить тебя, но все без толку. Я был в отчаянии. А потом ко мне пришла Крисс, такая тихая и скромная. Ей не нужно было от меня ничего, только чтобы я немного повеселел, и я поразился, как я до сих пор не заметил в ней этого. Я считал ее славной девушкой и к тому же очень привлекательной, но оказалось, что в ней есть нечто большее. Думаю, я просто не смотрел по-настоящему. Да и к чему, если у меня была ты?

Я обхватила себя руками, пытаясь защититься от боли. Теперь меня у него не было. И винить можно лишь себя саму.

– Ты ее любишь? – тихо спросила я.

Мне не хотелось смотреть на его лицо, но по долгому молчанию, последовавшему за моим вопросом, я поняла, что этих двоих связывают глубокие чувства.

– Это не то, что было у нас с тобой. Это нечто более спокойное, более дружеское. Но при этом надежное. Я могу положиться на Крисс и твердо знаю, что она предана мне. Как ты сама видишь, в моем мире нет ничего незыблемого. Так что в этом смысле Крисс – глоток свежего воздуха.

Я кивнула, по-прежнему избегая смотреть ему в глаза. Невозможно думать ни о чем другом, кроме того, что он говорит о нас с ним в прошедшем времени, а в адрес Крисс расточает одни похвалы. Мне очень хотелось, чтобы я могла сказать про нее что-нибудь нелестное, нечто такое, что сделало бы ее образ чуть менее идеальным. Увы, ничего такого я сказать не могла: Крисс – настоящая леди. С самого начала она не сделала ни единого промаха. Я была удивлена, как он вообще мог предпочесть меня ей. Она идеально ему подходила.

– Зачем тогда тебе понадобилась Селеста? – спросила я, наконец отважившись взглянуть на него. – Если Крисс такая замечательная…

Максон кивнул. Похоже, ему неловко было обсуждать эту тему. Впрочем, он сам затеял разговор, так что, наверное, заранее к нему подготовился. Принц поднялся, еще раз осторожно повел плечами, потом принялся мерить крохотную комнатушку шагами.

– Как ты теперь знаешь, моя жизнь полна разнообразных стрессов, которыми я не хочу ни с кем делиться. Я живу в состоянии постоянного напряжения. На меня все время смотрят, все время оценивают. Родители, советники… Вся моя жизнь проходит перед телекамерами, а теперь еще появились вы. Уверен, ты хотя бы раз чувствовала себя в ловушке из-за своей касты, а представь, каково мне. Я многое видел и многое знаю и не думаю, чтобы у меня получилось изменить все эти вещи. Уверен, ты в курсе, что мой отец должен уйти в отставку, когда мне будет двадцать с небольшим и он убедится, что я готов управлять страной. Но неужели ты думаешь, что он когда-нибудь перестанет дергать за нитки? Этому не бывать, пока он жив. Я знаю, что он ужасный человек, но не желаю ему смерти. Он ведь все-таки мой отец. – (Я лишь кивнула.) – Кстати, это он с самого начала Отбора решал, кто будет исключен. Если посмотреть, кто остался, это становится совершенно очевидно. – Максон принялся загибать пальцы. – Натали очень податлива, и это делает ее лучшей кандидаткой в глазах отца, поскольку я, по его мнению, чересчур своенравен. Тот факт, что он так ее любит, заставляет меня бороться с желанием ее возненавидеть. У Элизы имеются союзники в Новой Азии, но я не уверен, что от этого есть какой-то толк. Эта война… – Максон о чем-то задумался и покачал головой. В этой войне было что-то такое, чем он не хотел со мной делиться. – К тому же она такая… не знаю даже, как это назвать. Я с самого начала понимал, что мне не нужна девушка, которая будет соглашаться со всем, что бы я ни сказал, или немедленно начнет преклоняться передо мной. Когда я пытаюсь втянуть ее в спор, она тут же уступает. И так каждый раз! Это выводит меня из себя. Нельзя же быть такой бесхребетной. – Он перевел дух. Я и не подозревала, как сильно она его раздражает. Принц всегда был с нами так терпелив. Наконец Максон взглянул на меня. – Только ты мой выбор. Мой единственный выбор. Отец был не в восторге, но тогда ты еще не сделала ничего такого, что вызвало бы его недовольство. И пока не высовывалась, он не возражал против твоего присутствия во дворце. На самом деле отец разрешил бы мне выбрать тебя, если бы ты вела себя тихо. Теперь же он воспользовался твоими недавними поступками, чтобы обвинить меня в неразумности, и настаивает на том, что последнее слово должно быть за ним. – Максон покачал головой. – Я отвлекся от темы. Всех остальных – Марли, Крисс и Селесту – выбрали советники. Марли была в их глазах лучшей кандидаткой, как теперь Крисс. – Он вздохнул. – Крисс могла бы стать отличным выбором. Жаль, что она не подпускает меня ближе, а я понятия не имею, есть ли между нами… искра. Что касается Селесты. Она очень влиятельна и сама по себе знаменитость. Для телеэкрана – идеальный вариант. Выбрать девушку, которая стоит почти на той же ступени, что и я, кажется вполне логичным шагом. Она мне нравится хотя бы своим упорством. У нее, по крайней мере, присутствует характер. Но я прекрасно вижу, что в ней есть манипуляторская жилка и что она пытается выжать из этой ситуации все, что только можно. Когда Селеста обнимает меня, я отлично понимаю, что в первую очередь она видит во мне корону. – Максон закрыл глаза, как будто собирался произнести самое худшее. – Она пользуется мной, а потому я не испытываю угрызений совести, когда пользуюсь ею. Я не удивлюсь, если окажется, что ей посоветовали повеситься мне на шею. Я уважаю принципы Крисс. И я предпочел бы находиться в твоих объятиях, но в последнее время ты почти со мной не разговариваешь… Почему мне не может хотеться на пятнадцать минут забыть, что я принц? Почувствовать себя обычным человеком? Хотя бы на какое-то время сделать вид, что меня кто-то любит? Можешь осуждать меня, если хочешь, но я не стану извиняться за то, что нуждаюсь хоть в чем-то нормальном в своей жизни. – Он заглянул мне в глаза, ожидая порицания и в то же время надеясь его не дождаться.

– Я тебя понимаю.

А ведь я сама искала того же самого в объятиях Аспена! И чем я лучше его? Я увидела, как в голове у Максона закрутились шестеренки. Он пытался понять, в буквальном смысле я это сказала или нет. Это был единственный секрет, который я не могла ему открыть. Даже если для меня Отбор закончен, нельзя допустить, чтобы Максон так про меня думал.

– Ты мог бы ее выбрать? Селесту, я имею в виду?

Он подошел и опустился на пол рядом со мной, стараясь не потревожить спину. Я не представляла, как ему больно.

– Если пришлось бы, я предпочел, ее Элизе и Натали. Но только в случае отъезда Крисс.

– Крисс – хороший выбор, – сказала я. – Из нее выйдет куда лучшая принцесса, чем из меня.

Он фыркнул:

– У нее нет такой склонности к подрыву устоев. Бог знает до чего могло бы довести страну твое чуткое руководство.

Я рассмеялась, потому что он был прав.

– Наверное, я бы ее развалила.

– Быть может, это именно то, что ей нужно, – отозвался Максон, продолжая улыбаться.

Мы немного посидели в молчании. Я думала о том, как это могло бы выглядеть. От королевской семьи избавиться нельзя – в чьи руки иначе перейдет власть? – но, быть может, имеет смысл изменить некоторые вещи. Должности можно сделать выборными, а не передавать по наследству. Что же касается каст… Я была бы счастлива, если бы их не осталось вообще.

– Ты не откажешь мне в одной просьбе?

– В какой?

– Ну, за сегодняшний вечер я поделился с тобой множеством вещей, признаться в которых мне было нелегко. Может, ты тоже ответишь мне на один вопрос?

Его взгляд был настолько искренним, что у меня не повернулся язык отказать ему. Я очень надеялась, что не пожалею.

– Да. На какой угодно.

Он сглотнул.

– Ты когда-нибудь меня любила?

Максон заглянул мне в глаза, и я задалась вопросом, видит ли он. Видит ли он все те чувства, с которыми я боролась, потому что принимала его за того, кем он не был, все те чувства, которым я никогда не отваживалась дать название. Я опустила голову:

– Когда я считала, что Марли высекли по твоему приказу, я была просто раздавлена. Не только потому, что это произошло, но и потому, что мне невыносимо было считать тебя человеком, который способен на такое. Когда ты говоришь про Крисс или когда я думаю о том, что ты целовался с Селестой… у меня в глазах темнеет от ревности. И когда мы с тобой разговаривали на хеллоуинском балу, я думала о нашем будущем. И я была счастлива. И если бы ты тогда… я сказала бы «да». – Последние слова я произнесла шепотом. Думать об этом оказалось почти физически больно. – Я так и не смогла разобраться в своих чувствах по поводу того, что ты принц и что встречаешься с другими девушками тоже. И даже после всего, что ты сегодня рассказал, думаю, в твоей душе всегда останутся уголки, в которые мне никогда не будет доступа… Но, несмотря на все это… – Я кивнула.

Я не могла заставить себя произнести эти слова вслух. Потому что, если они прозвучат, как после этого я смогу уехать?

– Спасибо, – прошептал он. – По крайней мере, теперь я могу быть уверен в том, что хотя бы в один краткий миг мы с тобой испытывали одни и те же чувства.

Глаза у меня защипало, к горлу подступили слезы. Он никогда не говорил мне прямо, что любит меня, не сказал этого и сейчас. Но подошел близко, очень близко.

– Какой же я была дурой, – срывающимся голосом произнесла я. Меня душили слезы. – Я позволила короне встать между мной и тобой. Я твердила себе, что на самом деле ты ничего не значишь в моей жизни. Упорно считала, будто ты нечестен со мной, что ты мне не доверяешь и не питаешь ко мне никаких чувств. В итоге позволила себе поверить, что ничего для тебя не значу. – Я взглянула в его прекрасное лицо. – Достаточно взглянуть на твою спину, чтобы понять, что ты был готов ради меня на все. А я взяла и все испортила. Просто все испортила…

Он раскрыл мне объятия, и я упала в них. Максон молча обнял меня и принялся гладить по голове. Как бы мне хотелось стереть все остальное и удержать этот миг, это краткое мгновение, полное понимания, как много мы друг для друга значим.

– Пожалуйста, не плачь, милая. Если бы я мог, то сделал бы так, чтобы ты в жизни больше не пролила ни слезинки.

– Я уже никогда тебя не увижу, – дрожащим голосом сказала я. – И все это по собственной вине.

Он прижал меня к себе еще крепче:

– Нет, я должен был больше тебе доверять.

– Я должна была проявлять больше терпения.

– Жаль, что я не сделал тебе предложение в тот вечер.

– Жаль, что я не дала тебе его сделать.

Он фыркнул. Я подняла на него глаза, не зная, сколько еще раз суждено мне увидеть его улыбку. Пальцы Максона утерли слезы с моих щек. Он сидел и смотрел мне в глаза. А я – ему. Мне хотелось навсегда запомнить этот миг.

– Америка… я не знаю, сколько времени у нас осталось, но не хочу растратить его на сожаления о том, чего мы не сделали.

– И я тоже.

Я потерлась щекой о его ладонь, целуя ее. Потом поцеловала кончик каждого пальца. Он запустил руку в мои волосы и притянул меня к себе, так что наши губы слились.

Как же я скучала по его поцелуям, таким спокойным и уверенным. И знала, что ни с кем и никогда больше, даже если выйду замуж за Аспена или еще за кого-нибудь, я не буду чувствовать себя так. Словно я делала его мир лучше. Словно я и была его миром. Это был не взрыв, не фейерверк. Это огонь, медленно выжигающий изнутри.

Мы переместились: я очутилась на полу, Максон надо мной. Он провел носом по моей щеке, скользнул по шее вниз, к плечу, потом тем же путем вернулся обратно, к губам, отмечая каждый шаг на этой дорожке поцелуем. Я запустила руки в его волосы. Они были очень мягкими и щекотали ладони.

Потом мы соорудили из одеял импровизированное ложе, и он прижимал меня к себе, глядя в глаза. Если бы не моя глупость, так могло бы быть каждую ночь до конца нашей жизни.

Максон натянул подсохшую рубашку, а сверху надел пиджак, чтобы прикрыть засохшие буроватые пятна, и снова свернулся клубочком рядом со мной. Когда мы оба устали, то принялись разговаривать. Я ни секунды не желала тратить на сон, и он, судя по всему, тоже.

– Думаешь, ты вернешься к нему? К твоему бывшему?

Мне не хотелось сейчас говорить об Аспене, но я обдумала эту перспективу.

– Он хороший выбор. Умный, смелый, пожалуй, единственный человек на планете, который более упрям, чем я. – Максон негромко рассмеялся. Глаза у меня были закрыты, но я продолжала говорить. – Впрочем, должно пройти время, прежде чем я смогу об этом думать.

– Мм.

Молчание затянулось. Максон потер большим пальцем мою руку.

– Не возражаешь, если я буду тебе писать? – спросил он.

– Наверное, стоит выждать несколько месяцев. Может, ты и думать про меня забудешь. – (Максон издал звук, почти похожий на смех.) – Если все-таки будешь писать… тебе придется рассказать об этом Крисс.

– Ты права.

Он не пояснил, значило это, что он скажет ей или что просто не будет писать. Впрочем, мне сейчас не хотелось уточнять.

В голове не укладывалось, что все это произошло из-за какого-то дурацкого дневника.

Я ахнула, распахнув глаза. Дневник!

– Максон, а что, если повстанцы-северяне ищут дневники?

Он пошевелился, по-прежнему не открывая глаз.

– О чем ты?

– Когда я в тот день убежала от повстанцев в лес, то видела, как они пробегали мимо меня. Девушка с парнем тащили по котомке книг. Они крадут книги. А что, если им нужна какая-то конкретная?

Максон открыл глаза и задумчиво сощурился:

– Америка… что именно было в том дневнике?

– Много всего. О том, как Грегори практически обманом захватил власть над страной, как он силой навязал людям касты. Это было ужасно.

– Но выпуск «Вестей» прервали, – возразил он. – Даже если повстанцы ищут дневник, они не могли узнать ни что это был он, ни что там написано. Поверь, после этого маленького представления отец позаботится о том, чтобы до дневников больше никто не добрался.

– Они ищут дневник. – Я закрыла рот ладонью, давя зевок. – Я это знаю.

– Не надо, – сказал он. – Не надо так беспокоиться. Может, они просто очень любят читать.

Эта попытка пошутить вызвала у меня стон.

– Я ведь на самом деле думала, что хуже уже не сделаю.

– Ш-ш, – произнес он, придвигаясь ближе. Его сильные руки пригвождали меня к земле. – Не волнуйся. Попробуй лучше поспать.

– Но я не хочу, – прошептала я и еще крепче прижалась к нему.

Максон снова закрыл глаза, не выпуская меня из объятий.

– Я тоже не хочу. Даже в спокойные дни это заставляет меня нервничать.

Защемило сердце. Я не представляла, в каком нервном напряжении он жил, особенно если учесть, что до этого его довел родной отец.

Он выпустил мою руку и стал что-то искать у себя в кармане. Я кое-как разлепила веки, но он проделывал это все с закрытыми глазами. Мы оба почти спали. Максон снова взял мою руку и принялся что-то завязывать вокруг моего запястья. Я узнала браслет, который он привез мне из Новой Азии.

– Я все это время носил его в кармане. Романтик несчастный. Я собирался оставить его себе, но хочу, чтобы у тебя что-то осталось на память обо мне.

Он надел браслет поверх того, что соорудил для меня Аспен, и я ощутила, как пуговица впилась мне в кожу.

– Спасибо. В нем я чувствую себя счастливой.

– Тогда я тоже счастлив.

Больше мы ничего не говорили.

Глава 30

Разбудила меня скрипнувшая дверь. Ударил такой яркий свет, что пришлось прикрыть глаза ладонью.

– Ваше высочество? – раздался чей-то голос. – Боже правый! Я нашел его! Он жив!

Наше маленькое убежище внезапно заполнилось гвардейцами и слугами, и вокруг нас поднялась суматоха.

– Ваше высочество, вы не успели спуститься в подвал? – спросил один из гвардейцев.

Я взглянула на нашивку с именем. Марксон. Я не уверена, но он, кажется, был из высших чинов.

– Нет. Офицер, который проводил нас сюда, должен был сообщить моим родителям, что я в безопасности. Я приказал отправляться прямиком к ним, – объяснил Максон, пытаясь пригладить волосы. Если бы я не знала, что ему больно шевелиться, то никогда не догадалась бы об этом по его лицу. Лишь однажды он себя выдал.

– Какой офицер?

– Я не спросил, как его зовут, – вздохнул Максон и вопросительно взглянул на меня.

– Я тоже. Но у него на большом пальце было кольцо. Такое серое, вроде оловянного.

– Таннер, – кивнул Марксон. – Его нет в живых. Мы потеряли около двадцати пяти гвардейцев и десяток слуг.

– Что? – Я прикрыла рот руками.

Аспен. Только бы он был жив. Всю прошлую ночь я была так поглощена собственными переживаниями, что мне и в голову не пришло беспокоиться за него.

– Что с моими родителями? И с остальными девушками из Элиты?

– Все живы и здоровы, сир. Впрочем, у вашей матушки случился нервный срыв.

– Она уже вышла из убежища?

Мы двинулись на выход. Максон шел первым.

– Все уже вышли. Мы пропустили несколько мелких убежищ и обходили все по второму кругу в надежде найти вас и леди Америку.

– О господи, – сказал Максон. – Я сейчас же иду к ней.

С этими словами он вдруг застыл как вкопанный.

Я проследила за его взглядом и увидела, во что повстанцы превратили дворец. На стене были нацарапаны те же самые слова, которые я видела в прошлый раз.

МЫ УЖЕ БЛИЗКО

Снова и снова, написанные всем, что попалось под руку, эти зловещие слова смотрели на меня со стен коридора. Повсюду царил невообразимый разгром. Я никогда не видела, во что повстанцы превращали первый этаж, только коридоры рядом с моей комнатой. Огромное бурое пятно на ковре свидетельствовало о том, что кто-то – беззащитная служанка или бесстрашный гвардеец – погиб на этом месте. Окна были разбиты и щерились острыми осколками стекол.

Немногочисленные уцелевшие светильники упрямо моргали, не желая сдаваться. К своему ужасу, я заметила в стенах выбоины. Может, они видели, как люди прятались в убежищах, и пытались в них прорваться? Кто знает, насколько мы с Максоном были близки к гибели?

– Мисс? – обратился ко мне кто-то из гвардейцев, вернув к реальности. – Мы взяли на себя смелость связаться с родными всех девушек. Судя по всему, нападение на семью леди Натали было прямой попыткой сорвать Отбор. Они наносят удары по вашим родственникам, чтобы заставить вас уехать.

Я зажала рот руками.

– Нет!

– Король распорядился приставить охрану к родным всех девушек. Он настаивает на том, что все должны остаться во дворце.

– А если они сами захотят уехать? – возразил Максон. – Не можем же мы держать здесь кого-то против воли!

– Разумеется, сир. Вам необходимо переговорить с королем.

Гвардеец, похоже, не ожидал, что мнения короля и наследника столь кардинально разойдутся.

– Мою семью не придется долго охранять, – произнесла я, надеясь разрядить напряжение. – Сообщите им, что я скоро буду дома.

Гвардеец перевел взгляд с меня на Максона. Явно искал подтверждение тому, что меня исключают. Принц молча кивнул.

– Да, мисс, – с поклоном отозвался гвардеец.

– Моя мать у себя? – остановил его Максон.

– Да, сир.

– Передайте ей, что я сейчас приду. Можете идти.

Мы остались в одиночестве.

Принц снова взял мою руку:

– Не торопись уезжать. Попрощайся со служанками и с кем захочешь из девушек. И поешь что-нибудь. Ты ведь так любишь здешнюю еду.

– Обязательно, – улыбнулась я.

Максон провел языком по губам, с трудом держа себя в руках. Вот и все. Настал прощальный момент.

– Ты навсегда меня изменила. И я никогда тебя не забуду.

Свободной рукой я погладила его по груди, поправляя пиджак.

– Не тяни себя за ухо с кем-то другим. Это лишь мое. – Мне удалось выдавить улыбку.

– И не только это.

– Мне нужно идти. – Я сглотнула.

Он кивнул.

Потом поцеловал меня, всего один раз, в губы, и побежал по коридору. Я провожала его взглядом, пока он не скрылся из виду, и только потом направилась к себе в комнату.

Каждый шаг по парадной лестнице превращался в пытку, как из-за того, что я оставила позади, так и из-за того, чтождало меня там, на втором этаже. А вдруг я позвоню в колокольчик, а Люси не придет? Или Мэри? Или Энн? А вдруг я больше никогда не увижу Аспена?

На втором этаже царил разгром. Оно по-прежнему было узнаваемо, самое прекрасное место на свете, даже в руинах. Но я не представляла себе, сколько нужно времени и денег, чтобы вернуть всему этому первозданный вид. Повстанцы потрудились на совесть. Когда я приблизилась к своей комнате, до меня донесся чей-то плач. Люси.

Я выдохнула, радуясь, что она жива, и страшась того, что заставило ее плакать. Усилием воли взяла себя в руки, решительно завернула за угол и вошла в комнату.

Заплаканные Мэри и Энн подметали с пола осколки разбитой балконной двери. Мэри остановилась и сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться. В углу Люси безутешно рыдала у Аспена на груди.

– Ш-ш-ш, – успокаивал он ее. – Ее отыщут, я уверен.

Меня охватило такое облегчение, что я залилась слезами:

– Вы целы. Вы все целы.

Из Аспена словно разом выпустили воздух, так резко обмякли его напряженные плечи.

– Миледи? – будто не веря своим глазам, уточнила Люси.

В следующую секунду она уже бежала ко мне. Мэри и Энн немедленно последовали ее примеру и заключили меня в объятия.

– Это против всяких приличий, – сказала Энн, не выпуская меня.

– Ох, хватит уже, бога ради, – оборвала ее Мэри.

Мы все были так рады, что остались целы и невредимы, что эта маленькая пикировка вызвала у нас дружный смех.

Аспен стоял и молча улыбался, глядя на меня поверх голов служанок. Без всяких слов было ясно, как он рад меня видеть.

– Где вы были? Вас искали повсюду.

Мэри потянула меня к кровати и усадила на постель, хотя ее перевернули вверх дном: одеяло искромсано, из распотрошенной подушки сыпались перья.

– В одном из убежищ, которое пропустили при первом обходе. Максон тоже цел и невредим, – добавила я.

– Слава богу, – выдохнула Энн.

– Он спас мне жизнь. Я как раз шла в сад, когда они напали. Если бы я оказалась за пределами дворца…

– Ох, миледи! – воскликнула Мэри.

– Ни о чем не беспокойтесь, – распорядилась Энн. – Мы в два счета приведем вашу комнату в порядок, а когда вы придете в себя, у нас есть для вас потрясающее новое платье. И мы можем…

– Все это мне уже не понадобится – я уезжаю домой. Надену что-нибудь простенькое и через несколько часов уеду.

– Что?! – ахнула Мэри. – Но почему?

– Ничего не вышло, – пожала плечами я.

Лицо Аспена оставалось непроницаемо. Единственное, что я могла различить, – это облегчение, что я жива.

– Я действительно думала, что это будете вы, – проговорила Люси. – С самого начала. А после всего того, что вы сказали вчера вечером… У меня просто в голове не укладывается, что вы едете домой.

– Спасибо тебе на добром слове, но ничего страшного. У меня будет к вам одна просьба. Если вы сможете чем-то помочь Крисс, сделайте это. Ради меня.

– Обязательно, – пообещала Энн.

– Ради вас – все, что угодно, – поддержала ее Мэри.

Аспен кашлянул:

– Девушки, с вашего позволения, мне надо переговорить с леди Америкой. Если она сегодня уезжает, необходимо принять некоторые меры безопасности. Не для того она выкарабкалась из этой передряги, чтобы теперь кто-то причинил ей зло. Энн, не могла бы ты раздобыть чистые полотенца и все прочее для ванны? Не подобает леди возвращаться домой в таком виде. Мэри, сообрази ей что-нибудь поесть. – Обе, как по команде, кивнули. – А тебе, Люси, наверное, не мешало бы отдохнуть.

– Нет! – воскликнула та, распрямляясь. – Я в состоянии работать.

– Вот и славно, – улыбнулся Аспен.

– Люси, ступай в мастерскую и закончи с платьем. Мы тоже скоро придем. Леди Америка, мне плевать, кто и что будет говорить. Вы поедете домой с шиком, – сказала Энн, под конец обращаясь уже ко мне.

– Есть, мэм, – отозвалась я.

Служанки вышли, закрыв за собой дверь.

Аспен подошел ко мне, и я поднялась ему навстречу.

– Я думал, ты погибла.

– Не дождешься, – слабо улыбнулась я.

Теперь, когда появилась возможность своими глазами увидеть, насколько серьезно положение, только и оставалось, что шутить, чтобы сохранить присутствие духа.

– Я получил твою записку. У меня в голове не укладывается, что ты не рассказала мне про дневники.

– Прости, я не могла.

Он преодолел разделявшее нас расстояние и погладил меня по волосам.

– Мер, если ты не могла показать его мне, пытаться показать его всей стране точно не стоило. А эта твоя идея с отменой каст… Ты ненормальная, знаешь об этом?

– Еще бы мне не знать. – Я окинула взглядом разгром на полу, воскрешая в памяти весь этот безумный день.

– Значит, Максон тебя исключил?

– Не совсем. Это король отправляет меня домой. Даже если бы принц прямо сейчас сделал мне предложение, это ничего бы не изменило. Король против, так что я ухожу.

– А-а, – произнес он. – Без тебя тут будет странно.

– Знаю, – вздохнула я в ответ.

– Я буду писать, – пообещал он быстро. – И могу посылать тебе деньги, если хочешь. У меня много. Мы можем пожениться сразу же, как вернусь. Я понимаю, до этого еще долго…

– Аспен! – Я не знала, как объяснить ему, что мое сердце разбито. – После отъезда я хочу, чтобы меня оставили в покое, понимаешь? Мне нужно отойти от всего этого.

Он отступил, уязвленный:

– Так что, мне не писать и не звонить?

– Может, не сразу, – сказала я, пытаясь говорить небрежным тоном. – Просто мне хочется какое-то время побыть с родными и прийти в себя. После всего того, что я здесь пережила, я не могу…

– Погоди, – сказал он, вскинув руку, и немного помолчал, испытующе вглядываясь в мое лицо. – Он до сих пор тебе нужен, – обвинительным тоном произнес он. После всего, что он сделал, после Марли, даже когда никакой надежды уже не осталось, ты все равно думаешь о нем.

– Он ничего не делал. Жаль, я не могу объяснить тебе про Марли, но я дала слово. Я не держу зла на Максона. И знаю, что все кончено, но сейчас чувствую себя примерно так же, как когда ты порвал со мной. – (Он обиженно засопел, запрокинув голову, как будто не верил собственным ушам.) – Серьезно. Когда ты тогда сказал, что между нами все кончено, я стала искать спасение в Отборе, потому что это давало мне какое-то время, чтобы справиться с чувствами к тебе. А потом ты появился тут, и все переменилось. Это ты изменил нашу жизнь, когда бросил меня в нашем домике на дереве, а теперь считаешь, что, если надавить на меня как следует, все опять будет как прежде. Так не бывает. Дай мне шанс выбрать тебя.

Едва эти слова сорвались с моих губ, как я поняла, что в этом и есть корень проблемы. Я любила Аспена так долго, что мы многие вещи принимали просто как данность. Но теперь все было по-иному. Ни он, ни я больше не были никому не известными жителями маленького городка в Каролине. Мы оба видели слишком многое, чтобы спокойно жить прежней жизнью.

– А кого же еще ты можешь выбрать, если не меня? Разве не я твой единственный выбор? – спросил он с болью в голосе.

– Вот именно! Неужели это тебя не волнует? Я не хочу, чтобы мы были вместе исключительно потому, что я не смогла быть с тем единственным, кроме тебя, кто был мне нужен, а ты больше ни на кого не смотрел? Ты действительно хочешь получить меня вот так, из-за безвыходности?

– Мне все равно, каким именно образом я тебя получу, – ответил Аспен горячо.

Внезапно он бросился ко мне и, обхватив мое лицо ладонями, принялся исступленно целовать, пытаясь заставить меня вспомнить, чем был для меня когда-то.

Я не смогла ответить на его поцелуи.

Наконец он сдался и приподнял мой подбородок, пытаясь заглянуть мне в глаза.

– Америка, что происходит?

– У меня сердце рвется на куски, вот что! Мой мир рушится, ты единственное, что у меня осталось, но ты любишь меня не настолько сильно, чтобы дать мне дышать.

Я расплакалась, и Аспен наконец овладел собой.

– Прости, – прошептал он. – Но я раз за разом думаю, что потерял тебя, а моя инстинктивная реакция – бороться за тебя. Понятия не имею, что еще делать.

Я уткнулась взглядом в пол, пытаясь взять себя в руки.

– Не волнуйся, я могу ждать, – пообещал он. – Когда будешь готова, напиши. Я достаточно сильно люблю тебя, чтобы дать тебе дышать. После вчерашней ночи это единственное, что мне по-настоящему нужно, – чтобы ты дышала.

Мы обнялись, но на этот раз все было по-иному. Долгое время я была совершенно уверена, что Аспен будет в моей жизни всегда, и впервые задумалась о том, что это может быть не так.

– Спасибо, – прошептала я. – Береги себя. Не геройствуй без нужды.

Он отступил назад и кивнул в ответ, но не произнес ни слова. Потом все так же молча поцеловал меня в лоб и вышел.

Я долго стояла, не понимая, куда себя деть, пока не пришли служанки, чтобы в последний раз привести меня в порядок.

Глава 31

Я расправила платье.

– Не слишком ли оно роскошное для такого случая?

– Вовсе нет! – возразила Мэри.

День был в самом разгаре, а они нарядили меня в вечернее платье – пурпурное и очень торжественное. Рукава доходили до локтя: в Каролине было холоднее, чем здесь, в Анджелесе. Через руку я перебросила пелерину с капюшоном, чтобы не замерзнуть после приземления. Высокий воротник был призван защитить шею от ветра, а волосы служанки уложили в такую элегантную прическу, что я была совершенно уверена: никогда еще за все время моего пребывания во дворце я не выглядела так великолепно. Жаль, нельзя было зайти попрощаться с королевой Эмберли: уверена, даже она была бы под впечатлением.

– Нет смысла затягивать. Долгие проводы – лишние слезы. Я просто хочу, чтобы вы знали, как сильно я благодарна вам за все, что вы для меня делали. Не только за то, что заботились о моем внешнем виде, но и за то, что проводили со мной время и болели за меня душой. Я никогда вас не забуду.

– Мы тоже всегда будем помнить вас, мисс, – пообещала Энн.

Я кивнула и принялась обмахивать ладонью лицо.

– Все, все, для одного дня слез уже и так было достаточно. Не могли бы вы сказать водителю, что я уже скоро? Я буду через минутку.

– Конечно, мисс.

– Если мы обнимемся на прощание, это все равно будет нарушение этикета? – нерешительно спросила Мэри, переводя взгляд с меня на Энн.

– Кому какая разница? – отозвалась та, и все трое в последний раз сгрудились вокруг меня.

– Берегите себя.

– И вы тоже, мисс, – сказала Мэри.

– Вы всегда были настоящей леди, – добавила Энн.

Они отступили, но Люси продолжала меня обнимать.

– Спасибо вам, – выдохнула она, и я увидела, что девушка плачет. – Я буду очень скучать.

– И я тоже.

Она отпустила меня. Девушки подошли к двери и остановились. Потом сделали прощальный книксен, а я помахала им.

Сколько раз в последнее время мне хотелось уехать? Теперь, когда до отъезда оставались считаные секунды, он страшил меня. Я вышла на балкон и остановилась у перил, глядя вниз, на сад. Я нашла скамейку, ту самую, на которой мы познакомились с Максоном. Не знаю почему, но я безотчетно ожидала увидеть его там.

Но принца там не было. Видимо, у него нашлись дела поважнее, чем рассиживаться и думать обо мне. Я коснулась браслета на запястье. Впрочем, он все-таки будет обо мне вспоминать время от времени. Эта мысль меня утешила. Ведь все это было наяву.

Я вернулась в комнату, заперла балкон и вышла в коридор. Шла медленно, пытаясь запечатлеть в памяти красоту дворца, пусть даже ее немного портили разбитые зеркала и расколотые рамы.

Мне вспомнилось, как я спускалась по этой лестнице в самый первый день, растерянная и восхищенная одновременно. Тогда нас здесь было так много.

Очутившись перед дверями, чуть помедлила. Я настолько привыкла находиться под защитой этих массивных деревянных створок, что покинуть их казалось чем-то неправильным.

Я сделала глубокий вдох и собралась открыть дверь.

– Америка!

Я обернулась.

В дальнем конце коридора стоял Максон.

– Привет, – произнесла я беспомощно.

Я не ожидала увидеть его снова.

Он быстро подошел ко мне:

– Ты выглядишь сногсшибательно!

– Спасибо.

Я погладила ткань платья.

Мы молча стояли, глядя друг на друга. Наверное, он просто решил воспользоваться последней возможностью меня увидеть.

Максон вдруг кашлянул, вспомнив о своей цели:

– Я поговорил с отцом.

– Да?

– Да. Он был рад, что я жив. Как ты можешь догадаться, продолжить королевский род для него очень важно. Я объяснил, что едва не погиб из-за его несдержанности, и сказал, что отыскал убежище только благодаря тебе.

– Но я не…

– В курсе. А вот его об этом информировать необязательно. – (Я улыбнулась.) – Потом сообщил ему, что серьезно поговорил с тобой о твоем поведении. Опять-таки ему необязательно знать, что это неправда, но ты могла бы сделать вид, как будто это так, если бы захотела.

Я не очень понимала, зачем мне делать вид, как будто что-то такое произошло, если я буду находиться на другом конце страны, но кивнула.

– С учетом того, что я, как он думает, обязан тебе жизнью, он согласился, что мое желание оставить тебя во дворце не лишено оснований, при условии что ты будешь вести себя идеально и научишься не высовываться.

Я смотрела на него во все глаза, не в силах поверить, что не ослышалась.

– На самом деле нужно позволить уехать Натали. Она сделана совсем не из того теста. Сейчас, когда в ее семье такое горе, ей лучше всего быть с родными. Мы уже переговорили. Мне объяснять дальше?

– Да, пожалуйста. – Я все еще не могла опомниться.

Максон взял меня за руку:

– Ты останешься здесь и продолжишь участие в состязании, но теперь все изменится. Отец, скорее всего, будет суров с тобой и пойдет на все, чтобы заставить тебя оступиться. Думаю, с ним можно бороться, но на это уйдет какое-то время. Теперь ты знаешь, насколько он может оказаться безжалостным. Ты должна быть к этому готова.

– Думаю, это мне по силам, – кивнула я.

– Это еще не все. – Максон принялся разглядывать ковер, пытаясь привести в порядок мысли. – Америка, мое сердце принадлежало тебе с самого начала. Ты уже должна была это понять.

Когда он посмотрел на меня, я увидела это в каждом его движении и почувствовала каждой своей клеточкой.

– Понимаю.

– А вот мое доверие – это совсем другой вопрос.

– Что? – Я была ошеломлена.

– Я открыл тебе столько своих секретов, защищал тебя всеми доступными мне способами. Но стоит мне только чем-то вызвать твое неудовольствие, как ты начинаешь рубить сплеча. Ты отгораживаешься, обвиняешь меня во всех смертных грехах, а то и бросаешься менять все государственное устройство.

Ох. Это был чувствительный удар.

– Я должен быть уверен, что могу положиться на тебя. Уверен, что ты сможешь хранить мои тайны, доверять моему суждению и ничего от меня не утаивать. Мне нужно, чтобы ты была абсолютно со мной честна и прекратила подвергать сомнению каждое решение, которое я принимаю. Мне нужно, чтобы ты верила в меня.

Его слова причиняли боль, но это была правда. Что я сделала такого, чтобы он мне больше доверял? Все вокруг пытались добиться от него если не одного, так другого. Почему я просто не могла быть с ним рядом?

– Я верю в тебя. – Пальцы нервно сплетались, пока я подбирала подходящие слова. – И надеюсь, что ты видишь, как сильно я хочу быть с тобой. Но ты тоже мог бы быть со мной более честным.

– Наверное, – кивнул он. – И я хотел бы много о чем тебе рассказать, но я знаю такие вещи, о которых не стоит рассказывать, если существует хотя бы ничтожная вероятность, что ты не сможешь сохранить их в тайне. Я должен быть уверен, что тебе это под силу. И мне необходимо, чтобы ты была совершенно откровенна со мной.

Я хотела уже ответить, но не успела.

– Максон, вот ты где! – воскликнула показавшаяся из-за угла Крисс. – Я забыла тебя спросить, наша договоренность насчет сегодняшнего ужина остается в силе?

– Разумеется, – ответил Максон, по-прежнему глядя мне в глаза. – Мы поужинаем у тебя в комнате.

– Чудесно!

Это меня задело.

– Америка? Ты что, в самом деле уезжаешь? – спросила она, подходя к нам.

В ее глазах затеплилась искорка надежды. Я взглянула на Максона; выражение его лица, казалось, говорило: «Вот видишь, именно об этом мы с тобой и рассуждали. Ты должна принять последствия своих действий и дать мне возможность сделать мой собственный выбор».

– Нет, Крисс. Не сегодня.

– Хорошо. – Она со вздохом обняла меня. Интересно, какая часть этого объятия была призвана произвести впечатление на Максона? Впрочем, это не имело значения. Крисс – моя главная соперница, но в то же время и самая близкая подруга среди оставшихся девушек. – Я очень беспокоилась за тебя. Рада, что ты жива и здорова.

– Спасибо. На мое счастье… – Я чуть было не ляпнула, что, на мое счастье, пережидала нападение в убежище не одна, а в компании Максона, но хвастовство вполне могло разрушить то хрупкое доверие, которое мне удалось возродить за последний десяток секунд. Я кашлянула. – На мое счастье, гвардейцы подоспели вовремя.

– Слава богу. Ладно, еще увидимся. – Она обернулась к Максону. – До вечера.

Крисс вприпрыжку побежала по коридору. Никогда еще я не видела ее в таком легкомысленным настроении. Наверное, если бы парень, которого я любила, поставил меня выше своей бывшей фаворитки, я бы тоже прыгала до потолка.

– Знаю, что тебе это не нравится, но она мне нужна. Если ты меня подведешь, Крисс – моя единственная надежда.

– Это неважно, – пожала плечами я. – Я тебя не подведу.

Потом чмокнула его в щеку и, не оглядываясь, побежала по лестнице. Еще несколько часов назад я считала, что потеряла Максона навсегда. Теперь же, когда стало очевидно, насколько он мне дорог, я намерена была бороться за него до конца. Остальные девушки понятия не имели, что их ждет.

Я летела по ступеням парадной лестницы, чувствуя себя окрыленной. Наверное, мне следовало бы тревожиться о предстоящем испытании, но я могла думать лишь о том, как я в итоге его преодолею.

Вероятно, король почувствовал мою радость, а может, просто поджидал меня, но стоило мне подняться на второй этаж, как я наткнулась на него в коридоре.

Он неторопливо приблизился ко мне, недвусмысленно демонстрируя свою власть. Когда он остановился передо мной, я сделала книксен:

– Ваше величество.

– Леди Америка. Судя по всему, вы все еще с нами.

– Похоже на то.

Мимо нас прошла группа гвардейцев, поклонившись на ходу.

– Давайте поговорим о деле, – произнес он сурово. – Что вы думаете о моей жене?

Я нахмурилась, изумленная этим неожиданным поворотом, но ответила честно:

– По-моему, королева – поразительная женщина. Я не знаю подходящих слов, чтобы выразить, как я перед ней преклоняюсь.

– Она редкостная женщина. – Он кивнул. – Прекрасная, как все могут заметить, и при этом скромная. Робкая, но не трусливая. Послушная, с идеальным характером, великолепная собеседница. Кажется, несмотря на то, что она выросла в бедности, она была рождена стать королевой. – Он выдержал паузу и посмотрел на меня; не заметить неприкрытого восхищения на моем лице было невозможно. – Чего нельзя сказать о вас. – Я попыталась сохранять самообладание, а он между тем продолжал: – Внешние данные у вас весьма посредственные. Волосы рыжие, цвет лица невыразительный, фигура, пожалуй, вполне приличная, но ни в какое сравнение с Селестой не идет. Что же до вашего характера… – Он принялся методично перечислять: – Вы плохо воспитаны и несерьезны, а если решаете сделать что-то серьезное, это подрывает устои нашего государства. Вы ведете себя совершенно необдуманно. И я еще не упомянул вашу безобразную осанку и походку. Крисс куда привлекательней вас внешне и намного более покладиста.

Я сжала губы, исполненная решимости ни в коем случае не плакать. И напомнила себе, что и без него все это прекрасно знаю.

– И разумеется, родство с вами не принесет нам совершенно никакой политической выгоды. Вы не из такой уж низкой касты, чтобы это могло послужить для кого-то вдохновляющим примером, и не обладаете ровным счетом никакими связями. В отличие от Элизы, которая оказала нам неоценимую помощь во время поездки по Новой Азии.

Интересно, каким образом Элиза могла оказать им помощь, если они так и не связались с ее родными? Может, конечно, там было что-то, о чем я просто не знала. А может, король все преувеличил, чтобы заставить меня почувствовать себя полным ничтожеством. Если его задача заключалась в этом, он отлично с ней справился.

– Что вы здесь делаете? – Король сверлил меня своим холодным взглядом.

– Думаю, вам лучше спросить об этом Максона. – Я сглотнула.

– Я спрашиваю вас.

– Он хочет, чтобы я была здесь, – твердо ответила я. – И я тоже хочу быть здесь. Пока мы оба совпадаем в этом желании, я никуда не уеду.

– Сколько вам лет, шестнадцать? Семнадцать? – Король усмехнулся.

– Семнадцать.

– Подозреваю, вы не слишком хорошо разбираетесь в мужчинах, как, собственно, и должно быть, коль скоро вы здесь очутились. Позволю себе заметить, что они могут быть очень непостоянны. Возможно, вы не захотите цепляться за свои чувства к нему с таким упорством, когда всего один миг может лишить вас его привязанности.

Я сощурилась, не очень понимая, к чему он клонит.

– У меня есть глаза и уши по всему дворцу. Мне известно, что есть девушки, предлагающие ему то, что вам и не снилось. Думаете, такая серая мышка, как вы, может на что-то рассчитывать рядом с ними?

Девушки? Во множественном числе? Он хочет сказать, что то, что я видела в коридоре между Максоном и Селестой, еще цветочки? Что наши с ним поцелуи всю прошлую ночь напролет – ничто в сравнении с тем, что предлагают ему эти таинственные девушки во множественном числе?

Максон сказал, что хочет быть честным со мной. Неужели у него все-таки есть от меня тайна? Я решила, что буду стоять на том, что доверяю Максону.

– Если это правда, значит Максон рано или поздно отпустит меня и вам не о чем беспокоиться.

– Нет, есть о чем! – взревел он, потом понизил голос. – Если Максон по дурости все-таки выберет вас, ваши выходки могут очень дорого нам обойтись. Десятилетия работы, труд многих поколений псу под хвост, потому что вы решили поиграть в героиню! – Он так наседал на меня, что я даже отступила на шаг назад, но он подошел ближе, и мы оказались почти вплотную друг к другу. Король заговорил тихо и свирепо, и это было еще страшнее, чем если бы он на меня кричал. – Вам придется научиться держать в узде свой язык. В противном случае мы с вами будем врагами. И, можете мне поверить, это вам не понравится.

Его наставленный на меня палец едва не касался моей щеки. Вот возьмет сейчас и разорвет меня в клочья. Даже если рядом случайно кто-то окажется, что они смогут сделать? Никто не защитит меня от короля.

– Я понимаю, – произнесла я, стараясь говорить спокойным голосом.

– Превосходно. – Он вдруг ни с того ни с сего развеселился. – Тогда предоставлю вам заново обустраиваться. Доброго дня.

Я осталась стоять столбом. И лишь после того, как он скрылся, осознала, что вся дрожу. Когда король велел мне держать язык за зубами, я предположила, что это означает, чтобы я даже в мыслях не думала рассказать об этом Максону. Так что пока я не собиралась ему ничего говорить. Можно об заклад биться, что это проверка: насколько он может меня запугать. Я была исполнена решимости ни за что не сдаваться.

Во мне произошла резкая перемена. Было страшно – да, но в то же самое время я злилась.

Кто он такой, чтобы мной командовать? Да, он король, но на самом деле он всего лишь тиран. С чего он взял, что, подавляя всех вокруг и заставляя молчать в тряпочку, он делает для нас доброе дело? Попробовал бы сам жить на обочине общества! А то хорошо устроился: у всех в Иллеа куча ограничений и только он один может делать что хочет!

Вспомнилось, как Максон спрятал Марли от отцовского гнева на дворцовой кухне. Несмотря на то что я прожила здесь всего ничего, тем не менее уже знала, что из него выйдет куда лучший король. Максон, по крайней мере, был способен на сострадание.

Я медленно отдышалась, а когда почувствовала, что вновь владею собой, пошла дальше.

Войдя в комнату, нажала кнопку звонка, предназначенного для вызова служанок. Не успела я оглянуться, как вбежали запыхавшиеся Энн с Мэри и Люси.

– Миледи? – забеспокоилась Энн. – Что-то не так?

– Нет, – улыбнулась я. – Если, конечно, новость, что я остаюсь, вас не расстроит.

– Правда?! – пискнула Люси.

– Правдивее не бывает.

– Но как?! – изумилась Энн. – Я думала…

– Знаю, знаю. Это сложно объяснить. Могу сказать лишь, что мне дали второй шанс. Максон мне небезразличен, и я намерена за него бороться.

– Это так романтично! – воскликнула Мэри, а Люси захлопала в ладоши.

– Тише вы! – строго прикрикнула на них Энн.

Я-то думала, что она будет рада. Ее внезапная серьезность даже удивила.

– Если мы хотим, чтобы она победила, нам нужен план. – Чертики, заплясавшие у нее в глазах, заставили меня улыбнуться вместе с ней.

Я никогда в жизни не встречала никого столь же организованного, как эти девушки. Если они будут на моей стороне, я просто не смогу проиграть.

Благодарности

Ну, привет тебе, стойкий читатель. Спасибо, что дочитал мою книгу! Надеюсь, она произвела на тебя такое неизгладимое впечатление, что ты бросился строчить о нем в «Твиттере» в три часа ночи. Во всяком случае, так это происходит со мной, так что…

Каллауэй, лучший в мире муж! Спасибо тебе за твою поддержку и за то, что гордишься тем, что я делаю. С тобой все становится лучше. Безумно люблю тебя.

Гайден и Зузу, мама любит вас сильно-сильно! Я без ума от историй, которые пишу, но вы навсегда останетесь лучшим, что я сделала в жизни.

Мама, папа и Джоди, спасибо вам за то, что второго такого прибабахнутого семейства не найти на всем белом свете, и за то, что любите меня такой, какая я есть.

Мими, папа-2 и Крисс, спасибо за любовь и поддержку и за ваш неизменный интерес к тому, что происходит в моей жизни.

Спасибо всем моим многочисленным родственникам, которых так много, что я не буду даже пытаться перечислить вас всех здесь. Я знаю, что, где бы вы ни жили, вы вечно хвастаетесь вашей племянницей / внучкой / двоюродной сестрой, которая пишет книги, и, поверьте, это очень много для меня значит.

Илейна, спасибо почти за все, что есть под солнцем. Без тебя ничего этого не было бы. (Смущенно обнимает.)

Эрика, спасибо за то, что не возражала против моих бесконечных звонков, за горячий интерес к этой книге и вообще за то, что ты такая классная.

Катлин, спасибо за то, что благодаря тебе читатели из Бразилии, Китая, Индонезии и всех прочих мест теперь тоже могут читать мои книги! Для меня это просто взрыв мозга.

Спасибо всему коллективу «HarperTeen». Ребята, круче вас не бывает. Люблю вас.

Благодарю «Нордстар» за то, что стал семейству Касс домом.

Благодарю Афину, Ребекку и всех остальных ребят из кафе «Кристиансбург панера» за восхитительный горячий шоколад и дурдом, на фоне которого я давала телефонные интервью. Спасибо!

Благодарю Джессику и Монику… главным образом потому, что дала слово, и за то, что вызываете у меня улыбку.

Благодарю всех моих читателей за то, что остаетесь с Америкой (и со мной) все это время. Вы просто потрясные!

Спасибо Господу за то, что можно писать. Без этого я пропала бы.

Спасибо за возможность поспать… чем, кстати, я сейчас и намерена заняться. И за тортики… просто потому что.

Единственная

Каллауэю, мальчику, который взобрался в домик на дереве в моем сердце и позволил мне завладеть своим

Глава 1

Мы в очередной раз корпели над премудростями этикета в Главном зале, когда в окна полетели кирпичи. Элиза немедленно бухнулась на пол и хныча поползла в сторону боковой двери. Селеста с пронзительным визгом бросилась вглубь зала, едва увернувшись от брызнувших во все стороны осколков стекла. Крисс схватила меня за локоть и потащила к выходу.

– Быстрее, девушки! – закричала Сильвия.

Не прошло и нескольких секунд, как гвардейцы уже рассредоточились вдоль окон и принялись отстреливаться. Грохот выстрелов отдавался у меня в ушах. Никого больше не интересовало, вооружены повстанцы камнями или ружьями. Отныне любой, кто отважится сунуться во дворец с воинственными намерениями, должен быть уничтожен. Выносить эти атаки больше не было сил.

– Терпеть не могу бегать на каблуках, – буркнула Крисс.

Подобрав пышные юбки, она сосредоточенно бежала вперед.

– Одной из нас придется к этому привыкнуть, – заметила Селеста, хватая ртом воздух.

Я закатила глаза:

– Если это окажусь я, то буду каждый день носить кроссовки. С меня хватит.

– Хватит болтать, бегите давайте! – прикрикнула Сильвия.

– Как нам отсюда спуститься вниз? – спросила Элиза.

– А что будет с Максоном? – выдохнула Крисс.

Сильвия ничего не ответила. Мы спешили за ней по лабиринту коридоров, глядя на бегущих гвардейцев. Я поймала себя на том, что восхищаюсь ими. Какое мужество нужно иметь, чтобы бежать навстречу опасности ради защиты других людей!

Все они были для меня на одно лицо, пока на меня не глянули знакомые зеленые глаза. Аспен не выглядел ни напуганным, ни даже встревоженным. Возникла проблема, и он спешил решить ее. В этом был весь он.

Мы обменялись мимолетными взглядами, но этого было достаточно. С Аспеном так было всегда. Без единого слова, одним неуловимым движением глаз я могла сказать ему: «Будь осторожен, береги себя». А он так же безмолвно отвечал: «За меня не волнуйся, главное, будь сама осторожна».

То, что не требовалось произносить вслух, меня не тревожило. А вот с тем, что уже было высказано, дело обстояло отнюдь не так просто. Наш последний с Аспеном разговор вышел совсем не веселым. Я была уверена, что меня отправят домой, и просила его дать мне время прийти в себя после Отбора. И хотя я осталась во дворце, но так и не удосужилась объяснить ему почему.

Наверное, даже его терпение могло истощиться, даже его способность видеть во мне только лучшее имела предел. Мне необходимо было каким-то образом найти способ вернуть все на круги своя. Я не представляла себе жизни, в которой не будет места Аспену. Даже сейчас, когда все мои чаяния были о том, чтобы Максон выбрал меня, мир без Аспена казался невообразимым.

– Сюда! – позвала Сильвия, нажимая на какую-то одну ей известную панель в стене.

Мы гуськом потянулись вниз по лестнице. Шествие возглавляли Элиза с Сильвией.

– Элиза, черт бы тебя побрал, ты что, не можешь передвигаться быстрее?! – рявкнула Селеста.

Я бы и хотела разозлиться на нее за такие слова, но понимала, что все наши мысли сейчас заняты одним и тем же.

Спускаясь по ступеням в непроглядную тьму, я пыталась смириться с мыслью о долгих часах, которые нам придется потратить впустую, забившись в убежище, точно мыши. Мы шли вперед, и наши шаги заглушали доносившиеся сверху крики, пока прямо позади нас не раздался мужской голос:

– Стойте!

Мы с Крисс как по команде обернулись и, вглядевшись в темноту, в конце концов различили гвардейскую форму.

– Погодите! – крикнула Крисс девушкам, которые шли впереди. – Это гвардеец.

Мы, тяжело дыша, остановились на ступенях. Наконец гвардеец нагнал нас. Он тоже запыхался.

– Прошу прощения, дамы. Повстанцы обратились в бегство, едва по ним открыли стрельбу. Видимо, были не в настроении драться. Можете возвращаться.

Сильвия оправила одежду и, как старшая, осведомилась:

– Это распоряжение короля? Если нет, вы подвергаете этих девушек серьезной опасности.

– Начальник охраны разрешил. Уверен, его величество…

– Вы не можете говорить от имени короля. Идемте дальше, девушки.

– Вы шутите? – изумилась я. – Чего ради нам туда спускаться?

Сильвия пригвоздила меня взглядом, способным на полном ходу остановить повстанца, и я прикусила язык. За то время, пока она, сама о том не подозревая, своими индивидуальными уроками помогала мне отвлечься от мыслей о Максоне и Аспене, у нас с ней завязалось некоторое подобие дружбы. Моя маленькая выходка в прямом эфире «Вестей» несколько дней назад, казалось, положила ей конец. Обернувшись к гвардейцу, она продолжила:

– Принесите официальный приказ от короля, и мы вернемся. Идемте, девушки.

На лице гвардейца отразилось точно такое же раздражение, как и на моем собственном. Мы двинулись в разные стороны.

Когда ровно через двадцать минут появился другой гвардеец с известием, что мы можем подняться обратно, Сильвия не выказала ни намека на раскаяние.

Это происшествие так вывело меня из себя, что я не стала дожидаться остальных. Взбежав по лестнице, я выбралась где-то на первом этаже и поспешила к себе в комнату. Туфли я по-прежнему держала в руках. Моих горничных нигде не было видно, но на постели я обнаружила серебряный поднос, на котором лежало письмо.

Я сразу же узнала почерк Мэй и, торопливо разорвав конверт, принялась жадно читать.

Амес,

мы с тобой теперь тетушки! Малышка Астра – настоящее чудо. Жаль, ты не можешь познакомиться с ней лично, но мы все понимаем, что сейчас ты должна быть во дворце. Думаешь, нам удастся повидаться на Рождество? Осталось уже не так долго! Ну все, мне нужно помогать Кенне с Джеймсом. Какая же малышка все-таки хорошенькая, просто сил никаких нет! Посылаю тебе фотографию. Мы все тебя любим!

Мэй

Я вытащила из конверта глянцевый снимок. На нем была запечатлена вся наша семья в полном составе, за исключением меня и Коты. Джеймс, муж Кенны, сиял, стоя рядом с женой и крохотной дочкой. Кенна сидела в постели с розовым свертком на руках; лицо у нее было счастливое и усталое одновременно. Мама с папой лучились гордостью, а восторгу Мэй с Джерадом не было предела. Кота, разумеется, не пришел бы. Какая ему в том была выгода? А вот я должна была там присутствовать.

Но не присутствовала.

Потому что торчала во дворце. И порой сама задавалась вопросом, что я здесь делаю. Максон по-прежнему не отходил от Крисс, и это несмотря на все, что ему пришлось вынести ради того, чтобы меня не исключили. Непрекращающиеся набеги повстанцев подтачивали ощущение безопасности извне, а ледяная холодность короля подрывала мою уверенность изнутри. Где-то поблизости постоянно маячил Аспен – тайна, которую я обязана была хранить. И никакой возможности скрыться от камер, похищающих мгновения нашей жизни на потребу публике. Я чувствовала себя так, словно меня обложили со всех сторон, а все, что было для меня важно в прошлой жизни, проходило мимо.

Я проглотила злые слезы. Сколько можно плакать?!

Вместо этого я погрузилась в размышления. Единственным способом все исправить было довести Отбор до конца.

Хотя я порой по-прежнему сомневалась в том, что хочу быть принцессой, сомнений в том, что я хочу принадлежать Максону, у меня не было. Если я хочу, чтобы это когда-нибудь произошло, нельзя сидеть сложа руки и ждать у моря погоды. Мне вспомнился мой последний разговор с королем, и я принялась расхаживать по комнате туда-сюда в ожидании служанок.

Я с трудом дышала, так что никакая еда сейчас все равно не полезла бы в горло. Да и бог с ней. Мне необходимо было упрочить свои позиции, причем сделать это следовало в самые короткие сроки. Если верить королю, другие девушки уже предпринимали попытки сблизиться с Максоном – в физическом смысле, – а я, по его словам, обладала слишком невзрачной внешностью, чтобы тягаться с ними в этом плане. Мои отношения с Максоном и без того были достаточно запутанными, а теперь еще к этому добавилась необходимость восстанавливать доверие. И я не знала, стоит задавать ему вопросы или нет. И хотя я была совершенно уверена в том, что он не зашел настолько далеко с другими девушками, меня все равно мучили сомнения. Я никогда не пыталась обольстить Максона сознательно – практически все наши с ним интимные моменты случались спонтанно, – но мне оставалось лишь надеяться, что, если я сделаю это нарочно, до него дойдет, что я интересуюсь им не меньше остальных.

Я собралась с духом, вскинула подбородок и твердой походкой вошла в обеденный зал. Я намеренно припозднилась на минуту или две в надежде, что все уже рассядутся. В этом отношении мои расчеты вполне оправдались. А вот произведенный эффект превзошел все ожидания.

Я присела в реверансе, выставив ногу так, что разрез разъехался, почти целиком открыв взглядам бедро. На мне было темно-красное платье, оставлявшее обнаженными плечи и практически всю спину. Похоже, моим горничным пришлось прибегнуть к магии, чтобы заставить его держаться на мне. Распрямившись, я устремила обжигающий взгляд на Максона, который, как я успела заметить, перестал жевать. Кто-то уронил вилку.

Опустив глаза, я прошествовала на свое место и села на стул рядом с Крисс.

– Америка, ты в своем уме? – прошептала та.

Я покосилась на нее и изобразила непонимание:

– Ты о чем?

Она отложила нож и вилку, и мы посмотрели друг на друга.

– Ты выглядишь вульгарно.

– Ревнуешь? Ревнуй молча.

Видимо, я попала в точку, потому что она слегка покраснела и уткнулась в тарелку. Я принялась ковырять свою еду, хотя едва ли была в состоянии что-либо проглотить. Когда передо мной поставили десерт, я решила, что пора прекратить демонстративно не замечать Максона. Как я и надеялась, он буквально поедал меня взглядом. Его пальцы немедленно коснулись мочки уха – наш условный знак! – и я чинно повторила его жест. Украдкой посмотрев на короля Кларксона, я с трудом удержалась от улыбки. Моя маленькая выходка явно вызвала у него раздражение, но формально придраться было не к чему.

Под каким-то предлогом я вышла из-за стола первой, дав Максону возможность полюбоваться моей голой спиной, и поспешила к себе. Оказавшись в своей комнате, я торопливо расстегнула молнию на платье и наконец обрела возможность дышать.

– Ну, как все прошло? – бросилась ко мне Мэри.

– Он был сражен наповал. И все остальные тоже.

Люси взвизгнула от восторга, а Энн поспешила на помощь Мэри.

– Мы будем придерживать платье, а вы просто идите вперед, – распорядилась она. Я подчинилась. – Он придет вечером?

– Да. Не знаю точно когда, но он определенно здесь будет.

Кое-как я пристроилась на краешке кровати, придерживая на животе расстегнутое платье, чтобы не свалилось.

Энн сочувственно посмотрела на меня:

– Придется вам еще несколько часиков потерпеть. Но я уверена, ваши страдания окупятся сторицей.

Я улыбнулась, пытаясь сделать вид, что мне ничуть не больно. Я сказала горничным, что хочу привлечь внимание Максона. Но упоминать о том, что, если удача будет на моей стороне, это самое платье очень скоро окажется на полу, не стала.

– Нам посидеть с вами, пока он не появится? – с энтузиазмом предложила Люси.

– Не надо. Только помогите застегнуть эту штуку обратно. Мне нужно кое-что обдумать, – ответила я и встала с кровати, чтобы они могли мне помочь.

Мэри взялась за молнию:

– Втяните живот, мисс.

Я повиновалась, и когда платье вновь туго обхватило меня, на ум мне пришло сравнение с солдатом, готовящимся к бою. Броня другая, но идея та же.

Сегодня вечером мне предстояло взять кое-кого в плен.

Глава 2

Я распахнула ведущие на балкон двери и впустила в комнату свежий воздух. Хотя на дворе стоял декабрь, легкий ветерок приятно щекотал кожу. Нас теперь совсем перестали выпускать за пределы дворца без охраны, так что приходилось довольствоваться этим.

Я поспешно обошла комнату, зажгла везде свечи и попыталась создать романтическую обстановку. Тут в дверь постучали, и я задула спичку, бросилась на кровать, схватила первую попавшуюся под руку книжку и торопливо расправила складки платья. «Ну разумеется, Максон, я всегда так выгляжу, когда читаю».

– Войдите, – произнесла я едва слышно.

На пороге появился Максон, и я грациозно подняла голову. Принц обвел взглядом погруженную в полумрак комнату, и в его глазах промелькнуло изумление. Наконец он обратил внимание на меня, лежащую в соблазнительной позе на постели.

– А, это ты. – Я захлопнула книгу и поднялась ему навстречу.

Он прикрыл за собой дверь и подошел ближе, не сводя с меня глаз:

– Я хотел тебе сказать, что сегодня ты просто фантастически выглядишь.

Я перекинула волосы через плечо:

– Ты про платье? Вот, завалялось где-то в углу шкафа.

– Очень рад, что ты извлекла его оттуда.

Я сплела свои пальцы с его пальцами:

– Посиди со мной рядышком. В последнее время мы с тобой почти не видимся.

– Прости, – вздохнул он. – С тех пор как мы потеряли столько народу во время нападения, ситуация обострилась, а ты же знаешь моего отца. Мы отправили нескольких гвардейцев охранять ваши семьи, это ослабило охрану дворца, так что он совсем как с цепи сорвался. К тому же он наседает на меня, чтобы я скорее заканчивал Отбор, но я пока держусь. Мне нужно еще какое-то время, чтобы все хорошо обдумать.

Мы присели на край постели, и я придвинулась к нему:

– Ну разумеется. Тут последнее слово за тобой.

– Вот именно, – кивнул Максон. – Знаю, я уже сто раз это говорил, но я терпеть не могу, когда на меня давят.

– Я в курсе, – надула я губки.

Он помолчал. Его лицо было непроницаемо. Я пыталась сообразить, как приступить к исполнению своего плана, не проявляя излишнего напора, но не очень понимала, как подстроить романтический момент.

– Послушай, я понимаю, что это глупо, но сегодня мои служанки надушили меня новыми духами. Не слишком резкий запах? – спросила я, подставляя ему шею, чтобы он мог наклониться и понюхать.

Он придвинулся ко мне и провел носом по нежной коже.

– Нет, моя дорогая, пахнет замечательно, – произнес он в ложбинку между шеей и плечом. Потом коснулся губами моей кожи.

Силясь сосредоточиться, я сглотнула. Терять голову было нельзя.

– Рада, что тебе нравится. Я очень по тебе скучала.

Я почувствовала, как его рука скользнула по моей талии, и опустила голову. Как я и ожидала, его взгляд был устремлен на меня, наши губы разделяли считаные миллиметры.

– Сильно скучала? – выдохнул он.

Его взгляд в сочетании с низким голосом вытворял какие-то странные штуки с моим сердцем.

– Очень, –прошептала я в ответ. – Очень-очень.

Я всем телом подалась вперед, изнемогая от желания ощутить его губы. Максон уверенно притянул меня к себе одной рукой, а другую запустил в мои волосы. Мне хотелось раствориться в этом поцелуе, но платье нещадно впивалось в бока. И тут, внезапно снова разволновавшись, я вспомнила о своем плане.

Перехватив руки Максона, я направила их к молнии на спине платья, надеясь, что этого будет достаточно.

Его пальцы на миг замешкались, и я уже готова была попросить его расстегнуть платье, когда он расхохотался как сумасшедший.

Этот звук немедленно отрезвил меня.

– Что тебя так насмешило? – помертвев, спросила я.

Неужели у меня пахнет изо рта?

– Изо всего, что ты успела выкинуть до сих пор, это самое забавное! – Максон согнулся пополам и хлопнул себя по коленке.

– Прошу прощения?

– Мне всегда было очень любопытно посмотреть, как это выглядело бы в твоем исполнении. – Он снова рассмеялся. – Извини, мне нужно идти. – Он весь прямо-таки излучал веселье. – Увидимся утром.

С этими словами он ушел. Взял и ушел!

А я осталась сидеть на постели, совершенно уничтоженная морально. Как я вообще могла возомнить, что мне под силу провернуть это? Может, Максон и не знал обо мне всей правды, но мой характер он успел изучить отлично. Еще бы он меня не раскусил.

Я оглядела дурацкое платье. Оно и в самом деле было слишком откровенным. До такого не докатилась бы даже Селеста. Слишком безупречная прическа, слишком яркий макияж. Он понял, что я затеяла, в ту же самую секунду, как только переступил через порог. Я со вздохом принялась обходить комнату, гася свечи и с ужасом представляя, как завтра буду смотреть ему в глаза.

Глава 3

Я подумывала сослаться на расстройство желудка. Или на адскую головную боль. Или на паническую атаку. На что угодно, лишь бы не идти на завтрак.

Потом я вспомнила Максона и его слова о том, что надо всегда держать лицо. Это никогда не было моей сильной стороной. Но если я хотя бы спущусь вниз, если я найду в себе силы присутствовать, быть может, он запишет это мне в плюс.

В надежде хотя бы отчасти загладить свою вчерашнюю выходку я попросила служанок принести самое скромное платье, какое они только смогут найти в моем гардеробе. Те поняли все с полуслова и не стали расспрашивать о вчерашнем вечере. У платья оказался более глухой ворот, чем мы обычно носили в теплом анджелесском климате, а рукава доходили практически до локтя. Цветастое и веселенькое, оно резко контрастировало с моим вчерашним нарядом.

Когда я переступила порог обеденного зала, мне стыдно было смотреть Максону в глаза, но я, по крайней мере, шла с высоко поднятой головой.

Когда же наконец я отважилась бросить взгляд в его сторону, то увидела, что он смотрит на меня и весело улыбается. Положив в рот очередной кусок, он подмигнул мне, и я поспешно уткнулась в тарелку, притворившись, что всецело занята пирогом.

– Рада, что ты сегодня оделась по-человечески, – бросила Крисс.

– Рада, что ты сегодня в таком хорошем настроении.

– Какая муха тебя укусила? – прошипела она.

Я была так подавлена, что у меня не было сил пикироваться.

– Я не в настроении играть в эти игры, Крисс. Оставь меня в покое.

На мгновение мне показалось, что она готова огрызнуться, но потом, видимо, решила, что я того не стою. Крисс распрямила спину и продолжила есть. Если бы моя вчерашняя затея увенчалась хоть каким-нибудь успехом, я могла хоть как-то оправдать свои действия; сейчас же мне даже нечем было гордиться.

Я отважилась бросить еще один взгляд на Максона, и хотя он больше не смотрел на меня, его лицо по-прежнему сохраняло самодовольное выражение. Это стало последней каплей. Я не намерена была выносить это весь день. Я уже собиралась изобразить обморок, схватиться за живот или сделать еще что-нибудь такое, что позволило бы мне уйти к себе, когда вошел лакей. На серебряном подносе он нес конверт, который с поклоном положил перед королем Кларксоном.

Король распечатал письмо и быстро пробежал его глазами.

– Чертовы французы, – буркнул он. – Прости, Эмберли, похоже, мне придется уехать. У меня есть не больше часа.

– Опять проблемы с торговым соглашением? – негромко спросила она.

– Да. Я считал, что мы давным-давно обо всем договорились. Придется проявить твердость. – Он поднялся, швырнул смятую салфетку в тарелку и направился к двери.

– Отец! – окликнул его Максон. – Ты что, не берешь меня с собой?

Мне показалось странным, что король, вопреки своему обыкновению, не велел сыну следовать за ним. Вместо этого он обернулся к Максону и бросил на него ледяной взгляд.

– Когда научишься вести себя, как подобает королю, тогда и поговорим, – бросил он резким тоном и, ни слова больше не говоря, вышел.

Некоторое время Максон стоял молча, смущенный тем, что его при всех отчитали, как мальчишку. Потом опустился на свое место и обернулся к матери.

– Честно говоря, не очень-то и хотелось, – пошутил он, снимая напряжение.

Королева вымученно улыбнулась, все остальные предпочли никак не реагировать.

Покончив с завтраком, большинство девушек удалились в Женский зал. Когда за столом остались лишь Максон и мы с Элизой, я вскинула на него глаза. Мы оба одновременно потянули себя за уши и улыбнулись. Наконец Элиза тоже вышла, и мы встретились посреди зала, не обращая внимания на снующих вокруг лакеев и служанок, занятых уборкой.

– Это из-за меня он не взял тебя с собой, – вздохнула я.

– Не исключено, – поддразнил меня он. – Поверь, не в первый раз он пытается поставить меня на место, и в его понимании у него на то может быть миллион веских причин. Не удивлюсь, если он сделал это исключительно со злости. Ему не хочется лишаться власти, а чем ближе я подхожу к тому, чтобы выбрать себе жену, тем реальнее для него становится эта перспектива. Хотя мы оба знаем, что он никогда не уступит мне ее полностью.

– С таким же успехом ты можешь отправить меня домой прямо сейчас. Он все равно ни за что не позволит тебе выбрать меня.

Я так и не рассказала Максону о том, как его отец пытался запугать меня, после того как Максон уговорил его не исключать меня из Отбора. Но мне претила сама необходимость скрывать это от Максона.

– И потом, – добавила я, скрестив руки на груди, – после вчерашнего ты не так уж сильно жаждешь меня оставить.

Он закусил губу:

– Прости, что засмеялся, но как еще, по-твоему, я должен был реагировать?

– Была масса вариантов, – пробормотала я, все еще испытывая неловкость за свою попытку соблазнить его. – Я чувствую себя полной дурой. – Я закрыла лицо руками.

– Прекрати, – сказал он ласково и обнял меня. – Можешь мне поверить, искушение было очень велико. Просто ты не такая девушка.

– Но разве я не должна быть такой? Разве это не должно быть частью наших отношений? – проскулила я, уткнувшись ему в грудь.

– Неужели ты забыла ту ночь в убежище? – тихо произнес он.

– Не забыла, но тогда мы оба считали, что прощаемся навсегда.

– Это было бы фантастическое прощание.

Я отступила назад и ткнула его кулаком. Он засмеялся, радуясь тому, что мне стало легче.

– Давай будем считать, что ничего не было, – предложила я.

– Хорошо, – согласился Максон. – К тому же нам с тобой надо поработать над одним совместным проектом.

– В самом деле?

– Да, и раз уж отец так кстати уехал, сейчас самое время начать мозговой штурм.

– Ладно, – сказала я, радуясь возможности поучаствовать в чем-то, что будет нашим секретом.

Он вздохнул, и я тут же заволновалась. Что он задумал?

– Ты права. Отец тебя не одобряет. Но, возможно, он вынужден будет уступить, если нам с тобой удастся провернуть одну штуку.

– Какую штуку?

– Мы должны сделать тебя народной любимицей.

– Максон, это невозможно. Я видела результаты опроса общественного мнения в одном из журнальчиков Селесты после того, как пыталась спасти Марли. Люди меня не переносят.

– Взгляды меняются. Не стоит так расстраиваться из-за одного-единственного опроса.

Затея по-прежнему казалась мне безнадежной, но что я могла сказать. Если это мой единственный шанс, то нужно хотя бы попытаться.

– Так и быть, – согласно кивнула я. – Только предупреждаю тебя: ничего у нас не выйдет.

С озорной улыбкой он приблизился ко мне вплотную и поцеловал долгим неспешным поцелуем:

– А я говорю – выйдет.

Глава 4

Я вошла в Женский зал, но мысли мои крутились вокруг нового плана Максона. Королева еще не появилась, и девушки, столпившись у окон, со смехом что-то обсуждали.

– Америка, иди сюда! – настойчиво позвала меня Крисс.

Даже Селеста обернулась и с улыбкой замахала мне рукой, чтобы я подошла ближе.

Я слегка встревожилась, но все-таки подошла к ним.

И немедленно завизжала:

– О господи!

– Да уж, – вздохнула Селеста.

В саду, раздевшись до пояса, носилась кругами добрая половина дворцовой гвардии. Аспен рассказывал, что время от времени всем гвардейцам делали уколы, от которых росли мускулы, но, видимо, они сами тоже прикладывали массу усилий к тому, чтобы поддерживать себя в форме.

Мы все были преданы Максону, но равнодушно смотреть на такую уйму симпатичных молодых мужчин было выше наших сил.

– Посмотрите только на того блондинчика! – воскликнула Крисс. – Во всяком случае, мне кажется, что он блондин. Их стригут под ноль!

– А мне нравится этот, – произнесла Элиза негромко, глядя на другого гвардейца, который как раз пробегал мимо нашего окна.

– Боже мой, чем мы занимаемся! – захихикала Крисс.

– Ух ты! Взгляните, какой красавчик! Вон тот, зеленоглазый! – восхитилась Селеста, указывая на Аспена.

– Я танцевала с ним на Хеллоуин, – вздохнула Крисс. – Он настолько же забавен, насколько и красив.

– Я тоже с ним танцевала, – похвасталась Селеста. – По-моему, он самый роскошный гвардеец во дворце.

Я подавила смешок. Интересно, что бы она запела, если бы узнала, что раньше он был Шестеркой?

Я смотрела, как он бегает, и вспоминала о тех сотнях раз, когда его руки обнимали меня. Мы неумолимо отдалялись друг от друга, и поделать тут, похоже, ничего было нельзя, но даже сейчас я задавалась вопросом: можно ли найти способ сохранить хотя бы частицу того, что было у нас с ним? А вдруг я не смогу без него?

– А ты что скажешь, Америка? – спросила Крисс.

Кроме Аспена, никто из них мне особенно не приглянулся, но признаваться в этом после приступа тоски по нему не хотелось.

– Не знаю, что и сказать, – уклончиво отозвалась я. – Они все симпатичные.

– Симпатичные? – переспросила Селеста. – Да ты шутишь! Они все тут как на подбор красавцы, каких даже мне нечасто доводилось видеть.

– По-моему, это самые обычные ребята, просто без рубашек, – возразила я.

– Ну да, почему бы тебе не полюбоваться ими немного, пока есть возможность. Потом ведь придется пялиться только на нас троих, – сварливо сказала она.

– Подумаешь! Максон без рубашки выглядит ничуть не хуже.

– Что?! – ахнула Крисс.

До меня не сразу дошло, что я ляпнула. Три пары глаз разом уставились на меня.

– И когда же вы с Максоном успели продемонстрировать друг другу свои торсы без рубашек? – язвительно осведомилась Селеста.

– Я ничего не демонстрировала!

– Значит, демонстрировал он? – спросила Крисс. – Так вот ради чего ты вчера вечером вырядилась в это непотребное платье?

– Вот шлюха! – ахнула Селеста.

– Я бы попросила! – возмутилась я.

– А какой еще реакции ты ожидала? – скрестив руки на груди, огрызнулась она. – Давай выкладывай, как все было и почему мы ошибаемся.

Как я могла объяснить им это? Обстоятельства, при которых Максон предстал передо мной без рубашки, нельзя было назвать романтическими, но не объяснять же им, что мне пришлось обрабатывать раны у него на спине, которые нанес ему его собственный отец? Это была тайна, которую он хранил ото всех. Если я сейчас его выдам, нашим отношениям конец.

– И это говорит девушка, которая тискалась с ним по углам в коридоре в полуголом виде? – бросилась я в атаку вместо того, чтобы оправдываться.

У нее отвисла челюсть.

– Откуда ты узнала?

– Вы что, все успели раздеться перед Максоном? – ужаснулась Элиза.

– Да не раздевались мы! – заорала я.

– Так, – начала Крисс, выставляя вперед обе руки, – давайте-ка проясним ситуацию. Кто и чем занимался с Максоном?

Все умолкли. Никому не хотелось быть первой.

– Я с ним целовалась, – наконец подала голос Элиза. – Три раза. Это все.

– Я с ним ни разу не целовалась, – призналась Крисс. – Но это был мой собственный выбор. Он поцеловал бы меня, если бы я позволила ему.

– В самом деле? Ни единого раза? – поразилась Селеста.

– Ни единого раза.

– Ну а я целовалась с ним много раз. – Селеста перекинула волосы за спину, решив, видимо, что лучше этим гордиться, а не смущаться. – Круче всего было однажды в коридоре. – Она одарила меня взглядом. – Мы еще шептались, как это волнующе, что нас могут застать в любой миг.

Наконец все взгляды обратились на меня. Мне вспомнилось, как король намекнул, что остальные девушки обладают намного большей свободой нравов, нежели я. Но теперь я знала, что это всего лишь одно из средств в его арсенале, способ заставить меня почувствовать себя ничтожеством. Я решила раскрыть карты.

– Первый поцелуй Максона был со мной, а не с Оливией. Просто я не хотела, чтобы кто-то об этом знал. А потом у нас было еще несколько… более интимных моментов. В один из них Максон оказался без рубашки.

– Вот так взял и оказался? Она что, сама слетела с него магическим образом? – съязвила Селеста.

– Он ее снял, – призналась я.

Неудовлетворенная этим ответом, Селеста продолжала наседать:

– Он сам ее снял или ты помогла?

– По-моему, мы сделали это вдвоем.

Повисла напряженная тишина. Потом Крисс снова заговорила:

– Хорошо, теперь мы выяснили расклад сил.

– И каков же этот расклад? – поинтересовалась Элиза.

Никто ничего не ответил.

– Я просто хотела сказать… – начала я. – Каждый из этих моментов был для меня очень важен. Максон мне небезразличен.

– Ты намекаешь, что нам всем он безразличен? – вскинулась Селеста.

– Ну, тебе-то уж точно.

– Да как ты смеешь?

– Селеста, ни для кого не секрет, что тебе нужен человек с положением. Я уверена, что Максон тебе нравится, но ты его не любишь. Твоя цель – корона.

Она не стала ничего отрицать, а обернулась к Элизе:

– А ты что нам скажешь? Ни разу не видела, чтобы ты проявила хотя бы какое-то подобие эмоций!

– Просто я умею держать себя в руках. И тебе тоже очень рекомендую, – парировала Элиза без заминки. В ее глазах промелькнул гнев, и я ощутила к ней мгновенную симпатию. – В моей семье браки детей всегда устраивали родители. Я знала, что меня ждет, с самого детства. Может, я и не схожу по Максону с ума, но я уважаю его. Любовь может прийти со временем.

– Как-то это печально, Элиза, – с сочувствием в голосе произнесла Крисс.

– Вовсе нет. Есть в жизни вещи и поважнее любви.

Мы все уставились на Элизу. В ушах у меня звучали ее слова. Я боролась за свою семью ради любви, и за Аспена тоже. И теперь с каким-то страхом я поняла: когда дело касалось Максона, я всегда – даже если делала безнадежные глупости – действовала под влиянием этого чувства. И тем не менее вдруг в самом деле в жизни есть что-то важнее?

– Ладно, тогда я произнесу это вслух: я люблю его! – выпалила Крисс. – Я люблю его и хочу за него замуж.

Это откровение вернуло меня к нашей дискуссии, и мне страстно захотелось провалиться под землю. Господи, ну и кашу я заварила!

– Так, Америка, теперь выкладывай ты, – приказала Селеста.

Я застыла, едва дыша. Правильные слова пришли на язык не сразу.

– Максон знает, какие чувства я к нему испытываю, и это главное.

Селеста закатила глаза, но дальше выпытывать не стала. Без сомнения, испугалась, что, если она станет настаивать, я отплачу ей той же монетой.

Стоя у окна, мы исподтишка поглядывали друг на друга. Отбор тянулся уже несколько месяцев, и лишь сейчас нам всем наконец-то открылось реальное положение вещей. Каждая из нас получила возможность узнать, как обстоят дела с Максоном у остальных – по крайней мере, в определенной области, – и выстроить для себя общую картину.

Не прошло и нескольких секунд, как в зал вошла королева. Она пожелала всем доброго утра, и мы, присев перед ней, разбрелись по углам. Каждой необходимо было побыть в одиночестве и собраться с мыслями. Наверное, так все и должно было закончиться. Нас было четыре девушки на одного принца, и трем в самом ближайшем времени предстояло отправиться домой, увозя с собой лишь немногим больше, нежели захватывающую историю о том, как мы провели осень.

Глава 5

Ломая руки, я расхаживала взад-вперед по библиотеке в попытке подобрать слова. Нужно было объяснить Максону то, что произошло, пока он не услышал об этом от других девушек, но я вовсе не горела желанием поскорее начать этот разговор.

– Тук-тук, – произнес Максон, появляясь на пороге, и немедленно заметил мое озабоченное выражение. – Что случилось?

– Только не сердись, – начала я.

Он замедлил шаг, и встревоженное выражение лица сменилось настороженным.

– Попытаюсь.

– Девушки в курсе, что я видела тебя без рубашки. – Заметив промелькнувший в его глазах вопрос, я торопливо поклялась: – Я ни слова не сказала про твою спину. Но мне очень хотелось, потому что теперь они считают, что мы с тобой занимались черт знает чем.

– Ну, примерно так оно и было, – улыбнулся он.

– Тебе-то хорошо шутки шутить! Они теперь меня ненавидят.

– Если это хоть немного утешит тебя, я не сержусь. Если ты не выдала мой секрет, ничего страшного не произошло. Но, должен признаться, я немного ошарашен, что ты так с ними разоткровенничалась. Каким образом эта тема вообще всплыла?

– Я не могу тебе сказать, – уткнувшись ему в грудь, ответила я.

– Гм. – Максон провел большим пальцем по моей спине. – Если я не ошибаюсь, мы договорились больше доверять друг другу.

– Ну да. Вот я и прошу тебя поверить мне, когда я говорю, что тебе лучше об этом не знать.

Может, я и ошибалась, но почему-то казалось, что, если я признаюсь Максону, что мы разглядывали полуголых разгоряченных гвардейцев, ничего хорошего нам всем это не сулит.

– Ну что ж, – сказал он. – Теперь девушки знают, что ты видела меня полураздетым. Что еще им известно?

Я замялась:

– Они знают, что твой первый поцелуй был со мной. А я знаю, чем ты занимался и чем не занимался с каждой из них.

– Что?! – отшатнулся он.

– После того как я проболталась, что видела тебя без рубашки, посыпались взаимные обвинения, ну и в конце концов все раскрыли карты. Я в курсе, что вы с Селестой много целовались и что ты уже давно поцеловал бы Крисс, если бы она тебе позволила. Все всплыло наружу.

Он провел ладонью по лицу и принялся мерить шагами библиотеку, переваривая услышанное.

– Значит, у меня теперь вообще не осталось личного пространства? Нисколько? Потому что вы решили поделиться друг с другом достижениями? – Максон был явно раздосадован.

– Знаешь, раз уж ты так ратуешь за честность во всем, ты должен быть мне благодарен.

Он остановился как вкопанный и уставился на меня:

– Прошу прощения?

– Теперь игра идет в открытую. Каждая из нас понимает расклад сил, и я лично этому рада.

– Рада? – Он закатил глаза.

– Если бы ты сказал мне, что мы с Селестой в отношениях с тобой зашли примерно одинаково далеко, я ни за что не стала бы пытаться сделать то, что сделала вчера вечером. Знаешь, как унизительно это было?

– Америка, я тебя умоляю, – фыркнул он. – С учетом того, сколько глупостей ты успела наговорить и наделать за все время, просто удивительно слышать, что ты еще способна испытывать неловкость.

Меня никогда специально не учили выражать свои мысли, наверное, поэтому я не сразу поняла подтекст его слов. Я всегда нравилась ему, по крайней мере, он сам так говорил. Я нравилась ему вопреки общественному мнению обо мне. Выходит, и вопреки его собственному мнению?

– Пожалуй, я пойду, – произнесла я тихо, избегая смотреть ему в глаза. – Прости, что проболталась о том, что видела тебя без рубашки.

Я пошла к двери, чувствуя себя такой ничтожной, что не удивилась бы, если бы он не заметил моего ухода.

– Хватит, Америка. Я не имел в виду, что…

– Ничего, я не обиделась, – пробормотала я. – В следующий раз буду думать, что говорю.

Я поднялась к себе, не зная, хочу ли, чтобы Максон попытался меня остановить, или нет. Он не попытался.

В комнате Мэри, Люси и Энн перестилали мою постель и вытирали пыль.

– Добрый день, миледи, – поздоровалась со мной Энн. – Хотите чая?

– Нет, я пойду немного посижу на балконе. Если кто-нибудь придет, скажите, что я отдыхаю.

Энн слегка нахмурилась, но все же кивнула:

– Конечно.

Я немного посидела на свежем воздухе, потом почитала кое-какие материалы, которые подготовила для нас Сильвия. Вздремнув, я довольно долго играла на скрипке. Мне, в сущности, было все равно, чем заниматься, если это давало возможность не видеться с другими девушками и с Максоном.

Когда король бывал в отъезде, нам разрешали брать еду в свои комнаты, чем я и воспользовалась. Я ела цыпленка, когда в дверь постучали. Меня охватила совершенно иррациональная уверенность, что это Максон. А сейчас я никак не могла показаться ему на глаза. Вцепившись в Мэри и Энн, я бросилась в ванную.

– Люси, – прошептала я. – Скажи ему, что я принимаю ванну.

– Ему? Ванну?

– Да. Не впускай его в комнату.

– Что случилось? – забеспокоилась Энн, когда я закрыла дверь и приникла к ней ухом.

– Вы что-нибудь слышите? – спросила я.

Обе тоже прильнули к двери, пытаясь что-нибудь разобрать.

До меня донесся приглушенный голос Люси, но потом я догадалась приложить ухо к щели между дверью и косяком, и разговор стал намного разборчивее.

– Она принимает ванну, ваше высочество, – спокойно произнесла Люси.

Это действительно был Максон.

– Вот как. Я надеялся, что она еще не закончила есть. Подумал, что мы могли бы поужинать вместе.

– Она решила принять ванну перед ужином.

Мне послышалась в ее голосе маленькая заминка. Очевидно, от необходимости говорить неправду ей было не по себе.

«Давай, Люси. Держи себя в руках».

– Ясно. Что ж, когда выйдет, передай ей, чтобы зашла ко мне. Я хотел бы с ней поговорить.

– Э-э… Боюсь, она там очень надолго, ваше высочество.

Максон помолчал.

– А-а. Ладно. Тогда передай ей, пожалуйста, что я заходил и просил ее послать за мной, если она захочет поговорить. Пусть не волнуется, если это будет поздно, я все равно приду.

– Да, сир.

Повисло долгое молчание, и я уже совсем было решила, что он ушел.

– Э-э… Спасибо, – произнес он наконец. – Доброй ночи.

– Доброй ночи, ваше высочество.

Еще несколько секунд я стояла за дверью, чтобы убедиться, что он точно ушел. Когда наконец я вышла из ванной, Люси все еще держалась за ручку двери. Я обвела взглядом служанок. В глазах всех троих застыло вопросительное выражение.

– Просто сегодня мне хочется побыть в одиночестве, – пояснила я уклончиво. – Что-то я устала. Если вы унесете поднос, я прямо сейчас лягу в постель.

– Хотите, кто-нибудь из нас останется с вами? – предложила Мэри. – На тот случай, если вы решите послать за его высочеством?

Лица всех трех были полны надежды, но я вынуждена была спустить их с небес на землю.

– Нет, мне нужно отдохнуть и прийти в себя. Я поговорю с принцем завтра утром.

Странно было ложиться в постель, зная, что между мной и Максоном висит что-то недосказанное, но я просто не понимала, как сейчас вести себя с ним. Все шло не так. Мы с ним пережили уже столько взлетов и падений, столько попыток вдохнуть в наши отношения жизнь, но было совершенно ясно, что, если мы действительно хотим этого добиться, впереди у нас еще очень долгий путь.

За окном было еще темно, когда меня грубо выдернули из сна. В комнату хлынул свет из коридора, и я принялась тереть глаза, глядя на вошедшего гвардейца.

– Леди Америка, проснитесь, пожалуйста, – сказал он.

– Что случилось? – спросила я, зевая.

– Срочное дело. Вас ждут внизу.

Я немедленно похолодела. Мои родные мертвы; я была совершенно уверена в этом. Мы приставили к ним охрану, мы предупредили своих домашних об опасности, но повстанцев было слишком много. Так уже случилось с Натали. Она покинула Отбор после того, как повстанцы расправились с ее младшей сестренкой. Наши семьи больше не были в безопасности.

Я отбросила одеяло и потянулась за халатом и шлепанцами. Потом выскочила в коридор и побежала по лестнице, два раза едва не поскользнувшись на ступеньках.

Очутившись на первом этаже, я увидела Максона, который настойчиво втолковывал что-то гвардейцу. Я бросилась к нему, совершенно забыв о событиях последних двух дней.

– Что с ними? – спросила я, силясь сдержать слезы. – Все плохо?

– Что? – переспросил он и неожиданно обнял меня.

– Мои родные… Они живы?

Максон поспешно отстранил меня от себя и заглянул в мои глаза.

– Они живы и здоровы, Америка. Прости, я не сообразил, что эта мысль первой придет тебе в голову.

От облегчения я едва не разрыдалась.

Максон с замешательством в голосе продолжал:

– Во дворце повстанцы.

– Что?! – вскрикнула я. – Почему мы не идем в убежище?

– Они здесь не для того, чтобы напасть.

– А зачем они тогда здесь?

– Их всего двое, северяне, – вздохнул он. – Они не вооружены и утверждают, что пришли поговорить со мной… и с тобой.

– Зачем им я?

– Не знаю, но собираюсь с ними поговорить. Я подумал, что должен дать такую возможность и тебе тоже.

Я оглядела себя и провела рукой по волосам:

– Но я же в ночной рубашке.

– Ничего страшного, разговор будет неофициальный, – улыбнулся он.

– И ты хочешь, чтобы я с ними поговорила?

– Окончательное решение за тобой, но мне очень любопытно, зачем им понадобилась именно ты. Не уверен, что они скажут об этом, если ты не придешь.

Я кивнула, пытаясь взвесить все «за» и «против». По правде говоря, разговаривать с ними мне не очень хотелось. Вооруженные или нет, они были куда опаснее, чем я. Но если Максон считал, что я могу это сделать, наверное, надо было…

– Ладно, – сказала я, собираясь с духом. – Хорошо.

– Ни один волос не упадет с твоей головы, Америка. Даю тебе слово. – Его рука по-прежнему лежала поверх моей, и он слегка сжал мои пальцы. Потом обратился к гвардейцу: – Веди нас. Только на всякий случай держи оружие наготове.

– Разумеется, ваше высочество, – отозвался тот и повел нас по коридору в Главный зал, где в окружении других гвардейцев стояли два человека.

В считаные секунды я различила среди них Аспена.

– Можете убрать собак? – попросил один из повстанцев.

Высокий, стройный и светловолосый парень. Его сапоги облеплены грязью, костюм словно позаимствован у кого-нибудь из Семерок: грубые штаны, ушитые так, чтобы сидели в обтяжку, и латаная-перелатаная рубаха, поверх которой была надета потертая кожаная куртка. На шее у парня на длинной цепочке висел ржавый компас, покачивавшийся при каждом движении. Словом, вид у него был суровый, но не страшный. Я этого не ожидала.

Но еще большей неожиданностью для меня стало то, что его сопровождала девушка. На ней были леггинсы и юбка, сшитая из такого же грубого материала, что и штаны ее спутника, а еще сапоги, однако выглядел ее наряд так, будто она попыталась сочетать в нем практичность и моду. И хотя повстанцев окружали гвардейцы, девушка стояла, дерзко подбоченясь. Даже если бы я не вспомнила ее лица, не узнать куртку было невозможно. Это была та самая джинсовая куртка, расшитая десятками мелких цветочков.

Убедившись, что я ее вспомнила, девушка сделала небольшой книксен. И у меня вырвалось нечто среднее между смешком и вскриком.

– Что случилось? – забеспокоился Максон.

– Потом объясню, – прошептала я.

Озадаченный, но спокойный, он ободряюще сжал мою руку и снова устремил взгляд на наших гостей.

– Мы пришли к вам с миром для разговора, – произнес мужчина. – Мы безоружны, ваши охранники нас обыскали. Я отдаю себе отчет в том, что просить о разговоре с глазу на глаз неуместно, но нам необходимо обсудить такие вещи, которые не предназначены больше ни для чьих ушей.

– А как же Америка? – спросил Максон.

– Мы хотим, чтобы она присутствовала при разговоре.

– С какой целью?

– Это тоже не для их ушей, – почти дерзко ответил молодой человек, насмешливо обводя рукой комнату.

– Если вы задумали причинить ей…

– Я знаю, что вы относитесь к нам с недоверием, и не без веских оснований, но у нас нет причин желать зла ни вам, ни ей. Мы всего лишь хотим поговорить.

Максон на минуту задумался.

– Ты, – бросил он одному из гвардейцев, – выдвини в центр зала стол и четыре кресла. После этого прошу всех разойтись в стороны, чтобы дать нашим гостям место.

Гвардейцы повиновались, и следующие несколько минут прошли в неловком молчании. Когда стол и четыре кресла, по два с каждой стороны, были передвинуты в центр, Максон жестом пригласил эту парочку присоединиться к нам.

Стражники отступили назад, безмолвно оцепив зал по периметру и не сводя глаз с повстанцев, готовые в любую секунду при необходимости открыть огонь.

Когда мы подошли к столу, мужчина протянул руку:

– Вам не кажется, что для начала неплохо бы представиться?

Максон настороженно взглянул на него, но потом все-таки уступил:

– Максон Шрив, ваш законный повелитель.

– Очень приятно, сир, – усмехнулся молодой человек.

– С кем имею честь?

– Мистер Август Иллеа, к вашим услугам.

Глава 6

Мы с Максоном переглянулись, потом вновь устремили взгляды на повстанцев.

– Вы не ослышались. Я Иллеа. По праву рождения. А эта девушка вскоре будет носить эту фамилию по праву брака. – Август кивнул на свою спутницу.

– Джорджия Уитакер, – представилась та. – Вас, Америка, мы все знаем и так.

Она снова улыбнулась мне, и я ответила ей тем же. Я не была уверена, что доверяю ей, но ненависти определенно не испытывала.

– Отец оказался прав, – вздохнул Максон. Я в замешательстве покосилась на него. Максон был в курсе, что по стране разгуливают прямые потомки Грегори Иллеа? – Он говорил, что рано или поздно вы явитесь за короной.

– Да не нужна мне ваша драгоценная корона, – заверил нас Август.

– Прекрасно, потому что я намерен возглавить эту страну, – отрезал Максон. – Меня готовили к этому с самого рождения, и если вы считаете, что можете заявиться во дворец и утверждать, что вы праправнук Грегори, то…

– Да не нужна мне ваша корона, Максон! Уничтожить монархию желают южане, а у нас другие цели. – Август уселся за стол и откинулся на спинку кресла. Потом, точно это мы были гостями на его территории, жестом пригласил нас садиться.

Мы с Максоном снова переглянулись и тоже сели. Джорджия быстро последовала нашему примеру. Некоторое время Август смотрел на нас, то ли изучая, то ли пытаясь решить, с чего начать.

Максон, видимо, вспомнив, кто здесь главный, прервал молчание:

– Не хотите чая или кофе?

– Кофе! – просияла Джорджия.

При виде ее восторга Максон против воли улыбнулся и, обернувшись, сделал знак одному из гвардейцев:

– Попроси кого-нибудь из служанок принести нам кофе, ладно? Только покрепче. – Затем он снова устремил взгляд на Августа. – Я даже представить себе не могу, что вам нужно от меня. Судя по всему, вы намеренно явились во дворец ночью, когда все спят, а потому полагаю, вы хотели бы сохранить этот визит в тайне. Рассказывайте, что привело вас сюда. Я не могу обещать, что дам вам то, чего вы хотите, но обещаю вас выслушать.

Август кивнул и наклонился вперед:

– Вот уже несколько десятилетий мы ищем дневники Грегори. Об их существовании нам известно давно, а некоторое время назад мы получили подтверждение этому из источника, раскрыть который я не могу. – Он посмотрел на меня. – Не беспокойтесь, ваше выступление в «Вестях» тут ни при чем.

Я с облегчением выдохнула. Как только он упомянул о дневниках, я тут же начала ругать себя за неосмотрительность и морально готовиться к тому, что Максон добавит этот пункт в список глупостей, которые я сделала.

– Мы никогда не хотели свергнуть монархию, – заверил Август. – И хотя она была установлена нечестным путем, мы не имеем ничего против законного правителя, в особенности если этим правителем будете вы.

Максон не шелохнулся, но я почувствовала охватившую его гордость.

– Спасибо.

– Нам нужны совершенно другие вещи. Определенные права и свободы. Мы хотим, чтобы чиновники избирались голосованием и были отменены касты, – сказал Август с таким видом, будто это было очень легко сделать.

Если он видел, как прервали мое выступление в прямом эфире «Вестей», то должен понимать, что все отнюдь не так.

– Можно подумать, что я уже король, – с раздражением в голосе отозвался Максон. – Даже если бы это было возможно, я не могу просто дать вам то, чего вы просите.

– Но вы не отвергаете саму идею?

Максон поднял руки и положил ладони на стол, наклоняясь вперед:

– Отвергаю я ее или не отвергаю, в данный момент не имеет никакого значения. Я не король.

Август вздохнул и посмотрел на Джорджию. Казалось, они понимают друг друга без слов, и я позавидовала тому, как непринужденно они выказывают свои чувства. Несмотря на опасность своего положения, в которое они сами поставили себя, наверное, они не исключали и возможности того, что им не удастся выбраться из дворца живыми, тем не менее Август и Джорджия не скрывали своих чувств.

– Кстати, о королях, – добавил Максон. – Почему бы вам не объяснить Америке, кто вы такой? Уверен, вы справитесь с этим куда лучше, чем я.

Похоже, таким способом Максон выгадывает время, чтобы обдумать, как взять ситуацию под контроль. Что ж, ему виднее. А мне до смерти хотелось понять, в чем дело.

– Это действительно любопытная история, – невесело улыбнувшись, начал Август с дрожью в голосе, и я поняла, что рассказ будет по-настоящему захватывающим. – Как вам известно, у Грегори было трое детей: Кэтрин, Спенсер и Деймон. Кэтрин выдали замуж за принца, Спенсер умер, и трон унаследовал Деймон. После смерти Джастина, сына Деймона, принцем стал его кузен Портер Шрив, который женился на молодой вдове Джастина, победившей в Отборе за три года до этого. Так Шривы пришли к власти. Ветвь Иллеа должна была прекратить существование. Однако мы никуда не делись.

– Мы? – переспросил Максон многозначительным тоном, словно надеялся услышать конкретные цифры.

Август лишь молча кивнул. Стук каблуков возвестил о приближении служанки. Максон приложил палец к губам. Можно подумать, наш гость осмелился бы продолжать в ее присутствии. Служанка поставила на стол поднос и принялась разливать кофе по чашкам. Джорджия потянулась за своей чашкой еще до того, как ее успели наполнить. Я не очень любила кофе, – на мой вкус, он был слишком горьким, – но сейчас мне совершенно необходимо было взбодриться, и я обреченно взялась за ручку чашки. Прежде чем я успела его пригубить, Максон подвинул ко мне сахарницу, точно прочитал мои мысли.

– Так на чем мы остановились? – вернулся он к нашему разговору.

Сам он пил свой кофе без молока.

– Спенсер не умер, – ровным тоном произнес Август. – Он знал, что сделал его отец, чтобы заполучить власть над страной, знал, что его старшую сестру практически продали замуж за человека, который был ей ненавистен, и понимал, что от него ожидали того же самого. Он не мог на это пойти и поэтому сбежал.

– Куда? – поинтересовалась я, впервые за все время подав голос.

– Он прятался по друзьям и родным, пока в конце концов вместе с единомышленниками не организовал лагерь на севере, где холодно, сыро и так трудно ориентироваться, что никто не отваживается туда сунуться. Большую часть времени мы живем там, не привлекая к себе внимания. – (Джорджия, слегка шокированная, ткнула его локтем.) – Получается, я только что раскрыл местоположение нашего лагеря, – спохватился Август. – Хотелось бы напомнить вам, что мы ни разу не убили никого из гвардейцев и дворцовой челяди и всеми силами старались не ранить их. Все, к чему мы стремимся, – это уничтожить касты. А потому нам нужны были доказательства того, что Грегори был именно таким, как нам всегда про него рассказывали. Теперь мы их получили, к тому же Америка в своей речи на телевидении тоже намекнула на это. Если бы мы хотели, то могли бы воспользоваться ее выступлением. И обязательно так поступим, если нас вынудят.

Максон сделал большой глоток кофе и отставил чашку в сторону:

– Честно говоря, я не очень понимаю, что мне делать с этой информацией. Вы прямой потомок Грегори Иллеа, но корона вам не нужна. Вы пришли с требованиями, выполнить которые может только король, и тем не менее попросили о встрече со мной и одной из девушек Элиты. Мой отец сейчас вообще в отъезде.

– Мы в курсе, – ответил Август. – Поэтому и пришли.

Максон засопел:

– Если вам не нужна корона, а нужны вещи, которых я вам дать не могу, зачем вы здесь?

Август с Джорджией переглянулись. Похоже, главная их просьба была еще впереди.

– Мы пришли просить вас об этом, потому что знаем, что вы человек разумный. Мы наблюдаем за вами с самого детства и видим это в ваших глазах. И сегодняшний визит только подтвердил наше мнение.

Я исподтишка покосилась на Максона. Мне хотелось увидеть его реакцию на их слова.

– Вам тоже не по душе разделение на касты. Вам не нравятся методы, с помощью которых ваш отец управляет страной. Вы не рветесь воевать, потому что понимаете, что войны несут одни только беды. Вы хотите мира как ничего другого. Мы полагаем, что, когда вы взойдете на престол, положение вещей может серьезно измениться. Мы долго ждали этого момента и готовы ждать еще. Я уполномочен от лица повстанцев-северян дать вам обещание никогда больше не нападать на дворец и сделать все, что будет в наших силах, чтобы предотвратить или ослабить нападения южан. Мы видим много такого, чего из-за этих стен не видите вы. Мы присягнем вам на верность, если вы проявите готовность вместе с нами двигаться к будущему, которое наконец-то даст народу Иллеа надежду жить своей жизнью.

Максон, похоже, не знал, что сказать, поэтому подала голос я:

– Кстати, а чего хотят южане? Просто истребить нас всех?

Август дернул головой, не то кивнув, не то покачав ею:

– И это тоже, но только ради того, чтобы никто не мог противостоять им. Слишком много народу живет под постоянным гнетом, и эта растущая часть общества ухватилась за идею, что они сами могли бы управлять страной. Америка, вы Пятерка, я уверен, вы не раз встречали людей, которые ненавидят монархию. – (Максон незаметно покосился на меня. Я коротко кивнула.) – Конечно встречали. Потому что, когда ты на дне, единственное, что тебе остается, – винить в своих бедах верхушку. И в данном случае у них есть на то все основания, ведь именно Единица обрек их на жизнь, которую они не имеют надежды улучшить. Те, кто возглавляет южан, убедили своих последователей, что единственный способ вернуть себе то, что они считают своим по праву, – отобрать это у монархии. Среди моих людей есть такие, кто откололся от верхушки южан и перешел в наш лагерь. Я знаю наверняка, когда южане придут к власти, они не станут ни с кем делиться благами. Разве есть в истории хотя бы один пример, чтобы такое случалось? Их план заключается в том, чтобы уничтожить все, чем располагает Иллеа, захватить власть, раздать обещания и оставить все как есть. Я уверен, что положение большинства только ухудшится. Шестерки и Семерки ничего не выиграют, за исключением немногочисленной горстки избранных, которых лидеры южан облагодетельствуют напоказ. Двойки и Тройки лишатся всего, что имели. Может, кому-то это и доставит моральное удовлетворение, но положения в целом не исправит. Если не будет больше поп-звезд, штампующих одну за другой свои дурацкие песенки, значит останутся не у дел музыканты, которые сейчас у них в подмастерьях, клерки, которые бегают туда-сюда с записями, владельцы музыкальных магазинов. Стоит убрать одного на вершине пирамиды – и это убьет тысячи тех, на ком она держится. – Август на мгновение умолк. В глазах у него плескалась тревога. – Мы получим второго Грегори, только хуже. Южане морально готовы действовать беспощадно, на что вы никогда не пойдете, а шансы, что страна сможет восстановиться, ничтожно малы. В итоге гнет останется тем же самым, только сменит название… Народ же будет терпеть такие лишения, каких не терпел никогда прежде. – Он посмотрел Максону в глаза. Похоже, между ними возникло некоторое понимание, вызванное тем, что оба были рождены для того, чтобы вести за собой людей. – Нам нужен лишь какой-нибудь знак, и тогда мы сделаем все, что в наших силах, чтобы помочь вам произвести перемены мирным и справедливым путем. Ваш народ заслуживает шанса.

Максон уставился взглядом в стол. Я не представляла, что сейчас делается у него в голове.

– Что вы подразумеваете под знаком? – спросил он нерешительно. – Деньги?

– Нет. – Август, казалось, с трудом удержался от смеха. – У нас столько средств, сколько вам и не снилось.

– Каким образом вы их получили?

– Пожертвования, – отозвался Август просто.

Максон кивнул, но для меня это стало неожиданностью. Пожертвования означали, что есть люди – один бог знает сколько, – которые их поддерживают. Какова численность повстанцев-северян, если принимать во внимание этих сторонников? Какая часть населения страны хочет того, о чем пришли просить эти двое?

– Если вам не нужны деньги, – наконец произнес Максон, – что же тогда вам нужно?

Август кивнул головой в мою сторону:

– Выберите ее.

Я закрыла лицо руками, потому что отлично представляла, как Максон воспримет эти слова.

Повисло долгое молчание, а потом он взорвался:

– Я не позволю никому диктовать мне, на ком жениться, а на ком нет! Вы играете в игры с моей жизнью!

Я оторвала руки от лица как раз вовремя, чтобы увидеть, как Август поднимается вполный рост.

– А того, что дворец многие годы играет с жизнями других людей, вы предпочитаете не замечать. Пора вам повзрослеть, Максон. Вы принц. Если вам так нужна ваша драгоценная корона, оставьте ее себе. Но к ней прилагаются и обязанности перед народом.

Гвардейцы незаметно сжали кольцо, встревоженные тоном Максона и угрожающей позой Августа. Теперь им наверняка было все слышно.

Максон тоже поднялся со своего места:

– Выбирать себе жену я буду сам. Точка.

Август, нимало не обескураженный, отступил на шаг назад и скрестил руки на груди:

– Прекрасно! Что ж, если этот вариант вам не подходит, у нас в запасе есть еще один.

– Кто именно?

– Так я вам и сказал, – усмехнулся Август, – учитывая, как хладнокровно вы отреагировали в первый раз.

– Давайте выкладывайте.

– Она или другая не суть важно. Нам всего лишь нужна уверенность в том, что ваша будущая супруга будет с вами заодно.

– Меня зовут Америка, – звенящим голосом произнесла я, поднимаясь и глядя ему прямо в глаза. – И я вам не игрушка. Вы тут разглагольствуете о том, чтобы дать всем людям Иллеа шанс жить той жизнью, какой они хотят. А как же я? Как же мое будущее? Меня в вашем плане можно в расчет не брать? – Я перевела взгляд с Августа на Джорджию, требуя ответа. Они молчали. Краем глаза я заметила гвардейцев, плотным кольцом окруживших нас. Я понизила голос. – Я обеими руками за то, чтобы упразднить касты, но использовать себя в качестве разменной монеты я не позволю. Если вы ищете пешку, то есть одна девушка, которая так влюблена в него, что согласится на все, что угодно, если в конечном итоге он сделает ей предложение. Да и две остальные тоже, наверное, будут не против. Выбирайте любую.

Не дожидаясь разрешения уйти, я развернулась и бросилась прочь, насколько это было возможно в шлепанцах и халате.

– Америка! Подождите! – окликнула меня Джорджия. Я выскочила за дверь, и она бросилась меня догонять. – Постойте!

– Что?

– Простите нас. Нам казалось, вы любите друг друга. Мы не подозревали, что просим чего-то, что придется ему не по нраву. Мы были уверены, он будет только за.

– Вы не понимаете. Его уже тошнит оттого, что все, кому не лень, им помыкают и командуют. Вы понятия даже не имеете, что ему приходится переносить.

Я почувствовала, как к глазам подступили слезы, и сморгнула их, упрямо глядя на рисунок на куртке Джорджии.

– Нам известно больше, чем вы думаете, – возразила Джорджия. – Может, и не все, но очень многое. Мы очень пристально следим за Отбором, и, судя по всему, вы с Максоном отлично ладите друг с другом. Рядом с вами он выглядит таким счастливым. И потом… Мы знаем про то, как вы спасли своих служанок.

До меня не сразу дошел смысл ее слов. Кто следит за нами по их поручению?

– А еще мы видели, что вы сделали для Марли. Видели, как вы бросились к ней на помощь. И еще ваше выступление несколько дней назад. – Она умолкла и рассмеялась. – Для такого нужна отвага. Нам не помешала бы девушка с отважным сердцем.

– Я вовсе не пыталась геройствовать, – покачала я головой. – Большую часть времени я совсем не чувствую себя храброй.

– Ну и что? Неважно, что вы думаете о своем характере, важны ваши поступки. Вы бросаетесь делать то, что считаете правильным, не задумываясь о том, чего это будет вам стоить. Максон отобрал отличных кандидаток, но они не станут пачкаться ради того, чтобы сделать жизнь лучше. В отличие от вас.

– Многое я сделала и ради себя самой. Марли была мне дорога, да и мои служанки тоже.

Джорджия приблизилась ко мне:

– Но ведь вам пришлось дорого заплатить и за то и за другое.

– Ну да.

– И вы, наверное, понимали, что так и будет. Но все равно вступились за тех, кто не может защитить себя сам. Это очень важное качество, Америка.

Похвала Джорджии отличалась от тех, к которым я привыкла. Я знала, как реагировать, когда папа твердил мне, что я прекрасно пою, или Аспен говорил, что в жизни не видел девушки красивее… Но эти слова? Они взволновали меня не на шутку.

– По правде говоря, я удивлена, что король вообще позволил вам остаться после всего, что вы сделали. Одно только выступление в «Вестях» чего стоит… – Джорджия присвистнула.

– Он рвал и метал, – рассмеялась я.

– Удивляюсь, как вам удалось выйти оттуда живой!

– Должна сказать, я и сама этому удивляюсь. И мне постоянно кажется, что меня вот-вот вышвырнут.

– Но Максон очень тепло к вам относится, разве не так? Достаточно только посмотреть, как он вас оберегает…

Я пожала плечами:

– Иногда я в этом уверена, а иногда вообще ничего не знаю. Сегодня был неудачный день. И вчера тоже. И позавчера, если уж начистоту.

– И все равно мы болеем за вас, – кивнула она.

– За меня и еще за кое-кого, – поправила я.

– Верно.

И снова она ни намеком не выдала вторую их фаворитку.

– А зачем вы тогда в лесу сделали передо мной книксен? – спросила я. – Просто смеха ради?

Джорджия улыбнулась:

– Я понимаю, временами по нашим действиям этого не скажешь, но нам и в самом деле небезразлична судьба королевской семьи. Если с ними что-то случится, южане победят. Если они придут к власти… Ну, вы же слышали, что сказал Август. – Она покачала головой. – В общем, я была совершенно уверена, что смотрю на свою будущую королеву, а потому решила, что вы заслуживаете по меньшей мере книксена.

Этот довод показался мне таким неуклюжим, что я снова рассмеялась:

– Вы просто не представляете, как приятно ради разнообразия поговорить с девушкой, с которой мне нечего делить.

– Что, тяжело? – с сочувственным выражением спросила она.

– Чем меньше нас становится, тем хуже. Ну, я понимала, что так оно и будет… Но сейчас у меня такое ощущение, будто все превращается из борьбы за то, чтобы стать той, кого Максон выберет, в борьбу за то, чтобы он не выбрал кого-то другого. Наверное, я непонятно выразилась?

– Почему, все понятно. Но вы же сами на это подписались.

– В том-то и дело, что не подписывалась, – фыркнула я. – Меня… подбили подать заявку. Я никогда не хотела стать принцессой.

– В самом деле?

– В самом деле.

Джорджия улыбнулась:

– Если вам не нужна корона, вы, пожалуй, и есть та, кто больше всего ее заслуживает.

Я посмотрела на нее и по ее широко раскрытым глазам поняла, что она искренне так считает. Мне очень хотелось расспросить Джорджию поподробнее, но тут из Главного зала вышли Максон с Августом. Оба были на удивление спокойны. Позади на расстоянии следовал один-единственный гвардеец. Август посмотрел на свою невесту с таким видом, словно за несколько минут ее отсутствия уже успел по ней соскучиться. Наверное, потому он и взял ее с собой во дворец.

– У тебя все хорошо, Америка? – спросил Максон.

– Да. – Я обнаружила, что снова не могу смотреть ему в глаза.

– Уже утро, тебе пора к себе, – заметил он. – Гвардейцы поклялись никому не рассказывать о том, чему стали свидетелями, и я был бы признателен, если бы ты сделала то же самое.

– Разумеется.

Моя холодность, похоже, вызвала его недовольство, но как еще я должна была себя вести?

– Мистер Иллеа, рад был с вами познакомиться. Надеюсь в самом ближайшем времени снова встретиться с вами. – Максон протянул руку, и Август непринужденно пожал ее:

– Если вам что-нибудь понадобится, только скажите. Мы действительно на вашей стороне, ваше высочество.

– Спасибо.

– Идем, Джорджия. Кое-кому из здешних гвардейцев явно очень хочется взять нас на мушку.

Она засмеялась:

– Увидимся, Америка.

Я кивнула, совершенно уверенная, что вижу ее в последний раз. От этого было грустно. Она прошла мимо Максона и взяла Августа за руку. Сопровождаемые гвардейцем, они вышли из дворца, и в холле остались только мы с Максоном.

Он поднял на меня глаза. Я промямлила что-то и, махнув рукой в сторону лестницы, двинулась в ее направлении. Возмущение, которое вызвало у него предложение выбрать меня, лишь растравило боль, которую причинили мне его вчерашние слова в библиотеке. Я думала, после той ночи в убежище мы достигли какого-то понимания. Но, похоже, все стало еще сложнее, чем было, когда я пыталась разобраться в своих чувствах к Максону.

Я не знала, какое значение это имеет для нас. И существует ли еще «мы» вообще.

Глава 7

Я очень спешила подняться к себе, но Аспен все равно меня опередил. Это было неудивительно. Он знал дворец как свои пять пальцев, так что ему это ничего не стоило.

– Привет, – произнесла я, не очень зная, что сказать.

Он быстро обнял меня и отстранился:

– Ты молодчина.

– Правда? – улыбнулась я.

– Ты поставила их на место, Мер. – Рискуя жизнью, Аспен большим пальцем погладил меня по щеке и улыбнулся. – Ты заслуживаешь счастья. Мы все его заслуживаем.

– Спасибо.

Аспен, взяв меня за запястье, сдвинул браслет, который Максон привез мне в подарок из Новой Азии, и коснулся того, который я смастерила из подвешенной на шнурок пуговицы, подаренной им. Взгляд у него сделался грустным.

– Мы с тобой скоро поговорим. По-настоящему. Надо много всего обсудить. – С этими словами Аспен двинулся прочь по коридору.

Я со вздохом обхватила голову руками. Неужели он подумал: если я отказала повстанцам, это значит, что я решила дать Максону от ворот поворот? И что я горю желанием возобновить отношения с ним?

А с другой стороны, разве я только что не оттолкнула Максона?

Разве я не думала вчера, что Аспен должен остаться в моей жизни?

Почему тогда все так плохо?

В Женском зале царила мрачная атмосфера. Королева Эмберли писала кому-то письма, время от времени поглядывая на нас четверых. Селеста запаслась кипой журналов и залегла с ними на диван. Крисс весьма предусмотрительно захватила свой дневник и что-то записывала в нем, как всегда пристроившись неподалеку от королевы. Ну почему мне не пришло это в голову? Элиза раздобыла где-то набор карандашей и что-то рисовала у окна. Я сидела в разлапистом кресле рядом с дверью и читала книгу.

Мы даже не смотрели друг на друга.

Я пыталась сосредоточиться на тексте, но мои мысли постоянно съезжали на ту, кого повстанцы хотели бы видеть в роли принцессы, если ею не стану я. Селеста пользовалась огромной популярностью, и ей не составило бы никакого труда повести людей за собой. Интересно, они представляют, какая она искусная манипуляторша? Если они знают про меня, то вполне могут знать и про нее. Может, в ней и в самом деле есть что-то такое, чего я не замечаю?

Крисс – милая девушка и, судя по опросу в том журнале, тоже относится к числу народных любимиц. Да, семья у нее не слишком влиятельная, но если кто-то из нас и достоин стать принцессой, то это она. Она производит такое впечатление. Да, она не идеальна, но очень славная. Наверное, это и привлекает в ней людей. Иной раз даже мне самой хотелось равняться на Крисс.

Меньше всего я бы заподозрила Элизу. Она призналась, что не любит Максона и находится здесь из чувства долга. Я искренне надеялась, что под долгом она подразумевает долг перед своей семьей или своими новоазиатскими корнями, а не перед повстанцами. К тому же она всегда такая сдержанная, такая невозмутимая. В ней нет ни капли бунтарского духа.

И именно поэтому меня вдруг охватила твердая уверенность в том, что именно она их запасной вариант. Она не пыталась бороться и открыто призналась в том, что не испытывает к Максону пылких чувств. Может, у нее просто не было необходимости бороться, потому что она знала о существовании армии молчаливых сторонников, которые все равно посадят ее на трон?

– Ну, хватит, – произнесла королева неожиданно. – Подойдите ко мне, все четверо.

Она отодвинула шаткий столик и поднялась. Мы нерешительно приблизились.

– Вы все как в воду опущенные. Что случилось? – осведомилась она.

Мы переглянулись. Объяснять не хотелось никому. В конце концов – кто бы сомневался! – подала голос Крисс:

– Ваше величество, мы просто неожиданно осознали, насколько острое между нами соперничество. Расклад сил в отношениях с принцем стал нам несколько более ясен, и нам пока сложно переварить эту информацию и разговаривать друг с другом как ни в чем не бывало.

Королева понимающе кивнула.

– Вы часто вспоминаете Натали? – спросила она.

С отъезда той не прошло и недели, и я вспоминала ее едва ли не каждый день. Кроме того, я постоянно думала о Марли и время от времени о других девушках.

– Все время, – тихо призналась Элиза. – Она была такая живая и веселая.

Ее лицо озарилось улыбкой. Я всегда считала, что Натали действует Элизе на нервы, ведь она такая сдержанная, в отличие от бесшабашной Натали. Но, видимо, это был пример притяжения противоположностей.

– Ее иногда способен был рассмешить любой пустяк, – добавила Крисс. – Это было заразительно.

– Вот именно, – подхватила королева. – Я была на вашем месте и знаю, как вам сейчас нелегко. Вы по сотне раз прокручиваете в голове все, что говорите и делаете сами, и все, что говорит и делает он. Вы постоянно ищете скрытый смысл в каждой фразе, в каждом слове. Это очень выматывает.

У меня было такое чувство, как будто с плеч каждой из нас упала тяжеленная гора. Хоть одна живая душа нас понимала!

– Но я хочу сказать вам вот что. Какими бы напряженными ни были сейчас ваши отношения друг с другом, когда кто-то из вас будет выбывать, остальные будут испытывать боль. Никто не поймет ваши переживания лучше тех, кто почувствовал это на своей шкуре, в особенности те, кому удалось дойти до Элиты. Вы можете ругаться, но ведь даже сестры время от времени ругаются. Вот увидите, когда все закончится, первый год вы будете созваниваться друг с другом чуть ли не каждый день, потому что будете отчаянно бояться сделать какую-нибудь ошибку и нуждаться в поддержке друг друга. Когда вы будете устраивать вечеринки, каждая из вас будет указывать имена троих остальных в числе самых дорогих гостей, сразу же после имен ваших родных. Потому что вы уже сроднились друг с другом. Вы пронесете эти отношения через всю жизнь.

Мы переглянулись. Если бы я была принцессой и мне понадобился бы трезвый взгляд на какой-либо вопрос, первым делом я позвонила бы Элизе. Если бы я поругалась с Максоном, Крисс напомнила бы мне обо всех его достоинствах. А Селеста… В ней я не была так уверена, но если среди моих знакомых и был кто-то, способный посоветовать не переживать по пустякам, это определенно была она.

– Так что не спешите, – продолжала королева. – Вам необходимо привыкнуть к своему новому положению. И отпустить ситуацию. Не вы выбираете его, он выбирает вас. Глупо ненавидеть друг друга из-за этого.

– Вы знаете, которой из нас Максон отдает предпочтение? – спросила Селеста, и впервые за все время я услышала в ее голосе тревогу.

– Не знаю, – призналась королева Эмберли. – Иногда мне кажется, я догадываюсь, но не стану утверждать, что душа моего сына для меня открытая книга. Я знаю, кого выбрал бы король, но и только.

– А кого выбрали бы вы? – вырвалось у меня, прежде чем я успела прикусить язык.

Она ласково улыбнулась:

– По правде говоря, я запретила себе об этом думать. Если бы я полюбила одну из вас, как дочь, а потом потеряла ее, я бы этого не пережила. У меня разорвалось бы сердце.

Я опустила глаза, не очень понимая: она таким образом пыталась ободрить нас или нет?

– Я скажу вам так. Я буду рада принять в семью любую из вас. – (Я вскинула голову и увидела, что королева посмотрела в глаза по очереди каждой из нас.) – А сейчас мне нужно возвращаться к делам.

Мы молча стояли, впитывая ее мудрость. У меня так и не дошли руки побольше разузнать про участниц прошлого Отбора, найти их фотографии и все такое. Я слышала какие-то имена, в основном в разговорах женщин постарше, когда пела на вечеринках. Я никогда ими не интересовалась. Королева у нас уже была, а мысль о том, что я могу стать принцессой, даже в детстве никогда не приходила мне в голову. Теперь же я задавалась вопросом, кто из тех женщин, которые приезжали повидаться с королевой или были приглашены на Хеллоуин, прежде были ее соперницами в Отборе, а теперь стали ближайшими подругами.

Селеста очнулась первой и направилась обратно к дивану. Похоже, слова королевы Эмберли не произвели на нее особого впечатления. Почему-то это переполнило мою чашу терпения. Слишком много всего обрушилось на меня за эти несколько дней, и я почувствовала, что еще миг – и я сломаюсь.

– Прошу меня простить, – сделав книксен, пробормотала я и торопливо бросилась к двери.

Я ничего не планировала, просто собиралась отсидеться в туалете или укрыться в одной из многочисленных комнат первого этажа. А может, даже подняться к себе и хорошенько выплакаться.

К несчастью, сегодня, похоже, все было против меня. Выскочив из Женского зала, я немедленно наткнулась на Максона, который расхаживал взад-вперед по коридору, словно пытался решить какую-то задачку. Прежде чем я успела куда-нибудь юркнуть, он меня увидел.

Это было самое последнее, чего мне сейчас хотелось.

– Я как раз собирался попросить тебя выйти на минутку, – сказал он.

– Что тебе нужно? – отрывисто спросила я.

Максон остановился, собираясь с духом, чтобы произнести вслух что-то такое, что явно сводило его с ума.

– Значит, есть одна девушка, которая любит меня до умопомрачения?

Я скрестила руки на груди. После всего, что произошло за эти несколько дней, я должна была догадаться, к чему все идет.

– Да.

– Не две?

Я посмотрела на него, почти раздраженная необходимостью объясняться. «Неужели ты и так не знаешь, какие чувства я испытываю! – хотелось мне закричать. – Неужели ты забыл, что произошло в убежище?»

Но, откровенно говоря, мне самой сейчас тоже нужно было какое-то подтверждение. Какие события так стремительно разрушили мою уверенность?

Король. Его завуалированные намеки на то, что делали другие девушки, его восхваления их достоинств значительно понизили мою оценку самой себя. А мои промахи в отношениях с Максоном на этой неделе лишь еще больше все усугубили. Если бы не Отбор, мы с ним никогда бы не встретились, но пока Отбор продолжался, я не могла быть ни в чем уверенной.

– Ты сказал, что не доверяешь мне, – накинулась я на него. – Недавно ты намеренно унизил меня, а вчера практически в лицо назвал позорищем. А не далее как несколько часов назад предложение жениться на мне привело тебя в ярость. Извини, но я почему-то не ощущаю себя уверенной в твоих чувствах.

– Ты забываешь, Америка, что у меня нет никакого опыта в таких делах, – возразил он горячо, но без запальчивости. – Это тебе есть с кем сравнивать. А я представления не имею о том, как должны развиваться нормальные отношения, к тому же на все про все у меня ровно одна попытка. У тебя их было по меньшей мере две. Я не могу не делать ошибок.

– Я не против ошибок, – парировала я. – Я против неопределенности. Половину времени я вообще не понимаю, что происходит.

Он немного помолчал, и я поняла, что мы с ним сейчас находимся на распутье. До сих пор наши отношения зиждились на неясных полунамеках, на чем-то подразумеваемом, что никогда не произносилось вслух. Но дальше так продолжаться не могло. Даже если мы в конце концов будем вместе, эта неопределенность будет преследовать нас.

– У нас с тобой вечно одно и то же, – выдохнула я, не в силах больше играть в подобные игры. – Мы сближаемся друг с другом, а потом что-то случается и все разваливается, а ты никогда не можешь найти в себе силы принять какое-то решение. Если я действительно тебе так нужна, как ты твердишь, почему ты не положишь этому конец?

Хотя я только что бросила ему в лицо обвинение в том, что ему плевать на меня, его раздражение сменилось печалью.

– Да потому, что половину времени я провел в уверенности, что ты любишь другого, а вторую половину сомневался, что ты вообще способна меня полюбить, – ответил он, и я немедленно почувствовала себя полной дрянью.

– А у меня, можно подумать, не было причин сомневаться? Сначала ты не отходил от Крисс, а потом я застукала тебя с Селестой…

– Я же все объяснил тебе.

– Да, но мне все равно больно это видеть.

– А мне больно видеть, как быстро ты перегорела. С чего вообще все это началось?

– Не знаю, но, может быть, тебе лучше на какое-то время перестать думать обо мне.

Повисло гробовое молчание.

– То есть как это?

– Кроме меня, – пожала я плечами, – здесь еще три девушки. Если ты так тревожишься за свою единственную попытку, может, ее лучше не тратить на кого-нибудь другого?

И с этими словами я зашагала прочь, злясь на Максона за то, что так вывел меня из себя… и на себя саму за то, что еще больше все испортила.

Глава 8

Дворец на глазах преображался. Практически за одну ночь вдоль коридоров первого этажа выросли пышные рождественские елки, лестницы украсились гирляндами, а к традиционным букетам добавились ветки падуба и омелы. Тем страннее было, открывая окно, ощущать практически по-летнему теплый воздух. Интересно, нельзя ли устроить какую-нибудь имитацию снега? Наверное, если попросить Максона, он что-нибудь придумает.

А может, и нет.

Шли дни. Я старалась не слишком переживать из-за того, что Максон теперь вел себя именно так, как я порекомендовала ему, но чем прохладней становились наши отношения, тем больше я жалела о своей гордости. Наверное, это было неминуемо. У меня был настоящий талант говорить не то, что нужно, и делать неправильный выбор. Даже если Максон действительно тот, кто мне нужен, я ни за что не смогу держать себя в руках настолько долго, чтобы это стало реальностью.

Я завела привычку гулять днем по дворцу. Теперь, когда о том, чтобы выйти в сад, не могло быть и речи, в Женском зале я чувствовала себя запертой в четырех стенах.

Именно во время одной из таких прогулок я и почувствовала какую-то неуловимую перемену. Всех вокруг точно подменили. Гвардейцы, навытяжку стоявшие на часах, казались еще более неподвижными, а служанки, сновавшие вокруг, ускоряли шаг. Даже мне самой неожиданно стало как-то не по себе, словно мое присутствие здесь вдруг ни с того ни с сего стало нежелательным. Прежде чем я успела докопаться до причин этого чувства, из-за угла показался король в сопровождении небольшой свиты.

И все мгновенно встало на свои места. В его отсутствие дворец ожил, а теперь, когда он вернулся, мы все снова стали игрушками в его руках. Ничего удивительного, что повстанцы-северяне с нетерпением ждали, когда на престол взойдет Максон.

Я сделала книксен. Король на ходу вскинул руку, и сопровождавшие его остановились, образовав вокруг нас небольшое пространство, в котором можно было поговорить.

– Леди Америка. Я вижу, вы по-прежнему с нами, – произнес он.

Его улыбка и эти слова никак не вязались друг с другом.

– Да, ваше величество.

– Ну и как вы вели себя в мое отсутствие?

– Тише воды ниже травы, – улыбнулась я.

– Вот и славно. – Он двинулся было прочь, но потом что-то вспомнил и вернулся. – Я обратил внимание, что из оставшихся девушек вы единственная до сих пор получаете плату за участие. Элиза добровольно отказалась от содержания, когда были прекращены выплаты Двойкам и Тройкам.

Это меня не удивило. Элиза была Четверкой, но ее семье принадлежала сеть фешенебельных отелей. Они, в отличие от лавочников в Каролине, вовсе не нуждались в деньгах.

– Я считаю, этому следует положить конец, – заявил он, отрывая меня от размышлений.

У меня вытянулось лицо.

– Если, конечно, вы не находитесь здесь ради этих выплат, а не потому, что любите моего сына. – Он сверлил меня взглядом, точно хотел, чтобы я бросилась возражать.

– Вы правы, – произнесла я, ненавидя себя за то чувство, которые вызвали во мне эти слова. – Это будет только справедливо.

Он был явно разочарован такой покладистостью.

– Я немедленно отдам распоряжение, – сказал он и зашагал прочь.

А я осталась стоять столбом, пытаясь не расклеиться от жалости к себе. В самом деле, все было правильно. Ведь из нас четверых только я одна продолжала получать чеки. Рано или поздно этому неминуемо должен был прийти конец. Я со вздохом направилась к себе в комнату. Надо было написать домой, предупредить их, что денег больше не будет.

Я открыла дверь в свою комнату, и впервые за все время мои служанки даже не повернули головы в мою сторону. Все трое сгрудились в углу, склонившись над платьем, которое шили, и пытались выяснить, кто виноват в том, что оно до сих пор не готово.

– Люси, ты же обещала, что закончишь подрубать его еще вчера вечером, – наседала на нее Энн. – Даже ушла пораньше.

– Знаю, знаю. Я отвлеклась на другие дела. Сейчас быстренько все доделаю.

Вид у нее был умоляющий. Люси была слишком ранимой, и резковатая Энн порой доводила ее до слез.

– Что-то в последнее время ты слишком часто отвлекаешься, – сухо заметила Энн.

– Успокойтесь, – вскинула руки Мэри. – Дайте сюда платье, пока не испортили.

– Простите, – сказала Люси. – Я сию секунду все доделаю.

– Что с тобой творится? – осведомилась Энн. – Ты очень странно себя ведешь.

Люси вскинула на нее глаза, в которых застыл страх. В чем бы ни заключался ее секрет, она до смерти боялась выболтать его.

Я кашлянула.

Все трое как по команде повернули головы в мою сторону и по очереди сделали книксен.

– Я не знаю, что происходит, – сказала я, подходя к ним, – но очень сомневаюсь, чтобы королевским горничным пристало друг с другом ругаться. И потом, если надо делать дело, вы только зря теряете время на препирательства.

Энн, все еще не остыв, наставила на Люси палец:

– Но она…

Я жестом заставила ее умолкнуть. К моему изумлению, она подчинилась.

– Хватит ругаться. Люси, иди-ка ты шить в мастерскую. Нам всем сейчас не мешало бы спокойно подумать.

Люси подхватила ворох ткани и практически выскочила за дверь, радуясь поводу сбежать. Энн проводила ее недовольным взглядом. Мэри была явно встревожена, однако дисциплинированно взялась за работу, не проронив ни единого слова.

Очень скоро я поняла, что из-за мрачной атмосферы в комнате не могу ни на чем сосредоточиться. Взяв бумагу и ручку, я вернулась на первый этаж. Не знаю, права ли я была, когда отправила Люси вниз. Может, если бы она осталась, они как-нибудь разобрались бы друг с другом. Наверное, не стоило лезть в их дела. Как бы они теперь не передумали помогать мне, я ведь никогда прежде не командовала ими.

Перед дверями в Женский зал я остановилась. Туда меня тоже не очень тянуло. Я пошла дальше по коридору. По пути мне попался укромный уголок со скамьей. Замечательно. Я сбегала в библиотеку, взяла первую попавшуюся под руку книгу, чтобы на ней писать, и вернулась обратно. Устроившись на скамье, я обнаружила, что из коридора меня практически не видно из-за большого цветка в кадке. Широкое окно выходило в сад, и на мгновение дворец перестал казаться клеткой. Я смотрела, как за окном порхают птицы, и пыталась придумать, как бы помягче сообщить родителям, что чеков больше не будет.

– Максон, ну почему мы не можем устроить настоящее свидание? Не во дворце?

Я немедленно узнала голос Крисс. Гм. Пожалуй, не так уж и много народу было в Женском зале.

Когда Максон ответил, я по голосу поняла, что он улыбается.

– Мне бы тоже очень хотелось, милая, но это нелегко было бы устроить, даже если бы все было спокойно.

– Мне так хочется посмотреть на тебя там, где ты не был бы принцем, – проворковала она.

– Но я не перестану быть принцем нигде.

– Ты же понимаешь, что я имею в виду.

– Понимаю. Прости, что не могу тебе этого дать. Думаю, мне тоже было бы интересно посмотреть на тебя там, где ты не была бы Элитой. Но такова уж моя жизнь. – В его голосе послышались грустные нотки. – Ты не пожалеешь об этом? – спросил он. – Ведь так будет до конца твоей жизни. Как бы прекрасны ни были стены, они все равно останутся стенами. Моя мать выезжает за пределы дворца от силы пару раз в год. – (Они прошли мимо меня, даже не догадываясь, что я наблюдаю за ними сквозь густую листву цветка.) – И если народное внимание кажется тебе назойливым уже сейчас, то хочу сказать, что, когда ты останешься единственной, на кого они будут смотреть, все будет еще хуже. Я знаю, ты испытываешь ко мне глубокие чувства. У меня нет в этом никаких сомнений. Но сможешь ли ты вести тот образ жизни, который прилагается к статусу принцессы? Хочешь ли ты этого?

Судя по всему, они остановились где-то в коридоре, потому что голос Максона не становился тише.

– Максон Шрив, – начала Крисс, – ты говоришь так, словно находиться здесь – это какая-то жертва с моей стороны. Я каждый день благодарю судьбу за то, что вошла в число Избранных. Иногда я пытаюсь представить, какой была бы моя жизнь, если бы мы с тобой никогда не встретились… Так вот, даже если я потеряю тебя сейчас, это все равно лучше, чем если бы в моей жизни всего этого не было. – Последние слова Крисс произнесла севшим голосом. Вряд ли она плакала, но явно была к тому близка. – Я хочу, чтобы ты знал: ты был бы мне нужен даже без всех этих роскошных нарядов и великолепных комнат. Даже без короны. Мне нужен ты сам.

Некоторое время Максон ничего не отвечал, и я представила, как он привлекает ее к себе или вытирает слезинки, которые уже вполне могли выступить у нее на глазах.

– Ты просто не представляешь, что значат для меня твои слова. Мне всегда было отчаянно необходимо услышать от кого-нибудь, что я важен сам по себе, – признался он тихо.

– Это так и есть, Максон. – И снова наступило молчание. – Максон?

– Что?

– Знаешь… я больше не хочу ждать.

Я отдавала себе отчет, что пожалею об этом, но, услышав ее слова, бесшумно отложила бумагу и ручку, выскользнула из туфель, на цыпочках прокралась в конец коридора и выглянула за угол. Максон с Крисс целовались. Она слегка запустила руку за воротник его костюма, волосы ее рассыпались по плечам. Вообще-то, для первого раза дела у нее шли вполне неплохо. Во всяком случае, куда лучше, чем у Максона в его первый раз.

Я убрала голову и в следующую же секунду услышала негромкий смех Крисс. Максон издал вздох, в котором слышалось ликование пополам с облегчением. Я поспешно вернулась в свое укрытие и уселась вполоборота к окну – на всякий случай.

– Когда мы сможем повторить это еще раз? – спросила она вполголоса.

– Гм. А сколько времени нам понадобится, чтобы перебраться отсюда в твою комнату?

Они удалились по коридору. С минуту я сидела неподвижно, прислушиваясь к затихающему смеху Крисс, потом взяла ручку и бумагу. Теперь нужные слова сами пришли на ум.

Дорогие мама и папа,

в последнее время у меня столько дел, что писать толком некогда. Чтобы доказать, что я во дворце ради Максона, а не ради привилегий, полагающихся Элите, мне пришлось отказаться от платы за участие. Я понимаю, это слишком внезапное известие, но уверена, мы и так успели получить достаточно, так что жаловаться не приходится.

Надеюсь, это известие не слишком вас расстроит. Я ужасно скучаю по вам и надеюсь в самом ближайшем будущем с вами увидеться.

Я вас всех очень люблю.

Америка

Глава 9

В конце небогатой событиями недели освещать в эфире «Вестей» было практически нечего. После скупых новостей о пребывании короля во Франции микрофон перешел к Гаврилу – тот непринужденно интервьюировал оставшихся девушек из Элиты о вещах, которые на данном этапе состязания казались совершенно неважными.

С другой стороны, когда в прошлый раз нас решили спросить о чем-то действительно важном, я предложила упразднить касты и едва не вылетела из Отбора.

– Леди Селеста, вы уже видели покои принцессы? – игриво поинтересовался Гаврил.

Я усмехнулась про себя, радуясь, что этот вопрос не задали мне. Ослепительная улыбка Селесты каким-то немыслимым образом умудрилась стать еще ослепительнее, и она, прежде чем ответить, кокетливым жестом перекинула волосы за спину.

– Откровенно говоря, пока еще нет. Но я очень надеюсь заслужить это право. Разумеется, комнаты, которые отвел нам его величество, великолепны, я не могла бы даже желать ничего лучшего. Наши… э-э… постели… – Селеста запнулась, устремив взгляд на двух гвардейцев, которые вбежали в студию.

Нас рассадили таким образом, что мне было видно, как они подбежали к королю Кларксону, тогда как Крисс с Элизой сидели к ним спиной. Обе попытались незаметно оглянуться, но у них ничего не вышло.

– Они поистине роскошны. И я не могу себе даже вообразить что-то… – продолжала Селеста рассеянно.

Договорить ей, впрочем, не дали. Король поднялся со своего места и подошел к ней, оборвав на полуслове.

– Дамы и господа, прошу меня извинить, но у меня срочное сообщение. – В одной руке он сжимал лист бумаги, а второй разглаживал галстук. – С самого рождения нашей страны повстанческое движение было бичом нашего общества, – с сосредоточенным видом заговорил он. – С годами нападения повстанцев на дворец, не говоря уже о простых людях, стали гораздо ожесточеннее. – А теперь они пали еще ниже. Как вам, вероятно, известно, четверо оставшихся в Отборе на данный момент девушек являются представительницами четырех различных каст. Среди них есть Двойка, Тройка, Четверка и Пятерка. Столь разнообразный состав для нас большая честь, однако же он навел повстанцев на весьма прискорбную мысль. – Король оглянулся на нас через плечо, прежде чем продолжить. – Мы готовы к нападениям на дворец и стараемся предотвращать нападения на мирное население. И я не стал бы беспокоить вас, если бы считал, что я, как король, способен защитить вас, но… Теперь повстанцы выбирают себе объекты для нападения исходя из касты.

Его слова повисли в воздухе. Мы с Селестой, забыв свою вражду, озадаченно переглянулись.

– С давних времен они хотели положить конец монархии. Недавние нападения на родных этих девушек лишний раз продемонстрировали, что мерзавцы не остановятся ни перед чем, и мы приставили к семьям Элиты солдат дворцовой гвардии, чтобы защитить близких Элиты. Однако теперь и этого уже недостаточно. Если вы Двойка, Тройка, Четверка или Пятерка, то есть принадлежите к одной касте с кем-либо из этих девушек, то можете подвергнуться нападению повстанцев.

Я прикрыла рот ладонью и услышала, как рядом со мной ахнула Селеста.

– С сегодняшнего дня повстанцы намерены атаковать касты, начиная с Двоек и ниже, – зловеще добавил король.

Это было страшно. Нас не смогли заставить покинуть Отбор ради наших близких, но теперь большая часть населения нашей страны будет желать, чтобы мы ушли. И чем дольше мы будем упорствовать, тем сильнее нас будут ненавидеть за то, что ставим под угрозу чужие жизни.

– Это поистине печальная новость, мой король, – произнес Гаврил, прерывая молчание.

Король кивнул:

– Конечно, мы найдем какое-нибудь решение. Но за сегодняшний день мы получили сообщения о пяти нападениях в пяти различных провинциях. Все они были направлены против Двоек и стоили жизни по меньшей мере одному человеку.

Рука, которой я зажимала рот, переместилась к сердцу. По нашей вине погибли люди!

– Пока что, – продолжал король Кларксон, – мы рекомендуем вам не отходить далеко от дома и принять все необходимые меры безопасности.

– Превосходный совет, мой король, – кивнул Гаврил, оборачиваясь к нам. – Девушки, не хотите что-нибудь добавить?

Элиза молча покачала головой.

Крисс собралась с духом:

– Я знаю, что Двойки и Тройки находятся под угрозой, но ваши дома безопаснее, чем дома тех, кто ниже вас кастой. Если вы сможете приютить у себя семью Четверок или Пятерок, которые хорошо вам знакомы, думаю, это будет очень хорошая идея.

– Берегите себя, – кивнула Селеста. – Делайте то, что скажет король.

Она обернулась ко мне, и я запоздало спохватилась, что от меня тоже ждут каких-то слов. Обыкновенно, если я в эфире «Вестей» терялась и не знала, как быть, то украдкой смотрела на Максона, надеясь получить от него безмолвный совет. Вот и сейчас я по привычке попыталась отыскать его глаза. Однако он сидел, разглядывая собственные колени, так что я не увидела ничего, кроме его светловолосой макушки.

Разумеется, он беспокоился за своих подданных. Но дело было не только в заботе о народе. Он понимал, что мы можем уехать.

Более того, разве это не наш долг? Сколько Пятерок могут лишиться жизни, пока я тут сижу в ярком свете софитов в дворцовой студии?

С другой стороны, почему я – или любая из девушек – должна взваливать на себя груз ответственности? Это ведь не мы лишаем людей жизни. Я припомнила все, что говорили Август с Джорджией, и поняла, что нам остается лишь одна возможность.

– Боритесь, – сказала я, не обращаясь ни к кому в отдельности. Потом вспомнила, где нахожусь, и взглянула прямо в камеру. – Боритесь. Эти повстанцы – негодяи. Они пытаются запугать вас, чтобы вынудить делать то, что им нужно. Но какое будущее вас ждет, если вы подчинитесь? Что они могут вам предложить? Эти люди, эти тираны, они ведь не откажутся от насилия. Если вы сейчас не дадите им отпор, если вы признаете их власть, все будет только в тысячу раз хуже. Поэтому боритесь. Боритесь, как можете.

Кровь стучала в ушах, адреналин пульсировал в каждой моей жилке. Я готова была сама идти драться с повстанцами. С меня хватит! Достаточно они наводили на нас ужас и терроризировали наших близких. Если бы сейчас передо мной вырос один из повстанцев-южан, я не стала бы спасаться бегством.

Гаврил уже снова что-то говорил, но я не слышала ничего, кроме грохота крови в ушах, так была зла. Я даже не заметила, как отключили камеры и стали гаснуть софиты.

Максон подошел к отцу и что-то прошептал ему на ухо. Король покачал головой.

Девушки поднялись и направились к выходу.

– Отправляйтесь по своим комнатам, – мягко сказал Максон. – Ужин вам подадут прямо туда. Я скоро зайду к каждой из вас.

Когда я проходила мимо них, король тронул меня за локоть, и я поняла, что он требует, чтобы я остановилась.

– Это было не слишком умно, – произнес он.

– То, что мы делаем, не работает, – пожала я плечами. – Продолжайте дальше в том же духе, и у вас очень скоро вообще не останется подданных.

Он взмахнул рукой, отпуская меня, вновь сытый по горло моими выходками.

Максон негромко постучал в дверь и, не дожидаясь ответа, вошел. Я в ночной рубашке лежала в постели и читала. Его не было так долго, что я уже начала сомневаться, что он вообще появится.

– Уже так поздно, – прошептала я, хотя в комнате, кроме нас, никого не было.

– Знаю. Нужно было поговорить со всеми остальными, это было крайне утомительно. Элиза совершенно пала духом. Она чувствует себя виноватой. Не удивлюсь, если она решит уехать.

Хотя он не раз выказывал прохладное отношение к Элизе, я видела, как это задевает его. Я подтянула колени к груди, чтобы он мог присесть.

– А Крисс с Селестой как?

– Крисс настроена чересчур оптимистично. Она уверена, что люди будут осторожны и смогут себя защитить. Не представляю, как такое возможно, если не известно ни где, ни когда повстанцы нападут в следующий раз. Они повсюду. Но она полна надежд. Ты же ее знаешь.

– Угу.

– Селеста в полном порядке. Разумеется, она обеспокоена, но, как и сказала Крисс, Двойкам в этой ситуации опасность угрожает меньше всего. К тому же она всегда такая решительная. – Максон усмехнулся своим мыслям, глядя себе под ноги. – Больше всего ее заботит, как бы я не разочаровался в ней, если она останется. Можно подумать, я смогу ее упрекнуть, если она решит, что здесь ей лучше, чем дома.

– У нее для этого есть все основания, – вздохнула я. – Неужели тебе нужна жена, которую не беспокоит, что ее подданным грозит опасность?

Максон покосился на меня:

– Тебя это беспокоит. Просто ты слишком умна, чтобы проявлять свое беспокойство так, как все остальные. – Он с улыбкой покачал головой. – Я ушам своим не поверил, когда ты призвала людей бороться.

– По-моему, мы только и делаем, что прячемся.

– Ты совершенно права. И я не знаю, испугает ли это повстанцев или только придаст им решимости, но ты, без сомнения, переломила ход игры.

– Я не назвала бы попытку банды головорезов убивать людей по случайному принципу игрой! – возмутилась я.

– Нет, конечно! – поспешно произнес он. – Тут у меня вообще нет никаких слов. Я имел в виду Отбор. – (Я уставилась на него.) – К лучшему или к худшему, но сегодня вечером публика впервые получила настоящее представление о твоем характере. Они увидели девушку, которая с риском для собственной жизни спасает своих служанок, которая способна бросить вызов королям, если считает, что правда на ее стороне. Уверен, теперь они все увидели твою попытку прорваться к Марли совершенно в ином свете. Прежде ты была всего лишь девушкой, которая накричала на меня при первом знакомстве. Сегодня ты стала девушкой, которая не боится повстанцев. Теперь они будут думать о тебе по-другому.

– Я не этого добивалась, – возразила я.

– Знаю. Я так тщательно планировал, как бы организовать, чтобы люди увидели, какая ты настоящая, а ты взяла и сделала это, повинуясь порыву. Это так на тебя похоже. – В его взгляде читалось изумление, как будто с самого начала Максон ожидал от меня чего-то подобного. – В общем, я думаю, ты сказала правильные слова. Пора нам уже перестать прятаться.

Я опустила глаза и принялась водить пальцем по шву на покрывале. Одобрение Максона льстило мне, но то, каким тоном он говорил – точно это была очередная моя маленькая выходка, – казалось сейчас слишком интимным.

– Я устал бороться с тобой, Америка, – произнес он тихо. Я подняла глаза и встретила его искренний взгляд. – Мне нравится, что ты не всегда соглашаешься со мной, – пожалуй, это одно из тех качеств, которые я ценю в тебе больше всего, – но я больше не хочу спорить. Иногда во мне просыпается отцовская вспыльчивость. Я борюсь с ней, но она никуда не девается. Но ты – это что-то! – произнес он со смехом. – Когда ты расстроена, ты сила!

Он покачал головой, видимо одновременно со мной перебирая в памяти добрый десяток подобных эпизодов. Удар коленом в пах, затея с кастами, разбитая губа Селесты. Я никогда не считала себя девушкой с характером, но, по-видимому, все-таки была такой. Он улыбнулся, и я улыбнулась в ответ. Сейчас, когда я вспомнила все мои выходки разом, это казалось даже забавным.

– Я смотрю наостальных и стараюсь быть беспристрастным. Кое-какие мои чувства пугают меня самого. Но я хочу, чтобы ты знала: я по-прежнему смотрю и на тебя тоже. Думаю, ты догадываешься, что это сильнее меня. – Максон по-мальчишески пожал плечами.

Я так хотела сказать ему правильные слова, донести до него, что я по-прежнему хочу, чтобы он смотрел на меня. Но все слова казались неправильными, поэтому я просто вложила свою руку в его. Так мы с ним и сидели молча, глядя на наши руки. Какое-то время он сосредоточенно играл моими браслетами, потом принялся поглаживать подушечкой большого пальца тыльную сторону моей ладони. Как было хорошо, чтобы этот краткий миг безмятежности не кончался никогда, чтобы мы сидели только вдвоем – он и я.

– Почему бы нам с тобой завтра не провести день вместе? – спросил он.

– Было бы здорово, – улыбнулась я.

Глава 10

– Ну и что в сухом остатке? Нагнали еще кучу гвардейцев?

– Да, папа. Огромную кучу. – Я засмеялась в телефонную трубку, хотя ситуация была далека от забавной. Но папа обладал способностью смотреть на самые мрачные вещи с юмором. – Мы все остаемся. Во всяком случае, пока что. И хотя повстанцы сказали, что начнут с Двоек, не позволяй никому легкомысленно относиться к безопасности. Предупреди Тернеров и Канвассов, чтобы были осторожны.

– Ой, котенок, все понимают, что нужно беречься. После того, что ты сказала в «Вестях», думаю, все будут держаться отважней, чем ты можешь себе представить.

– Очень надеюсь.

Я машинально опустила глаза и посмотрела на свои туфли. Они были на высоком каблуке и украшены драгоценными камнями. Кто бы мог подумать, что еще пять месяцев назад я не вылезала из стоптанных балеток.

– Я горжусь тобой, Америка. Иной раз твои высказывания меня удивляют, хотя чему удивляться? Ты всегда была сильнее, чем сама себя считала.

Его искренний тон заставил меня смутиться. Ничье другое мнение не было мне так важно.

– Спасибо, папа.

– Я совершенно серьезно. Не каждая принцесса сказала бы такое.

– Папа, я пока еще не принцесса.

– Это вопрос времени, – парировал он шутливо. – Кстати, о принцессах: как поживает Максон?

– Нормально, – ответила я, теребя платье. Повисла неловкая пауза. – Он мне очень нравится, папа.

– Правда?

– Правда.

– И чем же именно?

Я на минуту задумалась:

– Даже и не знаю. Но рядом с ним я чувствую себя самой собой.

– А что, когда его нет рядом, ты чувствуешь себя кем-то другим? – пошутил папа.

– Нет, я имею в виду… Я всегда помню, к какой касте принадлежу. Даже когда я попала во дворец, какое-то время мне не давал покоя вопрос: Тройка я или Пятерка? Хочу ли я стать Единицей? А теперь подобные мысли вообще не приходят мне в голову. И мне кажется, что это благодаря ему. Нет, он довольно часто ведет себя по-свински. – (Папа фыркнул.) – Но когда я с ним, то знаю, что я Америка. Не представительница какой-то касты, не проект. Я даже не думаю о том, что он выше меня по положению. Он – это просто он, а я – просто я.

Папа немного помолчал.

– Очень за тебя рад, котенок.

Обсуждать с папой свои сердечные дела было немного неловко, но из моих домашних он единственный видел в Максоне человека, а не только знаменитость, он единственный мог понять меня правильно.

– Ну да. Но все далеко не безоблачно, – добавила я, и тут в приоткрытую дверь заглянула Сильвия. – У меня такое чувство, как будто не одно, так другое все время идет наперекосяк.

Сильвия со значением посмотрела на меня и одними губами произнесла: «Завтрак». Я кивнула.

– Ну, это не так уж и страшно. В жизни никогда не бывает так, чтобы все было гладко.

– Постараюсь об этом не забывать. Слушай, пап, мне пора. Я опаздываю.

– Ну, давай беги. Береги себя, котенок, и напиши Мэй.

– Обязательно. Я люблю тебя, папа.

– И я тебя.

После завтрака, когда девушки потянулись к выходу, мы с Максоном задержались в столовой. Проходя мимо, королева подмигнула мне, и я почувствовала, что краснею. Однако выражение лица короля, который шел следом, быстро меня отрезвило.

Когда мы остались вдвоем, Максон подошел ко мне и сплел свои пальцы с моими.

– Я бы спросил тебя, чем бы тебе хотелось заняться, но, увы, вариантов у нас не так много. Ни тебе стрельбы из лука, ни охоты, ни конной прогулки, никакого времяпрепровождения на свежем воздухе.

– Даже если мы возьмем с собой кучу охраны?

– Прости, Америка. – Максон печально улыбнулся. – А что ты скажешь насчет кино? Можно посмотреть что-нибудь с живописными видами.

– Это совсем не то. – Я потянула его за руку. – Идем. Постараемся выжать максимум из того, что нам доступно.

– Вот это правильный подход, – похвалил он.

Почему-то от его похвалы у меня стало легче на душе, будто мы с ним были заодно. Я давно уже не испытывала этого чувства.

Мы вышли в коридор и направились к лестнице, ведущей в кинозал, как вдруг я услышала за окном негромкий перестук.

Я обернулась на звук и ахнула от восторга:

– Дождь!

Выпустив руку Максона, я подбежала к окну и прижалась ладонями к стеклу. За несколько месяцев моего пребывания во дворце дождя не было ни разу, и я уже думала, что так и не будет. Теперь, когда с неба падали тяжелые капли, я поняла, как мне этого не хватало. Не хватало смены сезонов, привычного течения времени.

– Как прекрасно! – прошептала я.

Максон подошел ко мне сзади и обнял за талию.

– Только ты способна восторгаться явлением, которое кому угодно другому испортило бы настроение на целый день.

– Как бы я хотела оказаться сейчас под дождем!

Он вздохнул:

– Я знаю, что ты этого хочешь, но мы просто не…

Я обернулась на Максона, пытаясь понять, почему он осекся. Он огляделся по сторонам, и я последовала его примеру. Если не считать пары гвардейцев, мы были совершенно одни.

– Идем, – решительно произнес он, беря меня за руку. – Будем надеяться, нас никто не видит.

Мы поднялись по лестнице на четвертый этаж. На мгновение я занервничала, решив, что он опять собрался показать мне что-то вроде тайной библиотеки. В прошлый раз это едва не закончилось для меня плачевно.

Мы пошли по коридору. Навстречу попался всего один гвардеец, обходивший этаж караулом. Максон завел меня в просторную гостиную и потянул к стене рядом с большим неработающим камином. Пошарив рукой под каминной полкой, он, разумеется, нащупал потайную кнопку. Одна из панелей сдвинулась, за ней обнаружилась еще одна потайная лестница.

– Держись за мою руку, – сказал он. Я взяла ее и следом за ним начала подниматься по еле различимым в темноте ступеням, пока мы не уперлись в еще одну дверь. Максон отпер обычную задвижку, распахнул дверь – и перед нами оказалась стена воды!

– Мы на крыше? – спросила я, перекрикивая шум дождя.

Он кивнул. Небольшую площадку размером с мою комнату со всех сторон окружали стены. Да, кроме этих стен и неба, ничего больше не было видно. Но я, по крайней мере, выбралась на воздух.

Вне себя от восторга, я сделала шаг вперед и выставила руку наружу. Тяжелые теплые капли немедленно собрались в лужицу на ладони и потекли в рукав. Максон засмеялся – и вытолкнул меня в это царство воды.

Я ахнула от неожиданности, в мгновение ока вымокнув практически до нитки. Обернувшись, я схватила его за локоть, и он попытался оказать мне шутливое сопротивление. Мокрые пряди волос облепили его лицо. С нас обоих текло. Продолжая улыбаться, Максон потянул меня к краю стены.

– Посмотри, – прошептал он.

Я обернулась и только тут впервые увидела открывавшийся отсюда вид. Передо мной как на ладони лежал город. Причудливый лабиринт улиц, четкая геометрия зданий, буйство красок – даже сквозь серую пелену дождя от этой картины захватывало дух.

Я вдруг почувствовала себя накрепко связанной с этим городом, как будто часть моей души уже успела прикипеть к нему.

– Америка, я не хочу, чтобы всем этим завладели повстанцы, – перекрывая шум дождя, произнес Максон, словно прочитав мои мысли. – Я не знаю, велики ли потери, но знаю, что отец скрывает от меня точные цифры. Боится, что я прерву Отбор.

– А нет ли какого-нибудь способа узнать правду?

Максон задумался:

– Мне кажется, Август должен это знать. Вот только как с ним связаться? Можно было бы написать ему, но я боюсь слишком многое доверять письму. И потом, неизвестно, получится ли у меня обеспечить ему возможность попасть во дворец.

– Так, может, лучше мы сами отправимся к нему? – предложила я.

– И как ты предлагаешь это устроить? – рассмеялся Максон.

– Я что-нибудь придумаю, – кокетливо пожала я плечами.

Некоторое время он молча смотрел на меня:

– До чего же приятно говорить не таясь. Я всегда тщательно слежу за своими словами. Но здесь меня никто не сможет услышать. Только ты одна.

– Тогда не теряй времени даром и расскажи что-нибудь.

– Только если ты тоже что-нибудь расскажешь, – ухмыльнулся он.

– Договорились, – с готовностью подхватила я его игру.

– Ну и что бы ты хотела узнать?

Я убрала со лба мокрые волосы и решила начать с вопроса хотя и важного, но не касающегося ничего личного:

– Ты и в самом деле ничего не знал про дневники?

– В самом деле. Но я уже в курсе. Отец заставил меня прочитать все от корки до корки. Появись Август на две недели раньше, я решил бы, что он все выдумал. Теперь же я знаю, что это правда. Ты себе просто не представляешь, Америка. То, что читала ты, это еще цветочки. Хотел бы я тебе все рассказать, но пока не могу.

– Я понимаю.

Он пристально посмотрел на меня:

– Каким образом остальные девушки узнали о том, что ты видела меня без рубашки?

Я потупилась, не зная, как об этом сказать.

– Мы смотрели, как гвардейцы тренируются. Я сказала, что ты без рубашки выглядишь ничуть не хуже любого из них. Сама не знаю, как у меня это вырвалось.

Запрокинув голову, Максон расхохотался:

– У меня даже не получается на тебя рассердиться.

Я улыбнулась:

– Ты еще кого-нибудь приводил сюда, кроме меня?

– Оливию, – погрустнел он. – Всего один раз.

Теперь, когда он произнес это вслух, я вспомнила. Он целовался с ней здесь, она сама рассказывала нам об этом.

– Я целовался с Крисс, – выпалил Максон, не глядя на меня. – Недавно. В первый раз. Я подумал, будет справедливо, если ты об этом узнаешь.

Он опустил глаза, и я молча кивнула в ответ. Если бы я сама не стала свидетельницей того, как они целовались, то, наверное, не выдержала бы. Даже сейчас, несмотря на то что уже все знала, его слова причинили боль.

– Мне не нравится делить тебя с другими. – Я переступила с ноги на ногу; мое платье окончательно пропиталось водой и отяжелело.

– Знаю. Но таковы правила игры.

– Все равно это несправедливо.

– И много мы с тобой в жизни видели справедливости? – рассмеялся Максон.

Тут он был прав.

– Вообще-то, я не должна тебе говорить об этом… И если ты проболтаешься, мне наверняка будет хуже, но… Ладно, твой отец все время говорит мне гадости. А еще он велел прекратить выплаты моим родным. Впрочем, всем остальным перестали платить еще раньше, так что, наверное, это выглядело нечестно.

– Извини, – сказал он, глядя на город. На мгновение я забыла, о чем говорила, заглядевшись на мокрую рубашку, облепившую его грудь. – Боюсь, Америка, тут я уже ничего не смогу сделать.

– Я и не прошу тебя что-то сделать. Просто решила, что ты должен знать. Я как-нибудь переживу.

– Ты оказалась ему не по зубам. Он не понимает тебя. – Максон взял мою руку, и я не стала отнимать ее.

Я попыталась придумать еще какой-нибудь вопрос, который можно было бы ему задать, но в основном все они касались остальных девушек, а вникать в подробности я не хотела. Пожалуй, приблизительное положение дел я представляла себе и так, а если в чем-то и ошибалась, портить себе настроение сейчас не хотелось.

Максон взглянул на мое запястье.

– Ты… – Он вскинул глаза и, похоже, решил задать какой-то другой вопрос. – Ты не хочешь потанцевать?

Я кивнула:

– Только я кошмарно танцую.

– А мы будем танцевать медленно.

Максон притянул меня к себе и положил ладонь на мою талию. Я приняла его протянутую руку, а второй приподняла намокший подол. Мы стали покачиваться на одном месте. Я прижалась щекой к груди Максона, а он уткнулся подбородком мне в макушку, и мы принялись танцевать под музыку дождя.

Он еще крепче обнял меня, и у меня возникло такое чувство, что все плохое улетучилось и обнажилась суть наших с Максоном отношений. Мы были друзьями, которые не хотят лишиться друг друга. Во многом мы были полными противоположностями, но это не мешало нам быть родными душами. Я не стала бы называть наши отношения судьбой, но это определенно было что-то большее, нежели все то, с чем я сталкивалась прежде.

Я подняла голову и, коснувшись ладонью щеки Максона, притянула его к себе для поцелуя. Его влажные губы обожгли мои. Его руки обвились вокруг моей талии, и он прижался ко мне, словно боялся, что рассыплется, если не сделает этого. Дождь барабанил по крыше, заглушая все остальные звуки. Казалось, в мире воцарилось безмолвие. Мы танцевали, и мне было мало – мало его, мало этих прикосновений, мало пространства и времени.

После многомесячных попыток разобраться в себе, в своих желаниях и надеждах, я вдруг поняла – здесь и сейчас в обстановке, которую Максон создал только для нас двоих, – что все мои метания лишены какого бы то ни было смысла. Оставалось лишь двигаться вперед и надеяться, что, как бы далеко нас ни отнесло друг от друга, нам удастся найти путь обратно.

Другого выбора не было. Потому что… потому что…

Я долго к этому шла, но когда осознание пришло, оно было мгновенным.

Я люблю Максона. Впервые за все время я вдруг поняла это с непреложной уверенностью. Я не пыталась откреститься от этого чувства, цепляясь за Аспена и за все сомнения, которые были с ним связаны. Не пыталась оставить себе путь к отступлению на тот случай, если мое чувство останется безответным. Я просто отдалась ему.

Я люблю его.

Понятия не имею, откуда взялась эта несокрушимая уверенность, я просто знала, знала с такой же определенностью, как собственное имя, как цвет неба, как любой факт, о котором пишут в книгах.

Интересно, он тоже это почувствовал?

Максон оторвался от моих губ и посмотрел на меня:

– Ты такая хорошенькая, когда растрепанная.

У меня вырвался нервный смешок.

– Спасибо. За комплимент, и за дождь, и за то, что не сдаешься, тоже.

Он провел пальцами по моей щеке вдоль носа, скользнул к подбородку:

– Ты всего этого заслуживаешь. По-моему, ты не отдаешь себе в том отчета. Ты заслуживаешься всего этого.

От переполнявших меня чувств сердце готово было выскочить из груди. Я очень хотела, чтобы все закончилось уже сегодня. Теперь мой мир вращался вокруг новой оси, и голова у меня шла кругом. Казалось, единственный способ справиться с ситуацией – это чтобы мы наконец стали реальностью. Теперь я была совершенно уверена в том, что это произойдет. Не может не произойти. Очень скоро.

Максон поцеловал меня в кончик носа:

– Пойдем переоденемся в сухое и посмотрим какой-нибудь фильм.

– Звучит заманчиво.

Я бережно угнездила мою любовь к Максону в уголке сердца. Чувство было немного пугающим. В конечном итоге мне придется поделиться ею, но пока что это был мой секрет.

Я попыталась отжать платье под небольшим навесом над дверью, но безуспешно. Я представила, как шлепаю к себе в комнату, а за мной тянется ручеек.

– Я за комедию, – сказала я, когда мы уже спускались по лестнице.

– Я за боевик.

– Так. Ты сам сказал, что я этого заслуживаю, так что, думаю, сегодня будет по-моему.

– Браво! – расхохотался Максон.

Он снова фыркнул и нажал на секретную панель. Дверь раскрылась, впуская нас обратно в гостиную, он переступил через порог – и остановился как вкопанный.

Поверх плеча Максона я увидела короля Кларксона. Выражение его лица ничего хорошего не предвещало.

– Надо полагать, это была твоя идея, – прорычал он, обращаясь к Максону.

– Моя.

– Ты вообще соображаешь, какой опасности себя подвергаешь? – осведомился он.

– Отец, ну откуда на крыше взяться повстанцам, – возразил Максон, пытаясь говорить рассудительно. Однако в одежде, с которой капала вода, выглядел он слегка нелепо.

– Одного меткого выстрела более чем достаточно, Максон. – Король многозначительно помолчал. – Ты же знаешь, после того как мы отправили часть гвардейцев охранять семьи девушек, дворцовая охрана обескровлена. Мы уязвимы. – Он бросил недобрый взгляд на меня. – А еще: почему, если что-то случается, в этом непременно оказывается замешана она?

Мы с Максоном стояли молча, понимая, что сказать нам нечего.

– Пойди приведи себя в порядок, – приказал король сыну. – У тебя масса работы.

– Но я…

Одного отцовского взгляда было достаточно, чтобы понять: обо всех наших планах на сегодня можно позабыть.

– Хорошо, – сказал Максон, покоряясь.

Король стиснул локоть сына и повел его за собой, оставив меня стоять столбом. Максон оглянулся через плечо и одними губами прошептал: «Прости». Я слабо улыбнулась в ответ.

Я не боялась короля. И повстанцев тоже. Я знала, что значит для меня Максон, и была твердо уверена, что в конце концов все так или иначе будет хорошо.

Глава 11

После того как Мэри, невыносимо ухмыляясь, помогла мне переодеться, я отправилась в Женский зал, радуясь дождю, который все еще шел. Теперь с дождем у меня навсегда будут связаны особые воспоминания.

Однако пока мы с Максоном, забыв обо всем, пребывали в своем мире, ультиматум, который предъявили повстанцы девушкам из Элиты, никуда не делся. Все сидели хмурые и встревоженные.

Селеста молча красила ногти за столиком по соседству, и я видела, что рука у нее время от времени начинала дрожать. Она раз за разом стирала лак и перекрашивала испорченный ноготь заново. Элиза держала в руках книгу, но ее рассеянный взгляд был устремлен за окно, на пелену дождя. Разговоры не клеились.

– Как там дела, как ты думаешь? – спросила меня Крисс, и ее рука застыла над подушкой, которую она вышивала.

– Не знаю, – отозвалась я негромко. – Вряд ли они стали бы разбрасываться пустыми угрозами.

Я пыталась записать мелодию, которая крутилась у меня в голове. Уже месяцев шесть я ничего не сочиняла. Что толку, если на вечеринках люди все равно предпочитают классику.

– Думаешь, от нас скрывают количество жертв? – спросила она.

– Все возможно. Если мы уедем, это будет победа повстанцев.

Крисс сделала еще один стежок:

– Я никуда не уеду, что бы ни случилось.

Что-то в ее тоне навело меня на мысль, что эти слова были адресованы мне. Чтобы я знала: она не собирается отступаться от Максона.

– И я тоже, – заявила я.

Следующий день был как две капли воды похож на предыдущий, хотя я никогда раньше не огорчалась ясной погоде. Висевшая в воздухе атмосфера тревоги была почти физически осязаемой, так что нам не оставалось ничего иного, кроме как сидеть и ждать. Я не находила себе места, хотелось куда-то бежать, делать хоть что-то, лишь бы чем-то заняться.

После обеда в Женский зал вернулись не все. Элиза читала книгу, я устроилась за столом с нотами. Крисс с Селестой не было. Минут через десять Крисс появилась со стопкой бумаги и коробкой цветных карандашей.

– Чем ты занимаешься? – поинтересовалась я.

– Чем угодно, лишь бы отвлечься, – пожала она плечами.

Она долго сидела молча, застыв над листком бумаги с красным карандашом в руке.

– Я не понимаю, что делать, – наконец произнесла она. – Я знаю, что людям грозит опасность, но я люблю его. И не хочу уезжать.

– Король не допустит ничьей гибели, – попыталась утешить ее Элиза.

– Но погибшие уже есть. – Крисс не спорила, в ее голосе слышалась одна лишь тревога. – Мне совершенно необходимо отвлечься на что-то другое.

– У Сильвии наверняка найдется, чем нас занять, – предложила я.

– Я пока еще не настолько в отчаянном положении, – фыркнула Крисс. Она провела карандашом на бумаге плавную линию. – Уверена, все будет хорошо.

Я потерла глаза, глядя в ноты. Нужно было на что-то переключиться.

– Пойду сбегаю в библиотеку. Я ненадолго.

Элиза с Крисс рассеянно кивнули в ответ, занимаясь каждая своим делом.

Я прошла по коридору в одну из комнат в дальнем конце этажа. Там на полках я давно приметила несколько книг, которые хотела прочитать. Я бесшумно приоткрыла дверь и поняла, что в комнате не одна. Кто-то негромко плакал.

Я покрутила головой в поисках источника звука и увидела Селесту, которая сидела, поджав ноги к груди, на широком подоконнике. Я смутилась. Селеста была не из тех, кто плачет. До этой минуты я вообще не была уверена, что она способна на переживания.

Единственное, что мне оставалось, – это тихо удалиться, но тут Селеста утерла глаза и заметила меня.

Она шмыгнула носом:

– Что тебе нужно?

– Ничего. Прости. Я искала одну книжку.

– Забирай и уходи. Все равно ты всегда добиваешься своего.

Какое-то время я, озадаченная ее словами, стояла как вкопанная. Она со вздохом поднялась с подоконника, схватила один из своих неизменных журналов и швырнула им в меня. Я с грехом пополам поймала.

– Вот, полюбуйся. Твое маленькое выступление в «Вестях» немедленно вознесло тебя на самый верх. Все без ума от тебя, – бросила она обвиняющим тоном, как будто я с самого начала все это планировала.

Я перевернула журнал и принялась листать. На одной из страниц были помещены фотографии нас четверых, а рядом с ними диаграмма. Изящный заголовок над снимками гласил: «Кого бы ВЫ хотели видеть нашей королевой?» Сбоку от моего лица возвышался широкий цветной столбец, демонстрирующий, что тридцать девять процентов опрошенных хотели бы видеть в этой роли меня. На мой взгляд, чтобы стать победительницей, маловато, но это было значительно больше, чем у всех остальных!

По бокам от диаграммы были напечатаны высказывания голосовавших. Они отмечали царственный вид Селесты, хотя та и была только третьей. Элизу хвалили за сдержанность, однако и она набрала всего восемь процентов голосов. Прочитав же то, что говорили про меня, я чуть не расплакалась.

«Леди Америка очень похожа на ее величество. Она боец. Мы не просто хотим видеть ее королевой, мы нуждаемся в ней!»

Не веря своим глазам, я уставилась на журнальную страницу:

– Это… Это все правда?

– Разумеется, правда, – выдернув журнал у меня из рук, заявила Селеста. – Так что давай валяй, выходи за него замуж. Становись принцессой. Все будут в восторге. Маленькая унылая Пятерка получает корону.

Селеста направилась к выходу. Ее кислое лицо несколько подпортило самую поразительную новость, которую я получила за все время Отбора.

– Знаешь, я вообще не понимаю, почему ты придаешь всему этому такое значение. Ты в любом случае выйдешь замуж за какого-нибудь очень везучего Двойку. И твоя слава никуда от тебя не денется, даже когда все закончится, – возмутилась я.

– Ну да, слава неудачницы.

– Ты же модель, черт побери! – заорала я. – У тебя и так все есть.

– И долго еще так будет? – заорала она в ответ, потом повторила тише: – Долго еще?

– Что ты имеешь в виду? – уже остывая, спросила я. – Селеста, ты ведь красавица. И положение Двойки никто у тебя не отнимет.

Она покачала головой, не дав мне даже договорить:

– Думаешь, ты одна, кто чувствует себя в рамках своей касты как в клетке? Да, я модель. Ни играть, ни петь я не умею, значит, когда выйду в тираж, обо мне все забудут. У меня осталось лет пять от силы, если повезет. – Она в упор взглянула на меня. – Ты всю жизнь прожила в безвестности. Я же вижу, ты иногда скучаешь по тем временам. Ну а я привыкла всегда быть в центре внимания. Может, тебе мой страх и покажется смешным, но для меня он вполне реален. Я не хочу все это потерять.

– Ну почему, это вполне понятный страх.

– Да? – Она промокнула глаза и отвернулась к окну.

– Да. – Я подошла и встала рядом. – Но только честно, Селеста, он тебе вообще хотя бы капельку когда-нибудь нравился?

Она в задумчивости склонила голову набок.

– Он забавный. И к тому же отлично целуется, – добавила она с улыбкой.

– Я в курсе, – ухмыльнулась я в ответ.

– Я в курсе, что ты в курсе. Когда я узнала, насколько далеко вы с ним зашли в этом плане, это был серьезный удар для меня. Я-то считала, что он спит и видит, как бы скорее приступить к продолжению.

– Сердцу не прикажешь – что своему, что чужому.

– Да сдалось мне его сердце, – призналась она. – У меня было одно желание: чтобы он хотел меня настолько, чтобы оставить. Да, это не любовь, ну и пусть. Мне не нужна любовь, мне нужна слава.

Впервые за все время я не воспринимала ее как врага. Я вдруг осознала это. Да, она не гнушалась любыми средствами, лишь бы одержать верх в соревновании, но это было от отчаяния. Она просто пыталась взять нас на испуг, чтобы помешать заполучить то, что, по ее мнению, было для нас прихотью, а для нее – насущной необходимостью.

– Во-первых, любовь тебе нужна. Она всем нужна. И нет ничего страшного в том, чтобы хотеть не только любви, но и славы. – (Она закатила глаза, но промолчала.) – Во-вторых, Селеста Ньюсом, которую я знаю, вовсе не нуждается в мужчине для того, чтобы прославиться.

Мои слова заставили ее рассмеяться.

– Пожалуй, я вела себя не самым лучшим образом, – произнесла она скорее кокетливо, нежели пристыженно.

– Ты разорвала мое платье!

– Ну, что поделать, если мне тогда так было нужно!

Внезапно все это стало казаться смешным. Все наши перепалки, все гримасы, все маленькие выходки – все это превратилось в затянувшуюся шутку. Мы стояли рядом и во все горло хохотали над событиями последних нескольких месяцев, и я вдруг поймала себя на том, что испытываю желание позаботиться о ней, как это было с Марли.

Внезапно она осеклась и отвела глаза:

– Я сделала столько некрасивых вещей, Америка. Мне теперь ужасно стыдно за мое поведение. Отчасти это была реакция на стресс, но главным образом я вела себя так, потому что готова была на все ради того, чтобы заполучить Максона, а через него и корону.

Я с легким изумлением уставилась на свою руку, которая легонько похлопала Селесту по плечу.

– Откровенно говоря, – начала я, – на мой взгляд, тебе вовсе не нужен Максон, чтобы получить от жизни все, чего ты хочешь. У тебя есть энергия, есть талант, а самое главное – способность добиваться своего. Полстраны отдало бы что угодно, чтобы иметь эти качества.

– Знаю, – отозвалась она. – Не думай, я отлично понимаю, как мне повезло в жизни. Просто мне трудно смириться с тем, что… Ну, с тем, что я могу кому-то уступить.

– Так не смиряйся.

Она покачала головой:

– У меня нет ни единого шанса, так ведь? С самого начала ему нужна была только ты.

– Не только, – призналась я. – Еще Крисс. Она тоже в лидерах.

– Хочешь, я сломаю ей ногу? Я могу. – Она фыркнула себе под нос. – Да шучу я, шучу.

– Пойдем обратно в Женский зал? В последнее время все просто сами не свои от беспокойства, а с тобой все как-то веселее.

– Не сейчас, ладно? Не хочу, чтобы остальные видели, что я плакала. – Она бросила на меня умоляющий взгляд.

– Я буду нема как рыба, обещаю.

– Спасибо.

Повисла неловкая пауза, как будто одна из нас должна была сказать что-то еще. То, что Селеста вдруг обнажила передо мной свою душу, очень много для меня значило. Наверное, я не смогу до конца забыть все, что она мне сделала, но, по крайней мере, теперь я понимала, что ею двигало. Добавить мне было больше нечего, поэтому я помахала ей рукой и вышла.

Лишь закрыв за собой дверь, я спохватилась, что забыла взять книгу. А потом вспомнила диаграмму со своим улыбающимся лицом и огромной цифрой рядом с ним. Я решила, что за ужином нужно подергать себя за ухо. Максон должен знать об этом. Может быть, когда он узнает, что думают обо мне люди, это подтолкнет его проявить свои чувства.

Завернув за угол, я увидела знакомое лицо и немедленно вспомнила, что у меня есть еще более важный план, который необходимо обдумать в самое ближайшее время. Я пообещала Максону найти способ связаться с Августом и была уверена, что наша единственная надежда сейчас идет мне навстречу.

По коридору шел Аспен. С тех пор как мы виделись с ним в прошлый раз, он, казалось, подрос и стал еще шире в плечах.

Я оглянулась по сторонам, чтобы убедиться, что за нами никто не наблюдает. Вдали маячили силуэты других гвардейцев, но расслышать нас с такого расстояния они никак не могли.

– Эй, – поманила я его к себе и закусила губу, надеясь, что Аспен оправдает мои надежды. – Мне нужна твоя помощь.

– Только скажи, – отозвался он, не поведя даже бровью.

Глава 12

Я была права. За время службы Аспен успел изучить дворец как свои пять пальцев и точно знал, как вывести нас за его пределы.

– Ты уверена? – спросил Максон, когда на следующий вечер мы переодевались в моей комнате.

– Мы должны знать, что происходит. Уверена, с нами ничего не случится, – заверила его я.

Мы переговаривались через приоткрытую дверь ванной, пока он переодевался из своего костюма в джинсы, призванные превратить его в Шестерку. Одежда Аспена была Максону слегка великовата, но делать было нечего. К счастью, для меня Аспен позаимствовал одежду у одного из наименее рослых гвардейцев, но штанины все равно пришлось подогнуть.

– Ты, похоже, очень доверяешь этому малому, – заметил Максон.

В его тоне мне почудилось что-то странное. Видимо, он беспокоился.

– Мои служанки говорят, он один из лучших. И это он отвел меня в убежище во время нападения южан, когда никто уже не успевал. Он всегда выглядит готовым к бою, даже когда все вокруг спокойно. Моя интуиция подсказывает, что он – то, что надо. Верь мне.

За дверью послышался шорох одежды.

– Откуда ты знала, что он может вывести нас из дворца? – продолжал допрос Максон.

– А я и не знала. Просто взяла и спросила.

– И он взял и ответил? – поразился Максон.

– Ну, я, разумеется, сказала ему, что это нужно тебе.

Из-за двери послышалось нечто похожее на вздох.

– Я по-прежнему считаю, что тебе не стоит идти.

– Я иду с тобой, Максон. Ты уже готов?

– Готов. Осталось только надеть ботинки.

Я открыла дверь, и Максон, окинув меня беглым взглядом, расхохотался:

– Прости. Я привык видеть тебя в платьях.

– Ты и сам немного непривычно выглядишь в таком виде.

Он действительно выглядел по-другому, но отнюдь не комично. Несмотря на то что одежда Аспена была ему велика, старые вытертые джинсы оказались Максону очень к лицу, а короткие рукава рубашки открывали сильные руки, которые мне довелось увидеть всего однажды в убежище.

– Эти штаны ужасно тяжелые. За что ты их так любишь? – спросил он, памятуя просьбу, с которой я обратилась к нему в самый первый день во дворце.

– Просто они мне нравятся, – пожала я плечами.

Он с улыбкой покачал головой. Потом подошел к моему шкафу и, не спрашивая разрешения, открыл дверцу:

– Нужно чем-нибудь тебя подпоясать, иначе нас ждет очень скандальный вечер. Еще более скандальный, чем он уже есть.

Максон взял с полки темно-красный кушак и продел его в шлевки джинсов.

Сама не знаю почему, но это движение показалось мне исполненным особого значения. Сердце учащенно забилось; я даже подумала: Максон должен был слышать, как оно кричит, что я люблю его. Впрочем, даже если он и услышал, то предпочел заняться более насущным делом.

– Послушай, – сказал он, завязывая кушак узлом, – то, что мы затеяли, очень опасно. Если что-нибудь случится, я хочу, чтобы ты убежала. Даже не пытайся вернуться обратно во дворец. Найди какую-нибудь семью, которая приютит тебя на ночь. – Максон отступил назад и взглянул в мои полные тревоги глаза.

– Сейчас просить людей приютить меня на ночь практически так же опасно, как лицом к лицу столкнуться с повстанцами, – ответила я. – Они могут быть недовольны, что мы не вышли из состязания.

– Если в той статье, которую Селеста показала тебе, написана правда, люди должны гордиться тобой.

Я хотела возразить, но нас прервал стук в дверь. Максон открыл, и в комнату быстрым шагом вошел Аспен в сопровождении еще одного гвардейца.

– Ваше высочество, – с небольшим поклоном произнес Аспен. – Леди Америка сказала, что вам необходимо выбраться за пределы дворца.

Максон глубоко вздохнул:

– Да. И я слышал, что вы именно тот человек, который может мне в этом помочь. Офицер… – Он пригляделся к жетону Аспена. – Леджер.

Аспен кивнул:

– Это на самом деле не так уж и сложно. Гораздо сложнее сохранить это в тайне.

– Почему?

– Полагаю, у вас есть веские причины на то, чтобы выйти из дворца ночью, причем без ведома короля. Если нам будет задан прямой вопрос, – добавил Аспен, покосившись на своего товарища, – едва ли мы сможем скрыть от него правду.

– А я и не стал бы просить вас об этом. Я очень надеюсь, что в самом ближайшем будущем смогу сам рассказать все отцу, но до тех пор нашу вылазку следует держать в тайне.

– Ну, с этим проблем не возникнет. – Аспен поколебался. – Думаю, леди Америке не следует идти с вами.

Максон покосился на меня с выражением, в котором явственно читалось: «Вот видишь!»

Я выпрямилась в полный рост:

– Я не собираюсь сидеть здесь сложа руки. Мне уже один раз удалось уйти от повстанцев.

– Но они не были южанами, – возразил Максон.

– Я иду, и точка, – заявила я. – Давайте не будем попусту тратить время.

– Обрати внимание, никто с тобой не согласен.

– Обрати внимание, меня это не волнует.

Максон со вздохом натянул на голову вязаную шапочку:

– Ладно, так что мы делаем?

– План довольно прост, – решительно начал Аспен. – Дважды в неделю во дворец на грузовике привозят провизию. Иногда, если вдруг обнаруживается нехватка чего-нибудь, грузовик отправляют в город вне расписания. Обычно за покупками едет кто-нибудь из кухонной челяди в сопровождении нескольких гвардейцев.

– И никто ничего не заподозрит? – спросила я.

Аспен покачал головой:

– Эти поездки часто совершают по ночам. Если повар говорит, что к завтраку нужно докупить еще яиц, это лучше сделать до восхода солнца.

Максон подошел к своим брюкам от костюма и пошарил в кармане:

– Мне удалось связаться с Августом. Он передал, что будет ждать нас вот по этому адресу. – Максон протянул лист бумаги Аспену, и тот показал ее своему товарищу.

– Ты знаешь, где это? – спросил он.

Гвардеец – темнокожий парень, на жетоне у которого значилось имя Эйвери, – кивнул.

– Не самый лучший район, но зато достаточно близко от продовольственного склада, так что никаких подозрений возникнуть не должно.

– Ладно, – сказал Аспен, потом взглянул на меня. – Спрячьте волосы под шапку.

Я скрутила волосы в жгут и уложила кольцом вокруг головы, надеясь, что они влезут под шапочку, которую принес Аспен. Заправив последние пряди, я вопросительно взглянула на Максона:

– Ну как?

– Сногсшибательно, – сдавленно фыркнул он.

Я шутливо ткнула его кулаком в плечо и обернулась к Аспену за дальнейшими указаниями.

И увидела промелькнувшую в его взгляде боль. Мое непринужденное общение с Максоном задело его за живое. И возможно, не оно одно. Мы с Аспеном два года тайком от всех встречались в домике на дереве, а теперь я собиралась совершить вылазку в город после комендантского часа в сопровождении человека, за голову которого южане отдали бы что угодно.

Это была пощечина всему, что было между нами.

И хотя я больше не была влюблена в Аспена, он по-прежнему много для меня значил, и мне не хотелось причинять ему боль.

Прежде чем Максон успел что-либо заметить, лицо Аспена вновь стало непроницаемым.

– Следуйте за мной.

Выскользнув в коридор, Аспен с Эйвери пошли впереди нас по лестнице, которая вела в просторное убежище, предназначенное для членов королевской семьи. Однако вместо того, чтобы направиться к массивной стальной двери, мы быстро прошли по всему дворцу и поднялись по другой винтовой лестнице. Я решила, что мы идем на первый этаж, но вместо этого мы очутились в кухне.

Меня немедленно обдало жаром, в нос ударил сдобный запах подходящего теста. На долю секунды я словно перенеслась домой. Я ожидала увидеть нечто больнично-стерильное, профессиональное, вроде больших пекарен, которые были у нас дома в Каролине в богатом районе. Здесь же на большущих деревянных столах лежали в ожидании разделки овощи. Там и сям были оставлены записки, чтобы тот, кто должен был заступить на следующую смену, знал, что нужно делать. В общем и целом дворцовая кухня, несмотря на свои размеры, казалась вполне уютной.

– Опустите головы, – шепнул Эйвери нам с Максоном.

Мы уставились себе под ноги.

– Далила? – позвал Аспен.

– Минутку, золотце, – раздался в ответ низкий женский голос. Протяжная манера говорить напомнила мне родную Каролину. Послышались грузные шаги, но я не стала смотреть на женщину, чтобы не выдать себя. – Леджер, красавчик, как дела?

– Неплохо. Я слышал, нужно съездить за чем-то на склад. Давай список, я сгоняю.

– На склад? Я не в курсе.

– Странно. Не мог же я ошибиться.

– Да давай уж скатайся, – произнесла женщина без малейшего намека на подозрительность. – На всякий случай.

– Да, лучше съездить. Я быстро, – ответил Аспен. Я услышала, как он поймал на лету брошенную ему связку ключей. – Увидимся позже, Далила. Если будешь спать, я повешу ключи на крючок.

– Ладно, золотце. Заходи как-нибудь поболтать, а то совсем меня позабыл, носу не кажешь.

– Непременно.

Аспен уже шагал к выходу, и мы без слов последовали за ним. Я улыбнулась про себя. Та женщина, Далила, судя по голосу, была уже в годах. Однако Аспен умудрился обаять и ее.

Мы завернули за угол и по широкому пандусу поднялись к дверям. Аспен отпер замок и распахнул двери. В темноте угадывались очертания большого черного фургона.

– Держаться там не за что, но, думаю, вам лучше ехать сзади, – сказал Эйвери.

Я покосилась на просторный кузов. По крайней мере, там можно не опасаться быть узнанными.

Я подошла к фургону, Аспен уже распахивал дверцы.

– Миледи, – сказал он, протягивая мне руку, на которую я оперлась. – Ваше высочество, – добавил он, когда в кузов, отвергнув предложенную помощь, забрался Максон.

Внутри было несколько ящиков и что-то вроде стеллажа, но, за исключением этого, фургон представлял собой пустую металлическую коробку. Максон прошел вглубь фургона и огляделся.

– Иди сюда, Америка, – позвал он меня, указывая на угол. – Пристроимся за стеллажом.

– Мы постараемся ехать аккуратно, – пообещал Аспен.

Максон кивнул. Аспен мрачно посмотрел на нас обоих и закрыл дверь.

В кромешной темноте я прижалась к Максону.

– Тебе страшно? – спросил он.

– Нет.

– И мне нет.

Но я была совершенно уверена, что мы оба покривили душой.

Глава 13

Не знаю, сколько времени мы ехали, но малейшее движение огромной фуры я чувствовала на собственной шкуре. Максон в попытке хоть как-то спасти нас от болтанки уперся спиной в стеллаж, а ногой в стену, так что я оказалась зажатой между ним и стеной. Однако, несмотря на все его ухищрения, мы все равно на каждом повороте съезжали на пол.

– Мне не по себе оттого, что я не знаю, где мы едем, – сказал Максон, вновь пытаясь обезопасить нас.

– Ты хоть раз выезжал в Анджелес?

– Только в лимузине, – признался он.

– Ты будешь очень смеяться, если я скажу, что сейчас, направляясь в логово повстанцев, я чувствую себя лучше, чем когда мне нужно было развлекать дам из итальянского королевского семейства?

– Ты просто уникум какой-то! – расхохотался Максон.

Перекрикивать рев мотора и визг колес было трудно, поэтому какое-то время мы молчали. В темноте все звуки казались отчетливей. Я сделала глубокий вдох, пытаясь сосредоточиться, и почувствовала слабый аромат кофе. То ли в грузовике недавно перевозили кофе и запах не успел выветриться, то ли мы проезжали мимо магазина. Прошло, казалось, довольно много времени, потом Максон приблизил губы к моему уху.

– Я бы предпочел, чтобы ты осталась дома в безопасности, и тем не менее рад, что ты здесь. – Я тихонько засмеялась. Сомневаюсь, чтобы он услышал мой смех, но, возможно, он его почувствовал, ведь мы сидели практически вплотную друг к другу. – Но ты должна дать мне слово, что при первых же признаках опасности дашь деру.

Поразмыслив, я решила, что в случае реальной угрозы от меня все равно не будет никакого толку, и в темноте прошептала ему на ухо:

– Обещаю.

Нас подбросило на ухабе, и Максон поймал меня. Наши носы соприкоснулись, и мне вдруг нестерпимо захотелось поцеловать его. Хотя со времени нашего поцелуя на крыше прошло всего три дня, казалось, это было целую вечность назад. Максон прижал меня к себе, и я ощутила на коже его дыхание. «Вот, сейчас», – промелькнуло в голове. Максон носом провел по моей щеке, ища губы. То же обостренное чутье, благодаря которому я могла почувствовать запах кофе и улавливать малейший звук в темноте, сейчас заставило меня сосредоточиться на чистом запахе, который исходил от Максона, ощущать невесомые прикосновения кончиков его пальцев, скользнувших по шее вверх, туда, где выбивались из-под шапочки завитки волос.

За мгновение до того, как наши губы соприкоснулись, грузовик резко затормозил и нас швырнуло вперед. Я стукнулась головой о стенку и почувствовала, как зубы Максона проехались по моему уху.

Он ойкнул и пошевелился в темноте:

– Ты ушиблась?

– Нет. Волосы и шапка смягчили удар.

Если бы я не жаждала так отчаянно этого поцелуя, я бы расхохоталась.

Не успели мы затормозить, как немедленно поехали задним ходом. Через несколько секунд грузовик снова затормозил и двигатель заглох. Максон поменялся со мной местами, пригнулся и, весь подобравшись, повернулся к двери. Я последовала его примеру, но Максон отстранил меня рукой.

Нас ослепил свет уличного фонаря, хлынувший в открытую дверь. Я сощурилась, глядя на появившийся в проеме силуэт.

– Приехали. – (Я узнала голос Эйвери.) – Идите за мной.

Максон поднялся и протянул мне руку. Потом он спрыгнул наземь, помог мне сделатьто же самое и снова взял за руку. Первое, что я увидела, была глухая кирпичная стена, в которую упирался переулок. В нос ударил запах тухлятины. Аспен, стоявший перед нами, цепким взглядом огляделся по сторонам, держа в опущенной руке пистолет.

Они с Эйвери двинулись к задней двери, и мы последовали за ними. Со всех сторон высились кирпичные стены. Мне немедленно вспомнились многоэтажные жилые дома у нас в Каролине со змеящимися вдоль фасадов пожарными лестницами. Это место, впрочем, жилым не выглядело. Аспен постучал в грязную дверь и стал ждать. Дверь приоткрылась на длину цепочки, призванной обезопасить того, кто находился за ней, и тем не менее я успела заметить глаза Августа, прежде чем дверь захлопнулась. В следующий миг она снова распахнулась, и Август впустил нас внутрь.

– Давайте быстрее, – произнес он негромко.

В полутемном помещении, кроме него, находились еще один парень помладше и Джорджия. На ее лице была написана точно такая же тревога, как у всех нас, и я, порывисто бросившись к ней, обняла ее. Она ответила не менее горячими объятиями, и я порадовалась, что, сама того не ожидая, кажется, обрела подругу.

– Вы не привели за собой хвост? – спросила она.

– Нет, – покачал головой Аспен. – Но у нас мало времени.

Джорджия подвела меня к небольшому столику. Максон уселся рядом со мной, Август и парень помладше – напротив.

– Насколько все плохо? – спросил Максон. – У меня такое чувство, что отец скрывает правду.

Август изумленно пожал плечами:

– По нашим сведениям, потери не так велики. Южане, как обычно, устраивают погромы. Что же касается прицельных нападений на Двоек, жертв не больше трехсот.

Я ахнула. Триста человек?! И они хотят сказать, что это немного?

– Америка, с учетом всех обстоятельств это не так уж и плохо, – попытался утешить меня Максон.

– Он прав, – подтвердила Джорджия. – Могло быть намного хуже.

– Они действуют вполне предсказуемо: начали с верхушки, потом возьмутся за низших. Мы считаем, что они скоро активизируются, – возразил Август. – Судя по всему, нападения пока ограничиваются Двойками, но мы следим за ситуацией и оповестим вас, когда что-то изменится. У нас есть свои люди в каждой провинции, и они стараются держать руку на пульсе. Но их возможности практически этим и ограничиваются, в противном случае они рискуют себя выдать, а мы все знаем, чем это закончится.

Максон с хмурым видом кивнул. Разумеется, они поплатятся жизнью.

– Может, нам лучше выполнить их требования? – предложил Максон.

Я покосилась на него с изумлением.

– Поверьте, – сказала Джорджия, – ваше вмешательство ничем им не поможет.

– Но мы наверняка можем сделать что-то еще, – не сдавался Максон.

– Вы и так уже сделали большое дело. Вернее, она сделала. – Август кивнул в мою сторону. – Насколько нам известно, крестьяне не выходят из дома без топора, швеи носят при себе ножницы, а Двойки не расстаются с газовыми баллончиками. Представители всех каст нашли способы на всякий случай вооружиться. Ваши подданные не желают жить в страхе и не дают себя запугать. Они готовы дать отпор.

Я чуть не разрыдалась. Впервые за все время Отбора я сделала что-то правильно.

Максон сжал мою руку, гордясь мной.

– Это радует, – сказал он. – Но все равно, по-моему, этого недостаточно.

Я кивнула. Хорошо, что люди не намерены давать себя в обиду, но должен же найтись способ положить этому конец раз и навсегда.

Август вздохнул:

– Мы думали, нельзя ли каким-то образом бороться с ними. У них нет никакой подготовки – они просто нападают на людей. Наши сторонники боятся, что их раскроют, но они повсюду. И тактика неожиданных нападений с их стороны может быть очень действенной. Во многих отношениях нас можно назвать армией, но у нас нет оружия. Кирпичами и рогатинами против южан много не навоюешь.

– Вы хотите оружие?

– Оно нам бы не помешало.

Максон задумался:

– Вы можете многое, чего не можем мы во дворце. Но мне не нравится идея отправить моих подданных против этих головорезов. Наверняка будут погибшие.

– Не исключено, – согласился Август.

– Кроме того, у меня нет никаких гарантий, что в конечном итоге вы не употребите оружие, которое я вам дам, против меня же самого.

– Не знаю, как убедить вас, что мы на вашей стороне, но так оно и есть. Все, чего мы добиваемся, – это отмена каст, и мы готовы поддерживать вас до конца. Я вовсе не собираюсь причинять вам зло, Максон, ни сейчас, ни когда-либо в будущем, и, думаю, вы это знаете. – Они с Максоном обменялись долгим взглядом. – Если бы не знали, вас бы сейчас здесь не было.

– Ваше высочество, – подал голос Аспен. – Извините, что вмешиваюсь в ваш разговор, но среди нас немало таких, кто хотел бы покончить с южанами не меньше вашего. Я лично готов на добровольной основе заняться обучением желающих рукопашному бою.

Меня переполнила гордость за него. Вот он какой, мой Аспен, всегда старается найти какой-нибудь выход.

Максон кивнул ему и вновь устремил взгляд на Августа:

– Мне нужно время, чтобы все обдумать. Возможно, я сумею организовать подготовку, но обеспечить вас оружием я не могу. Даже если бы я не сомневался в ваших намерениях, если связь между нами вскроется, не представляю, что сделает мой отец.

Максон машинально поерзал, разминая мышцы спины. За время нашего знакомства он делал так много раз, только я не понимала, что кроется за этим движением. Даже сейчас он ни на мгновение не забывал о своей тайне.

– Это верно. Пожалуй, вам уже пора. Как только у нас появится какая-то новая информация, я передам вам весточку, но пока что ситуация выглядит неплохо. Во всяком случае, насколько мы можем на это надеяться. – Август протянул Максону лист бумаги. – У нас есть одна линия связи. Звоните, если будет что-то срочное. Этим у нас заведует Мика. – Август указал на парнишку, который за все время не издал ни звука.

Тот закусил губы и слегка кивнул нам. Его поза свидетельствовала о робости и в то же время о желании быть полезным.

– Отлично. Я не буду ею злоупотреблять. – Максон сунул записку в карман. – До связи.

Он поднялся, и я, бросив взгляд на Джорджию, последовала его примеру.

Джорджия, обойдя стол, подошла ко мне:

– Желаю вам благополучно добраться до дворца. И ты тоже можешь воспользоваться этим номером в случае чего.

– Спасибо.

Я порывисто обняла ее и двинулась к выходу вместе с Максоном, Аспеном и Эйвери. Прежде чем массивная дверь за нами захлопнулась и была закрыта на засов, я успела бросить еще один, последний, взгляд на наших странных друзей.

– Отойдите от грузовика, – бросил Аспен. Я удивленно обернулась к нему, потому что до грузовика было еще идти и идти.

И поняла, что Аспен обращается не к нам. Грузовик окружала группка мужчин. Один из них сжимал в руке гаечный ключ, как будто собирался скручивать шины. Двое других держались поодаль, пытаясь вскрыть металлические двери.

– Отдайте нам жратву, и мы уйдем, – процедил один.

С виду он был помладше остальных, приблизительно ровесник Аспена. Его холодный голос выдавал человека, которому нечего терять.

Лишь сейчас я заметила, что борт грузовика, в котором мы приехали, украшает громадная эмблема Иллеа. И теперь, глядя на эту горстку изможденных людей, с запоздалым ужасом поняла, какая это глупая промашка. И хотя мы с Максоном были в чужой одежде, если они подойдут поближе, нас это не спасет. Я пожалела, что безоружна, хотя представления не имела о том, как обращаться с оружием.

– Там нет еды, – спокойно произнес Аспен. – А даже если бы и была, никто бы вам ее не отдал.

– Смотри-ка ты, как они хорошо дрессируют своих псов, – заметил другой. Он презрительно усмехнулся, продемонстрировав дыры на месте нескольких недостающих зубов. – Кем ты был до того, как тебя оболванили?

– Отойдите от грузовика, – отчеканил Аспен.

– Всяко не Двойкой и не Тройкой, иначе бы откупился от призыва. Давай, малыш, скажи нам, кем ты был, – продолжал насмехаться беззубый, надвигаясь на нас.

– Назад. Живо! – Аспен выставил одну руку вперед, а другой потянулся к бедру.

Беззубый остановился и покачал головой:

– Ты не понимаешь, во что ввязываешься, сынок.

– Стойте! – воскликнул кто-то. – Это она. Одна из девок принца.

Я обернулась на голос и тем самым выдала себя.

– Держите ее! – скомандовал тот, что был помоложе.

В следующую секунду Максон рывком дернул меня назад. Краем глаза я успела заметить, как Аспен с Эйвери выхватили пистолеты. Максон продолжал тянуть меня в сторону, я спотыкалась, пытаясь поспеть за ним, пока Аспен с Эйвери удерживали бродяг на мушке. Однако мы очень быстро уперлись в кирпичную стену.

– Я не хочу вас убивать, – произнес Аспен. – Уходите. Быстро.

Беззубый мрачно хохотнул, вскидывая перед собой руки, как будто хотел продемонстрировать отсутствие дурных намерений, а потом движением таким стремительным, что я едва успела заметить его, выхватил откуда-то пистолет. Аспен спустил курок. Раздались ответные выстрелы.

– Полезай быстрее, Америка, – торопил меня Максон.

«Полезать – куда?» – подумала я про себя; от ужаса сердце бухало как сумасшедшее.

Я посмотрела на Максона и увидела, что он сцепил руки в замок и подставляет их мне под ногу. Внезапно поняв его замысел, я уперлась подошвой в его ладони, и он вытолкнул меня вверх. Уцепившись за край стены, я с грехом пополам подтянулась и принялась карабкаться. Я была уже наверху, когда почувствовала, что с плечом произошло что-то странное.

Отмахнувшись от непонятного ощущения, я перевалилась через край и постаралась опуститься на вытянутых руках как можно ниже, прежде чем шлепнуться на асфальт. Упала я на бок, совершенно уверенная, что повредила бедро или ногу, но Максон велел мне в случае опасности спасаться бегством, поэтому я бросилась бежать.

Не знаю, с чего я решила, что он бежит следом. Лишь очутившись в конце улицы, я поняла, что рядом никого нет, и тут до меня дошло, что Максона подсадить было некому. Странное ощущение в руке усилилось, превратившись в жжение. Я опустила взгляд и в слабом свете фонаря увидела, что из разодранного рукава что-то течет.

Меня ранили.

Меня ранили?

Я видела пистолеты и присутствовала при перестрелке, но все это происходило словно не наяву. И тем не менее жгучая боль с каждой секундой становилась все сильней. Я зажала рану ладонью, но стало только хуже.

Я принялась озираться по сторонам. Вокруг не было ни души.

Ну разумеется. В городе действовал комендантский час. Я слишком долго прожила во дворце и напрочь забыла, что после одиннадцати часов вечера за его стенами жизнь замирает.

Если сейчас мимо пройдет полицейский, меня отправят в тюрьму. И как я тогда буду оправдываться перед королем? Чем ты объяснишь пулевое ранение, Америка?

Я побрела вперед, стараясь держаться в тени. Куда идти, я понятия не имела. И не была уверена, что стоило возвращаться во дворец. А даже если бы и стоило, я не знала, куда идти.

Боже, до чего же больно! В голове от боли все путалось. Я стояла в узком переулке между двумя многоквартирными домами. Из этого следовало, что я нахожусь не в самом благополучном районе. Обыкновенно тесниться в квартирах были вынуждены только Шестерки и Семерки.

Но больше идти все равно было некуда, так что я продолжила пробираться по слабоосвещенному переулку, прячась за рядами мусорных бачков. Стояла ночная прохлада, но день был по-анджелесски жарким, и от металлических бачков исходила вонь. Я боялась, что от этого запаха и боли меня вот-вот вырвет.

Я вытащила руку из рукава, стараясь не разбередить рану еще больше. Руки тряслись – то ли от страха, то ли от адреналина, а попытка согнуть локоть отозвалась адской болью. Я крепко закусила губу, чтобы не закричать, но приглушенный стон все равно вырвался у меня из груди.

– Что случилось? – послышался тоненький голосок.

Я подняла голову, пытаясь определить его источник. В темном закоулке блеснули два глаза.

– Кто здесь? – дрожащим голосом спросила я.

– Я тебя не обижу, – произнесла обладательница голоса, выходя на свет. – Мне сегодня тоже несладко пришлось.

Девушка, на вид лет пятнадцати, вышла из темноты и приблизилась ко мне, чтобы взглянуть на мою руку. При виде раны она ахнула.

– Тебе, наверное, очень больно, – сочувственно произнесла она.

– Меня подстрелили, – буркнула я, готовая расплакаться, так сильно дергала рана.

– Подстрелили?

Я кивнула.

Она опасливо поглядела на меня, как будто решала, не сбежать ли.

– Не знаю, кто ты такая и что натворила, но не советую тебе связываться с повстанцами.

– Что?

– Я на улицах совсем недавно, но знаю, что оружие есть только у повстанцев. Чем бы ты им ни насолила, не делай так больше.

За все время атак эта мысль ни разу не приходила мне в голову. Оружие полагалось иметь только солдатам и полицейским. Обойти этот запрет могли лишь повстанцы. Даже Август признался, что северяне были в массе своей безоружны. Интересно, а у него сегодня при себе было оружие?

– Как тебя зовут? – спросила девушка. – Я догадалась, что ты не парень.

– Мер, – ответила я.

– А меня Пейдж. Похоже, ты тоже в Восьмерках недавно. Одежда у тебя слишком чистая.

Она бережно повернула мою руку, глядя на кровоточащую рану, как будто могла мне чем-то помочь, хотя мы обе понимали, что это не так.

– Что-то вроде того, – уклончиво отозвалась я.

– В одиночку ты умрешь с голоду. Тебе есть куда пойти?

Я содрогнулась от накатившей боли.

– Вообще-то, нет.

Пейдж кивнула:

– Мы с папой жили вдвоем. Я была Четверкой. У нас был ресторан, но бабка составила завещание таким образом, что после папиной смерти он должен был достаться моей тетке, а не мне. Наверное, боялась, что тетка останется ни с чем. Ну а тетка меня просто ненавидит. Всегда ненавидела. Ресторан достался ей, а я к нему в придачу. Ей это не понравилось. Через две недели после папиной смерти она начала меня поколачивать. Мне приходилось воровать еду, потому что она заявила, что я пухну как на дрожжах, и отказалась меня кормить. Я хотела уйти жить к подруге, но тетка не оставила бы меня в покое, поэтому я просто сбежала из дома. Прихватила с собой кое-какие деньги, но их надолго бы не хватило. Тем более что на вторую же ночь меня все равно ограбили.

Пока Пейдж рассказывала о себе, я наблюдала за ней и видела, что она говорит правду. Под слоем грязи скрывалась девушка, привыкшая к хорошей жизни. Она изо всех сил старалась держаться. У нее не было другого выхода. Что еще ей оставалось?

– Только на этой неделе я прибилась к компании девушек. Мы работаем вместе, а заработки делим поровну. Если не слишком сильно задумываться, чем ты занимаешься, жить можно. Но все равно я потом пла́чу. Поэтому я тут и пряталась. Если увидят, что ты плачешь, жизнь у тетки раем покажется. Джей-Джей говорит, они просто пытаются закалить меня, и чем быстрее я пройду этот путь, тем лучше, но мне все равно тошно. В общем, ты симпатичная. Они с радостью возьмут тебя к себе.

Когда до меня дошло, что она имеет в виду, меня затошнило. Всего за несколько недель она потеряла отца, дом и саму себя.

И несмотря на все это, она сидела передо мной – девушкой, которую преследовала шайка повстанцев и общество которой не сулило ничего, кроме неприятностей, – и предлагала свою помощь.

– Врача мы тебе найти не сможем, но что-нибудь от боли тебе дадут. И швы наложат. У них есть один знакомый парень, который это умеет. Только потом тебе придется за это отработать.

Я сосредоточенно дышала. Хотя разговор помогал отвлечься от мыслей, прекратить боль он не мог.

– Ты не очень разговорчивая, да? – спросила Пейдж.

– С пулей в руке – не очень.

Она рассмеялась, и я, не удержавшись, тоже слабо усмехнулась. Пейдж еще немного посидела рядом со мной. Я была рада тому, что не одна.

– Если ты не захочешь пойти со мной, я не обижусь. Это опасно и довольно грустно.

– Я… Давай немного помолчим, ладно? – попросила я.

– Хорошо. Мне посидеть с тобой?

– Угу.

Она осталась. Не задавая ни единого вопроса, она сидела рядом со мной, тихо-тихо, как мышка. Мне казалось, прошла целая вечность, хотя на самом деле от силы минут двадцать. Боль мучила меня все сильнее и сильнее, и я уже начинала отчаиваться. Может, все-таки мне удастся показаться врачу. Разумеется, для этого нужно его найти. Дворец заплатит. Вот только я понятия не имела, как отыскать Максона.

И жив ли он вообще? И Аспен тоже?

Численное превосходство было не на их стороне, зато у них было оружие. Если повстанцы так быстро узнали меня, то наверняка должны были узнать и Максона? А если они его узнали, что с ним сделали?

Я сидела неподвижно, пытаясь совладать с тревогой. Сейчас мне нужно было думать о себе. Но что я буду делать, если Аспен погиб? А если Максон…

– Ш-ш-ш! – шикнула я, хотя Пейдж по-прежнему не издавала ни звука. – Ты это слышала?

Мы обе навострили уши.

– …Макс! – послышался чей-то крик. – Выходи, Мер, это Макс!

Идея воспользоваться этими именами наверняка принадлежала Аспену.

Я с трудом поднялась на ноги и кое-как доплелась до выхода из переулка. Пейдж последовала за мной. По улице на черепашьей скорости полз грузовик, из которого выглядывали три головы.

Я обернулась к своей новой знакомой:

– Пейдж, поедешь со мной?

– Куда?

– Обещаю, у тебя будет настоящая работа и еда и никто не посмеет даже пальцем тебя тронуть.

Ее глаза наполнились слезами.

– Тогда я даже спрашивать не буду, где это. Я еду.

Здоровой рукой я взяла ее за руку. Разодранный рукав по-прежнему болтался пустой. Мы пошли по улице, держась поближе к стенам.

– Макс! – позвала я, когда грузовик был уже рядом. – Макс!

Массивный грузовик с визгом затормозил, и из него выскочили Максон с Аспеном и Эйвери.

При виде распахнутых объятий Максона я выпустила руку Пейдж. Он крепко обнял меня, задев раненое плечо, и я вскрикнула.

– Что случилось? – спросил он.

– В меня попала пуля.

Аспен отстранил Максона и принялся осматривать мою руку.

– Могло быть намного хуже. Нужно отвезти вас обратно во дворец и обработать рану. Полагаю, врача вмешивать в это дело не стоит? – Он вопросительно посмотрел на Максона.

– Я не хочу, чтобы она страдала, – упрямо произнес тот.

– Ваше высочество, – ахнула Пейдж и упала на колени. Плечи у нее заходили ходуном, как будто она плакала.

– Это Пейдж, – как ни в чем не бывало представила я свою новую знакомую. – Давайте садиться.

Аспен протянул Пейдж руку.

– Тебе ничто не грозит, – заверил он ее.

Максон обнял меня за талию и повел к фургону.

– Я был уверен, что нам придется искать тебя всю ночь напролет, – выдохнул он.

– Я тоже. Но в таком состоянии я бы далеко не ушла. Пейдж помогла мне.

– Тогда о ней позаботятся, даю слово.

Мы с Максоном и Пейдж забрались в фургон и покатили по дороге обратно во дворец. Отчего-то мысль о крепко запертой металлической двери очень грела мне душу.

Глава 14

Аспен вытащил меня из грузовика и торопливо отнес в какую-то крохотную комнатушку. В пространство, меньшее, чем моя ванная, были втиснуты две узкие койки и комод. По стенам были развешаны фотографии и записки, несколько смягчавшие казенную обстановку, но внутри все равно было неуютно, не говоря уж о том, что, когда в нее набились мы с Аспеном, Эйвери, Максон и Пейдж, стало еще и невероятно тесно.

Аспен как можно бережней уложил меня на койку, но рука все равно продолжала дергать.

– Нужно привести врача, – сказал он.

Однако я видела, что он сам сомневается в собственных словах. Если звать доктора Эшлера, придется либо рассказать ему всю правду, либо наврать с три короба, а ни то ни другое было нам не нужно.

– Не надо, – слабо возразила я. – Не умру же я от этого. Ну, останется шрам, велика важность. Нужно только промыть рану.

– Тебе нужно болеутоляющее, – добавил Максон.

– У нее может начаться заражение. В переулке было ужасно грязно, да еще я ее трогала, – виновато подала голос Пейдж.

Руку вдруг словно объял огонь, и я зашипела от боли:

– Энн. Приведите Энн.

– Кого? – переспросил Максон.

– Ее старшую горничную, – пояснил Аспен. – Эйвери, приведи Энн, и пусть захватит аптечку. Придется обойтись тем, что есть там. И еще нужно придумать, что делать с ней, – кивнул он на Пейдж.

Полные тревоги глаза Максона скользнули с моего лица на обеспокоенное лицо Пейдж.

– Ты преступница? Ты откуда-то сбежала? – спросил он у нее.

– Никаких преступлений я не совершала. А из дома действительно сбежала, но меня никто не ищет.

Максон обдумал услышанное:

– Добро пожаловать во дворец. Эйвери отведет тебя на кухню. Скажешь Мэллори, принц велел взять тебя в помощницы. И передай ей, пусть немедленно поднимется в офицерское крыло.

– Мэллори. Слушаюсь, ваше высочество.

Пейдж сделала книксен и следом за Эйвери вышла из комнаты, оставив меня наедине с Максоном и Аспеном. Мы провели вместе всю ночь, но втроем остались впервые. Груз секретов физически ощущался в и без того тесной комнатке.

– Как вы от них отбились? – спросила я.

– Август с Джорджией и Микой услышали стрельбу и выскочили на улицу, – сказал Максон. – Он не шутил, когда сказал, что никогда не причинит нам зла. – Максон умолк, его взгляд на миг устремился куда-то вдаль и стал печальным. – Мике не удалось уйти от пули.

Я отвернулась. Я совершенно не знала парнишку, и тем не менее этой ночью он отдал за нас свою жизнь. У меня было такое чувство, что я лично убила его, своими собственными руками.

Я потянулась утереть слезы и немедленно вскрикнула от боли.

– Успокойся, Америка, – сказал Аспен, забыв о том, что должен держаться официально.

– Все будет хорошо, – пообещал Максон.

Я кивнула, закусив губу, чтобы не плакать. Ну почему?

Повисло долгое молчание. Впрочем, возможно, мне только казалось от боли, что время тянется так долго.

– Такая преданность – огромная редкость, – неожиданно произнес Максон.

Сначала я решила, что он все еще говорит о Мике. Но потом мы с Аспеном увидели, что взгляд Максона направлен куда-то на стену за моей спиной.

Я повернула голову, радуясь возможности отвлечься от жгучей боли в руке. Там, рядом с несколькими картинками, нарисованными кем-то из младших братьев или сестер Аспена, была приколота записка.

Я всегда буду любить тебя. Я буду ждать тебя вечно. Я с тобой, что бы ни случилось.

Год назад, когда я оставила эту записку Аспену на окне, почерк у меня был чуть более корявый, к тому же я щедро украсила листок сердечками, чего ни за что не стала бы делать сейчас, но я по-прежнему чувствовала важность этих слов. Тогда я впервые решилась облечь их в письменную форму, и мне было страшно от того, насколько острее стали мои чувства, когда я выплеснула их на бумагу. А еще я вспомнила, как боялась, что записку обнаружит мама, и этот страх пересилил тревогу от осознания, что я люблю Аспена.

Сейчас я боялась, что Максон узнает мой почерк.

– Здорово, наверное, когда есть кому писать. Для меня любовные письма всегда были недосягаемой роскошью, – с печальной улыбкой продолжал Максон. – Она сдержала свое слово?

Аспен взял подушки с соседней кровати и подложил их мне под голову, не глядя ни на меня, ни на Максона.

– Сложно поддерживать переписку, – сказал он. – Но я знаю, что она со мной, что бы ни случилось. В этом я не сомневаюсь.

Я взглянула на коротко подстриженные темные волосы Аспена – единственное, что было мне видно, – и ощутила новую боль. В каком-то смысле он был прав. Мы всегда будем присутствовать в жизни друг у друга. Но… эти слова? Та любовь, которая когда-то переполняла меня? Ее больше не было.

Рассчитывает ли на нее Аспен?

Я покосилась на Максона. В его печальном взгляде мне почудилась зависть. И я не удивилась. Как-то я призналась Максону, что у меня был роман. У него тогда сделался такой вид, будто его лишили чего-то, будто он не верил в то, что способен кого-то полюбить.

Узнай он, что я тогда и Аспен сейчас говорили об одном и том же романе, это, без сомнения, убило бы его.

– Напиши ей поскорее, – посоветовал Максон. – Чтобы не забывала.

– Да где они ходят? – пробормотал Аспен и вышел из комнаты, ничего не ответив на слова Максона, словно и не слышал их.

Максон проводил его взглядом и снова повернулся ко мне:

– До чего же я никчемный. Тебе помочь ничем не могу, так решил хотя бы попытаться помочь ему. Мы с тобой оба обязаны ему жизнью. – Максон покачал головой. – Но, похоже, я только его расстроил.

– Просто мы все переволновались. Ты не сделал ничего плохого, – заверила я его.

Он невесело засмеялся и опустился на корточки рядом с моей постелью:

– Ты лежишь здесь, истекая кровью, и при этом не я тебя утешаю, а ты меня. У тебя нет никакой логики.

– Если когда-нибудь решишь написать мне любовное письмо, я бы на твоем месте начала его именно с этого, – пошутила я.

Он улыбнулся:

– Что мне сделать, чтобы тебе было полегче?

– Подержать меня за руку. Только не сжимай слишком крепко.

Максон бережно обхватил пальцами мою ладонь, и хотя боль слабее не стала, мне было приятно чувствовать его прикосновение.

– Этого ты вряд ли дождешься от меня. Я имею в виду любовного письма. Всеми силами я стараюсь избегать неловких положений.

– Значит, ты не умеешь планировать войны, отвратительно готовишь и отказываешься писать любовные письма, – поддразнила его я.

– Совершенно верно. Перечень моих изъянов растет на глазах.

Он поскреб пальцем мою ладонь. Я была очень благодарна ему за возможность отвлечься.

– Ничего страшного. Я продолжу догадываться о твоих чувствах, раз уж ты отказываешься писать мне записки. Сиреневыми чернилами. И с сердечками над «й».

– Да, именно так они бы и выглядели, – с притворной серьезностью сказал он. Я хихикнула, но боль в руке немедленно вернулась с новой силой, и я умолкла. – Впрочем, не думаю, что тебе приходится догадываться о моих чувствах.

– Ну, – начала я, и горло у меня перехватило от волнения, – вообще-то, ты ни разу не говорил мне о них вслух.

Максон открыл было рот, чтобы возразить, и осекся. Потом возвел глаза к потолку, воскрешая в памяти историю наших отношений и пытаясь вспомнить, когда говорил мне, что любит меня.

Когда мы с ним были в убежище, на мысль об этом наводило буквально все. Это чувство проскальзывало в десятках романтических жестов, сквозило в каждой искусно построенной фразе… Но прямого признания так и не прозвучало. Я так и не дождалась от него этих слов. Будь они произнесены, я запомнила бы их, я никогда не усомнилась бы в его чувствах и нашла бы в себе мужество признаться ему в своих собственных.

– Миледи? – послышался из-за двери голос Энн, а в следующее мгновение показалось и ее встревоженное лицо.

Максон отступил назад и выпустил мою руку, освобождая место.

Энн цепким взглядом окинула мою рану и осторожно коснулась ее, пытаясь оценить серьезность положения.

– Нужно наложить швы, – постановила она. – И боюсь, у нас нет обезболивающего.

– Ничего страшного. Делай, что нужно, – сказала я.

В ее присутствии я мгновенно почувствовала себя спокойней.

– Пусть кто-нибудь принесет кипятку, – распорядилась Энн. – В аптечке должен быть антисептик, но кипяток тоже понадобится.

– Я сбегаю. – У двери стояла Марли. На ее лице было написано беспокойство.

– Марли! – вырвалось у меня, прежде чем я успела спохватиться.

Мэллори! Ну конечно! Не могли же они с Картером скрываться под носом у короля под своими подлинными именами.

– Я быстро, Америка. Держись.

Она поспешила прочь, но при мысли о том, что она будет рядом, я испытала огромное облегчение.

Энн, для которой появление Марли явно стало потрясением, вытащила из аптечки иголку с ниткой. Меня очень поддерживала мысль о том, что почти вся моя одежда была сшита Энн. С рукой у нее навряд ли возникнут трудности.

Не успела я и глазом моргнуть, как Марли уже вернулась с кувшином, от которого шел пар, ворохом полотенец и флакончиком с янтарной жидкостью. Кувшин и полотенца она оставила на комоде и принялась откручивать крышку флакончика.

– Это от боли. – Она приподняла мою голову, чтобы я могла сделать глоток.

Содержимое флакончика обожгло горло, и я закашлялась, пытаясь проглотить его. Марли заставила меня сделать еще один глоток. Давясь, я кое-как подчинилась.

– Я так рада, что ты здесь, – прошептала я.

– Я всегда рядом, Америка. Ты же знаешь. – Она улыбнулась и впервые за все время нашей дружбы показалась мне старшей из нас двоих, такой хладнокровной и уверенной. – Куда тебя опять понесло?

Я состроила гримасу:

– Мне казалось, это хорошая идея.

На ее лице отразилось сочувствие.

– Америка, ты просто кладезь дурацких идей. Благородных намерений, но при этом безумных идей.

Она, разумеется, была права. Мне давным-давно пора было поумнеть. Но само ее присутствие каким-то образом делало всю эту историю не такой ужасной.

– Как у вас тут со слышимостью? – поинтересовалась Энн.

– Все в порядке, – отозвался Аспен. – Стены достаточно толстые.

– Это хорошо, – кивнула Энн. – Так, теперь все выходите в коридор. Мисс Марли, мне понадобится место, но вы можете остаться.

– Я не буду лезть под руку, Энн, – кивнула Марли.

Первым вышел Эйвери, следом за ним Аспен, а последним – Максон. Выражение его лица напомнило мне о том дне, когда я рассказала ему, что мне не раз приходилось голодать: печаль от осознания этого факта и невозможность ничего с этим сделать.

Дверь захлопнулась, и Энн проворно взялась за дело. Она уже подготовила все необходимое и взяла у Марли флакончик.

– Вам нужно это выпить, – приказала Энн.

Я собралась с духом. Мне пришлось несколько раз отрываться от горлышка и вновь прикладываться к нему, потому что меня душил кашель, но я все-таки смогла влить в себя достаточное количество снадобья. Во всяком случае, Энн оно устроило.

– Вот, возьмите. – Она протянула мне маленькое полотенчико. – Будете закусывать его, когда станет больно. – (Я кивнула.) – Швы накладывать не так больно, как чистить рану. Я даже отсюда вижу грязь, так что чистить придется тщательно. – Она снова вздохнула и покосилась на рану. – Шрам все равно останется, но я постараюсь сделать его поменьше. На время мы пришьем к вашим платьям свободные рукава, чтобы было незаметно. Никто ничего не заподозрит. И поскольку вы были с принцем, я ни о чем не стану вас спрашивать. Не знаю, что вы делали, но буду верить, что это было что-то важное.

– Именно так я и считаю, – сказала я, хотя теперь не была уже в этом уверена.

Она намочила полотенце и поднесла его к ране:

– Готовы?

Я закусила свое полотенчико, надеясь, что оно заглушит мои крики. Те, кто стоял за дверью, наверняка должны были их услышать. Оставалось лишь надеяться, что они будут единственными. У меня было такое чувство, будто Энн тыкала в каждый нерв в моей руке. Марли держала меня, чтобы я не дергалась.

– Скоро все закончится, Америка, – пообещала она. – Думай о чем-нибудь хорошем. Думай о своей семье.

Я пыталась. Я силилась думать о смехе Мэй или о папиной понимающей улыбке, но не могла. Каждая новая волна боли заслоняла эти мысли.

Господи, как Марли только пережила порку?

Покончив с очисткой раны, Энн принялась накладывать швы. Она была права: зашивать было терпимей. Не знаю уж, потому что и в самом деле было менее болезненно или потому что наконец начало действовать снадобье, которое они мне дали. Все вокруг стало каким-то расплывчатым.

Потом все вернулись обратно в комнату и разом заговорили о чем-то. Стали обсуждать, кому нужно остаться, кому лучше уйти, что мы будем говорить утром… Кучу разных вещей, до которых мне не было дела.

В конце концов Максон подхватил меня на руки и понес в мою комнату. Я с трудом удерживала голову, но так было легче слышать, что он говорит.

– Как ты себя чувствуешь?

– У тебя глаза цвета шоколада, – пробормотала я.

Он улыбнулся:

– А у тебя – цвета утреннего неба.

– Можно мне воды?

– Конечно. Сколько угодно, – пообещал он. – Так, понесли ее наверх, – сказал он кому-то еще.

Я уронила голову и уснула, убаюканная его шагами.

Глава 15

Проснулась я с головной болью. Застонав, потянулась потереть виски и тут же вскрикнула, потому что движение отозвалось острой болью в руке.

– Вот, примите, – сказала Мэри и, присев на краешек постели, протянула мне две таблетки и стакан с водой.

Я медленно приподнялась на локте, чтобы принять предложенное лекарство. Голова, казалось, готова была лопнуть.

– Который час?

– Почти одиннадцать, – ответила Мэри. – Мы сказали, что вы неважно себя чувствуете и не выйдете к завтраку. Если мы поторопимся, то еще успеем привести вас в порядок к обеду.

Мысль о том, чтобы вскочить и куда-то собираться, а тем более на обед, не вызвала у меня никакого воодушевления, но я подумала, что лучше всего вернуться к нормальному режиму. Я все явственней понимала, как мы рисковали прошлой ночью, и не хотела давать никому пищу для подозрений.

Я кивнула Мэри, и она помогла мне подняться. На ногах я держалась далеко не так твердо, как мне бы того хотелось, но я все равно поковыляла в ванную. Энн прибирала что-то за дверью, а Люси, сидя в широком кресле, пришивала рукавчики к платью, которое, похоже, по замыслу, должно было держаться на тонких лямочках.

– Как вы себя чувствуете, мисс? – спросила она, оторвавшись от шитья. – Вы заставили нас поволноваться.

– Прости. Думаю, уже все в порядке.

Она улыбнулась мне:

– Мы готовы сделать все, что будет в наших силах, чтобы помочь вам, мисс. Только попросите.

Я не очень поняла, что именно она предлагает, но была согласна принять любую помощь, лишь бы продержаться следующие несколько дней.

– Кстати, заходил офицер Леджер и принц тоже. Оба просили дать им знать, как вы себя чувствуете, когда сможете.

– Я найду их после обеда, – кивнула я.

Безо всякого предупреждения кто-то взял мою руку. Это оказалась Энн, которая осторожно заглянула под повязку, чтобы проверить, как идет заживление.

– Воспаления вроде бы не заметно. Думаю, все быстро заживет, главное – не дать попасть инфекции. Жаль, что у меня не получилось лучше. Теперь останется шрам, – сокрушенно вздохнула она.

– Не переживай. У всех самых лучших людей есть какой-нибудь шрам.

Мне вспомнились ладони Марли и спина Максона. Оба несли печать своей отваги. Пополнить их ряды было для меня честью.

– Леди Америка, ваша ванна готова, – позвала Мэри из-за двери ванной.

Я перевела взгляд с нее на Люси, потом на Энн. Я всегда была близка со своими служанками и всегда им доверяла. Но этой ночью кое-что изменилось. Сегодня эти узы впервые подверглись испытанию и с достоинством выдержали его.

Я не знала, есть ли способ доказать им свою преданность точно так же, как они доказали мне свою. Но очень надеялась, что такой случай представится.

Собрав всю свою волю в кулак, я смогла донести вилку до рта, не морщась при этом. Однако это потребовало от меня таких усилий, что я вся покрылась испариной. Поэтому я отложила вилку и принялась щипать кусок хлеба. Для этого, по крайней мере, не нужна была правая рука.

Крисс поинтересовалась, как моя голова, – видимо, служанки объяснили мое отсутствие на завтраке головной болью, – и я сказала, что все уже в порядке, хотя и голова, и рука болели немилосердно. Никаких вопросов это ни у кого не вызвало, так что, по всей видимости, никто не заподозрил ничего необычного.

Жуя хлеб, я размышляла, как справились бы остальные девушки, окажись они на моем месте вчера ночью, и пришла к заключению, что, пожалуй, лучше держалась бы разве что Селеста. Уж она, без сомнения, нашла бы способ дать отпор, и на какой-то миг я даже пожалела, что не похожа на нее.

После того как из Женского зала унесли подносы, вошла Сильвия и попросила минутку нашего внимания.

– Девушки, вам снова предстоит продемонстрировать свои таланты. Через неделю мы устраиваем небольшое чаепитие, и все вы, разумеется, на него приглашены! – (Я вздохнула про себя, гадая, кого нам предстоит развлекать теперь.) – На этот раз подготовкой будете заниматься не вы, но вы должны продемонстрировать себя в наилучшем свете, поскольку вас будут снимать.

Я слегка приободрилась. С этим-то я справлюсь.

– Каждая из вас должна пригласить двух человек, которые будут на чаепитии вашими личными гостями. Больше от вас ничего не требуется. Выбирайте с умом и сообщите мне к пятнице, кто ваши приглашенные.

Она удалилась, оставив нас ломать голову. Еще одно испытание, мы все отлично понимали это. Кто из присутствующих в Женском зале обладал самыми впечатляющими связями, был знаком с самыми нужными людьми?

Возможно, я страдала излишней подозрительностью, но у меня было такое чувство, что это задание было задумано, как щелчок по носу лично мне. Король, похоже, искал способ напомнить всем, что я ни на что не гожусь.

– Селеста, кого ты выберешь? – поинтересовалась Крисс.

– Пока не знаю. Но обещаю, что будет на кого посмотреть.

Если бы у меня был такой круг друзей, как у Селесты, я бы тоже не слишком беспокоилась. А так, кого я приглашу? Маму?

Селеста обернулась ко мне.

– А ты кого пригласишь, Америка? – поинтересовалась она с теплотой в голосе.

Я попыталась не выдать своего потрясения. Хотя после того памятного разговора в библиотеке наши отношения несколько улучшились, она впервые обратилась ко мне как к подруге. Я кашлянула:

– Понятия не имею. Не уверена, что среди моих знакомых есть такие, кто будет к месту на этой вечеринке. Может быть, лучше вообще никого не звать.

Не стоило, наверное, так откровенно признаваться в том, что я нахожусь в столь невыгодном положении. Впрочем, об этом все и так были в курсе.

– Что ж, если не сможешь никого найти, скажи мне, – предложила Селеста. – Среди моих друзей наверняка найдется больше чем двое таких, кто с радостью согласится побывать во дворце, а я уж позабочусь о том, чтобы ты, по крайней мере, представляла, кто они такие и чем знамениты. Если захочешь, конечно.

Я уставилась на нее, борясь с искушением поинтересоваться, в чем тут подвох. Но потом посмотрела на ее лицо и поняла, что никакого подвоха нет. И тут она окончательно укрепила меня в этом убеждении, незаметно подмигнув мне, чтобы не заметили Крисс с Элизой. Селеста, закаленный боец, болела за меня.

– Спасибо тебе, – произнесла я, тронутая до глубины души.

Она пожала плечами:

– Не стоит благодарности. Если уж устраивать вечеринку, так с размахом.

Она откинулась на спинку кресла, улыбаясь себе под нос, и я поняла, что она рассматривает эту затею как возможность помахать рукой напоследок. В глубине души мне хотелось посоветовать ей не сдаваться, но я не могла. Ведь Максон в конечном итоге должен был достаться лишь одной из нас.

К середине дня мой план в общих чертах был готов, но для его исполнения мне необходимо было кое-что важное: заручиться поддержкой Максона.

Я была уверена, что до вечера мы еще успеем увидеться, поэтому не стала слишком сильно беспокоиться. Сейчас мне необходимо было отдохнуть, и я направилась к себе.

Энн поджидала меня в комнате с очередной дозой таблеток и стаканом воды. Я была поражена спокойствию, с которым она держалась на протяжении всей этой истории.

– Я перед тобой в долгу, – сказала я, глотая лекарство.

– Вовсе нет, – возразила Энн.

– Да! Если бы не ты, вчерашние события могли бы закончиться далеко не так благополучно.

Она забрала у меня стакан:

– Очень рада, что с вами все в порядке.

Энн пошла в ванную, чтобы вылить остатки воды, и я последовала за ней:

– Я бы хотела что-нибудь для тебя сделать. В знак моей благодарности.

Она остановилась у раковины, явно о чем-то задумавшись.

– В самом деле, Энн. Мне было бы очень приятно.

– Ну, есть кое-что… – вздохнула она.

– Пожалуйста, скажи мне.

Энн подняла на меня глаза:

– Только никому не говорите. Мэри и Люси не дадут мне проходу, если узнают.

– Что ты имеешь в виду? – нахмурилась я.

– Это… Это очень личное. – Она принялась ломать пальцы, что было совершенно ей не свойственно, и я поняла, что это очень важно для нее.

– Ну, давай рассказывай. – Обняв здоровой рукой, я увлекла ее к столу и заставила сесть рядом со мной.

Энн скрестила лодыжки и сложила руки на коленях:

– Просто вы с ним так хорошо ладите. Он очень высокого мнения о вас.

– Ты имеешь в виду Максона?

– Нет, – прошептала она и залилась багровым румянцем.

– Тогда я не понимаю.

Она сделала глубокий вдох:

– Я говорю об офицере Леджере.

– Оооох, – выдохнула я, потрясенная до глубины души.

– Значит, вы считаете, что надеяться мне не на что, да?

– Ну почему сразу не на что, – возразила я, хотя понятия не имела, как скажу человеку, который поклялся бороться за меня до конца жизни, чтобы он переключился с меня на нее.

– Он всегда говорит о вас с такой теплотой. Если бы вы упомянули обо мне в разговоре с ним или хотя бы выяснили, есть ли у него кто-нибудь дома…

– Попытаться могу, но ничего не обещаю, – вздохнула я.

– Да, я понимаю. Не беспокойтесь. Я все время твержу себе, что этому не бывать, но все равно не могу не думать о нем.

– Я знаю, как это бывает, – сказала я.

Она выставила перед собой руку:

– И дело вовсе не в том, что он Двойка. Будь он Восьмеркой, я все равно хотела бы такого, как он.

– И не только ты, – кивнула я.

Это действительно было так. Селеста положила на него глаз, Крисс считала, что он забавный, и даже какая-то неизвестная мне Далила явно питала к нему слабость. И это еще не считая тех девиц, которые не давали ему проходу дома. Подобные вещи больше меня не расстраивали, даже когда исходили от такого близкого мне человека, как Энн.

И это было еще одним подтверждением того, что мои чувства к Аспену прошли. Если я совершенно спокойно думала о том, что на моем месте должна быть другая, значит он не был моей половинкой.

И тем не менее я не очень себе представляла, как подступиться к этому делу.

Я протянула руку и накрыла ладонь Энн своей:

– Я постараюсь, Энн. Обещаю.

Она улыбнулась, но тут же с тревогой закусила губу:

– Только, пожалуйста, не рассказывайте никому, ладно?

Я пожала ее пальцы:

– Ты всегда хранила мои секреты. И я тоже сохраню твой.

Глава 16

Не прошло и нескольких часов, как Аспен постучал в мою дверь. Служанки молча сделали книксен и удалились, без слов поняв, что нам необходимо поговорить с глазу на глаз.

– Как ты себя чувствуешь?

– Вполне сносно, – сказала я. – Руку немного дергает, и голова побаливает, но в остальном все в полном порядке.

– Я не должен был позволять тебе ехать, – покачал он головой.

Я похлопала ладонью по одеялу:

– Посиди со мной.

Аспен немного поколебался. По моему мнению, он теперь мог не опасаться вызвать подозрения. Максон и мои служанки знали, что мы общаемся, к тому же он вывел нас с Максоном из дворца прошлой ночью. Чем мы рисковали? Он, видимо, пришел к такому же заключению, потому что опустился на краешек кровати, на всякий случай расположившись на благопристойном расстоянии.

– Я во всем этом участвую, Аспен. Я не могла остаться отсиживаться во дворце. И потом, со мной же ничего страшного не случилось. И этим я обязана тебе. Ты спас мне жизнь.

– Если бы я действовал недостаточно быстро, а Максон не сообразил переправить тебя через стену, ты сейчас была бы чьей-нибудь заложницей. По моей милости ты чуть не погибла. И Максон тоже. – Он покачал головой, глядя в пол. – Ты представляешь, что было бы со мной и Эйвери, если бы вы не вернулись во дворец? А что случилось бы со мной, если бы… – Он умолк, похоже, пытаясь унять душившие его слезы. – Если бы мы не нашли тебя? – Аспен взглянул мне в глаза, в самую глубину моей души. В его взгляде была неприкрытая боль.

– Но нашли же. Нашли, защитили и оказали медицинскую помощь. Вы все просто молодцы. – Я погладила Аспена по спине, пытаясь утешить.

– Я понял, Мер, что, как бы все ни сложилось дальше… между мной и тобой всегда будет связь. Я никогда не перестану беспокоиться за тебя. Никогда не потеряю интерес к тому, что с тобой происходит. Ты всегда будешь важным человеком в моей жизни.

Я просунула руку ему под локоть и положила голову на плечо:

– Я понимаю, о чем ты говоришь.

Мы сидели так довольно долго. Должно быть, Аспен был занят точно тем же, чем и я: перебирал в памяти все подробности нашей истории. Как мы избегали друг друга в детстве, как не могли наглядеться друг на друга, когда стали старше, наши встречи украдкой в домике на дереве – все то, что сделало нас теми, кем мы были.

– Америка, мне нужно кое-что тебе сказать. – Я подняла голову, и Аспен повернулся ко мне лицом, осторожно держа за плечи. – Когда я говорил, что буду любить тебя всю жизнь, я действительно так думал. И я… я…

Он не смог заставить себя произнести эти слова вслух, и, по правде говоря, я была этому рада. Да, мы с ним были связаны друг с другом навсегда, но больше не были теми двумя, кто прятался от всех в домике на дереве.

Он издал слабый смешок:

– Пожалуй, мне нужно немного поспать. Я уже просто ничего не соображаю.

– Не ты один. А обдумать нам нужно многое.

Он кивнул:

– Послушай, Мер, повторения не будет. Ни помогать Максону в очередной рискованной вылазке, ни выводить тебя ночью за пределы дворца я больше не стану, не рассчитывай.

– Да я не уверена, что даже от этой вылазки был какой-то толк. Вряд ли Максон захочет предпринять что-то подобное снова.

– Вот и славно. – Аспен поднялся, взял мою руку и поднес к губам. – Миледи, – произнес он шутливым тоном.

Я улыбнулась и слабо сжала его ладонь. Он ответил тем же. Мы держались за руки, и, сжимая пальцы все крепче и крепче, я поняла, что скоро я должна буду отпустить его. Должна перестать цепляться за него.

Я заглянула в его глаза и почувствовала, как к горлу подступили слезы. Как же я скажу тебе «прощай»?

Аспен провел большим пальцем по тыльной стороне моей ладони и бережно положил ее на мои колени. Потом наклонился и поцеловал меня в макушку:

– Не переживай. Завтра я забегу к тебе.

За ужином я подала Максону условный знак, потянув себя за ухо, так что он знал, что я буду его ждать. Я сидела перед зеркалом. Минуты тянулись невыносимо долго. Мэри расчесывала мои волосы, что-то монотонно мурлыча себе под нос. Кажется, я однажды играла эту мелодию на чьей-то свадьбе. Когда меня только выбрали для участия в Отборе, мне отчаянно хотелось вернуться к той жизни. К миру музыки, который я любила всегда.

Но, по правде говоря, рассчитывать на это не стоило. Какой бы путь я ни избрала для себя теперь, музицировать я буду разве что на вечеринках для развлечения гостей или на досуге для души.

Я посмотрела на свое отражение в зеркале и вдруг поняла, что, вопреки ожиданиям, не жалею об этом. Мне будет не хватать музыки, но теперь она была для меня лишь частью жизни, а не всем, как прежде. Каков бы ни был исход Отбора, передо мной откроются другие возможности.

Я не желала больше ограничиваться рамками моей касты.

Негромкий стук в дверь оторвал меня от размышлений, и Мэри пошла открывать.

– Добрый вечер, – приветствовал ее Максон.

Наши глаза на мгновение встретились, и я вновь задалась вопросом, видит ли он в них мои чувства к нему, являются ли они для него чем-то столь же несомненным, как для меня самой.

– Ваше высочество, – негромко сказала Мэри, сделала книксен и собралась уже уйти, но Максон жестом остановил ее:

– Прости, но я не помню, как тебя зовут.

Она недоуменно посмотрела на него, затем на меня, затем снова на него:

– Мэри, ваше высочество.

– Значит, Мэри. С Энн мы познакомились прошлой ночью. – Он кивнул Энн. – А ты?

– Люси, – произнесла она совсем тихо, но я различила в голосе Люси гордость за то, что ее присутствие заметили.

– Прекрасно. Энн, Мэри и Люси. Приятно наконец-то познакомиться с вами по-настоящему. Уверен, Энн посвятила вас в события прошлой ночи, чтобы вы могли оказать леди Америке всю возможную помощь. Я хочу поблагодарить вас за вашу преданность и умение держать язык за зубами. – Он устремил взгляд на каждую по очереди. – Я понимаю, что поставил вас в уязвимое положение, поэтому, если у кого-нибудь возникнут вопросы относительно того, что произошло, переадресуйте их прямо мне. Это было мое решение, и вы не должны нести ответственность за его последствия.

– Спасибо вам, ваше высочество, – сказала Люси.

Я всегда подозревала, что мои горничные очень преданы Максону, но сегодня поняла, что это не обычная исполнительность. Раньше мне казалось, что верность королю превыше всего, но теперь я усомнилась в этом. Я все больше и больше убеждалась в том, что народ предпочитает королю его сына.

Возможно, не мне одной методы Кларксона казались жестокими, а образ мыслей – бесчеловечным. Возможно, не только повстанцы готовы были выступить на стороне Максона. Не исключено, что были в стране и другие люди, желающие большего.

Служанки одна за другой присели и вышли, оставив Максона стоять рядом со мной.

– С чего это ты вдруг? Решил узнать их имена, я имею в виду?..

– Вчера ночью, – вздохнул он, – когда офицер Леджер упомянул имя Энн, а я не понял, кто это такая… В общем, мне было неловко. Разве я не должен был знать людей, которые заботятся о тебе, лучше, чем совершенно чужой гвардеец?

Не такой уж он был и чужой.

– По правде говоря, служанки только и делают, что сплетничают о гвардейцах. Я не удивлюсь, если гвардейцы ведут себя точно так же.

– Это ничего не меняет. Они находятся рядом с тобой каждый день. Я давным-давно должен был выучить, как их зовут.

Я улыбнулась этим доводам и поднялась, хотя Максона, судя по всему, это крайне обеспокоило.

– Я в полном порядке, – заверила его я, опираясь на протянутую руку.

– Тебя только вчера ранили, если я ничего не путаю. Как мне не беспокоиться?

– Ранение было не серьезное. Меня только задело.

– Все равно. Я теперь не скоро забуду твои сдавленные крики, когда Энн тебя зашивала. Идем, тебе нужно лечь.

Максон подвел меня к постели, и я забралась под одеяло. Он заботливо подоткнул края, потом прилег рядом. Я ждала, что он скажет что-нибудь о событиях прошлой ночи или предупредит о грядущем разоблачении, но он ничего не сказал. Просто лежал молча, перебирая мои волосы и время от времени касаясь моей щеки кончиками пальцев.

У меня было такое чувство, что во всем мире не осталось больше никого. Только я и он.

– Если бы что-нибудь случилось…

– Но не случилось же.

Максон закатил глаза, и голос его стал серьезным.

– Еще как случилось! Ты едва не истекла кровью. Мы могли не найти тебя на улицах.

– Послушай, я не жалею о своем выборе, – сказала я, пытаясь успокоить его. – Я сама хотела пойти и услышать все своими ушами. И потом, я не могла опустить тебя одного.

– О чем мы вообще только думали, когда поехали в город на дворцовом грузовике в сопровождении всего двух гвардейцев. Там были повстанцы! С каких пор они разгуливают по городу в открытую? И откуда у них оружие? Я чувствую себя глупым и беспомощным. С каждым днем я теряю свою страну, а ведь я люблю ее. Я едва не потерял тебя, а я… – Максон осекся; досада в его взгляде уступила место какому-то новому выражению. Он снова коснулся моей щеки. – Вчера ночью ты говорила что-то… насчет любви.

Я опустила глаза, чувствуя, как заливаюсь краской:

– Я помню.

– Память – забавная штука. Как можно умудриться быть совершенно уверенным, что говорил что-то, когда на самом деле ничего подобного не говорил.

Я издала смешок, чувствуя, что заветные слова готовы вот-вот сорваться с его языка.

– И как можно умудриться быть совершенно уверенным, что слышал что-то, когда на самом деле ничего не слышал, – произнес он вместо того, что я ожидала.

Мне резко перестало быть смешно.

– Я понимаю, о чем ты говоришь. – Я сглотнула, глядя на его руку, которая скользнула по моей щеке вниз и сплелась с моими пальцами. Я чувствовала, что и он тоже смотрит на них. – Наверное, некоторым людям просто трудно в этом признаться. Ну, например, из опасения, что у них не хватит мужества дойти до конца.

– Или из опасения, что им не дадут дойти до конца… – вздохнул Максон, – потому что так и не смогли выбросить из головы кого-то другого.

Я покачала головой:

– Это не…

– Ясно.

Несмотря на все, что было сказано в ту ночь в убежище, все, в чем мы признались друг другу, все, что прочно поселилось в моем сердце, эти три коротких слова пугали меня, как ничто на свете. Потому что после того, как они будут произнесены, взять их назад будет невозможно.

Я не до конца понимала, почему не решается признаться он, зато отдавала себе отчет в том, что удерживает от этих слов меня. Если после того, как я откроюсь ему, он в конечном итоге все-таки предпочтет мне Крисс, я обижусь на него, а себя возненавижу. Идти на такой риск было слишком страшно.

Когда молчание стало уже совсем неловким, я нарушила тишину:

– Может, лучше вернемся к этой теме, когда я немного приду в себя?

– Конечно. – Максон снова вздохнул. – Я безмозглый чурбан.

– Нет-нет. Просто сейчас мне нужно поговорить с тобой кое о чем другом.

На повестке дня были куда более важные вещи, чем наши запутанные отношения.

– Выкладывай.

– У меня есть одна идея на тему моих гостей на чаепитии, но мне необходимо твое одобрение. – (Он озадаченно посмотрел на меня.) – Кроме того, я хочу, чтобы ты был в курсе всех вопросов, которые я намерена с ними обсудить. В ходе нашей беседы мы можем нарушить пару-тройку законов, так что я не стану этого делать, если ты скажешь «нет».

Заинтригованный Максон приподнялся на локте:

– Выкладывай все подробности.

Глава 17

Задник, на фоне которого нам предстояло фотографироваться, был однотонный, светло-голубого цвета. Служанки сшили мне очень красивое платье с рукавчиками, которые оставляли обнаженными плечи, но прикрывали шрам. На ближайшее время о платьях без бретелек можно было забыть.

Несмотря на то что выглядела я вполне достойно, Николетта затмила меня целиком и полностью и даже Джорджия в своем вечернем платье выглядела ослепительно.

– Леди Америка, – окликнула меня женщина, стоявшая рядом с фотографом. – Принцессу Николетту мы помним по визиту представительниц итальянской королевской семьи, а кто ваша вторая гостья?

– Это Джорджия, моя хорошая подруга, – не моргнув глазом, отозвалась я. – Один из уроков, которые я вынесла из своего участия в Отборе, заключается в том, что для того, чтобы двигаться вперед, необходимо свести воедино свою жизнь до приезда во дворец с будущим, которое открывается перед тобой. И сегодня я надеюсь сделать еще один шаг на пути объединения этих двух миров.

Из толпы, окружавшей нас, послышались одобрительные возгласы. Камеры между тем продолжали отщелкивать кадр за кадром.

– Прекрасно, девушки, – сказал фотограф. – Можете наслаждаться вечеринкой. Позднее мы сделаем еще несколько кадров скрытой камерой.

– Звучит заманчиво, – произнесла я, делая своим гостьям знак идти за мной.

Максон недвусмысленно дал мне понять что сегодня от меня как никогда требуется продемонстрировать себя с лучшей стороны. Я надеялась, что покажу достойный пример того, какой должна быть Элита, но вести себя образцово было нелегко.

– Полегче, Америка, у тебя сейчас дым из ушей пойдет.

Несмотря на то что наша дружба была совсем еще недолгой, моя напускная бойкость не обманула Джорджию. Мне это нравилось.

Я рассмеялась.

– Она права! – подхватила Николетта. – Ты действительно ведешь себя чересчур самоуверенно.

Я со вздохом улыбнулась:

– Простите. Просто сегодня вечером слишком многое стоит на кону.

Джорджия положила руку мне на плечо, и мы двинулись по залу.

– После всего, через что прошли вы с Максоном, я сильно сомневаюсь, чтобы он отправил тебя домой из-за какого-то чаепития.

– Я не совсем это имела в виду. Потом обсудим подробнее. – Я обернулась к ним. – А сейчас нам очень не помешало бы слиться с толпой. Как только станет потише, нам нужно будет серьезно поговорить.

Николетта взглянула на Джорджию, потом на меня:

– Что это за подружка такая, с которой ты хочешь меня познакомить?

– Очень полезная. Честное слово. Потом объясню.

Присутствие Джорджии и Николетты позволило мне блеснуть. Будучи принцессой, Николетта, пожалуй, оказалась самой высокой гостьей среди присутствующих в зале, и по выражению лица Крисс я поняла: ей досадно, что она сама не сообразила пригласить итальянку. Впрочем, у нее, в отличие от меня, не было способа связаться с итальянской королевской семьей напрямую. Николетта сама дала мне номер телефона, по которому в случае необходимости я могла выйти с ней на связь.

Кто такая Джорджия, никто понятия не имел, однако стоило им услышать мою реплику относительно строительства моста между прошлым и будущим, которую, кстати сказать, специально для этой цели подбросил мне Максон, как все решили, что это блестящая идея.

Выбор Элизы был совершенно предсказуемым. Впечатляющим, но предсказуемым. Двое дальних родственников из Новой Азии, представлявшие ее связи с властями государства, вышагивали рядом с ней в национальной одежде. Крисс решила пригласить одного из профессоров колледжа, в котором преподавал ее отец, и свою мать. Я даже думать не хотела о том, что будет, когда об этом узнают мои родные. Поняв, что их лишили возможности побывать во дворце, мама с Мэй наверняка накатают мне очень обиженное письмо.

Селеста, верная своему слову, позвала звезд первой величины. Тесса Тембл, которая, если верить Селесте, пела на ее последнем дне рождения, нарядилась в коротенькое, но эффектное платье. Вторая гостья, Кирсти Саммер, тоже музыкантша, была известна главным образом своими экстравагантными концертами, а ее наряд походил скорее на карнавальный костюм. Я решила, что это либо ее сценический костюм, либо эксперимент с раскрашенной кожей. Как бы там ни было, я удивилась, что она смогла пройти в дверь, не только из-за того, как была одета, но и из-за того, что от нее за несколько шагов разило алкоголем.

– Николетта! – приветствовала гостью королева Эмберли, подойдя к нам. – Как приятно видеть вас снова.

Они расцеловались в обе щеки.

– Мне тоже очень приятно. Я была вне себя от восторга, получив приглашение от Америки. У меня остались самые лучшие воспоминания о нашем прошлом визите. Было так весело!

– Рада слышать, – отозвалась королева. – Боюсь, сегодня бурного веселья не предвидится.

– Не знаю, не знаю, – возразила Николетта, кивнув на Кирсти с Тессой, которые стояли в углу и громко разговаривали. – Готова поручиться, что благодаря этим двоим мне будет о чем рассказать дома.

Мы все рассмеялись, хотя во взгляде королевы сквозило легкое беспокойство.

– Пожалуй, надо подойти к ним и представиться.

– Вы неизменно подаете нам всем пример личного героизма, – пошутила я.

Эмберли улыбнулась:

– Пожалуйста, просто расслабься и отдохни. Я надеюсь, тебе удастся завести новые знакомства, но даже если ты просто побудешь немного со своими друзьями, это уже будет хорошо.

Я кивнула, и королева Эмберли ушла знакомиться с гостьями Селесты. Тесса держалась превосходно, а вот Кирсти, судя по всему, задалась целью ощупать и обнюхать каждый сэндвич на ближайшем столике. Я сделала себе мысленную зарубку: не брать ничего с тех блюд, рядом с которыми она стояла.

Я оглядела зал. Все были поглощены едой и разговорами, и я решила, что более удобного момента ждать не приходится.

– Идите за мной, – сказала я и направилась к небольшому столику в уголке.

Мы уселись, и служанка принесла чай. Когда она удалилась, я собралась с духом и приступила к делу, надеясь, что все пройдет гладко.

– Джорджия, во-первых, я хотела бы попросить прощения за гибель Мики.

Та, даже не дослушав, покачала головой:

– Он всегда хотел быть героем. Мы все отдаем себе отчет в том, что все может… закончиться таким образом. Но, думаю, он гордился собой.

– И все равно мне очень жаль. Мы можем что-нибудь сделать?

– Нет. Мы уже обо всем позаботились. Поверь мне, он не хотел бы другого конца, – заверила меня она.

Я подумала о тихом парнишке, молча сидевшем в углу комнаты. Он с готовностью бросился под пули ради нас. Отважное сердце может скрываться под самой непримечательной внешностью.

Я вернулась к более насущным делам:

– В общем, Джорджия, как ты сама видишь, Николетта – принцесса Италии. Она была у нас в гостях несколько недель назад. – Я перевела взгляд с одной на другую. – В свой прошлый приезд она недвусмысленно дала понять, что Италия готова заключить союз с Иллеа, если положение вещей изменится.

– Америка! – прошипела Николетта.

Я вскинула руку:

– Доверься мне. Джорджия – друг, но познакомились мы не в Каролине. Она одна из руководителей повстанцев-северян.

Николетта распрямилась. Джорджия застенчиво кивнула в подтверждение моих слов.

– Не так давно она выручила нас из большой беды. И потеряла при этом близкого человека, – пояснила я.

Николетта накрыла руку Джорджии ладонью:

– Очень сочувствую.

Она вскинула на меня глаза; ей не терпелось узнать, какое отношение все это имеет к ее предложению.

– Наш разговор должен остаться между нами, но я подумала, что мы можем обсудить кое-какие вещи, которые пойдут на пользу всем нам, – объяснила я.

– Вы пытаетесь свергнуть короля? – спросила Николетта.

– Нет, – заверила ее Джорджия. – Мы надеемся заручиться поддержкой Максона, который возьмет курс на упразднение каст. Возможно, это случится еще при его жизни. Судя по всему, он испытывает больше сочувствия к своим подданным.

– Это так, – кивнула я.

– Зачем тогда вы устраиваете набеги на дворец? И на всех этих людей? – обвинительным тоном осведомилась Николетта.

Я покачала головой:

– Они не такие, как южане. Они никого не убивают. Они всего лишь восстанавливают справедливость в соответствии с тем, как ее понимают.

– Мы вызволяем из тюрем девушек, родивших вне брака, и все в таком духе, – вмешалась Джорджия.

– Они действительно ворвались во дворец, но не собирались никого убивать, – добавила я.

Николетта вздохнула:

– Все это не слишком сильно волнует меня, но я не очень понимаю, зачем ты решила нас познакомить.

– И я тоже, – призналась Джорджия.

Я собралась с духом:

– Южане ведут себя все более и более агрессивно. За последние несколько месяцев нападения участились, и не только на дворец. Они не знают жалости. Я опасаюсь, что они могут сделать ход, от которого мы уже не оправимся. И Максон тоже. Чего стоит одна их идея о том, чтобы убивать людей, принадлежащих к кастам Элиты. Мы боимся, что нападений станет больше.

– Уже стало, – сказала Джорджия, обращаясь скорее ко мне, чем к Николетте. – Когда ты пригласила меня, я порадовалась, что смогу рассказать тебе новости. Южане взялись за Троек.

Я прикрыла рот рукой, ужаснувшись тому, как быстро это произошло.

– Это точно?

– Абсолютно, – подтвердила Джорджия. – Они переключились на Троек вчера вечером.

– Но чего ради они это делают? – немного помолчав, спросила Николетта.

– Чтобы запугать Элиту и вынудить их уехать по домам, – пояснила Джорджия. – И чтобы запугать королевскую семью. Похоже, они считают, что, если удастся сорвать Отбор и изолировать Максона, им останется лишь избавиться от него, чтобы одержать верх.

– И это не воображаемая угроза. Если они придут к власти, Максону нечего будет предложить вам. Южане лишь продолжат угнетать народ еще сильнее.

– И что ты предлагаешь? – спросила Николетта.

Я осторожно ступила на опасную территорию:

– Джорджия и другие северяне имеют больше возможностей остановить южан, чем мы во дворце. Им легче отследить их передвижения, и у них есть опыт противодействия им. Но они плохо обучены и безоружны.

Обе мои гостьи ждали, не понимая, к чему я веду.

Я понизила голос:

– Максон не может снабжать их деньгами на покупку оружия, не привлекая к себе внимания.

– Ясно, – произнесла в конце концов Николетта.

– Разумеется, оружие будет использовано исключительно против южан, и ни при каких обстоятельствах против кого-либо из представителей государственной власти. Таково наше условие, – сказала я, в упор глядя на Джорджию.

– Само собой.

Джорджия говорила искренне, я видела это. Впрочем, если бы она хотела, то без труда могла бы расправиться со мной тогда в лесу или просто не выбежать нам на помощь во время нашей ночной вылазки. Но в ее цели это не входило.

Николетта в задумчивости поводила пальцами по губам. Я отдавала себе отчет в том, что мы просим многого, но не знала, как еще приблизиться к цели.

– Если кто-нибудь узнает… – начала она.

– Я все понимаю. Я думала об этом.

Если о нашей затее станет известно королю, в моем случае дело поркой не ограничится.

– Если мы сможем организовать все так, чтобы нельзя было найти никаких концов…

Николетта продолжала теребить губу.

– Значит, понадобятся наличные. Проследить, из каких источников они пришли, сложнее, – подала голос Джорджия.

Николетта кивнула и положила ладонь на стол:

– Я обещала сделать для тебя все, что будет в моих силах. Нам нужен сильный союзник, а если ваша страна падет, боюсь, мы приобретем еще одного врага. – Я печально улыбнулась, и она обернулась к Джорджии: – Я смогу достать наличные прямо сегодня, но их нужно будет конвертировать.

– У нас есть свои каналы, – ответила Джорджия.

Я подняла глаза и увидела приближающегося фотографа.

– Камера, – прошептала я и поднесла ко рту чашку.

– Я всегда считала, что Америка рождена для большего. Иногда мы не замечаем в людях этого, потому что видим в Пятерках только художников и артистов, а в Шестерках – домашних работников. Но взгляните на королеву Эмберли. Она намного больше, чем просто Четверка, – светским тоном произнесла Джорджия.

Мы с Николеттой согласно закивали.

– Она невероятная женщина. Жить с ней рядом – огромная честь, – поведала я.

– Кто знает, может, ты останешься жить рядом с ней навсегда, – подмигнула Николетта.

– Девушки, улыбочку! – объявил фотограф, и мы дружно изобразили самые ослепительные улыбки, надеясь скрыть за ними наш опасный секрет.

Глава 18

После того как Николетта с Джорджией уехали, я поймала себя на том, что то и дело оглядываюсь. Я была уверена, что кто-то знает, о чем шла речь на чаепитии и что я передала повстанцам. Я твердила себе: если бы кто-нибудь нас подслушал, меня бы уже арестовали. А поскольку в данную минуту я наслаждалась изысканным завтраком в обществе остальных девушек и членов королевской семьи, надо думать, все было в порядке. И потом, Максон защитил бы меня.

После завтрака я заскочила в комнату подправить макияж. Я подкрашивала губы перед зеркалом в ванной, когда в дверь постучали. Кроме нас с Люси, в комнате никого не было, и она пошла посмотреть, кто там. В следующую секунду в дверь ванной просунулась ее голова.

– Это принц Максон, – прошептала она.

Я обернулась:

– Он здесь?

Люси кивнула, сияя, как начищенный пятак:

– Он вспомнил, как меня зовут!

– Ну разумеется, – улыбнулась я и сложила косметику. – Проводи меня к Максону, а потом незаметно уйдешь.

– Слушаюсь, мисс.

Максон нерешительно стоял перед дверью, против обыкновения дожидаясь позволения войти. В руках он держал небольшую плоскую коробочку и нервно барабанил по ней пальцами.

– Прости, что помешал. Может, найдешь для меня минутку?

– Конечно. Проходи, пожалуйста.

Мы с Максоном опустились на кровать.

– Я хотел увидеться с тобой первой, – сказал он. – Чтобы объяснить тебе все до того, как остальные придут хвастаться.

Объяснить? Я занервничала. Если остальные придут хвастаться, значит я буду исключена из чего-то.

– Что ты имеешь в виду?

Я поймала себя на том, что закусила только что накрашенную губу.

Максон протянул мне коробочку:

– Сейчас я все объясню. Но сперва взгляни. Это тебе.

Я взяла коробочку, которая закрывалась на крохотную пуговку спереди, и открыла ее. Мне вдруг показалось, что в комнате внезапно стало нечем дышать.

В коробочке оказались потрясающие серьги и браслет. Изготовленные из синих и зеленых драгоценных камней, искусно вплетенных в изящный цветочный дизайн, они изумительно сочетались друг с другом.

– Максон, они мне очень нравятся, но я никак не могу принять такой подарок. Это слишком… слишком…

– Напротив, ты должна их принять. Это подарок, к тому же традиция требует, чтобы ты надела украшения на церемонию Осуждения.

– Церемония чего?

Он покачал головой:

– Сильвия тебе все объяснит, но суть в том, что принц преподносит Элите драгоценности, которые девушки должны надеть на церемонию. Там будет множество официальных лиц, и вы должны выглядеть как можно лучше. В отличие от всего того, что было вам подарено до сих пор, они подлинные и потом останутся у вас.

Я улыбнулась. Ну разумеется! Кто стал бы дарить всем участницам подряд настоящие драгоценности? Интересно, сколько девушек прихватили свои украшения домой, пребывая в уверенности, что, если уж им не достался Максон, они, по крайней мере, обзавелись драгоценностями стоимостью в несколько тысяч?

– Они просто изумительные, Максон. Совершенно в моем вкусе. Спасибо!

– Пожалуйста. – Максон вскинул палец. – Я как раз это и хотел обсудить с тобой. Я выбирал подарок для каждой из вас индивидуально и хотел, чтобы все они были равноценными. Но ты не расстаешься с цепочкой, которую подарил тебе отец, и я уверен, что в ней ты будешь на Осуждении ощущать себя уверенней. Поэтому я решил подарить тебе не колье, как всем остальным, а браслет. – Он взял мою руку. – Я вижу, ты по-прежнему носишь свою пуговичку, и рад, что тебе не разонравился браслет, который я привез из Новой Азии, но на таком важном мероприятии они неуместны. Примерь этот браслет, чтобы мы могли понять, как он будет смотреться.

Я сняла подаренный Максоном простенький голубой браслетик и положила его на прикроватный столик. Пуговицу Аспена я опустила в склянку с одинокой монеткой. Придется ей пока полежать там.

Я обернулась и перехватила взгляд Максона, устремленный на склянку. В его глазах мелькнуло какое-то странное выражение, но быстро исчезло. Он достал из коробочки браслет. Его пальцы скользнули по моей коже, и когда он убрал руку, я едва не ахнула от восхищения.

– Он просто идеален, Максон.

– Я очень на это надеялся. Но именно поэтому и хотел поговорить с тобой. Я собирался потратить одинаковую сумму на каждую из вас. Хотел быть справедливым. – (Я кивнула. Такой подход казался вполне логичным.) – Но проблема в том, что твои вкусы куда скромнее, чем у остальных. В итоге я потратил на тебя вполовину меньше, чем на остальных. И у тебя не колье, а браслет. И я хотел, чтобы ты узнала об этом до того, как увидишь, что получили остальные. И чтобы ты знала: такой выбор продиктован желанием дать тебе то, что, на мой взгляд, больше понравится, а не показать тебе твое место или что-нибудь в этом роде. – Взгляд Максона дышал искренностью.

– Спасибо тебе, Максон. Я и не подумала бы истолковать это как-то по-иному. – Я положила ладонь ему на руку.

Мое прикосновение, как обычно, вызвало у него радость.

– Я так и подозревал. Но все равно, спасибо тебе. Я боялся, что ты обидишься.

– Ну что ты.

Улыбка Максона стала шире.

– Но я все равно хочу быть справедливым, поэтому у меня возникла одна мысль. – Он сунул руку в карман и вытащил тонкий конверт. – Возможно, ты захочешь послать разницу своим родным.

Я уставилась на конверт:

– Ты серьезно?

– Ну конечно. Я хочу быть беспристрастным. Вот и подумал, что это лучший способ восстановить справедливость. И надеюсь, он тебя порадовал. – Максон вложил конверт в мою руку, и я сжала его, совершенно потрясенная.

– Ты не обязан был это делать.

– Знаю. Но не обязательно же делать только то, что обязан. Иногда можно сделать то, что хочется.

Наши глаза встретились, и я вдруг поняла, как много он сделал для меня просто из желания порадовать. Подарил брюки, когда мне запретили их носить, привез браслет с другого конца света…

А ведь он любит меня. Ведь любит же? Почему тогда не говорит этого вслух?

«Мы тут одни, Максон. Если ты скажешь, что любишь меня, я отвечу тем же».

Молчание.

– Не знаю, как тебя и благодарить, Максон.

– Приятно это слышать. – Он кашлянул. – Мне всегда интересно знать о твоих чувствах.

Ох, нет. Только не это. Я не признаюсь первой.

– Ну, я очень тебе признательна. Как всегда.

Максон вздохнул:

– Рад, что тебе понравилось. – Чтобы скрыть досаду, он принялся внимательно разглядывать ковер. – Мне пора. Нужно еще отнести подарки остальным.

Мы поднялись, и я проводила его до двери. На пороге он остановился и поцеловал мне руку. Потом дружески кивнул и скрылся за углом.

Я вернулась на кровать и снова взглянула на подарки. Мне просто не верилось, что эти прекрасные украшения мои и останутся моими навсегда. Я поклялась про себя, что, даже если я вернусь домой и мои родные будут отчаянно нуждаться в деньгах, я ни за что не продам их и не расстанусь с ними. И с браслетиком, который он привез мне из Новой Азии. Они останутся у меня, что бы ни случилось.

– Процедура Осуждения достаточно проста, – объясняла нам Сильвия на следующее утро на ходу, пока мы шли за ней в Главный зал. – Звучит куда более пугающе, чем дело обстоит в реальности, однако прежде всего это символический акт. Это пышное мероприятие, на котором будут присутствовать многие должностные лица, не говоря уж о королевской родне и репортерах, – бросила Сильвия через плечо.

Пока что ее объяснения лишь еще больше заинтриговали меня. Мы завернули за угол, и Сильвия распахнула двери Главного зала. Посреди зала стояла королева Эмберли и раздавала указания рабочим, которые устанавливали ряды кресел вроде тех, какие бывают на стадионах. В противоположном конце зала кто-то размышлял, какой ковер расстилать, а двое флористов спорили, какие цветы уместнее в данной ситуации. По всей видимости, рождественские украшения они собирались убрать. Со всеми этими событиями я почти позабыла, что на носу Рождество.

В конце зала соорудили помост с ведущими на него ступенями, посреди которого уже были установлены три массивных трона. Справа виднелись четыре небольших возвышения с одиноким креслом на каждом. Они были очень красивые, но создавали впечатление полной изолированности. Всего этого было уже вполне достаточно, чтобы украсить помещение, и я не представляла себе, как будет выглядеть зал, когда работы будут окончены.

– Ваше величество, – присела в книксене Сильвия, и мы все последовали ее примеру.

Лицо королевы озарилось улыбкой, и она поспешила нам навстречу.

– Здравствуйте, девушки, – приветствовала нас она. – Ну, Сильвия, вы далеко продвинулись?

– Не слишком, ваше величество.

– Вот и славно. Девушки, позвольте мне просветить вас относительно вашей следующей задачи в процессе Отбора. – Она поманила нас за собой в зал. – Церемония Осуждения призвана служить символом вашего подчинения закону. Одной из вас предстоит стать новой принцессой Иллеа, а со временем и королевой. Закон – это основа нашей жизни, и вашей обязанностью будет не только соблюдать, но и поддерживать его. – Она остановилась и обернулась к нам. – Поэтому начать вам предстоит с Осуждения. В зал введут человека, совершившего какое-то преступление, скорее всего, это будет кража. Обычно за преступления подобного уровня полагается порка, но эти люди вместо порки отправятся в тюрьму. И отправите их туда вы. – При виде наших озадаченных лиц королева улыбнулась. – Звучит, конечно, жестоко, но на самом деле это не так. Все они совершили преступление, но вместо того, чтобы подвергнуться унизительному физическому наказанию, отдадут свой долг обществу временем. Вы сами видели, как мучительно может быть битье батогами. Порка не намного легче. Вы сделаете для них благое дело, – ободряющим тоном произнесла она.

И все же мне было по-прежнему не по себе.

Воровали обычно те, кто оставался без гроша в кармане. Двойки и Тройки, нарушившие закон, откупались от наказания. Бедняки расплачивались собственной шкурой или временем. Перед глазами у меня встал образ Джемми, младшего братишки Аспена, распростертого на плахе, с исполосованной кнутом спиной. Как ни невыносимо было видеть его там, это было лучше, чем если бы его бросили в тюрьму. В семействе Леджер каждая пара рабочих рук была на счету, пусть даже их обладатель был совсем малыш. Но, похоже, представители высших каст не понимали этого.

Сильвия и королева Эмберли гоняли нас, пока церемониальные слова не начали отскакивать у нас от зубов. Я пыталась подражать царственной манере Элизы и Крисс, но как ни старалась, в моих устах обвинительные формулировки звучали невыразительно.

Я не хотела никого отправлять в тюрьму.

Когда нас наконец отпустили, остальные девушки дружно направились к выходу, а я подошла к королеве. Она заканчивала обсуждать что-то с Сильвией. Наверное, мне следовало бы воспользоваться этой отсрочкой, чтобы придумать что-нибудь похитрее. Я же вместо этого, когда Сильвия удалилась и королева вопросительно взглянула на меня, выложила ей все начистоту.

– Пожалуйста, не заставляйте меня это делать, – взмолилась я.

– Прошу прощения?

– Я способна соблюдать закон, честное слово. Я не пытаюсь все усложнить, но я просто не могу отправить живого человека в тюрьму. Он ведь не сделал мне ничего плохого.

Она с ласковым выражением коснулась моей щеки:

– Это не так, милая. Если ты станешь принцессой, то будешь олицетворением закона. Любой, кто нарушает закон, наносит тебе удар. И единственный способ удержать свои позиции – нанести ответный удар тем, кто уже причинил тебе вред, чтобы другим было неповадно.

– Но я же не принцесса! – умоляюще воскликнула я. – Никто не пытается меня обидеть.

Эмберли с улыбкой склонилась ко мне:

– Да, сейчас ты не принцесса, но я не удивлюсь, если это временно, – прошептала она и, отступив, подмигнула.

Я вздохнула, отчаявшись объяснить ей что-то.

– Пусть мне приведут кого-нибудь другого. Не мелкого воришку, который и украл-то, скорее всего, потому, что ему было нечего есть. – (Лицо королевы заледенело.) – Я не хочу сказать, что воровать хорошо. Я знаю, что это не так. Только приведите мне того, кто совершил что-то по-настоящему плохое. Приведите мне того, кто убил гвардейца, который отводил нас с Максоном в убежище во время последнего нападения повстанцев. Этот мерзавец должен гнить в тюрьме до конца своих дней, и я с радостью отправлю его туда. Но я не могу так поступить с каким-нибудь голодным Семеркой. Я просто не могу.

Королева явно пыталась быть со мной помягче, но не собиралась уступать в этом вопросе.

– С вашего позволения, я буду говорить без обиняков, леди Америка. Из всех девушек вам это необходимо более других. Люди видели, как вы пытались сорвать экзекуцию, предложили упразднить касты в прямом эфире национального телевидения и призывали народ к борьбе за свою жизнь. – Ее ласковое обычно лицо было серьезно. – Я не хочу сказать, что это плохо, но вы создали у большинства людей впечатление, что вы творите все, что взбредет вам в голову.

Я принялась теребить пальцы, уже понимая, что, как бы я ни противилась, в конце концов мне все равно придется совершить Осуждение.

– Если ты хочешь остаться, если Максон тебе небезразличен… – Она помолчала, давая мне время обдумать услышанное. – Тогда ты должна это сделать. Ты должна продемонстрировать, что способна быть послушной.

– Я способна. Я просто не хочу никого отправлять в тюрьму. Это не обязанность принцессы. Это делают судьи.

Королева Эмберли похлопала меня по плечу:

– Ты сможешь. И сделаешь это. Если ты вообще хочешь завоевать Максона, то должна не давать ни малейшего повода для упрека. Уверена, ты понимаешь, что в случае с тобой очень много «против». – (Я кивнула.) – Тогда сделай это.

Она удалилась, оставив меня в одиночестве стоять в Главном зале. Я подошла к моему креслу, практически трону, и снова пробормотала ритуальные слова. Я пыталась убедить себя в том, что это плевое дело. Люди все время нарушают закон и попадают в тюрьму. Человеком больше, человеком меньше. А я не должна давать ни малейшего повода для упрека.

Другого выхода у меня не было.

Глава 19

Настал день Осуждения. С самого утра я не находила себе места от волнения. Я боялась, что споткнусь или забуду свои слова. Но больше всего я боялась не справиться. Единственным, за что я не волновалась, был мой наряд. Моим служанкам пришлось прибегнуть к помощи главной швеи, чтобы соорудить что-то подходящее для меня, хотя слово «подходящее» слишком невыразительное для того, чтобы описать его.

По традиции всем платьям полагалось быть бело-золотого цвета. Мое было с завышенной талией. Оставляя обнаженным левое плечо, оно в то же время прикрывало шрам на правом. Выглядело это очаровательно. Лиф был облегающий, а пышную юбку до пола украшали волны золотого кружева. Ниспадая сзади складками, она заканчивалась небольшим шлейфом. Взглянув на себя в зеркало, я впервые за все время подумала, что выгляжу как настоящая принцесса.

Энн взяла оливковую ветвь, которую мне предстояло нести, и устроила ее на сгибе моего локтя. Эти ветви мы должны были возложить к ногам короля в знак мирных намерений по отношению к нашему правителю и готовности подчиняться закону.

– Вы прекрасны, мисс, – сказала Люси.

В последнее время она держалась намного спокойней и увереннее.

– Спасибо тебе, – улыбнулась я. – Как бы мне хотелось, чтобы вы все при этом присутствовали!

– И мне тоже, – вздохнула Мэри.

Энн в своей всегдашней деловитой манере поспешила меня успокоить:

– Не волнуйтесь, мисс, вы отлично справитесь. А мы будем смотреть вместе с остальными слугами.

– Правда? – обрадовалась я, хотя смотреть они должны были издалека.

– Мы ни за что бы этого не пропустили, – заверила меня Люси.

Нас прервал громкий стук в дверь. Мэри поспешила открыть, и я обрадовалась, увидев на пороге Аспена.

– Я пришел проводить вас на Осуждение, леди Америка, – сказал он.

– Как вам наша работа, офицер Леджер? – поинтересовалась Люси.

– Вы превзошли самих себя, – лукаво подмигнул Аспен.

Люси захихикала, и Энн негромко шикнула на нее, устраняя какие-то видимые одной ей изъяны в моей прическе. Теперь, когда мне было известно, что она неравнодушна к Аспену, я видела, какой идеальной она старается быть в его присутствии.

Я вспомнила, что меня уже ждут внизу, и грустно вздохнула.

– Готовы? – спросил Аспен.

Я кивнула, поправляя оливковую ветвь, и направилась к двери. Уже на пороге я обернулась и бросила взгляд на счастливые лица моих служанок. Потом взяла Аспена под руку и двинулась по коридору.

– Как ты? – спросила я его.

– У меня в голове не укладывается, что ты в этом участвуешь, – бросил он вместо ответа.

Я сглотнула, немедленно разволновавшись снова:

– У меня нет выбора.

– Выбор есть всегда, Мер.

– Аспен, ты же знаешь, что мне это не нравится. Но в конечном счете это всего один человек. И он совершил преступление.

– Как и сочувствующие повстанцам, которых король разжаловал в низшие касты. Как и Марли с Картером.

Мне не нужно было даже смотреть на него, чтобы понять, как ему отвратительно Осуждение.

– Это не одно и то же, – не слишком убежденно возразила я.

Аспен резко остановился и заставил меня взглянуть на него.

– С ним всегда одно и то же.

Он говорил очень серьезно. Аспену было известно намного больше, чем обычным людям, потому что он стоял на часах во время совещаний или доставлял королевские приказы. Он и сейчас знал что-то такое, чего не знала я.

– Они что, не воры? – спросила я тихо, когда мы двинулись дальше.

– Воры, но не совершившие ничего такого, что заслуживало бы нескольких лет тюрьмы, к которым их приговорят сегодня. И это будет достаточно недвусмысленное послание их друзьям.

– Что ты имеешь в виду?

– Это люди, которые чем-то помешали ему, Мер.Сочувствующие повстанцам, имевшие неосторожность высказаться где-то вслух, какой он тиран. Осуждение будут показывать по всем каналам. Люди, которых они пытаются запугать, увидят и расскажут остальным, что бывает с теми, кто пытается идти против короля. Это все не просто так.

Я выдернула руку и прошипела ему в лицо:

– Ты здесь почти столько же, сколько и я. За все это время ты хоть раз отказался исполнить хотя бы один приказ?

Он задумался:

– Нет, но…

– Тогда не тебе меня судить. Если для него ничего не стоит бросить своих врагов в тюрьму безо всяких на то оснований, что, по-твоему, он сделает со мной? Он меня ненавидит!

Взгляд Аспена сделался умоляющим.

– Мер, я понимаю, что тебе страшно, но ты ведь…

Я вскинула руку:

– Делай свое дело. Веди меня вниз.

Он сглотнул, устремил взгляд прямо перед собой и протянул мне руку. Я вцепилась в нее, и мы двинулись дальше в молчании.

На полпути к лестнице, когда до нас начали доноситься голоса, он снова заговорил:

– Я всегда задавался вопросом, удалось ли им изменить тебя.

Я ничего не ответила. Да и что я могла ответить?

В вестибюле уже ждали остальные девушки. Они с отсутствующим видом шевелили губами, повторяя свои слова. Я отпустила руку Аспена и подошла к ним.

Элиза успела прожужжать нам все уши о своем наряде, так что у меня было такое чувство, как будто я уже видела его. Кремовое с золотом платье без рукавов плотно облегало ее точеную фигурку, а золотые перчатки выглядели исключительно эффектно. Темные драгоценные камни, подарок Максона, подчеркивали красоту гладких блестящих волос и темных глаз.

Крисс снова умудрилась выглядеть олицетворением всего царственного, при этом впечатление создавалось такое, словно ей это ровным счетом ничего не стоило. Ее приталенное платье ниспадало до полу каскадом пышных юбок. Подаренные Максоном серьги и колье переливались в ушах и на шее, изящно округлые и безупречные. На мгновение я даже расстроилась, что мои собственные украшения выглядят так скромно.

Что же касается платья Селесты… его определенно невозможно было забыть. Глубокое декольте, пожалуй, было несколько более откровенным, чем подобало случаю. Она перехватила мой взгляд и, сложив губы уточкой, зазывно повела плечами.

Я засмеялась и приложила ладонь ко лбу. К горлу подкатила тошнота, и я сделала глубокий вдох, пытаясь взять себя в руки.

Селеста подошла ко мне, взмахивая оливковой ветвью в такт каждому шагу:

– Что случилось?

– Ничего. Просто мне как-то нехорошо.

– Не вздумай блевать, – предупредила она. – В особенности на меня.

– Не бойся, не буду, – заверила ее я.

– Кто тут собирается блевать? – немедленно вскинулась Крисс и поспешила к нам, следом подтянулась и Элиза.

– Никто, – отрезала я. – Я просто устала, вот и все.

– Скоро все закончится, – ободрила меня Крисс.

«Это никогда не закончится», – мрачно подумала я. Потом обвела взглядом их лица. Они поспешили поддержать меня. Поступила бы я так же на их месте? Кто знает…

– Вы действительно сделаете это со спокойной душой? – спросила я.

Они принялись переглядываться, потом уставились в пол, но ни одна не ответила.

– Так давайте откажемся, – предложила я.

– Откажемся? – переспросила Крисс. – Америка, это традиция. Мы обязаны это сделать.

– Нет, не обязаны. Мы можем сговориться и не делать.

– И каким же образом? Откажемся входить туда? – поинтересовалась Селеста.

– Ну, например, – кивнула я.

– Ты хочешь, чтобы мы пошли туда и ничего не делали? – В голосе Элизы звучал настоящий ужас.

– Я пока еще не продумывала, как поступить. Просто чувствую, что это плохая идея.

Крисс явно всерьез задумалась.

– Это ловушка! – возмутилась Элиза.

– Что?!

Как она могла прийти к такому выводу?

– Она идет самой последней. Если мы все откажемся, а она потом сделает все, что требуется, то будет выглядеть послушной, а мы на ее фоне – идиотками. – Элиза воинственно тряхнула своей ветвью.

– Америка? – с осуждением посмотрела на меня Крисс.

– Нет, клянусь вам, я вовсе не собиралась так поступать!

– Девушки! – послышался укоризненный голос Сильвии. – Вы нервничаете, я все понимаю, но это же не причина кричать. – Она в упор посмотрела на нас, и мы все переглянулись. Каждая решала, соглашаться со мной или нет. – Так, – начала Сильвия. – Элиза, ты идешь первой, как мы и тренировались. Селеста и Крисс следом, а Америка пойдет последней. Пройдете по красной дорожке с ветвью в руках и положите ее к ногам короля. Потом вернетесь и займете свои места. Король произнесет небольшую приветственную речь, и церемония начнется.

Она подошла к небольшому ящичку на подставке и развернула его к себе. Это оказался монитор, на котором показывали все, что происходило в Главном зале. Выглядел он очень величественно. Красные ковровые дорожки разделяли пространство на места для прессы и гостей; четыре кресла были отведены для нас. В глубине зала возвышались три трона, предназначенные для королевской семьи.

На наших глазах парадные двери распахнулись, и в зал под приветственные аплодисменты и гром фанфар вступили король, королева и Максон. Когда они расселись по местам, музыка замедлилась и стала более торжественной.

– Так, теперь ваша очередь. Выше головы! – велела Сильвия.

Элиза бросила на меня многозначительный взгляд и направилась к входу в зал.

Защелкали сотни камер, снимая ее вступление в зал. Их щелчки сливались в странный рваный ритм. Элиза, впрочем, держалась отлично, как все мы могли видеть на мониторе. Селеста поправила прическу и двинулась за ней. Следом по проходу пошла Крисс. Ее улыбка выглядела совершенно искренней и непринужденной.

– Америка! – шепнула Сильвия. – Твоя очередь.

Я попыталась выкинуть из головы тревожные мысли и сосредоточиться на положительных сторонах, но поняла, что не могу найти ни одной. Мне казалось, что, если я обреку человека на незаслуженно жестокое наказание и тем самым дам королю то, чего он хотел, я убью в себе что-то очень важное.

Вновь защелкали камеры и засверкали вспышки. Под восхищенный шепот зрителей я медленно двинулась к возвышению, на котором сидела королевская семья. Я почувствовала на себе взгляд Максона. Он был сама невозмутимость. Что это – многолетняя выучка или искренняя радость? Он смотрел на меня ободряюще, но я была уверена, что моя тревога от него не укрылась. Я увидела пустое место, куда мне надлежало положить оливковую ветвь и, сделав книксен, опустила ее у ног короля, демонстративно глядя куда угодно, только не на него.

Как только я уселась на свое место, музыка стихла. Король Кларксон поднялся и вышел вперед, на край сцены, где полукругом лежали наши оливковые ветви.

– Дамы и господа Иллеа, сегодня четыре оставшиеся прекрасные участницы Отбора предстали перед нами, чтобы доказать свою преданность закону. Наши великие законы – это то, что объединяет нашу нацию, залог мира, которым мы так долго наслаждались.

«Мира? – подумала я. – Ты это серьезно?»

– Пройдет совсем немного времени, и одна из этих юных девушек предстанет перед вами уже в образе не простолюдинки, но принцессы. В качестве члена королевской семьи ее обязанностью будет заботиться о торжестве справедливости не ради собственной выгоды, но ради всеобщего блага.

И как мне теперь быть?

– Прошу вас вместе со мной поаплодировать их смиренной готовности подчиняться закону и бескомпромиссной решимости добиваться его торжества!

Король захлопал в ладоши, и весь зал взорвался аплодисментами. Они не смолкли, даже когда он вернулся на свое место. Я покосилась на других девушек. Хорошо было видно лишь лицо Крисс. Она пожала плечами и слабо улыбнулась мне, прежде чем вновь повернуть голову прямо и подняться в полный рост.

Гвардеец, стоявший у дверей, провозгласил:

– Мы вызываем предстать перед его величеством королем Кларксоном, ее величеством королевой Эмберли и его королевским высочеством принцем Максоном преступника Джейкоба Диггера.

Медленно, явно смущенный всем этим спектаклем, Джейкоб вошел в Главный зал. Он был в наручниках. Вздрагивая от слепящих вспышек, он робко приблизился к Элизе и поклонился. Со своего места мне было не слишком хорошо ее видно, поэтому я слегка повернулась и стала слушать слова, которые всем нам предстояло произнести по очереди.

– Джейкоб, какое преступление ты совершил? – спросила она.

Голос ее прозвучал очень уверенно, куда лучше, чем обычно.

– Кражу, миледи, – кротко произнес он.

– И каков твой приговор?

– Двенадцать лет тюрьмы, миледи.

Медленно, не привлекая к себе внимания, Крисс украдкой бросила на меня взгляд. В ее глазах читался вопрос, что происходит. Я кивнула.

Нам сказали, что будут мелкие воришки. Если это была правда, то Джейкоба выпороли бы на площади в его родном городке или отправили в тюрьму на два, самое большее на три года. Своими словами Джейкоб подтвердил все мои страхи.

Я незаметно покосилась на короля. Тот явно наслаждался происходящим. Кто бы ни был этот человек, он был не просто вор. Король торжествовал над ним победу.

Элиза поднялась и, подойдя к Джейкобу, положила руку ему на плечо. До этого момента она избегала смотреть ему в глаза.

– Ступай, верноподданный, и отдай свой долг королю, – прозвенел ее голос в тишине зала.

Джейкоб склонил голову. Потом посмотрел на короля с таким видом, словно хотел что-то сделать. Хотел бросить королю в лицо какое-то обвинение, но не стал. Без всякого сомнения, за его ошибку расплатился бы кто-то другой. Немного постояв на месте, Джейкоб вышел из зала под гром аплодисментов.

Следующий преступник едва держался на ногах. Свернув на дорожку, ведущую к креслу Селесты, он согнулся пополам и упал. Зрители дружно ахнули, но, прежде чем он успел снискать слишком много сочувствия, подоспели гвардейцы и, с двух сторон подхватив под локти, подвели его к Селесте. К чести Селесты, голос ее, когда она приказала бедняге отдать его долг королю, звучал отнюдь не так уверенно, как обычно.

Крисс держалась так же хладнокровно, как и всегда, пока ее преступник не приблизился. Он был помоложе, примерно нашего возраста, и шел уверенно, почти решительно. Когда он свернул по красной дорожке к Крисс, я увидела у него на шее татуировку. Она была в виде креста, хотя тот, кто ее набивал, слегка напортачил.

Крисс справилась со своими словами вполне неплохо. Лишь тот, кто хорошо ее знал, способен был различить в ее голосе нотки сожаления. Публика зааплодировала, и она вновь уселась на свое место. Улыбка у нее была лишь самую чуточку менее ослепительной, чем обычно.

Гвардеец вызвал Адама Карвера, и я поняла, что настал мой черед. Адам, Адам, Адам. Имя следовало запомнить. Ведь мне придется это сделать, так? Все же остальные девушки сделали. Максон не простит мне, если я подведу его. Король так и так никогда меня особо не жаловал, а после этого от меня отвернется еще и королева. Меня загнали в угол. Если я не хочу выбыть из борьбы, то должна взять себя в руки.

Адам был уже в годах, примерно ровесник моего отца, и у него было что-то не в порядке с ногой. Он не упал, но так долго шел, что на душе у меня стало еще хуже. Я мечтала поскорее покончить с этим.

Адам опустился передо мной на колени, и я сосредоточилась на нескольких предложениях, которые должна была произнести.

– Адам, какое преступление ты совершил? – спросила я.

– Кражу, миледи.

– И каков твой приговор?

Адам кашлянул.

– Пожизненное заключение, миледи, – прохрипел он.

В зале поднялся гомон. Люди явно были уверены, что ослышались.

От утвержденного сценария отступать очень не хотелось, но мне тоже необходимо было получить подтверждение.

– Какой приговор, ты сказал?

– Пожизненное заключение, миледи.

Судя по голосу, он с трудом удерживался от слез.

Я взглянула на Максона. Ему явно было не по себе. Я без слов взмолилась о помощи. В его взгляде отразилось сожаление, что он ничем не может помочь мне.

Я готова была уже снова обратиться к Адаму, когда мой взгляд упал на короля. Тот поерзал и провел рукой по губам, пытаясь скрыть улыбку.

Он подстроил все это специально.

Очевидно, он подозревал, что я не слишком рада принимать участие в Осуждении, и постарался сделать все, чтобы выставить меня перед всеми неуправляемой. Но кем нужно быть, чтобы отправить человека в тюрьму навсегда? Если я пойду на это, от меня все отвернутся.

– Адам, – произнесла я негромко. Он поднял на меня глаза, в которых стояли слезы, готовые хлынуть в любой миг. Краем сознания я отметила, что в зале наступила гробовая тишина. – Что ты украл?

Люди пытались расслышать ответ, но это было невозможно.

Адам сглотнул и бросил взгляд в сторону короля:

– Кое-какую одежду для моих дочек.

– Но дело же вовсе не в этом, так? – быстро спросила я.

Жестом таким слабым, что я едва заметила его, Адам мотнул головой.

Я не могла отправить его в тюрьму. Просто не могла. Но нужно было что-то сделать.

Меня вдруг осенила одна мысль, и я поняла: это единственный выход. Я не была уверена, что моя безумная выходка выведет Адама на свободу, и пыталась не думать о том, как это будет печально. Просто так было правильно, и я должна была это сделать.

Я поднялась и, подойдя к Адаму, коснулась его плеча. Он вздрогнул, ожидая услышать от меня, что должен идти в тюрьму.

– Поднимись, – велела я.

Адам с озадаченным видом посмотрел на меня.

– Пожалуйста, – сказала я и, взяв за руку, потянула его за собой.

Адам последовал за мной по проходу к возвышению, на котором восседала королевская семья. Когда мы дошли до лестницы, я повернулась к нему и вздохнула.

Я сняла одну из прекрасных серег, которые подарил мне Максон, потом другую. И положила их на ладонь Адаму, который, похоже, окончательно перестал понимать, что происходит. За сережками последовал браслет. И если я действительно рассчитывала чего-то добиться, то отдать следовало все, а потому я расстегнула цепочку с подвеской в виде певчей птицы, подарок отца. Он наверняка сейчас видел меня по телевизору. Я очень надеялась, что он не обидится за то, что я отдала его подарок. Опустив цепочку на ладонь Адама, я сомкнула вокруг кучки драгоценностей его пальцы и отступила в сторону, так что он остался стоять прямо перед королем Кларксоном.

Я указала на троны:

– Ступай, верноподданный, и отдай свой долг королю.

Зрители ахнули и принялись перешептываться, но я и ухом не повела. Все, что я сейчас видела, – это кислое лицо короля. Если он решил сыграть на моем характере, я готова была ответить ему тем же.

Адам медленно одолел ступени. В его взгляде страх мешался с радостью. Проковыляв к тронам, он упал на колени и простер к королю руки, полные драгоценностей.

Король Кларксон пробуравил меня взглядом, давая понять, что это отнюдь не конец, но все же протянул руку и взял у Адама украшения.

Толпа взорвалась неистовыми криками, но когда я обернулась, на лицах остальных девушек отражались смешанные чувства. Адам торопливо попятился назад. Наверное, опасался, как бы король не передумал. Я отчаянно надеялась, что под прицелом такого количества камер и на глазах у такого количества людей кто-нибудь проследит, чтобы он благополучно добрался до дома. Когда Адам с грехом пополам спустился по лесенке обратно, то попытался обнять меня, хотя руки у него по-прежнему были в наручниках. Заливаясь слезами, он благословлял меня, а когда выходил из зала, то выглядел самым счастливым человеком на свете.

Глава 20

Королевская семья покинула зал через боковую дверь, а мы с девушками вернулись обратно тем же путем, которым пришли сюда под стрекот камер и аплодисменты зрителей.

Глаза Сильвии, когда мы очутились за порогом, метали громы и молнии. Казалось, она изо всех сил сдерживается, чтобы не придушить меня. Заведя нас за угол, она открыла дверь в небольшую гостиную.

– Сюда, – приказала она отрывисто, как будто боялась не сдержаться, и захлопнула за нами дверь, не потрудившись присоединиться к нам.

– Тебе всегда непременно нужно быть в центре внимания, да? – накинулась на меня Элиза.

– Я не сделала ничего, кроме того, о чем пыталась попросить вас. Вы сами мне не поверили!

– Вечно ты строишь из себя святошу. Они преступники! Мы не сделали ничего такого, чего не сделал бы любой судья. Мы просто сделали это в красивых платьях.

– Элиза, ты видела этих бедолаг? Некоторые из них едва держались на ногах. И приговоры за такие преступления были слишком суровыми, – попыталась я воззвать к ее разуму.

– Америка права, – поддержала меня Крисс. – Пожизненное заключение за кражу? Что нужно было украсть, чтобы заслужить такое? Дворец вместе со всей обстановкой?

– Ничего такого он не крал, – поклялась я. – Это была одежда для его дочерей. Послушайте, что вы вообще знаете о жизни? Вам повезло родиться в высших кастах. Если ты принадлежишь к низшей касте и теряешь основного кормильца… дело плохо. Я не могла отправить его в тюрьму и тем самым обречь его семью стать Восьмерками. Я просто не могла.

– Где твоя гордость, Америка? – не унималась Элиза. – Где чувство долга, где почтение, наконец? Ты самая обычная девушка, даже не принцесса. А если бы и была принцессой, тебе все равно не позволили бы принимать такие решения. Ты обязана подчиняться правилам, которые устанавливает король, а ты ставишь себя выше их! С самого первого вечера!

– А если это несправедливые правила?! – закричала я в ответ.

Едва ли можно было выбрать худший момент.

Дверь распахнулась, и в комнату ворвался король Кларксон. В коридоре маячили королева Эмберли с Максоном. Король схватил меня за руку – к счастью, эта была здоровая – и поволок к выходу.

– Куда вы меня ведете? – спросила я прерывающимся от страха голосом.

Он ничего не ответил и молча потащил меня по коридору.

Я оглянулась на девушек. Селеста обхватила себя за плечи. Элиза стиснула руку Крисс. Как бы она ни была на меня сердита, такой поворот событий ее, похоже, не радовал.

– Кларксон, не руби сплеча, – негромко произнесла королева.

Мы завернули за угол, и король запихнул меня в какую-то комнату. Королева с Максоном вошли следом. Король толкнул меня к небольшому диванчику.

– Сядь, – приказал он, хотя в этом не было никакой необходимости, а сам принялся мерить комнату шагами, точно лев, запертый в клетке. Потом остановился и накинулся на Максона.

– Ты поручился за нее! – рявкнул он. – Сказал, что она будет вести себя как положено. Сначала эта выходка в эфире «Вестей», потом ты лезешь под пули на крышу, а теперь еще и это? Нет, Максон, с меня хватит.

– Отец, ты же слышал, как восторженно кричала толпа? Людям по душе ее сострадательность. Она сейчас – твой главный актив.

– Прошу прощения? – Его голос был как айсберг, медленный и смертоносный.

Максон немного помолчал, опешив от ледяного тона, но потом все-таки продолжил:

– Когда она предложила людям обороняться, реакция народа была положительной. Я бы сказал, что только благодаря ей у нас не так много жертв. А что касается сегодняшнего… Отец, у меня не поднялась бы рука отправить человека в тюрьму за такое мелкое преступление. Как ты мог ожидать этого от того, кто в своей жизни повидал, как его друзьям доставалось за меньшее? Она как глоток свежего воздуха. Большая часть народа принадлежит к низшим кастам, и она им нравится.

Король покачал головой и снова принялся расхаживать туда-сюда.

– Я не вышвырнул ее, потому что она спасла тебе жизнь. Мой самый ценный актив – ты, а не она. Если мы потеряем тебя, мы потеряем все. И я имею в виду не только твою физическую гибель. Если ты не будешь предан нашему делу всей душой, если ты не будешь целеустремленным, всему этому конец. – Он обвел рукой комнату и умолк. Воцарилась тишина. – Ты все больше поддаешься чужому влиянию, – вновь загремел король. – С каждым днем ты понемногу изменяешься. От девиц, в особенности от этой, нет никакого толку.

– Кларксон, может…

Король взглядом заставил жену умолкнуть, и мы так и не узнали, что она хотела сказать.

– У меня к тебе предложение, – обратился он к Максону.

– Меня оно не интересует, – отрезал тот.

Король Кларксон примирительным жестом вскинул руку:

– Выслушай меня. – (Максон вздохнул.) – Эти девицы – сплошное разочарование. Даже связи азиатки ничего для меня не сделали. Двойку волнует только собственная слава, а третья, хотя и не совсем безнадежна, все равно не дотягивает до идеала, если уж на то пошло. Ну а эта, – он кивнул в мою сторону, – если и обладает какими-то достоинствами, то все они полностью перечеркиваются ее неспособностью держать себя в руках. Все давно пошло наперекосяк. А я тебя знаю. Знаю, что ты боишься что-то упустить, так вот я подумал… – (Я как завороженная смотрела на короля, расхаживающего вокруг Максона.) – Давай все отменим. А девиц отправим по домам. – Максон открыл рот, чтобы возразить, но король вскинул руку. – Я не предлагаю тебе остаться холостяком. Я лишь хочу сказать, что в стране полно подходящих девушек. Почему бы тебе не выбрать несколько и не пригласить их во дворец? Может, среди них найдется кто-нибудь похожий на дочь французского короля. Помнишь, как она тебе нравилась?

Я опустила глаза. Максон никогда не упоминал ни о каких француженках.

Мне казалось, мой мир вдруг дал трещину.

– Отец, я так не могу.

– Еще как можешь. Ты принц. Полагаю, мы повидали достаточно, чтобы признать Избранных никуда не годными. На этот раз ты сможешь выбирать себе девушек сам.

Я снова подняла глаза. Максон разглядывал пол под ногами. Я видела, что он старается держаться.

– Возможно, на какое-то время нам даже удастся утихомирить повстанцев. Подумай об этом! – добавил король. – Если мы отправим девушек по домам, выждем несколько месяцев, чтобы сделать вид, будто с Отбором покончено, а потом наберем новую группу красивых, образованных, приятных девушек… это может многое изменить.

Максон попытался было что-то сказать, но передумал.

– В любом случае задай себе вопрос, действительно ли она, – король снова кивнул на меня, – тот человек, с которым ты можешь прожить всю жизнь. Она склонна к театральным эффектам, эгоистична, жадна до денег и, если уж быть совсем откровенным, обладает ничем не примечательной внешностью. Посмотри на нее внимательно, сын.

Максон бросил на меня взгляд, задержавшись на миг на моем лице, прежде чем я отвела глаза, чтобы не участвовать в этом унижении.

– Даю тебе на раздумья несколько дней. А сейчас нужно разобраться с прессой. Эмберли?

Королева поспешно подошла к королю и взяла его под руку. Королевская чета удалилась, оставив нас с Максоном ошеломленно стоять в одиночестве.

Немного помолчав, Максон подошел ко мне и протянул руку, чтобы помочь подняться.

– Спасибо.

– Думаю, мне тоже надо идти. У них наверняка найдется о чем меня спросить.

– Это было довольно заманчивое предложение, – заметила я.

– Пожалуй, самое щедрое из всех, что я слышал от него.

Я не хотела знать, рассматривает ли Максон его всерьез. Сказать больше было нечего, и я молча протиснулась мимо него и отправилась к себе в комнату, надеясь заглушить бурю чувств, которая бушевала у меня в душе.

Служанки сообщили, что сегодня все будут ужинать в своих комнатах, а когда я никак не отреагировала, великодушно оставили меня в одиночестве. Я лежала на постели, погруженная в печальные мысли.

Ведь сегодня я поступила так, как должна была поступить, разве нет? Я верила в справедливость, но Осуждение не имело к справедливости никакого отношения. И тем не менее я продолжала задаваться вопросом, добилась ли чего-нибудь на самом деле. Если тот человек действительно был врагом короля, а я полагала, что был, значит король найдет способ разделаться с ним. Тогда, выходит, все было зря?

К тому же, хотя на фоне всего остального это и казалось пустяком, я не могла выкинуть из головы мысли о француженке. Почему Максон ни разу не упомянул о ней? Она часто бывала во дворце? Почему он утаил от меня факт ее существования?

В дверь постучали, и я решила, что принесли ужин, хотя было еще немного рано.

– Войдите, – крикнула я, потому что вылезать из постели не хотелось.

Дверь приоткрылась, и в щелку просунулась темноволосая голова Селесты.

– Ты не против компании? – поинтересовалась она.

Из-за плеча у нее выглядывала Крисс, а позади нее я заметила Элизу.

Я уселась на постели:

– Нет, конечно.

Они одна за другой прошмыгнули внутрь, оставив дверь приоткрытой. Селеста, в очередной раз ошеломив меня своей искренней улыбкой, без приглашения забралась на постель. Я, впрочем, не возражала. Крисс последовала ее примеру, устроившись у меня в ногах. Элиза, верная себе, благопристойно присела на самый краешек постели.

Крисс, понизив голос, задала вопрос, который наверняка не давал покоя всем:

– Он ничего тебе не сделал?

– Нет. – Потом я поняла, что это не вполне правда. – Он меня пальцем не тронул, если ты об этом. Просто довольно грубо уволок.

– Что он сказал? – поинтересовалась Элиза, теребя в пальцах ткань платья.

– Что недоволен моей выходкой. Если бы решение зависело от короля, меня бы здесь уже не было.

Селеста коснулась моего локтя:

– Но решение зависит не от него. Максону ты нравишься и народу тоже.

– Не уверена, что этого достаточно.

«Для любой из нас», – добавила я про себя.

– Извини, что накричала на тебя, – тихо произнесла Элиза. – Просто я расстроилась. Я так стараюсь держаться хладнокровно и уверенно, но, что бы я ни делала, все без толку. На фоне остальных я все равно выгляжу бледно.

– Ты не права, – возразила Крисс. – Каждая из нас по-своему дорога Максону. В противном случае нас бы здесь не было.

– Он просто боится объявить трех финалисток, – парировала Элиза. – После того как девушек останется трое, он должен сделать окончательный выбор в течение скольких дней? Четырех? Он держит меня здесь ради того, чтобы оттянуть этот момент.

– А может, он держит ради этого меня? – подала голос Селеста.

– Послушайте, – сказала я, – после сегодняшнего, видимо, следующей уйду я. Рано или поздно это должно было случиться. Я совершенно не гожусь для этой роли.

– Да уж, на роль Эмберли не годится ни одна из нас, – хихикнула Крисс.

– Я слишком люблю эпатировать людей, – с улыбкой призналась Селеста.

– А я лучше спрячусь, чем буду делать половину из тех вещей, что делает она. – Элиза втянула голову в плечи.

– А я слишком строптивая. – Я пожала плечами, признавая свои грехи.

– У меня никогда не будет ее уверенности, – печально произнесла Крисс.

– Ну вот. Мы все не без изъяна. Но Максон должен выбрать одну из нас, так что беспокоиться уже без толку. – Селеста покрутила в пальцах угол одеяла. – Но, думаю, никто не станет возражать, что любая из вас будет лучшей кандидатурой, чем я.

После напряженного молчания Крисс спросила:

– Что ты имеешь в виду?

Селеста в упор взглянула на нее:

– Ты отлично это знаешь. И все знают. – Она сделала глубокий вдох и продолжила: – Мы уже обсуждали тему с Америкой, а на днях я поговорила с моими служанками, но перед вами двумя по-настоящему так и не извинилась.

Крисс с Элизой переглянулись, потом вновь устремили взгляды на Селесту.

– Крисс, я испортила тебе день рождения, – выпалила та. – Тебе единственной выпал шанс отпраздновать его во дворце, а я лишила тебя такой возможности. Прости меня, пожалуйста.

Крисс пожала плечами:

– В конечном итоге все сложилось вполне удачно. Мы с Максоном тогда благодаря тебе отлично поговорили. Я уже давным-давно простила тебя.

Мне показалось, что Селеста готова расплакаться, но она натянуто улыбнулась:

– Это очень великодушно с твоей стороны, потому что я сама простить себя не могу. – Селеста промокнула ресницы. – Просто я не знала, как завладеть его вниманием, вот и решила украсть его у тебя.

– Тогда я чувствовала себя ужасно, – отозвалась Крисс, – но сейчас действительно не держу на тебя зла. Все в порядке. По крайней мере, меня не постигла судьба Анны.

Селеста пристыженно закатила глаза:

– Лучше не вспоминай. Иногда я задаюсь вопросом, какой сейчас был бы расклад сил, если бы я не… – Она покачала головой и перевела взгляд на Элизу. – Не знаю, сможешь ли ты когда-нибудь простить меня за все те гадости, которые я тебе сделала. Думаю, ты даже не догадывалась, что все это моих рук дело.

Элиза, по обыкновению сдержанная, не утратила самообладания, как могла бы я на ее месте.

– Ты имеешь в виду битое стекло в моих туфлях, испорченные платья в моем шкафу и отбеливатель в шампуне?

– Отбеливатель?! – ахнула я.

Усталый взгляд Селесты сказал мне, что все правда.

– Помнишь то утро, когда меня не было в Женском зале? Это потому, что моим служанкам пришлось перекрашивать мне волосы обратно в черный. – Элиза перевела взгляд с меня на Селесту. – Так я и знала, что это была ты, – призналась она спокойно.

Селеста повесила голову, совершенно убитая:

– Ты ничего не говорила и почти никак ни на что не реагировала. В моих глазах ты была самой легкой мишенью. Для меня стало огромной неожиданностью, что ты ни разу не сорвалась.

– Я никогда не опозорила бы свою семью, сойдя с дистанции, – сказала Элиза. Ее твердость вызывала у меня уважение, хотя я не до конца ее понимала.

– Они должны гордиться тобой. Если бы мои родители знали, до чего я докатилась… Даже не представляю, что бы они сказали. Знай об этом родители Максона, я уже давным-давно вылетела бы из Отбора. Я не подхожу для этой роли. – Селеста вздохнула. Видно было, что это признание нелегко далось ей.

Я наклонилась вперед и накрыла ее руку своей:

– Селеста, думаю, перемена, которая в тебе произошла, доказывает обратное.

Она склонила голову набок и грустно улыбнулась:

– И все равно не думаю, чтобы я была ему нужна. А даже если бы и была, – добавила она и высвободила руку, чтобы подправить тушь на ресницах, – одна девушка недавно сказала, что мне не нужен мужчина, чтобы получить от жизни то, чего я хочу.

Мы с ухмылкой переглянулись, и она снова устремила взгляд на Элизу:

– Ты даже не представляешь, как мне стыдно за все, что я тебе сделала, Элиза, но ты должна знать, что я искренне в этом раскаиваюсь. Прости меня.

Элиза пригвоздила Селесту недрогнувшим взглядом. Теперь, когда та была в ее власти, я ожидала, что она выскажет своей обидчице все.

– Я могу рассказать ему обо всем. Америка с Крисс будут моими свидетелями, и Максону придется отослать тебя домой.

Селеста сглотнула. Как унизительно, наверное, было бы отправиться домой вот так, с позором.

– И тем не менее я этого не сделаю, – наконец произнесла Элиза. – Я никогда не стала бы подталкивать Максона к чему-то, и суждено мне победить или проиграть, я хочу, чтобы это было честно. Так что давайте оставим все в прошлом.

Не слишком похоже на прощение, и все же это было намного больше, чем то, на что Селеста могла рассчитывать. Стараясь не расплакаться, она кивнула и шепотом поблагодарила Элизу.

– Ух ты, – подала голос Крисс, пытаясь сменить тему. – Я имею в виду, я вовсе не собиралась доносить на тебя, Селеста, но… мне не приходило в голову, что победа в Отборе может быть вопросом чести.

– А я все время об этом думаю, – призналась Элиза. – У меня нет другого выбора, тем более что я опозорю свою семью, если проиграю.

– Как кто-то может упрекать тебя, если выбор делаешь не ты? – удивилась Крисс. Она поерзала и снова заняла прежнее место. – Что здесь позорного?

Элиза помрачнела:

– У нас приняты браки по сговору родителей. Лучшим девушкам достаются лучшие мужчины, и наоборот. Максон – верх совершенства. Если я проиграю, это будет означать, что я оказалась недостаточно хороша. Моим родным не придет в голову, что его выбор может объясняться чувствами, в чем лично я совершенно уверена. Они подойдут к вопросу с точки зрения разума. Мое воспитание, мои таланты – меня растили как заслуживающую всего самого лучшего, так что если в их глазах я окажусь не заслуживающей его, то кому я буду нужна такая, когда уеду?

Миллион раз я задавалась вопросом, как изменится моя жизнь, если я выиграю или проиграю, но никогда не задумывалась о том, что это будет значить для остальных девушек. А ведь после того нашего разговора с Селестой должна была бы.

Крисс накрыла руку Элизы ладонью:

– Почти все из тех, кто уехал домой, уже обручены с чудесными мужчинами. Одно участие в Отборе делает тебя желанным призом. А ведь ты вошла в четверку лучших. Поверь мне, Элиза, женихи выстроятся к тебе в очередь.

– Мне не нужна очередь, – улыбнулась Элиза. – Мне нужен один-единственный.

– Ну а мне нужна, – подала голос Селеста, и мы все захихикали, даже Элиза.

– Я предпочла бы выбор из нескольких кандидатур, – решила Крисс. – Очередь – это действительно чересчур утомительно.

Все устремили взгляды на меня.

– Один-единственный.

– Ты просто чокнутая, – заявила Селеста.

Некоторое время мы болтали о Максоне, о доме, о наших надеждах. Никогда еще мы не разговаривали так откровенно, ничего не утаивая друг от друга. Мы с Крисс сделали шаг в этом направлении, попытавшись быть друг с другом честными в том, что касалось наших отношений с Максоном, но теперь, когда мы все могли разговаривать о жизни, я понимала, что наши отношения не закончатся с уходом из дворца. Элиза удивила меня, но возможность увидеть все происходящее с ее позиций, которые так разительно отличались от моих, дала мне более глубокое понимание, открыла новые горизонты.

Но сильнее всего меня потрясла Селеста. Если бы кто-нибудь сказал мне, что я буду радоваться тому, что брюнетка на шпильках, которая показалась мне такой стервозной в самый первый день в аэропорту, сидит рядом со мной на моей постели, я рассмеялась бы ему в лицо. Эта мысль была почти такой же невероятной, как и тот факт, что я до сих пор находилась во дворце, вышла в четверку финалисток и больше всего на свете боялась потерять Максона.

Когда мы болтали, я поняла, что и остальные девушки тоже приняли ее точно так же, как я. Теперь, раскрыв нам все свои тайны, она даже выглядеть стала по-иному. Селесте привили специфические понятия о красоте. Эта красота заключалась в том, чтобы скрывать от посторонних взглядов нежелательное, искать подходящий свет и пытаться выглядеть безупречно в любое время дня и ночи. Но существует и другая красота, которая идет рука об руку со скромностью и честностью, и сейчас Селеста прямо-таки лучилась ею.

Максон, должно быть, вошел очень тихо, потому что я понятия не имела, сколько времени он уже стоит в дверях, глядя на нас. Первой его заметила Элиза.

– Ваше высочество! – воскликнула она.

Мы все вскинули головы, уверенные, что ослышались.

– Девушки. – Он кивнул нам в ответ. – Я не хотел мешать вам. Кажется, я оторвал вас от чего-то очень важного.

Мы переглянулись, и я почувствовала, что не единственная здесь думаю: «Нет, ты сделал что-то по-настоящему потрясающее».

– Ничего страшного, – сказала я.

– Еще раз приношу свои извинения, но мне необходимо переговорить с Америкой. Наедине.

Селеста со вздохом сползла с кровати и направилась к двери, оглянувшись на ходу, чтобы подмигнуть мне. Элиза поспешно вскочила, и Крисс тоже последовала ее примеру, пожав мою лодыжку перед тем, как уйти. Элиза сделала перед Максоном книксен, а Крисс остановилась, чтобы поправить лацкан его пиджака. Селеста подошла к нему, гордая и прямая, я никогда еще не видела ее такой, и прошептала что-то ему на ухо.

Когда она закончила, он улыбнулся:

– Думаю, это излишне.

– Вот и славно.

Она вышла из комнаты и закрыла за собой дверь, оставив меня гадать, что привело Максона ко мне.

– Что у вас за секреты? – спросила я, кивнув на дверь.

– А, Селеста пригрозила, что, если я обижу тебя, она заставит меня плакать горючими слезами, – с улыбкой сказал он.

Я рассмеялась:

– Я имела возможность оценить остроту ее ногтей, так что очень советую тебе быть осмотрительным.

– Слушаюсь, мадам.

Я перевела дух и придала лицу серьезное выражение.

– Ну?

– Ну?

– Ты собираешься это сделать?

Максон с ухмылкой покачал головой:

– Нет. Предложение, конечно, заманчивое, но я не хочу начинать все сначала. Мне нравятся мои несовершенные девушки. – Он с довольным видом пожал плечами. – К тому же отец не знает ни об Августе, ни о целях повстанцев-северян, ни о чем. Его решения недальновидны. Глупо было бы бежать с корабля сейчас.

Я вздохнула с облегчением. Я очень надеялась, что чувства Максона ко мне достаточно сильны, чтобы он не захотел со мной расставаться, но теперь, после нашего разговора с девушками, мне не хотелось, чтобы их тоже отправили по домам.

– И потом, – добавил он, просияв, – видела бы ты, что пишут в прессе.

– А что? Что-то случилось? – заволновалась я, придвигаясь к нему.

– Ты снова произвела фурор. Пожалуй, даже я сам не до конца понимаю, какие умонастроения царят в стране. Такое впечатление, будто… будто люди знают, что положение может измениться. Отец управляет страной примерно теми же методами, какими пытается удержать в узде меня. Он убежден, что лишь он один способен принимать правильные решения и потому навязывает их людям силой. И, судя по тому, что я прочитал в дневниках Грегори, так повелось издавна. Но никто больше не хочет так жить. Люди хотят иметь выбор. – Максон покачал головой. – Ты внушаешь ему ужас, но он не может отправить тебя домой. Народ обожает тебя, Америка.

Я сглотнула:

– Обожает?

Он кивнул:

– И… и я отношусь к тебе примерно так же. А поэтому, что бы он ни говорил и ни делал, не теряй веры. Это еще не конец.

Я зажала рот ладонью, совершенно потрясенная этой новостью. Отбор продолжается, у нас по-прежнему есть шансы, и, если верить словам Максона, я пользуюсь все большей народной поддержкой.

Однако, несмотря на хорошие новости, одна вещь по-прежнему не давала мне покоя.

Я опустила глаза, почти страшась задать вопрос.

– Я знаю, вопрос прозвучит глупо… но… Дочь французского короля – это кто?

Максон немного помолчал, потом присел на кровать:

– Ее зовут Дафна. До Отбора она была единственной девушкой, с которой я был по-настоящему знаком.

– И?

Он печально усмехнулся:

– И я слишком поздно понял, что ее чувства ко мне успели перерасти из чисто дружеских в несколько более глубокие. Но я не ответил на ее чувства. Не мог.

– Она тебе просто не нравилась или…

– Америка, не надо. – Максон взял меня за руку и заставил посмотреть на него. – Дафна – мой друг. И только. Я всю жизнь ждал тебя, вас всех. Это была моя единственная возможность найти себе жену, и я знал об этом, сколько себя помню. Между мной и Дафной никогда не было ни намека на романтические отношения. Мне и в голову не приходило рассказывать тебе о ней, и, уверен, отец упомянул ее имя в твоем присутствии лишь ради того, чтобы заставить тебя лишний раз усомниться в себе.

Я закусила губу. Король слишком хорошо изучил мои уязвимые места.

– Америка, я же вижу, что с тобой происходит. Ты сравниваешь себя с моей матерью, с остальными девушками, со своими представлениями о себе идеальной, а теперь готова начать сравнивать с человеком, о существовании которого еще несколько часов назад даже не подозревала.

Он попал в точку. Я уже гадала, была ли она красивее меня, умнее меня и насколько кокетливо звучало в ее устах имя Максона, произнесенное с французским акцентом.

– Америка, – сказал он, обхватив мое лицо ладонями, – если бы я питал к ней какие-то чувства, то рассказал бы тебе об этом. Ты ведь рассказала мне о своем прошлом.

У меня засосало под ложечкой. Я не была до конца честна с Максоном. Но сейчас, когда его глаза пытливо заглядывали в мои, не думать об этом было так просто. Когда он так смотрел на меня, я готова была забыть обо всем на свете. Я так и сделала.

Я прижалась к груди Максона и обвила его руками. Нигде на свете мне не хотелось находиться больше, чем в его объятиях.

Глава 21

Селеста стала душой созданного нами сестринства. Именно ей принадлежала идея притащить в Женский зал всех наших служанок и кучу больших зеркал и попытаться самим изменить наш внешний вид. Практической пользы в этом никакой не было, поскольку мы едва ли могли тягаться с дворцовыми профессионалами, которые уже успели поработать над нашим обликом, но мы все равно получили массу удовольствия.

Крисс приложила кончики моих волос ко лбу:

– А ты никогда не думала обрезать челку?

– Пару раз, – призналась я, сдувая бахрому волос, норовящую попасть в глаза. – Но мою сестру челка в конце концов всегда начинает бесить, так что я так и не решилась.

– Думаю, тебе бы пошло, – развеселилась Крисс. – Я как-то подстригала челку моей кузине. Если хочешь, могу и тебе сделать.

– Конечно-конечно, – подала голос Селеста. – Подпусти ее с ножницами к своему лицу, Америка. Отличная идея.

Мы все так и покатились со смеху. До меня даже донесся негромкий смешок из дальнего конца зала. Я обернулась и увидела, что королева, плотно сжав губы, пытается читать лежащее перед ней досье. Я боялась, что наша затея покажется ей неподобающей, но, по правде говоря, пожалуй, никогда еще не видела ее такой веселой.

– Обязательно нужно сфотографироваться! – сказала Элиза.

– У кого-нибудь есть камера? – спросила Селеста. – Я в этом деле профи!

– У Максона есть! – воскликнула Крисс. – Подойди-ка сюда на минуточку, – подозвала она служанку, помахав ей рукой.

– Так, погодите. – Я взяла лист бумаги. – «Ваше высочайшее высочество, ваши смиренные поклонницы из Элиты нижайше просят вас одолжить им на время самую скромную из принадлежащих вам камер для…»

Крисс захихикала, а Селеста покачала головой.

– О! Вот и случай поупражняться в женской дипломатии, – заметила Элиза.

– Такая что, существует? – удивилась Крисс.

– Да какая разница? – тряхнула волосами Селеста.

Минут двадцать спустя Максон постучал в дверь и, слегка приоткрыв ее, просунул нос в щелку.

– Можно войти?

– Нет! – отрезала подбежавшая Крисс. – Нам нужна только камера.

И, выхватив фотоаппарат у него из рук, она захлопнула дверь перед носомМаксона.

Селеста с хохотом повалилась на пол.

– Чем вы таким там заняты? – поинтересовался он из-за двери.

Но мы все загибались от смеха и потому никак не могли ответить.

Мы принялись кривляться, принимая самые разнообразные позы и рассылая воздушные поцелуи. Селеста учила нас, как правильно «работать со светом».

Крисс с Элизой распростерлись на диване, а Селеста, забравшись на спинку, стала снимать их сверху. Я оглянулась на королеву и увидела, что та довольно улыбается. Мне показалось несправедливым, что она не участвует в общем веселье. Я взяла щетку и поспешила к ней.

– Леди Америка! – приветствовала она меня.

– Можно я вас причешу?

На ее лице, сменяя друг друга, отразились сразу несколько эмоций, но она лишь кивнула и негромко произнесла:

– Конечно.

Я подошла поближе и, взяв прядь ее роскошных волос, принялась водить по ним щеткой, время от времени поглядывая на остальных девушек.

– Радостно видеть, что вы ладите друг с другом, – заметила она.

– Мне тоже. Они мне нравятся. – Я немного помолчала. – Простите меня за то, что случилось на Осуждении. Я знаю, не должна была так поступать. Просто…

– Знаю, милая. Ты все уже объяснила раньше. Это нелегкая задача. К тому же, как нарочно, преступник тебе достался хилый и немощный.

Только сейчас я осознала, насколько далека королева от происходящего. А может, она просто сознательно предпочитала не знать о муже ничего плохого.

Точно прочитав мои мысли, она произнесла:

– Мне известно, что ты считаешь Кларксона жестоким, но он неплохой человек. Ты и представить себе не можешь, какая ответственность лежит на нем и какой это колоссальный стресс. Каждый из нас справляется с этим по-своему. У него порой случаются вспышки гнева, мне требуется частый отдых, Максон предпочитает сводить все к шутке.

– Да, он такой, – засмеялась я.

– Вопрос в том, как с этим будешь справляться ты? – Она повернула ко мне голову. – Мне кажется, горячность – одна из лучших твоих черт. Если ты научишься держать ее в узде, из тебя выйдет отличная принцесса.

– Простите, что разочаровала вас.

– Нет-нет, дорогая, – сказала королева, поворачивая голову прямо. – Я вижу в тебе огромный потенциал. В твоем возрасте я работала на фабрике. Я была грязная и голодная, а иногда меня охватывал гнев. Но принц Иллеа был моей неугасающей страстью, так что, когда мне выпал шанс заполучить его, я научилась контролировать свои чувства. Отсюда многое можно сделать, но не всегда именно тем способом, которым тебе хотелось бы. Ты должна научиться смиряться, понимаешь?

– Да, мама, – пошутила я. Она с каменным лицом посмотрела на меня. – Я хотела сказать, мадам. Мадам.

В ее глазах что-то блеснуло, и она несколько раз моргнула, снова глядя прямо пред собой.

– Если все закончится так, как я подозреваю, ты сможешь называть меня мамой на законных основаниях.

Теперь настал мой черед смаргивать слезы. Не то чтобы я собиралась позволить кому-то занять место моей матери, но мысль о том, что меня со всеми моими недостатками принимает мать человека, за которого я могу выйти замуж, тронула до глубины души.

Селеста оглянулась на нас и, увидев, чем я занята, подбежала к нам:

– Как это мило! Улыбочку!

Я нагнулась и обняла королеву Эмберли, а она сжала мои запястья. После этого мы все столпились вокруг нее и наперебой принялись уговаривать сфотографироваться с нами. В конце концов нам все-таки удалось заставить ее состроить забавную рожицу на камеру. Служанки сфотографировали нас, чтобы мы все присутствовали на снимке, и к концу дня я могла с чистой совестью сказать, что это был самый лучший день из всех, проведенных мной во дворце. Впрочем, я подозревала, что таковым он будет оставаться недолго. На носу было Рождество.

Служанки были заняты приведением моих волос в порядок после неуклюжей попытки Элизы соорудить из них высокую прическу, когда в дверь постучали.

Мэри поспешила открыть. В комнату вошел гвардеец, имени которого я не знала, но частенько видела во дворце, и практически всегда рядом с королем.

Служанки сделали перед ним книксен, и я почувствовала, как меня охватывает тревога.

– Леди Америка, король приказал вам немедленно явиться к нему, – отчеканил гвардеец, остановившись передо мной.

– Что-то случилось? – холодея, спросила я.

– Король ответит на все ваши вопросы.

Я сглотнула. В голову немедленно полезли самые разные ужасы. Моим родным грозит какая-то опасность. Король нашел способ исподтишка наказать меня за то, что осмелилась ему перечить. Ему стало известно, что я тайком покидала дворец. Но, пожалуй, самой пугающей была мысль о том, что кто-то узнал о моей связи с Аспеном и теперь нам обоим предстоит заплатить за это.

Я попыталась выбросить эти мысли из головы. Не хотела, чтобы король Кларксон видел мой страх.

– Что ж, ведите.

Я поднялась и двинулась за гвардейцем, на ходу бросив взгляд на горничных. Лица у них были встревоженные, и я немедленно пожалела, что посмотрела на них.

Мы прошли по коридору и поднялись по лестнице на третий этаж. Я не очень понимала, куда деть руки, и то поправляла прическу и платье, то ломала пальцы.

Когда мы шли по коридору, я увидела Максона, и мне стало немного легче. Он остановился у входа в комнату, поджидая меня. В его взгляде не было тревоги, впрочем, он куда лучше научился скрывать свой страх, чем я.

– В чем дело? – прошептала я.

– Мне известно не больше твоего.

Гвардеец встал на посту у двери, а Максон провел меня внутрь. Вдоль одной из стен просторной комнаты тянулись заставленные книгами полки. На пюпитрах стояло несколько карт. По меньшей мере три из них были картами Иллеа, испещренными пометками разных цветов. За широким столом, держа в руках лист бумаги, сидел король.

При виде нас с Максоном Кларксон распрямился.

– Что ты сделала с итальянской принцессой? – осведомился он, глядя на меня в упор.

Я застыла. Деньги. Я совершенно о них забыла. Обвинение в организации тайных поставок оружия людям, которых король считал своими врагами, было намного серьезнее всех тех сценариев, к которым я готовилась.

– Я не очень понимаю, что вы имеете в виду, – солгала я, глядя на Максона.

Тот, хотя и был полностью в курсе дел, сохранял полное спокойствие.

– Десятилетиями мы пытались заключить с итальянцами союз, а тут вдруг итальянская королевская семья ни с того ни с сего приглашает нас нанести им визит. Однако, – король вгляделся в письмо и пробежал его глазами в поисках нужного места, – а, вот оно. «Для нас будет огромной честью, если ваше величество с семьей удостоит нас своим посещением, и мы выражаем надежду, что леди Америка сможет сопровождать вас в путешествии. После знакомства со всеми девушками Элиты мы не представляем в качестве преемницы королевы никого более подходящего, нежели она». – Король вновь посмотрел на меня. – Что ты с ней сделала?

Поняв, что самого страшного удалось избежать, я слегка расслабилась:

– Я всего лишь старалась быть любезной с принцессой и ее матерью, когда они гостили у нас. Я и понятия не имела, что так им понравилась.

Король Кларксон закатил глаза:

– Ты ведешь какую-то игру. Я наблюдал за тобой. Ты здесь явно с какой-то целью, и эта цель определенно не он.

При этих словах Максон взглянул на меня. Лучше бы мне не видеть промелькнувшего в его глазах сомнения.

– Это не так! – покачала я головой.

– Тогда каким образом девушка без средств и без связей могла добиться для нашей страны того, чего мы пытались достичь много лет? Каким образом?

В глубине души я знала, что он упускает некоторые факты. С другой стороны, это Николетта предложила мне свою помощь, это она спросила, может ли оказать какую-то поддержку делу, которое считало правым. Если бы он обвинил меня в чем-то таком, в чем я действительно была виновата, его повышенный тон был бы пугающим. Сейчас же он прозвучал для меня по-детски.

А потому я спокойно ответила:

– Вы же сами поручили нам развлекать иностранных гостей. В противном случае я никогда не познакомилась бы с этими женщинами. И это она написала письмо, в котором приглашает меня приехать. Я не напрашивалась в гости. Может, если бы вы были более приветливыми, то давным-давно заключили бы союз с Италией.

Он поднялся во весь рост:

– Думай. Что. Говоришь.

Максон обнял меня за плечи:

– Пожалуй, тебе лучше уйти, Америка.

Я с радостью поспешила к двери, горя желанием оказаться где-нибудь подальше от короля. Однако это явно шло вразрез с его планами.

– Стой! Я еще не все сказал! – рявкнул он. – Их письмо меняет положение дел. Мы не можем аннулировать Отбор, рискуя вызвать недовольство итальянцев. Они обладают большим влиянием. Если они будут на нашей стороне, это откроет для нас множество дверей.

Максон кивнул, совершенно не расстроенный. Он и так не собирался отправлять нас по домам, но мы должны были подыгрывать королю, чтобы он считал, что управляет ситуацией.

– Поэтому нам придется затянуть Отбор, – заключил он. У меня упало сердце. – Нужно дать итальянцам время свыкнуться с другими вариантами, чтобы они не оскорбились. Пожалуй, нужно запланировать поездку туда на ближайшее время, дать возможность блеснуть всем остальным.

Вид у него был такой самодовольный, такой гордый своим решением. Интересно, как далеко он зайдет? Подготовит Селесту? Или организует приватную встречу Крисс и Николетты? Пожалуй, он вполне может попытаться выставить меня перед итальянцами в невыгодном свете, как сделал это на Осуждении. С него станется. Если он пойдет на все, но не афишируя свою к этому причастность, не думаю, что у меня много шансов.

А если отвлечься от политической стороны, больше времени означает больше возможностей опростоволоситься.

– Отец, я не уверен, что подобное решение что-то даст, – вмешался Максон. – Итальянки уже знакомы со всеми кандидатками. Если они выказывают предпочтение Америке, то, должно быть, они нашли в ней что-то такое, чего нет в остальных. Ты не сможешь заставить их.

Король пригвоздил Максона ядовитым взглядом:

– То есть ты готов объявить о своем выборе прямо сейчас? Отбор окончен?

Сердце у меня перестало биться.

– Нет, – ответил Максон таким тоном, будто одна мысль об этом была нелепой. – Я просто не уверен, что ты предлагаешь верный путь.

Король Кларксон подпер подбородок ладонью и перевел взгляд сначала с Максона на меня, потом обратно, словно мы были уравнением, которое он никак не мог решить.

– Она должна доказать, что ей можно доверять. А до тех пор ты не можешь ее выбрать, – непререкаемым тоном произнес он.

– И каким образом ты предлагаешь ей доказать это? – осведомился Максон. – Что именно она должна сделать, чтобы ты удовлетворился?

Король сдвинул брови. Судя по всему, вопрос сына его позабавил. После непродолжительного размышления он вытащил из ящика тонкую папку:

– Даже не принимая во внимание твою недавнюю выходку в эфире «Вестей», в последнее время между кастами начались небольшие трения. Я хотел найти способ… немного утихомирить недовольных, но мне пришло в голову, что такой свежий, молодой и, не побоюсь этого слова, популярный человек, как ты, может справиться с этим лучше, чем я. – Подвинув ко мне папку, он продолжил: – Похоже, народ прислушивается к твоим песням. Быть может, ты споешь для них одну моего сочинения.

Я раскрыла папку и принялась читать:

– Что это?

– Кое-какие официальные объявления, которые мы планируем сделать в ближайшее время. Нам, разумеется, известен кастовый состав каждой из провинций и входящих в них муниципалитетов, так что тексты будут разосланы с учетом специфических местных особенностей. Чтобы их поддержать.

– Что там такое, Америка? – спросил Максон, озадаченный словами отца.

– Это что-то вроде… рекламы, – ответила я. – Призывы быть довольными принадлежностью к своей касте и избегать близкого общения с представителями других каст.

– Отец, что ты затеял?

Король непринужденно откинулся на спинку кресла:

– Ничего особенного. Просто пытаюсь утихомирить волнения. В противном случае к тому времени, когда я передам власть в твои руки, тебе придется иметь дело с восстанием.

– С чего бы это?

– Низшие касты имеют тенденцию время от времени выходить из повиновения, что вполне естественно. Но мы должны подавлять недовольство и пресекать идеи захвата власти без промедления, а иначе они объединятся и развалят наше великое государство.

Максон смотрел на отца, все еще не до конца осознавая смысл его слов. Если бы Аспен не просветил меня относительно сочувствующих, я сейчас тоже недоумевала бы. Король собирался пустить в ход принцип «разделяй и властвуй»: сначала заставить касты быть благодарными за то, что имеют, даже если с ними при этом обращались как с грязью, а потом убедить их не общаться с теми, кто принадлежит к другим кастам, чтобы лишить их возможности составить представление о положении дел за пределами их собственной касты.

– Это пропаганда! – возмутилась я, вспомнив слово из потрепанного учебника истории, найденного в папиных книгах.

Король попытался меня утихомирить:

– Нет-нет. Это предложение. Положительное подкрепление. Мировоззрение, которое поможет нашему народу жить счастливо.

– Счастливо? Значит, вы хотите, чтобы я убедила какого-нибудь несчастного Семерку в том, что… – я поискала в тексте нужное место, – «твое дело, пожалуй, самое важное для нашей страны. Ты занят физическим трудом и строишь дороги и здания – основу нашей страны». – Я снова уткнулась в документ. – «Ни одному Двойке или Тройке не сравниться с тобой в таланте, так что отвернись, когда они проходят мимо тебя по улице. Зачем разговаривать с теми, кто может быть выше тебя по положению, но несравнимо ниже по вкладу в общественное благо?»

Максон устремил взгляд на отца:

– Это разобщит наш народ.

– Напротив. Мое обращение поможет им лучше осознать свое место в жизни и создаст у них ощущение, что власть печется об их интересах.

– То есть вы хотите сказать, что печетесь об их интересах? – бросила я.

– Разумеется, пекусь! – заорал король. Я попятилась, напуганная этой неожиданной вспышкой гнева. – Народ нужно вести под уздцы с шорами на глазах, как лошадей. Если его не направлять куда нужно, начнутся разброд и шатание. Может, тебе и не нравятся мои маленькие речи, но они сделают больше, сохранят больше, чем ты можешь себе представить.

Я молча стояла с замирающим сердцем, держа в руках бумаги. Я видела, что король боится. Каждый раз, когда ему сообщали о чем-то, что было неподвластно его контролю, он уничтожал это. Он валил все перемены в одну кучу, объявляя их государственной изменой, не потрудившись даже вникнуть. На сей раз его ответом была попытка заставить меня сделать то, что в свое время сделал Грегори, и разобщить свой народ.

– Я не могу это сделать, – прошептала я.

– Тогда ты не сможешь выйти замуж за моего сына, – спокойно отозвался он.

– Отец!

Король Кларксон вскинул руку:

– Дело обстоит именно так, Максон. Я позволил тебе настоять на своем, и теперь нам приходится торговаться. Если ты хочешь, чтобы эта девушка осталась, она должна быть послушной. Если она не в состоянии выполнить простейшее задание, я могу лишь сделать вывод, что она не любит тебя, а в таком случае зачем она вообще тебе нужна?

Я бросила на короля испепеляющий взгляд, готовая убить его за то, что он заронил эту мысль в голову Максона.

– Ну, что ты скажешь? Ты любишь его или нет?

Не так я собиралась произнести эти слова. Не поставленная перед ультиматумом, не ради дела.

Король наклонил голову набок:

– Как это прискорбно, Максон. Ей надо подумать.

Не плакать. Только не плакать.

– Я дам тебе время разобраться в себе. И если ты не сделаешь то, что я прошу, тогда плевать я хотел на все правила. К Рождеству тебя уже не будет здесь. Каким отличным подарком твоим родителям это станет!

Три дня.

Он улыбнулся. Я положила папку на стол и вышла из кабинета, изо всех сил стараясь не побежать. Не хватало мне очередного повода продемонстрировать ему, какая я никчемная.

– Америка! – закричал Максон. – Стой!

Я остановилась лишь тогда, когда он нагнал меня и схватил за запястье.

– Что, черт возьми, происходит? – осведомился он.

– Он спятил!

Я была на грани того, чтобы разрыдаться, но изо всех сил сдерживалась. Если король выйдет и увидит меня в таком состоянии, я этого не переживу.

– Я не о нем, – покачал Максон головой. – О тебе. Почему ты не согласилась?

Я взглянула на него как оплеванная:

– Это ловушка, Максон. Все, что он делает, – это ловушка.

– Если бы ты сказала «да», я покончил бы со всем этим прямо сейчас.

Я не могла поверить своим ушам.

– У тебя был шанс покончить со всем этим, но ты им не воспользовался. И ты хочешь сказать, что виновата я? При чем здесь я?

– При том, – бросил он запальчиво, – потому что отказываешь мне в любви. Это единственное, что было мне нужно в Отборе, но ты по-прежнему молчишь. Я жду, когда ты скажешь это, но ты не говоришь. Ладно, допустим, ты не могла произнести это вслух в его присутствии, хорошо. Но мне было достаточно, если бы ты просто согласилась.

– С чего мне соглашаться, когда, несмотря на то, насколько далеко зашли наши отношения, он все равно может вышвырнуть меня отсюда в любой момент? Когда меня раз за разом унижают, а ты стоишь и спокойно смотришь? Это не любовь, Максон. Ты понятия не имеешь, что такое любовь.

– Ну разумеется! Ты вообще представляешь, через что мне пришлось пройти…

– Максон, ты сам сказал, что не хочешь больше никаких споров. Так прекрати давать мне повод спорить с тобой!

Я бросилась прочь. И что я до сих пор здесь делаю? Зачем рву себе сердце ради человека, который понятия не имеет, что значит быть верным кому-то одному? И никогда не поймет, потому что все его представления о романтической любви вертятся вокруг Отбора. Где ему понять!

Я успела уже дойти до лестницы, когда меня вновь остановили. Максон крепко схватил меня и обеими руками держал за локти. Он не мог не видеть, в какой ярости я по-прежнему нахожусь, но за эти несколько секунд его поведение полностью переменилось.

– Я не он.

– Что?! – бросила я, пытаясь вырваться.

– Америка, хватит. – (Я запыхтела и перестала дергаться, вынужденная взглянуть Максону в глаза.) – Я не он, договорились?

– Не понимаю, о чем ты.

Он вздохнул:

– Я знаю, что несколько лет назад ты отдала свое сердце другому и думала, он будет любить тебя всегда, а он, столкнувшись с грубой реальностью, покинул тебя. – (Я застыла, осознав смысл его слов.) – Я не он, Америка. Я никогда не оставлю тебя.

Я покачала головой:

– Ты не понимаешь, Максон. Может, он и обидел меня, но я, по крайней мере, знала его. А ты… Прошло столько времени, а у меня по-прежнему такое чувство, будто между нами пропасть. Отбор вынудил тебя делить свои чувства между нами. Ты никогда не будешь принадлежать мне целиком. И ни одной из нас не будешь.

Когда я рванулась из его рук на этот раз, он не стал меня удерживать.

Глава 22

Эфир «Вестей» практически не отложился у меня в памяти. Я сидела на своем возвышении и думала о том, что каждая секунда приближает меня к отчислению. Потом я подумала, что, если останусь, это будет немногим лучше. Если я уступлю и прочитаю те кошмарные обращения, король победит. Может, Максон меня и любит, но если у него не хватает мужества признаться в своей любви вслух, каким образом он защитит меня от того, чего я боялась больше всего в жизни, – его отца?

Мне придется постоянно покоряться воле короля Кларксона, и, несмотря на всю поддержку, которую оказывали Максону повстанцы-северяне, здесь, в стенах дворца, он всегда будет один.

Я была зла на Максона, на его отца, на Отбор и на все, что было с ним связано. В душе у меня клокотало от злости, и я окончательно перестала понимать происходящее. Сейчас мне больше всего хотелось поговорить с остальными девушками о событиях последних дней.

Но это было невозможно. Мне это все равно ничем бы не помогло, а им лишь навредило бы. Рано или поздно мне придется научиться справляться с моими тревогами самостоятельно.

Я скосила глаза влево на сидящих девушек. Кто бы из нас ни победил, ей придется справляться со всем без поддержки остальных. Назойливое внимание прессы, жизнь на глазах у всей страны, деспотизм короля, рассматривающего всех вокруг исключительно как средство достижения собственных целей, – все это ляжет на плечи одной-единственной девушки.

Я инстинктивно нащупала руку Селесты, коснулась ее пальцев. В ту же секунду она сжала их, с беспокойством заглянув мне в глаза.

– Что случилось? – одними губами прошептала она.

Я лишь пожала плечами.

Поэтому она продолжала молча держать меня за руку. Не прошло и минуты, как она тоже слегка погрустнела. Мужчины в костюмах продолжали разглагольствовать, и она, как я минуту назад, потянулась взять за руку Крисс. Та, похоже, ничуть не удивилась, и через несколько секунд уже держала за руку Элизу.

Так мы и сидели в углу студии, держась за руки, все четверо. Перфекционистка, Душечка, Дива… и я.

Следующее утро я провела в Женском зале, изо всех сил стараясь быть послушной. На Рождество в столицу прибыли дальние родственники королевской семьи, чтобы с размахом его отпраздновать. Вечером должен был состояться торжественный ужин с пением колядок. Я всегда любила предрождественскую пору, но в этом году на душе у меня было так муторно, что я не могла даже радоваться.

Я совсем не почувствовала вкуса роскошного ужина и едва бросила взгляд на чудесные подарки от народа. Я была совершенно подавлена.

Когда гости уже порядком захмелели от грога, я улизнула к себе, чтобы не делать вид, будто веселюсь вместе со всеми. К исходу вечера я должна была либо согласиться прочитать с экрана смехотворные агитки короля Кларксона, либо отправиться домой. Мне необходимо было подумать.

Очутившись в тишине своей комнаты, я отослала служанок и в задумчивости уселась за стол. Мне совсем не хотелось этого делать. Не хотелось внушать людям, что они должны быть довольны тем, что имеют, когда, по сути, не имеют ничего. Не хотелось призывать их не помогать друг другу. Не хотелось лишать их возможности добиться чего-то большего. Не хотелось стать лицом и голосом кампании, в которой говорилось: «Сидите тихо. Пусть король управляет вашей жизнью. Это самое большее, на что вы можете надеяться».

Но… разве я не люблю Максона?

В следующую секунду в дверь постучали. Я с неохотой встала и пошла открывать, с ужасом ожидая увидеть холодные глаза короля Кларксона, явившегося за ответом на свой ультиматум.

За дверью стоял Максон. Стоял и молча смотрел на меня.

Мой гнев немедленно обрел смысл. Я хотела всего, что он мог дать мне, и всего, что могла дать ему я, так как он нужен был мне весь, без остатка. Ну почему в этом было замешано столько человек сразу: остальные девушки, его родители, даже Аспен? Нас окружало столько условий, мнений и обязательств, что я ненавидела Максона за то, что все это вошло в мою жизнь вместе с ним.

И всей душой его любила.

Я готова уже была согласиться прочитать чудовищные агитки, когда он молча протянул мне руку:

– Пойдем со мной?

– Хорошо. – Я закрыла за собой дверь и пошла за Максоном по коридору.

– Ты была права, – начал он. – Я боюсь полностью открыться перед вами. С тобой я был одним, с Крисс – другим, ну и так далее. В этом отношении я исходил из того, что считал правильным для каждой из вас. Что касается тебя, мне всегда нравилось приходить к тебе, в твою комнату. У меня каждый раз было такое чувство, словно я получаю доступ в какую-то часть твоего мира, и если буду делать это раз за разом, то в конце концов смогу заполучить тебя целиком. Ты понимаешь, что я хочу сказать?

– Примерно, – кивнула я, когда мы поднимались по лестнице.

– Но это не только не совсем справедливо, но и не совсем точно. Как-то раз ты сказала, что эти комнаты принадлежат нам, а не вам. В общем, я решил, что пришло время показать тебе еще один кусочек моего мира, пожалуй самый последний, который ты еще не видела.

– И что же это?

Он кивнул, и мы остановились перед дверью.

– Моя комната.

– В самом деле?

– Ее видела только Крисс, да и то потому, что я поддался порыву. Я не жалею, что показал ей комнату, но у меня такое чувство, будто это несколько поторопило последующие события. Ты же знаешь, каким скрытным я могу быть.

– Знаю.

Он взялся за ручку двери:

– Я все время хотел показать ее тебе и думаю, давно пора было это сделать. Выглядит она не слишком впечатляюще, но она моя. Так что я просто хочу, чтобы ты ее увидела.

Я понимала, он робеет, словно не уверен, что не сделал из пустякового дела важное событие или что не пожалеет потом о своем решении.

Он глубоко вдохнул и, открыв дверь, пропустил меня вперед.

Комната была громадная. Стены от пола до потолка обиты панелями темного дерева, породу которого я не знала. Дальнюю стену занимал широкий камин, сооруженный, должно быть, для красоты, потому что настолько холодно, чтобы потребовалось разводить огонь, в столице не бывало никогда.

Дверь в ванную комнату была приоткрыта, и я разглядела край фарфоровой ванны и выложенный затейливой плиткой пол. В комнате имелась небольшая библиотека и столик рядом с камином, предназначенный, судя по виду, скорее для еды, нежели для работы. Интересно, сколько раз он ел здесь в одиночестве? Рядом с дверью, ведущей на балкон, стояла стеклянная витрина с ружьями. Я и забыла, что он заядлый охотник.

Массивная кровать была изготовлена из того же темного дерева. Меня так и подмывало подойти и потрогать ее, убедиться, что на ощупь она такая же добротная, как и на взгляд.

– Да у тебя тут с легкостью могла бы разместиться целая футбольная команда, – пошутила я.

– Я как-то пробовал. Было не слишком комфортно.

Я повернулась шлепнуть его по плечу, радуясь, что он в хорошем настроении. И ахнула, увидев у него за спиной фотографии. Целую выставку изумительных фотографий.

Стену рядом с дверью украшал огромный коллаж, которого хватило бы оклеить всю мою комнату в Северной Каролине целиком. Снимки, похоже, были расположены без какой бы то ни было системы, просто наклеены в произвольном порядке.

Часть из них наверняка Максон сделал сам, потому что на них были изображены различные места во дворце, где он проводил почти все свое время. Снятые крупным планом гобелены, потолки. Очевидно, чтобы сфотографировать их, ему пришлось лечь на пол. А еще сады. Их было великое множество. Были и другие фотографии, видимо, тех мест, в которых он надеялся побывать или уже побывал. Я увидела океан, такой синий, что это казалось невозможным. Несколько снимков мостов, а на одной фотографии было запечатлено похожее на стену сооружение, которое, судя по всему, тянулось в обе стороны на многие мили.

Но больше всего меня потрясли десятки фотографий, на которых была я, и среди них фотография, сделанная на анкету для Отбора, и еще одна, на которой нас с Максоном сняли для журнала. Лица у нас обоих веселые, словно все это была какая-то игра. Я ни разу не видела этого снимка, как и того, который был в статье про Хеллоуин. Нас с Максоном тогда, помнится, подловили за просмотром эскизов для моего маскарадного костюма. Я казалась всецело сосредоточенной на одном из эскизов, тогда как взгляд Максона был искоса устремлен на меня.

Были среди них и фотографии, сделанные им самим. На одной из них у меня получилось ошарашенное лицо; тогда приехали с визитом король и королева Свендвея и Максон подкрался ко мне и неожиданно выкрикнул: «Улыбочку!» На другой я сидела в кресле в студии «Вестей» и смеялась над шуткой Марли. Должно быть, благодаря ослепительному свету софитов он сумел незамеченным подобраться к нам и запечатлеть нас в тот момент, когда мы просто были самими собой. На третьей я стояла на балконе, устремив взгляд на луну.

Фотографии других девушек тоже там были; трое оставшихся мелькали чаще, чем прочие, но я заметила и глаза Анны, выглядывающие из-под какого-то пейзажа, и улыбающееся лицо Марли в уголке. И совсем недавние фотографии Крисс с Селестой, кривляющихся в Женском зале, тоже оказались здесь, рядышком с изображением Элизы, распростершейся в притворном обмороке на диванчике, а также фото, где я обнимаю королеву за плечи.

– Максон! – ахнула я. – Это прекрасно!

– Тебе нравится?

– Я просто в восторге. Сколько из них ты сделал сам?

– Почти все. Только некоторые вроде этих, – он указал на одну из фотографий, сделанных для журнала, – мне прислали. Вот эту, – он снова указал на стену, – я снял на самом юге Гондурагуа. Тогда мне казалось, что это интересно, но теперь я смотрю на нее с грустью. – (На снимке были изображены дымящие трубы на фоне неба.) – Тогда мне понравилось, как выглядит дым в воздухе, но теперь я вспоминаю, как отвратительно там пахло. А ведь люди, которые там живут, вынуждены нюхать это постоянно. Надо же было быть таким зацикленным на себе.

– А это где? – спросила я, указывая на длинную кирпичную стену.

– В Новой Азии. В этом месте когда-то была северная граница Китая. Они называют ее Великой Китайской стеной. Я слышал, когда-то это была одна из тамошних достопримечательностей, но сейчас от нее практически ничего не осталось. Она теперь лежит даже не в центре Новой Азии. Вот как далеко на север сдвинулись границы.

– Ух ты!

Максон заложил руки за спину:

– Я очень надеялся, что они понравятся тебе.

– Мне нравится! Очень! Я бы хотела, чтобы ты сделал какую-нибудь фотографию мне на память.

– Правда?

– Да. Или научил меня фотографировать. Ты не представляешь, как часто я жалела, что не могу запечатлеть какие-то моменты моей жизни и сохранить их на память. У меня есть несколько потрепанных фотографий моих родных и свежая фотография малышки моей сестры, и все. Мне никогда не приходила в голову мысль вести дневник или делать какие-то записи… Знаешь, у меня такое чувство, что теперь я понимаю тебя намного лучше.

Передо мной была его обнаженная суть. Некоторые ее составляющие были постоянны – к примеру, заточение в стенах дворца и краткие моменты путешествий. Но были и вещи, которые менялись. Мы с девушками занимали столько места на его стене, потому что стали важной частью его мира. Даже если мы уедем, мы не исчезнем из его жизни целиком.

Я подошла к нему и обняла за талию. И он тоже обнял меня. С минуту мы молча стояли, разглядывая фотографии. А потом мне в голову вдруг пришла мысль, которая потрясла меня своей очевидностью.

– Максон?

– Что?

– Если бы ты не был принцем и мог сам выбирать, чем заниматься в жизни, ты занимался бы этим? – Я кивнула на коллаж.

– Ты имеешь в виду фотографию?

– Да.

Он не думал ни секунды:

– Несомненно. Занимался бы художественной фотографией или вообще делал семейные портреты. И рекламой тоже. Я очень люблю фотографировать. Впрочем, думаю, ты и сама это видишь.

– Вижу, – улыбнулась я, радуясь его ответу.

– А почему ты спрашиваешь?

– Просто… – Я подняла на него глаза. – Просто ты был бы Пятеркой.

Максон осознал значение моих слов не сразу. Потом слегка улыбнулся:

– Эта мысль меня радует.

– И меня тоже.

Внезапно он решительно повернулся ко мне и взял мои руки в свои:

– Скажи, Америка. Пожалуйста. Скажи, что любишь меня, что хочешь быть только моей.

– Я не могу быть только твоей, когда, кроме меня, есть еще три девушки.

– А я не могу отправить их по домам, пока не буду уверен в твоих чувствах.

– А я не могу дать тебе то, чего ты хочешь, зная, что завтра ты, вполне вероятно, будешь делать то же самое с Крисс.

– Что я буду делать с Крисс? Она уже видела мою комнату, я же тебе говорил.

– Я не это имею в виду. Я имею в виду, что завтра ты можешь точно так же увести ее и она будет чувствовать себя так, словно…

Максон ждал продолжения.

– Как? – прошептал он.

– Как будто она единственная, кто имеет для тебя значение. Крисс без ума от тебя, она сама мне сказала. И не думаю, что ее чувства безответны.

Он вздохнул, пытаясь найти нужные слова:

– Я не стану утверждать, что она ничего для меня не значит. Просто ты значишь больше.

– Но как я могу быть уверенной в этом, если ты не можешь отправить ее домой?

На его губах заиграла дьявольская ухмылка. Он приблизил губы к моему уху.

– Я знаю несколько других способов показать тебе, какие чувства я к тебе испытываю, – прошептал он.

Я сглотнула, одновременно страшась и надеясь на продолжение. Он подошел ко мне вплотную и одной рукой обнял за талию, а другой зарылся в мои волосы. Его полуоткрытые губы скользнули по моей коже, его дыхание звучало соблазнительной музыкой. Я задрожала.

В моем теле точно не осталось ни одной косточки. Я не могла ни держаться за него, ни пошевельнуться. Но Максон помог мне, прижав спиной к коллекции фотографий.

– Я хочу тебя, Америка, – прошептал он. – Хочу, чтобы ты принадлежала мне одному. И я хочу дать тебе все на свете. – Он принялся покрывать поцелуями мою щеку, пока не остановился у краешка губ. – Я хочу исполнить такие твои желания, о существовании которых ты и сама не догадываешься. Я хочу, – выдохнул он в мои полуоткрытые губы, – больше всего на свете…

В дверь забарабанили.

Я настолько растворилась в словах, прикосновениях и запахе Максона, что вздрогнула от неожиданности. Мы, как по команде, повернулись к двери, но Максон вновь быстро накрыл мои губы своими.

– Не уходи. Я решительно намерен довести этот разговор до конца.

Он медленно поцеловал меня и отстранился.

Я стояла, хватая ртом воздух. Пожалуй, не стоило позволять ему вырвать у меня признание в любви поцелуями. И мне представилась возможность уклониться от этого.

Максон приоткрыл дверь, загородив меня от пришедшего. Я провела рукой по волосам, пытаясь привести себя в порядок.

– Прошу прощения, ваше высочество, – послышался чей-то голос. – Мы ищем леди Америку. Ее служанки сказали, что она должна быть у вас.

Интересно, как они догадались? Хотя, конечно, было очень приятно, что они так хорошо меня чувствуют. Максон нахмурился и распахнул дверь, чтобы гвардеец мог войти. Тот переступил через порог и оглядел меня цепким взглядом, будто хотел убедиться, что это точно я. Удовлетворившись результатом, он наклонился к Максону и что-то прошептал.

Плечи Максона поникли, и он прикрыл глаза ладонью, словно новость его убила.

– С тобой все в порядке? – спросила я.

Мне не хотелось, чтобы он страдал в одиночку.

Он обернулся ко мне. На лице его было написано сочувствие.

– Прости, Америка. Мне жаль, что именно я должен сообщить тебе эту новость. Твой отец умер.

С минуту смысл его слов не мог дойти до моего сознания. Но как бы я ни пыталась повернуть их в голове, все варианты вели к одному и тому же немыслимому заключению.

Потом комната вдруг резко накренилась, и взгляд Максона из сочувственного стал испуганным. Последнее, что я помню, были его руки, удержавшие меня от падения на пол.

Глава 23

– …проявить понимание. Она захочет навестить своих родных.

– Если она поедет, то самое большее на день. Я не одобряю ее, но народ любит ее, не говоря уже об итальянцах. Если она погибнет, это будет сейчас очень некстати.

Я открыла глаза. Я лежала на постели, поверх покрывала. Краешком глаза я увидела Мэри, которая находилась вместе со мной в комнате.

Диалог, хотя и велся на повышенных тонах, звучал приглушенно: сердитые голоса доносились из-за двери.

– Одного дня явно недостаточно. Она очень любила отца. Ей понадобится время, – возразил Максон.

Послышался какой-то стук, как будто о стену с размаху грохнули кулаком, и мы с Мэри подпрыгнули от неожиданности.

– Ладно, – буркнул король. – Четыре дня. Разговор закончен.

– А вдруг она решит не возвращаться? Хотя повстанцы тут ни при чем, она может захотеть остаться.

– Если у нее хватит на это глупости, скатертью дорожка. Она все равно должна была дать мне ответ относительно рекламных роликов, так что, если она не захочет в них сниматься, может оставаться дома.

– Она сказала, что согласна. Сегодня вечером, еще до того, как ей сообщили печальную новость, – солгал Максон.

Но он ведь знал, что я собиралась ответить?

– Ну наконец-то. Как только она вернется, организуем запись. Я хочу, чтобы все было готово к Новому году.

Тон у короля был раздраженный, несмотря на то что он добился своего.

Наступило молчание, потом Максон нерешительно произнес:

– Я хочу поехать с ней.

– Черта с два! – рявкнул король Кларксон.

– Их осталось всего четыре, отец. Америка вполне может стать моей женой. По-твоему, я должен отправить ее в одиночку?

– Да! Если она погибнет, это одно дело. А если погибнешь ты – совершенно другое. Ты остаешься здесь!

Мне показалось, что кулак, грохнувший о стену в этот раз, принадлежал Максону.

– Я не вещь! И они тоже! Неужели ты так никогда и не увидишь во мне человека?!

Дверь быстро приоткрылась, и Максон вошел в комнату.

– Прости, – произнес он, подойдя и усевшись на постель. – Я не хотел тебя разбудить.

– Мне это не приснилось?

– Да, милая. Его больше нет. – Он бережно взял меня за руку; взгляд его светился сочувствием. – Сердце не выдержало.

Я села на постели и упала Максону на грудь. Он крепко обнял меня, молча дожидаясь, когда я выплачусь.

– Папа, – всхлипывала я. – Папочка!

– Тише, милая. Все будет хорошо, – приговаривал Максон. – Завтра утром ты летишь домой, чтобы проводить его в последний путь.

– Я даже не успела с ним попрощаться. Я не сказала ему…

– Америка, послушай меня. Твой отец любил тебя и гордился тобой. Он никогда не упрекнул бы тебя за это.

Я кивнула, понимая, что он прав. С тех пор как я уехала во дворец, он практически только и говорил о том, как мной гордится.

– А сейчас вот что тебе нужно сделать, – велел он, утирая мне слезы. – Ты должна хорошенько выспаться. Завтра ты полетишь домой и пробудешь там четыре дня. Я хотел дать тебе больше времени, но отец уперся насмерть.

– Ничего страшного.

– Твои служанки сейчас шьют тебе траурное платье. Все, что нужно, они приготовят. Тебе придется взять с собой одну из них и несколько гвардейцев. Кстати, о гвардейцах. – Он поднялся, приветствуя мужчину, который появился на пороге. – Офицер Леджер, спасибо, что пришли.

– Не за что, ваше высочество. Прошу прощения, что без формы, сир.

Максон потянулся пожать Аспену руку:

– Форма – последнее, что меня сейчас заботит. Уверен, вы знаете, зачем я вас позвал.

– Так точно, сир. – Аспен повернулся ко мне: – Соболезную вашей утрате, мисс.

– Спасибо, – выдавила я.

– В условиях повышенной активности повстанцев мы все беспокоимся за безопасность леди Америки, – начал Максон. – Мы уже направили в ее дом местных военных, к тому же ее родных охраняют члены дворцовой гвардии. Но теперь, когда она сама будет находиться в доме, я считаю, охрану необходимо усилить.

– Совершенно с вами согласен, ваше высочество.

– И вы знакомы с местностью?

– Очень хорошо, сир.

– Прекрасно. Вы возглавите отряд, который будет ее сопровождать. Отберите, кого считаете нужным, человек шесть-восемь.

Аспен с удивлением уставился на Максона.

– Знаю, знаю, – кивнул Максон. – Мы сейчас сильно обескровлены, но по меньшей мере трое из тех, кого мы отправили охранять ее родных, самовольно покинули свой пост. А я хочу, чтобы дома она была в такой же безопасности, как здесь, если не в большей.

– Я обо всем позабочусь, сир.

– Превосходно. Кроме того, ее будет сопровождать одна из служанок, приглядывайте и за ней тоже. – Он обернулся ко мне: – Ты уже знаешь, кого хочешь взять?

Я пожала плечами; мне сейчас было не до того.

Вместо меня высказался Аспен:

– С вашего позволения, мисс, хотя Энн у вас старшая, насколько я помню, Люси неплохо ладила с вашей матушкой и сестрой. Думаю, они сейчас будут рады увидеть дружеское лицо.

– Люси, – кивнула я.

– Прекрасно, – подытожил Максон. – Офицер Леджер, у вас не так много времени. Вылет после завтрака.

– Я сейчас же начну приготовления, сир. Увидимся утром, мисс, – сказал Аспен.

Я видела, что официальный тон дается ему с большим трудом. Мне самой тоже сейчас больше всего хотелось, чтобы он утешил меня. Аспен хорошо знал папу, и мне хотелось разделить свое горе с кем-то, кто понимал его точно так же, как я.

Когда Аспен вышел, Максон снова присел на кровать рядом со мной.

– И еще… – Он ласково взял мои руки в свои. – Иногда, когда ты расстроена, ты склонна к импульсивным поступкам. – Он взглянул на меня, и я даже слегка улыбнулась при виде его укоризненных глаз. – Постарайся быть осмотрительной, пока ты там. Побереги себя.

Большими пальцами я потерла тыльную сторону его ладони:

– Я постараюсь. Даю тебе слово.

– Спасибо.

Меня охватило ощущение покоя, как иногда случалось в его обществе. Хотя мой мир изменился навсегда, в тот миг в объятиях Максона боль утраты не терзала меня так сильно.

Он склонил голову и уткнулся лбом в мой лоб. Потом вздохнул, словно собирался что-то сказать, но так ничего и не сказал. Несколько секунд спустя повторилось то же самое. В конце концов Максон распрямился и, покачав головой, коснулся губами моей щеки:

– Береги себя.

С этими словами он оставил меня наедине с моей печалью.

В Каролине было морозно, из-за близости океана холодный воздух казался промозглым. Я втайне надеялась на снег, но моим надеждам не суждено было оправдаться. Мне было стыдно, что у меня еще остались какие-то желания.

Было Рождество. Последние несколько недель я рисовала в своем воображении самые разные картины этого дня. То я уже дома, исключенная из Отбора, и мы все собираемся вокруг елки, огорченные тем, что мне не удалось стать принцессой, но радуясь тому, что мы снова вместе. То как буду открывать подарки под огромной елью во дворце, объедаться всевозможными яствами и беззаботно смеяться в обществе остальных девушек и Максона, на день позабыв о конкуренции ради праздника.

Но я никогда не думала, что мне придется провести этот день, собираясь с духом перед тем, как предать земле тело моегоотца.

Чем ближе машина подъезжала к нашей улице, тем многолюднее становилось вокруг. Вместо того чтобы сидеть по домам с родными, люди толпились на холоде. Я вдруг поняла, что они надеются хотя бы одним глазком взглянуть на меня, и мне стало тошно. На машину показывали пальцами; какой-то местный телеканал вел съемку.

Машина затормозила прямо перед нашим домом, и собравшиеся разразились приветственными криками. Я ничего не понимала. Они что, не знают, что привело меня сюда? Мы с Люси в окружении шести гвардейцев пошли по растрескавшейся дорожке к входу. Рисковать моей жизнью Аспен был не намерен.

– Леди Америка! – послышались выкрики из толпы.

– Можно ваш автограф? – заорал кто-то, и к нему присоединились еще чьи-то голоса.

Я продолжала идти, глядя прямо перед собой. В кои-то веки я не чувствовала себя обязанной быть с ними приветливой. В глаза мне бросилась праздничная гирлянда, свисающая с крыши. Ее вешал отец. Кто-то теперь снимет ее?

Аспен, как ответственный за мою безопасность, постучал в дверь и стал ждать ответа. Открыл другой гвардеец. Они с Аспеном быстро обменялись репликами, и нас провели внутрь. Протиснувшись сквозь узкий коридор, мы вошли в гостиную, и я мгновенно почувствовала что-то… неправильное.

Это был не мой дом.

Я твердила себе, что спятила. Разумеется, это мой дом. Просто обстановка слишком непривычная. Все были в сборе, даже Кота. Только папы больше нет, так что ничего удивительного, что все показалось мне неправильным. А Кенна держала на руках малышку, которую я видела только на фотографиях. К этому нужно было привыкнуть.

На фоне мамы в фартуке и Джерада в пижаме я, одетая, как на ужин во дворце, выглядела слишком расфуфыренной: высокая прическа, сапфировые серьги в ушах, пышные юбки, приоткрывающие туфли на шпильке. На мгновение я вдруг почувствовала себя здесь чужой, неуместной.

Но Мэй вскочила на ноги и бросилась обнимать меня, заливаясь слезами. Я обняла ее в ответ. Может, мне и было здесь не по себе, но это было единственное место, где я могла сейчас находиться. Я должна была быть со своей семьей.

– Америка, – произнесла Кенна, вставая с малышкой на руках. – Ты такая красивая.

– Спасибо, – смущенно пробормотала я.

Свободной рукой она обвила мои плечи, и я поспешила хорошенько рассмотреть свою спящую племянницу, закутанную в одеялко. Маленькое личико Астры казалось таким безмятежным, и каждые несколько секунд она то разжимала крошечные кулачки, то вздрагивала во сне. Она была такая трогательная!

Аспен кашлянул:

– Миссис Сингер, я безмерно соболезную вашей утрате.

Мама устало улыбнулась ему:

– Спасибо.

– Мне очень жаль, что наш визит сопряжен с такими печальными обстоятельствами, но теперь, когда леди Америка дома, нам придется очень точно соблюдать меры безопасности, – властным тоном произнес он. – Мы вынуждены просить всех оставаться в доме. Я понимаю, что будет тесно, но это всего на несколько дней. Охране предоставили квартиру по соседству, так что мы будем дежурить посменно и постараемся как можно меньше вас беспокоить. Джеймс, Кенна, Кота, вместе с вами мы отправимся к вам домой, чтобы вы могли взять все необходимое. Дайте знать, когда будете готовы. Если вам нужно время, чтобы составить список, мы подождем. Мы в полном вашем распоряжении.

Я слабо улыбнулась. Приятно было видеть Аспена таким. За время, проведенное во дворце, он очень возмужал.

– Я не могу надолго покидать студию, – заявил Кота. – У меня горят сроки. Люди ждут свои заказы.

Аспен, не утратив профессиональной вежливости, отрезал:

– Все необходимые материалы можно доставить в студию сюда. – Он кивнул на наш переоборудованный под мастерскую гараж. – Если понадобится, мы можем сделать несколько ходок.

Кота скрестил руки на груди и пробурчал:

– Да это же настоящая помойка.

– Прекрасно, – твердо сказал Аспен. – Выбор за вами. Решайте сами, что вам больше нравится: работать на помойке или рисковать жизнью в своей квартире.

Напряженность, повисшая в воздухе, была сейчас очень некстати. Я решила разрядить обстановку:

– Мэй, ты можешь спать со мной. А Кенна с Джеймсом займут твою комнату.

Все трое кивнули.

– Люси, – прошептала я. – Я хочу, чтобы ты была рядом с нами. Возможно, тебе придется спать на полу, но ты нужна мне.

Она словно вдруг стала выше ростом.

– Я и не согласилась бы никуда от вас уйти, мисс.

– А мне где прикажете спать? – осведомился Кота.

– Со мной, – предложил Джерад, хотя такая перспектива явно его не радовала.

– Ну уж нет! – фыркнул Кота. – Я не намерен спать на двухъярусной кровати с ребенком.

– Кота! – одернула его я и выступила вперед. – Можешь спать на диване или в домике на дереве, мне совершенно все равно! Но если ты не прекратишь вести себя подобным образом, то в два счета отправишься к себе. Скажи спасибо, что тебе обеспечивают безопасность. Или я должна напомнить тебе, что завтра мы хороним нашего отца? Прекрати брюзжать или отправляйся домой.

С этими словами я круто развернулась и двинулась по коридору. Мне не нужно было даже оглядываться, чтобы понять, что Люси поспешила следом за мной с чемоданом в руке.

Я открыла дверь в комнату и придержала, чтобы она тоже могла войти. Едва она переступила порог, как я со вздохом захлопнула дверь.

– Думаешь, я перегнула палку? – спросила я у нее.

– Вы были великолепны! – восторженно воскликнула она. – Вас можно прямо хоть сейчас в принцессы, мисс. Вы отлично к этому готовы.

Глава 24

Следующий день прошел в круговерти траурных платьев и сочувственных объятий. Проводить папу в последний путь собралась уйма людей, которых я никогда в жизни не видела. Интересно, это я не знала всех его друзей или это были незнакомцы, просто явившиеся поглазеть на меня?

Панихиду служил местный пастор, но из соображений безопасности родных попросили не произносить речей. За церемонией прощания последовали поминки. Я не ожидала, что прием будет таким пышным. Хотя никто мне не говорил, но я была совершенно уверена, что тут не обошлось без Сильвии или еще кого-нибудь из дворцовой челяди. Наверняка они постарались, чтобы все прошло максимально легко для нас и максимально красиво. Из тех же соображений безопасности поминки были короткими, но я не возражала. Не хотелось затягивать и без того болезненную церемонию надолго.

Аспен ни на миг не отходил от меня, и я была благодарна ему за поддержку. Никому другому я не могла бы доверить свою жизнь с такой спокойной душой, как ему.

– Я не пролила ни слезинки с тех пор, как покинула дворец, – сказала я ему. – А думала, что выплачу все глаза.

– Оно накрывает в самое неподходящее время, – отозвался Аспен. – После смерти моего отца я несколько дней не мог взять себя в руки, пока не понял, что должен собраться ради всех остальных. Но иногда, когда что-нибудь случается, я ловлю себя на мысли о том, что нужно рассказать об этом папе, а потом спохватываюсь, что уже никогда ничего не смогу ему рассказать, и на меня снова накатывает.

– Значит… я не моральный урод?

– Нет, – улыбнулся он. – Ты не моральный урод.

– Тут уйма незнакомого народу.

– Они все местные. Мы проверили их личности. Кое-кто, вероятно, явился поглазеть на тебя, но твой отец рисовал картины для Гемпширов, и я не раз видел, как он разговаривал с мистером Клиппингсом и Альбертом Хаммерсом на рыночной площади. Невозможно знать все о твоих близких. Даже о тех, кто всего тебе дороже.

Я уловила в его словах какой-то скрытый подтекст, на который он явно ожидал моей реакции. Но сейчас я просто не могла на него отреагировать.

– Придется нам к этому привыкнуть, – произнес Аспен.

– К чему? К тому, что все ужасно?

– Нет, – покачал он головой. – К тому, что все никогда уже не будет по-прежнему. Все, что когда-то мы считали важным, меняется.

– Ты тоже это чувствуешь? – невесело усмехнулась я.

– Мы должны перестать бояться перемен. – Он с мольбой посмотрел мне в глаза.

Против воли я задалась вопросом, какие перемены он имеет в виду.

– Я готова встретить перемены лицом к лицу. Но только не сегодня, – сказала я и отошла от Аспена.

Я то и дело останавливалась, чтобы обняться с очередным незнакомцем, и пыталась свыкнуться с мыслью, что никогда больше не смогу поговорить с папой о том, как все запуталось.

После похорон постарались не впадать в уныние. Мы открыли забытые рождественские подарки, которые так и остались нераспакованными, потому что праздничного настроения не было ни у кого. Джерад получил специальное разрешение играть в футбол прямо в доме, а мама почти весь остаток дня провела в обществе Кенны, нянчась с Астрой. Кота, по обыкновению, был всем недоволен, и мы не стали удерживать его, когда он изъявил желание отправиться в студию. Но больше всего меня тревожила Мэй. Она постоянно твердила, что у нее чешутся руки взяться за работу, но идти в студию, в которой нет больше папы, она не может.

Решив, что необходимо чем-то отвлечь ее, я повела их с Люси к себе в комнату. Люси с готовностью отдалась в руки Мэй, предоставив той расчесывать ее и красить, и лишь время от времени хихикала, когда кисточки для макияжа щекотали ей щеки.

– А как проделывать то же самое каждый день со мной, так все готовы! – возмутилась я шутливым тоном.

У Мэй был настоящий талант по части причесок. Наметанный взгляд художницы позволял ей с легкостью работать с любым материалом. Мэй переоделась в форму горничной, хотя та была ей велика, а потом мы принялись примерять на Люси одно платье за другим. Перебрав все, остановились на голубом, длинном и изящном, заколов его булавками на спине, чтобы лучше сидело.

– Туфли! – воскликнула Мэй и бросилась подыскивать подходящую пару.

– У меня слишком широкие ноги, – пожаловалась Люси.

– Ничего подобного, – отмахнулась Мэй, и Люси послушно уселась, позволив Мэй проявлять недюжинные чудеса изобретательности по части втискивания ее ног в туфли.

Ступни у Люси и в самом деле оказались слишком большими, но каждая уморительная попытка Мэй обуть ее вызывала у Люси новый взрыв смеха, а я, глядя на все это, хохотала до колик. Мы так расшумелись, что я ничуть не удивилась, когда послышался отрывистый стук в дверь. Кто-то пришел посмотреть, что происходит.

Из-за двери донесся голос Аспена:

– У вас там все в порядке, мисс?

Я подбежала к двери и распахнула ее настежь:

– Офицер Леджер, полюбуйтесь на наш шедевр.

Я махнула рукой в сторону Люси, и Мэй заставила ее подняться. Злополучных босых ног не было видно из-под юбок.

При виде Мэй в мешковатой униформе Аспен рассмеялся и перевел взгляд на Люси, которая стала выглядеть как принцесса.

– Поразительное преображение, – сказал он, улыбаясь от уха до уха.

– Так, думаю, теперь нужно сделать тебе высокую прическу, – решительным тоном заявила Мэй.

Люси шутливо закатила глаза, но все же безропотно позволила Мэй вновь усадить себя перед зеркалом.

– Это твоя идея? – негромко спросил Аспен.

– Моя. У Мэй был такой потерянный вид. Я подумала, надо чем-то отвлечь ее.

– Она выглядит лучше. И Люси тоже немного оживилась.

– Мне это сейчас нужно ничуть не меньше, чем им. Кажется, что, если мы найдем в себе силы заниматься глупостями или хотя бы обычными вещами, я смогу жить дальше.

– Сможешь. На это понадобится время, но ты справишься.

Я кивнула. И немедленно вспомнила о папе, а мне сейчас не хотелось плакать. Я сделала глубокий вдох и продолжила:

– Мне кажется несправедливым, что я – представительница самой низшей касты, оставшаяся в Отборе, – прошептала я ему в ответ. – Взгляни только на Люси. Она ничуть не хуже и не глупее доброй половины девушек, попавших в число тридцати пяти претенденток, но это самое большее, на что она может надеяться. Несколько часов в чужом платье. Это неправильно.

Аспен покачал головой:

– За последние несколько месяцев я успел хорошо изучить твоих служанок и должен сказать, что она редкостная девушка.

Мне вдруг вспомнилось обещание, которое я дала Энн.

– Кстати, о служанках, мне нужно кое о чем с тобой поговорить, – произнесла я, понизив голос.

– И о чем же? – напрягся Аспен.

– Я понимаю, что прозвучит глупо, но все равно должна это сказать.

– Ладно. – Он сглотнул.

Я робко взглянула ему в глаза:

– Ты не хочешь повнимательнее присмотреться к Энн?

На лице Аспена промелькнуло странное выражение, будто он испытал облегчение, но при этом не принял мои слова всерьез.

– Энн? – прошептал он изумленно. – С чего вдруг?

– Мне кажется, ты ей нравишься. И она очень милая девушка, – ответила я, пытаясь не выдать глубины ее чувств и в то же время представить Энн в выгодном свете.

– Я знаю, – покачал головой Аспен, – ты хочешь, чтобы я присмотрелся к другим девушкам, но Энн совершенно не в моем вкусе. Она такая… деревяшка.

Я пожала плечами:

– Я тоже считала Максона деревяшкой, пока не узнала получше. И потом, думаю, ей в жизни пришлось очень несладко.

– И что? Люси тоже пришлось несладко, а посмотри на нее. – Аспен кивнул на отражение ее смеющегося личика в зеркале.

– Она рассказала тебе, как попала во дворец? – спросила я.

Он кивнул:

– Я всегда ненавидел касты, Мер, ты же знаешь. Но никогда не слышал, чтобы с ними так мухлевали, чтобы превращать людей в рабов.

Я вздохнула, глядя, как Мэй с Люси веселятся, на миг забыв о горе.

– Приготовься услышать слова, которые, думаю, никогда еще не слышала, – произнес Аспен, и я уставилась на него, ожидая продолжения. – Я очень рад, что Максон познакомился с тобой. – (Я чуть не подавилась.) – Знаю, знаю. – Он закатил глаза, но улыбнулся. – Но он вряд ли задумался бы об участи низших каст, если бы не ты. Думаю, это твое появление во дворце стало толчком к изменениям.

Некоторое время мы смотрели друг на друга. Я вспомнила наш разговор в домике на дереве, когда он уговорил меня подать заявку на участие в Отборе, надеясь, что я получу шанс на лучшую жизнь. Не уверена, что меня саму ждет лучшая жизнь, – пока что судить об этом было трудно, – но мысль о том, что я, возможно, дала надежду на лучшее всем людям Иллеа… такая возможность очень много для меня значила.

– Я горжусь тобой, Америка, – сказал Аспен, глядя на двух девушек перед зеркалом. – Я действительно тобой горжусь. – Он двинулся к выходу, чтобы вернуться к своим обязанностям. – И твой отец гордился бы тобой тоже.

Глава 25

Следующий день нам тоже предстояло провести под домашним арестом. Время от времени я слышала скрип двери и вскидывала голову, ожидая увидеть папу, выходящего из гаража с, как всегда, перемазанными краской волосами. Но отчаяние при мысли о том, что этому никогда больше не бывать, отступало, когда я слышала голос Мэй или чувствовала запах присыпки Астры. В доме было людно, и сейчас это было хоть каким-то утешением.

Я подумала, что, пока мы здесь, Люси не должна носить униформу, и после небольших протестов с ее стороны к ней перекочевали мои платья, из которых я уже выросла, а Мэй еще не доросла. Мама, чтобы отвлечься, без конца что-то стряпала и всех кормила. Я решила, что дома нет необходимости выглядеть каждый день при полном параде, а потому поручила Люси играть с Мэй и Джерадом, и она с радостью этим занималась.

Мы все собрались в гостиной, пытаясь хоть чем-нибудь себя занять. Я листала какую-то книгу, Кота уткнулся в телевизор, напомнив мне Селесту. Я улыбнулась, подумав, что сейчас она наверняка занята тем же самым.

Люси с Мэй и Джерадом играли в карты на полу, и с их стороны то и дело доносились взрывы смеха. Кенна устроилась на диване рядышком с Джеймсом, который кормил малышку Астру из бутылочки. Его усталое лицо светилось гордостью за красавицу-жену и дочку.

И словно бы ничего и не менялось. Потом я краем глаза увидела в углу Аспена в гвардейской форме, призванного заботиться о нашей безопасности, и вспомнила, что на самом деле ничего уже не будет прежним.

Я услышала мамины всхлипы еще до того, как увидела, что она направляется к нам. Обернувшись на звук, я смотрела, как она идет по коридору со стопкой конвертов в руках.

– Как ты, мама? – спросила я.

– Все в порядке. Просто мне до сих пор не верится, что его больше нет. – Она сглотнула, пытаясь не расплакаться снова.

Это меня удивило. Я не раз сомневалась в маминых чувствах к папе. В их отношениях никогда не проскальзывало тех маленьких нежностей, которыми обменивались другие знакомые мне пары. Даже Аспен, когда наши с ним отношения были в самом разгаре, но должны были оставаться тайной для всех остальных, выказывал мне свою любовь больше, чем мама папе.

Однако теперь я видела, что ее гложет не только беспокойство о том, как она в одиночку будет тянуть Мэй с Джерадом, и страх безденежья. Ее мужа больше не было в живых, и вернуть его назад было невозможно.

– Кота, не мог бы ты на минутку выключить телевизор? А ты, Люси, уведи Мэй с Джерадом в комнату Америки, ладно, милая? Мне нужно кое-что обсудить с остальными, – произнесла она негромко.

– Конечно, мэм, – отозвалась Люси и, обернувшись к Мэй с Джерадом, кивнула в сторону двери: – Пойдемте.

Мэй явно расстроилась, но решила не вступать в пререкания. Не знаю, что на нее повлияло, подавленное состояние мамы или любовь к Люси, но в любом случае я была этому рада.

Как только они удалились, мама повернулась к нам всем:

– Как вам известно, недуг, который унес вашего отца, передается по наследству. Думаю, он предчувствовал, что ему немного осталось, потому что года три назад начал писать вам письма. – Она взглянула на конверты, которые держала в руках. – Он взял с меня слово: если с ним что-то случится, то я передам эти письма вам. Мэй с Джерадом он тоже написал, но, думаю, они оба еще слишком малы. Я не читала писем и не знаю, что там. Адресованы они вам, так что… Я подумала, сейчас самое подходящее время их вскрыть. Это Кенне. – Она протянула конверт моей сестре. – Коте. – Тот распрямился и взял письмо. Мама подошло ко мне. – А это Америке.

Я взяла конверт, не понимая, хочу открыть его или нет. Внутри были прощальные слова моего отца, последнее «прости», которое он так и не успел сказать мне лично. Я погладила буквы моего имени, выведенные на конверте, представляя, как отец размашисто надписывает его. Под буквой «и» в моем имени он поставил какую-то закорючку. Я улыбнулась про себя. Интересно, что побудило его это сделать? Может, он хотел, чтобы я взглянула на нее и улыбнулась?

Потом я пригляделась к конверту повнимательнее. Эту закорючку поставили уже после. Чернила, которыми было написано мое имя, успели заметно выцвести, тогда как закорючка была темнее и ярче остальных букв.

Я перевернула конверт. Печать была сломана и склеена обратно.

Я покосилась на Кенну с Котой. Оба были погружены в чтение. Они читали так жадно, что едва ли могли знать о существовании этих писем. Значит, либо мама сказала неправду относительно того, что не читала моего письма, либо папа вскрывал его уже после того, как оно было написано.

Теперь я точно хотела узнать, что он мне написал. Осторожно сломав склеенную печать, я открыла конверт.

Внутри обнаружилось длинное письмо на пожелтевшей бумаге и коротенькая записка на белоснежном листке. Мне очень хотелось скорее прочитать записку, но я боялась, что не пойму, о чем речь, не прочитав предварительно письма. Поэтому я вытащила пожелтевший лист и принялась жадно читать его, устроившись на солнце у окна.

Америка,

милая моя девочка. Мне страшно даже браться за это письмо, слишком много всего надо сказать тебе. Хотя всех своих детей я люблю одинаково, ты занимаешь в моем сердце совершенно особое место. Кенна с Мэй всегда были мамиными дочками, Кота так независим, что Джерад тянется к нему, а ты неизменно приходила ко мне. Со всеми своими горестями, будь то разбитая коленка или обида на старших детей, ты шла за утешением ко мне. Невыразимо отрадно знать, что по крайней мере для одного из своих детей я всегда был опорой.

Но даже если бы ты не любила меня так сильно, как любишь, беззаветно и безоглядно, я все равно невероятно гордился бы тобой. Ты уже состоявшийся музыкант, и, слушая, как ты играешь на скрипке или даже просто напеваешь что-то себе под нос, занимаясь своими делами, я отдыхаю душой. Хотелось бы мне иметь возможность предоставить тебе сцену получше. Ты заслуживаешь намного большего, чем зарывать свой талант в землю, развлекая скучающих гостей на унылых вечеринках. Я не теряю надежды, что тебе повезет и ты пробьешься в этой жизни. Думаю, у Коты тоже есть шанс. У него есть талант. Но, кроме таланта, у него есть еще и хватка, а вот насчет тебя в этом смысле я не уверен. Ты никогда не шла по головам ради достижения своих целей, как делают некоторые. Я люблю тебя и за это тоже.

Ты хороший человек, Америка, что большая редкость в нашем мире. Я не стану говорить, что ты идеальна; испытав на собственной шкуре твой норов, я отдаю себе отчет в том, что это утверждение далеко от истины! Но у тебя доброе сердце, и ты всей душой болеешь за справедливость. Ты хороший человек и, подозреваю, способна видеть многое, чего не способен видеть больше никто, даже я сам.

А мне бы очень хотелось рассказать тебе о том, сколько всего я вижу.

Я взялся писать эти письма твоим братьям и сестрам, потому что чувствую необходимость передать им мудрость. Я вижу в них, даже в малыше Джераде, черты, которые будут с каждым годом лишь больше и больше осложнять им жизнь, если они не сделают над собой усилия и не будут противостоять жизненным невзгодам. С тобой я таких чувств не испытываю.

Ты не из тех, кто позволит миру навязать тебе жизнь, которой ты не хочешь. Может, конечно, я ошибаюсь, так что позволь дать тебе всего одно напутствие: борись, Америка. Возможно, ты не захочешь бороться за вещи, за которые готовы бороться все остальные, как, к примеру, деньги или слава, и все же борись. Чего бы ты ни хотела, иди к своей цели, не оглядываясь.

Если ты сможешь сделать это, если ты сможешь преодолеть свой страх и не удовольствоваться вторыми ролями, большего я как родитель не могу и желать. Живи своей жизнью. Будь счастлива, как только можешь, не растрачивайся на то, что неважно, и борись.

Я люблю тебя, котенок. Люблю так сильно, что этого не передать никакими словами. Быть может, я сумел бы выразить свою любовь с помощью красок, но картина не влезет в конверт. И даже тогда это будет бледное подобие моих чувств. Силу моей любви не выразить никакими картинами, никакими мелодиями, никакими словами. И надеюсь, что ты всегда будешь ощущать мою любовь, даже когда меня больше не будет рядом, чтобы сказать тебе об этом.

С любовью,

папа

Я сама не заметила, как начала плакать, и поняла, что плачу, лишь когда буквы стали расплываться. Как же обидно, что у меня не было возможности сказать ему, что я люблю его так же сильно, как он меня. И на мгновение я ощутила эту любовь, это тепло абсолютного принятия.

Я оторвалась от чтения и увидела, что Кенна тоже плачет, по-прежнему глядя в письмо. Кота с озадаченным видом проглядывал листки.

Отвернувшись, я вытащила из конверта записку, надеясь, что она не окажется такой же трогательной, как письмо. Боюсь, что на сегодня свой запас стойкости я уже исчерпала.

Америка,

прости меня. Когда мы навещали тебя во дворце, я зашел к тебе в комнату и нашел дневники Грегори Иллеа. Ты не говорила мне, что они у тебя, я сам догадался. И вина за возможные осложнения целиком и полностью лежит на мне. Я уверен, это будет иметь определенные последствия в силу того, кем я являюсь и кому о них рассказал. Прости, что тем самым поставил тебя под удар, но, поверь, я сделал это в надежде на то, что твое будущее и будущее всех остальных людей может стать лучше.

Пускай Полярная звезда

Всегда тебя ведет,

Пусть справедливость, правда, честь

В душе твоей живет.

С любовью,

Шалом

Несколько минут я стояла, пытаясь понять, что все это значит. Последствия? Кем он являлся и кому рассказал о дневниках? И что это за стихотворение?

И вдруг я вспомнила слова Августа о том, что о существовании дневников Грегори они узнали не из моего выступления в эфире «Вестей» и что об их содержании им было известно намного больше того, что я рассказала…

Кем я являюсь… Кому я о них рассказал… Пускай Полярная звезда всегда тебя ведет…

Я посмотрела на папину роспись и вспомнила, как он подписывал свои письма ко мне во дворец. Его манера писать «о» всегда казалась мне смешной. «О» в его исполнении походила на восьмиконечную звезду. Полярная звезда.

И эта закорючка под буквой «и» в моем имени. Выходит, он хотел подать мне какой-то знак? Она должна была что-то значить, потому что мы встречались с Августом и Джорджией?

Август и Джорджия! Его компас: восьмиконечная роза ветров! И цветочки на ее куртке были вовсе не цветочки! И там, и там были звезды. Разные, но звезды. Тот парнишка, который достался Крисс на Осуждении. Татуировка у него на шее была вовсе не крестом.

Это был их опознавательный знак. Полярная звезда. Звезда Севера.

Мой отец был повстанцем.

У меня было такое чувство, что я не раз видела эту звезду в других местах. Возможно, на рынке или даже во дворце. Неужели она всю жизнь была у меня под носом?

Потрясенная, я подняла глаза. И поймала взгляд Аспена, в котором отчетливо читался молчаливый вопрос.

Мой отец был повстанцем. Потрепанный учебник истории, который он прятал у себя в комнате, незнакомые люди на похоронах… Дочь по имени Америка. Если бы я смотрела внимательнее, то увидела бы это много лет назад.

– И все? – оскорбленным тоном осведомился Кота. – И что, черт возьми, прикажете с этим делать?

Я перевела взгляд с Аспена на Коту.

– Что случилось? – забеспокоилась мама, вернувшаяся в комнату с чаем.

– Папино письмо. Он оставил дом мне. И что я должен делать с этой халупой? – Он поднялся, не выпуская из рук конверта.

– Кота, папа написал письмо еще до того, как ты переехал, – объяснила Кенна, еще не успевшая успокоиться. – Он пытался обеспечить тебя.

– Ну, значит, ему это не удалось, разве нет? Когда мы хотя бы ели досыта? Можно подумать, дом чем-то помог бы мне в жизни. Я всего добился сам! – Кота швырнул письмо, и листки разлетелись по полу. Он взъерошил волосы и шумно вздохнул. – Найдется в этом доме хоть капля спиртного? Аспен, принеси мне чего-нибудь выпить, – бросил он, даже не глядя в сторону Аспена.

Я обернулась и увидела, как по лицу Аспена, сменяя друг друга, пронеслись самые разнообразные эмоции: раздражение, сочувствие, гордость, смирение. Он направился было в сторону кухни.

– Стой! – велела я.

Аспен остановился.

Кота раздраженно посмотрел на меня:

– Это его работа, Америка.

– Больше нет, – отрезала я. – Возможно, ты забыл, но Аспен теперь Двойка. Это ты пойди и принеси ему что-нибудь выпить. И не из-за его статуса, а в благодарность за все, что он для нас делает.

Кота неприятно осклабился.

– Вот, значит, как? А Максон в курсе? Он знает, что эта история до сих пор не закончена? – поинтересовался он, небрежно помахав ладонью. Сердце у меня ушло в пятки. – Как он, по-твоему, отреагирует? После той экзекуции многие говорили, что девице еще мало досталось за то, что она сделала. – Кота с самодовольным видом положил руки на бедра.

Я онемела. Аспен тоже, и я не могла решить, спасает нас его молчание или подписывает нам приговор.

Первой обрела дар речи мама:

– Это правда?

Мне необходимо было собраться с мыслями, нужно было найти верный способ все объяснить. Или опровергнуть, потому что на самом деле это было не так… больше не так.

– Аспен, пойди посмотри, что там делает Люси, – велела я.

– Нет уж, пусть останется! – заявил Кота.

И тут я взорвалась:

– Я сказала, что он идет, значит он идет! А теперь все сядьте!

Этот тон, какого я никогда прежде себе не позволяла, стал для всех неожиданностью. Пораженная, мама тут же рухнула на диван. Аспен удалился, и Кота медленно и неохотно уселся тоже.

Я попыталась сосредоточиться:

– Да, до Отбора я встречалась с Аспеном. Мы хотели всем рассказать, когда скопим достаточно денег, чтобы пожениться. Но еще до моего отъезда мы расстались, а потом я познакомилась с Максоном. Я питаю к Максону особые чувства, и хотя мы с Аспеном проводим вместе много времени, между нами ничего нет. – Больше нет, добавила я про себя. Я в упор посмотрела на Коту: – Если ты полагаешь, что можешь извратить мое прошлое и шантажировать им ради достижения своих целей, очень советую тебе хорошенько подумать. Ты как-то интересовался, рассказывала ли я про тебя Максону. Так вот, рассказывала. Он все знает о том, какая ты слабовольная и неблагодарная скотина. – Кота плотно сжал губы, готовый вскипеть, и я поспешила продолжить: – Имей в виду, что он меня обожает, – высокомерно бросила я. – И если ты считаешь, что он скорее поверит твоим словам, чем моим, то для тебя может стать неприятной неожиданностью, как легко я могу устроить, чтобы батогами по рукам получил ты.

Он сжал кулаки, явно взвешивая мои слова. Если я окажусь права и ему искалечат руки, его карьере конец.

– Вот и славно, – подытожила я. – Да, если я услышу хотя бы одно слово в папин адрес, ты все-таки схлопочешь по рукам. Тебе чертовски повезло, что у тебя был отец, который так любил тебя. Он оставил тебе дом, хотя мог и передумать, после того как ты ушел, но не передумал. Он по-прежнему верил в тебя, чего я лично о себе сказать не могу. – С этими словами я выскочила из комнаты и, хлопнув дверью, бросилась к себе.

Я и забыла, что там меня ждут Джерад, Мэй, Люси и Аспен.

– Ты встречалась с Аспеном? – спросила Мэй.

Я ахнула.

– У тебя громкий голос, – заметил Аспен.

Я взглянула на Люси. В глазах у нее стояли слезы. Я не хотела вынуждать ее хранить еще один секрет, и мысль об этом явно ранила ее. Она такая честная и верная. Как я могла просить ее сделать выбор между мной и семьей, которой она дала клятву служить?

– Когда мы вернемся, я все расскажу Максону, – сказала я Аспену. – Я думала, что защищаю тебя и себя, но на самом деле все это время лгала. И если об этом известно Коте, то может быть известно и другим. Я хочу, чтобы он узнал обо всем от меня.

Глава 26

Остаток дня я провела, прячась от всех в своей комнате. Не хотелось видеть осуждающую мину Коты и отвечать на мамины расспросы. Но тяжелее всего было с Люси. У нее был такой печальный вид. Должно быть, она расстроилась, узнав, что я утаила это от нее. Мне не хотелось даже, чтобы она прислуживала мне, а ее саму, казалось, вполне устраивало помогать маме и играть с Мэй.

В любом случае я должна о многом подумать, а ее присутствие помешало бы. Я пыталась решить, как лучше всего преподнести эту новость Максону. Стоит ли упомянуть о том, что мы с Аспеном делали во дворце? Если я умолчу, а он спросит меня об этом прямо, не будет ли хуже, чем если я признаюсь сразу?

Потом мысли мои вернулись к папе, к тому, что он говорил и делал. Неужели все эти незнакомые люди на его похоронах тоже были повстанцами? Неужели их так много?

Рассказывать Максону об этом или нет? Захочет он быть со мной, если узнает, что моя семья связана с повстанцами? Если некоторых представительниц Элиты до сих пор не отчислили из-за их связей, вдруг меня отчислят из-за моих? Теперь, когда мы так сблизились с Августом, это казалось маловероятным, но все равно.

Интересно, чем сейчас занят Максон? Наверное, работает. Или ищет способ уклониться от работы. С кем он совершает прогулки и с кем сидит теперь? Может, мое место заняла Крисс?

Я опустила глаза, пытаясь сосредоточиться. Господи, как же все это вынести?

Послышался стук в дверь. Я не очень понимала, чего ждать, но все-таки крикнула:

– Войдите!

В комнату вошла Кенна. Впервые за все время с моего приезда при ней не было малышки Астры.

– У тебя все в порядке?

Я покачала головой и немедленно расплакалась. Кенна присела рядышком на кровати и обняла меня.

– Я скучаю по папе. Его письмо было такое…

– Знаю, – сказала она. – От него вечно слова не дождешься, пока он был жив. А оказывается, он нашел слова для каждого из нас. В глубине души я даже этому рада. Не знаю, запомнила бы я все, если бы он не написал это в письме.

– Угу.

Я получила ответ на вопрос, который страшилась задать. Никто больше не знал, что папа был повстанцем.

– Значит… ты и Аспен?

– Наши отношения уже в прошлом, честное слово.

– Я тебе верю. Я же вижу по телевизору, какими глазами ты смотришь на Максона. Даже та девушка… Селеста? – Она закатила глаза, и я невольно улыбнулась. – Она пытается делать вид, будто по уши влюблена в него, но сразу видно, что это все неискренне. Ну или не настолько искренне, как ей бы того хотелось.

– Ты даже не представляешь, насколько ты близка к истине, – фыркнула я.

– Интересно, и когда это началось? У вас с Аспеном, я имею в виду.

– Два года назад. После того, как ты вышла замуж, а Кота переехал в свою квартиру. Мы встречались в нашем домике на дереве примерно раз в неделю. И копили деньги на свадьбу.

– Значит, ты была в него влюблена?

Разве я не должна была ответить на ее вопрос без заминки? Разве не должна была сказать, что была совершенно уверена в своей любви к Аспену? Но теперь мне почему-то так не казалось. Может, когда-то так и было, но время и расстояние заставили меня взглянуть на все по-другому.

– Наверное. Но не так, как…

– Не так, как с Максоном? – предположила она.

Я покачала головой:

– Просто теперь кажется, что это было не со мной. Я даже не представляла, что могу быть с кем-то еще, кроме Аспена. Даже Шестеркой была готова стать, лишь бы быть с ним. А теперь?

– А теперь ты без пяти минут принцесса. – Она произнесла это таким невозмутимым тоном, что мне стало смешно, и мы вместе посмеялись над столь крутой переменой в моей жизни.

– Спасибо тебе.

– Для того и нужны сестры.

Я посмотрела ей в глаза и почувствовала, что в глубине души она задета.

– Прости, что не сказала тебе раньше.

– Но сказала же.

– И не потому, что я тебе не доверяю. Думаю, это придавало моим чувствам остроты. То, что приходилось хранить наши отношения в тайне.

Произнеся эти слова вслух, я поняла, что так оно и есть. Да, я испытывала к нему определенные чувства, но были и другие вещи, которые делали обладание Аспеном намного слаще: эффект запретного плода, наши торопливые объятия, мысль о том, что у тебя в жизни есть что-то, к чему можно стремиться.

– Я все понимаю, Америка, честное слово. Надеюсь только, ты никогда не считала, что у тебя нет другого выхода, кроме как хранить все в тайне. Потому что я всегда готова тебя выслушать.

Я выдохнула, разом избавившись от множества тревог, тяжким грузом лежавших на сердце. По крайней мере, на мгновение. Я положила голову Кенне на плечо.

– Значит, между вами с Аспеном все кончено? А какие чувства он испытывает к тебе?

Я со вздохом распрямилась:

– Он все время твердит мне о том, что всегда любил меня. И я понимаю, что должна сказать ему, что это не имеет никакого значения и что я люблю Максона, но…

– Но?

– Вдруг Максон выберет кого-нибудь другого? Не могу же я остаться у разбитого корыта? Во всяком случае, если Аспен все еще думает, что у нас есть шанс, может, у нас получится начать все заново, когда все закончится.

Она взглянула на меня в упор:

– Ты используешь Аспена как запасной вариант?

Я закрыла лицо руками:

– Знаю, знаю. Это ужасно, да?

– Америка, ты не должна до такого опускаться. И если ты когда-нибудь испытывала к нему хоть какие-то чувства, то должна сказать ему правду. И Максону тоже.

В дверь снова постучали.

– Войдите!

На пороге появился Аспен. За спиной у него маячила поникшая Люси. Я покраснела.

– Тебе нужно одеться и собрать вещи, – сказал он.

– Что-то случилось? – внезапно разволновалась я.

– Мне известно лишь, что Максон хочет, чтобы ты немедленно вернулась во дворец.

Я вздохнула, озадаченная. У меня же был в запасе еще один день. Кенна снова обняла меня и украдкой сжала мою руку, прежде чем вернуться в гостиную. Аспен вышел, а Люси молча взяла свою униформу и отправилась переодеваться в ванную, закрыв за собой дверь.

Вновь оставшись в одиночестве, я задумалась. Кенна была права. Я отдавала себе отчет в том, какие чувства испытываю к Максону. Пора сделать то, что советовал папа, то, что нужно было делать с самого начала. Бороться.

А поскольку задача казалась слишком трудной, сначала нужно поговорить с Максоном. Когда я разберусь с ним, каков бы ни был исход, тогда я придумаю, что сказать Аспену.

Все происходило так медленно и постепенно, что я не сразу осознала, как сильно мы изменились. Но в глубине души я уже много недель это знала и по-прежнему молчала о своих чувствах. Поступала несправедливо по отношению к Аспену. Я должна сказать ему. Я должна отпустить его.

Открыв крышку чемодана, я принялась рыться в поисках свертка. Нащупав, я развернула его и вытащила оттуда склянку. Теперь, когда там лежал браслет, медяк не выглядел так одиноко, но это уже было неважно.

Я взяла склянку и поставила ее на подоконник, оставив ее там, где она должна была находиться уже давным-давно.

Большую часть полета я проговаривала про себя то, что собиралась сказать Максону. Предстоящий разговор страшил меня, но мы не сможем двигаться вперед, пока он не узнает правду.

Я подняла голову. Аспен с Люси, поглощенные разговором, сидели впереди по другую сторону прохода. Вид у Люси был по-прежнему расстроенный. Судя по всему, она давала Аспену какие-то указания. Он молча слушал и кивал. Потом она вернулась на свое место, и Аспен поднялся. Я поспешно втянула голову в плечи, надеясь, что он не заметил, как я подглядывала за ними.

Я сделала вид, будто увлеченно читаю книгу, и подняла на него глаза, лишь когда он приблизился.

– Пилот говорит, до Анджелеса еще примерно полчаса лету, – сообщил он.

– Ясно. Хорошо.

Аспен заколебался:

– Прости, что так вышло с Котой.

– Тебе не за что извиняться. Он просто подлец.

– Нет, есть за что. Пару лет назад он дразнил меня, говорил, что я запал на тебя, а я все отрицал, но это, похоже, его не провело. Судя по всему, он пристально за нами следил. Я должен был быть осторожнее. Я должен был…

– Аспен.

– Что?

– Все будет хорошо. Я расскажу Максону правду и возьму всю ответственность на себя. У тебя дома куча ртов, которые нужно кормить. Если с тобой что-то случится…

– Мер, ты пыталась удержать меня, а я был слишком упрям и не послушал тебя. Это моя вина.

– Не твоя.

Он сделал глубокий вдох:

– Послушай… Я должен сказать тебе одну вещь. Знаю, это трудно, но ты должна знать. Когда я говорил тебе, что всегда буду тебя любить, я не врал. И я…

– Хватит, – взмолилась я. Я понимала, что рано или поздно должна буду сказать ему правду, но мужества на два признания сразу у меня не было. – Я не могу сейчас разбираться еще и с тобой. Мой мир только что перевернулся с ног на голову, и мне предстоит сделать то, при мысли о чем сердце у меня замирает от ужаса. Прошу тебя, оставь меня сейчас в покое.

Мои слова не обрадовали Аспена, но спорить он не стал:

– Как скажете, миледи. – С этими словами он ушел прочь, и на душе у меня стало еще тяжелее, чем прежде.

Глава 27

Переступив порог дворца, я вдруг ощутила, что нахожусь именно там, где должна находиться. Служанка, которой я никогда прежде не видела, взяла у меня пальто, а Аспен подошел к одному из гвардейцев, стоявших на карауле, и негромко объяснил, что полный отчет о поездке он даст наутро. Я поднималась по лестнице на второй этаж, когда меня перехватила другая служанка:

– А на прием вы разве не пойдете, мисс?

– Прошу прощения?

Мне что, устроили торжественную встречу или что-то в этом роде?

– В Женском зале, мисс. Уверена, вас там ждут.

Это объяснение не слишком прояснило ситуацию, но я продолжила подниматься и, свернув за угол, направилась в Женский зал. Оказаться в привычных стенах было неожиданно отрадно. Разумеется, я все еще тосковала по папе, но не видеть на каждом шагу вещи, которые напоминали о нем, было облегчением. Вот если бы меня еще встречал Максон!

Я раздумывала, не послать ли за ним, когда из-за дверей Женского зала донесся дикий шум. Судя по громкости, там собралась половина Иллеа.

Я нерешительно приоткрыла дверь. Едва Тайни – стоп, а она-то что здесь делает? – заметила мои рыжие волосы, как немедленно закричала на весь зал:

– Она здесь! Америка вернулась!

Зал огласился приветственными криками, и я в изумлении застыла на пороге. Эммика, Эшли, Бариель… Здесь были все. Я оглядела зал, хотя и понимала всю тщетность. Рассчитывать увидеть здесь Марли не стоило.

Ко мне бросилась Селеста и едва не задушила в объятиях:

– Ах ты, паршивка, я так и знала, что ты своего добьешься!

– Ты о чем? – опешила я.

Не успела Селеста ничего пояснить, как ко мне подскочила Крисс и, крепко обняв, едва не оглушила своим визгом. Судя по исходившему от нее запаху спиртного, она успела уже изрядно приложиться к бокалу, который держала в руках, и, похоже, останавливаться не собиралась.

– Остались только мы с тобой! – завопила она. – Завтра Максон объявит о помолвке! С одной из нас!

– Ты уверена?

– Вчера мы с Элизой, – встряла Селеста, – получили под зад коленом, но он послал за всеми остальными девушками, так что мы никуда не уехали. Элиза тяжело это переживает, ты же знаешь, какая у нее семья. Она считает, что не оправдала их надежд.

– А ты? – обеспокоенно спросила я.

Селеста с философским выражением пожала плечами и улыбнулась.

Я засмеялась, и в следующий миг кто-то сунул мне в руку бокал.

– За Крисс с Америкой, последних, кто не сошел с дистанции! – провозгласил чей-то голос.

От таких новостей голова шла кругом. Значит, Максон решил положить Отбору конец и отправить всех по домам. И сделал это в мое отсутствие. Значит ли это, что он скучал по мне? Или понял, что вполне в состоянии прожить и без меня?

– Пей же! – велела Селеста и осушила бокал в мою честь.

Я выпила шампанское и закашлялась. Не знаю уж,что больше повлияло: перемещение из одного часового пояса в другой, переживания нескольких последних дней или выпитое на пустой желудок вино, а может, сочетание всего перечисленного, только голова у меня немедленно закружилась.

Девушки приплясывали на диванах, радуясь событию, хотя и не стали победительницами. Селеста в уголке о чем-то шушукалась с Анной, судя по всему, рассыпалась перед ней в извинениях. В зал бесшумно пробралась Элиза и, молча обняв меня, вновь исчезла. Все веселились до упаду, и я поймала себя на том, что счастлива, несмотря на то что совершенно не уверена в исходе состязания.

Я обернулась и неожиданно обнаружила рядом Крисс. Та порывисто обняла меня.

– Так, – сказала она. – Давай договоримся, что завтра будем радоваться друг за друга, как бы все ни повернулось.

– Думаю, это хороший план, – прокричала я в ответ, перекрывая гвалт, и со смехом опустила глаза.

И тут меня точно обухом по голове ударили. Подвеска, блеснувшая на шее у Крисс, внезапно перестала быть просто украшением, каковым была еще несколько дней назад.

Я ахнула, и она с недоумением взглянула на меня. Схватив Крисс за руку, я решительно потащила ее к выходу из зала.

– Куда мы идем? – опешила Крисс, явно не ожидавшая такого поворота событий. – Америка, что случилось?

Я затащила ее за угол и втолкнула в дамскую уборную, предварительно удостоверившись, что мы одни и никто нас не услышит.

– Ты из повстанцев! – набросилась я на нее.

– Чтооо?! – чуточку слишком театрально возмутилась она. – Да ты спятила!

Однако же она непроизвольно потянулась к цепочке и тем самым себя выдала.

– Мне известно, что означает эта звезда, Крисс, так что не пытайся меня обмануть, – спокойно произнесла я.

Выдержав паузу, она вздохнула:

– Ничего противозаконного я не сделала. Я не организую нигде никаких протестов, я просто сочувствующая.

– Прекрасно, – бросила я. – Но чем ты докажешь, что ты здесь, потому что тебе нужен Максон, а не потому, что тем, кого ты поддерживаешь, нужен свой человек во дворце?

Она немного помолчала, подыскивая слова. Потом, сжав челюсти, подошла к двери и заперла ее:

– Если тебе непременно хочется это знать, да. Меня… предложили королю в качестве возможного варианта. Я уверена, ты уже догадалась, что лотерея на самом деле была одной видимостью. – (Я кивнула.) – Король был – и до сих пор остается – не в курсе, сколько северянок было выдвинуто. Мне единственной из всех выпала возможность попасть во дворец, и поначалу я оставалась здесь исключительно из преданности делу. Я не понимала Максона и, казалось, была совершенно ему безразлична. Но когда я лучше узнала его, мне стало очень грустно, что я не интересую его. После того как Марли выбыла, а ты впала в немилость, я увидела его совершенно в ином свете. Ты, наверное, считаешь, что я приехала сюда из неверных побуждений, и, возможно, права. Но сейчас я здесь нахожусь в силу совершенно иных причин. Я люблю Максона и по-прежнему готова за него бороться. Вместе мы способны совершить очень многое. Так что если ты думаешь, что можешь шантажом заставить меня уехать, то лучше даже и не пытайся. Я не уступлю. Ты поняла меня?

Никогда еще Крисс не вела себя так пылко. Я не могла понять, причиной тому ее уверенность в своей правоте или выпитое шампанское. Вид у нее был такой воинственный, что я не знала, что и сказать.

Мне очень хотелось сообщить ей, что мы с Максоном тоже способны вдвоем очень много сделать и, возможно, уже успели совершить такое, о чем она не может и мечтать. Но момент для хвастовства был далеко не самый подходящий. И потом, у нас с ней было много общего. Я приехала сюда ради своей семьи, и она тоже ради своей семьи, если это можно так назвать. И мы обе уже успели занять каждая свое место в сердце Максона. Что толку теперь грызться!

Крисс приняла мое молчание за согласие вести себя мирно и слегка расслабилась:

– Вот и хорошо. А теперь, с твоего позволения, я возвращаюсь обратно на вечеринку.

Одарив меня ледяным взглядом, она удалилась, а я осталась разрываться на части. Что делать? Молчать? Или сообщить кому-нибудь? И вообще, плохо это или хорошо?

Я вздохнула и вышла из уборной. Веселиться расхотелось, и я направилась прямиком к себе.

Несмотря на то что я успела соскучиться по Энн с Мэри, не застав никого в комнате, я обрадовалась. Я бросилась на постель и попыталась размышлять логически. Значит, Крисс – северянка. Ничего опасного, если верить ее словам, но я все равно не понимала, что именно это значит. Наверное, ее имели в виду Август с Джорджией. И с чего я взяла, что они говорили об Элизе?

Выходит, это Крисс помогла им проникнуть во дворец? И указала, где искать то, что их интересовало? У меня были во дворце свои тайны, но я никогда не задумывалась, что могут скрывать другие девушки. И зря.

А теперь что я могла сказать? Если между Максоном и Крисс что-то есть, любая попытка разоблачить ее будет выглядеть так, будто я пытаюсь очернить соперницу. И даже если это сработает, не таким способом я хотела получить Максона.

Я хотела, чтобы он знал, что я люблю его.

В дверь постучали. Меня очень подмывало не открывать. Если Крисс пришла что-то объяснить или кто-то из девушек решил вернуть меня на праздник, мне сейчас совершенно не хотелось с ними общаться. В конце концов я все-таки заставила себя подняться с постели и подойти к двери.

На пороге стоял Максон с пухлым конвертом и маленькой коробочкой, упакованной в оберточную бумагу.

Едва я поняла, что мы с ним снова оказались один на один, как атмосфера внезапно наэлектризовалась, пронизанная какой-то магической энергией, и я вдруг почувствовала, как сильно по нему соскучилась.

– Привет. – Он держался как-то скованно, как будто не знал, что еще сказать.

– Привет.

Мы стояли столбом, молча глядя друг на друга.

– Не хочешь войти? – предложила я.

– Э-э… Ну да, хочу.

Что-то внутри Максона щелкнуло, и его поза и выражение лица изменились. Наверное, он нервничал.

Я посторонилась, давая ему пройти. Он огляделся по сторонам, словно моя комната успела преобразиться с тех пор, как он был здесь в последний раз.

Потом Максон посмотрел на меня:

– Как ты?

Похоже, он имел в виду смерть моего отца. Я напомнила себе, что окончание Отбора не единственная большая перемена в моей жизни.

– Ничего. Мне до сих пор не верится, что его больше нет, особенно теперь, когда я здесь. Кажется, что я могу написать ему письмо и он его получит.

Максон сочувственно улыбнулся:

– Как твои родные?

– Мама держится, – вздохнула я. – Кенна – кремень. Больше всего меня беспокоят Мэй с Джерадом. Кота все это время вел себя по-свински. Такое впечатление, будто он вообще не любил папу. Я не понимаю брата, – призналась я. – Ты же был с папой знаком. Он был чудесным человеком.

– Это правда, – согласился Максон. – Рад, что успел с ним познакомиться. Знаешь, я вижу в тебе его черты.

– Правда?

– Правдивей не бывает. – Максон взял конверт и коробочку в одну руку, а второй обнял меня и, подведя к постели, присел рядом. – Твое чувство юмора, например. И твое упорство. Когда мы с ним беседовали в его приезд, он устроил мне настоящий допрос с пристрастием. Это было даже забавно, хотя местами и выводило из себя. И ты тоже постоянно держишь меня в тонусе. К тому же у тебя его глаза и, пожалуй, его нос. И его оптимизм. Мне показалось, в нем это есть.

Я жадно впитывала слова Максона, радуясь каждой черте, которую, по мнению Максона, я унаследовала от отца. А я-то считала, что Максон его совсем не знал.

– Я хочу сказать, твоя печаль совершенно понятна, но ты можешь быть уверена, что все его лучшие черты остались жить в тебе, – заключил он.

Я обвила его шею руками, и он обнял меня свободной рукой.

– Спасибо тебе.

– Я говорил это совершенно серьезно.

– Знаю. Спасибо. – Я снова уселась рядом с ним и решила сменить тему, пока слишком не растрогалась. – Что это у тебя тут такое? – спросила я, кивнув на конверт с коробочкой, которые он по-прежнему сжимал в руке.

– А, это. – Максон на миг о чем-то задумался. – Это тебе. Запоздалый подарок на Рождество. – Он взмахнул пухлым конвертом. – Мне самому не верится, что я дарю это тебе. Пожалуйста, не открывай конверт, пока я не уйду… Но это твое.

– Ладно, – неуверенным тоном произнесла я, и он положил его на мой прикроватный столик.

– Так, с самой трудной частью покончено, – добавил он шутливо, протягивая мне коробочку. – Прости, упаковщик из меня никудышный.

– Все просто замечательно, – заверила его я, стараясь не смеяться при виде кривых сгибов, и надорвала обертку с обратной стороны.

Внутри оказалась вставленная в рамку фотография дома. И не простого, а очень красивого. Теплого желтого цвета, он стоял посреди роскошной лужайки, по которой так и хотелось пробежаться босиком. Окна на обоих этажах были высокие и широкие, а вокруг зеленели раскидистые деревья, дающие блаженную тень. С ветки одного из них даже свисали качели.

Я пыталась смотреть не на сам дом, а на весь снимок в целом. Это произведение искусства наверняка было делом рук Максона. И когда только он успел выбраться за пределы дворца, чтобы отыскать этот объект для съемки?

– Очень красиво, – призналась я. – Ты сам фотографировал?

– Ох, нет, – засмеялся он, качая головой. – Подарок не фотография, а дом.

До меня не сразу дошел смысл его слов.

– Что?

– Я подумал, ты захочешь, чтобы твои родные жили неподалеку от тебя. До него совсем недолго ехать, и места там масса. Думаю, твоей сестре с ее маленьким семейством будет в нем даже очень удобно.

– Что… я… – Я во все глаза смотрела на Максона, ожидая объяснений.

Максон терпеливо пояснил мне то, что, по его мнению, я уже должна была понять.

– Ты же сказала, чтобы я отправил всех по домам. Я и отправил. Мне пришлось оставить еще одну девушку – таковы правила, – но… ты сказала, что если я докажу, что люблю тебя…

– …Это… я?

– Ну конечно ты.

Я утратила дар речи. Потом засмеялась, потрясенная, и принялась целовать его, хихикая в промежутках между поцелуями. Максон, обрадованный таким пылким проявлением чувств с моей стороны, смеялся вместе со мной.

– Мы женимся?! – завизжала я и снова набросилась на него с поцелуями.

– Да, мы женимся.

Он захохотал, не пресекая моего буйного приступа радости. Я вдруг обнаружила, что сижу у него на коленях. Не помню, как я там оказалась.

Я целовала и целовала его… и сама не заметила, как наш смех умолк. А следом погасли и улыбки. Поцелуи из игривых стали жадными. Когда я отстранилась и заглянула в его глаза, они, казалось, прожгли меня насквозь.

Максон прижал меня к себе, и я почувствовала, как колотится у него сердце. Охваченная каким-то неутолимым голодом, я принялась стягивать с него пиджак. Он помогал мне, но при этом не выпускал из объятий. Мои туфельки полетели на пол и остались на ковре. Максон пошевелил ногами, сбрасывая свою обувь.

Не отрываясь от моих губ, он со мной на руках перебрался подальше от края кровати и уложил на постель. Его губы скользнули по моей шее вниз, мешая мне сосредоточиться на развязывании его галстука. Наконец я справилась с узлом и зашвырнула его к нашим туфлям.

– Вы нарушаете правила, мисс Сингер.

– Вы же принц. Вы можете просто меня помиловать.

Он фыркнул, его губы переместились к моему уху, скользнули по щеке. Я принялась расстегивать на нем рубашку, досадуя на неподатливые пуговицы. Несколько последних Максон расстегнул сам, затем сел, высвободился из рукавов и швырнул смятый ком в сторону. Когда я в прошлый раз видела Максона без рубашки, обстоятельства помешали мне насладиться этим зрелищем в полной мере. Но теперь…

Я провела кончиками пальцев по его животу, восхищаясь железным прессом. Добравшись до пряжки ремня, я взялась за нее и толкнула Максона на постель. Он и не думал сопротивляться. Его рука проникла под мои пышные юбки и по-хозяйски расположилась на бедре.

Почти теряя рассудок, я хотела большего, еще большего и боялась, что он не позволит мне продолжать. Не отдавая себе в том отчета, я обхватила его руками и впилась пальцами ему в спину.

Он мгновенно перестал целовать меня и, отстранившись, заглянул мне в глаза.

– Что? – прошептала я, леденея от страха, что ничего больше не повторится.

– Тебе… тебе неприятно? – спросил он с тревогой.

– Что неприятно?

– Касаться моей спины?

Я провела ладонью по его щеке и в упор посмотрела ему в глаза, чтобы у него не могло остаться никаких сомнений в том, что я чувствую.

– Максон, часть рубцов на твоей спине из-за того, что ты не хотел, чтобы они появились на моей. И я люблю тебя за это.

Он замер:

– Что ты сказала?

Я улыбнулась:

– Я люблю тебя.

– Еще раз, пожалуйста. Я не…

Я обхватила его лицо ладонями:

– Максон, я люблю тебя. Я люблю тебя.

– И я тоже люблю тебя, Америка. Я люблю тебя всем своим существом.

Он снова нашел мои губы, и мои руки пустились путешествовать по его спине, но на этот раз он не остановился. Обхватив меня, он принялся теребить застежку моего платья.

– Господи, да сколько же здесь этих дурацких пуговиц?! – пожаловался он.

– Знаю! Это…

Максон уселся и, взявшись обеими руками за вырез платья, одним рывком разорвал его на груди, которую теперь прикрывала лишь тончайшая шелковая сорочка.

Повисла напряженная тишина. Максон пристально посмотрел мне в глаза. Не отводя взгляда, я уселась и спустила с плеч рукава платья. Избавиться от них оказалось не так-то просто. Под конец мы с Максоном очутились в постели на коленях, по-прежнему продолжая целоваться. Моя едва прикрытая невесомым шелком грудь касалась его груди.

Мне хотелось провести всю эту ночь рядом с ним, без сна, исследуя новую вселенную, которая нам открылась. Все остальное словно перестало существовать… И тут из коридора донесся грохот. Максон повернулся к двери. Казалось, он ожидал, что она в любой миг распахнется. Никогда еще я не видела его таким напряженным, таким напуганным.

– Это не он, – прошептала я. – Кто-то из девушек запнулся на пороге своей комнаты или служанка уронила что-то. Все в порядке.

Максон наконец перевел дыхание, которое, оказывается, сдерживал все это время, и, навзничь рухнув на постель, прикрыл глаза ладонью, то ли раздосадованный, то ли обессиленный, то ли и то и другое сразу.

– Я не могу, Америка. Не в таких условиях.

– Все в порядке, Максон. Нам ничего не грозит. – Я улеглась рядом с ним, уткнувшись носом в его свободное плечо.

Он покачал головой:

– Я хочу отбросить все заслоны. Ты этого заслуживаешь. А так я не могу. – Он взглянул на меня. – Прости.

– Ничего страшного. – И все же я не могла скрыть разочарование.

– Не огорчайся. Я хочу увезти тебя в свадебное путешествие. Куда-нибудь, где будет тепло и не будет больше никого, кроме нас двоих. Никаких обязанностей, никаких камер, никаких охранников. – Он обнял меня. – Так будет намного лучше. И я смогу по-настоящему тебя избаловать.

Когда он так это сформулировал, ожидание больше не казалось таким невыносимым, но я была бы не я, если бы не оставила последнее слово за собой.

– Ты не сможешь меня избаловать, Максон. Мне ничего не нужно.

Теперь он кончиком носа терся о мой нос.

– О, я знаю. Я говорю не о материальных вещах. Ну, то есть, – поправился он, – и о материальных вещах тоже, но это не главное. Я собираюсь любить тебя так сильно, как еще ни один мужчина не любил ни одну женщину, как тебе никогда даже не мечталось. Я обещаю тебе.

Поцелуи, которые последовали за этим обещанием, были нежными и робкими, как наш первый поцелуй. И я чувствовала, как его обещание начинает исполняться прямо здесь и сейчас. И страшилась, и радовалась возможности быть любимой так сильно.

– Максон?

– Что?

– Ты останешься со мной на ночь? – спросила я. Он поднял бровь, и я хихикнула. – Я буду паинькой, честное слово. Просто… я хочу, чтобы сегодня ты спал здесь.

Он устремил глаза к потолку, размышляя. Но в конце концов уступил:

– Хорошо. Но мне придется очень рано уйти.

– Ладно.

– О’кей.

Максон снял брюки и носки и аккуратно сложил их, чтобы не смялись. Потом забрался обратно в постель и улегся рядом, прижавшись животом к моей спине. Одну руку он примостил мне под шею, а другой бережно меня обнял.

Я обожала свою кровать во дворце. Подушки были мягкими, как облака, а матрас волшебным образом убаюкивал. Одеяло было не холодным и не жарким, а ночная рубашка невесомой, точно сотканная из воздуха.

Но никогда еще я не чувствовала себя в своей постели так уютно, как в объятиях Максона.

Он нежно поцеловал меня за ушком:

– Спи спокойно, моя Америка.

– Я люблю тебя, – произнесла я тихо.

Он прижал меня к себе чуть крепче:

– И я люблю тебя.

Я лежала, пытаясь как можно полнее впитать этот счастливый миг. Не прошло и нескольких секунд, как дыхание Максона замедлилось и стало мерным. Он уснул.

Максон, который не спал никогда.

Должно быть, рядом со мной он чувствовал себя в безопасности. А я после всех треволнений по поводу того, как ко мне относился его отец, чувствовала себя в безопасности рядом с ним.

Я вздохнула и дала себе слово, что мы обязательно поговорим про Аспена завтра. Необходимо было покончить с этим до церемонии, и я была уверена, что смогу найти нужные слова, чтобы все объяснить. А пока я была намерена наслаждаться крохотным островком мира и покоя в объятиях человека, которого люблю.

Глава 28

Проснулась я оттого, что Максон обнял меня. Ночью моя голова каким-то образом умудрилась перекочевать к нему на грудь, и в ушах у меня до сих пор звучали отголоски его сердцебиения.

Ни слова не говоря, он поцеловал меня в макушку и крепче прижал к себе. Мне не верилось, что все это происходит со мной. Что мы с Максоном только что вместе проснулись в моей постели. А сегодня утром он преподнесет мне кольцо…

– Мы могли бы просыпаться так каждый день, – пробормотал он.

– Ты читаешь мои мысли, – негромко засмеялась я.

Он блаженно вздохнул:

– Как ты себя чувствуешь, моя дорогая?

– Я чувствую острое желание поколотить тебя, чтобы не называл меня «моя дорогая». – Я ткнула его пальцем в голый живот.

Он с улыбкой перевернулся и склонился надо мной:

– Ну ладно. Моя милая? Моя лапушка? Моя любовь?

– Я согласна на любое обращение, если, кроме меня, ты не будешь называть так больше никого, – ответила я, бездумно водя пальцами по его груди и плечам. – А мне как тебя называть?

– Ваше Королевское Мужейшество. Боюсь, этого требует закон.

Его ладони скользнули по моей коже, отыскав чувствительное местечко на шее.

– Не надо! – дернулась я.

– Ага! – обрадовался он. – А ты, оказывается, боишься щекотки?

Не обращая внимания на мои протесты, он принялся щекотать меня. Я заверещала и принялась отбиваться.

И почти сразу же застыла. В комнату с пистолетом на изготовку ворвался гвардеец.

На этот раз я завизжала по-настоящему и потянула на себя одеяло, пытаясь прикрыться. Я была так напугана, что не сразу поняла, что решительный взгляд, устремленный на меня, принадлежал Аспену. Это было так унизительно, что мои щеки запылали.

Аспен выглядел потрясенным. Не в состоянии выговорить ни слова, он лишь переводил взгляд с полуодетого Максона на меня, пытающуюся прикрыться одеялом, и обратно.

Из ступора меня вывел низкий смех.

Несмотря на мое потрясение, Максон, похоже, чувствовал себя совершенно непринужденно. Похоже, он даже наслаждался тем, что нас застукали.

– Заверяю вас, Леджер, она в полной безопасности, – с легкой ноткой самодовольства в голосе произнес он.

Аспен кашлянул, не в силах взглянуть ни одному из нас в глаза:

– Разумеется, ваше высочество.

Он с поклоном удалился и закрыл за собой дверь.

Я перевернулась и со стоном уткнулась лицом в подушку. Этого я не переживу. Ну почему я не рассказала Аспену о своих чувствах в самолете, когда у меня была такая возможность?

– Не смущайся так. Мы же не голышом были. И потом, в будущем такое будет случаться постоянно.

– Это так унизительно, – простонала я.

– Быть застуканной в постели со мной?

В его голосе прозвучала неподдельная боль. Я уселась и заставила его взглянуть на меня.

– Нет! Дело не в тебе. Просто… Не знаю, как сказать… Такие вещи не предназначены для посторонних глаз. – Я понурилась и принялась теребить край одеяла.

Максон ласково погладил меня по щеке:

– Прости. – (Я посмотрела на него; слишком искренним был его голос, чтобы я никак не отреагировала на него.) – Знаю, тебе будет нелегко, но теперь наша жизнь всегда будет проходить у всех на виду. Первые несколько лет в нее будут вмешиваться все, кому не лень. До сих пор у королевских пар было только по одному ребенку. В случае с некоторыми это наверняка был их личный выбор, но после сложностей, которые были у моей матери, все захотят убедиться, что мы вообще в состоянии иметь потомство. – Он умолк и перевел взгляд с моего лица куда-то на постель.

– Эй, – сказала я, погладив его ладонью по щеке. – У моих родителей нас пятеро, ты не забыл? У меня в этом отношении наследственность лучше некуда. Все будет хорошо.

– Очень надеюсь, – слабо улыбнулся Максон. – Отчасти потому, что нам полагается произвести на свет наследников. Но еще и… Я хочу, чтобы у нас с тобой было все, Америка. Праздники и дни рождения, заполненные работой месяцы и ленивые выходные. Я хочу находить следы перемазанных шоколадом пальчиков на моем столе. Я хочу шуток, которые будут понятны только нам двоим, стычек и всего остального. Я хочу прожить с тобой всю жизнь.

Внезапно события последних нескольких минут начисто изгладились из моей памяти. Из глубины души поднялась теплая волна и вытеснила все остальное.

– Я хочу того же самого, – заверила его я.

Максон улыбнулся:

– Что скажешь насчет того, чтобы сделать официальное объявление через несколько часов?

Я пожала плечами:

– Никаких других планов у меня нет.

Максон увлек меня на постель и принялся осыпать поцелуями. Я готова была позволить ему делать это часами, но появления Аспена на сегодня было достаточно. Если нас застукают еще и мои горничные, очень скоро об этом будет знать весь дворец.

Максон оделся, а я накинула халат. Наверное, после всего того, что случилось, это должен был быть немного неловкий момент. Но все, о чем я могла думать, глядя, как Максон натягивает рубашку на свою покрытую шрамами спину, – это какой он невероятный. Я смотрела на него и чувствовала себя безмерно счастливой.

Максон еще раз поцеловал меня на прощание и отправился к себе. Расстаться с ним оказалось труднее, чем я думала. Я сказала себе, что это всего лишь на несколько часов и что ожидание того стоит.

Когда я закрывала дверь, до меня донесся шепот Максона:

– Офицер, леди Америка была бы крайне признательна вам за молчание.

Ответа не последовало, но я представила себе степенный кивок Аспена. Я стояла за закрытой дверью и пыталась придумать, что сказать. А надо ли вообще что-нибудь говорить? Минута шла за минутой, но я понимала, что должна объясниться с Аспеном. Нельзя было приступать к тому, что было на повестке дня сегодня, не поговорив с ним. Я собралась с духом и дрожащей рукой открыла дверь. Аспен наклонил голову набок, прислушиваясь к голосам, доносившимся из коридора. Потом наконец с осуждающим видом повернулся ко мне, и его тяжелый взгляд стал последней каплей.

– Прости, – выдохнула я.

– Не то чтобы я не понимал, что рано или поздно это случится. Просто это стало для меня шоком.

– Я должна была все рассказать тебе раньше. – Я вышла в коридор.

– Это уже неважно. У меня просто в голове не укладывается, что ты с ним спала.

Я положила ладонь ему на грудь:

– Аспен, я не спала с ним. Честное слово.

И тут, когда, казалось, уже ничего испортить было нельзя, из-за угла, держа за руку Крисс, вышел Максон. Его взгляд впился в меня, в пылу убеждения вжавшуюся в Аспена. Я попятилась, но недостаточно быстро. Аспен обернулся к Максону, собираясь объясниться, но ошеломление было столь велико, что он по-прежнему не мог выдавить из себя ни слова.

У Крисс отвисла челюсть, и она поспешно прикрыла рот рукой. Глядя в потрясенные глаза Максона, я покачала головой, силясь безмолвно объяснить, что это недоразумение.

Максону потребовался всего лишь миг, чтобы вновь обрести самообладание.

– Я наткнулся на Крисс в коридоре и собирался объяснить мой выбор вам обеим, пока не появились журналисты, но, похоже, у нас есть более насущные вопросы.

Я взглянула на Крисс, и для меня стало пусть небольшим, но утешением, что в ее взгляде не было торжества. Напротив, вид у нее был подавленный.

– Крисс, будь так добра, вернись к себе в комнату. Только тихо, – велел Максон.

Она сделала книксен и поспешила прочь, радуясь возможности самоустраниться. Максон глубоко вздохнул, прежде чем вновь взглянуть на нас.

– Я так и знал, – сказал он. – Я твердил себе, что это безумие, что ты наверняка сказала бы мне, если бы это было так. Я считал, что ты честна со мной. Надо же было не поверить своему внутреннему голосу. Я знал это с самой первой встречи. Как ты на него смотрела, какой рассеянной была. Этот чертов браслет, эта записка на стене, все те разы, когда я считал, что ты уже моя, а потом внезапно терял тебя снова… Это был ты, – сказал он, глядя на Аспена.

– Ваше высочество, это моя вина, – солгал Аспен. – Я преследовал ее. Она недвусмысленно дала мне понять, что не заинтересована в отношениях ни с кем, кроме вас, но я все равно продолжал ее осаждать.

Ничего не отвечая, Максон подошел к Аспену вплотную, глядя ему в глаза:

– Как тебя зовут? Твое имя?

Тот сглотнул:

– Аспен.

– Аспен Леджер, – произнес Максон, точно пробуя эти два слова на вкус. – Прочь с глаз моих, пока я не отправил тебя на верную смерть в Новую Азию.

У Аспена перехватило дыхание.

– Ваше высочество, я…

– Вон отсюда!

Аспен бросил на меня взгляд, потом развернулся и пошел прочь.

Я стояла на месте, безмолвная и неподвижная, не отваживаясь взглянуть Максону в глаза. Когда я все-таки набралась духу сделать это, он дернул подбородком в сторону моей комнаты, и я вошла внутрь, а он последовал за мной. Обернувшись, я увидела, что он закрыл дверь и провел рукой по волосам. Потом подошел и встал передо мной, и я перехватила его взгляд, брошенный на смятую постель. Он издал горький смешок.

– И давно вы с ним? – спросил он негромко, по-прежнему держа себя в руках.

– Помнишь, когда мы поссорились… – начала я.

– Мы ссоримся не переставая с того самого дня, как только познакомились! – взорвался Максон. – Говори яснее.

Я содрогнулась, но ответила:

– После вечеринки в честь дня рождения Крисс.

Его глаза расширились.

– Значит, практически с тех пор, как он появился здесь, – произнес он с каким-то сарказмом в голосе.

– Максон, прости, пожалуйста. Сначала я защищала его, а потом себя саму. А после того, как выпороли Марли, я боялась сказать тебе правду. Я не могла тебя потерять! – взмолилась я.

– Потерять меня? Потерять меня? – переспросил он изумленно. – Ты возвращаешься домой с небольшим состоянием, новой кастой и мужчиной, которому ты по-прежнему нужна. Единственный проигравший сегодня – это я.

Я словно получила удар под дых.

– Я возвращаюсь домой?

Он посмотрел на меня как на идиотку:

– Сколько, по-твоему, раз я должен позволить тебе разбить мое сердце, Америка? Ты на полном серьезе считаешь, что я женюсь на тебе и сделаю тебя моей принцессой, когда ты почти все это время обманывала меня? Я отказываюсь позволять измываться надо мной до конца жизни. Если ты не заметила, мне и так немало досталось.

– Максон, пожалуйста, – разрыдалась я. – Прости меня! Это не то, что ты подумал! Честное с-слово. Я люблю тебя!

Он неторопливо подошел ко мне вплотную. Глаза у него были безжизненные.

– Из всей кучи вранья, которое я услышал от тебя, это самое мерзкое.

– Это не…

Он взглядом заставил меня умолкнуть.

– Скажи служанкам, пусть принимаются за работу. Ты уедешь отсюда при полном параде.

Дернув плечом, он отправился в будущее, которое всего несколько минут тому назад было у меня в руках. Я развернулась и, держась обеими руками за живот, как будто все мое существо разрывалось от боли, подошла к кровати и свернулась на ней калачиком. Ноги отказывались меня держать.

Я плакала и плакала, надеясь, что слезы помогут ослабить нестерпимую боль до того, как начнется церемония. Как ее пережить? Я посмотрела на часы, чтобы понять, сколько у меня времени… и увидела пухлый конверт, который Максон дал мне вчера ночью.

Я подумала, что это последнее, что у меня от него останется, и сломала печать, чувствуя, как от отчаяния рвется сердце.

Глава 29

25 декабря, 16:30

Дорогая Америка,

с твоего отъезда прошло семь часов. За это время я уже дважды порывался пойти к тебе в комнату, чтобы узнать, понравились ли тебе подарки, а потом спохватывался, что ты уехала. Я так привык к тебе, к тому, что ты постоянно где-то рядом, что твое отсутствие кажется чем-то странным. Несколько раз я уже совсем было собрался тебе позвонить, но побоялся быть навязчивым. Не хочу становиться для тебя клеткой. Я не забыл, как в тот самый первый вечер, когда ты только сюда приехала, ты сказала, что чувствуешь себя во дворце как в клетке. Думаю, со временем ты освоилась и стала чувствовать себя свободней, и я не хотел бы нарушать эту свободу. Придется мне научиться отвлекать себя чем-то другим, пока ты не вернешься назад.

Я решил сесть и написать тебе письмо в надежде, что это заменит разговор с тобой. Отчасти так оно и есть. Я представляю, как ты сейчас улыбаешься этой мысли, может быть, даже качаешь головой, как бы говоря, что это глупо с моей стороны. У тебя есть такая привычка, ты не замечала? Мне нравится, когда ты смотришь на меня с таким выражением. Ты единственная, кто при этом не выглядит так, будто считает, что я совершенно безнадежен. Ты улыбаешься моим пунктикам, признаешь их существование и продолжаешь быть моим другом. И не прошло и семи часов, как мне стало этого не хватать.

Интересно, что ты сейчас делаешь? За эти семь часов ты наверняка успела пересечь всю страну и благополучно добраться до дома. Надеюсь, ты в безопасности. Я просто не представляю себе, каким неизмеримым утешением должен был стать твой приезд для твоих родных! Любимая дочь наконец вернулась!

Я пытаюсь представить, как выглядит твой дом. Помню, ты рассказывала, что он маленький, что у вас был домик на дереве и что твой отец и сестра приспособили гараж под мастерскую. Во всем остальном мне приходится полагаться на воображение. Я представляю, как ты сидишь, обнявшись, с сестрой или гоняешь мячик с братишкой. Ты же говорила, что он любит играть в мяч. Видишь, я все помню.

Я попытался представить, что вхожу в твой дом вместе с тобой. Я был бы рад увидеть, где ты выросла. И с удовольствием посмотрел бы, как твой брат бегает по дому и как твоя мама его обнимает. Думаю, здорово было бы чувствовать присутствие рядом других людей, слышать скрип половиц и стук дверей. Мне понравилось бы сидеть в одной части дома и все равно чувствовать запахи, доносящиеся с кухни. Я всегда считал, что в настоящих домах пахнет стряпней. Все дела я отложил бы на потом. Никаких армий, бюджетов и переговоров. Я сидел бы с тобой, может быть, попытался бы что-нибудь пофотографировать, пока ты играла бы на пианино. Мы были бы двумя Пятерками, как ты и сказала. Потом я вместе с твоими родными сел бы ужинать и мы шумно переговаривались бы, перебивая друг друга, вместо того чтобы шептать и чинно дожидаться своей очереди. А потом я лег бы спать на раскладушке или на диване. Да что там, я с радостью лег бы на полу рядом с твоей постелью, если бы ты позволила.

Иногда я об этом думаю. О том, как засыпаю рядом с тобой, я имею в виду. Как тогда в убежище. Приятно было слышать рядом твое дыхание, такое тихое и близкое. Оно спасало меня от одиночества.

Ладно, пора закругляться, достаточно я написал уже глупостей, а ты же знаешь, что я терпеть не могу выглядеть глупо. И все равно выгляжу. Из-за тебя.

Максон

25 декабря, 22:35

Догорая Америка,

уже почти ночь, и я пытаюсь расслабиться, но ничего не выходит. Кроме тебя, я не могу думать вообще ни о чем. Мне очень страшно, что с тобой может что-то случиться. Я знаю, мне бы сообщили, если бы с тобой было что-то не так, и из-за этого у меня развилась настоящая паранойя. Если кто-то подходит ко мне с донесением, сердце у меня на миг уходит в пятки в ожидании худшего: тебя больше нет. Ты никогда не вернешься.

Как бы мне хотелось, чтобы ты была рядом. Чтобы я мог хотя бы взглянуть на тебя.

Ты никогда не получишь этих писем. Это слишком унизительно.

Я хочу, чтобы ты вернулась домой. Я постоянно воспоминаю твою улыбку и боюсь, что никогда больше не увижу ее.

Надеюсь, ты вернешься ко мне, Америка.

Счастливого Рождества.

Максон

26 декабря, 10:00

Дорогая Америка,

чудо из чудес, я пережил эту ночь. Когда я наконец-то проснулся, мне удалось убедить себя, что мое беспокойство беспочвенно. Я дал себе слово, что сегодня сосредоточусь на делах и не буду так переживать из-за тебя.

Мне удалось продержаться весь завтрак и большую часть совещания, прежде чем мысли о тебе завладели мной полностью. Я сказал всем, что плохо себя чувствую, и закрылся в своей комнате, откуда и пишу сейчас тебе, надеясь, что это создаст иллюзию того, будто ты снова дома.

Какой же я эгоист. Сегодня тебе предстоит хоронить своего отца, а я могу думать лишь о том, как бы сделать, чтобы ты поскорее вернулась. Теперь, написав это на бумаге, я чувствую себя полной скотиной. Ты находишься там, где должна находиться. По-моему, я уже это говорил, но я уверен, что твой приезд стал для твоих родных неизмеримым утешением.

Ты знаешь, я никогда тебе этого не говорил, хотя и следовало бы, но с тех пор, как мы с тобой познакомились, ты стала намного сильнее. Я не настолько самонадеян, чтобы воображать, будто это моя заслуга, но думаю, что все пережитое изменило тебя. Потому что меня изменило, и очень сильно. С самого начала бесстрашие было твоей отличительной чертой, и с тех пор оно лишь выкристаллизовалось и окрепло. Там, где я представлял тебя девушкой с сумкой, полной камней, готовой запустить ими в любого, кто рискнет встать на ее пути, ты стала каменной стеной. Ты тверда и решительна. И твои родные наверняка видят это в тебе. Надо было давным-давно сказать тебе это. Надеюсь, что ты уже скоро вернешься домой, и я это сделаю.

Максон

26 декабря, 19:40

Дорогая Америка,

я все время вспоминаю наш первый поцелуй. Наверное, правильнее будет сказать «первые поцелуи», но на самом деле я имею в виду второй из них, тот, на который ты дала мне свое благословение. Я рассказывал тебе когда-нибудь, что испытал в ту ночь? Это был не просто первый поцелуй в моей жизни. Это был первый раз, когда я поцеловал тебя. Чего только я не повидал, Америка, в каких уголках нашей планеты не побывал. Но никогда еще в моей жизни не было ничего столь же мучительно прекрасного, как тот поцелуй. Жаль, что такие вещи нельзя поймать и поместить в книгу. Мне очень хотелось бы запечатлеть этот миг и поделиться им с миром, тогда я мог бы сказать вселенной: вот на что это похоже, вот что чувствуешь, когда падаешь.

Ох, что я пишу. Нужно будет сжечь все эти письма до того, как ты приедешь домой.

Максон

27 декабря, полдень

Америка,

наверное, лучше рассказать тебе об этом, все равно ты узнаешь обо всем от служанок. Мне все время вспоминаются твои мелкие привычки. Иногда ты мурлычешь что-то или напеваешь себе под нос, когда гуляешь по дворцу. Иногда, когда я подхожу к дверям твоей комнаты, я слышу мелодии, которые ты хранишь в своем сердце. Без них во дворце как-то пусто.

А еще я скучаю по твоему запаху. Скучаю по аромату твоих духов, который облаком окутывает меня, когда ты встряхиваешь волосами и смеешься надо мной, по запаху твоей кожи, когда мы рука об руку прогуливаемся по саду. Он опьяняет не хуже вина.

В общем, я решил зайти в твою комнату и надушить твоими духами свой платок. Еще один глупый фокус, позволяющий создать иллюзию, что ты рядом. И когда я уже уходил, меня застукала Мэри. Не знаю, что она искала в твоей комнате в твое отсутствие, но она увидела меня и закричала, и на крик примчался гвардеец. В руках он держал дубинку, и вообще вид у него был очень грозный. Короче говоря, мне едва не досталось. И все потому, что я соскучился по твоему запаху.

27 декабря, 23:00

Моя дорогая Америка,

никогда в жизни не писал любовных писем, так что прости, если у меня получится не очень…

Проще всего было бы сказать, что я люблю тебя. Но, по правде говоря, чувство, которое я испытываю, намного больше. Я хочу тебя, Америка. Я нуждаюсь в тебе.

Я столько всего утаивал от тебя из страха. Я боюсь, что, если покажу тебе все сразу, тебя это ошеломит и ты сбежишь. Я боюсь, что в глубине души ты продолжаешь любить того, другого, и никогда не разлюбишь его. Я боюсь, что снова допущу какой-нибудь промах, что-нибудь настолько ужасное, что ты снова замкнешься в своем молчаливом мире. Ни одна выволочка от наставника, ни взбучка от отца, ни моя одинокая юность никогда не причиняли мне столько боли, как твое отчуждение.

Я не могу отделаться от мысли, что стоит мне оступиться, как все повторится вновь. Поэтому я так цеплялся за остальные варианты, страшась, что, как только я избавлюсь от них, ты предстанешь передо мной, скрестив руки на груди, готовая быть рядом как друг, но не как равная, как моя королева, как моя жена.

А я больше всего на свете хочу, чтобы ты стала моей женой. Я люблю тебя. Я долго боялся это признать, но теперь знаю.

Я никогда не стал бы радоваться смерти твоего отца, твоей печали и опустошенности, которую чувствую с тех пор, как ты уехала. Но я так благодарен судьбе за то, что тебе пришлось уехать. Не знаю, сколько еще времени мне понадобилось бы, чтобы понять это, если бы я не попытался представить свою жизнь без тебя. Теперь я совершенно точно знаю, что мне не нужна такая жизнь.

Жаль, что я не художник и не музыкант и не могу найти способ дать тебе понять, чем ты стала для меня за это время. Америка, любовь моя, ты – солнечный свет, проникающий сквозь листву. Ты – смех, который рассеивает печаль. Ты – дуновение ветерка в палящий зной. Ты – островок ясности в море смятения.

Ты – не весь мир, но ты – все, что есть в мире хорошего. Без тебя я продолжил бы существовать, но и только.

Ты сказала, что для того, чтобы поступить правильно, один из нас должен сделать решительный шаг. Думаю, я нашел ту пропасть, которую необходимо преодолеть, и надеюсь, что ты ждешь меня на другой стороне.

Я люблю тебя, Америка.

Твой навсегда,

Максон

Глава 30

Главный зал был переполнен. В кои-то веки вместо короля с королевой в центре внимания был Максон. Мы с Максоном и Крисс сидели за богато украшенным столом на небольшом возвышении. Мне казалось, что нас рассадили неправильно. Я сидела по правую руку от Максона. Я всегда считала, что это почетное место. Но пока что Максон демонстративно разговаривал только с Крисс. Можно подумать, я и так не знала, что меня ждет.

С наигранно веселым видом я оглядела зал. Вокруг яблоку негде было упасть. Гаврил, разумеется, тоже был тут. Стоя в углу, он вел на камеру репортаж о происходящих событиях.

Эшли улыбнулась и помахала мне рукой, а Анна, стоявшая рядом с ней, подмигнула. Я кивнула обеим, все еще не настолько овладев собой, чтобы говорить. В задних рядах, одетые в чистую одежду, за отдельным столом сидели Август с Джорджией и еще несколько представителей повстанцев-северян. Разумеется, Максон изъявил желание, чтобы они присутствовали при таком важном событии, как объявление имени той, кого он выбрал своей нареченной. Знал бы он, что она одна из них.

Повстанцы настороженно оглядывали зал, как будто опасались, что кто-нибудь из гвардейцев может в любую минуту узнать их и поднять тревогу. Гвардейцы, впрочем, не слишком обращали внимание на происходящее вокруг. Откровенно говоря, я впервые видела, чтобы у них был такой несобранный вид. Взгляды их блуждали по залу, некоторые заметно нервничали. Я даже обратила внимание на то, что один или два из них были плохо выбриты и вообще выглядели неаккуратно. Впрочем, это было важное мероприятие. Может быть, они просто сбились с ног.

Мой взгляд перескочил на королеву Эмберли, которая разговаривала со своей сестрой Аделью и ее многочисленными отпрысками. Королева просто сияла. Для нее это был долгожданный день. Она будет любить Крисс, как родную дочь. Я ощутила мимолетный укол зависти.

Обернувшись, я вновь посмотрела на Избранных, и на этот раз мой взгляд упал на Селесту. В ее глазах читался недвусмысленный вопрос: «О чем ты так беспокоишься?» Я едва заметно покачала головой, давая ей знать, что я проиграла. Она скупо улыбнулась и одними губами произнесла: «Все будет хорошо». Я кивнула, пытаясь поверить ей. Она отвернулась, засмеявшись чьей-то шутке, и я впервые посмотрела вправо, вглядываясь в лицо гвардейца, стоявшего на карауле рядом с нашим столом.

Но Аспену было не до меня. Он оглядывал собравшихся в зале, как и остальные парни в форме, но лицо у него было такое, будто ему не давала покоя какая-то мысль. Словно он решал в уме сложную головоломку. Мне очень хотелось, чтобы он посмотрел в мою сторону, может, попытался бы объяснить без слов, что его так тревожит, но он этого не сделал.

– Пытаешься назначить ему встречу? – осведомился Максон, и я резко отвернулась.

– Нет, разумеется нет.

– Впрочем, меня это не волнует. Сегодня днем родные Крисс приедут, чтобы отпраздновать событие в семейном кругу, а твои – чтобы забрать тебя домой. Последнюю выбывшую из состязания не принято оставлять одну. Она обычно склонна совершать театральные поступки. – Он держался так холодно, так отчужденно. Как будто это был не Максон, а кто-то другой. – Дом можешь оставить себе, если хочешь.За него уже заплачено. А вот письма я хочу получить обратно.

– Я прочла их, – прошептала я. – Они меня очень тронули.

Он фыркнул, как будто услышал что-то смешное:

– Понятия не имею, чем я думал.

– Пожалуйста, не надо так. Пожалуйста. Я люблю тебя. – Я сморщилась, готовясь расплакаться.

– Даже не вздумай, – процедил Максон. – Ты сию же секунду улыбнешься и будешь улыбаться до самого конца.

Я сморгнула слезы и слабо улыбнулась.

– Так пойдет. И чтобы никаких истерических припадков, пока не вышла из зала, ты поняла? – Я кивнула. Он в упор посмотрел на меня: – Я буду рад, когда ты уедешь.

Процедив последнее слово, он улыбнулся и вновь устремил взгляд на Крисс. С минуту я сидела, разглядывая собственные коленки и стараясь медленно дышать, потом нацепила на лицо улыбку.

Когда я вновь подняла глаза, то не отважилась больше ни на кого смотреть. Боялась, что не смогу исполнить последнее желание Максона. Вместо этого я принялась разглядывать стены зала. Именно поэтому я заметила, как большинство гвардейцев отступили от них и, вытащив из карманов лоскутки красной материи, повязали их на лоб.

Не понимая, что происходит, я смотрела, как один из гвардейцев с красной повязкой подошел к Селесте вплотную и в упор выстрелил ей в затылок.

Пальба и крики раздались одновременно. Зал огласился хриплыми криками боли, лишь усугубившими какофонию из скрежета ножек стульев, грохота падающих тел и топота охваченной паникой толпы, бросившейся к дверям со всей возможной для людей на высоких каблуках и в костюмах скоростью. Крики мешались со звуком выстрелов, отчего вся картина становилась еще более ужасающей. Я не в силах была отвести от нее глаз. За несколько секунд я успела увидеть невозможное количество смертей. Тщетно я искала в охваченной паникой толпе короля с королевой. Они как сквозь землю провалились. Я не знала, удалось ли им спастись, или же оба погибли. Думать об этом было страшно. Я поискала глазами Адель с детьми, но их тоже нигде не было видно, и это было еще ужасней.

Максон рядом со мной пытался успокоить Крисс.

– Ложись на пол! – велел он ей. – Все будет в порядке.

Я посмотрела вправо, на Аспена, и открывшаяся картина на миг заворожила меня. Он стоял на одном колене и, прищурив один глаз, хладнокровно стрелял в толпу. Должно быть, он был очень уверен в своей меткости.

Краем глаза я заметила, как сбоку мелькнуло что-то красное. Внезапно перед нами вырос гвардеец-повстанец. Едва в мозгу у меня возникло это слово, как все сразу встало на свои места. Энн рассказывала, как-то раз уже было такое, когда повстанцы проникли во дворец, переодевшись в форму дворцовой гвардии. Но каким образом они ее раздобыли?

Крисс снова закричала, и тут до меня дошло, что все те гвардейцы, которые были отправлены охранять наших родных, вовсе не дезертировали. Они были убиты и давным-давно лежали в земле, а их мундирами завладели повстанцы. Те самые, что устроили побоище в этом зале.

Вот только практической пользы от этой информации в данный момент не было ровным счетом никакой.

Я понимала, что нужно спасаться бегством, и Максону с Крисс тоже, если они хотят жить. Но вместо этого я застыла в оцепенении, глядя, как повстанец вскидывает пистолет и наводит его на Максона. Я посмотрела на Максона, а он посмотрел на меня. Жаль, что я так и не успела ничего ему сказать. Я отвернулась, снова глядя на грозную фигуру с красной повязкой.

Губы повстанца искривились в усмешке. Очевидно, решив, что так будет даже забавней, он легонько повел дулом пистолета и прицелился в меня.

Я даже не подумала закричать. Я вообще была не в силах шелохнуться. Все, что я успела увидеть, – это серый пиджак Максона, когда он бросился ко мне.

Я полетела на пол, но не в ту сторону, куда должна была. Максон промахнулся, пролетев передо мной. Уже лежа на полу, я вскинула глаза и увидела надо мной Аспена. Он подбежал к столу и с разбегу перевернул кресло, в котором я сидела, а сам прикрыл меня сверху своим телом.

– Все, сейчас я его прикончу! – закричал кто-то. – Найдите короля!

Послышались торжествующие возгласы. И новые крики боли. Их было так много! Едва я вышла из оцепенения, как меня вновь оглушил шум. Кресла и тела с грохотом падали на пол. Гвардейцы перекрикивались, отдавая друг другу приказы. В воздухе свистели пули. Это был настоящий ад.

– Ты ранена? – перекрывая шум, прокричал Аспен. Кажется, я мотнула головой. – Не двигайся.

Он поднялся, принял устойчивую позу, прицелился и несколько раз выстрелил. Взгляд у него был сосредоточенный, но тело казалось расслабленным. Судя по тому, куда он метил, к нам пытались подобраться еще повстанцы. Если бы не Аспен, им удалось бы добиться своего.

Бегло оценив ситуацию, он снова бросился на пол:

– Надо вывести ее отсюда, пока она окончательно не впала в истерику.

Он подполз к Крисс, которая истошно кричала, заткнув уши. Схватив ее за руку, он свободной рукой дал ей пощечину. От потрясения Крисс на миг умолкла, и этого времени ей хватило, чтобы она услышала приказ Аспена и поспешила за ним к выходу из зала, прикрывая голову руками.

Стало тише. Видимо, большая часть народа уже выбралась из зала. Или погибла.

И тут я заметила неподвижную ногу, торчащую из-под парчовой скатерти. О боже! Максон!

Я нырнула под стол и обнаружила там Максона, который тяжело дышал. На груди у него расплывалось большое алое пятно. Он был ранен пониже левого плеча, и, похоже, очень серьезно.

– Ох, Максон! – заплакала я. Не зная, что еще предпринять, я скомкала подол платья и заткнула им рану. Он слегка поморщился. – Прости меня.

Он с усилием поднял руку и положил ее поверх моей руки.

– Нет, это ты меня прости, – выдохнул он. – Я чуть было не сломал жизнь нам обоим.

– Тебе сейчас лучше не разговаривать. Просто не теряй сознания, ладно?

– Посмотри на меня, Америка.

Я несколько раз сморгнула и взглянула ему в глаза. Он улыбнулся мне, превозмогая боль:

– Разбей мое сердце. Разбей хоть тысячу раз, если хочешь. Все равно оно всегда принадлежало только тебе.

– Ш-ш-ш, – шикнула на него я.

– Я буду любить тебя до последнего вздоха. Мое сердце бьется только ради тебя. Я не могу умереть, не сказав тебе об этом.

– Пожалуйста, не умирай! – задохнулась я.

Он выпустил мою руку и погладил меня по волосам. У него почти не осталось сил, но я поняла, чего он хочет. Я наклонилась и поцеловала его. Этот поцелуй был воплощением всего, что было во всех наших поцелуях. Всей неуверенности. Всей надежды.

– Не сдавайся, Максон. Я люблю тебя. Пожалуйста, не сдавайся.

Он судорожно вздохнул.

Под стол нырнул Аспен, и я пискнула от ужаса, не сразу узнав его.

– Крисс в убежище, ваше высочество, – доложил Аспен. – Теперь ваша очередь. Можете встать?

Максон покачал головой:

– Это пустая трата времени. Уводи ее.

– Но, ваше высочество…

– Это приказ! – ответил Максон так властно, как только был способен.

Максон с Аспеном обменялись долгим взглядом.

– Есть, сир.

– Нет! Я не пойду! – уперлась я.

– Пойдешь, – сказал Максон. Голос у него был усталый.

– Хватит, Мер. У нас нет времени.

– Я никуда не пойду!

Быстро, точно вдруг исцелившись, Максон приподнялся и схватил Аспена за мундир:

– Она должна жить. Ты понял меня? Она должна жить, чего бы это ни стоило.

Аспен кивнул и с неожиданной силой схватил меня за руку.

– Нет! – закричала я. – Максон, пожалуйста!

– Будь счастлива, – выдохнул он и в последний раз сжал мою руку, прежде чем Аспен потащил меня прочь, не обращая внимания на протесты.

Когда мы добрались до двери, Аспен прижал меня к стене:

– Заткнись! Они тебя услышат. Чем раньше я доставлю тебя в убежище, тем скорее смогу вернуться за ним. Будешь делать, что я говорю, поняла? – (Я кивнула.) – Так, пригнись и не шуми, – велел он и, вытащив пистолет, снова потянул меня за собой.

Мы огляделись по сторонам. В дальнем конце коридора кто-то убегал в противоположную сторону. Как только он скрылся из вида, мы двинулись по коридору. За углом лежало распростертое тело гвардейца. Аспен пощупал пульс и покачал головой. Потом нагнулся и, забрав у убитого пистолет, протянул мне.

– Что я буду с ним делать? – прошептала я с ужасом.

– Стрелять. Только убедись, что стреляешь не в своего, прежде чем спускать курок. Тут настоящий дурдом.

На протяжении нескольких следующих минут мы, пригибаясь, перебегали от одного угла к другому и тыкались в двери убежищ, которые были уже заняты и заперты. Похоже, бой переместился на верхние этажи и за пределы дворца, потому что хлопки выстрелов и крики теперь звучали глухо, точно из-за стен. И все равно, услышав даже малейший шум, мы останавливались, прежде чем продолжить движение.

Аспен заглянул за угол:

– Там тупик, так что двигаемся дальше.

Я кивнула. Мы быстро добрались до конца короткого коридорчика, и первое, на что я обратила внимание, было яркое солнце, бьющее в окно. Неужели солнце не знало, что мир летит в тартарары? Как оно могло светить в такой день?

– Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, – прошептал Аспен, нащупывая замок. На наше счастье, дверь подалась. – Ура! – Он вздохнул и потянул ручку на себя, скрыв из вида половину коридора.

– Аспен, я не хочу туда идти.

– Ты должна. Ты нужна людям целой и невредимой. И… я хочу, чтобы ты кое-что для меня сделала.

– Что?

Он замялся:

– Если со мной что-нибудь случится, пожалуйста, передай…

Поверх его плеча я увидела, как из-за угла в конце коридора показалось что-то красное. Не раздумывая, я вскинула пистолет и, направив его на человека с красной повязкой, спустила курок. В тот же миг Аспен втолкнул меня в убежище и захлопнул дверь. Я очутилась одна в темноте.

Глава 31

Не знаю, сколько я там просидела. Я напрягала слух, пытаясь уловить хоть какой-нибудь звук, доносящийся из-за двери, хотя и понимала, что это бесполезно. Когда мы с Максоном сидели в убежище несколько недель назад, из внешнего мира до нас не доходило ни звука. А ведь тогда во дворце устроили настоящий разгром.

И тем не менее я на что-то надеялась. Может быть, с Аспеном все в порядке и он в любую секунду откроет дверь. Аспен не может погибнуть. Нет. Он боец, он всегда был бойцом. Когда ему и его семье грозили голод и нищета, он заставил их отступить. Когда смерть отняла у него отца, он взял на себя заботу о семье. Когда Отбор отнял у него меня, а его самого призвали в армию, он все равно не утратил надежды. По сравнению со всем этим пули были сущим пустяком. Ни одной пуле не под силу было сразить Аспена Леджера.

Я приложила ухо к двери, отчаянно надеясь услышать хоть слово, хоть вдох, хоть что-нибудь. Напрягла слух, пытаясь различить что-то похожее на прерывистое дыхание умирающего Максона.

Зажмурившись, я взмолилась, прося у Бога оставить его в живых. Наверняка Максона и его родителей ищут. Им помогут в первую очередь. Ему не дадут умереть. Ни в коем случае.

Но осталась ли еще надежда?

Он был такой бледный. Его пальцы едва дрогнули, когда он сжал мне руку на прощение.

«Будь счастлива».

Он любил меня. Он так любил меня. А я любила его. Вопреки всему, что должно было разлучить нас, – принадлежности к разным кастам, допущенным ошибкам, всему нашему окружению, – мы были предназначены друг для друга.

Я должна быть с ним. Особенно сейчас, когда он умирает там один. Я не должна прятаться.

Я вскочила и принялась лихорадочно ощупывать стены в поисках выключателя. В конце концов я все-таки нашарила его. В тусклом свете я оглядела убежище. Оно оказалось меньше, чем то, в котором я сидела в прошлый раз. Здесь была раковина, но не было унитаза, только ведро в углу. К наружной стене была придвинута широкая скамья, а у задней стены стоял стеллаж, на котором были сложены какие-то пакеты с едой и одеяла. На полу, холодный и безмолвный, лежал пистолет.

Я не знала, получится у меня что-нибудь или нет, но должна была попытаться. Я выдвинула скамью на середину комнатки и положила набок, широким сиденьем к двери. Потом присела рядом на корточки, проверяя высоту. Прикрытие было не слишком надежное. Впрочем, другого все равно не было.

Я поднялась и немедленно запуталась в подоле собственного платья. Отдуваясь, я принялась инспектировать содержимое полок. Тонкий нож, судя по всему, предназначался для того, чтобы вскрыть пакеты с едой и нарезать ее, но и с тканью тоже справился отлично. С грехом пополам обрезав платье до колен, я собрала остатки материала и соорудила из них пояс, за который для комплекта заткнула нож.

На голову я натянула одеяло, ожидая, что в меня полетят осколки. Потом в последний раз огляделась по сторонам в поисках чего-нибудь еще, что можно было бы взять с собой и приспособить к делу. Больше ничего не нашлось.

Скорчившись за скамейкой, я направила дуло пистолета на замок, сделала глубокий вдох и спустила курок.

Эхо выстрела заметалось в тесном пространстве, напугав меня, несмотря даже на то, что я ожидала его. Удостоверившись, что пуля не летает рикошетом по комнате, я подошла взглянуть на дверь. Повыше замка виднелась небольшая вмятина с рваными краями. Я расстроилась, что промазала, но зато, по крайней мере, стало понятно, что такая тактика может сработать. Если выстрелить несколько раз, может, мне удастся отсюда выбраться.

Я спряталась за скамейкой и выстрелила. Я всаживала в дверь пулю за пулей, но мне никак не удавалось попасть в одно и то же место дважды. Очень скоро меня это разозлило, и я выпрямилась в полный рост, надеясь, что так дело пойдет лучше. Однако все, чего удалось добиться, – это поранить руки осколками брони, брызнувшими в разные стороны от двери.

Лишь услышав сухой щелчок, я поняла, что расстреляла все патроны. Отшвырнув ставший бесполезным пистолет, я бросилась к двери и с разбегу налегла на нее.

– Давай! – Я налегла на дверь во второй раз. – Открывайся!

Я принялась молотить дверь кулаками, но ничего не добилась.

– Нет! Нет-нет-нет! Я должна выбраться отсюда!

Дверь стояла на месте, безмолвная и несокрушимая, насмехаясь надо мной своей неподвижностью.

Я сползла на пол и разрыдалась, поняв, что бессильна что-либо сделать. Быть может, Аспен сейчас лежит, бездыханный, всего в нескольких шагах от меня, а Максон… Его наверняка уже нет в живых.

Я подтянула колени к груди и затылком прижалась к двери.

– Если ты останешься жив, – прошептала я, – можешь сколько угодно называть меня «моя дорогая». Я слова поперек не скажу, клянусь.

Теперь мне оставалось только ждать.

Время от времени я пыталась прикинуть, который сейчас час, хотя проверить мои догадки не было никакого способа. Минуты текли со сводящей с ума медлительностью. Никогда еще я не чувствовала себя такой бессильной, а тревога просто убивала меня.

Миновала, казалось, целая вечность, когда щелкнул замок. Кто-то пришел за мной. Я не знала, друг это или враг, поэтому наставила на дверь пустой пистолет. Это хотя бы с виду выглядело грозно. Дверь приоткрылась, и в щелку хлынул солнечный свет. Выходит, день еще не закончился? Или уже наступило завтра? Я продолжала целиться, хотя ради этого мне пришлось сощуриться.

– Не стреляйте, леди Америка! – закричал гвардеец. – Вам ничто не угрожает!

– Как я могу быть в этом уверена? Откуда мне знать, что ты не один из них?

Гвардеец повернул голову, приветствуя кого-то. В проеме показался Август, следом за ним – Гаврил. Хотя его элегантный костюм был безнадежно испорчен, булавка – я вдруг поняла, что она чертовски напоминает Полярную звезду, – по-прежнему гордо красовалась на окровавленном лацкане.

Неудивительно, что северяне были так хорошо осведомлены.

– Все кончено, Америка. Мы их обезвредили, – подтвердил Август.

Я вздохнула, охваченная огромным облегчением, и опустила пистолет.

– Где Максон? Он жив? Что с Крисс? – забросала я вопросами Гаврила, прежде чем снова устремить взгляд на Августа. – Меня сюда привел один гвардеец, его зовут офицер Леджер. Вы его не видели?

Я говорила так быстро и бессвязно, что мои слова с трудом можно было разобрать.

Голова у меня кружилась.

– Думаю, у нее шок. Отведите ее в больничное крыло, быстро, – распорядился Гаврил, и гвардеец без труда подхватил меня на руки.

– Максон? – спросила я.

Мне никто не ответил. А может, я к тому времени уже отключилась. Не помню.

Я пришла в себя на больничной койке. Порезы от осколков на руках саднили. Я поднесла руки к лицу, чтобы рассмотреть их. Все раны были промыты, а самые крупные перевязаны. Мне ничто не грозило.

Я села на койке и принялась озираться по сторонам. Я находилась в маленьком кабинете. Судя по письменному столу и дипломам на стене, он принадлежал доктору Эшлеру. Я не могла здесь оставаться. Мне необходимо был получить ответы.

Когда я открыла дверь, стало понятно, почему меня уложили здесь. Больничное крыло было забито до отказа. Некоторые легкораненые лежали на койках по двое, а другие – прямо на полу между кроватями. Самых тяжелых поместили в дальнем конце палаты. Несмотря на количество раненых, было поразительно тихо.

Я обвела палату взглядом, выискивая знакомые лица. Не знаю, что меня страшило больше: увидеть их здесь или нет.

Тьюзди лежала в постели, обняв Эммику; обе тихо плакали. Я узнала кое-кого из примелькавшихся за время жизни во дворце служанок. Они кивнули мне, когда я проходила мимо, как будто я чем-то это заслужила.

Людей вокруг становилось все меньше, и я начинала терять надежду. Максона среди раненых не было. Если бы он был здесь, вокруг него толпилась бы куча народу, готового исполнить любой его каприз. С другой стороны, меня же уложили не в общей палате. Может быть, и его тоже?

Я увидела гвардейца с покрытым шрамами лицом.

– Принц тоже где-то здесь? – спросила я негромко.

Тот с мрачным видом покачал головой.

– Ох.

Смешно было равнять пулевое ранение с разбитым сердцем. И тем не менее я чувствовала себя такой же обескровленной, как Максон. И этого нельзя было исцелить ни повязками, ни наложением швов. Ничто не могло утолить мою боль.

Я даже не закричала, хотя внутри у меня все разрывалось от боли. Лишь слезы молча полились из глаз. Они не принесли облегчения, но в них было обещание.

Ничто и никогда не заменит мне тебя, Максон.

– Мер?

Я повернула голову и увидела на одной из коек в последнем ряду раненого в повязках. Аспен.

Ахнув, на нетвердых ногах я поспешила к нему. Голова у него была перевязана, но кровь проступала даже через бинты. На обнаженной груди в нескольких местах темнели кровоподтеки, но хуже всего дело обстояло с ногой: нижняя часть в гипсе, а раны на бедре закрыты повязками. Аспен был в одних шортах, вторая нога прикрыта простыней, так что сразу было видно, как тяжело он ранен.

– Что произошло? – шепотом спросила я.

– Не хочу вспоминать подробности. Я продержался довольно долго и уложил человек шесть-семь, пока один из них не попал мне в ногу. Врач сказал, я, скорее всего, смогу ходить, но только с палкой. По крайней мере, я остался жив.

По моей щеке тихо скатилась слеза. Меня переполняли благодарность, страх и отчаяние. Я не могла сдержаться.

– Ты спасла мне жизнь, Мер. – (Я перевела взгляд с его ноги на лицо.) – Твой выстрел напугал того мерзавца и дал мне время спустить курок. Если бы не ты, он всадил бы пулю мне в затылок – и конец. Спасибо тебе.

Я утерла глаза:

– Это ты спас мне жизнь. И уже не в первый раз. Давно пора начать платить по счетам.

– Меня хлебом не корми, дай погеройствовать, правда? – улыбнулся Аспен.

– Ты всегда хотел быть чьим-то рыцарем на белом коне.

Я покачала головой, вспоминая все, что он сделал для тех, кто был ему дорог.

– Мер, послушай меня. Когда я говорил, что буду любить тебя всю жизнь, я действительно так считал. И думаю, если бы мы оба остались в Каролине, мы поженились бы и жили счастливо. Бедно, но счастливо. – Он печально улыбнулся. – Но мы не остались в Каролине. И ты изменилась. И я тоже изменился. Ты была права, когда сказала, что я никогда ни на кого другого не смотрел. И с чего бы я стал смотреть на кого-то, если бы не произошло все это? Бороться за тебя уже стало для меня инстинктом, Мер. Я долго не желал видеть, что ты больше не хочешь, чтобы я продолжал. Но как только я это увидел, то понял, что и сам не хочу продолжать. – (Я смотрела на него во все глаза, совершенно ошарашенная.) – Ты всегда будешь занимать в моем сердце особое место, Мер, но я больше не влюблен в тебя. Иногда мне кажется, что я по-прежнему нужен тебе, но не уверен, что это правильно. Ты не заслужила, чтобы я был с тобой из чувства долга.

– А ты не заслужил быть для меня синицей в руках, – вздохнула я.

Он протянул мне руку, и я взяла ее.

– Я не хочу, чтобы ты на меня злилась.

– Я и не злюсь. И рада, что ты на меня тоже не злишься. Пусть он мертв, но я все равно люблю его.

– Кто мертв? – наморщил лоб Аспен.

– Максон, – выдохнула я, готовая снова расплакаться.

Возникла пауза.

– Максон не умер.

– Что?! Но тот гвардеец сказал, что его здесь нет, и я…

– Ну разумеется, его здесь нет. Он ведь король. Он лежит в своих покоях.

Я бросилась обнимать Аспена, и он охнул от боли, но я была слишком счастлива, чтобы осторожничать. Потом до меня дошел смысл его слов.

Я медленно отступила назад:

– Король погиб?

– И королева тоже, – кивнул Аспен.

– Нет!

Я задрожала, к глазам снова подступили слезы. Она сказала, я смогу называть ее мамой. Что Максон будет делать без нее?

– Вообще-то, если бы не северяне, Максону тоже бы несдобровать. Они переломили ситуацию.

– Правда?

Во взгляде Аспена читалось изумление пополам с восхищением.

– Нам есть чему поучиться у этих ребят. Они сражаются по-другому. И отлично знают свое дело. Я видел Августа с Джорджией в Главном зале. За стенами дворца их ждало подкрепление. Как только они поняли, что события пошли не так… В общем, у них уже есть опыт быстрого проникновения во дворец. Не знаю, откуда они взяли артиллерию, но без них наша песенка была бы спета.

Эти известия меня ошарашили. Я все еще пыталась сложить в голове картину всего произошедшего, когда входная дверь скрипнула. Показалось встревоженное девичье лицо, и хотя ее платье было изорвано, а волосы взлохмачены, я немедленно узнала его обладательницу.

Но не успела я окликнуть ее, как за меня это сделал Аспен.

– Люси! – воскликнул он, усаживаясь на койке.

Я знала, что движение должно было причинить ему боль, но его лицо ничем этого не выдало.

– Аспен! – ахнула она и бросилась к нему через всю палату, на бегу перескакивая через лежащие на полу тела.

Бросившись к нему в объятия, она принялась покрывать его лицо поцелуями. Когда я обняла его, он охнул от боли, сейчас же было совершенно ясно, что Аспен не испытывает ничего, кроме абсолютного счастья.

– Где ты была? – спросил он.

– На четвертом этаже. Туда только сейчас добрались. Я сразу же прибежала сюда. Что произошло?

Обычно после нападений повстанцев Люси долго не могла оправиться от потрясения, сейчас же она, казалось, видела только Аспена.

– Я в полном порядке. А ты? Тебе не нужно показаться доктору?

Аспен принялся озираться по сторонам, пытаясь найти кого-нибудь, кто позвал бы врача.

– Нет, на мне нет ни царапинки, – заверила его она. – Я просто беспокоилась за тебя.

Аспен взглянул Люси в глаза с бесконечной нежностью:

– Теперь, когда ты здесь, все будет хорошо.

Она погладила его по лицу, очень осторожно, чтобы не задеть повязки. Он положил руку ей на шею и, бережно притянув к себе, крепко поцеловал.

Никто не нуждался в рыцаре больше, чем Люси, и никто не мог стать для нее защитником лучшим, чем Аспен.

Они были так поглощены друг другом, что даже не заметили, как я тихонько развернулась и пошла к выходу, чтобы отыскать того единственного, кого я сейчас по-настоящему хотела видеть.

Глава 32

Выйдя из больничного крыла, я впервые увидела дворец после нападения. Вокруг царил невообразимый разгром. Весь пол был усыпан битым стеклом, весело искрившимся в солнечных лучах. Безнадежно испорченные картины, пробоины в стенах и зловещие бурые пятна на коврах говорили о том, как близко мы все были к гибели.

Я двинулась по лестнице наверх, пытаясь не смотреть никому в глаза. Поднимаясь со второго этажа на третий, я заметила блеснувшую на ступеньке сережку и против воли задалась вопросом, жива ли ее хозяйка.

За то время, что я поднималась по лестнице и шла по коридору, ведущему к комнате Максона, навстречу мне попалось множество гвардейцев. Наверное, это было неизбежно. Видимо, придется докладывать ему о моем появлении. Тогда, может быть, он прикажет им пропустить меня… Как в тот вечер, когда мы познакомились.

Дверь в комнату Максона была открыта, и люди сновали туда-сюда, внося какие-то бумаги и унося тарелки. Подступы к двери охраняли шестеро гвардейцев, и я уже морально подготовилась к тому, что мне не разрешат войти. Но тут один из них заметил меня и сощурился, как будто хотел удостовериться, что я и в самом деле та, за кого он меня принял. Его сосед тоже узнал меня, и они по очереди поклонились, низко и почтительно.

Один из караульных протянул руку:

– Он ожидает вас, миледи.

Я попыталась держаться, как человек, заслуживающий тех почестей, которые они мне оказывали, и распрямила плечи, хотя посеченные руки и обкромсанное платье не слишком этому способствовали.

– Благодарю вас, – кивнула я.

Когда я входила, мимо меня торопливо прошмыгнула служанка. Максон лежал в постели; грудь под простой хлопчатобумажной сорочкой была перебинтована. Левая рука висела на перевязи, а в правой он держал какой-то документ, содержимое которого ему объяснял советник. В этой скромной сорочке, непричесанный, он выглядел совершенно обыденно и в то же самое время так значительно, как никогда прежде. То ли плечи стали прямее, то ли выражение лица серьезнее.

Ни у кого не возникло бы сомнения, что перед ним – король.

– Ваше величество, – выдохнула я и присела в низком церемонном реверансе.

Поднимаясь, я увидела в его взгляде улыбку.

– Положи бумаги сюда, Ставрос. Пожалуйста, не могли бы все выйти из комнаты? Мне необходимо переговорить с дамой.

Все, кто толокся вокруг него, с поклоном удалились. Ставрос бесшумно положил бумаги на прикроватный столик и на ходу подмигнул мне. Я дождалась, когда закроется дверь, и только тогда приблизилась.

Я хотела броситься к нему, упасть в его объятия и никогда больше их не покидать. Но я сдержалась, опасаясь, что он мог уже пожалеть о своих последних словах, адресованных мне.

– Мне очень жаль твоих родителей.

– Я пока еще не осознал до конца, что их нет, – вздохнул Максон и похлопал по постели, приглашая меня присесть. – Мне все кажется, что отец у себя в кабинете, а мама внизу и в любую минуту они появятся и дадут мне какое-нибудь поручение.

– Очень тебя понимаю.

– Не сомневаюсь. – Он накрыл мою руку своей. Я решила, что это добрый знак, и сжала в ответ его пальцы. – Она пыталась спасти его. Один из гвардейцев сказал, кто-то из повстанцев взял отца на мушку, а она заслонила его своим телом. Она погибла первой, а отца застрелили сразу же следом. – Максон покачал головой. – Всю жизнь она жила ради других. До самого последнего вздоха.

– Странно, что для тебя это стало такой неожиданностью. В этом ты весь в нее.

Он поморщился:

– Я никогда не смогу сравниться с ней. Мне будет очень не хватать ее.

Я погладила его по руке. Королева не была моей матерью, но я чувствовала, что и мне тоже будет не хватать ее.

– По крайней мере, ты цела и невредима, – сказал он, глядя в мои глаза. – Хоть какое-то утешение.

Повисла долгая пауза. Я не знала, что сказать. Напомнить ему о его словах? Спросить о Крисс? До того ли ему сейчас вообще?

– Я хочу кое-что тебе показать, – неожиданно заявил он. – Конечно, там работы еще непочатый край, но я уверен, что тебе все равно понравится. Открой-ка вон тот ящик, – велел он. – Там, на самом верху.

Выдвинув ящик его прикроватного столика, я сразу же заметила кипу бумаг. Я вопросительно взглянула на Максона, но он лишь молча кивнул на рукопись.

Я принялась читать документ, пытаясь вникнуть в содержимое. Дочитав до конца первый абзац, я принялась читать его с начала, совершенно уверенная, что не так что-то поняла.

– Ты что… Ты что, собираешься отменить касты? – спросила я, поднимая глаза на Максона.

– Таков мой замысел, – с улыбкой отозвался он. – Только не радуйся раньше времени. Это дело небыстрое. Но, думаю, все получится. Вот, смотри. – Он перелистал страницы и ткнул в один из абзацев. – Я планирую начать с низов. Для начала я хочу упразднить Восьмерок. Нам сейчас как никогда нужны строители, и если все организовать с умом, Восьмерок можно будет присоединить к Семеркам. Дальше будет сложнее. Нужно найти способ избавиться от стереотипов, связанных с номерами каст, но это та цель, к которой я стремлюсь.

Я утратила дар речи. Всю жизнь я жила в мире, в котором номер касты был чем-то вроде привычной одежды. А сейчас в руках у меня был документ, обещавший стереть наконец те незримые границы, которые мы воздвигли между людьми.

Максон коснулся моей руки:

– Я хочу, чтобы ты знала: это все твоих рук дело. С того дня, когда ты вызвала меня в коридор и рассказала о том, как тебе приходилось голодать, я обдумывал этот проект. Именно поэтому я так расстроился из-за твоей презентации: у меня был готов менее революционный способ добиться той же цели. Но если бы не ты, подобная мысль никогда бы не пришла мне в голову.

Я судорожно вздохнула и вновь уткнулась в бумаги. Вся моя недолгая жизнь пронеслась у меня перед глазами. Я никогда не думала, что окажусь способна на что-то большее, нежели всю жизнь петь для людей на вечеринках и, может быть, когда-нибудь выйти замуж. При мысли о том, какое значение это будет иметь для народа Иллеа, сердце мое забилось. Меня переполняли смирение и гордость.

– Это еще не все, – нерешительно произнес Максон, пока я продолжала читать текст документа.

И тут поверх бумаг плюхнулся открытый бархатный футляр с кольцом. В лучах солнечного света, льющихся в окна, оно сияло и искрилось.

– Я спал с этой дурацкой штуковиной под подушкой, – с притворным раздражением произнес он. Я посмотрела на него, все еще слишком ошеломленная, чтобы что-то сказать. Немой вопрос в моих глазах наверняка не укрылся от Максона, но для него сейчас важнее было задать тот вопрос, который беспокоил его самого. – Тебе нравится?

Тончайшие золотые вьюнки сплетались, образуя круг, увенчанный двумя драгоценными камнями – зеленым и фиолетовым, – которые словно сливались в поцелуе. Фиолетовый был моим натальным камнем, так что зеленый, надо полагать, был натальным камнем Максона. Две цветные искорки смыкались в неделимое целое, символизируя нас двоих.

Я несколько раз порывалась открыть рот, чтобы ответить, но смогла лишь улыбнуться, сморгнуть с ресниц слезы и молча кивнуть.

Максон кашлянул:

– Я уже дважды пытался сделать это в торжественной обстановке, но потерпел фиаско. А сейчас я не в состоянии даже встать на одно колено. Надеюсь, ты не обидишься, если я обойдусь без театральных эффектов.

Я молча кивнула. Мне так и не удалось обрести дар речи.

Максон сглотнул и дернул здоровым плечом.

– Я люблю тебя, – просто произнес он. – Мне следовало сказать об этом тебе давным-давно. Может, тогда мы с тобой не наделали бы столько глупых ошибок. А с другой стороны, – добавил он, и его губы дрогнули в улыбке, – иногда мне кажется, что именно благодаря всем этим препонам я полюбил тебя так сильно.

Слезы выступили у меня на глазах, повисли на кончиках ресниц, готовые в любой миг сорваться.

– Я сказал тебе чистую правду. Мое сердце принадлежит одной тебе. Как ты уже знаешь, я скорее умру, чем допущу, чтобы тебе причинили боль. Когда меня ранили и я упал на пол в полной уверенности, что умираю, я не мог думать ни о чем, кроме тебя. – Максон был вынужден прерваться. Он сглотнул, и я увидела, что он, как и я, едва сдерживает слезы. Немного помолчав, он продолжил: – За эти секунды я успел оплакать все, что потерял. Что мне никогда не доведется увидеть ни как ты идешь ко мне по проходу в церкви, ни отражения твоих черт в наших детях, ни того, как твои волосы окрасятся серебром. И в то же самое время я ни о чем не жалел. Если моя гибель значила, что ты будешь жить. – Он снова дернул плечом. – Разве мог я об этом жалеть?

Я не могла больше сдерживаться и разрыдалась по-настоящему. Как до этой секунды я могла думать, что знаю, каково это – быть любимой? Никогда прежде я не испытывала ничего, что могло бы сравниться с этим растущим и ширящимся чувством, расцветающим в моем сердце и наполняющим каждую клеточку моего существа безграничным теплом.

– Америка, – ласково сказал Максон и заставил меня утереть слезы и взглянуть ему в глаза. – Я знаю, ты видишь перед собой короля, но я хочу, чтобы ты понимала: это не приказ. Это просьба, мольба. Я прошу тебя сделать меня счастливейшим из всех людей на земле и оказать мне честь стать моей женой.

Я не могла выразить, как страстно мне этого хотелось. Но то, с чем не справился голос, удалось моему телу. Я бросилась к Максону в объятия и крепко к нему прижалась, совершенно уверенная, что ничто на свете не сможет разлучить нас. Он поцеловал меня, и я ощутила абсолютную уверенность, что все в моей жизни встало на свои места. Здесь, в объятиях Максона, я обрела все, чего хотела, даже то, в чем нуждалась, сама о том не догадываясь. И если он был со мной рядом, готовый направлять меня и вести за собой, мне не страшно было бросить вызов всему миру.

Слишком скоро Максон оторвался от моих губ и, отстранившись, заглянул мне в глаза. Его лицо сказало мне все, что я хотела знать. Я была дома. И тогда я наконец обрела голос.

– Да.

Эпилог

Я пытаюсь не дрожать, но ничего не выходит. Любая девушка на моем месте вела бы себя точно так же. Слишком важный сегодня день, слишком тяжелое платье, слишком много взглядов устремлено в эту минуту на меня. Я должна быть отважной, но ничего не могу с собой поделать.

Я знаю, что, когда двери распахнутся, я увижу Максона, который ожидает меня перед алтарем, и пока идут последние приготовления, я цепляюсь за это обещание и пытаюсь взять себя в руки.

– А! Наша очередь! – восклицает мама, уловив перемену в музыке.

Сильвия знаком подзывает моих родных. Джеймс с Кенной уже приготовились. Джерад носится вокруг и, конечно, уже успел измять свой новый парадный костюм. Тщетно Мэй пытается заставить его две секунды постоять на одном месте. Впрочем, несмотря на встрепанный вид Джерада, мои родные выглядят сегодня на удивление величественно.

Я рада, что мои близкие могут разделить со мной мою радость, но боль при мысли о том, что папа не дожил до этого дня, не утихает. Впрочем, я чувствую его незримое присутствие, слышу в ушах его голос. Он говорит, как сильно любит меня и гордится мной, какая я красавица. Я так хорошо его знала, что точно уверена в том, какие именно слова он сказал бы мне сегодня; надеюсь, так оно и останется навсегда и его образ никогда меня не покинет.

Я так глубоко погружаюсь в свои мысли, что Мэй удается подобраться ко мне незамеченной.

– Ты такая красивая, Амес, – вздыхает она, касаясь затейливого кружева на моем высоком воротничке.

– Мэри превзошла саму себя, правда? – соглашаюсь я и провожу рукой по своему подвенечному платью.

Из трех моих верных горничных сейчас при мне осталась одна Мэри. Когда улеглась пыль, мы обнаружили, что потери значительно больше, чем казалось на первый взгляд. Люси благополучно пережила нападение, но предпочла покинуть службу, а тела Энн мы так и не нашли.

Еще одна брешь в моем сердце.

– Боже, Амес, да ты вся дрожишь! – Мэй хватает меня за руки, чтобы не тряслись, и смеется над моей нервозностью.

– Знаю, знаю. Ничего не могу с собой поделать.

– Марли! – зовет Мэй. – Иди сюда, помоги успокоить Америку.

Подходит моя единственная свидетельница; глаза у нее сияют ярко, как никогда. В присутствии этих двоих я и в самом деле начинаю чувствовать себя спокойнее.

– Не волнуйся, Америка, он обязательно появится, – поддразнивает она.

Мэй хохочет, и я шутливо хлопаю обеих.

– Меня беспокоит вовсе не то, что он может передумать! Я боюсь, что споткнусь, или назову его не тем именем, или еще что-нибудь в этом роде. С меня станется, – жалуюсь я.

Марли утыкается лбом в мой лоб.

– Сегодня такой день, который ничто не испортит.

– Мэй! – шипит мама.

– Так, мама начинает терять терпение. Ладно, увидимся.

Она чмокает воздух рядом с моей щекой, чтобы не испачкать меня помадой, и упархивает. Начинает играть музыка, и мои родные один за другим идут по проходу, по которому очень скоро предстоит идти к алтарю и мне.

Марли отступает на шаг назад:

– Я следующая?

– Да. Кстати, тебе очень идет этот цвет.

Она кокетливо выставляет ножку, красуясь в новом платье:

– У вас отменный вкус, ваше величество.

Я невольно ахаю:

– Меня никто еще так не называл. О господи, теперь ко мне так будут обращаться практически все!

Я пытаюсь свыкнуться с этими словами. Коронация – часть церемонии венчания. Сначала клятва верности Максону, затем Иллеа. Кольца, затем короны.

– Только не вздумай разнервничаться снова! – велит Марли.

– Я пытаюсь! Ну, то есть я знала, что так и будет, просто для одного дня слишком много событий.

– Ха! – восклицает она, и тут темп музыки меняется. – Погоди, настанет еще и ночь!

– Марли! – возмущаюсь я.

Но она уже ускользает прочь, подмигнув мне на ходу, и я против воли фыркаю. Как же я рада, что она снова вернулась в мою жизнь. Теперь она заняла официальное место в моей свите, а Картер – в свите Максона. Для общества это стало недвусмысленным знаком перемен, сопровождающих правление Максона, и я рада тому, как много народу приветствуют эти перемены.

Я жду, внимательно слушая. Уже скоро музыка возвестит о моем выходе, так что я пользуюсь последней возможностью оправить мой подвенечный наряд.

Он поистине великолепен. Белое платье облегает талию, каскадами пышных волн ниспадая до пола. Короткие кружевные рукавчики обнажают руки, а высокий ворот делает меня похожей на настоящую принцессу из сказки. Поверх платья на мне накидка с длинным шлейфом. Позже, на приеме, я сниму ее, чтобы не мешала до упаду танцевать с моим мужем.

– Ну, Мер, готова?

Я оборачиваюсь к Аспену:

– Да. Я готова.

Он протягивает мне руку, и я беру его под локоть.

– Ты выглядишь потрясающе.

– Ты тоже неплохо принарядился, – замечаю я.

И хотя я улыбаюсь, моя нервозность не укрывается от него.

– Беспокоиться абсолютно не о чем, – заверяет он, и его уверенная улыбка, как обычно, заставляет меня безоговорочно поверить его словам.

Я делаю глубокий вдох:

– Ну да. Только держи меня крепко, чтобы не упала, ладно?

– Не переживай. Если я увижу, что ты плохо держишься на ногах, одолжу тебе вот это. – Он вскидывает темно-синюю трость, сделанную на заказ под цвет его парадной формы. Меня разбирает смех. – Совсем другое дело! – одобрительно кивает он, радуясь, что я искренне улыбаюсь.

– Ваше величество, – произносит Сильвия, – пора.

В ее голосе слышится благоговение.

Я киваю ей, и мы с Аспеном начинаем двигаться в сторону дверей.

– Давай, пусть они все ахнут, – говорит он за миг до того, как музыка взвивается и мы предстаем перед собравшимися.

И тут все мои страхи наваливаются на меня вновь. Хотя мы очень старались сделать нашу свадьбу камерной, вдоль прохода, по которому мне предстоит пройти навстречу Максону, столпились сотни людей. И поскольку все они поднимаются, чтобы поприветствовать меня, из-за них я не вижу Максона.

А мне так нужно увидеть его лицо. Не знаю, как я выдержу все это, если меня не будет поддерживать взгляд его спокойных глаз.

Я улыбаюсь, стараясь сохранять самообладание, любезно киваю гостям и благодарю их за то, что собрались здесь в этот день. Но Аспен понимает мое состояние, а потому подбадривает меня:

– Все в порядке, Мер.

Я смотрю на него, и его взгляд придает мне уверенности.

Я иду дальше.

Наша процессия продвигается вперед не слишком грациозно. И не слишком проворно. Аспен из-за своей раненой ноги способен лишь медленно ковылять по проходу. Но кого еще я могла об этом просить? Кого еще я стала бы об этом просить? Аспен занял совершенно особое место в моей жизни. Не бывший жених и не друг, но член семьи.

Я ожидала, что он откажется, боялась, что он воспримет мою просьбу как оскорбление. Но он сказал, что это огромная честь для него, и обнял меня, когда я пришла к нему со своей просьбой.

Верный и преданный до самого конца. Такой он, мой Аспен.

Наконец я вижу в толпе знакомое лицо. Люси сидит среди гостей со своим отцом. Она сияет от гордости за меня, хотя, по правде говоря, взгляд ее прикован к Аспену. Когда мы проходим мимо нее, он точно становится выше ростом. Скоро, очень скоро она тоже пойдет под венец, и мне не терпится погулять на ее свадьбе. Аспен не мог бы сделать лучший выбор.

Рядом, на передних скамьях, сидят остальные Избранные. Они проявили мужество, приехав ко мне на свадьбу во дворец, учитывая, что присутствуют не все, кто должен бы. И тем не менее все улыбаются, даже Крисс, хотя глаза у нее грустные. Мне бесконечно жаль, что среди гостей нет Селесты. Я так и представляю, как она закатила бы глаза, а потом подмигнула мне, ну или что-нибудь в этом роде. Как отпускала бы остроты в своем фирменном неповторимом стиле. Мне очень-очень не хватает ее.

И королевы Эмберли не хватает тоже. Остается лишь представлять, как счастлива она была бы в этот день, наконец-то обретя в моем лице дочь. У меня такое чувство, что, выходя замуж за Максона, я получаю законное право любить ее как мать. И уверена, что буду любить ее всегда.

А вот и мама с Мэй. Вцепились друг в друга с такой силой, что со стороны кажется, будто они поддерживают друг друга. И сколько же вокруг улыбающихся лиц! От такого количества любви у меня щемит сердце.

Я так погружаюсь в эти мысли, что успеваю позабыть, что уже практически дошла до конца прохода. Я поворачиваюсь вперед – и вижу его.

И все остальные словно в один миг перестают существовать.

Нетбольше ни стрекота камер, ни сверкания вспышек. Только мы. Только Максон и я.

На нем корона и костюм с голубой перевязью и медалями. Что я сказала, когда впервые увидела его в таком наряде? Что-то в том духе, что он нацепил на себя канделябр. Я улыбаюсь, вспоминая долгий путь, который привел нас сюда, к алтарю.

Последние шаги Аспен делает неторопливо, но твердо. Когда мы оказываемся перед алтарем, я поворачиваюсь к нему. Аспен в последний раз улыбается мне, и я наклоняюсь поцеловать его в щеку, оставляя в прошлом важный отрезок моей жизни. Некоторое время мы смотрим друг на друга, а потом он берет мои пальцы и вкладывает их в ладонь Максона, передавая меня моему жениху.

Они обмениваются кивками. На лицах обоих написано безграничное уважение друг к другу. Едва ли мне когда-нибудь удастся понять все, что произошло между ними, но теперь все страсти улеглись. Аспен делает шаг назад, а я – шаг вперед и оказываюсь на том месте, на котором не видела себя даже в самых смелых своих мечтах.

Мы с Максоном становимся рука об руку, и церемония начинается.

– Здравствуй, моя дорогая, – шепчет он.

– Я тебе покажу «дорогую», – отзываюсь я таким же шепотом, и мы оба улыбаемся.

Он держит меня за руки, как будто они – единственное, что связывает его с землей, и я сосредоточиваюсь на этом ощущении, готовясь произнести слова клятвы, обеты, которые я никогда не нарушу. Просто поразительно, какой волшебной силой обладает этот день.

Но даже в эту минуту я понимаю, что нахожусь не в сказке. Будут в нашей жизни и трудности, и непонимание. Жизнь не всегда складывается так, как мы мечтаем, и нам придется иной раз сделать над собой усилие, чтобы вспомнить, что это был наш собственный выбор. Наша жизнь не будет безоблачной. Не всегда.

Пусть сказочные герои наслаждаются сказочной жизнью.

Наша непридуманная жизнь куда лучше.

Благодарности

Можете приложить руку к странице и сделать вид, что это не лист бумаги, а моя ладонь? Серьезно. А как еще поблагодарить вас за то, что читаете мои книги? Надеюсь, вы получили такое же удовольствие от чтения истории Америки, как я, когда ее сочиняла. Я не могу даже выразить, как рада, что вы нашли время дойти вместе со мной до конца. Вы молодцы. Спасибо вам большое!

Первым делом должна сказать огромное спасибо Каллауэю. Я до сих пор впадаю в щенячий восторг, когда вижу, как ты подписываешь свои имейлы фразой «Муж автора бестселлеров № 1 по версии „Нью-Йорк таймс“ Киры Касс». Мне так приятно, что ты гордишься мной. Спасибо за твою всегдашнюю поддержку на этом пути. Люблю тебя!

Спасибо вам, Гайден и Зузу, за то, что вы такие хорошие дети и позволяете маме закрыться у себя в кабинете и поработать. Вы оба чудесные малыши, я вас обожаю.

Миму, Пупа и дядя Джоди, спасибо за поддержку. То же самое относится к Мими, папе и дяде Крису. Без вашей помощи множество вещей просто не состоялось бы, так что благодарю вас за то, что вы всегда готовы подставить плечо не только мне, но и всей нашей маленькой семье.

Спасибо лучшему агенту на свете Элейн Рот Паркер. Я ужасно хотела попасть именно к тебе! Спасибо за веру в меня, за твой труд и просто за то, что ты клевая. Если бы мне когда-нибудь довелось с кем-нибудь драться, я хотела бы делать это спина к спине с тобой. И да, это такой комплимент. (Обнимаю.)

Благодарю Эрику Сассман, моего фантастического редактора. Именно благодаря тебе эта история заиграла яркими красками. Спасибо, что взялась за меня. Я без ума от твоих фиолетовых ручек и смайликов! Сочувствую всем тем авторам, чей редактор не ты. Лучше тебя нет!

Благодарю всю команду «HarperTeen» за их работу. Ребята, вы просто невероятные. Мне очень хотелось назвать вас домом, и ваше доброе отношение меня потрясает! Спасибо вам большое!

Катлин, которая заведует правами на издание моих книг за рубежом. Спасибо, что открыла моим книгам (и мне самой) дорогу в другие страны! Мне до сих пор не верится, что это правда.

Спасибо Саманте Кларк, которая абсолютно добровольно взвалила на себя ведение моей фан-странички в «Фейсбуке» и никогда не жалуется на то, что это отнимает у нее время и силы! Это просто потрясающе! Спасибо!

Спасибо всем, кто ведет посвященные «Отбору» аккаунты в «Твиттере», на «Тамблере» и в «Фейсбуке». В половине случаев я даже не понимаю языка, на котором вы пишете, и от одного этого у меня голова идет кругом! Спасибо за упорство и творческий подход и за то, что разговариваете со мной. Нет, правда, вы – лучшие!

Джорджия Уитакер, которая сняла действительно классное видео и тем самым заслужила быть увековеченной в этой книге! Спасибо, что позволила мне позаимствовать свое имя для моей героини!

Так, кого я забыла? Человек, наверное, тысячу, никак не меньше…

Спасибо церкви Нордстар, она же церковь Полярной звезды (честное слово, я стала туда ходить уже после того, как «Отбор» увидел свет), за то, что стала домом для семьи Касс и за постоянную поддержку.

Спасибо FTW… У меня просто нет слов. Вы очень смешные, и я вас люблю.

Спасибо «The Fray», «One Direction», «Jack’s Mannequin», «Paramore», «Elbow» и куче других музыкантов за многолетнее вдохновение. Вы были топливом для моих историй.

А также диетическая кока-кола и обезжиренные крекеры «Уит синс». А иногда еще и шоколадно-карамельные драже «Милк дадс». Без вас мое выживание было бы под угрозой, так что спасибо и вам тоже.

И наконец, самое важное: моя благодарность Господу. Много лет назад писательство без преувеличения спасло меня, когда в моей жизни наступила очень черная полоса. Я вовсе не собиралась стать писательницей, однако теперь не мыслю без этого свою жизнь. Я верю, что именно Ты в своей милости привел меня на этот путь, и даже в самые трудные дни моя работа приносит мне радость. Мне невероятно повезло, и хотя я зарабатываю этим трудом на жизнь, я все равно не в силах найти слова, чтобы выразить свою благодарность.

Кира Касс Наследница. Корона. Тайны Отбора (сборник)

© О. Э. Александрова, перевод, 2016

© И. А. Тетерина, перевод, 2014

© Издание на русском языке, оформление.

ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2020

Издательство АЗБУКА®

Наследница

Джиму и Дженни Касс по многим причинам, но в основном за такого прекрасного мужа, как Каллауэй

Глава 1

Я не могла задержать дыхание на семь минут. Не могла задержать и на минуту. Однажды я попыталась пробежать милю за семь минут, ведь некоторые спортсмены преодолевают ее за четыре, но на полпути у меня закололо в боку, и я сошла с дистанции.

И тем не менее одну вещь мне удалось сделать за семь минут, причем весьма убедительно. Я стала королевой.

Я родилась раньше своего брата Арена на каких-то семь минут, а потому трон, который должен был достаться ему, стал моим. Родись я поколением раньше, это не имело бы значения. Поскольку Арен был мужского пола, в то время он автоматически стал бы наследником.

Но, увы, мама с папой не могли пережить, что их первенца лишат титула только из-за наличия бюста, хотя и весьма симпатичного. Итак, они поменяли закон, и народ ликовал, а меня стали готовить к роли новой правительницы Иллеа.

Но чего родители точно не поняли, так это того, что их стремление восстановить по отношению ко мне справедливость лично я сочла очень даже несправедливым.

Я старалась не жаловаться. Ведь, помимо всего прочего, я понимала, насколько мне повезло. Но были дни, а иногда и месяцы, когда мне казалось, что на меня возложили слишком тяжелое бремя, реально тяжелое для одного человека.

Пролистав газету, я обнаружила, что в стране вспыхнули очередные беспорядки, на сей раз в Зуни. Двадцать лет назад папа, вступив на трон, первым же указом ликвидировал касты, и уже на моей памяти старая система медленно, но верно себя изживала. Да, я по-прежнему считаю крайне экстравагантным то, что в свое время люди жили с обязательными, хотя и весьма условными, знаками в виде цифр на спине. Мама была Пятеркой, а папа – Единицей. Смысла в этом не было никакого, особенно с тех пор, как не стало никаких внешних признаков разделения на касты. Откуда мне знать, иду я за Шестеркой или Тройкой? И неужели это вообще так важно?

Когда папа своим первым декретом отменил касты, народ по всей стране ликовал. Папа рассчитывал на то, что вводимые им изменения будут постепенно внедряться в сознание уже нынешнего поколения жителей Иллеа, пока в один прекрасный день все не образуется.

Но этого не случилось, и новые беспорядки стали очередным звеном в цепи событий, свидетельствующих о растущем напряжении в обществе.

– Кофе, ваше высочество, – сказала Нина, поставив напиток на стол.

– Спасибо. Можешь забрать тарелки.

Я внимательно изучила заметку. На сей раз был сожжен дотла ресторан, и все потому, что его хозяин отказался сделать официанта шеф-поваром. Официант утверждал, что повышение ему было твердо обещано, а обещание не выполнено исключительно из-за прошлого его семьи.

Глядя на обугленные остатки здания, я, если честно, не знала, на чьей я стороне. Хозяин был в своем праве кого угодно повышать или увольнять, а официант – не позволять смотреть на себя как на человека, которого с формальной точки зрения больше не существует.

Я отодвинула газету и взяла свой кофе. Папа наверняка расстроится. Не сомневаюсь, он уже снова и снова прокручивает этот сценарий в голове, пытаясь прикинуть, как выправить ситуацию. Ведь вся проблема в том, что даже если бы мы и смогли урегулировать какой-то один вопрос, то наверняка не остановили бы все случаи посткастовой дискриминации. Слишком уж сложно было их отслеживать, да и повторяемость их явно возросла.

Я поставила чашку и направилась в гардеробную. Пора готовиться к новому дню.

– Нина! Ты не знаешь, где мое платье сливового цвета? Ну, то, что с шарфом через плечо?

Пришедшая мне на помощь Нина сосредоточенно скосила глаза.

Нина по большому счету была новенькой во дворце. Она прислуживала мне только шесть месяцев, сменив мою прежнюю служанку, из-за болезни выбывшую из строя на две недели. Однако Нина оказалась настолько расторопной и услужливой, что я решила оставить ее у себя. А кроме того, она отлично разбиралась в моде.

Нина заглянула в необъятную гардеробную:

– Может, нам следует устроить тут небольшую реорганизацию?

– Ради бога, если у тебя есть на это время. У меня сейчас другие заботы.

– Конечно, ведь я всегда отыщу нужное вам платье, – поддразнила меня Нина.

– Вот именно!

Мое веселое настроение тотчас же передалось Нине, и она со смехом принялась перебирать мои платья и брюки.

– Мне нравится твоя прическа, – заметила я.

– Благодарю.

Все служанки носили чепчики, однако Нина была крайне изобретательна по части причесок. Иногда ее личико обрамляли тугие темные локоны, а иногда она убирала закрученные пряди под чепчик. Сегодня у нее вокруг головы были уложены две толстые косы, а остальные волосы спрятаны под чепец. И мне реально нравилось, что она как-то по-особому подгоняла под себя форменное платье, каждый день смотревшееся по-новому.

– Ах! А вот и оно. – Нина перекинула через смуглую руку платье до колена.

– Отлично! А может, ты знаешь, где мой серый блейзер? С рукавом три четверти?

Она уставилась на меня во все глаза, хотя лицо ее оставалось бесстрастным.

– Нет, мне определенно придется провести реорганизацию.

– Вот и ищи, а я пока буду одеваться.

Я облачилась в платье и принялась расчесывать волосы, готовясь встретить очередной день в качестве будущей монархини. Наряд был достаточно женственным, чтобы смягчить мой образ, но в то же время довольно строгим, чтобы меня воспринимали всерьез. Весьма тонкая грань, на которой мне приходилась балансировать чуть ли не каждый день.

Посмотрев в зеркало, я обратилась к своему отражению:

– Ты Идлин Шрив. Тебе предстоит править нашей страной, и ты станешь первой девушкой, которой суждено делать это самостоятельно. И нет никого могущественнее тебя.

Папа уже сидел у себя в кабинете и, нахмурившись, переваривал последние новости. От папы я взяла разве что глаза, а от мамы – вообще ничего.

Темными волосами, овальным лицом и легким загаром, сохранявшимся круглый год, я больше походила на бабушку, чем на кого-то еще. Бабушкин парадный портрет в день коронации висел в коридоре четвертого этажа, и в детстве я частенько его рассматривала, чтобы понять, как буду выглядеть, когда повзрослею. На портрете бабушка была примерно того же возраста, что и я сейчас, и хотя мы не были на все сто процентов похожи, иногда я чувствовала себя ее точной копией.

Я прошла через комнату и поцеловала папу в щеку:

– Доброе утро.

– Доброе. Ты уже видела газеты?

– Угу. Но, по крайней мере, никто пока не умер.

– Слава богу.

Самыми неприятными были случаи, когда людей оставляли умирать на улице или они бесследно исчезали. Было просто ужасно читать о молодых мужчинах, избитых только потому, что они решили перевезти семью в более привлекательный район, или о женщинах, подвергшихся нападению из-за того, что они осмелились претендовать на рабочее место, на которое прежде не имели права.

Иногда обнаружить мотив преступления и стоявшую за ним личность было проще пареной репы, хотя гораздо чаще мы только попадали пальцем в небо, не находя настоящих ответов. Если уж мне было невыносимо наблюдать за этим, то можно себе представить, каково приходилось папе.

– Нет, я отказываюсь это понимать. – Он снял очки для чтения и устало потер глаза. – Они ведь сами не хотели каст. Мы выждали, сколько положено, а затем постепенно ликвидировали кастовую систему, чтобы дать им возможность приспособиться к нововведениям. А теперь они жгут дома.

– А имеется ли хоть какой-нибудь способ все это урегулировать? Может, стоит организовать специальный совет для рассмотрения жалоб?

Я снова посмотрела на фото. Стоявший с краю сын хозяина рыдал над руинами ресторана, оплакивая потерянное имущество. Да, в глубине души я прекрасно понимала, что мы физически не сможем удовлетворить поток жалоб, как, впрочем, и то, что папа не сумеет сидеть сложа руки.

– Значит, ты поступила бы именно так? – посмотрел на меня папа.

– Нет, я спросила бы своего папу, как собирается поступить он, – улыбнулась я.

– Идлин, у тебя не всегда будет такая возможность, – вздохнул папа. – Ты должна быть сильной, решительной. Скажи, как бы ты, например, урегулировала данную конкретную конфликтную ситуацию?

– Не уверена, что мы можем хоть что-нибудь сделать, – подумав, ответила я. – Ведь невозможно доказать, что былая принадлежность к определенной касте стала причиной отказа в повышении по служебной лестнице. Единственное, что мы можем сделать, – начать расследование с целью выявления поджигателя. Семья потеряла средства к существованию, и кто-то должен за это ответить. Поджог не средство для свершения правосудия.

Папа печально покачал головой:

– Полагаю, ты абсолютно права. Я был бы рад, если бы мог им помочь. Но что самое главное, нам необходимо понять, как предотвращать подобные эксцессы в будущем. Ведь они случаются все чаще, и меня это пугает.

Сунув газету в корзину для мусора, папа встал и подошел к окну. Судя по его позе, он пребывал в крайнем напряжении. Хотя иногда та роль, что он играл в Иллеа, дарила ему море радости. Он любил, например, посещать школы, на благо которых неустанно трудился, или следить за процветанием населения в мирную эру, начало которой провозгласил. Однако такие моменты случались не так уж часто. В основном папа был глубоко озабочен состоянием дел в стране, и во время встреч с журналистами ему приходилось фальшиво улыбаться, дабы передать остальным чувство уверенности и спокойствия. Мама по мере сил пыталась разделить с ним бремя ответственности, и тем не менее нам всем начинало казаться, будто груз забот о судьбе родной страны буквально давит папе на плечи. А в один прекрасный день эту тяжкую ношу мне придется взвалить на себя.

И как это ни глупо, я уже начала опасаться, что поседею раньше времени.

– Идлин, будь добра, сделай для меня пометку. Напомни мне написать губернатору Харпену в Зуни. Да, и отметь, что писать надо Джошуа Харпену, а не его отцу. А то я постоянно забываю, что именно сын выиграл выборы.

Я записала его инструкции элегантной скорописью, представляя себе, как приятно будет папе увидеть мои записи. Ведь в свое время именно папа муштровал меня по части чистописания.

Улыбаясь своим мыслям, я повернулась к папе, но мое лицо моментально вытянулось, когда я увидела, как он растерянно трет лоб в тщетной попытке отыскать решение навалившихся на него проблем.

– Папа? – (Он повернулся, инстинктивно расправив плечи, словно боялся показаться слабым в моих глазах.) – Как думаешь, почему это происходит? Ведь раньше все было по-другому.

Папа задумчиво поднял брови.

– Безусловно, по-другому, – произнес он, обращаясь, скорее, к себе самому. – Поначалу люди, казалось, были вполне довольны. И даже устраивали праздники по случаю ликвидации очередной касты. И только последние несколько лет, когда цифровые обозначения были официально отменены, все покатилось под откос. – Он снова уставился в окно. – Я лишь одно могу сказать. Те, кто вырос в кастовом обществе, прекрасно понимают, насколько сейчас стало лучше. По сравнению с прежними временами им гораздо легче вступить в брак или найти работу. Финансовые возможности семьи уже не ограничены одним полем деятельности. И в сфере образования больше свободы действий. Но вот в том, что касается тех, кто родился уже в новых условиях и присоединяется к оппозиции… Полагаю, они просто не знают, что еще могут сделать. – Затем он посмотрел на меня и пожал плечами. – Мне нужно время. Нужно найти способ поставить на паузу, все наладить и снова нажать кнопку «плей».

Я заметила глубокую морщину у него на лбу.

– Папа, не уверена, что это возможно.

– Но мы уже делали так прежде, – хмыкнул он. – Я как сейчас помню… – начал он и перевел взгляд на меня.

В его глазах я прочла молчаливый вопрос.

– Папа?

– Да?

– Ты в порядке?

Он растерянно заморгал:

– Да, дорогая. В полном порядке. Почему бы тебе не заняться урезанием расходных статей бюджета? А твои предложения мы обсудим днем. Сейчас мне надо поговорить с твоей матерью.

– Конечно.

Я никогда не обладала блестящими способностями к математике, а потому работа над урезанием бюджета или финансовыми планами занимала у меня вдвое больше времени, чем у других. Однако я категорически отказывалась, чтобы один из папиных советников стоял у меня за спиной с калькулятором и наводил порядок в финансовой неразберихе. Я всегда добивалась точности в расчетах, пусть даже ценой очередной бессонной ночи.

А вот Арен, само собой, был прекрасным математиком, но ему не было нужды присутствовать на совещаниях по поводу бюджета, или зонирования, или здравоохранения. Он легко отделался, и все благодаря каким-то несчастным семи минутам.

Папа похлопал меня по плечу и вытолкал из комнаты. Однако мне не удалось сосредоточиться на цифрах. В памяти то и дело всплывало папино озабоченное лицо, причем озабоченность эта явно имела прямое отношение ко мне.

Глава 2

Поработав несколько часов над отчетом об исполнении бюджета, я решила прерваться и вернулась в свою комнату, чтобы Нина могла сделать мне массаж. Вообще-то, я любила себя побаловать в течение дня. Платья, сшитые точно по мне, экзотические десерты, которые подавались просто потому, что сегодня четверг, а также бесконечное множество красивых вещей делали жизнь интереснее и, естественно, были наиболее приятной частью моей работы.

Окна моей комнаты выходили в сад. И по мере того как день клонился к вечеру, высокие стены постепенно окрашивались мягким медовым светом. Я сосредоточилась на тепле, идущем от умелых пальчиков Нины.

– В любом случае у него стало такое странное лицо. Он вроде как на минуту оказался где-то далеко.

Я пыталась объяснить папино загадочное исчезновение сегодня утром, хотя постичь произошедшее было нелегко. Я даже не уверена, удалось ли папе найти маму, так как в кабинет он больше не вернулся.

– А он, случайно, не заболел? Вид у него последнее время и правда усталый. – Нина говорила, продолжая творить чудеса своими волшебными руками.

– Разве? – По-моему, папа не выглядел таким уж усталым. – Возможно, он просто слишком напряжен. Да и как иначе? Ведь ему приходится принимать столько важных решений.

– А в один прекрасный день это придется делать вам. – В голосе Нины чувствовались явное беспокойство и одновременно радостное возбуждение.

– А это значит, что тебе придется в два раза чаще делать мне массаж.

– Ну, я не знаю, – ответила она. – Возможно, через пару лет мне захочется попробовать чего-нибудь новенького.

– А чем ты займешься? – поморщилась я. – Не уверена, что в стране так уж много предложений, более привлекательных, чем работа во дворце.

Но тут в дверь постучали, и она не успела ответить на вопрос.

Я встала, набросила на себя для порядка блейзер и кивнула Нине, чтобы та впустила гостей.

В комнату вплыла улыбающаяся мама, а за ней показался папа. И я машинально отметила для себя, что дислокация всегда была именно такой. Во время торжественных мероприятий или званых ужинов мама всегда держалась рядом с папой или шла сразу за ним. Но когда они были просто мужем и женой – а не королем и королевой, – папа всегда следовал за ней.

– Привет, мам. – Я шагнула маме навстречу, чтобы обнять ее.

Мама поправила выбившуюся у меня из прически прядь волос:

– Мне нравится, как ты выглядишь.

Я гордо отошла назад и разгладила платье:

– Ты не находишь, что браслеты идеально сюда подходят?

– Потрясающее внимание к деталям, – хихикнула мама.

Время от времени мама позволяла мне выбирать для нее украшения или туфли, хотя такое случалось нечасто. В отличие от меня, она не любила побрякушки и не пользовалась дополнительными аксессуарами для обрамления своей красоты. Да и, честно говоря, особо в них не нуждалась. Мне нравился ее классический стиль.

Мама повернулась и тронула Нину за плечо.

– Ты свободна, – тихо сказала она.

Нина послушно сделала реверанс и оставила нас одних.

– Что-нибудь случилось? – спросила я.

– Нет, дорогая. Мы просто хотели переговорить с глазу на глаз. – Папа взял нас за руки и подвел к столу. – У нас появилась возможность кое-что обсудить.

– Возможность? Мы что, отправляемся в путешествие? – Я обожала путешествовать. – Неужели мы наконец-то выберемся на побережье? А давайте поедем только вшестером?

– Не совсем так. Мы никуда не собираемся, так как ждем гостей, – объяснила мама.

– Ой! Компания! А кто приезжает?

Родители переглянулись, и мама продолжила:

– Ты ведь знаешь, что обстановка сейчас крайне нестабильная. Люди волнуются и чувствуют себя несчастными, и мы уже буквально сломали голову, решая проблему, как снять напряжение в обществе.

– Знаю, – вздохнула я.

– И мы отчаянно пытаемся найти способ поднять у населения бодрость духа, – добавил папа.

Я моментально встрепенулась. Для поднятия бодрости духа обычно устраивались праздники.

– И что ты имеешь в виду? – Я принялась было обдумывать фасон нового платья, но тут же это дело бросила. Ведь сейчас было явно не до того.

– Ну, – начал папа, – публика лучше всего откликается на какое-нибудь радостное событие, связанное с королевской семьей. Когда мы с твоей матерью поженились, в стране наступили мир и согласие. А ты помнишь, как люди веселились прямо на улице, когда узнали о появлении на свет Остена?

Я улыбнулась. Мне было восемь, когда родился Остен, и я до сих пор помню радостное возбуждение толпы при объявлении об этом событии. Тогда на улице до зари не смолкала музыка.

– Это было грандиозно.

– Вот именно. А теперь все взгляды обращены на тебя. Ведь в недалеком будущем ты станешь королевой. – Папа запнулся. – И мы тут подумали, что, возможно, лишняя публичность тебе не помешает. Тебе стоит совершить нечто такое, что вызовет эмоциональный отклик у публики и одновременно пойдет на пользу тебе.

Я прищурилась, не совсем понимая, куда это он клонит.

Мама откашлялась и сказала:

– Как ты, должно быть, знаешь, в прежние времена принцесс выдавали замуж за иностранных принцев с целью укрепления международных связей.

– Надеюсь, я не ослышалась и ты действительно использовала прошедшее время?

Она рассмеялась, но мне сейчас было не до смеха.

– Да.

– Отлично. Потому что принц Натаниэль похож на зомби, принц Гектор танцует, как зомби, и если принц из Немецкой Федерации не научится до рождественского вечера соблюдать правила личной гигиены, то не получит приглашения на праздник.

Мама разочарованно потерла лоб:

– Идлин, ты всегда была слишком разборчивой.

Папа пожал плечами.

– Возможно, это не самый большой недостаток, – сказал он и тут же получил от мамы сердитый взгляд.

– О чем, ради всего святого, вы тут толкуете? – нахмурилась я.

– Ты же знаешь, как я познакомился с твоей мамой, – начал папа.

Я сделала круглые глаза:

– Все знают. Ваша история стала чуть ли не волшебной сказкой.

При этих словах взгляд их смягчился, а на лице появилась улыбка. Они едва заметно склонили друг к другу головы, а папа, посмотрев на маму, слегка прикусил губу.

– Прошу прощения. Но ваш первенец все еще здесь, если не возражаете.

Мама покраснела, а папа, прочистив горло, продолжил:

– Процесс Отбора оказался весьма удачным для нас. И хотя у моих родителей были свои проблемы, это пошло на пользу и им тоже. Поэтому… мы взяли на себя смелость надеяться… – Он запнулся, и наши глаза встретились.

Я не сразу поняла их намеки. Да, я знала об Отборе, но данный вариант нами, уж не говоря обо мне, никогда, то есть вообще ни разу, не рассматривался.

– Нет!

Мама предостерегающе вскинула руки:

– Просто послушай…

– Отбор?! – возмутилась я. – Форменное безумие!

– Идлин, ты ведешь себя неразумно.

Я сверкнула на маму глазами:

– Ты обещала, обещала, что никогда не заставишь меня выйти замуж ради заключения брачного союза. А Отбор немногим лучше!

– Хотя бы выслушай нас, – настаивала мама.

– Нет! – отрезала я. – Я не буду этого делать!

– Успокойся, моя милая.

– Не надо со мной так разговаривать. Я уже не ребенок!

– Но ведешь себя именно так, – вздохнула мама.

– Вы разрушаете мою жизнь! – Я взъерошила волосы и сделала несколько глубоких вдохов, чтобы прочистить мозги. Нет, этого не должно случиться. Только не со мной.

– Но грех упускать такую возможность, – не сдавался папа.

– Вы пытаетесь связать меня брачными узами с незнакомцем!

– Я ведь говорила тебе, что она упрется, – прошептала мама папе.

– Сам удивляюсь, и в кого она у нас пошла? – с улыбкой парировал папа.

– Не смейте говорить обо мне так, будто меня здесь нет!

– Прости, – сказал папа. – Мы только хотим, чтобы ты обдумала наше предложение.

– А как насчет Арена? Почему бы ему этого не сделать?

– Арен не собирается стать королем. К тому же у него есть Камилла.

Принцесса Камилла была наследницей французского трона, и пару лет назад она поразила Арена в самое сердце.

– Тогда пожените их скорее! – взмолилась я.

– Камилла в свое время станет королевой, и ей, так же как и тебе, придется попросить своего партнера жениться на ней. Если бы это зависело только от Арена, мы с удовольствием рассмотрели бы данный вариант, но, к сожалению, все не так просто.

– А Кейден? Неужели нельзя заставить жениться его?

Мама невесело рассмеялась:

– Ему еще только четырнадцать! И мы не можем ждать. Люди прямо сейчас требуют хлеба и зрелищ. – Мама сузила глаза. – И, положа руку на сердце, разве тебе не пора присмотреть кого-нибудь, кто мог бы помочь править страной?

– Все верно, – кивнул папа. – Одной такую ношу не потянуть.

– Но я не хочу замуж, – взмолилась я. – Пожалуйста, не заставляйте меня этого делать. Мне ведь всего лишь восемнадцать.

– В твоем возрасте я уже вышла за папу, – заметила мама.

– Я еще не готова, – уперлась я. – Мне не нужен муж. Не надо так со мной поступать. Ну пожалуйста!

Мама перегнулась через стол и накрыла мою руку своей:

– Никто и не собирается тебя заставлять. Ты сделаешь это добровольно. Ради своего народа. Преподнесешь им подарок.

– Ты имеешь в виду фальшивую улыбку сквозь невидимые миру слезы?

– Что всегда было частью нашей работы, – нахмурилась мама.

Я уставилась на нее, молча требуя развернутого ответа.

– Идлин, почему бы тебе не взять время на размышление? – попытался успокоить меня папа. – Я понимаю: мы требуем от тебя огромной жертвы.

– Ты хочешь сказать, что у меня есть выбор?

– Ну, моя девочка, у тебя действительно будет выбор. Выбор из тридцати пяти претендентов, – вздохнул папа.

Я вскочила со стула и указала на дверь:

– Уходите! Уходите прочь!

И они, не говоря ни слова, покинули комнату.

Разве они не знали, кто я такая и какова моя миссия? Я Идлин Шрив. И нет никого могущественнее меня.

И если они надеются, что я сдамся без боя, то жестоко заблуждаются.

Глава 3

Я решила пообедать у себя в комнате. Сейчас мне не слишком хотелось видеть свою семью. В данный момент я на них сердилась. На родителей – за то, что были счастливы, на Арена – за то, что восемнадцать лет назад не мог поторопиться, на Кейдена и Остена – за их молодость.

Крутившаяся возле меня Нина наполнила мою чашку и спросила:

– Мисс, неужели вам действительно придется через это пройти?

– Я усиленно пытаюсь найти способ выпутаться.

– А если сказать, что вы уже влюблены?

Я покачала головой, продолжая лениво ковырять еду:

– Ведь я в их присутствии оскорбила трех наиболее вероятных претендентов на мою руку.

Нина поставила на стол небольшую тарелку с шоколадом, совершенно точно угадав, что сейчас я предпочту шоколадку лососю с гарниром из икры.

– А вдруг это кто-нибудь из гвардейцев? Со служанками, например, такое частенько случается, – хихикнула Нина.

– Ну и флаг им в руки, но я еще не настолько отчаялась, – фыркнула я.

Нина сразу перестала смеяться. Похоже, обиделась. Но я ведь сказала правду. Я не могла выбрать кого-нибудь из своего окружения, не говоря уже о гвардейцах. Тем более что это пустая трата времени. Надо было срочно искать выход из сложившейся ситуации.

– Нина, я совсем не то имела в виду. Просто я не могу позволить себе обманывать ожидания людей.

– Естественно.

– Ладно. Я закончила. Можешь идти спать. Тележку я оставлю в коридоре.

Нина кивнула и, не говоря ни слова, вышла из комнаты.

Я надкусила шоколадку, но на этом решила закончить с ужином и надеть ночную рубашку. Прямо сейчас я не могла спорить с родителями, а Нина так ничего и не поняла. Нет, мне необходимо поговорить с единственным человеком, способным принять мою сторону. Человеком, считавшим, что мы с ним почти одно целое. Мне нужен был Арен.

– Ты не занят? – спросила я, чуть приоткрыв дверь его комнаты.

Брат сидел за письменным столом и что-то писал. Его белокурые волосы к концу дня уже успели растрепаться, но в глазах не чувствовалось усталости. Арен был до ужаса похож на папу в молодости и словно сошел с папиного портрета.

Арен по-прежнему был одет как для ужина, однако успел снять пиджак и развязать галстук.

– Разве нельзя постучать, ради всего святого?

– Извини. Но у меня срочное дело.

– Тогда вызови гвардейца, – огрызнулся он, возвращаясь к своим бумагам.

– Это уже предлагали, – пробормотала я себе под нос. – Я серьезно, Арен. Мне нужна твоя помощь.

Арен осторожно покосился на меня, и я поняла, что он готов уступить. Он небрежно придвинул к себе ногой стул:

– Ладно, входи.

Я села и со вздохом спросила:

– А что ты такое пишешь?

Он поспешно спрятал верхний лист под пачку бумаги:

– Письмо Камилле.

– А почему бы просто не позвонить ей?

– О, позвоню обязательно. Но потом отправлю еще и это.

– А какой смысл? Неужели после телефонного разговора у тебя еще останутся темы для целого письма?

– К твоему сведению, телефонные разговоры и письма служат совершенно разным целям. Письма нужны именно для того, чего нельзя сказать вслух.

– Да неужели? – Я наклонилась вперед, потянувшись за его письмом.

Но Арен ловко перехватил мою руку.

– Я тебя убью! – пригрозил он.

– Отлично, – парировала я. – Тогда тебе придется стать наследником, принять участие в Отборе и сказать своей разлюбезной Камилле последнее прости.

– Что? – нахмурился Арен.

Я снова откинулась на спинку стула:

– Маме с папой необходимо поднять у населения бодрость духа. И они решили, что я должна пройти через Отбор. Чтобы послужить на благо своей страны, – с поддельным патриотическим воодушевлением произнесла я.

Если честно, я ожидала, что он придет в ужас. Сочувственно погладит меня по плечу. Но Арен только заливисто рассмеялся, запрокинув голову.

– Арен!

Арен продолжал хохотать, протяжно завывая и похлопывая себя по колену.

– Ты помнешь костюм, – предостерегающе сказала я, на что он только еще громче рассмеялся.

– Кто бы мог подумать?! Поверить не могу, что они решили, будто это сработает!

– И что ты хочешь сказать?

– Не знаю, – пожал плечами Арен. – Похоже, я решил, что, если ты когда-нибудь действительно выйдешь замуж, это будет еще очень и очень не скоро. И сдается мне, остальные придерживались того же мнения.

– А этим что ты хочешь сказать?

Я наконец-то получила теплое рукопожатие, на которое рассчитывала, когда Арен коснулся моей руки.

– Да ладно тебе, Иди! Ты всегда была независимой. Ты прирожденная королева. Ты любишь все держать под контролем и сама все решать. Не уверен, что ты сумеешь соединить себя с другим человеком, пока какое-то время не посидишь на троне.

– Можно подумать, будто у меня действительно есть выбор, – промямлила я, исподлобья посмотрев на брата.

– Бедная маленькая принцесса! Значит, ты не хочешь править миром? – надувшись, спросил он.

Я оттолкнула его руку:

– Всего семь минут. И на моем месте был бы ты. А я в одиночестве с удовольствием занималась бы глупыми писульками, а не дурацкой бумажной работой. И вообще, Отбор… Неужели тебе непонятно, какой это кошмарный ужас?!

– Но как тебя угораздило так вляпаться? Мне казалось, что Отбор – дела давно минувших дней.

Я выкатила на брата глаза:

– Отбор не имеет ко мне абсолютно никого отношения. Что самое неприятное. Папа чувствует растущее недовольство в обществе, и ему надо как-то отвлечь народ. Арен, дела действительно обстоят неважно. Люди разрушают дома и бизнес. Есть погибшие. Папа не вполне уверен, откуда ветер дует, но, по его убеждению, это дело рук представителей нашего с тобой поколения, а именно людей, родившихся в посткастовом обществе.

– Ума не приложу, чем плоха жизнь без лишних ограничений, – скривился брат.

Я замолчала, задумавшись. Как можно объяснить то, о чем остается только гадать?

– Ну, я выросла с осознанием того, что в один прекрасный день стану королевой. Вот такие дела. И никакой альтернативы. А ты всегда знал, что у тебя есть выбор. Ты мог стать военным или послом, в общем, делать, что душе угодно. Но вот что было бы, если бы все обстояло ровно наоборот? Если бы возможности, на которые ты рассчитывал, оказались для тебя закрыты?

– Что? – наконец-то врубился брат. – Выходит, людей по-прежнему отказываются принимать на работу?

– Тут и работа, и образование, и деньги. Я слышала, родители запрещают детям вступать в брак из-за былой принадлежности к определенным кастам. Все идет не так, как планировал папа, и ситуация практически вышла из-под контроля. Ну и как, спрашивается, заставить людей поступать по справедливости?

– Значит, папа сейчас собирается разработать новый план действий? – с некоторой долей сомнения поинтересовался Арен.

– Да, а я буду служить дымовой завесой, чтобы отвлечь внимание, пока он не найдет выход из положения.

– Что ж, это куда разумнее, чем обыгрывать внезапно вспыхнувшие у тебя романтические чувства, – хмыкнул Арен.

– Брось, Арен, – покачала я головой. – Меня не интересует замужество. Тогда о чем речь? Ведь остаются же некоторые женщины одинокими.

– Да, но от этих женщин никто не ждет рождения наследника трона.

– Так помоги мне! Скажи, что делать? – пихнула я брата в бок.

Он впился в меня глазами, и я сразу увидела, ведь брат был для меня словно открытая книга, что он понял, насколько я напугана. Я не чувствовала гнева или отвращения. Ярости или злости.

Я была в ужасе.

Однако будущая правительница – человек, державший в своих руках судьбы миллионов людей, – не имела права обманывать ожидания подданных. Ведь у меня особая миссия. Я могла отдавать распоряжения, делегировать полномочия. Но сейчас речь шла о сугубо личном, о той стороне жизни, которая должна была быть только моей, но не была.

Озорная ухмылка тотчас же исчезла с лица брата, он придвинул стул поближе ко мне.

– Если они ищут способ отвлечь людей, может быть, ты предложишь… альтернативный вариант? Ведь замужество не единственный выход из положения. Хотя, если папа с мамой остановились именно на Отборе, значит они исчерпали все другие возможности.

Я закрыла лицо руками. Мне не хотелось говорить, что я предлагала его кандидатуру взамен своей и даже подумывала о Кейдене. Я чувствовала: брат прав и Отбор – последняя надежда родителей.

– Иди, тут есть еще кое-что. Ты станешь первой девушкой, наследующей трон по праву. И поэтому на тебя обращены все взгляды.

– Можно подумать, я не знаю!

– Но, – продолжил Арен, – у тебя имеются неограниченные возможности торговаться.

Я тут же встрепенулась:

– Что ты имеешь в виду?

– Если они действительно нуждаются в твоей помощи, попытайся договориться.

Я моментально выпрямилась, судорожно пытаясь сообразить, о чем можно их попросить. Ведь должен же быть какой-нибудь способ быстро пройти через весь этот ужас, не доводя дело до предложения руки и сердца.

Без предложения руки и сердца!

При наличии нужных аргументов я смогу уговорить папу практически на что угодно, если только это не затронет тему Отбора.

– Договариваться! – прошептала я.

– Вот именно.

Я вскочила и, схватив Арена за уши, запечатлела у него на лбу поцелуй благодарности.

– Ты мой герой!

– Все ради вас, моя королева, – улыбнулся он.

Хихикнув, я пихнула его локтем в бок:

– Спасибо, Арен.

– Принимайся за работу, – помахал он мне вслед.

Похоже, ему гораздо больше хотелось вернуться к своему письму, чем мне заняться разработкой плана действий.

Я выскочила из комнаты брата и быстрым шагом пошла к себе. Мне необходимо было подумать.

Завернув за угол, я с разбегу врезалась в идущего мне навстречу человека и навзничь упала на ковер.

– Ой! – жалобно воскликнула я и, подняв глаза, увидела Кайла Вудворка, сына мисс Марли.

Кайл, так же как и остальные Вудворки, занимал апартаменты на одном этаже с королевской семьей, что было огромной честью для них.

– Надеюсь, ты не против?! – огрызнулась я.

– Следующий раз не будешь носиться как угорелая, – ответил он, поднимая упавшие книжки. – И вообще, смотри, куда идешь.

– Будь ты настоящим джентльменом, то предложил бы мне руку и помог бы подняться.

Кайл наклонился ко мне, волосы упали ему на глаза. Ему явно не мешало бы постричься и побриться, а рубашка висела на нем мешком. Я не знала, что сейчас меня больше смущало: его неприглядный вид или то, что я так опростоволосилась.

А ведь он не всегда был настолько неопрятным, да и сейчас мог бы не ходить растрепой. Неужели трудно провести щеткой по волосам?

– Идлин, ты же никогда не считала меня джентльменом!

– Твоя правда. – Я поднялась без посторонней помощи и одернула халат.

Последние шесть месяцев я была избавлена от далеко не самого приятного общения с Кайлом. Он уезжал в Феннли на какие-то ускоренные курсы, и не было такого дня со времени его отъезда, чтобы его мать не причитала по этому поводу. Уж не знаю, что он там изучал, да мне, собственно, было наплевать. Но сейчас он вернулся, и его присутствие во дворце стало очередным пунктом в бесконечном списке раздражителей.

– И что заставило столь благородную даму нестись очертя голову?

– А то, что столь недалекому человеку, как ты, понять не дано.

– Куда уж мне, дураку, – рассмеялся он. – Странно, что я еще умудряюсь самостоятельно помыться.

У меня язык чесался спросить, а привык ли он вообще мыться, поскольку, судя по его виду, он как огня боится всего, что хотя бы отдаленно похоже на мыло.

– Надеюсь, одна из твоих книг – учебник по этикету. Тебе необходимо освежить свои знания.

– Идлин, ты пока еще не королева. Заруби себе на носу. – Он повернулся и зашагал прочь.

Я была в ярости, что последнее слово не осталось за мной. Ну да ладно. Мне сейчас не до плохих манер Кайла. Ведь у меня и без него куча проблем. И я не могу позволить себе тратить время на пустые пререкания и вообще на все то, что может отвлечь меня от кардинального решения проблемы Отбора.

Глава 4

– Хочу внести ясность, – заявила я, усаживаясь в папином кабинете. – У меня нет никакого желания выходить замуж.

– Я знаю, что ты не желаешь прямо сейчас выходить замуж, но, Идлин, рано или поздно тебе придется это сделать. Твоя святая обязанность – дать продолжение королевскому роду.

Я ненавидела, когда он вот так рассуждал о моем будущем, словно и секс, и любовь, и дети были не составляющими простого человеческого счастья, а неприятными обязанностями, которые необходимо выполнять для надлежащего управления королевством. Что делало перспективу брака особенно безрадостной.

И разве замужество не должно было стать подлинным удовольствием и вообще лучшей частью моей будущей жизни?

Отмахнувшись от печальных мыслей, я сосредоточилась на своей ближайшей задаче.

– Я понимаю. И согласна, что все это очень важно, – дипломатичноответила я. – Но вот когда ты участвовал в Отборе, неужели тебя совсем не волновало, что ни одна из претенденток тебе не подойдет? Или что у них, возможно, имеются корыстные мотивы?

Его губы изогнулись в улыбке.

– Эта мысль преследовала меня днем и ночью.

В свое время папа потчевал меня расплывчатыми историями об одной девушке, настолько уступчивой, что его от нее тошнило, а еще о другой, которая пыталась манипулировать проведением каждого этапа Отбора. Я не знала ни имен, ни подробностей. Наверное, это даже к лучшему. Мне не хотелось думать, что папа мог влюбиться в кого-то еще, кроме мамы.

– А тебе не кажется, что если речь идет о первой женщине, наследующей корону… то необходимо установить определенные стандарты для того, кто будет править рядом с ней?

– Продолжай, – кивнул папа.

– Ведь должен же существовать некий процесс проверки, дабы удостовериться, что во дворец не проберется какой-нибудь психопат?

– Естественно, – ухмыльнулся он так, будто моя озабоченность не имела под собой никаких оснований.

– Но я не могу доверить эту работу абы кому. Поэтому я соглашусь на сей дурацкий трюк, если ты мне кое-что обещаешь.

– Отбор вовсе не трюк. А отлично зарекомендовавшая себя процедура. Но, моя дорогая девочка, скажи, пожалуйста, чего ты хочешь.

– Во-первых, участники должны иметь право добровольно покидать Отбор. Я категорически не желаю, чтобы кто-нибудь считал себя обязанным остаться, даже если ему не понравятся ни я, ни жизнь во дворце.

– Целиком и полностью с тобой согласен, – прочувствованно произнес папа.

Похоже, я коснулась больного вопроса.

– Отлично. И я знаю, моя идея тебе не понравится, но если к концу мероприятия я так и не выберу никого подходящего, мы объявим Отбор недействительным. Нет принца – нет свадьбы.

– Ага! – Папа наклонился в кресле вперед, ткнув в меня указующим перстом. – Если я тебе это позволю, ты в первый же день дашь им всем от ворот поворот. Даже и не надейся!

Я помедлила, обдумывая ситуацию:

– А что, если я гарантирую тебе определенный временной задел? Я обеспечу продолжение Отбора в течение, скажем, трех месяцев и рассмотрю все имеющиеся варианты. Но если через три месяца я не найду себе подходящей пары, всех участников отпустят по домам.

Папа провел рукой по губам и, поерзав на стуле, впился в меня глазами:

– Идлин, ты ведь знаешь, как это важно, так?

– Естественно. – Да, я прекрасно понимала серьезность положения. Один неверный шаг – и вся моя жизнь пойдет под откос.

– Ты должна это сделать. И сделать хорошо. Ради всех нас. Ведь жизнь каждого члена нашей семьи посвящена служению нашей стране.

Я отвернулась. Как бы то ни было, все мы – мама, папа и я – были здесь самыми настоящими жертвами, тогда как остальные жили в свое удовольствие.

– Ладно, я тебя не подведу, – пообещала я. – А ты делай то, что должно. Ищи способ умаслить народ. Я постараюсь дать тебе на это достаточно времени.

Папа задумчиво уставился в потолок:

– Значит, три месяца? А ты можешь поклясться, что попытаешься?

Я торжественно подняла правую руку:

– Честное слово. Если хочешь, я готова даже что-нибудь подписать, хотя не могу обещать, что непременно влюблюсь.

– На твоем месте я бы не зарекался, – философски заметил папа.

Но я была на своем месте, не на его и даже не на мамином. И каким бы романтичным папа ни считал предстоящее мероприятие, я могла думать исключительно о тридцати пяти шумных, несносных, непривычно пахнущих парнях, которые вот-вот наводнят мой дом. Да уж, не слишком заманчивая перспектива.

– Договорились.

Я была готова пуститься в пляс:

– Правда?

– Правда.

Я взяла папину руку, скрепив рукопожатием договоренность о своем будущем:

– Спасибо, папа.

И поспешно вышла из комнаты, чтобы он не увидел лукавой улыбки на моем лице. Если честно, я уже начала прикидывать, как заставить бóльшую часть парней добровольно покинуть проект. Ведь при необходимости я кого угодно могла запугать и сделать дворец крайне неприветливой средой обитания. И еще у меня было секретное оружие в лице Остена, самого проказливого из всех нас. Уж его точно не придется два раза просить мне помочь.

Хотя в принципе идея о том, что простые парни способны найти в себе достаточно смелости попробовать себя на роль принца, не могла не вызывать восхищения. Но никто не сможет меня захомутать, пока я не буду морально готова, да и вообще, мне хотелось, чтобы эти бедолаги отдавали себе отчет, на что подписываются.

Когда зажгли софиты, в студии стало жарко, как в адском пекле. Я уже давным-давно усвоила, что для «Вестей столицы» следует одеваться полегче, вот почему мой сегодняшний наряд был достаточно легким. Конечно, я выглядела стильно, как всегда, но, естественно, не стала подвергать себя риску получить тепловой удар.

– Чудесное платье, – заметила мама, разглаживая едва заметные морщинки на рукавах. – Выглядишь прелестно.

– Спасибо. Ты тоже.

Улыбнувшись, она продолжила поправлять мое платье:

– Спасибо тебе, моя дорогая. Понимаю, ты сейчас в легком шоке, но уверена, что Отбор всем нам пойдет на пользу. Ты очень одинока, и об этом нам следует рано или поздно подумать, и…

– И это осчастливит наш народ. Знаю.

Я попыталась скрыть унылые нотки в голосе. Ведь формально мы уже миновали печально известный этап распродажи королевских дочерей, но… у меня почему-то возникло такое чувство, будто с тех пор мало что изменилось. Неужели мама ничего не понимает?

Она перевела сочувственный взгляд с платья на мое лицо:

– Уверена, тебе кажется, будто ты приносишь себя в жертву, и тут есть доля правды. Ведь когда ты посвящаешь свою жизнь служению, приходится поступать не как хочется, а как должно. – Она тяжело сглотнула. – Но благодаря Отбору я нашла твоего отца, а еще верных друзей и поняла, что я гораздо сильнее, чем думала. Мне известно о соглашении, которое ты заключила с отцом, и если в результате ты не сможешь найти подходящего человека, быть по сему. Но, пожалуйста, не лишай себя возможности приобрести новый опыт. Попробуй расширить свои горизонты. И постарайся не возненавидеть нас за то, что втянули тебя в эту авантюру.

– Я вас не ненавижу.

– Что ж, по крайней мере, ты не отказалась подумать над нашим предложением, – ухмыльнулась мама. – Ведь так?

– Мне восемнадцать. Но в моем генетическом коде заложено, что я должна сражаться плечом к плечу с родителями.

– Ну-ну, я не против хорошего сражения, если в результате ты поймешь, как сильно я тебя люблю.

Я протянула к маме руки:

– И я тоже тебя люблю. Честное слово.

Она обняла меня, затем отстранилась, разгладила мое платье, окинула меня критическим взглядом – убедиться, что я по-прежнему выгляжу безупречно, – и пошла искать папу. А я направилась к своему месту рядом с Ареном, который, увидев меня, насмешливо поднял брови:

– Выглядишь классно, сестренка. Хоть сейчас под венец.

Присев, я грациозно расправила юбку:

– Еще одно слово – и я обрею тебя налысо, когда будешь спать.

– Я тоже тебя люблю.

Как ни старалась я сохранять серьезный вид, у меня ничего не получалось. Ведь брат знал меня как облупленную.

Студия стала постепенно заполняться домочадцами. Мисс Люси скучала в одиночестве, поскольку генерал Леджер был на обходе, а мистер и миссис Вудворк сидели вместе с Кайлом и Джози позади кинооператоров. Я знала, что мисс Марли очень много значила для мамы, поэтому не стала говорить ей, что не в восторге от детей ее ближайшей подруги. Кайл все же был лучше, чем Джози, хотя за все годы нашего знакомства нам так и не удалось по-настоящему пообщаться. Если, не дай бог, у меня вдруг случится бессонница, лучшим средством будет пригласить к себе Кайла в качестве собеседника. И никаких проблем. А вот что касается Джози, то мне просто не хватит слов, чтобы описать, насколько она противная.

Тем временем в студию, низко кланяясь, начали входить советники отца. Среди них была только одна женщина. Леди Брайс Мэннор. Миловидная и миниатюрная. Если честно, то я никогда не могла понять, как столь застенчивая женщина умудрилась так долго держаться на плаву в политике. Я ни разу не слышала, чтобы она рассердилась или повысила голос, но ее мнение высоко ценилось. А вот мне вечно надо было показывать характер, чтобы заставить себя слушаться.

И тут у меня неожиданно возник вопрос. А что, если я, став королевой, укомплектую штат своих советников исключительно женщинами?

Вот был бы интересный эксперимент!

Ведущий программы «Вести столицы» Гаврил Фадей и советники рассказали о последних новостях, а затем Гаврил повернулся ко мне. У него были прилизанные седые волосы и очень красивое лицо. В последнее время он поговаривал об отставке, но ему еще рано было уходить на покой.

– В заключение нашей вечерней программы у нас есть для жителей Иллеа экстренное сообщение. Слово предоставляется нашей будущей королеве, прекрасной Идлин Шрив.

Он сделал широкий жест в мою сторону, и я, широко улыбаясь, под вежливые аплодисменты прошлась по устланной ковром сцене.

Гаврил наградил меня коротким объятием и расцеловал в обе щеки.

– Милости просим, принцесса Идлин.

– Благодарю, Гаврил.

– Должен признаться, у меня такое чувство, будто я только вчера сообщал о вашем с братом рождении. Поверить не могу, что с тех пор прошло целых восемнадцать лет!

– Ваша правда. Мы все повзрослели. – Я с нежностью посмотрела на свою семью, а они – на меня.

– Еще немного – и вы будете вершить историю. Не сомневаюсь, всем жителям Иллеа не терпится узнать, как вы проявите себя, когда через несколько лет станете королевой.

– Безусловно, следующий этап станет для меня знаменательным, но мне не хочется так долго ждать, чтобы делать историю. – Я игриво пихнула его локтем в бок, а он изобразил удивление:

– Тогда почему бы вам, ваше высочество, не рассказать нам, что у вас на уме?

Я расправила плечи и улыбнулась в камеру:

– В последние годы в нашей великой стране произошло множество изменений. За время правления моих родителей очаги восстаний в Иллеа практически потухли, и хотя монархии по-прежнему приходится отвечать на определенные социальные вызовы, кастовая система больше не разделяет людей воображаемыми границами. Мы живем в эпоху беспрецедентной свободы и с нетерпением ждем, когда наша нация получит все те блага, которых по праву заслуживает. – Я не забывала улыбаться и говорить отчетливо. Годы муштры по части ораторского искусства не прошли для меня даром, и я знала, что доходчиво излагаю каждый пункт своего сообщения. – И это прекрасно… Однако я все еще восемнадцатилетняя девушка. – (Аудитория, состоящая из гостей и советников, сдержанно засмеялась.) – И мне, естественно, немного скучно проводить бóльшую часть дня с папой в его кабинете. Без обид, ваше величество, – повернувшись к папе, добавила я.

– Какие могут быть обиды? – ответил папа.

– Итак, я решила, что настало время изменить свою жизнь. И заняться поисками, скорее, не сотоварища в выполнении крайне ответственной работы, а партнера, с которым мы могли бы пойти дальше по жизни рука об руку. И я искренне надеюсь, что жители Иллеа простят меня за горячее желание устроить Отбор. – (Советники дружно выдохнули и начали перешептываться. Я увидела ошеломленные лица слуг. Значит, Гаврил был единственным человеком, посвященным в наши планы, что меня немало удивило.) – Завтра мы разошлем письма всем подходящим молодым людям в Иллеа. У вас будет две недели на размышление, принимать ли участие в борьбе за мою руку. Естественно, я прекрасно понимаю, что это необычная и новая для вас ситуация. Ведь за всю историю королевства особа женского пола еще ни разу не устраивала Отбора. И хотя у меня есть три брата, я горю желанием найти еще одного принца Иллеа. Смею надеяться, что все жители нашей страны отпразднуют со мной столь знаменательное событие.

Я сделала реверанс и вернулась на место. Папа с мамой сияли от гордости, а я отчаянно пыталась убедить себя, что их реакция – лучшая награда, но у меня дрожали поджилки. А что, если я упустила нечто важное и в сети, которую сама для себя расставила, зияет огромная дыра?

Но ничего не поделаешь. Я уже бросилась в омут с головой.

Глава 5

Я знала, что во дворце на нас работает целый штат обслуги, но смогла убедиться в этом только сейчас, поскольку большинство из них до сегодняшнего дня старались оставаться незаметными. По мере распространения новостей о внезапном Отборе вокруг меня засуетились не только служанки и лакеи, но и люди, которых я раньше в глаза не видела.

Подготовка к Отбору сделала меня центром всеобщего внимания, что нарушило мой привычный распорядок дня, включавший в основном ознакомление с отчетами и присутствие на совещаниях.

– Ваше высочество, вот этот образец чуть дешевле, но превосходного качества, к тому же он будет отлично сочетаться с уже имеющимся декором. – Мужчина развернул отрез ткани, положив ее поверх двух предыдущих образцов.

Я потрогала материю, меня всегда завораживала фактура ткани, хотя именно эта явно не предназначалась для носки.

– Вот только я не совсем понимаю, к чему такие изыски, – призналась я.

Мужчина, а он был одним из придворных декораторов, обиженно поджал губы.

– Дело в том, что отделка некоторых гостевых комнат слишком женственная и претендентам на вашу руку будет комфортнее в более сдержанной обстановке, – произнес он, разворачивая следующий образец. – Ведь даже новое покрывало может совершенно изменить внешний вид комнаты, – заверил он меня.

– Отлично, – сказала я, хотя, по-моему, замена покрывал была явным перебором. – Но нельзя ли освободить меня от решения второстепенных вопросов?

Он ответил мне доброжелательной улыбкой:

– Отпечатки ваших пальчиков, мисс, будут на всем, так или иначе связанном с Отбором. Даже если вы и останетесь в стороне от решения, так сказать, второстепенных вопросов, люди будут свято верить, что вы вникаете в каждую мелочь. Поэтому нам не обойтись без вашего одобрения.

Я уныло уставилась на отрез ткани, с ужасом представляя, что меня ждет впереди. Честно говоря, я уже была сыта всем этим по горло.

– Тогда пусть будет эта. – Я выбрала самую дешевую ткань насыщенного зеленого цвета, которая за три месяца не успеет испачкаться.

– Очень мудрое решение, ваше высочество, – похвалил меня декоратор. – А теперь, быть может, посмотрим подходящую живопись для украшения интерьера?

Он хлопнул в ладоши, и в комнате появилась вереница служанок с картинами в руках. Я тяжело вздохнула. Ну все, день теперь напрочь потерян.

На следующее утро меня пригласили в обеденный зал. Мама пошла вместе со мной, а вот папу задержали неотложные дела.

Человек, который, по моему разумению, был нашим шеф-поваром, поклонился в меру своих скромных возможностей, ограниченных объемистым животом. Лицо его было багровым, правда, кланяясь, он даже не вспотел, из чего я сделала вывод, что за долгие годы кухонный жар выпарил всю жидкость из его организма.

– Ваше величество, ваше высочество, благодарю за то, что почтили нас своим присутствием. Кухонный персонал день и ночь трудится над составлением оптимального меню первого обеда в честь приезда Избранных. Мы собираемся сделать семь перемен блюд, само собой разумеется.

– Ну конечно! – бодро откликнулась мама.

Шеф-повар наградил ее широкой улыбкой:

– И мы, естественно, хотели бы получить ваше одобрение окончательного меню.

Я даже застонала про себя. Ведь полноценный обед из семи блюд с первого глотка коктейля и до последнего кусочка шоколада может занять часов шесть, не меньше. Интересно, а сколько времени уйдет на то, чтобы попробовать несколько вариантов одной перемены блюд?

Как оказалось, восемь часов. Под конец у меня дико разболелся живот, в результате чего напрочь отпало всякое желание обсуждать музыкальное сопровождение первого обеда.

В коридорах было людно, точно на улицах, и в каждом уголке дворца кипела подготовительная деятельность. Я стоически выносила весь этот бедлам, но только до тех пор, пока буквально на следующий день меня не остановил папа:

– Мы подумываем о том, чтобы отвести специальную комнату для Избранных. Как насчет того, чтобы…

– Довольно, – устало вздохнула я. – Мне наплевать. Я понятия не имею, какие вещи нужны мальчикам для отдыха, а потому спроси того, у кого имеется тестостерон. Если я понадоблюсь, то буду в саду.

Папа сразу понял, что я на грани нервного срыва, и не стал со мной пререкаться. Что ж, спасибо хотя бы за временную передышку.

Я легла в одном бикини на одеяло, расстеленное на лужайке, за которой начинался лес. И в очередной раз пожалела об отсутствии у нас плавательного бассейна. В принципе я всегда добивалась своего, но в том, что касается бассейна, папа оставался непреклонен. Ладно, когда дворец будет моим, бассейн станет первым пунктом повестки дня.

Чтобы хоть чуть-чуть расслабиться, я принялась за наброски новых моделей платьев. Солнце приятно пригревало спину, а скрип карандаша вкупе с шелестом листьев были для меня словно чарующая мелодия. Моя жизнь потеряла покой, и теперь я оплакивала эту утрату. «Три месяца, – повторяла я, как заклинание. – Три месяца, а потом все будет по-прежнему».

Внезапно сонную тишину сада разорвал пронзительный смех.

– Джози, – пробурчала я себе под нос.

Я прикрыла глаза ладонью и, повернувшись, увидела, что она направляется прямо ко мне. С ней была одна из подружек, девушка из высшего общества. Бедняжке Джози явно не хватало компании во дворце.

Поспешно закрыв тетрадь с набросками, я перевернулась на спину, подставив лицо солнцу.

– Отличный опыт для всех нас, – говорила Джози подруге. – Ведь при дворе почти нет мальчиков, так что надо ловить момент. Должна же я знать, как поддержать разговор, когда в один прекрасный день ко мне кто-нибудь посватается.

У меня глаза полезли на лоб. Хорошо, что я в гробу видала всех этих парней, а не то жутко разозлилась бы на маленькую нахалку. Можно подумать, их пригласили специально для нее! Хотя Джози действительно считает, будто она пуп земли. А мысль о том, что ей, как важной особе, станут специально подбирать жениха, просто смехотворна. Она может выйти замуж за первого встречного, и всем в любом случае будет до лампочки.

– Надеюсь, ты пригласишь меня в гости во время Отбора, – ответила Джози подруга. – Вот уж повеселимся!

– Конечно, Шаннон! Я постараюсь, чтобы мои подруги приезжали почаще!

До чего же великодушно с ее стороны приглашать в мой дом подружек набираться опыта! Я сделала глубокий вдох. Мне срочно надо было расслабиться.

– Идлин! – заметив меня, воскликнула Джози.

Я застонала и приветственно подняла руку в надежде, что она проявит деликатность и не станет меня донимать.

– Ой, а как там твой Отбор? Ты небось сильно волнуешься? – не меняя направления движения, крикнула Джози.

У меня не было ни малейшего желания драть глотку, поэтому я промолчала. В результате Джози с подружкой нависли прямо надо мной, заслонив солнце.

– Идлин, ты что, не слышала? Признавайся, ты переживаешь из-за Отбора?

Джози никогда не обращалась ко мне как положено.

– Естественно.

– И я тоже! Наверное, ужас до чего волнительно оказаться в такой компании.

– Даже и не мечтай, – одернула я Джози. – Эти парни – мои гости.

Она наклонила голову, словно я говорила прописные истины:

– Я знаю! Но ведь так приятно встретить новых людей!

– Джози, а сколько тебе лет?

– Пятнадцать, – гордо ответила она.

– Так я и думала. Если тебе так приспичило, ты наверняка можешь выйти в город и познакомиться с подходящими людьми. Ты уже достаточно взрослая.

– Не уверена, – улыбнулась она. – Нам нельзя нарушать приличия.

Я решила не вступать с ней в дальнейшие пререкания. Ведь это я не могла просто так взять и без предупреждения покинуть дворец. Прочесывание местности службой безопасности, необходимые заявления и проверка на соответствие протоколу – без этого нельзя было и помыслить о том, чтобы выйти в город.

А еще приходилось постоянно следить за тем, чтобы, боже упаси, меня не увидели в неподобающем обществе. Нелицеприятные снимки всегда делались с дальним прицелом: для публикации сенсационного критического материала. В нужный момент их извлекали на свет божий и подкрепляли фактическими данными. Поэтому мне следовало постоянно быть начеку, чтобы, паче чаяния, не скомпрометировать себя, свою семью и даже свою страну.

А вот Джози была самой обыкновенной девушкой. И на нее не распространялись столь строгие ограничения.

Что не мешало ей вести себя так, будто она об этом не знает.

– Ладно, по крайней мере, на сегодня у тебя уже есть компания. И если вы двое не возражаете, я хотела бы немного отдохнуть.

– Конечно, ваше высочество, – склонила голову подружка Джози, оказавшаяся, к моему удивлению, не совсем безнадежной.

– Увидимся за обедом! – И откуда у Джози столько энтузиазма?

Я попыталась снова расслабиться, но пронзительный голос Джози продолжал сверлить мозг. И я, взяв одеяло и наброски, вернулась в дом. Если уж не суждено насладиться одиночеством, надо срочно поискать себе другое занятие.

После яркого анджелесского солнца коридоры дворца показались мне слишком темными, и глаза не сразу привыкли к полумраку. Я отчаянно заморгала, пытаясь разглядеть лицо вихрем несшегося мне навстречу парня. Остен. В руках он держал две тетрадки, которые тут же поспешно всучил мне.

– Спрячь в своей комнате, хорошо? А если кто будет спрашивать, ты меня не видела, – прошептал он и мгновенно исчез.

Я тяжело вздохнула, понимая, что искать объяснения его действиям – пустая трата времени и сил. В иные моменты я, будучи наследницей трона, и сама с трудом несла взваленную на меня ношу, но Остена это, слава те господи, никаким боком не касалось. Всякий раз, как я пыталась представить его у руля государства, у меня схватывало голову.

Мучимая любопытством, я сунула нос в тетрадки. Интересно, что он опять задумал? Оказалось, тетрадки принадлежали не ему, а Джози. Я сразу узнала ее детский почерк, хотя мне и без того все стало ясно. Целые страницы были исписаны их с Ареном именами и окружены сердечками. Правда, были там и другие имена. Уже через пару страниц она была по уши влюблена в членов популярной рок-группы «Сhoosing Yesterday»^[1], а затем – в какого-то актера. Похоже, Джози в качестве предмета воздыханий годилась любая знаменитость.

Я решила испортить задумку Остена, оставив тетрадки на полу у дверей в сад. Пожалуй, не вредно лишний раз проучить Джози. Ей явно будет не слишком приятно наткнуться на них по возвращении в дом. Пусть помучится, гадая, откуда они там взялись и кто успел их пролистать.

Самое время поставить ее на место. Джози, конечно, особа, приближенная к королевской семье, но уж больно много она о себе стала понимать.

Когда я наконец добралась до своей комнаты, Нина поспешно забрала у меня одеяло, чтобы отправить его в стирку. Я набросила на себя первое, что попалось под руку, поскольку сегодня мне было не до чего. И уже начала приводить в порядок волосы, как вдруг мое внимание привлекли лежавшие на столе папки.

– Леди Брайс оставила это для вас, – объяснила Нина.

Я окинула взглядом папки. За текущую неделю мне впервые подкинули работу, но я не могла позволить себе отвлекаться.

– Позже посмотрю, – пообещала я, прекрасно понимая, что благими намерениями вымощена дорога в ад. Нет, сегодняшний день был моим, и только моим.

Заколов узлом волосы и проверив макияж, я отправилась искать маму. Я нуждалась в компании, а на маму всегда можно рассчитывать. Она наверняка не станет просить меня выбирать мебель или дегустировать еду.

Она сидела в одиночестве в Женском зале. Табличка на двери гласила, что сия комната получила название библиотеки имени Ньюсома, но я ни разу не слышала, чтобы кто-нибудь, кроме мамы, ее так называл. Тут собирались в основном женщины, поэтому прежнее название было, по-моему, гораздо точнее.

Еще не успев открыть дверь, я поняла, что мама уже там. Она играла на фортепьяно, манеру ее игры было невозможно не узнать. Мама любила рассказывать, как после свадьбы папа заставил ее выбрать четыре новеньких инструмента, причем каждый со своей характерной особенностью. Фортепьяно расставили по всему дворцу. Одно – в маминых покоях, второе – в папиных, третье – здесь, а четвертое – в пустовавшей гостиной на четвертом этаже.

Мамины руки легко и свободно порхали по клавиатуре. Мне стало немного завидно. Правда, она постоянно сетовала на то, что рано или поздно пальцы утратят гибкость и тогда она не сможет брать больше одной октавы. Однако пока время было над мамой невластно.

Я старалась ступать бесшумно, и все же мама меня услышала.

– Здравствуй, дорогая. – Мама моментально сняла руки с клавиатуры.

– Извини, что помешала, – устроившись рядом с ней на скамеечке, ответила я.

– А ты и не мешаешь. Я просто хотела немного отвлечься. Но сейчас я чувствую себя гораздо лучше.

– Что-то не так?

Мама рассеянно улыбнулась и погладила меня по спине:

– Нет. Просто издержки нашей работы.

– Как я тебя понимаю! – воскликнула я, пробежав пальцами по клавишам.

– Иногда мне кажется, что я уже все знаю и все повидала. Словом, достигла вершин совершенства. Но стоит мне на этом успокоиться, как обстоятельства резко меняются. И сейчас… Ладно, у тебя и так хватает поводов для волнения. Давай не будем о грустном.

Она заставила себя улыбнуться, и хотя меня в принципе интересовала причина маминого беспокойства, ведь рано или поздно ее заботы лягут на мои плечи, я поняла, что мама права. Меньше знаешь, крепче спишь, а я уже и так на грани нервного срыва.

Как, впрочем, и мама.

– Скажи, а ты ни разу не пожалела об этом? – заметив плохо скрытую грусть в ее глазах, спросила я. – О том, что прошла через Отбор и стала королевой?

Мама не стала с ходу говорить «да» или «нет», а тщательно взвесила ответ, за что я была ей крайне признательна.

– Я не жалею о том, что вышла за твоего отца. Да, иногда я задумываюсь над тем, что стало бы со мной, если бы я не решилась пройти через Отбор или затерялась бы во дворце. Полагаю, у меня все было бы хорошо. Возможно, я осталась бы в счастливом неведении. Однако дорога навстречу твоему отцу оказалась тернистой, и в основном потому, что я не желала по ней идти.

– Совсем-совсем?

– Идея принять участие в Отборе принадлежала отнюдь не мне.

У меня буквально отвисла челюсть. Об этом она никогда не рассказывала.

– А кому?

– Не важно, – отмахнулась мама. – И, честно признаться, я понимаю твои сомнения. Но считаю, что Отбор поможет тебе лучше узнать себя. Надеюсь, ты мне поверишь.

– Я бы с радостью тебе поверила, если бы знала, что вы затеваете это ради меня, а не для того, чтобы такой ценой купить себе немного спокойствия. – Мои слова прозвучали чуть резче, чем хотелось бы.

Мама сделала глубокий вдох:

– Ты наверняка считаешь нас эгоистами, но когда-нибудь ты поймешь. Когда судьба нашего королевства окажется в твоих руках, ты тоже будешь готова пойти на все ради его спасения. Мне и в голову не могло прийти, что снова придется устраивать Отбор. К сожалению, планы изменились, и нам пришлось попросить тебя пойти на столь серьезный шаг.

– А вам не кажется, что вы слишком много от меня хотите? – огрызнулась я.

– Во-первых, следи за языком, – одернула меня мама. – А во-вторых, ты видишь только часть общей картины. Ты и понятия не имеешь, как тяжело сейчас приходится твоему отцу. – (Я сразу притихла. Теперь мне уже не терпелось уйти. Если ей не нравится мой тон, зачем тогда меня заводить?) – Идлин, так уж вышло, что тянуть с этим нельзя. Но, положа руку на сердце, рано или поздно нам все равно пришлось бы что-то предпринять.

– Что ты имеешь в виду?

– Со стороны ты кажешься чересчур замкнутой, слишком далекой от народа. Конечно, я понимаю, ты постоянно волнуешься из-за вызовов, которые ждут тебя впереди, когда ты взойдешь на трон. Вот почему сейчас самое время подумать о нуждах других.

– Неужели ты считаешь, будто я этого не делаю? И чем, по-твоему, я целый день занимаюсь?

Мама поджала губы:

– Нет, солнышко. Не делаешь, если это мешает твоей комфортной жизни.

Меня так и подмывало на нее наорать. Впрочем, и на папу тоже. Ну да, иногда я пытаюсь уйти от проблем, принимая ароматные ванны или выпивая бокал вина за обедом. Но с учетом того, чем приходится жертвовать, можно было бы и простить мне маленькие слабости.

– Вот уж никогда бы не подумала, что ты считаешь меня такой испорченной. – Я встала, собираясь уйти.

– Идлин, я совсем не то имела в виду.

– Именно то. Вот и отлично. – Я направилась к двери. Ее обвинения меня настолько разозлили, что перехватило дыхание.

– Идлин, дорогая! Мы лишь хотим, чтобы ты стала образцовой королевой, только и всего, – умоляюще произнесла мама.

– И стану. – Одной ногой я уже была в коридоре. – И я определенно не нуждаюсь в том, чтобы какой-то парень с улицы стал меня учить, как это делается.

Я попыталась успокоиться. Мне вдруг показалось, будто весь мир ополчился против меня и теперь наносит удар за ударом. Я продолжала мысленно повторять, что надо потерпеть только три месяца, только три месяца… И тут до моих ушей внезапно донесся чей-то плач.

– Ты уверена? – Голос вроде бы генерала Леджера.

– Я говорила с ней сегодня утром. Она решила его оставить, – всхлипнула мисс Люси.

– А ты сказала, что мы сможем дать ребенку абсолютно все? Что у нас больше денег, чем мы сможем потратить? Что мы будем его любить, невзирая на изъяны? – торопливым шепотом говорил генерал Леджер.

– Ну да. И даже больше того, – вздохнула мисс Люси. – Ведь это такой редкий шанс для ребенка с нарушением умственного развития. Я сказала ей, что мы в состоянии удовлетворить его потребности, что сама королева позаботится о нем. А она ответила, что говорила со своими родственниками, и что те согласились ей помочь, и что ей вообще не хотелось отдавать ребенка. А на усыновление согласилась исключительно из страха остаться одной. Она извинялась, словно это может хоть как-то исправить дело.

Мисс Люси втянула носом воздух, пытаясь остановить рыдания. Я подошла поближе к повороту коридора и прислушалась.

– Люси, прости.

– Мне не за что тебя прощать. Тут нет твоей вины, – ласково сказала она. – Думаю, нам надо смириться и понять, что все кончено. Годы лечения, выкидыши, три несостоявшихся усыновления… Пора отпустить ситуацию.

Повисла длинная пауза. Затем генерал Леджер нарушил молчание:

– Хорошо, если ты считаешь, что так будет лучше для всех.

– Да, считаю, – отрезала мисс Люси и снова разрыдалась. – У меня до сих пор не укладывается в голове, что мне не суждено стать матерью.

И уже через секунду плач ее стал звучать глуше. Генерал Леджер наверняка прижал мисс Люси к своей широкой груди.

Все эти годы я считала, что Леджеры просто не хотят иметь детей. При мне никто ни разу не заводил разговоров об отчаянных попытках мисс Люси стать матерью, а она, казалось, с удовольствием играла с нами, когда мы были детьми, но не более того. В жизни не подумала бы, что их семья стала жертвой столь прискорбных обстоятельств!

Быть может, мама права? Быть может, я не такая заботливая и внимательная, какой себя мнила? Ведь мисс Люси была одной из тех, кого я любила больше всех на свете. Тогда почему я оказалась настолько черствой, что не смогла понять всей глубины ее страданий?

Глава 6

В кабинете стояло тридцать пять огромных корзин с десятками тысяч заявлений, оставленных ради сохранения конфиденциальности в конвертах. Перед камерами я попыталась напустить на себя вид счастливого предвкушения, хотя, по моему ощущению, меня в любую минуту могло вырвать прямо в одну из этих корзин.

Что ж, неплохой способ уменьшить число кандидатов.

Папа положил мне руку на спину:

– Ладно, Иди. Просто подойди по очереди к каждой корзине и вытяни конверт. Я подержу их, чтобы у тебя были свободными руки. Сегодня вечером мы вскроем конверты в прямом эфире студии «Вестей». Все просто как дважды два.

Если все так просто, то почему я совсем пала духом? Хотя, с другой стороны, чему удивляться? Ведь на меня столько всего свалилось после объявления об Отборе.

Я надела свою любимую тиару и расправила переливающееся серое платье. Сегодня мне хотелось быть особенно ослепительной, но, увидев девушку, смотревшую на меня из зеркала, я даже немного опешила.

– Итак, я в прямом смысле слова смогу сама выбирать каждого претендента? – прошептала я в надежде, что на звукозаписи этого не будет.

– Да, такой привилегии у меня не было, – тонко усмехнулся папа. – Дерзай, родная!

– Что ты хочешь сказать?

– Потом объясню. А теперь вперед. – И он махнул рукой в сторону бесконечных кип писем с заявками.

Я глубоко вдохнула. Я сделаю это. И пусть себе бедняги надеются. У них свои планы, у меня – свои. Причем железобетонные. Надеюсь, мне удастся выйти сухой из воды. Всего-навсего несколько месяцев жизни – капля в реке времени, – а затем я снова вернусь к своей основной работе – учиться править страной. В одиночестве.

Тогда почему ты трясешься как овечий хвост?

Заткнись!

Я подошла к первой корзине с заявками, если верить наклейке, из Клермонта. Под вспышки кинокамер вытащила с краю первое попавшееся письмо, и все присутствующие в комнате зааплодировали. Мама обняла Арена за плечи, а тот исподтишка состроил мне рожу. Мисс Марли восторженно вздохнула, но мисс Люси почему-то рядом с ней не было. Остена, само собой, тоже не было, а вот Кейден с интересом следил за происходящим.

Из разных корзин я вынимала письма по-разному. Из второй корзины я взяла верхний конверт. Из третьей выудила заявку из самой глубины, пошарив хорошенько рукой. Зрители пришли в крайнее возбуждение, когда я подошла к корзине с заявками из Каролины, маминой родной провинции, вытащила два конверта и, демонстративно взвесив их в руках, положила один назад.

И вот под шумные аплодисменты и фотовспышки я вручила папе последнюю порцию писем. Затем наградила наводнивших комнату репортеров чем-то вроде восторженной улыбки, и те радостно отправились делать эксклюзивные репортажи. Арен и Кейден удалились с шуточками и прибауточками, а мама, на ходу чмокнув меня в лоб, последовала за ними. Мы с ней снова разговаривали, хотя нам нечего было сказать друг другу.

– Ты была великолепна, – когда мы остались одни, заявил папа с искренним восхищением в голосе. – Я ведь отлично понимаю, какая это нервотрепка, но ты держалась замечательно.

– Откуда тебе знать о нервотрепке, если тебе не пришлось собственноручно вытаскивать заявления?

Папа проглотил ком в горле.

– Ты уже в основных чертах знаешь историю того, как я встретил твою маму. Но есть мелкие детали, о которых лучше не вспоминать. И я говорю тебе это сейчас только для того, чтобы ты наконец поняла, насколько тебе повезло. – Интересно, куда это он клонит? Тем временем папа сделал глубокий вдох и продолжил: – Мой Отбор не был фарсом, но он был и далеко не таким, как у тебя. Отец лично отбирал конкурсанток, отдавая предпочтение молодым женщинам из влиятельных семей с хорошими политическими связями или настолько привлекательным, чтобы страна потом могла боготворить землю, по которой они ступают. Для придания этой процедуре хотя бы видимости законности отец разбавил группу знатных претенденток тремя Пятерками, вот, пожалуй, и все. Пятерки явно рассматривались им как нечто одноразовое, предназначенное на выброс, но их миссия состояла в том, чтобы усыпить подозрения публики.

У меня отвисла челюсть.

– Мама?

– Она должна была вылететь одной из первых. Положа руку на сердце, она с большим трудом отразила попытки отца повлиять на мое мнение и, более того, собственноручно удалить ее. И посмотри на маму сейчас. – У папы просветлело лицо. – Я тогда и представить себе не мог, что народ будет любить ее больше, чем мою покойную мать. Она подарила мне четверых красивых, умных, сильных детей. И всю нашу совместную жизнь я не уставал благодарить свою счастливую звезду. – Папа принялся машинально перебирать конверты, которые держал в руках. – Я не знаю, существуют ли такие вещи, как рок или судьба. Но я точно могу сказать, что если ты чего-то очень сильно хочешь, то не сразу, но рано или поздно это получишь. И тогда поймешь, что о большем и не мечтаешь.

До сих пор у меня не имелось оснований сомневаться в том, что я хорошо знаю историю любви своих родителей. Но после папиного признания, что мама была первой кандидаткой на отсев, и маминых откровений о нежелании участвовать в Отборе у меня, естественно, возник вопрос, а как им вообще удалось найти друг друга.

Хотя, судя по выражению папиного лица, он и сам до сих пор не переставал удивляться.

– А знаешь, у тебя все великолепно получится.

– С чего ты взял?

– Ты очень похожа на свою мать и на мою тоже. Ты целеустремленная. И что самое главное, ты не любишь проигрывать. Не сомневаюсь, все это прекрасно сработает, хотя бы потому, что ты не допустишь отклонения от намеченного плана.

Я чуть было не призналась папе, что пришла к нему со свежими идеями, как отшить всех этих парней. Ведь он был абсолютно прав: я терпеть не могла проигрывать. Но для меня проиграть – это позволить посторонним руководить мной и вмешиваться в мою жизнь.

– Не сомневаюсь, все пойдет своим чередом, – произнесла я с едва заметным сожалением в голосе.

Папа погладил меня по щеке:

– Именно так всегда и бывает.

Глава 7

В студии немного изменили декорации. Обычно перед камерами рядом с родителями сидели только мы с Ареном, но сегодня на сцену пригласили и Кейдена с Остеном.

Папины советники восседали напротив. Посреди сцены был установлен сосуд с конвертами, которые я вытянула, а возле него – еще один сосуд, для вскрытых конвертов. Мне поставили условие лично озвучивать все имена. Это, по крайней мере, создавало видимость, будто я контролирую ситуацию. Что и требовалось доказать.

За кинооператорами толпились придворные. Генерал Леджер тоже присутствовал. Он что-то нашептывал мисс Люси, целуя ее в лоб. С тех пор как я случайно подслушала их разговор, прошло уже несколько дней, и тем не менее я не переставала переживать за мисс Люси. Леджеры, как ни одна другая семья, заслуживали того, чтобы стать родителями. А Шривы, как ни одна другая семья, умели улаживать дела.

И все же я не знала, как помочь.

Мисс Марли пыталась утихомирить Джози, смеявшуюся над собственной плоской шуткой. У меня просто в голове не укладывалось, как у такой замечательной женщины мог родиться такой жуткий ребенок. Взять, к примеру, мою любимую тиару. Ту, что сейчас на мне. Так вот, она стала моей любимой исключительно потому, что Джози погнула мою первую любимую тиару и потеряла два камня из второй. Хотя она вообще не имела права прикасаться к ним. Никогда.

Кайл, сидевший рядом с сестрой, читал книжку. Ну конечно же, ведь все, что происходит в нашей стране и при дворе, нагоняет на него тоску. Какой же он все-таки неблагодарный человек!

Внезапно он поднял голову, перехватил мой взгляд и снова уткнулся в книгу с кислой миной. Господи, и что он вообще здесь забыл?

– Как ты себя чувствуешь? – Мама положила руку мне на плечо.

– Прекрасно.

– Не верю, – улыбнулась мама. – Это ведь просто тихий ужас какой-то.

– Ну да. Да, так оно и есть. Как мило с твоей стороны втянуть меня в такую восхитительную авантюру.

Мама тихонько хихикнула. Она явно проверяла, помирились мы наконец или нет.

– Я вовсе не считаю тебя испорченной, – прошептала она. – Я считаю, что ты у меня замечательная. В один прекрасный день ты узнаешь, что значит волноваться за своих детей. А за тебя я волнуюсь больше, чем за других. Идлин, ты ведь для меня не просто девочка. Ты моя девочка. И я хочу, чтобы ты получила все самое лучшее.

Я не знала, что говорить. И вообще, мне не хотелось сейчас ссориться. Тем более в преддверии столь знаменательного события. Поэтому я обняла маму за талию, а она поцеловала меня в лоб.

– Я чувствую себя ужасно неловко, – призналась я.

– Тогда подумай о том, как должны себя сейчас чувствовать эти мальчики. Для них это судьбоносный момент. А жители страны будут очень довольны.

Я постаралась выровнять дыхание. Три месяца. Свобода. Плевое дело.

– Знаешь, я горжусь тобой, – сказала мама.

Мама отошла от меня, чтобы поздороваться с папой, а в мою сторону стремительно направился, поправляя костюм, Арен.

– Поверить не могу, что это происходит на самом деле. – Судя по его тону, Арен был искренне взволнован. – Значит, теперь у меня будет компания.

– А Кайла тебе что, уже недостаточно? – Я в очередной раз бросила убийственный взгляд на Кайла, который продолжал сидеть, уткнувшись в книгу.

– Не понимаю, что ты имеешь против Кайла. Он действительно очень умный.

– Это что, эвфемизм такой для слова «скучный»?

– Нет! Но я рад, что смогу познакомиться с новыми людьми.

– А я нет. – Я сердито скрестила руки на груди.

– Расслабься, сестренка! Будет весело. – Он обвел глазами комнату и понизил голос до шепота. – Мне остается только догадываться, какую засаду ты приготовила для этих бедолаг!

Я попыталась спрятать улыбку, уже предвкушая, как они у меня тут еще попрыгают.

Арен взял один из конвертов и хлопнул меня им по носу:

– Ну все, готовься. Если у тебя есть хотя бы базовые знания английского, то с этой частью ты вполне справишься.

– Надо же, как больно! – ущипнула я брата за руку. – Я тоже тебя люблю.

– Знаю. Не переживай. Это будет совсем несложно.

Нам велели занять свои места, и Арен, швырнув конверт обратно, взял меня за руку, чтобы усадить на стул. Камеры заработали, и папа начал программу «Вести» с отчета о готовящемся торговом договоре с Новой Азией. В последнее время между нашими странами наладилось очень тесное сотрудничество, и сейчас было трудно представить себе, что в свое время мы находились с ними чуть ли не в состоянии войны. Папа коснулся иммиграционных законов, и в разговор вступили все его советники, включая леди Брайс. Казалось, эти разговорызаймут целую вечность, но для меня все пролетело как одно мгновение.

Когда Гаврил объявил мое имя, я не сразу сообразила, что должна делать. И все же я поднялась, прошла по сцене и остановилась перед микрофоном.

Изобразив лучезарную улыбку, я посмотрела прямо в камеру – ведь сегодня все жители Иллеа прильнули к телевизорам.

– Вы наверняка сейчас волнуетесь не меньше моего, а потому давайте отбросим церемонии и сразу приступим к оглашению того, что вы все умираете от желания услышать. Дамы и господа, вот имена тридцати пяти молодых людей, приглашенных принять участие в нашем революционном Отборе.

Я сунула руку в сосуд и достала первый конверт.

– Из Лайкли, – прочла я и после паузы вскрыла конверт. – Мистер Маккендрик Шепард. – Я продемонстрировала его фотографию, затем, получив свою порцию аплодисментов, положила письмо во второй сосуд и потянулась за следующим конвертом. – Из Зуни… Мистер Уинслоу Филдз.

Каждое имя сопровождалось шквалом аплодисментов.

Холден Мессенджер. Кесли Тимбер. Хейл Гарнер. Эдвин Бишоп.

А когда я дошла до последнего письма, у меня вдруг возникло такое чувство, будто я вскрыла не меньше сотни конвертов. И вообще, от постоянных улыбок у меня уже дико болели щеки. Надеюсь, мама на меня не рассердится, если я пропущу обед и поем в одиночестве у себя в комнате. Ведь как-никак я это сегодня заслужила.

– Ага! Из Анджелеса. – Я разорвала бумагу, чтобы достать последнее заявление. Моя улыбка сразу увяла, но, честное слово, я ничего не могла с собой поделать. – Мистер Кайл Вудворк.

Я хорошо слышала реакцию зала. Кто-то ахнул, кто-то рассмеялся, но самой неожиданной была реакция Кайла. Он уронил книгу.

Задержав дыхание, я наконец сказала:

– Вот и все. Завтра наши советники начнут готовить этих тридцать пять счастливчиков к увлекательному приключению, которое ждет их впереди. И уже через неделю они прибудут во дворец. А пока давайте все дружно поздравим Избранных.

Я захлопала в ладоши, присутствовавшие в студии меня поддержали, и я вернулась на свое место, стараясь не показывать, что меня вот-вот стошнит.

Тот факт, что Кайл оказался в числе Избранных, в принципе, не должен был меня так уж сильно взволновать. Ведь уже к вечеру ни у кого из этих парней не останется ни малейшего шанса. Но что-то во всей этой истории было неправильно.

И не успел Гаврил закончить передачу, как все в зале словно взорвались. Мама с папой подошли к Вудворкам, я поплелась за ними, ориентируясь, как на луч маяка, на пронзительный смех Джози.

– Я этого не делал! – настаивал Кайл.

Наши глаза встретились, и я поняла, что он расстроен не меньше моего.

– Да какая, собственно говоря, разница? – удивилась мама. – Любой, достигший брачного возраста, вправе подать заявление.

– Все верно, – подтвердил папа. – Ситуация, конечно, несколько странная, но тут нет ничего противозаконного.

– Но я вовсе не хочу в этом участвовать! – умоляюще посмотрел на папу Кайл.

– Тогда кто внес твое имя?

– Без понятия, – нахмурился Кайл. – Здесь, должно быть, какая-то ошибка. С какой стати подавать заявку, если мне это неинтересно?

Мама посмотрела на генерала Леджера, и они обменялись улыбками. Хотя я не видела тут ничего смешного.

– Прошу прощения! – возмутилась я. – Так дело не пойдет. И что вы собираетесь предпринять?

– Возьмите на мое место кого-нибудь другого, – предложил Кайл.

Генерал Леджер покачал головой:

– Идлин объявила твое имя на всю страну. Ты кандидат от Анджелеса.

– Совершенно справедливо, – поддержал его папа. – После оглашения имен отобранных кандидатов они получают официальный статус. Мы не можем тебя заменить.

Кайл закатил глаза. Причем уже не в первый раз.

– Тогда пусть Идлин в первый же день выведет меня из игры.

– Интересно, и куда я тебя отправлю? – поинтересовалась я. – Ведь ты у себя дома.

Арен громко хмыкнул.

– Простите, – сказала он, заметив наши негодующие взгляды. – Вам этого не понять.

– Тогда отошлите меня куда-нибудь, – с надеждой в голосе предложил Кайл.

– Кайл, в сотый раз тебе говорю, ты никуда не уедешь!

Еще никогда в жизни я не слышала у мисс Марли таких железных ноток в голосе. Она прижала руку к виску, а мистер Картер, обняв ее за талию, принялся что-то нашептывать ей на ухо.

– Ты что, хочешь нас покинуть? – с недоверием спросила я. – А что, дворец уже недостаточно хорош для тебя?

– Дворец не мой, – отрезал Кайл. – И если честно, он мне уже порядком надоел. Мне осточертели ваши правила. Мне осточертело быть гостем. И мне осточертели твои капризы.

Пока я приходила в себя, мисс Марли успела залепить сыну здоровую оплеуху.

– Извинись! – приказала она.

Кайл, стиснув зубы, уставился себе под ноги. Я воинственно скрестила на груди руки. Он никуда не уедет, пока не принесет мне свои извинения. Так или иначе, но я своего добьюсь.

Наконец Кайл сердито помотал головой, пробормотав невнятные извинения.

Я отвернулась: его усилия меня явно не впечатлили.

– Все пойдет, как запланировано, – положил конец спорам отец. – Это Отбор, такой, как и все прочие. Его суть в том, чтобы сделать выбор. Кайл лишь один из множества претендентов, и Идлин вполне способна выбрать того, кто похуже.

Спасибо тебе, папа. Я покосилась на Кайла. Он стоял набычившись, вид у него был донельзя смущенный.

– А теперь, полагаю, нам следует поесть и отпраздновать это событие. Сегодня очень волнующий день.

– И то верно, – согласился генерал Леджер. – Давайте поедим.

– Вы как хотите, а я иссякла, – поворачиваясь к двери, заявила я. – Останусь у себя в комнате.

Я не стала ждать разрешения. С сегодняшнего дня я больше никому ничего не должна. Ведь я дала им все, что они хотели.

Глава 8

На протяжении всего уик-энда я старательно избегала общения с домочадцами, но их это, похоже, нимало не встревожило, даже маму. После оглашения имен кандидатов Отбор стал для меня грозной реальностью, и я сокрушалась по поводу скоротечности дней моего одиночества.

И вот в понедельник, накануне прибытия кандидатов, я наконец решила вернуться к людям и отправилась в Женский зал. Там я застала мисс Люси, к которой, похоже, вернулась былая жизнерадостность. Мне по-прежнему хотелось ей помочь. Но дальше щенка мои фантазии не шли, хотя щенка, как ни крути, при всем желании нельзя назвать человеческим существом.

Мама беседовала с мисс Марли. Обе дружно помахали, заметив меня в дверях.

Когда я села, мисс Марли накрыла мою руку своей:

– Я хотела объясниться по поводу Кайла. Он хочет уехать вовсе не из-за тебя. Он уже давно поговаривает об отъезде, и я надеялась, что семестр учебы вдали от дома положит конец этим разговорам. Ведь мне не пережить расставания с ним.

– Рано или поздно тебе придется позволить ему самому делать выбор, – наставительно сказала мама.

И это говорит человек, который вынуждает родную дочь выйти замуж за незнакомца!

– Нет, я решительно отказываюсь понимать. Вот Джози, например, отнюдь не рвется уехать.

Я сделала большие глаза. Естественно, не рвется. Куда уж ей!

– Тут ничего не поделать. Ты же не можешь удерживать его силком! – Мама налила чашку чая и села напротив меня.

– Я собираюсь нанять другого учителя. У него есть практический опыт, и он может дать Кайлу больше, чем любая книжка. Так мне удастся выиграть немного времени. Я еще не теряю надежды…

И в этот момент в комнату ворвалась тетя Мэй. Выглядела она так, будто сошла с обложки журнала. Я ринулась к ней, сжав ее в объятиях.

– Ваше высочество, – поздоровалась она.

– Заткнись!

Она рассмеялась, схватила меня за плечи и, притянув к себе, заглянула в глаза:

– Я хочу услышать все подробности об Отборе. Как ты себя чувствуешь? Некоторые снимки были чудо как хороши. Ты уже влюблена?

– Даже близко нет, – рассмеялась я.

– Ну дай им хотя бы пару дней.

И в этом она вся. Каждые несколько месяцев новая любовь. Она относилась к нам четверым и к нашим кузенам, Астре и Лео, как к собственным детям, поскольку ей так и не удалось устроить свою личную жизнь. Я ее обожала, и, когда она приезжала нас навестить, дворец буквально оживал.

– Ты надолго приехала? – поинтересовалась мама, и тетя Мэй, взяв меня за руку, потащила к ней.

– До четверга. – (Я грустно вздохнула.) – Да, я понимаю. Я пропущу все самое интересное! Но у Лео в пятницу днем игра, а у Астры в субботу репетиция танцев, и я обещала, что буду. Она реально делает успехи. – И, повернувшись к маме, тетя Мэй добавила: – Сразу видно, что ее мать была артисткой.

– Жаль, что я не смогу приехать, – посетовала мама.

– А почему бы и нет? – взяв несколько печенюшек к чаю, предложила я.

Тетя Мэй удивленно на меня посмотрела:

– Ты ведь не забыла, что у тебя уже есть планы на этот уик-энд? Грандиозные планы? Жизненно важные?

– Тоже мне большое дело. Невелика беда, если что и пропущу, – пожала я плечами.

– Идлин! – одернула меня мама.

– Извини! Просто так много всего сразу навалилось. Меня вполне устраивает теперешнее положение дел.

– А где фотографии? – спросила Мэй.

– У меня в комнате, на письменном столе. Я пытаюсь выучить имена, но не слишком-то преуспела.

Мэй махнула рукой служанке:

– Милочка, будь добра, сходи в комнату принцессы и возьми на письменном столе анкеты Избранных.

Служанка, просияв, присела в реверансе, и у меня возникли смутные подозрения, что по дороге она непременно сунет нос в анкеты.

Мама наклонилась поближе к сестре:

– Я только хочу напомнить тебе, что, во-первых, они даже если и есть, да не про твою честь, а во-вторых, ты по крайней мере вдвое старше их.

Мы с мисс Марли расхохотались, а мисс Люси лишь слабо улыбнулась. Она гораздо снисходительнее относилась к тете Мэй, чем все остальные.

– Зачем вы ее дразните? – возмутилась мисс Люси. – Не сомневаюсь, у нее самые хорошие намерения.

– Спасибо тебе, Люси. Конечно, это не для меня, а для Идлин! – сказала тетя Мэй. – Мы объясним ей, как правильно начать.

– Ну, тут все устроено немножко по-другому. – Мама откинулась на спинку стула и с важным видом принялась за чай.

Мисс Марли громко расхохоталась:

– Кто бы говорил! Нам что, напомнить тебе, с чего ты тогда начала?

– Что? – Я была потрясена. Какие еще подробности истории своей любви скрыли от меня родители? – О чем она говорит?

Мама поставила чашку и предупреждающе подняла руку.

– Я совершенно случайно наткнулась на твоего папу в ночь накануне начала Отбора, и, к твоему сведению, – сказала она, обращаясь скорее к мисс Марли, чем ко мне, – меня вполне могли за это выгнать взашей. И вообще, первое впечатление было отнюдь не таким, на какое я рассчитывала.

– Мама, а сколько правил ты умудрилась нарушить? – растерянно спросила я.

Мама закатила глаза, словно пытаясь подсчитать:

– Знаешь что, не поленись, просмотри все фотографии – и ты выиграла.

Тетя Мэй восторженно рассмеялась, и я попыталась запечатлеть в памяти ее изящно склоненную набок голову и сияющие глаза. Она обладала прирожденным шиком, я обожала ее почти так же, как свою маму. Я чувствовала себя слегка обделенной из-за того, что моей единственной подругой детства была Джози, но мамины друзья с лихвой компенсировали мне нехватку ровесников. Жизнерадостность тети Мэй, доброта мисс Люси, оптимизм мисс Марли, мамина сила духа – все это оказалось просто бесценным, и общение с этими замечательными женщинами стало для меня отличной школой жизни.

Тем временем успевшая вернуться служанка вывалила передо мной ворох анкет и фотографий. К моему величайшему удивлению, именно мисс Марли первой схватила пачку фотографий, чтобы получше их рассмотреть. Тетя Мэй стояла у нее за спиной, а так как мама не взяла ни одной фотографии, тетя перегнулась через плечо мисс Марли, чтобы взглянуть хотя бы одним глазком. Мисс Люси поначалу пыталась напустить на себя индифферентный вид, но очень скоро и у нее на коленях лежала кипа анкет.

– Ой, вот тот выглядит весьма многообещающе. – Тетя Мэй сунула мне под нос фотографию. Я увидела темнокожее лицо с глубоко посаженными карими глазами. Коротко подстриженные волосы, ослепительная улыбка.

– Бейден Трейнс, девятнадцать лет, родом из Самнера.

– Очень привлекательный, – сказала мама.

– Несомненно, – согласилась тетя Мэй. – Судя по его фамилии, их род наверняка относился к касте Семерок. В анкете сказано, что он на первом курсе, изучает рекламное дело. Значит, у него или у кого-то из членов его семьи имеются высокие амбиции.

– Верно, – согласилась мисс Марли. – Рекламное дело не из легких.

Вытащив парочку анкет, я мельком их просмотрела.

– Итак, как ты себя чувствуешь? – поинтересовалась тетя Мэй. – Все готово для старта?

– Думаю, да. – Я вгляделась в анкету, пытаясь найти хоть что-нибудь интересное. Хотя, в сущности, какая разница?! – Поначалу мы жутко психовали. Мне казалось, этому не будет конца. А теперь вроде бы все комнаты готовы, меню разработано. Можно привозить сюда кандидатов.

– Оно и видно, как ты взволнована, – подкусила меня тетя Мэй.

Я вздохнула, выразительно посмотрев на маму:

– Ты ведь, наверное, уже знаешь, что весь этот балаган устраивается отнюдь не для меня.

– Что ты имеешь в виду, моя милая? – Мисс Люси поправила стопку анкет на колене, тревожно переводя взгляд с меня на маму.

– Мы, конечно, надеемся, что Идлин рано или поздно найдет себе достойного спутника жизни, – без обиняков заявила мама. – Но случилось так, что пришлось несколько ускорить события, поскольку сейчас наша страна переживает тяжелый период. И нам необходимо срочно погасить тлеющие очаги недовольства вследствие отмены каст.

– Америка! – возмутилась тетя Мэй. – Так твоя дочь что, типа подсадной утки?

– Нет!

– Да, – пробурчала я, и тетя Мэй погладила меня по спине, отчего мне сразу полегчало.

– Рано или поздно вопрос поклонников непременно возник бы, и вообще, Отбор ее ни к чему не обязывает. У Идлин имеется договоренность с Максоном, что если она никого не полюбит, то все отменяется, – возразила мама. – Тем не менее, да, Идлин выполняет свою работу как член королевской семьи, внося… некоторое разнообразие. Население немного остынет, а мы тем временем успеем разработать план дальнейших действий. И кстати, должна сказать, это работает.

– Неужели? – удивилась я.

– А ты разве не видела газет? Ты теперь в центре внимания. Местные газеты публикуют интервью кандидатов, в некоторых провинциях устраиваются праздники. Ведь люди надеются на победу именно своего кандидата. В журналах приводятся рейтинги претендентов, а прошлым вечером я видела в новостях сюжет о том, что девушки организуют фан-клубы и надевают футболки с именами фаворитов.

– Что есть, то есть, – подтвердила мисс Марли. – И больше ни для кого не секрет, что Кайл живет во дворце.

– А газетчики уже раскопали, что он не хочет участвовать в Отборе? – Я не могла скрыть свое раздражение, хотя мисс Марли тут вообще ни при чем.

– Нет, – рассмеялась она. – Но, повторяю еще раз, это не имеет к тебе никакого отношения.

– Мисс Марли, – улыбнулась я, – вы ведь слышали, что сказала мама. У него нет ни малейшего повода для беспокойства. Полагаю, мы с Кайлом оба отлично знаем, что из нас не получится хорошей пары. И скорее всего, я вообще не найду себе жениха. – Тут я была уверена на все сто процентов, если уж быть точной. – И не стоит беспокоиться, что он может хоть как-то задеть мои чувства. Ведь я прекрасно понимаю, что меня ждет впереди, – ответила я, словно мне не впервой выбирать одного из множества юношей. – И я ни капельки не расстроена.

– Ты сказала, что все это блеф, – озабоченно начала тетя Мэй. – Как думаешь, а сколько продлится Отбор?

– Столько, сколько понадобится, чтобы люди успокоились, а мы успели разработать план действий, если вдруг возникнут новые вызовы. – Мамин голос звучал довольно уверенно.

– Когда они снова возникнут, – поправила я маму. – Да, какое-то время людей будет волновать моя жизнь, но рано или поздно они вернутся к своим проблемам. – Я снова посмотрела на фотографии. Мне даже стало немного жаль этих юношей. У них не было ни малейшего шанса победить. Они понятия не имели, что Отбор – просто отвлекающий маневр. – Надо же, как странно, – взяв одну из анкет, продолжила я. – Не судите и не судимы будете, но вот тут, например, три орфографические ошибки.

Мама взяла у меня анкету:

– Возможно, он просто нервничал.

– Или он клинический идиот, – рискнула предположить я.

Тетя Мэй хихикнула.

– Не будь такой жестокосердной, моя сладкая. Им ведь тоже безумно страшно. – Мама вернула мне анкету, и я прикрепила обратно фотографию блондинчика с невинным личиком и буйными кудрями.

– Постой-ка, неужели тебе тоже страшно? – В голосе тети Мэй звучала плохо скрытая тревога.

– Нет, нисколечко.

И тетя Мэй, мгновенно расслабившись, заговорщицки мне подмигнула:

– Чтобы ты, да чего-то боялась?! Это невозможно по определению.

Мне бы ее уверенность!

Глава 9

Когда они начали прибывать, я ушла в свою комнату, чтобы заняться эскизами моделей одежды на залитом солнцем балконе. Надо же, сколько громкого смеха и шумных приветствий! Интересно, как долго им удастся сохранять свое мужское братство? Ведь как-никак, но это соревнование. И я мысленно взяла себе на заметку, что не мешало бы попытаться найти способ столкнуть их лбами.

– Нина, мне кажется, что сегодня стоит убрать волосы наверх. Мне хочется выглядеть постарше.

– Прекрасный выбор, миледи, – ответила Нина, возившаяся с моими ногтями. – А насчет платья какие-нибудь идеи имеются?

– Наверное, надену вечернее. Черное подойдет идеально.

– Что, хотите запугать их? – хихикнула Нина.

– Ну, если только слегка, – лукаво улыбнулась я.

Мы обе рассмеялись, и я подумала, как хорошо, что у меня есть Нина. Ведь ближайшие несколько недель мне наверняка понадобятся ее успокаивающие прикосновения и слова поддержки.

Высушив мои волосы, Нина заплела их в косы и уложила короной на голове. Я нашла черное платье, которое надевала на празднование прошлого Нового года. Отделанное кружевом платье до пола сужалось в коленях, а ниже расширялось колоколом. Овальный вырез на спине и рукавчики крылышками. И я не могла не признать, что на солнце платье смотрелось гораздо лучше, чем при свете свечей.

Часы пробили один раз, и я спустилась вниз. Мы переоборудовали библиотеку на четвертом этаже в Мужскую гостиную, чтобы Избранные имели возможность собраться вместе и немного расслабиться. В гостиной того же размера, что и Женский зал, были удобные диваны, а еще множество книг и два телевизора.

Мы решили, что претенденты сперва по одному поприветствуют меня, а затем их проводят в Мужскую гостиную, чтобы дать им возможность познакомиться.

Увидев среди толпившихся в коридоре людей родителей и генерала Леджера, я сразу направилась к ним, изо всех сил стараясь скрыть свое нервозное состояние. Папа был просто потрясен моим видом, а мама прижала руку к губам.

– Идлин… ты выглядишь такой взрослой. – Она со вздохом коснулась моей щеки, затем плеч и волос, словно желая проверить, не обманывают ли ее глаза.

– Наверное, потому, что так оно и есть.

Мама кивнула, в ее глазах блеснули слезы.

– Ты оделась очень уместно. Я никогда не была похожа на настоящую королеву, но вот ты… само совершенство.

– Мама, прекрати сейчас же! Тебя все обожают. Вы с папой принесли мир нашей стране. А я еще ничего героического не сделала.

Мама приподняла пальцем мой подбородок:

– Пока не сделала. Ты такая целеустремленная, что добьешься всего, чего пожелаешь.

Я только было собралась ответить, но тут к нам подошел папа:

– Готова?

– Да. – Я отнюдь не нуждалась в духоподъемных беседах. – И расслабься, сегодня я не собираюсь никого отсеивать. Полагаю, каждый из них заслуживает получить шанс хотя бы на один день.

– По-моему, очень мудро, – улыбнулся папа.

– Ну ладно, пора начинать, – с тяжелым вздохом сказала я.

– Нам уйти или остаться? – спросила мама.

– Уйти. По крайней мере, сейчас.

– Как пожелаешь, – бросил папа. – Генерал Леджер со своими гвардейцами будет поблизости. Если тебе что-нибудь понадобится, только попроси. Желаем тебе удачного дня.

– Спасибо, папочка.

– Нет, это тебе спасибо, – обнял меня папа.

Папа отпустил меня и предложил руку маме. Я смотрела им вслед и видела, насколько они счастливы.

– Ваше высочество, – с улыбкой окликнул меня генерал Леджер. – Волнуетесь?

Я едва заметно покачала головой, пытаясь убедить скорее себя, нежели его.

– Вводите первого.

Генерал Леджер подал знак глазами лакею в конце коридора. Из библиотеки, поправляя манжеты, вышел юноша. Худой и несколько маловат ростом, но лицо приятное.

Он остановился прямо передо мной:

– Фокс Уэсли, ваше высочество.

– Очень приятно, – приветственно склонила я голову.

– Вы такая красивая! – восхищенно выдохнул он.

– Мне это уже говорили. А теперь можете идти.

Фокс нахмурился и, еще раз поклонившись, вышел.

И вот передо мной уже склонился в поклоне следующий юноша:

– Хейл Гарнер, ваше высочество.

– Добро пожаловать, сэр.

– От всей души благодарю вас за то, что пригласили меня в свой дом. Я надеюсь каждый день доказывать вам, что достоин вашей руки.

– Неужели? – удивилась я. – И как вы собираетесь сделать это сегодня?

– Например, сегодня я собираюсь сообщить вам о том, что происхожу из очень хорошей семьи, – улыбнулся он. – Мой отец в свое время был Двойкой.

– Ну и что с того?

Он как ни в чем не бывало продолжил:

– Полагаю, это не может не произвести впечатления.

– Но только не на девушку, у которой отец в свое время был Единицей. – Забавно было смотреть на его вытянувшуюся физиономию. – Вы свободны.

Он поклонился и направился к выходу, но на полпути остановился и, оглянувшись, сказал:

– Прошу прощения, ваше высочество, что оскорбил вас.

У него был такой печальный вид, что мне захотелось его успокоить. Но сегодня это никак не входило в мои планы.

Передо мной нескончаемой вереницей тянулись самые разные парни. Кайл оказался где-то в середине очереди. Он наконец-то удосужился пригладить волосы, и я получила возможность увидеть его глаза.

– Ваше высочество, – произнес он.

– Для тебя не ваше высочество, а королевский гвоздь в заднице, – поправила я Кайла, встретив его скептическую усмешку. – И как они к тебе отнеслись? По словам твоей мамы, в газетах судачат о том, что ты живешь во дворце.

Кайл растерянно покачал головой:

– Я боялся, что кучка ревнивых остолопов наверняка захочет хорошенько отмутузить меня, но оказалось, они искренне считают, что от меня больше пользы, чем вреда.

– Да неужели?

– Они думают, будто я уже знаю о тебе все. И все утро бомбардировали меня вопросами.

– А что именно ты им сказал?

Кайл криво усмехнулся:

– Что ты просто прелесть, само собой.

– Хорошо. – Я округлила глаза, не поверив ни единому слову. – Можешь продолжать.

– Послушай, я хотел бы еще раз извиниться за то, что назвал тебя капризулей.

– Ну, ты был в расстроенных чувствах, – передернула я плечами.

Он кивнул, согласившись с таким объяснением.

– И тем не менее это несправедливо. Я хочу сказать, не пойми меня превратно, но ты реально ужасно испорченная, – покачал головой Кайл. – И все же твое упрямство объясняется тем, что тебе приходится быть такой. Ведь рано или поздно ты станешь королевой. И я прекрасно вижу, как разворачиваются события во дворце. А поскольку на меня никогда не ложилось такой огромной нагрузки, не мне тебя судить.

Я вздохнула. Конечно, не мешало бы поблагодарить его, хотя бы из вежливости. Что ж, отлично, я буду вежливой.

– Спасибо.

– Не стоит благодарности.

Повисла длинная пауза.

– Э-э-э… Мужская гостиная там. – Я ткнула пальцем в сторону коридора.

– Ладно. Полагаю, увидимся позже.

Я усмехнулась себе под нос, заметив у него в руке тетрадь, которую он прятал за спиной. Да, приодетый и причесанный, Кайл выглядел вполне привлекательно и тем не менее оставался занудным книжным червем.

А вот вошедший после него юноша явно нет.

Его волосы цвета карамели были аккуратно зачесаны назад; он вошел, держа руки в карманах, словно чувствовал себя как дома в дворцовых покоях. Меня даже несколько ошарашили его самоуверенные манеры. Словно это не он, а я пришла на аудиенцию.

– Ваше величество, – обволакивающим голосом произнес он, склонившись в поклоне.

– Высочество, – поправила я его.

– Нет, зовите меня просто Ин. – Уголки его губ приподнялись в лукавой улыбке.

– Вы ужасны! – рассмеялась я.

– Пришлось пойти на риск. Тут ведь еще тридцать четыре парня. И как иначе добиться того, чтобы вы меня запомнили?

Он не сводил с меня горящих глаз. И только богатый опыт общения со сладкоречивыми политиками помог устоять против его чар.

– Рада познакомиться с вами, сэр.

– А я с вами, ваше высочество. Надеюсь, скоро увидимся.

Ина сменил парень с такой тягучей речью, что я ни слова не поняла. Следующий поинтересовался, когда ему заплатят. Еще один так сильно потел, что после его ухода пришлось попросить лакея принести полотенце вытереть руку, а другой на протяжении всей аудиенции тупо пялился на мой бюст. Словом, настоящее шоу уродов.

Ко мне подошел генерал Леджер:

– Если вы вдруг сбились со счета, то сейчас будет последний.

– Слава богу! – облегченно вздохнула я.

– Ваши родители просили зайти к ним, когда закончите.

– Если вы настаиваете. – Я выразительно посмотрела на генерала Леджера.

– Не сердитесь на них, – хмыкнул генерал Леджер. – У вашего отца сейчас и так полно забот.

– Это у него-то полно забот? А вы видели того потного парня?

– Но кто его осудит? Вы ведь принцесса. И в вашей власти приговорить его даже к смерти, если вам так будет угодно.

В блестящих зеленых глазах генерала Леджера плясали озорные огоньки. Он, несомненно, принадлежал к той категории мужчин, которые с годами становились только интереснее. Мисс Люси как-то показала мне их свадебную фотографию, и я могу смело сказать, что генерал Леджер с тех пор стал еще красивее. Правда, иногда в плохую погоду или минуту усталости он слегка прихрамывал, но это его нисколько не портило. Возможно, все объяснялось моей привязанностью к мисс Люси, которая его обожала, но генерал Леджер всегда был для меня вроде безопасной гавани. Если бы не присутствие папы с мамой, я наверняка спросила бы совета генерала, как отправить парней по домам. Ведь его глаза ясно говорили мне, что он найдет выход из любого положения.

– Кое-кто из этих ребят меня реально смутил, – призналась я.

Красивые слова, плотоядные взгляды… Нет, мне совершенно не нравилось, когда на меня смотрели как на ценный приз.

– Понимаю, очень странная ситуация, – сочувственно произнес генерал. – Но вам нет нужды оставаться наедине с тем, кто явно не приглянулся. Более того, вы со спокойной душой можете вывести из игры любого. И даже у самых тупоголовых хватит ума не обидеть вас. Пусть только посмеют – и я лично прослежу за тем, чтобы духу их здесь не было.

Он заговорщицки подмигнул мне и дал знак запускать последнего кандидата.

Я здорово удивилась, когда передо мной появился не один человек, а сразу двое. Первый был в строгом костюме, а вот второй – просто в застегнутой на все пуговицы рубашке. Тот, что попроще, шел в нескольких шагах позади первого, не поднимая глаз от пола. У парня в костюме была буйная шевелюра и улыбчивое лицо.

– Здравствуйте, ваше высочество. – Он говорил с сильным незнакомым акцентом. – Как поживаете?

Обезоруженная его теплой улыбкой, я смущенно ответила:

– Хорошо. Вот только день выдался слишком длинным. Полагаю, и для вас тоже.

Парень за спиной моего собеседника наклонился к нему и прошептал на непонятном языке что-то такое, чего я не смогла разобрать.

Лохматый кивнул:

– О да, да… но мне приятно познакомиться с вами. – При разговоре он усиленно помогал себе руками, наверное считая, что так будет доходчивее.

Я наклонилась вперед, поскольку из-за сильного акцента теперь вообще ничего не понимала. Быть может, если сократить расстояние между нами, беседа пойдет более гладко.

– Простите?

И тут в разговор вмешался парень в рубашке:

– Он говорит, что счастлив познакомиться с вами.

Я растерянно прищурилась.

– Меня зовут Генри. – Патлатый поклонился, и я сразу поняла, что он собирался сделать это раньше, но забыл.

Мне вовсе не хотелось быть неучтивой, поэтому я вежливо кивнула:

– Привет, Генри.

Услышав свое имя, он просиял, перевел взгляд с меня на своего спутника и обратно.

– Я не могла не заметить ваш акцент, – стараясь говорить дружелюбно, произнесла я. – Откуда вы приехали?

– Э-э-э… Свенд… – начал он и беспомощно оглянулся на своего спутника.

Тот с готовностью кивнул и поспешил на помощь Генри:

– Сэр Генри родом из Свендвея, поэтому у него очень сильный финский акцент.

– О… – растерянно протянула я. – А он, вообще-то, говорит по-английски?

Генри тотчас же воспрянул духом.

– Английский – нет, нет. – Он ничуть не смутился и даже весело рассмеялся.

– Интересно, и как тогда мы сможем узнать друг друга поближе?

Переводчик повернулся к Генри:

– Miten saat tuntemaan toisensa?

Генри ткнул пальцем в переводчика, который сказал:

– Видимо, через меня.

– Ну ладно. Хорошо. Хм.

Нет, это выше моих сил. А что, если сразу отсеять его? Очень неприлично с моей стороны? Боже, общение с этими людьми с глазу на глаз становилось ужасно утомительным. А к присутствию третьего я вообще оказалась не готова.

И тут я вспомнила анкету Генри. Ага, вот откуда там орфографические ошибки. Похоже, он пытался угадать, как правильно писать.

– Благодарю, Генри, мне тоже было приятно с вами познакомиться.

Услышав свое имя, он улыбнулся, и я поняла, что слова не имеют значения. Нет, я никак не могла отослать его домой.

– Мужская гостиная дальше по коридору.

Переводчик что-то пробормотал, Генри поклонился, и они вместе вышли из комнаты.

– Генерал Леджер! – закрыв лицо руками, позвала я.

– Да, ваше высочество?

– Передайте папе, что я встречусь с ним через час. Мне необходимо прогуляться.

Глава 10

Итак, первый день, первый званый обед и первый вечер прошли без особых происшествий. Все камеры были направлены на обеденный зал, и я слышала тоскливые вздохи кинооператоров. Я не общалась с Избранными, а юноши так нервничали, что даже не переговаривались между собой.

Мне казалось, что я слышу папины мысли так же отчетливо, как если бы они были моими собственными.

Тоска зеленая! Никто не захочет это смотреть! И как такая скукотища поможет нам получить хоть секундную передышку, уж не говоря о трех месяцах!

Я несколько раз ловила на себе папин взгляд, умолявший сделать хоть что-нибудь, что угодно, лишь бы разнообразить вечер. Но я была в растрепанных чувствах. Мне не хотелось подводить папу, но любое проявление участия с моей стороны станет нехорошим прецедентом. Они должны знать, что я не собираюсь рассыпаться перед ними в любезностях.

И я велела себе расслабиться. Утро вечера мудренее.

На следующий день парадно одетые юноши собрались для торжественного шествия. На передней лужайке целая армия зевак была готова криками поддержать нас, когда мы выедем из ворот.

Папа очень гордился этой задумкой, которая была моим единственным вкладом в проведение Отбора. Я решила, что торжественное шествие внесет некоторую новизну. И уж точно даст пищу для разговоров.

– Доброе утро, ваше высочество, – поздоровался со мной один из кандидатов.

Я мгновенно вспомнила Ина и нашу вчерашнюю беседу. Ничего удивительного, что именно он стал первым, кто со мной заговорил.

– И вам того же. – Я, не замедляя шага, прошла мимо, не обращая внимания на парней, которые усердно кланялись или выкрикивали мое имя.

– Нам предстоит сделать короткий круг, ваше высочество. При скорости десять миль в час на все про все уйдет минут двадцать-тридцать. На протяжении всего пути выстроены гвардейцы. Народ ликует, должно получиться очень весело.

Я невозмутимо сложила перед собой руки:

– Благодарю вас, офицер. Я ценю ваш вклад в проведение мероприятия.

Он крепко сжал губы, пытаясь скрыть счастливую улыбку:

– Рад стараться, ваше высочество.

Гвардеец собрался было отойти, но я подозвала его к себе. И он, крайне довольный, что я нуждаюсь в его услугах, гордо выпятил грудь. Я оглядела толпу молодых людей, огорошенная их количеством, и попыталась сделать правильный выбор.

Увидела развевающуюся на ветру непокорную шевелюру Генри и улыбнулась про себя. Он стоял несколько поодаль группы парней, прислушивался к тому, что они говорят, и охотно кивал, хотя, голову даю на отсечение, ничегошеньки не понимал из происходящего вокруг. Переводчика рядом не было. Очень странно. Неужели Генри отпустил его на сегодняшний день?

Я продолжила выискивать жертвы… И неожиданно для себя обнаружила парня, который реально умел носить костюм. Не то чтобы он был похож на модель, однако, несомненно, знал секреты хорошего кроя. Более того, он явно усадил своего слугу за шитье костюма специально для этого случая. И конечно, я не могла обойти вниманием его двуцветные туфли. Слава богу, что я запомнила имя этого парня.

– Пожалуйста, когда я к ним присоединюсь, то хотела бы, чтобы по левую руку от меня стоял мистер Гарнер, а по правую – мистер Йакоппи.

– Будет сделано, ваше высочество. Я лично прослежу.

Я отвернулась и бросила взгляд на платформу на колесах. Они взяли раму от рождественской платформы и украсили ее тысячами цветов. Получилось очень нарядно и красочно, а воздух был напоен сказочным благоуханием. Я сделала глубокий вдох – и чистый, сладкий запах мгновенно проник буквально в каждую клеточку тела.

Из-за стен до меня донеслись радостные крики собравшихся поглазеть на невиданное зрелище людей. Если вчера я и оплошала, то сегодня все мои ошибки будут с легкостью забыты.

– Ну ладно, джентльмены. – Звучный голос генерала Леджера перекрыл стоящий во дворе шум. – Я хочу, чтобы вы выстроились вдоль дорожки, и мы поможем вам забраться наверх.

Мама стояла в сторонке рядом с папой. Он поднял несколько упавших цветков, вставил ей в волосы и отошел на пару шагов снять происходящее на камеру, а она с обожанием посмотрела ему вслед.

Он сделал множество снимков парней, затем сфотографировал фонтан, потом запечатлел и меня тоже.

– Папа! – одернула я его.

Он смущенно заморгал, но продолжил снимать, хотя и не так открыто.

– Ваше высочество, – генерал Леджер положил руку мне на плечо, – вы подниметесь последней. Я слышал, вы хотели, чтобы возле вас стояли Генри и Хейл. Все верно?

– Да.

– Хороший выбор. Очень воспитанные юноши. Ну ладно, через секунду нам пора идти.

Затем он подошел к маме и что-то ей сказал. Мама явно была чем-то смущена, и, судя по выразительной жестикуляции, генерал Леджер пытался ее разубедить. Папину реакцию разобрать оказалось гораздо сложнее. Или он вообще не волновался, или очень грамотно скрывал свои чувства.

Юноши поднялись по лестнице на платформу, а я в ожидании своей очереди нетерпеливо расхаживала взад и вперед. Внезапно я заметила среди гвардейцев и гостей переводчика Генри, который, скрестив руки на груди, наблюдал за происходящим. Заметив, что он нервно грызет ноготь, я осуждающе покачала головой.

– Этого не следует делать, – проходя мимо, строго сказала я. – Вы ведь не хотите, чтобы вас сняли на камеру с пальцем во рту?

Он послушно опустил руки:

– Простите, ваше высочество.

– А разве вы с нами не подниметесь? – кивнула я на массивную платформу.

– Нет, ваше высочество, – улыбнулся он. – Полагаю, помахать публике можно и без переводчика.

И тем не менее он явно нервничал.

– Генри будет стоять рядом со мной, – решила успокоить я парня. – А уж я постараюсь объяснить ему, что к чему.

Переводчик облегченно вздохнул:

– Тогда все не так страшно. Ему понравится. И вообще, он только о вас и говорит с утра до вечера.

– Больше чем на один день его наверняка не хватит. Все проходит, и это пройдет, – рассмеялась я.

– Ну, не скажите. Он от вас без ума. Правда-правда. Знакомство с вами целое событие для него. Его семья упорно трудилась, чтобы встать на ноги, и уже одно то, что он оказался во дворце, где вы можете подарить ему хотя бы секунду вашего драгоценного внимания… Он так счастлив.

Я бросила взгляд в сторону Генри, который, поправляя галстук, топтался возле платформы:

– Это он сам вам говорил?

– В общих чертах. Хотя все понятно без слов. Он понимает, как ему повезло, и видит ваши несравненные достоинства. О чем не устает мне твердить.

Я грустно улыбнулась. Как жаль, что Генри не способен выразить мне свои чувства.

– А вы тоже родом из Свендвея?

– Нет, – покачал головой переводчик. – Я представитель первого поколения, родившегося в Иллеа. Однако родители пытаются сохранять традиции и придерживаться прежних обычаев, поэтому мы живем в небольшой свендвейской общине в Кенте.

– В такой же, как и Генри?

– Да, сейчас такие общины очень распространены. Когда Генри стал Избранным, его родственники кинули клич, что требуется надежный переводчик, я представил свое резюме, прилетел в Соту – и вот, пожалуйста, получил работу.

– Выходит, вы знакомы с Генри всего лишь…

– Одну неделю. Но мы так отлично поладили, что мне уже начинает казаться, будто мы знакомы тысячу лет. – Он говорил о Генри чуть ли не с братской любовью.

– Я чувствую себя такой невежей – ведь я даже не спросила ваше имя.

– Меня зовут Эрик, – поклонился он.

– Эрик?

– Да.

– Надо же! А я ожидала услышать что-то более непривычное слуху.

– Имя Эрик ближе всего к моему настоящему имени.

– Ваше высочество?! – окликнул меня генерал Леджер, и я поняла, что мой выход следующий.

– Я присмотрю за ним, – пообещала я Эрику и поспешила к платформе.

Подниматься по лестнице в туфлях на высоком каблуке оказалось задачкой не для слабонервных. А поскольку мне надо было придерживать подол платья, то, прежде чем цепляться за следующую перекладину, приходилось на время отпускать руку, однако я справилась без посторонней помощи, чем страшно гордилась.

Пригладив волосы, я заняла свое место на платформе. Генри мгновенно повернулся в мою сторону:

– День-день, ваше высочество. – Его белокурые волосы развевались на ветру, улыбка была сияющей.

Я тронула его за плечо:

– Доброе утро, Генри. Зовите меня просто Идлин.

Он недоуменно поморщился:

– Говорить вам Идлин?

– Да.

Он восторженно поднял вверх большой палец, и я мысленно похвалила себя за предусмотрительность. И уже через несколько секунд я тоже улыбалась. Перегнувшись через плечо Генри, я отыскала в толпе Эрика и подняла, в свою очередь, большой палец. Эрик расплылся в счастливой улыбке и приложил руку к сердцу. Затем я решила уделить внимание стоявшему по другую руку Хейлу:

– Ну как дела?

– Хорошо, – осторожно ответил он. – Послушайте, я хочу еще раз извиниться за вчерашнее. Я вовсе не хотел…

Я остановила его взмахом руки:

– Ничего страшного. Ведь для меня это тоже жуткий напряг.

– Не хотел бы я оказаться на вашем месте.

– Да уж, ваше место куда лучше моего! Кстати, мне нравятся ваши туфли.

– Спасибо. Как думаете, а галстук я правильно подобрал? Вообще-то, я люблю экспериментировать, но сейчас почему-то засомневался.

– Нет, вы здорово потрудились.

Хейл широко улыбнулся, явно довольный тем, что ему удалось произвести на меня благоприятное впечатление.

– Итак, это ведь вы, кажется, говорили, будто собираетесь каждый день доказывать мне, что достойны моей руки?

– Так точно. – Ему было явно приятно, что я запомнила.

– А что вы сегодня намерены предпринять?

Он задумался.

– Если вы вдруг почувствуете, что можете потерять равновесие, вот вам моя рука. Обещаю, что не дам вам упасть.

– Что ж, я согласна. Если уж вы, парни, не совсем твердо стоите на ногах, то представляете, каково мне на высоких каблуках?

– Мы открываем ворота! – выкрикнул кто-то. – Держитесь крепче!

Я помахала рукой папе с мамой и вцепилась в поручень. В принципе, падать было не слишком высоко, но для нас пятерых, находившихся впереди, имелась реальная опасность погибнуть под колесами платформы. Хейл и Генри стояли как каменные, а вот остальные хлопали в ладоши и подбадривали себя громкими криками. Бурк, например, вопил: «Мы сделали это!» – хотя все, что от него требовалось, – это махать рукой.

Ворота распахнулись, и толпа буквально взорвалась. Когда мы завернули за угол, я увидела кинооператоров, снимавших все на камеру. У зрителей в руках были таблички с именами их фаворитов или флаги Иллеа.

– Генри, посмотрите! – Я показала на транспарант с его именем.

Он не сразу сообразил, в чем дело, но, увидев свое имя, радостно выдохнул:

– Ух ты!

Он был настолько взволнован, что снял со своего плеча мою руку и поцеловал ее. Будь на его месте любой другой, ему попало бы по первое число, но жест Генри показался мне настолько невинным, что я была даже тронута.

– Мы любим тебя, принцесса Идлин!

– Да здравствует король!

– Благослови тебя Бог, принцесса!

Я произносила слова благодарности, чувствуя себя окрыленной. Ведь я впервые предстала одна перед своими подданными, слышала их голоса и ощущала, как все эти люди нуждаются во мне. Конечно, я знала, что они меня любят. Ведь когда-нибудь я стану их королевой. Но, как правило, когда наша семья покидала дворец, основное внимание было приковано к моим родителям. И сейчас я была буквально потрясена обрушившейся именно на меня волной народной любви. Возможно, подобно папе, я смогу стать в свое время любимицей нации.

Праздник продолжался, люди выкрикивали наши имена и бросали цветы. Все шло идеально, именно так, как я и рассчитывала. И даже более того. Правда, только допоследнего отрезка пути.

В меня что-то полетело, причем явно не цветок. Я вдруг обнаружила, как по платью и голым ногам растекается яичный желток. Затем в меня запустили половинкой помидора, а потом чем-то еще – чем именно, я точно не поняла.

Я присела, прикрыв голову руками.

– Нам нужна работа! – пронзительно вопил кто-то.

– Касты все еще живы!

Выглянув из-под руки, я увидела кучку манифестантов, швырявшихся в платформу гнилыми продуктами. Некоторые развернули спрятанные от гвардейцев транспаранты с гневными надписями, другие осыпали меня отвратительной бранью, обзывая так, что язык не поворачивается это повторить.

Хейл присел передо мной, положив руку мне на плечо:

– Не волнуйтесь, я вас держу.

– Ничего не понимаю, – жалобно пробормотала я.

Генри, опустившись на одно колено, пытался дать сдачи каждому, кто к нам приближался. Хейл, стиснув зубы, бесстрашно закрыл меня своим телом, ни один мускул не дрогнул на его лице, когда в него попали чем-то тяжелым.

Я услышала, как генерал Леджер приказал Избранным пригнуться. Платформа набрала скорость, двигаясь явно быстрее, чем планировалось. Пришедшие поглазеть на парад были явно разочарованы, они свистели и улюлюкали нам вслед.

Услышав наконец хруст гравия центральной аллеи дворца, я оторвалась от Хейла, вскочила на ноги и, пробравшись к лестнице, торопливо спустилась.

– Идлин! – закричала мама.

– Я в порядке.

Папа стоял, оцепенев от ужаса.

– Дорогая, что произошло?

– А черт его знает! – выпалила я, сгорая от унижения.

Мало того что вся наша затея с треском провалилась, так еще все эти сочувственные взгляды кругом! У меня на душе стало совсем паршиво.

Бедняжка – словно было написано на лицах окружающих. И их жалость была мне ненавистна даже больше, чем злоба испортивших процессию хулиганов.

Опустив голову, я стремглав помчалась по дворцовым коридорам в надежде, что меня никто не остановит. Но сегодня удача явно от меня отвернулась: оказавшись на площадке второго этажа, я нос к носу столкнулась с Джози.

– Ой! А что с тобой приключилось?

Я не ответила, а лишь прибавила шагу. За что? Неужели я это заслужила?

Когда я вошла к себе, Нина убирала комнату.

– Мисс?

– Помоги! – простонала я и разразилась слезами.

Она, не побоявшись испачкать свою безупречную униформу, нежно меня обняла:

– Все. Успокойтесь. Сейчас мы вас отмоем. Вы пока раздевайтесь, а я наполню ванну.

– Почему они так со мной обошлись?

– А кто это сделал?

– Мой народ! – с горечью воскликнула я. – Мои подданные. За что?!

Нина нервно сглотнула:

– Не знаю.

Когда я стерла косметику с лица, руки у меня оказались в чем-то зеленом. Из глаз снова ручьем хлынули слезы.

– Все, я пошла наполнять ванну, – сказала Нина, а я осталась стоять в полной растерянности.

Конечно, вода смоет грязь, да и вонь тоже исчезнет, но, как ни отдраивай тело, воспоминания стереть не удастся.

Несколько часов спустя я, одетая в свой самый уютный свитер, сидела, скорчившись, на кресле в папиной гостиной. Несмотря на жару, одежда сейчас была моим единственным защитным слоем, создавала ощущение безопасности. Папа с мамой пили что-то явно покрепче вина – небывалый случай в их практике, – хотя даже это не помогало им успокоить нервы.

Арен постучал в дверь и, не дождавшись ответа, вошел в комнату. Наши глаза встретились, и я бросилась к нему на грудь.

– Мне очень жаль, Иди, – произнес он, целуя меня в висок.

– Спасибо.

– Арен, я рад, что ты пришел. – Папа рассматривал снимки парада, лежавшие поверх сегодняшних газет.

– Нет проблем. – Арен обнял меня за плечи и усадил в кресло, где я снова свернулась калачиком, а сам остался стоять рядом с папой.

– Ума не приложу, как такое могло произойти, – осушив бокал, сказала мама. Она явно боролась с искушением выпить еще, но вовремя остановилась.

– Я тоже. – Мне казалось, что я до сих пор чувствую на себе волны ненависти этих людей. – Что плохого я им сделала?

– Ничего, – заверила меня мама, устроившись рядом со мной. – Они ненавидят монархию, а отнюдь не тебя. Сегодня они видели в твоем лице представителя этой самой проклятой монархии и именно потому с такой яростью и набросились на тебя. На твоем месте мог оказаться любой из нас.

– А я-то, дурак, был уверен, что Отбор поднимет им настроение. Мне казалось, они будут в восторге. – Папа, по-прежнему в шоке, бросил взгляд на фото.

На секунду все словно притихли. Надо же, как жестоко он заблуждался!

– Ну, – начал Арен, – все могло пойти именно так, как задумано, если бы не Идлин.

Мы удивленно уставились на него.

– Прошу прощения? – Меня настолько задели его слова, что я чуть было не разрыдалась снова. – Ведь мама сама только что сказала, что на моем месте мог оказаться любой из нас. Тогда при чем здесь я?

Арен плотно сжал губы и задумчиво оглядел комнату.

– Отлично. Давайте обсудим. Если бы Идлин была обычной девушкой, не стремящейся все контролировать, такого никогда не случилось бы. Но возьмите любую из этих газет, – произнес брат, ткнув пальцем в лежавшую возле отца кипу. – Она словно ставит себя выше других, а снимки со вчерашнего обеда говорят сами за себя. Идлин смотрит чуть ли не волком на бедных парней.

– Тебя бы на мое место. Вот тогда ты бы понял, насколько мне тяжело.

Арен вытаращил на меня глаза. Он лучше других знал, что я не собираюсь искать себе суженого, по крайней мере в ближайшие несколько месяцев.

Мама отошла от меня и заглянула в газету через папино плечо:

– Он прав. Ты сама по себе. Ты как айсберг в океане. Никакой химии, никакой романтики.

– Послушайте, я не собираюсь ничего изображать. Ради забавы публики строить из себя дурочку, млеющую от внимания кучки парней? Нет уж, увольте! – И я решительно скрестила на груди руки.

Прошло всего два дня – и такой сокрушительный провал. А ведь я заранее знала, что это дохлый номер, но теперь по уши увязла в их унизительной затее. Неужели они осмелятся просить меня и дальше выставлять себя на посмешище ради того, что наверняка не сработает?

В комнате стало тихо, и я, наивная, на секунду подумала, что выиграла.

– Идлин. – Папа бросил на меня умоляющий взгляд, но я решила не поддаваться на провокации. – Ты обещала мне три месяца. Мы здесь и так устроили мозговой штурм, но нам не удастся погасить пламя, если будут возникать новые очаги возгорания. Ты должна хотя бы попытаться.

И тут я вспомнила о том, о чем раньше как-то не задумывалась: о папином возрасте. Папа не был старым в прямом смысле слова, но за свою жизнь он сделал столько, о чем люди вдвое старше его и мечтать не могли. Он постоянно приносил себя в жертву – ради мамы, ради нас, ради своего народа – и теперь преждевременно согнулся под бременем забот.

Я нервно сглотнула. Нужно дать им как-то понять, что я тоже всей душой переживаю из-за Отбора. Хотя бы ради папы.

– Полагаю, ты знаешь, что делать с газетчиками.

– Да. У нас есть надежные фотографы и журналисты, – кивнул папа.

– Тогда завтра утром пригласи репортеров в Мужскую гостиную. А я постараюсь быть на высоте.

Глава 11

На следующее утро я решила пропустить завтрак с семьей. Мне необходимо было сосредоточиться. Ужасно не хотелось, чтобы кто-нибудь заметил, как сильно напугал меня вчерашний день, и сейчас я с каждым вдохом окружала себя непробиваемой броней.

Нина убирала комнату, беззаботно мурлыча себе под нос, что было бальзамом на мои раны. Ведь Нина не только успокоила меня после вчерашнего фиаско, но и не стала ни о чем спрашивать, решив не касаться болевых точек. Насчет нее я могла быть абсолютно спокойна. А вот насчет себя – это вопрос.

– Нина, полагаю, сегодня – самый подходящий день, чтобы надеть штаны, – заявила я.

– Еще больше черного? – поинтересовалась она.

– Немного черного сейчас точно не помешает.

Мы обменялись улыбками, и она вручила мне пару черных штанов в облипку. Я всегда носила их с высокими каблуками, которые к полудню меня наверняка доконают.

Потом я надела цветастую блузку, жилет и тиару с камнями в тон блузке. Наконец я была в полной боевой готовности.

Я решила последовать папиному примеру и поступить так же, как и он во время своего Отбора. В первый же день он отправил домой шесть девушек. Что ж, придется как минимум в два раза превысить его результат. Да и вообще, отсев нежелательных кандидатов должен продемонстрировать, что я крайне серьезно отношусь к данному мероприятию и мне важен конечный результат.

Естественно, хотелось бы, чтобы все происходило не на камеру. Ну да бог с ним, камеры в этом деле – неизбежное зло. Я уже заранее составила список, обозначив основные пункты, и теперь самое главное было не сбиться в присутствии журналистов, чтобы не опозориться во второй раз. Словом, нужно было оставаться на высоте.

Женский зал считался епархией королевы, и мужчины не имели права входить туда без разрешения. А вот Мужская гостиная была создана исключительно для моего удобства, а потому можно было обойтись без формальностей. Появление получилось весьма эффектным: я настежь распахнула двустворчатые двери, а порыв ветра разметал мои волосы.

Избранные моментально встрепенулись: кто-то вскочил на ноги, кто-то прервал беседу с телерепортерами.

Поравнявшись с Пейсли Фишером, я остановилась и услышала, как тот шумно сглотнул. Тогда я с улыбкой положила ему руку на плечо:

– Вы свободны.

Он растерянно посмотрел на окружавших его парней:

– Свободен?

– Ну да, я вас больше не задерживаю. Кстати, спасибо за участие в Отборе, но ваше присутствие во дворце больше не требуется. – Он замешкался, и я наклонилась к его уху. – Не тяните резину, чтобы не ставить себя в дурацкое положение. Вы должны уйти.

Он медленно покинул комнату, в его глазах я увидела неприкрытую злобу. Хотя, если честно, я не совсем понимала, с чего вдруг он так разозлился. Я ведь не ругалась, да и вообще была спокойной как танк. Мысленно поздравив себя, что избавилась от склонного к ребячеству парня, я стала вспоминать свой список. Итак, кто следующий? О… этот сейчас точно получит по заслугам.

– Блейкли, не так ли?

– Д-д-да… – Его голос сорвался. – Да, ваше высочество.

– Во время нашей первой встречи вы беспардонно пялились на мой бюст. – (Парень побелел, словно не ожидал от меня такой наблюдательности.) – Хочу дать вам возможность полностью удовлетворить свое любопытство. Когда будете уходить, можете посмотреть на мою задницу.

Я специально произнесла это достаточно громко, чтобы слышали кинооператоры и все остальные. Надеюсь, такая показательная порка заставит других задуматься о своем поведении. Низко склонив голову, он поспешно покинул помещение.

Затем я остановилась перед Джамалом:

– Вы свободны.

Стоявший рядом с Джамалом Коннор снова начал усиленно потеть.

– А вы можете присоединиться к своему товарищу.

Они обескураженно переглянулись и вышли из комнаты.

Следующим на очереди был Кайл. В отличие от других, Кайл не стал отворачиваться. Наоборот, он твердо смотрел мне прямо в глаза, словно умоляя положить конец мучениям и отпустить его на все четыре стороны.

Что я, возможно, и сделала бы, если бы не знала, что его мать меня тогда точно убьет. Более того, вчера его имя чаще других встречалось на самодельных транспарантах. Хотя что ж тут удивительного: он ведь кандидат от нашей провинции и толпа вполне могла быть предвзята! Значит, мне от него не избавиться. По крайней мере, пока.

Рядом с Кайлом стоял Хейл. Я вспомнила, как он самоотверженно защищал меня вчера, приняв на себя предназначавшиеся мне удары, и некоторые весьма болезненные.

Я подошла к нему и тихо сказала:

– Спасибо за вчерашнее. Вы вели себя очень отважно.

– Ерунда, – отмахнулся Хейл. – Хотя костюм теперь придется пустить на тряпки.

Он произнес это шутливым тоном, словно желая показать, что ему все нипочем и вообще это мелочи жизни.

– Какой ужас!

Опустив глаза, я продолжила обход. Не думаю, что кинооператоры слышали наш разговор, но они явно видели наши улыбки. Интересно, как они преподнесут это публике?

– Иссир… – обратилась я к долговязому молодому человеку с прилизанными волосами. – Нет. Благодарю.

Он даже не стал задавать лишних вопросов. Покраснел и пулей вылетел из комнаты.

Услышав какое-то невнятное бормотание, я, естественно, задалась вопросом, кто это осмелился при мне открывать рот. Я резко развернулась и обнаружила, что переводчик Генри что-то быстро-быстро нашептывает ему на ухо, явно пытаясь объяснить происходящее. Взгляд у Генри стал растерянным, однако, когда переводчик закончил, Генри посмотрел на меня и улыбнулся. У него была такая обезоруживающая улыбка, а кудрявые волосы так смешно топорщились, что мне на миг показалось, что он играет в незнакомую мне игру.

Уф! Вообще-то, я собиралась положить конец его мучениям и отослать домой, но Генри явно не был похож на страдальца. Ладно, пусть живет! Ведь в любом случае кого-нибудь придется оставить, а Генри казался вполне безобидным.

Проходя мимо Нолана, я просто взмахнула рукой, а вот Джейми я без околичностей заявила, что просьба заплатить денег – не самый удачный способ представиться будущей королеве.

Я продолжила хищно рыскать по комнате в поисках заранее намеченных жертв. На что оставшиеся парни реагировали самым неожиданным и причудливым образом. Холден в ожидании разорвавшей бомбы продолжал шумно сглатывать, Джек как-то чуднó улыбался, словно находил все это невероятно забавным. И наконец я добралась до Ина. Он не стал отворачиваться, а игриво мне подмигнул. Он сидел в гордом одиночестве; я заметила у него в руках переплетенный в кожу дневник и пишущую ручку. Похоже, он прибыл сюда вовсе не для того, чтобы заводить друзей.

– Что-то вы больно уж осмелели, приятель, – сказала я.

– Неужели принцесса предпочитает видеть рядом с собой мужчину, лишенного смелости?

Я заинтригованно подняла брови:

– А вам не кажется, что вы слишком много на себя берете?

– Нет. Я такой, какой есть. И не собираюсь ничего скрывать.

Если честно, то он начинал уже немного пугать меня, хотя мне нравилось, что у него хватает выдержки ничего из себя не строить. Но тут я заметила камеру за его спиной. Кинооператор явно пытался поймать выражение моего лица, поэтому я просто покачала головой, спрятав подальше непрошеную усмешку. Затем ряды кандидатов на вылет пополнили Аризона, Брейди, Поли и Маккендрик. Если я не ошиблась в подсчетах, то уже успела отсеять одиннадцать человек.

Когда проигравшие покинули комнату, я подошла к двери, повернувшись лицом к остальным:

– Внимание! Если вы до сих пор здесь, это означает, что после нашей первой встречи вы сумели совершить нечто достойное моего внимания или хотя бы умудрились сохранить остатки здравого смысла, чтобы не оскорбить меня. – (Одни улыбались, возможно вспоминая Блейкли, но другие были явно обескуражены.) – И я хочу попросить вас быть осмотрительнее, поскольку отношусь к Отбору со всей серьезностью. Ведь это не игра, джентльмены. Это моя жизнь.

Закрыв за собой двери, я услышала за спиной тихий гул. Кто-то смеялся, кто-то вздыхал, а кто-то непрестанно твердил: «Боже мой, боже мой!» Голоса репортеров, призывавших поделиться впечатлениями о первом туре, перекрывали невнятное бормотание кандидатов. Я облегченно вздохнула и пошла прочь, чувствуя, как во мне крепнет уверенность. Что ж, я сделала решительный шаг, папа теперь может быть уверен, что я его не подведу, а Отбор пойдет по накатанным рельсам.

Чтобы исправить впечатление от унылого первого вечера и моего исчезновения после вчерашнего парада, мальчиков пригласили на предобеденный чай, дабы они смогли поближе познакомиться с обитателями дворца, ну и конечно, пообщаться с принцессой. Папа с мамой, а также Арен, Кейден и Остен уже были в обеденном зале. Джози Вудворк пришла вместе с родителями, которые изо всех сил старались держаться подальше от сына. Мисс Люси, как всегда прелестная, одиноко кружила по комнате. Толпа моих поклонников, похоже, ее не интересовала.

Я переоделась в вечернее платье и надела туфли на убийственной шпильке. Если честно, я еще не отошла от процедуры отсева, но при этом страшно гордилась собой: ведь я уже сделала первый шаг, чтобы помочь папе. Но моя уверенность моментально испарилась, когда я увидела в глазах Арена обличительный блеск.

– Что, черт возьми, ты вытворяешь? – набросился на меня брат.

– Ничего, – искренне удивилась я. – Отсеяла лишних, только и всего. Должна же я была показать, что это не игрушки.

Арен прижал руку ко лбу:

– Ты что, весь день копалась в своих отчетах?

– Естественно. Возможно, ты не в курсе, но это, типа, моя работа.

Арен наклонился поближе ко мне:

– В новостях тебя расписали почище любой черной вдовы. Видела бы ты свою самодовольную физиономию, когда вышвыривала их вон! Идлин, ведь ты уже успела избавиться от трети претендентов. Что, прямо скажем, не на пользу оставшимся. Все это, скорее, похоже на утилизацию отходов. – Я почувствовала, как кровь отливает у меня от лица. Арен тем временем продолжал трагическим шепотом: – Более того, двое из них уже поинтересовались, не предпочитаешь ли ты, случайно, женщин.

Я издала странный звук, мало похожий на смех:

– Ну вот еще! Неужели, чтобы доказать свою традиционную ориентацию, я должна пресмыкаться перед мужчинами?

– Идлин, сейчас не время вставать в позу. Ты должна быть милосердной.

– Простите, ваше высочество?

Услышав свой титул, мы с Ареном обернулись, и я столкнулась лицом к лицу с репортершей, смотревшей на меня с хищной улыбкой.

– Простите, что вклиниваюсь в разговор, но я хотела бы взять у принцессы короткое интервью. А то уже сроки поджимают. – Репортерша снова показала крупные зубы, и у меня вдруг возникло неприятное чувство, будто меня буквально или фигурально сейчас съедят живьем.

– Она будет счастлива это сделать. – Арен поцеловал меня в лоб и мгновенно исчез.

Кровь бросилась мне в голову. Что называется, приехали! Но, так или иначе, я не могла позволить себе потеть на глазах у других.

– Ваше высочество, сегодня вы отсеяли одиннадцать претендентов. А вы не находите такое сокращение числа Избранных слишком уж радикальным?

Я расправила плечи, наградив ее сладкой улыбкой:

– Конечно, я понимаю, почему некоторые восприняли все именно так. Но я не уверена, что стоит тратить время на молодых людей, которые ничего собой не представляют да к тому же дурно воспитаны. Полагаю, что, ограничив круг претендентов, я гораздо лучше смогу их узнать.

Я еще раз прокрутила все сказанное в голове. Вроде бы ничего такого, что можно было бы мне инкриминировать.

– Да, но чем объясняется ваша резкость? Некоторым вы просто сказали «нет» или вообще махнули рукой.

Я постаралась принять безмятежный вид. Боже ты мой, это ведь просто смешно!

– Иногда папе тоже приходится быть суровым, но кто его осудит! По-моему, не слишком справедливо обвинять меня в излишней жестокости, когда я беру пример со своего отца. Мне предстоит принять судьбоносное решение, и я пытаюсь подойти к этому со всей ответственностью. – Мне хотелось рвать и метать, но я говорила ровным голосом, именно так, как меня научили говорить во время интервью. Более того, я даже умудрялась вежливо улыбаться.

– Да, но один из них разрыдался после вашего ухода, – сообщила мне репортерша.

– Что?! – Я испугалась, что на моем лице может проступить предательская бледность.

– Один из Избранных разрыдался после отсева. Как думаете, это нормальная реакция или она так или иначе спровоцирована вашей суровостью?

Я нервно сглотнула, лихорадочно подыскивая нужные слова:

– У меня три брата. И все они иногда плачут, хотя мне это трудно понять.

– Значит, вы не считаете себя виноватой в слишком жестоком обращении? – хмыкнула она.

Я прекрасно понимала, что у нее на уме. Она целенаправленно била в одну точку, ожидая, когда я наконец взорвусь. Причем была довольно близка к цели.

– Видите ли, мне не пришлось быть на месте Избранных, и поэтому я не могу знать, что они испытывают, когда их отсеивают. Но, с другой стороны, никто из присутствующих, кроме, пожалуй, моего отца, не был на моем месте, и им не понять, что сейчас чувствую я. Более того, я приложу максимум усилий, чтобы найти себе достойного мужа. И если этот человек будет страдать, как красна девица, из-за парочки резких слов, то ему не дано справиться с ролью принца. Уж можете мне поверить! – Я доверительно дотронулась до ее руки, словно хотела поделиться сплетней или смешной шуткой. Испытанный способ обезоружить противника. – Кстати о претендентах. Надеюсь, вы меня извините, но пора уделить им немного внимания.

Она собралась было задать очередной вопрос, но я уже повернулась к ней спиной и отошла с гордо поднятой головой. По правде говоря, я чувствовала себя загнанной в угол. Я не могла направиться к столу с напитками, не могла прямо озвучить все известные мне нецензурные слова, не могла броситься в родительские объятия. Нет, я должна была делать вид, будто вполне довольна жизнью. Поэтому пришлось обойти комнату, улыбаясь и строя глазки претендентам.

Насколько я успела заметить, даже такие мелкие знаки внимания буквально окрыляли парней. И мимолетные проявления доброты с моей стороны стирали у них воспоминания о холодном душе, устроенном утром в Мужской гостиной. Я от всей души надеялась, что публика забудет об этом так же легко, как и Избранные.

Кстати, может, кто-нибудь из них все же наберется смелости и заговорит со мной? И такой смельчак вскоре нашелся. Им оказался Хейл.

– Значит, у нас сейчас чайная вечеринка, – поравнявшись со мной, произнес он. – И какой именно сорт чая предпочитает принцесса?

Хейл обладал природным теплом и обаянием, совсем как мисс Марли. Беседовать с ним было одно удовольствие. Более того, он и не подозревал, насколько я была ему благодарна, что он рискнул подойти ко мне. Хейл выручал меня уже во второй раз.

– Все зависит от настроения. Или от времени года. Зимой совсем не хочется пить белый чай. А вот черный – самое то.

– Полностью с вами согласен, – кивнул Хейл.

– До меня дошли слухи, что после моего ухода кое-кто даже заплакал. Это правда?

Хейл сделал удивленные глаза и слегка присвистнул:

– Ага, это был Лиланд. Я, грешным делом, решил, что у него сломана кость или вроде того. Мы потом битый час его успокаивали.

– Что случилось?

– Вы, ваше высочество! Вы рыскали по комнате и наугад выбирали жертву. А у него, полагаю, слишком тонкая душевная организация, и вы буквально потрясли его.

Обшарив глазами обеденный зал, я обнаружила Лиланда, одиноко стоявшего в дальнем углу. Если бы я действительно искала себе мужа, то Лиланда уже давно здесь не было бы.

– Честно говоря, я отнюдь не такая безжалостная.

– Вам и не надо быть безжалостной, – коротко хохотнул Хейл. – Мы все прекрасно понимаем, кто вы и кто мы. И что вы можете сделать. Поэтому и относимся к вам со всем нашим уважением.

– Скажите это парню, спросившему, когда ему заплатят, – пробормотала я.

Тут ему нечем было крыть. Я даже немного огорчилась, что завела наш разговор в тупик.

– Итак, что у нас на сегодня? – решила я сменить тему.

– Простите?

– Как вы собираетесь услужить мне на сей раз?

– Дать торжественное обещание никогда не подавать вам зимой белый чай, – улыбнулся Хейл и, не поклонившись, покинул меня.

И тут я поймала взгляд Бейдена. Если честно, я плохо помнила нашу ознакомительную беседу. Но он был тем парнем, которого тетя Мэй назвала весьма перспективным.

Бейдена явно мучили сомнения, подходить или нет. Скромно потупившись, я стрельнула в его сторону глазами. Конечно, я чувствовала себя ужасно глупо, но так или иначе это сработало, и Бейден направился прямо ко мне. Тут мне на память снова пришла настырная репортерша. Да, я знала массу приемов нейтрализации интервьюеров и переговорщиков, а вот когда дело касалось мальчиков, приходилось изворачиваться прямо на ходу.

Бейден только было собрался заговорить со мной, как ко мне подошел другой парень, тем самым застав меня врасплох.

– Ганнер, – обратился к нему Бейден, – ну и как тебе вечеринка?

– Замечательно. Мне хочется поблагодарить ее высочество за превосходный прием. Я получил огромное удовольствие от знакомства с вашими младшими братьями.

– Боже мой. А что они на этот раз натворили?

Бейден расхохотался, а Ганнер с трудом подавил улыбку:

– Остен очень… энергичный.

– Если честно, тут виноваты родители, – вздохнула я. – Похоже, к моменту появления в семье четвертого ребенка желание прививать ему основы поведения почему-то пропадает.

– А мне он понравился. Жаль, что он не с нами.

– Он у нас личность непредсказуемая. И за ним невозможно уследить. Даже его няне, которую он, кстати, ни в грош не ставит, с ним не сладить. Он или прячется ото всех, или устраивает кавардак.

Тут в разговор вклинился Бейден. Уж не знаю, то ли он собирался со мной пофлиртовать, то ли продемонстрировать свою смелость.

– Надо же, какое интересное сочетание! А у вас в семье есть еще кто-нибудь, похожий на него?

Я прекрасно поняла, о чем он. Ему хотелось узнать, свойственны ли мне подобные крайности. Быть нежной и удивительной, но одновременно наводить шороху.

– Несомненно.

– Хорошо, что предупредили. Придется обзавестись щитом и, наверное, биноклем.

И тут я, черт подери, не выдержала и хихикнула. Чего вовсе не собиралась делать, но тем не менее сделала. Да, я, конечно, утратила бдительность, но нет худа без добра. Репортеры получат несколько хороших снимков. Я сделала реверанс и продолжила обход гостей.

На другом конце комнаты я увидела Генри и тенью следовавшего за ним Эрика. Поймав мой взгляд, Генри расплылся от уха до уха:

– Привет! Hyvää iltaa! – Он поцеловал меня в щеку, чего я в жизни не допустила бы, будь на его месте любой другой.

– Он говорит: «Добрый вечер».

– Ой… э-э-э… heevat eelah? – промямлила я, коверкая слова Генри.

Но Генри только добродушно хмыкнул:

– Отлично, отлично!

Интересно, он всегда такой жизнерадостный?

Я повернулась к Эрику:

– А как на самом деле? Насколько плохо все прошло?

Эрик говорил доброжелательно, но довольно откровенно:

– К моему величайшему сожалению, я и представить не мог, что все так обернется.

Я улыбнулась, причем на сей раз вполне искренне. Генри наверняка чувствовал себя здесь чужаком, и мне все было ясно без слов.

Но не успела я открыть рот, чтобы продолжить разговор, как рядом со мной возникла Джози.

– Классная вечеринка, Идлин. Ты Генри, да? Я видела твою фотографию, – выпалила Джози, протягивая Генри руку. – А я Джози. Мы с Идлин почти как сестры.

– Ну, если не считать того, что мы вообще не связаны родственными узами, – добавила я.

Но Джози уже переключила внимание на Эрика, переводившего Генри наш разговор:

– А ты кто такой? Твоей фотографии я вроде не видела.

– Я переводчик сэра Генри. Он говорит только по-фински.

У Джози сразу вытянулось лицо. Ага, выходит, ей приглянулся Генри. Потому-то она и решила к нам подойти. Что ж, Генри действительно выглядел моложе других, да и вообще с виду был рубаха-парень. В связи с чем Джози и решила, что ей он подойдет больше, чем мне.

– Итак… – начала она. – Ну и как он, типа, осваивается?

И тут Эрик, даже не спросив разрешения у Генри, разразился целой тирадой:

– Если вы действительно с ее высочеством практически сестры, то, несомненно, получили во дворце первоклассное образование. В таком случае вы, конечно, знаете, что Иллеа и Свендвей имеют между собой давние и весьма прочные отношения. В связи с чем многие граждане Свендвея переселяются в вашу страну, образовывая небольшие общины, и наоборот. Поэтому здесь нет ничего сложного.

Я плотно сжала губы, чтобы не ухмыльнуться. Молодец Эрик. Виртуозно поставил Джози на место.

– Ой, ну да, конечно, – кивнула Джози. – Хм… – Но как ни старалась, больше ничего умного придумать не могла. – Извините, мне пора.

– Только без обид, – шепнула я, когда она отошла на приличное расстояние. – Вы здесь вообще ни при чем. Она невыносима.

– Да какие там обиды! – отмахнулся Эрик. Он перебросился с Генри парой фраз на финском, должно быть вводя того в курс дела.

– А теперь прошу меня извинить. Я должна вас покинуть. Мне надо еще кое с кем переговорить. Увидимся за обедом. – Я присела в реверансе, попутно прокручивая в уме пути отхода.

И хотя интервью с настырной репортершей напрочь выбило меня из колеи, я все же сумела взять себя в руки, чем немало гордилась. Однако у Джози был особый дар моментально выводить меня из себя.

Заметив, что мама сейчас одна, я устремилась к ней в поисках утешения. Но вместо ласковых слов получила сердитый взгляд вроде того, каким в начале вечера наградил меня Арен.

– Почему ты не поставила нас в известность о том, что собираешься делать? – тихо спросила мама, продолжая улыбаться.

Я с такой же безмятежной улыбкой ответила:

– Мне казалось, это будет полезно. К тому же я последовала папиному примеру.

– Да, но он сделал это с меньшим размахом и не настолько демонстративно. Ты подвергла их публичному унижению. Очень некрасиво с твоей стороны.

– Мне страшно жаль. Правда, жаль. Я не отдавала себе отчета, что поступаю неправильно, – вспыхнула я.

Мама обняла меня за плечи:

– Я вовсе не собираюсь читать тебе нотации. Мы ведь понимаем, что ты стараешься.

Тем временем к нам подскочил фотограф – запечатлеть идиллическую картинку разговора матери с дочерью. Интересно, а как они озаглавят эту фотографию? Типа «Избранная учит распорядительницу Отбора»?

– Ну и что теперь мне прикажешь делать?

Мама оглядела комнату проверить, нет ли рядом чужих ушей.

– Просто внеси в это дело… немного романтики. Только, ради бога, естественно, в рамках приличия, – поспешно добавила она. – Люди желают видеть, как ты… постепенно влюбляешься.

– Но я не могу ничего гарантировать. Действительно не могу…

– Америка, дорогая, – окликнул ее папа.

Похоже, Остен опять что-то на себя опрокинул, и мама поспешила его увести.

Спорим, Остен сделал это специально, лишь бы поскорее отсюда убраться.

Итак, я стояла в одиночестве, незаметно оглядывая комнату. Слишком много посторонних людей. Слишком много глаз, следящих за каждым моим движением. А ведь еще четыре часа назад я была готова закончить Отбор. Я сделала глубокий вдох. Три месяца – вот цена моей свободы. Я сделаю это. У меня нет выхода.

Я целеустремленно прошла через зал, уже твердо зная, с кем стоит поговорить. Обнаружив нужного мне человека, я шепнула ему на ухо:

– Приходи в мою комнату. Ровно в восемь вечера. И никому ни слова.

Глава 12

Я нервно мерила шагами комнату в ожидании стука в дверь. Кайл был единственным человеком, которому я могла доверить выполнение этого задания, хотя, если честно, мне ужасно не хотелось у него одалживаться. В принципе я даже готова была пойти на сделку, но не знала, что ему предложить. Хотя наверняка у него найдутся и собственные идеи.

В дверь осторожно постучали, и в этом стуке я почти уловила вопрос: «Интересно, а что я здесь забыл?»

Я распахнула дверь, и на пороге минута в минуту появился Кайл.

– Ваше высочество, – шутливо поклонился он, – я пришел вскружить вам голову.

– Очень остроумно. Входи.

Кайл вошел и сразу обвел глазами полки:

– Последний раз, когда я был в твоей комнате, у тебя там стояла коллекция деревянных лошадок.

– Я выросла из детских игрушек.

– Ты уже не властная повелительница?

– Нет. А вот ты, смотрю, не избавился от детских привычек. Как был, так и остался несносным книжным червем.

– Ты всегда так третируешь своих поклонников?

– В зависимости от настроения, – усмехнулась я. – Присаживайся. У меня к тебе деловое предложение.

Кайл увидел приготовленное мною вино и, недолго думая, наполнил бокал.

– Тебе налить?

– Пожалуйста, – вздохнула я. – Нам обоим сейчас явно не помешает выпить.

Кайл замолчал, окинув меня пристальным взглядом, и только потом продолжил:

– Ну вот. Теперь уже я начинаю нервничать. Чего ты от меня хочешь?

Взяв бокал, я принялась вспоминать заготовленное объяснение:

– Кайл, ты меня хорошо знаешь. Причем буквально с пеленок.

– Так и есть. По правде говоря, я не далее чем вчера вспоминал, как ты бегала по дворцу в одних подгузниках. Чудесное зрелище.

Я выкатила на него глаза, стараясь сохранять серьезность.

– Ладно, проехали. И ты в определенной степени понимаешь, что я за человек на самом деле. Ну, я хочу сказать, когда на меня не направлены объективы камер.

Кайл лениво потягивал вино, явно пытаясь переварить услышанное.

– Пожалуй, я тебя понимаю, если ты об этой игре, но, ради бога, продолжай.

Я никогда не задумывалась о том, какой меня видел Кайл на разных этапах моего взросления, на публике и в домашней обстановке. Ведь, образно говоря, при появлении на широком экране я щелкала переключателем, и Кайл это знал.

– Отбор был не моей идеей, но сейчас мне надо очень постараться. По-моему, я просто обязана это сделать. Но публика хочет видеть меня легкомысленной девчушкой рядом с крутыми парнями, и я не уверена, что у меня получится. Роль дурочки явно не для меня.

– Ну, на самом деле…

– Заткнись! – (Кайл озорно улыбнулся и снова принялся за вино.) – Ты прямо заноза в заднице. И почему я на тебя реагирую?! – возмутилась я.

– Ладно, продолжай. Понятно. Ты не хочешь играть роль дурочки. – Он поставил бокал и наклонился ко мне поближе.

Я перевела дух, пытаясь найти нужные слова.

– Они хотят романтики, но я не готова вести себя так на людях, по крайней мере до тех пор, пока у меня с кем-нибудь действительно не завяжутся романтические отношения. И все же нельзя обманывать ожидания публики. Мне надо что-то им предложить. – Я склонила голову, бросив на Кайла быстрый взгляд из-под опущенных ресниц.

– И что именно?

– Поцелуй.

– Поцелуй?

– Один крошечный поцелуйчик. И ты единственный человек, которого я могу попросить. Ведь ты будешь знать, что все это понарошку, и наши отношения от этого не станут запутанными. Более того, я готова дать тебе что-нибудь взамен.

– Интересно что? – поднял брови Кайл.

– Да что угодно, – передернула я плечами. – Но, естественно, в пределах разумного. Могу предложить тебе какую-нибудь страну или типа того.

– А ты не могла бы поговорить с моей мамой? Помочь мне отсюда уехать.

– И куда именно уехать?

– Да куда угодно, – обреченно вздохнул Кайл. – Моя мама… Я правда не знаю, почему она так безумно предана твоим родителям, но она вбила себе в голову, что дворец – наш дом на веки вечные. Знаешь, каких трудов стоило уговорить ее отпустить меня на эти самые ускоренные курсы? Я хочу путешествовать, хочу строить, хочу делать гораздо больше, чем только читать о разных вещах. Иногда мне начинает казаться, что еще один день в этих стенах меня просто убьет.

– Понимаю, – прошептала я и, выпрямившись, добавила: – Я тебе поспособствую. При первой удобной возможности постараюсь убедить твоих родителей, что ты должен покинуть дворец.

Он задумался и, допив вино, спросил:

– Один поцелуй?

– Да, только один.

– Когда?

– Сегодня вечером. В девять часов в холле уже будет ждать фотограф. На наше счастье, съемка будет вестись скрытой камерой, потому что мне хотелось сделать вид, будто я не в курсе, что он там.

– Договорились. Один поцелуй, – кивнул Кайл.

– Спасибо тебе.

Мы замолчали и просто остались сидеть, наблюдая за тем, как движутся стрелки часов. Но больше чем на три минуты меня не хватило.

– А что ты имел в виду, когда говорил, что тебе хочется что-то строить?

У Кайла сразу же загорелись глаза.

– Именно это я и изучаю. Архитектуру и дизайн. Мне нравится представлять необычные конструкции и придумывать, как сделать их по-настоящему красивыми.

– Кайл, это… действительно очень интересно.

– Знаю. – Он улыбнулся мне слегка кривоватой улыбкой, совсем как у его отца. Да, похоже, Кайла не на шутку волновала затронутая тема. – Хочешь посмотреть?

– Что именно?

– Мои проекты. Они у меня в комнате. В моей прежней комнате, дальше по коридору. Не в той, в которой я живу на период Отбора.

– Конечно. – Я допила вино и проследовала за ним.

Мы с Кайлом прошли по коридору до его комнаты, не встретив по пути никого, кроме парочки гвардейцев.

Кайл открыл дверь, включил свет – и я тихо ахнула.

Боже, какой бардак!

Кровать не застелена, в углу свалена куча одежды, на маленьком столике гора грязных тарелок.

– Я знаю, о чем ты сейчас думаешь. И как это ему удается поддерживать такую идеальную чистоту?

– Ты буквально прочел мои мысли, – ответила я, стараясь не показывать своего отвращения. По крайней мере, в комнате ничем не пахло.

– Около года назад я попросил прислугу не убирать мою комнату. Я делаю это сам. Но Отбор, типа, застал меня врасплох, и я оставил все как есть.

Он принялся запихивать вещи под кровать, лихорадочно создавая видимость порядка.

– А почему ты не позволяешь им убирать свою комнату?

– Я уже большой мальчик. И вполне могу сам о себе позаботиться. – (Не думаю, что он хотел меня подколоть, хотя все равно было неприятно.) – В любом случае это мое рабочее пространство.

Дальний угол комнаты был сплошь увешан фотографиями и постерами самых разных зданий: от небоскребов до деревенских мазанок. На столе – множество набросков и моделей зданий из обрезков дерева и полосок металла.

– Неужели ты сам все это сделал? – осторожно прикоснувшись к хрупкой конструкции, поинтересовалась я.

– Угу. Концепция и дизайн мои. И мне ужасно хочется когда-нибудь начать проектировать дома. Да, конечно, я продолжаю учиться, но, видишь ли, без практического опыта на одной теории далеко не уедешь.

– Кайл… – Я по достоинству оценила и уровень его мастерства, а именно точность линий и цвета, и то, сколько времени и работы мысли у него ушло на создание каждой вещи. – Это потрясающе.

– Да ладно тебе, я просто валял дурака.

– Нет, не смей так говорить. Не надо приуменьшать свои заслуги. Вот мне, например, ничего подобного в жизни не сделать.

– Спорим, что это не так. – Кайл подошел к столу и, вытащив линейку в форме буквы «Т», наложил ее на что-то, над чем он сейчас работал. – Видишь, все проще простого: надо смотреть на линии и производить соответствующие вычисления.

– Фу! Очередные вычисления. Я уже сыта по горло вашей математикой.

– Но тут занимательная математика.

– Занимательная математика – это оксиморон.

Мы с Кайлом переместились на диван и принялись рассматривать книги об архитекторах, работающих в различных стилях. Причем особенно интересно было сравнивать использование ими элементов ландшафта. Ведь некоторые проектировщики вписывали архитектурный ансамбль в общий ландшафт, а некоторые, наоборот, использовали принцип контраста.

– Вот, ты только посмотри! – буквально на каждой странице с жаром восклицал Кайл.

Я не могла поверить, что была такой слепой. Только сейчас, спустя много лет, я по-настоящему узнала Кайла. Ведь он закрылся от всех в своей раковине, потому что дворец стал для него самой настоящей ловушкой. Книги и колючие реплики служили ему своеобразным щитом, но за этим щитом, как оказалось, прятался любознательный, занимательный и удивительно обаятельный человек.

У меня возникло такое чувство, будто меня обвели вокруг пальца. А вдруг сейчас кто-нибудь выскочит, как черт из табакерки, и объявит, что Джози просто святая.

Тем временем Кайл бросил взгляд на часы:

– Десять минут десятого.

– Ой! Тогда нам пора.

Хотя ужасно не хотелось вставать. Комната Кайла неожиданно показалась мне самым уютным местом на свете.

– Да. – Кайл закрыл книгу и положил ее обратно на полку.

На полках действительно царил чудовищный кавардак, но с книгами, как я успела заметить, Кайл обращался на редкость бережно.

Уже возле двери я вдруг почувствовала, что нервничаю.

– Ну, – сказал он, предлагая мне руку, – вот и подошло к концу наше свидание, да?

Я доверчиво вложила ладонь в его руку:

– Спасибо. За то, что показал свои работы, и за то, что делаешь это для меня. Обещаю, я в долгу не останусь.

– Знаю.

Он открыл дверь и проводил меня в конец коридора.

– Как думаешь, когда мы с тобой в последний раз держались за руки? – громко спросила я.

– Быть может, когда в детстве играли в салочки или типа того.

Притихшие и задумчивые, мы наконец оказались у дверей моей комнаты. Я повернулась к Кайлу и услышала его тяжелое дыхание.

– Волнуешься? – прошептала я.

– Не-а, – ухмыльнулся он, но по глазам было видно, что ему не по себе. – Итак… спокойной ночи.

Кайл наклонился ко мне и поцеловал. Его губы раскрылись, закрылись и снова раскрылись. После каждого поцелуя я, затаив дыхание, ждала следующего. И слава богу, так оно и было, потому что меня еще никогда в жизни так не целовали и мне хотелось еще.

Да, пару раз я целовалась с мальчиками, спрятавшись в гардеробной или за статуей, но их поцелуи были торопливыми и слюнявыми. Но сейчас все изменилось. Никто меня не одергивал, и нам не приходилось прятаться.

Я прильнула к Кайлу, а он, взяв свободной рукой меня за подбородок, снова впился мне в губы. И мы, похоже, целую вечность стояли, слившись в объятиях.

Потом он слегка отстранился, но наши лица были так близко, что, когда он открыл рот, я уловила в его дыхании запах вина.

– Как думаешь, этого достаточно? – прошептал Кайл.

– Мм… Я… Я не знаю.

– Ну ладно. Тогда давай еще. Чтобы уж наверняка.

Он снова прижался ко мне губами, и от его поцелуя все мое тело будто превратилось в желе. Я запустила пальцы ему в волосы и, к своему смятению, поняла, что готова стоять так хоть всю ночь.

Кайл снова отстранился и заглянул мне в глаза. Я заметила, что его взгляд стал другим. А что, если он так же, как и я, чувствует это странное тепло, постепенно разливающееся в груди?

– Спасибо тебе, – прошептала я.

– Обращайся в любое время. То есть я хочу сказать… – Он сосмехом покачал головой. – Ну, в общем, ты поняла.

– Спокойной ночи, Кайл.

– Спокойной ночи, Идлин. – Он чмокнул меня в щеку и поспешил вниз по лестнице, ведущей в его временное жилье.

Я смотрела ему вслед, уговаривая себя, будто моя блаженная улыбка объясняется исключительно тем, что я нахожусь под прицелом скрытой камеры, а вовсе не тем, что Кайл Вудворк меня поцеловал.

Глава 13

– Итак, по-моему, мне удалось отвлечь всех на какое-то время. – Я дотронулась до руки Арена, с которым гуляла по саду.

– Да уж, нечего сказать. – Арен бросил на меня многозначительный взгляд, и я с трудом удержалась, чтобы не надавать ему по шее. – Ну и как это было?

Тут я не выдержала и действительно его стукнула.

– Ну ты и свинтус! Разве можно задавать дамам подобные вопросы?

– А разве настоящая дама позволит снимать то, как она в темноте целует своего поклонника?

– Так или иначе, но это сработало, – пожала я плечами.

Как я и предполагала, люди с удовольствием проглотили наживку в виде наших фотографий. Правда, мне было немного странно, что публика охоча именно до таких вещей. Впрочем, какая разница, если все довольны. Реакция на наш поцелуй расходилась, точно круги по воде. Некоторые газетчики нашли это весьма трогательным, однако большинство из них были явно недовольны тем, что я решилась подарить поцелуй в самом начале Отбора.

Так, два ведущих репортера из желтого журнала активно обсасывали тему: типа, умри, но не давай поцелуй без любви, или, быть может, ничего криминального, поскольку я знаю Кайла с детства. Я пыталась не обращать внимания. Ведь очень скоро найдутся другие темы для разговора.

– Я просмотрела газеты, – сказала я Арену. – Ни звука о посткастовой дискриминации.

– Ну и какие планы на завтра? Опять будешь доводить этих бедняг до слез?

– Ну, если уж быть точной, то я довела до слез только одного, – сделала я большие глаза. – И я пока не знаю. Может, сегодня вообще не буду с ними встречаться.

– Не выйдет, – выпалил Арен, увлекая меня на боковую дорожку. – Идлин, помоги мне. Ведь если мне придется протащить тебя за волосы через этот Отбор, у меня рука не дрогнет, но тебе реально придется принять самое активное участие.

– Если честно, по-моему, папе тогда было гораздо легче, – вздохнула я.

– А ты его спрашивала?

– Нет, и не уверена, что это прилично. Правда, недавно они с мамой поделились со мной кое-какими подробностями, чтобы немножко помочь. Но вот остальное держат в секрете, и мне вроде как неудобно их спрашивать. Ну а кроме того, сомневаюсь, чтобы люди в аналогичной ситуации вели себя одинаково, да и вообще не желаю знать, что папу мог волновать кто-либо другой, кроме мамы.

– Ну разве это не странно? – Арен присел на ближайшую скамейку. – Ведь нашей матерью могла стать совсем другая женщина!

– Нет, – отрезала я. – Мы существуем именно потому, что они нашли друг друга. При любом другом раскладе нам точно не суждено было бы появиться на свет.

– Иди, не пудри мне мозги.

– Извини. Просто вся эта ситуация выбила меня из колеи. – Я рассеянно провела пальцем по камню. – Словом, до меня только сейчас дошло, почему вся идея кажется такой привлекательной. Ведь, может быть, где-то там меня ждет мой единственный. Я могу наугад вытянуть его имя, познакомиться с ним и безумно влюбиться. Хотя иногда я напоминаю себе призовую лошадь, причем меня оценивают именно с этой стороны. А когда я смотрю на участвующих в Отборе парней, мне начинает казаться, будто они прибыли с другой планеты, и это мне совсем не нравится. Я чувствую себя некомфортно из-за всей этой истории.

Арен молчал. Я понимала, что он сейчас тщательно подбирает слова, и это меня страшно нервировало.

Уж не знаю, может, потому, что мы близнецы, может, потому, что мы были так тесно связаны, но я буквально на физическом уровне ощущала возникший между нами разлад. Будто между нами натянутый резиновый жгут.

– Послушай, Иди. Возможно, мы выбрали не самый удачный способ, но я искренне считаю, что тебе реально пойдет на пользу впустить в свою жизнь другого человека. Мы с Камиллой уже давно вместе, и если завтра между нами все будет кончено, я останусь бесконечно признателен Камилле, так как благодаря ей стал лучше. Есть вещи, которые тебе не дано о себе знать до тех пор, пока ты не впустишь кого-то еще в самые потаенные уголки своего сердца.

– Но как ты с этим справляешься? Ведь бóльшую часть времени вы проводите в разлуке.

– Мы с Камиллой родственные души. И я это знаю, – ухмыльнулся Арен.

– Не уверена, что родственные души действительно существуют, – потупившись, произнесла я. – Тебе удалось познакомиться с французской принцессой, потому что ты встречаешься исключительно с особами королевской крови, да и вообще вы с ней на редкость похожи. А твоя настоящая родная душа, быть может, прямо сейчас доит корову, но тебе не суждено об этом узнать.

– Ты вечно принижаешь Камиллу. – Судя по тону брата, невидимый резиновый жгут между нами снова натянулся.

– Я просто рассматриваю разные варианты.

– У тебя самой сейчас десяток вариантов, но ты категорически отказываешься их рассматривать.

– Это папа тебя накрутил? – фыркнула я.

– Нет! Я считаю, что ты должна посмотреть на это беспристрастно. Во дворце ты изолирована от всех, но это не значит, что наши стены будут вечно отделять тебя от мира. И вообще, тебе пора хоть раз в жизни узнать, что такое романтические отношения.

– Эй! Я уже испытывала романтические чувства!

– Если ты намекаешь на ту фотографию в газете, то это не в счет, – запальчиво произнес брат. – Впрочем, так же как и твой флирт с Лероном Тройесом на рождественском балу в Париже.

– Как ты узнал? – задохнулась я.

– Господи, да об этом все знают!

– Даже папа с мамой?

– Папа не в курсе. Если только мама не успела его просветить, что, скорее всего, именно так.

От унижения я закрыла лицо руками, из груди вырвался похожий на писк странный звук.

– Я только хочу сказать, что тебе это пойдет на пользу.

Ну все, он меня достал. Я даже забыла, что еще секунду назад умирала от стыда.

– Конечно, все только и твердят, что это для моего же блага. Типа, так будет лучше для меня. Но откуда им знать, что для меня лучше, а что хуже? Я умная, красивая и сильная. И не нуждаюсь в том, чтобы меня спасали.

– А вот тут ты сильно ошибаешься. И тебе не дано знать, что, быть может, один из них предназначен тебе судьбой.

Я уставилась на траву, обдумывая его слова. Затем решительно покачала головой:

– Арен, что ты такое говоришь? И почему поменял свои симпатии? Мне казалось, ты на моей стороне.

У Арена в глазах промелькнуло нечто странное, но он быстро опомнился и обнял меня за плечи:

– Так и есть, Идлин. Ты, мама и Камилла – самые главные женщины в моей жизни. Поэтому пусть тебя не удивляет, что я пекусь о твоем благополучии.

– Арен, я вполне счастлива. Ведь я принцесса. И у меня есть все.

– Боюсь, ты путаешь счастье с комфортом.

Все это до боли напомнило мне нашу последнюю беседу с мамой.

Арен похлопал меня по руке и поднялся, одергивая костюм.

– Я обещал Кейдену помочь ему с французским. Просто подумай над моими словами, идет? Возможно, я ошибаюсь. И наверняка не в первый раз.

Мы ласково улыбнулись друг другу.

– Ладно, подумаю, – кивнула я.

– Сходи на свидание или типа того, – подмигнул мне брат. – Тебе надо начать жить полной жизнью.

Я нервно расхаживала под дверью Мужской гостиной, опасаясь, что понапрасну теряю время. Конечно, после беседы с Ареном мне следовало отправиться прямиком в кабинет. Положа руку на сердце, я не могла дождаться, когда вернусь к своей бумажной рутине. Но слова Арена заставили меня еще раз подумать о том, что стоит хотя бы попробовать. Причем не для кинокамер, а вполне искренне.

Я сказала себе, что рано или поздно придется пригласить одного из парней на свидание. По крайней мере, это тот самый минимум, который я обязана сделать. Что, однако, вовсе не означало, будто я непременно кого-нибудь выберу. Я не стану обманывать ожидания публики и сдержу данное папе обещание.

Тяжело вздохнув, я вручила лакею конверт:

– Ладно, действуйте.

Он с поклоном удалился, а я осталась ждать под дверью.

Я решила больше не врываться в Мужскую гостиную. Да, мне хотелось, чтобы Избранные находились в состоянии боевой готовности, но одновременно имели и возможности для отступления. Уж кому, как не мне, было этого не знать.

Лакей вернулся и, придержав дверь, выпустил из комнаты Хейла. При его приближении у меня в голове промелькнули сразу две мысли. Во-первых, я подумала, а как это воспримет Кайл, что, согласитесь, было несколько странным, ну а во-вторых, что Хейл так и не сумел выработать линию поведения. Он осторожно остановился в двух футах от меня и склонился в поклоне:

– Ваше высочество.

Я небрежно сложила руки:

– Зовите меня просто Идлин.

Он улыбнулся одними глазами:

– Идлин.

Нет никого в мире могущественнее тебя.

– Я просто хотела узнать, не составите ли мне компанию за десертом сегодня после обеда?

– Только вы и я?

– А что, вы хотели пригласить кого-нибудь еще? – вздохнула я. – Или вам тоже нужен переводчик?

– Нет-нет! – Теперь он уже улыбался по-настоящему. – Думаю, я… приятно удивлен.

– О… – Слишком короткий ответ на столь галантную речь, но я просто оказалась не готова.

Хейл стоял, руки в карманах, и сиял как медный грош, и я поняла, что не могу вот так взять и отправить его домой.

– Э-э-э… Я зайду к вам минут через двадцать после обеда, и мы пойдем в одну из гостиных на верхнем этаже.

– Звучит заманчиво. Тогда до вечера.

– До вечера, – уже на ходу бросила я.

Теперь я, к своему смятению, почти ждала этой встречи. Его неподдельный восторг был таким трогательным. Меня убивала мысль, что я уже начинаю втягиваться в Отбор, но еще хуже было видеть торжествующее лицо Хейла, когда он поймал мой взгляд ему вслед.

Глава 14

А это не покажется странным, если я перед десертом надену другое платье? Интересно, а он будет переодеваться? Последние несколько дней я постоянно носила тиару, но уместно ли надевать ее на свидание?

На свидание.

Нет, я явно слишком далеко зашла за пределы комфортной зоны. И вообще, я чувствовала себя страшно уязвимой, чего решительно не понимала. Мне приходилось общаться с уймой молодых людей. У меня была весьма романтическая интерлюдия с Лероном на рождественском вечере, а Джеймисон Эйкерс подарил мне пахнущий клубникой поцелуй под деревом на пикнике. А прошлым вечером я отлично поладила с Кайлом, хотя это трудно назвать настоящим свиданием.

Я встретилась со всеми тридцати пятью кандидатами, причем мне постоянно приходилось держать марку. Уж не говоря о том, что я помогала отцу управлять страной. Тогда почему я так нервничала из-за самого обыкновенного свидания с парнем?

И я решила, что да, наверное, стоит переодеться. Пожалуй, надену желтое платье, спереди короткое, а сзади длинное, которое я носила с темно-синим поясом. Слишком простое для приема в саду, но слишком нарядное для появления на людях. И никакой тиары. Как мне вообще могло такое прийти в голову?

Я еще раз посмотрела на себя в зеркало, в очередной раз напомнив себе, что он попытается меня завоевать, ни больше ни меньше.

Услышав стук в дверь, я подпрыгнула от неожиданности. Ведь у меня в запасе еще пять минут! И вообще, по идее я должна была сама к нему выйти! Ну вот, вся моя стратегия коту под хвост. Боже, дай мне силы, если понадобится, отослать его прочь и начать все сначала!

Не дождавшись ответа, в комнату заглянула тетя Мэй, а за ее спиной я увидела улыбающееся мамино лицо.

– Тетя Мэй! – Я бросилась к ней, сжав ее в объятиях. – Что ты здесь делаешь?

– Я подумала, что тебе не помешает дружеское плечо. И вот я здесь.

– Ну а я здесь, чтобы сделать ситуацию еще более неловкой, – пошутила мама.

Я ответила ей нервным смехом:

– Ой, все так непривычно! И я вообще не знаю, что делать.

Тетя Мэй удивленно изогнула бровь:

– Если верить газетам, у тебя все идет отлично.

– Тут совсем другое, – покраснела я. – И вообще, это ненастоящее свидание. Оно ничего не значит.

– А сегодняшнее что-нибудь для тебя значит? – осторожно поинтересовалась тетя.

– Ну, если только чуть-чуть, – пожала я плечами.

– Все так говорят, – начала мама, убирая мне волосы со лба. – Но хочу дать тебе один совет. Будь сама собой.

Да уж, ей легко говорить! Потому что, положа руку на сердце, кто я такая? Половинка от пары близняшек. Наследница трона. Одна из наиболее могущественных особ в мире. И на сегодняшний день призовая лошадь, используемая как отвлекающий маневр.

Но никогда только дочь. Но никогда только девушка.

– Не принимай близко к сердцу. – Тетя Мэй поправила перед зеркалом прическу и повернулась ко мне. – Просто наслаждайся жизнью.

Я молча кивнула.

– Она все делает правильно, – согласилась мама. – Но мы вовсе не ждем от тебя, чтобы ты сделала выбор прямо сегодня. Наслаждайся жизнью, ведь так приятно заводить новые знакомства. Господь свидетель, тебе не часто выпадает такая возможность.

– Верно. Просто немного странно. Мы останемся с ним наедине, он расскажет о нашем свидании парням, ну а затем будет телевизионное ток-шоу.

– Не драматизируй. Как правило, все гораздо забавнее, – заверила меня мама.

Я попыталась представить ее в моем возрасте. Как она, заливаясь краской смущения, рассказывает папе о своих юношеских влюбленностях.

– Значит, в свое время ты тоже была не против?

Она поджала губы и задумчиво уставилась в потолок:

– Ну, поначалу все шло не совсем гладко. Меня тяготило быть в центре внимания. Но ты у нас прирожденная звезда. Поэтому постарайся отнестись к этому как к очередной вечеринке или важному мероприятию, о котором рассказываешь под прицелом камер.

Бросив на маму удивленный взгляд, тетя Мэй повернулась ко мне:

– Нет, от тебя никто не ждет краткого отчета о том, как ты провела День благодарения. Но твоя мать совершенно права. Ты прекрасно смотришься в свете софитов. В твоем возрасте она была куда более стеснительной.

– Ну, спасибо тебе, Мэй, – округлила глаза мама.

– Всегда к твоим услугам.

Я хихикнула. Как жаль, что у меня нет сестры. Вторая мамина сестра, тетя Кенна, умерла много лет назад из-за болезни сердца. Дядя Джеймс был простым человеком, он не хотел воспитывать Астру и Лео во дворце, хотя ему неоднократно предлагали. Конечно, наша семья поддерживала с ними связь, но мы с Астрой были совсем разными. Однако у меня в памяти до сих пор живы воспоминания о том, как после смерти тети Кенны мама неделю пролежала в постели в объятиях тети Мэй и бабушки Сингер. И мне начинало казаться, что для мамы потерять сестру было как потерять частичку себя. И если, упаси господи, что-нибудь случилось бы с Ареном, то я, несомненно, страдала бы точно так же.

Тетя Мэй подхватила маму под руку, и они улыбнулись друг другу. Они никогда по-настоящему не ссорились, тем более по пустякам. Я была благодарна этим замечательным женщинам. Они развеяли мои сомнения.

Мама с тетей были совершенно правы. Это меня ни к чему не обязывает.

– У тебя все получится. Ведь ты не умеешь проигрывать, – подмигнула мне мама, и меня сразу отпустило.

– Мне пора. Спасибо, что приехала, – посмотрев на часы, сказала я тете Мэй.

– Нет проблем.

Уже на пороге я обняла сперва тетю, потом маму.

– Повеселись, – шепнула мне она и, взяв за руку Мэй, удалилась к себе.

Я же поправила платье и спустилась вниз.

Прежде чем постучать в дверь комнаты Хейла, я помедлила и задержала дыхание. Дверь открыл не лакей, а сам Хейл. При виде меня он был явно сражен наповал.

– Выглядите фантастически, – выдохнул он.

– Спасибо, – улыбнулась я. – Вы тоже.

Хейл также принарядился, что придало мне уверенности, да и вообще мне понравился его стиль. На сей раз он обошелся без галстука и расстегнул верхнюю пуговицу рубашки. А то, что над жилетом… в целом тоже было весьма недурно.

Хейл сунул руки в карманы:

– Итак, нам куда?

Я махнула рукой в конец коридора:

– Нам сюда, а потом на четвертый этаж.

Он стоял, задумчиво раскачиваясь, но затем предложил мне руку:

– Ведите меня.

– Хорошо, – направившись к лестнице, сказала я. – Что ж, я знаю основные факты. Хейл Гарнер, девятнадцать лет, Белкур. Однако все эти анкеты слишком сжатые и сухие. Может, расскажете о себе?

– Ну, я тоже старший ребенок в семье.

– Неужели?

– Да, у нас в семье три мальчика.

– Ух ты! Сочувствую вашей маме.

– Она, в общем, не против, – улыбнулся Хейл. – Мы напоминаем ей о папе. И когда кто-то из нас слишком шумно себя ведет или смеется над тем, над чем смеяться нельзя, мама только вздыхает и говорит, что мы точь-в-точь как папа.

Мне не хотелось спрашивать, но, с другой стороны, надо было понять, что к чему.

– А что, ваши родители в разводе? – бросила я пробный камень.

– Нет. Папа умер.

– Мне жаль. – Получилось ужасно неудобно. Не стоило бередить его раны.

– Ничего страшного. Откуда вам было знать?

– А могу я спросить, когда он умер?

– Почти семь лет назад. Понимаю, звучит несколько странно, но иногда я даже завидую Бо, своему младшему брату, которому было всего шесть, когда это случилось. Да, он помнит папу, но не так, как я. Понимаете? Иногда меня слишком тяготят воспоминания.

– Спорим, он тоже вам завидует, но совершенно по другой причине.

– Никогда об этом не думал, – грустно улыбнулся Хейл.

Затем мы молча поднялись по парадной лестнице. Уже на площадке четвертого этажа я снова продолжила допрос:

– А чем занимается ваша мать?

– Ну, в данный момент она работает секретарем в местном университете. Она… словом, ей было трудно найти хорошую должность, но маме нравится, и вообще, она уже давно там трудится. Я начал свой рассказ словами «в данный момент», потому что раньше мама частенько меняла работу, но сейчас, похоже, вполне довольна. Да, я вроде бы говорил во время нашей первой встречи, что мой папа был Двойкой. Он был известным спортсменом. Ему сделали операцию на колене, потом образовался тромб, и у него отказало сердце. До замужества и при жизни папы наша мама ни дня не работала. Но после папиной смерти оказалось, что она была способна лишь на то, чтобы быть женой баскетболиста.

– Ой нет.

– К сожалению, да.

Я была рада, когда мы наконец оказались в гостиной. И как папе тогда удалось справиться с этим ужасом? Как он смог просеять всех этих девушек и выбрать среди них себе жену? Вот я, например, уже через пять минут была сыта по горло своим первым свиданием.

– Ух ты! – восхищенно присвистнул Хейл, когда мы вошли внутрь.

Из окон гостиной на четвертом этаже открывался потрясающий вид на вечерний Анджелес в мягком закатном свете. Я специально попросила не включать электричество, чтобы мы могли полюбоваться захватывающим зрелищем.

Столик посреди комнаты был уставлен тарелками с самыми разными пирожными и бутылками с десертным вином. Мне еще никогда в жизни не приходилось организовывать романтический вечер, но, по-моему, для первого раза я справилась совсем неплохо.

Хейл галантно отодвинул для меня стул и присоединился ко мне за столом.

– Я не знала, что вы предпочитаете, а потому распорядилась подать пирожные на любой вкус. Шоколадные, естественно, ну а еще лимонные, ванильные и с корицей.

Хейл уставился на тарелки с угощением так, словно не верил своим глазам.

– Послушайте, – начал он, – не хочу показаться невежливым, но если вы уже выбрали себе пирожное, то советую взять его прямо сейчас, так как я способен умять все блюдо за один присест.

– Угощайтесь на здоровье, – рассмеялась я.

Он взял миниатюрное шоколадное пирожное и целиком запихнул себе в рот.

– Мм…

– Попробуйте с корицей. Оно полностью изменит вашу жизнь.

Мы принялись за пирожные и какое-то время молча наслаждались едой. Я уже начала было подумывать, что, возможно, для первого вечера этого более чем достаточно. Сейчас я была на безопасной для себя территории, ведь о десертах я могла рассуждать часами. Но затем Хейл без предупреждения снова заговорил о своей жизни:

– Итак, моя мама работает в университете, ну а я – в городе у одного портного.

– Да неужели?

– Угу. Меня очень интересует одежда. По крайней мере, сейчас. Сразу после папиной смерти у нас возникла напряженка с деньгами, и я научился латать прорехи в куртках братьев и перешивать рубашки, ставшие им малы. А еще у мамы была куча платьев, которые она собиралась продать. Пришлось комбинировать оставшиеся, чтобы обновить ее гардероб. Получилось, конечно, неидеально, но со временем я настолько поднаторел в этом деле, что в результате портной взял меня на работу. Я очень много читаю и потихоньку учусь у Лоренса – это мой босс. Время от времени он разрешает мне осуществлять собственные проекты. И теперь я вполне доволен жизнью.

– Вы определенно один из самых элегантных парней из вашей группы, – усмехнулась я.

Хейл застенчиво улыбнулся:

– Ну, это не так уж и сложно, когда есть из чего выбирать. И у меня отличный слуга, который следит за тем, чтобы все было подогнано идеально. Не уверен, что он одобряет то, как я составляю комплекты, но мне хочется выглядеть настоящим джентльменом и одновременно оставаться самим собой, если вы понимаете, о чем я.

В ответ я с энтузиазмом кивнула:

– А теперь представьте, каково мне! Ведь я обожаю джинсы, а приходится одеваться так, как подобает настоящей принцессе.

– Но вы на редкость удачно балансируете на столь тонкой грани! – хмыкнул Хейл. – Фото ваших нарядов можно найти во всех глянцевых журналах, и я уже имею некоторое представление. У вас очень индивидуальный стиль.

– Вы находите? – воодушевилась я.

За последние дни на меня обрушился такой поток критики, что похвала была для меня точно глоток воды для усталого путника в пустыне.

– Определенно! – выпалил он. – Вы одеваетесь вроде как принцесса, но и не совсем так. И вообще, я не удивлюсь, если окажется, что на самом деле вы предводитель международной девичьей мафии.

От изумления я даже пролила вино на скатерть, вызвав у Хейла бурный приступ смеха.

– Простите! – покраснела я. – Если бы сейчас меня увидела мама, то непременно устроила бы мне выволочку.

Хейл вытер выступившие на глазах слезы и наклонился вперед:

– Неужели родители действительно читают вам нотации? Ведь вы уже практически руководите страной.

– Не совсем, – отмахнулась я. – Основную работу делает папа. А я пока лишь его бледная тень.

– Но это лишь простая формальность, разве нет?

– Что вы имеете в виду? – Наверняка мои слова прозвучали слишком резко, потому что веселые искорки в глазах Хейла сразу потухли.

– Ну, я вовсе не хотел оскорбить вашего отца или типа того, но люди говорят, что у него усталый вид. И теперь гадают, когда вы смените его на троне.

Я опустила глаза. Неужели люди действительно болтают о том, что у папы усталый вид?

– Эй! – снова привлек мое внимание Хейл. – Простите, ради бога. Я сказал это, только чтобы поддержать беседу. И не собирался вас расстраивать.

– Ничего страшного, – покачала я головой. – Не понимаю, что на меня нашло. Возможно, мне пока трудно представить, как я повезу этот воз без папы.

– Так непривычно слышать, когда короля называют просто папой.

– Так оно и есть! – снова улыбнулась я.

Как ни странно, но Хейл, с его джентльменской манерой говорить, действовал на меня успокаивающе. И мне это нравилось.

– Понял, не дурак. Ладно, давайте вернемся к вам. Когда вам не надо играть роль самой могущественной женщины на земле, что вы делаете для собственного удовольствия?

Я быстро сунула в рот очередное пирожное, чтобы спрятать широкую усмешку.

– Вы не поверите, но я тоже увлекаюсь модой.

– Что?! – удивленно переспросил он.

– Я разрабатываю модели. Постоянно. Ну а кроме того, я пыталась заниматься тем, чем интересуются родители. Я немножко разбираюсь в фотографии, немножко играю на фортепьяно. Но неизменно возвращаюсь к альбому с эскизами платьев.

Тут я не выдержала и улыбнулась. Листы бумаги с карандашными набросками были моим настоящим прибежищем.

– А можно мне посмотреть?

– Что? – Я непроизвольно выпрямилась, скрестив под столом лодыжки.

– Ваши эскизы. Можно когда-нибудь их увидеть?

Практически никто и никогда не видел мои эскизы. Разве что служанки, когда надо было сшить что-нибудь по моей задумке. Но эскизы тех платьев, которые, как я знала, мне не суждено носить, я тщательно прятала. Однако я часто думала о них, бережно храня в памяти или на листах бумаги, словно закрепляя тем самым право собственности.

Конечно, Хейл не понял, почему я внезапно замолчала и вцепилась в ручки кресла. Ведь он задал этот вопрос, искренне считая, что нас объединяет общий интерес к моде, но у меня возникло странное чувство, будто он слишком близко подобрался ко мне – да, слишком близко, – что мне ужасно не понравилось.

– Прошу прощения. – Я встала из-за стола. – Похоже, я выпила слишком много вина.

– Вам помочь? – вскочив с места, спросил он.

– Нет. Оставайтесь и наслаждайтесь жизнью. – Я стремительно двинулась к двери.

– Ваше высочество!

– Спокойной ночи.

– Идлин, постойте!

Оказавшись в коридоре, я еще больше ускорила шаг, но Хейл, слава богу, не стал меня догонять.

Глава 15

Я вполне искренне считала, что в моем нынешнем состоянии нет моей вины. Ни в малейшей степени. Причем я отлично знала, на кого указать пальцем, а именно – на все семейство Шрив. Я винила папу и маму в том, что выпустили страну из-под контроля и загнали меня в угол. Винила Арена за то, что предлагал мне все же рассмотреть одного из этих парней в качестве кандидата.

Я собиралась стать королевой, а у королевы, конечно, могут быть недостатки… Но только не излишняя ранимость.

Вчерашняя встреча с Хейлом помогла мне понять ряд очень важных вещей. Во-первых, я была совершенно права насчет Отбора. В этих условиях просто нереально обрести спутника жизни, и то, что когда-то удалось моим родителям, теперь казалось чудом. Нет ничего более вредного для души, чем открываться совершенно незнакомым людям.

Во-вторых, если я когда-нибудь и выйду замуж, надеяться на реальную любовь явно не приходится. Ведь любовь разрушает барьеры между людьми, чего я по определению не могла себе позволить. Нежная привязанность к своей семье, особенно к папе и Арену, уже и так стала моей ахиллесовой пятой. Но чтобы специально создавать еще одно уязвимое место? Нет уж, увольте!

Арен знал, что может меня уговорить, ведь я его очень любила. Вот почему после этого свидания я была готова его задушить.

Я спустилась к завтраку, уверенно ступая, словно ничего не произошло. Нет, я по-прежнему контролировала свои эмоции, и кучке глупых мальчишек не вывести меня из себя. И вообще, сегодня я твердо решила вернуться к государственным делам. Уж слишком много отвлекающих моментов было в последнее время, а мне необходимо сосредоточиться. Папа советовал взять себе помощника, но от всех этих помощников больше вреда, чем пользы.

Арен с Остеном сидели рядом с мамой, я же заняла место между папой и Кейденом. И даже на другом конце стола мне было слышно чавканье Остена.

– Ты в порядке, сестренка? – поинтересовался Кейден между двумя ложками овсянки.

– Естественно.

– Вид у тебя какой-то вздернутый.

– Хотела бы я посмотреть на тебя, если бы тебе пришлось управлять страной, – подкусила его я.

– Иногда я об этом думаю, – моментально став серьезным, сказал он. – А вдруг на Иллеа нападет мор, а ты, мама, папа и Арен заболеете и умрете. Мне придется взять всю ответственность на себя и самому принимать решения.

Боковым зрением я заметила, что папа, наклонившись вперед, внимательно слушает.

– Кейден, ты говоришь ужасные вещи.

– Ну, я люблю все планировать наперед, – пожал плечами Кейден.

Я задумчиво подперла рукой подбородок:

– И какой же будет первый указ короля Кейдена?

– Естественно, о всеобщей вакцинации.

– Неплохое начало, – хмыкнула я. – Ну а потом?

Кейден задумался.

– Наверное, попытаюсь пообщаться с народом. Я имею в виду тех, кто остался здоровым. Чтобы узнать у них, что именно, по их мнению, я должен сделать. Ведь за стенами дворца все видится несколько иначе, чем здесь.

– Весьма разумно, Кейден, – кивнул папа.

– Знаю. – Кейден подвел черту под своим воображаемым правлением и снова принялся за еду. Счастливчик!

Я лениво ковырялась в тарелке, украдкой поглядывая на папу. Да, позапрошлым вечером у него действительно был усталый вид, но мне казалось, что это временное явление. Конечно, он уже не мог обходиться без очков, а вокруг глаз образовалась сеточка морщин… Но это еще ни о чем не говорит. Да и вообще, откуда Хейлу знать?

Я оглядела комнату. Парни вели тихую беседу. Ин болтал с Бейденом. Бурк чем-то закапал галстук и теперь безуспешно пытался отчистить пятно. Затем я перевела взгляд на Хейла, в глубине души радуясь, что он сейчас на меня не смотрит.

За дальним столом я обнаружила Генри и Кайла. Эрик терпеливо что-то переводил, и, судя по довольному выражению их лиц, разговор у них шел весьма интересный.

Я была даже слегка заинтригована. И даже попыталась представить, о чем они могут разговаривать, но не хватило фантазии. Я смотрела на Кайла и следила за движениями его рук. Вот он отчаянно жестикулирует, пытаясь что-то втолковать собеседнику, вот берет вилку… Я помнила, как эти руки еще вчера держали карандаш, чтобы сделать набросок, но еще лучше я помнила, как они сжимали меня во время того памятного поцелуя.

Наконец Кайл, встретившись со мной глазами, едва заметно кивнул и улыбнулся. Генри проследил направление его взгляда и радостно помахал мне рукой. Я склонила голову, надеясь, что никто не заметил моего румянца. Генри что-то сказал Эрику, тот перевел его слова Кайлу, который в свою очередь поднял брови и снова кивнул. Я знала, что они говорят обо мне, более того, меня мучили опасения, что Кайл может выложить подробности нашего свидания.

Пожалуй, единственным человеком, с которым я могла смело поделиться некоторыми деталями, была тетя Мэй. И вообще, если честно, мысленно я постоянно возвращалась к тому романтическому эпизоду в коридоре.

Арен встал, поцеловал маму в щеку и направился к двери.

– Арен, постой! Мне надо с тобой поговорить. – Я поспешно поднялась из-за стола.

– Ну что, солнышко, когда тебя ждать? – посмотрел на меня папа.

– Я скоро к тебе присоединюсь. Обещаю.

Арен протянул мне руку, и мы вместе вышли из комнаты. Я видела, что на нас обращают внимание. Куда бы я ни шла, я постоянно попадала под прицел чужих взглядов. Я будто оказывалась в сильном энергетическом поле и даже научилась получать от этого удовольствие.

– О чем ты хотела поговорить?

– Скажу, когда мы выйдем в коридор.

– Вот те на! – Арен даже споткнулся.

Когда мы завернули за угол, я остановилась и стукнула брата по плечу.

– Ой!

– Вчера вечером я ходила на свидание. Тихий ужас. И я считаю, что ты лично в этом виноват.

Арен потер ушибленное плечо:

– Что случилось? Он плохо себя вел?

– Нет.

– Неужели он… – Тут Арен понизил голос. – Неужели он воспользовался случаем?

– Нет. – Я воинственно скрестила руки на груди.

– Он что, тебе нагрубил?

– Не совсем так, – вздохнула я. – Но мне было страшно… неловко.

Брат раздраженно вскинул руки:

– Ну, естественно, было. Тебе надо встретиться с ним снова. Ты почувствуешь себя гораздо лучше. По-другому и не бывает. Чтобы узнать кого-то поближе, нужно время.

– Но я не хочу, чтобы он узнавал меня поближе! Ни он, ни кто-либо другой!

Брат недоуменно нахмурился:

– Я всегда считал, что ты единственный человек на земле, которого я всегда смогу понять. И надеялся, что ты тоже меня понимаешь. Но тебя раздражает, что я влюбился, а когда тебе выпадает такой шанс, ты обеими руками от него отмахиваешься.

Я сердито ткнула пальцем Арену в грудь:

– А разве не ты говорил, чтобы я расслабилась? Разве не ты жаждал посмотреть, как я буду мучить Избранных? Мне казалось, мы с тобой договорились, что это просто шутка. Но ты ни с того ни с сего вдруг заделался чуть ли не их главным чирлидером.

В коридоре повисла напряженная тишина. Я ждала, что Арен начнет спорить или, по крайней мере, объяснится со мной.

– Прости, что тебя подвел. Но, думаю, тут дело отнюдь не в свидании. Ты должна понять для себя, что именно так сильно тебя пугает.

Я инстинктивно выпрямилась:

– Эй, я будущая королева Иллеа. И меня ничего не пугает.

– Ладно, блажен, кто верует. Посмотрим, поможет ли тебе это решить проблему.

Арену не удалось уйти слишком далеко. Его окружила стайка подружек Джози. Одну из них я даже узнала. Запомнила по встрече в саду, в основном благодаря тому, что она обратилась ко мне подобающим тоном.

Я смотрела, как девчушки, потупившись, застенчиво улыбались Арену. Правда, мой брат, надо отдать ему должное, был, как всегда, предельно учтив.

– Джози говорила, что вы здорово преуспели в литературе, – сказала одна из девочек.

Арен смущенно отвернулся:

– Она несколько преувеличивает мои заслуги. Да, я люблю читать и немного пописываю, но ничего такого, о чем стоило бы говорить.

– Мне кажется, вы все же скромничаете, – заявила одна из девочек. – Спорим, наш учитель был бы на седьмом небе от счастья, если бы вы как-нибудь провели у нас урок. Хотелось бы узнать ваше мнение по поводу книг, что мы сейчас читаем.

Джози всплеснула руками:

– Ой, ну пожалуйста, Арен! Почему бы тебе не провести у нас урок?

Услышав, что Джози вот так запросто обращается к Арену по имени – хотя что ж тут удивительного, они ведь выросли вместе, – девочки смущенно заулыбались.

– Боюсь, сейчас у меня слишком много дел. Возможно, в другой раз. Дамы, желаю вам приятного дня.

Арен низко поклонился и пошел дальше по коридору, а девчушки, не дожидаясь, пока он отойдет подальше, начали хихикать как идиотки.

– Он такой красавчик, – мечтательно произнесла одна из них.

– Я знаю, – вздохнула Джози. – И всегда такой обходительный. Мы с ним как-то гуляли в саду, и Арен сказал, что я одна из самых красивых девушек, которых он когда-либо встречал.

Ну хватит, всякому терпению есть предел! Поравнявшись с ними, я бросила на ходу:

– Джози, ты еще слишком молода для него. И вообще-то, у него уже есть девушка. Даже и не мечтай.

Я поднялась по лестнице в кабинет. Мне определенно станет легче, если я сделаю хоть что-нибудь полезное из списка государственных дел.

– Вот видите! – Джози даже не потрудилась понизить голос. – Я же говорила, что она мегера!

Глава 16

Но легче почему-то не стало. Меня по-прежнему мучили воспоминания о свидании с Хейлом и ссоре с Ареном, каждая размолвка с которым была для меня точно нож острый. Похоже, мир сошел с ума. А в довершение всего это дурацкое замечание Джози.

В голове роились вопросы, на которые не было ответов, и я поняла, что сегодняшний день пойдет насмарку.

– Знаешь, – оторвавшись от бумаг, начал папа, – я в свое время тоже растерялся. Чем меньше народу, тем легче сделать выбор.

Я улыбнулась. Ладно, пусть себе думает, будто от обилия претендентов у меня голова идет кругом.

– Папа, прости ради бога.

– Ничего страшного. Может, мне сегодня тебя отпустить? Не хочешь взять выходной?

Я аккуратно сложила бумаги.

– Нет, все нормально. Я готова к работе.

– Родная, я в этом не сомневаюсь. Просто я…

– Эта канитель и так отняла у меня слишком много времени. Не хочется пренебрегать своими обязанностями. Я в полном порядке, – резче, чем хотелось бы, ответила я.

– Ну вот и хорошо. – Папа поправил очки и вернулся к бумагам.

Я попыталась последовать его примеру.

И все же, что имел в виду Арен, когда говорил, будто меня расстроило не само свидание, а нечто совсем другое? Я знала, почему так сильно разозлилась. Вот я, например, ни разу не припирала его к стенке по поводу Камиллы. Ну да, я не удостаивала ее разговором, но исключительно потому, что у нас ней не было ничего общего. Но я не испытывала к Камилле неприязни.

Я помотала головой, чтобы сосредоточиться на бумагах.

– Нет, тебе определенно не помешает проветриться, – снова начал папа. – Ты можешь провести время с одним из Избранных и вернуться ко мне после ланча. Ну а кроме того, тебе будет о чем рассказать во время «Вестей столицы».

Я представила, как буду рассказывать о свидании с Хейлом… или о том, как целовалась с Кайлом, и мне стало не по себе. Голова буквально шла кругом от бушевавших в душе противоречивых чувств.

– Папа, я была на свидании вчера вечером. Разве этого не достаточно?

Отец глубоко задумался.

– Рано или поздно тебе придется назначить еще несколько свиданий. Публику вполне устроит парочка снимков твоей встречи с одним из Избранных. По-моему, на этой неделе тебе непременно стоит осчастливить еще кого-нибудь.

– Неужели? – застонала я.

– Попробуй хоть немножко развлечься. Ведь ты смотришь на Отбор как на тяжелую работу.

– Потому что так оно и есть! – скептически усмехнулась я.

– Идлин, это может быть очень даже весело. Попробуй еще раз. – Папа многозначительно посмотрел на меня поверх очков.

– Отлично. Одно свидание. Но о большем и не думай просить, старина, – пошутила я.

– Старина – это ты верно сказала, – хмыкнул он.

Папа, очень довольный собой, снова уткнулся в бумаги. Я же принялась исподтишка за ним наблюдать. Он слишком часто потягивался, периодически потирал затылок и время от времени хватался за голову, хотя ничего экстраординарного у нас не было.

Хейл заронил в мою душу зерно сомнения, и теперь я старалась не выпускать папу из виду.

Своей следующей целью я выбрала Бейдена. Возможно, тетя Мэй действительно разбиралась в людях. Бейден не лез на глаза, но и не уходил в тень. Во время того памятного чаепития он не стал поднимать шума, когда у него перехватили инициативу, но, как только представилась возможность, охотно поддержал разговор.

– Вы ведь играете на фортепьяно? – спросил меня Бейден, когда я пригласила его на свидание.

– Да, действительно. Ну, не так хорошо, как мама, но вполне сносно.

– А я играю на гитаре. Может, попробуем сыграть дуэтом?

Конечно, такое мне и в голову не могло прийти. Хотя чем больше музыки, тем меньше пустой болтовни. Что ж, я обеими руками за.

– Конечно. Я организую для нас Женский зал.

– А меня туда пустят? – смутился Бейден.

– Безусловно. Ведь вы мой гость. А я позабочусь о том, чтобы там не было посторонних. В Женском зале стоит мое любимое фортепьяно. Вам нужна гитара?

– Нет, – усмехнулся он. – У меня своя.

Бейден непринужденно провел рукой по коротко стриженным волосам. Я по-прежнему держалась холодно и неприступно, хотя некоторых парней это не слишком пугало, и Бейден относился к их числу.

– А вдруг Женский зал свободен прямо сейчас? – поинтересовался он.

Его энтузиазм меня умилил.

– Очень может быть, но у меня много дел.

Он поклонился, в его глазах появился озорной блеск.

– Ну, всех дел не переделаешь. Спорим, если потребуется, вы будете работать хоть до зари.

– Все верно, однако…

– Работа никуда не убежит.

Я удивленно всплеснула руками:

– Ведь я действительно не имею права…

Тогда он стал тихо напевать:

– Прогуляй, прогуляй, прогуляй!

Я крепко сжала губы, пряча улыбку. По правде говоря, следовало хоть кому-нибудь сообщить. Ведь это уже второе свидание без кинокамер… Хотя я все-таки в своем праве. На следующей неделе, пообещала себе я, после ближайшего выпуска «Вестей столицы», непременно подумаю о присутствии кинокамер.

– Ладно, несите свою гитару, – сдалась я.

– Две минуты!

Он вихрем унесся прочь, а я с сомнением покачала головой. Надеюсь, он не станет трепаться, что меня так легко уломать.

Я направилась в Женский зал в тайной надежде, что он свободен. Там действительно не было никого, кроме мисс Марли, сидевшей в углу с книгой в руках.

– Ваше высочество, – приветствовала меня она.

Ужасно забавно. Из уст маминых подруг официальное обращение звучало подобно милому прозвищу типа Тыковки, Малышки или Детки. Я в принципе не возражала, хотя и находила это несколько странным.

– А где мама?

Мисс Марли закрыла книгу.

– У твоей мамы мигрень. Я хотела с ней посидеть, но она меня отослала. У нее от малейшего звука раскалывается голова.

– Ой! А у меня сейчас тут будет свидание, но, может, стоит его отменить и проведать маму.

– Нет, – ответила мисс Марли. – Ей сейчас нужен покой, да и вообще, твои родители только обрадуются, что у тебя впереди еще одно свидание.

Я задумалась. Что ж, если маме на самом деле так плохо, тогда, возможно, действительно лучше переждать.

– Э-э-э… Ну ладно. Вы не возражаете, если я займу эту комнату? Мы с Бейденом хотим немного помузицировать, – сказала я и, покосившись на мисс Марли, добавила: – В прямом смысле слова.

Она захихикала и поспешно поднялась со стула.

– Нет проблем.

– А вам не кажется немного странным, что Кайл тоже во всем этом участвует? – неожиданно вырвалось у меня. – И я иду с кем-то другим на свидание? Как по-вашему, это нормально?

– Меня действительно потрясли ваши фотографии на первых полосах газет, – обескураженно покачала она головой, затем подошла поближе и добавила доверительным тоном: – Но ты, наверное, забыла, что, кроме твоих родителей, в Отборе тогда участвовал еще кое-кто. – (Я вдруг почувствовала себя форменной идиоткой. Ну как, как я могла выпустить такое из головы?!) – Я прекрасно помню, как твой отец в поисках подруги жизни старался уделить внимание каждой девушке и каждую ублажить. А тебе сейчас намного труднее, потому что на карту поставлены гораздо более важные вещи. Ты сейчас творишь историю и одновременно переключаешь на себя внимание населения. Сказать, что это безумно тяжело, – значит ничего не сказать.

– Ваша правда. – Я понуро опустила плечи, в очередной раз ощутив груз возложенной наменя миссии.

– Не знаю, чем там закончится у вас с Кайлом… хм… при нынешнем положении дел, но я буду немало удивлена, если он попадет в начало твоего списка. И тем не менее я тебе очень признательна.

– Но за что? – растерялась я. – Ведь я же ничего такого не сделала.

– Нет, сделала. Ты позволила родителям получить временную передышку, что весьма благородно с твоей стороны. Но ты и мне дала передышку. Ведь я не знаю, как долго мне удастся удерживать Кайла возле себя.

И тут раздался стук в дверь.

– Это Бейден, – объяснила я.

– Сиди. Я его впущу. – Мисс Марли положила руку мне на плечо.

– Ой! – удивился Бейден, когда мисс Марли открыла дверь.

– Не волнуйся, – хмыкнула она. – Я ухожу. Она тебя ждет.

Бейден заглянул через ее плечо и улыбнулся. Он не скрывал своего торжества, что наконец-то останется со мной наедине.

– Так, значит, это оно и есть? – поинтересовался он, махнув рукой куда-то за моей спиной.

Обернувшись, я поняла, что он имеет в виду фортепьяно.

– Да, оно самое. У него великолепный звук, а в комнате прекрасная акустика.

Бейден пошел за мной, и я слышала, как гитара в чехле бьет его по бедру или задевает за мягкую мебель.

Даже не спросив у меня разрешения, Бейден придвинул к фортепьяно табурет. Для разминки я исполнила гамму, пробежав пальцами по клавишам.

Бейден настроил свою гитару, обшарпанную и потемневшую от времени.

– А как давно вы играете? – поинтересовался он.

– Сколько себя помню. Когда я была еще крошкой, мама усаживала меня рядом с собой, и я невольно у нее училась.

– Люди говорят, ваша мама слыла фантастическим музыкантом. Кажется, однажды я видел по телику ее выступление, вроде бы на рождественском концерте.

– Да, она любит выступать с концертами на Рождество.

– Наверное, это ее любимое время года? – догадался Бейден.

– В каком-то смысле да, но не всегда. Вообще-то, она садится за фортепьяно, когда у нее плохо на душе.

– Что вы имеете в виду? – спросил он, подтягивая последнюю струну.

– Понимаете, – ушла я от прямого ответа, – праздничные дни тоже иногда бывают довольно напряженными.

Я не имела права рассказывать о маминых переживаниях. Ведь именно в Рождество она потеряла отца и сестру, уж не говоря о том жутком вооруженном нападении, во время которого чуть было не погиб папа.

– Поверить не могу, что во дворце кто-то может грустить в Рождество. Вот если бы она была бедной, тогда другое дело.

– А почему?

Он улыбнулся своим мыслям:

– Обидно, когда твои друзья получают горы подарков, а ты ни одного.

– О!..

Бейден походя подчеркнул наше социальное неравенство, но при этом, в отличие от многих, абсолютно беззлобно. Тогда я присмотрелась к нему более внимательно. Да, гитара явно была дешевой и старой, а вот о его финансовом положении оставалось только гадать, поскольку, как и другие Избранные, одет он был в то, что ему выдали во дворце.

– Вы ведь учитесь в колледже, да? – спросила я.

Он кивнул:

– Да, за мной сохранили место. Профессорам еще не приходилось сталкиваться с подобными случаями, но мне разрешили отсылать домашние задания прямо отсюда, чтобы я мог спокойно закончить семестр.

– Что ж, действительно впечатляет.

– Да, я твердо знаю, чего хочу. И сделаю все возможное и невозможное для достижения своей цели.

Я ответила ему удивленной ухмылкой:

– И как тогда в ваши планы вписывается Отбор?

– Эй, давайте замнем для ясности. – Ни раздражения, ни злости. Бейден воспринял это как веселую шутку.

– Полагаю, вопрос вполне закономерный. – Я начала играть одну из тех классических вещей, которой научилась у мамы.

Бейден знал произведение и с удовольствием принялся мне подыгрывать. Я даже представить себе не могла, как здорово оно будет звучать в сопровождении струнного инструмента.

В результате победила музыка, и мы оставили разговоры. Но не перестали общаться. Он следил за моими глазами, я – за его пальцами. Еще никогда в жизни я ни с кем не играла дуэтом, не считая, конечно, мамы, и неожиданно для себя по-настоящему увлеклась.

Мы слаженно сыграли произведение от и до, сфальшивив разве что два или три раза. А когда мы закончили, Бейден просто сиял от восторга.

– Я знаю только несколько классических вещей. В основном это Дебюсси и Бетховен.

– Вы такой талантливый! Я даже не представляла, что классические произведения можно играть на гитаре.

– Благодарю. – Он явно скромничал, но в меру. – А теперь возвращаюсь к вашему вопросу. Я здесь, потому что хочу жениться. У меня практически не было опыта свиданий с девушками, но когда подвернулась такая возможность, я решил, что попытка не пытка. Влюблен ли я в вас? Наверное, еще нет. Но мне интересно узнать, способен ли я влюбиться.

И что-то подсказывало мне, что Бейден говорит вполне искренне. Да, он желал найти себе подругу жизни, а я была именно той, которую он никогда бы не встретил, если бы не поставил свое имя в анкете.

– С вашего разрешения, я хотел бы вам кое-что обещать, – сказал он.

– И что именно?

Он задумчиво перебирал струны.

– Это касается нас.

– Если вы собираетесь клясться в вечной любви, то еще не время.

Бейден покачал головой:

– Нет, я совсем о другом.

– Ну, тогда ладно. Я внимательно слушаю.

Из-под его пальцев вдруг полилась чарующая мелодия, не классическая, но до боли знакомая, хотя я не могла вспомнить названия.

– Если вы поймете, что я вам не пара, отошлите меня домой и займитесь другими кандидатами. А если я увижу, что вы мне не подходите, то сразу так и скажу. К чему нам обоим тратить понапрасну время!

– Буду только рада, – кивнула я.

– Отлично, – сказал он и неожиданно запел: – «Она входит в дом, смеясь и не краснея. И ноги у нее растут практически от шеи! А глаза ищут повод для веселья!»

Я рассмеялась, так как наконец-то узнала мелодию. «Choosing Yesterday», которую я напевала в ванной так часто, что было даже неудобно в этом признаться.

– «Мне не отвести глаз от ее лица, лица, лица, а она танцует, танцует, и так без конца! И я пропал, я сбился с пути, ведь лучше девчонки мне не найти!»

Я принялась подыгрывать ему на фортепьяно, но постоянно сбивалась из-за душившего меня смеха. И вот мы уже орали песню в два горла, нещадно перевирая мелодию. Хотя какая разница, если нам было весело!

– «О, ей не больше семнадцати наверняка, но она уж созрела, если знаешь, о чем это я. Красивей девчонки я не видал, хоть такую всю жизнь, наверно, искал. Смотрел я направо, смотрел я налево, но она моя – бамс! бамс! – королева!»

Я сыграла всю песню до конца, несмотря на то что до сих пор не имела дела с попсой, а исполняла исключительно классику.

– Зачем вам заморачиваться с колледжем? – поддразнила я Бейдена. – Вам надо начать гастролировать.

– Это и есть мой запасной план, если план номер один – стать принцем – провалится. – Бейден был таким естественным, таким простодушным! – И вообще, большое спасибо, что ради меня отложили дела.

– Нет проблем. Хотя сейчас мне и впрямь пора браться за работу.

– Надо же, самое короткое свидание, какое только может быть, – пожаловался он.

– Ну, если бы вы потерпели до вечера, у вас было бы гораздо больше времени.

– Ладно, учту на будущее, – усмехнулся Бейден.

Я опустила крышку фортепьяно, а он убрал гитару в чехол.

– Вы должны научить остальных, – сказала я. – Думаю, им понравится играть.

– Что? На моей гитаре? Нет-нет, ведь она для меня все равно что ребенок! – Он ласково погладил обтрепанный чехол. – Если ее случайно сломают, я просто не переживу. Гитару мне подарил отец. Он заработал на нее тяжелым трудом. И я ее берегу.

– Если честно, у меня та же история с тиарами.

– Ну вы даете! – расхохотался Бейден.

– Что?

Отсмеявшись, Бейден покачал головой:

– Надо же, тиары! Совсем как у настоящей принцессы, а?

– А что, по-вашему, последние восемнадцать лет – всего-навсего розыгрыш?

– Знаете, а мне нравится. Что вы носитесь с тиарами, как я со своей гитарой. Мне нравится, что у вас тоже есть такая вещь, которая только ваша и больше ничья.

Я распахнула дверь, выпроваживая его в коридор.

– И чего же тут странного? Они ведь очень красивые.

– Спасибо, что уделили мне время, – улыбнулся Бейден.

– Вам спасибо. Я получила огромное удовольствие.

Возникла неловкая пауза.

– Ну и что дальше? Обменяемся рукопожатием, обнимемся или как? – поинтересовался Бейден.

– Можете поцеловать мне руку, – предложила я.

– Тогда до следующего раза, – ответил он, приложившись к моему запястью.

Затем он поклонился и направился в свою комнату. Что ж, когда я встречу тетю Мэй, она наверняка скажет: «Вот видишь. А что я тебе говорила?»

Я знала, что буду гвоздем программы «Вести столицы». В принципе, я спокойно произносила речи или делала обзор событий. Но сегодня вечером все должно было быть по-другому. Во-первых, я впервые обращусь к зрительской аудитории после того злополучного парада, а во-вторых, люди непременно захотят узнать о моих взаимоотношениях с Кайлом.

Я решила надеть все красное. Красный цвет придает силы. А еще я зачесала волосы наверх в надежде, что так буду выглядеть взрослее.

Тетя Мэй, державшаяся на заднем плане, весело мне подмигнула. Маме пока было не до меня: она помогала папе завязывать галстук. Неожиданно один из парней громко ойкнул. Обернувшись, я увидела у Алекса в руках какой-то острый предмет, который, судя по всему, бедняге подложили на стул. А в дальнем углу комнаты мне удалось идентифицировать давившегося от смеха Остена.

Студия была забита народом, и мне было крайне некомфортно. Вот почему я буквально подпрыгнула на месте, когда кто-то прошептал мое имя.

– Простите, ваше высочество, – сказал Эрик.

– Не обращайте внимания, я сейчас вся на нервах. Вам помочь?

– Извините за беспокойство, но я не знаю, к кому еще обратиться. Где мне лучше сесть, чтобы было удобнее переводить Генри?

– Боже, как неловко получилось, – сокрушенно покачала я головой. – Ведь я об этом даже не подумала. Ну ладно, следуйте за мной.

Я подвела Эрика к помощнику режиссера, и мы нашли место для Генри на скамье в заднем ряду. Эрика посадили на низкий стульчик рядом с ним, чтобы Генри мог слышать перевод, но при этом сам переводчик в кадр не попадал.

И пока их усаживали, я стояла рядом. Генри в знак благодарности поднял вверх большой палец, а Эрик сказал:

– Еще раз прошу меня извинить. Теперь я буду сразу обращаться к помощнику режиссера.

– Ничего страшного. Все нормально. Я хочу, чтобы вам обоим было комфортно.

Эрик склонил голову и застенчиво улыбнулся:

– Ваше высочество, не стоит обо мне беспокоиться. Я ведь не участник Отбора.

– Идлин! Идлин! Ты где?! – услышала я голос мамы.

Отвернувшись от Эрика, я побежала на мамин зов:

– Ма, я здесь!

Она положила руку на грудь, словно у нее прихватило сердце:

– Я нигде не могла тебя найти. И даже, грешным делом, решила, будто ты ушла в кусты.

– Мамочка, ради бога, успокойся. Я, конечно, не идеальна, но трусихой меня тоже не назовешь.

Гостями сегодняшней программы «Вести» были в основном женщины. Мама сделала обзор программы помощи на уровне провинций и призвала следовать примеру трех северных провинций, которые занимаются обеспечением бездомных продуктами питания, а также проведением бесплатных занятий по финансовому администрированию и навыкам интервьюирования. Леди Брайс рассказала о проекте глубокого бурения, который затронет в первую очередь бóльшую часть центральной Иллеа, а в будущем и всю страну, причем шесть центральных провинций должны будут одобрить, исключительно путем голосования, реализацию данного плана.

Затем на сцену, как всегда стремительно, пружинистым шагом поднялся Гаврил. Это уже был пятый Отбор, проходивший на глазах у всей страны, и третий на памяти Гаврила. Мы знали, что после окончания Отбора Гаврил собирается уйти в отставку, но ему явно хотелось напоследок услужить королевской семье.

– Дамы и господа, мы, естественно, собираемся посвятить бóльшую часть эфирного времени этим очаровательным молодым людям – участникам Отбора. А теперь давайте поприветствуем некоторых из них.

Гаврил прошел по сцене, явно выискивая кого-то конкретного. Неужели он, так же как я, мучился, запоминая имена кандидатов?

– Сэр Харрисон, – начал Гаврил, останавливаясь перед симпатичным парнем с темно-русыми волосами и ямочками на щеках.

– Очень приятно, – ответил парень.

– Ну и как, вам нравится у нас во дворце?

– Здесь очень красиво, – просиял Харрисон. – Мне всегда хотелось побывать в Анджелесе, и приезд сюда уже праздник.

– А с какими трудностями вам пришлось столкнуться? – бросил пробный камень Гаврил.

– Если честно, я боялся, что придется с утра до вечера бороться за внимание принцессы, – кивнул на меня Харрисон, и я тут же изобразила сладкую улыбку. – Но все Избранные оказались отличными ребятами.

Гаврил передал микрофон парню, сидевшему рядом с Харрисоном.

– А как насчет вас? И сделайте одолжение, напомните нам, пожалуйста, свое имя.

– Меня зовут Фокс. Фокс Уэсли. – Фокс выглядел загорелым, но, в отличие от меня, его кожа явно не была смуглой от природы. Должно быть, проводит много времени на свежем воздухе. – По правде говоря – и думаю, здесь я не одинок, – самое тяжелое испытание для меня – завтраки и обеды. Каждому из нас сервируют не меньше десятка разных вилок.

Кто-то в зале хихикнул, а Гаврил глубокомысленно кивнул:

– И вы наверняка задаетесь вопросом, где же они хранят столько столовых приборов, да?

– С ума можно сойти, – пробормотал парень за спиной у Фокса.

– Сэр Айван, если не ошибаюсь? – Гаврил сунул ему под нос микрофон.

– Да, сэр. Рад познакомиться.

– Взаимно. А как вы справляетесь во время приема пищи?

Айван вытянул вперед руки:

– Ну, у меня есть свой метод. Я использую для каждого кусочка отдельную вилку, а затем складываю их в кучу посреди стола. Действует безотказно.

Зал разразился гомерическим смехом, а Гаврил отошел в сторонку и повернулся к камерам:

– Не приходится сомневаться, что ребята у нас подобрались на редкость занятные. Что ж, тогда почему бы нам не улучить минутку и не поговорить с молодой леди, которой придется, так или иначе, сузить их круг до одного человека? Дамы и господа, ее королевское высочество принцесса Идлин Шрив!

– Сделай их, – прошептал мне Арен, когда я поднялась, чтобы подойти к микрофону.

– Мне, как всегда, очень приятно видеть вас, ваше высочество, – начал Гаврил, дождавшись, когда я сяду в кресло напротив него в центре сцены.

– Взаимно, Гаврил.

– Ну, вот и пролетела неделя Отбора, который впервые за всю историю нашей страны проводит женщина. И как, на ваш взгляд, идут дела?

Я наградила его рекламной улыбкой:

– Полагаю, все идет отлично. Конечно, у меня по-прежнему полно работы, поэтому старт был взят не слишком быстрый.

Гаврил обернулся на сидевших на сцене парней:

– Судя по сильно поредевшим рядам кандидатов, я не рискнул бы назвать ваш старт не слишком быстрым.

Я хихикнула, похлопав ресницами:

– Ну да, треть приглашенных во дворец джентльменов пришлось отсеять. Я доверяю своей интуиции. Более того, я основывалась на впечатлениях от первой встречи и полученной информации, а потому не сомневаюсь, что сделала правильный выбор.

Гаврил удивленно склонил голову:

– Похоже, вы больше доверяете разуму, нежели чувствам.

Казалось, еще немного – и я предательски покраснею. Не знаю, удалось ли мне сохранить невозмутимый вид, но меня явно бросило в жар.

– Неужели вы думаете, что можно влюбиться сразу в тридцать пять молодых людей?

Гаврил поднял брови:

– Ну, если вы так ставите вопрос…

– Именно так. У меня только одно сердце, и я берегу его для своего единственного.

Я услышала со всех сторон тяжелые вздохи и поняла, что, кажется, вышла сухой из воды. Интересно, и сколько еще ролей мне придется разыгрывать в предстоящие несколько месяцев для развлечения публики, которую надо держать на крючке? Но тут до меня дошло, что сказанные мною слова не были приготовлены заранее. Они шли от всей души и вырвались случайно.

– Насколько я знаю, однажды вы все-таки позволили сердцу взять верх над разумом, – многозначительно произнес Гаврил. – И в качестве доказательства я могу предъявить вот этот снимок.

На экране появилась гигантская фотография нас с Кайлом. Все в студии сразу оживились и зааплодировали.

– А нельзя ли попросить его выйти к нам на секундочку? Где там у нас сэр Кайл?

Кайл вскочил со своего места и занял стул рядом со мной.

– Что ж, я оказался в крайне непривычной для себя ситуации, – начал Гаврил, – поскольку знаю вас обоих с самого рождения.

– Надо же, у нас с вами мысли сходятся, – рассмеялся Кайл. – Мама рассказывала мне, что как-то раз в раннем детстве я забрался на съемочную площадку, и вам до окончания передачи пришлось держать меня на руках.

– Было дело! – округлил глаза Гаврил. – А я-то, старый дурень, запамятовал!

Я посмотрела на Кайла. Какая смешная история! Должно быть, это случилось еще до моего рождения.

– Итак, судя по снимкам, со временем детская дружба, возможно, переросла в нечто большее? – продолжил допрос Гаврил.

Кайл осторожно покосился на меня, но я энергично затрясла головой. Нет, ни за какие коврижки я не стану первой говорить на эту тему!

Тогда Кайл наконец сдался:

– Положа руку на сердце, я никогда даже не рассматривал такой возможности, пока судьба буквально насильно не свела нас вместе.

Обе наши семьи разразились смехом.

– Хотя если бы Кайл в свое время догадался постричься, то я бы еще подумала, – пошутила я.

Гаврил осуждающе покачал головой:

– Итак, все здесь умирают от желания узнать, что вы можете сказать по поводу того приснопамятного поцелуя.

Да, я знала, что чему быть, того не миновать, и тем не менее была просто убита. Оправдались мои худшие ожидания. И вся моя личная жизнь была выставлена сейчас напоказ.

К счастью, на вопрос ответил Кайл:

– Полагаю, я могу смело ответить за нас обоих, заявив, что это стало большой неожиданностью. И хотя лично у меня остались весьма приятные впечатления, не думаю, что следует придавать происшедшему слишком большое значение. Одним словом, я хочу сказать, что каждый из этих достойных парней способен стать замечательным принцем.

– Да неужели? А вы, принцесса, согласны с мнением Кайла? И встречались ли вы на этой неделе с кем-нибудь еще с глазу на глаз?

До меня не сразу дошел вопрос Гаврила, поскольку я пыталась переварить заявление Кайла. Неужели Кайл говорил искренне? Неужели он вообще ничего не почувствовал? Или он просто хотел избежать вмешательства в нашу личную жизнь?

Включившись наконец в разговор, я энергично кивнула:

– Да, пару раз.

– И?.. – выразительно посмотрел на меня Гаврил.

– Ну, все мальчики оказались на редкость милыми. – Во-первых, я была не в настроении делиться подробностями, а во-вторых, поняла, особенно после слов Кайла, что прямой эфир не место для откровений.

– Хм… – повернувшись к Избранным, задумчиво протянул Гаврил. – Возможно, нам удастся получить чуть-чуть больше информации у джентльменов, о которых только что шла речь? Сэр Кайл, можете занять свое место. Ну-с, и где же наши счастливчики?

И тут Бейден поднял руку, а за ним – Хейл.

– Спускайтесь сюда, джентльмены.

Гаврил громко зааплодировал, зал его охотно поддержал. Хейл с Бейденом вышли на авансцену, и туда принесли еще один стул. И хотя я всегда считала себя достаточно смышленой, теперь не знала, как дать им понять, чтобы держали язык за зубами.

И только сейчас, в этот щекотливый момент, я смогла по достоинству оценить дипломатичность Кайла. Вот что значит быть знакомым с человеком целую вечность!

– Итак, как вас зовут, сэр? – спросил Гаврил.

– Хейл Гарнер. – Хейл поправил галстук, который и так был в полном порядке.

– Ах да. Ну и что вы можете нам рассказать о вашем свидании с принцессой?

Хейл смущенно улыбнулся мне и повернулся к Гаврилу:

– Я могу только сказать, что наша принцесса – очень умная и хорошо воспитанная юная леди, в чем, собственно, я и не сомневался. Хм… В принципе, у нас с ней имеется много общего. Мы оба старшие дети в семье, да и потом мне было интересно беседовать о моей работе портного с такой хорошо одетой молодой леди. Словом, я хочу сказать, что она выглядит на миллион баксов. – (Я опустила голову. Конечно, не мешало бы обратить его комплимент в шутку, но сейчас я была на таком хорошем взводе, что уже ходов не писала.) – Надеюсь, вы меня простите, если остальные подробности я оставлю при себе, – добавил Хейл.

Гаврил сделал удивленное лицо:

– Вы что, не собираетесь нам ничего рассказать?

– Видите ли, свидания и любовные отношения – вещи сугубо личные. И по-моему, несколько странно сообщать об этом всему миру.

– Что ж, надеюсь, следующий джентльмен окажется более разговорчивым, – повернувшись к камерам, игриво произнес Гаврил. – Будьте добры, напомните нам ваше имя.

– Бейден Трейнс.

– Ну так и чем вы занимались наедине с принцессой?

– Музицировали. Принцесса Идлин такая же талантливая пианистка, как и ее мать.

Я услышала, как мама у меня за спиной тихо ахнула.

– И?..

– И она прелестно танцует, даже когда сидит на месте. К вашему сведению, принцесса здорово разбирается в современной музыке. – Бейден рассмеялся, и аудитория его охотно поддержала.

– И?.. – не сдавался Гаврил.

– И я поцеловал ей руку… Хотя в будущем, надеюсь, будут совсем другие поцелуи.

Мне хотелось умереть. Непонятно почему, но от разговоров Бейдена о поцелуях мне стало значительно более неловко, чем от обсуждения романтической встречи с Кайлом.

Зал оживленно загудел, а Гаврил явно решил выжать из ситуации максимум возможного. Но никаких пикантных моментов во время свидания с Бейденом больше не было, а тему нашего с Кайлом шокирующего поведения Гаврил, увы, уже исчерпал.

– Гаврил, по-моему, у вас очень разочарованный вид, – решила подыграть я ему.

Он забавно выпятил губы и c чувством произнес:

– Просто я переживаю за вас, ваше высочество, и хочу быть в курсе происходящего. Более того, я не сомневаюсь, что миллионы наших телезрителей в этом со мной солидарны.

– Не стоит так уж сильно беспокоиться. Хочу с радостью сообщить вам и нашим дорогим телезрителям, что завтра я устраиваю скромный прием для Избранных и придворных. Все мероприятие будет сниматься на камеры, поэтому каждый сможет заглянуть, так сказать, на кухню нашего Отбора.

Зал взорвался аплодисментами. А Джози чуть было не выпрыгнула от восторга из кресла.

Гаврил отправил парней на место и буквально засыпал меня вопросами:

– Ваше высочество, а какой именно прием вы планируете?

– Он будет проходить в саду, где мы сможем насладиться солнечной погодой, ну и конечно, познакомиться друг с другом поближе.

– Звучит очень заманчиво. Прекрасная возможность расслабиться.

– Вы абсолютно правы. Все именно так, за исключением одной крошечной детали, – добавила я, взмахнув рукой.

– И какой же?

– После приема состоится очередной отсев.

По залу пробежал тихий ропот. Не знаю, что подумали обо мне телезрители, но парни уж точно весь вечер будут гадать, кто станет первым кандидатом на вылет.

Я продолжила, и в студии стало тихо.

– Возможно, это будет один человек, а возможно – трое… Поживем – увидим. – Я повернулась к Избранным и сказала: – Итак, джентльмены, готовьтесь.

– Ну что ж, я горю желанием узнать, как все обернется. Не сомневаюсь, это будет грандиозный прием. А теперь, если можно, заключительный вопрос.

Я выпрямилась в кресле:

– Валяйте.

– А какие качества вы хотите найти у вашего будущего мужа?

Какие качества? Главное, чтобы он не ограничивал моей свободы, чтобы жить в мире и согласии… и по возможности счастливо. Раньше я считала именно так, но только до тех пор, пока Арен не заронил в мою душу зерно сомнения.

– По-моему, любой человек сможет понять, что именно он искал, лишь тогда, когда это найдет, – передернула я плечами.

Глава 17

И как это Джози удалось добраться до одной из моих тиар? Я с трудом сдержалась, чтобы не сорвать тиару с ее головы. Эта несносная девчонка собиралась дефилировать перед кинокамерами в своем лучшем платье и моей тиаре, делая вид, причем уже не в первый раз, будто она принадлежит к королевской семье.

Я приветливо улыбалась гостям, но ни с кем не разговаривала, пока не нашла Кайла, рядом с которым снова увидела Генри. Лениво потягивая чай со льдом, Кайл следил за игрой в бадминтон.

– Добрый вам день, ваше высочество, – поклонился Генри; благодаря сильному акценту его слова прозвучали как-то особенно жизнерадостно.

– Здравствуйте, Генри. Кайл!

– Привет, Идлин.

Возможно, мне почудилось, что в голосе Кайла появились новые нотки, и, наверное, впервые в жизни мне захотелось, чтобы он продолжал говорить. Я покачала головой, пытаясь сосредоточиться.

– Кайл, будь любезен, поговори со своей сестрой.

У Кайла сразу же вытянулось лицо.

– Зачем? Что еще она натворила?

– Она опять взяла одну из моих тиар.

– Но у тебя их не меньше тысячи, разве нет?

– Не в этом дело, – фыркнула я. – Тиара моя, и твоя сестра не имеет права ее носить. Когда она разгуливает в ней, то создается впечатление, будто она член королевской семьи, что не соответствует действительности. Такое поведение просто неприлично. Сделай одолжение, проведи с ней беседу.

– Интересно, и с каких это пор я стал человеком, обязанным делать тебе одолжения?

Я опасливо покосилась на Генри с Эриком, ни сном ни духом не ведавших о нашей договоренности насчет поцелуя. Но они, похоже, так толком ничего и не поняли.

– Ну пожалуйста! – понизив голос, попросила я.

Выражение его глаз смягчилось, и он снова стал походить на того милого и занятного парня, каким был тогда в своей комнате.

– Ладно. Но учти, Джози просто любит быть в центре внимания. Не думаю, что она сделала это чисто из вредности.

– Спасибо.

– Ну, я пошел. Скоро вернусь.

Кайл ушел, а Эрик более-менее ввел в курс дела Генри.

Тогда Генри откашлялся и заговорил, заканчивая слова на непривычно высокой ноте:

– Как поживаете, ваше высочество?

Я не знала, следует ли мне общаться с Генри через переводчика или без помощи последнего. И я выбрала второй вариант.

– Прекрасно. А вы?

– Хорошо, хорошо, – жизнерадостно ответил Генри. – Я получать большое удовольствие… э-э-э… – Повернувшись к Эрику, Генри донес до него свою мысль.

– Он считает вечеринку грандиозной, и вообще, ему приятно оказаться в такой компании.

Уж не знаю, кого он имел в виду – меня или Кайла, – но в любом случае очень мило с его стороны.

– И как давно вы переехали к нам из Свендвея?

Генри охотно кивал, словно подтверждая, что да-да, он из Свендвея, но на вопрос так и не ответил. Эрик что-то прошептал ему на ухо, Генри разразился длинной тирадой, которую Эрик потом перевел мне:

– Генри эмигрировал в Иллеа в прошлом году, когда ему было семнадцать лет. Он из семьи поваров, и здесь он тоже занимается стряпней. Его семья готовит блюда национальной кухни и общается в основном с теми, кто также прибыл из Свендвея и говорит преимущественно по-фински. У него есть младшая сестра, которая усердно совершенствует свой английский, но язык этот слишком трудный.

– Ух ты! – сказала я Эрику. – Сколько вам приходится запоминать!

– Я стараюсь, – махнул он рукой.

Да уж, работа у Эрика явно не из легких, и его скромность меня приятно удивила. Затем я повернулась к Генри:

– Скоро нам предстоит провести какое-то время вдвоем. В более непринужденной обстановке.

Эрик перевел мои слова Генри, и тот радостно закивал:

– Да, да!

– Ну, тогда до скорого, – хихикнула я.

На лужайке собрались все обитатели дворца. Генерал Леджер, стоявший под ручку с мисс Люси, беседовал у фонтана с компанией Избранных, а папа обходил гостей, время от времени похлопывая кого-то по спине и здороваясь. Мама сидела в кресле под зонтиком в окружении парней, и я не знала, радоваться мне этому или нет.

Восхитительная вечеринка. Гости играли в игры, столы ломились от угощения, струнный квартет под тентом ласкал слух чарующей музыкой. Все это великолепие снималось на камеру, и я надеялась, что теперь люди уж точно успокоятся. Поскольку я понятия не имела, появился ли у папы наконец план по наведению порядка в стране.

Но сейчас надо было думать о другом. Как ни крути, а придется сегодня отсеять хотя бы одного претендента, причем постараться сделать так, чтобы все выглядело вполне достоверно.

И тут ко мне незаметно подошел Кайл:

– Вот, получай. – В руках он держал мою тиару.

– Поверить не могу, что твоя сестрица так легко сдалась!

– Мне, конечно, пришлось потратить какое-то время на убеждение, но я сказал, что если она устроит сцену на сегодняшнем мероприятии, то на следующее мама ее просто-напросто не пустит. И этого оказалось достаточно, чтобы она сняла чертову тиару. Вот, возьми.

– Я не могу, – ответила я, спрятав руки за спину.

– Но ты же сама просила! – возмутился Кайл.

– Мне просто неприятно было видеть на твоей сестре свою тиару, но не могу же я таскать ее с собой. У меня и без того есть чем заняться.

Кайл раздраженно переминался с ноги на ногу. В глубине души мне было даже приятно, что я сумела довести его до белого каления.

– Так мне что, теперь до конца дня таскаться с ней?

– Ну почему же до конца дня? Только до тех пор, пока мы не вернемся во дворец, а там я ее заберу.

– Нет, ты просто невероятная девушка, – покачал головой Кайл.

– Не шуми. Иди отрывайся на полную катушку. Хотя нет, постой, надо срочно снять вот этот галстук.

– А что не так с моим галстуком? – удивился Кайл, когда я начала развязывать узел.

– Все. С ним все не так. И вообще, я уверена, что если мы его сожжем, то наступит мир на земле. Вот теперь гораздо лучше. – Я сунула скомканный галстук Кайлу в руку и, выхватив у него из другой руки тиару, водрузила ему на голову. – А тебе идет!

Кайл хмыкнул, бросив на меня озорной взгляд:

– Что ж, раз ты сейчас категорически отказываешься брать свою тиару, может, я смогу вернуть тебе ее сегодня вечером? Если хочешь, можем встретиться у дверей твоей комнаты. – Кайл прикусил губу, что внезапно напомнило мне о вкусе его поцелуев.

Я нервно сглотнула, сразу поняв намек.

– Вот и прекрасно, – покраснев, ответила я. – Часов в девять, а?

– Значит, в девять, – подтвердил Кайл и растворился в толпе.

Очень странно. Ведь во время эфира «Вестей» он был таким сдержанным. Я задумчиво нахмурила лоб. А что, если он просто хочет приятно провести время за поцелуями? А что, если он с семи лет был тайно в меня влюблен и только теперь собрался с духом, чтобы перестать меня дразнить и открыто признаться в своих чувствах? А что, если…

Но тут ко мне подошел Ин и галантно взял меня под руку.

– Ой! – вырвалось у меня.

– У вас расстроенный вид. Уж не знаю, чем вас так огорчил этот глупый мальчишка, но мой вам совет: не берите в голову.

– Сэр Ин. – Его хладнокровие определенно произвело на меня впечатление. – Что я могу для вас сделать?

– Согласиться немного прогуляться со мной. Мне так до сих пор и не представилось шанса пообщаться с вами наедине.

Его волосы цвета карамели золотились на солнце, костюм на нем смотрелся элегантнее, чем на других, хотя, конечно, и не так элегантно, как на Хейле. Правда, некоторые мужчины вообще не умеют носить костюмы.

– Ну вот мы и наедине. Так о чем вы хотели бы поговорить?

– О вас, например, – ухмыльнулся он. – Я всегда считал вас очень независимой личностью, и мне показалось странным, что в таком юном возрасте вы вдруг решили искать себе мужа. Если судить по вашим выступлениям в «Вестях» и передачах о вашей семье, то вполне можно было бы решить, что с замужеством вы торопиться не станете.

Значит, он догадался. Его оценка была на редкость трезвой. Значит, он понял, что наш Отбор – просто шоу.

– Вы правы. Я действительно планировала немного подождать с замужеством. Но, видя, как счастливы в браке мои родители, решила попробовать.

Ин пристально посмотрел на меня:

– И вы искренне верите, будто один из этих кандидатов может стать вам достойным спутником жизни?

Я удивленно подняла брови:

– Неужели вы о себе такого невысокого мнения?

Он внезапно остановился и повернулся ко мне лицом:

– Нет, хотя о вас я действительно очень высокого мнения. И мне больно видеть, как вы, еще даже толком не начав жить, стремитесь связать себя брачными узами.

Невероятно, что посторонний человек смог проникнуть в тайны моей души, ведь я привыкла прятать от всех свои мысли и чувства. Неужели Ин все эти годы пристально следил за мной?

– Люди меняются, – решила напустить я туману.

– Полагаю, вы правы, – кивнул он. – Но если вы вдруг почувствуете… что это соревнование засасывает вас, как болото, только позовите – и я с радостью приду вам на помощь.

– Ну и в чем именно будет состоять ваша помощь?

Ин галантно проводил меня к гостям:

– Думаю, нам стоит оставить этот разговор на следующий раз. Но я всегда к вашим услугам, ваше высочество!

Он проникновенно заглянул мне в глаза, словно рассчитывая таким образом узнать все мои секреты. И когда он наконец отвел от меня свой гипнотический взгляд, я вдруг почувствовала, что мне не хватает воздуха.

– Чудесный день, – произнес кто-то прямо над ухом.

Передо мной стоял один из Избранных. Но я напрочь забыла его имя.

– Да, действительно. Ну и как вам здесь? Хорошо проводите время? – Боже, и как все-таки его зовут?!

– Замечательно. – У него было дружелюбное выражение лица и очень теплый голос. – И я только что выиграл партию в крокет. Вам нравится эта игра?

– Да, вполне. – Интересно, как бы ненавязчиво выяснить? – А дома вы тоже играете в крокет?

– Нет. Практически никогда. У нас в Уайтсе в основном распространены зимние виды спорта.

Ага, значит, он из Уайтса… Нет, все равно не помню.

– Если честно, то я домоседка, – призналась я.

– Ну, тогда вам точно понравится в Уайтсе, – рассмеялся он. – Там я выхожу на улицу только в случае крайней необходимости.

– Прошу прощения. – (Так, в нашей компании появился третий лишний. Хотя его я как раз знала.) – Извините, ваше высочество, но не уделите ли вы мне секундочку вашего драгоценного времени?

– Конечно, Холден. – Я взяла его под руку и, повернувшись к мальчику из Уайтса, который казался совершенно раздавленным, добавила: – Было очень приятно поболтать.

– Надеюсь, это не было слишком грубо с моей стороны, – сказал Холден, когда мы отошли подальше.

– Ни капельки.

Мы медленно шли по саду, и он, как ни странно, чувствовал себя вполне непринужденно, словно ему не впервой было прогуливаться под ручку с принцессой.

– Но я вовсе не собираюсь вас задерживать. Я только хотел сказать вам, что меня восхитило то, как вы в прошлый раз отсеяли лишних парней.

– Да неужели? – искренне удивилась я.

– Истинная правда! Меня всегда восхищали женщины, твердо знающие, чего хотят, да и вообще, мне нравится ваша напористость. Моя мама возглавляет лабораторию в Банкстоне. Я хорошо понимаю, как тяжело руководить даже такой маленькой организацией, а ведь вам приходится рулить целой страной. Но вы прекрасно справляетесь. Мне нравится все, что вы делаете. Я просто хочу, чтобы вы знали.

– Спасибо, Холден, – сказала я.

Он кивнул, а я пошла прочь в глубокой задумчивости.

Этот случай в очередной раз подтвердил то, в чем я и так не сомневалась: если я буду слишком обходительной и любезной, меня никто не воспримет всерьез. И вообще, если бы я гладила парней по головке и нежно их обнимала, стал бы Холден так страстно мной восхищаться? Все дело в том…

– Ой! – Неожиданно я в кого-то врезалась и непременно шлепнулась бы, если бы меня вовремя не подхватила пара сильных мужских рук.

– Ваше высочество. – Хейл помог мне устоять на ногах. – Простите. Я вас не заметил.

Услышав неподалеку щелчок камеры, я срочно растянула губы в приветливой улыбке.

– Смейтесь, – процедила я сквозь стиснутые зубы.

– А?

– Помогите мне подняться и весело улыбнитесь. – Я заливисто рассмеялась, а Хейл после небольшой паузы пару раз мне подхихикнул.

– Ну и что это было? – Он по-прежнему продолжал улыбаться.

Я одернула платье и объяснила:

– Мы сейчас под прицелом у целой съемочной бригады.

Он принялся крутить головой.

– Не смейте! – одернула я Хейла, и он тут же повернулся ко мне:

– Ух ты! Вы что, всегда начеку?

На сей раз мой смех был вполне искренним.

– В основном да.

Его улыбка сразу увяла.

– Вот, значит, почему вы так стремительно убежали прошлым вечером?

Я сделала скорбное лицо:

– Простите. Я неважно себя чувствовала.

– Ага. Сперва убегаете, а потом пудрите мне мозги, – сокрушенно покачал он головой.

– Нет.

– Идлин, – прошептал он, – поймите, мне ведь тоже пришлось очень нелегко. Не слишком приятно говорить о смерти отца, о денежных затруднениях матери, которой даже пришлось устроиться на работу, о потере статуса. Подобными вещами трудно делиться. Но когда мы заговорили о вас, вы тотчас же меня покинули.

И в этот момент у меня снова возникло странное, необъяснимое, острое чувство незащищенности.

– Хейл, примите мои искренние извинения.

Он внимательно вгляделся в мое лицо.

– Я не слишком верю в вашу искренность, – произнес он, и я нервно сглотнула. – Но вы мне все равно нравитесь. Так что, когда будете готовы к разговору – настоящему разговору, – я к вашим услугам. Если вы, конечно, недрогнувшей рукой не прогоните меня прочь, как тех бедолаг.

– Не думаю, что такой масштабный отсев повторится еще раз, – звонко, но не слишком искренне рассмеялась я.

– Будем надеяться. – Хейл окинул меня пристальным взглядом, казалось проникавшим в самые потаенные уголки моей души. – Рад, что вам удалось не испачкать платье. Хорошее платье, было бы жаль.

Он повернулся, чтобы уйти, но я схватила его за рукав:

– Эй! Спасибо вам. За сдержанность во время интервью для «Вестей».

– Удивлять каждый день. Надеюсь, вы не забыли? – ухмыльнулся он.

Глава 18

– Прекрасно, ваше высочество, все готово.

Девушка-визажист в последний раз проверила мой макияж, а я выпрямилась, перебирая в уме имена. Я кивнула, огонек кинокамеры загорелся красным, съемка началась.

– Вы уже видели шикарный прием с чаепитием и умопомрачительными туалетами, а также слышали об изысканной еде. Ну и кого, по вашему мнению, следует отсеять? Да, сэр Кайл, конечно, смотрелся не слишком мужественно в моей тиаре, а сэр Хейл свалил меня с ног… в прямом смысле слова, – добавила я с широкой ухмылкой, – но двое Избранных, которые, увы, должны покинуть нас сегодня, – это Кесли Тимбер из Уайтса и Холден Мессинджер из Банкстона. Ну и как, надеюсь, вам еще не наскучило сидеть у телевизоров? Небось умираете от желания узнать побольше об оставшихся претендентах? Изголодались по новостям об Отборе? Тогда настраивайте телевизоры каждую пятницу на «Вести столицы», и вы получите свежий отчет об Отборе от меня лично и участвующих в нем джентльменов. Ну и конечно, не пропустите посвященные Отбору эксклюзивные программы на Общественном канале. – Я еще на несколько секунд задержала улыбку.

– Снято! – крикнул режиссер. – Отлично. По-моему, все идеально, но давайте для надежности сделаем еще один дубль.

– Конечно. И когда это выйдет в эфир?

– Мы смонтируем материал о сегодняшнем приеме в саду, а в понедельник это пойдет в эфир.

– Здорово, – кивнула я. – Ну что, повторим?

– Да, ваше высочество. Если не возражаете.

Я прочистила горло и, мысленно повторив свою речь, приняла прежнюю позу.

В десять минут десятого я услышала стук в дверь и побежала открывать. Кайл стоял, прислонившись к дверному косяку, в руках у него была моя тиара.

– Насколько мне известно, принцесса, кажется, что-то искала, – шутливо сказал он.

– Ладно, входи давай, неудачник.

Он вошел в мою комнату, озираясь по сторонам, словно за сутки я успела полностью изменить дизайн.

– Ну так что, меня отсеивают или нет?

– И не надейся, – ухмыльнулась я. – Это Кесли и Холден. Но только не проболтайся. Я не могу отослать их прочь до выхода репортажа о вечеринке в саду.

– Нет проблем. В любом случае они со мной не общаются, – заявил Кайл, вручая мне тиару.

– Неужели? – удивилась я.

– По-моему, они считают, будто я не имею права участвовать в Отборе. А после нашего поцелуя эти ребята совсем озверели.

Я положила тиару на полку к остальным.

– Ну, значит, я все сделала правильно. Туда им и дорога.

– Кстати, у меня для тебя еще один подарок.

– Обожаю подарки!

– Правда, я сомневаюсь, что он тебе понравится. – Сунув руку в карман, Кайл вытащил тряпку, которая некогда была его галстуком. – Если у тебя вдруг выдастся тяжелый день, отнеси мой галстук в сад и сожги. Словом, направь свою агрессию на нечто неодушевленное. Не способное плакать. В отличие от Лиланда.

– Я вовсе не хотела, чтобы он плакал.

– Кто бы сомневался!

Улыбнувшись, я взяла из рук Кайла злополучный галстук:

– Мне нравится твой подарок. Теперь я уверена, что ни один человек в здравом уме и твердой памяти его в жизни не наденет.

Кайл скупо улыбнулся – и я вдруг на минуту забыла обо всем. А что, если никакого Отбора нет и мне всего-навсего приснился страшный сон? И я просто девушка наедине с парнем? Причем я твердо знала, чего хочу от этого парня.

Выронив галстук, я положила руку Кайлу на грудь:

– Кайл Вудворк, ты хочешь меня поцеловать?

– Надо же, а прикидывалась такой скромницей! – присвистнул он.

– Прекрати. Так да или нет?

Он надул губы с таким видом, будто пребывает в глубокой задумчивости.

– Ладно, если уж ты так хочешь.

– Только заруби себе на носу: мои поцелуи еще не означают, что ты мне нравишься и я готова выйти за тебя замуж.

– Слава богу! Значит,договорились.

– Хороший ответ.

Запустив руки ему в волосы, я притянула его к себе, и уже через мгновение он обнимал меня за талию. Отличное завершение трудного дня. Поцелуи Кайла были нежными и чувственными, и я сразу потеряла голову.

Затем мы, не разжимая объятий, со смехом рухнули на постель.

– Ведь когда ты назвала мое имя, я даже представить себе не мог, что буду тебя целовать.

– А я даже представить себе не могла, что ты такой спец в этом деле.

– Ну, у меня ведь была какая-никакая, но все же практика, – лукаво ухмыльнулся Кайл.

– И кто же та счастливица, которую ты целовал? – полюбопытствовала я.

– Помнишь, у нас в августе, еще до моего отъезда, гостила семья из Италии? Так вот, это Катерина.

– Что, как ни странно, меня нисколечко не удивляет.

Однако Кайл был явно не из тех, кого легко смутить.

– Ну что мне тебе на это сказать? На редкость приятная семья. Очень дружелюбная, – равнодушно пожал он плечами.

– Да уж, дружелюбная, – сделала я круглые глаза. – Лучшего слова и не подберешь.

– А как насчет тебя?

– Поинтересуйся у Арена. Хотя, думаю, все и так в курсе.

– Лерон Тройес?

– Ты откуда знаешь?

И мы снова покатились от хохота. Я крутила пуговицу на его рубашке, а он между поцелуями играл с локоном моих волос. И весь мир вдруг перестал для меня существовать. Были только я и Кайл.

– Никогда не видел тебя такой, – задумчиво произнес Кайл. – Вот уж не ожидал, что тебя так легко рассмешить.

– Вовсе не легко. Просто ты сегодня в очень хорошей форме.

Обняв меня одной рукой, Кайл приблизил ко мне свое лицо:

– Как ты себя чувствуешь? Я ведь понимаю, что тебе сейчас несладко приходится.

– Не надо, – прошептала я.

– Чего не надо?

– Не надо все портить. Мне, конечно, приятно твое общество, но разговоры в пользу бедных – уже явно лишнее. Так что одно из двух. Или ты продолжаешь меня целовать, желательно молча, или уходишь.

Кайл перекатился на спину и на секунду притих.

– Извини. Я просто хотел поговорить.

– Вот и говори себе на здоровье. Но только не о себе, только не обо мне и, естественно, не о нас обоих.

– Мне почему-то кажется, что ты очень одинока. И как, скажи на милость, ты справляешься со всеми проблемами?

Тяжело дыша, я встала на ноги и заставила подняться Кайла.

– Если мне нужен совет, я обращусь за ним к родителям. Если нужно поплакаться в жилетку, у меня есть Арен. И сейчас я только начала расслабляться, как ты, со своими дурацкими расспросами, все испортил. – Я развернула его к двери и подтолкнула вперед.

– Неужели ты не понимаешь, что это ненормально?!

– А ты у нас что, образец благоразумия? До сих пор не можешь оторваться от мамочкиной юбки!

Кайл резко развернулся, смерив меня странным взглядом. Мне показалось, будто его гнев, словно в зеркале, отразился на моем лице. Я испугалась, что он сейчас, точно в нашем далеком детстве, снова начнет меня отчитывать. Но его глаза неожиданно потеплели, и не успела я опомниться, как он обхватил меня за шею и притянул к себе.

Он жадно впился в меня губами, и в моей душе мгновенно возникла целая гамма противоречивых чувств. Я ненавидела и одновременно безумно любила Кайла. Хотя сейчас я была способна думать лишь о том, что в его сильных руках я ощущала себя хрупкой фарфоровой статуэткой. Тем временем Кайл немного умерил пыл, его поцелуи сделались менее жаркими, но более нежными, почти щекочущими.

Оторвавшись наконец от моих губ, Кайл принялся рассеянно гладить мои волосы кончиками пальцев.

– Ты избалованная и несносная девчонка… Но я буду всегда рядом с тобой. – Он поцеловал меня на прощание и поспешно ушел.

Я растерянно озирала комнату, чувствуя, как кружится голова. И зачем ему моя откровенность, если он меня терпеть не может? Да и вообще, он мне тоже ни капельки не нравится! Иногда он становится таким же невыносимым, как и его сестра Джози.

Когда я подошла к гардеробной, чтобы подготовиться ко сну, то неожиданно обнаружила на полу смятый галстук. Что ж, я окажу всем большую услугу, если незамедлительно выкину его.

А возможно, действительно подожгу этот дурацкий галстук, когда у меня выдастся особенно трудный день. А сейчас, пожалуй, уберу его в ящик.

На следующее утро я проснулась с больной головой. Я по-прежнему пыталась понять, какую цель преследовал прошлым вечером Кайл. Более того, меня обуревали те же чувства, что и во время свидания с Хейлом, когда тот перешел на личности. Кайл и Хейл были полными противоположностями, причем один знал меня лучше, другой – хуже, однако оба они достаточно быстро нащупали мою ахиллесову пяту. Неужели все мальчишки такие? И неужели все мальчишки пользуются этим секретным оружием?

– Нина! – Я провела щеткой по волосам, безуспешно пытаясь привести их в порядок.

Тем временем моя служанка вошла в ванную комнату, всю в клубах пара, и подняла с пола брошенную мной пижаму.

– Да, ваше высочество? – Нина поймала в зеркале мой взгляд.

– Мы, кажется, очень давно не говорили о твоем женихе. Напомни его имя.

Нина расплылась в счастливой улыбке:

– Марк. А почему вы спрашиваете?

– Меня окружает слишком много парней. И мне интересно, каково это – иметь дело только с одним.

– Ну, найти своего единственного, который любит только тебя, – это как подарок судьбы, – заразительно улыбнулась Нина. – У Марка все хорошо. Он поступил в университет и теперь с головой окунулся в учебу. Но пару раз в неделю обязательно звонит. Маловато, конечно, но мы оба сейчас очень заняты.

– Конечно, ведь меня необходимо постоянно контролировать, – подмигнула я.

– Аминь.

– А он не возражает? Ну, словом, что ты так далеко от него и у тебя нет на него времени.

Нина расправила перекинутую через руку одежду.

– Да нет. У него ужасно сложная программа обучения, так что это сейчас даже к лучшему.

– Ой как интересно! А что он изучает?

– Марк – химик.

У меня глаза полезли на лоб.

– Бывает же такое! Совсем разные сферы деятельности.

– В стране, слава богу, больше нет каст, ваше высочество, – нахмурилась Нина. – Люди вольны встречаться и сочетаться браком с кем захотят.

Я отвернулась от зеркала и посмотрела ей прямо в глаза:

– Ну, я совсем другое имела в виду. Просто мне непонятно, на чем строятся ваши отношения. Ты возишься с моим бельем, а он, возможно, именно сейчас открывает новое лекарство. Значит, вы, можно сказать, стоите на совершенно разных ступеньках социальной лестницы.

Нина нервно сглотнула и уронила белье на пол.

– Ладно. Довольно с меня вашего белья. Я сама выбрала работу во дворце и могу уволиться, когда захочу.

– Нина!

– Мне что-то нездоровится, – отрывисто бросила Нина. – Пожалуй, пришлю кого-нибудь вместо себя. – Она даже не потрудилась сделать реверанс.

– Но мы же просто разговаривали!

Нина с силой закрыла за собой дверь, а я осталась оторопело стоять. Да как она посмела так беспардонно уйти, даже не спросив разрешения?! Ведь я всего-навсего проявила здоровое любопытство. Возможно, мое злополучное замечание на самом деле было не вполне уместным, но я даже близко не коснулась вопросов, которые действительно хотела задать.

В результате я сама уложила волосы и сделала макияж. А когда появилась служанка на замену, отослала ее прочь. Дурное настроение еще не дает Нине права манкировать своими обязанностями. Ладно, я могу сама о себе позаботиться, а с уборкой можно подождать до завтра.

Затем я взяла анкеты оставшихся парней из Отбора. Нравится или не нравится, а ожидания публики обманывать нельзя. И сейчас самое главное – определить для себя ситуации, которые можно контролировать.

Ин – определенно очаровательный парень, но уж больно харизматичный. Я пока еще была не готова оставаться с ним наедине. А вот Эдвин вполне безобидный. Вытащив анкету Апсела, я внимательно ее изучила. Тоскливый дятел. Настолько обыкновенный, что у меня сразу возникло искушение побыстрее отослать его домой. Но, памятуя о бурной реакции окружающих на первый отсев, я поняла, что этот номер явно не пройдет. Следующей была анкета Кайла. Ладно, пусть пока живет. Уинслоу оказался, к сожалению, на редкость непривлекательным. Чем дольше я смотрела на его фото, тем отчетливее это понимала. Не знаю, есть ли тип мужчин, который мне определенно нравится, но, глядя на него, я невольно задумалась, что, возможно, имеется тип мужчин, который мне категорически не нравится. Айван… Случайно, не тот ли это парень, от которого всегда немного несет хлоркой?

В самом низу стопки лежала фотография Джека Рейнджера. Я несколько раз ловила на себе его взгляд во время вечеринки в саду, но нам так и не удалось пообщаться. Из чего я сделала вывод, что в моем присутствии он робеет, а значит, вечер с ним наверняка не оставит у меня неприятного осадка.

На своей фирменной бумаге я написала ему записку с приглашением посмотреть со мной кино сегодня вечером. И никаких ненужных разговоров. Попрошу лакея передать письмо, как только Избранные соберутся вместе. В принципе я так и планировала назначать свидания: или оповещать парня письмом, или вызывать к себе. Чтобы сохранять интригу.

Позавтракав на скорую руку, я приготовилась к работе. Если честно, просматривать бесконечные запросы, счета и сметы – не самое увлекательное занятие, но так я, по крайней мере, была весь день при деле и могла не думать о посторонних вещах. Если ближайшие три месяца вечера и уик-энды будут принадлежать этим парням из Отбора, то остальное время следовало посвятить государственным делам.

– Идлин, дорогая, – сказал папа, решивший сделать перерыв на чай, – мне до сих пор не представилось случая тебе сказать, но, по-моему, прием в саду удался на славу. Я читал репортажи в утренних газетах. Все отлично.

– Да, я уже видела прессу. И просмотрела передовицы. Хорошая работа. – Я с наслаждением откинулась на спинку кресла и вытянула затекшие от непрерывного сидения ноги.

– Полностью с тобой согласен, – улыбнулся папа. – Полагаю, ты должна в ближайшее время устроить еще одно мероприятие. Групповое, чтобы люди видели.

– При условии, что потом будет отсев. Хорошо?

– Ну, это тебе решать.

Я подошла к его письменному столу налить себе чая.

– Да, мне кажется, это придает некоторую остроту. По-моему, люди непременно будут болеть за своих фаворитов, судьба которых поставлена на карту.

– Молодец, – похвалил меня папа. – А какие-нибудь еще интересные идеи есть?

– Пока нет, но я подумала, что, поскольку мы ищем мужа для принцессы, не мешало бы их проверить на предмет знаний, необходимых для будущего принца. В области истории или политики. Наверняка можно устроить что-нибудь веселенькое. Типа игрового шоу.

– Такую наживку публика проглотит с превеликим удовольствием, – рассмеялся папа.

– Вот видишь, сколько у меня замечательных идей, – прихлебывая чай, заметила я. – И зачем мне какой-то там принц?!

– Идлин, ты не сможешь править миром в одиночку. И вообще, тема закрыта, – хмыкнул папа.

– Поживем – увидим.

Глава 19

Когда после обеда я подошла к комнате Джека, он уже ждал меня под дверью. Странно, конечно. Что ж, наверняка у бедняги сдали нервы.

– Добрый вечер, Джек, – поравнявшись с ним, поздоровалась я.

– Ваше высочество, – поклонился он.

– Зовите меня Идлин.

– Отлично, – улыбнулся он. – Идлин.

В разговоре возникла неловкая пауза, я ждала, когда он предложит мне руку. Но он продолжал топтаться на месте, натянуто улыбаясь. Тем хуже для него, решила я, махнув рукой в сторону лестницы:

– Нам туда.

– Супер. – Он обогнал меня и пошел вперед, хотя, естественно, не знал дороги.

– Нет, Джек. Вы прошли поворот. – И так без конца.

Кстати, он даже ни разу не извинился, а продолжал идти себе как ни в чем не бывало, будто и без меня отлично знал дорогу. Я терпеливо его поправляла, поскольку мысленно уже составила список парней, вылетающих из игры, и пока что не собиралась включать туда Джека.

С виду наш дворец казался четырехэтажным, однако подземных этажей было гораздо больше. Студия «Вестей», например, располагалась на минус первом этаже, а еще там имелись кладовые и кинотеатр. Обслуживающий персонал и охрана занимали первый и второй подземные этажи, но кинотеатр был в другом крыле. А ниже находилась внушительная бронированная потайная комната. На моей памяти мне приходилось там бывать всего лишь два раза: однажды, в возрасте трех лет, во время учебной тревоги, а вскоре после этого – во время нападения повстанцев.

Хотя сейчас даже странно об этом вспоминать. Повстанцев больше нет, но нам приходится бороться с пятой колонной, а именно с врагами монархии. Теперь мне даже немного жаль, что повстанцев больше нет. По крайней мере, тогда мы знали врага в лицо. И точно понимали, против кого воюем.

Я стряхнула с себя непрошеные воспоминания, постепенно возвращаясь в настоящее. У меня свидание. Вот черт! Как же я могла забыть? Папа непременно захотел бы присутствия съемочной группы. Ну да ладно. В другой раз.

– Итак, надеюсь, вы любите кино?

– Очень! – с энтузиазмом отозвался Джек.

– Отлично. Я тоже, правда мне не всегда удается выбраться в кинотеатр. У нас есть возможность посмотреть два новых фильма, хотя выбор достаточно ограничен. Но если повезет, увидим что-нибудь стоящее.

– Здорово!

Джеку каким-то чудом удавалось балансировать на тонкой грани между учтивостью и грубостью. И скорее всего, он даже не подозревал, сколько ошибок сейчас делает.

Лакей уже приготовил нам попкорн, и я, воспользовавшись пультом, прокрутила список фильмов.

– Как насчет «Свидетеля»? – предложила я. Судя по краткому описанию, это был триллер с элементами романтики.

– Звучит заманчиво. А это боевик?

– Не уверена. Тогда вам скорее подойдут «Черные бриллианты». – На картинке был изображен человек с пушкой в руке. Нет, такие фильмы явно не в моем вкусе.

– Ага. То, что надо.

– Ну, можно выбрать что-нибудь еще, – попыталась я дать задний ход.

– Но я хочу посмотреть именно этот. Не думаю, что он очень страшный. Ну а если испугаетесь, то всегда сможете ко мне прижаться.

Я скорчила недовольную гримасу. Может, все-таки стоило рассмотреть кандидатуру Апсела? Сиденья в нашем кинотеатре были очень мягкие и довольно широкие. Поэтому единственной возможностью прижаться к Джеку было устроиться в его кресле, что, естественно, отпадало. Ведь мне легче умереть, чем признаться, будто я чего-то боюсь.

А что касается фильма, меня, собственно, волновало совсем другое. Просто жаль было впустую потраченного времени.

Я вздохнула, подавив приступ раздражения. Джек, похоже, не понимал, что ведет себя как полный идиот. Ладно, тем хуже для него. Хотя придется все-таки сказать папе, что парней не мешало бы обучить правилам этикета. И я включила фильм.

Короче говоря, папу главного героя убил плохой парень. И главный герой потратил целую жизнь, чтобы выследить этого самого плохого парня, но плохой парень постоянно ускользал от него. Главный герой спит с роскошной блондинкой. Роскошная блондинка исчезает. Главный герой наконец убивает плохого парня, и роскошная блондинка появляется снова. Ой, а еще там что-то такое взрывается.

Джек вроде как был доволен, а я отчаянно скучала. Если бы роскошная блондинка кого-нибудь кокнула, фильм понравился бы мне намного больше.

Но по крайней мере, не пришлось разговаривать.

Когда пошли титры, я с помощью пульта включила свет.

– Ну, что скажете? – Глаза Джека горели от возбуждения.

– Нормально. Бывает и получше.

Однако моего спутника фильм странно взбодрил.

– Ну не скажите. Спецэффекты просто супер.

– Возможно. Но сам фильм – жуткая тягомотина.

– А мне понравилось, – прищурился он.

– Рада за вас.

– Вы что, чем-то недовольны?

– Нет. Просто это говорит о вашем плохом вкусе, – презрительно скривилась я.

Он рассмеялся, причем смех его был скорее отталкивающим.

– Мне приятно, когда вы так делаете.

– Что именно? – Я поднялась, чтобы отнести миску из-под попкорна на стойку.

– Я весь вечер ждал, когда вы покажете характер.

– Не поняла?

– Ну, я, типа, хотел, чтобы вы разозлились и начали огрызаться. – Он тоже поставил свою миску. – Блин, вы тогда классно наехали на парней в Мужской гостиной. Это было реально круто. Словом, домой я, конечно, не хочу, но если вы немного поорете, от меня точно не убудет.

Я изумленно уставилась на него:

– Джек, а вы отдаете себе отчет в своем поведении? Ведь мы пока даже толком не пообщались, а вы уже имеете наглость заявлять, будто моя агрессия вас заводит. Разве вы не понимаете, что с вашей стороны это ложный шаг?

Он расплылся в нахальной ухмылке:

– А мне казалось, вы оцените мою честность. Вас легко вывести из себя, и я хотел дать вам понять, что мне по барабану. Скорее, даже приятно.

Он пытался взять меня за руку, но я вырвалась:

– Вы заблуждались. Свидание окончено. Спокойной ночи.

И тут он меня облапил. Мне не хотелось показывать своего страха, но, если честно, я почувствовала, как кровь леденеет в жилах. Он был гораздо крупнее, и эта борьба его явно возбуждала.

– Не убегайте, – вкрадчиво произнес он. – Я только пытаюсь сказать вам, что, по-моему, для вас я вполне подходящая пара.

Он пробежал пальцами по моей щеке и подбородку. Его дыхание вдруг сделалось тяжелым, и я поняла, что нельзя терять ни минуты. Пора сматываться отсюда подобру-поздорову.

Я сердито прищурилась:

– А я со своей стороны пытаюсь сказать, что если вы сейчас же не уберете свои поганые лапы, то умрете раньше, чем найдете себе подходящую пару.

– Круто! – Он явно решил, будто мне нравятся подобные игры. – А вы, оказывается, плутовка.

– Отпустите. Меня. Сейчас же.

Он ослабил хватку, но в глазах его я по-прежнему видела нездоровый блеск.

– Это было забавно. Давайте как-нибудь повторим на досуге.

Я кинулась к лестнице. Боже мой, только бы он не стал меня преследовать! Ладно, начиная с этого злополучного дня все будет сниматься на камеру. Каждое. Чертово. Свидание.

Я как ненормальная взлетела на первый этаж и, увидев двух офицеров, бросилась к ним.

– Ваше высочество! – ахнул первый, когда я буквально упала ему на руки.

– Прогоните его! – Я махнула рукой в сторону лестницы. – Джека! Чтобы духу его здесь не было!

Гвардейцы опрометью бросились вниз по лестнице, а я оцепенело скорчилась на полу.

– Идлин? – Ко мне направлялся Арен. – Что случилось? Ты не ранена?

– Это все Джек, – заикаясь, пролепетала я. – Он схватил меня за руку. Он меня трогал.

Я ошеломленно трясла головой, пытаясь понять, почему события приняли столь неожиданный оборот. И тут до меня дошло, что все было закономерно.

Этот урод всегда наблюдал за мной, но никогда не подходил, терпеливо выжидая своего часа. Даже сегодня все его движения были неспешными. Он исподтишка следил за моим растущим раздражением, тем самым подзаряжаясь от меня негативной энергией. Наслаждался возникшим напряжением, чтобы в конце концов словить кайф.

– Он говорит такие странные вещи… Видел бы ты, как он на меня смотрел… Арен, мне еще никогда в жизни не было так страшно.

Со стороны лестницы послышался чудовищный шум. Гвардейцы боролись с Джеком, пытаясь поднять его на лестничную площадку. А когда его глаза остановились на мне, он издал гортанный звук, напоминающий звериный рык:

– Тебе это нравилось! Ты сама ко мне липла!

Арен схватил меня за руку и подтащил к Джеку, хотя внутренний голос твердил мне, что нужно бежать, и как можно дальше. Но я снова оказалась лицом к лицу с Джеком.

– Идлин, ударь его, да посильнее! Вышиби из него дух! – приказал мне Арен.

Я вытаращила на брата глаза, полагая, что он шутит. Но, судя по горящему взгляду, Арену сейчас было не до шуток.

Если честно, то у меня и самой чесались руки хорошенько Джеку врезать. Но я не имела права платить той же монетой тем, кто меня обзывал или критиковал мою манеру одеваться. И тогда, на параде, я не могла сказать тем людям, что их поведение глупо и недостойно. Но сейчас, впервые в жизни, я могла отомстить обидчику.

И я наверняка так и сделала бы, если бы не гнусная ухмылка Джека, который, судя по его виду, не только не опасался, а, наоборот, буквально жаждал телесного контакта со мной. Насилие и секс были для него неразрывными понятиями. И если я позволю себе первое, то автоматически дам ему и второе.

– Нет, не могу, – прошептала я.

Джек вытянул губы трубочкой:

– Ты уверена, дорогуша? Я ведь не возра…

Мне еще ни разу не приходилось видеть Арена в драке. Я изумленно смотрела, как брат сделал резкий выпад, его кулак попал Джеку прямо в голову, и тот моментально обмяк, нелепо согнувшись, точно тряпичная кукла.

Арен застонал, прижимая к груди правую руку:

– Больно! Боже, как больно!

– Скорей в больничное крыло! – воскликнула я, потащив Арена в сторону коридора.

– Ваше высочество, а что делать с этим? Может, его тоже в больницу?

Я окинула взглядом безжизненное тело Джека, но, заметив, что он все еще дышит, строго сказала:

– Нет. Посадите его на самолет. Живого или мертвого.

Я лежала на кровати Арена между ним и Кейденом. Арен пытался разогнуть забинтованные пальцы, сплошь в синяках и ссадинах.

– Тебе очень больно? – поинтересовался Кейден, причем скорее возбужденно, нежели обеспокоенно.

– Чуть-чуть. Но я был готов вмазать ему еще раз, – сказал мой брат-близнец, и я ответила ему благодарной улыбкой.

– Жаль, что меня там не было. Я бы вызвал его на дуэль, – мечтательно произнес Кейден.

Я хихикнула, а Арен ласково взъерошил ему волосы:

– Прости, дружище, но все произошло так быстро, что я об этом как-то не подумал.

– Эх, я столько лет учился фехтованию – и все мои уроки коту под хвост! – сокрушенно покачал головой Кейден.

– Ну, в любом случае уж в этом ты меня точно переплюнул, – заметил Арен.

И тут в комнату без стука вошел Остен с телефоном возле уха.

– Тебе надо было больше тренироваться! – пожурил брата Кейден.

Остен присел на кровать, продолжая говорить в трубку:

– Ага-ага. Ладно, погодите. – И, повернувшись ко мне, спросил: – Иди, а этот самый Джек, из каких он мест?

Я попыталась вспомнить его анкетные данные:

– Кажется, из Паломы.

– Потрясающе. – Остен снова приложил к уху трубку. – Ну, вы все слышали? Ладно, буду на связи.

– Боже, я всегда старалась тебя обуздать, – рассмеялась я. – Но сейчас даже боюсь спрашивать.

– Думаю, так будет лучше.

Я окинула ласковым взглядом своих братьев – таких заботливых, умных и проказливых. Сколько раз я проклинала судьбу, по прихоти которой оказалась самым старшим ребенком в семье, обреченным нести тяжкий крест управления страной! Но сегодня, наверное впервые в жизни, я была счастлива таким положением вещей. Кейден меня развлекал, Арен – защищал, а Остен… Ну, он тоже по-своему помогал.

Остен оставил дверь нараспашку, и в комнату торопливо вошли папа с мамой.

Мама неприкрыто обрадовалась, увидев своих детей живыми и невредимыми, но папа был явно потрясен до самой глубины души.

– Все в порядке? – взмахнув рукой, спросил он.

– Я немножко испугалась, – призналась я.

– Ну а я слегка покалечился, – добавил Арен.

Папа проглотил ком в горле:

– Идлин, прости. Ума не приложу, как он мог обмануть службу безопасности. Я не сомневался, что все заявления проходят тщательную проверку, и понятия не имел… – Папа замолчал, и мне показалось, будто он сейчас расплачется.

– Папочка, я в полном порядке.

Он кивнул, но ничего не сказал.

Тем временем на авансцену выступила мама:

– В свете всего того, что произошло, необходимо установить определенные правила. Выставлять охрану рядом с местами возможных свиданий или проводить свидания в общественных местах.

– И только в присутствии фотографов. Думаю, это должно помочь. – Я не могла простить себе, что не вспомнила об этом раньше.

– Отличная идея, солнышко. В дальнейшем нам следует избегать подобных инцидентов.

– Кстати об инцидентах. – Папа уже успел взять себя в руки. – Как ты собираешься поступить с Джеком? Нам стоит замять это дело? Или выдвинуть официальные обвинения? Лично я сейчас готов порвать его на куски, но решать тебе.

– Никаких обвинений, – улыбнулась я. – Но и замалчивать тоже не надо. Пусть все узнают, что он за человек. Это послужит ему хорошим уроком.

– Очень мудрое решение, – согласился Арен.

Папа задумчиво сложил на груди руки:

– Как захочешь, так и сделаем. Мне доложили, что он уже на пути домой, вот и закончим с этим делом.

– Спасибо.

Папа обнял маму за плечи, а мама окинула нас ласковым взором.

– Кстати, – оглянувшись, произнес папа. – Я, конечно, дал волю своим чувствам и разрешил отправить его назад, не удостоверившись, что он пришел в сознание, но если он все же умер, это будет выглядеть очень некрасиво.

Сурово поджав губы, я бросила на папу ироничный взгляд:

– Очень хорошо. Впредь мы никого бездумно не вышвыриваем за ворота.

– И побольше поединков на мечах! – под аккомпанемент нашего смеха завопил Кейден.

– Спокойной ночи. Не засиживайтесь допоздна, – покачала головой мама.

Мы, впрочем, и не собирались, но за разговорами время пролетело незаметно. И в результате я заснула, притулившись к Кейдену, положив голову на руку Арену и чувствуя у себя на ноге руку Остена.

На следующее утро я проснулась раньше остальных и с нежной улыбкой посмотрела на братьев, моих верных защитников. Мне ужасно хотелось остаться с ними. Однако суровая правда жизни диктовала мне свои правила игры. Ведь я была не только сестрой, но и принцессой. Поэтому я встала, чтобы во всеоружии встретить новый день.

Глава 20

Утром за завтраком я поймала себя на том, что разглядываю парней, пытаясь определить, нет ли среди них еще какого-нибудь морального урода вроде Джека. Ну да, если бы я в первые дни обращала бы на Избранных больше внимания, то наверняка заметила бы, что Джек не дружит с головой.

Я остановила взгляд на уже хорошо знакомых лицах Генри и Хейла. Даже присутствие Эрика меня сейчас, скорее, радовало. Что ж, есть еще в этом мире нормальные парни, и не стоит из-за одного извращенца подозревать всех вокруг.

Затем я напомнила себе, что я, как-никак, принцесса, и сразу взяла себя в руки. Нет, я не могла позволить себе проявления слабости.

Когда завтрак подходил к концу, я поднялась из-за стола и попросила внимания:

– Господа, у меня для вас сюрприз. Через пятнадцать минут приглашаю вас в студию на интересное игровое шоу.

Кто-то засмеялся, кто-то захлопал в ладоши, однако ни один из них не подозревал, какая засада их ждет впереди. И мне даже стало немного не по себе. Ну да ладно, сейчас не до рефлексий. Я покинула столовую раньше других, чтобы перед съемкой успеть поправить платье и прическу.

Избранные, пришедшие в студию вскоре после меня, остолбенели, увидев декорации.

Я села лицом к аудитории, совсем как школьный учитель, парней рассадили на табуреты, снабдив каждого из них бумагой, маркером и картонной карточкой с именем вроде тех, что я видела в телевизионных игровых шоу.

– Добро пожаловать, господа! – пропела я. – Занимайте, пожалуйста, свои места.

Внимание, мотор! И операторы принялись снимать, как парни, смущенно улыбаясь и растерянно качая головой, искали свои места и прикрепляли к груди карточки.

– Сегодня мы проведем небольшой тест на знание родной страны. Обсудим историю, внешнюю и внутреннюю политику. Тому, кто даст правильный ответ, одна из этих дам, – я махнула рукой на стоявших в сторонке девушек из обслуги, – прикрепит к груди стикер с золотой буквой «V». Один неверный ответ – и вы получаете черную букву «X».

Ребята, возбужденно посмеиваясь, устремили взгляды на корзины со стикерами.

– Не волнуйтесь, все это просто развлекушки. Однако я непременно использую полученную информацию при проведении следующего отсева. Преобладание черных меток вовсе не означает автоматического исключения… Но не забывайте, Большой брат следит за вами, – направив на них указующий перст, пошутила я. – Итак, первый вопрос. Причем очень важный. Назовите день моего рождения.

Парни, хихикая и заглядывая через плечо соседа, склонились над бумагой.

– Все, время вышло. Поднимите бумажки с ответами! – Увидев широкий разброс дат, я демонстративно вытаращила глаза.

Кайл, естественно, знал, что это 16 апреля, кстати, как и многие другие, но вот практически никто не смог угадать год.

– А знаете, пожалуй, я отмечу всех, кто вообще не указал апрель.

– Вот здорово! – с энтузиазмом откликнулся Фокс, его радостно поддержали Лодж и Калвин.

На сцене появились ассистентки, и парни, получившие черную метку, театрально застонали, но стикеры взяли беспрекословно.

– А теперь вопрос, на который найдется множество возможных ответов. Итак, назовите самых верных союзников Иллеа.

Кто-то совершенно верно назвал Францию, Италию и Новую Азию. А Генри, под удивленные возгласы, предложил свою родную страну Свендвей.

А вот на бумажке Джулиана были нарисованы стрелки, идущие к его лицу, а сверху заглавная буква «Я».

– Эй, а что это значит? – Я ткнула в него пальцем, пытаясь сохранить серьезность.

– Ну, я просто прикинул, что реально смогу быть отличным другом, – расплылся от уха до уха Джулиан.

– Глупости, – покачала я головой, хотя, если честно, мои слова прозвучали не слишком осуждающе.

– Так он получает «X» или что-нибудь другое? – спросила озадаченная ассистентка.

– Ну естественно, «X», – заверила я ее под дружный смех парней, включая самого Джулиана.

Затем конкурсанты более-менее правильно назвали имя Августа Иллеа, соратника папы в борьбе с отрядами повстанцев, ну а историю Четвертой мировой войны знали практически все. И когда наше мероприятие подошло к концу, я поняла, что мальчики в большинстве своем очень неплохо подкованы, что меня приятно порадовало.

– Ладно. Давайте посмотрим. Так, и у кого больше всех золотых стикеров?

Ассистентки помогли мне подсчитать стикеры, и я объявила количество очков:

– У Хейла – шесть. У Рауля и Ина столько же. Браво, джентльмены!

Я похлопала в ладоши, остальные меня поддержали, не успев толком сообразить, что будет дальше.

– Теперь давайте узнаем, у кого больше всего черных меток.

Ассистентки показали мне на беднягу Генри – обладателя самого большого числа черных стикеров.

– Генри, о нет! – добродушно рассмеялась я, желая показать ему, что не придаю особого значения этой игре.

Положа руку на сердце, я действительно собиралась отсеять кого-нибудь после игры, однако в случае Генри было очевидно, что его пробелы в знаниях обусловлены исключительно сложностями перевода и недостаточным сроком пребывания в нашей стране.

– Ну, кто там у нас еще? Бурк и Айван. Ну-с, могло быть и хуже. – На самом деле оба они справились весьма посредственно, но по сравнению с Генри у них было на три правильных ответа больше. Ладно, по крайней мере, я нашла объяснение своего равнодушного отношения к Айвану. – Господа, спасибо, что уделили мне время. Я непременно учту эту информацию, когда в ближайшие несколько недель продолжу сокращать число кандидатов. Мои поздравления всем, кто сумел продемонстрировать столь глубокие знания! – Я зааплодировала, и операторы выключили камеры. – Но прежде чем вы уйдете, хочу задать вам последний вопрос. Вопрос несложный, поскольку относится он к нашей недавней истории. – (Парни в ожидании очередной засады принялись нервно переговариваться.) – Если вы знаете ответ, то можете, не стесняясь, просто кричать. Готовы? Так вот, кто скажет, в каких случаях допустимо лапать меня без моего разрешения?

Я с каменным лицом уставилась на них, в глубине души опасаясь, что кто-нибудь сейчас, не дай бог, засмеется. Они начали недоуменно переглядываться, и только у Хейла хватило мужества ответить.

– Никогда! – выкрикнул он.

– Правильный ответ. И постарайтесь хорошенько его запомнить. Ведь именно неведение стало причиной того, что Джек Рейнджер вылетел отсюда, как пробка из бутылки, заработав попутно увесистую затрещину от моего брата и несмываемое пятно позора на всю жизнь. Если кто-нибудь из вас попытается дотронуться до меня без моего разрешения, он будет жестоко наказан. Я понятно выразилась? – (В студии воцарилась мертвая тишина.) – Отлично. Молчание – знак согласия.

И с этими словами я вышла из комнаты. Надеюсь, они хорошо зарубили себе это на носу. Все, игры закончились, началась суровая реальность.

После ланча папа, как ни странно, так и не появился в кабинете. И когда туда зашла леди Брайс, я сидела в гордом одиночестве.

– Ваше высочество, – обратилась ко мне леди Брайс, – а разве вашего отца еще нет?

– Нет. Ума не приложу, что могло его так сильно задержать.

– Хм… – Она задумчиво поправила стопку бумаг, которые держала в руках. – Мне нужно срочно с ним поговорить.

Леди Брайс казалась женщиной без возраста. Конечно, она была старше меня, но моложе папы. За все время мне так и не удалось понять, что она за человек. Я не могла сказать, что она мне не нравится, но меня всегда удивляло, почему папа предпочитает работать именно с ней. Ведь она была единственной женщиной в его команде.

– Может, я могу быть вам чем-то полезна? – спросила я.

Она опустила глаза, обдумывая мое предложение.

– Не уверена, захочет ли ваш отец более широкого распространения данной информации. Поэтому, пожалуй, нет. Прошу меня извинить.

– Нет проблем. Леди Брайс, а можно задать вам нескромный вопрос? Ведь вы такая умная и добрая. Тогда почему вы так и не вышли замуж?

Она горько усмехнулась:

– А я замужем. За этой работой! Она очень много для меня значит, поэтому я предпочитаю делать ее как можно лучше и не тратить времени даром на поиски мужа.

– Да будет так! – сделала я большие глаза.

– Наверняка вы меня хорошо понимаете. Более того, единственные мужчины, с которыми мне приходится общаться, – это советники, но я не уверена, что мне хочется вступать с ними в более близкие отношения. Поэтому я просто работаю.

– Я уважаю ваш выбор, – кивнула я. – Все почему-то считают, будто женщина не может быть счастлива, если у нее нет мужа и детей, но вот вы, по-моему, вполне довольны жизнью.

– Ну, я думала об этом, – ответила леди Брайс. – И возможно, когда-нибудь все-таки возьму приемного ребенка. Ведь материнство – самая великая миссия любой женщины, что, к сожалению, не каждой дано понять.

Судя по горечи, прозвучавшей в ее голосе, она явно говорила о своей матери, но я не стала проявлять излишнего любопытства.

– Я знаю. Мне очень повезло с мамой.

Леди Брайс вздохнула, немного оттаяв:

– Твоя мама – удивительный человек. В свое время она стала для меня второй матерью. Я многому у нее научилась.

– Кто бы мог подумать, что вы уже так давно при дворе, – удивленно прищурила я глаза.

Я попыталась припомнить, когда впервые увидела ее в коридорах дворца, но безуспешно. Ведь я начала обращать внимание на советников отца только в тринадцать лет, когда сделалась папиной правой рукой.

– Да, мисс. Я появилась здесь практически сразу после вашего рождения, – рассмеялась она. – Ваши родители были весьма великодушны.

Восемнадцать лет занимать высокую должность при дворе, тем более в качестве советника, – это уже о чем-то говорит. Обычно папа менял сотрудников каждые пять-восемь лет, в зависимости от полученных рекомендаций и настроений в стране. Тогда почему леди Брайс так надолго у нас задержалась?

Я увидела, как она поправила рассыпавшиеся по плечам волосы, и мысленно улыбнулась. Неужели папа оставил ее возле себя, пленившись ее красотой? Нет. Конечно нет. Мне даже стало стыдно, что я так плохо думаю о папе.

– Жаль, что не могу вам ничем помочь, но я непременно передам отцу, что вы его искали.

– Благодарю, ваше высочество. Дело, конечно, срочное, но время еще есть. Желаю вам хорошего дня.

– Вам тоже.

Сделав реверанс, она ушла, а я еще долго потом смотрела на дверь, пытаясь разгадать загадку женщины, которую я, сама того не подозревая, знала практически всю свою жизнь. Однако работа звала меня. И я, отогнав посторонние мысли, вернулась к бумагам. Не время думать о леди Брайс! Отбор и государственные дела не могли ждать.

Глава 21

В тот вечер обед прошел в приятной обстановке, поскольку мальчики хорошо усвоили преподанный мною на примере Джека урок. Когда я вошла, они мгновенно подобрались, поприветствовав меня вежливыми кивками, и я поняла, что снова контролирую ситуацию.

Сейчас папа выглядел уже не таким взвинченным, хотя я видела, что на душе у него по-прежнему неспокойно. Арен, судя по всему, тоже пребывал в отличном расположении духа. Одним словом, жизнь после той ужасной истории постепенно налаживалась.

Папа предложил мне попробовать поболтать с мальчиками за обедом, но кричать через весь стол было, по-моему, не совсем прилично. Да и выглядело бы это не слишком естественно. Хотя я отлично понимала, что, нравится мне это или не нравится, общение придется продолжить. И я решила рассмотреть имеющиеся варианты.

Из оставшихся парней меня почему-то больше всех интриговал Ин с его олимпийским спокойствием. Казалось, случись сейчас землетрясение или потоп, он даже глазом не моргнет и не сдвинется с места.

А что, если свидание с Ином поможет мне преодолеть внезапно возникшую фобию? Наверняка он не такой непрошибаемый, каким кажется. Можно устроить свидание на пленэре и проследить за тем, чтобы фотографы не дремали.

И, словно прочитав мои мысли, Ин посмотрел в мою сторону. Пришлось притвориться, будто я увлечена беседой с Ареном.

И тут я заметила, что Кейден читает под столом газету, и, естественно, не могла не заинтересоваться.

– О чем статья?

Не отрывая глаз от газетного листа, он сказал:

– В Мидстоне проводится сбор частных пожертвований. Собирают деньги на обучение одной девочки в художественной школе. Девочка очень талантливая, но не может позволить себе учебу без спонсорской поддержки. Она говорит… Вот, послушай: «Я из рода Троек. И мои родители считают, что учиться живописи – ниже моего достоинства, хотя касты уже упразднены. Это очень тяжело. Я напомнила им, что наша королева происходит из семьи Пятерок и она блестящая женщина. Но они все равно отказываются платить за учебу, и поэтому я прошу помочь мне осуществить свою заветную мечту». Посмотри на фото ее картин. Весьма недурно.

У меня с детства было трепетное отношение к искусству, и хотя работы юной художницы не вполне соответствовали моим эстетическим представлениям, я не могла не заметить, что девочка безусловно талантливая.

– Хорошие работы. Надо же, как глупо! Ведь касты именно затем и отменили, чтобы люди были свободны в выборе профессии, а они отказываются пользоваться дарованной им свободой. Они закостенели в своих предрассудках.

– Создание системы более широких прав отнюдь не означает, что население захочет воспользоваться своими правами.

– Несомненно, – холодно заметила я.

– Вся трудность в том, чтобы заставить их проникнуться нашей идеей. Помнишь, мама когда-то показывала нам древние книжки по истории, в которых было написано, как Соединенные Штаты приняли этот документ… – Название документа явно вылетело у Кейдена из головы. – Ага, «Декларацию независимости»! И там говорилось, что люди вправе бороться за счастливую жизнь.

– Тоже мне, умник выискался! – улыбнулась я.

– Ладно, будем считать это комплиментом. Хотя чья бы корова мычала. Не тебя ли на прошлой неделе застукали в темном углу с Кайлом?

– Ха-ха-ха! – Я с трудом удержалась, чтобы не показать брату язык. – Можно подумать, будто мое мнение имеет значение!

– Ты собираешься выйти замуж за Кайла?

Я едва не подавилась.

– Нет! – (Кейден до неприличия громко расхохотался, что сразу привлекло к нам нежелательное внимание.) – Беру свои слова обратно, – шлепнула я себя по губам. – Ты просто клинический идиот! – Я резко поднялась, дернув Кейдена за ухо.

– Эй! Ты чего?!

– Спасибо тебе, Кейден, что ты стоишь за меня горой. Ты замечательный брат.

Он ухмыльнулся, потирая ухо:

– Я стараюсь.

Нет, надо же было такое сказать! Выйти замуж за Кайла! Конечно, если он сможет сохранить благоразумие, шансы, что мы снова поцелуемся, будут очень и очень велики… но выйти за него замуж – это уже чересчур! Такое даже представить трудно.

Правда, мне точно так же было трудно представить, что я могу выйти замуж за любого из этих парней.

Мне вообще было трудно представить, что я когда-нибудь выйду замуж…

Я замедлила шаг, исподтишка рассматривая лица Избранных. Интересно, каково – это засыпать рядом с Хейлом? Или видеть, как Бейден надевает мне кольцо на палец?

На этом мое воображение иссякло. Я вспомнила, как Арен упоминал, что Избранные спрашивали, не интересуюсь ли я, случайно, девушками. Вот умора! Я понимала, что по-настоящему увлечься мальчиками мне мешает что угодно, но только не это… Хотя, что именно, я не знала. И дело было не только в желании сохранить независимость. Нет, меня окружала толстая стена, а вот откуда она взялась, я понятия не имела.

Ну да бог с ней! Стена там или что другое, но я дала обещание.

Поравнявшись с Ином, я остановилась:

– Мистер Кейбл?

Он поспешно вскочил и поклонился:

– Слушаю вас, ваше высочество.

– Вы ездите верхом?

– Да.

– Не хотите ли составить мне завтра компанию?

– С превеликим удовольствием, ваше высочество. – Он окинул меня горящим взглядом.

– Отлично. Тогда до скорого.

Я решила надеть амазонку и выбрать женское седло. Не самый мой любимый способ верховой езды, но я посчитала, что некий налет женственности мне сейчас явно не повредит.

Когда я подошла к конюшням, Ин уже седлал свою лошадь.

– Ин! – окликнула его я.

Он поднял голову и помахал мне рукой. Да, красивый парень. Именно такого люди ожидают увидеть рядом со мной. Каждое его движение, казалось, было точно выверено; я решила вести себя соответственно и хотя бы на время отбросить сомнения.

– Вы готовы? – спросил он.

– Почти. Осталось только взять седло. – И япрошла мимо него в конюшню.

– А вы что, собираетесь ехать верхом в таком виде?

Я стремительно обернулась:

– В этом платье я за десять минут смогу сделать то, чего большинству мужчин, которые носят штаны, и за целый день не успеть.

– Кто бы сомневался, – рассмеялся Ин.

Мою любимую кобылу Баттерскотч содержали в более просторном стойле, нежели других лошадей. Оно и понятно. К лошади принцессы и отношение особое.

Я отвязала Баттерскотч и подошла к Ину:

– Если не возражаете, для начала мы сделаем несколько фото в саду.

– Не вопрос. Как вам будет угодно.

Мы взяли наших лошадей под уздцы и повели вокруг сада, где нас уже ждал фотограф, от нечего делать снимавший небо и деревья.

– Ваше высочество, – поздоровался он. – Меня зовут Питер. Мне хотелось бы запечатлеть вас вместе с вашим кавалером.

– Благодарю, – ответила я, ласково погладив свою лошадку. – А на каком фоне?

Питер огляделся вокруг:

– А нельзя оставить лошадей у дерева? Думаю, пара снимков у фонтана – именно то, что нужно.

Я спокойно отпустила Баттерскотч, зная, что та никуда не убежит.

– Пошли, – тронув Ина за рукав, сказала я.

Он привязал лошадь к дереву и последовал за мной. Надо отдать должное Питеру, он работал оперативно, не теряя времени даром. Мы с Ином и улыбались, и застенчиво отворачивались друг от друга, причем каждый наш шаг был документально подтвержден снимками. Мы стояли у фонтана и сидели возле куста, а затем нас сняли на фоне лошадей.

Когда Питер объявил, что материала более чем достаточно, я была на седьмом небе от счастья. Эх, жаль, что нельзя крикнуть «ура!» и вскинуть сжатую в кулак руку! Питер собрал аппаратуру и, в очередной раз проверив камеру, моментально испарился. Я огляделась вокруг и поняла, что, как и было обещано, мы тут не одни. Вдоль стен дворца выстроились гвардейцы, садовники стригли траву и приводили в порядок дорожки.

– Ну, вот и я, Баттерскотч! – Я подошла к лошади, и она взмахнула хвостом.

Ин уверенно оседлал коня. Я была рада, что не обманулась в своих ожиданиях.

– Прошу прощения, но все это смахивает на инсценировку, – заметил Ин, когда мы потрусили к краю лужайки.

– Знаю. Но, соглашаясь на постановочные кадры, я таким образом в каком-то смысле оберегаю от любопытных взоров нечто более личное.

– Интересная мысль. Ну а сцена с Кайлом была постановкой или чем-то более личным?

Я усмехнулась. А он, оказывается, шустрый!

– Во время последней нашей беседы вы явно собирались о чем-то поговорить, – напомнила я.

– Да, действительно. Я хочу быть с вами предельно честным. Но тогда откровенность за откровенность. Вы согласны на мои условия?

Ну, это вряд ли. По крайней мере, не сегодня.

– Все зависит от обстоятельств.

– Каких именно?

– Самых разных. Я не привыкла открывать душу людям после двух недель знакомства.

Несколько минут мы ехали в напряженной тишине.

– Любимая еда? – внезапно спросил Ин. На его губах играла довольная улыбка.

– А коктейль «мимоза» годится?

– Конечно, – хмыкнул Ин. – Ну что бы еще такое спросить?.. Ага. Какая страна из всех, где вы побывали, понравилась вам больше всего?

– Италия. Там замечательная еда и блестящее общество. Если итальянская королевская семья приедет сюда, тебе следует непременно с ними познакомиться. Они ужасно милые.

– С удовольствием. Ладно, а любимый цвет?

– Красный.

– Цвет власти. Отлично.

Он на время прекратил расспросы, и мы молча поскакали по тропе, пролегающей через королевские владения. Все вокруг, казалось, дышало покоем. Мы миновали центральные ворота, и садовники, моментально побросавшие работу, приветствовали нас низкими поклонами. Когда мы наконец оказались за пределами слышимости, Ин подъехал поближе ко мне.

– Возможно, потом я и буду жалеть, но мне не терпится поделиться своими догадками относительно вас.

– Валяйте! – поощрила его я.

– Тогда держитесь, – с некоторым сомнением в голосе произнес он. – А пока давайте сделаем остановку.

Мы подъехали к уединенной скамье возле стены и, спешившись, сели рядом.

– Ваше высочество.

– Идлин.

– Идлин, – он судорожно сглотнул, обнаружив первую брешь в неприступной линии своей обороны, – по-моему, Отбор не вызывает у вас особого энтузиазма. Выбор мужа явно не входит в число ваших приоритетов. – Я промолчала, и Ин продолжил: – Так или иначе, затеянное вашей семьей мероприятие не оправдало ваших ожиданий, и вы оказались в крайне неловкой ситуации. Большинство женщин отдали бы жизнь за возможность иметь сразу несколько дюжин поклонников, но вам, похоже, все это в тягость.

– Очень может быть. Но я ведь вам говорила, – милостиво улыбнулась я, – что не склонна открываться первому встречному.

– Я уже давно наблюдаю за вами. Спасибо программе «Вести». И как мне кажется, вы выше всей этой суеты. – (Онемев от удивления, я только тяжело вздохнула.) – Так вот. У меня к вам предложение. Вы, конечно, можете отказаться, но, поверьте, всегда полезно иметь запасной вариант.

– И что же вы, сэр, имеете предложить своей будущей королеве?

Ин улыбнулся. К нему вернулась прежняя невозмутимость.

– Выход из положения.

Спрашивать, что он имеет в виду, было довольно рискованно, но любопытство взяло верх.

– И какой же?

– Я никогда не буду вами командовать. Не буду вас ограничивать. И даже не буду требовать вашей любви. Если вы выберете меня, наш брак будет свободен от условностей и ограничений. Сделайте меня своим королем – и вы получите возможность управлять страной по собственному усмотрению.

– Вы никогда не станете королем, – поправив амазонку, заявила я.

– Что, не ваш тип? – нахохлился он.

– Дело совсем в другом. Мужчине, который на мне женится, не суждено стать королем. Он будет всего лишь принцем-консортом, потому что никто не может носить титул выше моего.

– Что ж, я согласен.

– Удовлетворите мое любопытство, – облокотившись на спинку скамьи, начала я. – Почему вы решили сделать такое странное предложение? Вы очень харизматичный и привлекательный молодой человек. И, смею предположить, вполне можете рассчитывать на счастливый брак по любви. Отсюда, естественно, вытекает вопрос: чего ради приносить себя в жертву той, кто, как вы сами признаете, никогда вас не полюбит?

– Вполне закономерный вопрос, – кивнул Ин. – И вот мой ответ. Лично я считаю, что любовь сильно переоценивают. – (Услышав такое, я не смогла сдержать улыбку.) – В моей семье шестеро детей. Сейчас я кое-как свожу концы с концами, но такая жизнь меня не устраивает. Поэтому комфортное существование рядом с приятной женщиной и есть предел моих мечтаний.

– Приятной? – Я удивленно подняла брови. – И только?

– Вы мне нравитесь, – хмыкнул он. – Вы всегда такая естественная. Брак с умной, красивой и могущественной женщиной, по-моему, не может быть неудачным. Более того, я хочу предложить вам выход из положения, если вы не сумеете найти себе подходящей пары. Ведь, по правде говоря, большинство этих парней просто шуты гороховые. А вы дадите мне то, о чем я всегда мечтал, но чего у меня никогда не было.

Я задумалась. Действительно, Отбор не оправдал моих ожиданий. И вообще, от него одна головная боль. Для начала меня закидали тухлой едой, потом осудили за первый отсев и в заключение всласть перемыли нам с Кайлом кости. И хотя мне, в сущности, претила сама идея замужества, я чисто теоретически прикидывала возможность выбрать себе жениха исключительно для того, чтобы порадовать папу. Ведь каждый раз, заглядывая ему в глаза, я все больше убеждалась в том, что он смертельно устал.

Я любила папу.

Но и себя тоже любила.

Причем, в отличие от папы, мое «я» останется со мной навсегда.

– Не спешите с ответом. Не надо говорить «да» или «нет», – отвлек меня от грустных мыслей Ин. – Я хочу, чтобы вы знали, что я всегда к вашим услугам.

– Ничего не могу обещать. И скорее всего, даже не стану рассматривать ваше предложение, – заявила я, поднявшись со скамьи. – Давайте продолжим прогулку, а то моя бедная лошадка совсем застоялась.

Мы поскакали вперед, Ин теперь все больше молчал. Боже, как это приятно – иметь возможность не обременять себя пустой болтовней! Ин с пониманием отнесся к моему нежеланию говорить. Интересно, и на сколько его хватит? И когда ему в конце концов надоест такая жизнь?

А я тем временем исподволь к нему приглядывалась. Красивый, благородный, честный. Его уверенность в себе была непоколебима, он не нуждался в поощрении, и я знала, что и мне, в свою очередь, не придется беспокоиться насчет его одобрения. Я вполне могла выйти замуж, не чувствуя себя так, будто я была…

И собственно, как поклонник он достаточно привлекателен.

Глава 22

Вскоре после нашего разговора я отослала Ина к себе. Он не стал протестовать, вероятно тем самым желая доказать, что вполне способен быть покладистым. Да, предложение, безусловно, интересное, однако мне еще не время выходить из игры, а там будет видно.

Ну ладно, об этом я подумаю завтра, ведь мне еще надо успеть переодеться к обеду. Я отвела Баттерскотч в стойло и смахнула пыль с сапог.

– Спокойной ночи, – прошептала я своей лошадке, угостила ее кусочком сахара и пошла во дворец.

Не успела я войти, как меня кто-то окликнул. Я узнала голос Кайла.

Кайл стоял в компании Генри, Эрика, Фокса и Бурка. Сделав знак остальным, чтобы не расходились, Кайл вразвалочку направился ко мне.

– Привет, – улыбнулся он своей кривоватой улыбкой. Похоже, он слегка нервничал.

– Как дела?

– Хорошо. Я тут потолковал с ребятами, и у нас есть к тебе предложение.

– Еще одно? – вздохнула я.

– Не понял?

– Проехали, – отмахнулась я. – Мне что, к ним подойти?

– Да, но сперва я хочу тебя кое о чем спросить.

– Попробуй.

Кайл нервно сунул руки в карманы.

– Скажи, у нас тобой все хорошо?

– Кайл, ты ведь даже не мой бойфренд. Надеюсь, тебе понятно? – прищурилась я.

– Конечно понятно, – хмыкнул он. – Хотя все равно ни черта не понятно. Мне было приятно показывать тебе свои эскизы и смеяться вдвоем, а узнав об инциденте с Джеком, я собирался тебя проведать, но потом испугался, что ты меня прогонишь. После чего испугался, что мое отсутствие тебя расстроит. Теперь понимаешь, как с тобой тяжело!

– Еще бы. Ведь ты постоянно об этом твердишь, – подкусила я Кайла.

– Ну, вот и поговорили, – съязвил Кайл. – Нет, я серьезно. У нас все хорошо?

Я смотрела, как он кусает губы, и поймала себя на том, что вспоминаю вкус его поцелуев. Кайл сказал, что здесь ради меня. Значит, у меня есть шанс на повторение пройденного.

– Да, Кайл. У нас с тобой все хорошо. Расслабься.

– Вот и ладненько. Тогда пойдем. По-моему, тебе понравится наша идея.

Мы присоединились к компании ожидавших нас мальчиков. Генри галантно поцеловал мне руку.

– Здравствуйте сегодня, – как всегда забавно, поздоровался он.

– Здравствуй, Генри. Бурк, Фокс. Привет, Эрик.

– Ваше высочество, – начал Бурк. – Может, мы слегка выходим за рамки, но нам кажется, что Отбор – это суровое испытание для вас.

– Вы даже не представляете какое, – усмехнулась я.

Фокс улыбнулся. Они с Бурком смотрелись прямо как комическая пара. Бурк был довольно упитанным, а Фокс – худым как щепка.

– У вас, наверное, от всех этих дел голова кругом идет. Ведь государственные дела тоже не могут ждать, а тут еще свидания с глазу на глаз и организация вечеринок. Кошмарный ужас!

– Поэтому у нас появилась отличная идея, – сказал Кайл. – А нельзя ли нам устроить коллективное мероприятие, чтобы мы все четверо смогли принять участие?

Блестяще!

– Да! – воскликнула я. – Было бы здорово. Есть идеи, что будем делать?

– А как насчет того, чтобы заняться стряпней? – У Бурка был такой счастливый вид, что у меня язык не повернулся сказать «нет», хотя лично я предпочла бы заняться чем угодно, но только не этим.

– Значит, стряпней? – фальшиво улыбнулась я.

– Да ладно тебе! – успокоил меня Кайл. – Будет весело.

– Уговорили, – тяжело вздохнула я. – Что ж, стряпней так стряпней. Как насчет завтрашнего вечера?

– Идеально, – поспешно сказал Фокс. Он явно боялся, что я передумаю.

– Хорошо. В четверг, в шесть часов. Встречаемся в вестибюле и вместе идем на кухню. – Похоже, меня ждет очередной кошмар. – А теперь прошу прощения. Мне надо успеть переодеться к обеду.

Уже поднимаясь по лестнице, я судорожно искала способ исправить положение. Но, увы.

– Нина! – войдя в комнату, позвала я.

– Слушаю, мисс?

– Не могла бы ты наполнить мне ванну. Я хочу принять ее до обеда.

– Конечно, мисс.

С трудом стянув сапоги, я сняла платье. В последнее время наше общение с Ниной свелось к коротким распоряжениям и односложным ответам, и, должна признаться, меня это угнетало. Моя комната была для меня убежищем. Там я отдыхала, рисовала фасоны платьев и пряталась от мира. Нина была частью этого мира, и то, что она затаила обиду, нарушало привычный порядок вещей.

Оказавшись в ванной комнате, я была приятно удивлена, когда обнаружила, что Нина догадалась бросить в воду цветки лаванды.

– Нина, ты просто читаешь мои мысли.

– Я стараюсь, – сухо ответила она.

Тогда я решила осторожно завести разговор, но так, чтобы, упаси боже, ее снова не разозлить.

– Ну и что слышно от Марка?

– Он мне звонил вчера, – не выдержав, расплылась в улыбке Нина.

– А напомни-ка мне, что именно он изучает. – Я залезла в теплую воду, сразу почувствовав себя намного лучше.

– Химию. А точнее, биохимию, – сказала она и потупилась. – Честно признаться, рассказывая о своей учебе, он использует кучу незнакомых слов, но я более-менее понимаю, о чем он.

– Нина, я вовсе не хотела сказать, будто считаю тебя неотесанной. Просто мне было любопытно узнать. Вот и все. – Надо же, биохимия. Занятно.

Нина вздохнула и бросила в воду еще лаванды.

– Но ваш тон показался мне очень обидным.

– Понимаешь, тут собрались парни из тех кругов общества, с которыми я вообще никогда не сталкивалась. С некоторыми из них мне даже неприятно дышать одним воздухом. Поэтому я и хотела узнать, как двум людям из столь разных сфер удается найти общий язык.

Нина покачала головой:

– Мы над этим работаем. В двух словах и не объяснишь. Просто в мире у каждого из нас есть своя половинка. И надо только найти ее.

Я откинулась на стенку ванны. Если на земле существуют необъяснимые вещи, к чему понапрасну ломать голову? Я вспомнила о предложении Ина, и об опасениях Кайла, и о вопросах Хейла. Боже мой, как все сложно! Теперь я и себя-то перестала понимать. И тем не менее я точно знала, что главное для меня – независимость. Я решительно не могла допустить, чтобы мужчина стоял у меня за спиной и контролировал мои действия. Но, вспомнив о папиной преждевременной седине, я мысленно задала себе вопрос: на что я способна пойти, чтобы облегчить ему жизнь?

Все ужасно запуталось. В принципе, если бы я реально собиралась кого-то выбирать, то могла бы рассматривать как вариант практически любого из собравшихся здесь парней. Причем каждый из них был способен кардинально изменить мой прежний уютный мир. Что мне категорически не нравилось. Я хотела быть хозяйкой своей судьбы. А что, если я огородила себя глухой стеной из страха, что любой, кто проникнет на мою территорию, лишит меня возможности держать все под контролем?

А вдруг этот самый контроль был всего-навсего иллюзией? И что, если после того, как я забракую всех Избранных, появится человек, который заставит меня забыть о контроле? И станет ли моя капитуляция добровольной?

Невероятно, но еще несколько недель назад такое мне просто в голову не могло прийти!

Мне следовало быть начеку. И не расслабляться. Однако невозможно было игнорировать тот факт, что присутствие этих парней, как ни крути, уже оказывает на меня определенное воздействие.

Глава 23

Я нетерпеливо расхаживала по вестибюлю дворца. Меня мучили сомнения относительно того, правильно ли я оделась – интересно, а что обычно надевают люди, собираясь заняться готовкой? – как изобразить из себя опытную кулинарку и как сделать так, чтобы каждый из четырех поклонников получил свою долю внимания?

И хотя я знала, что присутствие фотографов полезно с точки зрения не только рекламы, но и личной безопасности, сама идея, что каждый мой шаг будет фиксироваться, вызывала у меня нервную дрожь.

Я одернула блузку, на сей раз достаточно скромную, чтобы ее не жалко было испачкать, и пригладила волосы – проверить, в порядке ли прическа. Судя по часовой стрелке, мальчики уже на четыре минуты опаздывали, и я чувствовала, что начинаю дергаться.

И я уж было собралась послать за ними лакея, но тут услышала их голоса, эхом разносившиеся по коридору. Первым из-за угла вынырнул Кайл. Бурк, которому явно хотелось подружиться с негласным лидером их группы, старался не отставать. Фокс шел рядом с Генри, они оба тихо чему-то улыбались. Эрик замыкал шествие. Его присутствие было обязательным, хотя, с моей точки зрения, несколько неуместным, поскольку он единственный не был участником этого группового свидания.

Кайл с довольным видом потер руки:

– Ну как, к приему пищи готовы?

– Если покушать, то да. А вот готовить? Это мы еще посмотрим. – Я попыталась улыбкой замаскировать волнение, но не слишком удачно.

– Так вы действительно знаете друг друга всю жизнь? – поинтересовался Бурк.

Его замечание застало меня врасплох. Но мне на выручку пришел Кайл.

– Ты не ошибся с выбором команды, приятель, – беспечно ответил Кайл, шутливо двинув ему локтем под ребра.

– Да, именно так, – подтвердила я. – В интервью «Вестям» Кайл сказал чистую правду. Я действительно никогда не рассматривала его в качестве потенциального поклонника. Ведь он практически член семьи. Но жизнь расставила все по своим местам.

Ребята встретили мои слова дружным смехом, и я вдруг поняла, что попала в самую точку. Да, меня бесило, когда Джози утверждала, будто мы с ней как сестры, но я действительно знала ее и Кайла лучше своих кузенов.

– Кухня там, – махнула я рукой в сторону обеденного зала. – Персонал нас уже ждет. Давайте не будем терять время.

Кайл, заметив мой фальшивый энтузиазм, только удивленно покачал головой.

Мы пересекли обеденный зал и зашли за перегородку. В пролете ведущей на кухню лестницы был установлен кухонный лифт, персонал использовал его для подъема тележек с едой. Бурк, забежав вперед, предложил мне свою руку, чтобы помочь спуститься по широкой лестнице.

– А что вы собираетесь готовить? – спросил он.

Хороший вопрос. Если честно, в данный момент я вовсе не претендовала на роль генератора идей.

– Ну, наверное, что всегда, – расплывчато ответила я.

– Давайте приготовим несколько перемен блюд, – предложил Кайл. – Закуски, главное блюдо и десерт.

– Отлично, – одобрил Фокс.

А выглянувший у него из-за спины Эрик уточнил:

– Если не возражаете, мы с Генри займемся десертом.

– Нет проблем, – ответил Кайл.

Я чувствовала вкусные запахи обеда, который готовили для остальных обитателей дворца. Все оттенки кухонных ароматов я, естественно, разобрать не смогла, но зато сразу узнала дразнящий запах чеснока. И внезапно у меня появилась еще одна причина ненавидеть это дурацкое свидание. Теперь мне придется пропустить настоящий обед.

По комнате с низким потолком сновали кухонные работники, человек десять, если не больше. Волосы у всех были гладко зачесаны назад или спрятаны под косынки. Кто-то бросал овощи в кастрюли с кипящей водой, кто-то доводил до готовности соусы. И несмотря на то что работы у них было непочатый край, нам выделили половину кухонного помещения.

Ко мне подошел человек в высоком поварском колпаке:

– Ваше высочество. Вам достаточно места?

– Более чем. Спасибо.

Я сразу вспомнила его лицо. Именно с ним мы обсуждали меню торжественного обеда в честь начала Отбора. Блюда тогда выбирала в основном мама, так как я была зла на весь мир, но, что самое неприятное, я не удосужилась его поблагодарить. И теперь, когда я увидела, какой это адский труд, мне стало ужасно стыдно.

– Missä pidät hiivaa? – вежливо спросил Генри.

Я посмотрела на Эрика, который тут же начал переводить:

– Простите, сэр, у вас найдутся дрожжи?

Фокс с Бурком захихикали, а я вспомнила анкету Генри и то, что в свое время рассказал мне Эрик. Генри был поваром.

Шеф-повар махнул рукой куда-то вниз, и Генри с Эриком отправились за ним. Они старались по мере сил поддержать разговор, и шеф-повар был неприкрыто польщен знакомством со знатоком кулинарного искусства, к числу которых остальные парни, увы, уж точно не относились.

– Ну ладно… Давайте заглянем в холодильник. – Фокс неуверенно подошел к одному из больших холодильников, установленных у стены.

Я заглянула внутрь. Завернутое в пергамент мясо, маркированное карандашом, четыре вида молока, а также заранее приготовленные соусы и закуски. И я поняла, что пропала.

Услышав за спиной громкий щелчок, я обернулась и увидела подошедшую к нам женщину-фотографа.

– Считайте, что меня здесь нет! – жизнерадостно прощебетала она.

Тем временем Кайл схватил кусок масла.

– Масло лишним не бывает, – заявил он.

– Спасибо, что просветил, – кивнула я.

Бурк нашел на прилавке что-то, напоминающее тонкую бумагу.

– А это что такое и с чем его едят? – повернулся он к повару.

– Слоеное тесто. Для приготовления самых разных вкусных вещей. Растопите немного масла, и я подскажу вам кое-какие рецепты.

– Вот видишь? – состроил мне рожу Кайл.

– А как мы будем решать, кто с кем работает? – спросил Бурк, явно надеявшийся оказаться в одной паре со мной.

– Камень, ножницы, бумага^[2], – предложил Фокс.

– Да. Чтобы все было по-честному, – согласился Кайл.

Они с Фоксом встали лицом к лицу, и, хотя вслух об этом не говорилось, подразумевалось, что проигравшие будут работать в паре.

Кайл, само собой, победил и Фокса, и Бурка. Фокс принял поражение стоически, а вот Бурк не смог скрыть разочарования. В результате они выбрали закуски – спаржа с прошуто в слоеном тесте, а нам с Кайлом только и оставалось, что растерянно смотреть на цыпленка и гадать, что из него можно приготовить.

– Ну, с чего начнем? – поинтересовалась я.

– В мою бытность в Феннли я довольно часто готовил, но мне нужен хотя бы рецепт. Зуб даю, эти книжки нам точно помогут.

Мы подошли к буфету, где стояло несколько десятков кулинарных книг. Большинство из них были сплошь в закладках, а рядом лежала стопка листочков для записей с оригинальными рецептами.

Пока Кайл перелистывал странички, я перебирала баночки со специями. Кухня вполне соответствовала моим представлениям о научной лаборатории, только тут объектом исследования была еда. Отвинтив крышки, я с наслаждением вдыхала пряные запахи и пробовала травы на ощупь.

– Понюхай это. – Я сунула Кайлу под нос одну из баночек.

– А что здесь?

– Шафран. Правда, чудесный запах?

Кайл улыбнулся и заглянул в конец книги, которую держал в руках.

– Ага! – обрадовался он, найдя нужную страницу. – Цыпленок с шафраном. Ну что, попробуем?

– Конечно. – Я гордо сжимала в руках баночку с шафраном. Вот я и внесла свой скромный вклад в сегодняшнее мероприятие.

– Прекрасно. Цыпленок с шафраном… Тогда давай предварительно нагреем духовку.

Я стояла рядом с Кайлом, тупо пялясь на разные кнопки и ручки. Скорее всего, в нормальных домах совсем другие плиты, но при одном взгляде на этот массивный агрегат промышленного вида нам начинало казаться, что если мы, не дай бог, нажмем не на ту кнопку, то в воздух незамедлительно взлетит ракета. Мы смотрели на плиту как два барана на новые ворота, в надежде, что это чудо инженерной мысли само выдаст нам инструкции.

– Может, принести еще масла? – робко предложила я.

– Заткнись, Идлин!

Положение спас проходивший мимо шеф-повар.

– Поверните налево, поставьте на триста пятьдесят градусов.

Кайл тут же повернул ручку, причем с таким видом, словно хотел сказать, что ученого учить – только портить.

Я покосилась на Фокса с Бурком. Бурк, взяв на себя роль неофициального лидера, громогласно отдавал приказы. Фокса, похоже, это нисколько не трогало. Он смеялся и шутил как ни в чем не бывало. Они с Бурком то и дело на нас оглядывались, а Бурк даже пару раз нам подмигнул. Генри с Эриком трудились молча, причем основную часть работы, естественно, взял на себя Генри, а Эрик был на подхвате.

Генри засучил рукава рубашки, штаны у него побелели от муки, но, что меня приятно удивило, ему было наплевать. Как, собственно, и Эрику, который тоже успел перепачкаться в муке.

Я подняла глаза на Кайла, уткнувшегося в кулинарную книгу:

– Эй, я сейчас вернусь.

– Ладно, – легко согласился он, поскольку ему было не до меня. Он старался привлечь внимание шеф-повара.

– Хорошо смотритесь, мальчики, – сказала я, поравнявшись с Фоксом.

– Спасибо. На самом деле это даже что-то типа релаксации. Дома мне особо не приходилось готовить. По крайней мере, не так. Но теперь я уже жду не дождусь, когда мы сможем снять пробу. – Фокс на секунду запнулся, пытаясь снова войти в нужный ритм.

– Вы получите такую спаржу, что просто пальчики оближешь, – пообещал Бурк.

– У меня уже слюнки текут, – ответила я, направляясь к другому концу стола.

Эрик поднял глаза и приветливо улыбнулся:

– Ваше высочество. Ну и как там ваш обед?

– Ничего хорошего, – ответила я, и он, ухмыльнувшись, перевел мои слова Генри. У обоих руки были по локоть в муке. Плошки с корицей и сахаром уже стояли наготове. Я ободряюще улыбнулась. – Что ж, выглядит многообещающе. Эрик, а вы тоже умеете готовить?

– Ну, до профессионала мне еще далеко. Но я живу один, поэтому привык кашеварить сам, и мне нравится традиционная свендвейская кухня. Она моя любимая.

Эрик повернулся к Генри, и, судя по тому, как просветлело лицо Генри, говорили они сейчас именно о еде.

– Ой да! Генри как раз рассказывал о супе, которым его всегда кормят, когда он болеет. Туда кладут картошку, рыбу… Ой!.. Когда я об этом думаю, то сразу начинаю скучать по маме.

Я улыбнулась, пытаясь представить, как Эрик в одиночестве пытается соорудить то, что готовила ему мама, а Генри на кухне ресторана вспоминает семейные рецепты. Правда, меня слегка беспокоило, что Эрик ощущает себя здесь изгоем. Хотя он всегда и старался дистанцироваться от Избранных. Он одевался по-другому, ходил не так торопливо и даже держался более скромно. И теперь, глядя, как Эрик общается с Генри, таким добрым и таким хорошим, что у меня не хватало мужества его прогнать, я даже радовалась присутствию Эрика. Ведь Генри приходилось вдвое труднее, чем остальным, а Эрик словно дарил ему частичку родного дома.

Я решила не мешать им и вернулась на свое рабочее место. Пока меня не было, Кайл уже успел найти кое-какие ингредиенты. Он резал чеснок на деревянной доске, рядом стояла миска с чем-то вроде йогурта.

– А вот и ты, – обрадовался он. – Ну ладно, измельчи шафран и перемешай в миске.

После секундного замешательства я взяла крошечную мисочку, толкушку и принялась толочь шафран. Как ни странно, но мне понравилось. Все остальное Кайл взял на себя. Он обмазал цыпленка йогуртом и сунул в духовку. Команды Генри и Бурка были уже на стадии завершения; в результате первым оказался готов десерт, затем – закуска и, наконец – главное блюдо.

Мы с Кайлом, к сожалению, слишком поздно поняли, что к цыпленку нужен гарнир, и поэтому решили положить на блюдо спаржу в тесте, что, конечно, было совсем не то. Затем мы все собрались за длинным столом. Я оказалась зажата между Бурком и Кайлом, Генри сидел напротив меня, Фокс – во главе стола. И хотя Эрик устроился несколько поодаль, я чувствовала, что он вполне освоился в этой компании.

Если честно, то и я тоже. Конечно, стряпня меня нервировала, так как в этом я абсолютно ничего не смыслила и терпеть не могла попадать в дурацкую ситуацию. Я не умела ни резать, ни тушить, ни жарить. Но у остальных в нашей компании, кроме Генри, точно так же не было опыта, поэтому совместное приготовление пищи вместо фактора стресса превратилось в веселую игру, и я давно не получала такого удовольствия от обеда. Никакой официальной рассадки гостей, никаких закрепленных мест, а поскольку весь парадный фарфор был использован для сервировки королевского стола, мы ели из простецких, причем очень старых тарелок, которые, похоже, не выбросили исключительно из сентиментальных соображений.

– Ну ладно, так как спаржа планировалась в качестве закуски, по-моему, стоит прямо с нее и начать, – предложил Кайл.

– Тогда приступим. – Бурк наколол на вилку спаржу и откусил кусок, мы последовали его примеру.

Результат получился неоднозначным. Генри одобрительно кивнул, а вот мне жутко не понравилось. Судя по тому, как Фокс невольно скривился, ему это блюдо тоже не пришлось по вкусу.

– Ничего… более ужасного мне еще не доводилось пробовать, – пытаясь прожевать спаржу, сказал Фокс.

– А по-моему, очень вкусно, – обиделся Бурк. – Ты просто не привык к качественной еде.

Фокс опустил голову, и я поняла то, чего в противном случае никогда бы не узнала: Фокс, оказывается, был беден.

– Я возьму кусочек у вас с тарелки? – шепотом попросила я Генри, жестами показав на спаржу. И, что самое интересное, спаржа с тарелки Генри показалась мне гораздо вкуснее.

– А твое какое дело? – тем временем ответил Бурку Фокс, и я притворилась, будто не слышу. – Может, просто кто-то не умеет готовить, а?

– Ну, может, если бы у меня был напарник потолковее, то и спаржа была бы вкуснее? – парировал Бурк.

– Эй-эй! – остановил их Кайл. – Тогда почему у нас вкусно, а у вас – нет?

Я хихикнула, чтобы снять напряжение. Ярость Бурка ощущалась мной буквально на физическом уровне, а мне безумно хотелось вернуть то хорошее настроение, с которым мы садились за стол.

– Ну ладно, – вздохнула я. – А теперь следует разрезать каждый кусочек цыпленка пополам, чтобы проверить, достаточно ли он прожарился. Ведь я совсем не хочу вашей смерти.

– Сомневаешься в моих способностях, да? – обиделся Кайл.

– Конечно сомневаюсь, – ответила я.

Я осторожно откусила кусочек… Очень неплохо. И прожарено как раз в меру, по краям даже образовалась хрустящая корочка. Одним словом, вполне съедобно. Я даже слегка загордилась, пусть мой вклад и был минимальным.

Итак, мы принялись за еду, делясь друг с другом теми кусочками спаржи, которые по крайней мере можно было взять в рот. Правда, я всерьез опасалась, что меня потом стошнит.

– Ну все, я хочу десерта! – Я поняла, что с меня хватит.

Генри понимающе усмехнулся и отправился за булочками, остывающими на полке. Он осторожно, буквально кончиками пальцев, переложил их на тарелку.

– Это korvapuusti^[3], – объяснил он.

И, взяв меня за руку, он произнес проникновенную речь. Жаль только, что я ничего не поняла.

Когда Генри закончил, Эрик с улыбкой повернулся ко мне:

– Генри больше всего на свете любит готовить, впрочем, так же как и есть korvapuusti. Он говорит, что если вы останетесь недовольны, то вам следует немедленно отправить его домой. Потому что, если вы не сможете разделить с ним любовь к этим булочкам, у вас точно ничего не получится.

У меня, наверное, было такое удивленное лицо, что Фокс не выдержал и засмеялся. Однако Генри энергично закивал, словно в подтверждение того, что, да-да, он именно это имел в виду.

Задержав дыхание, я взяла булочку:

– Ну, это еще ни о чем не говорит…

Я сразу почувствовала вкус корицы. И чего-то еще вроде грейпфрута… но точно не грейпфрута. Восхитительно и буквально тает во рту. Да, тут не только фантастический рецепт, но и фантастический кондитер. Генри отдал своему шедевру частичку себя самого. И я могла поклясться, что он так выложился ради меня… Хотя в основном все-таки ради себя самого. Ведь он не мог ударить передо мной в грязь лицом и должен был сотворить нечто фантастическое.

Я была в полном восторге:

– Генри, булочки просто супер!

И все сидящие за столом принялись уплетать за обе щеки, причмокивая от удовольствия.

– Мама сейчас точно была бы на седьмом небе от счастья. Она у меня жуткая сладкоежка, – сказала я.

Кайл охотно кивнул. Он знал, что моя мама была сама не своя до десертов.

– Грандиозно, Генри. Эрик, спасибо за хорошую работу.

– Ну что вы, я просто помогал, – помотал головой Эрик.

– А теперь признавайся, с кого ты все это слизал! – с набитым ртом пробормотал Бурк, и мы все ошарашенно уставились на него. – Я хочу сказать, что идея изначально была моя, а Генри ее украл, чтобы выпендриться.

Его лицо налилось кровью, и в комнате снова воцарилась атмосфера неловкости.

Фокс положил руку ему на плечо:

– Остынь, приятель. Ведь это всего-навсего рогалики с корицей.

Бурк скинул его руку и швырнул обгрызенную булочку через всю кухню:

– Я бы справился гораздо лучше, если бы ты всю дорогу не путался под ногами!

Фокс обиженно скривился:

– Эй, а разве не ты всю дорогу свистел, какая она классная, вместо того чтобы следить за…

И тут Бурк двинул Фоксу кулаком прямо в лицо, отчего тот отлетел на несколько шагов назад. Я застыла, задержав дыхание. Фокс, поднявшись, направился было к Бурку, тот, развернувшись для очередного удара, задел меня рукой – и я полетела на пол.

– Тпру! – Перепрыгнув через меня, Кайл принялся отталкивать Бурка, а Генри тем временем по-фински орал на Фокса.

После той гнусной истории с Джеком моим первым желанием было врезать Бурку как следует. Никто не может поднять на меня руку и при этом остаться безнаказанным. И я наверняка бы совершила задуманное, если бы не одно «но».

Эрик, этот молчаливый свидетель, перепрыгнул через стол и помог мне подняться.

– Пошли, – сказал он.

Вообще-то, я не любительница подчиняться чужим приказам. Но он говорил так настойчиво, что я не могла не послушаться.

Глава 24

Мы с Эриком вихрем взлетели по лестнице, а оттуда – в обеденный зал. Обитатели дворца еще не закончили обедать, и в комнате стоял гул голосов.

– Идлин?! – окликнул меня папа, но Эрик, каким-то чудом догадавшись, что мне чисто психологически тяжело здесь оставаться, потянул меня за собой. Он только на секунду задержался у дверей, чтобы сообщить о проблеме:

– Простите, офицер, но там на кухне подрались Избранные. По-моему, конфликт очень серьезный и набирает обороты.

– Благодарю. – Офицер махнул рукой двум гвардейцам, и они втроем побежали разнимать дерущихся.

Я обхватила себя обеими руками, трясясь от страха и растущей в груди ярости. Родители что-то кричали мне вслед, но я чувствовала, что сейчас не в состоянии ни общаться, ни отвечать на расспросы.

Наконец Эрик замедлил шаг и осторожно спросил:

– Куда вас проводить?

– В мою комнату.

– Тогда показывайте дорогу.

Эрик практически до меня не дотрагивался, ну, может, случайно касался моего плеча, и я поняла, что он на всякий случай держит руку на весу в нескольких дюймах от моего плеча. Я рывком распахнула дверь и увидела, что Нина занимается уборкой. Она усиленно полировала стол, в воздухе стоял приятный запах лимона.

– Миледи?

Я предостерегающе подняла руку.

– Может, принесете своей хозяйке чаю? – попросил Эрик.

Нина кивнула и умчалась прочь.

Я подошла к кровати и попыталась нормализовать дыхание. Эрик, как всегда спокойный и невозмутимый, стоял рядом.

– Мне еще никогда ничего подобного не приходилось видеть, – призналась я, а Эрик опустился на колени, чтобы быть со мной одного роста. – В свое время папа не научил меня защищаться, он всегда советовал искать мирного разрешения проблемы. А мы с Кайлом если когда и дрались, то разве что в самом раннем детстве. – Воспоминания о детстве вызвали у меня невольную улыбку. – Просто там, на кухне, я не могла не думать о том, как убегала от Джека. Бурк сбил меня с ног, и на сей раз мне захотелось дать сдачи, но я понятия не имею, как это делается.

– Ну, Генри говорит, что когда вы расстроены, то ваш взгляд действует сильнее, чем удар под дых. Вы не так уж беспомощны, как вам кажется, – ухмыльнулся Эрик.

Понурившись, я грустно думала о том, как часто уговаривала себя, что на свете нет никого могущественнее меня. И в этом была своя доля правды. Но если бы Джек уложил меня на обе лопатки или Бурк пустил в ход кулаки, то вряд ли моя корона меня бы защитила. Да, я могу наказывать, но не могу предотвратить насилие.

– Видите ли, не важно, парень ты или девушка, но агрессия – всегда признак слабости. И меня больше впечатляют люди, которые могут любой конфликт уладить с помощью слов. – Явно вспомнив о чем-то своем, Эрик продолжил: – Вот почему, наверное, язык играет для меня такую важную роль. Мой папа любил говорить: «Эйкко, слова – это оружие. И больше тебе ничего не требуется».

– Айко? – переспросила я.

Он смущенно улыбнулся:

– Э-Й-К-К-О. Как я уже говорил, имя Эрик по звучанию подходит больше всего.

– Мне нравится. Правда-правда.

Эрик бросил взгляд на мои руки:

– Вы не пострадали?

– О… Я так не думаю. – Да, тело чуть побаливало после падения, но ничего криминального. – События развивались настолько стремительно, что в голове не укладывается.

– Я не собираюсь никого из них оправдывать – то, что они сделали, неприемлемо, – но я слышал, о чем говорят парни, и могу вам прямо сказать: они все на нервах. Они жаждут произвести на вас впечатление, но, учитывая ваше высокое положение, понятия не имеют, как это сделать. Одни прикидывают, как бы незаметно поставить подножку остальным. Другие рассчитывают обойти всех благодаря своему физическому превосходству. Я понимаю, что мало кому удается выдержать такой стресс, вот почему и взорвался Бурк. Но злость непременно рано или поздно доведет до греха.

– Мне так жаль, что вам приходится при этом присутствовать.

– Ничего, все нормально, – пожал плечами Эрик. – Ведь я в основном общаюсь с Генри или Кайлом, иногда с Хейлом, а они хорошие ребята. Не подумайте, будто я собираюсь вас учить, но эти трое – самый безопасный для вас вариант.

– Полагаю, вы правы, – согласилась я.

И хотя мне еще не со всеми из них удалось остаться наедине, я догадывалась, что Хейл – реально хороший парень. А Генри, почувствовавший себя на кухне в своей стихии, полностью раскрылся и стал наконец самим собой, позволив мне понять, что он собой представляет. Кайл… Ну, с Кайлом пока еще не все ясно, но, следует отдать ему должное, он оказался лучшим товарищем, чем мне казалось.

– Передайте, пожалуйста, Генри, что мне безумно понравились его булочки. Я понимаю, как это важно для него, и меня восхищает столь преданная любовь к выбранному делу.

– Непременно. С превеликим удовольствием.

Я взяла Эрика за руку:

– Спасибо вам большое за все. Вы оказались на высоте. Сегодня вы были посланы мне судьбой.

– Это самое меньшее, что я мог для вас сделать.

Я наклонила голову, пытаясь приглядеться к нему повнимательнее. У меня вдруг возникло смутное чувство, будто случилось нечто странное, а вот что именно, я пока понять не смогла.

Эрик все сделал правильно, хотя совершенно меня не знал. Он помог мне выпутаться из неприятной ситуации, благодаря чему я не успела наломать дров; более того, успел отвести меня в безопасное место, прежде чем я вышла из себя, успокоил добрым словом и разумным советом. А ведь к моим услугам были сотни людей, готовых по свистку выполнить любую мою команду.

Но что самое забавное, Эрика не надо было ни о чем просить. Ему было все ясно без слов.

– Эйкко, я этого не забуду. Никогда.

Услышав имя, данное ему при рождении, Эрик улыбнулся и легонько сжал мою руку. Я вспомнила свои ощущения после свидания с Хейлом. Тогда мне вдруг показалось, что тот каким-то образом сумел заглянуть мне в душу и постичь мою сущность. А теперь, встав на одну доску с остальными, забыв о своем положении, отбросив в сторону суетные мысли, я смогла увидеть сердце другого человека.

И оно было прекрасно.

Тем временем вернулась Нина с чаем на подносе, и мы поспешно отдернули руки.

– Вы в порядке, миледи?

– Да, Нина, – успокоила я ее, поднявшись с кровати. – Там внизу завязалась драка, но Эрик меня вовремя увел. Не сомневаюсь, что офицер вот-вот явится с докладом. А сейчас мне просто нужно успокоиться.

– Ну, тогда чай вам точно поможет. Я добавила в него немного ромашки. Вам надо переодеться во что-нибудь удобное, а уж потом пусть себе докладывают на здоровье, – решительно заявила Нина, и у меня словно камень с души свалился.

– Спокойной ночи, ваше высочество.

– Спокойной ночи.

Эрик быстро вышел из комнаты, а Нина подала мне чашечку чая.

Час спустя я встретилась в кабинете с папой и мамой, чтобы обсудить инцидент на кухне.

– Сэр Фокс выглядит крайне неважно, – доложил старший офицер. – Сэр Генри пытался его оттащить, но сэр Бурк стал практически неуправляемым. Сэру Генри и сэру Кайлу здорово досталось, пока они разнимали драчунов.

– Здорово – это как?

– У сэра Генри синяк на груди и ссадина на лбу. У сэра Кайла разбита губа, ну и вроде бы все. Но, похоже, он сильнее всего пострадал, когда оттаскивал сэра Бурка.

– Прекратите называть его сэром! – взорвался папа. – Бурк покидает нас прямо сейчас! И Фокс тоже!

– Максон, одумайся. Фокс ничего не сделал, – попыталась вразумить его мама. – Согласна, все это ни в какие ворота не лезет, но ты не имеешь права делать выбор за Идлин.

– Нет, имею! – взвился папа. – Ведь мы пошли на это, чтобы доставить людям радость и дать Идлин возможность обрести счастье, как в свое время мы с тобой. Но с тех пор, как все это закрутилось, она уже дважды подверглась нападению. И уроды вроде них не должны оставаться под моим кровом! – Папа с силой пнул ногой столик, опрокинув на пол свой чай.

Я сидела ни жива ни мертва, вцепившись в ручки кресла.

– Папочка, не надо, – взмолилась я глухим голосом. Мне вдруг стало страшно, что сейчас все, на что было положено столько трудов, рассыплется как карточный домик.

Папа бросил на меня быстрый взгляд через плечо, словно только сейчас вспомнив о моемприсутствии. Его взгляд моментально потеплел, и он поспешно отвернулся, сокрушенно качая головой.

Затем он с тяжелым вздохом одернул костюм и обратился к офицеру:

– Прежде чем мы продолжим Отбор, следует узнать подноготную каждого оставшегося кандидата. Операция должна быть секретной, с использованием всех доступных средств. И если получите информацию, что кто-нибудь из них дрался еще в начальной школе, примите срочные меры, чтобы духу его здесь не было. – Успокоившись, папа сел рядом с мамой. – Но я в любом случае настаиваю, чтобы Бурк покинул дворец. Решение окончательное и обжалованию не подлежит.

Мама положила голову папе на плечо:

– В свое время меня тоже втянули в драку во время Отбора, и ты разрешил мне остаться. А теперь представь себе, как бы все обернулось, если бы ты не поступился принципами.

– Мама, неужели ты могла драться?

– Было дело, – со вздохом подтвердил папа.

– Представляешь, я частенько вспоминаю о той девушке, – улыбнулась мама. – На поверку она оказалась очень милой.

– Отлично, – сердито запыхтев, неохотно согласился папа. – Фокс может остаться, но только если Идлин всерьез полагает, что у него есть хоть какие-то шансы.

Родители, не сговариваясь, посмотрели в мою сторону, и у меня в душе возникло смятение чувств, вся гамма которых, несомненно, была написана на лице.

– Спасибо за подробный доклад, – повернулась я к офицеру. – Проводите Бурка за пределы дворца и передайте Фоксу, что я желаю с ним побеседовать. А теперь вы свободны.

Когда он вышел из комнаты, я поднялась с кресла, пытаясь собраться с мыслями.

– Боже упаси, я не собираюсь спрашивать о той драке, но я решительно отказываюсь понимать, почему вы скрыли от меня подробности своего Отбора и только сейчас решили поделиться кое-какими сведениями. Причем уже после того, как мне пришлось столкнуться с неприятными вещами, которые, насколько я понимаю, с вами тогда тоже случались. – (Родители виновато потупились.) – Мама познакомилась с тобой исключительно по воле случая, – наставила я на папу указующий перст. – Все кандидатки были отобраны твоим отцом… Ведь вы могли подсказать мне, как разруливать опасные ситуации, еще две недели назад. – Я устало скрестила руки на груди. – Я обещала вам три месяца и свое слово сдержу. Продолжу ходить на свидания и позволю фотографам делать снимки, чтобы было что печатать в газетах и о чем поговорить в программе «Вести». И вы двое, похоже, рассчитываете, что если я продержусь до конца, то непременно случится чудо и я влюблюсь. – Тут я решительно покачала головой. – Но этому не бывать. Даже и не надейтесь.

– Все может быть, – ласково прошептала мама.

– Не хочется вас разочаровывать, но замужество не входит в мои планы. Все эти парни – отличные ребята, однако с некоторыми из них я чувствую себя крайне неуютно. Более того, я сильно сомневаюсь, что они смогут выдержать бремя такой ответственности. И я не собираюсь вешать себе на шею ярмо исключительно ради интригующих заголовков в газетах.

– Идлин, мы этого тоже не хотим, – встав с места, произнес папа.

– Тогда, пожалуйста, перестаньте на меня давить и не заставляйте меня влюбляться в парней, которые нужны мне как рыбе зонтик. – Я в отчаянии всплеснула руками. – И вообще, все это похоже на кошмарный сон. Меня закидали тухлыми продуктами, люди сладострастно обсуждали ту встречу в коридоре с Кайлом. Один парень меня практически облапил, а другой – свалил с ног. И несмотря на мои титанические усилия, чтобы все было на уровне, каждый день газеты успешно докладывают о новом позорном случае. – (Родители обменялись обеспокоенными взглядами.) – Когда я пообещала помочь вам отвлечь население, мне даже в голову не могло прийти, что проблемы будут расти как снежный ком.

– Солнышко, мы никогда не желали тебе зла. – Мама была на грани слез.

– Я знаю и не сержусь на вас. Я просто хочу свободы. Если нужно еще чуть-чуть потерпеть – что ж, я готова. Вам надо отвлечь народ – ради бога, я к вашим услугам. Но только, слезно прошу, не возлагайте на меня слишком больших надежд. Я не желаю становиться причиной очередного разочарования.

Глава 25

Я постучала в дверь комнаты Фокса, втайне надеясь, что мне не ответят. Вечер выдался тяжелый, и сейчас больше всего мне хотелось спрятаться под одеялом.

Дверь открыл лакей, распахнув ее так широко, что Фокс не мог сразу не увидеть меня.

Да, видок у него действительно был еще тот. Один глаз заплыл, а вокруг всеми оттенками фиолетового расцвел синяк, голова забинтована, впрочем, так же как и костяшки правой руки.

– Идлин! – вскочив с кровати, воскликнул он, но сразу поморщился и схватился за ребра. – Простите. Я хотел сказать: ваше высочество.

– Можете идти, – торопливо сказала я слуге и бросилась к Фоксу. – Садитесь. Почему вы не в больничном крыле?

Он покачал головой и снова опустился на кровать.

– Мне дали лекарство и велели отправляться к себе. Врачи считают, что тут мне будет комфортнее.

– А как вы себя чувствуете? – поинтересовалась я, хотя и невооруженным глазом было видно, что ему очень больно.

– Если не считать ссадин? – спросил он. – Униженным.

– Можно мне присесть? – Я показала на свободное место рядом с ним.

– Конечно.

Я села, не зная, с чего начать. Мне очень не хотелось отсылать его домой прямо сейчас, отчасти из жалости. Перед разговором с папой я заглянула в личные дела Бурка и Фокса и из анкеты Фокса узнала кое-что о его прежней жизни. Как правило, чтобы найти общие интересы и темы для разговора, я всегда старалась выяснять некоторые факты биографии Избранных.

Итак, он жил в Клермонте, работал спасателем на пляже, чем и объяснялся смуглый цвет его кожи и добела выгоревшие волосы. Похоже, зарабатывал он явно недостаточно, чтобы вносить вклад в семейную копилку, хотя прямых ответов на этот вопрос анкета не давала. Его мать с ними не жила, но я не поняла, в чем там дело: то ли она скончалась, то ли уехала. А еще я узнала, что его отец постоянно болел, из чего следовало, что тот, как глава семьи, не мог нормально обеспечивать детей.

Более того, будь я немножко понаблюдательнее, то наверняка заметила бы, что по сравнению с фотографией на анкете щеки Фокса благодаря хорошему питанию заметно округлились.

Нет, я хотела, чтобы он непременно остался. Хотела, чтобы он сохранил стипендию. Более того, чтобы перед отъездом домой стащил что-нибудь ценное из своей комнаты, а потом выгодно продал.

Но попросить его остаться означало дать ему надежду.

– Послушайте, – начал он, – я не обижусь, если вы меня выгоните. Честное слово. Нет, конечно, я не хочу уезжать, но я знаю правила. Я просто… Мне просто неприятно оставлять о себе недобрую память. Неприятно, что вы можете решить, будто я Бурк или Джек какой. Не надо плохо обо мне думать, ладно?

– Не буду. Да я и не думаю.

Фокс грустно улыбнулся:

– Мне так много нужно вам всего сказать. Например, о том, как вы реально круто управляетесь с людьми. Меня это здорово впечатлило. И о том, как у вас загораются глаза, когда вы шутите. Это так прекрасно!

– Да неужели? Постойте-ка, разве я когда-нибудь шутила?

– Да, – усмехнулся он. – То есть этого вроде бы с ходу и не поймешь, но вас глаза выдают. И я вижу, что вам нравится нас дразнить. Типа как в той викторине.

– Да, тогда было весело. Сегодня тоже было весело, до тех пор, пока вы с Бурком все не испортили.

– Ой, никогда не забуду ваше лицо, когда вы положили в рот спаржу.

Я плотно сжала губы. Да уж, выражение лица у нас у всех тогда было одинаковым. Но сейчас меня приятно поразило мужественное поведение этого скромного парня. Ведь его надежды выбиться в люди рухнули в одночасье, однако единственное, чего он боялся, – это уронить себя в моих глазах.

– Фокс, я собираюсь задать вам несколько вопросов и жду откровенных ответов. Если заподозрю вас в неискренности – тогда прощайте. Уже через час вас здесь не будет.

Он нервно сглотнул, лицо его стало серьезным.

– Клянусь отвечать как на духу.

И я почему-то ему сразу поверила.

– Ну ладно. Тогда расскажите мне о своем папе.

Фокс замялся. Он был явно не готов к такому повороту разговора.

– Э-э-э… Как вы, наверное, знаете, он серьезно болен. У него рак. Но он пока справляется. Даже работает, хотя и неполный рабочий день. Потому что очень много спит. Когда он заболел, мама нас бросила… Но, с вашего позволения, о ней мне не хочется говорить.

– Ничего, все нормально.

Фокс опустил глаза и продолжил свой печальный рассказ:

– У меня есть брат и сестра, ну и они, конечно, постоянно спрашивают о маме, вроде как надеются, что она вернется, но я знаю: этому не бывать. Если она вернется, то уйду я.

– Фокс, право слово, нам совершенно не обязательно о ней говорить.

– Извините. Понимаете, мне казалось, что самым тяжелым для меня будет тоска по дому, но еще хуже было видеть вас с вашей семьей. – Он взъерошил волосы здоровой рукой. – Ваши родители влюблены друг в друга, словно молодожены, ваши братья на вас не намолятся, и я завидую вам белой завистью. Ведь в моей семье такого и близко нет.

Я положила руку ему на плечо:

– Мы тоже неидеальны, поверь. А судя по вашему рассказу, вы с отцом очень близки.

– Так оно и есть. – Он бросил на меня осторожный взгляд. – Хотя я об этом как-то не задумывался. Ведь я не привык говорить о своей семье.

– Ну, тогда перейдем к другим темам. У меня имеются еще кое-какие вопросы.

Он выпрямился, превозмогая боль. Я поспешно убрала руку с его плеча:

– Простите, я только сейчас поняла, что для вас, наверное, даже это лишняя тяжесть.

– Ничего страшного. Давайте дальше, – улыбнулся он.

– Ладно, тогда признавайтесь: вы приехали сюда ради меня или просто отдохнуть от домашних проблем?

Фокс ненадолго задумался, не отводя от меня грустных глаз.

– И то и другое. Я люблю папу. Невозможно передать, как много он для меня значит, и я не против за ним ухаживать. Истинная правда. Хотя это здорово напрягает. А здесь у меня самые настоящие каникулы. Ну еще, конечно, приятно, что брат с сестрой болеют за меня. И наконец, тут есть вы. – Он смущенно потряс головой. – Вы ведь знаете, что я живу от зарплаты до зарплаты. И у меня неполная семья. Я понимаю, что ничего собой не представляю, – сказал он, прижав руку к груди, и смущенно добавил: – Но, видите ли, я наблюдал за вами всю свою жизнь и считал вас прекрасной, но неприступной. И вряд ли у меня был хоть малейший шанс остаться с вами… Но попытка не пытка. Вот почему я заполнил анкету. Да, конечно, я маленький человек. Но я решил, что если стану Избранным, то сделаю все возможное и невозможное, чтобы доказать вам, что не стоит сбрасывать меня со счетов. Ну а потом я ввязался в ту злополучную драку. Вот такой печальный конец моей истории.

В его голосе слышались нотки разочарования, которые резали мне слух. Хотя, собственно, какое мне до него дело? Нет, нельзя подпускать его слишком близко к себе. А иначе все плохо кончится. Я была уверена, что если позволю кому-нибудь из этих парней переступить разделяющую нас черту, то беды не миновать. Тогда почему – почему?! – мне не удается держать их на расстоянии?

– У меня еще один вопрос.

– Спрашивайте, – дрогнувшим голосом сказал он.

– Каково это – целый день работать на берегу?

Фокс расплылся в счастливой улыбке:

– Лучше не бывает. В океане есть нечто завораживающее. И в разные дни у него разное настроение. Иногда он спокойный, а иногда начинает яриться. Мне еще крупно повезло, что в Анджелесе всегда тепло, а то даже не представляю, как бы я тут выдержал.

– Мне тоже нравится здешний климат, хотя я не часто выбираюсь на пляж. Мама с папой не слишком любят подобные вылазки, а если мы с Ареном появляемся на пляже вдвоем, то люди просто не дают нам проходу. Что ужасно неприятно.

Он ласково подтолкнул меня локтем:

– Если когда-нибудь окажетесь в Клермонте, найдите меня. Можно арендовать частный пляж, а там плавать и загорать сколько душе угодно.

– Звучит заманчиво, – мечтательно вздохнула я.

– Нет, я серьезно. Это самое меньшее, что я могу для вас сделать. – Фокс смотрел на меня с тайной надеждой.

– А знаете что? Если вы сумеете организовать все, так сказать, по высшему разряду, мы сможем поехать туда вместе, и я, вероятно, даже познакомлюсь с вашим папой.

Когда Фокс понял, о чем идет речь, он был так потрясен, что на время потерял дар речи.

– Значит, я не еду домой?! – опомнившись, воскликнул он.

– Драку затеяли не вы. Поэтому я не хочу, чтобы вы стали без вины виноватым. И спасибо за откровенность. Вы честно признались в своих мотивах. Как насчет того, чтобы задержаться у нас подольше? А там будет видно.

– Почту за честь.

– Тогда все в порядке. – Уже в который раз меня обуревали смешанные чувства. Ведь до сегодняшнего вечера Фокс был просто лицом в толпе, а сейчас я уже почти жду с ним новых встреч. – Простите, но мне надо бежать. У меня впереди еще масса дел.

– Могу себе представить, – сказал он, провожая меня до дверей. – Ваше высочество, спасибо, что дали мне еще один шанс.

– Вы его заслужили, – улыбнулась я. – Можете звать меня просто Идлин.

Он взял мою руку и нежно поцеловал кончики пальцев.

– Спокойной ночи, Идлин. И еще раз спасибо.

Отрывисто кивнув, я поспешно вышла из комнаты. Ладно, одной проблемой меньше… Но ведь проблемы – как головы дракона. Одну отрубишь, а на ее месте вырастают две новые.

Дама-фотограф туго знала свое дело. И настолько удачно слилась с общим фоном, что, когда завязалась драка, я напрочь забыла о ее существовании. Бурк с Фоксом красовались в газетных передовицах, где говорилось, что первого с позором изгнали, а второго оставили. Были и другие фотографии. В первую очередь мои. На одной я измельчаю шафран рядом с Кайлом, на другой – стою рядом с Эриком, который переводит что-то Генри. Но все эти снимки блекли на фоне фото, запечатлевшего зверское выражение лица Бурка, когда тот набросился на беднягу Фокса.

Однако этому снимку я, естественно, предпочла те фото, где я с Кайлом и Генри. Сама не знаю зачем, но я аккуратно вырезала фотографии и спрятала в ящик комода рядом с потрепанным галстуком Кайла.

Когда я вышла к завтраку, то сразу же оказалась под прицелом любопытных мужских и обеспокоенных родительских взглядов. В принципе, мне было не привыкать, но сейчас меня словно придавило невыносимой тяжестью невысказанных слов.

А что, если вчера вечером я наговорила лишнего и родители решили, будто я в чем-то их обвиняю? Ведь я всего-навсего хотела им объяснить, насколько изматывающим оказался для меня процесс Отбора, но, упаси господи, не вменять им это в вину. Однако, как ни крути, я вольно или невольно сдержала свое обещание отвлечь народ. Теперь вся страна только и будет говорить что о кулаках Бурка. По крайней мере, уж сегодня точно.

– Что случилось? – прошептал Кейден.

– Ничего.

– Вруша. Папа с мамой все утро сами не свои.

Я покосилась на родителей. Папа задумчиво потирал лоб, а мама размазывала еду по тарелке, делая вид, будто ест.

– Отстань, это наши взрослые дела, – вздохнула я. – Тебе не понять.

Брат возмущенно вытаращил на меня глаза:

– Идлин, не смей со мной так разговаривать! Мне все-таки не четыре годика, а целых четырнадцать. Я читаю газеты и слежу за выпусками «Вестей». Я знаю больше языков, чем ты, и изучаю то же, что и ты, причем, в отличие от тебя, не из-под палки. Поэтому не смей задаваться. Я, как-никак, принц.

– Да, но я буду королевой, – поправила я Кейдена. Только разборок с братом мне сейчас и не хватало!

– И твое имя в один прекрасный день войдет в учебники по истории, и какой-нибудь затюканный десятилетний подросток запомнит его для теста, а затем напрочь выкинет из головы. Просто у тебя есть работа, как и у большинства людей на земле. Поэтому кончай задирать нос и ставить себя выше других.

Я даже онемела от возмущения. Неужели Кейден так плохо обо мне думает?

И неужели все вокруг так плохо обо мне думают?

А ведь я хотела быть сильной. Собиралась продемонстрировать родителям, что готова идти до конца, ну а парням – что инциденты вроде вчерашнего меня не сломают. Однако слова Кейдена свели все мои старания на нет.

Я встала из-за стола, собираясь пойти в папин кабинет. Нужно было кое-что оттуда забрать, поскольку сегодня я была не в настроении там торчать.

– Эй, Идлин! Погоди! – нагнав в коридоре, окликнул меня Кайл.

Сегодня утром я даже не успела взглянуть в его сторону. Ну, если не считать распухшей нижней губы, он выглядел вполне нормально.

– Ты в порядке? – спросил он.

Я кивнула… затем помотала головой:

– Сама толком не знаю.

Он обнял меня за плечи:

– Расслабься. Все будет хорошо.

Меня переполняли эмоции, и чтобы хоть немного забыться, я прижалась к его губам.

– Ой! – слегка попятившись, вскрикнул он.

– Прости. Я только…

Кайл схватил меня за руку, затащил в соседнюю комнату и, захлопнув дверь, прижал к стене. А затем начал осыпать страстными поцелуями, напрочь забыв о разбитой губе.

– И что все это значит? – наконец выдохнул он.

– Не хочу ни о чем думать! Просто поцелуй меня еще раз.

Тогда Кайл запустил руки мне в волосы и без лишних слов привлек к себе. Я вцепилась в его рубашку, всем телом прильнув к нему.

И кто бы мог подумать, это сработало! Мы целовались настолько самозабвенно, что все мои печали моментально отошли на задний план. Его настойчивые губы скользили по моему рту и вниз по шее. Да и сами поцелуи стали другими – жадными, страстными, настойчивыми. Не в силах стряхнуть с себя окутавший меня сладкий дурман, я дрожащими руками расстегнула его рубашку. На что Кайл отреагировал озорным смехом:

– Ну ладно, раз уж дело дошло до раздевания, тогда нам точно пора отойти подальше от посторонних глаз. И тебе не мешало бы узнать мое второе имя.

– Аштон? Артур? Мне кажется, что-то на букву «А».

– Холодно. Даже близко не угадала.

– Да какая, собственно, разница, – отпустив его рубашку, вздохнула я.

Он сделал шаг назад, но рука его по-прежнему оставалась у меня на талии.

– Ты в порядке? Вчерашний вечер был хуже не придумаешь. Тихий ужас.

– Просто я такого не ожидала. Всего-навсего спаржа. Этот урод набил парню морду из-за овощей.

– Теперь понимаю, почему ты так зациклилась на масле, – рассмеялся Кайл.

– Ох уж это твое дурацкое масло! – Я провела пальцем по его груди. – Мне правда жаль, что тебе разбили губу. Где-нибудь еще болит?

– Живот. Бурк пару раз саданул мне туда локтем, когда пытался вырваться. А если бы по яйцам?! Вот у Генри глаз вообще заплыл. Попал бы этот гад на дюйм ниже – и пиши пропало!

Я поморщилась, представив печальные последствия злополучной драки.

– Кайл, скажи, а на моем месте ты бы выгнал обоих, да?

– На твоем месте я бы поставил вопрос и о нас с Генри.

– Но вы ведь честно пытались остановить драку.

– Верно, – поднял он палец. – Ты в курсе, потому что была очевидцем этого безобразия. Но если посмотреть газеты, то можно смело решить, что у нас у всех рыльце в пушку.

– Выходит, люди могут сделать вывод, что Фокс, Генри и ты просто легко отделались, да?

– Да. И значит, другие тоже могут рассчитывать, что как-нибудь пронесет.

– Час от часу не легче, – прислонившись к стене, уныло почесала я в затылке.

– Неужели тебя так сильно разочаровали мои поцелуи?

И тут меня разобрал нервный смех. Я вспомнила о вечере у меня в комнате. В тот раз мне категорически не хотелось говорить с Кайлом по душам, но вот почему я вспомнила об этом именно сейчас – остается только гадать. Хотя нет. Все просто как дважды два. Я только сейчас поняла, что из-за дурацкой гордыни упустила свой шанс. Еще тогда можно было найти выход из сложившейся ситуации и взглянуть на вещи другими глазами.

– А почему мы с тобой раньше никогда толком не говорили? Это ведь так естественно!

– Тут все зависело от тебя. А сама-то как думаешь?

Я застенчиво потупилась:

– Наверное, я относилась к тебе предвзято из-за Джози. Ты будто служил мне постоянным напоминанием о ней. Что меня жутко бесило.

– А я, наверное, относился к тебе предвзято из-за жизни во дворце. Ты, со своей заносчивостью, была у меня как кость в горле. Хотя здесь скорее виноваты твои родители, с детства готовившие тебя на роль королевы.

– И кто тебя за это осудит?!

– А я понимаю, почему ты так относишься к Джози. Но прикинь, ей, бедняжке, тоже было нелегко расти в тени будущей королевы.

Однако я решительно не могла заставить себя включить Джози в длинный список людей, перед которыми провинилась. Ладно, довольно сантиментов, пора возвращаться к работе.

– Давай снова придумаем что-нибудь этакое. Только никаких свиданий. Я хочу сказать, просто повеселимся.

На лице Кайла появилась знакомая до боли кривоватая ухмылка.

– С удовольствием. – Он начал заправлять рубашку в брюки, и я почувствовала, что краснею. Как я могла потерять контроль над собой?! – И послушай, – добавил он, – не бери в голову. Ты выше всех этих глупостей. Я имею в виду Отбор.

– Спасибо, Кайл. – Я клюнула его в щеку и отправилась к себе в комнату.

Я вспомнила, как дико разозлилась, когда вытянула его имя, решив, что меня обвели вокруг пальца. Но теперь мне было наплевать, как его анкета попала в общую пачку. Я была рада, что это случилось.

И надеялась, что и он тоже.

Глава 26

Сегодня мне предстоял очередной нелегкий вечер. Что ж, фотографии с Ином получились сказочными, да и статьи, посвященные давешней викторине, были сплошь хвалебными. Однако я всерьез опасалась, что Гаврил сделает акцент не на оставшихся кандидатах, а на личностях Джека и Бурка, изгнанных с позором.

Но что самое неприятное, мне нечего было сказать об остальных парнях. Папа затеял строгую проверку их подноготной, так что, если служба безопасности не поторопится, у меня на этой неделе вообще не будет свиданий… а значит, нечем будет поделиться со зрителями очередной программы «Вести». Сегодняшний вечер был крайне ответственным, и я не знала, как представить мои скромные достижения в наиболее выигрышном свете.

Меня не покидало ощущение, будто я упустила некую ключевую информацию, способную оживить процесс Отбора.

Положение спасало лишь то, что за это время я успела получше узнать Кайла, Генри, Хейла и Фокса. Однако и ежу было понятно, что наш Отбор горит синим пламенем.

И хотя я лишь на долю секунды задержала взгляд на фотографии, опубликованной после парада, мне не забыть тягостного ощущения, возникшего, когда я увидела на снимке свою скрюченную фигуру на убранной цветами платформе. Более того, у меня перед глазами до сих пор стоят лица людей, со смехом тычущих в меня пальцем. А на этой неделе мы выкинули двух кандидатов из-за неподобающего поведения. Одним словом, какая уж тут романтика на таком мрачном фоне!

Очень, очень плохо.

Я сидела в своей комнате, набрасывая детали нового платья, и пыталась привести в порядок мысли. Нет, но должен же быть хоть какой-нибудь способ переломить ситуацию!

Мой карандаш летал по бумаге; казалось, с каждой новой линией решается и очередная проблема. Пожалуй, на этой неделе не стоит касаться темы прошедших свиданий. Ведь одно непременно тянет за собой другое, но ужасно не хотелось вспоминать о том, как Джек пытался меня облапить.

А может, опустить подробности и рассказать все, что я знаю, о самих мальчиках? Они явно достойны похвалы, и если я представлю дело так, будто покорена их талантами, ни у кого не вызовет удивления, что я просто не в состоянии выбрать кого-то одного из блистательной плеяды юношей. Тогда причина нашего топтания на месте будет не в том, что Отбор явно буксует, а в том, что у меня слишком широкий выбор.

Итак, я успела не только выработать план действий, но и набросать очень красивую модель облегающего платья до середины бедра, с лямкой вокруг шеи. А чтобы придать платью более пристойный вид, я добавила к нему прозрачную длинную пышную юбку. Цвета выбрала осенние: для платья – темно-красный, для юбки – золотисто-коричневый.

Я уже точно знала, как уложу волосы и какие украшения надену.

Правда, у меня возникли некоторые опасения, что такой наряд скорее подойдет для старлетки, чем для принцессы. Да, на мой взгляд, платье роскошное, но что скажут люди? Сейчас их мнение значило для меня больше, чем когда бы то ни было.

– Ух ты! – увидев рисунок, воскликнула Нина.

– Ну что, нравится?

– В жизни не видала более шикарной вещи.

– А как думаешь, удобно в таком виде прийти на съемки «Вестей»?

Нина сделала удивленное лицо. Типа, что за странный вопрос?

– Ноги практически закрыты, и если вы не собираетесь украсить платье стеклярусом, то почему бы и нет?

Я погладила лист бумаги кончиками пальцев, словно осязая уже готовое платье.

– Ну что, можно приступать? – оживилась Нина.

– Возьмешь меня с собой в мастерскую? Я могла бы тебе помочь. Платье понадобится уже вечером.

– Почту за честь, – ответила Нина.

Схватив тетрадь, я поспешила за ней в коридор, чувствуя в груди непривычное волнение.

Когда я вошла в студию «Вестей», то сразу поняла: наши труды по кройке и шитью в авральном режиме не пропали даром. Ведь первое, что я увидела, была неприкрытая зависть в глазах Джози. Я надела золотые туфли на высоком каблуке и распустила тщательно завитые волосы. Да, красота – это страшная сила! И подтверждением тому служили красноречивые взгляды Избранных. Пришлось повернуться к ним спиной, чтобы спрятать смущенную улыбку.

И тем не менее что-то явно было не так. В воздухе чувствовалось странное напряжение, заставившее меня моментально забыть и о своем великолепном наряде, и о горящих глазах парней. Я буквально на подсознательном уровне ощущала некий дискомфорт, и у меня мороз пробежал по коже.

В поисках разгадки я огляделась по сторонам. Мама с папой сидели в углу, стараясь не привлекать к себе внимания. Судя по папиным насупленным бровям и маминой жестикуляции, они чувствовали себя не в своей тарелке. А я не знала, стоит ли мне сейчас к ним подходить. И тем самым нарушить вынужденный обет молчания.

– Эй! – услышала я голос подкравшегося ко мне Бейдена.

– Привет.

– Я вас не напугал?

– Нет, все нормально. – Я окинула Бейдена приветливым взглядом. – Немного задумалась. Вы что-то хотели?

– Да так, просто узнать, нельзя ли пригласить вас на обед или типа того на этой неделе. Может, устроим еще один джем-сейшен? – Закусив растянутую в улыбке губу, он принялся перебирать струны невидимой гитары.

– Очень мило с вашей стороны, но здесь обычно приглашаю я.

– Да неужели? – недоверчиво передернул он плечами. – А разве вы не занимались стряпней по приглашению тех ребят?

Я сосредоточенно прищурилась, напрягая память:

– Ну, разве что с формальной точки зрения.

– Выходит, если я не вырос во дворце, то мне нельзя, а Кайлу можно, так?

– Уверяю вас, у Кайла гораздо меньше преимуществ, чем вам кажется, – вспомнив о былой неприязни к другу детства, рассмеялась я.

Но Бейден явно не поверил ни единому моему слову.

– Конечно, – нахмурился он.

Я была в шоке, когда он, чеканя шаг, руки в карманах, развернулся и пошел прочь. Неужели я поступила невежливо? Да нет, просто выложила все начистоту. Я и не думала его обижать.

Ладно, не стоит зацикливаться на его выходке. Пора сосредоточиться на ближайших задачах: быть самой очаровательной и обаятельной, ну и конечно, постараться убедить всех, что я уже приоткрыла дверь в страну под названием Любовь.

Я поймала за рукав проходившего мимо папу:

– Что случилось?

Он покачал головой, похлопав меня по руке:

– Ничего страшного, моя девочка.

Его скрытность потрясла меня больше, чем вызывающее поведение Бейдена. В студии царила привычная суета: кто-то отдавал распоряжения, кто-то проверял записи. Где-то в глубине зала визгливо смеялась эта дурочка Джози. На нее кто-то шикнул, и смех сразу оборвался. Мальчики весело переговаривались, правда, на мой взгляд, несколько громче, чем допускается приличиями. Бейден сидел надутый как индюк и демонстративно всех игнорировал.

Какой-то человек рядом с Генри приветливо помахал мне из темноты рукой. Эрик. Он стоял в проходе, ждал, когда сможет незаметно сесть возле Генри. Обратив на себя мое внимание, он поднял вверх большой палец, но лицо его почему-то оставалось грустным. В ответ я только удивленно пожала плечами. Тогда он беззвучно произнес слово «прости». Я вымучила улыбку и тоже подняла вверх большой палец. Жест, конечно, не совсем подобающий моему высокому положению, но не кричать же мне через всю сцену! Эрик покачал головой, и я, как ни странно, сразу успокоилась. По крайней мере, хоть один человек понимал, что я сейчас чувствую.

Собравшись с духом, я уселась между мамой и Ареном.

– Что-то случилось, – прошептала я ему.

– Знаю.

– А ты в курсе, что именно?

– Да.

– А мне скажешь?

– Потом.

Из моей груди вырвался вздох, больше похожий на стон. Ну и как, скажите на милость, участвовать в передаче с таким камнем на сердце?

Сперва был представлен обзор текущих дел. Папочка сделал короткий доклад, из которого я ничего не поняла, так как слушала вполуха. Однако я не могла не заметить сеточки морщин вокруг его усталых глаз и неестественно прямую осанку – свидетельство снедавшего его беспокойства.

Тем временем вышедший на сцену Гаврил объявил, что у него приготовлено несколько вопросов для Избранных. И парни, непроизвольно расправив плечи, принялись спешно поправлять галстуки и одергивать обшлага.

– Итак, кто там у нас? Сэр Айван? – Айван, сидевший с краю в первом ряду, поднял руку, и Гаврил повернулся к нему. – Ну как, вам нравится участвовать в Отборе?

– Да, но понравилось бы гораздо больше, если бы удалось пообщаться с принцессой с глазу на глаз. – Айван подмигнул мне, и я почувствовала, что краснею.

– Полагаю, нашей принцессе очень нелегко найти время для каждого из вас, – любезно заметил Гаврил.

– Естественно! Нет, я, конечно, не жалуюсь, а просто выражаю надежду, – усмехнулся Айван, явно желая обратить все в шутку.

– Ну, быть может, вам удастся сегодня вечером уговорить ее высочество найти для вас свободную минутку. А теперь скажите: в чем, по-вашему, состоит основная обязанность будущего принца?

Айван даже поперхнулся от неожиданности.

– Я не знаю. По-моему, главное – это стать для принцессы хорошим товарищем. Ведь государственные дела вынуждают принцессу Идлин поддерживать взаимоотношения с самыми разными людьми, и, на мой взгляд, после тяжелого трудового дня ей захочется увидеть рядом с собой веселого компаньона. Ну, вы понимаете, типа, для развлечения.

Я едва не вытаращила глаза. С тобой-то, мой дорогой, у меня точно не будет никаких взаимоотношений.

– Интересная мысль, – заметил Гаврил. – А у вас, сэр Ганнер, имеются какие-либо соображения по данному поводу?

Ганнер явно не вышел ростом и на фоне громоздкого Айвана казался совсем крошечным. Он попытался выпрямить спину, но это было как мертвому припарки.

– Мне кажется, будущий принц должен быть всегда на подхвате. Вы уже упомянули плотный график принцессы, поэтому любому близкому ей человеку необходимо постараться стать полезным. Конечно, я пока не знаю, в чем конкретно это будет выражаться, но уже сейчас надо быть готовым к смене приоритетов.

Гаврил одобрительно кивнул, а папа зааплодировал, за ним и все остальные. Я, естественно, тоже присоединилась, хотя находила такой ответ несколько странным. Вопрос был вполне закономерным, и, по-моему, не стоило обращать его в шутку.

– Сэр Кайл, вы прожили во дворце всю свою сознательную жизнь, – успел перейти к следующему участнику Гаврил. – Как, на ваш взгляд, изменится ваша жизнь, когда вы станете принцем?

– Что ж, мне определенно придется уделять больше внимания личной гигиене.

– Фу! – Я сконфуженно прикрыла рот рукой, хотя меня душил смех.

– Ух ты! Кажется, кое-кто из присутствующих здесь с этим согласен.

Сидевший за Кайлом мой финский друг Генри с некоторым опозданием присоединился к общему веселью. Что ж тут поделать? Трудности перевода. И как и следовало ожидать, Генри стал следующим объектом внимания Гаврила.

– Сэр Генри, если не ошибаюсь? – (Генри кивнул, в глазах у него застыл неподдельный ужас.) – А что вы имеете сказать по этому поводу? Какова, по-вашему, главная задача будущего принца?

Генри, изо всех сил пытаясь не выдать своего страха, наклонился к Эрику. И кивнул, когда понял вопрос:

– О, да-да. Принс должен стать для принсессы… э-э-э…

Я резко поднялась с места. Терпеть подобное издевательство было выше моих сил.

– Генри! – Я помахала ему, чтобы он сел рядом со мной, и тем самым вызвала на себя перекрестный огонь чужих взглядов. А когда Генри неуверенно поднялся, добавила: – Эрик! И ты тоже.

Генри терпеливо ждал, пока его друг обойдет сцену. Эрик заметно нервничал, он не привык быть в центре внимания, но Генри что-то с улыбкой пробормотал, и Эрик сразу расслабился.

Я взяла Генри за руку, а Эрик, встав сзади, снова ушел в тень.

– Гаврил, сэр Генри вырос в Свендвее. Поскольку его родной язык финский, ему требуется переводчик. – Я показала на Эрика, который быстро поклонился и снова спрятался в темноте. – Не сомневаюсь, что Генри будет счастлив ответить на ваш вопрос, но, чтобы дело пошло быстрее, Эрик должен выйти на авансцену.

Генри с неизменной улыбкой выслушал перевод Эрика, а затем благодарно сжал мою руку, тем самым вызвав у меня странный прилив гордости.

Сделав короткую паузу, чтобы собраться с мыслями, Генри начал отвечать на вопрос. Я видела, как он тщательно взвешивает каждое слово. И несмотря на непривычный для него формат беседы, говорил он очень решительно. И когда он закончил свою речь, все взгляды обратились на Эрика.

– Он говорит, что будущему принцу необходимо помнить о том, что ему предстоит исполнять не одну роль, а сразу несколько. Мужа, советника, друга и так далее. Принц должен быть готов прилежно учиться и работать не покладая рук, то есть брать пример с ее высочества, а кроме того, забыть о своем эго и стараться услужить принцессе. – Эрик заложил руки за спину, пытаясь вспомнить последние слова Генри. – Тяжкое бремя ответственности, которое она на себе несет, не всякому мужчине под силу, и поэтому он должен быть готов, в случае необходимости, стать для нее придворным шутом.

Когда Эрик закончил, на лице Генри появилась счастливая улыбка. Зал буквально взорвался аплодисментами, а я встала на цыпочки и шепнула на ухо Генри:

– Хорошо, хорошо.

– Хорошо, хорошо? – просиял он, и я одобрительно кивнула.

– Ваше высочество, но это вносит определенные сложности в процесс Отбора, – поцокал языком Гаврил. – Как вам удается преодолеть языковой барьер?

– На данный момент с помощью двух вещей: терпения и Эрика.

По залу пробежал сдержанный смешок.

– Но как такое может быть? Ведь бывают моменты, когда присутствие переводчика не слишком желательно.

И тут впервые на моей памяти мне отчаянно захотелось запустить в Гаврила Фадея стулом.

– Естественно. Но в жизни случаются вещи и похуже языкового барьера.

– Не могли бы вы привести парочку примеров?

Я знаком велела Генри с Эриком вернуться на место. На прощание Генри послал мне очередную нежную улыбку, и я вдруг почувствовала прилив вдохновения.

– Ну, раз уж мы начали с Генри, я постараюсь объяснить на его примере. Да, нам приходится прилагать определенные усилия, чтобы поддерживать нормальное общение, но должна заметить, что у Генри неисчерпаемые запасы доброты. Кстати, в отличие от Джека и Бурка, которые говорили на безупречном английском, но вели себя по-хамски.

– Мы наслышаны о драке, что затеял Бурк. Разрешите мне выразить вам свою радость по поводу того, что вы не пострадали.

Да, я осталась целой и невредимой. А вот насчет того, что не пострадала, – еще вопрос. Однако эта тема не для всеобщего обсуждения.

– Они, скорее, исключение из общего правила. У нас много достойных кандидатов, которыми я искренне горжусь.

– Неужели? Тогда продолжайте. Не хочется прерывать ваш рассказ!

Улыбнувшись, я покосилась на сидевших на сцене парней:

– У сэра Хейла невероятный вкус. Он работает портным. И я не удивлюсь, если в один прекрасный день все жители Иллеа станут носить разработанные им модели одежды.

– Мне нравится ваше платье! – выкрикнул с места Хейл.

– Мой собственный дизайн! – радостно откликнулась я.

– Само совершенство.

– Вот видите, – повернулась я к Гаврилу. – Я ведь говорила, что у него отменный вкус. – Затем я снова обвела взглядом парней. – Ну и конечно, я уже говорила о музыкальных талантах сэра Бейдена, но не грех напомнить о них еще раз. Он очень одаренный. – (Бейден ответил мне коротким кивком, и даже если он по-прежнему злился на меня, то удачно это скрывал.) – Сэр Генри, как я недавно выяснила, просто фантастический кулинар. А хорошей кухней меня нелегко удивить, поскольку придворные повара одни из лучших в мире. Поэтому вы все смело можете мне завидовать. Таких вкусных вещей я еще в жизни не пробовала. – Студия заметно оживилась. Я увидела на мониторе папино лицо и поняла, что папа в восторге. – Сэр Фокс… Ну, он умеет находить достойный выход из любой ситуации. Некоторые из вас наверняка знают, какое это незаменимое качество. Отбор – испытание не для слабонервных, и тем не менее сэру Фоксу удалось проявлять себя с наилучшей стороны. Я рада, что он среди нас.

Мы с Фоксом заговорщицки переглянулись. Я заметила, что даже с шишкой на голове и подбитым глазом, кое-как замаскированным косметикой, он кажется вполне безвредным. Нет, все-таки хорошо, что я позволила ему остаться.

– Кто-нибудь еще? – поинтересовался Гаврил, и я вгляделась в лица парней. Как я могла забыть еще об одном?!

– Большинство людей искренне считают, будто я должна знать сэра Кайла как облупленного, потому что мы с ним выросли вместе. Но они заблуждаются. Благодаря Отбору мне удалось узнать то, о чем я и не подозревала. К своему удивлению, я обнаружила, что он весьма перспективный архитектор. И если нам понадобится построить второй дворец, я непременно обращусь к его услугам. – (По студии разнеслись томные вздохи. Надо же, как романтично, друзья детства – и вполне реальная любовь!) – Однако я смело могу подтвердить, что ему действительно не помешает заглянуть в отдел товаров личной гигиены, – под гомерический смех в студии добавила я.

– Что ж, судя по вашим словам, здесь собрались потрясающие молодые люди! – выкрикнул Гаврил, вызвав бурю аплодисментов.

– Это точно.

– Тогда, раз уж они произвели на вас неизгладимое впечатление, могу ли я полюбопытствовать: а не нашлось ли для кого-нибудь из них уголка в вашем сердце?

Я поймала себя на том, что задумчиво тереблю прядь волос.

– Ну, я не знаю.

– Да неужели? – (Нервно хихикнув, я опустила глаза. Нет, такое и в страшном сне не приснится.) – Это, случайно, не один из тех, о которых вы упоминали?

Я игриво шлепнула Гаврила по руке:

– Боже мой, Гаврил, какой вы несносный!

Гаврил добродушно рассмеялся, как и большинство зрителей, и я, обмахнувшись рукой, снова повернулась к нему:

– Честно говоря, мне неловко обсуждать свои сердечные дела на публике, но, надеюсь, в дальнейшем у меня будет для вас больше информации.

– Отличные новости, ваше высочество. С вашего позволения, я хочу присоединиться к жителям Иллеа и пожелать вам удачи в поисках спутника жизни.

– Большое вам спасибо, – кивнула я со скромным видом и покосилась на папу.

На папином лице были написаны удивление и надежда. Что несколько подсластило горькую пилюлю. Да, эксперимент давался мне нелегко, но это того стоило. Я видела, что даже самые скромные его успехи чудесным образом снимают тревоги с папиной души.

Однако на сегодняшний день с меня, пожалуй, достаточно.

Глава 27

– Плохо дело.

Я лежала, свернувшись калачиком, на кровати Арена, который тем временем рассказывал мне то, о чем категорически отказались говорить мама с папой.

– Просто скажи.

– Похоже, все начинается в беднейших провинциях. Тут уже не отдельные отряды мятежников, как во времена папиной и маминой молодости… Это больше напоминает восстание.

– Что ты имеешь в виду?

– Они сплачиваются для ликвидации монархии. Упразднение каст не принесло видимых результатов, и теперь жителям страны кажется, будто нас это не волнует.

– Не волнует?! – ошеломленно переспросила я. – Папа работает на износ, пытаясь решить проблему. А мне ради этого приходится встречаться невесть с кем!

– Знаю. Ума не приложу, кто придумал сценарий, но твое сегодняшнее выступление получилось на редкость зрелищным. – (Я приняла похвалу на свой счет и даже на всякий случай сделала умное лицо, хотя до сих пор так и не смогла понять, что из сегодняшнего шоу было запланировано, а что вышло чисто по наитию.) – И что теперь делать? Вечно развлекать публику подобными зрелищами?!

– Ха! – презрительно фыркнула я. – Можно подумать, будто тебе приходится хоть кого-то развлекать. Нет, это мой крест, но я больше не могу. У меня все это уже вот где стоит.

– Ну, допустим, папа откажется от трона, – предположил Арен. – Ну и что дальше? Кто возьмет в свои руки бразды правления? А вдруг народ захочет свергнуть монархию, если король добровольно не сложит с себя полномочия?

– Ты считаешь, люди на это способны? – в ужасе прошептала я.

Арен уныло смотрел прямо перед собой:

– Иди, я не знаю. Люди способны на любые преступления, когда они голодны, измучены и доведены нищетой до крайности.

– Но мы же не можем всех накормить. Не можем сделать так, чтобы все зарабатывали одинаково. Чего они от нас хотят?

– Ничего, – честно признался Арен. – Они просто хотят большего для себя. Не скажу, что я их осуждаю, ведь они тоже растеряны. Люди думают, будто их жизнь в наших руках, но тут они жестоко ошибаются.

– Да, они сами хозяева своей жизни.

– Именно так.

Мы долго сидели в глубоком молчании, прикидывая, чем могут для нас обернуться подобные настроения в обществе. Если честно, я отлично понимала, что пострадаю от народного гнева сильнее других. Конечно, я точно не знала механизмовсмены режимов, но правительства рано или поздно меняются. Королевства возникают и распадаются. Определенная идеология начинает преобладать, вытесняя на задворки истории остальные. Неужели и я могу оказаться в сточной канаве?

Я поежилась, пытаясь представить жизнь на дне.

– Они ведь уже однажды закидали меня тухлой едой, – прошептала я.

– Что?

– Боже, какая я глупая! – покачала я головой. – Я выросла в блаженном неведении. И верила, что меня обожают… Но люди меня не любят. И если паче чаяния папа с мамой откажутся от трона, население легко от меня избавится. Не вижу препятствий.

Ощущение было вполне реальным. Вера во всенародную любовь создавала у меня чувство приятной легкости бытия. Но все это оказалось мифом. Мне вдруг почудилось, будто меня придавило могильной плитой.

У Арена вытянулось лицо. Я ждала от него слов утешения, но, похоже, у него закончились аргументы.

– Идлин, ты можешь заставить их полюбить себя.

– Я не такая обаятельная, как ты, и не такая умная, как Кейден, и не такая непосредственная, как Остен. Во мне нет ничего особенного.

Арен со стоном отчаяния стукнулся головой о спинку кровати:

– Идлин, ты что, шутишь? Ты первая в истории Иллеа женщина – наследница трона. Такого наша страна еще не знала. Тебе осталось только научиться пользоваться этим преимуществом и непрестанно напоминать им, кто ты такая.

Я Идлин Шрив. И в мире нет никого могущественнее меня.

– Мне кажется, если бы они узнали меня получше, то тотчас же разлюбили бы.

– Будешь ныть, выставлю за дверь.

– Тогда я тебя выпорю.

– Ты грозишься это сделать начиная с шести лет.

– И в один прекрасный день я все же выполню свое обещание. Заруби себе на носу.

– Расслабься, Иди, – усмехнулся Арен. – Шансы, что люди смогут организованно что-то предпринять, крайне малы. Им надо просто выпустить пар. Вот увидишь, как только это произойдет, все образуется.

Я обреченно вздохнула. Может, я зря беспокоюсь, но у меня до сих пор звучали в ушах гневные выкрики во время парада, а перед глазами стояли мерзкие комментарии по поводу моего поцелуя с Кайлом. Что определенно будет очередным, но не последним гвоздем в крышку нашей монархии.

– Только не говори папе с мамой, что я в курсе, хорошо?

– Если ты настаиваешь.

Я вскочила и клюнула Арена в щеку. Мне всегда было жаль девочек, у которых не было братьев.

– Ладно, тогда до завтра.

– Постарайся хоть немного поспать, – ухмыльнулся он.

Я покинула его комнату с твердым намерением отправиться к себе. Но вдруг почувствовала, что жутко проголодалась. А однажды побывав на кухне, я поняла, что мне там даже нравится. По-моему, я видела какие-то фрукты и сыр в холодильнике. Время было уже позднее, значит я вряд ли кого-нибудь побеспокою. И я быстренько спустилась по черной лестнице.

Насчет того, что кухня будет пустой, я ошиблась. С десяток парней и девушек раскатывали тесто и нарезали овощи. На их спорую работу было любо-дорого смотреть. И мне понравилось, что, несмотря на поздний час, они трудились с полной отдачей, весело болтали и выглядели вполне счастливыми.

Я не сразу заметила знакомую копну кудрявых белокурых волос. Ага, мой старый знакомый Генри. Его рубашка висела на вешалке, голубая майка была вся в муке. Несмотря на мои старания держаться в тени, кухонный персонал меня заметил. Они тут же принялись кланяться и делать реверансы, что, естественно, насторожило Генри.

Увидев меня, он попытался привести себя в порядок, но не слишком удачно. Тогда он откинул волосы со лба и повернулся ко мне, как всегда широко улыбаясь.

– А что, Эрика здесь нет?

– Он спит.

– А вы почему не спите?

Он задумчиво прищурился, пытаясь подобрать нужные слова:

– Хм… Простите. Я стряпаю?

– А можно мне тоже? – спросила я.

Он показал на горку яблок и тесто на столе:

– Вы хотеть? Готовить?

– Да.

Генри просиял и с довольным видом кивнул. Окинув меня оценивающим взглядом, он снял с вешалки свою рубашку, обернул ее вокруг моей талии и завязал рукава на спине. Передник. Он хотел, чтобы я надела передник.

Боже, как предусмотрительно. Ведь на мне был только пеньюар, который не жалко испачкать. Однако объяснить это Генри помешал языковой барьер.

Генри взял яблоко и круговым движением снял кожуру. Закончив, он положил яблоко на прилавок и выбрал другой нож.

– Pidäveitsi näin, – произнес он, показывая, как правильно держать нож. – Pidäomena huolellisesti. – Он растопырил пальцы руки, в которой держал яблоко, поочередно их убирая, чтобы не порезаться. И начал чистить яблоко.

С первого, даже непосвященного, взгляда было видно, насколько точны и экономны его движения, как умело он обращается с ножом.

– Вы, – сказал Генри, вручая мне нож.

– Ладно. Вот так? – Я выгнула ладонь чашечкой, примерно так, как показывал Генри.

– Хорошо, хорошо.

Я, естественно, работала не так споро, как он, да и ломтики яблока получились, увы, неидеальными, но, судя по сияющей физиономии Генри, можно было подумать, что я демонстрирую чудеса кулинарии.

Генри тем временем раскатал тесто, смешал корицу с сахаром и приготовил посуду для жарки.

Интересно, а дома он что, отвечал за десерты или же занимался ими исключительно из любви к искусству?

Я помогла начинить тесто яблоками и, несмотря на боязнь обжечься раскаленным маслом, опустила пончики в емкость для жарки, но, увидев, как масло ожило и забулькало, взвизгнула от неожиданности, на что Генри лишь добродушно улыбнулся.

Когда он наконец поставил передо мной блюдо с готовыми пончиками, я вдруг почувствовала, что буквально умираю от голода и больше не в силах терпеть. Генри жестом предложил мне попробовать, и я, выудив румяный пончик, откусила кусочек.

Совершенно неземной вкус, даже лучше, чем у его давешних булочек с корицей.

– Ой, ням-ням! – воскликнула я.

Генри рассмеялся и тоже взял себе пончик. Генри выглядел страшно довольным, но взгляд у него по-прежнему был слегка напряженный. Похоже, Генри, как профессионал, пытался оценить конечный результат.

Хотя, на мой непросвещенный вкус, пончики удались на славу.

– Как это называется?

– А?

– Название? – Я показала на блюдо.

– Хм… omenalörtsy.

– Оменалортси?

– Хорошо!

– Так?

– Хорошо.

Я была страшно довольна собой. Не забыть бы похвастаться Кейдену, что я выучила названия некоторых свендвейских десертов.

В результате я умяла целых два пончика и сразу почувствовала некую тяжесть в желудке. Тем временем Генри пустил блюдо по кругу среди поваров; те, естественно, принялись расхваливать его на все лады. Жаль только, Генри не разобрал ни слова из того, что они говорили.

Восхитительно. Безупречно. Идеально.

И тут я подумала, что если бы Генри понял, о чем речь, то непременно ответил бы, что они его перехваливают. По-моему, это было бы вполне в его духе. Хотя откуда мне знать.

Да и зачем тебе это знать, напомнила я себе.

Хотя со временем мне становилось все труднее себя в этом убеждать.

Когда Генри обошел всех на кухне и вернулся с блюдом, на котором не осталось ни крошки, я сказала, неуверенно улыбнувшись:

– Мне пора спать.

– Вам спать?

– Да.

– Хорошо, хорошо.

– Хм… Сегодня вечером? «Вести»? – спросила я, стараясь говорить предельно просто.

– «Вести», да, – кивнул он.

Я положила руку ему на грудь:

– Вы такой сладкий.

– Сладкий? Э-э-э… Сахар?

– Да, как сахар, – рассмеялась я.

Генри накрыл ладонью мою руку, прижав ее к сердцу. Потом заглянул мне в глаза, и его ослепительная улыбка вдруг померкла. Он судорожно сглотнул. Казалось, ему хотелось подольше продлить мгновение. Он держал мою руку и мучительно перебирал в уме слова, отчаянно пытаясь найти то заветное, что я смогла бы понять…

Но так и не нашел.

Мне хотелось, чтобы Генри знал, что я не слепая и вижу, как он ко мне относится. Ведь каждая его улыбка, каждый жест свидетельствовали о том, что я ему небезразлична. И он тоже стал мне небезразличен, хотя я, как могла, этому сопротивлялась. У меня был только один способ рассказать ему о своих чувствах, ну а там будь что будет.

Я подошла к Генри вплотную и погладила по щеке. А он глядел мне в глаза и не мог наглядеться, будто это наша последняя встреча. Тогда я кивнула, и он коснулся губами моих губ.

Генри был до смерти напуган. Я чувствовала. Он боялся дотронуться до меня, боялся меня обнять, боялся пошевелиться. Возможно, он робел, потому что я принцесса, возможно, вообще никогда не целовался, но поцелуй получился на редкость трепетным.

Что мне даже понравилось.

Я прижалась к его губам, пытаясь дать ему понять, что все нормально и я не возражаю, чтобы меня обняли. И после секундного колебания Генри внял моему молчаливому призыву. Он бережно обнял меня, словно я хрупкая ваза, которая может разбиться, если сжать ее чуть посильнее. И поцелуи его были такими же бережными, что объяснялось, скорее, не страхом, а благоговением. Ощущение настолько неземное, что у меня закружилась голова и я отстранилась.

В глазах Генри плескалась затаенная боль, а на губах играла неуверенная улыбка.

– Мне надо идти, – повторила я, и он кивнул. – Спокойной ночи.

– Ночи, ночи.

Я шла медленно, чувствуя спиной его взгляд, но, оказавшись вне пределов видимости, перешла на бег. Странное смятение чувств и беспорядочные мысли. Почему меня так задело, когда Гаврил вцепился в Генри? Почему оставила Фокса, которого однозначно следовало отправить домой? Почему Кайл – о боже мой, Кайл! – не выходит у меня из головы?

И почему меня так страшат все эти вопросы?

Добравшись до своей комнаты, я упала на кровать. Похоже, я совсем запуталась. Да, я рассердилась на Гаврила, поднявшего эту тему, но меня действительно волновало, что я не могу толком объясниться с Генри, не могу сказать ему ничего личного. И действительно, что это за любовь через переводчика? Ведь, как ни крути, из всех кандидатов Генри был единственным, кому я могла довериться. С ним я чувствовала себя в безопасности, меня восхищала его страстная натура.

Но я не говорила по-фински. Что очень плохо.

В отчаянии я перекатилась на спину и ойкнула, когда что-то твердое уперлось мне в позвоночник. Оказалось, узел. Я забыла снять рубашку Генри.

Развязав узел, я, как это ни абсурдно, прижала рубашку к лицу. Ну конечно. Ну конечно, от нее пахло корицей, медом и ванилью. Ну конечно, от нее пахло десертом.

Глупый свендвейский пекарь со своими глупыми специями.

Вот что заставило меня потерять голову!

Вот почему любовь – это страшная штука. Она делает вас слабыми.

А в мире нет никого могущественнее меня.

Глава 28

За завтраком меня поразило сразу несколько моментов. Во-первых, я заметила, что Генри пытается просветить Эрика насчет событий вчерашнего вечера. Я поняла это по тому, как взгляд Эрика метался между мной и Генри. И Эрик, похоже, успокаивал Генри. А я-то, глупая, не сомневалась, что Генри будет на седьмом небе от счастья. Ведь за все время Отбора он был вторым человеком, которому я подарила поцелуй. Но нет, Генри явно был не в себе.

Сидевший напротив Генри Кайл удивленно переводил глаза с Генри на Эрика и обратно, но, не зная языка, не мог уловить суть. Он медленно поглощал пищу, не вмешиваясь в разговор.

А еще я заметила, что Кейден пытается привлечь мое внимание. Он помахал мне рукой и кивнул в сторону двери. Я одними губами произнесла слово «потом» и постаралась не обращать внимания на столь откровенное нарушение этикета.

Но хуже всего было то, что мама с папой украдкой бросали на меня тревожные взгляды. Родителей наверняка мучил вопрос, как много мне известно о бунтовщиках.

Я откашлялась и громко спросила:

– Ну и как я справилась вчера вечером?

Папино лицо моментально просветлело.

– Идлин, я приятно удивлен. Даже не верится, что тебе удалось так здорово собраться после столь тяжелой недели. Ты на редкость великодушно обошлась с Генри, что очень мило с твоей стороны. И я счастлив видеть, что кое-кто из них, возможно… тебе приглянулся. Что вселяет в меня надежду.

– Ну, поживем – увидим, – увильнула я от прямого ответа. – Но я обещала тебе три месяца и, думаю, за это время сумею определиться.

– Я понимаю, что ты имеешь в виду, – отозвался папа с таким видом, словно на миг окунулся в мир воспоминаний. – Спасибо.

– Не стоит благодарности. – Глядя на его милую задумчивую улыбку, я со всей очевидностью поняла, как важен для него успех нашего мероприятия. – Скажи, а ты расстроишься, если Отбор закончится безрезультатно?

– Нет, дорогая. Уж я точно не расстроюсь. – Он сделал едва заметный акцент на слове «я», и меня вдруг кольнуло чувство беспокойства.

А что будет, если к концу Отбора я так и останусь одинокой? На урегулирование последствий отмены каст и подавление назревающего восстания трех месяцев однозначно не хватит. На самом деле даже эти две недели пролетели как одно мгновение.

Значит, всего этого явно недостаточно.

И тут до меня неожиданно дошло, что родители оберегают меня от любых треволнений. Они опасались, что если я вдруг осознаю тщетность своих усилий, то брошу это дело. Но если такое случится, то у нас вообще не останется выхода.

– Не волнуйся, папочка. – Я накрыла его руку своей. – Все образуется.

Папа нежно сжал мою руку:

– Ты совершенно права, дорогая. – Тяжело вздохнув, он принялся за свой кофе. – Кстати, я собирался тебе сообщить, что проверка личности кандидатов закончена. Если бы мы потрудились сделать пару звонков до начала Отбора, то уже давно знали бы, что у Бурка отмечались вспышки агрессии, а на Джека поступала жалоба от девочки из его школы на неподобающее поведение. Мы также выяснили, что Ин сторонится людей. Не уверен, что это может служить поводом для отправки его домой, и все же за ним нужен глаз да глаз.

– Ин ведет себя на редкость благопристойно.

– Неужели?

– Ну да. Хотя действительно держится особняком. Не понимаю почему. Он отличный собеседник.

Папа отхлебнул кофе и бросил взгляд в сторону Ина:

– Такое поведение не может не настораживать.

– Есть еще какие-нибудь поводы для беспокойства? – Я попыталась отвлечь папино внимание. Замкнутость еще не говорит о наличии скрытых пороков.

– Один плохо учился в школе, но ничего такого, из-за чего стоит поднимать шум.

– Тогда все нормально. Значит, худшее позади, – бодрым голосом произнесла я.

– Надеюсь, что так. Но я приставлю к кандидатам специально обученных людей. Прости, что не проявил должной бдительности, – вздохнул он.

– Ничего страшного. У меня есть и хорошие новости. В следующий раз я собираюсь рассказать о новых свиданиях.

Папа усмехнулся себе под нос:

– Отлично. Тогда, быть может, постараешься дать шанс тому, с кем ты еще не успела пообщаться? Уж можешь мне поверить, у тебя имеется реальная возможность познакомиться поближе с каждым из них.

Я вгляделась в сидевших за столом парней:

– Наверное, на этой неделе мне не удастся помочь тебе с делами.

– Нет проблем, – покачал головой папа. – Постарайся узнать кандидатов получше. Я все еще не оставляю надежды, что ты найдешь себе суженого. Пусть даже ты и считаешь, будто это бессмысленная трата времени.

– Должна тебе напомнить, что ты затевал это совершенно с другой целью.

– Не имеет значения.

– Тут столько ребят. Есть кто-нибудь, кто тебе категорически не нравится?

– Ну, собственно… – Папа окинул критическим взглядом парней. – Вон тот. В зеленой рубашке.

– Черноволосый?

– Да.

– Это Джулиан. А с ним что не так?

– Возможно, это звучит банально, но когда вчера вечером ты хвалила других, он ни разу не улыбнулся и не похлопал им. Абсолютно неверный подход. Он явно не терпит соперничества, но как тогда он сможет до конца жизни оставаться в твоей тени?

Если раньше я сомневалась в том, что папа видит во мне лидера, то сейчас все сомнения разом отпали. Он действительно считал меня лидером.

– Извини, но позволь сказать тебе очередную банальность. Я сильно сомневаюсь, что от него у тебя будут красивые дети.

– Папочка! – Я закрыла лицо руками, когда папа добродушно расхохотался.

– Расслабься, я шучу.

– Ну ладно, тогда я пошла. Спасибо, что просветил.

Я пулей выскочила из обеденного зала, но затем постаралась перейти на более степенный шаг, как и подобает настоящей леди. Убедившись, что на меня никто не смотрит, я бросилась бежать. Уже у себя в комнате я принялась изучать оставшиеся анкеты, пытаясь отыскать какие-нибудь специфические особенности. Мой взгляд задержался на фото Джулиана. Папа был абсолютно прав. Как я ни комбинировала наши с ним черты лица, получался какой-то тихий ужас.

Хотя, собственно, какое это имеет значение.

Так или иначе, я все равно собиралась отправить его домой, но, возможно, после того, как найду еще нескольких кандидатов на вылет, чтобы избавиться от всех чохом. Ведь если я отсею только его одного, публика меня не поймет. А теперь пора разработать план. Десять свиданий. Ни больше ни меньше. Чтобы было о чем рассказать во время следующей программы «Вести». И как минимум три из них должны получить соответствующее освещение в прессе. Словом, надо постараться не ударить в грязь лицом.

Маму я нашла вместе с мисс Люси в Женском зале, где проходила встреча с мэром. В нашей стране не так много женщин занимали столь ответственные посты, поэтому я знала их всех по именам. Сегодня наш дом почтила своим вниманием Мила Уоррен из Калгари. Я не планировала никаких официальных встреч, но теперь у меня не оставалось выбора.

Я поздоровалась с мамой и ее гостьей, присев в глубоком реверансе.

– Ваше высочество! – пропела мисс Уоррен, сделав ответный реверанс. – Я счастлива засвидетельствовать вам свое почтение, тем более в столь знаменательный момент!

– Мы тоже рады видеть вас, мэм. Садитесь, пожалуйста.

– Как дела, Идлин? – спросила мама.

– Хорошо. Я хотела с тобой поговорить. Тогда давай позже.

– Небось о мальчиках, а? – подмигнула мне мисс Уоррен.

Мама с мисс Люси рассмеялись; поддержав игривый тон, я тоже улыбнулась. Что ж, мисс Уоррен не мешало бы узнать правду.

– По-моему, вы несколько романтизируете Отбор.

Она удивленно подняла брови:

– А где бы мне найти тридцать пять парней, готовых каждый божий день сражаться за меня?!

– Честно признаться, Отбор – страшно тяжелый труд, – попыталась разуверить я мисс Уоррен. – Конечно, мы стараемся сделать из этого увлекательное шоу, но канитель с парнями жутко изматывает.

– Что я смело могу подтвердить, – поддержала меня мама. – И не важно, выбираете вы или выбирают вас, это тяжело. Взлеты непременно сменяются падениями. И самое страшное – томительные часы ожидания. – Мама покачала головой. – Мне даже страшно об этом вспоминать.

Мама подперла подбородок рукой и устремила на меня задумчивый взгляд. В выражении ее лица было столько материнской любви и сострадания, что я сразу же успокоилась.

И тем не менее в глазах ее застыла та же тревога, что и в папином взгляде.

Затем мама стряхнула с себя воспоминания, переключившись на мисс Уоррен:

– Итак, Мила, насколько я знаю, дела в Калгари идут отлично.

– О да, по крайней мере у нас все спокойно.

Мисс Уоррен задержалась у нас несколько дольше, чем положено по регламенту, и мне пришлось сидеть, выпрямив спину, до тех пор, пока она наконец не откланялась. Нам удалось от нее отделаться только после того, как я сунула служанке записку с просьбой войти и сказать маме, будто ее вызывают по срочному делу.

Не успела мисс Уоррен закрыть за собой дверь, мама, разгладив платье, сказала:

– Ладно, пойду проверю, что там еще приключилось?

– Расслабься, это всего лишь я. – Я принялась изучать свои ногти. Не мешало бы привести их в порядок. Мама и мисс Люси удивленно уставились на меня. – Мне надо было с тобой поговорить, а она тут расположилась, как у себя дома. Пришлось пойти на хитрость, – лукаво улыбнулась я.

– Идлин, ты ведешь себя как самая настоящая интриганка, – вздохнула мама. – Хотя иногда это даже полезно. Правда, меня она тоже порядком утомила.

Как хорошо, что я не одна, подумала я, заговорщицки улыбнувшись маме с мисс Люси.

– Теперь я чувствую себя перед ней виноватой, – сказала мама. – Она не слишком часто выезжает в свет, к тому же тяжело везти такой воз в одиночку. Но мне не понравилась ее фамильярность.

– Мне еще не такое приходилось терпеть, – поморщилась я.

– Истинная правда. Так что ты хотела?

Я вопросительно посмотрела на мисс Люси.

– Ухожу, ухожу, – поняв намек, ответила она. – Я буду неподалеку на случай, если вдруг вам понадоблюсь. – Она сделала реверанс, поцеловала меня в голову и исчезла. Очень тактично с ее стороны.

– Мисс Люси так добра ко мне. И к мальчикам тоже. Иногда мне кажется, что она мне как вторая мать.

Мама понимающе кивнула:

– Я всегда старалась, чтобы люди, которых я люблю, были рядом со мной. Ты еще не успела родиться, а мои подруги уже заранее тебя обожали.

– Как жаль, что у нее нет детей, – с грустью сказала я.

– Мне тоже. Полагаю, сейчас ни для кого не секрет, что она прикладывала титанические усилия, но безуспешно. Я, наверное, все отдала бы, чтобы ей помочь.

– А ты пыталась? – Ведь я выросла в святой уверенности, что для Шривов нет ничего невозможного.

Мама заморгала, пытаясь сдержать слезы:

– Не следовало бы тебе говорить, ведь это сугубо личное. Но да, я сделала все, что было в моих силах. Более того, я даже предложила ей свои услуги в качестве суррогатной матери. – Мама плотно сжала губы. – Именно тогда я в первый и последний раз пожалела о том, что стала королевой. Оказалось, что мое тело до конца мне не принадлежит и есть такие вещи, которые мне не дозволено делать.

– И кто так считает? – поинтересовалась я.

– Все, Идлин. Абсолютно все. Ведь суррогатное материнство – вещь, мягко говоря, нетрадиционная, и наши советники решили, что люди просто не поймут. У них даже сложилось мнение, что любой ребенок, которого я выносила в своем чреве, может считаться наследником трона. Словом, мне пришлось отказаться от этой идеи.

Я на минуту притихла. Было тяжело смотреть, как мама до сих пор мучается от душевной боли, которую в свое время разделила со своей лучшей подругой.

– Как ты со всем этим справляешься?

– С чем?

– Ты всю жизнь даришь окружающим частичку своей души. А тебе удается оставить хоть что-то себе? Когда я порой на тебя смотрю, то у меня буквально сердце разрывается.

– Когда ты наконец поймешь, кто для тебя дороже всего, то будешь готова пойти ради него на любые жертвы. И в мире есть несколько человек, за которых я, не раздумывая, отдам жизнь. Ну и конечно, нельзя забывать о моих подданных, жителях Иллеа, за которых я тоже отдам жизнь. – Мама потупилась, в очередной раз разгладив складки безупречного платья. – И у тебя, моя девочка, наверняка найдется кто-то, ради которого ты пожертвуешь собой. Просто ты пока об этом не знаешь. Но пробьет час, и сердце тебе подскажет.

И на секунду я даже задалась вопросом, а связаны ли мы вообще родственными узами. Все те люди, о которых так пеклась мама, – папа, Арен, мисс Люси, тетя Мэй, – были мне тоже небезразличны. Но, как правило, я в основном брала у них и ничего не давала взамен.

– Ну ладно, – сказала мама. – Ты что-то хотела?

– Так вот. Поскольку папа считает, что оставшиеся мальчики более-менее адекватные, я наметила на эту неделю ряд свиданий. И мне нужны идеи, как бы устроить все их, особо не заморачиваясь, но так, чтобы выигрышно смотрелось на камеру.

– А… – Она задумчиво подняла глаза к потолку. – Не уверена, что это моя епархия. Во время нашего Отбора мои свидания с твоим папой в основном проходили в саду.

– Ты серьезно? Ну и чем вы тогда занимались? Ведь это просто тоска зеленая!

– Ну, у нас была масса тем для разговоров. И поводов для споров. Честно говоря, бóльшую часть времени мы были заняты или тем, или другим.

– Неужели вы, ребята, ссорились? – прищурилась я.

– Постоянно, – мечтательно улыбнулась мама.

– Если серьезно, чем больше я узнаю о вашем Отборе, тем меньше понимаю. У меня в голове не укладывается, как вы с папой могли ссориться.

– Знаю. Нам через многое пришлось пройти, и, должна признаться, нам нравилось то, что мы могли говорить друг другу правду, пусть даже самую неприятную.

Не то чтобы я не желала встретить человека, который был бы со мной до конца честен, – если, конечно, я решусь выйти замуж, – но этому человеку явно понадобится найти более удачный способ достучаться до меня, если, конечно, он не захочет упустить свой шанс.

– Значит, свидания, говоришь, – задумчиво протянула мама, поудобнее устроившись в кресле. – Я никогда не была сильна в стрельбе из лука, но если бы ты нашла кого-нибудь, кто хорошо стреляет, это смотрелось бы очень мило.

– Ну, думаю, это можно устроить. О… верхом мы уже ездили. Значит, не пойдет.

– Хорошо. Со стряпней, выходит, тоже проехали, – улыбнулась мама, словно не могла поверить, что я на такое решилась.

– Да уж. Некрасиво получилось.

– Ну, Кайл и Генри проявили себя наилучшим образом. Да и Фокс оказался не настолько безнадежен.

– Все верно, – согласилась я.

Я вспомнила, как мы с Генри готовили пончики. Свидание, о котором никто не знает.

– Солнышко, по-моему, вместо того чтобы устраивать, так сказать, показательные выступления, тебе надо просто сходить на свидание, выпить вдвоем чая, прогуляться по саду. Совместная трапеза – очень хорошее дело, ведь ты не можешь есть слишком часто. В любом случае это лучше, чем верховая езда.

Я старалась избегать всего, что могло бы стать слишком личным. Хотя, с другой стороны, такие свидания производили впечатление близости, что, по-моему, и требовалось публике. Наверное, мама права. Если я стану придерживаться безопасных тем и вопросов, то, может, все как-нибудь и обойдется.

– Спасибо, мамочка. Я попробую.

– Рада была помочь, родная. Всегда к твоим услугам.

– Знаю. – Я растерянно теребила платье. – Прости, что в последнее время непрерывно вас доставала.

– Идлин, у тебя сейчас жуткий стресс, – погладила меня по руке мама. – Мы понимаем. И ничто не в силах заставить меня разлюбить тебя, конечно, если только ты не станешь серийной убийцей.

– Серийной убийцей? – рассмеялась я. – Значит, это предел твоего терпения?

– Ну, возможно, даже более того, – подмигнула мне мама. – Действуй. Если ты наметила несколько свиданий на этой неделе, тебе необходимо составить план.

Я кивнула и, сама не знаю зачем, плюхнулась к ней на колени.

– Ой! – жалобно вскрикнула мама, придавленная тяжестью моего тела.

– Мам, я тебя люблю!

В ответ она крепко меня обняла:

– Я тоже тебя люблю. Очень, очень.

Тогда я поцеловала ее в щеку и вскочила на ноги, уже обдумывая, что сделать на следующей неделе и как лучше ублажить публику. Но все эти мысли разом вылетели у меня из головы, когда в коридоре я столкнулась с поджидавшим меня Бейденом.

Глава 29

Бейден решительно направился прямо ко мне через холл. Лучи полуденного солнца, проникавшие сквозь окна, окрашивали стены теплым золотистым цветом. На этом фоне даже его темная кожа казалась чуть светлее.

– Вы что, шпионите за мной? – шутливо заметила я.

Но, судя по тяжелому взгляду Бейдена, он отнюдь не был расположен шутить.

– Ну, я не знал, как вас еще можно поймать. Вы прямо неуловимы.

Я решительно скрестила руки на груди:

– Вы чем-то расстроены. Почему бы вам не объяснить мне, в чем дело? А иначе мы так и будем топтаться на месте.

Он скорчил недовольную рожу:

– Я хочу уехать.

Мне показалось, будто я на полном ходу врезалась в кирпичную стену:

– Не поняла?

– Прошлым вечером вы поставили меня в дурацкое положение. Я пригласил вас на свидание, а вы меня отшили.

Я предостерегающе подняла руку:

– На самом деле я ведь не сказала «нет». Мы с вами еще не закончили.

– А вы что, собирались сказать «да»? – с сомнением в голосе спросил он.

Я в отчаянии всплеснула руками:

– Ну, я точно не знаю. Ведь вы встали в позу, да и вообще самоустранились.

– Ты что, вздумала читать мне нотации?

Нет, как он смеет?!

Я подошла к нему поближе, хотя на фоне его внушительной фигуры выглядела форменной дюймовочкой.

– Надеюсь, вы понимаете, что я могу наказать вас за столь непочтительное поведение, а?

– Ага, значит, теперь ты решила на меня наехать. Так? Сперва ты меня бортанула, затем использовала для оживляжа в программе «Вести», а теперь мне пришлось убить утро на то, чтобы тебя выследить. Никто тебя за язык не тянул, ты сама обещала встретиться со мной за завтраком.

– У меня двадцать таких, как вы! И мне надо работать! Ну как можно быть таким эгоистом?!

Он вытаращил на меня глаза и ударил себя кулаком в грудь:

– Это я-то эгоист?!

Я попыталась на него не реагировать, чтобы потом не было слишком больно.

– Знаете, а ведь вы были в числе фаворитов. И я собиралась оставить вас здесь надолго. Вы нравитесь моей семье, а я восхищаюсь вашим талантом.

– Я вовсе не нуждаюсь в одобрении твоей семьи. Ты битый час со мной любезничала, а потом исчезла, словно ничего и не было. Я в своем праве, и я уезжаю.

– Скатертью дорога! – И я решительно зашагала прочь. С меня было довольно.

Тогда он закричал на весь холл, пытаясь уколоть меня напоследок:

– А ведь друзья говорили, что нечего соваться с кувшинным рылом в калашный ряд! И они были правы! – (Я продолжала идти вперед.) – Ты наглая! Ты себялюбивая! Вот что я о тебе думаю!

Я завернула за угол, хотя мне надо было совсем в другую сторону. Ладно, как-нибудь выберусь. На моем лице не дрогнул ни один мускул. Ведь меня с детства учили, что бы ни случилось, идти с высоко поднятой головой. Никто не должен знать, как мне обидно.

Поплутав по коридорам, я наконец добралась до третьего этажа. И не успела я оказаться на лестничной площадке, как тотчас же разревелась в три ручья. Слова Бейдена снова и снова эхом отдавались у меня в голове. Я даже схватилась за живот, поскольку каждое обидное слово было точно удар под дых.

Ну все, парни! Вы меня достали! К моменту нашей следующей встречи у меня будет готов план, как от вас отделаться. Я их так разозлю, что они волей-неволей повторят то, что говорил Бейден… Но его я вообще не провоцировала! И тем не менее он высказал все, что у него накипело. Тогда что со мной не так, если меня отвергают просто потому, что я – это я?

Похоже, Бейден все-таки достиг своей цели. А ведь как хорошо все начиналось! Когда месяц назад я вытягивала бумажки с именами, мне казалось, будто передо мной открывается миллион возможностей. А сколько еще мужчин не стали подавать заявление, с ходу отвергнув меня?

Неужели люди считают меня наглой? Эгоистичной? И чему они радуются больше: моим романтическим встречам или моим неудачам?

Встряхнувшись, я направилась в свою комнату и неожиданно обнаружила под дверью Эрика, который наверняка заметил, какая я зареванная.

Я смахнула слезы, но припухшие веки и красные щеки говорили сами за себя. Видеть меня в таком состоянии Эрику было явно неловко, но единственный способ показать, будто ничего не случилось, – вести себя так, будто ничего не случилось.

Когда я подошла к Эрику, он низко поклонился, бросив на меня печальный взгляд.

– Похоже, я выбрал не самое удачное время, – произнес он с легкой тенью сомнения в голосе.

– Ничего страшного, – улыбнулась я, взяв себя в руки. – Буду рада помочь чем смогу.

Эрик замялся, явно прикидывая в уме, стоит ли продолжать.

– Я хотел поговорить с вами о Генри. Но не думайте, он меня не уполномочивал! Просто я решил, что, если бы не трудности перевода, он непременно пришел бы сам. Но он ужасно смущен. – Эрик нервно сглотнул. – Он рассказал мне… хм… о том поцелуе.

– Я догадалась, – кивнула я.

– Он боится, что переступил черту. По его словам, он вас обнял, чего не следовало делать, но он все-таки это сделал и теперь…

– На самом деле ничего страшного не произошло. Он… Мы… – Я отчаянно искала более точную формулировку. – Мы пытались найти общий язык, и когда нам не хватило слов, это сработало…

По какой-то непонятной причине мне было неловко обсуждать Генри с его переводчиком, хотя тот наверняка и так в курсе наших дел.

– Значит, вы на него не сердитесь?

Я едва не расхохоталась Эрику прямо в лицо. Ну надо же до такого додуматься!

– Нет, конечно. Я еще не встречала никого добрее его. И я ни капельки на него не сержусь.

– А могу я взять на себя смелость передать ему ваши слова?

– Естественно. – Я вытерла глаза, еще больше размазав тушь. – Фу!

– Ваше высочество, вы в порядке? – Эрик говорил ласково, но, слава богу, без намека на жалость.

Меня так и подмывало рассказать ему о недавнем инциденте, но я побоялась выйти за рамки приличия. Одно дело говорить о Генри, но совсем другое – обсуждать других претендентов.

– Да. Скоро буду. Не беспокойтесь обо мне. Лучше ступайте успокойте Генри.

Судя по его глазам, Эрика явно тяготила возложенная на него миссия. И тем не менее он сказал:

– Сделаю все, что от меня зависит.

– А что, Генри действительно хочет, чтобы его успокоили? – испытующе посмотрела я на Эрика.

– Нет, он хочет другого. Он хочет вас, – покачал головой Эрик. После обидных слов, брошенных мне в лицо Бейденом, в такое было трудно поверить, но Эрик говорил весьма убедительно. – Понимаете, он вами просто бредит. Каждый день в Мужской гостиной я перевожу ему книги по политологии или пытаюсь объяснить разницу между абсолютной монархией и конституционной монархией, к какой мы привыкли у себя в Свендвее. Он даже… – усмехнулся Эрик, – изучает манеру ваших братьев стоять и ходить. Он всячески пытается быть достойным вас.

Признания Эрика меня потрясли. У меня даже защемило сердце. Пытаясь отмахнуться от непрошеных чувств, я небрежно ответила:

– Но он даже не в состоянии со мной нормально объясниться.

– Понимаю, – мрачно произнес Эрик. – Вот потому-то меня и удивляет…

– Что именно?

Эрик прижал руку ко рту, сомневаясь, стоит ли продолжать.

– Видите ли, иностранные языки легче усваиваются в раннем детстве. Нет, конечно, изучать их никогда не поздно, но вот сильный акцент наверняка останется. А у Генри, похоже, вообще нет способностей к языкам. И теми темпами, какими он продвигается, пройдут годы, прежде чем он сумеет поддержать какой-никакой разговор. Ну а еще больше времени понадобится на то, чтобы освоить нюансы – сленг и разговорную речь. Вы ведь понимаете, о чем я?

Да, я понимала. Мы с ним не сможем нормально общаться еще бог знает сколько времени. И к концу Отбора мы так толком и не узнаем друг друга.

– Конечно понимаю. – Эти два коротких слова камнем легли мне на сердце.

– По-моему, вам следует знать. Чтобы вы отдавали себе отчет, как все может обернуться, если вы вдруг ответите на его чувства.

– Спасибо вам, – выдохнула я.

– А вас есть к нему чувства? – неожиданно поинтересовался Эрик.

Я уже была на таком эмоциональном взводе, что почувствовала себя загнанной в угол.

– Если честно, я уже и сама запуталась в своих чувствах.

– Эй! – Он машинально протянул вперед руку. – Простите, что лезу не в свое дело. Это меня не касается. У вас и без того выдался тяжелый день. Я осел.

– Нет, – вытерев нос, ответила я. – Вы пытаетесь быть хорошим другом. И мне, и ему. Все нормально.

– Ведь я им и являюсь, да? – спрятав руки за спину, спросил Эрик.

– Не поняла?

Он смущенно вздохнул:

– Вашим другом. Если он вам нужен.

Он вроде ничего особенного не сказал, но я оценила его великодушие.

– Что ж, о таком друге, как вы, можно только мечтать.

Лицо его сразу просветлело, но он промолчал. Меня это нисколечко не задело. Ведь Эрик был одним из тех людей, с которыми приятно помолчать.

Наконец он собрался с духом:

– Вас наверняка ждут дела, но не хотелось бы оставлять вас одну в таком состоянии.

– Ничего страшного. Так для меня даже лучше.

– Как пожелаете, – неуверенно улыбнулся Эрик и с низким поклоном добавил: – Надеюсь, у вас все наладится.

– Уже налаживается, – подтвердила я и прошла к себе в комнату.

– Мисс?! – увидев меня на пороге, удивленно воскликнула Нина. Вид у меня, наверное, был еще тот.

– Привет, Нина.

– Вы в порядке?

– Не совсем, но скоро буду. Не могла бы ты принести мне анкеты кандидатов для Отбора? Мне надо с ними поработать.

Нина, не пытаясь скрыть свое удивление, сделала, как я просила. Она даже прихватила бумажные носовые платки.

– Спасибо тебе.

Мне казалось, что я уже оправилась, но, начав просматривать фотографии, снова развалилась на куски. Я задавала себе вопрос, кто из кандидатов здесь, несмотря на имеющиеся дома обязательства, и на всякий случай начинала ненавидеть их всех до единого.

– Нина, дай, пожалуйста, мне блокнот.

Она выполнила мою просьбу, а заодно принесла чаю. Да, она у меня чистое золото.

Я принялась составлять расписание на неделю. В анкете Апсела было сказано, что он играл на фортепьяно, поэтому я запланировала на завтрашнее утро игру дуэтом, а на вечер – прогулку по парку с Тэвишем. В понедельник выпью чаю с Ганнером, а затем устрою прогулку и фотосессию с Харрисоном. Папа будет мной гордиться.

Закончив с планом, я отложила бумаги в сторону. Нина, ни слова не говоря, принялась наполнять ванну. А я тем временем допила чай и поставила чашку рядом с чайником, чтобы Нине не пришлось потом ее искать.

Когда я закончила мыться, в ванной комнате было уже не продохнуть от пара. Усевшись перед зеркалом, я вынула шпильки, а Нина принялась расчесывать мне щеткой волосы. Горячая вода и нежные прикосновения моей преданной Нины подействовали на меня настолько благотворно, что я практически забыла о жестоких словах Бейдена.

– Может, хотите поговорить об этом? – спросила Нина.

– Да и говорить-то особо не о чем. Люди швыряются в меня едой, люди швыряются в меня словами, но если я хочу выжить, то должна быть сильной.

Нина негодующе фыркнула. Я поймала в зеркале ее встревоженный взгляд.

– Что?

Нина на секунду остановилась, глядя на мое отражение:

– У меня много проблем, но они ничто по сравнению с вашими. Мне вас безумно жалко.

Я резко поднялась с места:

– Нечего меня жалеть. Ведь я была рождена для выполнения этой миссии.

– Но, боже мой, какая несправедливость! Мне казалось, что после отмены каст, кто для чего рожден, уже не имеет значения. Неужели это касается всех, кроме вас?

– Очевидно.

И не важно, что Апсел действительно оказался хорошим пианистом, а я его постоянно нахваливала, и не важно, что наши с Тэвишем фотографии, сделанные в саду, получились классными. Несмотря на приложенные мной титанические усилия, заголовки вышедших в понедельник газет были посвящены отнюдь не этому.

ЭТО СТРАШНО ТЯЖЕЛЫЙ ТРУД! – буквально кричал заголовок над фото, запечатлевшим меня зевающей. Из «эксклюзивного источника» стало известно, что я нахожу процесс Отбора «страшно тяжелым трудом, так как канитель с парнями жутко изматывает», и что «мы стараемся сделать из этого увлекательное шоу». Мне просто хотелось убить Милу Уоррен.

Однако не одна Мила успела приложить к этому руку. Откровения Бейдена на тему инсценировки Отбора тоже внесли свой вклад. Он описал меня как фригидную, двуличную и неприступную. А еще Бейден рассказал о нашем чудесном свидании, после чего я демонстративно его игнорировала, и сообщил, что ни за какие коврижки не продолжил бы эту фальшивую жизнь во дворце. Насколько я поняла, ему, скорее всего, заплатили за его рассказ кругленькую сумму, не зря же он так плакался по поводу огромного кредита за обучение. Хотя я ни секунды не сомневалась, что он с удовольствием выложил бы все и бесплатно.

И на фоне этих сенсационных историй мои свидания во время уик-энда совершенно померкли. Напрасная трата времени и сил, но что самое неприятное, все это плохо подействовало на папу. Одна неделя сменяла другую, но у него так и не было никаких идей по поводу решения кастового вопроса, а в очагах восстания по-прежнему призывали к низвержению монархии.

Выходит, я провалилась по всем статьям.

После завтрака я пошла к себе в комнату проверить планы на день. Но какой от них сейчас прок? И есть ли способ усовершенствовать проведение свиданий?

Услышав стук в дверь, я обернулась и увидела на пороге Кайла. И, не раздумывая, бросилась ему на грудь.

– Привет, – сказал он, прижав меня к себе.

– Я не знаю, как мне быть. Что ни день, то новая проблема.

Кайл отстранился и посмотрел мне в глаза:

– Некоторые парни пребывают в полной растерянности. Идлин, им кажется, будто их используют, – шепотом произнес он, чтобы не услышала Нина. – Я знаю, наш первый поцелуй был исключительно постановочным. Неужели и все остальное тоже? Если это так, ты должна честно признаться.

Я заглянула ему в глаза. И как я могла думать, что он умный, забавный, красивый, добрый, но не более того?! Мне не хотелось говорить шепотом, поэтому я знаком отпустила Нину, а когда она закрыла за собой дверь, я снова повернулась к Кайлу:

– Кайл, так просто и не объяснишь.

– Я смышленый. Давай. – Слова Кайла звучали скорее приглашением, нежели требованием. – Знаешь, до приезда остальных я к тебе относился не слишком серьезно. Но сейчас все изменилось, по крайней мере для меня.

Его слова меня потрясли. Ведь я из кожи вон лезла, чтобы получше узнать Избранных, но по-прежнему до жути боялась, чтобы они подобрались ко мне слишком близко. Даже Кайл сейчас балансировал на границе моей комфортной зоны, и я не была уверена, как поступлю, если он вдруг зайдет за тонкую красную линию.

– Ты мне небезразличен, – призналась я. – Мне нравится все, что ты делаешь. Но выйти замуж?! – пожала я плечами. – Ну, я не знаю.

– Какие глупости. Ты или хочешь, или нет.

– Послушай, ты ко мне несправедлив. Ведь когда назвали твое имя, ты категорически отказывался участвовать в этом балагане. Ну а что скажешь теперь?

Я поняла, что Кайл как натянутая струна, только тогда, когда он резко выдохнул и закрыл глаза.

– Ладно. Проехали.

– Пойми, Отбор для меня оказался сложнее, чем я думала. Сплошныенеприятности. И в отличие от других девушек мне всегда было трудно демонстрировать свои чувства. Вот потому-то вам, мальчикам, казалось, будто мне наплевать на Отбор, хотя по идее это было не так. Просто я привыкла переживать все внутри себя. Да, возможно, со стороны это смотрится плохо, но тут уж ничего не поделаешь.

Кайл достаточно хорошо меня знал, чтобы понять, что я не лукавлю.

– Ты должна как-то отреагировать. Ты должна сделать публичное заявление насчет истории с Бейденом, – горячо произнес он, не сводя с меня глаз.

Я растерянно потерла висок:

– Сомневаюсь, что это хорошая идея. А что, если я сделаю только хуже?

Кайл игриво пихнул меня локтем в живот, совсем как в детстве:

– Лучше горькая правда, чем сладкая ложь.

Мои дурные предчувствия начали сбываться. Если я признаюсь, что начинаю принимать происходящее близко к сердцу, то придется признаться и в том, почему понадобилось проводить Отбор. А это вряд ли добавит мне симпатий подданных при том, как идут дела в королевстве.

Кайл подтолкнул меня в сторону стола:

– Вот. Давай присядем на минутку.

Я села возле него, сложив стопкой бумажки с набросками моделей одежды, над которыми работала.

– Идлин, а у тебя хорошо получается, – заметил Кайл.

– Спасибо, но это всего лишь жалкие каракули, – вяло улыбнулась я.

– Брось. Не стоит делать вид, будто это для тебя просто развлечение, – твердо сказал Кайл, и от его слов мне сразу стало легче.

Кайл достал карандаш и принялся что-то чертить.

– А что ты рисуешь? – увидев странные квадратики, поинтересовалась я.

– Да так, одна идея, с которой я экспериментирую. Я много читал о беднейших провинциях. И на данный момент там очень остро стоит вопрос с жильем.

– Из-за производственного бума, да?

– Да. – Он продолжил проводить идеальные прямые линии.

Папа приложил максимум усилий для стимулирования производственного роста в некогда сельскохозяйственных провинциях. Ведь гораздо прибыльнее обрабатывать сельхозпродукцию именно там, где она выращивается. И в бурно развивающиеся регионы хлынул поток людей, что, естественно, обострило жилищный вопрос.

– Ну, я немного разбираюсь в стоимости материалов, и у меня возникла идея строительства дешевого жилья, по типу отсека на одну семью. Я занимаюсь этим уже несколько последних недель. И если мне удастся представить свой проект, то его вполне можно будет внедрить в жизнь.

Я бросила взгляд на отсек, размером не больше моей ванной комнаты, прилепленный к такому же квадратному отсеку. В каждом отсеке имелась дверь и боковое окно. Сверху был установлен водосток, по которому дождевая вода стекала прямо в стоявшую возле двери бочку.

– Ой, какие они крошечные!

– Но для бездомных даже такое помещение – настоящий дворец.

Что ж, наверное, он прав.

– Здесь даже нет места для ванной комнаты.

– Да, но у большинства людей имеются все удобства прямо на фабриках, где они трудятся. По крайней мере, я об этом читал. Мои домики – скорее, возможность иметь крышу над головой, а следовательно, и полноценный отдых, более крепкое здоровье… Каждому хочется иметь жилье, которое можно назвать своим.

Я не отрываясь смотрела, как Кайл добавляет в набросок важные для него детали. Похоже, он создавал дом для себя, поскольку ему до боли недоставало того, что принадлежало бы лично ему. Осторожно отодвинув листок бумаги, он положил его к остальным.

– Конечно, дизайн бальных платьев – более увлекательное занятие, но это единственное, что я умею рисовать, – рассмеялся он.

– И у тебя отлично получается.

– Эй, я просто хотел тебя развлечь, а ничего лучшего в голову не пришло.

Я сжала его руку:

– Достаточно и того, что ты здесь. В любом случае я не могу позволить себе распускаться. Мне нужно успеть придумать план действий.

– Может, хочешь поговорить об этом?

– Возможно. Но сперва надо пообщаться с папой.

Похоже, Кайл считал, что я напрасно волнуюсь, но он ведь не знал о ситуации в стране. А если и знал, то далеко не все. Даже знающему человеку сейчас было трудно понять, что делать.

– Кайл, спасибо, что зашел. Я твоя должница.

– Причем вдвойне. Я по-прежнему жду обещанного разговора со своей мамой. – Кажется, его не слишком расстраивало, что я до сих пор не сдержала обещания.

Если честно, я о нем не забыла. Более того, у меня была масса возможностей переговорить с мисс Марли. Но теперь проблема была не в ней, а во мне. Я не могла представить себе свою жизнь во дворце без Кайла.

– Конечно. Я все помню.

Кайл снова пихнул меня локтем в живот:

– Знаю.

– Ладно. А теперь отпусти меня к родителям. Я должна решить, что делать дальше.

– Идет. – Кайл обнял меня за плечи и проводил в коридор. Там мы и расстались.

Когда я вошла в кабинет, меня в очередной раз поразил папин усталый вид.

Он оторвал глаза от бумаг и осторожно спихнул их в открытый ящик письменного стола, подальше от меня.

– Привет, солнышко. А я думал, ты всю неделю будешь работать над проведением Отбора.

– Да, я собиралась. Но теперь мне кажется, что это напрасный труд.

– И как такое могло случиться?! – сокрушенно произнес папа. – Идлин, мне очень жаль.

– Если кому и стоит сожалеть, то в первую очередь мне. Да, Бейден многое преувеличил, но далеко не все. Отчасти он прав. И я действительно сказала все это вслух в присутствии мэра. Мне нужно было выпустить пар. Можешь спросить маму, она присутствовала при разговоре. Просто все очень запуталось.

– Солнышко, я уже с ней говорил, и я на тебя не сержусь. Вот только удивляюсь, зачем Мила так поступила. Вся страна на нас ополчилась… – Папа хотел было что-то еще сказать, но промолчал. Он не знал, как бороться с обрушившимся на нас недовольством общества.

– Папа, у меня ничего не получается. Может, стоит попробовать что-нибудь другое?

– На данный момент я совершенно иссяк.

– Тогда давай попробуем сместить фокус. Ведь сейчас мне вообще никто не доверяет. Давай пригласим в гости Камиллу, чтобы порадовать зрителей красивой историей их любви с Ареном. И вообще, в свете прожекторов он смотрится гораздо лучше меня. Я, в свою очередь, могу выразить восхищение их нежными чувствами, а затем мы непринужденно перейдем к теме Отбора, словом, переплетем между собой две любовные линии.

Папа задумчиво уставился на крышку стола:

– Уж не знаю, Идлин, где ты берешь свои идеи, но мысль очень здравая. И по-моему, Арен будет на седьмом небе от счастья. Ладно, давай я ей позвоню и узнаю, сможет ли она приехать, а пока не будем опережать события. Договорились?

– Конечно.

– Я хочу, чтобы ты устроила для нее званый вечер. Вы двое должны познакомиться поближе.

– Прямо сейчас этим и займусь.

Мало у меня других забот!

Папа поднял трубку, а я вернулась к себе в комнату. В моей душе снова затеплилась слабая надежда, что все, может, и обойдется.

Глава 30

И вот уже два дня спустя я стояла на летном поле рядом с пьяным от счастья братом, в руках которого красовался огромный до неприличия букет.

– А почему ты мне никогда не даришь цветов?

– Ну, я хочу произвести на нее впечатление. А на тебя-то зачем?

– Ты еще хуже тех ребят у нас во дворце, – неодобрительно покачала я головой. – Ведь она будущая королева Франции. Девчонок вроде нас с ней трудно поразить.

– Знаю. – Брат ответил мне блаженной улыбкой. – Считай, что мне повезло.

С самолета спустили трап, и на верхней ступеньке в сопровождении двух охранников показалась Камилла – тонкая как тростинка, миниатюрная блондинка со свежим, восторженным личиком. И насколько я знаю, ни в жизни, ни на фотографиях она никогда не хмурилась.

Когда протокольные мероприятия были закончены, Арен и Камилла кинулись друг к другу в объятия. Он крепко прижимал Камиллу к себе, осыпая ее лицо поцелуями, и при этом нещадно терзал несчастный букет. Камилла со смехом принимала знаки его любви, а я, чувствуя себя третьей лишней, неловко топталась рядом в ожидании, когда смогу поздороваться.

– Я ужасно по тебе соскучилась! – воскликнула она. Из-за акцента каждое слово, казалось, имело удивленную интонацию.

– А мне столько нужно тебе показать. Я попросил папу с мамой никого не размещать в твоих обычных покоях, чтобы тебя всегда ждала лучшая комната.

– О Арен! Как это великодушно с твоей стороны!

Брат посмотрел на меня все с той же глупой улыбкой и, вспомнив о моем присутствии, произнес:

– Ты ведь знакома с моей сестрой.

Мы обменялись реверансами, и Камилла сказала:

– Ваше высочество, мне очень приятно видеть вас снова. Я привезла вам подарки.

– Мне?

– Да. Но это секрет. И все это можно носить, – шепнула она мне на ухо.

– Чудесно! – обрадовалась я. – Возможно, я смогу подобрать что-нибудь для званого вечера, который даю в вашу честь.

Камилла ахнула и прижала руки к груди.

– В мою честь? – Она подняла на Арена небесно-голубые глаза. – Правда?

– Истинная правда.

Я еще никогда не видела у брата такого, чуть ли не молитвенного, взгляда. Казалось, Арен был готов пожертвовать всем, лишь бы доставить удовольствие своей ненаглядной Камилле.

– Ваша семья невероятно добра ко мне. Ну ладно, не будем задерживаться. Мне не терпится увидеть вашу матушку.

На обратном пути, пока мы ехали верхом, я, как могла, поддерживала разговор, но Арен ради Камиллы говорил в основном по-французски, а поскольку я в свое время изучала испанский, то была не в теме. Папа, мама, Кейден и Остен уже встречали нас на парадной лестнице. А еще нас ждали несколько фотографов, правда старавшихся держаться в тени.

Арен первым слез с лошади и помог спешиться Камилле. А когда я попыталась опереться о его руку, то обнаружила, что он уже убежал за своей невестой, которой не терпелось броситься в мамины объятия.

Мама, папа и Кейден, прекрасно владевшие французским, тепло приветствовали гостью. Я подошла к Остену, которому явно не стоялось на месте.

– Ну и что у тебя на сегодня? – спросила я.

– Я еще не решил.

– Тогда отправляйся к парням из Отбора. Попробуй засыпать их неудобными вопросами, а потом возвращайся ко мне с отчетом.

Остен весело рассмеялся и вприпрыжку помчался выполнять мою просьбу.

– Куда это он намылился? – поинтересовался папа.

– Да так, никуда особенно.

– Давайте пройдем в дом, – предложила мама. – Камилла, тебе не помешает немного вздремнуть перед приемом. Идлин очень старалась, мы не сомневаемся, что вечер будет роскошным.

Я продумала все до мельчайших деталей. Живая музыка – специально для медленных танцев, – блюда французской и нашей кухни плюс кулинарный шедевр Генри: восхитительные яблоки в тесте. И я уже не могла дождаться, когда Генри сможет воочию увидеть все это великолепие.

Мама, как всегда, выглядела ослепительно, а папа на сей раз не казался таким измученным. Джози, которая, естественно, тоже присутствовала, слава богу, не стала тянуть свои цепкие пальчики к моим тиарам. Кейден, похожий на маленького посла, обходил зал, обмениваясь рукопожатиями с гостями.

Я, само собой, старалась держаться поближе к счастливой парочке, что было одновременно и волнующе, и изнурительно. Арен смотрел на Камиллу так, словно она была для него солнцем на небе. И завороженно следил буквально за каждым ее движением. Мне стало немного обидно, что на меня еще никто и никогда так не смотрел, впрочем, я и сама, честно говоря, была на такое не способна.

И тут я поймала себя на том, что завидую Камилле. И не потому, что она оказалась достойна вечной любви, которая, насколько мне известно, была основной движущей силой на земле, а скорее потому, что Камилле так легко все давалось.

Интересно, и как это французская королева сумела вырастить ее такой? Камилла была нежной и удивительной, но никому даже в голову не могло прийти попытаться через нее переступить. Я была в курсе международных дел и знала, что французы ее обожают. В прошлом году во время празднования дня рождения принцессы возникли стихийные уличные гуляния, которые продолжались целых три дня. Целых три дня!

В свое время я получила достойное и разностороннее образование, значит мои промахи обусловлены вовсе не тем, как и чему меня учили, а исключительно собственным характером.

Осознание горькой правды заставило меня отойти подальше от сладкой парочки. Мне вдруг стало неуютно в обществе Камиллы. Но не успела я сделать шаг в сторону, как передо мной возник Ин.

– Давненько мы с вами не виделись, – произнес он, предлагая мне руку.

– Я вижу вас каждый день, – удивленно вытаращилась я на Ина, но все же взяла его под руку.

– Однако нам так и не удалось толком поговорить. Как ваши дела?

– Лучше не бывает. Неужели не видно? Я только и занимаюсь тем, что как полоумная хожу на свидания, а все вокруг обвиняют меня в профанации. При этом мой брат влюблен в идеальную девушку, которая очень скоро украдет его у меня.

– Украдет?

Я мрачно кивнула:

– Когда они наконец-то поженятся, конечно, с разрешения ее матери и после длительной подготовки к торжественной церемонии самого пышного в истории страны бракосочетания, брат будет жить с женой во Франции.

– Хм… – Ин привел меня в бальный зал и положил руку мне на талию. – Что касается вашего брата, тут я ничем помочь не могу, но если он в конце концов уедет, у вас по-прежнему будет человек, на которого вы сможете положиться.

– Вы, случайно, не себя имеете в виду? – кружась в такт музыке, пошутила я.

– Естественно, – ответил он. – Мое предложение до сих пор в силе.

– Я о нем не забыла.

Оглядев присутствовавших в зале важных гостей, я не могла не признать, что Ин на редкость гармонично вписывается в обстановку. Он обладал тем удивительным умением вести себя в обществе, которое не многим дано. Я слишком хорошо знала его биографию, а так вполне могла бы решить, что он вырос при дворе.

– Если в той статье есть хоть крупица правды, вам не стоит мучиться, тратя свое время и силы на этих мальчиков. В моем лице вы найдете для себя идеального мужа. Я стану вам верным помощником. И никогда не потребую от вас ответной любви. Но почту за счастье находиться рядом с вами.

Однако мне по-прежнему была не совсем ясна его мотивация. Ведь в другом месте он мог преуспеть гораздо больше.

– Еще раз большое спасибо за предложение. Но я пока не собираюсь отказываться от Отбора.

Ин склонил голову набок и лукаво улыбнулся:

– Но, по-моему, вы это уже сделали.

– С чего вы взяли? – Ину нравилось строить из себя всезнайку, и я решила ему подыграть.

– Потому что я все еще здесь. А если бы вы реально надеялись найти свою любовь, меня бы тут давно не было.

Что ж, довольно смелое заявление.

– Да будет вам известно, я могу отправить вас домой прямо сейчас. – Я остановилась, убрав руку с его плеча.

– Но вы этого не сделаете, – ответил он все с той же многозначительной усмешкой. – Ведь я могу дать то, что нужно вам, а вы, в свою очередь, можете дать то, что нужно мне.

– Интересно, что именно?

– Комфортное существование. Комфорт в обмен на свободу, – пожал он плечами. – По-моему, весьма выгодная сделка. – Затем он поклонился и сказал: – До завтра, ваше высочество.

Похоже, он здесь единственный человек, еще более расчетливый, чем я. Он определенно знал, чего я хочу и как далеко могу зайти для достижения своей цели, и это выбивало у меня почву из-под ног.

Я незаметно пробралась к боковой двери и выскользнула в коридор, чтобы хоть несколько минут побыть в одиночестве. У меня уже начали болеть щеки от приклеенной к лицу улыбки. В полутьме и прохладе коридора даже как-то лучше думалось.

– Ваше высочество?

Мне навстречу шел Эрик. На нем был шикарный костюм, намного элегантнее того, что Эрик обычно носил. В нем Эрик казался выше ростом и более представительным. От таких разительных перемен у меня глаза полезли на лоб. А Эрик, оказывается, роскошный парень.

– Вы очень удачно принарядились, – опомнившись, сказала я.

– О… – скромно потупился Эрик. – Я просто старался соответствовать.

– И весьма преуспели. – Отлепившись от стены, я остановилась перед Эриком.

– Вы находите? Хейл сказал, что сейчас уже не носят такие широкие галстуки.

– Ну, Хейл, конечно, отличный стилист. Но вы выглядите на все сто.

Эрик замялся. Мои комплименты его смутили.

– А как вам прием? – наконец спросил он.

Я заглянула в зал:

– По-моему, вполне удался. Ведь так? Хорошая еда, отличная музыка, много гостей… Наверное, это лучший званый вечер, который я когда-либо устраивала.

– Очень дипломатично, – заметил Эрик.

– Но мне почему-то кажется, будто сегодня я участвую в соревновании, – заметила я.

– С кем?! – удивился он.

– С Камиллой, естественно.

Спрятавшись за дверью, я снова заглянула в зал. Эрик подошел поближе, и мы стали завороженно смотреть, как она кружится в танце в объятиях Арена.

– Но это просто нелепо.

– Очень мило с вашей стороны, но мне лучше знать. Я всегда стремилась стать такой, как она.

Да, я действительно так считала, но прежде никому в этом не признавалась. Сама удивляюсь, с чего мне вдруг захотелось открыть душу Эрику!

– Но зачем вам стараться быть похожей на нее, если вы уже Идлин. Единственная и неповторимая.

Я не верила своим ушам. Ничего подобного никогда не приходило мне в голову. Ведь я находилась в состоянии вечного стремления к совершенству. Мне всегда было мало того, что есть.

Слова Эрика тронули меня буквально до слез. Поддавшись первому порыву, я взяла его за руку, совсем как тогда в моей спальне пару дней назад.

– Я счастлива, что судьба свела нас вместе. Как бы там ни закончилась вся эта история с Отбором, мою душу всегда будут греть воспоминания о знакомстве с вами и другими замечательными парнями.

– А у меня, со своей стороны, нет слов, чтобы передать, какая это огромная честь – знакомство с вами, – улыбнулся он.

Я думала просто обменяться с ним рукопожатием, но в результате мы так и остались стоять, взявшись за руки, в полной тишине.

– Скажите, а вы отправляли заявку? – неожиданно нарушила я молчание. – Я хочу сказать, для участия в Отборе.

– Нет, – с улыбкой покачал он головой.

– А почему – нет?

Он пожал плечами, мучительно ища ответ:

– Потому что… Ну кто я, собственно, такой?

– Вы Эйкко.

Он стоял, прислушиваясь к звучанию своего настоящего имени, а затем произнес с усмешкой:

– Да, я Эйкко. Но вы ведь меня совсем не знаете.

– Если он знает Идлин, то и она знает Эйкко. И уверяю вас, вы уже сами по себе личность.

Он едва заметно провел пальцем по тыльной стороне моей ладони. Похоже, мы одновременно задавались вопросом, как развивались бы события, если бы и его заявление лежало в одной из тех корзин. Возможно, он попал бы в число Избранных, а возможно, я не вытянула бы нужную бумажку… И вообще, трудно судить, оправдался бы его риск.

– Мне пора возвращаться. – Я махнула рукой на дверь.

– Да-да. Конечно. До встречи.

Я расправила плечи и выпрямилась, сразу став выше ростом, в том числе и благодаря туфлям на высоком каблуке – подарку Камиллы. Войдя в зал, я грациозно приветствовала гостей кивком головы. Я величественно проплыла через весь зал, остановившись только тогда, когда нашла Генри. Он был явно взволнован, и, хотя Эрик, без сомнения, передал ему мои слова, мы оба понимали, что пришло время поговорить без переводчика.

– Все в порядке? – спросила я.

– В порядке. А вы в порядке?

И когда я кивнула, он облегченно вздохнул. Лицо его посветлело, он снова стал прежним Генри, которого я привыкла видеть. И тут я подумала обо всех размолвках и недоразумениях, случавшихся в моей жизни. Но тогда мне даже в голову не приходило, что нескольких коротких слов может быть достаточно для урегулирования отношений. Совсем как сейчас, когда я дала Генри понять, что ни о чем не жалею и его опасения насчет того поцелуя совершенно беспочвенны.

Возможно, Эрик зря беспокоился. Возможно, мы с Генри и так найдем общий язык.

– Потанцуем? – показав на пол, спросила я.

– Пожалуйста!

В новых туфлях я была почти одного роста с ним. Танцором он оказался неважным, но с лихвой компенсировал недостаток умения энтузиазмом. Он пару раз меня раскрутил и даже сделал два па с наклоном назад. Когда во второй раз я со смехом выпрямилась, то поймала на себе взгляд Эрика.

Я, конечно, могла и ошибаться, но его застенчивая улыбка была немного грустной.

Глава 31

Камилла отлично смотрелась на первых полосах всех без исключения газет и в редакционных статьях тех немногих глянцевых журналов, которые уделяли нашей семье не меньше внимания, чем кинозвездам и певцам. Более того, когда она сидела в Женском зале, там сразу словно становилось светлее, а тетя Мэй приехала к нам на несколько дней исключительно ради того, чтобы повидаться с Камиллой.

Я поняла, почему у меня были проблемы с Джози. Невоспитанная, ребячливая и подражающая мне во всем. Когда она находилась рядом, мне казалось, что я под колпаком. Однако с Камиллой дело обстояло несколько сложнее. Даже ее совершенство не было навязчивым, поскольку она, казалось, его не осознавала. Поэтому, как бы мне ни хотелось ее ненавидеть, я прекрасно понимала, что это в первую очередь повредит мне самой, нежели милой и скромной французской девушке.

– Как поживает ваша матушка? – спросила Камиллу мама, чтобы завязать непринужденный разговор.

Мама протянула Камилле чашку чая. Камилла радостно приняла чай из маминых рук и на секунду замолчала, обдумывая ответ.

– Очень хорошо. И передает вам привет.

– Я видела ее последние фотографии. Она еще никогда не выглядела такой довольной.

Кажется, мама была искренне рада за королеву Дафну.

– Так оно и есть, – согласилась Камилла. – Не знаю, что произошло, но я давно не видела ее такой жизнерадостной. А если она счастлива, то я счастлива вдвойне. – Взгляд Камиллы сразу потеплел, а меня вдруг заинтриговало, что же на самом деле происходит при французском дворе.

– Итак, – вмешалась в разговор Джози, картинно скрестив ноги, – услышим ли мы когда-нибудь звон свадебных колоколов?

Камилла смущенно отвернулась, и все рассмеялись.

– Очень на это надеюсь, – увильнула от прямого ответа Камилла. – Я знаю, что Арен – мой единственный, но мы хотим выбрать подходящее время.

– Надеюсь, ваша свадьба не встанет на повестке дня в самый разгар процесса Отбора, – вздохнула мисс Марли.

– Никогда! – Камилла положила руку мне на колено. – Разве я могу испортить своей дорогой подруге такой торжественный момент?! – (При этих словах мисс Марли и мисс Люси машинально взялись за руки.) – Кстати, Идлин, – продолжила Камилла, – ты до сих пор не ввела меня в курс дела. Ну и как тебе эти мальчики?

– С ними больше мороки, чем они того заслуживают, – усмехнулась я.

– Ой ли? – поддразнила меня мама.

– Только, ради бога, не смей так говорить о Кайле! Фи! – возмутилась Джози, и мисс Марли успокаивающе похлопала ее по ноге.

– Нет, я решительно требую полного отчета, – не выдержала тетя Мэй. – Ведь я почти все пропустила. Говорят, у вас тут была драка.

– Была. – Я сделала круглые глаза, пытаясь восстановить события. – Но, честно говоря, я пока еще только знакомлюсь с ними. Есть кое-кто на примете, но все так быстро меняется, что пока еще трудно оценить, кто из них окажется достойнее других.

– Оценить?! – расстроилась Камилла. – Любовь оценить невозможно. Разве среди них нет того единственного, которому удалось завоевать твои мысли и сердце?

И при этих словах у меня в голове вдруг всплыло имя. Но я была настолько потрясена, что мне вообще хоть кто-то пришел на ум, что не успела толком осознать, кто же это такой.

Я с трудом заставила себя продолжить беседу:

– Полагаю, в отличие от некоторых, у меня не слишком романтичная натура.

– Кто бы сомневался, – прошептала Джози.

Камилла или не слышала Джози, или пропустила ее слова мимо ушей.

– Не сомневаюсь, ты найдешь себе замечательного мужа! Жду не дождусь этого радостного момента!

Разговор неторопливо потек дальше, а я тихонько слушала. Хотя, быть может, вовсе не обязательно сидеть с ними весь день, да и вообще, не мешало бы пойти помочь папе разобраться с делами. Похоже, в последнее время я все делала не так, и меня отнюдь не вдохновляла перспектива пополнить длинный список моих ошибок еще одной.

Кстати, мне нравились женские разговоры, но сейчас я нуждалась в передышке. Я извинилась и вышла в коридор, еще толком не решив, куда пойти. Всего пятнадцать минут, и я снова присоединюсь к женской компании, но уже веселая и оживленная.

Но не везет так не везет! Я неожиданно столкнулась с Хейлом. Он нес в сад поднос с графинами воды. Увидев меня, он расплылся в счастливой улыбке:

– И куда это вы направляетесь?

– Да так, особенно никуда. Надоело сидеть в Женском зале.

– Там ребята играют в саду в бейсбол. Может, хотите присоединиться?

Я подошла к окну. И действительно, восемь парней швыряли мяч.

– А откуда они взяли биты?

– Остен.

Ну конечно. Наш Остен был запасливым. Я смотрела, как парни, закатав штаны и скинув парадные туфли, весело толкали друг друга.

– Никогда не играла в бейсбол, – призналась я.

– Тем более вам стоит попробовать.

– А вы сами-то умеете?

– Ну, я скорее питчер, нежели хиттер, но в принципе у меня неплохо получается. Я вас научу. – Хейл говорил настолько убедительно, что я ему поверила. Конечно, он обо мне позаботится.

– Ладно. Правда, боюсь, что не справлюсь.

– Назовите мне хоть одну вещь, с которой вы когда-либо не смогли справиться? – Хейл провел меня через дверь в сад.

Там был Кайл, а также Апсел, Тэвиш и Харрисон. И еще Алекс. Мне неприятно было это признавать, но после откровений Милы в газетах я решила отослать его обратно в Калгари. Впрочем, этот вопрос до сих пор стоял у меня на повестке дня.

Увидев Генри рядом с Линдом, я инстинктивно принялась выискивать Эрика. Оказывается, он сидел неподалеку на каменной скамье.

– Ваше высочество! – привлек мое внимание Эдвин. – Вы пришли поболеть?

– Нет, сэр. Я пришла поиграть.

Парни встретили мое заявление улюлюканьем и аплодисментами, хотя вряд ли меня можно было считать таким уж ценным приобретением для команды.

– Хорошо-хорошо! – подняв руки, громко сказала я. – Но учтите, что через несколько минут мне пора возвращаться назад и в эту игру я не играла. Вообще никогда. Вот и решила попробовать по-быстрому, прежде чем возвращаться к делам.

– У вас получится! – заверил меня Тэвиш. – Давайте сюда ваши туфли. Я положу их рядом со своими.

Я сняла туфли на каблуке и вручила ему.

– Ух ты, какие тяжелые! Как вы умудряетесь в них ходить?

– Сильные икры.

Он со смехом отнес мои туфли в сторонку.

– Ну ладно, тогда у Идлин первая подача, – распорядился Кайл.

Я имела лишь сугубо общее представление о правилах игры. Три аута, четыре базы. А вот собственно техники игры я толком не знала.

Хейл стоял в середине площадки, отрабатывая с Апселом подачи. Рауль, который должен был играть за кетчера, встал прямо за мной.

– Вот что вам надо делать. – Он говорил с ярко выраженным испанским акцентом, но объяснял четко и ясно. – Вы берете биту вот так. – Он крепко ухватил биту за низ. – Ноги расставлены, упор на выставленную вперед ногу, понятно?

– Понятно.

– Просто следите за мячом.

– Значит, следить за мячом. Ну ладно.

Рауль передал мне биту. Я и не предполагала, что она такая тяжелая.

– Удачи! – сказал он.

– Спасибо.

Я стояла на импровизированной базе, стараясь делать все, как учил Рауль. Мне казалось, что если Хейл будет подавать мяч, то мы с ним окажемся в разных командах. Он ухмыльнулся, увидев, что я уже встала в нужную позу.

– Мяч будет медленным, хорошо?

Я кивнула.

Он подал мяч, но я промахнулась. А потом еще раз. Уж не знаю, что приключилось на третий раз, но я завертелась на месте волчком.

Хейл добродушно расхохотался, Рауль тоже, и хотя по идее мне следовало смутиться, я чувствовала себя вполне уверенно.

– Идлин! Идлин!

Я сразу узнала мамин голос и, задрав голову, посмотрела на распахнутые окна Женского зала. Увидев в окне знакомые лица, я стала ждать от мамы приказания срочно вернуться в дом.

– Сделай их! – неожиданно закричала мама. – Бей сильнее!

Тетя Мэй подняла руки вверх:

– Давай, Иди! Давай!

Остальные дамы, присоединившись к ним, кричали и хлопали в ладоши. Я засмеялась и повернулась к Хейлу. Он кивнул. Я тоже. И ухватила покрепче биту.

Наконец мне удалось попасть по мячу, я послала его очень низко, куда-то влево. Радостно завизжав, я уронила биту, чтобы подобрать подол платья, и ринулась к первой базе.

– Беги, Иди, беги! – кричал Кайл.

Тут я увидела, что Генри пытается поймать мяч, и, не спуская с него глаз, кинулась ко второй базе. И, прыгнув вперед, упала прямо на базу.

Я его сделала!

Все кругом буквально взорвались от восторга. Нет, моя очередь еще не пришла, и я вроде бы еще не выиграла, но ощущение было непередаваемое. Неожиданно Эдвин поднял меня с земли, обнял и закружил.

И уже минуту спустя мама, Джози и остальные дамы высыпали на площадку и, скинув туфли, потребовали, чтобы им тоже дали попробовать. А затем к нам присоединились папа и братья, узнавшие от кого-то об игре. Ну и конечно, Кейден сразу проявил себя как блестящий спортсмен. Мама с папой, обнявшись, стояли в сторонке. Избранные хлопали друг друга по спине, а Арен потихоньку уводил Камиллу вглубь сада, осыпая ее на каждом шагу нежными поцелуями.

– Давай, Генри! – закричала я, когда он принялся отбивать мяч.

Тем временем в игру включился даже Эрик, неожиданно оказавшийся рядом со мной.

Нет, конечно, скакать козлом было выше моего достоинства, но я энергично выбрасывала сжатые кулаки вверх.

– Ну разве не здорово?! – воскликнула я. – Мне нравится, что Генри может просто играть и никакие слова ему здесь не нужны.

– Мне тоже, – согласился Эрик. – И вы классно отбили тот мяч! Даже не верится, как вам это удалось.

– Я знаю! – рассмеялась я. – Ради такого даже не жаль было испачкать платье.

– Полностью с вами согласен. Интересно, а есть хоть что-нибудь, что вам не под силу? – поддразнил он меня.

– Ой, да сколько угодно, – вздохнула я, вспомнив о своих многочисленных промахах.

– Например?

– Э-э-э… Я не умею говорить по-фински.

– Ну, это вполне простительно.

– А как насчет вас?

Эрик огляделся по сторонам:

– Я не умею управлять страной.

– Поверьте, раз уж я научилась, то и любой другой сможет, – отмахнулась я.

Но тут ко мне подбежала мама и бросилась меня обнимать:

– Это была грандиозная идея!

– Идея не моя, а ребят, – объяснила я. – Просто я оказалась в нужное время в нужном месте. – Оглянувшись, я увидела, что на площадке появился папа. – Давай, папуля, давай!

Он поднял биту, размахнулся и прицелился. Мама покачала головой.

– Боюсь, ничего не выйдет, – пробормотала она.

И она, как всегда, оказалась права. Папа промахнулся. И тем не менее мы отметили его бросок вежливыми аплодисментами, радуясь, что игра продолжается и никто не считает очки.

Это были короткие минуты счастья. Вокруг меня собрались друзья и члены моей семьи. Они хлопали в ладоши и радовались ласковому солнцу. Мама снова заключила меня в объятия. Она целовала меня в лоб и твердила, что гордится моим ударом, однако я больше не стала испытывать судьбу и конец игры простояла на месте. Остен носился по площадке кругами, сметая все на своем пути, что было ужасно забавно. А Джози, стащив чью-то рубашку, надела ее поверх платья и беззаботно разгуливала в таком дурацком виде.

Это была квинтэссенция чистой радости.

И никаких тебе камер вокруг, никаких репортеров, готовых раструбить об этом на весь мир. Что, собственно, было даже и к лучшему.

Глава 32

Мне хотелось остановить мгновение, забыть об опасности, нависшей над нашей семьей и грозившей в любой момент стать жестокой реальностью. Однако уже к обеду мирное течение жизни было нарушено. Избранные, не участвовавшие в игре, пожаловались, что их не пригласили. По их мнению, более удачливые товарищи получили дополнительное время общения со мной, и теперь те, кого обошли, требовали устроить им нечто вроде группового свидания.

В парламентарии они выбрали Уинслоу, который, глядя на меня преданными собачьими глазами, излагал коллективные претензии группы обиженных:

– Мы просто хотим восстановить справедливость и просим, чтобы вы уделили нам внимание.

Я задумчиво потерла висок:

– Это не было свиданием в строгом смысле слова. Мы ничего не планировали заранее. К тому же все происходило в присутствии моей семьи и младших братьев.

– Мы понимаем и, если вы согласитесь прийти, готовы сами все устроить.

– И сколько человек будет присутствовать? – устало вздохнула я.

– Только восемь. Ин просил его не включать.

Я мысленно усмехнулась. Ин, естественно, не хочет иметь ничего общего с этими неудачниками, выпрашивающими хоть немного моего высочайшего внимания. Может, мне стоит прямо сейчас пригласить его на свидание? Хотя, подозреваю, он именно на это и надеется.

– Ладно, берите на себя всю организацию, а я постараюсь выкроить для вас время.

– Благодарю вас, ваше высочество, – просиял Уинслоу.

– Но, – поспешно добавила я, – пожалуйста, передайте остальным, что подобные претензии вряд ли улучшат мое мнение о вас. Это просто детский сад какой-то. Так что вы уж постарайтесь не ударить в грязь лицом и устроить лучшее свидание в своей жизни.

У Уинслоу вытянулось лицо, когда я, повернувшись к нему спиной, стала подниматься по лестнице.

Еще два месяца. Я справлюсь. Да, на моем пути были взлеты и падения, но интуиция подсказывала мне, что худшее позади. Благодаря игре в бейсбол я стала меньше бояться мальчиков – словом, у меня появилась уверенность, что я смогу дать папе желанную передышку.

А вот уверенности, что делать с собственным сердцем, у меня точно не было.

Я поднялась на третий этаж и поймала Арена уже в дверях его комнаты. Он успел сменить пиджак на жилет, и я поняла, что направляется он не куда-нибудь, а в апартаменты Камиллы.

– Тебе не надоело постоянно улыбаться? – Мне не верилось, что человек способен сиять как блин масленый несколько дней подряд.

– Не надоело и не надоест, пока она рядом. – Он одернул жилет. – Ну и как я тебе?

– Как обычно. Спорим, ей без разницы, как ты одет.

– Думаю, да, – вздохнул он. – По крайней мере, очень на это надеюсь.

Мне вдруг показалось, что Арен сейчас где-то очень далеко. Мысленно он уже наверняка в Париже. Осыпает Камиллу поцелуями и обсуждает имена будущих детей. Я чувствовала, что он отдаляется от меня… Но к этому я была не готова.

Собравшись с духом, я решила высказать ему все, что у меня давно накипело:

– Послушай, Арен, она, конечно, замечательная девушка. Спору нет. Но что, если она все-таки не твоя единственная?

Его улыбка моментально поблекла.

– Что ты имеешь в виду?

– Только то, что тебе стоит рассмотреть и другие варианты. В Иллеа полно подходящих девушек, которыми ты незаслуженно пренебрегаешь. Не стоит делать того, что невозможно исправить. Если вы с Камиллой разорвете помолвку, то мир не рухнет. А вот если вы разведетесь, наш союз с Францией окажется под угрозой.

Арен удивленно уставился на меня:

– Идлин, я знаю, ты бежишь от любви как от огня, но я абсолютно уверен в своих чувствах. И только потому, что тебе страшно…

– Глупости какие! Мне ничуточки не страшно, – перебила я брата. – Просто я пытаюсь тебе помочь. Ведь я люблю тебя больше всех на свете. Я готова пойти ради тебя на что угодно и вправе рассчитывать на ответные чувства.

– Конечно, я тоже сделаю для тебя все, что в моих силах.

– Тогда, пожалуйста, подумай над тем, что я тебе сказала. О большем я и не прошу.

Он кивнул, с потерянным видом проведя рукой по лицу.

Затем он заглянул в мои глаза, сдержанно улыбнулся и раскрыл мне объятия, словно искал прибежища у меня на груди.

– Я люблю тебя, Иди.

– И я тоже тебя люблю.

Арен поцеловал меня в голову, разжал руки и направился в сторону апартаментов Камиллы.

В моей комнате меня уже ждала Нина с ночной рубашкой наготове.

– Есть какие-нибудь планы на вечер? Или желаете переодеться для отхода ко сну?

– Спать, – твердо сказала я. – Но только сперва хочу тебе рассказать, что выкинули эти придурки.

И я рассказала ей о требовании группового свидания, добавив, правда, что Ин отказался во всем этом участвовать.

– Очень разумно с его стороны, – одобрительно кивнула Нина.

– Согласна. Но вот теперь меня терзают сомнения, не хочет ли он таким образом застолбить свидание наедине со мной.

– Настоящее свидание или назло остальным?

– Откуда мне знать! – рассмеялась я. – Ну и что теперь прикажешь делать со всеми этими парнями?

– Отсеять их. Ха! Смотрите, я нашла травинку, которую мы с вами не заметили. – Она продемонстрировала мне издержки моей игры в бейсбол.

– Эх, ну и здорово же мы повеселились! – воскликнула я. – Никогда не забуду, как мама, высунувшись из окна, гнала меня вперед. А я-то, глупая, думала, что меня ждет хорошая головомойка.

– Жаль, что я этого не видела.

– Тебе вовсе незачем весь день торчать в моей комнате. Тут и так идеальный порядок, а процесс утреннего одевания занимает не слишком много времени. Ты должна выходить вместе со мной, ведь ты толком даже не видела дворца, кроме моей комнаты, ну и своей, конечно.

– Я в принципе не против, – передернула она плечами.

По ее голосу я поняла, что подобная перспектива Нину действительно вдохновила. Может, пора начать готовить Нину к путешествиям? А что, было бы здорово, если бы она составила мне компанию во время следующей поездки за границу! Хотя если она реально планирует бросить работу во дворце уже через год, то стоит ли стараться. Я знала, что не смогу вечно держать Нину при себе, но сама мысль о том, что придется искать ей замену, меня угнетала.

Когда наутро я спустилась к завтраку, то обнаружила, что Арена за столом нет. А вдруг я перестаралась и слишком его расстроила? Мы не умели долго дуться друг на друга, я вообще не любила с ним ссориться. Ведь Арен был частичкой меня.

Более того, я не сразу, но заметила, что Камилла тоже отсутствует. Значит, случилось одно из двух: или Арен взялся за ум и сообщил ей, что хочет рассмотреть другие варианты, или они провели вместе ночь и до сих пор валяются в постели.

Интересно, а что думает по этому поводу папа?

А затем я заметила, что не хватает и нескольких парней. Тогда, возможно, Арен с Камиллой в данный момент и не воркуют у себя в комнате. Возможно, их всех подкосил какой-то неведомый вирус. Что, конечно, более вероятно, но не так… волнующе.

Покинув обеденный зал, я столкнулась с поджидавшими меня Лиландом и Айваном.

– Ваше высочество, ваше присутствие необходимо в Главном зале. Вас ждет величайшее свидание в вашей жизни, – с низким поклоном произнес Айван.

– Ой ли? – скептически хмыкнула я.

– Мы трудились всю ночь, – вступил в разговор Лиланд. – Ну пожалуйста, скажите, что вы свободны.

Я бросила взгляд на настенные часы:

– Ладно, даю вам один час, но не больше.

– Это куча времени, – оживился Айван. – Прошу, следуйте за нами.

И они проводили меня в Главный зал.

У дальней стены было сооружено нечто вроде маленькой сцены, накрытой скатертями из наших рождественских запасов. На сцену были направлены софиты, которые мы иногда использовали по торжественным случаям. Когда мы вошли, находившиеся в зале парни мгновенно притихли и выстроились в ряд.

Меня усадили в кресло напротив сцены. Я была смущена и в то же время сгорала от любопытства.

Уинслоу, раскинув руки, торжественно произнес:

– Добро пожаловать на первое в истории Отбора варьете-шоу, где выступают неудачники, соревнующиеся за ваше внимание!

Я рассмеялась. Право слово, они это заслужили.

Выскочивший из-за кулис Калвин сел за фортепьяно и начал играть нечто похожее на регтайм. И все парни, кроме Уинслоу, ушли со сцены.

Уинслоу торжественно поклонился. Затем широко улыбнулся, продемонстрировав три круглые подушки, наполненные полистиролом. И начал жонглировать. Это выглядело так глупо, что невозможно было удержаться от смеха. Уинслоу повернулся, и из-за кулис в него полетела четвертая подушка. Затем пятая и шестая. Ему удалось еще немного пожонглировать, но потом подушки попадали на пол, а одна даже стукнула его по голове.

Все, включая меня, сокрушенно заахали, но отметили аплодисментами его усилия.

Лодж, достав лук и стрелы, установил мишень из воздушных шариков. Молодец. Ему удалось разорвать каждый шарик в клочья. А когда шарики лопнули, из них посыпались блестки, медленно оседавшие на пол. Калвин тем временем продолжал играть, подбирая для каждого выступления отдельную мелодию.

Фокс, который, к моему удивлению, тоже решил поучаствовать в затее, хотя и не входил в число обиженных, вышел на сцену, чтобы нарисовать мой портрет. Это было ужасно. У Остена в раннем детстве и то лучше получалось. Но если целью парней было подчеркнуть свои сильные стороны комичным обыгрыванием их слабостей, то все вышло просто прелестно. У меня даже возникло желание незаметно стянуть свой портрет, сделанный в стиле: палка, палка, огуречик – вот и вышел человечек. Правда, на картине Фокса огуречик, а именно моя голова, был в обрамлении коричневых волнистых линий, подразумевающих волосы. Мои портреты писали бесчисленное число раз… но такого милого у меня еще не было.

Лиланд пел, Джулиан крутил хулахуп, Айван вытворял чудеса с футбольным мячом, а Ганнер прочел стихотворение:

Я радостно хихикала всю дорогу, впрочем, так же как и остальные слушатели. А в качестве торжественного финала восемь парней исполнили групповой танец. Ну, по крайней мере, пытались это сделать. Они так старательно вертели бедрами ивсем остальным, что даже вогнали меня в краску. Но им удалось произвести на меня впечатление. Ведь своим шоу, организованным за один вечер, они хотели и развлечь меня, и в то же время принести мне свои извинения.

Что было действительно очень и очень приятно.

Когда они закончили и поклонились, я наградила их бурными аплодисментами.

– Ну ладно, меня действительно ждут дела… хотя… почему бы не попросить принести сюда напитки, чтобы мы смогли немного поболтать?

Мы не стали выдвигать столы и запросто расположились на полу. Ведь иногда эти несносные мальчишки бывают такими милыми.

К обеду Арен тоже не вышел. Я смотрела, как в обеденный зал постепенно стягивается народ: сперва Избранные, за ними – другие гости и, наконец, мама, которая слегка припозднилась… но не Арен.

– А где твой брат? – нагнувшись ко мне, поинтересовался папа.

– Без понятия, – пожала я плечами, отрезав себе кусочек цыпленка.

– Это на него не похоже.

Я обвела глазами комнату, окинув взглядом каждого из оставшихся девятнадцати кандидатов. Кайл мне подмигнул, а Генри помахал рукой. Причем всякий раз, как я смотрела на Ганнера, в голове всплывали строчки его дурацкой поэмы. Фокс, встретившись со мной глазами, вежливо кивнул. Рауль улыбнулся, и я вспомнила, как он старательно учил меня держать в руках бейсбольную биту.

Ой нет!

Это случилось. Я поняла, что даже те ребята, с которыми мне практически не удалось пообщаться, так или иначе меня зацепили. Да, некоторые из них уже нашли себе уголок в моем испуганном сердце, но как так получилось, что теперь они все стали мне небезразличны?!

Неожиданно у меня сдавило грудь. Я буду скучать по этим шумным, странным мальчишкам. Потому что, даже если каким-то чудесным образом я и сумею найти своего единственного, мне не удастся оставить их всех.

Я задумалась над тем, как в свое время боялась, что парни нарушат мою размеренную жизнь, но ход моих мыслей прервал Гаврил, появившийся в обеденном зале в сопровождении ассистента из «Вестей».

Низко поклонившись, он посмотрел на папу и сказал:

– Ваше величество, простите, что приходится вас беспокоить.

– Ничего страшного. Что случилось?

Все взгляды тотчас же устремились на Гаврила.

– Ваше величество, разрешите обратиться?

Папа кивнул, и Гаврил зашептал ему что-то на ухо.

В ответ папа удивленно прищурился, словно не верил своим ушам.

– Женился? – переспросил он, но так тихо, что только мы с мамой его услышали. Затем откинулся на спинку кресла и посмотрел Гаврилу прямо в глаза.

– Ее матушка дала согласие. Все сделано по закону. Он уехал.

Внезапно у меня внутри все похолодело, и я пулей вылетела из комнаты.

– Нет! Нет! Нет! – бормотала я, взбегая по лестнице.

Для начала я проверила комнату Арена. Ничего. Вещи как лежали, так и остались лежать. Словом, никаких признаков панических сборов и поспешного отъезда. Но и никаких следов брата!

Выбежав из его комнаты, я ринулась в апартаменты Камиллы. Когда я накануне туда заглядывала, ее чемоданы были открыты, причем туалетов там было столько, что хватило бы на целую гардеробную. Чемоданы оказались на месте, за исключением самого маленького. И никаких следов Камиллы!

В отчаянии я прислонилась к стене, не в силах переварить увиденное. Арен исчез. Сбежал, оставив меня одну.

Я стояла словно в тумане, не понимая, что мне теперь делать. Есть ли возможность вернуть Арена? Гаврил вроде бы говорил, что все законно. А что это значит? И как найти способ отыграть все назад?

Мой привычный мир рушился прямо на глазах. И что мне теперь делать без Арена? Сама не помню как, но неожиданно я очутилась в своей комнате. Нина протянула мне конверт:

– Лакей Арена доставил это для вас, наверное, с полчаса назад.

Я вырвала конверт из ее рук.

Идлин!

На случай, если новости не дойдут до тебя раньше этого письма, позволь объяснить тебе, что произошло. Я уехал с Камиллой во Францию, чтобы получить благословение ее родителей и немедленно на ней жениться. Сожалею, что пришлось покинуть страну без тебя и моя любимая семья не сможет быть со мной в самый счастливый день моей жизни, но у меня не оставалось выбора.

После вчерашнего разговора я вдруг посмотрел другими глазами на нашу жизнь. Я всегда считал, что твоя неприязнь к Камилле обусловлена тем, что вы с ней находитесь в равном положении. Вы молодые красивые женщины и при этом наследницы трона. Однако вы с ней совершенно по-разному относитесь к своему высокому статусу. Она открыта для всех, тогда как ты держишь людей на расстоянии. Камилла пользуется своей властью со смирением, для тебя же власть – карающий меч. Прости за мою прямолинейность, хотя не сомневаюсь, ты и так все про себя знаешь. И поверь, меня отнюдь не радует, что приходится говорить тебе неприятные вещи.

Однако твое высокое положение еще не повод плохо относиться к Камилле. Ты не любишь Камиллу, потому что она единственный человек, способный нас с тобой разлучить.

Идлин, твои слова ранили меня в самое сердце. Ведь я тебе всегда верил. И меня всегда волновало твое мнение. Но если бы я позволил тебе высказаться, ты, несомненно, в один прекрасный день уговорила бы меня пожертвовать собой ради тебя. Быть может, даже забрать у тебя корону. И, Господь свидетель, я это сделал бы. Я сделал бы для тебя все, что угодно.

Поэтому, пока ты не потребовала отдать тебе мою жизнь, я отдаю ее Камилле.

Идлин, надеюсь, ты найдешь свою любовь. Всепоглощающую и испепеляющую, которая заставит тебя забыть обо всем. И если такое случится, то, возможно, ты меня поймешь. По крайней мере, я очень на это надеюсь.

Мое счастье с Камиллой омрачает только одна вещь: что я могу тебя потерять, если ты не сможешь меня простить. Моя печаль будет велика, но разлука с моим сердечным другом опечалила бы меня еще больше.

Даже сейчас, когда я пишу эти строки, я скучаю по тебе. Мне трудно представить, как мы будем жить друг без друга. Поэтому постарайся меня простить и запомни: я люблю тебя. Возможно, не так глубоко, как ты бы хотела, но тем не менее.

И в подтверждение моей готовности во всем тебе помогать хочу сообщить нечто важное, что наверняка пригодится тебе в будущем.

Против монархии восстало гораздо больше провинций, чем ты думаешь. Не все, конечно, но много. И как ни больно тебе это говорить, источником проблем у нашей монархии является один человек, и человек этот – ты.

Ума не приложу почему – возможно, из-за твоей молодости, возможно, из-за твоего пола, возможно, по неизвестным нам причинам, – но они волнуются. Папа сдает прямо на глазах. Ведь по сравнению с его предшественниками у папы было гораздо больше неразрешимых проблем. Многие жители Иллеа полагают, что очень скоро ты унаследуешь трон, но они к этому еще не готовы.

Мне неприятно говорить тебе все это, хотя, полагаю, ты и так догадалась. И не хочется, чтобы ты зацикливалась на негативных мыслях. Я искренне надеюсь, что ты сможешь двигаться дальше. А пишу тебе именно потому, что уверен: ты в состоянии изменить отношение к себе. Идлин, перестань держать своих поклонников в подвешенном состоянии. Ведь ты умеешь быть храброй, но при этом женственной. Ты можешь быть лидером, но при этом любить цветы. Но что самое важное, ты можешь быть королевой, но при этом и новобрачной.

Полагаю, тот, кому не удалось тебя узнать так же хорошо, как в свое время мне, рано или поздно увидит тебя с другой стороны, конечно, если ты все же решишься найти себе пару. Быть может, я ошибаюсь, но на всякий случай, если ты паче чаяния больше не захочешь со мной общаться, прими мой совет.

Надеюсь, ты сможешь меня простить.

Твой брат, твой близнец, частица тебя,

^Арен.

Глава 33

Я смотрела на письмо невидящими глазами. Он оставил меня. Променял меня на нее. Когда наконец я осознала горькую правду, то меня обуяла дикая ярость. Я взяла первую бьющуюся вещь, что подвернулась под руку, и изо всех сил шваркнула ею о стенку.

Нина тихонько ахнула при звуке бьющегося стекла, и это привело меня в чувство. Я напрочь забыла о ее присутствии.

По-прежнему тяжело дыша, я покачала головой:

– Прости.

– Я все уберу.

– Мне вовсе не хотелось тебя пугать… Просто… он уехал. Арен уехал.

– Что?

– Сбежал вместе с Камиллой. – Я чувствовала, что потихоньку схожу с ума. – У меня в голове не укладывается, как королева решилась одобрить подобную вещь, но это непреложный факт. Гаврил сообщил, что все вполне законно.

– И что это значит?

Я судорожно сглотнула.

– С учетом того, что Камилла – наследница трона, а Арен – принц-консорт, теперь его главнейшей обязанностью будет стоять на страже интересов Франции. А Иллеа для него не более чем страна, в которой он родился.

– А ваши родители в курсе?

– Да, но я не уверена, получили ли они письмо от Арена. Сейчас мне следует пойти к ним.

Нина подошла ко мне, чтобы привести в порядок платье и прическу. Затем с помощью бумажной салфетки поправила мой макияж.

– Вот так-то оно лучше. Будущая королева и выглядеть должна соответствующим образом.

Я порывисто ее обняла:

– Нина, ты слишком добра ко мне.

– Тише. Ступайте к вашим родителям. Вы им сейчас нужны.

Я попятилась и смахнула навернувшиеся на глаза слезы. Затем прошла по коридору и постучалась в дверь папиной комнаты, которую он обычно делил с мамой.

Мне никто не ответил, и я рискнула заглянуть внутрь.

– Папа? – спросила я, переступив через порог огромной комнаты.

Последний раз я была здесь, наверное, в далеком детстве и поэтому не могла понять, сильно ли изменился внешний вид комнаты. Хотя, похоже, с тех пор к убранству успела приложить руку мама. Преобладание теплых тонов, повсюду книги. Если это и есть папина берлога, почему здесь вообще не чувствуется его духа?

Не обнаружив родителей, я вдруг почувствовала себя непрошеным гостем и уже собралась уходить. Но внезапно остановилась, заинтересовавшись висевшими на стене фотографиями в рамках. На одной я увидела еще молодых, примерно одних лет со мной, родителей: папу, в костюме и с орденской лентой через плечо, рядом с мамой, одетой в кремовое платье. На другой был запечатлен день бракосочетания, их лица, все в креме от свадебного торта. Вот мама, ее волосы слиплись от пота, держит на руках двух младенцев, а папа целует ее в лоб, и на щеке у него блестит слеза. Затем несколько простых снимков, на которых фотографу удалось схватить улыбку или поцелуй, в традиционной черно-белой манере, что придавало им несколько старомодный вид.

И мне с ходу стали очевидны сразу две вещи. Во-первых, комната не выглядела чисто папиной, поскольку она таковой и не являлась. Это было место поклонения маме, а точнее, место поклонения их любви.

Да, я каждый день видела ее проявления, но фото, запечатлевшие их, например, в момент отхода ко сну, раскрыли мне всю глубину их взаимного чувства. Папа с мамой были предназначены друг другу судьбой и, несмотря на многочисленные препятствия на их пути, сумели отвоевать право на свою любовь, напоминанием чего и призваны были служить эти снимки.

Во-вторых, я поняла, ради чего Арен отказался от меня, отказался от всех нас – ради большой и светлой любви. И если в браке с Камиллой ему удастся обрести хоть крупицу такого же счастья, это будет его индульгенцией.

Нет, теперь я просто обязана рассказать родителям содержание письма Арена. Ведь они, как никто другой, и уж тем более я, способны понять, почему ему пришлось уехать.

Однако я не нашла их ни в обеденном зале, ни в папином кабинете, ни в маминой спальне. Коридоры дворца показались мне непривычно пустыми. И ни одного гвардейца в пределах видимости.

– Эй! – крикнула я, вглядываясь в тускло освещенное пространство. – Эй! Есть кто-нибудь?!

Наконец из-за угла выскочили двое гвардейцев.

– Слава богу! – воскликнул один из них и, повернувшись ко второму, добавил: – Скорее ступай к королю и скажи, что мы ее нашли!

Когда второй гвардеец рысью побежал исполнять поручение, первый снова повернулся ко мне:

– Ваше высочество, вам надлежит проследовать за мной в больничное крыло. У вашей матушки сердечный приступ.

Он говорил достаточно тихо, но меня буквально резануло по ушам, словно от дикого крика. Я не знала, что сказать и что делать, но понимала: сейчас мое место рядом с ней. И несмотря на высокие каблуки, я обогнала гвардейца, припустив во весь опор.

Я могла думать только о том, что слишком часто ошибалась и иногда грубила маме, когда надо было настоять на своем. Она, естественно, знала, что я ее люблю, но мне хотелось сказать ей об этом еще раз.

Перед входом в больничное крыло я обнаружила тетю Мэй и мисс Марли, которая, похоже, тихо молилась. Остен, слава богу, где-то болтался, но зато там был Кейден, который изо всех сил пытался храбриться. Ну а еще леди Брайс, тактично державшаяся на заднем плане. Однако весь ужас момента я осознала только тогда, когда увидела папу.

Папа ухватился за генерала Леджера, вцепившись в того мертвой хваткой, и надрывно, не скрываясь, рыдал. Я еще ни разу не слышала столь душераздирающих звуков и, надеюсь, никогда не услышу.

– Я не могу ее потерять. Я не знаю… Я не…

Генерал Леджер обхватил папу за плечи:

– Не стоит сейчас думать об этом. Главное – верить, что с ней все будет хорошо. И вам, в первую очередь, следует думать о детях.

В ответ папа неуверенно кивнул, но мысленно он явно был рядом с мамой.

– Папочка! – окликнула я папу, и мой голос дрогнул.

Он раскрыл мне объятия, а я бросилась ему на грудь и разревелась как девчонка, напрочь забыв о гордости.

– Что случилось?

– Не знаю, мое солнышко. Наверное, отъезд Арена ее слишком сильно потряс. Проблемы с сердцем – это у нее наследственное, а в последнее время она еще слишком много волновалась. – Его голос звучал глухо, и я поняла, что он, скорее, говорит сам с собой. – Мне следовало проследить за тем, чтобы она больше отдыхала. И меньше от нее требовать. Ведь она все для меня делала.

Но тут генерал Леджер прервал папу:

– Вы же знаете, какая она упрямая. Неужели вы хоть на секунду могли подумать, будто ее можно уговорить сбавить обороты?

И они оба грустно переглянулись.

– Ладно, – кивнул папа. – Нам остается только ждать.

Отпустив папину руку, генерал Леджер сказал:

– А сейчас мне пора вернуться к себе. Надо сообщить Люси и переодеться.

– Я как-то об этом и не подумал, – вздохнул папа.

– Понимаю. Через час вернусь. Чтобы быть целиком и полностью в вашем распоряжении.

Выпустив меня, папа в очередной раз обнял генерала Леджера:

– Спасибо тебе.

Тем временем я подошла поближе к двери. А вдруг мама почувствует, что я здесь? Честно говоря, я была жутко зла. На всех, и на себя в том числе. Если бы люди не хотели от нее слишком многого, если бы я сама приложила больше усилий… Нет, я была решительно не готова потерять маму.

Я вдруг задумалась о том, что не могу жить без тех, кого люблю, но любовь – это как толстые цепи. Наверное, так оно и есть, но, да простит меня Господь, я нуждалась в этих цепях. Сейчас я чувствовала в душе безграничную тяжесть. Как-то все разом навалилось: и бегство Арена, и бремя папиных забот, и то, что мамина жизнь висела на волоске. Нет, все это не делало меня слабее, оно делало меня приземленней, что ли. И я поняла, что никогда больше не буду убегать от проблем.

Услышав звук множества шагов, я растерянно обернулась. Ко мне всей ватагой направлялись Избранные, что меня безумно растрогало.

– Мы пришли сюда помолиться вместе с тобой, – сказал Кайл.

У меня на глаза навернулись слезы. Я молча кивнула. Мальчики разбрелись по холлу, кто-то устроился на скамье, кто-то остался стоять у стены. Они низко склоняли голову, возводили глаза к небу, и я знала: все это ради моей мамы. Пусть они и нарушили размеренное течение моей жизни, я была даже рада, что все получилось именно так.

Хейл прижимал кулаки к губам, нервно раскачиваясь из стороны в сторону. Ин, как я и предполагала, излучал силу и уверенность, руки он сосредоточенно скрестил на груди. Сидевший на скамье Генри нагнулся вперед, непослушные кудри упали ему на глаза; и хотя это не входило в его обязанности, Эрик тоже пришел.

Кайл нашел свою маму, и теперь они сидели обнявшись. Кайл с трудом сдерживал слезы, и, как ни странно, заметив его слабость, я сразу почувствовала себя сильнее.

Я перевела глаза на остальных мальчиков, в очередной раз подумав о том, что прикипела душой к каждому из них, затем посмотрела на папу. Он стоял с красным от слез лицом, в мятом костюме, и я чуть ли не на физическом уровне чувствовала, как при мысли о том, что мама может умереть, папу охватывает ужас.

А ведь всего каких-то лет двадцать назад он был на моем месте, и мамино лицо казалось ему одним из многих. И вот, несмотря на все препятствия на их пути, они сумели пронести свою любовь через всю жизнь.

Что было видно даже невооруженным глазом. Об этом свидетельствовала и их общая комната, и то, как они беспокоились друг о друге, и даже то, как они до сих пор флиртовали, хотя были женаты бог знает сколько лет.

Если бы еще месяц назад кто-нибудь нарисовал подобную перспективу и для меня, я бы возмущенно вытаращила глаза и повернулась к нему спиной. А теперь? Ну, теперь все оказалось не столь однозначно. Правда, в отличие от папы или Арена, я не рассчитывала подобрать себе идеальную пару. Хотя кто знает… Возможно, найдется тот единственный, который будет целовать меня, несмотря на распухший нос, и растирать мои плечи после затянувшихся на весь день переговоров. Возможно, найдется тот единственный, у которого хватит мужества принять как должное мое высокое положение. Но тут я, пожалуй, слишком многого прошу.

Так или иначе, нельзя останавливаться. Ради себя, ради своей семьи мне придется закончить Отбор.

А когда это случится, у меня на пальце будет кольцо.

Благодарности

Особая благодарность тебе, мой дорогой читатель, за то, что купил четвертую книжку, искренне считая, что их всего три.

Каллауэю за все, но в основном за то, что избавил меня от мытья посуды и занятий с детьми математикой.

Гайден и Зузу за то, что они такие прелестные дети, но в основном за то, что обнимали меня после тяжелого дня.

Маме, папе и Джоди за понимание, но в основном за то, что они такие же странные, как и я сама.

Мими, папе-2 и Крису за поддержку, но основном за то, что сидели с детьми в рождественские каникулы, дав мне возможность поспать.

Элейне за прекрасную работу в качестве агента, но в основном за то, что она всегда стоит за меня горой.

Эрике за ее талант редактора, но в основном за то, что она позволяла бесконечно донимать ее звонками.

Оливии, Кристине, Каре, Стефани, Эрин, Элисон, Джону и множеству других из «HarperTeen» за то, что они такие потрясающие люди, но основном за то, что облегчили мне жизнь, хотя мы даже незнакомы.

Господу за то, что Он есть, но в основном за то, что мир, где можно встретить котят в галстуке-бабочке, существует.

А также всем, о ком я забыла упомянуть, – а таких наверняка очень много, – потому что я невероятно забывчива, но в основном потому, что ужасно устала и сейчас печатаю это с закрытыми глазами.

Люблю вас всех!

Корона

Посвящается Гайдену и Зузу, моим лучшим маленьким героям

Глава 1

– Мне очень жаль, – сказала я, морально приготовившись к неизбежному.

Когда начался Отбор, я знала: в конце концов мне придется расстаться с десятками Избранных, хотя многие из них еще явно не готовы покинуть сцену. Однако за прошедшие несколько недель я успела по достоинству оценить доброту, ум и великодушие некоторых претендентов, и процедура столь массового отсева буквально разрывала мне сердце.

Они были мне верны, а я их предала. Но отсев станет реальным лишь после того, как об этом объявят на всю страну, и всем им придется дождаться официального заявления.

– Я понимаю, что это кардинальная мера, но, учитывая слабое здоровье моей матери, отец возложил на меня еще больше обязанностей, и внутренний голос подсказывает мне, что единственный способ справиться с ними – ускорить процесс Отбора.

– А как себя чувствует королева? – осторожно спросил Хейл.

Я горестно вздохнула:

– Она плохо… очень плохо выглядит.

Папа не хотел меня к ней пускать, но я все-таки уломала его. Я поняла его сомнения, едва переступив порог маминой комнаты. Мама спала, установленный рядом монитор показывал слабый сердечный ритм. Она только что перенесла тяжелейшую операцию, во время которой докторам пришлось заменить вену в груди на вену, извлеченную из ноги.

Один из докторов сказал, что они едва не потеряли больную, но все же сумели вернуть к жизни. Я села возле мамы, взяла за руку. Глупо, конечно, но я специально ссутулилась в наивной надежде, что мама очнется и велит мне выпрямиться. Но чуда не произошло.

– Однако она пока жива. А вот мой папа… он…

Рауль успокаивающе положил мне руку на плечо:

– Не волнуйтесь, ваше высочество. Мы всё понимаем.

Я обвела глазами парней, на секунду задержав взгляд на каждом, чтобы сохранить в памяти их облик.

– Кстати, для сведения, я вас ужасно боялась, – призналась я под сдержанные смешки Избранных. – Спасибо большое, что рискнули испытать судьбу и проявили себя как настоящие джентльмены.

Внезапно появившийся гвардеец деликатно откашлялся, стараясь привлечь мое внимание.

– Простите, миледи, но пора начинать передачу. Съемочная группа хочет проверить… э-э-э… – Он неуверенно помахал рукой. – Прическу и все такое.

– Благодарю. Еще одна секунда – и я в их распоряжении. – Когда гвардеец ушел, я снова обратилась к мальчикам: – Надеюсь, вы извините меня за это групповое прощание. И я хочу пожелать вам счастья и удачи в будущем.

Когда я покидала Мужскую гостиную, мне вслед донеслись произнесенные хором тихие слова прощания. Закрыв за собой дверь, я сделала глубокий вдох и внутренне собралась. Ты – Идлин Шрив, и в мире нет никого – буквально никого – могущественнее тебя.

Во дворце царила зловещая тишина. А ведь еще совсем недавно мама со своими придворными дамами весело сновали туда-сюда, и заливистый смех моего брата Арена эхом разносился по широким коридорам. Нет, верно говорят люди: что имеем, не храним, потерявши, плачем.

Я расправила плечи и решительно направилась в студию.

– Ваше высочество. – Придворные приветствовали меня, дамы приседали в реверансе и уступали мне дорогу, смущенно отводя глаза – то ли из сочувствия, то ли потому, что уже знали, чему будет посвящена программа «Вести».

– Ой, – поморщилась я, посмотрев в зеркало. – Лицо немного блестит. Не могли бы вы…

– Конечно, ваше высочество. – Девушка припудрила мне щеки и лоб.

Я поправила высокий кружевной воротник платья. Когда я одевалась сегодня утром, то черный цвет показался мне наиболее уместным, если учесть общее настроение во дворце, но сейчас меня вдруг одолели сомнения.

– Я выгляжу слишком серьезно, – посетовала я. – Не респектабельно серьезно, а озабоченно серьезно. Нет, это никуда не годится.

– Вы прекрасно выглядите, миледи. – Гримерша подкрасила мне губы более яркой помадой. – Совсем как ваша матушка.

– Вовсе нет. – Я грустно вздохнула. – И волосы, и кожа, и глаза совершенно другие.

– Я не это имела в виду. – Девушка, этакая сдобная пышечка, с копной падающих на лоб непослушных кудряшек, застыла и посмотрела на мое отражение в зеркале. – Взять, к примеру, ваши глаза. Пусть они другого цвета, но взгляд такой же решительный, как у нее. А ваши губы! Вы улыбаетесь точь-в-точь как она. Не менее обворожительно. Да, я знаю, мастью вы пошли в бабушку, и тем не менее вы очень похожи на вашу маму.

Бросив взгляд в зеркало, я убедилась в том, что она права. И мне в этот, не самый веселый, момент своей жизни вдруг стало не так одиноко.

– Спасибо. Мне было приятно это слышать.

– Миледи, мы все молимся за нее. Она стойкий оловянный солдатик.

– Да, она такая. – Несмотря на мрачное настроение, я не смогла сдержать улыбку.

– Две минуты! – крикнул помощник режиссера.

Я одернула платье, пригладила волосы и вышла на устланную коврами сцену. В студии было холоднее обычного, и, пока я шла к своему месту возле подиума, моя кожа моментально покрылась мурашками.

Гаврил, одетый немного неформально, но элегантно, сочувственно мне улыбнулся:

– Вы уверены, что хотите пройти через все это? Я с радостью избавлю вас от столь тягостной процедуры и сам сообщу новости.

– Благодарю, но, по-моему, я должна сделать это лично.

– Ну тогда ладно. Как у нее дела?

– Час назад все вроде бы было нормально. Доктора держат ее в состоянии сна, чтобы она быстрее поправлялась, но вид у нее измученный. – Я на секунду закрыла глаза. – Простите. Я дошла до точки. Но, в отличие от папы, пока держусь.

Гаврил покачал головой:

– Впервые встречаю человека, который так тяжело переживает болезнь жены. Но с первого момента их встречи она стала для него буквально центром мироздания.

Я вспомнила прошлую ночь, фотографии на стене их спальни и тщательно перебрала в памяти подробности их знакомства, которые они лишь недавно обнародовали. У меня до сих пор не укладывалось в голове, стоило ли отчаянно бороться за свою любовь, преодолевать множество препятствий, чтобы потом из-за нее же проклятой лишиться последних сил.

– Гаврил, вы ведь там были. И видели их Отбор, – неуверенно начала я. – Неужели это действительно работает? И как?

– Ваш Отбор – третий на моей памяти, но я до сих пор не могу объяснить, как все работает, как в этой лотерее можно вытянуть счастливый билет и найти родную тебе душу. Но я вам вот что скажу. Я не слишком жаловал вашего дедушку, однако справедливости ради стоит заметить, что он боготворил свою королеву. И если с другими он обходился сурово и круто, то ее он всегда носил на руках. Она помогла ему раскрыть себя с лучшей стороны – это все, что я могу сказать… Одним словом, он сделал правильный выбор.

Я задумчиво сощурилась, пытаясь понять, почему Гаврил чего-то недоговаривает. Да, я знала, что дедушка твердой рукой правил страной, но, если хорошенько подумать, этим мои знания и ограничивались. Папа никогда особо не распространялся о своем отце, а мне гораздо интереснее было слушать про бабушку.

– А ваш отец? Сомневаюсь, что он поначалу четко представлял, кого собственно хочет найти. Если честно, то же можно сказать и о вашей матушке. Но она ему во всех отношениях идеально подходила. И окружающие это заметили даже раньше их.

– Неужели? – удивилась я. – Они не понимали?

Гаврил скорчил гримасу:

– Честно признаться, в этом она не одинока. – Он бросил на меня многозначительный взгляд. – Похоже, это ваша фамильная черта.

– Гаврил, вы один из тех немногих людей, кому я могу довериться. Видите ли, дело даже не в том, что я сама не знаю, кого именно ищу. А скорее, в том, что я еще не готова кого-то искать.

– Вот и я удивлялся…

– Но сейчас я здесь.

– Совершенно одна и без моральной поддержки. Но если вы захотите продолжить Отбор, хотя после вчерашних событий никто не стал бы вас осуждать, если бы вы отказались, то решение целиком и полностью ляжет на вас.

– Знаю. Поэтому мне так страшно.

– Десять секунд! – крикнул помощник режиссера.

Гаврил похлопал меня по руке:

– Я всегда к вашим услугам, ваше высочество.

– Благодарю.

Я расправила плечи перед камерой, где уже замигала красная лампочка, и постаралась принять спокойный вид.

– Доброе утро, жители Иллеа. Я, принцесса Идлин Шрив, хочу ознакомить вас с последними событиями, произошедшими в королевской семье. Начнем с хороших новостей. – Я попыталась улыбнуться, честно попыталась, но единственное, о чем я могла думать, – это о том, какой одинокой я себя чувствовала. – Мой возлюбленный брат, принц Арен Шрив, сочетался узами брака с французской принцессой Камиллой де Советер. И хотя столь скоропалительный брак стал для нас некоторой неожиданностью, это нисколько не умаляет нашей радости за счастливую чету. Надеюсь, вы присоединитесь ко мне и пожелаете им счастья в личной жизни. – Тут я сделала паузу. Идлин, ты сможешь. – А теперь – к печальным новостям. Прошлой ночью моя мать, Америка Шрив, королева Иллеа, перенесла обширный инфаркт. – Я замолчала. Слова застревали в горле, мне было все труднее и труднее говорить. – Она в критическом состоянии и под постоянным медицинским наблюдением. Прошу вас, помо… – Я поднесла руку ко рту. Еще немножко – и я разрыдаюсь. Потеряю контроль на глазах у всей страны. Но, учитывая все то, что, если верить Арену, люди думают обо мне, я решительно не могла допустить, чтобы они сочли меня еще и слабой. Нет, я нужна маме. Нужна папе. И в определенной степени – своей стране тоже. Я не имела права их разочаровывать. Мужественно сглотнув слезы, я продолжила: – Пожалуйста, помолитесь о ее скорейшем выздоровлении, ведь мы все обожаем королеву и нуждаемся в ее чутком руководстве. – Я перевела дух. Единственный способ спокойно перейти к следующему пункту повестки дня. Вдох – выдох. – Моя матушка с большим уважением относилась к процедуре Отбора, ибо, как вам всем хорошо известно, именно Отбор положил начало их долгому и счастливому браку с отцом. Поэтому как дань уважения моей дорогой матушке я решила исполнить ее горячее желание и продолжить свой собственный Отбор. Однако, учитывая невероятное напряжение, в котором последние сутки находятся все обитатели дворца, я решила, что будет разумнее сократить число претендентов, оставив лишь Элиту. В свое время мой отец из-за непредвиденных обстоятельств сократил число Избранных до шести человек вместо десяти, и сегодня я хочу последовать его примеру. Участие в Отборе продолжат следующие шесть джентльменов: сэр Ганнер Крофт, сэр Кайл Вудворк, сэр Ин Кейбл, сэр Хейл Гарнер, сэр Фокс Уэсли и сэр Генри Йакоппи.

Назвав их имена, я неожиданно почувствовала странное успокоение. Я знала, как они сейчас горды и счастливы, и лучи их радости согревали меня даже на расстоянии.

Похоже, дело почти сделано. Теперь все знают, что Арен уехал, что мама лежит при смерти, но Отбор тем не менее продолжится. Была только одна новость, которую я оставила на закуску. Да и вообще, мне было безумно страшно. Благодаря Арену я точно знала, что думают обо мне наши подданные. Ну и какого ответа мне стоит ждать?

– В связи с тяжелым состоянием жены мой отец Максон Шрив принял решение оставаться у ее постели. – Ну вот и все. – И назначил меня регентом до тех пор, пока он не сможет вернуться к исполнению своих королевских обязанностей. Таким образом, до получения приказа о прекращении моих полномочий я буду заниматься всеми государственными делами. Я с тяжелым сердцем возлагаю на себя это почетное бремя, однако счастлива, что могу дать родителям возможность получить передышку. По мере поступления новой информации все жители королевства будут своевременно извещены. Благодарю за внимание, и хорошего вам дня.

Камеры потухли, и я, сойдя со сцены, опустилась на один из стульев, предназначенных для королевской семьи. Ужасно кружилась голова, и, будь у меня такая возможность, я просидела бы здесь несколько часов, чтобы прийти в себя, но дела не могли ждать. В первую очередь следовало проверить, как там родители, а затем приступить к работе. Кроме того, надо было непременно встретиться с Элитой.

Когда я направилась к выходу, путь мне преградила компания парней. Ближе всех ко мне стоял Хейл. Просияв, он протянул мне цветок:

– Это вам.

Оглядев ребят, я поняла, что каждый из них держит в руках по цветку, некоторые цветы были вырваны прямо с корнями. Похоже, услышав свои имена, они из Мужской гостиной бросились в сад, а оттуда пришли прямо сюда.

– Нет, ну надо же быть такими идиотами, – вздохнула я. – Спасибо большое.

Я взяла цветок и обняла Хейла.

– Ведь я обещал каждый день чем-нибудь вас удивлять, – прошептал он. – Но если пожелаете, я могу удвоить усилия.

Я обняла его еще крепче:

– Спасибо.

Ин был следующим, и хотя мы обнимались с ним лишь для постановочных фото нашего свидания, у меня неожиданно появилось желание прижать его к себе.

– Что-то подсказывает мне, что тебя втянули в эту авантюру, – промурлыкала я.

– Я взял цветок из вазы в холле. Только не выдавайте меня слугам. – Я похлопала его по спине, и он, ответив мне тем же, добавил: – У нее все будет в порядке. И у вас тоже.

Кайл, успевший поранить руку шипом, неловко отставил палец в сторону, чтобы, не дай бог, не запачкать меня кровью. Я не выдержала и улыбнулась.

– Желаю вам как можно больше улыбок! – сказал Генри, и я добавила его цветок к своему растрепанному букету.

– Хорошо-хорошо, – кивнула я, и он рассмеялся.

Даже Эрик принес мне цветок.

– Но это же простой одуванчик, – хмыкнула я.

– Ну и что, – пожал он плечами. – Кто-то видит сорняк, а кто-то цветок. Зависит от того, как посмотреть.

Я закинула руки ему на плечи, и он, явно смущенный тем, что его приравняли к остальным, растерянно оглянулся на своих товарищей.

Фокс сжимал в руке сразу три цветка:

– Не смог выбрать, какой лучше.

– Они все прекрасны. Благодарю, – улыбнулась я.

Объятие Фокса оказалось неожиданно крепким, словно он нуждался в поддержке больше других. Погладив его по плечу, я бросила взгляд на свою Элиту.

Да, весь этот процесс по-прежнему казался мне лишенным смысла, однако теперь я понимала, как он работает, как заставляет немножко быстрее биться сердце. И у меня в душе вдруг затеплилась надежда, что в один прекрасный день долг и любовь пересекутся и я наконец обрету свое счастье.

Глава 2

Мамины руки казались такими мягкими, а кожа – тонкой, как бумага. Мне на ум невольно пришла поговорка, что вода камень точит. Я улыбнулась. Похоже, мама в свое время была твердым камешком.

– А ты когда-нибудь была не права? – поинтересовалась я. – Говорила нехорошие слова, делала нехорошие вещи?

Я ждала ответа, но слышала лишь жужжание аппаратуры и пощелкивание монитора.

– Ну, вы ведь с папой иногда цапались, значит и ты иногда ошибалась? – Я крепче сжала ее руку, пытаясь согреть своим теплом. – Знаешь, я сделала несколько объявлений. Теперь все знают, что Арен женился, что ты немного… нездорова. И уменьшила число Избранных до шести. Я понимаю, это кардинальная мера, но папа сказал, что все нормально и он в свое время сделал то же самое. – Я вздохнула. – Однако, как ни крути, похоже, люди все равно будут мной недовольны.

Я сглотнула слезы, чтобы мама, не дай бог, не почувствовала, как мне страшно. По мнению докторов, инфаркт, скорее всего, был спровоцирован шоком от внезапного отъезда Арена, и все же я постоянно задавала себе вопрос: не было ли в маминой болезни и моей вины? Ведь я постоянно вымещала на ней свое недовольство. Наверное, вот так день за днем можно травить человека малыми дозами яда, но обнаружится все только тогда, когда последствия станут необратимыми.

– Так или иначе, как только вернется папа, я планирую собрать наших советников. Папа уверяет, что это совсем не трудно. Если честно, то, по-моему, тяжелее всего сейчас приходится генералу Леджеру. Ведь ему надо заставить папу, который не отходит от твоей постели, хоть немного поесть. Однако генерал проявил завидную настойчивость, и папа в конце концов сдался. Я рада, что он здесь. Я имею в виду генерала Леджера. У меня словно появился второй отец. – Я чуть сильнее сжала ее руку и наклонилась пониже. – Но, пожалуйста, не заставляй меня искать вторых родителей, хорошо? Ты мне по-прежнему очень нужна. И мальчикам ты тоже нужна. А наш бедный папочка… У меня такое чувство, что он не перенесет твоего ухода. Так что, когда настанет пора просыпаться, возвращайся обратно, договорились?

Я ждала, что она дернет уголком рта или пошевелит пальцами, даст хоть какой-нибудь знак, что слышит меня. Ничего.

Но тут в комнату вихрем ворвался отец, а следом появился генерал Леджер. Я поспешно утерла слезы. Надеюсь, никто ничего не заметил.

– Вот видите, – обратился к отцу генерал Леджер, – ее состояние стабильно. Если бы что-нибудь изменилось, сюда бы сбежались все доктора.

– И тем не менее я предпочитаю быть здесь, – отрезал отец.

– Папа, тебя не было меньше десяти минут. Ты хоть успел поесть?

– Успел. Аспен, скажи ей.

– Если это можно назвать едой, – сокрушенно вздохнул генерал Леджер.

Отец наградил его взглядом, способным привести в трепет кого угодно, но только не генерала Леджера.

– Ладно, если вы отказываетесь уходить, попробую как-нибудь пронести сюда еду, – улыбнулся генерал.

– Ты там присматривай за моей девочкой, – кивнул папа.

– Будет сделано. – Генерал Леджер подмигнул мне, и я вышла вслед за ним из комнаты, уже в дверях оглянувшись на маму.

Она все еще спала.

В коридоре генерал протянул мне руку:

– Вы готовы, моя без пяти минут королева?

Я взяла его под руку и с улыбкой сказала:

– Нет. Но надо идти.

По дороге в зал для совещаний я едва не попросила генерала Леджера сделать еще один круг по этажу. День выдался насыщенным, и я вдруг засомневалась, что выдержу дополнительную нагрузку.

Чепуха, одернула я себя. Ты сто раз сидела на этих совещаниях. И твои мысли всегда совпадали с тем, что говорил папа. Конечно, ты впервые будешь вести столь высокое собрание, но это в любом случае рано или поздно должно было произойти. Да и вообще, господи боже мой, сегодня никто из советников не будет на тебя наезжать, ведь у твоей матери только что случился инфаркт.

Я демонстративно распахнула дверь, генерал Леджер прикрывал меня с тыла. И я принялась старательно кивать каждому, мимо кого в данный момент проходила. Сэр Эндрюс, сэр Кодли, мистер Расмус и еще несколько человек, которых я знала уже много-много лет, заняли свои места, с бумагой и ручками наготове. Леди Брайс с гордостью следила за тем, как я направляюсь к папиному креслу. Впрочем, так же как и генерал Леджер, устроившийся рядом с ней.

– Доброе утро. – Я села во главе стола, бросив взгляд на лежавшую передо мной тонкую папку.

Повестка дня, слава богу, оказалась не слишком насыщенной.

– Как себя чувствует ваша матушка? – спросила леди Брайс.

Пожалуй, стоило заранее написать ответ на специальной табличке, чтобы не повторять одно и то же, как попугай.

– Она все еще спит. Не знаю, насколько критично ее состояние на данный момент, но папа не отходит от ее постели. Если произойдут какие-либо изменения, мы непременно об этом сообщим.

Леди Брайс грустно улыбнулась:

– Не сомневаюсь, что она поправится. Она у нас крепкий орешек.

Мне с трудом удалось скрыть удивление. Надо же, я и представить не могла, что леди Брайс так хорошо знает маму. По правде говоря, мне практически ничего не было известно о леди Брайс, но меня подкупил ее искренний тон. И мне стало легче при мысли о том, что в этот ответственный момент она сидит рядом со мной.

– Ладно, давайте начнем, – кивнула я. – Чтобы можно было сообщить маме, что мой первый день на новом рабочем месте прошел более-менее продуктивно.

По комнате пронеслись сдержанные смешки, но моя улыбка сразу увяла, как только я прочитала первую страницу лежавшего передо мной текста.

– Надеюсь, это шутка, – сухо обронила я.

– Нет, ваше высочество.

Я перевела взгляд на сэра Кодли.

– По нашему мнению, это был целенаправленный шаг для ослабления Иллеа, а поскольку ни король, ни королева не дали согласия, Франция решила похитить вашего брата. Этот брак попахивает предательством, поэтому у нас не остается иного выбора, как объявить войну.

– Сэр, уверяю вас, тут нет никакого предательства. Камилла – весьма здравомыслящая девушка. – Хотя, если честно, это признание далось мне с трудом. – А вот Арен у нас романтическая натура. Не сомневаюсь, именно мой брат уговорил ее на эту авантюру. Да-да, только так и не иначе.

Я сделала шарик из бумаги с меморандумом об объявлении войны, категорически не желая обсуждать тему военных действий.

– Миледи, вы не можете вот так просто отмахнуться от нашего предложения, – с жаром произнес сэр Эндрю. – Напряженность между Иллеа и Францией существует уже много лет.

– Однако в данном случае здесь затронуты скорее личные отношения, нежели политика, – вступилась за меня леди Брайс.

Сэр Кодли досадливо отмахнулся:

– Что лишь усугубляет ситуацию. Королева Дафна демонстрирует силу, полагая, что в связи с обрушившимися на королевскую семью несчастьями мы не дадим ей отпора. Но на сей раз она просчиталась. Ну скажите же ей, генерал!

Леди Брайс лишь разочарованно покачала головой. Но слово уже взял генерал Леджер:

– Ваше высочество, могу сказать лишь одно: по вашему приказу мы за двадцать четыре часа сумеем привести в боевую готовность наземные и воздушные войска. Однако я настоятельно не рекомендую вам отдавать подобный приказ.

– Леджер, да объясни же ей наконец, перед лицом какой угрозы находится наша страна! – фыркнул Эндрюс.

– Лично я пока не вижу никакой угрозы, – пожал плечами генерал Леджер. – Ну и что с того, что ее брат женился?

– Я вам больше скажу, – вмешалась я в разговор. – Разве этот союз не поможет сближению наших стран? И разве не для этого принцесс испокон веку отдавали замуж на сторону?

– Однако их замужество было частью государственного плана. – Судя по его тону, Кодли явно считал, будто у меня еще нос не дорос, чтобы вмешиваться в разговор важных государственных мужей.

– Вот и я о том же, – парировала я. – Мы все прекрасно знали, что Арен и Камилла собираются пожениться. Просто все произошло несколько раньше, чем мы ожидали.

– Нет, она не понимает, – пробормотал Кодли, обращаясь к Эндрюсу.

Сэр Эндрюс укоризненно покачал головой:

– Ваше высочество, это предательство.

– Сэр, это любовь.

Кодли стукнул кулаком по столу:

– Если вы не сумеете действовать решительно, никто не будет воспринимать вас всерьез!

Его громогласный голос эхом раскатился по комнате, и присутствующие сразу притихли.

– Отлично, – спокойно ответила я. – Вы уволены.

Кодли расхохотался и обвел глазами сидевших за столом мужчин.

– Ваше высочество, вы не можете меня уволить.

Я склонила голову ивызывающе уставилась на него:

– Уверяю вас, что могу. В данный момент здесь нет никого выше меня по положению, а вот найти вам замену – просто как дважды два.

Леди Брайс, старавшаяся не привлекать к себе внимания, поджала губы, с трудом сдерживая смех. Что ж, похоже, я приобрела в ее лице надежную союзницу.

– Мы должны с оружием в руках отстаивать свои интересы! – не сдавался Кодли.

– Нет! – твердо сказала я. – Война лишь добавит напряжения в этот и так нелегкий для королевства момент и приведет к разрыву отношений со страной, с которой благодаря этому браку мы теперь связаны крепкими узами.

Кодли набычился и прищурился:

– А вам не кажется, что вы слишком эмоционально все воспринимаете?

Я стремительно поднялась с места, громко скрипнув стулом.

– Ну, я прекрасно понимаю, на что вы намекаете. Вы, вероятно, хотите сказать, у меня слишком женский подход. Что ж, ваша правда. Я действительно очень эмоциональна. – Я стремительно обошла стол, не спуская глаз с Кодли. – Моя мать лежит в постели с трубками в горле, мой брат-близнец сейчас на другом континенте, а мой отец держится буквально из последних сил. – Остановившись напротив Кодли, я продолжила: – У меня два маленьких брата, нуждающихся в моей заботе в свете последних событий, под моим началом огромная страна, и я должна отдать свою руку одному из шести парней, которые сейчас ждут внизу. – Кодли нервно сглотнул, и мне вдруг на секунду стало стыдно за возникшее в душе чувство злорадного удовлетворения. – Так что да, я сейчас очень эмоциональна. Как любой другой человек на моем месте. А вот вы, сэр, – вы самый настоящий идиот. И вы еще имеете наглость принуждать меня принять такое судьбоносное решение, как объявление войны, при столь незначительных для того основаниях! Как бы то ни было, я королева, и вы не втянете меня в безумную авантюру. – Я вернулась на свое место во главе стола. – Офицер Леджер?

– Да, ваше высочество?

– Скажите, в сегодняшней повестке имеются срочные вопросы, которые нельзя отложить до завтра?

– Нет, ваше высочество.

– Хорошо. Все свободны. И надеюсь, ко времени нашей следующей встречи вы наконец усвоите, кто здесь главный.

Я закончила, и все, кроме леди Брайс и генерала Леджера, встали и поклонились, довольно низко, как я успела заметить.

– Вы были изумительны, ваше высочество! – похвалила меня леди Брайс, когда мы остались втроем.

– Неужели? Вы только посмотрите на мои руки!

– Вижу, вижу. Они дрожат.

Я с силой сжала руку в кулак, чтобы унять дрожь.

– Но я ведь все правильно сделала, да? Они не могут заставить меня подписать приказ об объявлении войны!

– Нет, – заверил меня генерал Леджер. – Однако вам, должно быть, известно, что некоторые горячие головы мечтают о колонизации Европы. Полагаю, в данном случае они попытались сыграть на вашей неопытности, но вы все сделали правильно.

– Папа точно не одобрил бы ввязывания в новую войну. Он правил под девизом сохранения мира.

– Абсолютно точно, – улыбнулся генерал Леджер. – И ваш отец может гордиться тем, как твердо вы отстаивали ваши позиции. Пожалуй, мне стоит наведаться к нему, чтобы все рассказать.

– А что, если я пойду с вами? – Меня тянуло вернуться в палату. Хотелось услышать треск монитора, свидетельствующий о том, что мамино сердце на месте, что оно работает.

– Нет, дела не ждут. Но, как только смогу, непременно сообщу вам о самочувствии вашей матушки.

– Благодарю, – бросила я ему вслед, когда он повернулся, чтобы выйти из комнаты.

Леди Брайс задумчиво сложила руки и спросила:

– Ну как, вам уже лучше?

Я уныло покачала головой:

– Я знала, что это нелегкий труд. И всегда старалась вносить посильную лепту, да и вообще, я десятки раз видела, как это делает папа. Но сейчас меня просто застали врасплох. И то, что мне пришлось взять на себя эту ношу из-за маминого критического состояния, оказалось для меня некоторым перебором. И что мы имеем?! Через пять минут после того, как я стала регентшей, мне предлагают принять решение об объявлении войны! Нет, я категорически к этому не готова.

– Ладно, начнем с главного. Вам не стоит стараться быть для всех идеальной. Поскольку все это лишь временно. Ваша мама пойдет на поправку, ваш папа вернется к делам, а вы продолжите обучение, имея за плечами полезный опыт. И сегодняшнюю ситуацию следует рассматривать как пробу пера. Шанс проверить свои возможности. – (Я тяжело вздохнула. Временно. Шанс. О’кей.) – Более того, вам не придется все вопросы решать самой. На то есть советники. Согласна, сегодня от них было мало проку, но мы всегда к вашим услугам, чтобы не прокладывать курс без карты.

Я прикусила губу и задумалась.

– Хорошо. А что мне делать сейчас?

– Во-первых, быть последовательной и уволить Кодли. Тогда остальные поймут, что слова у вас не расходятся с делами. Мне он никогда не нравился, и, по-моему, ваш отец держал Кодли исключительно для того, чтобы тот играл роль адвоката дьявола и давал возможность рассмотреть вопрос со всех сторон. И можете мне поверить, его уход не будет такой уж большой потерей, – сухо заметила леди Брайс. – Во-вторых, считайте, что у вас практические занятия по управлению королевством. Старайтесь окружать себя людьми, которых вы хорошо знаете и которым всецело доверяете.

– Но у меня такое чувство, будто все они меня покинули.

Она покачала головой:

– А вы приглядитесь повнимательнее. И возможно, найдете друзей там, где меньше всего ожидаете.

В очередной раз я увидела леди Брайс в новом свете. Она исполняла свою роль дольше, чем кто бы то ни было. И, как правило, уже заранее знала, какое решение примет король. Да и вообще, кроме меня, она была единственной женщиной в этой комнате.

Леди Брайс заглянула мне в глаза, заставив сосредоточиться.

– Кто из вашего окружения не способен кривить душой? Кто будет стоять за вас горой, но не из-за вашего благородного происхождения, а потому что вы – это вы?

Я улыбнулась, так как теперь твердо знала, куда мне стоит пойти после нашего разговора.

Глава 3

– Меня?

– Да, тебя.

– Вы уверены?

Я положила руки Нине на плечи:

– Ты всегда говорила мне правду, пусть и горькую. Ты мирилась с худшими проявлениями моего характера, и ты слишком умна, чтобы до конца жизни складывать мое белье.

Нина просияла, смахнув навернувшиеся на глаза слезы:

– Фрейлина… Но что это значит?

– Нечто среднее между компаньонкой, которой ты уже являешься, и помощницей в повседневных делах. Тебе придется составлять мое расписание и следить за тем, чтобы я не забывала поесть.

– Ну, с этим я как-нибудь справлюсь, – улыбнулась Нина.

– Ой-ой, я совсем забыла о главном! – Я всплеснула руками, собираясь сообщить Нине о самом волнующем моменте ее новой работы. – Тебе больше не придется носить униформу! Так что живо беги переодеваться!

– Сомневаюсь, что в моем гардеробе найдутся подходящие случаю туалеты, – хмыкнула Нина. – Но к завтрашнему дню я что-нибудь придумаю.

– Глупости. Просто поройся в моем шкафу.

– Нет, я не могу, – закатила глаза Нина.

– Хм… Ты не только можешь, но и обязана это сделать. – Я показала на широкие дверцы шкафа. – Оденься и жди меня в кабинете, а там мы с тобой начнем мало-помалу со всем разбираться.

Она кивнула и впервые обняла меня так, как обнимают только близких друзей.

– Спасибо вам.

– Это тебе спасибо, – поправила я Нину.

– Я вас не подведу.

Слегка отстранившись, я посмотрела ей в лицо:

– Знаю. Кстати, вот тебе и первое задание. Срочно найди мне новую служанку.

– Нет проблем.

– Отлично. Тогда до скорого.

И я с легким сердцем выбежала из комнаты. Ведь всегда приятно знать, что у тебя есть сторонники. Генерал Леджер будет отстаивать мои интересы перед папой с мамой, леди Брайс станет моим главным советником, а Нина поможет мне нести груз повседневных забот.

Теперь-то я хорошо понимала, почему мама так хотела, чтобы я нашла себе пару. И я твердо решила это сделать. Нужно было только немного времени, чтобы понять как.

В полдень я уже нервно мерила шагами коридор возле Мужской гостиной в ожидании Кайла. Мои отношения с Кайлом складывались не так просто, как с остальными Избранными, но зато с ним я чувствовала себя гораздо свободнее.

– Привет, – обнял меня Кайл. Попробовал бы он сделать это месяц назад, я непременно вызвала бы гвардейцев. – Как поживаешь?

Немного помолчав, я ответила:

– Как ни странно, ты единственный человек, кто этим поинтересовался. Думаю, я в порядке. Когда дел по горло, некогда хандрить. Но стоит немножко сбавить темп, и я становлюсь сплошным комком нервов. Папа разваливается прямо на глазах. И меня убивает, что Арен не вернулся домой. Я надеялась, что, узнав о маме, Арен сразу примчится, но он даже не позвонил. Ну хоть позвонить-то он мог!

Заметив, что я уже на взводе, Кайл взял меня за руку:

– Успокойся. И давай пораскинем мозгами. Прилетев во Францию, он в тот же день женился. И его ожидала куча бумажной волокиты и прочей ерунды. Так что вполне возможно, он даже не в курсе наших событий.

– Похоже, ты прав, – удрученно кивнула я. – И я твердо знаю, что ему не все равно. Перед отъездом он оставил мне письмо. Письмо очень честное и откровенное. Я не вправе сомневаться в Арене.

– Вот видишь, ты сама все понимаешь. Прошлой ночью у твоего отца был такой вид, словно ему самому нужен врачебный уход. А теперь он ни на шаг не отходит от твоей мамы. Это создает у него ощущение, будто он держит все под контролем, что далеко не так. Но твоя мама смогла пережить самое худшее, да и вообще она всегда была бойцом. Взять хотя бы случай с послом!

– Ты имеешь в виду того, что представлял Союзное государство Парагвай – Аргентина? – усмехнулась я.

– Да! – воскликнул Кайл. – Картина маслом. Он всем хамил, напивался в хлам прямо с утра два дня подряд, и твоя мать не выдержала и за ухо выставила его за дверь.

– Ой, такое не забывается! Я еще помню, что потом были непрерывные телефонные звонки, дабы хоть как-то урегулировать вопрос с их президентом.

– Ладно, проехали! – отмахнулся Кайл. – Но запомни, твоя мать никому не давала себя в обиду. И если что-то грозило ее благополучию, она с этим в два счета разделывалась.

– И то верно, – улыбнулась я.

Мы на секунду застыли, у меня на душе стало легко и спокойно. И я поняла, что безмерно благодарна Кайлу за все. Благодарна, как никому другому.

– У меня сегодня очень загруженный день, но, может, встретимся завтра вечером?

– Не вопрос, – кивнул он.

– Нам надо о многом поговорить.

Он озабоченно нахмурился:

– На тему?

Но тут мы с ним заметили вдали какую-то неясную фигуру и дружно обернулись.

– Прошу прощения, ваше высочество, – с низким поклоном обратился ко мне гвардеец. – Но к вам посетитель.

– Посетитель?

Гвардеец, не вдаваясь в дальнейшие объяснения, сдержанно кивнул.

– Отлично, – вздохнула я. – Кайл, я с тобой позже свяжусь, идет?

Кайл ответил мне легким пожатием руки:

– Конечно. Дай знать, если тебе что-нибудь понадобится.

Я с улыбкой проводила его глазами. Ну конечно, я всегда могу положиться на Кайла. В глубине души я твердо знала: все молодые люди в Мужской гостиной по первому зову бросятся мне на помощь, и серебристый луч надежды неожиданно разорвал сумрак трудного дня.

Я направилась к лестнице, теряясь в догадках, кто бы это мог быть. Если бы ко мне пришел кто-нибудь из членов семьи, его проводили бы в мою комнату, а если губернатор или кто-то из официальных лиц – принесли бы визитную карточку. Так что же это за важная персона такая, о приходе которой нельзя объявить?

Спустившись на первый этаж, я тотчас же получила ответ на вопрос, кем был мой нежданный гость. От его ослепительной улыбки у меня перехватило дыхание.

Марид Иллеа уже много лет не появлялся во дворце. Последний раз, когда я видела его, он был долговязым подростком, не умевшим связать двух слов, чтобы поддержать разговор. Однако сейчас его пухлые щеки приобрели угловатые очертания, настолько резкие, что, казалось, о них можно было пораниться, а его некогда тощие конечности окрепли, и теперь костюм сидел на Мариде точно влитой. Марид стойко выдержал мой взгляд, и хотя его руки были заняты подарочной корзиной, он поклонился, наградив меня широкой уверенной улыбкой.

– Ваше высочество, – сказал он, – простите, что явился без приглашения, но когда мы услышали о вашей матушке, то сразу поняли, что должны что-то делать. Итак…

Он протянул мне корзину, доверху заполненную подарками. Цветы, книжки, перевязанные ленточками банки с супом и какие-то кондитерские изделия, выглядевшие настолько аппетитно, что мне тут же захотелось попробовать.

– Марид… – протянула я, вложив в свои слова одновременно и приветствие, и вопрос, и предостережение. – Ну это уже лишнее, учитывая сложившиеся обстоятельства.

Он лишь пожал плечами:

– Разногласия отнюдь не означают неспособности к сопереживанию. Наша королева больна, а потому это наименьшее, что мы могли сделать.

Я улыбнулась, растроганная его неожиданным появлением. И подала знак гвардейцу:

– Отнесите это в больничное крыло, пожалуйста.

Гвардеец забрал корзину с подарками, и я снова повернулась к Мариду:

– А почему твои родители не захотели приехать?

Он сунул руки в карманы и слегка поморщился:

– Они боялись, что их визит будет расценен скорее как политический, нежели личный.

– Ну, это вполне можно понять. И все же ты должен сказать им, чтобы не беспокоились. Им здесь всегда рады.

– Они так не думают. Особенно после того, как им показали на дверь, – вздохнул Марид.

Я поджала губы, события давно минувших дней ожили в моей памяти.

После смерти бабушки и дедушки Август Иллеа и мой отец некоторое время работали сообща над решением проблемы скорейшей ликвидации каст. Когда Август пожаловался, что изменения происходят не так быстро, как хотелось бы, отец поставил Августа на место и попросил уважать королевский план. А когда отцу не удалось сразу стереть в общественном сознании позорное пятно принадлежности к низшим кастам, Август заявил, что ему следует стащить свою королевскую задницу с трона и выйти на улицы. Папа был весьма терпеливым человеком, а вот Август, насколько я помню, вечно находился на взводе. В результате они крупно повздорили, и Август с Джорджией собрали манатки, не забыв прихватить заодно своего робкого сына, и в ярости выкатились вон.

С тех пор я раз или два слышала голос Марида по радио, где он выступал в качестве политического и финансового обозревателя, но сейчас, когда я смотрела, как шевелятся, растягиваясь в улыбке, его губы, подобная синхронизация звука и изображения вдруг показалась донельзя странной, тем более что Марид запомнился мне на редкость угрюмым подростком.

– Если честно, я не понимаю, почему наши отцы перестали общаться. Вы же видели, что мы честно пытались решить проблему с посткастовой дискриминацией. Мне всегда казалось, что рано или поздно один из них сделает шаг навстречу. Ведь если чья-то гордость и была задета, то все это уже быльем поросло.

Марид предложил мне согнутую в локте руку:

– А что, если нам немножко пройтись и поговорить?

Я взяла его под руку, и мы пошли по коридору.

– Ну и как идут дела?

– Пожалуй, лучше, чем могло быть, учитывая сложившиеся обстоятельства, – пожала я плечами.

– Мне хотелось бы предложить вам посмотреть на вещи с хорошей стороны, но как найти эту хорошую сторону?

– На данный момент единственная хорошая вещь – то, что я могу помочь родителям.

– Верно. Хотя кто знает? А вдруг вы совершите кардинальный прорыв, находясь у руля государства! Например, в решении посткастовых проблем. Наши родители в свое время не справились, но что, если у вас получится?!

Вопреки его ожиданиям эта мысль меня не слишком-то вдохновила. Я не собиралась засиживаться на отцовском месте достаточно долго для того, чтобы производить коренные изменения.

– Сомневаюсь, что я на это способна.

– Но, ваше высочество…

– Ради бога, Марид, для тебя я Идлин. Ты ведь знал меня тогда, когда я даже еще не родилась.

Он усмехнулся:

– Истинная правда. И все же на данный момент вы правите государством, а потому я должен обращаться к вам как подобает.

– А как мне тебя называть?

– Верноподданным ее королевского высочества и никак иначе. И в эти нелегкие времена я готов предложить вам помощь и поддержку. Да, вопреки нашим ожиданиям ликвидация каст с самого начала не задалась. Но я много лет чутко прислушивался к общественному мнению. Полагаю, мне удалось уловить основной тренд, и, если мои комментарии вдруг окажутся вам полезными, я всегда к вашим услугам.

Я приняла его слова к сведению. Благодаря Отбору я узнала гораздо больше о жизни простых людей, и все же специалист по общественному мнению будет идеальным оружием в моем арсенале. У меня не имелось слишком амбициозных планов на короткий период регентства, но я хотела показать своему народу, что мне не безразличны их нужды. Это было особенно важно в свете того, что написал в письме Арен.

Всякий раз, как я вспоминала слова брата, мне казалось, будто меня ударили ниже пояса. Но я знала: Арен никогда не стал бы рассказывать мне о негативном настрое подданных, если бы не считал, что для меня это только полезно. И хотя он меня бросил, я тем не менее полностью доверяла его мнению.

– Спасибо тебе, Марид. Если я смогу снять стресс, который у папы вызывает ситуация в обществе, для него это будет подарком Небес. А когда он снова сядет на трон, пусть в стране царят мир и согласие. Договорились, будем на связи.

Он достал из кармана визитную карточку и протянул мне:

– Это мой личный номер. Звоните в любое время.

– А твои родители не рассердятся на тебя за то, что ты мне помогаешь? И не будет ли это выглядеть как братание с врагом?

– Нет-нет, – отмахнулся Марид. – Ведь у наших родителей одна и та же цель. Просто они используют разные методы для ее достижения. Да и вообще, сейчас, когда ваша матушка так тяжело больна, вам не стоит беспокоиться о вещах легко поправимых. И поднять, например, моральный дух нашего народа вполне в наших силах. В настоящий момент я, как никогда, уверен, что родители одобрят наше сотрудничество.

– Будем надеяться, – отозвалась я. – А то в последнее время все рушится прямо на глазах. И мне, пожалуй, не помешает заняться восстановительными работами.

Глава 4

Я залезла в ванну, невольно отметив, что там не было ни лаванды, ни мыльных шариков, ничего, чтобы сделать купание более приятным. Элоиза оказалась спокойной и шустрой, но до Нины ей было как до луны. Я горестно вздохнула. Хотя все это, конечно, не имело значения, поскольку лишь в тесном пространстве ванной комнаты я могла наконец перестать притворяться, будто знаю, что делаю. Я прижала коленки к груди и дала волю слезам.

Что мне делать? Арена больше не было рядом, а без его советов я, кажется, совершала ошибку за ошибкой. И почему он до сих пор так и не позвонил? И почему первым же рейсом не вернулся домой?

А что, если они вынут у мамы из горла трубки и она не сможет дышать самостоятельно? И хотя до сих пор я серьезно не задумывалась о замужестве и детях, но всегда представляла, как она танцует на моей свадьбе и воркует над моим первенцем.

А что, если ей не удастся это сделать?

И как, спрашивается, я смогу занять папино место? За сегодняшний день я до смерти вымоталась. Невозможно представить, что ежедневно придется тянуть этот воз все последующие недели, не говоря уже о долгих годах, когда я унаследую престол.

И как, спрашивается, мне выбирать себе мужа? И какой вариант будет оптимальным? Кого скорее всего одобрит публика? И правомерно ли задавать подобный вопрос?

Я вытерла глаза кулаком, точно ребенок, и пожалела, что нельзя повернуть время вспять, когда я пребывала в счастливом неведении о том, сколько проблем может накопиться буквально за один день.

У меня была власть, но я не знала, как ею воспользоваться. Я была правителем, не умевшим править. Я была близнецом, потерявшим свою половинку. Я была дочерью отсутствующих родителей. У меня было полдюжины поклонников, но я не знала, что такое любовь.

Сердце сжало так сильно, что стало трудно дышать. Я потерла грудь, подумав о том, что у мамы, возможно, все именно так и начиналось. Я села, разбрызгивая на пол воду, и постаралась выбросить эту мысль из головы.

Ты в порядке. Она в порядке. Тебе просто надо продолжать идти вперед.

Я оделась и уже собралась ложиться в постель, когда услышала неуверенный стук в дверь.

– Иди? – позвал меня мальчишеский голос.

– Остен?

Он просунул голову в дверь, и, увидев у него за спиной Кейдена, я бросилась к братьям.

– Ребята, у вас все хорошо?

– Мы в порядке, – заверил меня Кейден. – Мы нисколечко не напуганы, и вообще.

– Да-да, нисколечко, – подтвердил Остен.

– Но мы волнуемся, как там мама. Вот и подумали: может, ты хоть что-то знаешь.

Я шлепнула себя по лбу:

– Простите. Мне, конечно, надо было ввести вас в курс дела. – Я проклинала себя: вместо того чтобы найти время успокоить братьев, я двадцать минут нежилась в ванной. – Она поправляется. – Я очень тщательно выбирала слова. – А для этого ее держат в состоянии искусственного сна. Вы ведь знаете нашу маму. А иначе она принялась бы ходить за нами по пятам. И проверять каждый наш шаг. А во сне она окрепнет и проснется практически здоровой.

– Ох! – Остен даже немного воспрял духом, и я поняла, что при всей легшей на мои плечи нагрузке мальчикам пришлось куда тяжелее, чем мне.

– А как там Арен? – Кейден ковырял заусенец, чего раньше за ним не водилось.

– От него пока ни слуху ни духу, но я уверена, это исключительно потому, что он сейчас устраивается на новом месте.

Судя по выражению лица Кейдена, мой ответ его явно не удовлетворил.

– А как по-твоему – он вернется?

Я сделала глубокий вдох:

– Давай сегодня не будем об этом. Не сомневаюсь, он скоро позвонит и все расскажет. Ну а сейчас единственное, что вам нужно знать, – то, что ваш брат счастлив, мама поправляется и у меня все под контролем. Договорились?

– Договорились, – кивнули они.

У Остена неожиданно задрожали губы.

– Это я виноват, да?

– С чего ты взял? – Я опустилась перед ним на колени.

– Мама. Заболела из-за меня. Она всегда говорила, чтобы я угомонился, а затем проводила рукой по волосам, словно очень устала. Это я виноват. Я ее утомил.

– По крайней мере, ты не доставал ее с уроками и школой, – тихо возразил Кейден. – Я вечно донимал ее своим нытьем. Меня не устраивали книжки и учителя. А еще отвлекал ее вопросами, когда она была занята. Да и вообще она тратила на меня кучу времени.

Итак, теперь каждый из нас винил лично себя. Замечательно.

– Остен, выбрось подобные мысли из головы. Раз и навсегда. – Я притянула брата к себе. – Мама – королева. У нее и без тебя масса поводов для волнений. Да, конечно, быть матерью – это тяжкий труд, но зато мы всегда умели ее развеселить. А кто из нас четверых самый заводной?

– Я. – Его голос звучал едва слышно. Остен хлюпнул носом и попытался улыбнуться.

– Вот именно. А теперь ты, Кейден. Как думаешь, что для мамы будет лучше? Ответить на твои вопросы или дать тебе путевку в жизнь без полного набора правильных ответов на них?

Кейден продолжал нервно ломать пальцы.

– Да, она наверняка предпочла бы, чтобы я сперва обратился к ней.

– Вот и договорились. Хотя что уж там душой кривить! Мы с вами еще та компашка! – Я улыбнулась братьям. Остен рассмеялся, а лицо Кейдена просветлело. – И что бы ни случилось, она всегда была готова прийти на помощь. Если бы ей пришлось решать, что лучше: разбирать ужасные каракули своей дочери или вообще не иметь таковой, она остановилась бы на первом. И вообще, она согласна была служить нам ходячей энциклопедией, лишь бы почаще общаться со своими детьми. И она предпочла бы постоянно уговаривать тебя сидеть смирно, нежели иметь только троих детей. Так вот, зарубите себе на носу: она заболела вовсе не из-за нас. – Я ожидала, что братья сразу повернутся и убегут, чтобы начать зализывать раны, но они не тронулись с места. И я мысленно вздохнула, понимая, чего они от меня ждут и что придется пожертвовать возможностью спокойно поспать. – Вы хотите остаться у меня ночевать, да?

Остен ринулся к моей кровати:

– Да!

Я покачала головой. Ну что прикажешь делать с этими сорванцами?! Я залезла в кровать, Кейден притулился к моей спине, а Остен положил голову на соседнюю подушку. Я заметила, что забыла погасить свет в ванной, но махнула на это рукой. Нам сейчас и впрямь не помешает чуть побольше света.

– Но без Арена все-таки не то, – прошептал Кейден.

– Да, как-то неправильно, – поддержал брата Остен.

– Знаю. Не стоит расстраиваться. У нас будет новая нормальность. Вот увидите.

Правда, для этого придется очень постараться, хотя бы ради братьев.

Глава 5

– Доброе утро, ваше высочество.

– Доброе утро, – ответила я лакею. – Чашку крепкого кофе, пожалуйста. А на завтрак – то, что наш шеф-повар приготовил для Элиты.

– Будет сделано.

Он принес блинчики с черникой, жареные колбаски и разрезанные пополам крутые яйца. Я ковырялась в тарелке, одновременно просматривая газеты. Там писали о ненастной погоде в некоторых районах королевства, строили догадки, кого я наконец выберу в мужья, но в основном все материалы были посвящены всеобщей озабоченности здоровьем моей мамы. Я была растрогана. Ведь я опасалась, что страна восстанет, когда меня объявят регентшей. В глубине души я по-прежнему боялась, что если проявлю хоть малейшую слабость, то народная ненависть обрушится на меня со всей беспощадностью.

– День-день, ваше высочество, – услышала я чей-то голос.

Хотя нет, не чей-то. Приветствие Генри я узнала бы и на том свете.

Я с улыбкой подняла голову и помахала им с Эриком рукой. Мне даже нравилось, что на Генри не действовала царящая во дворце мрачная атмосфера. А Эрик, казалось, был тем самым человеком, который спокойно и доброжелательно направлял Генри твердой рукой, помогая спуститься с небес на грешную землю.

Остен с Кейденом вошли вместе с Кайлом. Судя по всему, Кайл явно пытался развеселить моих братьев, и не безуспешно, поскольку те отвечали ему сдержанными ухмылками. Ин появился в компании Хейла и Фокса, и я была приятно удивлена, что ему наконец-то удалось найти общий язык с другими парнями. Ганнер потерянно плелся позади них. Я оставила его в Элите исключительно как автора того памятного стихотворения, рассмешившего меня до слез. Но в принципе Ганнер был для меня загадкой, поскольку я пока не успела поближе узнать его. Придется теперь по мере сил наверстывать упущенное.

Братья заняли свои обычные места, причем оба казались непривычно притихшими. А когда я увидела, как опустел наш семейный стол, у меня закололо сердце. На душе вдруг стало тоскливо, и как-то незаметно меня окутала тихая печаль одиночества. Более того, я заметила, что печаль эта подкрадывается и к моим младшим братьям, которые, сами того не замечая, сидели понурившись и угрюмо молчали.

– Остен? – (Он исподлобья посмотрел на меня, и я поймала на себе взгляды своих мальчиков.) – А ты помнишь, как мама когда-то пекла нам блинчики?

Кейден расхохотался и, повернувшись к присутствующим, сказал:

– Мама в детстве очень любила готовить, а потом время от времени стряпала и для нас, просто развлечения ради. Последний раз это было, быть может, года четыре назад.

– Ну да. Она, конечно, понимала, что растеряла свои кулинарные навыки, но ей вдруг захотелось испечь блинчики с черникой. Но вся фишка была в том, что она решила сделать из ягод узоры в виде звездочек, цветов и смешных рожиц. Но пока она выводила узоры, тесто на сковородке вконец подгорело, что обнаружилось, когда она стала переворачивать блинчики.

Остен весело рассмеялся:

– Ой, я помню! У нее получились не сдобные, а хрустящие блинчики!

– А ты, вредина, даже не захотела попробовать мамину стряпню!

Я виновато покачала головой:

– Да, но я сделала это исключительно из чувства самосохранения.

– А на самом деле блинчики получились что надо! Хрустящими, но вкусными. – Остен положил в рот кусочек лежавшего перед ним на тарелке блинчика. – Нет, этим блинчикам до маминых далеко!

Я услышала чей-то тихий смех. Это был Фокс, который явно хотел что-то сказать.

– Мой папа тоже был ужасным поваром, – произнес Фокс, немного повысив голос. – Но мы в основном жарили на гриле, и папа вечно говорил, что это сплошные угли.

– Типа подгорело, что ли? – поинтересовался Ганнер.

– Ну да.

– А вот мой папа… – застенчиво начал Эрик, и я удивилась, что он решил присоединиться к общей беседе. – У них с мамой было фирменное блюдо, которое они готовили друг для друга. Причем оно требовало обжарки. И последний раз, когда папа занимался готовкой, он так надымил, что, пока комната проветривалась, им пришлось взять меня и уехать из дома на два дня.

– А у тебя что, не было своей комнаты? – поинтересовался Кайл.

Эрик покачал головой:

– Нет. Я спал в гостиной, за что мне приходилось жестоко расплачиваться, когда мама просыпалась в шесть утра и затевала уборку.

Ганнер сочувственно рассмеялся:

– Ну почему, почему у родителей вечно так? И обязательно в тот самый день, когда, по идее, можно подольше поспать.

– А разве нельзя просто попросить их этого не делать? – удивленно сощурилась я.

– Ну вам, ваше высочество, конечно можно, – загоготал Фокс.

Я отлично понимала, что если меня поддразнивают, то вполне добродушно.

– Кстати, именно потому, что жизнь нас не слишком баловала, мы не хотим проиграть и лишиться этой красоты. – Хейл обвел рукой стол, а потом комнату.

– Ко мне это не относится, – ровным голосом произнес Кайл.

Обеденный зал утонул в гуле голосов, все наперебой принялись говорить, каждое новое замечание пробуждало новый поток воспоминаний. Разговор стал таким громким, а смех – несдержанным, что никто и не заметил, как какая-то служанка вышла на середину зала. Сделав реверанс, она прошептала мне на ухо:

– Ваша матушка проснулась.

И я сразу ощутила целую гамму эмоций, среди которых явно преобладала безумная радость.

– Спасибо! – не дожидаясь Кейдена и Остена, я как ошпаренная выскочила из комнаты.

Я бежала по коридору, не чуя под собой ног, но, влетев в больничное крыло, на секунду остановилась перед маминой палатой, чтобы взять себя в руки. Осторожно открыв дверь, я сразу услышала пиканье кардиомонитора, который на мгновение замер, когда я поймала мамин взгляд.

– Мама, – пролепетала я.

Стоявший рядом с ее постелью отец посмотрел на меня через плечо. Его глаза, с черными полукружиями внизу, были полны слез.

– Идлин, – прошептала мама, протянув мне руку.

Я медленно подошла к кровати, на секунду ослепнув из-за туманивших взор слез.

– Привет, мама. Как самочувствие? – Я осторожно взяла маму за руку, стараясь не слишком сильно сжимать ее пальцы.

– Чуть-чуть побаливает. – Значит, болело очень сильно.

– Только, ради бога, не гони лошадей. Тебе нужно время, чтобы поправиться.

– А сама-то ты как?

Я выпрямилась, чтобы выглядеть убедительно:

– У меня все под контролем. Кейден и Остен – просто молодцы. Уверена, они с минуты на минуту будут здесь. И сегодня вечером у меня свидание.

– Хорошая работа, Иди. – Отец ухмыльнулся и снова повернулся к маме. – Вот видишь, дорогая? Я там особо и не нужен. И спокойно могу остаться с тобой.

– Арен? – спросила мама, сделав паузу, чтобы отдышаться.

Я мгновенно сникла. Но не успела я открыть рот, чтобы сказать ей, что он так и не объявился, за меня ответил папа:

– Он звонил утром.

– Ой! – Я оцепенела от удивления.

– Он надеется скоро вернуться домой, но тут, по его словам, возникли некоторые затруднения. К сожалению, ему некогда было все объяснять. Он просил меня передать, что любит тебя.

Я надеялась, что эти слова относятся и ко мне тоже, но папа смотрел лишь на маму.

– Я хочу видеть своего сына, – дрогнувшим голосом сказала мама.

– Знаю, дорогая. Потерпи. Он скоро будет здесь. – Папа сжал мамину руку.

– Мама?

В комнату вошел Остен. Судя по его лицу, он едва сдерживал волнение. Кейден откровенно хлюпал носом, стараясь не разрыдаться.

– Привет всем. – Мама умудрилась изобразить широкую улыбку, а когда Остен наклонился и крепко обнял ее, сморщилась от боли, но не проронила ни звука.

– Мы очень хорошо себя вели, – сообщил он.

– Расскажи кому-нибудь другому, – улыбнулась мама, и мы засмеялись.

– Привет, мам. – Кейден поцеловал маму в щеку, явно опасаясь дотронуться до нее.

Она провела рукой по его лицу. Похоже, наше присутствие с каждой минутой придавало ей новые силы. Интересно, а что было бы, если бы тут появился Арен? Может, тогда мама сразу вскочила бы с кровати?

– Я хочу, чтобы вы знали. Со мной все в порядке. – Ее грудь тяжело вздымалась, но на губах по-прежнему играла улыбка. – Полагаю, завтра я уже смогу подняться к себе наверх.

Папа поспешно кивнул:

– Да, если сегодняшний день пройдет без особых происшествий, ваша мама сможет вернуться в свою комнату.

– Вот здорово! – шумно обрадовался Кейден. – Значит, ты уже на полпути к выздоровлению.

Мне не хотелось его разочаровывать, впрочем, и Остена тоже. Кейден, от природы сообразительный, обычно с ходу умел различать притворство, но сейчас явно выдавал желаемое за действительное.

– Конечно, – отозвалась мама.

– Хорошего понемножку, друзья, – подал голос папа. – С мамой вы уже повидались, ну а теперь живо к себе. Ведь нам надо управлять страной!

– Идлин дала нам выходной, – запротестовал Остен.

Я виновато улыбнулась. Когда мы сегодня проснулись, это действительно был мой единственный приказ. Я хотела, чтобы они просто поиграли и немного развеялись.

Мама рассмеялась. Тихий, но чудесный звук.

– Надо же, какая у нас великодушная королева!

– Я еще не королева, – запротестовала я, тихо радуясь, что настоящая королева жива и даже улыбается.

– Однако, – перебил меня папа, – твоя мама нуждается в отдыхе. Я обязательно позову вас всех вечером, перед тем как она ляжет спать.

Мальчики сразу успокоились и направились к выходу, на прощание помахав маме рукой.

Я поцеловала маму в лоб:

– Мама, я люблю тебя.

– Ты моя девочка. – Она погладила меня по голове дрожащими пальцами. – Я тоже тебя люблю.

Ее слова стали для меня утешением в свете предстоящего нелегкого дня, а кроме того, я надеялась получить моральную поддержку от Кайла Вудворка, причем уже этим вечером.

Выходя из больничного крыла, я столкнулась с еще одним представителем семейства Вудворк.

– Мисс Марли?! – удивленно воскликнула я. Она сидела на скамье и нервно мяла в руках носовой платок, глаза у нее опухли от слез. – Вы в порядке?

Она улыбнулась:

– Более чем. Я так боялась, что мы ее потеряем… и, положа руку на сердце, даже страшно представить, что бы я без нее делала. Ведь практически всю свою жизнь я провела рядом с твоей мамой.

Опустившись на скамью, я обняла мамину ближайшую подругу, и она прижала меня к себе, словно родную дочь. На душе у меня было тоскливо, я понимала: мисс Марли говорит от чистого сердца, не разыгрывая мелодрам. Ее покрытые шрамами ладони были свидетельством трагической истории этой женщины, начинавшей как честолюбивая конкурсантка, неумышленно ставшей презренной предательницей, а сразу после этого – любимой королевской фрейлиной. Мама с мисс Марли в своих воспоминаниях несколько лакировали прошлое, но я никогда не пыталась докопаться до правды, потому что боялась ступить на зыбкую почву. И сейчас у меня невольно возник вопрос. А что, если мисс Марли иногда все же казалось, будто их с мужем многолетняя преданность слишком высокая цена за полученное от моих родителей прощение?

– Я узнала, что тебе с братьями разрешили навестить маму, и тоже решила ее проведать, но не хотела вам мешать.

– А разве вы не видели, как уходили мальчики? Наш визит уже закончился. Советую вам поторопиться, а не то она снова уснет. Мама наверняка будет счастлива вас видеть.

Мисс Марли вытерла мокрые щеки:

– А как я выгляжу?

– Очень несчастной, – рассмеялась я. – Поторопитесь. Кстати, не могли бы вы сделать мне одолжение? Время от времени проверять, как там мои родители? Потому что мне вряд ли удастся заходить туда так часто, как хотелось бы.

– Не переживай. Буду постоянно держать тебя в курсе.

– Мисс Марли, я ваша должница.

Обняв меня на прощание, она направилась в больничное крыло. Я тихонько вздохнула, пытаясь получить удовольствие от коротких минут покоя. Хотя что уж там душой кривить? На данный момент все складывалось наилучшим образом.

Глава 6

Кайл, положив мне руку на талию, вел меня вглубь сада. Полная луна висела так низко, что, несмотря на позднее время, на тропинку ложились длинные тени.

– Ты этим утром была очень убедительна, – покачал головой Кайл. – Мы все ужасно волновались за твою маму, да и без Арена как-то непривычно. А Кейден? Я еще никогда не видел его таким… потерянным.

– Просто ужасно. Ведь у него в принципе очень устойчивая психика.

– Не переживай. Он сейчас выбит из колеи, что вполне понятно.

Я прильнула к Кайлу:

– Знаю. Просто мне тяжело видеть, что даже такой невозмутимый мальчик, как он, может потерять самообладание.

– Вот потому-то завтрак так великолепно и прошел. Я боялся, что мы будем сидеть, словно воды в рот набрали. Но ты сумела развязать нам всем языки, и это замечательно. Похоже, у тебя открылся новый талант. Только не вздумай о нем забывать. – Кайл погрозил мне пальцем.

– Какой талант? Отвлекать внимание?

– Нет. – Кайл пытался найти подходящее слово. – Я бы сказал, умение снимать напряженность. Я имею в виду, что ты и раньше это умела. Во время праздников и выпусков «Вестей». Ты давала определенный толчок. Чего никому другому не удавалось.

Мы подошли к границе сада. Дальше уже начиналась открытая местность, за которой виднелся лес.

– Спасибо. Твои слова очень много значат для меня. А то я переживала.

– Ну это как раз совершенно нормально.

– Хотя тут дело не только в маме. – Я остановилась, понимая, как много мне надо ему сказать. – Арен оставил мне письмо. А ты знал, что люди недовольны монархией? Мной, в частности. И теперь, когда мне пришлось стать регентом, я, честно говоря, боюсь, что народу это не понравится. В меня уже швырялись едой. И я прочла о себе целую кучу жутких статей… А что, если они придут по мою душу?

– Ну и что с того? – пошутил Кайл. – Непохоже, чтобы у нас было много вариантов. Наша страна могла стать диктатурой, и люди ходили бы по струнке. Ну, может, федеративной республикой, конституционной монархией… Ох, возможно, теократией! Можно передать всю власть Церкви.

– Кайл, я серьезно! А что, если они меня свергнут?

Он взял мое лицо в свои ладони:

– Идлин, этого не случится.

– Но раньше такое уже бывало! Именно так в свое время погибли мои бабушка с дедушкой. Люди ворвались к ним в дом и убили их. А ведь народ буквально боготворил бабушку!

Я чувствовала, как в глазах вскипают слезы обиды. Черт, в последнее время я превратилась в самую настоящую плаксу! Я вытерла слезы тыльной стороной ладони, накрыв рукой пальцы Кайла.

– Послушай меня, – сказал Кайл. – То была горстка радикалов. Но теперь их нет, а люди сейчас слишком заняты налаживанием своей жизни, а потому вряд ли захотят тратить драгоценное время на то, чтобы влезать в твою.

– Но я не могу делать на это ставку, – прошептала я. – Ведь раньше я искренне верила в незыблемость определенных вещей, но за последние несколько недель все стало разваливаться прямо на глазах.

– Может, ты… – начал Кайл и замолчал, посмотрев мне в глаза. – Может, помочь тебе отвлечься, чтобы ты на время забыла о проблемах?

Я нервно сглотнула, обдумывая его предложение. Мы были вдвоем тихим вечером в темном душистом саду, совсем как тогда, в ночь нашего первого поцелуя. Только на сей раз никто не подстерегал нас за углом, чтобы сделать сенсационный снимок на первую полосу. Родителей поблизости не было, гвардейцы не ходили за нами по пятам. И мне на секунду показалось, что ничто не может помешать исполнению моего желания.

– Идлин, я сделаю все, что ты попросишь.

– Но я не могу просить, – покачала я головой.

– А почему нет? – прищурился Кайл. – Неужели я что-то сделал не так?

– Да нет же, глупенький. Очевидно… – Я замялась и осторожно отстранилась. – Похоже, ты все сделал так. Просто я не могу тебя поцеловать, словно это шутка такая, потому что, как оказалось, наши отношения для меня вовсе не шутка. – Я уставилась в землю, чувствуя, что начинаю потихоньку раздражаться. – Кстати, это твоя вина. – Я сердито сверкнула на него глазами. – Когда ты мне не нравился, я прекрасно себя чувствовала. Мне вообще никто не нравился, и слава богу! – Я закрыла лицо руками. – А теперь я уже на середине Отбора, но так запуталась, что не способна нормально соображать. Ты очень много для меня значишь, но я не уверена, как теперь с этим быть. – Набравшись мужества, я подняла глаза на Кайла и увидела его ухмылку. – Только, ради всего святого, не смотри на меня с таким самодовольным видом!

– Прости, – сказал он, продолжая улыбаться.

– Неужели трудно понять, что мне безумно страшно тебе такое говорить?!

Он снова придвинулся поближе:

– Полагаю, так же страшно, как мне выслушивать.

– Кайл, я серьезно.

– Я тоже! Но, во-первых, мне как-то странно думать, что ты можешь говорить серьезно. Ведь у тебя есть титул, и престол, и распланированная на много лет вперед жизнь. И с моей стороны было бы безумием пытаться туда влезть. А во-вторых, мне лучше, чем кому бы то ни было, известно, что ты боишься раскрыть свои карты. И подобное признание для тебя – словно нож острый.

Я кивнула:

– Не то чтобы я окончательно спятила, запав на тебя… Хотя, наверное, так оно и есть.

– Надо же, какая досада! – рассмеялся Кайл.

– Но я должна знать, пока мы не зашли слишком далеко, испытываешь ли ты ко мнехоть нечто подобное? Пусть не любовь, но намек на нее. Потому что, если нет, мне придется строить планы на будущее.

– А если да?

Я подняла руки и бессильно опустила их:

– Мне все равно придется строить планы на будущие, но уже другие.

Кайл тяжело вздохнул:

– Так уж получилось, что ты тоже для меня очень много значишь. И я это понял благодаря своим эскизам.

– Ой как романтично!

– Нет, я серьезно. Что-то типа того, – рассмеялся Кайл. – Обычно я очень увлеченно проектирую небоскребы или дома для бездомных – одним словом, то, что останется в памяти потомков или поможет людям. Но позавчера я поймал себя на том, что проектирую для тебя летнюю резиденцию, этакий дворец в миниатюре, быть может, даже с виноградником. А утром мне пришла в голову идея насчет пляжного домика.

– Надо же, я всегда мечтала о пляжном домике! – ахнула я.

– Хотя мы навряд ли сможем им воспользоваться. Ты ведь у нас очень занятой человек. Тебе надо править миром и все такое.

– И тем не менее очень мило, что ты обо мне подумал.

– Похоже, все мои последние творческие проекты так или иначе связаны с тобой, – пожал плечами Кайл.

– И для меня это очень много значит. Я прекрасно понимаю, насколько важна для тебя твоя работа.

– Тут дело даже не в работе, а в том, что мне не безразлично.

– Ну тогда ладно. Как насчет того, чтобы определиться с терминологией? Будем считать, что мы друг другу небезразличны, а там поживем – увидим.

– Что вполне справедливо. Я вовсе не хочу тебя разочаровывать, но, по-моему, наши отношения еще рано называть любовью.

– Совершенно верно! – согласилась я. – Слишком рано, да и вообще любовь – это что-то очень большое.

– И очень трудоемкое.

– И очень пугающее.

– Как свержение с трона, да? – рассмеялся Кайл.

– Почти!

– Ух ты! Ну ладно. – Он продолжал улыбаться, вероятно размышляя о наших мизерных шансах влюбиться друг в друга. – Итак, что дальше?

– Думаю, я продолжу Отбор. Ты уж не обессудь, но пора двигаться вперед. Мне нужна определенность.

– Конечно, ведь именно такой ты мне и нравишься, – кивнул Кайл.

– Благодарю вас, сэр.

Мы стояли молча, прислушиваясь, как ветер колышет траву.

Кайл откашлялся и сказал:

– Полагаю, нам не помешало бы поесть.

– Согласна. Но при условии, что ты больше не заставишь меня готовить.

Он обнял меня за плечи, и мы повернули обратно к дворцу. Жест Кайла показался мне скорее дружеским, нежели интимным.

– Хотя в прошлый раз мы классно провели время.

– Правда, единственное, что я узнала, – это зачем поварам масло.

– Ну тогда ты знаешь все, что нужно.

С утра пораньше я помчалась в больничное крыло. Мне не терпелось поскорей увидеть маму. Воочию убедиться в том, что она жива и идет на поправку. Приоткрыв дверь, я увидела, что мама уже проснулась и сидит на кровати, а вот папа спит, точно младенец. Он сполз с кресла на мамину кровать и лежал, положив одну руку под голову, а вторую – маме на колено, а мама нежно перебирала его волосы. Увидев меня, мама с улыбкой прижала палец к губам. Я тихонько подошла к кровати с другой стороны и поцеловала маму в щеку.

– Ночью я то и дело просыпалась, – легонько сжав мне руку, прошептала мама. – Ужасно мешают эти дурацкие трубки. И каждый раз видела, что он смотрит на меня. Поэтому я рада, что ему наконец-то удалось заснуть.

– Я тоже. В последнее время он выглядит совсем замученным.

– Ну да, – улыбнулась мама. – Хотя на моей памяти бывало и похуже. Ничего, он справится.

– А доктора тебя уже осмотрели?

Она покачала головой:

– Я попросила их прийти чуточку попозже, чтобы твой папа мог немного отдохнуть. Да и вообще, я уже скоро вернусь в свою комнату.

Ну конечно. Ну конечно, женщину, которая только что перенесла инфаркт, сейчас больше всего волновала возможность поскорее перебраться в комнату поудобнее, где ее супруг мог бы с комфортом вздремнуть. Нет, я серьезно. Даже если мне и удастся найти себе пару, то нам до моих родителей, похоже, надо будет расти и расти.

– Как твои дела? Надеюсь, тебе все помогают? – спросила мама, продолжая гладить папу по голове.

– Я уволила Кодли. Похоже, вчера я забыла вам об этом сказать.

Мама застыла и впилась в меня взглядом:

– Что? Почему?

– Ой, да так, пустяки. Он всего-навсего собирался развязать войну.

Мама прикрыла ладонью рот, стараясь не рассмеяться над тем, с какой легкостью я объясняю свое посягательство на папину прерогативу. Но секундой позже улыбка исчезла с ее лица, и мама положила руки на грудь.

– Мам? – спросила я, наверное слишком громко.

Папа моментально встрепенулся:

– Дорогая? Что случилось?

Мама покачала головой:

– Ничего. Просто немного тянут швы. Я в порядке.

Папа снова устроился в кресле, мгновенно стряхнув с себя остатки сна. А мама тем временем, чтобы сместить акценты, попыталась продолжить разговор:

– А как там твой Отбор? Как продвигаются дела на любовном фронте?

– Э-э-э… – Я замялась. – Кажется, нормально. Правда, у меня особо не было времени пообщаться с парнями, но я над этим работаю. Тем более что на носу очередной выпуск «Вестей».

– Милая, ты ведь знаешь, никто тебя не осудит, если ты прекратишь Отбор. Тебе в последнюю неделю и так здорово досталось, а сейчас ты временно исполняешь полномочия короля. Не уверена, стоит ли тебе совмещать эти два дела.

– Они, конечно, славные мальчики, – вмешался в разговор папа, – но в данный момент они отвлекают твое внимание от более важной задачи.

Я горестно вздохнула:

– Полагаю, нам следует перестать ходить вокруг да около и признать тот факт, что я не самый любимый член нашей семьи. По крайней мере, у широкой публики. Ты говоришь, меня никто не осудит, но я не сомневаюсь в обратном. – (Мама с папой переглянулись: они намеревались мне возразить, но в то же время не хотели грешить против истины.) – И если в один прекрасный день я собираюсь стать королевой, мне придется завоевать симпатии своего народа.

– И по-твоему, замужество – самое верное средство для достижения этой цели? – с сомнением в голосе спросила мама.

– Да. Ведь вся проблема в том, как они меня воспринимают. Я кажусь им слишком холодной. И единственный способ их разубедить – выйти замуж. Они считают меня слишком мужеподобной. А чтобы это опровергнуть, мне надо стать невестой.

– Ну, я не знаю. Мы по-прежнему сомневаемся, стоит ли тебе продолжать.

– Тогда, быть может, следует напомнить, что Отбор был твоей идеей?

Мама в ответ лишь тяжело вздохнула.

– Слушай свою дочь, – сказал папа. – Она умная девочка. Вся в меня.

– А ты, случайно, не хочешь еще немножко вздремнуть? – невинным тоном поинтересовалась мама.

– Нет. Я чувствую себя как никогда отдохнувшим, – бодро отрапортовал папа.

Если честно, я не совсем поняла, то ли его заинтересовал наш разговор, то ли он просто хотел побыть с мамой. Но он явно говорил неправду.

– Папа, ты выглядишь так, что краше в гроб кладут!

– Манеру выражаться ты, должно быть, тоже у меня переняла.

– Папа, я тебя умоляю!

Он рассмеялся, мама последовала его примеру, но тотчас же прижала руки к груди.

– Вот видишь! Твои ужасные шутки опасны для жизни. Немедленно прекрати!

Папа улыбнулся маме:

– Идлин, делай что дóлжно, и будь что будет. А мы со своей стороны тебя всячески поддержим.

– Благодарю. А теперь я вас обоих очень прошу хоть немного отдохнуть.

– Тоже мне, командирша выискалась! – притворно рассердилась мама.

Папа согласно кивнул:

– И кем, спрашивается, она себя возомнила?

Уже собираясь уходить, я окинула обоих внимательным взглядом. Папа дружески мне подмигнул. Ладно, какие бы засады меня ни ждали впереди, по крайней мере, у меня замечательные родители!

Из больничного крыла я отправилась прямо наверх, в кабинет, где, к своему крайнему удивлению, обнаружила на письменном столе восхитительный букет цветов.

– Кто-то явно необычайно высоко ценит вашу работу, – хмыкнула Нина.

– Или боится, что я скоро умру, не выдержав напряжения, и уже заранее готовит цветы на мою могилу, – пошутила я, не желая показывать приятного удивления.

– Расслабьтесь. Вы отлично справляетесь. – Нина смотрела не на меня, а на приложенную к букету визитную карточку.

Я прижала карточку к груди, пока Нина что-то бубнила, а затем подняла карточку повыше, чтобы прочесть.

Когда мы расставались вчера, Вы выглядели очень потерянной. Пусть сегодняшний день начнется для Вас на радостной ноте. Всегда к Вашим услугам. Марид.

Я с улыбкой передала карточку Нине, которая со вздохом бросила взгляд на огромный букет.

– Интересно, и от кого это? – В кабинет вошел генерал Леджер.

– От Марида Иллеа, – ответила я.

– Я слышал, он заезжал сюда. Он как, просто принес подарки или ему было от вас что-то нужно? – В голосе генерала отчетливо слышались скептические нотки.

– Как ни странно, он всего-навсего хотел убедиться, что я ни в чем не нуждаюсь. Более того, он предложил мне руку помощи в работе с населением. Поскольку он гораздо лучше меня разбирается, как живут люди с учетом всех проблем, возникших после отмены каст.

Генерал Леджер остановился возле меня и уставился на экстравагантный букет:

– Даже и не знаю. Не могу сказать, что ваши семьи расстались по-хорошему.

– Я помню. И очень хорошо. Но мне явно не помешает прямо сейчас научиться чему-то новому, чтобы быть в полной готовности, когда придет мое время.

Генерал улыбнулся, его лицо смягчилось.

– Это время уже пришло, ваше высочество. Мой вам совет: доверяй, но проверяй. Главное – не терять бдительности. Договорились?

– Есть, сэр.

Нина все еще находилась под впечатлением.

– Нет, кто-то должен сказать моему Марку, что пора выйти на авансцену. Я только что получила грандиозное повышение. И где, спрашивается, мои цветы?

– Возможно, он собирается вручить их тебе лично. Это куда более романтично, – сказала я.

– Ой ли?! Это при его-то работе! – с сомнением в голосе произнесла Нина. – Даже если все во дворце в одночасье умрут и я каким-то чудом стану королевой, он и то вряд ли сумеет найти для меня время. Ведь он всегда занят!

И хотя Нина явно пыталась шутить, я чувствовала горечь в ее словах.

– Но ему нравится его работа, да?

– О да, он обожает свои изыскания. Мне просто надоело, что ему всегда некогда, да и вообще, что он так далеко от меня.

Поскольку я не нашла для Нины слов утешения, то снова перевела разговор на роскошный букет:

– А тебе не кажется, что цветов слишком много? Явный перебор!

– По-моему, все идеально.

Я покачала головой:

– Так или иначе, но букет следует унести и поставить в другое место.

– Неужели вам не хочется лишний раз им полюбоваться? – удивилась Нина.

– Нет. Мне нужно свободное место на столе.

Нина пожала плечами и осторожно понесла вазу с цветами в гостиную. Я же села за стол и попыталась сосредоточиться. Нужно было срочно придумать, как завоевать любовь своих подданных. Найти ход, как сказал бы Арен.

– Стой! – повысила я голос, и Нина застыла как вкопанная. – Пожалуй, оставь цветы, где стояли.

Нина, скорчив удивленную гримасу, вернула вазу на место.

– С чего это вы вдруг передумали?

Я провела пальцами по поникшим лепесткам:

– Знаешь, только сейчас я поняла, что могу убеждать и успокаивать совсем как эти цветы.

Глава 7

Когда пришло время обеда, у меня возникли серьезные опасения, что я могу заснуть лицом в тарелку. Поэтому я уже начала было подумывать о том, чтобы пропустить обед. Ведь трапезы во дворце протекают достаточно спокойно, если, конечно, у меня вдруг не возникает желания как-то их оживить. Однако, спустившись вниз и увидев бабушку Сингер, которая метко швырнула сумку в гвардейца, я поняла: сегодня скучать вряд ли придется.

– И не надо мне говорить, что я не имею права приходить в такое время! – Она погрозила морщинистым кулаком, и я с трудом удержалась от смеха.

– А я и не говорил, мэм, – оправдывался гвардеец. – Я просто сказал, что уже довольно поздно.

– Королева наверняка захочет меня увидеть!

Что-что, а нагнать страху бабушка Сингер умела. Если, не дай бог, во время моего правления началась бы война, я непременно отправила бы ее на передовую. И уже через неделю она вернулась бы с победой домой, прихватив с собой поверженного врага.

Я вошла в вестибюль:

– Бабуля!

Она моментально отвлеклась от гвардейца, лицо ее приняло умильное выражение.

– А вот и моя дорогая девочка! Телик явно не способен передать твою красоту. Ты у меня просто прелесть!

Я наклонилась, чтобы она могла расцеловать меня в обе щеки.

– Спасибо, бабуля.

– А где твоя мать? Я хотела сразу приехать, но Мэй велела мне погодить.

– Сейчас ей уже гораздо лучше. Я тебя к ней провожу. Но, может, ты хочешь сперва поесть и отдохнуть с дороги? – Я кивнула на дверь в обеденный зал.

Когда я была еще маленькой, бабуля жила с нами во дворце, но мама, похоже, настолько достала бабулю своей опекой, что в конце концов она собрала вещи и вернулась домой. На самом деле ее так называемое утомительное путешествие заняло всего час, поскольку ей надо было лишь переехать из одного конца города в другой, но бабуля вела себя так, словно ей пришлось пересечь всю страну.

– Ну, я не откажусь, – подойдя ко мне, сказала бабуля. – Вот учитесь, как надо относиться к старшим, – метнула она сердитый взгляд в сторону несчастного гвардейца, который стоял столбом, прижимая к груди бабушкину сумку. – С должным уважением.

– Благодарю вас, офицер Фарроу. Пожалуйста, отнесите это на третий этаж, в гостевые апартаменты окнами в сад.

Гвардеец кивнул и тут же исчез, а мы с бабулей прошли в обеденный зал. Стоявшие у стены мальчики при виде матери королевы удивленно переглянулись. Фокс, отделившись от остальных, подошел представиться.

– Миссис Сингер, счастлив познакомиться с вами, – протянул он руку.

– И́ди, милочка, надо же, какой симпатяга! Ты только погляди на его лицо! – Она взяла Фокса за подбородок.

– Да, бабуля, я знаю. Именно поэтому он до сих пор здесь. – Я выразительно посмотрела на Фокса – типа не стоит обращать внимания. Но Фокс только покачал головой, донельзя довольный бабушкиной похвалой.

Ганнер, Хейл и Генри тоже подошли поздороваться с бабушкой, а я решила воспользоваться случаем и поговорить с Эриком.

– Скажи, ты завтра занят?

– Не думаю, – удивленно прищурился он. – А что?

– Да так. Планирую устроить короткую встречу с Генри.

– Ой, – покачал он головой, словно удивляясь, как я могу еще спрашивать. – Для вас мы всегда свободны.

– Отлично. Только ничего не говори.

– Естественно, нет.

– Что?! – повысила голос бабушка. – Повтори, что ты сказал!

Эрик поспешно подскочил к ней и поклонился:

– Прошу прощения, мадам. Сэр Генри родом из Свендвея и говорит только по-фински. Я его переводчик. Он сказал, что очень рад знакомству.

– О, все верно, все верно. – Бабушка взяла Генри за руку. – Я ТОЖЕ ОЧЕНЬ РАДА ЗНАКОМСТВУ.

Я подтолкнула бабушку к своему столу:

– Бабуля, он не глухой.

– Ну, – протянула она, решив не вдаваться в дальнейшие объяснения.

– А ты разговаривала с дядей Джерадом?

– Джерад тоже рвался приехать. Но сейчас он работает над каким-то срочным проектом. Ты же знаешь, я никогда толком не могла разобрать, что он там говорит. – Бабуля покачала рукой, словно отмахиваясь от непонятных слов. – У меня есть новости от Коты. Но он не знает, заедет или нет. Они с твоей мамой уже много лет пытаются наладить отношения, но, похоже, ничего не получается. Хотя сейчас он стал уже гораздо лучше. Думаю, под влиянием жены.

Я провела бабушку вокруг стола, и она села на мое место. У меня не было постоянного места, но, поскольку папино кресло пустовало, все это создавало ощущение нереальности происходящего. И хотя папа передал мне все полномочия, у меня вдруг возникло такое чувство, будто я их украла.

– Тетя Леа не слишком-то похожа на безропотную овечку, – согласилась я. – Полагаю, рыбак рыбака видит издалека.

Лакеи поспешили поставить перед бабушкой суп, так как уже успели изучить ее нетерпеливый характер. Я с улыбкой смотрела, как бабуля набросилась на еду.

– Будем считать, что я ем за четверых. За себя, твоего дедушку и твоих родителей.

Отодвинув тарелку с супом, я задумчиво подперла рукой подбородок:

– А каким был мой дедушка?

– Хорошим. Очень хорошим. Он всегда старался поступать правильно. И в отличие от меня, его было трудно расстроить или вывести из себя. Жаль, что ты его совсем не знала.

– Мне тоже.

Я решила, пусть бабуля спокойно обедает, и задумчиво обвела глазами обеденный зал. В том или ином аспекте каждый из парней был моей полной противоположностью. Если я была гордячкой, то Кайл – слишком смиренным. Генри видел жизнь в розовом свете, а я, наоборот, в мрачных тонах. Ин, Фокс, Ганнер… все они отличались от меня.

– А что, эта француженка подходит Арену? – Бабуля даже не пыталась скрыть своего пренебрежения.

Я тщательно обдумала ответ:

– Не совсем. Они как две половинки одного сердца, но в разных телах. – У меня на глаза навернулись слезы. Я ужасно устала и скучала по Арену. – И тем не менее он безумно любит ее.

– Настолько, что даже дал деру от вас, – проворчала бабушка.

Я тяжело вздохнула:

– Совершенно верно, бабуля. Арен так мучительно переживал разлуку с ней, что рискнул оставить свою семью и свой дом, наплевав на мнение остальных.

Бабушка уловила печальные нотки в моем голосе и ласково накрыла мою руку своей:

– Ты в порядке, милая?

– Конечно, – ответила я, проглотив слезы. – Немножко устала, только и всего. Пожалуй, мне надо пойти отдохнуть. – К нам подбежали Кейден с Остеном, так что у меня появился удобный предлог по-тихому уйти. – Мальчики проводят тебя к маме!

Бабушка буквально взвизгнула от радости:

– Мои маленькие!

Воспользовавшись тем, что она отвлеклась, я осторожно попятилась назад и, пробравшись по стеночке, подошла к Генри.

Я похлопала его по спине, и он с довольной улыбкой поднял на меня глаза:

– Сегодня привет!

Хихикнув, я сказала ему:

– Как ты смотришь на то, чтобы завтра вместе сходить на ланч?

Я ждала, что Эрик протянет ему руку помощи, но Генри, похоже, сообразил, о чем речь.

– Завтра, ланч? – спросил он.

– Ага.

– Хорошо-хорошо! Да!

– Тогда до встречи, – улыбнулась я.

Уже на пороге я оглянулась и увидела, что Генри, явно на седьмом небе от счастья, возбужденно схватил Эрика за плечо. И вообще, Генри выглядел страшно довольным, что сумел пообщаться со мной без переводчика. Эрик кивнул, радуясь за друга, хотя улыбка его была какой-то невеселой.

Я посмотрела на часы. Первый час ночи. Если засну прямо сейчас, у меня останется пять часов на сон.

Но уже десять минут спустя я поняла: о том, чтобы заснуть, можно только мечтать. Весь день я так старательно гнала ненужные мысли прочь, что сейчас все недоделанные дела назойливо напоминали о себе, мешая уснуть и подталкивая к тому, чтобы завтра с новыми силами ринуться в бой.

Накинув халат, я пальцами расчесала волосы и босиком прошла в коридор. Быть может, стоит пойти в кабинет, чтобы доделать неотложные дела, тем самым утихомирив кипящие мозги, а уж потом лечь спать. Но в таком случае мне не помешает чашечка кофе.

Все служанки уже наверняка видят десятый сон, поэтому я направилась на кухню. На кухне день и ночь кипела работа, и я надеялась, что кто-нибудь мне поможет. На площадке второго этажа я испуганно отпрянула, увидев в полутьме мужскую фигуру.

– Ой! – воскликнул Эрик, заметив, что кто-то преградил ему дорогу.

Я поплотнее запахнула халат и откинула волосы назад, стараясь не выдать своего удивления.

Эрик отпрянул и поклонился, не зная, куда девать от смущения руки. Это выглядело настолько комично, что я не выдержала и рассмеялась.

Он усмехнулся и покачал головой, словно признавая нелепость ситуации. Он, как и я, был одет по-домашнему: в пижамные штаны в голубую полоску и простую хлопчатобумажную футболку, и тоже босиком.

– Что, ради всего святого, ты здесь делаешь в такой час? – удивилась я.

– Генри, попав в Элиту, усиленно совершенствует свой английский. И в свете завтрашнего свидания попросил меня провести дополнительные занятия. Мы расстались с ним всего несколько минут назад, а сейчас я иду на кухню за чаем и медом. Мед помогает лучше спать, – выпалил Эрик торопливой скороговоркой, словно боясь меня утомить.

– Правда? Тогда я завтра тоже попробую. А я как раз шла на кухню за кофе.

– Ваше высочество, вы, конечно, умнейшая женщина, и поэтому мне больно вам сообщать, что кофе не поможет вам уснуть. Отнюдь.

Я хихикнула:

– Ну да, я в курсе. Я собиралась немного поработать. Мне все равно было не заснуть, вот я и решила потрудиться на благо общества.

– Уверен, вы всегда трудитесь на благо общества.

Пригнув голову, я начала спускаться по лестнице, Эрик последовал за мной. Я шла и думала о том, каким безликим он показался мне при первом знакомстве. Серая тень Генри. Но теперь-то я знала: его простоватость служила ему своего рода щитом, скрывавшим умного, вдумчивого и забавного парня. И хотя я так и не поняла, к чему весь этот камуфляж, но уже не сомневалась, что Эрик гораздо более глубокая личность, чем мне показалось сначала.

– Ну и как продвигаются дела с уроками английского?

Эрик пожал плечами и заложил руки за спину:

– Неплохо. Но и без особых прорывов. То, что я говорил вам раньше, по-прежнему остается в силе. Ему потребуется куча времени, чтобы общаться с вами без переводчика. Однако он очень старается. Еще больше, чем раньше. – Эрик кивнул, словно мысленно оценивая плоды их совместной работы. – Простите, я совсем забыл спросить, как себя чувствуют ваши родители. Я слышал, ваша матушка проснулась и теперь идет на поправку.

– Так и есть, спасибо. Она собиралась вернуться к себе в комнату чуть ли не сегодня днем, но у нее возникли какие-то проблемы с уровнем кислорода в крови, и ее оставили в больничном крыле еще на одну ночь, чтобы сделать дополнительные анализы. А папа по-прежнему спит на раскладушке рядом с ее постелью.

– Да, выражение «в болезни и здравии» становится более наглядным, когда видишь, как оно воплощается в жизнь.

– Если честно, иногда это меня даже пугает. Такой любящей пары я еще никогда в жизни не встречала и, боюсь, не встречу.

– Невозможно знать абсолютно все об отношениях других людей, даже если это твои родители, – усмехнулся Эрик и добавил: – Особенно если это твои родители. Зуб даю, ваш отец наверняка хотя бы однажды сделал вашей маме ужасный рождественский подарок, за что был на целый день подвергнут остракизму.

– Ну, это вряд ли.

Однако Эрика не так легко было сбить с толку.

– Поймите, в мире не бывает ничего идеального, даже если со стороны это и кажется таковым. Вот ваш брат, например, увез девушку и, закружившись в вихре страсти, поспешно женился, но прямо сейчас, например, выяснилось, что она так громко храпит, что невозможно уснуть. – (Я закрыла рот рукой не в силах сдержать приступ нервного смеха и мысленно представила себе беднягу Арена с подушкой на голове.) – Что вовсе не лишено вероятности. – Эрик был явно доволен, что сумел заставить меня улыбнуться.

– Ты разрушил созданный мной светлый образ Камиллы! И как я теперь смогу серьезно смотреть на нее?!

– А серьезно и не надо. Смейтесь. Ваше представление о любом из нас в той или иной степени наверняка ошибочно.

В ответ я покачала головой и вздохнула:

– Ты наверняка прав. Что еще больше усложняет мою задачу.

– Вы про Отбор?

– Иногда мне легче управиться с кучей политиков, чем с шестью парнями. По крайней мере, я поняла, что, наверное, упустила из виду массу вещей.

– Потому что полагались по большей части на интуицию?

– Ну да. Вот именно.

– Я хочу внести ясность относительно Генри. Он действительно такой славный, как кажется. Хотя вы, наверное, это уже и сами успели заметить, если оставили его в группе финалистов.

Меня несколько удивил тон Эрика. Ему, похоже, не слишком хотелось признавать данный факт.

Я всплеснула руками, поняв, что за разговорами мы прошли мимо кухни. Впрочем, никогда не поздно вернуться сюда за чашечкой кофе.

– Если честно, мне было трудно контролировать ситуацию. Ведь я отнюдь не собиралась проводить Отбор. Раньше принцессы выходили замуж в основном для укрепления международных связей, но мои родители пообещали предоставить мне полную свободу действий. Однако войти в забитую парнями комнату, чтобы выбрать среди них спутника жизни, оказалось… страшнее, чем я думала. Поэтому приходится полагаться на первое впечатление и надеяться, что никто из претендентов меня не обманывает.

Я украдкой посмотрела на Эрика: он внимательно меня слушал, но вид у него был подавленный.

– Звучит действительно устрашающе, – медленно произнес он. – Удивляюсь, как раньше это вообще работало. Не хочу показаться грубым, но тут есть нечто несправедливое.

– Именно так я и сказала родителям, когда мне предложили провести Отбор, – кивнула я. – Но они настояли на том, чтобы я все-таки попробовала. И вот…

– Значит, идея принадлежала не вам? – (Я на секунду замерла.) – А вы в принципе хотели, чтобы это случилось?

Я почувствовала, как по спине пробежал неприятный холодок, словно Эрик поймал меня на лжи. Что меня немного испугало, ведь на сей факт неоднократно намекали газеты, да и вообще для многих он уже не был тайной за семью печатями.

– Эрик, это должно остаться строго между нами. – Мои слова больше походили на просьбу, нежели на приказ. – Признаюсь, поначалу я была категорически против Отбора. Но сейчас…

– А сейчас вы влюбились? – с грустью в голосе спросил Эрик.

Я коротко расхохоталась:

– Ну, я испытываю целую гамму чувств. Растерянность, испуг, отчаяние, надежду. И было бы неплохо добавить к этому списку слово «влюбленность». – Тут я вспомнила о Кайле и нашем давешнем разговоре в саду. «Любовь» по-прежнему было слишком громким словом для описания наших чувств, и я, естественно, не могла поделиться с Эриком тем, что говорила тогда Кайлу. – Иногда мне кажется, что любовь уже близко, но, как ни крути, мне надо довести Отбор до конца. По многим причинам. И ради многих людей тоже.

– Я искренне надеюсь, что вы причисляете себя к их числу.

– Так оно и есть. Хотя, возможно, причина совсем не в том, как может показаться со стороны. – (Эрик не ответил, он молча шел вперед, размышляя над моими словами.) – Только не вздумай передавать наш разговор. Господи, и зачем только я все это тебе рассказываю! Если, не дай бог, люди решат, что Отбор проводится лишь для отвода глаз, то…

Эрик остановил меня взмахом руки:

– Обо мне не беспокойтесь. Я оправдаю ваше доверие. Его очень нелегко завоевать, а потому очень не хочется потерять.

– Ну, ты это заслужил. Ты уже хранишь кое-какие мои секреты, а еще помог мне тогда выбраться из заварушки и даже подарил мне от чистого сердца цветок.

– Обыкновенный одуванчик.

– Зависит от того, как посмотреть, – напомнила я ему, и он ухмыльнулся, явно довольный, что я запомнила его слова. – Я ценю твою помощь, хотя ты вовсе не обязан что-то для меня делать. Но ты однозначно заслужил мое доверие. Тут и двух мнений быть не может.

– Хорошо, – отозвался он. – Потому что я целиком и полностью к вашим услугам. В любое время дня и ночи.

В словах Эрика было столько искренности, что я невольно остановилась. И заглянула ему в глаза. Глаза у него были ясные и голубые-голубые, особенно на фоне темных волос. Может, именно поэтому они сейчас так ярко блестели?

– Правда? – переспросила я, хотя у меня не было поводов для сомнений.

– Конечно, – ответил Эрик. – Вы ведь будете моей королевой. И я почту за честь служить вам.

Я едва не поперхнулась от неожиданности:

– Да. Все верно. Спасибо тебе. Мне приятно знать, что в моем окружении имеется по крайней мере несколько человек, которых мне не надо с трудом завоевывать. – (У Эрика была добрая улыбка, и я мысленно поздравила себя с победой: получить такого союзника дорогого стоит.) – А сейчас прошу меня извинить. Надо все ж попытаться немного поспать.

Эрик поклонился:

– Конечно, ваше высочество. Я понимаю, что должен быть всегда рядом с Генри, но если вам потребуется моя помощь, то я целиком и полностью в вашем распоряжении.

Я улыбнулась и, откинув назад голову, без лишних слов отправилась в свою комнату.

Глава 8

– В сегодняшних «Вестях» вы будете гвоздем программы. – Леди Брайс грациозно расхаживала перед моим письменным столом.

Ее легкая поступь действовала на меня успокаивающе, ведь я не сомневалась, что она уже все тщательно продумала. Папа иногда поступал точно так же. Если ему надо было решить какую-нибудь сложную задачу, он заставлял меня гулять с ним по саду.

– Я понимаю, что пока не умею брать на себя основной удар, но Гаврил непременно поможет. Более того, у меня есть идея, как представить в самом выгодном свете мои успехи в ходе Отбора.

– Отлично. Самое время выложить карты на стол, – поддразнила меня леди Брайс. – Кстати об Отборе, тут кое-кто возник на горизонте. Но я не уверена, стоит ли сейчас о нем говорить.

– Что-то случилось? – Я удивленно прищурилась.

– Ну, – начала леди Брайс, – Марид Иллеа вчера выступал в одной из радиопрограмм. Если хотите послушать, мы специально для вас сделали запись. Оказывается, он нанес визит во дворец и даже прислал вам цветы.

– И что с того?

– Ему, естественно, задали вопрос, что бы это могло значить.

Я уставилась на леди Брайс:

– Но у меня ведь Отбор в самом разгаре. Как?..

– Он сказал то же самое. По его словам, он весьма сожалеет, что не поддерживал с вами контактов, и вообще вы стали не только потрясающе красивой, но и чрезвычайно умной. – Леди Брайс многозначительно подняла брови, и у меня вдруг затрепетало сердце.

– Неужели он именно так и сказал? – (Леди Брайс молча кивнула.) – Но почему вы вообще подняли эту тему? – Я отчаянно пыталась выровнять дыхание.

– Пресса уже связала ваших два имени вместе. Что может привести к одному из двух. Или подорвать доверие к Отбору, поскольку люди решат, что вы не придаете ему особого значения, или…

– Но как такое возможно?

– Ну, если народ решит, что вы из-за него забросили своих поклонников…

– Понятно. Это первое. Ну а что второе?

– Появится еще один претендент, если вы, конечно, не будете возражать.

Я рассмеялась:

– Насколько мне известно, правила Отбора достаточно строгие. Сомневаюсь, что я могу вот так просто выйти из игры ради кого-то другого.

– Он очень популярен, – передернула плечами леди Брайс.

– Вы что, советуете мне рассмотреть его кандидатуру?

– Нет, я советую вам отдавать себе отчет, что это стало достоянием публики. Одним словом, вам надо заранее продумать, как себя с ним вести. А также с Элитой.

– Ну, с этим я худо-бедно справлюсь. Тем более что мы с ним практически не общались. И я не собираюсь дискредитировать идею Отбора. Я уже столько раз неумышленно это делала, что теперь мне хочется продемонстрировать всем, насколько я заинтересована в результатах Отбора. Я никак не поощряла Марида, поэтому считаю неуместным говорить о нем во время «Вестей».

– Решено.

– Вот и отлично. – И все же мне было обидно, что простой жест доброй воли обернулся скандалом.

– А теперь, не поймите меня неправильно, я хотела бы узнать, что вы наденете сегодня вечером.

Я опустила глаза:

– Понятия не имею. У меня сегодня вообще не было настроения как-то специально одеваться.

– Только, ради бога, не обижайтесь, однако осмелюсь заметить, что это никуда не годится. Полагаю, вам надо изменить стиль одежды. Да, все платья, что вы раньше носили или придумывали, были прекрасны, но сейчас пора сделать шаг вперед. Перестать обыгрывать фасон платья, а, наоборот, попытаться использовать его, как выгодный фон для ваших слов.

Мне словно дали под дых. Ведь я так тщательно разрабатывала свой имидж, а теперь придется одеваться для других.

– Я понимаю. И что вы предлагаете?

Леди Брайс скрестила руки на груди и задумалась.

– А вы можете взять платье у своей матери?

Я бросила взгляд на часы:

– Если пойду прямо сейчас, то, может, что-нибудь и найду. Но, кроме Нины, никто не сможет подогнать платье по фигуре, а Нине нужно срочно закончить расписание на следующую неделю. И у меня свидание во время ланча.

Леди Брайс всплеснула руками:

– Ой-ой-ой!

– Вот именно. Достаточно и того, что бабуля назвала Фокса симпатягой.

Леди Брайс весело рассмеялась:

– Да неужели?

– Бабуля у нас лихая!

– Это у вас фамильное. А теперь поспешите. Найдите себе платье.

– Ладно. Пошлите за Хейлом. Он утверждал, будто дружит с иглой, вот мы и посмотрим, действительно ли он такой шустрый, каким кажется. И составьте для меня список ключевых вопросов. Я боюсь, что растеряюсь и поплыву.

– Уже составляю.

Я поспешно вышла в коридор в тайной надежде, что маму еще не выпустили из больничного крыла: ужасно не хотелось рыться при ней в ее платьях. Не успела я сделать и двух шагов, как наткнулась на поджидавшего меня Ганнера. Он вскочил со скамьи и поклонился.

– Привет. У тебя все в порядке? – улыбнулась я.

– Да. Но похоже, я сейчас сделаю жуткую глупость. У меня даже сердце в пятки ушло.

– Ой, ради бога, расслабься! Я уже видела столько глупостей, что, наверное, хватит на целую жизнь.

– Нет, тут немножко другое, – хмыкнул Ганнер. – Я просто… хотел вас кое о чем попросить.

Я подняла брови и осторожно сказала:

– Ладно. У тебя две минуты.

Он шумно сглотнул:

– Идет. Ух ты, я реально польщен, что вы оставили меня в Элите. Это заставляет меня думать, что я все же что-то сделал правильно, а вот что именно – без понятия.

– Твое стихотворение меня рассмешило, – пожала я плечами. – А иметь возможность от души посмеяться дорогого стоит.

– Совершенно с вами согласен, но это вроде подтверждает мою точку зрения. – Он нервно ломал пальцы. – Просто вы очень заняты, а мне так и не выпало счастья остаться с вами наедине, вот я и хочу взять на себя смелость и спросить, каковы мои шансы.

– Что ж, вполне законный вопрос. Но прямо сейчас я ответить не могу. Мне еще многое нужно обдумать.

– Конечно-конечно! – с энтузиазмом откликнулся Ганнер. – Поэтому я собираюсь задать вам сакраментальный вопрос: а можно, я вас поцелую?

Я даже попятилась от неожиданности:

– Повтори, что ты сказал?

– Нет-нет, не хотите, не надо. Но по-моему, поцелуй очень много может сказать. По-моему, одного поцелуя будет достаточно, чтобы понять, стоит ли мне надеяться, а вам – рассматривать мою кандидатуру.

В его просьбе было нечто ужасно трогательное. И хотя фотографии, как мы целуемся с Кайлом, были расклеены по всей стране, Ганнер явно не считал, будто я настолько доступна, что готова целоваться с кем угодно. Более того, он достаточно хорошо усвоил преподанный Джеку урок, чтобы избегать кавалерийских атак. И мне вдруг захотелось исполнить его просьбу. Но если я это сделаю, то могу упустить финалиста Отбора, даже не успев толком узнать его. Что было бы глупо.

– Ты мог бы стать принцем. И иметь больше денег, чем сможешь потратить, и стать настолько знаменитым, что твое лицо узнавали бы даже те, у кого нет телевизора. Ты готов поставить все это на карту ради одного поцелуя?

– Да, я готов поставить на карту ваше счастье, ну и свое заодно.

Я сделала глубокий вдох и задумалась.

– Хорошо.

– Правда?

– Правда.

Справившись с первоначальным удивлением, Ганнер положил руку мне на талию, а затем, мгновенно перестав смеяться, наклонился ко мне:

– Это так нереально.

– Я жду вас, сэр.

Он улыбнулся, и наши губы встретились. Что ж, поцелуй получился вполне приятным. Губы у него были мягкими, и он не пытался засунуть язык мне в горло. А еще от Ганнера хорошо пахло – конечно, не корицей, не цветами или вообще чем-то знакомым. В целом очень даже неплохо.

Однако тот факт, что я не потеряла способности трезво оценивать происходящее…

Ганнер отстранился, поджал губы и задумался.

– Что-то не так? – спросила я.

Он покачал головой:

– Нет. Вроде бы нет. Совсем неплохо!

– Но недостаточно хорошо, да?

– Вот именно, – облегченно кивнул он. – Спасибо вам большое за этот опыт, но, по-моему, мне пора собираться домой.

– Ты уверен? – улыбнулась я. – Может, дождешься съемок «Вестей», а утром поедешь домой.

– Не-а, – застенчиво улыбнулся Ганнер. – Полагаю, если я останусь, то уговорю себя остаться. Я в жизни не видел более красивой девушки, чем вы, но, по-моему, вы не та девушка, что предназначена мне судьбой. И мне стыдно, когда я пытаюсь убедить себя, будто это вовсе не так, в то время как твердо знаю, что мы не созданы друг для друга.

Я протянула Ганнеру руку:

– Ладно. Я уважаю твое решение. Удачи вам, сэр.

– И вам, ваше высочество, – пожал мне руку Ганнер.

Провожая глазами бывшего поклонника, я заметила лакея, эскортировавшего Хейла в мамину комнату. Я помахала им, не сводя взгляда с удаляющегося Ганнера.

– А что здесь забыл Ганнер? – удивился Хейл.

– Делал выбор. Хорошо, пошли со мной. Мне нужна твоя помощь.

Глава 9

Я вышла из маминой гардеробной, из соображений приличия прижимая к груди охапку выбранных навскидку платьев.

– Спасибо, что помогаешь, – сказала я Хейлу, который уже вовсю ушивал и закалывал швы.

– Вы что, смеетесь надо мной? Прямо сейчас я помогаю одевать будущую королеву. И я на седьмом небе от счастья. – Он чуть побольше натянул ткань и посмотрел в зеркало проверить, как ложатся складки. – Конечно, я бы предпочел шить вам платье, начиная с первого стежка, но и это наверняка станет жирным плюсом для моего резюме.

Я хихикнула:

– Мне немножко неудобно, что ты угробил на меня целый день.

– Ну, в Мужской гостиной становится как-то скучновато. Спорим, если я позову Кайла, то он с радостью к нам присоединится, пока я работаю. А возможно, Ин тоже.

– Ин, – усомнилась я. – Что-то непохоже, чтобы он горел желанием к кому-либо присоединяться.

Хейл улыбнулся:

– Ну да. Хотя он вроде бы потихоньку обвыкается. Он даже иногда со мной разговаривает. А еще с Эриком. Может, потому, что тот ему не соперник.

– Наверное, так оно и есть. Ин, по-моему, принадлежит к тому типу людей, которые не затем сюда приехали, чтобы заводить друзей. Но пройти через такие испытания и абсолютно ни с кем не сблизиться, на мой взгляд, просто невозможно. Нереально. Ведь если даже мне трудно, то представляю, каково вам, мальчики.

– И все же нам еще, можно сказать, повезло выйти в финал, – заметил Хейл, подмигнув моему отражению в зеркале.

Я задумчиво наклонила голову:

– Ну, тут я не совсем уверена. Да и вообще, я уже начинаю переживать, что в конце концов придется с вами со всеми расстаться. Кроме одного, естественно. Я буду по всем вам скучать.

– А вы, случайно, не думали насчет гарема? – с невозмутимым видом поинтересовался Хейл.

Я согнулась пополам от смеха, в награду получив укол булавкой в бок.

– Ой!

– Простите, ради бога! Мне не следовало шутить, пока у вас все платье в булавках.

Хейл остановился передо мной, и я, встав по стойке смирно, посмотрела ему прямо в глаза. Я сразу узнала этот испытующий взгляд, ведь я точно так же критически рассматривала новые модели платьев, различные предложения и новых знакомых.

– По-моему, здесь надо немного выпустить швы. А вы уверены, что королева не будет возражать? Потому что разрезы я потом точно не смогу зашить.

– Не волнуйся. У тебя полная свобода действий.

– А вы не боитесь, что я зазнаюсь?

– Имеешь полное право. Сегодня ты помогаешь мне выглядеть истинным лидером государства. А для этого необходимо тщательно продумать буквально каждую деталь туалета. Поэтому я у тебя в неоплатном долгу.

– Вы в порядке?

Я удивленно подняла глаза, только сейчас сообразив, что неожиданно помрачнела.

– Да. Просто впереди еще дел невпроворот, и я пытаюсь ничего не упустить. Только и всего.

Хейл вытащил булавку из подушечки, оставленной нам служанкой, и протянул мне:

– Вот. Воспользуйтесь этим, когда вам будет казаться, что ситуация выходит из-под контроля. Это точно поможет. Обещаю.

Я медленно взяла булавку, зажав ее между большим и указательным пальцем, и неожиданно поверила, что так оно и есть.

Генри появился вовремя. Он вихрем ворвался в гостиную. Похоже, последние пятнадцать минут он бежал сломя голову. Без особых церемоний он взял меня за руки и поцеловал в щеку, тем самым рассмешив до невозможности.

– Привет сегодня.

– Привет, Генри, – улыбнулась я.

Эрик, стоявший за его спиной, низко поклонился, и я молча кивнула ему.

Взяв Генри за руку, я повела его к столу, на котором стояли рядом два прибора и еще один чуть поодаль.

– Сюда, – произнес Генри, любезно отодвигая для меня стул.

Когда я села, Генри занял место напротив… и разговор неожиданно замер. Тогда я сняла крышку со своей тарелки, тем самым дав знак мальчикам последовать моему примеру, положила пару кусочков в рот, а затем попыталась заполнить неловкую паузу.

– Как поживает твоя семья? – начала я. – А твоя сестра?

– Miten on Анника? – переспросил Генри, повернувшись к Эрику. Тот кивнул, и Генри, просияв как блин масленый, снова повернулся ко мне. – Хорошо. Она очень хорошо. Мы скучаем.

Я кивнула, бросив на него печальный взгляд:

– Что ж, я прекрасно тебя понимаю. Ты даже не представляешь, как мне не хватает Арена.

Генри с безмятежным видом наклонился к Эрику, который поспешно перевел ему мои слова.

– Ваша мама? Хорошо? – бедняга Генри старался изо всех сил.

– Да, слава богу! Она уже возвращается в свою комнату, да и вообще быстро идет на поправку.

И снова Эрик пришел нам на помощь. Мы еще немного поблуждали в потемках, пытаясь преодолеть языковой барьер, но Генри при всем старании освоить английский явно поплыл, впрочем, так же как и я. Подобная ситуация уже начала меня изрядно раздражать. Все было как-то слишком обезличено. Однодело воспользоваться услугами переводчика, чтобы принять высокопоставленное лицо, но совсем другое – общаться через переводчика с человеком, которого каждый день видишь у себя дома. И пусть Генри и не суждено надолго задержаться во дворце, мне очень хотелось иметь возможность время от времени говорить лично с ним, и без посредников.

– Скажи, Эрик, а как Генри общается с Элитой? Тоже через переводчика?

Эрик моментально выпрямился, пытаясь вникнуть в смысл вопроса:

– В основном да. Хейл и Кайл даже выучили несколько финских слов.

– А остальные?

Он с виноватым видом сжал губы, словно не желая бросать пятно на репутацию остальных.

– Ганнер проявляет к Генри кое-какой интерес, впрочем, так же как и Фокс, но им явно неохота заморачиваться. Ведь это куча работы. А Ин иногда говорит со мной, но только не с Генри.

Я тяжело вздохнула, и тут в голове вдруг мелькнула занятная мысль.

– А как ты посмотришь на то, если я завтра утром попрошу тебя дать нам всем урок финского языка?

Эрик удивленно поднял брови:

– Вы серьезно?

– Абсолютно. По-моему, ужасно несправедливо, что Генри приходится в одиночку везти весь этот воз.

Услышав свое имя, Генри тотчас же вскинул на меня глаза. Он определенно следил за нашим разговором, но только по-своему. И, как ни странно, явно уловил ход моих мыслей.

Эрик что-то быстро сказал по-фински, и у Генри моментально загорелись глаза.

– Я тоже говорить? Я говорить? – взволнованно твердил он, словно его ожидала веселая вечеринка, а вовсе не урок языка.

– Конечно, – ответила я.

Генри в полном замешательстве остался сидеть, и я чувствовала, как у него в голове медленно крутятся шестеренки.

– По-моему, вы его уже осчастливили, – заметил Эрик.

– Жаль, что не сообразила раньше. Всем стало бы намного легче.

– Не сомневаюсь. Однако я по-прежнему намерен сосредоточиться на уроках английского. Чтобы по возможности избежать участия в «Вестях».

Я состроила удивленную гримасу:

– А по-моему, «Вести» – это не так уж и плохо.

– Ужасно! – покачал головой Эрик. – Моя мама только о них и говорит. «Ты смотришься просто шикарно! Но почему ты никогда не улыбаешься?» Клянусь, это кого угодно может свести с ума.

– Ты что, меня в чем-то обвиняешь? – Я разыграла искреннее негодование.

– Постоянно. Я постоянно вас обвиняю! Не выношу, когда меня снимают. – Эрик поежился. Он, конечно, не сердился, но был, как никогда, серьезен.

Я рассмеялась, а он виновато потупился и улыбнулся. И в этот самый момент я обнаружила, что Генри, открыв рот, смотрит, как я оживленно болтаю с его переводчиком, в то время как, по идее, должна была беседовать с ним.

– А знаешь, Генри, возможно, мы сумеем полностью окунуться в повседневную жизнь Свендвея, и ты научишь нас всех готовить тот самый суп, о котором рассказывал.

Эрик перевел, и Генри снова воспрянул духом.

– Kalakeitto!^[4] – воскликнул он.

Было в Генри нечто такое, что меня интриговало. Мне ужасно хотелось побольше узнать о его семье, особенно о сестре. А также о том, как ему перспектива жить во дворце и работать рядом со мной, ну и еще – беспокоит ли его перспектива до конца жизни сопровождать меня во время парада и защищать, совсем как тогда, от гнева разъяренной толпы. Мне не терпелось расспросить его о том поцелуе на кухне: вспоминает он о нем или уже благополучно забыл, решив, что это простая случайность.

Но я не могла расспросить его, не прибегая к помощи Эрика, а значит, тема закрыта.

Глава 10

Платье было красным. Мама уже тысячу лет его не надевала, и именно поэтому я его и выбрала. Хейл укоротил длинные кружевные рукава, присобрав их до локтя, и убрал часть оборок, сделав юбку не такой пышной. Хейл был прав, говоря о том, что вернуть платью первозданный вид не удастся, но он сумел с таким вкусом переделать мамин наряд, что даже если бы мама рано или поздно захотела получить его обратно, то ей наверняка понравились бы внесенные изменения.

Элоиза помогла мне сделать элегантную прическу: косы по бокам, преходящие в скромный узел. Я выбрала тиару с рубинами, у меня над головой словно вздымались языки пламени.

Получилось реально красиво. Я это отлично понимала и была искренне благодарна всем, кто помог мне выглядеть королевой, которой можно доверить принимать судьбоносные решения. Правда, я выглядела гораздо старше своих лет – на тот возраст, когда человек способен вести себя вполне ответственно. Значит, платье оказалось именно тем, что нужно для создания нового имиджа.

В студии, пока я приводила себя в порядок, ко мне неожиданно подошла Джози.

– Потрясающее платье, – похвалила она мой наряд, пытаясь потрогать атласные оборки.

Я как ни в чем не бывало продолжила поправлять складки:

– Это мамино.

– Кстати, я тебе очень сочувствую, – тихо проронила она. – Кажется, я тебе этого еще не говорила.

– Спасибо, Джози. Твои слова очень много значат для меня, – вымученно улыбнулась я.

– А знаешь, – начала она, – поскольку всем тут пришлось очень несладко, по-моему, неплохо было бы устроить вечеринку.

Я с трудом удержалась от того, чтобы не рассмеяться в голос:

– Ну, сейчас у меня дел невпроворот. Возможно, чуть позже, когда все утрясется.

– Ой, а давай я возьму организацию на себя! Позволь мне переговорить с парочкой служанок, и мы в течение недели все устроим.

– Джози, я ведь понятно выразилась. Возможно, когда-нибудь потом, но не сейчас. – Я отвернулась от зеркала и направилась к двери, пытаясь сосредоточиться.

Однако она пошла следом, явно не собираясь так просто сдаваться:

– Но почему? Разве у нас нет повода, чтобы праздновать? Я хочу сказать, ты уже без пяти минут королева, поэтому…

Я негодующе повернулась к Джози:

– Начнем с того, что я еще не королева. Этот титул принадлежит моей матери, которая едва не умерла. И то, что ты отнеслась к этому настолько небрежно, нивелирует все твои соболезнования. Джози, неужели так трудно понять? Неужели ты думаешь, что моя работа сводится исключительно к пышным нарядам и торжествам?!

Джози застыла в полной растерянности. Она поспешно обвела глазами комнату в поисках свидетелей нашей стычки. Но мне не хотелось ее унижать. Отчасти я ее понимала. Ведь в свое время ничто не могло доставить мне больше радости, чем составление списка гостей, да и вообще, я тоже искренне верила, что моя работа сводится исключительно к пышным нарядам и торжествам.

– Ладно, я не собиралась тебя оскорбить, – со вздохом сказала я. – Но по-моему, крайне неуместно устраивать праздники, когда мама еще толком не поправилась. Ради бога, единственное, что мне от тебя сегодня нужно, – проявить чуточку понимания. Но я, наверное, прошу невозможного, ведь я слишком хорошо тебя знаю. И все же, пока ты окончательно не свела меня с ума, постарайся хоть на секундочку встать на мое место.

– Именно то, о чем я всегда мечтала, – надулась Джози. – Но ты вспоминаешь о моих чувствах, лишь когда это удобно тебе.

– Можно тебя попросить? – Я махнула рукой служанке. – Будь добра, проводи мисс Джози к себе. Ее сегодня невозможно угомонить, а мне необходимо сосредоточиться.

– Слушаюсь, ваше высочество. – Служанка, равнодушная к нашим женским разборкам, жизнерадостно повернулась к Джози, готовая выполнить приказание.

– Идлин, я тебя ненавижу! – вспыхнула Джози.

Я указала ей на дверь:

– Понятно. Тогда какая разница, где это делать? Здесь или у себя в комнате?

И я, не оглядываясь, направилась к сцене. Сегодня места там были организованы несколько по-иному: места для Элиты с одной стороны и единственное кресло – с другой.

Пока я разглядывала свое одинокое кресло, ко мне подошел Кайл:

– Что у тебя там за дела с Джози?

Я улыбнулась и похлопала глазами:

– Ничего особенного, дорогой. Она всего лишь заставила меня в очередной раз задать вопрос, нужна ли мне такая золовка.

– А не рановато ли об этом думать?

– Расслабься, – рассмеялась я. – Нет, у нас просто… возникли некоторые разногласия. И мне теперь вроде как немного стыдно, потому что я ее понимаю. Но знаешь, хотелось бы, чтобы и она меня понимала.

– Для Джози это непосильная задача. Она слишком зациклена на себе. Кстати, а ты, случайно, не видела Ганнера?

– Ганнер уехал сегодня днем. А разве он с вами не попрощался?

Кайл в ответ только удивленно покачал головой.

Я подошла к остальным, при моем приближении мальчики сразу же выпрямились.

– Скажите, а Ганнер кому-нибудь из вас сказал «до свидания»?

Они дружно покачали головой, а Фокс откашлялся и сказал:

– Он заходил со мной повидаться. Ганнер немного сентиментален, и для него долгие прощания – слишком большая психологическая нагрузка. Он объяснил, что здесь ему не место и он получил ваше согласие на отъезд.

– Да, получил. Мы расстались добрыми друзьями.

– Похоже, он понял, что, если хоть немного задержится, потом ему не хватит решимости. Он попросил передать остальным, что ему будет их не хватать. – Фокс улыбнулся. – Действительно славный парень.

– Был таким. Однако возьмите его слова себе на заметку. – Я по очереди вгляделась в лицо каждого из них. – Это ведь и вашего будущего тоже касается. Поймите, лучше синица в руках, чем журавль в небе.

Кайл с задумчивым видом кивнул. Хейл лучезарно улыбнулся. Ин сохранил свою обычную невозмутимость. А Генри с озадаченным видом слушал то, что ему объяснял Эрик.

После передачи я, естественно, проанализирую поведение каждого из них, но сейчас шоу должно продолжаться.

– Хейл, – прошептала я, показав на платье, – спасибо тебе.

– Прекрасно, – одними губами произнес он.

И видно было, что он не лукавит. Мне хотелось, чтобы сегодня мамино платье оправдало себя.

Заработали камеры, и я как можно более искренне поприветствовала страну.

– Начнем с того, что вам всем наверняка не терпится узнать: моей матушке уже гораздо лучше. В данный момент она поправляется у себя в комнате, а мой отец находится у ее постели. – Я попыталась не зацикливаться на том, как выгляжу и куда девать руки. Вместо этого я постаралась думать о родителях, которые наверняка прямо сейчас смотрят эту передачу в пижамах, с одобренными лечащим врачом закусками на столике. И, представив эту идиллическую картину, я улыбнулась. – Мы все знаем, история их любви была самой правдивой из всех, что известна людям. Хотя отцу было отнюдь непросто сыграть свою роль. Мой брат Арен стал принцем-консортом Франции, что является еще одним свидетельством силы торжествующей любви. Насколько мне известно, он прекрасно освоился с новыми обязанностями и очень доволен своей новой ролью мужа. – Я улыбнулась еще шире. – Что меня отнюдь не удивляет. Его любовь к принцессе Камилле выдержала испытания временем и расстоянием, и я могу представить себе, как он счастлив иметь возможность быть постоянно рядом со своей любимой. Что касается страны в целом… – тут я посмотрела в свои записи, чего мне очень не хотелось делать, – то волнения, которые имели место, за последние несколько недель поутихли. – С одной стороны, это было чистой правдой, а вот с другой – если говорить о моих собственных душевных волнениях, тут я покривила душой. – Учитывая, сколько сил вложил мой отец в установление мира за рубежом, мысль о том, что мы можем способствовать установлению еще более крепкого мира у себя дома, наполняет мое сердце безграничной радостью.

Я затронула все темы, которые наметила: предложения по бюджету, приближающееся начало реализации проекта бурения, изменения в составе консультативного совета (последнее заставило кое-кого в зале заерзать), а закончив, я вгляделась в знакомые лица из числа присутствующих. Леди Брайс одобрительно кивнула, генерал Леджер тоже. Я заметила, что бабушка беспокойно вертится на месте. Похоже, ее утомили слишком длинные речи и она оставалась сидеть исключительно из желания послушать Элиту. Я поймала на себе взгляд Эрика, он одобрительно мне улыбался.

– Ваше высочество, – с поклоном обратился ко мне Гаврил, – осмелюсь заметить, что, учитывая все обстоятельства, вследствие которых вам была доверена столь важная роль, вы проделали фантастическую работу.

– Спасибо, сэр. – Уж не знаю, говорил ли он искренне, но, возможно, его слова заставят других в это поверить.

– Но при том гигантском объеме работы, легшей на ваши плечи, трудно предположить, что у вас остается достаточно времени на эту компанию, – он обвел рукой Элиту.

– Очень мало, но остается.

– Неужели? Может, тогда у вас есть чем с нами поделиться?

Гаврил вопросительно поднял брови, что в очередной раз напомнило мне о том, насколько его сценический образ отличается от реального. Его профессией было развлекать публику, и он великолепно справлялся.

– Конечно, но ради сохранения интриги – никаких имен.

– Никаких имен?

– Например, один из Элиты покинул нас сегодня днем, – сказала я, уверенная, что секрет уже через несколько секунд будет раскрыт. – Мне хотелось бы отметить, что он уехал в отличном расположении духа и мы расстались с ним добрыми друзьями.

– Ага, теперь понимаю, – сказал Гаврил. – Мне это нравится! Не могли бы вы еще кое-чем с нами поделиться?

– Ну, сегодня один из Избранных преподнес мне сувенир, сделанный из очень ценного металла.

– Боже мой! – Гаврил уставился на мои руки, пытаясь, как, впрочем, и все в зале, обнаружить на пальце кольцо.

Я подняла ладони кверху, выставив их на всеобщее обозрение.

– Нет, это не золото. Обыкновенная сталь. Он подарил мне портновскую булавку. Но уверяю вас, не простую, а особенную.

По залу пронеслись смешки, мальчики из Элиты дружно захихикали. Я очень надеялась, что на экране это будет смотреться так же мило, как с моего места на сцене.

– Ради бога, скажите мне, что это еще не все! – умоляюще сложил руки Гаврил.

– Вы хотите еще? Ну ладно, – милостиво согласилась я. – Несколько дней назад один из Элиты сообщил мне, что определенно не влюблен в меня, и я ответила, что и я тоже.

Гаврил округлил глаза:

– Случайно, не тот молодой человек, который нас покинул?

– Нет. Что самое странное. Мы не влюблены, но в то же время не желаем расставаться. Вот такие дела. – Я игриво пожала плечами и улыбнулась, услышав вздохи и смех в зале.

– Не сомневаюсь, добрая часть жителей нашей страны сегодня не сомкнет глаз, пытаясь догадаться, кого вы имеете в виду, но хотелось бы получить от вас что-нибудь посущественнее.

– Вы могли бы поговорить об этом с Элитой.

– Тогда, полагаю, мы так и сделаем. Расспросим этих прекрасных молодых людей.

– Сколько угодно. – Я была счастлива, что объективы кинокамер хоть на короткое время будут направлены не на меня.

– Отлично. Тогда сразу и начнем. Сэр Фокс, как ваши дела?

– Очень хорошо, сэр. Благодарю. – Фокс выпрямился и ослепительно улыбнулся.

– Люди понимают, что в последнее время принцесса находится под колоссальным давлением и у нее очень плотный график, поэтому времени на свидания наедине практически не остается, – учтиво произнес Гаврил.

– Да-да, мы и раньше знали, что принцесса всецело отдается работе, и теперь, когда она взяла на себя дополнительную нагрузку… это не может не вдохновлять.

Я склонила голову, чувствуя, как на душе становится теплее. Вдохновлять? Он слишком добр ко мне.

Гаврил согласно кивнул:

– Тогда, быть может, вы расскажете о вашем опыте общения с принцессой? Какой-нибудь особенный случай.

Лицо Фокса расплылось в улыбке.

– Думаю, самый важный момент наших отношений был после той драки, когда Бурка отправили домой. Принцесса зашла в комнату поговорить и честно рассказала о своих планах. А потом выслушала меня. Мне кажется, я оказался одним из тех немногих счастливчиков, которым удалось увидеть ее с этой стороны. Ведь она не из тех, кто может уделять всем подряд свое драгоценное время. Но она действительно умеет слушать.

Я с теплотой вспоминала ту ночь, о которой говорил Фокс, хотя, как выяснилось, понятия не имела, как много она для него значила. Выходит, он берег эти воспоминания, как драгоценный дар.

И тут Кайл поднял руку:

– Целиком и полностью согласен. Ни для кого не секрет, что дружеские отношения между мной и Иди, то есть принцессой, завязались относительно недавно. Уже тогда я сразу почувствовал, что она с пониманием относится к моим сомнениям и устремлениям.

– Например? – бросил пробный шар Гаврил.

Кайл пожал плечами:

– Да нет, ничего особенного. Но я действительно страстно люблю архитектуру, и принцесса запросто села рядом и посмотрела мои эскизы. – Кайл поднял палец, словно вспомнив нечто важное. – Мы тогда выпили немного вина, и я уверен, ей было скучно, и тем не менее.

Кругом захихикали, а я улыбнулась Кайлу. Он держался перед камерой легко и непринужденно. Более того, Кайл всегда умел сделать ненавязчивый комплимент. И у меня сразу развеялись сомнения относительно того, стоило ли признаваться ему в своих чувствах.

Гаврил, явно решив не останавливаться на достигнутом, прошел мимо Генри и направился прямиком к Ину. Мне не понравилось, что Генри снова остался в стороне, но, похоже, у Гаврила был свой план.

– Сэр Ин, вы кажетесь наиболее сдержанным из всей компании. Может, у вас есть что добавить?

Лицо Ина оставалось холодным.

– Я не любитель громких слов, – сказал Ин. – Но должен заметить, что принцесса невероятно вдумчивый человек. И хотя нас тут осталось только пятеро, она не отсеяла ни одного человека из пустого каприза. И, узнав поближе оставшихся джентльменов, я понял, что принцесса приложила максимум усилий, чтобы сделать оптимальный выбор для себя и для страны. А вот что точно осталось за кадром, так это атмосфера в Мужской гостиной после последнего отсева. Принцесса вела себя настолько благородно, что на нее невозможно было обижаться. И все отставленные ею претенденты были вполне удовлетворены.

Гаврил кивнул:

– Ну а теперь, когда вы пробились в верхнюю пятерку, как вам кажется, насколько высоки ваши шансы?

Ответ Ина оказался весьма обтекаемым.

– Я в полном распоряжении ее высочества. Она та женщина, о которой каждый из нас может только мечтать, и у нее, естественно, невероятно высокие критерии. А потому дело отнюдь не в том, как я оцениваю свои скромные достоинства. Решать ей. А там поживем – увидим.

Я впервые слышала, чтобы Ин произнес так много слов сразу. Похоже, я у него в долгу. И хотя в наших отношениях мы с ним давно расставили все точки над «i», что было ужасно неромантично, он по-прежнему видел во мне массу достоинств. Или же он потрясающий актер.

– Очень интересно. А как насчет вас, сэр Хейл? Насколько мне известно, у вас с принцессой было первое свидание. И что вы теперь чувствуете?

– Я на седьмом небе от счастья, – искренне ответил Хейл. – Я вырос на журналах с ее фотографиями, смотрел по телевизору буквально все передачи с ней, любовался ею во время парадов. Она сказочно красива, и это немножко пугает, а еще у нее такие глаза… такие глаза… Кажется, будто она может испепелить тебя взглядом, если захочет, конечно. – (Последняя фраза меня неприятно задела, но Хейл говорил настолько искренно, что я невольно улыбнулась.) – Однажды, будучи удостоенным чести пообедать с ней наедине, я так ее рассмешил, что она даже поперхнулась своим напитком.

– Хейл!

– Рано или поздно кто-нибудь это непременно раскопает, – пожал плечам Хейл. – Так почему бы не поделиться с остальными? – (Я закрыла лицо руками. Боже, что подумают папа с мамой?!) – Я скажу прямо. Все, что здесь говорилось о ней, – сущая правда. Она реально крутая, она – лидер, и, да, если она захочет испепелить взглядом – она это сделает. – (Зал захихикал.) – Она великолепный слушатель, причем неравнодушный, и она умеет смеяться. Реально смеяться. Может, не всем здесь выпало счастье это видеть, но вот мне повезло.

В результате передача вылилась в восхваление моих достоинств, и у меня даже закралось подозрение, а не подучил ли их кто-нибудь. Но если и так, я премного обязана тому, кто догадался это сделать.

Когда камеры выключили, я подошла к Гаврилу:

– Благодарю. Сегодня вы превзошли самого себя.

– Я всегда был на вашей стороне и всегда буду. – Гаврил подмигнул мне и пошел по своим делам.

Я смотрела, как публика потихоньку покидает зал, но сама осталась стоять, чтобы насладиться минутой славы. Мне удалось справиться с выступлением практически без посторонней помощи. А моя Элита – просто фантастика. Если честно, я и не надеялась, что мальчики окажутся такими доброжелательными. Мама с папой должны быть страшно довольны.

– Отличная работа! – Кайл обнял меня за талию. – Твое первое сольное выступление в «Вестях» войдет в анналы истории!

– Я всерьез опасалась, что потерплю фиаско, и вот нате вам! – Выскользнув из его объятий, я раскинула руки. – Смотри. Я все еще цела и невредима.

Присоединившийся к разговору Хейл спросил с веселой усмешкой:

– Неужели вы думали, что народ хлынет в зал и разорвет вас на части?

– Никогда не говори никогда!

Фокс рассмеялся, а Ин, со своей неизменной улыбкой, отошел в сторону. Я была им всем чрезвычайно признательна. И если бы знала, как правильно сформулировать, то непременно обрушила бы на их головы поток благодарностей за блестящие отзывы обо мне.

– Как насчет обеда? – спросил Фокс, и вся компания дружно кивнула.

Я услышала, что Генри беспрестанно твердит одно и то же слово, из чего сделала вывод, что он взволнован перспективой обеда. Мы разбились на группы и направились в обеденный зал.

Глава 11

Я поднималась по лестнице и шла по коридору в прекрасном расположении духа, чувствуя умиротворение и покой в душе, чем, как я догадывалась, была обязана исключительно своей Элите.

Однако, к сожалению, мое приподнятое настроение моментально испарилось, не успела я открыть дверь в обеденный зал.

Мама с папой по-прежнему оставались у себя наверху, бабуля удалилась в свою комнату. Остену немного нездоровилось, так что Кейден решил составить ему компанию, а мой брат-близнец по-прежнему находился за тридевять земель от меня.

При одном взгляде на пустовавший центральный стол мне захотелось убежать и забиться в уголок.

– Ваше высочество? – услышала я голос Эрика и, повернувшись, встретила его озабоченный взгляд.

Этот проникновенный и до странного успокаивающий взгляд запомнился мне еще со времен той драки на кухне. Я посмотрела Эрику в глаза, и мне показалось, будто я заглянула ему в душу. И сейчас, стоя в окружении преданных Избранных, я вдруг поняла: только эти ясные голубые глаза способны развеять мою печаль.

– Вы в порядке? – встревоженно спросил он, и по его тону я догадалась, что оставила его вопрос без ответа.

– Да. Сделай мне одолжение, возьми, пожалуйста, эти стулья и передвинь их к центральному столу. И ты тоже, Ин. – (Они бросились выполнять мою просьбу.) – Хейл, Фокс? Не могли бы вы собрать столовые приборы?

А я тем временем, сгребая по пути бокалы и столовое серебро, направилась к центральному столу. Пока остальные раздумывали, куда сесть, я заняла папино кресло. Кайл устроился по правую руку от меня, Хейл – по левую. Фокс, Генри, Эрик и Ин сели напротив, и неожиданно этот длинный помпезный стол показался мне местом проведения уютной обеденной вечеринки для своих. Только для меня и моих мальчиков.

Лакеи, поначалу растерявшиеся при виде такой перемены мест, тем не менее оказались на высоте и сумели вовремя обслужить каждого. Генри, для которого руководством к действию явно послужили воспоминания о нашем свидании за ланчем, первым приступил к еде, остальные последовали его примеру.

– Итак, надеюсь, вы готовы к завтрашнему дню, – заявила я. – Прямо с утра Генри с Эриком дадут вам урок финского языка.

– Неужели? – обрадовался Кайл.

Эрик, слегка покраснев, молча кивнул.

– А какой план урока? – поинтересовался Фокс.

Эрик задумчиво поднял глаза к потолку:

– Мы с Генри поговорили и решили опустить традиционные для начала занятий вещи типа алфавита. Пожалуй, в данном случае вам окажутся полезнее навыки разговорной речи. В основном мы будем практиковать ответы на вопросы типа: «Который час?» и тому подобное.

– Неплохо, – заметил Хейл. – Но я хотел бы знать больше. Отличная идея, Эрик.

Эрик в ответ только покачал головой:

– Идея принадлежала нашей будущей королеве. Поэтому все похвалы в ее адрес!

– Эй! – привлек мое внимание Кайл. – А мы можем улучить минутку и еще раз поговорить о твоем блестящем выступлении в «Вестях»? Я знаю, ты уже делала объявления и прочее, но почти в одиночку вести от начала до конца все шоу – задачка не для среднего ума.

– А еще, – добавил Фокс, – вы потрясающе организовали сегодняшнюю рассадку! Ведь мы впервые сидим за центральным столом во дворце. Такое не забывается.

– Согласен, – поддакнул Ин.

И хотя Генри не мог принять участия в разговоре, он тоже явно остался доволен. Что, впрочем, было его обычным состоянием. Ведь я еще ни разу не видела его расстроенным. Дождавшись объяснений Эрика, Генри поднял бокал:

– За Идлин!

Мальчики последовали его примеру и хором повторили тост. Слезы радости задрожали у меня на ресницах, а слова вдруг застряли в горле. К своему стыду, я не смогла вымолвить даже элементарного «спасибо», но по глазам моих мальчиков поняла, что им и так все ясно.

Мне было чем порадовать жителей страны, однако в свете недавнего массового отсева и скоропалительного отъезда Ганнера, не дождавшегося выпуска «Вестей», могло создаться превратное впечатление, будто я отталкиваю от себя людей. По крайней мере, так писали газеты. Словно они пропустили мимо ушей заявление Ина о том, как взвешенно я принимала это решение. Живой эфир оказался бессилен перед несколькими газетными передовицами.

Как ни странно, в газетах постоянно мелькали наши с Маридом фото, с комментариями по поводу того, что он ужасно сожалеет об упущенном шансе, который не смог реализовать до начала Отбора.

– Отдайте сейчас же! – Нина взяла у меня газеты и, безжалостно скомкав, бросила в мусорное ведро. – В последнее время они печатают больше сплетен, чем новостей.

– Несомненно, – согласилась с Ниной леди Брайс. – Советую поменьше обращать внимание на то, что болтают люди, и сосредоточиться на основных задачах.

Я кивнула, так как она была совершенно права. Она говорила именно те вещи, которые непременно сказал бы папа, будь он сейчас здесь, и, хотя для меня это было непросто, я постаралась прислушаться к ее словам.

– Сомневаюсь, что смогу выполнить поставленные задачи, если не переломлю в свою пользу общественное мнение. Любые мои предложения наталкиваются на неприкрытое сопротивление, но, если бы то же самое исходило от папы с мамой, люди приняли бы это на ура. Нет, мне срочно необходимо выбрать мужа, – решительно заявила я. – Надеюсь, это поможет изменить общественное мнение, хотя люди меня явно не любят.

– Идлин, вы ошибаетесь…

– Вовсе нет. Здесь у меня нет никаких иллюзий, леди Брайс. Я испытала это на собственной шкуре. Или напомнить вам о параде?

Она сложила руки на груди:

– Ну ладно, хорошо. Вы действительно не слишком популярны. И да, я согласна, обретение партнера поможет улучшить общее впечатление. Ну что, тогда займемся этим?

– По крайней мере, в ближайшие пять минут. Я больше доверяю своей голове, нежели сердцу, поэтому мне нужна ваша помощь. Давайте устроим мозговой штурм.

Нина передернула плечами:

– И кто у нас первый на очереди? Кайл? Все обитатели дворца держат за него кулачки. Он такой лапочка, такой умный, и вообще, ради всего святого, если он вам не подходит, отправьте его ко мне.

– А разве у тебя нет парня?

– Какая досада! Но вы, как всегда, правы, – вздохнула она.

– Я бы покривила душой, если бы заявила, что между нами ничего нет. Более того, я даже призналась ему… Но что-то меня удерживает. Уж не знаю почему, однако я пока не готова сказать, что он фаворит этой гонки.

– Понятно, – ответила леди Брайс. – Кто еще?

– Хейл. Он очень дружелюбный и поклялся каждый день меня удивлять. И пока еще ни разу не подвел. С ним очень легко. Кстати, именно этим мне нравится Фокс.

– Что касается внешности, то Фокс, пожалуй, куда привлекательнее, – заметила Нина. – Не поймите меня превратно, но подобные вещи тоже формируют общественное мнение.

– Да, я тебя понимаю, но красота – дело субъективное. Ты ведь и сама знаешь, что иногда мы находим привлекательными тех, кто умеет нас рассмешить или прочесть наши мысли. Хотя об этом стоит подумать.

– Что ж, тогда из этих двоих вы наверняка предпочтете Хейла, да? – рассмеялась Нина.

Я покачала головой:

– Тут я немного другое имела в виду. Просто внешность не главное. Мы должны сосредоточиться на других достоинствах.

– Например? – уточнила леди Брайс.

– Да взять хотя бы Генри с его неистощимым оптимизмом. Что бы ни случилось, он всегда в хорошем расположении духа. И я ни секунды не сомневаюсь в его нежных чувствах ко мне.

Нина вытаращила глаза:

– Полностью с вами согласна, но он ведь не говорит по-английски. Вы вообще не сможете с ним ни о чем таком поговорить. Ну разве что о пустяках.

– Ты права. Однако он очень милый и всегда будет ко мне хорошо относиться. Эрик уверяет, что Генри не настолько безнадежен. Просто нужно какое-то время, чтобы он мог выучить английский. Попав в Элиту, Генри каждый день занимается чуть ли не до полуночи. Кстати, я как раз собираюсь на урок финского языка. Мы будем действовать в обоих направлениях, а Эрик останется с нами до тех пор, пока мы не приспособимся.

– Что будет крайне несправедливо по отношению к Эрику, – заметила леди Брайс. – У него есть семья, есть работа. И он явно не подписывался на то, чтобы на ближайшие пять лет застрять во дворце. А вдруг он тоже захочет найти себе подругу жизни?

Меня так и подмывало сказать ей, что она ошибается… но я прикусила язык. Давая согласие приехать сюда, Эрик, естественно, не знал, как долго продлится Отбор, однако он явно не рассчитывал навечно поселиться во дворце в ожидании, когда его подопечный бегло заговорит по-английски. А просить его о таком одолжении было бы слишком жестоко с моей стороны.

– Он останется. Я уверена, – только и сказала я.

В разговоре возникла томительная пауза. Леди Брайс, которая явно была со мной не согласна, похоже, раздумывала, стоит ли вступать в пререкания. Но сочла за благо промолчать.

– Кто у нас еще есть? Ин? – со вздохом спросила она.

– Ин, конечно, вещь в себе, но, уверяю вас, он тоже мне небезразличен.

– Тогда получается… что они все в фаворитах, – задумчиво прищурилась Нина.

– Выходит, что так, – согласилась я. – Вот только я теперь совсем запуталась. То ли я сделала слишком хороший выбор, то ли слишком плохой.

Леди Брайс от души рассмеялась:

– Вы сделали отличный выбор. Честное слово. Возможно, мне трудно понять, в чем привлекательность Ина или как вы находите общий язык с Генри, но у них у всех, безусловно, есть свои достоинства. И по-моему, единственное, что нам остается делать на данный момент, – это начинать их подготовку, одним словом, постепенно придавать им лоск, необходимый для королевского трона. После чего сразу станет ясно, кого стоит продвигать, а кого нет.

– Придавать лоск? Звучит пугающе!

– В переносном смысле. Я просто хотела сказать, что… – начала она и осеклась.

Леди Брайс так и не удалось договорить, так как дверь неожиданно распахнулась и в комнату ураганом ворвалась бабуля.

– Вам сперва следовало спросить разрешения! – попытался остановить ее гвардеец.

Но бабуля как ни в чем не бывало направилась прямо ко мне:

– Вот и все, моя девочка. Хорошего понемножку. Пожалуй, пора собираться домой.

– Почему так быстро? – спросила я, обнимая бабулю.

– Не хочу задерживаться. Твоя матушка уже поправляется, а у нее вполне хватит наглости снова начать мной командовать. Она ведь у нас, как-никак, королева! – Бабуля воздела руки к небу. – Но я ее мать, а значит, в любом случае старше ее по званию.

– Постараюсь запомнить на будущее, – рассмеялась я.

– Да уж пожалуйста. – Бабуля похлопала меня по щеке. – И если не возражаешь, поскорее найди себе мужа. Я все-таки не молодею и мечтаю увидеть по крайней мере одного внука, пока я еще не упокоилась с миром. – Уставившись на мой живот, она погрозила мне пальцем. – И смотри не подведи меня!

– Уговорила, бабуля. Нам сейчас надо поработать, а ты поезжай домой, только обязательно позвони, когда доберешься.

– Непременно, солнышко. Непременно.

Какое-то время я стояла молча, наслаждаясь осознанием того, что у меня такая лихая бабушка.

Но Нина вывела меня из приятной задумчивости:

– Ну и кто, по-вашему, из этой великолепной пятерки будет охотнее других делать детей? Может, стоит внести этот пункт в список требований?

Я обожгла ее яростным взглядом, но явно без толку. Нина уже настроилась на легкомысленную волну.

– Учти, стоит мне только захотеть, и я могу в любой момент вызвать расстрельную команду.

– Ради бога, вызывайте хоть целый взвод! Но только имейте в виду: пока ваша бабуля на моей стороне, мне сам черт не брат.

– Нина, как ни печально, но, думаю, ты права, – признала я свое поражение.

– Ладно, не расстраивайтесь. Она ведь это от чистого сердца.

– Постараюсь не забывать. Ну что, мы закончили? Мне еще надо позаниматься финским.

– Я дико извиняюсь! – воскликнула я, ворвавшись в библиотеку. Мальчики радостно приветствовали мое появление, и я поспешно уселась на свободное место за столом рядом с Генри, Хейлом и Ином. – Но дела превыше всего!

Эрик рассмеялся и положил передо мной тонкую стопку бумаг.

– Вы прощены. Не переживайте. Мы пока недалеко ушли. Начните с первой страницы, Генри поможет вам с произношением, а я пока проверю, как справляются остальные. И затем продолжим.

– О’кей. – Я взяла первую страничку – ксерокопию рукописных заметок Эрика с его же рисунками на полях – и улыбнулась.

Первым заданием было научиться считать до двенадцати, чтобы можно было ответить на вопрос, который час. И этот вроде бы совсем простой урок меня сразу озадачил. В словах было слишком мало гласных, а те, которые я смогла обнаружить, явно стояли не там, где положено. Я посмотрела на первое слово: yksi.

– Ну ладно. Иксай?

Генри хихикнул и покачал головой:

– Произносится: ю-кси.

– Юкси?

– Да! Давай, давай! – подбадривал он меня. И хотя я понимала, что далека от совершенства, было крайне приятно заполучить персонального чирлидера. – Тут написано «какси».

– Как-си… какси.

– Хорошо, хорошо. А теперь колме.

– Кулмей, – попробовала я.

– Охо-хо, – закряхтел Генри, пытаясь сохранять позитивный настрой. – Колме.

Я сделала еще одну попытку, но ничего не вышло. Меня заклинило на цифре «три». Генри терпеливо склонился надо мной. Как истинный джентльмен, он был готов учить меня столько, сколько понадобится.

– Тут надо произносить «о». Кол-ме.

Я сделала очередную попытку.

Генри поднял руку и осторожно положил ладонь на мою щеку, пытаясь показать, как надо открывать рот, и мне вдруг стало щекотно. Я улыбнулась, не в состоянии произнести звук, которого он от меня добивался. Однако он по-прежнему продолжал держать мое лицо в своих ладонях. Через секунду веселые искорки в его глазах погасли, и в них появилось странное выражение, которое я помнила еще по той истории на кухне, когда он предложил мне свою рубашку в качестве передника.

Его взгляд оказался настолько завораживающим, что я напрочь забыла, что мы здесь не одни.

Наваждение продолжалось до тех пор, пока Эрик не стукнул книгой о соседний стол.

– Отлично! – произнес он, и я отпрянула от Генри, тихо молясь, чтобы никто ничего не заметил. – Ладно, с цифрами вы, похоже, справились, а теперь попробуем использовать их в предложениях. Посмотрите на доску, где написан пример. Но, как вы наверняка догадались, в том, что касается произношения, вас ждет очередная засада.

Мальчики, которым борьба с числами далась не легче, чем мне, радостно рассмеялись. Они были слишком поглощены стоящей перед ними задачей, чтобы заметить наш виртуальный поцелуй. Я перевела глаза на доску. Уж лучше я сосредоточусь на фонетике финских слов, чем буду думать о том, что Генри сидит в опасной близости от меня.

Глава 12

В тот день я смогла передохнуть только во время ланча и решила использовать свободное время, чтобы попытаться минимизировать причиненный ущерб. И когда после урока финского все потянулись в столовую, я вернулась в кабинет и вытащила из ящика письменного стола визитную карточку Марида. Карточка была на очень дорогой бумаге. И у меня, естественно, возник вопрос, чем сейчас занимается его семья, если они могут позволить себе подобную роскошь. Уж не знаю, как там сложилась их жизнь, но они явно не бедствовали.

Я набрала номер, в глубине души надеясь, что он не снимет трубку.

– Алло?

– Да, э-э-э… Марид?

– Идлин, это вы?

– Да. – Я нервно расправляла складки одежды, хотя он меня и не видел. – Может, я не вовремя?

– Ну о чем вы?! Чем могу помочь, ваше высочество?

– Я просто хотела сказать, что нашла на днях в газетах некие спекуляции на тему наших отношений. Чему была неприятно удивлена.

– Мне очень жаль. Вы же знаете поразительную способность газетчиков выдергивать вещи из контекста!

– Уж кому, как не мне, этого не знать! – эмоционально ответила я. – На самом деле я хотела перед тобой извиниться. Я понимаю, что жизнь человека, путь которого пересекается с моим, моментально превращается в настоящий дурдом. И мне жаль, что тебе пришлось из-за меня через все это пройти.

– А-а… Пусть говорят! – рассмеялся Марид. – И не стоит извиняться. Я серьезно. Но раз уж мне удалось с вами связаться, хотелось бы предложить вам одну идею.

– Ну конечно.

– Мне известно, как вас волнует проблема насилия после отмены каст, и я подумал, что неплохо было бы провести мероприятие типа собрания городского совета.

– Что ты имеешь в виду?

– Вы могли бы выбрать несколько человек из различных кругов общества и пригласить их во дворец, чтобы пообщаться с ними лично. У вас появилась бы уникальная возможность узнать о чаяниях своих подданных, а если вы к тому же пригласили бы и представителей прессы, то смогли бы продемонстрировать всему миру, что обитатели дворца прислушиваются к своему народу.

Я даже слегка опешила:

– Что ж, прекрасная идея.

– Если хотите, я могу взять на себя большинство организационных вопросов. У меня сохранились связи с семьями, некогда бывшими Восьмерками, а также с теми, кому оказалось крайне нелегко расстаться со статусом Двоек. Может, стоит пригласить человек десять или около того, чтобы вас не слишком напрягать?

– Марид, звучит многообещающе. Я попрошу своего секретаря-референта с вами связаться. Ее зовут Нина Холленсвей, и она такой же прекрасный организатор, как и вы. Она знает мое расписание, одним словом, она тот самый человек, с которым нужно обговаривать время и дату.

– Отлично. Буду ждать ее звонка.

Возникла длинная пауза, и я начала судорожно соображать, как лучше закончить разговор.

– Благодарю, – начала я. – Сейчас мне, как никогда, необходимо проявить заботу о своих подданных. Я хочу показать им, что через пару лет смогу твердой рукой управлять государством, как это делал мой отец.

– Вряд ли хоть кто-нибудь в этом усомнится.

Я улыбнулась, радуясь возможности заполучить еще одного союзника.

– Простите, что так быстро закругляюсь, но мне надо бежать.

– Ну конечно. До свидания.

– До свидания.

Я положила трубку и облегченно вздохнула. Получилось вовсе не так неловко, как я опасалась. Слова Марида звенели у меня в ушах. Пусть говорят! Я знала, говорить будут всегда. Но к счастью, очень скоро они смогут сказать обо мне и что-нибудь хорошее.

Глава 13

– Погодите-ка, а как ходят эти ребята? – спросил Хейл, положив себе на тарелку два птифура.

– Слон ходит по диагонали. На твоем месте я бы так не делала, но это ведь твои похороны.

– Ну ладно, – рассмеялся Хейл. – А как насчет ладьи?

– Ладья ходит по вертикали и горизонтали.

Он передвинул ладью, взяв еще одну мою пешку:

– Если честно, в жизни не догадался бы, что вы шахматистка.

– Да нет, я просто любительница. А вот Арен был одержим шахматами и месяцами заставлял меня играть с ним каждый божий день. Но когда он влюбился в Камиллу, то променял игру в шахматы на сочинение любовных писем. – Я передвинула слона и взяла его коня.

– Уф, как же я мог не заметить? – пожаловался Хайл, откусив птифур. – Кстати, я хотел бы спросить вас об Арене, но сомневался, что вы захотите о нем говорить.

Я пожала плечами, собираясь сменить тему, но тотчас же одернула себя. Ведь если я хочу обрести свое женское счастье, то мне не следует ограждать себя железобетонной стеной. И я со вздохом призналась:

– Ужасно по нему скучаю. Это примерно то же самое, что иметь друга детства, с которым всегда был неразлейвода, а потом его потерять. Да, у меня есть близкие люди, например моя фрейлина Нина. Причем до отъезда Арена я даже не отдавала себе отчета, что она именно тот человек, на которого всегда можно положиться. И надо признаться, это меня пугает. А что, если я с ней сближусь, как с Ареном, и стану с ней неразлучна, а она вдруг возьмет и уедет?

Хейл внимательно слушал, временами кивая, но я заметила, что он с трудом сдерживает улыбку.

– Не вижу ничего смешного! – обиделась я и бросила в него пешку.

Уклонившись от летевшей пешки, Хейл громко расхохотался:

– Нет, я улыбаюсь вовсе не потому. Просто последний раз, когда мы вот так разговаривали, вы бежали. Может, у вас на ногах кроссовки? И под длинной юбкой их просто не видно!

– Какой вздор! Кроссовки не носят с таким платьем, – поддразнила я Хейла. – Наверное, стоило открыться тебе еще тогда. Но если честно, я не очень-то умею изливать душу посторонним.

– Зачем спешить? Я очень терпеливый человек.

Я быстро отвела глаза и, сосредоточившись на шахматной доске, принялась следить за его руками.

– А что касается Нины, – продолжил Хейл, –даже если ей придется уехать, она останется вашим другом, так же как и Арен остается вашим братом. Возможно, вам придется потрудиться, чтобы не потерять с ними связь, но если вы их реально любите, то игра стоит свеч.

– Да, ты, несомненно, прав, – согласилась я. – Мне сейчас и так-то не слишком легко заводить друзей, поскольку я нигде особо не бываю. Поэтому мне надо сохранить хотя бы тех, кто есть.

Хейл хихикнул, и я пропустила сделанный им ход.

– Ну, тогда я открыто заявляю, что, даже если вы меня не выберете, я останусь вашим другом до скончания веков и, как только вам понадоблюсь, тут же сяду в самолет до Анджелеса.

– Удивлять каждый день, – улыбнулась я.

– Каждый день, – кивнул Хейл.

– Мне действительно нужно было это услышать. Спасибо. – Я выпрямилась и принялась обдумывать следующий шаг. – А как насчет тебя? Кто твой лучший друг?

– Если честно, несколько недель назад, после отъезда Бурка, по этому вопросу мне уже устраивали допрос с пристрастием. Мой лучший друг – девушка, и они решили, что я пишу письма своей даме сердца. И можете мне поверить, было чертовски унизительно просить ее объясниться по телефону с гвардейцем и убедить его, что между нами никогда в жизни не было романтических отношений.

Я прикусила губу, в глубине души радуясь, что даже в этой ситуации ему не изменило чувство юмора.

– Прости. Мне очень жаль.

– Ничего, я в порядке. На самом деле Кэрри даже получила удовольствие.

– Что ж, я счастлива, что она все правильно поняла. – Я откашлялась. – Но сейчас мне все-таки хочется тебя спросить. Скажи, а ты действительно никогда не был в нее влюблен?

– Нет! – горячо возразил он. – Кэрри для меня все равно что сестра. И мне даже в голову не приходило поцеловать ее.

Интересно, почему он так резко отреагировал? Ведь вопрос вполне невинный.

– Ладно. Проехали. Мне не стоит переживать по поводу Кэрри.

– Извините. – Отвращение на его лице сменилось робкой улыбкой. – Просто меня уже достали этими вопросами. Друзья, наши родители… Все кругом точно сговорились. Спят и видят, чтобы мы сошлись, а я ничего такого к ней не испытываю.

– Понятно. Мне тоже иногда кажется, будто окружающие хотят, чтобы я выбрала Кайла. Только потому, что мы выросли вместе. Словно одного этого вполне достаточно, чтобы влюбиться.

– Ну, тут немного разные вещи. Ведь вы действительно неравнодушны к Кайлу. Это и слепому видно. – Хейл рассеянно вертел в руках пешку.

Я смущенно потупилась:

– Мне не следовало поднимать эту тему. Извини.

– Да нет, все нормально. По-моему, единственный возможный способ не свихнуться – постоянно напоминать себе, что вы хозяйка этого мероприятия и вам решать, кто на каком месте. Ну а нам остается только быть самими собой.

– И как тебе кажется, на каком месте сейчас ты?

Хейл едва заметно улыбнулся:

– Если честно, не знаю. Где-нибудь посерединке?

Я покачала головой:

– Нет, бери выше.

– Неужели?

– Именно так.

Его улыбка внезапно померкла.

– Как неожиданно. И немного страшно. Ведь если мне удастся победить, то на мои плечи ляжет большая ответственность.

– Огромная, – кивнула я.

– Честно признаться, я постоянно об этом думаю. А учитывая, что вы сейчас взяли на себя управление страной, это… очень волнительно.

Я уставилась на Хейла в полной уверенности, что я что-то не так поняла:

– Но ты ведь не собираешься дать задний ход, а?

– Нет, – ответил он, продолжая вертеть в руках пешку. – Но я только сейчас реально осознал, какая это ответственность. Не сомневаюсь, вашей маме в свое время тоже довелось пережить подобные моменты.

Хейл вдруг ощетинился, точно ежик, и дело явно было не только в этой истории с Кэрри. А когда я продолжила беседу, стараясь говорить как ни в чем не бывало, он усиленно избегал моего взгляда.

– Похоже, я что-то упустила, да? Ты всегда был полон энтузиазма, причем настолько, что я сомневалась, в здравом ли ты уме. Тогда хотелось бы узнать, почему ты внезапно струсил?

– Я вовсе не струсил, – попытался оправдаться Хейл. – А просто озвучил свои опасения. Вы ведь постоянно это делаете. Тогда в чем разница?

В его словах была некая доля правды, и я, похоже, задела его за живое. Более того, я терялась в догадках, почему, выслушав мои откровения, Хейл вдруг решил прикусить язык. И хотя он был явно не из тех, кто стал бы проверять меня на вшивость чисто из спортивного интереса, мне показалось, что он, возможно, специально испытывает мое терпение.

Я нервно сжимала и разжимала кулаки под столом, пытаясь напомнить себе, что всегда доверяла Хейлу.

– Может, стоит сменить тему, – предложила я.

– Согласен.

Но дальше ничего не последовало. Разве что оглушительное молчание.

Глава 14

Зал был готов для приема гостей. Стулья расставлены полукругом в два ряда, совсем как места для Избранных во время съемок «Вестей». Гостям предлагались закуски и напитки, возле дверей организован контрольно-пропускной пункт и установлены камеры.

Элиту посадили у стены, позади съемочной группы. Я заметила, что мальчиков явно вдохновила возможность стать свидетелями того, как я управляю государством. Мне было приятно видеть, что Кайл и Эрик вооружились блокнотами, хотя Эрик, конечно, сделал это в интересах Генри. И тем не менее они пришли сюда не просто так, а чтобы поработать.

– Вы выглядите прелестно, – заверил меня Марид, заметивший, что я нервно поправляю воротничок.

– Хочется выглядеть по-деловому, но не слишком официально.

– Что вам отлично удалось. Осталось только немного успокоиться. Они пришли сюда не нападать, а поговорить с вами. И вам надо будет только их выслушать.

– Выслушать. – Я тяжело вздохнула. Ведь я никогда раньше такого не делала, а потому испытывала сейчас радостное волнение и в то же время страх. – А как ты нашел всех этих людей? Они что, твои друзья?

– Не совсем так. Одни в свое время звонили мне на радио, где я вел программу, других пригласил по совету друзей. В результате у нас представлены различные по своему экономическому и социальному статусу слои общества, что даст возможность провести полноценную дискуссию.

Я обдумала слова Марида. Значит, дискуссия. Я смогу увидеть лица жителей своей страны, услышать их голоса. Причем передо мной будет не толпа, а горстка людей.

– Мы непременно прорвемся. Хорошо? – подбодрил меня Марид.

– Хорошо. – И когда гости начали постепенно заполнять комнату, я еще раз напомнила себе, что это действительно отличная идея.

Я подошла поздороваться с вновь прибывшей парой. Женщина, похоже, потратила на прическу больше времени, чем я на мою за всю свою жизнь, а мужчина, довольно приятной наружности, мог запросто свалить с ног любого одуряющим запахом вылитого на себя одеколона.

– Ваше высочество, – присела в реверансе женщина. – Меня зовут Шэрон Спиннер, а это мой муж Дон. – (Дон низко поклонился.) – Мы так счастливы оказаться здесь. Очень мило, что во дворце нашли время выслушать простых людей.

– Это давным-давно надо было сделать, – кивнула я. – Вон там напитки и угощение. Пожалуйста, устраивайтесь поудобнее. Возможно, пока все собираются, телевизионщики пожелают взять у вас интервью, но если вы не хотите, то вовсе не обязаны отвечать на их вопросы.

Шэрон потрогала уголки губ – проверить, не смазалась ли старательно наложенная губная помада.

– Нет, мы ничуть не возражаем. Пойдем, дорогой.

У меня глаза полезли на лоб от удивления. Спиннеры явно были не прочь покрасоваться перед камерами.

После Спиннеров ко мне подошли Барнсы и Полтеры. Еще была девушка Бри Марксман и двое молодых мужчин, Джоэл и Блейк, которые познакомились здесь, в вестибюле, но уже общались, как близкие друзья. И последней появилась молодая пара по фамилии Шеллс.

– Брентон и Алли, так вы сказали? – Я помахала им, приглашая пройтись вместе со мной.

– Да, ваше высочество. Огромное спасибо за приглашение, – застенчиво улыбнулся Брентон. – Значит, нам теперь можно переехать, да?

Я остановилась и повернулась к ним лицом. Алли нервно сглотнула, явно пытаясь напустить на себя деланое безразличие.

– Переехать?

– Ну да. Мы у себя в Зуни безуспешно пытаемся переехать куда-нибудь в другое место.

– Там не очень-то безопасно, – тихо добавила Алли.

– Мы подумываем о том, чтобы обзавестись ребеночком. Но цены на квартиры постоянно меняются.

– Одни наши друзья переехали, и у них не возникло никаких проблем, – уточнила Алли.

– Однако, когда мы решили обосноваться в том же районе, цены на жилье выросли вдвое по сравнению с тем, что платили Ник с Эллен.

– Хозяева утверждают, будто мы что-то не так поняли или наши друзья неправильно озвучили цену, но… Не хочу никого обвинять, но Ник родился Тройкой, а мы были бы только Пятерками.

– Мы просто хотим жить в более безопасном месте, – смущенно пожал плечами Брентон. – Вот и подумали, что, даже если вы не сумеете ничего сделать, встреча с принцессой сможет сыграть нам на руку.

– Ваше высочество, – обратилась ко мне режиссер программы. – Простите, что перебиваю, но все готово.

Она провела Шеллсов на место, а я, сев напротив гостей, принялась судорожно соображать, с чего начать.

– Поскольку мы проводим подобную встречу впервые, она будет проходить в свободном формате, – рассмеялась я, чтобы снять напряжение. – У кого есть вопросы?

Один из молодых людей – Блейк, если не ошибаюсь, – поднял руку, и операторы сразу направили объективы камер на его лицо.

– Слушаю, Блейк?

– А когда вернется король?

И я сразу поняла, что меня отодвинули на второй план.

– Точно сказать не могу. Зависит от того, когда поправится моя мать.

– Но он ведь вернется, да?

Я выдавила жалкую улыбку:

– Если он по какой-то причине не сможет вернуться, управление королевством продолжится в обычном режиме. Я всегда считалась преемницей своего отца, и наши взгляды на руководство страной полностью совпадают. Он мечтал положить конец кастовому обществу, и теперь, когда касты ликвидированы, я сделаю все от меня зависящее, чтобы исправить некоторые негативные последствия этого процесса.

Я осторожно покосилась на Марида, и тот поднял вверх большой палец.

– Но тут вот какая штука получается, – начал Эндрю Барнс. – Король не сделал ничего, чтобы помочь тем, чьи родители некогда были Пятерками и Шестерками.

– Полагаю, мы просто не сумели найти эффективный способ решения проблемы. Вот потому-то я и пригласила вас сюда. Мы хотим услышать ваши предложения. – Я сложила руки на коленях, втайне надеясь, что со стороны кажусь вполне собранной.

– А разве монархи способны услышать своих подданных?! – подала голос Бри. – Вы когда-нибудь рассматривали возможность доверить управление страной народу? Вам никогда не приходило в голову, что мы, возможно, лучше справились бы с этой работой, чем вы?

– Ну…

Но меня перебила Шэрон:

– Милочка, ты сама одеться-то толком не можешь. И как, спрашивается, ты собираешься управлять страной? – повернувшись к Бри, сказала она.

– Дайте мне право голоса! – потребовала Бри. – Уже одно это изменит жизнь к лучшему.

Джамал Полтер взволнованно наклонился вперед.

– У тебя еще молоко на губах не обсохло, – вслед за Шэрон напал он на Бри. – Я бы хотел увидеть изменения своими глазами. Я родился в кастовом обществе. И был Тройкой. А с тех пор много чего потерял. Вы, молодежь, слишком мало знаете о прошлом, чтобы иметь право влезать в разговор.

Парень, один из тех двоих, что пришли поодиночке, в ярости вскочил с места:

– То, что я молодой, вовсе не значит, будто я ничего вокруг себя не вижу или не знаю людей, которые реально боролись. И я хочу, чтобы наша страна стала лучше для всех, а не только лично для меня.

Не прошло и пяти минут, как весь разговор превратился в соревнование, кто кого перекричит. Гости, похоже, вообще забыли о моем существовании. Нет, мое имя они упоминали, но ко мне даже не обращались.

Конечно, мне следовало предварительно ознакомиться с настроениями различных слоев общества, с которыми нам предстояло столкнуться, но и Марид со своей стороны недостаточно продуманно отобрал кандидатов для дискуссии. Хотя, возможно, я и ошибаюсь на его счет. Просто людям в принципе на меня наплевать. Я зациклилась на том, что они меня ненавидят, а потому даже не дала себе труда задуматься над тем, что я, быть может, для них вообще пустое место.

– Если вы не будете говорить одновременно, а поднимете руку, – предложила я, пытаясь восстановить контроль над ситуацией, – то мне будет легче понять, чего вы хотите.

– Я требую права голоса! – заорала Бри, и остальные сразу притихли. Бри сверкнула на меня глазами. – Вы в этом своем дворце понятия не имеете, как мы на самом деле живем. Только поглядите на эту комнату! – Она широким жестом обвела картины, гобелены, тонкий фарфор и хрусталь. – И как мы можем доверять вашему суждению, если вы настолько далеки от народа?! Вы управляете нашими жизнями, не имея ни малейшего представления о том, что значит жить так, как мы живем!

– Она совершенно права, – заявила Сюзетт Полтер. – Вы ни одного дня не жили в грязи и тесноте. Вам, естественно, легко решать, как нам жить, если у вас самой все в шоколаде.

Я сидела и смотрела во все глаза на этих совершенно чужих мне людей. Да, я несла за них ответственность. Но разве я могла? Как может один человек быть в ответе за то, чтобы каждая живая душа в королевстве получила все, что причитается ей по закону, и ни в чем не нуждалась? Правда, отречение от трона тоже не станет решением проблемы.

– Простите, но я должен положить этому конец, – наконец-то вышел из тени Марид. – Принцесса слишком великодушна, чтобы напомнить вам, кто вы, а кто она. Но я, как ее близкий друг, не могу позволить вам разговаривать с ней в подобном тоне. – (Марид чем-то напомнил мне моих учителей. Они так же возвышались надо мной и заставляли меня чувствовать свою никчемность даже тогда, когда для этого не было ни малейших оснований.) – Возможно, на сегодняшний день принцесса Идлин и не является полноправным монархом, но она наследница трона. И она заслужила это право как с точки зрения соблюдений традиции, так и ее жертвенного служения. Вы все забываете о том, что если у вас есть возможность выбирать профессию, местожительство и даже будущее, то судьба принцессы была предопределена с момента рождения. И она ради вашего же блага добровольно согласилась взвалить на плечи это тяжкое бремя. Кричать на принцессу, воспользовавшись ее молодостью, неприлично и непорядочно, поскольку мы все знаем, что отец принцессы Идлин имел не намного больше опыта, когда взошел на престол. Принцесса Идлин много лет, не жалея сил, учится у короля и даже успела озвучить свои планы по реализации его устремлений. Так помогите же ей сделать это!

Бри склонила голову набок:

– Я уже помогла.

– Ты предлагаешь одним махом установить демократию, но это ввергнет страну в такой хаос, что даже страшно представить, – заявил Марид.

– Но если вам хочется иметь право голоса, – начала я, – возможно, стоит обсудить введение выборной системы хотя бы на местном уровне. Потому что местным лидерам, которые живут с вами бок о бок и хорошо знают ваш район, гораздо проще определить ваши первоочередные нужды.

Бри не улыбнулась, но явно расслабилась:

– Что ж, для начала неплохо.

– Тогда договорились. – Я заметила, что Нина что-то лихорадочно записывает. – Брентон, когда вы вошли, то что-то говорили о недоступности жилья? Можете рассказать поподробнее?

Через пятнадцать минут обсуждения наша рабочая группа постановила, что необходимо наложить запрет на отказ человеку в жилье лишь на основании его профессии или бывшей касты, а все цены на жилье следует сделать достоянием гласности, чтобы ими нельзя было манипулировать для отказа определенной категории претендентов.

– Не хочу показаться снобом, – начала Шэрон. – Но мы живем в таком районе, где… люди предпочитают не видеть возле себя нежелательных элементов.

– Ну, тут вы ошибаетесь, – заметил один из парней. – Ведь это и есть самое настоящее проявление снобизма.

– Ну, во-первых, – после некоторого раздумья сказала я, – насколько мне известно, чтобы переехать в богатый район, нужно иметь достаточно денег. А во-вторых, если верить вам, то получается, что люди необеспеченные непременно будут ужасными соседями. А теперь относительно вас, Сюзетт. – (Услышав свое имя она тотчас же встрепенулась и заранее улыбнулась, еще не зная, о чем пойдет речь.) – Вы совершенно правы. Я всегда жила во дворце. Но благодаря Отбору в мою жизнь вошли молодые люди из самых разных слоев общества, и они меня многому научили. Некоторые из них ходили в школу и одновременно работали, кто-то – чтобы помочь своей семье, кто-то – чтобы совершенствовать свой английский с перспективой на будущее. Да, у них было гораздо меньше возможностей, чем у меня, но они настолько хорошо пополнили мой жизненный багаж, что невозможно передать словами. Шэрон, ведь это дорогого стоит, не так ли? – поинтересовалась я, но она не ответила. – Я не могу за один день научить вас относиться к людям так, как положено. Но вы должны понять: какие бы прекрасные законы я ни издавала, они не будут работать, пока вы не научитесь проявлять доброту к своими согражданам.

Я заметила, что Марид улыбается. Да, возможно, я все сделала не так идеально, как хотелось бы, но это уже был большой шаг вперед.

Когда наше собрание наконец закончилось, я была в полуобморочном состоянии от невероятного напряжения. Два часа непрерывных разговоров, а я устала так, будто отработала полную неделю. Слава богу, мальчики из Элиты отлично поняли мое состояние и, решив меня не задерживать, поспешно откланялись. Ведь у нас впереди было еще предостаточно времени для обсуждения. Но сейчас мне не терпелось поскорее плюхнуться на диван.

Бросив взгляд на Марида, я простонала:

– Мне кажется, они не прочь все это повторить, но я категорически отказываюсь. Мне еще надо отойти от сегодняшнего, на что уйдут годы.

Марид рассмеялся:

– Вы отлично справились. Это они все с ходу испортили. Но поскольку такая встреча проводилась впервые, никто толком не знал, как себя вести. Если вы захотите повторить, уверяю вас, все пройдет гораздо более гладко.

– Надеюсь, что так. – Я нервно потерла руки. – Знаешь, я все думаю о Бри. Какая она страстная!

– Страстная, – сделал он большие глаза. – Ну разве что страстная.

– Нет, я серьезно. Похоже, это для нее очень важно. – Я с самого начала заметила, что Бри была буквально на грани слез. – Всю свою жизнь я изучала политические науки. Я много знаю о республиках, конституционных монархиях и демократиях. А что, если она права? Быть может, мы должны…

– Принцесса, давайте вот прямо тут и остановимся. Разве вы забыли, как она взбесилась, увидев, что ей не дают гнуть свою линию? И неужели вам хочется, чтобы судьбу страны решали такие неуравновешенные личности, как она?

– Но это всего лишь один голос из миллионов.

– Вот именно. И я, так же как и вы, изучал политические науки, причем под разным углом. И уж можете мне поверить, для страны будет гораздо лучше, если руководить ею именно отсюда. – Он держал меня за руку и при этом улыбался настолько уверенно, что я отбросила прочь все сомнения. – А вы очень способная девушка. Так что ни в коем случае не позволяйте крошечной группке людей, не имеющих ни малейшего представления, как правильно озвучить свою точку зрения, подорвать вашу уверенность в себе.

– Я просто испытала некоторое потрясение. Только и всего.

– Ну конечно, вы испытали потрясение. Они крутые ребята. Но, полагаю, вам вполне хватит бутылочки хорошего вина, чтобы обо всем забыть. Я знаю, у вас здесь отличные винные погреба.

– Что есть, то есть, – ухмыльнулась я.

– Тогда пошли. Давайте отпразднуем. Вы только что сделали очень важную вещь для своего народа. И честно заслужили бокал вина.

Глава 15

– Ну, я выступила нелучшим образом, – призналась я. – Хотя все могло быть куда хуже.

– Скажите вашей дочери, что она себя явно недооценивает, – настаивал Марид.

Мама с папой улыбались, и я была страшна рада, что мы столкнулись с ними в коридоре.

– Марид, уверяю тебя, мы только этим и занимаемся. – Папа сделал глоток вина, отодвинул бокал и налил себе чашку чая.

Доктор сказал, что иногда можно себе позволить стаканчик-другой, но маме не хотелось рисковать, и папа последовал ее примеру, что, впрочем, меня нисколько не удивило.

– Как поживает ваша матушка? – спросила мама, которая, судя по поджатым губам, явно задала вопрос через силу, исключительно из вежливости.

Марид ухмыльнулся:

– Крутится как заведенная. Естественно, ей обидно, что не удается заниматься более серьезными вещами, однако она самоотверженно заботится о тех, кто живет рядом с нами в Колумбии. Даже одно малое дело лучше, чем ничего.

– Совершенно с тобой согласна, – сказала мама. – Будь добр, передай ей, что я часто ее вспоминаю.

Мама поспешно перевела глаза на папу, сидевшего с непроницаемым лицом, однако Марид был явно доволен.

В разговоре возникла неловкая пауза, и все сосредоточились на своих напитках. Наконец папа нарушил тягостное молчание:

– Насколько я понял, одна пара из тех, кто присутствовал на встрече, ратовала за сохранение границ между сословиями. Особенно жена. Как там ее зовут?

– Шэрон, – в один голос сказали мы с Маридом.

– Похоже, она пришла отстаивать свои убеждения, – покачал головой папа.

– Они все заранее приготовили тот или иной план действий, – подтвердила я. – Вот в том-то и дело! У каждого из них были специфические идеи, как улучшить повседневную жизнь. Но самое плохое заключалось даже не в этом, а в том, как они пытались донести свои представления до остальных.

Мама кивнула:

– Но ведь всегда можно прийти к компромиссу без ненужных споров! Они лишь тормозят процесс.

– С одной стороны, это так, но, с другой – споры способствуют всесторонней дискуссии, – заметил Марид. – И как только им напомнили, с кем они говорят, разговор сразу принял более конструктивный характер.

– Я определенно считаю, что положительных моментов сегодня было гораздо больше, чем отрицательных, – согласилась я и посмотрела на папу, который сидел, опустив глаза. – Папа? Разве ты с этим не согласен?

Папа посмотрел на меня и улыбнулся:

– Да, дорогая. Конечно согласен. – Он вздохнул, потом немного расправил плечи. – И мы тебе очень обязаны, Марид. Это определенный прогресс, и не только для дворца, но и для всей страны в целом. Замечательная идея.

– Я передам вашу благодарность своему отцу. Он подал мне эту идею еще много лет назад.

Папа слегка поморщился:

– Тогда я должен еще принести тебе свои извинения. – Папа задумчиво забарабанил пальцем по столу, явно собираясь с мыслями. – Передай, пожалуйста, своим родителям, что им не стоит от нас прятаться. Разногласия из-за методов еще не означают…

Марид остановил папу взмахом руки:

– Прошу вас, не продолжайте, ваше величество! Папа честно признался мне, что неоднократно переступал черту. Но я постараюсь уговорить его позвонить вам. Скоро.

– Буду весьма рад, – улыбнулся папа.

– И я тоже, – кивнула мама.

– А ты можешь навещать нас, когда пожелаешь, – добавила я. – Особенно если у тебя есть еще предложения по поводу того, как нам найти общий язык со своим народом.

– Ой, у меня их более чем достаточно! – с победной улыбкой произнес Марид.

На следующее утро я одной из первых пришла в кабинет. Меня опередил лишь генерал Леджер, который что-то целеустремленно искал в ящиках папиного письменного стола.

– Генерал? – обозначила я свое присутствие.

Он учтиво поклонился и продолжил поиски:

– Прошу прощения, ваше высочество. Ваш отец разбил очки и сказал, что в столе должна быть запасная пара. Но мне покамест не везет.

Голос у него был ужасно сердитым. Задвинув ящик, генерал принялся шарить на полке.

– Генерал Леджер?

– Он говорил, что очки точно здесь. Может, они лежат прямо у меня под носом, а я их не вижу?

– Сэр?

– Господи, такая простая вещь! А я не способен найти даже пару очков.

– Генерал?

– Да? – не глядя на меня, ответил он.

– У вас все в порядке?

– Конечно. – Генерал лихорадочно рылся в столе, пока я, ласково положив руку ему на плечо, не заставила его остановиться.

– Вы никогда не стали бы лгать моему отцу. И меня вам тоже не удастся обмануть.

Он оторвался от поисков и смущенно посмотрел на меня.

– Надо же, и когда только вы успели так вырасти? – спросил он. – И стать такой красноречивой? А мне кажется, будто еще только вчера ваша мама вбежала в комнату и позвала нас посмотреть, как вы делаете первые шаги. – Он сдержанно улыбнулся. – Уже не знаю, в курсе вы или нет, Арен тогда вас чуть было не опередил, но вы не из тех, кто позволит себя обогнать.

– Но вы так и не ответили на мой вопрос. Вы в порядке?

– Ничего, я справлюсь, – кивнул он. – Мне всегда нелегко было признавать поражение. Люси воспринимает все гораздо лучше меня, хотя и ненамного. Полагаю, вы знаете, о чем идет речь.

– Знаю, – вздохнула я. – Но только в общих чертах. Стыдно признаться, я была настолько эгоцентрична, что не замечала ваших переживаний. Нет, мне, конечно, следовало быть более внимательной к окружающим.

– Не стоит себя винить. Мы ведь не живем во дворце. И отсутствие детей – отнюдь не та тема, которую хочется обсуждать на каждом углу. Ну а кроме того, никто другой тут ничего сделать не сможет.

– Ничего?

– Как я уже сказал, мы признали поражение. Поначалу мы думали, что впереди еще масса времени, а когда попытались получить помощь, то было уже поздно. Люси окончательно выдохлась. – Он тяжело сглотнул, выдавив некое подобие улыбки. – Надеюсь, я всегда был с вами строг, но справедлив. Как должностное лицо, как друг. Ведь вы мне все равно что дочь, и потому это для меня очень важно.

Я едва не разрыдалась, вспомнив, как совсем недавно называла его вторым отцом.

– Строг, но справедлив. Конечно справедлив. И не только со мной, но и со всеми детьми во дворце, которых вы помогали растить. Когда Кайл учился кататься на велосипеде, миссис Вудворк лежала со сломанной ногой. Помню, как вы бежали за ним по дорожке перед дворцом, пока он не научился держать равновесие.

Генерал Леджер кивнул, на лице его появилась слабая тень улыбки.

– Правда. Было такое дело.

– А когда у Кейдена зашатался первый молочный зуб, папа с мамой как раз совершали поездку по Новой Азии. И мисс Люси помогла выдернуть зуб. Именно она научила Джози пользоваться тенями для век. Джози еще потом хвасталась несколько недель.

– Я еще помню, что Марли тогда велела ей стереть это безобразие. – Генерал явно воспрял духом.

– А еще вы научили Арена с Кейденом обращаться со шпагой. Кейден недавно предложил снова ввести дуэли, и я сразу подумала о том, что благодаря вам он всегда будет выходить победителем.

Генерал Леджер не сводил с меня глаз:

– Для меня эти воспоминания бесценны. Именно так. И я всегда готов был до последнего вздоха вас защищать. Даже за меньшие деньги.

– Я знаю. Именно поэтому никому другому я бы и не доверила свою жизнь. – Я взяла его за руку. – Прошу вас, возьмите выходной. Сегодня на нас явно никто не нападет, а если и нападет, то я сразу вас позову. Побудьте с мисс Люси. Напомните ей о своих нежных чувствах и о том, как вас любит наша семья. Я понимаю, это слабое утешение, и тем не менее.

– Но я так и не нашел королевские очки.

– Я почти уверена, что папа оставил их в гостиной. Я сама их поищу. А вы идите.

Генерал Леджер напоследок горячо сжал мою руку и низко поклонился:

– Слушаюсь, ваше высочество.

Я смотрела ему вслед и размышляла об их с мисс Люси жизни. На их долю выпало столько страданий и разочарований, но он все же каждый день появляется во дворце, готовый служить королевскому дому. Впрочем, так же как и мисс Люси. И сейчас мне было несколько странно сравнивать жизнь этой пары с жизнью моих родителей, у которых, казалось, все складывалось почти идеально. Более того, теперь я смогла увидеть многочисленные примеры того, как любовь, настоящая любовь, дает возможность меньше переживать из-за всяческих неприятностей, будь то величайшее разочарование в твоей жизни или необходимость нести на плечах груз ответственности за судьбу королевства. И я вдруг, хоть убей, перестала понимать, почему всегда боялась любви.

Я мысленно пробежалась по списку оставшихся претендентов. Кайл был на редкость славным, Фокс – целеустремленным, Генри веселым… то есть все они обладали привлекавшими меня достоинствами. Но можно ли было сказать, что за этим кроется красота вечной любви?

Я по-прежнему не знала. Однако теперь меня уже не пугала перспектива узнать, что это такое.

Отбросив прочь непрошеные мысли, я направилась в гостиную. Как я и ожидала, папины очки лежали стеклами вниз на стопке книг. Я пошла с очками в его комнату, по пути продолжая размышлять о своем будущем. Чтобы случайно не разбудить маму, я постучалась в папин личный кабинет.

– Да? – откликнулся он.

Папа сидел за письменным столом, изучая какие-то бумаги.

– Вот, я их нашла, – сказала я, вертя очки в руках.

– Ты моя спасительница! А где Аспен? – Папа схватил очки и водрузил их себе на нос.

– Я велела ему взять выходной. Он ходит будто в воду опущенный.

– Разве? А я и не заметил! – встрепенулся папа.

– Да. У него и у мисс Люси, похоже, не самый удачный день.

После упоминания ее имени папа сразу обо всем догадался.

– Что ж, теперь я буду переживать, что ничего не сказал Аспену. – Папа откинулся на спинку кресла и потер виски.

– Папа, а тебе удается хоть немножечко высыпаться? – поинтересовалась я, машинально перебирая бумаги на столе.

Он улыбнулся:

– Я стараюсь, солнышко. Честное слово. Но если твоя мама буквально на секунду приоткроет глаза, я тотчас же просыпаюсь, а затем битый час сижу и наблюдаю за ней, прежде чем снова уснуть. Ее инфаркт нас обоих здорово подкосил. Надо же, а я ожидал, что это скорее случится со мной.

Я кивнула. Ведь в последнее время я действительно постоянно приглядывалась к нему, проверяя, как он себя чувствует. Но мама? Она нас всех обвела вокруг пальца.

– Твоя мама вбила себе в голову, что непременно должна появиться в «Вестях», чтобы показать стране, что все мало-помалу налаживается. Ей кажется, что если она это сделает, то я снова вернусь к исполнению своих обязанностей. Но я отлично понимаю, стоит мне вернуться к работе, как она тут же последует моему примеру. Нет, я вовсе не утверждаю, будто сплю и вижу, чтобы она сидела сложа руки, но одна мысль о том, что ей снова придется взять на себя обязанности королевы, целый день, день за днем… нет, это выше моих сил. – Папа устало потер глаза и безрадостно улыбнулся. – По правде говоря, было хорошо сделать паузу, передохнуть. Я даже не представлял себе, как устал от необходимости постоянно куда-то бежать, пока не остановился. Ведь я и не помню, когда в последний раз спокойно провел десять часов со своей женой. А у нее от смеха изрядно прибавилось морщинок под глазами.

– Папа, ты у нас известный шутник, – улыбнулась я.

Он грустно кивнул:

– Ну что тут можно сказать? У меня действительно много скрытых талантов. Но сейчас мне крайне сложно принять правду: если она снова станет королевой, мне придется вернуться к исполнению обязанностей короля. И я не знаю, когда еще потом мне выпадет такая неделя, как эта. Чтобы никого вокруг, и только она и я.

– А вдруг все будет по-другому? – осторожно поинтересовалась я.

– Что ты имеешь в виду? – удивленно прищурился папа.

– Ну… – Эта мысль вертелась у меня в голове со времени вчерашнего собрания городского совета. Да, я, конечно, не способна помочь всем своим подданным, но, по крайней мере, могу достучаться до некоторых. Я даже не представляла, что эта мысль настолько меня взволнует. Ведь я смогу помочь родителям, что в последнее время стало для меня первостепенной задачей. Однако я прекрасно понимала: это чистой воды безумие. – А что, если она больше не будет королевой? И я займу ее место? – (Папа, оцепенев, недоуменно смотрел на меня.) – Нет, я вовсе не хотела никого оскорбить, – пролепетала я. – Я отлично понимаю, что вы оба вполне способны управлять страной… но ты совершенно прав. Мама наверняка захочет снова взвалить на себя все королевские обязанности. Но если я стану королевой, она займется чем-нибудь другим. – (Папа изумленно вытаращил на меня глаза, словно подобный вариант даже не приходил ему в голову.) – А если она больше не будет королевой, а ты королем, причем это случится именно сейчас, когда ей необходимо пройти реабилитацию после инфаркта, то, возможно, вы сумеете что-нибудь сделать и лично для себя, чтобы не сидеть сложа руки. Попутешествовать, например, или что-нибудь типа того. – (Папа удивленно моргал, пытаясь осмыслить открывающиеся перед ним новые горизонты.) – Мы можем устроить коронацию буквально на этой неделе. Я сошью платье для коронации, леди Брайс и Нина все организуют, а генерал Леджер обеспечит безопасность мероприятия. Тебе вообще ни о чем не придется беспокоиться. – (Папа проглотил ком в горле и отвернулся.) – Ради бога, папа, я не хотела тебя обидеть. Я…

Он поднял руку, и я потрясенно замолчала, увидев слезы в его глазах.

– Нет, я вовсе на тебя не обижен, – хрипло произнес он. – Я тобой горжусь.

– Значит, ты разрешаешь мне взойти на престол? – улыбнулась я.

– Тебя ждут тяжелые времена, – сказал он. – В стране сейчас очень неспокойно.

– Да, знаю. Но я ничего не боюсь. Нет, боюсь, конечно, но не слишком сильно.

Папа облегченно расхохотался:

– Ты будешь чудесной королевой!

– Ну, я не ты. И определенно не мама. Но я смогу это сделать. Мне наверняка помогут, и у меня есть вы. И при вашей поддержке я смогу стать вполне достойной королевой.

Папа покачал головой:

– Идлин, ты будешь более чем достойной! Быть может, мне следовало чаще тебе это говорить, но ты выдающаяся молодая женщина. Умная, забавная и очень способная. И каждый из нас сочтет за честь быть твоим подданным.

Папа говорил настолько искренне, что у меня вдруг защипало глаза.

До этой минуты я даже и не представляла себе, как много значило для меня его мнение. Хотя, чтобы добиться папиного признания, пришлось пройти долгий и нелегкий путь. И теперь мне придется единолично вершить судьбы мира.

Папа сделал глубокий вдох:

– Ну ладно. Хватит. – Он встал, обошел вокруг стола и, сняв кольцо с королевской печатью, надел его мне на средний палец. А затем пристально посмотрел на меня такими ясными глазами, каких я уже давно у него не видела. – Что ж, это кольцо тебе идет.

– Мне практически все идет, – склонив голову, ответила я.

Глава 16

Когда в пятницу вечером мама вошла в студию, комната взорвалась аплодисментами. И мама помахала рукой в знак благодарности за поддержку. Папа шел рядом с мамой буквально впритирку, бережно ее поддерживая. Мама немного припадала на ту ногу, откуда доктора вынули вену, но ее поступь была настолько грациозной, что хромота была практически не заметна. Мама выбрала платье с глухим воротом, который время от времени поправляла – очевидно, из опасения, что люди увидят ее шрам.

– Ты выглядишь великолепно, – подойдя к родителям, сказала я, чтобы отвлечь маму.

– Благодарю. Ты тоже.

– Па, а как ты себя чувствуешь? – Я наклонилась к папе, пытаясь определить его настроение.

Папа задумчиво покачал головой:

– У меня словно гора с плеч свалилась, но в то же время я чуть-чуть нервничаю. Нет, не из-за тебя. У тебя все будет отлично. Скорее, из-за реакции подданных.

Папа выглядел уже вполне отдохнувшим. И то, что мама впервые за это время оделась подобающе ее статусу, явно прибавило папе бодрости духа.

– Я тоже переживаю. Но мы ведь знали, что рано или поздно этот день обязательно наступит. И по-моему, чем раньше мы все устроим, тем легче будет вам с мамой. Мне безумно хочется вам помочь.

– Ну вот, – задумчиво вздохнула мама, – наконец-то можно уйти с авансцены и удалиться за кулисы. Мне так этого не хватало.

– Но мы все равно останемся в центре внимания, любимая, – сказал папа. – Так что выше нос, а я, если понадоблюсь, буду рядом.

– Как обычно, дорогой?

– Как обычно, – улыбнулся он.

– Эй, послушайте, я вовсе не собираюсь выставлять вас на улицу и все такое, но если вы продолжите распускать нюни, то не успеете и глазом моргнуть, как окажетесь в коттедже.

Мама поцеловала меня в лоб:

– Удачи тебе сегодня.

Родители направились к своим креслам, а я подошла к Элите.

– Ваше высочество. – Ин склонился в низком поклоне, его улыбка была еще более ослепительной, чем обычно.

– Здравствуйте, сэр.

– Как вы сегодня себя чувствуете?

– Думаю, хорошо. Шоу явно будет весьма волнующим.

– Обожаю волнующие моменты, – наклонившись ко мне, прошептал Ин.

От Ина пахло одеколоном и табаком, и я заметила, что воздух между нами словно наэлектризовался, впрочем, как всегда, начиная с самой первой минуты знакомства.

– Последнее время я была крайне занята, но, полагаю, очень скоро у нас с тобой будет свидание.

– Как вам будет угодно, – пожал плечами Ин. – Я ведь уже говорил, что не собираюсь от вас ничего требовать.

– Значит, тебя все устраивает?

– Да, – с улыбкой произнес он. – И я, как всегда, к вашим услугам. В любом качестве.

Ин поклонился и сел рядом с Хейлом, который тотчас же что-то зашептал ему на ухо. Ин в ответ только покачал головой. Хейл явно чувствовал себя не в своей тарелке, и я поняла, что мы с ним не перемолвились ни словом после нашего неудачного свидания. Но я была еще не готова перекинуть мост через образовавшуюся между нами трещину.

И тем не менее я подошла к немногочисленной компании Избранных.

– Какое счастье иметь возможность снова видеть королеву! – сказал Фокс.

Я просияла:

– Ты совершенно прав. Она расскажет публике о состоянии своего здоровья, затем последуют сообщения советников, а под конец мой отец сделает очень важное заявление. Так что сегодня, мальчики, можете дышать свободно.

– Слава богу! – ухмыльнулся Кайл, тотчас же развалившись на стуле.

– Мне знакомо это чувство, – хихикнула я. – Поэтому расслабьтесь и получайте удовольствие. И будьте самыми красивыми.

– Мы уже, – пошутил Ин, немало меня удивив, поскольку мне казалось, что он не умеет шутить.

Хейл рассмеялся, Генри улыбнулся, хотя, судя по выражению его лица, он явно не понял, о чем речь.

Я пошла прочь, но неожиданно почувствовала чьи-то нежные пальцы у себя на запястье.

– Простите, ваше высочество, – сказал Эрик. – Я хотел узнать, можно ли мне сесть со зрителями, раз уж сегодня Генри не придется отвечать на вопросы.

Его чистые голубые глаза казались особенно яркими в свете софитов.

– Неужели ты так боишься, что я вытащу тебя на авансцену, если ты вовремя не спрячешься.

– Даже больше, чем вы думаете, – хмыкнул он.

– Успокойся. Тебе ничего не угрожает. Но Генри надо будет помочь понять заявление моего отца. Поэтому не отходи далеко.

– Хорошо, – кивнул он. – Вы в порядке? Вы сегодня какая-то взвинченная.

– Так оно и есть. Я и впрямь вся на нервах.

– Я чем-нибудь могу быть вам полезен?

– Скрести за меня пальцы. – Я положила руку ему на плечо. – Вечер обещает быть интересным.

Я села рядом с мамой и обвела глазами публику в зале. То, что надела на себя Джози, как всегда, повергло меня в немалое изумление. Ее платье было расшито блестками, словно Джози собиралась позировать перед камерами. Возможно, она действительно находилась в боевой готовности на случай, если это чудо все же когда-нибудь случится.

Генерал Леджер, который обычно следил за происходящим стоя, на сей раз сидел рядом с прильнувшей к нему мисс Люси. И время от времени генерал нежно целовал ее в голову. Они не смотрели друг на друга, не произносили ни слова, но я видела, что между ними происходит молчаливый разговор, настолько серьезный, что они никого не замечали вокруг.

Я могла наблюдать за ними сколь угодно долго, но меня неожиданно отвлек Кейден. Он отчаянно махал мне рукой, показывая поднятый большой палец. И я, усмехнувшись, помахала ему в ответ.

– Если уж Кейден настолько взволнован предстоящим событием, то можно себе представить, что будет с Ареном, когда до него дойдут последние новости. – Мама в очередной раз машинально поправила ожерелье, закрывавшее шрам.

– Ну да, – неохотно отозвалась я.

Ведь если Арен даже не соизволил мне позвонить, чтобы рассказать, как дела, то эта новость вряд ли его так уж сильно взволнует.

Камеры заработали, и шоу началось.

Мама открыла выпуск «Вестей» заверениями, что уже идет на поправку:

– Я чувствую себя замечательно. Спасибо нашим чудесным докторам и моей любящей семье.

Похоже, на данный момент зрителей больше всего волновало коммюнике о состоянии ее здоровья, поскольку они и не подозревали, какая бомба ожидает их впереди. Лично я вполуха слушала отчеты советников о финансовом и международном положении, впрочем, как, вероятно, и основная часть публики. Наконец папа подошел к подиуму в центре сцены. Он посмотрел прямо в объектив камеры и медленно выдохнул.

– Мои подданные, – начал он, но осекся и повернулся к нам с мамой.

Я поспешно взяла маму за руку, на секунду испугавшись, что папа может изменить решение. И если поначалу перспектива занять папино место казалась немного пугающей, то сейчас дать задний ход было для меня равносильно провалу.

Папа окинул нас с мамой долгим взглядом, улыбнулся и снова посмотрел в объектив:

– Мои возлюбленные подданные, сейчас я обращаюсь к вам с просьбой о снисхождении. За те двадцать лет, что я правил страной, я прилагал титанические усилия, чтобы избегать войн и острых ситуаций, угрожающих миру на нашей земле. Мы создавали новые союзы, избавлялись от архаичной социальной политики и делали все, что в наших силах, чтобы вы были счастливы. И теперь я умоляю вас сделать то же самое для меня. Однако в связи с тяжелой болезнью моей дорогой супруги я нахожу для себя невозможным вести нашу страну вперед, не говоря уже отом, чтобы сохранять достигнутые завоевания. Таким образом, после долгих размышлений и обсуждений мы приняли решение передать бразды правления нашей дочери принцессе Идлин Шрив, которая должна взойти на престол.

Он сделал паузу, чтобы позволить зрителям осмыслить его заявление, и тут я услышала неожиданный звук: аплодисменты.

Я подняла глаза и обнаружила, что это мои мальчики. Они аплодировали мне. Кайл, потрясенный новостью, вскочил на ноги. Хейл, сунув пальцы в рот, пронзительно свистнул. А после того как парни из Элиты встали с места, к ним присоединились буквально все, кто присутствовал в студии. И не только мисс Марли и генерал Леджер, но и гримеры, а также помощники режиссера, обеспечивавшие съемочный процесс.

Я была настолько потрясена их ликованием, что у меня задрожали губы. Однако я сразу почувствовала себя увереннее. Быть может, мы зря волновались.

И когда волнение в зале улеглось, папа, вдохновленный такой поддержкой, продолжил:

– Итак, мы планируем провести коронацию, которая состоится в конце следующей недели. Я много лет работал бок о бок с принцессой, а потому могу с уверенностью заявить, что передаю страну в надежные руки. Должен также сообщить вам, что принцесса сама вызвалась взять в свои руки бразды правления, чтобы мы с королевой могли снять с себя груз ответственности и побыть немного просто мужем и женой, то есть вести ту жизнь, которой нам до сих пор не суждено было насладиться. Надеюсь, услышав эту чудесную новость, вы сможете разделить со мной мою радость. Наше августейшее семейство благодарит вас, мой народ, за неизменную поддержку.

Не успел папа закончить свою речь, как аплодисменты и свист возобновились с новой силой. Я направилась к подиуму и, поравнявшись с папой, увидела, как он приветственно поднимает руку, но у меня не было сил ответить тем же. Я остановилась перед подиумом, чувствуя, как в животе порхает тысяча бабочек.

– Я благодарю всех придворных за поддержку и помощь, которую получила, будучи регентом. И хочу, чтобы жители Иллеа знали: я с удовольствием взойду на престол. Невозможно передать словами, с какой радостью я приношу эту жертву ради благополучия моих родителей. – Что было истинной правдой. И никакие нервы на свете не могли омрачить моей чистой радости. – А поскольку я становлюсь королевой, это означает, что один из этих джентльменов за моей спиной становится не просто принцем, а принцем-консортом.

Я оглянулась на них и заметила, что если Фокс с Кайлом были в полном восторге, то Хейл почему-то хмурился. Значит, в последний раз мне ничего не почудилось. Его явно раздирали сомнения. Но что случилось? Когда я его потеряла?

– Моя предстоящая коронация должна стать одним из самых грандиозных мероприятий, когда-либо проводившихся во дворце. За информацией обращайтесь в министерство по делам провинций, поскольку мы собираемся пригласить по одной семье от каждой провинции для участия в торжествах, причем все расходы будут оплачены. – Это была моя собственная идея, которую, как мне казалось, Марид должен был непременно одобрить. – И мы, естественно, чрезвычайно признательны всем нашим подданным за поддержку во время переходного периода. Спасибо вам, жители Иллеа. И спокойной ночи, страна!

Когда выключили камеры, я сразу подошла к родителям:

– Вы можете поверить?!

– Все прошло замечательно, – сказала мама. – Мальчики начали аплодировать по собственной инициативе. Это было настолько естественно, что, как мне кажется, не могло не вдохновить наших людей.

– Да, это добрый знак, – согласился с ней папа. – И по-моему, то, что твой избранник автоматически становится принцем-консортом, лишь подогреет интерес к Отбору, добавив некой интриги.

– Можно подумать, Отбор и без того не был самой настоящей авантюрой! – вздохнула я и тотчас же улыбнулась, решив на время забыть о том, что вся эта затея была чистой воды безумием.

Папа поцеловал меня в лоб.

– Ты выступила великолепно, – сказал он и, повернувшись к маме, спросил: – Дорогая, может, тебе стоит пойти отдохнуть?

– Я прекрасно себя чувствую, – выразительно посмотрела на него мама.

– Ты уверена? Я могу распорядиться, чтобы обед принесли в твою комнату.

– Только попробуй, и я запущу в тебя тарелкой!

Я рассмеялась. Теперь мне стало понятно, почему они в свое время ссорились на протяжении всего процесса Отбора.

Ну а мне теперь предстояло пройти через свой.

Глава 17

На следующее утро я побежала на завтрак со свежей газетой в руках. Промчавшись пулей мимо гвардейцев и Элиты, я швырнула газету на стол, за которым сидели родители.

– Вот, поглядите! – Я ткнула пальцем в заголовок.

Он гласил: «Что они знают такое, чего не знаем мы?!» – а внизу был помещен снимок Элиты, аплодирующей в студии «Вестей».

Папа взял газету, надел очки и вполголоса, чтобы не услышали остальные, прочитал статью:

– «Когда вы думаете о принцессе Идлин Шрив, то первыми словами, которые могут прийти на ум, будут отнюдь не „конгениальная“, „самоотверженная“, „обожаемая“. Ей действительно не откажешь в стиле и красоте, и, хотя вряд ли кто-нибудь осмелится усомниться в ее интеллекте, остальные ее качества, например преданность своему народу, вызывают один большой вопрос. В связи с чем возникает желание поинтересоваться, что такого особенного знают о ней эти парни – поистине лучшие сыны Иллеа, – чего не известно нам? – (Мама с улыбкой подняла на меня глаза.) – И когда пять оставшихся в Отборе джентльменов вскочили на ноги, встретив бурными аплодисментами сообщение о коронации принцессы, нельзя не признать, что со стороны их реакция показалась несколько неожиданной. Лично у меня эта новость вызвала беспокойство. Она слишком молодая. Она холодная. У нее нет контакта с народом. Но если эти парни – все, кроме одного, прежде не знакомые с принцессой – в едином порыве решили излить свою радость, значит у нашей будущей королевы, помимо хорошенького личика, имеются еще кое-какие достоинства. В последнее время парни из Элиты отзываются о ней весьма лестно. По их мнению, она не только обаятельна, но и очень внимательна к другим. Но может ли такое быть, что большой экран не в состоянии передать ее скрытые достоинства? И является ли она прирожденным лидером, готовым отдать жизнь за свой народ? И побудительные мотивы столь стремительного восхождения на престол, скорее, подсказывают нам ответ «да». Король и королева – еще не старые люди. Если учесть их умственные и физические возможности, можно смело сказать, что они вполне способны и дальше управлять государством. И тот факт, что принцесса изъявила готовность раньше времени взять на себя их обязанности, дабы они могли насладиться семейной жизнью, свидетельствует не только о ее любви к родителям, но и о преданности их общему делу. – (Я заметила, что мамины глаза наполнились слезами.) – Будущее покажет, справедливы ли все эти предположения, но лично я могу смело сказать, что моя вера в корону восстановлена, по крайней мере на время».

– Ох, солнышко! – воскликнула мама.

Папа вернул мне газету:

– Иди, это замечательно.

– Да, пожалуй, это самая обнадеживающая вещь, произошедшая со мной за последнее время, – с довольным видом сказала я. – Я понимаю, мечтать не вредно, но сегодня мне наверняка будет приятнее заниматься делами.

– Я надеялась, что сегодня ты сделаешь передышку, – многозначительно произнесла мама. – А не то сгоришь на работе, даже не успев толком начать.

– Я бы сказала, что у меня на утро ничего особенного не запланировано, но не хочется тебя обманывать, – призналась я. – Прямо сейчас у нас урок финского. Ты даже не представляешь, как сложно считать по-фински!

– Генри очень славный, – заметила мама. – Я, правда, не ожидала, что ты пойдешь в этом направлении, но с ним тебе точно скучать не придется.

– Да ладно тебе, – повернулся к ней папа. – Много ты понимаешь в выборе мужей! Когда в последний раз ты попыталась это сделать, то сразу же повисла у меня на шее.

Мама улыбнулась и шутливо стукнула его по руке.

– Фу, какие вы неромантичные! И вечно все портите. – Я вскочила с места и направилась к двери.

– Хорошего тебе дня, солнышко! – крикнула мне в спину мама.

Я подняла руку в знак того, что ее слышала, и подошла к Генри.

– Хм… Lähteä?

– Да! Хорошо, хорошо, – просиял он и, бросив салфетку на тарелку, взял меня под руку.

– Эй, погоди! – окликнул его Фокс, рядом с которым возник Кайл. – Я с нетерпением жду урока. Похоже, в прошлый раз я неплохо справился.

– Эрик такой замечательный учитель. Даже если ты просто произносишь случайный набор звуков, он скажет тебе, что все отлично, – рассмеялся Кайл.

– Может, это свендвейская черта характера? В прошлый раз бедный Генри реально застрял, пытаясь мне помочь. Ему даже пришлось схватить меня за лицо, потому что я не так складывала губы. – Я показала, как это было, и Генри, поняв, о чем речь, улыбнулся. – Но разве он хоть на секунду вышел из себя? Нет, ничуть не бывало.

И тут я вспомнила, что мы с Генри тогда едва не поцеловались. И хотя, к счастью, никто из парней вроде бы ничего не заметил, я вдруг с удивлением поняла, что вообще напрочь забыла о том несостоявшемся поцелуе.

Когда мы появились в библиотеке, Эрик уже что-то писал на доске.

– Доброе утро, профессор. – Я подошла к Эрику.

– Ваше высочество. Или нам теперь следует называть вас ваше величество?

– Еще рано! – воскликнула я. – От одной мысли об этом у меня мурашки по коже.

– А мы счастливы за вас. Мы все счастливы. Ну, я имею в виду, они все счастливы, – поправился Эрик, кивнув в сторону Элиты, включая Хейла и Ина, которые шли несколько позади остальных. – Я вовсе не претендую на то, чтобы причислять себя к их числу. Мне просто довелось видеть их реакцию с близкого расстояния.

– Не глупи! Ты член команды, – рассмеялась я, оглядывая комнату. – Иногда мне кажется, что тут вовсе не Отбор, а собрание некоего странного клуба.

– Вы совершенно правы. Но я отлично понимаю, кто есть кто. – Его мрачный тон меня удивил. Я посмотрела прямо ему в глаза, но Эрик упорно отводил взгляд. Вместо этого он протянул стопку листков бумаги. – Но зато я смогу сказать, что мне выпала честь обучать новую королеву финскому. – Его глаза сияли от гордости.

Оглянувшись на остальных, которые пока рассаживались по местам, я вплотную приблизилась к Эрику, чтобы нас не могли услышать.

– Знаешь, мне тебя тоже будет не хватать. Когда все закончится. Ты для меня очень много значишь. И даже больше, чем некоторые из них, – кивнула я на парней.

– Вы не должны так говорить, – покачал головой Эрик. – Я не такой, как они.

– Нет, точно такой же. Простой и веселый. Эйкко.

Он замер, услышав свое настоящее имя, и на его губах появилась едва заметная улыбка.

– Эй, Иди! – окликнул меня Кайл. – Садись ко мне. Будем напарниками.

– С удовольствием. – Я подошла к Кайлу, Эрик последовал за мной.

– Сперва мы повторим то, что проходили на прошлой неделе, – начал Эрик. – А затем перейдем к разговорной практике. Займемся вопросами и ответами. Я знаю, кое-кто из вас изучает другие предметы. И я с удовольствием помогу им и с этим тоже. А теперь вернемся к числительным.

– Ладно. Вот, пожалуйста. Юкси, какси, колме, нельйя, вииси, – гордо произнес Кайл.

– И как у тебя так легко получается? Мне даже завидно.

– Все дело в практике. Иди, неужели у тебя не нашлось свободного часа, чтобы научиться считать по-фински?

– Мне сейчас даже душ толком некогда принять. Катастрофически не хватает времени. Но возможность дать родителям свободно вздохнуть стоит того.

– Сам удивляюсь, что я это говорю. Но я тобой горжусь. – Кайл без особого успеха попытался скрыть ухмылку. – Похоже, это вовсе не игра моего воображения, и ты действительно такая умная, альтруистичная и целеустремленная, как мне начинает казаться.

– Особенно по сравнению с той Идлин, какой она была примерно в это же время год назад, да? – лукаво спросила я.

– Не пойми меня превратно, но та Идлин была девушка-праздник. Она умела устраивать вечеринки, умела одним своим присутствием освещать все вокруг. А эта девушка умеет не только это, но и еще сто самых разных вещей. И мне она нравится. Но ты это и так знаешь.

– Ты мне тоже нравишься, – прошептала я и, покосившись на Эрика, поспешно вернулась к листочкам с записями урока: – У меня засада с цифрами «восемь» и «девять», потому что они очень похожи и в то же время совершенно разные.

– Ладно. Давайте попробуем еще раз.

Эрик отошел от нас, и мне стало стыдно, что я бью баклуши, в то время как остальные работают в поте лица.

– Кстати, прости, что не смогла уделить тебе достаточно времени.

Кайл пожал плечами:

– Не переживай из-за меня, Иди. Ведь я все еще здесь.

С этими словами он ткнул пальцем в лежавшие передо мной листочки, призывая сосредоточиться на фонетике. Я смотрела, как он артикулирует, показывая произношение звуков, и мою душу переполняла благодарность и за эти уроки, и за проведенное вместе время, и за все то, что ожидало меня за горизонтом.

Я распахнула дверь кабинета и сразу увидела леди Брайс, которая говорила с кем-то по телефону. Она помахала мне рукой и продолжила разговор.

– Да… да… через неделю. Благодарю! – Она положила трубку. – Простите. Ваш стол самый большой, а с этой коронацией, которая состоится через неделю, надо переделать кучу дел. Цветы готовы, церковь забронирована, три дизайнера разрабатывают новые фасоны одежды. Если Нина захочет проверить ход работ, она наверняка останется под впечатлением.

Я уставилась на лежавшие на столе кипы папок:

– Неужели вы сделали это за один день?

– Более или менее.

Я выразительно подняла брови, и леди Брайс с виноватой улыбкой созналась:

– У меня было некое предчувствие, что события могут принять подобный оборот, и я на всякий случай подготовилась заранее.

– Вы знаете меня даже лучше, чем я сама, – покачала я головой.

– Работа такая. Но это я так, к слову, – сказала она. – Звонил Марид. Он поблагодарил вас за приглашение его семьи на коронацию. Однако он сомневается, что здесь будут рады его родителям.

– Я говорила с папой. Он ведь знал, да?

– Знал.

– Но Марид приедет? – вздохнула я.

– Да. И так как все это дела давно минувших дней и вы теперь королева, вам никто не мешает связаться с ними лично.

– Ну, если таким образом можно навести мосты между нашими семьями, это непременно следует сделать.

– Очень мудрое решение.

Я сделала глубокий вдох, наслаждаясь похвалой. Хорошие слова были нужны мне как воздух, они служили своеобразной броней, необходимой, чтобы выжить.

– Что ж, я готова приступить к работе. Давайте засучим рукава и начнем.

– На самом деле я посоветовала бы вам распорядиться своим временем по-другому. Пообщайтесь с Элитой, сходите на свидание или типа того.

– Я недавно с ними виделась, – запротестовала я. – У них все отлично.

– Ну, тут нечто большее, чем просто встреча с кем-то наедине. Если не считать подготовки к коронации, что вас вообще не должно беспокоить, у нас нет никаких государственных дел, которые не могли бы подождать до понедельника. Ваша профессиональная жизнь движется по накатанной колее, а вы в свое время сами говорили, что ваша личная жизнь идет рука об руку с профессиональной. – Она бросила на меня многозначительный взгляд.

– Уговорили.

– Но почему так мрачно. Если мне не изменяет память, вы считаете всех пятерых фаворитами гонки.

– Все так запуталось. Тот, кто мне сейчас нужней всего, похоже, вообще не хочет со мной разговаривать, – вздохнула я. – Пожелайте мне удачи.

– Уж что-что, а она у вас есть.

Глава 18

Я сидела в своей комнате и ждала Хейла. Мне хотелось, чтобы наш разговор состоялся именно там, где мне было тепло и комфортно. У меня противно вспотели ладони, и я вдруг поняла, что успела привязаться к своим мальчикам и категорически не желала расставаться ни с кем из них. Конечно, в результате останется только один-единственный, но мне хотелось, чтобы остальные могли называть дворец своим домом или приезжать сюда хотя бы на каникулах.

В дверь постучали. Я встрепенулась и сама пошла открывать, решив на сей раз обойтись без Элоизы.

– Ваше высочество, – поклонился Хейл.

– Входи. Есть хочешь? Или пить?

– Нет, спасибо, ничего не надо. – Он нервно потирал руки, вид у него был взволнованный.

Я села за стол, он устроился рядом.

Когда мне стало невмоготу выносить молчание, я решила с ходу расставить все точки над «i»:

– Ты должен сказать мне, что происходит.

– Да, я как раз хотел это сделать, – судорожно сглотнул Хейл. – Но боюсь, вы меня возненавидите.

У меня по спине пробежал неприятный холодок.

– Хейл, за что мне тебя ненавидеть? Что ты такого ужасного сделал?

– Дело, скорее, не в том, что я сделал, а в том, что я не могу сделать.

– Ты о чем?

– Жениться на вас.

И хотя я ожидала нечто подобное, да и вообще Хейл не был героем моего романа, удар оказался крайне болезненным.

– Что… – Мне внезапно стало трудно дышать. Сбылись самые страшные опасения. Оказывается, я нелюбимая. Теперь я это знала. А ему, чтобы это понять, хватило провести возле меня всего несколько недель. – Откуда такая уверенность? С чего ты взял, что не можешь на мне жениться?

Он замялся, вид у него был потерянный, и мне сразу стало легче. Похоже, он вовсе не хотел меня обидеть.

– Я понял, что испытываю нежные чувства к другому человеку.

– К Кэрри?

Он печально покачал головой:

– Нет, к Ину.

На секунду я лишилась дара речи. Ин? Тот самый Ин?

Надо же, а ведь я вообще ничего не замечала. Хейл был таким нежным, таким романтичным. Но зато с Ином мне все сразу стало ясно.

Во времена существования каст был закон, согласно которому жена автоматически переходила в касту мужа. В связи с чем во главе семьи мог стоять только один представитель мужского пола. То же правило распространялось и на союз двух женщин: никакой официальной регистрации, никакой официальной семьи. Некоторые люди жили вместе, не заботясь об оформлении отношений, и говорили, что их любовник – просто сосед по комнате, но в принципе на подобные вещи всегда смотрели косо. Если верить маме, в ее родной Каролине однополые пары подвергались такой ожесточенной травле, что им приходилось уезжать из города.

Но я никогда особо не задумывалась над мамиными рассказами. Мне казалось, что просто времена тогда были тяжелыми. И действительно, зачем людям тратить время и силы, чтобы портить жизнь другим?

Как бы то ни было, однополые пары жили в тени, на задворках общества, и, к сожалению, эта проблема сохранилась и по сей день. Теперь мне стало понятно, почему Ин тяготился своей жизнью.

Но Хейл?

– Но как… как ты вообще?..

– Однажды ночью мы случайно встретились с ним в Мужской гостиной и разговорились. Мне не спалось. Я отправился туда почитать книжку. И неожиданно встретил Ина. Он что-то писал в дневнике. – Хейл задумчиво улыбнулся. – Глядя на него, никогда не скажешь, но он на самом деле жутко поэтичный. Но тогда мы просто поговорили. И уж не знаю, как так получилось, но в какой-то момент мы уже сидели рядом, а потом он меня поцеловал и… я понял, почему никогда не испытывал влечения к Кэрри. Я понял, почему не могу жениться на вас, хотя вы самая умная, веселая, смелая девушка из всех, кого я знаю.

Я закрыла глаза, пытаясь переварить услышанное. Положа руку на сердце, я пришла в ужас, поскольку единственное, о чем я могла сейчас думать, – как вся эта история скажется на мне. Не говоря уже о том, как Хейл объяснит свое открытие семье. А что, если Ина в конце концов выведут на чистую воду? И что скажут газетчики, когда рано или поздно узнают, что даже не один, а двое из Элиты предпочитают быть друг с другом, нежели со мной?!

Нет, я все-таки ужасный человек!

– Я в курсе, что Избранный не имеет права вступать в отношения с другими людьми. Это считается государственной изменой, – выдохнул Хейл, и я в отчаянии закатила глаза, поскольку напрочь забыла об этой детали. – Но считаю, что лучше умереть стоя, чем жить на коленях.

– Хейл, – я перегнулась через стол и взяла Хейла за руку, – с чего ты решил, будто я способна тебя наказать?

– Но я знаю правила.

– Господи, неужели мы всю жизнь обязаны им подчиняться?! – вздохнула я, и Хейл уныло кивнул. – А что, если нам с тобой заключить сделку?

– Какую сделку?

Я в волнении стиснула руки:

– Если ты сделаешь мне одолжение и задержишься после коронации, чтобы я могла отсеять вас с Ином через несколько недель, а быть может, и дней, но по отдельности, тогда я позволю тебе безнаказанно покинуть дворец.

Хейл вытаращил глаза:

– Правда?

– Должна признаться, меня несколько беспокоят последствия этой истории. Но если мы обставим дело так, будто вы влюбились друг в друга уже после отсева, никто не обвинит вас в государственной измене. Прости, но, когда газетчики раскопают правду, они порвут меня в клочья.

– Я вовсе не собирался осложнять вам жизнь. Да, я не влюблен в вас, но я достаточно вас люблю, чтобы ни в коем случае не обманывать.

Я поднялась и направилась к Хейлу. Он тоже встал с места, и я обняла его, положив голову ему на плечо:

– Да, я знаю. И тоже тебя люблю. Более того, я не желаю делать тебя несчастным, приковав к себе до конца жизни прочными цепями.

– А я могу быть вам хоть чем-то полезен? Ведь я и помыслить не мог, что вы благословите меня на отъезд. Чем я могу вам помочь?

Я сделала шаг назад:

– Оставайся идеальным Избранным. Еще на несколько дней. Я понимаю, что прошу почти невозможного, но для меня сейчас главное – пережить коронацию.

– Идлин, разве это называется просить невозможного? Нет, вы просите сущую ерунду.

Я погладила его по щеке. Удивлять каждый день.

– Ну так что, он тот единственный или как?

Хейл облегченно рассмеялся:

– Даже и не знаю. Со мной еще никогда такого не было.

Я кивнула:

– Поскольку мы с ним не слишком тесно общаемся, может, ты объяснишь ему, как будет происходить ваш отсев? Ин, скорее всего, отправится домой раньше тебя, так как в глазах публики выглядит наименее перспективным кандидатом.

После этих слов у меня неожиданно защемило сердце. Ин был моей страховочной сеткой, и даже теперь, когда я знала правду, меня не слишком вдохновляла идея отправить его домой.

– Спасибо вам. Спасибо за все.

– Не стоит благодарности.

Хейл порывисто меня обнял и опрометью выскочил из комнаты. Я улыбнулась, подумав о том, что мы с Хейлом в равном положении. Мы оба, словно головой в омут, бросаемся в будущее без малейшей гарантии счастливого конца. И все же тот факт, что мы продолжали бежать вперед, хоть что-то да значил. Разве нет?

По крайней мере, мне было приятно так считать.

День, который, казалось, так хорошо начинался, явно не задался, и ближе к вечеру я уже была готова пропустить обед, чтобы сразу бухнуться в постель. Распахнув дверь своей комнаты, я попыталась думать исключительно о приятном. Леди Брайс назвала меня мудрой. Пресса была весьма обнадеживающей. Хейл на прощание мне улыбнулся.

– А знаешь, – вдруг послышался вкрадчивый голос, – твоя служанка определенно питает ко мне слабость.

Кайл, заложив руки за голову, вальяжно раскинулся на моей кровати.

– С чего ты это взял?

– А с того, что она спокойно позволила себя подкупить.

– Мог хотя бы снять туфли!

Скорчив рожу, Кайл скинул туфли и призывно похлопал рукой по свободному месту возле себя.

Я плюхнулась рядом с ним, совершенно забыв, что надо вести себя, как подобает настоящей леди. Кайл перекатился на живот, лицом ко мне, и я почувствовала легкое прикосновение его пальцев.

– Чем, ради всего святого, ты сегодня занимался?

– Я весь день делал наброски углем. – Он помахал у меня перед носом почерневшими руками. – Не волнуйся. Не измажу я твои простыни. Пятна уже успели въесться.

– Выкладывай, что у тебя на уме!

– Прости, если перехожу границы дозволенного, но мне хочется поговорить насчет того собрания. Я тут вот о чем подумал. А что, если проводить подобные собрания почаще? Можно переделать одну из гостиных в полноценный тронный зал, где ты могла бы принимать просителей и общаться с народом с глазу на глаз. Одним словом, сделать нечто официальное, но не слишком пафосное.

– Надо же, как предусмотрительно с твоей стороны!

– Я ведь говорил, что всегда буду тебе помогать, – пожал плечами Кайл. У него в глазах сверкнули озорные мальчишеские искорки, и я вдруг забыла, что мы на пороге серьезных и отнюдь не детских событий. – А еще советую тебе подумать об устройстве радиостанции.

– Хм, а зачем? С меня довольно и «Вестей».

– Когда я учился в Феннли, мы с приятелями постоянно слушали радио. Включали приемник на кухне или в комнате во время работы, а когда там передавали что-нибудь интересное, останавливались, слушали и начинали обсуждение. И для тебя это отличный способ найти подход к твоим подданным. Куда лучше, чем стоять перед камерой.

– Интересная мысль. Надо подумать. – Я дотронулась до измазанных углем кончиков его пальцев. – А есть еще какие-нибудь задумки?

Кайл выразительно поднял брови:

– Помнишь те дома для рабочих, о которых я тебе рассказывал? Я планирую надстроить второй этаж для больших семей. Однако это невозможно выполнить с использованием обычных материалов. Металл, пожалуй, не подойдет. Слишком тонкий. Я мечтаю создать экспериментальный дом, чтобы протестировать строительные материалы. Хотя бы в течение дня.

Я выразительно посмотрела на Кайла:

– Ты ведь знаешь, Кайл, принцессы не любят пачкать руки.

– Знаю, – улыбнулся он. – Просто об этом мне гораздо приятнее думать, чем о чем-то другом. – Он поспешно сменил тему разговора: – Сегодняшние отзывы в газетах вроде бы неплохие.

– Ну да. Остается только продолжать в том же духе. Правда, я понятия не имею, как оживить процесс.

– А тебе и не надо. Пусть все идет так, как идет.

– Да, было бы неплохо попробовать пустить все на самотек. – Я зевнула. Даже такой хороший день вконец меня измотал.

– Может, мне тогда лучше уйти, чтобы дать тебе спокойно отдохнуть?

– Не-а. – Я перевернулась на спину и придвинулась чуть поближе к Кайлу. – А ты побудешь со мной еще немного?

– Не вопрос.

Кайл взял меня за руку, и мы, не сговариваясь, стали рассматривать затейливую роспись на потолке.

– Идлин?

– Что?

– Ты в порядке?

– Да. Мне хочется остановиться, оглянуться, но, похоже, все надо было сделать еще вчера.

– Ты ведь можешь отложить коронацию. Остаться на какое-то время регентом. Ведь это практически одно и то же.

– Согласна. Хотя для меня это не совсем так. Когда я стала регентом, папа чувствовал себя вполне неплохо, но, когда мы объявили дату коронации, ему сразу резко полегчало. Да, я знаю, все болезни от головы. Но теперь он намного лучше спит, больше времени проводит с мамой, да и вообще стал гораздо бодрее…

– Я понимаю, о чем ты. Но что еще? Ты ведь не собираешься закругляться с Отбором?

– Специально нет. Но число Избранных, похоже, уменьшится и без моей помощи.

– На что ты намекаешь?

– Я правда не могу сейчас сказать, – вздохнула я. – Возможно, как-нибудь в другой раз, когда все утрясется.

– Ты можешь мне доверять.

– Да, знаю. – Я положила голову ему на плечо. – Кайл?

– Что?

– А ты помнишь наш первый поцелуй?

– Такое не забывается. Он был запечатлен для истории, а снимки были на первой полосе чуть ли не каждой газеты.

– Нет, не этот. Наш самый первый поцелуй.

После секундного замешательства Кайл с шумом втянул в себя воздух:

– Господи. Боже. Мой.

А я чуть было не умерла со смеху.

Когда мне было четыре, а Кайлу шесть, мы частенько играли вместе. Я по-прежнему не могу вспомнить, из-за чего он возненавидел жизнь во дворце и когда возникла наша взаимная неприязнь, но в детстве Кайл был мне вторым братом. И вот однажды мы втроем играли в прятки, и Кайл меня нашел. Но вместо того, чтобы вытащить меня из укрытия, он наклонился и поцеловал меня в губы.

Я вскочила, опрокинула его на землю, заявив, что если он еще хоть раз такое сделает, то я его повешу.

– Интересно, и от кого только четырехлетняя малявка этого набралась? Господи помилуй, угрожать человеку смертью! – поддразнил меня Кайл.

– Полагаю, ее так воспитали.

– Эй, погоди-ка! Ты хочешь сказать, что собираешься меня повесить, да? Но коли ты не шутишь, ты на редкость жестокосердная девушка.

– Нет, – рассмеялась я, – по-моему, ты заслужил прощение.

– Отлично. Вот были веселые времена. Но когда меня спрашивают о первом поцелуе, я всем говорю, что впервые поцеловался с дочерью саудовского премьер-министра. А оказывается, тогда я целовался уже во второй раз в жизни.

– Но почему ты не рассказал обо мне?

– Поскольку боялся, что ты осуществишь свою угрозу меня повесить, – пошутил Кайл. – И наверное, просто-напросто выкинул всю эту историю из памяти. Тем более это не было самым фантастическим первым поцелуем.

Я весело захихикала:

– Мама говорила мне, что была у папы первой девушкой, с которой он целовался. А она тогда всячески пыталась уклониться.

– Да неужели?

– Угу.

– Кстати, а тебе известно о первом поцелуе Арена? – рассмеялся Кайл.

– Нет.

Нет, Кайл все-таки ужасно забавный. Еще не успел сказать ни слова, а я уже смеялась до слез.

– Это была одна итальяночка, а он простудился, и… – начал Кайл и замолчал, давясь от смеха. – Блин! Он чихнул во время поцелуя и забрызгал ее соплями.

– Что?

– Самого поцелуя я, к сожалению, не видел, но зато стал свидетелем его последствий. В результате мне пришлось схватить Кайла в охапку, и мы дружно дали деру.

Я буквально валялась от смеха, и мы с Кайлом еще долго не могли прийти в себя. А когда наконец очухались, я сказала:

– Кажется, я сейчас кое-что поняла. Я не знаю ни одного человека, у которого бы первый поцелуй прошел нормально.

Кайл, помолчав, ответил:

– Я тоже. А что, если не первый поцелуй должен быть особенным, а, наоборот, последний?

Глава 19

Я стояла по стойке смирно, пока Нина закалывала мне на спине платье для коронации. Платье получилось сногсшибательным, с линией ворота в форме сердца и золотой юбкой до пола. Мантия, правда, показалась мне чуть тяжеловатой, но она нужна была только для церемонии в церкви. Платье я выбрала из трех предложенных мне вариантов, хотя, будь у меня побольше времени, я сама создала бы наряд совершенно другого дизайна. Однако все кругом буквально задохнулись от восторга, поэтому я прикусила язык, решив, что нельзя быть такой неблагодарной.

– Ты выглядишь изумительно, дорогая, – сказала мама.

Я стояла на возвышении перед огромными зеркалами, которые специально установили в моей комнате по случаю примерки.

– Спасибо, мамочка. А какое лучше: твое или мое?

Мама весело рассмеялась:

– На коронации я была в подвенечном платье, поэтому их нельзя даже сравнивать. Но для этой церемонии твое платье просто идеально.

Я потрогала вышивку на корсаже:

– Боже мой, таких кричащих нарядов у меня еще точно никогда не было.

– Ну, вы еще успеете утереть всем нос, когда будете выходить замуж, – пошутила Нина.

И мне сразу расхотелось улыбаться.

– Ты права. Это будет испытание не для слабонервных.

– Вы в порядке? – глядя на мое отражение в зеркале, поинтересовалась Нина.

– Да. Немного устала, только и всего.

– Что бы там ни было, но ты просто обязана сейчас немного отдохнуть, – повелительным тоном заявила мама. – Суббота предстоит тяжелая, и ты будешь в центре внимания.

– Слушаюсь, мэм. – Я увидела, что она снова нервно теребит ожерелье. – Мама, а что бы ты стала делать, если бы не вышла замуж за папу? Ну, если бы он выбрал другую?

Мама покачала головой:

– Он действительно мог выбрать другую. Ты же знаешь о той ужасной бойне. – Мама тяжело сглотнула и на секунду замолчала. Даже спустя столько лет ей по-прежнему было тяжело вспоминать ту историю. – В тот день он мог пойти совершенно другой дорогой, а значит, наши пути разошлись бы.

– Ну и как бы ты все это пережила?

– В конце концов наверняка справилась бы, – задумчиво сказала она. – И совершенно необязательно, что каждый из нас должен был прожить плохую жизнь. Хотя, вероятно, и не такую хорошую, как хотелось бы.

– Значит, ты стала бы горевать до конца своих дней?

Мама вгляделась в мое лицо в зеркале:

– Ты так переживаешь из-за грядущего расставания со своими мальчиками, что не можешь сосредоточиться и сделать выбор.

Я прижала руки к животу, стараясь потуже натянуть платье на талии, чтобы Нине было удобнее работать.

– Знаю. Я просто не предполагала, что будет настолько тяжело.

– Ничего. Скоро все прояснится. Можешь мне поверить. А мы с твоим отцом в любом случае тебя поддержим.

– Спасибо.

– Ну вот, похоже, готово. – Нина сделала пару шагов назад, чтобы оценить свою работу. – Если вас все устраивает, можете снять платье. Я отошлю его с курьером Алмонду.

Мама задумчиво взяла кусочек яблока.

– Нина, не понимаю, почему он доверил тебе только примерку. Ты ведь отличная портниха.

– Мое дело выполнять приказы, – передернула плечами Нина.

Наше внимание привлек острожный стук в дверь.

– Входите, – отозвалась Нина, вернувшись к своим прежним обязанностям.

Мне вдруг захотелось, чтобы Нина взяла на себя организацию моей жизни. Когда она была рядом, на душе становилось чуть веселей.

Вошедший в комнату лакей произнес с низким поклоном:

– Прошу прощения, ваше высочество. У нас проблема с костюмом для одного из джентльменов.

– Какого именно?

– Эрика, мадам.

– Переводчика? – уточнила мама.

– Да, ваше величество.

– Уже иду, – сказала я, направляясь к двери.

– А вы не хотите снять платье? – крикнула мне вслед Нина.

– Нет. Заодно и попрактикуюсь, как в нем ходить.

Что оказалось явно не лишним. Платье было тяжеленным, а спускаться в нем по лестнице требовало определенной физической подготовки. Сейчас мне точно не помешали бы туфли на более устойчивом каблуке.

Когда я подошла к комнате Эрика, то еще в коридоре услышала его протестующий голос:

– Я не принадлежу к Элите. И это будет неуместно.

Тогда я приоткрыла дверь и увидела Эрика в костюме, готовом для примерки. На пиджаке – штриховые линии мелом, отвороты брюк подколоты булавками.

– Ваше высочество, – поклонился портной.

Эрик же уставился на меня во все глаза, не в силах отвести взгляд от моего платья.

– Нам никак не прийти к согласию насчет костюма, – объяснил портной.

Эрик, уже успевший опомниться, вступил в разговор:

– Мне не хочется вводить никого в заблуждение костюмом, который пристало носить лишь Элите.

– Но вы ведь примете участие в шествии, и вас будут фотографировать, – настаивал портной. – Единообразие – оптимальный вариант.

Эрик посмотрел на меня умоляющими глазами.

Я задумчиво прижала палец к губам:

– Простите, не могли бы вы нас на минутку оставить?

Портной в очередной раз поклонился и тут же исчез, а я остановилась напротив Эрика.

– Смотрится классно, – ухмыльнулась я.

– Да, классно, – согласился Эрик. – Но не совсем уместно.

– Почему нет? Что плохого в том, чтобы выглядеть круто в такой день?

– Я не принадлежу к Элите. И мне крайне неудобно стоять с ними, походить на них, тогда как я не могу… Я не…

Я положила руку ему на грудь:

– Портной совершенно прав. Ты ведь не хочешь выделяться. Тогда другой цвет пиджака тебе точно не поможет.

– Но я… – вздохнул Эрик.

– А что, если надеть галстук немножко другого цвета? – быстро сообразила я.

– Это единственный вариант? – спросил Эрик.

– Да. Ну а кроме того, только представь, как будет счастлива твоя мать.

Эрик обреченно вздохнул:

– Запрещенный прием. Но вы победили.

– Вот видишь. Совсем нетрудно. А ты боялся.

– Ну конечно, вам все легко. Ведь здесь вы командуете.

– Я не собиралась тобой командовать, честное слово.

– А вот и нет, – усмехнулся Эрик. – Вы созданы для этого.

Положа руку на сердце, я так толком и не поняла, то ли он меня критиковал, то ли делал мне комплимент.

– Ну что скажешь? – спросила я, раскинув руки. – Только постарайся забыть обо всех этих булавках.

– Идлин, вы выглядите умопомрачительно, – после короткой заминки произнес Эрик. – Я еще никогда в жизни не испытывал такого потрясения, как в тот момент, когда вы вошли в комнату.

Я почувствовала, что начинаю краснеть.

– А я как раз хотела узнать, не слишком ли мое платье вызывающее?

– Нет, все идеально. Немножко не в вашем стиле, но, с другой стороны, для коронации нужно нечто особенное.

Я повернулась и посмотрелась в зеркало. Всего одна фраза – и у меня сразу отлегло от сердца.

– Спасибо. Похоже, я отнеслась к себе чересчур пристрастно.

Эрик стоял рядом со мной. Наверное, безумно комичное зрелище: прекрасные наряды, каких мы еще никогда не носили, заколотые булавками и разрисованные мелом. Мы выглядели как куклы.

– Похоже, это ваша характерная особенность, – заметил Эрик, и я скорчила недовольную гримасу, хотя в принципе была с ним согласна. – Конечно, я не в том положении, чтобы говорить вам, что делать. Но по-моему, чем меньше вы зацикливаетесь на проблемах, тем успешнее идут у вас дела. Выбросьте все лишнее из головы. И доверьтесь своему внутреннему голосу. Слушайтесь своего сердца.

– Мое сердце меня дико пугает. – Я отнюдь не собиралась делать признаний, но в этой комнате, где я оказалась наедине с Эриком, было нечто такое, что располагало к откровениям.

Он наклонился ко мне и прошептал:

– Вам нечего бояться. – Он откашлялся и посмотрел на наши изображения в зеркале. – Возможно, вам всего лишь нужно немного удачи. Видите это кольцо? – Он показал мне мизинец.

Да, я видела. Видела уже много раз. Но с какой стати человек, который предпочитает оставаться в тени и отказывается надевать костюм, носит на пальце украшение?

– Это обручальное кольцо моей прапрабабушки. Плетеные узоры – традиционный элемент свендвейской народной культуры. В Свендвее такое можно встретить на каждом углу. – Он снял кольцо и зажал двумя пальцами. – Оно пережило все: и войны, и голод, и даже переезд нашей семьи в Иллеа. И я должен отдать это кольцо девушке, на которой женюсь. Так велела мама. – (Я улыбнулась, очарованная его неподдельным волнением. А что, если дома Эрика ждет любимая девушка? Ждет и надеется, что когда-нибудь он наденет ей это кольцо.) – Кольцо определенно приносит удачу, – продолжил Эрик. – И по-моему, удача вам сейчас точно понадобится.

Он протянул мне кольцо, но я решительно покачала головой:

– Я не могу его взять! Это ведь фамильная реликвия!

– Да, но эта реликвия приносит удачу. И благодаря ей уже несколько человек сумели найти спутника жизни. И вообще, это всего лишь на время. Пока вы не закончите свой Отбор или пока мы с Генри не уедем. Что, возможно, случится гораздо раньше.

Я неуверенно надела кольцо на палец, про себя удивившись тому, какое оно нереально гладкое.

– Эрик, спасибо тебе.

Я заглянула в его голубые глаза. И между нами словно пробежала искра. Я услышала, как предательски бьется сердце, к которому я уже было начала терять доверие. Достаточно было пронзительного взгляда этих невероятно голубых глаз и теплого запаха его кожи… чтобы мое сердце, нет, не зашептало, а буквально стало кричать.

И я, не задумываясь о последствиях, о возможных осложнениях, о том, испытывает ли он ко мне такие же чувства, прильнула к Эрику. И, к моей радости, он не отстранился. Мы стояли, тесно прижавшись, и я чувствовала его дыхание на своих губах.

– Ну как, вы приняли решение? – спросил вернувшийся в комнату портной.

Я сразу же отпрыгнула от Эрика.

– Да. Пожалуйста, сэр, можете заканчивать костюм.

И, не оглядываясь назад, я поспешила в коридор. С неистово бьющимся сердцем я отыскала свободную гостевую комнату и захлопнула за собой дверь.

Чувство, что так долго пряталось в глубине души, теперь во всеуслышание заявило о себе. Я наконец увидела этого человека, который изо всех сил старался оставаться невидимым, и мое глупое, бесполезное сердце продолжало шептать его имя. Я схватилась за грудь, силясь унять сердцебиение.

– Ну что, что же ты наделало? И зачем ты меня предало?

В свое время я сомневалась, что смогу найти родную душу среди компании выбранных наугад парней.

Но сейчас этот вопрос разом отпал.

Глава 20

Следующие несколько дней прошли в сплошной круговерти подготовки к коронации. Я старалась задерживаться в кабинете и по возможности есть у себя в комнате, но избежать встреч с Эриком мне, естественно, не удалось.

Нам пришлось репетировать торжественное шествие возле церкви, а поскольку народу было недостаточно, Эрика попросили принять участие в мероприятии. А при прохождении Элиты через Главный зал Эрик вынужден был сопровождать Генри, чтобы объяснять ему, как вести себя на официальных торжествах в честь коронации. Более того, поскольку в мои обязанности входило одобрение последней примерки костюмов Элиты, я старалась не смотреть Эрику в глаза, что оказалось гораздо труднее, чем я думала.

Коронация должна была стать поворотным моментом моей жизни, а я тем временем думала совсем о другом. Я мечтала узнать вкус его поцелуев.

Я не укладывалась в график. Но опаздывать не любила.

Однако волосы взбунтовались и упорно отказывались лежать красивыми локонами, под мышкой разошелся шов, и не успела я надеть туфли на вполне разумном каблуке, выбранные еще в начале недели, как сразу же прокляла все на свете.

Элоиза, тяжело вздыхая, поправляла мне прическу и примеряла фальшивую корону, дабы удостовериться, что в торжественный момент все будет выглядеть наилучшим образом. Нине было не до меня, она следила за тем, чтобы придворные и Элита были при полном параде, поэтому положение спас Хейл, который в последнюю минуту ворвался ко мне с иголкой и ниткой в руках.

– Спасибо, – прошептала я.

Хейл сделал последний стежок.

– Всегда к вашимуслугам. – Он посмотрел на часы. – Жаль, правда, что вы не позвали меня раньше.

– Но платье треснуло именно тогда, когда я его надела!

– Я проверил швы. Проблем больше не будет. Слава богу, что эта мелкая неприятность случилась сейчас, а не в разгар церемонии, – улыбнулся Хейл.

– Мне нужно, чтобы сегодня все прошло идеально, – кивнула я. – Я хочу казаться собранной, но не настолько, чтобы начать ненавидеть окружающих.

– Ну тогда, если шов вдруг снова разойдется, просто наплюйте на все.

Тем временем Элоиза зачем-то ушла в ванную комнату, и я решила воспользоваться случаем.

– Как там Ин? – шепотом поинтересовалась я.

– Хорошо. Потрясен, – почти мечтательно произнес Хейл. – Мы теперь оба готовы пойти за вас в огонь и воду. Вы подарили нам будущее, и мы обязаны вам по гроб жизни.

– Просто помогите мне пережить сегодняшнее мероприятие, и мы квиты.

– Ведь я когда-то обещал каждый день доказывать, что достоин вас, – напомнил мне Хейл.

Я соскочила с возвышения и обняла Хейла:

– Ты уже доказал свою незаменимость.

– Очень приятно это слышать, – ответил Хейл, обняв меня в ответ. – Ладно, пожалуй, схожу за пиджаком и спущусь вниз. Свистните меня, если вам что-нибудь понадобится.

Я кивнула и постаралась расслабиться, так как Элоиза уже вернулась из ванной, чтобы нанести финальные штрихи.

– Он симпатяга, – заметила Элоиза, опрыскивая лаком для волос непослушные пряди.

– Ты права.

– Хотя лично я выбрала бы Кайла, – хихикнула она.

– Можно подумать, будто я не знаю, – покачала я головой. – Помню, помню, как ты позволила ему пробраться в мою комнату.

– Он мой любимчик, – пожала плечами Элоиза. – Вот я и делаю для него что могу.

Наконец все было готово. Я начала спускаться по лестнице, перекинув через руку край мантии. В вестибюле уже толпился народ. Стоявший поодаль генерал Леджер прижимал к губам руки мисс Люси. Джози и Нина, которые должны были нести мой шлейф, смотрелись весьма мило в своих одинаковых бледно-голубых платьях. Пятеро моих оставшихся поклонников из Элиты топтались в углу; примкнувший к ним Эрик тоже надел голубой галстук, но на тон ярче, чем у других.

Но в этой толпе я сейчас видела только одного-единственного парня. Поскольку еще на лестнице заметила в людском море лицо своего брата.

Я протиснулась сквозь толпу, локтями прокладывая себе дорогу, и очутилась в нежных объятиях, правда не Арена, а Камиллы.

– Он в порядке? – шепнула я Камилле на ухо.

– Oui, в полном.

– А твои подданные довольны? Они его приняли?

– Его приняли как родного.

– Спасибо. – Я еще крепче прижала Камиллу к себе, а затем обернулась на своего глупого братца.

– Ты славно почистила перышки, – поддразнил он меня.

Мне хотелось смеяться и плакать одновременно. И я не знала, то ли пошутить, то ли хорошенько стукнуть Арена, то ли стиснуть в объятиях.

– Прости, – вполголоса произнес Арен. – Мне не следовало уезжать столь поспешно. Не следовало оставлять тебя одну.

– Ты все сделал правильно, – покачала я головой. – Я скучала по тебе так, что у меня сердце разрывалось, но тебе надо было ехать.

– Я порывался вернуться, как только узнал о маминой болезни. Но боялся только все испортить, поскольку мама, похоже, заболела из-за меня.

– Не глупи. Ты здесь, и это самое главное.

И пока леди Брайс рассаживала всех по машинам, Арен продолжал держать меня в объятиях. Первыми уехали советники, за ними – Элита. Мальчики на прощание мне поклонились, и Эрик тоже. Он старательно избегал моего взгляда, за что я была ему благодарна. Ведь кто знает, что в противном случае можно было бы ожидать от моего глупого сердца?!

Оно и так немножко растаяло, когда он пошел прочь, то и дело одергивая рукава нового костюма, в котором явно чувствовал себя крайне неловко.

– О’кей, следующая машина, – объявила леди Брайс. – Приглашаются все, кто носит фамилию Шрив, и даже вы, месье французский принц.

– Есть, мэм, – ответил Арен, взяв Камиллу за руку.

– Идлин – первая, за ней – Нина и Джози. Остальные члены семьи – после них. А я поеду в следующей машине.

Однако папа был с этим категорически не согласен.

– Брайс, вы должны ехать с нами, – заявил он.

– Совершенно точно, – поддержала его мама. – В лимузине полно места, а на вас держится вся церемония.

– По-моему, это не вполне уместно, – смутилась леди Брайс.

Нина, задумчиво склонив голову, сказала:

– За те десять минут, что займет поездка, все может пойти наперекосяк.

– Да и вообще, мы с Ниной тоже не слишком похожи на сестер, – добавила я. – Оставайтесь с нами.

Она надула губы, эта идея ее явно не слишком вдохновляла.

– Ну ладно. Поехали.

Мы забрались в лимузин, причем мое платье заняло столько места, что хватило бы на троих. Мы смеялись, наступая друг дружке на ноги, и вся эта история с рассадкой по машинам начинала становиться даже забавной. Я вдохнула полной грудью. Ведь мне предстояло сказать всего несколько слов и дать обещание, которое в глубине души я уже давным-давно дала. Я посмотрела на маму. Она заговорщицки мне подмигнула, и я сразу успокоилась.

Итак, я торжественно шла по проходу церкви, а Джози и Нина несли шлейф моей мантии, чтобы он не волочился по полу. Я шла и смотрела на королевское кольцо со сверкающим крестом Иллеа в центре. Папа, передоверивший мне свои полномочия, был вполне доволен моими успехами. Оставалось лишь узаконить передачу власти.

Я ловила взгляды окружающих меня людей, пытаясь передать им свою благодарность. Остановившись перед алтарем, я преклонила колени на маленькую скамеечку, чувствуя тяжесть длинной мантии. Епископ взял церемониальную корону и поднял над моей головой:

– Готова ли ты, Идлин Шрив, принести присягу?

– Готова.

– Клянешься ли ты стоять на страже законов и чести Иллеа до конца своих дней и управлять своим народом согласно его обычаям и традициям?

– Клянусь.

– Клянешься ли ты защищать интересы Иллеа как в своем отечестве, так и за его рубежами?

– Клянусь.

– И клянешься ли ты использовать свою власть во имя милосердия и справедливости для жителей Иллеа?

– Клянусь.

Что ж, по-моему, вполне правомерно, что клятва верности стране требовала четырех утвердительных ответов, а клятва верности другому человеку – только одного. После того как я произнесла последнее слово, епископ водрузил корону мне на голову. Я встала и повернулась лицом к своим подданным, шлейф мантии красивыми складками лег вокруг моих ног. Епископ вложил мне в левую руку скипетр, а в правую – державу.

Затем раздался громкий стук жезла об пол, и толпа вокруг меня на одном дыхании закричала: «Боже, храни королеву!»

У меня от волнения сжало грудь. Ведь слова эти предназначались лично для меня.

Глава 21

– Остен, встань, ради бога! – приказала мама.

– Но тут жуткая жара, – пожаловался Остен, утомленный бесконечной фотосессией.

– Уж пять минут съемки как-нибудь можно потерпеть, сынок, – нахмурился папа.

– Господи, как же мне вас не хватало! – рассмеялся Арен.

Я шлепнула его по руке:

– Какое счастье, что никто пока не снимает это безобразие!

– Хорошо-хорошо. Мы готовы. – С этими словами папа позвал фотографа.

Они с мамой встали за моей спиной, положив руки на спинку моего кресла. Остен с Ареном опустились на колени рядом со мной, а Кейден стоял, заложив руку за спину, словно бросая мне вызов своим царственным видом.

Фотограф делал снимок за снимком, прекратив съемку лишь тогда, когда удовлетворился результатом.

– А кто следующий?

Мы остались на своих местах, но теперь к нам присоединилась Камилла. А после съемок королевской семьи были сфотографированы все пять парней из Элиты.

После чего фотограф запечатлел меня с Леджерсами, затем – с каждым из советников, включая леди Брайс, которая, отбросив привычную чопорность, крепко меня обняла.

– Я так горжусь вами! – непрерывно твердила она. – Так горжусь!

И наконец мы, само собой, сфотографировались с семейством Вудворк.

Джози, естественно, влезла вперед, чтобы оказаться в центре кадра. Оставалось только удивляться ее наглости! А мисс Марли сжала меня в материнских объятиях:

– Я так счастлива за тебя, солнышко! Ты так быстро стала большой.

– Спасибо, мисс Марли. Я рада, что вся ваша семья смогла прийти.

– А мне было приятно следить за твоим стремительным восхождением и видеть, как за последние несколько месяцев ты сблизилась с Кайлом, – не выпуская моих рук, сказала мисс Марли.

– Если честно, я сама удивляюсь, что нам мешало сделать это раньше. Мне сейчас даже трудно себе представить, как я жила без такого друга, как Кайл.

– Неисповедимы пути Господни, – заметила мисс Марли. – И по-моему, это стыд и позор, что вы с Джози практически не общаетесь.

– Что? – Из всего разговора Джози смогла уловить только свое имя, причем не сразу, а так, словно его передали азбукой Морзе с другого континента.

– Вам обеим надо бы проводить больше времени вместе, – просияла мисс Марли.

– Ага! Обязательно надо! – взвизгнула Джози.

– Я бы с удовольствием, – уклончиво начала я, – но, став королевой, я лишилась возможности располагать своим временем.

Мама, стоявшая за спиной подруги, понимающе улыбнулась. Ведь она отлично понимала, что Джози мне и даром не нужна.

– Верно! – нахмурилась мисс Марли. – Ой, я знаю, что можно сделать! Почему бы тебе не разрешить Джози побыть рядом с тобой несколько дней? Ее всегда интересовало, как живет принцесса. А теперь она узнает о том, что такое быть королевой!

– Это было бы потрясающе! – Джози схватила меня за руку, и, надо отдать мне должное, я не стала сопротивляться.

Мисс Марли и Джози уставились на меня в ожидании ответа, а мамин взгляд однозначно говорил, что пусть я теперь и королева, но она не позволит мне обижать ее ближайшую подругу.

– Конечно. Пусть Джози набирается опыта. Это будет просто… здорово.

Джози упорхнула на свое место в центре нашей маленькой группы, и я краем глаза увидела, что Кайл, которого явно забавляла вся эта нелепая ситуация, с трудом сдерживает смех. Я не выдержала и тоже улыбнулась, радуясь тому, что хотя бы на фотографиях буду выглядеть счастливой.

И вот наконец пришел черед фотографий с парнями из Элиты.

Первым был Фокс; в темно-сером костюме он выглядел невероятно импозантно.

– Ну ладно, а что мне надо делать? – спросил он. – На семейной фотографии я стою по стойке смирно, но сейчас, как мне кажется, я должен взять вас за руку или что-то вроде того.

Он взял меня за руку, и фотограф одобрительно крикнул:

– Да-да, очень хорошо.

Фокс чуть-чуть придвинулся ко мне, и мы дружно улыбнулись в объектив камеры.

Ин, следующий на очереди, явно был очень доволен.

– Потрясающе, Идлин. Вы выглядите сногсшибательно.

– Спасибо. Ты тоже очень неплохо смотришься.

– Верно. Совершенно верно. – Встав позади меня, Ин тихо добавил: – Я еще не успел вас поблагодарить. За то, что вы смогли нас простить и дать нам свободу выбора.

– Ну, мы с тобой всегда отлично понимали друг друга без лишних слов. Я знаю, что ты мне благодарен.

– Я уже морально приготовился к жизни, полной разочарований, – признался он, и в его голосе я услышала непривычную для него нервозность. – И даже не надеялся найти выход из положения. Правда, я до сих пор не вполне уверен, как жить дальше.

– Просто живи, и все.

Ина сменил Кайл. Он вихрем подлетел ко мне и, схватив в охапку, закружил.

– Сейчас же отпусти меня!

– Почему? Потому что ты теперь королева? Нет, мне нужна более веская причина.

Наконец он остановился лицом к камере, и я поняла, что мы оба совершенно по-идиотски ухмыляемся. Что ж, снимки получатся весьма эффектными.

– Я едва не покалечился, наступив на твою мантию, – заявил Кайл. – Убийственный фасон.

– Только не говори Хейлу, – попросила я.

– А чего мне нельзя говорить? – заинтересовался сменивший Кайла Хейл.

– Этой мантией можно запросто убить. – Кайл одернул пиджак и отошел в сторону.

– Запросто, – согласился Хейл и, обняв меня, добавил: – Вы сегодня ослепительны.

– Спасибо, что выручил утром. Вроде пока все держится.

– Конечно держится. Неужели вы сомневались в моих способностях? – поддразнил меня Хейл.

– Никогда!

Я немного отодвинулась, чтобы были видны наши лица, хотя мне ужасно хотелось, чтобы фотограф запечатлел для истории то, как мы обнимаемся.

И наконец пришла очередь Генри, и его сияющей улыбки оказалось достаточно, чтобы усталость после тяжелого дня как рукой сняло. Генри остановился в паре шагов от меня и восхищенно вздохнул:

– Вы очень красивая. Я счастлив за вас.

Он растрогал меня чуть ли не до слез.

– Спасибо тебе! Спасибо тебе большое!

– Я стараться, – скромно ответил он.

– Ты отлично справляешься. Правда.

Генри кивнул и, приблизившись ко мне, осторожно развернул, чтобы расправить ниспадающие за спиной складки моей мантии. И остался стоять, гордо возвышаясь у меня за плечом.

Я сразу поняла, что Генри тщательно обдумал позу для нашего совместного портрета, и по достоинству оценила его усилия. Когда фотограф закончил съемку, Генри пошел было прочь, но неожиданно остановился.

– Хм, entä Эрик? – Он показал пальцем на своего друга.

Кайл горячо поддержал Генри:

– Ну да. Ведь Эрик тоже член нашей команды. И его просто необходимо сфотографировать.

Однако Эрик упрямо покачал головой:

– Нет, не стоит. Все нормально.

– Да ладно тебе, приятель! Это ведь всего-навсего фотография. – Кайл подтолкнул Эрика плечом, но тот остался стоять.

В глубине души я страшно боялась, что если он подойдет поближе, то все услышат, как громко стучит мое сердце. И если последние несколько дней я старательно избегала Эрика, сейчас мне хотелось броситься к нему со всех ног.

Однако я взяла себя в руки и медленно направилась к нему. Эрик смущенно поднял на меня глаза. Словно по мановению волшебной палочки, вся комната ожила. Солнечный свет будто наполнился музыкой, а звуки шагов материализовались. Я чуть ли не кончиками пальцев ощущала малейшее движение.

Я посмотрела на Эрика – и мир предстал предо мной в розовом свете.

– Эрик, я вовсе не приказываю. Нет, я прошу тебя. – Я надеялась, что никто не заметил, что я на миг ослепла от волнения.

– И от этого мне еще в тысячу раз тяжелее. – Эрик с улыбкой протянул мне руку. Но остановился и растерянно оглядел себя. После окончания церемонии он успел снять пиджак и теперь остался в жилетке, хотя и при галстуке. – Я же не одет, – растерянно протянул он.

Я со вздохом расстегнула застежку и скинула мантию. Хейл бережно принял ее из моих рук.

– Ну что, так лучше?

– Нет, – сглотнул Эрик. – Но если вы действительно хотите…

– Хочу. – Я склонила голову и игриво похлопала ресницами.

Он рассмеялся, признавая свое поражение.

– А что мне надо делать?

– Ну ладно. – Я улыбнулась и подошла поближе. – Положи правую руку мне на талию, а левую – на плечо. – Затем я положила одну руку ему на грудь, другую продела ему под локоть, и мы застыли в некоем подобии не слишком тесного объятия. – А теперь улыбнись. Сейчас вылетит птичка.

– Хорошо, – отозвался Эрик.

Почувствовав, как бьется его сердце под моей ладонью, я едва слышно произнесла:

– Успокойся. Представь, что тут никого нет. Только ты и я.

– Не могу.

– Ну я не знаю. Тогда скажи что-нибудь по-фински.

Он тихонько хмыкнул себе под нос и прошептал:

– Vain koska pyysit, hauska nainen^[5].

Я, естественно, не разобрала ни единого слова, однако он продолжал что-то настойчиво вполголоса говорить, и я поняла, что мне никогда в жизни не забыть мелодии его речи. Даже не глядя на Эрика, я знала, что он улыбается, и ответила ему сияющей улыбкой. Я с таким наслаждением внимала его словам, что даже перестала дышать. Ведь сердце подсказывало мне, что он хочет сказать нечто очень важное. Жаль только, что я не знала его языка.

– Отлично получилось, – похвалил нас фотограф, и Эрик поспешно убрал руки.

– Вот видишь, ничего страшного? А ты боялся.

– Я думал, будет гораздо тяжелее, – признался Эрик таким забавным тоном, что мне показалось, будто я что-то упустила.

И я снова услышала предательское «тук-тук-тук» своего глупого сердца. Я нервно сглотнула, стараясь не обращать внимания, но меня неожиданно выручил раздавшийся совсем рядом звук чьих-то гулких шагов.

– Марид! – обрадовалась я.

– Простите за вторжение, но я ничего не мог с собой поделать. А можно мне тоже официально сфотографироваться с нашей новоиспеченной королевой?

– Конечно. – Я протянула ему руку, и Марид с довольным видом встал рядом со мной.

– Вся страна буквально гудит, – сообщил он мне. – Не знаю, известно ли вам, что пишут газеты, но, смею заметить, отклики весьма положительные.

– Ой, мне как-то было недосуг. Ни секунды свободной, – призналась я.

Тем временем Марид с восторженным трепетом взял мои руки в свои и повернулся к камере.

– В этом нет никакой нужды. Только прикажите, и вам представят полный обзор сегодняшней прессы. А я почту за честь первым сообщить вам, что ваша инаугурация прошла блестяще.

Он нежно сжал мою руку, и я со вздохом подумала: возможно, что ни делается, все делается к лучшему.

Глава 22

Я пила шампанское, слишком громко хохотала и объедалась шоколадом, рискуя набрать лишний вес. Мне хотелось хоть на несколько часов забыть об ограничениях и веселиться на полную катушку, ни в чем себе не отказывая. Завтра я буду пить только воду и наводить порядок в голове. Завтра я подумаю о том, как сохранить мир и порядок в стране. Завтра я подумаю о будущем муже.

А сегодня? Сегодня я буду наслаждаться минутой славы.

– Еще один танец? – спросил Арен, не дав мне допить бокал, который, как я твердо решила, должен был стать последним. – У меня скоро самолет, но я хотел сказать тебе до свидания.

Я встала и взяла протянутую мне руку:

– Что ж, буду рада услышать от тебя любые слова прощания. Все лучше, чем как в прошлый раз.

– Мне до сих пор стыдно, но ты же знаешь, я не мог поступить иначе.

Он обнял меня за талию и закружил по залу.

– Да, знаю. Хотя от этого ничуть не легче. Ты же видишь, что у нас тут творится, и без тебя мне трудновато приходится.

– Прости. Но ты справляешься очень хорошо. Спорим, даже лучше, чем ты думаешь.

– Поживем – увидим. Мне еще надо утвердиться во власти, проследить, чтобы папа с мамой сбавили обороты, и найти кого-нибудь, кто захочет на мне жениться.

– Одним словом, сущие пустяки.

– Ну да, считай, каникулы.

В ответ Арен только весело хихикнул. Боже мой, как же я соскучилась по этому звуку!

– Извини, если мое письмо получилось слишком резким. Мама с папой хотели оградить тебя от негатива, однако я опасался, что оставаться в неведении – не лучший вариант. И явно не пошло бы тебе на пользу.

– Да, признаюсь, читать твое письмо было нелегко, но его строки постоянно всплывали у меня в голове. И мне действительно следовало это знать. Не будь я столь эгоцентричной…

– У тебя это было нечто вроде защитной реакции, – прервал меня Арен. – Ведь ты делаешь то, что еще никому в нашей стране не приходилось делать. Поэтому вполне естественно, что ты нашла способ облегчить себе жизнь.

Я решительно покачала головой:

– Папа переутомился. Мама не давала себе ни минуты отдыха. Ты был влюблен, и я пыталась тебя отговорить. Есть хорошее слово для таких, как я, и все же я слишком хорошо воспитана, чтобы произносить его вслух.

Арен рассмеялся так громко, что на нас стали оборачиваться, и я поймала пристальный взгляд Камиллы. Мне хотелось рассердиться на эту девчонку, которая делала все в сто раз лучше меня, на эту девчонку, что отняла у меня брата-близнеца, однако Камилла явно радовалась нашему воссоединению с Ареном.

Я так до сих пор и не смогла понять, как это у нее все так легко получается, как ей удается без особых усилий быть лидером и в то же время оставаться просто девушкой. Я знала, что мне не следует обольщаться на свой счет, и каким бы удачным ни был сегодняшний день, это не может продолжаться вечно.

– Эй! – заметив тревогу в моих глазах, окликнул меня Арен. – Все будет отлично. Ты справишься.

Я постаралась взять себя в руки, пытаясь вернуть волшебство, которое еще минуту назад струилось по моим венам. Я была новоиспеченной королевой, и сегодня мне не пристало грустить.

– Да, знаю. Вот только не уверена, каким образом.

Песня, под которую мы танцевали, закончилась, и Арен низко мне поклонился:

– Ты непременно должна на Новый год приехать к нам в Париж.

– А ты – вернуться домой на наш день рождения, – сказала я.

– Тогда ты проведешь свой медовый месяц во Франции.

– Но только при условии, что ты приедешь на мою свадьбу.

– Идет, – согласился Арен.

Мы ударили по рукам, и мой ненаглядный брат-близнец привлек меня к себе:

– Я ужасно переживал, боялся, что ты не простишь моего побега. И оттого, что ты совсем на меня не злишься, на душе становится еще горше.

– Ты должен звонить. Причем не только родителям. А лично мне.

– Обещаю.

– Арен, я люблю тебя.

– Я тоже люблю вас, ваше величество.

Я рассмеялась, но то был смех сквозь невидимые миру слезы.

– Кстати о свадьбе, – начал Арен. – Есть какие-нибудь идеи насчет жениха?

Мы обвели глазами зал. Мальчики из Элиты, прекрасные, словно прибывшие с визитом члены королевской фамилии, выделялись на общем фоне элегантными костюмами и галстуками. Я пристально следила за ними весь вечер с целью пополнить досье на каждого Избранного информацией о его умении вести себя в обществе.

Кайл непринужденно развлекал молодежь, Фокс пожал столько рук, что, как я успела заметить, ему пришлось то и дело потирать запястья. А Хейл с Ином, хоть и вышли из игры, давали газетчикам лестные комментарии относительно моего характера, чего я, если честно, не ожидала. Ну и конечно, там был еще Генри. С помощью Эрика Генри изо всех сил пытался поддерживать светский разговор, но, судя по тому, как он напряженно следил со своего места за гостями, ему явно приходилось несладко.

– У меня было несколько свиданий то с одним, то с другим. Но я так и не поняла, кого выбрать. Я просто хочу сделать так, как будет лучше для всех.

– Включая себя? – (Я улыбнулась, но промолчала.) – Понимаешь, есть одна вещь, которая, как я надеюсь, оправдывает мой поступок. Я считаю, что надо делать все возможное и невозможное, чтобы быть рядом с любимым человеком.

Любовь. Я догадывалась, что подобно тому, как одна и та же одежда сидит на всех совершенно по-разному, так и любовь каждый понимает по-своему. Да, я пока весьма смутно представляла себе, как должен измениться для меня мир, но чувствовала, что когда-нибудь смогу это узнать. Оставалось только подождать и посмотреть, удовлетворит ли меня результат.

– Иди, пойми, все на этой земле рано или поздно проходит. И войны, и соглашения. Даже государства в масштабе Вселенной недолговечны. Но у тебя есть твоя жизнь – единственная, неповторимая и священная, и прожить ее ты должна рядом с тем человеком, который даст тебе почувствовать, что каждый твой миг – благословение Небес.

Я опустила глаза и принялась изучать свое платье, ощущая тяжесть короны на голове. Да, моя жизнь – единственная, неповторимая и священная, однако с момента моего появления на свет – на семь минут раньше Арена – она принадлежала кому угодно, но только не мне.

– Арен, спасибо большое. Я запомню твои слова.

– Постарайся, пожалуйста.

Я положила руку ему на плечо:

– Беги к своей жене. Желаю вам благополучно добраться домой. Только обязательно позвони, когда приземлитесь, хорошо?

Он поцеловал мою руку и улыбнулся:

– До свидания, Иди.

– До свидания.

Я буквально валилась с ног, но покидать прием было еще не время. Надо себя заставить, мысленно приказала я. Собравшись с духом, я обошла гостей, дала несколько интервью и, стараясь не привлекать к себе внимания, направилась к боковой двери.

Слишком много улыбок и объятий, слишком много обещаний скоро связаться. Я чувствовала себя совершенно опустошенной. Завернув за угол, я увидела Ина, который разговаривал с людьми, вытянувшими счастливый билет быть приглашенными на прием по случаю коронации. И тут снова музыканты заиграли вальс.

– Ой, только один танец! – взмолилась какая-то юная девушка.

Я решила, что она просит Ина с ней потанцевать, однако девушка подтолкнула его в мою сторону, и Ин, не скрывая своей радости, предложил мне руку, чтобы проводить на танцпол.

Когда он закружил меня в вихре вальса, я не выдержала и спросила:

– И как давно ты любишь Хейла?

Ин улыбнулся:

– С той самой минуты, как нас собрали, чтобы подготовить к встрече с вами. Он выглядел таким счастливым, совсем как мультяшный персонаж. Это было очаровательно.

– Да, очаровательно, – согласилась я.

– Простите, что солгал вам. Я собирался унести эту тайну с собой в могилу.

– А сейчас?

Ин пожал плечами:

– Не знаю. Но Хейл настроен чертовски решительно. И хочет выйти из тени. Ну а я больше не стану использовать кого-нибудь в качестве ширмы, как это было в случае с вами. Теперь я понимаю, это нечестно и непорядочно.

– Иногда очень трудно быть честным с самим собой, да?

– Да, – кивнул Ин. – Но я ни за что не стал бы сравнивать себя с вами. Ведь, как ни крути, никому нет дела до меня, а вот на вас смотрит вся страна.

– Не говори глупостей. Даже мне есть дело до тебя. Мне не безразличен тот хвастливый сноб, каким ты выставил себя при первом знакомстве. – (Ин рассмеялся, предавшись воспоминаниям. С него словно слетела вся шелуха. Ну, может, не до конца, но уж кто-кто, а я прекрасно знала, что ломать преграды бывает ой как нелегко.) – И мне небезразличен этот трепетный, тонкий человек, который сейчас стоит передо мной.

Ин был не из тех, кто легко разнюнивается. Он не стал растерянно моргать или хлюпать носом, но я поняла: если он и был близок к тому, чтобы уронить скупую мужскую слезу, то это могло случиться прямо сейчас.

– Я счастлив быть свидетелем того, как вы стали королевой. Благодарю вас, ваше величество.

– Всегда пожалуйста.

Музыка закончилась, и мы поклонились друг другу.

– Вы разрешите мне уехать прямо с утра? – спросил Ин.

– Конечно. Будем на связи.

Он кивнул и размашисто зашагал прочь, навстречу новой жизни.

Я сделала это. Сумела выдержать сегодняшний день, не совершив ни одной оплошности, никого не обидев, и я пока еще была жива. Но теперь, когда все закончилось, можно было незаметно ускользнуть к себе, чтобы насладиться покоем уединения.

Однако уже у выхода я неожиданно заметила Марида, который что-то вещал в камеру.

Он поймал мой взгляд и радостно помахал мне рукой, предлагая принять участие в интервью. И хотя мне не терпелось поскорее покинуть зал и дать отдых усталым ногам, улыбка Марида была настолько неотразимой, что я не смогла устоять.

Глава 23

– А вот и она, виновница торжества, – провозгласил Марид и под хихиканье взволнованной репортерши обнял меня за талию.

– Ваше величество, как вы себя чувствуете? – Она ткнула микрофон мне под нос.

– А разве я имею право жаловаться на усталость? – пошутила я. – Нет, для меня это был незабываемый день, и, учитывая печальные события последних лет, я искренне надеюсь, что сегодняшние торжества поднимут настроение жителям нашей страны. И мне не терпится поскорее приступить к работе. И я хочу сказать огромное спасибо моим замечательным Избранным и верным друзьям вроде мистера Иллеа, благодаря которым я сумела гораздо больше узнать о проблемах и чаяниях своего народа. Не сомневаюсь, мы сумеем найти выход из положения и достойно ответить на все стоящие перед королевством вызовы.

– А вы можете хотя бы намекнуть, что вы планируете делать? – заинтересовалась журналистка.

– Я надеюсь, что собрание городского совета, созванное по инициативе мистера Иллеа, – я показала на Марида, – хоть и прошло не совсем гладко, окажется исключительно плодотворным. Ну а кроме того, сэр Вудворк подал очень интересную идею относительно того, как упростить моим подданным процедуру подачи ходатайства непосредственно королеве. В данный момент я не могу раскрыть вам всех подробностей, но его предложение весьма и весьма перспективное.

– Кстати о предложениях, – оживилась журналистка, – есть какие-нибудь новости с любовного фронта?

Я рассмеялась:

– Дайте мне хотя бы неделю привыкнуть к роли королевы, а затем я снова начну ходить на свидания.

– Вполне разумно. А как насчет вас, сэр? Что вы можете пожелать своей новоиспеченной королеве?

Я повернулась к Мариду, но тот только пожал плечами и наклонил голову:

– Ну, я хочу пожелать ей благополучного царствования и удачного завершения Отбора. Мужчина, который сумеет завоевать ее сердце, будет самым счастливым человеком на свете.

Марид проглотил ком в горле: ему, похоже, было трудно смотреть в глаза журналистке.

– Несомненно, будет. – Она услужливо кивнула, а затем, потеряв к нам интерес, махнула оператору, чтобы выключил камеру.

Я подхватила Марида под руку и увела подальше, где нас не могли услышать.

– Не хочу показаться невежливой после всего, что ты для меня сделал, но твое поведение я нахожу неподобающим.

– Почему? – искренне удивился он.

– А потому, что ты ведешь себя так, словно если бы не Отбор, то между нами непременно что-нибудь было бы. Ты уже в третий раз бросаешь многозначительные намеки, хотя мы с тобой много лет не виделись и нас ничего не связывает. Мой священный долг выйти замуж за одного из Избранных. И твое поведение абсолютно неприемлемо. Я требую прекратить подобные инсинуации.

– А как, по-вашему, зачем мне это нужно?

– Не поняла?

– Если бы вы и ваша семья уделяли больше внимания повседневной жизни своей страны, то знали бы, что я пользуюсь невероятно высоким авторитетом в различных слоях общества. Народ меня боготворит. Жаль, вы не видели, какие горы писем от поклонников я получаю. Причем большинство из них отнюдь не считает, что королевский дом Шривов единственный легитимный. – (Я обомлела, его слова заронили мне в душу зерно сомнения.) – Идлин, вы многим мне обязаны. Я помог вам создать положительный имидж в прессе, всегда хвалил вас в интервью, и именно я спас от провала собрание городского совета. Это сделал я, не вы.

– Я могла бы…

– Нет, не могли. В том-то и проблема. Вы не можете выполнять эту работу в одиночку, вот почему ваше замужество – блестящая идея. Только вы не там ищете. – (Я настолько оторопела, что на миг онемела.) – И давайте посмотрим правде в глаза: если бы эти парни были действительно вами очарованы, то неужели они в эту самую минуту не ходили бы вокруг вас кругами? Глядя со стороны, можно твердо сказать, что они к вам равнодушны. – (Первоначальный шок сменился душевными муками. Он был прав. Никто из Элиты не замечал моего присутствия.) – Но если мы с вами соединимся, то фамильной линии Иллеа-Шрив уже ничего не будет угрожать. И если вы станете моей женой, никто не осмелится ставить под сомнение ваши права на престол. – Комната вдруг поплыла у меня перед глазами, и я с трудом взяла себя в руки, а Марид тем временем продолжил: – Если вам будет угодно, вы, конечно, можете проверить статистику, но у широкой общественности мой рейтинг вдвое выше вашего. Однако я способен за одну ночь переломить ситуацию с вашим рейтингом, изменив оценку «терпимо» на «превосходно».

– Марид, – начала я и сразу возненавидела себя за то, что мой голос звучал очень жалко, – это невозможно.

– Еще как возможно. Или вы закончите Отбор добровольно, или я распущу такие слухи о нашем романе, что никто не станет воспринимать ваш Отбор всерьез. А когда я сделаю свое дело, в глазах публики вы будете выглядеть еще более бессердечной, чем принято считать.

Я собрала волю в кулак и гордо выпрямилась.

– Марид, я тебя уничтожу! – поклялась я.

– Только попробуйте! И вы увидите, что они с вами сделают. – Он поцеловал меня в щеку. – У вас есть номер моего телефона.

Марид пошел прочь, по пути непринужденно пожимая руки гостям с таким видом, будто он уже стал членом королевской фамилии. Воспользовавшись тем, что все внимание было приковано к Мариду, я потихоньку улизнула через боковую дверь.

Какой же я оказалась дурой! И как жестоко я заблуждалась, наивно полагая, что Хейл переживает за меня, а Ин всегда готов прийти на помощь. Ведь я уже один раз обожглась, доверившись Бурку, Джеку и Бейдену. Более того, я считала, что Марид просто хочет подставить мне дружеское плечо, а он, коварный, решил сам взойти на престол. Мои инстинкты подводили меня раз за разом, и внезапно мне показалось, что люди вокруг насквозь фальшивы.

А что, если я ошибалась насчет кого-то еще? Не совершила ли я роковой ошибки, положившись на Нину и леди Брайс? А был ли Кайл мне настоящим другом? И могла ли я теперь доверять своим чувствам и мыслям?

Я прислонилась к стене, пытаясь сдержать слезы. Я стала королевой. И в мире не было никого могущественнее меня. И тем не менее я еще никогда не ощущала себя настолько беспомощной.

Но тут в дверях возникла мужская фигура. И не успела я сделать и пары шагов в сторону, как передо мной возникло лицо Эрика.

– Ваше величество, прошу прощения. Я только хотел найти укромный уголок. Для меня такое столпотворение уже слишком. – (Я не ответила.) – Похоже, и для вас тоже, – осторожно заметил Эрик, приблизившись ко мне. – (Я не решалась поднять глаза.) – Ваше величество? Могу ли я вам чем-то помочь?

Тогда я заглянула в его невероятно голубые глаза, и все страхи тотчас же отступили прочь. Сердце приказало мне: «Беги!» – и я, схватив Эрика за руку, кинулась бежать.

Я со всех ног рванула по коридору, оглянувшись только один раз, проверить, нет ли кого за нами.

Как я и рассчитывала, Женский зал был свободен. Не зажигая света, я потянула Эрика за собой к окну, чтобы видеть его лицо в лунном свете.

– Я, наверное, рискую выставить себя еще большей идиоткой, чем есть, но не мог бы ты, ради всего святого, ответить на мои вопросы? Только обещай быть абсолютно честным. И я разрешаю тебе не щадить моих чувств. Я должна знать.

После короткой заминки Эрик кивнул, хотя, судя по его лицу, он явно опасался неожиданной развязки.

– Скажи, имеется хотя бы малая вероятность того, что ты чувствуешь то же самое, что я? И если твое сердце, как и мое, наполнено непонятным волнением, я должна это знать.

Эрик вздохнул. Озадаченно и очень печально.

– Ваше величество, я…

– Нет! – Сорвав с головы корону, я швырнула ее через всю комнату. – Нет, я вовсе не ее величество. Для тебя я Идлин. Просто Идлин.

Эрик улыбнулся:

– Вы для меня всегда просто Идлин. И всегда королева. Для каждого из нас вы буквально свет в окошке. Но для меня – гораздо больше.

Я положила руку ему на грудь и почувствовала, как сильно бьется его сердце, в унисон с моим. И он, словно догадавшись, что я нахожусь в полном смятении чувств, молча взял мое лицо в свои ладони, наклонился и поцеловал меня в губы.

Перед моим мысленным взором вихрем пролетели наши короткие встречи. Я вспомнила, как при первом знакомстве заметила его неловкую походку. Как на параде выругала его за дурацкую манеру грызть ногти. Как он защитил меня во время драки на кухне и то, как я не могла отвести от него глаз, когда мальчики горячо молились за мою маму у входа в больничное крыло. И наконец, тот удивительный момент в Женском зале, когда Камилла поинтересовалась, кто занимает все мои помыслы, а я с трудом удержалась, чтобы не произнести вслух его имя.

И пока длился этот украденный поцелуй, каждая секунда нашей запретной любви пронеслась у меня перед глазами. А когда мы наконец оторвались друг от друга, я заплакала светлыми, чистыми слезами, поскольку и переживания из-за отъезда Арена, и страх за жизнь матери – все это меркло на фоне всепоглощающего чувства любви.

Эрик помотал головой, продолжая держать меня в объятиях.

– Боже мой! Единственный раз, когда я позволил себе влюбиться, моей избранницей стала женщина из иных небесных сфер.

Я впилась ногтями в его рубашку, мне хотелось остановить мгновение.

– А я впервые в жизни не могу получить того, кого реально хочу. Господи, как это несправедливо!

– Неужели все действительно настолько безнадежно? – с придыханием спросил Эрик.

У меня сразу вытянулось лицо. Было больно говорить ему горькую правду.

– Боюсь, что да. И по целому ряду причин. Я не могу тебе всего объяснить, но сейчас все ужасно запуталось.

– Вы не обязаны мне ничего объяснять. Я понимаю. Наверное, я сделал трагическую ошибку, позволив себе надеяться на чудо. Но все хорошее когда-нибудь кончается. Вот и нашей сказке конец.

– Извини, – прошептала я, потупившись. – Если бы я могла отыграть все назад, то непременно так и сделала бы. Но в глазах публики это станет очередной неудачей в длинной череде моих досадных промахов.

Эрик осторожно взял меня за подбородок:

– Пожалуйста, не говорите так о женщине, которую я люблю.

Я вяло улыбнулась в ответ:

– Эрик, я поступила с тобой нечестно. Что снедает меня изнутри. И зачем только мы вообще встретились!

– Нет! – воскликнул он. – Нет ничего зазорного в том, чтобы любить того, кого действительно любишь, а поступать так, как дóлжно, – большая честь. Жаль, конечно, что для нас понятия эти существуют в параллельных плоскостях. И тем не менее этот момент истины для меня бесценен.

– И для меня тоже.

Он нежно держал меня за руку, явно удивляясь себе, что решился на подобную дерзость.

– Мне пора возвращаться, – сказал он. – Не хочется оказаться в центре скандала.

– Ты прав, – вздохнула я и, не разжимая объятий, едва слышно прошептала: – А ведь я еще не помолвлена. Давай встретимся завтра вечером?

Я буквально кожей чувствовала ход его мыслей, но в конце концов он все же сказал «да».

– Ладно. Уходи первым, а я выйду через несколько минут.

Торопливо поцеловав меня на прощание, Эрик выскочил в коридор. Я надела корону и подошла к потайной панели за книжным шкафом. Мне хотелось на время исчезнуть, причем так, чтобы никто не мог меня найти.

В Иллеа больше не было повстанцев и не было угроз, от которых следовало бежать. Однако во дворце по-прежнему существовало множество тайных проходов, и я знала их как свои пять пальцев.

Глава 24

– Доброе утро, ваше величество, – приветствовала меня леди Брайс, когда я вошла в кабинет.

По воскресеньям в принципе можно было поспать подольше, однако сегодня, в первый день на престоле, я не могла позволить себе валяться в постели, особенно учитывая события вчерашнего вечера.

– Вчера я слышала подобное обращение, наверное, миллион раз, но мне, похоже, трудно привыкнуть к новому титулу, – устало вздохнула я.

– У вас впереди столько лет, что вы обречены рано или поздно привыкнуть, – улыбнулась леди Брайс.

– Кстати об этом, мне необходимо обсудить с вами Отбор, и мое правление, и кое-какое непредвиденное осложнение.

– Осложнение?

– Вы, случайно, не в курсе, насколько популярен Марид?

Услышав мой вопрос, леди Брайс даже присвистнула от неожиданности.

– За последние несколько лет он сумел создать себе имя. Часто дает интервью на радио. Более того, он настолько хорош собой и происходит из такой известной семьи, что печатные издания также не обделяют его вниманием. Люди любят слушать, как он говорит. Нам крупно повезло, что он решил объявиться, да?

Но не успела я поведать о событиях вчерашней ночи, как дверь распахнулась и в кабинет влетела Джози:

– Привет! Надеюсь, я не опоздала?

Я в отчаянии закрыла глаза. Боже, как я могла забыть, что разрешила Джози провести сегодняшний день рядом со мной?!

– Я могу помочь? – поинтересовалась леди Брайс.

– Ой, я здесь именно для того, чтобы помогать вам, – объявила Джози. – Сегодня я буду ассистировать Идлин. А может, и завтра, если все пойдет хорошо.

– Мисс Марли предложила мне привлечь Джози во время вчерашней фотосессии, – начала объяснять я и запнулась, так как в комнате появилась Нина. Меня не слишком радовала перспектива делиться конфиденциальной информацией в присутствии Джози, но, похоже, другого выбора не было. И я неохотно произнесла: – Ну ладно. У нас проблема. И ее имя Марид Иллеа.

– Неужели? – удивилась Нина. – Он казался таким услужливым.

– Да, именно так он и хотел все представить. Но его истинной целью было завоевание престола. – Я чувствовала себя форменной идиоткой. – Вчера вечером я отчитала его за постоянные намеки в интервью для прессы на наши близкие отношения, а он в ответ заявил, что намерен продолжать свои гнусные инсинуации до тех пор, пока народ не потребует, чтобы я вышла за него замуж.

Леди Брайс в отчаянии схватилась за голову:

– А ведь я знала, что он может нарушить процесс Отбора. Знала. Нам необходимо срочно пресечь слухи.

– Тут нет вашей вины, – покачала я головой. – Вы пытались меня предупредить, а я не обратила внимания. У меня и в мыслях не было, что он вопьется в меня как клещ, чтобы проложить себе дорогу во дворец.

– Он такой скользкий тип. Гад ползучий. – Леди Брайс сжала руки в кулаки. – Его родители постоянно бросали камни в наш огород и вообще отплатили королю черной неблагодарностью. А Мариду хватило всего нескольких велеречивых фраз, чтобы тихой сапой пробраться к нам.

– Вот именно. И мне… мне страшно. Если люди потребуют сделать Марида принцем-консортом, то наша монархия под угрозой. Ведь по стране постоянно бродит призрак революции, а теперь, когда я стала королевой, к недовольным могут примкнуть и бывшие сторонники моего отца. Но если мы пойдем на уступки и Марид окажется здесь… если он так легко лгал, лишь бы подобраться ко мне…

– То на какую подлость он сможет пойти, когда поймет, что вы ему больше не нужны? – мрачно бросила леди Брайс.

У меня в голове тотчас же возникло с десяток самых страшных сценариев. А вдруг он заявит, будто я случайно упала с лестницы, или заснула в ванне, или у меня, как у мамы, случился инфаркт. Нет, наверное, не стоило думать о Маридекак о воплощении вселенского зла, однако я отлично понимала, что его интересует исключительно власть, а на меня ему вообще наплевать.

Вполне возможно, это была чистой воды паранойя, я и не отрицала. Но за последние месяцы я упустила столько важных моментов, которые должны были заставить меня насторожиться и начать действовать, что сейчас явно не было никакого смысла верить, будто все образуется.

– Тогда мы должны его заткнуть. Что будем делать? – спросила Нина.

– А с какой стати тебе надо что-то делать? – искренне удивилась Джози, которая, оказавшись под прицелом наших глаз, сразу перестала улыбаться. – Я хочу сказать, ты ведь королева. И если захочешь, можешь приказать его убить. Как предателя, ведь так?

– Если он станет вести себя как предатель, то да. Но сейчас, когда он строит из себя пылкого влюбленного, я не могу приказать его повесить. Только представь, как это будет выглядеть со стороны!

Джози напряженно прищурилась, пытаясь вникнуть в смысл сказанного.

– Наверное, ужасно.

– Даже более чем ужасно. Мой приказ будет расценен как неоправданная жестокость. Я не могу его убить. Более того, боюсь, я даже не могу во всеуслышание заявить, что он мне неинтересен, поскольку это может вызвать нежелательную обратную реакцию.

– Ну и какой выход из положения? – спросила леди Брайс.

– То, о чем мы сейчас говорим, должно остаться в стенах этой комнаты. Понятно? – Я уставилась на Джози в надежде, что она осознаёт всю важность соблюдения секретности. – Итак, пункт первый: игнорировать Марида. Во дворец не пускать, на звонки не отвечать. Начиная с этого момента и впредь я для него недоступна. Прессу мы посвящать в это дело не станем, но подкормим кое-какими слухами.

– Согласна, – кивнула леди Брайс.

– Пункт второй. На ближайшие несколько недель я спланировала постепенный отъезд представителей Элиты. Ин сегодня утром отправляется домой. Мы говорили с ним вчера вечером, он готов уехать. А в начале следующей недели Отбор покинет Хейл.

Нина скорчила недовольную гримасу:

– А мне жаль, что Хейла не будет.

– Мне тоже. Но все делается по обоюдному согласию, поэтому, можешь мне поверить, мы расстаемся без обид.

– Ну, это меняет дело, – согласилась Нина. – Погодите-ка! Если у вас остаются лишь три кандидата, разве вы не должны в течение четырех дней сделать окончательный выбор?

– Да. Единственный способ переиграть Марида – выбрать мужа как можно скорее. И не важно, влюблена я или нет, все должно выглядеть так, как было в свое время у моих родителей, а если получится, то даже лучше. – Я перевела дух. – После того как уедет Хейл, подождем пару дней и отсеем Фокса. Он очень милый, но мы с ним так и не нашли контакта. Итак, остаются два финалиста: Кайл и Генри. А затем через две недели я в прямом эфире объявлю имя своего жениха.

– Две недели! – ахнула Нина. – Идлин!

– Мне понадобится помощь в подготовке общественного мнения. Судя по данным социологических опросов, на данный момент уже определились два лидера. Это Хейл и Кайл. Я позабочусь о том, чтобы решение Хейла было воспринято как вынужденная мера. Дабы не расстраивать его поклонников. И нам необходима какая-нибудь сенсация, связанная с Генри. Ну что-то вроде того, будто он печет булочки для стариков из домов престарелых или его семья происходит от знатного свендвейского рода. Даже если придется немножко приукрасить действительность, пусть так! Он должен выйти в финал любимцем публики.

Минуту все сидели, словно воды в рот набрали.

– А ты хоть немножко любишь Кайла? – спросила Джози.

И наверное, впервые в жизни взгляд Джози стал осмысленным, я увидела в ее глазах искреннее беспокойство за брата.

Я подумала об Эрике. О его словах, что любовь стоит того. О его трепетном отношении ко мне с самых первых дней Отбора. О его поцелуе.

О том, что он скоро уедет.

– Я буду счастлива с Кайлом.

Несомненно, во все времена лидеры государств шли ради своей страны на куда более серьезные жертвы, однако леди Брайс, Нина и Джози смотрели на меня как на гладиатора, идущего на смерть.

– Так вы собираетесь мне помогать или нет? – поинтересовалась я.

– Попробую завтра нарыть что-нибудь на Генри, – ответила леди Брайс. – Однако я предпочла бы все-таки начать с чистой правды.

– Я тоже. Но наверняка что-нибудь найдется. Он ведь такой славный.

– Конечно, – поддакнула Нина. – Впрочем, как и наш Кайл. Это отнюдь не самый плохой вариант.

Да. Но и не самый хороший.

– Постарайтесь сделать так, чтобы все прошло без сучка без задоринки. До конца дня я буду работать у себя в комнате. Джози? Так ты завтра приходишь или с тебя уже достаточно?

– Более чем достаточно, – призналась Джози.

– Никому ни слова, поняла?

Джози кивнула, и я поспешно отвела взгляд. Она, похоже, искренне переживала за меня, но уж в чьей в чьей, а в ее жалости я нуждалась меньше всего. Хотя не только Джози, но и Нина с леди Брайс тоже казались живым воплощением скорби.

Глава 25

– А что это за место? – спросил Эрик.

Я приложила максимум усилий, чтобы навести уют. Когда все ушли на обед, я тайком принесла корзину со свечами и одеялом, а еще одну – с едой.

Эрик сказался больным, я заявила, что у меня дел невпроворот, и мы встретились в неприметном месте на втором этаже. Наиболее удобный проход в бронированную комнату был из маминой бывшей спальни, в которой она жила, когда сама проходила Отбор, и куда до сих пор любила время от времени наведываться, чтобы насладиться покоем уединения.

– В те времена, когда повстанцы представляли собой смертельную угрозу, здесь обычно пряталась королевская семья, – объяснила я Эрику. – Однако потайной комнатой уже не пользовались, наверное, лет десять, и теперь практически никто во дворце о ней не знает.

– Иными словами, нас никто не найдет, – с улыбкой уточнил Эрик.

– Нет, если мы сами этого не захотим.

– Меня целый день мучают угрызения совести, – тяжело вздохнул Эрик. – Я чрезвычайно взволнован вашим приглашением, но в то же время мне безумно стыдно, ведь я для вас определенно не вариант.

Я кивнула и, достав из корзины тарелки, принялась расставлять их на одеяле.

– Понимаю. Я проклинала Отбор с самого первого дня, когда родители еще только завели о нем речь. Но сейчас я беру свои слова назад, ведь если бы не Отбор, то мы с тобой никогда не встретились бы… – Мы молча посмотрели друг другу в глаза, и я продолжила выкладывать продукты для нашего пикника при свечах. – А знаешь, мой отец должен был жениться не на маме, а совсем на другой девушке.

– Вы, наверное, шутите, – удивился Эрик.

– Мой дедушка лично отбирал претенденток. Он ввел в игру три Пятерки исключительно для того, чтобы успокоить низшие касты, и потому с самого начала возненавидел маму. Ну а кроме того, мои родители, оказывается, постоянно ссорились. – Я пожала плечами, меня до сих пор удивляло, насколько тернистым был их путь к браку. – А ведь когда-то я искренне верила, что для них это была красивая сказка. Представляешь? Но они, оказывается, ничем не отличались от всех остальных. Хотя, может, именно это и делает их историю поистине волшебной. – Я вспоминала все, что успела узнать к этому времени, и мои слова будто повисали в воздухе. – Они танцуют под дождем. Уж не знаю почему, но, как только небо заволакивают тучи, они всегда вместе. Помню, как-то раз папа ворвался в Женский зал, что было нарушением приличий. Туда нельзя заходить без приглашения. Но шел дождь, и папе не терпелось пригласить маму на танец. Однажды он закружил ее прямо в коридоре, а она так заливисто смеялась… Мама тогда еще не закалывала волосы, и они падали ей на плечи огненным водопадом. И вообще, что бы ни случилось, родители всегда знают, что они есть друг у друга, а это самое главное.

– Да, я понимаю, что вы имеете в виду. – Эрик увидел бутылку красного вина, которую я стащила, и ухмыльнулся. – Моих родителей сблизили omenalörtsy.

Я подоткнула под себя платье и задумчиво обхватила руками коленки.

– А что это значит?

– Это пончики с яблоками. Когда они еще встречались, мама как-то раз накормила папу до отвала пончиками, и omenalörtsy стало для них особым словом. Если происходит что-то хорошее: omenalörtsy. Если они ссорятся, а потом мирятся: omenalörtsy. Если они особенно удачно провели вечер пятницы: omenalörtsy.

– А как они познакомились?

– Это может показаться вам несколько странным, но благодаря болтам и гайкам.

– Они что, у тебя ремесленники? – Я удивленно сощурила глаза.

– Нет, – усмехнулся Эрик. – Мои родители знали друг друга всю свою жизнь. Так как выросли в маленьком свендвейском городке. А когда им было по одиннадцать лет, к папе как-то раз привязались плохие мальчишки, которые швырнули его школьные тетрадки в грязь. И хотя мама была ростом значительно ниже папы, она не побоялась разогнать хулиганов и оттащить папу прочь. Если честно, папа тогда испугался, а вот мама жутко разозлилась. И она уговорила отца заключить с ней союз, и в тот же вечер они встретились на проселочной дороге и, забравшись в дома всех троих хулиганов, вывинтили из их велосипедов все болты и гайки, так что плохим мальчишкам утром пришлось тащиться в школу пешком. Причем стоило кому-либо из них заменить болты, как юные мстители снова их выворачивали. И через некоторое время парни сдались и стали ходить в школу пешком.

– Мне нравится эта женщина, – сказала я с набитым ртом.

– Ой, вы бы с ней точно поладили! Она любит вкусную еду и музыку и всегда ищет повод от души посмеяться. А вот мой папа совсем другой… Если вы находите меня слишком стеснительным, значит вы еще не видели моего папу. Ему гораздо комфортнее в окружении книг, нежели людей, и он трудно сходится с чужаками. Так или иначе, но мои родители потихоньку взрослели, а поскольку по характеру были совершенно не похожи друг на друга, то и вращались в разных компаниях. И пока мама меняла парней как перчатки, папа просиживал с утра до вечера в библиотеке. А уже в старших классах папа купил велосипед. Но в одно прекрасное утро обнаружил, что все болты и гайки исчезли.

– Не может быть!

– Именно так. И она продолжала делать это до тех пор, пока папа наконец не сообразил, что к чему, и не начал провожать ее в школу. И с тех пор они так и идут по жизни вместе.

– Потрясающе!

Эрик кивнул:

– Они поженились очень молодыми, но не торопились заводить детей. Они объяснили мне, что тогда им не хотелось ни с кем друг друга делить, даже со мной. Но я на них не в обиде.

– Как бы мне хотелось с ними встретиться! – покачала я головой.

– Вы бы им точно понравились. Папа наверняка спрятался бы от вас в своей комнате, но вы бы ему все равно понравились!

Эрик открыл бутылку, и мы принялись пить вино, закусывая фруктами и хлебом с сыром. Некоторое время мы ели молча. И в этой умиротворяющей тишине мне было как-то особенно хорошо. Нам не было нужды говорить, чтобы только заполнить паузу, и непривычный покой действовал как бальзам на мои раны. Я наслаждалась одиночеством, но в то же время была не одна.

– Я хочу задать тебе немного бестактный вопрос, – нарушила я молчание.

– Ой нет! – Он перевел дух. – Ну ладно, я готов.

– А как твое полное имя?

Эрик едва не поперхнулся вином.

– Только и всего? А я уже испугался, что вы попросите меня открыть какой-нибудь страшный секрет относительно моего прошлого.

– Как-то неудобно целоваться с человеком, фамилии которого не знаешь.

Он кивнул:

– Мое полное имя Эйкко Петтери Коскинен.

– Эйкко Пет… Петтери?

– Коскинен.

– Коскинен.

– Отлично.

– А можно называть тебя Эйкко? Мне нравится твое имя.

– Я изменил его лишь потому, что оно звучит немного непривычно для вашего уха, – пожал плечами Эрик.

– Нет, – помотала я головой. – Вовсе нет.

Эрик опустил глаза и принялся теребить край одеяла.

– А как насчет вас? Можно узнать ваше полное имя?

– Ну, родители не смогли сразу определиться со вторым именем. Поэтому мое полное имя звучит так: Идлин Хелена Маргарет Шрив.

– Надо же, как длинно! – поддразнил меня Эрик.

– И очень претенциозно, – добавила я. – А буквально мое имя означает: «сияющая жемчужина принцессы».

Эрик попытался скрыть улыбку:

– Значит, ваши родители назвали вас Принцессой?

– Да-да. Я королева Принцесса Шрив, премного благодарна.

– Ой, мне не стоило смеяться!

– И тем не менее ты это сделал. – Я стряхнула крошки с платья. – И теперь мне кажется, будто сама судьба распорядилась так, чтобы я стала несносной девчонкой.

Он схватил меня за руку, заставив посмотреть на него:

– Нет, вы вовсе не несносная девчонка.

– Стоило нам с тобой впервые поговорить по душам, как я тут же начала учить тебя хорошим манерам.

– А почему нет? Я не прочь поучиться хорошим манерам, – возразил Эрик.

– Не знаю почему, но мне хочется плакать, – грустно улыбнулась я.

– Пожалуйста, не плачьте. Ведь у меня сегодня самый лучший день. – Я вопросительно подняла глаза, наслаждаясь теплом его сильной руки, и он продолжил: – Помните тот злополучный парад? Вы еще тогда забрались на платформу и начали беседовать с Генри? А закончив, посмотрели на меня и улыбнулись, дав понять, что все в порядке. Но вы вовсе не обязаны были это делать. Вам было некогда, но даже в такой дикой суете вы нашли время, чтобы успокоить меня. Успокоить человека, который, как вы успели заметить, грызет ногти, когда нервничает.

После его слов мне еще больше захотелось плакать.

– Так, значит, тогда все и началось?

– Да, скорее всего. И с тех пор не было дня, чтобы я не корил себя за это. И конечно, я решил, что никто никогда не узнает, а тем более вы.

– Ну, у меня все произошло не так быстро, – призналась я. – Полагаю, это случилось тогда, когда ты помог мне выбраться из той заварушки на кухне. Меня тогда потрясло, что тебя, казалось, не волновала ни драка, ни то, как выглядит со стороны наш марш-бросок через переполненную комнату, да и вообще ничего. Я была в растрепанных чувствах, а ты помог мне обрести твердую почву под ногами. Ведь столько людей несет ответственность за то, чтобы я была в порядке, но лишь с тобой я ощущаю себя нормальным человеком.

– Как жаль, что я больше не смогу быть вам полезен, – запинаясь, проговорил Эрик.

– А как бы я хотела, чтобы все было по-другому.

После томительной паузы Эрик откашлялся и произнес:

– Не могли бы вы оказать мне услугу… и после Отбора больше не общаться со мной? Не сомневаюсь, вы всегда сможете найти меня, когда захотите. Но, ради всего святого, не делайте этого. Вы были мне чудесным другом, так же как и парни из Отбора. А я не тот человек, который предает своих друзей.

– А я не та женщина, которая будет обманывать своего мужа. Это конец, и обратной дороги нет.

– Спасибо, – прошептал Эрик.

– Да, но сегодня мы еще не закончили, – напомнила я Эрику.

Он потупился, застенчиво улыбнувшись:

– Знаю. Я все пытаюсь понять, хватит ли у меня смелости попросить вас подарить мне еще один поцелуй.

Я придвинулась поближе:

– Только один. Или два. А возможно, двенадцать.

Он со смехом упал на спину, опрокинув бокал с вином. Пламя свечей задрожало и едва не погасло.

Глава 26

На следующее утро я отправилась в кабинет несколько позже, чем планировала. Я откинула волосы назад, поспешно оделась и попыталась стереть с лица предательскую улыбку, но тщетно.

Это сладкое слово «любовь»! Я всегда могла позволить себе какую угодно роскошь и даже успела испытать головокружение от мужского внимания, но только сейчас поняла: то была лишь дешевая имитация того, что по определению не поддается имитации.

Я напомнила себе, что все рано или поздно кончается. И что я уже почти смирилась. Я знала, что выберу Кайла. Эйкко был в курсе моего решения.

Кайл сделает меня счастливой, ну а я, в свою очередь, постараюсь осчастливить его. И я даже решила, что когда Кайл станет моим женихом, то я приоткрою ему завесу правды. Более того, я достаточно хорошо знала Кайла, а потому могла надеяться, что он простит и поймет, если я покаюсь и признаюсь, что вовсе не собиралась целоваться с Эйкко, и это было чистой правдой. Ведь между мной и Кайлом не должно было остаться никаких недомолвок.

А жизнь рядом с Кайлом вряд ли будет похожа на тюремное заключение. Он ведь умный, страстный, забавный, очаровательный… именно такой, каким и должен быть идеальный муж. Его наверняка полюбят наши подданные – наш народ, – и Кайл поможет мне в борьбе с Маридом. Кайл настолько харизматичный, что определенно затмит Марида.

И где-то в глубине души я надеялась рано или поздно полюбить Кайла, тем более что теперь я познала вкус настоящей любви.

А на данный момент у меня оставалось несколько драгоценных дней с Эйкко, и я твердо намеревалась извлечь максимум из каждого из них.

Нина постучала рукой по письменному столу, пытаясь вернуть меня в реальность.

– Вы в порядке? О чем вы думаете?

– Э-э-э…

Если честно, я думала о том, как будет звучать ее величество Идлин Хелена Маргарет Шрив де Коскинен и почему такое длиннющее имя вдруг стало похожим на строку из поэмы. Но когда я наконец опомнилась и пригляделась к Нине, то заметила красные круги у нее под глазами.

– Нет, давай-ка лучше о тебе, – нахмурилась я. – У тебя все нормально?

– Нормально, – ответила она таким тоном, который невольно заставил усомниться в ее словах. – Это все Марк. Ведь он так много трудится, а теперь, когда у меня тоже работы прибавилось, нам все сложнее сохранять наши отношения. Вы же знаете, расстояние любви не помеха, но только до поры до времени.

– Нина, меньше всего я хочу, чтобы ради меня ты пожертвовала любимым человеком, – вздохнула я. – Ты очень способная девушка и можешь работать где угодно…

– Вы меня увольняете? – Казалось, еще немного – и Нина разрыдается.

– Конечно нет! Мне даже страшно представить, что ты можешь уехать. Если на свете и есть родственные души, то ты стала для меня именно такой, и я, естественно, не хочу тебя терять. – (Нина рассмеялась сквозь слезы.) – Мне просто невыносимо видеть, что из-за меня ты теряешь близкого человека.

– Я поняла. А вы можете себе хоть на секунду представить, каково мне сидеть и смотреть на то, во что превратилась сейчас ваша жизнь?

– Моя жизнь – совсем другое дело. И как ты верно заметила, бывает и хуже.

– Идлин, советую вам хорошенько подумать. Наверняка можно найти более удачный способ остановить Марида.

– Даже если и так, у меня нет времени ждать. Если я не сумею прямо сейчас обезопасить престол, то мне до конца жизни придется отбиваться от тех, кто будет пытаться узурпировать власть, пусть и безуспешно, или тех, кто, наоборот, может вполне преуспеть в этом деле. И меня подобные варианты категорически не устраивают. И я не способна пойти на компромисс.

– Я тоже, – кивнула Нина. – Поэтому и не могу оставить вас в таком состоянии.

Тогда я взяла ее за руку, мысленно благодаря судьбу за то, что в моей жизни есть такой замечательный человек.

– Дай мне знать, если передумаешь. Если тебе надо уехать, я могла бы… – начала я и осеклась на полуслове.

В кабинет с подносом в руках вошла Джози. Поставив сначала перед Ниной, а затем передо мной по чашке кофе, Джози неуверенно произнесла:

– Мне сказали, что вы кладете в кофе две ложки сахара, но, если что не так, я могу принести другой.

– Нет-нет, – смутилась я. – Все правильно.

– Ну ладно. Я тут проходила мимо отдела обработки корреспонденции, и они мне передали для вас вот это. – Она поставила на мой стол деревянную коробку с ворохом писем.

– Благодарю.

Джози кивнула и продолжила:

– А еще я видела утром вашу маму. Она чувствует себя очень хорошо. А вот из мальчиков я пока никого не видела.

– Ну, тогда желаю удачной охоты, – улыбнулась я. – Спасибо, Джози.

– Это самое малое, что я могу для вас сделать, – пожала она плечами. – Да и вообще, если вам вдруг нужны лишние руки, то я совершенно свободна.

– Нина? – Я повернулась и обнаружила, что у Нины при виде такой метаморфозы буквально отвисла челюсть.

– А как у тебя с чистописанием? – наконец опомнилась Нина.

– Отлично, – просияла Джози.

– Тогда ладно.

И таким образом, я совершенно неожиданно для себя получила еще одного помощника.

Фокс молча шел со мной по дворцовым коридорам. Свидание прошло на редкость уныло, поскольку черные тучи, сгустившиеся над моей головой, напрочь лишили меня остатков креативности. И тем не менее фотограф, проверив снимки, остался вполне доволен.

– Как обидно, что мы не можем пойти в ресторан или еще как-нибудь развлечься… – заметил Фокс. – Вы когда-нибудь играли в боулинг?

– Нет, – рассмеялась я. – Надевать обувь, которую до тебя носили тысячи человек и совать пальцы в дырки, кишащие микробами?! – Я вовремя опомнилась и прикусила язык. – Нет, подобные забавы не для меня.

– Но это ведь так весело, – улыбнулся Фокс. – И разве можно постоянно думать о микробах?!

– Остен как-то раз попросил сводить его в честь дня рождения поиграть в боулинг. И мы арендовали на день целый зал. Но когда я поняла, что мне придется надеть ношеные туфли, то не смогла через себя переступить. И не важно, сколько дезинфицирующего средства они туда налили, я на такое не подписывалась. Все играли, даже мама, а я только смотрела.

– Как грустно. Вы что, так боитесь микробов? – неуклюже пошутил Фокс.

Однако я решила пропустить его бестактное замечание мимо ушей.

– Нисколечко. Просто я не любительница таких вещей.

– Что ж, это дело поправимое.

– Какое дело?

– Если вы выйдете за меня замуж, то первый же мой приказ будет о создании вашего персонального зала для боулинга. – (Я рассмеялась.) – Нет, я серьезно. Кстати, потом туда можно будет перенести киностудию.

– И что, больше никаких «Вестей»? – обрадовалась я. – Ладно, это меня устраивает. Я обеими руками за!

– И вы сможете сами разрабатывать модели туфель!

– Ух ты! – Я уже мысленно рисовала себе, как превращу эти нелепые туфли в обувь, достойную королевских особ. Интересная идея. – Что мне в тебе нравится, Фокс, так это то, что ты всегда умеешь поднять настроение.

– Ваше величество, я закончил, – пятясь к выходу, заявил фотограф. – Большое спасибо.

– Вам спасибо, – улыбнулась я и, повернувшись к Фоксу, добавила: – Прости за снимки. Но Отбор подходит к концу, и публике явно захочется побольше узнать о четверке финалистов.

– О, ради бога, не волнуйтесь! – ответил Фокс. – Если уж на то пошло, мне крупно повезло добраться до финала и быть рядом с вами.

Я похлопала его по руке:

– Благодарю. Фокс, я отлично понимаю, что свидание было достаточно пресным, так как мои мысли заняты совсем другим.

– А разве я выгляжу расстроенным? Ничуточки. Ведь, став королевой, вы пригласили на первое свидание не кого-нибудь, а именно меня. Невероятно, да?

Если честно, мне даже в голову не могло прийти, что он воспримет все именно так. Я надеялась деликатно намекнуть ему, что он следующий кандидат на вылет. И теперь почувствовала себя загнанной в угол.

– Прости, что была не слишком любезной. А как твои дела? Как там твоя семья?

– Папа в порядке. Хвастается направо и налево. «А вы слышали, что Фокс вошел в четверку финалистов? Это мой сын». – Фокс сокрушенно покачал головой. – Похоже, в последнее время у него было слишком мало поводов для радости, поэтому, даже если бы мне и хотелось охладить его пыл, я не могу этого сделать. Спасибо, что это, по крайней мере, происходит не у меня на глазах.

– Я понимаю, о чем ты, – усмехнулась я. – Папа, который обожает фотографировать, стремится запечатлеть мою жизнь до мельчайших подробностей. Иногда меня меньше смущают журналисты, нежели родной отец.

– Но он же ваш папа. И это сугубо личное.

– Угу.

Мы замолчали, и дворец внезапно показался каким-то опустевшим. Я вдруг поняла, что мне не хватает тех мальчишек, что примерно два месяца назад вихрем ворвались в мою жизнь. Интересно, буду ли я вспоминать их, когда Отбор наконец закончится?

– Так или иначе, с учетом сложившихся обстоятельств папа поживает совсем неплохо. – Фокс явно решил заполнить затянувшуюся паузу. – Он реально мной гордится, правда продолжает задавать вопросы, на которые у меня пока нет ответов.

– Ты о чем?

Я заметила, что решимость, написанная на лице Фокса, внезапно сменилась растерянностью.

– Он постоянно допытывается, люблю ли я вас. И любите ли вы меня. Я, естественно, сказал ему, что не могу заявиться к вам в кабинет с требованием декларации о вечной любви. – Фокс ухмыльнулся, явно желая продемонстрировать, что понимает неуместность подобных претензий. – Нет, я никогда бы не осмелился попросить вас рассказать о своих чувствах. По-моему, так будет нечестно. Но я подумал, что вы должны знать, что я… я…

– Молчи. Только ничего не говори.

– А почему нет? Я уже давно это чувствую и хотел бы вам признаться.

– Но я не готова слушать.

Я резко попятилась, у меня вдруг застучало в висках. Все произошло слишком быстро, слишком неожиданно. Ведь в последнее время мы практически не общались, и вот нате вам!

– Идлин, я хочу, чтобы вы, по крайней мере, знали, что у меня на душе. Ведь совсем скоро вам предстоит сделать выбор, а предупрежден – значит вооружен. Ведь так?

Я расправила плечи и повернулась к Фоксу. Если уж я не боялась встретиться лицом к лицу с газетчиками и важными персонами, то с какой стати мне опасаться какого-то мальчишки?!

– Ну ладно. Выкладывай.

Его улыбка была сдержанной, но очень искренней.

– Похоже, я реально запал на вас в тот вечер, когда вы разрешили мне остаться. Вы были так добры ко мне, наверное, в худшую ночь в моей жизни, и теперь мне отчаянно хочется познакомить вас с семьей. Хочется увидеть вас на пляже в Клермонте, хочется, чтобы вы посидели за столом в кругу моих близких. Вы определенно поладите с семейством Уэсли. – Он замолчал, покачав головой, словно не мог поверить, что решился на такое признание. – Я хочу вам помогать. Быть вам во всем полезным. И смею надеяться, что это взаимно. Я не знаю, как долго еще протянет мой папа. И я мечтаю скрасить его последние дни, порадовав тем, что выбрал свою дорогу в жизни.

Меня захлестнуло чувство вины, и я даже на миг закрыла глаза. Ведь еще совсем недавно мама, как мне казалось, лежала на смертном одре. Поэтому мне, как никому другому, было понятно желание Фокса.

– Но это отнюдь не означает, что я способна осуществить твою мечту, – пробормотала я.

– Что?

– Ничего, – ответила я, собравшись с мыслями. – Фокс, я уважаю твои чувства. И восхищаюсь твоей честностью, но я не могу ничего тебе обещать.

– Я ничего у вас не прошу. – Он подошел поближе и взял меня за руку. – Мне просто нужно было рассказать вам о том, что у меня на душе.

– Ну а теперь, как ты правильно выразился, я непременно приму это к сведению, когда буду делать выбор. Что случится в ближайшее время.

Он погладил мою руку кончиком пальца: жест, который меня не успокоил, а скорее смутил.

– Идлин, у меня к вам все очень серьезно. Не сомневайтесь.

– Ну конечно же нет, – прошептала я. – Нисколечко.

Глава 27

– Ничего не понимаю, – призналась на следующее утро Нина, выслушав мой отчет о прошедшем свидании. – А разве это плохо, что он принес вам клятву верности? По-моему, его вполне можно включить в двойку финалистов.

Мы были одни в кабинете, так как леди Брайс с Джози еще не вернулись с завтрака. Солнце весело светило в окно, а мы сидели, поджав ноги, на диване, словно после пижамной вечеринки.

– Я так не думаю. Что-то во всем этом было искусственное. Нет, я не утверждаю, что он не чувствует того, о чем говорит, но мне показалось, будто он специально выбрал такой момент, чтобы мне пришлось его выслушать. – Положив голову на руку, я вспоминала вчерашний разговор. – А затем меня стала мучить совесть. Он рассказывал о своем папе, о том, что я могла бы стать членом их семьи и… в общем, сплошное занудство. – Я задумчиво теребила подол юбки, словно мои пальцы могли помочь мне распутать клубок путаных мыслей. – По-моему, дело обстоит так. Он говорил, что влюбился в меня после той ночи, когда произошла драка на кухне, но с тех пор мы, в сущности, не общались, по крайней мере с глазу на глаз. Поэтому мне трудно понять, откуда вдруг взяться такому глубокому, серьезному чувству ко мне.

Нина кивнула:

– Похоже, он влюблен в некий созданный им образ, а не в реальную женщину, какой вы, собственно, являетесь.

После ее слов все встало на свои места, и я сразу расслабилась:

– Оно самое. У меня точно такое же ощущение.

– Ну как, отправляем его домой?

Я покачала головой:

– Нет. Я обещала Хейлу, что он будет следующим. Он уже готов к отъезду, и мне не хочется его разочаровывать. Особенно после всего того, что он для меня сделал.

– Доброе утро, ваше величество. Привет, Нина. – В кабинет с пончиком в руках вошла леди Брайс. – Ваше величество, я принесла вам на рассмотрение кое-какие документы от вашего брата. Похоже, Франция желает перезаключить торговое соглашение. По-моему, оно станет лучшим за много лет.

– Наконец-то и от нашего малыша Арена хоть какая-то польза. – Я не сомневалась, что это была заслуга скорее Камиллы, нежели моего брата, но его присутствие явно сыграло нам на руку.

– Без сомнения. У меня также для вас есть три контракта из Новой Азии. Лежат на вашем столе. И режиссер-постановщик «Вестей» хотела бы днем снять интервью с вами. Что-то насчет переходного периода. Я так толком и не поняла.

– О, совсем легкий день, да? – пошутила я.

– Как всегда!

– Леди Брайс, а папе вы так же много помогали?

– Да, но очень недолго, – рассмеялась она. – Когда вы подросли, он захотел передать вам бóльшую часть обязанностей. И как только вы почувствуете, что крепко стоите на ногах, я с превеликим удовольствием уйду в тень или вообще попрошусь на пенсию.

Я слезла с дивана и обняла ее за плечи:

– Нет. Никогда. Вы будете в этом кабинете до самой смерти!

– Как вам будет угодно, моя королева.

– Ваше величество! Ваше величество! – вдруг услышала я чей-то голос.

– Джози? – Я окинула удивленным взглядом возникшую на пороге Джози. – Что случилось?

– Я смотрела телик. Марид, – задыхаясь, произнесла Джози.

– Ну и что там с Маридом?

– Видели, как он покупал помолвочное кольцо. Это сейчас во всех новостях.

Пока мы следили за тем, как разворачиваются события, кабинет заполняли советники. И в мгновение ока люди, которым я не доверяла своих секретов, оказались в курсе коварных замыслов Марида и того, как близко он подобрался к заветной короне.

– Он выглядит прямо-таки по-королевски! – восхищалась какая-то репортерша.

– Естественно. Он же потомок королей! – вторила ей другая.

– Действительно, это было бы так романтично!

– Да. Было бы. Но у нее же Отбор в самом разгаре!

Репортерша решительно взмахнула рукой:

– Да кому эти парни нужны?! Пусть себе едут домой. Они даже близко не стояли с Маридом Иллеа. И у них нет его шарма.

Я стала переключать каналы.

– По словам ювелира, мистер Иллеа выбирает из коллекции самых дорогих изделий. Кольцо, достойное королевы, если он действительно хочет сделать ей предложение.

– Очередное удивительное событие в череде беспрецедентных явлений, происходящих в королевской семье. Во-первых, мы имеем Отбор, который проводит не принц, а принцесса. Во-вторых, на престол восходит совсем молодая неопытная женщина, причем происходит это при жизни ее отца. А теперь появляется новый претендент на руку королевы, который пытается украсть ее сердце, тем самым лишая парней из Элиты возможности попытать счастья. Чрезвычайно волнительная ситуация.

Я переключила на другой канал.

– Представляем Кэти, которая как раз стояла за прилавком, когда в магазин вошел молодой мистер Иллеа. Не могли бы вы поделиться с нами своими впечатлениями?

– Ну, поначалу он немного стеснялся, точно не хотел признаваться, что его сюда привело. Но после того как мистер Иллеа целых пятнадцать минут изучал товар в витрине, мне стало ясно, что, собственно, он ищет.

– А чем именно он, в частности, интересовался?

– Он пересмотрел с десяток различных колец, но, так как его ничего не устроило, я сказала ему, что, если он пожелает, мы можем сделать кольцо на заказ, и он сразу загорелся этой идеей. Я очень надеюсь, что он скоро вернется к нам.

– А вот лично вы, например, кого предпочли бы? Марида, или, скажем, сэра Хейла, или сэра Кайла?

– Господи боже мой! Даже и не знаю. Я только одно вам скажу: королева Идлин и впрямь очень везучая женщина, коли вокруг нее увивается столько достойных мужчин.

Смотреть дальше было выше моих сил. Я выключила телик и со стоном повалилась на диван.

– Я должна была это предвидеть, – сказала я. – Конечно, отсутствие реакции с моей стороны было умным ходом, но сейчас Марид уже перешел все границы.

– Нам нужен план, – заявил мистер Расмус.

– У нас уже есть план, – огрызнулась я. – Может, у кого-нибудь найдется предложение получше, чем поскорее выдать меня замуж?

Генерал Леджер, который стоял, прислонившись спиной к книжным полкам, посмотрел на черный экран:

– Мы можем убить Марида.

– Мне ужасно не хочется начинать правление с таких радикальных шагов, – вздохнула я.

Сэр Эндрюс тоже буквально кипел от злости, но несколько по другой причине.

– Вам не следовало его провоцировать!

– Я вообще ничего такого не делала, – парировала я.

– Вы демонстративно игнорировали его.

– Успокойтесь, Эндрюс! – Леди Брайс в ярости мерила шагами комнату. А за ее спиной в уголке я заметила Джози. Бедняжка упустила возможность вовремя смыться и теперь оказалась в ловушке, среди громких голосов и сердитых лиц. – Мы должны заткнуть ему рот раз и навсегда!

– Единственный способ это сделать – выдать Идлин замуж, – заявил сэр Эндрюс.

– Да, уж что-что, а это мы понимаем, – устало согласилась леди Брайс. – Но такие решения с ходу не принимаются. Разве можно рассчитывать на удачный брак по принуждению?

– Ее святая обязанность – сделать этот брак удачным!

– Святая обязанность! – возмутилась леди Брайс. – Но она тоже человек. Да, она согласилась пойти на это, и нет оснований…

– Она не совсем простой человек! – напомнил леди Брайс сэр Эндрюс. – С самого первого момента ее рождения она была ценным товаром, и нам необходимо…

Генерал Леджер решительно двинулся в сторону Эндрюса:

– А ну-ка повтори! Лично я не боюсь таких радикальных шагов, как убийство.

– Ты что, мне угрожаешь?! Ты, маленький…

– Сейчас же прекратите! – выдохнула я.

И произошло чудо. Приказ, отданный тихим голосом, разом заставил всех замолчать.

Я поняла, что на кону моя судьба. И я должна наконец это принять. Марид уже продемонстрировал, насколько он влиятелен, а значит, мне нужно его переиграть. Меня, конечно, несколько волновало, что теперь даже замужество не прибавит мне сторонников, но, похоже, ничего другого не оставалось.

– Леди Брайс, будьте добры, пригласите Фокса в кабинет. Нам пора попрощаться.

– Вы уверены, ваше величество? Как только вы сузите круг кандидатов до троих…

– Я не собираюсь сужать их круг до троих, – судорожно сглотнула я. – А затем позовите Хейла. Сегодня вечером я сделаю окончательный выбор, а завтра днем вместо «Вестей» мы устроим прямой эфир. Не сомневаюсь, после такой недели все жители страны прилипнут к экранам телевизоров.

– Совершенно верно, ваше величество.

– Вот так-то, сэр Эндрюс. Вижу, вы растете прямо на глазах. Официальное заявление о помолвке будет сделано завтра днем во время прямого включения из дворца.

– А вы уверены, что стоит с этим тянуть? А что, если Марид…

– Если Марид выкинет очередной дурацкий фортель, мы разделаемся с ним менее чем за сутки. И вообще, что хорошо для меня, сэр, то хорошо и для вас.

Я поднялась с места. Дело сделано.

Ну, я была уверена, что непременно выдам себя и все в комнате увидят, что мне не хватает воздуха и я задыхаюсь. Я уже представляла, как Эйкко пакует чемодан и навсегда исчезает из моей жизни. Эта была такая боль, какой я прежде не знала. Боль, которая ножом вонзилась в мое обреченное сердце.

Глава 28

Все поспешили на ланч, а я осталась в кабинете. Моя душа истосковалась по одиночеству. По правде говоря, моя душа истосковалась по Эйкко, но я не могла найти способ увидеться с ним, не навлекая на себя подозрений. Стиснув зубы, я снова включила телик, убавила звук и молча смотрела на изображение Марида, мелькающее на экране.

Возможно, люди были правы. Возможно, мне следовало уступить свое место на троне. Если бы в свое время мы подготовили Кейдена к управлению страной, это наверняка спасло бы ситуацию. Конечно, для меня не было большего унижения, чем отречься от престола меньше чем через неделю после коронации, однако это, по крайней мере, могло бы уберечь остальных членов нашей семьи от позора.

– Ваше величество? – услышала я голос Джози. – Может, вам чего-нибудь принести? Еды? Кофе?

– Нет, Джози. У меня напрочь пропал аппетит.

– Я тебя не осуждаю, – понимающе улыбнулась она.

– Хочу поблагодарить тебя за то, что пришла предупредить. Казалось бы, такой пустяк, но эти пять минут помогли мне собраться. Было бы во сто крат хуже, если бы о Мариде первым узнал сэр Эндрюс.

Джози сделала большие глаза:

– Он ужасный человек. Они что, постоянно вот так орут друг на друга?

– За исключением леди Брайс и генерала Леджера, – кивнула я. – Но остальные вели себя с папой точно так же. Словно для них единственный способ доказать свою непреклонность – кричать о ней на весь мир.

Мы замолчали и с минуту смотрели на красивое лицо Марида, занимающее весь экран. Уж что-что, а впечатление он умел произвести.

– Мне так жаль, Идлин, – прошептала Джози, пытаясь обратить на себя мое внимание. – Жаль, что все так вышло, что я была такой несносной и что теперь тебе так несладко приходится.

– А ты небось даже не представляла, каково это быть на моем месте? – ласково спросила я.

Она смущенно помотала головой:

– Мне казалось, что все делают за тебя всю работу, а тебе только надо говорить «да» или «нет».

– Ты наверняка считала, что моя жизнь – это исключительно балы, деньги и власть, да?

– Ага, – тихонько рассмеялась она. – Поверить не могу! Ведь я всю жизнь мечтала быть принцессой, но только сейчас поняла, что мне с этим никогда в жизни не справиться.

Я откинулась на спинку дивана, наконец-то решившись озвучить одну мысль, которая уже давно сидела у меня в голове.

– Так ты именно поэтому внесла имя Кайла в список кандидатов? Чтобы стать принцессой?

Джози густо покраснела:

– Честно говоря, я особо не рассчитывала, что он попадет в Отбор. А даже если бы и попал, то я считала, что ты его точно не выберешь. Но когда я увидела на первых полосах газет фото того поцелуя, то так разволновалась, что даже начала рисовать в тетрадке различные тиары.

– Ну а сейчас?

– Мне, конечно, хотелось бы иметь собственную тиару, но я понимаю, что я ее не заслужила. – Джози смущенно улыбнулась. – И я знаю: даже если Кайл и победит, мне так или иначе не быть принцессой, однако его победа для меня – это настоящее событие. Я вот смотрю на твою тетю Мэй: она такая гламурная, и вообще, разъезжает по всему миру и встречается с разными людьми, совсем как известная модель.

– Да, она очень привлекательная, – согласилась я. – Хотя мамины братья в определенном смысле преуспели гораздо лучше, чем она.

И тут, когда я вспомнила о маминых братьях, меня осенила гениальная идея. Если моя задумка получится, это хоть как-то скрасит сегодняшний день.

Джози в нерешительности мяла оборку на платье:

– Да, со стороны все кажется одним сплошным праздником. Но я была чересчур одержима идеей мишурного блеска. Прости, что портила тебе жизнь.

– И ты меня прости. Хотя, сама понимаешь, не слишком приятно постоянно видеть рядом с собой человека, который отчаянно стремится стать тобой, причем, если можно так выразиться, без всяких на то оснований.

– А мне было не слишком приятно постоянно находиться в твоей тени, – с непривычной горечью в голосе проронила Джози.

– Джози, я тебе вот что скажу. Еще не поздно найти себе другой объект для подражания. К счастью, ты имеешь мощную поддержку в моем лице, и мне очень бы хотелось помочь тебе выбрать правильную дорогу в жизни. Подальше от королевских тиар.

– Но я даже не знаю, с чего начать, – жалобно улыбнулась Джози.

– Что ж, за последние несколько дней ты сумела доказать свою полезность. А что, если я приму тебя на работу в качестве стажера-делопроизводителя? Какими бы ни были твои планы на будущее, тебе в любом случае не помешает иметь собственные деньги.

– Ты серьезно?! – ахнула Джози.

– Абсолютно.

Бросившись ко мне со всех ног, Джози стиснула меня в объятиях. И наверное, впервые в жизни я не возражала против того, чтобы она была так близко от меня.

– Спасибо тебе большое!

– Всегда пожалуйста.

Затем Джози чуть отстранилась и произнесла с мрачной решимостью:

– Но если ты отречешься от престола, я тебе этого никогда не прощу. Клянусь! – (Я, естественно, промолчала, ведь парой слов тут точно не ограничишься.) – Конечно, мое мнение для тебя ничего не значит, и все же. Не делай этого. Ты не должна.

Я покачала головой:

– Не буду. Обещаю. Как бы мне ни хотелось. Во мне слишком много гордыни.

Дорогой дядя Джерад!

Прости, что так редко тебе пишу. Как твои дела? Как работа? Как…

Короче, у меня к тебе просьба. У моей фрейлины есть жених. Талантливый ученый. Не уверена, что вы трудитесь в одной и той же области, но я подумала, быть может, ты воспользуешься своими связями и поможешь ему найти работу в Анджелесе. Для моей фрейлины очень важно, чтобы ее друг был рядом, а для меня очень важно устроить ее счастье.

Ну как, сможешь посодействовать в этом деле?

Кстати, хочу по-дружески напомнить, что я все-таки твоя королева.

Заранее спасибо! Я тебя очень люблю! И скоро навещу!

Идлин

Глава 29

Фокс сразу понял, что означалвызов в мой кабинет. Поэтому он решил передать мне «до свидания» через Нину, которая забронировала ему номер в отеле, где он должен был переночевать, чтобы на следующее утро сесть на самолет до Клермонта.

Я вдруг почувствовала себя низкой, можно сказать, подлой женщиной, словно я слишком легко отделалась. Ведь я приготовилась к битве. А противник отступил.

Однако Хейл, естественно, пришел попрощаться – улыбающийся, в костюме с иголочки, готовый уйти по-джентльменски. Он вошел в кабинет, широко раскинув руки, и я упала в его объятия, так как знала, что он меня поймает.

– Мне будет вас не хватать, – шепнул он мне на ухо.

– И мне тебя. Но ты же знаешь, как со мной связаться, если я тебе вдруг понадоблюсь, да?

– Нина дала мне всю информацию, ну и номер рейса, конечно.

– Хорошо. Потому что очень скоро ты мне понадобишься для серьезного разговора.

– Неужели? – Хейл сделал несколько шагов назад и одернул пиджак.

– Конечно. Кто-то ведь должен придумать фасон моего подвенечного платья.

Улыбка мгновенно слетела с лица Хейла: похоже, он решил, что я неудачно пошутила.

– Идлин… вы серьезно?

Я положила руку ему на плечо:

– Ты грудью заслонил меня, когда в меня швырялись едой. Ты стал моим другом еще тогда, когда я была к этому не готова. И даже сейчас ты меня опекаешь, чего я в принципе не заслужила. Поэтому самое малое, что я могу для тебя сделать, – стать твоим первым клиентом. И учти, я буду с интересом следить за вашей головокружительной карьерой, сэр.

У Хейла на ресницах задрожали слезы, но он сумел взять себя в руки.

– Я вроде немного побаиваюсь уезжать, – признался он. – Ведь как только я окажусь вне этих стен, для меня все резко изменится.

– Но не обязательно в худшую сторону, – заметила я.

– И когда только вы успели стать оптимисткой? – рассмеялся Хейл.

– Все течет, все изменяется.

– Как и большинство вещей на земле, – вздохнул Хейл.

– Да, именно так. – Я обняла его на прощание. – Счастливого тебе полета. А как приедешь домой, сразу же начинай придумывать фасон моего платья.

– Вы что, смеетесь? Я начну прямо в машине! – Хейл клюнул меня в щеку и подмигнул: – До скорого, Идлин!

– До скорого!

Когда Хейл ушел, мир вокруг съежился до размеров булавочной головки. Это был конец. У меня остались двое претендентов на руку и сердце и один сердечный друг. И я не могла определить, с кем из них в первую очередь стоит поговорить. После недолгого раздумья я решила, что Эйкко наверняка знает, чем все это закончится. И его вряд ли удивит сообщение о том, что я выхожу замуж. Чего не скажешь о Генри. Для него это станет ударом ниже пояса. Нет, пожалуй, я начну с Кайла, что даст мне возможность отсрочить разговор с Генри через его непревзойденного переводчика.

Трепеща от волнения, я постучалась в дверь Кайла. Ведь я даже толком не подготовилась, и вообще. И с чего я взяла, что он непременно скажет «да»? А вдруг он решит, что не стоит брать на себя такую обузу?

Дверь открыл лакей.

– Ваше величество, – почтительно поклонился он.

– Будьте добры, передайте сэру Кайлу, что я хочу с ним поговорить.

– Простите, мисс, но его нет. Он, кажется, сказал, будто ему нужно взять что-то из его бывшей комнаты.

– Тогда ладно. Я знаю, где это. Благодарю.

Поднявшись на третий этаж, я пошла тем же путем, что и в ту ночь, когда Кайл согласился меня поцеловать. Боже, до чего иногда причудливыми бывают повороты судьбы!

Дверь в комнату Кайла оказалась слегка приоткрыта. Заглянув внутрь, я увидела, что Кайл что-то мастерит в углу. Кинув на кровать пиджак и галстук, он шкурил деревяшку, чтобы прикрепить ее к стоявшей возле него конструкции.

– Можно войти?

Кайл вскинул голову, ему на лицо упали непослушные пряди. Оказывается, он снова отрастил длинные волосы. Впрочем, ему шло. Раньше было хуже.

– Привет. – Он отряхнул руки от пыли и подошел ко мне поздороваться. – Я как раз надеялся увидеть тебя сегодня.

– Неужели?

Кайл обнял меня за талию и провел в комнату.

– Сегодня утром я смотрел телик, и там был материал о Мариде.

– Знаю. И теперь он становится в каком-то смысле проблемой. – Я выразительно посмотрела на Кайла.

Он смахнул пыль со стула, я устроилась напротив и принялась разглядывать комнату. Чертежи, сделанные черной и синей тушью, стопки книг с торчащими закладками, миниатюрные здания, образующие маленький город. Кайл создал здесь целый мир.

– А он что, действительно может сделать тебе предложение? – Кайл явно нервничал.

Если бы он знал, что Марид нацелился не только на меня, но и на нашу страну!

– Полагаю, что так, но пусть не рассчитывает на мое «да», – вздохнула я. – Я считала его союзником, но заблуждалась. Он пригрозил мне склонить в свою пользу общественное мнение, но поначалу я не поверила ему. Но с помощью телевидения он сумел пробраться буквально в каждый дом, что, должна признать, было блестящим ходом. Как метко заметила леди Брайс, Марид устроил нам самую настоящую гибридную войну.

– Гибридную войну? Зачем? Неужели он теперь стал претендовать на корону?

Я задумчиво обводила пальцем линии на рисунке Кайла.

– Вряд ли эта идея возникла у него так уж внезапно. Полагаю, он и его чертово семейство давным-давно лелеяли коварные замыслы. И неопытная молодая королева – легкая добыча для них. Теперь он желает стать принцем-консортом, с тем чтобы использовать мое имя для осуществления своих планов. У меня осталась только одна надежда: обручиться до того, как он попытается сделать мне предложение. Ведь если я ему откажу, пресса разорвет меня на мелкие кусочки.

– Тогда давай сделаем это.

– Сделаем – что?

– Поженимся! Идлин, я готов жениться на тебе прямо сейчас. И Мариду конец. Вдвоем – мы сила. Ему не справиться с нами и нашими семьями. Да и вообще, люди с самого начала болели за нас с тобой. Выходи за меня, Идлин.

Я посмотрела в милое, взволнованное лицо Кайла Вудворка, и на какую-то минуту мне показалось, что я действительно смогу. Ведь чего проще: пройти по проходу и увидеть у алтаря моего друга детства. И он всегда умел меня рассмешить. Проведя почти два месяца рядом с ним, я со всей определенностью поняла, что он до конца жизни будет для меня опорой и поддержкой.

– Кайл, признаюсь, я пришла сюда с этим предложением. Но… я не могу.

– Но почему? Потому что я не опустился на одно колено, да? – Он тотчас же встал на колени и схватил меня за руки. – Эй, погоди-ка! Может, все дело в том, что именно ты должна предложить мне вступить в брак.

Я села на пол рядом с ним:

– Не то и не другое.

У Кайла моментально вытянулось лицо.

– Ты меня не любишь.

Я со смехом покачала головой:

– И тут ты ошибаешься. По правде говоря, я люблю тебя даже чуть-чуть сильнее, чем следовало бы. Возможно, без романтического флера, но я определенно тебя люблю.

– Тогда почему?

– Потому. – Я обвела рукой комнату, с ее книгами, чертежами и моделями зданий. – Кайл, я искренне благодарна тебе за то, что ты готов связать со мной жизнь, чтобы спасти меня от негодяя. А учитывая, что я всегда была для тебя занозой в заднице, это просто чудо. – (Кайл хмыкнул, но продолжил держать мои руки в своих.) – Ты ведь всегда хотел покинуть стены дворца. Единственное, к чему ты всегда стремился, – созидать. Что, по-моему, замечательно. Потому что большинство людей в мире предпочитают не строить, а скорее ломать. Но ты делаешь нечто прямо противоположное, и это прекрасно!

– Но я могу все бросить. Я не против.

– А вот я – да. Я против. И со временем, когда ужасы сегодняшнего дня останутся в прошлом, ты пожалеешь. Разочарование будет медленно, но верно тебя убивать. Ты меня возненавидишь. – Слезы навернулись мне на глаза. – А жить в мире, где нет любви, выше моих сил.

– И́ди, я останусь. Честное слово, я сам этого хочу.

– Я не могу.

– Нет, можешь. Ты только что сказала: для тебя это вопрос жизни и смерти. А разве кто-нибудь способен тебе помочь лучше меня?

Я вдруг почувствовала, как по лицу заструились горячие слезы.

– Пожалуйста, не вынуждай меня заставлять тебя это делать!

– Идлин, ты не заставишь меня уехать!

Я вырвала руки и, вытерев мокрое лицо, вскочила на ноги. Затем посмотрела на Кайла, моего доброго, самоотверженного друга, и внутренне собралась.

– Кайл Вудворк, я отправляю тебя в ссылку. Сроком на один год.

– Что? – сжал кулаки Кайл.

– В качестве компенсации за потерю дома, а также за услуги, оказанные королевской семье, тебе будут предоставлены полностью оплаченные апартаменты в Боните.

– Бонита? Но это же у черта на рогах!

– Помимо этого, ты получишь в свое распоряжение специальные фонды и материалы, с тем чтобы ты мог приступить к работе над проектом строительства жилья для бездомных в столице провинции.

Выражение лица Кайла едва заметно смягчилось.

– Что?

– Если выделенных фондов и материалов окажется недостаточно, ты можешь запросить дополнительные средства, а я, в свою очередь, постараюсь их предоставить в максимально сжатые сроки.

– Идлин…

– Кайл, ты всегда будешь для меня членом семьи, но я не сделаю тебя своим мужем. Я не могу так с тобой поступить.

– Но тебе необходимо выйти замуж. Хоть за кого-нибудь, – ласково сказал Кайл. – И дело не терпит отлагательств.

– Тогда моим мужем станет Генри. Фокс отбыл несколько часов назад, а Хейл уже садится в машину.

Кайл был окончательно сражен:

– Значит, это конец, да?

– Да. Я действительно была готова пройти с тобой по жизни рука об руку. И если честно, то и сейчас не прочь. Но я никогда не прощу себе, если оставлю тебя рядом с собой. Это будет бессердечно.

– А как насчет Генри? Будешь ли ты счастлива с ним?

– Он боготворит землю, по которой я ступаю. – Я с трудом проглотила комок в горле.

– Что ж, абсолютная преданность – еще не самый плохой вариант. Могло быть и хуже, – согласился со мной Кайл.

– Спасибо, – улыбнулась я. – Ты помог мне не сойти с ума во время Отбора, и я не могу лишить тебя того, что тебе по-настоящему дорого.

– Понимаю, – кивнул Кайл.

Я подошла к нему, и он так крепко сжал меня в объятиях, что стало трудно дышать. Когда он снова заговорил, голос его предательски дрожал:

– Если я хоть что-нибудь когда-нибудь могу для тебя сделать, только позови – и я у твоих ног!

Я тихонько всхлипнула, уткнувшись мокрым лицом ему в рубашку:

– Непременно. А я в свою очередь выполню любую твою просьбу.

– Кроме одной. Выйти за меня замуж.

Я отстранилась. Какое счастье, что он наконец улыбнулся!

– Да, выйти за тебя замуж, – подтвердила я, ломая пальцы. – Завтра я собираюсь сделать официальное объявление. Поэтому хочу попросить тебя задержаться. Чтобы не вызывать у газетчиков лишних подозрений. Но потом ты уедешь на год. И даже не вздумай показаться мне на глаза раньше срока! Кайл Вудворк, ты меня слышал?

– Но мне ведь дадут пропуск на свадьбу?

– Ну, если только на свадьбу, то тогда конечно.

– А на Рождество?

– Само собой.

– А как насчет твоего дня рождения? – Кайл явно вошел во вкус.

– Что ж, Арен дал мне слово приехать, так что вечер обещает быть грандиозным.

– Договорились, – кивнул Кайл. – Один год, за исключением этих трех дней.

– Отлично. И в скором времени ты займешься именно тем, что с самого начала было предназначено тебе судьбой. – Я старалась говорить как можно более убедительно.

– Да, я непременно буду строить. Буду строить.

– И тем самым изменишь жизнь людей к лучшему, – подтвердила я.

– Спасибо, ваше величество.

– Не стоит благодарности. – Я поцеловала его в щеку и поспешно направилась к двери, чтобы не дать себе возможности передумать. – Увидимся завтра в студии. Как только буду знать, что к чему, я сразу тебя извещу.

В коридоре я остановилась, чтобы перевести дух. Я наконец сделала свой выбор. Но тогда почему мне так тошно?

Затем я поспешила в кабинет. Похоже, все вокруг уже работали над тем, чтобы завтрашнее мероприятие прошло гладко. Все вокруг, кроме меня.

– Леди Брайс, вы не могли бы пригласить ко мне Эрика? Мне надо обговорить с ним детали завтрашних мероприятий.

– Считайте, что он уже здесь.

Глава 30

В ожидании Эрика я нервно мерила шагами маленькую гостиную, примыкающую к рабочему кабинету. И с каждой секундой ком в горле становился все больше, мешая словам выйти наружу.

– Ваше величество? – тихо произнес он и, не обращая внимания на окружающих, улыбнулся так, будто я была для него ярким солнцем или путеводной звездой.

– Мне надо поговорить с тобой насчет завтрашнего дня. Ты не мог бы закрыть дверь?

Я старалась говорить спокойно, но, судя по выражению его лица, он понял, что я на грани нервного срыва. И это еще больше усложняло мою задачу преумалить значение предстоящего разговора.

– Вы в порядке? – И хотя мы были вдвоем, он понизил голос до шепота.

Я перевела дыхание, пытаясь успокоиться.

– Не совсем.

– Если верить новостям, появился новый претендент на вашу руку и сердце, – с места в карьер начал он. – И как долго существует эта проблема?

– Дольше, чем я предполагала.

– Представляю, в каком вы сейчас напряжении!

– Все обстоит значительно хуже, – выдавила я. – Поскольку из-за возникших сложностей мне придется прямо завтра объявить о помолвке.

– О… – Этот отрывистый звук больше походил на стон отчаяния.

– А поскольку у Кайла есть другие цели в жизни, которые я не вправе игнорировать, я собираюсь объявить Генри о том, что выбрала его. Сегодня.

Известие буквально лишило Эрика дара речи.

Я потянулась к его руке, и он послушно сжал мою ладонь. Он не выглядел ни сердитым, ни обиженным, хотя я практически нарушила все данные ему обещания. Нет, его лицо просто омрачилось печалью. А это чувство я умела распознавать, как никто другой.

– Вы наверняка понимаете, что послезавтра мне придется уехать, – тихо проронил он.

– Я попрошу Нину найти другого переводчика. Тебе не придется самому искать замену. – Мне вдруг стало трудно дышать, на глазах закипели горячие слезы. – Я планирую примерно через час увидеться с Генри. Умоляю, постарайся сделать так, чтобы при этом не присутствовать. Хорошо?

Эрик мрачно кивнул:

– Если бы вы попросили меня остаться, то мне, наверное, впервые за все время пришлось бы вам отказать.

А потом мы молча стояли, держась за руки. И я вдруг подумала: если остановить мгновение, то, возможно, все останется по-прежнему.

– Я был к этому готов, – сказал он. – Понимал, что меня ожидает, и тем не менее…

Видеть, как дрожат его губы, было выше моих сил. Поддавшись порыву, я прильнула к нему:

– Эйкко, я хочу, чтобы ты меня выслушал. Чтобы ты мне поверил, в первый и последний раз. Я люблю тебя. Если бы я была свободным человеком и могла распоряжаться своей судьбой, то прямо сейчас уехала бы вместе с тобой. Но Марид наверняка воспользуется моим отсутствием, чтобы захватить трон и мой народ. Я не могу…

Он приподнял мой подбородок и заставил посмотреть себе в глаза. Даже затуманенные слезами, они были прекрасны.

– Для меня огромная честь, что на первом месте у вас стоит ваш народ, а потом уже я. И только великая королева не отделяет себя от своего народа.

Я сжала его в объятиях и принялась целовать так, словно от этих поцелуев зависела наша жизнь. Наши мокрые и соленые от слез поцелуи со стороны, возможно, смотрелись не слишком эстетично, но мы будто хотели навечно сохранить на губах вкус всех поцелуев, которыми нам больше не суждено обменяться.

Кайл был прав. То были последние поцелуи, которые для меня хоть что-то значили. Я слегка попятилась и вытерла лицо. Мне срочно нужно было вернуть себе чувство собственного достоинства. Я сняла с пальца кольцо его прабабушки.

– Не глупите!

– Эйкко, это ведь фамильная ценность.

Он нежно сжал мою руку:

– В тот день, когда я подарил вам кольцо, я вовсе не собирался забирать его назад. Я не могу подарить его кому-нибудь другому.

Грустно улыбнувшись, я вернула кольцо на палец.

– Ну тогда ладно. – Я решительно сняла с пальца печатку.

– Идлин, это же символ королевской власти.

– И ты был бы отличным принцем. И теперь у тебя до конца жизни останется доказательство этого.

Мы опустили глаза, рассматривая кольца. Пусть не на левой руке, но это было самое большее, что мы могли себе позволить. Ведь я навсегда отдала Эйкко кусочек своего сердца.

– Мне пора идти, – сказал Эйкко. – Он, должно быть, уже ждет.

Я молча кивнула.

Эйкко клюнул меня в щеку и шепнул на ухо:

– Я люблю вас. И надеюсь, у вас будет прекрасная жизнь.

А затем, словно не в силах оставаться здесь ни одной лишней секунды, он быстро прошел в кабинет, осторожно прикрыв за собой дверь.

Я села, сжав рукой спинку дивана. Мне было нехорошо. Казалось, я вот-вот упаду в обморок. Или меня сейчас стошнит. Я подбежала к боковой двери, которая вела в коридор, и вихрем помчалась в свою комнату.

– Миледи?! – воскликнула Элоиза, когда я пулей пролетела мимо нее в ванную, чтобы вывернуть все, что сегодня съела, прямо в унитаз.

Я стояла, склонившись над унитазом, и в перерывах между приступами тошноты выла от ярости, душевной пустоты и усталости.

– Избавьтесь от всего лишнего, – прошептала Элоиза, державшая наготове влажное полотенце. – Я вам помогу.

Она опустилась сзади меня на колени и обняла чуть ниже талии. Ее нежные руки подействовали на меня успокаивающе.

– Мне даже не представить, каково это оказаться на вашем месте. Все вас судят, все постоянно чего-то от вас хотят. Но когда вы здесь, можете кричать и плакать сколько душе угодно. Договорились? Мы все преодолеем.

Я повернулась и, горько всхлипывая, уткнулась ей в грудь. Элиза не проронила ни слова. Она просто крепко держала меня, пока я пыталась выпустить из себя всю горечь разочарования.

– Спасибо тебе, – с трудом отдышавшись, проронила я.

– Не стоит благодарности. Всегда к вашим услугам. Скажите, а у вас еще остались дела на сегодня?

– Мне надо встретиться с Генри. Чтобы сделать ему предложение.

Если Элоиза и удивилась, то даже виду не подала.

– Что ж, дело прежде всего. Давайте-ка умоем лицо.

И я начала медленно готовить себя к первому шагу в другую жизнь.

Глава 31

Элоиза помогла мне прийти в себя, и когда я подошла к комнате Генри с плоской деревянной коробкой в руках, то выглядела вполне величественно. И точно так же, как перед объяснением с Кайлом, я напомнила себе, что это еще не самый плохой вариант. Генри станет мне верным и ласковым мужем, и хотя общение с ним было несколько ограничено языковым барьером, это отнюдь не означало, что наша жизнь не будет счастливой.

Дверь открыл лакей, который почтительно провел меня внутрь. Генри сидел за столом над раскрытыми книгами, рядом стоял кувшин с холодным чаем. Увидев меня, Генри живо вскочил с места и радостно мне поклонился:

– Привет сегодня!

Я улыбнулась и подошла поближе:

– Привет, Генри. – Поставив коробку на стол, я обняла Генри, и он просиял от моей ласки. – А чем ты занимаешься?

Я потрогала его книги, посмотрела на открытую страницу. Ну конечно же, он занимался английским, причем без посторонней помощи. Генри схватил тетрадь и гордо продемонстрировал мне:

– Я вам пишу. Можно прочесть?

– О да, пожалуйста.

– Хорошо, хорошо. – Генри сделал глубокий вдох и лучезарно улыбнулся. – «Дорогая Идлин. Я знаю, я плохо говорить, но я думать о тебе каждые дни. Мои слова пока не такие хорошие, но мое сердце… – Генри приложил руку к груди, – чувствует то, что нельзя сказать. Даже по-фински я говорить их плохо. – Он рассмеялся над собой и пожал плечами, а я улыбнулась. – Вы имеете красоту, талант, ум, и вы милая. Я надеюсь суметь показать, как хорошо о вас думаю. А еще много поцелуев».

Я не могла не рассмеяться, а Генри, который был счастлив видеть меня в хорошем настроении, заливисто расхохотался.

– Все работаю, – положив тетрадку, сказал Генри. – Хм… надо позвать Эрика?

– Нет, – ответила я. – Только ты.

Похоже, общение со мной без переводчика его изрядно нервировало. Хотя у нас получалось гораздо лучше, чем раньше. Генри кивал, то и дело потирая руки, чтобы дать выход нервной энергии.

– Генри, я тебе нравлюсь?

Он кивнул:

– Да. Очень.

– Ты мне тоже нравишься.

– Хорошо! – улыбнулся он.

И я снова не выдержала и рассмеялась. Вот видишь, Идлин, все будет замечательно.

– Генри… Генри, ты женишься на мне?

Он растерянно сощурился, а затем удивленно вытаращил на меня глаза:

– Я жениться на вас?

– Да, если, конечно, ты согласен.

Генри попятился назад, со своей привычной улыбкой, хотя в выражении его лица было нечто странное, чему я пока не могла подобрать точное определение. Недоверие? Сомнение? Однако буквально через долю секунды лицо Генри прояснилось.

– Постой, постой. – Упав на колени, он схватил меня за руки. – Вы выйти за меня?

– Да.

Генри рассмеялся и принялся осыпать поцелуями мои пальцы, затем остановился и посмотрел на мои руки так, будто не мог поверить, что теперь сможет держать их до конца жизни.

– Иди сюда. – Я жестом велела ему подняться.

Генри обнял меня, крепко прижав к себе. И хотя он был очень, очень милым, я с трудом подавила желание разрыдаться.

– Теперь ты должен подарить мне кольцо. – Я открыла деревянную коробку, и Генри громко ахнул.

На синем бархате покоились двадцать пять помолвочных колец с камнями разного цвета и размера, но все достойные королевы.

Генри секунду-другую потрясенно смотрел на кольца, а затем повернулся ко мне:

– Мне выбирать для вас?

– Да.

Он нахмурился, смущенный многообразием вариантов. Генри пробежал пальцами по сказочному кольцу с гранатом и аметистом, затем задержался на бриллиантах, таких крупных и плоских, что, казалось, на них можно было кататься на коньках. И тут его внимание привлекла большая жемчужина в россыпи бриллиантов в оправе из розового золота. Он поднес кольцо к глазам и кивнул:

– Для вас.

Я протянула ему левую руку, и он надел мне на палец роскошное массивное кольцо.

– Хорошо, хорошо? – спросил Генри.

Что ж, вполне достаточно. Не идеально. Не божественно. Но хорошо. Особенно если учесть все совершенные мной ошибки.

– Хорошо, хорошо, – улыбнулась я.

– Вам посылка, – сообщила мне Элоиза.

Я посмотрела на сверток, теряясь в догадках, что бы это могло быть, поскольку ни от кого ничего не ждала. Поставив коробку с кольцами возле посылки, я помахала растопыренной пятерней.

– Ну, что скажешь?

У Элоизы глаза полезли на лоб.

– Боже, я никогда не видела такой красоты!

– На случай моей помолвки изготовили двадцать пять разных колец, причем каждое из них уникальное в своем роде. Немного чересчур, но я рада, что среди прочего там было и это кольцо. Одно из моих самых любимых.

– Вам очень идет, мисс, – улыбнулась Элоиза. – Вы что-нибудь хотите или желаете остаться одна?

– Пожалуй, мне сейчас действительно не помешает посидеть в одиночестве.

– Отлично. Позовите меня, когда созреете, чтобы пообедать, и я сразу приду.

Я кивнула, и Элоиза, взметнув подол платья, вышла в коридор.

Что ж, посоветовав мне Элоизу, Нина, как всегда, оказалась права.

Я ухватилась за спинку стула, пытаясь осмыслить происходящее. Да, я чуть было крупно не проиграла, но выиграла еще больше. Я стала королевой, и я обручилась. И я наконец научилась видеть не только себя, но и других людей и поняла, как важно, чтобы люди видели во мне человека. У меня впереди много важных свершений во имя моей семьи и моего народа. И я надеялась, что смогу утвердиться на троне, дабы осуществить задуманное.

Вспомнив о полученной посылке, я со вздохом открыла коробку и ахнула.

С фотографии на меня смотрели лица членов моей семьи в день коронации. Остен, как всегда, выглядел так, точно задумывал очередную каверзу, Арен смотрелся невероятно импозантно. А будь у Кейдена меч, то образ отважного принца был бы завершен. Я перешла к следующему снимку, на котором также была запечатлена наша семья, но немного в другой позе. Затем я принялась рыться в коробке, вынимая фотографию за фотографией. Вот я обнимаюсь с леди Брайс, тут Кайл со смехом качает меня на руках, а здесь чета Леджер стоит, положив мне руки на плечи, словно я их родная дочь.

Казалось, все это было давным-давно. У меня вдруг возникло такое чувство, что с фотографий на меня глядит незнакомка. Прошло совсем немного времени, а девушка на снимках изменилась до неузнаваемости.

Однако фото, на которых я была запечатлена с Эйкко, стояли особняком. Я уже успела снять мантию, Эйкко был без пиджака, и мы смотрелись как двое влюбленных. Моя рука лежала у него на груди, он обнимал меня за талию, я слегка склонила голову к плечу Эйкко, словно его сердце обладало силой гравитации.

Я внимательно разглядывала снимок, удивляясь, как удачно фотограф сумел передать свет в глазах Эйкко. А ведь всего через несколько часов после того, как была сделана фотография, я глядела в эти глаза и покоилась в кольце этих сильных рук. Какое чудо, что у меня вообще появилось фото Эйкко! Ведь если бы не Отбор, он не ворвался бы в мою жизнь, не стал бы нашептывать мне на ухо финские слова. Да, нам повезло, что наши дороги пересеклись. Если бы тогда в споре с родителями я настояла на своем, если бы у Генри не хватило мужества подать заявку на участие в Отборе, если бы, вытаскивая конверт, я сместила руку чуть правее…

Взяв фото, я подошла к комоду, в ящике которого хранила свои сокровища. И с улыбкой посмотрела на маленькую коллекцию, с благодарностью вспоминая последние два месяца.

Рубашка Генри, из которой он сделал передник. Идиотский галстук Кайла, нарушивший общественное спокойствие. Булавка Генри, воткнутая в кусочек ткани, как напоминание о неких скрепах. Странная картинка Фокса с пляшущими человечками. Стихотворение Ганнера, которое я запомнила наизусть. Одним словом, там были вещи, которые я трепетно берегла.

Я задумчиво стояла перед открытым ящиком с фото в руках. И хотя фото тоже было бесценным сокровищем, я не решалась присоединить его к остальным. Нет, ни при каких условиях я не могла положить своего Эйкко в деревянный ящик.

Глава 32

Утром самого важного дня в моей жизни меня пригласили в Женский зал. В принципе мама могла собирать придворных дам где угодно, поэтому я решительно не понимала, почему эта помпезная комната стала ее любимым местом. Но, так или иначе, мама вызвала меня, и я отправилась к ней.

Мама сидела в обществе мисс Люси и тети Мэй. Уж не знаю, откуда тете Мэй стали известны последние новости, но при виде любимой тети я так обрадовалась, что прямо с порога бросилась в ее объятия. И тут я поняла: меня позвали отнюдь не из-за визита тети Мэй. Я увидела зареванную мисс Марли, которая плакала, уткнувшись маме в плечо.

Мисс Марли подняла голову, и неожиданно я оказалась под прицелом ее сердитых глаз.

– Не хотела выходить за него замуж – ради бога, но почему, почему ты отправила его в ссылку?! Как я буду жить без моих детей?!

– Но Джози ведь остается с вами, – деликатно напомнила я.

Мисс Марли направила на меня указующий перст:

– Не умничайте, молодая леди! Может, ты теперь и королева, но ты еще сущий ребенок!

Мамин взгляд растерянно метался между нами, она явно не знала, как поступить: то ли защищать дочь, достаточно взрослую и способную за себя постоять, то ли успокаивать подругу, вынужденную оторвать от себя свою кровинушку; ну а как может болеть материнское сердце, мама знала лучше других.

– Мисс Марли, позвольте мне кое-что объяснить. – С этими словами я подошла к мисс Марли, которая с несчастным видом съежилась в кресле. – Я всей душой люблю Кайла. Более того, я даже не ожидала, что он станет мне настолько дорог. И по правде говоря, он непременно остался бы ради меня. И даже ради вас. Но неужели вы действительно этого хотите?

– Да! – с горячностью отозвалась она, глядя на меня красными глазами.

– Когда Арен уехал, то буквально разбил маме сердце. И мое тоже. Но это вовсе не значит, что мы должны были приковать его к себе цепями. Ведь так? – (Мисс Марли не ответила, а мама задумчиво опустила глаза и надула губы, словно только сейчас осознала горькую истину.) – Я знаю, задавать неудобные вопросы – дурной тон. Например, откуда у вас шрамы на руках? – Я выразительно посмотрела на мисс Марли. – Но об этом можно и нужно говорить. Меня до глубины души потрясло то, что вы сделали во имя любви. И я вам даже немного завидую. – (Лицо мисс Марли внезапно некрасиво сморщилось, по щекам снова потекли слезы, и мне стоило больших трудов взять себя в руки. Однако мне ни коем случае нельзя было разнюниваться, ведь сегодня на меня рассчитывает множество людей.) – Мы знаем, что вы сделали для нас. Мы в курсе, что вы считаете себя в неоплатном долгу перед нашей семьей за то, что вас восстановили в правах. Но, мисс Марли, вы нам больше ничего не должны. Неужели вам могло прийти в голову, что наша семья еще что-то от вас потребует?! – (Мисс Марли упрямо молчала.) – Спросите мою маму. Она совсем не хочет, чтобы вы чувствовали себя здесь как в ловушке. Вы можете уехать вместе со своим сыном, если пожелаете. Или, например, можете поездить по миру как высокопоставленное лицо. Это роковое заблуждение, что раз уж вы посвятили себя нашей семье, то ваша жизнь вам больше не принадлежит. И вы не вправе перекладывать эту ношу на ваших детей! Заставлять одаренного, талантливого, увлеченного юношу проводить лучшие годы в стенах дворца? Это жестоко и несправедливо.

Мисс Марли закрыла лицо руками.

– Тебя здесь никто насильно не держал, – шепнула ей мама. – Я думала, ты знаешь.

– Но мне никогда не хотелось отсюда уезжать, это не для меня. Мы с Картером уже давным-давно были бы на том свете, если бы не вы с Максоном. Я обязана вам по гроб жизни и ни на секунду не перестану вас благодарить.

– Ты приветила меня, когда я была здесь чужой. Уговорила меня не бросать Отбор. Убирала волосы у меня со лба во время приступов утренней тошноты. Ты должна помнить, потому что это случалось обычно днем. – (Они грустно кивнули.) – Когда я испугалась, что роль королевы мне не по плечу, ты сказала, что я справлюсь. Когда мне зашивали рану от пули, ты успокаивала меня с помощью алкоголя.

Меня заинтересовала эта история, но я решила на сей раз обойтись без лишних вопросов.

Мисс Люси подошла к мисс Марли и, опустившись перед ней на колени, взяла за руку:

– У нас было очень запутанное, но увлекательное прошлое, да? – (Мама с мисс Марли улыбнулись.) – Мы совершали ошибки, и хранили секреты, и делали не только добро, но и разные глупости. И посмотри на нас. Мы уже зрелые женщины. А теперь погляди на Идлин. – (Они послушно перевели на меня глаза.) – Неужели через двадцать лет, оглядываясь на прошлое, она будет судить себя за малейшие промахи? Находясь в плену сделанных когда-то ошибок? – (Я нервно сглотнула.) – Тогда почему мы должны?

У мисс Марли вдруг поникли плечи, и она нежно притянула к себе подруг.

Я смотрела на них и чувствовала, как в горле встает ком.

Ведь настанет день, когда мамы тут больше не будет, тетя не сможет приезжать, а эти дамы навсегда покинут дворец. Но останемся мы с Джози и Ниной, а нас будут окружать наши дочери, братья и друзья. Мы будем жить вместе, и наша жизнь будет тесно связана, и мы станем дорожить нашим священным сестринским союзом, членом которого довелось быть только избранным.

Я была рада, что мама в свое время рискнула приехать с другого конца страны в дом совершенно незнакомого человека, что она доверилась девушке, с которой познакомилась в самолете, и подружилась с той, что готовила ей горячую ванну, да и вообще, совершенно не важно, расстанутся они или нет, а если да – то когда, потому что их разлучить невозможно. Никогда.

Глава 33

Студия была полностью переделана. Конечно, трансляция в прямом эфире на всю страну объявления о моей помолвке в присутствии друзей, родственников и персонала – это не та интимная обстановка, о которой я мечтала, но иногда девушке приходиться брать то, что дают.

Я обвела глазами студию в надежде отыскать родителей. Мне необходимо было видеть их ласковые улыбки, свидетельствующие о том, что они одобряют мой выбор. Если они будут выглядеть довольными и счастливыми, значит и у меня все будет хорошо. Однако родители что-то задерживались. Хотя Кейден уже был здесь.

Я смотрела, как он словно завороженный разглядывает комнату. А когда я подошла к нему, он вдруг явно смутился.

– Эй, ты в порядке? – спросила я.

Он прочистил горло и, покраснев, опустил глаза:

– Да, все классно. Я пока осматриваюсь.

Я проследила направление его взгляда, и мне все стало ясно. Джози решила отказаться от вычурных причесок и избыточных украшений. А также от яркого макияжа и кричащих нарядов. Глядя на нее – волосы в меру завиты, губы скромно покрыты блеском, голубое платье соответственно возрасту, – я поняла, что она отказалась от попыток побыть на моем месте, благоразумно решив остаться на своем.

– Джози сегодня очень хорошенькая, – как бы невзначай бросила я.

– Правда? А я и не заметил. Но раз ты сама начала этот разговор, то да, она смотрится весьма мило.

Мисс Марли, оживленная и умиротворенная, что-то сказала мистеру Картеру, и Джози рассмеялась, на мой взгляд, чересчур громко, но вполне терпимо.

– Сегодня не твое шоу, так что можешь сесть рядом с Джози. Похоже, там есть свободное место.

Кейден едва заметно улыбнулся и тут же спрятал улыбку.

– Почему бы и нет? Я вроде ни с кем не уговаривался сесть вместе.

Мой брат, непрестанно одергивая пиджак, направился к Джози, и я, естественно, сразу догадалась, как в дальнейшем будут развиваться события.

– Идлин! – (Я повернулась, услышав мамин голос, и сразу попала в ее объятия.) – Как самочувствие?

– В общем и целом замечательное. И мне совсем не страшно, – пошутила я.

– Не волнуйся. Генри – хороший выбор. Несколько неожиданный, но тем не менее хороший.

Я украдкой бросила взгляд в дальний конец комнаты на Эйкко с Генри. Эйкко поправлял Генри галстук. Они беседовали, но по движению их губ было не разобрать, о чем.

– Вот только одно меня удивляет. Завидовать тут абсолютно нечему.

– Завидовать? – вытаращилась я на маму.

– Когда сегодня утром ты беседовала с Марли, то сказала, что завидуешь ее жертве во имя любви.

– Неужели я это говорила? – удивилась я.

– Да-да, говорила. И у меня, естественно, возник вопрос. Почему надо завидовать женщине, поступившейся всем ради любви, если такой славный мальчик уже вальсирует прямо в твои объятия?

Я замерла. Такого поворота я не предусмотрела.

– Ну, возможно, я не совсем точно выразилась. Более подходящим словом будет «восхищаюсь». Ведь она и впрямь проявила редкую отвагу.

Мама насмешливо подняла брови:

– Хочешь мне врать, на здоровье! Но, надеюсь, ты не будешь дальше обманывать себя и вовремя остановишься, пока не успела загнать себя в ловушку. Ведь потом что-то исправить будет уже невозможно.

С этими словами мама удалилась, чтобы занять место рядом с мисс Люси и генералом Леджером. В студии было, как всегда, прохладно, но я не сомневалась, что холодок, пробежавший по моей спине, не был связан с температурой воздуха.

– А вы стойте вон тут. – Режиссер за руку привела ко мне Генри. – У нас еще есть в запасе немного времени, но все равно далеко не уходите. А кто-нибудь видел Гаврила?! – крикнула она в воздух.

Генри показал на галстук, который ему недавно поправлял Эйкко:

– Это хорошо?

– Да, – кивнула я, стряхивая невидимые пылинки с его пиджака.

Затем я оглянулась на Эйкко. Он держался молодцом, проявив завидную выдержку. Оставалось только надеяться, что внешне я кажусь не менее хладнокровной. А вот внутри… Я напоминала себе вязаный джемпер со спущенной петлей. И кто-то все тянет и тянет за нитку, пока от меня не останется лишь узелок на полу.

Я обошла вокруг Генри, чтобы в последний раз проверить его костюм. Проходя мимо Эйкко, я как бы случайно опустила руку, наши пальцы встретились, обменявшись беззвучной лаской, а затем я снова встала рядом со своим женихом.

Охвативший меня трепет буквально наэлектризовывал кожу, поэтому я молитвенно сложила руки перед собой, пытаясь сосредоточиться на тяжести помолвочного кольца на пальце. А тем временем фигура Эйкко растворилась в толпе. Возможно, он, как и я, нашел себе неодушевленный предмет, способный помочь сохранить рассудок.

– Итак, – повернулась я к Генри, – ты готов?

Генри посмотрел на меня, но на его лице я не увидела привычного ликования.

– А вы?

Мне хотелось сказать «да», я уже перекатывала это слово на языке, но мои губы отказывались слушаться. Поэтому я молча кивнула и улыбнулась.

Генри словно видел меня насквозь.

Он взял меня за руку и потащил за собой туда, где стоял Эйкко.

– En voi^[6]. – (Я, пожалуй, еще никогда не слышала у Генри столь мрачного тона.)

Эрик растерянно переводил взгляд с меня на Генри:

– Miksi ei?^[7]

– Я медленно тут. – Генри показал на свой рот и, показав на глаза, добавил: – Но не тут.

У меня участилось дыхание. Я чувствовала, вся моя жизнь летит в тартарары, было страшно представить, что меня ждет.

– Вы любить, – сказал Генри, показывая на нас.

И когда Эйкко растерянно покачал головой, Генри вздохнул и, взяв друга за правую руку, ткнул пальцем в кольцо с королевской печатью. Затем Генри поднял мою правую руку, с кольцом Эйкко на пальце.

– Эйкко, объясни ему, ради бога! Я должна следовать правилам Отбора. Скажи ему, что он не должен сомневаться во мне.

Эйкко быстро перевел мои слова, однако на лице у Генри не дрогнул ни один мускул.

– Ну пожалуйста! – взмолилась я, схватив Генри за плечо.

Выражение лица Генри вдруг стало невероятно добрым.

– Я говорить «нет». – И он решительно снял помолвочное кольцо с моего пальца.

Внезапно все вокруг поплыло у меня перед глазами. Через несколько минут мне предстояло сделать объявление в прямом эфире, а меня только что бросили.

Генри взял мое лицо в свои ладони и заглянул мне в глаза.

– Люблю тебя, – торжественно произнес он. – Люблю тебя. – Он повернулся и схватил Эйкко за руку. – И тебя люблю. Мой хороший друг. Очень хороший друг.

У Эйкко заходили желваки. Казалось, он вот-вот разрыдается. Ведь за последние два месяца они с Генри стали не разлей вода. И если этот момент был поворотным для меня, то можно себе представить, каково пришлось им!

Генри подтолкнул нас друг к другу:

– Вы быть вместе. Я печь вам торт!

И, забыв обо всех треволнениях, я расхохоталась. Я смотрела в глаза Эйкко, и мне безумно хотелось послушаться своего сердца и сделать одну-единственную вещь, которую оно просит. Однако я была не в силах побороть страх.

Тогда я обвела глазами комнату в поисках единственного человека, способного мне помочь. И, обнаружив его, я повернулась к мальчикам:

– Ждите меня здесь. Пожалуйста. – Я вихрем пронеслась через всю студию. – Папочка! Папа, мне нужна твоя помощь!

– Дорогая, что случилось?

– Я не хочу выходить замуж за Генри. Я хочу выйти за Эйкко.

– За кого?

– За Эрика. Его переводчика. Я люблю его и мечтаю выйти за него замуж. И пусть он терпеть не может фотографироваться, я хочу иметь тысячу его фотографий, чтобы потом повесить на стенку и, просыпаясь, смотреть на наши смеющиеся лица, совсем как вы с мамой. И я хочу, чтобы он пек мне пончики, совсем как его мама для его папы. И мне плевать, если я растолстею и не буду влезать в платья. И я хочу, чтобы у нас было что-то наше сугубо личное, пусть даже самое банальное, потому что, как мне кажется, если я выйду за него, то любой пустяк будет иметь для меня значение. – (У папы от неожиданности отвисла челюсть.) – Но одно твое слово – и я никогда больше не затрону эту тему. Ведь я должна поступить правильно, а ты не позволишь мне натворить глупостей. Папа, скажи, что мне делать, и я беспрекословно выполню твое пожелание.

Папа бросил взгляд на настенные часы, его глаза до сих пор были круглыми от удивления.

– Идлин, у тебя осталось всего семь минут.

Я проследила направление его взгляда. Он был прав. Семь минут до прямого эфира.

– Тогда помоги мне! Как я должна поступить?!

После секундного колебания папа, справившись с потрясением, повернулся ко мне и вывел из студии:

– Мы прекрасно знаем, что ты торопилась из-за Марида, и я понимаю ход твоих мыслей. Но ты не можешь позволить одному негодяю определять твою дальнейшую жизнь. Поверь мне. Ты вовсе не обязана прямо сейчас делать объявление.

– Бог с ним, с объявлением! Это не суть. Я люблю Эйкко так, что у меня щемит сердце, но в свое время я совершила столько эгоистичных, идиотских поступков и теперь боюсь, что люди не простят мне даже малейшего нарушения правил. Папа, я не могу их подвести. Папа, я не могу тебя подвести.

– Меня? Ты боишься меня подвести из-за каких-то дурацких правил? – Он покачал головой. – Идлин, в нашей семье и без тебя полно изменников. Ты в любом случае не можешь меня подвести.

– Что?

Папа тонко улыбнулся:

– Бегства твоего брата во Францию было вполне достаточно для того, чтобы развязать войну. И насколько я понимаю, Арен это знал. – (Я недоуменно покачала головой.) – А твоя мать вступила в сговор с итальянским правительством для финансовой помощи повстанцам на севере страны. Узнай об этом мой отец – и она наверняка лишилась бы головы. – (Я была потрясена.) – Ну а взять хотя бы меня? Я прятал того, кому суждено было умереть еще двадцать лет назад.

– Одного из Вудворков? – догадалась я.

– Ха! Нет, о Вудворках я как раз забыл. Хотя их тогда официально помиловали. Речь идет о ком-то куда более опасном для монархии.

– Папа, я тебя не понимаю.

Он вздохнул, настороженно оглядел коридор в поисках соглядатаев, а затем торопливо расстегнул рубашку:

– Боюсь, у меня только один способ объяснить тебе все.

Он повернулся ко мне спиной и, сняв пиджак, спустил рубашку.

Увидев папину спину, я ахнула от ужаса. Спина была покрыта страшными шрамами – широкими, багровыми и сморщенными. И если судить по виду шрамов, они остались после поркирозгами или хлыстом.

– Папочка… Папочка, что с тобой приключилось?

– Со мной приключился мой отец. – Он снова надел рубашку, поспешно застегнув пуговицы, и выпалил: – Дорогая, извини, что никогда не возил тебя на пляж! Просто не мог себе этого позволить.

Я моментально сникла. И он еще просит прощения?!

– Ничего не понимаю. Но зачем он так с тобой поступил?

– Чтобы держать меня в узде, чтобы усмирить, чтобы сделать настоящим лидером… Ну, у него было бессчетное множество причин. Но я хочу рассказать тебе только о двух инцидентах с поркой. Первый произошел, когда твоя мама предложила ликвидировать касты. – Папа покачал головой, и на его губах появилось нечто вроде задумчивой улыбки. – Она имела смелость сказать об этом во время «Вестей», причем еще в процессе Отбора. Ну и совершенно естественно, что мой отец, успевший ее возненавидеть, усмотрел в ее словах угрозу своей власти. Что действительно имело место. Ведь само предложение расценивалось как предательство. А это, как я уже говорил, характерная черта нашей семьи. Я боялся, что он ее накажет, а потому разрешил ему выместить злобу на мне.

– Боже мой!

– Действительно. Это было последнее наказание в моей жизни, но, клянусь, я ни о чем не жалею. Ради нее я готов пойти на эшафот.

Я впервые слышала об этом. Мне было известно только то, что отмена каст стала их совместным решением. И что самые непрезентабельные детали семейной истории были отлакированы. Но чудесная сказка, как оказалось, изобиловала ужасными подробностями.

– Мне даже страшно тебя об этом спрашивать, но кто тот человек, о котором я должна знать?

Папа застегнул последнюю пуговицу и тяжело вздохнул:

– Это случилось давным-давно. – (У меня перехватило дыхание, теперь я уже не так жаждала услышать эту историю.) – Видишь ли, мой отец был весьма самодовольным человеком. Он считал, что все ему должны, потому что он король. И если честно, у отца не имелось поводов быть несчастным. У него была власть, чудесный дом, жена, которая его боготворила, и единственный сын – продолжатель рода. Но отец мой был ненасытным. – Папа уставился куда-то вдаль, а я смотрела на него и абсолютно ничего не понимала. – Я всегда знал, когда он ждет любовницу. В такие дни он дарил маме какой-нибудь подарок, словно заранее просил отпущения грехов. А во время обеда постоянно подливал ей вино, пока она окончательно не напивалась. И естественно, мамины покои располагались в другом крыле дворца. Полагаю, то была его идея, не ее. Ведь мне трудно себе представить, чтобы мама могла намеренно отдаляться от мужа. Она его боготворила. Так или иначе, когда мне было лет одиннадцать, как-то вечером я шел по коридорам дворца и столкнулся с его любовницей, спешившей прочь. Волосы спутаны, на голову накинут капюшон, словно ей хотелось скрыть содеянное. Я знал. Я знал, зачем она приходила, и ненавидел ее. Причем даже больше, чем его, что было несправедливо. И как только она ушла, я отправился к отцу. Он был в халате – пьяный и потный. И я сказал ему – никогда этого не забуду, – я сказал: «Ты больше не должен пускать сюда эту шлюху». Словно я имел право диктовать королю, что ему делать. Он с такой силой схватил меня за руку, что вывихнул мне плечо. Затем повалил меня на пол и принялся сечь, уж не знаю, как долго это продолжалось. Мне было так больно, что я потерял сознание. Наутро я очнулся в своей комнате, рука – на перевязи. А потом мой слуга сказал, что я не должен бороться с гвардейцами, что я еще слишком мал, чтобы считать их товарищами для игр. – Папа сокрушенно покачал головой. – Уж не знаю, кого тогда уволили, а может, и хуже, чтобы придать этой истории правдоподобия, но я точно знал, что должен держать язык за зубами. Я был тогда еще совсем маленьким и не осмелился хоть кому-то открыться. А когда подрос, то хранил эту тайну из чувства стыда. Потом у меня в голове все как-то перевернулось, и я даже начал гордиться. Ведь я страдал в одиночку, без моральной поддержки, что было достойно восхищения. Хотя, естественно, – нет. Глупость, конечно, но в детстве мы всегда ищем себе оправданий. – Папа вымученно улыбнулся.

– Папа, мне так жаль.

– Ничего страшного. Я сделался сильнее. И возможно, стал лучше понимать своих детей. Надеюсь, я был тебе хорошим отцом.

Мои глаза наполнились слезами.

– Да, папочка.

– Хорошо. Ну а теперь отвечу на твой вопрос. Через несколько лет отец, похоже, избавился от любовницы. По крайней мере, мне так казалось. Как я уже говорил, я всегда знал, когда отец собирается ее привести, однако он вроде бы вернулся к прежнему образу жизни. Иногда я даже сторожил его по ночам, чтобы удостовериться. Она исчезла на много месяцев, но в один прекрасный день я неожиданно столкнулся с ней в коридоре. Она шла с таким видом, будто была здесь хозяйкой. Я страшно разозлился на эту женщину, имевшую наглость расхаживать по дворцу чуть ли не под дверью спальни моей матери. Поэтому я остановил ее и сказал ей нечто нелицеприятное. Но она лишь слегка пригнула голову и ухмыльнулась так, будто я для нее был жалкой мошкой, полным ничтожеством. А затем она наклонилась к моему уху и прошептала: «Я передам твоей маленькой сестричке привет от тебя». И с этими словами она пошла прочь, я же почувствовал себя абсолютно раздавленным. Я потом минут десять стоял столбом не в силах пошевелиться. Мою душу раздирали сомнения. Она просто хотела подкусить меня? Или у меня действительно была сводная сестра, о которой я не знал? Я не мог позволить себе устроить ей допрос и, естественно, не мог обратиться к отцу. И только после его смерти я попытался найти эту женщину. – Папа с трудом перевел дух. – Видишь ли, тут вот какое дело. Незаконнорожденные отпрыски королевской семьи тогда не имели права на жизнь.

– Что? Но почему?

– Полагаю, чтобы не создавать угрозу королевскому роду. Ведь гражданская война или политическая напряженность только подрывают основы монархии. Взять хотя бы того же Марида. Посмотри, сколько хлопот он нам доставил. Вот потому-то и было принято ликвидировать очаг угрозы сразу при его возникновении. – Папа произнес эти слова холодным тоном, немного отстраненно.

– Так ты казнил ее?

Он задумчиво улыбнулся:

– Нет. Она очаровала меня с первого взгляда. Ведь она была просто ребенком и не имела ни малейшего представления, кто ее отец. И не ее вина, что в ее жилах текла королевская кровь. Поэтому я забрал девочку у матери, держал ее при себе и всячески опекал. – Папа заставил себя посмотреть мне в глаза.

– Леди Брайс? – догадалась я.

– Леди Брайс.

Я не знала, что сказать. Выходит, у меня была еще одна тетя. Которая сейчас сделала для меня не меньше, чем все остальные члены семьи. А если честно, то даже больше. И я была у нее в неоплатном долгу.

– И меня постоянно мучает совесть, что я держу ее на заднем плане, – признался папа.

– Понимаю. Леди Брайс королевских кровей и заслуживает лучшей участи.

– Что невозможно. И она это прекрасно понимает. Она и так благодарна за то, что живет во дворце. – Папа замолчал, и мне стало ясно: подобное положение вещей он, как и я, считает несправедливым. – Теперь сама видишь, все последние двадцать лет я каждый божий день предаю свою страну, преступив ее закон. Твоя мама в этом грешна, и твой брат тоже. Смею предположить, из нашей семьи только Кейден пока не нарушил ни единого правила.

Папа был абсолютно прав. И я с ужасом представила, что будет, когда подрастет Остен, и сколько законов он сможет попрать.

– Идлин, к черту это дурацкое правило! И выходи замуж за человека, которого любишь. Если он тебя полностью устраивает, то я одобряю твой выбор. Ну а если люди будут недовольны, это их проблема. Ведь ты у нас кто?

– Я Идлин Шрив, и нет никого в мире могущественнее меня! – без запинки выпалила я.

– Ты чертовски права, – кивнул папа.

И тут в дверях показалась режиссер:

– Слава богу! У вас осталось десять секунд! Бегом!

Глава 34

Я влетела в студию и стала искать глазами Эйкко. Но он затерялся в этом море людей, пришедших поглазеть на меня.

Тогда я поднялась на сцену, откинула назад волосы, дождалась, когда загорится красный огонек камеры, и начала свою речь, сама толком не зная, о чем буду говорить.

– Добрый вечер, Иллеа! – Я с ходу нарушила все правила публичных выступлений. Моя поза была неподобающей, мой голос дрожал, и я даже не потрудилась посмотреть в объектив, поскольку была занята поисками Эйкко. – Сегодня у меня для вас небольшой сюрприз. Я собираюсь сделать важное сообщение во время экстренного выпуска «Вестей». – Наконец мне все-таки удалось обнаружить Эйкко за спиной у Генри. – А сейчас давайте-ка пригласим на сцену мистера Эйкко Коскинена.

Зал зааплодировал, и мне оставалось только надеяться, что ради меня Эйкко сможет преодолеть страх перед камерой. Эрик напрягся, поправил галстук, а Генри дружески подпихнул его вперед.

Я взяла Эйкко за руку и заставила встать рядом со мной. У меня голова шла кругом, и я опасалась, что Эйкко чувствует то же самое.

– Возможно, некоторые из вас помнят этого джентльмена по прошлым выпускам «Вестей». Это переводчик сэра Генри, и за время пребывания во дворце он сумел проявить себя как умный, добрый, благородный, веселый человек. Одним словом, у него масса достоинств, которые я с приятным удивлением открывала для себя. – Я оглянулась на Эйкко. Его глаза светились верой и надеждой. И я сразу успокоилась, забыв про камеры. – Короче говоря, я по уши в него влюбилась.

– А я в тебя, – произнес он так тихо, что никто вокруг, скорее всего, не расслышал.

– Эйкко Петтери Коскинен, ты окажешь мне величайшую честь, став моим мужем?

Он звонко рассмеялся, явно не веря своим ушам, – и мир вокруг замер. Никто не упал на колени, не стал рыться в поисках кольца. Нет, были только он и я.

А еще миллионы телезрителей.

Он повернулся лицом к залу, и я поняла, что он ищет глазами Генри. А Генри отчаянно махал руками и, выпучив глаза, энергично артикулировал «да».

– Да, – со смехом произнес Эйкко.

Я бросилась Эйкко на шею и протянула ему губы для поцелуя. В зале раздались свистки и аплодисменты, но мое сердце так громко стучало, что заглушало практически все звуки.

В глубине души я понимала: неплохо бы подумать о реакции страны и о развитии событий после столь неожиданного поворота. Однако решила на время отогнать тревоги прочь и насладиться тем, что мне наконец удалось найти родную душу.

Я слегка отстранилась и посмотрела на него, чувствуя себя на седьмом небе от счастья.

Но его лицо вдруг приняло растерянное выражение.

– Итак… и что мне теперь делать?

– Постой секундочку в сторонке, – улыбнулась я. – Мне надо еще кое о чем позаботиться. А потом мы с тобой все обсудим. По крайней мере, мне этого очень хочется.

– Мне тоже.

Аплодисменты смолкли, и я посмотрела прямо в объектив камеры. Я была так счастлива, что страх отступил. Мне нечего было бояться. Ведь я собиралась сказать своему народу чистую правду.

– Да, я знаю, что стала королевой всего несколько дней назад. И сейчас, как и раньше, меня беспокоит то, какое место я занимаю в ваших сердцах. Сомневаюсь, смогу ли когда-нибудь понять, чем заслужила ваше неодобрение, но только сейчас я осознала, что это не имеет значения. Ведь моя жизнь должна принадлежать только мне, а не вам. И наоборот, ваша жизнь должна принадлежать только вам, а не мне. – В зале возникло некое движение, и, быть может, я сошла с ума, но мне вдруг показалось, что произошло нечто большее, словно изменилась атмосфера в стране. – За последние два месяца в моей жизни произошел целый круговорот событий. Я чуть было не потеряла мать, мой любимый брат-близнец уехал за границу, я взошла на престол и закончила Отбор самым неожиданным для вас образом. – Я улыбнулась, подумав о том, как быстро все закрутилось и что все это, по идее, должно было меня сломать, но не сломало. – В связи с этими событиями одни мне сопереживали, а другие, наоборот, чувствовали себя обделенными. Кто-то помогал мне, а кто-то, наоборот, нападал. Раньше я непременно сказала бы, что для недовольства нет никаких оснований, однако теперь я понимаю, что ошибалась. До начала Отбора я вела достаточно замкнутую жизнь в окружении горстки избранных. Не буду отрицать, что тогда меня больше всего заботил собственный комфорт, и ради сохранения спокойной жизни я была готова пожертвовать множеством вещей, даже благополучием окружающих меня людей. И, говоря вам это, я отнюдь не горжусь собой. – Я на секунду опустила глаза, пытаясь собраться с мыслями. – Однако знакомство с этими юношами показало: за стенами дворца, где я себя заточила, есть другая жизнь. И только тогда я поняла, как мало знаю о своей стране. Бюджеты и заявки на финансирование давали лишь самое общее представление о ваших нуждах, а вот встреча лицом к лицу со своим народом позволила мне понять его претензии и чаяния. А потому… – я сделала глубокий вдох, – я собираюсь объявить, что Иллеа становится конституционной монархией.

По залу пробежал ропот, и я замолчала, давая возможность зрителям как в зале, так и перед экранами телевизоров успокоиться и переварить сенсационную информацию.

– Только, ради бога, не стоит воспринимать это как желание манкировать своими обязанностями! Положа руку на сердце, я вас слишком люблю, чтобы править страной в одиночку. Даже с партнером, – тут я с улыбкой посмотрела на Эйкко, – управление страной – непосильное бремя, что подтверждают проблемы со здоровьем и преждевременный уход из жизни многих моих предшественников. Я буду отвечать за свою часть работы, а вы – за свою. Ведь мы здесь, во дворце, отчаянно искали способы сделать вашу жизнь лучше и счастливее, но не находили. Нет, вы должны быть хозяевами своей жизни. И только тогда мы увидим кардинальные изменения, которых ждали многие поколения жителей страны. Я найду подходящего премьер-министра на переходный период, и в ближайшие два года мы проведем честные выборы. Невозможно передать словами, с каким нетерпением я жду проявления вашей инициативы. Да, это наверняка будет путь сквозь тернии к звездам, но я хочу, чтобы вы знали: королевская семья на вашей стороне. И мое сердце навечно принадлежит моему народу. Полагаю, для всех нас настало время заняться поисками светлого будущего. – Я улыбнулась. Страх и волнение прошли, уступив место чувству умиротворения. Если бы в свое время я поняла, что вместо того, чтобы волноваться о том, как твои действия выглядят со стороны, лучше сосредоточиться на конкретных действиях, то уже давным-давно пришла бы к этому заключению. – Хочу выразить вам всем безмерную благодарность за поддержку. От своего имени, а также от имени моей семьи и моего жениха. Я люблю тебя, Иллеа! Доброго всем вечера!

Огоньки камер погасли, и я сошла со сцены под рев зала. Советники, злые как собаки, требовали объяснений у папы.

– Почему вы на меня орете, точно полоумные? – отвечал им папа. – Господи помилуй, она ваша королева, вот у нее и спрашивайте.

Я повернулась к Эйкко:

– Ты в порядке?

– Ну, я еще в жизни не был так счастлив и одновременно испуган, – рассмеялся он.

– Что ж, коротко и ясно!

– Эй! – Кайл с Генри бросились обнимать Эйкко.

А я тем временем отошла прочь. Надо было еще кое о чем позаботиться. Протиснувшись мимо озадаченных и раздраженных советников, я подошла к телефону в студии и набрала знакомый номер.

Марид тотчас же взял трубку.

– Что ты наделала?! – завизжал он.

– Дала тебе от ворот поворот.

– Неужели ты не понимаешь, как это было глупо?

– Зато я поняла, почему несколько недель назад тебя так ужаснула самая обычная вещь. Жаль, поняла я это только сейчас. Ведь тебя в принципе не устраивает власть в чьих бы то ни было руках, кроме твоих собственных.

– Если ты надеешься, что ты меня больше не услышишь…

– Да, надеюсь. А поскольку я теперь стала ближе к народу, ты мне уже без надобности. Прощайте, сэр.

На моих губах играла блаженная улыбка, ведь сейчас я точно знала: никто не посмеет отнять у меня мою страну, так как я сама с радостью ее отдала. Мои подданные хотели счастья не меньше меня. Более того, я не сомневалась, что с людьми, пытавшимися прожить нашу жизнь за нас, было покончено раз и навсегда.

– Идлин! – окликнула меня леди Брайс. – Умничка! Просто умничка!

– А вы справитесь?

– С чем справлюсь?

– С обязанностями премьер-министра? Только до выборов, и все же…

Она хмыкнула:

– Сомневаюсь, что эта работа мне по плечу. Ну а кроме того…

– Да ладно, тетя Брайс!

На секунду лицо леди Брайс исказилось от ужаса. А затем ее глаза наполнились слезами.

– А я уже и не надеялась услышать от тебя эти слова.

Я протянула руки, чтобы обнять эту замечательную женщину, которая в последнее время стала моим доверенным лицом. И у меня возникло очень странное чувство, будто я вновь обрела ее, хотя, собственно, никогда и не теряла. Типа того, когда Арен приехал на мою коронацию.

– Боже мой! Мне ведь надо позвонить Арену! – воскликнула я.

– Что ж, добавим это в список неотложных дел. Обручиться, галочка. Изменить страну, галочка. Что следующее на очереди?

Я обвела глазами студию. Папа жал Эйкко руку, мама целовала его в щеку.

– Изменить свою жизнь.

Эпилог

Так странно быть героиней сказочной романтической истории. Ведь совсем другое дело, когда ты думаешь, что сможешь сама найти себе сказочный сюжет. Ты можешь читать романы, смотреть фильмы и считать, будто знаешь, как станут развиваться события.

Но правда состоит в том, что любовь – это не только судьба, но и планирование, не только красота, но и напасть.

Чтобы найти принца, возможно, придется перецеловать много-много лягушек. Или вышвырнуть много-много лягушек из своего дома. И не надо бояться упасть. Ведь это всего-навсего броситься головой в омут навстречу тому, что ты всегда хотел. Или наступить ногой на то, чего всегда опасался. И слова «А потом жили они долго и счастливо» могут ожидать тебя в конце широченного поля. Или за узким-преузким окном.

Благодарности

О’кей, все. Похоже, в этом месте я могу устроить вам короткий тест на знание людей, которые добрались-таки до благодарностей, и вы получите дополнительное очко. Вы следите за сообщениями моего агента в Twitter и моего издателя – в Tumblr и считаете, будто мой редактор – это моя сестра, что не соответствует действительности. Когда я подписываю вам свои книги, вы спрашиваете меня про мужа и детей, потому что вам интересно. Поэтому давайте не будем ничего усложнять.

Спасибо!

Армии людей, которые делают книги прекрасными, друзьям и родственникам, которые меня поддерживают, и вам, мои дорогие читатели. Эти серии – результат гонки длиною в жизнь, и, если у нас больше никогда не будет ничего подобного, я все равно буду счастлива.

И отдельное спасибо Америке и Идлин за то, что решили поселиться в моей голове. Изменив мой мир.

Навеки ваша,

К.

Принц и гвардеец

Принц

Глава 1

Я расхаживал по комнате из угла в угол, пытаясь совладать с беспокойством. Пока Отбор оставался отдаленной перспективой и возможностью устроить свое будущее, мысль о нем казалась захватывающей. Но теперь… Теперь все выглядело иначе…

Перепись завершили, цифры несколько раз проверили и перепроверили. Дворцовую челядь нагрузили новыми обязанностями. Пошив гардероба шел полным ходом, а комнаты были уже почти готовы принять наших гостий. Маховик раскручивался все стремительней, и это пугало и волновало одновременно.

Для девушек процесс начался в тот день, когда они заполнили анкеты; таких, судя по всему, были многие тысячи. Но для меня же все стало реальностью только сейчас.

Сегодня мне исполнялось девятнадцать. Официально я достиг совершеннолетия.

Застыв перед зеркалом, я в очередной раз поправил галстук. Вечером на меня будет устремлено множество глаз – необходимо выглядеть собранным и уверенным, как полагается принцу. С внешним видом вроде бы все в порядке, можно идти к королю.

По пути я кивал советникам и знакомым гвардейцам. Трудно представить, что менее чем через две недели эти коридоры заполнятся девушками. Дойдя до отцовского кабинета, я решительно забарабанил в дверь. Таково было его собственное требование.

«Максон, стучись увереннее».

«Максон, хватит ходить туда-сюда».

«Ты должен быть быстрее, умнее, лучше».

– Войдите.

И я вошел. Отец на мгновение оторвался от созерцания собственного отражения, чтобы кивнуть мне.

– А, вот и ты. Мама скоро подойдет. Готов?

– Конечно.

Никакой другой ответ отца не устроил бы.

Он взял небольшой ящичек и положил его передо мной на стол.

– С днем рождения.

Я развернул серебристую папиросную бумагу и извлек черную коробочку. Внутри оказались новые запонки. Должно быть, за всеми заботами он позабыл, что уже дарил мне запонки на нынешнее Рождество. Королем быть нелегко. Возможно, когда я сам стану главой государства, я тоже не буду помнить, что дарил своему сыну, а что нет. Впрочем, прежде чем думать о сыновьях, следовало для начала найти себе жену.

Супругу. Я примерился к этому слову, не произнося его вслух. Оно показалось каким-то совсем чужим.

– Сир, благодарю вас. Я сейчас же их надену.

– Тебе сегодня необходимо выглядеть на все сто, – сказал он, вновь отрываясь от зеркала. – Отбор будет занимать мысли всех и каждого.

Я натянуто улыбнулся:

– Включая и мои собственные.

Может, стоило поделиться с ним своими тревогами? Он ведь тоже когда-то проходил через все это. И наверняка его терзали сомнения.

Очевидно, моя нервозность отразилась на лице.

– Смотри на вещи веселей. Это будет увлекательно! – подбодрил он.

– Знаю. Просто все случилось так быстро, что я до сих пор не могу опомниться.

Я принялся сосредоточенно вдевать запонки в прорези на манжетах.

– Это тебе кажется, что быстро, а у меня на подготовку ушли многие годы, – рассмеялся отец.

Я сощурился, отрываясь от своего занятия:

– Как это?

Тут дверь распахнулась, и вошла моя мать. При виде ее отец, по обыкновению, оживился:

– Эмберли, ты выглядишь просто сногсшибательно! – Он двинулся ей навстречу.

Она улыбнулась мужу в своей обычной манере, словно не верила, что кто-то мог заметить ее появление, и обняла его.

– Надеюсь, не чересчур. Не хотелось бы перетягивать внимание на себя. – Отпустив отца, мама подошла ко мне и сжала в объятиях. – С днем рождения, сынок.

– Спасибо.

– Подарок будет чуть позже, – прошептала она и снова обернулась к мужу. – Значит, мы готовы?

– Так и есть. – Он предложил ей руку, и так, рука об руку, они вышли из кабинета, а я поплелся следом.

Как обычно.

– Ваше высочество, долго еще ждать? – спросил один из репортеров.

От света софитов у меня выступила испарина.

– Имена огласят в эту пятницу, а сами дамы прибудут во дворец еще через неделю, – ответил я.

– Вы волнуетесь, сир? – послышался очередной вопрос.

– По поводу перспективы жениться на девушке, которую пока даже не знаю? Ну, что делать, раз уж мне так по должности положено.

Я подмигнул, и в толпе раздались смешки.

– Ваше высочество, неужели вы совсем не нервничаете?

Я попытался определить, от кого исходил вопрос, но быстро оставил эту затею и просто повернул голову в том направлении, откуда он донесся, надеясь, что не ошибся.

– Напротив, я очень рад.

Если можно так выразиться.

– Мы уверены, что вы сделаете прекрасный выбор, сир.

Вспышка ослепила меня.

– Поддерживаем! – закричали остальные.

– Не знаю, не знаю, – пожал я плечами. – Пока я даже не представляю, какая девушка в здравом уме согласится за меня выйти.

В толпе снова засмеялись. И я решил, что на этой ноте лучше закончить.

– Прошу прощения, меня ждут родные – не хочу быть невежливым.

Я отвернулся от репортеров и фотографов и перевел дух. Неужели так будет весь вечер?

Мой взгляд скользнул по Главному залу – столы, накрытые темно-синими скатертями, яркое освещение, призванное продемонстрировать богатство отделки, – похоже, деваться и правда некуда. В одном углу собрались сановники, в другом – репортеры; рассчитывать на то, что удастся побыть в тишине и покое, не приходилось. Учитывая, что виновником торжества был не кто иной, как я, казалось бы, выбор сценария празднества должен быть за мной. Однако это недостижимая мечта.

Не успел я отделаться от толпы репортеров, как почувствовал на плече тяжелую отцовскую руку. Я напрягся; это неожиданное внимание ничего хорошего не предвещало.

– Улыбайся, – вполголоса приказал он, и я подчинился, демонстрируя радость нашим особым гостям, на которых он указал кивком.

Я перехватил взгляд Дафны, приехавшей из Франции вместе со своим отцом. К счастью, так совпало, что на вечеринке нашим родителям необходимо было обсудить предстоящее заключение торгового соглашения. Дафна была дочерью французского короля, так что наши пути время от времени пересекались. Если не считать членов семьи, Дафна, пожалуй, единственный человек, с которым я общался более или менее регулярно. Увидеть в зале знакомое лицо было отрадно.

В ответ на мой приветственный кивок она приподняла бокал с шампанским.

– Что за неуместный сарказм? Ты кронпринц, а потому должен задавать тон. – Железные пальцы отца больно сжимали мое плечо.

– Сир, прошу прощения. Все-таки это вечеринка, и я подумал…

– Ты подумал неправильно. Очень рассчитываю, что в эфире «Вестей» подобного не повторится. – Он буквально сверлил меня взглядом серых глаз.

Я снова растянул рот в улыбке; на публике приходилось держать лицо.

– Разумеется, сир. Я проявил непростительную несерьезность.

Он выпустил мое плечо и поднес к губам бокал с шампанским:

– Ты слишком часто ее проявляешь.

Я украдкой посмотрел на Дафну и закатил глаза. Девушка рассмеялась. Кто-кто, а она понимала мои чувства. Отец проследил за направлением моего взгляда.

– А она миленькая. Жаль, не может участвовать в конкурсе.

Я пожал плечами:

– Дафна действительно очень милая. Впрочем, я никогда не питал к ней никаких чувств.

– Очень хорошо. Это было бы крайней глупостью с твоей стороны.

Я пропустил его высказывание мимо ушей.

– И потом, мне не терпится скорее познакомиться с кандидатками в мои спутницы жизни.

Он немедленно ухватился за эту идею и снова двинулся вперед, увлекая меня за собой.

– Ты стоишь на пороге первого серьезного выбора в своей жизни. И он должен быть взвешенным. Уверен, ты находишь мои методы чересчур суровыми, но нужно, чтобы ты осознавал свою ответственность.

Я с трудом удержался от тяжелого вздоха.

«Я пытался сделать свой выбор, и не раз. Вот только у тебя нет ко мне доверия».

– Отец, не волнуйся. Я отношусь к выбору жены крайне серьезно. – Оставалось надеяться, что это прозвучало вполне искренне.

– Дело далеко не только в том, чтобы найти женщину, с которой ты хорошо бы уживался. Взять хотя бы Дафну. Смазливое личико, но толку от нее никакого.

Он в очередной раз глотнул шампанского и помахал кому-то за моей спиной.

И снова пришлось сделать над собой усилие, чтобы не выдать своих чувств. Разговор принимал не слишком приятный оборот. Я, сунув руки в карманы, обвел глазами зал.

– Пойду, пожалуй, пообщаюсь с гостями.

Он взмахнул рукой, давая понять, что разрешает уйти, а сам вновь уткнулся в бокал. Я счел за лучшее побыстрее удалиться. Весь этот диалог оставил меня в совершенном замешательстве. Зачем он так грубо прошелся по Дафне, если ее в качестве моей спутницы жизни никто даже не рассматривал?

Главный зал возбужденно бурлил. Мне говорили, что народ Иллеа с нетерпением ждет этого момента: объявления новой принцессы и провозглашения меня будущим королем. Но сегодня впервые я в полной мере ощутил мощь людского волнения и испугался, как бы оно не погребло меня под собой.

Я пожимал десятки рук и с благодарностью принимал ненужные подарки; обсуждал с фотографами объективы на их фотокамерах и обменивался поцелуями с родными, друзьями, знакомыми и незнакомцами.

Наконец меня на мгновение оставили в покое. Я оглядел толпу, совершенно уверенный, что меня наверняка где-то ждут. На глаза попалась Дафна, и я направился к ней. Как глоток свежего воздуха, мне необходимо было хотя бы несколько минут настоящего, искреннего общения, но по дороге меня перехватила мама.

– Ты хорошо проводишь время? – поинтересовалась она.

– А я произвожу впечатление человека, который хорошо проводит время?

– Да. – Мама погладила пальцами рукав моего безупречного костюма.

– Вот и прекрасно, – просиял я.

Она ласково улыбнулась и склонила голову набок:

– Давай на минутку выйдем.

Я предложил ей руку, которую она с радостью приняла, и под стрекот фотокамер мы двинулись к выходу в коридор.

– А нельзя в следующем году устроить что-нибудь менее помпезное? – спросил я.

– Не думаю. К тому времени ты уже почти наверняка будешь женат. Твоя супруга, скорее всего, захочет отметить вашу первую совместную годовщину пышным празднеством.

Я нахмурился: в ее присутствии это можно было себе позволить.

– Вдруг она тоже предпочтет тихую и спокойную жизнь?

– Милый, мне жаль тебя разочаровывать. – Она негромко рассмеялась. – Любая девушка, подписавшаяся на участие в Отборе, по определению ищет возможность вырваться из тихой и спокойной жизни.

– И ты тоже? – неожиданно для себя спросил я.

Мы с ней никогда не говорили о том, как она сюда попала. Это было то, что отличало меня от нее: я вырос во дворце, тогда как мать оказалась здесь по собственной воле.

Она остановилась и с любовью посмотрела на меня:

– Я была без ума от лица, которое видела по телевизору. Бредила твоим отцом, как тысячи претенденток теперь бредят тобой.

Ее легко было представить молоденькой девушкой с косой из Гондурагуа, не сводящей глаз с экрана телевизора. Я так и видел, как она вздыхала каждый раз, когда он произносил речь.

– Все девушки мечтают о том, чтобы стать принцессой, избранницей принца. И надеть корону… Всю неделю до того, как были названы имена претенденток, я просто не могла думать ни о чем другом. Я тогда и не подозревала, что это не главное. – Она немного погрустнела. – Представления не имела ни о грузе ответственности, ни о том, что я практически полностью перестану себе принадлежать. И тем не менее твой отец достался мне, и я родила тебя. – Она погладила меня по щеке. – Это именно то, о чем я мечтала тогда.

Она с улыбкой поглядела мне в глаза, но за этой улыбкой стояли слезы. Нужно было скорее разговорить ее снова.

– Значит, ты ни о чем не жалеешь?

– Абсолютно ни о чем, – покачала она головой. – Отбор изменил мою жизнь. Я имею в виду изменения в самом лучшем смысле. Кстати, именно об этом я хотела с тобой поговорить.

– Не очень тебя понимаю, – сощурился я.

– Я была Четверкой. – Она вздохнула. – И работала на заводе. – Мама вытянула руки. – Кожа была загрубелой и потрескавшейся, а из-под ногтей никогда не выводилась грязь. А еще – ни союзников, ни статуса… Ничего, что помогло бы пробиться в принцессы… И все-таки я ею стала.

Я смотрел на нее во все глаза, все еще не очень понимая, к чему она клонит.

– Максон, это будет мой подарок тебе. Я обещаю, что буду изо всех сил стараться смотреть на этих девушек твоими глазами. Не глазами королевы, не глазами твоей матери, а твоими. Даже если девушка, которую ты выберешь, окажется из самой низкой касты, даже если все остальные будут считать, что она ни на что не годится, я всегда выслушаю твои доводы. И сделаю все от меня зависящее, чтобы поддержать твой выбор.

– А с отцом было не так? С тобой и с ним? – До меня наконец дошло.

– У каждой девушки свои плюсы и минусы. – Она распрямилась. – Найдутся люди, которые будут подчеркивать худшее в одних и лучшее в других, а ты будешь недоумевать, почему они так необъективны. Но я буду на твоей стороне, кого бы ты ни выбрал.

– Ты всегда на моей стороне.

– Верно. – Она взяла меня под руку. – И я знаю, что скоро отойду для тебя на второй план, уступив место другой женщине, как и полагается. Но моя любовь к тебе всегда будет неизменна.

– И моя к тебе тоже.

Я очень надеялся, что она почувствовала мою искренность. Не представляю себе, что должно произойти, чтобы исчезла та горячая любовь, которую я к ней испытывал.

– Знаю. – Она потянула меня обратно в зал.

Нас встретил шквал улыбок и аплодисментов, но я продолжал думать о словах матери. Я не знал другого столь же великодушного человека. Эту черту мне очень хотелось бы от нее перенять. И если она собиралась преподнести в дар то, о чем мы говорили, значит я пока даже не подозревал, как это будет мне необходимо. Мама никогда и ничего не дарила мне без причины.

Глава 2

Гости задержались намного дольше, чем я считал приличным. Вот вам и еще одна жертва, рука об руку идущая с привилегированным положением: никому не хотелось, чтобы праздник во дворце заканчивался. Даже когда этого уже желала королевская семья.

Я передал очень пьяного сановника из Германской Федерации на попечение одного из гвардейцев, поблагодарил всех королевских советников за подарки и перецеловал руки едва ли не всех дам, которые находились во дворце. И на мой взгляд, долг я выполнил с лихвой и заслужил возможность провести несколько часов в тишине и покое. Я уже собирался улизнуть от засидевшихся гостей, когда был остановлен взглядом синих глаз.

– Вы весь вечер меня избегаете, – кокетливо произнесла Дафна.

У нее был ласкающий ухо мелодичный акцент, а речь всегда звучала как музыка.

– Вовсе нет. Просто приглашенных оказалось больше, чем я рассчитывал.

Я оглянулся на горстку людей, которые явно были исполнены решимости встретить в дворцовых стенах закат.

– Ваш отец любит пускать пыль в глаза.

Я рассмеялся. Дафна, казалось, понимала такие вещи, которые я никогда не произносил вслух. Иногда от этого становилось не по себе. Сколько еще ей известно обо мне?

– Сегодня он превзошел самого себя.

Она пожала плечами:

– Это лишь до следующего приема.

Мы оба умолкли, хотя я чувствовал, что ей хочется сказать что-то еще. Наконец она закусила губу и прошептала:

– Я могу поговорить с вами наедине?

Кивнув, я подал ей руку и повел в одну из небольших гостиных дальше по коридору. Дафна по-прежнему молчала, видимо, приберегала слова до того мгновения, пока я не закрыл за нами двери. Хотя мы с ней нередко разговаривали наедине, сегодня ее поведение меня встревожило.

– Вы ни разу не пригласили меня на танец, – с обидой в голосе произнесла она.

– Я вообще ни с кем не танцевал.

Отец пожелал, чтобы играли классические музыканты. Пятерки очень талантливы, но их музыка предполагала медленные танцы. Наверное, если бы мне захотелось потанцевать, я пригласил бы именно ее. Просто в условиях, когда все засыпали меня вопросами о неведомой будущей жене, это казалось неправильным.

Дафна издала прерывистый вздох и принялась расхаживать по комнате.

– По возвращении домой меня ждет свидание. Фредерик, так его зовут. Я, разумеется, его уже видела. Он отличный наездник и к тому же очень красив. На четыре года старше меня, но я думаю, что это лишь одна из причин, по которым он нравится папá.

Дафна с полуулыбкой взглянула на меня через плечо.

Я саркастически ухмыльнулся в ответ:

– И что бы мы с вами делали без отцовского одобрения?

– Совсем пропали бы, разумеется, – прыснула она. – Разве мы что-нибудь понимаем в этой жизни?

Я тоже засмеялся, радуясь тому, что можно с кем-то пошутить на эту тему. Юмор порой единственное, что мне остается.

– Но да, папá одобряет. И все-таки мне хотелось бы знать… – Она, внезапно засмущавшись, опустила взгляд.

– Что вам хотелось бы знать?

Дафна некоторое время молчала, рассматривая пол у себя под ногами. Потом она наконец взглянула на меня своими синими глазами.

– Одобряете ли вы?

– Что именно?

– Фредерика.

– Ну как я могу ответить на этот вопрос? – засмеялся я. – Мы даже незнакомы.

– О нет, – упавшим голосом произнесла она. – Я не имею в виду конкретного человека, я имею в виду идею. Как вы относитесь к тому, что я стану встречаться с ним? И возможно, даже выйду за него замуж?

За ее непроницаемым лицом скрывалось что-то такое, чего я не понимал. Я смущенно пожал плечами.

– От моего мнения все равно ничего не зависит. Как, скорее всего, и от вашего, – добавил я с грустью в голосе.

Такова уж наша судьба.

Дафна заломила руки, словно была охвачена смятением или душевной мукой. Я по-прежнему не понимал, что происходит.

– Значит, вам совершенно все равно? Потому что если это будет не Фредерик, то Антуан. А если не Антуан, то Гаррон. Меня дожидается целая толпа мужчин, ни один из которых мне даже наполовину не такой друг, как вы. Но в итоге мне все-таки придется выбрать кого-то из них в мужья, а вам нет до этого никакого дела?

Это было поистине печально. Притом что мы с ней виделись от силы трижды в год, я тоже считал ее самым близким своим другом. Надо же было до такого докатиться.

Я сглотнул, подбирая нужные слова:

– Уверен, все как-нибудь образуется.

Дафна внезапно залилась слезами. Я принялся озираться по сторонам, словно в поисках какого-нибудь объяснения или причины, с каждой секундой чувствуя себя все более и более неловко.

– Пожалуйста, скажите, что не станете участвовать в этом! Вы не можете! – взмолилась она.

– Что вы имеете в виду? – с отчаянием спросил я.

– Отбор! Пожалуйста, не женитесь на совершенно чужой вам девушке. Не вынуждайте меня выходить замуж за абсолютно чужого мне человека.

– У меня нет выбора. Такова традиция. Все принцы Иллеа женятся на одной из подданных.

Дафна бросилась ко мне и сжала мои руки:

– Но я люблю вас! И всегда любила. Пожалуйста, не женитесь на другой девушке, пока хотя бы не спросите у отца, могу ли я стать вашей избранницей.

Всегда любила? Меня? Я опешил, пытаясь найти нужные слова.

– Дафна, но как… я просто не знаю, что сказать.

– Скажите, что поговорите с отцом, – с надеждой, утирая слезы, взмолилась она. – Отложите Отбор, чтобы мы могли хотя бы понять, стоит ли нам пытаться. Или позвольте мне тоже принять в нем участие. Я отрекусь от своих прав на корону.

– Пожалуйста, не плачьте, – прошептал я.

– Как тут не плакать, когда я скоро потеряю вас навсегда?

Она закрыла лицо руками, содрогаясь в безмолвных рыданиях.

Я стоял столбом, боясь сделать что-нибудь такое, что лишь все усугубит. Несколько напряженных мгновений спустя она вскинула голову и заговорила, невидящими глазами глядя прямо перед собой:

– Вы единственный, кто знает меня по-настоящему. И единственный, кого по-настоящему знаю я сама.

– Знать – еще не значит любить, – возразил я.

– Это неправда! У нас с вами есть общая история, и сейчас она готова оборваться. И все это в угоду нелепой традиции.

Ее взгляд был по-прежнему устремлен в какую-то незримую точку в центре комнаты, и мне оставалось лишь гадать, о чем она сейчас думает. Впрочем, отгадывать ее мысли я определенно не мастер.

Наконец Дафна обернулась ко мне:

– Максон, заклинаю вас, поговорите с отцом. Даже если он скажет «нет», я буду знать, что, по крайней мере, сделала все, что могла.

Я не сомневался в ответе отца, поэтому озвучил то, что должен был.

– Дафна, вы и так сделали все, что могли. – Я вскинул руки и опустил их. – Больше ни на что рассчитывать не приходится.

Она ответила мне долгим взглядом, не хуже моего понимая, что обращение к отцу с подобным предложением никогда в жизни не сошло бы мне с рук. Я видел, как лихорадочно работает ее мысль, Дафна пыталась отыскать какой-нибудь другой способ, но быстро поняла, что его нет. Она служила своей короне, я – своей, и нашим повелителям никогда не суждено было пересечься.

Дафна кивнула и снова залилась слезами. Потом опустилась на кушетку и попыталась взять себя в руки. Я стоял неподвижно, стараясь не причинить ей еще большую боль. Мне очень хотелось рассмешить ее, но во всем происходящем не было ничего веселого. Я даже не подозревал, что способен разбить кому-то сердце.

Повторять этот опыт мне определенно не хотелось.

И тут до меня дошло, что как ни крути, а повторение неизбежно. В следующие несколько месяцев мне предстояло отказать тридцати четырем девушкам. А если они все будут так реагировать?

При одной мысли об этом нахлынула такая усталость, что у меня против воли вырвался тяжелый вздох.

Дафна вскинула голову. Выражение ее лица медленно переменилось.

– Неужели вы ничего не чувствуете? – возмутилась она. – Вы не настолько хороший актер!

– Разумеется, меня это волнует.

Она поднялась и молча посмотрела на меня оценивающим взглядом.

– Но вовсе не по той причине, по которой это волнует меня, – прошептала она и приблизилась ко мне. – Максон, вы любите меня.

В ее взгляде читалась мольба.

Я стоял неподвижно.

– Максон, – уже с бóльшим нажимом произнесла она, – вы любите меня. Любите!

Я вынужден был отвести глаза, не в силах больше выдерживать ее жгучий взгляд. Провел рукой по волосам, пытаясь найти слова, которые выразили бы то, что творилось у меня в душе.

– Дафна, я никогда не видел такого бесстрашного человека, как вы. И не сомневаюсь, что вы были искренни в выражении своих чувств, но я не могу ответить вам тем же.

– Это не значит, что вы не испытываете ничего ко мне. Просто вы не умеете выражать чувства! Ваш отец вечно напускает на себя ледяную холодность, а мать держит все в себе. И вы никогда не видели людей, которые свободно выражают свою любовь, и потому сами не умеете ее демонстрировать. Но вы ее чувствуете, я же вижу. Вы любите меня так же сильно, как я люблю вас!

Я медленно покачал головой, опасаясь, что любое мое слово начнет все сначала.

– Поцелуйте меня! – потребовала она.

– Что?

– Поцелуйте меня. Если вы сможете поцеловать меня и после этого утверждать, что не испытываете ко мне никаких чувств, я никогда больше не заговорю на этутему.

– Нет. Простите, не могу. – Я попятился.

Не хотелось признаваться, что на самом деле за моим отказом стоит страх. Я не знал точно, со многими ли молодыми людьми Дафна уже целовалась, но такие, уверен, были. Она позаботилась о том, чтобы донести до меня этот факт, когда несколько лет назад я гостил во Франции. Ну и вот. Дафна обскакала меня в этом, так что я не собирался выставлять себя еще большим болваном, чем уже выставил.

Печаль на ее лице сменилась гневом, и она отступила. Затем горько засмеялась:

– То есть это ваш окончательный ответ? Вы говорите «нет»? Предпочитаете позволить мне уехать? – (Я пожал плечами.) – Максон Шрив, вы идиот. Ваши родители совершенно искалечили вас морально. Да вам хоть тысячу девушек приведи, никакой разницы все равно не будет. У вас не хватит ума увидеть любовь, даже если она окажется у вас прямо перед носом. – Она утерла глаза и оправила платье. – Искренне надеюсь, что не увижу вас больше никогда в жизни!

Теперь меня охватил другой страх. Она устремилась прочь, но я удержал ее за локоть. Мне не хотелось, чтобы Дафна исчезла из моей жизни навсегда!

– Мне очень жаль!

– Не нужна мне ваша жалость, – ледяным тоном отрезала она. – Жалейте лучше самого себя. Вы найдете себе жену, потому что родители так велели, но настоящей любви вам не видать – вы ее уже упустили.

Она вырвала руку и удалилась, оставив меня в одиночестве.

Максон, с днем рождения тебя.

Глава 3

От Дафны пахло вишневой корой и миндалем. Она пользовалась одними и теми же духами с тех пор, как ей исполнилось тринадцать. Прошлым вечером тоже ими надушилась, и в ту минуту, когда клялась, что не хочет видеть меня, я чувствовал их горьковатый аромат.

На запястье у нее был шрам. Она заработала его, забираясь на дерево в возрасте одиннадцати лет. Это была моя вина. В ту пору манеры у нее были несколько менее женственные, и я уговорил ее – ну ладно, подначил – устроить соревнование, кто из нас быстрее заберется на вершину одного из деревьев на краю сада. Я победил.

Дафна до истерики боялась темноты, и, поскольку у меня тоже были свои страхи, я никогда не дразнил ее за это. А она никогда не дразнила меня. Во всяком случае, когда речь шла действительно о важных вещах.

У Дафны аллергия на моллюсков. Любимый ее цвет – желтый. У нее начисто отсутствует музыкальный слух. Зато она хорошо танцует. Тем обидней ей было, что я не пригласил ее вчера вечером на танец.

Когда мне было шестнадцать, она прислала мне на Рождество новую сумку для фотокамеры. Хотя я никогда не рассказывал, что хочу избавиться от старой, этот подарок говорил о том, что она обращает внимание на мои увлечения, и он так меня тронул, что я сменил старую на новую. И до сих пор ею пользовался.

Я потянулся под одеялом, повернув голову туда, где лежала сумка. Интересно, долго она выбирала?

Наверное, Дафна была права. Я и сам не осознавал, сколько всего нас связывает. Наши отношения ограничивались редкими визитами и случайными телефонными звонками, и я никогда даже представить себе не мог, что они выльются в нечто большее.

А теперь Дафна в самолете, который уносил ее обратно во Францию, к Фредерику.

Я выбрался из постели, скинул мятую рубашку и брюки от костюма и направился в душ. Подставляя тело упругим струям воды, призванным смыть последние воспоминания о вчерашнем дне, я пытался избавиться и от мыслей.

В голове по-прежнему звучали ее колкие слова о том, что я моральный калека. Неужели мне и впрямь не дано понять, что такое любовь? Или я попробовал ее и отбросил прочь? Если так, зачем мне Отбор?

Советники сновали по дворцу с кипами бланков анкет для конкурса, улыбаясь с таким видом, словно знали что-то такое, чего не знал я. Время от времени кто-нибудь похлопывал меня по плечу или вполголоса говорил что-то ободряющее, как будто все чувствовали, что я внезапно засомневался в той единственной вещи в жизни, на которую всегда рассчитывал и надеялся.

– В сегодняшней партии есть интересные экземпляры, – заметил один.

– Да вы счастливчик, – высказался второй.

Количество анкет росло, но все, о чем я мог думать, были обидные слова Дафны.

Мне следовало изучать цифры финансового отчета, лежавшего передо мной, а вместо этого я рассматривал лицо отца. Неужели он действительно морально меня искалечил, начисто лишив основополагающих понятий о том, что значит находиться в романтических отношениях с кем-то? Я видел, как они с мамой ведут себя друг с другом. Может, между ними и нет страсти, но близость определенно существует. Выходит, этого недостаточно? Нужно стремиться к чему-то другому?

Я задумался, глядя прямо перед собой. Может быть, он считал, что, если я буду жаждать чего-то большего, Отбор окажется для меня невыносимым? Или что я разочаруюсь, если не найду чего-то такого, что перевернет мою жизнь. Пожалуй, не зря я никогда не говорил вслух о том, что именно на это и надеялся.

А может, он вовсе ни о чем таком не думал. Люди такие, какие они есть. Отец был человеком жестким – ни дать ни взять меч, закаленный необходимостью править страной, раздираемой постоянными войнами и набегами повстанцев. Мама же – как одеяло, мягкая и уютная. Она выросла в тяжелых условиях и оттого вечно пытается всех утешить и защитить.

Я отдавал себе отчет в том, что в глубине души куда больше похож на нее, чем на него. И меня это вполне устраивало, а вот отца – нет.

Так что, возможно, он ограничивал проявление чувств намеренно, чтобы придать мне твердости.

«У вас не хватит ума увидеть любовь, даже если она окажется у вас прямо перед носом».

– Максон, спустись на землю, – выдернул меня из задумчивости отцовский голос.

– Сир?

Вид у него был усталый.

– Сколько еще тебе повторять? Отбор – возможность сделать взвешенный и разумный выбор, а не предаваться грезам.

В комнату вошел советник и вручил отцу письмо, а я тем временем выровнял стопку бумаг, постучав торцом по столу.

– Да, сир.

Пока он пробегал глазами текст, я в последний раз посмотрел на него.

Возможно.

Нет.

Все-таки нет. Он хотел сделать из меня мужчину, а не машину.

Досадливо крякнув, он скомкал листок и швырнул его в мусорную корзину:

– Чертовы повстанцы!

Бóльшую часть утра я провел у себя в комнате, подальше от любопытных глаз. В одиночестве работалось гораздо продуктивней, а если даже я трудился и не очень продуктивно, по крайней мере, меня некому было за это критиковать. Впрочем, судя по приглашению, которое я получил, рассчитывать провести так весь день не стоило.

– Ты меня звал? – спросил я, входя в личный кабинет отца.

– А, вот и ты, – сказал отец. Глаза у него искрились от удовольствия. – Завтра мы начинаем. – Он потер руки.

– Да, – вздохнул я. – Еще раз пройдемся по сценарию «Вестей»?

– Нет, не надо. – Он положил руку мне на спину, увлекая за собой, и я поспешно распрямился. – Ничего сложного не будет. Вступительная часть, короткий разговор с Гаврилом, а потом объявление имен и показ фото девушек.

– Вроде бы все просто, – кивнул я.

Мы подошли к его рабочему столу, и он хлопнул ладонью по толстой стопке папок:

– Вот они.

Я опустил глаза. Покосился на папки. Сглотнул.

– Так. Примерно двадцать пять из них или около того обладают очевидными качествами, идеальными для новой принцессы. Хорошие семьи, связи с другими странами, которые могут оказаться очень полезными. Есть и ослепительные красавицы. – Он шутливо ткнул меня под ребра, что было совершенно ему несвойственно, и я отступил в сторону. Мне было совсем не до шуток. – К сожалению, не все провинции выдвинули достойных кандидаток. И чтобы это больше походило на случайный выбор, мы воспользовались этими кандидатками для придания большего разнообразия. Сюда затесалось даже несколько Пятерок. Впрочем, более низших каст нет. Должны же мы поддерживать хоть какую-то планку.

А я-то, наивный, полагал, что всем будет управлять рука судьбы… в то время как за Отбором снова стоял он.

Отец провел большим пальцем по обрезу папок.

– Не хочешь взглянуть? – поинтересовался он.

Я опять покосился на стопку. Имена, фотографии, перечень достижений. В досье указаны все существенные подробности. Тем не менее я твердо знал, что в анкетах не было ни слова о том, что могло их рассмешить или побуждало раскрывать самые мрачные свои секреты. Это подборка сухих фактов, а не живых людей. И, судя по всему, выбора у меня не было.

– Это ты их отобрал? – Я оторвал взгляд от папок и вскинул глаза на отца.

– Да.

– Всех до единой?

– Ну, в основном, – улыбнулся он. – Как я уже сказал, некоторые попали в список для отвода глаз, но я полагаю, что варианты тебе достались очень неплохие. Получше, чем мне.

– Для тебя кандидаток тоже подбирал твой отец?

– Некоторых – да. Впрочем, тогда все было по-другому. А почему ты спрашиваешь?

Мне вспомнилась одна отцовская фраза.

– Так вот что ты имел в виду, да? Когда сказал, что потратил на подготовку многие годы?

– Ну, нам необходимо было подгадать так, чтобы определенные девушки достигли нужного возраста, а в ряде провинций у нас был выбор из нескольких вариантов. Но поверь мне, они все тебе понравятся.

– Да?

Понравятся? Можно подумать, ему есть до этого какое-то дело. И можно подумать, для него это нечто большее, нежели еще один способ укрепить позиции короны, государства и свои личные.

Внезапно до меня дошел смысл его бесцеремонного комментария насчет того, что от Дафны в качестве моей спутницы жизни не было бы никакого толку. Ему плевать, что я сблизился с ней, поскольку она очаровательная и с ней весело. Все, что его интересовало, – это то, что она представляла Францию. Он вообще не видел в ней человека. А поскольку отец уже и так получил практически все, что ему было нужно от этой страны, Дафна его не интересовала. Я не сомневался в том, что если бы он мог извлечь из моего брака с ней какую-то выгоду, то первым бы плюнул на все свои драгоценные традиции.

– Ну, не кисни, – вздохнул он. – Я думал, ты обрадуешься. Неужели тебе даже не хочется на них взглянуть?

Я одернул пиджак:

– Ты сам сказал, что грезить тут не о чем. Я увижу их тогда же, когда и все остальные. А теперь, с твоего позволения, мне нужно закончить читать поправки к законопроекту, которые ты внес.

Вышел я, не дожидаясь его разрешения, поскольку был уверен, что привел достаточно веский довод, чтобы он позволил мне удалиться.

Я чувствовал себя загнанным в угол. Мне предлагалось найти среди десятков отобранных им лично девушек ту, которая мне понравится. И каким образом я должен это сделать?

Нужно успокоиться. Ведь он, в конце концов, выбрал маму, а она чудесный, замечательный, умный человек. Но похоже, отец, в отличие от меня, свой выбор сделал без постороннего вмешательства. К тому же теперь все было совершенно по-другому, как он сам утверждал.

Слова Дафны, отцовское давление и мои собственные растущие страхи превратили предстоящий Отбор в бесконечный кошмар.

Глава 4

Когда до встречи с будущим оставалось всего пять минут, я понял, что меня сейчас вырвет.

Предупредительная гримерша промокнула пот у меня на лбу.

– Сир, вам нехорошо? – забеспокоилась она.

– Я просто переживаю, что, несмотря на такую богатую палитру помад, все они не моего оттенка.

Так иногда говорила мама. «Это не мой оттенок». Понятия не имею, что это значило.

Девушка хихикнула, и мама с ее гримершей тоже.

– По-моему, меня уже можно выпускать. – Я разглядывал свое отражение в одном из больших зеркал, установленных в закутке студии. – Спасибо.

– И меня тоже, – сказала мама, и обе девушки поспешили прочь.

Я крутил в пальцах какой-то пузырек, пытаясь не думать об убегающих секундах.

– Максон, милый, может, тебе в самом деле нехорошо? – заволновалась мама, глядя не на меня, а на мое отражение.

Я обернулся к ней:

– Не знаю… Просто…

– Послушай, все волнуются, но по большому счету это всего лишь объявление имен и ничего более.

Я сделал медленный вдох и кивнул. Можно было относиться к происходящему и так. Объявление имен. И все. Просто список имен и ничего более.

Я снова глубоко вдохнул.

Какое счастье, что не ел с утра.

Я развернулся и двинулся к своему месту на сцене. Отец уже ждал.

– Возьми себя в руки, – покачал он головой. – Ты ужасно выглядишь.

– Как ты пережил все это? – спросил я.

– Я вел себя решительно, как подобает принцу. И ты тоже будешь вести себя так же. Или нужно напомнить, что приз в этом состязании – ты? – На его лице отразилась досада, как будто он ожидал, что это давным-давно должно было до меня дойти. – Это они состязаются за тебя, а не ты за них. Твоя жизнь никак не изменится, за исключением того обстоятельства, что некоторое время тебе придется иметь дело с кучкой ошалевших от собственного счастья девиц.

– А вдруг ни одна из них мне не понравится?

– Тогда выберешь наименее противную. Желательно ту, которая может быть чем-то нам полезна. Впрочем, на этот счет не волнуйся, я тебе помогу.

Если он собирался этими словами подбодрить меня, то у него ничего не вышло.

– Десять секунд, – объявил кто-то, и мама, которая как раз подошла к своему креслу, ободряюще подмигнула.

– Не забывай улыбаться, – напомнил отец и с уверенным видом повернулся в сторону камер.

Внезапно заиграл гимн, и все тут же заговорили. Я понимал, что должен следить за происходящим, но все мои силы уходили на то, чтобы сохранять спокойное и веселое выражение лица.

Из этого состояния меня вывел знакомый голос Гаврила.

– Добрый вечер, ваше величество, – произнес он, и сердце ушло в пятки, но я вовремя сообразил, что он обращается к отцу.

– Гаврил, всегда рад тебя видеть.

– Не терпится услышать объявление?

– О да. Я вчера присутствовал при выборе некоторых кандидатур. Все девушки очень милые.

Все это было произнесено так естественно, так гладко.

– Значит, вам уже известны имена финалисток?! – воскликнул Гаврил.

– Всего несколько.

И вновь меня поразила та легкость, с которой с его губ сорвалась эта ложь.

– А с вами его величество этой информацией, случайно, не поделился?

На сей раз Гаврил обращался уже ко мне. Булавка у него на лацкане сверкала в свете софитов.

Повернулся отец, взглядом напоминая о необходимости улыбаться. Я послушно растянул губы в улыбке и ответил:

– Нет. Я увижу финалисток вместе со всеми остальными.

Ох. Надо было сказать «девушек», а не «финалисток». Речь все-таки о наших гостьях, а не о выставочных животных. Я украдкой обтер вспотевшие ладони о брюки.

– Ваше величество, – подошел Гаврил к королеве, – что вы можете посоветовать нашим финалисткам?

Я покосился на маму. Сколько времени ушло у нее на то, чтобы научиться держаться с таким безукоризненным достоинством? Или это у нее врожденное? Она застенчиво склонила голову набок, и даже видавший виды Гаврил растаял.

– Наслаждайтесь своим последним днем в роли обычной девушки. Завтра, каков бы ни был исход состязания, ваша жизнь изменится. И еще один совет, старый, но тем не менее действенный: будьте сами собой.

– Мудрые слова, моя королева. – Он повел рукой и обернулся к камерам. – И на этом позвольте приступить к оглашению имен тридцати пяти молодых девушек, которым предстоит участвовать в Отборе. Дамы и господа, присоединяйтесь ко мне в чествовании дочерей Иллеа!

Я вскинул глаза на мониторы, где появился государственный герб, а в маленьком квадратике в уголке по-прежнему показывали мое лицо. Они что, будут наблюдать за мной все время?!

Мама осторожно, чтобы не попасть в камеру, накрыла мою руку своей. Я сделал несколько вдохов и выдохов.

Это всего лишь перечень имен. Подумаешь, велика важность. Они же не объявляют одну-единственную.

– Мисс Элейн Стоулз из Ханспорта, Тройка, – провозгласил Гаврил, глядя в карточку. Я попытался изобразить на лице воодушевление. – Мисс Тьюзди Кипер из Уэверли, Четверка, – продолжал он.

По-прежнему улыбаясь, я наклонился к отцу.

– Меня сейчас стошнит, – прошептал я.

– Дыши глубже, – процедил он сквозь зубы в ответ. – Говорил же, надо было просмотреть их вчера.

– Мисс Фиона Кастли из Паломы, Тройка.

Я взглянул на маму. Она улыбнулась:

– Очень хорошенькая.

– Мисс Америка Сингер из Каролины, Пятерка.

Это, видимо, была одна из тех самых наугад выбранных девушек, которыми отец хотел разбавить всех остальных. Я не успел даже различить ее черты, поскольку решил, что буду смотреть поверх мониторов и улыбаться.

– Мисс Миа Блу из Оттаро, Тройка.

В голове у меня уже творилась настоящая каша. Выучу, кто есть кто, потом, когда на меня не будет смотреть вся страна.

– Мисс Селеста Ньюсом из Клермонта, Двойка.

Я вскинул брови, хотя даже не видел ее лица. Если она из Двоек, значит важная птица, так что стоит изобразить интерес.

– Кларисса Келли из Белкура, Двойка.

Список все не кончался, и от улыбки у меня уже начинало сводить скулы. Я не мог думать ни о чем, кроме как о том, что в эту самую минуту происходит нечто очень важное, определяется огромная часть моей жизни, а я не могу даже порадоваться. Если бы я сам вытащил их имена из чаши в уединенной комнате и первым увидел их лица, все было бы совершенно по-иному.

Эти девушки предназначались для меня, они были единственным, о чем я мог с полным правом так сказать. И тем не менее я не ощущал этого.

– И на этом все! – провозгласил Гаврил. – Итак, нам наконец-то стали известны имена прелестных участниц Отбора! Всю неделю они будут готовиться к отъезду во дворец, а мы станем с нетерпением ждать их прибытия! В следующую пятницу мы покажем специальный выпуск «Вестей», целиком и полностью посвященный знакомству с этими очаровательными девушками. Ваше высочество, – он повернулся в мою сторону, – примите мои поздравления. Потрясающий цветник юных дам.

– У меня просто нет слов, – отозвался я, ни на йоту не кривя душой.

– Не волнуйтесь, сир, уверен, что в следующую пятницу говорить будут в основном девушки. А вы, дорогие телезрители, – он взглянул в камеру, – смотрите наши ежедневные репортажи об Отборе на Общественном канале. Доброй ночи, Иллеа!

Заиграл гимн, софиты погасли, и я наконец позволил себе расслабиться.

Отец поднялся и, к моему удивлению, крепко хлопнул меня по спине.

– Молодец. Ты держался намного лучше, чем я ожидал.

– Понятия не имею, что на меня нашло.

Он засмеялся, и советники, присутствовавшие в студии, присоединились к нему.

– Я же говорил, сын, приз здесь ты. Какие могут быть волнения? Эмберли, согласна со мной?

– Максон, уверяю тебя, у этих девушек поводов для тревоги куда больше, – подтвердила мама, поглаживая мой локоть.

– Вот именно, – кивнул отец. – Так, я умираю с голоду. Давайте насладимся последней возможностью спокойно поужинать в тесном семейном кругу.

Я поднялся и медленно двинулся к выходу. Мама подстроилась под мой шаг.

– У меня в голове все перемешалось, – пожаловался я шепотом.

– Тебе передадут фотографии и анкеты, чтобы ты мог на досуге их изучить. Это ничем не отличается от любого другого знакомства. Веди себя так, будто общаешься с обычными своими друзьями.

– Мама, не так уж у меня и много этих самых обычных друзей.

Она понимающе улыбнулась.

– Да, наше положение накладывает ограничения, – согласилась она. – Ну, представляй на их месте Дафну.

– А что Дафна? – слегка насторожившись, спросил я.

Мама ничего не заметила.

– Она ведь девушка, а вы с ней всегда были в дружеских отношениях. Вот и с ними веди себя так же.

Я устремил взгляд прямо перед собой. Сама того не сознавая, мама исцелила меня от одного огромного страха и одновременно подстегнула другой.

С тех пор как мы с Дафной поссорились, каждый раз, вспоминая о ней, я думал не о том, что в этот самый миг она может быть наедине с Фредериком, и не о том, как мне не хватает ее общества. Все, о чем я мог думать, были ее обвинения.

Будь я в нее влюблен, из головы у меня не выходил бы ее образ. А сегодня, когда объявляли имена Избранных, я терзался бы сожалениями о том, что среди них нет ее.

Наверное, Дафна права: я действительно не умею выражать свою любовь. Но даже если и так, с крепнущей уверенностью я понимал, что никогда не любил ее.

Где-то в глубине души я радовался, что ничего не упускаю и что могу участвовать в Отборе со свободным сердцем. Но к радости примешивалась горечь. Если бы все сложилось иначе, то я бы мог, по крайней мере, хвастаться тем обстоятельством, что когда-то давным-давно был влюблен и знал, что это такое. А так я по-прежнему не имел о любви никакого представления. Наверное, я просто таким родился.

Глава 5

Анкеты смотреть я так и не стал. У меня было много причин не утруждать себя просмотром, и в итоге я решил, что лучше будет, если знакомство для всех нас начнется с чистого листа. К тому же, если отец изучил всех кандидаток до мельчайших подробностей, мне их сравнивать было бессмысленно.

Я пытался не думать об Отборе… До тех пор, пока он не вломился в мою действительность.

В пятницу утром я шел по коридору третьего этажа, когда до меня с открытой площадки второго донесся звонкий девичий смех. Хохотушек было две.

– С ума сойти, мы во дворце! – воскликнул задорный голос, и обе снова захихикали.

Я вполголоса выругался и поспешно скрылся за дверью ближайшей комнаты, поскольку мне не раз и не два напоминали, что знакомство с девушками должно состояться только в субботу, и ни днем раньше. Никто не объяснил мне, почему это так важно, но я подозревал, что это связано со сменой образа, чему предстояло подвергнуться каждой из них. Пожалуй, без посторонней помощи какой-нибудь Пятерке, переступившей порог дворца, трудновато было бы тягаться со всеми остальными. Наверное, преображение затевалось для того, чтобы уравнять шансы для всех. Спустя пару минут я потихоньку выбрался из укрытия и вернулся к себе, стараясь выкинуть это происшествие из головы.

Однако, когда я снова вышел из комнаты, чтобы отнести кое-что в отцовский кабинет, до меня долетел незнакомый девичий голос, и все мое существо охватило какое-то странное томление. Я вернулся к себе и тщательно протер все объективы от камеры, а потом принялся наводить порядок в фотографических принадлежностях. Нужно было продержаться до вечера, когда они разойдутся по комнатам, после чего я смогу погулять.

Это одна из моих привычек, которые выводили отца из себя. Он утверждал, что его нервирует, когда я расхаживаю туда-сюда. Что я мог сказать? На ходу мне лучше думалось.

Дворец уже затих. Не знай я про нашествие гостий, ни о чем бы не догадался. Может, если я не буду зацикливаться на переменах, моя жизнь не слишком сильно перевернется?

Ноги несли по коридору, а в голове крутились все мои «а вдруг?». А вдруг среди этих девушек не окажется ни одной, которую я смогу полюбить? А вдруг ни одна из них не полюбит меня? А вдруг моя половинка осталась за бортом, потому что от ее провинции выбрали кого-нибудь более полезного?

Я присел на верхнюю ступеньку лестницы. Так как все это провернуть? Каким образом я должен найти ту, которую полюблю и которая полюбит меня, которую одобрят родители и восторженно примет народ? Не говоря уж о том, что она должна быть умна, привлекательна и обладать изысканными манерами, чтобы не стыдно было представить ее всем этим президентам и послам, с которыми приходилось иметь дело.

Стоит подумать о других, положительных «а вдруг?». А вдруг знакомство с этими девушками доставит мне немало приятных минут? А вдруг все они окажутся очаровательными, забавными и хорошенькими? А вдруг та, которая понравится мне больше всех, вопреки всем ожиданиям, заслужит одобрение отца? А вдруг моя половинка в эту самую минуту лежит в постели, надеясь завоевать мое сердце?

А может… а может, произойдет все, о чем я мечтал, пока Отбор не стал реальностью? Это мой шанс найти родственную душу. Долгое время Дафна оставалась единственным человеком, которому я мог довериться; все остальные просто не понимали, на что похожа наша жизнь. Теперь же я смогу впустить в свой мир еще кого-то, и это будет намного лучше, чем все то, что было у меня прежде… потому что она будет принадлежать мне.

И я буду принадлежать ей. Мы всегда будем поддерживать друг друга. Она станет для меня тем, чем всегда была для отца мама: источником тепла, умиротворяющим началом, которое сдерживало его. А я смогу стать ей опорой, защитником.

Я поднялся и двинулся вниз по лестнице, чувствуя прилив уверенности. Нужно было лишь удержать внутри себя это ощущение. Вот чем должен стать для меня Отбор. Он моя надежда.

К тому моменту, когда я добрался до первого этажа, я уже по-настоящему улыбался. Нельзя сказать, что на меня снизошло спокойствие, но я был полон решимости.

– …выйти, – услышал я чей-то слабый дрожащий голос, эхом отозвавшийся под сводами коридора.

Что происходит?

– Мисс, вы должны сейчас же вернуться в свою комнату.

Я пригляделся и в озерце лунного света увидел в конце коридора девушку – девушку! – которую теснил от двери гвардеец. Темнота скрывала лицо, но у нее были огненно-рыжие волосы, напоминавшие одновременно мед, розы и солнце.

– Пожалуйста.

Она дрожала всем телом, ее смятение, казалось, с каждым мигом только росло. К такой ситуации я был совершенно не готов.

Гвардеец произнес что-то, чего я не разобрал. Я подошел еще ближе, недоумевая, что происходит.

– Я… я не могу дышать…

Девушка пошатнулась и упала на руки охраннику. Тот, выронив копье, подхватил ее. Выглядел он раздосадованным.

– Отпустите ее! – приказал я, наконец подойдя к ним.

К черту правила, нельзя допустить, чтобы кто-то пострадал.

– Ваше высочество, она не удержалась на ногах, – пояснил гвардеец. – Хотела выйти в сад.

Я понимал, что охрана пытается обеспечить нашу безопасность, но что мне было делать?

– Откройте двери, – распорядился я.

– Но… ваше высочество…

Я пригвоздил его к месту взглядом.

– Откройте двери и выпустите ее. Живо!

– Сию секунду, ваше высочество!

Гвардеец отпер замок, и девушка слабо зашевелилась, пытаясь подняться на ноги. Тут двустворчатые двери распахнулись, и в вестибюль влетел порыв теплого и благоуханного анджелесского ветра. Едва незнакомка ощутила его, как тут же поднялась.

Остановившись у порога, я смотрел, как она нетвердой походкой идет по саду. Гравий негромко похрустывал под ее босыми ногами. Никогда прежде мне не приходилось видеть даму в ночной сорочке, и хотя эта юная особа в данный момент не отличалась изяществом движений, выглядело это все равно до странности притягательно.

Гвардейцы тоже поедали ее взглядами, и меня это почему-то задело.

– Отставить, – вполголоса произнес я. Оба смущенно закашлялись и вернулись на свои места по сторонам от дверей. – Стойте здесь, если только я вас не позову, – велел я и вышел в сад.

Я не видел ее, зато хорошо слышал. Девушка тяжело дышала, и мне даже показалось, что она плачет. Оставалось надеяться, что это не так. Наконец удалось разглядеть, что она сидит на траве, уронив руки и голову на каменную скамью.

Похоже, девушка не заметила, как я подошел, и некоторое время я стоял молча, дожидаясь, когда она поднимет голову. Вскоре я почувствовал себя неловко и, решив, что она, наверное, захочет меня поблагодарить, подал голос:

– Дорогая, вам нехорошо?

– Я вам не дорогая, – сердито отозвалась незнакомка и мотнула в мою сторону головой.

Ее лицо по-прежнему было скрыто в тени, но волосы сверкнули в свете луны, слабо пробивавшемся сквозь облака.

И тем не менее, даже не видя выражения ее лица, я прекрасно уловил смысл, который она вложила в свои слова. И это спасибо?

– Чем я вас обидел? Разве я не дал вам то, чего вы хотели?

Она ничего не ответила, лишь молча отвернулась и снова расплакалась. Ну почему женщины чуть что – сразу кидаются в слезы? Мне не хотелось показаться невежливым, но не спросить я не мог.

– Прошу прощения, дорогая, вы намерены продолжить лить слезы?

– Не смейте называть меня так! Я ничуть не более дорога вам, чем остальные тридцать четыре незнакомки, которых вы держите тут взаперти.

Я мысленно ухмыльнулся. Одним из самых серьезных моих опасений было то, что девушки будут из кожи вон лезть, пытаясь продемонстрировать себя с наилучшей стороны. Меня очень пугала перспектива убить несколько недель на то, чтобы узнать избранницу, прийти к выводу, что это и есть моя половинка, а после свадьбы получить совершенно другого человека, рядом с которым я не смогу находиться.

И вот тебе пожалуйста, эту особу, похоже, вовсе не волнует, что я принц. Настолько, что она устроила мне гневную отповедь!

Я принялся расхаживать кругами вокруг скамейки, думая о том, что она сказала. Интересно, моя привычка ходить туда-сюда будет действовать ей на нервы? И если будет, отважится ли она сообщить об этом?

– Это несправедливое утверждение. Мне все вы дороги, – возразил я. Да, я изо всех сил старался откреститься от всего, что было связано с Отбором, но это не значило, что конкурсантки в моих глазах не имели никакой ценности. – Вопрос лишь в том, чтобы выяснить, которая из вас станет дорога наипаче других.

– Наипаче? Вы в самом деле только что сказали «наипаче»? – поразилась она.

– Боюсь, что да, – признался я со сдавленным смешком. – Простите, это издержки моего образования. – (Девушка пробормотала что-то нечленораздельное.) – Извините.

– Это все какой-то бред! – выкрикнула она.

Ну и характерец! М-да, ни в коем случае нельзя допустить, чтобы об этом маленьком происшествии стало известно отцу. Он ни за что не оставил бы девушку с таким норовом во дворце. Повезло ей, что свидетелем ее нервного срыва стал я, а не он. В противном случае она отправилась бы домой еще пять минут назад.

– Что именно? – поинтересовался я, хотя был совершенно уверен, что она имеет в виду все происходящее в этот самый момент: со мной такого еще не случалось.

– Это состязание! Все это вообще! Вы что, никогда в жизни никого не любили? Как вы собираетесь выбирать себе жену? Неужели вы на самом деле такой пустоголовый?

Ее слова задели меня за живое. Пустоголовый? Я опустился на скамью, чтобы проще было разговаривать. Очень хотелось донести до этой фурии, кто бы она ни была, всю сложность моего положения, дать ей увидеть происходящее моими глазами. Я изо всех сил старался не отвлекаться на плавный изгиб ее талии там, где она переходила в бедро, на ее длинную ногу и даже на зрелище ее босой ступни.

– Отдаю себе отчет в том, что могу производить такое впечатление и что вся эта затея может казаться не более чем дешевым развлечением. Но в моем мире я постоянно нахожусь под наблюдением. И не так часто общаюсь с женщинами. Те немногие, с кем я все-таки встречаюсь, в большинстве своем дочери дипломатов, и обычно беседовать нам практически не о чем. Не говоря уже о том, что мы вообще далеко не всегда говорим на одном языке.

Я улыбнулся, вспоминая многочисленные неловкие моменты, когда, сидя на очередном нескончаемо длинном обеде с молодой девушкой, которую мне полагалось развлекать разговорами, я позорно проваливал задачу, потому что переводчики увлеченно обсуждали политику. Очень хотелось посмеяться над моим незавидным положением вместе с гостьей, но она решительно отказывалась улыбаться, и я, кашлянув, продолжил:

– При таких обстоятельствах, – я сложил ладони домиком и постучал большими пальцами друг о друга, – я не имел возможности влюбиться. – Похоже, она не понимала, что до настоящего момента мне этого никто бы и не разрешил. Даже любопытно стало. Надеясь, что я не один такой, я задал вслух свой потаенный вопрос: – А вы?

– Имела, – произнесла она.

Всего одно слово, но сколько в нем было одновременно гордости и грусти.

– Значит, вам повезло. – Какое-то время я разглядывал траву у себя под ногами. Потом продолжил, не желая заострять внимание на собственной неопытности: – Мои мать и отец познакомились таким же образом и вполне счастливы. Я тоже надеюсь найти свою суженую. Женщину, которую полюбит народ Иллеа, способную стать моей спутницей и помогать принимать лидеров других государств. Половинку, которая подружится с моими друзьями и разделит мои радости и тревоги. Я готов найти свою жену.

Даже я сам слышал в этих словах отчаяние, надежду, тоску. Червячок сомнения снова поднял голову. А вдруг никто из этих девушек не сможет меня полюбить?

«Нет, – сказал я себе, – все будет хорошо».

Я опустил глаза на незнакомку, которую, похоже, обуревали собственные страхи.

– Вы вправду чувствуете себя как в клетке?

– Да, – выдохнула она. И поспешно добавила: – Ваше высочество.

Вспомнила. Я рассмеялся:

– Я и сам иной раз так себя ощущаю. Но вы должны признать, что это прекрасная клетка.

– Для вас, – парировала она колко. – Поместите в ваш великолепный загон еще тридцать четыре человека, соревнующихся за один и тот же приз. Тогда и увидите, как это приятно.

– Неужели кто-то в самом деле из-за меня спорит? Разве вы не понимаете, что это я решаю?

Я не знал, радоваться этому обстоятельству или тревожиться, но думать об этом было занятно. Может, если я в самом деле так сильно нужен этим девушкам, и они тоже станут мне нужны.

– Вообще-то, это не совсем так. Борьба идет за разные вещи. Одни хотят вас, другие корону. И каждая воображает, будто уже поняла, как себя вести и что говорить, чтобы сделать ваш выбор очевидным.

– Ах да! Человек или корона. Боюсь, для некоторых нет никакой разницы. – Я покачал головой и вновь уставился на траву под ногами.

– Что ж, удачи им в этом нелегком деле, – саркастически усмехнулась она.

Впрочем, смешного тут ничего не было. Лишний раз подтвердился еще один мой страх. И меня снова одолело любопытство, хотя я не сомневался, что она не скажет мне правды.

– А вы за что боретесь?

– Я здесь по ошибке.

– По ошибке?

Каким образом такое возможно? Если она подала заявку на участие и была выбрана, а потом по собственной воле приехала сюда…

– Ага. Что-то вроде. В общем, это долгая история, – сказала она, и я решил, что со временем непременно до всего дознаюсь. – Ну и вот… я здесь. Я ни на что не претендую. Мой план заключается в том, чтобы наслаждаться едой, пока вы не турнете меня отсюда.

Я не выдержал и расхохотался. Эта девушка была полной противоположностью всему, чего я ожидал. Она приехала сюда ради еды? И с нетерпением ждет, когда ее выгонят? К собственному удивлению, это начинало мне нравиться. Может быть, все в самом деле окажется просто и, как мама и говорила, я со временем сближусь с кандидатками, как сблизился с Дафной?

– Вы кто? – спросил я.

Если главным, что привлекало ее во всей затее, была еда, девушка не может быть выше Четверки.

– Прошу прощения? – озадаченно переспросила она.

Мне не хотелось ее обидеть, поэтому я назвал заведомо завышенную цифру.

– Двойка? Тройка?

– Пятерка.

Значит, она одна из тех самых Пятерок. Я понимал, что, если мы подружимся, отца это не обрадует, но, в конце концов, он ведь сам включил ее в число финалисток.

– Ну, тогда еда, наверное, может послужить хорошим стимулом остаться. – Я снова издал смешок и попытался выяснить, как зовут эту занятную особу. – Простите, здесь недостаточно света, не могу разобрать, что написано у вас на брошке.

Она легонько покачала головой. Я заметался, пытаясь решить, как лучше поступить, если она вдруг спросит, почему я не в курсе, как ее зовут: солгать и сказать, что у меня было слишком много дел и я просто не успел запомнить все имена, или сознаться в том, что оттягивал заочное знакомство с ними до самой последней минуты, потому что очень волновался.

И тут я осознал, что эта самая последняя минута только что прошла.

– Меня зовут Америка.

– Что ж, прекрасно, – засмеялся я.

Удивительно, как она вообще с таким именем оказалась в Отборе. Ее имя совпадало с названием древней страны, упрямой и полной недостатков, на обломках которой мы построили новое сильное государство. С другой стороны, возможно, именно для этого отец и включил ее в состав финалисток: чтобы показать, что мы относимся к прошлому без страха и тревоги, пусть даже повстанцы по глупости цепляются за него.

Это слово прозвучало в моих ушах музыкой.

– Америка, дорогая, я от всей души надеюсь, что вы найдете в этом загоне что-нибудь, что покажется вам заслуживающим борьбы. После всего произошедшего я просто представить не могу, что случится, если вы в самом деле решите вступить в битву.

Я соскользнул со скамьи, опустился на корточки рядом с ней и взял ее за руку. Она смотрела на наши пальцы, а не мне в глаза, и я был этому рад. Потому что в противном случае она увидела бы, насколько я поражен, получив возможность наконец-то по-настоящему ее разглядеть. В облаках на мгновение образовался разрыв, и на ее лицо упал лунный свет. Мало того что она готова была открыто бросить мне вызов и явно не боялась быть самой собой, она оказалась еще и ослепительной красавицей.

Пушистые ресницы обрамляли глаза, голубые, как лед, – удивительный контраст с пламенем волос. Гладкая кожа на щеках порозовела от плача, а губы, розовые и нежные, слегка приоткрылись, когда она разглядывала наши руки.

В груди возник незнакомый трепет, похожий на жар камина или тепло летнего полдня. Он не спешил исчезать, вытворяя странные штуки с моим пульсом.

Я мысленно выругал себя. Что за склонность терять голову от первой же девушки, к которой мне официально позволили испытывать какие-то чувства? Это было безрассудно и скоропалительно, и я усилием воли подавил этот зыбкий трепет. И все равно мне не хотелось отпускать ее. Кто знает, вдруг в конце концов она окажется именно той, кого я ищу. Эту Америку мне определенно придется завоевывать, а на это, вне всяких сомнений, понадобится время.

– Если вас это порадует, я сообщу прислуге, что вам разрешено посещать сад. Тогда вы сможете приходить сюда по ночам беспрепятственно. Правда, я предпочел бы, чтобы поблизости был кто-нибудь из охраны.

Не стоит пугать ее рассказами, как часто на дворец нападают. Если за ней будет присматривать кто-нибудь из гвардейцев, ей не грозит опасность.

– Мне ничего от вас не нужно. – Она выдернула свою руку и принялась разглядывать траву.

– Как вам будет угодно. – Ее слова меня огорчили. Почему она оттолкнула меня? А вдруг сердце этой девушки невозможно завоевать? – Вы скоро собираетесь возвращаться?

– Да, – прошептала она.

– Тогда оставлю вас наедине с вашими мыслями. У дверей вас будет ждать охранник.

Мне не хотелось подгонять ее, но мысль о том, что кто-нибудь из девушек, пусть даже эта, явно не питавшая ко мне никаких теплых чувств, может пострадать от неожиданного нападения, страшила.

– Спасибо вам, э-э… ваше высочество.

Я уловил в ее голосе какие-то беззащитные нотки и понял, что, видимо, дело не во мне. Должно быть, все то, что происходило с ней сейчас, оказалось для нее непосильной ношей. Разве можно винить ее в этом? Я решил сделать еще одну попытку, пусть даже и рисковал встретить новый отказ.

– Дорогая Америка, вы не окажете мне одну услугу?

Я снова взял ее за руку, и она со скептическим выражением посмотрела на меня. Казалось, будто она прикидывала, сколько в моих глазах искренности, и была исполнена решимости во что бы то ни стало это выяснить.

– Возможно.

Ее тон дал мне надежду, и я ухмыльнулся:

– Не рассказывайте об этом маленьком происшествии остальным. Официально я должен познакомиться со всеми только завтра и не хочу никого расстраивать. – Я негромко фыркнул и немедленно пожалел об этом. Иногда собственный смех казался мне кошмарным. – Хотя ваша отповедь и близко не напоминает романтическое свидание, верно?

Америка наконец-то весело улыбнулась.

– Да уж. – Она помолчала, потом глубоко вздохнула. – Буду нема как рыба!

– Благодарю вас. – Наверное, мне следовало удовольствоваться ее улыбкой и уйти прочь. Но что-то в моей душе – возможно, накрепко вбитая привычка всегда настаивать на своем и добиваться успеха – заставило меня сделать еще один шаг. Я поднес руку девушки к губам и поцеловал ее. – Доброй ночи.

И прежде чем она успела возмутиться, а я выкинуть еще какую-нибудь глупость, я удалился.

Меня так и подмывало оглянуться и посмотреть на ее лицо, но удерживало опасение увидеть на нем отвращение. Если бы отец мог прочитать сейчас мои мысли, он едва ли был бы мной доволен. Не такого поведения он ждал от меня.

Дойдя до дверей, я обратился к гвардейцам:

– Ей нужно немного побыть в одиночестве. Но если она не вернется в течение получаса, мягко убедите ее пройти внутрь. – Я перевел взгляд с одного на другого, чтобы удостовериться, что оба уяснили приказ. – Кроме того, я рассчитываю, что этот маленький инцидент останется между нами. Понятно?

Гвардейцы кивнули, и я направился к главной лестнице. Краем уха я уловил, как один из них озадаченным шепотом поинтересовался у другого:

– А что такое «инцидент»?

Я закатил глаза и зашагал дальше. Поднявшись на третий этаж, я практически бегом бросился в свою комнату. В ней есть балкон, выходящий в сад. Я не собирался маячить на нем, чтобы она не заметила, как я за ней наблюдаю, а осторожно пристроился у окна, чуть отведя гардины.

Девушка просидела на земле еще минут десять, явно успокаиваясь. Потом утерла лицо, одернула ночную рубашку и двинулась ко входу во дворец. Я хотел выйти в коридор второго этажа, чтобы как бы невзначай столкнуться с ней снова, но удержался. Она была расстроена и, вероятно, немного не в себе. Если я не хочу все испортить, придется подождать до утра.

До утра… когда она предстанет передо мной вместе с еще тридцатью четырьмя претендентками. Какой же я был идиот, что так долго тянул! Я кинулся к письменному столу и стал просматривать пачку досье, разглядывая фотографии. Не знаю, кому в голову пришла идея надписать имена на оборотной стороне, но толку от этого не было решительно никакого. Я взял карандаш и принялся переписывать имена на лицевую сторону. Ханна, Анна… Как тут не запутаться? Дженна, Джанель,Камилла… Они что, смеются? Это катастрофа. Нужно выучить хотя бы нескольких. С остальными придется полагаться на именные брошки, пока всех не запомню.

Я справлюсь. У меня все получится. Другого выхода нет. Мне необходимо наконец доказать, что я способен вести народ за собой, способен принимать решения. Как еще добиться, чтобы все увидели во мне своего короля?

Я решил сосредоточиться на самых впечатляющих кандидатках. Селеста… кажется, я слышал это имя. Один из советников упоминал, что она модель, и показывал ее фотографию в купальнике в каком-то глянцевом журнале. Из всех кандидаток она, пожалуй, была самой сексапильной, и я определенно не собирался считать это ее минусом. Лисса бросилась мне в глаза, но отнюдь не в положительном смысле. Если только она не окажется незаурядной личностью, у нее нет никаких шансов. Возможно, это поверхностный подход, но разве кто-нибудь бросит в меня камень за то, что мне хочется, чтобы моя избранница была привлекательной? Ага, а это Элиза. Судя по необычному миндалевидному разрезу глаз, это та самая, у которой имелись родные в Новой Азии. Про нее говорил отец. Дальнейшее участие в состязании она обеспечила себе уже одним этим.

Америка.

Я вгляделся в ее снимок. Она на нем прямо-таки светилась от счастья.

Что же заставило ее так улыбаться? Неужели я? Получается, чувства, которые она испытывала ко мне в тот день, угасли? Она не слишком-то обрадовалась сегодняшней встрече со мной. И все же… под конец она улыбнулась мне.

Завтра нужно будет начать все с чистого листа. Я и сам не очень понимал, чего ищу в моей избраннице, но при взгляде на эту фотографию внутри меня что-то отзывалось. Может, причина тому – сила ее духа или ее честность, может, нежная кожа с тыльной стороны ладони или запах ее духов… Но я вдруг отчетливо понял, что хочу ей понравиться.

И каким образом этого добиться?

Глава 6

Я приложил к груди синий галстук. Не то. Коричневый? Тоже не то. И что, я теперь каждый день обречен на такую мороку с выбором одежды?

Мне хотелось произвести хорошее первое впечатление на этих девушек – и хорошее второе впечатление на одну из них. И с чего-то я решил, что все зависит от правильного выбора галстука. У меня невольно вырвался вздох. Еще даже не знаком с этими дамами, но уже превратился в невменяемого.

Тогда я решил последовать маминому совету и быть самим собой, со всеми своими недостатками. Выбрав самый первый галстук, я закончил одеваться и пригладил волосы.

Выйдя из комнаты, я увидел на лестничной площадке родителей. Они вполголоса о чем-то переговаривались. Я уже собирался вернуться к себе, чтобы не мешать им, но мама приветственно помахала мне.

Когда я подошел, она одернула мне рукава, потом зашла сзади и расправила пиджак.

– Не забывай, – сказала она, – все девушки страшно нервничают, и твоя главная задача сейчас – сделать так, чтобы они чувствовали себя как дома.

– Веди себя как принц, – вмешался отец. – Помни, кто ты такой.

– И не спеши принимать решения. – Мама коснулась моего галстука. – Симпатичный.

– Но это не значит, что надо держать здесь тех, кто тебе точно не нравится. Чем скорее мы избавимся от балласта, тем будет лучше.

– Будь учтивым.

– Держись уверенно.

– Говори о чем угодно.

– Это не игра, – вздохнул отец. – Не забывай об этом.

Мама слегка отстранилась и посмотрела на меня:

– У тебя все прекрасно получится. – Она крепко меня обняла и опять отстранилась, чтобы заново привести в порядок мой костюм.

– Ладно, сын. Давай. – Отец жестом указал на лестницу.

– Мы будем ждать в обеденном зале.

У меня потемнело в глазах.

– Э-э… хорошо. Спасибо.

С минуту я постоял, приходя в себя. Я понимал, что родители пытались меня ободрить, однако при этом они умудрились начисто лишить меня спокойствия, которое мне с горем пополам удалось взрастить. Затем я напомнил себе, что собираюсь всего лишь пойти поздороваться с гостьями и что чаяния этих девушек ничуть не отличаются от моих.

А потом я вспомнил, что снова увижу Америку. По меньшей мере это будет забавно. С этой мыслью я сбежал по лестнице и двинулся в Главный зал. Собрался с духом и распахнул двери.

Там, под охраной гвардейцев, ждала стайка девушек. Засверкали вспышки камер, ловя их реакцию и мою одновременно. Я улыбнулся при виде полных надежды девичьих лиц; они были так неприкрыто счастливы оказаться здесь, что от одного этого мне стало спокойней.

– Ваше высочество.

Рядом в реверансе застыла Сильвия. Я и забыл, что она тоже здесь, чтобы преподать конкурсанткам основы дворцового этикета, как в детстве преподавала их мне.

– Сильвия, привет. Если ты не против, я хотел бы представиться нашим гостьям.

– Разумеется, – отозвалась она, снова делая книксен.

Временами она была чересчур склонна к театральным эффектам.

Я обвел взглядом лица, пытаясь отыскать знакомые огненные волосы. Это, наверное, удалось бы мне быстрее, не отвлекай меня блеск драгоценностей, украшавших практически каждое запястье, ухо и шею. В конце концов я все-таки заметил ее в одном из задних рядов. Выражение, с которым она на меня смотрела, разительно отличалось от всех остальных. Я улыбнулся, но вместо ответной улыбки на ее лице отразилось замешательство.

– Дамы, если не возражаете, – начал я, – то я буду вызывать вас по одной. Уверен, вам, как и мне, не терпится поскорее сесть за стол. Так что надолго не задержу. Прошу простить, если я не с первого раза запомню, как кого зовут; все-таки вас немало.

Кое-кто из девушек захихикал, и я с радостью понял, что помню в лицо больше из них, чем ожидал. Я направился к той, что сидела в ближайшем углу, и предложил ей руку. Она с готовностью ее приняла, и мы удалились к диванчикам, которые поставили специально для этой цели.

К сожалению, в жизни Лисса оказалась ничуть не более привлекательной, чем на фотографии. И тем не менее я решил дать ей шанс, так что мы все-таки пообщались.

– Лисса, доброе утро.

– Доброе утро, ваше высочество.

Она так широко улыбнулась, что я испугался, что у нее заболят щеки.

– Как вам дворец?

– Он изумительно прекрасный. Никогда в жизни не видела ничего прекраснее. Здесь так прекрасно. Ох, я, кажется, это уже говорила, да?

Вместо ответа, я улыбнулся:

– Все в порядке. Я рад, что вам здесь нравится. Чем вы занимались дома?

– В моей семье все скульпторы. Я Пятерка. У вас здесь собраны настоящие шедевры. Изумительно прекрасные.

Я пытался изображать интерес, хотя она совершенно меня не зацепила. Но мне неудобно было без причины обходить ее вниманием.

– Благодарю вас. Э-э… Сколько у вас братьев и сестер?

Через пару минут разговора, на протяжении которых она произнесла слово «прекрасный» и «прекрасно» никак не меньше двенадцати раз, я был уверен, что ничего больше не желаю знать об этой особе.

Пора переходить к следующей девушке, но держать здесь эту бедняжку, заранее зная, что у нас с ней нет никаких шансов, казалось слишком жестоким. Я решил, что начну отсеивать лишних прямо здесь и сейчас. Так будет гуманней по отношению к ним. А возможно, это произведет впечатление на отца. Ведь он же хотел, чтобы я наконец сделал в жизни какой-то серьезный выбор.

– Лисса, большое спасибо, что уделили мне время. Вы не будете возражать, если я попрошу вас задержаться на пару слов после того, как закончу со всеми остальными?

Она зарделась:

– Конечно.

Мы поднялись с дивана. Я чувствовал себя ужасно, понимая, что она вообразила, будто за этой просьбой кроется вовсе не то, что ожидало ее на самом деле.

– Будьте так добры, попросите подойти сюда следующую.

Она кивнула и, сделав книксен, вернулась к своей соседке, в которой я немедленно узнал Селесту Ньюсом. Редкий человек способен был забыть такое лицо.

– Леди Селеста, доброе утро.

– Доброе утро, ваше высочество, – сделав книксен, отозвалась она медоточивым голосом.

В тот же миг я понял, что среди конкурсанток есть девушки, вполне способные завладеть моими мыслями. Похоже, зря я беспокоился, что не смогу полюбить ни одну из них. На самом деле беспокоиться стоило о том, что мне понравятся все сразу и я до конца жизни не смогу определиться с выбором.

Я сделал ей знак сесть напротив:

– Насколько я понимаю, вы модель.

– Совершенно верно, – бойко ответила она, обрадовавшись, что я о ней знаю. – В основном снимаюсь в рекламе одежды. Мне сказали, что у меня подходящая для этого фигура.

Разумеется, услышав эти слова, я не мог не посмотреть на упомянутую фигуру, которая оказалась поистине умопомрачительной.

– Вам нравится ваша работа?

– О да. Поразительно, как фотография способна запечатлеть ускользающее мгновение.

Я просиял:

– Именно. Не знаю, осведомлены ли вы об этом, но я сам очень увлекаюсь фотографией.

– В самом деле? Тогда мы должны как-нибудь устроить фотосессию.

– Это было бы замечательно.

Уф! Дела у меня шли куда лучше, чем я рассчитывал. За десять минут я выявил кандидатуру на отсев и нашел человека со схожими интересами.

С Селестой я мог бы легко проболтать целый час, но если мы все-таки собирались в конце концов позавтракать, нужно было поторапливаться.

– Прошу прощения, моя дорогая, но я должен сегодня познакомиться со всеми девушками, – извинился я.

– Разумеется. – Она поднялась. – Мне не терпится продолжить наш разговор. Надеюсь, в самое ближайшее время это случится.

С этими словами она одарила меня таким взглядом… Не знаю даже, как это описать. Меня бросило в краску, и я склонил голову, чтобы скрыть пылающие щеки. Пришлось сделать несколько глубоких вдохов и выдохов, чтобы сосредоточиться на следующей девушке.

За ней последовали Бариель, Эммика, Тайни и еще полдюжины девушек. Большинство из них были очень милые и держались чинно. Но я-то надеялся на что-то существенно большее.

Нечто по-настоящему интересное произошло лишь пять девушек спустя. Я поднялся навстречу стройной брюнетке, и та протянула мне руку для рукопожатия.

– Привет, я Крисс.

Я воззрился на ее ладонь и уже собирался пожать ее, как она отдернула руку.

– Тьфу ты! Я ведь помнила, что нужно сделать книксен!

Девушка поспешно присела, качая головой.

Я рассмеялся.

– Чувствую себя такой дурой. Надо же так напортачить с самого начала.

Однако же она сопроводила свои слова улыбкой, и это было даже очаровательно.

– Не волнуйтесь, дорогая. – Я кивнул на диванчик. – Случалось и похуже.

– Правда?! – прошептала она взволнованно.

– В подробности вдаваться не стану, но да. И вы, по крайней мере, попытались соблюсти правила вежливости.

Она сделала большие глаза и покосилась на остальных участниц, гадая, которая из них позволила себе быть со мной неучтивой. Я порадовался, что у меня хватило ума держать язык за зубами, учитывая, что только вчера вечером кое-кто назвал меня пустоголовым, а также что это маленькое происшествие осталось тайной.

– Ну, Крисс, расскажите о своей семье, – начал я.

Она пожала плечами:

– Семья как семья. Я живу с мамой и папой, они оба преподаватели. Думаю, у меня тоже есть склонность к преподаванию, хотя время от времени я балуюсь сочинительством. Я единственный ребенок в семье и только сейчас наконец с этим смирилась. Много лет я просила у родителей братика или сестричку, но они так и не согласились.

Я улыбнулся. Быть единственным ребенком нелегко.

– Уверен, они просто хотели, чтобы вся их любовь безраздельно досталась вам одной.

Она хихикнула:

– Это ваши родители так говорили вам?

Я замер. Ни одна из девушек до сих пор не спросила обо мне самом.

– Хм, не совсем так. Но я понимаю ваши чувства, – уклонился я от ответа и собирался перейти к заранее заготовленным вопросам, но она меня опередила:

– Как вы себя сегодня чувствуете?

– Все в порядке. Но конечно, все это очень выматывает, – бухнул я в приступе откровенности.

– Ну, вам хотя бы не пришлось надевать платье, – заметила она.

– А представляете, какой фурор бы я произвел, если бы пришлось?

У нее вырвался смешок, и я присоединился к ней. Я мысленно сравнил Крисс с Селестой и подумал, что они абсолютные противоположности друг другу. В этой девушке было что-то очень чистое. За время беседы я так и не смог составить о ней полное впечатление, поскольку она настойчиво переводила разговор на меня. Одно стало ясно: она очень хорошая, в лучшем смысле этого слова.

До Америки дело дошло только через час. К этому моменту я успел познакомиться с тремя яркими личностями, включая Селесту и Крисс – последняя просто обречена стать народной любимицей. Однако девушка, что шла прямо перед Америкой, Эшли, оказалась настолько неподходящей кандидатурой, что начисто изгнала из моей головы все мысли о Крисс и Селесте.

Когда Америка поднялась со своего места и направилась ко мне, я был не в состоянии думать больше ни о ком другом. В ее глазах прыгали бесенята. Я вспомнил ее вчерашнее поведение и подумал, что она просто ходячий дух противоречия.

– Америка, я не ошибся? – пошутил я, когда девушка приблизилась.

– Нет, не ошиблись. А я, кажется, уже слышала ваше имя, но не будете ли вы так добры еще раз его мне напомнить?

Я рассмеялся и пригласил ее присесть. Когда она опустилась на диванчик, я склонился к ней и прошептал:

– Вы крепко спали, моя дорогая?

Ее взгляд сказал мне, что я играю с огнем, но губы дрогнули в улыбке.

– Я по-прежнему вам не дорогая. Но да. После того как успокоилась, спала очень хорошо. Служанкам пришлось вытаскивать меня из постели, так уютно там было.

Последние слова она произнесла таким тоном, будто доверила мне какой-то секрет.

– Я рад, что вы освоились, моя… – ох нет, придется мне в общении с ней отказаться от этой привычки, – Америка.

Она явно была признательна мне за это усилие над собой.

– Благодарю вас.

Улыбка сошла с ее лица, Америка о чем-то задумалась и принялась с отсутствующим видом покусывать нижнюю губу, подбирая слова.

– Мне очень жаль. Вчера я некрасиво вела себя, – произнесла она наконец. – Размышляя перед сном о случившемся, поняла, что, хотя вся эта ситуация для меня некомфортна, не следовало накидываться на вас. Вы не виноваты в том, что я оказалась в этом замешана, да и сам Отбор не ваша идея. – (Ну хоть кто-то это заметил.) – И потом, когда мне было так плохо, вы проявили доброту, а я вела себя ужасно. – Она покачала головой, и сердце у меня забилось быстрее. – Вы могли с полным правом вышвырнуть меня из дворца еще вчера ночью, но не сделали этого, – заключила она. – Спасибо вам.

Ее слова меня тронули, поскольку я уже понял, что в чем в чем, а в неискренности ее упрекнуть нельзя. Эта мысль плавно подводила к вопросу, не коснуться которого было невозможно, если нашим отношениям суждено развиваться дальше. Я подался вперед, поставив локти на колени. Это был переход на более неформальный и личный уровень, нежели тот, на котором я сегодня общался со всеми остальными.

– Америка, до сих пор вы были очень откровенны. Это качество вызывает у меня глубочайшее восхищение, и я, с вашего позволения, хотел бы кое о чем вас спросить. – (Она настороженно кивнула.) – Вы говорите, что оказались здесь по ошибке, поэтому полагаю, что вы не желаете участвовать в Отборе. Существует ли какая-то надежда на то, что вы испытываете ко мне какое-то подобие… романтических чувств?

Она принялась теребить оборки на платье. Пока я сидел, дожидаясь ответа и убеждая себя, что это все только потому, что ей не хочется демонстрировать слишком горячую заинтересованность, прошел, казалось, целый час.

– Ваше высочество, вы очень добры. – (Ура!) – Привлекательны. – (Ура!) – И заботливы. – (Уррра!)

Я до ушей расплылся в идиотской улыбке. Это воистину здорово, что после вчерашнего вечера она умудрилась увидеть во мне какие-то положительные качества.

– Но в силу веских причин, полагаю, это маловероятно, – закончила она еле слышно.

Впервые за все время я мысленно поблагодарил отца за выучку, которая позволила не выдать своих чувств. И даже мой голос, когда я задал следующий вопрос, прозвучал спокойно:

– Не будете ли вы так добры пояснить?

Она снова замялась.

– Боюсь… боюсь, что мое сердце принадлежит другому.

И тут у нее покатились слезы.

– Ох, пожалуйста, только не плачьте! – взмолился я вполголоса. – Понятия не имею, как обращаться с рыдающими женщинами!

Засмеявшись сквозь слезы, она промокнула уголки глаз. Мне радостно было видеть ее такой – искренней и непосредственной. Ну разумеется, у нее не могло никого не остаться дома. Она была такая настоящая, что ее не мог не разглядеть какой-нибудь очень умный и расторопный молодой человек. Мне оставалось только гадать, каким образом она здесь очутилась, хотя, откровенно говоря, это было не мое дело.

И пусть она и не принадлежит мне – я жажду видеть ее улыбку.

– Хотите, я сегодня же отпущу вас к вашему возлюбленному?

Она ответила мне усмешкой, которая больше походила на гримасу.

– В том-то и дело… Я не хочу возвращаться домой.

– Правда?

Я отклонился назад, провел рукой по волосам, и она снова рассмеялась.

Если ей не нужен ни я, ни он, какого тогда черта ей вообще нужно?

– Могу я быть с вами совершенно честной?

Это всегда пожалуйста. Я кивнул.

– Я должна остаться. Это важно для моей семьи. Если вы разрешите мне пробыть здесь всего неделю, для них это уже будет благословением.

Значит, хотя заполучить корону она не стремилась, я все-таки обладал чем-то желанным для нее.

– Вы хотите сказать, вам нужны деньги?

– Да. – (По крайней мере, у нее хватило порядочности выглядеть пристыженной.) – И потом… есть… люди, – она с многозначительным выражением посмотрела на меня, – которых мне невыносимо сейчас видеть.

Картинка в моей голове сложилась. Они больше не вместе. Но она все еще к нему неравнодушна, хотя и не принадлежит ему. Я кивнул, понимая ее затруднительное положение. Появись у меня возможность на недельку сбежать от гнета своих обязательств, я бы с радостью за нее ухватился.

– Если бы вы позволили мне задержаться еще ненадолго, мы могли бы заключить сделку.

А вот это уже интересно.

– Сделку?

Что она вообще может мне предложить?

Америка закусила губу:

– Если вы позволите мне продолжить участие… – У нее вырвался вздох. – В общем, сами подумайте. Вы принц. И вы целыми днями заняты. Управляете страной и все такое, а еще нужно найти время, чтобы выбрать из тридцати пяти, ну ладно, из тридцати четырех девушек единственную и неповторимую. Не слишком ли это, как вам кажется?

Хотя все это было высказано шутливым тоном, правда заключалась в том, что она попала не в бровь, а в глаз, ухватив самую суть моих страхов. Я кивнул, соглашаясь с ее словами.

– Не лучше ли, если у вас будет кто-то внутри вражеского лагеря? Кто-то, кто окажет помощь? Ну друг, понимаете?

– Друг?

– Ну да. Позвольте мне побыть здесь, и я буду поддерживать вас. Я стану вашим союзником. Вам не нужно ухаживать за мной, вы ведь уже знаете, что я не испытываю к вам никаких чувств. Но вы сможете в любой момент поговорить со мной, и я постараюсь вам помочь. Вчера ночью вы сказали, что ищете девушку, способную разделить с вами радости и заботы. Что ж, пока вы не нашли ее, я могу временно исполнять ее роль. Если хотите.

«Если хотите»… То, чего я хотел, похоже, было невозможно, но я мог, по крайней мере, помочь этой девушке. И может быть, насладиться ее обществом подольше. Отец, разумеется, пришел бы в ярость, узнай он, что я использую одну из кандидаток с такой целью… что в моих глазах сделало эту идею намного более привлекательной.

– Я познакомился почти со всеми девушками в этом зале, и ни одна из них не подходит на роль друга лучше, чем вы. Буду рад, если вы останетесь.

Она на глазах расслабилась. Я знал, что бессмысленно стараться завоевать ее чувства, но не мог не попробовать.

– Как думаете, я смогу вас все-таки называть «моя дорогая»? – поинтересовался я шутливо.

– Ну уж нет, – прошептала она в ответ.

Вряд ли намеренно, но это прозвучало как вызов.

– Пожалуй, я попытаюсь. Отступать не в моем характере.

Америка поморщилась, будто от раздражения.

– Их всех вы тоже так называли? – кивнула она в сторону остальных.

– Да. И им, судя по всему, это нравилось, – с притворным самодовольством бросил я.

В ее глазах, когда она ответила, по-прежнему читался вызов.

– Именно потому это и не нравится мне.

Америка поднялась, давая понять, что разговор окончен, и я против воли снова восхитился ею. Ни одна другая девушка не рвалась раньше времени закончить общение. Я коротко ей кивнул, и она ответила довольно неловким книксеном, а затем вернулась на место.

Я улыбнулся про себя, сравнивая Америку с другими участницами. Хорошенькая, хотя и слегка угловатая. Обладает необычной красотой, и я видел, что сама она не отдает себе в этом отчета. В ее внешности ничего… аристократического, хотя, пожалуй, в ее гордости есть определенное величие. И разумеется, я ни в малейшей степени ее не интересовал. И все равно я не мог отделаться от желания попробовать добиться ее.

Так Отбор впервые сыграл мне на руку: она здесь, и у меня, по крайней мере, был шанс.

Глава 7

– Если я попросил вас задержаться, пожалуйста, останьтесь на своих местах. Остальные могут проследовать за Сильвией в столовую. Я присоединюсь к вам в самое ближайшее время.

Девушки принялись коситься друг на друга, одни с недоумением, иные с выражением превосходства на лице. Я был уверен, что сделал правильный выбор, и теперь настала пора отчислить лишних. Мне казалось, это будет несложно, ведь мы были едва знакомы. За что им цепляться?

Все, кроме восьми девушек, вышли. Оставшиеся стояли передо мной, улыбаясь.

Я посмотрел на них и неожиданно пожалел, что ничего не сказал им, прежде чем выстроить перед собой.

– Спасибо, что задержались, – начал я и принялся расхаживать перед ними туда-сюда. – Я… э-э… хотел бы поблагодарить вас за… за то, что приехали во дворец и дали мне возможность познакомиться с вами.

Почти все захихикали или потупились. Кларисса перекинула через плечо волосы.

– Как ни жаль, полагаю, у нас с вами ничего не получится. Э-э… можете быть свободны.

Последняя фраза прозвучала скорее как вопрос, нежели как утверждение, и я порадовался, что меня сейчас не слышит отец.

Одна из девушек – кажется, Эшли – немедленно ударилась в слезы, и я напрягся.

– Это из-за того, что я выкрасила волосы? – предположила ее соседка.

– А?

– Это потому, что я Пятерка? – спросила Ханна.

– А что, вы Пятерка?

Кларисса бросилась ко мне и стиснула мою руку:

– Я исправлюсь, честное слово!

– Что?!

К моему облегчению, кто-то из гвардейцев оторвал ее от меня и вывел из зала. Я проводил девушку взглядом, совершенно огорошенный этим излиянием чувств. Я думал, они научены вести себя, как подобает леди. Что с ними такое?

– Но почему? – спросила одна из девушек так кротко, что этот простой вопрос причинил мне физическую боль.

Повторялась история с Дафной.

Я не уловил, кто именно это был, но обернулся и увидел на лицах всех восьмерых одинаково подавленное выражение, как будто их постигло полное крушение надежд. Но мы ведь познакомились двадцать минут назад. Как такое возможно?

– Мне очень жаль. – На душе было препогано. – Я ничего не почувствовал.

Вперед выступила Миа. По ее лицу едва ли можно было сказать, что она с трудом удерживается от слез, и в глубине души я восхитился ее самообладанием.

– А наши чувства? Неужели они совсем ничего не значат?

Она склонила голову набок, требовательно глядя на меня своими карими глазами.

– Ну конечно значат…

Может, лучше уступить? Ведь я не обязан никого исключать в первый же день. Но как будут развиваться эти отношения? Я принимаю решение, она говорит, что это было слишком скоропалительно, и я иду на попятный?

Нет. Я сделал выбор и должен идти до конца.

– Простите, что причинил вам боль, но не так-то легко выбрать из тридцати пяти талантливых, очаровательных, прекрасных девушек одну-единственную, которой предстоит стать моей женой, – честно признался я. – У меня нет другого выхода, кроме как прислушиваться к своему сердцу. И не только ради моего счастья, но и ради вашего тоже. Надеюсь, наше краткое знакомство не помешает нам расстаться друзьями.

Миа, на которую моя речь явно не произвела особого впечатления, бросила на меня холодный взгляд и прошествовала к двери. Практически все остальные девушки последовали за ней; похоже, они страшно обижены.

Эшли, которая, казалось, расстроилась сильнее всех, подошла ко мне и молча обняла. Я неловко обхватил ее руками, поскольку она прижала мои локти к бокам.

– В голове не укладывается, что все так быстро закончилось. Я ведь считала, что у меня есть шанс.

Ее монотонный голос звучал так, будто она разговаривала сама с собой.

– Мне очень жаль, – повторил я.

Она отступила назад, утерла глаза и, мгновенно овладев собой, сделала весьма грациозный книксен.

– Удачи вам, ваше высочество.

И, высоко подняв голову, двинулась прочь.

– Эшли, – окликнул ее я за миг до того, как она переступила порог.

Девушка с надеждой оглянулась.

Нет, так нельзя. Я должен проявить твердость.

– И вам тоже удачи.

Она улыбнулась и скрылась за дверью.

Немного помолчав, я посмотрел на гвардейцев.

– Можете идти, – произнес я.

Сейчас мне отчаянно требовалось побыть в одиночестве. Я подошел к диванчику, на котором беседовал с девушками, и обхватил голову руками.

Ты так или иначе сможешь жениться только на одной. Так было нужно. Может, твое решение и показалось скоропалительным, но это не так. Оно было принято осознанно. Тебе сейчас необходимо действовать осмысленно.

И все равно я не мог не терзаться сомнениями. Эшли под конец повела себя очень достойно. Неужели ошибка уже допущена? Но я не чувствовал ровным счетом ничего, когда она сидела напротив, у меня нигде даже не екнуло.

Я глубоко вдохнул и поднялся с дивана. Что сделано – то сделано. Пора двигаться дальше. Сейчас моя задача – двадцать семь оставшихся девушек, на которых нужно сосредоточиться.

Нацепив на лицо улыбку, я прошел по широкому коридору в столовую, где все уже ели. При моем появлении некоторые отодвинулись от стола.

– Прошу вас, дамы, не вставайте. Ешьте спокойно.

Ничего не случилось. Все идет как надо.

Я поцеловал маму в щеку и хлопнул отца по спине, прежде чем усесться за стол. Нужно было поддерживать образ дружной семьи, которого ждала публика.

– Что, ваше высочество, кто-то уже отправился домой? – поинтересовался Джастин, наливая мне кофе.

– Знаешь, я как-то читал книгу про народ, у которого была принята полигамия. Это когда у мужчины несколько жен. Ужас. Мне только что пришлось очутиться один на один с восемью очень расстроенными женщинами, и я не представляю, как кто-то может согласиться на такое добровольно.

Эти слова были произнесены несерьезным тоном, но чувства, которые за ними стояли, – вполне реальны.

Джастин рассмеялся:

– К счастью, вам нужно выбрать себе всего одну, сир.

– Да уж.

Я пил кофе – сегодня он был без молока – и думал о словах Джастина.

Да, мне нужно выбрать всего одну. Вот только каким образом?

– Сколько ты отправил домой? – поинтересовался отец, оторвавшись от еды.

– Восемь.

– Хорошее начало, – кивнул он.

И на том спасибо.

Я выдохнул, пытаясь придумать какой-то план. Мне необходимо познакомиться с каждой из претенденток по отдельности. Обведя взглядом зал, я сглотнул. Сколько же времени и сил нужно было убить на то, чтобы сблизиться с двадцатью семью девушками?

Некоторые перехватывали мой взгляд и улыбались, когда мои глаза останавливались на них. Сколько же здесь собралось красавиц! И, судя по всему, многим из этих девушек уже доводилось бывать на свиданиях, что, как ни глупо, меня пугало.

И тут мой взгляд упал на Америку, которая сидела с полным ртом клубничного пирожного, и выражение лица у нее было такое блаженное, как будто она очутилась в раю. Я подавил смех, и внезапно у меня созрел план.

– Леди Америка? – вежливо обратился я, по-прежнему изо всех сил стараясь не хихикать, когда она прекратила жевать и с круглыми глазами обернулась ко мне.

Девушка прикрыла рот ладонью и поспешно сглотнула.

– Да, ваше высочество?

– Ну и как вам еда?

Интересно, она вспомнила вчерашнее признание, что осталась здесь главным образом ради еды? Эта шутка, произнесенная в присутствии всех, но понятная лишь нам двоим, странным образом подняла настроение.

Мне показалось, что в ее глазах блеснули озорные искорки.

– Ваше высочество, она великолепна. Это клубничное пирожное… Знаете, у меня есть сестра, которая просто сама не своя до сладкого. Так вот, думаю, она расплакалась бы, если бы попробовала его. Оно волшебное.

Я отправил в рот какой-то кусок, чтобы выгадать время и собраться с мыслями.

– Вы в самом деле полагаете, что она расплакалась бы?

На очаровательном личике Америки отразились размышления.

– Да, я и вправду так думаю. Она очень непосредственна в выражении своих эмоций.

– И готовы биться на это об заклад? – уточнил я.

– Если бы у меня были деньги, я бы на это поставила.

Отлично.

– Ну, может, вы поставите на кон что-нибудь другое, раз уж вы так ловко умеете заключать сделки?

Отец покосился на меня. Эта шутка была далеко не так хорошо завуалирована.

– Ну и чего же вы хотите? – поинтересовалась она.

Я хотел назначить первое в своей жизни свидание. Провести вечер с кем-то, на кого не нужно было пытаться произвести впечатление, потому что она сама сказала, что это невозможно. Найти способ провернуть все это так, чтобы остальные девушки меня не возненавидели.

Но я улыбнулся:

– А вы сами чего хотите?

Она задумалась. Честное слово, Америка могла бы потребовать что угодно. Я был готов подкупить ее, если дело того требовало.

– Если она расплачется, – нерешительно начала она, – хочу целую неделю ходить в брюках.

Я сжал губы, а по залу пробежали смешки. Даже отец, казалось, забавлялся, ну или делал вид, что забавляется. Но больше всего мне понравилось, что, несмотря на то что ее просьба была встречена всеобщим смехом, Америка не втянула голову в плечи, не покраснела и не попыталась попросить чего-нибудь другого. Она хотела того, чего хотела.

Это было очаровательно.

– Идет. А если она не расплачется, вы прогуляетесь со мной по саду завтра после обеда.

По залу прошел легкий шум. У отца мой выбор вызвал лишь вздох. Наверное, он изучил кандидаток куда лучше, чем я. Она явно не принадлежала к числу его фавориток. Похоже, он вообще ее всерьез не рассматривал.

Америка немного поразмыслила и кивнула:

– Сделка получается не вполне равноценная, сир, но я согласна.

– Джастин! Ступай собери коробку с клубничными пирожными и отправь ее родным этой девушки. Пусть кто-нибудь подождет, пока ее сестра не попробует их, и сообщит нам, расплачется она или нет. Мне в высшей степени любопытно это узнать. – (Джастин коротко кивнул и, ухмыльнувшись, отправился исполнять распоряжение.) – Напишите записку, которую доставят вашей семье вместе с посылкой, и сообщите им, что у вас все благополучно. Собственно, то же самое относится ко всем. После завтрака составьте письма родным, и мы позаботимся о том, чтобы они сегодня же их получили.

Девушки – мои девушки – радостно заулыбались. За утро я познакомился с каждой из них, запомнил большинство по именам, нескольких отправил домой и назначил первое в своей жизни свидание. Голова у меня шла кругом, но, пожалуй, это вполне можно было считать успехом.

– Ваше высочество, прошу прощения, что заставили вас так долго ждать. Пришлось съездить в магазин, – сказал Сеймур, выкатывая передвижную стойку с развешенными на ней брюками.

– Ничего страшного, – отозвался я, сдвигая в сторону бумаги. Я решил, что остаток дня поработаю у себя в комнате. – Ну как, нашли что-нибудь?

– Есть на выбор несколько вариантов, сир. Уверен, вы отыщете среди них подходящий вашей даме.

Я в полной растерянности уставился на одежду:

– И какие брюки носят женщины?

Сеймур с улыбкой покачал головой:

– Не переживайте, ваше высочество, мы решим этот вопрос. Вот эти белые имеют более женственный крой и будут хорошо смотреться с любыми топами, которые сошьют ей служанки. То же самое относится и к этой паре.

Он продемонстрировал мне несколько вариантов, и я попытался сообразить, какие из них лучше и как она будет в них выглядеть.

– Сеймур, возможно, это не имеет никакого значения, но она Пятерка. Думаешь, девушка будет себя уютно в этом чувствовать?

Он взглянул на стойку:

– Если она здесь, сир, то определенно стремится к роскоши.

– Но если бы она стремилась к роскоши, разве стала бы просить брюки? – возразил я.

Сеймур кивнул:

– Джинсы. – Он снял со штанги пару из джинсовой ткани. Я никогда в жизни не носил джинсов, и эти тоже не показались мне слишком симпатичными. – Думаю, вот то, что ей нужно.

Я снова оглядел возможные варианты:

– Пожалуй, но положи к ним еще и ту, самую первую пару. И наверное, еще одни на всякий случай. Считаешь, они придутся ей впору?

Сеймур улыбнулся:

– Я распоряжусь, чтобы к вечеру все три пары подогнали по ее меркам. Значит, юная леди выиграла, да?

Я пожал плечами:

– Пока нет, но я надеюсь, что, если выиграет и я дам ей больше, чем она рассчитывала, свидание все равно состоится.

– А она, похоже, действительно вам нравится, – заметил слуга, выкатывая стойку обратно в коридор.

Я ничего не ответил, но, когда дверь за ним закрылась, задумался. Было в ней что-то притягательное. Даже то, как она демонстрировала свою неприязнь, только еще больше раззадоривало меня. Я невольно улыбнулся.

Глава 8

– Ты уверен? – переспросил я.

– Абсолютно, – заверил меня курьер.

– Ни слезинки?

– Ни единой, – ухмыльнулся он.

Остановившись перед дверью в комнату Америки, я удивился, отчего так бьется сердце. Девушка совершенно недвусмысленно дала понять, что не питает ко мне никаких чувств. Именно поэтому я выбрал ее первой. С этим свиданием не должно было возникнуть проблем.

Я ожидал, что мне откроет прислуга, но, когда дверь распахнулась, на пороге с саркастической улыбкой стояла Америка.

– Можешь в целях конспирации взять меня под руку? – спросил я.

Америка со вздохом обвила мой локоть, и мы вышли в коридор.

Я ждал, что она начнет жаловаться, утверждать, что на самом деле она должна была победить, но Америка молчала. Расстроилась? Неужели ей настолько не хотелось никуда со мной идти?

– Мне жаль, что она не заплакала, – закинул я пробный шар.

– Вижу, как тебе жаль, – съязвила она, и я понял, что все в порядке.

Может, она и была чем-то расстроена, но шутки, похоже, превратились в наш тайный язык. Если мы найдем способ выбраться на эту уже знакомую территорию, все будет в порядке.

– Я никогда раньше ни на что не спорил. Мне понравилось выигрывать.

– Новичкам везет.

– Наверное, – согласился я. – В следующий раз попытаемся ее рассмешить.

Взгляд ее рассеянно скользил по стенам и потолку, и я понял, о чем она задумалась.

– Какая у тебя семья?

Америка состроила гримаску:

– В каком смысле?

– В самом прямом. Твоя семья, должно быть, очень отличается от моей.

Она росла с братьями и сестрами, в тесном домике… где плакали из-за пирожных. Я даже представить себе не мог жизнь ее семьи.

– Пожалуй. Мы, например, не надеваем к завтраку тиары.

Америка рассмеялась мелодичным смехом, так подходящим Пятерке.

– Приберегаете к ужину?

– Разумеется.

Я против воли фыркнул. Мне нравилось ее чувство юмора. Оно походило на мое собственное. Интересно, можно вырасти в двух разных мирах и оказаться родственными душами?

– Что еще тебе сказать? Я средняя из пятерых детей.

– Из пятерых? Ого!

Шумно у них, наверное, было.

– Ну да, – удивилась она моему изумлению. – У обычных людей, как правило, много детей. Я тоже завела бы целую кучу, если бы могла.

– Что, правда?

И еще одно совпадение, на этот раз очень личного характера.

Ее застенчивое «да» сказало мне, что для нее этот вопрос тоже очень личный. Почему-то неловко было обсуждать будущую семью с девушкой, с которой, по логике вещей, у меня должен быть шанс эту самую семью создать, но на самом деле этого шанса нет.

– Моя старшая сестра Кенна замужем за Четверкой, – продолжала Америка. – Она теперь работает на фабрике. Мама мечтает, чтобы я тоже вышла замуж как минимум за Четверку. – (Интересно, Единица-то чем ее не устраивает?) – Но тогда мне пришлось бы бросить пение, а я этого не хочу – слишком его люблю.

Кажется, все ясно. Этот ее бывший, очевидно, выдающийся Пятерка.

– Хотя я ведь теперь Тройка. Так странно об этом думать. Вероятно, я попытаюсь и дальше заниматься музыкой, если получится. Потом идет Кота. Он скульптор. В последнее время мы практически его не видим. Он пришел проводить меня, когда я уезжала сюда, но этим все и ограничилось.

В ее тоне проскользнуло что-то похожее на грусть или сожаление, но Америка быстро продолжила, и я не успел ничего спросить.

– Следующая я, – произнесла она, когда мы дошли до лестницы.

Я лучезарно улыбнулся:

– Америка Сингер, мой лучший друг.

Она шутливо закатила глаза, и в них отразился свет люстр.

– Все верно.

Ее слова бальзамом пролились на мою душу.

– Следом за мной идет Мэй. Это она подложила мне свинью и не заплакала. Нет, в самом деле, это форменное свинство с ее стороны. Как она могла не заплакать! Сестра тоже художница. Я ее обожаю. И самый последний – Джерад. Он совсем малыш, ему только семь. Он еще не определился, чем хочет заниматься – музыкой или рисованием. Больше всего он любит гонять мяч или наблюдать за жуками, что, конечно, очень увлекательно, но на жизнь этим не заработаешь. Так что мы пытаемся побудить его искать себя поактивнее. Ну вот, собственно, и все.

– А твои родители? – спросил я, пытаясь составить полное представление о ней.

– А твои родители? – парировала она.

– Моих родителей ты и так знаешь.

– Ничего подобного. Я знаю только тот образ, который они демонстрируют на публике. Какие они на самом деле?

Она умоляюще потянула меня за руку. Это было так по-детски, что я не удержался от улыбки.

И тем не менее вопрос застал меня врасплох. Что я могу рассказать о моих родителях? Боюсь, что мама чем-то больна. У нее постоянно болит голова и усталый вид. Не знаю, связано ли это как-то с условиями, в которых она росла, или началось уже позже. Она должна была родить по крайней мере еще одного ребенка, и я не знаю, имеет ли это какое-то отношение к ее здоровью или нет. А мой отец… Иногда он…

Мы вышли в сад, где уже поджидали камеры. Я мгновенно подобрался. Они точно сейчас были не нужны. Я не знал, как далеко мы зайдем в своих взаимных признаниях, и определенно не хотел, чтобы это случилось на глазах у всей страны. Кивком велев журналистам уходить, я взглянул на Америку и понял, что она снова от меня отдалилась.

– Все в порядке? Ты какая-то напряженная.

Она пожала плечами:

– Ну, кого-то смущают плачущие женщины, а кого-то прогулки с принцами.

Я ухмыльнулся:

– И что же во мне тебя смущает?

– Твой характер. Твои намерения. Я понятия не имею, чего ожидать от этой маленькой прогулки.

Неужели я кажусь такой загадочной персоной? Пожалуй, да. Я мастерски освоил искусство улыбок и полуправды. Но я определенно не хотел производить такое впечатление.

Я остановился и обернулся к ней:

– А-а. Думаю, ты уже поняла, что я не из тех, кто ходит вокруг да около. Сейчас я объясню тебе, чего именно хочу. Я жажду кому-то довериться. По-настоящему кому-то довериться. И кажется, хочу, чтобы этим человеком стала ты, даже если ты и не останешься во дворце.

Я шагнул к ней, и в тот же миг меня согнула пополам адская боль. Я с криком попятился. Эти несколько шагов дались мне почти нечеловеческим усилием воли, но я не мог себе позволить скорчиться на земле, пусть даже это было единственным моим побуждением. Потом накатила тошнота, пришлось сражаться еще и с ней. Принцы не катаются по траве с приступом рвоты.

– За что?

Я не узнал собственный голос. Он вполне мог принадлежать пятилетней девочке, дымившей как паровоз с самого рождения.

– Тронешь меня хотя бы пальцем, будет еще хуже!

– Что?

– Я сказала, если ты…

– Да нет же, бешеная девчонка, я с первого раза отлично тебя расслышал. Я не понял, что ты хотела этим сказать?

У нее округлились глаза, и она застыла, зажимая рот рукой, как будто осознала, что совершила чудовищную ошибку. За спиной послышались торопливые шаги гвардейцев, и я вскинул руку, чтобы не подходили ближе, держась другой за пах.

Что я ей сделал? С чего она так вдруг…

Я сделал над собой еще одно усилие, потому что мне необходимо было это знать.

– Чего, по-твоему, я хотел?

Она опустила глаза.

– Америка, чего, по-твоему, я хотел? – потребовал я ответа.

Выражение ее лица сказало мне обо всем более чем красноречиво. Никогда еще я не чувствовал себя таким оскорбленным.

– Ты решила… Боже правый! Я джентльмен!

Я распрямился, хотя от боли из глаз летели искры, и двинулся прочь. Но на полпути обернулся:

– Зачем ты вообще предложила мне свою помощь, если так думаешь обо мне? – (Она ничего не ответила.) – Ужин тебе подадут в комнату. Я решу, что с тобой делать, завтра утром.

С этими словами я быстро, насколько это было возможно в моем положении, зашагал прочь. Мне хотелось поскорее очутиться от нее подальше, пока меня окончательно не одолели гнев и унижение. В ярости я хлопнул дверью своей комнаты.

В следующую же секунду постучался лакей:

– Я слышал, как вы вошли, ваше высочество. Принести вам что-нибудь?

– Льда, – выдавил я.

Он поспешил прочь, а я рухнул на постель, вне себя от бешенства, и, закрывглаза, попытался переварить все произошедшее. Подумать только, а ведь всего за минуту до того я уже готов был открыться ей, впустить ее в свою душу.

А я-то думал, на этом первом свидании никаких сюрпризов ждать не приходится!

Я засопел. Лакей поставил поднос на прикроватный столик и быстро удалился.

С чего эта Пятерка вообразила, что может так вести себя со своим будущим королем? Будь у меня другой характер, ей не миновать сурового наказания.

Все, теперь она точно отправится домой. Черта с два я позволю ей после такого остаться во дворце!

Шли часы, а я по-прежнему не мог успокоиться, ломая голову, что я такого мог сказать или сделать. И каждый раз, прокручивая всю ситуацию заново, я вскипал от гнева. Ну и девица! С чего она решила, что может безнаказанно набрасываться на своего принца?

Я проиграл все это в голове никак не меньше сотни раз, но в конце концов раздражение сменилось чем-то вроде изумленного восхищения.

Или эта Америка вообще ничего не боится?

Не то чтобы я планировал проверять свою теорию, но мне было любопытно: многие ли девушки, попав в ситуацию, в которой они решили бы, что я хочу попользоваться ими, стали бы сопротивляться? Ради того, чтобы потом этим похвастаться, или из опасения, что отказ выйдет им боком.

Она же дала мне отпор мгновенно, даже не задумываясь о том, чем это для нее закончится. Несмотря на то что мои намерения были истолкованы ею абсолютно превратно, она постояла за себя. Это вызывало искреннее восхищение. Хотел бы я обладать такой силой духа. Может, если я с ней пообщаюсь подольше, то научусь этому.

Черт побери! Придется позволить ей остаться.

Гвардеец

Глава 1

– Леджер, просыпайся!

– У меня выходной, – буркнул я, натягивая на голову одеяло.

– Сегодня выходные отменяются. Вставай давай, сейчас все объясню.

Я вздохнул. Обычно служба была мне в радость. Строгий распорядок, дисциплина, чувство, что день прожит не зря, – я любил все это. Но нынче все по-другому.

Вчерашняя вечеринка по случаю Хеллоуина была моей последней надеждой. Когда мы с Америкой танцевали единственный танец и она объясняла, почему Максон держится с ней как чужой, я успел напомнить ей, кем мы были друг для друга… и почувствовал это вновь. Невидимые ниточки, связывавшие нас, никуда не делись. Быть может, Отбор ослабил притяжение, но оно по-прежнему существовало.

– Пообещай, что подождешь меня, – умолял ее я.

Она ничего не ответила, но я не терял надежды.

До тех пор, пока к ней не подошел он, источая обаяние, богатство и власть. И все. Я проиграл.

Не знаю, что нашептывал ей Максон во время танца, но, похоже, его слова развеяли все ее тревоги. Она льнула к нему, глядя в его глаза, как когда-то смотрела в мои. И так танец за танцем.

Так что, видимо, я слегка перебрал с выпивкой, пока следил за ними. И ваза в вестибюле разбилась, очевидно, потому, что я запустил ею в стену. И наверное, я глушил рвущиеся из груди рыдания, закусив подушку, чтобы меня не услышал Эйвери.

Эйвери решил, что Максон вчера вечером сделал ей предложение, и теперь нам всем предстояло присутствовать при официальном объявлении помолвки.

И как я это переживу? Как буду стоять там и охранять их? Он преподнесет ей кольцо, которое я никогда не мог бы себе позволить, и жизнь, которую я никогда не мог бы ей обеспечить… и я буду ненавидеть его за это до последнего вздоха.

Я уселся в постели, не глядя на Эйвери.

– Что случилось? – выдавил я, чувствуя, как с каждым слогом в голову точно вколачивают гвоздь.

– Плохо дело. Совсем худо.

Я наморщил лоб и покосился на сослуживца. Тот, сидя на койке, застегивал рубаху. Наши глаза встретились, и я прочитал в его взгляде тревогу.

– Да говори уже толком! Что случилось-то?

Если весь этот переполох из-за того, что не смогли раздобыть скатертей нужного оттенка, или еще из-за чего-нибудь в этом роде, я возвращаюсь обратно в постель.

Эйвери вздохнул:

– Знаешь Вудворка? Приветливый такой малый, вечно еще улыбается?

– Ну да. Мы с ним иногда вместе ходили в караул. Он славный парень.

Вудворк из Семерок, и мы с ним практически мгновенно сдружились на почве наших больших семейств и смерти отцов. Он был настоящий трудяга, и если кто-то и заслуживал нашей новой касты, то это он.

– А что? Что-то с ним?

Эйвери явно до сих пор еще не отошел.

– Ночью его застукали с одной из девушек из Элиты.

Я остолбенел:

– Что?! Как?

– Это все камеры. Репортеры снимали во дворце скрытыми камерами, и один из них услышал какой-то шум из чулана. Он открыл его и обнаружил там Вудворка с леди Марли.

– Да это же… – я едва не ляпнул «лучшая подруга Америки», но вовремя прикусил язык, – безумие.

– И не говори. – Эйвери подобрал с пола носки и продолжил одеваться. – А ведь с виду неглупый парень. Наверное, просто слишком много выпил.

Может, так оно и было, но я сильно сомневался, что это послужило причиной. Вудворк действительно не дурак. Благополучие семьи заботило его ничуть не меньше, чем меня – благополучие моей. Единственной причиной, по которой он мог пойти на такой риск, была та же, что толкала на риск и меня: по всей видимости, он без памяти любил Марли.

Я потер виски, пытаясь унять головную боль. Не время расклеиваться, когда происходят подобные вещи. И тут меня точно током ударило, когда я понял, чем это может грозить.

– Их… их теперь казнят? – спросил я вполголоса, как будто, произнесенные слишком громко, эти слова могли напомнить всем, что́ во дворце делали с изменниками.

Эйвери покачал головой, и сердце у меня забилось вновь.

– Их будут бить батогами. А остальных девушек из Элиты и их родных заставят смотреть. На площади перед дворцом уже установили эшафот, и мы все должны быть в полной готовности. Так что давай одевайся. – Он поднялся и двинулся к двери. – И выпей кофе для начала, – бросил он через плечо. – У тебя такой вид, словно это тебя будут прилюдно сечь.

Третий и четвертый этажи располагались достаточно высоко, чтобы оттуда открывался вид поверх массивных стен, защищавших дворец от внешнего мира. Я торопливо подошел к широкому окну на четвертом этаже. Внизу уже установили сиденья для королевской семьи и Элиты, а также эшафот для Марли с Вудворком. Похоже, та же самая мысль пришла в голову большинству гвардейцев и дворцовой челяди, и я кивнул двум ребятам из гвардии, которые тоже стояли у окна, и хмурому лакею в безупречно отутюженной ливрее. В ту самую минуту, когда ворота дворца распахнулись и оттуда высыпали девушки и их родные, встреченные громовыми овациями собравшейся толпы, к нам подбежали две служанки. Узнав Люси и Мэри, я потеснился, освобождая им место рядом.

– Энн тоже придет? – спросил я.

– Нет, – отозвалась Мэри. – Она сказала, нечего глазеть на что попало, когда еще столько дел не сделано.

Я кивнул. Это было очень в ее духе.

С тех пор как мне поручили по ночам стоять на часах перед комнатой Америки, я постоянно сталкивался с ее горничными. Я всегда старался не выходить за рамки профессионального общения, но с ними позволял себе пренебрегать некоторыми формальностями. Мне хотелось получше узнать людей, которые заботились о моей девочке. Казалось, я был перед ними в неоплатном долгу за все то, что они делали для нее.

Люси заламывала пальцы. Несмотря на то что во дворце пробыл всего ничего, я успел заметить, что в состоянии стресса ее беспокойство всегда проявлялось десятком навязчивых движений. В тренировочном лагере меня научили обращать внимание на нервозность в поведении людей, которые входят во дворец, и пристально наблюдать за ними. Разумеется, Люси не представляет никакой угрозы, и, видя девушку в таком смятении, я захотел защитить ее.

– Уверена, что выдержишь это? – прошептал я ей. – Зрелище будет не из приятных.

– Знаю. Но леди Марли очень мне нравится, – так же тихо ответила девушка. – Мне кажется, я должна при этом присутствовать.

– Она больше не леди, – заметил я; наверняка теперь ее место будет среди низших из низших.

Люси на мгновение задумалась.

– Та, что рискнула жизнью ради любимого, определенно заслуживает, чтобы ее называли леди.

– Великолепно сказано, – усмехнулся я.

Она оставила пальцы в покое, и на лице у нее промелькнула слабая улыбка.

Приветственные возгласы толпы сменились улюлюканьем при виде Марли и Вудворка. По усыпанной гравием дорожке они проковыляли к площадке, расчищенной перед воротами дворца. Охранники довольно грубо подталкивали их, и, судя по походке, Вудворка уже крепко избили.

Слов отсюда было не разобрать, но, похоже, толпе объявили об их преступлениях. Я не сводил глаз с Америки и ее родных. Мэй сидела, обхватив себя руками, как будто боялась рассыпаться. Мистер Сингер казался встревоженным, но держался хладнокровно. Мер выглядела озадаченной. Я пожалел, что не могу обнять ее и сказать, что все будет хорошо, не загремев на эшафот вслед за Вудворком.

Я вспомнил, как у меня на глазах за украденное яблоко пороли Джемми. Если бы я мог занять его место, то без колебаний сделал бы это. И в то же время я помнил, какое безграничное облегчение охватило меня при мысли о том, что мне самому повезло не попасться в те несколько раз, когда я что-то воровал. Должно быть, нечто подобное чувствовала сейчас Америка: отчаяние, что Марли приходится проходить через это, и облегчение, что на ее месте не оказались мы с ней.

Когда на несчастных влюбленных обрушились первые удары, Мэри и Люси одновременно вздрогнули, хотя мы не слышали ничего, кроме рева толпы. Каждый новый удар следовал за предыдущим через промежуток, который давал беднягам ощутить боль, но не позволял привыкнуть к ней. И прежде чем сердце успевало зайтись от новой боли. Причинять страдание – настоящее искусство, и во дворце, похоже, достигли в нем непревзойденного мастерства.

Люси закрыла лицо руками и тихо заплакала, Мэри обняла ее, утешая.

Я готов был присоединиться к ней, когда мое внимание привлекли промелькнувшие рыжие волосы.

Что она творит? Она что, полезла драться с гвардейцем?

Меня разрывало между желанием броситься туда и заставить Америку сесть на место и желанием схватить ее за руку и утащить прочь. Мне хотелось поддержать ее и умолять остановиться. Сейчас было не место и не время привлекать к себе внимание.

На моих глазах Америка перескочила через ограждение. Подол ее платья развевался на ветру. Она приземлилась и развернулась, и тут до меня дошло, что Мер пытается вовсе не сбежать от разворачивающегося перед ней зрелища, а пробиться к лестнице, ведущей на эшафот, где была Марли.

Меня переполнили страх и гордость.

– О господи! – ахнула Мэри.

– Миледи, сядьте, пожалуйста! – взмолилась Люси, приникнув к оконному стеклу.

Америка мчалась вперед. С ноги у нее слетела туфля, но она упрямо отказывалась остановиться.

– Сядьте, леди Америка! – заорал один из стоявших рядом с нами гвардейцев.

Но она была уже у самой лестницы, ведущей на помост, и кровь в висках у меня пульсировала так яростно, что, казалось, голова вот-вот лопнет.

– Там же камеры! – закричал я через стекло.

Гвардеец наконец-то настиг ее и повалил наземь. Она забилась, по-прежнему отказываясь признавать поражение. Я взглянул на монаршее семейство; глаза всех троих были прикованы к рыжеволосой девушке, извивающейся на земле.

– Отправляйтесь в ее покои, – велел я Мэри и Люси. – Вы ей сейчас понадобитесь.

Девушки поспешили удалиться.

– Вы двое, – обратился я к гвардейцам. – Давайте вниз, посмотрите, не нужна ли там помощь. Никогда не знаешь, кто окажется свидетелем и кто как отреагирует.

Ребята бросились к лестнице на первый этаж. Мне отчаянно хотелось быть рядом с Америкой, без промедления отправиться в ее комнату. Но, учитывая обстоятельства, я понимал, что лучше потерпеть. Пусть пока побудет в обществе служанок.

Накануне вечером я просил Америку дождаться меня. Думал, что она может отправиться домой раньше. И теперь эта мысль вернулась. Едва ли король потерпит такое поведение.

Я стоял, пытаясь дышать, думать и сохранять рассудок, и каждую клеточку моего тела терзала боль.

– Потрясающе, – выдохнул лакей. – Неслыханная отвага.

Он отошел от окна и отправился по своим делам, а я остался гадать, кого он имел в виду: пару на помосте или девушку в испачканном платье. Пока я пытался переварить сцену, разыгравшуюся у меня на глазах, экзекуция подошла к концу. Королевская семья удалилась, толпа зрителей рассосалась. Вокруг помоста осталась лишь горстка гвардейцев, призванных унести два поникших тела, которые, казалось, тянулись друг к другу даже в бессознательном состоянии.

Глава 2

Мне вспомнилось, как прежде я целыми днями маялся, дожидаясь ночного часа, когда можно будет украдкой улизнуть в наш домик на дереве. Тогда казалось, стрелки часов не то что прилипли к циферблату, а ползут в обратную сторону. Но сейчас все было в тысячу раз хуже. Я знал, что все плохо. Что я нужен ей. Знал – и не мог быть рядом.

Мне удалось обменяться дежурствами с гвардейцем, который должен был охранять ее покои сегодня ночью. А до тех пор я вынужден был занимать себя работой.

Когда я направился в кухню на поздний завтрак, до меня донесся чей-то возмущенный голос:

– Я хочу увидеть мою дочь!

С трудом узнал я мистера Сингера: никогда еще в его голосе не звучало такого отчаяния.

– Сэр, прошу прощения. В целях обеспечения безопасности вам надлежит немедленно покинуть дворец, – отвечал гвардеец.

Лодж – судя по голосу. Я выглянул из-за угла: и правда, Лодж пытался утихомирить мистера Сингера.

– Но вы держите нас взаперти с самого этого отвратительного шоу, а моего ребенка уволокли прочь, и мне не дали даже увидеть ее!

Я с уверенным видом подошел и вмешался:

– Позвольте, я со всем разберусь, офицер Лодж.

Тот склонил голову и отступил в сторону. Обычно, если я начинал вести себя так, как будто был наделен правом командовать, люди меня слушались. Трюк был простой и действенный.

Как только Лодж удалился, я наклонился к мистеру Сингеру:

– Сэр, здесь нельзя разговаривать так. Вы сами видели, что произошло, и все из-за какого-то поцелуя и расстегнутого платья.

Отец Америки кивнул и провел рукой по волосам:

– Понимаю. Я понимаю, ты прав. У меня в голове не укладывается, что они заставили ее смотреть на это. И Мэй тоже.

– Если это вас утешит, служанки Америки очень преданы ей, и я не сомневаюсь, что они сделают для нее все, что будет нужно. Нам не сообщали о том, что ее отправили в больничное крыло, так что она, по всей видимости, не пострадала. Во всяком случае, физически. Насколько мне известно, – господи, даже произносить это было отвратительно! – принц Максон выделяет ее из всех.

Мистер Сингер улыбнулся скупой улыбкой, но глаза его остались печальны.

– Так и есть.

Все внутри меня восставало против мысли о том, чтобы спросить, что ему известно.

– Я уверен, он с пониманием отнесется к ней и ее горю.

Отец Америки кивнул и буркнул себе под нос, будто разговаривал сам с собой:

– Я ожидал от него большего.

– Сэр?

Он глубоко вздохнул и распрямился:

– Нет-нет, это я так. – Потом он осмотрелся по сторонам, то ли восхищаясь красотой дворца, то ли глядя на него с отвращением. – Знаешь, Аспен, она отказывалась мне верить, когда я твердил, что она достаточно хороша для этого места. И в каком-то смысле оказалась права. Она слишком хороша для него.

– Шалом? – Мы с мистером Сингером оглянулись и увидели выходящую из-за угла миссис Сингер в сопровождении Мэй. Обе несли сумки. – Мы готовы. Тебе удалось увидеть Америку?

Мэй отодвинулась от матери и прильнула к отцу. Тот обнял ее за плечи.

– Нет. Но Аспен проследит за ней.

Я ничего такого не обещал, но мы с Сингерами были практически одной семьей, и он был во мне уверен. Разумеется, я прослежу за ней.

Миссис Сингер порывисто обняла меня:

– Аспен, ты не представляешь, какое утешение знать, что ты здесь. Ты умнее всех остальных гвардейцев, вместе взятых.

– Только не говорите это вслух в их присутствии, – пошутил я, и она улыбнулась, прежде чем выпустить меня.

Мэй бросилась ко мне, и я немного наклонился, чтобы быть с ней на одном уровне.

– Дай-ка я и тебя тоже обниму. Зайдешь к моим, передашь от меня привет?

Она кивнула, уткнувшись в мое плечо. Я ждал, когда девочка отпустит меня, но она все никак не разжимала рук. Внезапно ее губы приблизились к моему уху.

– Пожалуйста, не давай ее никому в обиду.

– Ни за что на свете.

Она обняла меня еще крепче, и я последовал ее примеру. Как же мне хотелось защитить ее от всего, что творилось вокруг! Мэй с Америкой были слишком похожи, они даже не понимали насколько. Но в Мер было больше от дикарки. Никто не защищал ее от мира, кроме нее самой. Когда мы с Америкой начали встречаться, она была всего на несколько месяцев старше, чем сейчас Мэй, и тем не менее у нее хватило духу сделать шаг, на который никогда не отважились бы многие более взрослые люди. Америка всегда осознавала, что происходит вокруг и какие последствия ее ждут, если что-то пойдет не так, а Мэй порхала по жизни, совершенно не замечая ее неприглядных сторон.

Боюсь, сегодня розовые очки с нее слетели.

Наконец она выпустила меня из объятий, и я протянул руку мистеру Сингеру. Тот пожал ее и негромко произнес:

– Хорошо, что есть ты. Можно считать, здесь у нее есть частичка дома.

Мы посмотрели друг на друга, и я снова с трудом подавил желание спросить его, что ему известно. По меньшей мере он что-то подозревал. Взгляд мистера Сингера не дрогнул. Я пристально вгляделся в его лицо, пытаясь разгадать, что за секрет он хранит. Несмотря на всю выучку, у меня не было даже намека на разгадку, но я был убежден: мистер Сингер что-то скрывает.

– Я позабочусь о ней, сэр.

– Ни минуты не сомневаюсь, – улыбнулся он. – И береги себя. Кое-кто утверждает, что служба здесь даже опаснее, чем в Новой Азии. Мы хотим, чтобы ты вернулся домой целым и невредимым.

Я кивнул. Из миллионов слов мистеру Сингеру всегда каким-то образом удавалось выбрать именно те, что давали понять: ты многое значишь.

– Со мной еще никогда в жизни так грубо не обращались, – послышалось из-за угла чье-то бормотание. – И где? Во дворце!

Мы дружно повернули голову. Судя по всему, родителям Селесты тоже пришлось не по вкусу требование убраться из королевского дома. Миссис Ньюсом волокла за собой объемистую сумку и качала головой, соглашаясь с мужем. При этом она то и дело встряхивала своими блондинистыми волосами. Меня так и подмывало подойти и предложить ей заколку.

– Эй, ты! – бросил мне мистер Ньюсом и при этом плюхнул чемоданы на пол. – Займись-ка нашим багажом.

– Он не слуга, – вступился мистер Сингер. – Его задача – обеспечивать вашу безопасность. Вы вполне в состоянии донести ваши чемоданы самостоятельно.

Мистер Ньюсом закатил глаза и обернулся к жене:

– Подумать только, наша малышка вынуждена общаться с Пятеркой.

Эти слова были произнесены громким шепотом, явно в расчете на то, что мы все услышим.

– Молюсь, чтобы она не набралась от нее плебейских замашек. Наша девочка слишком хороша для этой швали. – Женщина снова встряхнула своими космами.

Теперь ясно, где Селеста так отточила зубки. Впрочем, от Двойки я ничего иного и не ожидал.

Я бы с трудом оторвался от перекошенного лица миссис Ньюсом, если бы не приглушенный звук рядом со мной. Мэй плакала, уткнувшись в материнскую грудь. Как будто ей сегодня мало всего пришлось пережить.

– Мистер Сингер, желаю благополучно добраться, – шепнул я.

Он кивнул в ответ и повел семейство к выходу. Сквозь открытые двери я увидел, что машины уже ждут. Америка расстроится, что им не дали попрощаться.

Я подошел к мистеру Ньюсому:

– Не беспокойтесь, сэр. Оставьте ваш багаж здесь, я прослежу, чтобы о нем позаботились.

– Вот славный малый, – одобрительно кивнул мистер Ньюсом и, хлопнув меня по спине, поправил галстук и двинулся прочь, увлекая за собой жену.

Как только они скрылись за дверями, я подошел к ближайшему столику и вытащил из ящика ручку. Рассчитывать, что моя маленькая месть сойдет с рук дважды, не стоило, поэтому пришлось выбирать, кого из четы Ньюсом я в данный момент ненавижу сильнее. Победила мадам, хотя бы только из сочувствия к Мэй. Я расстегнул молнию на сумке, сунул туда ручку и быстрым движением переломил ее пополам. На ладони осталось чернильное пятно, но, поскольку в моем распоряжении оказалось барахла на тысячи долларов, пятно было без проблем удалено. Убедившись, что Ньюсомы уселись в машину, я быстро затолкал их сумки в багажник и позволил себе еле заметную ухмылку. Испортив гардероб миссис Ньюсом, я испытал удовлетворение, хотя и понимал, что едва ли это серьезно осложнит ее существование. Через несколько дней она обзаведется новым. А вот Мэй всю жизнь проживет с этими словами в душе.

Прижимая тарелку к груди, я торопливо закидывал в рот яичницу с сосисками, чтобы поскорее вырваться из дворца. В кухне было не протолкнуться: гвардейцы и слуги жадно поглощали еду, прежде чем отправиться на смену.

– Он всю экзекуцию твердил ей, что любит ее, – донесся до меня голос Фрая. – Я стоял у самого помоста и все слышал. Даже когда она потеряла сознание, Вудворк продолжал это говорить.

Две служанки жадно ловили каждое его слово.

– Как мог принц так поступить с ними? – печально склонила голову набок одна. – Они ведь любят друг друга.

– Принц Максон – хороший человек. Он просто соблюдал закон, – оборвала ее вторая. – Но… всю экзекуцию?

Фрай кивнул.

Вторая служанка покачала головой:

– Неудивительно, что леди Америка бросилась к ним.

Я обошел длинный стол и направился в другой конец помещения.

– Она мне так наподдала коленом, аж искры из глаз посыпались, – поделился Рисен, слегка поморщившись при воспоминании. – Я не смог бы ее перехватить – дышал-то с трудом.

Я улыбнулся про себя, хотя от души сочувствовал бедняге.

– А она отчаянная, эта леди Америка. Король вполне мог бы отправить ее за такую выходку на эшафот, – захлебывался от восторга молоденький лакей; похоже, все произошедшее он воспринимал как развлечение.

Я двинулся дальше, боясь, что не выдержу и ляпну что-нибудь, если они не уймутся. Прошел мимо Эйвери, но он лишь молча кивнул. Выражение его лица недвусмысленно говорило, что ему сейчас не нужна компания.

– Могло быть и хуже, – прошептала какая-то служанка.

Ее соседка закивала:

– По крайней мере, они остались живы.

Деваться от этих разговоров было некуда. Они сливались в один нестройный гул. Казалось, имя Америки у всех на устах, хоть уши затыкай. Меня переполняли то гордость, то гнев.

Будь Максон действительно порядочным человеком, Америка вообще не оказалась бы в таком положении.

В очередной раз я взмахнул топором, и чурбак разлетелся надвое. Солнце приятно пригревало голый торс, а изничтожение поленьев помогало излить ярость. Ярость за Вудворка и Марли, Мэй и Америку. Ярость за себя.

Я пристроил очередной чурбак и, крякнув, замахнулся.

– Ты дрова колешь или пытаешься распугать птиц? – поинтересовался кто-то у меня за спиной.

В нескольких шагах стоял пожилой мужчина в жилетке, выдававшей в нем дворового рабочего. Под уздцы он держал лошадь. Лицо изборождено морщинами, но улыбка как у молодого. У меня было такое чувство, что я уже где-то видел его, но я никак не мог вспомнить где.

– Простите. Я напугал вашу лошадь? – спросил я.

– Да нет, – покачал головой он, подходя поближе. – Мне показалось, ты как будто чем-то расстроен.

– Ну, – отозвался я, снова вскидывая топор, – такой уж сегодня выдался день.

– Да уж, что есть, то есть. – Он похлопал лошадь по загривку. – Ты его знал?

Я помолчал, поскольку разговаривать не очень тянуло.

– Не слишком хорошо. Но у нас было много общего. У меня все это в голове не укладывается. Не верится, что он все потерял.

– Что такое все, когда любишь? Тем более пока ты молод.

Я пригляделся к старику. Он явно конюх, и хотя я, возможно, и ошибаюсь, но готов биться об заклад, что он моложе, чем кажется. Должно быть, от тяжелой жизни.

– Да, пожалуй, – согласился я.

Разве я сам не готов был пожертвовать всем ради Мер?

– Он пошел бы на этот риск снова. И она тоже.

– И я тоже, – пробормотал я, глядя себе под ноги.

– Что ты говоришь, сынок?

Ничего.

Я закинул топор на плечо и подобрал очередное полено, надеясь, что он поймет намек.

Но он вместо этого привалился к конскому боку.

– Ты, конечно, можешь переживать, но это ни к чему не приведет. Нужно думать о том, чему ты в состоянии научиться. Пока что, как я погляжу, ты научился только колошматить деревяшки, которые даже сдачи дать не могут.

Я с размаху ударил по полену топором и промахнулся.

– Послушайте, я понимаю, что вы хотите мне помочь, но я тут дело делаю.

– Сомневаюсь. Это просто способ выместить свою злость не на том, на чем следовало бы.

– И на чем же вы предлагаете мне ее вымещать? На королевской шее? Или на шее принца Максона? Или, может быть, на вашей? – Я снова занес топор и ударил по полену. – Потому что все не так. Им сходит с рук все, что угодно.

– Кому – им?

– Им. Единицам. Двойкам.

– Так ты сам Двойка.

Я отшвырнул топор и заорал:

– Шестерка! – Я стукнул себя кулаком в грудь. – Какую бы форму на меня ни нацепили, я все тот же парень из Каролины и останусь им навсегда!

Он покачал головой и потянул коня за уздечку.

– Нашел бы себе девушку, что ли.

– У меня уже есть девушка! – крикнул я ему в спину.

– Так впусти ее к себе в душу. Ты машешь кулаками не в той драке.

Глава 3

Я подставил тело под струи горячей воды, надеясь, что она унесет с собой все воспоминания сегодняшнего дня. Из головы не шли слова старого конюха. Пожалуй, они разозлили меня больше всего, что произошло за день.

Америка уже давно в моей душе. И я знал, за что борюсь.

Я не спеша вытерся, потом принялся одеваться, надеясь, что привычный ритуал облачения в форму поможет вернуть душевное равновесие. Накрахмаленный сюртук плотно обхватил тело, и пришло ощущение целеустремленности и воли. Мне нужно было делать дело.

Следовало соблюдать порядок, а до Мер черед дойдет к вечеру.

Я пытался не отвлекаться на посторонние мысли, направляясь на третий этаж, где располагался королевский кабинет. Когда я постучал, дверь открыл Лодж. Мы приветствовали друг друга кивками. Присутствие короля не всегда пугало меня, но в этих стенах как-то особенно чувствовалось то, что он может изменять судьбы тысяч людей по щелчку пальцев.

– Кроме того, впредь до особого распоряжения запрещается фото- и видеосъемка во дворце, – диктовал король Кларксон. Его советник лихорадочно строчил в своем блокноте. – Я уверен, что сегодня все девушки получили хороший урок, но дай Сильвии указание уделить больше внимания правилам поведения. – Он покачал головой. – Ума не приложу, с чего вдруг этой девице вздумалось выкинуть такую глупость? Она была фавориткой.

«Может, твоей и была», – мелькнула мысль по пути к его рабочему столу из темного полированного дерева, и я молча потянулся взять из лотка письма, ждущие отправки.

– Кроме того, распорядись, чтобы взяли под наблюдение ту девицу, которая пыталась выскочить на помост.

Я навострил уши.

– Ее никто даже не заметил, ваше величество, – покачал головой советник. – Девушки такие взбалмошные создания. Если кто-нибудь спросит, вы всегда можете списать это на минутный каприз.

Король молча откинулся на спинку кресла.

– Пожалуй. Даже на Эмберли иногда находит. Но все равно эта Пятерка никогда мне не нравилась. Ее и взяли-то для отвода глаз. Она не должна была пройти так далеко.

Советник задумчиво кивнул:

– Почему бы просто не отправить ее домой? Изобрести какой-нибудь предлог и вышвырнуть. Неужели этого нельзя сделать?

– Максон догадается. Он бдит за этими девицами, точно ястреб. Не важно, – сказал король, вновь придвигаясь к столу. – Она явно не подходит для роли принцессы, и рано или поздно это вскроется. Мы пойдем на крайние меры, если придется. Так, что там у нас дальше? Где письмо от итальянцев?

Я собрал почту и, отвесив короткий поклон, который остался незамеченным, вышел из кабинета. Меня одолевали противоречивые чувства. С одной стороны, хотелось, чтобы Америка поскорее оказалась подальше от лап Максона. Но с другой – в том, как король Кларксон говорил об Отборе, мне почудилось что-то мрачное. А вдруг Мер падет жертвой очередного его каприза? И если она попала на Отбор, как он выразился, для отвода глаз, выходит, это была часть какого-то плана? И ее взяли специально ради того, чтобы исключить? Но раз так, значит кто-то из девушек попал на Отбор с прицелом на дальнейшую победу? Интересно, она все еще здесь?

По крайней мере, найдется о чем подумать, пока я буду всю ночь стоять под дверью у Америки.

Я бегло просмотрел конверты, которые нес, на ходу читая адреса.

В тесной комнатушке, предназначенной для обработки всей дворцовой корреспонденции, три клерка в годах сортировали входящую и исходящую почту. В лотке с надписью «Избранные» высилась гора писем от почитателей. Интересно, доходили ли эти письма до девушек?

– Леджер, привет. Как поживаешь? – поздоровался Чарли.

– Так себе, – признался я, передавая стопку писем ему лично в руки.

Не хватало еще, чтобы они затерялись в общей куче.

– Да уж, видали мы деньки и получше. Хорошо хоть оба остались живы.

– Ты слышал про девушку, которая пыталась прорваться к ним? – спросил Мертин, поворачиваясь ко мне на крутящемся стуле. – Во дает, правда?

Третий тоже обернулся. Коул был тихий и неразговорчивый малый, идеально подходящий для своей работы, но даже его интересовало, что я отвечу.

Кивнув, я сложил руки на груди:

– Да, слышал.

– Ну и что ты думаешь? – допытывался Чарли.

Я пожал плечами. Похоже, большинство народу считали, что Америка повела себя героически, но я понимал, что, если ляпнуть в таком духе в присутствии кого-нибудь, кто истово преклонялся перед королем Кларксоном, можно нажить себе серьезные неприятности. Так что лучше всего сейчас было высказываться нейтрально.

– У меня просто нет слов.

Вот и пусть думают, то ли от возмущения, то ли от восхищения.

– Мне пора в караул, – сказал я, чтобы свернуть этот разговор. – До завтра, Чарли.

Я шутливо отсалютовал клерку, и он улыбнулся:

– Желаю благополучно отдежурить.

Я зашел в цейхгауз за жезлом, хотя, по-моему, от него ровным счетом никакого толку. Куда лучше пистолет.

Обойдя лестницы и очутившись на втором этаже, я увидел в коридоре Селесту. Стоило ей узнать меня, как ее поведение мгновенно изменилось. Эта, в отличие от матери, по крайней мере, способна была испытывать стыд.

Девушка с опаской приблизилась ко мне и остановилась:

– Офицер.

– Мисс, – поклонился я.

Она с напряженным лицом подбирала слова:

– Я просто хотела убедиться, что вы отдаете себе отчет, что наш вчерашний разговор имел сугубо профессиональный характер.

Я едва не рассмеялся ей в лицо. Может, во время танца ее руки чинно лежали на моих плечах, но ее прикосновения говорили о многом. Вела она себя на грани приличий. Когда я сказал, что до того, как попасть в гвардию, был Шестеркой, она предложила мне не оставаться после демобилизации на службе, а подумать о карьере модели.

Если быть точным, она сказала: «Если у меня ничего не выгорит, мы с тобой теперь ровня. Разыщи меня, когда закончишь службу».

Селеста была не из тех девушек, которые готовы ждать кого бы то ни было, а потому я не стал тешить себя иллюзиями, будто она питает ко мне какие-то чувства. Любому дураку ясно, язык у Селесты развязался просто потому, что на вчерашней вечеринке она перебрала с выпивкой. Однако из нашей беседы я вынес твердое убеждение, что она не любит принца Максона. Ни в малейшей степени.

– Разумеется, – благоразумно ответил я.

– Просто я думала дать вам маленький профессиональный совет. Нелегко привыкнуть к такому резкому повышению в статусе. Конечно же, я искренне желаю вам удачи, но хочу еще раз подчеркнуть, что мое сердце всецело принадлежит принцу Максону.

Я не стал уличать ее во лжи. Правда, удержался с трудом. Меня остановило отчаяние в ее глазах, смешанное со всепоглощающим страхом. Кроме того, обвинив ее, я тем самым обвинил бы себя. Ясно, что Максон для нее ничего не значит. Да и они все для принца, возможно, тоже. Но, обвини я ее во лжи или затей какую-нибудь игру, чем это могло бы закончиться для нас обоих?

– А я всецело предан делу обеспечения его безопасности. Доброго вечера, мисс.

В ее глазах промелькнуло какое-то сомнение, и я понял, что мой ответ не вполне ее удовлетворил. Хотя девушке вроде нее немножко страха лишь на пользу.

Я глубоко вздохнул и свернул в закуток, что вел к покоям Америки. Мне отчаянно хотелось оказаться за этими дверями, поговорить с ней, обнять. Я остановился перед входом и приложил к двери ухо. До меня донеслись голоса служанок; значит, она не одна. Но потом я расслышал судорожные всхлипы.

При мысли о том, что Мер проплакала весь день напролет, я не выдержал. Это стало последней каплей.

Кроме того, я поклялся ее родителям, что она любимица Максона и что ее успокоят. Раз она до сих пор в слезах, значит он ничего для нее не сделал. Если Мер не достанется мне, ему лучше бы обращаться с ней как с принцессой. Но пока что у него это получалось из рук вон плохо.

Я знал – знал, – что она должна принадлежать мне. И постучал в дверь, не заботясь о последствиях. Открыла Люси; при виде меня она растерянно улыбнулась. Это вселило надежду, что я смогу быть здесь полезен.

– Простите за беспокойство, дамы, но я услышал плач и хотел убедиться, все ли в порядке.

Я аккуратно проскользнул мимо Люси и так близко, насколько хватило отваги, подошел к постели Америки. Она вскинула на меня глаза, и вид у нее при этом был такой беспомощный, что меня накрыло жгучее желание схватить ее и унести отсюда.

– Леди Америка, мне очень жаль, что все так случилось с вашей подругой. Я слышал, она чудесная девушка. Если вам что-нибудь понадобится, я рядом.

Мер молчала, но по ее глазам я видел, что она бережно хранит все, даже самые крохотные, воспоминания наших двух лет и что будущее, на которое мы оба так надеялись, вполне возможно.

– Благодарю вас, – с робкой надеждой в голосе произнесла она. – Ваша доброта очень много для меня значит.

Я учтиво улыбнулся, но сердце у меня ликующе колотилось. Глядя в ее лицо, которое видел при самом разном свете, я вспоминал бесчисленные мгновения наших тайных встреч. Ее слова вселили в меня несокрушимую уверенность: она меня любит.

Глава 4

Америка меня любит. Америка меня любит. Америка меня любит.

Мне нужно встретиться с ней наедине, по-настоящему наедине. Придется проявить некоторую изворотливость, но я смогу это устроить.

Наутро я был на ногах задолго до того, когда пора было заступать на дежурство. Проверил расположение всех караульных постов, график уборки дворца, расписание приема пищи королевской семьи, офицеров и прислуги. Я изучал документы до тех пор, пока они не уложились в моей голове в стройную схему, и сразу стали видны дыры в организации охраны. Интересно, еще кто-нибудь из гвардейцев занимался этим или я единственный дал себе труд вникнуть во все нюансы?

Как бы то ни было, мой план готов. Оставалось только дать знать ей.

Сегодня мне выпало дежурить в кабинете короля, где предстояло провести несколько смертельно скучных часов, стоя навытяжку у двери. Я предпочитал передвигаться, ну или, по крайней мере, находиться где-нибудь в более открытой части дворца. Если уж быть совсем откровенным, подальше от холодного взгляда его величества.

Максон пытался работать, но мысли его явно были заняты чем-то другим. Он сидел за маленьким столом, который, судя по всему, втиснули в кабинет намного позже всей остальной мебели. Я смотрел на него и думал, каким же идиотом надо быть, чтобы так неосмотрительно вести себя с Америкой.

В самый разгар моего дежурства в кабинет ворвался Смитс, один из гвардейцев, который служил во дворце уже много лет. Он бросился к королю и коротко кивнул:

– Ваше величество, две девушки из Элиты, леди Ньюсом и леди Сингер, только что устроили свару.

Присутствующие замерли, глядя на короля.

Тот вздохнул:

– Опять вопили, как кошки?

– Нет, сир. Обе сейчас в больничном крыле. Расцарапали друг друга до крови.

Король взглянул на Максона:

– Без сомнения, ответственность лежит на Пятерке. Не понимаю, что ты вообще в ней нашел.

Принц поднялся:

– Отец, после вчерашнего нервы у девушек на пределе. Я уверен, они тяжело переживают то, что произошло.

Король наставил на него указательный палец:

– Если зачинщица она, это была последняя ее выходка. Ты это знаешь.

– А если это Селеста? – возразил Максон.

– Сомневаюсь, чтобы девушка такого полета так низко опустилась бы без серьезного повода.

– Так все-таки ты исключишь ее или нет? – настаивал Максон.

– Она тут ни при чем.

– Я во всем разберусь, – решительно заявил принц. – Уверен, ничего серьезного не произошло.

Голова у меня шла кругом. Я отказывался что-либо понимать. Если он не обращается с Америкой так, как она того заслуживает, почему тогда настроен во что бы то ни стало оставить ее во дворце? И если у него не получится доказать, что она ни в чем не виновата, успею ли я повидаться с ней перед тем, как ее отправят домой?

Слухи разлетались по дворцу с головокружительной быстротой. Практически в мгновение ока я уже знал, что словесную перебранку затеяла Селеста, но первый удар нанесла Америка. Клянусь, моей девочке следовало бы выдать медаль. Обеих оставили во дворце – судя по всему, сочли, что их действия уравновесили друг друга. Хотя, насколько я понял, Мер была на грани исключения.

Эта новость еще больше укрепила уверенность, что она снова моя.

Я бросился в свою комнату, пытаясь втиснуть все, что необходимо было сделать, в те несколько минут, которыми располагал. Торопливо нацарапал записку, стараясь выражаться как можно яснее. Затем поднялся на второй этаж и дождался, пока служанки Америки не пойдут перекусить. Проникнув в ее комнату, я задумался, где оставить послание, но на самом деле подходящее место для этого было одно-единственное. Оставалось лишь надеяться, что она его увидит.

Когда я возвращался обратно в главный коридор, судьба улыбнулась мне. На Америке не было заметно никаких ран, так что, видимо, это она расцарапала Селесту. Мер подошла ближе, и я различил у нее на лице небольшую припухлость, практически полностью скрытую волосами. Но лучше всего было то, что при виде меня ее глаза зажглись радостью.

Господи, до чего же мне хотелось просто посидеть рядом с ней. Я сделал несколько глубоких вдохов. Если сейчас потерпеть, потом мы с ней сможем уединиться по-настоящему.

Я с поклоном остановился и быстро шепнул:

– Склянка. – После чего выпрямился и пошел дальше.

Она все слышала, потому что на миг задумалась, а затем практически побежала по коридору, даже не оглянувшись.

Я улыбнулся, радуясь, что к ней возвращается жизнерадостность. Молодчина.

– Погибли? – переспросил король. – От чьих рук?

– Точно неизвестно, ваше величество. Впрочем, от разжалованных пособников ничего другого и ждать не приходится.

Бесшумно войдя в кабинет, чтобы забрать почту, я немедленно понял, что речь идет о жителях Бониты. Недавно триста с лишним семей были смещены по меньшей мере на уровень вниз в кастовой лестнице по подозрению в поддержке повстанцев. Похоже, они не захотели сдаваться без сопротивления.

Король Кларксон покачал головой, а потом вдруг с размаху грохнул кулаком по столу. Я подскочил от неожиданности, как и все остальные, кто находился в комнате.

– Эти люди что, сами не понимают, что делают? Они разрушают все, над чем мы трудились, и ради чего? Ради каких-то призрачных интересов? Я предложил им безопасность. Порядок. А они взбунтовались!

Разумеется, странно было бы ожидать, что человек, имеющий все, что ему захочется, поймет, с чего это обычным людям мечтать о таких же возможностях.

Когда меня призвали в армию, я испытал одновременно ужас и восторг. Я знал, что некоторые считали это смертным приговором. Но по крайней мере, меня ждала захватывающая жизнь, а не нудная канцелярская работа и поденный труд в семьях представителей более высоких каст, на что я был бы обречен, останься в Каролине.

Его величество Кларксон встал и принялся расхаживать по кабинету.

– Этих людей необходимо остановить, чего бы это ни стоило. Кто сейчас управляет Бонитой?

– Ламэй. Он на время отправил семью подальше и начал приготовления к похоронам бывшего губернатора Шарпа. Похоже, несмотря на все трудности, он гордится своей новой ролью.

Король вскинул руку:

– Вот человек, довольствующийся своим положением, который верно исполняет долг перед обществом. Почему они все не могут делать то же самое? – Я забрал письма из лотка. Король Кларксон между тем продолжал: – Мы поручим Ламэю немедленно расправиться со всеми подозреваемыми в убийствах. Даже если кто-то и ускользнет от расплаты, мы недвусмысленно обозначим свою позицию. Кроме того, необходимо найти способ вознаградить тех, кто располагает какой-нибудь информацией. Нам нужны свои люди на Юге.

Я поспешно отвернулся, жалея, что услышал это. Повстанцев я не поддерживал. Большинство из них – убийцы. Но сегодняшние распоряжения короля не имели ничего общего с правосудием.

– Эй, ты! Стой.

Я обернулся, не уверенный, что король обращается ко мне. Однако это оказалось именно так. У меня на глазах он набросал коротенькое письмо, сложил его и кинул поверх остальной кипы.

– Отнеси это на почту. Там знают правильный адрес. – Король кинул послание так небрежно, словно оно не имело ровным счетом никакой ценности. Я остался стоять столбом, потому что ноша вдруг сталанеподъемной. – Иди.

Я взял корреспонденцию и с черепашьей скоростью поплелся в почтовую комнату.

«Аспен, это не твое дело. Ты здесь для того, чтобы защищать монархию. И ни для чего больше. Сосредоточься на Америке. Весь остальной мир может катиться к чертовой матери, главное сейчас – встретиться с ней».

Я расправил плечи и сделал то, что должен был.

– Чарли, привет.

Увидев пачки писем, он присвистнул:

– Сегодня что-то много.

– Ну да. Э-э… Тут было одно письмо… У короля под рукой не оказалось адреса, он сказал, что вы должны знать.

Я кивнул на послание Ламэю, лежавшее на самом верху.

Чарли развернул листок, чтобы посмотреть, кто адресат. Когда же он пробежал бумагу глазами, на его лице отразилась тревога.

– Ты это читал? – спросил он негромко.

И хотя мне было известно содержание, я только покачал головой и сглотнул. Даже немного стыдно стало. Возможно, в моих силах это остановить, но я всего лишь делаю свою работу.

– Гм, – пробормотал Чарли и, крутанувшись на стуле, задел пачку уже отсортированной корреспонденции.

– Чарльз! – возмутился Мертин. – Я три часа на это угробил!

– Прости. Я сейчас приведу все в порядок. Леджер, подожди немного. – Чарли вытащил одинокий конверт. – Это тебе.

Я немедленно узнал мамин почерк.

– Спасибо! – Я сжал письмо в руке, радуясь весточке из дома.

– Не за что, – отозвался он небрежно, вытаскивая из-под стола проволочную корзину. – Да, кстати, не мог бы ты оказать мне большую любезность и снести вот эту макулатуру в топку? Прямо сейчас?

– Нет проблем.

Чарли кивнул. Я спрятал письмо и забрал у него корзину.

Печи располагались неподалеку от казарм. Я опустил корзину на пол и открыл заслонку. Угли практически прогорели, и я аккуратно подкладывал в топку бумаги, вороша их, чтобы был приток воздуха.

Не осторожничай я так, то, наверное, и не заметил бы письма к Ламэю, затесавшегося между открытыми конвертами и обрезками неправильных адресов.

Чарли, что ты задумал?

Я застыл, лихорадочно соображая. Если отнести письмо обратно, он поймет, что попался. Хочу ли я, чтобы он знал, что попался? Хочу ли я вообще, чтобы он попался?

Нет. А потому я просто швырнул послание в топку и убедился, что оно превратилось в пепел. Моя работа сделана, все остальные письма отправятся к своим адресатам. Никого ни в чем обвинить нельзя, а кто знает, сколько жизней будет спасено?

Хватит с нас уже смертей, хватит боли.

Я зашагал прочь. Время рассудит, кто был прав, а кто нет. Потому что сейчас делать выводы сложно.

Вернувшись к себе, я нетерпеливо надорвал конверт и принялся жадно читать письмо из дома. Мне не по себе было от мысли, что мама осталась там без меня. Немного утешало, что я посылал ей деньги. Но это не избавляло от беспокойства за благополучие родных.

Похоже, беспокойство было взаимным.

«Я знаю, что ты ее любишь. Но пожалуйста, не делай глупостей».

Разумеется, она всегда была на два шага впереди меня, и ей не требовалось намеков, чтобы обо всем догадаться. Она поняла все про нас с Америкой задолго до того, как я рассказал ей. И знала, как меня злит существующее положение вещей, хотя ни разу не слышала моих жалоб. А теперь с другого конца страны она предостерегала меня от поступка, который – мама в этом не сомневалась – я собираюсь совершить.

Я сидел и смотрел на письмо. Король, похоже, обозлился не на шутку, но меня ему не поймать. А мама, хотя никогда и не давала мне плохих советов, понятия не имела, каких высот я достиг в своем деле. Я порвал письмо и закинул его в топку по пути на встречу с Америкой.

Глава 5

Я просчитал все до секунды. Если Америка появится в ближайшие пять минут, ни я, ни она никому не попадемся на глаза. Я понимал, что рискую, но по-другому не мог. Она мне нужна.

Дверь приоткрылась и быстро захлопнулась.

– Аспен?

Сколько раз я слышал, как Мер вот так произносит мое имя?

– Прямо как в старые добрые времена.

– Ты где? – Она ахнула от неожиданности, когда я вышел из-за тяжелой шторы. – Ты меня напугал, – шутливо произнесла она.

– Не в первый и не в последний раз.

Природа наградила Америку множеством талантов, но умение передвигаться бесшумно к их числу не относилось. Стремясь добраться до меня, она наткнулась на диван, сшибла два столика и запнулась о край ковра. Не хотелось заставлять ее волноваться, но нам сейчас нужно быть очень осторожными.

– Тише! Если ты не прекратишь вести себя как слон в посудной лавке, весь дворец очень скоро будет в курсе, где мы находимся, – прошептал я скорее ради того, чтобы поддразнить ее, чем призвать к осторожности.

Она прыснула.

– Прости. Может, включим лампу?

– Нет. – Я перебрался поближе к ней. – Если кто-нибудь увидит пробивающийся из-под двери свет, нас могут застукать. Этот коридор не часто патрулируют, но лишняя осторожность не помешает.

Америка наконец пробралась ко мне, и едва я коснулся ее кожи, как мир немедленно показался намного более привлекательным местом. Я обнял ее и повел в угол.

– Откуда ты вообще узнал про эту комнату?

– Ведь я гвардеец, – пожал я плечами. – И притом очень хороший. Я знаю весь дворец и территорию вокруг него как свои пять пальцев. Каждую тропку, все укромные местечки и даже самые потайные комнаты. Кроме того, я также знаю расписание смены караула, какие участки обычно реже всего патрулируются и время, когда охрана наиболее малочисленна. Если ты мечтаешь исследовать самые потаенные уголки дворца, делать это нужно именно со мной.

– Поразительно.

В этом единственном слове слышались изумление и гордость.

Я осторожно потянул ее вниз, и она опустилась на пол, еле различимая в слабом отблеске лунного света. Мер улыбнулась, но сразу же посерьезнела:

– Ты уверен, что нам ничто не грозит?

Я знал, что перед глазами у нее стоят спина Вудворка и руки Марли и что она не может отделаться от мыслей о позоре и крахе всего, а этого не избежать, если нас раскроют. И это еще в лучшем случае. Но я верил в свои силы.

– Абсолютно. Чтобы нас здесь обнаружили, должно произойти невероятное количество совпадений. Нам ничто не грозит.

В ее взгляде по-прежнему читалось сомнение, но, когда я обнял ее за плечи, она прильнула ко мне, нуждаясь в этом не меньше меня.

– Как ты?

Наконец-то я смог задать ей этот вопрос.

Она так тяжело вздохнула, что у меня защемило сердце.

– Более или менее. В основном грущу или злюсь. – Не отдавая себе отчета, Мер инстинктивно погладила пальцами мое колено – в том самом месте, где на моих оставшихся дома драных джинсах была прореха, которую она вечно теребила. – Больше всего мне сейчас хочется, чтобы этих двух дней не было и Марли вернулась обратно. И Картер тоже. А ведь я даже не знала его.

– Зато я знал. Он отличный парень. – Тут же мелькнула мысль о его родных, как они теперь будут без своего кормильца. – Я слышал, Картер все время говорил Марли, что любит ее, пытался поддержать.

– Ну да, пытался. Во всяком случае, вначале точно. Меня уволокли до того, как все закончилось.

Я улыбнулся и поцеловал ее в макушку.

– О тебе я тоже слышал. – Я сказал это и немедленно удивился, почему не признался ей, что видел все своими глазами. О том, что она бросилась на выручку подруге, мне стало известно еще до того, как об этом начали перешептываться во дворце. Впрочем, именно так я теперь смотрел на ее поступок: сквозь призму всеобщего изумления и, как правило, восхищения. – Я горжусь, что ты подняла бучу. Молодец.

Мер прижалась ко мне:

– Папа тоже гордится. Королева сказала, что я не должна была так себя вести, но она рада, что я так поступила. Я вообще перестала что-либо понимать. С одной стороны, это вроде как была хорошая идея, но в то же время не очень, и все равно это ни к чему не привело.

Я обнял ее еще крепче; ни в коем случае нельзя, чтобы она усомнилась в том, что было для нее естественным.

– Ты поступила правильно. Это много для меня значит.

– Для тебя?

Мне неловко было признаваться в своих страхах, но она должна об этом знать.

– Угу. Иногда я задаюсь вопросом, изменилась ты за время Отбора или нет. Тебя тут холят и лелеют, ты живешь в роскоши. Я спрашивал себя, много ли в тебе осталось от прежней Америки. То, что произошло, дало мне понять, что ты все та же, прежняя, и обстановка дворца никак на тебе не сказывается.

– О, сказывается, и еще как, но не в том смысле, – фыркнула она раздраженно. – Я постепенно прихожу к выводу, что принцессы из меня не выйдет.

Ее гнев уступил место грусти. Америка уткнулась лицом мне в грудь, как будто пыталась скрыться у меня под ребрами. Очень хотелось обнять ее и прижать к сердцу так крепко, чтобы она стала его частью, защитить от боли, которую она могла встретить на своем пути.

– Послушай, – заговорил я, понимая: для того чтобы добраться до приятных вещей, нужно сначала разделаться с неприятными. – Беда с Максоном в том, что он актер. У него всегда такой вид, как будто он выше всего того, что происходит. Но на самом деле он обычный человек, ничем не лучше других. Я знаю, что ты испытываешь к нему какие-то чувства, иначе просто не стала бы здесь задерживаться. Но уже пора понять, что все это ненастоящее.

Америка кивнула, и у меня возникло ощущение, что я, в общем-то, не сказал ей ничего особенно нового, похоже, в глубине души она всегда это подозревала.

– И хорошо, что ты разобралась в этом сейчас. Что было бы, если бы ты вышла за него замуж, а потом узнала, каков он на самом деле?

– Согласна, – выдохнула Мер. – Я и сама об этом думаю.

Я попытался не зацикливаться на том, что она уже задумывалась о своей будущей жизни с Максоном. Рано или поздно ей пришлось бы об этом размышлять. Но теперь все уже в прошлом.

– У тебя большое сердце. Я понимаю, что ты не можешь одним махом взять и положить всему этому конец, но в том, чтобы хотеть этого, нет ничего плохого. Вот и все.

Она помолчала, обдумывая мои слова.

– Я чувствую себя полной дурой.

– Никакая ты не дура, – возразил я.

– А вот и дура.

Нужно было во что бы то ни стало заставить ее улыбнуться.

– Мер, скажи, ты считаешь меня умным?

– Разумеется, – легко отозвалась Америка.

– Это потому, что я такой и есть. И я слишком умен, чтобы влюбиться в дуру. Так что заканчивай говорить глупости.

Она издала еле слышный смешок, но этого оказалось достаточно, чтобы разогнать грусть. У меня свои проблемы, связанные с Отбором, поэтому стоило попытаться лучше понять ее. В конце концов, Мер не собиралась участвовать в лотерее. Об этом ее попросил я. Так что сам во всем и виноват.

Я уже десять раз хотел объясниться, попросить у нее прощения, которое она мне уже и так даровала. Хотя я этого не заслуживал. Может быть, стоит сделать это немедленно. Возможно, сейчас как раз самый подходящий момент наконец извиниться по-настоящему.

– Похоже, я причинила тебе столько боли, – с раскаянием в голосе произнесла Мер. – Не понимаю, как ты можешь до сих пор любить меня.

У меня вырвался вздох. Она вела себя так, будто в чем-то провинилась передо мной, хотя на самом деле все обстояло с точностью до наоборот. А я не знал, как донести это до нее. Не существовало слов, способных вместить глубину моих чувств к ней. Даже я сам не способен был до конца осознать их.

– Это данность. Небо голубое, солнце светит, Аспен любит Америку. Так устроен мир. – Я почувствовал, как дрогнула в улыбке ее щека, прижатая к моей груди. Если у меня не хватало мужества извиниться, можно, наверное, было хотя бы объяснить ей, что те наши последние минуты в домике на дереве были случайностью. – Серьезно, Мер, кроме тебя, мне никогда не была нужна ни одна девушка. Я не могу представить себя рядом с кем-то другим. Пытаюсь, просто на всякий случай… и не могу.

Слов катастрофически не хватало, и в дело вступили наши тела. Не было даже поцелуев, мы лишь молча сидели обнявшись, но ничего больше и не требовалось. Я испытывал ровно те же самые чувства, что и дома, в Каролине. Наверняка мы сможем вернуть то, что было у нас тогда. А может, еще и улучшить.

– Нам не стоит долго здесь задерживаться, – произнес я, как ни хотелось бы мне оттянуть этот момент. – Я совершенно уверен в своих способностях, но искушать судьбу не хочу.

Америка с неохотой поднялась, и я в последний раз притянул ее к себе, надеясь, что это поможет мне продержаться до того раза, когда я снова смогу с ней увидеться. Она отчаянно прильнула ко мне, словно боялась отпустить. Да, ей сейчас будет очень нелегко, но, что бы ни произошло, я буду рядом.

– Понимаю, в это трудно поверить, но мне действительно жаль, что Максон оказался таким подлецом. Я хотел вернуть тебя, но не такой ценой.

– Спасибо, – пробормотала она.

– Я серьезно.

– Верю. – Она поколебалась. – Но ничего еще не кончено. Ведь я же пока здесь.

– Да, но я тебя знаю. Ты будешь делать вид, что все в порядке, чтобы твоей семье капали деньги и мы с тобой могли видеться, но для того, чтобы все исправить, ему пришлось бы повернуть время вспять. – Я уткнулся подбородком ей в макушку. – Мер, не беспокойся. Я о тебе позабочусь.

Глава 6

Мне снился сон. Америка находилась в противоположном конце зала, привязанная к трону, а рядом с ней стоял Максон, положив руку ей на плечо и пытаясь принудить подчиниться. Ее полный тревоги взгляд был прикован ко мне, она силилась вырваться из своих пут. И тут я увидел, что принц тоже на меня смотрит. В его взгляде была неприкрытая угроза, и в этот миг он очень походил на своего отца.

Я знал, что должен подойти к трону и развязать ее, чтобы мы могли убежать, но был не в состоянии сдвинуться с места. Веревки удерживали меня примерно на такой же конструкции, на какой распяли Вудворка. От страха по коже пробежал холодок. Как бы мы ни старались, нам с ней ни за что не спасти друг друга.

Максон подошел к бархатной подушечке, взял затейливую корону и попытался надеть ее на голову Америке. Она настороженно покосилась на принца, но не стала сопротивляться, когда он возложил это произведение ювелирного искусства на ее огненно-рыжие волосы. Однако корона не желала держаться и раз за разом съезжала набок.

Нимало не обескураженный, Максон порылся в кармане и вытащил оттуда что-то похожее на двузубый крючок. Он водрузил корону на место и двузубцем пришпилил ее к голове Америки. Когда острие вошло в кожу, в тот же миг что-то дважды вонзилось мне в спину, заставив вскрикнуть от боли. Я ждал, что потечет кровь, но не ощутил ее.

Вместо этого кровь брызнула там, где острия крюка впились в кожу Америки, и хлынула потоком, смешиваясь с рыжими водопадами волос и пачкая кожу. Максон улыбнулся, а в руках у него откуда-то появились новые булавки, которые он одну за другой принялся втыкать в волосы Америки. Каждый раз, когда булавка вонзалась в кожу, я вскрикивал от боли, с ужасом глядя, как любимая тонет в собственной крови.

Я вынырнул из сна. Давно мне не снились такие кошмары, а с участием Америки – вообще никогда. Вытерев покрытый испариной лоб, я напомнил себе, что все это было не наяву. Но все равно продолжал чувствовать отголоски боли от крюков. Голова кружилась.

Мои мысли мгновенно перескочили на Вудворка с Марли. В моем сне я с радостью взял на себя всю боль Америки, чтобы ей не пришлось страдать. Быть может, Вудворк чувствовал себя так же? Готов был вытерпеть экзекуцию дважды, лишь бы уберечь от этой участи Марли?

– Леджер, у тебя все в порядке? – спросил Эйвери.

В комнате было еще темно, так что, должно быть, он услышал, как я ворочаюсь.

– Все нормально. Прости. Дурной сон приснился.

– А мне вот тоже не спится.

Я повернулся к нему, хотя в темноте все равно ничего нельзя было различить. Комнаты с окнами полагались только старшим офицерам.

– Что-то не так? – спросил я.

– Не знаю. Ты не против, если я немного порассуждаю вслух?

– Конечно.

Эйвери был отличным другом. Поступиться ради него несколькими минутами сна было самым меньшим, чем я мог ему отплатить.

Он завозился в постели, усаживаясь.

– Я все думаю про Вудворка с Марли. И про леди Америку.

– А что леди Америка? – спросил я, тоже садясь на постели.

– Сначала, когда я увидел, как леди Америка бросилась к Марли, я разозлился. Подумал, надо же иметь соображение. Все-таки они проштрафились и заслужили наказание. Не могут же король с принцем Максоном спустить это им с рук, так?

– Ну да.

– А когда служанки с лакеями рассуждали об этом, они вроде как одобряли леди Америку. Мне это казалось неправильным, потому что, думал я, они поступили плохо. Но в общем, слуги прожили во дворце куда дольше нашего. Может, они много чего здесь видели. И знают что-то такое, чего не знаем мы. А если все считают, что леди Америка поступила правильно… тогда, может, я чего-то не понимаю?

Мы с ним сейчас вступали на зыбкую почву. Но он был моим другом. Лучшего друга у меня не было никогда. Я доверял Эйвери мою жизнь, а дворец – такое место, где без союзника никак нельзя.

– Хороший вопрос. Тут поневоле задумаешься.

– Вот именно. Например, порой, когда я дежурю в кабинете короля, принц сидит и работает, а потом выходит за чем-нибудь. Тогда король Кларксон берет то, что сделал принц, и половину отменяет. Почему? Неужели нельзя хотя бы поговорить с ним на эту тему? Я думал, он готовит его к правлению.

– Не знаю. Контроль? – Едва я произнес это слово, как понял, что это не может не быть правдой хотя бы отчасти. Порой я подозревал, что принц не до конца в курсе того, что происходит. – Возможно, Максон не настолько компетентен, как того хотелось бы королю?

– А что, если наоборот – более компетентен, чем того хотелось бы королю?

Я подавил смешок:

– В это трудно поверить. Его высочество производит впечатление человека, который витает в облаках.

– Гм. – Эйвери поерзал в темноте. – Может, ты и прав. Просто мне кажется, что люди лучшего о нем мнения, чем король. И, судя по тому, что все говорят о леди Америке, если бы они могли выбирать принцессу, то выбрали бы ее. И если она такая строптивая, может, и принц Максон тоже?

Он спрашивал о таких вещах, которые мне не хотелось признавать. Возможно ли, что Максон на самом деле пытается подорвать отцовское влияние? А если это так, значит ли это, что он пытается подорвать королевскую власть и все то, что она олицетворяет? Я никогда не был горячим поклонником монархии и не мог испытывать серьезную неприязнь к человеку, который с ней борется.

Но моя любовь к Америке была превыше всего остального, а поскольку Максон стоял между мной и этой любовью, едва ли что-то сказанное или сделанное им могло бы заставить меня считать его приличным человеком.

– Даже и не знаю, – ответил я честно. – Он ведь не остановил то, что учинили над Вудворком.

– Конечно, но это еще не значит, что все случилось с его одобрения. – Эйвери зевнул. – Я просто хочу сказать, что нас учили наблюдать за каждым человеком, который переступает порог дворца, чтобы определить, нет ли у него каких-либо тайных намерений. Возможно, с теми, кто уже находится во дворце, не помешало бы вести себя точно так же.

Я улыбнулся.

– Похоже, ты что-то нащупал, – признал я.

– Ну разумеется. Я мозг всей этой операции. – Он зашуршал одеялом, снова укладываясь в постель.

– Спи давай, мозг. Твой ум понадобится нам завтра, – поддразнил я его.

– Есть. – С минуту он лежал молча, прежде чем снова подать голос: – Спасибо тебе за то, что выслушал.

– Всегда пожалуйста. Для чего еще нужны друзья?

– Угу. – Он опять зевнул. – Я скучаю по Вудворку.

– Знаю, – вздохнул я. – Я тоже по нему скучаю.

Глава 7

Я был не против инъекций, но место укола потом еще с час адски саднило. Хуже всего было то, что после них тебя большую часть дня наполняла странная пульсирующая энергия. Так что не редкостью было наткнуться на группку гвардейцев, наматывающих круг за кругом вокруг дворца или хватающихся за любую самую изнурительную работу, в попытке дать ей выход. Доктор Эшлер внимательно следил, чтобы в день инъекции получало строго ограниченное количество гвардейцев.

– Офицер Леджер! – вызвал он меня, и я, войдя в кабинет, замер перед узкой смотровой кушеткой, установленной рядом с его столом.

В больничном крыле хватило бы места на всех, но почему-то было приятнее проделывать это в индивидуальном порядке.

Доктор Эшлер кивнул в знак приветствия, я развернулся и приспустил штаны. Я не вздрогнул ни когда кожу протерли холодным антисептиком, ни когда в нее впилась игла шприца.

– Ну вот и все! – весело воскликнул он. – За витаминами и жалованьем подойдешь к Тому.

– Есть, сэр. Спасибо.

Каждый шаг отзывался болью, но я не позволил себе ничем выказать это.

Том выдал мне какие-то таблетки и стаканчик с водой. Я проглотил их, поставил свою подпись на маленькой бумажке, забрал деньги, занес их в комнату и направился прямиком к поленнице. Меня уже распирало от желания выплеснуть переполнявшую энергию.

Каждый взмах топором приносил облегчение. Уколов вкупе с вопросами Эйвери и сегодняшним зловещим сном оказалось для меня слишком много.

Мне вспомнились слова короля о том, что Америку взяли на Отбор для отвода глаз. Теперь, когда она была так зла на Максона, ее победа казалась маловероятной, и все же я задался вопросом, что будет, если та единственная кандидатура, которая, по мнению короля Кларксона, не должна завоевать корону, все-таки это сделает.

И если Марли была фавориткой, быть может, даже личным выбором короля, на кого он теперь возлагал надежды?

Я пытался сосредоточиться, но мысли путались, неутолимая тяга куда-то бежать и что-то делать не давала покоя. Снова и снова я поднимал и опускал топор и остановился лишь два часа спустя, и то потому, что переколол все дрова.

– Там еще целый лес в запасе, если тебе нужно.

Я обернулся и увидел, что за спиной у меня улыбается старик-конюх.

– Пожалуй, на сегодня все, – отозвался я.

Отдышавшись, я понял, что пик воздействия укола миновал.

Слуга подошел поближе:

– Ты стал лучше выглядеть. Спокойнее.

Я засмеялся, чувствуя, как меня понемногу отпускает.

– Сегодня мне нужно было дать выход другой энергии.

Он с непринужденным видом присел на колоду. Я не знал, что и думать.

Я обтер потные ладони о штаны, пытаясь сообразить, что ему сказать.

– Послушайте, простите за мою давешнюю выходку. Я не хотел вас обидеть, просто…

Он вскинул руки:

– Ничего страшного. А я не хотел показаться назойливым. Просто слишком часто я видел, как творившаяся здесь несправедливость ожесточала людей. В конце концов они потеряли возможность изменить мир к лучшему, потому что видели вокруг только худшее.

Его черты и манера говорить почему-то казались мне знакомыми.

– Понимаю, о чем вы. – Я покачал головой. – Меня иной раз такая злость берет! Порой кажется, что я слишком много знаю или что, как бы ни поступил, все равно будет плохо, и это не дает мне покоя. А когда я вижу вещи, которые не должны происходить…

– То не знаешь, куда себя деть.

– Именно так.

Он кивнул:

– Ну, я бы на твоем месте для начала сел и подумал о том, что в жизни есть хорошего. А потом спросил бы себя, как я могу сделать это хорошее еще лучше.

– В этом нет никакого смысла, – рассмеялся я.

– А ты просто подумай об этом, – произнес он и поднялся.

Всю обратную дорогу до своей комнаты я ломал голову, откуда я могу его знать. Может, до того, как устроиться работать во дворце, он бывал в Каролине? Шестерки часто в поисках работы переезжали с места на место. Но где бы он ни побывал и что бы ни повидал, он не позволил этому сломить себя. Зря я не спросил, как его зовут. Впрочем, раз уж мы так часто натыкаемся друг на друга, у меня еще будет шанс сделать это. Когда я не был в ужасном настроении, он на самом деле казался вполне достойным мужиком.

Слова конюха еще долго не выходили у меня из головы. Что в жизни есть хорошего? Как я могу сделать это еще лучше?

Я взял конверт, в котором держал деньги. Во дворце у меня не было необходимости на что-либо тратиться, так что все до цента обычно отправлялось моим родным. Обычно. Я сел и написал коротенькое письмо маме.

Прости, на этот раз не так много, как обычно. Кое-что произошло. На следующей неделе пришлю еще. С любовью, Аспен.

Сложив чуть меньше половины жалованья в конверт вместе с письмом, я отодвинул его в сторону и взялся за чистый лист бумаги.

Адрес Вудворка я помнил наизусть, поскольку не раз надписывал вместо него конверт. Неграмотных людей было гораздо больше, чем представлялось многим, но Вудворк так беспокоился, как бы его не сочли глупым или никчемным, что из всех товарищей доверил свой секрет мне одному.

В зависимости от многих вещей – места жительства и количества учеников, обучавшихся в школе, – можно было просидеть за партой добрый десяток лет и не научиться практически ничему.

Нельзя сказать, чтобы Вудворка проморгали. Система списала его со счетов с широко открытыми глазами.

А теперь никто из нас не имел ни малейшего представления ни о том, где он и как у него дела, ни о том, вместе ли они до сих пор с Марли.

Миссис Вудворк,

это Аспен. Мы все очень сочувствуем вашему сыну. Надеюсь, у вас все хорошо. Посылаю его последнее жалованье. Всего вам самого наилучшего.

Я не стал писать ничего больше, хотя и задумывался над этим. Не хотелось, чтобы она сочла эти деньги подачкой, а потому лучше не вдаваться в подробности. Но я надеялся, что смогу время от времени анонимно посылать ей небольшую сумму.

Семья есть семья, а родные Вудворка никуда не делись. Нужно попытаться помочь им.

Глава 8

Я убедился, что все улеглись спать, и лишь тогда приоткрыл дверь в комнату Америки. К моей невыразимой радости, она еще не заснула. Мне очень хотелось, чтобы Мер дожидалась меня, и, судя по тому, как она развернулась и придвинулась ближе к краю кровати, Америка тоже надеялась, что я появлюсь у нее этой ночью.

Как обычно, я оставил дверь приоткрытой и склонился над ее постелью.

– Ну как ты?

– Вроде ничего. – (Но я видел, что это неправда.) – Селеста сегодня подсунула мне статейку. Не уверена, что я хочу во все это ввязываться. До чего же она надоела!

Что за несносная девица! И с чего только она взяла, что может мучить людей и манипулировать ими ради короны? То, что ее до сих пор не отправили домой, было еще одним доказательством кошмарного вкуса Максона.

– Наверное, теперь, когда Марли выгнали, он какое-то время не будет никого исключать.

Чтобы печально пожать плечами, у нее, казалось, ушли все силы.

– Эй! – Я коснулся ее руки. – Все будет хорошо.

Она слабо улыбнулась:

– Знаю. Просто мне ее не хватает. И я в полном тупике.

– Относительно чего?

– Относительно всего. Что я здесь делаю, кто я такая. Думала… Не могу даже объяснить.

Я посмотрел на Америку и понял, что, потеряв Марли и увидев истинную сущность Максона, она оказалась лицом к лицу с фактами, которые не хотела признавать. Это отрезвило ее – возможно, чересчур неожиданно. И одновременно парализовало. Ей было страшно сделать какой-то шаг, потому что она не могла предугадать, что еще полетит в тартарары. Мер видела, как я лишился отца и переживал наказание Джемми, как бился, словно рыба об лед, пытаясь прокормить семью. Но она была всего лишь свидетельницей; ей не пришлось испытать ничего подобного на своей шкуре. Ее родные были при ней, кроме заболевшего звездной болезнью братца, и она никогда в жизни не теряла ничего по-настоящему важного.

«Если не считать тебя, идиот», – укоризненно напомнил мне внутренний голос. Я отмахнулся от этой мысли. Сейчас речь о ней, а не обо мне.

– Мер, ты знаешь, кто ты такая. Не дай им изменить тебя.

Она пошевелила рукой, как будто собиралась протянуть ее и дотронуться до моих пальцев. Но так и не сделала этого.

– Аспен, можно тебя кое о чем спросить?

На ее лице по-прежнему была написана тревога.

Я кивнул.

– Наверное, это прозвучит глупо, но если бы для того, чтобы стать принцессой, мне не нужно было выходить ни за кого замуж, если бы это была всего лишь работа, для которой меня могли бы выбрать, как полагаешь, я бы с ней справилась?

Такого вопроса я точно не ожидал. Выходит, Америка все еще не отказалась от мысли о возможности стать принцессой. А может, я и не прав. Все это умозрительные разговоры, и потом, она ведь сказала, чтобы я не принимал в расчет Максона.

Судя по ее реакции на все, что случалось на публике, наверное, она чувствовала себя беспомощной, сталкиваясь с вещами, которые происходили за закрытыми дверями. У нее было много талантов, и все же…

– Мер, прости. Я так не думаю. Ты не сможешь стать такой же расчетливой, как они.

Я хотел донести до нее, что в моих глазах это достоинство. Меня радовало, что она не такая.

Америка свела тонкие брови:

– Расчетливой? Это как?

У меня вырвался тяжелый вздох, и я попытался объяснить ей, не вдаваясь в ненужные подробности:

– Я бываю в разных местах. И много что слышу. На Юге, где высока концентрация низших каст, не утихают беспорядки. Если верить разговорам гвардейцев, долго прослуживших здесь, южане всегда протестовали против методов Грегори Иллеа. И неспокойно там уже давно. Ходят слухи, что король именно из этих соображений и выбрал королеву Эмберли. Она родом с Юга, и его решение на некоторое время их утихомирило. Но теперь, похоже, все началось по новой.

Мер задумалась над моими словами.

– Это не объясняет, что ты подразумеваешь под расчетливостью.

Стоит делиться с ней тем, что мне известно, или нет? Она хранила наши отношения в тайне два года. Ей можно доверять.

– Я тут на днях, еще до празднования Хеллоуина, побывал в одном министерстве. Речь шла о сочувствующих повстанцам на Юге. Мне приказали доставить распоряжения в почтовое крыло. Их там было три с лишним сотни. Америка, триста семей, смещенных на касту ниже за то, что не донесли о чем-то или помогли кому-то, кого во дворце сочли опасным. – (Она ахнула.) – Вот именно. Можешь себе представить? Что, если бы это случилось с тобой, а ты, кроме как играть на пианино, ничего делать не умеешь? Откуда тебе знать, как выполнять канцелярскую работу, как вообще ее найти? Подтекст предельно ясен.

Похоже, мне все-таки удалось отвлечь ее от грустных мыслей.

– Ты считаешь… Максон в курсе?

Хороший вопрос.

– Думаю, он не может не быть в теме. Ведь он без пяти минут глава страны.

Она кивнула, переваривая очередное открытие относительно ее дружка.

– Только не говори никому, ладно? – попросил я. – Если об этом кто-то узнает, я могу в два счета отсюда вылететь.

«И это в лучшем случае», – добавил я про себя.

– Разумеется. Я ничего не слышала.

За легкомысленным тоном она пыталась скрыть тревогу. Я улыбнулся этой наивной попытке меня обмануть.

– Я скучаю по прошлой жизни, в которой были только ты и я, и ничего больше. И по нашим старым проблемам тоже, – пожаловался я.

Чего бы я сейчас не отдал за то, чтобы самой моей большой проблемой было раздражение на ее постоянные попытки меня подкормить!

– Понимаю тебя, – произнесла она со смешком. С самым настоящим смешком. – Видеться тайком в домике на дереве было куда проще, чем во дворце.

– А изворачиваться, чтобы заработать для тебя лишний медяк, было куда лучше, чем не иметь возможности дать тебе вообще ничего. – Я похлопал по склянке, стоявшей на столике у ее кровати. То, что она держала ее при себе еще до того, как я появился во дворце, всегда казалось мне хорошим знаком. – Я и не подозревал, что ты сохранила их, до того дня накануне твоего отъезда.

– Разумеется, я их сберегла! – воскликнула она с гордостью. – Только они меня грели, когда тебя не было рядом. Иногда я высыпала их на ладонь, чтобы тут же вернуть в банку. Мне нравилось держать в руках то, к чему ты прикасался.

Все-таки мы с ней два сапога пара. У меня не было ни одной ее даже самой маленькой безделушки, но я бережно хранил в памяти каждое мгновение, связанное с ней, как будто это нечто материальное, и в минуты затишья возвращался к ним снова и снова. Она даже не подозревала, что все это время была со мной рядом.

– Что ты с ними сделал? – поинтересовалась Мер.

– Ждут своего часа дома, – улыбнулся я.

До того как Америка уехала во дворец, я успел скопить небольшую сумму, чтобы жениться на ней. Сейчас мама по моей просьбе откладывала немного из тех денег, что я присылал; уверен, она прекрасно знала, на что я намерен их употребить. Но самой драгоценной частью этого запаса были те самые медяки.

– Зачем?

Чтобы организовать приличную свадьбу. Купить достойные кольца. Обустроить наш собственный дом.

– Этого я тебе сказать не могу.

– Ладно, храни свои секреты, – с притворной досадой произнесла она. – И не беспокойся об отсутствии возможности что-то мне дать. Я рада, что ты здесь, и мы можем, по крайней мере, что-то исправить, пусть даже ничего уже не будет как прежде.

Я нахмурился. Неужели мы оба так сильно изменились? Настолько, что ей понадобилось упоминать об этом? Мой ответ – нет. Мы по-прежнему парень и девушка из Каролины, и я должен заставить ее вспомнить об этом.

Хотел бы я бросить к ее ногам целый мир, но в данный момент не располагал ничем, кроме мундира. Я оглядел себя, а потом оторвал от рукава пуговицу и протянул ей.

– У меня в буквальном смысле больше нет ничего, что можно было бы тебе подарить, но ты в любой момент можешь подержать в руках то, к чему я прикасался, и вспомнить обо мне. И знать, что я тоже о тебе думаю.

Она взяла с моей ладони крохотную позолоченную пуговку и посмотрела на нее с таким выражением, словно я преподнес ей луну. Губы у нее задрожали, и она сделала несколько глубоких вдохов, как будто пыталась не расплакаться. Зря я, наверное, все это затеял.

– Я… я не знаю, как мне теперь быть. У меня такое чувство, что я вообще больше ничего не знаю. Но хочу, чтобы ты помнил… я тебя не забыла. Ты все еще у меня вот здесь.

Она положила руку себе на грудь. Пальцы впились в кожу, словно пытаясь унять бурю в душе.

Да, нам предстояло пройти длинный путь, но я знал, что, если мы будем вместе, он не покажется долгим.

Я кивнул. Ничего больше мне было не нужно.

– Мне этого достаточно.

Глава 9

Все девушки из Элиты были приглашены на чаепитие с королевской семьей, поэтому я знал, что не застану Америку, когда стучался в дверь ее комнаты.

– Офицер Леджер, – широко улыбнулась Энн, открывшая мне. – Очень рады вас видеть.

Услышав ее слова, Люси с Мэри тоже подошли поздороваться.

– Здравствуйте, офицер Леджер, – сказала Мэри.

– А леди Америки нет. Она на чаепитии с королевской семьей, – добавила Люси.

– Да я знаю. Я пришел поговорить с вами. Можно?

Энн жестом пригласила меня войти:

– Конечно.

Я подошел к столу и остановился. Они поспешно придвинули мне стул.

– Нет-нет, – покачал головой я. – Лучше вы сами присядьте.

Мэри и Люси опустились на стулья, а мы с Энн остались стоять.

– Чем мы можем помочь вам? – спросила Люси.

– Я сейчас делал обход дворца и хотел узнать, не замечали ли вы чего-нибудь необычного. Возможно, это прозвучит глупо, но в деле охраны Элиты важна любая мелочь.

И это действительно было так, хотя на самом деле никто нам этого не поручал.

Энн задумчиво склонила голову, в то время как Люси возвела глаза к потолку.

– Я ничего такого не припоминаю, – первой отозвалась Мэри.

– Разве что леди Америка после Хеллоуина ведет себя не так активно, – с сомнением в голосе произнесла Энн.

– Из-за Марли? – предположил я.

Служанки дружно закивали.

– Мне кажется, она до сих пор переживает, – проговорила Люси. – Только не подумайте, что я это ей в упрек.

Энн похлопала ее по плечу:

– Мы ничего такого и не подумали.

– Значит, если не считать выходов в Женский зал и в столовую, она почти все время находится в своей комнате?

– Ну да, – подтвердила Мэри. – С леди Америкой и раньше такое бывало, но в последние несколько дней… Кажется, ей хочется от всех спрятаться.

Из этого я сделал два важных заключения. Во-первых, Америка больше не встречалась наедине с Максоном. И во-вторых, наши тайные свидания так и остались незамеченными – даже ее ближайшим окружением.

Оба эти обстоятельства наполнили мое сердце надеждой.

– Может, нужно еще что-нибудь сделать? – спросила Энн.

Я улыбнулся, поскольку на ее месте тоже задал бы такой вопрос – надо же знать, как предотвратить возможную проблему.

– Не думаю. Запоминайте все, что видите и слышите. И не стесняйтесь обращаться прямо ко мне, если заметите что-нибудь необычное.

На лицах у всех троих было написано рвение.

– Офицер Леджер, вы образцовый солдат, – сказала Энн.

– Это всего лишь моя работа, – покачал я головой. – И потом, вы же знаете, что мы с леди Америкой земляки, поэтому я чувствую себя обязанным приглядывать за ней.

Мэри повернулась ко мне:

– Надо же, как забавно получилось, что вы из одних краев, а теперь вас сделали практически ее личным телохранителем. Вы с ней в Каролине живете далеко друг от друга?

– Не очень, – уклончиво отозвался я.

Люси заулыбалась:

– А раньше вы ее видели? Какой она была в детстве?

Я против воли ухмыльнулся:

– Сталкивался с ней несколько раз. Она была мальчишкой в юбке. Вечно все дни напролет пропадала на улице вместе со своим братом. Упрямая как осел и, насколько я помню, очень-очень талантливая.

– Выходит, она с тех пор ничуть не изменилась, – заключила Люси, и все трое дружно засмеялись.

– Примерно так оно и есть, – подтвердил я.

От ее слов в груди у меня все стеснилось. Я знал Америку как облупленную, и под шелухой бальных платьев и драгоценностей она оставалась той же, кем была всегда.

– Мне нужно вниз. Не хочу пропустить «Вести».

Я потянулся взять со стола фуражку.

– Пожалуй, мы с вами, – сказала Мэри. – Сейчас они уже начнутся.

– Конечно.

«Вести» – единственная телепередача, которую разрешалось смотреть челяди, а телевизоры были установлены всего в трех местах: на кухне, в мастерской, где служанки занимались шитьем, и в просторной комнате отдыха, которую, как правило, использовали не по прямому назначению, а как дополнительное рабочее место. Я предпочитал кухню. Энн возглавила нашу процессию, а Мэри и Люси предпочли идти позади рядом со мной.

– Офицер Леджер, я кое-что слышала о том, что нам скоро предстоит принимать гостей, – сообщила Энн, на миг замедлив шаг, чтобы поделиться со мной этими сведениями. – Впрочем, возможно, это всего лишь сплетни.

– Нет, это чистая правда, – отозвался я. – Подробностей никаких не знаю, но вроде будут даны два отдельных приема.

– Вот радость-то! – с сарказмом в голосе воскликнула Мэри. – Опять мне придется отпаривать скатерти. Послушай, Энн, давай поменяемся, а? Не важно, что тебе поручат.

Она подошла к Энн, и они принялись бурно обсуждать, кому и что придется делать.

Я предложил Люси руку:

– Сударыня.

Девушка улыбнулась и, взяв меня под локоть, задрала нос:

– Сударь.

Мы двинулись по коридору. Они болтали о делах, которые необходимо успеть, и платьях, которые нужно подшивать, и я вдруг понял, почему мне так весело в их обществе.

С ними я мог быть Шестеркой.

Я присел на столешницу, а Мэри и Люси пристроились по обе стороны от меня. Энн зашикала на остальных слуг: начинались «Вести».

Когда на экране появились девушки, я понял: что-то не так. Америка казалась подавленной. Но хуже всего было то, что она пыталась делать вид, будто у нее все хорошо, и выглядело это крайне неубедительно.

Что ее так встревожило?

Краешком глаза я заметил, как Люси принялась ломать руки.

– Что произошло? – прошептал я.

– С госпожой что-то неладное. Я по лицу вижу. – Люси сунула палец в рот и начала грызть ноготь. – Что с ней случилось? А леди Селеста выглядит как кошка, которая вышла на охоту. Что мы будем делать, если она победит?

Я накрыл ладонью ее руку, лежавшую на коленях, и она, как по волшебству, замерла, смущенно глядя мне в глаза. Судя по всему, обычно никому не было дела до ее переживаний.

– Леди Америка не пропадет.

Люси кивнула, немного ободренная моими словами, и прошептала:

– Она такая хорошая. Мне очень хочется, чтобы она осталась. Ну почему те, кто мне нужен, всегда меня покидают?

Значит, Люси пережила какую-то утрату. А может, и не одну. Теперь мне стали понятней причины ее тревожности.

– Ну, я-то в ближайшие четыре года точно никуда от вас не денусь.

Я легонько ткнул ее локтем в бок, и она улыбнулась, хотя в глазах у нее стояли слезы.

– Офицер Леджер, вы такой милый. Мы все так считаем.

И она промокнула ресницы.

– Вы, леди, тоже очень милые. Мне всегда приятно с вами увидеться.

– Да какие из нас леди, – отозвалась она, глядя в пол.

Я покачал головой:

– Если Марли может по-прежнему считаться леди, потому что пожертвовала собой ради человека, который ей дорог, то вы и подавно можете. Я же вижу, как вы ежедневно жертвуете своими жизнями. Вы отдаете свое время и силы служению другому человеку, а это совершенно то же самое.

Мэри бросила на меня взгляд, прежде чем снова уткнуться в телевизор. Энн, думаю, тоже уловила мои слова. Она даже подалась в мою сторону, чтобы ничего не упустить.

– Офицер Леджер, вы – лучший!

Я улыбнулся:

– Когда мы здесь, внизу, вы все можете называть меня Аспен и на «ты».

Глава 10

Разглядывать стену мне наскучило минут через тридцать после того, как я заступил в караул. Было уже глубоко за полночь, и оставалось лишь считать часы до рассвета. Впрочем, ради безопасности Америки можно и поскучать.

За весь день не случилось ничего примечательного, если не считать полученного подтверждения двух предстоящих визитов.

Вернее, визитерок. К нам ехала куча женщин.

Эта новость меня скорее радовала, чем огорчала. Дамы, приезжавшие во дворец, обычно не проявляли физической агрессии. Однако их слова вполне моглистать поводом для войны, если были произнесены не тем тоном.

Представители Германской Федерации – наши давние друзья, поэтому с ними в плане охраны проблем возникнуть не должно. Итальянцы же – темные лошадки.

Я всю ночь думал об Америке, ломая голову, что мог означать ее встревоженный вид в «Вестях». Но спрашивать об этом у нее самой мне не хотелось. Если она решит со мной поделиться, я ее выслушаю. Сейчас ей необходимо сосредоточиться на делах насущных. Чем дольше она продержится во дворце, тем дольше будет рядом со мной.

Я повел плечами, разминая хрустящие кости. Дежурить оставалось еще несколько часов. Я потянулся – и неожиданно заметил пару голубых глаз, выглядывающих из-за угла.

– Люси?

– Привет! – Она вышла в коридор.

Следом за ней показалась Мэри с небольшой корзинкой. Ее содержимое было прикрыто тряпицей.

– Вас вызвала леди Америка? Что-то случилось?

Я потянулся открыть перед ними дверь комнаты.

Люси приложила к груди изящную ладонь. Она заметно нервничала.

– Нет-нет, все в порядке. Мы… э-э… пришли посмотреть, здесь вы или нет.

Я сощурился и убрал руку:

– Здесь, где же мне еще быть. Вам что-то нужно?

Девушки переглянулись, и Мэри заговорила:

– Просто мы заметили, что в последнее время вы очень часто дежурите, ну и подумали, что вы, наверное, голодный.

Мэри сняла тряпицу, под которой обнаружилось несколько кексов, пирожки и хлеб. Видимо, это были остатки того, что на кухне приготовили к завтраку.

Я улыбнулся краешком губ:

– Это очень мило с вашей стороны, но, во-первых, на посту есть не полагается, а во-вторых, как вы могли заметить, я малый довольно сильный. – Я согнул свободную руку, демонстрируя бицепс, и обе девушки захихикали. – И могу сам о себе позаботиться.

Люси склонила голову набок:

– Мы знаем, но умение принять помощь – это тоже в некотором роде сила.

От этих слов у меня перехватило дух. Жаль, никто не сказал мне этого несколько месяцев назад. Это помогло бы мне уберечься от многих горестей.

Я посмотрел на их лица, так похожие на лицо Америки в ту последнюю ночь в нашем домике на дереве. Они светились радостью, надеждой и теплотой. Мой взгляд переместился на корзину со снедью. Неужели я так и буду раз за разом наступать на эти грабли? Отталкивать людей, рядом с которыми я чувствовал себя собой?

– Ну ладно, убедили. Только, чур, если кто-нибудь появится, вы повалили меня на пол и силой заставили есть. Договорились?

Мэри с ухмылкой протянула мне корзину:

– Договорились!

Я взял ломтик коврижки и начал жевать.

– Вы же перекусите вместе со мной? – спросил я с набитым ртом.

Люси с воодушевлением стиснула руки и принялась рыться в корзине. Мэри без промедления последовала примеру подруги.

– Признавайтесь-ка, вы хорошо умеете драться? – поинтересовался я шутливо. – Должен же я убедиться, что наша история будет выглядеть правдоподобно.

Люси со смешком прикрыла рот рукой:

– Как ни забавно, этому нас не учат.

– Неужели?! – ахнул я. – Это же совершенно незаменимое в условиях дворца умение. – Уборка, тонкости дамского туалета, рукопашный бой.

Обе дружно захихикали, не переставая жевать.

– Я серьезно. Кто у вас за главного? Я напишу ему письмо.

– Мы завтра же поговорим на эту тему с экономкой, – пообещала Мэри.

– Вот и славненько.

Я проглотил еще один кусок и с притворным негодованием покачал головой.

Мэри сглотнула.

– Офицер Леджер, вы такой смешной.

– Аспен и «ты».

Она снова улыбнулась:

– Аспен. Ты останешься здесь, когда закончится срок призыва? Уверена, если ты подашь заявку, тебя с радостью возьмут на постоянную службу в охрану.

Теперь, став Двойкой, я твердо знал, что хочу и дальше быть солдатом… но во дворце?

– Вряд ли. У меня в Каролине осталась семья, так что я, наверное, попытаюсь устроиться на службу где-нибудь в тех краях, если получится.

– Очень жаль, – прошептала Люси.

– Не расстраивайся раньше времени. Мне еще четыре года служить.

Люси слабо улыбнулась:

– А, ну да.

Но я видел, что она все равно переживает. Мне вспомнились ее недавние слова о том, что люди, которые ей дороги, всегда покидают ее. При мысли о том, что каким-то образом я стал ей небезразличен, я испытал смешанные чувства. Она тоже важна для меня, как и Энн с Мэри. Но я связан с ними исключительно через Америку. Когда же они успели ко мне привязаться?

– У тебя большая семья? – спросила Люси.

Я кивнул:

– Три брата – Рид, Бекен и Джемми – и три сестры – Камбер и Селия, они близняшки, и малышка Айви. И еще мама.

Мэри принялась запаковывать корзину.

– А отец?

– Он умер несколько лет назад.

Наконец-то я был в состоянии произнести эти слова без ощущения, что сейчас разорвется сердце. Раньше мне было больно об этом говорить, потому что я все еще нуждался в нем. Как и мы все. Впрочем, мне еще повезло. У некоторых в нижних кастах отцы просто исчезали, предоставив оставшимся справляться самостоятельно или пойти ко дну.

А наш отец делал для нас все, что было в его силах, до самого конца. Нам, Шестеркам, в любом случае приходилось туго, но, пока он был жив, мы худо-бедно держались на плаву и сохраняли хоть какое-то достоинство. Он оставался для меня примером.

Жалованье во дворце было больше, но, если я хотел стать своей семье настоящей опорой, лучше жить поближе.

– Сочувствую, – негромко произнесла Люси. – Моя мама тоже умерла несколько лет назад.

Оказывается, Люси потеряла самого важного человека в жизни. Теперь, когда я взглянул на нее другими глазами, мне многое стало понятно.

– И все навсегда изменилось, верно?

Она кивнула, разглядывая узор на ковре:

– Но все равно нужно искать в жизни что-то хорошее.

Люси подняла голову, и ее лицо озарила слабая надежда. Я смотрел на нее во все глаза:

– Как странно, что ты это сказала.

Она взглянула на Мэри, потом на меня:

– Почему?

– Просто странно, – пожал я плечами, сунул в рот последний кусок коврижки и стряхнул с пальцев крошки. – Спасибо, девушки, за угощение, но вам пора уходить. Разгуливать по дворцу по ночам не слишком безопасно.

– Ладно, – согласилась Мэри. – Все равно нам нужно приниматься за изучение рукопашного боя.

– Попробуйте наброситься на Энн, – посоветовал я ей. – Никогда нельзя недооценивать элемент неожиданности.

Она снова рассмеялась:

– Мы учтем, офицер Леджер. Доброй ночи.

Они развернулись и пошли по коридору.

– Стойте! – окликнул я, и обе как по команде остановились. Я кивнул в сторону секретной дверцы в стене. – Мне будет спокойнее, если вы пройдете потайным ходом.

Девушки улыбнулись:

– Конечно.

Они помахали мне и направились дальше, но, когда уже дошли до стены и Мэри нажала на потайную пружину, Люси что-то прошептала ей. Мэри кивнула и поспешила по лестнице вниз, а Люси вернулась ко мне.

Она снова ломала пальцы, как делала всегда, когда нервничала.

– Я… я не большая мастерица говорить красивые слова, – призналась она, покачиваясь вперед-назад на каблуках. – Но я хотела сказать тебе спасибо за то, что ты так добр к нам.

Я покачал головой:

– Тут не за что благодарить.

– Нет, есть за что. – В ее взгляде была настойчивость, какой я никогда прежде у нее не видел. – Сколько бы прачки и кухарки ни твердили, что нам, горничным, хорошо живется, это далеко не всегда так, если к тебе плохо относятся. Леди Америка отнеслась к нам по-человечески, хотя никто из нас такого не ожидал. И ты тоже по-человечески к нам относишься. Вы оба добры и не прилагаете к этому никаких усилий. – Она улыбнулась. – Я просто подумала, ты должен знать, что это очень важно для нас. Может, для Энн больше, чем для кого бы то ни было, хотя она никогда в жизни в этом не признается.

Я не знал, что ответить. Единственное, что мне в конце концов все-таки удалось из себя выдавить, было «спасибо».

Люси кивнула и, смутившись, направилась к потайному ходу.

– Мисс Люси, доброй ночи.

Она обернулась с таким видом, будто я преподнес ей самый драгоценный подарок в мире.

– Доброй ночи, Аспен.

Когда она удалилась, мои мысли вернулись к Америке. У нее сегодня был такой расстроенный вид! Интересно, догадывается ли она, насколько ее отношение к окружающим изменяет их? Прав ее отец: Мер слишком хороша для этого места.

Нужно найти время и рассказать ей, что она помогает людям, сама даже того не зная. А пока что я надеялся, что Мер отдыхает от дневных тревог, чем бы они ни…

На меня наткнулись бегущие по коридору лакеи. Один слегка запнулся на ходу. Я прошел до конца коридора, чтобы взглянуть, от чего они убегают, когда взвыла сирена.

До сегодняшнего дня я ни разу ее не слышал, но отлично знал, что значит этот сигнал. Повстанцы.

Я со всех ног бросился обратно и ворвался в комнату Америки. Если народ побежал, возможно, мы уже потеряли слишком много драгоценных минут.

– Черт, черт, черт! – выругался я себе под нос.

Времени на сборы у нее практически не было.

– Что?! – сонным голосом спросила она.

Одежда. Нужно найти ее одежду.

– Мер, вставай! Куда подевались твои туфли?

Америка сбросила одеяло и, спустив ноги с кровати, сунула их прямо в туфли.

– Вот они. Мне нужна одежда, – добавила она, поправляя задники.

Хорошо, что она так быстро поняла всю серьезность ситуации. Я нащупал в изножье кровати скомканный халат и попытался сообразить, где что.

– Не трать время, я возьму его с собой.

Она потянула халат у меня из рук, и я торопливо потащил ее к двери.

– Тебе нужно спешить, – предупредил я. – Понятия не имею, где они сейчас.

Америка кивнула. Я чувствовал, как разбегается по венам адреналин, и, хотя понимал, что это неразумно, притянул ее к себе в темноте и обнял.

Прижавшись губами к ее губам, я запустил руку ей в волосы. Безрассудно. До чего же безрассудно. Но это так… правильно. Прошла, казалось, вечность с тех пор, как мы в последний раз целовались с такой страстью, но все произошло совершенно естественно. Ее теплые губы были такими знакомыми на вкус. От нее слабо пахло ванилью, но даже сквозь этот аромат я ощущал естественный запах ее волос, ее кожи.

Я мог бы провести так всю ночь и чувствовал, что и она испытывала то же самое, но необходимо было переправить ее в убежище.

– Давай. Беги, – приказал я, подтолкнув ее в направлении коридора, а сам, не оглядываясь, бросился за угол, навстречу тому, что ждало меня там.

Выхватив из кобуры пистолет, я осмотрелся в поисках чего-нибудь необычного. Мелькнул подол юбки: кто-то из служанок спешил скрыться в тайнике. Я очень надеялся, что Люси и Мэри успели вернуться к Энн и все трое сейчас в безопасности в одном из убежищ для слуг.

До меня донесся звук выстрелов, который ни с чем нельзя было спутать, и я бросился к парадной лестнице. Судя по всему, дальше первого этажа повстанцам прорваться так и не удалось, так что я опустился на одно колено и, не высовываясь из-за угла, стал ждать, наблюдая за лестничным пролетом.

В следующий миг на ступеньках кто-то показался. Я практически мгновенно понял, что это чужой. Задержав дыхание, я спустил курок и попал ему в руку. Повстанец с криком повалился навзничь, и подоспевший гвардеец схватил его.

Грохот в дальнем конце коридора сказал мне, что напавшие обнаружили боковую лестницу и прорвались на второй этаж.

– Если найдете короля, убейте его! Забирайте все, что сможете унести! Пусть знают, что мы были здесь! – закричал кто-то.

То и дело оглядываясь по сторонам, я короткими перебежками бесшумно подобрался поближе к тому месту, откуда доносились вопли. Краем глаза я заметил еще двоих в гвардейской форме и знаками велел им пригнуться и передвигаться медленно. Когда они приблизились, я узнал Эйвери с Таннером. Лучшей подмоги нельзя было и желать. Эйвери стрелял без промаха, а Таннер всегда и во всем выкладывался на полную катушку, потому что ему, в отличие от большинства гвардейцев, было что терять.

Таннер был одним из немногих, кого призвали на службу уже женатым. Он все время рассказывал, как его супруга кипятилась, что он носит обручальное кольцо на большом пальце, но кольцо досталось ему в наследство от деда, а уменьшить его им было не по карману. Он пообещал, что сделает это первым же делом, когда вернется домой, а еще купит ей кольцо получше.

Жена была для него тем же, чем для меня Америка. Из-за нее он постоянно был начеку.

– Что происходит? – прошептал Эйвери.

– Похоже, я только что подслушал их главаря. Он приказал своим людям убить короля и вынести отсюда все, что можно.

Таннер поднялся, держа пистолет во вскинутой руке:

– Нужно отыскать их и удостовериться, что они направляются в противоположную от убежищ сторону.

Я кивнул:

– Их там может быть больше, чем мы в состоянии обезвредить, но если постараемся не попадаться им на глаза, думаю…

В дальнем конце коридора с грохотом распахнулась дверь, и оттуда выскочил лакей. По пятам за ним гнались двое повстанцев. Лакей – совсем мальчишка, растерянный и напуганный. Преследователи держали в руках что-то похожее на сельскохозяйственные инструменты, так что можно было хотя бы не бояться схлопотать пулю.

Я развернулся, принял устойчивое положение и прицелился.

– Ложись! – рявкнул я, и лакей послушно бросился ничком.

Пуля угодила одному из повстанцев в ногу. Эйвери подстрелил второго, но его выстрел, не знаю уж, намеренно или нет, оказался куда более смертоносным.

– Я ими займусь, – бросил он. – Отыщи главаря.

Лакей поднялся и нырнул в одну из спален, не задумываясь о том, что туда может войти кто угодно. Ему необходима была иллюзия безопасности.

Раздались новые крики, потом затрещали выстрелы, и я понял, что дело серьезно. Я подобрался и сосредоточился. Передо мной поставлена задача, и она вытеснила все прочие мысли.

Мы с Таннером прокрались на третий этаж, встретив по пути несколько раскуроченных столиков, разбитых статуй и цветочных горшков. Один из бандитов краской, которую, видимо, принес с собой, выводил что-то на стене. Я подскочил к нему сзади и рукояткой пистолета ударил по затылку. Он упал, и я нагнулся обыскать его на предмет оружия.

В следующую секунду в другом конце коридора снова затрещали выстрелы, и Таннер потащил меня за перевернутый диван. Когда шум утих, мы осторожно высунули голову, чтобы оценить ущерб.

– Я насчитал шестерых, – сказал он.

– Мне тоже так показалось. Я смогу уложить двоих, от силы троих.

– Этого достаточно. Остальные могут драпануть. Если они не вооружены.

Я огляделся по сторонам. Потом подобрал осколок зеркала, вырезал им кусок обивки из дивана и обернул его вокруг стекла.

– Вот, пустишь в ход, если они подберутся слишком близко.

– Чудно, – заметил Таннер и прицелился.

Я последовал его примеру.

Грянули выстрелы, и каждый из нас уложил двоих повстанцев, прежде чем двое оставшихся обернулись и бросились на нас, а не прочь, как мы ожидали. Я вспомнил, что командование приказывало нам брать повстанцев живыми, чтобы можно было их допросить, и прицелился по ногам, но они так быстро мчались, что я промахнулся.

Мы с Таннером смотрели, как на него надвигается один из них, здоровый громила. Второй, жилистый, с безумным взглядом, направлялся ко мне. Я сунул пистолет в кобуру, готовясь к схватке.

– Черт. Тебе достался лучший из двоих! – Таннер перескочил через стул и бросился на своего противника.

Я отстал от него лишь на долю секунды. Старший из повстанцев с воплем налетел на меня, пытаясь дотянуться похожими на клешни руками. Я перехватил его за локоть и полоснул импровизированным ножом по груди. Он был не слишком силен, и в глубине души мне было его даже жалко. Когда я вцепился в локоть нападавшего, тот оказался пугающе костлявым.

Мужчина со стоном упал на колени, я завел локти ему за спину и стал вязать по рукам и ногам. Тут кто-то навалился на меня сзади и приложил лицом о висевший поблизости портрет. Осколком стекла мне рассекло лоб.

Голова закружилась, глаза уже заливала кровь, так что разглядеть моего противника оказалось практически невозможно. На мгновение мной овладела паника, но выучка не подвела. Повстанец продолжал держать меня сзади, и я, согнувшись, перекинул его через плечо.

Он грохнулся на усыпанный обломками пол. Я наклонился связать и его тоже, но в следующую же секунду полетел на пол, сбитый с ног еще одним бандитом.

Я оказался пригвожден к полу. Здоровый повстанец сидел верхом на моем животе, держа меня за запястья. Когда он заговорил, меня обдало его зловонным дыханием.

– Отведи меня к королю, – проскрежетал он.

Я покачал головой.

Он отпустил мои запястья и схватил за грудки. Я попытался оттолкнуть его, но он приподнял меня и от души приложил затылком об пол, так что я мгновенно уронил руки. В глазах помутилось, я пытался вздохнуть и не мог. Бугай своей лапищей схватил меня за подбородок и заставил взглянуть на него.

– Где король?

– Не знаю, – просипел я.

Боль в голове была практически невыносимой.

– Да ладно, красавчик, – с издевкой протянул он. – Отдай мне короля, а я, так уж и быть, возможно, оставлю тебе жизнь.

Я не мог сказать ему про убежище. Пусть мне ненавистно все то, что творил король Кларксон, выдать его означало выдать Америку, а об этом не могло быть и речи.

Можно солгать. Это позволит потянуть время, а там подвернется какой-нибудь шанс спастись.

А еще можно умереть.

– Четвертый этаж, – соврал я. – Потайная комната в восточном крыле. Максон тоже там.

Его лицо расплылось в улыбке, и до меня снова долетело его зловонное дыхание, когда он отрывисто хохотнул:

– Вот видишь, это ведь было совсем не сложно, правда? – (Я промолчал.) – Если бы ты сразу же все рассказал, мне бы, возможно, не пришлось так с тобой поступить.

Он сомкнул свои лапы на моем горле и сдавил его. Это была настоящая пытка. Я замолотил ногами и забарахтался, пытаясь сбросить его. Без толку. Слишком он здоровый.

Мои руки и ноги дергались, в глазах начало меркнуть.

Кто расскажет моей матери?

Кто позаботится о моей семье?

…по крайней мере, я успел поцеловать Америку в последний раз.

…в последний раз.

…раз.

Сквозь мутную пелену я услышал выстрел и почувствовал, как грузное тело повстанца обмякло и стало заваливаться на бок. Я захрипел и забулькал, хватая ртом воздух.

– Леджер? Ты живой?

В глазах по-прежнему было темно, так что я не видел лица Эйвери. Зато слышал его. Этого было вполне достаточно.

Глава 11

Разбор устроили в госпитальном крыле, поскольку многие из ребят очутились на больничной койке.

– Мы считаем своим успехом, что в этот раз наши потери составили всего два человека, – сказал командир. – То, что вы остались в живых, неоспоримое доказательство вашей выучки и умения. К тому же следует учесть и численность нападавших.

Он помолчал, видимо ожидая услышать бурный восторг, но мы были слишком вымотаны, чтобы аплодировать.

– Мы захватили в плен двадцать три преступника, и это просто фантастический результат. После того как они будут допрошены, их ожидает суд. Однако я недоволен числом убитых. – Он строго поглядел на нас с высоты своего роста. – Семнадцать. Убито семнадцать повстанцев.

Эйвери втянул голову в плечи. Он уже признался, что двое из них на его счету.

– Вы не должны убивать, за исключением тех случаев, когда вашей жизни или жизни ваших товарищей грозит непосредственная опасность или же нападению подвергается кто-либо из членов королевской семьи. Это отребье нужно нам живым для допросов.

Ребята негромко засопели. Этот приказ мне тоже был не по душе. Если бы мы могли просто уничтожать бандитов, проникших во дворец, справляться с ними было бы гораздо проще и быстрее. Но королю нужны ответы, и ходили слухи, что у него имелись свои методы, с помощью которых он выбивал из пленных информацию. Я от души надеялся никогда не узнать, что это за методы.

– Однако, несмотря на все сказанное, вы все отлично справились с защитой дворца и с отражением угрозы. За исключением тех немногих, кто получил серьезные ранения, график дежурств для вас остается неизменным. А сейчас поспите, если сможете, и приготовьтесь. День будет длинный. Вы же сами видели, в каком состоянии находится дворец.

Было решено, что королевской семье и девушкам из Элиты лучше заняться своими делами на свежем воздухе в парке, пока челядь приводит дворец в божеский вид. Дамы из Германской Федерации и Итальянской монархии должны были прибыть всего через несколько дней, а служанки уже сбились с ног.

Палящее солнце, усталость и накрахмаленная гвардейская форма начинали действовать мне на нервы. Если прибавить к этому жгучую боль от раны на голове, саднящее горло и ноющую ногу – причем я даже не помнил, где умудрился ее повредить, – картина складывалась удручающая.

Хорошо хоть мой пост оказался неподалеку от того места, где сидела Америка. Они на пару с Крисс занимались подготовкой к приему наших гостий. Если не считать Селесты, я ни разу не замечал, чтобы Америка демонстрировала неприязнь к остальным девушкам, но сегодня даже ее поза красноречиво свидетельствовала о том, что находиться в обществе соседки ей неприятно. Но Крисс, как это ни странно, держалась совершенно непринужденно, болтая с Америкой и время от времени поглядывая на Максона. Меня немного беспокоило то обстоятельство, что Америка всякий раз перехватывала этот взгляд, но вряд ли ее чувства переменились. Я не представлял, чтобы она теперь могла смотреть на него и не видеть перед собой захлебывающуюся криком Марли.

Шатры и столики, расставленные на лужайке, выглядели так, будто королевская семья решила устроить пикник на свежем воздухе. Если бы я своими глазами не видел разгрома во дворце, то легко бы в это поверил. Здешние обитатели приучили себя не думать о нападениях и жить дальше.

Я не знал, почему так происходит: то ли потому, что мысли о них лишь делали их еще более ужасающими, то ли потому, что на подобные размышления просто не было времени. Возможно, если бы королевская семья села и хорошенько подумала о набегах повстанцев, то нашла бы более эффективный способ их предотвращать.

– Не понимаю, зачем я вообще трачу на это время! – преувеличенно громко произнес его величество. Он отдал кому-то бумаги и вполголоса распорядился: – Сотрите все пометки Максона; они только отвлекают внимание.

В то время как я прислушивался к словам короля, взгляд мой был устремлен на Америку. Она пристально смотрела на меня. Ее явно тревожили моя перевязанная голова и прихрамывающая походка. Я подмигнул ей, надеясь подбодрить. Вряд ли удастся продержаться весь день на ногах, а вечером поменяться с кем-нибудь так, чтобы ночью оказаться в карауле у ее дверей, но если это единственный способ…

– Повстанцы! Бегите!

Я повернул голову в сторону дворца, уверенный, что кто-то поднял ложную тревогу.

– Что? – переспросил Марксон.

– Повстанцы! Во дворце! – закричал Лодж. – Они уже близко!

Королева вскочила со своего места и, сопровождаемая служанками, бросилась к секретному входу во дворец.

Его величество сгреб в охапку бумаги. Я на его месте куда больше переживал бы за сохранность собственной головы, чем любой информации.

Америка по-прежнему сидела на стуле, точно оцепенев. Я рванулся было к ней, но возникший передо мной Максон сгрузил мне прямо на руки Крисс.

– Беги! – приказал он. Я заколебался, думая об Америке. – Беги!

Я подчинился и побежал с Крисс на руках. Она кричала и рвалась к Максону. Не прошло и секунды, как послышалась пальба и из дверей здания хлынула толпа. Кто гвардеец, а кто повстанец, было уже не разобрать.

– Таннер! – заорал я, перехватив его на ходу, и передал ему Крисс. – Неси ее за королевой.

Он беспрекословно повиновался, а я бросился за Мер.

– Америка! Нет! Вернись! – закричал Максон.

Я перехватил его обезумевший от ужаса взгляд и увидел, что Америка со всех ног мчится по направлению к лесу, а по пятам за ней несутся повстанцы.

Нет.

Стаккато выстрелов лишь прибавляло еще больше драматизма этой неистовой гонке, головокружительной и смертельной. Бандиты уже практически поравнялись с ней. Их сумки от добычи трещали по швам. Эти казались моложе и выносливей тех, что прорвались во дворец ночью. У меня промелькнула мысль, что это могут быть их дети, пытающиеся довершить то, что начали родители.

Я выхватил пистолет и остановился, готовясь стрелять. Прицелившись в затылок одному из повстанцев, я один за другим выпустил в него три патрона. Однако же цели не достиг ни один, потому что парень принялся петлять, а потом скрылся за деревом.

Максон бросился в сторону леса, но не успел он сделать и нескольких шагов, как отец перехватил его.

– Не стрелять! – гаркнул принц, вырываясь из отцовской хватки. – Вы попадете в нее! Прекратить огонь!

Америка не входила в число членов королевской семьи, и я сомневался, чтобы кто-нибудь огорчился, если бы мы перестреляли повстанцев без допроса. Я бросился вперед, вновь остановился и дважды выстрелил. Мимо.

Рука Максона схватила меня за шиворот.

– Я сказал: не стрелять!

Хотя я был на дюйм или два выше принца и обычно считал его тряпкой, ярость, которая полыхала в его глазах в тот миг, внушала уважение.

– Прошу прощения, сир.

Он оттолкнул меня, потом отвернулся и провел ладонью по волосам. Никогда еще я не видел, чтобы принц метался, как раненый зверь. Максон напоминал своего отца, когда тот был на грани взрыва.

То же, что он сейчас демонстрировал открыто, творилось у меня внутри. Для него пропала одна из девушек Элиты. Для меня же под угрозой была жизнь единственной, которую я безумно любил. Я не знал, удалось ли ей оторваться от повстанцев и найти какое-нибудь укрытие. Сердце у меня колотилось от страха и одновременно замирало от отчаяния.

Я пообещал Мер, что никому не дам ее в обиду. И не сдержал обещания.

Я оглянулся на дворец, сам толком не зная, что ожидал увидеть. Все девушки и челядь успели благополучно скрыться. На лужайке не осталось никого, кроме принца, короля и десятка с небольшим гвардейцев.

Максон наконец посмотрел на нас, и его взгляд вызвал у меня мысль о затравленном звере.

– Найдите ее. Найдите ее немедленно! – заорал он.

Я хотел просто броситься в лес, чтобы добраться до Америки раньше остальных. Но как ее искать?

Марксон выступил вперед:

– Идемте, ребята. Нужно прочесать лес.

Мы двинулись за ним.

Я еле передвигал ноги. Надо было собраться. «Мы отыщем ее, – пообещал я себе. – Она крепкий орешек».

– Максон, отправляйся к матери, – донесся до меня повелительный голос короля.

– Ты что, смеешься? Как ты это себе представляешь? Я буду сидеть в убежище, а Америка все это время будет неизвестно где? Может, ее вообще уже нет в живых?

Я обернулся и увидел, как Максон сложился пополам и принялся хватать ртом воздух. От одной этой мысли его едва не выворачивало.

Король Кларксон рывком заставил его распрямиться, крепко взял за плечо и как следует тряханул:

– Возьми себя в руки. Ты нужен нам целым и невредимым. Пошел. Живо!

Максон сжал кулаки и слегка согнул руки в локтях, и какую-то долю секунды я был совершенно уверен, что он сейчас ударит отца.

Не мне, конечно, судить, но, по-моему, папаша вполне способен сделать из Максона лепешку, если у него возникнет такое желание. Было бы жаль, если бы парень погиб.

Пару судорожных вдохов спустя Максон вывернулся из отцовской хватки и зашагал во дворец.

Я поспешно отвернулся в другую сторону, надеясь, что король не обратит внимания на свидетеля их стычки. Недовольство Кларксона сыном занимало мои мысли все больше и больше. После увиденного у меня окрепло убеждение, что дело далеко не только в неправильных пометках, которые Максон оставлял на полях документов.

Почему человек, столь озабоченный безопасностью своего сына, ведет себя с ним так… так агрессивно?

Я нагнал остальных гвардейцев как раз в ту минуту, когда Марксон начал говорить.

– Кто-то из вас ориентируется в этом лесу?

Все молчали.

– Он очень большой и превращается в густые заросли, стоит зайти буквально на несколько шагов вглубь. Дворцовые стены тянутся футов на четыреста, но дальний участок давно нуждается в ремонте. Бандитам не могло составить никакого труда перебраться сквозь провалы в стене, в особенности учитывая, с какой легкостью они преодолели наиболее укрепленные ее участки поблизости от дворца.

Прекрасно, нечего сказать.

– Мы растянемся в цепочку и будем передвигаться очень медленно. Ищите следы ног, брошенные вещи, сломанные ветки, что угодно, что может подсказать нам, куда они ее потащили. Если стемнеет, вернемся за фонарями и свежими людьми. – Он обвел взглядом всех нас. – Я не намерен возвращаться обратно с пустыми руками. Живой или мертвой, мы вернем ее во дворец. Король с принцем не должны остаться без ответов, ясно?

– Так точно, сэр! – отчеканил я, и остальные подхватили.

– Вот и славно. А теперь всем рассредоточиться.

Мы прошли всего несколько ярдов, когда Марксон протянул руку, останавливая меня.

– Леджер, ты сильно хромаешь. Уверен, что справишься? – спросил он.

Кровь отхлынула у меня от лица, и я представил, как впадаю в такую же ярость, как только что Максон. Черта с два я позволю меня отстранить!

– Я в полном порядке, сэр! – поклялся я.

Марксон снова смерил меня взглядом.

– Послушай, нам нужна сильная команда. Лучше тебе все-таки остаться.

– Никак нет, сэр, – ответил я поспешно. – Такого ни разу не было, чтобы я не подчинился приказу. Не вынуждайте меня делать это сейчас.

Наверное, он увидел отчаянную решимость на моем лице. Краешки его губ дрогнули в улыбке, и он, кивнув, направился к опушке:

– Прекрасно. Идемте.

Мне казалось, что все происходит точно в замедленной киносъемке. Мы звали Америку и останавливались, чтобы прислушаться, не донесется ли ответ, то и дело принимая за желанный отклик любой слабый шорох или дуновение ветерка. Кто-то нашел отпечаток ноги, но земля оказалась такой сухой, что буквально через два шага в пыли уже нельзя было ничего разобрать, так что мы лишь без толку потратили время. Дважды натыкались на клочья одежды, висящие на нижних ветках, но ни тот ни другой не походили на то, во что была одета Америка. Самое тягостное впечатление произвели несколько обнаруженных капель крови. Мы потратили около часа, осматривая каждое одинокое дерево, заглядывая под каждый комок грязи, который мог быть сдвинут с места.

Близился вечер; скоро должно было начать смеркаться.

Все, кроме меня, двинулись вперед, а я на мгновение остался стоять на месте. При любых других обстоятельствах я восхитился бы красотой пейзажа. Свет просачивался сквозь листву, превращаясь в призрак самого себя. Деревья тянули ветви друг к другу, точно пытались спастись от одиночества, и вообще вокруг царила какая-то потусторонняя атмосфера.

Нужно было смириться с мыслью, что я могу вернуться во дворец без нее. Или, хуже того, с ее бездыханным телом на руках.

Эта мысль отозвалась в сердце мучительной болью. За что мне бороться в этой жизни, если не станет ее? Я пытался искать что-то хорошее. Но все оказалось связано с Америкой.

Я подавил подступившие к горлу слезы и распрямил плечи. Буду просто продолжать бороться.

– Ищите везде, где только можно, – еще раз напомнил Марксон. – Если они убили ее, то могли повесить или попытаться похоронить. Будьте внимательны.

От его слов мне опять стало тошно, но я усилием воли выкинул их из головы.

– Леди Америка! – позвал я в стотысячный раз.

– Я здесь! – (Я обернулся на звук, боясь поверить собственным ушам.) – Здесь!

Из чащи выбежала моя девочка, босая и перепачканная, и я, поспешно сунув пистолет в кобуру, распахнул объятия ей навстречу.

– Слава богу! – выдохнул я. Мне так хотелось зацеловать ее прямо там. Но она дышала, я обнимал ее, и этого было довольно. – Я нашел ее! Она жива! – крикнул я остальным, глядя на бегущих к нам ребят.

Она еле заметно дрожала, и я видел, что пережитое потрясло ее.

Нога там или не нога, я не собирался выпускать ее. Я подхватил ее на руки, и она обвила меня за шею, прильнув ко мне.

– Я до смерти боялся, что мы найдем где-нибудь твой труп. Ты ранена?

– Только ноги исцарапала.

Лодыжки у нее оказались изодраны в кровь. Учитывая все обстоятельства, мы еще легко отделались.

Марксон остановился перед нами, стараясь обуздать свою радость оттого, что она нашлась.

– Леди Америка, вы не ранены?

– Только немного повредила ноги.

– Они не пытались причинить вам зло?

– Нет. Они меня не догнали.

Еще бы они догнали мою девочку.

Ребята не верили своему счастью, но больше всех радовался Марксон.

– Вряд ли другая девушка смогла бы от них убежать.

Она блаженно вздохнула и улыбнулась:

– Так среди них ведь нет Пятерок.

Я засмеялся, и все остальные тоже. Принадлежность к низшим кастам иной раз могла оказаться полезной.

– Логично. – Марксон хлопнул меня по плечу, по-прежнему не сводя глаз с Америки. – Что ж, давайте выбираться.

Он повел нас прочь из леса, на ходу отдавая команды остальным.

– Знаю, ты сообразительная и проворная, но я был просто в панике, – негромко произнес я.

Америка приблизила губы к моему уху:

– Я сказала вашему командиру неправду.

– В каком смысле?

– Они меня все-таки догнали. – (Я в ужасе воззрился на нее, пытаясь представить, что такого кошмарного повстанцы могли с ней сотворить, если Мер не нашла в себе сил признаться в этом перед остальными.) – Со мной все в порядке, но одна девушка меня увидела. Она сделала книксен и убежала.

Меня затопило облегчение. Потом на смену ему пришло недоумение.

– Книксен?

– Я тоже удивилась. Она не показалась мне ни злой, ни свирепой. Девушка как девушка. – Америка немного помолчала, потом добавила: – У нее были с собой книги, целая куча.

– Такое часто случается, – подтвердил я. – Никто понятия не имеет, что они с ними делают. Полагаю, жгут их, чтобы обогреться. Видимо, там, где они живут, холодно.

Казалось все более и более очевидным, что нападавшим просто хотелось крушить все, чем располагал дворец, – произведения искусства, стены, даже его чувство безопасности – и завладеть бесценным королевским имуществом просто ради того, чтобы было что потом спалить. Для них это, судя по всему, способ показать монархии средний палец.

Не испытай я на собственной шкуре, насколько жестоки они могут быть, то нашел бы это даже забавным.

Вокруг было слишком много посторонних ушей, так что всю оставшуюся дорогу мы молчали, и тем не менее с Америкой на руках обратный путь показался мне куда короче. Я даже пожалел, что мы так быстро пришли. После того, что случилось сегодня, мне страшно было отпускать ее от себя.

– В ближайшие несколько дней я буду очень занят, но все равно попытаюсь повидаться с тобой, – прошептал я, когда показался дворец.

У меня не было выхода, кроме как отдать ее им.

Она склонилась ко мне:

– Ясно.

– Леджер, отнеси ее к доктору Эшлеру, и можешь считать себя на сегодня свободным. Молодец, – сказал Марксон, снова хлопнув меня по спине.

Дворцовые коридоры по-прежнему кишели прислугой, занятой ликвидацией последствий первого нападения. Едва мы очутились в больничном крыле, вокруг сразу же захлопотали сестры, так что больше поговорить с Америкой мне не удалось. Но когда я уложил Америку на кровать, глядя на ее изорванное платье и исцарапанные ноги, то против воли подумал, что все это моя вина. С начала и до конца. Настала пора ее заглаживать.

Когда же ночью я прокрался в больничное крыло, Америка спала. Ее успели немного привести в порядок, но ее лицо и во сне хранило следы тревоги.

– Привет, Мер, – прошептал я, обходя вокруг кровати.

Она не шелохнулась. Присесть к ней на постель я не отважился даже под предлогом, что заглянул проведать спасенную девушку. Я остался стоять в своей отутюженной форме, которую надел всего на несколько минут ради того, чтобы сказать ей эти слова.

Я протянул руку и коснулся пальцев Америки, но тут же убрал ее. Потом заговорил, глядя на нее, спящую:

– Я… я пришел попросить у тебя прощения. За то, что случилось сегодня. – Я сделал большой глоток воздуха. – Я должен был броситься за тобой. Должен был защитить тебя. Но не сделал этого, и ты чуть не погибла.

Ее губы сомкнулись плотнее и снова разомкнулись во сне.

– Честно говоря, это далеко не все, о чем я сожалею. Сожалею, что вспылил тогда вечером в нашем домике на дереве. Что велел тебе заполнить эту дурацкую анкету. Просто мне кажется… – Я сглотнул. – Мне кажется, что ты единственная. Я не сумел спасти отца. Не сумел защитить Джемми. С трудом удерживаю на плаву мою семью, и я подумал, что, может быть, это твой шанс на лучшую жизнь, чем та, которую тебе смог бы дать я. И я убедил себя, что, если люблю тебя, так будет правильно.

Я смотрел на нее и жалел, что у меня не хватило мужества признаться ей в этом, когда она была в состоянии возразить мне, сказать, как сильно я не прав.

– Не знаю, получится ли у меня все исправить. И сможем ли мы когда-нибудь стать такими же, какими были до всего этого. Но я не намерен оставлять попытки. Ты для меня все. Ты единственное, ради чего я готов бороться.

Мне столько всего еще надо было сказать, но я вдруг услышал, как скрипнула входная дверь. Даже в темноте не узнать костюм Максона было невозможно. Я поспешил прочь, низко опустив голову и делая вид, как будто всего лишь обхожу больничное крыло дозором.

Принц даже не кивнул мне в знак приветствия, он словно бы вообще меня не заметил, направился прямиком к постели Америки. И, придвинув к кровати кресло, он опустился в него.

Я почувствовал укол ревности. С самого первого дня в квартире ее брата – с самого первого мгновения, когда я понял, какие чувства испытываю к Америке, – я вынужден был любить ее издали. Принц же мог сидеть рядом с ней, касаться ее руки, и даже пропасть между кастами не могла ему помешать.

На пороге я остановился, не сводя с них глаз. Отбор ослабил связывавшую нас ниточку, а Максон был тем острым лезвием, которое могло перерезать ее вообще, окажись он слишком близко. Но я не очень понимал, насколько близко к себе подпустила его Америка.

Все, что мне оставалось, – терпеливо ждать и предоставить Америке время на размышление, которое, похоже, ей необходимо. По правде говоря, оно необходимо нам всем.

Только время могло расставить все по своим местам.

Королева и фаворитка

Королева

Глава 1

Четвертая мигрень за две недели. Как объяснить это принцу? У меня и так хватает проблем. Тем более что из всех девушек остались в основном Двойки. А служанки уже отчаялись привести в порядок мои потрескавшиеся руки. И все же рано или поздно придется рассказать принцу о приступах тошноты, накатывающей без предупреждения. Правда, если он, конечно, обратит на меня внимание.

Королева Эбби восседала в дальнем конце Женского зала, явно дистанцируясь от девушек из Отбора. Судя по исходящему от нее холоду, она была отнюдь не в восторге от их общества.

Она брезгливо протянула руку служанке, которая подпиливала ее идеальные ногти. Несмотря на столь высокий уровень сервиса, вид у королевы был крайне раздраженный. Это было выше моего понимания, но кто я такая, чтобы судить ее строго. Быть может, если бы я потеряла молодого супруга, то мое сердце тоже ожесточилось бы. Королеве еще крупно повезло: Портер Шрив, кузен покойного короля, женился на ней и тем самым сохранил ей место на троне.

Я обвела глазами комнату, чтобы получше разглядеть остальных девушек. Джиллиан, так же как и я, была Четверкой, но более правильной. Ее родители работали шеф-поварами, и девушка, которая, как я обнаружила, неплохо разбиралась в качестве подаваемых блюд, решила не нарушать семейных традиций. Лей и Мэдисон учились на ветеринара и при всяком удобном случае норовили улизнуть на конюшню.

Нова, насколько я знала, служила в театре, и поклонники ее таланта буквально спали и видели Нову на престоле. Ума была гимнасткой, тоненькой как тростинка и удивительно грациозной. А некоторые из Двоек вообще пока не выбрали себе профессию. Хотя, если бы кто-нибудь оплачивал мои счета, кормил меня и обеспечивал крышу над головой, я тоже не слишком переживала бы по поводу работы.

Я потерла висок и в очередной раз почувствовала, какие у меня шершавые пальцы. Невольно вздрогнув, я бросила взгляд на свои натруженные ладони.

И кому я такая нужна?!

Тогда я закрыла глаза и стала вспоминать свою первую встречу с принцем Кларксоном. Его сильную руку, приветственно сжавшую мою. Слава богу, что служанкам удалось найти для меня кружевные перчатки, а не то меня с ходу отправили бы домой. Принц показался мне весьма сдержанным, вежливым и интеллигентным. Каким и должен быть настоящий принц.

За прошедшие две недели я успела заметить, что принц не любитель расточать улыбки. Похоже, он не хотел, чтобы его считали слишком легкомысленным. Но боже мой, как преображалось его лицо, когда он улыбался! Пепельные волосы, бледно-голубые глаза, мускулистое тело… Идеальный мужчина.

А вот я, как это ни печально, далека от идеала. И все же я должна сделать так, чтобы принц Кларксон меня заметил.

Дорогая Адель…

На минуту я оторвала перо от бумаги, понимая, что это бесполезно. И все же.

Я отлично устроилась во дворце. Тут очень красиво. Нет, красиво – это еще мягко сказано, но у меня просто нет слов, чтобы описать здешнее великолепие. И даже воздух в Анджелесе не такой, как дома, но и это я тоже не знаю, как описать. Вот было бы здорово, если бы ты могла приехать, чтобы увидеть все своими глазами и насладиться местными ароматами! А ароматов тут действительно хватает.

Что касается самого Отбора, то мне пока не удалось хоть на секундочку остаться наедине с принцем.

У меня отчаянно колотилось сердце. Я закрыла глаза, пытаясь дышать ровно. И мысленно велела себе сосредоточиться.

Ты наверняка видела потелевизору, что принц Кларксон уже отправил домой восемь девушек. Четверки, Пятерки и одна Шестерка. Остались еще две Четверки, ну и несколько Троек. А что, если принц собирается остановить свой выбор на Двойке? Что, по-моему, вполне разумно, но это разбивает мне сердце.

Будь добра, окажи мне любезность. Узнай, пожалуйста, у папы с мамой, нет ли в нашей семье каких-либо кузенов или дальних родственников, принадлежащих к более высокой касте. Жаль, что я не поинтересовалась еще до отъезда сюда. Полагаю, такая информация может оказаться крайне полезной.

Меня опять начало подташнивать, что было предвестником очередного приступа головной боли.

Ладно, мне пора бежать. Тут так много всего происходит. Очень скоро напишу тебе еще одно письмо.

С любовью,

вечно твоя

Эмберли.

Состояние у меня было полуобморочным. Я сложила письмо и вложила его в заранее надписанный конверт. Потом снова потерла виски в надежде унять боль, хотя по опыту знала, что все бесполезно.

– Эмберли, ты в порядке? – спросила Даника.

– О да, – соврала я. – Наверное, просто устала. Пожалуй, пойду прогуляюсь, чтобы немного разогнать кровь и вообще.

Улыбнувшись Данике и Маделин, я покинула Женский зал и направилась в ванную. Пожалуй, стоит умыться холодной водой. Вода, конечно, смоет косметику, но, возможно, приведет в чувство. Однако очередной приступ дурноты заставил меня опуститься на один из стоявших вдоль всего коридора диванчиков. Я уперлась головой в стену, закрыла глаза и попыталась справиться с головной болью.

Бесполезно. Вода и воздух в южных районах Иллеа были очень плохого качества. И это общеизвестный факт. Даже у Двоек возникали иногда проблемы со здоровьем. Но разве переезд в место с чистым воздухом, усиленное питание и идеальный уход не должны были оказать своего благотворного воздействия?

Нет, если это и дальше будет так продолжаться, тогда мне точно не судьба произвести впечатление на принца Кларксона. А что, если сегодня днем я не смогу принять участие в игре в крокет? Я чувствовала, как моя мечта буквально ускользает от меня. Что ж, похоже, самое время смириться с поражением. Ну ладно, со временем мне станет легче.

– Что вы здесь делаете?

Отпрянув от стенки, я открыла глаза и увидела склонившегося надо мной принца Кларксона.

– Ничего, ваше высочество.

– Вам нехорошо?

– Нет, конечно нет. – Я поспешно вскочила на ноги, что было роковой ошибкой. Ноги подкосились, и я упала на пол.

– Мисс? – склонился надо мной принц.

– Простите, – пролепетала я. – Это так унизительно.

Он подхватил меня на руки:

– Если вам дурно, то советую закрыть глаза. Мы направляемся в больничное крыло.

Забавно, но теперь хоть будет что рассказать моим детям. Будущий король поднял меня, словно пушинку, и понес по дворцовым коридорам. И, честно говоря, было ужасно приятно покоиться в его объятиях. Тем более что мне всегда хотелось узнать, каково это – почувствовать на себе сильные руки принца.

– Боже мой! – воскликнула какая-то женщина.

Я открыла глаза и увидела медсестру.

– Это, наверное, обморок, – сказал Кларксон. – Но, кажется, она не поранилась.

– Ваше высочество, положите ее вон туда, пожалуйста.

Принц Кларксон уложил меня на одну из кроватей, стоявших в больничном крыле, и осторожно убрал руки. Надеюсь, он прочел в моих глазах бесконечную благодарность.

Я думала, принц сразу уйдет, но он остался стоять возле медсестры, пока та измеряла мне пульс.

– Милочка, а ты сегодня хоть что-нибудь ела? А жидкости достаточно пила?

– Мы только что позавтракали, – ответил за меня принц.

– А как сейчас? Ты чувствуешь недомогание? – продолжила допрос медсестра.

– Нет. Ну да. Хотя наверняка это пустяки. – Может, если удастся убедить медсестру, что у меня нет ничего страшного, то я еще успею на игру в крокет.

Однако медсестра оставалась непреклонной:

– Прошу прощения, но я решительно не могу согласиться. Ты нуждаешься в медицинском уходе.

– Со мной такое часто случается! – в отчаянии выпалила я.

– Что ты имеешь в виду? – поинтересовалась медсестра.

Вздохнув, я попыталась придумать разумное объяснение. Ведь теперь принц непременно узнает, насколько жизнь в Гондурагуа оказалась разрушительной для моего здоровья.

– У меня часто бывают мигрени. И головокружения. – Я нервно сглотнула. Боже, что обо мне подумает принц?! – Дома я обычно отправляюсь спать раньше своих родственников, что помогает мне как-то держаться в течение рабочего дня. А здесь мне никак не удается толком отдохнуть.

– Мм… А кроме усталости и головных болей, тебя еще что-нибудь беспокоит?

– Нет, мэм.

Кларксон принялся беспокойно переминаться с ноги на ногу. Надеюсь, он не слышит, как громко колотится мое сердце.

– И давно у тебя эта проблема?

Я пожала плечами:

– Несколько лет. Может, больше. Но я уже притерпелась.

Медсестра явно насторожилась.

– А случались ли подобные недомогания у членов твоей семьи?

Я замешкалась, обдумывая ответ.

– Вроде нет. Но у моей сестры иногда бывают носовые кровотечения.

– Так у вас что, вся семья не слишком здоровая? – В голосе Кларксона прозвучало едва заметное отвращение.

– Нет, – ответила я в безуспешной попытке оправдаться. – Просто я из Гондурагуа.

Он понимающе поднял брови:

– А-а…

Катастрофическая ситуация с загрязнением окружающей среды на юге страны уже давно ни для кого не была секретом. Воздух был отравлен. Вода тоже. Множество детей с уродствами, бесплодных женщин и преждевременных смертей. Во время периодически вспыхивающих бунтов повстанцы оставляли на стенах гневные надписи с обвинениями в бездействии в адрес короля. Это чудо, что остальные члены моей семьи оказались здоровее меня. Или что я не заболела еще сильнее.

Я тяжело вздохнула. Что, ради всего святого, я здесь забыла? Надо же, я неделями строила воздушные замки, рисовала себе прекрасные сказки об Отборе. Но мечтать не вредно. Мне никогда не стать достойной такого мужчины, как Кларксон.

Я поспешно отвернулась, чтобы скрыть слезы.

– Уйдите, пожалуйста.

Несколько секунд тягостной тишины – и я услышала его удаляющиеся шаги. И тогда я наконец разрыдалась.

– Тише, тише, милочка. Все в порядке, – принялась успокаивать меня медсестра. Я благодарно прижалась к ней, обняв ее так, словно она была моей матерью или сестрой. – Пройти через Отбор – это уже сильнейший стресс, и принц Кларксон все отлично понимает. Я попрошу доктора прописать тебе лекарство от мигрени. Думаю, оно поможет.

– Я влюблена в него с семи лет. Каждый год я потихоньку от сестры пела ему в подушку поздравление с днем рождения. Едва научившись правописанию, я выводила рядом наши имена… И вот когда он наконец заговорил со мной, то спросил, все ли в моей семье такие же недужные, как я… – Я горестно всхлипнула. – Нет, я ни на что не гожусь.

Медсестра не стала меня разуверять. А я все плакала и плакала, размазывая косметику по ее униформе.

Боже, как неудобно! Теперь Кларксон будет видеть во мне лишь никчемную, сломавшуюся девушку. Я не сомневалась, что окончательно и бесповоротно упустила шанс завоевать его сердце. И действительно, зачем я ему такая нужна?

Глава 2

Оказывается, в крикет могут одновременно играть не более шести человек, что меня, безусловно, устраивало. Я наблюдала за игрой, пытаясь усвоить правила на тот случай, если придет моя очередь, хотя внутренний голос подсказывал мне, что игра наскучит нам всем значительно раньше.

– Господи, ты только посмотри, какие у него руки! – вздохнула Морин.

Она обращалась не ко мне, но тем не менее я подняла глаза. Кларксон снял пиджак и закатал рукава рубашки. Выглядел он просто бесподобно.

– Вот бы оказаться в кольце этих рук! – пошутила Келлер. – Жаль, что в крокете невозможно притвориться, будто получила травму.

Девушки вокруг нас заливисто рассмеялись, и Кларксон бросил взгляд в их сторону, на его губах появилась усмешка. Нет, не улыбка, а лишь ее слабая тень. Впрочем, как всегда. Если хорошенько подумать, я никогда не слышала, как он смеется. Ну, может, разве что сдержанный смешок. Но не более того. Словно он никогда не чувствовал себя настолько счастливым, чтобы хохотать во все горло.

Но даже тень улыбки на его губах меня буквально парализовала. Мне было довольно и этого.

Игроки постоянно перемещались по полю, и мое сердце болезненно сжалось, когда принц оказался рядом со мной. И пока одна из девушек опытной рукой била по шару, принц, не поворачивая головы, нашел меня глазами. Я застенчиво покосилась на него, но он уже успел отвернуться. Получив очередную порцию восторженных криков, принц подошел ко мне совсем близко.

– Вон там стол с прохладительными напитками, – тихо произнес он, по-прежнему не глядя на меня. – Вам, быть может, стоит выпить воды.

– Я в порядке.

– Браво, Клементина! – крикнул он девушке, промазавшей уже во второй раз, и, повернувшись ко мне, добавил: – И все же. Обезвоживание организма усиливает головную боль. Вода вам точно не повредит.

Наши глаза встретились, и я прочла в его взгляде нечто особенное. Конечно, это были не любовь и не симпатия, но явно нечто большее, нежели просто банальное участие.

Поняв, что спорить бесполезно, я поднялась с места, подошла к столу и собралась было налить себе воды, но служанка решительно забрала у меня кувшин.

– Прошу прощения, – смущенно пробормотала я. – Никак не могу привыкнуть.

– Ничего страшного, – улыбнулась она. – Отведайте фруктов. Очень освежают, особенно в такой жаркий день.

Я послушно принялась есть виноград фруктовой вилкой. Надо будет непременно рассказать об этом Адель. Боже мой, специальные вилки для фруктов!

Кларксон периодически поглядывал в мою сторону. Должно быть, проверял, выполнила ли я его указание. У меня сразу поднялось настроение. Уж не знаю отчего. То ли от еды, то ли оттого, что принц обратил на меня внимание.

Хотя мне так и не удалось принять участие в игре.

Однако прошло целых три дня, прежде чем Кларксон снова заговорил со мной.

Обед подходил к концу. Король бесцеремонно откланялся, и королеве ничего не осталось, как в одиночестве прикончить бутылку вина. Девушки начали потихоньку покидать обеденный зал, не желая в очередной раз становиться свидетельницами того, как королева подпирает отяжелевшую голову рукой. Итак, я осталась в гордом одиночестве доедать шоколадный торт.

– Эмберли, как вы сегодня себя чувствуете?

Я тотчас же встрепенулась. Рядом со мной стоял Кларксон. Слава богу, что он хотя бы не застал меня с набитым ртом!

– Очень хорошо. А вы?

– Отлично. Благодарю.

В разговоре возникла неловкая пауза. Я ждала продолжения. А может, следовало взять инициативу в свои руки и поддержать беседу?

– Я только сейчас заметил, какие у вас длинные волосы, – произнес принц.

– Ой, ну что вы! – потупившись, рассмеялась я. Я действительно отрастила волосы до талии. И хотя уход за такими волосами отнимал кучу времени, зато их удобно было убирать наверх. Необходимое условие для работы на фабрике или на ферме. – Да. Так их удобнее заплетать в косы. Идеальный вариант для дома.

– А вы не находите, что они все же слишком длинные?

– Хм… Ну, я не знаю, ваше высочество. – Я машинально потрогала голову. Волосы были чистыми и ухоженными. Но что, если они успели растрепаться, а я об этом ни сном ни духом? – А как по-вашему?

Он задумчиво склонил голову:

– Прекрасный цвет. Но, думаю, их не мешало бы немного укоротить. – Он пожал плечами и пошел прочь, но затем остановился и бросил через плечо: – Но я отнюдь не настаиваю. Просто предлагаю как вариант.

Какое-то время я сидела, обдумывая сложившуюся ситуацию. А потом, оставив на тарелке недоеденный торт, отправилась в свою комнату, где меня уже ждали служанки.

– Марта, не могла бы ты немного подстричь мне волосы?

– Конечно, мисс. Если обрезать волосы хотя бы на дюйм, они только здоровее будут.

– Нет, – возразила я. – Мне надо еще короче.

– И насколько? – засомневалась Марта.

– Ну… точно не до плеч. А что, если обрезать их до лопаток?

– Мисс, но тогда получится больше чем на фут!

– Да, я знаю. И все же как думаешь, ты справишься? – Я тряхнула тяжелой копной волос, морально подготовившись к тому, что меня сейчас обкорнают.

– Конечно, мисс. Но зачем вам это?

Однако я уже решительно направилась в ванную.

– Думаю, настало время перемен.

Служанки сняли с меня платье и накинули на плечи полотенце. Марта взяла в руки ножницы, и я закрыла глаза, внезапно засомневавшись в правильности своего решения. Кларксон считает, что так будет лучше, а Марта, надеюсь, сохранит достаточную длину, чтобы я могла убирать волосы в пучок. Значит, я ничем не рискую.

Однако, пока Марта меня стригла, я не осмеливалась смотреть на себя в зеркало. Я слышала только металлический лязг ножниц. Наконец ее движения сделались более осторожными, словно она приступила к завершающим штрихам. И вот Марта, похоже, закончила.

– Ну что скажете, мисс? – неуверенно спросила она.

Я открыла глаза. И поначалу не увидела разницы. Но затем я слегка повернула голову, и волосы рассыпались по плечам. Мое лицо словно оказалось в раме из красного дерева.

Он был прав.

– Знаешь, Марта, а мне нравится! – выдохнула я.

– Теперь вы выглядите более зрелой, – заметила Синдли.

– Однозначно, так ведь? – кивнула я.

– Постойте-ка! – Эмон ринулась к шкатулке с украшениями.

Порывшись в ней, она извлекла ожерелье с крупными сверкающими красными камнями, которое я до сих пор не отваживалась надевать.

Решив, что Эмон хочет надеть ожерелье мне на шею, я послушно приподняла волосы. Но у нее явно была другая задумка. Эмон надела ожерелье мне на голову, словно диадему. Или, скорее, корону.

Мои служанки смотрели на меня затаив дыхание, а я на секунду вообще перестала дышать.

Много лет я предавалась пустым мечтаниям о том, как принц Кларксон станет моим мужем, но я даже помыслить не могла, что он может сделать меня принцессой. И только сейчас я осознала, что в глубине души надеялась именно на это. Да, у меня не было ни связей, ни денег, но я чувствовала, что эта роль мне по плечу. Я всегда свято верила, что могу стать Кларксону хорошей женой, а затем, быть может, и вполне достойной королевой.

Я посмотрела на себя в зеркало, мысленно поставив после своего имени фамилию Шрив, а перед именем и фамилией – слово «принцесса». И в эту самую секунду я возжелала Кларксона, корону – да и вообще все-все, – как ничто на свете.

Глава 3

Я попросила Марту найти усыпанный драгоценными камнями обруч и оставить волосы распущенными. Еще никогда в жизни я так не волновалась из-за завтрака. Я находила себя весьма привлекательной и теперь не могла дождаться, чтобы принц Кларксон лишний раз меня в этом убедил.

Когда я предусмотрительно пришла на завтрак пораньше, оказалось, что одновременно со мной в зал вошли еще несколько девушек. Что, к сожалению, лишило меня шанса привлечь внимание принца. Я то и дело стреляла глазами в его сторону, но он сосредоточенно резал стоявшие перед ним вафли и ветчину, время от времени переключаясь на лежавшие рядом бумаги. Его отец, прихлебывая кофе и лениво ковыряясь в тарелке, тоже изучал какой-то документ. Похоже, отец с сыном были поглощены общей проблемой и им предстоял нелегкий рабочий день. Королеву нигде не было видно, и хотя слово «похмелье» никто не произносил вслух, оно вертелось практически у всех на языке.

Когда завтрак закончился, Кларксон с отцом отправились заниматься государственными делами, чтобы в стране все и дальше шло своим чередом.

Я вздохнула. Что ж, возможно, сегодня вечером.

В Женском зале сегодня было непривычно тихо. Все темы для ознакомительных бесед были исчерпаны, да и вообще мы уже привыкли проводить время вместе. Я, как всегда, сидела рядом с Бьянкой и Маделин. Бьянка приехала из провинции, граничащей с Гондурагуа, и мы с ней летели одним рейсом. Комната Маделин была расположена рядом с моей, а ее служанка в первый же день постучалась в мою дверь с просьбой одолжить нитки. А затем буквально через полчаса ко мне со словами благодарности явилась и сама Маделин. Словом, вот так мы и подружились.

Девушки в Женском зале с самого начала разделились на группы. Ведь в обычной жизни это было в порядке вещей: Тройки – тут, а Пятерки – там, а потому и во дворце все пошло по заведенному порядку. И хотя мы специально не делили себя на касты, я жалела о том, что это вольно или невольно произошло. А разве сам факт прибытия сюда не сделал нас равными хотя бы до окончания Отбора? И разве нам не предстояло пройти через одни и те же испытания?

Но на данный момент, похоже, ничего не происходило. А жаль. По крайней мере, было бы о чем поговорить.

– Есть какие-нибудь новости из дома? – попыталась я завязать разговор.

Бьянка подняла на меня глаза:

– Получила вчера письмо от мамы. Она пишет, что Хендли обручилась. Нет, ты только прикинь! Если я не ошибаюсь, она выбыла всего неделю назад.

– А из какой он касты? Ей хоть удалось подняться по социальной лестнице? – оживилась Маделин.

– О да! – с жаром отозвалась Бьянка. – Двойка! Я хочу сказать, это обнадеживает. Ведь до отъезда я была Тройкой. Вот было бы здорово, если бы удалось выйти замуж за актера, например, а не за скучного старого доктора!

Маделин хихикнула и с готовностью кивнула.

Однако меня мучили некоторые сомнения.

– А она его знала? Я имею в виду, до того, как приняла участие в Отборе.

Бьянка покачала головой, словно я сморозила жуткую глупость.

– Ну, это вряд ли. Она была Пятеркой, а он, как-никак, Двойка.

– Она вроде говорила, будто в ее семье все музыканты. Тогда, может, она перед ним выступала, – предположила Маделин.

– А это вариант, – согласилась Бьянка. – Быть может, они успели познакомиться раньше.

На что я скептически хмыкнула.

– Что, зелен виноград? – подкусила меня Бьянка.

– Нет, – улыбнулась я. – Если Хендли счастлива, то я за нее только рада. Хотя, по-моему, немного странно выходить замуж за незнакомца.

Повисла длинная пауза.

– А мы разве не собираемся сделать то же самое? – нарушила тишину Маделин.

– Нет! – воскликнула я. – Принц вовсе не незнакомец.

– Да неужели? – скептически подняла брови Маделин. – Тогда, если тебя не затруднит, расскажи все, что ты знаешь о нем. Потому что лично я вообще без понятия.

– На самом деле… я тоже, – призналась Бьянка.

Я сделала глубокий вдох, приготовившись выдать все, что я знаю о Кларксоне… Но сказать мне было особо нечего.

– Ладно, не буду утверждать, будто знаю о нем все, но и первым встречным его тоже не назовешь. Мы из одного с ним поколения, мы слышали его выступления в «Вестях», сотни раз видели его лицо. Да, возможно, мы не в курсе каких-то деталей, но мы имеем о нем совершенно четкое представление. Разве нет?

– Думаю, ты права, – улыбнулась Маделин. – Я бы не сказала, что мы прибыли сюда, вообще не зная, как он выглядит и как его зовут.

– Вот именно.

Служанка подошла так тихо, что я невольно вздрогнула, когда она прошептала мне на ухо:

– Вас там ждут, мисс.

Я растерянно подняла глаза. Ведь я не сделала ничего плохого. Пожав плечами, я вышла из комнаты.

В коридоре служанка остановилась, и я увидела перед собой принца Кларксона. Он что-то держал в руке, уголки его губ были, как обычно, изогнуты в некоем подобии улыбки.

– Видите ли, я отправлял посылку в почтовой комнате, и ответственный за почтовые отправления сказал, что кое-что есть для вас. – Принц сжимал двумя пальцами конверт. – Вот я и решил: возможно, вы захотите получить свою корреспонденцию прямо сейчас.

Я подошла к Кларксону настолько быстро, насколько позволяли приличия, и потянулась за письмом. Но принц с озорной усмешкой поднял руку вверх.

Хихикнув, я сделала отчаянную попытку схватить письмо:

– Так нечестно!

– Ну давайте же!

Я отлично умела прыгать, но только не в туфлях на шпильке, тем более что даже на высоких каблуках я была ниже его ростом. Однако, похоже, я не много потеряла, поскольку после нескольких неудачных попыток я вдруг почувствовала его руку у себя на талии.

Наконец он отдал мне письмо. Как я и подозревала, письмо было от Адели. Боже, как приятно, когда день начинается вот с таких маленьких радостей!

– Вы подстриглись.

Я оторвала взгляд от конверта.

– Верно. – Я взяла прядь волос и перебросила через плечо. – Ну как, вам нравится?

В его глазах появился почти озорной и явно загадочный блеск.

– Да, нравится. И даже очень. – С этими словами принц резко повернулся и, не оглядываясь, зашагал по коридору.

Да, я действительно не знала, что он за человек. Что правда, то правда. И все же, насколько я успела узнать, наблюдая за Кларксоном в повседневной жизни, он оказался гораздо многограннее, чем можно было подумать, если судить по программе «Вести столицы».

Улыбнувшись, я разорвала конверт и встала у окна в пятне света.

Милая, милая Эмберли!

Я так сильно скучаю по тебе, что у меня щемит сердце. Оно щемит еще сильнее, когда я думаю обо всех красивых платьях, что ты носишь, и о вкусной еде, что тебе подают. Мне даже трудно представить, как от тебя сейчас чудесно пахнет! А жаль.

Мама едва сдерживает слезы всякий раз, как видит тебя по телевизору. Ты выглядишь совсем как Единица! И если бы я не знала, к каким кастам принадлежат остальные девушки, то наверняка решила бы, что все они члены королевской семьи. Разве это не смешно? Ведь при желании можно притвориться, будто каст не существует. В любом случае кастовые различия не для тебя. Моя маленькая мисс Тройка.

Кстати, мне ужасно хотелось бы, чтобы в нашем роду отыскалась хотя бы одна Двойка, но все это лишь пустые мечты. Я навела справки. Мы все с самого начала были Четверками. И никаких отклонений. А если у нас и есть выдающиеся родственники, то разве что печально знаменитые. Не хотелось тебе это говорить, хотя дурные вести быстро доходят, но наша кузина Ромина беременна. Она втюрилась в Шестерку, водителя грузовичка для доставки товаров. Они собираются пожениться в этот уик-энд, так что можно вздохнуть с облегчением. Молодой отец (ну почему, почему мне никак не запомнить его имя?!) не хочет, чтобы его ребенка сделали Восьмеркой, а на такое способны далеко не все даже более зрелые мужчины. Жаль, что тебя не будет на свадебной церемонии, но мы все ужасно счастливы за Ромину.

Так или иначе, это твоя семья, и другой у тебя нет. Кучка фермеров и несколько правонарушителей. А потому оставайся прекрасной, любящей девушкой, которую мы все знаем, и принц падет к твоим ногам, наплевав на классовые различия.

Мы тебя любим. Пиши мне. Я скучаю по звуку твоего голоса. Когда ты рядом, то жизнь начинает казаться лучше, жаль только, что я поняла это лишь после твоего отъезда.

А теперь до свидания, принцесса Эмберли. И когда получишь корону, постарайся не забывать о нас, маленьких людях.

Глава 4

Марта расчесывала мои спутанные волосы. Они были настолько густыми, что, даже подстриженные до лопаток, плохо слушались расчески. Я втайне надеялась, что у Марты хватит терпения. Ведь если закрыть глаза и затаить дыхание, можно было представить, что я дома и меня причесывает Адель.

Неожиданно стук в дверь нарушил мои окутанные серой дымкой грезы о доме и маме, вечно мурлычущей песенки под неумолчный шум грузовиков.

Открывшая дверь Синдли присела в низком реверансе:

– Ваше высочество.

Вскочив со стула, я поспешно прикрыла руками грудь под тонкой ночной рубашкой.

– Марта, – трагическим шепотом позвала я служанку. – Халат, пожалуйста.

Марта бросилась за халатом, а я повернулась к принцу Кларксону:

– Ваше высочество. Как это великодушно с вашей стороны почтить меня своим вниманием. – Сделав реверанс, я снова скрестила руки на груди.

– Я лишь хотел узнать, не составите ли вы мне компанию за поздним десертом.

Свидание? Он пришел пригласить меня на свидание?

А я в ночной рубашке, без косметики, с всклокоченной головой.

– Э-э-э… А можно мне переодеться?

Я торопливо накинула принесенный Мартой халат.

– Нет, вы и так отлично выглядите. – Он уверенно прошел в комнату, словно был тут хозяином. Что, впрочем, соответствовало действительности.

Эмон и Синдли выскользнули за дверь. Я молча кивнула Марте, и та последовала за ними.

– А вам удобно в этой комнате? – спросил Кларксон. – По-моему, она слишком маленькая. – Он подошел к окну. – И отсюда мало что можно увидеть.

– Но мне нравится слушать звук фонтана. А когда кто-то подъезжает, я слышу, как хрустит под колесами гравий. Да и вообще, я привыкла к шуму.

– К какому шуму? – удивился он.

– К музыке из репродуктора. До приезда сюда я искренне считала, что так везде. И к шуму моторов грузовиков и мотоциклов. Ой, а еще к лаю собак.

– Ну прямо-таки колыбельная, – усмехнулся он. – Вы готовы?

Я начала судорожно озираться в поисках тапочек. Обнаружив тапки возле кровати, я поспешно сунула в них ноги.

– Да.

Он размашисто зашагал к двери и, остановившись на пороге, протянул мне руку. Спрятав улыбку, я присоединилась к нему.

Принц явно был не любитель фамильярных прикосновений. Я уже успела заметить, что он всегда ходил быстрым шагом, заложив руки за спину. Даже сейчас, когда мы шли по дворцовым коридорам, он опять торопился.

Я вспомнила, как он не хотел отдавать письмо, явно желая меня подразнить. Да и вообще, сам факт, что он снова рядом со мной, вызывал в душе сладостное волнение.

– А куда мы идем?

– На третьем этаже есть уютная гостиная. С чудесным видом из окна на сад.

– Вы любите сады?

– Скажем так, я люблю на них смотреть.

Я рассмеялась, но он, оказывается, и не думал шутить.

Мы подошли к распахнутым дверям. И на меня вдруг повеяло свежим воздухом. В комнате горели свечи, остальное освещение было выключено. От радостного волнения мое сердце забилось сильнее. Пришлось прижать руку к груди, чтобы проверить, на месте ли оно.

Огромные окна были открыты, легкие занавески трепетали на ветру. Перед центральным окном я увидела маленький стол с цветочной композицией в центре, два стула, а рядом – сервировочный столик с восемью видами различных десертов.

– Дамы вперед! – Принц показал на сервировочный столик.

Не в силах сдержать улыбку, я подошла поближе. Мы были одни. Он явно приготовил мне сюрприз. Боже, мои самые смелые девичьи мечты воплощались в жизнь!

Я попыталась сосредоточиться на приготовленном угощении. Ага, шоколадные конфеты, но все разной формы, и я не могла определить, что там внутри. Крошечные пирожные со взбитыми сливками и лимонным запахом. И обсыпанные чем-то непонятным пышные булочки.

– Даже не знаю, что и выбрать, – призналась я.

– Ну и не надо.

Принц положил на тарелку все виды десерта. Поставил тарелку на стол и отодвинул стул. Я села и стала ждать, пока он наполнит свою тарелку. Когда он закончил, я с трудом удержалась от смеха.

– А не маловато ли будет? – спросила я.

– Люблю клубничные пирожные. – Похоже, он решил не мелочиться, взяв себе сразу пять. – Итак, вы Четверка. А чем же вы занимаетесь? – Он отковырял вилкой кусочек и принялся задумчиво жевать.

– Сельским хозяйством, – крутя в руках конфетку, ответила я.

– Значит, у вас своя ферма?

– Типа того. – (Принц отложил вилку и пристально на меня посмотрел.) – Мой дедушка владел кофейной плантацией. Но он оставил ее в наследство старшему сыну, моему дяде. Поэтому теперь папа, мама, я, мои сестры и брат работаем на него, – призналась я.

Кларксон на секунду притих.

– И чем… конкретно вы занимаетесь? – наконец поинтересовался он.

Уронив конфету на тарелку, я сложила руки на коленях.

– В основном собираю кофейные плоды. И помогаю обжаривать их на фабрике. – (Он молчал.) – Я привыкла к уединенной жизни в горах, то есть на плантации. Но теперь туда проложили множество дорог. Что облегчает транспортировку продукции, но вносит свой вклад в загрязнение воздуха. Моя семья живет…

– Довольно! – остановил меня принц.

Я грустно потупилась. Да, вот так я зарабатываю на жизнь. И тут уж ничего не попишешь.

– Вы Четверка, но выполняете работу, которую положено делать Семеркам, да? – тихо спросил он, и я уныло кивнула. – А вы рассказывали об этом кому-нибудь еще?

Я вспомнила свои разговоры с другими девушками. Обычно я больше слушала, чем говорила. Я рассказывала о своих сестрах и брате, с удовольствием обсуждала телешоу, которые смотрели другие, но не затрагивала тему своей работы.

– Нет, я так не думаю.

Он задумчиво уставился в потолок, а затем снова перевел на меня взгляд:

– Вы никогда и никому не должны рассказывать, чем занимаетесь. Если кто-нибудь спросит, отвечайте, что ваша семья владеет кофейной плантацией и вы помогаете ею управлять. Говорите уклончиво, только, ради бога, не вздумайте упомянуть, что занимаетесь тяжелым ручным трудом! Вам понятно?

– Да, ваше высочество.

Он пристально посмотрел на меня, словно желая намертво закрепить в моей голове эту мысль. Но мне было довольно и приказания. Никогда в жизни я не посмела бы его ослушаться.

Принц снова вернулся к еде, набросившись на свои пирожные с неожиданной агрессивностью. Я же была настолько взволнована, что мне кусок в горло не лез.

– Ваше высочество, может, я вас чем-то оскорбила?

Выпрямившись на стуле, принц бросил на меня хмурый взгляд:

– С чего, ради всего святого, вы так решили?

– Вы… выглядите опечаленным.

– Девчонки иногда бывают ужас какими глупыми, – пробормотал он. – Нет, вы меня ничуть не оскорбили. Наоборот, вы мне нравитесь. А иначе стал бы я вас сюда приглашать!

– Но вы можете сравнить меня с Двойками и Тройками, а потом, сделав выбор, отослать домой.

Ой, что я несу?! Я вовсе не собиралась говорить ничего подобного. Нет, это вырвались наружу мои страхи и сомнения, облеченные в слова. Я пристыженно склонила голову.

– Эмберли, – ласково прошептал он. Я бросила на него робкий взгляд из-под ресниц. С загадочной полуулыбкой он протянул мне руку. Очень осторожно, словно опасаясь разрушить чары, я вложила свою натруженную руку в его ладонь. – Нет, я не отправляю вас домой. По крайней мере, не сейчас.

Слезы навернулись мне на глаза, но я, сделав над собой неимоверное усилие, их сдержала.

– Я нахожусь в уникальной ситуации, – объяснил он. – И в каждом случае пытаюсь рассмотреть все аргументы за и против.

– И то, что я выполняю работу Семерки, полагаю, можно считать аргументом против?

– Совершенно верно, – согласился он, но как-то очень беззлобно. – Но пусть это останется между нами. Ради меня. Может, у вас имеются еще какие-нибудь секреты?

Он медленно убрал руку и снова принялся за пирожные. Я попыталась последовать его примеру.

– Ну, как вы уже знаете, время от времени у меня случаются приступы дурноты.

Он задумался.

– Да. Но чем они вызваны?

– Точно не знаю. Я всегда мучилась головными болями, а иногда сильно уставала. Да и условия жизни в Гондурагуа весьма далеки от идеальных.

Он кивнул:

– Завтра, после завтрака, вы пойдете не в Женский зал, а в больничное крыло. Я хочу, чтобы доктор Мишн вас осмотрел. Если вы нуждаетесь в лечении, думаю, он сумеет вам помочь.

– Конечно. – Я наконец отважилась откусить кусочек булочки, на вкус оказавшейся просто божественной. Дома нас не баловали десертами.

– Вы, насколько я понял, не единственный ребенок в семье?

– Да. У меня есть старший брат и две старшие сестры.

– Надо же, это уже целая толпа родственников, – скорчил он кислую мину.

Я весело рассмеялась:

– Ваша правда. Дома я спала вместе с Аделью. Она на два года старше меня. И теперь мне ужасно странно, что ее нет рядом со мной в постели, и я подкладываю себе под бок кучу подушек, представляя, будто это она.

– Но зато теперь вся кровать в вашем распоряжении, – удивленно покачал головой Кларксон.

– Да. Но я к такому не привыкла. Как и ко многому из того, что меня тут окружает. Еда необычная. Одежда необычная. Здесь даже пахнет по-другому, только я пока еще не разобралась, чем именно.

Он положил нож и вилку.

– Вы что, хотите сказать, будто у нас здесь воняет?!

На секунду я испугалась, что оскорбила принца, но, заметив в его глазах веселые искорки, мгновенно успокоилась.

– Ну что вы! Конечно нет! И все же здесь пахнет по-другому. Вроде как древними фолиантами, и травой, и чистящими средствами, которыми пользуются служанки. Жаль, что нельзя запечатать все эти запахи в бутылку и сохранить навечно.

– Надо же, из всех сувениров, которые я знаю, этот, пожалуй, самый экзотический, – заметил принц.

– А как насчет сувенира из Гондурагуа? У нас там превосходная грязь.

Принц снова сдержанно улыбнулся, он явно еще не был готов смеяться.

– Очень щедрый дар, – заметил он. – Наверное, с моей стороны не слишком вежливо устраивать вам допрос. Может, вы хотите узнать что-нибудь обо мне?

У меня глаза полезли на лоб от удивления.

– Все! Что вам больше всего нравится в вашей работе? В каких странах вы побывали? Принимаете ли вы участие в разработке законов? Какой ваш любимый цвет?

Он покачал головой, наградив меня очередной едва уловимой, но убийственной улыбкой.

– Синий. Темно-синий. И можете смело называть любую страну на планете и наверняка не ошибетесь. Поскольку я там был. Папа хотел, чтобы я имел широкий кругозор. Иллеа – великая страна, но, с учетом всех обстоятельств, еще очень молодая. И следующий шаг для укрепления позиций Иллеа на мировой арене – установить тесные контакты с самыми сильными государствами. – Он мрачно усмехнулся. – Иногда мне кажется, что отец жалеет, что я не родился девочкой. Ведь тогда он мог бы выдать свою дочь замуж для укрепления международных связей.

– Полагаю, вашим родителям уже поздновато об этом думать.

Его усмешка сразу исчезла.

– Да, эту тему они уже закрыли. – Его слова прозвучали несколько двусмысленно, но я решила не уточнять. – Больше всего в моей работе мне нравится наличие в ней четкого порядка. Передо мной ставят задачу, и я пытаюсь найти пути ее решения. Терпеть не могу незаконченные дела, хотя это сейчас для меня не главное. Я принц и в один прекрасный день стану королем. Мое слово – закон.

Во время этой короткой речи глаза Кларксона горели восторженным огнем. Я впервые увидела его таким воодушевленным. Хотя тут не было ничего удивительного. И хотя жажда власти была мне неведома, я хорошо понимала, насколько власть может быть привлекательной.

Принц не сводил с меня взгляда, и я почувствовала, как в груди разливается приятное тепло. Возможно, дело было в интимной обстановке, а возможно, в его уверенности в себе, но я вдруг невероятно остро ощутила его присутствие. У меня внезапно появилось такое чувство, будто я связана с ним буквально каждой клеточкой тела, а в комнате, где мы сидим, возникает какое-то странное электрическое поле. Кларксон, не сводя с меня глаз, задумчиво водил пальцем по столешнице. Мне стало трудно дышать. Я бросила взгляд на принца и обнаружила, что у него тоже вздымается грудь.

Я следила за беспокойными движениями его рук. Таких чувственных, нервных, сосредоточенных… Ну, пока он чертил пальцем круги на столе, я могла продолжать этот список до бесконечности.

Само собой, я грезила наяву о его поцелуях, но одновременно меня терзали сомнения. Ведь он непременно возьмет мои руки в свои, обнимет за талию, запрокинет мне голову. И я вспоминала о своих загрубевших за долгие годы тяжелой работы руках и гадала, что он обо мне подумает, если я решусь к нему прикоснуться. Более того, мне безумно этого хотелось.

Тем временем принц откашлялся и отвел взгляд, мгновенно разрушив чары.

– Вероятно, мне пора проводить вас в вашу комнату. Уже довольно поздно.

Я отвернулась, плотно сжав губы. Если бы он меня попросил, я осталась бы с ним встречать здесь рассвет.

Он встал с места, и я проследовала за ним в коридор. Я не знала, что и думать об этом коротком позднем свидании. Если честно, оно больше походило на интервью. При этой мысли я невольно хихикнула, и он тотчас же обратил на меня проницательный взгляд:

– Интересно узнать, что это вас так развеселило?

Я собралась было сказать, что ничего. Но я хотела, чтобы он узнал меня еще лучше, а значит, пора кончать с чрезмерной нервозностью.

– Ну… – Я замялась. Эмберли, чтобы узнать друг друга получше, надо разговаривать. – Вы сказали, что я вам нравлюсь. Но вы ведь ничего обо мне не знаете. Вы всегда так ведете себя с девушками, которые вам нравятся? Я имею в виду, устраиваете им допрос.

Он округлил глаза, но не сердито. Похоже, его удивила моя непонятливость.

– Вы забыли. До сегодняшнего дня я никогда…

Но его прервал звук открывшейся двери. Я сразу же узнала королеву и собралась было сделать реверанс, но Кларксон торопливо завел меня за угол.

– Не смей вот так уходить от меня! – послышался громовой голос короля.

– Я не позволю говорить с собой в подобном тоне! – У королевы слегка заплетался язык.

Кларксон обнял меня, словно желая загородить своим телом. Но, похоже, в данный момент он нуждался в дружеском объятии даже больше, чем я.

– Последний месяц ты ведешь себя возмутительно! – взревел король. – Этому надо положить конец! Такое поведение чревато тем, что страна попадет в руки мятежников!

– А вот и нет, мой дорогой муженек! – язвительно ответила королева. – Если все так и дальше пойдет, именно ты попадешь в руки мятежников. И уж можешь мне поверить, никто по тебе особо плакать не будет.

– Стой, кому говорят, вероломная сука!

– Портер, сейчас же отпусти меня!

– Если надеешься сразить меня своими дорогущими нарядами, то ты жестоко заблуждаешься!

Послышался шум борьбы. Кларксон разжал объятия. Он схватился за ближайшую дверную ручку. Заперто. Тогда он попробовал следующую дверь, и она послушно открылась. Кларксон затащил меня в комнату, захлопнув за собой дверь.

Принц начал мерить шагами комнату, запустив руки в волосы с таким видом, словно собрался их начисто выдернуть. Подошел к дивану, схватил подушку и изорвал ее в клочья. Покончив с одной, перешел к следующей.

Затем в щепки разнес приставной столик.

Разбил несколько ваз о каминную доску.

Порвал занавески.

А я от ужаса вжалась в стену возле двери, пытаясь стать невидимой. Быть может, мне следовало броситься за подмогой, но я не могла оставить его одного. Только не в таком состоянии.

И вот, выпустив наконец пар, Кларксон вспомнил о моем существовании. Он вихрем бросился ко мне и остановился, наставив на меня палец:

– Если вы кому-нибудь хоть словечко скажете, что вы слышали и видели, то клянусь богом…

Но, не дав ему закончить, я решительно покачала головой:

– Кларксон…

Слезы ярости блеснули в его глазах.

– Никому ни слова, ни полслова. Понятно?

Я протянула к нему руки, чтобы дотронуться до его лица, но он отшатнулся. Тогда я сделала вторую попытку, на сей раз действуя чуть осторожнее. Его лицо пылало, щеки подернуты пленкой пота. Дыхание было тяжелым и прерывистым.

– Я ничего не видела и не слышала, – твердо сказала я и добавила: – Прошу вас, присядьте, пожалуйста. На секундочку.

Кларксон кивнул. Я усадила его на стул, а сама устроилась рядом на полу.

– Прижмите голову к коленям и дышите.

Он удивленно посмотрел на меня, но беспрекословно повиновался. Я положила руку ему на голову, ласково пробежав пальцами по волосам и дальше по шее.

– Я их ненавижу, – прошептал он. – Ненавижу.

– Тсс! Постарайтесь успокоиться.

Он поднял на меня глаза:

– Нет, я серьезно. Я реально их ненавижу. Когда я стану королем, то отправлю их в изгнание.

– Будем надеяться, что куда-нибудь подальше, – пробормотала я.

Он судорожно вздохнул. И рассмеялся. От всей души. Тем раскатистым смехом, когда хочешь, но не можешь остановиться. Значит, он все же умеет смеяться. Просто он слишком долго прятал свой смех от себя и всех остальных, придавив его тяжким грузом забот и переживаний. Теперь мне все стало ясно. И впредь я буду знать, что не стоит доверять этим его странным улыбкам, поскольку они даются ему с большим трудом.

– Еще чудо, что они не разнесли в щепки весь дворец. – Кларксон вздохнул, постепенно приходя в чувство.

Я боялась, что он может снова слететь с катушек, но все же рискнула задать вопрос:

– А что, это всегда так было?

Он кивнул:

– Ну, когда я был еще маленьким, дела обстояли более-менее терпимо. Но сейчас они живут буквально как кошка с собакой. Уж не знаю, в чем причина. Ведь они оба верные супруги. А если и имеют интрижку на стороне, то очень удачно это скрывают. У них есть все, что душе угодно, и моя бабушка рассказывала, что в свое время они были безумно друг в друга влюблены. Бессмыслица какая-то.

– Сидеть на троне – очень большая ответственность. Для них. Для вас. Возможно, это результат нервного напряжения, – предположила я.

– Ну и что тогда? Я займу его место, моя жена – ее место. И рано или поздно наш брак затрещит по швам?

Я снова осторожно погладила его по лицу. На сей раз он воспринял это спокойно. Более того, он потерся щекой о мою руку. И хотя глаза его по-прежнему были полны печали, похоже, моя ласка подействовала на него успокаивающе.

– Нет. Вы не должны становиться тем, кем не хотите стать. Вы ведь любите порядок? Тогда планируйте все заранее и готовьтесь. Представьте себе, каким королем, мужем, отцом вы хотели бы стать, и смело идите навстречу своей мечте.

Он посмотрел на меня чуть ли не с жалостью:

– Меня даже умиляет, что вы искренне верите, будто этого достаточно для счастья.

Глава 5

Я еще ни разу в жизни не проходила медосмотр. Но если я действительно стану принцессой, то медосмотры станут для меня обычным делом. Какой ужас!

Доктор Мишн оказался очень добрым и терпеливым, и тем не менее было крайненеловко обнажаться перед посторонним мужчиной. Он взял у меня кровь на анализ, сделал рентген всего, чего только можно, и прощупал с головы до пят. Этой ночью я, естественно, очень плохо спала, что только усугубило неприятные ощущения от осмотра. Принц Кларксон проводил меня вчера до дверей моей комнаты и на прощание поцеловал руку. И вот, раздираемая противоречивыми чувствами: радостным возбуждением в связи с поцелуем и тревогами по поводу угнетенного состояния духа принца, – я практически не сомкнула глаз.

В Женский зал я вошла, терзаемая страхами, что придется посмотреть в глаза королеве Эбби. Я опасалась увидеть у нее синяки или следы драки. С другой стороны, очень может быть, что именно она побила короля. Этого я не знала, да и не хотела знать.

Более того, я решительно не желала, чтобы о вчерашнем случае узнал кто-нибудь еще.

Королевы в зале не было, а потому я со спокойной душой направилась к своим новым подругам – Маделин и Бьянке.

– Привет, Эмберли. Где ты пропадала все утро? – поинтересовалась Бьянка.

– Тебе опять было нехорошо? – встревожилась Маделин.

– Да. Но сейчас мне уже гораздо лучше. – Я не знала, надо ли скрывать тот факт, что я ходила на медосмотр, и поэтому решила ответить уклончиво.

– Отлично. Но ты пропустила самое интересное! – заговорщицким тоном зашептала Маделин. – Ходят слухи, что прошлой ночью Тиа переспала с Кларксоном.

У меня оборвалось сердце.

– Что?!

– Ты только посмотри на нее. – Бьянка оглянулась на Тиа, сидевшую с Пешей и Марси у окна. – Глянь, сияет точно блин масленый.

– Но это же против правил! – возмутилась я. – И совершенно незаконно.

– Тоже мне проблема! – прошептала Бьянка. – Вот ты смогла бы отшить принца?

Я вспомнила, как он смотрел на меня вчера вечером, как его нервные пальцы чертили круги на столе. Бьянка была права. Я наверняка не сказала бы «нет».

– Так это действительно правда? Или досужие домыслы?

Ведь часть ночи принц был со мной. Но, как ни крути, не всю ночь. Так что до завтрака у него оставалась еще куча времени.

– И она явно темнит, – пожаловалась Маделин.

– Ну, это действительно не наше дело. – Я собрала разбросанные по столу игральные карты и принялась тасовать колоду.

Бьянка с громким вздохом откинулась на спинку кресла, а Маделин накрыла мою руку своей:

– Нет, это как раз наше дело, поскольку полностью меняет правила игры.

– Но это вовсе не игра, – нахмурилась я. – По крайней мере, для меня.

Маделин открыла было рот, чтобы возразить, но тут дверь неожиданно распахнулась и на пороге появилась королева Эбби. Королева буквально кипела от ярости.

Если у нее где-то и был синяк, то она отлично его замаскировала.

– Которая из вас Тиа? – гневно спросила она. Взгляды всех присутствующих обратились к окну, возле которого, оцепенев, сидела смертельно побледневшая Тиа. – Ну?

Тиа медленно подняла руку, и королева, глядя на девушку, как удав на кролика, прошествовала к своей жертве. Я надеялась, что королева не станет устраивать бедняжке выволочку на людях и выведет девушку из комнаты. Но, к сожалению, это не входило в планы королевы Эбби.

– Ты спала с моим сыном? – прямо в лоб спросила она.

– Ваше величество, это грязные наветы. – Голос Тиа походил скорее на комариный писк, но в комнате вдруг стало так тихо, что я слышала тяжелое дыхание Маделин.

– Которые ты вовремя не пресекла!

Тиа запнулась, судорожно выбирая правильный ответ.

– Если не реагировать на слухи, то рано или поздно они сходят на нет. А вот яростное отрицание всегда служит доказательством вины.

– Так ты отрицаешь или нет?

Все. Ловушка захлопнулась.

– Нет, моя королева.

Не думаю, что сейчас имело хоть какое-то значение, говорила Тиа правду или лгала. Судьба девушки была предрешена еще до того, как она открыла рот.

Королева Эбби схватила ее за волосы и поволокла к дверям:

– Ты уезжаешь прямо сейчас.

Тиа взвыла от боли:

– Ваше величество, лишь принц Кларксон имеет право меня выгнать. Таковы правила.

– Но только не для шлюх! – парировала королева. Тиа поскользнулась, и королева практически удержала ее на весу за волосы, а затем пинком вышвырнула в коридор. – УБИРАЙСЯ! ОТСЮДА!

Захлопнув дверь, она повернулась к нам и окинула каждую из нас пристальным взглядом, чтобы показать, кто в доме хозяин.

– А теперь, с вашего позволения, я хочу внести ясность, – тихо начала королева, проходя мимо девушек, явно перепуганных таким поворотом событий, но в глубине души довольных торжеством справедливости. – Если кто-нибудь из вас, потаскушек, вообразил себе, что может вот так запросто войти в мой дом и забрать мою корону, то даже и не мечтайте. – Она остановилась возле стоявшей у стены компании девушек. – И если вы думаете, что можете вести себя как подзаборная шваль и в результате взойти на престол, то жестоко ошибаетесь. – Королева ткнула пальцем прямо в лицо Пайпер. – Я этого не допущу! – (Бедняжка Пайпер стукнулась головой о стенку, но побоялась показать, как ей больно.) – Я королева. Любимая народом. И если вы хотите выйти замуж за моего сына и жить в моем доме, то будете делать все, как я говорю. Вы будете послушными. Благовоспитанными. И молчаливыми. – Она прошла между столами и остановилась перед тем, за которым сидели мы с Бьянкой и Маделин. – С этой минуты ваша единственная работа – появляться на людях, вести себя, как подобает леди, сидеть и улыбаться.

Когда она закончила речь, наши глаза встретились, и я, решив, как последняя дура, что это приказ, улыбнулась. Но королева была явно не в том настроении, чтобы шутить. Она размахнулась и пощечиной стерла улыбку с моего лица.

Я со стоном повалилась на стол, не осмеливаясь пошевелиться.

– Даю вам десять минут, чтобы убраться отсюда. Есть вы будете сегодня у себя. И чтобы сидеть тихо и носу оттуда не показывать.

Услышав, как хлопнула дверь, я на всякий случай спросила:

– Она ушла?

– Да. Ты в порядке? – Маделин присела возле меня.

– У меня такое чувство, будто содрана кожа на лице. – Я с трудом выпрямилась, и пульсирующая боль пронзила тело.

– Боже мой! – воскликнула Бьянка. – У тебя на щеке отпечаталась ее пятерня.

– Пайпер? – позвала я. – Где Пайпер?

– Здесь, – проговорила она сквозь слезы.

Я встала. Пайпер со всех ног бросилась ко мне.

– Как твое лицо? Очень болит? – спросила я.

– Немножко. – Она провела ладонью по щеке, и я увидела полукруглый след от ногтя королевы.

– Да, есть небольшая отметина, но ничего такого, чего нельзя было бы скрыть с помощью косметики.

Пайпер прижалась ко мне, и мы остались стоять, крепко обнявшись.

– Что на нее нашло? – озвучила наши мысли Нова.

– А что, если она просто стоит на страже интересов своей семьи? – предположила Скай.

– Можно подумать, мы не знаем, что она пьет как лошадь. От нее постоянно несет перегаром, – фыркнула Кордей.

– А по телику она всегда такая милая, – озадаченно протянула Келса.

– Послушайте, – сказала я. – Одна из нас рано или поздно узнает, каково это – быть королевой. Даже постороннему человеку понятно, какое это тяжкое бремя. – Я замолчала и потерла пылавшую щеку. – С этой минуты нам следует по возможности избегать лишних встреч с королевой. И пожалуй, не стоит рассказывать о случившемся Кларксону. Ему в любом случае вряд ли понравится, если мы будем говорить плохо о его матери.

– И мы что, должны спустить все на тормозах? – возмутилась Нима.

– Тут каждый решает сам. Тебя никто не неволит, – передернула я плечами. – Но лично я сделаю именно так.

Я снова прижала к себе Пайпер, и все замолчали. В свое время я рассчитывала подружиться с другими девушками на основе общих интересов, например любви к музыке или косметике. Но я никогда не думала, что именно тайный страх свяжет нас крепкими узами, сделав практически сестрами.

Глава 6

Я решила ни о чем его не спрашивать. Если принц Кларксон и был с Тиа в интимных отношениях, то мне об этом лучше не знать. А если не был, то своими расспросами я лишь нарушу негласный договор, который мы еще толком и не успели заключить. Скорее всего, Тиа специально распускала слухи о своей связи с принцем, чтобы запугать остальных. И вот пожалуйста, чем это для нее закончилось.

Поэтому надо просто обо всем забыть.

Но вот о чем я точно не могла забыть, так это о больной щеке. Даже спустя несколько часов после того, как королева влепила мне пощечину, щека пылала и пульсировала от боли.

– Пора сменить лед, – сказала Эмон, протягивая мне очередной мешочек со льдом.

– Спасибо, – ответила я.

Когда я вернулась в свою комнату, умоляя оказать мне первую помощь, служанки, естественно, спросили, кто из девушек осмелился поднять на меня руку, и поклялись доложить обо всем принцу. Мне пришлось несколько раз повторить, что девушки из Отбора здесь ни при чем. Впрочем, так же, как и слуги. А поскольку утро я провела в Женском зале, все вопросы разом отпали.

Служанки больше не спрашивали. Они знали.

– Когда я ходила за льдом, то слышала, что на следующей неделе королева собирается уехать в короткий отпуск, причем одна, – устроившись на полу возле моей постели, сообщила мне Марта.

Я сидела лицом к окну, из которого могла видеть только кусок стены и квадратик неба.

– Да неужели?

– Похоже, ее нервы не выдержали такого наплыва гостей, и король предложил ей отдохнуть и заняться собой.

Я вытаращила глаза. Сперва он орет на нее из-за дорогих нарядов, а потом отправляет отдыхать. Хотя, что уж там греха таить, неделя без нее покажется мне раем.

– Ну как, все еще болит? – поинтересовалась Марта, а когда я кивнула, добавила: – Не расстраивайтесь, мисс. До свадьбы заживет.

Мне хотелось объяснить ей, что проблема вовсе не в боли. Нет, на самом деле я поняла, какой нелегкой будет жизнь будущей принцессы. Более того, она будет просто ужасной.

Я попыталась разложить по полочкам имеющуюся информацию. Когда-то король с королевой любили друг друга, но теперь любовь переросла в ненависть. Королева была алкоголичкой, зубами и ногтями цеплявшейся за власть. Король страдал нервным расстройством, и это еще мягко сказано. А Кларксон…

Кларксон изо всех сил пытался играть роль стороннего наблюдателя. Но за холодной маской спокойствия он сохранил детскую непосредственность, о чем можно было судить по его смеху. И даже сорвавшись, он сумел снова взять себя в руки.

Нельзя сказать, будто мне неведомо, что такое страдания. Я работала на износ. Меня изнуряла невыносимая жара. И хотя принадлежность к касте Четверок гарантировала определенный уровень защищенности, я балансировала на грани полной нищеты.

А теперь мне предстояли новые испытания. Если, конечно, принц Кларксон меня выберет.

Но если он действительно остановит свой выбор на мне, я пойму, что он меня любит. А значит, игра стоит свеч.

– О чем вы задумались, мисс? – спросила Марта.

Я улыбнулась и взяла ее за руку:

– О будущем. Полагаю, совершенно бессмысленное занятие. Чему быть, того не миновать.

– Вы очень милая, мисс. Ему повезет иметь такую жену.

– А мне повезет иметь такого мужа.

Что было чистой правдой. Я хотела его, и только его. Но меня пугало все, что было связано с его семьей.

Даника примерила очередную пару туфель Бьянки:

– Сидят идеально! Ладно, я возьму эти, а ты – мои синие.

– Заметано. – Улыбнувшись от уха до уха, Бьянка пожала ей руку.

После того случая никто не запрещал нам находиться в Женском зале, но большинство девушек предпочли держаться подальше. Теперь мы собирались небольшими группами и кочевали из спальни в спальню, проводя время за примеркой чужих нарядов и обычной женской болтовней.

И все же кое-что изменилось. Теперь, когда рядом не было королевы, девушки превратились… ну, в обычных девчонок. Они стали чуть более легкомысленными. Поскольку отпала необходимость волноваться об этикете и поведении, подобающем настоящей леди, мы позволили себе стать такими, какими были когда-то, а именно еще до того, как принц вытянул бумажки с нашими именами.

– Даника, у нас с тобой, похоже, один размер. И у меня есть платья, которые наверняка подойдут к этим туфлям, – предложила я.

– Ладно, ловлю тебя на слове. У тебя классные комплекты. Кстати, у Кордей тоже. Ты видела то, что ей шьют служанки?

Я вздохнула. Уж не знаю, как им это удавалось, но служанки Кордей лучше других умели выкраивать ткань так, что она буквально струилась. Впрочем, наряды Новы были ничуть не хуже. По крайней мере, круче, чем у остальных. Интересно, а будущая принцесса сможет потом сама выбирать себе служанок? Я настолько привыкла к Марте, Синдли и Эмон, что без них была бы как без рук.

– Мне только что пришла в голову очень странная мысль, – сказала я.

– И какая же? – рассеянно поинтересовалась Маделин, рывшаяся в украшениях Бьянки.

– Придет день, когда все изменится. И здесь останется только одна из нас.

Даника присела возле меня:

– Знаю. Как, по-твоему, может, королева поэтому и стала такой злюкой? А что, если именно одиночество добавило ей стервозности?

– Но у нее всегда есть право выбора, – покачала головой Маделин. – Ведь она может пригласить кого-нибудь погостить. При желании позвать хоть целый дом гостей.

– Только если король не будет возражать, – заметила Даника.

– Верно, – согласилась Маделин. – А вот короля я вообще не понимаю. Он словно не от мира сего. Неужели принц Кларксон станет таким же?

– Нет, – улыбнувшись про себя, ответила я. – Принц сам по себе уже личность.

Все подозрительно притихли. Я подняла глаза и увидела на губах Даники ехидную ухмылку.

– Ну что еще?

– Похоже, дело плохо, – чуть ли не сочувственно ответила Даника.

– Что ты имеешь в виду?

– Ты влюблена в него. И даже если выяснится, например, что он мучает щенков для забавы, ты все равно продолжишь смотреть на него сквозь розовые очки.

Я невольно расправила плечи:

– Он вполне может жениться на мне. Тогда почему я не могу его полюбить?

Маделин хмыкнула, а Даника продолжила развивать свою мысль:

– Конечно можешь. Но ты ведешь себя так, будто уже давным-давно влюблена в него.

Покраснев, я невольно вспомнила о том, как в детстве стащила мелочь из маминого кошелька, чтобы купить марку с портретом принца. Более того, эта марка по-прежнему была со мной. Завернутая в плотную бумагу, она теперь служила закладкой для книг.

– Ну, я его уважаю. – Я сделала неловкую попытку оправдаться. – Ведь он, как-никак, принц.

– Нет, здесь нечто большее, чем просто уважение. Если понадобится, ты отдашь за него жизнь. – (Я промолчала.) – Действительно отдашь! Боже мой!

Я решительно поднялась с места:

– Ладно, пожалуй, схожу принесу платья. Я скоро вернусь.

Нет, подобная перспектива меня отнюдь не страшила. Если бы действительно пришлось выбирать между его жизнью и моей, то я наверняка выбрала бы первое. Ведь он принц, и его жизнь для страны бесценна. Более того, для меня она тоже была бесценной.

Пожав плечами, я отмахнулась от мрачных мыслей.

Да и вообще, все это из разряда нереальных гипотез.

Глава 7

Огни студии слепили глаза. А с учетом веса расшитого камнями платья, которое по настоянию служанок я надела на запись передачи «Вести столицы», этот час оказался для меня сплошным мучением.

Девушек интервьюировал новый ведущий. Поскольку нас, участниц Отбора, осталось еще довольно много, я надеялась, что до меня очередь не дойдет, и даже решила этому поспособствовать. Но если уж придется отвечать на вопросы, то можно утешиться хотя бы тем, что задавать их будет Гаврил Фадей.

Прежний ведущий «Вестей» Бартон Аллори подал в отставку в день оглашения новых кандидаток для участия в Отборе, разделив минуту славы со своим преемником. Выходец из респектабельной семьи Двоек, Гаврил Фадей в свои двадцать два года уже обладал яркой индивидуальностью, а потому был обречен стать любимцем публики. Конечно, уход Бартона меня расстроил, но не так сильно, как мог бы.

– Леди Пайпер, какова, на ваш взгляд, основная роль будущей принцессы? – спросил Гаврил, сверкнув такими идеальными зубами, что Маделин, не в силах сдержать восторга, пихнула меня в бок.

Пайпер наградила его победной улыбкой и вздохнула. Затем еще раз. Повисла томительная пауза.

Только сейчас я поняла, что в глубине души мы все безумно боялись именно этого сакраментального вопроса. Я покосилась на королеву, которая собиралась отбыть в аэропорт сразу после съемок. Она буквально сверлила Пайпер глазами, словно приказывая ей говорить в нарушение своего предыдущего приказа молчать.

Я бросила взгляд на монитор. На лице Пайпер был написан такой страх, что было больно смотреть на нее.

– Пайпер? – прошептала сидевшая рядом с ней Пеша.

Но та только покачала головой.

Судя по глазам Гаврила, он судорожно искал способ спасти ситуацию, спасти бедняжку Пайпер. Будь на его месте Бартон, он бы с легкостью нашел выход, но у Гаврила не было опыта.

Я подняла руку, и Гаврил наградил меня благодарным взглядом.

– Мы так долго обсуждали этот вопрос на днях, что, как мне кажется, Пайпер не знает, с чего начать. – Я рассмеялась, и девушки последовали моему примеру. – Так вот, мы пришли к единодушному мнению, что наш главный приоритет – это принц. Служить ему – значит служить Иллеа. Возможно, некоторые сочтут такое определение странным, но если мы будем честно делать свою работу, это наверняка поможет принцу еще лучше выполнять свою.

– Хорошо сказано, леди Эмберли, – улыбнулся Гаврил и сразу перешел к другому вопросу.

Я боялась поднять глаза на королеву. Более того, я уже с трудом сидела, поскольку у меня снова разыгралась мигрень. Может, приступы головной боли вызваны стрессом? Но почему иногда они возникают без видимых причин?

Убедившись, что камеры направлены в другую сторону, я позволила себе осторожно потереть виски. Ладно, зато мои пальцы стали мягче. Хоть какое-то утешение. Ужасно хотелось подпереть голову рукой, но это оказалось невозможно. И не потому, что я боялась нарушить этикет. Просто платье не позволяло мне согнуться.

Я снова заставила себя выпрямиться и нормализовать дыхание. Боль усиливалась, но я старалась не обращать внимания. Я уже научилась справляться с приступами дурноты, причем в худших условиях. Пустяки, уговаривала я себя. Ведь мне ничего не надо делать. Только сидеть.

Вопросы, казалось, никогда не закончатся, хотя Гаврил успел пообщаться далеко не со всеми девушками. И вот, слава богу, камеры наконец перестали жужжать. И тут я, к своему ужасу, поняла, что это еще далеко не все. Я могла вернуться в свою комнату только после обеда, который обычно продолжался не меньше часа.

– Ты в порядке? – встревожилась Маделин.

– Возможно, немного устала, – кивнула я.

Рядом послышался взрыв смеха, и мы, не сговариваясь, оглянулись. Принц Кларксон болтал с девушками, сидевшими в переднем ряду.

– Мне нравится, как у него сегодня зачесаны волосы, – заметила Маделин.

Принц знáком остановил дам, с которыми общался, и, не сводя с меня глаз, стал огибать толпу. Когда он подошел, я присела в реверансе и, вставая, неожиданно почувствовала на спине его руку. Он развернул меня лицом к себе, подальше от любопытных взглядов.

– Вам нездоровится?

– Я держалась из последних сил, – вздохнула я. – Голова буквально раскалывается. Мне срочно нужно лечь.

– Возьмите меня под руку. – Принц галантно подставил мне согнутую в локте руку, и я с благодарностью оперлась на нее. – Улыбайтесь.

Сделав над собой усилие, я изогнула губы в улыбке. Хотя то, что он был рядом, можно сказать, вдохнуло в меня жизнь.

– Очень великодушно с вашей стороны осчастливить меня своим присутствием, – явно работая на публику, громко произнес принц. – Я тут пытаюсь вспомнить, какой десерт вы больше всего любите.

Я промолчала, продолжая улыбаться. Но как только мы вышли из студии, моя улыбка сразу померкла. Уже в коридоре принц неожиданно подхватил меня на руки:

– А теперь срочно к доктору.

Я устало смежила веки. Меня снова начало подташнивать, а тело покрылось липким потом. И тем не менее мне было гораздо удобнее покоиться в его объятиях, чем сидеть на стуле или лежать в кровати. Боже, моя голова у него на плече! Несмотря на головокружение, еще никогда в жизни я не испытывала такого сладостного чувства.

В больничном крыле нас встретила новая медсестра, она любезно помогла Кларксону уложить меня в постель, подсунув под ноги подушку.

– Доктор спит, – сообщила она. – Всю прошлую ночь и весь день он принимал роды. Сперва у одной служанки, а потом – у второй. Двое мальчишек. Один за другим. С разницей в пятнадцать минут.

– Тогда не стоит его будить, – улыбнулась я. – Это всего лишь головная боль, которая скоро пройдет.

– Какие глупости! – отрезал Кларксон. – Попросите прислугу подать нам сюда обед. Мы подождем доктора Мишна.

Медсестра кивнула и поспешно вышла.

– Вам не стоило этого делать, – упрекнула я принца. – У доктора выдалась тяжелая ночь, а со мной все будет в порядке.

– Нет, с моей стороны будет преступной халатностью не удостовериться, что вам обеспечен надлежащий уход.

Я мысленно попыталась представить его слова в романтическом свете, но, судя по всему, они были продиктованы исключительно чувством долга. Хотя, с другой стороны, он вполне мог отправиться обедать вместе с остальными. Но предпочел остаться со мной.

Чтобы не показаться невежливой, я для виду поковырялась в тарелке, хотя меня по-прежнему подташнивало. Медсестра принесла какие-то таблетки, и к тому времени, как появился доктор Мишн, с мокрыми после душа волосами, я уже чувствовала себя гораздо лучше. Голова теперь не гудела, а просто слабо пульсировала.

– Ваше высочество, прошу извинить меня за задержку, – поклонившись, сказал доктор.

– Ничего страшного, – ответил Кларксон. – Пока вас не было, мы успели насладиться прекрасным обедом.

– Как ваша голова, мисс? – Доктор Мишн взял меня за запястье пощупать пульс.

– Гораздо лучше. Медсестра дала мне лекарство, и оно сразу облегчило мои страдания.

Доктор вытащил фонарик и направил узкий луч мне в глаза.

– Быть может, вам стоит начать принимать лекарство каждый день. Я знаю, приступы случаются неожиданно, но мы постараемся сделать все возможное для того, чтобы их предотвратить. Ничего гарантировать я не могу, но подумаю, что вам прописать.

– Благодарю вас. – Я сложила руки на коленях. – А как там новорожденные?

– Замечательно! – просиял доктор. – Здоровенькие и упитанные.

Я тоже улыбнулась. Надо же, сегодня во дворце появились сразу два новых жителя Иллеа! Интересно, а они подружатся? И будут ли потом рассказывать, как родились практически один за другим?

– Кстати, о младенцах. Я хотел бы обсудить с вами некоторые результаты обследования.

При этих словах внутри меня словно что-то оборвалось, и я сразу расхотела улыбаться. По выражению лица доктора я поняла, что меня ждет суровый вердикт.

– Анализы обнаружили у вас в крови токсичные вещества. Более того, они продолжают воздействовать на ваш организм даже в условиях благоприятной окружающей среды, из чего можно сделать вывод о том, что раньше уровень токсинов в вашей крови был еще выше. Конечно, для некоторых людей это не является проблемой. Их организм приспосабливается, и побочных явлений не наблюдается. И, судя по тому, что вы рассказали о вашей семье, ваш брат и сестра относятся именно к данной категории. Однако у другой вашей сестры случаются носовые кровотечения, так? – (Я кивнула.) – А у вас постоянные головные боли? – (Я снова кивнула.) – Поэтому у меня имеется подозрение, что ваш организм не борется с токсинами. На основании анализов и полученной от вас информации личного характера я пришел к выводу, что приступы усталости, тошноты и головной боли, возможно, будут преследовать вас до конца жизни.

Я вздохнула. Ладно, это еще не самое страшное. По крайней мере, принц Кларксон не выглядит встревоженным.

– Но у меня имеются некоторые опасения по поводу репродуктивной системы вашего организма.

Я посмотрела на него расширенными от ужаса глазами. Принц Кларксон беспокойно заерзал на стуле.

– Но… почему? У моей матери четверо детей. И она, и папа – оба из многодетных семей. Я просто легко утомляюсь. Только и всего.

Доктор Мишн сохранял профессиональную выдержку, словно речь вовсе не шла об интимных аспектах моей жизни.

– Конечно, в подобных случаях генетика играет немаловажную роль. Но, судя по результатам обследования, ваш организм будет… не самой благоприятной средой для развития плода. И ребенок, которого вы сумеете зачать… – доктор замолчал, перевел взгляд на принца и снова посмотрел на меня, – возможно, не сможет… соответствовать определенным требованиям.

Определенные требования. Словом, он не будет достаточно умным, достаточно здоровым и поэтому не подойдет на роль принца.

У меня вдруг схватило живот.

– Вы уверены? – дрожащим голосом спросила я.

Кларксон не сводил с доктора глаз. Ведь на карту была поставлена судьба королевства.

– И это в лучшем случае. Если вам вообще удастся зачать ребенка.

– Прошу прощения. – Я соскочила с кровати, опрометью бросилась в туалет у входа в больничное крыло и, едва успев добежать до кабинки, извергла из себя все, что было у меня в желудке.

Глава 8

Прошла неделя. Кларксон даже не смотрел в мою сторону. Мое сердце было разбито. А я-то, глупая, поверила, что счастье совсем близко. Ведь после того, как мы преодолели первые неловкие минуты знакомства, мне показалось, что принц ищет со мной встреч и что я ему небезразлична.

Но все это осталось в прошлом.

Я не сомневалась: в ближайшее время Кларксон отправит меня домой. Что ж, ничего не поделаешь. А душевные раны рано или поздно заживут. И если мне повезет, я встречу хорошего человека. Но что я ему скажу? Что не смогла родить достойного наследника престола? Но это все теория, не имеющая никакого отношения к реальности. А вот как насчет способности произвести на свет еще одну Четверку? Нет, это было выше моих сил.

Мне кусок в горло не лез, и я ела только тогда, когда думала, что за мной наблюдают. И спала только тогда, когда усталость валила меня с ног. Если мое тело предало меня, с какой стати я должна о нем заботиться?

Королева вернулась с каникул, «Вести» выходили с завидной регулярностью, девушки целыми днями сидели, как куклы, тупо пялясь друг на друга. Меня это уже мало волновало.

Я расположилась у окна в Женском зале. Палящее солнце напоминало мне о Гондурагуа, хотя воздух здесь, в Анджелесе, был менее влажным. Я тихо молилась и просила Господа сделать так, чтобы Кларксон отослал меня назад. Мне не хватило духу написать письмо домой и сообщить семье плохие новости, но находиться среди участниц Отбора, с их честолюбивыми стремлениями подняться на более высокую ступень социальной лестницы, оказалось невыносимо. Теперь об этом можно было и не мечтать. По крайней мере, дома я смогу отвлечься и заняться чем-то другим.

Подошедшая сзади Маделин погладила меня по спине:

– Ты в порядке?

Я вымучила тусклую улыбку:

– Просто устала. Как всегда.

– Ты уверена? – Она села рядом, аккуратно разгладив юбку. – Ты вроде как изменилась.

– Скажи, Маделин, а какая у тебя цель в жизни?

– Что ты имеешь в виду?

– Именно это. О чем ты мечтаешь? Что бы ты попросила, если бы могла взять от жизни по максимуму?

Она задумчиво улыбнулась:

– Естественно, стать принцессой. С кучей поклонников, балами каждый уик-энд и Кларксоном на коротком поводке. Ты разве от такого отказалась бы?

– Все это лишь сладкие мечты. А что бы ты попросила, если бы могла взять от жизни только самую малость?

– Самую малость? Какой дурак станет довольствоваться малым? – ухмыльнулась Маделин, явно желая перевести наш разговор в шутку.

– Но почему бы не довольствоваться малым? Разве не существует того минимума, что способна дать жизнь? Разве я слишком много прошу, если хочу получить работу, которую не буду ненавидеть, или встретить человека, на которого смогу опереться? Или родить хотя бы одного ребенка? Даже не очень здорового. Почему я не могу просить о такой малости? – Мой голос дрогнул, и я прижала пальцы к губам, пытаясь унять душевную боль.

– Эмберли? – прошептала Маделин. – С тобой явно что-то не так. Что случилось?

– Честное слово, ничего. Мне просто нужно немного отдохнуть.

– Тогда тебе не стоит здесь оставаться. Позволь проводить тебя в твою комнату.

– Королева будет недовольна.

– А она когда-нибудь бывает довольна?

– Когда напьется, – вздохнула я.

Маделин громко рассмеялась, но, не желая привлекать к себе внимание, тут же прикрыла рот рукой. После нашего разговора у меня немного улучшилось настроение. Маделин поднялась с места, и я послушно последовала за ней.

Она больше не стала мучить меня вопросами, но я решила до отъезда непременно обо всем ей рассказать. Ведь нельзя же вечно ходить с таким камнем на сердце.

Когда мы вошли в мою комнату, я нежно обняла подругу. Я тянула время, а она не стала меня торопить. Можно считать, я наконец получила то самое малое, что хотела от жизни.

Прежде чем лечь в постель, я опустилась на колени и молитвенно сложила руки:

– Господи, разве я прошу слишком много?

Прошла еще одна неделя. Кларксон отослал домой двух девушек. Я всей душой желала оказаться на месте одной из них.

Ну почему, почему не я?

Я знала, что у Кларксона отнюдь не идеальный характер, но принц не был жестоким человеком. И он вряд ли стал бы специально мучить меня, вселяя напрасные надежды.

Мне казалось, будто я стала сомнамбулой и теперь, точно бесплотный дух, прохожу все круги ада Отбора. Мир был призрачной тенью, а я пробиралась впотьмах, холодная и изможденная.

И даже девушки наконец перестали задавать вопросы. Хотя время от времени я ловила на себе их испытующие взгляды. Но меня это уже нимало не волновало, и они решили не обращать внимания. Я выпала из поля зрения королевы… Я выпала из поля зрения остальных. Ну и пусть! Я осталась наедине со своими страхами и переживаниями.

Я могла еще долго идти тернистой дорогой страданий и одиночества. Но в один прекрасный день, правда для меня такой же тусклый и унылый, как и предыдущие, я, пребывая в глубокой задумчивости, не заметила, что обеденный зал опустел. Опомнилась я только тогда, когда напротив меня остановился какой-то мужчина.

– Вы больны.

Я узнала голос Кларксона. Наши глаза встретились, и я поспешно отвела взгляд.

– Нет. Просто в последнее время я чувствую себя более усталой, чем обычно.

– Вы похудели.

– Я ведь сказала вам, что очень устала.

Принц со всей силы ударил кулаком по столу, и я, подскочив от испуга, снова подняла на него глаза. Но дремлющее сердце не могло подсказать, что мне делать.

– Вы не устали. Вы хандрите, – отрывисто произнес принц. – Я даже знаю почему. Но вы должны это преодолеть.

Преодолеть? Это преодолеть?

Я почувствовала, что вот-вот расплачусь.

– Вам ведь все известно. Почему вы так жестоки со мной?

– Жесток?! – Он практически плюнул мне это слово в лицо. – Наоборот, я милосердно пытаюсь оттащить вас от края пропасти. Вы убиваете себя своим поведением. Эмберли, кому и что вы хотите доказать? И чего вы тем самым добьетесь?

Принц говорил очень резко, но, когда он произнес мое имя, я услышала в его голосе непривычную нежность.

– Переживаете, что, быть может, не родите ребенка? Ну и что с того? Если вы умрете, тогда у вас точно не останется ни малейшего шанса. – Он придвинул ко мне мою тарелку, на которой нетронутыми лежали ветчина, яйца и фрукты. – Ешьте!

Утерев слезы, я уставилась на еду, от одного вида которой мне сразу сделалось дурно.

– Слишком тяжелая пища. Мой организм этого не примет.

Он подошел поближе и тихо спросил:

– А что тогда он примет?

– Ну, может, кусочек хлеба, – пожала я плечами.

Кларксон отошел на шаг и щелкнул пальцами, призывая дворецкого.

– Ваше высочество, – поклонился дворецкий.

– Ступай на кухню и принеси леди Эмберли хлеба. Несколько сортов.

– Будет сделано, сэр, – ответил дворецкий и выбежал из комнаты.

– И ради бога, принеси немного масла! – крикнул ему вслед Кларксон.

Мне вдруг стало безумно стыдно. Мало того что мои шансы понизились по независящим от меня обстоятельствам, так теперь я по собственной дурости вообще умудрилась свести их на нет.

– Послушайте, – нежно произнес принц, и я снова обратила на него взгляд. – Больше никогда так не делайте. Не смейте меня предавать.

– Да, сэр, – промямлила я.

– Для вас я просто Кларксон. – Он покачал головой, и я, собрав остаток сил, улыбнулась счастливой улыбкой. – Вы должны быть безупречны. Понятно? Вы должны быть идеальной кандидаткой. До настоящего времени я не видел особой нужды вам это говорить, но сейчас, что поделать, приходится. Не давайте никому повода сомневаться в ваших достоинствах.

Я осталась сидеть, совершенно оглушенная. Что он имел в виду? Боже, если бы у меня так не путались мысли, я непременно спросила бы его об этом!

Но буквально через минуту вернулся дворецкий с целым подносом булочек, рогаликов и нарезанного хлеба, и Кларксон отошел в сторону.

– До встречи. – Он поклонился и вышел, заложив руки за спину.

– Этого хватит, миледи? – спросил дворецкий.

Я перевела полные слез глаза на эту гору еды, кивнула и, взяв булочку, откусила кусочек.

Как странно открывать для себя, что ты, оказывается, небезразличен окружающим тебя людям. Ты начинаешь медленно чахнуть и неожиданно замечаешь, что это вольно или невольно отражается на других.

Когда я попросила Марту принести мне мисочку клубники, та едва не прослезилась от радости. Когда я рассмеялась над шуткой Бьянки, Маделин с облегченным вздохом последовала моему примеру. А Кларксон…

Я видела принца по-настоящему расстроенным один-единственный раз: в ту ночь, когда подрались его родители. И насколько я успела понять, он слетел с катушек именно потому, что они для него очень много значили. И его беспокойство обо мне… наверное, говорило о его неравнодушном отношении, хотя я предпочла бы, чтобы он выбрал несколько другой способ проявления своих чувств. Но если иначе он не умел, это меняло дело.

В ту ночь, лежа в постели, я обещала себе две вещи. Во-первых, перестать строить из себя жертву. Начиная с этого дня я претендентка. А во-вторых, никогда не давать Кларксону Шриву новых поводов для беспокойства.

Его мир был похож на разбушевавшуюся стихию.

И я собиралась стать для него тихой гаванью.

Глава 9

– Красное, – стояла на своем Эмон. – В красном вы выглядите ослепительно.

– Но цвет не должен быть слишком простым. Может, что-нибудь более насыщенное. Например, бордовый. – Синдли достала платье винного цвета.

– То, что нужно! – восторженно ахнула я.

В отличие от некоторых девушек у меня не было внутреннего огня, да и Двойкой, к сожалению, я тоже не была. Однако, как настоящая женщина, я не могла не знать, что есть и другие способы блистать. Например, начав одеваться не как будущая принцесса, а как настоящая королева.

А чтобы понять, в чем тут разница, особого ума не требовалось. Девушки из Отбора носили легкие платья в цветочек. Платья же королевы отличались пышностью и особым великолепием, словно призванным подчеркнуть ее яркую личность. Тогда почему бы мне не последовать ее примеру?

Более того, я училась нести себя с достоинством истинной леди. Если бы в мою бытность в Гондурагуа меня спросили, что труднее: жарить целый день плоды кофейного дерева или сохранять прямую осанку в течение десяти часов, я, наверное, выбрала бы первое. Но сейчас я уже не была бы столь категорична.

Я жаждала освоить все психологические тонкости, проникнуть в тайну свойственной Единице неповторимой ауры. И сегодня вечером мне хотелось, чтобы в программе «Вести столицы» я смотрелась несомненной фавориткой Отбора. Возможно, если я буду выглядеть соответствующим образом, то мне удастся настроиться на нужный лад.

И всякий раз, как у меня возникала тень сомнения, я вспоминала о Кларксоне. Конечно, между нами еще не было ничего определенного, но когда мне начинало казаться, что я недостойна его, то я вспоминала самые красноречивые моменты нашего знакомства. Принц сказал, что я ему нравлюсь. Он велел мне не сдаваться без боя. И если какое-то время он и держался в стороне, то в конце концов все же проявил ко мне живой интерес. И этого было достаточно, чтобы вселить в мое сердце надежду. Итак, я надела бордовое платье, приняла таблетку от головной боли и приготовилась продемонстрировать себя с наилучшей стороны.

Нас обычно не предупреждали, кому и когда придется отвечать на вопросы или принять участие в дискуссии. Полагаю, в этом и состояла стратегия Отбора: найти кандидатку, способную мыслить смело и самостоятельно. Поэтому я была страшно разочарована, что сегодня никому из кандидаток так и не удалось высказаться. Но я велела себе отнестись к этому философски. Будут и другие возможности. И все же, если остальные девушки вздохнули с облегчением, то я, положа руку на сердце, расстроилась.

Но тут появился Кларксон, и я сразу воспряла духом. Он шел ко мне. Он собирался пригласить меня на свидание. Я знала! Я знала!

Но принц остановился перед Маделин. Он что-то тихо сказал ей на ухо, она хихикнула и восторженно кивнула. Он вскинул руку, пропуская ее вперед, но, прежде чем последовать за ней, обернулся ко мне и прошептал:

– Дождитесь меня.

И удалился не оглядываясь. Однако теперь мне уже было все равно.

– Мисс, а вам точно больше ничего не нужно?

– Спасибо, Марта. Абсолютно точно.

Я оставила в комнате приглушенный свет, но платье снимать не стала. И собралась было послать за десертом, но потом подумала, что принц наверняка придет сытый.

Мое тело горело огнем, я кожей чувствовала, что меня ждет особенный вечер. Тогда пусть он будет идеальным.

– Но вы ведь за мной пошлете? Не собираетесь же вы сидеть одна-одинешенька?

– Как только принц уйдет, я тебя позову, – взяв Марту за руки, сказала я.

Затем я заглянула в ванную проверить прическу, почистить зубы и поправить платье. Нет, мне срочно нужно прийти в чувство. А то я вся как оголенный нерв.

Я села за стол, пытаясь сосредоточиться на кончиках пальцев, ладонях, запястьях. Локтях, плечах, шее. Я надеялась, что это поможет мне успокоиться. Однако все мои усилия пошли насмарку, когда Кларксон постучал в дверь.

Принц сразу вошел в комнату, не дожидаясь особого приглашения. Я собралась было сделать реверанс, но поняла, что сейчас это лишнее. Он медленно направился ко мне, не сводя с меня горящих глаз.

Я прижала руку к животу, где внезапно запорхали бабочки. Похоже, я окончательно пропала.

Ни слова не говоря, принц убрал выбившуюся из моей прически прядь волос и запрокинул мне голову. Потом улыбнулся своей неуловимой улыбкой и припал к моим губам.

Сколько я себя помнила, я всегда мечтала о том, как буду целоваться с Кларксоном. Но я даже представить не могла, какое это головокружительное ощущение.

Он притянул меня к себе, сжимая в железных объятиях. Возможно, я оступилась или споткнулась, но так или иначе мои руки оказались в его волосах. Он наклонился, и я послушно прильнула к нему всем телом.

Это был полный восторг. Восторг любви. Одним словом, то, о чем так много сказано и написано… и то, что теперь мне выпало счастье познать.

И когда он наконец отстранился, бабочки в животе успокоились, а нервное напряжение улеглось.

Грудь принца тяжело вздымалась, лицо покраснело.

– Сегодня вечером вы выглядели потрясающе. Я подумал, что вы должны знать. – Он провел пальцем по моим рукам, по ключицам и дальше по волосам. – Просто потрясающе!

Он снова на секунду приник к моим губам и, бросив на меня прощальный взгляд, закрыл за собой дверь.

Не чуя под собой ног, я добрела до кровати и повалилась навзничь. Конечно, не мешало бы попросить Марту помочь мне раздеться, но жаль было снимать это прекрасное платье.

Глава 10

Весь следующий день я была как в тумане. Любое движение, любое ласковое прикосновение ветра пробуждало к жизни то сладостное чувство, и всякий раз я мысленно возвращалась к Кларксону.

За завтраком я дважды поймала на себе заговорщицкий взгляд принца. Он смотрел на меня так, словно нас двоих связывала чудесная тайна.

И хотя мы, девушки, сомневались в достоверности ходивших о Тиа слухов, я решила на всякий случай никому не рассказывать о прошлом вечере. Тот факт, что ни одна живая душа не знала о моих отношениях с принцем, делал нашу тайну чем-то священным, и я берегла ее как зеницу ока.

Меня убивало лишь то, что после тех жарких поцелуев каждую минуту, проведенную вдали от Кларксона, я считала напрасно потерянным временем. Моя душа страстно рвалась к нему, а тело жаждало его прикосновений. И если бы меня спросили, как я провела день, я наверняка не смогла бы ответить. Мое сердце переполняла любовь, и, одеваясь к обеду в своей комнате, я была сама не своя. Однако меня окрыляла надежда на то, что я скоро увижу его.

Служанки, словно угадав мое тайное желание сохранить новый облик, приготовили платье, даже роскошнее вчерашнего. Медового цвета, с завышенной талией и юбкой колокол. Возможно, немного экстравагантно для простого обеда, но мне нравилось.

Я заняла свое место в обеденном зале. Кларксон, поймав мой взгляд, подмигнул мне, и я густо покраснела. К сожалению, недостаточно яркое освещение не позволяло разглядеть его лицо. Я завидовала девушкам на другом конце стола, сидевшим возле окна, в свете лучей заходящего солнца.

– Она снова злится, – повернувшись ко мне, пробормотала Келса.

– Ты о ком?

– О королеве. Только посмотри на нее.

Я бросила осторожный взгляд в сторону центрального стола. Келса оказалась права. Королева выглядела так, будто ее раздражалсам воздух в обеденном зале. Она подцепила вилкой кусочек картофеля, брезгливо прищурилась и демонстративно бросила вилку на тарелку с таким громким стуком, что некоторые девушки вздрогнули от неожиданности.

– Интересно, что с ней случилось? – прошептала я.

– Думаю, ничего не случилось. Просто она из тех людей, которые никогда не бывают довольны. Даже если король каждые две недели будет отправлять ее отдыхать, ей и этого будет мало. Она не успокоится, пока мы не разъедемся по домам.

Келса явно осуждала королеву за отвратительный нрав, что нетрудно было понять. И все же я слишком любила Кларксона, чтобы осуждать его мать.

– Интересно, что она будет делать, когда Кларксон наконец выберет свою суженую? – спросила я.

– Даже страшно об этом подумать, – отозвалась Келса, сделав глоток игристого сидра. – Из-за нее у меня отпадает всякое желание бороться за сердце принца.

– Ну, на твоем месте я не стала бы особенно беспокоиться, – пошутила я. – Дворец достаточно большой, и при желании можно сделать так, чтобы вообще никогда с ней не сталкиваться.

– Отличная идея! – Келса оглянулась по сторонам проверить, не подслушивает ли нас кто. – Интересно, а тут найдется темница, куда можно было бы ее заточить?

Я не выдержала и рассмеялась. Отличная идея! Даже если здесь и не было темницы с железными решетками.

Все случилось очень быстро, как это обычно и бывает. В окна полетели какие-то предметы, посыпались стекла. Кто-то из девушек испуганно завизжал. Похоже, один из влетевших в окно предметов попал Нове в голову, и она, закрывшись руками, упала грудью на стол. Девушки в страхе озирались по сторонам, не в силах понять, что происходит.

Я уставилась на странные штуки, лежавшие посреди обеденного зала. Они напоминали банки с консервированным супом, но только очень большие. Прищурившись, я попыталась разглядеть надпись на боку у ближайшей ко мне банки, но тут банка возле дверей взорвалась, и комната наполнилась едким дымом.

– Бегите! – крикнул Кларксон, когда взорвалась вторая банка. – Вон отсюда!

Забыв былые обиды, король схватил королеву за руку и выволок в коридор. Кларксон тем временем вытолкал за дверь двух выскочивших на середину зала девушек.

За считаные секунды комната наполнилась черным дымом, и, оглушенная отчаянными криками, я вконец растерялась. А когда попыталась отыскать сидевших рядом со мной подруг, то обнаружила, что они исчезли.

Ну конечно, они успели убежать. Я снова повернулась и мгновенно утонула в клубах дыма. Где же дверь? Я сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться, и закашлялась. Похоже, это не обычный дым, как, скажем, от костра. Поскольку мне случалось сидеть у костра, я сразу догадалась, что этот дым… совсем иной природы. И тут мое тело обмякло, отказываясь повиноваться. Я понимала, что это неправильно, что надо бороться.

Я запаниковала. Нет, нужно сосредоточиться. И найти стол. Если я найду стол, то тогда мне останется всего лишь повернуть направо. Кашляя и задыхаясь от дыма, я принялась слепо шарить руками по сторонам. Споткнувшись, я налетела на стол, оказавшийся вовсе не там, где я рассчитывала. Ну и ладно, уже хорошо. Я положила руку на столешницу, заставленную едой, и принялась продвигаться вдоль стола, опрокидывая бокалы и цепляясь за стулья.

Нет, ничего не получится.

Мне было трудно дышать, да и вообще я слишком устала.

– Эмберли!

Я подняла голову, но меня окутывала непроглядная тьма.

– Эмберли!

Я стукнула кулаком по столу, закашлявшись от сделанного усилия. Я больше не слышала его голоса, я тонула в клубах едкого дыма.

Тогда я принялась изо всех сил колотить по столу. Ничего.

Еще одна попытка – и тут я наткнулась на чью-то ладонь.

Крепко схватив мою руку, он поспешно поволок меня прочь.

– Ну давай же! – приговаривал он.

Казалось, эта проклятая комната никогда не кончится, и тут я стукнулась плечом о дверной косяк. Кларксон упорно тащил меня вперед, но единственное, чего мне хотелось, – это лечь на пол и уснуть вечным сном.

– Нет! Вперед! – подгонял меня Кларксон.

Мы вышли в коридор, и я увидела лежавших на полу девушек. Кто-то ловил ртом воздух, кого-то нещадно рвало.

Кларксон протащил меня мимо них еще дальше, и мы рухнули на пол, пытаясь отдышаться. Нападение, а я не сомневалась, что это было именно нападение, продолжалось не более двух-трех минут, но я словно пробежала марафон.

Я лежала на боку, в крайне неудобной позе, не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой. Кларксон также лежал неподвижно, но я видела, как вздымается его грудь. Секунду спустя он повернулся ко мне:

– Вы в порядке?

Чтобы ответить, мне пришлось собрать всю свою волю в кулак.

– Вы спасли мне жизнь, – сказала я и, задыхаясь, добавила: – Я люблю вас.

Сотни раз я мысленно повторяла эти слова, хотя даже в страшном сне мне не могло присниться, что я произнесу их в такой ситуации. Однако на сожаления времени больше не оставалось: под крики подоспевших на помощь гвардейцев я медленно погружалась в сон.

Когда я проснулась, то почувствовала, как что-то давит мне на лицо. Оказывается, кислородная маска вроде той, что Саманта Рейл надевала во время пожара.

Повернув голову направо, я обнаружила, что лежу неподалеку от двери и стола, за которым обычно сидят медсестры, и что практически все койки больничного крыла заняты. Интересно, а сколько здесь сейчас наших девушек? И кому все-таки повезло, а кому нет?

Я попыталась сесть, чтобы лучше видеть. Это не ускользнуло от внимания Кларксона: он сразу же направился в мою сторону. Поскольку у меня не было ни головокружения, ни одышки, я с радостью сняла маску. Принц шел очень медленно, так как явно еще не успел восстановиться после газовой атаки. Примостившись на краешке моей кровати, он хрипло произнес:

– Как вы себя чувствуете?

– Как вы могли… – Я попыталась прочистить горло, мой голос показался мне чужим. – Как вы могли так поступить? Поверить не могу, что вы вернулись. Таких, как я, здесь больше двадцати. А вы у нас один.

Кларксон протестующе поднял руку:

– Эмберли, зря вы так. Вы тоже в каком-то смысле единственная и неповторимая.

Я плотно сжала губы, боясь расплакаться. Наследник трона рисковал ради меня жизнью. У меня вдруг стеснило грудь от переполнявших душу эмоций.

– Леди Эмберли, – надо мной склонился доктор Мишн, – я рад, что вы наконец очнулись.

– А как там остальные? С ними все в порядке? – спросила я.

Доктор едва заметно переглянулся с Кларксоном. Они явно что-то скрывали, но я решила не проявлять излишнего любопытства.

– Должен сказать, вам всем крупно повезло. Его высочество вытащил на свежий воздух пятерых девушек, включая вас.

– Совершенно с вами согласна. Принц Кларксон – невероятно храбрый человек. И я действительно очень везучая. – Я незаметно сжала руку принца.

– Да, – кивнул доктор Мишн. – Но, с вашего позволения, хотелось бы спросить, оправданна ли такая храбрость?

– Прошу прощения?

– Ваше высочество, – едва слышно произнес доктор, – как вы, наверное, понимаете, королю вряд ли понравится, что вы оказываете знаки внимания недостойной вас девушке. – (Боже, лучше бы он меня ударил!) – Шансы, что она родит вам наследника, более чем призрачны. А вы едва не лишились жизни, спасая ее! Я не стал докладывать королю о состоянии ее здоровья, поскольку надеялся, что, узнав правду, вы проявите милосердие и отошлете ее домой. Но если это будет продолжаться, мне придется сообщить королю.

В разговоре возникла длинная пауза. Наконец Кларксон нарушил молчание.

– Насколько я знаю, несколько девушек пожаловались на то, что вы, если можно так выразиться, лапали их во время осмотра, – ледяным тоном произнес он.

У доктора от возмущения глаза полезли на лоб.

– Что вы этим хотите…

– Кстати, кто-то из них утверждал, будто вы нашептывали ей на ухо непристойности. Впрочем, это не важно.

– Но я ни сном ни духом…

– Не имеет значения. Я принц. И мое слово закон. И если я хотя бы намекну, что вы осмелились трогать моих женщин неподобающим врачу образом, то вы живо окажетесь перед расстрельным взводом.

У меня отчаянно билось сердце. Мне хотелось остановить принца, сказать ему, что недопустимо угрожать человеку смертью. Ведь наверняка имеется способ мирно урегулировать проблему. Но я понимала: сейчас не лучшее время для споров.

Доктор Мишн нервно сглотнул, а Кларксон тем временем продолжил:

– Если вам хоть сколько-нибудь дорога ваша жизнь, не советую лезть в мою. Я понятно выразился?

– Да, ваше высочество, – поклонился доктор Мишн.

– Отлично. А теперь скажите, может ли леди Эмберли отправиться в свою комнату, чтобы отдохнуть в более комфортных условиях?

– Я немедленно распоряжусь, чтобы медсестра проверила ее анализы.

Кларксон махнул рукой, и доктор тотчас же испарился.

– Нет, ну каков наглец! Так или иначе, пора от него избавиться.

Я положила руку Кларксону на грудь:

– Нет. Пожалуйста, не причиняйте ему вреда.

Принц улыбнулся:

– Я всего-навсего собираюсь убрать доктора из дворца. Найти для него подходящее место. Многие губернаторы предпочитают иметь личного врача. С такой работой он вполне справится.

Я облегченно вздохнула. По крайней мере, никто не умрет.

– Эмберли, – прошептал принц, – а до разговора с доктором вы знали, что, скорее всего, не сможете иметь детей?

– Да, я волновалась по этому поводу. Там, где я живу, такое происходит сплошь и рядом. Но обе мои старшие сестры замужем, и у них есть дети. Поэтому я искренне надеялась, что и у меня они тоже будут.

Мой голос дрогнул, и принц остановил меня взмахом руки:

– Вам нельзя волноваться. Я еще к вам загляну. Нам надо поговорить.

А потом на глазах у всего больничного крыла он поцеловал меня в лоб. И все мои тревоги разом рассеялись. Хотя бы на время.

Глава 11

– Хочу открыть вам тайну, – прошептал Кларксон, и я проснулась. Он сидел на краешке моей кровати.

Я ничуть не удивилась. Мое тело, казалось, было готово к появлению принца. Звуки его голоса мгновенно помогли стряхнуть сон. Наверное, нет ничего приятнее, чем просыпаться вот так.

– Правда? – Я протерла глаза и увидела его озорную улыбку.

– Ну что, вы готовы? – спросил Кларксон и прижался губами к моему уху. – Вы станете следующей королевой Иллеа.

Я пристально вгляделась в лицо принца, пытаясь понять, шутит он или нет. Но, положа руку на сердце, я еще никогда не видела его таким серьезным.

– А хотите узнать, как я это понял? – Он был явно доволен произведенным эффектом.

– Очень. – Я не верила своим ушам.

– Надеюсь, вы простите меня за то, что заставил вас пройти несколько тестов. Но уже очень давно я решил для себя, какая именно жена мне нужна. – Он сменил положение, и я выпрямилась, чтобы иметь возможность смотреть ему прямо в глаза. – Мне понравились ваши волосы.

Я машинально пригладила прическу:

– Что вы имеете в виду?

– Когда они были совсем длинными, вам это шло. Я тогда попросил нескольких девушек обрезать волосы, но вы стали единственной, кто отважился укоротить их больше чем на дюйм.

Я буквально онемела от удивления. Что бы это могло значить?

– А в тот вечер, когда я пригласил вас на первое свидание… Ну, вы помните? – (Конечно я помнила. Такое не забывается.) – Я специально пришел очень поздно, рассчитывая, что вы уже будете готовы к отходу ко сну. Вы тогда еще попросили у меня разрешения переодеться, но я сказал, что сойдет и так, и вы безропотно мне повиновались. И пошли со мной прямо в том, в чем были. В отличие от вас другие девушки настояли на том, чтобы переодеться, и заставили меня ждать в коридоре. Надо отдать им должное, оделись они очень быстро, и все же…

– Ничего не понимаю, – после некоторого раздумья призналась я.

Кларксон взял меня за руку:

– Вы видели моих родителей. Они ссорятся из-за пустяков. Они зациклены на соблюдении приличий. Да, они делают это на благо страны, но явно в ущерб своим отношениям, уже не говоря о надежде на счастье. Но вот что касается вас, то вы совершенно другая. Вы лишены тщеславия. Вы настолько самодостаточны, что можете позволить себе думать в первую очередь не о себе, а обо мне. Я понял это по тому, как вы охотно откликались на все мои просьбы и пожелания. Я даже больше скажу… – Он тяжело вздохнул и уставился на свои руки, словно сомневаясь, стоит ли продолжать. – Вы свято хранили мои секреты, и могу вас заверить, когда вы станете моей женой, секретов будет еще больше. Вы не осуждаете меня и ничему не удивляетесь. И вообще, вы для меня как оазис в пустыне для усталого путника. – Он заглянул мне в глаза. – Я жажду обрести мир и спокойствие. И вы – моя единственная надежда.

– Тихая гавань в бушующем море жизни? – улыбнулась я.

Он облегченно вздохнул:

– Да. Вы совершенно правы.

– Конечно, я буду счастлива служить вам всем, чем могу, но тут есть одна загвоздка.

– Ваша каста? – поморщился он.

Надо же, а я и забыла!

– Нет. Дети.

– Ах это… – сказал он с таким видом, словно услышал забавную шутку.

– Но у вас должен быть наследник.

– Зачем? Чтобы не нарушать заведенного обычая? А что, если нам удастся обзавестись одним ребенком и этот ребенок будет девочкой? Тогда у нее не будет ни единого шанса получить корону. Вам не кажется, что могут быть и запасные варианты?

– Но я хочу иметь детей, – промямлила я.

– И нет никакой гарантии, что у вас их не будет, – пожал он плечами. – Лично я не слишком люблю детей. Полагаю, именно для этого и существуют няньки.

– Но у вас такой большой дом, что вы и детского плача-то не услышите.

– Ваша правда, – хмыкнул Кларксон. – Поэтому, так или иначе, этот вопрос меня не волнует.

Принц говорил так спокойно, так искренне, что я сразу поверила ему, и у меня точно камень с души свалился. На глаза навернулись слезы, но я не позволила себе заплакать. Пожалуй, слезы стоит приберечь на потом, когда я останусь одна.

– Нет, основная проблема для меня – ваша каста, – признался Кларксон. – Скорее, даже не для меня, а для моего отца. Поэтому мне нужно время, чтобы представить ему все в лучшем виде, а потому Отбор будет продолжаться. Но поверьте мне на слово, – он наклонился ко мне, – вы станете моей женой.

Я закусила губу не в силах поверить, что это не сон.

Принц поправил выбившуюся у меня прядь волос:

– Вы будете единственной вещью на земле, которая принадлежит мне, и только мне. А я вознесу вас на такой высокий пьедестал, что вас будут боготворить.

Пьяная от счастья, я покачала головой:

– У меня просто нет слов.

– Тогда учитесь говорить «да», – поцеловав меня, сказал принц. – Я хочу, чтобы, когда придет время, вы были готовы.

Мы сидели голова к голове. Время словно остановилось. Мне не верилось, что все это происходит на самом деле. Он произнес все слова, о которых я когда-то грезила: королева, жена, боготворить. Мои сны становились явью.

– А теперь вам пора спать. Сегодняшнее нападение было одним из самых жестоких. Я хочу, чтобы вы полностью восстановили силы.

– Как вам будет угодно, – ответила я.

Он пробежался пальцем по моей щеке, явно довольный ответом.

– Спокойной ночи, Эмберли.

– Спокойной ночи, Кларксон.

Он вышел, а я устроилась поудобнее в постели, отлично понимая, что до утра не сомкну глаз. Какой уж тут сон, если сердце бьется вдвое быстрее, а мысли устремлены в будущее?!

Я медленно встала и подошла к письменному столу. У меня был только один способ выплеснуть наружу свои чувства.

Дорогая Адель!

Ты умеешь хранить секреты?

Фаворитка

Часть I

Я прикрыла плечи оборками на лифе платья. Картер успокоился, и его молчание леденило мне душу даже сильнее, чем могильный холод камер в подземелье дворца. Мне было невыносимо слышать его стоны, когда охранники выбивали из него остатки надежды, но, по крайней мере, я знала, что он дышит.

Дрожа от холода, я прижала коленки к груди. По щеке скатилась еще одна слеза. Ну что ж, слезы хотя бы согревали кожу. Мы знали. Мы знали, что все может именно так и закончиться. Но продолжали встречаться. Как нам было остановиться?

Я задумалась о том, как нас казнят. Повесят? Расстреляют? Быть может, придумают нечто еще более замысловатое и болезненное?

А что, если молчание Картера означает, что он уже умер? В глубине души я очень на это надеялась. А если нет, тогда пусть его уведут первым. Мне будет гораздо легче, если я буду знать, что его больше нет в живых. Уж лучше так, чем страдать от осознания того, что он будет глубоко переживать мою смерть. Даже сейчас, томясь в одиночной камере, единственное, чего я хотела, – чтобы он поскорее отмучился.

В коридоре возникло какое-то движение, и мое сердце отчаянно забилось. Неужели пора? Неужели это конец? Я крепко зажмурилась, пытаясь сдержать слезы. Как такое могло случиться? Как из фаворитки Отбора я превратилась в предательницу, которую ждет суровое наказание? О Картер… Картер, что же мы наделали?!

Я никогда не считала себя слишком тщеславной особой. И тем не менее после завтрака, прежде чем отправиться в Женский зал, я практически всегда возвращалась в свою комнату проверить макияж. Конечно, я понимала, что поступаю глупо. Ведь Максон теперь увидит меня не раньше вечера. А уж к этому времени я в любом случае нанесу свежий макияж и переоденусь.

Да и вообще, мои старания, похоже, не увенчались особым успехом. Максон вел себя любезно и дружелюбно, но между нами не возникло незримой связи наподобие той, что у него установилась с некоторыми девушками. Может, со мной что-то не так?

И хотя я отлично проводила время во дворце, меня не покидало чувство, будто я не знаю чего-то такого, что знают остальные девушки – ну, по крайней мере, некоторые из них. Раньше, то есть еще до Отбора, я была веселой, хорошенькой и смышленой. Но теперь, оказавшись среди других претенденток, ежедневной миссией которых было произвести впечатление на одного-единственного молодого человека, я чувствовала себя серой, скучной и незначительной. Более того, я поняла, что напрасно в свое время не последовала примеру подруг, которые не откладывали на потом поиск подходящих мужей и обустройство семейного гнездышка. А в школе они болтали в основном о шмотках, косметике и мальчиках, а вот я, глупая, обращала внимание лишь на то, что рассказывали преподаватели. Похоже, свой самый главный урок я все-таки пропустила и теперь безнадежно отстала.

Нет. Просто не надо сдаваться, и все дела. Я внимательно слушала Сильвию на уроке истории в начале недели. Более того, я даже записала кое-какие тезисы, чтобы иметь их под рукой на тот случай, если вдруг что-нибудь забуду. Мне хотелось, чтобы Максон считал меня умной и всесторонне развитой. А еще – чтобы он считал меня красивой. Значит, походы после завтрака в свою комнату очень даже обязательны.

Интересно, а королева Эмберли тоже так делала? Она всегда выглядит потрясающе, причем не прикладывая явных усилий.

На лестнице я остановилась проверить, что там у меня с туфлями. Похоже, каблук застрял в ковре. Ничего не обнаружив, я двинулась дальше, в сторону Женского зала.

Спустившись на первый этаж, я перекинула волосы через плечо и продолжила размышлять, как проявить себя лучшим образом. Я действительно хотела победить. Правда, я совсем не знала Максона, но он казался добрым, забавным и…

– Ах! – Я зацепилась каблуком за край ступеньки и шлепнулась на мраморный пол. – Ой!

– Мисс! – (Подняв голову, я увидела подбежавшего ко мне гвардейца.) – Вы не ушиблись?

– Ничего страшного. Если что и пострадало, то только моя гордость, – покраснев, ответила я.

– Ума не приложу, как вы, дамы, расхаживаете на таких высоченных каблуках. Это еще чудо, что вы все не переломали себе щиколотки.

Я смущенно хихикнула в ответ, и он предложил мне руку.

– Благодарю вас. – Пригладив волосы, я одернула юбку.

– Всегда к вашим услугам. Вы уверены, что не ушиблись? – Он окинул меня заботливым взглядом, явно желая проверить, нет ли на мне синяков или царапин.

– Ну, если честно, бедро немного побаливает, а так все в порядке. – Что было истинной правдой.

– Может, на всякий случай отвести вас в больничное крыло?

– Не стоит, – ответила я. – Я отлично себя чувствую.

– Тогда окажите мне любезность, позвольте показать вас доктору. Никогда себе не прощу, если окажется, что вы все-таки пострадали, а я проявил преступное равнодушие. – Взгляд его голубых глаз был на редкость проникновенным. – И вообще, клянусь честью, принц наверняка настоял бы на врачебном осмотре.

Что ж, хороший ход.

– Ну ладно, – сдалась я. – Так и быть, пошли к доктору.

Гвардеец ухмыльнулся чуть кривоватой ухмылкой.

– Отлично, – бросил он, подхватив меня на руки.

Я испуганно охнула:

– Не думаю, что это так уж необходимо.

– Не имеет значения. – Он решительно зашагал вперед, и мне уже некуда было деваться. – А теперь поправьте меня, если я ошибаюсь. Вы ведь мисс Марли, так?

– Да, вы совершенно правы.

Он продолжал ухмыляться, и я, не выдержав, улыбнулась в ответ.

– Я прилагаю максимум усилий, чтобы с вами, девушками, ничего не случилось, – сказал он. – Положа руку на сердце, во время военной подготовки я звезд с неба не хватал и теперь сам удивляюсь, как оказался во дворце. Но я хочу сделать все возможное, чтобы они не пожалели о своем решении, поэтому пытаюсь хотя бы запомнить имена Избранных. Чтобы знать, о ком идет речь, если меня попросят помочь.

Мне понравилась его манера говорить. Он словно рассказывал мне историю, хотя всего-навсего сообщил кое-что о себе. У него было оживленное лицо и задорный голос.

– Ну, вы и так выше всяких похвал, – улыбнулась я. – И не стоит себя принижать. Не сомневаюсь, вы отлично прошли подготовку, раз получили назначение сюда. Ваши командиры наверняка сумели разглядеть в вас большой потенциал.

– Вы слишком добры ко мне. А не могли бы вы напомнить, откуда вы прибыли?

– Из Кента.

– Ой, а я из Алленса.

– Да неужели?

Алленс находился к востоку от Кента, неподалеку от Каролины. В каком-то смысле мы были соседями.

– Да, мэм, – не сбавляя шага, кивнул он. – И сейчас я впервые выехал за пределы своей провинции. Нет, пожалуй, не впервые, а уже во второй раз, если считать военную подготовку.

– Я тоже здесь в первый раз. Очень трудно привыкнуть к местному климату.

– Ваша правда! Я жду не дождусь, когда наступит осень. Но сомневаюсь, что она вообще тут бывает.

– Я вас хорошо понимаю. Лето – это прекрасно, но ведь не каждый же день.

– Точно, – согласился он. – Представляете, как нелепо здесь, должно быть, выглядит Рождество?

– Ах, без снега это будет уже не то! – Я говорила вполне серьезно, поскольку всегда с нетерпением ждала зимы. Зима была моим любимым временем года.

– Совсем не то, – согласился он.

Я сама себе удивлялась. И почему я все время улыбаюсь? Может, потому, что с ним было легко и приятно разговаривать. До этого момента мне как-то не удавалось непринужденно болтать с парнями. Допустим, у меня не хватало практики, но тем не менее было приятно думать, что, возможно, вопреки моим опасениям мне не придется слишком долго учиться искусству общения с противоположным полом.

Оказавшись у входа в больничное крыло, гвардеец замедлил шаг.

– Не могли бы вы опустить меня? – попросила я. – Не хочу, чтобы они решили, будто я сломала ногу или типа того.

– Нет проблем, – усмехнулся он.

Поставив меня на ноги, он распахнул передо мной дверь. Я увидела медсестру, сидевшую за письменным столом.

Гвардеец с ходу объяснил, в чем проблема:

– Леди Марли упала в холле. Возможно, ничего серьезного, но хотелось бы знать наверняка.

Медсестра, довольная, что нашлась какая-никакая работа, поспешно вскочила с места:

– О леди Марли! Надеюсь, вы не сильно ушиблись.

– Нет, только вот здесь немного болит. – Я показала на бедро.

– Я сейчас же вас осмотрю. Большое спасибо, офицер. Можете возвращаться на пост.

Гвардеец коротко кивнул и повернулся к выходу. Уже на самом пороге он подмигнул мне и ухмыльнулся своей чуть кривой ухмылкой. А я осталась стоять, улыбаясь как последняя идиотка.

Громкие голоса в коридоре вернули меня к действительности. Я услышала, как гвардейцы по очереди произносят: «Ваше высочество».

Значит, Максон здесь.

Я бросилась к зарешеченному окошку камеры. Дверь камеры напротив – камеры, где сидел Картер, – отворилась, и Максон в сопровождении стражи прошел внутрь. Я напряженно вслушивалась, чтобы понять, о чем идет речь. И хотя голос Максона звучал достаточно громко, слов разобрать было невозможно. Затем я услышала невнятное бормотание и поняла, что это Картер. Он проснулся. Он был жив.

Я тяжело вздохнула и, почувствовав дрожь во всем теле, поспешно накинула на плечи тюль.

Буквально через несколько минут Максон покинул камеру Картера и подошел к моей. Впустив его внутрь, стражники заперли за ним дверь. Он бросил на меня быстрый взгляд и ахнул:

– Господь Всемогущий, что они с вами сделали?!

Он быстро подошел ко мне, расстегивая на ходу пиджак.

– Максон, простите меня! – зарыдала я.

Он стащил пиджак и накинул мне на плечи:

– Кто порвал ваше платье? Стражники? Они что, занимались рукоприкладством?

– Я вовсе не собиралась изменять вам. И не хотела причинять вам боль.

Максон прижал ладони к моим щекам:

– Послушайте меня, Марли! Стражники били вас?

Я покачала головой:

– Один из них, заталкивая меня в камеру, оборвал рукава, но больше ничего такого они не делали.

Максон вздохнул с нескрываемым облегчением. Какой он все-таки хороший человек! Даже узнав о нас с Картером, он продолжал волноваться за меня.

– Простите меня, – повторила я.

Принц положил руки мне на плечи:

– Я только сейчас начинаю понимать, насколько это бессмысленно – бороться за сердце влюбленной женщины! И я вас не виню.

Я заглянула в его добрые глаза:

– Мы пытались остановиться. Честное слово. Но я люблю его. Я готова хоть завтра выйти за него замуж… если нас к этому времени не убьют. – И я безудержно разрыдалась.

Конечно, мне хотелось оставаться настоящей леди и принять наказание с высоко поднятой головой. Но это было так несправедливо, словно у меня отняли все то, что еще, собственно, и не успело стать моим.

Максон осторожно провел рукой по моей спине:

– Вы не умрете.

– Что?! – Я не верила своим ушам.

– Смертная казнь вам не грозит.

Судорожно вздохнув, я бросилась ему на шею:

– Спасибо! Спасибо большое! Мы не заслуживаем такой милости!

– Прекратите! Прекратите сейчас же! – воскликнул принц, высвобождаясь из моих объятий.

Я тут же смущенно попятилась. Ко всем своим прегрешениям я еще и нарушила этикет.

– Смертная казнь вам не грозит, – повторил Максон. – Но вы в любом случае будете наказаны. – Он уставился себе под ноги и покачал головой. – Мне очень жаль, Марли, но утром вас обоих публично высекут.

У него явно не хватало духу посмотреть мне в глаза, и если бы я не знала, что это не так, то вполне могла бы решить, что принц хорошо представляет, через какие муки ада нам придется пройти.

– Мне очень жаль, – повторил он. – Я хотел этому помешать, но отец настаивает на том, что королевская семья обязана сохранить лицо, а поскольку пленка, где вы сняты вдвоем, уже стала предметом огласки, я не в силах изменить его решение.

– Сколько ударов? – с трудом преодолев спазм в горле, спросила я.

– Пятнадцать. Полагаю, Картеру достанется куда сильнее, чем вам, но так или иначе боль будет невыносимой. Насколько мне известно, во время этого наказания люди иногда теряют сознание. Мне очень жаль, Марли. – Вид у него был крайне расстроенный.

Что ж, как я и предполагала, принц действительно очень хороший человек. Я выпрямилась, пытаясь показать ему, что в состоянии выдержать предстоящее испытание.

– Максон, вы пришли подарить жизнь мне и моему любимому человеку. И вы еще просите прощения? Максон, никогда в жизни я не была так благодарна.

– Они собираются сделать вас обоих Восьмерками, – продолжил принц. – И все будут смотреть.

– Но ведь нас с Картером не станут разлучать, да? – (Принц кивнул.) – Тогда мне не о чем вас больше просить. Ради этого я готова пострадать. И выдержать экзекуцию. За себя и, если можно, за Картера.

Максон грустно улыбнулся:

– Картер умолял меня о том же. Просил, чтобы его выпороли вместо вас.

Я тоже улыбнулась, и мои глаза снова наполнились слезами, на сей раз слезами радости.

– Это меня ничуть не удивляет.

– Мне всегда казалось, будто я знаю, что такое любовь, – покачал головой Максон. – Но, увидев такую жертвенность во имя любимого человека, я понял, что до сих пор вообще не разбирался в любви.

Я поплотнее закуталась в его пиджак.

– Это не так. Уверена, вы ошибаетесь. А что до нее… Ей просто нужно дать немного времени.

Принц едва заметно усмехнулся:

– Ей будет вас не хватать. Ведь именно она подвигала меня на то, чтобы поухаживать за вами.

– Только истинная подруга способна в ущерб своим интересам уступить другой возможность стать принцессой. Но мне не суждено быть вашей. Я не рождена для короны. Я нашла своего человека.

– Однажды она сказала мне очень важные слова, – начал Максон, – которые я никогда не забуду. Она сказала: «Настоящая любовь всегда горькая».

Я бросила тоскливый взгляд на стены камеры.

– Она была права, – сказала я и, помолчав, добавила: – Мне страшно.

Принц порывисто обнял меня:

– Это очень быстро закончится. Подготовка к экзекуции, пожалуй, самая неприятная часть наказания, но попробуйте думать о чем-нибудь другом. А я постараюсь достать вам лучшие лекарства, их специально берегут для меня, так что ваши раны быстро заживут. – (Я снова заплакала, в моем сердце боролись самые разные чувства. Страх, благодарность, сомнение…) – А теперь вам надо хоть немного поспать. Картеру я тоже велел отдохнуть. Это поможет.

Я кивнула, уткнувшись Максону в плечо, и он прижал меня к себе еще крепче.

– А что он сказал? Он в порядке?

– Ему крепко досталось, но сейчас он уже ничего. Он просил передать вам, что любит вас и что вы должны сделать все, о чем я вас попрошу.

– Я ваша вечная должница, – облегченно вздохнула я.

Максон не ответил. Он просто держал меня, пока я не расслабилась. Наконец он поцеловал меня в лоб и повернулся, чтобы уходить.

– До свидания, – прошептала я.

Он улыбнулся, дважды постучал в дверь, и стражник вывел его из камеры.

Я вернулась к своей лежанке у стены, прижала коленки к груди, накрылась пиджаком Максона и позволила себе предаться воспоминаниям…

Джада втирала в мою кожу лосьон. Этот ритуал начинал мне нравиться. И хотя мы только-только отобедали и сна у меня не было ни в одном глазу, ее умелые руки, массировавшие мне плечи, словно говорили, что рабочий день закончился и можно расслабиться.

Причем сегодняшний день выдался особенно тяжелым. Мало того что я заработала синяк на бедре, так еще и программа «Вести» оказалась на редкость напряженной. Избранных впервые по-настоящему представили публике, и Гаврил мучил нас вопросами, что мы думаем о принце, скучаем ли по дому и хорошо ли мы, девушки, поладили между собой. Мой голос стал тонким и звонким, совсем как у птички. И хотя я усиленно уговаривала себя успокоиться, я так волновалась, что с каждым ответом говорила все писклявее и писклявее. У Сильвии наверняка нашлось бы, что сказать по этому поводу.

И само собой, я постоянно сравнивала себя с остальными. У Тайни тоже получалось не слишком хорошо, так что я была еще не самая безнадежная. Хотя, если честно, трудно сказать, кому действительно удалось себя проявить. Бариель непринужденно держалась перед камерами, впрочем, так же, как и Крисс. Что ж, я не удивлюсь, если им удастся попасть в Элиту.

Америка, впрочем, как всегда, блистала. Казалось бы, ничего удивительного. Однако у меня никогда не было подруг из каст ниже моей. И я вдруг почувствовала себя жутким снобом. Ведь когда я приехала во дворец, Америка стала моей наперсницей. И более того, Америке, в отличие от меня, удалось оказаться в числе лучших, и это не могло не впечатлять.

Конечно, я прекрасно понимала, что Максону подойдет кто угодно, но только не Селеста. Мне до сих пор не верилось, что эта дрянь осмелилась порвать платье Америки. И просто возмутительно, что Селесте все сошло с рук. Однако вряд ли кто-нибудь из нас решился бы открыть глаза Максону на отвратительный поступок Селесты, а значит, она продолжит издеваться над нами. Конечно, она хотела победить – боже мой, а кто из нас не хотел?! – но она зашла слишком далеко.

Но вот благодаря проворным пальчикам Джады мышцы шеи постепенно расслабились, и я уже не думала ни о Селесте, ни о своем тонком голосе, ни о прямой спине, да и вообще обо всех треволнениях, связанных с борьбой за титул принцессы.

Когда я услышала стук в дверь, в моей душе затеплилась надежда, что пришел Максон, хотя, конечно, вряд ли. Скорее всего, это Америка. Отлично. Почему бы нам не выпить чая у меня на балконе и не прогуляться по парку?

Но когда Нина открыла дверь, я увидела в коридоре давешнего офицера. Не слишком заботясь о соблюдении этикета, он заглянул через плечо Нины в комнату.

– Мисс Марли! Вот пришел проверить, как вы себя чувствуете! – Он говорил так взволнованно, что я не выдержала и рассмеялась.

– Входите, пожалуйста. – Я встала из-за туалетного столика и направилась к двери. – Присаживайтесь. Если желаете, я распоряжусь, чтобы нам принесли чая.

– Не буду вас задерживать, – покачал он головой. – Просто хотел удостовериться, что вы не покалечились в этом чертовом коридоре.

Гвардеец стоял, заложив руки за спину, наверное, чтобы его визит был более официальным. Но оказалось, он прячет за спиной букет цветов, которые, слегка зардевшись, и преподнес мне.

– Ух ты! – Я прижала букет к лицу. – Спасибо!

– Не стоит благодарности. Я хорошо знаком с одним садовником. Вот он по дружбе и нарвал мне цветов.

К нам незаметно подошла Нина:

– Мисс, принести вазу?

– Будь добра. – Я протянула ей букет и снова повернулась к гвардейцу. – Я очень хорошо себя чувствую. Небольшой синяк, но ничего страшного. Однако я извлекла хороший урок и оценила опасность высоких каблуков.

– Значит, сапоги, что сейчас на вас, гораздо удобнее, да?

– Естественно, – рассмеялась я. – И я собираюсь сделать их важной частью своего гардероба.

– Тогда вы точно станете основоположницей нового направления дворцовой моды! А я буду знать, с чего все началось! – Он усмехнулся собственной шутке, и мы остались стоять, глупо улыбаясь друг другу.

Ему явно не хотелось уходить, и, как ни странно, тут наши желания совпадали. У него была очень теплая улыбка. Я давно так хорошо себя ни с кем не чувствовала, как с ним.

К сожалению, до гвардейца дошло, что, задерживаясь в моей комнате, он нарушает правила приличия.

– Я, пожалуй, пойду. Завтра заступать на дежурство, – сдержанно поклонился он.

– В каком-то смысле мне тоже, – вздохнула я.

– Надеюсь, ваши синяки пройдут, и очень скоро я увижу вас снова, – улыбнулся гвардеец.

– В этом я не сомневаюсь. И спасибо за помощь, офицер… – я бросила взгляд на его нагрудный знак, – …Вудворк.

– Всегда к вашим услугам, мисс Марли. – Он поклонился и вышел в коридор.

Ши осторожно закрыла за ним дверь:

– Какой любезный мужчина! Надо же, специально пришел, чтобы справиться о вашем самочувствии!

– Я знаю, – отозвалась Джада. – Иногда с этими гвардейцами не понять, где найдешь, где потеряешь. Но Вудворк, похоже, славный парень.

– Он действительно очень милый, – согласилась я. – Надо будет непременно рассказать о нем принцу Максону. Может, офицер Вудворк получит награду за свою доброту.

Я забралась в кровать, хотя и не чувствовала усталости. Просто после моего отхода ко сну две служанки из трех уходили, а мне сейчас хотелось побыть по возможности в одиночестве. Тем временем Нина принесла вазу с цветами. В синей вазе желтые цветы смотрелись отлично.

– Поставь их сюда, пожалуйста, – попросила я, и Нина пристроила букет возле кровати.

Я смотрела на цветы с загадочной улыбкой на губах. Нет, пожалуй, я не стану рассказывать принцу об офицере Вудворке. Пусть это будет моей маленькой тайной.

Меня разбудил скрип ржавых петель, и я поспешно вскочила, натягивая на себя пиджак Максона.

Вошедший в камеру стражник скомандовал, не глядя на меня:

– Руки вперед!

Я настолько привыкла к вежливому обращению «мисс», что не сразу отреагировала на приказ. На мое счастье, стражник был не в том расположении духа, чтобы наказывать меня за медлительность. Я протянула ему руки, и он надел на меня кандалы с тяжелыми цепями.

– За мной! – гаркнул он, и я послушно последовала за ним в коридор.

Картера уже вывели из камеры. Выглядел он ужасно. Его одежда превратилась в лохмотья, он едва стоял на ногах. Когда он меня увидел, лицо его озарилось улыбкой, отчего из разбитой губы засочилась кровь. Я слабо улыбнулась в ответ, и стражники погнали нас к лестнице в конце коридора.

Поскольку в свое время нам показывали бронированные комнаты, я знала, что во дворце существует множество тайных проходов. Прошлой ночью нас отвели в камеру через дверь, которую я всегда считала шкафом для белья. Сегодня стражники прошли на первый этаж тем же путем.

Когда мы оказались на лестничной площадке, стражник повернулся к нам лицом и рявкнул:

– Смирно!

Мы с Картером остались стоять за полуоткрытой дверью в ожидании унизительной и болезненной экзекуции.

– Мне так жаль, – прошептал он.

Я подняла на него глаза. Несмотря на кровоточащую губу и спутанные волосы, передо мной стоял все тот же милый юноша, который когда-то настоял на том, чтобы отвести меня в больничное крыло, а потом преподнес мне цветы.

– А вот мне нет! – страстно ответила я.

У меня перед глазами вдруг промелькнули короткие мгновения нашего украденного счастья. Я вспомнила, как мы, встретившись взглядами, поспешно отводили глаза, а еще то, как я всегда старалась оказаться там, где он стоял на страже, как он подмигивал мне, когда я входила в обеденный зал, как я тихонько хихикала, проходя мимо него по коридору.

Мы полюбили друг друга, забыв о чувстве долга перед королевской семьей, и даже если бы сегодня я шла на смерть, то ни секунды не стала бы жалеть о прошедшем месяце, когда мне выпало счастье взять от жизни все, о чем только можно было мечтать. Я нашла своего суженого. Я это твердо знала. В моем сердце было столько любви, что места для сожалений практически не осталось.

– Марли, у нас с тобой все будет хорошо, – поклялся Картер. – Сейчас самое главное – пережить сегодняшний день, а там я позабочусь о тебе.

– А я о тебе.

Картер наклонился, чтобы меня поцеловать, но ему помешали стражники.

Наконец дверь распахнулась, и Картера увели. Лучи утреннего солнца хлынули в коридор, и мне пришлось опустить глаза, настолько это было невыносимо. Невыносимо смотреть на окружающую красоту и слушать возбужденные крики собравшейся поглазеть на экзекуцию толпы. Оказавшись снаружи, я прищурилась и увидела специально установленные места для зрителей. В переднем ряду я заметила Америку и Мэй, что меня окончательно добило. Стражник подтолкнул меня вперед. Едва устояв на ногах, я снова вгляделась в толпу в поисках родителей и взмолилась про себя, чтобы их там не было.

Но Господь не внял моим молитвам.

Я знала: Максон не мог так поступить. Он хороший человек. Максон пытался избавить меня от наказания, значит пригласить маму и папу полюбоваться на мое унижение вовсе не его идея. Мне не хотелось давать волю гневу, но я знала, чья это задумка, и в моей душе с новой силой вспыхнула ненависть к королю.

Пиджак Максона грубо сорвали с моих плеч, и меня рывком поставили на колени перед деревянной колодой. Кандалы сняли, запястья связали кожаными путами.

– Это преступление карается смертной казнью! – услышала я голос глашатая. – Но принц Максон в своей милости пощадил жизнь гнусных изменников. Да здравствует принц Максон!

Путы на моих запястьях были более чем реальны. Меня вдруг объял страх, и я заплакала. Я посмотрела на свои руки, словно желая запомнить эту нежную кожу. Как жаль, что я не могу вытереть ладонями слезы! Затем я повернулась к Картеру.

И хотя он был крепко привязан к А-образному сооружению, это не помешало ему повернуть голову и бросить на меня прощальный взгляд. Я не отрываясь смотрела на него. Нет, я не одинока. У меня есть он, а у него – я. Боль рано или поздно пройдет, но со мной навсегда останется Картер. И моя любовь. Навсегда.

И хотя я буквально тряслась от страха, меня, как ни странно, распирало от гордости. Конечно, я не собиралась рассказывать внукам, что в свое время была наказана за преступную любовь, но я вдруг отчетливо осознала: на свете есть люди, которые вообще не знают, каково это – любить. А я знаю. У меня была родная душа. Близкий человек. И я готова умереть ради него.

– Марли, я люблю тебя. Все будет хорошо! – крикнул Картер, стараясь перекрыть гул толпы. – Все будет хорошо, клянусь!

У меня пересохло в горле. Я не смогла ему ответить. Я просто кивнула. Пусть он знает, что я слышала. Однако я была страшно недовольна собой, что не сумела ответить ему тем же.

– Марли Теймс и Картер Вудворк! – (Я услышала наши имена.) – С настоящего момента вы больше не принадлежите к своим прежним кастам. Отныне вы низшие из низших. Теперь вы Восьмерки! – (Народ восторженно заулюлюкал, радуясь нашему унижению.) – И чтобы причинить вам такие стыд и боль, какие вы причинили его высочеству, вы приговариваетесь к пятнадцати ударам батогами каждый! И пусть шрамы напоминают вам о ваших многочисленных грехах!

Глашатай отошел в сторону, воздев к небу руки в ожидании приветственных криков. Я видела, как человек в маске, тот самый, что связывал меня и Картера, подошел к высокому бочонку и вытащил оттуда длинные мокрые прутья. Все, речи закончились, начинается шоу!

И тут неожиданно для себя я внезапновспомнила посвященный идиомам школьный урок английского. Мы обсуждали фразу «правило большого пальца», и я вспомнила, как учитель объяснял, что это выражение объясняется тем, что мужу было разрешено бить жену, но только палкой, которая не толще его большого пальца.

Так вот, толщина батогов точно не соответствовала этому правилу.

Я отвернулась, когда палач для разогрева принялся со свистом рассекать прутьями воздух. Картер вздохнул, судорожно сглотнул и снова обратил на меня взор. И мое сердце снова наполнилось любовью. Ведь его должны были высечь гораздо сильнее – возможно, потом он даже не сможет ходить, – однако он волновался сейчас не за себя, а за меня.

– Один!

Я оказалась не готова и вскрикнула от жгучей боли. Но через секунду все кончилось, и мне даже показалось, что это не так ужасно, как я думала. А затем, совершенно неожиданно, кожа начала гореть. Все сильнее и сильнее, пока…

– Два!

Они идеально рассчитали периодичность ударов. И как только боль достигала пика, меня настигала следующая ее волна. К своему стыду, я не могла сдержать крика, у меня тряслись руки.

– У нас все будет хорошо! – Забыв о собственных страданиях, Картер пытался облегчить мои.

– Три!

После этого удара я совершила ошибку, попробовав поднять руки в надежде облегчить боль. Спина напряглась, боль оказалась такой нестерпимой, что у меня вырвался странный утробный звук.

– Четыре!

Это кровь?

– Пять!

Определенно кровь.

– Скоро… все закончится, – пообещал Картер.

Его голос был совсем слабым. Лучше бы он помолчал и поберег силы.

– Шесть!

Нет, я не выдержу. Я иссякла. Такую боль просто невозможно вытерпеть. Еще немного – и я умру.

– Я… люблю… тебя.

Я ждала следующего удара, но, похоже, произошла некая заминка.

И тут я услышала, как кто-то выкрикивает мое имя, и в моем сердце затеплилась надежда, что меня сейчас спасут. Я попыталась повернуть голову, что было трагической ошибкой.

– Семь!

Я надрывно закричала. Да, ждать очередного удара было невыносимо, но получить удар исподтишка оказалось в сто крат хуже. Мои руки превратились в кровавое месиво, и когда батоги опустились в очередной раз, мое тело не выдержало, мир вокруг, слава богу, почернел, а я перенеслась в прошлое.

Коридоры дворца непривычно опустели. Теперь, когда нас осталось всего шестеро, дворец стал казаться слишком большим. И в то же время маленьким. И как может такая замкнутая жизнь устраивать королеву Эмберли? Иногда меня так и подмывало закричать. Чтобы хоть что-нибудь услышать.

И тут откуда-то издалека до меня донесся взрыв смеха. Посмотрев в окно, я увидела Америку с Максоном. Они гуляли по саду. Максон шагал, заложив руки за спину, а она шла, заглядывая Максону в лицо, и размахивала руками, словно рассказывала ему какую-то историю. Она еще что-то сказала, подкрепив свои слова выразительными жестами, и Максон буквально согнулся пополам от смеха. И я догадалась: он специально сцепил руки за спиной, поскольку иначе непременно тут же схватил бы ее в охапку и поднял. Похоже, он понимал, что главное – не торопить события, а не то она может запаниковать. Меня потрясла выдержка принца. Но он явно был на верном пути, собираясь сделать единственно правильный для себя выбор.

Возможно, мне не стоило так бурно радоваться своему поражению, но я ничего не могла с собой поделать. Ведь они были такой прекрасной парой. Он помогал ей сдерживать свой слишком жизнерадостный нрав, а она своей беспечностью компенсировала его излишнюю серьезность.

Я продолжала наблюдать, думая о том, что еще совсем недавно на том же самом месте в саду чуть было не сделала роковое признание. Но мне следовало держать язык за зубами. Я должна была молчать как рыба.

– Чудесный день.

Я едва не подскочила от неожиданности. Знакомый голос вдруг вызвал бурю эмоций. Сердце забилось сильнее, я покраснела, почувствовав себя до нелепости счастливой.

Он сдержанно улыбнулся, и я растаяла.

– И правда чудесный. Как дела?

– Хорошо, – невесело ответил он, а его улыбка тут же угасла.

– Что случилось? – тихо спросила я.

Тяжело сглотнув, он впал в мрачную задумчивость. Затем, осторожно оглядевшись по сторонам, наклонился ко мне.

– Скажите, а ваши служанки когда-нибудь уходят? – прошептал он. – Мне надо поговорить с вами с глазу на глаз.

Когда я представила, что мы останемся наедине, сердце забилось так громко, что мне стало неловко.

– Да. Около часу дня они все вместе уходят на ланч.

– Тогда я приду в начале второго. – Он грустно улыбнулся и пошел прочь.

Возможно, мне следовало остановиться. Бог его знает, что у него на уме. Но я была так счастлива, что напрочь забыла об осторожности.

Я снова посмотрела в окно на Максона с Америкой. Теперь они шли рядом. Америка небрежно помахивала зажатым в руке цветком. Максон собирался было незаметно ее обнять, но, замявшись, снова спрятал руку за спину.

Какая жалость! Рано или поздно они выяснят отношения. А я даже не знала, радоваться этому или нет. Ведь я была еще не готова покинуть дворец. Только не сейчас.

За ланчем я так нервничала, что практически не прикоснулась к еде. И хотя я не стала наводить красоту, как в свое время перед встречей с Максоном, я поймала себя на том, что смотрюсь чуть ли не во все зеркальные поверхности, мимо которых прохожу. Мне хотелось убедиться, что я ничуть не изменилась.

Но увы! У этой новой Марли глаза были распахнуты шире, а кожа буквально сияла. Она даже держалась иначе. Она стала другой. Я стала другой.

Я надеялась, что в отсутствие служанок смогу расслабиться, но я слишком сильно переживала, хватит ли нам времени. Что он собирается мне сказать? И зачем? И как это меня касается?

Я оставила дверь открытой, что было ужасно глупо, ведь он наверняка успел заметить, как я нервно мерила шагами комнату. Услышав осторожное покашливание, я оглянулась.

– Офицер Вудворк, – прощебетала я, снова превратившись в птичку.

– Привет, мисс Марли. Я вовремя? – Он неуверенно вошел в комнату.

– Да. Служанки ушли и вернутся не раньше чем через час. Присаживайтесь, – любезно пригласила я, кивнув в сторону стоявших у стола стульев.

– Пожалуй, не стоит, мисс. Мне не следует здесь задерживаться.

– О-о… – А я-то, глупая, уже успела забить себе голову пустыми фантазиями по поводу этой встречи, и вот теперь… Теперь я даже не знала, чего ожидать…

Он явно чувствовал себя крайне неловко, и это меня ужасно смущало. Неужели я поставила его в неудобное положение?

– Офицер Вудворк, – сказала я, – со мной вы можете быть предельно откровенны. И не стоит так волноваться.

Он тяжело вздохнул:

– Видите ли, в том-то все и дело.

– Простите?

Покачав головой, Вудворк попробовал объяснить все сначала:

– Это несправедливо. Но я вас ни в чем не виню. На самом деле я собирался прийти сюда, чтобы снова стать хозяином положения и просить вас сжалиться надо мной.

– Но я по-прежнему ничего не понимаю, – нахмурилась я.

Он смотрел на меня, нервно кусая губы:

– Я хочу перед вами извиниться. Встретив вас, я потерял покой и теперь пытаюсь подловить вас в коридоре или где-нибудь еще, просто чтобы поздороваться. – (Мне с трудом удалось спрятать непрошеную улыбку, ведь я поступала точно так же.) – Наши короткие беседы для меня самые незабываемые моменты службы во дворце. Слышать ваш смех, спрашивать, как вы провели день, говорить о возвышенном – да, для меня это было счастьем.

Его губы изогнулись в лукавой улыбке, а я, вспомнив о наших беседах, не выдержала и усмехнулась. Мы всегда общались на ходу и урывками, но мне ни с кем не было так приятно разговаривать, как с ним.

– И мне тоже, – призналась я.

Он сразу перестал улыбаться:

– Именно поэтому нам надо остановиться. – (Мне действительно дали под дых или это плод моего воспаленного воображения?) – Думаю, я перешел черту. Ведь я просто-напросто собирался быть с вами дружелюбным, но с каждой новой встречей я все более отчетливо понимал, что мне надо скрывать свои чувства. А если приходится скрывать свои чувства, значит я слишком близко к вам подобрался.

Я с трудом сдерживала слезы. Ведь с самого первого дня я делала то же самое. Уговаривала себя, что это ничего не значит, отлично понимая, что занимаюсь самообманом.

– Вы принадлежите ему, – глядя в пол, продолжил Вудворк. – Я знаю, вы любимица публики. Конечно, они вас любят. И королевская семья непременно примет это во внимание, перед тем как принц сделает окончательный выбор. А если я продолжу шептаться с вами в коридоре, будет ли это предательством? Наверняка да.

Он снова покачал головой, тщетно пытаясь разобраться в своих чувствах.

– Вы правы, – прошептала я. – Да, я приехала сюда ради него и обещала хранить верность. Если наши отношения можно расценить как нечто большее, нежели чисто платонические, им надо положить конец.

Мы стояли, не смея посмотреть друг другу в глаза. Мне стало трудно дышать. Похоже, я подсознательно ждала, что наш разговор примет совсем иной оборот. Но поняла это только сейчас, когда мои надежды рухнули, как карточный домик.

– Ничего страшного, как-нибудь переживем, – промямлила я.

– Конечно переживем, – согласился он.

Я потерла ладонью грудь, чтобы унять ноющую боль. Затем подняла голову и увидела, что Картер непроизвольно повторяет мой жест.

И я сразу все поняла. Поняла, что он чувствует то же, что и я. По идее, этого не должно было случиться, но как теперь отрицать очевидное? А что, если Максон и впрямь меня выберет? Должна ли я сказать «да»? Каково это – быть замужем за нелюбимым человеком и каждый день смотреть, как тот единственный, кого ты действительно любишь, охраняет твой дом?

Нет.

Я этого не допущу.

Забыв о приличиях, я поспешно заперла дверь. Потом подбежала к Картеру, обняла его за шею и жарко поцеловала.

После секундного колебания он сжал меня в объятиях и притянул к себе с такой силой, будто я была для него эликсиром жизни.

Потом он отпустил меня и грустно покачал головой:

– Эту битву я проиграл. Отступать уже поздно.

И хотя слова Картера были полны горечи, что-то в выражении его лица подсказывало мне: он так же счастлив, как и я.

– Картер, я не могу без тебя. – Я впервые назвала его по имени.

– Но мы играем с огнем. Ты ведь это понимаешь, да? Наша любовь может нас погубить.

Я закрыла глаза и кивнула, по лицу струились тихие слезы. С ним или без него, мне в любом случае было не жить.

Я проснулась от жалобных стонов. И поначалу не поняла, где нахожусь. А затем на меня обрушились воспоминания. Празднование Хеллоуина. Экзекуция. Картер…

В комнате царил полумрак. Оглядевшись, я увидела, что в ней едва хватает места для двух коек, на одной лежала я, а на другой – он. Я попыталась опереться о край постели и тут же вскрикнула от боли. Неужели мои руки больше никогда не смогут мне служить?

– Марли?

Я повернулась к Картеру, приподнявшись на локте:

– Я здесь. Я в порядке. Вот только руки не слушаются.

– О моя ненаглядная. Мне ужасно жаль! – Он говорил так, словно у него в горле застрял камень.

– А как ты?

– Вроде живой. – Он лежал на животе, но я видела улыбку на его лице. – Но любое движение причиняет страшную боль.

– Я могу тебе чем-нибудь помочь? – Я медленно поднялась на ноги и бросила на Картера пристальный взгляд.

Нижняя часть его тела была прикрыта простыней. Я не знала, как мне облегчить эту боль. В углу стоял стол со склянками и марлевыми повязками. Заметив на столе клочок бумаги, я подошла поближе.

Подписи не было, но я узнала почерк Максона.

Когда проснетесь, поменяйте повязки. В склянке – целебная мазь. Используйте ватные тампоны, чтобы не занести инфекцию. И старайтесь не слишком туго забинтовывать раны. Таблетки тоже помогут снять боль. Потом отдохните. Но не пытайтесь покинуть эту комнату.

– Картер, нам оставили лекарство. – Я осторожно, кончиками пальцев, отвинтила крышку. Мазь оказалась довольно густой и пахла алоэ.

– Что? – Картер повернул голову в мою сторону.

– А еще бинты и инструкции.

Посмотрев на свои перевязанные руки, я попыталась представить, как мне удастся это сделать.

– Я тебе помогу, – словно прочитав мои мысли, сказал Картер.

– Похоже, тебе тяжеловато придется, – улыбнулась я.

– Совершенно верно, – прошептал он. – В свое время я несколько иначе представлял себе, как впервые предстану перед тобой в голом виде.

Я не смогла сдержать смех. И поняла, что снова влюбилась. Всего за один день я пережила больше, чем за всю свою недолгую жизнь. Меня высекли, и я стала Восьмеркой. А теперь ждала ссылки к черту на рога. И тем не менее я смеялась.

И какая принцесса способна получить так много, и причем сразу?

Мы потеряли счет времени, но даже не пытались кричать или стучать в дверь.

– Как думаешь, куда они могут нас выслать? – спросил Картер.

Я сидела на полу рядом с его койкой и кончиками пальцев ерошила его короткие волосы.

– Если выбирать между жарким и холодным климатом, я предпочла бы первое.

– Мне тоже почему-то кажется, что нас сошлют в местность с экстремальными условиями.

– Я ужасно боюсь, что у нас вообще не будет дома.

– Не бойся. Конечно, сейчас от меня никакого проку, но я смогу позаботиться о тебе. А если нас сошлют на север, то я даже сумею построить нам и`глу.

– Да неужели? – улыбнулась я.

– Марли, я построю тебе самое красивое иглу в мире. Нам еще все будут завидовать.

Я поцеловала его в голову, а потом снова и снова.

– Не смей говорить, будто от тебя никакого проку. Что-то непохоже…

Дверь надрывно заскрипела и отворилась. В комнату вошли трое в коричневых плащах с капюшоном. Я похолодела от страха.

Но вот первый незнакомец откинул капюшон. Забыв об израненных руках, я вскочила, чтобы обнять Максона, и тут же задохнулась от невыносимой боли.

– Все будет хорошо, – успокоил меня Максон, когда я разжала объятия. – Эта мазь просто творит чудеса. Через пять дней вы оба будете как новенькие. Кстати, Картер, тебе тоже придется встать. Твои раны затянутся раньше, чем ты думаешь. – Максон повернулся к своим спутникам. – Это Хуан Диего и Абриль. До сегодняшнего дня они работали во дворце. А теперь они займут ваши места. Марли, вы с Абриль сейчас поменяетесь одеждой вон в том углу, а мы, джентльмены, обещаем, что не будем смотреть. Вот, возьмите. – Он протянул мне плащ с капюшоном. – Чтобы прикрыться.

Я посмотрела на застенчивое лицо Абриль:

– Да-да, конечно.

Когда мы отошли в уголок, Абриль сняла юбку и помогла мне надеть ее. Потом я стащила платье и протянула его Абриль.

– Картер, придется снова натянуть на тебя штаны. Мы поможем тебе встать.

Я отвернулась, стараясь не прислушиваться к стонам Картера.

– Спасибо тебе, – прошептала я Абриль.

– Это идея принца, – тихо сказала она. – Узнав, куда вас собираются отправить в ссылку, он чуть ли не целый день занимался изучением личных дел. Хотел найти кого-нибудь из Панамы. Мы с Хуаном Диего родом оттуда. Нам пришлось продаться в услужение во дворец, чтобы прокормить семью. И вот сегодня мы возвращаемся домой.

– Значит, Панама. А мы-то гадали, куда нас сошлют.

– Со стороны короля очень жестоко сослать вас туда, уже не говоря обо всем остальном, – пробормотала Абриль.

– Что ты имеешь в виду?

Абриль боязливо покосилась на принца и, убедившись, что он не слышит, продолжила:

– Я выросла в семье Шестерок, и это было совсем неплохо. Но Восьмерки? Иногда их убивают просто из спортивного интереса.

Я вытаращила на нее глаза:

– Что?!

– Каждые несколько месяцев мы находим посреди дороги кого-нибудь, кто годами просил милостыню на углу. И никто не знает, чья это работа. Быть может, других Восьмерок? Богатых Двоек и Троек? Повстанцев? Но такое случается. Значит, вы тоже рискуете жизнью.

– А теперь обопрись на мою руку, – услышала я голос Максона и, обернувшись, увидела повисшего на нем Картера. Картер уже был в плаще, лицо скрыто под капюшоном. – Отлично. Абриль, Хуан Диего, послушайте меня. Значит, так, в эту комнату придут стражники. Забинтуйте руки и все остальное. Сделайте вид, будто вам больно идти. Полагаю, вас посадят на автобус и отправят к месту назначения. Старайтесь не поднимать головы. Никто не будет к вам особо приглядываться. Вас считают Восьмерками. Так что всем будет глубоко наплевать.

– Спасибо, ваше высочество, – сказал Хуан Диего. – А я и не надеялся снова увидеть нашу матушку.

– Нет, это вам спасибо, – остановил его Максон. – Своей готовностью покинуть дворец вы спасаете им жизнь. Я никогда не забуду вашей услуги.

Я бросила прощальный взгляд на Абриль.

– Ну ладно. Пора уходить. – Максон решительно набросил на голову капюшон и, поддерживая повисшего на нем Картера, вывел нас в коридор.

– А что, если у кого-нибудь возникнут подозрения? – спросила я.

– Не возникнут, – отмахнулся Максон; тем не менее он явно не терял бдительности и проверял каждый новый поворот коридора. – Низший персонал вроде кухонных работников и уборщиков не должен появляться наверху. Но если это вызвано производственной необходимостью, они закрывают лицо капюшоном. Поэтому любой, кто нас увидит, решит, что мы возвращаемся к себе, выполнив порученную нам грязную работу.

Мы спустились по длинной лестнице и оказались в узком коридоре, в который выходило несколько дверей.

– Нам сюда, – бросил Максон.

Мы проследовали за ним в крохотную комнату. В углу стояла кровать, рядом – низкая тумба. На тумбе я увидела кувшин с молоком и нарезанный хлеб, и у меня сразу забурлило в животе. На полу, прямо в центре, лежал тонкий ковер, стену возле двери окаймляло несколько полок.

– Конечно, это не бог весть что, но здесь вы будете в безопасности. Простите, но ничего лучше пока предложить не могу.

Картер недоуменно покачал головой:

– И вы еще извиняетесь?! Мы были обречены на смерть, но мы живы. Мы вместе. И у нас есть крыша над головой. – Он выразительно посмотрел на Максона. – Я отлично понимаю, что чисто формально совершил предательство, хотя отнюдь не из неуважения к вам.

– Я знаю.

– Хорошо. Поэтому если я скажу, что в нашем королевстве нет человека, более преданного вам, чем я, надеюсь, вы мне поверите.

Неожиданно Картер сморщился от боли и стал заваливаться на принца.

– А теперь давай-ка в кровать. – Я подхватила Картера под мышку, и мы с Максоном уложили его на живот.

Картер занял собой практически всю кровать, ну что ж, эту ночь мне придется спать на ковре.

– Утром к вам заглянет медсестра. Проверит, как идет процесс заживления, – объяснил Максон. – У вас есть несколько дней отдыха, но вы не должны покидать эту комнату. Через три-четыре дня мне придется определить вас на работу, начнете помогать на кухне. В чем будут заключаться ваши обязанности, точно сказать не могу, просто постарайтесь трудиться на совесть. Я буду по мере возможности навещать вас. А пока ни одна живая душа не знает, что вы здесь. Ни гвардейцы, ни Элита, ни ваши родители. Вам придется общаться только с небольшой группой людей из дворцовой обслуги, поэтому шансы, что вас узнают, близки к нулю. И теперь ваши имена Мэллори и Карсон. Только так я могу вас защитить.

Я внимательно посмотрела на принца. Если бы мне поручили выбрать мужа для лучшей подруги, то я непременно выбрала бы его.

– Вы столько для нас сделали. Благодарю вас.

– Жаль, что не смог сделать еще больше. Ладно, попытаюсь вернуть вам кое-что из личных вещей, если, конечно, получится. Может, у вас имеются еще какие-нибудь пожелания? Обещаю их выполнить, но, естественно, в пределах разумного.

– У меня только одна просьба, – устало произнес Картер. – Нельзя ли привести сюда священника. Если это, конечно, возможно.

До меня не сразу дошло, зачем Картеру священник, а когда я наконец поняла, то заплакала счастливыми слезами.

– Прости, – улыбнулся Картер. – Разумеется, это не самое романтическое предложение руки и сердца.

– И тем не менее я говорю «да».

У Картера подозрительно покраснели глаза, и я даже забыла о присутствии принца, пока тот не счел необходимым напомнить о себе.

– Сделаю. С превеликим удовольствием. Не знаю, сколько времени это займет, но я приложу максимум усилий, чтобы это свершилось. – Он достал из кармана медикаменты, которые захватил из комнаты, где мы провели ночь после экзекуции, и положил рядом с едой. – Не забудьте перед сном втереть в раны мазь и постарайтесь побольше отдыхать. Все остальное возьмет на себя медсестра.

– Я позабочусь о нас, – кивнула я.

И Максон, улыбаясь, вышел из комнаты.

– Есть хочешь, мой дорогой жених?

– Спасибо, моя милая невеста, но я немножко устал, – ухмыльнулся Картер.

– Хорошо, мой дорогой жених. Тогда почему бы нам немного не поспать?

– Мне будет спаться гораздо лучше, если моя милая невеста ляжет рядом со мной.

И, мгновенно забыв о голоде, я улеглась в крошечную постель. Было не слишком удобно, ведь с одного бока меня придавил Картер, а другой свешивался с края кровати, но я сразу заснула как убитая.

Часть II

Я устало разминала кисти рук. Они наконец-то зажили, но иногда после утомительного рабочего дня ладони распухали и болезненно пульсировали. А сегодня даже самодельное обручальное кольцо из веревки стало жать. Кстати, оно уже изрядно вытерлось, значит придется попросить Картера сделать новое. Я сбилась со счета, сколько обручальных колец нам пришлось поменять. Но мне было уже не обойтись без этого символа брачных уз на безымянном пальце.

Затем, снова взяв в руки скребок, я соскребла со стола просыпанную муку и кинула в мусор. Немногочисленные кухонные работники отдраивали полы или убирали оставшиеся продукты. Ну все, приготовления к завтраку закончены, можно идти спать.

Кто-то обнял меня сзади за талию, и я судорожно вздохнула.

– Привет, жена, – сказал Картер, поцеловав меня в щеку. – Все еще трудишься?

От него пахло свежескошенной травой и солнцем. И по этим запахам сразу можно было догадаться, чем он занимался. Я не сомневалась, что Картер навсегда застрянет в конюшнях, подальше от всевидящего королевского ока. Именно по этой причине я и похоронила себя на кухне. Но Картер выбрал работу в саду. Хорошо известно, что лучше всего спрятать вещь, оставив ее на открытом месте. Так и Картер чувствовал себя невидимкой среди дюжины других садовников. Возвращаясь ближе к ночи, он приносил с собой ароматы сада, и на секунду мне начинало казаться, будто я вышла на свежий воздух.

– Я почти закончила, – сказала я. – Вот только приберусь, и сразу в кровать.

Он потерся носом о мою шею.

– Смотри не переусердствуй. Если хочешь, я помассирую тебе руки.

– Это было бы чудесно, – нежно произнесла я.

Я обожала вечерний массаж рук, особенно когда его делал Картер, но если мой рабочий день затягивался допоздна, массаж становился непозволительной роскошью.

Иногда меня одолевали воспоминания о тех счастливых днях, когда я еще считалась благородной дамой. Как приятно было чувствовать всеобщее обожание, как гордились мной родители, какой красивой я себя ощущала! И конечно, нельзя сказать, что изменение общественного статуса далось мне легко. Ведь одно дело, когда обслуживают тебя, и совсем другое – когда обслуживаешь ты. Тем не менее я отлично понимала, что все могло закончиться гораздо трагичнее.

Я попыталась улыбнуться, но мое лицо было для Картера открытой книгой.

– Марли, что случилось? Последнее время ты ходишь как в воду опущенная, – не разжимая объятий, прошептал Картер.

– Я ужасно скучаю по родителям. Особенно сейчас, когда на носу Рождество. Как они там поживают? Если уж мне так плохо без них, то нетрудно представить, каково им без меня. – Я сжала губы, словно пытаясь сдержать рвущиеся наружу слова. – Конечно, это ужасно глупо, но я переживаю, что мы с тобой не сможем обменяться подарками. Что я могу тебе подарить? Буханку хлеба?!

– Я бы не отказался от буханки хлеба!

Его энтузиазм оказался настолько заразительным, что я не выдержала и захихикала:

– Но у меня даже нет своей муки, чтобы испечь хлеб. Придется брать хозяйскую. А это уже воровство.

Он поцеловал меня в щеку:

– Верно. Кроме того, когда я в последний раз взял чужое, то это была кража века. Я такого и не заслуживал. Теперь у меня есть все, что мне нужно. И я вполне счастлив.

– Ты меня не крал. Я же не серебряный чайник.

– Хм… – протянул Картер. – А может, это ты меня украла. Ведь я хорошо помню, что раньше принадлежал только себе, а теперь – я весь твой.

– Люблю тебя, – улыбнулась я.

– Я тоже тебя люблю. Не волнуйся. Сейчас у нас не самый легкий период, но это не будет длиться вечно. И вообще, этот год принес нам и кое-что хорошее. За что мы должны быть бесконечно благодарны.

– Мы действительно благодарны. Прости. Чего-то я сегодня раскисла. Я просто чувствую себя…

– Мэллори! – услышала я чей-то голос и резко обернулась. В кухню вошел гвардеец. Рядом с ним я увидела незнакомую девушку. – Где Мэллори?

Я нервно сглотнула:

– Здесь.

– Следуйте за мной, пожалуйста.

Голос гвардейца звучал весьма настойчиво, и я, конечно, испугалась до дрожи, хотя это его «пожалуйста» меня чуть-чуть успокоило. Ведь все это время я жила в страхе, что кто-нибудь непременно доложит королю Кларксону о нашем тайном присутствии во дворце. И я понимала: если это когда-нибудь случится, то битье батогами покажется нам еще цветочками.

– Я скоро вернусь, – поцеловав Картера, сказала я.

К моему удивлению, когда я проходила мимо девушки, та неожиданно схватила меня за руку:

– Спасибо. Я вас здесь подожду.

– Ну ладно, – озадаченно нахмурилась я.

– Мы рассчитываем на абсолютную секретность, – заявил гвардеец, когда мы оказались в коридоре.

– Конечно, – ответила я, по-прежнему теряясь в догадках.

Мы свернули в офицерское крыло дворца, и мне стало не по себе. Низшему обслуживающему персоналу не дозволялось появляться в этой части дворца. Все двери были закрыты, за исключением одной, возле которой дежурил гвардеец. Лицо у него было невозмутимым, но в глазах читалась тревога.

– Просто сделайте все возможное, – громко произнес кто-то, находившийся в комнате.

Я тотчас же узнала этот голос.

Переступив через порог, я увидела поразительную сцену. Америка лежала на кровати, по руке у нее струилась кровь. Энн, старшая служанка Америки, обследовала рану, а принц и двое гвардейцев наблюдали за происходящим.

Не сводя глаз с раны, Энн бросала отрывистые указания гвардейцам:

– Пусть кто-нибудь принесет кипятку. В аптечке должен быть антисептик, но кипяток тоже понадобится.

– Я сбегаю, – предложила я.

Услышав мой голос, Америка слегка приподняла голову.

– Марли! – простонала она и заплакала.

Я поняла, что эту схватку с болью она вот-вот проиграет.

– Я быстро, Америка. Держись.

Бегом вернувшись на кухню, я достала из буфета полотенца. В кастрюле, слава богу, кипела вода, и я поспешно наполнила кувшин.

– Симми, срочно долей кастрюлю! – крикнула я на ходу, не дав ей возможности возразить.

Затем я отправилась за спиртным. Лучшие напитки, предназначенные специально для короля, хранились не здесь, но у нас был бренди, который мы использовали для стряпни. Даже я научилась готовить свиную отбивную с бренди, цыпленка в соусе с бренди и взбитые сливки с бренди. Я схватила бутылку в надежде, что это поможет.

Ведь теперь я кое-что знала о боли.

Когда я вернулась, Энн продевала нитку в иголку, а Америка делала отчаянные попытки успокоиться. Я поставила кувшин с водой возле Энн, положила рядом полотенца и с бутылкой в руках направилась к кровати.

– Это от боли. – С этими словами я приподняла Америке голову и влила ей в рот немного алкоголя. Она закашлялась, выплюнув больше, чем успела проглотить. – Попробуй еще раз.

Я села рядом, стараясь не задеть раненое плечо, и прижала бутылку к ее губам. На сей раз получилось чуть лучше.

– Я так рада, что ты здесь, – справившись с бренди, сказала Америка.

Она казалась такой испуганной, что у меня сердце разрывалось от жалости, хотя сейчас ей явно ничего не угрожало. Уж не знаю, через что ей, бедняжке, пришлось пройти, но я была полна решимости сделать для нее все, что в моих силах.

– Я всегда рядом, Америка. Ты же знаешь. – Улыбнувшись, я убрала выбившуюся прядь волос у нее со лба. – Куда тебя опять понесло?

В ее глазах я прочла сомнение. Признание явно давалось ей с трудом.

– Мне казалось, это хорошая идея, – наконец сказала она.

– Америка, ты просто кладезь дурацких идей. Благородных намерений, но при этом безумных идей, – с трудом сдерживая смех, ответила я.

Она надула губы, желая показать, что поняла мой намек.

– Как у вас тут со слышимостью? – поинтересовалась Энн у гвардейцев, из чего я сделала вывод, что это их комната.

– Все в порядке, – ответил один из них. – Стены достаточно толстые.

– Это хорошо, – кивнула Энн. – Так, теперь все выходите в коридор. Мисс Марли, мне понадобится место, но вы можете остаться.

Я уже настолько отвыкла слышать свое настоящее имя из чужих уст, за исключением Картера, что едва не разрыдалась. Ведь я даже не представляла, как много оно для меня значит.

– Я не буду лезть под руку, Энн, – сказала я.

Мужчины вышли в коридор, и Энн взялась за дело. Отвлекая Америку разговорами, она готовилась зашить ей рану, а я смотрела, широко открыв глаза, и удивлялась ее непрошибаемому спокойствию. Мне всегда нравились служанки Америки, особенно Люси, потому что та была ну просто ужасно милой. Но сейчас я увидела Энн в новом свете. Жаль, что такому одаренному кризисному менеджеру выпала судьба оставаться всего-навсего прислугой.

Наконец Энн начала промывать рану, которую мне пока что так и не удалось идентифицировать. Америка глухо стонала в прижатое ко рту полотенце, и, хотя в этом было мало удовольствия, мне ничего не оставалось делать, как крепко держать ее. Взгромоздившись на Америку, я приложила максимум усилий, чтобы она не дергала раненой рукой.

– Спасибо, – пробормотала Энн, вытаскивая пинцетом из раны какие-то черные кусочки.

Что это было? Грязь? Гравий? Энн, слава богу, действовала очень аккуратно. Америка могла получить инфекцию даже из воздуха, но я поняла, что Энн этого категорически не допустит.

Америка снова вскрикнула, и я ее успокоила.

– Скоро все закончится, Америка, – сказала я, вспомнив слова Максона накануне порки и то, что говорил мне Картер во время экзекуции. – Думай о чем-нибудь хорошем. Думай о своей семье.

Я видела, что она очень старается, но у нее ничего не получалось. Ей было слишком больно. Поэтому я дала ей еще немного бренди, а потом еще и еще и так до тех пор, пока Энн не зашила рану.

Наконец все было закончено, но Америка, похоже, уже толком не помнила, что с ней делали. Когда Энн наложила на рану повязку, Америка принялась распевать детскую рождественскую песенку и чертить пальцем воображаемые рисунки на стене.

Наблюдать за ней было ужасно забавно.

– А кто знает, где сейчас щенки? – спросила Америка. – Куда их увезли?

Мы с Энн смеялись чуть ли не до слез, нам даже пришлось прикрыть рот рукой. Опасность миновала, Америка под присмотром, и теперь ее голова занята исключительно щенками.

– Пожалуй, не стоит никому об этом рассказывать, – заявила Энн.

– Да, я тоже так думаю, – вздохнула я. – А что, по-твоему, с ней произошло?

Энн сразу напряглась:

– Даже не собираюсь гадать, чем они там занимались, но могу с уверенностью сказать, что у нее пулевое ранение.

– Пулевое ранение?! – воскликнула я.

– Да, немного левее – и она могла умереть, – кивнула Энн.

Я оглянулась на Америку, которая тыкала пальцами в щеки, словно проверяя их на ощупь.

– Слава богу, что с ней все в порядке!

– Даже если бы она не была моей госпожой, мне все равно хотелось бы, чтобы она стала принцессой. Ума не приложу, что бы я делала, если бы мы ее потеряли. – Сейчас в Энн говорила не служанка, а подданная. И я прекрасно ее понимала.

– Хорошо, что сегодня рядом с ней была ты. Пойду попрошу мужчин отнести Америку в ее комнату. – Я присела на корточки возле подруги. – Эй, мне пора идти. Но ты уж береги себя. И постарайся больше не калечиться. Ладно?

Она ответила, едва ворочая языком:

– Да, мэм.

Похоже, завтра она вообще ни о чем не вспомнит.

Гвардеец, который привел меня сюда, стоял на страже в конце коридора. Еще один сидел на полу под дверью комнаты, нервно потирая руки, а Максон нетерпеливо расхаживал взад и вперед.

– Ну что? – спросил принц.

– Ей уже лучше. Энн обо всем позаботилась, и Америка… Ну, я влила в нее полбутылки бренди, и теперь она плохо соображает, что к чему. – У меня в ушах снова зазвучала та детская рождественская песенка, и я хихикнула: – Вы можете войти.

Сидевший на полу гвардеец тотчас же вскочил на ноги, и Максон открыл дверь. Мне хотелось спросить, что случилось, но я понимала: сейчас не самое подходящее время.

Я устало поплелась в свою комнату. После всплеска адреналина в крови я чувствовала себя совершенно разбитой. Картер стоял в коридоре под дверью.

– Ой, тебе не стоило меня ждать, – тихо, чтобы не будить соседей, произнесла я.

– Я уложил ее в нашу постель. И поэтому решил подождать тебя здесь.

– Ты о ком? И кого это ты уложил в нашу постель?

– Ту девушку, что пришла с гвардейцем на кухню.

– Ну ладно. – Я присела на пол рядом с Картером. – Но от меня-то ей что нужно?

– Ты что, ее проверяешь? Ее зовут Пейдж, и, судя по тому, что она успела мне рассказать, сегодняшняя ночь была той еще ночкой!

– Что ты имеешь в виду?

Картер еще больше понизил голос:

– Она была проституткой. Утверждает, будто Америка нашла ее и привела сюда.

Я растерянно покачала головой:

– Ну, я знаю только то, что мне пришлось помогать Энн зашивать Америке простреленное плечо.

Мои слова повергли Картера в полный шок.

– Интересно, что могло заставить их подвергать себя такой опасности?

– Без понятия, – зевнула я, – но мне кажется, это могло быть лишь доброе дело.

И хотя разговор о проститутках и пулевых ранениях был не слишком жизнеутверждающим, одно я знала наверняка: Максон всегда стоял за правое дело.

– Ну ладно, – сказал Картер. – Ты вполне можешь лечь рядом с Пейдж. А я буду спать на полу.

– Нет, – отрезала я. – Куда ты, туда и я.

Более того, сегодня вечером мне особенно хотелось быть рядом с ним. У меня в голове царил полный сумбур, а Картер был моей тихой гаванью в этом бушующем море страстей.

В свое время я считала, что Америке глупо обижаться на Максона за вынесенный мне приговор. Но теперь я смотрела на вещи совсем под другим углом. И при всем моем уважении к Максону я не могла не сердиться на него за то, что он подставил Америку под удар. Впервые за все это время я посмотрела на ту приснопамятную экзекуцию глазами подруги. И поняла, что очень ее люблю, впрочем, как и она меня. Если во время порки она волновалась пусть даже вдвое меньше, чем я сейчас, этого уже было более чем достаточно.

Прошло полторы недели, а страсти так и не улеглись. Буквально все во дворце только и делали, что говорили об атаке повстанцев. Я еще оказалась в числе немногих счастливчиков, которым удалось уцелеть. Пока во дворце продолжалась настоящая бойня, мы с Картером прятались в своей комнате. Когда раздались первые выстрелы, Картер работал в саду. Моментально сориентировавшись в обстановке, он ринулся на кухню, схватил меня в охапку, и мы побежали к себе. Подперли дверь кроватью, а затем для надежности легли сверху.

В объятиях мужа я дрожала как осиновый лист от страха, что повстанцы нас обнаружат, поскольку не слишком верила в их милосердие. Я неустанно спрашивала Картера, не безопаснее ли будет покинуть дворец, но он продолжал настаивать на том, что здесь нам ничто не грозит.

– Марли, ты не видела того, что видел я. Вряд ли нам удастся прорваться.

Итак, нам оставалось только терпеливо ждать, напряженно прислушиваясь к звукам боя. Но вот по коридорам дворца разнеслась радостная весть, и мы с Картером облегченно вздохнули. И надо же, очередной причудливый поворот судьбы: когда мы входили в нашу комнату, королем был Кларксон, а когда вышли оттуда – им стал Максон.

Когда на трон взошел Кларксон, меня еще не было на свете. И поэтому переход власти к наследнику короны показался мне вполне закономерным для страны изменением. А возможно, еще и потому, что я всегда была сторонницей Максона. Но от смены власти работы во дворце не убавилось, и нам с Картером некогда было думать о новом правителе страны.

Я как раз заканчивала приготовления к ланчу, когда на кухню вошел гвардеец и выкрикнул мое новое имя. В последний раз такое случилось, когда Америка лежала, истекая кровью. И я, естественно, насторожилась. Более того, рядом с гвардейцем я увидела мокрого от пота после садовых работ Картера.

– Ты, случайно, не знаешь, в чем дело? – шепотом спросила я Картера, пока мы поднимались за гвардейцем по лестнице.

– Понятия не имею. Мы вроде ни в чем не провинились. Но, честно говоря, меня несколько сбивает с толку то, что за нами прислали гвардейца.

Я взяла Картера за руку, мое обручальное кольцо прокрутилось, узелок на веревке стал тонкой преградой между нашими сплетенными пальцами.

Гвардеец провел нас в Тронный зал, которым обычно пользовались только для приема почетных гостей или специальных церемоний. Максон, с короной на голове, сидел на троне. Король. Мудрый правитель королевства. У меня сразу потеплело на душе, когда я увидела по его правую руку, на троне поменьше, Америку. Правда, пока без короны – корону наденут ей на голову в день бракосочетания, – но ее волосы украшал ослепительно сияющий гребень, да и вообще вид у нее был вполне царственный.

За столом, несколько поодаль, расположилась группа советников. Они просматривали бумаги и что-то быстро строчили.

Вслед за гвардейцем мы с Картером прошли по голубому ковру в центр зала. Гвардеец остановился перед троном, поклонился Максону и отошел в сторону, оставив нас с Картером перед новым королем.

Картер поспешно склонил голову:

– Ваше величество.

Я присела в реверансе.

– Картер и Марли Вудворк, – улыбаясь, начал король. Когда я услышала свое настоящее имя и фамилию по мужу, у меня от счастья едва не случился разрыв сердца. – Учитывая ваши заслуги перед короной, я, ваш король, беру на себя смелость снять с вас все предыдущие обвинения и отменить наказание.

Мы с Картером удивленно переглянулись. Что бы это могло значить?

– Конечно, телесное наказание – дело прошлого и тут уже ничего изменить нельзя, а вот остальные пункты приговора – можно. Если не ошибаюсь, вас обоих низвели до Восьмерок, да?

Было немного странно слышать подобные обороты речи, но, наверное, так положено по протоколу. За нас обоих ответил Картер:

– Да, ваше величество.

– И если я опять же не ошибаюсь, последние два месяца вы оба живете во дворце и выполняете работу Шестерок, да?

– Да, ваше величество.

– И это правда, что вы, миссис Вудворк, оказали услугу будущей королеве, когда она была нездорова?

Я улыбнулась Америке:

– Да, ваше величество.

– А правда ли то, что вы, мистер Вудворк, любили и лелеяли миссис Вудворк, которая в свое время была Элитой, а следовательно, бесценной дочерью Иллеа, давая ей все самое лучшее, что вы могли позволить себе с учетом ваших стесненных обстоятельств?

Картер потупился. Он пытался найти ответ на вопрос, достаточно ли он сделал для меня.

Тогда я снова вышла вперед:

– Да, ваше величество!

Я заметила, что мой любезный муж едва сдерживает слезы. Именно он в свое время говорил мне, что та убогая жизнь, которую мы ведем, это не навсегда, именно он ободрял меня, когда дни тянулись особенно долго. Неужели он еще может сомневаться, что сделал для меня не все, что было в его силах?

– В ознаменование ваших заслуг я, король Максон Шрив, отменяю вашу кастовую принадлежность. Отныне вы больше не Восьмерки. Картер и Марли Вудворк, вы первые жители Иллеа, не принадлежащие больше ни к одной касте.

Я удивленно прищурилась:

– Ваше величество, а как прикажете понимать, что мы не принадлежим ни к одной касте?

– Буквально. Вы свободны в вашем выборе. Во-первых, вы должны решить, желаете ли вы и дальше называть дворец своим домом. А во-вторых, вы должны сказать мне, какую профессию хотели бы выбрать. Но в любом случае мы с моей невестой будем счастливы предложить вам свой кров и всемерную поддержку. Однако вы не будете принадлежать к какой-либо касте. А просто-напросто останетесь самими собой.

Я ошарашенно повернулась к Картеру.

– Ну что скажешь? – спросил он.

– Мы обязаны королю по гроб жизни.

– Согласен. – Картер взял себя в руки и повернулся к Максону. – Ваше величество, моя жена и я почтем за счастье остаться в этом доме, чтобы служить вам верой и правдой. Не буду говорить за нее, но лично мне нравится моя работа смотрителя паркового хозяйства. Я рад трудиться на свежем воздухе и буду делать свое дело, покуда хватит сил. Если откроется какая-нибудь более престижная вакансия, буду счастлив оказаться в числе претендентов, но, так или иначе, я всем доволен.

– Очень хорошо, – кивнул Максон. – А что скажете вы, миссис Вудворк?

Я бросила взгляд на Америку:

– Если королева согласится, мне бы хотелось стать одной из ее придворных дам.

Америка, буквально подскочив на месте, прижала руки к сердцу.

Максон посмотрел на нее влюбленными глазами.

– Что ж, она об этом мечтает. – Он прочистил горло, выпрямился и обратился к сидевшим за столом советникам: – Значит, так и запишем. Картер и Марли Вудворк прощены за совершенное ими преступление и теперь будут жить под покровительством короля во дворце. Следует также отметить, что у них не имеется касты и они не подлежат сегрегации по данному признаку.

– Занесено в протокол! – провозгласил один из советников.

Закончив свою речь, Максон встал с трона и снял корону, а Америка бросилась ко мне сраспростертыми объятиями.

– Я надеялась, что ты останешься! – пропела она. – Без тебя мне здесь точно не справиться!

– Ты что, издеваешься надо мной? Разве это не мне повезло прислуживать королеве?!

Тем временем к нам присоединился Максон. Он обменялся с Картером крепким рукопожатием.

– А ты уверен насчет смотрителя паркового хозяйства? Ты хоть завтра можешь снова вернуться в мою гвардию, а при желании – даже стать советником.

– Уверен. Раньше мне как-то не приходило в голову заняться подобной работой. У меня всегда руки были на месте, и теперь я вполне счастлив.

– Отлично! – сказал Максон. – Если передумаешь, только дай знать.

Картер кивнул и обнял меня.

– Ой! – Америка бегом вернулась к трону. – Чуть не забыла!

Схватив какую-то маленькую коробочку, она, сияя как начищенный медный грош, вернулась к нам.

– А что это такое? – полюбопытствовала я.

Америка победно улыбнулась Максону:

– Я ведь торжественно обещала, что буду на вашей свадьбе, и, вот пожалуйста, нарушила обещание. Но лучше поздно, чем никогда. Поэтому я подумала: не мешало бы сделать вам небольшой подарок.

Она протянула нам коробочку, и я даже прикусила губу от нетерпения. Ведь моим мечтам о свадьбе – с красивым платьем, сказочной вечеринкой, морем цветов – так и не суждено было сбыться. Зато я получила в тот день идеального жениха и была на седьмом небе от счастья, а потому даже думать забыла обо всем остальном.

И все-таки ужасно приятно получать подарки. Они делают все более реальным.

Рывком открыв коробочку, я обнаружила там два прекрасных в своей простоте золотых кольца.

От волнения я прижала руку к губам:

– Америка!

– Мы постарались угадать ваши размеры, – заметил Максон. – Но если вы предпочитаете другой металл, мы готовы обменять кольца.

– По-моему, ваши веревочные кольца тоже очень славные, – сказала Америка. – Надеюсь, вы спрячете их подальше и будете хранить вечно. Но мы решили, что вы заслужили нечто более долговечное.

Я смотрела на подаренные нам кольца, не смея поверить своим глазам. Как странно. Вроде бы такая мелочь, но для меня абсолютно бесценная. Я готова была разрыдаться от счастья.

Картер забрал у меня коробочку, достал то кольцо, что поменьше, и протянул Максону:

– Давайте посмотрим, как это будет выглядеть.

Он медленно снял с моего пальца веревочное кольцо и на его место надел золотое.

– Чуть-чуть великовато, – сказала я, теребя кольцо. – А так идеально.

Едва дыша от волнения, я потянулась к руке Картера. Он снял старое кольцо, положив его к моему. Новое обручальное кольцо подошло идеально, и я, растопырив пальцы, накрыла его руку своей.

– Это уже перебор! – воскликнула я. – Слишком много хорошего для одного дня.

Подошедшая сзади Америка крепко обняла меня:

– У меня такое чувство, что впереди нас ждет еще много хорошего.

Я нежно обняла ее, а Картер снова пожал Максону руку.

– Боже, как я счастлива, что мы снова вместе! – прошептала я.

– И я тоже.

– Тем более что тебе понадобится кто-нибудь, кто будет следить, чтобы ты не выходила из берегов, – поддразнила я подругу.

– Ты что, смеешься? Для этого понадобится целая армия.

– До сих пор у меня не было возможности отблагодарить тебя, – хихикнув, сказала я. – Но теперь я всегда буду к твоим услугам.

– Что ж, лучшей благодарности мне и не надо.

Где они теперь?

Крисс Эмберс

Потерпев неудачу в Отборе, Крисс вернулась к себе в город Колумбия, чтобы начать все с чистого листа. Она очень расстроилась из-за того, что оказалась только второй, причем последней каплей для нее стала свадьба Максона и Америки. Весь день она крепилась, позировала для фотографов, танцевала с гостями, но домой вернулась в крайне подавленном состоянии духа.

Более месяца Крисс не выходила из дому, анализируя каждый свой шаг и пытаясь понять, что надо было сделать иначе. Она сожалела о своем первом поцелуе, ее терзала мысль, что именно она должна была стать королевой. Но по настоянию родителей Крисс вернулась к нормальной жизни и начала работать вместе с отцом в местном университете на факультете массовых коммуникаций.

Поначалу она возненавидела свою работу из-за назойливых просьб сфотографироваться с девушкой из Отбора. Ведь окружающие не понимали, насколько ей был неприятен этот ярлык. Чтобы отдохнуть от людей, она постоянно сказывалась больной, или уходила в библиотеку, или пряталась в самых тихих уголках университетского здания. Крисс боялась, что это никогда не закончится и она навечно останется для всех девушкой, которую чуть было не выбрал Максон.

Она проработала в университете почти полгода, когда там решили устроить вечеринку в честь возвращения домой молодого ученого, более года собиравшего образцы растений в джунглях Гондурагуа. Славившийся своей напористостью и глубокими знаниями, профессор Эллиот Пиария, страстный ученый-ботаник, уже успел завоевать, несмотря на молодость, широкую известность в научных кругах. Поначалу Крисс не собиралась идти на вечеринку, но изменила свое решение, поняв, что не она будет в этот день в центре внимания. И когда Крисс познакомили с профессором, то, к ее удивлению, его первым вопросом было: «А что вы преподаете?» Проведя больше года вдали от цивилизации, Эллиот понятия не имел об Отборе. Более того, он даже не догадался, что Крисс моложе его на семь лет, поскольку девушка держалась как вполне зрелая женщина.

Потом их пути часто пересекались, и Эллиот постоянно спрашивал Крисс, почему та не преподает, поскольку, по его мнению, в интеллектуальном плане она больше подходила для преподавательской деятельности, чем для кабинетной работы. Ей льстило его внимание, и даже очень.

Эллиот был явно неравнодушен к Крисс, а ей нравилось, что он принадлежал к той немногочисленной группе людей, кто видел в ней яркую личность, а не просто бывшую участницу Отбора. К Крисс вернулась былая жизнерадостность и уверенность в себе. Они начали встречаться вскоре после того, как ее пригласили преподавать математику. Должность, конечно, скромная, но Крисс воодушевлял сам факт, что она может учить студентов.

Она противилась своему чувству из страха получить новую душевную рану. И тогда Эллиот, буквально очарованный девушкой, улучив подходящий момент, когда она находилась в хорошем расположении духа, неожиданно сделал ей предложение руки и сердца. Молодой человек торопил события, опасаясь, что если и дальше тянуть резину, то Крисс может передумать. Они поженились месяц спустя, и после свадьбы Крисс наконец-то убедилась: Эллиот любит ее такую, какая она есть, и не желает с ней расставаться.

Молодые обосновались в Колумбии, хотя неуемная натура Эллиота не позволяла им сидеть на одном месте. В поисках новых открытий они побывали в самых дальних уголках Иллеа. Детей у Крисс и Эллиот не было, и они обзавелись разными домашними питомцами, иногда очень экзотичными.

Натали Лука

После того как Натали отсеяли из Отбора, она вернулась домой, чтобы утешить родителей, потерявших другую дочь, Лэйси. Прежде Натали не приходилось сталкиваться с жизненными трудностями, а выпавшее на долю семьи испытание оказалось слишком тяжелым бременем. Вскоре после смерти Лэйси ее родители, не в силах справиться с ужасной утратой, чуть было не развелись. Однако Натали удалось их успокоить. Она напомнила родителям, что Лэйси очень любила жизнь и меньше всего ей хотелось бы стать причиной их развода. Это было истинной правдой. Ведь многие из друзей Натали и Лэйси выросли в неполных семьях, и, хотя родители девочек прежде никогда не ссорились, они боялись повторить судьбу своих подруг.

Натали расценила как свою личную победу тот факт, что ей удалось склеить отношения между мамой и папой. Лэйси непременно гордилась бы ею. Именно тогда Натали решила, что тоже заслуживает простого человеческого счастья. Успехами в учебе Натали никогда не блистала, но Лэйси в свое время не уставала напоминать сестре, что она красавица и вообще единственная в своем роде.

На свадьбе у Максона и Америки Натали блистала ярче всех и, поощряемая Америкой, танцевала, не жалея ног. Да, она не стала принцессой, но это не разбило ей сердца. Посмотрев на слишком чопорную осанку Америки, девушка поняла, что придворная жизнь ей не по нутру. Ей хотелось остаться самой собой, чего бы это ни стоило.

Когда страсти вокруг Отбора улеглись, Натали начала работать в ювелирной мастерской своих родителей, постигая тайны дизайна. Благодаря своей богатой фантазии и художественной натуре Натали изрядно преуспела в ювелирном деле. Она усердно трудилась, осваивая под руководством отца процесс создания новых изделий.

Примерно через два года после окончания Отбора Натали запустила собственную линию ювелирных украшений, а ее известность как бывшей претендентки на роль принцессы помогла девушке заполучить немало именитых клиентов. Изделия модного дизайнера носили актрисы и певицы, не говоря уже о ее дорогой подруге, королеве Иллеа. Искрометная красавица Натали вышла замуж за актера, став Двойкой незадолго до отмены каст. Но ее брак оказался недолговечным, поскольку легкомысленная Натали поняла, что не создана для семейной жизни. Она предпочла независимость. Надо сказать, для нее это было трудное время, ведь, с одной стороны, она искренне осуждала разводы, а с другой – не терпела ограничений, накладываемых браком. Однако со временем Натали поняла, что приняла единственно верное решение. Став Двойкой, она решила попробовать свои силы в кино и сыграла несколько второстепенных ролей в кинокомедиях. Но вот относительно ее игры у зрителей однозначного мнения не было.

Время от времени Натали общалась с Америкой, но чаще всего – с Элизой, прежней соратницей по Отбору, с которой у Натали сохранились дружеские отношения. И хотя судьба разбросала их по разным уголкам Иллеа и свела с новыми людьми, в самые знаменательные моменты своей жизни Натали и Элиза всегда были рядом.

Элиза Уискс

Элиза отнеслась к своему провалу в Отборе как к публичному унижению, а после жестокой атаки в день объявления о помолвке она вообще не могла заставить себя переступить порог дворца, отказавшись даже присутствовать на церемонии бракосочетания Максона и Америки.

Правда, Элиза не могла знать, что война с Новой Азией – самое настоящее постановочное шоу. В свое время война началась из-за какого-то мелкого торгового спора и с тех пор усиленно подогревалась королем Кларксоном. Он раздувал милитаристские настроения, чтобы отвлечь народ от внутренних проблем, манипулируя общественным сознанием с целью установления контроля за повстанцами и представителями низших каст. Максон заподозрил, что дело нечисто, незадолго до начала Отбора, а во время визита в Новую Азию его подозрения полностью подтвердились. Бои шли исключительно в бедных районах, так как президент Новой Азии стремился защищать в основном крупные и стратегически важные города, отлично понимая, что Кларксон способен их уничтожить. Потери с обеих сторон исчислялись тысячами, но гибель людей была напрасной, так как они воевали непонятно за что.

Элиза явно переоценивала значение для Иллеа своего союза с Максоном, наивно полагая, что брак этот принесет обеим странам мир, а вот этого как раз король Кларксон категорически не мог допустить. Вернувшись из судьбоносной для него поездки, Максон решил положить конец войне и вскоре после своего воцарения заключил мир между двумя странами, предложив Элизу в качестве посла. Она сочла для себя за честь послужить отечеству и приняла предложение Максона.

Во время одной из многочисленных поездок у нее состоялась официальная встреча с главой компании, направляющей часть прибыли на восстановление наиболее пострадавших от военных действий районов. Сын этого высокопоставленного лица был пленен талантами Элизы: прекрасным воспитанием, знанием языков, начитанностью, не говоря уже о ее красоте. Он не терял Элизу из виду и со временем попросил у родителей девушки ее руки. Они с радостью согласились, ведь молодой человек был наследником огромного состояния и занимал прочное общественное положение.

Что касается Элизы, то желание порадовать родителей перевесило опасения по поводу брака с человеком, которого она едва знала. Девушка доверилась мнению семьи. Элиза вернулась в Новую Азию полная сомнений, будет ли она счастлива с молодым мужем. К ее крайнему удивлению, она действительно нашла свое счастье. Как благородный человек, он терпеливо ждал от жены ответных чувств, а когда та забеременела, то на радостях буквально носил ее на руках.

С родителями у Элизы были спокойные отношения, но, судя по тому, что она говорила Натали, своего красивого и доброго мужа она просто боготворила. Элиза родила двух мальчиков, ставших гордостью мужа и всех членов семьи. Она любила и была счастлива в браке, достигнув того, о чем прежде и мечтать не могла. И никогда не жалела, что в свое время упустила шанс стать принцессой.

Ответы Киры Касс на вопросы журналистов

Что вас удивило во время написания «Королевы»?

Я удивилась тому, что Эмберли сумела разглядеть в Кларксоне хоть что-то хорошее. Потому что для меня увидеть определенные достоинства в человеке, мучившем своего сына, было крайне нелегко. Но, посмотрев на него глазами Эмберли, я смогла понять ее как женщину! Эмберли предпочла не судить мужа строго, а надеяться на лучшее и верить в будущее. И думаю, именно она помогла Кларксону стать лучше, чем он есть. Конечно, Кларксон был далеко не идеальным, но я искренне верю, что благодаря ей он сделался менее жестокосердным.

Мне было также интересно проследить, что сделало Кларксона таким холодным; более того, это позволило мне лучше понять, почему он не смог найти общего языка с Максоном. Кларксон не доверял своим родителям, а потому не считал себя пригодным для этой роли. И я очень порадовалась за Эмберли, когда у нее родился наконец сын, о котором мечтала всю жизнь. Для нее это стало волшебной сказкой.

Какое мнение составила Адель о Кларксоне после первого знакомства? Она поняла, что он будет не самым хорошим отцом?

До встречи с Кларксоном Адель опиралась исключительно на мнение Эмберли, весьма лестное для Кларксона. И когда семья Эмберли прибыла во дворец, все они были потрясены его великолепием, а потому ни на что другое уже не обращали внимания. И если читатель практически не встречается с семьей Эмберли, то это объясняется тем, что они чувствовали себя при дворе не в своей тарелке и старались держаться в тени.

Но Адель, с которой Эмберли была очень близка, тем не менее навещала ее довольно часто. А что до ее отношения к Кларксону, она не могла не видеть, как тот буквально носит на руках ее сестру, особенно на первых порах. При всех его недостатках он любил Эмберли. Да, возможно, он не демонстрировал свою любовь так, как мы к этому привыкли, но тем не менее он ее любил.

И когда на свет появился Максон, суровость Кларксона в обращении с сыном окружающие объясняли тем, что тот воспитывал наследника престола, на плечи которого со временем должна была лечь громадная ответственность. Никто и не догадывался, что их отношения стали столь напряженными из-за нетерпимости Максона, который ничего не спускал и не прощал отцу. Адель, впрочем, так же как и все, кто общался с Кларксоном, видела в нем лишь очень целеустремленную личность и импозантного мужчину.

Опишите Эмберли в шести словах.

Идеальная, идеальная, идеальная, идеальная, идеальная… мертвая.

Опишите Кларксона в шести словах.

Весьма далекий от идеала. Тоже мертвый.

А вас что-нибудь удивило, когда вы писали «Фаворитку»?

Мне было безумно интересно наблюдать за развитием отношений Марли и Картера! И несмотря на драматический фон, когда дело касалось только их двоих, у меня не оставалось и тени сомнения. Он любит ее, она любит его; возможно, время и место выбраны не совсем удачно, но их чувства удивительно подлинные.

А еще мне очень понравилась подвыпившая Америка. Она, естественно, забыла о том, какие глупости говорила, когда алкоголь ударил ей в голову, а вот Марли все прекрасно запомнила! И это действительно круто – посмотреть на происходящее глазами другого человека.

Часто ли виделась Марли со своими родителями после того, как отменили касты и она получила возможность больше не прятаться?

Да, впрочем, так же, как и Картер. Максон публично снял с них все обвинения, и они официально стали королевскими придворными. О дальнейшей судьбе полюбившихся нам героев расскажет книга «Наследница», которая мне очень нравится. Мне ужасно хотелось, чтобы Марли была счастлива! И теперь я рада видеть, что она получила желанную награду.

Опишите Марли в шести словах.

Самая лучшая подруга на все времена!

Опишите Картера в шести словах.

Очень милый, очень красивый, очень добрый!

Америка оказывается на необитаемом острове и может взять с собой только три вещи. Назовите – какие?

Полагаю, горы еды – не вариант, да? Да. Ну ладно… Тогда, возможно, скрипку (для развлечения), вилку (накалывать еду) и солнцезащитные очки (она может оказаться в трудной ситуации, но при этом оставаться королевой).

Максон оказывается на необитаемом острове и может взять с собой только три вещи. Назовите – какие?

Камеру (чтобы запечатлеть местные красоты), блокнот (чтобы описать местные красоты) и стеклянную бутылку (чтобы положить туда записку для Америки с информацией о местных красотах и просьбой о помощи).

Что вы можете рассказать читателям о первенцах Америки и Максона, а именно о близняшках Идлин и Арене?

Ну, во-первых, то, что все и так знают. Идлин и Арен были любимыми и долгожданными детьми! Мы не видим того момента, когда Максон и Америка узнают, что у них будут близнецы, но, должна сказать, они страшно обрадовались, хотя и были немного потрясены, узнав о двойне. Как хорошие родители, они хотели дать своим детям все самое лучшее, что у них есть, и не только материальные вещи, а в первую очередь свою бесконечную любовь.

Повзрослев, Идлин и Арен оказались совершенно разными людьми, причем не только внешне. Идлин, унаследовавшая красоту Эмберли, – девушка целеустремленная, несколько надменная и по-своему артистичная. Арен, как две капли воды похожий на Максона, озорной, терпеливый и открытый к общению.

На формирование их характера, естественно, повлияла отведенная им в семье роль. Я хочу сказать, что тяжело жить с осознанием того, что тебе предстоит стать королевой! Но Арен с Идлин так хорошо ладят именно потому, что они такие разные. Они искренне любят друг друга и не стесняются в этом признаться. Возможно, это объясняется тем, что их родители всегда понимали друг друга с полуслова.

В чем отличие «Наследницы» от «Отбора»?

Во многом. Во-первых, хотя в обеих книгах события разворачиваются на фоне каких-то политических событий, в «Наследнице» это принимает несколько новые формы. Максон и Америка росли в тот нелегкий для Иллеа период, когда в стране существовало разделение на касты, да к тому же постоянно вспыхивали восстания. Но теперь все это дела давно минувших дней, и для Иллеа настали новые времена. Сейчас в политике требуется более свежий подход, который и осуществляет глава государства. Что само по себе очень интересно.

Во-вторых, в «Наследнице» взят другой временной интервал. Если не считать эпилога в «Единственной», во всех трех книгах действие происходит в течение пяти месяцев. А вот история Идлин охватывает только три. Возможно, на первый взгляд разница не столь существенная, но с учетом напряженной политической обстановки мне даже страшно смотреть, с какой скоростью развиваются события.

Ну и в-третьих, Идлин – все же не Америка. Идлин всегда была в центре внимания, и ее чуть ли не с колыбели учили принимать ответственные решения. Поэтому голос Идлин звучит не так, как у ее матери. Идлин даже думает и чувствует по-другому. И если честно, мне не всегда по душе ее тон. Однако я уважаю свою героиню и надеюсь, читатели поймут, что это совсем другая история, тем самым дав Идлин такой же шанс, какой в свое время дали Америке.

Валерий Гуров Тренер: молодежка

Глава 1

«Если б водка была на одного —

Как чудесно бы было!»

Владимир Высоцкий.

— «Столичная» в наличии?

— Восемьсот рублей, — продавщица не подняла глаз, в экран смартфона залипла.

Восемьсот… итить твою мать, только на прошлой неделе за семьсот пятьдесят брал. Я вздохнул, расстраиваясь — дорого водяра стоит, зараза такая. Акцизы понапридумали фантазёры запиджаченные, налоги ввели дополнительные — не нажрутся никак со своей инфляцией.

— Если будете брать, то поторопитесь, дедуль, я кассу через минуту закрываю.

Я вымерил девчонку строгим взглядом. Сама ты дедуль, сопля зелёная, дедулькает тут. Достал купюры, отсчитал восемьсот рублей и на прилавок положил хиленькой, но стопочкой — пусть твой Вартан Оганесович подавится (имя было числилось владельцем магазина на бумажонке под стеклом).

— Буду брать. Меня вообще-то Иван Сергеевич зовут — так, для справки.

Продавщица закатила глаза — мол, достал старый. И что за молодежь пошла? Никакого уважения к старшему поколению не демонстрирует. Эта хорошо хоть не тыкает, а то встречаются и такие распоясавшиеся, у кого тыкалка не выросла, а к старшим по имени отчеству не обращаются. Демократии в сериалах пересмотрели. Сталина на них нет.

Продавщица, не отрывая глаз от телефона, поставила на прилавок 0,5 «Столичной», сгребла купюры, сунула в кассу. Водка смотрелась на прилавке, как молодая Клаудия Шифер на подиуме. Помню раньше такую за 4 рубля 12 копеек торговали, все для людей было — пей не лезет. Вот мы и выпивали после игр второй лиги, надо же расслабляться в автобусе. Первая лига, они да, на самолетах шиковали, пили армянский коньяк — мажорье, а во второй мы на выезд чем придётся добирались, то автобусы, то поезда. Однажды в прицепе трактора катались, с арбузами и ничего, с узбекским Гулистаном ничейку раскатали в 71-м году…

Сейчас же на пенсию в 15 тысяч рублей не разгонишься особо. Но сегодня случай особый. Правда водка ни чета той, что раньше… Башка на утро раскалывается и в другой раз пить или не пить крепко задумаешься.

Но в Питере — пить, я бутылку взял, в авоську сунул и из магазина вышел, прихрамывая — старая травма, двадцать лет на футбольном поле кроликом Энерджайзером отбегал. Это сейчас батарейки сели и фрукт я уже не тот. Скис.

Вечер был поздний и дождливый. Паршивый, под стать настроению. Я полной грудью вздохнул прохладный воздух и пошёл домой. Сегодня случился последний день моей работы в ДЮСШ, где я детишек футболу тренировал. Теперь вот на пенсию попросили, поэтому и задержался допоздна — бумажки подписывал, бюрократию разводил, дела сдавал. Больше тридцати лет тренерского пути осталось за спиной и вот — конец бесславный настал.

— Пора тебе на пенсию деда Ваня, — как сказала молоденькая бухгалтерша с грудью, как два бидона.

Чувства у меня были самые смешанные. Казалось бы, пузырь купил, сала шматок в авоське лежит, тонкими ломтиками нарезать и за карьеру не стыдно. А на душе все равно паршиво так, галиматья… и отмечать сегодня придётся одному, отчего вдвойне грустно. Любка, жена моя, умерла во время трыклятой пандемии. Инфаркт забрал. На вызов скорая ехала дольше двух часов, а когда приехала, то молоденькая фельдшер в маске только руками развела — не дышит твоя бабка, старый. Смятая пятисотрублевая купюра так и осталась сжата в кулаке, всегда деньги врачам совал. Но в тот день спасти Любаню не успели, хотя я верил до последнего.

— Мечтали ведь умереть в один день, — грустно вспомнил я, проходя по пустой аллее и рассматривая капли дождя, моросящие в лучах фонарей уличного освещения.

Мы с Любкой здесь на первое свидание ходили, молодые, верящие, что светлое социалистическое будущее наступает. Вон там, где теперь гаражи стоят, любимая стекляшка располагалась, а какой там подавали сливочный пломбир — пальчики оближешь.

Но хочешь жни, а хочешь куй, все равно получишь… и теперь ощущение у меня такое, как будто вся жизнь зря прожита и я под завесу «буй» получил. А ведь всегда не хватало малости, вот почти дотянулся и ускользает счастье. И работал много, и рук не покладал, но все не складывалось как-то. Сначала с футболом завязал в двадцать с хвостиком, разрыв крестов получил, как раз на матче когда за мной из первой лиги свататься приехали. Это сейчас тебя от крестов на ноги поставят, а в 70-х сразу с футболом заканчивать пришлось. Потом на тренерской карьере точку поставил, когда понадобилось лицензию получать. Всегда по жизни правду матку рубил, чем со многими отношения испортил. Не нравилось людям правду о себе слышать. Так и с тогдашним президентом футбольного союза отношения испортил на корню и безвозвратно. Кто ж знал, что Слава Пшеничкин, которому я в раздевалке на мачте в Ленинграде пистонов вставил, ввысь пойдёт и обиду через года пронесёт. По итогу меня в ВШТ не взяли, комиссия развела руками — вы Иван Сергеевич человек заслуженный, матерый, но у нас 1000 заявок, а отбираем только 60.

Ну и идите в пень, подумал я, а сам пошёл тренировать молодёжь по любителям. Видя как клубы забирают подрастающие таланты, не дав им раскрыться до конца — тяжело вздыхал, ну и выпивал по вечерам горькую. Правда утром хлопну рассольчика, отожмусь раз двадцать, как в старые добрые, почерчу схемы тактические и давай на тренировку пацанов гонять, «людей из них делать», да изыски собственной разработки в игру внедрять. Потом в газетах, интернетах и на телевидении мелькали интервью о том, как моих воспитанников «ограняли» в больших клубах большие тренера своими уникальными методиками. Только методика у меня была всегда своя, уникальная, но кому до этого дело есть.

Из юношеского футбола меня тоже попросили, кто-то из агентов пожаловался, которые у футболистов едва ли не с пелёнок. Мол, тренер Иванов больно неудобный крендель и любовь прививает к клубу, а не к деньгам, сволочь пропитая — пацаны после него от машин дорогих отказываются… пришлось в ДЮСШ устраиваться и с большим футболом раз и навсегда завязать. Принципы дело такое, за них я всегда горой стоял.

Так из-за своей упёртости и прямолинейности, я особых высот не достиг. Понимаю на седьмом десятке, что надо действовать хитрее и оппонента его же картой бить, да поздно уже. И как тут не запьёшь? Жена умерла, денег нет, работа в школе неблагодарная до чертиков. Зато те, кто меня знал всегда говорили, мужик я что надо — крепкий, за дело ратую и с твёрдой позицией по жизни иду.

Потому я и не смог пройти мимо, когда услышал сдавленный женский крик. Следом раздался приглушённый удар.

Остановился.

Голову повернул.

Звук доносился из-за гаражей, там часто случались конфликты у подвыпившей молодежи. Много оно не надо на пьяную голову смуту навести. Однако сейчас я увидел брошенную на газоне туфельку. Что происходит — смекнул быстро, мысли о сале, водке и просмотре записи финала кубка СССР улетучились, я покрепче бутылку водки у основания горлышка стиснул, не с пустыми же руками на разведку идти. И вот так наспех вооружившись, в тёмное пространство шагнул.

Под ногами хрустело разбитое стекло, никто никогда в гаражах не убирался — зачем, если нагадят снова, такая уж молодежь пошла, которая думает только о себе.

У ржавой заброшенной ракушки открылась следующая картина: мужчина в балахоне и спортивных штанах удерживал молодую девушку. На лице блондинки потекла тушь, глаза заплаканные. Грабитель одной рукой закрыл ладонью ее рот, а второй потрошил сумочку. Девчонка на смерть перепуганная, не сопротивлялась, да и, судя по всему, крепко досталось ей. Вон порвана блузка.

Ах ты мерзавчик какой, подумал я и окрикнул грабителя.

— Эй, я тебе уши пообрываю, молодой!

Силы были неравны, грабитель молодой, а я в возрасте. Да и крупнее эта падла раза в два, горилла широкоплечая. Грабитель обернулся, его лицо скрывала медицинская маска, хотел остаться неопознанным.

— Дед, иди куда шёл, не лезь.

Голос грабителя показался больно знакомым, только значения этому я не придал.

— А ну девчонку отпусти, негодяй.

Девчонка сумела ситуацией воспользоваться и укусила грабителя за ладонь.

— Деда Ваня помогите!

Женька что ли, соседка, как тебя дуру в гаражи на ночь глядя занесло в короткой юбке. Беги пока возможность такая есть, дуреха. И она шанс свой использовала — вырвалась, побежала без оглядки. А вот я остался с грабителем один на один.

— Ну ты попал, старый козел! — зашипел тот.

В руках грабителя блеснуло лезвие ножа. Он решительно двинулся на меня, спугнуть собрался, судя по настрою. И может я и отступил бы, подальше от греха, нет в этом ничего зазорного — трезво оценивать свои силы. Однако имелся нюанс — дорога по которой Женька убежала вела в тупик, коммунальщики разрыли на прошлых выходных, да зарыть как обычно забыли. Но девчонка видать об этом не знала, а значит возвращаясь могла снова столкнуться с негодяем, чего я допустить не мог.

Бутылку о гараж — раз и разбил. В руке уже блестит розочка. И не с такими справлялся в свое время. Как-то наш автобус толпа владикавказцев окружила и ничего вырвались, а ребята на Кавказе ой какие горячие.

Но много ли надо со стариком справиться? Вот и грабитель первым успел меня пырнуть — с левой, в брюхо аккуратно, без замаха особого. На пол упала авоська со шматком сала, рядом розочка из ослабшей руки вывалилась. И резкая боль сознание запорошила. Как будто не ножом падлюка ударил, а раскалённый прут вогнал.

Я грузно опустился на землю, тяжело задышал. Схватился за бок, чувствуя как из раны юшка течёт. Понял сразу, что не выживу. Удар ножа прямиком в печень прилетел. Смерть от этого быстрая, но не мгновенная. А убийца вдруг замер, вздрогнул, глядя своей жертве в лицо.

— Иван Сергеич… — прошептал, узнал меня откуда то чертяка.

Следом окровавленной рукой стянул маску на подбородок. Тут-то я понял, кто передо мной и отчего голос знакомым кажется.

— Санька… — прохрипел я.

Глаза слипались, организм стремительно терял кровь. Убийцей оказался Санька Колотушка, некогда самый талантливый нападающий области середины 90-х годов. И физическая боль сразу уступила место боли душевной. Плохо так стало, что я в своё время не добился, не дожал, не доглядел, и мой ученик пошел по кривой дорожке. Это я в большой клуб Сашку не пустил, хотел ещё наиграть, натаскать и побольше ума разума вложить в пустую голову вложить, а тот и закончил карьеру. Дочь родилась, семью кормить нечем стало. Санька то детдомовский, рассчитывать мог только на себя. Вот и пошёл не в первую лигу, а в криминал, загубил я пацану карьеру своими же руками…

— Простите Иван Сергеевич, жизнь заставила, — Сашка поднялся, спотыкаясь бросился прочь.

— Прости и ты меня Сашка, что вот так твоя жизнь сложилось… — прошептал я, видя как растворяется в ночи фигура некогда талантливого нападающего. — Дурак я был, многого не понимал.

Эх, если б можно повторить, жизнь вспять повернуть, тогда я такого ни за что не допущу, думал я, умирая на холодной земле. И судьба услышала, распорядилась дать мне ещё один шанс.

Вспышка.

Ускорение.

Душу подняло из умирающего тела, закружило в вихре и куда-то тотчас понесло. А потом я увидел вместо гаражей, футбольное поле и одиннадцать человек в красно-белой форме… десять — один лежал без сознания на газоне. И моя душа камнем рухнула вниз, прямо в это тело.

* * *

Тело я поначалу не почувствовал.

— Двумя ногами въехал, козел…

— Я не специально, мужики…

— Какой не специально, ты сзади прыгнул, чучело огородное…

Ощущение такое, будто я забыл слуховой аппарат в ухо вставить. Слышимость жуткая, но по интонации ясно — кто-то рядом ругается и взаимные претензии предъявляет. А потом я как из проруби вынырнул. Картинка прояснилась, звуки отчётливей стали и ощущения первые появились. Понял, что лежу на поле футбольном, а вокруг народ — одни в красно-белых футболках, другие в бело-голубых. Грязнючие, как свинюшки! Почему понятно — ливень хлещет поливает и поле превратилось в огород. Игроки толкаются, орут. Между ними бегает главный судья, красную карточку держит в руках.

Вздох.

И левую ногу как пуля прострелила — боль адская, отдало в висках, и я зубы стиснул, глухо застонал.

— Покалечил…

— Врача зовите скорее…

И вот вижу, как передо мной присаживается футболист. Лицо какое знакомое, точно — Федька Чере*ков, подсказывает услужливо память. Но память будто не моя…

— Ванька, держись братан, — суёт в нос ватку. По запаху понятно — нашатырный спирт, им футболисты на поле часто пользуются. Только рецепторы не реагируют толком.

Удаётся приподняться на локтях. Руки утопают в грязи, на красно-белую форму трава налипла. Взгляд падает на левую ногу…

Ох ты ж ешкин кот!

Нога вывернута под неестественным углом. Если правая бутса в хмурое тучное небо смотрит, то бутса на левой ноге безучастно лежит на газоне плашмяком. Щиток вздыблен, гетры в крови измазюканы, а из под колена белок что-то торчит.

Открытый перелом.

Жмурюсь, отворачиваюсь и вижу капитанскую повязку на своём плече.

Потихоньку приходит понимание — идёт игра кубка СССР, финал. Играют «Спартак» и «Динамо», принципиальнейший матч, столичное дерби. Трибуны беснуются:

На табло счёт 2:0 в пользу красно-белых, 82 минута игры, дубль на счету… Ивана Иванова. Наверное, удивиться в пору, но ко мне подбегают врачи. Берут под белы ручки, перекладывают на носилки.

— На три поднимаем и понесли! Три!

С ужасом вижу, как живет своей жизнью нога, переваренной макарониной болтается. Новый приступ острой боли и перед взором возникает пелена тумана.

— Чувствуешь ногу?

Не отвечаю, болевой шок, яйца аж выкручивает против часовой. Тут бы по новой сознание не потерять, но держусь.

— Можешь пошевелить?

В ответ только стискиваю сильнее зубы — доктор на какой черт трогает травмированную ногу за ступню, будто открутить хочет. Дождь только усиливается — врачи бегут к карете скорой помощи, дежурившей у кромки поля. Хлюпают по лужам, носилки раскачивают, газон влажный и неустойчивый. Вот будет умора, если уронят.

— Ванька, терпи!

Слышу слова выходящего на замену футболиста. В глазах «семерки» испуг и сопереживание. Совсем молодой пацан, патлатый. Боковой судья поднимает табличку — 9 номер Иванов уходит, а в игру заходит 7 номер М*стовой.

Мгновение и меня перекладывают в буханку.

— Что с ним? Вы мне пацана залатайте к следующей игре!

Б*сков. Тренер подошёл к буханке, внутрь заглядывает, бледнеет, видя травму своего игрока. Константин Иваныч тут же распоряжается администратору.

— Стар*стину звони, пусть в ЦИТО Приорова везут!

Включаются мигалки, воют истошно сирены. А главный судья даёт свисток о продолжении матча.

Буханка трогается, врачи звонят по радиостанция скорой Лён-В в больницу.

— Иванова везём, ставьте всех на уши, Николай Петрович лично позвонит!

Фельдшер крепко держит меня за руку. Второй врач успокаивает:

— Потерпи парень, мы тебя на ноги поставим, вот увидишь ещё на чемпионат в Италию поедешь…

В руках доктора появляется шприц. Игла входит в бедро и через секунду по телу растекается волна облегчения. Боль отступает, а вместе с ней из изнеможенного тела улетучивается сознание.

Я уже не видел, как меня в красно-белой спартаковской форме заносят в травму, как перекладывают на каталку. И как из подъехавшего Мерседеса выбегает администратор команды, бледный и взмыленный.

Глава 2

Есть расхожая фраза: «Если встал утром и у тебя ничего не болит — значит, ты покойник».

«Гаврилов сейчас весь в железках — через турникет в аэропорту не может пройти.

Если уж выбрал футбол — будь готов ко всему».

Олег Романцев.

Проснулся я из-за грохота и воплей, доносившихся из открытого окна.

— Едрить твою налево, аккуратнее!

Стройка.

Последний год рядом с моей пятиэтажкой строили очередную многоэтажку из гавна и палок силами уважаемых гостей из Средней Азии, и вот так часто бесновался прораб. То цемент разольют, то место стройки в поле после бомбежки превратят. И сегодня видать шебутные делов натворили, а я на ночь окно не закрыл, теперь выслушиваю. Припомнилось, что вчера я на пенсию вышел, что хотел посмотреть кубковый матч под водочку с салом, да видать перебрал и раньше времени вырубился. Поэтому и голова на утро как в тумане, гудит. Ну ничего, сейчас простоквашки домашней жахну, в себя приду.

— Иэх, — с кровати решил подняться.

Но не тут то было, а если было то не тут.

Подняться не вышло. Я с удивлением уставился на собственную ногу. Та покоилась в металлической цилиндрической конструкции — аппарат Иллизарова.

— Ох ты ж…

А потом воспоминаниями накрыло.

Гаражи, Колотушка, девчонка соседская и удар ножа в печень. Вспомнилось странное видение про финал кубка СССР, где я два мяча положил в ворота «Динамо». Привидится же такое!

Нажрался ты видать, Иван Сергеевич, да по пьяни ногу сломал, просто не помнишь ни хрена. Какой там кубок СССР — размечтался!

На локтях приподнялся, и тут меня ожидала новая неожиданность. Лежу то я не в кровати, а на больничной койке в палате. Палата на 6 мест, но кроме меня здесь никого нет.

Огляделся.

То, что на ноге аппарат Иллизарова — это понятно. Но больно местечко на БСМП не похоже. Там то, я в кардиологии прошлой весной лежал, сердце прихватило. Ремонтник тогда делали под «евро», косметику наводили, правда главврач наглая морда деньги не на ремонт направлял, а себе в карман, чтобы с любовницей по Сочам прокатиться. Тут же советское все, причём отличная сохранность, как на консервации — стены метра на два от пола в зелёную краску выкрашены, дальше — побелка. Все чистенько и свеженько. Дверь в палату деревянная и надежная, ни чета нынешним картонкам. У стен койки — основательные, металлические, по три в ряд. И куда, спрашивается меня занесло?

Посмотрел на свои руки и глаза на лоб полезли. Ух ты как… ни морщинки, кожа как попка у младенца гладкая.

От мыслей отвлек грохот из коридора. Я обернулся к двери и увидел, как через дверной проход заехала медицинская тележка, а за ней — медсестра. На тележке куча лекарств, на медсестре белый коротенький халат и чепчик.

— Ой, Ванечка, ну наконец вы в себя пришли! — медсестра подкатила тележку к койке. — Как ваша ножка?

— Терпимо ножка, — соврал я, нога неприятно ныла и тянула.

Вымерил медсестру взглядом. Хорошенькая девчонка, ни дать не взять. Ножки стройные, а под халатиком нижнее белье просвечивает. Груди, как два спелых апельсина, такие у моей жены были в молодости, как раз в ладонь поместятся — уверенная двойка.

— Дочка, а где я?

— Какая я вам дочка, я вас на полтора года старше! — сестричка краской залилась и смущенно начала лекарства на своей тележке перебирать. — В больнице вы, ЦИТО имени Приорова! Вчера к нам в хирургическое привезли со стадиона.

Старше? Да тебе годков хотя бы тридцать есть? Но потом я про свои руки с кожей как у младенца вспомнил и насторожился.

— А год нынче какой, любезная?

Медсестра достала шприц с лекарством.

— 1989-й, вы меня не проведёте своими шуточками, даже не пытайтесь! У меня вообще-то жених есть!

— Какие шуточки? — я переваривал информацию.

Любые «шуточки» я лет так тридцать назад позабыл — за ненадобностью.

— Ну как, мне Манька Шибутько рассказывала, говорит вы ее за одно место щипали, когда она со сборной СССР на матч с Венгрией ездила медсестрой… — девчонка закатила глаза. — Ладно, поворачивайтесь, аккуратненько только, а то набегались и теперь лечиться нужно!

Я повернулся, в этот момент понял, что под простыней на мне ничего нет — голенький. А значит молоденькая медсестра видит все мои прелести. Вообще, конечно, это хорошо, когда девушки мужские прелести видят, но сейчас я даже слегка смутился. Медсестра помазала место укола ваткой пропитанной спиртом, и укол засандалила. Я аж вздрогнул, укол падла оказался болючий.

— Что за травма у меня?

— Открытый перелом! — заверила медсестра. — Но это вам доктор подробно диагноз скажет, через полчаса как раз обход начинается. А пока я вам завтрак принесу, вам надо есть побольше кальция, чтобы кости срастались.

— Что на завтрак? — спросил я, хотя под обезболом есть хотелось не особо и голова кружилась.

— Манная каша.

И медсестра обернулась, делая вид, как будто что-то в тележке ищет, а сама свою пятую точку выпятила так, что мне даже не по себе стало. И вдруг раз тебе и рука сама по себе потянулась к этой самой попе и такая — хлоп по булке всей пятерней. Сестричка захихикала, прочувствовала «нашу любовь».

— Выходит правду о вас Манька говорила, но я без свиданья никуда не пойду, зарубите себе на носу, Иван!

И пошла прочь, укатывая тележку и виляя бедрами. Я помолчал глядя то на свою пятерню, то на медсестру в ракурсе сзади, а потом неожиданно вдруг ощутил то чувство, которое не испытывал с начала 2000-х — что-то в паху зашевелилось, ожило и простыня раз и превратилась в вигвам.

Во дела творятся, изумился я.

В голове постепенно выстраивалась картинка новой реальности. Каким-то бесом я оказался в теле молодого паренька лет тридцати, футболиста судя по всему. Тут то и вспомнились слова, которые я обратил к неведомой силе, прося по жизни мне второй шанс дать. В мистику и прочую лабуду я не верил, но не поверишь тут, когда вот оно и раз, на своей шкуре познавать приходиться.

Так я и лежал хлопая глазами, когда в палату к зашёл мужичок средних лет, с тарелкой манки в руках.

— Ванчоус, здорова!

Над тарелкой подымался пар. Перед койкой стоял мужик в белом пиджаке на чёрную водолазку. Брюнет, роста среднего и с небольшим деловым пузом. Из памяти сразу всплыло — Лёня зовут, администраторкоманды.

— Ну как тебе Клава, понравилась? — Лёня подмигнул. — Я лично эту девчонку для тебя у главврача выбивал.

Я смекнул, что речь идёт о медсестре, показал большой палец.

— Как самочувствие?

— Че то я с трудом соображаю и не помню ни хрена…

— Все все все, понял — молчи! — Лёня приложил указательный палец к губам. — Тебе надо восстанавливаться. Хавать будешь?

Я головой покачал.

— Если че я с ложечки покормлю, не обломиться… да шучу, братское сердце, чего ты смотришь волком!

Администратор расхохотался. Мне пока не до смеха было.

— Курить, наверное, хочешь?

Лёня достал из кармана пиджака пачку «Мальборо». Показал с гордостью.

— Сечёшь, красно-белые, туда-сюда? — хмыкнул, сигарету вытащил.

Пачку мне протянул. Курить я бросил ещё несколько лет назад, возвращаться к дурной привычке не собираюсь, хотя хотелось до чертиков. Тем более кишиневский Мальборо предлагает, это сейчас в табак черти что суют, а тогда табак табаком был. Вон на боку пачки по-русски написано, что изготовлено на Кишинёвской фабрике по лицензии.

— Ладно, — администратор поставил тарелку с кашей на тумбу рядом с кроватью.

Ложку в гущу молочную гущу вставил, та так и осталась стоять. Сам присел на соседнюю койку. Курить не стал, но вытащил из внутреннего кармана пиджака свёрнутую газету, положил мне на живот.

— Читай, неудивительно, что у тебя под обезболом мозги встали набекрень.

Я газету взял и на первой же полосе обнаружил статью:

«Спартак — победа с горьким привкусом».

Две фотографии, на одной из них красно-белые держат в руках кубок СССР, а вот на второй — бригада врачей уносит с поля… Иванова. Эпизод сразу всплыл в памяти, но сколько бы я не вглядывался в фотографию, узнать человека на ней не мог.

«Спартак 10-й раз в своей истории стал обладателем Кубка СССР, но победу омрачила жуткая травма нападающего красно-белых Ивана Иванова. Подробности на 3 стр».

Я покосился на администратора Лёню, который с важным видом ковырялся спичкой в зубах. Страницу перевернул.

«Кубок СССР: хроники финала» — гласила рубрика.

В прямоугольнике значились составы команд, время проведения матча и число зрителей:

«Спартак» (Москва) — «Динамо» (Москва). 2:0 (0:0). Москва, центральный стадион им. В. И. Ленина, 24 июня. Солнечно 26 градусов 30 000 зрителей. Судьи: Чук (Гомель), В. Бехоев (Орджоникидзе), В. Медведцкий (Волжский).

Голы: Иванов (59, 88).

Удалён: Сабитов.

Ниже шёл сам текст статьи спортивного журналиста:

«Среди всех матчей финал Кубка страны, приковывает к себе особое всеобщее внимание. Спартаковцы и динамовцы выдали восхитительную игру. Розыгрыши Кубка дают понять, что трофей возможно случайно проиграть, но для его выигрыша требуется приложить колоссальные усилия. Так и следует расценивать итог игры — на наш взгляд „Динамо“ проиграло случайно, потому что победа „Спартака“ это результат колоссальных усилий спартаковца Ивана Иванова…

На 59-й минуте игры Иванов перевернул ход встречи, получив в центре поля мяч и в одиночку переиграл половину команды соперника, на подходе к штрафной закрутил мяч в сетку ворот „Динамо“. Бело-голубые попытались контратаковать, с помощью многоходовых комбинаций врывались в штрафную „Спартака“, но Черч*сов был надёжен.

И на 88 минуте Иванов с разрезающей передачи Шалимова, забил второй гол, лишив „Динамо“ кубковых надежд. Однако триумф „Спартака“ омрачился тяжелейшей травмой главного игрока матча. Иванова уже в следующем розыгрыше мяча попытался остановить защитник бело-голубых и применил запрещённый подкат, нанёсший игроку жуткую травму, которая скорее всего вынудит талантливого игрока завершить игровую карьеру…»

Прямо в статье имелись новые фотографии — корчащийся от боли Иванов неподалёку от центра поля, стычка игроков, держащийся за голову Б*сков. И отдельно — комментарий руководства: «не стоит делать скорых выводов, Иванов обязательно вернётся в строй».

Я дочитал статью, испытывая престранные ощущения. С одной стороны я первый раз видел 11-го номера красно-белых, но с другой четко понимал — это и есть я.

Вгоняло в тупик и то, что никакого Иванова, игравшего за Спартак, я не знал. Да и в сезоне 1989 «Спартаком» руководил Романцев. Вот так дела! Однако факт на лицо — статья «Советского спорта» окончательно убедила меня в реальности происходящего.

— Мы сообщили от травме Алле, — заговорил Лёня, когда увидел, что я закончил чтение.

— И что она? — на автомате уточнил я, хотя не знал о ком речь.

— Ванек… — администратор аккуратно взял мою руку, заглянул в глаза. — Ты же знаешь, что Алла всегда была стервой, пусть и чертовски красивой. В общем, твоя жёнушка решила, что проведёт свой отпуск в Сочи до конца.

— Ясно.

Вот тебе и новая подробность — оказывается у бывшего обладателя этого тела стерва-жена. Вообще конечно я никогда не любил стерв, но всегда признавал, что они чертовски хороши в постели. Теперь же, когда появлялись новые подробности так скажем физиологических возможностей нового тела, я отнюдь не прочь красивой жены стервы. По хорошему сексу изголодался за столько то лет.

— И как долго нога будет заживать? — спросил я.

Администратор помолчал. Отпустил мою руку, скрестил руки на груди.

— Не знаю, — честно признался он. — Тебе сделали операцию, а Николай Петрович по своим каналам запросил переслать анализы заграницу в Германию. Там у нас хороший хирург есть, Лиенена из «Боруссии» оперировал в своё время. Помнишь? Двадцать три шва наложили, а он через месяц уже играл.

— И когда будет ответ?

— Ну когда, сам понимаешь, чтобы тебя транспортировать надо разрешение выбить на спецборт… — Лёня плечами пожал. — Не переживай, Николай Петрович лично подключился. Волкову при мне звонил.

— Кто такой?

— Ну как кто — министр гражданской авиации, — пояснил администратор. — Так что пока тут день другой перекантуешься, а дальше в Германию прокатимся. Как тебе кстати палата, а? Заценил, что один лежишь? Не благодари!

В этот момент в дверях палаты появилась сестричка.

— Леонид Анатольевич, вас доктор зовёт. Там результаты какие-то пришли.

— А доктор на больного не хочет посмотреть?

— Там к вам разговор важный… — смущенно пропищала сестричка, косясь на меня.

— Понял — Лёня поднялся с койки, похлопал меня по плечу. — Ты не переживай, начальник наш до генсека доберётся, если понадобиться! К осени уже будешь играть.

Ну и вышел. С врачом поговорить.

Все бы ничего, но врач ждал Лёню прямо возле дверей палаты, а медсестра как будто специально забыла двери прикрыть. Через щёлочку, которую оставила сестричка, я хорошо слышал разговор.

— Плохие новости, Леонид Анатольевич, — говорил врач низким басом. — Из Германии пришёл ответ. У Иванова вашего травма несовместимая с дальнейшей игровой карьерой.

Глава 3

«Когда в жизни делаешь какую-то глупость, чтобы все исправить, порой нужны годы. В футболе все по-другому: вы играете каждые три дня, и есть шанс изменить все здесь и сейчас».

Дженаро Гаттузо.

Очевидно, что судьба дала мне второй шанс. Я помнил для чего оный просил, и намеревался выжать из новой жизни сполна, показав таким ребятам, как Колотушка, что у них есть иная дорожка и при должном желании жизнь по другому складывается. Ну и самому себе хотелось доказать, что есть ещё порох в пороховницах у старика. Старость ведь она в душе наступает, а душой я никогда не старел.

Прежде предстояло подняться на ноги, травма больно неприятная. Ну а разговор между Лёней и врачом не прибавил оптимизма. О транспортировке и реабилитации в Германии теперь не шло речи. О том же, что перелом поставит точку на карьере игрока, я знал безо всяких экспертиз.

Тем лучше, не для того я в новом теле перерождался. Поэтому воспринял спокойно неприятные новости и следующие несколько дней спал, восстанавливался. Заставлял себя принимать пищу в отведённое время, привыкал к новому телу. Опыт реабилитации после тяжёлой травмы у меня присутствовал, от того восстановление проходило легче, чем могло. Хотя нога болела жутко…

Из команды никто больше не приходил. «Спартак» взял Кубок и укатил на выезд, на следующую игру. У молоденькой сестрички закончилась смена. Доктор заходил один раз, поинтересоваться самочувствием, и то для галочки больше. Факт налицо, как только стало понятно, что я отбегался, интерес к моей персоне заметно уменьшился. И я часами занимался тем, что лежал на койке, смотрел в потолок и строил планы.

Медсестра, которая замеряла молоденькую коллегу, каждый раз вслух удивлялась, видя как я широко улыбаюсь бледными болезненными губами.

— Может дозу обезбола снизить, Ванечка? — спрашивала она.

Думала, что я не в себе.

На четвёртый день я уже подолгу сидел на краю койки и занимался гимнастикой, получая невероятный кайф от молодого тела полного сил. Швы заживали быстро, проходила боль, проснулся аппетит. Но то, что произошло дальше удивило даже меня. На пятый день пребывания и в первый рабочий день новой недели пришёл доктор. Я сидел на краю койки и разминал шею вращательными движениями головы.

— Смотрю тебе лучше? — спросил доктор, опершись плечом о дверной косяк и засунув руки в карманы брюк.

— Иду на поправку, — подтвердил я.

— Ну вот и славненько, потому что велено переводить тебя в палату к остальным.

У меня даже бровь приподнялась — вот как.

— Почему, стесняюсь спросить?

— Ну, — доктор вытащил руки из карманов, всплеснул ими. — Велено. Так что готовься, после обхода пойдёшь в седьмую палату полежишь, а через недельку мы швы снимем и тебя выпишем.

И с этими словами вышел. Я смекнул в чем дело — клуб не заплатил за «хоромы» и отдельное размещение. Все просто — зачем клубу инвестиции, которые не принесут дивиденды? То-то же и оно, что незачем. А я из талантливого игрока в одиночку решившего судьбу кубкового финала, разом превратился в неликвид. Когда же «акции» начинают тянуть на дно, от такого актива избавляются. Вот и решили, что пора футболиста Иванова в утиль списать — если ещё на прошлой недели о реабилитации в Германии разговоры велись, о спецборте, а администратор команды у палаты спал, то теперь меня в общую палату переводят.

Помогло, что я уже жизнь прожил и в жизни всякое случалось, поэтому расстраиваться не стал. Велено в общую палату — вопросов нет. Помоложе был бы, так обиду наверняка затаил, но на обиженных как известно воду возят.

Как и сказал доктор, перевели сразу после обеда. Пришёл крупный санитар, помог перебраться.

— Ты Иванов? — буркнул он, притащив с собой каталку для лежачих больных.

Пожитков у меня никаких не оказалось, переезжали налегке.

В общей палате стало веселее — народ здесь лежал разный, по большей части общительный. А у Арсена, который как выяснилось работал на стройке рядом с больницей (и уронил себе на ногу бетонный блок), даже магнитофон в наличии. Слушали музыку, играли в нарды. Нарды притащил Валентин Никифорович, преподаватель истории из местной школы. Над ним школьники решили подшутить, намылив пол на входе в кабинет. Неудачно вышло — теперь старик лечил перелом шейки бедра. Ещё один «сокамерник» — Володька «Стакан», трудился на местном оборонном заводе и по-пьяни руку в точило сунул, пальцы переломал в труху. А Филипп, молодой мальчишка, которого вчера привезли на скорой, по большей части спал — его автобус сбил.

Шестое место пустовало. Старика дядь Никиту в урологическое перевели, там у него какие-то свои беды с костями имелись, какие именно я так и не понял правда.

Меня в палате узнали сразу — звезда едрит мадрид!

— С детства за красно-белых, — сразу заверил Арсен, в очередной раз проиграв мне в нарды.

Из динамика магнитофона играл супер хит Михаила Муромова

— Слушай, Вань, а ты мне автограф Б*скова можешь достать? Я мужикам на стройке покажу, так обзавидуются!

— Не вопрос, как Б*скова увижу, так сразу для тебя автограф попрошу, — подтвердил я.

— И когда в игру вернёшься, соколик?

На такой вопрос, тоже звучавший по несколько раз на день, я предпочитал либо отмалчиваться, либо отшучиваться.

— Когда рак на горе свиснет, Валентин Никифорович. Арсен, сделай погромче!

— Тебе что эта сучка крашеная Овсиенко нравится? — бурчал Валентин Никифорович, который был самым обычным стариком вечно чём-то недовольным. — Под фонограмму поёт…

— Вы откуда знаете, свечку держали?

— У меня музыкальное образование, класс баян!

Вот так и прошло ещё несколько дней. Я потихоньку расходился, пусть и прихрамывая. Много и часто делал себе массажи, гимнастику проводил. И каждый раз спрашивал, когда меня из больницы выпишут.

За эти дни освоился. Понял, что эта реальность несколько отличается от того 1989 года, в котором я сам когда-то жил, но и как может быть иначе. О том, что происходило узнавал в новостях, которые вечерами Валентин Никифорович слушал и комментировал, сидя на краю койки и покачиваясь взад-вперёд.

— Во творят! Куда партия смотрит!

Из новостей подчерпывал по ситуации, чтобы в обстановке лучше ориентироваться.

Так вспомнил, что именно в это время получил развитие конфликт по Нагорному Карабаху между Арменией и Азербайджаном. Вспомнил, что по дурости советские войска начали выводить из ГДР и Монголии. Знали бы в Кремле чем это по итогу обернётся, эх… Ну и в это же время посыпались республики, грезящие о своей независимости от Москвы. Как собственно сыпался сам Союз, некогда казавшийся нерушимым и вечным — советские люди выходили на многотысячные митинги, появилась первая оппозиционная партия. В Казахстане пришёл к власти Назарбаев…

Но и хорошее было — Горбачёв впервые за несколько десятилетий посетил Китай, растопив лёд между двумя странами. В Союз писателей вернули Солженицына.

— Ты слышал Ванька, ты теперь тоже можешь во всякие Англии и Франции ехать играть, — прокомментировал Валентин Никифорович новость о том, что хоккеист Могильный сбежал в США.

— А мне и без Англий и Франций хорошо, на родине, — ответил я.

А сам улыбнулся кончиками губ — знал бы Валентин Никифорович, что всего через 5 лет в российский чемпионат поедут первые иностранные легионеры из дальнего зарубежья. А поедут ведь. Были конечно и до этого легионеры, вот прямо сейчас за «Крылья Советов» болгарин Теньо Минчев бегал, но то другое совсем — Минчева из Стара-загора пригласили в Братский Куйбышев дружеские связи укреплять. А вот через какие-то пять лет в «Жемчужину» играть Ассаф-аль-Халифа приедет, за деньги. Ну а дальше в Нижнем Новгороде появятся Жуниор и Да Силва, которые откроют дорогу плеяде талантливых бразильцев типа спартаковца Робсона.

Ну и о самом себе чуточку больше удалось узнать. К Арсену заглядывали коллеги и помимо сигарет однажды принесли еженедельник «Футбол», в котором как раз вышла большая статья об 11 номере «Спартака» Иване Иванова с броским названием: «Конец карьеры чемпиона».

Выяснилось, что родился прошлый обладатель этого тела в Краснодаре, дебютировал за ростовский «СКА», где рвал и метал в первой лиге в 1983 году, когда его заметил сам Б*сков. Переходу воспрепятствовал призыв в армию и отправка согласно директиве на службу на Дальний Восток, где целый сезон прежнему Иванову пришлось отбегать в команде второго дивизиона. Но Б*сков оказался настойчив и дождавшись окончания службы, пригласил Иванова в «Спартак», где вытеснил из основного состава другую восходящую звезду Андрея Рудакова, и в марте 1985 года в первом же туре оформил хет-трик в ворота ростовского «СКА», а затем отметился голами в ворота воронежского «Факела» и действующего чемпиона ленинградского «Зенита». Несмотря на феноменальную игру вызов в сборную Иванов так и не получил — Лобановский, возглавивший сборную в 1986 звал туда киевлян, которые, по его мнению, лучше подходили под игру команды.

Потом был золотой 1987 год, когда «Спартак» оставался на первом месте турнирной таблице с первого до последнего тура. А вот сезон 1988 стал личным провалом Б*скова, всего три игрока того состава получили приглашение Лобановского на Евро 1988, где костяк серебрянных призеров составляли как раз футболисты «Динамо» Киев.

Но если в оригинальной истории следующий 1989 год «Спартак» уже выводил на поле будущий «Золотой мальчик» Романцев, то в этой реальности Б*сков ещё держался, хотя и барахтался в середине таблицы после трети чемпионата. По сути своим дублем в ворота «Динамо» Иванов спас тренера и сохранил доверие руководства команды. Тем более странно, что при таких вот вводных Константин Иваныч не счёл возможным навестить свой 11 номер в больнице. Но опять же, это был Б*сков, ничего общего с оригинальным Бесковым не имеющий.

Из газеты же я узнал, что моей женой, той самой стервой, как о ней выражался Лёня, числилась участница «Минской красавицы-88» (где победила Анжелика Ялинская, будущая Агурбаш). Ну что сказать, по части баб губа не дура оказалась у прежнего обладателя тела.

По итогу журналист делал резюме: карьера Иванова висит на волоске…

Потому время проведённое в больнице прошло не зря и мне удалось максимально подготовиться, чтобы на момент выписки, чувствовать себя в реалиях 1989 года, как рыба в воде.

И потому, когда в один из дней меня позвали выписываться и отправлять восвояси (швы сняли пару дней назад), я знал о себе новом немногим меньше прежнего обладателя тела. Выходя, попрощался с теми людьми с кем пришлось последние дни в больнице лежать.

— Ну что Иван Сергеевич, подошло вам время выписываться. Аппарат мы с вами снимать не будем, придётся ещё поносить, чтобы кости как следует срослись. А вот наблюдаться далее в стационаре больше нет смысла, дальше вы сами.

С этими словами доктор поставил печать в выписке и протянул мне.

— В клуб мы звонили, чтобы за вами водителя прислали, но не дозвонились. Видимо команда в Ленинграде задержалась после выезда. Счёт то знаете?

— Неа, трансляции по радио не нашёл, — сказал я.

— Проиграли ваши… крупно, три безответных мяча пропустили на ровном месте. Поэтому придётся вам добираться своим ходом, Иван Сергеевич. Доберётесь?

— Есть другие варианты?

— В том то и дело, что нет.

Сидя с выпиской на руках, я вдруг понял, что одевать мне совершенно нечего. Разве что в больничной пижаме идти народ пугать, которую Лёня в первый же день привёз.

— Леонид Анатольевич случаем одежду не завозил, костюмчик там спортивный? — спросил я.

Идти в больничной пижаме конечно можно, но так из больницы в два счета в дурке окажешься.

— Форма была, в которой вас привезли… да кажется исчезла. Вам одеть нечего? — доктор удивлено приподнял бровь.

— Было бы что одеть, то такие вопросы не задавал.

— Светочка, посмотрите мы можем чем Ивану Сергеевичу помочь? — обернулся доктор к медсестре, сидящей за соседним столом и зарывшейся в куче бумаг.

— Где ж я посмотрю Карен Рубенович! С себя разве что снимать?

— Ну мы фельдшерей форму на списание сдавали, — напомнил доктор. — В начале месяца я на подпись заведующему носил.

— Вы про это…

Медсестра подошла к шкафу, достала оттуда несколько стареньких спецовок — куртки, штаны с медицинским красным крестом.

— Ну не знаю, насколько это подойдёт… — смутилась медсестра.

— Вы их не постирали?

— Так у нас их только в конце месяца забирать будут, — вывернулась Светочка. — Вы что в клуб позвонить не можете, не пойму?

Карен Рубенович закашлялся и зыркнул на медсестру так, что та даже голову в плечи вжала.

Мда…

Сюр какой-то.

Заговор прям против меня. Ну такое наплевательское отношение могло возникнуть только в одном случае — не помог тренеру выигрыш Кубка и судьба Константина Ивановича повисла на волоске. И внутри клуба возникли противоречия, вот сотрудники и вошли в состояние амёбного ничего неделания. Способ такой жопу собственную уберечь и во время передряг место в клубе не потерять. Ну или совсем списали меня, как отработанный материал…

Я уже прикидывал варианты как в больничной пижаме по городу идти, когда медсестра спохватилась.

— Ой, подождите, тут к вам один импозантный мужчина заезжал, усатый такой и прическа под горшок, в первый день и просил ему сообщить, когда вас можно будет навестить… позвонить я забыла, но мы его прямо сейчас на выписку позовём!

Через минуту она уже звонила по номеру. Трубку взяли.

— Фёдор Фёдорович, вашего Иванова выписывают…

Выслушав что-то в ответ, медсестра положила трубку и довольная собой просияла.

— Приедет в течение часа, сказал чтобы вы никуда не уходили без него.

Доктор поднялся из-за стола, протянул руку мне для рукопожатия на прощание.

— Всего хорошего, через пару недель приходите на приём, посмотрим как кости срастаются.

— Вам тоже не болеть.

Я развернулся и почапал на костылях на выход, готовясь выйти в новый мир. Но прежде предстояло дождаться Фёдора Фёдоровича. Что за это за мужичок такой, я не имел ни малейшего понятия.

Глава 4

«Не нервничайте, не тратьте свои нервы, за вас это сделаем мы!»

футбольный комментатор Владимир Стогниенко

Расположился я в коридоре на деревянной замызганной лавке, костыли сложил, о стену опер, ногу больную вытянул. Фёдора Фёдоровича ждал, и ждать пришлось недолго.

— Ванька!

Обернулся на голос. И увидел в дверях мужичка среднего роста, ну и сразу его узнал — Чер*нков. Ну конечно, он и есть Фёдор Фёдорович, можно и догадаться, мой одноклубник.

Чер*нков, улыбаясь, подошёл ко мне, крепко обнял и взъерошил волосы на голове — как старший и опытный игрок, он был рад видеть более молодого футболиста, хотя теперешнее тело было всего-то на пару лет младше полузащитника.

— Ну ты хоть бы позвонил, я все ждал, когда тебе мандарины-шмандарины привезти! Весь как на иголках. Специально же номер свой в ординаторской оставлял.

— Да беспокоить не хотел, Федя, — заверил я. — У тебя сезон в разгаре, тренировки, матчи, разъезды. Чего я тебя буду от дел отвлекать.

Понятно, что футболиста я лично не знал, и видел Фёдора всего во второй раз в жизни. Но видя, что он настроен ко мне дружелюбно и поддерживает, ответил ему тем же.

— Какой там отвлекать, — он отмахнулся. — Я, считай, на следующий день после кубка с «Динамо» связки потянул, теперь месяц нагрузку нельзя давать, из игры выпал… ладно чего мы все про меня. Нога твоя как?

Федя уставился на ногу, которая надо признать выглядела неважно, а в аппарате Иллизарова — неважно вдвойне.

— Ты ж это не за правду? — уточнил он.

— Чего?

— Ну заканчивать с футболом собрался…

— Не знаю, Федь, наши вроде в Германию снимки отправляли, какому-то доктору местному, но там не взялись за реабилитацию. Поэтому я как понял — это все. Финита ля комедия в смысле.

— С Бариным уже общался? Что он говорит? — мигом посерьёзнел полузащитник и лицо его сделалось грустным, вернее — приобрело привычное выражение.

Барином в команде называли Константина Ивановича Б*скова. Кстати не просто так, было время и самих спартаковских футболистов в народе именовали боярами. Оттуда и пошло прозвище главного — барин.

— Как понимаю ему сейчас не до меня, команду из кризиса надо вытаскивать, — предположил я, помня неудачные результаты «Спартака» последних туров. — Честно говоря, ни с кем кроме администратора Лени последние две недели не виделся, да и с тем один раз.

— И что ты один все это время здесь тух? Ну даёшь, Иванов… ребята за тебя спрашивали наперебой, молодые, особенно Санька Мост*вой, Игорек Шал*мов. Хотели прийти, проведать.

— Чего не пришли? Я двери запертыми не держал.

Не люблю разговоры в сослагательном наклонении, если кто-то что-то хочет, то он делает. Ну а если не делает, то не хочет.

— Ну как, я же им сказал, что когда идти можно будет, нас сразу из ЦИПО известят, — выплеснув первые эмоции, полузащитник скинул с плеча спортивную сумку. — Мне сестричка сказала, что тебе одеть нечего?

— Как видишь, одет в то, что есть, — подтвердил я, окидывая взглядом больничную пижаму.

— Понял, ну смотри, — Чер*нков достал из сумки спортивный костюм со спартаковской эмблемой, вручил. — Ну ка? Примерь, должно подойти.

Костюм был свёрнут в рулон, но когда я его развернул, то увидел, что тот хорошо мне подойдёт по размеру, как будто Федя в успел съездить в магазин.

— Пойдёт? Это я у Роди*нова позаимствовал, только ему не слова, — подмигнул полузащитник.

— Рот на замок, вообще не вопрос.

— Переодевайся давай. Если что, шорты у меня тоже есть… мои правда. И не первой свежести, не успел постираться.

Я решил не выдумывать велосипед и переоделся прямо на лавке. Пока дают надо брать, что называется. Думал сначала шорты попросить, предположив, что аппарат Иллизарова в штанину не влезет при всем желании, но не понадобилось. Оказалось достаточно штанину аккуратненько подвернуть и железяка на ура проходит.

Одевшись, скомкал больничную пижаму и оставил лежать на скамье. Хотелось верить, что она больше никогда не понадобится.

— Ну у тебя и видок, Ванек, на Терминатора смахиваешь, — прокомментировал Федор.

Выглядел я действительно странновато, жутковато даже с железной бандурой на ноге. Но всяко лучше, чем идти в город в пижаме.

— Ну что готов, пойдём? Не надо тебе никого предупредить, справку там взять, подпись подмахнуть? — полузащитник плечами пожал. — Рассчитаться может просят?

— Меня уже выписали, — я кивнул на документ, лежавший на лавке.

— А это? — указал полузащитник на аппарат Иллизарова. — Не надо эту бандуру с ноги снимать?

— Не, Федь, это со мной останется. Ты ж сам видел — перелом жуткий был…

— Понял, останется и останется. Ладно… я конечно думал тебе Константин Иваныч звонил и вы пообщались, у нас же сегодня празднование в столовке намечается. — Чер*нков щелкнул увещательным пальцем по сонной артерии. — За Кубок в смысле чествование. Всех позвали. Меня твоя медсестра считай на выходе из квартиры застала Только не говори, что не знал! — добавил Фёдор, видя как я удивился его словам.

— Видимо позвали всех, да не всех. Первый раз слышу о чествовании, а Константин Иваныч если и звонил, то мне ничего не передавали.

— Ну Иваныч наверное думал, что ты к тому моменту не оклемаешься, — предположил Чер*нков. — Ладно чего гадать на кофейной гуще, этот кубок твоя заслуга прежде всего, так что пойдём. Тебе может помочь как? Поддержать?

— Сам справлюсь, не надо.

Передвигался я еще тяжело, хоть и приноровился на костылях как сайгак скакать. Фёдор все же помог мне подняться с лавки, взял выписку, себе в сумку сунул не глядя. Ну и двинулись к выходу.

Чер*нков казался отличным мужиком — открытым и чутким, безо всяких налетов звездной болезни, на которую у полузащитника имелись все основания — популярность футболиста в народе просто зашкаливала. В остальном он производил впечатление мужичка из тех, кому не плевать на ближнего. Прежний обладатель тела наверняка имел с Фёдором дружеские связи, но нынешний я этого попросту не припоминал. Но задружиться с ним был отнюдь не прочь.

Пока ковылял на костылях к двери, Федор дошёл до выхода из больницы, выглянул в окно, макушку почесал.

— Слушай, Ванек, чего спросить хотел, а тебе оно точно надо сейчас с журналистами твою травму мусолить? Может переждет?

— С журналистами? — переспросил я, не совсем понимая суть вопроса.

— Угу, — подтвердил полузащитник, выглядывая в окно. — Они ж не слезут, а у нас времени не то, что много. Опаздывать совсем не хочется, да и Иваныч не любит опоздания, сам знаешь.

— Честно говоря не понимаю о чем ты…

Я запнулся, потому что подошёл к окну и увидел там целую толпу журналистов, не пойми откуда взявшуюся. Я то никого и никуда не звал.

— Не ты их пригласил? — удивленно уточнил Федя.

— Нет конечно!

— Блин, кто-то в больничке похоже о твоей выписке слил. Вот заразы и совесть же людей не мучает. За рубль готовы с потрохами продаться.

— Может они не меня ждут? Мало ли — отделение дополнительно в ЦИПО открыли? — предположил я.

Фёдор посмотрел в ответ таким взглядом, что вопрос снялся сам по себе. С другой стороны, ничего удивительного в том, что журналисты столпились у входа, тема травмы Иванова и как следствие возможного завершения карьеры в разрезе из рук вон плохой игры «Спартака», занимала первые полосы всех газет и журналов. Нет Иванова — нет народной команды, гласили заголовки. Но наглости журналистов в 1989 году было далеко от наглости их местных коллег, особенно из числа папарацци. Те бы уже до палаты добрались. А эти даже внутрь не заходят.

— Походу они за эксклюзивными кадрами охотились, Вань, — предположил Федя.

Я представил первые полосы завтрашних газет с собственной фотографией на костылях и с аппаратом Иллизарова.

— Так, придумал — делаем, как делали в Минске! — предложил полузащитник, поднимая указательный палец.

— Напомни хоть, как делали? — попросил я, понятное дело не помня, как обстояли дела в Минске — память прежнего тела все больше срабатывала на лица, а вот где и что происходило, с этим приходилось чуточку сложнее.

— Подсылаем подсадную утку к журналистам, только вместо Лени сегодня уткой буду я, отвлеку их и переключу внимание, а ты… — Федор сунул руку в карман и достал ключ с надписью «ВАЗ» на тонкой металлической цепочке. — Держи, моя копейка за поворотом стоит, как заведёшь — ко входу подъедешь, и я на ходу на сиденье прыгну! Как тебе план?

— Ты пошутил про подъедешь? У меня ж на ноге железяка, только на механике ездить и сцепление выжимать!

— Блин, точно, ладно, — полузащитник задумался на миг. — Тогда на заднее сиденье ложись, а я следом прибегу!

Сговорились. Я ключи от копейки взял, а Чер*нков гулко выдохнув открыл входную дверь и вышел к журналистам.

— Товарищи, я знаю, что вы Ивана Иванова ждёте, но пока у меня заявление, прошу вашего внимания…

И с этими словами отвёл толпу журналистов от входа в больницу, якобы какое-то заявление делать. Проход открылся, журналисты вслед за Фёдором мигрировали, а я, пользуясь шансом и вооружившись костылями, втопил в противоположную сторону, где за углом стояла копейка полузащитника.

План почти удался.

Именно, что почти — один из журналистов обернулся и увидел меня сваливающего на всех порах.

— Вон он!

Все остальные журналисты разом обернулись. Мгновение и вся толпа бросилась вслед за мной, скрывшимся за углом.

— Ваня беги! — успел только выкрикнуть Федор вдогонку.

Понимая, что журналисты меня попросту сожрут, я кое-как доскакал до красной копейки, одиноко припаркованной у тротуара.

Сунул ключ в личинку дверного замка, открыл и, как и договаривался с Фёдором, нырнул на заднее сиденье автомобиля, тотчас захлопнув за собой дверь. В зеркале заднего обзора увидел как выбежали из-за угла больницы журналисты и принялись оглядываться — потеряли. Иванов будто сквозь землю провалился — нигде нет. Но потом сориентировался юноша лет 17, в котором можно было узнать молодого начинающего репортера-внештатника еженедельника «Собеседник» Игоря Р*бинера.

— Он в машине Фёдора Чер*нкова!

Но прежде чем журналисты успели двинуться к копейки, из-за угла выскочил сам полузащитник, протиснувшийся среди журналистов и со словами «простите, извините, мы опаздываем» бросившийся к автомобилю. Через несколько секунд водительская дверца распахнулась, на переднее пассажирское сиденье спикировала спортивная сумка, а на водительское сиденье плюхнулся сам Федор.

— Ваня, ключи давай!

Я тут же сунул ему ключи. Пока тот ловчился вставить ключ в личинку замка зажигания, табун журналистов уже подбежал к копейке.

— Правда ли, что вы завершили игровую карьеру?

— Сможет ли без вас Спартак выиграть чемпионат?

— Вам ищут замену, как думаете, кто может стать новым 11 номером команды…

Посыпались вопросы с разных сторон. Но Федор тоже не терял времени даром — завёл ВАЗ и дал по газам, обдавая журналистом вонючим дымом из выхлопной трубы. Тяжелая однако доля — журналистская. Копейка вывернула на дорогу и только тогда, когда журналисты остались позади, полузащитник сбавил скорость.

— Ну оторвались, кажется, — подмигнул Чер*нков в зеркало заднего обзора. — Иваныч кстати запретил общаться с прессой после проигрыша Зениту. Так что тут без обид со стороны пишущей братии. К Барину все вопросы.

С этими словами опустил боковое окно, достал сигарету и закурил, ничуть не смущаясь. В то время курить было нормально и курили многие игроки, даже нынешний тренер сборной Карпин, а динамовец Добровольский выкуривал по две пачки сигарет в день.

— А вообще атмосфера не самая приятная в клубе, хуже чем было до кубкового финала, — вздохнул Федор. — Не знаю, чем все закончится.

— Почему так? — заинтересовался я, не лишним виделось понимать вводные внутри своего нового клуба.

— Ну поговаривают, что Николай Петрович готов подписать заявление Иваныча на увольнение, — охотно объяснил Фёдор. — Ты же сам мне рассказывал, забыл?

Чтобы что-то забыть, это надо знать. Я, разумеется ничего Чер*нкову не говорил. Зато историю ухода оригинального Бескова из Спартака накануне чемпионского сезона 1989 года помнил достаточно отчётливо. Много эту историю мусолили в прессе и во всяких мемуарах и биографиях. Якобы после смерти Андрея Петровича Старостина между его старшим братом Николаем Петровичем и тренером Константином Ивановичем обострился старый конфликт (Чапай не мог смириться с динамовским прошлым Бескова) и когда в сентябре 1988 Бесков психанул и написал заявление об уходе по собственному (в дальнейшем он уходить передумал, понятное дело), старший Старостин заявление сохранил. Как я понял, Николай Петрович был не прочь воспользоваться им после череды неудовлетворительных матчей и разгромного поражения от Зенита в Ленинграде.

— Как команда на это реагирует? Изменилось что в мое отсутствие?

— Как… устали все. Сам же знаешь, что он после прошлого сезона половину основы подал на отчисление из команды. Кому такие качели понравятся? Хочется больше стабильности. Я Иваныча уважаю, но такие вещи не поддерживаю. Ну, это я уже тебе говорил.

Фёдор докурил до самого фильтра. Кстати курил он те же самые сигареты, что мне предлагал Лёня в палате.

— Где церемония будет?

— В Тарасовке, мы ж туда едем. Я ж тебе уже говорил.

— Чего не в ресторан?

— Ты чего Николай Петрович не переносит рестораны! — возмутился Федор и удивленно уставился на Ивана через зеркало заднего обзора.

Тарасовка значит Тарасовка. Тем лучше, я как раз планировал отправляться прямиком на спартаковскую базу после выписки. А тут совпало. База находилась в получасе езды от севера-востока Москвы. Добрались до места достаточно быстро. По пути полузащитник вспомнил некоторые подробности крайней игры.

— Представляешь, Ванек, я травмирован, на поле меня нет, а болельщики все равно орут целым сектором: «Что на поле за подкова — это морда Чер*нкова». А наши им отвечают своё: ЗАБИВАТЬ ВСЕГДА ГОТОВ ВСЕМ ПОДРЯД НАШ ЧЕР*НКОВ!

— Классно.

— Но меня то на поле нет!

Заехав на территорию, я заценил легендарную водонапорную башню с деревянным куполом. Забора в 1989 году в Тарасовке ещё не было. Федор спокойно заехал на базу, поехал в сторону главного корпуса, мимо полей, домиков для инвентаря и турников. На одном из полей были установлены кольца с деревянными щитами для игры в баскетбол — игра помогала футболистам отвлечься и напряжение снять. А на окнах главного корпуса висели красно-белые занавески. У входа стояли автомобили, среди которых особо выделялся салатного цвета «мерседес». Я обратил внимание, что значок мерса скручен с капота.

— Главный уже здесь, — прокомментировал полузащитник, останавливаясь рядом с Мерседесом главного тренера и глуша мотор. Следом Фёдор поднял окна на своей копейки, вышел из машины, помог выбраться мне. Подержал костыли, пока я вылезал.

— Ну что, пойдём?

— Идём, надеюсь кормить досыта будут, мне больничная еда осточертела!

— Павловна голодным никого не оставит!

И они двинулись в главный корпус, где уже собрался народ.

— Федь, а Федь, а как проходить чествование будет, ты в курсе?

— Поедим, чай попьём, конверты с премиями получим, да Николая Петровича послушаем… вот бы он не решил Евгения Онегина продолжить читать.

— Онегина?

— Он на обратном пути из Ленинграда читал, чтобы мы музыку не слушали, — охотно пояснил полузащитник.

Вот так, разговаривая обо всем и ни о чем, зашли в столовую. Мне хотелось повидаться живьём с главным тренером, да и с остальными спартаковцами. Но больше всего я хотел понять, что будет дальше и какую судьбу приготовил для меня клуб. Потому как ситуация оставалась подвешенной до сих пор. А чего я терпеть не мог, так это неопределённости, которая мешала строить нормальные рабочие планы.

Глава 5

В столовой уже сидели футболисты, в полном составе команды основы 1989 года. Здесь же присутствовал тренерский штаб из ассистентов Константина Ивановича. Одного из тренеров я сразу же узнал — Пётр Шуб*н. Тот самый, который в 1984 году со своим ростовским СКА разгромил Спартак в Москве со счетом 6:1. Что за игра была, песня! Шесть безответных банок к концу матча от ростовчан и только Чер*нков сумел смягчить жуткий позор красно-белых и разбавит счёт. О том матче до сих пор ходит кричалка:

Шуб*н увидел меня, но отчего-то не отреагировал никак. Даже руку приветственно вскидывать не стал. Сразу сделал вид, будто другим делом занят. Я значения этому не придал, но в голове пометку сделал. Дядька то он неплохой, но по моему личному мнению, добился бы куда большего, продолжи он карьеру главным тренером. Зря он пошёл под Беск*ва в «Спартак»… хотя во многом благодаря такому усилению тренерского штаба, Спартак выиграл чемпионат сезона 1987 года.

Ну каждому своё. Я вслед за Черенк*вым пошёл к столу. Павловна, повар Тарасовки ещё с 1960-х годов, приготовила легендарный спартаковский борщ, который запоминался каждому кто хоть раз бывал в столовой на базе красно-белых. Тарелки с сытным борщом стояли вокруг стола и приятно дымились паром — свежак.

Игроки встретили меня тепло и даже начали аплодировать. Однако от взгляда не могло уйти, как одноклубники озабоченно рассматривают аппарат Иллизарова на ноге. Никто из них понятия не имел насколько серьёзна травма.

Место Черенк*ва располагалось рядом с местом Родион*ва, который не став никого и ничего ждать, уже уплетал борщ Павловны за обе щеки. Но завидев нас прервался.

— Какие люди и без охраны! Федя, ну даёшь, ты откуда Ваньку взял?

Поздоровались. Стул рядом с Родион*вым был всего один, как и тарелка. Места для меня не нашлось.

— Ща, погодите, организуем, — Сергей поднялся, вытер салфеткой борщ с губ. Огляделся.

— Федь, вон стул у стены свободный, захвати для Ваньки. А я пока скажу Павловне, чтобы тарелку борща принесла. Павловна!

Павловной оказалась женщина средних лет, небольшого роста, но пышных форм, одетая в белые халат и чепчик. На груди у неё был нашит спартаковский ромбик. Она разливала борщ.

— У нас Иванов пришёл, поставьте ему тарелочку! Спасибо, Павловна!

Федор сходил к стенке, взял стул, принёс к столу и помог мне сесть. Костыли под стол сложили, чтобы не мешались.

Подошла Павловна.

— Ванечка, как твоё здоровье?

— На поправку иду, — заверил я.

Поставила тарелку, плеснула борща, а потом чутка подумав, вывалила из тарелки шматок мяса покрупнее.

— Кушай, тебе надо восстанавливаться, — заверила и повернулась к Станиславу Черч*сову, сидящему по правую руку от Родион*ва. — Стас, подвинься, пожалуйста, чтобы Ваня поместился, ему ногу некуда ставить. А я тебе сметанки в борщ добавлю.

Черч*сов подвинулся, и я уселся, ногу вытянул. По ту сторону стола сидели Шалим*в, Мост*вой и другие молодые ребята, с интересом смотревшие на меня.

— Ну как нога?

— Что доктора говорят?

Посыпались ожидаемые вопросы — любопытно же игрокам. Я отшучивался, знают ведь «как»:

— Настраиваюсь на следующую игру.

— Ты главное газеты поменьше читай, у нас как обычно любят из мухи слона раздуть, — сказал Черч*сов, размешивая в своей тарелке борща сметану.

В целом в столовой царила отличная атмосфера, не было похоже, что внутри команды имеются противоречия. Футболисты общались, отвешивали шуточки, подкалывали друг друга. Но все же напряжение чувствовалось. Вряд ли это хорошая мина при плохой игре, однако семя раздора росло и крепло. Сезон для «Спартака» складывался двойственно и болельщики, как и сами футболисты с тренерским штабом, чувствовали — что-то идёт не так. Игра не шла, хоть тресни и между тренерским штабом и игроками увеличивались и скапливались противоречия. Беск*в не просто так клал заявление Стар*стину на стол. И не просто так Николай Петрович его себе сохранил до будущих времен.

Ровно в три часа дня двери в столовую открылись. Зашли Стар*стин со своей пружинистой походкой, а следом Беск*в. Николай Петрович выглядел как всегда спокойным и умиротворённым, а вот Константин Иваныч покраснел, как варенный рак и одним своим взглядом был готов рвать и метать. Чапай встал во главе стола, присаживаться не стал, но взялся за спинку стула. Барин рухнул на своё место. Сложил руки на столешнице, переплел пальцы, которые аж побелели на костяшках от напряжения.

Заслуженный мастер спорта СССР, Заслуженный тренер СССР, великий тренер, сейчас Константин Иваныч подбирался к окончанию своего пути, восьмой десяток — серьёзный возраст. Век Беск*ва в «Спартаке» подходил к концу и это было заметно невооруженным взглядом. Вряд ли Константин Иваныч не понимал, что происходит на самом деле. А как человек, привыкший принимать тяжелые, но правильные решения, ему сейчас тяжело вдвойне, потому единственно вернымвиделось отойти и дать дорогу молодым. Спартаку требовалась свежая кровь, а уход Иваныча виделся неминуемым и единственно возможным. Проблема была лишь в том, что каждый из здесь присутствующих видел благо команды со своей колокольни, и был убеждён, что его мнение единственно верное. И Барин прямо сейчас искал причины своих неудач в игроках, по слухам (которые подтвердил Федор по пути в Тарасовку) собираясь отчислить из команды половину основного состава. Сделать это ему не дал Стар*стин, но и Петровичу связывали руки — профсоюзные руководители не давали ему избавиться от Беск*ва, все ещё веря, что тренер сумеет дать результат и опасаясь, что он перейдёт в Динамо, переманив с собой тех игроков, которых он просил отчислить из команды (настолько нелогично был составлен список Бариным). В общем сложно все.

— Попрошу внимания, — сказал Чапай и все разом замолчали.

Дождавшись тишины, Николай Петрович продолжил и произнёс одну из своих любимых фраз.

— Выигрывает не тот, кто больше может, а тот, кто больше хочет. Поздравляю с победой в Кубке! Мы показали себя одной командой, способной в нужный момент собраться и показать должный результат.

Игроки ответили аплодисментами. Впрочем, я быстро смекнул, что вслед за поздравлениями будет «но». Так и произошло.

— Сегодня у Спартака очевидный спад игры. Мы большая команда и обязаны смотреть вперёд, чтобы понимать как мы будем радовать наших замечательных болельщиков. Мы играем командой, живем командой, а значит решать мы тоже должны командой! Для этого я попросил собрать вас всех на базе и отменить любые празднования после выигрыша Кубка.

По словам Стар*стина было понятно, что далее намечается разбор полётов.

— Все проиграно кроме чести, — продолжил Николай Петрович, выдав очередной свой афоризм. — И если в этом году нам не стать чемпионами, то взамен мы обязаны показать нашему болельщику ту игру, которую он от нас ждёт! Болельщики ни в чем не виноваты. Вам слово Константин Иванович. Поговорите с командой.

Беск*в поднялся, поправил галстук, густо прокашлялся в кулак.

— Хозяин положения не тот, кто находится с мячом, а тот, кто себя предлагает, — заговорил он. — Я выступал и буду выступать за спартаковскую риторику, комбинационный стиль и все то, что делает нас народной командой. Николай Петрович прав, чемпионами нам не стать, но мы обязаны остаться чемпионами в сердцах наших болельщиков. К нам должна вернуться чемпионская спартаковская игра.

Бесков обвёл присутствующих взглядом, ему в отличие от Стар*стина никто хлопать не стал. Понятно, что следом будет разбор полётов. И никто из присутствующих не хотел становиться его частью.

— У нас есть очевидные проблемы, которые мешают вернуть спартаковскую игру, — продолжил Константин Иваныч. — И эти проблемы имеют вполне определенные персоналии.

— Он так говорит, когда хочет кого-то отчислить из команды, — зашептал Роди*нов мне на ухо.

Я не ответил. Бесков продолжал.

— Любая командная игра строится через полузащитников, они связующее звено и мозг команды. А наши полузащитники второй год подряд нацелены забивать меньше 10 мячей за сезон! Чер*нков!

— Да, Константин Иваныч.

— Сколько у тебя мячей забито в прошлом году?

— Три, Константин Иваныч, — Федя поднялся из-за стола.

— А в этом?

— Два.

— Вот, — Беск*в эмоционально всплеснул руками. — И процент брака в передачах больше тридцати второй год подряд при снижении общего количества передач за игру. Как далеко мы уйдём, если наша полузащита будет грузить по десять мячей за сезон в ворота соперника?

— Константин Иваныч, у нас нападение по сорок мячей за сезон грузит, — возразил Бубн*в на правах ветерана основы красно-белых.

Тренер покраснел пуще прежнего, снова поюлозил галстук.

— Ещё раз повторю, хозяин положения не тот, кто находится с мячом, а тот, кто себя предлагает, а вы все передачи на Иванова и Родион*ва насыпаете, они нападающие, они разберутся! Мало того, что из-за этого у вас процент брака растёт из игры в игру, так вы ещё мне нападающих обленили! Они знают, что все равно получат мяч, даже если будут в невыгодой позиции находиться. И теперь вместо того, чтобы предлагать себя, интересно открываться, они по полю пешком ходят! — от злости Беск*в даже кулаком по столу ударил. Да так, что борщ из его тарелки перелился на скатерть.

— Походу мы с тобой будем сегодня крайними, — шепнул Родион*в.

— Иванов, видите ли! А то, что Ваня в шорах и в упор не видит Сергея Родион*ва в лучшей позиции? Поэтому у Родион*ва 4 мяча за сезон, а у Иванова 15! — распылялся Константин Иваныч. — Вы грузите ему вагон передач за игру, ни дриблинга, ни обострений, а зрители?! Вы о зрителях подумали?! Что вы им вместо комбинационного футбола предлагаете лицезреть! Как от Иванова, будто от деревянной стены сарая нет-нет, да в ворота что-то залетает?!

Большинство сидели с понурыми лицами. Подобные разборы полётов Барин любил и практиковал, все кто хоть раз на них присутствовал, понимали, что это надолго и с тренером лучше не спорить, если хочешь чтобы все побыстрее закончилось. Однако не каждый умел вовремя замолчать. Или не хотел. К спору начали подключаться другие игроки.

— Но это ведь работает, Константин Иваныч, мы без Иванова проиграли три матча подряд, — заметил Евгений Кузн*цов.

— Потому что также продолжаете искать мячом Ивана, а его нет! Все! Нет у Спартака Иванова, закончил карьеру! — выдал Константин Иваныч.

Все ошалели. Игроки понимали, что у главного голеодора травма и восстановление займёт длительное время, но никто не верил, что Ваня набравший лучшую форму за всю карьеру, закончит с футболом вот так. А тут главный тренер прямо заявлял, что на футболе для 11-го номера поставлена точка.

Беск*в на секунду встретился глазами со мной, но взгляд отвёл. И сразу перешёл к делу.

— В общем, чтобы нам вернуть комбинационную игру, команде нужен сильный нападающий в пару Родион*ву. Я ищу другого талантливого футболиста, который впишется в нашу тактическую схему.

Я чувствовал себя так, как будто его из ушата гавном облили. Беск*в всерьёз сваливал ответственность за неудовлетворительные результаты на нападающего, на минуточку наколотившим мячей столько же, сколько остальная команда вместе взятая. Должно быть обидно прежнему мне такое слушать о себе. Нынешний я воспринял слова главного спокойно. Барин оценивал ситуацию со своей колокольни и отвечал за результат, полагая, что так будет лучше команде, а решения тренера не обсуждаются. И логику Константина Ивановича можно понять. Плоха та команда, которая строит игру вокруг одного единственного игрока.

— Вы извините Константин Иванович, но мое мнение, что сильный футболист к нам в команду не пойдёт… — внушительно пожал плечами Бубн*в.

— Ты вообще что такое имеешь ввиду? Спартак это клуб, в котором мечтает оказаться каждый футболист!

— Ну то и имею, второй год в лиге обсуждают, как мы за чемпионство 1987 машины так и не получили.

Беск*в пуще прежнего покраснел, но если раньше он был красный, то теперь багровым сделался. А Буба продолжил баламутить, откинувшись на спинку стула.

— Да и футболистам хочется под защитой себя чувствовать, вон у Газзаева Колыванов прошлый сезон считай мячей не забил, потому что на Бородюка играли, так зато в этом зажигает и никто его из команды не попросил.

— Ты вообще сейчас о чем? — прищурился Константин Иваныч, упираясь кулаками в столешницу.

— Так, мысли вслух, простите пожалуйста, — отступил Бубн*в.

Роди*нов снова подался ко мне и зашептал.

— Это Буба с Ловчев*м общался, переживает жутко, что его в конце сезона из команды попросят, как ветерана.

— Есть основания переживать?

Сергей взглянул на меня, улыбнулся кончиками губ.

— А были основания Жору Ярцева в «Локомотив» выдавливать? А Серегу Шавло в «Торпедо». Гаврилова в «Днепр»? Вспомни Романцева за что выперли?

— Он же карьеру завершил в Спартаке…

— Ага как же, его Беск*в в договорняке обвинил, а Олег мужчина с принципами.

Таких подробностей Иван не знал, но слова нападющего приоткрыли завесу тайны.

«Капитуляцию» Бубн*ва Барин принял, не стал раскручивать, но ответил жестко.

— У нас с вами ещё половину сезона играть, будем возвращать достойную Спартака игру! Без самоедства! Кому не нравится — в конце сезона на выход! Можете к Газзаеву идти, к Садырину — скатертью дорожка. Останутся только те, кому не безразличен Спартак. Теперь награждение за кубок, — чуть успокоившись и остыв, Константин Иваныч поманил к себе Лёню, который держал в руках конверты с деньгами. — Через полчаса у нас теория, чтобы все были как штык!

Лёня пошёл вдоль стола, вручая конверты футболистам. Походя мимо меня Лёня принял придурковатый вид — конверта мне не причиталось. Впрочем, понятно сразу почему — никто не ждал, что Иванов придёт в Тарасовку. Черенк*в никого ни о чем не предупреждал.

— Не знал, что ты придёшь, — промямлил администратор.

И двинулся дальше.

— Лень, а человеку сделавшему дубль в ворота Динамо, премия разве не положена? — этого вопрос задал Черчес*в, всегда отличавшейся повышенным чувством справедливости.

Администратор замер, понимая, что ответить ему нечего, конверта для Иванова действительно нет.

— Это конверты основному составу, а Ваню вчера… — промямлил он, но не договорил. — К руководству все вопросы. Мне как сказано, я так и делаю. Ничего личного, Вань.

— А кто премию выписывает, Николай Петрович? Кому вопросы задавать? — не отступал Стас.

Лёня промолчал и, вручив премиальные Шалим*ву и Мост*вому, пошёл дальше. Сравнявшись цветом лица с Бариным, который прямо сейчас ел борщ. Как говорится — обед по расписанию.

Хотелось верить, что отсутствие конверта для Иванова — просчёт, связанный с пониманием, что меня на сегодняшнем внутрикомандном собрании не будет. Иначе обидно даже за пацана. Он мячи в ворота соперника грузит пачками, а руководства команды шиш крутит в ответ.

— Ты подойди к Иванычу, поинтересуйся, если надо вместе подойдём, — сказал мне Стас. — Наверняка недоразумение.

— Спасибо, — я кивнул.

Как бы то ни было, Стас прав — следовало пообщаться с Бариным с глазу на глаз. Собственно за тем я сюда и ехал, чтобы понять в чем ко мне есть претензия со стороны руководства клуба. Просто так не бросают в больнице лучшего игрока, тому должно иметься объяснение.

Вот и выясним.

Я поднял костыли, тяжело выпрямился и заковылял к теренру. Тот уже доел борщ и собирался уходить вслед за покинувшим столовую Стар*стиным.

— Константин Иваныч!

— Оу!

Тренер остановился, обернулся, но когда увидел кто перед ним — сразу помрачнел. Не было похоже на разговор самого успешного нападающего и тренера.

— Чего ты хотел?

— Поговорить надо, уделите время.

— О чем? Мало мы с тобой разговаривали?

— Я хочу тренерскую карьеру начать, и назначение получить…

— Видеть тебя теперь не хочу! Ты для меня не существуешь! Пустое место! — перебил Константин Иваныч.

Беск*в развернулся и зашагал прочь. Такая реакция стала по меньшей мере неожиданной и определенно указывало на то, что у тренера к игроку присутствовала личная неприязнь, причём довольно большая. Если с Бубн*вым конфликт у тренера находился в стадии зарождения, то с Ивановым имел историю. Откуда история брала корни — другой вопрос. И ответ на него таки хотелось получить. У меня лично неприязнь отсутствовала и обиду Беск*ва я пропускать через себя не собирался, поэтому предпринял вторую попытку заговорить, обогнав Константина Ивановича и перегородив тому дорогу.

— В чем дело то?

— А ты у Бышовца спроси в чем! Больше ноги твоей на базе не будет! — зашипел Барин. — Тебя когда потребуется — вызовут! Вон из команды пойдёшь, предатель, я уж позабочусь…

И с этими словами Бесков вышел из столовой.

Глава 6

«Искренность и честность — самые важные качества. Красота и богатство — это все вторично».

Роберто Карлос

Следующие дни я занялся реабилитацией, которую проходил в обычной районной поликлинике. Записался на приём к врачу, выстоял часовую очередь, как обычный советский гражданин. Нога срасталась охотно, хотя клуб не принимал участие в выздоровлении, и о той же физиотерапии приходилось только мечтать.

Таяли деньги. Сбережений у прежнего Иванова не имелось, что меня не на шутку удивило. По слухам футболист, получавший самые большие премиальные во всем СССР, на деле жил от зарплаты до зарплаты, тратя рубли под ноль. Прежний обладатель этого тела охотно кутил по столичным ресторанам, курил самые дорогие сигареты, пил только элитный алкоголь. Ни и, конечно, дарил неприлично дорогие подарки едва знакомым людям.

Ещё одной статьей расходов (сжирающей большую половину бюджета футболиста) числилась новоиспечённая «женушка» Алла. С ней история приключилась просто аховая. Иванов познакомился с видной красавицей на богемной тусовке в знаменитом ресторане «Арбат», откуда парочка, хорошо выпивши, приехала на квартиру Иванова, а там переспала в первый же день. Криминала в сексе в первую же ночь искать не стоит, но уже на следующий день сладкая парочка подала заявление в ЗАГС, жениться им захотелось. Расписались ребята без очереди (благодаря связям спартаковского администратора Лени, который не шутил, что при надобности может добраться до генсека). По итогу мимолетное знакомство закончилось шикарной свадьбой в том же «Арбате» на 200 человек. Каждый искал в знакомстве что-то своё. Иванову нравилось, что рядом с ним одна из красивейших женщин СССР и к тому же начинающая певица (через того же Лёню удалось договориться запихнуть Аллу для участия в Новой Волне в Юрмале). Ну а Алле нравилось, что она встречается с популярным футболистом, у которого денег куры не клюют и он не прочь их на красавицу жену потратить. Прямо сейчас женушка укатила с подругами на отдых, проводить «медовый месяц» в Сочах и это объясняло, почему Алле глубоко наплевать на травму муженька. Как в футболе бывают договрняки, так и между «влюблёнными» существовали лишь товарно-денежные отношения. О любви между мужчиной и женщиной не шло речи. Речь шла о слитых в унитаз тысячах рублей во имя Бахуса.

— Ты так на меня смотришь, как будто я тебе Америку открываю! — хмыкнул Буба, которого я пригласил к себе на чай в один из дней.

Бубн*в охотно помог мне сделать выводы по положению в клубе, как и по роли в Спартаке прежнего Иванова. Он же подробно рассказал некоторые «особенности» моей личной жизни.

— А Барин что? — спросил я, когда затронули тему Константина Ивановича.

— Что, злой ходит, у него все как всегда, — вздохнул Буба, подымаясь с дивана — на тренировку торопился в Тарасовку.

Задерживать бывшего одноклубника я не стал. Плюс минус все итак понятно.

В Спартаке гремел тяжёлый внутренний конфликт и его непосредственным участником числился прежний Иванов, а теперь по праву наследования — я. Слушаю Бубу, быстро стало понятно, что прежний Иванов оказался весьма хитрожопым товарищем, выгодником из разряда «ласковый теленок двух маток сосет». И его фамилия как будто случайно попала в список «счастливчиков» на отчисление. С «Динамо» тоже история была любопытной. Некоторое время назад судьба Бышовца в «Динамо» повисла на волоске из-за невпечатляющей игры, которая боссов бело-голубых устраивать не могла. Тренеру давали работать, но подыскивали замену. Как часто бывает, от идеи вырастить своего «Моуринью», боссы отказались и чаша весов склонилась к поиску готового варианта. Лучшим из готовых (а главное доступных) вариантов на роль главного тренера стала кандидатура Беск*ва, бывшего динамовца между прочим. С Барином провели закулисные переговоры, возможность выпала знатная — скончался младший Старост*н, а со старшим Николаем Петровичем у Константина Иванович отношения складывались не лучшим образом, Чапай всегда подозревал Беск*ва в симпатии к «Динамо» (во как). По итогу Барин согласился, после чего захотел забрать с собой лучших игроков «Спартака», чтобы их ногами поставить динамовскую игру. Так и появился список игроков «на отчисление». По итогу у Иваныча с переобувкой по цветам не вышло, Бышовец укрепил свое положение в клубе после успеха в Сеуле в 1988 году. Беск*в отозвал список, но вот тебе раз — Иванов от идеи перехода к бело-голубым не отказался и видел себя в динамовской футболке в следующем сезоне. Оттого и стремился впечатлить ЦС «Динамо» на игре в финале Кубка.

Разгребать за прежним обладателем нынешнего тела я не видел смысла. Плохая привычка тащить в новую жизнь старые конфликты, к которым сам ты не имеешь отношения. Поэтому взвесив риски, решил пересидеть бурю и дождаться ухода Барина из Спартака. Я знал, что на смену Константину Иванычу вот-вот придёт Романц*в и клуб через знаменитые «стеночки» откроет себе путь к золотым 90-м. Олег Иванович не станет копаться в прежних противоречиях между Бариным и игроками, да и с потенциальным новым тренером у меня конфликтов вроде как нет. Романц*ев как раз поспособствует достижению поставленных мною целей. В их реализации обойтись без поддержки клуба не получится. Спартак, как одно из крупнейших спортивных обществ в Союзе, мог дать мне то, ради чего я просил у судьбы второй шанс — тренерство в собственной футбольной команде… Тем более, место в штабе Спартака из Орджоникидзе скоро станет вакантным. Другими словами, я ждал вызов в большой кабинет, не торопил события и «на ковре» у Чапая готовился блеснуть тренерскими знаниями для получения должности.

Пока же мне, привыкшему сводить концы с концами, легко далось урезание бюджетов. Из рациона исчезла красная и чёрная икра, ежедневные походы в рестораны и многое другое. Того же Бубн*ва я встречал голым чаем и бубликами. При этом если первые дни я не мог и шага ступить на улице без просьбы дать автограф, то вскоре ситуация изменилась. После нескольких отказов, выданных мной журналистам, число статей в газетах уменьшилось. Тема травмы спартаковского игрока постепенно теряла актуальность и сменялась другими острыми повседневными темами. Меня начали меньше узнавать, а после того как в одном из матчей Сергей Родион*в оформил хет-трик, и вовсе забыли. Это сейчас повсюду фотки, интернет, соцсети, а тогда — не появился пару раз на разворотах газет и идешь в утиль в медиапространстве.

Одновременно, те кто раньше футболиста поддерживал и к нему тянулся, перестали принимать участие в моей жизни. Изредка наведывались Буба, другие ребята из молодых, но их тоже затянули тренировки, игры, выезды. Исчез и Черенк*в, единственный кто звонил мне и предлагал помощь практически ежедневно. Причину исчезновения Фёдора я знал, тот перестал выходить даже на регулярные игры чемпионата. У Феди летом обострялось психическое расстройство, и он ложился на реабилитацию в больницу. Что до Спартака, команда играла крайне неважно, победы чередовались с поражениями, и отставка Бескова маячила на горизонте. Хотя я не исключал, что уважаемому тренеру дадут доиграть сезон в угоду его прежних достижений на поприще.

Единственной весточкой от клуба стал звонок от Лени в один из первых дней.

— Ивана Сергеевича Иванова могу услышать? — строго спросил администратор, когда я поднял трубку.

— Говори, Лень, это я, — сказал я, узнав сходу голос спартаковского администратора.

— Леонид Анатольевич, — поправил вдруг Лёня.

— Как скажешь, Леонид Анатольевич, — согласился я, про себя надеясь, что официоз связан с тем, что Лёня передаёт вызов «на ковёр» из клуба, и, наконец, этот заветный для меня день настал.

— Иван Сергеевич, футбольный клуб «Спартак» уведомляет о том, что вы отчислены из первой команды и переведены в запас согласно поданному заявлению.

— Эм… ну я давно отчислен, вроде вопросов нет? Только не помню, чтобы заявление писал.

— Отныне вы больше не будете получать заработную плату в футбольном клубе «Спартак».

— Понятно. Ещё какие уведомления, Леонид Анатольевич?

— Футбольный клуб «Спартак» уведомляет вас о необходимости в течение 5 календарных дней освободить квартиру и переехать в общежитие 7-го таксомоторного парка Москвы при Мосавтолегтрансе.

— Ясно, — я стиснул пальцами трубку телефона.

Хоть я и не имел никакого отношения к происходящему, но представил насколько обидно было бы услышать подобные слова предыдущему владельцу этого тела. Отчисление виделось логичным шагом, но выселение…

— Также уведомляю, что поскольку вы не можете принимать участия в играх запаса, и во избежание привлечения вас по Статье 209 УК РСФСР, «Спартак» предлагает вам рабочее место сторожем на базе 7-го таксомоторного парка.

— Вы охренели там, Лень? — опешил я. — Какой на хрен сторож? Я — футбольный человек!

— Вань, извини брат, выбил тебе все что мог у Чапая, но ты сам кашу заварил…

И с этими словами положил трубку, не дав задать вопросы. А вопросы были! Как легко в команде сделали виноватым меня — сначала в отсутствии результата в последних играх обвинили, теперь вот я оказывается сам какую-то кашу заварил. Я с минуту смотрел в отверстия на трубке, откуда из динамика шли противные короткие гудки. Вот это вы даёте, спартачи. Ладно, перевести футболиста в запас, это ещё куда ни шло, в конце концов регламенты, протоколы — все это необходимо неукоснительно соблюдать. Но человеку, оформившему дубль в финальном кубковом матче, предлагать работать сторожем в таксопарке…

Бред полный.

Но ожидаемо — Беск*в обещал, что не даст мне жизни и вот, пожалуйста. Получите — распишитесь, товарищ Иванов. Я положил трубку, понимая, что сделать все названое задним числом в клубе не могут и если даже есть «заявление», которое я не подавал, то рассчитать футболиста Иванова без его физического присутствия точно не смогут. Так или иначе, придётся вызывать меня необходимые бумаги подписывать. Тогда то и случится со Стар*стиным разговор. Я молчать не буду.

Примерно так отстояли дела, когда в Москву с отдыха вернулась Алла. То, что «что-то» не так, девушка почувствовала сразу. У такой породы стерв особая чуйка на отсутствие денег.

— Ванюша, я дома!

На пороге квартиры выросла мадам под метр восемьдесят ростом, на каблуках и в коротком сарафане, ногами от зубов и сиськами третьего размера. Лицо ее наполовину скрывание чёрные солнцезащитные очки и широкополая шляпа. В руках она держала светло коричневый чемодан на колёсиках производства Куйбышева.

— Почему ты меня не встречаешь… ой, — она увидела аппарат Иллизарова у меня на ноге и прикрыла рот рукой, вскрикнув. — Это такая травма ужасная?

Алла сняла очки, сложила в футляр и повесила на крючок шляпу. Глаза у неё были симпатичные, а мордашка очень даже милая. Дорогая штучка, что и требовалось доказать.

— Сказал бы, что у тебя такой кошмар!

— И чего, прилетела бы? — я улыбнулся.

— Ну конечно! Я же так тебя люблю, Ванюша… — Алла бросила чемодан, скинула босоножки и в режиме «вижу цель, не вижу препятствий» двинулась в зал, быстро переключившись с травмы муженька на более приземлённые вещи.

По пути правда чмокнула меня в щеку дважды — вот с этим вот «муа-муа».

В хрустальной вазочке Иванов хранил рубли — зарплата, премиальные какие выдадут и все в таком духе. Я именно оттуда таскал деньги последние дни. Сейчас количество рублей в вазе просело и составляло не больше сотни. Ни зарплаты, ни премиальных за последний месяц я не получал, а большую часть налички по прошлому месяцу Алла забрала в Сочи, где спустила все до копейки. Ну а чего, бабки футболист зарабатывал неприличные. Сегодня потратит — завтра снова будут.

— Мы тут с девчонками решили отметить возвращение в Москву в ресторане! — затараторила Алла, сунув клешню в вазочку.

Ну-ну.

Подмывало проучить Аллочку и я думал как этот процесс организовать. Потому с интересом наблюдал, как менялось лицо девушки, когда она вытащила из вазы содержимое — несколько смятых купюр.

— Не поняла? А где? — искренне изумилась она. — Ванюша, мне нужны деньги для ресторана!

— Что где, дорогуша? — я прикинулся под дурочка.

— Деньги… ты их переложил?

Она пошла рыться по стенке, заглядывая в другие вазочки. Изумилась ничего не найдя. Строго посмотрела на меня.

— Ванюша, это такой розыгрыш, где деньги?

— Нет денег, — признался я, вроде честно, но Алла только не поверила.

— Как нет? — она выпучила глаза.

— Как есть, только наоборот.

Понятно, что Алла моим словам не поверила. Облазив верхнюю часть стенки, начала искать в нижних ящичках. И для того красавице пришлось нагнуться. Сарафан без того короткий пополз вверх, собственно давая ответ на вопрос чем таки приглянулась участница конкурса красоты футболисту Иванову. Алла не носила нижнее белье. Совсем, чем вогнала меня в краску. А новое молодое тело тотчас откликнулось за мыслительными процессами в это время проворачивающимся в моей голове. Отсутствие у меня секса давно отпраздновало своё совершеннолетие, я облизал губы.

Тогда то и сформировалось понимание как эту дурочку проучить — именно так, как Алла заслужила. Понятно ведь, что такую интересную позу при обыске нижних полок девушка заняла неспроста.

— Шучу, — сказал я. — Деньги я перепрятал.

— Ура, — Алла тут же выпрямилась, в ладоши захлопала. — Дашь… ой, — снова вскрикнула она и затыкала пальцем с большим кольцом мне «ниже пояса». — Какой ты проказник, я так и знала, что ты будешь по мне скучать, — выдала она довольная тем, что приём «сгибание раком» сработал и дорогой Ванюша расщедрился…

Через полчаса я и Алла лежали на кровати, голые, но довольные. Шорты валялись на подоконнике, а сарафан одиноко висел на изголовье кровати.

— Ты такой ненасытный, — прошептала Алла. — Честно? Я никогда не получала такого кайфа и столько раз.

Хотелось верить, что ее комплимент не связан с последующей просьбой.

— Зай, в общем мне нужна тысяча рублей, дашь? — Алла игриво провела указательным пальцем по моей мускулистой груди.

Настало время сознаваться, что денег нет.

— Алла, дела такие…

И я кратко рассказал по ситуации, наблюдая как меняется лицо девушки. Денег у меня нет, с основы меня перевели в резерв без сохранения заработной платы, из квартиры я переезжаю в общагу, а игровую карьеру завершил.

— Ваня, ты дурак? — выпучила Алла глаза. — И что мне делать?

— Переедем в общагу, нарожаем детишек и будем жить долго и счастливо, — я пожал плечами. — А ты работать со мной в таксопарк пойдёшь, сторожем во вторую смену. Дело?

Алла после этих слов вскочила с кровати, как с раскалённой сковороды.

— Дурак! Ты кого-то себе нашёл? Я так и знала, что ты меня бросишь! — заверещала она, хватая помятый сарафан. — Сегодня я ночую у мамы!

Она оделась и направилась к выходу. Смешная такая, ей правду говорят, а она не верит.

— И знай, что это тебе дорого обойдётся! — заявила она.

— Тысяча рублей? — уточнил я, давя зевок, после секса тянуло ко сну.

Алла замерла, задумалась.

— Две! Иначе я уйду к нападающему Динамо!

— Скатертью дорожка. Дверь за собой закрой, нога ноет на сквозняки.

Через несколько секунд входная дверь хлопнула. Все больше тянуло в сон, и я наверняка бы заснул, но из коридора раздался телефонный звонок. Пришлось подниматься с кровати и плестись, прихрамывая, к телефону. Ходил я по-прежнему с костылями, но теперь с одним и то по большей части для того чтобы ногу попусту не перегружать. Телефон продолжал трезвонить, когда я поднял трубку.

— Иванов слушает.

Звонили из клуба. С другой стороны провода сообщили, что Николай Петрович Стар*стин желает видеть меня в своём кабинете завтра в 9 утра.

Глава 7

Люби «Спартак» в себе, а не себя в «Спартаке»,

Николай Петрович Старостин

К Стар*стину я прибыл сильно заранее назначенного времени. Притчей во языцех в футбольном мире была чёткость и пунктуальность начальника команды «Спартак». Несмотря на почтенный возраст, Николай Петрович прибывал в кабинет чаще всего за час до начала рабочего дня, то есть к 8 утра, когда остальной «Спартак» ещё не работал. Той же четкости и пунктуальности, Николай Петрович всегда требовал от своих подчинённых. Поэтому если сказано прибыть к нему в кабинет к девяти утра, то на месте следует быть заранее.

Кабинет руководителя команды располагался в уютном старом здании рядом с метро «Красносельская», неподалёку от проспекта Мира, там же в располагался Московский городской совет спортивного общества «Спартак». У здания с утра пораньше уже стояли два автомобиля — чёрная «Волга» Чапая и чья-то красная «шестерка». Другие машины отсутствовали. Я был наслышан, что начальник спартаковской команды чаще предпочитал передвигаться пешком, чем на транспорте, но сегодня машина Николаю Петровичу для чего-то понадобилась.

Остановившись у искомого дома, я поднял взгляд и увидел окна кабинета Стар*стина — второй этаж, третье окно от угла. Окна открыли на проветривание, что ещё раз подтверждало — Николай Петрович на рабочем месте.

Подходя ко входу в здание я встретил человека, который в оригинальной истории следующие 10 лет поднимет Спартак на недостижимый уровень и заставит греметь имя клуба во всем мире — Олега Ром*нцева. Выходя из дверей, Олег Иванович увидел меня, коротко кивнул в знак приветствия (судя по всему, до этого Олег и Иван не были знакомы, но знали друг друга в лицо) и сев в «шестерку» незамедлительно уехал. На лице Олега Ивановича запечатлелось явное удовлетворение от посещения общества «Спартак» и одновременно — фирменная задумчивость. Следом из здания вышла другая не менее легендарная личность, но прошлых лет — Игорь Нет*о, Чемпион Европы 1960 года в составе сборной СССР, легенда Спартака и многократный чемпион Союза. Он меня не заметил и погруженный в думы, пошёл вниз по улице в сторону станции метро.

Понятно.

Тут к бабке гадалке не ходи — Стар*стин выбирал нового главного тренера для футбольного «Спартака». Конечно, как и во всем СССР директоров заводов и предприятий выбирали сами рабочие, так и тренера «Спартака» по уставу клуба выбирали сами игроки. Но по факту решение по главному тренеру принимал единолично Чапай. И судя по тому, что Ром*нцев и Нет*о вышли из здания в разном настроении и расположении духа, выбор Николаем Петровичем оказался сделан уже сейчас.

Я зашёл в здание, где имелся турникет, а для того чтобы попасть внутрь — требовалось предъявить пропуск члена спортивного общества. Пропуск с собой не взял, поэтому пришлось объясняться с пожилым бдительным мужчиной — вахтёром.

— Вы куда собрались, молодой человек? — спросил старик, шаря по столу в поисках увеличительных очков.

— Мне к начальнику команды.

— А вы записаны?

— Меня Николай Петрович к началу рабочего дня вызвал — звонили по телефону.

Вахтёр наконец нацепил очки и посмотрел в свою большую тетрадь, поля которой были расчерчены.

— Так, на 9 утра запись, есть такое… — вахтёр запнулся, поднял взгляд и посмотрел на меня, прищурился. — Едрить, это ты Ванька! Совсем слепой стал, не узнал тебя!

— Богатым буду, — улыбнулся я, проходя через турникет.

— Как хоть твоя нога?

— Заживает. Скоро вот обещают эту штуковину снять, — я ткнул пальцем в аппарат Илизарова. — Мешает жутко, не привыкну никак.

— Тц-тц-тцы, — зацокал старик. — Какая жуть, оно к такому и не надо привыкать. На поле когда, играть?

По всей видимости, вахтёр не читал газет, там то завершение карьеры футболиста Иванова смаковали со всех сторон, обсасывая до косточек.

— Наигрался, врачи сказали, что травма несовместима с футболом.

— Типун тебе на язык, вон Гусь к начальнику заходил, 18 сезонов за Спартак отыграл, а ты этот рекорд побьешь! Чего кстати к Николаю Петровичу пришёл?

— Затем и пришёл, чтобы понять, как теперь команде могу пригодиться, — о том, что меня определили в таксопарк сторожем говорить не стал, это ему не к чему знать.

— Иди тогда, он только Олежку и Игоря у себя принимал.

— Не ждать девяти?

— Так свободно ж…

Я снова улыбнулся на прощание позитивному старику, всем сердцем любящему свою работу, поднялся по лестнице и нашёл кабинет начальника команды. Стар*стин делил кабинет с селекционером «Спартака» Валентином Иванычем Покровским, которого на работе ещё не было. Покровский, который привёл в клуб немало известных игроков, прославился как замечательный поэт и его стихи часто публиковали в программках на матч. Один из замечательных стихов висел в рамке на входной двери в кабинет:

Сам Николай Петрович сидел за рабочим столом — глубокий старик, но на удивление подтянутый, бодрый и с неким внутренним благородством, которое хорошо ощущалось при ближайшем знакомстве. Обстановка в кабинете была ничем не примечательной — самое простое убранство. Но наметанный глаз легко видел некоторые интересные детали. Так вдоль стен кабинета висели массивные книжные полки, а в них хранились редкие книги по типу томика Цветаевой из «Библиотеки поэта». В углу стоял небольшой стол, на стене над ним висели фотографии команд и на отдельной вешалке — старенький кожаный чемодан с явно поменянными ручками, весь зашитый перешитый. В стену вмонтирован сейф с документами, открытый — видимо потому что на столе, который содержался в идеальном порядке, лежали листы бумаги, как раз из сейфа.

— Николай Петрович, — поприветствовал сходу я начальника команды, холодно так. — Вызывали?

Сам Стар*стин был занят тем, что протирал бархоткой свои кожаные туфли, настолько начищенные и наполированные, что кожа на них буквально блестела. Я припоминал расхожую байку, что Николай Петрович занашивал ботинки до дыр и одной из его фенечек слыла чистая обувь.

— Вызывал, Иван. Не стой, проходи и присаживайся, будь так любезен, — начальник команды указал на свободный стул рядом со столом.

Николай Петрович имел особую манеру речи и говорил крайне неторопливо как будто на распев, тихо, но заставлял себя слушать. Я прошёл в кабинет, подвинул стул к столу и присел, вытягивая травмированную ногу.

— Прошу снова об одном и том же, — Стар*стин протирал очки. — Не надо никаких отчеств применительно к моей персоне.

— А как надо?

— Просто Николай Петров, — он ответил не сразу, с минуту разминал губы, как будто что-то жевал.

Пока начальник команды тянул с ответом, мне удалось рассмотреть, что листы на столе это по большой части — расходные ведомости с кучей цифр. Но был среди них один лист, украшенный фирменной спартаковской символикой, на нем вычерчены столбцы, в которые вписаны матчи, проходившие в Москве — игры дубля, второй лиги, основы «Спартака». И почерком написано красивым, каллиграфическим.

— Намотал на ус, Николай Петров! — коротко кивнул я.

— Хорошо, что намотал, — как-то через чур сухо ответил начальник команды и удовлетворенно кивнул, складывая бархотку пополам и пряча. — Как Алла поживает?

Я не сразу смекнул, что спрашивает Николай Петрович про мою «жену». Стар*стин всегда подгружался во все дела команды и охотно интересовался в том числе семейным положением футболистов, выучивал имена жен и детей. При надобности помогал решать бытовые проблемы, которые отвлекали игроков от игры. Тем более удивительным вопрос прозвучал в том разрезе, что свадьбе Иванова и Аллы без году неделя, а о новой жене своего форварда начальник команды уже знал.

— Вернулась из Сочи, хорошо ее там приняли? Я лично звонил в санаторий, чтобы о жене твоей позаботились.

— Вернулась только вчера, не жалуется.

— И когда вы теперь детишек планируете рожать?

— Не в этом году точно, — уклончиво ответил я, не говорить же что вчера Алла со скандалом ушла из дома и вообще я считаю «свою» жену шалашовкой, из тех, что ещё надо поискать.

Я остро чувствовал необходимость задать начальнику свои вопросы, поэтому начал заходить издалека, переключая разговор. Тем более, что сам Николай Петрович к сути дела отчего-то переходить не спешил.

— Вот давно у вас хотел спросить, а откуда название «Спартак» пошло? — пришел в голову вопрос, я смотрел на листок с эмблемой клуба.

— Интересно?

— Ну я б не спрашивал.

Стар*стин вновь принялся губы разминать, от чего малость клинило — на нервы действует жутко, давление прям психологическое. Лишний раз вопросы не захочешь задавать или тысячу раз подумаешь.

— «Спартака» Рафаэлло Джованьоли читал?

— Угу, кто ж не читал.

— Вот оттуда и название появилось, а почему вдруг интересуешься?

Я плечами пожал, ну и попер в «атаку» на Чапая, заранее соломку подстелив.

— Знаете ли, Николай Петров, вот вы у меня о детях с Аллой спрашиваете. Какие дети в коммуналке и без средств к существованию, детей особо не нарожаешь. Но видимо в «Спартаке» это норма вот так бывших игроков хоронить? — я приподнял бровь. — Пытаюсь просто понять, откуда эта норма пошла, может как с названием команды связано… философия у клуба такая?

Николай Петрович, наконец, перестал протирать очки. Надел их и внимательно посмотрел на меня своими большими живыми глазами.

— Это ты у меня как динамовец спрашиваешь, да Иван?

— Причем тут динамовец? Я у вас как игрок «Спартака» спрашиваю, пусть и бывший.

— Как причем? При том, что ты в другой клуб на переход заявление писал. Что в Спартаке тебе не нравится, жаловался? Требовал тебя из команды отчислить после кубка, угрожал связями в министерстве и дружбой с генералами…

— Когда я такое писал? — изумился я, опешив, но быстро себя в руки взял. — Честно говоря, не припомню.

— Ты не припомнишь, а я припоминаю, потому чего ты удивляешься? И причем тут философия клуба? — продолжил Стар*стин. — Я лично заявление твоё подписал, когда ты грозился, что голы перестанешь забивать. А оно теперь вон как обернулось.

Поворот получился весьма неожиданный. Но для того, чтобы сформировать отношения к словам начальника команды, мне требовались доказательства. Вполне возможно, что Николай Петрович брал меня на понт, прощупывал. Не похоже на него, но ни о каком заявлении я не помню, а прежний Иванов, хоть и был парень шибутной, вряд ли мог сотворить такую глупость и так подставиться. Однако я даже не успел возражение озвучить, как Стар*стин открыл верхний ящик рабочего стола, достал оттуда от руки исписанный лист бумаги.

— Вот, пожалуйста, — Николай Петрович положил передо мной заявление. — Ты его по почте отправил на мое имя. Неужто запамятовал?

Я взял заявление, ознакомился, приподнял бровь — так и есть «прошу отчислить, требую…» и далее по списку один в один те угрозы, которые только что начальник команды озвучил. Выходит, что Буба, Черенк*в и остальные ребята не обладали все полнотой информации по конфликту… да уж.

Я оторопел от наглости прежнего обладателя этого тела. Но ещё больше оторопел от того, что Чапай ни слова мне не сказал, когда я приехал в Тарасовку на награждение после победы в Кубке. Теперь то понятно почему меня на мероприятие не пригласили и от чего Константин Иванович так бесновался. Удивительно, что меня под белы ручки не вывели с базы… после такого то! Видимо ни Черенк*в ни остальные футболисты ещё не знали о подлых требованиях прежнего Иванова к руководству клуба… во дела. Остановите люди землю, подумал я. Не складывалось в голове одно — чего тогда меня в больницу привезли, на ноги за границей хотели ставить? Понятно затем от меня «отказались», но прежде ведь администратор всю ночь у палаты ночевал, о Германии Стар*стин договаривался.

— Я заявление не отправлял, — смекнул я, возвращая заявление Чапаю.

— А кто же тогда это сделал? Само? — Николай Петрович наморщил лоб, подбородок положил на кулаки.

— Женушка, Алла меня подставила, — хотел добавить, что с этой женщиной меня больше ничего не связывает, но Николай Петрович снова меня опередил.

— Ну если только Алла тебе диктовала что писать, почерк то на бумаге твой, — и с этими словами он накрыл заявление своей широкой морщинистой ладонью.

Я почувствовал, как по спине пробежал неприятный такой холодок. Бояться я ничего не боялся, пуганый, но как это заявление по партийной линии не пошло, как до столичного совета не добралось… вон там бы случились настоящие неприятности, недолго за решетку отправиться. Оставалось понять — зачем меня вызвали в клуб, если сотрудником я больше не являюсь и нужный компромат на игрока Иванова — тоже в наличии.

— Ну а теперь рассказывай, какие у тебя проблемы и как докатился до жизни такой, — попросил Николай Петрович.

А сам продолжил внимательно изучать свой листок, видимо планируя расписание на день.

Ловко.

И не подготовишься же к такому! Я полагал, что сам буду бочку катить на «Спартак», а получалось совсем наоборот. Николай Петрович подвёл, что я — сам дурак. И действительно же дурак, раз такую дурь удосужился в заявлении написать и ещё по почте официально отправить.

Сказать мне было нечего, все обернулось так, что это ещё надо благодарить клуб, раз заявление вверх не пошло и в ящике стола начальника команды осело. Везением называть, что меня в тот же день не выперли со скандалом. И в таком свете работа сторожем в таксопарке теперь не видилась такой уж ужасной, учитывая имеющиеся вводные. Дожить в квартире дали к тому же… Мда, теперь вопросов к Спартаку не осталось. Действительно, что сам дурак.

Я заерзал на стуле. Что же, теперь надо набраться мужества и уйти, признав, что каждый сам кузнец своего счастья, а своё счастье я так глупо упустил. Пусть и не совсем своими руками.

— Извиняюсь искренне за своё баламутство, — я поднялся со стула, готовясь прощаться и уходить. — Была бы возможность что-либо изменить, изменил, но такой возможности нет.

В голове уже вращались мысли о том, где искать новую работу и куда устраиваться, когда начальник команды остановил меня, не дав уйти.

— Присядь, Иван, я тебя никуда не отпускал. Я теперь твой непосредственный начальник и будь так любезен меня внимательно выслушать.

— Так вы же сами говорите, что уволили…

Чапай в ответ скомкал мое заявление с угрозами и требованиями, выбросил в ведро.

— Вижу же что ты красно-белый,иначе бы про название клуба не спрашивал, — умиротворённо по отечески сказал он. — Вот ты спрашивал про философию клуба, а философия такая, что «Спартак» своих не бросает, даже если они отворачиваются от красно-белых цветов.

Помолчали. Я пытался понять, что все это может значить. Николай Петрович снова поразминал губы.

— Завтра приезжай в клуб, заявление будешь писать, — наконец сказал он.

— Какое заявление?

— Есть у нас решение по тебе.

— И что Константин Иванович решил? — проявил нетерпение я, полагая, что моя судьба находится в руках Барина.

— А он уже не работает у нас в клубе и не решает ничего. Новый главный тренер «Спартака» — Романц*в. И мы с Олегом посовещались и решили тебя на одно любопытное направление поставить, будем детско-юношеский спорт развивать. А ты молодежь потренируешь, опыта наберешься. Справишься — недоразумение будет исчерпано и перед тобой все горизонты откроются. Нет, — Николай Петрович плечами пожал. — Пойдешь значит в таксопарк сторожем. Все честно, Иван.

— Честно… С чем справляться надо?

— Вот завтра и узнаешь, когда бумаги на перевод будешь подписывать. Это тебе в отдел кадров идти.

Он подвинул к себе счёты и посчитал так быстро, будто на калькуляторе, с невероятной скоростью перемещая костяшки — результат вписал в расчётную ведомость.

Разговор был закончен.

Глава 8

Я сгущенку в магазине купил, варенку сделал и наворачивал ее чайной ложкой прямо из банки, пока двое мужичков грузчиков от клуба помогали переезд в общагу организовать. Вещей у Иванова оказалось несколько чемоданов, и отдельно парочка — со шмотьём «жены». Ребята грузчики погрузили чемоданы в буханку, помогли сесть мне и повезли в новое место дислокации. Общага встречала дружелюбно — здесь пахло овсянкой, по коридорам носились дети, я по пути в свою комнату чуть не спотыкнулся о полосатую кошару, которой очень захотелось потереться о железяку на моей ноге. Кошка заверещала и свалила на общую кухню.

— Смотри куда прешь!

Из кухни выскочила тучная барышня в домашнем халате в цветочек и с грудой бигуди на голове. Руки у неё были перепачканы в муке, на лбу выступала испарина.

— Простите, извините.

Я тотчас ретировался в свою комнату. Оной оказался небольшой скворечник с одной кроватью и тумбой. Судьба так и намекала — хорошо не жили, нечего и начинать.

— Товарищ Иванов, окликнул меня один из грузчиков. — Где чемоданы складывать?

Оглядел комнатушку и понял, что складывать то чемоданы негде. Ну не предполагал малый общажный метраж место под шесть увесистых чемоданов со шмотьём.

— Да вот прям у двери оставляйте, разберусь.

Грузчики охотно побросали чемоданы, возведя башню в половину комнаты у двери, сократив вдвое мое жилое пространство. Ну и вместо того чтобы ехать по своим делам дальше, уставились на меня. Я как раз доедал варенку, когда один из грузчиков горло прочистил, привлекая мое внимание.

— Э… спасибо мужики. Может сгущенки кто хочет?

— Сгущенки не надо, а вот спасибо не булькает, — заявил низкорослый жилистый дядька.

Всегда удивлялся, как такие вот кадры весом не больше 50 килограмм умудряются таскать на спиняке тяжести и не складываются под весом пополам. На кармане оставалось немного денег и я сунул руку в брюки.

— Нет, деньгами нельзя — пропью, — широко улыбнулся грузчик, у которого отсутствовали передние зубы.

Понимая чего от меня хотят, вспомнил, что в одном из чемоданов лежит армянский коньяк, который Иванову за дубль в ворота «Арарата» подарили. Подошёл к чемодану, бутылку достал, грузчикам вручил. В прошлой жизни я бы ни за что с такой реликвией не расстался, потому как у коньяка 20 лет выдержки и делался он лично по присмотром «отца» армянского коньяка Маркара Седракяна, но в новом теле от употребления алкоголя я отказался. Не тянуло пить и все тут.

— Держите мужики.

Грузчики довольные ушли, пытаясь поделить между собой коньяк. А у меня начались знакомства с местными жителями.

— Тук-тук-тук! К вам можно?

— Можно.

Дверь грузчики забыли закрыть, и в комнату беспрепятственно шагнула та самая тучная барышня с бигудями на голове, о чью кошку я за малым не спотыкнулся. В руках — тарелка, накрытая вафельным полотенцем. Под ним — выпечка с пылу с жару. Куда-то разом делась былая неприязнь — видать сказали тетечке, что в общагу спартаковская звезда приехала.

— А я вот познакомиться решила с соседом новым, — заулыбалась она, сверкая румянцем на щеках. — Пирожочков сладких принесла, угощайтесь.

— Здрасьте здрасьте.

Я мяться не стал, сразу пирожочек с тарелки ухватил — вкусовые сосочки порадовать. Так-то одной сгущёнкой сыт не будешь, а бабы в доме нет, чтобы кухарить.

— Меня баб Марфа зовут.

— Угу. Ваня.

Пообщались, я подтвердил, что являюсь «тем самым» Ивановым, поулыбался и нарвался на приглашение бабы Марфы отведать ее борща на ужин. Отказываться не стал, как и половину пирожков с ее тарелки умял, а что в живот не поместилось — оставил себе на тумбе, позже съем.

Стоило бабе Марфе уйти, как в дверь снова постучали, на этот раз по настоящему (я попросил бабку дверь закрыть, когда она уходила). Пришлось подыматься и открывать. На пороге стояла свора дворовых мальчишек, с потрёпанным мячом подмышку. Глаза блестят, только с поля — пыльные все.

Выдали они с порога вместо приветствия. Во как, я заулыбался, чувствуя сколько смысла вкладывает детвора в кричалку.

— Чего хотели, молодежь?

— Мы от двора делегация, познакомиться хотим.

Держать детвору на пороге не стал, пустил в комнату, где они расселись на полу. Ну и уставились на меня с открытыми ртами. Мне же хватило мозгов мастерством блеснуть — принялся чеканить здоровой ногой мяч, ну и четвёртым касанием не рассчитал силу удара и угодил в плафон на потолке, благо не разбил… чем кстати привёл детвору в неописуемый восторг.

Ну а когда членов делегации мамки спохватились, я наконец остался один. Доедая варенку, думал о том, что судьба сама снова толкнула меня в детский спорт. Думал правда не долго, за неимением телека, книг или радиоприемника, вырубился в десятом часу, даже не переодевшись. Вымотался накрепко. И даже про борщ бабы Марфы забыл.

Ночью мне снился злосчастный финал кубка СССР, где Иванов травму получил. Собственное воображение показывало момент нанесения травмы с разных углов и с разных камер. Больно не было, что понятно, но каждый раз душа будто уходила в пятки. Наверное, сказалось новое место, хотя я спал крепким сном до самого утра, ни разу не проснувшись.

На следующее утро пришлось приноровиться к благам цивилизации формата общаги. Проснулся от ора соседей, у которых кота заперли на ночь в квартире и он обгрыз комнатные цветы. Потом простоял очередь в совмещённые ванну и туалет. И позавтракав оставшимися с вечера пирожками, вновь поехал в офис «Спартака».

— Иван Сергеевич Иванов? — уточнила худощавая тетка в толстых очках с роговой оправой, кадровик.

— Я.

— Пишите заявление на перевод на другую должность. Вот образец.

— Ручку дадите?

Понятно, что ручки у меня с собой не оказалось. Женщина приспустила очки на переносицу и посмотрела на меня так, как будто я попросил у неё денег в долг.

— Свою надо иметь! Знали ведь куда шли!

Она недовольно поморщилась, но ручку передо мной положила. Я взял предоставленный образец, заявление написал «прошу перевести меня» и все в таком духе.

— Куда переводят то? — уточнил, понимая, что до сих пор не знаю место своей новой работы.

— В пионерский лагерь «Колосок».

Понятно. Ну как — понятно, что ничего непонятно, в смысле. Что за пионерский лагерь мне до сих пор никто не удосужился объяснить. Но сейчас с бумажками разберемся и спрошу. Работа в «Колоске» всяко лучше, чем сторожем в таксопарке.

Вернул кадровику заявление, та все перепроверила, осталась удовлетворена.

— Теперь распишитесь здесь и здесь, — она ткнула пальцем с обгрызенным ногтем в места для подписи.

Не имел никогда привычки особо разбираться в бумажках, которые мне давали на подпись, поэтому подписал не глядя. Взамен получил на руки направление на новое место работы.

— Так что за «Колосок» то? — спросил я. — Можно какой никакой инструктаж по этому пионерскому лагерю получить?

— Не можно, а нужно, Иван Сергеевич, я уже думала, что вы не спросите.

— Так вот спрашиваю.

— Терпения наберитесь! — кадровица зыркнула на меня испепеляющим взглядом. — Вам предстоит работать с трудной молодежью. Олег Иванович, наш новый главный тренер футбольной команды особое внимание детско-юношескому спорту уделяет и недавно побывал на соревнованиях для команд интернатов для трудных подростков. Ребята там по большей части неблагополучные, но дюже талантливые, потенциал на поле большой. Но у кого семья пьющая, кто уже к своим годам делов натворил и за решёткой побывал, а некоторые и по два раза… в общем есть ребята, которые в этом году из интерната и разойдутся кто куда. И Олег Иванович решил таким ребятам дать шанс, чтобы они прежде чем с головой во взрослую жизнь уйти, на футбольном поле себя попробовали. Летом проходят всесоюзные пионерские соревнования, и руководство хочет, чтобы вы собрали команду и на них заявились.

— Понятно. Сделаем, раз руководство хочет, — кивнул я. — Почему мою кандидатуру взяли на столь ответственную работу, если не секрет?

— Потому что вы, Иван Сергеевич, кумир молодежи, по крайней мере им были. А в таком возрасте авторитет для молодых людей крайне важен. Но дети там действительно сложные, — кадровик вздохнула. — Поэтому будьте готовы, это действительно тяжело. Я к чему говорю, у вас испытательный срок назначен, и если для вас работа не подойдет…

— Ну как-нибудь разберёмся, — перебил я.

Зря кстати перебил, кадровица почему-то восприняла это на свой счет.

— Покажете тамошнему директору направление, — через губу объяснила она, озлобившись. — И да, Иван Сергеевич, командировка у нас отдельно не оплачивается, так что можете не раскатывать губу на суточные.

— У матросов нет вопросов, — ни на какие суточные я в принципе не рассчитывал.

— Свободны, раз у вас вопросов нет!

Кадровик убрала свои бумажки в папку с логотипом «Спартака» и демонстративно занялась своими делами. Выходя из кабинета я посмотрел на направление. Посылали меня на должность «физкультурного руководителя», а лагерь «Колосок» находился в Подмосковье. Похоже очень на то, что в Спартаке решил меня куда-то пристроить, дабы в обществе не было кривотолков на тему того, что из клуба выперли травмированного игрока. В слова об интересе Романц*ва к трудным подросткам футболистам — верилось с превеликим трудом.

Как бы то ни было, теперь на руках у меня имелся адрес интерната и собственно направление. Явится на новое место работы мне предстояло уже сегодняшним днём. В Подсмосковье каждый час ходили электрички — с раннего утра и до ночи, по всем направлениям. Поэтому проблем с тем, чтобы добраться на место, проблем не было. Но прежде я планировал заглянуть в больничку, чтобы Карен Рубенович снял с моей ноги дурацкую железяку.

Сказано — сделано. Через полчаса тряски в общественном транспорте, я заходил в кабинет Карена Рубеновича.

— Доктор снимите с меня эту железяку! Сил больше нет!

Врач внимательно посмотрел на меня.

— Это ты Иванов… Во-первых, здравствуй, а во-вторых, это не железяка, а спице-стержневой аппарат Иллизарова, — поправил врач. — Не рано то снимать? Я тебе, кажется, через неделю прием назначал?

Я объяснил Карену Рубиновичу, что уезжаю на новую работу и хотелось бы начать новую жизнь без спиц в ноге. А там возможности ходить не то что в поликлинику, но и в ЦИПО уже не будет. Врач полистал историю болезни, отправил меня на рентген и, изучив снимок, приблуду с ноги согласился снять. Мол, все зажило.

Операция проходила без наркоза, а чтобы легче ее пережить, врач выдал мне таблетку анальгина.

— Присядь.

Присел.

— Пошевели стопой.

Пошевелил. Вроде все как надо работает.

— Ложись на операционный стол, — велел Карен Рубенович, надевая одноразовые перчатки. — Снимать будем без наркоза. Вытерпишь?

— Не пискну.

Я лёг, а на стол рядом легли два гаечных ключа и кусачки. Операция оказалась не столь сложной, как могло показаться, хотя слова про наркоз насторожили. Врач ослабил гайки, фиксирующие стержни и соединяющие кольца аппарата. Взял кусачки и перекусил спицы по кругу, сняв аппарат, как раскрытую книгу с ноги. Следом Карен Рубенович извлёк спицы, используя специально смоченные в спирте салфетки. Осталось самое главное — выкрутить из кости стержни. Я стиснул зубы — больно, жесть как больно, но сам обещал не пищать, поэтому рот на замок и терпим.

Когда все было кончено, доктор перебинтовал ногу, положив первым слоем проспиртованные салфетки.

— К вечеру может закровить, менять до утра необязательно.

— Вы кудесник, Карен Рубенович!

Я встал со стола, сделал первые осторожные шаги и почувствовал облегчение. По привычке сунул врачу денег из последних, но тот не взял.

— Не болейте.

Из больницы я выходил заметно прихрамывая, но чувствуя, что нога срослась как следует. По полю после такой травмы не побегаешь, но если для души мяч погонять, то пожалуйста. В ЦИПО действительно работали кудесники и никакая Германия с такими докторами не нужна.

Ну а дальше потребовалось закрыть «бытовые» дела, чем я и занялся. Вернулся домой в начале первого с твёрдым решением — переехать из Москвы в пионерский лагерь «Колосок», чтобы не тратить деньги и время на электричку. Переть за собой чемоданы, которые достались грузом от прежнего владельца этого тела, я не собирался. Потому сел на кровать, внимательно излучил содержимое чемоданов и отсортировал по принципу «любо» — «не любо». По итогу сократил «сбережения» до одного чемодана, не шибко утрамбованного. Туда сложил все необходимое для начала новой жизни — мыльно-рыльные принадлежности, по паре трусов, носков, спортивный костюм со спартаковской эмблемой. Рубашки с галстуком и пиджак с брюками тоже прихватил. Остальные шмотки решил частично отдать дворовым пацанам, а частично выкинуть за ненадобностью. Пацаны будут прыгать до потолка, когда получат ту же майку с моим именем, а мне эта майка уже незачем. И фильдеперсовые вещички мне тоже не нужны, это прежний обладатель этого тела собирал шмотки по всем советским республикам и зарубежью, куда на выезд с клубом катал, а «физкультурному инструктору» от них никакого толку.

Высунулся из окна, вставил два пальца в рот и оглушительно свистнул.

— Эй, молодёжь!

Ребятня из вчерашней дворцовой делегации висели на турниках. Солнце пекло будь здоров, потому они прятались от жарких лучей в прохладе тени. Играть на футбольной площадке в такое пекло невозможно.

— Дуйте ко мне!

Пацаны даже не задавая вопросов, ломанулись наперегонки к подъезду. Топот по лестнице я слышал из-за закрытой дверей. Когда прибежали, я озвучил им своё деловое предложение:

— Так, ребятня-мелкотня, поможете вынести хлам на мусорку, получите мою футбольную форму.

Я достал из чемодана спартаковскую форму. Ребятня аж завздыхала, заохала.

— По рукам?

Можно и не спрашивать. Через минуту они уже тащили фильдеперсовое шмотьё на свалку, за что и получили комплекты игровой формы. Ну а я избавился от лишнего хлама. Чемоданы решил подарить бабе Марфы, за вчерашние пирожки надо же человека отблагодарить.

— Я не могу взять, Иван, — с порога отказалась женщина, у которой после вчерашних манипуляций с бигуди, волосы напоминали змей Медузы Горгоны.

— А я настаиваю, баб Марф.

Она рассыпалась в благодарностях и прослезилась даже.

Насчёт вещей «жены» думал недолго. Хотел сначала предложить вещи Аллы внучкам бабы Марфы, но больно у моей жёнушки прогрессивно-специфический вкус с тонким флером шалавства. Да и неправильно как-то распоряжаться чужим шмотьём. Решено — я решил оставить шмотки Аллы у вахтёра, чтобы если женушка о них вспомнит, то сможет забрать. Единственное, что я сделал — запхал вещи Аллы вместо двух чемоданов в один, который разбух как гревшийся на солнце бегемот.

Поскольку вахтёр пребывал в соседнем корпусе, пришлось переться с чемоданом через двор. Пацанов просить не стал, сам понес, а когда вышел на крыльцо, перед входом в общагу затормозил автомобиль. Не какая-нибудь копейка или шестерка, а полноценный Мерс, точь в точь, как у Барина, только золотого цвета. За рулём автомобиля сидел молодой человек в спортивном костюме с эмблемой «Динамо» и в черных солнцезащитных очках. Фамилию его я не припомнил, хотя рожа была дюже знакомая, да и ни к чему мне знать, как товарища зовут.

— Здорова Иванов, — молодой человек меня явно знал. — Ты как до такой жизни докатился, что из квартиры на Арбате тебя в вонючую общагу выперли…

Он поднял солнцезащитные очки и своими голубыми глазами окинул меня взглядом, полным пренебрежения.

— Тебе что надо? — холодно спросил я.

— Мне Алка сказала, что у тебя ее чемоданы остались? Просила забрать. Ты ж в курсе, что она у меня теперь живет?

Понятно. Я быстро понял, что передо мной тот самый нападающий московского «Динамо», к которому грозилась уйти моя непутевая жёнушка. Быстро, однако подсуетилась, прошмандовка.

— Эти вещи? — я приподнял чемодан.

— Да, кидай в багажник, я на тренировку опаздываю.

С этими словами динамовец открыл багажник своего Мерседеса, но сам остался сидеть на водительском сиденье — хотел показать свое мнимое превосходство. Поведи он себя иначе, и вполне возможно, что я бы чемоданы отдал — просто потому что хотел поскорее избавиться от того, что связывало с прошлой жизнью. Но никогда не любил, когда люди мнят о себе больше, чем есть на самом деле. Я недолго колебался и вместо того чтобы положить чемоданы в багажник динамовцу, подошёл к мусорке и выбросил все добро в жбан.

— Забирай, вещи твои.

— Ты совсем дебил? — динамовец от удивления выпучил глаза.

— Обращайтесь.

Нужны ему вещи — полный вперёд. Нет, значит бездомным будет чем поживиться, считай хорошее дело сделал. Алла же купит себе новое шмотьё, а ты паренек еще не знаешь с кем на свою голову связался…

Не знаю, полез ли в мусорку динамовец и чем все это действо закончилось, потому что я зашёл в соседний корпус. Там сдал ключи от коммунальной квартиры вахтёрши, расписался.

— Быстро вы, молодой человек! — прокомментировала бабуля, вешая ключи на крючок. — Надеюсь, что вы не успели в комнате ничего набедокурить?

— Не успел бабуль. Да и бедокурить не очень хотелось.

— А чего съезжаете, не понравилось у нас? — неподдельно расстроилась старуха.

Я заверил, что мне все понравилось, и поехал на вокзал, прихрамывая. Как и планировал с одним единственным чемоданом. Когда выходил — динамовца во дворе уже не было, как не было и в жбане чемодана Аллы.

Ребятня снова носилась по футбольной площадке, дождавшись, когда палящее солнце спрячется за тучами. Баба Марфа развешивала постиранное белье.

На вокзал прибыл в три часа, и подошел к кассе купить билет на электричку. Там меня встречала обаятельная кассирша симптяжка.

— Здравствуйте, мне бы билетик до Королева. В одну сторону.

Глава 9

— Вам куда ехать, товарищ? — спросила меня обаятельная девушка в окошке кассы № 2 Ярославского вокзала.

— Мне бы до Королева доехать, что ближайшее? — повторил я, сложил руки на подоконник кассы, заглянул в окошко и улыбнулся.

— Это который Калининград? — уточнила кассирша, покраснев от внимания симпатичного мужчины.

Я вспомнил, что Королев, один из самых крупных по населению наукоградов России, все еще называется Калининград, по имени видного советского деятеля товарища Калинина. Вспомнив, кивнул — до Калининграда, а потом уточнить решил.

— Мне, если быть точным, до пионерского лагеря «Колосок» на Клязьме добраться надо, не сориентируете?

— Сориентирую, у меня дети в этом замечательном пионерском лагере все прошлое лето провели, — призналась кассирша.

— Дети? В девятнадцать лет? — я подмигнул.

Красоткой кассирша не была, да еще и женатая походу, но мне нравилась, как она реагирует на слова. Вот и сейчас, девушка еще больше раскраснелась.

— Это вам до платформы Тарасовской надо, а там уже спросите.

Я бровь удивленно приподнял. В Тарасовку ехать? Серьезно? Так оттуда рукой подать до базы «Спартака». Вон откуда о пионерском лагере в офисе команды узнали.

— С вас 20 копеек за билет, молодой человек.

Я расплатился, забрал билет, отправившись на платформу. СССР доживал последние дни, но детский лагерь на реке Клязьма все еще назывался пионерским. От Ярославского вокзала до платформы Тарасовская ехать порядка сорока минут пути. Я проковылял к электричке, устроился в полупустом вагоне и всю дорогу в окно залипал, на бесчисленные леса, чередующиеся с внушительными промышленными постройками. Эх, какую же мы все-таки страну профукали на ровном месте! Обидно то как. И ведь в футболе также — раньше если был Спартак, то все 11 футболистов основы советские люди. Сборная Олимпиаду выигрывала, Чемпионат Европы брала. Теперь же никто не хочет давать дорогу собственной молодежи, а половина из основного состава команды — по большей части сомнительные легионеры из ближнего и дальнего зарубежья. Но вот сравниться разве какой-нибудь Промес с Игорем Нетто? Ладно Нетто, сейчас уже таких футболистов нет, но тот же Александр Мостовой — голова, Царь, поле видит, как на собственной ладони, талантище, а ему тренером работать не дают, сидит для газет новости комментирует. Ни футбольному союзу не нужен, ни клубам нашим. Им иностранных тренеров подавай, а наши так — не модно это и не статусно.

С такими мыслями я вышел на платформе Тарасовской. Проголодался, поэтому первым делом купил чебурек у уличных торговок. Как добираться до Тарасовки — знал, а вот где пионерский лагерь «Колосок» без понятия. Решил поинтересоваться «не отходя от кассы» у бабульки, которая пирожками и чебуреками на платформе приторговывала.

— Бабуль, а вы не подскажите случайно, как до лагеря «Колоска» добраться? — спросил, пережевывая хорошо прожаренное мясо.

— Пыонэрский лагерь? — промямлила беззубая старуха в платочке, задумалась. — Это тэбе на 71 автобуса, унучок.

И показала мне на старенький желтый Икарус, в который уже заходил народ. Я поблагодарил бабушку и сдачу с чебурека не взял. Ей копейка нужнее, раз на платформе выпечкой приторговывает. Подошел к автобусу, подготовил деньги за проезд, встал в очередь. На лобовом стекле увидел надпись «Пушкино», что смутило. Мне то ни в какое не Пушкино надо.

— В «Колосок» доедем?

Уточнил у прижимистого мужичка в кепке ленинке, он сидел на корточках возле переднего колеса Икаруса, у открытой водительской двери и смолил Приму без фильтра — явно водитель.

— В Пушкино, а если тебе в «Колосок», то выходишь на Пирогово, оттуда до лагеря рукой подать, не заблудишься, — ответил водила, сплевывая налипший на губы табак.

— Держи за проезд, — сунул водителю деньги. — Подскажешь тогда где выходить, а то я не особо ориентируюсь?

— Что там подсказывать, это следующая остановка.

Водила деньги взял, в карман сунул. И тут я понял, что он меня узнал — прищурился поначалу, потом бросился Приму бычковать о каблук туфля, подпрыгивая на одной ноге.

— Ешкин кот, Иванов Иван! Спартак Москва!

— Угу… — я сконфуженно втянул голову в плечи.

— Блин, мужикам в гараже расскажу, так не поверят, что футболиста настоящего возил на своих дровах! Ща… погодь… — водитель бросился к Икарусу, достал оттуда старую пожелтевшую инструкцию к автобусу, сунул мне. — Распишешься, а? Меня Вася зовут. У нас однажды Семенычу с гаража выпало Динамо водителем возить, а мы ж спартаковцы все! Он тогда в лицо Бышовцу сказал — мол, шансов у тебя в Кубке нет.

— Зашибись история, — кивнул я.

— И прав ведь оказался! Ивань, вот здесь вот распишись, а — Васе…

Я накалякал что-то на обороте инструкции, вернул водиле и подумал о том, как бы свинтить по быстрому в салон, место занять. Это прежний Иванов к вниманию к своей персоне привыкший, автографы, фотографии, туда-сюда, а я то че, стесняюсь. Но водила не отставал.

— Забирай! — это он вернул мне деньги за проезд. — Бесплатно тебя повезу, от одного спартаковца другому помощь! Тем более ты ж травму получил серьезную….

— Спасибо.

— Чего спросить хотел, Ванька, тебе в «Колосок» зачем надо?

— Молодежь к спорту приучить доверили.

— Уу-у, — у водилы лицо вытянулось. Не выдержал, решил докурить свой бычок, запыхтел. — А че за молодежь там в этом году — в курсах хоть?

— В курсах, — я пожал плечами. — Молодые они везде одинаковые.

— Ну вам едрить колотить и задания дают для мастер-классов… — напыщенно фыркнул водитель, но осекся и взглянул на часы — видимо пора отбывать по расписанию. — Ладно, едем, заболтались мы с тобой, а то мне Михалыч люлей вставит, он то за «Топредо» болеет! И если узнает, что я из-за спартача задержался, то вставит вдвойне!

И с этими словами Вася уселся на водительское сиденье Икаруса, еще раз пять поблагодарив меня за автограф, который «я теперь мужикам в гараже похвастаюсь». В салоне Икаруса оказалась как в парильне, хотя окна вон на распашку раскрыты. Примерно половину сидений уже заняты — народ красный, потный, газетами обмахивается. Я прошел в задние ряды, где плюхнулся на потрескавшийся дерматин обивки сиденья, встретившей меня вздыбленным поролоном.

До Пирогово добрались меньше чем за пять минут, деревня, как и говорил водила, оказалась следующей остановкой. Автобус тормознул возле моста, из Икаруса вышел престарелый мужичок, зачапавший в деревню. Я вышел следом.

— Отец, до пионерского лагеря «Колоска» куда идти? — окликнул старика, тот взглянул на меня непонимающим взглядом и пошел себе дальше.

Ясно, я только сейчас заметил на ухе мужичка слуховой аппарат. Помог сориентироваться мой новый знакомый водила Икаруса, отъезжая от остановки, Вася посигналил и махнул рукой вдоль отходящей от моста дороги.

— Тебе туда шуровать! По прямой, не сворачивай.

Уезжая, Вася просигналил ту-ту-ту ту-ту, что переводилось как «Мос-ков-ский Спар-так», ну в смысле я догадался про перевод. Я помахал мужику рукой на прощание и пошел по дороге к лагерю. Идти пришлось порядка километра, дорога подвела к утопающему в зелени заборчику, выкрашенному в скучный болотный цвет, но краска свежая. На ржавой металлической табличке значился адрес, совпавший с адресом из моего направления: «Береговая 31». На месте, значит. Ворота оказались открыты, никакой охраны или чего подобного здесь не было, поэтому я свободно зашел внутрь и, приметив скромное двухэтажное здание из крошащегося кирпича, двинулся к нему, решив, что если искать местное руководство, то только там. По пути огляделся. Судя по тому, что внутри ни души, а сама территория пребывает в относительном порядке, трудную молодежь еще не завезли. Приметил футбольное поле — хорошо утоптанная земля, потрескавшаяся от жары, ворота без сеток, конструктивно совмещенные с баскетбольными щитками… Понятно все. Любопытно, конечно, почему именно это место выбрано базой для будущей команды.

На входной двери здания висела табличка «Пионерский лагерь Колосок». Дверь, как и забор, оказалась свежевыкрашенной, поэтому на ручке висела предупреждающая картонка с надписью «Окрашено». Хорошо, что предупредили, я аккуратно открыл дверь, стараясь не вымазюкаться, зашел внутрь.

Первым и единственным человеком, повстречавшимся в лагере, оказалась уборщица, тщательно выметавшая пол в коридоре. Я на секунду застыл, женщине хоть и было под пятьдесят, но фигурка у нее вполне точеная, спортивная и посмотреть есть на что, «камуфляжный» сарафан, с задачей спрятать прелести не справлялся. Да и женщина так любопытно нагнулась…

— Вам к кому? — она выпрямилась, окинула меня оценивающим взглядом, сдула прядь волос со лба.

— Я по направлению в «Колосок», — ответил, тотчас переводя невинный и немного придурковатый взгляд на настенные часы, которые показывали начало шестого вечера.

— Трудовик? Не пьете? Вредные привычки? Где раньше работали? — тут же по деловому осведомилась она, уперев руки в боки.

— Почти. Физрук я. Молодежь футболу тренировать направили, с Москвы. Но курить не курю, пить бросил, а работать нигде до этого не работал. Впервые устраиваюсь.

Уборщицы всегда слыли любопытными особами, и если хочешь что-то узнать — это сюда, поэтому возражений ее интерес не вызвал. Но когда дама запросила показать ей направление, я малость напрягся, но бумажку все-таки дал. Посмотрит, гляди подскажет куда дальше идти, у меня то в направлении ни номера кабинета, ни фамилии директора. А может у нее такой нестандартный способ познакомиться с мужиками выработан?

— Держите бумаженцию.

Женщина внимательно изучила направление, кивнула несколько раз, а потом отставила свою метлу.

— Идемте, Иван Сергеевич.

— Куда идти?

— Буду вас оформлять. Оганесова Оксана Вадимовна меня зовут, директор пионерского лагеря «Колосок», — представилась она.

Вон оно как. Я, конечно, удивился, что директриса в лагере полы метет, но вида не подал. Прошли на второй этаж, где у Оксаны Вадимовны располагался рабочий кабинет.

— Присаживайтесь, Иван Сергеевич, я сейчас руки быстренько помою и к вам вернусь, — она указала на стул рядом со столом. — Вы извините, что с трудовиком вас перепутала, не можем работника найти второй месяц…

— Бывает, — я коротко пожал плечами в ответ.

Кабинет у директрисы был самый обыкновенный, без излишеств, да и то, что она баба простая и без закидонов по должности — я уже понял, раз сама полы в коридоре подметает. Сел на стул, нога на ногу закинул. Подождал терпеливо когда Оксана Вадимовна вернется. Долго ждать не пришлось, не прошло и минуты, как директриса зашла в кабинет, вытирая руки вафельным полотенцем.

— Ну что Иван Сергеевич, вас значит направили к нам из общества «Спартак». Помню, мне по вам вчера вечером из Москвы звонили… — она снова, теперь внимательно изучила направление, а потом посмотрела на меня, опустив на переносицу очки в роговой оправе. — Вы, если я правильно помню, футболист известный и за сборную Союза играли?

— Было дело, известный, за сборную СССР играл…

— И специфику работы в нашем лагере на текущее лето вам стало быть объяснили тоже?

— А какая специфика может быть? Тренируй себе трудную молодежь с мячиком обращаться, вот и вся специфика, Оксана Вадимовна. Я проинструктирован в отделе кадров и получил заверение, что под выполнение задачи подхожу.

Директриса аж закашлялась.

— Ну вот ваши тоже так говорили по телефону. Мол, Иванов футболист известный, о нем из каждого утюга рассказывают, и он должным авторитетом для ребят обладает. Позвольте я вам сейчас все объясню, послушаете?

— Весь в вашем распоряжении, — я сложил руки на столешницу, показывая, что готов внимательно слушать.

— Вы зря вот так ерничаете, Иван Сергеевич, я спешу вас растроить, что у эти ребят никаких авторитетов в принципе нет, — директриса показала мне руку, на которой волосы дыбом встали. — Вот я вам говорю, а у самой уже мурашки по коже, как представлю чего ожидать. Мне пачками директора интернатов сочувствующие письма шлют, что очень тяжелые подростки в «Колосок» едут.

То, что мне придется работать со сложными детьми — это я знал до того как сюда приехал, предупреждала кадровица. Но уж чего-чего, а трудных подростков никогда не боялся. Поэтому слова директрисы воспринимал спокойно и даже пошутить решил.

— Тяжелые это в смысле весят много, в интернатах кормят хорошо? Так на то и футбол, быстро скинут с боков лишний вес. Спорт и физическая культура творят чудеса, — я приподнял бровь. — Если же вы про то, что у ребят характер трудный, то страшного ничего нет. Сработаемся. В футбольной команде тоже коллектив, знаете ли, не сахар. Представьте пару десятков человек с разными характерами? Так вот их надо одной целью объединить. Не думаю, что здесь специфика работы сильно отличается.

— Вот вам опять шуточки, а я жду с содроганием приезда этих сорвиголов, — она закатила глаза. — Вообще-то, многие из ваших будущих учеников, если вы таки решитесь к нам на работу поступать, на малолетке побывали или из неблагополучных семей. А то, что они в футбол умеют играть, так это ничего не говорит. Знаете для чего они в секции спортивные записываются в своих интернатах?

— И для чего же, просветите?

— Чтобы по стране ездить! Тут соревнования, там…

Она неожиданно для меня достала пачку сигарет, пепельницу на стол поставила и беспардонно закурила. Прямо в кабинете. Детского лагеря. Похоже, что действительно нервничала баба, хотя я никак не мог внять — отчего.

— В общем, благодаря вашему «Спартаку» на этот год наш лагерь «удостоился чести» этих трудных подростков в своих стенах принимать. Не знаю, кому из ваших принадлежит идея реабилитации, — она пожала плечиками, выпуская сигаретный дым и отряхивая с кончика сигареты пепел. — Но вы должны знать, что это все мне жутко не нравится. Вот скажите, какая реабилитация для хулиганов, которые только и знают, что курят, пьют и занимаются, простите, что скажу, беспорядочными половыми связями. Испорченные они, никакая реабилитация не поможет! И в первый же год половина из них снова в тюрьме окажется! Прямо на вашем футбольном поле друг дружку поубивают.

Дальше директриса рассказала чуточку больше подробностей. Выяснилось, что пресловутую реабилитацию поддержали в райкоме комсомола. И если первоначально «команду» планировали собрать из московских интернатов для трудных подростков, то при помощи комсомола, программу расширили на несколько областей центральной части РСФСР. Среди команд провели турнир, на котором и побывали представители «Спартака», а лучших игроков направили в «Колосок».

— Вот мне данные прислали, полюбуйтесь, из 15 человек, семеро бывали на малолетке, у всех есть приводы в милицию, а девятерых не по одному разу задерживали, — директриса вручила мне список с фамилиями.

Я пробежался по списку взглядом, в интересе найти одну единственную фамилию — Сани Колотушки… но найти не нашел. Признаться, настроение малость испортилось, но я не подал виду.

— А вот этот, Павел Ануфриев, он вообще зараза такая, директора своего интерната избил!

— Кошмар какой, — я вернул даме список с отъявленными хулиганами. — Будет капитаном значит.

— Прокофьев из них самый нормальный, у него даже отец есть, живой, то есть он никакой не сирота, но там такой папаша, что жуть… клянется каждый раз, что найдет постоянную работу, а сам в квартире притон наркоманский устраивает.

Директриса наконец докурила сигарету, потушила в пепельнице и впилась в меня взглядом, как будто я был одним из ее нашкодивших пионеров.

— Смотрите, Иван Сергеевич, я может и чрезмерно эмоционально говорю, но это пока мы с глазу на глаз разговариваем, вы еще ко мне на работу не устроились.

— Так, а если устроюсь? У меня последние минут пятнадцать ощущение складывается, что вы меня от работы отговариваете, Оксана Вадимовна. Я же работать хочу.

— Раз хотите, тогда зарубите себе на носу, что когда дети приедут в наш лагерь, то мы об их прошлом не будем вспоминать. Мы за детей в «Колоске» стоим горой. Какие бы они не были хорошие или плохие, это прежде всего дети. И я, как директор лагеря, не приемлю все вот эти вот «зоновские» правила поведения. У нас здесь реабилитация будет проходить и, может быть, именно благодаря «Колоску» ребята получат свой шанс в жизни. Поэтому все через диалог, никакого насилия у нас нет, и не будут, воспитатели не избивают детей, это не правильный воспитательный момент.

— С чего вы взяли, что я кого-то избивать собрался, Оксана Вадимовна? Может это они меня изобьют, как того директора. Я то что, маленький щуплый и нога до конца после травмы не зажила.

— Вы меня, конечно, извините, Иван Сергеевич, но у вас это на лице написано. Скажу вам честно, что если бы не Олег Иванович, то на работу бы я вас не взяла.

Я не нашел ничего лучше, чем плечами пожать. Ну баба и отжигает. То ей «уголовнички малолетние» поперек горла, то она за них рвать готова, все равно как Тузик грелку, то у меня написано на лице, что я кого-то собрался избивать.

— И когда они приедут наши пионеры? — я решил переключить тему. — Надо ж будет пацанов встретить.

— Сегодня… вы точно не передумали к нам в Колосок устраиваться? — сузила глаза директриса и протянула мне обратно направление. — Может вопросы какие у вас есть?

Она действительно сделала все, чтобы любой даже самый прожженный энтузиаст задумался о правильности выбора устраиваться в пионерский лагерь этим летом. Не удивлюсь, если вот такими речами она остальных сотрудников распугала, что теперь ей самой приходиться в коридоре полы подметать. Но отказываться я не собирался, поэтому направление не взял.

— Не передумал, Оксана Вадимовна, оформляйте. Мой единственный вопрос — куда вещи бросить? — я поднял свою спортивную сумку с пожитками. Из Москвы сюда не наездишься.

Директриса вздохнула, сунула мое направление себе в ящик рабочего стола и поднялась из-за стола.

— Идемте, покажу, где вы будете жить.

Глава 10

«Заходите, гости, гости дорогие!

Радость и печаль на всех разделим,

Мы за эти годы стали как родные,

Все, чем Бог послал, тем и отметим!»

Алла Пугачева.

Двухэтажный корпус в самом сердце пионерского лагеря «Колосок» выполнял функции административного здания, места проживания, столовки и чего-то там ещё — я просто слушал через раз рассказ директрисы, решивший устроить мне мини экскурсию по лагерю. Мы прошлись по первому этажу, следом поднялись по лестнице на второй.

— Вот здесь, Иван Сергеевич, у нас размещены четыре обустроенных крыла, три из них выделены для наших деток, а один для персонала, там все комнаты одиночные, — пояснила Оксана Вадимовна, продолжая экскурсию.

Мы зашли в крыло для персонала, где вдоль стен длиннющего полутемного коридора (половина ламп не работала) тянулись двери одиночных номеров.

— Как понимаю, этим лето большая половина мест останется незаселёнными? — спросил я, оглядываясь.

— Ребят мы поселим в одном из крыльев, остальные два останутся незадействованными, это правда, — подтвердила Оксана Вадимовна, приметившая на ковре красное пятно и пытавшаяся оттереть его своим туфлем.

— И остальным детям шиш с маслом вместо пионерского лагеря? — усмехнулся я. — Купайтесь ребятишки в ванной с хлоркой, а не в Клязьме. Жестокие у вас порядки.

— Можно подумать, что Клязьма чистая, как родниковая вода, — директриса театрально закатила глаза. — Но вы правы, других детей мы в лагерь этим летом не принимаем, запрещено. Сверху директива спущена.

Ну понятно, что запрещено. Какой родитель в трезвом уме отправит свое чадо в лагерь, где «экспериментируют» над 15 уголовниками (предлагаю называть вещи своими именами). Никакой, в том то и дело. Вот и огородили «Колосок» на три месяца лета, считай на карантин поставили райский уголок.

— Пойдёмте, Иван Сергеевич, вашу комнату покажу, — директриса бросила затею оттереть пятно, ничего у нее не получалось, въелась грязь.

Прошли вглубь пустующего крыла для персонала. Сунув руки в брюки, я медленно шел по узкому коридору рядом с Оксаной Вадимовной, дыша спертым воздухом внутри помещения. Лето, жара шпарит под тридцать градусов, а кондеров в «Колоске» нет, и в ближайшие годы не предвидится, зато у кого-то хватило мозгов окна позакрывать.

— Чтобы комары не налетали, они у нас здесь размером с кабанов и так больно кусаются, — захихикала директриса.

— Ясно, лучше от жары на стены лезть?

— Пар костей не ломит, Иван Сергеевич. Вы как бывший футболист не должны жары боятся, будет вам.

Мне то будет, спорить я не стал. В век футболиста действительно приходится играть как на жутком пекле, та и в глубокий мороз. Помимо духоты, обращал на себя внимание и вонючий палас на полу, одного взгляда на который было достаточно, чтобы понять — пылесборник. Вот таких красных пятнышек, как пыталась оттереть директриса, было хоть отбавляй. Отчего-то мне казалось, что узнав о визитерах «Колоска» в этом году, подготавливаться и приводить лагерь в порядок, никто не стал.

Вообще, конечно, любопытный здесь затеяли эксперимент с реабилитацией. Я в прошлой жизни отдал немало лет тренерской стезе и нет нет, а шарил местами в методах педагогики и воспитания. Но о таких программах, как в «Колоске» слышал впервые. Правда, если не слышал я, это не означает, что такого нет. Приятно было осознавать, что я живу в стране, где помимо укрепления оборонки и ударного выполнения пятилеток правительство всерьез думает о молодежи и их воспитании. И дядька в чью светлую голову пришла такая крутая мысль, определенно заслуживал уважения.

Другое дело, что теперь остаётся понять, как из уголовничков сколотить настоящую футбольную команду. И бог с ней с командой, как их заставить взять в руки футбольный мяч, когда фактически им это больше не нужно? Бабки молодым нужны и самоутверждение. А футбол сейчас по-прежнему популярный, но далеко не самый простой и финансово интересный вид спорта. Можно отпахать с детских лет, дойти до взрослой команды и сводить концы с концами на небольшой оклад, что, кстати, и делало подавляющее большинство футболистов. Деньги в футболе водятся, кто ж спорит, только реальный заработок получает в лучшем случае несколько десятков человек — звезд из Киева и Москвы. Остальные ребята пашут, как папа Карло, но получают примерно столько же, сколько заводские работяги за станком. Да и из многих тысяч детей, которые связали свою жизнь с футболом, только десятки делают игру своей основной профессией. Зато в 1989 году для молодых открывается все больше перспектив «быстрых» денег, когда не надо себя особо истязать на тренировках. Поэтому вопрос весьма щепетильный. Как завлечь тренироваться молодых, которыепьют, курят и отвязано валяют дурака? Будем выяснять. Вон Оксана Вадимовна не зря крокодиловыми слезами заливается — ближайшиемесяцы нам придётся крайне несладко.

Также из разговора выяснилось, что финансировало лагерь общество «Спартак». Правда на мой вопрос, отчего клуб не профинансировал такие элементарные и нужные для футбольной команды вещи, как мячи, экипировка и прочее, директриса смущенно ответила:

— Все будет в самое ближайшее время.

— И когда будет самое ближайшее время, стесняюсь спросить? — я не стал обходить щепетильный вопрос.

— Как только так сразу, Иван Сергеевич, вы думаете, что я просто так на месте директора сижу? Нет, я каждый день шкуру спускаю с поставщиков…

— Единственное о чем я думаю, что на пальцах ребят будет тяжеловато тренировать, — мягко перебил я.

Директриса только плечами пожала внушительно.

— Так Иван Сергеевич, давайте к поселению вернемся. Вообще, в вашем распоряжении целое крыло, выбирайте любую комнату, кроме 7-й, в седьмой руководитель группы от райкома комсомола поселится, поэтому в нее нельзя.

— Руководитель группы?

— А вы как думали, комсомол вместе с ребятами высылает к нам в «Колосок» своего представителя, который будет оценивать работу лагеря и эффективность методики. Вашу в том числе. Поэтому у нас здесь все на серьезном и самом высоком уровне, с должным освещением на верхах.

— Ну, раз на серьезном и самом высоком, кто ж против оствещения, — я остановился возле уютной конуры поближе к лестнице, чтобы не шастать лишний раз по коридорам. Но прежде чем озвучить решение директрисе, спросил:

— Оксана Вадимовна, а вы сама, где будете жить?

— Вам для чего это знать? — изумилась директриса, мой вопрос застал ее в расплох.

— Да вот думаю поближе к вам поселиться.

— Это ещё что за глупости?

— Я просто одиночества жуть как боюсь, — я придурковато пожал плечами.

Оксана Вадимовна аж рот раскрыла.

— Вы ещё и хам, оказывается! Оно и понятно — футболист.

Вспыхнув краской, она зашагала в сторону лестницы, лихо виляя бедрами.

— У меня вообще-то аутофобия, а вы сразу хам! Я, между прочим, жертва психологического насилия и сам нуждаюсь в реабилитации! — продолжил развлекаться я.

Директриса резко остановилась, обернулась и в своём фирменном жесте приступила очки на переносицу.

— Ключи от номеров найдете в дверях, обустраивайтесь, располагаетесь и выходите детей встречать, через пятнадцать минут автобус приедет.

Я проводил ее взглядом, послушал как она цокает про лестнице своими каблучками и подошёл к двери выбранного номера — 8-й. Что же, значит соседом представителя комсомола буду, надеюсь никто не против? Ключ, как и сказала Оксана, торчал из личинки двери.

Комнату отпер.

Зашёл.

Внутри номер оказался вполне приличным по меркам своего времени, ол энклюзив формата «Колосок». Комната размером с кухонку в хрущевке, из удобств — узкая одноместная кровать, аккуратно заправленная постельным бельём с желтоватым оттенком, тумбочка вон стоит с ящиками выдвижными. Не жили богато, нечего и начинать, но на порядок лучше, чем в общаге, так что грех жаловаться, обустроимся — я кинул сумку к кровати. Первым делом открыл окно — проветриваться, внутри номера, как и в коридоре, стояла нестерпимая духота. Обнаружил, что окно защищено москитной сеткой, порванной правда в нескольких местах, но надо отдать должное — хорошо зашитой красными нитками. Заглянул в душ, радует уже то, что санузел прямо в номере и не надо шастать по коридору в одних трусах. Вон в крыле у пацанов один санузел на 15 человек.

Вид из окна впечатлил — отсюда со второго этажа открывался большой песчаный пляж «Колоска» на реке Клязьма. Кстати, пляж вполне себе ничего, чистенький, ухоженный и место тоже удачное, надо заглянуть обязательно.

Любоваться видом долго не пришлось — по дороге к воротам лагеря подъезжал автобус. Такой же «Икарус», как вёз меня сюда от железнодорожной платформы, но густого вишнёвого цвета. В окна «Икаруса» палили мои будущие ученички, высматривали в какую даль их везут и где им придется жить ближайшие недели. Оксана уже стояла у входа в корпус и ждала дорогих гостей. Я быстро переоделся в рубашку и брюки, чтобы выглядеть представительно. Закрыв номер и сунув ключ в карман, спустился на первый этаж и присоединился к директрисе.

— Вас прямо не узнать, Иван Сергеевич, приятно удивлена, — прокомментировала мой внешний вид директриса. — Я то думала, что вы костюмы только в кино видели и ходите исключительно в спортивных костюмах.

— Я спортсмен, но все не настолько запущено, — я подмигнул Оксане Вадимовне в ответ. — Стесняюсь спросить, мы с вами вдвоём в лагере?

— У моих девчат рабочий день до пяти, сверхурочные я никому платить не собираюсь, без того прекрасно работаем! Вам кстати тоже, Иван Сергеевич. Поэтому если вы думаете, что я вам как-то за проживание буду оплачивать, то нет! — она привстав на цыпочки, энергично замахала рукой, приветствуя гостей и для верности нацепила улыбку.

Прям не директор, а образчик. Ну ну.

— Я и не претендую ни на что… — было заикнулся я.

— Все, помолчите, приехали ребята и представитель комсомола, — Оксана Вадимовна не дала договорить. — Постарайтесь вестись себя подобающе случаю!

Что значит «подобающе случаю» спросить не успел, хотя хотел. Директриса бросилась к Икарусу — водила здоровенный дядька на плече которого висел носовой платок, чтобы вытирать пот, остановил автобус. Прежде с удивлением уставился на лезущую под колеса бабу. Натужно заскрипели тормозные колодки, и раскладная дверь «Икаруса» с выразительным дребезжанием открылась.

На пятачок у входа в корпус высыпала толпа ребят. Понятно, что никакими детьми они не были, им всем уже исполнилось 18 лет, о чем я был заранее оповещен, но блин… я рассчитывал увидеть если и не детей, то по крайней мере прыщавых подростков. Здесь же из автобуса вышла орава говнюков с щетиной, широкоплечих и крепких, у одного из них даже наколка на плече красовалась. Почему говнюков? Потому что каждый из них держал в руках бутылку пива и сигарету. Каждый. Хорошо хоть обошлись без беспорядочных половых связей…

— Дыра!

— Куда нас завезли, блин!

— Че за дерьмище!

Ученички, толпясь у автобуса, ржали как кони, матерились и всем видом показывали, что на окружающих им плевать. Вернее нас с Оксаной Владимировной парни попросту не заметили.

Лихие ребята.

Среди них нелепо смотрелась молоденькая девчонка, считай их ровесница — блондинка с курносым носом — кнопкой, голубыми глазами и пухлыми губками. Бедняжка со слезами на глазах буйную компанию пыталась успокоить и приструнить. Выходило слабо. Никак.

— Ануфриев, а ну убери пиво! Прокофьев, прекращай курить! — пищала она сладким девчачьим голоском. — Чего вы меня позорите!

Она бегала между пацанами, пыталась забрать то пиво, то сигареты, злилась. Ануфриев, здоровый лоб, тот самый, кто избил директора детского дома, довольно хрюкая поднял бутылку с пивом над головой. Прокофьева я тоже сразу запомнил — этот патлатый, волосы черные.

— А ты забери, Пупс. Только учти, что мне уже восемнадцать есть и я выпиваю столько, сколько влезет!

Она попыталась, подпрыгнула пару раз, но не смогла достать.

— Ну ты, договаривались…

Красная повязка на плече выдавала в ней «вожатую» этого пионер отряда. Судя по всему, девчонка являлась тем самым деятелем от комсомола, которого приставили к группе трудных подростков для командировки их в лагерь «Колосок». У кого в райкоме хватило мозгов поставить молодую девушку с неокрепшей психикой следить за специфическими ребятами — остаётся гадать. Но программа реабилитации тоже ведь штука довольно специфическая…

Директриса попыталась вмешаться.

— Здравствуйте ребята, добро пожаловать в пионерский лагерь Колосок! Колосок — лучший лагерь Московской области!

И следом запела, отчего даже я испытал чувство испанского стыда.

— Пусть всегда будет солнце, Пусть всегда будет небо… давайте ребята! Споем вместе!

Оксана Вадимовна распевая одну из самых известных песней пионеров рассчитывала, что молодёжь подхватит песню и споёт. Спеть не спели. Зато остановились, уставились на директрису, как на умалишенную тетечку. Ануфриев пива глотнул, Прокофьев сделал затяжку.

— Пусть всегда будет мама… — директриса замолчала, понимая, что задумка с песней провалилась.

— Мать, а мать, ты вообще кто будешь?

— Дети, я директор летнего пионерского лагеря «Колосок» — Оксана Вадимовна, ваш верный друг, соратник и помощник во всех начинаниях.

— Какие мы тебе дети, теть? — Ануфриев отрыгнул газы.

— Мы — дяди, — вставил Прокофьев.

Остальные заржали в голос, повернулись к своему руководителю.

— Пупс, а Пупс где тут наливают, где сигареты покупать? Девчонки есть? Посвяти в курс дела, будь другом?

— Здесь нет никаких сигарет, здесь не наливают и девушек здесь тоже нет! — «вожатая» вздернула свой носик-кнопку. — Это летний оздоровительный лагерь и мы кажется с вами договаривались…

— Лен, не грузи, а? — перебил своего руководителя Ануфриев.

Я понял, что надо вмешаться и остепенить этих ребят, уверено вышел вперёд.

— Здорова трудовая молодёжь. С приездом.

— А ты кто такой будешь? — вымерил меня тяжелым взглядом Ануфриев. — Чего так вырядился? Слышь, пацаны, у нас так директор интерната вечно накрахмаленный ходил. Пока я ему подзатыльников не отвесил!

Снова заржали.

— Я, мужики, тот ради которого вы теперь вставать будете каждый день в 5 утра. Иван Сергеевич меня зовут, приятно познакомиться.

Ученички опешили. Переглядываться друг с другом начали.

— Слышь Лен, что за хер это? — раздраженно спросил Прокофьев, туша сигарету о колесо «Икаруса». В воздух взметнулась яркая крапаль. Ты же сказала, что ты у нас за главную? Че тогда этот накрахмаленный хочет?

Девчонка знать кто я такой не знала, а вот директор, чувствовавшая себя непризнанной дурочкой, попыталась ребятам меня представить. И сделала это с точки зрения игрового авторитета бывшего обладателя моего тела, хотя до того скептически о таком способе высказывалась. Но видимо «дети» в тупик Оксану Вадимовну загнали.

— Дети, Иван Сергеевич Иванов — это известный футболист из московского «Спартака», — поучительно сказала она. — Иван Сергеевич, между прочим, играл за сборную России, а ещё обладает рекордом по числу забитых мячей за сборную СССР в домашних матчах. И дважды становился лучшим бомбардиром чемпионата.

Нормально она напалмом жжёт, половину из ее фактов, я о своём новом теле даже не знал.

— Если вы себя будете хорошо вести, слушать сотрудников «Колоска» и не будете матюкаться, пить и курить, тогда Иван Сергеевич отведёт вас на матч московского «Спартака» на стадион. Скажите Иван Сергеевич ребятам, что отведёте? — директриса посмотрела на меня без опции отказаться.

Не сказать, что парни посылом заинтересовались особо, но любопытство у них явно прибавилось. Не залюбопытствуешь тут, когда перед тобой легенда московского «Спартака» и бессменный 11-й номер сборной СССР.

Стихли. Пивко перестали сосать, бросили курить (сигареты по крайней мере ото рта убрали).

А потом Ануфриев, адепт задачи просверлить меня взглядом, демонстративно поднял бутылку пива и допил остатки внушительными глотками. Снова отрыгнул и нагло запулил бутылкой в ближайшие кусты:

— Мужики, а мужики — нас разводят, я читал в Советском спорте, что Иванова из команды отчислили. Так что никуда он нас не отведёт, он не имеет к «Спартаку» отношения.

— Так дети, попрошу побольше уважения…

Директриса не договорила, Прокофьев перебил, кривя лицо.

— Я слышал, что Иванов хотел перейти втихаря в «Динамо», а нам с ментами по жизни не по пути.

С ментами? Я немного, скажем так, припух от такой подачи. Конечно, встречались разные ребята, с которыми приходилось работать по прошлой жизни в тренерской стезе. И работать с ними не сахар, но вот эта «команда» трудных подростков с легкостью возглавила мой личный пьедестал охреневшести. Признаюсь, на минуту я даже подвис, не понимая, как реагировать на слова Прокофьева.

— Мужики, вон неплохое местечко у них есть, — Ануфриев зорким взглядом приметил среди деревьев крытую беседку. — Там сядем. Пупс, командуй — куда там вещи закинуть, да мы пойдем?

Толстый водитель, все время диалога нарезавший резьбу в ноздре и с безразличием наблюдавший за развернувшейся сценкой, вылез из «Икаруса». Открыл багажное отделение автобуса, где лежали сумки пацанов. Те похватали шмотки и пошли заселяться в административное здание на второй этаж.

Я понял, что просто с ребятами не будет, ну ничего поработаем. Отступать я не собираюсь. Пусть располагаются, осмотрятся, попривыкнут к новой локации, а дальше я включусь на полные обороты.

Глава 11

«Зрителям мы стараемся передать желание жить.

Показать, как надо жить и как жить не надо.

Не ныряй в незнакомом месте, не хочешь проблем — надень презерватив!»,

Юрий Хой

Вечер выдался тяжелый и довольно непредсказуемый по последствиям. Пацаны побросали вещи в корпусе, пошли в беседку, поросшую виноградом. Развлекаться. На столике появилась поляна, как выяснилось половиной содержимого сумок парней был алкоголь, а другой половиной — абрикосы. Как выяснилось, молодые ездили «на фрукты» и собирали абрикос в «битве за урожай», где заработали свои рубли, на них и купили выпивку и табак перед дорогой в «Колосок». Хорошо поработали — хорошо отдохнем, решили ребята. Собственно «хорошо отдохнуть» — это святое.

Беседка тотчас скрылась за сигаретным дымом, из-за которого доносился ор, звуки откуда-то взявшейся гитары. До рассвета пели песни Сектора газа, стремительно набирающего популярность:

Елена и Оксана всю ночь не смыкали глаз, терлись возле беседки, опасаясь, что произойдет что-то «ужасное».

— Удивительный вы человек, Иван Сергеевич, черствый! Как вы можете спокойно спать, когда наша молодёжь сейчас упьется и может натворить дел, — возмущалась директриса, напившаяся валерианки, как тот кот. — Что вы за бессовестный физкультурник!

Я только плечами пожимал. Как могу — да каком кверху. Знал — чтобы я не ответил директрисе, это ее не успокоит, но успокоить Оксану Вадимовну все же пытался, чтобы на радостях от прибытия парней у нее крыша не потекла, а то как же нам потом без директора управляться в лагере.

— Душенька, если им что-то захочется сделать, то они сделают. Но вы не забывайте, что мы в Подмосковной глуши, рядом деревни, а деревенские ребята настолько суровые, что сами кому хотят глаз на жопу натянут. И наши парни это прекрасно знают, поэтому из лагеря не высунут нос, кому ж захочется тумаков получать.

— Что вы такое говорите, Иван Сергеевич, это ведь дети, — директриса обмахивалась платком, духота в Подмосковье, как в парильне.

— Дети так дети. Чего тогда резвиться им запрещать? Вы разве молодой не были, Оксана Вадимовна, себя вспомните? — предложил я.

Разговор ни к чему не приводил. Я для порядка потерся возле беседки пару часиков, помялся, послушал ахи и вздохи своих коллег, а потом ушел к себе в 8-й номер и там забурился.

— Вы бы все-таки ложились спать, девчата, а то завтра рано вставать, — бросил я напоследок.

Слушать меня никто не стал, девушки остались стеречь молодежь, как наседки цыплят своих стерегут. Ну а я, придя в номер, принял душ, помассировал ногу перед сном (болела зараза, но терпимо) и завалился на боковую отсыпаться. Всю ночь дрых, посапывая и изредка просыпаясь от звона разбитого стекла, ора и мата. И от умоляющих воплей директрисы и комсомолки поочередно:

— Мальчики, ну не надо только разбивать стекла в здании, вы же обещали вести себя порядочно… — это наша комсомолка призывала молодежь к совести.

— Дети ложитесь спать, пожалуйста, завтра у нас первый день лагеря! Такой ответственный и важный день! — вторила ей Оксана Вадимовна.

Ага, вот прям легли. Я каждый раз отворачивался к стенке, поправлял подушку и спал дальше, понимая, что мое вмешательство не требуется.

Что делать по ситуации, я знал. Когда будильник поднял меня на ноги в 6 утра, я искрился решимостью. С кровати встал с той же лёгкостью, что пружина распрямилась. Нога ныть перестала, хотя я и предполагал, что к вечеру снова начнет тянуть. В остальном — приятно сознавать, что новое тело быстро восстанавливается, на утро ничего не болит, не хрустит, нигде не колит. Уверенности такое самовосприятие внушает вагон и маленькую тележку. Умылся, зубы почистил и заряд аккумулятора 100 % до позднего вечера. Как я по этому всему скучал!

Ну а ровно в половину седьмого утра, приступил к реализации воспитательного плана нашей молодежи. Был у меня по прошлой жизни любопытный выезд, тоже с молодежью — в горы на Кавказ, тогда я первый раз свои методы воспитания спортом применил удачно. Как с тех сборов вернулись, так первенство по федеральному округу с пацанами взяли играючи. Бегали мои орлята после нагрузок, словно летали — на поле 90 минут, а усталости хоть бы хны. А поначалу ведь тоже через забор прыгали, работать не хотели и отмазки выдумывали. С этими соколиками, конечно, посложнее придется, но материал из них — благодатный, лепи команду не хочу. Не зря их Олег Иванович на соревнованиях футбольных присмотрел.

Пошастал в тишине по зданию административного корпуса, нашел мусорный пакет в уголку, прикарманил и заглянул проведать ребят. Те спали как убитые, кто как — Ануфриев свисает наполовину с кровати, десятый сон видит. Прокофьев на полу спит, но ноги на стенку задрал, руки раскинул. Храп стоит такой, что трясутся стены, а ещё жутко воняет сигаретами и перегаром. Видимо ночные посиделки из беседки плавно перетекли в номер и спать эти господа хорошие легли в лучшем случае час назад.

Мда… по полу валялись окурки, пустые бутылки 8-ми процентного «Столового» и чего покрепче тоже. Хорошо отдохнули пацаны. Но теперь правило «кто хорошо работает, тот хорошо отдыхает», в другую сторону заработает — кто хорошо отдыхает, тому и ударно работать следует. Я не спеша прошёлся по комнате, собрал недопитые бутылки с пивом (не влезло в молодежь все), прежде открыв окно и вылив остатки былой роскоши на улицу — за цветочками поухаживал, как раз под окном зеленел цветущий полисадник с красивыми цветочками. Так что Оксана Вадимовна — не благодари. Побросал стекло в мусорный мешок, туда же полетели сигареты, за исключением одной не начатой пачки, лежавшей рядом с Ануфриевым, ее я себе в карман сунул на всякий. Всего через 15 минут, пока молодежь продолжала сладко посапывать и ворочаться — управился.

Из комнаты пацанов выходил как Дед Мороз на Новый год, гружённый подарками. Не хватало бороды из ваты, звона бубенчиков и снегурочки, роль которой вполне могла сыграть комсомолка Лена. Тяжеленный мешок свалил у мусорки, куда как раз подъехал мусоровоз. Надо было видеть лицо бедолаги коммунальщика, когда тот понял, что вывозит из летнего пионерского лагеря несколько десятков бутылок из-под бухла и несколько десятков пустых пачек сигарет. Вот такой у нас «Колосок», товарищ коммунальщик.

— Сложный день был, — прокомментировал я. — Стресс снимали.

Дальше — больше. Я нашел лейку, та как раз у полисадника политого пивом стояла. Набрал в нее холодной воды из-под крана, и с лейкой в руках вернулся в комнату пацанов.

Струйка ледяной водицы тихонько полилась на лицо Ануфриева — его я выбрал первым, а потом как заботливый садовод, полил остальных, обходя комнату по кругу. Пора моим цветочкам бутончики распустить.

— Что за?!

— Какого вообще хрена?!

— Эй, але?!

Пацаны вскакивала со своих кроватей с перекошенными лицами и пытались понять, что происходит. Происходило доброе утро и ранний подъем. Ребятишкам следовало понять, что они сюда не плюшками баловаться приехали, а много и тяжело тренироваться. Отлынивать от занятий — такой возможности ни у кого нет.

Закончив обход, своей «клумбы» я встал в центре комнаты и энергично захлопал в ладоши.

— Орлы, подъём!

Орлы сейчас больше напоминали промокших цыплят, которые вылупились на меня круглыми, как блюдца глазами.

Очень злых цыплят.

— Слышь, футболист недоделанный, а если я тебе сейчас голову проломлю… — зашипел Ануфриев, сидя в промокшей кровати и сжимая кулаки.

— Так ты для начала встань? — предложил я, пожимая плечами.

— Придурок конченый…

Ануфриев с перекошенным лицом (здравствуй бодун и недосып) бросился искать сигареты, чтобы закурить, но не нашёл. Сигареты, как и алкоголь, которого он тоже не обнаружил, уже ехали на местную свалку. А та пачка, которую он искал — лежала у меня в кармане.

— Кончились походу сиги… пацаны, есть у кого закурить? — кривясь и массируя виски, спросил он, тяжело выпуская воздух из легких.

Остальные тоже подключились к поискам, но ясное дело ничего не находили, хотя старались изо всех сил. Возмущения от происходящего усиливались.

— У меня тоже нет!

— И у меня пусто, прикинь, хотя я оставлял начатую пачку!

— А опохмелиться чем. Где пиво?! Какого вообще происходит?

Начали переворачивать комнату, отодвигали кровати, выдвигали ящики в тумбочках, рылись там — искали свои «ништяки», напрасно только. Ануфриев, густо ругаясь матом, подобрал окурок, вставил в зубы, но не нашёл спичек. И не найдёт, я выбросил почти все спички вместе с остальным барахлом за ненадобностью. Как и в случае с сигаретами — оставил себе один единственный коробок.

— Пацаны, он походу у нас синьку и курево забрал.

— Слышь, козел!

— Гони обратно, что взял, это не твое, мы за это трудом заработанные бабки платили!

— Спички хотя бы дай для начала! Курить невмоготу.

Я терпеливо дожидался пока молодежь очухается и обретёт удивительную способность — слушать.

— Для тех, кто слушал невнимательно, молодые люди, доношу информацию повторно. У нас с вами тренировки каждый день и мы просыпаемся в 5 утра, — заговорил я, когда парни чуть притихли. — Вы вчера приехали после переезда? Приехали. Захотели отдохнуть? Отдохнули. Я вам слова не сказал и даже на два часа позже первую тренировку сдвинул, чтобы вы выспались как следует.

— Да мы легли только в пять… — послышалось от одного из молодых.

— Я вам спички в глаза вставлял? Раньше спать не давал или не предупреждал вчера о подъеме? Короче, карапузики, если в течение минуты вы не подниметесь с кроватей, не переоденьтесь и не выйдете на футбольное поле, то на этом наши с вами диалоги подойдут к концу, — спокойно заключил я.

— И че будет?! — сразу набычился Ануфриев, как самый борзый и здоровый в компании. — А вот если ты, козел, мне то, что взял сейчас же не отдашь, то я тебе скажу че будет. Пинай на себя, никакая Пупс тебя не спасёт. Спички живо гони!

— Спички детям не игрушки, — я не отвёл взгляд. — Что будет? Я позвоню в клуб и скажу, что там ошиблись, что вместо талантливых и перспективных ребят, мне привезли стадо тупоголовых матершиников, которые от ворот до ворот не добегут из-за пагубного пристрастия к куреву и алкоголю. И тогда, Ануфриев, лучшее, что каждого из вас ждёт — осенний призыв, служба в каком-нибудь стройбате… ах, да — футбол с зэками сможете поиграть, такой вариант тоже отметать не станем. Перспективы стали понятнее?

Я отчеканил каждое сказанное слово. Пацаны поутихли, перестали наводить суету, остепенились и над словами моими крепко задумались. Я не шутил, играть по их правилам не собирался и сразу захотел обозначить приоритеты, чтобы никаких недоговорок между нами не осталось. Таких как Ануфриев и Прокофьев с порога следует ставить на место, жестко ставить, иначе ничего хорошего не получится. А они, пусть и с сонными глазами и перекошенными рожами, прекрасно знают, что от осеннего призыва их отмазывать никто не станет.

Закончив спич, я достал из кармана спичечный коробок. Открыл, спичку вытащил. Белорусские спички, ГОСТ СССР, такие горят порядка минуты, не то, что современные говноаналоги из непонятной химозы, которые за 20 секунд сгорают до состояния сажи.

— Хочешь покурить, Ануфриев? У тебя ровно минута, пока горит спичка. Оденься и успеешь подкурить свой бычок.

— А если не успею?

— Разденешься и начнёшь попытку заново, я сегодня добрый. Остальных тоже касается.

— И сколько попыток?

— Не считал, но спичек у меня целый коробок, примерно до обеда хватит, — я подмигнул собеседнику.

Поджег спичку и вытянул перед собой.

— Раз! — начал отсчёт.

Пацаны сидели на кровати с открытыми ртами и до сих пор не понимали, как так может происходить. Какой-то непонятный дядька, причем достаточно щуплый, возомнил, что может разговаривать в таком тоне с «крутыми перцами», каковыми они сами себя считали. Но мысли о том, что они в армию в осенний призыв пойдут — эти мысли отрезвляли. Многие в СССР начали с опаской смотреть в вооруженные силы после конфликта в Афганистане, только-только закончившегося. Однако Ануфриев чувствовал, как пошатывается его авторитет среди остальных и попытался взбрыкнуть.

— Слышь, мурзилка, ты походу перепутал с кем разговариваешь… — по второму кругу вскипятился он. — Теперь ходи по лагерю и оглядывайся! Я это так не оставлю!

— Обязательно, а у тебя 40 секунд осталось, пацан, — спичка догорела практически до половины. — 38 секунд, так что рекомендую поднять зад и переодеться. Только нормально одеваемся, на тяп ляп не приму.

Прокофьев резко встал.

— Слушай, Пашок, да ну его в пень, а? Давай лучше переоденемся. Оно тебе надо лишних проблем хапнуть на ровном месте, он же с «Динамо» трется, ментовской значит, жизни потом не даст. Поэтому я одеваюсь.

Прокофьев, говоря это, вытряхнул свернутые в бублик шорты, начал спешно одеваться, матюкаясь и шипя одновременно. Взвесив плюса и минуса, заодевались остальные парни. Справедливости ради, одеть за минуту шорты и футболки — невелика затея, это не портнянки наматывать, так что времени у них вагон и маленькая тележка. При должном упорстве — справятся не вспотев. Ануфриев последним остался сидеть на кровати с красным перекошенным лицом. Злой как собака, сопротивлялся он до последнего, а как же, он крутой пацан. Потом правда тоже вскочил, шорты натянул, майку одел и с вонючим окурком в зубах ко мне двинулся, как к оазису в пустыне.

Мое новое тело фактурным не было, Иван Иванов забивал за счёт сумасшедшей чуйки при росте бразильца Ромарио или аргентинца Марадоны, и вел игру за счёт великолепного дриблинга. А вот Ануфриев, будь он игроком, был бы нападающим таранного типа, которого выпускаешь для того, чтобы продавить защиту соперника. Поэтому ребятенок оказался выше меня на две головы, что особо почувствовалась, когда он подошел ко мне в упор, едва не упираясь своей грудью в мой нос.

— Давай подкурить, футболист. Я успел, все как мы договаривались, — зарычал он, обдавая меня зловонным перегаром.

Спичке действительно оставалось гореть секунд пять. Достаточно, чтобы прикурить, но я резко дунул и спичку потушил. В воздух заструился дымок.

— Ой, не успел. В следующий раз будешь меньше разговаривать.

Ануфриев стиснул зубы, так что окурок вздыбился вверх, коснулся кончика носа, сжал кулаки. Мгновение и он бы кинулся в драку. Но что-то его таки остановило. Что? Конкретно в его случае, условный срок, который висел на Пашке после нападения на директора детдома. В тюрьму пацан явно не хотел возвращаться, тем более теперь «отдыхать» придется с вполне себе взрослыми дядями в камере.

— Через пять минут собрались все на футбольном поле. Умойтесь, почистите зубы, терпеть ненавижу перегар, а от вас несет, как из мусорного ведра. И да, кто придет последний, тот Евгений Петросян!

Молодежь засуетилась, забегала по номеру. Слова о сравнении с известным певцом, почему-то заставили парней шевелиться скорее.

— И ещё Ануфриев, личное тебе от меня поручение. Проследи, чтобы на полу не осталось бардака, — я кивнул на разбросанные по комнате бычки. — Я приду и проверю.

— Пошел ты… — прошипел Паша себе под нос, но я сделал вид, что не расслышал.

Вышел из комнаты молодых, оставив их со спущенными лицами наслаждаться не самым добрым утром. Ничего страшного, пусть привыкают, это им не воспитателей в одно место посылать, реабилитация для них только начинается. Как труд сделал из обезьяны человека, так спорт сделает из этих доходяг нормальных футболистов.

Далеко не ушёл, в дверях столкнулся с Еленой Анатольевной, которая проснулась от шума в крыле и грела ухо за нашим разговором с парнями. Встреча случилась неожиданной, поэтому миниатюрная воспитательница оказалась на полу — ненароком пришиб кроху.

— Ой… — она снизу вверх смотрела на меня не выспавшимися большими красными, но все такими же голубыми глазами. — Доброго вам утра, Иван Сергеевич. Я тут совершенно случайным образом оказалась.

Я протянул ей руку, помог встать.

— Как же случайно, мне почему-то кажется, что вы мужские разговоры нагло подслушивали.

— Я если честно думала, что вы отказались от моих ребят и с утра уедете из «Колоска». Так Оксана Вадимовна говорила.

— Я понимал на какую работу соглашался… вас же Елена зовут? — спросил я, формально мы до сих пор не познакомились, вчера девушка не представилась.

— Елена Анатольевна Пупс, — представилась она.

— Приклеилось погоняло? — уточнил я, умехаясь.

— Вообще-то Пупс это моя фамилия, — она залилась густой краской и вперила в меня прознающий взгляд. — Давайте еще вы покривляйтесь и клички мне повыдумывайте!

Ну простите, извините — я не рубль, чтобы всем нравиться. Спрашиваю без двойного дна. Да и от старческого брюзжания в новом теле до сих пор не оправился, нет нет, да порой накатывает.

— Ещё вопросы есть, Пупс? У меня тренировка с молодёжью начинается через 4 минуты. На тренировки опаздывать нельзя, не надо парням пример дурной подавать.

— Для вас я Елена Анатольевна, я же вам уже сказала! Я — руководитель группы, приставленный райкомом комсомола, — искренне возмутилась она.

— Ага, пройти дайте, руководитель комсомола, — я двинулся прямо на неё, заставляя отойти к стене.

Ну как заставляя, тупо к стенке Елену Анатольевну слегка отпихнул. Надоела жужелица, честное слово. Вчера истерила весь вечер, сегодня тоже начинает стоило глаза продрать.

Пятясь, она прилипла к двери комнаты, и выдала, уже мне в спину с обидой в голосе.

— Вы бы лучше подумали, как ребятам помочь! Я все слышала! Угрожать несчастным детям армией и тюрьмой много ума не надо! С Евгением Петросяном — тоже не смешно, хотя лично я считаю его настоящим народным артистом!

Судя по тому, что писклявый голос продолжал звенеть над ухом, Пупс догнала меня и не оставила попыток прокомпостировать мозги.

— Нет бы заинтересовать молодежь, провести ребятам экскурсию на стадион и показать, чего они сами себя лишают своей ленью, чего при должном подходе могут достичь! — жужжала она, едва слюнной не захлебываясь.

— Отстаньте от меня, — я предпринимал вялые попытки отделаться от этой мадам, что зудела хуже ночного комара. — А ещё лучше — проспитесь. От вас боярышником несет.

— Забота и есть настоящие воспитательные методы, а судя по вашим методам, вам на детей и их судьбу плевать, — продолжила заводиться Елена.

Я остановился и резко повернулся, чего воспитательница, шагавшая сзади, не ожидала и на всем ходу влетела в меня. Пришлось брать ее за хрупкие плечи и смотреть в переруганные глаза.

— Ваши методы зато работают исправно, Елена Анатольевна? — сухо спросил я. — Вы путаете тёплое с мягким. Я не Антон Макаренко, а футболист и никакой педагогики, кроме пахоты на футбольном поле не знаю и знать не хочу.

— Я буду жаловаться на вас, Иван Сергеевич! — выдохнула она, высвобождаясь от хватки.

Да хоть обжалуйся, подумал я и пошёл дальше, к себе в номер — сумку спортивную взять на тренировку. Оттуда спустился на первый этаж и вышел на футбольное поле.

Вот этими вот своими сюсюканьями доводят бабы молодежь, расслабляют, а потом удивляются — ой, а как же так. Терпеть ненавижу такой подход. Поэтому и тренерам в юбке в футболе не место. Женские команды, и те мужики тренируют.

Глава 12

«И пусть соперник мой опасен,

Мне надоело быть в запасе.

Но я игрок и знаю всё же —

Команда мне всего дороже.

А зал сражений мне под стать,

Пора себя мне испытать»

группа «Карнавал»

Через пару минут из административного корпуса начали выбегать горе ученички. Пошатываясь, спотыкаясь, с измученными лицами и толком не протрезвевши после вчерашнего. Все пятнадцать человек. Причем наперегонки. Никто не хотел становиться Петросяном!

Я с удовлетворением заметил, что Ануфриев тащит с собой целлофановый пакет, набитый бычками. Прибирались таки, прислушались. Хотя после их вчерашних посиделок там только генеральная уборка положение дел спасет.

Понятно, что о полноценной тренировке, когда молодежь в таких удручающих физических кондициях, не могло идти речи, если я не хотел, чтобы живчики футбольное поле загадили. Но закрепить успех и провести первое полноценное знакомство с будущей командой — это всегда пожалуйста.

— Физкульт привет, все во время пришли, Петросян отменяется! — встретил я запыхавшихся ребят. — Теперь дружно построились, в шеренгу становись!

Молодежь взяла строй, жутко тупя, наталкиваясь друг на друга. Я вытащил из кармана брюк список с фамилиями, копию которого подмотал у директрисы еще вчера во время приема, развернул. Перед собой на вытянутой руке зафиксировал, по старой привычке — в прошлой жизни дальнозоркостью страдал, а в этой 100 % зрение, как долгожданный подарок на день рождения.

— Ну что, пацаны, будем знакомиться! Ещё раз представляюсь для запамятовавших — меня Иван Сергеевич зовут, ваш новый тренер по футболу.

— Мы знаем… — забубнили из строя.

— Фамилию кого называю, делаем шаг вперёд! Ануфриев, я твою рожу наглую хорошо запомнил — ты первый давай выходи.

Паша лениво сделал шаг вперёд, но — молча. Не скажу, что язык в одно место засунул, но как-то поскромнел удалец.

— Чего ты на меня, как баран на новые ворота смотришь — с мусором в руках будешь тренироваться? Давай до мусорки — бегом марш!

Пацан что-то неразборчивое забубнил себе под нос, но целлофановый пакет с бычками пошел выбрасывать.

— Борисов! — продолжил я.

Минут десять я называл фамилии из списка директрисы и лица будущих игроков запоминал. Выходили «дети» из шеренги нехотя, смотрели таким взглядом исподлобья, будто испепелить меня заживо хотят. Уверен, что каждый из этих парней отдал бы все, чтобы надавать мне тумаков.

Дойдя до конца списка, я аккуратно его сложил и сунул обратно в карман — пригодиться, там помимо ФИО всякая информация ценная содержится. Краткие характеристики на ребят.

— На первый второй рассчитайсь! Первый делает шаг вперёд, второй остаётся в строю. Делимся на две команды, чтобы двусторонки играть, — сегодня речи о двусторонках не шло, но команду я решил поделить заранее.

— Иван Сергееич, а зачем…

Понятия не имею, что хотел рыжий с большими конопушками на лице возразить, но я Осипова сразу перебил:

— Разговорчики в строю!

Остальные вопросов задавать не стали.

— Первый! — нехотя буркнул Ануфриев и шагнул вперёд.

— Второй, — Борисов, крепкий коротышка брюнет, остался в строю.

— Расчёт окончен, — Баграмян, еще один брюнет, остался стоять на месте с дебильной улыбочкой на лице.

Понятно — шутник нашелся. Это был здоровый крепкий парень, лишь немногим в комплекции уступающий Ануфриеву. Его лицо покрыла щетина, а голову украшала шевелюра из кучерявых волос, как у Карлоса Вальдераммы. Баграмян брился, но сегодня не успел, а тестостерона у пацана в теле кипело, что дай боже, аж через края переливалось. От того и волосы, как огурцы на солнечной грядке растут. Я ответил ему такой же дебильной улыбочкой.

— Самый хитрый из армян это Миша Баграмян? Хочешь выделиться, Вальдерамма?

— Вальдерамма, — захихикали другие орлята.

— Будешь значит мячики остальным футболистам подавать, Баграмян, как раз лишний один по списку! — заверил я.

— Иван Сергеевич, ну какие мячики, я лучшим игроком на турнире признавался… — возмутился пацан, расстраиваясь, что его шутку не оценили.

— Слышь, че ты рассказываешь — лучшим… — забузел Осипов.

— Продолжай расчёт! — перебил я. — Хочешь с Баграмяном пару составить?

Осипов замолчал сразу. Шутников в шеренге больше не нашлось. Народ быстро поделился на две команды по 7 человек и Миша Баграмян, ни в одну команду не попавший и получивший отличный шанс за мячом побегать. Злой как черт, правда. Ну а кому такое понравится? Кстати, его словам о «лучшем» можно было поверить — антропометрия у детдомовского Вальдераммы что надо.

— Значит так, трудовая молодежь.

Я вытащил из своей сумки мяч, на указательном пальце крутанул, а потом сел на него и окинул свою новую команду взглядом.

— Вам как есть расклад дать по нашей ситуации? Психика устойчивая или с вами как с бабами сюсюкаться надо и слова подбирать?

— Как есть говорите, Иван Сергеевич, — ответили со второго ряда шеренги.

— Раз как есть, значит внимательно меня слушайте, чтобы глупых вопросов не задавать. У вас два варианта будет. Первый. Вы делать ничего не делаете, о чем говорите мне прямо. Я вашу позицию принимаю и сразу после этой тренировки сматываю удочки и отсюда уезжаю на первой же электричке. Ваши рожи забываю, как страшный сон в летнюю ночь и можете дальше творить все, что вам заблагорассудится. Хотите пейте, курите, да хоть поубивайте тут друг друга, мне уже будет плевать, бабок я за карьеру заработал достаточно. Куплю себе новую тачку, буду иметь красивых баб и путешествовать по необъятной стране. Что не буду, так это вспоминать о куче придурков, с которыми свела меня судьба.

Молодежь внимательно слушала, как мне показалась с интересом. Особо часть про баб и тачку им понравилась, кто в этом годе не мечтал о подобном. Понятно, что я самую малость приукрасил, денег то не было, однако слова сработали хорошо и как следует.

— Второй вариант у нас тоже есть. Понятия не имею, что у вас за реабилитация, и знать не хочу. Но поскольку главный «Спартака» что-то там в вас разглядел, я беру вас за яйца, вот этой вот рукой, — я показал коллективу пятерню с растопыренными пальцами, а потом резко сжал ее в кулак, недвусмысленно намекая, что будет с детородными органами пацанов в случае непослушания.

Парни в шеренге поежились, вздрогнули. Намек был понят однозначно.

— Далее я делаю из неумех, то есть вас, настоящую футбольную команду. К концу лета мы вместе выигрываем союзный чемпионат среди пионеров, и я отчитываюсь в «Спартак», что затея игроков по детским домам собирать — верная. Вы же всем скопом едете в команду на просмотр в Тарасовку. Попадёте в «Спартак» и уже вы получите шанс кататься на дорогих тачках и баб молодых заинтересовывать. Перспективы всем ясны?

— Более чем.

— Ясно все.

— Давайте футбольную команду создавать, Иван Сергеевич!

Я кивнул удовлетворенно.

— Давайте без давайте, а сразу договоримся так — вы пацаны взрослые, кто хочет пить или курить это ваша полное право, пусть у вас хоть дым из жопы коромыслом валит. Я слова не скажу, если вы моим требованиям и уровню команды соответствуете. А если вам путевка в жизнь не нужна и вы ее на вредные привычки променяете, то милости прошу — из команды вон.

— Иван Сергеевич, — голос подал Ануфриев, который заслышал о физических кондициях и окрылился. — У меня здоровье и на футбол, и на остальное хватит, сто пудов даю.

— Уверен, что хватит то Ануфриев, я ведь на слово не верю — проверю. Вывезешь?

— Что вывозить, вы все сигареты поломали и пиво вылили, — Паша вздохнул, обречено так, но в глазах надежда заблестела.

— Все не все, — я сунул руку в сумку, где лежала пачка сигарет, оставленная как раз по такому случаю. — Как видишь кое-что из вредного до сих пор осталось. Проверим твои таланты?

Паша загорелся.

— Раз плюнуть.

— Иван Сергеевич, а почему только у Ануфриева проверка? — возмутится Селезнёв. — Я тоже курить хочу!

— Цыц, — огрызнулся Паша.

— Ануфриев, хочет Селезнёв курить — пусть проверит себя, у меня отравы на всех хватит, — пояснил я.

— А что делать надо? — последовали уточнения.

— Снимать трусы и бегать. Погнали.

Ануфриев задумался, кивнул и уже собрался на полном серьезе портки снимать.

— Вообще не вопрос. Сколько кругов бежать, Иван Сергеевич?

— Шучу, Паша, на твою голую жопу у меня нет интереса смотреть.

Я вытащил из сумки пластиковую бутылку с водой. Не знаю откуда у Иванова взялся «хороший» забугорный пластик, который был значительно крепче советского, но бутылку я себе решил оставить. Пачку сигарет раскрыл, фольгу дёрнул, сигарету вытащил. Следом поставил бутылку на землю, а на крышку аккуратненько поставил сигарету — вертикально. Получилась специфическая конструкция и крайне ненадежная, способная упасть при первом же дуновении ветра. Футбольный мяч взял в руки, шагом отсчитал 11 метров от бутылки и прочертил кончиком бутсы линию.

— Будем пенальти пробивать, парни. Кто хочет курить — ваша задача сбить ударом сигарету с крышки так, чтобы бутылка устояла. Попадаете — выкуриваете сигарету, лично подкурю.

Я вытащил из кармана коробок со спичками, потряс, как бубенцом, показывая, что у меня есть чем подкуривать. Мажете — делаете штрафной круг перед ударом вокруг поля. Или не делаете, но тогда я ломаю одну сигарету из пачки. Вот этими вот пальцами. Я показал большой и средний пальцы, которыми намеревался сигареты ломать.

— Иван Сергеевич, какое-то нечестное пенальти у вас, вы так все сигареты переломаете, — возмутился Осипов.

— Чего нечестно то? Не попал — побежал, соска твоя целой останется, до следующего удара, — возразил я.

— Просто в футболе ворота огромные, туда только слепой мяч с 11 метров не засандалит, а здесь просите ударом попасть в сигарету, да ещё и бутылку не сбить.

— Осипов, золотое ты мое дитё, это тебе или мне хочется курить? — улыбнулся я. — Во-первых, в футболе на воротах вратарь, а вовторых, повторю — у тебя попыток ровно столько, насколько здоровья хватит. Сами же договорились проверить вашу удаль.

Задумались.

— Что-то мне не верится, что задача выполнима, — снова подключился Баграмян, затаивший обиду, что я его определил за мечами бегать. — С десяти метров попасть в сигарету невозможно.

— Миша, лучше заткнись, щас договоришься, — посоветовал один из ребят, ну как посоветовал — на ухо зашипел.

— Не ну а что, он прикалывается над нами! Сам ни разу не попадет! Если бы наши футболисты умели такое делать, то сборная СССР чемпионом мира была бы, а не Аргентина!

Я возражение ожидал и для того напялил бутсы с утра, хотя после перелома ходить в них крайне неудобно. Поставил ногу на мяч, прищурился на один глаз, сфокусировался на сигарете и хлоп — щечкой ударил по мячу. Мяч полетел в бутылку и аккуратненько слизал сигарету с крышечки, как лезвие бритвы волосок срезает. Бутылка даже не пошатнулась, работа ювелирная.

У учеников от увиденного глаза на лоб вылезли. А я подошел к бутылке, взял сигарету и переломал пополам. Теми самыми указательным и большим пальцами. Наглядно.

— Баграмян, это твоя была! Так что пацаны, если сигарет на всех не хватит, Мишу отдельно благодарите.

Ну а дальше началось — курить народу хотелось страсть как, никотиновая зависимость штука жуткая, как и любая другая зависимость в принципе. Первым к мячу снова подошёл Пашка Ануфриев. Нагнулся, мяч взял, в руках покрутил, присматриваясь, взвешивая «снаряд». Поставил на пол и тотчас влепил с пыра удар, на силу. Понятия не имею на что он рассчитывал, но мяч стрелой прошёл в десятке сантиметров от бутылки. Надо отдать пацану должное, высоту Паша нужную взял и мяч чувствовал достаточно хорошо. Не Марадона ни разу, но талант чувствуется.

— С-сука, — Ануфриев раздосадовано рукой махнул. — Ну почти попал, все видели?

— Какой там почти… — махнул рукой Баграмян. — Я бы с закрытыми глазами лучше ударил.

— Твой выбор? — я вернул на себя внимание.

Пашка пожал плечами и побежал вокруг поля — трусцой. Я глянул на наручные часы — половина седьмого.

— Пацаны, у нас есть время до 7, поэтому если хотите выиграть — ускоряйтесь, нечего вокруг поля ходить. Баграмян, а ты чего булки расслабил — мячик давай догоняй. Мы ж договорились.

— Ничего мы не договаривались, — забурчал тот, но за мячом побежал.

Паша из трусцы перешёл в галоп. Следующим на точку подошёл Осипов. Этот товарищ решил мой удар повторить, щечкой мяч приподнял при ударе, но промазал, конструкцию из бутылки-сигареты завалил. По итогу побежал наматывать вокруг футбольного поля. Потом промахнулись ещё пятеро, среди них Селезнёв и Прокофьев. Никто из них не сделал выбор в пользу поломанной сигареты — бежали, как миленькие. Задания я всегда давал сложные, но выполнимые, и сегодняшний квест с ударом по сигарете на бутылочной пробке, не являлся исключением из правил. Очевидно, что существовал другой, гораздо более легкий способ сигарету с бутылки «снять» — легонечко мяч толкнуть накатом и рассчитать траекторию так, чтобы он коснулся бутылки, но не перевернул, а сигарету сбил. Однако о способе я деликатно умолчал. Пусть сами догадываются, если конечно догадаются — смекалка на футбольном поле вещь нужная.

Через десять минут зашли на второй круг. Баграмяна, у которого разве что пена изо рта не шла, уже замотали. Ну ка, метнись за мячом туда сюда четырнадцать раз подряд и без передышки. Да и бежать вокруг поля круг галопом и с бодуна — не менее сомнительное удовольствие. Потому, когда мои соколики зашли на третий круг, народ начал отваливаться с задания.

Первым отпал Осипов.

— Пацаны, ну его в пень это задание, я пас! Ломай сигарету, Иван Сергеевич, не побегу, — он махнул рукой.

Макс Осипов тяжело дыша опустился на землю, колени подобрал, подбородок на них сложил. Пацаны повозмущались, что он сдался, поуговаривать попытались, да свыклись по итогу — на пол упала сломанная сигарета. Можно конечно Макса похвалить, сказать, что здоровей будет, но я не стал.

Очередной удар нанёс Прокофьев, со психу рубанув так, что мяч попал в бутылку и чуть ту ее не разорвал. Отлетела сигарета, бутылку взметнула в воздух, перевернулась пару раз налету. А Прокофьев рукой махнул вслед за Осиповым — ломайте, Иван Сергеевич, сигарету.

Потом сдался Баграмян. Сначала пополам согнулся, ладонями в колени оперся и по итогу опустился на землю рядом с парнями.

— За мечами кто будет бегать? — вспыхнул Пашка Ануфриев.

— Пошёл ты, — Миша зло плюнул на землю между ног. — Тебе надо, ты и бегай, а меня уже мутит.

— Не хрен было столько бухать!

— Ты в два раза больше меня выжрал!

Я помнил, что все эти ребята в большинстве своем друг друга не знали до того, как оказались в лагере и съехались из разных интернатов изо всего СССР. Поэтому утверждать, что Ануфриев среди них главный — неверно. Пашка верховодил именно в той группе, которая приехала из одного детского дома под Воронежом, туда входили Прокофьев и Осипов. Баграмян же возглавлял вторую группу с Селезневым, и они внутри коллектива не до конца разобрались в лидерстве. Ну пусть пободаются слегка. Полезно для команды, а мне как раз понятно будет кого капитаном команды ставить.

Ещё через пару минут засквозили другие ребята, поочерёдно отказываясь продолжать «соревнование». Пачка стремительно пустела. В игре остались трое самых упоротых — Ануфриев, Зубко и Дараев. Эти наносили удар, бегали за мячом, но не сдавались, хотя языки на плечи вывалили.

— Две минуты, господа хорошие! Последний удар и аттракцион невиданной щедрости закрывается, — предупредил я.

Ануфриев, а его черёд бить настал, подошёл к точке. Витя Зубко поднёс мяч, поставил на линии. Грудь Паши часто вздымалась вверх и опускалась вниз — ясное дело, задышал.

Удар.

Мяч попадает в сигарету.

Сбивает.

Что произошло дальше, видеть надо. На Пашку набросились все четырнадцать пацанов, включая Мишу Баграмяна. Радости выплеснулось столько, будто Паша забил в добавленное время финала Лиги Чемпионов.

Я поднял сигарету, подозвал Ануфриева и вручил отраву ему. Пашка тяжело дышал, но сигарету в рот засунул.

— Пашок покурим по братски.

— Паш, оставь на пару тяг.

Я, как мы и договаривались, поджег спичку, Ануфриев подкурил. Затянулся и зашёлся жутким кашлем, едва не выплевывая легкие, как туберкулезник. Курить когда пульс стучит 150 — затея не для слабонервных. Пашка согнулся пополам и вытянул вверх руку с сигаретой. Сказать ничего не сказал, но дал понять — берите, кто там курить хотел.

К Ануфриеву побежали остальные. Замотанные, со сбитой дыхалкой и высоким пульсом, они повторяли «судьбу» Пашки — делали единственную затяжку, сильно кашляли и передавали сигарету следующему желающему. В итоге Баграмян, до которого сигарета дошла последним, также закашлялся.

— Хочет кто? Мне что-то тоже перехотелось…

В результате половина сигареты, за которую случился весь кипишь, не выкуренной упала на поле. Я раздавил окурок бутсой.

— Ну что курильщики-тунеядцы, в душ шуруйте и на завтрак спускайтесь. Вопросы есть? Честно все? Курить никто не мешал?

Они промолчали, согласиться не соглашались, но понимали, что честно. Все бы ничего, но за происходящим из окна наблюдала проснувшаяся директриса с глазами по три копейки. Не знаю, как она умудрилась сдержаться и не выпрыгнуть из окна, но через минуту фурия перегородила мне дорогу в корпус.

— Вы больной, гражданин Иванов? У вас случаем как в вашем футболе желтой карточки нет? Что вы здесь за бардак развели?

— Что не так, Оксана Вадимовна? У вас такое лицо радостное, будто трудовика себе нашли.

— Какой еще трудовик, Иванов, что вы несете?! Вас к детям на пушечный выстрел пускать нельзя! Вы мне угробите молодежь! Сначала сигареты у них забираете, а потом стимулируете к курению и как! — директриса всплеснула руками. — У вас в «Спартаке» футболисты тоже курят?!

— Было дело, у Олега Иваныча сигарету стрелял, а что тут такого? — я прикинулся под дурака и захлопал глазами.

— Так, Иван Сергеевич, я сегодня же позвоню к вам в «Спартак» и выясню все с вашим руководством…

— Да погодите вы звонить, ябеда корябеда, — я попытался остудить директрису. — Лучше скажите, ваша вот эта вот реабилитация подразумевает выезды из города? Или мне об этом с Еленой Анатольевной лучше поговорить?

— Вы точно с ума сошли! Только не говорите, что вы сначала моих детей накурили никатином, а теперь собрались в бар вести спиртом напаивать!

Я улыбнулся кончиками губ. Ответить ничего не ответил. Что я собираюсь — это Оксаны Вадимовны касаться не должно. В футбольной команде главный — тренер.

Глава 13

«Хули Лопес бьет по воротам!..

Хули — это его имя»

просто бородатая шутка

Первым делом, которое я сделал, зайдя в административный корпус «Колоска», стал звонок в Тарасовку. Нет, я не хотел опередить Оксану Вадимовну, которая божилась оставить на меня жалобу руководству «Спартака». Просто в голову засели слова нашей комсомолки и просто хорошей девочки Ленки Пупс о том, что у ребят нет иной жизни, кроме детдомовских стен. На футбольной площадке эти слова нашли свое подтверждение.

Не стану накидывать пуху на самого себя, говорить что я увидел в глазах того же Пашки Ануфриева тонну боли. Нет, я ничего там не увидел, кроме отпечатка головной боли из-за перегара. Однако в этом и крылся «корень зла». Стоя перед парнями лицом к лицу на утренней тренировке, мне вдруг отчетливо стало ясно, что пацаны действительно видят жизнь, как полосу с односторонним движением. Их единственной движущей силой стали сигареты и алкоголь, которые заставили ребят включиться в тренировочный процесс на полную катушку.

Откуда тогда здесь взяться мотивации для спортивных свершений? Вопрос риторический. В том и дело, что не откуда.

Поэтому, закончив знакомства с командой, я загорелся тем, чтобы показать молодым другую сторону жизни. Бабки, машины, девчата и дорогие рестораны не всегда являются синонимами вредных привычек, ведь правда? Мыслил я так — увидят пацаны, чем дядьки футболисты по жизни дышат и начнут землю зубами грызть, чтобы таких же высот достичь. Молодые на такие вещички падкие, как рыба на мокруху клюют.

Сказано — сделано, я набрал номер справочной, узнал телефон базы Тарасовки и следом звонил туда.

— Доброе утро, на проводе тренер пионерского лагеря «Колосок» Иванов. Прошу пригласить к телефону администратора основной команды Леонида Анатольевича.

— Иванов? — уточнили из динамика.

— Тот самый, который Иван Сергеевич, — подтвердил я.

— Одну минуточку подождите.

Долго висеть не пришлось.

— Але мале, тренер блин! — раздался голос из динамика. — Как ты там в Колоске по первой устроился, дружище?

Я узнал голос администратора, который подошел к трубке сразу же, видимо неподалёку ошивался. С Леней мы не общались с тех пор, как тот звонил с оповещением по выезду и предложением работы сторожом в таксопарке. Звонок осадком отпечатался, но в целом к администратору у меня претензий не имелось. Работа у Лени такая. И тут понимать важно, что далеко не каждый, кто тебя в лицо братом называет и руку жмет, сохранит свою позицию до конца, если это невыгодно станет. Так и Леня, позицию в корне изменил, а теперь, когда меня вроде как «помиловали», снова вспомнил, что я не Иван Сергеевич, а просто Ваня. Интересовали меня все эти перипетии мало. Леня всегда помогал сотрудникам и на его помощь я рассчитывал сейчас. Но прежде все же решил пару непонятных вопросов для себя прояснить.

— А я сейчас с Леонидом Анатольевичем или с Леней разговариваю? — спросил у администратора в лоб.

— Вань, ну ты же знаешь откуда этот Анатольевич взялся, завязывай, — после секундой паузы выдал Леня.

— Не знаю. Просвяти.

Он и просвятил — пояснил, что его за мягкую точку в вопросе Иванова взяли и якобы в неудобное положение поставили.

— Не нравится — заявление на стол, — признался администратор.

— Понятно, Лень, — я сначала хотел узнать, кто ему так сказал, но вовремя переключился. — Ты как мои дела спрашивал? Так вот сегодня второй день, как я в «Колоске», познакомился с пацанами, футбольная команда будет огонь.

— Слушай ну наш новый главный, Олег Иванович, о твоем «Колоске» на каждом углу говорит, — обозначил администратор. — Вроде как там у тебя самая талантливая молодежь из детских домов собралась? Чуть ли не новые Цымб*лари и Мост*вые… так, куда вы это добро несёте! — прервался мой собеседник.

Пришлось повисеть на линии с минуту, пока Леня вставлял пистонов рабочим. Управился быстро.

— Извини, Вань, грузчики привезли новый инвентарь для баскетбольной площадки, Олег Иваныч же от баскетбола тащиться, ага. Так вот они на какой-то хрен инвентарь внутрь базы приперли… Че я там у тебя спрашивал, напомни?

Я напомнил про новых Цымб*ларей и Мост*вых и подтвердил — пацаны в «Колоске» действительно таланты. При должном подходе.

— Поможешь приструнить молодежь, Лен?

— Чего надо?

— Жизнь футбольную хочу пацанам показать. Как бывает, когда к успеху в своем деле приходишь, — охотно пояснил я.

— Ну ты блин даешь, а конкретней? Чего ты им там наплел про жизнь футбольную? Тебе вилку в «Колосок» прислать, лапшу с ушей пацанам снимать? — заржал администратор. — Ладно, чего надо, билеты на игру достать? Сегодня наши с «Торпедо» на Восточной играют, вообще легко.

— Достать, Лень, — подтвердил я. — Но билеты это само собой разумется.

— Ну ни хрена себя заявочки, тут за билеты рубка целая, в кассах уже ничего нет… Чего надо?

— Не шоколада. Ты мне в пионерский лагерь автобус спартаковский прислать сможешь?

— Чего-чего? — изумился администратор.

— Автобус, говорю, подгони, пацанов на игру хочу свозить.

— Блин, Ванчоус, ну у тебя просьбы, то женушку с Аллой Борисовной лично познакомить, то… — начал причитать Леня.

— Сам предлагаешь мне вилку в «Колосок» прислать, сам же лапшу на уши вешаешь. Поможешь, нет?

— Ща, ван момент, — Леня далее обращался к кому-то из спартаковских сотрудников Тарасовки. — У нас кто сегодня на автобусе? Ага…

Переговорив, вернулся.

— Ладно, уговорил, дружище, будет твоим пацанам настоящий спартаковский автобус, на котором основа ездит. Гена водила мне как раз задолжал, поэтому приедет.

— Когда?

— Да прям сейчас пошлю, все равно сидит без дела, наши же сегодня заранее на Восточную поехали, Олег Иваныч распорядился там на игру готовиться.

— Сколько должен за беспокойство, Лень?

— Не расплатишься.

И администратор трубку повесил. Сказано ждать — значит подождём. Тем более с минуты на минуту начнется завтрак в столовой, где Оксана Вадимовна планировала взять слово. На случай первого дня работы пионерского лагеря, вчера то у нее высказаться толком не получилось.

В столовую я пришел первым, встретив девственно пустые столы, накрытые на удивление белоснежными скатертями (надолго ли?). Сегодня кормили овсяной кашей — повариха на удивительная стройная для столь ответственной работы, сварила бадью овсянки на молоке и довольная ждала народ. Сразу вспомнилась столовка в ЦИТО, где овсянка наряду с манкой были обязательными пунктами меню.

— Угощайтесь, Иван Сергеевич, для вас старалась, — расплылась в улыбке она.

— А вас как зовут, красавица?

— Аня, — повариха от привалившего счастья чуть под стол не повалилась.

— Вы может быть за мной поухаживаете, будьте любезны Анечка?

Я знал, что в столовке самообслуживание, но видел в глазах поварихи явный ко мне интерес. Блин, хорошо живется, когда ты звезда, пусть и бывшая, и лицо смазливое имеешь — от девок отбоя нет! Анна едва не вырвала у меня из рук поднос, налила в стакан компот из сухофруктов, вывалила половник овсянки в тарелку и снова улыбнулась.

— Вот, пожалуйста, Иван Сергеевич, я, если что до пяти работаю, а потом свободна. Мало ли вам на наш пляж захочется сходить… — она кокетливо захлопала глазками.

— Может и захочется, Аннушка, после тяжелого дня остыть в вашей компании, — я улыбнулся ей в ответ.

Уселся в зоне «для воспитателей» — несколько столов были отдалены от остальных. Овсянка оказалась вполне ничего, но спокойно поесть я не успел. В столовку завалились с гоготом пацаны, а за ними хвостом — комсомолка Пупс и директриса. Как тот Филипп, которого никто не звал, а он сам прилип.

— Дети, рассаживаемся по четыре человека на стол, — распоряжалась Оксана Вадимовна.

Понятно, что слушать ее не стали. Похватали подносов, соединил два стола и сели за них всей компанией. Впрочем, сдаваться директриса не собиралась, встала посереди столовки и своим выступлением в честь открытия лагеря успешно испортила аппетит. Мне уж точно. Оксана Вадимовна решила с выражением прочитать стих Маршака про лагерь «Артек». То, что стих сложен про другой лагерь и к «Колоску» он не имеет отношения, директрису ничуть не смущало. Она коверкала стихотворение, вставляя везде где можно название «Колоска».

Впрочем, Маршак заинтересовал народ ничуть не больше, чем вчерашние стихи Ошанина. Пацаны, у которых после моей тренировки проснулся зверский аппетит, ели сытную овсянку, как божественный нектар и о чем-то переговаривались друг с другом. На потуги директрисы никто внимания не обращал.

Когда каждый из парней по второму кругу запросил добавки, в столовку забежал сторож со словами.

— Оксана Вадимовна, там у нас возле ворот автобус спартаковский стоит, разрешения заехать просит, — доложил он.

— Какой такой автобус, мы ничего в «Колосок» не заказывали, — нахмурилась директриса.

— Не пускать значит?

— Одну секундочку, Слава — мне надо с нашим физическим инструктором поговорить.

Она подошла ко мне и уперла руки в боки.

— Иван Сергеевич, это вы опять что-то придумали? Что за фокусы?

Пацаны, заслышав о спартаковском автобусе, побежали к окнам.

— Гля, в натуре автобус — красно-белый! — резюмировал Осипов, открывая окно столовки и выглядывая наружу.

Вопрос директрисы я услышал, но несколько секунд молчал — тупо кашу дожёвывал, завтрак это святое. А Оксана Вадимовна подошла как раз, в тот момент, когда я засунул очередную ложку с овсянкой в рот. Дожевав, промокнул губы салфеткой.

— Это не фокусы, а экскурсия для детей. Прошу называть вещи своими именами. Я если что прислушался к замечанию нашей комсомолки и решил показать ребятам, что футбол при ответственном к нему отношении, меняет жизни. Не благодарите, все бесплатно.

С этими словами поднялся из-за стола, отнёс поднос с тарелкой в грязное, и по пути окликнул ребят.

— Орлы, на сборы у вас 5 минут, встречаемся возле автобуса.

Пацаны заликовали. Ну, одно дело в лагере пионерском сидеть, а другое в автобусе прокатиться спартаковском, с настоящей эмблемой.

— Подождите, Иван Сергеевич, а вам кто-нибудь разрешил экскурсию проводить? — догнала меня Оксана и перегородила дорогу.

Что ж им всем так неймется, а?

— А я ни у кого не спрашивал, — достав из кармана спичку, я демонстративно заковырялся ей в зубах. — Надо было?

— Вообще-то, я здесь директор и со мной все подобные решения предварительно обговариваются.

— Буду знать Оксана Вадимовна. Если надо бумажки подписать, черкану.

— С бумажками мы разберёмся по вашему возвращению, а вот без их воспитателя вы, Иван Сергеевич, никуда не поедете. Елена Анатольевна!

Комсомолка, заслышав свое имя, выросла перед нами.

— Да, Оксана Вадимовна!

— Тут наш физрук экскурсию какую-то учудил, будьте так любезны ребят в дороге сопровождать, — директриса вымерила меня взглядом с головы до ног. — Знаете ли, доверия к Ивану Сергеевичу у меня нет.

Пока они обсуждали подробности, я с отстраненным видом соскреб останки овсянки в мусорное ведро, тарелку поставил в стопку с грязной посудой, Анечке подмигнул, та от неожиданности аж поднос в руках не удержала — выронила. А я слова директрисы прокомментировал:

— Ну если хочется нашей комсомолочке с взрослыми мужиками ехать, то я противиться не стану. Пупс у нас дама на выданье, может найдёт кого в клубе.

Директриса аж побагровела, Лена глазами захлопала от изумления.

— Елена Анатольевна, не обращайте внимание на его слова, — Оксана коснулась локтя комсомолки и зыркнула на меня. — Никого она не будет искать, Пупс работник сферы образо…

— Вы кстати сама замужем, Оксана Вадимовна? — наконец получилось выковырять кусочек овсянки, застрявшей между зубами. — Может я погорячился вас здесь оставлять, с нами поедете? У нас тренерский штаб в команде — цветёт и пахнет, холостые есть, — я подмигнул и вышел из столовой, закрыв перед лицом директрисы дверь.

Ну, вот не знаю, нравилось мне позлить этих девах, директрису особенно. Это она думала, что я пацан, и тридцати нет, а если что так — Оксана Вадимовна мне в дочери годится, причём в младшие. И таких Оксан по жизни столько видеть доводилось, что не перечесть.

Собираться для выезда мне не требовалось — собран. Потому из столовой направился прямиком к автобусу, тот у ворот уже стоял заглушенный. На автобусе оказался нанесён логотип фирмы Unipack, нового титульного спонсора московского клуба в этом сезоне, с которым спартачи подписали долгосрочный контракт. Сам автобус — редкий Mercedes-Benz O325 турецкого производства, был как раз шикарным подарком спонсора для команды. Возле переднего колеса стоял водитель, лузгавший семечки — судя по всему тот самый Гена, что администратору Лене задоложал.

— О Вано, а я блин не поверил Лене, что ты здесь! Чтобы Иванов молодежь согласился взять? Тренером? Да что-то в лесу сдохло!

Гена высыпал семечки в карман спортивных штанов с эмблемой клуба, вытер ладони о пузо, и протянул мне руку.

— Здорово мужик, я по тебе прям соскучился! Мы теперь как на игру едем, так никто не юморит, скучно так блин, как в библиотеке!

Гену я видел в первый раз, но понял, что предыдущий владелец тела с мужиком был в близких. Тем лучше. Из образа хорошего старого друга я выходить не стал. Протянул руку, поздоровался, для порядка мужичка приобнял — ну вроде тоже соскучился, мочи нет.

Водитель внимательно осмотрел меня.

— Слушай ну нога как? У меня до сих пор в голове не укладывается, что ты карьеру закончил в самом рассвете сил.

— Недавно железяку сняли, как видишь хожу, конечно побаливает, но ерунда — справляюсь.

— Как комарик укусил? — водитель заржал, видать старый прикол вспомнил.

Я по приколу был не в курсе, но для порядка тоже заржал в голос. Посмеялись от живота, а потом Гена спросил, вытирая слёзы.

— Ты куда пацанов везти собрался то? У нас клубе на каждом углу шепчут, что это чи уголовники, чи детдомовцы…

— Они прежде всего талантливые футболисты, Ген.

— Не, что талантливые не спорю, их же Иваныч где-то увидел и говорит, что при должном подходе толковые ребята вырастут. Меня другое парит — автобус это хулиганьё не замарает? А то знаю я таких — измалюкают, сиденья порежут, а потом глазами будут хлопать, как будто не при делах…

— Для того, чтобы они хорошими людьми выросли, я их к футболу и приобщаю, — я положил руку на плечо водителя, крепко сжал. — Прокатишь пацанов, братское сердце?

— Вообще не вопрос, я ж сюда не просто так приехал, вон как раз твои соколики идут.

Из административного здания вышли пацаны, довольные и в приподнятом состоянии духа. С ними шла Пупс, у неё настроение было не сказать, что приподнятое. Обиделась, утю-пути.

— Оу-оу, это что за красотка — тоже футболист? — водитель при виде Елены сразу спину выпрямил, грудь колесом. Девка видать понравилась.

— Это Гена наша комсомолка из райкома, хорошая девка, капризная правда, — пояснил я.

— Капризная, не капризная, лучше скажи — мужик у нее есть?

В руках водителя появилась расческа, уже стоит волосы укладывает.

— Ну вот сам и узнаешь, — я похлопал мужика по плечу, который надо честь отдать, не полез сразу к Ленке, а занял свое место водителя, кидая на Пупса пожирающие взгляды.

— Ну что пацаны, готовы?

— Всегда готовы, Иван Сергеевич.

— Давайте бегом занимать места. Никакой запрещенки, сигарет, бухла? Я ж не раздумывая высажу посереди трассы.

— Так вы все забрали, Иван Сергеевич.

Пацаны заржали, зашли в автобус. Передо мной выросла Пупс, от которой на пару с директрисой, у меня глаз дёргался за неполные сутки моего здесь пребывания. Ну не испытывал я к этой милашечке возвышенных чувств, как тот же Гена, который разве что кипятком не писился при ее виде.

— Знаете что!

— Что?

— Сегодня же расскажу вашему руководству какой вы бесстыдник, Иван Сергеевич, — безапелляционно заявила она.

Задрав нос, Пупс зашла в автобус и начала командовать там.

— Не шумим, ведём себя так чтобы у людей в «Спартаке» не возникло вопросов. Вопросов тоже не задаём. Все понятно?

— Пупс, садись уже, мы тебя не подведём, ты же знаешь, — заверил Ануфриев.

— Ещё ребята, Иван Сергеевич — ваш тренер, а я за вас ответственная! Поэтому слушаемся только меня!

Как все серьезно, я сел в автобус, дверцы закрылись. Не знаю насколько хороша окажется идея вывести сорвиголов из лагеря на стадион, но я попробую. Не попробуешь — не узнаешь. Автобус тронулся, мы выехали с территории лагеря и поехали на трассу.

Ребята услышали от водителя, что мы едем на столичное дерби и отозвались весёлым хрюканьем. Только Ленки Пупсу все это жутко не нравилось. Вернее нравилось, я же видел, как у неё блестели глаза, но ей положено делать вид, что тетя она строгая, работник образования как никак, и образцовая комсомолка.

Глава 14

«Всем шерифам Лондона!

Приказываю объявить, что отныне каждый здоровый мужчина этого города обязан заниматься стрельбой из лука, а игры в ножной или ручной мяч и другие никчемные забавы запретить под страхом тюремного заключения»,

король Англии Эдуард III.

— Запомнили, молодежь?

— Так точно, Иван Сергеевич!

— Елена Анатольевна, для вас, — я подмигнул Пупсу.

— Я фанат и фанатом останусь, — заголосили парни, как хор Турецкого в филармонии. — Буду вечно болеть за «Спартак», а когда я умру мне поставят на могиле спартаковский флаг. Я ещё и ещё раз увижу, как играет любимый «Спартак». Посмотрю, как «Спартак» забивает команде «Торпедо» спартаковский мяч…

Пупс не выдержала и вскочила, заверещала, размахивая руками.

— Мальчики, я требую немедленно прекратить петь эту полную ерунду!

Выпученными глазами она уставилась на меня.

— Что вы за человек такой, Иван Сергеевич! Какой ещё спартаковский флаг, какая могила, чему вы молодежь учите!

— Да эта песня такая, Елена Анатольевна, фанатская, популярная и безобидная, — охотно пояснил я. — Вы же работник образования, комсомолка и знаете, что молодёжь надо к культуре приобщать.

— Вы… вы, Иван Сергеевич!

— Для вас Ванюша, — я подмигнул комсомолке.

— Какая же эта культура на могилу флаги команды вывешивать!

— Футбольная, Елена Анатольевна. Вот вы с ней прямо сейчас знакомитесь.

Пупс снова вспыхнула румянцем, уселась, скрестила на груди руки, уставилась в окно — всё, обиделась комсомолка. Не нравилось Лене, когда что либо не по ее сценарию идет и кто-то ее не слушается.

— Елена Анатольевна, ну чего вы, — к ней подошёл Прокофьев, на поклон. — Классная же песня! Мы трогать никого не трогаем, не пьем, не курим, а только песни поем. Сами же предлагали в хор записаться…

— Ну вас, Ромка, делайте что хотите со своими песнями… дурацкими! Ладно Иванов чокнутый, ему видимо голову мячом отбило, так вы туда же лезете! — выпалила на одном дыхании комсомолка.

Пацан внушительно плечами пожал, на меня покосился, я подмигнул Прокофьеву в ответ. Может, конечно, песня с подтекстом, самую малость хулиганская, но ребятам зато понравилась, сразу на подкорке мозга отложилась. А Пупс тоже девка странная, когда молодежь «Сектор Газа» горланила в беседке посереди ночи, так вопросов у нее почему-то не возникло, а тут посмотри как растрогалась. Во дает.

Автобус въехал в Москву, Гена, что греха таить, подпевавший песне про спартаковского фаната, повернул на Восточную улицу, подъезжали к стадиону имени Эдуарда Стрельцова. У «Спартака» не было своего стадиона для проведения домашних матчей. Не было никогда, поэтому на протяжении своей истории команда играла на разных стадионах Москвы. Конкретно сегодня выбор пал на стадион на Восточной улице, потому что на Лужниках давал концерт Виктор Цой с группой «Кино» и шанса перебить интерес у Цоя не было даже у народной команды.

Зато небольшой, компактный стадион имени Эдуарда Стрельцова, который кстати был домашней ареной «Торпедо», сегодня обещал набиться под завязку. Все 13 000 зрителей огромным людским потоком собирались на стадион. Для фанатов «Спартака» к предстоящему матчу выделили западную трибуну, для торпедовцев — восточную, соответственно народ на стадион шел с двух противоположных сторон, во избежание конфликтов между болельщиками команд. Дерби как никак, к тому же активные фанаты красно-белых уже в это время были известны своими околофутбольными выходками. Спартаковцы текли на стадион живым ручьём, держа в руках флаги любимой команды, размахивая ими и выкрикивая кричалки. Кстати, куда «страшнее» песни самую малость переделанной мной на торпедовский лад.

— Пацаны, раньше на футболе бывали? — обернулся водитель Гена, подъезжая к стадиону.

— На таком нет, дядь Ген! Мы ж по юношам играли на футбольных полях детских домов, — пояснил Осипов.

— Там три калеки приходят — воспитатель, да физрук… — согласился Прокофьев.

— Девчонки иногда, — подтвердил Баграмян.

С водителем парни успели познакомиться и пообщаться. Первое время в пути Гена травил им спартаковские байки о жизни команды, а те, развесив уши, слушали и впитывали как губки. Чего дядька разговорился, я знал — хотел привлечь внимание Пупса, но та только смотрела волком и на выпускаемые Геной флюиды никак не реагировала.

— Сейчас почувствуете на себе популярность московского «Спартака», — загадочно улыбнулся водитель.

Долго ждать не пришлось, Гена завернул к стадиону, где автобус встречала толпа из сотен и сотен людей. Именно болельщики «Спартака» стали прародителя фанатского движения в СССР. В былые годы (а первые фанатские движения в Союзе зародились в начале 70-х), фанаты подвергались истреблению со стороны правоохранительных органов. Болельщика с флагом, шарфом или футболкой с символикой любимого клуба могли доставить в отделение, а само фанатское движение считалось «нездоровыми происками капиталистического Запада». Но к концу 80-х ситуация выправилась в лучшую сторону. Все меньше фанатов притесняли правоохранители, и все больше людей одевалось в красно-белые цвета, выражая поддержку любимому клубу и не боясь прокатиться в ментовском бобике. Так и сейчас, фанаты встречали автобус, полагая, что в нем на стадион прибыла основная команда. Встречали с такой экспрессией, что оставалось диву даваться. Заводила, с громкоговорителем отдал команду ребятам фанатам и понеслось.

— Спартак — чемпион, Побеждает только он… — громом разнеслось вокруг.

Фанаты тотчас растянули баннер, на котором было написано:

Бойся Европа, Бойся враг, В бой идёт Московский Спартак!

Гена ответил гудками, приветствуя самых активных болельщиков.

— Они думают, что в автобусе команда, — подтвердил он мою догадку.

— Спартак — это сила, Спартак — это гол, Спартак — это фаны, Любовь и футбол! — продолжали давать настроение болельщики.

— Как круто… — прокомментировал Ануфриев, у ребят глаза на лоб от увиденного лезли.

У меня, как у человека бывалого, и то мурашки пошли по коже. Фанаты умели делать зрелище и поддерживать свою команду. Никому из них не пришло в голову пытаться остановить автобус, да и вообще к нему приближаться, но энергии их перфоманс вселил столько, что будь здоров.

Наконец, автобус подъехал к стадиону и остановился на парковке.

— Ну как, молодежь впечатления? — Гена заглушил мотор.

— Вообще огонь!

— Кого из футболистов «Спартака» знаете?

— Ивана Иванова! — выкрикнул Баграмян.

Все заржали.

— Цымб*ларя знаем! Бубн*ва! — подключился Прокофьев.

— Вон кстати Илюша, — Гена коротко посигналил подъехавшей к стадиону машине — «шестерки» красного цвета, точь в точь, как у Романц*ва. — Он сегодня не играет, травма, но на игру команды приехал посмотреть. Олег Иванович не разрешает пропускать матчи.

Илья вылез из «шестерки», одетый в спортивный костюм, и надо отдать ему должное, вернулся к болельщикам — раздать автографы. В оригинальной истории Цымбаларь, будучи футболистом «Черноморца», перешел в «Спартак» вместе с Никифоровым в 1993 году. Причем переход состоялся прямо во время просмотра этой парочки в английском Лидсе. Мог убеждать Олег Иванович, как словом, так и результатами своей команды.

С водительского сиденья автомобиля вышла шикарная дама в коротюсеньком сарафане, чем-то похожая на мою теперь уже бывшую жену Аллу. Чем? Фигуры у обеих на улет. Я обратил внимание, как пацаны отреагировали и на машину, и на даму, и на внимание болельщиков к игроку. Прилипли к стеклам автобуса…

— На выход молодежь, — я поднялся со своего сиденья, когда дверь автобуса открылась.

Очки себе на нос нацепил — черные, солнцезащитные, чтобы болельщики футболиста, пусть и бывшего, в моем лице не узнали.

Подъехавший автобус встречал лично администратор Леня.

— Здорова, Вано, — мы обменялись рукопожатиями, он полез ко мне обниматься.

Я прям чувствовал, что Леониду Анатольевичу неловко передо мной за то отношение, которое он позволил накануне. Вот и выслужиться пытается, понимая, что из команды я не ушел и уходить не планирую.

— Ну как прошло?

— Как видишь, молодые в восторге, да и Гене отдельное спасибо — столько историй классных рассказал.

— Ну так… опа! — Леня вытащил пачку билетов на сегодняшний матч. — Вот смотри — места на западной трибуне, в центре самом, поле видно — как на ладони.

— От души, — я забрал билеты.

— Если нужно пиво, сигареты, может после матча с девочками в баньке отдохнуть — дай знать, — подмигнул Леня.

А вот это Леонид Анатольевич точно лишнее сказал. Потому что разговор краем уха подслушивала комсомолка Пупс.

— Нам ничего от вас ненужно, мы с детьми пришли посмотреть на футбол, — вклинилась она. — Посмотрим, и сразу уедем.

Леня бровь приподнял, миниатюрную блондинку взглядом вымерил.

— Барышня, не могу не спросить ваше имя?

— Меня зовут Елена Анатольевна, я работник образования из райкома комсомола, — Пупс уперла руки в боки и встала в вызывающую позу. — В отличие от Ивана Сергеевича, мне не всё равно на наших детей. Поэтому ни в какую баню они не поедут, а поедут обратно в лагерь «Колосок».

Лена напыщенно надула губки.

— У меня не хватит наглости спорить с вами, Елена Анатольевна, — Леня подмигнул мне. — Располагайтесь, но свой посыл повторю — если что-то вам понадобиться, я весь к вашим услугам — мою локацию подскажет Ванчоус.

Администратор снова переключился на меня.

— Лень, ты мне вот что скажи: после матча пацанов сможем к команде подвести? В раздевалке? Руку пожать, представиться?

Леонид Анатольевич задумался крепко.

— Ну, в раздевалку вряд ли проведу, сразу скажу. Олег Иванович ругаться будет, но мы с пацанами уже договорились, что если матч выиграем, то… — администратор запнулся, покосился на Пупса, которая уже встречала выходящих из автобуса парней. Перешел на шепот. — В баню поедем отмечать, пиво, раки. Так что если твоя Елена Анатольевна передумает, то собираемся на парковке.

— Добро, спасибо ещё раз тебе большое, — кивнул я.

Администратор пошёл заниматься своими административными делами, а передо мной снова выросла Ленка пупс.

— Что за Ванчоус, Иван Сергеевич? — спросила Ленка, закатывая глаза.

Я не ответил.

— А я еще хотела вашему руководству на отсутствие у вас мозгов жаловаться, — продолжила она. — Но яблочко от яблони… Еще раз, ни в какую баню дети не поедут.

— Вам бы с собой в баньке попариться.

— Только через мой труп!

Возражений с моей стороны не последовало. Все равно Елене Анатольевне не докажешь ничего, вместо этого решил раздать пацанам билеты на матч. Администратор выбил крайне козырные места на игру — действительно ровно посередине стадиона.

— Ну что, молодежь, игру команды посмотреть готовы?

— Конечно Иван Сергеевич! — ответили хором.

— Билеты разбираем, подходим по одному.

Парни подошли, билеты взяли, потом еще некоторое время спорили, кто рядом с кем будет сидеть и на каких местах. На стадион заходили не через проходы для обычных зрителей, а через служебный вход.

— Нам туда, — я сориентировался по трибуне.

До начала матча оставалось минут пятнадцать, поэтому зрителей на трибунах было битком. Прогноз по сто процентной посещаемости сбылся. В 2023 стадион имени Стрельцова, многолетняя домашняя арена московского «Торпедо», все еще находился на реконструкции, а сейчас в 1989 арена предстала передо мной во всей красе. Стадион был самый что ни на есть «классический», типа советских 60-х годов, рассчитанный не конкретно на футбол, а на занятия физкультурой в общем. Крыши нет, от поля до трибун беговая дорожка, старенькое табло, а угловые трибуны (небольшие пристройки к западной и восточной трибунам) отнесены от поля неприлично далеко, и смотреть оттуда футбол можно разве что при помощи бинокля.

— У нас четвертый сектор, пацаны, — я кивком указал на сектор, рядом с которым располагалась ложа прессы.

Пошли на трибуну, места искать не пришлось — на всем секторе имелась единственная «проплешина» из пустовавших мест, все они были наши. Парни расселись по местам, довольные как слоны. Я заметил, что Пупс, место которой было рядом с моим, воротит нос, как будто ей некомфортно и связано это явно не со мной (что можно предположить). Косилась Ленка на ложу прессы.

— Иван Сергеевич, если вы не против, то попрошу вас поменяться местами? — вдруг предложила она и прилепила к своей просьбе совершенно нелепое объяснение. — Прожектор слепит, футбол не смогу смотреть.

Я посмотрел на прожектор, который если и светил, то в лицо мне.

— Пусть лучше меня слепит, Елена Анатольевна?

Пупс смутилась и дала еще более нелепое объяснение, чем в первый раз.

— Ну вы, допустим, ростом повыше будете, вас слепит в грудь, а мне…

— Присаживайтесь, дорогуша, — я поднялся со своего места, уступая его комсомолке.

Ленка уселась на сидушку, все еще косясь странно в сторону ложи прессы. Удивило, что она никак не отреагировала на «дорогушу». Я обратил внимание, что один из тамошних журналистов тоже заметил девушку и точно также смотрит на нее — украдкой бросая взгляды. Каждый раз, когда мужичок стрелял глазками, Пупс опускала глаза и краснела. Знакомый что ли? Или любовь с первого взгляда? Так если они так друг другу глазки строят, понятно отчего Пупс захотела сидеть с краю… Жаловаться на меня собралась во все инстанции, а тут шуры муры не отходя от кассы строит.

А потом Елена Анатольевна поднялась и, обронив что-то типа «я скоро буду», спешно спустилась с трибуны.

— Ты куда? — спохватился сидящий по ее праву руку Ануфриев. — Лен?

Пупс не ответила.

— Паш, оставь её, она итак не находит себе места, — сказал я.

Следом, через минуту другую, со своего места в ложе прессы встал молодой человек. Огляделся, спустился вниз. Ладно Ленка, она сразу сказала, что футбол ей не нравится, но чтобы с поля уходил журналист… кто ж потом будет писать статью в условный «Советский спорт»?

Впрочем, я быстро забыл о Ленке и ее неожиданной интрижке, потому что на поле началось самое интересное — выход команд из подтрибунных помещений во главе с бригадой арбитра Бутенко. Судью я помнил — доводилось играть при его судействе и в общем никаких нареканий судейство не вызывало. В отсутствии травмированного капитана Черенк*ва (который между прочим праздновал свой 30-летний юбилей в день игры) красно-белых на поле выводил Сергей Родион*в, который с момента завершения карьеры Ивановым, стал главной забивной силой команды и забивал практически в каждом матче. «Торпедо» с капитанской командой выводил Юра Савичев.

Трибуны взорвались, приветствуя своих кумиров. Футболисты были сосредоточены на игре, но поприветствовать болельщиков — поприветствовали. Встав в центре поля похлопали трибунам. Я заметил, что спартаковцы играют в новой форме, отличавшейся от той, что я отдал мелкотне в общаге. На эту форму был нанесен логотип нового титульного спонсора (который подарил команде автобус), но цвета футболок и шорт остались неизменно красно-белыми. Торпедовцы тоже по классике — у этих товарищей черно-белая форма. Я с упоением смотрел на футболистов, некоторых из которых знал лично — доводилось встречаться по прошлой жизни на разных соревнованиях. Не все из присутствующих сразу пробились на самый верх. Тот же Серега Агашков за ростовский СКА гонял в полузащите, Гена Гришин за смоленскую «Искру» бегал. С этими ребятами доводилось делить поле не раз. Лица этих ребят оказались точь в точь, как ТОГДА, когда я сам бегал по футбольному полю в качестве игрока. Но сейчас эти парни все еще были полны сил.

У бровки появился Олег Иванович Романц*в с ходу включившийся в игру. Народу на трибунах битком, но даже в таких условиях на стадионе имелась сумасшедшая акустика и большинство из подсказок тренера были слышны зрителям.

— Саня волосы прибери! Серега у тебя шнурок на бутсе развязался!

Мало кто помнит, что в начальных своих матчах за «Спартак» в качестве тренера, Иваныч знатно эмоционировал, как фонтан, в духе Валерия Газзаева. Это потом журналюги докопались и загнали Романц*ва на бровку (кстати за что потом выдвигали претензии — мол, безразличен Олег Иваныч стал) и «успокоили». Помогал главному тренеру Федор Новиков, выходец из штаба Барина и специально приглашенный Виктор Зернов. Оба сидели на скамейке.

Визави Олега Иваныча был легендарный «Козьмич» — Валентин Иванов, победитель Олимпийских игр, Чемпионата Европы и лучший бомбардир Чемпионата 1962 года. Козьмич руководил «Торпедо» без малого десять лети его команда по праву считалась самой стабильной в чемпионате СССР. В оригинальной истории Иванов дважды выводил черно-белых в финал Кубка СССР в 1988 и 1989 годах. Как будет сейчас — интересно посмотреть, потому что в финале 1989 года играло московское «Динамо». Как бы то ни было, Козьмич оставался спокоен, имея за спиной сотни матчей в качестве главного тренера, и не без любопытства поглядывал на Олега Романц*ва.

Противостояние обещало зажечь — сегодня встретились представители старой и новой тренерской школы. И для меня, как для тренера, игра обещала подарить тонну знаний. Игру «Спартака» Олега Иваныча я всегда считал за эталон, когда разрабатывал собственные тактические схемы, но возможности взглянуть на красно-белых с трибуны, видя весь полет тренерской мысли, такой возможности у меня до сих пор не имелось.

Команды выстроились, поприветствовали друг друга и разбрелись по полю — занимать свои позиции. Я в предвкушении ожидал стартового свистка. Парни, которые испытывали от посещения стадиона кучу эмоций, стояли на ногах.

Смущало лишь то, что Ленки Пупс не было на месте уже пять минут. Пустовало места журналиста, который отправился за комсомолкой следом. Но с началом стартового свистка, про Пупса я мигом забыл — в конце концов, я не нанимался ей нянькой, пусть девчонка развлекается как может.

Глава 15

Я припомнил предматчевый расклад, который услужливо подсказал программка, полученная нами на входе. «Спартак» после череды проигрышей, шел на пятом месте, отставая на 4 очка от лидера — «Жальгириса». Собственно «Торпедо», «Днепр» и киевское «Динамо» пребывали на расстоянии «вытянутой руки» — в случае выигрыша (и прочих благоприятных обстоятельств), красно-белые имели шансы выйти на второе место и сократить отрыв от литовцев до 2 очков. Поэтому подопечные Олега Романц*ва вышли на поле биться. Впрочем, у «Торпедо» был тот же самый турнирный расклад и уступать свое место под солнцем черно-белые не собирались.

Бутенко дал стартовый свисток.

Разыгрывать мяч в центре поля выпало спартаковцам. Евгений Кузнец*в получил мяч. Автозаводчане бросились в прессинг, желая вырвать мяч у спартаковца, если надо — с ногами. Я поежился, припоминая собственную жуткую травму после такого вот прессинга. Упираться красно-белые не стали — 7-й номер отдал пас назад на Поздняк*ва, но торпедовцы как заведенные продолжили атаковать, вынуждая спартаковцев ошибиться уже на первой минуте матча.

Савичев выбивает мяч из ног Поздняк*ва.

Мяч летит в направлении ворот «Спартака».

— Я! — кричит Черчес*в и выбегает за пределы штрафной.

Промахивается…

И выскочивший как черт из табакерки Агашков, с издевательской легкостью забивает мяч в уже пустые ворота!

Гол!

Торпедовские болельщики на восточной трибуне вскочили с мест, выдавая громогласно и в унисон:

Спартаковцы загудели в ответ:

Пока болельщики развлекались, пытаясь друг друга перекричать, Олег Иванович схватился за голову, подфутболил бутылку с водой. Пока резервный судья зачитывал ему замечание, тренер потянулся за второй сигаретой и только махнул на резервного рукой. Трпедовцы отмечали забитый гол, Черчес*в сидел на газоне, растерянно оглядываясь — вина в пропущенной банке была целиком и полностью за ним. К вратарю подошел Родион*в, помог подняться и что-то Станиславу высказал — видать подбодрил.

— Иван Сергеевич, вас на поле не хватает! — услышал я от своих ребят.

— Ничего, пацаны, у наших еще 90 минут игры в загашнике, обязательно отыграются! — с этими словами пришлось руки на груди скрещивать.

Но по факту я пропущенному голу ничуть не расстроился. Ребят на стадион я для того и потащил, чтобы смотря на игру они замотивировались и поверили в себя, глядя на футболистов. А с мотивацией оно как бывает — если кто-то падает, то подтолкни, чтобы о дно ударился и не мучился. Так всплывать гораздо быстрее будет, когда окажешься в самом низу — ногами от дна оттолкнуться можно. Потому ничего лучше пропущенной банки на первой минуте матча для «Спартака» не придумаешь — теперь красно-белые бросятся отыгрываться, автозаводцы продолжат прессинговать и команды закатят открытый футбол с обилием забитых мячей. В то, что спартачи вывезут или, по крайней мере, для того усилия приложат — я верил примерно также, как в то, что Земля круглая.

— Кто забьет, Иван Сергеич?

— Родион*в штуки две положит, как пить дать, вот увидите, — дал прогноз я.

Парни, которые быстро прониклись к «Спартаку» присоединились к новой кричалке болельщиков, которые гнали свою команду вперед:

И «Спартак» вперед пошел, как крылья за спиной футболистов выросли. На кону стояли не просто очки, а желание показать себя Романц*ву и поддержать молодого тренера. Правда желание снова наткнулось на отчаянный напор автозоводцев, они бросились развивать свой успех. Губа не дура у черно-белых, свое хотят забрать и Козьмича порадовать.

Последовала череда ненужного брака в передачах, отборов и отскоков. Мяч летал по полю, как неприкаянный, никак не желая переходить во владение к одной из команд.

— Боря, чего ты пешком по полю ходишь! — надрывался Олег Иванович. — Агашкова накрывай! Убежит же!

И Поздняк*в услышал, постелился в подкате, мяч у Агашкова забрал и отпасовал на Шалим*ва. Сам рванул вперед, открываясь по левому флангу, как стоячего обходя фактурного Ковача, как болид формулы 1 обходит Запарожец. Однако пас улетел влетевшему между защитниками Родион*ву, который здорово открылся под передачу.

Удар!

Сарычев вытащил мяч из девятки, переводя на угловой. Трибуны выдохнули. Мои парни за голову схватились — как торпедовский вратарь такой удар потянул — уму непостижимо. Черно-белые за ним, как за каменной стеной стоят.

Олег Иваныч начал жестикулировать, помогая игрокам с расстановкой в штрафной соперника. Подавать мяч пошел Шалим*в, на стандартах он царь и бог.

Навес!

Высоченный Ковач выпрыгнул и головой оборвал передачу Шалим*ва, выбивая мяч из штрафной ближе к центральному кругу. Сам накосячил — самому и исправлять, все правильно, командный игрок.

Ребята детдомовцы после пропущенного гола вскочившие со своих мест, так обратно и не присели — игра увлекла их с головой. Пусть смотрит молодежь, впитывает и учится — будут лучше требования к игре понимать, которые я совсем скоро выдвину при построении команды.

У команд шла игра, дух захватывало. Но если у «Торпедо» просто все получалось, то у «Спартак», чем дальше, тем ярче прослеживались вспышки чемпионской игры нового формата — образца Романц*ва. Игры, превратившей красно-белых в машину по умножению титулов и по перемалыванию соперников на футбольном поле. Я легко узнавал знаменитые спартаковские стеночки и забегания. Это потом последователи Олега Ивановича захотят этот стиль повторить по дкопирку, уже в 21 веке, а Кононов вовсе публично об этом заявит. Но я то знал, что Романц*в это не просто стеночки и забегания, это философия. И именно за философию клуб так любят болельщики.

Олег Иванович насаживал три компоненты в игру — прессинг, комбинации и гибкость. Фирменный стиль красно-белых на протяжении всех 90-х.

Я отчетливо видел, как Родион*в безустанно прессингует центральных защитников «Торпедо», вынуждая тех пассовать назад, на голкипера. Сарычев, пытаясь избавиться от давления, выбивал мяч подальше от ворот, снимая напряжение. Когда мяч оказывался у Черчес*ва, тот напротив играл накоротке, повышая процент точных передач своей команды. А стоило спартаковцам потерять мяч, как красно-белые игроки использовали моментальный отбор после потери мяча, бросаясь на игроков соперника разъяренными коршунами. Для советского футбола 1989 года было в диковинку, что отбирать мяч бросается (наряду с полузащитниками) нападающий.

После очередного ввода мяча в игру коротким пасом Черчес*ва, центральные защитники не стали раскатывать вату — отпасовали сразу вперед на Шалим*ва. Игорь в касание проникающим пасом отрезал от мяча сразу несколько торпедовцев и нашел Родион*ва. Тот получил мяч спиной к воротам, но продавил защитника на пятачке и затащил в дальний угол ворот.

Гол!

На двадцать пятой минуте «Спартак» сравнял счет в матче.

— Штука! — радовались парни детдомовцы.

Родион*в бросился к трибунам, праздновать победу вместе с болельщиками и другими игроками. Западная трибуна ответила взаимностью:

Феди на поле не было, но фанаты его обожали. Настала очередь игроков «Торпедо» стоять со спущенными лицами и разводить руками — мол как так то? Я еще раз отметил, что мотивации у игроков красно-белой команды с приходом нового тренера серьезно прибавилось. Это они еще не знают, что «Золотой мальчик» сделает народную команду самой титулованной в истории чемпионатов России.

Усаживаясь на сидушку после празднования забитого гола, я обратил внимание, что место Лены Пупс до сих пор пустует. И начал слегка беспокоиться, что комсомолки на месте нет, хотя прошла большая половина первого тайма игры. Жутко любопытно, что она станет говорить потом в свое оправдание. Работник образования, блин. Сама же зажимается где-то с этим журналюгой, который забыл зачем на стадион пришел и что ему отчет по результату писать понадобиться. Не знаю, что меня в этой истории взбесило, но требовать от людей то, чего сама не делаешь — вариант так себе.

Короче, еще через пару минут, когда футболисты в третий раз разыграли мяч с центрального круга, я поднялся со своего места — Ленку искать. Ибо нечего по углам с журналюгой зажиматься.

— Паш, мне отойти надо, ты за пацанами проследишь? — обратился к Ануфриеву.

— Вообще не вопрос, Иван Сергеевич, — охотно откликнулся тот.

— Я на тебя рассчитываю, — я скорчил строгую гримасу. — Чтобы никуда не уходили, сидите тут, считай, что ваши жопы к сидушкам корни пустили.

— Ясно, корни жопы пустили, — заржал Ануфриев. — Очень доступно изъясняетесь, Иван Сергеевич.

— Смотри мне! — я показал ему кулак, опуская на переносицу свои «камуфляжные» очки.

Получив от Паши обещание, что пацаны не начнут чудить, я пошёл искать Пупса. Спустился с трибуны и обнаружил её рядом с лотком сладкой ваты. Миловидная бабуся продавщица готовила наматывала на деревянную палочку огромный такой шматок лакомства. Предположение, что пока мы с парнями футбол смотрели и два гола увидели, Елена Анатольевна устраивала свою личную жизнь — подтвердилось. От Пупса отходил тот самый молодой человек журналист, с которым Ленка устроила гляделки накануне. Двойные стандарты, что и требовалось доказать.

Журналист прошел мимо меня, я не выдержал и вымерил его взглядом. Лет сорок, довольно щуплый, зато нигде телеса не висят, можно даже сказать, что на рожу симпатичный (я конечно в мужской красоте так себе знаток, но Квазимодо от Принца различить все таки смогу). В общем — вполне себе ничего кандидат на юное сердце. Еще и в костюм спортивный с эмблемой «Спартака» выряжен, в кепке, тоже с ромбиком клуба. Смутило только, что когда этот парниша проходил мимо меня, то следом его сопровождал такой шлейф перегара, что аж дурно стало. Похоже, что молодой человек переборщил с алкоголем вчера и хорошо так заспиртовался. Странно, что вся такая правильная Пупс обратила на мужичка внимание — она же из тех, кто капли в рот, ни сантиметра в попу, прости что скажешь.

Подошел к Ленке, смиренно ожидающей свою вату.

— Елена Анатольевна, как ваше ничего? — подкрался сзади, на ушко эти слова шепнул.

Она вздрогнула, не ожидала похоже, что я за ней приду. Но я может и не за ней пришел, так — ватки сладкой захотелось…Не одной ей кайфушками на стадионе заниматься.

— Это вы, Иван Сергеевич.

Нет блин, одноглазый человек, я конечно. Но внешне раздражение показывать не стал, наоборот, как будто невзначай приобнял Пупса за талию и снисходительно добавил.

— Дети вас заждались, с кем же они будут эмоциями делиться от игры…

Я запнулся, у Лены глаза были на мокром месте.

— Елена Анатольевна, что случилось?

Вопрос формальный, очевидно, что причиной слез является тот журналист с перегаром. Я обернулся, но молодой человек уже растворился на трибуне в толпе болельщиков.

— Вас обидел кто, Лен?

Пупс помолчала, видимо справлялась с подкатившими слезами, чтобы не расплакаться. И надо отдать ей должное, быстро взяла себя в руки.

— Вы ошиблись, Иван Сергеевич, никто меня не обижал, — сказала она дрожащим голосом. — Просто соринка в глаз попала…

Соринка в глаз попала, понятно. Я аккуратно взял комсомолку за плечи и повернул к себе лицом.

— Уверена?

Впервые видел Елену Анатольевну такой подавленной. Она не захотела смотреть мне в глаза, опустила взгляд и как-то обмякла, повисла на моих руках. Но твердости характера комсомолке было не занимать… или упертости.

— Иван Сергеевич, вы можете меня сегодня хоть немножечко не трогать? У вас своих дел нет, чего вы такой приставучий?!

— Как скажете, — я пожал плечами, Лену отпустил.

Задавать вопросы Елене Анатольевна больше не планировал, но потом заметил у нее на запястье покраснение, как будто хватанул кто-то. Кто — понятно. У меня проснулось резкое желание вернуться на трибуну и выписать этому журналисту отцовского леща. Место покраснения Лена ладонью прикрывала — то ли болит, то ли не хочет, чтобы кто-то видел.

— Помощь требуется?

— Нет, ничего не нужно, это не ваше дело… — замялась она, поняв, что я смотрю на ее запястье и быстро убрала руку за спину.

— А то, что вас за руки незнакомые мужчины хватают это в порядке вещей?

— Он не незнакомый… — Пупс сначала хотела объяснить, но замолчала и переключилась сразу. — Лучше скажите, почему вы детей одних оставили на трибуне, это не хорошо. Кто ж так делает?

Я хотел сказать что «так» делает как раз она, но промолчал, видя в каком подавленном состоянии комсомолка. Продавщица наконец сделала лакомство и протянула сладкую вату Пупсу.

— Сейчас вторую сделаю, — сообщила бабуся. — Минутку подождите.

— Вторую дайте ему! — Елена Анатольевна кивнула на меня, сдула упавшие на лоб волосы и укусила свою сладкую вату.

Развернувшись, отошла в сторонку. Не на трибуну, но оставив меня одного у прилавка с лакомством. Как будто на трибуну идти боялась. И боялась видимо, там то журналюга сидит.

— Вы со мной на сектор не пойдете? — бросил ей вдогонку я.

Она не ответила. Проигнорила.

— Делать вату, молодой человек? — спросила бабуська.

— Делать, чего нет, сколько стоит?

— Уже заплачено.

Я скрестил руки на груди, отвернулся на поле, где продолжалась игра. Стоявшую неподалеку Елену Анатольевну решил не замечать, хотя и гложило любопытство, да и желание ей помочь тоже присутствовало. Футболисты по прежнему носились от бровки до бровки, не обращая внимание на довольно серьезную жару. Лето, как никак. Но функциональная готовность у игроков находилась на должном уровне. Вон тот же Родион*в газон полирует — нападающий, а в защиту и отбор играет, на каждый стандарт к своим воротам бегает. Торпедовцам проще, они если и используют прессинг, то интуитивный, а «Спартак» помимо прессинга, старается играть в одно касание, что требует постоянных перемещений по полю и пахоты все 90 минут матча. И чтобы сохранить такой темп на протяжении всей игры, функционал у игроков должен быть на высочайшем уровне. У Беск*ва кстати такие приемы с игрой в одно касание не прокатывали особо — Барин вел подсчет точных передач, а при игре в одно касание процент брака всегда на высоком уровне. Олег Иванович же руки футболистам развязал и они с изюминкой играют, не думают про послематчевый втык на разборе полетов от главного.

— Товарищ, держите сладкую вату, — отвлекла меня от мыслей продавщица.

Я обернулся, вату взял одной рукой, а второй из кармана деньги вытащил, на прилавок к бабуське рубль положил.

— Так заплачено же уже, — удивилась она.

— А вы случаем не видели, что тут происходило между влюбленными? — я деньги раз, и поближе к бабусе подвинул, считай за килограмм ваты заплатил сверху.

Она смутилась, покосилась на Ленку, но деньги взяла, в карман фартука спрятала.

— Вот знаете, как Фаина Раневская сказала? — вздохнула она. — Бог создал женщин красивыми, чтобы их могли любить мужчины, и глупыми, чтобы они могли любить мужчин.

— Очень интересно, только непонятно ничего, — ответил я.

— Я говорю, что совсем глупая девчонка, раз между вами двумя такого козла выбирает, — охотно пояснила продавщица. — Но это ее выбор, понимаете, молодой человек?

Почему «козла», я спросить не успел (хотелось верить, что козел из нас двоих — не я), сзади меня уже небольшая очередь за сладкой ватой образовалась. И народ был не то чтобы особо доволен моим затянувшимся диалогом с продавщицей.

— Товарищ, вы покупать вату будете?

— Очередь не задерживайте.

Пришлось уступать место у прилавка очередным. Зато понятно стало, что причина слез Пупса таки в том пареньке журналюге. И покраснение на ее запястье — тоже дело рук этого козла.

Глава 16

Забрав лакомство, я вернулся на трибуну с твердым намерением поговорить с диковинным «экземпляром» из журналистского ложа. Не вот это все «ты зачем девочку обижаешь», а с ходу втащить. Терпеть ненавижу, когда мужчина показывает перед женщиной свое превосходство за счет физической силы. А этого журналюгу будет неплохо окончательно протрезвить.

Ленка, когда я проходил мимо нее, даже не подняла глаз, сладкую вату с таким аппетитом уплетала, будто всю неделю до этого голодала. Ну как говорила Раневская устами бабульки продавщицы, бог создал женщин глупыми. Видимо Пупсу не хватало острых ощущений, и было мало пролитых слез. Хотя конечно интересно, что девчонку с этим журналистом связывает и почему он счел возможным свои руки распускать и ни где-нибудь, а в общественном месте. Самоуверенный типок.

Однако далеко уйти, я не ушел.

— Подождите, Иван Сергеевич! — Ленка с перепачканной в сладкой вате ртом, догнала меня. — Вы правы, я на второй тайм пойду, а то весь ваш футбол пропущу.

— Пойдемте, во втором тайме нас ждет самое интересное, — говорить о своих планах я не стал, чтобы девку не спугнуть, а сам уже поглядывал на ложе журналистов, искал мужичка.

Предложить что ли этому козлу пропитому меня вот так за руку попробовать взять, так рога пообламаю. Пусть у меня комплекция в новом теле не особо чтобы богатырская, но пусть на это скидку не делает, своих в обиду я не дам, а к Пупсу как-то прикипело за эти дни. Своей комсомолка стала, хоть тресни, пусть и существовали между нами разногласия по «идеологическим соображениям», о которых она не забывала напоминать по несколько раз на день.

Я предложил Ленке руку, чтобы та могла опереться, но та отказалась.

— Нечего меня за ручку вести, сама дойду, еще чего.

— Исключительно из джентельменских побуждений, Елена Анатольевна.

Впрочем, настаивать я не стал. На половине пути нас встретил Ануфриев, как всегда с довольной, добродушной и немного отстраненной рожей — Паша куда-то намылился и в припрыжку спускался с трибуны по лестнице.

— О! Нашлась таки Елена Анатольевна! Я уже вас искать пошел, мы с пацанами беспокоиться начали! — Ануфриев уставился на сладкую вату в моих руках и быстро переключился на нее, едва слюни не потекли. — Оставите похавать, Иван Сергеевич, по братски? Не поверите, я только о сладком думал. Мозги без сахара перестают варить.

— Покушать, Паша! Что ты за слов нахватался! Чтобы я больше от тебя такого не слышала!

Выглядело, конечно, странно, что здоровенного лба с щетиной отсчитывает крошечная блондинка, но Паша только головой закивал — мол, исправим. Чем то же зацепила Ленка молодежь, будучи сама немногим старше этих разношерстных ребят. А насчет сладкой ваты, блин, признаться сразу не сообразил, что у меня на стадионе пятнадцать ртов нагрузкой и как-то неправильно при пацанах вату в наглую есть. Сунул руку в карман, наскреб последние деньги и Ануфриеву дал.

— Держи, угощаю! Тут на всех хватит.

Ну а чего, пусть сходят ваты купят, заодно мне свидетели диалога с журналистом не нужны, чтобы потом Оксаны Вадимовне никто не слил. Как говорит Пупс, я же, как ни крути работник сферы образования и это определенные обязательства накладывает. Когда ты футболист — куда проще, Эрик Кантана — привет.

— Ща, уно моменто, я пацанам свистну! — Ануфриев вставил два пальца в рот и действительно свистнул.

Через несколько секунд на лестнице уже собрались остальные сорвиголовы. Как всегда хихикающие, отпускающие плоские шутки ниже пояса — одним словом самые обыкновенные пацаны. Удивительно, но комсомолка мое предложение купить сладкую вату парням никак не прокомментировала.

— Елена Анатольевна, вы с молодежью сходите до прилавка с ватой? Покажите куда идти, чтобы не заблудилась молодежь? Все равно в игре перерыв, ничего интересного на поле не происходит, — я натянул свою фирменную обворожительную улыбку.

Она коротко кивнула — согласилась, опять же на удивление. Я дождался, когда они спустятся, сам сладкую вату на сидушку положил, доедать не стал, но решительно двинулся в ложу журналистов. Половина народа на перерыв разошлось, но «козлина» был на месте. Его я со спины узнал — по комплекции, кепке и спортивному костюму в цветах клуба. По хорошему бы заставить его костюм снять, чтобы цвета клуба своим мерзким поведением не позорил.

Огляделся, удостоверился, что Пупс с ребятами ушла и подошел к козлу сзади. Руку ему на плечо положил и резко к себе повернул. Конечно, этому можно и со спиняки в ухо прописать, ничего зазорного, но хочется ему в глаза заглянуть, прежде чем он юшкой умоется.

— Слышь… — я хотел добавить «козел» и сразу вмазать, но запнулся.

Рукой, которую для удара занес, начал волосы приглаживать на темечке, чтобы выйти из неловкого положения, в которое неожиданно попал… А все потому что на меня смотрели удивленные глаза совершенно другого человека. Не незнакомца, ни в коем случае, журналиста я сразу узнал — Леонид Трахтенб*рг в рассвете сил. Известный на всю страну «самый выразительный журналист Советского союза», сейчас работавший в «Советском спорте», в будущем один из основателей газеты «Спорт-экспресс» и нынешний пресс-аташе сборной СССР по хоккею. Я был знаком с Леонидом по прошлой жизни, когда судьба занесла Трахтенб*рга в Тулу в конце 90-х. Не скажу, что вместе мы в баню ходили, но общались очень даже неплохо и плотно. Понятное дело, что Леонид меня в нынешнем виде не узнал, зато узнал сразу Ивана Иванова, несмотря на весь мой защитный «камуфляж» в виде солнцезащитных очков.

— Ванька Иванов? Ну ничего себе, какие люди! — изумился он. — Я то думал, что тебя в Подмосковье послали кого-то там тренировать.

— Привет, Леонид. Послали, но Подмосковье не Сибирь — сел на электричку и через час в Москве.

Обменялись рукопожатиями. Пришлось объясняться Леониду почему я к нему сзади подкрадываюсь и чего собственно хочу показать своим перфомансом. Объяснился, придумав одну из банальнейших отмазок:

— Напугать, ты серьезно, Вань? — журналист удивленно приподнял бровь после моих слов о том, что я хотел к нему незаметно подкрасться и устроить небольшой розыгрыш.

Не знаю, поверил ли Трахтенб*рг моим россказням, но мы тепло пообщались, а потом я спросил у него — не видел ли он товарища Ленки Пупса, которого я искал.

— Ты про Симонова? Он малость вчера перебрал, очередной запой у товарища Симонова, — Леонид щелкнул указательным пальцем по сонной артерии. — Проветриться пошел, толку сидеть его мутит, сам не свой…

— И как же он статью писать будет, если не смотри матч? — поинтересовался я.

— Симонов то? Ты лучше спроси он сам когда-нибудь что-нибудь для газеты писал? Это ж сынок одного партийца, столичная золотая молодежь. Сорок лет в обед, а до сих пор на шее папочки висит, а тот своим бюрократическим весом давит, чтобы отпрыска не уволили и давали свободу самовыражения, — хмыкнул Леонид. — Он еще бегал к своему отцу жаловался, когда меня Тихоново пресс-аташе сборной взял.

— Во дела. А чего бегал?

— Говорит, что это он достоин пресс-аташе сборной быть.

— Пьет почему?

— С женой какие-то у него не лады, из-за любовницы, а-а, — Трахтенб*рг отмахнулся. — Почему кстати о нем интересуешься? Тебе он зачем нужен?

— Да не нужен особо, так парой слов перекинуться хотел, — соврал я.

— Понятно. Ну я передам, что ты его искал, если сегодня увижу, — пообещал Леонид заговорщицки улыбнувшись. — Сам то как, исчез со всех радаров?

Я в двух словах рассказал Леониду о своей новой работе в лагере «Колосок», мы попрощались, пришлось пообещать дать журналисту интервью для «Советского спорта». Тема бывшего футболиста сборной, который теперь тренирует в Подмосковье детей из неблагополучных семей, показалась Трахтенб*ргу любопытной и достойной освещения в прессе. Я отказываться не стал, договорились связаться. Хотя и понимал, что разговаривать со мной хотят отнюдь не на тему пионерского лагеря и футбольной команды малолеток. Нет, опытнейшему акуле пера наверняка было интересно пораспрашивать меня о внутренней кухне «Спартака» образца сезона 1989, а в этом разрезе обсудить было что — уход Бескова, травма лучшего форварда команды… В любом случае, поддерживать контакт с такими людьми, как Леонид — вещь полезная и нужная.

В голове меж тем выстроилась логика — мужичка звали Симонов и он, судя по всему, был мужем… или любовником нашей комсомолки Елены Анатольевны. Понятно тогда почему у них на стадионе разгорелись страсти. Может поэтому Пупс так не хотела ехать на стадион, опасаясь, что встретиться со своим мужчиной, с которой не складывались отношения. В любом случае, никакого права распускать руки на комсомолку этот Симонов не имел права. Но я прекрасно знал нравы золотой молодежи и насколько они сделались извращенными в конце 80-х, когда СССР доживало свои последние дни. Другой вопрос — неожиданно, что такая правильная Ленка повелась на такого «мальчика».

Второй тайм прошел на одном дыхании. «Спартак» после перерыва повысил обороты и в ворота «Торпедо» полетели голы, как из рога изобилия. Мячи забили Родион*в (как я и говорил парням, Сергей оформил дубль) и вышедший на замену Мостов*й. По итогу красно-белые во втором тайме упаковали Сарычеву три безответных банки, доведя счет до разгромного, а все на что хватало черно-белых — устроить в спартаковской штрафной толчею перед самым свистком арбитра об окончании матча. Забить автозаводцы не забили, но огород в штрафной Черкес*ва вспахали — трава летела в стороны из под шипов.

Ленка Пупс всю игру сидела как на шиле — туда-сюда ерзала, и поглядывала нет-нет на ложу журналистов, где ее муженек так и не появился. Разговоров о нем я не поднимал, видел, что Елена Анатольевна не настроена на коммуникацию. А когда прозвучал финальный свисток и люди с трибуны начали расходиться, она резко поднялась со своего места.

— Так, Иван Сергеевич, сообщите своему коллеге по клубу, что детей следует немедленно отвезти в «Колосок», — сообщила она.

Я обратил внимание, что она как будто бы прячется за мной, чтобы из ложи для журналистов ее не было видно. Последние сомнения отпали — комсомолка боится этого Симонова и всячески избегает новой встречи. Тем более странными показались мне ее следующие слова.

— Иван Сергеевич, передайте Оксане Вадимовне, что я сегодня ужин пропущу.

— Почему? — удивился я.

— У меня возникли неотложные дела в городе.

— Елена Анатольевна, я ведь договорился после окончания матча познакомить ребят с игроками? — возразил я.

— Ну Пу-у-упс… — Осипов краем уха подслушал наш разговор. — Мы ведь с парнями ждали, когда закончится матч! Хотим у Родион*ва взять автограф!

— Никаких знакомств, на сегодня детям хватит впечатлений, — наотрез отказалась Пупс. — Все ступайте в автобус, у нас ужин, а ужин пропускать нельзя.

Понятно, что предлог отказываться от встречи с футболистами из-за ужина — надуманный предлог. Да Лена прямо заявила, что ужин пропускает. Я сначала предположил, что Пупс боится новой встречи с журналистом Симоновым, но судя по ее словам о срочных делах в Москве, она как раз таки эту встречу ищет. Кстати, я только сейчас поймал себя на мысли, что работа такой молодой девушки на ответственной должности в райкоме комсомола, может оказаться отнюдь не случайным стечением обстоятельств. Имея муженька со связями в партии, устроится в райком — как два пальца об асфальт.

— Давайте ребята, с футболистами мы еще успеем познакомиться, Иван Сергеевич обязательно устроит вам такую встречу! А сейчас в автобус и в «Колосок». Если не будете орать эти дурацки футбольные песни, то может быть сегодня вечером сходим на пляж! — заверила она.

— А как ты узнаешь, что мы будем орать, если с нами в автобусе не поедешь? — спросил Прокофьев.

Слова Ленки о пляже впечатлили молодых и их лица засияли, как начищенные до блеска блюдца в столовой. Про встречу с футболистами все сразу мигом забыли, зато появился другой животрепещущий вопрос, который Баграмян за всех сразу озвучил:

— Елена Анатольевна, а вы купаться будете, если на пляж пойдем, ну в смысле, если вы успеете вернуться? — застенчиво спросил он.

— Баграмян, а почему тебя это интересует? — скорчила строгую мордашку комсомолка.

Я усмехнулся про себя — ну-ну, как будто ты не знаешь почему этот вопрос интересует пацанов. Молодой не ответил и дебильно улыбнулся.

— Посмотрим, может и буду, — заверила Пупс.

Парни довольно заухали — еще бы, какой шанс наворачивается поглазеть на свою «воспитательницу» в купальнике. Я поймал себя на мысли, что сам был бы не прочь на Пупса посмотреть и невольно облизал пересохшие губы.

— Иван Сергеич, а можно программку матчевую с собой забрать? — спросил Ануфриев, державший программку свернутой в трубочку.

— Если нужна — забирай.

Пошли к автобусу — парни первыми ломанулись с трибуны, мы с Еленой Анатольевной двинулись следом. Я аккуратно так придержал ее за локоток.

— Попрошу минутку вашего внимания дорогуша.

— Иванов, я кажется вас просила сегодня меня не трогать? — попыталась отшить меня Пупс. — И про ваши эти «дорогуши» я тоже предупреждала — обращайтесь ко мне по имени отчеству.

Я не отступил.

— Минута вашего времени, — повторил я.

Ленка остановилась, повернулась ко мне и уперла руки в боки, притопывая ногой. Я отчетливо видел, как на месте покраснения на запястье, расплывается синяк. К утру он станет лиловым. Прихватил Сиомонов знатно, со всей дури, что у него наличествовала.

— У вас ровно минута, Иван Сергеевич! У меня от вашего футбола уже раскалывается голова, а еще дел по горло на вечер.

Ребята, понимая, что мы с Пупсом отстали, тоже остановились, Ануфриев вопросительно посмотрел на меня. Я коротко кивнул ответ и отмахнулся — идите, встретимся у автобуса. Вернул взгляд на Лену.

— Мне почему-то кажется, что голова у вас раскалывается по другому поводу, Елена Анатольевна? — строго спросил я, расставаясь с маской галантности и глуповатым выражением лица.

— Вы сейчас о чем таком говорите?

— О товарище Симонове, полагаю, — я кивнул на ее руку. — Я хочу отговорить вас от встречи.

Пупс аж побелела все при упоминании фамилии журналиста.

— Откуда вы знаете его?

— Просто мне почему-то кажется, что из-за него вы хотите поскорее стадион покинуть? Вот и навел справки у знающих людей, — пояснил я. — Вы ведь на встречу с ним собрались? Зачем только? Одного синяка мало?

Ленка замолчала, задумалась, а потом ни с того ни с сего влепила мне пощечину, да такой силы, что у меня мозги внутри черепной коробки встряхнуло и на 360 градусов повернуло. Удара я не видел, поэтому увернуться от пощечины не успел.

— Не лезьте не в свое дело Иван Сергеевич! — взвизгнула Пупс.

— Мне кажется, что тебе нужна помощь? — растерянно ответил я. — Или ты лупишь каждого, кто приходит тебе с предложением помочь?

— Знаете поговорку про любопытную Варвару, которой на базаре оторвали нос? Повторю — не лезьте не в свое дело, Иван Сергеевич! Мне не нужна ничья помощь, тем более с Симоновым! Мало вам что ли без того проблем!

Я удивленно потирал ладонью ушибленную щеку, кожа горела после пощечину, скворчала как раскаленная сковорода с брошенным на нее куском масла. Бить Ленка умела, как надо, будто Джо Луис, а не крошечная девчонка, в которой даже пятидесяти килограммов весу нет. Я думал как бы ответить Елене Анатольевне на ее выпад, и варианты в голове перебирал, но Пупс крутанулась и зашагала прочь, не оставляя мне особого шанса.

— Вы, гражданочка дура круглая, — в обиде выпалил я.

Глава 17

В «Колосок» возвращались к ужину, хотя есть никто особо не хотел — сладкая вата на стадионе придала молодежи сил и перебила аппетит. От утреннего похмела не осталась и следа. Что сказать, навык постельного режима ввиду последствий «чрезмерного употребления» (знаем, проходили) приходит с годами, а когда тебе восемнадцать — метаболизм творит чудеса. Поэтому на обратном пути, ребята обсуждали игру и были полны свежих эмоций. Зацепила их игра московского «Спартака», показали футболисты почему «народной» командой называются. Но тут и команде Кузьмича надо отдать должное — никто автобус в штрафной не ставил, играли в открытый футбол, чем и порадовали болельщика.

— Пацики, вы видели, как ввозил Шалим*в торпедовцев в центре поля? — восхищался игрой красно-белых Осипов, у которого от волнения руки вспотели и он ладони о шорты все время вытирал.

— А мне понравился Родионов, — вторил Прокофьев, выпучив глаза. — Мяч блин, как к ноге прилипает, сука на клей приклеил.

— Не, не клей, он у него как на веревочки привязан! — хохотнул Ануфриев.

— Вот это внатуре круто! — согласился Прокофьев. — Лучший игрок матча, по любому!

Пока пацаны разбирали матч и делились впечатлениями, я решил пообщаться с водилой Геной. Тот грустный баранку крутил, хотя чего грустить — непонятно, команда крупно победила, а в «Спартаке» призовые за матч получают не только игроки, но и сотрудники. Вот так Чапай мотивацию поддерживает у людей.

Однако причина грусти водилы стала понятна сразу, скрывать ее Гена не скрывал и тут же мне все, как на блюдечке вывалил.

— Вань, я думал комсомолка с вами обратно поедет… — вздохнул водила, когда я присел рядом, языками почесать. — Куда она на фиг слиняла? Я тут сюрприз приготовил для это твоей Елены Анатольевны и такой облом.

Гена кивнул на букетик цветов, который лежал под панелькой, часа своего дожидался. Не розы, тюльпаны, причем желтые и явно откуда-то собственноручно водилой сорванные. Никакой упаковки, свежак. И целая охапка, дарить не стыдно.

— Пока рвал, на меня чуть собак не спустили торпедовские сторожа, зато на халяву, — расплылся Гена в улыбке.

Мужик конечно красавчик, баба понравилась сразу в оборот берет и не мнется. Вижу цель не вижу препятствий. Но ответить на его вопрос я не успел, едва разговор Пупса затронул, как Ануфриев тотчас бросил спор по выбору лучшего игрока матча (между Шалим*вым и Родион*вым пацаны выбирали) и включился в беседу.

— Да, кстати Иван Сергеевич, а куда Елена Анатольевна делась? Не предупредила, ничего… может вам сказала? — спросил он.

— А тебе какая разница? — набычился сразу Гена, свободной рукой цветы отодвинул, чтобы меньше глаза мусолили.

Ануфриев быстро смекнул почему водитель альфа-самца включил и поднял виновато руки.

— Дядь Ген, у меня на Пупса видов нет.

Гена заерзал на сиденье, баранку пожмякал, но удовлетворился ответом.

— Елена Анатольевна осталась в Москве у нее какие-то срочные неотложные вопросы нарисовались, — ответил я.

— Бли-и-н, мы же хотели с ней после ужина в Клязьму окунуться, она же обещала, — спохватился Миша Баграмян, тоже разговор о Пупсе услышал.

Остальная молодежь тоже замолчала, на меня уставилась, как будто я за Ленку в ответе.

— Не, ну раз обещала — значит приедет, — заверил я.

— Точно приедет, Иван Сергеевич?

— Ну я свечку не держал, Осипов, по планам ее знаю не больше вашего.

Понятно, что рассказывать ни Гене, ни пацанам о том, что у Ленки проблемы личного свойства нарисовались, я не стал. Помощь я Пупсу предложил, но помнится как она на эту помощь отреагировала. Потому пусть сама разбирается со своим золотым «придатком» и вообще делает все, что вздумает, шибко умная барышня это Ленка.

— Во облом… — покачал кудрями Баграмян.

— А тебе что без нее не купается? — снова включился Гена, со злости даже закурил, в автобусе прям.

Миша по интересу водителя к комсомолке то ли не сообразил, то ли специально хотел мужика позлить, но следом сморозил:

— Пацики, поднимите руку, кому кайф на Пупса в купальнике посмотреть?

Никто долго над ответом не думал — все руки подняли, улыбаясь во все тридцать два. Вот не знаю, то ли Миша не заметил, что Ануфриев специально для него пальцем у виска крутил и на Гену кивал, то ли спецом хотел отомстить. Ну за то что утром пришлось за мячиками побегать. Даже не отомстить, а самоутвердиться хотел за счет водилы. Вот паразит.

Сгладить углы я не успел — Гена резко руль повернул. Ладно я сидел ровно, а вот Ануфриев и Баграмян благополучно полетели в середину автобуса. Ладно пацаны молодые, сгруппировались, повезло, что не кубарем. Водитель с сигаретой в зубах, довольный как слон, что с Баграмяном удалось расправиться, сухо прокомментировал.

— Яму объезжал.

Однако, закрыв тему комсмомолки, пацаны решили переключиться на меня в своих обсуждениях.

— Иван Сергеевич, — завел шарманку Прокофьев. — А я вот от болельщиков спартаковских слышал, что игрок Иван Иванов забивал больше Родион*ва. Может рано вы с футболом то завязали? — последовал вопрос.

— Вон вы как мяч положили, сигарету с первого раза сбили! — подтвердил Осипов. — Еще играть и играть!

— Не, молодежь, я свое отбегался, после перелома у меня одна нога другой короче, — отмахнулся я.

— Вань, а как же Гарринча играл? — подключился Миша Баграмян и свои пять копеек вставил. — Будет наоборот ваша фишка — дриблинг корявый!

Понятно, что на такие вот комментарии и предложение, покупающие своей новизной, я отвечал в полушутливой форме. Профессиональный футбол — дело такое, пешком по полю ходить чревато с все возрастающими скоростями, потому какой из меня футболист, мебель разве что. Но Гена, слушавший наш разговор, задвинул очень любопытное предложение.

— Вы пацаны наоборот считайте, что вам повезло с Иваном Сергеевичем. Глядишь восстановится и будет у вас играющим тренером бегать.

— Иван Сергеич, дело Гена говорит!

— Разберёмся молодёжь, — я не стал говорить, что прямо сейчас нога у меня ноет так, что ни о каком футболе речи идти не может, тут бы до номера добраться, анальгина выпить. А при мысли, что какой-нибудь защитник команды соперника влетит в поломанную ногу в подкате, так вовсе пробирала дрожь. Боль то жуткая, фантомной памятью отложилась.

Ребята переключились, продолжили болтать о своем, а Гена продолжил вздыхать, что Ленку Пупса не удалось захомутать и накрылся медной трубой вечер в компании комсомолки (ага, он на него похоже всерьез рассчитывал). Что до меня, то в целом и общем я был удовлетворён прошедшей поездкой. Никто из парней не стал исполнять, а ведь в качестве не самого хорошего сценария поездки на стадион я рассматривал в том числе мордобой с болельщиками другой команды, выпивку и сигареты…Но дай бог ребята держали себя в руках и проблем (по крайней мер таких, о которых мне известно на данную минуту) в во время выезда не возникло.

Автобус приехал в «Колосок». Гена остыл, с каждым из пацанов попрощался, руку подал и пригласил ещё раз посетить «Спартак», но на этот раз на базе в Тарасовке. Пацаны, счастливые и довольные, вышли из автобуса. К реальности нас вернула Оксана Вадимовна, которая собственной персоной встречала нас на крыльце административного корпуса. Взмыленная, нервная, стоит уперев руки в боки и нахмурив брови. Ждет.

— Ну что, как съездили? — даже не спросила, а проскрежетала она от злости не в силах зубы расцепить.

Ответ на вопрос ее вряд ли интересовал. Директриса спустилась по ступенькам к автобусу и не придумала ничего лучше, как ходить возле парней и обнюхивать их, прищурившись и забавно ноздрями шевеля. Пьяные — не пьяные, курили — не курили. Еще с таким грозными видом, как будто она не директриса летнего лагеря, а Наполеон делающий смотр своего войска. По блеску ее глаз, я видел, что тетке прям хочется кого-то из парней спалить с поличным и Оксана Вадимовна была бы куда счастливей, привези Гена со стадиона «трупы». Не выйдет только ничего, обход директриса закончила ни с чем.

— Так, дети, через час собираемся на ужин в столовую, — сказала она.

— Парни, слушаемся и повинуемся, — я подмигнул Ануфриеву.

Разошлись.

Оксана Вадимовна уходить не спешила, подошла ко мне, строгим взглядом вымерила.

— Ну что, Иван Сергеевич, — снова руки в боки уперла.

— Что душенька моя голубоокая? — я даже глазами захлопал, умиляясь.

— Вы довольны, что дети вместо того, чтобы своим развитием заниматься, черти чем маялись на вашем этого футболе?

— А чем надо было маяться? — я бровь приподнял. — Траву красить? Асфальт мыть?

— Вообще-то у нас сегодня был запланирован насыщенный культурный день, а из-за вас он прожит зря.

Я дебильно улыбнулся, что обычно директрису злило, но вместе с тем успешно рот закрывало. Вот такой эффект моя улыбочка на Оксану Вадимовну производила. Так и сейчас, тему директриса переключила. О Пупсе вспомнила, что обратно я ее не привез.

— Елену Анатольевну вы с собой брать не стали?

— Это вам лучше у нее спросить, когда вернётся. Или не вернется…

— И где же она, Иван Сергеевич? — неподдельно изумилась директриса.

— Шуры муры наша комсомолка крутит, — я чуть подался вперед и дальше прошептал ей на ухо. — Вам бы тоже не помешало, ОксанаВадимовна, шуры муры покрутить, а то злая, как мегера.

— Вы… — что вы директриса так и не сказала.

Я ушел, оставив раскрасневшуюся женщину наедине со своими мыслями. Ну а чего, баба Оксана Вадимовна видная, в возрасте бальзаковском, а для меня так вообще писюшка малолетняя. Когда она школу заканчивала, я, прости господи, одной ногой на пенсии был.

С визитом на стадион день пролетел незаметно. Мы пропустили обед, нажравшись сладкой ваты на игре, и за малым не пропустили ужин. Как-то вылетело из головы, что график потчевания в «Колоске» специфический и ужин подавали к 17 часам, но в первый же день работы лагеря Оксана Вадимовна была вынуждена переносить ужин на час, отчего, возможно и злилась — ну ка, теперь надо каждую повариху рассчитать сверхурочно.

В номере я принял душ, переоделся и к 18 часам убыл в столовую. Обратило внимание, что наша комсомолка на ужин так и не пришла, свидание с муженьком видать затягивалось. Отсутствие Пупса добавляло дополнительный дискомфорт директрисе — той приходилось хвостиком ходить за ребятами и следить за каждым их шагом. Вообще, конечно, удивительно как Лена сумела наладить отношения с по сути здоровыми мужиками. У Ануфриева, Баграмяна и остальных в их возрасте не просто дымилось в штанах, а выбивало искры. А Пупс не просто держала нужное расстояние с парнями, но и заставила их себя уважать. По своему, с шуточками за триста, но все же заставила.

Еще стоит отметить вот что — на обратном пути в «Колосок», мне пришла в голову занятная мысль. Если муженек Ленки (или любовник) являлся сыночком высокопоставленного чинуша, то ничего удивительного, что Елена Анатольевна сделала себе карьеру в молодежной политике и дошла в своем возрасте до райкома комсомола. Видимо папочка муженька ее туда пропихнул своей мохнатой рукой. Но теперь у «пропихивания» отчетливо наблюдалась обратная сторона. Стоило Пупсу показать свои белоснежные зубки, как тот самый жених при помощи своего папоньки, быстро спустил ее с небес на землю. Не просто так Лена оказалась в неловком положении, когда хрупкая девочка поехала в «Колосок» вместе с пятнадцатью сорвиголовами. Интересно только чем думал ее горе-муженек, закончиться все могло очень плачевно. С другой стороны, любовь, ревность, месть…Рискну предположить, что муженек об этом не думал. Или их высокие отношени вышли на такой уровень, что муженек как раз хотел получить не самый популярный сценарий… Что сказать, это их личное дело, а мне ясно дали понять, что в отношения Ленки и ее муженька влезать не стоит. Хотя пару раз за вечер я таки поймал себя на мысли, что без Пупса в лагерь скукота.

Впрочем, скучал я не долго. В столовой меня ожидал новый сюрприз. На пороге меня встретила та самая Анечка, с которой я познакомился накануне.

— Иван Сергеевич, я вас ждала, — с придыханием сказала она.

Ждала, как выяснилось, не просто так. Меня взяли под белы ручки, подвели к сервированному столу, единственному столу в столовой, который уже был накрыт.

— Это вам… — прошептала Анечка с щенячей преданностью смотря мне в глаза.

— Большущее вам спасибо, но оно того не стоило.

Стоило усилий перевести взгляд с глубокого разреза декольте на ее груди, в котором прятались два волнующих холмика. На столе тоже было на что посмотреть — тареляка борща, рядом мисочка со сметаной, ломтики черного хлеба и ровными полосками нарезанное сало. А еще м-м-м… у меня даже слюна потекла — полная тарелка свежеиспеченных пирожков.

— С чем у нас пирожки, Анушка?

— Сладкие, с яблоком, — проблеяла она. — Угощайтесь.

Угощусь. Я присел на стол, довольно потирая ладонями. Вот это я понимаю, уважила так уважила. Все свежее, с пылу жару. От борща даже пар идет. Я облизал пересохшие губы, чувствуя как приятно урчит в животе. Анечка затараторила, аж на цыпочки привстав.

— Иван Сергеевич, это наш вам презент от столовой «Колоска», в честь первого рабочего дня, кушайте.

— Я уже было понадеялся, что это такое меню, — подмигнул я девчонке.

— Нет, в меню у нас на сегодня гречиха с печеночной подливой. Если хотите, я вам ее принесу.

Фу, какая гадость ваша заливная рыба. Есть гречиху с печенкой совсем не хотелось, поэтому я от «основного меню» вежливо отказался, пусть Оксана Вадимовна есть гречку, ей полезно.

— Милая моя, вы разве не до пяти работает? — поинтересовался я у поварихи, видя, что она не торопиться уходить и чего-то ждет. Ну вот своим вопросом и решил разговор поддержать.

— До пяти, вы правы, — закивала Аня, при каждом сказанном слове все больше заливаясь краской. — Замоталась, задержалась, а на часах уже шесть, да и Оксана Вадимовна просила задержаться.

— Какой ужас, и вы сейчас уезжаете? Не смею задерживать вас, — заверил я, на самом деле желая как можно скорее избавиться от общества поварихи, не очень комфортно есть, когда кто-то стоит у тебя над душей.

— Не знаю даже, пока следующую электричку дождешься, пока доедешь, — повариха плечиками коротко пожала. — В общем, я решила здесь остаться, тем более в этом потоке номера для сотрудников бесплатна выделены, Оксана Вадимовна распорядилась.

Оксана Вадимовна распорядилась. Ну пусть с полки пирожок возьмет директриса. Она как раз пялилась на меня, полагая, что я не вижу.

— Ну ясно, дорогуша, я тогда отведаю блюда, если ты не против?

Я во второй раз недвусмысленно намекнул, что хочу нормально сесть и пожрать. Что собственно начал делать — ложку в миску засунул, сметаны почерпнул. Повариха заломила руки на груди от умиления, видя, что ее стряпня пришлась мне по вкусу. И побежала в подсобку со словами «ой, а самое главное я вам забыла принести, вот дура».

Понятия не имею про что она, но борщ Аня приготовила шикарный, все ка я люблю — капуста не переварена, едва на зубах не хрустит, томата умерено. Я уплетал за обе щеки. Вообще, не плохо Пупса и директрису с Анечкой познакомить, поведение в пример взять. Но видимо не судьба, что одна, что другая видят во мне врага народа, который только тем и занимается, что молодежь совращает.

Через пару минут передо мной уже стояла полупустая тарелка борща, с тарелочки исчезло все сало, с подноса — хлеб. Остались пирожки, которые я счел нужным предложить пацанам. Какая может быть команда, если ты сидишь и жрёшь вкусно, а пацаны гречневой кашей с печеночной подливой давятся.

В общем, я решил поделиться с пацанами пирожками. Мне — много, а им не все кашу с кислой подливой лопать, можно сказать заслужили.

— Молодёжь, — поднял руку, привлекая к себе внимание парней. — Сюда топайте, да-да Паша, поднимай пятую точку, бери ребят и ком цу мир.

— Кого «мир», Иван Сергеевич?

— Сюда говорю подходим.

Оксана Вадимовна насторожились. Есть перестала, насупилась и ухо сразу пригрела — опять свою волынку заводит. Песня та же, поет она же, судя по тому, как директриса закатила глаза, я даже примерно понимал посыл: мол, Иван Сергеевич, вы мало того, что реабилитации мешаете, так теперь вкупе дисциплину портите. Ну-ну.

— Оксана Вадимовна, приятного вам аппетита, — я подмигнул директрисе, кушайте не подавитесь, лапша то наверняка повкуснее гречки с подливой.

Последнее вслух говорить не стал, хотя хочется. Директриса позеленела, но молча — вернулась к лапше, подстеб зашел. Парни подошли, на стол посмотрели и глаза выпучили.

— Ничего себе у вас барская поляна, Иван Сергеевич, — восхитился Баграмян, облизывая пересохшие губы.

— Миша, угощаю, — я подвинул ему тарелку с пирожками. — Сладкие.

Баграмян отказываться не стал, пирожок взял, откусил и довольный поднял большой палец — во!

— Вы тоже не стойте, — подбодрил я остальных. — Что вы на меня как баран на новые ворота смотрите, угощайтесь — заслужили.

— Два можно? — нашелся Осипов.

— Нужно.

— А с собой? — Прокофьев уже взял свою порцию и был занят тем, что пирожок пополам разломил — есть такие люди, которые не едят, пока внутрь не заглянут, вот Сережа — из таких. Но видимо понравилось, раз решил под запас брать.

— Ты эти сначала прожуй, — я молодого остепенил, в меру хорошо наглым быть.

Остальные попереглядывались, и тоже начали пирожки уминать. Потом Ануфриев предложил следующее:

— Иван Сергеевич, спасибо вам за доверие, мне почему-то присказка вспомнилась.

— Ну ка — какая? Просвети.

— После сытного обеда по закону Архимеда чтобы жиром не заплыть нужно срочно покурить… — выдал Пашка хорошо знакомое каждому. — Угостите сигареткой, уши вянут.

— Мы же вроде…

Я хотел сказать «вроде как договорились», но находчивый Осипов перебил, смекнув к чему я клоню.

— Авансом дайте!

— Аванс это на заводе у мужиков, кто на окладе работает, а у нас утром стулья вечером деньги — сделка чистая, — медленно покачал головой я.

— Утром стулья, вечером деньги, — решил поумничать Сергей.

— Так деньги надо заработать, товарищ Прокофьев, — возразил я, ничуть не удивившись, что пацаны лазейку ищут, курить то хочется, а с никотином оно как — колбасить начинает будь здоров.

Ну и давая понять, что разговор закончил — к борщу вернулся. Оксана Вадимовна снова напряглась, как о вредных привычках заслышала, уши вытянула, но и на этот раз промолчала — быстро учится. А парни на совещание отошли. Я не успел толком сметану в борще размешать, как вернулись, выстроились вряд у стола.

— Иван Сергеевич, мы тут на «Спартак» вживую посмотрели, кайф в футбол играть. Давайте сегодня двустороночку проведем, а? — предложил Ануфриев.

— Что курить так сильно хочется, Паш?

— Ну нет, мы ж про футбол, тем более Елены Анатольевны до сих пор нет, на пляж не пойдешь, а занять себя чем-то надо… ну и курить, честно говоря, хочется. Может опять по бутылке мячиком полупасить?

Я взглянул на борщ, взгляд на молодежь перевел, вздохнул — ну а чего, позвал парней на свою голову, все остыло.

— Давайте собирайтесь, через часик на поле встречаемся.

Глава 18

Стало неожиданностью, что пацаны на ночь глядя решили мяч погонять. День сегодня у них сложным выдался, чтобы вечером в футбол играть. И это после конкретного утреннего бодуна и целого дня на ногах. Но к вечеру все до одного свежие, как огурчики на грядке пенсионера. Короче — пацаны такие ребята, красавцы, пфу-пфу. Подобные желания поддерживать надо, вот я и поддержал. Единственное, что смущало — играть мои архаровцы собрались отнюдь не в поисках красивого футбола. Куда более низменные цели перед собой ставили — тяга никотиновая. С другой стороны, хотят курить — пусть курят, хоть обкурятся, а я не жадный и сигаретой молодежь угощу. Правда некоторые мысли на этот счет есть.

Подошел к поварихе Ане, та с кастрюлями возилась, таскала туда-сюда. Руки на прилавок сложил:

— Аннушка, тук-тук, — постучал по прилавку — легонько так.

— Ой, Иван Сергеевич, что ж вы так меня пугаете, фух, — повариха вздрогнула все телом, и при моих словах за малым не уронила кастрюлю на пол. Благо так оказалась пустой.

— Хочу сказать вкусно кормишь, что сил нет.

— На здоровье! Добавочки?

— Добавочки бы борщечку попросил, да лопну, сытно очень, — я покачал головой и подмигнул. — Вы случайно меня не на убой кормите?

— Бросьте, какой там на убой! Хи-хи-хи, — захихикала она. — А хотите я вам борща в банку налью… в номер принесу.

— Спрашиваете? Хотим.

Я сходу понял, что уже в третий раз за сегодняшний день Анечка жирно так намекает, что не прочь вместе со своей банкой борща ко мне в номер себя любимую принести.

— А еще хочу попросить стакан молока, у тебя на кухне не найдется, любезная?

Анушка глазами похлопала — соображала, чего я вдруг после борща молоко прошу или просто настолько рада при моем виде, что кортизол в голову бьет.

— Так найдется, только вот вскипятила кастрюлю, пену сняла, — наконец, сообразила она. — Теплое молоко еще, будете?

— Стакан организуете? С блюдцем только.

Повариха, как Усейн Болт на старте Олимпиады в Лондоне, бросилась на кухню, просьбу мою выполнять. Я, что греха таить, даже через прилавок перевесился — Анечку взглядом проводить и по достоинству формы оценить — больно ракурс обзора хорош. Маленькая такая, попа миниатюрная… у моего нынешнего тела ладонь не такая чтобы большая, но булка поварихи в нее поместиться. Кое-что другое, у этого тело совсем не маленькое и работающее как швейцарские часы, отозвалось в боевой готовности. На намеки поварихи я велся охотно. В этом теле секса у меня всего-то ничего не было, а уже ломка. Как я раньше годовые перерывы выдерживал? Потому желание перемахнуть через прилавок вслед за красоткой, это желание пришлось подавлять.

Через минуту Анечка уже вернулась, держа в руках стакан с молоком, наполненный до краев. Протянула трясущимися руками, молоко переливая на блюдце.

— Пожалуйста, молочко у меня свеженькое, пейте на здоровье, салфетку сейчас дам.

Я молоденькую повариху поблагодарил, и уходить со стаканом собрался, когда она меня одернула.

— Иван Сергеевич, — выдавила она, смелости набралась. — Если что, то я в 9-м номере остановилась на ночь…рядом с Оксаной Вадимовной…

— А Оксана где живет? — уточнил я.

— Так в 10-м же.

Интересно как складывалось — считай все три девки молодых (Оксана хоть ей и было под пятьдесят, для меня тоже самый сок) вокруг моего восьмого номера сплотились. Все равно, что пчелы на мед летят. Главное, что не мухи!

— Иван Сергеевич, борщечка вам занести вечером? — она смущенно глаза потупила.

— Так вроде договорились, любезная, — я подмигнул поварихе.

У Аннушки ноги едва не подкосились, как будто я ее замуж позвал, но устояла.

Ладно — хорошенькие девки это конечно «хорошо» и для здоровья мужского полезно, но перед тем как мне борщечок в номер принесут, надо парнями заняться. Я вернулся на свое место, держа в голове один популярный в свое время прием, как бросить курить. В 1989 году Аллен Карр еще не написал свою бессмертную книгу «Легкий способ бросить курить», да и я ее признаться не читал. Но вот почему-то кажется, что там обязательно должен быть «дедовский» способ, который я решил использовать в борьбе с пагубной привычкой молодежи. Сделал я вот что — пачку сигарет достал, сигареты вытащил и на пять секунд в стакан опустил. Время достаточное, чтобы сигарета пропиталась в молоке, но бумага от фильтра не отделилась. Взмокшую сигарету положил на блюдечко. Вторую достал.

За моими манипуляциями с интересом наблюдала директриса. Лезть не лезла, но когда закончила ужин и из столовой выходила, прокомментировала язвительно:

— Вы еще, батенька, оказывается наркоман, фу…

— И вам хорошего вечера, Оксана Вадимовна, приходите посмотреть на игру, — я достал из стакана молока вот уже третью сигарету, выдержав ее в жидкости, на блюдце положил.

— Обязательно! Делать мне больше нечего на ночь глядя шастать! — фыркнула директриса, показывая недовольство — губу скривила, обнажая белые зубы.

— Есть что делать?

Она глаза выпучила, но на вопрос не ответила — дел то действительно особо нет. Зато к другому прицепилась.

— И не надо моим сотрудницам вот эти ваши улыбочки отвешивать, у Анны Николаевны из-за вас молоко убежало!

— Кошмар какой.

А вот то, что молоко убежало у поварихи я не знал, покосился на стакан — будет вдвойне эффективно, если молоко окажется с горьким привкусом. Ядреная смесь.

— Ревнуете? — вернул взгляд на Оксану Вадимовну.

— Вам лет сколько, в себя придите, Иван Сергеевич! — она вздернула подбородок и как каравелла по зеленым волнам двинулась к выходу.

Я, конечно, оглянулся посмотреть не оглянулась ли она, но нет — Оксана Вадимовна грохнула дверью в столовой так, что та едва с петель не слетела. Баба огонь, строптивая.

Про Оксану Вадимовну и ее сцены ревности я благополучно забыл в ту же минуту. Три вымоченные сигареты на блюдце понес к Аннушке.

— Любезная, вы не будете против, если я у вас еще кое-что попрошу, хотя я итак ваш должник до окончания смены в «Колоске».

Ну и сигареты на блюдечке Ане сунул. На сковороду положить, прогреть и высушить. Та смутилась, понятно, но сигареты взяла. Времени для сушки естественным путем у меня не было, но на сковородке самое то, и пятнадцати минут хватит. Пока повариха сигареты сушила, я вернулся к своему столику и завершил ужин поеданием оставшихся сладких пирожков. Они, заразы, действительно оказались очень вкусными.

В столовой кроме меня не осталось людей, ужин был закончен. Единственное, что никак не выходило из головы и беспокоило — отсутствие Елены Анатольевны Пупса. Ну вот переживал я за нее, сам не пойму почему. Что-то подсказывало, что Пупс помирилась со своим хахалем и теперь зависнет до утра в столице, а утром, как ни в чем не бывало, вернется в «Колосок». Ничего, мне тоже есть чем заняться.

* * *

Через час, как и обещал, собрались на футбольном поле. Начало смеркаться, но пацанов это ничуть не останавливало — все до одного явились на игру, не запылились. Когда я вышел из административного корпуса, ребята уже разминались, потягивались и выражали всяческую готовность провести матч. Красавцы.

— Ну что, молодежь, утром на команды делились? — я обвел своих орлят взглядом. — Все помнят кто с кем? Или заново рассчитаемся?

— Помним, Иван Сергеевич.

— Тогда по командам расходимся, посмотрю, чего вы в деле стоите, а не на словах. Кто выиграет — тому сигареты, дело?

— Дело, — согласились единогласно.

— А мне в какую команду? — Баграмян озадаченно макушку почесал.

— Что, Миша, мячи надоело бегать подавать? — прямо спросил я.

— А кому не надоест, Иван Сергеевич?

— На замену выйдешь, — хлопнул его плечу.

У Баграмяна глаза — раз и округлились. От возмущения.

— Какую замену?! — он всплеснул руками. — Я лучший бомбардир, на чемпионате интернатов больше всех голов вколотил!

— И че? Похвалить тебя надо?

— Играть хочу!

— Ну, если ребята тебя в команду возьмут, вопросов нет — играй, — я улыбнулся.

Ануфриев руку поднял.

— Может с нами сыграете, Иван Сергеевич — предложил он. — Тогда и команд будет полноценно две, никого на лавку сажать не придется.

— С радостью пацаны, но не сегодня, — я похлопал по ноге, та ныла, хотя в комнате я выпил аспирин, и стало чуточку легче. — Сегодня без меня, я за вами с бровки понаблюдаю.

— Так а мне что? — оставаться в запасе Баграмян не хотел, на поле рвался.

Я предложил определить состав команд по жребию. Сыграли в камень-ножницы-бумага, и по итогу Мише повезло — выбил Васильева в запас. Кирилл, как звали паренька, конечно, повздыхал, что ему теперь за матчем с бровки наблюдать, но спорить особо не стал. Запас, значит запас, что уж тут.

— Тогда погнали, — я поставил мяч в центральный круг.

Ну как, не совсем центральный и совсем не круг — никакого круга на земле, выполняющей функции, газона не имелось по определению. Ребята разошлись по полю, в каждой команде по пять человек. Этакий минифутбольный вариант, где на поле всего три позиции — вратарь, защитник и нападающий. При небольшом размере поля каждый из них вполне может занимать любую из позиций, от того говорить парням где им играть — не стал. Да и любопытно жутко, кто кем себя на поле видит.

Впрочем, видели предсказуемо — под впечатлением игры спартачей на стадионе «Торпедо», все четырнадцать моих футболистов решили играть в нападении. Как лучше всего проявить себя в игре? Гол забить, тем более ставки на победу высоки… чем такая игра с пустыми воротами оборачивается, я умолчал — пацаны грамотные, и если на них сам Романц*в внимание обратил, то с мячом они на «ты». Вот и посмотрим, как игру выстроят, и кто чем блеснет.

Походили, побродили — разделились и позиции заняли.

— Начали, — я звонко хлопнул в ладоши. — Два тайма по пятнадцать минут, играем!

Никто разыгрывать в центральном круге не стал — Ануфриев и Баграмян, как основные игроки противоборствующих команд тотчас бросились выгрызать друг у друга мяч в центре поля. Я довольно скрестил руки на груди, наблюдал за ребятами — кто как движется, как поле видит, все это важно в игре. Ну и какую позицию выбирает и открывается, что делает когда мяч теряет и куда пасует — еще важнее.

Впрочем, ожиданиям от игры ребят не суждено было сбыться. На поле уже через несколько секунд начался сумбур. Молодежь носились по полю, за мяч грызлись, толкались и уже через несколько минут наколотили по несколько голов в ворота друг друга. Дублем отличился Баграмян, после каждого забитого мяча этот товарищ тряс пальцем и вылупливался на меня — мол, Иван Сергеевич, какое я сокровище и талант. Ну не знаю, не знаю, много ума не надо, чтобы мячей назабивать, когда против тебя фабрика мебели «Малыш» играет. Но чутье голевое у Баграмяна определенно присутствует, это я для себя пометил и форварда на карандаш тренерский взял. Пару раз Миша как стоячего Прокофьева обошел, Ануфриева у которого техника вполне себе на уровне — один на один обыграл. Гонору правда у него вагон, кровь горячая, но это легко поправить и в интересы командные встроить.

— Сука! — Паша съездил открытой ладонью по штанге, за малым конструкцию хлипкую не поломал. — Че ты исполняешь, слышь?

«Исполнением» по разумению Паши было то, что несколько раз за первый тайм Баграмян играючи прокинул мяч между ног игроков из команды Ануфриева. Надо говорить, что такие финты считаются издевательством? Вот тож. Каждый раз, когда у Миши получалось Паша не на шутку заводился. С Пашей такой фокус с прокидыванием мяча между ног не удался. Ануфриев захлопнул «створку», но Баграмян издевательски обошел его, как стоячего и записал на свой счет еще один гол, доведя количество мячей до четырех. Праздновать побежал, снова пальцами трясти. Анфуриев сдержался, хотя пар у него разве что из ушей не валил, как из скороварки. Я даже сперва подумал, что мордобоем дело кончится и мне придется молодежь разнимать, но благо обошлось. На этот раз.

Дав повозиться пацанам с мячом как следует, захлопал в ладоши — первый тайм завершен. Общая картина понятна. Парни, как пластилин — лепи, что душе угодно. Теперь неплохо проверить, насколько они податливые.

— Пять минут перерыв, дыхание перевести, — сообщил я.

Парни сели на поле, отдохнуть. Счет в игре был 10−7 в пользу команды Баграмяна и большую половину мячей сам Миша наколотил.

— Слышь козел, — Анфуриев присаживаться не торопился, на Мишу пошел, пар не до конца спустил. — Играй нормально!

Баграмян, парень горячих кровей отступать не стал. Парни сблизились, уперлись друг другу лбами. Вот тебе и «битва за лидерство» вспыхнула.

— Я че виноват, что ты деревянный? — проредил Миша.

— За языком следи! — Паша кулаки сжал.

— А то че?

— Ноги поломаю!

— Рискни здоровьем…

Как хорошо, что Оксана Вадимовна на игру не пришла, а то случился бы у директрисы сердечный приступ. Мне же все таки пришлось горячих и молодых разнимать, в конфликт вклиниваться.

— Расходимся! — выдал я за несколько секунд до того, как перепалка словесная не переросла в драку. — Дважды повторять не буду!

— Не ну а почему он исполняет, Иван Сергеевич! — Ануфриев переключился на меня. — Я ж его щелкну дурака.

— Иди броди, — Баграмян отмахнулся и сел на поле, дыхание восстанавливать, обувь шнуровать.

— Сюда подойди, — я положил руку Анфуриеву на плечо и в сторонку отвел, следом ребят из его команды подозвал. — Подходим, не стесняемся. Выигрывать хотим? — я обвел каждого из шести игроков взглядом.

— Блин, ну только если армяна из игры выключить, козел вонючий, — раздраженно сплюнул на поле Осипов, у которого тоже не получалось справляться с Баграмяном.

— Травмировать никого мне не надо, Осипов, а вот из игры Мишу выключить можно!

— Как? — заинтересовался Прокофьев, которому больше всего досталось «плюх» между ног от Баграмяна и понятно дело парню хотелось пацану реваншироваться во втором тайме. — Может сзади подкатиться… ноги оторвать, правильно Паша говорит этот Михаил — борзый козел.

— Ноги я тебе оторву, если ты игрока переломаешь, — я подошел к Сергею ближе и постучал подушечкой указательного пальца по его лбу. — Голову включай.

— Что включать, Иван Сергеевич? — возмутился Осипов. — Не идет против него игра, как жужелица по полю носится! Как против него играть?

— Тактически, Кирилл, — я присел на корточки, парней ближе подозвал. — Вот сюда все посмотрите, как губки впитывайте.

Вытащил из кармана коробок спичек, расчертил им небольшую тактическую схему — на утоптанной земле прям, чтоб наглядно. И пояснять начал, без замудрствований особых теоретических, но на вполне понятном языке для молодых, чтобы сразу дошло и не переспрашивали. Пацаны слушали внимательно, кивали — интересно. И вопрос уже даже не в том, чтобы сигарету выиграть, а в том, чтобы Мишу приструнить.

— Видишь Баграмяна — отпасовывай на ближнего, — пояснил я. — Так по полю и загоняете, что за он за пятнадцать минут язык положит на плечо.

— Вы с ним в собачку предлагаете сыграть? — хмыкнул Ануфриев, явно довольный предложением.

— Раскатать предлагаю, может скромнее станет, у нас игра командная, а самоедством заниматься не стоит.

— Поддерживаю! — заявил Прокофьев, хлопая в ладоши и тем самым заводя себя.

— Кто где стоит на поле всем понятно?

Закивали.

— Тогда расходимся!

Команда Баграмяна все время нашего совещания с любопытством наблюдала, но когда мы закончили, никто не возмущался. Что возмущаться — ну подсказывает тренер сопернику, а толку от таких подсказок? Когда в команде есть игрок уровня Миши, то результат предопределен. Потому молодежь из стана соперника смотрела на Ануфриева и ко снисходительно — мы вас ребята в первом тайме разорвем и во втором преимущество закрепим разгромом. Вот и на перестановки ребят на поле Баграмян и команда смотрела с явным скепсисом во взгляде.

Посмотрим.

Сводилось мое предложение к тому, что хорошо технически оснащенного Баграмяна надо не пространства лишать (где он легко обыгрывает любого из команды на пятачке и забивает после этого очередной мяч), а наоборот играть широко. Побегать надо заставить Мишу, чтоб пропотел, а заодно чувство мяча потерял. Ну а для этого следует определенным образом на поле выстроиться.

Глава 19

Начали второй тайм.

Немного еще пошутковали о том, что я решил помочь одной из команд — Баграмян ехидно улыбаясь, предложил поставить в команду Ануфриева еще одного игрока, нашего запасного Кирилла.

— Не говори гоп, пока не перепрыгнешь, — я подмигнул нападающему, к себе подозвал. — Миш, 20 мячей наколотите — проси что хочешь.

Баграмян воодушевился.

— Сделаю! А про еще одного игрока вы подумайте! Ну так у них хоть какие-то шансы появятся, Иван Сергеевич, — подмигнул он и в «центральный круг» побежал.

Давай-давай, паренек.

Разыграли.

Баграмян, после розыгрыша мяча в центре поля, как обычно хотел броситься в обводку, но не тут-то было — Ануфриев отпасовал на Осипова, сделав точную передачу в ноги, низом поперек поля. Миша, как паровоз, мчащийся на всех порах, применил экстренное торможение, за малым не влетев в Пашу. Удивленно зыркнул на него и резко развернулся. Бросился следом на Осипова стремительным рывком. Такие вот рывки и беганья за мячом всегда отнимают кучу сил.

— В касание играем! — я захлопал в ладоши, подбадривая ребят и напоминая о своей просьбе. — Осипов не держи мяч, отдавай! Не надо с ним нянчиться!

Осипов своей комплекцией, скоростью и чувством мяча, отлично подходил на позицию центрального полузащитника, формирующего рисунок командной игры. Играть в касание Вася не стал, решил с мячом повозиться — обработать, на рабочую правую ногу перекинуть (левой мяч принимал), прочувствовать. Как мы, когда я в бытность футболиста играл, говорили — приласкать мяч. Пока возился, сразу трое накинулись на него в отбор, чего Вася и ждал. Стянув на себя половину команды соперника, он мгновенно включился и отпасовал назад — на Прокофьева. Я уже руками всплеснул, на кой ляд самоедничать, спрашивается! Только ведь в перерыве обсуждали! Но Вася Осипов все правильно почувствовал — считай, что половину команды Баграмяна парализовал, включая самого Мишу. И это всего одной точной передачей. Только пас надо было вперед давать, на Пчелкина, тот по флангу прорвался, уйдя как от стоячего от Витьки Кулькина.

— Ося, Пчёла открывается, играем вперед, ты на поле смотри, — я энергичными взмахами руки показал, чтобы ребята из команды Ануфриева пошли к чужим воротам и в следующий раз не надо было делать отыгровку к своим воротам.

Осипов меня услышал, палец большой показал, по флангу левому приставным шагом поскакал. Но у Пчелкина конкретный фальстарт получился — загубил Прокофьев пацану шикарный рывок. Сергей, который по фактуре был не многим меньше Ануфриева, идеально подходил на позицию столпа игры в обороне, такой цементирующий собственную штрафную защитник. Однако сейчас, он ошибся, когда перепасовался с Димой Вербным, нашим вратарем — да-да, вратаря я на ворота поставил на второй тайм. Зачем Прокофьев это делал — вполне понятно, как и Осипов решил вытянуть на себя оставшихся членов команды Баграмяна. Это ошибка стала фатальной, такого же тайминга, как у «одноклубника» у Прокофьева не было. Чем и воспользовался Миша. Баграмян со своими тремя «одноклубниками» быстро сократил дистанцию, бросился на Прокофьева в прессинг, когда тот получил мяч обратно от вратаря. Феноменальная скорость Миши (пропадает талант в легкой атлетики, эх пропадает), решила эпизод. Баграмян не стал себя жалеть и постелился в подкате, пару метров проехавшись на заднице, по голой земле, как по полосе взлетной. Такой прыти Сережа от соперника никак не ожидал. От Баграмяна то, который ходит вечно прилизанный. Зато в подкате Миша выбил мяч из под ног Прокофьева и прям лежа, не выключаясь из уже нового эпизода, закатил очередную банку в ворота Вербного. Тот тоже молодец — вместо того, чтобы на раме остаться, бросился вперед, как гепард на добычу, забыв о своей позиции вратаря. Первый мяч второго тайма сделал счет неприличным — 11−7 и оказался забит в первые секунды игры. Мишка засранец, с надменной рожей убегая из штрафной, похлопал уже по плечу Прокофьева — крепись дядя.

— Иди ты… — обиженно протянул Сергей.

Я раздосадовано сплюнул, надо же так ошибиться на ровном месте, но быстро взял себя в руки и с удвоенной силой захлопал в ладоши. Игру пытался в нужное русло направить, чтоб не посыпалось то, что есть.

— Пацаны, не надо с мячом возюкаться, играем только вперед. Мяч получил и сразу отпасовывай на ближнего, — заорал я. — Никаких передач назад, представьте, что там бетонная стена. Давайте, погнали!

Мяч снова оказался в центральном «круге», в двенадцатый раз для команды Ануфриева и в пятый раз подряд. Пашка отпасовал Осипову, как и в первый раз, чтобы прыть с противника сбить. На этот раз правда Багармян и компания решили действовать хитрее — всей гурьбой сразу навалились на Осю, стремительно сместившись с центра поля на левый фланг. Осипов, как и в первый раз, не растерялся, мяч технично обработал, но возиться не стал. Я тут же, как сайгак по бровке заскакал, опять надрываясь:

— Пчела, рывок делай, не тормози! Ося, Пчеле мяч отдавай, Ануфриев готовься открыться в штрафной!

Осипов, у которого я сразу отметил хорошо поставленный удар, отпасовал на мчащегося на всех порах Пчелу. Но увы и ах, Ося навесил на ход, полагая, что через долю секунды Пчела окажется на мече, а тот затупил, повернулся лицом к пасующему, чтобы видеть мяч и его лицом принять. По итогу быстро развивающаяся атака также быстро захлебнулась. Мяч выкатился за пределы поля.

— Ты ж в ноги пасуй, куда ты блин бьешь! — искренне возмутился Пчела, оставшийся без мяча.

Ося виновата руками развёл — мол, простите и извините.

— Олег, все правильно он дает, на ход, — вмешался я. — Как только Ося мяч получает, ты сразу рывок начинаешь.

— Какой еще на ход, — тот только отмахнулся, не оценив задумки. — Я же не вижу куда мяч летит. И у меня сзади глаз нет, а в жопу торпеда не вставлена, чтобы такие мячи догонять, Иван Сергеевич!

— Увидишь, но в нужный момент, задача Оси мяч передо тобой на блюдечке доставить, — охотно пояснил я.

Две разные вещи — получать мяч в ноги и на ход, если ты играешь на фланге, на скорость развития атаки значительно влияет. Но как ни крути, по итогу второй раз Пчела сделал рывок в пустую. Хотя Ануфриев, надо отдать ему должное, ускользнул от игроков команды соперника и ожидал фланговую передачу перед пустыми воротами — забивай не хочу. Следовало самую малость поправить заготовку и все заработает.

Баграмян на правах лидера противоположной команды показал свое отношение к эпизоду — заржал, как конь, схватил мяч. И заняв позицию вратаря (вратаря в его команде в принципе решили на ворота не ставить на второй тайм, как и на первый, поэтому все семеро игроков носились по полю) не стал разыгрывать мяч с другими игроками, а несколько раз махнул рукой вперед, призывая своих игроков отойти на половину поля противника. Как только это произошло, Миша сразу лупанул от души по воротам Вербного, в духе Роберта Карлоса. Когда бразилец с расстояния тридцати метров в ворота Бартеза мяч забивал. Вербный удар парировал кулаками, но отбил его перед собой. На отскок, как черт из табакерки, выпрыгнул юркий, как блоха Лещенко.

Штука.

Мяч издевательски легко закатился в пустые ворота. Почему? Да вон потому что Прокофьев опять оставил свое место столпа обороны и решил почувствовать себя бразильскими Роналдо, у кого в лучшие годы позиции на поле не было, а игра сумасшедшая шла. Из-а безалаберности, защитник на отскок не успел, позицию проиграл. Видя мой суровый взгляд, Сережа виновато пожал плечами.

— Иван Сергеич, мне так-то тоже хочется нормально поиграть! — попытался оправдаться он.

Стремление ясное, но чего тогда кивать головой понятливо на установке. А так, любому защитнику нравится мячи забивать. Только вот мячей не будут, если на командную тактику класть. Я выдохнул, спуская напряжение. Все здорово, на за первые две минуты второго тайма, счет стал 12−7 в пользу команды Баграмяна. Попахивало крупным разгромом, поэтому пацаны завозмущались.

— Вы специально, чтобы мы проиграли «тактику» придумали? — Ануфриев зло пнул небольшой камушек, затерявшийся на поле.

— Так «специально», сюда идите охломоны.

Я показал ржущему Баграмяну, что мне нужно две минуты на «питстоп», возражений не последовало — ну а чего, они выигрывают с неприличным счетом. Какие могут быть возражения? А с моими подсказками и тактикой счет можно вовсе довести до 20 забитых мячей.

Ануфриев, Осипов, Пчёлкин и другие ребята подошли к бровке с недовольными рожами.

— Я что непонятно выражаюсь? — я сразу перешел к делу. — Какого лешего я фигурки рисую, ваши позицию показываю? Или вы во мне не тренера, а учителя по изо увидели?

— И какого лешего, просветите? — зло фыркнул Прокофьев, не удержавшись от того, чтобы свой негатив слить.

— Ты бы язык в одном место засунул, где у Пчелы глаз нет, и послушал? — зашипел я. — А то у тебя на лбу тактическую схему нарисую, хочешь?

Сергей промолчал. Чувствовал свою вину за оба пропущенных мяча во втором тайме. Понимает, что пистоны я вставляю заслужено. И не ему одному конкретно, а все команде.

— Еще раз объясняю, ты Прокофьев стоишь в защите и к атакам просто по своему желанию не подключаешься. Ты Вербный из рамы не выходишь, как постовой стоишь. Шаг в сторону приравнивается к расстрелу. Понятно?

— Понятно, Иван Сергеевич, но я ведь не просто так из ворот выскочил, хотел Серегу подстраховать… — начал оправдываться Вербный.

— Серега себя сам подстрахует, чтобы к раме как приклеился, Митя!

Возражений не последовало. И я начал парням новую тактику, (вернее старую, но на новый лад) объяснять. Каждое слово подтверждал нарисованной стрелочкой — прямо на земле. Стрелка от Ануфриева шла к Прокофьеву, от него вразрез поля на Пчелкина (я специально обвел круг место на которое стоит подавать Оси). Короче наглядней некуда, детский сад — вторая группа.

— Ты Ануфриев, бежишь в чужую штрафную, как только отдаешь мяч, а ты Пчелкин как только мяч получишь, сразу его вот сюда навешивай, — я нарисовал спичечным коробком круг в штрафной соперника. — Там Пашка будет. Ну а ты Ануфриев в пустые ворота мяч забивай.

— Иван Сергеевич, а чего без мяча бегать не пойму, мы же в футбол играем, а не легкой атлетикой занимаемся, — возмутился Паша. — И вообще, почему нельзя просто лупануть по воротам от души?

— Да, Иван Сергеевич, у них ведь рама пустая, без вратаря играют? — поддержал Осипов.

— Ну лупили уже, нет вратаря, — не стал отпираться я. — А толку? Почему-то счет в пользу команды Баграмяна, а вы всего семь мячей забили в ответ. Поэтому есть у них вратарь, нет, а вы выиграть игру не можете!

Как и в прошлый раз, игроки по итогу краткого инструктажа побухтели, поспорили, но в конце покивали синхронно — мол, все мы поняли, Иван Сергеевич, выйдем и вашу наработку разыграем без сучка и задоринки, противника на британский флаг порвем. Ну хотелось верить, что так и будет. Хотя я прекрасно понимал, что пацаны так и не поняли почему нельзя лупасить по пустым воротам, как только такая возможность предоставляется. То, что такая тактика нужного результата команде не приносит — аргумент приняли, но именно «лупася» по раме соперника, команда Ануфриева и забила все семь мячей. А с новой тактикой — ни одного.

Как бы то ни было, парни разбежались по своим позициям.

— Ося, Пчела, — я незаметно показал фланговым игрокам, что им нужно поменять фланг атаки, рокировочку сделать, те в ответ кивнули. Понимали, что на этот раз игроки соперника прочитают нашу задумку и Пчлекина на фланге схавают на десерт. Опасения оправдались — стоило Ануфриеву ввести мяч в игру, как Баграмян побежал в сторону левого фланга, где до этого делал рывок Ося. Кириллов, формальный вратарь, попытался прикрыть самого Осипова, чтобы на первой же передаче сломать игру. Глядя на это я даже ладонь о ладонь довольно потер — хитрожопые какие у меня пацаны подобрались, в футболе нет-нет, а что-то понимают и замечают игровые моменты. Но и я тоже не первый раз с бровки на футбольное поле смотрю. Что называется, там где вы учились, мы преподавали.

При новом розыгрыше Ануфриев не стал подавать поперек поля на фланг, а вместо этого пасовал назад — Прокофьеву. Все пошло совершенно по другому сценарию. Серега ответил длиннющим пасом. Пока все это происходило, Пчелкина ворвался на противоположный фланг, мгновенно поменявшись позициями с Осиповым. Оба парня потянули за собой своих опекунов в лице Кириллова и Баграмяна, да те отвалились в центре поля — когда мяч неожиданно Прокофьеву перешел, они решили снова в гурьбу сыграть. Фланг Пчелкина после того, как Баграмян остался в дураках, как не паханная целина оказался открыт для забега. И оперативным простором воспользовался свеженьки Громов, грянувший на беду соперника громом среди ясного неба.

— Давай, давай, давай, — подгонял я пацана.

Рывок, навес и Ануфриев головой кладёт мяч в пустые ворота.

Гол!

Счет размягчился и стал 12−8 в пользу соперника. Настало время выпендриваться Пашке в ответ на празднования Миши Баграмяна. Ануфриев развернулся к центру поля лицом и начал пританцовывать, как папуас возле добычи, дразня соперника, чем и взбесил Баграмяна. Бычку Миша включать не стал, как и дожидаться окончания празднования гола Пашей. Схватил мяч. И побежал в центр, чтобы скорее продолжить игру.

— Ребята внимательно, — я указал парням, что следует срочно занять свои позиции и тогда у соперника не останется свободных зон даже для попытки молниеносной контратаки.

Ануфриеву, вынужденному закончить празднование забитого мяча раньше времени, я показал указательный палец. Это значит, что следует к изначальной заготовке вернуться, которая не сработала сперва. Сейчас точно сработает.

Игра пошла.

Парни, наконец, стали задумку мою схватывать. Новый розыгрыш и разрыв в счете быстро сократился до трех мячей.

12−9.

Базовая задумка сработала филигранно. Паша разыграл мяч с Осиповым накоротке. Тот спасовал на Пчелу. А Пчелкин, как я просил, сделал рывок, стоило только Осипову мяча коснутся. Зафиналил Ануфриев, вколотив мяч в ворота, как гвоздь в крышку гроба.

У ребят оставалось еще целых десять минут, чтобы вырвать победу и немножечко поставить на место обнаглевшего Баграмяна. Но Миша упускать вперед соперника не собирался. Как и каждый раз после пропущенного гола, схватил мяч. Надо отдать должное ребятам, те успели позиции занять, но толку. Баграмян, как Диего Марадона пошёл вырывать победу в одиночку. Дриблинг у Миши находился на самом высоком уровне.

— Прессингуем, — конечно, орал я с бровки, да не помогло.

Баграмян, как стоячих обвел последовательно несколько игроков, снова прокинул мяч между ног Прокофьева, издевательски посадил на пятую точку Вербного и закатил мяч в ворота.

— Спокойно, парни! — я призвал пацанов не давать волю эмоциями.

Подумаешь забил, тенденция и общий рисунок игры наметились, а вот Миша, сделавший за второй тайм втрое больше рывков, чем в первом, задышал. Надолго Баграмяна не хватит, и к концу матча нападающий будет по полю пешком ходить. Оставалось дождаться, когда моя команда сумеет сократить отставание в счёте и выйти в двусторонке вперед.

Перед тем, как начать новый розыгрыш, я хотел позвать ребят к бровке, чтобы в двух словах рассказать как играть с Баграмяном теперь, когда тот начал уставать и сил на новые игровые подвиги у него оставалось все меньше. Но собрать ребят у бровки не вышло — к полю с выпученными глазами бежала Оксана Вадимовна, буквально вывалившаяся из административного корпуса. Ну начинается… а так хорошо играли.

Я вздохнул и повернулся к директрисе, выросшей передо мной.

— Любезная, вы стало быть приняли моё приглашение игру посмотреть? — поприветствовал ее я. — Говорили, что не интересно.

Оксана Вадимовна в ответ замотала головой.

— Какая игра, Ваня, у нас беда!

Глава 20

Глядя на внешний вид директрисы «Колоска», я почему-то сразу понял, что Оксана Вадимовна не шутит и у нас в лагере случилось что-то серьезное. Насколько беда серьезна — узнаем сейчас, понимая способность директрисы из мухи слона делать наверняка понадобиться суть проблемы вычленять.

— Что стряслось? — прямо спросил я.

— Мне только что позвонили из столичного отдела милиции, — Оксана Вадимовна пыталасьсовладать с собой, но руки у неё тряслись, выдавая сильное волнение. Глаза у директрисы бегали туда сюда, губы и те посинели. — Господи, меня всю трусит…

— Так, понятно, звонили из отдела милиции, зафиксировал. И, дальше то что? — уточнил я, видя, что директриса не спешит отвечать.

Она театрально закатывала глаза, обмахивала руками лицо и причитала вот это «господи, какой ужас». Я не растерялся и мягко взял ее за плечи, заглянул в глаза. Действительно, в глазах у нее отпечатался страх, впервые видел директрису такой испуганной. Оказывается, дамочка еще та сыкуха.

— Давайте по порядку, что именно случилось? Кто вам звонил, зачем? — переформулировал я свой запрос.

Оксана Вадимовна, которую я до сих пор не отпускал, смотрела на меня как загнанный заяц, которого охотник живьем поднял и на руки взял. Но глаза бегать у директрисы перестали, она заговорила сбивчиво:

— В общем, Иван Сергеевич, мне только что позвонил какой-то московский милиционер, офицер и он сказал… вернее не сказал, он сразу прямо поинтересовался у меня про нашего Пашу Ануфриева.

Понятно. Либо куда-то Паша уже влезть успел, что скорее всего «вряд ли», потому что с момента приезда в «Колосок», он считай под моим крылом безвылазно куковал. Либо с него за старые проделки теперь спрашивают. Ну а чего, у пацана условный срок висит, а там, если мне память не изменяет надо регулярно отмечаться у участкового и по новому месту жительства регистрироваться. И с этим делом строго, поэтому если отметку пропустил — проблемы могут быть.

Оксана Вадимовна после упоминания интереса со стороны милиции к одному из парней, часто задышала, усиленней принялась лицо руками обмахивать, воздух нагонять. Нос у нее предательски задрожал и наморщился, а ноздри завибрировали, что указывало прямо — в любой момент директриса расплачется. Да, дорогуша, это тебе не малолеток за руку отлавливать, когда те в неположенных местах купаются, эти горячие ребята, выходцы из интерната, могут всякое натворить, судя по тому, что у них написано в анкете. Но так дело не пойдет — слезы лить. Плакать мы не будем.

— Спокойно, Оксана, я с вами, — я даже женщину аккуратненько приобнял за талию, чтобы успокоить.

Талия, кстати у директрисы оказалась точенная.

Пока же неплохо, наконец, понять, что такого мог натворить Ануфриев. На том же стадионе ничего дурного не произошло, все прошло без сучка и задоринки, чему свидетелем был я сам. Но рассказать о проблеме могла только директриса.

— Так, успокаиваемся, моя хорошая, берём себя в руки и ровно дышим, — продолжил я. — Рассказывайте, что конкретно произошло и что в милиции хотят от нашего Паши. На учет по новому месту поставить?

Не знаю, каких стоило усилий директрисе сдержать слезы, но она заговорила, пусть и дрожащим голосом.

— В общем, Иван Сергеевич, плохо все, там говорят, что Ануфриев забрал у кого-то на стадионе ценные вещи.

Во как… мне отчего-то сразу вспомнились «Командирские» часы на запястье Ануфриева. Когда мы ездили на стадион, по крайней мере по пути в Москву, часов на руке Паши я не видел. Раз не видел, то скорее всего их и не было, часы штука такая — приметная. А вот в столовке он уже в них вовсю щеголял. Спрашивать откуда у пацана часы взялись я не спрашивал, подумаешь часы, не «Ролексы» же, а вот оно как любопытно повернулось. Интересно только когда и у кого Паша успел их отжать, я то всего минут на двадцать отходил, когда за Ленкой Пупс спускался…

Ладно — разберемся. Я повернулся к полю, захлопал, останавливая игру в атаке своей команды (счет к этому моменту стал 13−11, но оставалось еще половина тайма, чтобы забить пару мячей и вперед вырваться в погоне за сигаретами пропитанными молоком).

— Паша, давай меняйся и дуй сюда, у нас разговор к тебе есть, — я кивнул запасному, чтобы тот вступил в игру вместо нападающего.

Тот с земли подскочил, обрадовался перспективе, что ему шанс сыграть выпал, а то бедолага так и полчаса просидел не при делах, в носу ковыряясь и со спущенным лицом.

— Почему меня менять, Иван Сергеевич, я же только что три мяча подряд забил во втором тайме? — сразу возмутился он.

— Сюда иди, три мяча, поговорим с глазу на глаз. Я на твою игру уже насмотрелся, все итак ясно.

Ануфриев, весь потный (нагрузка во втором тайме серьезно выросло), но довольный, как таракан, подошел. Думал походу, что я его в присутствии Оксаны Вадимовны хвалить собрался. Расхорохорился, улыбается.

— Часы у тебя чьи? — строго спросил я, планы Паши на «минутку славы» сразу обломав.

— Какие? — он растерялся, потом понял о чем речь, руку с часами поднял и мне показал. — Эти что ли?

— Эти что ли, — подтвердил я.

— Иван Сергеевич, так они мои, — заверил Ануфриев, как могло показаться, даже немного удивившись вопросу. — Чьи еще?

— Я тебе сейчас дам Иван Сергеевич, с кого ты котлы на стадионе снял, зараза такая? — пошел в атаку я.

— Да не с кого Иван Сергеевич… — изумился пацана, как будто бы даже искренне.

— Брешешь же, по глазам вижу, что брешешь! Только мне лапшу на уши тебе повесить не удастся.

— Да ничего я не бреху… пфу ты, брешу, чего вы ко мне прикопались на ровном месте? — Паша начал заводиться в ответ, он вообще такой, что с половины оборота запуск.

— Ты мне давай тут обороты тормози, что произошло? Почему Оксане Вадимовне менты из Москвы звонят и говорят, что Ануфриев разбоем занялся?! А?!

— Без понятия почему звонят, я что менты! — отрезал он.

Я медленно вдохнул воздух, успокаиваясь. Оксана Вадимовна наоборот глубоко выдохнула, как-то разочарованно — не понимала, что со всем этим теперь делать следует. Пашка в содеянном не признается, в отказ идет, менты звонят по рабочему номеру, вот и непонятно что к чему. Понимая, что обстановка крайне напряжена, Паша попытался ее разрядить, по своему попытался, конечно, но все же.

— Я вам слово давал, Иван Сергеевич, что ничем таким заниматься на футболе не буду. Или я по вашему черт какой закатушный, чтобы слово не держать? — пробубнил он.

— По моему, ты молодой пацан, которому шанс жизнь обустроить выпал, а ты как раз черти чем занимаешься и на свой шанс хочешь начхать. Забыл, что у тебя условка?

— Ни у кого ничего не забирал, часы мои, от пахана остались на память, единственная память, — пояснил Ануфриев. — Иногда я их ношу, да! Короче, бред какой-то, а вы взрослый дядя и ментам в их разводы верите.

Понятно, что Пашка начнет выкручиваться, ужом вертеться, так примерно этого я и ожидал. Не знаю уж, кто черт, а кто не черт, но часы на руке пацана довольно старые, вида нетоварного, ремешок вон вовсе затерт. Ценности никакой они не представляют, и снимать их с кого-то — логики вообще нет, если ты с головой дружишь. Однако я помнил, что всякая логика отсутствовала и в том, что Ануфриев директора интерната избил. Но избил же. А у меня по отношению к людям кредит доверия есть, и свой кредит Паша исчерпал еще в первый же день пребывания в лагере. Сейчас базово в его слова я не верю. К тому же есть такие полные идиоты, которые в магазине крадут палку колбасы, а потом за неё садятся на пять лет. Ануфриев такой же идиот походу — ради старых потертых «Командирских» часов готов в тюрьму садиться.

— Павлик, как же так, ну как ты мог… я же тебя умоляла, я тебя просила, ты Елене Анатольевне обещал, что не будешь такими делами заниматься, — начала заламывать руки Оксана Вадимовна.

Вообще, как выясняется эмоционально нестабильная дама эта директриса.

— Иван Сергеевич, да я здоровьем своим клянусь, что не забирал часы! — продолжил отнекиваться Ануфриев. — Спросите у кого угодно из пацанов, не знаю у Пупса спросите, она подтвердит, что у меня это часы давно. Просто их не вытаскивал в «Колоске», лежали себе и лежали.

Допустим. Я кивнул, к директрисе повернулся.

— Оксана Вадимовна, что вам в милиции еще сказали?

— Сказали, что к нам наряд выехал и что Ануфриева никуда нельзя выпускать до тех пор, пока милиция не приедет и во всем не разберется… — она вдруг рукой рот зажала, глаза изумленно выпучила. — Ой, а мне ведь сказали, что это не надо говорить, а я сказала.

— Мы то никому не скажем, Оксана Вадимовна, не переживайте, — подбодрил директрису я. — Могила мы, да Паша?

— Да это просто какое-то галимое кидалово, Иван Сергеевич! — Паша понял, чем все это пахнет и напрягся пуще прежнего, с ноги на ногу переступил — беспокоится, как ситуация сложится.

— Иди ка ты сюда, дорогой, — я пальцем его ближе к себе поманил.

Бывало такое и в прежней жизни, в лихие 90-е годы — нет-нет, а на кривую дорожку кто-то из игроков свернет, криминалом займется. Там же бабки обещают, жизнь сладкую. Я то особенно такие «сворачивания» на своей шкуре прочувствовал, правда в 2023 году, когда с собственным воспитанником в гаражах повстречался, поэтому ученый… ну было и было, прошло. А так да, приходилось не раз в отдел ездить, отмазывать молодежь у следаков пороги кабинетов околачивать. Способы разные имелись, чтобы оступившегося пацана на путь истинный направить, с минимальным ущербом для психики. Тут главное чтобы все по справедливости решалось, без исключений. Если Ануфриев действительно часы не брал (а он и здоровьем клянется, и слово пацана дает), то его защитить от ментов надо любыми способами. Но вот если наоборот, и выяснится, что он брешет, то наказывать надо и жестко, чтобы на всю жизнь запомнилось. Ментам, конечно, по первой пацана сдавать не стоит в любом случае. Да я и не собирался, но выяснить правду — хотел, это в подобных вопросах первостепенно.

Потому, когда Пашка подошел, я крепко взял его за грудки и, глядя в глаза, спросил прямо.

— Часы чьи?

— Мои, слово пацана даю, Иван Сергеевич.

— Ты их снимал с кого-то? — знаю я эту молодежь с их «было ваше, стало наше», поэтому лучше уточнить, может он у кого котлы отжал, и теперь считает, что они ему принадлежат.

— Нет, не снимал. Да когда бы я снимал!

— Понятно, сейчас значит снимай.

— Зачем?

— Снимай молча.

Ануфриев спорить не стал, часы с запястья снял, мне отдал. И вовремя, в этот момент к воротам «Колоска» подъехал ментовской бобик. Натужно крякнула сирена — открывай сова, медведь пришел. Оксана Вадимовна, белая как приведение, запричитала:

— Что же теперь будет, сюда приехали…

Ну вот и разберёмся, что будет теперь. Я пошёл к воротам в лагерь, открывать — ментов пускать. Часы Паши в карман к себе положил.

Пока мы с Ануфриевым и Оксаной Вадимовной языком чесали, пацаны на футбольном поле продолжали играть, на нас особого внимания никто не обращал. Но теперь, когда у ворот «Колоска» крякнула ментовская серена, парни на поле мигом всполошились. Играть сразу перестали.

— Менты…

— Шухер…

И горе футболистов с футбольного поля как ветром сдуло. Понятия не имею, сработал ли у них рефлекс, чтобы вот так реагировать на появление стражей правопорядка, но когда я пошёл открывать ворота, чтобы пустить бобик, детдомовцев как след простыл. Даже про сигарет молодежь сразу забыла.

Ануфриев тоже попытался тихой сапой свалить, но я его — хвать и за локоток придержал.

— Паша, если за тобой правда, то бояться нечего, — заверил я. — Правда же за тобой.

— Иван Сергеевич, да ментов раза волнует правда? Прав не прав, им лишь бы такого как я за решетку упереть Я нежелательный элемент общества, — выдал Паша.

— Доверься и язык за зубами держи?

— Хорошо…

Ануфриев доверился, будь иначе и он бы легко свалил. Разные у нас весовые категории, не смог бы я его удержать при всем желании. Оксана Вадимовна, которая по цвету лица стала теперь напоминать постельное белье не первой свежести, пошла вслед за нами.

— Иван Сергеевич, вы же с ними поговорите? — зашептала директриса.

— Поговорю обязательно, вы только не лезьте.

— Да чего же мне лезть, я что по вашему дура…

Я не ответил, а ворота открыл ворота. Показал жестом ментам, что они могут заезжать, хотя мое приглашение им особо не требовалось. В бобике сидел совсем молодой сержантик, за рулем. На пассажирском сиденье сидел ещё один — этот одет в гражданское, видимо опер. Судя по настрою и их рожам, ждать ничего хорошего не приходилось.

Бобик заехал, вернее медленно закатился на территорию пионерского лагеря, остановился, сержантик мотор заглушил. Дверь с пассажирской стороны открылась и опер вышел наружу, держа в руках черную папку. Следом вышел сержант. Если сержант возрастом был немногим старше самого Ануфриева, то вот опер был в летах.

— Майор Бубликов, — он вытащил удостоверение, но даже не удосужившись его развернуть, чтобы в полном виде представить. Просто сунул мне в лицо красную корочку.

Вообще, конечно, удивительно, что на кражу часов приехал целый майор. Опытным взглядом старого сыщика, майор посмотрел на Оксана Вадимовна.

— Голубушка, это мы вам звонили?

— Мне, — директриса была напугана настолько, что даже не стала поправлять опера.

— Преступник где?

Ануфриев сразу же в голову в жал, что не ушло от глаз майора. Посыл опытного мента я понял сразу. Никто особо не спешил заниматься процессуальными процедурами. Сюда приехали конкретно за тем, чтобы Пашку арестовать и в отдел отвести. Ну а дальше уже по грамоте разбираться. Поэтому я счел возможным вмешаться сразу.

— Уважаемый, а у нас уже разве проведено следствие, опрошены свидетели, суд состоялся? Чтобы подозреваемый стал преступником называться? — строго спросил я, сверля опытного мента взглядом.

— А вы вообще кто, товарищ? — спросил майор пренебрежительно и заодно вымерил меня строгим взглядом в ответ.

— Меня Иван Иванов зовут, — я представился.

Майор хмыкнул, переключился на своего сержанта.

— Слышь, Гена, ты понял кто это?

Гена головой покачал, не узнал походу, а вот майор узнал, потому и сказал.

— Это же Иванов, бывший игрок московского «Спартака», он к нам в «Динамо» должен был прийти после финала кубка, — пояснил опытный мент так, как будто меня рядом не было.

Вернул взгляд на меня, улыбнулся кончиками губ.

— Что, спартаковец облом вышел, да?

Я промолчал, на глупые вопросы отвечать не стал. Зато сразу понял, что за фрукт передо мной. «Целый майор» весьма дерзкий тип, а еще походу перед Оксаной Вадимовной и сержантиком за счет меня возвыситься хочет. Посмотрим, что у него из этого желания выйдет.

— Товарищ майор, давай ты, наверное, сначала представишься как положено. Удостоверение покажи в развёрнутом виде, а то я ознакомиться не успел, — сказал я.

Скажу честно, удостоверение мента мне тысячу лет не тарахтело, а вот вывести майора Бубликова из себя — это да. Однако Бубликов на удивление спокойно отреагировал на мою просьбу. Достал снова удостоверения, открыл и сунул мне в лицо, остановив руку всего в нескольких сантиметров от моих глаз.

— Бубликов Семён Петрович меня зовут. Ознакомились товарищ нападающий?

Майор захлопнул удостоверение и обратно в карман убрал, не дожидаясь моего ответа.

— Ознакомился, удостоверился, — подтвердил я. — Теперь, когда я понимаю, что передо мной майор, то повторю вам свой вопрос. С каких это пор вы подозреваемых преступниками называете? Да и по подозреваемому у меня тоже вопрос — разве доказательства не нужны?

Глава 21

— Мне свой вопрос может быть повторить, товарищ майор? — я бровь приподнял. — Или быть может сами соизволите ответить?

— Какой вопрос? — насупился майор.

— Ну как какой. Доказательства какие у вас имеются или основания? Почему вы Ануфриева задерживаете? — повторил я.

Признаюсь честно, никогда особо не разбирался и не знал специфики работы ментов, но как говорится — если ляпать, то уверенно. Потому что логично предположить, что если человек в чем-то обвиняется или подозревается, то для этого должна быть веская причина. Вряд ли причину Бубликов назвал во время звонка Оксане Вадимовне. А то что товарищ майор назвал — это так, вилами по воде без доказательств. Паша ведь рассказал противоположную точку зрения. И у меня куда больше резона верить именно Ануфриеву, чем человеку, которого я вижу в первый раз. Пусть он и мент, законный представитель власти. Жаль, конечно, что я не смог понять, откуда взялось подозрение заранее, но дыма без огня не бывает. Поэтому неплохо теперь услышать версию мента, очень даже интересно.

Бубликова мой вопрос не то чтобы поставил в тупик, а как будто ошарашил. Я говорил, что майор, как любой порядочный мент в высоком звании, носил усы? Нет? Так вот Бубликов усы носил и от возмущения начал их закручивать.

— Доказательства, говорите, основания? А вы вообще кто такой будете, товарищ, чтобы я вам что-то говорил и как-то отсчитывался? — строго по милицейски спросил он.

— Я, товарищ майор, тренер этих ребят, — охотно представился я. — Поэтому мне неплохо было бы понять, в чем вы моих воспитанников обвиняете.

— Ну начнем с того, что не я их лично обвиняю… — Бубликов вымерил меня презрительным взглядом, до сих пор не мог понять чего это я раздухарился.

Вспомнилась одна известная присказка. Милиционер не бандит, от него спасения нет. Только подчас работать такая формулировка может по-разному, как в одну сторону, так и другую. В любой формуле перегибы есть, в этой тоже. Не всегда менты честно свои обязанности выполняют, и тогда от такие вот милиционеров нет спасения… И вот этому майору Бубликова я не доверял. Было что-то этакое в его надменной роже, что заставляло усомниться в благопорядочности.

— Вы Иванов кто? — задался он вопросом и сам же на него ответил. — Вы — футболист и тренер.

— Так точно, — согласился я.

— Вот и играйте в футбол, тренируйте или что вы там делаете. А мне позвольте своей работой заниматься. Лады?

Ответа его вопрос не подразумевал. По крайней мере, Бубликов его не стал дожидаться. Обернулся к директрисе.

— Так вы у нас Оксана Вадимовна, дамочка? Я с вами же разговаривал?

— Я… — проблеяла все еще перепуганная и ищущая пятый угол директриса. — Со мной разговаривали.

— Хорошо, Родина вас не забудет. А Ануфриев кто? — товарищ майор кивнул на Пашку. — Этот?

Вот что впечатляло в этом менте, так это то, что ему не требовались какие-либо ответы. Сам сказал, сам подтвердил, а кто что на этот счет думает, так это разве важно? Поэтому дожидаться идентификации Пашки от директрисы, майор не стал.

— Гена, — Бубликов повернулся к своему сержантику. — Давай, чего ты стоишь, как истукан. Мы сюда зачем приехали? Забираем и едем в отдел.

— Есть, — подтвердил сержант и двинулся к Ануфриеву, зачем-то наручники доставая.

— А вы, гражданин Иванов, если будет интересно потом с решением суда ознакомитесь, там вам и доказательства и все остальное приведут, если закон то велит, — майор обращался ко мне.

— Подождите ка, уважаемый… — начал я, но Бубликов меня перебил.

— Если вы понадобитесь — вас вызовут на допрос.

И с этими словами захотел уйти. Полагаю, что Гена арестует Ануфриева и на этом все кончится. Что тут скажешь, ситуация складывалась не из приятных. Понятно, что товарищу «целому майору» совсем не хотелось ехать в выходной день к черту на кулички, чтобы арестовать несчастного пацана, бывшего детдомовца, от того Бубликов и злился. Ну хотелось мужику, как всем нормальным людям дома на диване полежать в выходной, пиво попить, в ящик попялиться. Но я понимал, что если дам менту вот так запросто уйти, то закончится все крайне плачевно. Гена, который уже шел к Паше с наручниками на перевес, посадит его в бобик, отвезет в отдел, где на Ануфриева составят протокол задержания. При наличии условного срока это не очень хорошая практика, потому что срок из условного сразу может превратиться в реальный. Отмазать может пацана и удастся, но действовать будет куда сложнее.

Короче говоря, уйти я майору не дал, дорогу перегородил.

— Вы погодите горячиться, уважаемый, — сказал я, глядя ему в глаза.

— Чего? — Бубликов малость ошалел от моей наглости и сам как вкопанный теперь застыл.

Нечасто видимо товарища майора вот так одергивали.

— Говорю на секундочку отойдем, разговор есть, — пояснил я, не собираясь отступать. — Вы только сержанту своими скажите, чтобы не торопился пацана вязать.

Гена в этот момент уже подошел к Ануфриеву и что-то тому говорил, показывая наручники. Вязать чтобы прям заламывать, сержантик не решился. Во-первых, Паша не особо сопротивлялся, чтобы к радикальным мерам переходить, а во вторых попробуй Ануфриева повяжи, с ним договариваться надо.

— Одну секундочку, — повторил я, видя, что Бубликов колеблется.

Майор опять меня своим строгим взглядом вымирал, но подумав долю мгновения, согласился.

— Ген, минуточку погоди вязать, тут тренер мне что-то сказать хочет, — распорядился он.

У меня как с души отлегло. Сержантик наручники опустил, явно с облегчением. Ануфриев, красный как вареный рак от нервов, смотрел на меня с тревогой и надеждой одновременно. Я ему подмигнул, показывая, что все в порядке и волноваться прежде времени не стоит.

Отошли на десяток метров. Майор, с удвоенной силой разглаживающий усищи, заговорил первым. Я тактическую паузу держал.

— Ну рассказываете, чего от меня хотите? — спросил он.

Я демонстративно вздохнул.

— Да тут особо рассказывать нечего, товарищ майор, — признался. — Вы мужик порядочный, я сразу это приметил, поэтому захотелось вас как-то уберечь что ли… от неприятностей возможных.

— Каких еще неприятностей? — удивился мент.

— Ну как каких, — я коротко плечами пожал. — Вам, например, известно, что у меня в «Колоске» таких вот Ануфриевых целая команда собрана. Эксперимент здесь проходит, спущенный свыше.

Я заговорщицки потыкал пальцем в небеса, «на верх», о котором Бубликова предупреждал. Мент насторожился.

— Понятия не имею, что за эксперимент? — только и нашелся он.

— И, наверное, вы товарищ майор слышать не слышали о том, что по спортивной части эксперимент проходит под патронажем спортивного общества «Спартак»? — видя, что Бубликов клюнул, я еще больше краски сгустил.

Ну а чего, если эфемерный «верх» понятие по большей части размытое, то вот «Спартак» это уже конкретика. А о связях столичного клуба в нужных местах не знал только дурак. Кем-кем, а дураком товарищ майор точно не был. Ясно, что Бубликов быстро взял себя в руки, помня о том, что носит мундир и вот такие перипетии его по логике мало касаются. И даже выдал:

— Да хоть общество «Торпедо», товарищ Иванов, — хмыкнул он. — Вор должен сидеть в тюрьме. Если у вас все, то работать мне не мешайте, у нас все по закону. Виноват — преступник значит.

Я не совсем понял его реакцию, но отчего-то был уверен, что мои слова сказанные ранее, произвели на майора должное впечатление. Да и говорил их не кто-нибудь, а бывший нападающий московского «Спартака». Поэтому решил чуть надавить на мента.

— Всё-таки рекомендую вам настоятельно сменить тон, — холодно сказал я.

— Да что вы, Иван Сергеевич, давайте я сам разберусь в каком тоне и с кем мне говорить, а учить вы будете своих уголовников, на футбольном поле, пока они на свободе бегают, — парировал майор.

Значит ошибся. Майор был не из трусливых. Ну к таким тоже подход есть.

— Ну знаете ли, майор Бубликов, я просто за вас переживаю. Говорю, хороший вы человек, и наверняка до выслуги годик другой остался.

— Товарищ Иванов… — Бубликов тяжело вздохнул. — Я, конечно, признателен вам за повышенное внимание к своей персоне. Но это внимание совершенно не обязательно. Вы не за меня переживайте, а за себя.

— Даже так?

— Ваших вот этих вот оболтусов всех надо пересажать, — подтвердил майор. — Не сегодня, так завтра они какой-нибудь номер выкинут, а отвечать придется вам и вашей чудесной директрисе.

Я понимал, что майор все-таки переживает. Не переживал бы, так не разговаривал вовсе. А тут видимо хочет побольше информации из меня выведать, прежде чем решение окончательное принять. С одной стороны твердость показывает товарищ Бубликов, мундир не порочит, а с другой — мягенькую перинку себе стелет, на случай если падать придется. Чтобы больно не ударятся. С выслугой лет и скорой пенсией, я наверняка в яблочко попал.

Догадки оказались верны, майор огляделся, подошел ко мне чуточку ближе и спросил:

— Есть за что переживать, товарищ Иванов?

— В том то и дело, что есть.

— Так скажите прямо, чего мы битые десять минут вокруг да около ходим…

Ну я и сказал прямо, раз человек просит, то чего бы не сказать.

— Просто вот думаю, если вы Ануфриева таки решите арестовать, то что писать начальнику ГУВД Мосгорисполкома будете?

— Богданову что ли?

— Угу, генералу, я так кажется и сказал.

— Нет, вы фамилию не называли… — нахмурился товарищ майор.

Признаюсь, я понятие не имел, как звали начальника ГУВД Мосгорисполкома, но Бубликов услужливо подсказал.

— А Павел Семенович тут причем? — насторожился майор, теперь уже куда сильнее насторожился, когда имя реальное прозвучало.

— Ну как причем, у Николай Петровича, начальника футбольной команды «Спартака», сегодня с Павлом Семеновичем Богдановым совместный ужин.

— Ба! — изумился майор.

— Вот-вот, Николай Петрович, насколько мне известно, в гости к генералу Богданову приглашен.

— Генерал-лейтенанту, — поправил автоматически мент.

— Генерал-лейтенанту Богданову, конечно ему самому, — легко исправился я. — И вынужден вам сообщить, что перед походом на ужин, мне в «Спартак» Николаю Петровичу лично звонить надо и про сегодняшний день отчитываться. Положено у нас так, «Колосок» в Москве на особом контроле.

Майор побледнел, губу закусил, но терпеливо ждал, когда я продолжу свой рассказ. Спешить теперь никуда не спешил, про телевизор и пиво с рыбкой забыл, как и о том, что у него выходной — это тоже из головы у мента вылетело. Отчего-то мой рассказ товарища Бубликова дюже заинтересовал. И отчего только…

— Вы же человек взрослый, серьезный, наверняка понимаете, что Николай Петрович у меня про воспитанников спросит, которых «Спартак» под крыло взял? Вы же понимаете, когда я про Ануфриева ему стану отчитываться, то придется про задержание рассказать?

— Понимаю, — кивнул мент, с ноги на ногу переступая.

— А ответить Николаю Петровичу мне будет нечего, товарищ Бубликов. Совершенно нечего. И вот тогда, смею вас заверить, как человек хорошо знающий Старост*на, Николай Петрович о задержании напрямую у начальник ГУВД Мосгорисполкома Богданова спросит за что майор Бубликов арестовал пацана, — подвел я. — Не бросает начальник нашей команды своих.

— И этих детдомовцев тоже не бросает… они свои разве?

— Я вам об этом уже полчаса талдычу, товарищ майор.

Что за этим последует, я говорить не стал. Да и не надо было, прекрасно понимал мент к чему я клоню — что сам генерал-лейтенант Богданов будет вынужден в отдел звонить и подробности задержания выяснять. Когда выяснит, тогда, независимо от того прав майор Бубликов или не прав, менту влетит на полную катушку. Просто за то, что генерала на пустяки отвлек.

Лицо у Бубликова после моих слов изменилось. От былой уверенности, когда он хохмил, не осталось и следа. По выражению лица майора, я понял, что прямо сейчас в голове у него происходит мыслительный процесс. Верить или не верить моим словам. Опять же, с одной стороны, где генерал-лейтенант Богданов, а где Ануфриев… но с другой стороны все далеко не так очевидно, как хотелось бы товарищу майору. Существовал риск того, что я говорю правду и начальник «Спартака» Николай Петрович действительно сегодня ужинает с генерал-лейтенантом. Имя Старост*на в Москве каждый дворник знал. Как и знал об уровнях связей Николай Петровича в нужных кругах. Поэтому упоминание о Богданове в разрезе Старост*на выглядело отнюдь не чужеродным. Если на то пошло, то человек такого уровня и на министра внутренних дел мог выйти играючи. Вот товарищ Бубликов и задумался, даже подвис, ощущая всю полноту свалившихся на него рисков.

Долго майор думать не стал. Как я уже говорил, Бубликов был кем угодно, но не дураком и мозгами шевелил достаточно бойко. Потому смекнул, что может на ровном месте вляпаться в неприятности. Отвис. Предпринял последние попытки сопротивления.

— Товарищ Иванов, а знаете что? — куда более дружелюбно, чем ранее, сказал Бубликов.

— Что товарищ майор?

— Ваш архаровец, Ануфриев или как там его зовут, гоп-стопом занимался на стадионе. Мне заявление в дежурную часть пришло. Вот вам и основание для задержания. Я же не могу заявление проигнорировать… Так что вы когда будете созваниваться с уважаемым Николаем Петровичем, сразу скажите, что не уследили за своим воспитанникам. И он вместо того чтобы футболом заниматься, разбоем занялся. У гражданина Пингвинов часы украл.

Боковым зрением я видел, как от этих слов трухануло Пашу. Мы хоть и находились на некотором удалении от остальных, разговор наш Ануфриев слышал. Я задумался. Некрасиво получалось. Первоначально я просил маойра доказательства предоставить, он их предоставлять не стал. Теперь же, когда мы глядя друг другу в глаза разговариваем, выложил мне как на блюдечке. Смущало, что просто так заявление на Ануфриева писать никто не станет. И вполне может оказаться, что пацан таки виноват. Но взялся за гуж, не говори, что не дюж. Что-то подсказывало мне, что Пашка не виновен. Поэтому я решил отстаивать пацана до конца. Достал часы, которую с Ануфриева накануне снял.

— Вот эти часы пропали, товарищ майор?

Бублков внимательно на часы посмотрел.

— Вот эти, — сразу подтвердил.

Хотя я признаться понятия не имел как он вот так лихо определил, что именно эти «Командирские» украдены у некого гражданина Пингвинова.

— Так это мои часы, майор, — сухо ответил я. — А Ануфриеву я их дал поносить, теперь вот обратно забрал. Мне их за дубль в ворота ЦСКА подарили.

Бубликов глаза прищурил, медленно головой покачал.

— Ох, Иванов, не того вы защищаете.

— А давайте-ка я последую вашей рекомендации и сам разберусь — кого мне защищать, уважаемый, — отрезал я. — Предлагаю дело замять.

Майор с минуту стоял молча. Далее резко развернулся и зашагал к бобику, не говоря мне ни слова. Серантику только сказал.

— Гена, оставь его, мы уезжаем.

Сержант облегченно выдохнул, вернулся в бобик, а через несколько минут милицейский автомобиль выехал из «Колоска». Наша взяла, мне удалось отстоять Ануфриева. Я подошел к едва живой Оксане Вадимовне и сказала, что проблема решена.

— Как вам это удалось, — облегченно выдохнула директриса.

— Потом расскажу, а сейчас можете идти, Оксана Вадимовна, мы дальше без вашей помощи разберемся, надо с Пашей с глазу на глаз переговорить.

Директриса не возмущалась. Ушла. Я быстрым шагом к Ануфриеву подошел.

— Спасибо Иван Сергеевич, — пацан от счастья сиял, что все обошлось, руку мне протянул.

Но я руку не пожал, вместо этого съездил Ануфриеву под дых.

— Ты охренел, Паша, часы красть?

Глава 22

— Ты охренел, Паша, часы красть?

Я во второй раз повторил свой вопрос, не услышав в первый ответа. Удар получился крайне неприятный, во многом потому что оказался неожиданным. И Пашка, здоровый кабан, его не видел, хотя зрячий удар легко бы выдержал. Вообще, когда летит шальной удар, рефлексы не успевают отреагировать. Я скрывать не буду, на то и рассчитывал, понимая, что иначе мне Ануфриева не сложить пополам. А тут Паша, как раскладушка старая согнулся, зашипел, стиснув зубы, за грудь в районе солнечного сплетения схватился. Больно ему было. Но терпи — сам заслужил.

Вероятность дальнейшего развития событий существовала разная. Нанося удар, я понимал, что для Ануфриева авторитетов особых нет и ему ничего не стоит ударить меня в ответ, как того же директора интерната ударил. Тогда бы уже я, как раскладушка — не просто сложился, а захлопнулся бы. Однако Паша в драку не полез, что-то остановило его, может быть благодарен за то, что я его от поездки в отдел отмазал. А благодарить меня было за что — история с генерал-лейтенантом Богдановым, или как его там милицейского начальника на самом деле зовут, выдумана «от» и «до». Ни к какому начальнику милицейскому Николай Петрович идти не собирался, а если и собирался, то уж точно мне об этом не отсчитывался. У меня даже созвона с ним не намечалось. Не то, что на сегодняшний вечер, а в принципе.

— Сказал же, ни у кого я их не крал, — прошипел Ануфриева, тяжело дыша, солнышко я у него прочувствовал очень хорошо.

— Не крал говоришь? — я присел на корточки, ища глазами глаза Паши. — А что за гражданин такой — Пингвинов? Или ты тоже о нем ничего не знаешь, ни сном, ни духом? Как черт из табакерки на твою голову не выпрыгивал?

— Понятия не имею, Иван Сергеевич, первый раз слышу эту фамилию! Действительно, что как черт из табакерки!

— Хочешь сказать, что гражданин Пингвинов просто так заявление на тебя товарищу майору подал? От нечего делать? — не отступал я. — Ты же понимаешь, что я сейчас мента спугнул отсюда, а ему дело просто так не замять по прихоти, он еще приедет обязательно, когда доказательства соберет!

— Почему вы мне не верите? Я никакого Пингвинова знать не знаю, а часы мои! — Пашка руками вспеснул.

Для меня важно было услышать честный ответ своего воспитанника, поэтому я глядел Паше прямо в глаза.

— Смотри сюда. В глаза смотри, говорю.

Он посмотрел.

— Ты часы брал у Пингвинова? Да — нет, коротко отвечай, без всяких предисловий. Только учти, я последний раз спрашиваю.

Ануфриев не отвел взгляд, и медленно покачал головой.

— Нет, Иван Сергеевич. Короток если.

Понятно. Я поднялся со вздохом, понимая, что этот разговор больше ни к чему не приведет, только по кругу будем топтаться. Да и честно ведь зараза сказал, чувствую прям. По глазам вижу, а оно как — все всегда в глазах написано. Языком ты врать можешь, на лице нужную гримасу делать, а вот с глазами сделать ничего не сделаешь и обмануть собеседника практически невозможно. Находятся, конечно, индивиды, которые глядя в глаза лгут, и не краснеют, у таких не различишь правду ото лжи. И на моем веку такие паскуды не раз встречались. Только вот Ануфриев не из их числа, в этом уверен. Хулиган — да, оступился — было дело, а вот врать пацан не станет, не умеет. Это выше его достоинства. Наверное, потому я и поверил сразу ему, впрягшись за Пашу у мента.

Но тут другая проблема возникает — если пацан не врет, то тогда какого черта произошло? Что за заявление у майора Бубликова, кто такой этот гражданин Пингвинов? Вот правда «черт из табакерки», верное я сравнение подобрал. Непонятно совсем, не станет же майор специально для пацана дело шить. Ему это незачем, не той Пашка величины, чтобы такие «почести» заслужить…

— Паша, то что ты Пингвинова не знаешь, мне понятно, — продолжил я. — Но может на стадионе, пока я с трибуны по своим делам отходил, у тебя с кем конфликт был? Вспоминай давай, это важно.

Оно ведь как бывает — туда-сюда, криво посмотрел, сказал что-то не то или сделал и, пожалуйста, на всю жизнь враг появляется. И ты подчас даже не подозреваешь, что у тебя есть такой визави. Мало ли с этим гражданином Пингвиным Пашка на стадионе виделся, ну плечом может толкнул, на хер послал….

— Не было никакого конфликта, Иван Сергеевич, не помню ничего такого, — заверил Ануфриев.

— Точно не было? Если ты не помнишь и забыл, то вспоминай, может ты думаешь, что конфликта не было, а он был.

— Это как конфликта не было, а он был? — Паша бровь приподнял. — Я ж вам пообещал, что проблем не будет, поэтому никуда с трибуны не выходил. Весь матч на одном месте просидел и «Спартак» поддерживал.

— Ладно, забей, нет, значит нет, я тебе почему-то верю, — я отмахнулся и поделился с пацаном своими опасениями. — Мент этот, майор, говорит, что на тебя заява от Пингвинова поступила, якобы ты у него часы забрал. А ощущение такое, что он к тебе прикопался на ровном месте.

Паша задумался, а потом озвучил версию, которую я уже немногим ранее рассматривал, как основную — с тем, что когда у тебя есть условный срок, то обязательно надо ходить отмечаться в отдел. Пропуск — и твоя условка может через одно место нехорошее пойти, а срок из условного в реальный превратится.

— Так я как раз думал у вас на неделе отпрашиваться, в отдел ближайший съездить… — закончил он.

— То есть у тебя не настало время отмечаться, правильно понимаю?

— Неа, не настало, я ж только вчера, перед тем как мы в «Колосок» гурьбой приехали, в отдел ходил и своего участкового предупреждал. Пупс заставила! Конечно, вам виднее, Иван Сергеевич, но мне кажется, что это только предлог у майора ко мне докопаться.

— Ты что имеешь в виду?

— Даже не знаю, как сказать. Я поначалу думал, что мент приехал по условке с меня спрашивать. Мне ведь с ментами не в первой общаться, но такое ощущение, будто он не ко мне, а к руководству приехал… явно ведь выдумал обвинение в мой адрес, как предлог. Да и откуда он мог знать, что я в «Колоске» нахожусь?

— Ну как откуда, сам же говоришь, что вчера только в отдел ходил, участковому докладывал, что место пребывания будешь менять?

— Вы серьезно думаете, что участковый на следующий день информацию передал? — Паша хмыкнул. — Он же пока отчет подготовит, пока на почту сходит, а в столичном отделе пока корреспонденцию примут…

— Ясно, — тему я развивать не стал, но предположение Пашка крайне любопытное выдвинул.

Действительно, как товарищ майор вот так сразу узнал, что в «Колосок» паренька увезли с условным сроком? Бюрократия, особо в ментовке — дело привычное и вполне может стать, что Ануфриев, когда в местный отдел пойдет отмечаться, информация по нему там еще не будет. Ну и смущало, что майор целый приехал, это сразу меня насторожило, еще тогда, когда мент свое удостоверение возле бобика показывал. В общем, хорошая информация на подумать. С Оксаной Вадимовной неплохо на эту тему поговорить, может под нее весь этот спектакль придумали. И на самом деле никакого гражданина Пингвинова и в помине нет. Разберемся. Спускать рук эту тему с майором точно нельзя.

Пока же я вытащил «Коммандирские» часы из кармана, Ануфриеву протянул.

— На, держи.

Раз такое дело, то правильно пацану часы обратно отдать. Мне они незачем, а если Пашка говорит, что часы его, то пусть забирает и носит сколько влезет. Тем более отцовские часы, единственно, что у него осталось.

— Спасибо большое, — Ануфриев часы взял, на руку надевать, довольно улыбаясь.

Отдавая часы, я вдруг заметил, что на них имеется какая-то надпись, явно не заводская. Поближе бы взглянуть.

— Погодь, — я нахмурился. — Часы верни ка.

— А что случилось?

— Пока ничего. Давай часы, говорю.

Ануфриев насторожился, но часы отдал. Я посмотрел на надпись инициалы, еще больше хмурясь — на внутренней стороне часов стояли две буквы «О. П.». Какого спрашивается беса… О. П. — Олег Пингвинов? Олесь? Неважно, как этого гражданина зовут, но на часах черт возьми стоит буква «П» и тут не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться — это часы Пингвинова! Да, буквы не сразу заметишь (у меня в голове даже мелькнуло почему мент об именных инициалах не сказал), но… какого вообще хрена? Неужели пацан мне соврал?!

Я начал заводиться. Спрашивал же по нормальному, в глаза ему глядя.

— Так ты мне в глаза глядя врешь?

— Вы о чем? — вылупился на меня Пашка.

— Говоришь, что часы отцовские. А у тебя у отца фамилия Пингвинов?!

— Нет, Ануфриев…

Хотелось снова Ануфриеву прописать отцовского леща. Тогда соврал и теперь, и мало того, что соврал, так он еще из меня круглого идиота делает. Вот же козел!

— О. П. это по твоему что тогда? — я сунул часы ему прямо в лицо. — Тут же черным по белому написано «П»! Пингвинов!

Пашка головой замотал, растеряно так, будто понятия не имеет о чем я ему толкую. Вид делает, будто дар речи потерял. Уже сейчас, когда я его поймал на лжи, за руку по сути взял, и на это прямо указал, он все равно упорно продолжал отнекиваться. Я не я и лошадь не моя. Во дает! И ведь не краснеет даже, язык без костей. Я уже начал сомневаться, что поступил правильно, когда мента обратно в отдел отшил. Подумать успел, что следует зайти в административное здание и в отдел позвонить, товарища майора обратно вернуть с сержантиком.

— Короче, пацан, нет у меня к тебе больше веры, — заключил я.

Ануфриев так ничего и не ответил, побледнел, как простыня нестиранная. Развернулся и пошел прочь. Молча. Обиделся типа. Я проводил его взглядом, чувствуя одно сплошное разочарование. Вот такая значит благодарность — от ментов его отмазал, поверил в каждое сказанное им слово. А он часы украденные за свои выдают. Хорошо, что еще с майором Бубликовым обошлось, и он про инициалы на часах ничего не знал. Был позор, нет даже позорище, на мою седую голову.

Пашка ушел, а я поймал себя на мысли, что неплохо бы вечером перключиться. Бухнуть может даже полтишок, за воротник, чисто для профилактики, а то ведь никаких нервов не хватит, а так — успокоительное. И с этими мыслями собрался возвращаться в административный корпус, где на вечер меня ждал борщ из столовки и собственно сама повариха Анька. Но уйти далеко не ушел, услышал из-за спины хорошо знакомый голос — Ленка Пупс, я сразу ее узнал.

— Вообще-то, Иван Сергеевич, вы не правы! И зря так с Пашой обращаетесь, я невольно подслушала ваш разговор, — заявила комсомолка.

Я обернулся, увидел Ленку. Ее появлению я был удивлен. Девчонка реально поздно вернулась из Москвы и судя по тому, что она зашла через ворота лагеря, до сих пор открытые кстати, хахаль Пупса не стал ее подвозить. Значит, не все гладко у них там в Москве прошло. И глаза вон заплаканные, видно рыдала Пупс, когда с мужиком своим разбиралась. Но хорошо хоть целая девчонка вернулась, я уже всякое плохое думал… Но обошлось.

— О! Елена Анатольевна, явились не запылились! — не удержался я. — Ничего так, что уже ужин давно прошел, а вы парням обещали на Клязьму сходить. Хорошо вам, наверное, в Москве было?

— Обещала, а как было — не ваше дело, Иван Сергеевич. Тем более, что не обо мне сейчас речь идет.

— Об Ануфриеве желаете поговорить? Ну давайте поговорим, чего уж, — живо согласился я. — Вам известно, что ваш любимый Павлик сегодня натворил? За ним вот из отдела милиционеры приезжали во главе с майором Бубликовым. Часы украл у человека.

Я показал Пупсу часы Ануфриева, которые так и остались у меня.

— И я вашего Павлика от проблем отвел, а мне он черной неблагодарностью ответил.

— Ничего он не крал, — Пупс аж подбородок задрала, от возмущения, не хочет правду слышать о своем любимце. Ну-ну, слушайте, уж извольте.

Бесит меня ЕленаАнатольевна, не могу. И вроде ничего такого не делает, но все равно бесит. Хотя по хорошему ее пожалеть стоит. Опять же, чего жалеть — сама виновата, что выбрала себе такого мужика, который ее до слез доводит.

— На них О. П. инициалы нанесены, а он зараза говорит, что не крал, хотя на столе у майора заявление от гражданина Пингвинова лежит, — выдал я. — Что вы на это скажите, Елена Анатольевна? Или продолжите своего Ануфриева покрывать?

— Дурак вы, Иван Сергеевич, вот что скажу, — ответила Ленка. — В вашем листке, который к директрисе пришел, есть опечатка, фамилия у Паши не через «а», а через «о» правильно пишется, если по документам. То, что вы говорите про инициалы, так это инициалы его отца. Онуфриев Павел. Паша у нас по отчеству Павлович.

Я оторопел, не знал, что на эти слова Пупсу ответить. В тупик прям Елена Анатольевна меня поставила.

— Пашу легко обидеть, тем более когда он людям доверяется и открывается, а те ему в душу плюют. Он глубокий человек, не то что вы.

— Я… — мне так и не нашлось, что сказать ей в ответ.

Ушила меня Елена Анатольевна, надо признать, совсем сбила с толку. Откуда же я мог знать, что фамилия Паши через «О» на самом деле пишется и в документах допущена ошибка. Я же не ясновидящий, не Алан Чумак. А то, что Ануфриев… извиняюсь, Онуфриев, парень ранимый теперь очень даже понятно. Лось здоровый, кулачищи размером с мою голову, а в свое оправдание даже и слова не сказал. Нет бы сказать — Иван Сергеевич, это моего папы инициалы на часах «Командирских», и вопрос сразу закрылся бы, как одно сплошное недоразумение.

— Часы отдайте, я Паше их сама верну, — сказала Ленка и с этими словами часы у меня из рук вырвала.

И зашагала к административному корпусу, вся важная такая. Когда Пупс «Командирские» забирала, я скользнул взглядом по ее запястью и увидел, что на нем стоит синяк. Свежий. Днем, когда мы на стадион «Торпедо» ездили, ничего подобного на ее руке не было.

— Лена, постойте, — спохватился я.

Она как будто не слышала меня.

— Лена, подождите!

Она резко остановилась, обернулась, вперила в меня свои заплаканные глаза.

— Да что вам надо?

— Как вы? Виноват, что сразу не спросил, — покаялся я.

— А вы не видите? — она с вызовом посмотрела на меня, а вот губа Пупса предательски задрожала, на глаза снова слезы навернулись.

— Он вас трогал?

— Вам какая разница? Никто меня не трогал… я упала. Занимайтесь лучше своими делами, Иван Сергеевич! Оставьте меня, забудьте.

Не знаю, что на меня нашло, но вместо того, чтобы истерику женскую выдержать достойно мужчине, я огрызнулся. Повелся непонятно на что.

— Да ради бога! Оставлю.

— Ну… ну… — Ленка как будто другой ответ от меня ожидала. — Ну вот и все, до свидания!

И зашагала дальше. На этот раз я ее останавливать не стал. Пусть идет. Помощь свою я ей навязать не могу. Постояв еще немного возле открытых ворот «Колоска», я озадаченно плечами пожал, ворота закрыл. Пошел в свой номер, не в силах отвязаться от ощущения, что сегодняшний вечер испорчен.

Ребята, которые разбежались при виде ментовского бобика, так и не появились. Вообще, вся эта ситуация дурацкая по своей сути. По хорошему, надо извиниться перед Пашей, нехорошо получилось, пацан как теперь выяснилось действительно ни в чем не виноват, а я на него всех собак спустил. Зайду к нему, завтра только. Сейчас пусть в себя придет, а то есть вероятность, что разговаривать не станет. Не оправдал я его надежд, блин.

Поднявшись на второй этаж, я похлопал по карманам, ища ключ, достал и уже собрался отпирать дверь, когда из соседнего номера вышла Анушка.

— Я вас ждала, Иван Сергеевич, — в руках она действительно держала банку с борщем.

— Дождались? — я улыбнулся девушке. — Заходите, Аннушка, заходите моя хорошая.

И открыл дверь номера, давая поварихе зайти первой.

Глава 23

Ох уж эта Аннушка. Просто на просто спортсменка, комсомолка и просто красавица. Только мы присели — а я предложил поварихи смело садиться на мою кровать, других то вариантов размещения у меня в номере особо не было. Как Аннушка затарахтела без умолку. Если и существует в мире пулемет, у которого вместо патронов слова — вот, пожалуйста, повар Анна, прошу любить и жаловать.

— Иван Сергеевич, я вот весь день думала, солить ли мне ваш борщ или не солить. Теперь вот переживаю, что пересолила, — начала она, посматривая на меня исподлобья.

Господи… пересолила она борщ… ну даже если пересолила — кто ж о таком в здравом уме признается. Я с важным видом банку с теплым борщем открыл, ложку сунул (которую тоже повариха принесла, у меня то в номере никаких столовых приборов нет), зачерпнул гущу и попробовал. Пожевал немного и понял, что мои первоначальные выводы о борще не полны — он не просто вкусный, а божественный. Вообще вот говорят, что если женщина с удовольствием готовит, то и еда из под ее рук вкусная получается. А судя по вкусу борща Ани, с настроением у нее был полный порядок.

— Очень даже хорошо по соли, — я показал поварихе большой палец.

Ну а дальше пошло поехало, что называется.

— Иван Сергеевич, а вы знаете… Иван Сергеевич, а я… Иван Сергеевич, а вы в курсе.

Ну и залилась, как соловей. Я слушал, кивал, борщ уминая за обе щеки. Конечно, знаю сколько надо соды для блинного теста сыпать, конечно в курсе сколько тесту надо настояться — я ж прям только этим и живу. Знать я ничего не знал, но тарахтящую Аннушку не перебивал. Надо девочке высказаться, пусть сколько угодно болтает. Есть кстати такой вид женщин, которые пасуются при виде мужчин, которые у них симпатию вызывают и боятся выглядеть глупо. Вот и заговаривают свой страх. Всего минут за пять с момента, как закрылась дверь в мой номер и мы сели на кровати, я узнал (даже с некоторыми подробностями) историю жизни поварихи. Начиная с того момента как она под стол пешком ходила, и кончая тем, как она оказалась в летне лагере «Колосок» по окончанию кулинарного техникума.

Очень прям познавательная история. Зато узнал, что Аннушка здесь работает вот уже второй год подряд и до этого проходила в «Колоске» практику. Девушку я, конечно, с умным видом слушал, кивал периодически, чтобы разговор «поддерживать». А сам уплетал борщ за обе щеки. Вообще при поедании вареной капусты не рекомендуется умный вид сохранять, но я держался. Больше того скажу, для виду я пару раз попытался свои пять копеек в разговор вставить в монолог поварихи, но особых успехов не сыскал.

— Боже, как интересно! И что же он сказал? — примерно так это выглядело.

Зато всю банку слопал, больно вкусный борщ оказался.

Ну а то, что происходило параллельно нашему милому и непринужденному общению — спектакль целый. Вернее сказать — песня отдельная.

— Иван Сергеевич, — как я не правил Аннушку называть меня просто Иван, она не слушалась. — Так вот, вы представляете, я когда пекла Наполеон для выпускного в кулинарном техникуме, та-а-акое случилось!

Пока я узнавал, что именно случилось на выпускном с тортом поварихи, из-за стены послышался голос.

— Немного теплее за стеклом, и злые морозы!

Во как, у кого-то голос кажется прорезался. Пела Оксана Вадимовна, я сразу ее узнал. Голос у директрисы неплохой, а если точнее — медведь на ухо наступил этой барышне. Зато выделялся голос директрисы тем, что с громкостью у нее был полный порядок. Учитывая, что стены между номерами тонкие, и слышимость очень хорошая.

— Продолжай, Аннушка, продолжай, — мягко сказал я, видя, что повариха серьезно смутилась, заслышав Оксану Вадимовну и как-то покраснела вся.

Есть у меня такое впечатление, что девушка совсем не хочет, чтобы Оксана Вадимовна о ее вечернем времяпрепровождении знала. От того ей кажется, что прямо сейчас она как будто что-то нехорошее делает, боится директрису и все тут.

— Ой Иван Сергеевич, а я и не знала, что Оксана Вадимовна так хорошо поет, — также смущенно выдавила она.

— Прям Алла Пугачева, — кивнул я, косясь на стену.

— Я их так хочу согреть теплом, — продолжала голосить Оксана Вадимовна.

Честно, такое впечатление складывалась, что директриса в вокале упражнялась стоя на табуретке и голося в вентиляционное отверстие. Аннушка заерзала на кровати, сминая мое без того помятое покрывало.

— Не обращай на неё внимания, Ань, — я мягко улыбнулся, следом осторожно коснулся плеча поварихи своей рукой.

Она от меня как черт от ладана шарахнулось. Засмущал.

— Ладно, Иван Сергеевич… не буду.

— Ты о торте Наполеоне рассказывали, — напомнил я.

— Ах да, так вот представляете у меня молоко для крема скисло, я Наполеон ночью готовила. И другого молока у меня не нашлось, — продолжила повариха.

— Какой ужас, и как же ты из ситуации вышла? — с напускным интересом спросил я.

— Пришлось готовить из того, что есть, — Аннушка захихикала. — Представляете, я на экзамен со скисшим Наполеоном пришла, видели вы бы лица комиссии!

— Что же они сказали про ваш торт, — спросил я, выковыриваю из банки остатки прилипшей к стенкам капусты.

Аннушка глаза закатила.

— Сделали вид, что им очень понравилось и зачёт мне поставили, — призналась она.

— Вот повезло.

Повариха хмыкнула.

— Да это не повезло, это у меня тётя в то время на складе продовольственном работала. И пообещала членам комиссии, что они на халяву консервов получат. Правда, что те консервы под списание шли и у них срок годности к концу подходил — не сказала, — поделилась она и снова искренне захихикала.

Мне, конечно, было «жутко» интересно ее слушать, но все же внимание забирало то, что происходило за стенкой соседнего номера. На некоторое время там установилась тишина, когда Оксана Вадимовна допела «Белые розы» и искала себе новое развлечение на вечер. На «некоторое» — это секунд на пять, потому что потом директриса включила радио. И тогда то стало ясно, что не только медведь ей на ухо наступило, но она и еще похоже глухая на одно ухо. Из соседнего номера заиграла музыкальная заставка программы «Время». О личной жизни директрисы много не знаю, и вполне возможно, что она так всегда слушала новости, врубив радио на полную катушку. Но мне отчего-то начало казаться, что Оксана Вадимовна специально моё терпение испытывает.

Музыкальная заставка закончилась.

— Здравствуйте, товарищи! Сегодня состоялся пленум центрального комитета КПСС, посвященный съезду народных депутатов СССР и предстоящей сессии верховного совета СССР.

Голос Игоря Кириллова я узнал сразу, ну ка — целая эпоха. Но прямо сейчас его голосу я особо не обрадовался. На Анечку покосился. Та смотрела на меня улыбаясь, плечиками пожала и спросила.

— Иван Сергеевич, а Оксана Вадимовна всегда так громко слушает радио?

— Оксана Вадимовна видимо сегодня переволновалась, — предположил я.

Из-за орущей программы время нам с поварихой приходилось разговаривать на повышенных тонах, чтобы перебить голос Кириллова, который рассказывал о том, что на пленуме выступил генеральный секретарь ЦК КПСС Михаил Сергеевич Горбачев. Очень полезно и познавательно знать, кого Михаил Сергеевич рекомендовал для назначения председателем Совета Министров.

Я слушать не стал. Поставил уже пустую банку на тумбочку. Поднялся с кровати и подошел к стене межномерной. Ну и громко так постучал, чтобы Оксана Вадимовна услышала и сделала тише. Надо же как-то дать дамочке понять, что она в крыле на втором этаже не одна и у других как бы тоже личная жизнь есть.

Бух-бух-бух, — я лупанул трижды по стене кулаком.

Оксана Вадимовна услышала, не могла не услышать. Сделала она тише? Сделать то сделала, только не то, чего я от нее просил. Отчетливо донесся топот из-за стенки и буквально через несколько секунд, директриса врубила радио на полную мощность. Я то думал, что уже орет на полную! Но нет, стало куда громче, как будто приемник работает в моем номере.

— Сегодня в Кремле в зале заседаний палат Совета СССР под председательством Михаила Сергеевича Горбачёва состоялось совместное заседание Совета старейшин и Совета Союза и Совета национальностей Верховного совета СССР, — вещал Кириллов.

Во как, совет советом погоняет.

— Оксана Вадимовна, тише сделайте! — я постучал по стене снова.

Тише никто не сделал. Понятно, что директриса намеренно делает вид, что не слышит возмущений. А если я к ней пойду в номер, то она скажет, что сделала такую громкость не специально. Как же, поверю. Я уже собрался в соседний номер идти и просить директрису сделать чуточку потише, но Аннушка меня остановила.

— Иван Сергеевич, а может не надо идти никуда? Я как раз хотела программу «Время» послушать, мне еще с детства голос ведущего нравится, — сказала она переполошившись. Надо не надо, я махнул рукой на стену. Ясно, всё-таки боится дурёха, что Оксана Вадимовна у об ее вечернем времяпрепровождении узнает. Хотя, как по мне — не вижу в этом ничего зазорного. Мы люди взрослые, рабочее время закончилось. Какие тут могут быть вопросы. Но попробуй эту философии молодой поварихи объясни.

Реакцией на происходящее у Аннушки стало то, что она поднялся, засобиралась. ДОсточно короткий сарафанчик расправила и виновата улыбнулась.

— Я, наверное, пойду Иван Сергеевич? — сказал она.

Останавливать я ее не стал. Честно говоря, сам особо не в настроении, и что делать Аннушке, когда настроения нет — не знал. Поэтому облегчённо вздохнул, когда девушка уходить собралась. Слушать о Наполеонах как-то перехотелось, а на большее желание у меня отсутствовало. Если до конца честным быть, то признаю — во время нашей достаточно скоротечной встречи с поварихой, я пару раз поймал себя на мысли, что думаю о Ленке Пупс, и о том как она со своим мужиком сегодня поговорила. Сам себе удивился от таких мыслей в голову лезущих, потому что казалось бы только каких-то два часа назад я на полном серьезе думал, что проведу с поварихой вечер, нарушая пословицу если бы молодость знала, если бы старость могла.

Но сейчас настроение на душе какое-то паршивое, раскис под вечер. Паша с головы не выходил, Ленка может и жути нагнала, что я пацана обидел, но как-то неприятно один черт получилось. Поэтому когда я поел борщ, то вручил Аннушке пустую банку, поблагодарил и девочку восвояси выпроводил. И вообще, Ваня, стремно тебе должно быть, что ты добротой молодой девчонки воспользоваться хотел. Она ко мне со всей душой, с борщом, а я…

В общем ладно, закрыли тему.

— До свидания Иван Сергеевич, — сказала повариха, подходя к входной двери и туфельки свои обувая. И как бы между прочим добавила: — А у нас на завтрак сырники будут. Вы любите сырники?

— Люблю. — сырники я правда любил, особенно хорошо приготовленные и на завтрак от них точно не откажусь.

— Вы знаете, я сырники научилась печь, когда в деревню к бабушке ездила. У моей бабули сметана домашнее, молок свежее и рецепт у меня особенный…

— Здорово то как, — слушать очередной рассказ Анечки не хотелось, поэтому я девочку за талию аккуратно и ненавязчиво приобнял, к двери выпроваживая поскорее. Свою фирменную улыбочку нацепил…

— До свидания Аннушка, очень приятно с тобой время провести.

— А вы сырники со сметаной любите, Иван Сергеевич или без?

— Я милая моя особо в еде неприхотливый, но от сметаны точно не откажусь, — я потянул за дверь, ее открывая, чтобы скорее выпроводить из номера свою юную гостью.

Ну в общем, как добропородячный хозяин поступил.

— До свидания, Иван Сергеевич, — прошептала Аня. — Приятно было с вами время провести.

— Взаимно, столько нового о вас узнал, — подмигнул я.

Я дверь открыл наконец, чтобы повариха могла выйти, и вздрогнул сразу.

Опа!

На пороге стояла Оксана Вадимовна собственной персоной. И в виде таком, что у меня за малым челюсть до колен отвисла. Директриса была обернута в полотенце (уж не знаю, куда она в таком виде собралась) и была вся измазюкана в пене. Волосы мокрые. Но самое любопытное — руку она подняла и держала так, будто собралась в мою дверь стучать.

Возникла немая сцена. Я смотрел на Оксану Вадимовну, Аня в пол взгляд перевела, а директриса переводила взгляд то с меня, на повариху, то наоборот. Тоже совершенно растерянная в первые секунды, глаза выпученные от изумления.

— Здрасьте… — первая опомнилась повариха.

Директриса не ответила, медленно руку опустила. На Аннушку, красную как спелый помидор, вылупилась с бушующим негодованием во взгляде. И я, решив самую малость атмосферу нагнетающую разрядить, потянулся к Ане и нагло чмокнул ее в губы. Вот дернуло меня. И повариху тоже дернуло — та отпрянула от меня, как будто я губами не целую, а током бьюсь. Ясно, забыл совсем, какой на дворе год. Перестройка перестройкой, но девчонки все еще скромные и стеснительные. Даже такие совершено безобидные вещи, как легкий чмок воспринимают, будто катастрофа вселенского масштаба произошла. Реакция Аннушки была понятной, не зная как себя вести, она бочком-бочком и свалила подальше от моего номера и директрисы, выдав только полушепотом несвязное: до свидания, Оксана Вадимовна. Куда там до свидания. Директриса выпучила на меня свои большие голубые глазищи. И ничего не говоря уходить собралась.

— Голубушка, вы что-то хотели? — бросил я вслед.

Ну вполне себе безобидный вопрос… вроде как. Я даже, как настоящий джентельмен, не стал Оксане Вадимовне отвешивать шуточки о ее внешнем виде, а выглядела она мягко говоря странно. Мягко говоря. Уже в дверях она остановилась, резко повернулась ко мне.

— Вообще-то Иван Сергеевич, не знаю что вы там себе напридумывали, но у меня воду в номере выключили и я хотела вас попросить посмотреть!

— А вон оно что, ну ясно, — я охотно принял версию директрисы с отключенной водой. — Ну у меня вода есть, если что зайти може…

Не успел договорить. потому что Оксана Вадимовна зашла в свой номер и хлопнула дверью напоследок так, что едва штукатурка не посыпала.

Бух!

Я еще постоял с минуту в коридоре, мало ли директриса вернется. Но потом зашел в свою номер. Специально в ванную заглянул, воду включил — вдруг действительно вырубили? Ну мало ли. Однако вода из крана потекла в раковину вполне себе рабочей струйкой. Работает все… значит, только у Оксаны Вадимовны неполадки. Все с вами голубушка ясно. Значит сложности смыть пену у вас не появиться.

Жутко хотелось спать. Я перед тем как улечься помассировал ногу, чуть поколебавшись, принял таблетку анальгина на ночь. Не хотелось во сне ворочиться от ноющей ноги. Тем более завтра предстоял крайне тяжелый и насыщенный день. Ответственный. Я с утра пораньше после завтрака планировал съездить в Тарасовку к открытию. А там, между прочим, хотел поинтересоваться, как «Спартак» собирается какую-то футбольную команду строить, если у моих пацанов в «Колоске» нет ни формы, ни мячей. Ничего нет — только желание. А ещё следовало узнать, где и как можно заявиться с моими орлами на на летние соревнования между лагерей. В самую пору заявочку по нужному адресу подать.

С этими мыслями я лег спать. Но хоть я и выпил анальгин, все равно пришлось поворочаться в кровати. Мысль о Ленке Пупсе нет-нет, а в голову лезла. Может стоило перед тем как ложиться спать заглянуть к девчонке в номер. Но каждый раз, когда эта мысль меня посещала, я вспоминал, как Елена Анатольевна отшила меня прямым текстом и вспомнив, от своего желания отказывался. Идти никуда не стал. Да и перед завтраком у нас с пацанами тренирвка. Так что извини, Ленка, если тебе помощь моя без надобности, то я тем более пас. Твои проблемы не мое собачье дело.

Глава 24

Проснулся от грохота в дверь моего номера.

Бух-бух-бух!

Через временной промежуток, когда я раздумывал вставать или послать все куда подальше, затарабанили с новой силой, едва не выламывая дверь.

Пришлось просыпаться. Открыл глаза и понял, что на дворе еще глубокая ночь, даже светлеть не начало. Если точнее, то начало четвёртого утра — вон минутная стрелочка на часах на стене остановилась всего в нескольких минутах от двенадцати.

Фух…

В голове мысли первые закрутились. Походу что-то там произошло, раз ко мне в номер так усиленно ломятся. Почти дверь с петель снимают. Ладно, разберемся что по чем. Какого спрашивается лешего кому-то неймется. Ничего святого у людей нет. Сами не спят и другим не дают.

Бух-бух-бух.

В третий раз раздался грохот, еще сильнее, чем первые два. Да иду я, иду, неугомонные.

Выдох. Принял вертикальное положение, поднялся с кровати, зевая во весь рот.

— Иван Сергеевич! Откройте!

Послышалось из-за двери. Поплёлся открывать, в одних трусах, тапочки правда одел. Кто там сто грамм, блин, как говорится. А от стопочки горячительного я бы сейчас не отказался. Увы, никто так не ломится в двери, чтобы выпить предложить. Что-то мне подсказало, что это Оксана Вадимовна решила концерт по заявкам продолжить, ей походу покоя не давало, что рядом с ней проживает физрук. И дамочка поставила перед собой цель меня из номера выжить. Но голос из-за двери доносился не особо знакомый, хрен поймёшь — женский или мужской, может директриса пока мокрая по коридору шлялась простыла? Ну с Оксаной Вадимовной все может быть.

— Иван Сергеевич!

Ну раз так нужен кому-то Иван Сергеевич, то вот я — открыл дверь, стоя в одних трусах.

— Голубушка… — я уже хотел сказать, чтобы Оксана Вадимовна спать пошла (уверен ведь, что она приперлась) и прекращало всей этой ерундой заниматься, но запнулся. На пороге стоял Осипов.

Здравствуй усралась — удивился я. Понятно, почему голос хрен пойми какой, у Осипова голос очень мягкий, а из-за дверного полотна так вообще не разберёшь. Окинул пацана взглядом, нахмурился и руки на груди скрестил.

— Я не голубушка Иван Сергеевич…

— Молодой, ты что совсем что ли охренел? Ты время видел по лагерю шастать? Не терпит до утра?

Я прищурился, втянул ноздрями воздух. Может зараза такая спиртяку в медпункте спер и ужрался втихомолку? Ну нет, запаха алкоголя я не чувствовал, да и глаза у Осипова не косят. Трезвый как стёклышко, если другими словами говорить. Но перепуганный так будто апокалипсис начался.

— Иван Сергеевич беда, — сказал Осипов, задыхаясь.

Видимо быстро пацан бежал, дышит так, что лёгкие выплюнуть готов.

— Чего за беда, Осипов, тебе походу надо не в футбольную команду, а в театральный поступать, — спросил я, окончательно просыпаясь.

Хотел пошутить что-нибудь, дабы обстановку разрядить, больно у пацана лицо серьёзное, но тот сразу затараторил.

— Там Ануфриев и Баграмян сцепились! — выпалил он.

Вон чего. Не сказать, что я новостью впечатлился и поэтому устало ответил.

— И ты из-за этого меня посреди ночи поднял? Двое что-то не поделили, а причём здесь Иван Сергеевич?

Честно говоря, услышав о том, что между Ануфриевым и Баграмяном произошёл конфликт, я как-то сразу успокоился, хотя поначалу напрягся. Ну сцепились пацаны, ну морду другу другу начистят, ну носы расквасят — не велика беда. Кто молодым не был, кто себя на прочность не проверял? Я по молодости так вообще… недели не проходило без того, чтобы морду кому набить. А тут понятно почему конфликт вспыхнул, явно не на ровном месте — оба хотят лидерами команды стать и лидерскими качествами обладают. Но дуумвират построить и договорился у них никак не получается.

Поэтому прокрутив эти мысли в голове, я прямо Осипову сказал:

— Да пусть они там друг друга хоть по убивают. Я спать иду и нечего мне больше в дверь ломиться.

Собрался дверь закрыть, но Осипов дверь придержал, наглый такой.

— Вы не понимаете, Иван Сергеевич, они ведь поубивают друг друга! — заверещалпацан, и за руку меня схватил, тянуть начал.

Началось колхозе утро. Спать, я все равно уже сегодня не засну, проснулся блин благодаря молодёжи. Им самим не спиться, по ночам сабантуй разводят, так и взрослым людям спать не дают. Поразмыслив, я уговорам Осипова поддался.

— Ладно, пойдём посмотрим, что там происходит. Дай я только штаны натяну и дверь закрою, а то тут шастаю всякие, кроме тебя.

— Быстрее Иван Сергеевич, Ануфриев Баграмяна забьет!

— Ничего не случиться ни с одним, ни с другим, пока я одеваюсь. Жди, — отрезал я.

Я вернулся в номер, дверь перед лицом Осипова закрыл. Вот что точно известно, так это то, что балагурство с рук им не сойдет. Дорого Баграмяну и Онуфриеву обойдётся мой прерванный сон. Я натянул шорты, накинул олимпийку. И к Осипову вернулся.

— Давай, веди, где там эта сладкая парочка сцепилась Коты блин мартовские.

— Пойдемте!

Дверь в номер закрыл, пошел за пацаном — на место преступления посмотреть, насколько все серьезно на самом деле. Вообще, конечно, те еще чудики у меня в команде подобрались. Прямо же им сказано, что их судьба в «Колоске» решается, а они сначала бухать, курить, а теперь вот без вредных привычек — дерутся. Ох молодежь, лагерь весь на ноги поставили.

Ну и я тоже наивный чукотский юноша, думал хотя бы одна ночь без приключений обойдётся, так нет. С другой стороны, кто мало думает тот много ошибается — кто сказал не помню, но метко сказал. По хорошему, надо было к пацанам, перед тем как спать укладываться, в номер заглянуть. Профилактических люлей вставить. Гляди и не устроили бы вот этой ночной дурости.

Идя по коридору, я обратил внимание, что двери в номера Ленки Пупса и Оксаны Вадимовны открыты. Вот прям открыты, не успели даже нормально закрыть — нараспашку. Видимо пока я спал как убитый, они от ора поднялись. И меня же даже не позвали, во бабы дают.

Я поначалу подумал, что конфликт у ребят в номере случился и мы идем именно туда. Но нет, Осипов потянул меня на лестницу. То есть пацаны мало того, что подрались, так еще и режим нарушили. А вот о том, чтобы из номера ни ногой после отбоя — это я им уже озвучивал, поэтому не съедет молодежь.

— Осипов, и чего эти двое между собой не поделили? — спросил я, пока мы по лестнице спускались.

— Да они как с игры пришли, так начали друг к другу цепляться, гавкаться, Иван Сергеевич, — охотно начал пояснять пацан. — Баграмяна подмывало, что он матч проиграл… ну почти — мы до того, как менты приехали в счете вели! А у Пашки настроение было паршивое, после того как к нему этот мент приколупался.

— Так а не поделили че? Сигареты?

— Сигареты? — Осипов даже переспросил. — Не о сигаретах пока забыли, там просто Миша начал говорить, что он один всю нашу команду обыграл, что из-за Ануфриева все… а Пашка взорвался. Они и вчера в беседке скубались, когда Миша говорил, что Хоя не любит и Сектор газа это гавно…

— И? — я поторопил Осипова, перебивая. — Как до драки то дошло?

— Не знаю, я как раз в сортир отходил, когда они притихли вроде, а вышел — все уже на улицу пошли! Кстати, вспомнил, про сигареты Миша тоже Ануфриеву предъявлял!

— Что?

— Говорит, что из-за Ануфриева менты пришли, мы не доиграли и считай все почем зря.

— Ясно.

То, что Миша взрывной я знал. Что Ануфриев долго молчать не будет — знал тоже. Но здесь, конечно, не прав Баграмян, что Паше предъявляет. Кто ж знал, что все так с ментами получится. Но и их никто не заставлял в панике от майора драпать, не? Сами же такое решение приняли. А докатали бы матч, я бы тогда сигареты по честному отдал. Правда, зная все вводные, не уверен, что им бы это больше понравилось… Да и вообще, продолжись игра и команда Баграмяна проиграла бы все равно. Ануфриев со своими ребятами раскатал бы с новой тактикой. Так что не Баграмяну жаловаться и ответственность с больной головы на здоровую перекладывать. Надо было мячей больше забивать. Ладно, сейчас разберёмся.

Мы выбежали из административного корпуса. Я понял, что дело происходит возле вчерашней беседке, которая как магнитом притягивала к себе неприятности. Там стояла куча пацанов, рядом бегали Елена Анатольевна и Оксана Вадимом, как курочки за своими цыплятами. Стоял шум и гам.

— Мочи, Паша!

— Миша давай!

Пупс и директриса напротив за волосы хватались.

— Прекратите немедленно!

— Паша слезь с него!

Что Ленка, что Оксана были одеты в то, в чем их застали крики — ночные рубашки. Видать перепугались настолько, что даже не успели переодеться. И если Оксану Вадимовну я уже видел «топлес», то вот стройные формы Ленки видел впервые и даже на несколько секунд задержал взгляд, там где не положено.

Но все же главное действо происходило в импровизированном круге из пацанов, в центре которого сцепились Баграмян и Ануфриев. Драка между пацанами была в самом разгаре… если, конечно, возню дракой можно назвать. Пашка, здоровый кабан, завалился на Баграмяна. И за счет своей немалой физической силы, удерживал Мишу. Душил. Ни о какой гильотине или удушении сзади речи не шло. Это было самое банальное удушение, используемое на каждой школьной перемене. Одной рукой Ануфриев обхватил Баграмяна за шею, второй сцепил замок пальцами и вот так удерживал соперника на земле.

Понятно всё.

Я то думал здесь реальная бойня — не на жизнь, а на смерть по словам Осипова, чуть ли не поножовщина конкретная. А тут делов то — распетушились два петуха и сцепились. Понимая, что ничего участникам драки не грозит, я встал рядом с дерущимися и скрести руки на груди.

М-да.

Дело было вечером, делать было нечего. С такими мыслями тупо наблюдал за происходящим, не спеша вмешиваться.

— Иван Сергеевич ну что же вы стоите! — ко мне подбежала Ленка Пупс и принялась меня за руку трясти. — Разнимите их!

— Пусть повозятся, Елена Анатольевна, чтобы потом в номере не сцепились, — покачал я головой. — Пар выпустят, и потом как убитые будут спать. Правда им через два часа уже на тренировку идти, поэтому выспаться не получиться.

Кстати, я заметил, что у Онуфриева носом кровь идёт. Видимо Баграмян всё-таки ухитрился разок Паше в нос удалить, прежде чем дело в партер перешло.

— Разнимите их, Иван Сергеевич, я очень прошу!

Я улыбнулся Пупсу, которая смотрела на меня выпученными глазами. Но сказать ничего не сказала, снова верещать начала, чтобы Паша Мишу отпустил. Во дают девчата, когда я нужен, так должен их просьбы выполнять, моргнуть не успев, а когда не нужен, так иди ка ты Иван Сергеевич лесом.

Все же долго смотреть, как наминают друг другу бока соперники, я не стал. Подошел к дерущимся и взял Онуфриева за шкирку.

— Отпускай, Тайсон.

Ануфриев внимать моей просьбы и отпускать Баграмяна не спешил, хотел как можно сильнее придушить Мишу, который надо отдать ему должное не сдавался и пытался высвободиться из захвата. А еще он на своем родном языке покрывал Пашку матом, армянский я немного знал.

— Паша, я говорю отпускай, задушишь же.

— Не лезьте! — шипел Баграмян, видимо рассчитывая на то, что его соперник выдохнется и ослабит захват.

Ануфриев отпустил, поднялся, тяжело дыша, сжимая кулаки и смотря на Мишу с ненавистью. Вскочил на ноги Баграмян, которому было не занимать духу и его явно не устраивал исход драки, поэтому он бросился на Пашу, чтобы реваншироваться. Я кивнул Прокофьеву и Осипову, стоявшим неподалеку.

— Так, отведите нашего бойца.

Пацаны схватили Баграмяна за руки, отвели в сторонку. Миша высвободиться пытался, да только куда там. Прокофьев, наш центральный защитник, по габаритам был не меньший лоб, чем Ануфриев, да и сил у него полно. Поэтому вырваться из его хвата было не так просто.

Далее я встал между двумя драчунами.

— Успокоились?

Ануфриев по-прежнему тяжело дышал, но слава богу больше не лез в драку. Баграмян тоже приутих, угомонился и выкрикивать угрозы перестал.

— Вы из-за чего лагерь на уши подняли?

В общих словах Осипов мне описал предконфликтную ситуацию, но сам же и сказал, что из-за чего пацаны вышли биться — неизвестно. Вот я и решил узнать причину у первоисточника.

— Ануфриев? — я повернулся к Паше.

Тот отвечать не спешил, хотя своим тяжелым взглядом мне в глаза смотрел. Заговорил Баграмян.

— Этот козёл собрался кидок делать!

— Пасть захлопни, — прошипел Паша.

— Что за кидок? — вмешался я.

— Он чемодан собрал и свалить намылился! — заявил Баграмян и действительно показал на чемодан, который лежал чуть поодаль, возле беседки.

Я бровь приподнял, нахмурился. И куда интересно Ануфриев собрался посреди ночи валить? Прям любопытно стало. Ануфриев слова Миши на этот раз никак не прокомментировал. А раз схавал, значит Миша правду говорит.

— Я его остановить хотел, чтобы он команду не кидал! — продолжил Баграмян и выдал пламенно. — Потому что если уйдет такой важный игрок, что тогда прикажете делать? За одного дурака изнеженнего мы проиграем! И вместо жизни нормальной, как вы нам показали, будем по тюрьмам тереться.

— Сам же сказал, что я игрок гавно… — процедил Ануфриев, наконец заговоривший.

Я посмотрел на Пашу.

— Что за выходки? Куда ты собрался?

Только сейчас Ануфриев кулаки разжал, успокоился.

— Мне нечего делать в коллективе, который меня не уважает.

Услышать такое он него было неожиданно. Насколько мне известно Пашка как раз пользовался уважением в коллективе. Я понял, что надо этот вопрос в лоб решить и у пацанов спросил.

— Пацаны, есть кто Пашу не уважает?

Как я и ожидал, таких не нашлось. Никто руку не поднял, слова кривого не сказал. Молчали все.

— Причём здесь пацаны, вы конкретно меня не уважаете, — пояснил Ануфриев.

— Мы это я? — уточнил я.

— Вы это вы! — фыркнул Паша.

— Я тебе уважаю.

— Ложь.

Понятно. Мы, конечно, не два собутыльника, чтобы тягаться кто кого уважает, а кто нет. Но пацану это нужно, чтобы вот так — при всех. Требовалось перекинуться с ним парой фраз с глазу на глаз, а для этого следует остальных ребят выпроводить. Я в ладоши захлопал.

— Так, бойцовский клуб, давайте расходиться по номерам. Кто забыл, у нас тренировка через час.

— Помним, Иван Сергеевич.

— Расходимся! Нам надо с глазу на глаз с Ануфриевым переговорить.

Парни спорить не стали, поплелись внутрь административного корпуса. Ленка Пупс и директриса с ними пошли. Причем молча, обе дамы серьезно перенервничали и все эмоции, что были — отдали. Оксана Вадимовна Баграмяна осматривала — не надо ли Мише «скорую вызывать». Тот отказывался, ясное дело.

Я дождался пока свидетели разойдутся, повернулся к Паше.

— Ты что себе позволяешь? — строго посмотрел на него. — Я, значит, в Тарасовку ехать собрался = мячи выбивать, форму. Собрался на соревнования заявку подавать. А ты вот так мне на добро отвечаешь?

Ануфриев молчал.

— В себя приди, я тебя уважаю, иначе бы ментам сдал! — взял его за плечо, потрепал.

— Да лучше бы сдали Иван Сергеевич, потому что вы слову моему не верите, — Паша вывернулся, убирая мою руку со своего плеча.

— А ты себя на моё место поставь? — не отступил я. — У тебя срок условный, на часах инициалы, первая буква в них совпадает с фамилией, которую майор назвал. Как тебе? Сразу не мог сказать, что батю твоего также зовут, как тебя? А фамилия у тебя правильно через «о» пишется?

Ануфриев не ответил.

— Давай завязывай кваситься, у тебя на сон два часа осталось, — продолжил я. — В пять, чтобы как штык на поле был, а если не проспишь, то тогда точно с команды выгоню. И можешь чемодан по новой собирать.

Паша снова промолчал. Но мне хотелось верить, что разговор исчерпан и больше мы к этой теме не вернемся.

Глава 25

— Значит так ребята-октбярята, доброго всем утречка!

— Мы не октябрята!

— А чего тогда у вас мозги, как у детей работают?

Я обводил взглядом своих парней, которые приложили все возможные усилия, чтобы сделать сегодняшнюю ночь сокращенной, примерно до четырех часов нормального здорового сна.

Сами виноваты.

Понятно, что после инцидента с участием Баграмяна и Онуфриева, спать никто не ложился. Теперь все, как сонные тетери, стояли в шеренге. Но не возмущались ни разу. А что еще приятнее осознавать — никто из парней не остался в номере и не попытался отлынивать от тренировки. У меня на сегодня планы не изменились, к девяти утра я планировал быть на базе московского «Спартака» в Тарасовке по важным делам. Учитывая надобность отбыть из «Колоска», решил, что будет неплохо совместить приятное с полезным. Как? Понял между прочим, что парней с собой в Тарасовку надо взять, на базу футбольную. Казалось заманчивой идея показать им ту сторону футбола, где футболисты пашут и обливаются семью потами, чтобы потом результат на поле показать. А заодно будет неплохо привести молодёжь в чувства. А ничего так хорошо в чувства не приводит, как физические нагрузки, когда ты осознаешь на своей шкуре к чему приводит нарушение режима. После такого осознания не захочется снова чтобы то ни было нарушать.

О моих планах пацаны не подозревали. Вот уже во второй день подряд стояли на утренней тренировке едва разлепив краснючие от недосыпа глаза, сонные, как мухи. Все, что им сейчас хотелось — это вернуться в номер и хорошенько выспаться. А вот не получится.

— Ну что парни, я сегодня еду на базу нашего любимого «Спартака» в Тарасовку. Буду выбивать для нас мячи, форму, бутсы и интересоваться у руководства, как нас заявить в чемпионат среди летних лагерей, — продолжил я.

— Отличные новости, Иван Сергеевич!

— Блин, а я бы тоже в Тарасовку съездил, можно?

— А можно форму спартаковскую, с ромбиком?

Посыпалась реакция от ребят, они загорелись.

— Все не просто можно, а нужно, — я улыбнулся. — Как раз хотел вам сообщить, что вас с собой возьму. Чтобы сазу там форму примерили.

— Круто.

— Вау.

Парни явно обрадовались, что тренер их с собой в Тарасовку берёт. И походу думали, что утренней тренировки удастся избежать, что как по мне их мотивировало еще больше, чем возможный выезд на футбольную базу и получение формы. Я не спешил ребят огорчать, пусть порадуются, дальше то грустно будет. По крайней мере, улыбочки с их лиц мигом пропадут. Выждав паузу, продолжил:

— Только нюанс есть, мои хорошие, — обвёл взглядом воодушевившихся парней.

— Какой такой нюанс, Иван Сергеевич?

— Такой Прокофьев, что я в Тарасовку на автобусе поеду, а вы побежите, — сообщил я.

— Как побежим? — уточнил Прокофьев.

— Ножками. Бегать еще не разучились?

У пацанов лица вытянулись. Мое решение убавило энтузиазма. Ну, так тоже бывает, что поделаешь.

— Так туда же километров десять бежать… — сказал Пчелкин.

— Тринадцать, ну плюс минус, — поправил я. — Как раз успеете добежать, пока я на автобусе доеду.

Ребята замолчали, пытались понять, как реагировать на поступающую информацию. Некоторые с надеждой во взгляде смотрели — мало ли тренер шутит и вот прямо сейчас скажет, что пробежка в Тарасовку это прикол. На такую большую дистанцию никто бежать не хотел, тем более после бессонной ночи, обычно от недосыпа ноги ватные, не самое приятное ощущение для бега. Только я не шутил.

— Готовы хлопцы, жиры растрясти?

Пацаны начали с ноги на ногу переминаться, затылки чесать, с ответом никто не спешил, но отвечать то надо было.

— Иван Сергеевич, так мы пока побежим, а вы уже на автобусе доедете, — попытался найти объездную дорогу Осипов. — Может это… мы с вами вместе на автобусе поедем? Ну чтобы вы нас не ждали, время попусту не теряли…

— Отличное предложение, Осипов, и где ты раньше был, вот бы мне твою голову на плечи! — я поднял большой палец, но следом немного пыл и возрождающуюся надежду остудил. — Может и поедете, но не в этот раз.

Понимая, что пацанам совсем уж не нравится моя задумка, я как всякий честный и порядочный тренер, предложил варианты.

— Есть такие кто отказаться хочет? Может, у кого голова, у кого жопа болит? Все инвалиды, немощи, неженки — вперёд шаг сделайте те, кто бежать в Тарасовку отказывается.

Пацаны замерли. Я знал, что каждый из присутствующих с удовольствием откажется от пробежки, но они отчего-то не спешили этого делать. Думали, что предложение с подвохом, на это мозгов у них хватило.

— Иван Сергеевич, а что будет если отказаться? — спросил Прокофьев.

— Ты что ли отказаться хочешь?

— Ну не я, просто интересно для пацанов узнать какие у нас варианты есть, вот справки и навожу, — замялся Прокофьев.

— Дорогой мой, я не справочная, чтобы справки наводить. Ты откажись и узнаешь, — ответил я. — Шаг вперед делай, я же сказал, кто бежать не хочет, делает шаг.

Прокофьев не сдвинулся с места, как не сдвинулись с места и остальные пацаны.

— Иван Сергеич все жёстко как-то тринадцать километров бежать… — снова попытался Осипов.

— Футболисты за матч пробегают в среднем более десяти километров, поэтому если в футбол хотите играть, то будьте так добры. А спорить будете — обратно точно также побежите, только уже в форме спартаковской. Ну а позорить ромб — нельзя, поэтому с дистанции никто не сходит.

— Вы нам форму выдадите, Иван Сергеевич.

— Вы что думали, просто так бежать, — наконец, сжалился я. — Каждый кто добежит будет достоин на футбольном поле команду нашу представлять и получит футболку.

— Ух ты! Мы будем называться «Спартак»? — обрадовались парни.

— Не «Торпедо» уж точно, спартаковцы мы и команда у нас будет красно-белая, — подтвердил я.

Баграмян долго думал, что сказать, хотя я видел, что ему не терпится высказаться. Даже руку поднял.

— Жги, Миша, настало твое время, — кивнул я.

— Иван Сергеевич, а что делать тем, кто вчера травму во время игры получил?

— А кто-то травмировался, товарищ Баграмян?

— Ну типа того… я вчера повреждение получил.

— Инвалид, ножка болит? — вымерил строгим взглядом нападающего.

К травмам я всегда относился весьма серьезно. Все бы хорошо, и я бы оставил Баграмяна в медпункт провериться, если бы не одно но. Пять минут назад Миша, как горный козел скакал, когда на тренировку утреннюю шел. И говоря про травму, он мне попросту лапшу на уши вешает.

— Голеностоп подвернул, — охотно кивнул нападающий.

— Во как, Миша, я конечно понимаю, что ты самый умный… в общем, можешь делать шаг вперёд и пойдёшь отдыхать, высыпаться. Только без формы останешься и будешь весь турнир бегать мячи подавать.

— Ну нет уж, Иван Сергеевич! Знаю я эти ваши отдыхать и высыпаться, — отказался Миша, у которого съехать с травмой не получилось.

— Еще какие вопросы имеются, футболисты? — на всякий случай спросил я, может остались те, кто выговориться не успел.

Вопросов не последовало.

— Ну тогда хватит глазками хлопать и на меня как на восьмое чудо света смотреть. Выстраиваемся в шеренгу, тулимся поближе к жопке ближнего и чешем до Тарасовки. Ануфриев ты задаешь темп. Погнали.

Начали выстраиваться, вздыхая и матерясь сквозь зубы.

— А чего это он ведет?! — насупилсяБаграмян, услышав, что я поручил Пашке первым бежать.

— Хочешь ты беги? — предложил я.

Миша смутился, не думал, что я так легко соглашусь и головой покачал — пусть Ануфриев бежит. Могу предположить, что отношения между Ануфриевым и Баграмяном до сих пор дружескими не стали, но радовало уже то, что за всю ночь оставшуюся ночь после драки конфликт заново не вспыхивал.

— Иван Сергеевич последний вопрос, — сказалАнуфриев, прежде все это время молчавший.

— Валяй Паша.

— А Тарасовка где находится? Куда бежать, а то мы не знаем?

Ну конечно, сами мы не местные. Откуда пацаны могут знать, где футбольная база «Спартака». Подсказать дорогу надо.

— Вон туда бежим, не сворачиваем, — я махнул рукой в направлении Тарасовки. — Отсюда до неё как раз тринадцать километров по прямой. Не заблудитесь, молодежь. Через час встретимся.

Парни побежали. Я их решил подождать, посмотреть как бегут. Дистанция бега предстоит весьма серьезная — по любому будут останавливаться, дыхание восстановить. Обычно, скажем так для здоровья, полезно бегать в среднем по шесть километров в день, не больше. Но и мы так-то не для здоровья бегаем, поэтому пусть чешут, вот и проверим насколько у них лёгкие прокуренные. В реальных матчах физика залог успеха и у ребят она должна быть на должном уровне.

Ануфриев, ведущий ребят, как достаточно опытный спортсмен выбрал бег трусцой (ну или просто после бессонной ночи еле ногами шевелил). Правильное по своей сути решение, когда бежишь на довольно длинную дистанцию, сходу не рекомендуется жилы рвать и из себя Усейна Болта строить. Надо по-тихоньку разбежаться. Первые минут пятнадцать уж точно.

Глядя на бегущих парней, поймал себя на мысли, что и сам бы с удовольствием к ним присоединился и побежал. Увы, рано пока. Нога, конечно, шла на поправку, но всё еще болела и увеличивать нагрузки, даже в виде бега, я не хотел, чтобы потом таблетками обезбола не обжираться. Слишком рискованно.

Дождавшись, пока пацаны убегут, пошел на автобусную остановку. Перед тем, как на утреннюю тренировку идти я как раз узнал время следования автобуса. Тот каждые пятнадцать минут отходил от остановки, следующий был в восемь утра, ровно через пятнадцать минут. Время достаточное, чтобы до остановки дойти, потом тихой сапой до Тарасовки доехать, а оттуда до футбольной спартаковской базы рукой подать. К девяти утра, когда база открывалась и начинала работу, я планировал быть там.

Без пяти восемь, уже стоял на остановке и ждал следующего автобуса. Народ собралось достаточно много, из близлежащей деревни работяги ездили впахивать в близлежащие же города, а подавляющее число народу — прямиком в Москву добиралось. Подойдя, встал себе никого не трогая у остановки — автобус ждать.

— Ты очередь займи, внучок, — обратилась ко мне бабуля в платочке и очках, держащаяся за ручку тележки, причем пустой.

— И за кем буду?

— Руку поднял молодой паренёк, который опершись плечом об остановку, читал книжку. Видимо студент какой.

— За тобой буду, вообще без проблем, — согласился я.

— Угу… — паренек поправил очки, переворачивая страницу. Что читает, кстати непонятно — обложка книжки газетой обернута, чтобы любопытные взгляды не притягивать.

Через минуту на остановку еще подошел народ, я свою очередь сдал следующим пассажирам. Судя по всему желающих уехать слишком много скапливается, раз приходиться очередь занимать, и видимо далеко не все из присутствующих в автобус за раз влезают. Вот и придумали, как в поликлинике в кабинет, чтобы не толпится. Единственное, что смутило — это вполне осязаемая возможность на восьмичасовой автобус не попасть. Я то блин одиннадцатый был, а если автобус будет под завязку народом забит — считай в пролете и ждать придется еще пятнадцать минут…

Ровно в восемь народ мобилизовался, зашевелился. Кто сидел на лавочке — поднялись. Бабуля поближе к дороге тачку свою подкатила, она как раз первая была из всей очереди на посадку. Паренек с книжкой ее закрыл, на стартовые позиции тоже встал, как говорится не зевай на то и ярмарка. И ровно в восемь автобус показался из-за поворота и поехал на остановку. Тот самый Икарус, который меня в «Колосок» вез, и водитель тот же самый, кстати. Повезло!

Как я и предполагал, автобус оказался забит под завязку людьми, которые ютились в салоне примерно с тем же комфортом, как ютятся селедки в бочки с соленой водой. Еще бы, восемь утра, время такое, что самый час-пик, я даже всерьез задумался о том, что бабули с тележкой, нашему первому номеру, некуда будет по такой толчее влезть. Водитель, подъезжая к остановке увидел меня, рукой помахал и остановился.

Надо отдать должное идее записи в очередь, народ к дверцам автобуса не ломанулся. Все выстроились друг за другом, а когда водила двери открыл — оттуда тоже вывалилось несколько потных тел, свисающих за пределы салона.

Походу я в пролете. Тут бы одной бабуле с горем пополам влезть… да и то гарантии совершенно никакой. Впрочем, бабуля нисколько не смутилась.

— Проходим, проходим, товарищи, всем ехать надо, вы не одни, — запричитала она, нагло вдавливая народ в салон.

Мне повезло больше чуточку, водила открыл свою дверь.

— Иванов, ай да ко мне, подвезу!

Я от свалившегося на голову блата отказываться не собирался, приглашение водителя сразу принял. Все лучше, чем становиться еще одной селедкой в тесной бочке. А бабка меж тем каким-то чудом умудрилась влезть внутрь, поработала локтями, дорогу проложила себе, ну а потом сразу нашлись те, кто захотел ей место уступить, как пожилому человеку. Таким же макаром в автобус влезли еще трое счастливчиков пассажиров с остановки. Паренек с книгой поправил очки, все время съезжающие, плечами пожал и на остановку вернулся — следующего автобуса ждать. Благо ждать не особо долго, уже через пятнадцать минуть подъедет следующий.

Я же залез к водителю. Сидеть там было особо негде, зато без толчеи.

— Иванов, привет! — водитель подал мне руку, сам посмотрел в боковое зеркало — проверить закончилась ли посадка. — Какими судьбами?

— В Тарасовку еду.

— Здорово, видишь как тебе повезло, что на меня попал!

Я водителя поблагодарил. Пока ехали до нужной остановке он не замолкая трындел, я на вопросы отвечал. Как нога? Как там «Спартак»? Передавай привет тренеру и игрокам. В общем все как обычно. Но мужик водила все-таки классный оказался, душевный такой. С дуру я ему даже пообещал, что футболку ему в следующий раз подгоню за все хорошее.

Тряслись долго — на следующих остановках народ то сходил, то снова набивался под завязку. А потом, когда настала моя очередь выходить, я поблагодарил водилу.

— Спасибо!

— Будь здоров Иванов, про футболку только не забудь!

Я вышел из автобуса и пошел на базу. Идти до туда от остановки — рукой подать. Поэтому без двадцати девять уже шел по базе, придя немного раньше, чем планировал. Пацаны, ясное дело, до Тарасовки добежать не успели и по моим расчетам преодолели чуть больше половины пути.

Что меня удивило здесь еще в первый раз, так это то, что на спартаковскую базу мог зайти любой желающий. Забора, который ограждал базу от болельщиков еще не построили, никакой охраны, кроме единственного сторожа со старой собакой овчаркой — тоже нет. И тот очень доброжелательный, если человеку хочется поглазеть как команда футбольная тренируется — никто палки в колеса вставлять не станет. Иди, смотри сколько влезет. И ведь хватало у людей воспитания к футболистам не подходить, автографами не мучать. По крайней мере, ни о каких проблемах по этому поводу, я не слышал.

Сторож увидел меня, рукой махнул — узнал. Я помахал ему рукой в ответ.

— Есть кто на базе? — спросил.

— Семен уже на месте сидит, — сказал мужик.

Я двинулся к трехэтажному зданию главного корпуса, проходя мимо молоденьких сосенок, которые тридцать лет спустя станут огромными деревьями. Формально база еще не открылась, но зайдя внутрь, я подошел к сотруднику, который сидел на стойке. Видимо это и был Семен, о котором сторож говорил.

— Иванов? — посмотрел на меня мужик лет сорока, а может помладше, но пышные усы ему явно возраст прибавляли. — Какими судьбами? Я уже как ты выглядишь забыл!

Я смутно припомнил, что этот мужичок Семен как раз трубку брал, когда я вчера звонил в Тарасовку и связывался с администратором Леней.

— По делам приехал, — ответил я. — Кто из руководства здесь?

— Так никого, они же после игры, сегодня выходной день… — пожал плечами мужичок. — Тебе разве Дмитрич сторож не сказал?

Плохо. Я рассчитывал, что удастся хотя сам дурак — мог бы догадаться, что Олег Иванович футболистам после игры отдохнуть даст.

— Сказал, но еще сказал, что мне Семен может помочь. Поможешь?

— А чего тебе надо? Тебя же куда-то перевели? Чем могу помочь? — подтвердил возможность помочь Семен.

Я в двух словах рассказал мужичку, что меня перевели в летний лагерь «Колосок» молодежь детдомовскую тренировать и к турниру между лагерями готовить.

— Ничего себе, и такие турниры есть? — изумился мой слушатель. — А то, что тебе в команде второй шанс дали — наслышан. Ты же смотри, Вань, если второй шанс профукаешь, то Чапай третьего уже не даст.

— Знаю, — я подошел ближе, руки на стойки сложил. — Слушай, может ты действительно можешь помочь, раз никого из руководства нет?

— Так ты объясни, что нужно?

Ну я и перечислил ему, что мне от «Спартака» в помощь нужно. Мячики, форма, фишки может быть или какой другой инвентарь, если не жалко. Бутсы тоже хочется получить, хотя с ними уже сложнее… Пацанам моим в турнире выступать, а даже формы нет, кто в чем одет.

Семен задумался.

— Слушай ну это на склад звонить, — как-то с сомнением в голосе сказал он.

Потянулся к телефону, прежде на часы взглянул — пока болтали, уже девять часов часы показывали.

— Минуточку.

Снял трубку, поднес к уху, номер набрал.

— Петр Ильич, это Семен из Тарасовки, — через несколько секунд заговорил, трубку быстро сняли.

Подробно передал некому Петру Ильичу мой запрос. Мол, мячи нужны, форма, инвентарь. Потом с серьезным лицом слушал ответ.

— Да-да, вы все верно поняли, мячей бы несколько и форму надо обязательно, — администратор взглянул у меня. — Вань, а сколько у тебя игроков?

— Пятнадцать игроков.

— На пятнадцать человек форму нужно.

Семен снова выслушал, что ему ответят, покосился на меня, но ничего не сказал.

— Да, Иванову… да… а почему? Так может ему в офис подъехать? Что надо?

Потом трубку повесил.

— Слушай Ильич сначала сказал, что какая-то старая форма есть, ну в смысле с эмблемой другого спонсора, и что мячи, с которыми уже не играют у него на складу без дела валяются…

— Отказал? — прямо спросил я, не став выслушивать прелюдию до конца, итак понятно куда клонит.

— Ну ты же знаешь Ильича, как твое имя услышал… короче говорит за подписью руководства выдаст. Не знаю, чего он так, все равно валяется никому ненужное.

— Что-то против меня имеет?

— Ты извини, что прямо скажу, он считает тебя нехорошим человеком, который по каждому пустяку жалуются.

— И основания на это есть?

— Есть… так бы он и выдал может, но ты помнишь какой скандал закатил, когда тебе форму на размер больше выдали? Остальные слова не сказали, а ты жаловаться побежал.

Во как, и здесь обладатель предыдущего тела успел нагадить. Я высказывать ничего не стал Семену, отличный мужик, не поленился помочь. Не помог, правда, но чем смог. Но с другой стороны, я отступать не буду. Надо подписи собирать, так хоть до самого Николая Петровича дойду, в Москву поеду. Но обидно, что пока туда попадешь, пока подпись получишь, пока на склад съездишь и считай неделя в пролете. А я ведь пацанам обещал форму спартаковскую, когда они в Тарасовку прибегут… Да и смешно, честно говоря, что такие пустяки выдать не могут безо всяких подписей. Однако виноват я… почти я, просто потому что за грехи прошлого тела расплачиваюсь.

— Вань, ну я человек маленький, мне сказали как, я так и передаю, — пожал плечами Семен, почему-то чувствуя себя виноватым за то, что мне форму не выдали.

— Леня будет сегодня? — я припомнил, что администратор говорил, что к нему по любому вопросу обращаться можно.

— А Леня тебе чем поможет? Он для Ильича сопляк и не указ.

— С Ильичем я сам разберусь, а Леня нужен чтобы помочь понять как заявку на турнир лагерей подать.

— Ну его не будет сегодня. говорю же выходной у всей команды.

Я вздохнул. Вот тебе и съездил в Тарасовку. Блин, чтоб у этого Ильича геморрой обострился. Очень не хотелось встречать молодежь с пустыми руками, обещал ведь.

Глава 26

Настроение испортилось и из приподнятого сделалось спущенным. Мало того, что возникли проблемы на ровном месте и мяча, формы и прочих ништяков мне теперь не видать, как собственного носа. Так ещё из руководства клуба в Тарасовке никого нет, чтобы про лагерные соревнования узнать.

Да уж.

Хотя во втором случае сам дурак, Иван Сергеевич, надо было мне заранее поинтересоваться у Николая Петровича, как на участие в соревнованиях заявку подать. Или пока возможность была — у Лени администратора справки навести. А я же нет, блин, к Оксане Вадимовне пошел и то только накануне отъезда на базу «Спартака». Директриса руками развела — мол, без понятия какие у вас футболистов регламенты.

— Я понятия не имею куда поддаваться и с кем играть будете, — заключила директриса по утру как тетеря сонная. — Вот в Тарасовку поедете, там и узнаете.

Вот поехал… но кто ж знал, что Олег Иванович выходной объявит. Впрочем, описанное выше — это цветочки, а вот ягодки начнутся, когда с минуты на минуты появятся парни, которые заканчивали тринадцати километровую пробежку от «Колоска» до футбольной базы. Если без шуток, то я верил в ребят и полагал, что все мои воспитанники добегут и с дистанции не сойдут. Но я перед ними выходит проотвечаюсь. Мда, крайне неприятно сложится, если пацаны форму обещанную не получат. В таком молодом возрасте держать слово — принципиально важно, даже если обстоятельства не в твою пользу складываются. Сказал и не сделал — считай свою репутацию похоронил. Вон Ануфриев как переживал, что я его слову пацана не верю. И если форму парни не получат, то моему слову веры больше нет. Хочется того или нет, но сам себя в неприятную ситуацию загнал.

— Прости, Вань, что помочь не сумел, — сказал Семен, пока я размышлениям предавался.

— Все нормально, — я тяжело выдохнул и вышел из главного здания.

Понятно, что Семён больше никак не сможет помочь в решении вопроса и, всё зависящее от себя, уже сделал. Поэтому вопросов к мужичку нет. Да и быть не могло.

У выхода обратил внимание, что на парковке появился одинокий автомобиль — шестерка. Задумался на миг, больно номера у автомобиля знакомые. Федьки что ли? Так нет. Но где-то шестерку с этими номерами я определенно видел. А потом, стоило мне взгляд на баскетбольную площадку перевести, все встало на свои места. Там играл мужчина средних лет, резвясь тем, что закидывал мячи в корзину. Ну конечно, Олег Иванович Романц*в, он ведь до того как в футбол перешел, баскетболом несколько лет занимался. И если мне память не изменяет, то нынешний главный «Спартака» даже каких-то результатов достиг. Не сопоставимых с футболом, дело ясное, но теплые чувства к баскетболу у тренера остались до сих пор.

С Олегом Ивановичем я лично знаком не был. Говоря «лично» я имел в виду конкретно себя любимого, а не прежнего обладателя этого тела. Все, что меня связывало с главным тренером основной команды, было мимолетное пересечение вскользь у здания офиса «Спартака» в Москве некоторое время назад. Правда, знакомы мы или не знакомы, это не отменяет выпавшего шанса разрулить ситуацию с формой и мячами. Романц*в и есть то самое руководство, которого я в Тарасовке не застал. У кого как не у главного тренера хватит полномочий помощь молодежи детдомовской оказать? Выше только Чапай.

Постояв с минуту и понаблюдав за игрой Олега Ивановича в баскетбол, я таки решил свой выпавший шанс использовать. Двинулся прямиком на баскетбольную площадку. Романц*в как раз мяч в кольцо бросил. Тот малость смазал, ударился о ребро кольца и, отскочив, упал на землю и покатился прямо к моим ногам. Все складывалось как нельзя кстати. Я баскетбольный мяч носком туфли поддел, в воздух поднял и уже руками взял. Отпасовал обратно Олегу Ивановичу.

— Салют, главный! — поприветствовал я тренера. — Мэджик Джонсон в вашем лице пропадает!

Романц*в меня ясное дело узнал. Я не зря заострял внимание на том, что конкретно у меня отношений с Олегом Ивановичем никаких нет. У прежнего Иванова отношения были. Мне припомнилось, что когда нынешний главный последний год в «Спартаке» доигрывал, бывший обладатель этого тела в команду пришел. Разница в возрасте между игроками была существенная, но Иваныч, как бывший капитан спартаковцев, всегда тесно общался с молодежью и помогал ребятам в коллектив влиться. Потому могу предположить, что Ваня и Олег были хорошими знакомыми, целый сезон за одну команду бегали.

Романц*в мяч получил и сходу с моей подачи отгрузил трёхочковый в баскетбольную корзину. Следом протянул мне руку. Поздоровались, руку главный жал крепко, я тем же ответил.

— Думал вы сегодня на базу не приедете. Мне Семён сказал, что у команды назначен выходной, — начал я.

— Иван Сергеевич, — ответил Олег Иванович со вздохом, скромно в присущей ему манере пожимая плечами, спокойный как удав.

Мне, кстати, было приятно неожиданно понимать, что главный тренер знает мое отчество и обращается со мной на «вы», а не на «ты», как с игроком. Видимо в «Спартаке» уже свыклись с моей новой ролью, а конкретно тренер считает меня своим коллегой по цеху, пусть он и главный, а я тренирую молодёжь.

— Так вы все правильно говорите, у команды выходной, а я работаю, — закончил свой ответ Романц*в.

— Чего так? Не отдыхается?

— А я не устал, чтобы отдыхать. У нас через неделю уже следующая игра, сложный выезд и завтра мне надо команде будущего соперника показать, — охотно пояснил Олег Иванович. — Вот я и приехал в Тарасовку просить Сашку Святкина мне нарезки коротенькие сделать по игре соперника.

Я почтительно кивнул.

— Вы тренер не только талантливый, но и работящий.

— Я только на работу вышел. Так что за комплименты спасибо, но будем считать, что вы мне их авансом выписали.

Я улыбнулся, про себя подумал о том, что если бы Олег Иванович, сейчас ещё совсем молодой тренер, знал каких успехов добьется «Спартак» под его началом, то не поверил бы. И скажи ему об этом, так не поверит вдвойне, подумает, что я какой-то больной на голову или шуточки изволю шутить. А между тем именно он добился самых феноменальных результатов со «Спартаком», даже опередив старого Барина. Да и следующее чемпионство после эпохи «золотого мальчика» у клуба наступит через много лет, когда команду возглавит итальянец Массимо Каррера. Ну я об этом не буду говорить, «золотую» удачу спугнуть не хочется.

— Предлагаю не обо мне говорить, Иван Сергеевич. Лучше скажите, как вы там устроились в… — Олег Иванович защелкал пальцами, припоминая название летнего лагеря, глаза сузил, и ведь вспомнил. — В «Колоске»! Как раз думал сегодня вечером вам звонить и в Тарасовку вызывать для разговора.

— Нормально устроился, — сообщил я. — Ребята конечно своевольные, свободолюбивые, но общий язык мы нашли.

— Не думал, что вам так быстро с ребятами договориться получится, — честно признался главный.

Я отнекиваться не стал.

— Ну свои нюансы, конечно, всплывают, но в целом с парнями мы на одной волне.

Я не стал рассказывать Олегу Ивановичу о том, что сегодня ночью случилась драка между игроками. Как не стал говорить и о том, что вчера драки хоть и не было, но парни устроили в беседке на территории полный газ квас. Все это — рабочие нюансы, притирка обычная, и должно оставаться внутри команды. Зато рассказал, что мы с игроками уже успели съездить на стадион и вживую с трибуны посмотреть игру «Спартака», тем самым ребят на свершения замотивировать. Также вкратце рассказал, что думаю о футболистах, понимая, что именно этого от меня главный тренере ждет. Олег Иванович разглядел в ребятах талант и всем своим видом показывал, что ждет от меня огранки сложной молодежи.

— Нравится мне ваш подход, — признался главный. — Не каждый станет ребят молодых на стадион везти, чтобы замотивировать.

— Почему? — решил уточнить я, правда интересно стало.

— Хотя бы по тому, что никто, кроме меня и вас в них не верит. Ну Старост*н еще может быть верит, все на игру первую приехать собирается и вживую ребят посмотреть… — признался Олег Иванович. — Хотя я специально разговаривал с их воспитателями в интернате и могу с уверенностью сказать, что каждый из них футболом с малых лет занимается. Но, к сожалению, попасть в футбольную школу в таких ребят возможности нет.

— И зря, ребята правда талантливые, если уж вы тему с огранкой подняли, то с вашего позволения я сравнение продолжу. Они как алмаз, а алмаз сам по себе камень драгоценный, но если его огранить, то бриллиант получится, — заверил я. — У меня глаз на талантливых ребят наметан, я сразу вижу, кто вверх пойдет.

— Дай бог, Иван Сергеевич, чтобы у вас бриллианты получились после огранки, — главный слегка удивился моим словам про то, что у меня глаз наметан на талантливых ребят, но сказать ничего не сказал.

Ясное дело, он о моем тренерском бэкграунде в юношеском футболе не знает ничего, да и не узнает…

— Получатся, только мне не божья помощь нужна, а ваша, — я воспользовался возможностью перейти к решению своего вопроса.

— И чем же я вам могу быть полезен? — спросил Олег Иванович.

Снова пошёл за мячом, с земли поднял и мне отпасовал. Я мяч обработал и бросил в кольцо, прям от туда, откуда стоял. И мой трёхочковый получился ничуть не хуже, чем до этого у Романц*ва. Олег Иванович изумился моей прыткости, покивал, высказывая восхищение.

— Судя по вашей техники, вы тоже в баскетбол раньше играли? — поинтересовался он.

— Играл.

Я не соврал, в средней школе целый год на баскетбол ходил. Давно это дело было, но чувство мяча до сих пор сохранилось. На этот раз я сходил за мячом и отпасовал главному, тот бросать не спешил.

— Чем могу быть вам полезен?

— Тут турнир на носу, а ребята необуты и не одеты, играть нечем и не в чем. У меня всего один мяч на пятнадцать человек. Если двусторонку ещё можно погонять, то упражнения с ребятами отработать не получится, — вывалил я на голову главному тренеру.

Тот ответил не сразу. Мячом постучал, задумался.

— То есть у вас в «Колоске» ребятам нечем играть? — переспросил, хотя мне казалось, что он все прекрасно понял.

— Играем мячом, которых у меня остался, а так ребята кто в чём, одеты как приехали в лагерь из своих интернатов, — охотно повторил я, закрепляя впечатление главного тренера. — Я им говорю, что форму «Спартака» носить будете, а формы так и нет. Вы, Олег Иванович, лучше моего знаете, как важно для молодёжи мотивация. Вон Саньку Мостов*го для большого футбола явили, когда у него продолжать играть желания не было.

Романц*в выслушал внимательно, теперь точно понял.

— К чему спрашиваю, Иван Сергеевич, я лично своей рукой Старост*ну документы на подпись относил, и в них как раз значилась и форма, и мячи, и инвентарь.

С этими словами он пошёл за мячом, а я припомнил, что Оксана Вадимовна мне ещё в первый день говорила, будто какие-то сложности с поставками нарисовались.

— Не спорю, раз вы лично этот вопрос на пульсе держали, то так и было, только у нас до сих пор ни первого, ни второго, ни третьего нет, — сказал я, когда Романц*в вернулся.

— Непорядок. Проверю, как в офисе буду, может какое-то недопонимание произошло, и документ до сих пор в офисе лежит, — задумчиво сказал Олег Иванович.

Я от своего отступать не стал и попытался инициативу продавить. Ну скажет главный, что невозможно ускорить процесс, ждать надо, так подождем. Но что если получится? Чем черт не шутит.

— Может есть вариант пока документы по кабинетам ходят как-то ребятам по-другому помочь? — спросил я, прямо намекая главному, что не прочь пораньше получить причитающееся от футбольного клуба.

— Подумаем, что можно сделать, хотя обещать ничего не обещаю, — ответил главный, и прищурился — посмотрел за пределы баскетбольной площадки. — А это не ваши ребятки там бегут?

Я обернулся и действительно увидел своих парней, которые бежали по территории базы Тарасовки. Вернее ползли — трусцой, еле ногами передвигая после тяжелой нагрузки. Еще бы, целых тринадцать километров осталось позади. Тут хочешь не хочешь, а язык на плечо повесишь. Но Ануфриев пер вперед, как локомотив, доводя свой «состав» до конечной станции.

— Мои ребятки, — подтвердил я.

— Если я правильно понял, вы пацанов из «Колоска» сюда на пробежку послали? — Олег Иванович бровь приподнял.

Я смутился, не зная как отвечать. Пока думал, Романц*в сам прокомментировал.

— Классно придумали! И как вы заставили их бегать? Я то видел, когда они на турнире между интернатами играли, что дисциплины у этих ребят никакой.

— Работаем, — сказал я, но видя, что главный ожидает подробный ответ, развернул. — А заставлять я никого не заставлял, сами согласились бежать, когда узнали, что в Тарасовке они получат новые мячи и форму.

— Откуда у вас такая уверенность возникла? Сами же сказали, что не выходит ничего? — удивился Олег Иванович.

— Оттуда, что мы прежде с Семеном на склад звонили, где нам подтвердили, что мячи, как и форма от старого спонсора у них в наличии. Выдавать правда отказались без подписи руководства.

— Ильич?

Я подтвердил. Говоря эти слова, поймал себя на мысли, что прав таки Ильич оказался, когда говорил, что Иванов главному побежит жаловаться. Вот стою… жалуюсь. Но если по-другому нельзя?

— Ясно, — ответил Романц*в. — Что же, вы ребят встретьте, а чтобы они не попусту бегали, предлагаю их в столовой накормить и напоить. Они завтракали?

— Не завтракали, — сказал я.

— Вот и отлично, пойду наших милых женщин в столовой предупрежу, что гости будут. Вы через минут двадцать подходите.

Я Олега Ивановича поблагодарил икренне, но всё-таки решил переспросить.

— С мячами и формой, как поступать будем?

— Разберёмся как поступать, если сказали что «Спартак» отгрузит, значит отгрузит, — заверил он. — Ладно, в столовую приходите, я с ребятами познакомлюсь.

Разговор с главным тренером сложился крайне продуктивно. У меня сформировалось впечатление, что Олег Иванович проблему «Колоска» стороной обходить не станет.

Подошли парни, как я и предполагал — уставшие в усмерть, но в полном составе, никто из них не отвалился. Первую пару минут дышали, упершись ладонями в колени. Несколько человек вовсе присели на землю, хватая открытыми ртами кислород.

— Ну как ребят, тяжело было?

— Да какой там тяжело я даже задышать толком не успел, — нетрудно догадаться, что говорил это Баграмян.

Сам зараза еле дышал.

— Ну, смотри, Миш, я же могу в виде исключения тебе нагрузки побольше дать. Хочешь мы с парнями обратно поедем на автобусе, а ты в обратную сторону снова побежишь?

— Иван Сергеевич, я бы с радостью, но только не сегодня. В следующий раз.

— Чего в следующий? — улыбаясь, спросил я.

— От коллектива не хочу отбиваться! — пояснил Миша.

Я продолжать разговор не стал, а то гляди и пацан действительно согласиться бежать. Он то у нас гордец, мало ли расценит, что я его на слабо взять пытаюсь.

Переключился на остальных, прикинув, что правильно будет пацанов подбодрить и за проделанную работу похвалить.

— Вы давайте в себя приходите, и пойдём потихонечку в столовую. Там лично Олег Иванович новый главный тренер «Спартака» для вас завтрак организует.

* * *

Через двадцать, когда ребята восстановили дыхание, мы отправились в столовую. Меня радовало, что несмотря на вредные привычки, которые у парней имелись до недавних пор, здоровья им всем было не занимать. И если мне удастся вредные привычки насовсем исключить, так вообще будет не команда — песня.

Про футболки обещанные я пока говорить не стал, позже скажу, как пойму, что говорить. Да и по психологии правильно, что для формирования привычки желательно за выполнение задания плюшки давать. Тогда у человека формируется отчётливое представление — за хорошее выполнение работы он будет вознаграждён. И делать работу он в таком случае будет с удовольствием… В этом и заключалась моя тренерская задача — любовь искреннею к тяжелой футбольной работе привить. Для того я и стремился закрепить впечатление положительными эмоциями от завтрака в столовой.

Пацаны, зайдя в главное здание, с интересом оглядывались, все для них было в диковинку, они в первый раз в жизни попали в святую святых — на базу народной футбольной команды. В столовой повара напекли блинчики для гостей. Блины горячие и вкусные, на кефире, хорошо пошли. Парни начали уплетать стряпню за обе щеки.

Идя в столовую, я обратил внимание, что Семён на входе висит на телефоне.

— Олег Иванович подтвердил, да лично…

Но по первой значения не придал этим словам. Сам решил не отказываться от завтрака, взял себе пяток блинчиков, сметану и чай. Как и борщ, который я ел в Тарасовке некоторое время назад, блинчики оказались на изумлении вкусно приготовлены.

— Таких блинов вкусных в жизни не ел, — сказал Пчелкин.

— А сегодня футболисты будут, Иван Сергеевич? — спросил Осипов.

— Нет, сегодня у команды выходной.

Я видел, как парни от новости расстроились, но долго не печалились.

— Иван Сергеевич, а можно мы на поле, где Спартак тренируется, мяч погоняем? — последовал следующий вопрос.

Честно говоря удивительно, что после полутора часовой пробежки парни хотят получить поле и мяч. Такой энтузиазм следует поддерживать.

— Думаю Олег Иванович придёт и мы у него спросим, — предложил я.

Я, кстати, уже начал думать о том, что Романц*ву некогда в столовую заходить, он, наверное, получил свои нарезки с играми и в своем кабинете их смотрит. Но когда я так подумал, главный появился в дверях на пару с Семеном.

— Парни, ну как вам у «Спартака» в гостях, кормят вкусно? — спросил он.

Все единогласно ответили, что кормят вкусно и все всем нравится.

— Как к турниру подготовка идёт?

— Готовимся, можете у Ивана Сергеевича спросить! — предложил Ануфриев.

— Побеждать будем? — главный осмотрел ребят.

— Будем! — ответили хором.

— Вы ж мне смотрите, за спартаковский ромбик будете играть!

С этими словами вперед вышел Семен, держа в руках совершенно новую форму «Спартака». Я изумился, насколько быстро Олег Иванович решил вопрос. Парни тут же с мест повскакивали — за формой. А Романц*в мне подмигнул, видя мой удивленный взгляд.

— Олег Иванович, тут парни спрашивают можно ли на тренировочном поле поиграть?

— От чего нет, — не раздумывая разрешил главный.

И пацаны, доев блины, высыпали из столовой, едва не сбив с ног самого Иваныча и Семена.

— Ну вот, Иван Сергеевич, а вы переживали, что ребята обещанного не получат, — обратился ко мне Романц*в.

— Спасибо вам, это действительно важно, — я протянул Иванычу руку.

— Вы главное ребят натаскайте.

С этими словами Олег Иванович извинился и ушел, смотреть игры соперников и готовить «Спартак» в следующий игре. Мы с Семеном остались в зале столовые одни.

— Слышь Ванек, ты там по участию твоей команды в турнире интересовался? — спросил Семен.

— Интересовался, понятия не имею как заявку подавать.

— Твоя заявка на участие команды ожидает принятия в Москве, — заверил Семен.

— Ба!

— Олег Иванович лично звонил.

Я почувствовал облегчение. Понял вдруг, что из детдомовских бандитов у меня начинает формироваться команда. Дай бог. Теперь мяч перешёл на мою сторону, я сделаю всё для того чтобы мы выиграли грядущий турнир.

Конец первой книги

Валерий Гуров Тренер: молодежка Книга 2

Глава 1

За форму молодежь потолкалась. Как еще? Олег Иванович, хоть и форму новую парням выдал, но с нюансам — форма эта предназначалась для игроков основной команды, на тот самый выездной матч, что красно-белым через неделю предстояло играть. Видимо, у Романц*ва свои методы воспитания внутри коллектива. А «воспитывал» главный начальника склада Ильича, который заслышав мою фамилию, выдавать требуемое отказался наотрез. Не думаю, что дело конкретно на нас с ребятами сошлось, но Иваныч он ведь как — где тонко, он сразу чувствует и меры соответствующие принимает. Потому что где тонко, там и рвется. Тут следует помнить, что Олег Иванович помимо хорошего тренера всегда отличным руководителем слыл. И он не только основу «Спартака» тренировал, но и околофутбольными делами охотно управлял, на манер условного сэра Алекса Фергюсона в «Манчестер Юнайтед» был менеджером основной команды.

Что до футболок, случилось за форму спартаковскую между моими парнями войнушка. Сцепились пацаны — кому какую футболку надевать. И когда мы из Тарасовки обратно в «Колосок» вернулись, спорили битый час, никак договориться не могли. Тем, кто у нас в нападения играл и в атаку тяготел, нужно была форма Сергея Родион*ва — за нее особо рьяно Ануфриев и Баграмян сцеплись.

— Лучший форвард команды — это я, — уверял Баграмян, апеллируя тем, что забил больше всего мячей в двусторонке.

— Ты в командную игру не умеешь играть, — возражал Ануфриев, приводя в качестве аргумента проигрыш команды Баграмяна на двусторонке, когда лично Миша половину мячей заколотил, а все равно его команда проиграла.

Но ладно бы только нападающие хотели получить 11-й номер, так нет. Прокофьев, как столп обороны нашей команды, которая приобретала очертания по расстановке, тоже на футболку с фамилией «Родион*в» заявил права.

— Пацаны, давайте чтобы никому обидно не было, я себе 11-й номер заберу, — сказал он.

Больно всех впечатлила игра Родион*ва в том самом крайнем матча против «Торпедо».

Примерно тоже самое происходило за футболку Черенк*ва, который хоть и не играл крайний матч в виду повреждения, все же прочно ассоциировался как символ команды и лицо ее игры. На футболку с 10-м номером (а много лет спустя руководители «Спартака» всерьез размышляли о том, чтобы вывести «десятку» из обращения в клубе) претендовали Пчелкин, Осипов и несколько других полузащитников. Чуть меньшей популярностью, но довольно внушительным спросом обладала футболка Цымбал*ря.

По итогу я предложил парням тянуть жребий — все честно и ни у кого вопросов не должно остаться.

Потянули.

Придумывать велосипед я не стал — достал спичечный коробок, вытащил из него нужное количество спичек. Одну из спичек напополам сломал. Кто поломанную вытаскивает — тому и футболка достается.

По итогам результатов жребия, форму Сергея Родионова и 11-й номер получил Баграмян.

— Ага! Схавали! Бог все видит, — Миша потряс поломанной спичкой.

Ануфриев, который тянул жребий до него, раздраженно сплюнул на землю.

— Иди уже, — едко ответил на эмоции Баграмяна.

— Честно все, Паша?

— Честно… сам виноват.

Я удивился, когда после этих слов Ануфриева Баграмян подошел к паше и молча руку пожал. Вот может же гаденыш, когда хочет. Положа руку на сердце, я считал, что жеребьевка не только честно прошла, но и справедливо — Баграмян действительно заслужил 11-й номер своей блестящей игрой. На данный момент он был лучшим забивным нападающим в нашей команде.

— Только Миш, ты ж понимаешь, что на теперь тебе ответственность большая, — подмигнул нападающему я.

— Справлюсь, Иван Сергеевич, не впервой!

Далее тянули с куда меньшим эмоциональным накалом между участниками жребия, но с не меньшими эмоциями. Форму спартаковского капитана Федора Черенк*ва и соответственно 10-й номер забрал Ануфриев. Он куда более спокойно воспринял выигрыш, но стоило чуть внимательнее к Паше присмотреться и стало понятно, что он счастлив. Понятное дело, если Баграмян подтвердил статус лучшего форварда, то Пашка статус капитана.

Осипов, который получив поломанную спичку озорно в ладоши захлопал, загробастав 9-й номер Игоря Шалим*ва. Ну ка под этим номером Гаврилов и Шмаров играли!

Пчелкин получил 8-й номер Новикова, Прокофьев — 3-й номер и форму Кулькова… вот так футболки и разошлись между моими игроками. Когда жребий закончили — недовольных не осталось.

Ну что же, теперь, когда раздел футболок остался позади, мои соколики выстроились в шеренгу — любо дорого смотреть. Новая спартаковская форма смотрелась на ребятах, как влитая. Да куда там влитая, как будто парни с ромбиком на груди родились. Красно-белые цвета явно им к лицу, и с румянцем на щеках сочетается — парни у меня в команде подобрались молодые, до побед голодные и задорные. А когда победы приходят к команде? Когда четко понимаешь какая цель перед тобой стоит и топаешь к ней, несмотря на все возможные сложности и лишения.

У нас цель понятная — турнир между летними лагерями взять. Я как пацанам сказал, что сам Николай Петрович Старост*н желание приехать на игру изъявил, так считай из искр в их сердцах пламя вспыхнуло. Такого запала до самого финала хватит, хотя я отдавал себе отчет, что проблемы будут, от них никуда не деться, увы.

Я собрал команду для объявления итогов рассмотрения нашей заявки на участие в турнире. Подача заявки — песня отдельная и не самая приятная. Пришлось помотаться — в электричке потрястись и половину дня убить, шастая по Москве. По итогу обед в «Колоске» пропустил… ну бывает так, когда из зоны комфорта выходить приходиться. Зато теперь держал в руках бумажку, которая подтверждала участие нашей команды в лагерных соревнованиях — в ней сразу две печати стояло: спартаковская и из Комитета по физической культуре и спорту, где и принимали собственно заявки. Уже на месте выяснилось, что туда лично позвонил Олег Иванович, за что большое ему спасибо, иначе пришлось бы мне в Комитете не один день куковать, протирать лавки у кабинетов местных начальников.

На вечерней тренировки, которая сместилась из-за моего отъезда в Москву, собрались Ленка Пупс и директриса, которым, наконец, нравилось то, что я делаю. Они с умилением смотрели на ребят, стоя по левую и правую руку от меня.

Я начал озвучивать долгожданное объявление.

— Ну что, молодые, мы ждали и дождались. Примите мои искренние поздравления, наша команда под названием «Спартак-Колосок», заявилась на турнир под порядковым шестнадцатым номером, — сказал я.

Раздались аплодисменты.

— Вы скажите, сколько всего команд будет участвовать в турнире, — забубнила над ухом Оксана Вадимовна. — Пусть наши ребята знают насколько серьезный их ждет вызов.

— Скажите, Иван Сергеевич, — закивала Пупс.

Вообще по России было более сорока тысяч летних лагерей к концу восьмидесятых, но это если говорить о пионерских лагерях разных возрастов. И из этого внушительного числа (понятно, что не все подавали заявки на соревнования, но я лично слышал, что заявок было больше ста), одобрили участие немного немало целых 40 команд. Эти команды разбивали на группы — восемь отдельных групп со своими играми, по пять команд в каждой. После того, как команды сыграют друг с другом и определят сильнейшего, из группы выходили те, кто займет первые и вторые места. Эти ребята попадали в 1/16 финала, с которой начиналась стадия плей-офф и игры на выбывание. Условно команда, занявшая первое место в группе «А», играла с командой, занявшее второе место из группы «Б».

Но любопытно во всем другом было то, что состав команд значительно усилился. После того, как конкуренты из «Торпедо», ЦСКА, «Локомотива» и «Динамо», узнали о том, что «Спартак» подает свою заявку на участие в таком турнире, они встрепенулись и быстро организовали «выезд» своих команд в летние лагеря под предлогом отдыха. Их заявки приняли сразу же. Оживились и команды из регионов — «Зенит», например, тоже послал на турнир свой десант. Никто из ведущих футбольных клубов не желал, чтобы и здесь «Спартак» забрал себе лавры победителя. У других команд поперек горла сидели успехи красно-белых в чемпионате и Кубке СССР.

Я прекрасно понимал, что конкуренция на турнире вырастет кратно, но только это приветствовал. Да, с одной стороны, моим орлам придется не просто в споре с воспитанниками настоящих футбольных школ. И мне гораздо сложнее будет выполнить поставленную руководством задачу о выигрыше в турнире. Но с другой стороны, только через трудности и упорный труд выковывается чемпионский характер. Я, как и мои парни рассматривал это как новый вызов…

Все это я озвучил ребятам.

— А в какой группе будем играть, Иван Сергеевич? — поинтересовался на правах капитана Ануфриев. — Уже известно?

— Известно.

Я развернул список и зачитал вслух тех соперников, которым распределили нам в Комитете физической культуры и спорта.

— В нашей группе играет команды летних лагерей «Заря», «Петушок», «Пионер» и «Динамо».

— Порвем их на британские флаги! — отреагировала на состав группы молодежь.

Важным требованием со стороны чиновников было то, чтобы «Динамо», «Торпедо» и другие серьезные команды, высадившие свой десант не играли в одной группе, а были равноценно распределены на все восемь групп. Однако при таком подходе, наша команда, игроки которой не числились среди в составах молодежки профессиональных команд, в любом случае попадала на сильного соперника уже на групповой стадии. И таким нашим соперником как раз оказалось московское «Динамо».

— В общем пацаны, идем за выигрышем турнира! — резюмировал я свою речь кратким напутствием своей команды.

— Ура! — поддержали меня Пупс и директриса.

Ура то ура, никто не спорит, но впереди нас ожидал первый серьезный соперник, а времени к нему подготовиться толком не было — игры турнира начинались уже на следующей неделе…

Глава 2

«Вы удивитесь, но Романцев тоже не знает, что такое спартаковский футбол. Он считает, что если ты отдаешь партнеру удобную передачу и правильно открываешься, то это просто футбол. Фразу „спартаковский футбол“ придумали журналисты».

Владимир Бесчастных.

— Ося, ну куда ты бьешь… — я руками всплеснул, морщась и пропуская через себя всю боль нашего Пчелкина.

Ну и мазила Осипов.

Всплеснул руками, только в обратнуюсторону Пчела, он схватился обеими руками за промежность. Глаза у пацана сделались как два блюдца из чайного сервиса, разве что кровью не налились.

— У-ффф…

Новенький мяч прошел, ракетой запущенный, по прямой траектории и угодил прямиком в пах нашему фланговому полузащитнику. Пропустить такую плюху ну очень больно, хоть Пчела и старательно прикрывал причинное место рукой для подстраховки… отвернуться правда не успел. Ступил, расслабился. Мяч то вообще не туда, куда надо полетел, поэтому пацан не ожидал такой «подставы».

Осипов свою ошибку понял, голову в плечи втянул — вину признал.

— Простите-извините… — пролепетал он, видя, что делов натворил. — Прицел малость сбился!

— А ты куда бил, чтобы у тебя прицел малость сбился!

— Иван Сергеевич, ну я хотел в дырку попасть между Пчёлкиным и Онуфриевым! — попытался оправдаться Осипов, чтобы не выглядеть последним козлом. — Там, понимаете, просвет был, вот туда и целился. Прошить стенку хотел.

— В дырку попасть он хотел! В жопе дырка у тебя, Осипов, — возмутился я, пытаясь разрядить обстановку.

Пацаны заржали в голос. А-а, у Осипова в жопе дырка. Смешно то как.

— Пчелкин ты как, в порядке? — я переживал, как бы пацану чего там не отбили всмятку, совсем не хотелось, чтобы такой взрывной и скоростной игрок выбыл из грядущего турнира.

Пчёлкин руку поднял, большой палец показал, хотя все ещё за пах держится.

— Жить буду, Иван Сергеевич, а вот Ося козел! — сказал он.

— Баб только «не буду», — подначил Баграмян, дебильно хихикая и чеканя мяч.

— Миша, язык за зубами придержи, я бы на тебя посмотрел, умник! — остудил я пыл нападающего. — Пчела, ты, наверное, иди отдохни, в себя приди.

Мы, понятное дело, практиковались не в том, чтобы с пару десятков метров яйца друг другу футбольным мячом отстреливать, с Пчелкиным это случайность неприятная вышла. Нет, сегодня я решил с пацанами отработать стандартные положения — один из важнейших пунктов современного футбола. Терпеливо объяснил перед тренировкой важность штрафных ударов на примере цифр. Аналитику я любил и уважал, в футболе без нее тяжко приходиться. А когда цифры знаешь, то сразу есть отчетливое понимание над какими аспектами игры следует работать.

Например, только в 1 случае из 10 удар с линии штрафной площади приводит к забитому мячу. А если из-за пределов штрафной лупасить, так показатель примерно втрое сокращается! Поэтому когда ты до штрафной чужой добежал и хочешь мяч в девятку положить, но ты не Пеле, не Марадона и не Месси, то лучше ищи фол, сделай так чтобы нарушение заработать. Потому что как только у футболиста появляется возможность исполнить штрафной, то вероятность забить гол значительно возрастает. При этом, подавляющее большинство штрафных (львиная доля, примерно 9 из 10) исполняется с браком — то голкипер удар отразит, то игроки в стенке удар блокируют, то сам футболист мажет. Вывод отсюда простой напрашивается — шлифуй стандарты и будет тебе футбольное счастье. Примеров, когда именно штрафные удары решали исход матча — хоть отбавляй. На вскидку я помнил, как Рональд Куман разрядил свою пушку со штрафного, когда в финале Кубка Европы 1992 года дополнительное время шло. Не будь этого удара и не стала бы «Барса» Кройфа победителем. Ну а крученный удар Дэвида Бекхэма в матче с греками позволил помог сборной Англии выйти на чемпионат мира 2002. И тое со штрафного, тоже в дополнительное время, между прочим. Эти примеры я пацанам и привел.

Другими словами, именно шлифовке я и хотел посвятить сегодняшнюю тренировку с парнями. Мы со всей тщательностью отрабатывали стандартные положения. Оказалось, что никакого навыка исполнения штрафных ударов у ребят нет в принципе — каждый из них адепт принципа «влупи по мячу посильнее, а там будь, что будет — глядишь мяч в ворота закакатитсья». Или вот как Осипов — вроде с хитринкой хочет штрафной пробить, а эта хитринка к нехорошим последствиям приводит. От того мне хотелось пацанов в этом компоненте подтянуть. Я выставлял стеночку и учил парней правильно бить штрафной удар. Сегодня отрабатывали стандарт аля Дмитрий Лоськов в лучшие годы железнодорожнка — с линии штрафной, в девятку. Я хотел, чтобы пацаны научились закручивать мяч в обход стенки, используя удар не на силу, а на технику. Конечно, за полтора часа такому не научишь… но с чего то же надо начинать.

Пчелкин минут через пять очухался и разозлился.

— Иван Сергеевич, теперь Осю в стенку поставьте и я удар штрафной пробью! — потребовал он.

— Погоди, у него еще своих три удара есть, — ответил я.

Очевидно же к чему клонит, хочет чтобы Ося в стенку встал, а Пчела ему также яйца мячом отбил. Реваншироваться хочет, чтобы не у одного него между ног звенело…

— И ты Миша встань! — Осипов подошел к Баграмяну, забрал у него мяч, с ноги прям снял, когда тот чеканил.

— Дружище, я то тут причем? — Миша руки поднял.

— А чего ты такие слова обидные говоришь…

— Так я правду говорю, вон у меня одному корешку между ног мячом попали и он больше ни-ни, — усугубил Баграмян. — Был пацан и нет пацана.

Видя, что молодые заводятся, а Осипов жутко обижается на такие вот шутки ниже пояса, я споры тут же пресек. Нечего на тренировке балаган разводить. Вечером будет время, тогда и обсудят судьбу полузащитника.

— Миша, заканчивай, отстраню.

— А че сразу Миша то, уже слова сказать нельзя.

— Я сейчас тебя в стенку вместо Пчелкина поставлю, а ему мяч дам, хочешь острых ощущений?

— Да понял я, Иван Сергеевич…

— Хорошо, что понятливый, не надо мне тут смуту в коллективе сеять. Подумаешь, бывает в футболе всякое, по яйцам мячом тоже можно получить.

Однако я хорошо знал, что просто прикрикнуть на пацанов и тем самым ситуацию щекотливую нивелировать — не выйдет. Запомнит Пчелкин своих обидчиков и потом либо ходить дуться будет, либо в самый неподходящий момент решит мстить. Мне такого в команде не надо, поэтому я предложил парням заключить пари.

— Ося, Пчела, а ну сюда дуйте, предложение есть.

Подошли.

— Конфликт будем решать? — спросил я, переводя с одного на другого взгляд.

— Будем, — тотчас согласился Пчелкин.

— Угу, — подтвердил Осипов. — Хотя я извинился, Иван Сергеевич.

— Ты свои извинения знаешь куда засунь…

— Пчела, таланты угомони! — прикрикнул я. — Короче, парни, предлагаю по честному — берете мяч, бьете штрафной, кто первый пять мечей положит, тот будет пробивать поджопник проигравшему. Идет?

— Готовься, — хмыкнул Пчелкин. — Жалеть не буду.

— А как бить будем, Иван Сергеевич, — поинтересовался Осипов, всерьез не воспринявший «угрозу».

— С пенальти. Я сейчас одиннадцать метров отмерю, оттуда и будете бить.

— Кто на раму встанет?

— Так по очереди и встанете.

Мое предложение слышали другие ребята, и заинтересовались. Выразили желание в игре поучаствовать.

— Можно тоже сыграю?

— И я?

Я согласился, ясное дело — чего уж, пусть потренируются с новой мотивацией, заодно реваншистские настроения удовлетворят. А в сухом остатке навык пробития пенальти отработают, тоже стандартное положение — пригодиться. Тем более с одиннадцати метровой отметкой 4 из 5 мячей в ворота влетают.

С новым вводными, я решил, что задачку надо немного упорядочить.

— Ну, раз у нас тут прибавилось желающих по жопе мячом получать, то предлагаю разделиться на две команды, товарищи мазохисты. А ты Дима на раму становись.

Вербный, который прочно ворота облюбовал, внушительно кивнул — ему то помимо формы футбольной вратарские перчатки достались, самого Черчес*ва. И пацан не особо чтобы хотел их снимать. Я разделил футболистов на две команды, как обычно это делал — по жребию. Взял полюбившиеся спички — обломанную и целую. Обломанная для команды Осипова, целая для Пчелкина. Кто какую спичку вытащит, тот в ту и команду идет.

— Давайте, тянем хлопцы.

Потянули. В итоге в команде Осипова оказалось 6 человек, а в команде Пчелкина 8. Кстати, далеко не факт, что большее число футболистов дает преимущество. В случае с шестерыми, парни по второму кругу получат возможность ударить, а когда 8 человек, то шансов приноровиться куда меньше.

Когда поделились, я решил, что количество точных ударов следует до 10 довести, о чем парням и сказал. Они предложение приняли.

— Готовы? Кто первый 10 мячей забьет, тот пробивает поджопники, — напомнил я.

Взял мяч, отмерил одиннадцать метров от ворот.

— Отсюда бьем. Начали.

Вербный пошел в ворота, а к одиннадцатиметровой точке двинулся Пчелкин. Внутри у парня все так и кипело, а тут перед глазами маячит перспектива обидчику отомстить. По итогу, хоть и по жребию но команды получились весьма сбалансированные. И что еще забавно, так это то, что в команду к Осипову зашел Баграмян, а к Пчелкину присоединился Онуфриев. Один обломанную спичку вытащил, другой целую. У них как будто на генном уровне сидела тяга к противостоянию друг с другом.

Пчела к отметке подошел. Мяч погладил. На ворота с Вербным взгляд кинул. Сам Дима встал на изготовку, начал руками размахивать, путая своего оппонента.

— Промажешь, — шепнул он.

— На фиг иди.

Пчелкин сделал несколько шагов назад для разбега. Выдохнул. И побежал на мяч. Я думал, что он сейчас как не в себя влупасит. Но признаю — пацана я недооценивал. Пчела подбежал к мячу и резко затормозил — ударил в стиле Паненки, как в народе говорят «парашютиком». Издевательский удар по центру ворот по верхней дуге. Вербный, как вратарь ФРГ Зепп Майер в матче с Чехословакией, в угол прыгнул, и мяч пропустил. Обидный мяч, но если ты вратарь и не умеешь такие вещи спокойно принимать, то нечего тебе на раме делать. Кстати, Майер после этого удара не разговаривал с Паненка несколько лет… Ну а Дима встал, перчатки отряхнул и как с гуся вода.

— Хорош, Пчела! — похвалил я пацана, взъеровшив ему волосы на макушке. — Я думал ты на силу бить станешь.

— Ударил бы… — пацан улыбнулся. — Да болит еще…

Своим ударом Пчелкин задал импровизированной серии пенальти свой тон — каждый теперь считал нужным как-то выделиться, что непросто Вербного на воротах пробить, но обязательно обыграть. Такое стремление похвально, но к чему выпендреж приводит — может Федор Смолов рассказать, когда в игре со сборной Хорватии важный пенальти смазал. Сразу несколько футболистов, желая выделиться, промазали, либо ударили в Вербного, который тоже был не пальцем сделанный и опыт быстро набирал. А заодно уверенность в собственных силах после промахов вот таких умников, кто вместо результата за зрелище ратовал.

Среди промахнувшихся оказался Ося. Он снова захотел удар, с которого вся эта заварушка началась, повторить. Разбежался и ударил по мячу с пырака, желая вратаря пробить. На силу. Вербный остался на месте, кулаки перед собой выставил, удар отбил.

Потом к отметке подошел Баграмян. Миша ожидаемо начал колотить понты, но пенальти пробивать — это не одно и тоже, что праздновать голы в ворота соперника. Тут надо сразу к отметке с холодной головой подходить. Баграмян поставил мяч на точку, а потом нагло угол куда будет бить показал, пытаясь запутать Вербного. А потом нагло в стиле бразильца Фермино пробил по воротам, отвернувшись в момент удара. Бил, желая вратаря и мяч развести по разным углам. Только не вышло ничего. Вербный оказался психологический устойчивый парень, ну и в тот угол, в который Баграмян показал — прыгнул. А Миша взял и в тот же угол действительно ударил. Теперь стоял, схватившись за свою пышную кучерявую шевелюру, предвкушал как ему пацаны будут поджопники мячом отвешивать…

Онуфриев к удару подошел куда прагматичней. Мяч поставил, разбежался и зарядил в нижний угол. Гол. Ну что сказать, я примерно так и предполагал, для себя делая ставку на более хладнокровного Пашу, чем на Баграмяна. Да, у последнего голевое чуть было на высоте, но выдержка… К мячу пошел Прокофьев.

Подготовка к турниру шла вот уже третий день подряд. Мы с ребятами проводили ежедневные двусторонки, более менее определились с тем, кто какую позицию на поле занимает. Мне пришлось подвигать ребят, пощупать и посмотреть совпадают ли их желания с их же возможностями. Так произошло несколько перестановок. Я перевел Онуфриева из нападения в полузащиту, на роль волнореза — опорника, сделав связующим звеном между защитой и хавбеками. Паша побурчал, побурчал, а потом когда в одной из двусторонок несколько раз остановил соперника, расцвел. Ну и тут добавить надо, что это в дремучие времена опорники на своем месте корни пускали, а я выступал за современный футбол, и призывал Онуфриева активно подключаться к атакам и действовать по всей линии поля. Осипова, как и прежде поставил на роль плеймекера, мозга команды. Прокофьев все также цементировал оборону. Ну а место Баграмяна в нападении и Вербного на ворота оспорить было практически невозможно.

Однако для участия в соревнованиях и полноценной подготовки команды, мне не хватало соперников, потому что число футболистов в моем распоряжении не позволяло играть полноценную двусторонку. А значит все возможные тренерские схемы (а я хотел наигрывать спартаковскую 4−4–2, потому что считал ее наиболее эффективно), поставить моей команде было невозможно. Это и портило всю малину, потому играть на соревнованиях мы будем по 11 человек в команде. Два тайма по 30 минут, с тремя заменами. По сути полноценные футбольные правила, ничего общего не имеющие с мини-футболом. В общем, как резюме — натаскать ребят без проведения полноценных товарищеских матчей не выйдет. Практика нужна.

Именно поэтому еще вчера я написал, самое что ни на есть, официальное обращение на имя Оксаны Вадимовны. Хотел привлечь к игре хоть каких-нибудь соперников и разрешить «Спартаку-Колосок» провести несколько товарищеских матчей накануне турнира. Получив одобрение нашей замечательной директрисы (после волны допытываний, причитаний и уточняющих вопросов), я начал искать соперников. Самое очевидное и простое решение лежало на поверхности — позвонить в «Спартак» и запросить товарищескую игру с молодежкой.

— Неа, Ванек, такие гуси не взлетают, — сообщил мне администратор Леня, когда я прямиком в клуб позвонил.

— А чего? — удивился я отказу. — Те молодые, мои тоже — пусть выйдут мячик вместе попинают.

— Ты как себе это представляешь? Сам же знаешь, что у нашей молодёжки в разгаре сезон, — пояснил Леня.

— И что сезон? Молодые, для них играть за удовольствие, — не отступил я.

— Может и за удовольствие, но как мне в напряженный график твой товарняк впихнуть? У них блин каждую неделю выезды, автобусы, игры…

На том и попрощались.

Видя мою задумчивость, на помощь неожиданно пришла сама директриса (кстати об эпизоде приступа ревности той ночью ни я, ни она предпочитали не вспоминать).

— Иван Сергеевич, если у вас договориться со своими по игре не получаются, то я могу вам помочь, — сказала она.

Хотелось, конечно, Оксану сходу подколоть — мол, вы уважаемая на ворота встанете или вингером побегаете? Но я удержался — вдруг действительно поможет.

— Как же? — поинтересовался я.

— У моей подруги муж в колхозе «Бабочка» работает, — начала она. — Что вы так на меня смотрите, шуточку про мотылька хотите отвесить?

— Что вы Оксана Вадимовна, — открестился я, хотя про присказку о председателе Мотыльке вспомнил. — Просто хочу напомнить, что нам с парнем в футбол играть надо, а на картошку не надо.

— Вас никто на картошку и не гонит, тем более ребята уже свое отпахали, — покачала головой директриса и пояснила. — Степка, муж Верки часто мне рассказывает, что они в своем колхозе в футбол с мужиками играют.

— Во как! — удивился я.

— Да, вам бы туда съездить и пообщаться с местным председателем Филиппом Константиновичем, — резюмировала Оксана Вадимовна.

По итогу, договорились съездить в колхоз «Бабочка» уже сегодня вечером, сразу после моей тренировки с ребятами, как отужинаем. Пацанам о своих планах я еще не рассказал. Думал обрадовать, когда они пенальти пробивать закончат. Сейчас со счетом 7−5 вела команда Пчелкина и я с предвкушением ждал развязки, после чего в колхоз надо ехать.

Глава 3

«Кто был явлением в „Спартаке“ конца 1980-х, так это Бубнов… как-то сидели с Мостом и слушали рассказ Бубы, как он станет тренером сборной. На „лекцию“ к Бубнову попал еще Андрюха Митин. Буба рассказывал нам про чемпионат мира 1994 года, что в его команде я стану играть „десятку“ на позиции „под нападающим“, а Мост левее. Потом Бубнов посмотрел на Митю и добавил: „Ладно, тебя я тоже на лавку возьму“»

Из воспоминаний Игоря Шалимова.

Кстати о птичках — с нами в колхоз планировала отправиться Ленка Пупс. Мол, Иван Сергеевич, мне надо лично на председателя посмотреть, на команду тамошнюю. Вроде как боялась, что мужики местные на ребят могут пагубно повлиять и, говоря по-русски — напоить. После чего парни пойдут во все тяжкие, а как ведут себя парни под градусом Елена Анатольевна прекрасно помнила. И якобы по этой причине повторения ситуации первого дня не хотела.

Я если что тоже не хотел, но все же прекрасно понимал, откуда у желания Елены Анатольевны ноги растут. Связано желание отнюдь не с тем, чтобы пацанов от общества взрослых мужиков огородить. Нет, просто она девчонка еще молодая совсем, в четырех стенах летнего лагеря начала преть, изнывать и скучать. Вот и захотелось Ленке из «Колоска» куда-нибудь на пару часиков дернуть, чтобы хоть какими-то ощущениями обзавестись. Ну а там под соусом «команду тамошнюю посмотреть» — проветриться девушка хотела.

Зная о нашей договоренности двигать в колхоз сразу после ужина, я слегка удивился, когда увидел, что Елена Анатольевна вышла из административного корпуса «Колоска», держа в руках сумку. Рано же еще… может со временем попутала? И удивился еще больше, когда Пупс двинулась в сторону ворот, на выход. То есть время она не перепутала, меня и Оксану Вадимовну ждать не планировала, а что планировала — так это куда-то прямо сейчас свалить.

Пока я размышлял и за Ленкой наблюдал, команда Пчелкина вышла вперед, увеличив преимущество до трех мячей забитых с пенальти. Сейчас счет был 9−6, а бить начали по второму кругу для команды Пчелкина и по третьему кругу (результативность у ребят явно хромала, далеко не 80 % реализации) для команды Осипова. Первым к мячу пошел сам Пчела, который точным ударом хотел поставить точку в противостоянии с командой Осипова.

Я видел, как парни из команды Осипова расстроились, чуя, что близок «конец» и им придется за свое поражение расплачиваться. Не самые приятные ощущения их ждут, поэтому пацаны стояли с опечаленными лицами, с ноги на ногу неуверенно перебивались.

— Дим, ну чисто по братски, вытащи мяч… — сказал Осипов с придурковатой улыбкой на лице.

— Я постараюсь, но обещать ничего не обещаю, — ответил вратарь, которого самого история немного утомила, он вымотался, но спортивная злость не пропустить удар, брала вверх.

Передо мной встала дилемма — досмотреть финал противостояния, либо к Елене Анатольевне все таки подойти. Пчела к удару готовился тщательно, мяч в руки взял, что-то там шаманил на удачу. Еще бы, такая отличная возможность подвернулась поставить в споре точку своей ногой. Ждать когда он разродится с ударом, я не стал и решил, что к Ленке все же подойти. Ну а там одним глазком нет-нет, да финал противостояния досмотрю, пока буду с ней разговаривать. Хотелось узнать куда Пупс намылилась.

— Елена Анатольевна!

Она шла, совершенно растерянная и погружённая в свои мысли, поэтому не сразу услышала мой оклик. Пришлось повторить.

— Пупс! Да постойте же!

Ленка вздрогнула, обернулась, завидев меня сфокусировала взгляд.

— А, это вы, Иван Сергеевич.

— Я вроде как, не узнали?

— Вам что-то нужно? — Пупс сразу дала понять, что не особо расположена к разговору.

Ну когда меня это смущало?

— Да вот хочу поинтересоваться куда вы собрались? За нами приедут только через полтора часа.

Кстати удобно вышло, что муж подруги Оксаны Вадимовны согласился приехать за нами и в колхоз на своей машине подвезти.

— Вообще вас это касаться не должно, Иван Сергеевич, — Пупс сразу руки на груди перекрестила. — Но раз спрашиваете — отвечу. Мне надо отлучиться по своим личным делам.

— Дико извиняюсь, Елена Анатольевна, но вы разве с нами в колхоз не поедете?

— Не знаю… поеду… наверное, — не сразу определилась Пупс. — А что вы меня контролируете?

— Да в мыслях вас контролировать нет, — заверил я. — Наоборот забочусь, думаю о том, что вы дорогуша без ужина останетесь.

— Не хочется что-то есть, — Ленка с этими словами развернулась и зашагала дальше к воротам, давая понять, что разговор закончен. — Тем более мне не нравится как этот повар готовит!

Вот любила она, чтобы последнее слово оставалось за ней. Формулировка «этот повар» по все видимости значила, что Пупс была наслышана о том, что одна из последних ночей прошла у меня в компании Аннушки. Поэтому и звала она ее «этот повар», а не по имени. Вряд ли Ленка ко мне повариху ревновала, скорее всего ей не нравилось, что мне может быть хорошо. А слухи по лагерю расходятся со скоростью света. Уже на следующий день я слышал в перешептываниях пацанов, что «Иван Сергеевич повариху Аню шпехал». Я эти слухи не опровергал, потому что понимал — бесполезно. Начни молодым говорить, что слухи — неправда и все совершенно иначе было, так слуху еще большими подробностями обрастут. С другой стороны, я был не прочь, чтобы слухи дошли до Ленки, вот хотелось и все.

— Ясно… — сказал я ей вдогонку. — Тогда ждем вас, надеюсь, что вы за полтора часа управитесь.

— Ага, — не оборачиваясь сказала она.

На фиг с пляжу, я тут ляжу — понятно.

И скрылась в воротах «Колоска». Надо было по хорошему спросить куда именно она пошла. Потому что время вечернее, автобусы если и ходят, то в одну сторону, обратно уже не повезут. Или может она в соседнюю деревню пошла? Хотя не представляю, что ей там делать. Ну да ладно, я выкинул из головы Пупса и вернулся к пацанам. Действительно, это ее личное дело куда и когда идти. Спрашивается какого гладиолуса я лезу, если не просят. Зарекался же, что пусть она хоть на голове стоит, вмешиваться не буду.

Вон из-за нее пропустил финальный удар Пчелы. Парни тем временем играть закончили, Пчелкин забил. Это я понял по его крайне самодовольной роже и приготовлениям пацаном к наказанию после проигранного спора. По итогу 8 человек при пробитии пенальти оказались эффективнее, чем 6. И это при наличии в команде Осипова Миши Баграмяна. Кстати о Мише — у Баграмяна было целых две попытки подойти к точке и обе он профукал. С нервами не справился. Теперь вот стоял красный, как вареная свекла. Злился. Ну злиться тут можно только на самого себя. Вон Ануфриев все свои попытки реализовал и ничего. Но не об этом разговор — так то жоп в у команды Осипова всего шесть, а желающих пенальти пробить, только теперь не по воротам, желающих восемь.

Девять.

Вон Димка Вербный тоже решил к счастью подмазаться. Зря что ли на воротах стоял?

По итогу все шестеро выстроили в линии в штрафной площадке, лицом повернулись к воротам. Начался спор с какого расстояния будут бить.

— Пенальти пробивали с одиннадцати шагов, значит подсрачники тоже с одиннадцати, — заявил Пчелкин в ответ на возражения, что расстояние необходимо сделать большим 11 метров.

И с этими словами, давая понять, что возражения не принимаются — взял в руки мяч и пошел отсчитывать шаги, демонстративно вслух:

— Раз, два…

— Ты можешь помидорами шевелить быстрее! — поторопили его со спины.

— Щас договоритесь и будет не одиннадцать шагов, а десять! — остудил Ануфриев. — Лучше исходные позиции занимайте!

Заняли.

— Че вы как не родные, нагибайтесь! — Пчелкин расстояние отмерил.

Мяч поставил. Проигравшие скрипя сердцем раком встали и искоса через плечо на Пчелу поглядывали. Тот разбежался так, как будто не бить хотел, а забег устраивать. Размял шею и понесся, как взбесившийся гиппопотам на мяч.

Херакс!

Зарядил пыром.

— Ай!

Осипов на мягкое место схватился — мяч прилетел ровно туда, куда целил Пчелкин.

— Извиняюсь, я не специально, — заржал он, удовлетворив реваншизм.

— Пошел ты!

Следующим к мячу подошел Пашка Ануфриев, я думал, что он Баграмяна будет выцеливать, но Паша по мячу не ударил, а все равно что погладил и тот совсем уж слегка врезался в заднюю точку Прокофьева. Пощадил.

Ну дальше били другие пацаны, которым, как и Пчеле хотелось всадить побольнее кому-нибудь из стенки. Не потому что они претензии к сопернику какую-то имели, а потому что пацаны и им вот это все просто по кайфу. Да и что таить, будь на их месте команда Осипова, то те жалеть бы никого не стали. Вот и эти не жалели. Никого.

Ничего особо интересного в том, чтобы описывать, как парни отсушивают задницы мячом другим парням — нет. Скажу только, что досталось каждому, кто стоял в стенке. Целым никто не ушел. И все стояли.

В стенке остался Баграмян, которому, надо признать, фартило не только на футбольном поле, но и в жизни. После восьми ударов мяч попал куда угодно, но не в Мишу. Исправить ситуацию взялся Дима Вербный. Он, не снимая вратарские перчатки, подошел к точке.

— Может ну его, Димон, — предложил Баграмян, пытаясь сбить у вратаря настрой. — Оно тебе точно надо?

Настрой у Вербного не получилось сбить в игре, ничего путного не вышло сейчас. Вратарь не стал вступать в полемику и с завидной точностью попал в Баграмяна.

— Ох ты ж… — Мишка пружиной распрямился.

На этом закончили. Я велел пацанам идти мыться, а потом собираться на ужин до которого оставалось порядка получаса.

Примечательно было то, что уже расходясь Пчела и Ося пожали друг другу руки и даже обнялись. Конфликт был исчерпан. Да, вот так иногда тоже бывает — чтобы парни друг другу бросили краба, надо устроить обмен поджопниками. Романтика футбола.

Парни, обсуждая сегодняшнюю вечернюю тренировку двинулись в административный корпус. Все возбужденные, на эмоциях, уже договаривались при первой же возможности устроить реванш. Команда Осипова, особенно сам Ося и Баграмян, хотели во чтобы то ни стало отыграться. Похвальное желание. Я проводил парней взглядом. А сам бросил взгляд на полисадник с розами, тот самый, который пивом облил.

Подошел.

Огляделся, чтобы не дай бог Оксана Вадимовна не видела, и сорвал с грядки цветок, став счастливым обладателем красной розы. Ее я для Аннушки сорвал, которая после той ночи не разу со мной так и не заговорила. Ну а что, девчонка она совсем юная, впечатлительная и слухи, которые в лагере ходят, близко к сердцу воспринимает. Розой, мне хотелось Аню порадовать, пусть улыбнется хоть… да и что греха таить, женщинам, когда они злые лучше подальше держаться от плиты — едва невкусная получается. А вкусно поесть я всегда был в первых рядах.

Я сорвал цветок, пошел было в столовую, чтобы немногим ранее начала ужина с Аней повидаться. Но на половине пути остановился — увидел, что Пупс не прикрыла за собой ворота. Проходной двор в «Колоске» нам был без надобности. Поэтому я решил сходить и ворота закрыть. Уж не знаю, может Елена Анатольевна не надолго хотела отлучиться, раз ворота не прикрыла, но не обломится — позвонит. Или через забор пусть перелезает, открывать пойдет Оксана Вадимовна и Ленке тогда придется рассказать, где она была.

Вообще, конечно, я с тех пор как мы на стадион с ребятами съездили, Пупса не узнаю. Раскисла, сама не своя, лица на девушке нет…

С этими мыслями подошел к воротам и собрался закрыть. Но замер. Услышал как издалека доносятся голоса. Кто-то на повышенных тонах разговаривал. Что говорят не разобрать, но по интонации очевидно — ругаются.

Заинтересовался, тем более один из голосов принадлежал Ленке. Вышел за ворота, и почти сразу увидел припаркованную у обочины девятку. Все как надо, вишневого цвета, намыта, аж блестит. «Доресталинговый» вариант, без длинных передних крыльев.

Неподалеку от девятки стояла парочка. Гусь, да гагарочка — сладкая парочка? Кому еще придет в голову прятаться на обочине у летнего лагеря, как невлюбленным. Но нет. У девятки стояла Ленка, а напротив нее тот самый «золотой мальчик» со стадиона, с которым у меня так и не состоялось встречи. Перед глазами у меня разыгрывалась сцена ревности, которую закатывал Елене Анатольевне этот не очень приятный на мой вкус человек.

— Я не хочу тебя больше видеть, — шипела Ленка. — Больше не приезжай.

— Кончено будет тогда, когда я сам этого захочу, — шипел в ответ тип. — Я тебе говорил завязывать с этой своей программой с детдомовцами?

— Мне теперь неинтересно, что ты говорил. Между нами все кончено!

— Ты совсем тупая дура⁈ Что у тебя с этим Ануфриевым? Позови его сюда, морду начищу!

Я слушал вот этот словесный пинг понг. То ли Ленке все это нравилось, то ли она реально не понимала как избавиться от навязчивого поклонника. Хотя… судя по тому, что Елена Анатольевна не захотела от меня помощь какую-либо принимать, она была отнюдь не прочь испытывать раз за разом острые ощущения производства мажорчика на вишневой девятке. Насчет того, чтобы Пупс позвала Ануфриева, я как-то очень сильно сомневался, что этот неприятный типочек действительно искал с Пашей встречи. Плохо такая встреча могла закончится.

— Сколько раз тебе повторять, у меня с ним ничего нет! Не было и быть не может, Павел мой ученик! — зачем-то пыталась оправдаться Ленка.

Ну вот, спрашивается, зачем перед этим козлом оправдываться? Я бы на месте Пупса в его наглую харю плюнул, послал и ушел. Но Елена Анатольевна зачем-то продолжала разговор.

— Ученик, как же, он тебя трахает!

— Слова выбирай. И думай, что говоришь!

— Что думать — я уже подумал! Думаешь я не видел, как эти дебилы малолетние на тебя смотрят?

— Они ничего лишнего себе не позволяют!

— А откуда мне знать, что не позволяют, я такой шалаве как ты больше не верю!

— Тебе не стыдно так говорить, после того, что ты сделал? — мне показалось, что голос Ленки дрогнул.

— Говорю, зови Ануфриева сюда.

— Пошел ты… не трогай его! — я, конечно, не сторонник, чтобы женщины в диалоге с мужчиной позволяли себе вот такого рода посылания, но на мой взгляд по другому этот мажорик просто не понимал.

Есть такая порода, кто кроме как через посылания и мат ничего не понимают. Вот мажорчик как раз из числа таких породистых.

— Я то пойду, до домой пойду, но вот Ануфриеву твоему я молоко попорчу! — начал заводиться паренек. — Я тебе это гарантирую!

— Все, мне больше не о чем с тобой разговаривать. Не приезжай, не звони… это окончательная точка! Я не хочу тебя знать!

И с этими словами, сказанными в сердцах, Пупс развернулась и собралась уходить. Не тут то было. Мажорчик на девятке схватил ее за руку.

— Куда пошла⁈ Никуда я тебя не отпускаю!

Больно схватил, судя по тому, что Ленка скривилась. Я напрягся. Окончательно понял, что ничем хорошим эта ситуация не закончится. Что она изначально плохая — понял сразу. Но была надежда, что я не стану вмешиваться и парочка поругается, да разойдется. А нет. Сейчас уже керосином запахло.

Ленка попыталась высвободиться.

— Пусти!

— Стой говорю!

Ну а дальше Пупс со всего маху влепила мажорчику пощечину. Он отпуститл. За щеку схватился, но при этом глаза его осоловели. Кровью налились.

— Ах ты сука…

Я не стал ждать, чем закончится и резко пошел вперед, понимая, что пора в этот бардак вмешиваться. Поздно пошел…

Глава 4

«Все эти [умные] фразы…. они только на бумаге работают. А когда выходишь на поле — нет. Я такое миллион раз видел за карьеру. Понятно, что тренер должен что-то говорить — кто-то орет, кто-то матом ругается, кто-то рисует. Видел я эти предыгровые установки, когда [тренер] минут 40 что-то пишет на доске, а мы выходим на поле — и нам на первой минуте чудак как плюнет в девятку. И я так поворачиваюсь на тренера: „И чего нам сейчас делать?“ А он: „А я не знаю“. Думаю: „Ты же только что 40 минут нам рисовал, что здесь вот так надо, там — налево, там — направо“. Понимаете, да?»

Александр Мостовой.

— Ах ты сука…

Мажорчик окрысившись кинулся на Ленку. Рожа перекошена, язык зубами закусил, шипит, как горилла на брачных играх. Так вот, судя по его скривившейся роже, этот козел хотел Елену Анатольевну хорошенько приложить — руку занес, граблей своей на хрупкую девушку замахнулся. Вообще без зазрения совести чувак.

Ленка истошно завизжала, попыталась защититься — да особо тут не назащищаешься, когда разница в габаритах килограммов тридцать. Я не скажу, что этот мажорчик был каким-то особым богатырем, но килограммов семьдесят пять весил точно. И этого веса против миниатюрной блондинки меньше пятидесяти килограмм, ему вполне бы хватило, чтобы любую защиту своей вылетевшей затрещиной проломить. Поэтому что-либо противопоставить своему женишку, девушка не могла при всем желании.

Зато я мог.

И смог. Я подскочил к мажору и, не став особо разговаривать, вставил ему в бороду левый крюк. Получилось смачно, на скачке с полным замахом. И плотно легло. Дерзкий паренек на девятке меня не увидел, я напротив него, как черт из табакерки выскочил. А значит удар бедолага тоже не ждал. Пусть в моем новом теле было не особо много мощи, но свои хлестким крючком я усадил его на задницу.

Клац — челюсть клацнула, как мышеловка захлопнулась.

— Ух, — выдохнул он, просаживаясь, дух за малым не испустил.

Тяжело опустился, уселся на дорогу и схватился за голову — знаю я чего схватился, гудела у него кукушка знатно. Обычно такими нежданчиками спать отправляют, аля «спокойной ночи, малыши». Но этот мажорчик оказался не пробит и очень похоже, что прежде кулака не нюхал, а челюсть у не пробитых ребят куда крепче, чем у спортсменов. И на первых порах держит все, что в нее летит.

Ленка верещать прекратила и вылупилась на меня перепуганными глазами. Показалось или в ее взглядах читалось возмущение. Чего? Неужели ей не понравилось, что я как чертов Д, Артаньян из «Трех мушкетеров» выскочил защитить ее достоинство от нападков. Я виновато плечами только пожал — главное, что успел вовремя, пока Пупсу не прилетела пощечина или чего хуже — кулак. Все же смотрела она на меня с таким видом, будто это я собираюсь ее отмутузить по полной программе, а не во этот невнятный и злобный товарищ, сидевший на земле.

Все бы ничего, и в жизни бывает всякое, поэтому я перестал давно чему либо удивляться, но Пупс пошла дальше. Вместо того, чтобы сказать мне спасибо, Елена Анатольевна коршуном накинулась на меня в драку. Вот конкретно этого, я признаться честно, совсем не ожидал. Удивительно у девчонки форма выражения «спасибо».

— Что вы делаете, зачем вы его ударили⁈ — завизжала она лупася по мне своими маленькими кулачками — удары прилетали в грудь.

— Успокойтесь! — теперь уже я отступил назад, совершенно растерянный от происходящего, влез на свою голову.

Вот козявка несносная, я значит только что уберег девчонку от неприятных последствий, которыми могли закончиться выяснения отношений с ее хахалем. А она бочку на меня катит, и дерётся, как будто это я в произошедшем виноват. Ещё так больно лупит своими маленькими кулачками, как будто удар поставлен.

— Успокойтесь кому говорю, — предпринял новую попытку я, хватая комсомолку за плечи и пытаясь ее отрезвить. — Елена Анатольевна, вообще-то я вас только что спас! Зачем вы меня бьете?

— Вы чуть его не убили! — Ленка Пупс как будто бы меня не слышала. — Вы… вы вырубили его!

— Ну подумаешь вырубил, сейчас полежит, о смысле жизни подумает и встанет.

Пока я пытался ее угомонить, в себя начал приходить мажор. Он медленно поднялся, пошатываясь, несколько секунд славливал, что происходит, переводя взгляд то на меня, то на Елену Анатольевну. Со стороны выглядело так, как будто я ее обнимаю за талию и притягиваю к себе. Ну так то оно по сути и было, это единственный возможный способ Ленку угомонить. Но мажорчик судя по всему расценил ситуацию по своему, как будто комсомолка сама ко мне прижимается и ей это нравится.

— Ах ты шалава….

Он развернулся и пошел неуверенной походкой к своей девятке. Все еще нетвердыми руками открыл багажник и начал там ковыряться. Я сразу смекнул, что дело пахнет керосином. Полез туда товарищ не просто так, он ищет в багажнике что-нибудь этакое, чем мне можно будет ненароком голову в отместку проломить. По его виду и угрозам, которые он шипел сквозь стиснутые зубы, мне стало понятно, что настроен он решительно, на словах уж точно пасть порвет и моргало выколет. И теперь он хочет мне отомстить не только за нанесенный удар, но и за то, что его девка (в его понимании и видении), ко мне жмется всеми возможными выпуклыми частями тела. Кстати, так сложилось, что она продолжала делать это и сейчас — я не спешил отпускать Ленку, давая ей возможность остыть, а она сопротивлялась. Не хотело, чтобы чтобы когда я ее отпустил, она снова полезла в драку.

Продолжая защищаться от Пупса, я одним глазом поглядывал на товарища мажора. Да, он до сих пор нетвердо держался на ногах, но настроен он крайне агрессивно, поэтому глаз да глаз.

— Убью нахер обоих, — он, наконец, вытащил из багажника то, что так долго искал — увесистую металлическую монтировку.

Пошатываясь, как будто выпил лишнего, он двинулся на меня, всерьез рассчитывая мне своей монтировкой проломить голову. Ну и Ленки, ввалить то он грозился нас обоих. Выглядело все это жутковато — тип с монтировкой в сгущающихся сумерках, но по факту я понимал, что никакой серьезно опасности мажорчик не представляет. Нокдаун сказывался на его скорости, мышлении и реакции и ему требовалось время на восстановление. Однако ситуация развивалась через чур динамично, и времени на восстановление у него не было.

Мне не понадобилось отодвигать Пупса от себя, она сама отскочила, словно ошпаренная. Увидела, что ее хахаль схватился за монтировку и не прочь пустить ее в ход. Понятное дело, девчонка снова перепугалась. Отскочив от меня замерла, схватилась руками за волосы и качала из стороны в сторону головой — понимает, что дальше должно произойти что-то нехорошее. Я тоже понимал, видя, что у товарища мажора снесло крышу. Поэтому огляделся, ища что бы такое тоже взять, не на голых же руках против монтировки идти. Правда, с тем, чтобы вооружиться — облом вышел. Ничего подходящего у ворот лагеря не нашлось. Оно и понятно, что тут возьмёшь, если мы находимся в роще. Нет бы камушек какой или палка, но и их нет!

Пришлось на ходу переформатироваться и искать другие варианты. Единственное, что в голову с ходу пришло — попытаться усыпить бдительность противника в разговорном жанре. И в принципе заставить его говорить.

— Слышишь, чучело огородное, ты угомонись и монтировку положи, — кто сказал, что я собираюсь с ним церемониться?

Ни разу не собирался.

Да и просто «чувак, уймись» мажорчик бы слушать не стал. А вот «чучело огородное» заставило его реагировать. К моему совету он прислушался, остановился, вперил в меня свой взгляд, дышит тяжело, слюни в стороны летят. Тут еще вот что важно, у парня хоть чердак и потёк, но оно как бывает — когда человек во время драки за какое-то оружие хватается, далеко не всегда дело дальше угроз доходит. Мало у кого хватает душку или НЕ хватает мозгов (что в данном случае одно и тоже) пускать оружие в ход. И взявшись за него, люди малость не понимают, что делать дальше. Вот и сейчас мажор монтировку вытащить вытащил, но проблема нарисовалась — я то при виде монтировки в бега не ударился… Что делать дальше он теперь не понимал. А дальше ведь придётся либо монтировкой по голове бить, либо ей же по своей голове получать, когда соперник её себе заберёт.

Дилемма.

— Ты кто такой будешь, козёл? — прошипел мажор. Взгляд на Ленку перевёл. — Это твой новый любовничек вместо Ануфриева?

В словах такая вселенская обида чувствовалась, что мне на миг стало парня жалко, в смысле настолько он жалким выглядел. Но на миг. Попустило сразу.

— Он вообще никакого отношения ко мне не имеет! — пошла оправдываться Ленка. — Иван Сергеевич наш физрук в «Колоске», он ребят футболу тренирует, чтобы на соревнованиях выступать.

Мажор снова вперил в меня взгляд, прищурился. Я думал после того, как Пупс меня ему «представит», то этот товарищ поймет кто перед ним и возможно передумает мне голову монтировкой проламывать. Логично ведь предположить, что человек заходивший по долгу своей работы на стадион, должен знать в лицо лучшего нападающего «Спартака» последних лет. Но видимо в случае с мажорчиком — логично, но не совсем. Меня он не узнал. С другой стороны, может рожа в новом теле у меня не особо выделяющаяся. Опять же — все кто ходил на стадион эту рожу очень хорошо помнили. Мне вспомнились слова видного журналиста на стадионе, который поделился со мной, что «папонькин сынок» отбывает номер… Вот и хахаль Пупса смотрел на меня вылупленными остекленевшими глазами, да никак не узнавал.

Тем лучше, когда ему придется заявление на меня писать, то имени моего он не вспомнит. Хотя Ленка тоже молодец… взяла да и сказала, что я физрук в «Колоске».

— У вас что-то друг с другом есть? — спросил он.

Причем не столько спрашивал, сколько утверждал, для него наша близость казалось очевидной и не вызывало сомнения.

Ленка, которая явно боялась своего горе-избранника, уже полную грудь воздуха набрала — ответить хотела. Я даже знал, что она скажет — ничего у нас с Иваном Сергеевичем нет! Но я взял инициативу в свои руки и Елену Анатольевну на полшажка опередил.

— Тебе какое дело, что с кем у меня есть? — грубо спросил я.

— Ты её трахаешь? Просто признайся, что вы спите! — снова зашипел он, как подколодная змея.

— А если и спим, какие у тебя могут быть вопросы? Ты вообще кто?

Я прекрасно знал, что такими ответами и последующими вопросами, я спровоцирую этого товарища на дальнейшую агрессию. По-хорошему, следовало попытаться конфликт завязать, но делать этого я не хотел совершенно сознательно. С чего бы вдруг конфликт завязывать, если этот козёл при мне чуть женщину не избил?

— Я ее жених!

— Елена Анатольевна это так? — я обернулся к Пупсу.

Та промолчала. Я видел, что она собирается ответить, готовится к этому, но снова ее опередил, чтобы Ленка меня в неловкое положение непоставила, если вдруг вздумает подтвердить слова.

— Понял, ты ей никто, женик! Так что вали, пока возможность есть.

Он двинулся на меня, занёс монтировку, уже хотел меня железякой огреть. Понимая все возможные последствия, я не стал рисковать. Новое тело еще не настолько мне знакомо, чтобы вот так бросаться в драку. Поэтому лихачить и ставить над самим собой эксперименты, я не стал. Как бы напомню на секундочку, что противник вооружен, а у меня пустые руки.

Поэтому, не долго думая, сделал самое разумное, что можно на данную минуту предпринять. Подпустил мажорчика к себе поближе и ударил ногой ему между ног. Крепко так, прежний Иванов обладал хорошим мощным ударом, а я этот навык в нужное русло направил.

Занесённая монтировка, готова уже опуститься для удара, упала на землю из разжатой руки. Мажор схватился обеими руками за пах, взвыл, потом закрякал. Мне вот уже второй раз подряд стало на мгновение жалко бедолагу. Я отчетливо представил, какие красочные ощущения он сейчас испытывает. Удар то явно посильнее, чем Пчелкину пришелся и носик кеда это далеко не мяч.

Он сложился пополам, пошатываясь из стороны в сторону. У меня на руках имелись все шансы, чтобы добить его и поставить в конфликте точку, но делать этого я не стал. Что стал, так это взял его крепко за ухо и потянул, начал отводить к машине незадачливого горе-любовника.

— Слушай меня чувырла, у тебя есть ровно пять секунд для того чтобы сесть в свою консервную банку и уехать отсюда подальше.

Я открыл дверцу со стороны водителя и запихнул мажора туда.

— Четыре секунды осталось, — сказал я, вытирая руки друг о друга ладонями.

Пыл у моего визави сразу поубавился, да и все о чем он сейчас думал, наверняка был звон в ушах после пропущенного удара по причинному месту. Предположу, что именно поэтому мажор не стал пытаться вылезти из девятки, дабы продолжить драку. Не решился. Боялся, что я еще раз ему мужские причиндалы помну. Правильно делал, за мной не заржавеет, с такими как он надо разговаривать на языке грубой физической силы. Ну а насчет удара в пах — когда человек перестает определенные правила приличия соблюдать, тогда и с ним не стоит церемониться. Со скотиной надобно по скотски обращаться, что я и делал.

Вместо того чтобы продолжить рыпаться, чувырла, оказавшись внутри салона, спешно заблокировал дверцу, изнутри заперся. Не дай бог, чтобы я не пытался дверцу открыть. Следом завёл карбюратор, а эта девятка ещё была первой версии с карбюраторным двигателем. Но чего было не отнять, так это того, что все его манипуляции сопровождались руганью и угрозами в мой адрес.

— Ну ты попал козёл, я тебя запомню, ты хоть знаешь кто я⁈ — рычал он в такт тарахтящему карбюратору.

Я на такие «ты попал», «я тебя запомню» и «ты хоть знаешь кто я» велся в последний раз, когда мне шестнадцать было. А сейчас знал, что серьезные люди, которые имели хоть какой-то вес, не станут сотрясать воздух. Поэтому ответил на угрозы мажорчика весьма жестко.

— Ты чмо, которое руку на женщину поднимает. И когда соберешься кому-то жаловаться, ты об этом не забудь упомянуть.

— Ты за меня не беспокойся, за себя беспокойся. А я упомяну, не переживай, ты еще не знаешь с кем связался.

— К папочке своему побежишь жаловаться? — не выдержал я и не удержался от подколки.

— Посмотрим, будет ли это так радостно говорить завтра, — процедил он, еще больше заводясь от того, что я не ведусь на его дешевые манипуляци…

— Ну где меня найти ты знаешь, если от слов к делу соберешься переходить, я никуда убегать не собираюсь, — твердо сказал я.

С этими словами я резко подался вперёд, как обычно делают, когда имитируют удар. Вот такая имитация заставила мажочрика засунуть язык в одно место. Поскольку разговор оказался исчерпан, он дал по газам и девятка, выстрелив клубом дыма, уехала.

Я проводил автомобиль взглядом, пока он не скрылся за поворотом через несколько секунд. Господи, сколько вот таких вот дураков за свою жизнь гонять пришлось… ещё вот один умник нарисовался — папами и мамами угрожает, нет бы сам из себя хоть что-нибудь дельное представлял.

Мы остались вдвоем с Ленкой у ворот «Колоска». Я обернулся к ней, полагая, что теперь она наконец сможет нормально и искренне меня отблагодарить за спасение. Рядом то больше нет раздражителя и подбирать слова не надо, возможность говорить все, что думаешь появилась.

— Ну ты цела? — спросил я, но увидел на лице Ленки картину ужаса.

— Иван Сергеевич, ты ещё не знаешь с кем связался… — прошептала она. — Это такая подлая и злопамятная сука, что он всё вверх дном перевернет, но сделает так чтобы ты виноватым оказался! А ему папа ему поверит, понимаешь?

— Дай угадаю, ты, Лен, именно поэтому меня решила раньше времени прибить, — спросил я. — Или это у тебя особая форма благодарности? Не знал.

Ленка помолчала, не зная что ответить. Потом выдала очередной напор нелепого бреда, который я воспринимать спокойно не мог. Не смешно даже.

— Ты просто не понимаешь, Иван Сергеевич с кем связался и то, что я на тебя напала… это я тебя хотела защитить!

— Оригинальные у тебя способы защиты, Елена Анатольевна, — покачал я головой.

— Какие есть, и вообще Иван Сергеевич, когда мы с вами на «ты» перешли?

— Не переходили… — я плечами пожал. Хочет «выкаться», ради бога. Мне от этого ни горячо, ни холодно, как мертвому припарка. — Пойдёмте может быть?

— Идите! Ничего с вами не хочу иметь общего, — фыркнула Ленка.

— Ну уж простите, в следующий раз буду знать и не буду ввязываться, раз вам так угодно.

— Спасибо вам, — стиснув зубы, как будто не хотя, сказала Ленка, но сказала же.

И с этими словами развернулась и пошагала обратно в лагерь, бросив меня, как в первый раз, когда конфликт с ментами вокруг Ануфриева завязался.

— Собственно, пожалуйста…. обращайтесь.

Я обернулся, посмотрел на все еще стоявшую в воздухе пыль от девятки. Что сказать, вот помог человеку, а получил в ответ непонятно что. Зато новых проблем у меня стало больше, этот гад наверняка не оставит всё просто так. Ну, с проблемами будем разбираться по мере их поступления.

Глава 5

Ну и какого черта спрашивается…

Ленка наступила на брошенную мной розу, ту самую которую я с полисадника Оксаны Вадимовны сорвал и хотел подарить поварихе Аннушке. Как назло, Пупс переломила у цветка стебель.

Теперь розочка — утиль.

Не знаю, видела она, что по цветку идет, или нет, но своим поступком всю малину мне испортила. Ну ничего… прорвемся. Я подошел к цветку, поднял, повертел в руках и со вздохом выбросил за ближайший куст. Белые розы, беззащитны шипы.

Пожал плечами.

Ничего, в полисаднике еще полно роз, сорву другую, правда там одни розовые остались. Что касается Ленки, та видимо подумала, что это я ее обхаживаю и цветок для нее сорвал. Обломись, Пупс — не для тебя счастье в полисаднике директрисы росло.

В остальном, стычка с ухажёром Ленки Пупса моих планов на вечер нисколечко не изменила. Ну бывает так у мужиков — проорались, потолкались, морду друг другу начистили (хотя тут чистил я и не только морду), так и что теперь? Не конец света случился, поэтому надо своими делами дальше заниматься, от плана не отступать. А какие от мордобоя последствия наступят — буду разбираться по мере наступления оных. Мне уже понятно, что хахаль этот начнет тучи руками разгонять, блин, но отомстить попытается. Больно тип скользкий попался.

Ладно. Стычка стычкой, а ужин у нас в столовой по расписанию, как говорится.

Поэтому я быстро переключился с напористого мажорчика, и вернулся в лагерь. Как раз ужин в столовой с минуты на минуту начнется, а в животе уже урчит. После выплеска адреналина кушать всегда хочется. По пути завернул к полисаднику, новую розу зацепить. Огляделся, чтобы дело беспалевно происходило, новую розу сорвал. Ну и потопал довольный в столовую.

Аннушку застал в крайне прескверном расположении духа. Занималась девчонка тем, что разливала по стаканам кисель. Кисель Оксана Вадимовна любила, я слышал, как она заказывала у поварихи его на ужин. И та прислушалась, сварила. Ну, я тоже отведать киселя не прочь, мне что кисель, что чай — одного поля ягоды. Подошел поближе, стакан взял. Дальше делать вид, что повариха меня не замечает — не выйдет. Вот он я.

— Анечка, какой прекрасный вы кисель приготовили, — сказал вместо приветствия, привлекая к себе внимание поварихи. — Но даже этот чудный кисель не сравнится с тем, как вы великолепно сегодня выглядите.

Я протянул Анне розу, улыбаясь в полный рот зубов. Кстати еще одно преимущество нового тела — целые зубы. В прежней жизни у меня своих зубов целых не осталось, где подшаманенные стоматологом, где вовсе коронки стояли. Желтые такие, под позолоту, на большее денег у детского тренера не хватало. А тут — песня, хочешь мясо ешь прям от куска откусывай шмотками, хочешь семечки лузгай. Но да не об этом сейчас. Сейчас надо исправляться, свой косяк заглаживать перед поварихой. Пусть я, положа руку на сердце, своей вины здесь не чувствовал. Разве я виноват в том, что девушка в такое положение попала, когда весь лагерь обсуждает прошедшую ночь? Не виноват, но я как мужчина порядочный несу за это прямую ответственность.

— Вы, конечно, Иван Сергеевич, ничего лучше не нашли, чем меня с киселем сравнивать, — обиженно, как показалось, сказала она в ответ на мой комплимент.

Глаза так и не подняла, взяла очередной стакан, зачерпнула черпаком кисель, на поднос поставила, где уже несколько полных стаканов стояло.

Есть такое, комплимент действительно получился самую малость сомнительным.

— Аннушка, дорогая, вы не кисель, вы лучше. Просто позвольте просто выразить вам знак своего чуткого внимания, — я попытался исправить неудачный «подкат» и сунул ей розу едва ли не под нос.

Она была вынуждена поднять взгляд, только на секунду, как будто хотела убедиться, что это действительно я вручаю цветок и ей не показалось.

— Иван Сергеевич не стоит, честно, — выдавила она ещё больше смутившись. — Пейте кисель, кушайте на здоровье, сегодня на ужин гречиха с куриной котлетой.

— Что вы, что вы, любезная, возьмите цветок, он ни в чем точно не виноват, и с киселем вас не сравнивал, — настоял я. — И если я перед вами хоть в чем-то провинился, то прошу извинить… — у меня чуть с губ не сорвалось «старого дурака», все же тяжело избавляться от некоторых привычек из прошлого.

— Вы, похоже, до сих пор не поняли, что произошло, — разочаровано прошептала она.

— И что же произошло?

— Оксана Вадимовна объявила мне строгий выговор…

— Ба! И за что же она его объявила? Строгий выговор? — мне правда было крайне непонятно, откуда директриса могла Ане выговор слепить, поэтому я и удивился так ее словам.

Не могла же Оксана Вадимовна выволочку устроить Аннушке только за то, что она свое свободное время вне работы как хочет, так и проводит. Никому и ничего не докладывая и ни перед кем не оправдываясь. За что оправдываться, собственно — тоже непонятно. Но все оказалось куда проще.

— Я вам когда борща наливала тем вечером, то забыла кастрюлю убрать в холодильник, и… в общем половина кастрюли на утро пропала, а Оксана Вадимовна это увидела.

Вон оно как. Нашла змеюка подколодная до чего докопаться к поварихи. Ну, вполне себе в стиле директрисы, кстати.

— Сочувствую, неприятненько получилось…

Наверное, надо было сказать девчонке что-то другое, например помощь предложить… хотя какая тут может быть помощь. Но я сказал то, что сказал. Другого ничего в голову не пришло, к сожалению.

Цветок она брать так и не взяла. Я не стал смущать девочку ещё больше, понюхал розу, взял поднос, наложил себе еды и пошёл есть, подыскивая себе стол. Честно говоря, злился я на Оксану Вадимовну жутко. Вот чего она на девчонку бочку катит, явно ведь не в борще дело, прокис и прокис. Новый, в конце концов, можно сварить. Непорядок. Поэтому место, где ужин провести, я выбрал сразу же — к Оксане Вадимовне за столик присел, правда на ужин директриса еще не пришла. Но придет ведь. А я пока столик облюбую.

Я подошел, поставил на стол поднос, взял из-за соседнего стола второй стул, на него розу положил. Присел. Кстати, Ленка предсказуемо на ужин не явилась. И вряд ли позже придет. Так хоть ей розу можно было вручить, чего я с цветком теперь буду таскаться. Но нет, наверное наша комсомолка, лежит в номере и плачет в подушку, что жизнь такая несправедливая и в ней встречаются идиоты, которые готовы подставить плечо помощи, когда не просят. Какой ужас… Ничего, пусть плачет. Больше поплачет, меньше пописает.

Кстати о птичках, пока я ковырял вилкой котлету, мне в голову пришла вот такая занимательная мысль — что если это дело рук хахаля Ленки. Ну в смысле та дурацкая идея натравить на Ануфриева дюже любопытного мента. Я, если честно, уже и как звать майора забыл. Формально, при ближайшем рассмотрении, все сходилось — мажорчик, а если точнее быть, его папа, имел обширные связи. Это раз. А вот два — хахаль Пупса ненавидел Пашку, о чем прямо заявлял. Не знаю с чего вдруг ему в голову пришло, что у Ануфриева и Пупса есть какие-то шуры-муры друг с дружкой. Я то ничего подобного между ними не замечал. Конечно, дыма без огня нет, но все же — последнее, что я бы мог подозревать, так это хоть какую-то связь между Еленой Анатольевной и одним из ее воспитанников. Шуточки всякие были в ее адрес и скорее даже в адрес ее вполне себе аппетитных форм, но куда же без них. Пацаны такие пацаны, в таком возрасте — тем более.

Предположу, что злится хахаль только потому, что сама Ленка к нему охладела и взаимностью не отвечает. А Пашку этот мерзавчик обвиняет из за того, что парень внешне красивый у мамы с папой получился. Так вот, если дальше мысль с майором развивать по накатанной, то Ануфриев самая что ни на есть подходящая цель для выбранной хахалем тактики. Я прекрасно помнил, что сам Пашка «не без грешка» по части нарушения закона, а что может быть проще, чем упечь за решетку пацана, который ходит под условным сроком? Вот то-то же, дело по такому моменту состряпать, как два пальца об асфальт — отсюда и появился целый майор и липовые украденные часы. Знать бы еще откуда заявитель взялся.

Ясно в общем все, хотя это предположение, безусловно. Никак не доказуемое.

Я закинул отломанный вилкой кусок котлеты в рот, начал тщательно пережевывать. Все это знание, конечно, полезное, кто ж спорит. Но еще раз — не докажешь это никак, что дело на Пашку сшили. Поэтому надо просто иметь в виду, что хахаль у Ленки способен на такие неприятные сюрпризы. Не удивлюсь нисколечко, если он попробует натравить майора на меня. Тем более, дело какое шикарное подворачивается — здесь вполне можно хулиганку уголовную состряпать и заявителя искать не нужно. За то, что я мажорчика малость при встрече помял. Не удивлюсь, что это падла противная поехал прямо сейчас снимать побои, чтобы у мента все доводы на руках были и он уже завтра приехал меня арестовывать и в участок доставлять.

М-да.

Я не стал заморачиваться и дальше развивать свои мысли. Будь как будет.

Еда сегодня показалась достаточно пресной, но как я уже говорил на вкус серьезно влияет настроение женщины, а Аннушки настроение не ахти. Вот и получился ужин не туда и не сюда — гречка недоваренная, котлета пережаренная.

— Иван Сергеевич! — отвлекла меня от мыслей появившаяся директриса.

Бух! Это она поднос на стол «поставила», чтобы мое внимание привлечь.

— Не поняла, вам что во всей столовой места мало, что вы выбрали мой стол?

— Приятного аппетита, уважаемая директриса, — я отвечать на глупые вопросы не стал.

Раз выбрал этот стол, значит надо так.

— С чего бы это вдруг вы мне решили компанию за ужином составить, Иван Сергеевич?

— А может у меня рядом с вами аппетит просыпается? — предположил я. — Присаживайтесь, а то гречка остывает.

Она поколебалась, не до конца видать понимала, чего я от нее хочу. Но по итогу присела за стол с явным любопытством на лице.

— Вам тоже приятного аппетита, — сказала Оксана Вадимовна, хотя я к моменту ее прихода успел половину тарелки умять.

С минуту сидели молча. Я ждал, когда директриса устроится, есть начнет, сам кашу жевал с умным видом. В общем, другими словами, ждал когда Оксана Вадимовна расслабиться, больно она напряженная в моем пристуствии. И только потом заговорил.

— Жду не дождусь, когда мы с вами в колхоз поедем. Спасибо, что команде помочь вызвались. Неожиданно приятно.

— Вы думаете, что я вам помогаю? Еще чего не хватало. Но помогать ребятам это моя обязанность, — напыщенно сказала директриса. — Я чего думаете на ужин задержалась, мне как раз подруга звонила и сказал, что у ее муженька машина сломалась, не заводится.

— Не приедет? — насторожился я, не хватало, чтобы наша поездка в колхоз сорвалась.

— Не приехал бы, если бы мне на ребят все равно было, — самодовольно заявила Оксана Вадимовна. — А я, Иван Сергеевич, уговорила его приехать. И он с удовольствием согласился, потому что не все такие как вы противные и только о себе думаете.

Ясно все, не преминула мне колкость отвесить. Видать, чтобы не расслаблялся. Схаваем на первый раз.

— И как же он приедет, если машина сломана?

— Да вот так — он по итогу грузовик взял из гаража колхоза!

— Ничего себе, проблем не будет.

— Вот представьте на что человек ради «Колоска» пошел, так что цените мою вам помощь!

Я улыбнулся учтиво. Но дальше тему не совсем приятную для Оксаны Вадимовны завел, собственно, ради нее я и присаживался к столу.

— Мне тут птичка пернатая на хвосте принесла, что вы выговор Аннушке нашей поварихи организовали. Неужто правда?

— А вам какое дело до этого? — вилка директрисы с нанизанным на нее куском котлеты, застыла у самого ее рта. Вопрос явно ее врасплох застал.

— Солидарность одного трудящегося к другому, — ответил я. — Я даже не поверил, когда краем уха услышал. Теперь переживаю, на Анне лица нет.

— Она вам все это рассказала, как понимаю?

— Не рассказала, это я вам толсто намекаю, что стены в лагере тонюсенькие и слухи очень быстро по «Колоску» распространяются.

— Понятно, Иван Сергеевич, снова вы вокруг да около ходите своими витиеватыми фразочками. Нет бы прямо сказать, как подобает настоящему мужчине, умничать — это не ваше, — Оксана Вадимовна вернулась к своей трапезе, делая вид, что ничуть не возмущена моими словами. — Вообще-то, чтобы вы знали, я порядочный руководитель и никого просто так не наказываю. Если основания нет.

— Заслужила стало быть повариха выговор? — уточнил я, делая изумленное выражение лица. — Что же за основание такое?

— Стало быть! Если вы не в курсе, и мне какие-то странные претензии выдвигаете, ничего не зная, то прежде хотя бы утрудитесь обстоятельства узнать! — она через чур агрессивно ткнула вилкой в котлету.

— Так я знаю. Тоже краем уха услышал, что вы из-за тарелки борща девчонку по полной программе вздрючили, — я пожал плечами.

— Фу, как вы выражаетесь некрасиво, — поежилась директриса, но скорее демонстративно это сделала.

— Вы от темы не уходите, ага.

— Я ухожу? Да будет вам. Я вам вот что скажу, это я еще мягко с Анной обошлась, ограничившись выговором.

— Почему?

— А вот я вам скажу, хоть это и не ваше дело! — Оксана Вадимовна подбородок вскинула. — Потому что, Иван Сергеевич, что у нас в «Колоске» каждая крупинка соли на хозяйственном счету числится. Борщ этот мы планировали на обед подавать, на два раза Анна его сварила.

— Так, и что? Теперь план под угрозой оказался? — я улыбнулся кончиками губ.

— Да то, что у меня теперь по бумагам разрыв произошел. И продуктов нам теперь не хватает! Как я, по вашему, буду это перед своим руководством обосновывать, с меня же три шкуры спустят!

Я понял, что хотела сказать директриса. Ну… по большому счету тут ничего против не скажешь, повод у директрисы действительно имелся. Если борщ остался и его планировали на следующий день к обеду подавать, то все понятно в принципе. Речь то действительно шла не о тарелке борща, как я ради красного словца сказал, а о половине кастрюли, которой надлежало нас на следующий обед кормить. Для Оксаны Вадимовны это дополнительные расходы, непредвиденные, а бюджет никогда резиновый не бывает. И ей действительно придется дополнительные траты согласовывать. Поэтому в чем-то она права, Анна еще хорошо отделалась, если только выговор устный получила, тут и премии можно лишить. Если, конечно, таковая поварихи есть.

Однако, я прекрасно понимал, что форс-мажоры случаются и с Анней это был именно такой форс-мажор. Зная, что у девчонки без того настроение слухами лагерными испорчено, ее можно было поберечь. Любой же разрыв, или что там у Оксаны Вадимовны по документам произошло, можно смело устранить. Пояски к примеру подтянуть… что я директрисе и предложил.

— Пояски подтянуть говорите? — вылупила она глаза от возмущения. — Больше ничего не придумали? Вот вы, Иван Сергеевич и подтягивайте пояски, а у меня ребята будут полноценно питаться! У них организмы растущие.

— Ясно.

— Ясно вам! Если бы было ясно, и вы действительно об Анне переживали, то ночью спали бы, а не вот это вот все! — выплеснула свое возмущение Оксана Вадимовна, наконец подтвердив из-за чего начался весь сыр-бор.

— Все — это? — попросил я разъяснений, хотя уже понял куда эта красавица клонит. — Я, знаете ли, всегда ночью сплю. Поэтому не понимаю, о чем вы говорите.

— Знаю я ваше всегда! И не вы, конечно же, сотрудниц «Колоска» по углам водите после отбоя?

— Боже упаси, — открестился я. — Вожу? Я? Вы явно меня с кем-то перепутали или желаемое за действительное выдаете.

— Вы просто видимо не знаете, что у Анны есть жених, которого она из армии ждет! И ваше внимание к поварихи неуместно.

Я хмыкнул только в ответ. Во какая свистопляска нарисовывалась. Прекрасно понимаю, что это именно Оксана Вадимовна пустила слух о «ночных похождениях» Аннушки, никто кроме неё не знал о визите поварихи в мой номер той ночью. Но тут, оказывается, слух новыми подробностями обрастал. Аня то еще и изменщица, как выяснялась. А кому? Пареньку солдату, который срочную службу в армии проходит. Считай на девчонке клеймо директриса поставила. Не дождаться из армии жениха — дело непорядочное. Я теперь окончательно понял, чего такая грустная ходит повариха. На нее теперь все волком будут смотреть.

Я выдержал паузу, доел кашу до последней крупинки, пришлось половить гречку вилкой. Потом внимательно на директрису посмотрел.

— Бессовестный вы человек, Оксана Вадимовна, — максимально холодно сказал я.

— Это еще почему у вас такой вывод сформировался? — директриса аж вилку выронила.

— Потому что в своем глазу соринку не замечаете, а в чужом видите бревно.

— Я⁈

— Вы, Оксана Вадимовна, одно помните, а другое забываете, а вы не птичка, чтобы у вас проблемы с памятью присутствовали… нехорошо как.

— На что вы намекаете?

— На то, что вы сами не без грешка, так понятнее?

— У меня… у меня воды не было! Вы предлагаете мне в номере сидеть намыленной? — директриса быстро смекнула куда я клоню.

Хотя тут смекать особо нечего — вон вижу, как она раскраснелась, синьор Помидор из повести о Чиполино. По делам ей, это же не я по коридору полуголый ходил. Болтать об этом я никому не болтал, да и не собирался, а вот Аннушка таких подробностей говорить не стала, чтобы хоть как-то себя оправдать. А могла сказать. Да, я понимаю, что она боится Оксаны Вадимовны, потому что не хочет это место в столовой летнего лагеря потерять. Но пусть директриса крепко над своим поведением задумается. В жизни ведь по-разному может сложиться.

Не дав ей толком опомниться, чтобы найти аргумент в свое оправдание, я встал из-за стола. Формально — уже доел и самое время относить поднос. У нас тут самообслуживание, знаете ли. Ну а заодно дал директрисе понять, что разговор закончен и мне добавить на эту тему больше нечего. Как и обозначил тем самым, что слушать ее ответ мне нисколечко неинтересно. Правильно разговоры заканчивать — тоже уметь надо.

Оксана Вадимовна сидела глазами хлопала, злая как пес барбос. Ну и поделом ей.

— Кстати, — спохватился я, припоминая ее слова о грузовике. — Вы случаем не знаете, поместятся ли в грузовик пятнадцать лбов?

— Зачем вам это знать… — нахмурилась директриса, как показалось, испытывая некоторое удовлетворение, что я тему разговора закрыл и не поставил ее в неловкое положение, когда что ни скажешь, а невпопад.

— Затем, что думаю времени не терять, а пацан сразу с собой в колхоз повести, — признался я.

Такая мысль не сразу мне в голову пришла, но теперь наконец-то сформировалась.

— Еще чего не хватало! — аж закашлялась директриса.

— Может мне тоже хотите выговор объявить? Я ведь настаивать буду.

— Какой там выговор, — покраснела Оксана Вадимовна. — Обязательно это? Всем составом туда ехать?

— Так у нас соревнования на носу.

— Кто же с вами будет играть уставшими и после работы?

— Так не за бесплатно же, а за вознаграждение, — я щелкнул пальцем по шее.

— А где вы его возьмете?

— У вас и попрошу, — я взял со стула цветок, который по итогу как нельзя кстати пригодился, и Оксаны Вадимовне вручил. — Поможете, душенька?

Глава 6

Мы с парнями собрались во дворе лагеря, напротив административного здания, там где в прошлый раз на спартаковский автобус садились. Теперь ждали не автобус, а грузовичок, чтобы отправиться в колхоз «Бабочка». Пацаны поначалу сразу в форму переоделись, но Ануфриев, на правах капитана, велел ее снимать.

— Не хватало перепачкаться! Пацаны, форма у нас одна!

Переоделись. Чтобы сумки не брать — форму Пашке передали, который взял с собой спортивную сумку, куда положил помимо формы пару мячей. Из-за сборов и переодеваний, мы по итогу немного опоздали к назначенному времени. Но и колхозник до сих пор не приехал, мы уже ждали десять минут. Водила опаздывал, но не критично, да и не сказать, чтобы мы куда-то особо опаздывали. Ну приедем на 15–20 минут позже, и чего?

Оксана Вадимовна считала иначе. И нервничала, сначала по тому поводу, что мы не торопимся, а теперь вот из-за того, что водила вовремя не подъехал. Занимала себя директриса тем, что бегала от административного корпуса к воротам, за них выглядывала и заодно то и дело причитала.

— Извиняюсь, Иван Сергеевич, что так, обычно Василий не опаздывает, — говорила она. — Он вот-вот приедет, человек он крайне ответственный.

— Ну он, наверное, не каждый день на встречи на грузовике колхозном едет, мало ли за ним в гараж пришлось идти? Мы подождем, не переживайте, — успокаивал ее я.

Чувствовала себя виноватой директриса. Ну пусть чувствует, хоть делом занята и мозги парням не выносит. Мне тоже свободней дышится.

Парни, когда узнали, что на сегодняшний вечер у них намечается поездка в колхоз, воодушевились. Всё лучше, чем в беседке сидеть или в номере куковать, никаких особых развлечений, кроме тренировок у пацанов не было. На тот же пляж, и тот мы не разу не выбирались (а надо бы). Сейчас моя команда была в полном составе, ребята переговаривались друг с другом, обсуждали предстоящую поездку и как обычно — ржали, как кони по всяким пустякам. В общем, опоздание колхозника Василия их тоже нисколечко не парило.

Хотя в каждой бочке меда тоже есть ложка дегтя. Нашлись и недовольные. Среди них — Баграмян и его сокомандник по двухсторонкам Илюха Соломатин, у которого голос «прорезался» (ну, тут с кем поведешься, того и наберешься, так что не удивительно) брызгали скепсисом. Мол, как раз перед приездом в «Колосок», они в колхозе несколько недель провели и запахом коровьего дерьма пресытились на пару лет вперед.

— Я уже на эту картошку смотреть не могу! — возмущался Баграмян. — Иван Сергеевич, вы что другого места для игры не могли найти?

— Бе… — вторил ему Соломатин.

— Да ладно тебе, Миша, мы же играть едем, спроси у Ивана Сергеевича! — попытался возразить Пчёлкин. — У колхозников команда своя футбольная.

— У меня от запаха навоза все желания играть пропадает, — Миша поежился. — Да и какая там может быть команда, действительно, что колхозная! Нашли с кем играть!

— Вот и посмотрим, на что ты способен против колхозников, — я подмигнул Баграмяну. — Соперника разные в футболе встречаются, условия игр тоже, поэтому тебе надо быть ко всему готовым.

Тот снова пробурчал что-то в ответ. Я не то чтобы внимание на недовольство Миши обращал, просто вот манера общения у него такая — токсичный тип. Помнил, как оживился Баграмян, когда я объявил, что мы вечером на «выезд» поедем. И все его вот эти недовольства — чисто формальные. Сам же выйдет на поле и кайфанет.

Минут через двадцать, как мы все собрались во дворе, Оксана Вадимовна, караулившая у ворот «Колоска», заголосила:

— Едет!

Директриса, просияв, открыла ворота и вернулась к нам, дав краткий напутственный инструктаж.

— Так, мальчики, Василий Петрович подъезжает. Это муж моей хорошей подруги, замечательный человек и отзывчивый. Ведите себя хорошо, так чтобы мне за вас не было стыдно. Не хватало мне перед знакомыми позориться.

— Хорошо это как, Оксана Вадимовна? — решил поумничать Пчелкин. — Пример приведете? Что такое хорошо, а что такое плохо… и все такое.

— Приведу пример. Например, глупые вопросы не надо задавать, — ответила директриса.

— Глупые?

— Вот как ты сейчас.

Остальные пацаны над Пчелкиным заржали. Тот засмущался, понимая, что подкол от Оксаны Вадимовны прошел.

— Я за ними прослежу, не переживайте, — сообщил я директрисе.

— Как мы и говорили, под вашу личную ответственность выезд, — напомнила директриса.

В ворота лагеря, тарахтя мотором, заехал грузовик. Старенький советский ЗИЛ дремучих годов — ММЗ-554Б модификации. Самая узнаваемая и самая массовая «колхозная» машина, прошедшая испытание временем. Вот на ней Василий Петрович и приехал.

— Ну вот, опять в кузове барахтаться, — вдохнул Баграмян, закатывая глаза.

Ну так то — да, Миша, чтобы в комфортабельном клубном автобусе на матчи ездить, это еще заслужить надо. А пока есть то, что есть.

ЗИЛ натужно остановился, воняя выхлопными газами. Из него вышел худощавый мужчина — Василий Петрович. Мужчина явно выглядел старше своих лет. Бывают люди у которых тонкая сухая кожа с рождения и они к 40 годам, (а ему было примерно столько же судя потому что это был муж подруги Оксаны Вадимовны), превращались в сморщенную куриную жопку, как говорила моя бывшая жена.

Не успел Василий выйти из грузовика, как у него во рту тут же появилась сигарета — популярная у некоторых курильщиков Прима без фильтра, чтобы чувствовать весь вкус табака. Недостаток правда тоже есть у такого курения — то и дело табачными листками плеваться приходиться.

— Оксаночка, привет, — поздоровался он с директрисой.

Но говорил он эти слова глядя на меня — узнал и сразу пялиться начал. И в довольной улыбке расплылся. Могу предположить, что только ради знакомства со мной, Василий сюда и поехал. На бывшую звезду поглазеть. Московского «Спартака» и советской сборной. Я же глядя на него о другом подумал — как такой старый мужик в футбол играет, куря Приму без фильтра. Ладно у молодых легкие засраться толком не успевают, а этот курит лет тридцать, судя по желтым усам и пропитанным никотином ногтям. М-да, хотелось бы, конечно, более высокую конкуренцию в лице колхозников получить. Но есть что есть… выбора то особого у нас нет.

— Иван Иванов, московский «Спартак», — выдал Василий. — Я уже думал, что ты меня разыгрываешь, Оксан, что у тебя такая звезда работает!

Протянул мне руку, представился.

— Товарищ Иванов, меня Вася зовут.

— Ага, приятно познакомиться, а меня Ваня, — улыбнулся я в ответ. — Давай сразу на ты перейдем?

— Слушай, — Вася тотчас принял мое предложение на «ты» перейти, уговаривать мужичка не пришлось. — Я как мужикам сказал, так никто не поверил, что к нам в колхоз сам Иванов приедет! Мы же только твои игры по телевизору смотрели! — поделился своими эмоциями водитель Василий.

Руками довольно потер, зажимая губами Приму и щурясь — дым в глаза лез.

— А наш председатель, Кузьмич, так вовсе сказал, чтобы я без Иванова в колхоз не возвращался, он думал, что я ему по ушам езжу!

Мужик подошел к Оксане Вадимовна, поприветствовал её, трижды поцеловав в щеки.

— Васька, а ты можешь не курить, у нас парни бросают, а ты своей сигаретой их нервнируешь, — предложила директриса шепотом, но я услышал.

— Тю, так что ты сразу не сказала? — мужик сделал три последние тяги, выбросил окурок на землю. Растоптал ногой.

— Вася, ну что ты за свинья такая, у нас урна есть, какой ты пример молодежи подаешь! — Оксана Вадимовна руками всплеснула.

— Где? — обернулся водила, урну приметил. — Виноват, исправлюсь! А вообще молодежи на таких как я точно ровняться не следует.

И с миролюбивой улыбочкой, мужик поднял окурок и отнёс в урну, стоявшую возле выездных ворот. Как вернулся, обвел взглядом моих парней, с любопытством.

— Оксан, ты же вроде говорила, что мы вчетвером в колхоз поедем, а тут блин целая футбольная команда… я что Кузьмичу скажу?

— Говорила, я так и думала, что вчетвером поедем, но у Ивана Сергеевича на этот счет другое мнение, — объяснилась директриса. — Вот у него и спрашивай, что председателю говорить. Это Иванову в голову пришло прямо сейчас матч с вашими организовать. А я ему говорила, что не получится сейчас и надо поначалу с вашим председателем по игре договориться. Да, Иван Сергеевич, говорила?

— Говорили, — подтвердил я. — Но полагаю, что ни Василий, ни Кузьмич (я запомнил как звали председателя) будут не против спартаковской молодежи помочь. А там гляди билетик какой на игру команды организовать получится?

— Правда билетик? — уточнил водитель.

— Может и два, смотря как договоримся.

— Круто, блин, — Васька закивал, соглашаясь, кому халява не по душе придется. — Тут Вань такой нюанс, что я-то не против тебя в колхоз подвести, а вот что Кузьмич скажет?

— И что он скажет?

— А, — Васька отмахнулся. — Как обычно, что по выходным в футбол надо играть, а по будним дням нечего силы тратить. Он у нас председатель дюже строгий.

— Ну, я с Кузьмичом сам договорюсь, вы то, работяги, на игру выйти готовы, если я пацанов повезу?

— Чего нет то? Когда еще с молодыми выдастся поиграть? Мужикам до поля добраться — 5 минут, и на сборы столько же времени. Отказываться мяч погонять никто из наших не будет, — пояснил водитель. — Кстати, Вань, а у нас ведь тоже футболисты настоящие в команде есть, с опытом!

— И кто? — изумился я, ну откуда в колхозе настоящий футболист… хотя вон я физрук в летнем лагере, так что особо удивляться тут нечему.

— Валерка Канатов, он, было время, выступал за «Искру» смоленскую во второй советской лиге! Мой лучший нападающий!

— Ты тренер что ли?.

— Ну а кто ж еще! — заверил Васька. — Ладно, чего мы языками попусту мелим. Поехали уже!

Водитель взглядом молодых обвел, я понял, что пересчитывает их.

— Готовы к труду и обороне, молодёжь? Мы ж вас жалеть не будем на своем поле!

— Готовы, — ответили хором.

— Только это еще вопрос кто кого обыграет… — забубнил себе под нос Баграмян.

— Ну, раз вопрос, давайте хлопцы за ответом поедем? — услышал Вася бубнеж Миши и кивнул на ЗИЛ. — Залазим по одному. Вы, молодёжь, в кузов лезьте, там будете трястись, по другому никак. А мы с Иваном и Оксаной в кабине поедем.

Парни охотно начали карабкаться в кузов, рассаживаться, выбирать себе место получше. Васька залез обратно на водительское сиденье. Я пропустил Оксану Вадимовну вперёд, после того как она сказала, что ей «надувает из окна».

— Ради бога! — сразу согласился я, обратив внимание, что задний ряд сидушек у ЗИЛа завален мешками с картофелем, который водила отчего-то не стал в кузов класть.

Запах в кабине стоял довольно специфический — мешанина из табачного дыма и сырости. А один мешок с картошкой вовсе лежал поперек сиденья, между директрисой и водителем — сзади не поместился.

— Фу, Васька, что за вонь! — не промолчала директриса.

— Вот ты своими духами запах перебьешь, я как раз специально не проветривал, тебя ждал, — загоготал водитель, подмигивая мне.

— Если что места в кузове еще есть, Оксана Вадимовна, — я подмигнул Василию в ответ, но обращался к директрисе.

— Размечтались! — та подобрала свою юбку, влезла в кабину, уселась и с возмущенным лицом уставилась перед собой.

Я уже следом залез, но не успел порадоваться, что поеду в кабине, а не в кузове, как со стороны административного здания «Колоска» громко хлопнула дверь, а потом послышался голос Елены Анатольевны.

— По-о-одо-о-ождите! Меня подождите, пожалуйста, ой!

Я обернулся, Ленка Пупс мчалась к грузовику, держа в руках подол своего сарафана и свеча красивыми стройными ножками, оголившимися выше колена. Решила таки поехать, во дает переменчивая натура. А как же «обиделась не могу» и слезы в подушку?

Васька мольбы комсомолки услышал, тронувшийся ЗИЛ затормозил. Ленка через несколько секунд подбежала.

— Ой, я думала опоздаю! — заявила она.

— Ничего, что Василий Петрович позже на полчаса приехал? — строго посмотрела на комсомолку директриса. — Я уже думала, что вы не поедете, сами же сказали, что у вас «эти» дни и вас не до футбола!

— Я передумала, — Ленка краской залилась и на меня смущенно зыркнула, не понравилось ей, что Оксана Вадимовна при мне о «этих» днях сказала.

Хотя я вот лично не уверен, что Елена Анатольевне не по ушам ездила.

— Иван Сергеевич, вы разве не сказали, что я тоже с вами в колхоз поеду…

— Не подумал как-то после нашего последнего разговора, — улыбнулся я. — Думал у вас свои планы на вечер.

— Так и куда вас теперь сажать? — резюмировал вопросом водитель, покосившись на мешок картофеля рядом с директрисой. — Сюда бы предложил, да у вас сарафан испачкается.

Васька задумался, щетину поскреб и предложил:

— Это, Оксан, ты может с ребятами в кузове поедешь… заодно посмотришь за ними?

Видно, что мужику хотелось языком почесать со мной, поэтому и на выход не попросил. Ленку он вовсе не знал. Вот и предложил ехать в кузове подруге свои жене, как «своей».

Директриса глаза выпучила.

— Вася, не пошёл бы ты на хрен, извините за мой французский. Ты мне еще предложил пешком до колхоза идти!

— Ну мы же все не поместимся в кабине, чего не так говорю? Чего ты сразу обижаешься, — пожал плечами он.

— Иван Сергеевич в кузове поедет, да Иван Сергеевич? — предложила Оксана Вадимовна, найдя, как ей казалось отличный выход — в кузов физрука вместо себя посадить.

— Может как-то поплотнее усядемся, — предложил Васька.

Видя, как закатила глаза Елена Анатольевна, я от идеи «поплотнее» отказался. Безусловно, в принципе мы могли и втроём поместится при необходимости. Места внутри кабины достаточно много, а я, если что и на мешке с картошкой могу посидеть. Ну немножечко подзажать девочек придется, в тесноте, да не в обиде, как говорится. Но снова связываться с Еленой Анатольевной я не стал — комсомолка дала понять, что рядом меня видеть не хочет. Раз не хочет, то и не надо. Подумаешь фифа.

— Не Вась, я тогда с парнями в кузове поеду, не обломаюсь, — подвел под черту я собственные мысли.

— Эх, жаль, а хотелось у тебя по «Спартаку» расспросить! — подтвердил мою догадку водитель и виноватым тоном добавил. — Только это, Вань, мы только вчера в кузове удобрения возили… навоз, все такое.

— Ничего не сахарный не растаю, — отшутился я, полагая, что это такие шутки у колхозника про удобрения из навоза.

— И ты меня туда сажать собрался⁈ — вспыхнула директриса.

— Слушай, ну надо же какое-то решение было принимать, а ты у нас дама боевая…

Я спор не дослушал, полез в кузов, где уже в полном составе сидели парни. Понятно дело, пацаны заняли все лучшие места, если таковые вообще были в кузове грузовика. Шутки про навоз? Да вот как-то на правду оказалось похоже… в кабине по сравнению с кузовом воняло тем самым коровьим дерьмом, о котором накануне припоминал Баграмян. Вася не шутил, говоря, что только вчера здесь возили удобрения из навоза.

Парни при моем виде снова начали хохотать.

— Выжили вас бабаньки⁈

— Не, ребят, я сам решил, что место тренера — рядом с командой, — отбрехался я.

Тронулись. Грузовик вздрагивал при каждом переключении передачи. Причем вздрагивал это еще мягко сказано, трясло так, что нас аж подкидывало каждый раз. И поболтать или хотя бы просто насладиться поездкой — не вышло. Тут глаз да глаз надо, чтобы не убиться ненароком. Ну, ничего, хоть молодость вспомнил — успокаивал себя я. Сколько вот так вот часов, было время, в кузовах провёл и совсем разные ингредиенты в них перевозили, чего только не встречалось. Один раз вовсе на тракторном плуге покататься пришлось и ничего. В тракторе то в отличие от грузовика кузова нет.

По итогу всю поездку мы только и занимались тем, что выполняли задачу устоять на ногах. Я отдал должное житейской мудрости Ануфриева, что он игровую форму с собой в сумке потащил, вместе с мячом. А то велик шанс, что мы бы приехали на игру перепачканные в навозе, вот была бы умора. Да и форму потом никаким хозяйственным мылом не отстираешь. Так же — чистенькие выйдем на матч.

До колхоза добрались за полчаса.

И вот там нас уже встречали едва ли не с бубнами при параде. Грузовик остановился возле коровника, где находилось его парковочное место. Там же собралась целая дюжина колхозников, которые не хуже футбольных болельщиков выдали:

— Не думал, что Кузьмич такой сюрприз устроит! — удивился Васька, глядя на своих коллег, распевающих спартаковскую песню. — И команду нашу соберет!

Судя по всему Кузьмичем был пожилой мужчина с белой рубашке с коротким рукавом, да в брюках. Выглядел он как солидный руководитель низшего партийного звена. И да, он действительно пел песню вместе с остальными. Вот дед молодец — современный.

Я вышел из кузова первый и народ трудовой, сразу меня узнав, залился аплодисментами. Лица такие довольные, а всего то — футболист живой в колхоз приехал. Ну с другой стороны, футболисты уровня московского «Спартака» вряд ли в этом колхозекогда-либо бывали. Потому неудивительно, что у работяг целый праздник.

— Добро пожаловать в колхоз «Бабочка»… — лихо начал Кузьмич, приветствуя меня, когда аплодисменты стихли.

Запнулся правда, потому как пока он говорил, я развернулся к кузову и махнул рукой своим парням.

— Пацаны, на выход!

Ну, пацаны и вышли сразу, как я позвал — всей толпой выпрыгивая из кузова грузовика.

— Батюшки, — изумился председатель, аж глаза на лоб полезли.

Разом Кузьмич свою приветственную речь позабыл и вместо этого к Ваське водителю повернулся. Подозвал к себе и зашептал.

— Это еще что за молодежь, Вась? Откуда они взялись? Ты же говорил, что Иванов один к нам приедет…

— А я набрался наглости и не один приехал, — я не стал делать вид, что не услышал его слов. — Мы с парнями приехали вашу команду в футбол обыграть! Вызов принимаете?

— Мы ж для вас, уважаемый полянку накрыли… — смутился Кузьмич. — В смысле для одного…

— Вот как сыграем, так и отдохнем, кто же против? — сориентировался я.

— Так полянка не на такую компанию рассчитана, Васька же сказал, что вы один приедете… мы бы подготовились иначе, если бы знали, что вы не один приедете — выдал витиеватый ответ председатель. — Может в следующий раз уже — играть? А мои работнички пока экскурсию молодежи по колхозу проведут? У нас как-никак будний день, товарищ Иванов. И завтра мужикам на работу топать.

Вряд ли сам Кузьмич в своем пожилом возрасте играл в футбол, но парни у него на загляденье подобрались. Крепкие такие ребята, плечистые, ну а как еще могут выглядеть колхозники, которые тяжелым физическим трудом занимаются всю свою жизнь. Камни настоящие.

Я переглянулся с Оксаной Вадимовной, кивнул коротко. Та из своей сумочки авоську вытащила, мне отдала — все как я просил подготовила.

— Так мы тоже с пустыми руками по гостям не ездим, уважаемый, — я подошел к Кузьмичу и вручил ему авоську. — Это вам от московского «Спартака» презент!

Внутри авоськи бутылка самогонки лежала. Уж не знаю, откуда Оксана Вадимовна такое добро в летнем лагере взяла, но сказала, что ей для «магарыча» председателю надо. Сама эти слова говоря — покраснела. Ну и со мной поделилась добром, потому что предсказывала, что Кузьмич отнекиваться начнет, чтобы посереди рабочей недели не играть. Вот он и начал. Отнекиваться в смысле.

— Мы пока сыграем, а там и с полянкой определимся, — резюмировал я.

— Давайте сыграем, Яков Кузьмич! — поддержали колхозники. — Че нет то, со сбором урожая закончили, сил уже столько не нужно. Да и когда у нас шанс с ребятами другими сыграть будет?

— Не нужно сил им, ишь прохвосты хитрожопые, — Кузьмич в авоську заглянул и довольно кивнул, по душе бутылочка самогона старику пришлась. — Ладно! Все равно все собрались — давайте играть!

На этом и порешали, на поле футбольное пошли, которое у колхоза свое имелось.

Глава 7

Я немного прифиел, по-хорошему правда, когда увидел, что у колхоза «Бабочка» имелось не только футбольное поле, но и считай целый стадион.

Собственный.

Но потом вспомнилось, что когда бывал в Краснодаре в предыдущей жизни в середине 80-х, подобное уже видел. Собственный стадион имелся в колхозе имени Кирова (не путать со стадионом в Ленинграде) в станице Красноселькое. Так что в крупных хозяйствах наличие стадиона вполне себе имело место быть. Хотя только задуматься — у колхоза СВОЙ стадион.

В «Бабочке» стадион был чуточку скромнее, чем в Краснодарском крае. Он представлял из себя комплекс из футбольного поля, вокруг которого была заасфальтированная беговая дорожка для легкоатлетов. К полю примыкала небольшая трибуна, совсем крошечная — человек на 200 навскидку. Сейчас на стадионах еще не устанавливали пластиковых сидений и вместо них в ходу были длинные деревянные скамьи. Не так чтобы удобно особо, зато атмосфера своя.

Само футбольное поля меня удивило не меньше, чем присутствие трибуны. От качества газона я остался в диком восторге и с вытянутым лицом увидел наличие на поле травы. Травы, зеленой! Понятно, что сравнивать газон поля в колхозе и условно том же стадионе «Торпедо», где недавно московское дерби произошло — совершенно нет никакого смысла. Но вот с теми условиями, которые имелись у нас с ребятами в «Колоске» — это, пожалуйста. А разница была как земля и небо. Если в «Колоске» роль газона выполняла плотно утрамбованная земля, в добавок от жары треснутая и целыми пластами вздыбленная (что кстати не оставляло шанса играть качественно по низу). То поле в колхозе «Бабочка» было ровным, с зеленой травкой, а на воротах висела самая настоящая сетка! Порванная в нескольких местах, но надобность носится за мячом после практически каждой атаки — сокращается.

Опять же повторюсь, здесь были далеко не торпедовские условия — в штрафной, особенно во вратарской, трава вытоптана и напоминает скорее огород дачника пенсионера. Да и в некоторых местах на поле тоже имеются проплешины. Но в общем и целом — перед моими глазами предстал настоящий футбольный рай для команды «Спартак-Колосок»! Я, наконец, мог всерьез рассчитывать на качественные и обдуманные передачи низом от Осипова и на комбинационную игру всей своей команды.

Сказать, что я остался доволен от увиденного — ничего не сказать.

Да я в восторге! Что, видимо, отобразилось на моем лице.

— Как вам наше поле, товарищ Иванов, — расплылся в улыбке Кузьмич, крепко державший авоську с самогонкой.

— Отличное поле, Яков Кузьмич, не ожидал, что увижу такое в колхозе, — честно заверил я. — Вам как руководителю следует памятник при жизни поставить и орден Ленина вручить за то, что за спорт ратуете. Спорт — это жизнь.

Заслышав эти слова, председатель сразу расцвел и меня аккуратненько под руку взял.

— Товарищ Иванов, если будет вдруг такая возможность, вы там в «Спартаке» о нашем колхозе шепните, — попросил он. — У нас ведь не только поле футбольное есть, но и продукция качественная, в Тарасовку можем поставлять и за приемлемые деньги…

Вот оно чего ко мне такой интерес повышенный у председателя колхоза образовался. Таки и знал, что собственно сам футбол ему как для жопы дверца. Но обламывать Якова Кузьмича я не стал. А загадочно улыбнулся в ответ, вроде как ни на что не намекая, а вроде как намекая… Просто потому что не знал, что в ответ Кузьмичу сказать, который оказался хватким председателем и свою возможную выгоду не хотел упускать. У меня то если и были выходы какие, то все в прошлом остались — сейчас я простой футбольный тренер любительской команды.

— А я, товарищ Иванов, пока вы в футбол играете, полянкой озабочусь, — продолжил он. — Может, в баньку захотите сходить после матча? Как вам такое предложение? Попариться то в баньке?

— Давайте с этим позже разберемся. Может и захочу. Только не один, а с пацанами.

— Добро! — тотчас согласился Яков Кузьмич довольно потирая руками.

Что до команды колхоза, то ребята подобрались крепкие и физически одаренные. Пока шли, Васька водитель мне рассказал, что у них плюс минус дюжина человек в колхозе, которые на каждую домашнюю игру «Спартака» ходит, чтобы вживую на футболистов поглазеть. А когда красно-белые на выезде играют, то смотрят матчи, если их по телевизору показывают.

— Вообще, Ваня, есть у нашей команды мечта голубая — соревнования между колхозами Московской области выиграть, — признался Вася.

Я кстати сразу узнал среди колхозников того самого работягу, который раньше в футбол играл и был мне водилой разрекламирован. Небольшой такой, юркий парняга, вроде как понял, механиком сейчас в «Бабочке» работает. Он сразу взял у Ануфриева мяч, как только Паша его из сумки вытащил, чеканить начал. С мячом колхозник обращался довольно таки неплохо, надо ему должное отдать.

Как пришли на стадион, Кузьмич напутствовал обе команды, а потом ушел «полянку готовить». Не знаю, как на такую полянку Оксана Вадимовна смотрела, но это потом разбираться будем. Я лично отнюдь не прочь задарма вкусно пожрать. Пацаны, полагаю, тоже. Хоть Анюта и кормила нас на убой и вкусно, но столовка всегда останется столовкой. И еда в ней быстро надоедает.

Мы разделились на две команды — я своих ребят наставлять, а Васька водитель, как тренер команды «Бабочка» — своих. Как выяснилось, сам Василий Петрович с футболом не имел, а от физических нагрузок у мужика давление поднималось.

— Я ж гипертоник с юношества, — объяснил он мне.

Однако на манер настоящего футбольного тренера, Вася смотрел все трансляции, игру анализировал и даже чертил какие-то тактические схемы. Судя по тому, что его команда заявляться на колхозные соревнования собралась, получалось у него довольно таки не плохо. Я лично не особо верил в таких тренеров, которые сами прежде в футбол не играли и что называется «поле не нюхали», а о матчах только с экранов или со стадионов в курсах. Но и успешные примеры работы тренеров без игровой практики тоже встречал.

Пока мои пацаны переодевались в форму спартаковскую, я обговорил с Васькой правила предстоящего матча. Решили, что сыграем два тайма, но по двадцать пять минут и с пятнадцати минутным перерывом. Я настаивал на получасе, чтобы хоть как-то пацаны набегались, продышались. Но Васька резонно напомнил, что мужикам завтра в пять утра вставать и на работу чапать. Пришлось соглашаться, хотя моим архаровцам тоже на тренировку идти с утра. Поэтому хотелось бы, конечно, побольше игрового времени получить, но как есть.

— Замены у нас будут? — спросил он.

Понятный вопрос — в команде «Бабочки» имелся всего один запасной игрок.

— Предлагаю без ограничений. Хочу пацанов как следует погонять, чтобы они на все сто выложились. Мы ведь еще на нормальном поле этим составом не играли, дебют предстоит, — пояснил я.

— Не вопрос, — согласился тренер соперника.

Следом договорились, что играть будем с судьей.

— А у вас есть кто судьей может побегать?

— Так Веня тракторист, когда трезвый судьей бегает, — сказал Вася. — Он у нас раньше играл в защите, но больно Веня деревянный, от него мяч отскакивает. Теперь вот в судьи переквалифицировался, с физухой у него полный порядок, на поле хоть два часа носится может. Позвать?

— Позови, судья нам нужен, — подтвердил я.

— Оу, Саня! — Васька обернулся и подозвал к себе одного из колхозников футболистов, молодого пацана. — Не в службу, а в дружбу, сгоняй ка за Вениамином в гараж, пусть судьей побегает.

— А Веня, разве не того, — Саня пощелкал по шее шалбанами. — Он же грозился, что вечером отмечать будет завершение сбора урожая.

— Ну вдруг повезет и не успел еще накидаться? — предположил Василий.

Санька побежал за нашим судьей. Мы с Васькой следом обговорили еще пару нюансов и вернулись к своим командам. Я решил пацанам о нашей схеме тактической рассказать. Играть решил 4−4–2. Классическая схема спартаковцев при Олеге Ивановиче. В более менее таком виде «Спартак» Романцева играл до начала нулевых, и даже в матче Лиги Чемпионов с лондонским Арсеналом ее использовал, кода весь мир по тихоньку начинал переходить на игру в линию (хотя вон Барса, Сити — эти до сих пор такую схему могут себе позволить играть). Так вот я решил, что мы в «Спартаке-Колосок» будем эту тактическую схему наигрывать. Не то чтобы я косил под Олега Ивановича, но именно такая схема виделась мне наиболее эффективной. Ну и, честно признаться, под Романцева — не грех косить. Привет Пепу Гвардиоле!

— Ну че пацаны, готовы класс показать на поле? — я подошел к ребятам, в ладоши захлопал, привлекая к себе внимание.

— Готовы, Иван Сергеевич! — ответили хором.

— Тогда сюда смотрите в оба глаза, тактику новую вам покажу и расстановку. Будем сыгрываться потихоньку.

Как и в прошлый раз, в отсутствии инвентаря, мне пришлось рисовать новую тактическую схему прямо на земле. В обойме у меня 15 ребят, и пришлось всерьез поломать голову кого из игроков на какую роль поставить на поле. По ряду позиций у меня было четкое понимание. Тот же Вербный после серии пенальти накануне, кровью, потом и мозолями на своих руках, гарантировано заслужил место на воротах. Собственно никакой конкуренции на этой позиции у него не было.

— Ты, Верба, на ворота становишься, — уверенно сказал я.

Точно также у меня не нашлось никаких возражений по игровым позициям Прокофьева, Пчелкина, Баграмяна и Осипова. Эти ребята достойно проявляли себя на своих позициях из игры в игру в наших двусторонних матчах. А вот по остальным позициям возникли вопросы.

Вот взять Ануфриева. С одной стороны, мне понятно, что Пашка заслуживает место в основном составе. Но с другой — на какую позицию его на поле поставить? Где он себя лучше проявит и вероятнее всего расскроется? Вот то-то же — сходу и не сообразишь. Потому что Ануфриев может хорошо себя показать в нападении, составив шикарную пару Мише Баграмяну. При этом он отлично играет на позиции опорника и страхует полузащиту, что, кстати, показал в двухсторонках в «Колоске», я то его и там, и там наигрывал. Но главным недостатком Пашки в атаке по моим наблюдением была та же самая привычка, что и у Баграмяна. Что Мишка, что Пашка, имея довольно нормальное видение поля, принимали мяч только лицом. И тушевались, когда тот же Осипов давал им пас на ход. Но Баграмян, в отличие от Ануфриева обладал действительно уникальным дриблингом, который позволял не снижать игровой темп — он легко уходил от защиты. А вот у Анфуриева с этим беда. Если защитник накрывал его, то обыграть своего визави Пашка не мог, дриблинг как класс у него отсутствует. Продавливал — это да, благодаря своим немаленьким габаритам, но тем самым тормозил быструю и перспективную атаку команды. Поэтому взвесив все, я решил оставить Пашку на месте опорного полузащитника, а вперед в пару Баграмяна поставить Илюху Соломатина. Он как раз общий язык с Баграмяном нашел, а для игры важно не только на поле взаимопонимание с партнером. К тому же Илья достаточно скоростной игрок, который может поспевать за скоростью игры Миши. Позицию на правом фланге, я отвел Пете Савельеву, в защиту к Прокофьеву отправились Хохлов, Белоконь и Данько.

Вот в таком виде я и объявил парням состав. Те спорить не стали, на удивление, видимо на поле выйти невтерпеж.

— Кто что на поле делает — слушаем внимательно, — перешел к непосредственно технико-тактической части и самой установки.

И попытался наиболее просто задачу пацанам донести. Решил использовать слова Валерия Карпина, в бытность гендиром «Спартака»:

— Если в двух словах: это акцент на атаку, игра в пас. Это не навал и не игра на контратаках. Играем первым номером! — процитировал я Валеру.

— Круто…

— Что нам нужно? — я обвел взглядом пацанов. — Контроль мяча, позиционные атаки, комбинации и минимум длинных передач. Играем коротким и средним пасом.

Все, о чем я говорил своим ребятам — годами прививал «Спартаку» Константин Иванович, а окончательно выстроил Романцев. Я понимал, что для построения такой игры тому же Бескову понадобилось несколько лет и тщательный подбор футболистов, которых Константин Иванович пачками из команды выгонял и принимал (нужных искал). У меня такой возможности перебирать футболистов не было — вот они соколики, 15 штук в наличии, их качествами и пользоваться следует. Поэтому прямо сейчас футболисты смотрели на меня с непонимающими лицами.

— Короче, вижу, что не понимаете ни хрена. По-другому объясню — мяч не держим, отдаём ближнему, кружева плетем в на чужой половине поля. Мяч кто получает — вперед бежит, стараемся такому бегуну обратно передавать, если забегание качественно выполнено. На своей половине поля — с вратарем не отыгрываемся, назад не пасуем, поперек поля только в крайних случаях, нам перехваты на пустом месте не нужны.

Пацаны закивали — звучит вроде как понятно.

— Ты, Прокофьев — последний защитник, подчищай за остальными. Где кто ошибся — твоя игра. Ты Белоконь атаки встречай соперника.

Я прекрасно знал, что в современном футболе расстановка с либеро списана в утиль, но качества моих футболистов (из того, что я успел подсмотреть) пока что определяли именно такую игру. Хотя в дальнейшем я бы не отказался наиграть защиту в линию для создания искусственных офсайдов. Но для этого необходимо четко определиться с самими защитниками — кто конкретно на позициях будет играть. Их и наигрывать. Да и в игре с колхозниками надобности в такой расстановке в линию — тоже особо нет. Тут у нас и лайнсменов нет в принципе, а главный судья — местный выпивоха, никто офсайды фиксировать точно не будет…

— Дальше идем, ты Осипов на чистых мячах играй, в отбор лезть не надо, а ты Ануфриев страхуешь Осипова, чтобы ему не надо было черную работу делать.

Ануфриев нахмурился, услышав, что ему придется страховать Осипова и делать за того всю грязную работу, но возмущаться не стал. Осипов напротив воодушевился.

Я продолжил — указывая парням на «треугольники», которые возникают при игре по такой схеме. Важно бережно свою позицию держать, и в рамках собственного «треугольника» работать за счет перепаса. Условно Прокофьев должен пасовать Хохлову, Белоконю или Данько, а последний искать пасом Савельева или Ануфриева.

— Понятно, молодежь?

Я хотел привести пример игры в касания Пепа Гвардиолы в Барсе, о котором уже вспоминал, но понял, что Хосеп дебютирует на высоком уровне только в следующем году. В этой реальности он еще совсем молодой пацан, ровесник моих ребят.

— Еще — один в один не обыгрываем соперника, на чужой половине поля делаем перевес за счет забеганий.

Пацаны покивали, но как говорил Мостовой — в игре обычно все складывается далеко не так, как тренер перед матчем рассказывает. Тут скорее важнее общую философию команде привить — тот самый спартаковский дух, который из Тарасовки давно выветрился в прошлой моей жизни, а в этой еще не до конца окреп при новом главном.

Пока я установку заканчивал, вернулся Саня вместе с нашим судьей — Вениамином. Судя по тому, что мужика слегка пошатывало, тракторист уже успел выпить. Не то, чтобы много, не в зюзю, но бегать в таком состоянии битый час на футбольном поле — то еще испытание. Но Веня пройти его согласился к моему удивлению.

Ладно, бог с ним с трактористом Вениамином, лишь бы судить смог и его на поле откачивать не пришлось. В любом случае, даже такой судья лучше, чем никакой (привет Сергею Шмолику на матче «Витебск» — «Нафтан», кому интересно посмотрите видео в интернете).

Команды вышли на поле, пожали руки. Ануфриев с капитаном «Бабочки» монетку бросили — дабы определить, кто из команд будет разыгрывать мяч и кому какая половина поля достанется.

Ко мне подошел Васька.

— Слушай, Вань, а давай как мы с тобой, чтобы интересно было — на спор?

— На что спорить предлагаешь? — спросил я.

— На стакан водки залпом? — воодушевлено предложил мой визави по тренерскому делу.

— А тебе завтра за руль не надо разве? — удивился я.

— В первый раз что ли? — отмахнулся Вася и руку тянет. — Просплюсь и как огурчик с утра.

Ну я руку пожал.

— Добро, если ты выигрываешь, то я пью стакан залпом…

— Если что, одни то только алкоголики пьют, а мы ж не такие, — подмигнул мне Васька.

— Ты договорить дай, — попросил я. — Если мы выиграем, то ты нас с пацанами сначала в «Колосок» отвезешь, а потом будешь сюда на тренировки возить, когда попросим? Не за бесплатно разумеется.

Вася изумился моей хитрожопости, но я уже руку его тряс. Да и спор про стакан залпом его явно воодушевлял. Видимо хотел мужик сегодня хлопнуть, да боялся, что Кузьмич вставит — нельзя бухать посереди рабочей недели. Вот и хотел на всякий случай подстраховаться — мол это не я, а спор такой был. Тогда вроде и не виноват…

Мои ребята начали расходиться по позициям. Судья дал свисток, ну как свисток — не было у тракториста Вениамина с собой никакого свистка. Он просто во всю луженную заорал:

— ПЕРВЫЙ ТАЙМ!

Я отправился на бровку, довольный тем, что получил возможность играть на нормальном поле и в полноценном составе команды «Спартак-Колосок». Рассчитывал, что игра даст ответы на те вопросы, которые не могли дать занятия на тренировках. Ну и спор выиграть хотелось.

Глава 8

По итогу моя схема на сегодняшний матч выглядела вот таким образом:

Мяч выпало разыгрывать моим парням, так монетка легла, что уже указывало — фарт у «Спартака- Колоска» имеется. По крайней мере, сторону которой монетка упадет — указать могут.

В центр круга вышли Ануфриев и Осипов — моя пара центральных полузащитников сама решила мяч в таком составе в игру ввести, я никаких указаний на то не давал.

— Ну давайте, пацаны, — подбодрил я ребят.

Следом вытер вспотевшие ладони о штаны — не думал, что так буду нервничать, но какая никакая, это наша первая игра в полном составе. А у человека природа такая — когда в первый раз что-то важное делает, всегда переживает. Вот и я переживал, поймав себя на мысли, что не испытывал подобных эмоций лет 10. Еще понял, что мне вот это приятное чувство очень даже нравится. Настраивает на рабочий лад что ли.

Надо отдать должное сопернику, колхозники сразу включились в игру. Я приметил, как нападающий колхоза «Бабочки» тот самый Канатов (единственная фамилия, которую я знал из стана соперника) терся возле разыгрывающих. Хитрый какой мужичок нарисовался, я сразу понял, что с ним у моих соколиков будут проблемы — больно опытный попался фрукт. Если он действительно во второй лиге играл, то прекрасно знает, что на гране фола идет. По правилам игроки команды соперника должны не просто находиться на своей половине поля всем составом, но и не заходить в центральный круг, откуда начинается розыгрыш. Не знаю, какую он цель преследовал, возможно, что хотел оказать психологическое воздействие на моих ребят и с толку сбить, но я тотчас просигнализировал рефери. «Превентивный» удар нанес, если можно так сказать.

— Веня, судья! — прислонив руки рупором ко рту, закричал я.

Вениамин, который действительно был самую малость выпивши, меня сразу не услышал.

— Тракторист! Оу!

Веня повернулся, и я ткнул пальцем в Канатова.

— Куда ихний лезет! Убери!

Что называется, пацаны мои еще не успели даже мяч в игру ввести, а уже начинаются «приколюхи».

Судья кивнул, посмотрел косым взглядом на трущегося возле центрального круга Валерку и руками замахал. Отогнал колхозника, чтобы не повадно было. Тот начал возмущаться, что не заходит в центральный круг, а значит нарушения нет. Но судья, надо ему должное отдать, остался не приклонен и сразу показал, что если Канатов гонор не уменьшит, то получит предупрежение…

А тракторист то хорош! Я думал нас сегодня будет ждать «домашнее» судейство. Как хорошо ошибаться в таких делах…

— Давайте, погнали молодежь! — поторопил я своих ребят, пока Канатов был занят выяснением отношений с трактористом.

Ну а чего удивительного — раз соперник хитрит, так мы тоже не дураки ситуацией в свою пользу воспользоваться.

Игра началась.

Ануфриев мягко выкатил мяч на Осипова, отдавая всю инициативу в его руки. Одновременно вперед рванул Пчелкин, как только пошел розыгрыш в центральном круге. Хорошо идет, набирает в своем рывке крейсерскую скорость под передачу. Вот она, наша домашняя наработочка с двусторонок — в действии. Я с удовольствием потер ладонями, наблюдая за тем, как парни грамотно игру начали. Вот без преувеличения — меня даже ветром обдуло, когда Пчела рядом пробежал. Не Пчела, а Комета, какой талантливый пацан!

— Не спим ребята, выспитесь еще! — продолжил орать я и рукой начал подгонять вперед остальную атакующую группу игроков на чужую половину поля, поближе к штрафной. — Побежали, побежали вперед!

Они и так бежали, но взбодрить футболистов — святое дело. Расслабляться не будут.

Осипов оказался точен и все верно рассчитал со своей передачей — мяч упал в нескольких метрах впереди набегающего по левому флангу Пчелкина. Ему я отдельно проговаривал еще в «Колоске» — не ищи мяч, он сам тебе под ноги должен сваливаться. Главное — беги, что есть мочи. И, судя по всему, Пчела задумку оценил, активно ее внедрил в игру. Мяч ударился о газон, подпрыгнул и через несколько секунд мой левый полузащитник подхватил его на полном ходу, прорезая фланг собственным забегом. Мяч как к ноге прилип — хорошо держит, далеко от себя не отпускает. Все равно, что веревочкой мяч к ноге привязал.

Далее по нашей наработке, Пчелкин должен был играть на Баграмяна через диагональную передачу. Миша уже залетел в штрафную соперника и находился в нескольких метрах от вратарской. Но футболисты колхоза тоже не кукурузу стерегли. Их правый полузащитник рванул на встречу Пчеле, а правый нападающий резко срезал в сторону центра поля, перекрывая возможный обратный пас на Осипова. Возле Баграмяна выросли пара центральных защитников «Бабочки», карауля. Васька водила колхоза, как тренер тоже оказался не дурак, и все это подсказывал своим полевым игрокам. Да и в целом мужик по части тренерских дел — толковый. Отлично читает игру, подсказки у него максимально грамотные и своевременные. Ну это еще посмотрим кто кого тактически переиграет.

— Пчела, пошел в одного! Обыгрывай не бойся! Ося, на подыгрышь иди, бегом! — я вставил пальцы в рот, свистнул, привлекая внимание Ануфриева.

Тот чуть дальше центрального круга терся, чтобы на случай чего контратаку соперника на корню зарубить. Но обернулся, и увидел, что я отчаянными жестами гоню его вперед — в штрафную. Задачу понял.

— Давай Ануфриев, пошел, пошел! Ускоряйся, шевели помидорами!

Пчелкин с ходу включил свой дриблинг. Но наткнулся, как на каменную стену на защитника «Бабочки». Не вышло, бывает, однако это не значит, что не стоит рисковать. Отобрал колхозник чисто, надо признать. Мяч отскочил — на него бросились одновременно правый защитник «Бабочки» и Осипов. Ося за счет скорости оказался на мяче первым и в стиле Зинедина Зидана оставил в дураках своего визави, крутанув вертушку. Этому парню никакой подсказки не требовалось, все делал ровно так, как того просила игровая ситуация. По правому флангу уже несся Савельев — его «треугольник» Савельев-Осипов-Соломатин вступил в игру и мой правый полузащитник не застаивался. На рывке обошел как стоячего левого полузащитника «Бабочки». Устремился вдоль нашего правого фланга, все равно, что скорый поезд по рельсам на полном ходу.

Я обернулся к девчонкам, сидевшим на трибуне.

— Лена, Оксана Вадимовна — ну ка поддержку дайте нашим игрокам, что вы как не родные!

— Сейчас все будет, Иван Сергеевич, одну секундочку, — директриса поднялась со своего места и достала из сумки сложенные пополам листок бумаги.

Подозвала к себе Елену Анатольевну и дальше они уже хором выдали:

Ну а мы во сне видали: «Спартак-Колосок» на пьедестале!

Вон оно что, ну Оксана Вадимовна дает, а еще думал чего директриса ходила кричалки футбольные спрашивала. Она оказывается к матчу предстоящему готовилась — импровизировала и выдумывала стихи для нашей команды. Не зря таки мы с собой брали девчат. С такой-то мощной поддержкой — грех проиграть.

Савельев несется по правому флангу, прокидывает мяч мимо левого защитника колхозников, себе на ход. Защитник проигрывает молодому и юркому игроку забег. Сава догоняет мяч у углового флажка и начинает бежать поперек поля в штрафную. На себя центрального защитника вытягивает.

— Сава отдавай, не самоедничай, не надо этого! — кричу я, аж подпрыгивая на бровке.

Савельев слышит и простреливает мяч в штрафную площадь. Центральный защитник пытается заблокировать удар, но поздно — мяч летит ровно во вратарскую. Здоровенный Ануфриев, успевший к этому времени забежать в штрафную, выпрыгивает и замыкает прострельную передачу головой. Вратарь соперника не успевает переместиться из левого ближнего угла и Паша лупит по пустым воротам…

Мяч попадает в перекладину!

Ну же Соломатин! Не зевай, итит твою мать, на то и ярмарка! Илюха на месте — бросается на отскок, бьет по подлетевшему мячу, но бьет мимо… Я разочарованно всплёскиваю руками — почти! Но тут же включаюсь в игру — потом будем анализировать. Эх, как жаль, что видео тут нет…

— Выходим, выходим! — машу своим игрокам, чтобы они покинули штрафную соперника, пока вратарь «Бабочки» хватает мяч, чтобы ввести его обратно в игру.

Сам показываю возвращающемуся к центральному кругу Осипову реверанс указательными пальцами, как будто сливки сбиваю — фланги атаки надо поменять. Ося кивает — слышит. Следом показываю Ануфриеву, чтобы тот держал звезду соперников Канатова под личной опекой. Бросать такого шустрика одного — смерти подобно.

Игра началась очень даже бодренько. Пацаны, конечно, импровизировали, но импровизировали именно так, как нужно. И сразу задали сопернику высочайший темп. Вратарь «Бабочки» взял мяч, несколько секунд ждал, пока его полевые игроки выйдут вперед. Не спешил в игру вводить — все правильно делал. У нас, конечно, не получилось нанести сопернику быстрый нокдаун и на первых же минутах игры мяч в сетку ворот вколотить, но нужный эффект оказался достигнут. Колхозники засуетились, прифигели самую малость от скоростей моих пацанов. И сейчас вратарь «Бабочки» пытался сознательно замедилть игру.

Опустил мяч на газон, разбежался и длинной передачей запульнул его за пределы центрального круга, на нашу половину поля. Рисковать и играть в короткую — не решился, больно шустрые у меня пацаны в команде. Глазом не успеешь моргнуть, как мяч отберут. Колхозники же напротив, ребята фактурные, мощные и за верховые передачи могут пободаться. Вообще, разница стилей в игре команд — самое то, чтобы тактическую схему максимально эффективно обкатать. Вот только у меня тоже свой козыри есть — Ануфриев и Прокофьев лбы здоровые и передачу по воздуху могут снять.

Так и получилось — вратарь соперника метил на Канатова, но Ануфриев, персонально опекающий нападающего соперника, мяч подкараулил и передачу прервал. Я удивился еще, почему никто из колхозников не пошел с Пашкой в воздухе побороться — вон у них вся команда за редким исключением крепкие ребята и такая тактика не просто напрашивается, она должна быть. А потом задумку Васи понял — почему он велел своим именно так играть. Удар вратаря был настолько сильным, что Пашка не сумел его как следует обработать. Мяч отскочил, страховать Ануфриева бросился с выпученными глазами Белоконь, но увы и ах. Между ними ворвался этот самый Канатов, как Макс Бузникин в лучшие годы игры на «Спартак»! Мелкий, взрывной и техничный парень. Интересно даже почему выше второй лиги не пошел, вон липкий какой…

Ай да Канатов! Ну и хитрец!

Нападающий тотчас вышел на простор, где за Белоконем попытался подчистить брак Прокофьев и какого-то лешего покинул свою игровую зону. Но куда там. Канатов сделал ложный замах и обыграл Прокофьева с той же легкостью, как манекен. Мой последний защитник остался не удел и перед Канатовым открылся оперативный простор — до штрафной оставалось несколько метров. Данько и Хохлов, наши фланговые защитники бросились на перехват, но Валерку уже было не догнать. Он вышел с Вербным один на один и все, чего ему оставалось — реализовать преимущество.

Наш вратарь широко расставил руки, пошел на сближение на полусогнутых ногах, пытаясь отрезать нападающему углы атаки. Но стоило ему выйти на пару метров из ворот, прямо по центру, как Канатов не пошел дальше и лупанул техничным ударом в правую девятку.

Я уже за голову схватился и приготовился вставлять нагоняй своему «центру», как…

Вербный!

Дима выгнулся в струнку и отбил мяч, дотянувшись до него перчаткой. Если бы Прокофьев не выключился из игры (а он так и остался макушку чесать, провожая взглядом Канатова), то у него был бы отличный шанс успеть на отскок и спасти команду. Сейчас же нападающий колхоза сократил дистанцию, оказавшись на отскоке первым. Он играючи перекинул мяч через Вербного в пустые ворота…

Сука! Марадона колхозный, ты на него посмори!

Канатов невозмутимо побежал к центральному кругу, даже не став праздновать забитый мяч. Только большой палец показал Васе водителю — мол, сработало все так, как надо. Вася показал большой палец своему нападающему в ответ. Остальные колхознки просто побежали занимать свои места на поле, особо не впечатлившись собственным голом. Как будто мяч Канатова это нечто само собой разумеющееся. В себя эти ребятки верили крепко.

Что сказать, команда у колхоза «Бабочки» довольно сыгранная оказалась. И тренер хитрый, сразу «дыры» в защите «Спартака-Колоска» прочитал. Но лиха беда начало. Я подозвал к себе Прокофьева, чтобы пистонов вставить.

— Чего ты как истукан замер!

— Виноват, тренер.

— Понятно, что виноват! Ты — либеро, последняя ленточка перед воротами, стоять надо у своей штрафной, а не вперед бросаться!

— Исправлюсь…

Прокофьев потрусил назад, свое место занимать. Я не забыл Ануфриева «погладить», показав жестом, чтобы он еще плотнее прикрывал Канатова, как крайне опасного игрока. Напомнил Белоконю, чтобы тот в зону играл и не бросался, как борзая на мяч, а прежде попытался понять, что дальше произойдет.

— Зону играй!

Сейчас хотелось верить, что ребята учтут совершенные ошибки и в следующем эпизоде сыграют более слажено. А то что он возникнет — у меня не было сомнений. Канатов нашел слабую точку в моей обороне и наверняка попробует продавить ее еще раз.

Ну а сейчас я попытался успокоить своих пацанов — нечего сломя голову в чужую штрафную бежать и пытаться тотчас отыграться. Успеется, времени еще двадцать минут первого тайма, считай игра только началась.

— Ося! — позвал я своего центрального полузащитника.

Тот обернулся и я, прищурившись на один глаз, сделал движение рукой с раскрытой ладонь. Как бы вниз «надавил».

— Повозите их, подергайте.

Осипов кивнул — принял, понял. Остальным ребятам донес.

Разыграли.

Осипов отпасовал, на этот раз на правый фланг, Савельеву. Тот вместо рывка мяч придержал, давая партнерам проникнуть на половину поля соперника. Раз сказал тренер кружева плести, значит будут пробовать — радовало отдельно, что парни охотно прислушивались к моим просьбам и пытались их в игру внедрить. Опекун Савельева бросился в рывке по бровке, да так быстро, что даже не сразу понял, что мой игрок на месте стоять остался.

На этот раз я тактически обыграл Ваську — тот всплеснул руками на бровке и разорался, пытаясь быстренько коррективы в игру внести.

Пас — Ануфриев получает мяч. Не возиться — передача идет на Пчелкина. Тот пасует на Осипова. Осипов стягивает на себя игроков соперника и передает обратно Савельеву.

Туда-сюда обратно, о боже как приятно. Молодцы ребята. Колхозников раскатывают, что любо дорого смотреть. Игроки «Бабочки» суетятся, по полю носятся, то туда, то сюда, пытаясь мяч перехватить. Пятками сверкают. В сухом остатке — силы тратят, а это, наряду с тем, чтобы бдительность соперника усыпить, есть ключевая задача соперника измотать, чтобы язык на плечо повесил и остановился.

Вася у бровки взорвался, понимая к чему ведет такая манера игры.

— Не бегаем! Они же по кругу друг другу мяч передают.

Водила-тренер пытался донести до своих игроков, что им следует перейти в игру с опекой. Правильное решение, но я тут же внес в игру своих футболистов коррективы.

— Ося начинай! Пчела поехали!

И Осипов начал. Получил мяч, обыграл своего визави из «Бабочки», стоя спиной к воротам соперника, а потом резко развернулся и дал пас наконец-то взорвавшемуся Пчелкину. Пошла жара! Пчела, получив мяч устремился в прорыв, но тут один из игроков соперника похоже перепутал футбол с регби и просто слизал моего пацана с поля, жестко встретив корпусом. Пчелкин кувырком полетел прямо мне под ноги…

— Але, тракторист, какого вообще хрена! — я не стал стесняться в выражениях, а потом вспомнил, что у Вениамина нет свистка.

Судья уже бежал к месту нарушения, показывая штрафной.

Я подскочил к своему игроку, помог подняться.

— Ты цел?

Пчелкин тяжело поднялся, прихрамывая, кивнул.

— Порядок тренер.

Сыграл колхозник действительно грубо, такая игра чревата травмами, а мне бы не хотелось терять игроков на ровном месте — в товарищеском матче. Но чего хотелось еще меньше — чтобы игроки сцепились на поле и мы не доиграли до конца. А к этому шло — к правому полузащитнику «Бабочки» уже летели остальные наши ребята, чтобы навтыкать как следует за грубую игру.

Глава 9

Ого-го. Вот это я понимаю командный дух у моих парней в команде! Пацаны налетели, как пчелиный рой, на правого полузащитника «Бабочки». Зажжуали.

— Ты че творишь, опух совсем что ли⁈ — это, если убрать мат, выкрикивали парни, облепив со всех сторон проштафившегося колхозника.

Удивил, кстати, Осипов, с которым у Пчелкина только пару часов назад конфликт случился на тренировке. Теперь же пацан защищал своего футболиста рьяно и в самых первых рядах. Глаза пучил, заводился. Хорош, что тут скажешь. Такая и должна быть команда — на тренировке пусть хоть поубивают друг друга, хоть ноги поотрывают. Но как дело до матча с соперником доходит, то все противоречия должны остаться позади. В игре одна команда, другого не дано. Не у меня уж точно.

Как колхозник реагировал? Да никак, как и должен реагировать игрок, который нарушил правила и сыграл неоправданно жестко (хотя по другому Пчелкина было не остановить). Поднял руки, извиняться начал — мол я не я и хата не моя. Простите пацаны, все это случайным образом получилось и совсем не так, как я того хотел. Как же случайно, сученыш такой — специально против Пчелы грубо сыграл, слишком для него взрывной и скоростной оппонент оказался. И не будь фола, обошел ты тебя мой пацан, как стоячего.

Другие колхозники молча стояли — никто никого не бьет, пацаны мои руки не распускают, значит опасности нет. А то, что пацана снес — так втык за это и заслужил.

Тракторист на правах судьи вмешался в происходящее.

— Так, игроки — успокоились! — подбежал, начал отпихивать моих орлов, которые неохотно поддавались. — Успокоились говорю, а то сейчас карточку схлопочете! Мне не жалко!

— Удаляйте его! — возмутился Осипов. — Че за дела такие! Он умышленно так играл.

— Сам разберусь кого удалять, а кого не удалять. Или ты сам карточку получить хочешь? — не растерялся Вениамин.

Я не был уверен есть ли у нашего судьи карточки, но тракторист Веня полез в нагрудный карман. Если полез — значит карточки в кармане лежали.

— Он чуть не поломал нашего! — вырос перед трактористом Баграмян, грудь у нападающего колесом, пропустил предупреждение тракториста мимо ушей.

Судья долго терпеть не стал, но прежде посмотрел на меня — не то чтобы советоваться, но реакцию решил глянуть. А какая у меня может быть реакция — не надо пацанов приучать, что такими вот выпадами они могут на судью влиять и решения по игре пересматривать. Поэтому кивнул, тем самым показывая, что не против последующих оргвыводов и даже горчичника для особо ретивых.

Веня сразу карточку достал. Желтую — кусок плотной картонки выкрашенный карандашом в желтый цвет, самоделка чистоганом. Показал карточку правому полузащитнику «Бабочки», следом Баграмяну. На карточки игроки по разному отреагировали. Если колхозник только плечами пожал, то Миша взорвался пуще прежнего и с удвоенной силой начал возмущаться.

— Че за дела, он Пчелкина снес, а я карточку получаю! — Баграмян руками всплеснул.

— Миша, заканчивай балаган! — окликнул его я, понимая, что дело может дойти до второй желтой и следом красной карточки.

По крайней мере Баграмян делал для этого все, а только удаления нам не хватало. И уже сейчас у тракториста Вениамина имелись все формальные основания удалить моего нападающего с поля за споры с судьей.

— Он ноги Пчелкину чуть не оторвал! — ответил Миша мне.

— Удалят, пацан, успокаивайся! Лучше на поле забитым голом отомсти.

Не знаю каких усилий стоило ему взять себя в руки и успокоиться, но Миша раздраженно отмахнулся от Вени и побежал в чужую штрафную. Я понимал, что мои парни заведены, потому любая искра может заново разжечь пламя. И тогда все перерастет в настоящую драку, а не вот эти все потолкушки. Но надо отдать должное Вени, он достаточно грамотно сумел предотвратить драку сейчас и вряд ли допустит потом. Ну и, конечно, сам судья не повелся на провокацию, будучи под градусом, что стоит отдельной похвалы.

Начали расходиться, остывая.

— «Спартак-Колосок»! — окликнул я футболистов, чтобы все услышали одним разом.

И когда те стали на меня оборачиваться, показал парням, чтобы они заканчивали с эмоциями и играли в футбол. Сделав всем понятное движение руками, как будто матрас ладонями продавливаю. Успокаиваемся, родные. Попетушились и хватит, мы сюда в футбол приехали играть.

Веня назначил штрафной в пользу нашей команды. От точки штрафного и до ворот соперника было на вскидку метров 35, если говорить о прямой дистанции. Далековато для удара, хотя футболисты «Бабочки» подстраховались и выставили в стенку одного игрока, по иронии судьбы — того самого полузащитника, который Пчелу снес на фланге. Но если для прямого удара место штрафного мало подходило, то вот для навесной передачи — в самый раз.

В штрафную забежали высокие игроки, чтобы за второй этаж побороться — передача верхом так и напрашивалась. Очевидная слишком. Подключился тренер «Бабочки» Вася, начал игроков своих расставлять, как фигуры на шахматной доске.

— Косыгин левее двигайся, Голушко длинного ихнего прикрывай!

К мячу подошёл Осипов, его место как штатного исполнителя штрафных никем не оспаривалось. Если не считать досадного попадания Пчеле в пах на прошлой тренировке, то именно у Оси имелись самые лучшие показатели в исполнении штрафных. Поэтому вопросов по выбору игрока для штрафного у меня не возникло и я в выбор ребят вмешиваться не стал. Осипов — точно сможет навесить качественную передачу… главное, чтобы не придумал ничего такого, а то мы знаем, чем это заканчивается.

В штрафной шла активная толкотня. Тракторист Веня несколько раз вмешивался, тормозил разгорячившихся игроков, просил не наводить суету. Мои парни начали руки подымать — мол, Ося, подавай на меня. Среди первых— Прокофьев, который жаждал отыграться за досадную ошибку в пропущенном мяче. Ануфриев тоже руку поднял, здесь — понятно, Пашке я сказал, чтобы при штрафных ударах на втором этаже играл и все верховые передачи выигрывал или по крайней мере пытался. Третьим руку предсказуемо поднял Баграмян, которому было наплевать, что передача пойдет верхом, а игра головой не есть его сильная сторона.

Я сюда лезть не стал — пусть пацаны сами разбираются на кого передавать. Заодно сами же познают опытным путем сильные и слабые стороны друг друга.

Веня тракторист, наконец, навел порядок в штрафной и тоже поднял руку, указывая, что Ося может пробивать. Ося в последний раз взглянул на штрафную, отходя на несколько метров от мяча. И, разбежавшись, навесил в штрафную.

Подача.

Мяч летит на ближнюю штангу. Плавно так, как будто не ногой бьет, а рукой закидывает. Целился Осипов на Баграмяна. Умеет же Миша доверие своей игрой внушать, что к нему тянутся. Но и Осипов молодец. Ладно мягко навесил, так еще по траектории мяч прилетел немного ниже, чем второй этаж. Баграмян выбрал правильную позицию, под мяч подстроился и принял его на грудь.

Прежде, чем нападающий успел обработать мяч, вниз опустить, вокруг Миши выросло сразу двое игроков «Бабочки». Решили Баграмяна заблокировать и свободного пространства не дать. Правильно решили, за Мишей глаз да глаз нужен. Я видел, что Баграмян хочет развернуться, и провоцирует на то, чтобы его в чужой штрафной сбили — пенальти выпрашивает. Однако колхозники, понимая цену ошибки, в отбор лезть не спешили, ждали когда Миша ошибется. Между тем действовать следовало решительно — пока не подоспели остальные колхозники.

Баграмян делает ложный запах ногой, и резко вперед идет, проталкивая мяч между двумя игроками, не дав им сориентироваться.

Мяч выкатывается во вратарскую и вратарь соперника бросается на него — первых хочет забрать. Справедливости ради, стоит сказать, что Миша мяч далековато от себя отпустил. Ну ничего, в этой игре это его первое касание, пусть обвыкнется. Пацан талантливый и быстро в игру въезжает.

Однако то, что дальше произошло не вызвало у меня ничего, кроме желания выдать тираду отборного мата. Баграмяну ничего не стоило проскочить между двух колхозников, которые тем более быстро переключилось с него на мяч, оказавшийся за их спинами. И следующим ударом перебросить мяч мимо вратаря, либо ударить в угол, который вратарь уже не контролировал, из-за того что выбежал вперед из ворот. Но вот ни фига. Миша бы самим собой не был, устраивай его такой простой ход. По итогу Баграмян действительно рванул между двух колхозников, обернувшихся к нему спиной. Но в этот момент жестко, плечом врезался в лопатку одного из них.

Ну зачем, Миша… — только и успел подумать я, когда бедолага колхозник полетел на газон.

Все сразу остановились. На этот раз «втыкать» Баграмяну бросились колхозники за грубую игру. Мои ребята тоже на месте не остались. Но вмешался судья — тракторист Веня среагировал, вырос перед Баграмяном, огораживая его от остальных и потянулся в карман. Через мгновение перед лицом Миши возникла сначала вторая желтая, а затем и красная карточка.

Удаление.

Только этого нам и не хватало — удаления в первой же игре. Я разочарованно руками всплеснул. Как же так! Ну была же возможность сыграть нормально. Нет ведь, кровь горячая, эмоции бурлящие, так наружу и прут.

— Ну ешкин кот, Баграмян! — не выдержал я, заорал.

Да что толку — удаление уже случилось. Нападающий на ровном месте команду подставил. И вместо того, чтобы гол забить, так глупо сфолил. Хорошо, что хоть мозгов хватило драку на поле не устраивать. Миша с опущенной головой поплелся к бровке.

— Вась, ну дай схему наиграть? — я покосился на Ваську водилу. — Не против, если я другого охламона взамен выпущу?

Ладно мой футболист дурак, но блин мяч то неофицальный, так не хочется упускать возможности по тактической схеме поработать…

— Вань, я дал бы, да Веня не даст, он принципиальный, — тренер соперника плечами пожал.

Понятно все, не хочет уступать. Ну у нас то ведь спор еще в самом разгаре, поэтому на результат игры двойная ставка. Просить Веню я не стал. Раз так, что поделаешь — в меньшинстве поиграем. Такую тактику тоже наигрывать надо, наверняка в дальнейшем понадобиться. Хотя обидно то как…

Баграмян вышел за пределы поля и уселся на беговую дорожку. Голову так и не поднял — понимает, что не прав. Зато всю внутреннюю злость выместил. Я по горячим следам разбор полетов для него устраивать не стал — потом пообщаемся, как игру разбирать будем. Сейчас же переключился на своих футболистов, совершенно растерянных. Что может быть хуже, чем пропущенный мяч и удаление в разрезе пяти минут? Так и сломаться недалеко, посыпаться. Поэтому вместо разборок с Баграмяном я занялся тем, что начал перестраивать футболистов, чтобы скорректировать рисунок игры.

Обернулся к своим запасным.

— Женек, давай подымайся, играть идешь, — сказал я нашему полузащитнику, который обычно в двухсторонках на месте Осипова играл, только в команде соперника. Женя Костюков.

— Хорошо тренер.

— Веня, у нас замена планируется! — я обратился к судье, давая понять, что хочу игрока поменять.

Тракторист кивнул, показал, что я могу запускать нового игрока. Мне не хотелось терять в атакующем потенциале, поэтому я решил усилить защиту и поменять своего центрального защитника Белоконя.

— Антоха, иди лавку пополируй! — позвал я защитника. — Прокофьев место его займи!

Белоконь удивился, конечно, понятное дело никому не хочется первым поле покидать. Да и не сказать, что он как-то из игры выпал. Вполне нормально по болю бегал, та критическая ошибка, что к голу привела — неприятно, но не в счет. Но как я и говорил, моя задача была так команду перестроить, чтобы попытаться нивелировать атакующий потенциал соперника, но при этом сохранить свой. Рисково? Не спорю, с такой тактикой можно следом пару банок пропустить. Но кто не рискует, как мы помним, чаще всего проигрывает. Поэтому я решил рискнуть, насыщая среднюю линию двумя центральными полузащитниками.

— Играй по низу, если не находишь кому мяч отдавать — на Осипова пасуй, — сопроводил я выход Женьки на поле.

Тот кивнул, в игру вступил. Белоконя напротив — успокоил.

— Отличная игра, пацан, на свой счет замену не бери. Просто нам надо немного перестроиться, — я похлопал своего центрального защитника по плечу, когда он вышел с поля.

Венька тракторист, дождавшись, пока я замену проведу, показал, что вратарь «Бабочки» может вводить мяч в игру.

Продолжили.

Соперник предсказуемо перешел в навал. И от моих ребят сейчас зависело — если они сумеют справиться с натиском, то у нас останутся хоть какие-то шансы на благоприятный исход. Я, чего уж скрывать, за благоприятный исход теперь считал ничью.

— Мяч не отдаем, вгрызаемся, — давал я рекомендации своим игрокам.

Первым на мой призыв откликнулся Пашка Ануфриев, который постелился в подкате и пресек атаку колхозников. Мяч отскочил к Костюкову, который весьма удачно вписался в игру первым же касание. Других открывшихся наших игроков рядом не нашлось — Савельева на правом фланге плотно опекали, Пчелкин никак не мог нормально открыться под передачу. Поэтому, следуя моему наставлению, Костюков отпасовал на Осипова. Ну а у Осипова, как крылья выросли. Первый более менее острый момент в виде прохода к чужим воротам после удаления Баграмяна, создал именно он. Повозился с мячом, вытянул парочку колхозников на себя, в том числе того, который Савельева прикрывал, и отдал на него пас. Дальше не пошло, Савельеву не хватило точности в передаче в штрафную после флангового рывка. При этом Сава сделал все так как я успел ему с бровки подсказать — стартовав с правого фланга, сместился к центру. Это было нужно для того, чтобы дать Соломатину ворваться в штрафную площадку из центрального круга. Я убрал последнего из штрафной, чтобы тот помог грязную работу Ануфриеву выполнять. Соломатин, надо ему должное отдать, сопротивляться не стал.

Дальше несколько минут ребята спокойно катали мяч. За счет двух центральных полузащитников, с хорошим пасом, мне удалось забрать контроль. Это, в свою очередь, не позволяло колхозникам реализовать численное преимущество. Но в целом футболисты «Бабочки» продолжали давить, не пуская моих ребят к своей штрафной, стелясь в подкатах. Ближе к концовке первого тайма, мои футболисты, уверенно выдержав натиск и заперли колхозников на их половине поля. Мяч перепасовывался, Осипов пытался обострять. Но в итоге за две минуты до конца первого тайма ребята едва не поплатились — колхозники перехватили мяч и устремились в контратаку. Рывок «Бабочки» привел к угловому на левом фланге (Данько в последний момент выбил мяч при передаче на Канатова).

Я подбодрил ребят с бровки. И заметил, что Канатов трется у ближней штанги, явно хочет получить передачу и огорчить Вербного в ближний угол.

— Прокофьев, — я свистнул и начал тыкать пальцем на ближнюю штангу, стараясь, чтобы Васька не заметил и не маякнул своему нападающему позицию поменять.

Не заметил.

Прокофьев подкрался к Канатову со спину в тот момент, когда передача с углового нашла нападающего. Валерка попытался развернуться с ударом. Но Прокофьев заблокировал удар. Мои понеслись в атаку, но тайм заканчивался, свежести у игроков и той и другой команды уже не хватало. Поэтому перспективная атака завязла в центре поля, когда Соломатин, вдохновившись примером Баграмяна с двусторонки попытался, попытался из центрального круга прорваться в штрафную соперника.

Не вышло.

Соломатина «обокрали». И следующие пару минут до свистка инициатива переходила от команды к команде. Обострять уже никто не стал. И на перерыв расходились с тем же счетом — 1:0 в пользу команды колхоза «Бабочка».

— Пацаны, — я решил провести перерыв с пользой и начал вещать перед своими игроками. — Я не пойму, вы хотите домой проигравшими уехать?

Парни сидели на беговой дорожке, дыхание восстанавливали.

— Не хотим тренер, — покачал головой Ануфриев.

Пашка вроде и справлялся, но после удачного стартового натиска, когда игра у нас действительно шла, потерялся. Менять я его не стал только по той причине, что не на кого было менять. Нет у меня больше в команде опорников.

— Включаемся тогда, чего вы на поле пешком ходите!

Я снова расчертил на земле схему и доходчиво объяснил парням пару любопытных комбинаций, которые можно использовать во втором тайме. Пацаны внимательно смотрели. Васька кстати тоже своим игрокам лекцию по тактике читал — полукругом футболисты собрались, слушали.

Перерыв пролетел незаметно. Перед началом второго тайма, когда Венька тракторист сигнализировал, что самое время продолжать, я спросил у своих футболистов.

— Ребят кто поменяться хочет?

Таких не нашлось. В бой каждый рвался. По итогу Веня дал команду на второй тайм. Оксана Вадимовна и Ленка, которые поддерживали команду весь первый тайм, снова дали мощную поддержку «Спартаку-Колоску».

На этот раз мяч в центральном круге разыгрывали футболисты «Бабочки». И Канатов сразу попытался обострить игру, отыграв в перепасовку со своим полузащитником, и получив обратный пас, ворвался в штрафную.

Прокофьев!

Он встретил Канатова как стена, чистый отбор. Мяч подхватил Хохлов и пустил в забег Пчелкина по левому флангу, но прострел у Пчелы не получился — Соломатин не успел вернуться.

— Солома не зевай! — заорал я.

Однако отскочивший от защитника «Бабочки» мяч, подхватил Осипов.

Разрезающий пас ворвавшемуся в центр Савельеву и пушечный удар моего полузащитника проверил вратаря колхозников на прочность. Тот удар в ближний угол отбил и решил воспользоваться шансом провести контратаку. На этот раз сыграл низу и передачей рукой положил мяч под ноги Канатову, который как кролик Энерджайзер успел вернуться к своим воротам. Но мои ребята к Валерке не то чтобы приноровились, но стесняться не стали — Ануфриев сфолил на нападающем и безо всякой желтой карточки атаку сорвал.

— Ребята сразу прессингуем! — подключился я. — Мяч забирайте!

Воспользовавшись паузой, я сделал замену и тактическую перестановку. Теперь, когда мне удалось завладеть контролем и тем самым нивелировать численное преимущество соперника, следовало обострить игру.

— Веня, замена!

Я подозвал Соломатина, который явно «наелся» от бесконечных рывков по всему полю.

— Солома, отдохни.

Вместо него я выпустил защитника Саньку Попова, а Ануфриева попросил выдвинуться в нападение вместо Соломатина. Баграмян, который сидел на беговой дорожке за моей спиной, только фыркнул — в талант Ануфриева, как нападающего, он не верил.

А вот зря.

Когда атака «Бабочки» после розыгрыша штрафного захлебнулась и мяч оказался у Костюкова, тот отпасовал Савельеву. Тот качнул соперника и убрал его на замахе, сместился в центр и отпасовал Осипову, который следом ювелирно дал мяч на ход Ануфриеву. Тот тараном ворвался в штрафную, прокинул касанием мяч через вратаря и вышел на пустые ворота. Забить не успел — вратарь схватил Пашку за ногу, и завалил Ануфриев покатился кубырем по штрафной, а судья остановив игру, указал на 11-метровую точку.

Веня, который оказался весьма категоричным арбитром, тотчас показал прямую красную вратарю — фол последней надежды. Бедолага колхозник побежал спорить с Веней, подбежал Канатов, но быстро замолчал — тракторист вытащил желтую карточку, за споры.

Вот это карусели, я понимаю!

Ануфриев, пока продолжались споры, уверенно взял мяч и пошел на 11-метровую отметку. Вася лихорадочно соображал кого поставить вместо вратаря и его выбор пал на Канатова, которому передали перчатки. Упор был наверняка на то, что у Валерки какая никакая практика есть футбольная.

Но вот только Пашке до этого не было никакого дела. Разбег и мяч летит в левую от себя девятку. Канатов, надо отдать должное чутью Васьки, верно угадал, сделав бросок. Но куда там! «Спартак-Колосок» сравнивает счет!

Колхозники выпучив глаза бросились отыгрываться. Заработали угловой на левом фланге. Но передачу верхом перехватил свежий Белоконь и мои ребята снова бросились в контратаку.

Костюков.

Осипов.

Мяч дается в ноги Ануфриеву, который начинает продавливать защиту колхозников. Вот так сходу не прорубиться даже Пашке, поэтому мяч переходит Пчелкину, сместившемуся с левого фланга. Пчела не стал хитрить и сразу зарядил мощный удар метров с двадцати пяти.

Мяч попал в защитника «Бабочки» и отскочил к Осипову. Тот обработал мяч и сделал проход к воротам (Канатова сменил полузащитник) соперника. Вратарь вышел за пределы вратарской, и Осипов закинул парашют ему за спину.

2:1!

Время второго тайма пролетело совершенно незаметно. Веня решил добавить пару минут к матчу, но все оставшееся время футболисты уже ходили по полю пешком, вывалив языки на плело. Все таки прав был Вася, когда предложил такой сокращенный формат игры.

Через две минуты судья завершил матч и мои ребята, отпахавшие сегодня по полной программе, начали без сил заваливаться на газон.

Глава 10

Матч закончился, участники пожали друг другу руки и по благодарили за игру. Все таки футбол — такой футбол. На поле команды непримиримые враги, а за его пределами — руки жмут, улыбаются и здоровья желают. Но так и должно быть ведь, на то и игра, чтобы все эмоции на поле оставить.

По игре, однако, у меня оставалось отчетливое впечатление, что ни та, ни другая команда не показали на поле свой максимум. Да какой там максимум, даже половину потенциала в игре не проявили. Если говорить о «Спартаке-Колоске», то уж точно, никто из моих ребят толком не раскрыл себя. Сказалось то, что сегодня у нас уже была тренировка и пацаны играли после нагрузок. Поэтому в первой своей товарищеской игре оказались далеки от своих лучших показателей. Так часто на сборах у команд происходит, когда ты даешь игрокам нагрузки, они не успевают восстановиться и показывают довольно блеклую общекомандную игру. Что касается мужиков из «Бабочки», то колхозники тоже до конца не явили своей мощи. Тренер их, Васька, оказался довольно таки неплохим спецом. Я полагал, что Ваське не составит труда сделать из игры правильные выводы и когда у нас произойдет следующая встреча, то колхозники выйдут на нее куда более подготовленными. Тут, правды ради, тоже не следует забывать, что играли мужики, как и моих охламоны, под нагрузкой. У них за спиной тяжелый трудовой день в колхозе остался.

Почему я говорил про следующую встречу не «если», а «когда»? Потому что мы с Васькой договорились, что повторим обязательно и проведем «ответный» матч в самое ближайшее время. В идеале, если матч произойдет до соревнований. Буквально завтра. Хотя я и понимал, что вряд ли получится — соревнования уже вот-вот, на носу. Хотя и футболисты рьяную заинтересованность проявили в реванше. Нет-нет, а разговоры после игры разные пошли и разного толка. Мол, если бы не удаление… если бы чуточку времени больше было на подготовку. И тому подобное.

По самой игре я буду делать выводы позже, когда действия команды и отдельно взятых игроков у себя в номере стану анализировать. Но уже сейчас понятно — где у «Спартака-Колоска» есть слабые места, а где команда хорошо отыгрывает.

Слабые места можно будет подтянуть и усилить, как например игру Баграмяна. Даже не сколько игру (к игре нападающего вопросов нет), столько поведение Миши на поле. С таким вот отношением, как Баграмян показал, когда ты можешь на ровном месте получить карточку и ослабить команду, далеко не пойдёшь. Миша отличный нападающий, перспективный, но он не Эрик Кантона, чтобы себя вот так подавать. Как станет — тогда и поговорим. Сейчас же моему основному нападающему неплохо держать себя в руках.

К сильным сторонам я отнес прежде всего способность Ануфриева играть на двух позициях, причем одинаково полезно играть. Да, без блеска особого, но с очевидной пользой для команды. Такие игроки, как Паша не смогут решить исход матча, но именно как командный игрок — это находка для тренера. Ну а козырем нашего сегодняшнего выступления стала, несомненно, игра Осипова. Мой плеймекер показал чувство поля… единственное, что ему не хватало, что можно было улучшить в игре — это отсутствие движения. За счет того, что пацан хорошо ощущал мяч и мог находить партнера точным пасом, он ходил по полю пешком. Добавь Осе передвижения, подключи его к отбору мячи при его потери командой — и будет Зидан. Сейчас же мой основной полузащитник был Зиданом на минималках, этакий Егор Титов, играющий на чистых мячах. Но справедливости ради, я сам велел играть именно так. Привело к тому, что при потери мяча (это с Осиповым случалось редко, но случалось), полузащитник останавливался, как вкопанный и разводил руками. Отобрать мяч, прессинговать — Ося даже не пытался. В общем, работы у меня, как у тренера — непочатый край. Богатый пласт того, что нужно подтянуть на тренировках. А раз нужно — значит сделаем.

Пока же я и Васька пожали друг другу руки, следуя примеру футболистов.

— Вася, спасибо тебе и твоим мужикам за замечательную игру, — поблагодарил я водилу-тренера.

— Это тебе, спасибо, не думал, что у тебя такие толковые ребята подобрались, — признался Вася.

— Ну у тебя тоже пацаны не кукурузу охраняют.

Обнялись.

— Ладно, что вы там собрались — к Кузьмичу? — продолжил Вася. — Он там поляну в столовке забабахал.

— Мы то собрались а ты братец спор проиграл, — я положил руку ему на плечо, улыбнулся.

— Проиграл, есть такое, — согласился Вася и подмигнул мне. — Вот когда следующий раз сюда захотите приехать, ответный матч провести, тогда вас и привезу.

На том и сговорились.

— Ладно мужики, кто хорошо работает, тот хорошо отдыхает, — заверил водила. — Мои ребята по домам расходимся, завтра в 5 утра вставать, а «Спартаку-Колоску» предлагаю идти к Кузьмичу. Я ему сказал, что вас к девяти приведу, а уже почти девять.

Потом Вася добавил не так громко.

— Заодно не плохо будет горло прополоскать…

Я мужика подкалывать не стал, хотя хотелось, потому что «прополоскать горло» — моя часть нашего спора. Но раз хочет мужик выпить, так я то что. Колхозники начали расходиться по домам, а мы с Васькой пошли в столовую. Идти пришлось не далеко — до столовой от стадиона оказалось рукой подать. Я, как и мои ребята, проголодался, что аж в животе урчало.

Столовой оказалось уютное одноэтажное здание. Вид колхозной столовой приятные воспоминания навивал. В Союзе, когда я рос и ездил на току и на картофель, нас кормили на убой. Помню, как приехал по молодости в кохозную столовку после заводской, где практику проходил и понял, где по-настоящему живет народ — в колхозе. Здесь всегда был настоящий праздник для живот — больше мяса, натуральное молоко, все свежее. Правда рыбы днем с огнем не сыскать. Могу предположить, что связано такая кормежка с тем, что сил колхозники расходовали больше, чем заводчане, от того и кормили их на отвал.

Подойдя к зданию, окунувшись в воспоминания, журчание в животе усилилось. Кузьмич действительно накрыл отличную поляну, видать из остатков того, чем сегодня мужиков на ужин кормили. Винегрет, картошка вареная, сало и (куда же без этого), бутылка самогона. Того самого, что я принес. Самогон прямо намекал на тот вид досуга, который председатель решил для нас организовать. Я даже слюну во рту почувствовал — запах какой приятный. Да и руку на сердце положа, не отказался бы я от стопочки самогона. Однако есть одно «но» — перед пацанами бухать, так ничем хорошим такая попойка не закончится. А если попробую, то Ленка Пупс или Оксана Вадимовна рюмку вместе с руками оторвут. Так что сегодня винегрет, картошка и сало на ужин. Ничего лишнего. Ну и компотом все зашлфиовать.

Кузьмич встретил нас с распростёртыми объятиями.

— Ну как сыграли, какой счёт? — поинтересовался он первым делом.

— Да там не понятно как, Яков Кузьмич, — сказал Васька, который уже переключился на накрытую поляну и довольно руками потирал в предвкушении.

— А счет какой? — не удовольствовался объяснением председатель.

— 2:1, проиграли в один мяч, — ответил Вася, смутившись.

Видимо понимал, что председатель может разозлиться и оставить тренера «Бабочки» без вечернего досуга в приятной компании. Поэтому чутка подумав, водила добавил пояснение проигрышу.

— Хлебоедов на удаление наиграл…

Видя, что тренер соперника мнется, я решил за него заступиться, если так можно сказать.

— Яков Кузьмич, жаль, что вы игру не видели. А я вам могу сказать, что ваши ребята колхозники отлично сыграли.

— Да? — приятно удивился председатель.

— Играли так, что газон под ногами дымился! — заверил я.

Председатель удовлетворенно закивал.

— Ну раз сам Иванов говорит, что хорошо играли, то поверю, молодец Васька, что команду так подготовил. Убедил, надо на соревнования заявку подавать.

Тренер «Бабочки» аж засиял от услышанного.

— Ладно, футболисты, давайте рассаживаться. Чего стоять, пока еда остывает.

Возражений не последовало. Мы расселись на одном большом длинном столе, возникшем в результате соединения обычных столов из зала в столовке. Яков Кузьмич на правах хозяина сел во главу стола, я по правую руку разместился, Оксана Вадимовна и Ленка по левую. Васька рядом со мной сел, а остальные парни — уж кто как придется.

Дальше все происходило ровно так, как обычно происходит, если за столом кому-то очень хочется выпить, а кто-то не пьет. Этими «кому-то хочется выпить» оказались Яков Кузьмич и Вася, считаю это везением — сразу обрубило разговоры о том, что «в одного никто не пьет». Я следом оповестил мужиков колхозников, что мои парни футболисты перед соревнованиями ни капли в рот. Как ни крути, но алкоголь — яд, токсин и он из организма силы вытягивает, что будь здоров.

— Ну парни не пьют, оно понятно, но вы то выпейте, — Яков Кузьмич с этими словами налил мне в стопочку сотку. — Для профилактики, товарищ Иванов.

Я отнекиваться не стал — хочется председателю, пусть будет. Постоит, ничего с рюмкой не станется. Точь в точь мои мысли повторил Кузьмич:

— Пусть постоит, может быть вам на пробу захочется отведать, — пояснил он, подвигая рюмку ко мне поближе. — Я уже попробовал, качество отменное!

Вон оно что, а я то думал отчего от председателя спиртом несет. Он оказывается уже выпимши. Ну на здоровье, мужик то он, видно сразу — боевой. К градусу высокому приученный, раз заранее успел заложить за воротник. Организм то к нагрузке подготовить надо.

— Вообще-то Иван Сергеевич у нас спортсмен и не пьет алкоголь!

Я все ждал когда вмешается Оксана Вадимовна, и вот она — вмешалась. Директриса вдруг раз и взяла мою рюмку, к себе поставила. Пояснила:

— А я вот выпить не откажусь.

У меня даже бровь вверх от удивления поползла. Ничего себе Оксана Вадимовна дает. Видать дама наша перенервничала после игры и успокоиться хочет.

Следом Кузьмич Ленки выпить предложил для порядка, но та предсказуемо отказалась.

— Не буду, — пропищала она, и демонстративно налила себе в стакан компот из сухофруктов — графин стоял на столе.

— Не хотите как хотите, — Кузьмич рюмку поднял. — Ну выпьем, за «Спартак»!

Чокнулись. Вообще говорят, что чокаться стаканом компота с рюмкой самогона это не очень правильно, но я поверью вида не придал.

Выпили.

— Бр-р-р… — Якова Кузьмича аж пробрало и он щеками затряс, а потом чихнул несколько раз. — Пфи-пфи-пфи.

Васька молча хлопнул, занюхал краюшкой хлеба. Оксан Вадимовна пить всю стопку не стала, так пригубила для порядка. У меня вообще мысль такая мелькнула, что директриса специально вместо меня ввязалась пить, знала, что колхозники если вцепятся в меня, то я живым из «Бабочки» не уйду. Если так, то молодчага кончено директриса, но оно того не стоило.

Дальше больше, пока языками чесали, Яков Кузьмич и Васька начали хлестать самогон, глаза у них становились соловьиными, сбились в кучу. Сперва игру былую обсудили, а затем ожидаемо разговоры начались за «Спартак», только не «Колосок», а настоящий — из Тарасовки. Стали выведывать какие у команды планы, как я сам думаю двигаться и что буду делать после того, как восстановлюсь. Я, понятное дело, говорить о том, что я уже не восстановлюсь не стал. Если им так комфортней думать, что я на поле еще вернусь — флаг в руки.

После разговор плавно перетек в другое русло:

— Мы, товарищ Иванов, все, что на этом столе есть, в «Бабочке» собственными руками выращиваем, — разоткровенничался поддаты Кузьмич. — Вон сало, это у нас хрюшка Стасик бегал, да набегался. Картошечка молодая под солнцем росла, и вот этими вот руками собрана.

Председатель руки свои показал. Чешет правда, он то собирал — в кабинете своем жопу протирал, пока студенты на картофель съезжались.

В общем, Яков Кузьмич опять начал издалека клонить к тому, что я его с руководством спортивного общества «Спартак» познакомил. Ну и словечко за председателя замолвил, естественно. Я забросил в рот очередную картошечку, пережевал, покивал, хорошо идет. А дальше тему в русло уже нужное мне свернул.

— Яков Кузьмич, уважаемый, вот нам через неделю играть с ребятами по турниру между лагерей, — начал я. — На финал, если я туда команду выведу, сам Николай Петрович подъедет.

— Так, — заинтересовался живо председатель.

— Вот там и поговорите, — пожал плечами я.

— Ну как поговорим, я же просто так к нему не подойду в лоб? Как представлюсь? Мало ли что ли колхозников хочет с директором познакомиться?

— Старост*н у нас всем сердцами за «Спартак» ратует, вот если повод будет поговорить так, что у «Бабочки» тоже любовь к клубу есть, так без проблем сойдетесь.

Яков Кузьмич, хоть и соображал удивительно бойко для выпившего старика, сейчас не сообразил. Макушку почесал.

— Говорю, что вам надо показать, что вам команда спартаковская не безразлична, — пояснил я.

— И что сделать нужно? Чтобы он понял — небезразлична. Может ему рассказать, что я за «Спартак» с молодости болею и даже в школу спартаковскую пытался поступить… не получилось правда.

— Это тоже расскажите, — подтвердил я. — Но представьте, что вы не тогда, а сейчас уже приносите клубу пользу. Вот я перед тем как сюда зайти видел автобус.

Я действительно видел автобус у входа, могу предположить, что на нем колхозников возили по рабочим местам.

— Так? Есть автобус, — подтвердил Кузьмич.

— Нам как раз сейчас не на чем ездить на соревнования играть. Можем, конечно, на рейсовых кататься… но это все не то.

— Почему вам «Спартак» автобус не выделит? — спросил председатель.

— Выделит, попросил, но пока документы подпишут, пока заверят… В общем, неплохо будет, если вы нам свой автобус предоставите для «Спартака-Колоска». И Николаю Петровичу заодно будет. что рассказать, — заключил я.

Яков Кузьмич прежде чем решение принять, бровь приподнял, стопку взял, палец мизинец оттопырил, и хлопнул самогона.

— Ну так и быть, — поставил он стопку на столешницу. — Будет вам автобус.

— Вот это понимаю, разговор, — я руку председателю протянул, пожал.

Домой мы засобирались в тот момент, когда Яков Кузьмич уже со стула сползал, а Вася на столе спал. Все были довольны игрой и поездкой. Оксана Вадимовна (которая схитрила и растягивала свою рюмку до победного) и Елена Анатольевна могли быть довольны уже по тому, что ребята после посещения «Бабочки» вымотались и первое, что сделают по возвращению в лагерь — завалятся спать. Это значит, что никаких ночных поседелок в «Колоске» не предвидится.

Поднялся вопрос кто теперь нас домой с колхоза повезет. Вызвался Валерка Канатов, он по случайности в столовую зашел, что-то там хотел у Кузьмича спросить. Но увидев председателя в негляже, только рукой махнул. Я когда с Канатовым проблемой поделился, он заявил:

— Тю, так я ж как раз водитель автобуса! Раз Кузьмич разрешил, значит — повезу.

До «Колоска» доехали быстро. Че там ехать, это сейчас пробки жуткие, даже не всегда поздно вечером нормально доедешь. А тогда — загляденье. Пустые дороги, практически никакого трафика нет. Пока добирались, я услышал историю Канатова о том, как он вместо того, чтобы в футбол играть, в колхоз попал. Сам спросил. А он рассказал охотно — мол, дурак был молодой, в молодые годы с барышней одной геологом встречался. У нее экспедиция в Сибирь была, и Валерка от любви большой следом поехал, из клуба отчислился.

— Хотя к мячу тянет до сих пор, — вздохнул он. — Вот с мужиками и гоняю по полю мяч, хоть как-то отпускает.

Я Валерке удачи пожелал, про себя подумав, какой же он дурак, что с футболом завязал. Мог бы и командам в первой лиге приходится. Может и не «Спартаку» московскому и не «Динамо» киевскому, но вот «Зениту» из Ленинграда или «СКА» из Ростова-на-Дону, вполне бы пришелся ко двору.

Когда уезжал, Валерка телефон своего гаража оставил — мол звоните, когда понадоблюсь. Вышли из автобуса. Директриса, Ленка и пацаны в административное здание направились. Ну а я остался ворота закрыть, когда автобус выехал. Валерка, выезжая, вдруг посигналил. Я поначалу думал — прощается. Но нет, стало ясно, что он кому-то на дороге сигналит. Кому? Через несколько секунд я увидел подъехавшие к воротам лагеря две «девятки». Одну из них узнал сразу — вишневая, которая принадлежала хахалю Ленки Пупса.

Глава 11

А вот это уже куда более интересно события развиваются. «Девятки» сбавили ход, притормаживая, из окна машины, где сидел хахаль Ленки, довольно громко качала музыка:

Прям в тему этот козел композицию выбрал.

Машины остановились. Дело происходило ближе к полуночи, поэтому у ворот «Колоска», где не имелось наружного освещения, царила темнота, хоть глаз выколи. В таких условиях, я не видел ни водителя ни пассажиров и не мог назвать точное число визитеров. Но готов биться о заклад, что у навязчивого поклонника Ленки случилась нетепрячка. Хорошо хоть заявление не стал в ментовку писать, как на Пашку Ануфриева (я отчего-то был уверен, что майор с предъявой — дело рук этого негодяя), а решил разобраться по мужски. Правда не совсем по мужски, если честно говоря, я у ворот стоял один, а их вполне возможно десять.

Ясно одно — обиженный и уязвленный хахаль после отказа прихватил «реальных пацанов» и приехал в «Колосок». Решился таки выполнить те угрозы, которые ранее озвучивал. Понял падлюка, что один на один меня не вывозит… Похвальное стремление, кстати. Лучше мужиков лупасить, чем баб. Хотя тут надо понимать, что в ответ может неприятно прилететь, если ты на мужика руку подымаешь. Драка называется.

Я понимал, что мне одному с подъехавшими мстителями явно не справиться. Лукавить не буду, я, конечно, самую малость напрягся. Но торпедировать от ворот «Колоска» — не стал. Не в моих привычках бежать поджав хвост и сверкая пятками от опасности. Да и никто меня не тянул за язык, когда я говорил, что этот дурачок может в «Колосок» в любое время подъезжать, а я его такого хорошего здесь встречу.

Вот и подъехал.

Вместо того, чтобы дать деру, я перестал закрывать ворота. Тяжело вздохнул, за пределы лагеря вышел. Прежде обернулся на своих парней, чешущих к административному зданию. Может, по-хорошему, следовало пацанов попросить в этом деле, скажем так, поучаствовать. Чтобы проще было диалог установить. Народ то в команде у меня бывалый подобрался, во всяких заварушках парням приходилось участвовать, считай на улице росли, пусть и в стенах детдома… Но нет. Звать Пашу, Мишу и других ребят, я все же не стал. Сам кашу заварил, мне и расхлебывать без посторонней помощи. А парни пусть идут отдыхать, они после матча тяжелого заслужили. Да и не надо их сюда вмешивать — у Пашки условка, другие на ленточки ходят. На фиг. Не буду я рисковать.

С этими мыслями, я встал посереди дороги, как бы перегораживая проезд. Упер руки в боки, давая определенно понять этим боевикам на тачках, что вот он я. Дальше, мои хорошие, ехать нет никакой необходимости. Поэтому останавливаемся, вылезаем, ну и пытаемся с меня спросить за своего балбеса дружка.

Первой перестала играть музыка, которая добавляла моменту некоторой эпичности. Когда перед воротами повисла тишина, я отчетливо чувствовал парящее в воздухе напряжение. Едва ли искры не летали. Выключать фары визитеры не стали, видимо темноты боялись. Ну а далее двери «девяток» чуть ли не синхронно открылись и из них высыпало десять тел. Я оценил соперников и пришел к выводу, что ребята крепкие подобрались. Не Николаи Валуевы, конечно, но вполне себе спортивные индивиды. Да уж, скучно тебе живётся видать, Иван Сергеевич, раз ты помимо футбола ещё и вот такими вещами занимаешься. Может им это… в футбол предложить сыграть на подсрачники?

Меня, понятное дело, заметили сразу. И видать решили малость напугать, взяв на понт. Открыли багажники «девяток» и стали вооружаться, прям как братки приехавшие на стрелу. Наружу из багажников весьма любопытные предметы явились. Кастеты, железные трубы… может думали, что я деру дам? Так облом, ребят, я не из того теста сделан. Можете меня бить убивать, но я останусь стоять на своем.

— Это он да, — виновник торжества тыкал пальцем, идентифицируя мою персону для одного из быков. — Вот этот.

Любовничек вооружаться не стал, прятался за спиной своих товарищей. Каждому свое, кто-то за юбку мамкину прячется, когда неплохо пристегнуть яйца и самому за свой базар гнилой ответить. Но яйца я видать этому кренделю в прошлый раз всмятку превратил, теперь пристегивать нечего.

— Слышь, мужики, у нас часы приема закрыты, — холодно сказал я, дождавшись, когда банда закончит вооружение. — Завтра приезжайте.

— Ты Иванов будешь? — спросил тот самый мужик, которому маменькин сыночек плакался.

Видать старший. Лет ему было — годиков двадцать пять исполнилось точно.

— Ну допустим, а ты с какой целью интересуешься, дядя? Сантехник?

— Чего? — нахмурился тот.

— Говорю, чего с трубой водопроводной пришел?

— Это он, это он, — кивал за спиной своей юбки любовничек. — Давай ему вмажем, че он пудрит мозги.

— Погоди, сейчас во всем разберёмся, — оборвал своего дружбана старший в гоп-компании.

Я терпеливо ждал, что будет дальше.

— Слышь, Иванов, тут про тебя люди говорят, — наконец, выдал главный абу-бандит.

— И? — я бровь приподнял, понимал конечно куда этот товарищ клонит, но решил немного под дурачка прикинуться.

— Че икаешь, правду говорят? — насупился он.

— Что правда то? Ты забыл вопрос задать. То, что я кашу овсяную люблю на завтрак? Так правда, — я пожал плечами, придурковато улыбаясь.

— Внатуре, значит ты тяжелый экземпляр, — хмыкнул мой собеседник.

— Ты вопрос задай, — посерьезнел я. — Может полегчаю. О чем разговор ведем никак не пойму.

— А… — понял куда я клоню ихний главный, головешку почесал, мысли формулировал. — Короче, люди говорят, что ты себя ведёшь неправильно и лезешь туда, куда не просят.

— Люди сами за себя говорить не могут? Или язык в одно место засунули? — парировал я. — Я ж не звоню ребятам спартаковцам в Люберцы, чтобы помогли вопрос решить. Один разбираюсь.

Я отчетливо видел, как лицо у моего собеседника изменилось, видать слова мои до него дошли. «Спартак» то не только футбольный есть. На секундочку — школа «Спартака» по боксу была примерно в двадцати минутах езды от «Колоска», в Люберцах. Мое имя и положение, которое я добился в спортивном обществе красно-белых, заставило мужика крепко задуматься над услышанными словами. Вдруг вправду мне ничего не стоит позвать на разборку боксеров?

— Колян, он тебе по ушам ездит, все ДСО расформировали еще в прошлом году… — попытался возразить любовничек. — Не осталось их больше в Советском Союзе.

— Хочешь проверим? — я пристально посмотрел на этого дурачка и только сейчас понял, что даже его имени не запомнил.

Как-то не запоминается люди, которые такие гнилые поступки совершают и еще пытаются свою правоту отстаивать.

— Что проверим то? — прищурился мой собеседник, которого как выяснилось звали Колян.

— Как что, Виталию Андреичу Островерхову пойдем позвоним. У него спросим, как он и его пару десятков мастеров спорта по боксу относятся к тому, что тренера команды детей-сирот какие-то ребята нехорошие прессуют? — я развел руки.

Островерхов, директор люберецкой школы бокса «Спартак» был известен мне по прошлой жизни. Мировой мужик, занимался реабилитацией и физическим воспитанием детдомовцев. Я, как тренер, даже был приглашен на открытие его ассоциации. Было дело, Виталию Андреичу руку жал. Понятное дело, что ни тогда, ни тем более сейчас Виталий Андреич меня не вспомнит. Но ребята, которые подъехали за горе-любовника впрягаться, явно были спортсмены (чем именно занимались, я правда еще не смекнул) и кто такой Островерхов знали хорошо. И насторожились, пытаясь понять — то ли я их на слабину пытаюсь проверить, то ли правду говорю. Но выяснять правду — дело крайне рискованное.

— Пацаны, Островерхова мой батя лично знает много лет, а батя мой сказал, что с этим козлом надобно делать!

Вот это было неожиданно. Я аж в кулак кашлянул. Не знаю, кто именно батя у этого козла (про то, что он из золотой молодежи — знаю), но его имя спортсменов как-то приободрило. Уверенности вселило что ли, было пошатнувшейся. Ну и вернуло обратно им прежний боевой настрой. То, что у меня с майором прокатило на днях, здесь не вышло. А больше в моем рукаве не имелось козырей, чтобы ход любовничка перебить. Придется как-то по другому изворачиваться, пути обходные искать.

— Слышь, короче, мы не Островерховым пришли разговаривать, — снова включил бычку главный. — Какого хрена ты к другим людям в отношения лезешь, если тебя не просят? Почему руки распускаешь?

Говоря эти слова, он бил по ладони руки кастетом, явно намекая, что не прочь пустить его в ход.

— А ваш дружок случайно не рассказывал, отчего получил? — ответил я, оглядывая собравшихся и предпринимая последнюю попытку углы сгладить. Может быть не такую эффективную, когда я про пацанов и Люберец сказал, но все же попытку. — Наверное, не просто так произошло то, что произошло. Еще мало получил. Уверен, если расскажет, вы его по голове не погладите. Расскажешь сам?

Я остановил взгляд на хахале Пупса.

— Что рассказывать, я к своей женщине сюда приехал… — окрысился тот. — Пацаны, давайте чего стоите, мочите! Пусть на коленях извиняется, но сначала взбучка!

Я понимал, что нахожусь не в самой выгодной позиции и провоцировать конфликт, когда я один, а этих лбов 10 — смысла нет совершенно никакого. Поэтому не стал реагировать на увлекательное предложение поставить меня на колени для извинений. Пусть помечтает. Хотелось верить, что товарищи этого балбеса не такие же тупорылые, как он сам и имеют хотя бы толику критического мышления. По пути этому я и пошел.

— Мужики, а по вашему как — на женщину нормально руку поднимать? Вот чиста любопытства ради, — продолжил я. — Вы если непонимание какое возникает, не знаю ужин там ваша вторая половинка не приготовила, сразу ее бьете?

— А это тут причем? Он бабу твою трогал, Денис? О чем базар вокзал? — Колян внушительно хлопнул кулаком по ладони.

Вот и узнали как зовут молодчика. Веселого, блин. Дениска смутился от такого вопроса, да и понял куда я клоню, голову в плечи вжал. Ага, думал я язык в трубочку сверну и замолчу, как на деле было? Или думал, что прежде чем я успею рот открыть, ребятки спортсмены мне голову трубой проломят? А в реанимации особо много не наговоришься.

— При том, Николай, что этот ваш так называемый друг, руку на женщину поднял. За то, что она ему отказала, — безапелляционно заявил я. — За это и получил по яйцам. Чтобы не повадно было в следующий раз. Но я как понял, он вам об этом забыл…

Я не успел сказать «забыл рассказать», потому что Дениска взорвался порцией отборного мата. Если немного подчистить его речь от таких крепких выражений, то донести он пытался примерно следующее: никого я не бил, по яйцам не получал, и вообще чего вы стоите, давайте уже оприходуйте наглеца.

— Тебе он че не по голове, а между ног врезал? — заржал один из спортиков.

— Ден, а ты правда бабу бил, или брешет? — строго спросил второй.

— Было? — это уже Колян подключился.

Конечно, с какой стороны не смотри и не заходи, а на женщину руку подымать — неправильно. И, ясное дело, о своих «подвигах» Денис благополучно умолчал, чтобы спортсменов этих с толку не сбивать.

— Он врет все! — выпалил любовничек. — Бред!

А потом раз, и на ухо что-то своим пацанам зашептал. Долго так шептал. Правда я услышал только «в два раза больше заплачу». О… так это оказывается даже не друганы его, а залетные гастролеры, которые мне за деньги приехали бока намять. Понятно. Видимо сейчас цену за услуги подымает, чтобы не передумали и нравственность никому не нужную убрали.

К моему сожалению, тактика горе-любовника сработала. После недолгого совещания, приехавшие ребята, сразу и в корне поменяли свою былую риторику и на меня буром поперли.

— Поднимал руку, не поднимал, это вообще не твоё собачье дело, — отрезал Колян.

— Да, чего ты лезешь, если у них отношения не закончены! — к разговору стали другие подключаться, дюже заведенные после того, как ставки удвоились.

— А по яйцам он мне в крысу ударил, мужики, до сих пор болит. Поэтому нечего с ним разговаривать! — изводился Денчик. — Как с ним закончим, этого подонка Ануфриева найдем! Он мне за все ответит!

Я вздохнул, понимая, что больше аргументов у меня не осталось. Вместо того, чтобы надавать своему нанимателю подзатыльников, наезд на меня продолжился. С удвоенной силой. Пропорциональное числу обещаемого вознаграждения. Ничего святого у людей, даже с тем, что женщину можно бить — и с тем за деньги согласны почти сразу.

— Как за косяк будешь отвечать? — подтвердил мои предположения Колян. — Тебе ясно сказали, что отношения между ними не закончены, и он волен сам решать, как со своей женщиной обходиться.

Ну что поделаешь, раз так вот карта легла, сдавать назад я точно не буду. А на колени поставить — пусть попробует. Вопросов короче больше нет — погнали, биться так биться. Я в боевую стойку встал, хотя никогда никакими боевыми единоборствам не занимался. Но слышать приходилось разное, на что под адреналином люди способны. Всем знакомая история о том, как женщина чтобы своего ребенка спасти, грузовик подняла руками… А адреналин из меня так и пер, как из брандспойта вода. Поэтому первого подвернувшегося под руку быка, я рассчитывал вырубить, а там хоть трава не расти…

Добрые молодцы на меня поперли, хоронить.

— Вообще-то, наши отношения с Денисом давно закончены! — неожиданно раздался голос из-за спины.

Ленка… ну какого спрашивается черта ты лезешь. Откуда ты только взялась? Однако то ли голос у нее был магический, то ли еще что, но спортсмены вдруг резко остановились, следом напряглись. Я обернулся и от увиденного глаза на лоб полезли — в воротах «Колоска», за моей спиной стояли бывшие детдомовцы.

Тут как тут. Всей нашей футбольной командой.

— А меня не надо искать, Денис, вот я, — сказал Пашка Ануфриев, скрестивший руки на груди.

— Тренера нашего не трогайте, козлы, десятеро на одного лезете, — это Миша Баграмян говорил, вооруженный не пойми откуда взявшейся лопатой.

У парня даже акцент на нервной почве усилился, он черенок лопаты из руки в руку перекладывал. Сказать, что у меня сердце чаще заколотилось, ничего не сказать. По сути парни спасли меня от собственных похорон. Похоже услышали, что я у ворот «Колоска» качаю. И Ленка Пупс — совсем неожиданно, что она пришла, помня, как она за своего хахаля накануне заступалась.

Настроение у спортсменом как то сразу ухудшилось. Они замялись, начали с ноги на ногу переминаться. Вот так происходит, когда теряешь численный перевес, а «мечи расчехлены». Но оно понятно, ребята у меня в футбольной команде тоже не хрупкие подобрались. Прокофьев, Ануфриев — вообще слоны. Остальные не такие грозные, но не менее решительные и тоже ребята спортивные в общем и целом. И каждый к тому же чем-то да вооружен, не с пустыми руками явились своего тренера отстоять. Один за всех и все за одного.

— Ты же говорил, что их всего двое, — зашипел Колян на Дениску.

— Это просто футболисты, а вы борцы… — попытался оправдаться.

— Мы вообще-то каратисты, — покачал головой Колян.

Вон что оказывается, это Дениска каратистов местных позвал.

— Так вас что не учат в вашем этой карате, как задницы надирать!

Я отчетливо понял, что каратисты колеблются вдесятером против пятнадцати моих ребят лезть. Шестнадцати, я тоже щелкать клювом не буду, в драку полезу. Видя их появившиеся сомнения, я отчетливо понял, что это мой шанс конфликт бескровно замять, хотя любая искра сейчас могла высечь пламя и привести к непредсказуемым последствиям. Для обеих сторон.

Осознавая это, я уже хотел предложить расход, но Ануфриев, для которого в конфликте имелась личная сторона, рассудил по своему. И сделал то, чего я не ожидал никак. Вытащил пистолет пацан. У меня сначала в груди все сжалось при виде ствола, но потом я понял… Понял то, чего не поняли парни из «девяток». Они при виде ствола замерли.

— Ствол! — начали перешептываться.

— Тикайте, до трех считаю, а потом вам падлам колени перестреляю! — процедил Пашка.

Повторять дважды не пришлось.

— Валим на хер! — распорядился Колян.

Каратисты вместе со своим горе-любовничком тут же на лыжи встали. На землю полетели кастеты, трубы, а сами каратисты бросились к своим «девяткам». Вот только мои пацаны бросились следом, уже не на шутку заведенные. Пока «девятки» завели, пока машины пришли в движении, Паша, Миша и другие парни принялись лупасить своими лопатами и ножками от стульев по автомобилям, корежа металл и разбивая фары.

Водилы с выпученными глазами дали по газам. Мои парни ржать начали. А я к Ануфриеву подошел.

— Ну как дай сюда, совсем сдурел, — выхватил из его рук пистолет.

Пистолетом оказался игрушечный Маузер, корпус у него был выполнен из металла. Цвет черный. Издалека и по темноте не сразу отличишь от настоящего ствола. Только стрелял этот образец не пулями, а пистонами. Я даже заметил на Маузере самую частую поломку — треснутое и посаженное на клей дуло на месте «спайки»… Мда.

Глава 12

— Пацаны, — я обвел внимательным взглядом своих парней, тучно толпящихся возле ворот «Колоска».

Что такое молодежь, когда она пребывает в крайне возбужденном состоянии, рассказывать полагаю не нужно. Поэтому я не стал нисколечко удивляться, когда мои парни начали предлагать «найти», «выщимить» и «наказать» умайнавших каратистов. Баграмян вовсе на серьезных щах вещал о надобности «козлов на счетчик поставить», раз такое дело. В общем, перевозбудились парни малость. Но было ведь от чего. Моя задача, как тренера, немного утихомирить своих бойцов. Лучше пусть такую же страсть на футбольном поле показывают. Но поблагодарить парней я просто обязан.

— Спасибо вам большое, что подключились и помогли решить конфликт, который у меня не вышло решить цивилизационным способом, — продолжил я просветительскую лекцию. — Однако личная просьба, давайте не будем уподобляться этим горе-каратистам. Мы футболисты и свою силы должны показать на футбольном поле.

— Так мы, Иван Сергеевич, можем не только на футбольном поле, но и за его пределами, — заявил Баграмян, который до сих пор тискал в руках свое оружие.

— Я нисколько не сомневаюсь, что можете, в тебе Миша так тем более. Но давайте помнить, что у нас на носу игры. Поэтому сдаем инвентарь и расходимся. Завтрашнюю тренировку никто не отменял.

Я начал обходить футболистов и забирать у них черенки от лопат, ножки стульев и прочее. Все, на сегодня казаки-разбойники закончились. Пацаны начали расходиться. Ануфриев в их числе. Понятное дело, что Маузер, пусть и игрушечный, я не мог обойти стороной. И не отходя от кассы, провел профилактический разговор с Ануфриевым.

— Погоди, разговор есть, — я подозвал Пашу к себя.

— Слушаю, Иван Сергеевич.

— Паша, я конечно тебе благодарен безумно, за что ты за меня вступился, как за тренера. Но вот скажи, ты идиот или таковым прикидываешься? — строго спросил я.

Ануфриев, конечно, пацан сообразительный. Как лихо заглушил конфликт, который мог перейти в мордобой на раз два. И тогда плакали бы наши соревнования. Но! Во-первых мы понятия не имели насколько были вооружены каратисты и у любого из них мог если и не огнестрел найтись, то травмат — колени пострелять много ума не надо. А появление пистолета у Ануфриева могло легко спровоцировать народ на ответные меры. Во-вторых, не стоит забывать, что хахаль у Ленки не простой, а золотой. В прямом смысле этого слова. Якшается он с ментами, а это значит, что разочаровавшись во вне процессуальных мерах, хахаль может вполне нажаловаться в ментовку. И приедет в «Колосок» маски-шоу. Найти они ничего не найдут, зато нервы пацанам и мне потреплют, заставят отдохнуть лицом в пол уж точно. Что будет с Ленкой и Оксаной Вадимовной после такого времяпрепровождения — это вообще отдельный разговор. Ничего хорошего, уж точно.

А про то, что если ты пистолет достаешь, то будь готов к двум сценариям — я уже говорил. Либо стреляй, либо береги одно место, в которое тебе пистолет обязательно засунут, раз ты его вытащил.

— Че сразу идиот то, Иван Сергеевич, — Ануфриев заржал, как конь. — Нормально же все, отбились от козлов.

— То, что у тебя условка очень может даже превратиться в реальный срок. Об этом ты не думал? Стрелок блин Ворошиловский. Сейчас ментам заяву накатают эти каратисты недоделанные и что тогда прикажешь делать?

— Тогда придется отдать им игрушечный ствол, — Паша пожал плечами. — Я ж не виноват, что они в рассыпную, а я им просто хотел показать какая у меня игрушка есть.

— Где ты ее вообще взял? Не думал, что в твоем возрасте такими вещами еще увлекаются.

— Да, Костен, малой из интерната сунул, когда прощались. Он привязался ко мне, малолетка, как к старшему брату относился, — пояснил Ануфриев. — Не выбрасывать же, малой как от сердца оторвал.

— Ладно, ствол игрушечный, шуруй давай на боковую, — я хлопнул футболиста по плечу и руку протянул. — Спасибо тебе, я всерьез думал, что в следующий раз мы в реанимации повидаемся.

— Вообще не вопрос, Иван Сергеевич, если где еще какие проблемы будут — дайте знать.

Паша руку мне крепко пожал в ответ. Конечно, справедливости ради, в конфликте он не столько за меня впрягался, сколько свой конфликт с хахалем Ленки Пупса хотел урегулировать. Но все же.

Пацаны, все еще дико возбужденные, наконец, отправились в административный корпус. Я остался один на один с Ленкой, которая заметно потухла. Так всегда бывает, когда после выплеска адреналина, начинается упадок сил. Да и перенервничала Пупс знатно. Считай, что впервые дала отпор своему хахалю, заодно в лицо все этому недоделку высказала.

Я решил забыть о всех наших разногласиях и подошел к Ленке первый. Девушка стояла обняв себя за плечи и смотрела вдоль дороги по которой уехали «девятки».

— Елена Анатольевна, вы как? — глупый совершенно вопрос, знаю, но с чего-то же следовало начинать разговор.

Я аккуратно коснулся ее плеча. Она не услышала моих слов, но когда я до нее дотронулся, вздрогнула.

— Обидно так, — прошептала она. — Мы ведь с ним уже о свадьбе говорили, а теперь…

По щеке Пупса скатилась слеза. И она решила излить мне душу. Рассказала о том, что она знает своего несостоявшегося жениха со школы. Они начали встречаться в старших классах, потом она ждала, когда он отслужит в армии, вернется. Сама долгих два года хранила верность и писала ему в часть письма. А когда он вернулся, то изменил в первый же день…

— Представляете, Иван Сергеевич, он всегда мне говорил, что дождется свадьбы, а сам изменил в первый же день после дембеля.

— Вы никогда с ним сексом не занимались, Елена Анатольевна? — уже задав этот вопрос, я смекнул, что все же не стоило его спрашивать.

Нравы, конечно, в конце 80-х серьезно изменились и теперь пастулат в СССР секса нет отошел на второй план. Но несмотря на это все еще находились девушки, для которых было важно сохранить целомудрие до брачного венка. Ленка как раз такая была, что меня немало удивило, учитывая ее крайне сексапильный внешний вид. Другой вопрос, как ее хахаль все это время терпел… и хочется сказать, что сама виновата дура, да не надо. Раз согласился кавалер на такие жесткие условия, то за базар, как говорится, надо отвечать.

Лена, услышав мой вопрос, смутилась. Покраснела, я думала, что она мне пощечину в ответ влепит, но она только опустила подбородок и смущенно сказала:

— Не занимались, Иван Сергеевич, это я дура была? Вы тоже считаете, что надо было…

— Идите сюда, — я приобнял ее за плечи, понимая, что если не успокоить девушку, то она разрыдается.

Она охотно пошла ко мне.

— Вы никакая не дура, таких как вы еще поискать следует. Если бы я искал себе жену, то хотел бы чтобы она была похожа на вас.

По тому, как она напряглась, мне показалось, что она попытается вывернуться. Но через мгновение, Пупс расслабилась, взглянула мне в глаза.

— Спасибо, Иван Сергеевич.

Она приподнялась на цыпочки и чмокнула меня в щеку.

* * *

Последующей ночью спалось просто шикарно. Впервые за то время, как я оказался в «Колоске», я не слышал ни криков, ни топота, ни песен «Сектора газа». Пацаны устали и спали убитые, как хорьки. Ей богу, как дети, чтобы их успокоить, надо вымотать. Придя в номер, я разделся, побросав вещи куда попало и завалился на кровать в позе морской звезды. А через минуту уже храпел, проспав без задних ног и ни разу не проснувшись и даже не шевельнувшись. Ну а на рассвете меня поднял будильник, которые ненавязчиво напомнил, что разборки с хахалями это хорошо, но и забывать о том, что впереди у нас турнир — тоже не стоит. В половину шестого утра я занимался тем, что впервые устроил себе тренировку с нагрузками. Хотя полноценной тренировкой для этого тела (после изматывающих занятий у Константина Ивановича в «Спартаке») мою нагрузку было назвать нельзя. Так, побегал, попрыгал, походил гусиным шагом кружок вокруг поля и был таков.

Позволил я это по тому, что нога вчера первый день перестала болеть. По крайней мере, укладываясь спать, я совершенно забыл о том, что надо принять обезболивающее. И ничего ведь, поспал. Закончил тренировку тем, что несколько раз ударил по воротам. Прицел, к сожалению сбился, но после такой травмы и не могло быть иначе. Поэтому маленькие победы не могли не радовать. Я был все еще молодой мужик, чувствовал к себе интерес со стороны противоположного пола, и хотелось этот интерес как-то оправдывать, не всю же жизнь ходить похрамывая. Ну и на поле хотелось еще выйти, пусть в матче ветеранов или с теми же пацанами мячик на тренировке погонять, но выйти.

Закончив, пошел парней своих будить, итак на полчаса дольше дал выспаться. Настроение было хорошее, поэтому я решил самую малость поюморить. И перед тем, как на второй этаж поднялся, заглянул на кухню, где честно скомуниздил две крышки от кастрюль.

Зашел к дрыхнувшим парням, встал посередине комнаты и со всей силы ударил крышками друга о друга и запел.

Я продолжал лупасить крышками.

— Иван Сергеевич!

— Прекратите!

Парни начали головы в подушках прятать и укрыватьяс одеялом с головой.

— Дайте еще пол часика поспать!

— Вы время видели?

Я отложил крышки от кастрюлей. Ну и сказал пацанам, что без того дал им поспать подольше. Но перенести тренировку или сдвинуть по времени — не выйдет. Мало того, что любые тренировки хороши только тогда, когда имеют регулярную основу. Так еще я озвучил, что не дожидаясь завтрака, поеду осматривать место, где будут проходить соревнования между командами летних лагерей.

— Поэтому поднимаемся моя хорошая и идём тренироваться, завтра у нас первая игра по плану, — заявил я.

Заслышав об игре и о том, чем я планирую заняться сразу после тренировки, парни начали подыматься. Даже не так — с кроватей вскочили и ломанулись умываться. А ровно через десять минут, пока я ходил крышки от кастрюль в столовую относил, высыпали на футбольное поле. К моему приходу в шеренгу построились и были готовы отдавать всех себя сегодняшнему занятию.

Сегодня я решил отработать позиционный переход от защиты в нападение. Прежде всего, ввод мяча в игру от вратаря. Для парней было известно моя приверженность к контролю мяча, поэтому будет проще. Одно дело, когда игроки не знакомы с требованиями тренера, а совсем другое, когда знают, что у них с тренером одна философия. А контроль мяча парни любили.

Верным и наиболее эффективным, я считал ввод мяча от вратаря через низкую передачу в ноги, неважно при этом — руками или ногами. Я понимал, что если правильно отработать такой выход, то ты с высокой долей вероятности команда получит искомый контроль мяча в центре поля. Ну и минимизирует возможность контратаки, которая всегда имеет место быть, если вводишь мяч высокой длинной передачей в район центрального круга. Последнее, кстати, тоже эффективный инструмент, и колхозники во вчерашнем матче вполне наглядно показали, что при должном подборе исполнителей, высокие передачи в зоны отлично работают. Но в случае с моими парнями — такая практика ни к чему не приведет. Высокие передачи к центральному кругу, а подчас и на половину поля соперника, это как лотерейный билет. И они значительно увеличивают процент игрового брака и сказываются на контроле мячом. Ну и главное, почему я от такого инструмента отказывался — высокие передачи не способствуют позиционной игре. Совсем.

Вариаций на тему куда подавать мяч вратарю существовало множество. Но я исходил из того, что моих центральных защитников весь матч будут напрягать форварды соперника, пытаясь растаскать оборону и притупить бдительность. При таком раскладе играть вратарю следует через фланговых защитников, в зависимости от того, кто из них свободен для принятия передачи. Я не исключал, что соперник может играть с нападающим, который будет смещаться на фланг, где будет напрягать уже флангового защитника. Однако даже при таком раскладе, один фланг останется открыт, и именно туда последует передача.

Чтобы не объяснять пацанам задумку на пальцах, я, как и делал раньше, расчертил на земле тактическую схему.

— Слушаем внимательно, молодежь, завтра будем реализовывать схему. Это ты, Вербный — я ткнул в кружок, написал палкой-копалкой букву «В» над ним.

Ну и по схеме наглядно рассказал, показывая стрелочками как должна производиться атака. От вратаря передача поступает в ноги защитнику на фланг, желательно на ход. чтобы не терять драгоценные секунды и не давать сопернику среагировать. Далее задача доставить мяч с фланга опорному защитнику в район центрального круга.

— Но теперь не на ход, а чисто в ноги играем, — я провел стрелочку, смотря на Ануфриева, который был крепким игроком основы на этой позиции. — Для этого наши форварды должны быть заняты прессингом центральных защитников и полузащитников соперника. Миша, я для кого говорю?

Баграмян стоял и зевал в полный рот.

— Слышу, все слышу, прессингом, — откликнулся он, подавив очередной зевок.

— Ты, Осипов тоже создаешь видимость прессинга и маячишь неподалеку от штрафной. Но как только мяч с фланга будет на опорного загружен, делаешь рывок и открываешься. Понятно?

— Понятно тренер, закивал Ося.

— Не раньше рывок делаешь, иначе за тобой увяжутся обязательно.

Я начал дальше стрелочки чертить, комментируя развитие событий после получения мяча Осиповым.

— Перед тобой три варианта. Фланги, — я отвел две стрелочки на левый и правый фланги. — Проникающая передача на Баграмяна, если ему удастся протиснутся между двух центральных защитников. И, наконец, тот вариант, который мы будем играть.

Я пунктирной линией обозначил передвижение Ануфриева, задача моего номинального опорника была в том, чтобы сделать забегание и сыграть с Осиповым в стеночку.

Судя по лицам игроком, я мог надеяться, что идея оказалась им понятной. Схема же выглядела вот так (надеюсь уважаемые читатели разберутся, я старался).

Пояснения к схеме:

Красные — футболисты «Спартак-Колосок», Синие — футболисты соперника. Сплошные стрелочки черного цвета — порядок передач. Прерывистые стрелочки — перемещения футболистов. Зеленые стрелочки — потенциальные варианты развитие атаки от центрального полузащитника

Учитывая, что у меня было в наличии 15 игроков, я решил поделить команду пополам, отведя ребятам по половине поля. Никого вне игры оставлять не стал, сам вышел в роли «манекена», чтобы показывать ребятам номинальное присутствие форварда соперника. Первой отрабатывали именно передачу от вратаря фланговому полузащитником и количественно команды выглядели так: вратарь, четыре защитника — одна команда, два нападющих и один атакующий полузащитник — другая. Второго вратаря, кроме Вербного в команде не нашлось, поэтому пришлось поуговаривать Осипова (который не учавствовал в отработке от вратаря защитнику), встать на ворота.

— А че я, Иван Сергеевич!

Я терпеливо объяснил, что если вдруг возникнет ситуация при которой вратарь будет удалён, то его место будет вынужден занять полевой игрок.

— На мой взгляд, Ося, ты лучше всех справишься с этой задачей.

Вот таким макаром мы отыграли по 15 вводов мяча от вратаря на фланг. Дальше я поменял составы, чтобы порепетировать передачу с фланга в центр на полузащитника. Понятно, что за час никакой схемы не наиграешь, но я хотел, чтобы ребята понимали мои требования.

Пока парни работали, я уже прикидывал время выхода на автобус. Ближайший отправлялся в через двадцать минут и мне хотелось на него успеть, чтобы пораньше заняться имеющимися делами. Когда мы закончили, я отвел ребят в столовую. Сам завтракать не стал, прихватил с собой пару сырников, которые съел на ходу и отправился на остановку. Посмотрим какие будут условия для турнира команд.

Глава 13

Вкусно же все таки готовит Аннушка, зараза. Не сырники, а просто пальчики оближешь. Я вроде и съел парочку, а в животе только сильнее бурчать стало — еще хочется. Жаль, что не сказал Ане оставить.

На остановке снова стояла куча народа, но ничего — ездить в забитом транспорте мне привыкать не нужно. Я как бы не Иванов и не на личном автомобиле передвигался в прошлой жизни. Правда в голове я держал сценарий, что как и в прошлый раз повидаюсь с уже знакомым водителем и поеду в Раменское в кабине водителя. Но «мечтам» не суждено было сбыться. Подъехал какой-то совершенно незнакомый мужик с выпученными глазами, с черными усами-щеткой и в кепке. В этот автобус я влезть не успел, а вот в следующий, где за рулем сидел тучный старик, протиснулся.

Соревнования проходили в лагере «Зорька», о котором я был наслышан, когда подавал заявление на участие нашей команды. Мол, «Зорька» — один из лучших летних спортивных лагерей во всей Московской области, построенный к Олимпиаде 1980 года. Если это было действительно так, то в пригодности этого лагеря для проведения межлагерных соревнований, сомневаться не приходилось.

Добравшись до пункта назначения, я вышел на остановке и принялся оглядываться. Насколько мне известно, из Раменского до лагеря было порядка часа пешой ходьбы. Терять столько времени я не стал и решил поинтересоваться у кого-нибудь из местных номером автобуса, который бы довез меня до лагеря. Вряд ли прям в сам лагерь, конечно, но всяко не час идти.

В Раменском мне доводилось бывать в прошлой жизни, здесь имелся неплохой и уютный стадион, на котором в дальнейшем станет играть команда «Сатурн», но не сказать, что я хорошо знал этот подмосковный город. Поэтому решил подойти к мужику, который был занят тем, что разгружал буханки хлеба в местный магазин. Прежде чем подойти, я несколько минут с любопытством наблюдал за работой мужика. Интересно так — в это время никто особо не задумывался, что хлеб должен быть обязательно упакован в целлофановые пакетики и ни у кому из покупателей даже в голову не приходило, что с хлебными кирпичиками что-то может быть не так. Потому что все было «так». Горячий хлебушек, только недавно вытащенный с печи на хлебобулочном заводе, вкусно пах и в магазин, где он продавался даже небольшая очередь выстроилась. Первым счастливым обладателем еще теплого хлеба стал мальчишка лет восьми. Короткая прическа, без майки, в одних шортах и сланцах. Купив буханку хлеба, пацан с важным видом выедал из него мякоть. Вкусно, подтверждаю, поэтому прежде чем мальчик донесет кирпичик домой, половина его уже окажется съедена. Вспомнилось как я сам, будучи в возрасте этого паренька, делал все тоже самое. Да и сейчас не отказался бы, честное пионерское.

Наконец, я подошел к водителю, закончившему разгрузку, кашлянул в кулак, привлекая его внимание к себе.

— Товарищ, разрешите обратиться! Мне бы узнать как до лагеря «Зорька» доехать.

Я предположил, что водитель наверняка местный и знает, где находится спортивный лагерь. Тот закрыл дверцы багажника своего автомобиля и обернулся.

— Отчего не подсказать, подскажу, — сказал он.

А потом не успел продолжить, потому что внимательно посмотрел на меня, глаза сузил. Как сканер, блин отсканировал. И следом пальцами защелкал.

— Иван Иванов? «Спартак» Москва, да? — сразу признал меня водитель, расплываясь в улыбке.

Я, конечно, до сих пор не мог привыкнуть, что меня народ вот так на улице узнает, поэтому немного придурковато улыбнулся пожал плечами. Подтвердил как бы догадки мужика. Ну а что говорить — да ты меня узнал, привет?

— Иван, я до сих пор не могу забыть ваш гол в ворота киевского «Динамо», — продолжил водитель, смотря на меня изумленными глазами. — Как же вы красиво через себя мяч забили, вот это мастерство!

Если честно, у меня хоть отчасти и вернулась память прежнего Иванова, но о голе через себя, да еще и в ворота «Динамо» Киев я не помнил Ну раз говорят, что я такую красоту забил, то препираться не стану. Хотя гол через себя это действительно мастерство, далеко не каждый футболист забивает такие банки.

— А дадите автограф? — спросил водитель.

Задав вопрос, подошел к кабине, открыл бардачок и достал оттуда накладную. Следом достал из нагрудного кармана рубашки шариковую ручку. Со всем эти добром подошел ко мне.

— Прям здесь распишитесь, пожалуйста, — протянул он мне накладную вместе с ручкой.

— Что писать будем? — уточнил я.

— Диме от Ивана Иванова! — обрадованно сказал водитель.

— Это вы?

— Да!

— Сейчас все будет, — заверил я.

Признаюсь, я никогда не понимал толк и прок от этих вот автографов. Ну есть и есть, потом то что с автографом делать? Положить на видное место, чтобы пылилось или в шкаф, чтобы забылось? Прок у автографа примерно такой же как у прошлогоднего календаря на стене. Никакого. Но раз мужику просит, значит подпишу, может потом через какое-нибудь объявление в газете продаст, кто ж его знает.

Взял накладную, в которой был приведен список мест, куда водителю предстояло хлеб завезти. Рядом с доброй половиной надписей уже стояли подписи — значит туда хлеб успели завести. Я нашел свободное место на листке и чирканул пожелания мужику, что называется — на долгую память. Поставил закорючку рядом. Как расписывался прежний Иванов не имею малейшего понятия, поэтому я поставил свою подпись. Боковым зрением увидел среди пунктов назначения лагерь «Зорька», куда мне предстояло добраться. Будем считать, что мне повезло, и я решил свое везение немного в нужное русло направить.

— А вы случаем не в «Зорьку» едете, Дмитрий? — как бы между прочим поинтересовался я.

— Едем! — подтвердил водитель.

— Может подкинете, раз такое дело?

— А вам в зорьку надо?

Мужик видать от радости, что настоящую звезду встретил, даже забыл о чем я его накануне спрашивал. И с чего, собственно, наш разговор начался.

— Конечно подвезу! — сказал Дима. — Присаживайтесь. Ради такого дела не жалко маршрут доставки изменить.

— Спасибо вам большое, Дмитрий, — я протянул мужику его накладную теперь уже с моей подписью.

Вот и решено как до «Зорьки» добираться. Водитель запрыгнул за руль, я присел на пассажирское сиденье, довольно ладони о колени потирая. Тронулись. Ехать до лагеря оказалось не так далеко, как могло показаться, хотя Дмитрий всячески растягивал удовольствие и плелся не больше сорока километров в час. По пути я как обычно отвечал на дурацкие и набившие оскомину вопросы о том, как дела у «Спартака» в этом сезоне, какие планы у Олега Ивановича по усилению состава команды. Ну и главный вопрос, который интересовал абсолютно всех — когда я вернусь на поле, а то ведь без меня «Спартаку» чемпионом не стать, хоть тресни.

— Конечно, ребята нападающий стараются, — умничал водитель. — Но совсем не та игра, не хватает вот этой вашей фирменно изюминки в атаке. Вот когда вы вернетесь… кстати когда?

Не спорю, слушать диферамбы себе любимому, мне нравилось. Пусть я, положа руку на сердце, не имел к этим восхвалением собственного гения совершенно никакого отношения. Поэтому в ответ на вопрос о своем возвращении отвечал только лишь улыбочкой. Не станешь же говорить мужику, который вызвался тебе помочь, что никогда. Ну или там — когда рак на горе свиснет. Зачем портить мужичку настроение. Так, в разговорах и прошли те десять минут, которые мы ехали до «Зорьки».

Впереди показались ворота лагеря, по их внешнему виду легко было понять, что лагерь действительно построен относительно недавно и еще не успел утратить свой внешний лоск новизны. Не знаю, чем руководствовался мой спутник, но заезжать внутрь «Зорьки» он не стал, мотивируя это тем, что лагерь находится практически в самом конце списка сегодняшних заяввок. И он сначала другие места объедет, а потом вернется сюда. Ну как бы тут сказать, Л — логика. С логикой у водителя имелись небольшие сложности.

Я поблагодарил Диму за помощь, пожелал удачи, а сам зашел в ворота, с любопытством оглядываясь. «Зорька», как и было заявлено, оказался лагерем спортивного типа. Абсолютно все здесь дышало темой спорта и физкультуры — поле, турники, площадка для игры в баскетбол (отдельная причем) и многое другое. Мое отдельное внимание привлекло именно футбольное поле. Шикарное поле, ничего не скажешь. И прямо сейчас его облюбовал народ. Шла тренировка. Мужичок лет пятидесяти низкого роста, с массивной бульдожьей челюстью и носом картошкой, гонял по полю ребят. И пока я за ними наблюдал свистнул раз десять.

— Геворкян! Неправильно делаешь! Сомов, ну чего ты как инвалид плетешься! — орал он.

Одно было понятно сразу — тренер хорошо решил погонять ребят и не давал расслабиться. Правильный подход, если хочешь добиться результата, то требования должны быть соответствующе жесткими. Помню как то заезжал на открытую тренировку Станислава Черчесова — так Станислав Саламович продохнуть футболистам не давал. Опоздал на автобус — штраф, забыл вещи — штраф, ну и порядки строгие, армейские. Не нравится? Вряд ли кому-то такой подход из игроков по душе, зато результаты какие?

Обращало внимание вот еще что — у футболистов был полный порядок с экипировкой. Тут тебе и фишки, и мячи… когда я подошел ближе к полю, то понял, что тренируется динамовская молодёжь. Узнаваемая буква «Д» нанесенная на форму голубым шрифтом. Молодцы динамовцы, сразу видно, что на соревнования между лагерей не номер отбывать приехали, а за конкретным результатом.

В «Зорьку» я приехал за тем, чтобы решить на месте ряд организационных вопросов, выступая даже не столько как тренер, а как администратор своей команды. Во-первых, следовало оценить состояние игрового поля, на котором предстояло играть. В зависимости от этого выбрать необходимый стиль игры. Во-вторых, я хотел поинтересоваться по поводу вариантов размещения в лагере на время проведения турнира. Судя по тому, что корпус у них достаточно большой, ничего невозможного нет, да и раз динамовцы играют, значит этот вопрос вполне себе можно решить. В третьих, требовалось оценить возможность питания, что называется «не отходя от кассы», в столовой «Зорьки».

Поле я оценил сразу же — вот оно передо мной во всей своей красе. Поле пребывало в великолепном состоянии — ровный газон, не сказать, что совсем без проплешин во вратарской, но за полем в «Зорьке» явно следят. Даже, пожалуй, состояние газона получше будет, чем в том же колхозе, а уже там можно вполне себе рассчитывать на комбинационный и осознанный футбол, на «бей-беги».

Я пару минут понаблюдал за тем, как играют динамовские ребята. В глаза бросалось, что бело-голубая молодежь хорошо обучена, пожалуй, на голову сильнее колхозников, с которыми у «Спартака-Колоска» недавно товарищеская игра была. Прикинувшись под левого пассажира, я решил понаблюдать какие наработки отыгрывают динамовцы и чего от них на соревнованиях ожидать. Не получилось, тренер будущих соперников начал коситься на меня — заметил, что я его тактические идеи выкупаю. Покраснел как свекла вареная, кулаки сжал — меня то он узнал сразу. Наверняка во всем футбольном мире сейчас только и говорили о том, что бывшая звезда московского «Спартака» не пойми кого тренирует в летнем лагере. Не зря же гранды сюда свои молодежные составы притаранили.

— Товарищ Иванов, — тренер динамовцев свистнул в свисток, останавливая своих футболистов. — Вы бы не могли пойти туда, куда шли?

Динамовец прямо намекнул, чтобы я сворачивал удочки со своим интересом. Можно было конечно попытаться в ответ лапшу на уши надеть, что я мимо проходил и футболом молодых заинтересовался, но я не стал. Действительно не красиво вот так подглядывать. Поэтому улыбнулся динамовскому тренеру.

— Мне бы с начальством «Зорьки» переговорить, куда идти подскажите?

— Вон корпус, там все начальство, — указал динамовец на административное здание, и руки на груди перекрестил.

Я поблагодарил его, пошел туда куда меня послали и через пару минут вошел в двери корпуса и начал оглядываться. Меня встретила миниатюрная по росту, приветливая милашка с шестидесятым размером одежды и пятым размером груди. Хорошо видимо в «Зорьке» кормят. Сытно. Вот и сейчас, выходя из подсобки, среагировав на звон колокольчика на входной двери, пышечка облизывала пальцы, испачканные в заварном креме. Видимо пока никого нет, она решила похомячить.

— Добрый день, сударыня, — я мило улыбнулся.

— Здрасьте, — дамочка закончила облизывать свои пальцы и уставилась на меня так растеряно, как будто стыдилась своего тайного поедания пирожных в подсобке. — Вам к кому?

— К вам, наверное?

— А вы у нас какой клуб представляется?

— Летний лагерь «Колосок», я там физкультурником работаю и тренером команды.

— А… — протянула она в ответ, как будто немного разочаровано, что из-за таких пустяков ей пришлось отвлечься от пирожного. — Так у вас игра только завтра!

— Завтра, всё верно, — подтвердил я. — Но я вот решил пораньше заглянуть. Поле посмотрел.

— Ну посмотрели довольны? Чем-то еще могу помочь?

Резко как переориентировалась эта сударыня, сразу такая серьезная стала, что на хромой козе не подъедешь.

— Довольны, — кивнул я. — А помочь можете, например, подсказать, как нам с ребятами перед завтрашней игрой поле опробовать. Как это устроить?

— А что его опробовать, у вас что другое какое-то в «Колоске»?

— Другое не другое, а на каждом отдельном взятом поле мяч себя по разному ведет. По-своему катится, где-то отскакивает, где-то наоборот по газону стелется… Это желательно ещё до игры понять, — пояснил я, понимая, что эта милашка может быть далека от футбольной специфики.

— Ясно… — после некоторой пазы отреагировала моя собеседница.

Видя, что она подвисал отчего-то, я решил, что будет правильней сразу обозначить другие пункты, которые бы мне хотелось реализовать. Может быстрее отвиснет в таком случае?

— И да, уважаемая, мне бы еще парней к вам в номера поселить. Если не с ночевкой, то хотя бы с утра пораньше, чтобы они не сразу с автобуса в игру. Ну а следом хочется понять, что у вас по питанию, чтобы с собой тормозочки не таскать из «Колоска». Сделаем?

Я оказался прав, отвисла пышечка сразу.

— Вообще-то, у нас нет никакого поселения, а столовая работает только для тех, кто пребывает в нашем лагере. Поэтому будьте так добры, приезжайте завтра к назначенному времени… — заявила она. — А насчет поля — вот представьте, если каждая команда будет пробовать поле, что с ним станет? Хотя, можете вторую площадку посмотреть и опробовать или что вы там с ней собрались делать со своими отскоками?

— У вас еще одно футбольное поле есть?

— Товарищ, на секундочку, на тут соревнования и десятки игр каждый день! Поэтому руководство приняло решение задействовать вторую площадку, — объяснила моя собеседница.

Я быстро смекнул, что все мои запросы посылаются в пень. Неприятно, конечно, потому что любая игра состоит из мелочей. И быть проигнорированным сейчас, значит поставить своих ребят в заведомо слабое положение. Ну уж нет.

— Как у вас команда футбольная называется? — спросил я. — Ну которая в соревнования заявлена?

— «Зорька»! — выпалила пышечка.

— И форма у «Зорьки» динамовская? — спросил я.

Женщина быстро смекнула куда клоню, потому что на футбольном поле прямо сейчас динамовцы бегали.

— Вы про ребята Филиппа Игнатьевича, — вздохнула она. — По «Динамо» нам особое распоряжение поступило. И не только, кстати, по «Динамо», а по всем командам, которые привязаны к клубам. Их приказано заселять, кормить… ну в общем все то, что вы у меня для своей команды просите.

— Так «Колосок» тоже привязан к московскому «Спартаку», — возразил я. — Лично Олег Иванович Романц*в подбирал состав ребят.

Собеседница глаза закатила.

— Он может и подбирал, только ваша команда ни в какие соревнования, кроме лагерных не заявлена, а эти ребята настоящие спортсмены!

— А у меня искусственные игроки, прости господи, что скажешь, — я даже руками от возмущения всплеснул.

— Товарищ, по все вопросам к начальству, — обрубила меня собеседница.

Понятно, то есть если бы сюда приехала молодёжка «Спартака», То их бы и поселили, и накормили, и дали бы сыграть на поле. Я разговор продолжать не стал, только спросил как к начальству «Зорьки» попасть, но пышечка сказала, что директора до завтрашнего дня не будет.

— Она в отъезде, в командировке в Москве.

Ну что ж, неприятно конечно получается, что я ездил в лагерь в холостую. Нечестно как-то, что одним все другим ничего…

Выйдя из корпуса, я решил посмотреть на второе поле о котором говорила моя собеседница. Обошел лагерь и все сразу ясно стало — почему на этот газон нас готовы были пускать без всяких поручений свыше… второе поле напоминало перекапанный огород.

Глава 14

— Иван Сергеевич, это всё скоро закончится? — спросил Осипов, закатывая глаза. — Хрень полная, накаляет.

— Когда рак на горе свиснет, Ося, — выдыхая, ответил я.

Мне вот тоже было жутко интересно, когда к концу подойдут все это ненужно сотрясание воздуха. Тем более ненужное вовсе по такой жаре.

— Бред сивой кобылы… — буркнул Осипов, подбирая колени руками.

Некоторые из моих ребят относились к происходящему куда проще. Вон Баграмян откинулся на спинку стула, запрокинул голову и похрапывал.

Тоже решение.

Чтобы было понятно, мы как и положено приехали в «Зорьку» к назначенному времени. Тревожить по пустякам мужиков колхозников я не стал. Мы с парнями дружно собрались и потопали на остановку общественного транспорта. Хоть мы и приехали сильно заранее, в «Зорьке» по большей части собрался народ. На входе нас встретила та самая пышечка, с которой я имел удовольствие разговаривать вчера.

— Здравствуйте, рады вас видеть, давайте я вас провожу, — сообщила милая дама.

И под белы ручки, провела нас к импровизированной сцене, которая располагалась рядом с местным главным корпусом. Возле сцены в ряд были установлены стулья, которые организаторы притащили по этому случаю. На самой сцене вещало руководство лагеря в лице директрисы, а рядом с ней стоял тучный потный чиновник, занятый тем вытирал носовым платком пот, заливавший его лоб.

В общем, без ста граммовне разберёшься.

Но впечатления от происходящего были самые что ни на есть удручающие. Понятия не имею, кому пришло в голову гениальная идея вывести народ под солнце в тридцати градусную жару без воды и тенька. Если перед организаторами стояла задача превратить нас в поджаренные в духовке куриные окорочка — со своей задачей они справлялись на ура. Нас провели к сцене, усадили на стулья. Когда я попытался задать пышечке вопрос сколько продлиться сие действо, та поднесла указательный палец к губам.

— Тссс!

Ну, что сказать, надо — значит надо. Успокаивало, что мы с парнями не были единственными кандидатами на роль поджаренных в духовке куриных окороков. У сцены собрались ребята из других лагерей и соответственно команд, пришедшие на праздник физкультуры и спорта. Но минут через пять после начала всего действа, я быстро смекнул, что на дурацком собрании отсутствуют, скажем так «настоящие» команды. «Зорька», «Петушок», «Волна» — команды из этих лагерей все сидели на стульях у сцены. А вот тренера «ЦСКА», «Динамо», «Локомотива» и тому подобных, решили не приводить на собрание своих воспитанников. Поняв это, я решил смотать удочки и отвести ребят в тенек, чтобы на поле у меня вышли футболисты, а не квашенная капуста. Но Оксана Вадимовна, когда я озвучил ей своей желание, встала в позу.

— Иван Сергеевич, я не позволю вам проявить уважение к «Зорьке», директрису которой я знаю давно и к товарищу Рубенштейну! — строго сказала она. — Нечего «Колоску» отбиваться от коллектива. Будьте так добры сидеть и слушать.

— А то, что молодых из настоящих футбольных клубов сюда не вывели, вас не смущает? — спросил я. — Или вы хотите, чтобы на первой игре у наших игроков ноги в переваренные макаронины превратились?

— Не смущает, помолчите уже ради бога, — Оксана Вадимовна закинула нога на ногу, поправляя вздернувшееся неприлично платье.

Что и требовалось доказать, директрисе наплевать на мое мнение, а то, что на солнце можно расплавиться, ее нисколько не напрягало. Ну а ей то что, взятки гладки, как говорится, ответственность за результат «Спартака-Колоска» полностью лежит на моихплечах, а Оксане Вадимовне надо хорошие отношения с коллегами и чиновниками сохранять. Рубенштейном, судя по всему, был тот самый тучный чиновник, у которого мокрый от пота носовой платок врос в руку.

Я, понятное дело, мириться с таким положением дел не собирался. То, что нам даже не дали потренироваться хотя бы на втором поле, я вообще про это молчу. Конечно, мне ничего не стоило прямо сейчас поднять своих игроков и увести из под лучей палящего солнца, но не хотелось подставлять директрису. Настаивала она на этом только по тому, что потом у самой будут проблемы с выговорами и прочей лабудой. Ну и права Оксана Вадимовна — «положено так». Однако через пару минут я предпринял новый заход, решив сменить тактику.

— Оксана Вадимовна, душенька, вы же понимаете, что еще десять минуточек на пекле и ребята не выйдут на игру, а если и выйдут, то ничего хорошего ждать от такой игры уж точно не придётся. Какой позор будет для лагеря «Колосок», — мило заулыбался я, щурясь — солнечные лучи прям в глаза лезли.

— Иван Сергеевич, давайте вот только здесь не умничать и воду не мутить, — сказала директриса. — И вообще, равняться на «Динамо» или на кого вы там равняетесь, точно не надо. Сказано сидеть, значит сидим, мы люди маленькие. Тем более, что вы сегодня не с «Динамо» играете, а с «Петушком».

Ну ладно, я по крайней мере попытался. Да и валить, честно говоря было особо некуда, везде пекло.

На сцене во всю началось представление команд. Директриса «Зорьки» пригласила судейскуие бригады наших соревнований. На сцену прямо в обмундировании вышло две пары по четыре человека — главный судья, два лайнсмена и резервный судья. Мужики, не зная как себя вести и что делать, начали махать руками футболистам, как на параде.

— По любому черти какие-то, — прокомментировал Прокофьев. — Судей на мыло…

— Тише, тише, — зашипела тотчас Оксана Вадимовна. — Сейчас Вениамин Бенедиктович будет говорить.

Прокофьев только руки поднял — мол, пусть себе Вениамин Бенедиктович говорит. Им оказался тот самый тучный мужик, который все это время стоял немного позади директрисы «Зорьки». Он взял микрофон, обвел взглядом игроков и тренеров, поблескивая в лучах солнца пролысиной на макушке.

— Рад приветствовать молодёжь в летнем спортивном лагере «Зорька»!

Судя по тому что, он сделал паузу, мужик рассчитывал на аплодисменты. Но вместо аплодисментов его только ждали кислые рожи футболистов, пропитанные, как губка мыльной водой, безразличием. Хотя жидкие аплодисменты все же последовали — это директрисы других лагерей хлопать начали, нацепив на лица виноватые улыбочки. Простите, извините, Вениамин Бенедиктович, мы то уж точно рады вас сегодня видеть. А молодежь они такие…

Рубенштейн прокашлялся в кулак, выдав из динамика «кхе-кхе-кхе», неприятно режущее уши и продолжил.

— Спасибо, спасибо! — он поднял руку с раскрытой ладонью, как бы отвечая на «теплый прием». — Еще больше я рад, что мне доверена честь открывать такие замечательные соревнования, где каждая из команд сможет проявить свои спортивные качества. Вы все присутствующие только заходите во взрослую жизнь и я искренне убежден, что спорт, прежде всего командная игра, может наглядно научить вас тем базовым принципам, на которых строится наше советское общество развитого социализма.

Хорошо, что находились все еще люди, которые искренне верили в то, что наша могучая страна цветет и пахнет. Увы и ах, но до падения великого государства оставались считанные месяцы. Я поймал себя на мысли, что крайне любопытно, как запоет этот Вениамин Бенедиктович в каком-нибудь 1993 году.

— Как советскому обществу для построения социализма необходимо объединиться в кулак, так и вам на поле важно быть единым целым. Только единый коллектив может выполнять поставленные перед ним задачи и добиться приемлемого результата! — заумно резюмировал товарищ спортивный чиновник. — Соревнования в летнем спортивном лагере «Зорька» объявляю открытыми!

Все руководители лагерей, в их числе Оксана Вадимовна, снова начали хлопать, имитируя бурную вовлеченность и заодно подталкивая локтями сидевших рядом ребят-футболистов, которые чуть ли не расплавились на солнце от скуки. Ну что же, когда еще удастся послушать про коммунизм, социализм и единый народ. К микрофону вернулась местная директриса, выполняющая роль ведущей ведущий и далее начала объявлять команды участников футбольного соревнования.

— Первыми на правах хозяев нашего сегодняшнего доблестного соревнования, — продолжила директриса. — Хочу пригласить нашу замечательную команду «Зорьки».

Сказала директриса эти слова с таким запалом, как будто объявила о пуске космического корабля. Из динамиков заиграла совершенно дурацкая музыка с серьезными помехами в видео писка обратной связи. Футболисты из «Зорьки» повставали со своих мест и вышли на сцену, выстраиваясь в ряд. Ими занимался совсем молодой физрук, который наверняка еще сам в футбол гонял, а сейчас проходил летнюю практику. Самим парням, как и остальным ребятам из других лагерей, присутствующих здесь, было по шестнадцать — восемнадцать лет. Большинство из них не имели никакого прямого отношения к футболу и просто подвязались на возможность классно провести время, отдыхая в летнем лагере. Сейчас они стояли на сцене с опущенными плечами и чувствовали себя крайне неловко, что им приходится светить лицами перед аудиторией. Директриса на заднем фоне начала причитать о том, куда делся фотограф, который должен был делать памятные снимки. Бросились искать, и через несколько минут из административного корпуса вышел мужик с фотоаппаратом на шее. Судя по тому, что у него, скажем так, слегка путались ноги при ходьбе, он проводил время за тем, что украшал досуг запрокидыванием за воротник крепких алкогольных напитков. Ну или может я зря на мужика бочку качу и его просто по жаре самую малость разморило.

В сухом остатке, снимки были худо-бедно сделаны и ребят из «Зорьки» отпустили обратно. Директриса принялась представлять остальные команды, точно также зазывая их на сцену и делая памятные фотографии. Среди них примерно посередине представления, вышли ребята наши будущие оппоненты — команда летнего лагеря «Петушок». Я впервые увидел ребят вживую, сразу обратил внимание, что среди них нет высокорослых игроков. Сделал пометочку, зафиксировал, вынашивая в голове план на будущую игру.

— Ну что же, приглашаю на сцену нашу следующую команду, — читала директриса «Зорьки» с листка. — Команда «Спартак-Колосок» и ее тренер Иван Сергеевич Иванов! Ребята, идите к нам!

— Ну наконец-то, — запричитали мои футболисты, все же охотно подымаясь со своих стульев.

Мы вышли, сфотографировались. Парни, как всегда отметились и начали ставить друг другу рожки и корчить рожи. Фотограф сделал несколько снимков и поднял большой палец — мол, все снято.

— Спасибо, Иван Сергеевич, у вас отличная команда, — улыбнулась мне директриса «Зорьки», протягивая руку.

Наверное, она хотела, чтобы я ее пожал, а я взял да и поцеловал, чем вогнал женщину в краску. Еще и подмигнул, чтобы окончательно усилить ее смущение.

— Вы такой джентельмен… Иван, — прошептала она, убрав микрофон.

— Что вы, я только учусь, — подмигнул я.

Хотя, конечно, вопросы к директрисе были.

— Так, Иван Сергеевич, сами говорили, что не надо народ честной задерживать. Сфотографировались и хватит, — подлетела ко мне Оксана Вадимовна, сцену ревности закатила. — Пойдемте, Лидии Борисовне надо работать.

И взяла меня под локоток, чтобы со сцены увести. Ленка Пупс, которая не стала выходить и осталась сидеть на стуле, захихикала себе в кулачок.

Следом настал черед объявлять динамовцев, железнодорожников, армейцев и другие команды, чьи тренера не соизволили выводить игроков на жару (и правильно сделали, между прочим). Лидия Борисовна посмотрела в сторону административного корпуса и коротким кивком послала туда свою помощницу. Ту самую пышечку, которая встречала нас на входе.

По итогу, через пару минут из корпуса вышли наши товарищи настоящие футболисты. Зло брало на такой беспредел, но хотелось верить, что в помещении без кондиционеров и с такой жутчайшей духотой, им было не намного лучше, чем нам на солнце. Если мы с другими командами летних лагерей подверглись прожарке на открыто огне мангала, то эти товарищи тушились в бетонной коробке на медленном огне. Выглядели они тоже как сонные мухи, зевали и идя к сцене оглядывались.

Динамовцев и их тренера мне уже приходилось видеть вчера, и ребята оставили о себе самое серьезное впечатление. А вот остальных футболистов я видел впервые. Как и бело-голубые, парни были одеты в форму цветов своего клуба и достаточно было бросить на них один мимолетный взгляд, как сразу становилось понятно, что футболисты хорошо одарены, физически крепки и подготовлены. Тяжело с ними придётся на поле, у них то тренировки поди каждый день и не на огороде, как у нас в «Колоске». Я понимал, что именно они будут нашими главными соперниками. Любая из вышедших команд имела все шансы для того, чтобы выиграть турнир.

Обратил я внимание вот еще на что — футболисты настоящих команд смотрели на ребят из летних лагерей с высока и даже можно предположить, что с некоторым снисхождением. Ну не видели они конкурентов, всерьез полагая, что устроят междусобойчик, а остальных ребят, в том числе нас, обыграют на одной левой ноге. Пусть, самый страшный враг любого гранта в футболе — это недооценка своего соперника. Никогда это не заканчивалось хорошо, какой бы вид спорта не брать. Достаточно вспомнить игры Кубка России, когда настоящие гранды нашего футбола проигрывали не то что даже клубам из первой лиги, но и командам любителей. У последних было куда больше огня в глазах и желания выиграть. А гранды как раз выходили на матч отбывать номер, полагая, что сумеют выиграть не напрягаясь и на классе.

Да и держались эти ребята явно обособленно, друг дружки только. Никто из них не счел нужным поздороваться с парнями из лагерей за руку. С другой стороны я, немало лет проведший в юношеском футболе, прекрасно понимал, что возраст, в котором пребывали футболисты — особенный, звездная болезнь у многих прогрессирует в геометрической прогрессии. И это нормально, сам через такое проходил, хотя затем всегда учил свои команды тому, что к сопернику, каким бы слабым он не казался, надо относиться со всем уважением. Как никак, кашу с одного котла едим.

«Профики» сфотографировались, а потом директриса «Зорьки» объявила:

— Ребята, благодаря стараниям Вениамина Бенедиктовича Рубенштейна и его поддержки, вам всем выпала уникальная возможность и честь проверить свои силы с настоящими футболистами.

Никто не ответил, парни из лагерей смотрели исподлобья на «грантов», четко поняв, что те возомнили из себя больше, чем следует, и имея желание «предъявить претензии» футболистам на поле. Ну а далее футбольные боги меня таки услышали, и церемония открытия наших соревнований подошла к концу.

— Где играем? — поинтересовался я, подойдя к судьям.

— Какая команда? — спросил главный, прищурившись и признав во мне знаменитого спартаковского игрока. — Спартак?

— Спартак-Колосок, — я улыбнулся.

— Так, — главный судья посмотрел в свои листки. — Вы играете с «Петушком» на втором поле.

— Второе это то, что за главным корпусом? Огород? — улыбнулся я.

Судья в ответ только развел руками и пояснил, что на главном поле открывать соревнование будут московские динамовцы. Понял, вопросов никаких нет и быть не может. Судье ведь самому тоже на таком огороде бегать придется. А наши «гранты» на огород ни ногой, потому что клубы берегли футболистов от возможных травм, что кстати тоже было логичным и понятным решением.

— Пошли ребят, — я позвал своих. — Нам на футбольное поле за зданием.

Там уже собрались парни из лагеря «Петушок», наши нынешние соперники на футбольном поле.

Глава 15

Как обычно перед игрой, я решил своим пацанам дать короткую предматчевую установку. По составу сориентировать, показать куда кому надо бегать и какую позицию на поле занимать. И заодно придумал интересный, как мне казалось, способ, спесь с Миши Баграмяна сбить, который продолжал хорохориться. Собственно, этот способ я ему сразу в лоб озвучил.

— А чего ты на меня смотришь, как баран на новые ворота? — я улыбнулся, не отводя взгляд от глаз Баграмяна, которыми пацан решил меня просверлить. — Что тебе непонятно из сказанного?

Разозлился парень, аж побагровел весь, даже кулаки сжал.

— Ну это же полный бред Иван Сергеевич! — он всплеснул руками, зубами заскрипел. — Мне в нападение надо! Я лучше в запасе тогда останусь, раз вы такое придумали!

— Бред не бред, лучше или хуже, это я уже сам решу, как команде надо и на какой позиции ты пользу принесешь «Спартаку- Колоску». А ты Миша будешь сегодня в защиту играть, вместо Пашки — опорником станешь, — подтвердил я ранее озвученное решение. — Тренерская тактическая мысль у меня такая.

Парни, которые знали насколько Баграмян ратовал за свою позицию, заржали, как кони.

Ну а что? Риска в перестановке я особого не видел, потому что соперник сегодняшний, команда лагеря «Петушок» — проходной, они то раньше если и играли в футбол, то дворовой. Никакого представления о тактике и командной игре, они не имели, как бы их тренер не хорохорился. Как следствие, игрой с «Петушком» вполне можно воспользоваться, чтобы свои вопросы внутри коллектива порешать. Как, например, с Мишей Баграмяном. А то пацан в себя поверил, раздухарился, грудь колесом и каким-то особенным себя в команде считает. Вот ни фига, особенных у меня нет и не будет, потому что такие «привилегии» на отношениях внутри коллектива сказываются, а нам оно даром не надо. Поэтому будем нашего лучшего форварда приземлять понемногу на землю, с небес, куда он чего-то вдруг взлетел. Пусть своей игрой на позиции опорника докажет, что в интересах команды готов действовать, а не только самоедством заниматься.

— Но… — попытался было возразить Баграмян, дождавшись, когда хохот парней стихнет.

— Не обсуждается, — опередил его я. — Есть такая поговорка хорошая — любишь кататься, люби и саночки возить. Поэтому вот здесь твое место, Мишаня.

Я ткнул пальцем на кружок позиции опорника, начерченный на моей схеме.

— А че ты возмущаешься, Миш, — встрял Пашка. — Ты кроме как на двусторонках еще мячей в играх не забил. С колхозниками играли, так ты удаление команде привез на ровном месте. Будь добр косяки перед командой заглаживать, раз такой косячный.

— Пошел ты… — буркнул Баграмян.

— Он то пойдет, в нападение, а ты Михаил вот сюда пойдешь, — я снова ткнул в точку на тактической схеме.

Баграмян спорить перестал, хотя, конечно, что-то продолжал себе бубнить в губу, хоть так свое недовольство высказывая. Пусть хоть на хер всех попересылает, но главное другое — играть опорника Миша не хотел, но и не отказался.

Других радикальных перестановок в составе я вводить не стал. Разве что передвинул Онуфриева с позиции опорного полузащитника в нападение, ему тоже полезно будет знать, что я о его качествах нападающего не забываю. Хотя, признаться честно, на позиции опорника Паша показывал себя куда более блестяще.

Задача на стартовую игру заключалась в том, чтобы обкатать имеющийся состав с прицелом на ближайшее будущее — следующие игры турнира. «Петушок» не то чтобы груша для битья… да кого я обманываю — ребят из команды соперника я видел именно в качестве боксерского снаряда. Тут как не крути, а вариант проходной, понятный. Не игра даже впереди намечается, а этакая двусторонка, но в реальных полевых условиях и за очки. Нюанс в таком отношении к сопернику есть, в голове у меня зрело поспевало зернышко недооценки команды «Петушка», от которого я никак не мог избавиться. И у этого нюанса неприятные последствия есть — недооценка называется. Очень похоже, что возможная недооценка моим пацанам от меня передалась. Чувствовалось, что на игру парням плюс-минус пофигу. Хотя… может дело в жаре? Что с такими унылыми рожами стоят? И Баграмян вон весть о том, что в защиту я его перевел, на удивление спокойно воспринял, я думал, что продолжит возмущаться пуще прежнего. А нет…

Как бы то ни было, после первой же минуты установки, пацаны слушали меня в пол уха, расфокусировали внимание и занимались кто чем, но меня даже не слушали. Один вон зевает, другой футболистов команды соперника рассматривает, третий жопу чешет, четвертый сморкается…

— Пацаны собрались, — я неожиданно в ладоши захлопал, выводя футболистов из «сна».

От неожиданности ребята вздрогнули, взгляды к расчерченной на земле схеме вернули.

— Ты понял, где играешь, Ануфриев? Тебе задача на игру понятна, Прокофьев? — начал я вопросы сыпать, чтобы в тонус молодежь вернуть.

Все кивали, но также с понурыми лицами. Ага, сейчас бы на речку пойти, а тут играть приходиться. Мне будто кайф, даже головного убора не взял, а припекает, что будь здоров, мне на бровке под прямыми солнечными лучами ошиваться… Но обращало на себя внимание другое. В «Петушке» ребята, которые футболом постольку поскольку занимались, галочки ради, все были заряжены и мотивированы. Тренера, который как и я игровую установку своим футболистам давал, слушали в оба уха, открыв рты. Умел мой оппонент народ мотивировать, тут не убавишь. И ничего ведь не смущало «Петушок», на игру они как следует настроились.

Я вздохнул тяжело. Что же, оставалось надеяться, что мои парни сейчас ерундой маются, а как стартовый свисток прозвучит, так начнут землю под ногами сжигать. Дай бог, как говорится.

— По местам! — закончил я установку, посылая своих футболистов места на футбольном поле занимать.

Вообще я всегда за то, чтобы во всем искать положительные моменты. Вот и в том, чтобы на пекле днем играть — плюсы несомненно есть, просто поискать надо как следует. Например, мы очки турнирные заработаем, вполне возможно первое место в группе займем. Ну и другой плюс есть, не менее жирный — если хотят пацаны дальше на высоком профессиональном уровне себя пробовать и развиваться, то к тому, что погодные условия разные бывают — следует привыкать. Вот и плюсы. Дай бог, кто из них до большого футбола доберется, так там и не такие условия бывают. А тут вроде как сильно заранее подготовятся. Правильно Олег Иванович говорил, что в России тысяча профессий, кроме футбола есть. Я по-другому скажу — не можешь срать, не мучай жопу.

Пока мои парни места на поле занимали, а «Петушок» установку продолжал, явилась бригада судей сегодняшнего матча. Свое место заняли лайнсмены с флажочками, главный судья посереди поля стал — футболистов соперника призвал тоже места занять.

— Начинаем товарищи! — объявил арбитр.

В центральном круге он несколькими словами с капитанами команд перекинулся. Монетку бросили, все как положено в футболе. Мы с моим соперником, тренером «Петушка» тоже руки друг другу пожали и пожелали взаимно удачи на предстоящую игру.

Вводить первым мяч в игру выпало нашему сопернику. Я встал у бровки, руки на груди скрестил. Ввиду всего вышесказанного ощущения блин такое неприятное сидело, червячок сомнения меня изнутри поедал. Ну а дальше стартовый свисток прозвучал, у нынешнего арбитра, в отличии от коллеги в колхозе «Бабочка» в наличии были все футбольные атрибуты — и свисток, и карточки.

— Погнали парни! Включаемся! — напутствовал я своих футболистов на игру. — Прокофьев, проснись, твою мать, через тебя пойдут!

Проснуться было действительно не плохо. «Петушок» короткой перепасовкой разыграл мяч и всей командой ломанулся к нашим воротам, как татаро-монголы на Русь. Мои даже не успели как следует в игру включиться, как команда соперника в полном составе на нашу половину поля перебралась. Во живчики какие, молодцы ребята. Сразу несколько моих футболистов вне игры остались, проспали. А вот этот уже тревожный звоночек. Здесь, когда лайнсмены присутствуют, приходиться моменты с офсайдами учитывать, и начинается совсем другая игра.

Но объективности ради, резкий переход случился предсказуемо, я его ждал, потому что опорником, моим волнорезом, который должен был не допускать подобного провала, играл Баграмян. Думаю не надо объяснять, что это два разных сценария — техникой с мячом у ворот чужих блистать, и без мяча куковать, когда следует отрабатывать в обороне. Баграмян к подобному развитию событий оказался предсказуемо не готов и соперник прошел его как стоячего, прорвав оборону моего «Спартака-Колоска». Миша в ответ попытался у футболиста «Петушка» мяч из-под ног выбить, в подкате расстелился — не получилось ничего. Ну и слава богу, иначе наиграл бы на вторую красную карточку, бросался то он прямыми ногами, сзади. Сидя на пятой точке, Миша растерянно уставился вслед за пронесшимся вперед соперником. Не зевай, на то и ярмарка, Баграмян. Не зря я его в опорники отодвинул, пусть учится работать не только в нападение, но и в защиту. В игре с более серьезными соперниками по-другому никак.

Меж тем, молодой архаровец — нападающий «Петушка», от старания прикусив высунутый язык, рванул в нашу штрафную, как крылья за спиной у пацана выросли. Мяч выцарапал, на руках все козыри имелись, чтобы выйти один на один с Вербным. Ему последний штрих в лице Прокофьева остался — моего центрального защитника следует пройти.

Но не-а, такие гуси не взлетают.

Прокофьев!

Столп обороны «Спартака-Колоска» играючи зачистил ошибку Баграмяна и прямо на ходу выбил мяч из-под ног соперника. Причем, чисто сработал, без всякой грязи, что любо дорого смотреть.

— Хорош! — похвалил я своего защитника. — В том же духе продолжай!

Парнишка нападающий следующие несколько метров вперёд пробежал на автомате, прежде чем понял, что мяч у него уже забрали. Прокофьев же, отдав мяч в середину поля на Осипова, тотчас вставил Баграмяну.

— Внимательней играй! Чуть банку не положили из-за тебя!

— На хрен иди, умник сраный, — огрызнулся в своей манере Баграмян, но голову кудрявую на грудь опустил, вину прочувствовал.

Засеменил обратно свою позицию занимать. Он то после потери мяча поохал, но к своей чести, мяч вернуть попытался, вслед за игроком «Петушка» бросился, когда осознал косяк.

— Дебил, сука, — Прокофьев эмоционально на газон плюнул.

Ося, который по такой жаре пытался силы сберечь, решил обойтись без особых перемещений. Мяч принял, огляделся — ребята под передачу не успели открыться, а значит пасовать пока не куда. Надо сначала подождать, как народ себя проявит. Ну и начал на себя игроков «Петушка» стягивать, чтобы своим дать возможность позиции занять. Футболисты соперника с охотцей на моего полузащитника бросились — ибо не фига как рябина около центрального круга стоять. Но Ося только этого и ждал!

— Давай Ося, спокойно мяч покатай, передержи, — закричал я.

На установке, где я задачу на игру парням втолковывал, я просил их как можно лучше наиграть наши треугольники. Тренировки тренировками, а по-настоящему прочувствовать своего партнераможно только в живой игре, как сейчас.

Осипов мою просьбу услышал, но от чего отказываться не стал, так это над Мишкой поприкалываться. Стянув на себя футболистов «Петушка», Осипов взял и назад Баграмяну отпасовал. Ниче, тоже нормальный ход, вполне себе. Тут надо понимать, что любая наигранная комбинация возможна тогда, когда ты передачи не только наперед грузишь, но и с партнером можешь отыграться. Я от того и хотел, чтобы ребята в стеночки поиграли и разные передачи попробовали.

Баграмян получил мяч, и судя по тому как он глаза выпучил, решил снова превратиться в Марадону, рывок сделать через половину поля к чужим воротам. Но быстро сник, любой рывок на таком пекле наверняка закончится вываленным на плечо языком и заменой. Поэтому Мише пришлось делать то, чего он так делать не любил — от самоедства отказаться и искать на поле партнера. Скрипя сердцем, Баграмян передачу на Пчелкина выверил. Точную, в ногу, не на ход, с чувством мяча, как и с головым чутьем у Миши никогда проблем не было. Хорош че, шипит, скрипит, а голову когда надо включить может, не надо Пчелы потенциал израсходовать на ровном месте, нам еще с «грандами» играть. Поэтому передача в ноги, а не на ходу — прямо в тему.

Видя, как легко мои ребята проходят центр соперника, я успокоился, что ощущения неприятные в игру не воплотились. Теперь у меня не оставалось сомнений, что они в любой момент взвинтят обороты и несколько мячей за шиворот вратарю «Петушка» отправят. Вратарь у «Петушка» отдельно мое внимание привлек. Низкорослый парнишка, что уже для вратаря так себе вариант, и к тому же нервничает. Парнишка ходил вдоль ворот, от штанги до штанги, и пяткой штанги пинал. Судя по всему, нервное напряжение сбрасывал, успокаивал себя. Идея так себе, потому что если прямо сейчас, пока паренек у левой штанги трется, кому то из моих ребят придет в голову с дальней дистанции…

Я мысль не успел закончить. Светлая голова оказалась у Осипова. Получив мяч обратно от Пчелкина, Ося резко развернулся на пятачке, зарядил пушку. Ну и лупанул с дальней дистанции по воротам, от души так по мячу вдарил. Точно такой удар, как мы накануне на тренировке отрабатывали, когда на поджопники играли. Мяч, как заряд ПЗРК устремился в дальний угол. Вратарь «Петушка» удар видел, даже среагировать успел, но вся проблема в том, что пацан, занимаясь «битием» штанг, из противоположного угла стартовал. И успел только половину расстояние пробежать, прежде чем мяч влетел в девятку, сетку встряхнув.

Мой визави на бровке аж подпрыгнул.

— Дима, что ты за дыру в воротах организовал! По центру ворот стой!

Вратарь с выступившим на лице румянцем, то ли от жары, то ли от стыда, на этот раз с досады кулаком по штанге въехал. Банка пропущенная — полностью его вина. Ну будет знать молодой, далее таких ошибок не допустит — потому что накажут.

Однако футболисты «Петушка» из-за пропущенного мяча нисколечко не расстроились. Да, соперник в нашем лице куда сильнее оказался, но разве это повод сдаваться? Тем более парни у команды соперника все до одного духовитые, дворовые. Их капитан не стал терять время, за мячом бросился, чтобы его в центральный круг отнести и оттуда разыграть. Чего-чего, а рвения у «Петушка» было не занимать, хотели футболисты показать, что тоже не пальцем деланы.

— Парни, мяч контролируем, наигрываемся, без суеты, — я напомнил своим ребятам, чтобы они без надобности не взвинчивали темп. — Миша, зараза, а ну на позицию вернись, чего ты вперед убежал!

Баграмяна пришлось одергивать, потому что тот бочком-бочком и перебежал на чужую половину поля, голевое счастье искать — куда ж без этого. Похвальное желание, правильное, но у нас ведь дырка на месте опорника останется, считай проходной двор! Баграмян услышал, молча затрусил обратно на позицию — не прокатило в форварда переквалифицироваться, тренер увидел. И надо сказать, что вовремя вернулся — «Петушок» после розыгрыша вновь попытался «Спартак-Колосок» через центр пройти, к штрафной. Но на этот раз Миша с поставленной перед опорником задачей справился. Постелился в подкате и отобрал мяч у полузащитника соперника. Осипов на отскок успел, мячом завладел, к ноге примагнитил.

Начали перепасовку, от одного к другому, от другого к третьему, мяч удерживая. Ребята из команды соперника с таким раскладом мириться не хотели, по полю носились, но за мячом не успевали, как бы не хотелось. Мяч всегда быстрее ног «бежит». Вот и «Спартак-Колосок» решил соперника вымотать, а потом еще пару голов оформить, когда у «Петушка» желание носиться по полю стихнет. Но желания у футболистов «Петушка» было хоть отбавляй и тренер гнал своих парней в прессинг, желая у нас мяч отобрать. Я даже странно него покосился. Дядя Петя, ты дурак? На пекле своих пацанов загоняешь, и с кем мы будем второй тайм играть, когда они ногами не смогут передвигать? В футболе одно из важного — силы на отрезках времени грамотно распределить. И тренер «Петушка» мог серьезно обжечься на том, что позволял футболистам по полю оголтело бегать.

Но у любой медали есть обратная сторона. Мои хлопцы, как только поняли, что «Петушка» можно на одной ноге обыгрывать, даже не вспотев и не напрягшись сверх меры, начали лишнее себя на поле позволять. Стали как по отмашке больше с мячом возиться, в обводку один против двоих и даже троих лезть. Но я не вмешивался, хотя и довольным особо не был… но блин, получалось же у пацанов. Как соперники не старались, а мяч забрать не могли, а если и случались у моих осечки, они мяч тут же себе обратно возвращали.

Дальше — больше.

Баграмян, которому не терпелось штуку в ворота «Петушка» положить, активировался, и сделал то, отчего у меня глаза на лоб полезли. Получил мяч, соперников на себя стянул, а потом лупанул свечкой, подымая мяч высоко в воздух. Трое соперников, которые на Баграмяна в отбор кинулись, головы задрали в изумлении, не понимая, что происходит и зачем форвард исполняет. А Миша резко рванул сквозь их ряды, с легкостью в отрыв уходя, как от стоячих. Рванул стремительно в штрафную, где прямо на линии мяч приземлился обратно на поле. Все четко форвард рассчитал. Не совсем на поле, конечно мяч стукнулся — но на ногу Баграмяну раз — и упал. Миша сразу с лету пробил по воротам «Петушка».

2:0

Лайнсмен зафиксировал взятие ворот, главный судья свистнул и указал на центр.

Тренер соперника за голову схватился, от изумления, поражаясь какие вещи мои футболисты на поле вытворяют. А я, довольный как таракан на кухне, захлопал, признавая мастерство своего форварда. Ай да Миша, ай да сукин сын, какие решения чудные в светлую голову футбольную приходят. Футболисты «Петушка», хоть и были нашими соперниками, тоже Баграмяну должное отдали — аплодисментами. Хлопал даже Прокофьев, который вот только на Мишку за безалаберность на позиции опорника вызверился.

Однако в этот момент на поле упала первая капля дождя. Еще когда Баграмян свечку оформил, я уже тогда обратил внимание, что на небе начали скапливаться грозовые тучи. Только вот жара была, а тут раз — и «кажется, дождь начинается». И как она часто бывает при резкой смене погоды, в следующую минуту хлынул тропический ливень. Сразу дождевой стеной.

Первый тайм подошел к концу, и не испытывая никакого желания бегать под дождем, арбитр дал свисток на перерыв, даже не позволив «Петушку» разыграть мяч с центра поля. А сам вместе с судейской бригадой, бросился в административный корпус семимильными шагами, подальше от дождя. Мы с ребятами первыми приметили беседку с навесом и забурились туда, дабы не промокнуть до нитки. «Петушку» с их тренером пришлось спасаться под ветками ивы.

В таких локациях мы и давали футболистам тренерские установки на второй тайм.

Удовлетворившись тем. как мои ребята отработали по несколько раз в каждом из треугольников, друг друга почувствовали, возможности оценили, я решил сменить игровую схему на второй тайм. Счет был довольно комфортный, мы вели в два мяча. Поэтому недолго думая, я анонсировал парням переход из позиционного нападения в глухую оборону. Хотел на второй тайм поставить автобус перед своей штрафной. Футбольный бог часто сюрпризы преподносит, и моим ребятам неплохо в обороне также слажено играть, как в атаке.

Сказано — сделано. Я начал чертить схему, найдя сухую веточку. Чтобы ставить автобус, следовало на ходу перекраивать тактику на 4−5–1. Игра в оборонительный футбол в следующем тысячелетии часто приносила результат. Вспомним «Рубин» Курбана Бердыева, который лучше всех ставил «автобус» перед своими воротами в российском чемпионате и при этом сумел стать чемпионом в 2008 и 2009 годах. Однако, когда речь заходила об оборонительной игре, я чаще вспоминал «автобус» Жозе Моуриньо. Любопытно, что Жозе первый ввел этот термин, раскритиковав игру соперника в матче АПЛ. Но потом, недолго думая, взял этот прием на вооружение в игре своей команды. Хитрый Жозе.

— Смотрите, парни, что дальше делаем.

Схема, которую я предлагал, выглядела следующим образом:

— Миша, доказал, что тебе надо в нападении играть, на второй тайм выйдешь чистым форвардов, единственным. Будешь искать шанс убежать от защитников и играть на острие.

Баграмян довольно улыбнулся, никак мое решение не прокомментировав.

— Ты, Пашка, на роль центрального защитника на «подстраховку» пойдешь.

Онуфриев кивнул, справедливости ради Паша ничего толком не показал в нападении в первом тайме, и наверняка захочет вернуть упущенное на новой позиции.

— Прокофьев, Белоконь, вы парни играете персонально против нападающих «Петушка», не в зону, а именно персонально.

— Есть, тренер.

— Если у Хохлова или Данько сложности на фланге возникают, тогда идем им на подстраховку, в центре Онуфриев прикроет.

— Понятно.

— Сейчас наглядно покажу, кто и куда бежит. Сюда смотрим.

Я начал чертить, наглядно отображая на схеме свои слова:

— Смотрите, парни, если «Петушок» справа в атаку пойдет, то Данько и Савельев в зону 2 убегаете.

— А как же фланг, бросаем? — удивился Данько.

— Фланг страхует Белоконь и Соломатин, мы никого и никуда не бросаем, а создаем необходимое большинство в зоне, — заверил я.

— Тю, так а если пасом на свободного дадут? — спросил Хохлов.

— Тогда по зоне смещаемся. Белоконь в зону 3 отходит, Онуфриев на позицию поперек поля смещается и так далее, а Данько играет роль левого центрального защитника.

— Ни фига себе вы придумали, Иван Сергеевич, какая тактика интересная.

— Так у нас будет преимущество численное, мы будем сковывать сопернику игру, — пояснил я.

Далее я объяснил, что действовать при отборе нужно жестко, оказывать регулярный прессинг на соперника, а при получении мяча — контратаковать. Миша Баграмян при этом должен всегда играть на грани офсайда, чтобы поймать острую передачу и убежать.

Я знал, что «автобус» не удастся поставить вот так сразу по ходу матча, для этого требуется пахота на тренировках, но сейчас хотел дать своим футболистам общее представление о крайне эффективной схеме. При этом такая тактика обязательно вгонит в ступор «Петушка», тренер которого вряд ли молниеносно сообразит, как проходить глухую оборону и у нас появиться оперативный простор для наигровки интересной схемы.

Однако погода внесла свои коррективы, на второй тайм мы выходили не просто на огород, а на чертово болото где-то в Новгородских лесах. Судя по колебаниям, которые были у судьи перед тем, как дать свисток на второй тайм — существовала высокая вероятность, что матч отменят. По крайней мере, арбитр скривился, когда выйдя на поле, тут же намочил бутсы.

Но дождь к началу второго тайма ослаб, поэтому свисток на второй тайм все же прозвучал. И мои ребята, выйдя на поле, тут же поставили перед воротами Вербного «автобус», что на первых порах вогнало в ступор, как тренера «Петушка», так и его футболистов. Ненадолго правда, потому что наши соперники решили, что мои ребята выдохлись и у «Петушка» появился отличный шанс поквитаться за два пропущенных мячах.

Я даже руки потер в предвкушении — второй тайм обещал быть крайне интересным и насыщенным на события. «Автобус» в это время не то, что не практиковали, тренеры понятия не имели о существовании такой схемы. Следовательно, никто из моих нынешних современников не знал, как взламывать глухую оборону. А я, подсмотренным у Пепа Гвардиолы «рецептом» прохождения «автобуса» ни с кем, ясное дело, делиться не собирался.

Единственное, что смущало — болото. Помимо луж, которыми залило поле, сам грунт стал вязким, тормозящим игру… Эту проблему я понял, когда был разыгран мяч и Баграмян, бросившийся в атаку после паса Осипова, на фиг утонул в жиже, не обладая вездеходными качествами. Следом на Мишу кучей малой набросились игроки соперника, которые перепачкавшись в грязи, выгрызли у нашего форварда мяч.

Стало очевидно, что во втором тайме просто не будет никому…

Глава 16

Сказать, что игра после во второй тайме не пошла — ничего не сказать. Игра развалилась, разладилась, как расстроенное пианино. И теперь вместо «Лунной сонаты» Бетховена, мои пацаны показывали в лучшем случаем «Собачий вальс». А в худшем — пианино на хрен выбросили, переключившись на балалайки…

Я стоял на бровке, сжимая кулаки. Злился, блин, что ничего не получается. А как тут не расстроишься, что тактика в матче пошла по наклонной и по сути не играла совершенно никакой роли. Второй тайм, не успел он начаться, сразу поставил жирную точку на моих планах.

— Ну чего ты в силовую борьбу лезишь, Ося! А ты куда… да едрить колотить, эх, — я рукой махнул.

Автобус отказывался парковаться у наших ворот, а любые тактико-технические действия пошли на списание. Попробуй тут на тактику поработать, когда дождь превратил поле в болото. Попробовали… но мои без сомнения более техничные ребята с первых же секунд начали утопать в размякшем и хлюпающем газоне. Поле итак было не айс, а тут еще кеды, пытаясь найти сцепление с газоном, только лишь утопали в хлюпающей жиже. И складывалось впечатление, что это не футбол, а какой-то ей богу замес теста… ну или выжимка ногами винограда. Не хватало только Адриано Челентано из «Укрощения строптивых», блин.

Другими словами, игра из футбола превратилась в другой футбол — американский. С обилием борьбы, физического контакта и грязи. Игроки «Петушка» занялись навалом, задавливая моих ребят в грязи, устраивая кучу мала. Любой мало-мальски точный пас по земле не проходил, завязал, останавливаясь примерно на половине пути. И вот тогда к мячу бросались футболисты, пытаясь его выцепить себе.

Если сравнивать общие физические кондиции моих ребят и футболистов «Петушка», то по подсчету формата «средняя температура по больнице», у «Спартака-Колоска» было куда меньше шансов подобную силовую борьбу выиграть. У меня было всего два крепких паренька, способных навязать и выиграть силовую — Прокофьев и Осипов, а вот остальные, прежде всего Осипов и Пчелкин, тупо физику не вывозили. И как хрустальные валились при первом же силовом контакте. Не хватало еще травму получить…

— Ребята, осторожнее, Ося не иди в стык, твою мать!

Мне оставалось только хвататься за голову. Вариантов, которые бы позволили изменить рисунок игры и перевести ее в хоть какое-то конструктивное русло, было немного. Раз-два и обчелся, но я все же решил дать время своим пацанам попытаться приспособиться к новым условиям. И первые десять минут терпеливо ждал, наблюдая за возней. Тактика же нашего соперника из раза в раз демонстрировала сплошной навал. Как только футболист «Спартака-Колоска» мяч получал посереди болота, на него, как стадо антилоп неслись все игроки «Петушка», чтобы затолкать и мяч отобрать. По результату мяч они отбирали, вдавливая моих пацанов в грязь, пытаясь утопить, как щенят… Не получалось ничего даже у таких техничных и взрывных ребят, как Осипов и Пчелкин. Ося пару раз попытался обвести соперника на пятачке, но ему все же было далековато до Рональдиньо, поэтому его успевали догнать и принудить к силовой борьбе. Понятно, что вслед за борьбой чаще всего раздавался свисток судьи, но после розыгрыша штрафного, продолжался формат «песня та же, поет она же».

Пчелкин на таком поле тоже растерял все скоростные качества. Пчела попытался несколько раз забежать, рывок сделать, но забег на болоте заканчивался всегда одинаково. В таких условиях скорость у моего флангового полузащитника быстро падала до скорости улитки. Ну а ребята из «Петушка», по прежнему имеющие жгучее желание победить, высунув языки носились по полю. В своей стихии почувствовала себя молодежь соперника.

Дела не шли. Мы топтались туда-сюда в районе центрального круга. Как-то завладеть мечом у «Петушка» тоже не выходило. Но раз за разом они все больше подползали к нашим воротам. Да и выматывали соперники моих ребят, знатно забирая силы. Если я хотел иметь какие-то перспективы на турнир, то самое время было вмешиваться в происходящее. Позволь я дальше идти игре в таком темпе, то на следующий день существовал риск, что поднять пацанов с кроватей мне не удастся. А если и удастся, то ходить они будут на прямых деревянных ногах. От подобной нагрузки быстро забивались мышцы, а у нас игра на игру с малейшими перерывами на восстановление.

— Работаем парни, вот так! Темп держите, они посыплются скоро!

В отличие от меня, тренер «Петушка» никаких корректив в игру не собирался вносить. Происходящее на поле его более чем устраивало. И, руку на сердце положа, возня «Петушка» было то лучшее, что мой коллега по тренерскому цеху мог мне предложить. Признаюсь честно, я не сразу понял его задумку… а парнишка ждал, пока мои пацаны наедяться возней и в отместку начнут фолить, к чему их старательно склоняли вот уже почти десять минут игрового времени второго тайма.

— Э! Миша, спокойно! — попытался я внести корректировки в происходящее, понимая, что прежде всего Баграмян может схлопотать на ровном месте, если и не красную карточку, то предупреждение.

Однако беда пришла оттуда, откуда совсем не ждал. Мои пацаны заводились от того, что не могли овладеть мячом и играть первым номером, и начали фолить в ответ. Неожиданно для меня, первый у кого не выдержали нервы, стал Ануфриев. Далеко не все футболисты «Спартака-Колоска», могли тягаться с «Петушком» в физике, но Пашка вполне себе мог и взбесился он из-за того, что «Петушок» играл грязно как раз против наших мелких футболистов, проигрывающих противоборства более фактурным соперникам. Ну и решил отомстить, когда Пчелу снесли на газон в очередной раз, и тот чуть грязью не захлебнулся. Выпучив глаза, Ануфриев пошел в прямой стык с соперником, к которому отскочил мяч от Пчелкина, и посадил того на бедро, отчего футболист «Петушка» покатился по газону.

Свисток.

Судья тотчас среагировал на нарушение и предсказуемо показал желтую карточку Пашке. Тот только отмахнулся, не став слушать внушений, только отмахнулся. Однако у нашей штрафной организовался штрафной, метрах в двадцати от ворот, практически по центру поля.

Я начал помогать своим пацанам грамотно расставиться в стенке, чтобы заблокировать удар.

— Данько, куда пошел — тоже становись! Все становимся!

Исходил из того, что разыгрывать мяч «Петушок» не станет, а попытается нанести удар в створ ворот Вербного. И чем больше будетстенка из моих ребят у наших ворот, тем меньше будет шансов ее пробить. Не долго думая, я распорядился все десятерым полевым футболистов встать в стенку, по вязкому полю не боясь пропустить контратаку. Тренер «Петушка» взвесил ситуацию, и подозвал к себе одного из своих футболистов. Секунд тридцать что-то ему объяснял, тот кивал в ответ. После мой коллега по цеху, хлопнул по плечу своего игрока и тот побежал исполнять штрафной.

Что именно хотел исполнить тренер «Петушка», я понял не сразу, хотя уже потом признал, что такое решение оправдывалось. Футболист соперника подошел к мячу. Судья показал, что бить следует после свистка. И когда свисток раздался, последовал удар. Я полагал, что он захочет фигачить напрямую, на силу, но вот ни разу — футболист подбежал к мячу, и тупо перекинул его через мою стенку, запустив парашют. В угол ворот метил. Вербный дернулся, но ноги вратаря повязли в размякший грунт и пока он высвободиться пытался, мяч медленно, но точно залетел в угол.

Да уж… или уж да.

«Петушок» размочил счет. У меня, конечно, на душе кошки заскребли от такой невынужденной ошибки. Но молодцы ребята. Тренер соперника добился чего хотел и сумел меня тактически переиграть. Я захлопал в ладоши, отдавая должное своему визави.

— Хорошая игра, — улыбнулся я оппоненту.

Но я сразу вспомнил, что упасть может каждый, а вот подняться после этого — нет. Поэтому тотчас сделал из произошедшего выводы. Тем более, тренер «Петушка» открыв карты, подсказал в какую сторону следует смотреть. Я тотчас прокрутил в голове как сделать так, чтобы повернуть игру в нужное русло, чтобы мои ребята по нестабильному полю, вернули себе инициативу.

— Чи-чи, — я вставил два пальца в рот и свистнул, обращаясь к пробегающему мимо Пчеле. — Иди как сюда!

— Что тренер? — пацан выглядел неважно, форма перепачкана, комья грязи даже из волос торчат, слиплись, ну и настроение неважнецкое, игра не идет.

— Тактику меняем, — я подозвал его ближе, чтобы коротко задумку объяснить.

— Что делать?

Ну ухо, шепотом, дабы тренер соперника раньше чем следует, ничего не услышал, я воспроизвел новую тактику.

— Все понятно?

— Более чем, — подтвердил Пчела.

— Тогда шуруй пацанам на поле передай, — я похлопал его плечу.

Уж не знаю, что так возмутило судью, может он просто задолбался по болоту бегать, но судья решил на меня вызверится.

— В перерыв надо было объяснять!

И с этими словами подбежал ко мне и сунул желтую карточку.

— Еще раз выйдите, Иванов, и удаление получите, а сейчас от бровки отойдите!

Я развел руками, может и стоило высказаться в ответ, что тренер «Петушка» перед штрафным свою установку футболисту рассказывал, но я не стал провоцировать судью. От греха подальше. Ушел с бровки, руки на груди сложил, продолжая наблюдать за игрой. Главное, что Пчела мою новую установку услышал и побежал до полевых доносить, все что требовалось донести до команды — я донес.

Пчелкин, побежав разыгрывать мяч в центральном круге, защелкал пальцами, подзывая к себе ребят полузащитников. Те внимательно выслушали, отрывисто закивали — все поняли. Ну а дальше, Пчела первым касанием мяча, разыграл его с помощью мягкого навеса с Осиповым.

— Молодцы ребят, — подбодрил я своих игроков.

Мяч на коротке перешел Осипову и тот принял его щечкой, не давай опуститься на газон. Принялся мяч чеканить, жонглируя, и одновременно осматриваясь вокруг на кого мяч можно передать. Естественно, футболисты «Петушка», тут же кинулись в отбор, но время у Оси было.

Задумку похоже сразу понял мой оппонент по тренерскому цеху. Он глаза выпучил.

— Стоим, не бежим! — заверещал он.

Но футболисты буквально восприняли слова тренера, как вкопанные стали, от чего мой визави топнул раздосадовано ногой. Как раз в этот момент, Ося нашел куда переправлять мяч — Багрмян поднял руку, показывая, что готов к передаче. Осипов тут же, как только мяч опустился ему на ногу, передал его мягким навесом на Мишу, пасшегося на ленточки штрафной. Пас получился точный, прямо в ноги, но Баграмян не стал его обрабатывать и ножницами, замкнул передачу, лупанув сильным ударом в створ ворот «Петушка». Мяч, как пушечное ядро, прошило сетку ворот соперника. Вратарь «Петушка» даже не шелохнулся, голову не успел повернуть…

Довольный, как кухонный таракан, Баграмян потряс в воздухе указательным пальцем.

Штука.

А тренер «Петушка», смекнувший по моей новой тактике, за голову схватился. Смекнул то смекнул, а угрозу не смог предотвратить. Он покосился на меня выпученными глазами, я в ответ улыбнулся, плечами пожал.

— Нормально?

— Отыграемся.

— Ну-ну, помечтай, а лучше за блокнотом сходи, чтобы записывать… пригодиться.

Ответить, тренер «Петушка» не ответил, только разочарованно сплюнул на бровку. Правда тотчас обратно отошел, чтобы не привлекать к себе внимание судьи и тоже не схлопотать желтую карточку. Обидно осознавать, но я переиграл визави в новых условиях, сумев расколоть орешек примерно к половине второго тайма. Мало того, что «Спартак-Колосок», вновь увеличил разницу в счете, так я вдобавок нашел способ, как сделать так, чтобы мои парни переставали тратить множество сил. Игра верхом! Стоило поднять мяч с газона, где он увязал в грязи, как игра снова пошла. Теперь единственное, на что уходили силу у «Спартака-Колоска» — отбор мяча, для того чтобы дальше перевести игру к длинным передачам поверху. И то, отбор необходим был только тогда, когда футболисты «Петушка» вводили мяч в игру после пропущенного гола.

— Парни так держать, все делаем правильно! — крикнул я, давая понять пацанам, что пытаться как-то иначе изменить рисунок игры — не стоит.

«Петушок» разыграл мяч, но предсказуемо повяз в грязи, перейти на игру верхом вслед за нами, футболисты соперника не могли. Не хватало у них тактико-технической оснащенности. Хотя один из футболистов «Петушка» честно попытался — навесил своему напарнику по команде, но только лишь выбил мяч за боковую. Оттуда уже мои ребята ввели мяч ровно в ноги, и снаряд снова залетал по полю, угрожая оказаться в ногах нашего нападающего для очередного растрела створа ворот. Считай пустых ворот, потому что от вратаря, как нашего, так и их, пользы было меньше, чем от козла молока.

По итогу, моим ребятам понадобилось всего несколько минут, что окончательно перестроить игру. Теперь передачи шли только верхом, через навесы. Был и свой брачок, тяжело не опускать на поле мяч, но мои пацаны с задачей охотно справлялись, поэтому при любых косяках, возвращали игру обратно в воздух. Завесы грузились точно на нападающего Баграмяна, стоявшего на линии офсайда.

Пока тренер «Петушка» смекнул как противостоять новой тактике, Миша успел довести счет в игре до разгромного, забив еще пару безответных банок. Мои визави вставил пальцы в рот, засвистел, чтобы футболисты обратили на него внимание. И когда те повернулись, начал жестом показывать, чтобы защитники «Петушка» начали отходить дальше от ворот.

Понятно, что хочет.

Тренер соперника хотел, отойдя, от стартовой схемы, сместить линию «офсайда», отводя своих защитников ближе к центральном кругу. Все очевидное просто — если не удается справиться с Баграмяном в игре, то его из игры можно попытаться вывести. Пусть и с положения «вне игры». Но по факту, если линия защиты встанет как можно дальше от своих ворот, но Баграмяну придется, получив мяч, играть низом, а значит моя тактика, исправно сработанная, отправиться в топку.

— Умно, — я покосился на тренера «Петушка», продолжая словесную перепалку у бровки.

— Думал легко будет? — подмигнул он.

Я решил посмотреть, что из этого всего выйдет на практике и сможет ли «Спартак-Колосок» справиться с чинимым препятствием. И не прогадал. Ося в очередной раз навесил на Мишу и тот, находясь почти у центрального круга (чтобы не попасть в офсайд), получив мяч, оставил его в воздухе. Миша поднял мяч вверх, себе на ход, и как лодка на речке, «поплыл» к штрафной соперника, пока мяч летел в облаках.

Я сжал кулаки, предвкушая чем это все закончится.

А закончилось очередным расстрелом ворот «Петушка». Баграмян оказался на мяче и пробил с пыру слету.

Штука. Еще одна.

Теперь, когда счет дошел до неприлично разгромного, я начал показывать футболистам, чтобы они снизили темп и поберегли силы. Победу с «Петушком» мы теперь точно не упустим. Остается просто доиграть мяч до конца. Так то впереди принципиальная игра с одним из московских клубов и там силы ребятам наверняка понадобятся.

7−1, в шесть мячей разницы, игра близилась к концу.

Я предположил, что судья не станет добавлять дополнительное время ко второму тайму. Оно не зачем. Отыграться у соперника не было ни единого шанса. Как в памятном матче Португалия — Россия в Лиссабоне, в ворота «Петушка» летели все мячи. А тренер соперника, прям как Георгий Ярцев, не выдержал, что все его тактические ухищрения отправились к чертям, и ушел с поля, оставив своих ребят отбывать номер.

Мне даже стало жалко ребят соперника, потому как, когда прозвучал финальный свисток, «Петушок» уходил с поля с опущенными головами. У них почти получилось… или не почти. Но игра закончилась разгромом и без тренера на бровке. Дабы хоть как-то поднять сопернику дух, мы с пацанами захлопали, провожая их с поля. Пусть, это не первое и не последнее поражение у «Петушка», турнир еще играть, но именно в таких матчах куются предпосылки будущих побед. Соперника бы пацанам послабее… ну а их тренеру побольше терпимости и выдержки. Если вот так каждый раз с поля убегать, когда тактика у команды не работает, то и в футбол играть не стоит.

Не побоясь испачкаться в грязюке, я вышел на поле, поблагодарить парней за самоотверженную игру. Мы обнялись, сомкнув в центре поля кольцо и начали прыгать, держась за плечи друг друга. Вот в таких играх, когда вопреки, на надрыве, формировался командный дух.

— Хорош бойцы, — я пожал руку каждому из своих футболистов.

Уверенность, что мы еще наведем шороху, не взирая на присутствие на турнире молодежек серьезных клубов, окрепла.

Глава 17

Удачный старт еще не половина дела и даже не треть, но очень все же важная штука. Умно сказано? Умно. Но чего душой кривить, первая победа, это взлет во всех смыслах, и главное — в психологическом. Именно она как торпеда выступает, катализатор всего остального.

Сказать, что ребята мои были на седьмом небе, по дороге домой — это считай ничего не сказать. А когда я сходил в корпус лагеря и на базу спартаковскую звякнул по телефону, чтобы за нами водила из Тарасовки подкатил, то появление красно-белого автобуса в лагере вовсе фурор вызвало. Пацаны из других команд стянулись на автобус посмотреть — еще бы! На автобусе этом команда настоящая спартаковская ездила. Ну и мне пришлось задержаться в лагере — автографы пацанам раздавать. Я никому не отказывал, счастье пацанам отвалил. Мне то не жалко, а пацанам в кайфы.

Мои же парни уезжали довольные, как слоны. В автобусе на обратном пути даже не хохот стоял, а ржание конское, они еще не могли отойти от бешеных эмоций, те играли с пацанами как незримые, но вполне действенные привидения. Я этому не препятствовал, понимая, что вулканы адреналина сейчас ни фига не заглушить, только давить если. Так пусть плещут на здоровье, постепенно затухая, это нормально после такой игры. Хотя… Впрочем, до этого «хотя» надо еще дожить, а пока незачем лезть к парням, пусть все это перегорит, перебродит в них, главное чтобы на радостях не забухали… Красавчики мои, одним словом.

Барышни, Лена Пупс с Оксаной Вадимовной, как-то притихли, вроде бы они и ни при чем тут, а сами по себе — не хотели у команды минуту славы забирать. Сидели рядом, но не переговаривались, обе такие малость напряженные, черт знает почему. Я это заметил, но лезть в психологические загадки не стал. Чужая душа — потемки, верно; женская — вдвойне. А правду сказать, и своя-то не ахти какой полдень, тоже там тени, сумерки да закоулки, куда лучше не заглядывать… Подумал так, и память, зараза, вмиг лукаво подсунула мне Аллу, бывшую мою, да так, что передернуло изнутри. Женушка, блин… знала бы она, что мне вот так второй шанс подвенулся.

Я усмехнулся про себя тому, что подумал о ней в прошедшем времени. Другая это теперь жизнь — прошлая. Для меня Алла и вправду прошедшее время, я даже стал ощущать, что прежние воспоминания медленно таяли, уступая место воспоминаниям новым. Раньше я вроде и не задумывался над этим, а вот теперь, глядя в лесные дали, впервые ощутил, что врастаю в команду «Спартак-колосок», и она в меня, мы становимся единым целым. Приятные такие ощущения, на которых я себя поймал.

Так поневоле философствуя, я и не заметил, как доехали до нашего лагеря.

Ребята поуспокоились, заметно выплеснули бешеный задор, хотя он еще колесил в них на гастролях.

— Иван Сергеич! — весело заорал Пчелкин, когда мы вывалились из автобуса, — Какие будут указания на вечер⁈

Пупс встрепенулась, видать, вспомнив, что она здесь не хухры-мухры, а воспитатель:

— Указание, Пчелкин, может быть только одно: ужинать и спать! — протрещала она.

— А он, Елена Анатольевна, не вас спрашивает, а тренера, — съязвил Мишка.

— А я, Баграмян, не тебе отвечаю, а Пчелкину!.. — ловко огрызнулась Пупс, умеющая обращаться с нашим форвардом и за пояс его затнкуть.

Я счел нужным вмешаться:

— Елена Анатольевна, мы все-таки не пионерский отряд. И даже не комсомольский. Мы футбольная команда. И главный в ней — тренер. Именно его приказы для игроков закон…

Произнося это вызывающе-назидательным тоном, я замечал, конечно, как скалятся ребята и как огненно зыркнула в меня Ленка. Директриса тоже почему-то ехидно ухмыльнулась, но я в этот миг сделал смысловой пируэт:

— …хотя по сути вы полностью правы. Ребята! — я повысил голос. — На сегодня объявляется свободное время! Сейчас все на ужин, потом отдых, плавно переходящий в сон. Отбой произвольный, но подъем по распорядку. Подниму всех, без оговорок. Поэтому соображайте сами, игра у нас завтра. За территорию лагеря — ни ногой! Я вас проверять не буду, все на доверии. Усвоили?

Парни мгновенно перекинулись взглядами.

— Ясное дело, — первым откликнулся Онуфриев.

Когда я завел этот педагогический спич, честное слово, я еще не знал, куда он приведет, но раз хочется Пупсу свою «власть» уходящую ощущить — флаг в руки. Не хватает видимо острых ощущений девчонке. Отметил еще и вот что — Паша свое слово явил, а все прочие восприняли это как должное, даже Миша. Что это значит? Правильно — у нас в команде капитан оказался утвержден окончательно. А значит, команда обретает еще более прочную структуру: игроки готовы признать верховенство Онуфриева, понимая, что это делает сильнее всех. Пацаны походу врубились что идя за Пашкой, пацаном правильным и работящим, некогда зыбкая мечта теперь становилась реальностью. Забрезжила на горизонте цепочка малых, но совершенно достижимых целей, уверенно ведущих к главной. Я проводил разбегающихся пацанов взглядом, поблагодарил водителя за отклик и сам, усталый, как чертяка, пошел следом в лагерь.

Хотя, конечно, нам еще немало придется попахать. И большей частью ставить игру и открывать лучшие стороны пацанов прямо в матчах. Тонкий, сложный организм — спортивный коллектив, состоящий из людей с огромным самолюбием, и в хорошем и в плохом смысле этого слова. Моя ближайшая задача сделать из пацанов не физкультурников, а настоящих спортсменов. Оно ведь в чем разница? Физкультурник занят тем, что мышцу качает, бодрится, хорохориться и кайфует от самого процесса. А со спортсменом профиком посложнее философия будет. Спортсмен — другое дело. То есть другая мотивация, другие задачи. Он везде, всегда обязан жить с мыслью, что он должен стать первым. Стать лучше всех. Да, может не всегда стать первым, но и пятым-шестым без такой мотивации не быть никогда. И тогда спорт это уже не кайфушки, а пахота, настоящий труд.

Вот такой посыл неплохо бы понять моим парням, чтобы в большой красно-белый клуб попасть к Олегу Ивановичу на просмотр.

Тут почему это учитывать важно? Да потому что в одиночных видах спорта: плавание, легкая атлетика, бокс, борьба… ну и так далее, все с мотивацией с порога понятно. Нет, и там нелегко, кто бы спорил, вырастить спортсмена высокого класса, где-нибудь в метании копья — ну, я-то представляю масштаб тренерского труда. Но все-таки найти подходящий самородок, огранить, отшлифовать его, психологически настроить куда проще, чем команду, где собраны совсем разные люди. У моих пацанов самолюбие обострено, что дай боже, каждый мысленно талант и герой. И когда такой герой на лавку садится — полировать жопой от игры к игре, очень сложно донести, что это на благо команде идет. Поэтому мне надо суметь ребят «упаковать», подчинить цели, где-то даже заставить встать на горло своей песне. Так то все ради того, чтобы создать команду, цельную игровую машину, а не сброд талантов, из которых толку не выйдет. Ну и объяснить пацанам, что если ты поступишься собой в пользу команды, ты же и выиграешь!

Почему мне в голову пришли такие мысли? Да потому что наши пацаны из запаса ехали из лагеря со спущенными лицами. Всерьез считали, что не внесли никакого вклада в результат. Ну тут справедливости ради — хрен у тебя получится вдолбить в голову пацану, что лавку полируя, он команде помогает. Фигушки. Ладно — плавали, знаем, надо будет с пацанами с глазу на глаз поговорить и как-то приободрить.

Я дошагал до столовой. Парни уже гремели мисками, ложками, гоготали, а меня персонально, с улыбкой до ушей, встречала Аннушка — ну ты только глянь на нее! Принаряженная, да пышную прическу сделала. Правда неумелый макияж размазала по хорошенькой мордашке с жуткими бровями, отчего стала похожей на начинающего клоуна, только еще пытающегося найти свой сценический образ.

— Добрый вечер, Иван Сергеевич!

— И тебе того же, краса подмосковных полей! Куда собралась?

— То есть? — она слегка оторопела. — Как куда? Я тут… здесь, на работе… никуда не собиралась…

— А-а! Ну ладно. А я было подумал, ты отсюда прямиком на сцену, вон в каком наряде! Хоть на конкурс красоты посылай. Губами червлёна, бровьми союзна… Мисс Колосок, да и только!

Повариха сильно засмущалась, но видно было, что ей ужасно приятно это слушать:

— Да ну, скажете тоже, Иван Сергеич!..

— А что я такого говорю? Правду, правду и только правду, разве что! — я девчонке подмигнул заговорщицки.

Такой примитивный юмор пробирал простодушную девчонку, нравился и она совершенно по дурацки хихикала, тая под моим взглядом, как пломбир на солнце.

— Иван Сергеевич, — следом затараторила она, вдохновившись — а я вам оладушек нажарила. Специально! Как главному тренеру. Со сметаной. Вы же должны по усиленной норме питаться?.. Сейчас чай свежий заварю, индийский, высший сорт! А может, какао хотите? Есть! Золотой ярлык.

Я мысленно усмехнулся, забавно так все это получается. Знаменитые советские бренды! Индийский чай, какао «Золотой ярлык» фабрики «Красный октябрь»… Конечно, все это мне знакомо до глубины души, только успело позабыться за многие годы, а сейчас вот раз и воскресло, если так можно сказать. По факту — до сих пор привыкнуть не могу. Хотя недолго этим чаям\кофеям осталось…Я усмехнулся уже натурально.

— Да? Ну, иди, показывай свои достижения народного хозяйства.

Аня заторопилась в отдельную комнатку, где с торжеством продемонстрировала мне здоровенную эмалированную кастрюлю, полную совершенно роскошных оладий — пышных, румяных, в самую меру поджаристых.

Я аж оторопел.

— Так, Анна. Как тебя по батюшке величать?

— То есть?

— Ну отчество твое как?

Теперь она слегка обомлела:

— Отчество? А… зачем?

— Ну ты же официальное лицо, — я постарался не улыбнуться.

Аня немного потускнела, похоже ей не хотелось становиться для меня лицом официальным:

— Да как-то непривычно… Ну, вообще-то Васильевна.

— Отлично. Так вот, Анна Васильевна, сейчас мы с тобой отложим себе штук пять-шесть и попьем чайку за компанию. А остальное отнесем ребятам. Они сегодня заслужили.

На раскрашенном личике выразилась сложная смесь чувств:

— Иван Сергеевич, это я вам…

— Анна Васильевна, отставить! По повышенной норме надо спортсменам питаться, думаю, ты это должна понимать. Тем более они сегодня заслужили. Ну-ка, пошли. И сметану не забудь.

Вместе с тем я не забыл отложить с полдюжины оладий на тарелку, а кастрюлю попер в общий зал.

— Внимание, орлы! — громко объявил я аппетитно жующей братии. Чуть подождал, пока они стихнут и с интересом воззрятся на меня. После паузы я продолжил:

— Во-первых, еще раз поздравляю вас с победой! Да, первый противник нам попался не самый сильный, но ваших заслуг это не умаляет. Сработали хорошо, молодцы. А главное, я чувствую, как шаг за шагом куется наша команда, да и вы сами должны это ощущать.

— Точно, Иван Сергеич! — гаркнул взлохмаченный, раскрасневшийся Баграмян.

— Да. Ну а раз так, то заслужили премиальные. А кто нам их обеспечил? Кого благодарить за это?

Ребята застыли в недоумении.

— Кто? — первым проявился Паша.

— Наш замечательный шеф-повар Анна Васильевна. Получите! — и я торжественно водрузил кастрюлю на стол. — Налетай по-братски, чтобы всем вровень!

Взрыв эмоций чуть не снес крышу столовой. Восторги в адрес Ани совершенно ее смутили, она зарделась, ошеломленно улыбалась и не знала куда деваться. Я поспешил прийти на выручку:

— Значит так парни: питаемся от души, потом отдыхать и спать. Я уже сказал: я вам доверяю, сегодня каждый сам себе распорядок. При условии, что завтра подъем, утренняя тренировка и так далее по графику. Все ясно?

Радостная разноголосица слилась примерно в одно: «Да какой разговор, Иван Сергеич! Да все будет тип-топ!.. Да мы!..»

— Договорились! — и мы с Аней вернулись в «персональный кабинет».

— Ну, Анна Васильевна! — с немного наигранным подъемом провозгласил я, — вот теперь доставай свои деликатесы, индийские ярлыки там, все такое. Будем пировать!

— Сейчас, сейчас! — счастливо засуетилась девушка. — Чайник поставлю, подогреть надо!

Глядя, как она хлопочет, я испытывал какое-то отческое умиление. Ну в самом деле ведь, не девчонка, а клад: красивая, фигуристая, опрятная, дома, поди, у нее все блестит, сверкает, чистота умопомрачительная. Накрасилась, конечно, адски, да ведь это пустяки — научиться еще. А готовит как⁈ Руки до локтей сожрешь!.. Ну где еще такую найти⁈

Но это понятно, я так рассуждал, человек много повидавший, жизнью тертый-мятый. А вот парни мои…Тут я, признаться, испытывал немалое беспокойство. Если на Ленку Пупса они и заглядывались, но хрен его знает почему дистанцию держали. То вот Аннушка повариха пацанам явно по душе пришлась, каждый второй с ней парой слов перекидывался, улыбался. Понятно почему — уровень мужских гормонов у молодых спортсменов в зашкваре, у каждого с перехлестом, как ртуть в термометре в сорокоградусную жару. С другой стороны, по заветам Андрея Петровича «порядок бьет класс!». Без толкового порядка вообще ничего не вырастет, это уж сто пудов, к бабке не ходи. И под юбки к бабам пацаны не полезут только в одном случае — как раз таки, если порядок есть. Вот его мне и следует добиваться, при этом не ограничивая ребят, чтобы у них ко мне уважение было. И порядок вроде как у нас выстраивается, но подростковая психика такая неровная ломкая штука… что красивая девчонка рядом — испытание для хрупкой конструкции.

Какао «Золотой ярлык» оказалось вполне себе добротным напитком, а уж в сочетании с оладьями да густой сметаной… Я все это пил и ел, немилосердно нахваливал Аню, вгоняя ее в краску, но думал все-таки о своем. Поэтому не заметил, как непроизвольно покачал головой, вызвав Анино удивление:

— Вы что, Иван Сергеевич?

— Думаю, Аня. Мне ведь из наших архаровцев не просто команду слепить надо, а победителей. И ведь пошло дело, представь себе, тьфу-тьфу, чтобы не сглазить. Пошло. Не дай Бог испохабить! А как это сложно, ты даже представить себе не можешь!..

Тут я спохватился, видя, что разоткровенничался не к месту.

— Ну, ладно, спасибо за угощение. Знаешь, без всяких там скажу, что у тебя талант. Быть тебе шефом в «Метрополе» или где еще! По крайней мере, я тебе того желаю от всей души. Будь здорова, отдыхай, и я пошел спать. День сегодня трудный был.

Не знаю, какие планы были у нее на этот вечер, но я точно не собирался девчонке жизнь портить. Если она в меня и влюбилась, то по девичьей юной глупости, это же видно, не хочу этим пользоваться, а если во второй раз в номер ее к себе пущу, то не факт, что сдержусь. Как говорится, все пройдет, годы все выветрят, спустя лет десять будет вспоминать с улыбкой: эх, и дура я была!.. Но и хорошо, что так было.

Оказавшись у себя, я с удовольствием вытянулся на кровати, не зажигая свет. Проходя по коридору прислушался — пацаны уже к себе в комнату пошли и ржали, видимо игру сегодняшнюю припоминали. Ну а мне надо уже думать про день грядущий. Как там мэр Киева говорил про завтрашний день? Вот-вот. Сегодня в завтрашний день надо смотреть. Доля тренерская, она такая. Мало думать о тактике, технике, психологии, надо еще и менеджером быть, решалой. Во всяком случае мне в моем положении уж точно, прямо как Олегу Ивановичу в свое время в Красной Пресне. За меня это никто не сделает, наверное, поэтому и бабу заводить не хочу… Пока…

Продумывая завтрашний хитроумный ход, я не заметил, как постепенно погрузился в сон.

Глава 18

Утром не пришлось мне никого будить ни пинком, ни добрым словом. Все дружно вскинулись ровно в срок, и я вновь прямо-таки окатился медовым душем. Ну а чего, и вправду у нас получается команда в лучшем смысле слова. Коллектив товарищей, сплоченных общей целью. Ура! Три раза.

Разумеется, ничего этого я не сказал, и даже лицом не выразил, пусть пацаны не расслабляются. Для них — я краткой улыбкой поприветствовал ребят и тут же принял деловой вид.

— Ну что, вижу, все живы-здоровы?.. Приступаем к занятиям! Разминка: бег полтора километра в среднем темпе с легкими ускорениями. Норматив — девять минут. Погнали!

Парни в меру бодро припустили по беговой дорожке, и я еще раз убедился в правильности выбранного нами пути. Но Бог мой, сколько еще надо пройти и одолеть, чтобы добиться результата!..

Ладно! Пока мои игроки пыхтят, стараются, и это хорошо. В норматив уложились все.

Я улыбнулся пошире:

— Пробзделись? Разогрелись?.. Теперь комплекс разминочных упражнений на пластику без мяча.

Работали все на совесть, никого подгонять, подстегивать — без надобности. Кое у кого я отмечал, конечно, огрехи, некоторую «деревянность» движений. Но ладно, пустяки это все сейчас — замечаний делать не стал, потом подработаем. А вот у Вербного и Баграмяна все выходило на загляденье, мягкость и грация у них врожденные, это уж либо дано от природы, либо нет. Я невольно залюбовался тем, с какой прямо нечеловеческой, кошачьей ловкостью у них выходят самые простые упражнения. Впрочем, об остальных пацанах тоже не забывал — приглядывал и за остальными.

Решив, что достаточные физические кондиции достигнуты, я дунул в свисток:

— Окончить разминку! Все сюда! Языки с плеч убираем и слушаем!

Разгоряченные футболисты собрались вокруг меня, я подождал, пока они угомонят дыхание, после чего объявил им план на ближайшую половину дня, который, думаю, их удивил.

Дело в том, что я решил отправиться в «Зорьку» с тайным, ну пусть полутайным визитом. Суть этого визита я, конечно, раскрывать не стал. Лишь сказал, что должен отлучиться на полдня примерно. Тогда как моим парням предстоит провести легкую тренировку в это время. Когда приеду, скажу, что будем делать дальше.

— За старшего остается Онуфриев, — твердо объявил я, следя за реакцией. Реакция оказалась самой благоприятной, никто уже не оспаривал Пашин приоритет, соображая, что это себе дороже. Еще бы, лидерская позиция Павла только на пользу команде шла, а значит, и лично каждому.

Далее я постарался быстро и дельно расписать меню упражнений технического плана на утреннюю тренировку. Блок включал: жонглирование мячом; ведение мяча внешней и внутренней сторонами подъема, с разной скоростью и мгновенной сменой направлений, применением обманных движений и последующим ударом в цель. Также следовало отбработвать прием и остановку мяча, катящегося по газону с разной скоростью и под разными углами по отношению к игроку, а также летящего по воздуху. Ну и обязательно разнотипные удары по мячу… и еще ряд упражнений. Короче работы — пахать не перепахаешь. Ясное дело, все о чем я просил — наглядно показал. Пашка хоть и пацан толковый, но по тренерским приблудам и премудростям не в курсах. Онуфриев внимательно смотрел за тем, что я показываю, как губка впитывал.

— Паша, справишься? С руководством такой тренировкой?

— Не вопрос, Иван Сергеевич! Будем стараться.

— Не стараться надо а делать, — поучительно сказал я. — Ну что ж, тогда вперед! Закончите, пообедаете без меня. На отдых — час. Вернусь, скажу, что дальше.

— А вы куда, Иван Сергеич? — вдруг полюбопытствовал Вербный.

— Дима! — сказал я особым тоном, отчего он слегка напрягся, скукожившись корочкой апельсина. — Как ты думаешь, ты умный человек?

Он недоуменно заморгал, а ребята осклабились, не зная еще, что я скажу дальше, но предвкушая нечто.

— Ну… — протянул Дима, — как бы…

— Молодец! — воскликнул я. — Старайся дальше. И запомни: умный не тот, кто много знает, а то, кто хорошо думает. Усвоил? А много знать незачем. Лишний груз в голове.

Лица ребят расплылись в улыбках и смешках, Дима тоже заухмылялся — видимо, ожидал какой-то подколки, но ничего обидного не услышал.

— Учту, Иван Сергеич! — буркнул он, расслабляясь.

— Вот и ладно. Вижу, что думаешь правильно. Работаем, орлы! Онуфриев, за старшего. Встречаемся после обеда.

И я рванул в «Зорьку».

План мой был гениально прост в теории и черт знает, что из него выйдет на практике. А именно: я решил с корыстной целью охмурить директрису лагеря, уловив ее симпатию ко мне. С какой-то стороны это была, конечно, авантюра, но шестое чувство подсказывало, что у меня тут может выгореть. И я положился на Фортуну.

Без проблем добравшись до «Зорьки» на рейсовом автобусе, я поначалу огляделся, убедился, что на входе несет вахту добродушного вида старушка и без опаски устремился к ней.

— Доброе утро, бабушка!

— Утро, сынок, с петухами, а счас уж полдень на носу! Ты откудова к нам и зачем?

— А к директору я к вашему. По физкультурным делам, она знает. Иванов Иван Сергеевич.

— Ишь ты! А что ж не Иваныч?

— А уж это дедушку моего надо было спросить, зачем сына Серегой назвал. Да теперь уж не спросишь.

— Ох, это верно… Ну, ступай. Знаешь, куда?

— Знаю, бывал у вас, да не раз, — само собой вышло почти в рифму.

Я отправился в административный корпус, мысленно дивясь наивности и доверчивости советских людей, к которой никак не мог снова привыкнуть. Впрочем, эти ненужные мысли тут же как ветром сдуло, только я заприметил директоршу, выбежавшую на крыльцо и энергично зашагавшую от меня вдаль.

Черт, я не знаю, как ее зовут! И у бабки не спросил, балбес!..

— Товарищ директор! Товарищ директор, можно вас на минуту⁈

Она резко развернулась и тут же расплылась в широчайшей улыбке:

— Иван Сергеич!..

— Он самый. К вам в гости. Принимаете?

— Ой, да конечно! Прошу ко мне в кабинет! — и она засеменила навстречу, вмиг позабыв про все свои дела.

— С удовольствием! — воскликнул я, лихорадочно припоминая всякие джентльменские обороты речи. — Буду признателен… то есть, очень рад составить компанию…

Бормоча этот вздор, я топал вслед за ней, вдруг особенно фигурно заигравшей булками, что, надо признать, выглядело довольно завлекательно.

— Вы извините, — продолжал я включать светского кавалера, — я ведь так и не знаю, как звать вас! Подскажите, будьте добры…

Вихляния ягодиц стали как будто еще отчаяннее. Дамочка захихикала:

— Меня-то? Антонина Дмитриевна!

Нет, ну надо же как в масть! Я не особо какой эрудит, но хрен знает где и когда, и хрен знает зачем, как-то услыхал, что Антонии — древний уважаемый римский род, правда, почему-то плебейского происхождения… Ну да это неважно. А Антонина — значит, принадлежащая Антонию.

И я постарался разлиться соловьем на тему античной классики. Больше, конечно, порол чушь, так как историк из меня аховый, но сейчас и этого хватало, я видел, что каждое слово проливается в душу завлага молоком и медом, а мне только того и надо.

Наслушавшись сладкой чепухи, Антонина засуетилась насчет чаю, а я сдуру чуть было не ляпнул: «Спасибо, не хочу», но вовремя сообразил, что этим разрушу доверительный климат. И с подъемом воскликнул:

— С удовольствием! Чаепитие в компании прекрасной дамы — что может быть лучше!..

От этого она совсем чуть не растаяла, как Снегурочка. Словно по волшебству явились чай, лимон, печенья, и я все это добротно потреблял. Не забывал похваливать, и ни слова конкретно не сказав, всем видом давал понять, что очарован-околдован эротическими флюидами администраторши. Если что готов припасть к ее стопам… ну и так далее. Говорил же о другом, мягко стеля.

— Не в службу, а в дружбу! — умильно улыбался я.

Суть темы была в том, чтобы следующую игру нам поставили не на «огороде», а на нормальном поле. Понимал, что если у нас не будет возможности к полю привыкнуть, схемы игровые обкатать, то когда настанет черед играть с профиками, те нас раскатают играючи. Потому я был железно заинтересован в нормальном поле, и включил всевозможное обаяние, хлопая глазками:

— Антонина Дмитриевна, любезная! Нам это исключительно важно. Понимаете? Вы такой опытный руководитель, я не верю, что вы не сможете нам помочь. Организуйте нам это поле, а? Мы играем с «Пионером». Ну, а мы… то есть я… я в долгу не останусь, — договаривал я уже шепотом.

Антонина Дмитриевна сложно менялась в лице. Видно было, как кочегарит ее внутренний компьютер — еще немного, и дым из ушей пойдет. Задача непростая: надо кого-то уламывать, с кем-то увязывать… но и отказывать мне ей явно не хотелось. Вот она и напряженно думала, как ей разрулить эту «вилку», как невозможное возможным сделать.

— Ну… — протянула, наконец, она, — попробую. Есть кое-какие рычаги…

— Премного обяжете! — внезапно выскочил в памяти еще один роскошный оборот. — Антонина Дмитриевна, благодарности моей не будет границ… — воспламенился я.

Совесть меня малость подъедала, пока язык балаболил это, но я утешал себя тем, что все это не ради себя, но для пользы дела. Общего в смысле. Потом как-нибудь отмажусь, когда за обещанное отвечать придется.

— Прямо-таки границ не будет?.. — она сощурилась с сомнением, но и надеждой.

Вот кто за язык тянул?.. Пришлось скрепя сердце подтверждать, что не будет. Она же вдруг так изменилась в лице, что нет сомнений — осенило.

— Слушайте, Иван Сергеевич…

— Слушаю внимательно!

Она помолчала, соображая, глаза на стол опустила, принялась салфетку ковырять пальцам, будто там отверстие сверля.

— Вам поле для чего нужно, Иван Сергеевич?

Понятно для чего, чтобы из группы выйти и достойную игру показать. Но я подумал так, но сказать ничего не сказал — только широко улыбнулся. Она кашлянула в свой кулачок.

— Знаете, к сожалению, поле я вам не выдам. Из Москвы звонили, говорили, чтобы там только молодежка играла из клубов. Но… — она подняла свои глаза, прищурилась. — Физрук-то наш лагерный, Степан Семеныч… У него вроде бы какая-то там не то категория, не то лицензия судейская есть. Что, если его судьей на ваш матч назначить? Назначенный судья после матча под дождем — простыл.

Интересненький расклад получается. Вроде и понятно куда директриса «Зорьки» дорожку стелет, но я решил послушать.

— Он, паразит, у нас огнетушитель с пожарного щита угробил, теперь должен мне.

— Как это?

— Да от большого ума, как еще. Дружки-алкаши приперлись тут к нему, поддали втихомолку в раздевалке. Ну а пьяный же всяко приключения найдет на ровном месте! Попался на глаза огнетушитель… «мы просто принцип действия хотели посмотреть!..» — передразнила она. Ну и посмотрели. Все в пене было!.. Чтоб им этот принцип по ночам снился! Честно говоря, так пустой баллон на щите и висит. Где я деньги на новый найду? По смете таких расходов нет.

— Так. Ну и что Степаныч этот ваш? — вернул я Антонины к сути дела.

— Семеныч. Ну что! В общество трезвости вступил. Характеристику-то мне на него писать. Пригрозила: такое напишу, что потом и полотером не возьмут. Пока по струнке ходит.

И далее директриса пояснила: нажмет на физрука, чтобы в лепешку разбился, но прорвался в судьи на наш матч с «Пионером».

— Захочет нормальную характеристику — прорвется, — закончила она.

Я поскреб макушку. Хех, вот подарок судьбы. Я не сторонник договорняков, купленных судей и прочей шелупони. А тут мне прямо указывают — поможем выйти из группы товарищ Иванов, поле для этого вам даже не понадобиться. Эх… в общем, не тот я человек, чтобы на договрняки соглашаться. Но! Если у Антонины судья свой есть, то воспользоваться этим надо в любом случае. Как? Ну например, обезопасить себя от такого же судейского беспредела, только в свою сторону. Чуть подсказывало, что во время игр с «грандами» все будут свистеть в одну сторону. Мне же хотелось честной игры.

— Антонина, — я рискнул обратиться к директрисе без упоминания отчества, отчего на ее щеках выступил еще больший румянец. — Премного вам благодарен за такую чуткую реакцию. Что если вашего Степаныча на наш матч с «Динамо» поставить. Свистеть только в нашу сторону не нужно совершенно, у меня пацаны без поддержки могут играть в футбол. Но вот пресечь попытки нас на поле… похоронить, скажем так — самое то.

Директриса кивнула, соглашаясь. От основной темы — про хорошее поле — я тоже не отстал. И так, мытьем да катаньем вытянул из директрисы обещание «посодействовать», ощутив, что это не пустые слова. Полагаю, что из Москвы пришла рекомендация, а рекомендацию всегда можно обойти и отбрехаться потом. Неудобно это все конечно, но с должностью директрисы — реализуемо.

Добившись искомого, я не стал сразу сматывать удочки. Еще посидел, поболтал, нещадно лил ей в уши комплименты, демонстративно взглядом ее пожирал… и лишь после этого вежливо распрощался, когда после очередного моего взгляда Антонина в креслице своем сползла.

После обеда, как и планировал, я был в нашем лагере. Первое, что мне бросилось в глаза — Лена, которая спешила в сторону дирекции, с озабоченным видом. На меня она даже не взглянула, наверное, просто не заметила. Я тоже не горел желанием вступить с ней в диалог, но волей-неволей отметил, что вид у нее не просто хмурый, а прямо встревоженный, взволнованный, и неслась она чуть ли не рысью.

Неужто опять с мажором что-то у нее не так?..

Помня ее скверного жениха, я тоже напрягся, невольно предчувствуя, что роман нашей Пупса с этим поганцем еще икнется нам уродскими чудесами. Угораздило же девку влюбиться в гаденыша, а что делать? Такое сплошь и рядом бывает: хорошие девчонки влюбляются в поганцев, а хорошие ребята…

Я вздохнул и оборвал лирику, настраиваясь на работу.

Ребята, уже успевшие пообедать и передохнуть, разыгрывали легкую, без фанатизма двухсторонку, отрабатывая технику передач. Они так увлеклись этим делом, что не сразу меня заметили, и я приостановился немного поодаль, понаблюдал. Ну, тактику, конечно, еще наигрывать и наигрывать, но я еще раз с радостным удивлением убеждался, что ребята в самом деле прирожденные таланты, и спартаковскую тактику освоят. Не сразу, конечно. Ну, а начнем прямо сейчас!

И я решительно двинулся к полю.

Разгоряченные ребята обрадовались, увидав меня. Паша рысью подлетел:

— Иван Сергеевич, задание выполнено! Решили отработать точность паса, вот…

— Я видел. Молодцы, что так решили. Десять минут отдыха! Потом урок по тактике, потом практика.

Про визит в «Зорьку» я ничего не стал говорить, а ребята дисциплинированно не стали расспрашивать. И верно, незачем им знать про мои интриги. Даже не ради моральных принципов, а просто чтобы не расслаблялись. А остаток дня нынешнего и весь день завтрашний я решил посвятить отработке фирменных спартаковских, точнее бесковско-романцевских «стеночек и забеганий», хотя название это мне не очень нравилось. Я бы лучше сказал… а как бы я сказал? Да черт его знает. Атака лавиной? Ну, неплохо, но все же не то.

— Ребята, сюда! Смотри, слушай.

И я стал растолковывать суть.

Суть в том, что команда бежит в атаку как одно целое. Три-четыре, а то и больше человек стремятся открыться, то есть оторваться от опеки защитников соперника, вырваться на свободное место. Да, одного-двух противник успеет перекрыть, но кто-то один-двое обязательно останутся свободными. Кому-то из них тут же следует пас, а пока мяч летит, все непрерывно смещаются, стараясь открыться, и получивший мяч мгновенно отпасовывает тому, кто в самой выгодной позиции… и так до завершающего удара по воротам.

— Понятно? Смотрите: вот мяч, допустим, у Данько. Сразу же открываемся: по центру Осипов, слева Пчелкин, справа Савельев или Соломатин. Ясно?.. Отлично! Данько пасует, скажем Пчелкину, и так же быстро открываются Осипов и Баграмян. Пчелкин!

— Я! — чуть не по-солдатски откликнулся Олег.

— Сморишь, кто у тебя лучше всего открыт. Ну и так далее. Вроде бы просто, да? Но гладко только на бумаге, ясное дело. На самом деле не просто. Здесь главное — взаимопонимание…

Я ощутил, что сам увлекся, говорю с жаром, и это передается ребятам, они зажигаются, соображают, им не терпится попробовать. Я-то знал, что это не сразу получится, но потенциал моих парней позволял применить этот стиль на турнире такого уровня как наш. Конечно, без «физики» и техники ни о каком стиле и говорить нечего, но с функционалом и технической оснащенностью у нас как раз было неплохо, на этой базе можно было строить всякие креативы, как говорят в двадцать первом веке…

— Все понятно? Ну, поехали в лес за орехами, блин!

Как я и предполагал, дело пошло не сразу, но пацаны старались. Тем более раньше мы уже пытались внедрять в игру элементы такой тактики, пусть и не до конца осознанно. Остаток дня мы добросовестно отрабатывали стеночки с забеганиями до упаду, я с некоторым опозданием уловил момент, когда ребята «переели» беготни — они-то этого не ощущали, готовы былиеще носиться, как лоси, но я, тренер, обязан просекать такие вещи, а я упустил. Ладно, спохватился все же вовремя.

На следующий день мы только и делали, что шлифовали тактику, и ведь стало получаться! Игроки и сами ощутили, что на поле они начинают чуять друг друга какой-то телепатией, что ли — ну, собственно, так и надо, тут никакого чуда, этого и добивается всякий нормальный тренер. День вообще пролетел стремительно, тренировку я закончил пораньше, отправил ребят ужинать, а сам поспешил к Оксане.

Та была у себя в кабинете, и какая-то задумчивая. На меня посмотрела странновато.

Что с ней?..

Но вникать я не стал. Не до того.

— Оксана Вадимовна! Завтра игра.

— Знаю.

— Автобус…

— Заказан.

— Питание…

— Заказано. Вода тоже.

Какой содержательный диалог!

— Вы с нами едете?

— Обязательно!

Вот тут в ее глазах что-то блеснуло. Но опять же она умолкла, а мне загадки разгадывать было недосуг. Я распрощался и помчался готовиться к выезду.

Назавтра мы без заминок выехали. Оксана Вадимовна и Пупс дружно уселись на передние сиденья обе такие загадочные, что сил нет. В ребятах же чувствовался здоровый азарт, взвинченность ровно в меру, не больше. Я из всех сил старался именно этот градус поддержать, чтобы и не погасли они и не перегорели, а это совсем не просто… Приехали за полтора часа до игры, были встречены улыбчивой Антониной… и вот тут-то до меня дошло: да Антонина-то с Оксаной наверняка созваниваются по делам, и директриса «Зорьки» возьми, да что-то ляпни о наших с ней разговорах — похвастаться решила. Вот наши-то дамы дружно так и насупились…

Антонина стала делать мне таинственные знаки, что, конечно, не осталось без дамского внимания, но черт с ними.

— Ребята, разгружайтесь, я сейчас… — сказал я мы с директрисой отошли в сторону.

— Я все сделала! — таинственно зашептала она. — Играете на главном поле. Степан Семеныч судит.

Глава 19

Для разминки нам все же предоставили «огород». Тот самый на котором мы проводили прошлую игру. Тогда как соперников отправили разминаться на основную «поляну». Да и хрен бы с ним — я не стал возражать, понимая, что это подстраховка. Черт его знает, что потом может придумать тренер «Пионера»: мол, и размяться не дали, и судья свистел в пользу «Колоска»… Хотя я был убежден — единственное, что надо, это чтобы арбитр не «душил» нас, не тянул противника, короче говоря, судил нормально. Остальное мои ребята сделают сами.

Тем не менее на разминке я испытал беспокойство. Конечно, игроки с энтузиазмом взялись за дело, правда на жутком поле воспроизводить тонкую спартаковскую тактику было сложно. И все же я отметил, что у парней получается. Главное они ухватили: смысл этой тактики, «лавины», как я говорил, когда мяч непредсказуемо для противника летит то к одному нашему футболисту, то к другому. И да, это у моих ребят было не идеально, но они учились старательно, и видно, что не зря, навык растет. Здесь суть в другом.

В том, что своим тренерским глазом я увидал: ребята психологически перегорели. Видимо, они самую малость, но все же «словили звезду»… или нет, не совсем то. В общем-то психология тут нехитрая, знакомая мне, сам молодым футболистом был, прошел через это. Это тот случай, когда ты реально ощутил, что у тебя что-то получается, ты что-то можешь, начинаешь читать игру, заправски фехтовать мячом, бить так, что он летит как пушечное ядро… И вот тут-то тебя начинает трясти.

Пока начинал, просто гонял мяч себе в кайф, как-то не думал о результатах, а вот тут всерьез замаячила команда мастеров, ставки, карьера. Ну а там, чем черт не шутит, высшая лига… вот тут-то начинается мандраж, которого, наверное, не избежать никому. Парня начинают раздирать два чувства: упоение собой и боязнь оплошать, он отчаянно начинает стараться… и у него мало что получается. Вот эту стадию сейчас я и заметил у моих ребят, хотя сами они того не замечали. Их всех сейчас несла мысль о победе в турнире, она из абстрактной мечты вдруг обрела плоть и кровь, и это стало помехой.

Все пройдет. Я знал, что и это пройдет, ничего тут не поделать, это болезнь роста, которую надо пережить. И вот он этот момент: пережить надо здесь и сейчас, в матче с «Пионером».

Мысли эти крутились во мне, а парни носились как заведенные. И мои дамы, Оксана с Еленой, стоявшие рядом, прониклись зрелищем — даже их проняло.

— Иван Сергеевич! — чуть не взвизгнула Пупс. — По-моему, вы совершили чудо!

— Да, да, — торопливо подтвердила Оксана Вадимовна. — Я вроде бы ничего в футболе не смыслю… но даже я вижу, как ребята прибавили! Ведь они и правда как будто над землей летят! Это просто волшебство какое-то!..

От чувств директор наша заговорила необычайно возвышенно. Слышать это было приятно, но я-то видел то, чего не замечали они, поэтому лишь улыбнулся вежливо. И тут поймал себя на том, что задумчиво поглаживаю щеку ладонью, спохватился, перестал, чтобы этот невольный жест не выдал мою озабоченность.

Захлопал в ладоши:

— Стоп! Все ко мне!..

Ребята, тяжело дыша, но резво подбежали ко мне.

— Все, отдыхаем. До игры полчаса. Отдышаться, переодеться и так далее. Верим в победу⁈

— Да!..

— Так держать!

Все это, понятно, я говорил самым бодрым голосом, но какие-то кошки на душе скребли. Ну, или совсем маленький котенок, но все же царапал, паршивец. Что представляет из себя «Пионер»?.. В глубине души я все же надеялся, что это типичная любительская команда, которую мы должны обыграть на одной ноге, ну, на классе, скажем так, при всех своих психологических проблемах.

Дамы наши рядом восторженно трещали взахлеб:

— Ой, да мы!.. Иван Сергеич!.. Да наша команда!..

Я восторгам не препятствовал, но думал о своем.

Последние минуты перед матчем тянулись невыносимо долго. Вот ребята переоделись, завершающе попрыгали, поразмялись, настрой у всех бил через край. Красно-белая спартаковская форма на фоне яркого летнего дня смотрелась так нарядно… блин, умный был тот, кто придумал для спортивной команды такое сочетание цветов, одно оно способно поднять настроение…

Наконец-то явился посыльный — запыхавшийся подросток, наверное, из одного из старших отрядов:

— «Спартак-Колосок»?.. Вас ждут на поле!

Я воспрянул:

— Ну, ребята! Вперед наяривать!

Хорошему тренеру достаточно полминуты, чтобы понять кондиции футболиста, его профессионализм или даже потенциал. Один взгляд на ораву пацанов, носящихся с мячом во дворе — и ясно, кто талант, кто нет. Игроки «Пионера» разминались на своей половине поля, и я облегченно вздохнул: колхоз, ясное дело, собранный с бору по сосенке!.. В пацанах просто не было еще выучки, элементарной координации движений, достигаемой хотя бы полугодовыми занятиями в футбольной школе. Наверняка понимал это и тренер, немолодой шустрый дядька в синем спортивном костюме. Футболисты же «Пионера» были в заметно поношенной, не первого срока форме не очень обычного вида: футболки в вертикальную бело-зеленую полоску, черные трусы и гетры, и я смутно припомнил, что нечто похожее носили игроки ташкентского «Пахтакора»… Тренер энергично растолковывал что-то своим питомцам, и я едва удержался от снисходительной ухмылки: старайся, старайся дядя, все равно мы вас на запчасти разберем! Гора у меня с плеч свалилась, и я повернулся к своим с финальными наставлениями, перестав интересоваться соперниками.

Как вскоре оказалось, это была моя большая ошибка…

— Так, ребята! План на игру понятен? Играем зонную защиту, при правильной работе они к штрафной нашей и близко не подойдут. В полузащите и нападении опробуем нашу спартаковскую игру. Но не увлекаться! Если чувствуешь, что не идет, не пижонить, играть по обстановке. Играем первым номером, постоянно прессингуем, атакуем. Если повозим их в темпе первые полчаса, они просядут, потом голыми руками можно будет брать. Ну и если по ходу возникнут изменения, перестроимся. Ну, вперед!

«Трибуны» жиденько заполнялись публикой, среди которой самым активным контингентом оказались наши барышни. Они мгновенно собрали вокруг себя команду сочувствующих и принялись дружно и усердно вопить знаменитые спартаковские кричалки. У «Пионера» тоже, впрочем, оказалась группа поддержки, но почему-то она состояла из клопов лет двенадцати-тринадцати, преимущественно пацанят, среди которых затесались две-три девчонки. Эта маломощная компания пыталась что-то пищать, но была заглушаема нашим могучим хором.

Появилась судейская бригада. Кто лайнсмены — Бог их знает, а рослый лысоватый мужик с мячом, худощавый, но жилистый, длиннорукий, видно, что крепкий — это, как я догадался, физрук Степан Семенович, гроза огнетушителей. В общих чертах он здорово смахивал на знаменитого тренера Николая Морозова, выведшего сборную СССР в полуфинал чемпионата мира 1966 в Англии.

— Посторонних прошу с поля! — сурово провозгласил арбитр. — Капитаны команд в центр поля!

Капитаны разыграли ворота, нам выпали те, что слева от меня, Дима неспешно затрусил к ним, команды стали расходиться по своим половинам, а капитанам предстояла еще одна жеребьевка — право ввести мяч в игру. Оно досталось нам.

Боковые судьи разошлись по местам, Семеныч достал свисток и секундомер. Мои ребята стали выстраиваться в нужный тактический порядок, у мяча остались Онуфриев и Соломатин, арбитр предупреждающе поднял руку, я ощутил, как взволнованно забилось сердце…

Свисток! Матч начался.

Мои парни мгновенно бросились вперед, каждый открываясь для передачи, и Паша точно отпасовал Савельеву, а тот одним касанием отправил Баграмяну. Ошеломленные игроки «Пионера» заметались, толком не поняв, кого держать. Номер 5, здоровенный плечистый детина, которому впору бы заниматься борьбой, а не футболом, отчаянно припустил за Михаилом, но походило это на бег носорога за гепардом. Наперерез Баграмяну бросился еще один соперник, и в самый бы раз Мише отпасовать отлично открывшемуся Осипову, но нет ведь, великий бомбардир решил идти в обыгрыш! И обыграл без вопросов, но неуклюжий парень, в технике нашему форварду в подметки не годящийся, вдруг полетел в запоздалый подкат прямыми ногами, ну и понятно, попал бутсой вдогон, в ахиллово сухожилие, отчего бедный Миша из гепарда превратился в подстреленного лебедя: взмахнув как крыльями, руками, он красиво спикировал на газон.

Наша «торсида» на трибуне гневно взвыла.

— Костолом!.. — просверлил воздух негодующий вопль Пупса.

Я от ужаса втянул голову в плечи. Господи! Не дай Бог что с Мишкиным ахиллом, что мы делать будем⁈ Но разъяренный форвард резво вскочил, сжав кулаки, бросился на незадачливого защитника:

— Ты че творишь, гандон!!!

Слава те Господи, кажется, пронесло!

Жилистый Степан Семенович уже мчался к месту инцидента аршинными шагами:

— «Колосок» номер десять, выбирайте выражения!

— А вы не видите, чего этот урод творит⁈

— Еще раз говорю: следить за языком! Пока замечание, в следующий раз будет желтая карточка. А номер два «Пионера» — предупреждение!

Он выхватил желтую карточку, сунул ее в чуть не в нос игроку в полосатой футболке.

— Еще раз повторится такая акробатика — удалю с поля!

— Да я в мяч играл!..

— Видел я ваш мяч. Штрафной удар!

Физрук назначил штрафной в ворота «Пионера». Разыграли наши неплохо, да только Савельев досадно смазал завершающий удар головой, голкипер соперников не очень умело, но забрал мяч.

Так началась игра. Наше территориальное преимущество было заметным, и все за счет «стеночек-забеганий», уступающий нам в классе противник просто не успевал, хотя, надо отдать должное ребятам, нехватку класса они пытались компенсировать самоотдачей, и даже не слишком нарушали, хотя несколько раз судья разражался карающим свистом, назначал штрафные. Один стал для нас реальным шансом, мяч был установлен чуть за пределами штрафной площадки, меньше двадцати метров точно. Я видел, как деловито распоряжается Онуфриев и мысленно похвалил его: молодец, Паша, настоящим капитаном стал! Ребята таинственно пошептались возле мяча, проделали несколько запутывающих маневров, и, наконец, Пчелкин со всей силы хватил по мячу… и влепил точнехонько в стенку, так что одному из футболистов «Пионера» не повезло, он мешком повалился наземь, после чего, видать, несколько минут лежа думал о смысле жизни — типа, а стоит ли становиться футболистом при таких раскладах?.. Ну, это я шучу, конечно, мужественный парень поднялся, попрыгал, похромал и продолжил игру.

А она шла примерно в том же духе. Трибуны жидковато шумели, мы сильно напирали, соперники метались изо всех сил, кое-как пока отбиваясь, правда, при такой отчаянной работе хватит их ненадолго, это я видел уже сейчас. Но уверенности и спокойствия во мне не было. Теперь я точно убедился, что где-то мои орлы перегорели. При гигантском территориальном преимуществе мы никак не могли забить гол, и все из-за каких-то досадных промахов. То великолепно разыграем распасовку, но последний пас улетит куда-нибудь в космос, то выйдет нападающий на убойную позицию, но запорет удар… И главное, игроки почувствовали эту гнилую мистику, когда все делаешь вроде бы правильно, а оно не делается, словно черт под руку толкает, вернее, под ногу. Парни мои занервничали, и вот Баграмян уже налетел на Белоконя, напоровшего с пасом: «Сапожник!..», тот вспыхнул, огрызнулся. Я тоже заорал с бровки, чтобы прекратили собачиться, они как будто притихли, но невезуха при тотальном нашем превосходстве сохранялась, несмотря на неустанные подбадривающие вопли с трибуны.

Так прошло с полчаса, первый тайм начал понемногу клониться к закату. Степан Семенович судил безупречно, показал еще один «горчичник» номеру 4 «Пионера» — абсолютно по делу, никакой придирки. Я нервничал. «Не забиваешь ты, забивают тебе, не забиваешь ты, забивают тебе…» — назойливо вертелось в голове. Я, признаться, не очень-то верю в эту примету, но сейчас вот прилипла, зараза, и не отдерешь… Я утешал себя тем, что даже пусть у нас не очень клеится, но еще немного, и «Пионер» просядет физически, и уж там-то мы его дожмем даже при невезении…

Какова была тактика «Пионера», я понял в течение первых минут десяти. Как только мяч по счастливой случайности оказывался у кого-то из игроков в полосатых футболках, тот старался со всей дури запулить его подальше от своих ворот. Хотя, разумеется, не просто так. Все передачи адресовались игроку под № 9, единственному, видимо, форварду, тоскливо маячившему на нашей половине поля, другое дело, что эти дальние передачи грамотно перехватывались нашей защитой, либо этот девятый номер, какой-то мешковатый невысокий блондин, неудачно распоряжался мячом, терял его, словом, поводов для беспокойства не было. И вот минуте так на тридцать седьмой-восьмой споткнулся кто-то из наших, полузащитник «Пионера» ухитрился завладеть мячом и запустить его метров на двадцать точно в ноги «девятке» соперника. И…

И я не поверил своим глазам.

Нападающий, набирая скорость, понесся сквозь нашу защиту так, как будто игроки были вкопаны в землю, и он шутя демонстрировал футбольный слалом. Я видел, что мои защитники уже всерьез пытаются ковырнуть его на грани фола, но он какими-то волшебными движениями избегает их, с неотвратимостью рока мчится к воротам, и мне оставалось только зачарованно провожать его взглядом… в общем, это походило на знаменитейший матч 22 июня 1986 года Аргентина-Англия, где Диего Марадона сперва отличился мошенничеством, а через четыре минуты феерическим мастерством, обыграв пол-команды англичан. Вот этот чертов местный Марадона сейчас и вытворял примерно то же самое, и в голове у меня вновь зазвенело «не забиваешь ты…», но выручил Вербный. Точно рассчитав, когда форвард чуть отпустил мяч, наш голкипер самоотверженно бросился в ноги бегущему и чисто забрал мяч, хотя нападающий после этого полетел на траву.

Пронесло!..

Мне казалось, что я возвращаюсь с того света — может, преувеличиваю, но…

— Паша! — срывая голос, заорал я. — Паша!..

Тяжело дыша, Онуфриев подбежал ко мне.

— Меняем рисунок игры! То есть, остальные и дальше играют по зонам, а ты персонально держишь «девятку». Понял?

— Да как не понять!..

— Гасить в момент приема мяча. Понял? Без нарушений! Не хватало нам только карточек набрать на этом колхозе… Давай!

К счастью, это был самый неприятный для нас момент матча. В перерыве мы довольно горячо пообсуждали и отсутствие фарта, и дьявольскую ловкость невзрачного блондина:

— Бес какой-то! — горячо толковал Данько. — Я его, честно говоря, уже по ноге… так мимо! Еще раз — мимо!

— Ладно, — пресек я такие разговоры. — Бес он или не бес, а Паша с ним справится. Остальные — играем в свою игру. Да, не очень ладится, вижу. Ничего! Бывает. На классе дожмем. Они развалятся при нашем темпе… Ну, вперед!

В общем, план сработал. Онуфриев действительно выключил девятого номера, да он, разок взорвавшись, дальше и сник. Во втором тайме нам удалось затолкать три трудовых гола: Пчелкин и дважды Баграмян, после чего мы расслабились, и девятый нас разок все же наказал: получив мяч в штрафной, мгновенно развернулся, оторвался от Паши, опередил Данько и мягко швырнул мяч в правый угол, тут и Вербный не спас. Впрочем, это была минута уже восемьдесят восьмая, и несчастный «Пионер» действительно еле ползал.

После финального свистка я сразу помчался к коллеге…

Глава 20

Тренер «Пионера» сам шагал мне навстречу, протягивая руку и хитро посмеиваясь, будто догадывался, о чем я хочу его спросить.

— Поздравляю с победой! Отлично играли.

— Ну, — честно сказал я, — на четверку с натяжкой. Но вы тоже не лыком шиты!

— Ну! — рассмеялся он. — Старались ребята, конечно, ругать их не за что. Но потолок-то у них какой, сам видел, что тут говорить. Да я и не печалюсь особо, набрали мне их с бору по сосенке — играйте! Я из них все что мог, сделал. Все что мог, ни на копейку меньше!

Он оглянулся, но его игроки были уже далековато, понурясь, брели в раздевалку.

Я понимающе прищурился:

— Ну, а девятка?

Лицо коллеги заиграло такими эмоциями, что ни в сказке сказать, ни пером описать.

— Что, заметил?

— Ну так! Мои парни от него в трансе были. Дьявол, говорят, какой-то, а не человек.

— Э-эх, друг ситный! — вырвалось вдруг у тренера. — А вот это и радость моя, и беда!

— Где ты его откопал-то?

— Так он ко мне же случайно попал, как все остальные! И я ведь с первого взгляда не раскусил. А на другой день он на тренировке такое отмочил, что я только глаза протирал: а что, такое бывает?.. Ну, потом, конечно, занялся с ним по-взрослому.

Сказав так, коллега горько вздохнул и поведал историю, в общем, не столь уж редкую для футбола, да и не только, а для любой сферы: об огромном таланте, упавшем на человека как-то с перекосом: когда понятно, что на самом деле талант немереный… и к делу его не пристроишь. И вот это, конечно, обиднее всего. Этот парень (звали его Максим) мог сыграть если не как Пеле, то как Стрельцов, не хуже — но один-два раза в матче. А мог и не разу. И превратить его дар в систему, по мнению тренера «Пионера» — задача, увы, нереальная.

У парня начисто отсутствовала мотивация. Просто как будто кто-то выжег ее напалмом. Нет, играть в футбол ему нравилось. Обыгрывать соперников — прикольно. Но все разговоры о том, что он может стать звездой всесоюзного, а то и мирового уровня, не доходили до его сознания. Ему это было совершенно до одного места. Почему⁈ Почему ты не хочешь стать звездой? — эти вопросы казались ему нелепыми. Да потому, что для этого надо корячиться как проклятому, вкалывать, пахать и тому подобное. А на фига такая радость⁈ Что я, дурак, что ли? Его совершенно устраивала безмятежная жизнь в свое удовольствие: не напрягаясь проводить дни за днями, погонять мяч, поиграть на гитаре…

— Кстати, — усмехнулся тренер, — на гитаре он лабает так, что заслушаешься. Ребята его каждый день теребят: сыграй, да сыграй! Не отказывается, и даже импровизации какие-то выдает. Не знаю, я не спец, но думаю, и здесь мог бы стать кем-то вроде Джимми Хендрикса. Ну или близко к тому. Так нет же, и это ему не надо. То есть, так просто побренчать, конечно, любит, но стараться, репетировать — да Боже упаси. Непробиваемый!

— Да уж. И что теперь?

— Ну что? Не могу от него отстать. Каждый день капаю на мозги: ты можешь, ты можешь, у тебя сверхспособности! Ты один на миллион и бла-бла-бла!.. — тренер глаза закатил.

— И как?

— Пока не очень, — он плечами пожал. — А по правде сказать, совсем никак. И все-таки не могу смириться. Ведь талант-то какой! Алмаз! Бриллиант!.. Ох, ладно, говорить об этом… прямо душу бередить. Давай, брат, счастливо тебе, думаю, вы до финала сможете добраться.

— Тьфу, тьфу, тьфу, чтобы не сглазить!

Я заспешил к своим, но дорогу мне преградила сияющая Антонина Дмитриевна:

— Иван Сергеевич! Поздравляю, и всю вашу команду прошу в столовую! Хотим угостить вас обедом. Нет, конечно, никакого спиртного.

При этом она так выразительно посмотрела на меня, что я ощутил укол совести. Наобещал с три короба!

— Э-э… Спасибо еще раз, но неловко как-то…

Директорский разум Антонины расценил это по-своему:

— Да вы не волнуйтесь! Расходов никаких, это все в рамках бюджета. Приглашаем вас… ну, как почетных гостей, скажем так.

Несколько секунд я размышлял. Почему бы и нет?..

— Хорошо. Ребята! — окликнул я. — Все сюда! Есть важная информация.

— И сотрудниц ваших тоже, — добавила Антонина.

Но сотрудницы, узнав о приглашении, мгновенно надулись.

— Я есть не хочу, — надменно объявила Оксана.

— Я тоже, — поспешила добавила Пупс.

— Фигуру бережете?

— При чем тут фигура? — директор нашего лагеря покраснела. — Просто не хотим кушать, и все… Сыты. Да, Елена Анатольевна?

— Да! — гордо подвякнула воспитатель.

— Как хотите, — я пожал плечами. — Тогда подождите нас.

— Автобус заказан до восемнадцати ноль-ноль, — слегка кольнула Оксана Вадимовна словесной шпилькой. — Дольше держать не имеем права…

— Успеем.

Все-таки правду говорят, что бабы — дуры. Ладно, как хотят, пусть слюной давятся.

— Через сорок минут будем, — бросил я им и повернулся к подошедшим ребятам.

— Слушай сюда, герои, — начал я как можно бодрее и с юморком. — Нашей победой мы завоевали приз от администрации лагеря! Бесплатный обед. Нас ждут в столовой. Вперед!

Парни расхохотались. Упрашивать никого не потребовалось. Все дружно ломанулись в столовку пузо до отвала набивать.

Я шел замыкающим и размышлял о планах на ближайшие дни. Календарь был составлен так, что матч с «Зарей» аж послезавтра, а об играх заключительного тура «будет объявлено дополнительно». Ну, понятно, что график составлен под «Динамо», чтобы им было максимально удобно… но тут хныкать, жаловаться на жизнь нечего, это и так было ясно с самого начала, так что, как говорят артисты, действовать будем в предлагаемых обстоятельствах. Сейчас главное — преодолеть вот эту психологическую яму, неизбежную при росте команды, в ситуации, когда цель вдруг забрезжила реально. А для этого… для этого мне надо прежде всего поговорить с капитаном.

Но я не спешил. Ребята шумно пообедали, азарт прошедшего матча все еще бродил в них, они возбужденно делились впечатлениями, больше, конечно, эмоциональными, чем аналитическими, и это было нормально, я совсем не вмешивался. Но когда все поели, стали собираться, я позвал Онуфриева и пригласил его отойти в сторонку.

— Ну что Паша, — сказал я, — твои мысли по сегодняшнему матчу?

— Да вы сами все видели, Иван Сергеевич, — чистосердечно ответил он. — Не шла игра, но на классе вытянули.

— И на порядке, — не преминул добавить я. — Игровая дисциплина у нас наладилась.

— Это точно!

— Так. Ну, а почему не шла? Твое мнение.

— Да как-то… черт его знает, — неуверенно протянул Паша. — Вроде и старались, и все по плану делали… Девятый номер ихний! — оживился он, — вы ведь тоже видели, что вытворял, собака!

— Ну-ну, — поморщился я. — Речь не о нем, и он погоды не сделал. Я про нас. У нас-то почему не шло?

Паша пожал плечами.

— Психология… — наконец произнес он. — Мандраж.

— Вот! Вот теперь в самую точку. Значит, Паша, сегодня твоя задача как капитана: сегодня вечером устроить диспут. Собери пацанов и разберитесь в этой самой психологии. В чем была проблема. Совместным разумом. Сами! Я даже подходить не буду. Ясно?

— Ясно, — кивнул польщенный капитан. — Сделаем, Иван Сергеевич!

— Давай. Завтра все по распорядку.

Я в самом деле не хотел давления на парней, даже не то, что давления, не хотел закрепощать их своим присутствием. Пусть сами в себе разберутся. Это ведь только так говорится — было у отца три сына, двое умных, а третий футболист… Нет, кто б спорил, и такое бывает, и таланты среди таких бывают, и даже суперзвездами становятся. Живые примеры: бразилец Гарринча, ирландец Джордж Бест, оба игроки от Бога и оба мудаки, каких свет не видел. Но это не значит, что всем такими надо быть! Голова у игрока не только для того, чтобы по мячу лупить… А то, что Паша соберет ребят, заставит думать — в том я и не сомневался.

И убедился назавтра, на утренней тренировке. Работали от души, время летело незаметно. Разминка, технические упражнения — все как положено, а когда начали двусторонку, я с огромным удовлетворением убедился, что кризис пройден. Мандраж сменился уверенностью в своих силах, я это увидел безошибочно. Конечно, это пока только тренировка, завтра матч покажет, и главное сейчас — подвести к нему команду в оптимальном состоянии, не перестараться, не расслабиться…

В этот день я чувствовал себя кем-то вроде фармацевта, готовящего сложный препарат: старался так дозировать нагрузки, часы отдыха и питания, чтобы везде ни грамма больше, ни грамма меньше. И все это старался разбавлять бодрящими комментариями, шутками, иной раз, честно говоря, и «ниже пояса»… Но это работало, физические кондиции, техника, тактика, мотивация, настрой, климат в коллективе — по этим крупицам я старался собрать целостную «боевую машину» на завтрашний матч.

И удалось! Все удалось как нельзя лучше. Без ложной скромности могу гордиться: игра с «Зарей» стала для нас лучшей из всех проведенных. Перед самым началом, дав завершающую установку, я отозвал Онуфриева и сказал:

— Паша, ты не просто игрок, ты капитан. Смотри: играем зонную защиту, но если ты поймешь, что с кем-то из нападающих не справляетесь, тут же переключай кого-то на «персоналку». Только не сам, ты слишком ценный для этого защитник. А такого монстра, как тот из «Пионера», мы вряд ли больше встретим. В остальном играем в свою игру. Ясно?

— Так точно, Иван Сергеевич!

— Понеслись!

С первых же минут матча я понял, что по составу игроков «Заря» посильнее и «Петушка», и «Пионера», а кроме того, эта команда достаточно разумно поставила «автобус» у своих ворот, при выдвинутых вперед двух нападающих с расчетом на контратаки. Но тут скорее «автобус» был не формата, Жозе Моуриньо, а, по сути «каттеначчо» не менее знаменитого аргентинского тренера Эрреры. Он еще в середине 60-х годов привел миланский «Интер» к двум Кубкам европейских чемпионов. Правда, миланцы начинали с остроатакующих действий, а забив гол, тут же перестраивалисьь в каттеначчо («дверной засов» по-итальянски), и не прошибешь его. А «Заря» сразу окопалась в редуты на своей половине, но мои ребята сразу стали методично взламывать оборону. В первом тайме сопернику лишь один раз удалось перейти в контратаку, но молодцы наши защитники, грамотно погасили ее. А на сорок третьей минуте мы как по нотам разыграли стремительную многоходовку с четкими перемещениями, и Миша в нужный момент не стал жадничать, а сделал самый выгодный в данной ситуации пас Осипову и тот замкнул комбинацию четким ударом. «Гол в раздевалку» — лучше не придумаешь, психологический подарок.

Я облегченно передохнул. Да, впереди целый тайм, но я уже был уверен, что победу мы не отдадим. Главное, правильный настрой!

И нам удалось его сохранить. Довольно быстро, на пятьдесят седьмой минуте отличился Баграмян, и теперь нам впору было выстраивать автобус, чтобы дотянуть до финального свистка спокойно. Ну, совсем уж уходить в оборону мы не стали, но перешли в игру на удержание, что верно, то верно. И свисток арбитра зафиксировал нашу победу — 2:0.

Теперь было самое время проанализировать турнирную таблицу. У нас и «Динамо» было по три победы, и мы досрочно выходили в одну четвертую. Остальные команды наносили друг другу пробоины, были и ничьи между ними, но они отстали безнадежно… И главное сейчас — кто выйдет в четвертьфинал с первого места. Внезапно у нас оказалось преимущество по разнице мячей, всего +1, но этот крохотный плюс давал огромную фору: нас устраивала ничья, а соперник должен был играть только на победу. Но я ни в коем случае не настраивал парней на ничью. Я методично наполнял их уверенностью, и на поле они выходили заряженные под завязку. Бомба!

Не знаю, каким чудом, но и на этот матч арбитром был назначен Степан Сергеевич. Как минимум, судейство будет справедливым, а в остальном… А в остальном мы готовы к бою!

С самых первых минут матча, конечно, стало ясно, что этот противник классом на голову выше прежних. Функционально прежде всего. Рослые и при том поджарые динамовцы сразу же взяли бешеный темп, и ясно было, что так они могут носиться если не до конца матча, то час минимум. Нашу ажурную игру они умело рвали скоростной агрессивной обороной, в хоккее такое называется «форчекинг». И действовали жестко, на грани фола, но не переходя за него. Один раз, правда, их третий номер полетел в сумасшедший встречный подкат на владеющего мячом Соломатина, и счастье, что тот вовремя подпрыгнул, правда потерял мяч, зато остался цел.

Судья немедленно засвистел.

— Опасная игра! — провозгласил он, подходя к динамовцу.

— За что⁈ Я чисто в мяч сыграл!

Другие игроки «Динамо» тут же слетелись на защиту своего товарища, возмущенно галдя. Наши не остались в долгу, тоже ринулись доказывать, что опасная игра все-таки была.

Я видел, что Степан Семенович в некотором затруднении. С одной стороны — да, формально защитник «Динамо» сыграл точно в мяч, даже не прикоснувшись к нашему игроку. С другой стороны, еще секунда, и Соломатин остался бы без ног… Поколебавшись, арбитр обошелся без «горчичника», но штрафной назначил.

Вообще, игра была равной. Я видел, что мы не уступаем. Да, проигрывая в «физике» мы, к моему радостному удивлению, переигрывали оппонентов в тактике. Работала спартаковская фирменная марка! При всей своей лошадиной силе и скорости динамовцы, случалось не успевали за нашими кинжальными прорывами, уже дважды опасно били по воротам Баграмян и Пчелкин, но спасал вратарь — надо признать, кипер отличный, наследник Яшина: он и умело выходил за пределы вратарской, играя как стоппер, и в «рамке» действовал пока безупречно. А вот с атакой у наследников Якушина и Бескова дела обстояли похуже, играли, мягко говоря, шаблонно: попытка прорыва по флангу и навес в штрафную в расчете на успешные действия мощных форвардов. Пока наша оборона справлялась с этими действиями, но…

Но я видел, что нам как воздух нужен первый гол. Функционально соперник нас может прижать к концу игры, чем черт не шутит, может, придется перейти на отбой. Задел нужен уже сейчас! Я стал лихорадочно думать, как бы это передать парням… но тут случилось маленькое чудо.

При попытке организовать контратаку их полузащитник замешкался в центральном круге, и Белоконь вмиг украл у него мяч. Тут же пас Осипову, тот мигом — Савельеву, и вот уже все наши мчатся вперед, опережая соперника, впереди всех Баграмян, включив дриблинг, он ловко ускользнул от опекуна, ворвался в штрафную, и…

И отчаявшийся защитник снес нашего форварда сзади. Пенальти стопроцентный!

Никто из динамовцев, включая тренера, даже не попытался спорить с судьей. Их голкипер занял место на линии ворот, разминаясь.

У нас штатным исполнителем стандартов был Пчелкин. Наверное, он волновался, но выглядел абсолютно спокойным. Установил, мяч, стал отходить для разбега…

Не знаю, какой пульс был у меня сейчас. Я помнил, что вратарь в «Динамо» превосходный. Не помню, что я думал, что говорил про себя в эти секунды. Олег начал разбег… и мягко послал мяч в правый угол.

И на старуху бывает проруха. Не угадал вратарь, бросившись влево. Гол!

Ну, кажется, сегодня Боженька на нашей стороне!..

Все-таки открыть счет при равной игре — огромный плюс. Наши вдохновились, динамовцы расстроились, пытались восстановиться, и вроде бы стали выравнивать игру, и чего-то достигли… Но тут свисток на перерыв, мои ребята отдохнули, и потом еще полчаса равной борьбы, и вновь мы чуть не забили, но тут вратарь реабилитировал себя.

Ну а в последние четверть часа физическое превосходство противника начало сказываться. Подустали мои орлы, прочно окопались близ своей штрафной, теперь воспряли динамовцы, и опасно били по воротам, и не раз отличился Вербный, но все же на восемьдесят пятой минуте им удалось забить, и тоже со стандарта — с углового. Но этот гол как-то их выдернул из них задор, тоже и они не трехжильные, последние пять минут плюс добавленное время шла ожесточенная, но усталая борьба.

Финальный свисток утвердил ничью. Мы вышли в четвертьфинал с первого места!

Глава 21

Назавтра после матча с «Динамо» я объявил выходной, понимая, что ребятам надо просто расслабиться, и физически, и психологически. Один день пусть просто поваляются, побездельничают, только без спиртного и без женщин, разумеется. В первом я был уверен: сухой закон мои орлы будут соблюдать рьяно, а вот насчет второго…

Тут меня грызли некоторые сомнения. И особенно я видел слабое звено в поварихе Ане. Такая симпатичная аппетитная девчонка уж точно не могла не привлекать взоры молодых здоровенных парней, переполненных адреналином и тестостероном. Поэтому комнату, где она проживала, я взял под негласный контроль, а поразмыслив, решил поговорить еще и с нашими «чуткими руководительницами», то есть Оксаной Вадимовной и Еленой Анатольевной, чтобы и они обратили пристальные взоры на юную подчиненную… с тем и двинулся в административный корпус.

Там я застал несколько взволнованную Оксану.

— Что случилось, Оксана Вадимовна?

— Да как вам сказать…

— Да уж как есть, так и говорите.

Но она все не решалась, мялась, жалась, как старая целка, так и хотелось ляпнуть ей: «Ну, Оксана Вадимовна, сказала „А“, не будь как „Б“!..» Наконец, зачем-то оглянувшись, драматическим шепотом она поведала:

— Воспитатель наша меня беспокоит! Елена Анатольевна.

Я насторожился:

— Ну-ка, ну-ка, Оксана Вадимовна… С этого места поподробнее!

Волнуясь и запинаясь, директриса поведала, что в последнее время наша воспитатель Пупс ведет себя не то, что подозрительно… а впрочем, и так можно сказать. Женщины лучше разбираются в женщинах, и Оксана заметила, что ее младшая коллега стала какой-то невесело-задумчивой, явно тяготит ее какая-то мысль, а однажды почудилось, что девушка была заплаканная… но когда Оксана попыталась с ней заговорить, та принужденно заулыбалась, сказала, что все нормально… отговорилась, словом.

— Не знаю, — директриса пожала плечами, — но боюсь, что не кончилось у нее история с этим ее…

Она выразительно поводила глазами.

— Женишком? — ухмыльнулся я.

— Ну да.

Это Оксана Вадимовна произнесла с отвращением.

Я поразмыслил. Рассказанное Оксаной было сильно похоже на правду, но что делать-то?..

— Иван Сергеевич! Попробуйте поговорить с ней. Вам она откроется!

Ишь ты! С чего бы это?..

— Почему вы так решили?

— Не знаю. Интуиция.

Ох уж эта мне хваленая женская интуиция!.. Я вздохнул и крепко почесал в затылке, хотя чувствовал здравые нотки в словах Оксаны Вадимовны.

— Ладно… Попробую. Где она сейчас?

— Да вроде бы где-то тут была. Очень прошу, Иван Сергеевич, поговорите с ней!

— Понял. Но у меня ответная просьба…

И я попросил начальницу приглядеть за нашей красоткой с кухни, вернее, за тем, чтобы, не дай Бог, никто из моих героев не посягнул на ее неопытность. Оксана клятвенно заверила меня, что глаз не спустит, после чего я отправился на розыски Елены Анатольевны под предлогом посоветоваться по некоторым воспитательным вопросам.

И обнаружил барышню бредущей сюда, в административный корпус. С первого же взгляда я понял, насколько Оксана права. Что-то грызло воспитательницу изнутри, это было видно по опущенной голове, осанке, походке… по всему, словом. Правда, когда я окликнул ее, она встрепенулась и постаралась улыбнуться.

Я не стал колесить вокруг и около:

— Елена Анатольевна! Что с вами происходит⁈ Меня это тревожит… — далее я торопливо и не очень складно изложил примерно то, о чем мы говорили с заведующей. Но в цель попал. Пупс слушала меня, не глядя, скосив глаза в сторону, и чем дальше, тем яснее понимал, что она не решается сказать то, что на самом деле гнетет ее.

Она как-то судорожно вздохнула. Чувствовалось, что она на грани, вот-вот, и признается в чем-то. Я очень мягко, осторожно поддавил:

— Ну что вы, Лена? Не стесняйтесь, скажите, ведь легче будет!..

Эти несложные слова прорвали плотину. Она еще раз длинно, прерывисто вздохнула, как пловец, которому предстоит прыжок в холодную воду… и поведала мне то, от чего я обомлел.

Оказалось, что этот чертов женишок преследует, изводит ее, а она, дура, по слабости душевной потворствует ему, тайком выходит из лагеря, они встречаются в поселке. Но это бы еще полбеды, а беда, в осознании Елены, подступила вчера. Жених стал настойчиво рваться сюда, в лагерь, причем нелегально.

Вообще говоря, вход посторонним в лагерь был запрещен, и территория была обнесена вполне прочным забором, хотя при желании, конечно, пройти было можно, ну примерно, как меня пропустила в «Зорьку» бабушка-вахтер, но жених-то именно хотел проникнуть незаконно, чем и парил мозги Елене.

В заборе, огораживающем лагерь, были две резервные калитки — так, на всякий случай. Запертые, естественно. А ключи хранились у Оксаны. Так вот, неугомонный дрыщ начал активную осаду той, которую он продолжал считать своей невестой: он напористо заговорил о том, что ему надо бы проникнуть сюда, в лагерь, так, чтобы никто этого не видел. Через одну из калиток. Он вынес «невесте» все мозги требованием похитить ключи и открыть ему путь в лагерь, причем именно так, чтобы никто не видел.

— Зачем?.. — изумился я.

— Ну… он говорит, что хочет написать репортаж для какой-то газеты. Повседневная жизнь подмосковного лагеря… как-то так. Говорит, что сделает из этого сенсацию.

— Поверили?

От этого вопроса товарищ Пупс скисла.

— Не поверили, — сказал я сурово.

Она захлюпала носом и приготовилась плакать.

— Ну-ну, Лена. Не надо слез, давайте уж доберемся до правды.

— Я не знаю, — всхлипнула она, — правда это, не правда…

И вслед за тем она сказала такое, от чего у меня… ну, если волосы на голове не зашевелились, то обалдел я точно.

— Подожди, подожди, Елена Анатольевна… — забормотал я ошарашенно. — Но это же… так он же просто редкая сволочь!

— Не знаю, — еле слышно прошептала она.

— Ну, дела…

А услышал я следующее.

Давно уже, примерно с полгода назад, Елена услышала от своего горе-ухажера историю его скотского подвига, а рассказал он это в пьяном виде. У него, дескать, каким-то образом и непонятно зачем очутилось импортное слабительное, не то французское, не то бельгийское, необычайно эффективное. И он с помощью этого препарата подло мстит людям, которые ему чем-то насолили, или же просто чем-то не понравились. Вот так — не понравился ты этому интеллектуалу, и он тут же затаил злобу, ищет случая отомстить. А мстит тем, что подбрасывает это сильнодействующее средство в еду или питье: чай, кофе… Оно без вкуса, без запаха, и даже без цвета, такие кристаллики вроде поваренной соли, разве что покрупнее. Достаточно одной щепотки, чтобы вызвать сильнейшую перистальтику кишечника…

— Такое дристалово откроется! Сутки с унитаза не слезет!.. — пьяно хохотал негодяй.

Здесь, видимо, отвращение нарисовалось на лице девушки, потому что влюбленный мерзавец тут же сменил тактику, принужденно рассмеялся и стал говорить, что это он пошутил, конечно.

— А ты и поверила?.. Ха! — и потом съехал на другую тему.

— Но он не шутил, — уныло призналась Пупс. — Я его знаю. Когда он искренне говорит, а когда врет, я легко различаю. Он мне даже баночку с препаратом показал. Красивая такая пластмассовая баночка с винтовой крышкой, белая с темно-синим. Потом он, конечно, говорил, что это просто так, тоже часть шутки, но…

— Да уж. А чего ж ты с ним до сих пор путаешься, с таким упырем?

Она виновато ссутулилась, зашмыгала носом.

— Ну понятно, — произнес я, но получив ответа. — Любовь зла, полюбишь и козла… В самом деле, чего на свете не бывает. Ну а сюда-то он зачем рвется?

Елена помялась и тихо, словно боясь повысить голос, призналась, что сильно подозревает: паршивец хочет проникнуть в лагерь, чтобы незаметно подбросить этот препарат в пищу игрокам. Естественно, чтобы отомстить мне!

Услыхав это, я даже не удивился. Теоретически это вполне возможно при нашей системе, а теперь зная про пакостный разум этого говнюка…

— Ладно. И как вы с ним договорились?

Совсем тихо она призналась, что все-таки он вымутил у нее обещание открыть калитку. И она незаметно прихватила ключ.

— Но я бы не позволила ему ничего сделать! — поспешила признаться она. — Если бы я только заметила, что он собирается такое сотворить, я бы сразу в него вцепилась, крик бы на весь лагерь подняла!

— Ладно, теперь не придется поднимать. Сделаем все тихо. Интеллигентно. Но твердо. Как вы с ним договорились?

Она посмотрела на свои часики:

— Через полчаса должен подойти.

— Ну, значит, делаем так…

Спустя полчаса Пупс подходила к калитке, расположенной в таком укромном месте, где вообще мало кто ходил, и тропинка еле просматривалась в траве. Приятно пахло летним лесом, разнотравьем, и вообще здесь было чудесно… но мне сейчас было не до красот. Я удачно затаился за углом небольшого кирпичного здания, какого-то хозяйственного склада, что ли, напряженно вслушиваясь в безмятежную лесную тишину.

Сначала я не слышал ничего, затем невнятные голоса, затем ржавый скрип. Голоса стали четче.

— Так как ты собираешься делать свой репортаж?.. —женский.

— Потом объясню, — нетерпеливый мужской. — Здесь никого нет?

— Почему никого? Вот ты, вот я.

Ишь ты! Умеет подколоть.

— Не надо ерунды! — раздражился мужчина. — Времени нет.

— Я не пойму, что тебя конкретно интересует?

Возникла небольшая пауза. Потом мужской голос сказал:

— Где у вас тут администрация. Столовая…

— Зачем тебе столовая⁈

— Я же сказал — потом объясню!..

Потом объяснять не пришлось. Услыхав про столовую, я не смог сдержать гнева. Вот же паскуда!

Выйдя из-за угла сарая, я увидел, что дохляк стоит спиной ко мне — в джинсах, в легкой серой ветровке, девушку из-за него было почти не видно.

— Ну идем, — велел он ей.

— Пока стоим, — негромко сказал я.

Он резко развернулся. Лицо исказилось такой гримасой, что не понять, какая именно это эмоция. Смесь злобы, страха, гнева.

— А-а… — проскрипел он. — Это вы! Великий тренер⁈

— Великий, не великий, но тренер. А ты — гнида.

Он стоял молча, губы подергивались. Видимо, хотел родить что-то язвительное, чтобы сразить словом наповал, но ничего не рожалось. Я решил ему помочь:

— Ну что? Штаны попортил? Стирать будешь или сразу выбросишь?

Каюсь, на утонченный юмор у меня не хватило запасов эрудиции.

Он вдруг повернулся к девушке.

— Это ты его привела⁈ — злобно слетело с его языка. — Тварь! Сука!

И не владея собой, он замахнулся.

Я, конечно, с самого начала планировал применить легкое насилие, безопасное для здоровья, очень аккуратное, но болезненное, чтобы этот уродец надолго запомнил, чего не надо делать на этом свете. Но когда он замахнулся на женщину, все мои благоразумные планы полетели кувырком.

Вот гад!

Я бросился вперед и по-хоккейному, толчком плеча сбил его с ног. Он вскочил, весь в немощной ярости, и я четко, со злостью врезал ему правым хуком в подбородок, в самую точку, от чего в башке вспыхивают призрачные гирлянды и мир начинает вертеться веселой каруселью.

— Иван Сергеич! — в ужасе взвизгнула Пупс, — вы же его убьете!

— Не боись, Елена Анатольевна, говно не тонет!

Террорист-отравитель лежал на траве с таким выражением лица, будто ему показывали загадочные волшебные картинки, а он не понимал, о чем они. Я не побрезговал встряхнуть его, пройтись по карманам, левая рука нащупала что-то выпуклое…

И я вытащил из кармана красивый бело-синий пластмассовый флакончик с надписями на незнакомом языке.

— Этот? — я показал пузырек Елене.

— Да… — пролепетала она.

Гнев душил меня. Нет, ну какой же гад! И на сдержавшись, я кулаком, как молотом бахнул ему в солнечное сплетение.

Что-то там гулко екнуло так, что вот тут я малость испугался.

— Оуууй!.. — плаксиво взвыл страдалец, кривя рот.

Ну, жить будет! Только теперь обосранно.

Решение пришло мгновенно. Я открутил крышку — точно, бесцветные кристаллики вроде соли.

— Профилактика пищеварения! А ну, разинул хлебало, — и не дождавшись выполнения команды, я жестко стиснул пальцами его щеки. С разинутым ртом он глупо вылупил глаза, и я от души сыпанул зарубежное снадобье ему в пасть.

— Вот так. Теперь встаем, — я дернул его за воротник. Часть порции он вяло выплюнул, обслюнявив воротник, но что-то проглотил, так что веселая жизнь в ближайшее время ему теперь обеспечена.

— Пошли, — скомандовал я, за шкирку волоча его к калитке. — Надеюсь ты понял, что здесь появляться тебе больше незачем. Иди, удобряй лес. Хоть какая-то польза природе будет от тебя. Подтираться будешь лопухами. А препарат подлежит конфискации.

Вытолкнув его за забор, я все-таки не удержался, и по всем правилам футбольного удара влепил ему такого подсрачника точняк в очко, что первый позыв к стулу он, думаю, испытал в ту же секунду, если не сразу дристанул в трусы.

Я запер калитку и вручил ключ воспитательнице.

— Елена Анатольевна, — сказал я задушевно. — Надеюсь вы сделали правильные выводы из произошедшего?

— Надеюсь, — слабо улыбнулась она. — А с этим что делать будем? — и указала взглядом на слабительное.

— Да в сортир выкинем, что с ним еще делать!

Так и поступили.

…Назавтра мы вернулись к тренировкам. Ребятам про историю с несостоявшимся отравлением я, разумеется, говорить не стал. А отдых явно пошел им на пользу, и психологически они были на взлете, я видел, что они обрели настоящую уверенность в своих силах, и главное, настырное желание тренироваться, подчинить себя цели, совершенствоваться, они готовы были отрабатывать технические и тактические приемы от зари до зари, мне приходилось их утихомиривать, чтобы не дай Бог, не перетренироваться — здесь тоже есть трудноуловимая грань, которую можно случайно переступить, и тогда… ну, не пиши пропало, но проблемы будут. Ребята по молодости лет и горячности не замечали того, что могут переборщить с нагрузками, приходилось иной раз чуть не выгонять их с поля.

Но вот настал день четвертьфинала! Противостояла нам команда «Авиатор». Я ни разу не видел ее, представления не имел, кто они такие, но честно сказать, волнений не испытывал. Считать это недооценкой соперника?.. Не знаю. Но я был абсолютно уверен, что мы победим. Перед началом матча, объяснив привычную тактическую расстановку, только и добавил:

— Ребята, вы все знаете! Играем в свою игру. Если что, корректировки буду вносить по ходу, но надеюсь, они нам не понадобятся. Вперед!

Корректировки и верно, не понадобились. «Авиатор» оказался командой, в общем, неплохой, тактически тренер и игроки действовали довольно грамотно. Быстро сообразив, что в скорости и технике они нам уступают, они ушли в «автобус» с потенциальными контратаками и сделали это, повторюсь, вполне ловко. Но в середине первого тайма наша стремительная, в фирменном стиле кинжальная атака прошила их оборону, и Савельев с правого фланга четко замкнул прострел. 1:0!

Пропущенный гол в игре «плей-офф» вынуждает проигрывающего идти в атаку, хочешь-не хочешь. «Авиатор» вынужден стал открываться, игра пошла на встречных курсах, а в такой дуэли мы были посильнее. Правда, ребята мои хватанули излишней самоуверенности, несколько раз защитники противника самоотверженно срывали наши атаки, бывало, что и кипер выручал. И как часто бывает в таких случаях, весь тонкий настрой игры разладился, уже и стали стараться мои орлы, да не очень выходило. Здесь и мне пришлось понервничать, и крепкие слова приложить… Наконец, под занавес матча нам удалось прочно захватить инициативу, на семьдесят восьмой минуте свой «дежурный» мяч забил Баграмян. Но непонятно почему арбитр, судивший до сих пор вполне пристойно, усмотрел «вне игры», гол отменил, что Мишу, конечно, огорчило, а остальных, признаться, не очень. Финальный свисток зафиксировал наш выход в полуфинал со скромными 1:0.

Глава 22

На следующий день после игры мне стали известны результаты трех других матчей. Динамовцам повезло: они по турнирной сетке получили самого, пожалуй, слабого из всех четвертьфиналистов: команду «Мотор», пролезшую в плей-офф по микроскопическому преимуществу забитых и пропущенных мячей. «Мотористы» так радовались попаданию в кубковую стадию, что, видать, должным образом не настроились на состязание — они и так прыгнули выше головы, парили в эмпиреях — ну и получили 0:6. Не знаю уж, огорчило их это или нет, да я и не интересовался.

А вот в двух других четвертьфинальных парах заруба шла не на жизнь, а насмерть, почти в прямом смысле слова. В третьем матче между командами «Химик» и «Волна» тяжелую травму получил форвард «Волны» — перелом голенностопа, при этом защитник «Химика» действовал не умышленно, чисто игровой момент. Трудно сказать, насколько такая беда повлияла на игроков, но случилось это при счете 1:1, и через десять минут «Химик» с углового положил второй мяч, на который соперники ответить не смогли.

И наконец, в четвертой схватке сошлись команды «Знамя труда» и «Правда» — вот такие сугубо советские бренды, причем «Правда» — действительно оздоровительный лагерь издательско-типографского комплекса, издающего и главную газету СССР, и многое другое. Там, говорят, вполне приличный стадион, но игра из соображений справедливости состоялась на нейтральном поле, где «знаменосцы» оказались на один гол сильнее, да и тот затолкали в дополнительное время. Те же 2:1.

Все эти сведения я постарался собрать по максимуму, и между прочим выяснил, что последний матч судил наш старый знакомый Степан Семенович, чье судейство вообще очень приглянулось организаторам, и его задействовали на другие игры. А мы в полуфинал вышли как раз на «Знамя»! И узнав это, я загорелся темой побеседовать с физруком «Зорьки». Утром, проведя регулярную тренировку, я велел парням отдыхать до вечера, а сам помчался в «Зорьку» на перекладных.

Нашел я физрука в тренерской — каморке, примыкающей к спортзалу, где он с толком, с расстановкой пил крепкий ароматный чай с печеньем, очень глубоко ушел в это занятие. Увидев меня, однако, приветственно оживился:

— А-а, наставник! Заходит, заходи, гостем будешь! Чаю? По собственной методе завариваю, такого нигде не попробуешь!..

Я не отказался, и на самом деле чай был превосходный. Впрочем, не он меня интересовал, и наскоро похвалив напиток, я пустился в расспросы о вчерашнем матче.

Степан Семенович посмотрел на меня с хитринкой:

— Подвиг разведчика?.. Ладно, ладно, понимаю тебя! Ну что сказать? По классу «Знамя», пожалуй, пониже вас будет, хотя большой разницы нет. Так что расслабляться не следует.

— Даже не думал…

— И правильно. Но вот какое дело: крайние защитники у них слабоваты. Будете рвать их флангами — скорее всего там свое и найдете. Вот так я вижу вопрос!

— Спасибо, — я поставил на стол пустую чашку. — Ценная информация! И чай у вас, Степан Семенович, отличный.

— Лучше вряд ли найдешь, — не стал зря скромничать физрук. — Ну, а вам победы! Я серьезно, буду за вас болеть. Команду ты сделал, это я вижу. И ребята у тебя толковые.

— Ну, что правда, то правда, — и я не стал кривляться. — Будем биться!

…Мы ревностно отрабатывали и технику владения мячом, и тактические приемы, ребят приходилось прямо притормаживать, чтобы не перегорели, не перетренировались. Но, в общем, все шло нормальным чередом, мы получили сообщение, что наш полуфинал будет играться как раз на спорткомплексе «Правды».

Поле стадиона оказалось отличным, не хуже, чем основное поле «Зорьки», если не лучше. Вообще, стадиончик уютный, с аккуратными трибунами, и главное — публики вдруг привалило куда больше, чем это было на предыдущих матчах… и приятная неожиданность: большинство болело за нас, что мои ребята смекнули очень быстро.

— Иван Сергеевич! — радостно осклабился Баграмян. — А народ-то, похоже, за нас болеть собрался!

— Так это и понятно! — загоготал Дима Вербный. — Надо ж отомстить!..

Словом, психологическое преимущество мы получили с самого начала, и начали уверенно, захватили инициативу. Разумеется, я поделился с командой тем, что услышал от Степана Семеновича, мы детально проработали несколько схем атаки, в итоге действительно решив усилить фланги за счет некоторого ослабления центра. Если какие сомнения у меня и были, то они гасились за счет уверенности в том, что мы сумеем на ходу изменить тактику. Но судя по началу матча, подсказка оказалась самой что ни на есть реальной: наши фланговые атаки раз за разом сеяли панику в обороне «Знамени», видно было, что там растерялись, не очень пока понимали, как быть, и гол в их ворота был делом времени, если не суетиться в финальной фазе атаки. Но парни работали четко: сказались упорные тренировки, наработка стремительных «спартаковских» перепасовок и выработка чутья, когда игроки почти не глядя угадывают друг друга. Сейчас у нас все это получалось в самом лучшем виде за весь турнир, и я мысленно твердил про себя: ну, давайте ребята! Еще немного, еще чуть-чуть!..

Легкая мистика — они как будто слышали меня. Я видел, как мысль чудом воплощается на поле. Подумал: «Миша, отдай Олегу!..» — и тут же Баграмян точно отпасовал Пчелкину. А хотя ничего такого в этом — команда в идеале есть единый организм, где все должны быть связаны незримой нитью…

Тут мой «Колосок» выдернул меня из мира мудрых мыслей: Прокофьев отлично отобрал мяч у соперника, мгновенно отпасовал Хохлову, тот — Данько, а тот Пчелкину. Просто классически разыграли «лавину», Пчелкин ювелирно выложил мяч Баграмяну, а наш голеадор перед этим очень умело оторвался от опекунов, выйдя на голевую позицию, и там сыграл выше всех похвал: на полсекунды тормознул, сделал неуловимое обманное движение, завалив вратаря вправо, а сам ловко кинул мяч в левый угол ворот.

Трибуны ликующе взвыли.

Ну, будем скромнее — это не «Лужники», не «Хэмпден Парк», но радостный вопль был нам как маслом по сердцу — и вправду, стадион болел за нас в пику «Знамени». И это помогало, совершенно точно! — наполняло нас вдохновением, а соперников морально подавляло, хотя надо отдать должное, они не смирились, пытались контратаковать, и даже перестроились на ходу, это было явно заметно, они поменяли тактический рисунок, укрепили фланги, и наши атаки заметно притупились, увязая в более насыщенной обороне, но ребята сразу же, даже без моей подсказки сдвинули игру в центр, и нетрудно было заметить, что это заслуга Онуфриева, все-таки у него тактический талант! И вновь нам удались несколько острых атак, и вновь занервничало «Знамя», и под занавес первого тайма мы забили второй гол, на сей раз отличился Осипов.

После этого довести матч до победы стало делом техники, хотя, признаться, нервов сжег я немало, пока шел второй тайм. Соперник все же недаром добрался до полуфинала: «знаменосцы» сумели изменить игровую схему, команде стали удаваться довольно острые атаки, пришлось потрудиться и нашим защитникам и Вербному, в общем, они с задачами справлялись, но один раз все же оплошали, и противник сократил разрыв в счете. Это их подхлестнуло, они вообще поймали кураж, и какое-то время мне пришлось подергаться, понервничать, поскольку 2:1 при равной игре — настолько зыбкое преимущество, того и гляди превратится в 2:2. Но стадион все так же от души поддерживал нас, а мои парни в скорости и тактике явно были сильнее, другое дело, что мяч круглый, и объективные преимущества не всегда удается превратить в результат. Но нам это удалось: за двенадцать минут до конца нашу острую атаку «Знамя» смогло прервать, лишь выбив мяч на угловой, и Пчелкин отлично подал навес в штрафную, где Соломатин тоже мастерски сыграл головой. Мы в финале!

После этого матча я с некоторым удивлением обнаружил, что о нас заговорила пресса — не только о «Колоске», вообще о турнире. Даже в «Советском спорте» появилась небольшая заметка о подрастающей смене для наших мастеров. «Юные надежды» — говорилось там, и еще автор разразился рядом пышных выражений, особенно хваля финалистов, то есть команды «Динамо» и «Спартак-Колосок», которые, по его мнению, оказались «на две головы» выше остальных… А повариха Аня как-то, запыхавшись, прибежала ко мне, сияющая, сбивчиво поведала, что слышала о турнире передачу по радио: «Нас хвалили, Иван Сергеич! Сама слыхала! Ушам не поверила!..»

Да, получилось так, что в полуфиналах с очевидным преимуществом выиграли фавориты. Динамовцы вынесли «Химик» со счетом 4:2, что свидетельствовало и о нешуточной борьбе, и о превосходстве лидера… Ну, а нам теперь оставалось готовиться к финалу, что мы и делали.

За день до матча ко мне вдруг подошла Оксана Вадимовна. Говорю «вдруг», потому что вид у нее был немного странный, выражение лица, то есть.

— Иван Сергеевич… — произнесла она загадочным тоном, и глаза при этом были радостные-не радостные, но многообещающие.

— Есть новости? — сдержанно спросил я.

— Есть.

Сперва она потребовала дать самые страшные клятвы, что я буду молчать об услышанном, как камень на морском дне.

— Клянусь всеми спиртными напитками, — хмуро улыбнулся я.

— Ну Иван Сергеич, я серьезно!..

— Ладно, ладно, валяйте. Молчу.

И она поведала, что ей позвонили из руководства «Спартака» и значительно объявили, что на финальном матче будут присутствовать «сами» Николай Петрович и Олег Иванович, только просили об этом не говорить ни тренеру, ни игрокам — дескать, сюрприз. Звонивший лишь попросил, чтобы молодых футболистов привели в «христианский вид», как он выразился: помыли, побрили, подстригли и т. д.…

— Но я все-таки решила вам сказать!

— Правильно решили, — я кивнул. — А ребятам — ни слова.

«Банный день» я объяснил тем, что нам будут вручать награды минимум за второе место, поэтому надо выглядеть прилично. И сам того не ожидая достиг такого эффекта, какого не добился бы всякими продуманными разговорами. Парни пустились с таким азартом готовиться к завтрашнему дню, что мне осталось только поздравить себя с внезапной педагогической находкой и самому настраиваться на завтрашний матч…

Ввсякому ожиданию приходит конец, и вот, наконец, «Зорька», стадион, и уйма людей и машин, оживленная, праздничная суета, многоголосый шум… Всякому сведущему в спортивных делах человеку ясно, что все это — признаки пребывания важных персон. Этих персон я без труда обнаружил в ложе почетных гостей: в центре там восседал Николай Петрович Старостин, рядом скромно пристроился Олег Иванович Романцев, вокруг мельтешил официальный народ в галстуках, в пиждаках… Вот тут, конечно, мои ребята слегка прибалдели:

— Иван Сергеевич, а что, это Старостин с Романцевым⁈

— Так и есть.

— А они… — осторожно заговорил Баграмян, — можно сказать, на просмотр прибыли?

— Можно и так сказать.

Эти слова произвели впечатление неизгладимое. Я даже испугался, как бы парни не закрепостились под грузом перспектив, и строго-настрого сказал:

— Так! Всякие заоблачные мечты из головы приказываю выбросить! Если начнем так мечтать… лучше не надо, словом. У нас сейчас одна мечта: победить в матче! Все! Сделаем это — сбудется остальное. Вопросы?

— Нет!.. — одиннадцать голосов.

— Тогда вперед!

С самого начала «Динамо» попыталось навязать нам силовую игру, разумно полагая, что в этом компоненте они сильнее. Динамовцы не постеснялись и припугнуть наших жесткой работой по ногам, отчего вспыльчивый Баграмян чуть было не кинулся в драку, но арбитр четко погасил конфликт, по делу предъявив номеру 5 соперников «горчичник», чем сразу охладил боевой пыл остальных.

По ходу игры, как и в нашей прошлой схватке, выяснилось, что мы послабее физически, но посильнее в тактике. Опять же инициатива была у нас, мы наседали, но динамовцы оборонялись четко, вратарь играл уверенно, мы никак не могли нащупать удачу последнего удара, он гасился толковой защитой. В свою очередь, и динамовцы заставили нас поволноваться, и Дима Вербный несколько раз отличился, но мне, сами понимаете, было бы куда проще, если бы он не отличался… Время летело стрелой, когда прозвучал свисток на перерыв, я поразился — да неужели⁈ А все так и было.

Во втором тайме характер матча не изменился. Честно говоря, мне иногда хотелось забыть, что я тренер и полюбоваться быстрой, красивой игрой двух классных команд, хотя и юношеских. Видно было, что у них потенциал, что многие из парней могут вырасти в крепких профессионалов… Но я заставил себя не отвлекаться, а руководить нашей игрой, что было совсем не лишним. И вновь время летело птицей-тройкой, а в самом конце игры, когда вроде бы все начали потихоньку привыкать к мысли о дополнительном времени, нам удалась шикарная атака, Пчелкин после прекрасного паса Осипова вышел на убойную позицию… но чуть отпустил мяч, и голкипер самоотверженно бросился вперед и мяч взял.

Свисток судьи заставил подосадовать нас и позволил облегченно выдохнуть динамовцам. Я ни словом не упрекнул никого: «упустили победу!..» и все такое. План на дополнительные полчаса я, конечно, прикинул, постарался в головы ребят внедрить… но как только это время началось, стало видно, что обе команды здорово устали — все же для юниоров полтора с лишним часа адского темпа оказались задачей очень сложной. И я тренерским взором увидел, что подгонять, взбадривать ребят сейчас бесполезно. Сейчас мудрым решением будет доиграть до серии пенальти.

Зрители, понятно, волновались, я время от времени кидал взоры в гостевую ложу, но и Старостин и Романцев, опытные функционеры, оставались невозмутимы. Ребята же о высоком начальстве и думать забыли, так их увлекла игра… Ну так и доиграли до свистка. Безголевая ничья в футболе — штука вроде бы малопривлекательная, но не в этот раз. Такой матч стоит иных каких-нибудь 3:3.

Итак, пенальти! Я собрал команду.

— Дима, ты как?

— В норме, Иван Сергеич. Готов.

Ну, молодец парень! Нервы стальные.

Я быстро отобрал пятерку бьющих: Онуфриев, Пчелкин, Баграмян, Савельев, Соломатин. Через минуту судья пригласил двенадцать игроков двух команд в центр, остальным велел покинуть поле.

Напряжение достигло пика.

Разыграли ворота и очередность. Первым выпало бить динамовцам. Вербный уверенно пошел в «рамку», рослый динамовский форвард за ним следом.

Мяч установили на одиннадцатиметровой отметке, Дима застыл на линии ворот. Разбег нападающего… удар! Увы, вратарь не угадал, бросился влево, мяч влетел в правый угол.

0:1.

Ничего, ничего! — бодрил себя я. Все впереди.

Соломатин подошел к мячу такой легкой развалочкой, как будто все ему нипочем, и это когда у меня нервы сгорали и плавились как струны на огне. Разбег, удар! Динамовский вратарь угадал, но не дотянулся до мяча.

1:1.

Второй удар Дима тоже угадал и тоже почти взял, но тоже не удержал. Черт!..

1:2.

У мяча Баграмян. В глаза бросалась его бледность. Ну, Миша, не подведи!..

Не подвел. 2:2.

Третий удар. Дима так же невозмутимо встал в раму, динамовец начал разбег… Ну, господи!..

Взял! Взял!!!

Мы чуть с ума от радости не сошли. По правде сказать, Дима не взял, а отбил, но какая разница! Ну, теперь, Олег, слово за тобой.

Пчелкин сказал слово от души. 3:2!!!

Четвертый бьющий из «Динамо» заметно занервничал. Он вроде бы и начинал разбег, но прекращал, топтался, поводил плечами. Наконец, решился, разбежался, лупанул со страшной силой…

Мяч пролетел в миллиметре над верхней штангой.

На секунду мне показалось, что я выпал из реальности. Ну разве так бывает?..

Да! Да! Да!..

К мячу пошел Паша. Я представлял, какой груз ответственности сейчас на его капитанских плечах. Забьет он — и мы чемпионы. А нет…

Об этом я постарался забыть.

Паша аккуратно установил мяч, посмотрел на него. Не спеша отошел. Динамовский вратарь замер на линии. Онуфриев начал разбег…

Господи, я не знаю, жив я или нет⁈

Удар.

Мы чемпионы!!!

Эпилог

Все смешалось… где?

Не в доме Облонских, нет. В «Спартаке-Колоске».

— Качать тренера!.. — истошно орал кто-то, не знаю кто.

Множество крепких рук схватили меня, я глазом не успел моргнуть, как вот уже повис над землей, а через секунду взлетел, и это было обалденно как-то и смешно и малость жутко. Где небо, где земля?.. Я потерял ориентиры, и уже готов был взмолиться: ребята, отпустите!.. Но ребята, на радостях пошвыряв меня вверх-вниз, сами отпустили, однако счастливая суматоха только нарастала: нас окружило множество незнакомых людей, они что-то голосили, теребили меня, и я, ошарашенный, как-то не мог понять, кто они такие, чего им надо, пока не стал, наконец, разбирать, что этот мужик — представитель администрации, только черт знает, чего ему от меня надо… а вот эти двое — корреспонденты каких-то спортивных изданий:

— …расскажите, как вы шли к этой победе⁈

— …что вы чувствуете сейчас как тренер победившей команды?..

А одно из мельтешащих лиц настойчиво трындело:

— Товарищ Иванов! Товарищ Иванов, да послушайте же меня! Послушайте, что я вас скажу!.. Вас ждут, подойдите…

— Куда?

— В подтрибунное помещение! Вас ждут, я же и говорю…

— Ладно.

Я пошел, а журналисты наперебой увязались следом:

— Товарищ Иванов, ну пару слов, пожалуйста! Нашим читателям очень важно знать…

Вот она, слава!

— Ребята, извините, чуть позже. Обязательно с вами поговорю. Обещаю!

В подтрибунное помещение — значит, к Старостину.

Официальное лицо трусило рядом, облегченно переводя дух. Я шагал широко, в какой-то миг поймал себя на том, что расплываюсь в улыбке, спохватился и вернул солидный вид.

— Ваня! — знакомый женский голос.

В первую секунду я даже не смекнул, кто меня окликнул, но во вторую — вспомнил.

И резко развернулся.

Передо мной стояла Алла. Моя бывшая.

И сразу было ясно, что в ее жизни что-то пошло не так.

Не то, чтобы она подурнела, нет. Она по-прежнему была красива и эффектна. Но в ее взгляде я вмиг разгадал горечь и тревогу, чего раньше не было — видать, жизнь не погладила по балде. И это породило мудрейшую мысль побежать к бывшему мужу, у которого еще и дела вдруг пошли в гору. Ну а что такого? Он же добрый, хороший, а я неотразимая. Логично⁈

— Слушаю вас, гражданка, — сухо сказал я. — Вы по какому вопросу? Процедурному?

Красивое лицо слегка перекосилось.

— Ваня, я кроме шуток…

— Можете и с шутками. И даже с прибаутками. Только не сейчас. О часах приема можете узнать у директора лагеря «Колосок». Вопросы?

— Слушай, оставь этот тон! — в голосе прорвались истерические нотки. — Ты можешь говорить по-человечески⁈

— А я по-каковски⁈ — театрально изумился я. — По-орангутански? Еще раз, гражданка: о моих часах приема по личным вопросам вы можете узнать в администрации «Колоска». А сейчас, извините, мне некогда.

И я пошел дальше, с некоторым удивлением чувствуя, что ничего в моей душе не осталось от прежних чувств. Ни-че-го! И это, наверное, хорошо.

В приподнятом настроении я вошел в тесноватое помещение, где меня ждали Старостин с Романцевым.

— Вот, Николай Петрович, привел! — радостно доложил сопровождающий.

Старостин повернулся ко мне, смерил взглядом сверху донизу, кивнул мужичку:

— Спасибо.

И прозвучало это как «свободен», что тот немедленно исполнил.

Николай Петрович улыбнулся, протянул руку:

— Ну, здравствуй! Поздравляю с победой, неплохую команду сделал. Что скажешь, Олег Иваныч?

Сдержанно улыбнулся и Романцев:

— Согласен. Думаю, можно пригласить их на просмотр к нам.

Старостин внушительно помолчал, потом сказал:

— Вот, Иванов, компетентное мнение. И я с ним согласен.

Я смекнул, что следует поблагодарить:

— Спасибо, Николай Петрович, большая честь для нас. Кого из команды будете просматривать?

Старостин взглянул на Романцева:

— Вопрос делового человека! Что скажете, тренер?

Тот широко улыбнулся:

— Да тащи всех! По месту разберемся, кто чего стоит.

Николай Петрович развел руками:

— Слово тренера — закон! Вези, Иванов, всех своих, будем разбираться. Когда? — он вновь повернулся к тренеру.

— Когда?.. Ну, давайте послезавтра.

На том и порешили.

Когда я вышел на стадион, уже заметно повечерело, но этот уже не день и еще не вечер был такой ясный, светлый, как будто он разделял мою радость, и мне так хотелось поделиться ею с командой!.. И не успел я так подумать, как услышал:

— Иван Сергеевич!

Мои ребята, счастливые, с улыбками до ушей, бежали ко мне, еще не зная, какую новость я сейчас на них опрокину, и солнце сияло, и лето не кончалось, и вся жизнь у них была вперед.

И!..

Эрли Моури Опасные игры с реальностью 1 — #БояръАниме

Несколько слов о книге

Сразу предупреждаю потенциальных критиков: систему измерений всего и вся в романе я изменил на нашу. Вместо верст, аршинов, лиг, фунтов, стерлингов))) — в книги метры, рубли и остальное ныне принятое. Равно как эльфийское измерение суток, взятое нашими князьями, я перевел в удобные нам часы (24 в сутки). Кто-то скажет, мол, при этом страдает атмосферность, погружение в описываемый мир — соглашусь, но взамен читатель получает больше простоты восприятия и не забивает голову «хитрыми» словечками.

Пока я пишу первые главы, вы можете поменять мое решение. Если кому-то такой подход не нравится, напишите в отзывах. Соберется несколько возражений — я поменяю решение, заменю метры, килограммы и прочее на местную «экзотику».

Значительные изменения в моей книги потерпела известная славянская религия. В книге боги, порой, наделены не теми функциями, которые сложились в нашей реальной истории. Если вы столкнетесь с тем, что, к примеру Велес заведует вовсе скотоводством, а колдовством и снами, то именно так в том мире, о котором пойдет речь.

Карта в доп. материалах — будет периодически обновляться.

Глоссарий(словарик) — его пока нет. Если будете требовать в отзывах, то сделаю. Хотя может сделаю и по собственной инициативе, но позже.

Еще что важно: пока книга пишется, вы, читатели, можете влиять на сюжет. Буду рад отзывам, в которых выражается то или иное пожелание по сюжету. Так, например, книгу «Безумные дни в Эстерате» я писал при активном взаимодействии с несколькими читателями, и вышло неплохо. Хотя я не обещаю, что любые сюжетные капризы читателей буду исполнять.

И что неважно: подруги ГГ, милейшей сударыни Агаты, на обложке нет, и не будет. Первая попытка изобразить ее кончилась провалом. Хорошо рисовать кеошерийцев не могу ни я, ни нейросеть. И я решил, чем плохая Агата, лучше никакой. Кто-то меня спрашивал «А какая тогда женщина изображена на обложке?». Ну, блин… Я не знаю))) Обложка состоялась, когда я закончил третью главу и лишь имел очень смутное продолжение по продолжению. Скорее всего дамочка на обложке — княгиня Анна Славина, хотя я могу заблуждаться. Если ей (тетке на обложке) приделать острые уши, то может выйти Элиан глава миссии «Око Наирлесс». На вопрос: «Почему княгиня Анна и эльфийка в книги описаны, как красивые тетеньки, а на обложке так себе?», ответ прост: «Так легли тени и пыль веков (на картинку). На самом деле дамочки очень привлекательные. На абы каких ГГ не западает — расслабьте булочки».

Глава 1 Не нуб

Как-то у одного безызвестного автора, кажется по имени Эрли Моури, попалась странная мысль: «Миры в нашем сознании гораздо реальнее, чем мы можем предположить». Мысль глупая — так мне поначалу показалось. Но сейчас возвращаюсь к ней особо часто, ведь именно она определяет мою жизнь и реальность, в которой я нахожусь.

Все началось с обычной компьютерной игры под названием «Флагрум», которую мне и еще одному сотруднику подарили на новогоднем корпоративе. В общем, кому-то солидное денежное вознаграждение, ценные подарки, а нам с Аланом по игрушке. Прошло примерно полгода, я поигрывал в «Флагрум» почти каждый вечер через шлем виртуальной реальности. Игра на самом деле оказалась классной, очень затягивала. Иногда просиживал за ней до двух-трех ночи, потом с красными, точно укуренными глазами на работу. И все бы ничего, но однажды получилось так, что компьютерная игра стала для меня реальнее, чем мир, в котором я прежде жил. Сейчас не важны причины, как это произошло. Просто в одно скверное утро, готовя себе завтрак на кухне и рассуждая о довольно сложном квесте игры, я вдруг обнаружил себя вовсе не кухне, а на дороге в город Китеж. И это была уже не игра: вокруг совершенно реально раскинулся Флагрум — мир той самой безумной компьютерной забавы. В первые минуты я едва не сошел с ума. Я не мог поверить в произошедшее, как идиот ощупывал свое тело, рванное тряпье на нем, трогал траву и камни на обочине дороги, с диким страхом смотрел на пронесшихся рядом всадников. И постепенно понимал, что все это больше не игра: на моей голове больше нет виртуального шлема, а есть лишь тот мир, в который я хотел погрузиться. Сама вселенная или коварные боги подслушали меня и превратили глупое желание в реальность.

Никогда не забуду первые дни жестокой жизни здесь, полные страдания и унижений. Дни нищеты, когда корка хлеба, отнятая у собаки, казалась вкуснее обеда в ресторане. Дни рабства у мерзавца-эльфа по имени Маскуэль, к счастью недолгого. С тех пор я ненавижу эльфов всех поголовно — безжалостных надменных ублюдков. Я смог сбежать от него, прихватив два ценных эликсира, кинжал и хорошую котомку с кое-какой мелочью. Все это случилось во владениях князя Михаила Дуброва в том самом далеком Китежском княжестве, с которого я начал путь. Теперь уже я не слишком беден и вовсе не нуб. Я кое-чего стою, особенно если рядом со мной Агата. Ее настоящее имя чуть сложнее: Агашимая. Нарек ее для простоты Агатой, и ей так нравится. Люблю ее как друга. И опасаюсь, как конченую дуру, которой она становится в некоторые особые дни. Тогда ожидать от нее можно очень больших глупостей.

Она кеошерийка. Только это вовсе не значит, будто все кеошерийцы склонны к ненормальным поступкам. Они рассудительны не меньше, чем люди, или даже больше. Скорее всего, боги эту особенность подарили лишь моей подруге. Агата довольно красива, насколько может быть красива кеошерийка для человеческих глаз. Представьте грациозную кошку, ходящую на задних лапах. Или проще: представьте девушку, покрытую темно-серой шерстью с синеватым оттенком; маленькими грудями; недлинным пушистым хвостиком и почти кошачьими ушами над симпатичной мордашкой. Выше розового носика зеленые глаза. Честное слово, эти глазища большие, лукавые очень пленительны! Они словно говорят: «Я страстная, похотливая сука! Хочешь, пережить сладкое приключение?». Но я люблю Агашимаю как друга, хотя ее глаза не врут. Она на самом деле похотливая сучка и несколько раз просила переспать с ней. Даже хныкала, потираясь о меня, облизывая мою шею. Извините, я к таким диким приключениям пока не готов.

Вот и сейчас, когда до Кузней осталось не больше двух часов ходьбы, кеошерийка вдруг остановила меня и сказала неподражаемым мурчащим голосом:

— Сершш, там вятичевские стражи. Двое. Какой-то еще человек.

Я тоже заметил их, но Агата видела на большом расстоянии лучше, различая мелкие подробности. Кеошерийка упорно меня называла «Сершш», хотя я научил ее выговаривать букву «ж». Ей нравилось произносить мое имя именно так. Может в этом крылась ее благодарность за имя «Агата», которое я ей дал.

— Вижу, два стража и какой-то хрен. Что с того? Мы пока еще не сделали княгине вятичевской больших гадостей, — спокойно ответил я, все же замедлив шаг.

— Как ты не поймешь, я хочу трахнуться, — усмехнулась она, сверкнув зелеными глазами, — в них вспыхнули и угасли изумрудные искры. — Вот тот с рыжей бородкой мне нравится. Такой красавчик. Хочу его, Сершш! Подождешшь недолго? Разберусь с ним быстренько. Разве он откажет такой милой кисе, как я.

— Чертова кошка! Ладно, если недолго, — рассмеялся я. — Не замучай его до смерти!

— Мы еще и заработаем за мое удовольствие! — с блаженством мявкнула она и двинулась вперед с неподражаемой грацией.

Да, у Агаты последние дни что-то вроде брачного периода — у нее там мокро и зудит. Ей надо. Только приставать с таким вопросам к стражам да на дороге! Что за кошачья блажь! Будто нельзя подождать до таверны, где наверняка найдется немало любителей воткнуть милой киске в зудящую дырочку. Кеошерийка так озаботилась этим вопросом, что опередила меня на сотню-другую шагов. Я же подходил неспеша. Все что успел расслышать из забавного диалога, это слова стража с разорванным сзади плащом:

—… ну зачем так? Давай мы вдвоем за три рубля? Чего тебе терять, милая? Тем более мы — мужчины ласковые.

— Ну если ласковые. Только деньги сразу, — предупредила Агата, предостерегающе подняв короткий пальчик с выпущенным коготком.

Тот, который в гражданской одежде, полез в кожаную суму и охотно зазвенел монетами.

— Благодарю, милый, — мявкнула Агата, цапнув из его ладони две монетки, и грациозной поступью направилась за близкие заросли кизила.

Страж и гражданский едва ли не вприпрыжку последовали за ней, а рыжебородый остался. Мне от такого расклада стало смешно. Ведь Агата хотела именно его.

— А ты чего? — полюбопытствовал я, остановившись невдалеке и поглядывая на тропу, уходящую в лес.

Я не слишком научился разбираться в следах, но казалось, будто трава примята лапами тролля. От чего на ум пришли неприятные воспоминания.

— Знаешь, я вообще-то нормальный. У меня жена есть, — недовольно отозвался он. — Тебе она кто? — после недолгого молчания спросил вятичевский воин.

— С недавних пор подруга. Как-то спас ей жизнь. Кеошерийки на редкость благодарны и ценят такое, — отозвался я, с опаской поглядывая в лес.

Было дело — я действительно спас Агату, когда она, не рассчитав силы в схватке с двумя троллями, лежала на обочине, истекая кровью от жутких ран. Кстати, и один тролль был ей повержен, а второй сбежал. Не представляю, как она смогла убить одного из них. Ее оружие — недлинные баллок. Их лезвия явно коротки, чтобы достать до сердца чудовища. В тот день я случайно оказался рядом, имея в котомке два дорогих эльфийских эликсира. За каждую склянку в Китеже мог получить рублей по семьдесят, а то и больше. Для меня в ту пору даже пару рублей — приличные деньги, которых хватило бы на ужин и ночлег. К счастью, боги вразумили меня, и полутора сотне рублей я предпочел сохранить жизнь существу, ставшему мне другом.

За кустами началось самое интересное: Агата принялась пронзительно орать. Вы слышали когда-нибудь, как трахаются больные на голову кеошерийки? От их воплей мороз по коже. Если бы я рискнул попробовать это с ней, то у меня бы от ее воплей упал бы член. Хотя, может наоборот — лопнул от избытка эмоций.

— Безумие какое-то, — высказался рыжебородый, поглядывая на кусты. — Что они там такое делают⁈ Наши настоящие боги этого точно не одобряют. Человек создан для человека. И Сварог, и Крон видят все это с небес. Прямо сейчас видят! Все будет отмечено в великих книгах вечных.

Я сразу не ответил. Может, быть да. Может, он прав. Но есть и другие боги. Например, наш славянский Велес, который бог колдовства и тайных знаний. Слышал, будто он сам в таинственной связи с демоницей. А если брать эльфийских богов, которые Вятичевском княжестве стали все более почитаемы, то там тем более все весьма неблагопристойно.

И я спросил рыжебородого:

— Разве ваша княгиня Ольга не призывает чтить эльфийских богов? У вас же теперь многие порядки стали заморскими. Так чего теперь сокрушаться о записях в книгах Сварога? — честно говоря, божественные игры мне были похрену, но имелась обида, что Вятичевское и Дубличевское княжества все больше попадали под эльфийское влияние, и остроухие чувствовали себя на этих землях хозяевами. Дошло до того, что по дорогам возле Дублича расхаживали их патрули, а в храм Эйлиэн едва ли не насильно загоняли людей, раньше вполне счастливых верностью Сварогу.

От моих вопросов стражник помрачнел и сказал:

— Нет, Ольга Васильевна к эльфийским богам никого не толкает. Слухи это. Хотя по чести, ей мало дела и до наших богов. Все безобразие начал ее муж, который теперь в Вятиче не появляется. Говорят, околдовали его чертовы леадорцы. Теперь он душой с ними. Живет себе в садах под Тиирлиэном, о нас совершенно забыл и даже о своей супруге не помнит.

О том, что князь вятичевский — Разим Георгиевич Славин продался леадорским эльфам, я слышал много раз. Правда об этом по-разному говорили. Кто-то, мол, околдовали Разима Георгиевича. Кто-то, мол, влюбился в знатную эльфийку и бросил молодую жену. А некоторые оправдывали, мол, Славин добра Вятичу желает, как и всем славянским землям, называемым Славврат. И добро это, так говорящие, понимали как соединение с цивилизованным миром, при разрыве с варварским прошлым. Слушая такие речи, так и хотелось воскликнуть: «Петр Первый, бля!». Только Петр рубил окно в Европу и вводил новые порядки для процветания страны, а этот Разим Славин, судя по происходящему, отворил ворота чужеземцам и творит историю лишь в угоду эльфийскому Леадору, который прежде пролил немало славянской крови. Разумеется, восточным княжествам Славврата такие перемены, идущие от самого влиятельного княжеского дома, не нравились.

Размышления о гнусной политике, вдруг прервал человеческий вопль, долетевший ровно оттуда, откуда минуту назад слышались сладостные вскрики моей подруги. Рыжебородый среагировал мгновенно: выхватил меч и бросился к зарослям кизила. Я нащупал пальцами рукоять эльфийского кинжала и поспешил за стражем. На бегу за ветвями глазам открылась вовсе неожиданная картина: на полянке, рядом с расселенным плащом, скорчившись лежал один из вятичевских — который гражданский. Второй пятился к лесу, сжимая дрожащей рукой короткий меч. Агата, полностью голая, приближалась к нему, топыря хвост и поигрывая двумя кинжалами-баллоками. В искусстве владения легкими клинками ей не было равных. Кеошерийка явно не спешила, чувствуя свое безмерное превосходство и играла со стражем точно с мышонком. Только шорох кустов и треск сучьев под ногами рыжебородого, спас обреченного стража. Агата повернулась и резко отпрыгнула в сторону, чтобы держать в поле зрения сразу двоих.

Рыжебородый замешкался, оценивая ситуацию, понимая, что я у него за спиной и в схватке я не на его стороне. Этой паузы хватило, чтобы другой страж проявил неожиданное малодушие: сломя голову, бросился в лес. Агата сердито выругалась, прошипев что-то на кеошерийском. Жонглируя, перехватила баллоки и стала приближаться к рыжебородому.

— Сершш, не мешай мне! — она обошла лежавший в траве труп. — Этот мальчик мой! Если он не захотел любви, то встретится со смертью!

— Может прекратим это безумие⁈ — не опуская кинжала, я отступил от стражника влево на несколько широких шагов.

— Уже поздно! — кеошерийка словно танцуя переставляла лапы, не сводя взгляда с побледневшего стража. — Уже пролилась кровь! Мы не можем оставить никого в живых!

Я не хотел соглашаться с ней. Пока на небеса отправилась душа лишь одного — гражданского. По крайней мере так он выглядел. Если же сейчас Агата решится на убийство стража, то это совсем иной расклад. Убийство стража или воина дружины — очень серьезное преступление любом из княжеств Славврата. В Китеже такое карается безвременной отправкой на рудники, в Вятичах, Муроме, Добриче самые тяжкие работы на пять-семь лет. Тольков Кронграде, говорят, можно откупиться за огромные деньги. Но проблема в том, что один из этих двух служивых сбежал, а наша «сладкая парочка» из-за Агаты слишком приметна. Нас могут легко отыскать в том же Вятиче, куда мы держали путь.

Дальше все произошло быстро: тупого созерцания танца смерти рыжебородый не выдержал. Нервы его сдали. Он вскрикнул и бросился на Агату, пытаясь пронзить ловкую кошку мечом, однако моя подруга только этого и ждала. Она легко уклонилась от выпада. В следующий миг баллок в ее левой лапе рассек воздух, одновременно разрезая мышцы правой руки вятича. Агата развернулась и вонзила клинок в незащищенный левый бок стража. К счастью, этот удар оказался смертельным. Смертельным сразу — не люблю смотреть на мучения человека в последние мгновения жизни. Рыжебородый упал наземь, не успев издать стон.

— Бля*ь! Сумасшедшая! Зачем⁈ Зачем это сделала⁈ — я схватился за голову, глядя на двоих распростертых на траве мужчин.

— Ты не понимаешь. У этого есть что-то ценное, — она подошла к сумке, брошенной рядом с плащом. — Он очень переживал за сумку. Говорил другу, чтобы тот смотрел, когда занимался мной!

— О, Крон! Царь Небесный! Так что теперь нужно убивать всех, у кого есть что-то ценное? Агата! Ты никогда не была жадной до всякого добра! — ее поступок не помещался в голову. Да, у нее эти дурацкие дни, когда хочется трахаться и делать глупости. Но не такие же глупости, которые вполне могут стоить нам жизни!

— Прости, мне так захотелось, — оправдалась она. — Не знаю почему. Что-то нашло…

— Не надо без особых причин убивать людей, — простонал я, присаживаясь на корточки рядом с расстеленным плащом.

— А эльфов можно? — спросила она, зная мое отношение к ним.

— Эльфов можно, — согласился я. — Но эльфиек лучше не трогать.

— Да, знаю, как они тебе нравятся, — в ее голосе послышалась ревность. — Я обыщу мертвых. Ты проверь сумку, — Агата наклонилась над рыжебородым, повернув его к себе лицом. Потом наклонилась еще ниже и лизнула его в лоб.

В самом деле у этой девочки иногда сносит крышу. Надеюсь, не настолько, чтобы трахаться с трупом. И отчасти она права: мне нравятся эльфийки, и я мечтаю, что когда-нибудь смогу зацепить одну. Эльфиек мало в Славврате и все они очень красивы, высокомерны и непреступны.

Сумка была добротной, из хорошо выделанной телячьей кожи. Несколько карманов с бронзовыми пряжками и основное глубокое отделение. Мне бы такую сумку. Однако брать ее нельзя. Ведь один из этой троицы сбежал. Сумка — тоже примета. Потом беды не оберешься. Расстегнув карманы и основное отделение, я начал выкладывать содержимое на плащ. Вещей оказалось здесь немного: бутылка с какой-то жидкостью, рубаха с вышивкой, шоссы и платок. Кое-какая еда: вяленое мясо, сыр и две головки чеснока и еще всякая ерунда. Отдельно завернутым в кусок шелковистой ткани, явно эльфийского производства, лежала странная вещица, похожая на двустороннюю печать. С одной стороны замысловатый знак, похожий на восьмиугольную звезду с мелкими значками в середине, а с другой сова над расходящимися молниями.

Сова — один из символов Велеса. Уж такое я знал, а вот в сочетании с молниями и лунного серпа — это для меня что-то новенькое. Вторым предметом стал кожаный тубус с серебряной застежкой и письмом внутри. Письмецо видно, что свежее, написанное очень старательно на дорогой бумаге с вензелями. А вот по содержанию полная чушь:

«Здравия вам, достопочтенный господин Сытин! Докладываем, что сделка состоится и весь купленный груз в совершенном порядке будет направлен в ближайшие дни. Точно до наступления Аргуса…».

Дальше следовало перечисление бочек, мешков с товаром, какие-то неважные сведения состоянии дел в пивоварне. Еще что-то о лошадях и даже о дождливой погоде в Новодворе. Все это выглядело странным: не пишут на такой бумаге так старательно столь незначительные сообщения и уж тем более не хранят их так бережно.

Оторвав взгляд от письма, я увидел, что рыжебородый лежит голым, а кеошерийка с увлечением раздевает второго. И, конечно, обомлел.

— Агата, ты совсем с ума сошла! — воскликнул я, отбросив письмо.

— Они не стражники, Сершш! Иди, посмотри, — она поманила своим коротеньким пальчиком, и когда я подошел, указала на живот убитого.

Слева от пупка у него имелась небольшая татуировка: лунный серп, под ним сова с распростертыми крыльями, ниже молнии — точно такая как на штуковине, похожей на двустороннюю печать.

— Почему ты думаешь, что не стражи? — спросил я, припав на одно колено

— Потому, что у стражника всегда на левой руке отметины от долгих тренировок с щитом. Эти оба явно с тяжелыми щитами не тренировались. Это одно. Второе — у того такой же знак, — сообщила кеошерийка. — Рассуждаю так еще вот почему… — она ненадолго задумалась, играя хвостом. — Года три назад недалеко от городских ворот Дублича мы стояли лагерем. Нравилось это место. Там хорошая торговля. И мы решили поставить небольшое святилище нашей Баршшет. Построили почти наполовину, но пришли люди, у которых были такие знаки. Они святилище разрушили, и нас прогнали. Знаю точно, что эти люди боялись появления стражей. Наш старейшина жаловался на них сотнику.

— Интересная история. Но это пока ни о чем не говорит. Такое тебе знакомо? — я протянул ей штуковину со знаком, похожим на татуировки убитых, а затем письмо и рассказал о своих соображениях, почему я решил, будто с письмом что-то не так.

— Верно, не так, — согласилась Агата, поглаживая листок. — Знаю такие письма. Все это написано для отвода глаз. Здесь другой текст. Проявить его может только маг, накладывая особые заклятия. Тогда здесь появятся другие строки.

— Черт… — я усмехнулся, убирая письмо в тубус. — Тебе не кажется, что мы можем влипнуть в очень опасную историю?

С одной стороны, если рыжебородый и тот, сбежавший, не стражи, то оно как бы легче. Может тогда у руки закона меньше шансов дотянуться до наших глоток. А с другой, мы могли перейти дорогу людям, у которых руки еще опаснее и длиннее.

— Можем влипнуть в интересную историю, — не согласилась со мной Агата. — Знаешь, почему? Дело не только в этом письме и непонятной штуке. Дело еще в том, что этих двоих оказались тяжелые кошельки. Я собрала аж триста семьдесят рублей, часть эльфийскими монетами — лекрами, есть даже четыре золотых! Радуйся, Сершш! Вряд ли стражники таскали бы с собой такие деньги при обычном переходе между поселениями.

Совершенно голая Агата остановилась напротив меня, позвякивая кошельком и ожидая проявления моего восторга. Восторг во мне, разумеется, был. Большой восторг! Сегодня мы действительно стали богаты. Могли позволить себе хорошую таверну и вкусную еду на много дней. Даже купить многое из полезных вещей. Однако, вместо выражения восторга, я сказал:

— Агата, дорогая, ты бы оделась. Это… — я уставился на розовые и влажные губки между ее расставленных ножек — там почти не было шерсти. — Это смущает меня, — произнес я, отводя взгляд.

— Сершш… — она сделала еще один шаг ко мне. — Почему ты такой? Меня все хотят. Меня любят мужчины. А тебе я не интересна.

— Ну конченая чертовка! Ты же знаешь, я тебя люблю, как свою лучшую подругу. Разве этого мало? — она не первый раз приставала мне с этим каверзным вопросом.

— Нет это совсем не мало. Я это очень ценю. И я тебя, люблю, Серш, — она ловко присела передо мной, ее длинный язык тут же защекотал мою щеку.

— Все, все, Агата. Давай скорее собираться, — я вытер ладонью щеку, мокрую от ее нахального языка. — Нам нужно подумать, как быть дальше. Сбежавший тоже может пойти в Кузни. Не хотелось бы пересечься с ним там.

— От чего же? Очень бы хотелось. Это было бы самое лучшее, что может случиться, — она зазвенела кошельком и пояснила: — Я бы его там убила, чтобы избежать в будущим неприятностей. Но сначала помучила бы, чтобы выведать все о письме. Узнать, кто они вообще такие. Но в одном ты прав: нам нужно поторопиться.

Она подняла с травы свой стеганый кеошерийский халат затейливой вышивкой. Я же принялся укладывать добычу в свою котомку. После недолгих размышлений свернул трофейную сумку и кое-как уместил ее в дорожный мешок Агаты.

Мы двинулись в Кузни.

Глава 2 Игры с кольцом

Когда от места, где так кроваво порезвилась Агата, мы отошли километра на три, я остановился и попросил подождать несколько минут. Сняв котомку, тяготившую плечо, прикрыл правый глаз и крепко сжал кулак правой руки. Кеошерийка не понимала, зачем я так делаю, и я не мог удовлетворить ее любопытство. На самом деле я вызывал меню. Эта фишка обнаружилась случайно лишь на седьмой день на Флагруме. Случайно зажмурил правый глаз и померещилось, будто перед опущенным веком возникла надпись. Попробовал еще раз — надпись проступила отчетливо, и оказалась очень похожей на игровое меню той самой компьютерной игры через виртуалку. Очень быстро я научился выбирать нужные мне пункты, фокусируя внимание на строке и одновременно чуть сильнее сжимая кулак.

Вот и сейчас перед правым веком возникло:

' Личное-Инфо

Объект-Инфо

Особые возможности

Задания

Разное*'

Раньше я едва ли не по десять раз в день открывал «Личное Инфо» — было жутко интересно, как я прогрессировал в этом мире. Постепенно любопытство угасло. Но все же иногда открываю:

«Личное Инфо»

' Уровень Здоровья 126

Физическая Сила 117

Сила магии 47

Ловкость и реакция 153

Выносливость 108

Ментальный Уровень 158

Магическая Энергия 81

Обаяние и Шарм 125

Боевые техники 4

Магические техники 2

Нераспределенный актив 21

Вернуться'

«Нераспределенный актив» я по некоторым причинам не трогаю. Пока не трогаю — есть у меня на него определенные планы. Все статы, касающиеся физического, ментального и магического уровня складываются здесь сами. Например, долгие упражнения в искусстве владения кинжалом — их мне неустанно преподает Агата — подняли мою «Ловкость и реакцию» с 64 единиц до нынешних 153 — это, скажу вам, гораздо выше среднего уровня. Сейчас я не очкану выйти драться с кем-нибудь на ножах один на один или даже против двоих. В подавляющем большинстве случаев во мне не обнаружится кровавых дырок, а вот с противниками все может стать скорбно.

Сейчас меня интересовал пункт «Задания».

Как чувствовал, что там кое-что появилось. За все немалое время в этой реальности я получил лишь четыре задания, два из которых благополучно провалил. Но одно — совершенно тупое по краже письма в книжной лавке и передаче его некому господину — выполнил, благодаря чему заработал немного очков в «Нераспределенный актив». Затем мы с Агатой завалили мерзавца, повадившегося обижать пожилую женщину в Новодворе. За это вселенная или боги насыпали еще немного очков в «Актив». Их большую часть потратил на «Магические техники». Я не маг. Совсем не маг. Но каким-то образом в «Магических техниках» у меня оказалось несколько неактивных спеллов, и я потратил очки, чтобы активировать два: «Улыбка обольщения» и «Тихие шаги». После активации у меня сутки жутко болела голова, однако мои магические возможности пополнилась двумя полезными техниками. Так, например, «Улыбка обольщения» довольно быстро помогла найти общий язык с дочкой торговца в Китеже и затащить ее в постель. Кстати, «Нераспределенный актив» — это что-то вроде очков опыта, и прирастает он не только за выполнение заданий, а еще непонятно по каким причинам. Так, например, вчера там значилось «18», а сегодня уже «21» — мелочь, но очень полезная.

В этот раз я не ошибся. Пункт «Задания» пополнился новой записью:

«Установить происхождение и назначение письма со скрытым текстом».

Вот так лаконично — никаких пояснений. Пойди туда, не знаю куда. Такое ощущение, что Флагрум играет со мной в какую-то неясную игру — правила ее неведомы. Неведомы цели, и тем более неведом финал. Даже не знаю, если меня здесь убьют, я погибну сразу в двух мирах или только здесь. А еще есть такое неприятное ощущение, будто этому миру или тем, кто стоит за ним, совершенно наплевать на меня, на других людей и не-людей, находящихся здесь по причине рождения или перемещения; и наплевать на все происходящее под этим небом. Ощущение, будто все это просто шутка. При чем вовсе не смешная для нас, а во многом скверная.

Итак, есть задание. Может, его удастся выполнить и получить за это какие-то полезные плюшки. Я вернулся к предыдущим пунктам меню:

' Личное-Инфо

Объект-Инфо

Особые возможности

Задания'

Одновременно с этим, Агата подала голос:

— Сершш, почему ты так снова делаешь? Мы так и будем здесь стоять?

— Да, дорогая. Еще немного, — я вынужденно открыл глаз, обнял ее, зная, как она любит обнимашки. Коша даже замурчала.

У Агаты меню нет. Как, скорее всего, его нет у всех кеошерийцев, эльфов и аштумов. Нет меню почти у всех людей и не-людей, которых можно встретить на просторах этого мира. Однако, у меня имеется десяток-другой знакомых, у кого такое меню есть. Все они из иного мира, где существуют смартфоны, телевизоры и компьютеры, но нет магии. И здесь меня осенила весьма полезная мысль. Я проворно открыл сумку, расположившись на обочине. Выложил штуку, похожую на двустороннюю печать, вытащил из тубуса письмо. Снова прикрыл правый глаз, вызывая меню. Левый сфокусировал сначала на двусторонней печати и вызвал пункт «Объект-Инфо». Вот что я увидел:

«Печать Велеса. Магические свойства: скрыто».

Такие дела. Если навести фокус на обычный объект, ну к примеру на придорожный камень, то выйдет просто:

«Объект»

И больше ничего. А здесь какая-никакая информация. Теперь хоть знаю, как эта штука называется. Не мучая Агату ожиданием, навел фокус на письмо и вышло так:

«Письмо со скрытым магическим текстом. Не расшифровано».

Права кеошерийка насчет письма на все сто. От опытов с «Объект-Инфо» слишком в мой голове не добавилось, но важные знания — они складываются по крупице.

Добрались мы до Кузней часам к семнадцати после полудня — это я определил по трем стрелкам на огромном циферблате эльфийских часов. Часов единственных на весь поселок, украшавших просторный зал таверны. Разумеется, отсчет времени здесь совершенно иной, но я по привычке приравниваю к известному мне исчислению — так удобнее. Поскольку денежки имелись, сняли в «Молоте» две приличные комнаты. Хотя Агата на мое решение несколько обиделась. Я ей пояснил:

— Детка, родная моя, не сердись! Мне с тобой хорошо, но кроме комнаты я надеюсь снять еще девушку, — я даже знал, кого сюда приведу, если сложится все удачно. Добавил моей коше: — И тебе же так будет удобнее.

— Разве я помешаю? — все-таки в ее зеленых глазах осталось немного обиды.

У них, кеошерийцев, считается нормальным трахаться прилюдно. Я же к такому не желал приобщаться. Мне важна интимная территория, неприкосновенная и исключительно моя хотя бы на какое-то время.

До темноты оставалось часа два, я решил прогуляться по поселку. А подруга моя вышла на охоту. Правда не на мышей. Подсела поближе к мужикам, пившим эль на лавочке у входа в «Молот». Те, конечно, на нее легко повелись.

Я направился к дальней кузнице, от которой тропинка сходила прямо к реке. Одна из причин, почему меня так влекли Кузни — это Лейна. Она — жена известного здесь кузнеца. Впрочем, известного не только здесь: по Вятичевскому княжеству его ковка с недавних пор ценится. Что в игре, что в реале Лейна — красивая женщина лет двадцати пяти. Насколько красивая, настолько и неприступная. Однако прошлый раз, мне удалось кое-чего от нее добиться: обещания, что если я подарю ей серебряное колечко с аметистом, то она меня страстно поцелует в губы. Больше недели собирал деньги на колечко, недоедая и коротая время в жалкой ночлежке, пока Агата ходила по своим делам в Кронград. Но колечко теперь при мне, и душа просит маленькой, но важной победы над красоткой-недотрогой. Меня всегда дразнили женщины, которых надо добиваться. Особенно если женщина замужем, то трахнуть такую становилось в несколько раз соблазнительнее.

Не знаю, от чего такой пунктик в моей голове. Кто-то из знакомых сказал, будто таким способом я пытаюсь поднять самооценку. Вряд ли. Я себя вполне неплохо оцениваю. Нормальный я. И женщины ко мне тянутся. Особенно это стало заметно, когда использую спелл «Улыбка обольщения». Но и без магии я умел проехать по ушкам так, что некоторые потом сами бросались на мой член, точно голодные рыбки на вкусную приманку. Скорее дело не в самооценке, а в том, что в нормальном мужчине имеется нечто вроде охотничьего азарта. Ведь поймать в силки зайчиху не так привлекательно, как подстрелить лань, а тем более взять матерую волчицу.

Теперь у меня имелся интересный повод заглянуть к кузнецу, не вызывая подозрений будто я клею его благоверную. Еще в таверне я чуть смочил оба конца Печати Велеса чернилами и сделал два оттиска на потрепанном листке бумаги. Наверное, глупо обращаться к кузнецу с вопросом, мол, кто такие печати делает. Ведь он не тонких дел мастер, не ювелир. Но почему бы не прикинуться дураком, если можно извлечь двойную пользу: есть шанс выведать что-то полезное по этой печати, заодно приемлемый повод зайти в дом, человека, супругу которого хочется сделать любовницей.

Обходя кривую изгородь, за которой паслись козы и слышалось кудахтанье кур, я приблизился к бревенчатому дому, одному из самых видных в Кузнях, если не считать таверны, гарнизона и двух общественных зданий. Издали слышалось как звенит молот размеренными ударами по наковальне, а значит Дартен еще трудился, и можно заглянуть тихонько в избу, в надежде увидеть там Лейну.

Что я и сделал. Отгоняя гусей, вскочил на крыльцо, осторожно открыл дверь. Прежде чем войти, спохватился: нужно было активировать спелл «Улыбка обольщения». Действует он минут пятнадцать, но энергии съедает немного. Даже при том, что я практически никакой маг, мне хватит сил, чтобы заклинание пару раз повторить. Вот и все, сработало — почувствовал, как тепло разлилось по лицу и кистям рук.

Почти беззвучно войдя в избу, увидел Лейну, стоявшую ко мне спиной и что-то говорившую своему сынишке. Она и правда красавица, даже сзади невыносимо дразнит: длинные пшеничного цвета волосы, тонкая талия, переходящая в выпуклую задницу. Я приблизился бесшумно — даже без спелла «Тихие шаги» научился ходить так же невесомо, как это делает Агата. Бросил взгляд на ее сынишку, мальчика лет трех, и положил ладонь на ее талию.

Она вздрогнула, резко повернулась, на миг побледнев от испуга.

— Тише, детка, это всего лишь я! — произнес полушепотом, беря ее руку.

— Черт безрогий! Ты что делаешь здесь⁈ — она вырвала руку и отступила на пару шагов. — Серж… предупреждать надо, — смягчилась она, и ее лицо порозовело, голубые глаза вмиг стали добрее.

Интересно, что сейчас на нее повлияло? «Улыбка обольщения» или все же я сам? Больше недели прошло, как мы виделись. Возможно, она даже думала обо мне.

— Я тебе колечко принес. Выйдем? Давай у реки встретимся, пока Дартен не зашел, — предложил я.

А под навесом уже молот не звенел о наковальню. Не звенел уже минуту-другую — до меня это только дошло.

— Хорошо. Уходи скорее и тихо, — поторопила она, явно опасаясь появления мужа. — Зачем приперся так? Знаешь же, он у меня сумасшедший.

— У меня к Дартену, кстати, дело есть, — сунул руку в карман, нащупав листок с оттисками печати.

— Давай, выходи скорее! — настояла Лейна, она явно нервничала.

— Жду на том же месте у реки, — я открыл дверь и выскользнул на улицу.

Уже поворачивая за дом, боковым зрением заметил: кузнец поднимался на крыльцо, неся тяжелый кожаный фартук и какой-то сверток — увы, он на сегодня отработал, а значит жена его не рискнет уйти из дома надолго.

Спустившись по тропе, я остановился на берегу, слушая тихое журчание реки и глядя на длинных рыб, видневшихся в прозрачной воде. Говорят, в этих местах отличная рыбалка. Даже на обычную удочку идет очень крупный карась и карп. Только я всегда куда-то спешу, тихое удовольствие с удочкой пока не могу позволить. Лейну пришлось ждать долго. Муж ее как-то не вовремя оставил молот, и, наверное, поэтому его благоверная не могла так сразу улизнуть из дома. Я даже начал отчаиваться и подумал, а не зайти ли мне к кузнецу в дом, с заготовленным вопросом по печати. Но нет, послышался шорох кустов. Вот и Лейна. Чертовка, она ресницы и брови чуть подчернила. Ведь явно же для меня — недавно она такой не была. Скорее надо задействовать спелл «Улыбка обольщения». Против твоей магии, детка, у меня есть своя! Вот бы сегодня сложилось тебя трахнуть!

Когда она подошла, я сделал шаг навстречу и обнял ее.

— Убери руки! — сердито прошипела она. — Мы так не договаривались.

— А как мы договаривались? Ты понимаешь, что ты меня дразнишь, Лейна. Дразнишь так, что трудно сдерживаться. Все эти ночи ты мне снилась, — произнес я, ослабив объятия, но не отпуская ее.

— Я уже объясняла пять раз: у меня есть муж. Я не изменяю ему, — она уже не пыталась вырваться.

Так и подмывало спросить: «Если ты такая ох*енно порядочная, то чего все-таки давала мне повод? Чего все-таки пришла? Просто за колечком? Но ты же знаешь, что колечко просто так не случается?».

— Еще я помню, как ты сказала, будто тебе скучно с Дартеном, — моя рука прошлась по ее спине сверху вниз. — Скажи правду, я тебе нравлюсь?

— Какая разница, Серж? Ты понимаешь, что будет, если он узнает, что я сейчас ходила к тебе? — она даже вздрогнула от этой мысли.

— Идем сюда, — я взял ее за руку, увлекая с тропы за кусты, чуть выше по течению. — Как ты объяснишь ему появление у тебя колечка?

— Скажу, нашла возле таверны — торговцы потеряли, — Лейна улыбнулась такому вопросу.

— Какая ты сладкая штучка, — я обхватил ее и неожиданно впился в ее губки.

В первый миг она попыталась вырваться, но потом обмякли ее губы, и она сама.

— Чертовка! Как же я тебя хочу! — произнес я, тяжело дыша.

Жена кузнеца смотрела на меня дикими голубыми глазами. Ее упругая грудь часто вздымалась, а ротик был приоткрыт то ли от возмущения, то ли от желания второго поцелуя. И я не стал с этим медлить. Ее губы ответили, а мои ладони, сжали ее ягодицы и властно притянули так, что она почувствовала животиком мое огромное возбуждение.

— Серж, я боюсь! Пожалуйста, не сходи с ума, — простонала она. — Не нужно нам двоим такое! Пойми, все это может очень скверно кончиться.

— Сам надену тебе колечко. И это будет теперь означать, что ты моя, — сказал я, сунув руку в карман.

Сжал кольцо в кулаке. В этот миг и случилось…

Меня снова вышвырнуло. Вернуло в некогда привычный мир. Я стоял на том же самом месте, котором был прошлый раз, прежде чем перенестись на Флагрум. Может лишь поза немного изменилась. На кухонном столе парила чашка с горячим кофе. Стрелки на электронных часах показывали 7:33.

Со мной такое происходило третий раз. Мне уже известно, что здесь я не задержусь надолго: минут на пятнадцать — не больше. Затем неведомая сила снова вернет меня на Флагрум. При чем в тот самый момент, из которого я вывалился. Может быть лишь с разницей в несколько секунд. А еще я знал, что при желании, я могу задержаться здесь, в родившем меня мире на более длительный срок, но для этого придется потратить очки из «Нераспределенного актива» — имелся соответствующий пункт меню в «Особых возможностях». Он назывался «Задержка на Гае». Да, именно так: породивший меня мир назывался «Гая».

Фишку с задержкой мне подсказала Эльвира Галич. Она, наверное, одной из первых наших оказалась на Флагруме. Она знает многие особенности и уловки, непонятные мне, но вытянуть на откровенный разговор ее практически невозможно. То ли ей наплевать на бывших «земляков», то ли опасается конкуренции. К тому же, последний раз я не нашел ее в Кронграде. Никто не знает, куда она исчезла.

Задержка на Гае не входила в мои планы. Ну что здесь делать эти жалкие пятнадцать минут? Продолжить собираться на работу? Это так глупо. Именно из такого полностью бессмысленного ритуала первый раз меня притянуло в мир, под небом которого разгуливают тролли, эльфы, кеошерийцы и много кто еще. Хотя за пятнадцать минут я вполне могу попить по-прежнему горячий кофе и съесть яичницу с ветчиной, которая еще шкворчит на сковороде. О, боги, плита же не выключена!

Я так и подорвался со стула. И тут же остановился, рассмеявшись. Ведь за многие дни скитаний по княжествам Славврата здесь не прошло и минуты — яичница точно не успела сгореть. Что-то звякнуло, падая на пол из разжатого кулака.

Сказать, что я обалдел, выглядит слишком бледно. Я реально ох*ел так, что перехватило дыхание: на пол упало то самое серебряное колечко, так и не надетое на пальчик Лейны! Вы понимаете, что это означает⁈ Предмет из иного мира переместился на Гаю! Или даже так: предмет из магического мира я смог перетянуть в мир электричества и компьютеров в сжатом кулаке! Сейчас я не мог оценить, какие перспективы это открывает. Наверное, справедливо и обратное: отсюда я смогу перенести предмет на Флагрум. В голове моей точно взорвалось что-то: от ярких мыслей, потрясения, эмоций. Для эксперимента требовалось лишь придумать, что полезного поместится в кулаке. Именно в кулаке, потому как карман, рюкзак и прочее для переноски не годились. Ведь сейчас я стоял посреди кухни, одетый в джинсы и майку, но эти шмотки останутся здесь: на Флагруме я окажусь перед Лейной точно в том, в чем был одет в миг перемещения.

Я сделал два глотка кофе, выключил плиту и выложил завтрак в тарелку, лихорадочно рассуждая, какую из мелких вещей сжать во втором кулаке для эксперимента. Первый-то будет занят колечком для жены кузнеца. Я обязан ее трахнуть! А вот второй…

Глава 3 Возвращение беглеца

Вот со вторым возникли проблемы. Я не мог придумать, чтобы такого полезного, важного перенести в другой мир, поместив это в кулаке. Никогда не страдал тупостью, но сейчас, когда времени оставалось немного, ничего не лезло в голову такого, чтоб на сто процентов стало полезным. Попробуйте вы: ограничьте себя десятью минутами и решите, что бы охренительное перенести с собой в кулаке. Для прикола, можно еще что-то засунуть в ротовую полость — думаю, должно сработать.

На всякий случай я сжимал кольцо в левой руке. Ведь могло перебросить в любой миг — абсолютной уверенности, что у меня есть в запасе время, не было. Правой рукой я орудовал, спешно поглощал яичницу. Периодически бросал вилку, делал глоток кофе, и думал, торопливо думал. Приходило в голову лишь такая хрень: зажигалку, брелок с маленьким ножичком, брелок с крошечным фонариком, старый MP3-плеер с наушниками… Он разряжен — нет смысла. Сигареты! Да, сигареты, хотя бы несколько штук. С каким бы кайфом я там покурил! Но сигареты, наверное, не поместятся в ладонь по длине. И хрен с ним — заодно проверю: что будет с объектом, который выступает из кулака. Что еще? Думай, Серж! Живее думай, тупая сука! Время уходит!

Самые еб*нутые мысли лезли в голову с гораздо большим желанием. Например, взять презервативы «Дюрекс», чтобы не залетела жена кузнеца; прихватить горсту конфет, чтобы порадовать Агату. Хотя нет — она не любит сладкое. Флешку с новыми фильмами — вершина идиотизма. Двумя большими глотками я допил кофе и решил зайти с другой стороны вопроса. Итак, чего мне там не хватает? Что нужно в первую очередь? Деньги! Да, там всегда катастрофически не хватает бабла! Даже триста с лишним рублей, которые сегодня вытряхнула с убитых Агата, денежки немалые, но они кончатся дней через пару недель. Потому что мы с кошей не умели экономить, и когда были в хорошем плюсе, то быстро сливали содержимое кошельков. Значит, деньги. Но российские рубли и баксы там явно не в почете. А что в почете? Золото, да — оно там тоже в цене. Но у меня никогда не водилось золотых побрякушек. И хотя на карточке у меня лежали кое-какие денежки, бежать в ювелирный точно не оставалось времени. И тут меня осенило: туземцы любят бусы! Да, Лена, уходя от меня, оставила горстку бижутерии. Метнулся в спальню, выдвинул ящик тумбочки. Вот всякая блестящая ерунда: бусы из искусственных самоцветов, стекляшек, серьги, заколки, колечки под золото. Одно броское кольцо, прикольное, извитое, со здоровенным красивым «камнем», внутри него синяя звездочка. Взял несколько хреновин, добавив к серебряному кольцу. Бегом в другую комнату. Отыскал брелок с крошечным фонариком, зажигалку, пять сигарет — все это ровно уложил на свободной ладони, манипулируя двумя пальцами занятой. Еще неплохая мысль: карандаш. Простой карандаш, огрызок, чтобы поместился в кулаке. Он очень пригодиться для заметок — это гораздо удобнее, чем перо с чернильницей, если ты большую часть жизни в дорогах.

Все, на большее фантазии не хватило. Оставалось ждать, когда меня вышвырнет с Гаи. Прислонил задницу на стул, одновременно поглядывая на часы: знать точно время пребывания здесь, пожалуй, важно. Нужно завести дневник, вписывать в него результаты и делать выводы.

Неожиданно вспомнил, что, находясь на Гае, я ни разу не проверял наличие меню. Как-то даже в голову не приходило из-за кучи эмоций и урагана мыслей, сопровождающих неожиданные перемещения. Сейчас оба кулака были сжаты, и оставалось лишь закрыть правый глаз. Есть! Есть меню! По первому впечатлению единичное тому, что выкатывается на Флагруме:

' Личное-Инфо

Объект-Инфо

Особые возможности

Задания

Разное*'

Кстати, изначально в первом окне меню пункта «Особые возможности» не было. Он появился лишь дней семь назад. Значит, пункты меню имеют свойство меняться. Смотрю далее:

«Личное Инфо»

' Уровень Здоровья 126

Физическая Сила 117

Сила магии 48

Ловкость и реакция 153

Выносливость 108

Ментальный Уровень 158

Магическая Энергия 63

Обаяние и Шарм 125

Боевые техники 4

Магические техники 2

Нераспределенный актив 25

Вернуться'

В точности не помню, какие статы недавно были, но примерно все то же самое. Лишь стало немного меньше магической энергии, что ожидаемо. Ведь я дважды активировал «Улыбку обольщения». Что сказать, господа? Сегодня день великих открытий! Наверное, таких же великих, которые случались со мной в первые дни пребывания в тогда еще чужом, магическом мире. Позже, обдумаю, как все это можно повернуть себе на пользу. Сейчас слишком потрясен для здравых заключений. Но уже напрашивается вывод: здесь на Гае, в мире электричества и компьютеров я по-прежнему остаюсь обладателем магических техник. Это круто! Да, я очень хреновый маг — практически никакой. Но я хотя бы кое-что умею в сравнении с миллионами, и сотнями миллионов других людей, населяющих эту планету. А значит, если использовать задержку нахождения здесь, то у меня имеются очень интересные перспективы.

Додумать не успел. В следующий миг оказался перед Лейной. Разница, которую я заметил, была лишь в том, что я уже не обнимал ее одной рукой и нас разделял один шаг. Сколько прошло? Секунда? Две или три?

— Что-то случилось? — спросил я, не разжимая ладоней. Одновременно чувствовал, что они не пусты и меня так и распирала безмерная радость.

— Да, ты чего такой странный? Замолчал, смотришь как-то глупо… — она тоже отступила на шаг.

— Сам не пойму. Какое-то оцепенение нашло. Долго это было? — спросил я, сунув обе руки в карманы и выкладывая волшебный улов из иного мира — это пока не стоило видеть жене кузнеца.

— Ну не знаю, — она пожала плечами. — Ты словно отскочил на шаг назад. Потом застыл и тут же спрашиваешь «что случилось?». Со мной ничего не случилось. Ладно, давай колечко, если не обманываешь. Мне нельзя задерживаться. Муж начнет искать.

— Хорошо, — я попытался нащупать в кармане серебряное кольцо, хотя это было сложно среди других похожих побрякушек. — Сейчас, детка.

Лейна явно не ожидала такого ответа. Она думала, что я стану ее удерживать, уговаривать остаться хоть ненадолго, как прошлый раз. Но меня сейчас распирала радость от неожиданного открытия. В голове кружился вихрь мыслей и не терпелось знать, что у меня теперь лежит в карманах, и насколько целы, работоспособны эти вещи. Все-таки я не стал искать именно то, серебряное кольцо, а вытянул несколько побрякушек и, положив их на ладонь, сказал:

— Выбирай, что больше нравится.

— Серж… — она затаив дыхание смотрела на небольшой медальон с яркими камешками, осторожно отодвинула пальцем колечко одно, потом другое и заколку.

Все это было, разумеется, лишь из сплава, похожего на золото, кое-что из стали — я-то в таких вещах не знаток.

— Правда можно взять любое? — с недоверием переспросила она.

— Да, только имей в виду — это не золото. Знакомый ювелир из другой страны делает красивые вещи, купил у него, — предупредил я и подколол ее: — Ты что уже не спешишь к мужу?

— Можно это? — не услышав вопрос о муже, она выбрала медальон, разноцветные стекляшки которого сверкали в самом деле волшебно.

— Конечно же да, дорогая. Только поцеловать меня не забудь, — рассмеялся я.

— О, Серж! Какая прелесть! Спасибо тебе! — сжав побрякушку пальчиками, Лейна прижалась ко мне и потянулась к губам.

В этот раз мы целовались долго, и теперь ее тело без особых возмущений стало доступным для моих рук. Правда она нервно подрагивала при слишком нескромных прикосновениях, но я уже знал, что сделать эту женщину моей теперь не потребует много труда.

— Ты завтра еще будешь здесь? — спросила она, лизнув мои губы. — Мы могли бы встретиться днем. У Дартена большой заказ — будет очень занят в кузнице.

— Пока не знаю. Собирались выйти пораньше утром, чтобы успеть до темноты в Вятич, — я слегка сжал ее ягодицы — они дразнили особо, как же мне хотелось поставить ее раком. — Скорее всего поедем на повозке, тогда задержусь прибытия китежского транспорта. А может, вообще пробудем у вас еще день. Вернусь в таверну, переговорю с Агатой. В этот раз она все решает, ей нужно кое-что скорее доставить своим родичем в Вятич.

— И ты не хочешь задержаться ради меня? — ее синие глаза выражали непонимание, даже капельку обиды.

— Слушай, твой же каждый вечер приходит выпить в таверну. Оставь сына с мамой и приходи с ним. Позволь ему выпить побольше, а сама поднимешься ко мне в комнату? — предложил я.

— Я так боюсь. Он же увидит, что меня нет, начнет искать, — она мотнула головой, и подумав, добавила. — Хорошо, в таверну я приду. Скажу ему, будто хочу сегодня с ним. Скажу, что хочу отметить его денежный заказ. Ему в самом деле заказали много всякого из скобяной. Приду, а там видно будет. Побегу уже. Спасибо! — она с желанием поцеловала меня.

Боги! Что делает с женщиной бесполезная побрякушка! Мне стало смешно. Нет, я не могу даже думать, что Лейна — продажная сучка, и готова за такую ерунду раздвинуть ножки. Это как бы другое. Просто блеск медальона (или как там называется эта хрень) вмиг, изменил ее настроение и отношение ко мне. Все мы часто ведемся на «ценности», которым на деле грош цена. Наверное, и я такой, только в моей голове иная шкала ништяков.

Но все это ерунда. Главное, что у меня в карманах. Особо заботили сигареты. Не потому, что хотелось курить — от этой привычки в Флагруме я уже отвык — а потому, что важно было понять: та часть, которая выступала из кулака, с ней-то что? С ней оказалось плохо: сигареты чуть укоротились. Все, что выпирало из кулака откусила неведомая сила. Как это происходит, я не брался предположить. Еще такой момент: как не сжимай плотно пальцы, все равно между ними есть зазоры. Иначе говоря, абсолютно изолировать от окружающего пространства предмет в кулаке невозможно, тем не менее и зажигалка, и брелок с фонариком целы и прекрасно работают. В этом я убедился, щелкнув зажигалкой и включив, выключив кнопку на брелоке. Значит, перемещение никак не влияет на электронику — это большой плюс. Интересно, если при перемещении пальцы не слишком сжимать, и набрать в ладонь побольше всякого добра, прокатит?

Я взял сигарету и хотел прикурить, но решил, что лучше сделаю это в таверне, неторопливо, с полным кайфом под кружечку эля. Осторожно спрятал сигарету и направился к «Молоту». Кстати, вот вам еще толчок к размышлению о ценностях: сигареты в кармане — это просто примятые палочки с табаком-отравой, за пять минут каждая превратится в пепел. В чем их ценность для меня, которого Флагрум отучил от курения? Ан нет, для меня это остается суперценностью. Для меня это, видите ли, кайф. Вот такой самообман.

Перед возвращением в «Молот» я сделал небольшой крюк — свернул к лавкам. В Кузнях их имелось две на маленькой площади, недалеко от плавильни, коптящей небо вонючим дымом. Хотелось прицениться: показать бижутерию и понять, что можно выручить за эти побрякушки. Однако обе лавки уже закрылись. Солнце село, хотя бледно-розовая полоса заката еще не угасла над крышами невысоких домов. Был шанс, что Юрхан — владелец лавки, торговавший всяким шмотьем и по мелочи оружием, придет в «Молот». Поселковые, у кого водились деньги, часто коротали там вечера, за кружечкой эля, игрой в кости или турго. Турго, если кто не знает, карточная игра, пришедшая в наши княжества от леодорских эльфов. Если Юрхан появится в «Молоте», то выйдет неплохо: я подошлю к нему Агату, а она умеет торговаться и лучше меня поймет, во сколько может оценить красивые побрякушки опытный торговец.

До «Молота» я добрался без приключений, если не считать шуточного сражения с двумя псами, которые бросились на меня с сердитым лаем возле конюшни. Метко брошенный камень мигом умерил их пыл. Я пошел дальше, очередной раз осознавая: мне позарез нужна хотя бы какая-то атакующая магия. Ведь жизнь состоит не только из общения с милыми дамами, против которых неплохо работает «Улыбка обольщения». Нужно не пожадничать очками из «Актива», пустить их на доступный боевой спелл.

В общем зале таверны уже собирался народ. За длинным дубовым столом ближе к входу расположилась ватага рудокопателей из местной шахты — народ суровый и грязный. Ближе к барной стойке засело несколько местных парней, за ними четверо гарнизонных мечников. Под террасой между колонн три столика тоже были заняты. На площадке справа от очага, пылавшего красными языками пламени, расположилась два музыканта и танцовщица в маске из перьев — дань эльфийской моде, черт, дери! Культура Леодора нахально проникает даже в небольшие поселки, коварно крадется в отдаленные уголки наших славянских княжеств. Лет через десять-двадцать в Славврате будут поклоняться эльфийским богам, да и говорить зачастую на леодорском.

Итак, народ собирался, но Агаты пока не наблюдалось. Я хотел было подняться в ее комнату, заодно завернуть в свою и переложить в котомку часть бесценных вещиц из карманов, но передумал. Взял кружку эля за двадцать три копейки и присел за свободный столик у лестницы. Выложил на столешницу зажигалку и одну сигарету. Это и дурная привычка из прошлого, и ностальгия по прежней во многом очень приятной жизни. Ведь я не ценил ту жизнь — менял ее на тупые виртуальные приключения. Сейчас рука так и тянулась к сигарете, но я решил повременить, испить хотя бы полкружки эля для полноты кайфа. Минут через пятнадцать в зал вошла моя кеошерийка, за ней два мужика и почти сразу Дартен под руку с Лейной.

Подходя ко мне, Агата так и светилась счастьем — видно, ее охота удалась на славу.

— Сершш, я люблю Кузни! Здесь хорошо, — мурлыкнула она, присаживаясь рядом, так чтобы поплотнее ко мне.

— Ну ты сучка, — рассмеялся я. Захотелось обнять ее и погладить прижимавшуюся ко мне ножку, но это могло стать опасной провокацией. Вместо этого, я сунул руку в карман и вытащил кольцо с крупным голубым «камешком». — За сколько такое можно продать? — спросил я, сунув безделушку ей под нос.

— Где ты такое взял, Сершш⁈ — зеленые глазища моей коши засветились от удивления.

— Не важно. Считай, ограбил кое-кого, — я проводил взглядом Лейну — она даже не взглянула в мою сторону. Еще бы верная супруга уважаемого в Кузнях человека!

— Но это не золото — слишком легкое, — заключила кеошерийка. — Но камень! Какой большой необычный камень! Не знаю за сколько. Все зависит от камня. Ты хочешь продать?

— Если бы подошло на твой пальчик, я бы тебе подарил, — я понимал, что ей не подойдет — у кеошериек пальцы короче и толще чем у людей — но для Агаты мне ничего не жалко. — Хочешь — забирай, будешь любоваться. Или продадим в Вятиче. Только бы не продешевить. У тебя же там много знакомых из ваших хвостатых.

Агата не успела ответить — я толкнул ее под столом ногой и указал взглядом на вход. В зал зашел тот сбежавший лже-страж в разорванном плаще. С ним какой-то паренек с коротким мечом на поясе и мужчина лет сорока с темно-русыми волосами, справа сплетенными косичкой, тоже вооруженный.

— Только без крови, уж постарайся, — тихо проговорил я, понимая, без крови вряд ли выйдет. При этом я горько сожалел, что занял столик на столь видном месте. Ведь всегда старался выбирать где-то в темном уголке, и вот тебе на — выбрал!..

Если лже-страж пришел по наши души, то вряд ли он привел людей, неопытных в смертельных схватках. Ведь он-то знает, на что способна моя подруга. Они дошли до середины зала под веселые звуки лютни и переливы флейты. Все это выглядело будто в идиотском фильме, где смешалось странное фэнтези с еще более странным вестерном. Я положил ладонь на рукоять кинжала, неотрывно наблюдая за ними и кожей чувствуя напряжение — их напряжение. А значит, они зашли сюда неслучайно. Кеошерийка поглядывала за ними лишь краем глаза, оставаясь вся такой милой, расслабленной, но я-то знал, что она умеет казаться такой перед стремительным броском.

Лже-стражник шагнул было к барной стойке, но вдруг ему что-то не понравилось. Он замер,озираясь, и повернулся ко мне. Теперь он явно смотрел на меня. Именно на меня. Его глаза распахнулись шире, лицо побледнело и вытянулось. Сученок, не может быть, чтобы он не ожидал нас здесь видеть!

— Не двигайся! — шепнул я Агашимае.

Сам вскочил и, указывая на человека в разорванном плаще, на весь зал огласил:

— Держите его! Скорее хватайте! Это не стражник — переодетый налетчик! С дружками убил двоих стражей на дороге к поселку! Сегодня! Мы свидетели!

Лицо лже-стража побледнело еще больше от моей наглой лжи. Затем стало пунцовым. Парни у барной стойки повскакивали с мест, за ними поднялись гарнизонные мечники. И рабочие с рудника мигом оживились. Скаля белые острые зубки, Агата прыснула шипящим смехом. Конечно, такого от меня она не ожидала. Лихо выхватывая баллоки, коша выпрыгнула из-за стола.

Глава 4 Ночь темна

Лже-стражник метнулся к выходу, за ним побежали двое его сопровождавших.

Кеошерийка хотела догнать, но я преградил путь:

— Спокойно, дорогая. Это тест… — тут же догадавшись, что она не поймет последнее слово, я исправился: — Проверил настоящий стражник или нет. Был бы настоящим — не убегал.

И мысленно добавил: «Если бы оказался настоящим, дело бы повернулось хуже. Но в любом случае всеобщая суматоха повернулась нам на руку».

— Его нельзя отпускать! — рассердилась Агата.

— Постой же! — я схватил ее за лапу, видя, как двое парней и еще кто-то выбежали на улицу. — Не думаешь, что это может быть ловушкой? Если они только и ждут, выманить нас на улицу?

Агашимая вывернула лапу и бросилась к двери длинными, мягкими прыжками. Когда я выбежал за ней, кеошерийка уже растворилась где-то в темноте. На крыльцо высыпало еще несколько человек. Двое мечников из гарнизона принялись расспрашивать, с чего я взял, будто сбежавшие имеют отношение к разбою.

Я объяснил, не слишком вдаваясь в подробности:

— Убегали, завидев нас. А когда мы подошли к тому месту, там лежало два почти раздетых трупа, без вещей и оружия. На одном из них частично форма вятичевского стражника. Что здесь еще думать? Были бы они невинны, не убегали бы ни тогда, ни сейчас.

— Это прям вас двоих, таких грозных увидели и сразу драпать? — усмехнулся кто-то за моей спиной.

— Да, прям увидели и драпать, — сухо ответил я.

Сейчас меня заботила не безупречность моей несколько нечестной версии, а то, куда делась Агашимая. Ведь, сбежавшая троица вполне могла заманить ее в заранее устроенную западню. Идти на поиски кошки — дело бессмысленное, но я все же спустился со ступенек и прошел шагов сто к выходу из поселка. Замер, прислушиваясь. Доносились лишь разговоры у дверей «Молота», тихий шелест ветра в кустах и стрекот кузнечиков. Луна, которую в Славврате называют Леда, краешком показалась над лесом. В ее серебристом свете мелькнула летучая мышь.

Не убирая ладони с шероховатой рукояти кинжала, прошел еще шагов двести, держась сплошной изгороди и вслушиваюсь в темноту. Тихий шорох справа заставил меня остановиться и осторожно вытянуть клинок из ножен.

— Сершш, как же ты не узнаешь меня, — на дорогу беззвучно вышла Агата.

— Чертова кошка! Когда уже усвоишь, я нихрена не вижу в темноте, — я рассмеялся: она жива-невредима, значит, все хорошо.

— Да я усвоила. Ни нормальных ушей, ни глазок у вас, бесхвостых нет. Но я вас всех люблю. Особенно тебя, — ее влажный язык лизнул мою щеку. — Вот зачем задержал меня? Разве не глупо? Их так и не нашла. Исчезли без следа, засранцы. Скорее всего скрылись в каком-то соседнем доме. Не могут люди так быстро убежать.

— А ты не думаешь, что могла не справиться сразу с тремя бесхвостыми? Глупо было одной бросаться в погоню. В ночь, не слишком представляя силу противника. Среди них мог оказаться сильный маг, и с мечом некоторые так же быстры, как и ты. А еще их могло быть гораздо больше. Так нельзя делать, детка, — я обнял ее, и кошка прижалась ко мне. — Идем в «Молот». Закажем хороший ужин и вашу кошачью выпивку, — я знал, что кеошерицы любят шашми — особый травный отвар с небольшим добавлением алкоголя. Подозрения, что в наборе трав для шашми входил корень валерьяны, у меня имелись.

— И потом ты будешь соблазнять свою Лейну? Я видела, она зашла с кузнецом, — сказав это, Агата немножко ревновала, хотя ревность почти не свойственна ее расе. Кеошерицы могут обижаться на недостаток внимания, но не любовные игры на стороне. Даже если я при Агате буду трахать какую-нибудь красотку, то коша лишь порадуется за меня. Кстати, такое уже случалось.

— А ты сможешь сыграть в кости, — предложил я, направляясь по темной улице на свет мерцавших впереди фонарей. — Тебе же везет.

Когда мы вернулись в таверну, там все успокоилось: посетители сидели за столиками, кто-то подпирал барную стойку, танцовщица двигалась в плавном танце под звуки флейты. Ненадолго я задержал взгляд на Лейне и подмигнул ей, в то время как Дартен увлеченно болтал со своими приятелями. На столе у них кроме кружек эля стояли две бутылки полугара и одна вишняка — видно, ребята решили сегодня хорошенько выпить.

Пока Агата заказывала ужин, я вертел в пальцах сигарету, которую так и не решился прикурить. Был позыв подойти к кузнецу, положить перед ним клочок бумаги с оттисками и расспросить, не знает ли он или кто-то из его приятелей что-либо о такой печати. Но я решил с этим повременить. Пусть оттиски станут поводом наведаться в его дом к Лейне следующий раз. А еще меня начали одолевать мысли, что задерживаться в Кузнях для нас небезопасно. Лже-страж и его друзья теперь точно знают, что мы здесь и остановились в «Молоте». Несомненно, магическое письмо и, вероятно, Печать Велеса представляют ценность — они это просто так не оставят. Вовсе не факт, что ночь пройдет для нас безопасно. Агата отчасти права, что спешила решить вопрос со скверной троицей сразу. Ведь теперь неизвестно, что нас ждет и здесь в «Молоте» и за его пределом.

Все-таки я закурил, привлекая любопытство поселковых за соседним столом, с наслаждением затягиваясь ароматным дымом «Парламента» и выдыхая его тонкой струйкой. После нескольких затяжек приятно закружилась голова. Вот что значит долго не курить. Все-таки табак — великое зло.

— Что ты делаешшь⁈ — кеошерийка остановилась напротив меня, держа в лапах три кружки и тарелку с горкой жареных бараньих ребрышек.

— Кайфую, детка, — сдерживая смех, я направил на нее струйку дыма.

— Как жутко воняет! — она фыркнула, ставя со стуком кружки и расплескав немного эля.

— Ты просто не знаешь, что такое кайф! — теперь я смех не сдержал. Закашлялся и схватил кружку с элем, небрежно сдувая пену.

Боги, ведь вполне может быть, что эта ночь станет для нас последней. Мысли о лже-страже, его дружках, магическом письме в моей котомке настырно лезли в голову, а я отмахивался от них, с кафом покуривая, глотая резкий и вкусный хмельной напиток. Возникло даже желание взять грамм сто полугара — пойло типа виски или самогона, но поприятнее. Докурив сигарету, я принялся за жареные ребрышки, в то время как коша отправилась за сыром с овощами и горячими лепешками.

Примерно через полчаса в зал гудел пьяных речей, громких споров, за которыми уже не слышалась игра музыкантов. Так обычно бывает: народ напьется и становится в разы более шумным. Агата все-таки рискнула сыграть в кости с поселковыми, собравшимися за столиком у очага, а я, пожевывая остывшую лепешку, бросал частые взгляды на Лейну. Когда я движением глаз указал на лестницу, ведущую к комнатам для постояльцев, она мотнула головой. А потом встала, что-то сказав мужу, и направилась к выходу. При этом задержала на мне многозначительный взгляд.

Чертовка! Неужели она этим приглашала меня последовать за собой? Как-то не очень хорошо все это складывалось. Ведь вполне возможно, за выходом из таверны пасли, и последуй я за супругой кузнеца, не факт, что вернусь назад. Но я последовал. Убедился, что Дартен увлечен выпивкой и разговорами с приятелями, встал и быстренько вышел из таверны.

Лейна стояла на крыльце. Выглядело это так, будто даме стало душно, и она вышла подышать свежим воздухом. И вокруг вроде нет ни души.

— Думала о тебе весь вечер, — сказала она, стоя вполоборота ко мне.

— Давай отойдем в сторонку, здесь слишком светло, — я сошел со ступенек, оглядываюсь на нее и висевшие над входом масляные светильники.

Мы тихо пошли темной улочкой, оба испытывая страхи: я — что сейчас из темноты явится лже-стражник, или кто-то из его сподвижников; она — что ее хватится муж или кто-то из поселковых заметит нас вдвоем.

— Давай сюда, — я потянул ее за заросли сирени.

— Серж, я боюсь! — зашептала она. — Давай один поцелуй и вернемся…

— Много поцелуев! — я повернул ее к себе и прижал спиной к стене бревенчатой пристройки.

Мои губы нашли ее ротик, и он ожидал меня. Эта великолепная сучка ответила мне, лаская меня языком. Я бесцеремонно задрал ее юбку и сдавил лобок с приятной силой.

— Не надо, — простонала она, сводя бедра. — Пожалуйста, Серж!

Ну да, так уж и не надо. Неужели детка, в таком недетском возрасте мужчина с женщиной только целуются. Я оттянул резинку ее белья, похожего на удлиненные трусики, приспустил их, чувствуя как в ее теле смешались страх и желание. Мои пальцы потерлись о ее волосики, самый наглый пальчик углубился во влажную складочку.

— Серж… — она прижалась в стене, словно желая спрятаться от меня за ней.

— Я тебе нравлюсь? — спросил я, потирая ее щелочку, которая быстро становилась мокрой.

— Очень! — выдохнула она. — Давай лучше вернемся!

Я поцеловал ее в губы, одновременно проникая пальцем в вагину. Жена кузнеца дернулась, со слабым стоном и сдавила мою ладонь бедрами.

— Ты же хочешь этого? — спросил я, погружая второй палец в ее пещерку.

Лейна не отвечала, часто дыша и чуть расслабив бедра. Я повернул ее лицом к стене и задрал юбку. Мой воин уже давно разрывал штаны, настырно рвался в бой. Больше не вертелось мыслей о ночных опасностях, лже-страже, кузнеце и возможных проблемах. Была только восхитительная Лейна, подрагивающая от желания и страха, упиравшаяся руками в стену в позе, которую я давно не пробовал. Тонкая талия моей новой любовницы, переходящая в широкий таз и выпуклые ягодицы, дразнили невыносимо.

Я направил колом стоявший член к ложбинке, надавил, приходясь вниз от ее великолепной задницы и тут же нашел вход. Головка туго вошла в нее, и моя прелестница тихонько застонала, чуть сгибаясь в коленях. Несильно притянул ее к себе. Так и хотелось сказать: «Иди сюда, детка! Сейчас мы улетим на небеса!». Толчками проникал все глубже — она вздрагивала, чувствовалось, как она сдерживает вскрики, наверное, сцепив зубки. Нежная пещерка стала совсем мокрой и скоро мой член свободно заскользил в ней, иногда вырываясь на свободу и снова вонзаясь в ее глубины. Запрокинув голову, жена кузнеца начала постанывать все громче. Я смял ее груди, давая себе больше воли, мучая их со всей страстью. Размашисто трахая эту прелестницу, почувствовал, как дрожь ее тела становится все чаще, крупнее. Она уже не сдерживает себя, вскрикивает, виляя бедрами, идет вразнос. Левой рукой я ей помог — опустился ладонью по ее лобку, заскользил пальцами по мокрой щелке и нащупал возбужденный клитор. Лейла взорвалась сразу, выгнувшись и вскрикнув, тут же яростно затрепетав на моем члене. И я от таких бурных страстей мигом вознесся к вершине.

Можно в нее кончать? Нет? Вытянул член и направил ей в анус, раздвигая ладонями тугие ягодицы. Наверное, к такому Лейна не была готова: вскрикнула, попыталась отстраниться, но скользкий от ее выделений и твердый воин вошел. Решительно вошел на четверть, и я с великим наслаждением излился в ее несравненную задницу. Излился так мощно, что у нее там внутри что-то забулькало.

Когда я вышел, Лейна приподнялась, держась за сруб. Пошатываясь, медленно встала во весь рост и, прижимаясь щекой к стене, и тихо заплакала.

— Ну что ты? Обиделась за попу? — я обнял нее.

— Что я наделала!.. — она отстранилась, всхлипывая и теснее прижимаясь к стене.

— Просто получила удовольствие и подарила его мне, — ответил я, снова возвращая ее в свои объятия.

— Мне нужно скорее домой! — спохватилась она. — Дартен может закончил пить! Боги! Надо помыться!

Она наклонилась, поднимая свои трусики.

— Серж, я побегу! У меня сейчас сердце лопнет! — скороговоркой бросила она.

— Подожди хоть минуту, — я повернул ее к себе и приподнял подбородок, заглядывая в глаза, блестевшие в лунном свете.

— Когда еще придешь? Не забудешь меня? — она поцеловала меня коротко, торопя с ответом.

— Не знаю когда, но тебя точно не забуду, — я жарко обнял ее.

— Пожалуйста, не забывай. Теперь мне будет трудно с этим жить. Все, побежала! Очень боюсь, что теперь будет! — она вывернулась из моих рук и поспешила выйти на дорогу.

Я было пошел за ней, но Лейла, повернувшись, предупредила:

— Только не провожай! Нас могут увидеть! Все, дорогой мой, до встречи!

Вот так… я теперь ее дорогой. Очень не хотелось, чтобы она влюбилась в меня. Не люблю разбивать женские сердца. Поверьте, я не такой уж эгоист и не испытываю от этого ни капли удовольствия. А страхи ее, будто Дартен может вернуться домой раньше ее, скорее всего, пусты. Ведь пьянка в «Молоте» в самом разгаре. Ну сколько мы там трахались — минут двадцать.

Все-таки я проводил Лейну тайком, следуй за ней позади шагах в ста тихо как кот (я же друг кеошерийки). Дождался, пока она зайдет в дом и постоял еще пару минут. Тихо… Не слышно криков ее мужа. Значит, все хорошо.

Примерно полпути обратно к таверне меня не покидало ощущение, будто за мной кто-то приглядывает. Скорее всего это ощущение рождено пустыми страхами. Войдя в общий зал, я застал Агату за игрой в кости и заметно расстроенной.

— Двадцать семь рублей минус! — трагически сказала она. — Сершш, мне не везет, когда тебя нет.

Она бросила еще одну монету и встала из-за стола.

— Кости — идиотская игра. Никогда больше не сяду за это! — продолжила сокрушаться кеошерийка. — Лучше в леодорские карточки.

Сколько раз она это говорила. Мне стало смешно. Я тихонько провел рукой по ее спине, нащупав под халатом холмик хвоста, схватил и дернул его. Агата мявкнула точно обиженная кошка — я рассмеялся. Милая глупость развлекла нас двоих.

— Эту ночь нам лучше спать вместе, — шепнул я ей. — И лучше это делать по очереди.

— И все потому, что ты не дал мне их догнать, — Агашимая направилась к лестнице. — Тогда обоснуемся в твоей комнате — там прочнее дверь.

Здесь она целиком права. Еще бы неплохо подпереть дверь тумбочкой и предусмотреть пути отступления в окно. Такое уже случалось в Новодворе, когда мы украли у оружейника баллоки и хороший меч с клинком из эльфийского сплава.

Вопреки страхам ночь прошла тихо. Агата не будила меня, чтобы я ее сменил. В этом вопросе коша почти всегда нарушает договоренности. А еще она смеет нагло засыпать на боевом посту. Если это можно так назвать: ведь спит кеошерийка всегда очень чутко. Малейший подозрительный шорох, и ее изумрудный глаз приоткрыт, ушки настороженно вздрагивают. Она легла на кровать на рассвете, а я сел возле приоткрытого окна и закурил, поглядывая на блекнущие звезды и жемчужный свет, охватывающий небосвод с востока. Все больше я начинаю влюбляться в Флагрум. Да, здесь жить опасно, порою жизнь не стоит копейки. Но этот мир прекрасен божественными тайнами, неповторимым духом свободы, приключений и, конечно, волшебством, незримо заполнившим все пространство.

Мы могли бы выйти пораньше утром, но решили потратиться и оставшийся путь до Вятича совершить на повозке. Через Кузни они проходили четыре раза в день. Первая часов в одиннадцать, самая большая, крытая — дилижанс. Он следовал с Китежа с ночной остановкой в Красном Логе. Однако на него не всегда имелись свободные места. И за китежским дилижансом после полудня шло еще три повозки в разное время. Проезд до Вятича на дилижансе стоил три рубля тридцать копеек с носа, если без багажа. Деньги как бы заметные, равные цене двум хорошим ужинам или плохоньким сандалиям. Поэтому мы с Агатой чаще ходили пешком. Только теперь деньги у нас есть. Чего бы не поберечь ноги?

Поскольку опасения, что лже-страж с приятелями не оставят нас в покое имелись, мы выждали некоторое время в общем зале «Молота», поглядывая на огромный циферблат эльфийских часов и попивая теплый чай с творожным пирогом. Вышли за двадцать минут до отправки, при этом я воздал молитву Сварогу, чтобы свободные места были. И Небесный помог нам: сегодня дилижанс оказался на треть пустым. Только возле него меня ждал сюрприз: Лейна…

Она стояла в сторонке в тени яблони и печально смотрела на меня. Увидев ее, я, конечно, поспешил к ней, забыв даже о возможных опасностях. Жена кузнеца проворно отошла в проулок, завернула за угол сарая, где нас вряд ли кто увидит.

— Скоро вернешься? — спросила она, прижавшись к стене.

Вот тебе на… Не ожидал снова такого вопроса. Ведь вчера объяснял.

— Постараюсь поскорее, — ответил я, обняв ее и поцеловав в губки. — Понимаешь, это мало от меня зависит. Как будет возможность, обещаю завернуть в Кузни и сразу к тебе.

— Я всю ночь не спала, Серж!.. Почему ты такой⁈ — она жарко прижалась ко мне, часто целуя мой подбородок и шею.

— Какой такой? У тебя с Дартеном после вчерашнего все хорошо? — вот чего-чего, а слишком сердечных отношений мне с ней не хотелось. Она — красивая девушка и я ее очень хочу, хочу прямо сейчас, так что штаны топырятся, вот-вот треснут. Но я не тот человек, который умеет и желает играть в любовь.

— С Дартеном… Да, хорошо. Не хочу о нем думать, — она подняла ко мне глаза, голубые и влажные.

Показалось, что она скажет сейчас, что любит меня. Я забрал ее слова поцелуем в губы — не дал сказать. Быстро полез в карман и нащупал кольцо, то серебряное, на которое долго собирал деньги и покупал лишь для того, чтобы трахнуть эту прекрасную сучку. Как же это глупо. Впрочем, вся наша жизнь глупа, особенно в вопросах, касающихся подобных желаний.

— Твое колечко… — взял ее ладонь и надел его на безымянный палец не помню какой руки.

Лейна подняла руку, глядя на украшение с неожиданным для меня безразличием.

— Прости, нужно поспешить. А то уедут без меня, — сказал я, словно извиняясь и решив, что на самом деле буду стараться бывать чаще в Кузнях.

Уже садясь в дилижанс, подумал: «Отчего так? Почему эта неприступная дамочка поменяла отношение ко мне всего за один день? Вряд ли в этом виновата блестящая безделушка. Так повилял на нее спелл „Улыбка обольщения“? Но, я им пользовался раньше десяток раз. Да, девушки ведутся, но не так чтоб слишком. Ладно, жизнь покажет».

Глава 5 Почем побрякушки

Вятич — большой город. Самый большой во всех пяти княжествах Славврата. Хотя, говорят, Кронград, который отсюда к востоку и тоже стоит на море, может сравниться размахом. И как не прискорбно Вятич, пожалуй, самый неславянский город на наших землях. Чертовы эльфы поначалу тихо проникли сюда с выгодной торговлей: у них товары на загляденье, и много такого, чего вообще нет в наших княжествах. В общем, проникли остроухие, обосновались и связали купцов да самых влиятельных людей княжества кое-какими обязательствами. Потом и вовсе завлекли самого князя Разима Георгиевича так, что он потерял голову и подался за море — живет там не первый год. Теперь в княжестве мало осталось от прежней твердой власти. Хотя, если по чести, то Разим Георгиевич Славин — так себе князь. Его супруга, княгиня Ольга Васильевна будто старается не растратить свое влияние, но не особо у нее получается. Да разве может быть иначе, если вокруг мало надежных людей. И еще слишком молода княгиня, чтобы противостоять коварным интригам иноземцев. А тех в Вятиче все больше. Теперь уже не только остроухие из Леадора хозяйничают в самых верхах, сюда же добавились степняки из Аштума и черные люди, прибывающие с юга. Кеошерицев, теперь здесь тоже много, но от них меньше всего беспокойства.

Я не могу знать, каким был в прошлом Вавилон на Гае, но из того, что отложилось в мой памяти после скудных уроков истории, Вавилон был чем-то похож на Вятич. Вот такие у меня ассоциации. Возможно неправильные, тупые, но сказал, что думаю.

В Вятич мы прибыли, когда уже стемнело и над зубьями старой крепостной стены показался серебряный край Леды. Задержка вышла из-за того, что начало шататься заднее колесо дилижанса, и мы застряли для ремонта недалеко от моста через Вятку. Да, здесь тоже есть река Вятка, только к нашей она имеет отношение лишь названием, кстати, как и город Муром, и многие названия поселков, созвучным которым на Гае тьма, здесь тоже имеются.

По причине того, что наступила ночь, первоначальные замыслы поменялись. Мы не пошли в кеошерийский квартал, чаще называемый Шашми, а сразу направились в таверну. Поскольку были при деньгах, решили снять комнату в «Хрустальном Филине». После ужина с травяным чаем, поднялись к себе, на всякий случай подперли дверь столом и легли спать. Следующий день обещал много беготни и, возможно, много потрясений, поэтому не грех набрать побольше сил здоровым сном.

Утром я проснулся раньше ленивой кеошерийки, и первая вполне здравая мысль была о часах. День назад я много ломал голову, что полезного перетянуть на Флагрум в кулаке при следующем перемещении. Пока пунктом один значатся обычные наручные часы, надежные механические. Сейчас бы глянул и знал, который примерно час. А так приходится ориентироваться по положению солнца, которое сейчас не видно за крышами соседних домов, или топать в главный зал таверны: там устроено громоздкое эльфийское чудо — часы. Кстати, в местных сутках не двадцать четыре часа, а двадцать: десять светлых и десять типа темных, хотя темные частично захватывают вечернее и утреннее время, когда вовсе не темно. Сама продолжительность часа несколько больше нам привычного.

— Коша, — мне хотелось взбодрить ее, ткнув пальцем в бок, но Агата открыла глаз раньше, чем я произнес первый звук. — Идем сначала к твоим хвостатым?

— Нет, сначала вкусно кушаем, — отозвалась она. — Потом сразу в Шашми, ведь от твоих бесхвостых пользы меньше.

— Ну да, один вред. Ума не приложу, почему лже-стражник с приятелями, позволил так легко уехать нам из Кузней, — наклонившись, я заглянул в ее приоткрытый левый глаз, красивый, изумрудный, словно светящийся изнутри. — Как думаешь, может это типа магическое письмо и печать — полная хрень? Нет в нем никакой ценности, кроме той, которую мы сами вообразили?

Кеошерийка ловко ухватила меня лапой и притянула к себе. Ее язык снова сделал мою щеку влажной. Вот же сучка, как она любит такие игры! А ведь мы друзья. Доиграется, что я когда-нибудь ее трахну. Хотя, это противоестественно, есть в ней, что-то такое притягательное, что словами не объяснить. Боги, всеми силами сторонюсь от подобных отношений с ней. При нашей с ней жизни, гораздо правильнее оставаться просто друзьями, пусть самыми теплыми, сердечными а два известных мира.

— Или есть еще версия… — она открыла второй глаз, — этот лже-стражник понятия не имел, что в сумке. Они вообще могли быть случайными знакомыми. Поэтому, как ты говоришь, ему насрать на то, что мы забрали вещи из сумки.

— Детка, но ты же сама сказала, будто тот, что в гражданском придавал важное значение сумке. Говорил, чтоб друг его за ней приглядывал, — напомнил я, вывернувшись из ее лапы.

— Сершш, я соврала, чтобы ты меньше ругался. Сам, подумай, все это произошло не на рыночной площади. Зачем, ему приглядывать, за сумкой, если вокруг никого нет? И я не в счет, потому что я очень занята — в моей киске его толстенький тверденький член, — она засмеялась, грациозно выгибаясь на постели. — Да, простит меня Баршшет, но зачем мне в тот приятный момент еще какая-то сумка? Я ее захотела потом, когда кончила под ним и пришла в чувства. Думаю, сумка хорошая, мало ли может в ней есть что-то интересное.

— Нет, ты точно сумасшедшая? — я тоже рассмеялся. — Надеюсь, твои ненормальные дни уже закончились?

— Шшш… — сказала она в ответ.

Спустившись в обеденный зал, мы неторопливо позавтракали. Время было ранее, и не следовало спешить, чтобы потом не околачиваться у закрытых дверей в Шашми. Я взял для себя травный чай с сырной лепешкой и эльфийские фруктовые сладости. Агата говяжью печень с кровью, присыпанную острыми специями.

Вообще основная цель кеошерийки в Вятиче — передать ритуальные статуэтки Баршшет для нового святилища, которое откроется на днях. Я не вдавался в подробности ее дел, связанных с «кошачьей» общиной, но знаю, что лишь ради этого мы сюда топтали ноги, и поэтому она торопилась. Как избавимся от статуэток, так мы станем полностью вольны в скитаниях и у нас снова будет много свободного времени.

Шашми примыкал к западной части старой крепостной стены. Петляя по узким улочкам старого города, мы добрались туда за полчаса. Уже начали открываться некоторые лавки, в основном продуктовые. Пахло горячим хлебом. К рынку потянулись телеги с фруктами и овощами. В соседнем проулке блеяли овцы, которых гнали на продажу.

У дверей двухэтажного здания с мрачным фасадом из серого камня мы остановились. После удара в наддверную колотушку, за маленьким окном мелькнула чья-то тень.

— Это со мной, — прошипела Агата, когда тяжелая створка двери отворилась и добавила что-то на своем языке.

Нас запустил великовозрастный кеошериец — я уже научился их различать. Этому на вид не меньше лет пятидесяти. Облаченный в длинный черный халат с серебряным шитьем, он важно прошествовал впереди нас, провожая в просторный зал, освещенный десятком бронзовых лампад. Пол густо устилало множество подушек, некоторые лежали горкой — кошачья традиция. Хвостатые любили и есть, и спать, и принимать гостей на полу, растянувшись на подушках.

— Уважаемый Лейкашш, позови Ошмру, — попросила Агата, снимая сандалии на специальной подстилке. — Может она потребуется. Есть у нас вопросы про особый товар.

Агата при мне очень редко разговаривала на кеошерийском. Как я понял, это являлось важным проявлением уважения.

— Она нам сделает завтрак, ты же еще не кушала, Агашимая? — заботливо спросил хозяин жилища и обратился ко мне: — Вам, уважаемый господин, что приготовить? Ошмра делает отличный омлет с кусочками курицы и зеленью. Хотите?

— Его имя — Сершш, — с опозданием представила меня Агата. — И мы завтракали. Проснулись пораньше, скорее к вам.

— «Сершш» — почти по-кешерийски! — Лейкашша явно позабавило мое имя.

И я от себя добавил:

— Спасибо, обо мне не беспокойтесь — я точно не голоден.

Я тоже освободился от сандалий на подстилке. Пройдя в зал, сел на подушки рядом со своей кошей. В кеошерийских жилищах я бывал много раз, особенно после того, как познакомился с Агатой. Бывал в их походных шатрах, которые часто встречаются на дорогах от Китежа и в городских домах. У них уютно, спокойно, но несколько отталкивает неприятный запах — он есть почти всегда и везде.

Пока хозяин дома, он же какой-то видный представитель кеошерийской общины в Вятиче ходил за Ошмрой, Агата выложила три статуэтки, завернутые в куски волчьей шкуры.

— Можешь приготовить драгоценности, — сказала Агата, услышав шаги в коридоре. — Ошмра их не купит, но оценит честно.

В зал вошел Лейкашш и немолодая кеошерийка, полноватая, медлительная с милой мордашкой. Агата представила меня ей, и та села ровно напротив, поглядывая на меня с любопытством желтыми глазищами.

— Как хорошо! Хорошо! — шипел Лейкашш, беря поочередно статуэтки, разворачивая их и восторгаясь чем-то мне совершенно непонятным. — Какая сила! Ушум нашш, Баршшет! Аш, Баршшет! — приговаривал он.

Затем осторожно завернул каждую статуэтку в тот же кусок шкуры и поблагодарил мою подругу, прижав лапу к груди и склонив голову.

— Это всего лишь мой долг, — ответила Агата и подала мне пальцем знак.

Я раскрыл ладонь, в которой лежали несколько побрякушек. Самая видная это конечно ажурное колечко с огромным, лучистым «камешком», наверное, сделанным из стекла или какой-то дешевой ерунды. Рядом блестели в огнях светильников брошь, серьга, еще два колечка и стальная с пластмассовой вставкой заколка. Представлять эту дешевую ерунду как какую-то ценность, для меня было очень забавно и настолько же интересно.

— Ошмра, уважаемая, посмотри эти вещи. Они не из золота, но очень хорошши, — проговорила Агата. — Мы хотим знать, за сколько их можно продать и где лучше это сделать.

— Да, хорошши! Вижу. Можно? — кеошерийка протянула лапу, ожидая моего позволения взять «драгоценности».

Когда я передал их ей, она сказала:

— Пойду посмотрю их на солнце. Хороший свет много значит.

Она вышла, а Агата заняла не менее важными вопросами хозяина жилища, положив перед ним на высокой подушке Печать Велеса и магическое письмо, вытащив его из тубуса.

— Скажи, мудрый, что это за вещи? Кто может прочитать это письмо? — спросила Агата.

Кеошерица в первую очередь заинтересовала печать. Он долго вертел ее в лапах и даже несколько раз понюхал. Потом заключил:

— Это печать Сынов Велеса — братства недобрых к нам людей. О них мало известно. Они скрытны, их цели мало кому ясны даже среди людей. Знаю, что они занимаются магией, и интересуются самыми древними заклятиями. Особенно теми, что можно найти в гробницах ушедших аштумов. Больше нечего сказать. А письмо… — здесь кеошериец задумался, водя из стороны в сторону хвостом. — За таверной «Алый Трум» есть книжная лавка. В ней хозяин — господин Ставров. Илья Васильевич Ставров. Белый старичок с заплетенной бородкой. Вот с ним поговорите. Если он сам не сможет прочесть, то укажет к кому обратиться. Скажите, что от меня — он поможет.

Ошмра от чего-то не возвращалась долго. У меня даже возникла мысль, будто старая кошка сделала ноги с моими цацками. Шутливая, разумеется, мысль. Просто представил, как она, сжав в лапке копеечную бижутерию, удирает с бешеными от восторга глазами. Но вот она вернулась, несмотря на преклонные годы грациозно и легко села все там же напротив меня и так повернула разговор:

— Где ты такое взял?

Писец! Кажется, похожий вопрос задавала Агата. Надо что-то отвечать. Я усмехнулся и сообщил:

— Эти штуки делает мастер из далекой страны. Какой — не могу сказать. Он честно предупреждает: вещицы не золотые.

— Это я вижу. Очень странные вещицы. Этот камень царапается — мягкий, — она указала коготком на пластмассовую вставку в заколке. — И эти тоже непонятные, — она тронула брошь. — Я не знаю, сколько такое стоит. Вещи красивые, но непрочные. Думаю, вы их не продадите, дороже, чем, если бы они были золотыми. Камни могут пойти по цене хороших турмалинов.

— Хорошо, но за это красивое кольцо сколько можно выручить? — спросил я.

Ответ ее мне не нравился. Не для этого я выгребал из тумбочки Ленкины цацки, не для этого прятал их в кулаке. Хотя… одна из цацек свое отработала на 1000%. Ведь с женой кузнеца аж вон что стряслось. А старой, матерой кошке, видите ли, не по душе великая китайская штамповка!

— За такое кольцо… Рублей сто — сто пятьдесят можно просить, — неуверенно сказала Ошмра. — А эти… — она шевельнула кончиком пальца остальные побрякушки. — Не больше, чем рублей по двадцать — тридцать.

— Нас бы устроило, — я весело подмигнул Агате. — Даже все можно отдать за сто рублей.

В самом деле, если славвратскую сотенку перевести в золото, то потом на вырученное золото можно купить на Гае пару пригоршней хорошей китайской бижутерии. Мне снова стало смешно, но Агата почему-то недовольно скривилась. Так и хотелось сказать: «Не парься, детка. Если меня будет почаще выбрасывать из Флагрума, мы можем весьма разбогатеть». Я даже представил этакую новую купеческую артель: «Серж и Агата. Охренительные товары! Цацки, которых больше не купишь нигде! В очередь, сволочи!». Но все это тоже шутка. Я в душе не торговец и Агата тоже. Нам больше по вкусу приключения. Ограбить какого-нибудь жирного жмота нам гораздо приятнее, чем его облапошить на стоимости товара.

Ошмра рассказала к кому выгоднее обратиться для продажи моих побрякушек. Я ее не слушал — для этого имелись чуткие ушки Агаты. После чего мы вежливо распрощались и вышли.

— Сершш, за сто рублей такую прелесть! Так делать не надо! — возмутилась коша, когда мы отошли на сотню шагов.

— Детка, ты просто не врубаешься. Это… — потеребил штаны, в кармане которых небрежно валялась бижутерия, — на самом деле стоит очень дешево. Как бы тебе объяснить… Я постараюсь принести еще таких украшений, — давно хотел рассказать ей о Гае, о своих перемещениях и о том, откуда я на самом деле. И Агата, скорее всего, меня бы легко поняла, поверила бы сразу или почти сразу. Ведь для всех разумных существ этого мира магия и всякие чудеса — штука такая же обыденная, как для нас электричество. Однако, рассказывать, объяснить пришлось бы очень много, поэтому я не торопился с подобным разговором. Не сказал и в этот раз. Может как-то вечером под кружечку эля вскрою ей все карты, щелкну перед ее носом зажигалкой, посвечу брелком-фонариком для пущей убедительности. Мне от коши скрывать нечего. Как жаль, что ее нельзя засунуть в кулак и вместе на Гаю. Вот бы она там охренела! Охренела бы и в моей квартире, и особо на улице. Хотя может быть когда-то появится способ взять ее с собой. Ведь в меню появилась строка в «Особые возможности». Возможно, добавится там что-то еще.

Агата, наверное, ждала, что я выскажусь по происхождению украшений яснее. Но я, следуя за ней по грязной улочке через квартал Ремесленников, молчал, размышляя хитростях мироздания. Кстати, меню… Закрыв правый глаз, сжал кулак.

' Личное-Инфо

Объект-Инфо

Особые возможности

Задания

Разное*'

И посмотрим эти самые «Особые возможности».

Увы, там как была, так и осталась одна строка: «Задержка на Гае», в данный момент ее активировать нельзя. Ниже ее серая полоса, о ее назначении я пока не догадывался. Что там говорила об этих фишках Эльвира? Должен, должен появится еще один важный пункт «Перемещение на Гаю», но его пока не было. Видно, я пока рожей не вышел.

Из любопытства глянул личные статы:

«Личное Инфо»

' Уровень Здоровья 126

Физическая Сила 117

Сила магии 48

Ловкость и реакция 153

Выносливость 108

Ментальный Уровень 158

Магическая Энергия 83

Обаяние и Шарм 126

Боевые техники 4

Магические техники 2

Нераспределенный актив 27

Вернуться'

В общем, никаких особых изменений. Разве что магическая энергия восстановилась после обольщения Лейны. Она у меня восстанавливается быстро.

Я убрал меню. Идти с одним закрытым глазом неудобно и выглядишь идиотом. Даже Агашимая, оглянувшись на меня многозначительно хмыкнула. За поворотом показалась высокая красная крыша таверны «Алый Трум», где-то за ней находилась книжная лавка, о которой толковал старый кот.

Мы прошли мимо Гостиного двора, у открытых ворот которого стояли груженые подводы и громко болтали важные мужчины в вышитых кафтанах — купцы, поди ж ты. И за углом обнаружилась та самая лавка с вывеской, похожей на развернутый свиток и надписью «Ставров — Редкие Книги».

В зале с двух сторон ограниченном книжными полками царил полумрак. Окошки маленькие давали скудный свет, а светильники отчего-то не разожгли. Нас встретил паренек худенький, шустрый. На вопрос о хозяине, он тут же исчез за низкой дверью. Скоро послышались шаги, и появился сам Илья Васильевич. Тот самый белый старичок с заплетенной в косу бородкой, как его описал кеошериец.

— Господин Ставров, к вам посоветовал обратиться уважаемый Лейкашш, — начал я, вытаскивая из котомки тубус. — Дело в магическом письме.

Илья Васильевич хитро прищурился и напустил улыбку. И мне от чего-то показалось, что этот седой черт с расшифровкой послания вполне поможет. Поможет, но при этом сказочно навариться на нас.

Глава 6 Сделка с хитрецом

— Ну если от Лейкашша… — Ставров значительно поднял указательный и добавил: — От самого уважаемого Лейкашша, то как не помочь. Сюда ступайте.

Хозяин лавки пропустил нас низкую дверь. Темно у него здесь, черт дери, точно у мышонка в норке. Чтобы не набить шишку в коридоре, я пустил вперед Агату. Мы прошли в душную комнату без окон, освещенную лампадами на бронзовых цепях. На широком столе в беспорядке лежали книги и свитки. Возле чернильницы белело несколько листов бумаги: чистых и исписанных.

— Чтобы прочитать письмо, как я понимаю, нам потребуется сведущий маг? — спросил я, чтобы как-то продолжить оборвавшийся разговор.

— Верно понимаешь. Именно я вам и потребуюсь, — ответил Илья Васильевич и махнул рукой на высокие табуреты, повелевая сесть. — Давай сюда свою магическую писанину.

— Сколько будет стоить? — осведомилась Агата, видно уже готовая поторговаться. Иногда на нее такое находит, и она любит вступать в торги.

— Для людей Лейкашша выйдет недорого, милейшая госпожа-сударыня, — отозвался старичок, получив от меня письмо и устроившись на стуле под светильником. — Если просто прочесть, то пятнадцать рублей. Если переписать скрытый текст, да еще на хорошую бумагу, то тридцать.

Хитрые расценки. Маркетинговый ход, бля! Ведь ясно же, что текст сразу не запомнишь, тем более если письмо не в две строки. Потребуется расшифровка. А пятнадцать рублей, лишь за то, чтобы написать несколько строк — это как бы наглых грабеж малоимущих.

— Так дорого для лучших друзей самого Лейкашша⁈ — изумилась кеошерийка. У нее дернулись ушки и вроде встала дыбом шерсть.

— Так дешево, милейшая госпожа. Ведь с других за такую услугу вполне справедливо брать рублей пятьдесят. Не так много в Вятиче людей, способных помочь вам. Процедура непростая, требует особых умений и соответствующего прибора, — пояснил старик, придавив край письма, углом книги. — Ну так, делаем чтение?

— Делаем, — отозвался я, понимая, что мы встряли не в ту ситуацию, когда уместно пальцы гнуть и торговаться. Вот только бы скрытое содержание оказалось для нас полезным. А то узнаем за тридцать рублей лишь бухгалтерские подробности по отправленному грузу, который числился в открытом тексте.

— И пишем на тест на хорошую бумагу? — уточнил хитрый старичок.

— Но у вас же нет плохой, чтоб подешевле нет, — догадалась кеошерийка.

— Ах, какая вы проницательная! Наверное потому, что у вас глаза красивые, — он придвинул хрустальную сферу и зажег четыре свечи-пирамидки, покрытых старославянскими рунами. Затем обильно рассыпал по письму серый порошок. Закрыл глаза и сосредоточился.

Когда свечи разом затрещали, выбрасывая снопы синеватого пламени, Ставров простер над письмом сухую ладошку и начал что-то бормотать. Прервался, открыв глаза и набросал строку на листке, лежавшем рядом. Закрыл глаза, и процедура повторилась. Мы с Агатой сидели, переглядываясь, но не решаясь нарушить молчание.

Его нарушил сам Ставров:

— Где вы взяли это письмо? — спросил он, дописав еще одну строку и затушив свечи.

— Нашли в брошенной сумке по дороге в Кузни, — произнес я заготовленную прежде легенду.

— Прямо вот так, сумка лежала на дороге, а в ней письмецо? — старичок прищурился, являя улыбку неверия.

— Ну не так чтобы прямо. Господин Ставров, разве это имеет большое значение к нашему делу. Мы вам платим деньги, вы нам помогаете. Все просто, правда? — мне захотелось закурить, чтобы разбавить дым от свечей более приятными ароматами.

— Да, все просто. Вы мне сейчас отсчитаете тридцать рублей, я вам вручу это… — он приподнял угол листка, на котором еще блестели свежими чернилами несколько строк. — Только вам этот текст вряд ли будет полезен. Если вы действительно это письмо просто нашли, или оно попало к вам еще каким-то не совсем… — он задумался, подбирая слово, — правильным образом, то вовсе не полезен. Я же вам могу предложить чуть больше, чем просто содержание письма. Но для этого хотел бы знать подробности: как именно письмо попало к вам и что там было помимо этого письма.

— А «чуть больше» — это что? — полюбопытствовала кеошерийка, ее левый глаз блеснул изумрудной искоркой.

— Это, милейшая госпожа-сударыня, понимание сути вещей и некоторое содействие. Ведь я-то уже понимаю, что без моего содействия для вас содержание письма будет пустой бумагой, — сообщил старичок. — Скажу более: если бы вы не прикрылись именем Лейкашша, то я бы вам такое не предлагал.

— Ой, ну неужели мы такие беспомощные, — промурлыкала Агата, переглянувшись со мной.

— В общем так, возле сумки с письмом лежало два свежих трупа, — начал я. — На одном имелись останки формы вятичевского стражника. Другой вроде как гражданский. И был кто-то еще. При нашем приближении, он сбежал в лес. У одного из убитых имелась татуировка на животе, вот такая… — я полез в котомку и достал Печать Велеса, повернув ее к старику стронной с совой и молниями. Мы осмотрели второго убитого — у того то же самое. И эта печать лежала в сумке. Вот и все. Нас заинтересовала история, надеемся извлечь из нее выгоду.

— Хорошо. Сказанное вполне сгодиться за правду, — Ставров усмехнулся, поглаживая косичку седой бороды. — Теперь я зачитаю вам скрытый текст, и кое-что скажу от себя, — он притянул листок и начал:

'Здравия, Ермей! Наконец вопрос решился. Сведения по содержанию документов Элиан подтвердились сразу из двух источников! Сам Велес благоволит нам! Трижды слава Ему на все времена!

Эльфийка в самом деле нуждается в хорошем знатоке письменности древних аштумов. У них к прежним добавилось много новых свитков, перекупленных у степняков. Посылаем тебе Войцеха Драгона — ему можешь доверять. С ним прибудет новая Печать. Теперь все подтверждения только ей.

Представь Элиан с надлежащими пояснениями Войцеха, как оговаривали. Надо повернуть так, чтобы она позволила брать бумаги для перевода с выносом. Мол, он не может работать в их мисси безвылазно, и нужны ему для работы справочные книги. Войцех действительно немного знаком с письменностью древних аштумов и на мелочи не поймается, но ему надо помочь. Главное, он хороший мастер по вскрытию эльфийских замков, должен добраться до карты.

Свиток «Дар Корхана» точно находится в гробнице — это подтвердили жрецы. Знаки на входе — это уже наша проблема, об этом больше не думай. Как понимаешь, свиток для нас не главное. Теперь ваша задача намного проще, нужно лишь дотянуться до карты'.

Илья Васильевич отложил листок и любопытством посмотрел на меня.

— Вот такой скрытый текст, — заключил он. — Полезен он вам? Ведь правда среди вас нет Войцеха Драгона? И вряд ли кто-то из вас хороший мастер по вскрытию эльфийских сейфов. Можете отсчитать мне тридцать рублей и забрать лист с текстом.

— А как насчет вашего обещанного содействия в обмен за наш честнейший рассказ о происхождения письма? — напомнил я.

— Так уж честнейшего? Признаться, я думал, что вы это письмо украли. Так часто бывает, кто-то думает что-то украсть, а боги устраивают так, что у него самого что-то воруют. Вот вам свежайший пример: эти людишки, — старик постучал пальцем по магическому письму, — как я понимаю, вознамерились выкрасть карту у самой Элиан, подослав ей своего человечка, под видом знатока древнего языка аштумов. Затея, надо признать, очень рискованная и не слишком умная. Хотя от Сынов Велеса такое вполне ожидаемо — своих людей они особо не щадят. Подумаешь, станет меньше одним Войцехом.

— Как я понимаю, уже стало, — промурлыкала Агата, поглядывая на меня.

Сейчас я не понимал, что хотели сказать ее глаза.

— Господин Ставров, наша честность здесь достаточно полная. Я рассказал все то, что мы увидели на месте этого печального происшествия. Даже явил вам печать, — заметил я, недовольный хитрыми выкрутасами в разговоре старика. — Ведь правда же, вы в ответ будете так же честны и сообщите нам в точности, какого рода содействие в этом вопросе вы имели в виду.

— Какой вы ловкий переговорщик! — хозяин лавки рассмеялся. — А хотите чай? У меня есть отличный сбор с южных островов. И для вас, милая сударыня, можно устроить хороший шашми — его любит сам уважаемый Лейкашш.

— Надеюсь, вы не думаете предложить только чай и шашми? — я уже понимал, то Ставрову мы чем-то интересны, но он пока не слишком уверен в нашей полезности. — Впрочем, хорошо, давайте свой чай, — легко согласился я.

Старичок удовлетворенно кивнул, поднялся и он выглянул в коридор, подзывая служанку.

Что ж, за чаем посмотрим, что он имеет предложить и у кого какие козыри. История с картой меня уже зацепила, если по ней такие страсти аж целого братства поклонников Велеса, то ясно — она чего-то стоит. Первое, что лезло в голову: найти того Ермея, знакомого важной эльфийкой Элиан, прийти к нему будто я и есть тот самый Войцех… — все это не очень здравая мысль. Ведь в гости к тому же Ермею мог уже пожаловать лже-страж и доложить о судьбе настоящего Войцаха. В общем стартовая идея хреновая. Но за неимением лучшей, пока можно ухватиться и за нее и дальше пытаться изобрести что-то приемлемое.

— Что об этом думаешь? — прошипела кеошерийка, поглядывая на старика, высказывавшего у двери распоряжения служанке.

— Думаю, мы за это должны вцепиться зубами, — сказал я.

— И коготками! — согласилась Агата, царапнув столешницу.

Я уже кожей чувствовал, как пробуждается в ней азарт охотницы.

— И Войцехом представишься эльфийке ты, — пошутил я.

— Нет, она — женщина. Если бы мужчина-эльфиец, то я бы согласилась, — пошутила коша в ответ, когда вернулся Ставров.

— Ах, вы спорите, кто станет Войцехом, — рассмеялся он, подключаясь к нашему маленькому веселью. — Скажу прямо, мне все это очень интересно. И если вы достаточно смелые люди, смелые настолько, что готовы рискнуть в эльфийской миссии, то я могу быть очень полезен вам. Но при одном важном условии, — он выдержал паузу, поочередно поглядывая то на меня, то на кеошерийку. — Все ценное гробницы Арха Наргула мы разделим пополам. Разумеется, если удастся добраться до карты, второй части знаков и самой гробницы.

— А что это за гробница? — спросил я, пытаясь вспомнить вроде бы знакомое имя.

— Я так и знал. Вам ничего неизвестно об этом захоронении, — бледные губы старика изогнулись в хитрой улыбке. — Ведь в письме речь о карте, где указано расположение этой гробницы. В ней покоится великий воин древних аштумов, унесший за собой кое-какие тайны и очень полезные вещицы. Одна из них — исчезающий свиток «Дар Корхана». О нем я расскажу позже, если мы заключим сделку.

— Какую сделку предлагает господин Ставров? — я уже примерно понимал, как выглядит его предложение, но хотел еще немного уточнений.

Прежде, чем хозяин лавки ответил, в комнату вошла служанка с подносом. Дождалась, пока Илья Васильевич освободит часть стола от книг, и поставила три чашки, вазочку со сладостями и два небольших чайничка.

— Все очень просто. Я вам помогаю устроиться в миссию «Око Наирлесс» близким помощником к самой Элиан. Вы крадете в их миссии карту расположения гробницы, — старик налил в свою чашку из чайника и жестом предложил нам последовать его примеру. — Затем помогаю вам добыть код для вскрытия дверей и тайника — требуется правильное сочетание знаков. А вы с моим помощником вытаскиваете из той гробницы полезные для нас всех вещи. Идет?

— Надеюсь, приблизиться к Элиан вы нам поможете не посредством Ермея? — как истинный джентльмен, я налил Агате полчашечки шашми.

— Разумеется, нет, милейший сударь. Я не вхожу в число Сынов Велеса и для меня имеет ценность жизнь даже мало знакомых мне людей. Здесь, — старичок постучал себя по лбу пальцем, — уже есть кое-какой план. И очень скоро он станет более продуманным, если мы придем к взаимно полезному соглашению. Еще заметьте: я с вами играю в предельно честную игру.

— Как мы это можем заметить? — полюбопытствовала Агата, прикрыв один глаз и втягивая в себя аромат шашми.

— Если бы я был не честен, то я бы просто отдал вам листок со скрытым содержанием письма, вежливо распрощался, и очень легко нашел бы людей за определенную плату, которые занялись тем, что я вам предлагаю сейчас, — Ставров сделал несколько глотков горячего, ароматного напитка.

— Черт дери, в самом деле, — произнес я, понимая, что старик абсолютно прав. Все козыри у него. По сути, у него вообще вся колода карт, а у нас только эта вряд ли полезная Печать Велеса и магическое письмо с расшифровкой содержимого, которое, наверняка отложилось в его голове ничуть не хуже, чем на бумаге. — Вы совершенно правы, господин Ставров. Мы согласны хотя бы попытаться сыграть в эту игру. Одно замечание: ни я, ни Агашимая — не специалисты по древнему языку аштумов. И с замками эльфийских сейфов у нас не очень ладно.

— Об этом я уже догадался. Будем думать, как решить эти вопросы. Решение первого нам благородно подсказал автор письма, — старик бросил взгляд на свиток. Лежавший возле тубуса. — Выучить вас некоторой простой части забытого языка недолго и несложно, а вот далее вы могли бы по договоренности с Элиан брать, так сказать, работу на дом. У меня есть человек, который поможет с переводом, вы будете возвращаться к эльфийке с выполненной якобы вами на дому работой. Кроме того, у меня имеются мысли, как подступиться к главе «Ока Наирлесс». Со вскрытием замков нужно будет что-то придумать. И мы придумаем, — с неожиданной уверенностью сказал он.

— Господин Ставров, хотя мы не знакомы с забытым языком, у нас много своих преимуществ. Мы умеем подкрасться к вещам, которые на самом деле ценные, — промурлыкала Агашимая. — И еще много чего умеем.

— Об этом я тоже догадался, — сообщил старичок, тряхнув заплетенной в косу бородкой. — Кто из вас желает стать специалистом по письменности древних аштумов?

— Он! — коша меня опередила, указывая острым коготком.

— Черт… А правда, что Элиан очень красива? — полюбопытствовал я. О ее красоте в самом деле ходили разговоры даже за пределами княжества.

— Если это поможет вам, милостивый сударь, в изучении письменности древних, то да, — Илья Васильевич отломил кусочек щербета.

— Хорошо, пусть знатоком языка древних степняков стану я, — мне ничего не оставалось, как выразить согласие. — Как долго требуется учиться? И где?

— Степняками называются только современные аштумы. Боги наказали их — они потеряли связь со своими великими предками. Как бы нам, славянам, не последовать их участи, — с едва скрытой печалью проговорил Ставров. — Увы, мы многое меняем на эльфийские прелести, свое не бережем — вот где беда. Но ладно, об этом поговорим, если будет интересно, — он внимательно посмотрел на меня, будто почувствовав, что его последние слова отозвались во мне пониманием. — Учиться вникать ту забытую письменность будете у меня. Я научу самым азам — этого будет достаточно, чтобы хотя бы сделать вид человека сведущего. Думаю, научится азам и хоть немного пониманию ушедшей культуры древних можно дня за четыре, может пять. Есть кое-какой магический способ просвещения.

А вот это меня порадовало. Четыре-пять дней вполне приятный срок. Не люблю грызть гранит науки долго. Вообще не люблю грызть гранит.

— Давайте так, милостивый сударь: приходите завтра примерно в это же время, — решил хозяин лавки. — Милостивая госпожа так же может пожаловать — буду ей тоже рад. На сегодня все. Есть кое-какие дела у меня.

Илья Васильевич встал из-за стола и указал на письмо:

— Это вот не забудьте.

— Не против, если мы оставим оригинал письма у вас? — я взял листок со скрытым содержимым, чтобы вчитаться в него и обдумать.

— Пожалуйста, — согласился он. — Это даже мудро с вашей стороны. И Печать Велеса не рекомендую носить с собой. Ведь всякое бывает. Нехорошо, если кто-то обнаружит это при вас.

Я выложил печать, и мы направились к выходу.

Уже на улице, проходя мимо Гостиного двора, я сказал:

— Детка, а ведь все очень здорово повернулось! Этот Ставров вовсе не плохой старичок.

— Очень полезный старичок! Мы в этом деле без него не справились бы! Сама Баршшет нас направила к нему! Спасибо тебе, богиня! — кеошерийка остановилась и молитвенно сложила руки на груди, затем повернулась на запад и поблагодарила Рашшаса.

— Постой дорогая… — тут мне пришла в голову очень важная мысль. — Сюда иди…

Я отошел под смокву в тень, прислонился к стволу и прикрыл один глаз.

Ведь задание: «Установить происхождение и назначение письма со скрытым текстом» по идее выполнено! И как легко оно мне далось! А раз выполнено, вселенная, боги, или кто там еще стоит над всем, давайте, насыпайте очки в «Актив». Я сжал кулак и ворвался в меню:

' Личное-Инфо

Объект-Инфо

Особые возможности

Задания

Разное*'

Далее:

«Личное Инфо»

' Уровень Здоровья 128

Физическая Сила 118

Сила магии 49

Ловкость и реакция 153

Выносливость 108

Ментальный Уровень 160

Магическая Энергия 85

Обаяние и Шарм 126

Боевые техники 4

Магические техники 2

Нераспределенный актив 77

Вернуться'

Вот такие пироги. Мне добавили 50 очков за выполнение задания, негусто, но прилично. Теперь можно подобрать какой-нибудь атакующий спелл — давно напрашивалось. Да, кстати вырос немного Ментальный уровень и что-то еще по мелочи. Помню точно, как было. Надо завести дневник, чтобы понимать принципы работы этой хрени. Теперь смотрим «Задания»:

«Задания»

Вятич:

«Добыть карту расположения гробницы Арха Наргула».

Охренеть! Боги этим рулят или Капитан Очевидность⁈ И как лаконично! Никаких подсказок! Помощи Ноль!

Стоп… Прямо на моих глазах возникло еще одно задание:

«Побывать в княжеском дворце. Выразить почтение княгине Ольге»

Ну что ж, довольно милое задание. Мне нравится. Кстати, говорят она тоже красавица. Но, увы, княгиня. Хотя бы глазами трахну — и то приятно.

— Сершш, ну чего ты опять так делаешь? Пойдем, это дело отметим, — влезла в мои важные мысли коша.

— Подожди, подожди, — отмахнулся, памятуя, что в меню есть еще одно крайне важное окно.

Хрустнул костяшками пальцев, сжатых в кулак — вернулся в стартовое окно и:

«Особые возможности»

«Задержка на Гае»

«Перемещение на Гаю» — цена 5 очков из «Нераспределенного актива»

Вау! Это писец! Бля, реально! Белый! Матерый зверь!

Я распахнул закрытый газ и схватил Агату, с силой прижав к себе, целуя ее розовый носик.

— Сершш! Ты хочешь меня трахнуть? — она зашипела от удовольствия. — Ну, скажи «да!».

— Нет! Я хочу кое-что покруче! — я отступил на шаг. — Скоро у нас будет кое-что. Но я пока не знаю что! И лично для тебя дорогая!

— Ну что за глупости, Сершш! — она в недовольстве сложила лапы на груди. — Что может быть круче, чем трахнуться⁈

Увидев это, я едва не заорал от восторга и снова чмокнул кошу в нос. Теперь я знал, как увеличить объем переносимых с Гаи ништяков! В разы!

Глава 7 Ништяки

Конечно, Агата не могла понять, что со мной происходило, и откуда накатила столь бурная радость. Вечером, я собирался объяснить все в спокойной обстановке под хорошую выпивку. Сейчас говорить о перемещениях неуместно и тяжеловато. Мы направились к «Хрустальному филину» — я настоял, скорее добраться до таверны, хотя кеошерийке такая идея не нравилась. Еще бы: время лишь приближалось к обеденным часам. Зачем идти в таверну, если можно перекусить в хорошей харчевне, сходить в порт, полюбоваться на корабли⁈ Кеошерийцы — сухопутная раса. Хотя один из их городов — Ша-Дшанг — стоит на берегу моря, они никогда не строили кораблей и им неведомы водные пути. Агата мечтала хоть однажды отправиться в недалекое морское путешествие. И мы с месяц назад едва не совершили его, собираясь купить места на корабле, идущем из Вятича в Кронград, но не срослось — слишком много капитан запросил за проезд. Ладно. Это обязательно случится позже. Я очень постараюсь, порадовать мою кошу морской прогулкой. У нас будут деньги — много денег, и у нас все будет хорошо. А сейчас я спешил в таверну, чтобы немного приблизить это «хорошо». Попутно размышлял по пути, какие вещицы прихвачу из Гаи в первый, теперь уже неспонтанный рейд. Жутко интересно, как работает «Задержка на Гае». Сколько смогу пробыть там? Сколько очков из «Актива» за это сдерут?

— На обед спустимся потом, кош, мне правда очень надо сейчас в комнату, — сказал я, на ее попытку завернуть в обеденный зал. И поднимаясь по лестнице добавил примерно то, что уже ей говорил:

— Вот скоро увидишь, я не разочарую. У нас появятся очень интересные вещи.

Я мог бы совершить перемещение, не поднимаясь в комнату и вообще не заходя в таверну, но это первый эксперимент с отправкой через меню, поэтому лучше подстраховаться. Ведь может я зависну не на секунду-другую, а на многие минуты или более того.

— Откуда появятся, Сершш, если мы идем в комнату? Ты хочешь любоваться на стены? — возмущалась она. — Или у тебя что-то спрятано под подушкой?

— Детка, ты должна мне доверять, и тогда будет все хорошо! — подходя к двери, я полез за ключом.

— Ашш хаум архх! Я доверилась, когда ты остановил меня, чтобы расправиться со лже-стражем. Ничего хорошего из этого не вышло, — Агата явно сердилась. Сейчас она походила на сварливую жену. Вот из-за таких выкрутасов нормальным мужчинам хочется дать обет безбрачия на всю жизнь. Да, прекрасное безбрачие! И просто трахать разных девочек, оставаясь всегда вне этих неприятных сцен. Надеюсь, в двух известных мирах не найдется ни одной красотки, способной вывернуть мне мозги так, что я скажу такую глупость ка: «Я женюсь».

Хотя агата — это, как говориться, «другое». На ней мне не жинеться и даже не трахаться. Ничего, пусть немного пофыркает. Скоро ее настроение разительно поменяется.

Мы вошли. Я стал посреди комнаты, а ее попросил посидеть немного на стуле возле окна. Сам же вызвал меню и открыл «Особые возможности».

«Перемещение на Гаю» — цена 5 очков из «Нераспределенного актива».

Ради такого дела 5 очков не жалко. Спасибо, добрые боги! Жмем!

Бух!

Все четко!

Стою на кухне, примерно в той же позе, в какой меня застал прошлый раз перенос на Флагрум. Разница есть, но минимальная. Наверное, в несколько секунд. Потрогал чашку с остатком кофе — она еще теплая. А теперь главное: мне нужна «Задержка на Гае». Посмотрим, как она работает и сколько очков из «Актива» съедает. Снова вызываю меню, открываю нужное окно:

«Особые возможности»:

«Перемещение на Гаю» — цена 5 очков из «Нераспределенного актива»

«Задержка на Гае»

Жмяк!

Ах, вот теперь понятно, для чего серая полоса. Она превратилась в зеленую с надписью: «59:47» — это время пребывания здесь. И указанное время постепенно уменьшается, секунды беспощадно утекают.

Итак, за один «жмяк» у меня есть час. Но строка «Задержка на Гае» по-прежнему активна. Что если нажать еще? Рискую: «жмяк!». Теперь время задержки увеличилось до «01:59:12». Отлично! У меня есть почти два часа нахождения в родном мире! И скорее всего, я это время смогу продлевать еще и еще — все зависит лишь от толщины «Актива». Сколько же очков потратилось? Возвращаюсь в предыдущее окно, выбираю:

«Личное Инфо»

' Уровень Здоровья 128

Физическая Сила 118

Сила магии 49

Ловкость и реакция 153

Выносливость 108

Ментальный Уровень 160

Магическая Энергия 85

Обаяние и Шарм 126

Боевые техники 4

Магические техники 2

Нераспределенный актив 62

Вернуться'

Итак, потратилось 25 очков «Актива»: 5 на перемещение и по 10 за каждый час задержки. Нормальная тема! Я более чем доволен! Готов выполнять задания за такие возможности! Только нормальные задания.

Не теряя времени, накинул ветровку, сунул в задний карман джинсов телефон, во внутренний куртки бумажник и поспешил на улицу.

Сварог, Царь Небесный, как я отвык от этого мира! И теперь еще больше люблю его! Даже не знаю, какой из миров лучше! Они оба прекрасны по-своему.

Поздоровавшись на лестничной клетке с соседкой, я едва сдержал смех. Смех чистой радости, накатившей непонятно откуда. Мне хотелось обнять, расцеловать эту милую бабульку, имя которой увы не знал — она жила где-то этажом выше. Выбежав на улицу, я немного обалдел от людского потока и машин, троллейбусов. Хотелось заорать: «Эй, народ! Куда спешим⁈ Вы вообще в курсе, что этот мир прекрасен⁈ Вы на Гае — расслабьте булочки! Просто кайфаните!».

Только вспомнил, что в кармане пачка сигарет и зажигалка. Едва сдерживая смех, закурил. И пошел в сторону метро, довольно скалясь и пуская сизый табачный дым. Наверное, прохожие, видевшие мою рожу, могли счесть меня за идиота. Но разве это не пох*ю⁈

Недалеко от метро располагался неплохой торговый центр — меня несло туда. В голове уже имелся план первоочередных покупок. Конечно, все намеченное за одну ходку не перенесешь, но кое-чем сегодня я удивлю Флагрум.

У троллейбусной остановки едва не столкнулся с Димкой Домбровским. Обнялись, лапы пожали друг другу крепко. Я понимал, что он спешит — видно, как дергается, все поглядывая в сторону метро. А я разве не спешу: у меня имелось всего два часа на Гае. Димке такого не понять — его толкают по жизни другие пружинки, которые для меня теперь кажутся смешными. И я спросил, расставаясь:

— Ты в игры компьютерные играешь?

— Какие игры, Сереж⁈ — он даже как-то возмутился. — Врубись: я женюсь через три недели! И знаешь на ком? На Светке Островской!

И что ему сказать, типа «совет да любовь!»? Ведь совсем недавно я размышлял на тему «как глупо жениться». Однако, Дима меня не поймет. Он околдован. И еще он не понимает всю глупость суеты этого мира. Да, суета здесь настоящая, она захватывает и порою лупит обухом по лбу так, что охреневаешь от крутых жизненных поворотов. До тех пор, пока не узнаешь, что существует еще кое-что такое… Такое вряд ли влезет в голову обычного человека, которого медленно съедает бессмысленная движуха большого города.

— Ну молодец, — рассмеялся я. — Но все же одну игру обязательно попробуй: «Флагрум». Сейчас название в «телеге» скину и ссылку, если сохранилась.

Я так и сделал, как только мы расстались. Выбросил скуренную до фильтра сигарету, открыл Telegram в мобильнике, отправил обещанное и поспешил к торговому центру. Позже думал: «Нахрена я так поступил?». Может быть мне хотелось, чтобы на Флагруме оказался еще один близкий мне человек. Хотя уже не близкий. Близка мне только Агата. Причем одна на два огромных мира. И нет больше никого. Может это и к лучшему.

Войдя в торговый центр, я двинул в дальнее крыло, где располагалось несколько магазинов электроники. Там купил два компактных фонарика со встроенными аккумуляторами, небольшой Powerbank и солнечную батарею, складную, компактную — меньше чем на две ладони. Мощность у нее слабенькая, но по заверениям продавца, должна зарядить Powerbank меньше чем за день при солнечной погоде. Ну, посмотрим, насколько он пизд*т.

Проходя мимо продуктового, имелся соблазн купить для Агаты пакетик Вискас. Почему бы не приколоться. Да, это глупо и смешно. Но ведь коше на самом деле может понравиться. Я хотел сделать ей что-нибудь приятное. Но пока сделал только себе: купил два блока «Парламента» и бутылку пива. Тут же открыл его. Питье на Гае по-своему хорошо. Вот Tuborg, если холодное, то не хуже славного новодворского эля. Глотая пиво, наткнулся на стенд с солнцезащитными очками. Недолго думая, взял для себя и для Агаты. И лишь потом врубился: она же очки не нацепит! Ушки-то у кеошерицев вовсе не там, где у людей, и носик у нее крошечный. Ладно, подарю Лейне — пусть станет самой модной девкой в княжетстве.

Неожиданно начал звонить мобильник. Глянул: с работы шефу неймется. Ну да, я не вышел сегодня потрудиться. Заметьте: только сегодня. На Гае для меня прошло немногим больше часа или двух. А по славянским княжествам я скитаюсь уже не первый месяц. Шеф, конечно, разозлится, что не вышел и даже не предупредил. Пусть считает, что я заболел. Серьезно так заболел. Флагрумом. Чтобы попусту не звонил, его номер телефона добавил в список заблокированных. Поднялся на эскалаторе к бутику, где имелся большой выбор бижутерии. И набрал там почти на пять тысяч деревянных: несколько красивых ажурных колец крупными фианитами разного цвета, две пары клипс, пару браслетов с искусственным жемчугом, прикольное колье — всякое такое, необычной формы и дизайна, до чего пока не додумались ювелиры другого мира. И брал только из белого металла — не хочется потом объясняться, мол, не золото и делать виноватую физиономию. А вот фианиты могли зайти, если не как охренительные брюлики, то как особо редкие камешки, которых нет на просторах волшебного мира.

Остановившись у эскалатора, я вытащил коробочку с одним из колечек. Кольцо очень красивое, сплетение тонкого металла в виде сердечка, в центре огромный розовый фианит и по краям россыпь мелких. Наверное, если бы этот фианит был брюликом, то у нас такое чудо стоило как вилла на берегу теплого моря. Хотя я в этих вопросах полный ноль. Да, кстати, одно из колец взял самого большого размера в надежде, что налезет на пальчик Агаты. А если нет, то у меня имелось чем порадовать кошу еще. Например, яркие, многоцветные бусы. Дешевые, но очень красивые.

Вернулся домой, когда, судя по зеленой шкале в меню, оставалось времени 20 с небольшим минут. Прикинул, что даже не успею попить кофе. Кстати, кофе! Надо было взять в пакетиках, ведь банку переправить проблематично. Пожалуй, стоило продлить пребывание на Гае еще на час, чтобы успеть все задуманное. Но я пожадничал. Оставшееся время использовал на зарядку старого смартфона Самсунг с живой вполне батареей. Спешно загрузил на него несколько приложений, удалил ненужные, залил немного музыки и пару фильмов.

И теперь самое интересное: как перенести всю эту охренительную «контрабанду»? На этот способ надоумила меня Агата, сама того не понимая, когда сложила лапы на груди. В тот момент меня осенило: если обе ладони, держа их рядом, прижать к груди, то между ними и грудью поместится гораздо больше предметов, чем в двух кулаках. И главное, предметы могут быть намного более габаритные. Например, смартфон с шестидюймовым экраном влегкую. Я подготовил три небольших пакета, распределив «контрабанду» примерно поровну по объему. Зубную пасту, щетку, многофункциональный швейцарский нож, складной, разумеется, фонарики, очки, бижутерию, сигареты, две зажигалки и еще много всякой мелочовки. Придется делать три ходки. Да, это неудобно, и расточительно — еще минус 10 очков актива, но оно того стоит. Когда до окончания времени пребывания на Гае осталось 30 секунд, я взял первый пакет, осторожно приложил его к груди. Обжал пальцами, чтобы меньше выступали края и воздал молитву Сварогу:

— Царь Небесный, помоги! Очень мне это надо!

В следующий мир оказался в нашей комнате. Агата послушно сидела на стуле у окна. Судя по ее положению, прошло не более нескольких секунд. Значит перемещение через меню работает практически так же, как и спонтанное. Я не стал ей ничего объяснять, лишь разжал руки, роняя пакет на пол, прикрыл правый глаз и сжал кулак, чтобы сделать вторую ходку.

Когда я вернулся с третьего перемещения, на полу лежало два пакетика, еще один я бережно прижимал к груди. А моя коша стояла в нескольких шагах с вытаращенными от изумления глазами.

— Ты научился новой магии⁈ — прошипела она.

— А что такое? — меня разбирал смех.

Ощупал последний пакетик: вроде он такой же, как и был на Гае. Хотя, могло что-то «обрезаться» по углам.

— Ну объясни мне, Сершш! Я тебя очень не понимаю, — она опустила взгляд к разноцветным пакетикам у моих ног. — Красивые вещи, как они оказались здесь? Магия, да?

— Да, детка, это охуи*ельная магия. Я к тебе с кучей подарков, — подняв пакетики, я перенес их на кровать и начал выкладывать содержимое.

Поглядывая на Агату, которая стояла совершенно ошалевшая, дыша часто, порывисто, будто во время секса, я разделил добычу на несколько кучек по назначению.

— Сершш! Ну, что это Сершш⁈ Скажи мне, не молчи! — шипел в нетерпении кеошерийка.

Я издевательски молчал и посмеивался. Добравшись до бижутерии, сразу нашел колечко самого крупного размера, и взял лапу Агаты.

— Это тебе, детка, — сообщил я, пытаясь надеть украшение на ее самый тонкий пальчик.

Увы, кольцо чуть-чуть не лезло. Коша зашипела от наплыва чувств и прижалась ко мне, так что захрустели кости.

— Люблю тебя, Сершш! — шипела она, облизывая мое лицо.

— Увы, дорогая, колечко маловато. Оно все равно твое. Нравится? — спросился, вырвавшись из ее лап.

— Никогда не видела ничего красивее! — ее глаза искрились ярче чем фианит в колечке.

— И это тебе! — я надел на нее бусы, а затем браслет из крупных жемчужин, искусственных, разумеется.

Агата побежала вниз — там имелось большое зеркало, и кеошерийке натерпелось полюбоваться собой. Вообще кеошерийки, не слишком падки на такие штучки и предпочитают подаренные украшения носить в сундучках, иногда вечерами любоваться ими. Но Агата, наверное, так была наполнена радостью, что ей хотелось видеть все это сейчас и на себе. Все-таки женщина, остается женщиной, даже если она конкретная кошка.

Пока лучи солнца падали на подоконник, я развернул на нем складную солнечную батарею и подключил к зарядке Powerbank. Остальные вещи с Гаи аккуратно уложил в котомку, подумывая, что теперь мне потребуется хорошая кожаная сумка с несколькими отделениями и карманами на застежках. Луше такую заказать у мастеровых именно под свои нужды, да так, чтобы они сделали ее в виде рюкзака.

В планах на остаток дня у меня значилось: пройтись по лавкам, прицениться, продать часть бижутерии, купить хорошую обувь, и кое-что из одежды. Теперь я могу себе позволить одеваться представительнее, ведь мне придется захаживать в эльфийскую миссию, а эльфы очень не любят оборванцев.

Я дождался Агату, и мы спустились в обеденный зал. Коша придвинула стул ко мне поближе и, казалось, замурлыкает от счастья. Когда подавальщица приняла заказ на обед и, покачивая толстыми ляхами, удалилась его выполнять, Агата сказала:

— Рассказывай, Сершш, как ты это делаешь? Где берешь такие вещи?

— Ну, понимаешь ли… — я подкатил глаза к потолку, думая с чего бы начать. — Кроме Флагрума существуют другие миры.

Опустив глаза, я посмотрел на столик у окна и увидел там девушку. Красивую шатенку с необычной для Славврата прической. В следующий миг, я уже не сомневался, что она с Гаи. При чем оказалась здесь недавно. Наших, что называется, видно за версту. Даже после того, как они обвыкнуться здесь за многие месяцы или годы жизни на землях Славврата, все равно остается отпечаток Гаи. Наверное, он не исчезает никогда.

— Сершш, да, существуют другие миры. Ты украл эти вещи там? — догадалась Агата. — Признавайся, не тяни.

Я же говорил, что с кошей, принимающей магию с детства как нечто совершенно обыденное, объясниться будет легко. Вот она почти доперла, что к чему. И я сказал:

— Видишь девушку, за тем столиком? Она из другого мира, как и я. Кош, прости меня, но мне нужно отойти. Для меня важно поговорить с ней.

— Ты очень необычный Сершш. Я тебя люблю, — ответила кеошерийка, отпуская меня.

Какая же она понятливая! Разумеется, я продолжу рассказ о Гае и том, как я добыл необычные для Агаты вещицы. Расскажу ей о меню и многом другом. Но позже. Сейчас мне хотелось поговорить с той, печальной и крайне озабоченной дамой за пустым столиком у окна. Я встал и направился к ней.

Подойдя, я начал с одного из шутливых вопросов, которыми легко отличал наших от местных, даже если последние кажутся каким-то образом похожи на людей из моего родного мира.

Я спросил:

— Госпожа, вы любите Пепси-Колу?

Глава 8 Не шлюха

— Что? — она подняла к мне недоуменный взгляд светло-зеленых глаз, в которых угадывались недавние слезы.

— Пепси-Колу, — повторил я, уже совершенно уверенный, что она с Гаи. — Кстати, вы с какого города? Москва, Питер, Самара?

— Из Москвы. Да какая теперь разница! — она закрыла лицо руками и заплакала.

Я присел рядом с ней, махнув подавальщице.

— Как звать-то? — спросил, когда она отняла руки от лица.

— Ирина. Вы тоже не отсюда? Разве такое может быть? — ее пальцы вцепились в край стола.

— Дорогуша, — обратился я к подавальщице, застывшей рядом. — Эту девушку нужно накормить. Куриный суп, жаркое и сырную лепешку. Бокал вина «Красная роза», — распорядился я, понимая, что она голодная и у нее нет денег.

— Мое имя — Серж, — представился я москвичке, когда женщина, обслуживающая столы, удалилась с заказом. — Тоже из Москвы. Ты здесь сколько дней?

— Четыре. Четвертый ужасный день! Это пизд*ц! — выдохнула она, мотнув головой, роняя слезы на стол.

Я заметил крупный синяк с правой стороны лица. Неужели успела заработать у кого-то?

— Успокойся, детка. Все худшее может оказаться позади, если ты будешь благоразумна, — сказал я понимая, что не стоит ее слишком расстраивать. В ее состоянии лучше узнавать о неприятностях дозировано. — Конечно, еще всякое будет, но первые дни самые тяжелые. Уж, поверь, не хуже тебя, знаю, что такое оказаться реально на Флагруме. Знаю, каково здесь особенно первое время: жуткие дни, недели, когда ни копейки в кармане и от голода дрожат ноги и руки. Я через все это прошел. Я был в рабстве. Ублюдок-эльф обращался со мной хуже, чем с собакой. У меня на спине до сих пор следы его плети. А ты радуйся, что сейчас хотя бы на свободе, и всего лишь в отчаянии.

— Как это могло произойти⁈ Это все игра⁈ Скажи, что это игра и мы выйдем из нее! Скажи, что вернемся в нормальный мир! — она сердито, даже зло посмотрела на меня, словно я был повинен в ее положении.

— Думаешь тебе станет легче, если я буду врать, говорить то, что хочется слышать твоим нежным ушкам? — я усмехнулся и полез в карман за сигаретой. — Не будь дурой. Просто прими эту гребаную жизнь так, как она для тебя повернулась. Да, она пока к тебе задницей. Но не ной и не строй иллюзий. Чем раньше ты это поймешь и со спокойствием примешь, тем лучше для тебя.

— Так просто, да? Всего лишь принять? Сказать, все хорошо? Вижу, ты такой же урод, как те двое, что были вчера! Я ненавижу вас всех! Ненавижу Флагрум, игры, миры, все на свете! — она сжала кулачки, вскинув взгляд к потолку, словно проклиная богов, швырнувших ее сюда.

— А что такое интересное случилось с тобой вчера? — спросил я, прикуривая. Мне не нравилось, как она строит разговор. Да, у нее нервное потрясение. Наверное, натерпелась, голодна, сбита с толка и просто в ах*е от реальности, которая перестала быть игрой. Только это не значит, что нужно называть меня уродом и пылать ненавистью к всему и вся.

— Ничего интересного! Хотели трахнуть меня вдвоем за рубль! — она втянула ноздрями табачный дым, и сделала это с жадностью. — Я целый день ничего не ела и пила из реки. Ты когда-нибудь пил из реки грязную воду? Я ночевала у дороги под кустом, и слышала, как за холмом воют волки. Почти не ела позавчера. И до этого лишь кусок хлеба и кислые ягоды. Вчера я едва не стала шлюхой, потому что очень хотела есть!

— Не надо меня оскорблять, милая. Заметь, я заказал для тебя неплохой обед. Может, ты спешишь с выводами и все-таки Серж не такой урод? — я выдохнул струйку дыма прямо на нее. Нет сомнений, что эта сучка прежде курила и теперь мечтает хотя бы об одной благословенной затяжке. — А хочешь трахнуться за пять рублей? Как бы немалые деньги для старта.

— За пять рублей⁈ Какого старта⁈ Старта в профессию проститутки⁈ Я так и знала, что ты такой же, как они! Дай мне сигарету, — она шмыгнула носом, зажмурившись, и чуть позже добавила: — Дай, пожалуйста! Мне очень плохо! Я вообще спортсменка. Только недавно начала курить. Прости. У меня крышу сносит.

Вот это другое дело. Хоть тон поменялся. Я полез в карман, достал сигарету, которых имелось не так много — за ними я планировал отдельную ходку на Гаю. И подумал, что эта сучка, несмотря на крайнюю стервозность, действительно хороша. А еще… Приглядываясь к ней, я не мог понять: то ли она кого-то напоминает, то ли я ее где-то видел раньше.

— Мало пять рублей за полчаса удовольствия? — полюбопытствовал я, протягивая сигарету.

— Я не шлюха. Понимаешь? Может ты привык к такому, но я — нет. Никогда и ни с кем не спала за деньги. Я была обеспеченной девушкой. И у меня есть муж. Мы всего два года как женаты. У меня… — она наклонилась, прикуривая от огонька моей зажигалки.

— У тебя… Забудь обо всем этом, — оборвал я ее. — Здесь у тебя пока нет ничего. Ты здесь пока никто. Нравится или нет, но почти все девушки из нашего мира, попадая сюда, сначала становятся шлюхами. Увы так, детка. По вполне ясной причине: на Флагруме делать больше ничего не умеют. Даже подавальщицами в трактирах они работать не тянут или считают, что это слишком западло. Лишь через несколько месяцев смиряются, обвыкаются и потом, кто как устроится: у кого сколько ума и талантов.

— Не надо причислять меня к «почти всем». Я не буду шлюхой! — она с вызовом глянула на меня, словно именно от меня сейчас зависела ее судьба, и я, этакий мерзавец, не позволял ей добиться в этом мире лучшей доли.

В эту минуту ее светлые зеленые глаза выглядели особо красивыми. А ее гонор… Меня он возбуждает так, что уже тесно члену в штанах. Я видел, что мой с Агатой обед уже принесли, но не спешил вернуться к своему столу, лишь махнул рукой коше, чтобы ела без меня.

— Детка, а во сколько ты себя ценишь. Мне так интересно. Назови цену за один сказочный трах? — я затянулся дымом, тихо посмеиваясь.

— Ты знаешь кого-то еще из наших? Нас здесь много? — перевела она разговор на другую тему.

— В Вятиче знал только Оксану, не помню ее фамилию. Она тоже из Москвы. Работала в портовой таверне «Капитан Боррис», но куда-то пропала. Говорят, перебралась в Кронград. Ах, да, еще здесь в Вятиче были Серго и Шмель — разбойничали, наводили ужас на рынке — их убили. Еще Сюзанну Оганесян, она вроде как уплыла в Леадор, свихнувшись на любви к эльфам. Кажется, даже добровольно стала рабыней одного из длинноухих. В Китеже знаю аж пятерых наших девочек. Кстати, все кроме Стеллы, начинали шлюхами, — я прищурился от дыма. — А Стелле повезло — ее брат поначалу поддержал. Есть еще кое-кто, не хочу вспоминать, перечислять. Все равно это сейчас без пользы. До наших в других городах не так легко добраться и не факт, что они тебе помогут. Тем более не факт, что наши девочки, которые подрабатывают в тавернах, будут тебе рады. Для них ты просто, увы, красивая и опасная конкурентка.

— А наши бравые парни предложат то же самое, что и ты за пять рублей, — она горько усмехнулась.

В этот момент подошла подавальщица и поставила на стол тарелку с куриным супом, рядом положила сырную лепешку.

— Нет, они предложат то же самое за три рубля, — ответил я, придвинув к ней тарелку. — Кушай, Ирочка. А я не буду мешать — пошел за свой столик.

Так и сделал, встал и направился к своему остывающему обеду, который для меня заказала Агата — она знает мои вкусы.

Обедали мы с кошей почти молча, довольно улыбаясь друг другу, радуясь не только на редкость удачному дню, но вкусной еде, которую доводится отведать нечасто. Когда я доедал свинину по-братищенски, подавальщица принесла кружку эля с балыком, что стало для меня неожиданностью — это коша для меня так постаралась. Как же приятно делать друг другу приятное!

— Милая, — остановил я подавальщицу и кивнул на сидевшую в одиночестве Ирину, — сразу посчитай и за тот столик.

— Сершш, мы очень богаты! Очень! Ты же будешь продавать те драгоценности? — прошипела Агата. Видно, она никак не могла успокоиться — блеск «сокровищ», недавно разбросанных мной на кровати, еще отражался в ее глазах.

— Да, детка. Продадим, но не все. Некоторые штучки пока придержу, — я подумал, что если мне судьба увидеться с княгиней Ольгой, то очень кстати подарить ей какое-нибудь из тех красивых колец.

Ведь в меню в окне «Задания» не просто так появилась строка «Побывать в княжеском дворце. Выразить почтение княгине Ольге». Значит, будет такая возможность. И выразить почтение княгине лучше редким для этого мира подарком.

— Мы сразу после обеда пойдем продавать? — не унималась Агата.

— А куда спешить, денежки у нас пока есть. Пойдем прогуляемся, приценимся, — почти разобравшись со свининой, я глотнул прохладного эля, и заметил, как Ирина встала из-за стола и приближается к нам.

— Я согласна, — мрачно сказала она, отведя взгляд в сторону. — Только давай без извращений и хотя бы за семь. Очень нужны деньги. Я должна вырваться их этого дрема! — она заломила руки и вскинула взгляд к потолку.

— Хорошо, за семь. Это разумно, детка. Подожди, пока закончу с обедом и поднимемся в мой номер, — ответил я, вполне понимая, что мои слова, это типа: «подожди, пока барин кушает», несколько унизительны для нее. Негоже так обращаться с землячкой, которая очень нуждается в помощи. Но сейчас мне хотелось опустить ее с небес на землю. Уж поверьте, не понтов ради, но для ее же пользы. Добрым для этой Ирочки я смогу стать потом, как только с нее слетит столичная спесь. Я не сволочь, по отношению к людям, даже к тем, которые не слишком милы со мной.

Сделав недовольное лицо, землячка вернулась к своему столику, а я еще раз отметил, что она прекрасна не только лицом, но и фигурой. Может быть грудь чуть маловата и задница не столь выпукла на мой вкус, но в ней была кошачья грация. Реально такая же грация, как у Агаты.

— Подождешь здесь, я ее трахну в нашей комнате? — спросил я свою кошу.

— Да, мой дорогой, — кеошерийка лизнула меня в щеку.

Допив эль, я встал, прихватил с собой котомку и махнул рукой Ирине.

До двери в мою комнату мы шли молча, хотя, казалось бы, тем для разговора у нас вагон и сто тележек. Звеня ключом, я отпер дверь и пропустил ее вперед.

— Эта кеошерийка, что сидела с тобой, она кто тебе? — неожиданно спросила бывшая москвичка.

— Агата — моя лучшая подруга. А что? — на всякий случай я запер двери изнутри.

— Ничего. Ведет себя, будто твоя любовница. Трахаешься с кошками? — сказала она, подходя к окну. — Я боюсь подцепить что-нибудь.

— Во-первых, Агата мне просто подруга. Лучшая подруга, которых у меня никогда не водилось. А во-вторых, я с ней не трахаюсь. Очень советую, сбавь свой гонор, — я повернул ее к себе и поднял подбородок, заглядывая в глаза.

Она лишь недовольно засопела, отводя взгляд.

— Я хочу, чтобы ты сначала взяла в рот, — внятно проговорил я. Мне действительно так захотелось, чтобы обломать ее борзость. — Если сделаешь это хорошо и будешь нормально себя вести, то получишь кое-что в награду.

— Даже у мужа в рот не беру. Вернее редко. Блин, ты понимаешь, я ему никогда не изменяла! Ты это можешь понять⁈ — казалось, из ее глаз сейчас брызнут слезы.

— А ты можешь понять, что ты сейчас не в Москве и больше не королева положения? Давай, детка, раздевайся. Познакомимся ближе, — я поступал жестоко, и вполне это понимал.

Если бы она не повела себя так сразу, то я бы вовсе не настаивал на таких отношениях, а просто бы накормил обедам и дал хотя бы рублей десять — хватит на первое время, чтобы понять, что к чему в Вятиче, может найти какую-то не слишком унизительную работу. Я бы даже предложил ей присоединиться ко мне с Агатой… Хотя нет, это под большим сомнением — избалованная московская сучка стала бы для нас обузой. Такое возможно лишь потом, когда она освоилась бы, стала бы хоть чего-то стоить в этом непростом мире.

Она нехотяраспустила завязки на талии, расстегнула пуговку и начала стаскивать платье. Я тоже не стал отдалять приятный момент, расстегнул рубаху, занялся ремнем. Прежде чем снять штаны, замер на полминуты, любуясь ее красивым телом: подтянутый животик, даже слегка угадывается рельеф мышц, длинные ровные ножки, грудь небольшая, но явно упругая.

— Ты сказала, будто занималась спортом? — спросил я, все-таки позволяя штанам упасть на пол.

— КМС по художественной гимнастике, — она отвернулась к окну. — Хотя, что с этого толка здесь. Лучше бы я занималась кикбоксингом, как мой муж.

— Ну давай, покажи на что способны КМС, — я повернул к себе и обнял теперь уже голое тело.

Затем поцеловал в подбородок, в губы. Она неохотно ответила, затем сказала:

— Может просто трахнешь? Я хорошо это делаю… Я горячая, правда.

— Просто трахнуть, детка, это слишком просто, — нажал на ее плечи, заставляя опуститься на колени.

Она подчинилась, откинула волосы с лица. Светло-зеленые глаза смотрели снизу вверх, полные муки и нерешительности.

— Откуда у тебя такой синяк, — я дотронулся пальцем до синеватой припухлости с правой стороны ее лица.

— Оттуда… Представь себе, в рот не хотела брать, — со злой усмешкой ответила она. — Один пьяный негодяй за это ударил.

— Но все-таки взяла? — я погладил ее блестящие каштановые волосы.

— Нет, — сказала она и коснулась пальчиками моего члена, который нетерпеливо топырился. — Так кончился мой первый день в попытке поработать здесь обслугой в таверне. Я тоже ударила того мерзавца и убежала.

— Серьезная ты девочка… — мой труженик вздрогнул от прикосновения пока еще сухих губок.

Кончиком языка она лизнула головку, провела по шкурке. Нежно, едва касаясь выше, добралась до вздрогнувшего живота. Не представляю, какой у нее в этом вопросе опыт, но знаю, что многие гламурные московские сучки делают это с большой выдумкой, начитавшись всяких «кама-сутр».

Она начала целовать член с боку, одновременно лаская головку пальцами. Затем взяла ее в рот, украдкой глянув на меня. Странно, у этой девочки даже с х*ем во рту, по-прежнему был мятеж в глазах. Решительный такой, прям до глубины души. Наверное, Флагрум ее не скоро обломает. Я прикрыл глаза от блаженства, ощущая тепло и влагу ее ротика. Редкие причмокивания особо разгоняли мою кровь. Кровь будто гудела, билась в теле, раздувала вены моего члена.

Погладив волосы Ирины, я слегка нажал на затылок, погружаясь до горлышка. Она сделала несколько глотательных движений, рождая во мне бурю приятнейших ощущений. Вытащила окаменевшего воина полностью, поиграла язычком с головкой и взяла ее за щеку, причмокивая. Я провел пальцем по ее щечке, округлившейся бугром. Жар начал разливаться по телу и сейчас мне безумно захотелось ей засадить. Поиметь ее уже не в рот, а в киску, которая, подозреваю, стало мокрой — я чувствовал, что наша игра стала небезразлична не только мне, но и начинающей шлюхе.

— Иди сюда, — я поднял ее, подхватывая под руки и усадил на стол. — Хочу тебя здесь, сучка. Посмотрим, как КМС раздвигают ноги.

Мои слова ей явно не понравились — скривилась. Я стянул с нее трусики и сразу вонзил два пальца в лоно. Я угадал — оно уже взмокло. Основательно так взмокло.

От игры моих пальцев Ирина закусила губу и зажмурилась, но не проронила ни звука. Только мышцы подергивались на ее животе, когда я погружался глубже. Хороша, сучка. На редкость хороша! И от того, что она сдерживалась, довести ее до оргазма захотелось с еще большей силой. Подразнив нежную вагину, поласкав немного клитор, я раздвинул ноги гимнастки пошире — реально получился шпагат. Затем направил окаменевший от нетерпения член в ее пещерку. Засадил сразу глубоко. Вот тут она не сдержалась, вскрикнула судорожно выгибаясь, сжимая стол так, что столешница едва не раскрошилась в ее пальцах.

— Нравится, детка, — я притянул ее к себе и двинулся в мокрой пещерке, вытаскивая наполовину… И погружаюсь с приятным, страстным ударом.

Моя левая рука сжала ее грудь, пальцы помучили твердый как камешек сосок. Ирина все чаще подавалась мне навстречу, держа ноги шпагатом и насаживаясь на член. Прекрасное тело гимнастки подрагивало от волны нарастающего удовольствия.

Мокрым от ее соков пальцем я провел по ее подбородку, потом по приоткрытым губам. Она лизнула его, с желанием взяла в рот. Я подхватил ее под ягодицы, чувствуя близкий огненный финал. Двинулся в ней резко и часто, буравя мокрую дырочку на всю глубину. Ирина выгнулась и закричала. Ее затрясло от оргазма. Жутко затрясло, так что стол заходил ходуном. Мне очень хотелось кончить ей в рот, но я был уже на грани и поменять позицию не успел бы. Я со страстью прижал Ирину к себе, грубо сдавил ее ягодицы. Еще несколько решительных ударов, от которых она вскрикивала и извивалась, и я превратился в вулкан Член задергался в ее пещерке, выстреливая потоками густого семени.

Боги, какое это удовольствие! Воистину небесное! Я ее не отпускал еще минуту, пока все семя не вытекло в ее сладкую киску. Мысль, что в нее, наверное, нельзя было кончать, мелькнула где-то на заднем плане. Будто в подтверждение Ирина прохрипела, вырываясь:

— Сволочь, нельзя в меня было!

— Надо было предупреждать, — ответил я, неохотно отпуская ее.

— Надеюсь обойдётся, — она на несколько мгновений замерла, загибая пальцы и считая дни.

— Там можешь помыться, — я указал на ширму, за которой имелся умывальник и добавил ей в след: — Быть шлюхой не так плохо. Ведь ты кончила. Тебя вон как колбасило на столе, чуть мебель не сломалась. Получила порцию кайфа, еще получишь за это деньги.

Если бы меня не ждала Агата, то я бы еще порезвился с ней. Моего запала точно бы хватило еще на пару раз. Но придется на этом сегодня закончить. Достав из котомки кошелек, я отсчитал семь рублей, положив их на столе. Хотелось дать ей больше, но не последний же раз: надеюсь, увидимся завтра или даже сегодня вечером.

— Где здесь можно купить самое дешевое платье? — спросила она, выглянув из-за ширмы.

— Недорогие лавки в районе Ремесленников — это севернее доков. В Гостином дворе еще посмотри, — объяснял я под плеск воды умывальника. — Говорят, в Гостином часто дешевые привозы, но это как повезет.

Когда Ирина вышла из-за ширмы, поправляя мокрое местами платье, я указал на монеты на столе. Ее платье, надорванное и, честно говоря, весьма несвежее, в самом деле портило вид моей землячки.

— Денежки не забудь, — напомнил я, нащупав на дне котомки одну из зажигалок и браслет, вытащил и протянул ей: — Это возьми — маленький приз.

Зажигалку она приняла молча, а браслет повертела в пальцах и с недовольством сказала:

— Пластмассовая ерунда? И что мне с этим делать? — Ирина все-таки надела его на запястье. — Ладно, спасибо. Дай еще сигарету. Пожалуйста… Я курить начала полгода назад, когда с мужем разругалась. У меня вообще, эти последние полгода вся жизнь под откос. Кстати, из-за этого начала играть во «Флагрум». Раньше, я даже посмеивалась, кто тратил жизнь на глупые компьютерные игры.

Вот так, она все-таки не совсем потерянная: учится просить и быть благодарной, осознает постепенно свои плюсы и минусы.

— Если включишь ум, то поймешь, что таких браслетов здесь нет, и продать его можно очень хорошо, — заметил я, выслушав ее короткую исповедь. — Возможно продашь дороже, чем если б он был из настоящего жемчуга. Это уже как повезет. Хочешь еще вечером заработать? — спросил я, когда она ее взгляд с гораздо большим интересом снова вернулся к браслету.

— Так как сейчас? — она усмехнулась.

— Да, — я тоже усмехнулся. — Тебе же понравилось.

— Честно? — она повернулась ко мне, глядя с вызовом.

— Честно, — я кивнул.

— Мне хочется умереть. Но я не умру. Я обязательно выживу. И отомщу всем, кто меня унизил и обидел, — она направилась к двери, сжав в кулаке зажигалку с сигаретой и семь рублей. — Открой двери!

Я щелкнул замком, открывая, и подумал: «Она в самом деле не как все. Прямо интересно кем станет эта девочка на Флагруме, когда обживется здесь. Наверное, я зря с ней так. Сосать х*и по тавернам не для нее».

— Ира, — окликнул я ее в коридоре.

Она обернулась.

— Еще хотела спросить… — произнесла она раньше, чем я успел продолжить: — Что ты знаешь о Сестрах Ночи? Можно их как-то здесь найти?

— В общем-то ничего не знаю. К счастью, не пересекался, — ответил, ненадолго задумавшись. — Ты всерьез думаешь их найти?

— Всерьез. Если жизнь обходится со мной так скверно, то и я не собираюсь с ней шутить, — отозвалась она с решительностью.

— Знаешь, что, Ирочка, совет тебе дам гораздо более полезный, чем мысли о Сестрах Ночи: иногда отсюда выбрасывает в наш родной мир, но, как правило, выбрасывает ненадолго. Минут пятнадцать, потом снова окажешься на Флагруме. С тобой, наверное, такого пока еще не случалось. Запомни: эти пятнадцать минут в родном мире можно использовать с большой пользой. Как окажешься там, просто сожми в кулаке полезную вещь и держи ее, — сказал я и подумал, что она все равно сейчас меня не поймет. Она, поглощенная своими мыслями, не желает слушать, вникать. С ней рано пока говорить об этом. Рано. Сначала она должна пройти через отчаяние, хлебнуть чуть больше горя, лишь тогда научится слушать, понимать, ценить то, что ей дает этот мир и другие люди.

— Это все? — резко спросила она, будто подтверждая мои мысли, и пошла быстрыми шагами к лестнице.

— Ну и дура, — негромко сказал ей в след. Она этого уже не слышала.

Сестра Ночи, черт бы ее побрал! Неужели она всерьез думает найти их здесь и примкнуть к ним? О Сестрах Ночи я знал лишь из игры: тайное общество девушек, поклонявшихся Леде — так назвалась в этом мире луна. Их промыслом были убийства, темная магия и какие-то недобрые ритуалы. В игре вступить в это закрытое общество лишь по своему желанию было нельзя. Никто не знал где они обитали и какие условия или какие квесты следовало выполнить. Знаю лишь, что членство в Сестрах Ночи давала какие-то серьезные преимущества в игре. Но здесь не игра — здесь реальный Флагрум, и поэтому здесь почти все очень по-другому. Тут же вспомнились слова Ирины: «отомщу всем, кто меня унизил и обидел». Уж не связано ли это как-то с ее интересом к Сестрам Ночи? Она в самом деле такая мстительная сука? В какой-то миг у меня даже мурашки поползли по спине. Может и я в ее черном списке? И еще вспомнились ее странное для девушки сожаление: «Лучше бы я занималась кикбоксингом, как мой муж». В памяти шевельнулось что-то. Когда-то прежде я определенно видел эту строптивую девочку раньше и это было как-то связано с кикбоксингом. И тут меня осенило: ее фото я видел на странице ВК Алана Башарова. Она его жена! Конечно же, да! Алан занимался кикбоксингом до прихода в наш «Статус Плюс» и именно ему и мне посчастливилось выиграть на новогоднем корпоративе комплект «Флагрум» и новую модель шлема виртуальной реальности.

Глава 9 Эльфийский квартал

Эх, вот бы этого господина Ставрова мне в преподаватели английского языка! Я бы школьную программу за неделю освоил. Реально крутейшая методика, однако не общедоступная — основанная на его таинственных магических штучках. Не знаю, как это Илья Васильевич производит, но суть такова, что сначала делаешь свой ум открытым для него, расслабляешься и смотришь в хрустальный шар — здесь нечто вроде гипноза. Потом переключаешь внимание на всякие каракули древних аштумов и сходу запоминаешь их смысл. При чем запоминается все на сто процентов. Или на двести. Из трех потрепанных веками свитков, которые Ставров извлек из запасников для моего обучения, я запомнил все три и, кажется, даже хватил чего-то лишнего, такого чего в этой писанине не имелось. Вот так закрываю глаза и вижу грязно-желтый пергамент с бледными загогулинами. При чем не просто тупо вижу, но и понимаю, какая загогулина, о чем вещает. Иногда случаются затыки: не могу понять, соотнести с известными мне словами или понятиями. Разумеется, не без сложностей, но теперь я могу выборочно разбираться в сложных для понимания письменах. Прикол в том, что современные аштумы, или как чаще их называют — степняки, ни писать, ни читать на своем же древнем языке не способны, а я вполне могу ухватить значительную часть слов из посланий их предков и частично понять смысл всего послания. А еще сударь Ставров меня похвалил, сказал, что я на редкость восприимчив к подобному рода обучению, и он меня теперь вполне уважает.

Как бы это не звучало странно, но гранит науки я грыз. И нормально так нагрыз, что Ставров на пятый день уже поговаривал о том, что пора меня знакомить со светлейшей госпожой Элиан. Так принято здесь: эльфов, тем более высокопоставленных, величать светлейшими госпожами да господами. По мне они — конченые сволочи. По крайней мере их мужчины. В их мужчинах есть что-то от пидоров: этакая жеманность, не мужская отвратная утонченность. Эльфийки зачастую занимают в неладном леадорском обществе более высокое положение, чем их мужчины. Может быть поэтому у их мужчин, не сполна реализовавших себя, имеется скрытая потребность унизить нас, нормальных мужиков. Понимают, сволочи, что у нас с самореализацией все очень неплохо.

За эти дни мы с Агатой немного побегали по лавкам, приценивались. За побрякушки с Гаи, имевшие очень сомнительное отношение к драгоценностям, давали самую разную цену. Если в одной лавке, браслет или колечко оценивали в десять рублей и кривили носом, то в другой давали тридцать, и даже пятьдесят, и сверкали от счастья глазами. Выбрав более выгодные предложения, я распродал кое-что на общую сумму в двести семьдесят пять рублей. Правда, на радостях растратились мы с кошей тоже прилично. Я заказал себе и Агате по кожаной дорожной сумке типа «рюкзак», сапоги и пару сандалий у известного в Вятиче обувщика. Затем купил кое-что из видной одежды: синий кафтан, добротные штаны, пару сорочек. Ах, да, еще трость с бронзовым набалдашником в виде волчьей головы — она просто понравилась. К тому же полезна для солидности. Так же она очень полезна, если требуется дать кому-то с размаху по башке, чтобы зря не выхватывать эльфийский клинок, который теперь я носил на ремне в более удобных ножнах.

В новых одеждах и с тростью как-то я остановился перед зеркалом общем зале «Хрустального Филина», оглядел себя и важно сказал:

— Это я — ох*енный господин!

А вот с Ириной у этого «ох*енного господина» как-то не сложилось. Вечером того дня, когда я подарил ей браслет, в таверне она не появилась. Признаюсь, ждал ее очень, хотел видеть и рассчитывал провести с ней ночь. Да, меня мучили неприятные мысли о том, что она — жена моего хорошего знакомого. Не друга, но товарища, с которым я много пересекался и по работе, и в Интернете. Да, я ее трахнул, при чем не самым благообразным образом, но я же тогда не знал, кто она. И все-таки не стоит смешивать в один коктейль то, что происходит здесь на Флагруме, и то, чем мы жили-дышали на Гай. Если все это слить воедино, то крышу может снести в легкую. В общем, имелись у меня кое-какие терзания и хотелось с Ириной поговорить, сблизится теперь уже совершенно по-другому, потому как зацепила она меня. Но москвичка к огромному сожалению не появилась ни в тот вечер, ни в следящий. Лишь через три дня она неожиданно пришла в «Хрустальный Филин», когда мы ужинали с Агатой. Отозвала меня, не пожелав общаться при коше. Мы вышли на улицу. Я оценил ее новое платье, явно дешевенькое, но несравнимо лучше прежнего.

— Как насчет приятного вечера, детка, — спросил я, приобняв ее. — Теперь за десять рублей.

— Нет! Не думай об этом! И дай, пожалуйста, сигарету, — попросила она, тихонько освободившись из моих рук.

— Все-таки решила, что приятные удовольствия за деньги — это не твое? — я полез в карман за сигаретой, которых у меня осталось всего три.

— Как ты догадался? — она хмыкнула, забирая сигарету из моих пальцев. — Серж, я скорее бесплатно дам тому, кто понравится. Понимаешь? Уже смирилась, что изменила мужу. Я уже решила для себя, что больше ему не буду верна. Но за деньги я спать ни с кем не буду — это унижение очень больно потом пережить.

— Тебе идет это платье, — я как бы случайно прикоснулся ее груди. — А давай со мной бесплатно и на всю ночь?

— Нет, — она оттолкнула мою руку и прикурила, отступив на шаг. — Во-первых, у меня важные планы на вечер — не спрашивай какие. А во-вторых… Займи десять рублей. Пожалуйста, мне очень надо! Как смогу, обязательно отдам! У меня должен скоро появиться доход.

— Хорошо, — она несколько расстроила меня отказом. Развязав кошель на поясе, я отсчитал ей на пять рублей больше и вложил монеты в ее ладошку.

— Спасибо тебе, сударь! — она поцеловала меня, обдав облачком табачного дыма. Поцеловала тепло, с искренней благодарностью. И слово «сударь», хотя произнесенное шутливо, звучало с ее губ очень приятно. Как же быстро в ней что-то поменялось. Сейчас передо мной она была другим человеком. — И прости, я пойду, — добавила она. — Очень спешу. Завтра исчезну из Вятича не представляю на сколько.

— Надеюсь это не связано с Сестрами Ночи? — с опаской спросил я. Ее идея спутаться с обществом убийц мне пришлась не по душе.

— Это не важно, ответила она, — делая жадую затяжку. — Как тебя найти, когда я вернусь?

— Надеюсь, не с целью свести со мной счеты как сестра-поклонница Леды, — я улыбнулся, хотя было невесело. — Мы пробудем здесь еще пару недель, скорее всего в этой же таверне. Дальше не знаю. Агата долго не любит сидеть на месте, да и я такой же. Пути наши: то Вятич, то Китеж, то Кронград. Даже в Муром собирались, — я вспомнил о прежних планах, которые обсуждали с кошей. — Давай так: если потребуюсь, оставь здесь у распорядителя за стойкой записку, где тебя искать и когда. Я сделаю то же самое, когда мы отсюда съедем.

— Это на ресепшен, что ли? — сказала она и тут же рассмеялась нелепости.

— Да, на ресепшен, — я тоже рассмеялся. — Для связи лучше пока ничего придумать не могу. Имел бы свое жилье, так можно было бы почтой связаться.

— Желаю тебе заработать на свое жилье. Богатый дом или замок, — она грустно улыбнулась, словно выдавая этим свою далекую мечту. — Хорошо, как будет определенность, оставлю тебе записку, — она затянулась, докуривая сигарету до фильтра и добавила, отбрасывая щелчком пальцев окурок: — Думаю, это моя последняя сигарета. Все, спасибо тебе! Начинаю новую жизнь. Я побежала!

Сказав это, она проворно сбежала со ступенек и направилась в темный переулок.

— У тебя хоть немного здесь наладилось? Нашла что-то для себя? — спросил я, сожалея, что разговор вышел такой короткий и все, что я хотел сказать ей, так и не поместилось в эту встречу. А ведь на языке вертелось столько важного!

— Пока так себе, но сойдет, — ответила она, замедлив шаг. — Чтобы ни случилось, я смогу здесь выжить. Лишь бы здесь не появился Алан.

Вот и все, растаяли последние сомнения: она — жена Алана Башарова. Почему она не желает его появления, это уже не важно. Меня их семейные дела не интересуют. Я постоял еще немного у входа в таверну, глядя в сумрак опускавшейся ночи, сумрак, который забрал ее и, возможно, отдаст Сестрам Ночи. И подумалось, что в первый день знакомства с Ириной Башаровой я повел себя как… Верно она тогда сказала: «ты такой же урод, как те…». Зачем я на нее давил? Зачем я ее так унизил? Мои рассуждения, будто ей нужно пройти через «это», были лишь отмазкой в желании ее трахнуть. Ведь я реально мог помочь ей, по-человечески, ничего не требуя взамен. Но ладно, былого не вернешь. Осадочек, очень неприятный осадочек остался. Докурив сигарету, я пошел смывать его вином. Сегодня решил выпить больше обычного, несмотря на то что завтра требовался совершенно трезвый ум: завтра утром должна состояться встреча с Элиан Олли Уэсси. Именно таким было полное имя высокопоставленной эльфийки.

Когда я вернулся в обеденный зал «Хрустального Филина», Агашимая допила свой шашми и с полным блаженством наблюдала зелеными глазищами, за моим приближением.

— Сершш, включи мне Моцарта, — попросила она, потянувшись с негой в кресле.

С музыкой моего родного мира я начал знакомить кеошерийку в тот же день, как перетянул сюда смартфон. Моя фонотека оказалась не богатой: маленькая сборка какой-то попсы — ее заливал для Лены, которая, к счастью от меня ушла; совсем немного классики — иногда хотелось послушать именно такое; и конечно мой любимый рок: Led Zeppelin, Jethro Tull, Black Sabbath и еще всякое, всякое, чего иной раз настойчиво требовала душа. К моей великой радости попса коше не зашла. Рок она слушала, но лишь некоторые более мелодичные композиции, а вот классику полюбила сразу, особо Моцарта.

— Значит, Моцарт… — присев рядом, я положил на стол Самсунг и нажал кнопку плеера.

Агата завороженно смотрела на фантастическую игру красок на экране, когда раздались первые звуки Симфонии №40, коша, прижавшись ко мне, промурлыкала:

— Сершшш, я люблю твой мир! Как бы я хотела в него попасть!

Эх, детка, ты просто не знаешь, сколько в том мире дерьма. Причем не менее вонючего, чем в вашем. И несмотря на это, я тоже его люблю. Я ковырнул ложкой остывшее жаркое с жирными кусочками оленины и налил в бокал вино — рубиновые отблески заиграли в свете бронзового светильника, и это было красиво. Не менее красиво, чем феерия на экране Самсунга. Подавальщица, проходя мимо с подносом, покосилась все же не на бокал вина, а смартфон. Еще бы — любопытно этой дамочке посмотреть, как прыгают цветные полоски эквалайзера и кружится метель из разноцветных искр. И два мужика, хлебавшие эль за соседним столом, тоже поглядывали на нас с заметным охренением — любопытно им, откуда доносится Симфонии №40. Уж не кеошерийка ли ее мурчит? Но мне их любопытство и охренение пофигу. К такому я стал привыкать. Пусть думают, что я — маг. Я маг, когда курю, выдыхая со рта клубы табачного дыма; маг, когда хожу по городу в солнцезащитных очках; маг, когда врубаю неведомую этому миру музыку или фотографирую мою кошу — она очень любит позировать, а потом разглядывать, что вышло, и в благодарность меня облизывать.

* * *

Ставров Илья Васильевич — хитрый старичок. На случай, если со мной что-то пойдет не так, он решил остаться в сторонке. Договорился с леадорцами через каких-то подставных лиц из купечества, а сам, видите ли, не при делах, хотя светлейшую госпожу Элиан знает очень хорошо.

Вот я топчу ноги в Эльфийский квартал лишь вдвоем с кошей. Ах, да, еще и с важной бумагой типа рекомендательного письма, серьезно так составленного с важными именами, броской магической печатью. А также с заученной наизусть версией моего интереса к работе в их миссии: мол я готов помочь леадорцам в прочтении свитков не столько за деньги, сколько за идею. Понимаете ли, научный интерес у меня к древним бумагам. Понятия не имею почему, но Ставров настаивал именно на этом, хотя мне казалось, что желание заработать — куда более правдоподобная причина появиться перед Элиан в столь скользком дельце. Ведь эльфы, когда заинтересованы, платят вполне приличные деньги и даже неплохо спекулируют на меркантильных порывах жителей наших княжеств.

По замыслу Ставрова карту у эльфов мне красть не следовало, а требовалось лишь перерисовать ее в несколько этапов, если будет такая возможность. Если возможности не будет, то тогда ничего не останется, как выкрасть карту и бежать с ней — это как бы самый крайний и неприятный для всех вариант. И действовать мне придется в одиночку, потому как Агату в миссию не пустят. Сейчас она шла со мной типа как служанка до ворот мисси — дальше только я сам.

— Детка, ну-ка постой, — я свернул к апельсиновому дереву с желтовато-зелеными плодами и остановился там.

Захотелось открыть меню, взглянуть на статы, понять, что в них изменилось за два дня. Вечера вечером я лечил нервы вином и о меню как бы забыл. Закрыл глаз, сжал кулак, перешел в «Личное Инфо»:

' Уровень Здоровья 126

Физическая Сила 116

Сила магии 51

Ловкость и реакция 148

Выносливость 107

Ментальный Уровень 160

Магическая Энергия 87

Обаяние и Шарм 122

Боевые техники 4

Магические техники 4

Нераспределенный актив 27

Вернуться'

Здоровье, реакция и прочее немного просело — это понятно, нехрен было вчера бухать. Но не страшно, там разница в единицы и все эти качества мне сейчас без особой надобности. Тем более эти характеристики восстанавливаются за полдня, максимум день после основательной пьянки. Меня волновал «Нераспределенный актив» — вот где таилось «наше все». Почему-то он никак не желал нормально прирастать: одна-три единицы в день — это точно не то, чего бы хотелось. Я потратил сорок единиц за последние дни на ходку на Гаю за сигаретами и на активацию двух спеллов. Как я говорил раньше, имелась острая необходимость в атакующей магии. Ведь кинжал не всегда достаточно полезен. И вот когда я решил немного разориться на спеллы, то обнаружил: в меню пропало несколько неактивных магических приемов и добавилась какая-то не слишком полезная хрень. Главное, я надеялся получить «Фактор огня», которым — знаю по игре — на начальных уровнях можно очень неплохо залепить всяким мудакам в морду. Вышел маленький облом — однако этого спелла в меню уже не было. Теперь я знал, что спеллы в меню — штука не постоянная, ровно как редкий товар в магазине: бери, пока предлагают. Сейчас страница с «Магическими техниками» выглядела так:

Готовы к использованию:

«Улыбка обольщения»

«Тихие шаги»

«Отведение глаз»

«Перец»

Доступна активация:

«Быстрый бег 1» - цена активации 30 единиц

«Вспышка» - цена активации 20 единиц

«Высокие прыжки 1» - цена активации 35 единиц

«Маска страха» - цена активации 20 единиц

«Лапа стужи 1» - цена активации 35 единиц

Вернуться

И, увы, все. Два дня назад я активировал «Отведение глаз» и «Перец». Рассудил, что «Отведение глаз» может мне пригодиться при попытках добраться до эльфийского сейфа. Вообще, этот спелл прежде мог бы нам с Агатой сослужить хорошую службу. Например, когда мы воровали клинки в Новодворе, благодаря такому спеллу могли бы не спалиться. А «Перец» — неплохая магия в бою: взмах левой рукой и врагам точно щепотка перца в глаза, а дальше быстро работай кинжалом, пока они с воплями глазенки протирают. Правда работает не на всех и не всегда эффективно. И это именно в игре. Как здесь сработает — не знаю. Вот только вместо «Перца» надо было брать «Лапу стужи 1». Да, она стоит на 5 единиц больше, и она первого уровня, значит, слабовата, но все-таки она именно атакующая магия. Ладно, проехали.

Заглянул в «Боевые техники»:

Активны:

«Быстрый кинжал 1»

«Быстрый кинжал 2»

«Уклонение»

«Пробитие легкой брони 1»

Вернуться

Здесь все как обычно и увы, пока нечего добавить. Очень надеюсь натренироваться до «Быстрый кинжал 3» и стать почти равным коше.

И еще важное: «Задания». Смотрю, не добавилось ли чего нового:

«Задания»

Вятич:

«Добыть карту расположения гробницы Арха Наргула».

«Побывать в княжеском дворце. Выразить почтение княгине Ольге»

Здесь все без изменений. И мне давно пора подумать о том, как я могу выразить почтение княгине Ольге. Правда, мне этого реально хочется. Говорят, она красотой не уступает Элиан. Не знаю, когда мне подвернется повод посетить княжеский дворец, ведь туда без приглашения не пускают.

На этом все. Я разжал кулак и открыл правый глаз.

— В своем мире был? — полюбопытствовала Агата, поглядывая на мои руки.

Наверное, ожидала каких-нибудь цацек.

— Нет, проверил кое-что, — объяснил я и повернулся к улице, с которой начинался Эльфийский квартал.

Здесь, не в пример соседнему району, начинались ухоженные дома в два-три этажа с каменными и кирпичными фасадами, небольшими садиками и цветущими клумбами за кованными изгородями. Не везде, разумеется, этот район радовал глаз, хватало и бревенчатых лачуг, почерневших развалюх, которым явно не меньше двух веков без основательного ремонта. И проживали здесь не только эльфы, но квартал, разросшийся в обширный район, столетие назад получил название Эльфийский, и внешне он казался одним из самых приятных в Вятиче. Но это лишь внешне.

Миссия «Око Наирлесс» располагалась, не доходя до святилища Авия — леадорского бога подземного мира. Пропустив повозку, тянувшую тюки на ткацкую мануфактуру, мы прошли еще шагов триста, свернули за угол и оказались у высоких и ажурных ворот эльфийской миссии. Ворота охраняли двое воинов порядка, облаченных в кожаную броню со сверкающими бронзовыми вставками, в шлемах, украшенных белыми плюмажами.

— Эй, светлейшие, — обратился я со скрытой издевкой, — мне нужна госпожа Элиан Олли Уэсси. К ней имеется важная бумага.

Для верности я стукнул о землю тростью и потряс тубусом с документом, выданным Ставровым. Уж этот хитрец знал толк в бумагах, и я не сомневался, что рекомендательное письмо выглядит более чем важно.

Леадорец пренебрежительно оглядел меня с ног до головы, бросил взгляд на Агату и, протянув руку через фигурные прутки ворот, сказал:

— Давай свою бумагу, вятский.

Я знал, что они называли «вятскими» едва ли не всех местных, независимо из какого человек города или княжества. Ну вятский, так вятский. «На тебе, мудак длинноухий!» — мысленно сказал я, и протянул кожаный тубус с письмом Ставрова.

Глава 10 Элиан

Чему-чему, а в эстетике эльфам не откажешь. Нельзя сказать, что убранство миссии «Око Наирлесс» выглядело богато, но точно красиво. Даже прекрасно. Роспись стен и потолка, неброская, утонченная, нежная сразу погружали в другой мир, во многом отличный от того, что раскинулся за стенами. Здесь царил мир гармонии, приятных форм и эльфийских мифов, возвышенные сюжеты которых проступали во фресках, рельефов на стенах и мозаике на полу.

Меня провожал один из воинов порядка. Идя позади, он давал редкие команды типа: «прямо», «налево». Ощущение было неприятным, точно арестанта вели на допрос к следователю. У широкой лестницы из розового мрамора леадорец повелел остановиться, отошел на десяток шагов и тихо переговорил с кем-то выглянувшим из двери. Затем повел меня на второй этаж. На втором мы дошли почти до конца коридора и оказались в просторном зале. Справа и слева в нишах замерли статуи шести эльфийских богов, увитые цветами, потолок украшала великолепная роспись — сюжет одного из леадорских мифов. А прямо возле высокого окна стоял невысокий эльф преклонного возраста. Я бы ему дал не меньше двух сот лет, хотя возраст эльфов — понятие очень расплывчатое, ведь некоторые благодаря магии живут больше трех веков умудряются выглядеть весьма свежо. Взгляд мой не задержался на старике, а сразу метнулся к женщине, стоявшей ко мне спиной и смотревшей в окно. Нечто подсказало мне: она и есть Элиан. И она прекрасна, стоя даже спиной. Высокая, статная блондинка с небольшими для леадорцев ушками, острые кончики которых торчали из-под блестящих волос, убранных диадемой.

— Вы, судя по этому письму Серж Орлов, — осведомился пожилой эльф, оценивая меня придирчивым взглядом.

— Все верно. Я — Серж Орлов, мастер восприятия текстов древних аштумов. Слышал о вашем интересе к переводу старых свитков от купцов, которым оказывал кое-какие услуги. И подумал, что мой интерес и интерес вашей величественной миссии во многом совпадает, — ответил я в точном согласии с тем, что мы надумали со Ставровым.

К моему неудовольствию эльфийка так и стояла ко мне спиной, словно не проявляя никакого интереса к моей персоне.

— Я — мастер тайных книг Олгел, — представился эльф. — Возможно, вы будете нам полезны, если действительно хорошо разбираетесь в письменности древних аштумов. О каком взаимном интересе вы говорите, Серж Орлов? И какое вознаграждение вы хотели бы за свою работу?

— Мой интерес большей частью научный. Не первый год я познаю культуру народа, волей богов, обратившихся в обычных степняков. И у меня есть значительные наработки и собственная методика перевода текстов. Любой древне-аштумский свиток лично для меня представляет огромный интерес. Поскольку ваша миссия занята изучением тайн древности, то это во многом сближает нас. Занявшись переводом ваших свитков, я значительно пополню свои знания, а вы получите качественный перевод. Не правда ли, все это взаимно полезно и даже приятно. Гораздо приятнее, чем если бы вы нанимали какого-то сомнительного переводчика, которого интересуют только деньги, — высказался я, поглядывая на эльфийку и ожидая, когда же эта важная сучка соизволит повернуться.

И она повернулась почти сразу, как я проговорил последние слова. Ее внешность превзошла мои ожидания. В эльфийке тихо сияла именно божественная красота, этаким чистым холодным светом, от которого по телу даже пошел озноб. Глаза эльфийки ясные и голубые, сияли пронзительно и прекрасно; лицо ее было одновременно милым и величественно строгим, похожим на лица божественных статуй, которые делают лучшие леадорские мастера. Ее тело светлее розовых лилий, было исполнено неповторимого изящества.

— Значит, вы, Серж Орлов — мастер прочтения текстов, — произнесла она каким-то особым шелковистым голосом. — Так молодо выглядите для мастера. Вам, полагаю, не более двадцати пяти? Наверное, в таком возрасте, люди еще недостаточно полны знаниями?

— Именно так, светлейшая госпожа Элиан Олли Уэсси — мне не более двадцати пяти, — я был почти уверен, что передо мной сама Элиан. — Только мой возраст имеет мало отношения к знаниям и мастерству. К примеру, вы прекрасна, как богиня, и выглядите не старше двадцати лет, но разве вам двадцать? Внешность, обманчива, правда?

— Ваши слова не лишены мудрости и приятной лести, — она улыбнулась, шагнув мне навстречу и сделала воину порядка жест рукой — я догадался, что она отпустила меченосца. — Только вопрос, чего в них больше, мудрости или лести? Ведь как известно, лесть бывает проявлением хитрости, но бывает и проявлением страха, — продолжила она, подойдя ко мне так близко, что я почувствовал ее прохладное дыхание.

— Прошу заметить, что иной раз лесть путают с чистым восхищением. Неужели, вы, светлейшая госпожа, можете подумать, будто ваша внешность не вызывает чистейшего восхищения, и мужчины, говорящие вам комплименты, всего лишь льстят? — ответил я, разглядывая ее с тем самым восхищением.

— Ох! Олгел, ты слышишь, как все это повернул мастер Серж Орлов? — она рассмеялась, явно довольная моими словами и, почти не обратив внимания на бормотание старика-эльфа, повернулась ко мне. — Вы меня удивляете, Серж Орлов. Надеюсь, в переводе древних свитков вы так же хороши, как в умении говорить женщинам приятные слова.

Я на миг прикрыл правый глаз, сжал кулак и активировал «Улыбку обольщения». Пользоваться приемом ментальной магии против мага — занятие рискованное. У всех эльфов, тем более эльфиек есть магические способности. У госпожи Элиан они развиты прекрасно — так говорил Ставров. Но я решил рискнуть и продолжил так:

— Прошу, называйте меня просто Серж. И я вас удивлю еще много раз, светлейшая госпожа, — подумалось, что сейчас подходящий случай вызвать ее первое большое удивление. Я полез в карман. Только бы отобранное мной кольцо подошло хотя бы на один из ее тонких пальцев. — Не сочтите за бесцеремонность, позвольте вашу руку светлейшая Элиан, — я явил на свет колечко, стальное, но столь необычной для Флагрума формы, что оно не могло не вызвать восхищения. Крупный фианит, зачаровывал голубым блеском, игрой света на гранях.

— Боги небесные! — теперь этот яркий блеск вспыхнул в голубых глазах эльфийки, она даже приоткрыла ротик и протянула руку.

Вот так, одной недорогой безделушкой, наверное, сделанной в Китае, я сбил эльфийскую спесь. Ее прохладная ладонь коснулась моей, и я взял ее с неторопливой нежностью, трогая поочередно ее пальцы, пока зрительно примиряя, которой больше подойдет для кольца.

— Вы точно лишь знаток языка древних аштумов? — с улыбкой поинтересовалась эльфийка.

— Светлейшая госпожа, — подал голос мастер Олгел, следивший за ними с явным недовольством. — Очень прошу вас быть осторожнее. Это кольцо может носить недобрую магию! В княжествах мы ни раз сталкивались с людским коварством.

— Неужели ты, Олгел, думаешь, что я бы не почувствовала магию кольца? — отозвалась глава миссии, в тот момент, когда я надел кольцо на ее средний палец левой руки. — Серж, вы всерьез желаете подарить мне это кольцо?

— Если вы его примете, то доставите мне большое удовольствие. Я не скрою, что немаловажной причиной направиться в вашу миссию, было желание не только прикоснуться к свиткам в вашей огромной библиотеке, но прикоснуться к вашей руке, — ответил я, погладив ее пальцы.

А⁈ Каково сказано! Признаться, сам не ожидал, что умею так повернуть.

— Но, Серж, вы, зная язык и культуру древних аштумов, наверное, недостаточно хорошо знакомы с культурой и традициями Леадора, — проговорила Элиан, освободив свою ладонь из моей и не сводя глаз с кольца. Затем добавила: — На этот палец не следовало надевать мне кольцо, тем более с голубым камнем. Это бриллиант?

— Нет, светлейшая госпожа, это не бриллиант, но еще более редкий камень. Имя ему — фианит, — торжественно сказал я. И заметьте, я не соврал вовсе: откуда фианитам взяться на Флагруме. Я дарил эльфийке величайшую редкость. А вот то, что она сказала… Мол, не следовало надевать кольцо именно на этот палец, здесь я почувствовал некую неловкость. Не знаю, чем именно продиктованы ее слова. Возможно, по незнанию, я нарушил какое-то эльфийское правило или традицию. Ведь их так много, вряд ли все знают сами леадорцы.

— Раз вы можете позволить такие подарки, значит вы — очень богатый человек, — сказала Элиан отступая от меня, и трогая колечко. — Теперь понимаю, почему плата за переводы свитков вас не слишком интересует. Раз так, не будем обсуждать денежные нюансы. Перейдем сразу к делу. Работать вам придется в нашей библиотеке: ее открытой части, иногда закрытой. Направлять вас будет, как вы догадались наш мастер тайных книг Олгел, иногда я. Но прежде всего, вы должны пройти небольшое испытание.

— И это важно, — оживился эльф-старик, — у нас нет желания знакомить со свитками переводчиков недостаточно опытных. Если вы готовы, то прямо сейчас я провожу вас в библиотеку и предложу для перевода не слишком сложный текст. Если не готовы, то можно это сделать завтра.

— Прямо сейчас к вашим услугам, светлейшая госпожа, — я лишь кивнул Олгелу, и тут же вернул взгляд к Элиан, как бы давая понять, что во всем предпочитаю иметь дело с ней. Тут же коснулся важнейшей для нас со Ставровым темы: — Мне будет позволено забирать свитки для работы на дом?

— Разумеется нет! — тут же всполошился Олгел. — Вы будете заниматься переводом только в стенах библиотеки! Даже я не имею права выносить многие свитки за пределы миссии.

— Это несколько осложняет дело… — я с надеждой покосился на Элиан. — Вы же понимаете, перевод столь сложного языка, завязанного на образах и не слишком подчиняющегося логике — дело не простое. Мне придется обращаться к справочной литературе, использовать методики, которые невозможно воспроизвести здесь.

— Нет, мастер Серж Орлов, выносить свитки из библиотеки запрещено, — с некоторым сожалением подтвердила Элиан. — Если вас это не устраивает, то нам придется отказаться от ваших услуг.

Вот такой поворот. Интересно, на что рассчитывали эти идиоты из братства «Сыны Велеса». Допущение, что леадорцы позволят выносить из миссии древние писания, пусть даже не несущие какой-либо тайны, мне сразу показалось глупым. И мы обсуждали со Ставровым такой поворот. Нельзя сказать, что это тупик, но факт довольно неприятный. Теперь мне придется или перерисовывать фрагменты данного свитка — если, конечно, будет такая возможность, что тоже сомнительно, или запоминать его, пользуясь особой методикой Ильи Васильевича. Но что поделаешь, приходилось принять условия эльфов.

— Хорошо, могу делать это и в вашей библиотеке, только это значительно затянет процесс, — сказал я.

— Нам некуда спешить. Тем более вы обещали еще ни раз удивить меня. Если так, ваше общество может оказаться интересным, — шелковым голосом произнесла Элиан.

Ох, неужели это комплимент в мою честь. Мне снова захотелось прикоснуться к ней. Хотя бы к ее руке. Взгляд с татуировки на плече эльфийки соскользнул на глубокое декольте, открывающее ее нежно-розовое тело почти до живота. Неужели, я когда-нибудь трахну эту неземную прелесть? Я должен это сделать. Я очень постараюсь! Насколько я ненавидел эльфов, настолько… — нет, это настолько следует умножить на два или не три — вот настолько я любил эльфиек. Далеко не все они красивы, но Элиан божественна. Моему члену стало тесно в штанах, и я отвел взгляд от груди главы миссии «Око Наирлесс». Только бы не провалить испытание и не вылететь отсюда, до того, как… Как доберусь до карты? Нет — это лишь цель номер два. Цель номер один стояла передо мной во всей неземной красоте.

— Прошу следовать за мной, — сухо произнес Олгел, обрывая мои мысли.

— Светлейшая госпожа Элиан, я могу рассчитывать на недолгое общение лично с вами после того, как пройду испытание? — спросил я, прежде чем направиться за великовозрастным леадорцем.

— Да, мастер Серж. Я вовсе не против пообщаться с вами еще, — она одарила меня улыбкой.

В качестве испытания Олгел предложил мне какой-то огрызок свитка. Очень старого, судя по состоянию пергамента и по тому, что пиктограммы местами едва читались. Приходилось лишь догадываться об их прежних начертаниях. Я расположился в кресле за огромным столом, освещенным несколькими лампадами. В библиотеке окон не имелось, отчего высокие книжные шкафы и огромные полкипроступали из полумрака, разбавленного огнями эльфийских светильников. Мешала мне сосредоточиться возня трех молодых леадорцев, перебиравших книги по соседству и издававших шорохи, словно там возились огромные мыши.

Склонившись над свитком, я закрыл ладонями уши и уставился на пиктограммы. По методике Ставрова изначально требовалось добиться пустоты ума, оборвать внутренний диалог, и это я умел делать неплохо. Первые дни я недоумевал, почему эльфы сами не научатся переводить с древне-аштумского. Зачем обращаться за помощью к «вятичевским», а тем более к нурмийцам, или как их часто называли, черным людям? Это казалось, как бы нелепым. Причину этого мне объяснил Ставров: сознание эльфов устроено особым образом и очень плохо воспринимает мрачные и абстрактные образы, на которых строится письменность прародителей степняков и тем более нурмийцев. А вот мы, люди, как бы живем между двух противоположных культур и вполне воспринимаем такое.

Вот и я сосредоточился, воспринял, построил связи и начал переносить на бумагу перевод какой-то мутной истории похождений аштумского торговца. Справился примерно за час. Нерасшифрованными остались лишь три полустертых пиктограммы. Но и без них я вполне уловил суть. Записал все и подозвал Олгела. Длинноухий довольно долго изучал мой перевод, сверяясь с другой бумагой, почесывая седовласый затылок и явно пытаясь найти хоть в чем-то изъян. Но не нашел — хвала наставнику Ставрову!

— Вроде все правильно, — неохотно признал леадорец. — Но для окончательного решения мне требуется посоветоваться со светлейшей госпожой Элиан.

— Мне тоже хотелось бы с ней переговорить. Она сказала, что не против уделить немного времени моей персоне, — напомнил я.

Мы вместе поднялись на второй этаж. Эльф оставил меня у двери под надзором двух воинов порядка, придирчивым взором наблюдавших за мной. Сам скрылся за высокой дверью, украшенной тонкой резбой. Как я догадывался за этой дверью находился рабочий кабинет Элиан или даже не кабинет, а ее покои. Вышел Олгел минут через пять и небрежным жестом позволил мне войти.

— Мы, Серж Орлов, довольны вашим мастерством. К завтрашнему дню приготовим первые свитки и будем ждать вас в первой половине дня, — известила меня глава миссии, сидя в кресле за столом. — О чем вы хотели со мной поговорить?

— О моей нечаянной ошибке, светлейшая госпожа, — я мельком оглядел зал, пытаясь понять назначение этого помещения и ища взглядом сейф. Он мог вообще не находиться в ее кабинете, а быть где-то в библиотечных запасниках, хотя Ставров советовал обратить особое внимание именно на ее кабинет.

Увы, сейф пока мне на глаза не попадался, но стало ясно, что это помещение — рабочий кабинет Элиан, судя по столу, заваленному книгами и свитками, книжным полкам на простенке справа и статуе самой Наирлесс, сжимавшей Жезл Твердых Решений.

— Поговорить о вашей ошибке? — она прищурилась.

— Я надел кольцо на ваш средний палец и понял, что вам это не понравилось. Значит, я каким-то образом нарушил леадорские правила, что, конечно же, было моей ошибкой. Хочу извиниться за это и услышать от вас, в чем я был неправ, — сказал я, поглядывая то на нее, то на двери, ведущие в другие комнаты: их имелось еще три. Вывод: скорее всего здесь располагался не только рабочий кабинет, но и ее покои.

— Людям такие ошибки простительны, Серж. Вы не можете знать все наши правила и тысячелетние традиции. Вы надели кольцо с голубым камнем на средний палец левой руки. Сядьте, пожалуйста, — она указала взглядом на кресло недалеко от себя. — Левая рука ведет к сердцу, а средний палец — тот самый стержень, по которому передается намерение. Голубой камень имеет много магических представлений, но в данном случае это указание на ваше желание чувственных отношений с женщиной, которой вы дарите кольцо. Теперь понимаете? Желаете извиниться за эту ошибку?

— Нет… — после недолгих раздумий, я качнул головой. — Я не знал этих толкований, но раз они таковы, то я не совершил ошибку.

— Мастер Серж! — она повысила голос, пронзительно глядя на меня. — Сейчас вы совершаете еще большую ошибку! Признайте это!

Я заметил, что на ее левой руке больше нет кольца. И вопрос, поставленный ей, звучал очень остро. Сейчас мне следовало сделать опасный выбор. Признать сказанное ошибкой, дать заднюю? Наверное, это успокоит ее и, увы, подточит уважение эльфийки ко мне. Женщины не любят слабаков. Настоять на своем? Дерзко признать, что я имею на нее виды как мужчина? Это может разрушить зачатки наших не совсем рабочих отношений. Или даже рабочих. Она может просто выгнать меня. Прикрыв на миг правый глаз, я хрустнул кулаком и снова пустил «Улыбку обольщения». Этим действием я рисковал еще больше, ведь говорят, Элиан весьма искусна в магии. Вдруг она почувствует мою попытку повлиять на ее отношение ко мне.

Подняв к ней взгляд, я сказал:

— Светлейшая госпожа, пожалуйста, посмотрите мне в глаза. Вы видите в них хоть каплю обмана? Неужели вы желаете, чтобы я сейчас соврал вам? Неужели вам приятнее слышать ложь, чем правду?

Она молчала, озадаченно глядя на меня. В ее прозрачно-голубых глазах вспыхнула искорка интереса.

— Если ваша красота вызывает у меня восхищение и огромное влечение, должен ли я врать вам, что этого на самом деле нет? Вижу, вы сняли мое кольцо, позвольте надеть его вам снова на тот же самый пальчик? — предложил я, понимая реакция эльфийки на мою дерзость может оказаться весьма неприятной.

Наверное, в глупой страсти по эльфийке, я потерял всякую осторожность и своей поспешностью мог разрушить все, что мы создавали с Ильей Васильевичем с таким старанием столько дней.

Глава 11 Перец — это плохо

— Смелый вы человек, Серж Орлов. Или в чем-то слишком заблуждаетесь. Раз вы кольцо мне подарили, позвольте, сама распоряжусь им. Пока вы занимались переводом, я его с интересом рассматривала. Кольцо необычное. Такое же необычное, как вы сам, — крупный фианит в стальной оправе сверкнул в пальцах ее правой руки. — Теперь я не уверена, что вы пришли лишь для изучения записей древних аштумов. Глядя на вас, я ни в чем не уверена.

— Светлейшая госпожа Элиан, надеюсь со временем между нами возникнет куда больше доверия и понимания. Вы любите музыку? Музыка — одно из самых прекрасных явлений в этом мире. И, полагаю, в других мирах, — о других мирах я упомянул намеренно: уж сеять интригу, так сеять. — Музыка создает настроение. В то же время она сродни магии, которая вам так близка, — мои пальцы нащупали смартфон, и я подумал, что удивить эльфийку еще больше, сбить ее с толку этакими «чудесами» сейчас кстати. Пусть в ее прекрасной остроухой головке рвутся шаблоны; пусть «чудеса», которыми я владею, кажутся ей невозможными; пусть она заморочится, запутается, тем сильнее подействует мой спел «Улыбка обольщения».

— Какой неожиданный поворот беседы, — она улыбнулась. — Поясните, зачем вы об этом спрашиваете? Вы намерены сыграть мне на лютне или на флейте?

— Я намерен познакомить вас с музыкой, которую вы прежде не слышали. И надеюсь, она вам понравится, — пролистав на Самсунге плейлист ниже, я нашел несколько произведений Баха. Для начала выбрал «Токкату и фугу ре минор». Подумалось, что именно такое произведения гениального композитора, величественно звучащее на органе, понравится эльфийке больше всего. Добавил ползунком немного громкости и нажал «плей».

Элиан слегка вздрогнула от первых аккордов. А я пожалел, что крошечные динамики смартфона так бедны на низкие частоты. Вся прелесть этого произведения оказалась обрезанной жалкими акустическими возможностями Самсунга. Мысль надеть на эльфийку наушники представлялась забавной. Эх, если бы у меня имелась хотя бы маленькая колоночка JBL, сейчас без толка валявшаяся в шкафу моей московской квартиры, то светлейшая госпожа Элиан могла удивиться намного больше.

— Пожалуйста, дайте мне эту вещь, Серж Орлов, — возбужденно произнесла она, протягивая руку.

— Вы хотите, чтобы я вам это подарил? — пока я не был готов к таким подаркам, смартфон нужен был нам с кошей. А мотнуться на Гаю все же стоило кое-каких очков «Актива», которые я старался изо всех сил экономить.

— Нет, что вы! Я не смею об этом вас просить. Я хочу посмотреть, что это такое. Как из такой маленькой вещи может выходить такая большая и красивая музыка? — эльфийка придвинулась ко мне. — И сейчас вы правы: такой музыки я никогда не слышала. Она потрясающая. Она завораживает, трогает каждый нерв! Как это может быть, мастер Серж⁈

— Светлейшая госпожа Элиан, — проникновенно произнес я, подумав, что пришла пора нам сблизиться, пока лишь в самом прямом смысле: встал и передвинул свое кресло вплотную к ее. — Без моей помощи вы с этим не разберетесь. Вот смотрите… — я вложил Самсунг в ее левую ладонь, правую взял в свою руку и, направляя ее палец, помог включить следующую композицию: «Страсти по Иоанну» в исполнении оркестра и хора.

— Послушайте это… — шепнул я, с нежностью держа ее руку. — Послушайте, Элиан. Я помолчу.

Она закрыла глаза, оставив свою ладонь в моей руке. Когда зазвучал хор, она качнула головой и закусила губку. Я понял, что эльфийку проняло.

У Элиан я пробыл более часа, впечатляя ее интересными разговорами, музыкой, но пока не являя иных возможностей смартфона. Именно в этот час мне пришла на ум простая и великолепная мысль: зачем пытаться перерисовывать или запоминать свитки, назначенные к переводу? Ведь я могу их сфотографировать. И уже потом, чтобы не светить смартфон перед хитрым старичком Ставровым, быстренько перерисовать на бумагу. Кстати, это может прекрасно исполнить Агата. Элиан пыталась выведать, где я взял такую вещь как «смар-фонн» — из ее уст название гаджета звучало так мелодично. Но я уклончиво отвечал, мол придет время, узнаем друг друга лучше, и тогда я открою все, чего она пожелает знать. Пусть детка помучается, потерзает себя догадками. Чем больше у эльфийки будет размышлений обо мне, тем скорее она созреет, и я вкушу сладость любви с ней.

Когда я уходил от Элиан, мне понравилось кое-что сказанное ей: — Мастер Серж, если вы пожелаете, я распоряжусь, чтобы вам приготовили личную комнату поближе к библиотеке. Вы сможете жить и работать здесь, и мы будем видеться чаще.

— Светлейшая госпожа Элиан, если бы эта комната оказалась ближе к вашим покоям, то для меня бы такое предложение стало намного более привлекательным, — ответил я. — И еще… — я специально выдержал паузу, беря ее левую руку. — Все еще надеюсь, что когда-то вы позволите надеть кольцо на средний палец этой руки.

— Давайте не будем сейчас об этом говорить, — она улыбнулась мне, но это уже была иная улыбка, за которой почти не осталось прежней строгости. Неожиданно она повернулась ко мне и повела пальцем по моему подбородку. — Наши мужчины всегда чисто бреются, а вы нет, — сказала она, — трогая мою аккуратно подстриженную бородку.

— Если я начисто побреюсь, вам это понравится? — спросил я, при этом мысленно добавил: «Ах, чертовка, ты уже начинаешь играть со мной⁈».

— Мастер Серж, мне далеко не все нравится в наших мужчинах. Оставайтесь лучше собой, — ответила она, и в ее голубых ясных глазах не утаилось теплое лукавство.

***

К моему удивлению Агашимая ожидала меня недалеко от ворот миссии «Око Наирлесс». Это было странно. Ведь мы договорились, что она не будет меня дожидаться, а пойдет в порт, любоваться на корабли и море. Лишь к пяти вечера мы должны были найти друг друга в портовой таверне.

— Сершш… — прошипела она, когда я подходил, — нужно убить эльфов. Наверное, лучше бы я это сделала сама — все-таки это больше мое дело. Но решила подождать тебя. Тебе же это тоже интересно.

— Что случилось, моя дорогая⁈ — я видел, что она взволнована. Ожидая пояснений, достал сигарету, щелкнул зажигалкой, прикуривая.

— Теперь я думаю точно, как ты: все эльфы — чертовы выродки. Гореть им в аду! Я хочу убивать каждого из их, — она клацнула от злости зубками, и стало заметно как халат на ней топырится сзади, от вставшего торчком хвоста. — Сейчас расскажу. Надень, пожалуйста, очки, — попросила кеошерийка. Иногда ей нравилось, когда я в солнцезащитных очках — в них я казался ей злым, матерым головорезом. Сдержав улыбку, я нацепил очки, и она продолжила: — Я возвращалась из порта, хотела наведаться к нашим в Шашми, и пошла короткой дорогой, там, — она махнула лапой в восточную часть города, — ты знаешь, где старая ткацкая и склады. Пролезла в дырку в заборе, и слышу голоса и плачь кеошерийки. Подкралась посмотреть, что происходит…

— Ну, дальше, — я затянулся, в ожидании ее рассказа.

— Дальше… Там эльфы несколько не очень хорошо одетых, и двое хорошо — наверное, маги. А на земле лежит убитая кеошерийка, совсем еще девочка. Видно ее долго били и замучили насмерть. Она вся в крови. И рядом еще две наших в ошейниках на цепи, дрожат от страха. Эльфы держат их в рабстве, — пояснила она, фыркнув от табачного дыма. — У них там какое-то производство, скорняжная что ли. Но это не в скорняжной, а возле старого склада. Сначала хотела напасть на них сама, но подумала, что если те двое — маги, то я не справлюсь. Сершш, очень хочу освободить кеошериек и убить эльфов. Эльфиек там нет — только мужчины, — с важностью добавила она.

— И сколько их там? — я сбил пепел с сигареты. Хорошее настроение мигом сошло на нет. Агата ставила перед нами очень непростую задачу. Если она побоялась разобраться с ними сама, то явно чувствовала значительный перевес в их силе. Ведь коша достаточно безбашенная: страха в ней почти нет. Обращаться к стражам, обвиняя эльфов в убийстве рабыни — дело бессмысленное. Леадорцы умеют повернуть дело так, что вины на них не окажется или легко откупятся. Поэтому Агата отчасти права: мы должны проучить этих мерзавцев. Вот только бы самим при этом не угодить в дерьмо.

— Я насчитала пять или шесть. Может еще кто-то был в сарае, — ответила она.

— Может, правильнее дождаться темноты? — высказался я, пытаясь мысленно взвесить все за и против такого опасного и явно скоропалительного действия. Предложение, обратиться за помощью к Лейкашшу или кому-то еще из общины в Шашми я сразу отмел: раз Агата сама не озвучила это, значит имелись веские причины. Я даже знаю часть этих причин: община в Шашми всегда старается решить такие вопросы миром и по закону.

— Я так тоже думала, идя сюда. А сейчас меня мучают опасения, вдруг они убьют еще кого-то из тех девочек, — ответила она, с надеждой глядя на меня.

— Хорошо, кош, идем, — согласился я, чувствуя, что моя новая, весьма представительная и недешевая одежда как минимум испачкается до крайне неприятно состояния. А ведь завтра снова идти в миссию чертовых леадорцев, и стараться обольстить светлейшую госпожу Элиан. Следуя за кеошерийкой я добавил: — Детка, только не спеши. Сначала присмотримся, разведаем.

Мы подошли к пролому в деревянном заборе. Огляделись. В проулке никого не было. Вообще, район этот лишь слегка оживал утром и вечером, когда через него шли мастеровые или подсобники, сокращая путь. Важные люди здесь появлялись редко, потому как места эти имели дурную славу из-за частого разбоя и убийств.

Агата, подняв лапу в знак того, чтобы я ей не мешал, прислушивалась, подергивая ушками.

— В том сарае или складе точно кто-то есть. Речь тихая эльфийская. Три или четыре разных голоса, — сказала она, опустив лапу.

— Если их во дворе нет, то неплохо бы выманить из склада, — заметил я и пояснил: — Если разом ворвемся в склад, то с одной стороны неожиданность на нашей стороне, а с другой мы можем попасть в крепкую неожиданность для себя.

— Сделаем как в Мухрах? — предложила она. — Только давай так, если выскочит не больше двух, ты не вмешивайся. Затаись и жди.

— Коша, я хочу испытать новый спелл, — я понимал, что, взяв на себя роль главной ударной силы вместо Агаты, я очень рискую. Мне далеко до ее владения кинжалами, а тем более ее быстроты и реакции. Но последнее время у нас нечасто предоставляются такие случаи.

— Ты про свой «Перец»? Сершш, ты же сокрушался, что испачкаешь новый камзол, а идти завтра ашш к самой распрекрасной Элиан. Нет, так не пойдет. Ты выскочишь вторым, — настояла она и пролезла в дыру по ту сторону забора. — Еще успеешь с «перчиком». Их там точно больше, чем двое.

— Чертовка, будь по-твоему, но только из-за костюмчика, — я осторожно, чтобы не подрать одежду, пролез за ней. — Только я не буду выжидать. Как ты на них бросишься, я тоже выйду.

— Это не умно, Сершш. Имей в виду, я не люблю перец, — сообщила она шепотом, ступая мягко, беззвучно в сторону склада.

— Ты просто его еще не распробовала, — шепотом отшутился я, чувствуя, как подкрадывается обычное при таких приключениях волнение.

Агата, приготовив баллоки, стала между кустом лещины и углом склада. Я же, согнувшись, пробрался мимо окна и спрятался за неаккуратно уложенными бревнами примерно в тридцати-сорока шагах от двери. Взгляд зацепился за брызги крови, заметные на траве возле колодезного сруба. Возможно, именно в том месте эльфы убили рабыню-кеошерийку, о которой говорила Агата. Тела несчастной девочки уже не было.

Устроившись поудобнее, я подобрал увесистый камень и запустил его в сторону склада. Целил в дверь, но попал рядом в стену. Все равно удар вышел достаточно громким. Дурное это дело, я вам скажу, вот так выманивать противника. Дураки, конечно, поведутся, выскочат с губительной беспечностью, а умные спешить не будут. Скорее всего этим можно добиться лишь одного: сообщить о своем присутствии. Мы надеялись, что имеем дело с дураками. Нет, эльфы вовсе не славятся глупостью, но в Вятиче ведут себя крайне расслабленно — привыкли, сволочи, что здесь им многое сходит с рук.

Вот и сейчас дверь распахнулась. Выглянул длинноухий, недоуменно зыркая по сторонам. Ничего странного не обнаружив, вышел на пару шагов и что-то негромко сказал своим. За ним появился другой леадорец в длиннополом халате с блестящими застежками, держа посох с бронзовым навершием. Похоже маг. Он сделал еще шаг выставив вперед ладонь, словно щупая окружающие пространство, повел ей вправо, затем влево. И едва его ладонь оказалась напротив меня, леадорец замер, опустил руку, что-то проговорил на эльфийском. Я понял, что маг меня засек.

Был бы у меня спелл «Фактор огня», я сейчас очень удивил гребаного эльфа, раньше, чем он успел бы выставить защиту. Но увы, я профукал отличный спелл, пожалев на него очки «Актива», наивно полагая, что смогу его взять позже. К моему неудовольствию маг резко вскинул посох, навершие вспыхнуло бело-голубым разрядом, с жутким треском пронзившим воздух. Бревна меня спасли, приняв основной удар. Тут же запахло гарью. Часть разряда ушла в землю в полуметре от моей ноги, превращая в пепел траву. Я отполз, вжался бревна, где они лежали кучнее. Одновременно засек краем глаза, как из двери выскочил еще кто-то. Если бы я не знал, что рядом с углом склада затаилась Агата, то можно было готовиться к смерти. Ведь эти сволочи легко обойдут меня с двух сторон. Я с кинжалом — ничто против нескольких эльфов с поддержкой мага.

Что Агата уже в деле, я понял по пронзительному крику одного из леадорцев. Больше прятаться не имело смысла. Я выскочил из-за бревен, держа наготове кинжал, в левую руку активировав спелл «Перец». Первое, что я увидел: маг уже лежал на земле, раскинув руки и выронив посох, второй эльф оседал наземь, согнувшись и держась за живот. Третий отступал к колодезному срубу, держа перед собой короткий леадорский меч, поблескивавший на солнце синеватым отливом адамантового сплава. Какая же Агата молодец! Как она быстро и легко с ними справилась! Но сейчас идти за отступающим к колодцу эльфом коша не решилась. Уж в бою она очень сообразительная: последовать за леадорцем, значит повернуться спиной к двери склада — так нельзя.

— Он твой! Пробуй свой спелл! — крикнула она мне, рассмеявшись, и бросилась к двери склада.

— Эй, леадорец, любишь мучить рабов? — полюбопытствовал я.

Его по-эльфийски светлые волосы, холодный взгляд глаз, надменных даже сейчас, напомнили мне Маскуэля, в рабстве которого я имел несчастье оказаться.

— Ты очень глуп, вятичевский. Даже если тебе повезет меня убить, то ты долго не проживешь, — огрызнулся он, поигрывая мечом.

— Ты мне не ответил, мерзавец! Тебе нравится мучить рабов? От твоего ответа зависит, какой станет твоя смерть, — впрочем, я знал какой она будет. При всей моей ненависти к леадорцам, особенно тем, которые содержали рабов, я не собирался подвергать его мучениям. Это не в моих правилах. Однако, я хотел увидеть в его глазах страх и желательно раскаянье.

Да, я пока не представлял, насколько быстр его меч. Ведь вполне возможно, что жертвой окажусь я. Но это очень вряд ли, потому что его неуверенность и первые зачатки страха я уже почувствовал в его словах, прозвучавших меньше минуты назад. А неуверенность и страх в бою равны досрочному поражению.

Он отступал, пятясь к куче бревен. Из-за которой я недавно выскочил. Отступал и молчал, злобно поблескивая глазами, покачивая острием меча, словно пытаясь угадать направление моей грядущей атаки. Из склада послышался еще один вопль — минус еще один остроухий. Так дело не пойдет: я должен скорее покончить с этим выродком и поспешить на помощь к Агате, хотя она вряд ли в ней нуждается.

— Перчик, — сказал я, взмахнув левой рукой.

Воздух перед физиономией эльфа заискрился, пожелтел от неприятной магии. Остроухий сдавленно вскрикнул, хватаясь свободной рукой за обожженные глаза.

Черт возьми, и мне досталось! Я тоже почувствовал першение в горле и резь в глазах, хотя не такую ядреную как мой враг. Не теряя драгоценные мгновения, сделал три быстрых шага вперед и красиво с разворота всадил клинок ему в левый бок. Острие сразу достало до эльфийского сердца. Он и вскрикнуть не успел, побледнел еще больше, надломился в коленях.

Я побежал к складу. И уже забегая в двери заметил, что со стороны ворот появилось двое или трое, скорее всего тоже эльфов — разглядеть не успел.

Глава 12 Добрый я

— Сершш, прости, для твоего спелла никого не осталось, — трагическим голоском произнесла Агашимая. — Здесь всего один был — прятался за ящиками.

Звеня цепью, она пыталась освободить худенькую кеошерийку, прикованную или привязанную к длинному брусу между деревянными опорами.

— Дорогая, сюда идут еще двое или трое, — сообщил я, занимая место в соседнем проходе между пустых ящиков и повернувшись к двери.

— Это хорошшо! — прошипела Агата, прекратив звенеть цепью. — Мало крови! Хочу их всех убить! Ненавижу эльфов, Сершш! Нейшши, наверное, умрет! Они ее насиловали и били! Бедная девочка!

Я обернулся, увидев, что на полу, лежит еще одна кеошерийка. Полностью лишенная одежды. Худее чем та, которую пыталась освободить Агата. Наверное, Агата имела в виду эту несчастную, называя ее Нейшши. Разглядеть рабыню я не успел — шаги и эльфийские голоса звучали слишком близко от двери. Удобнее перехватив рукоять кинжала правой рукой, левую с активным спеллом я отвел назад, одновременно прикидывая: Агата наверняка бросится на них сразу справа… Тогда я могу пустить «Перец» примерно в проем двери, а сам атаковать того, кто окажется слева от входа. В данной ситуации «Перец» нам не слишком поможет — мы должны справиться без всяких спеллов. Он может даже навредить, если облако потянет сквозняком внутрь склада. Но мне слишком хотелось попробовать новую магию, чтобы понимать как разумнее ей пользоваться в будущем.

Все пошло вовсе не так, как планировалось: подошедшие, увидев убитого мага у двери и смертельно раненого эльфа, заходить не стали. Лишь один из них заглянул, не переступая порога склада, увидел меня и тут же попятился.

— Нужно разобраться с ними! Они могут позвать на помощь! — Агата не стала ждать, дальнейших действий леадорцев — бросилась к выходу.

Я поспешил за ней, запаздывая лишь на несколько шагов. И здесь нам не повезло: неожиданные гости оказались вовсе не боевиты и сразу бросились наутек. Двое со всех ног припустили к воротам, один метнулся в противоположную сторону. Я попытался препятствовать ему, бросив спелл «Перец», но только навредил сам себе. Остроухий успел проскочить к поломанному забору, а я слегка хватанул собственной неприятной магии. Слышал, как Агата устремляясь к воротам, прошипела:

— Не упусти его! Сершш, твой «Перец» только создает проблемы!

Боги сыграли со мной нехорошую шутку, мало того, что я потерял драгоценные секунды, замедлив шаг и протирая слезящиеся глаза, так я еще зацепился краем камзола за гвозди в проломе между досок. В общем, остроухий сбежал, и я не смог нагнать его даже ценой разорванного камзола.

Возвращаясь удрученным, я встретился с Агашимаей на площадке у дверей склада.

— Черт бы его задрал! Прости, детка, — сказал я, подходя и оттягивая край разорванной одежды. — Он все-таки ушел.

— Как всегда, — она рассмеялась своим шипящим смехом. — Я это поняла сразу, как только ты пустил этот дурацкий спелл.

— Почему как всегда? Так было только со лже-стражем, — не согласился я.

— И я одного упустила. Он был не эльф, — сказала она, обходя тело убитого мага. — Не стала его догонять. Сершш, нам нужно поторопиться. Они позовут сейчас на помощь или приведут стражей с восточной башни. Помоги мне скорее цепи распутать. Они кое-где прибиты гвоздями.

Мы поспешили к рабыням-кеошерийкам. Я занялся той, что лежала на полу. Обратился к ней по имени: Нейшши, попросил, чуть приподняться, чтобы вытащить цепь. Снять ржавый железный ошейник без инструментов было невозможно, но я кое-как распутал цепь и выдернул гвозди, крепившие ее к деревянной опоре.

— Твой перчик, Сершш, нам только во вред. Прошу, не надо больше его использовать, — не унималась Агата, тоже разобравшись с привязью другой кеошерийки. — Все, нужно скорее бежать отсюда! Идем через пролом возле лесопилки. Нейшши, ты сможешь идти?

— Наверное, не могу… но я постараюсь! — захныкала та, стоя на четырех лапах.

На ее спине виднелись рваные бурые полосы — следы ударов кнутом, разорвавших кожу. Очень осторожно я приподнял ее, хотел было взять на руки, но такую помощь она отвергла. Пошла, подрагивая, опираясь на меня.

— Сершш, вы идите, мы быстро обыщем убитых. Ценное не надо оставлять, — решила Агата. — Идите, не останавливаясь, в сторону лесопилки! Скоро догоним!

— Как ты, кошенька? — спросил я Нейшши, когда мы остановились на повороте к лесопилке.

— Ты добрый, — она заплакала, доверчиво уронив голову мне на грудь. — Я еще могу идти. Идем! Идем! Боюсь нас догонят, тогда лучше умереть! — всхлипывала она, пуская из тусклых, зеленовато-желтых глаз слезы.

Я добрый⁈ Охренеть! Только что убил эльфа. Да, остроухий подонок, но он живое существо. Разумное. Возможно еще больше, чем мы, люди. И убил бы еще одного, если бы догнал. Я вовсе не добрый. Я такой, каким меня заставляет быть эта гребаная жизнь: иногда сострадательный, иногда беспощадный и мстительный. Мстительный, за ту боль, которую пережил сам. Я вовсе не великодушный, потому что не умею прощать.

— Постоим немного. Нужно дождаться Агашимаю. Иначе можем потеряться, — сказал я кеошерийке, придерживая ее. — Хочешь, сядь на траву, отдохни пару минут.

— Нет! Я буду идти! Надо идти! — процедила она разбитыми губами.

И мы пошли, медленно, звеня цепью, которая прикована к ржавому железному ошейнику, сдавившему шею коше. Я рассчитывал дойти до начала проулка, и там остановиться, чтобы все-таки дождаться Агату. Без нее я не знал куда идти дальше. Понятно, что Агашимая поведет освобожденных рабынь в Шашми, но куда именно, я не знал. А главное, впереди начинался самый опасный участок нашего путешествия: западная окраина района Ремесленников, где мы могли легко наткнуться на эльфов или на стражей. Могло оказаться так, что эльфы знают этих рабынь, и последуют вопросы. Снова выхватывать кинжал? Это очень хреновое решение в столь оживленном районе. А если встретятся стражи и что-то заподозрят, то еще хуже: потребуют документы на рабынь. Документов нет, значит, задержат, а затем всплывет вся неприятная правда, грозящая не одним годом скорбного труда на рудниках.

Шли мы медленно, и я часто оглядывался, все больше переживая, что нас не нагоняет Агата со второй рабыней. Становилось все более тревожно, что Агаты до сих пор нет. Ну сколько нужно времени, чтобы быстро обыскать четверых мертвяков? Три минуты — не больше. Оглянувшись очередной раз, наконец, увидел свою кошу вместе с другой кеошерийкой: они бежали, быстро нагоняя нас. И тут возникло новое опасение: не следует ли нам тоже ускориться? Погоня? Нейшши не сможет бежать — она едва переставляет лапы.

— Сершш, все хорошо! — еще издали предупредила Агата, догадавшись о моих опасениях. В левой ее лапе я увидел посох эльфийского мага — вещь, конечно, недешевая и очень полезная, но попробуй, продай его, не зная слов активации магии. Без этих слов посох — просто красивая палка.

Следовавшая за Агатой кеошерийка, мурлыкнула мне благодарность и обняла свою подругу, которую я вел. Как я понял дальше, она брала на себя заботу об измученной коше.

— Задержались, пытались взломать сундук с ценностями у них на складе, — пояснила Агашимая. — Увы, ничего не вышло. Очень крепкая крышка и замок такой, что кинжалом не расковыряешь. Но кое-что отобрали у остроухих, — веселее известила она.

Остроухих⁈ Я чуть не рассмеялся — на свои бы ушки глянула. Вообще меня забавляло, когда Агата перенимала мои слова и использовала их не всегда к месту, или даже к месту, но от нее эти слова звучали так забавно.

— Сто двадцать семь рублей, Сершш. Еще шесть золотых и двенадцать серебряных эльфийский монет, — продолжила отчитываться Агата, идя по проулку мимо стоящих в ряд подвод. — Хороший сафьяновый кошель, два кольца, одно, наверное, магическое — с мага сняла. И амулет на золотой цепочке. Посох — сам видишь. И два эльфийских кинжала.

— А чего меч не взяли? — удивился я, сворачивая в проулок. — Адамантовый же.

— Черт! Бля, писец! — Агата остановилась как вкопанная. — Мы твоего вообще не обыскивали! Я забыла про него!

Я тоже остановился, но лишь за тем, чтобы образумить кеошерийку.

— Побегу, обыщу и меч заберу, — решила она. — А вы идите к святилищу Рашшаса. Если ты не помнишь где, девочки покажут.

— Ну-ка стой, дорогая! — я ухватил ее за лапу. — Ты не жадная. Забыла и ладно. Пусть другим достанется. Мы прекрасно обойдемся без того меча.

«Меньше навалится проблем», — рассудил я. Ведь краденый меч эльфийской ковки не так легко продать. И не стоит он возможных проблем: он же не рунный — обычный меч с клинком из адамантового сплава. В нем может и адаманта не так много.

— Я не жадная, но мне жалко, — она улыбнулась, сверкнув зелеными глазами. — Ладно, пойдемте.

До святилища Рашшаса мы добрались без приключений. Правда встретили по пути двух леадорцев, которые как-то неприятно поглядывали на нас. Только лишь в святилище, освобожденные рабыни почувствовали себя в безопасности. Нейшши обессиленно опустилась на пол возле статуи кеошерийского бога и начала с плачем благодарить его за спасение, прижимаясь щекой к его чернокаменным лапам. Агата и другая спасенная кеошерийка о чем-то долго и возбужденно говорили со жрецом и собравшимися возле них сородичами. Я же отошел в сторонку, не решаясь закурить здесь и думая, что сегодня выдался неплохой день. Несмотря на пролитую кровь, мы сделали доброе дело, вдобавок очень хорошо заработали. Если же сюда добавить мое устройство в миссии «Око Наирлесс» и удачное знакомство с Элиан, то день и вовсе выдался волшебным. Вот только порванный камзол… Это очень некстати. Я не могу предстать в таком виде перед главой эльфийской миссии. Ведь у меня на нее очень значительные виды. Нужно обязательно сегодня же купить достойную одежду, благо деньги на это есть. Кстати, деньги… Шесть эльфийских золотых достоинством от десяти до пятидесяти лекр. Они бывают разного веса, но самая маленькая такая монета в десять лекр идет в обмен за 15 рублей. Славвратских рублей, разумеется. И тут мне подумалось, а что если несколько этих монет перетянуть на Гаю и этак для прикола показать какому-нибудь нумизмату? Конечно, это будет выглядеть шуткой. Этих монет нет ни в одном каталоге, но они красивые, с тончайшей чеканкой. Возможно, кто-то пожелает купить их за очень приличные деньги. А если нет, то сдать в ювелирку как лом. Здесь золото стоит примерно в полтора-два раза дешевле, чем на Гае, если мерить по цене на еду и прочие сопоставимые назначением вещи. Хотя нет, идея не слишком умная: заниматься обменом эльфийских монет в моем положении глупо: для этого требуется много времени нахождения на Гае. Вот если будет когда-то такой счастливый период, что в моем «Активе» много лишних единиц, тогда да, можно побаловаться.

Я захотел посмотреть меню, пока Агата решала вопросы спасенных кошечек.

' Личное-Инфо

Объект-Инфо

Особые возможности

Задания

Разное*'

Далее, жмяк:

«Личное Инфо»

' Уровень Здоровья 128

Физическая Сила 120

Сила магии 50

Ловкость и реакция 155

Выносливость 108

Ментальный Уровень 161

Магическая Энергия 43

Обаяние и Шарм 128

Боевые техники 4

Магические техники 4

Нераспределенный актив 47

Вернуться'

Магическая энергия лишь 43, это понятно, два раза пускал перчик, делал «Улыбку обольщения» — еще не восстановилась. Обаяние и шарм поднялись на единичку — следствие общения с Элиан. И сила магии выросла на единицу. Хорошо, но крайне мало. Надо больше магической практики. Опля! Откуда такая прибавка в «Нераспределенном активе»⁈ Вчера же значилось около тридцати!

Я еще раз пробежал взглядом по строкам меню, вернулся на предыдущий экран и тыкнул в «Задания».

Вятич:

«Добыть карту расположения гробницы Арха Наргула».

«Побывать в княжеском дворце. Выразить почтение княгине Ольге»

Здесь все также. А вот в выполненных новая строка:

«Спасти трех рабынь-кеошериек в эльфийском складе юго-восточнее района Ремесленников» — выполнено частично.

Вот такая хрень… Который раз я проеб*ваю задания. Знаю, что появление нового задания сопровождается каким-то звуком в голове типа «бииип», но я обычно не обращаю на него внимания. Потому что похожими «бипами» сопровождаются всякие прибавки к статам и вообще любые изменения. Но все-таки нужно теперь быть внимательнее к этим звукам в башке, различать их тональность.

Увидев левым глазом, что Агата стоит передо мной, я вышел из меню и открыл правый глаз.

— Сершш, я дам спасенным девочкам немного денег? — спросила моя коша.

Вот дура! Ну зачем такое спрашивать? Тем более только благодаря ей мы сегодня так заработали.

— Конечно дай! И эльфийские кинжалы им дай! Хочешь, дай колечки, — сказал я. — Им, наверное, лучше на время исчезнуть из Вятича.

— Мы это уже обсудили. Тогда я им дам те сто двадцать семь рублей, что подобрала сегодня, а эльфийские деньги и кольца оставим себе, — решила она.

— Прошу, если тот амулет, не собираешься оставлять себе, подари его Нейшши. Девочка очень пострадала, может в будущем он оградит ее от неприятностей. И еще посох лучше где-нибудь пока спрятать. Вещь слишком видная, можно спалиться, — посоветовал я.

— Очень разумные слова, мастер Сершш, — Агата знала, что я представлен в «Око Наирлесс» как «мастер Серж Орлов» — ее это забавляло.

— Пойдем сейчас по лавкам? Мне нужно новый камзол купить поприличнее, — предложил я.

— Пойдем, — пообещала коша, обвила меня лапой и лизнула в щеку.

Мне из-за таких любезностей все чаще хочется трахнуть. Но нет, я это желание старательно задвигаю подальше.

Прошло больше недели. С переводом древне-аштумских писаний дела двигались великолепно. Я их тупо фоткал смартфоном и напрягал Агату вечерами перерисовывать снятое на бумагу. Художества Агаты мы относили Ставрову. Он колдовал над творчеством Агаты и привлекал в помощь кого-то еще, особо сведущего в древнем языке. На следующий день хитрый старичок выдавал мне перевод, и я его с важным видом приносил светлейшей госпоже Элиан. Мол, смотрите, какой я оху*нный специалист по каракулям древних аштумов! Моей работой остроухая красавица была более чем довольна. Вообще, она оказалась довольна не только моей работой, но и мной самим. Я видел, как менялись глаза эльфики, когда она видела меня. Поскольку моя трудодеятельность в миссии превратилась лишь в раскладывание свитков на столе, создание умного выражения на лице и нажатие правильных кнопок на Самсунге, в библиотеке я на долго не задерживался — так на час-полтора для вида. Поковыряюсь в интересных мне книгах по магии, осмыслю прочитанное или сделаю записи в блокноте, перефоткаю на смартфон что особо понравится, иногда выйду покурить. Однажды даже, сидя в библиотеке, мотнулся на Гаю, попил кофе у себя на кухне, прихватил с собой побольше сигарет и Сникерс для Элиан.

Закончив тяжкий труд в библиотеке, я обычно поднимался к Элиан, чтобы попить эльфийский травный чай, послушать музыку через маленькую колонку JBL, которую я все же перетащил с Гаи вместе с еще одним Повербанком и солнечной батареей. В некоторые моменты, когда это уместно я держал Элиан за руку, и казалось, что к моим прикосновениям строгая эльфийка относится как к чему-то весьма желанному. Недавно я позволил положить ладонь на ее голое колено и при этом встретиться взглядом с ее безумно красивыми голубыми глазами.

— Наверное, так делать не надо, Серж, — сказала она мне, не спеша убрать мою руку.

Вы же понимаете, что в этой ситуации означает слово «наверное» из уст женщины? Оно означает: «Да! Конечно, да, мой дорогой! Я очень хочу, чтобы ты меня трахнул! Только, не знаю как тебе об этом сказать! И, пожалуйста, не спеши, иначе я почувствую себя слишком неловко!». И я не спешил. Даже когда Элиан с важным, почти официальным видом сообщила, что для меня приготовлена комната в миссии, и я могу оставаться там на ночь, я не спешил воспользоваться такой соблазнительной привилегией. Я все равно возвращался в таверну, где меня ждала моя коша и привычные для нас развлечения. Закончив дела, связанные с переносом информации со смартфона на бумагу, мы прогуливались в порт, любовались морем, чайками и кораблями. Играли в турго, заглядывая в «Капитан Боррис» и немного пьянствовали там. А еще за эти дни мы совершили два успешных ночных ограбления. При чем всяких раз жертвами становились эльфы. Разумеется, мы их не убивали и даже не били им морды. Мы с кошей умели быть добрыми грабителями. Я бы даже сказал вежливыми. Так, например Агата при последнем ограблении, очень кротко попросила остроухого:

— Милейший сударь, пожалуйста, отдайте нам ваш кошелек и все ценности!

И лишь когда он глупо отказался, она отрезала ему ухо.

В эти дни я все чаще думал о втором задании в меню и всерьез озаботился, способами проникновения в княжеский дворец. И не придумав ничего дельного, обратился к Ставрову. Старичок к моему удивлению сообщил, что сам думает над этим, ибо попасть во дворец мне в любом случае придется. При чем дело не в моей прихоти — видеть княгиню Ольгу, и, разумеется, выполнить задание из меню, о котором Ставров знать не мог, но дело во второй части тайных знаков… Кода, без которого нельзя вскрыть гробницу Арха Наргула. Еще Илья Васильевич сообщил, как бы между прочим, что эти важные знаки находятся аж в спальне княгини, при этом довольно лукаво улыбнулся и добавил:

— Я понимаю, Серж, что добыть их, может оказаться не менее сложным, чем добыть карту в эльфийской миссии. Проникнуть в спальню к княгине, понимаете ли, дело весьма деликатное. Тут уж полагаюсь на вашу изобретательность. Но могу успокоить одним: красть их вовсе не надо. Их нужно лишь в точности перерисовать. Ведь можно что-то придумать, как-то подступиться к княгине, сказать, что вас по каким-то причинам интересует убранство ее спальни, декоративные рельефы на стенах. Можно, допустим, сказать, будто вы художник… Пообещать ей внести некие модные изменения в убранство ее покоев.

О, да, художник, дизайнер, переводчик текстов древних аштумов… Кем еще рискую я стать в ближайшее время? Хотя здесь хитрый старик прав: меня в самом деле могла очень заинтересовать спальня княгини Ольги. Ведь, говорят, она молода и очень красива. И у меня припасено особое кольцо под стать ее красоте.

Но все это было дело близких дней, а уже завтра я планировал остаться на ночь в мисси «Око Наирлесс» и очень многого добиться от светлейшей госпожи Элиан. Мне кажется, она вполне созрела для следующего шага в наших отношениях. Ах, да еще сейф… Я уже знал, где он.

Глава 13 Фрезии

Собираясь в миссию, я просмотрел два листка со свежим переводом и сообщил Агате, что сегодня ночевать не приду. Наверное, коша расстроилась.

— Тянул, но все-таки решился трахнуть свою эльфийку? — ее глаза немного погрустнели.

Как я говорил, кеошерийкам вообще не свойственна ревность. Агата лишь радуется за меня, когда я вставляю какой-нибудь красотке. Но сейчас на нее что-то нашло. Может быть это чувство собственничества несколько отличное от людского, этакое сожаление, что она теряет часть меня. Ведь коша вполне понимает, что я уделяю особое внимание отношениям с Элиан, а значит, часть меня уже принадлежит чертовой эльфийке. Но это лишь догадки. На самом деле я не знаю, что на душе у Агаты. Нужно будет с ней как-то об этом поговорить: объяснить, что Элиан — лишь временное явление в нашей жизни, я насыщусь ей, получу карту и больше не буду ходить в «Око Наирлесс». По крайней мере постараюсь сделать так.

— Да, хотелось бы, — замявшись, начал объяснять я. — Ты же понимаешь, это нужно для пользы дела. Сейф в ее покоях.

— Мы всегда трахаемся дляпользы дела, — перебила она меня с невеселой усмешкой. — Вот, например, я очень удачно трахнулась, и у нас появилось четыре рубля, магическое письмо и Печать Велеса, правда?

— Правда… — ответил я. А что тут возразить? Можно лишь продолжить так: «Или, например, я впер на всю глубину жене Алана Башарова, и у нее появились кое-какие деньги и жемчужный браслет».

— Буду с нетерпением ждать тебя утром, — сказала она, отпуская меня. — Удачи, мастер Серж! Главное с сейфом не торопись! Надеюсь, твой член сделает нас богаче.

Бля, жесткая подъеб*а! Я даже покраснел, сдерживая нездоровый смех и испытывая хреновое чувство стыда. А вот насчет спешки Агашимая совершенно права. С сейфом нужно действовать только наверняка, основательно подготовиться, лишний раз перестраховаться и выбрать самый удобный момент. Если я спалюсь, то при самом лучшем раскладе двери эльфийской миссии закроются для меня навсегда или я распрощаюсь там со своей жизнью. В таких вопросах эльфы не церемонятся. Самое скверное, я пока не придумал как подобраться к сейфу, так чтобы это не заметила Элиан, и тем более я не знал, как его открыть. Взлом эльфийских замков — точно не моя фишка. Нужны были ключи. Несколько ключей на золотой цепочки глава «Око Наирлесс» всегда держала при себе или недалеко от себя. Скорее всего один из них являлся ключом от сейфа. Даже используя спелл «Отведение глаз», выкрасть эту связку на цепочке представлялось не то чтоб невозможно, но очень проблематичны. Допустим, я выберу момент, возьму у нее ключи, но при ней же я к сейфу не подойду, а вскоре она кинется искать ценные ключики, и тогда могут возникнуть проблемы.

У меня была даже такая мысль: взять у нее ключики, под предлогом, мол, дай поглядеть прикольную цепочку… Тут же метнуться на Гаю, сходить в торговый центр, там внизу, возле ремонта смартфонов имелся сервис по изготовлению дубликатов ключей. Попросить Гарика снять дубликат. Быстро, разумеется, не получится, потому как откуда у нормального армянина заготовки к эльфийским ключам? Но если ему заплатить тысяч пять, то он закроет свою лавочку на несколько часов, куда надо съездит и, скорее всего, сделает правильный дубликат — Москва богата не только дураками, но и умельцами. Или по крайней мере Гарик снимет слепок, а сам дубликат сделает к моему следующему визиту. Все это повлечет значительный расход из «Нераспределенного актива». Ладно, допустим потрачу я деньги и двадцать-тридцать бесценных единиц «Актива», обзаведусь ключом. Дальше что? Вот как мне подкрасться к сейфу, если Элиан не слишком часто покидает свои покои? Разве что ночью, когда она спит. Не знаю, запирает ли она двери в покои, и дежурит ли в коридоре воин порядка, который там не всегда, но часто стоит днем. В общем, пока внятного решение проблемы не имелось. Но я работал над этим, присматривался, прикидывал разные варианты.

Имелся даже такой, как напоить Элиан в стельку, уложить ее в постель, а самому заняться сейфом. А утром мы бы проснулись в жарких объятиях любви, при этом ее ключики уже спокойно лежали там, где она их оставила, а карта расположения гробницы Арха Наргула, снятая с самых разных ракурсов и с хорошим разрешением, лежала бы в фотогалерее моего Самсунга. Или… Стоп! Эта мысль мне пришла только сейчас: клофелин! Точно, попивая с Элиан вино, нужно ее как-то незаметно отвлечь, например, видеороликом на смартфоне — такого я ей еще не показывал — добавочно пустить спелл «Отведение глаз» и уронить в ее бокал несколько таблеток клофелина. Их у меня пока не было — значит нужно добавить в список предметов для доставки с Гаи.

Но при всем этом, при всех моих неджентльменских намерениях и некрасивых мыслях по отношению к эльфийке, я ее очень хотел. Я реально запал на нее. Ее образ столь нежный и в то же время сильный, божественный часто вставал перед мысленным взором. Я с трепетом представлял, как однажды ее светлое, едва розовое тело станет подвластным моим ласкам, а прозрачно-голубые глаза с точками бездонных зрачков затуманятся от блаженства моих прикосновений. И я очень надеялся, что это великолепное «однажды» случится уже сегодня вечером после бокала-другого вина на распитие которого Элиан дала согласие.

В этот день я пошел на небольшую хитрость: несколько страниц перевода свитков, сделанных, разумеется, Ставровым и еще кем-то, я не стал показывать мастер тайных книг Олгелу — решил явить их именно сегодня, как подтверждение моих трудов, не выход за стены миссии. И сегодня в библиотеке я задержался намного дольше, листая сначала древний леадорский трактат «Сны на ложе Мэрэилин», повествующий о магии и некоторых интересных техниках влияния жрецов Мэрэилин. Если кто не знает: Мэрэилин — эльфийская богиня магии, скрытых сил, живущая в мире снов, но значительно влияющая на наш мир тонкими энергиями. Я в самом деле увлекся книгой, даже не заметил, как в зал вошла Элиан. Она появилась позади меня и, наверное, стояла там некоторое время, наблюдая за мной. Хорошо, что в этот момент я не пользовался смартфоном для фотографирования свитков или книги. Конечно, это не дало бы эльфийке прямую подсказку, как на самом деле я делаю переводы, но могло бы зачать в ней нежелательные мысли.

— Мастер Серж… — услышал я за спиной ее голос. — Я не помешаю?

— Разве может помешать светлейшая госпожа, тем более в месте, где не так много света, — отозвался я, чуть повернув голову.

— Вы любите шутить, мастер Серж. Это одна из причин, отчего общение с вами так приятно и необычно, — она присела рядом на свободный стул. — Вы сегодня задерживаетесь дольше обычного.

— И на это есть причины. Во-первых, эту ночь я проведу в вашей миссии, а значит, мне некуда спешить. А во-вторых, я сделал перевод чуть больше обычного, — в подтверждение я притянул листки, приготовленные заранее, — теперь имею удовольствие расслабиться, почитать «Сны на ложе Мэрэилин». Сожалею, что я не маг. Книга поразительная, но увы, для меня она может представлять лишь познавательный интерес.

— Я думала, чтобы расслабиться вы пожелаете не читать книги, а подняться ко мне и вместе со мной послушать музыку, — тихо проговорила эльфийка, мерцающий свет лампады отражался в ее глазах и на лице, делая его волшебно-прекрасным.

Вот как! Значит она меня ждала. Ждала моего появления, как обычно, ближе к эльфийскому часу Лилии, что примерно после 14.00 по-нашему, но я не пришел, и гордая леадорка забеспокоилась, умерила свою гордость.

— Дорогая Элиан, — я ее впервые назвал так, не сводя глаз с лица эльфийки, бронзового от мерцающих языков пламени, и пытаясь разгадать, насколько ей по вкусу мои слова. — Я подумал, что у нас впереди еще целый вечер. Чтобы не надоесть раньше, не утомить вас собой, решил побыть еще немного в библиотеке. Хотите? — я достал из кармана сумки распечатанный Дирол.

— Да, Серж, — она протянула ладонь, и я уронил нее два подушечки. — Вы когда-нибудь откроете мне секрет, где берете такие вещи?

— Вы не забыли, что это нельзя глотать, — на всякий случай напомнил я, понимая, что объясняться на тему «где я беру такие вещи» рано или поздно придется. Возможно, я сделаю это сегодня во время винопития. У Агаты мои откровения не вызвали особого удивления, думаю и эльфийка воспримет это спокойно.

— Серж, я все помню, а вы снова увиливаете от вопроса. Неужели, этот такая тайна? — спросила она, пожевывая мятные комочки.

— Элиан, дорогая, если вам так не терпится, — я взял ее прохладную и нежную руку, — то расскажу сегодня же за бокалом вина вечером. Только боюсь то, что я скажу, вас разочарует.

— Вы создаете еще больше интриги, — она рассмеялась. — А что если нам не ждать вечера? Эту книгу, если она интересна, можете взять с собой. Полистаете, если станет скучно. Я могу распорядиться, чтобы мне прямо сейчас принесли хорошее вино и фрукты.

— Да, но… — вот здесь я чуть задумался. — Во-первых, я не обедал: у меня в сумке лежал ломоть хлеба, сыр и ветчина. Но это не столь важно, можно перекусить и фруктами. А во-вторых, — и это серьезнее — ее неожиданное предложение ломало мои планы. Ответил ей так: — Думал еще немного поработать над… Ладно, от древних писаний уже голова болит. Вы правы, Элиан, пить вино, тем более с вами несравнимо приятнее, чем работать, — легко сдался я.

— Тогда я вас жду, — она улыбнулась. — Отдайте переводы мастеру Олгелу и приходите ко мне.

Конечно, она права. Зачем откладывать на вечер то, что можно сделать днем? Признаться, я мечтал об ужине с ней при свечах. В фантазиях уже несколько дней подряд я представлял то, что должно произойти между нами. От первого поцелуя до момента, когда я сниму с нее платье. Почему я так был уверен, что это произойдет? Не знаю. Наверное, это интуиция. Чутье мужчины-охотника, который уже выследил свою жертву и знает, как он ее возьмет.

Я не стал тянуть время, аккуратно свернул свитки, собрал листки с переводом, прихватил с собой разрешенную к выносу книгу и поднялся к Олгелу, чтобы отдать перевод. Заодно поставил его в известность, что в ближайшие пару дней я не буду заниматься переводами, так как решил отдохнуть.

Когда я вошел в кабинет госпожи Элиан Олли Уэсси, то обнаружил что ее в кабинете нет, а рабочий стол, где мы иногда или чай, по-прежнему завален бумагами. Я хотел было выйти, но услышал какие-то звуки из приоткрытой двери, а затем оттуда раздался голосок эльфийки:

— Мастер Серж, проходите сюда!

Я прошел. В этой комнате я прежде не был. Как можно догадаться, эта комната предшествовала спальне светлейшей госпожи Элиан, потому как за проемом следующей двери угадывался темно-синий, расшитый эльфийским орнаментом балдахин. А здесь на низком столике стояла серебряная ваза с фруктами, две нефритовые вазочки поменьше, полные леадорских сладостей. Между ними высокий кувшин с вином и два серебряных кубка. Элиан сидела на диване в тонком шелковом халате без рукавов, отчего татуировка на ее плече и груди проступала затейливыми завитками магических знаков, слегка светилась блекло-синим магическим светом.

— Здесь нам будет удобнее, правда же, мастер Серж? — с улыбкой сказала она и, поймав мою руку, заставила сесть рядом.

Вот такой смелости я от нее не ожидал. Теперь меня бы даже не удивило, если бы после винопития, она также взяла меня за руку и потянула в свою постель. Однако, я предпочитал, чтобы инициатива исходила от меня. Поэтому, сев с ней рядом, я положил ей ладонь на колено и произнес:

— Элиан… — чуть потянувшись губами к ее губам.

— Да, Серж?.. — тихо отозвалась она, замирая телом, при этом весьма оживая глазами — в них вспыхнули синие искры.

И когда я уже хотел поцеловать ее, она приложила палец к моим губам и сказала:

— Я очень хочу услышать обещанное. Вашу тайну, мастер Серж, где берете такие необычные вещи. Еще хочу скорее попробовать вино. Его доставили Тиирлиэн два дня назад. Говорят, поразительно вкусное.

— Элиан, вы понимаете, как дразните своей божественной красотой? Разве я могу думать о вине и каких-то тайнах? — сказал я, сминая пальцами краешек ее халата.

— Приятно, что вы так воспринимаете меня, — ответила она и сделала легкое движение навстречу, вполне достаточное, чтобы мои губы прижались к ее губам.

Короткий поцелуй тут же прервался по ее воле. Эльфийка отодвинулась и потянулась за кувшином. Я немного опередил, поднял кувшин и наполнил кубки наполовину. В леадорский традиции не было тостов как таковых, но имели место посвящения богам и тем, кто сидит за столом. Разумеется, мое посвящение с триадой лестных, вполне честных слов звучало в честь госпожи Элиан. Мы выпили по половинке, после чего она снова вернулась к вопросу «тайны», не дающей ей покоя.

— Как предупредил, я очень разочарую. Тайны в общем-то нет. Если лишь сложность все это пояснить, — ответил я, понимая, что мне уже не отвертеться. — Вы, наверняка знаете, что помимо этого мира, называемого Флагрум, существуют другие. Так же?

Она с улыбкой кивнула, и я продолжил:

— Разочарование, Элиан, будет в том, что я сейчас скажу простую вещь, но в то же время такую, в которую не просто поверить.

— Ну говорите, мастер Серж Орлов, — эльфийка пригубила кубок.

— Ваш Флагрум — не мой родной мир. Не так давно я перенесся сюда из другого мира, называемого Гая, — признался я. — Иногда, у меня возникает возможность как бы дотянуться до Гаи, недолго побывать там. Собственно, все эти необычные на ваш взгляд вещи оттуда. Правда все просто? И в то же время неправдоподобно сложно?

— Действительно объяснение очень простое: вы — не вятичевский и вообще не из Славврата. У меня были такие мысли Серж. Да, да, я думала о чем-то подобном, — она почему-то прикрыла глаза. — Даже без этих вещей вы странный, не похожий ни на кого.

— Элиан, вы разочарованы? — мне захотелось закурить, и эльфийка позволяла это делать дважды в нее кабинете, но я знал, что ей это не нравится.

— Нет… Я немного растеряна, — она потянулась за ореховым рулетом. — Даже очень растеряна. Теперь у меня еще больше вопросов.

— Давайте, эти вопросы вы не станете задавать сразу. Мир устроен так, что одни вопросы тут же притягивают другие, затем следующие. И люди, и эльфы заняты только тем, что ищут ответы на бесконечные вопросы, вместо того, чтобы просто жить и наслаждаться прекрасной жизнью, — неожиданно мне пришла идея, как заставить ее сердце биться чаще и сказал: — Элиан, вместо ответов на вопросы, хочу сделать для вас кое-что приятное, но со стороны это покажется странным. Не обращайте на странности внимание, но просто примите подарок, который я сейчас преподнесу. Но сначала… — я полез в сумку, которую бросил у края дивана, достал колонку JBL, сконектился со смартфоном, и скоро зазвучал Чайковский — Элиан особо любила «Щелкунчика».

Пока она зачарованно вслушивалась в первые звуки, я закрыл правый глаз и сжал кулак, взывая меню. Да, я решил немного потратиться из «Актива». Часа на Гае было более чем достаточно, чтобы сбегать в цветочный магазин, купить букет разноцветных фрезий. Таких цветов я не видел на Флагруме и у меня был шанс очень удивить эльфийку. К сожалению, стебли пришлось коротко обрезать, вызывая недоумение продавщицы. Зато цветочница завернула их в столь красивую обертку — какую-то особую бумагу с блестками — что вызвало даже мое восхищение. Возвращаясь домой, я купил две шоколадки, так сказать к столу, и десяток пакетиков кофе со сливками — напиток дерьмовый, но Элиан точно будет в диковинку. Уже подходя к дому, вспомнил про клофелин. Успел сходить в аптеку и покурить по пути.

Когда я снова предстал перед Элиан, прошло не более нескольких секунд. Вернее, скажу так: когда не я предстал перед Элиан, а мое сознание вернулось в тело, сидящее на диване, потому как тело с Флагрума никуда не исчезало.

— Это вам, божественная Элиан, — произнес я, разжав руки и протянув букет фрезий.

— О, Вечная Аолис! — воскликнула эльфийка, растерянная, не решаясь в первый миг прикоснуться к цветам. — Серж, вы сводите меня с ума! Как это может быть⁈

Она все же взяла букет осторожно, словно опасаясь, что он исчезнет, и сказала:

— Это прекрасная магия, мастер Серж. А вы совсем недавно убеждали, что магией вовсе не владеете, — она прижала цветы к лицу и втянула носиком их аромат. — Как называется эта прелесть? В Леадоре таких цветов точно нет. И в Славврате я пока не встречала.

— Называются фрезии, — меня умиляла ее реакция, сигареты и клофелин я сразу убрал в карман, а на стол положил пакетики с кофе и обе шоколадки. Пояснил, распечатывая одну из плиток: — А это сладость, подойдет к вину. Называется шоколад. Пробуйте, светлейшая госпожа.

Шоколад ей понравился особо, гораздо больше, чем прошлый раз Сникерс. Может поэтому так незаметно и быстро пилось тиирлиэнское красное. Мы осилили две трети кувшина и за это время, дважды слились в поцелуях. Второй раз Элиан уже не сдерживала себя. Я чувствовал, как осмелел ее язычок, и как ее тело становится все более податливым, стремящимся в желаниях к моему. Моя рука тихо хозяйничала, задирая край ее халата и поглаживая шелковистое бедро эльфийки повыше.

Эта детка определенно станет моей до наступления вечера. Да, минус блеск свечей, минус желанный, интимный полумрак, минус романтика… Зато какой могучий плюс: нарастающее, безумное желание скорее овладеть ей. Мой член был готов в клочья разорвать штаны.

Глава 14 Диалект и диалектика

Продолжение татуировки на плече эльфийки тянулось куда-то к груди, делало тело еще более желанным. Я коснулся пальцем плеча Элиан и лаская шелковистую кожу провел пальцем по извитой линии эльфийской руны. Слабосветящийся рисунок переходил на ее грудь, пока еще прикрытую шелковой тканью.

— Хочется видеть руну целиком, — прошептал я, касаясь ее груди.

— Вы же понимаете, для этого мне придется раздеться? — Элиан остановила мою руку.

— Разве это невозможно? — показалось, что руны на ее теле засветились ярче.

Она не ответила. Встала, вышла в рабочий кабинет, оставляя меня недоумении. Но довольно быстро вернулась.

— Сначала наденьте кольцо, — эльфийка протянула колечко, подаренное прежде мной. — Мастер, вы не забыли, на какой палец его следует надеть?

— Этот важный нюанс я запомнил на много жизней вперед, — ответил я, вставая дивана.

Она эффектно и многозначительно протянула левую руку. Взяв ее ладонь, я распрямил средний палец эльфийки и глядя в ее глаза, медленно нанизал на него кольцо, засверкавшее гранями фианита.

— О чем говорит эльфийская традиция теперь? — спросил я, обняв ее.

— Теперь она молчит, говорит лишь мое сердце, — отозвалась Элиан, ее теплое дыхание, шевельнуло щетинки моей бороды. — Надеюсь твое сердце тоже не безмолвно.

— Мое стучит так, что становится больно, — ответил я, лаская спину Элиан до ягодиц.

Затем подхватил ее на руки и направился в спальню. Сдвинутые шторы давали немного света, ровно сколько, чтобы окутать ложе под балдахином приятной тайной, пустить на него больше смелых фантазий.

— Мне не терпится видеть эти руны, — произнес я, опуская Элиан на постель и развязывая поясок.

— Тебе нужны они или я, — рассмеялась она, поддаваясь мне, сама спеша оказаться без одежды.

— Но с ними ты еще соблазнительнее. Твоя магия светится в них, — шептал я, стаскивая с нее белье.

Из комнаты, только что покинутой нами, доносился «Вальс Цветов» и под него нетерпеливыми толчками мой член рвался на свободу. Я тоже разделся. Быстро и бескомпромиссно. Видел, как ее глаза разглядывают, даже поедают мое тело, особенно ту часть, что ниже живота. Интересно, занималась ли она когда-нибудь любовью с людьми или ее опыт ограничен эльфами? Я даже не знал, сколько лет этой прекрасной дочери Леадора — страны за морем, мужчин которой я ненавидел, а женщин начинал боготворить. Не важно, сколько ей лет. Говорить с эльфами об их возрасте не имеет смысла. Элиан может быть и пятьдесят лет, и даже сто, но выглядит она моложе меня.

Я повалил остроухую красавицу на подушки, целуя в приоткрытые губы, в подбородок и опускаясь ниже от ключицы к груди. Светящаяся руна больше не интересовал меня, меня влекли ее прекрасные полусферы, упругие и нежные с розовыми навершиями сосков. Столь розовыми, что, пожалуй, таких не бывает у наших женщин. Мои губы впились в левый сосок и Элиан вздрогнула, слегка выгибаясь. Я начинал понимать особенности ее тела, с которым хотелось играть. Моя рука погладила животик, мягкий, но подтянутый, пальцы захрустели подстриженными жесткими волосками на лобке, сжимая его и погружаясь в складочку — она истекала влагой.

— Мой мастер… — Элиан затрепетала, целуя мое плечо, кусая его. Ладонь эльфики дотянулась до моего члена и требовательно сжала его.

Я знал, что ей нужно, но нахально продолжил ласкать ее щелочку, щипать губами соски. Когда эльфийка поняла, что моя игра продлиться дольше, чем она может выдержать, то эльфийка решительно выскользнула из-под меня, повалила своего мастера на спину и села сверху. Я животом почувствовал сочащееся, доведенное до крайнего нетерпения лоно. Оно стало горячим, в то время как ее тело оставалось прохладным: температура тела эльфом немного ниже человеческого. Глаза Элиан были закрыты, а руны на груди и плече светились заметно ярче.

Приподнявшись, Элиан направила мою твердь к своей пещерке. Я лишь слегка помог ей, приподняв ягодицы. В следующий миг она вскрикнула и вцепилась пальчиками в мою грудь. Я вошел не глубоко, но моей новой любовнице хватило остроты ощущений, чтобы она простонала:

— Мой мастер, тише…

С ее уст эти слова сейчас звучали как «Мой господин». Было сильное искушение, опрокинуть ее, раздвинув ее ноги пошире войти на всю глубину и отдолбить ее со всей закипающей страстью, но я не спешил. Знал, что еще немного и она сама пожелает этого, а пока пусть вкушает ощущение узловатого члена, растягивающего нежные стеночки ее глубин.

Приоткрыв глаза, Элиан приподнялась и плавно опустилась, с шумным выдохом. Я сжал ее груди, потирая сосочки, почувствовал — ей это нравится особо. Остроухая даже слегка завиляла бедрами, впуская меня еще глубже. Приподнялась и опустилась смелее. Ее пальчики, гладили и царапали мою грудь. Движения стали размашистей, резче. Вскоре она, протяжно застонала и превратилась в наездницу, на пустившимся вскачь жеребце. Я отпустил ее груди, сжал ягодицы, задавая еще более дикий темп. А потом добрался пальцем до ее мокрой, скользкой щелочки, нащупал клитор, потирая его доводя эльфийку до первого оргазма. Ее мощно затрясло. Она запрокинула голову и отчаянно забилась на моем члене.

Она все еще подрагивала, когда я снял ее с себя и поставил на четвереньки. Грубо развел ее бедра пошире, нажал на спину, заставляя прогнуться и вошел резким толчком в горячую скользкую пещерку. Элиан что-то заголосила на эльфийском, покачивая бедрами, сминая пальцами простынь.

Я входил в нее все чаще, глубокими решительными толчками, чувствуя, как от каждого удара содрогается ее тело, и воздух с хрипами вылетает из груди. Такая грубость еще больше завела Элиан, она затрепетала, вскрикивая и двинулась мне навстречу, взлетая вместе со мной к небесным хорам наслаждения. Кончил в нее, зарычав и сжав до боли ее полные ягодицы. Потоки горячего семени не поместились в ее пещерке, густо потекли по ногам.

Раньше я слышал, что оргазм у эльфиек не такой бурный, но длится гораздо дольше, чем у наших женщин. Вот в последнем я сейчас совершенно убедился. Еще пару минут, Элиан подрагивала и стонала, яростно сжимая подушку. Видимо ей до сих пор было очень хорошо, и небеса не отпускали ее.

— Ты прекрасна! — искренне признал я, когда она повернулась ко мне и открыла глаза. — Зайка… а возьми в ротик.

Она ответила не сразу, словно не понимая суть моей просьбы. Лишь когда я, стоя возле нее на коленях, качнул членом, обтертым о край простыни, она сказала:

— Но, Серж…

Мне так и хотелось сейчас взять ее за эти острые, дразнящие ушки и притянуть к себе так, чтобы багровый воин вошел между ее приоткрытых губ.

— Но, Элиан… — ответил я, приближая член к ее рту.

Понимая неизбежность предстоящего, она послушно открыла рот и обхватила губами головку.

— Хорошая девочка, — похвалил я, поглаживая светлые с золотистым отливом волосы, когда она начала поначалу сдержанно чмокать.

Ну вот, а кто-то рассказывал мне легенды, будто эльфийки в рот не берут. Не верьте в эти сказки. Берут и нормально так берут. Под конец, когда Элиан почувствовала, что я уже на пике, в ней проснулась приятнейшая жадность самки: она стала заглатывать глубже, сильнее присасываться. Отстранилась почти сразу, как первая струя семени выстрелила в ротик.

— Понравилось? — спросила она, вытирая лицо.

— Ты настоящая волшебница, — вполне честно признал я, лег рядом, обняв ее и прижав к себе. Потом мне почему-то пришло на ум спросить ее: — Эльфийка не может забеременеть от человека, так же?

— С чего ты взял? У меня сейчас безопасные дни, поэтому я так позволила, — ответила она, нежась в моих объятиях. — Например, Иллиана, мать моей очень хорошей подруги родила мальчика от вашего мужчины.

— Иллиана?.. — я где-то слышал это имя, но сейчас не мог вспомнить.

— Да. Твоя борода поколола мне шею и грудь, — сообщила Элиан, с улыбкой повернувшись ко мне. — Даже не знаю почему, но мне это нравится. А еще…

— Что еще? — спросил я машинально, все вертя в голове названое ей имя.

— Ты очень грубый. Мне было больно, — сообщила она, поцеловав нежно в шею.

— Прости, светлейшая госпожа. Это от слишком горячих чувств, — я погладил ее ягодицы.

— Прощаю. И мне это понравилось. Это особая боль, от которой есть особое наслаждение, — тихо сказала она.

— Напомни, кто такая Иллиана? Чем она известна? — попросил я, не в силах вспомнить сам.

— Знатная эльфийка из Тиирлиэн, в которую влюбился ваш князь Славин, — Элиан несколько удивилась моему вопросу.

— Только князь он не мой, — улыбнулся я. — Я же не из этого мира. Не забыла? Ты хочешь, чтобы я остался здесь до утра?

— В моей постели? Мастер Серж… Как же все это быстро получилось. У нас в Леадоре женщины не сходятся так быстро с мужчинами, — она привстала, положив подушки выше.

— И знаешь почему? Потому что вы живете в три раза дольше — вам некуда спешить, — мне захотелось закурить, в голове все вертелась мысль об Иллиане, князе, его сыне, родившемся у знатной эльфийки. Я встал и спросил: — Можно, здесь покурю?

— Наверное ты прав — насчет причин, почему вы так спешите. И я… — она потянулась с блаженством прикрыв глаза, — я, как ни странно, хочу просыпаться с тобой в одной постели. Только опасаюсь, что из этого не выйдет ничего хорошего, — затем добавила: — Кури, если хочешь.

Эта сцена выглядела как-то совсем обыденно, словно я не Флагруме, и она вовсе не эльфийка, а моя свежая любовница в богатом доме, где-то в Подмосковье.

— Элиан, ты же вхожа в княжеский дворец? — мысли о князе перетекли в мысли о княгине Ольге, и я подумал, что сама глава миссии «Око Наирлесс» вполне может поспособствовать мне.

— Конечно, да. Принеси несколько глотков вина, — попросила она.

— А можешь устроить так, чтобы в ближайшие дни я попал во дворец. Мне нужно увидеться с княгиней, — взяв сигарету и зажигалку, я разлил остаток вина по кубкам.

— Мастер Серж, зачем тебе это? Ольга — очень красивая женщина, может ты думаешь околдовать ее своими необычными вещами так же, как меня? — говоря это, она будто шутила, но возможно, что шутки в ее словах пряталось не слишком много.

— Мне нравятся красивые женщины, но интерес к княгине имеет иные основания, — я протянул ей кубок с вином, едва не расплескав его на постель.

— Снова ты что-то скрываешь. Снова тайны. Меня дразнят твои тайны, — она отпила несколько глотков и как-то странно посмотрела на меня.

Взгляд эльфиек не всегда легко понять из-за необычных зрачков и немного отличной радужной оболочки глаз. Сейчас мне показалось в ее глазах нечто хищное, прежде совершенно не свойственное Элиан. От этого взгляда мне снова захотелось ее трахнуть, и член тут же предательски встал.

— Мастер Серж… — видя это, она поставила кубок на тумбочку, — что ты задумал? — она отползла к середине кровати.

— Трахнуть тебя, детка, — так и не прикурив я положил сигарету, рядом с кубком.

— Что значит «трахнуть»? — взволнованно спросила она.

— Сейчас поймешь, — усмехнулся я, забравшись на постель. — Возьми ротик, а потом я покажу тебе, что значит «трахнуть».

— Серж, но у нас так не принято, — простонала она, но ее губы уже тянулись к члену.

Дав Элиан немного поиграть губками и языком, я повернул ее к себе задом. Звонко шлепнул по ягодице ладонью и, когда она вскрикнула от столь неожиданного поворота, вонзил багрового труженика в ее лоно. Я уже знал, что ей по вкусу такие игры, и строгая глава миссии «Око Наирлесс» не против чтобы в постели я был властным господином. В этот раз я ее трахал долго и жестко. Еле поборол сильное желание в самом конце, кончить ей в зад, как сделал это жене кузнеца. Но радости с ее узкой дырочкой решил оставить на следующий раз, предварительно к ним подготовившись.

— Теперь ты понимаешь, что значит «трахнуть»? — спросил я, отпуская эльфийку.

Она, упав на подушки, еще стонала и подрагивала от долгого нечеловеческого оргазма.

— Ну так, понимаешь? — повторил я вопрос, когда она пришла в себя.

— Да… — слабо ответила она. — Мне это нравится, но с тобой я боюсь сойти с ума. Дай мне скорее попить…

Я поднес кубок к ее губам. Эльфийка с жадностью глотала вино, поглядывая на меня. Потом сказала:

— Теперь я понимаю, чем так нравится Иллиане князь Славин.

— Ну этого мы с тобой в точности не можем знать, — рассмеялся я и щелкнул зажигалкой, прикуривая. — У нас складываются свои постельные игры. Правда же?

Проснулся я в обнимку с Элиан в ее уютной и широкой постели. Все-таки эта чертовка, еще дважды оттраханая ночью, не хотела выдавать мое присутствие перед сотрудниками их миссии. Прежде чем выпустить меня из покоев, вышла сама и отослала по какому-то пустяковому вопросу воина порядка, дежурившего на этаже.

— Приду ближе к вечеру, — сказал я, выходя от нее.

— Мастер Серж, — задержала меня эльфийка.

Когда я поднял к ней вопросительный взгляд, горячо поцеловала в губы, затем выдохнула:

— Вечером я хочу быть оттраханной.

— Это неизбежно случится, — с душевной улыбкой согласился я.

Я все хотел вернуться к разговору о том, чтобы Элиан устроила мне встречу с княгиней во дворце, но решил пока не трогать эту тему. Нужно сначала придумать правдоподобную версию, для чего мне нужна княгиня Ольга, и только потом заводить разговор о встрече с ней.

В планах на утро значилось, сразу же сходить в «Хрустальный Филин». Наверняка, Агата заждалась меня и волнуется. Пока кеошерийка будет перерисовывать древне-аштумские каракули со смартфона, я помоюсь и может позавтракаю, если Агата успела поесть сама. А нет — сходим вместе в трапезную «Карась и Щука», что на пути к Ставрову. Мы открыли эту трапезную для себя два дня назад. Там готовят реально вкусно: и рыбные блюда, и мясные по высшему разряду.

— Ну, Сершш, трахнул эту суку? — с порога набросилась Агата.

Я чуть не согнулся от смеха? Неужели, для моей коши этот вопрос был еще более важным чем для меня⁈

— Да, как следует отпорол ее. Запомнит надолго! — с хохотом отрапортовал я, направляясь к разложенной на подоконнике солнечной панели.

Ожидал, что Агата немного погрустнеет в приступе странной кошачьей ревности. Но нет в этот раз она осталась весела и лишь спросила:

— Отпорол, это значит трахнул?

— Именно так. И еще по заднице ее отшлепал, чтоб не зазнавалась, — продолжил шутить я — ничего, пусть коша постигает все прелести и странности некоторых близких мне диалектов Гаи. — Агатушка, перерисуешь это? — я открыл на Самсунге нужные снимки и подключил его к Повербанку. — Я пока в порядок себя приведу. Да, кстати, — остановившись возле ширмы, за которой скрывался огромный бронзовый умывальник и не менее огромный таз, я сообщил: — Кстати, о пользе траха: я придумал как добраться до карты. Вот это, детка, нам поможет, — вынув из кармана пачку клофелина, я торжественно потряс ей.

— А что это? — ясно же, что кеошерийка была не сильна в гаянской фармацевтике.

— Эти штучки вроде вашей алхимии. Брошу эльфийке в бокал, она выпьет и очень крепко заснет, я тем временем займусь ее сейфом. Сделаю это в ближайшие дни, — провозгласил я.

— Какая полезная вещь! — восхитилась Агашимая. Зрачки в кошачьих глазах расширились. Наверняка она уже строила планы, как можно использовать эту «полезную вещь» еще. У меня даже вонзило опасение, а не пожелает ли Агата стать клофелинщицей.

Все-таки запоздалый завтрак состоялся в «Карась и Щука». Я взял себе порцию их фирменных пряных пескарей, пожаренных с каким-то хитрым секретом. Крупные пескари хрустели словно чипсы и потрясали невероятным вкусом. Агата побаловалась фаршированным судачком, уплетая его вместе с косточками. К милейшему сударю Ставрову мы добрались лишь часам к одиннадцати.

Старичок, получив листки с художествами Агаты, недолго их поразглядывал, а затем меня приятно удивил и озадачил.

— Завтра после обеда, вам господин Серж, надлежит быть у меня, — сказал он. — Или, ежели вам так удобнее, то можем встретиться возле Железненского моста к пятнадцати часам, — и пояснил, перебирая листки бумаги. — К самой Ольге Васильевне идем на знатный прием.

— Ох ты, бля!.. — только и смог произнести я, стукнув тростью в пол. Потом уже спросил: — А чего так скоропостижно? Не думал даже.

— Как же не думал, если меня этим вопросом сам беспокоил? — ответил Илья Васильевич. — Я только вчера узнал от друзей, что у княгини будет прием. Купцы соберутся, важные люди, которые ведут товарные производства или владеют кораблями. Будут говорить о взаимно полезных делах между собой и с княжеским окружением. А еще на этом приеме княгиня угрожает сообщить о каком-то важном новшестве. В общем, так-то. Думайте, как этот прием повернуть для нас с наибольшей пользой. Я берусь вас туда провести, представить, если то потребуется важным людям и самой Ольге Васильевне. А вы со своей стороны, сударь Орлов, шанс не провороньте, — узнав мою фамилию, старичок использовал ее часто, словно забавляясь, и стараясь подчеркнуть, что я для него теперь не просто «Серж».

Вот я хотел сказать ему, что уже знаю, как решить вопрос с эльфийским сейфом и что скоро сделаю это, но решил пока промолчать. И спросил:

— Милейший сударь Ставров, все это крайне хорошо, но позвольте полюбопытствовать, а моя Агата приглашена на прием? Сам понимаете, если речь о важных людях, то как же без нее?

Мои слова явно польстили коше, она даже зашипела, сдерживая смех.

— Вы все шутите, господин Орлов? Нет сомнений Агашимая — важнейший представитель среди вас двоих, но она — не человек, — ответил он, поглядывая на кеошерийку. — Да, да, она вовсе не человек. Но мое сердце не настолько черствое, чтобы забыть о милейшей сударыне. Она тоже есть в списке. Вот только одежонку ей требуется понаряднее, — его взгляд остановился на стеганом кеошерийском халате, просившем стирки и хотя бы мелкого ремонта.

Глава 15 Осколки льда

Времени у нас имелось не слишком много. Тем более я обещал Элиан, что она будет оттраханой — обманывать свежую любовницу очень не хотелось. Поэтому после Ставрова мы с Агатой побежали по лавкам с последующим визитом в Гостиный двор. Несмотря на сопротивление кеошерийки, моим волевым решением распродали всю бижутерию, кроме кольца, которое я специально держал на случай встречи с княгиней Славиной. Надо заметить кольца еще более эффектного, чем украшавшее средний пальчик Элиан. После распродажи выручили семьдесят шесть рублей — сумма для нас некрупная, потому как с некоторых пор мы с Агатой считали себя существами не бедными. Продана была мелочевка, оставшаяся с прошлого раза. Этих денег хватило, чтобы купить приличную одежку для Агаты и для меня кафтан бежевого бархата с шитьем на груди и рукавах. Я его не хотел брать. Посмотрелся в зеркало и подумал, что в этом наряде я похож на князя Мстиславского из кинофильма «Иван Васильевич меняет профессию» — в общем, не мой имидж. Однако Агата настояла. Сказала, что мне очень идет. Взял. И теперь в голову настойчиво лезли мысли, что нужно в ближайшее время совершить ходку на Гаю за новой горсткой бижутерии на продажу, ибо денежки слишком быстро утекали. Для этих целей я сразу отложил три золотых эльфийских монеты по 10 лекр. Дело в том, что на Гае денег у меня тоже осталось не густо: наличкой тысячи три и на карточке меньше десятки, а там уже пора оплатить коммуналку.

Мы прошлись по Гостиному двору. Увы, сегодня ничего интересного в привозе не было. И уже у выхода Агашимая мне как бы невзначай сообщила:

— Сершш, нам нужно завтра продлить комнаты в «Хрустальном Филине». Денег осталось немного, может я в твою переселюсь? Зачем тратиться на две комнаты. Ведь я итак живу почти все время у тебя.

— Черт! Коша, а какого хрена ты насовывала мне этот дурацкий кафтан? Он стоит аж двадцать шесть с полтиной! И я в нем похож на клоуна! — рассердился я. Бля, ну реально, коша как все женщины: когда дело доходит до покупки тряпок, мозг отключается.

— Сершш, не сердись, а? — она лизнула меня в щеку.

— В общем, так, из-за этих дурацких покупок, придется за побрякушками метнуться сегодня, — решил я. — А тебе тоже придется! Придется самой бегать, продавать их. Мне уже надо в миссию возвращаться.

Да, тратить еще очки из «Актива» вовсе не хотелось. После вчерашней ходки за букетом фрезий для Элиан там осталось около двадцати. На перемещение нужно 5 и еще как минимум потребуется час задержке на Гае — это минус 10. Итого я могу остаться почти без «Актива», который очень нужен на всякий «пожарный» случай. Уж я-то знаю как иногда жизнь поворачивается.

Подумав, что я слишком сурово поговорил с Агатой, смягчился и сказал:

— Кош, тебе что принести?

— Новую музыку, — не задумываясь сказала она. — Ты прямо сейчас?

— Да. Давай только отойдем в спокойное место, — я направился к воротам.

Увидев по пути грузчиков, несущих ящики со скобяными и кузнечными изделиями, вспомнил о Лейне — жене кузнеца Дартена. Стало как-то немного стыдно. Наверняка, она ждала моего визита в Кузни. Ждала уже давно, ведь сколько дней уже прошло… А я все занят своими делами, которым нет конца и даже не думаю о ней. Она хорошая девочка. Нужно выбрать пару свободных дней и съездить в Кузни.

Сойдя со ступенек Гостиного двора, я отошел в тень платана и сразу вызвал меню:

' Личное-Инфо

Объект-Инфо

Особые возможности

Задания

Разное*'

Далее, жмяк:

«Личное Инфо»

' Уровень Здоровья 129

Физическая Сила 120

Сила магии 52

Ловкость и реакция 155

Выносливость 108

Ментальный Уровень 163

Магическая Энергия 88

Обаяние и Шарм 131

Боевые техники 4

Магические техники 4

Нераспределенный актив 27

Вернуться'

Слава Крону, за сегодня «Актив» немного прирос. Но это все равно катастрофически мало для таких прогулок. По сути подстраховки ноль. Одно радовало: завтра скорее всего я выполню задание: «Побывать в княжеском дворце. Выразить почтение княгине Ольге». Надеюсь, «Актив» существенно пополнится.

Ладно, не будем тянуть резину — вперед.

Очутившись на кухне московской квартиры, я тут же нажал «Задержка на Гае» один раз — зеленая полоса просигнализировала, что мой час тихонько утекает. В кулаке я сжимал три эльфийские монеты. Две из них спрятал туда, где обычно держал при Лене заначку. Одну прихватил с собой. Проверил в ветровке наличие сигарет и вышел из квартиры.

По пути к торговому центу подумалось: «Надо бы Агате купить маленькую акустическую колонку с картой памяти. Залить на нее всего Моцарта, Бетховена и иже с ними — пусть девочка радуется». Первым делом, не доходя до торгового центра свернул к ювелиру Илье Яковлевичу — его я знал немного, потому как несколько раз носил туда Ленкины кольца и цепочки для ремонта. К счастью, старичок был на месте, ковырялся с какой-то цацкой под светом яркой лампы, разглядывая ее через лупу. Поздоровавшись, я положил перед ним эльфийскую монету. Ничего пояснять не стал — сейчас меня интересовала его реакция. Старичок разглядывал ее долго, то поднимая взгляд ко мне поверх очков, то снова роняя к денежке. Потом отошел к какому-то прибору, там еще что-то делал, после чего сказал:

— И где же ты такое взял?

Писец! Точно, как барышни на Флагруме: «Где ты берешь такие вещи⁈». В пиз*е! Доставали подобные вопросы. И ладно бы на не слишком просвещенном Флагруме. Но здесь, в родном мире — это уже как бы перебор. Так и подмывало сказать ему правду: в кошельке убитого эльфа.

— Да так, — ответил я. — Дома завалялась и есть еще. Хочу прицениться, продать. Кстати, не знаете это монета или медаль. Что это вообще такое. Знаю точно, что золотая — знакомый уже проверял, — слегка соврал я.

— Ну, понимаете ли, молодой человек… — начал он, и мне стало смешно на него смотреть. Он завис на долгой паузе, почесывая затылок. — Да, это золото высокой пробы, девятисотой. Здесь почти пять грамм. Вы это хотите продать как лом?

— Илья Яковлевич, как я сказал, у меня имеются еще такие… назовем это монеты. Я хочу их продать выгодно. Давайте поступим так: сейчас я уступлю эту вам как лом. Но вы же понимаете, что цена такой вещицы может быть выше, чем цена пятиграммового кусочка золота? — я прищурился, давая понять, что здравомыслие мне не чуждо. — Поэтому, мы не будем спешить с остальными. Вы пока подумаете, может, покажите кому-то из сведущих людей и потом уже на другие монеты предложите мне более интересную цену. А я, чтобы оценка вышла более объективной, отнесу еще по монете в разные ювелирки, может, обращусь к нумизматам. Мало ли, вдруг это особо ценная монета.

— Ну если как лом, то с учетом… — он начал что бормотать, вертя в пальцах монету. — Двадцать тысяч прямо сейчас вас устроит?

— Устроит, с учетом того, что я очень спешу, — как бы неохотно согласился я. На самом деле меня вполне устраивала такая сумма. Если на двадцать тысяч купить бижутерии и выгодно обменять ее на Флагруме на золотые монеты, хоть рубли, хоть лекры, то получится охренительный заработок. Только один нюанс: бижутерию на двадцать тысяч точно не перенесешь за одну ходку. В общем, такой бизнес обещал стать невероятно доходным.

Небрежно сунув в бумажник четыре новеньких пятитысячных, я поблагодарил ювелира и направился к дальше. Времени оставалось в обрез. Не изобретая ничего нового, я поднялся в бутик, где закупался прошлый раз, и набрал там всякой сверкающей ерунды на пять тысяч. Продавщица — юная полненькая блондинка — наверное, запомнила меняс прошлого раза. Улыбалась мне, показывала на витрине всякие красивые на ее взгляд цацки. Я тоже улыбался, но на ее настойчивую рекламу не велся: и так набрал достаточно. Правда уже в конце, когда она пробила чек и сложила в пакет мои покупки, мой взгляд остановился на очень красивом кулоне. Он был из легированной стали: этакое прекрасное соцветие украшенное крупными фианитами и лепестками разноцветной эмали. И стоил кулончик недешево, аж 1899 рублей.

— Обратите внимание еще на это, — продавщица указала на соседнюю витрину, где лежало похожий кулон, сделанный в форме бабочки. — Очень красивые вещи от фабрики «Женави», — попыталась она втюхать мне. — Немного дороже подобных изделий, но это отличное качество и непревзойденная красота. Тем более «Женави» — последние годы в восходящем тренде.

— Детка… — произнес я с улыбкой глядя на нее, — если бы ты знала, какие сейчас тренды на Фагруме, то не говорила такую чушь. Но ладно. Возьму и то и другое, — решился я и достал еще одну пятитысячную.

Выходя из бутика, активировал меню, проверил время. Зеленая полоса ужалась, в моем распоряжении оставалось около тридцати минут. А надо еще эти покупки правильно разложить для транспортировки на Флагрум. Выходило, что купить колонку для Агаты, увы, не успею. Нет, так не пойдет. Должен успеть! Я побежал к магазину электроники. И здесь случилось то, что меня встряхнуло, пожалуй, еще больше тех несведущих людей, которые не подозревали о существовании Флагрума. Впереди со стороны лестницы я услышал чьи-то выкрики: похоже на нарастающий скандальчик. Через десяток шагов увидел, как чернявый паренек, наверное, кавказец выкрикивал в сторону светловолосого в джинсовой куртке:

— Альбина моя сестра! Ты понял, козел дранный!

— Если еще раз к Альбине приблизишься, я тебя заставлю говно жрать! — вторил ему другой.

Светловолосый резко остановился и злобно проговорил:

— Говно сейчас будете жрать вы, утырки! — он замер, глядя на четверых парней, после его слов явно охреневших от борзости.

И когда они бросились к нему, взмахнул рукой, рождая перед собой тускло светящуюся полусферу. Бежавшие к нему точно налетели на упругое препятствие. Для зевак, собравшихся у лестницы, это был невероятный фокус, который нашим гаянским мировоззрением никак объяснить нельзя. Но я-то знал, что тип в джинсовке задействовал спелл «Магический Щит». Скорее всего второго или третьего уровня. Действие этого полезного спелла я видел только в игре. Но мы были не в игре и даже не в реальности Флагрума. Поэтому я охренел гораздо больше, чем собравшиеся у лестницы зеваки.

Парень в джинсовке на этом не остановился: приняв боевую стойку и удерживая перед собой ладонью левой руки «щит», он занес правую руку в сторону и чуть вверх и ударил в нападавших «Осколками Льда». По всем правилам магического искусства ускоряя их резким движением руки вперед.

— Бля! Не надо! — крикнул я ему. — Убьешь нахрен!

Острые ледяные конусы, каждый длинной сантиметров по 10–15, ударили в пол разбиваясь на куски. Однако, один из них попал в того паренька, который вторым вступил в перепалку со светловолосым. Ударил ему в живот, и паренек скорчился, сложился, падая со стоном боли на пол. Остальные, побледнев лицами, попятились к лестнице. Неведомое пугает порою даже сильнее, чем близость самой смерти. Послышались женские крики, топот ног. Собравшаяся было толпа спешно разбегалась.

— Всех с говном смешаю! — заорал маг в джинсовой куртке. Для острастки он еще дважды задействовал «Осколки Льда», пуская их в витрины соседних бутиков. С жалобным звоном посыпались стекла. Людские крики звучали громче, чаще. Кто-то орал «Полиция!», кто-то матерился, кто-то просто убегал.

— Запомните, утырки! Не надо связываться с Владом Лесовским! — недобро усмехнулся маг в джинсовой куртке, убрал щит и зашагал по опустевшему коридору.

Когда он скрылся за углом, к пареньку, корчившемуся на полу, подбежали друзья. Кто-то нервно вызвал скорую. Жив и слава Крону! Я-то знал, что осколками льда можно прошить насквозь. Пробивали даже среднюю броню. Вокруг меня в панике, недоумении суетились люди. Только они еще не представляли, что это может означать для Гаи. «Влад Лесовский… Влад Лесовский…» — несколько раз повторил я, пытаясь вспомнить это имя, однако память пока безмолвствовала. Разумеется, наших на Флагруме я знал далеко не всех. Скорее всего знал лишь незначительную часть. И вовсе не факт, что «Влад Лесовский» — его настоящее имя. А если настоящее, то он или идиот, или до идиотизма самоуверенный. Ведь явно по этому имени его будет искать полиция. Да и друзья пострадавшего парня вряд ли оставят его в покое. Если так разобраться, то даже против самого крутого мага должны неплохо работать обычные пули.

Я торопливо открыл меню и тут же выматерился: в запасе оставалось 25 минут. Поспешить домой или все-таки рискнуть — быстро купить колонку для Агаты. Магазин электроники находился рядом. И я рискнул. Забежал и протараторил продавцу:

— Портативную акустическую колонку с картой памяти или встроенной памяти. Самую маленькую, плоскую. Модель, производитель похрену! Быстро!

Тормознутый продавец повел меня к витринному шкафу. Указал пальцем на Marshall Emberton, пытался что-то рассказать мне о ее достоинствах, но я его грубо прервал:

— Эй, слышишь, самую маленькую плоскую! И скорее! У меня через двадцать минут перелет в иной мир!

— Ну вот эту может? — с сомнением спросил он, указав на JBL CLIP 4.

Очень хотелось сообщить ему, что он дебил и что у меня уже имеется почти такая, но у нее нет встроенной памяти и слота под карту, как нет их во всей известной мне линейки JBL.

— Вот! — я указал на какую-то дешевую хрень неизвестной мне марки SmartBuy — главное она подходила по размеру для переноса и имела слот для карты памяти. Кнопки управления тоже были удобны для пальчиков Агаты. Не то чтобы я жадничал купить для коши колонку получше, просто времени выбрать не осталось. — Эту давай быстро! — я едва не ускорил его пендалем. Видя мой грозный настрой, продавец зашевелился. Спешно пробил товар на кассе. Протянул мне чек и пару сотен рублей сдачи.

— Засунь себе в очко! — пожелал ему я, схватил колонку и побежал к выходу из торгового центра.

Уже забегая в подъезд, дыша как загнанный пес, я активировал меню: зеленая полоса на исходе, осталось две минуты пятьдесят секунд. На ходу приготовил ключи и выронил пакет с бижутерией. Бля, писец, Крон! За что⁈ Подхватил пакет и добежал до двери, дыша частым жалобным хрипом. Рука дрожала, никак не мог попасть ключом в замочную скважину. Кое-как открыл. Колонку в упаковке просто бросил на пол — все равно она не помещалась в первую ходку. Да, увы, их придется делать две, а значит потратить еще 5 очков «Актива» — благо они были.

На кухонный стол высыпал бижутерию из пакета и быстро распределил ее между прижатыми ладонями и животом. Слава тебе, Крон! И тебе, Сварог, хвала! Успел! В следующий миг я стоял перед Агатой.

— Вот это, детка, возьми… — я протянул ей две неполных горсти цацек, сверкающих на солнце точно бриллианты. — Это и это продавать не надо, — я отложил оба дорогих кулона, уже представляя как один из них смотрелся бы, свисая с шейки княгини Ольги. — Остальное все нужно продать. Ценой можешь особо не париться. Делай так, чтобы много не пришлось бегать. И если тебе что-то из этих штук нравится, не стесняйся, бери себе.

— Сершш! Как я тебя люблю! — эта сучка набросилась на меня и намочила языком мне щеку и шею.

— Я еще раз мотнусь, заберу подарок. Хороший. Лично для тебя, — кулоны на всякий случай я спрятал в кармане своего кожаного рюкзака. Кстати, сделанного здесь вятичевскими мастерами по моим так сказать чертежам. Затем активировал меню, выбрав нужный пункт оказался на кухне московской квартиры. В запасе имелось примерно минут 15. Времени совсем не много, чтобы залить на новую колонку музыку для Агаты и немного ее подзарядить. Но я с этим достойно справился. Как только несколько папок с немецкими композиторами. Для прикола залил ей немного хард-рока — пусть коша взбодрится. Как почувствовал, что скоро меня вышвырнет на Флагрум, так левую руку приложил к животу отработанным образом закинул туда штук семь сигарет, затем положил колонку и накрыл ее правой рукой. Причем от зарядки я ее не отсоединял. Было просто по приколу, как всемогущее «нечто» обрежет провод. Обрезало четко — точно по границе верхней, прижатой к груди ладони.

— Агата… — я стоял перед ней с приятнейшей улыбкой.

— Сершш!.. — она тоже улыбалась, щурясь от солнца и вертя в пальцах одно из новых колечек.

— Как тебе это… — я несколько замялся, убирая в карман сумки сигареты, потом все-таки активировал колонку и нажал на «Плей».

Звук у нее не очень, не сравнить с JBL, которой я ублажаю острые ушки эльфийки, но вполне сносный. И эта неизвестная мне SmartBuy достаточно громкая, но с жутко обрезанными басами. На первые звуки «К Элизе» тут же отреагировали купцы, стоявшие у ворот Гостиного двора: повернулись к нам, кто-то начал показывать на меня пальцем. Эх, дремучесть, бескультурье, бля!

Агата от обалдения подарком заорала так, словно с ее накрыл случайный оргазм и бросилась обнимать меня. Я еле вырвался. Скажу честно, лапы у коши очень сильные. В порыве может и придушить. Я даже сострадаю незадачливым мужчинам, которые решаются с ней трахнуться.

— Дорогая давай вместо любезностей, научу тебя этой штукой пользоваться, — предложил я, направляя ее толстенький палец на одну из кнопок и объясняя, назначение.

Кеошерийки сообразительны не хуже, чем люди. Она запомнила все с первого раза, только переспросила насчет кнопок громкости. Я ее предупредил, что к вечеру, если слушать без остановки, колонка сядет. Как ее зарядить, объясню уже завтра.

И завтра нас ждал очень интересный и важный по предстоящим событиям день. А сегодня мне предстояло вернуться в эльфийскую миссию «Око Наирлесс» и исполнить долг любовника — ведь ясно, что после вчерашнего светлейшая госпожа Элиан Олли Уэсси с особым нетерпением желает меня видеть.

Глава 16 Ее светлость

Наверное, зря мне выделили личную комнату в миссии «Око Наирлесс». Зачем она, если я ночевал на мягкой и просторной кровати светлейшей госпожи Элиан Олли Уэсси. Мне очень нравится ее кровать, особенно, когда рядом лежит ее хозяйка.

Я лишь на час зашел в библиотеку, чтобы сфотографировать свитки, приготовленные мастером тайных книг Олгелом, сделал вид, что работаю над ними, нахально покурил там и, бросив в рот две подушечки Дирол, поднялся к главе миссии. Элиан сидела за столом с важным видом водя пальчиком по какому-то рваному манускрипту. Увидев меня, тут же расцвела и приветствовала по-эльфийски:

— Небесный свет твоему сердцу, мастер Серж!

Элиан встала, подошла ко мне, грациозно обходя громоздкий стол.

— Тебе бесконечной молодости и красоты! — ответил я, немного наученный возвышенным леадорским пустозвонствам. — Ты занята?

— Уже нет, — сказала она, прижимаясь ко мне.

— Ты меня дразнишь, Эли… И я не собираюсь это терпеть, — сказал я со строгостью, подхватил ее на руки и усадил на стол, небрежно сдвинув книги.

Она явно была растеряна, ошарашена. Не знала, что сказать, даже когда я задрал ее ножки и бесцеремонно стянул трусики. Мне нравилось ее удивлять. Нравилось ее выражающее изумление голубые глаза, зрачки в которых жутко расширялись. Сейчас самое время узнать о назначении офисных столов в моем родном мире. В сторону эльфийскую чопорность. Два пальца моей правой руки без особых прелюдий вошли в ее лоно. Элиан лишь успела выдохнуть:

— Но, Серж! Ты сошел с ума!.. Ты хочешь меня здесь?

— Да! — сообщил я ей неожиданную новость, водя в ней пальчиками.

— Но это же стол! — она застонала, раздвигая ноги шире. — Скажи, что ты очень хочешь меня! Скажи, что не можешь терпеть!

— Верно, дорогая. Это стол. И я хочу. Очень. И ты сейчас поймешь, что трахаться на нем приятнее, чем за ним работать, — объяснил я, запуская пальчики на всю глубину, и пошевелив ими там.

— Уже понимаю, Серж! Да! — Элиан запрокинула голову, роняя роскошные волосы на стопку книг.

Через миг она подавилась собственным стоном — мой член яростно растягивал ее мокрую киску. Ножки эльфийки легли мне на плечи, я зубки с нежной страстью вцепились в мою руку.

После этого мы провели прекрасный вечер и отличную ночь. Даже не понимаю, как я умудрился вполне выспаться. А утром я намеренно отвел Элиан в ее кабинет, усадил в кресло. Сам сел перед эльфийкой на стол и объяснил ей, что такое утренний минет.

Через пять минут она сидела снова потрясенной, с забрызганным семенем лицом, сияющими синевой глазами, зрачки в которых превратились в черные пятнышки божественного обалдения. Я, поглаживая ее волосы, иногда с умилением касаясь длинных острых ушек, рассказывал ей, как она прекрасна. И клянусь, я вовсе не врал. Она в самом деле была прекрасна: без сомнений она была лучшей из всех моих женщин, которых я знал.

— Серж, я хочу кофе, — сказала она, вытирая лицо.

— Нет проблем. Только распорядись, чтобы подали горячую воду, — я слез со стола, поправляя штаны.

— Только выйди в другую комнату, — попросила она. — Не надо чтобы тебя сейчас видели.

Я вышел в другую… Ту самую, где находился сейф. Пока она говорила с кем-то из своих в коридоре, внимательно осмотрел его со всех сторон. Надо признать стальная конструкция, высотой мне по грудь сделана очень основательно из толстенного металла. Не чета сейфу в Китеже, который мы с Агатой взломали минут за двадцать, используя только зубило, старый топор и крепкие маты. Правда внутри китежского нас ожидали лишь торговые бумаги и ни копейки денег. О взломе этого сейфа я даже не думал, да и зачем, если у светлейшей госпожи Элиан имеются ключики. Одновременно с размышлениями о сейфе и его содержимом меня начала покусывать совесть. Очень не хотелось оказаться последней сволочью к хозяйке этих знатных покоев. Да, она не наша — она эльфийка. С эльфами у меня свои счеты. Но Элиан доверилась мне, а я никогда прежде не обманывал людей, с которыми был в доверительных отношениях. Тем более у меня с ней не просто доверительные отношения, но что-то вроде любви. Она мне уже по-своему дорога. Я бы очень не хотел рвать с ней отношения. Не хотел бы делать ей больно и обижать ее.

С другой стороны… Ведь я же не буду ничего красть. Всего лишь сфотографирую карту расположения гробницы Арха Наргула. Все равно она для Элиан пока бесполезна: вряд ли она знает, где искать фрагменты кода для вскрытия дверей в усыпальницу. Хотя это лишь версия. Когда снимки карты будут у меня, я могу, ничем рискуя, поговорить с ней о тайнах гробницы Наргула. Возможно, она знает о тайнах захоронения еще больше, чем милейший сударь Ставров. Ведь подобные изыскания как раз и есть одно из основных направлений деятельности «Ока Наирлесс».

Когда я повернул голову, то увидел, что Элиан стоит в проеме двери. Возможно, она видела мою задумчивую позу возле стального гиганта, хранящего ее ценности, а это крайне нехорошо — может зародить в ней скверные мысли.

Мы пили кофе по очереди из одной большой чашки. Потому как прислуга не догадалась, что в покоях Элиан есть еще кто-то кроме нее.

— Серж, я, наверное, приду сегодня поздно. Нужно отлучиться по делам миссии, — сказала эльфийка, передавая мне чашку с рисунком лебедей на фарфоре.

— Да, конечно, дела не должны страдать, — согласился я, подумав, что ее исчезновение допоздна как нельзя кстати. Ведь неизвестно, насколько я задержусь в княжеском дворце.

— Ты будешь скучать? — она прижалась ко мне.

— Навещу Агашимаю. Ей очень одиноко без меня, — я уже рассказывал Элиан о кеошерийке: всю нашу историю, как я ее спас, как мы подружились. Утаил лишь то, чем мы зарабатывали себе на жизнь.

— Ты правда не трахаешься с ней? — эльфийка грустно улыбаясь.

— Правда. Клянусь перед богами. Это так важно для тебя? — я отпил несколько глотков по-прежнему горячего кофе и взял булочку с фруктовой начинкой.

— Да. Важно… Я начинаю ревновать. А значит, в моем сердце распустилась любовь, — она прижалась ко мне левой грудью, словно давая послушать стук ее сердца.

— Разве у эльфов может случиться такое так быстро? Элиан, это лишь увлечение, — попытался оспорить я.

Она не ответила.

Ставров оказался в своем репертуаре. Предупредил через Агату, что сам во дворец не пойдет, а проведет нас туда купец Игнат Коробов. В общем, снова в сторонке хитрый старичок. В моем воображении он все более походил на этакого серого кардинала, вершащего большие дела, при этом оставаясь незаметным. Ну, Коробов, так Коробов. Встретились мы с ним возле Железненского моста. Узнал он нас легко. И как не узнать такую пару: молодой мужчина с тростью и с темно-коричневой штукой на глазах — именно так обрисовал меня в солнцезащитных очках Илья Васильевич — и молодая красивая кеошерийка.

— Вы, никак, сам господин Орлов Серж? — поинтересовался подошедший к нам мужчина лет сорока, с бородкой, местами седоватой, пузатый, красноносый, лицом веселый.

— Именно так, — согласился я, отвешивая поклон. — А вы, никак, сам господин Коробов Игнат?

На что он утвердительно кивнул, покосился с улыбкой на Агашимаю и сказал:

— Так идемте. Пропускные бумаги у меня. Чего тут стоять, когда нас ждет дворец⁈

Он двинулся через мост к воротам, в которые уже заходили люди. Немного, но на моих глазах десяток знатных господ туда подались, показывая пропуска стражам, чья броня сияла в лучах опускавшегося солнца. Дворец возвышался на широком холме, белея каменными стенами, окруженный роскошным садом, о котором я знал пока лишь со слов Ставрова. Старичок иногда любил поболтать и часто баловал нас с Агатой историями из своей непростой жизни.

— Прием сегодня знатный, — поделился ожиданиями Коробов. — Говорят и столы будут обильные и выпивки от души. А я, господин Орлов, люблю пожрать. Тем более если в хорошей кампании, чего ж не сходить к княгине. Кстати, — уже на подходе к воротам, он меня прихватил за рукав и шепнул, покосившись на Агату. — Ух, хороша, ваша чертовка! Везет вам, Орлов!

Я был готов засмеяться, и пояснил ему тоже шепотом:

— Мне она просто подруга. Свободна для теплых отношений. Можете приударить.

— О!.. — он скруглил рот и чуть вытаращил глаза. Но дале говорить ничего не стал, видимо приятно потрясенный моими словами. Поковырявшись, отыскал три пропускных бумаги где-то в складках одежды и протянул десятнику — того выделяла узкая красная лента поверх кирасы.

Не задерживаясь в саду, мы вошли во дворец и сразу поднялись по широкой беломраморной лестнице в зал приемов. Я сюда никогда не заглядывал даже в игре. Надо признать, дворец впечатлял. В разы богаче и просторнее, хорошо известного мне китежского, в котором заседал князь Дубров. По обе стороны зала вставало два ряда колонн, поддерживавших террасы. Между колонн справа располагались столы, полные еды и всевозможных напитков. Возле столов ни стульев, ни табуретов не имелось. Такой подход на Гае назвали бы «шведским», но здесь вошла в моду традиция эльфийская, вернее леадорская, по которой долго сидеть за столом и уплетать за обе щеки, считалось предосудительным. По другую сторону зала имелось в достатке диванов и кресел: если кого не держат ноги, мог прислонить тяжелый зад там. И цветы: в зале было довольно много цветов, от чего в просторном зале казалось нарядно, а воздух полнили приятные ароматы.

— Ну, господин Орлов, как пожелаете: на время здесь расстанемся или вас представить княгине? Только вижу, она занята вроде, — Коробов стал справа от огромной цветочной вазы, пропуская дальше подошедших гостей.

— Я бы и сам представился, только бы знать кто здесь княгиня, — сказал ему я почти на ухо. — Знаете, будет нехорошо, если за княгиню сочту какую-то иную красивую госпожу.

— Ох вы шалун! — он отвел меня к соседней колонне, где четверо купцов уже пробовали вино и наклонившись ко мне сообщил: — Очень нравится мне подруга ваша. Если вы правду говорите, будто она не более чем подруга, я бы с ней поболтал о всяком.

— Так болтайте. Агата это любит, — рассмеялся я. — Только главное покажите мне княгиню.

— Как же вы не видите? Вот же ее светлость, сама Славина, во всей славе и красоте! Я же вас на нее вывел, — Коробов кивнул, указывая как бы бородой в сторону от меня.

Я повернул голову и увидел ее. Ну да, вывел он на нее меня так, что княгиня оказалась справа, едва ли не сзади. Ее окружало несколько богато одетых женщин и трое мужчин, ведущих с Ольгой Васильевной довольно громкую беседу. Говорили что-то о кораблях и доках. Но боги с ними, кораблями и доками! Княгиня Ольга была прекрасна. И я почувствовал, как в моем пылком воображении она уже отодвигает в сторонку красавицу Элиан Олли Уэсси.

— Черт! — сказал я, подходя чуть ближе.

— Сершш, что не так? — тихо спросила Агата.

— Все очень так. Так что прямо писец как! — сообщил я ей, оттесняя какого-то щеголя в бордовом кафтане и еще на несколько шагов приближаясь к Славиной. Ее на редкость миловидное лицо, пухлые, точно созданные для поцелуев губки не могли оставить меня равнодушным. Душа уже трепетала. Да и тело тоже начало приходить в беспокойство в области паха. А когда она повернула голову ко мне и мои глаза встретились с ее, ясными, пленительно-зелеными, я понял, что уже ранен. Глубоко, в самое сердце.

— Охренеть… — проговорил я, в добавление к сказанному выше.

— А чего ругаешься? — не унималась кеошерийка.

— Я не ругаюсь. Я выражаю эмоции, объяснил я ей. — Кстати, ты очень Коробову понравилась. Не хочешь его еще больше околдовать. Этот мужичок может нам пригодиться.

— У меня глаза разбегаются. Здесь столько хороших мужичков. Я на многих бы поохотилась, — отозвалась Агашимая, стоя позади меня.

— Тогда расходимся. Сегодня у тебя своя охота, у меня своя, — решил я. — Позже встретимся на этом же месте.

Не знаю, может Агата обиделась, но я сейчас был полностью поглощен мыслями о подкате к княгине. Подкат должен быть эффектным, чтобы ее впечатление обо мне не смазалось на фоне других. К моему неудовольствию народа вокруг нее собиралось все больше. А потом Славина и вовсе направилась в противоположный конец зала. Я было поспешил за ней, но в этот момент трубачи продудели какой-то сигнал и началась, так сказать, официальная часть приема. Ольга Васильевна села на трон, по обе стороны выстроились по три советника, лысый старичок хлопнул в ладоши, призывая к тишине. И как публика чуть притихла, начал зачитывать текст с длинного, едва ли не до пола свитка. Читал о каком-то новом законе, касающемся ввозных пошлин, что, кстати отозвалось среди купцов ропотом недовольства и одобрением гильдии мастеровых, потом о новых правилах торговли в порту и что-то еще, еще. Я понял, что эта хрень мне совершенно неинтересна и время вернуться к столам, поесть и слегка выпить. Ведь я сегодня даже не обедал, а время уже сошло к ужину.

Пока я с аппетитом трепал ломоть жареной баранины, запивая великолепным элем, лысый горластый старичок, вероятно дочитал тот длиннющий свиток с новыми указами, приказами и прочим, меня вовсе не касавшимся.Затем его пронзительный голосок еще раз призвал к вниманию. Я же больше внимания уделял еде — умелые повара у княгини, надо признать. К произносимому старичком я начал прислушиваться лишь тогда, когда по залу пошел ропот, а затем гул голосов и редкие аплодисменты.

— Вы слышали? Нашего Максима в бароны! — воскликнул незнакомец, уплетавший что-то мясное по левую руку от меня. — Ведь заслужил, старик! Он же свои денежки вкладывал в портовый привоз. И постоялый двор строил он!

— Это как в бароны? — не понял я, зная, что ни в одном из княжеств Славврата не имелось дворянства как класса. Условно было деление на сословия: купцы, воинство, мещанство и мастеровые, крестьяне, но дворянских титулов не назначалось. Многие из этих сословий в княжеский дворец прямо без особых причин не допускались, но допускались представители гильдий.

— Вы что не слышали? Ольга Васильевна указ подписала, за особые заслуги перед княжеством некоторым нашим людям повелевает давать высокие титулы: баронов, стало быть, и этих… как их, графов, — собеседник мой значительно потряс жирным пальцем.

— Ну, нам это, уважаемый, вряд ли грозит, — рассмеялся я, вытирая губы салфеткой.

Но между тем подумал: как бы это неплохо стало, стать здесь хоть каким-то задрипанным бароном со своим пусть маленьким, но поместьем, служанками и… ладно, мечтать сейчас — дело пустое.

— И землю им давать будут! — будто созвучно моим недавним мыслям продолжил восхищаться сосед по столу: — Нужно служить прилежно Вятичу, делать полезные для княжества дела и все будет! — не унимался он, по другую сторону стола важные мужчины, умно кивали, выражая всяческое одобрение.

М-да, все это хорошо, и, наверное, для вятичевских земель правильно, но для меня сейчас куда важнее сделать правильный подкат к ее светлости Ольге Васильевне.

Славина наконец покинула трон и пошла в зал. Мне пришлось ждать с полчаса, пока вокруг нее стало поменьше собеседников. Наконец я уличил подходящий момент, надел солнцезащитные очки, хотя в зале было не так уж светло. И подошел к княгине.

— Ваша светлость, прекраснейшая из женщин, — сказал я, остановившись в шаге перед ней: — Позвольте представиться: Орлов. Серж Орлов, — произнес я, несколько подражая Джеймсу Бонду, и приподнял очки так, чтобы мои глаза встретились с ее светло-зелеными и очень удивленными. — Весь вечер мне не терпится выразить вам почтение. Выразить восхищение вашей красотой и преподнести скромный подарок.

— Орлов… Серж Орлов, — повторила она, улыбаясь и почти готовая рассмеяться. — А вы не могли бы снять это… — протянув руку она прикоснулась к очкам. — Слишком много тайны. Хотелось бы освободить от нее хотя бы ваши глаза.

— Если вы желаете, то в вашем присутствии я более никогда не появлюсь в этом… — я снял ненужный мне более в этот вечер аксессуар. Сунул его в карман и тут же явил перед Славиной приготовленное кольцо: — Позвольте принять в подарок это кольцо.

— Серж Орлов! — в восторге выдохнула княгиня, яркие искры, разбрасываемые гранями фианита, заиграли в ее глазах, на лице отразился восторг. — Давно меня никто так не удивлял. Какой огромный, красивый камень!

— Мне бы очень хотелось самому надеть это кольцо на ваш пальчик. Позволите такую честь? — я протянул руку к ее левой руке.

И княгиня позволила. Как мне показалось, позволила это с большим удовольствием.

Взяв ее ладошку, я хотел даже молиться Сварогу, чтобы кольцо подошло именно на ее средний палец. Повезло мне даже без мольбы. Очень медленно и чувственно я надел колечко, с невообразимым удовольствием ощущая прикосновение к ее ладони. И тихо сказал:

— Именно на этот палец, прекраснейшая из прекрасных, по эльфийской традиции. Хотя мы люди, но такая традиция леадорцев мне показалась интересной.

— Что же за традиция? — спросила она, тоже понизив голос.

— Позвольте, сейчас утаю. Традицию долго ее объяснять, а вокруг так много людей, желающих общения с вами, — я с нежностью сжал ее ладонь. — Может быть позже, если у вас будет желание пообщаться со мной в не столь суетной обстановке.

— Оно, непременно, будет, господин Орлов, — Ольга не спешила убирать свою ладонь из моей.

— Позволите еще немного вашего внимания. Беда в том, что подарка у меня два, — отпустив ее руку и чувствуя кожей недовольные взгляды окружающих я полез за кулоном.

— Да, это беда, — тихо рассмеялась княгиня, наблюдая за моими действиями.

— Вот этот кулон, мне кажется, великолепно бы смотрелся на вас, если только найти к нему достойную цепочку. Увы, в спешке с визитом во дворец, подходящей цепочки я не нашел, — мои пальцы ловко представили ее взору кулон, похожий на цветок с эмалевыми лепестками, украшенный россыпью чудесных камешков, разумеется искусственных.

— Ах! Господин Орлов! — глаза княгини сверкали. — Вы умеете удивить! Благодарю вас! И буду рада видеть вас на каждом моем приеме и даже вне их.

— Ваша светлость! Вы совершенно правы, господин Орлов Серж, умеет удивлять. Он вам еще не такое покажет! — раздался очень знакомый мне голосок, полный раздражения.

Я обернулся и увидел Элиан в окружении нескольких явно важных леадорцев.

— Элиан, вы тоже знакомы с господином Сержем Орловым? Отчего де раньше не представили мне его? — княгиня, задав в пальцах кулон сделала шаг к главе миссии «Око Наирлесс».

— Ваша светлость, не было подходящего случая. Но если вам по-прежнему интересны леадорский традиции дарения колец, то я к вашим услугам, — взгляд Элиан от Славиной переметнулся ко мне, и я почувствовал, что она просто проткнет меня лишь своими глазами.

Писец! Я встрял по полной! Осознание в какую задницу я попал все сильнее овладевало мной.

* * *

Пояснение. Почему княгиня оказалась у меня «ваша светлость». Ведь известно, что в Российской империи обращение к князьям и графам — «ваше сиятельство». «Ваша светлость» — такое обращение применимо к герцогам и великим князьям, ближайшим родственникам императора. Но в данном романе действие происходит в альтернативном мире, где нет императора, а есть разрозненные княжества, князь или княгиня в которых являются всевластным правителем. Поэтому я поднял как бы ранг князей в данном произведении. Хотя, может уместнее было обращение «ваше высочество». Я не силен в этих вопросах. Может кто-то подскажет как правильнее.

Глава 17 Детка, это сладко

Надо быть идиотом, чтоб не догадаться: если Элиан собиралась сегодня вечером куда-то по «важным делам», и именно в это время Славина проводила прием, то важная эльфийка с очень высокой вероятностью собиралась в княжеский дворец. Тем более, в тусовке вокруг княгини я видел с десяток эльфов. Один из которых, кстати, появлялся в миссии «Око Наирлесс». Почему это не навело меня на тревожные мысли⁈ Неужели меня так поглотили мысли о княгине, что я потерял всякую осторожность?

Опустив голову, я шел к столам. Во мне поднималось мрачное и тяжкое желание: напиться. Просто наху*риться славного княжеского вина, а дальше будь, что будет. Машинально достав сигарету, я щелкнул зажигалкой, прикурил. Слава богам, во Фларуме не имелось запретов на курение в общественных местах. И народ на сигарету в моих зубах реагировал лишь с любопытством, примерно, как на солнцезащитные очки или на музыку из акустической колонки. Типа магия какая-то у парня, прикольно, но не более того.

Дойдя до стола, я налил себе из запотевшего высокого графина в бокал, сделал пару крупных глотков. И потом только понял, что это вовсе не вино, а вишневый полугар. Хороший такой полугар, градусов под сорок. Ну тем лучше. Сделал еще несколько глотков, вцепился зубами в заячью ножку и повернулся к залу, ища взглядом княгиню. Все-таки Ольга Васильевна хороша, настолько хороша, что ее вид сейчас вполне способен разогнать то мрачное настроение, которое накатило. Больше всего не хотелось увидеть ее сейчас в обществе Элиан, вещающей ее светлости, какой я подлый мерзавец по отношению ко всем женщинам разом. Слава богам, Элиан я не увидел. Ольга Васильевна стояла рядом с седоватым мужчиной, облаченным в костюм темно-синего бархата. Внимательный, цепкий взгляд седовласого был устремлен ко мне. И княгиня будто смотрела в мою сторону. Скорее всего они не только смотрели на меня, но и, более чем вероятно, говорили обо мне. Оставалось лишь улыбнуться и вернуть свой интерес к бокалу с полугаром.

Я снова вернулся мыслями к произошедшему, пытаясь оценить все последствия прескверного инцидента. Боги! Ну почему гребаная эльфийка явилась так не вовремя! Выскочила, как чертик из табакерки! Вот нужно было ей появиться именно в этот момент, да еще все услышать и увидеть. Неужели, теперь двери в миссию «Око Наирлесс» для меня будут закрыты? Нет, этого допустить нельзя! Все-таки не так высока моя провинность. Нельзя так легко и быстро сдаваться! Я решил немедленно найти госпожу Элиан и объясниться с ней. У меня имелось что ей сказать. Пол бокала полугара, которые согревали мой желудок и бодрили кровь были лишь в помощь.

— Как охота, Сершш? — раздался за спиной мурчащий голосок Агаты.

— Прямо писец как! — отозвался я налив себе еще пару глотков.

— «Писец как» — у тебя же так было еще до начала охоты? — коша нахально оттеснила меня от стола. — Ну чего ты такой невеселый? Улыбнись, мой хороший. Я сняла двух мальчиков — прямо зайчики.

— И я снял двух девочек. Только одна из них, сука, заметила, что я снимаю другую и сильно разозлилась на меня, — пояснил я, глотнув с бокала и повернув голову в пол-оборота, чтобы видеть княгиню, однако на прежнем месте ее не было.

— Подробнее, Серж, что стряслось? — кеошерийка цапнула со стола половинку жареной перепелки, и принялась грызть ее вместе с косточками.

— Стряслась, беда, кош… В общем я любезничал с княгиней, не подозревая, что в это время позади меня стоит Элиан, и греет ушки. В общем, она все слышала и видела, — пояснил я. — Как бы теперь не вышло так, что я больше не смогу попасть в эльфийскую миссию. Понимаешь, чем это чревато?

— Неужели твоя эльфийка такая дура⁈ — Агашимая от удивления даже перестала жевать. — Она настолько разобиделась из-за такой ерунды?

— Похоже, что именно такая. Хотя прежде эльфиек у меня не было. Не могу судить об их повадках. Ладно, пойду ее искать. Очень надеюсь, удастся ее образумить, — решил я.

— Я ее видела у лестницы, поднимавшейся на противоположную террасу, — сообщила Агата.

Туда я и направился. Увидел ее издалека: все-таки Элиан — дама очень приметная и красивая. Она стояла в обществе двух богато одетых леадорцев и явно без удовольствия о чем-то говорила с ними.

Я подошел, натянув на лицо этакую неловкую улыбку сожаления и сказал:

— Светлейшая госпожа Элиан, нам нужно объясниться. Пожалуйста, отойдем на минутку? Очень вас прошу.

Она глянула на меня точно волчица. Это так необычно для ее голубых и прекрасных глаз. На миг отвернулась, словно размышляя, стоит ли оказывать мне такую честь, но все-таки, последовала за мной, к явному недовольству окружавших ее леадорцев.

— Элиан, я же говорил: мне позарез требуется попасть во дворец. Объяснял, мне нужно поговорить с княгиней, — начал было я.

— И я при этом спрашивала, зачем тебе к ней? Не хочешь ли обольстить княгиню? А ты увиливал от ответа. Тайна видите ли! Оказывается, я была права! Именно для этого требовалось попасть во дворец! Ты меня обманул и предал, Серж Орлов! — она говорила слишком громко, и на нас даже оборачивались, стоявшие недалеко купцы и какие-то представители гильдии мастеровых.

— Элиан, дорогая, пойдем на воздух. Здесь душно и много посторонних ушей. Прежде всего именно тебе не нужно все это при посторонних! — резонно замелил я.

— Мне хочется тебя сжечь, Серж Орлов! — негромко, но гневно произнесла она. — И это могу сделать! Хочешь сгореть на свежем воздухе?

Краем глаза я заметил, как татуировка на ее плече засветилась ярче.

— Элиан, — ухватив за руку, я вытянул ее из зала на лестницу, — будь благоразумна! Твои обвинения не имеют основания. В чем я тебя обманул? Каким образом я тебя предал? Разве я обещал, что я не пойду во дворец? Напротив, я сказал, что мне нужно сюда попасть для встречи с княгиней! Скажи, моя дорогая, в чем мой обман? Лишь в том, что ты сама вообразила этот обман и сама в него поверила!

— Ты подарил ей кольцо! О, богиня Наирлесс! Где же Справедливость⁈ Я видела это кольцо! Оно ярче, красивее моего! Не просто дал ей кольцо, а надел на средний палец по нашей эльфийской традиции. Ведь этим ты показал, что будешь добиваться ее любви! — пылая возмущением, эльфийка споткнулась на последней ступеньке и вынужденно схватилась за мою руку. — Ты ей подарил еще кулон! Всеми силами ты хотел очаровать ее! Я видела, как ты старался! Как же, сама княгиня! Такая красавица!

— Да, Элиан, все это было. На то есть причины. Через несколько дней я тебе, возможно, скажу какие именно. Сейчас ты этого просто не поймешь, — я полез в карман, достал второй кулон в форме бабочки. — Смотри, дорогая, я думал о тебе. Каждый день и тем более сегодня, думал о тебе. Мне кажется, эта вещица ничуть не хуже той, что я подарил княгине. Ведь я приготовил ее специально для тебя.

— Серж Орлов… — она взяла кулон, разглядывая его без особого интереса, — ты всерьез думаешь, что мне так нужны подарки, пусть даже такие красивые и дорогие. Мне был нужен ты. Подарки, я принимала лишь как твое стремление ко мне. И что оказалось? Оказалось, что я для тебя даже не на первом месте в твоих желаниях!

— Ты сказала, «был нужен»? Хочешь сказать, что я тебе больше не нужен? — по ее глазам я почувствовал, что могу зацепиться за это и перейти в наступление.

Она замялась, вертя в пальцах кулон. Затем сделала несколько шагов к двери, ведущей из дворца в сад.

— Нужен… — тихо отозвалась эльфийка.

— Элиан, детка, наберись терпения. Ты же понимаешь, что я не леадорец и даже не славвратский. Я другой. А ты требуешь от меня стать таким, как мужчины, которых ты привыкла видеть. Но это невозможно, как невозможно требовать от волка, чтобы он стал осликом. Просто прими это как данность: я — другой, — обняв ее я заглянул в глаза. — Хорошо?

— Да, ты другой! Ты слишком другой, но я не хочу так! — она слабо попыталась вырваться, но все же сдалась, оставаясь в моих объятиях.

— Элиан, послушай меня. Еще раз и внимательно: я — другой. И со мной ты переживаешь совершенно другие чувства, которых у тебя не было раньше. Понимаешь? — я слегка встряхнул ее.

Она неуверенно кивнула.

— Я тоже понимаю, что ты привыкла к другому, — продолжил я, чувствуя, что ее тело слегка обмякло. — Ты по-прежнему живешь в своем мире, а я в своем. Я не могу в один миг стать таким, каким хочется тебе. И ты сразу не станешь такой, какой хотелось бы мне. Давай не будем горячиться и постараемся делать шаги навстречу? Хорошо?

— Ты меня мучаешь… — она обреченно вздохнула. — Ты не понимаешь, как ты меня мучаешь!

Сильно прижав ее к себе, я потянулся к ее губам. Поцелуй вышел долгий и нежный. Мы даже не сразу заметили, как мимо нас прошло трое купцов, споривших о новых налогах, а потом заинтересовавшихся сценой наших чувственных объяснений.

— Заметь, я сейчас не с княгиней, а с тобой, — мои руки прошлись по ее ягодицам. — Элиан, ты меня очень дразнишь. Я обожаю тебя, обожаю твое тело. Знаешь, как мне хочется тебя трахнуть? А ты хочешь этого прямо сейчас? По-настоящему! Грубо и глубоко, хочешь? — я обжег ее еще одним поцелуем.

— Здесь? — она явно чувствовала мой напряженный член, чувствовала жар моего желания и обернулась на стоявших на лестнице стражников.

— Например, в саду. Или… — я повернулся в сторону коридора, уходящего куда-то вглубь нижнего яруса дворца. — Какие аппетитные запахи оттуда. К черту этот прием. Пойдем проверим, что там и найдем для наших удовольствий самое приятное место?

— Там могут быть люди. Я так не смогу, — неуверенно сказала она. — Ты же понимаешь, меня сразу узнают.

Достав сигарету, я прикурил.

— Кстати, хочешь попробовать? — я поднес сигарету к ее губам.

— Нет, это воняет, — она мотнула головой.

— Элиан, ты снова немножко не понимаешь, это — кайф. Ты станешь первой курящей эльфийкой в двух мирах! Ты будешь уникальна! — конечно две трети бокала полугара весьма бодрили меня, и я шутил, но такие шутки и глупости, должны быстро исправить случившийся между нами разлад. А еще — это я точно знал из многократного опыта — наш разлад исправит хороший трах. Трах прям доктор прописал нам сейчас.

Она осторожно взяла фильтр губами, и я помог советом:

— Тихонько, очень осторожно потяни в себя.

По огоньку на кончике сигареты я понял, что светлейшая госпожа делает все правильно.

— И выдыхай, — продолжил я наставления, несколько удивленный, что эльфийка не закашлялась после первой, хоть и очень легкой затяжки.

Прикрыв глаза, Элиан выдохнула тонкую струйку дыма. Лишь в конце слегка закашлялась.

— Кашель, это нормально. У всех так первый раз, — я снова поднес сигарету к ее губам.

— Правильно? — спросила она, выдохнув дым.

— Ты молодец. Дай я тебя поцелую, — я потянулся к ней.

Элиан с готовностью подставила губы, и когда я ее отпустил она сказала очень тихо:

— Я боюсь, Серж…

— Чего? — не понял я, сделав затяжку сам и поднеся сигарету к ее рту.

— Что я тебя полюблю. Аолис Вечная! О, Свет Небесный, спаси меня! — она закрыла глаза и качнула головой. — Мне нельзя любить такого как ты! — эльфийка сделала еще затяжку и слегка закашлялась.

— Почему нельзя? — удивился я, беря ее под руку и направляясь по коридору.

— Потому что ты — человек. И хуже того: ты — сумасшедший человек! У меня кружится голова, Серж. Сильно кружится! Держи меня! — она вцепилась в мою руку. — Курить, это все равно что напиться?

— Нет, конечно. Курить — это курить. Потом поймешь разницу, — я шел на запах. Почему-то меня привлекли приятные кондитерские ароматы, которыми тянуло по тускло освещенному коридору. Я чувствовал, что именно там общение с Элиан станет особо приятным. А может к этому меня толкал полугар, приятно бодривший кровь и рождавший в голове не слишком трезвые идеи.

За одной из приоткрытых дверей слышались негромкие голоса, за другой какие-то стуки и возня. Мы прошли еще шагов тридцать дальше и остановились у двустворчатой двери.

— Пожалуй нам сюда, — я потянул одну из тяжелых створок.

И не ошибся: здесь находилась княжеская кондитерская. Кондитеров в это время в ней не водилось. Четыре светильника давали немного света. В приятном, вполне интимном полумраке виднелся длинный деревянный стол с разбросной на нем посудой, несколькоподсобных столов поменьше, два широченных шкафа и остывающая печь.

— Зачем сюда? — усомнилась эльфийка, держась за мою руку.

— Все просто: ты сладкая, а это кондитерская, — прояснил я свой вполне логичный для выпившего человека выбор. Заведя Элиан, я прикрыл дверь. — Здесь произойдет великое и вкусное таинство! Божественная мистерия! Мы трахнемся именно здесь!

— Но, Серж… сюда могут зайти, — засопротивлялась эльфийка.

— Не проблем: я закрою дверь. И разве ты не любишь риск? Элен, дорогая, риск придает вкус жизни, — сказал я, разжигая еще один светильник и переходя к следящему. — Разве ты не хочешь, чтобы твоя жизнь стала вкуснее?

— Хочу, — неуверенно сказала она, — только…

— Никаких только, — прервал я ее, разжег еще одну лампаду. — Для начала мы сделаем вкусным этот вечер. Ого! Смотри, торт!

На подсобном столе ближе к печи красовался большой, этак с метр в диаметре торт. Пятиярусный. Украшенный сахарными лебедями, ягодами и всевозможными фантазиями из белого и розового крема.

— Сейчас ты станешь очень сладенькой, — пообещал я, макнув палец в крем и проведя им по губам эльфийки. — Лизни, это вкусно?

— Наверное, это торт княгини, — Элиан несмело прикоснулась языком к моему пальцу.

От движения ее язычка стало щекотно, так что член мой дернулся, и следом пришла еще более приятная фантазия.

— А как тебе, если намазать кремом пальчик потолще? — предложил я, расстегнув штаны и приспустив их.

— Знаю, что ты сумасшедший! Это торт княгини! — напомнила она, с изумлением наблюдая за моими действиями.

— И это прекрасно! Раз это торт княгини, значит, очень хороший торт! — я подался вперед, так, что мой отвердевший отросток точно копье вонзился в кремовую горку. — Ах, какой восхитительный торт! — взяв одного из лебедей, я водрузил его на сверху, на обильно измазанный кремом член. — Элиан, божественная мистерия начинается! Прошу, сделай это! Возьми в ротик это великолепное пирожное! Давай, оближи его!

— Ты не в своем уме! — рассмеялась она, однако наклонилась и лизнула кончик рядом с лебедем.

— Правда вкусно? — я нажал на ее плечи, заставляя опуститься.

Эльфийка ответила не сразу. Сначала втянула губами головку, столкнув носиком лебедя, потом подняла ко мне измазанное кремом лицо и сказала:

— Да! Хочу… Хочу тебя съесть! Недавно я выпила два бокала вина, это моя запоздалая закуска.

— Кушай, дорогая! Только зубки не вонзай! — взяв пригоршню розового крема, я обмазал им член погуще, остатком мазнул по ее острым, таким эротичным ушкам. Снова пришло жгучее желание схватить ее за ушки и притянуть к себе.

Эльфийка щекотно работала языком от моих поджавшихся от кайфа яиц до живота — от острых ощущений, вздрагивал не только мой труженик, но и все мое тело. Я расстегнул ее платье, освобождая груди, сжав их, потирая сосочки жирными от крема пальцами. Ей это явно нравилось: она зачмокала с приятным энтузиазмом. А потом, часто дыша, вынула член изо рта и сказала:

— Серж Орлов… — она облизнулась. — Хочу, чтобы ты кончил мне в рот.

Это было так трогательно! Голубые глаза эльфийки с черными точками рачков смотрели на меня, и в них восхитительно смешалась похоть, просьба и будто какой-то неясный испуг. Наверное, испуг собственных желаний.

— И я этого хочу, светлейшая госпожа Элиан. Хочу, чтобы тебе наши игры особо нравились, — ответил я, поглаживая ее волосы.

— Сейчас ты мой господин! — выдохнула она и принялась целовать член.

Я застонал от удовольствия, подняв голову и закрыв глаза. Ее недавний взгляд, ее слова, ощущения от ее ротика и языка — все это так необычно и сильно, что во мне очень быстро родилась и начала подниматься горячая волна нестерпимого удовольствия.

— Элиан! Ты божественна! — прорычал я, кладя ладонь ей на затылок.

В ответ она особо жадно присосалась к члену. Из выкрикнул долгое:

— О-о-о!..

И тут же взорвался в нее обильными потоками семени. Оно потекло с ее губ, но Элиан не отпустила моего воина, лишь подняла ко мне взгляд, словно проверяя насколько мне приятна ее жадность.

Поглощенные друг другом мы даже не слышали шаги и голоса у двери. Эльфийка чмокнула еще раз, и обе половинки двери распахнулись: в кондитерскую вошли две полных женщины в передниках и высокий крючконосый мужчина. Конечно, они в первый миг охренели от «натюрморта»: эльфийка, измазанная кремом и семенем, стоя на коленях с членом во рту, и я, запустивший руку в разрушенный наполовину торт.

— Торт княгини! — в негодовании вскричала одна из вошедших.

— Какой ужас! На помощь! — вскрикнула вторая и выбежала из кондитерской.

— Черт! Как не вовремя! — выругался я, поднимая штаны.

— Ты же сказал, что запер дверь! — Элиан стоя на коленях, с испугом и обалдением глядела на меня.

— Да, я собирался запереть. Но когда ты согласилась, что риск придает вкус жизни, я не стал отказываться от этого вкуса, — объяснил я.

Ну да, ведь я несколько пьян. После принятия двухсот грамм полугара, имею право ступить.

— Доложите господину Бронтову! — вскрикнул крючконосый мужчина, злобно глядя то на меня, то на Элиан.

— Знала, что ты сумасшедший! Меня сейчас узнают! Какой позор! — в глазах эльфийки заметался испуг. Она, не поворачиваясь к крючконосому, медленно поднялась с коленей.

Глава 18 Вкус жизни

Опасения Элиан мне показались смешными.

— Никто тебя не узнает, — пообещал я, взял горсть крема и обильно измазал ее лицо. — Даже я не узнал бы. Все нормально. Улыбнись!

Она не улыбнулась. Спохватилась, стала застегивать верх платья, пряча измазанную кремом грудь.

Схватив еще немного сладкой массы с верхушки торта, я ляпнул себе на обе щеки, размазал, схватил Элиан за руку и сказал:

— Бежим! Здесь нам больше нечего делать! Эти дуры могут позвать стражу!

— До прихода господина Бронтова, никуда не уйдете! — вскричал крючконосый расставив руки и преграждая нам путь.

— Да пошел ты на х*й! — сообщил я ему, на миг отпуская руку эльфийки, и нанося удар стопой под коленную чашечку.

Руки крючконосый тут же опустил, завалился на бок, тараня головой дверцу шкафа.

Мы выскочили из кондитерской, бросились по коридору.

— У меня сумочка наверху! — вспомнила Элиан, несясь со всех ног за мной.

— У меня наверху целая Агашимая! — поделился своей бедой я. — Но все это придется оставить! К черту все! Чувствую и без них у нас выйдет прекрасная ночь!

Стражники, до сих пор безмятежно прохлаждавшиеся у двери, увидели нас, измазанных кремом и несущихся прямиком на них. Воины замерли в растерянности. Еще издали я им крикнул:

— Скорее в кондитерскую, воины света! Скорее бегите! Там такое!

— Что «такое»! — испуганно вскрикнул стоявший справа.

— Писец какое! — отозвался я, пробегая мимо него и выскакивая из дворца.

— Бесплатная раздача торта! — крикнула эльфийка. Оказывается, Элиан тоже не чуждо чувство юмора, даже в столь рисковых ситуациях.

Немного сбавляя шаг, мы направились по аллее сада, освещенной факелами. Добрались до ворот, удивив своим видом очередную четверку стражей, стороживших проход. Останавливать нас им в голову не пришло, и мы быстрым шагом вышли на улицу к Железненскому мосту

— Постой, Серж! — Элиан вцепилась мне в руку. — Отдышусь чуть!

Сделав несколько шагов, я остановился и повернулся к часто дышавшей эльфийке. Видно, ей давно не приходилось так стремительно бегать.

— Ну как? Тебе нравится вкус жизни? — спросил я, обняв ее.

— Да! — выпалила она и рассмеялась, прижавшись ко мне, вытирая лицо о мой кафтан, который, впрочем, и так украшали смачные пятка крема.

— Идем, лучше немного отойти от дворца, — решил я. — А то мало ли, насколько дорог им этот чертов торт. Вдруг кому взбредет устроить погоню.

Мы перешли через мост, поднялись по течению реки до старой мельницы, освещённой с двух сторон факелами. Ближе к плюхающему в воде огромному колесу нашли удобное место, спустились к берегу, чтобы умыть лица.

— Мою карету еще долго ждать, — Элиан посмотрела на луну, появившуюся над островерхими крышами домов. — Думала задержаться на приеме княгини. Сказала вознице забрать меня к Часу Мечей.

Я прикинул, что в переводе с эльфийского на наше время, это около десяти вечера.

— Зачем ждать карету? Разве ты не хочешь вкусить кусочек жизни еще? — сидя на корточках, я зачерпнул еще пару пригоршней теплой речной воды, омыл лицо. Жирный крем скверно смывался. Элиан стояла рядом, и я, ухватив край ее юбки, вытерся об него.

— Нет, ты вообще сумасшедший! Мое платье! — возмутилась она и тут же рассмеялась.

— Не жадничай, дорогая. Так хочешь вкусить?.. — напомнил я свой вопрос.

— Да хочу, — согласилась она. — Только сначала скажи как.

Прикурив сигарету, я встал.

— Во-первых, глупо портить такой хороший вечер поездкой в карете, — я поднес сигарету к ее губам.

— А во-вторых? — Элиан сделала легкую затяжку.

Сделала ее так эротично, что у меня снова встал член, но эту энергию я решил приберечь на потом.

— Во-вторых, глупо каждую ночь ночевать в одной и той же постели в вашей мисси, — я обнял ее, глядя на лунную дорожку на воде.

— Что ты предлагаешь? — светлейшая госпожа Элиан теперь сама потянулась к сигарете.

— Предлагаю прогуляться по ночному Вятичу, зайти в таверну, выпить хорошего вина и перекусить. Снять комнату, и там… — я с блаженством выдохнул табачный дым.

— Что будет там? — она поймала губками фильтр, затянулась и в этот раз закашлялась.

— Там я тебя жестоко оттрахаю. Я буду твоим господином всю ночь, — сообщил я.

— Серж… — она прижалась ко мне и потерлась грудью. — Мне это нравится. Только я ни разу не ночевала в ваших тавернах. Говорят, там грязно, частые драки и много пьяных. И еще здесь много плохих людей скитается по ночным улицам.

— Мы найдем чистую таверну, а все остальное — это и есть оттенки вкуса жизни, — докурив почти до фильтра, щелчком я выбросил окурок в реку.

— У нас грязная одежда. Даже страшно выходить на свет, — Элиан оглядела себя, растянув в стороны края юбки. — Не представляю, как мы пожалуем в таком виде в таверну. Нас не выгонят? И в миссии будут беспокоиться, что я не явилась.

— Забей на это, — я взял ее за руку, уводя от реки.

— Что? — не поняла эльфийка.

— Просто положи на это, — рассмеялся я. — Иначе говоря: выброси из головы мелочные проблемы. Пусть твои в миссии поволнуются. Тогда завтра они встретят тебя с еще больше радость.

— Да, как я появлюсь в таком ужасном виде завтра? — продолжала она сокрушаться об одежде.

— Завтра будет завтра. Придумаем что-нибудь. Куплю тебе новое платье. Но при условии… — я остановился у начала улицы, ведущей в сторону храма Эрфии и Крона.

Если идти к «Хрустальному филину», то это не совсем по пути, придется делать приличный крюк. Хотя, можно для разнообразия пойти в другую таверну. Почему бы нет? Гулять, так гулять — такое у меня сейчас было настроение. Возможно, виной ему полугар и быстрое примирение с Элиан, да еще с такими забавными приключениями. Я подумал, что если, за храмом Эрфии и Крона, свернуть в сторону порта, то мы выйдем к таверне «Берлога Анро» — месту интересному и даже вполне приличному. Находящемся всего в квартале от главной пристани и нашего любимого с Агатой мест вечерних развлечений «Капитан Боррис». Можно пойти и в «Боррис», но там комнаты похуже.

— Каком условии? — прервала мои размышления Элиан.

— Ты исполнишь мое желание. Только не спрашивай, какое. Пусть это станет тайной, — на самом деле, я даже не придумал, какое желание. На уме вертелось несколько: от всяких интимных вольностей до осмотра содержимого ее сейфа.

— Но я хочу знать! — настаивала эльфийка, углубляясь за мной по темной улице, освещенной лишь тусклым светом в некоторых окнах и луной. — Скажи какое!

— Не надо это знать сейчас. Это очень опасные знания! — поднял я градус интриги. — Кстати, Элиан, у тебя есть с собой деньги? — спрашивая это, я уже знал ответ: ведь на эльфийке не было ничего, кроме грязного платья и подаренного мной кольца. Проблема в том, что и у меня их не было: наш общий кошель остался у Агаты, а мои карманные денежки в рюкзаке в «Хрустальном филине».

— Нет, конечно. Сумочка осталась в зале приемов, — ответила она, поспевая за мной.

— Это хорошо. Очень даже хорошо, — ответил я, вовсе не уверенный, что это на самом деле хорошо. Хотя знал по опыту: отсутствие денег для нас с Агашимаей всегда превращалась в их поиск и, соответственно, приключения. Правда, не всегда приятные.

— Чем это хорошо⁈ Серж, ты можешь хоть что-то объяснить, — она вцепилась в мою руку, — Какое желание ты задумал⁈ Почему хорошо, когда нет денег⁈ Почему ты не говоришь!

— Лучше спроси себя, почему ты такая нетерпеливая⁈ Скоро узнаешь, — рассмеялся я, сам не зная ответы на ее вопросы, но точно зная, что пудрю сейчас ей мозги, а это очень полезно для наших отношений.

Желание, ладно, этот вопрос можно пока отодвинуть — придумается оно легко. А вот деньги… Звонкие монетки всегда были проблемой номер один, если не считать, конечно, последних дней, когда я нашел способ доставки бижутерии из Гаи. Но прямо сейчас, ночью, где взять в Вятиче деньги, если я решил не посещать «Хрустальный филин»? Разве что ограбить кого-нибудь. Найти жертву на темных улицах, такую, что бы была нам по зубам, да еще не с пустым кошельком — дело сложное и долгое. Легче поймать рыбу в городском пуду в Новодворе — уж там такое считается большим везением. В Вятиче ходят по темным улицам лишь те, кто уверен в своих силах. Есть шанс прихватить кого-нибудь возле таверны или в центре города, но слишком велик риск наткнуться на стражей.

Пока я так думал, боги словно услышали мои тяжкие думы и впереди, примерно шагах в трехстах я увидел, как из дома за маленьким палисадником, вышел человек. Кто такой в темноте не разглядишь, но тот факт, что он испуганно заозирался выдал его страх хождения по ночным улочкам. Агата сразу бы сказала: «Наш клиент». Элиан об этом пока даже не догадывалась, но, я надеялся, что скоро светлейшая госпожа из Леадора тоже поймет, что означает «наш клиент» и как можно раздобыть деньги ночью. Только бы кошелек его не оказался пустым! Крон, помоги нам, твоим преданным детям, страждущим и нищим!

— Дорогая, нужно поторопиться! — негромко сказал я и ускорил шаг, чтобы нагнать «клиента» до того, как он выйдет на освещенную площадь Двух Богов, что перед храмом Эрфии и Крона — там всегда дежурили стражники.

— Ты скажешь мне что задумал или нет⁈ Какое у тебя желание⁈ — не унималась эльфийка.

— Элиан, очень прошу, помолчи пять минут. Сейчас для нас наступает судьбоносный момент всей ночи! Молчи и делай все, что я говорю! — наставлял я, нагоняя «клиента» быстрым шагом.

Тот, услышав торопливые шаги сзади, обернулся. И вдруг побежал с истеричным криком:

— На помощь!

Я его нагнал достаточно быстро. Будто почувствовав, что моя рука сейчас вцепится ему в ворот, он резко свернул налево, стараясь оббежать повозку возле стены двухэтажного дома. Однако, повозка стояла косо, и «клиент» — человечек довольно толстенький — застрял между ней и стеной.

— Уважаемый, ну куда же вы? Бегать за собой заставляете! — возмутился я, ловко выхватывая эльфийскими кинжал и рисуя им перед носом «клиента» затейливые зигзаги, которым меня научила Агата. — Мы хотели всего лишь денег у вас занять. Не хватает, понимаете ли, на таверну.

— Нет! Нет у меня денег! — запричитал толстячок, подрагивая так, что затряслась повозка.

— Вот же беда! А если светлейшая госпожа Элиан, сейчас поджарит вас, точно свиной окорок, у вас тоже денег не окажется? — полюбопытствовал я, и сказал подбежавшей эльфийке: — Дорогая, покажи, пожалуйста, этому милому господину свою огненную магию. А то он не верил в твои таланты. Для начала подпали что-нибудь поближе к нему! Джахни посильнее!

Сказав это, я вовсе не думал, что глава миссии «Око Наирлесс» так сделает. Ведь прежде она представлялась мне крайне рассудительной, будто не склонной к подобным поступкам. Я думал лишь еще больше мотивировать «клиента». Большинство подобных ему боялось боевую магию больше, чем острую сталь перед носом. Однако Элиан почему-то исполнили мою просьбу в точности: выкрикнула заклятие на эльфийский манер. Тут же красное зарево вспыхнуло возле ее рук. А затем «джахнула» спеллом «Ярость Огня». Джахнула охренительно мощно! Наверное, спелл ее был аж третьего уровня. Огненный сгусток с жутким ворчанием слетел с ее рук и разорвался в двух метрах от «клиента», разбрасывая снопы обжигающих искр. Меня даже отбросило на пару шагов, я на какой-то миг оказался на четвереньках. Саму Элиан, кажется, тоже отбросило. Вспыхнул повозка с пустыми ящиками и стена деревянного дома, на вид, кстати, не бедного. На «клиенте» загорелся камзол. Я схватил толстяка за руки оттянул от повозки, сбивая с него огонь.

— У меня только два пятьдесят! Вот, господин! Вот! — трясущимися руками он отстегнул кошелек от пояса и протянул мне.

Кошелек в самом деле оказался почти пустым: всего две монетки.

— Давай, ступай с миром, добрый человек, — я вернул ему кошелек и оттолкнул подальше от горящей повозки. Добавил грозно: — Беги к черту!

В общем вышло ровно так, как я предполагал: очень нелегко найти ночью в Вятиче хорошего «клиента»: либо кошелек пуст, либо пусты темные улицы. Или бывает так, что кто-то встречается, но лучше при этом самому уносить ноги.

В миг моих скорбных размышлений дверь дома, стена которого разгоралась сильнее, открылась. Из нее высунулся испуганный мужчина, одетый весьма прилично, даже богато — так мне показалось в свете полыхавшего рядом пламени.

— Сварог все видит! Боги покарают вас! Зачем жжете наш дом! — закричал он, и стало непонятно гнев им говорит сейчас или испуг.

Скорее, испуг, ибо он боялся высунуться дальше порога. И тут мне пришла на ум великолепная мысль. Я сказал, делая к нему бодрый шах:

— Эй, уважаемый, понимаешь ли, нам деньги нужны. Дай хотя бы рублей пятьдесят, а лучше сто, и мы вам даже поможем потушить. А то сам понимаешь, полыхает все сильнее: сгорит нахрен, если пожадничаешь!

Дверь тут же закрылась, из-за нее или скорее открытого окна слышались громкие голоса: визгливый женский и два мужских.

— Элиан, дорогая, зачем ты пустила такой сильный спелл? — спросил я, решив подождать еще несколько минут. Ведь должны они там, в горящем доме образумиться и вынести деньги.

— Ты же сам сказал «посильнее»! — Элиан тоже была потрясена результатом и нервно сжимала кулачки, глядя на языки пламени — они мерцали в ее широко раскрытых глазах. — Серж, я очень давно не пользовалась магией. Не знала, что так выйдет. Я вообще не понимала, для чего это нужно. Сначала не могла поверить, что ты всерьез хочешь ограбить этого человека. Как это можно, Серж!

Двери горящего дома снова распахнулись и на порог выскочил мужчина, за ним стоял паренек с ведрами воды. И полная, напуганная до бледности женщина.

— Вот пятьдесят рублей! Пожалуйста, не губите наш дом! — взмолился мужчина, боязливо спускаясь мне навстречу и протягивая холщовый мешочек с монетами.

— Элиан, у тебя есть магия Воды? Хоть какая-то? — я обернулся к эльфийке, одновременно протягивая руку, чтобы принять деньги.

— Нет, — она мотнула головой.

В это время паренек окатил с ведра горящую стену. Послышалось шипение, паренька обдало облаком пара. Открылись двери дома напротив. Кто-то с ушатом побежал к колодцу — в свете пламени он виднелся в полусотни шагов под деревом.

— Черт. Хотя бы магия Льда есть? — сжав пальцы на мешочке с монетами спросил я.

— Это не поможет, Серж! Наирлесс, Мэрэилин! Боги, простите! Что я наделала! — запричитала эльфийка, подняв лицо к небу.

— Есть или нет магия Льда? — настоял я, одновременно прикидывая, что два ведра воды, которыми полил стену парень, слишком мало. И еще требовалось срочно тушить телегу — сейчас она становилась главным источником пламени.

— Есть! — отозвалась Элиан.

— Лупи по телеге! — крикнул я ей и повернувшись к мужику сказал: — Воду несите! Не стойте! Бегом к колодцу!

В окна соседних домов выглядывали напуганные жильцы. Рядом открылась дверь, кто-то спешил на помощь с ведром воды. Эльфийка, быстро сформировав ладонями светящийся голубой шар, ударила по телеге «Осколками Льда» с двух рук. Вышло не столько эффективно, но эффектно: ледяные клинья пробили телегу насквозь, даже щепки полетели. Телега завалилась на бок. Ледяной удар пламя не потушил, но весьма его сбил.

— Еще! — припросил я, тихо восхищаясь ее магической мощью. И думая: «Когда она меня угрожала сжечь, то это была точно не пустая хвальба. Эта девочка в самом деле очень опасна, если сердита».

Элиан развела в сторону руки, с громким стоном, взмахивая ими, словно собирая нечто невидимое нам в пространстве. Между ее ладоней возник слабо светящийся шар, через несколько секунд он заискрился мелкими голубыми кристаллики. Я догадался, что она использует спелл «Морозные Иглы». Только делает вовсе не так, как обычно кастуют маги в игре. С сердитым криком эльфийка толкнула сферу резко от себя. Мириады ледяных кристалликов ударили в повозку, частично в тлеющую стену дома. Пламя тут же погасло. Воздух вокруг стал по зимнему холодным.

— Какая ты молодец! — я подбежал к Элиан, видя, что она едва держится на ногах. Удары магией забрали у эльфийки не только магическую энергию, но много физических сил.

— Спасибо вам госпожа! — произнес хозяин обгоревшего дома.

— Спасибо! — крикнул кто-то еще из темноты.

В их глазах, наверное, я был мерзавцем, а эльфийка героиней. И в общем-то это справедливо.

— Идем отсюда… — негромко попросила Элиан.

— Да, конечно, — я ее обнял, придерживая, и мы пошли по темной улице в направлении площади Двух Богов.

— Думала, ты сумасшедший, но я становлюсь такой же. Нет, я уже такая же! Только что мы ограбили людей и чуть не сожгли дом! Наирлесс очень сердита на меня! — проговорила Элиан, постепенно приходя в чувства и уже тверже стоя на ногах.

— Ты ни в чем не виновата. Ты с самого начала не могла знать моей задумки. Разве тебе могло прийти в голову, что я хочу отобрать деньги у прохожего? — я повернул голову к ней.

— Нет, об этом как-то не думала, — эльфийка усмехнулась. Лунный свет серебрил ее волосы.

— Вот так. Значит, себя ты зря винишь. Это я тебя втянул в скверную историю. Прости, дорогая за скверные переживания, — я остановился, прижал ее к себе и поцеловал.

— Ладно уже. Серж, ладно. Я же не маленькая девочка, чтобы не понимать, что делаю. Но я действительно не понимаю, зачем я ударила «Яростью Огня» да еще изо всех сил! Ты сказал, а я как последняя дура исполнила. Наверное, мы оба сумасшедшие. Да? — она прижалась ко мне. — Скажи правду, ты раньше грабил людей? Только правду! — настояла она.

— Да. Мы с Агатой промышляли этим много раз, — нехотя признался я и выпустил ее из объятий. Я не хотел Элиан врать сейчас, хотя понимал, что мои слова ее вряд ли обрадуют.

Повисла неловкая пауза. Мы продолжили путь в сторону площади Двух Богов. Она уже виднелась в конце улицы освещенным пятном и двумя башнями храма, серебристыми в луне. Здесь дома стояли теснее, в некоторых окнах мерцали огоньки светильников.

— Вы так развлекаетесь? Это ты называешь вкус жизни? — спросила эльфийка после долгого молчания.

— Вообще-то да. Тебя это расстраивает? — я достал сигарету, щелкнул зажигалкой. — Конечно, ты не ожидала от меня такого.

Крошечный огонек на миг ответил мои пальцы и ее лицо.

— Не ожидала — не то слово. Ты же с самого начала представлялся как важный господин, знаток очень сложного древнего языка. Как это все может соединиться в тебе⁈ Серж! Как⁈ — она остановилась, однако, не ожидая от меня ответа, продолжила: — Но меня это не растаивает. Ты думаешь, я во всем следую пути Справедливости Наирлесс? Иногда в своей жизни я делала такое, что ночные грабежи — это мелкая шалость. Только, ты делаешь это открыто, во многом рискуя и пробуя эту жизнь на вкус. Я же делала много нехороших вещей тайно. Дашь покурить? — она взяла мою руку и потянулась губами к сигарете.

— Элиан, ты серьезно? Ну-ка посмотри мне в глаза, — мне захотелось рассмеяться, я коснулся ее подбородка, приподнимая его и стараясь разглядеть ее глаза в серебряном свете луны. — Ты сейчас шутишь или хочешь сказать, что ты в самом деле плохая девочка?

— Иногда бываю. Только очень мало кто об этом знает, — она поймала губками фильтр и втянула в себя немного дыма.

— Ты знаешь, что мне нравятся плохие девочки. Я тебя за это трахну прямо сейчас, — мой член тут же напрягся. Меня в самом деле почему-то раздразнили ее слова, ее глаза, блестящие в луне, губы, вбирающие фильтры сигареты так эротично, словно это кончик члена.

— Как мало нужно, чтобы тебя возбудить, — она усмехнулась, облизнув губы.

— Я сейчас поставлю тебя раком посреди этой улицы, — мои руки стиснули ее ягодицы. — Ты этого хочешь, да?

— Да. Меня тоже дразнит, что ты такой, — она запрокинула голову, с вызовом глядя на меня.

— Какой «такой»? — я жадно поцеловал ее в губы.

— Мне это трудно объяснить. Ты очень разный: и хороший, и плохой. И честный, и лживый. И полный любви ко мне, и вдруг ускользающий от меня. Мне нравится, что ты делаешь сумасшедшие вещи. Нравится, что ты способен ограбить прохожего. Я хочу подчиниться тебе: трахни меня, как сам этого хочешь, — ее ладонь погладила мой член, выпирающий через штаны.

В эту ночь я все больше узнавал совсем другую Элиан. Мне даже показалось, что в ней есть милые мне черты, свойственные Агате.

— Ну ты сучка, — я начал расстегивать ее платье, желая скорее выпустить на свободу прекрасные груди, которые, похоже, еще липли от крема.

Она же пыталась разобраться с застежкой моих штанов, пока безуспешно. Наконец я добрался до чудесных полусфер, сжал их с приятной силой, и эльфийка застонала от моей ласки. Жутко хотелось натянуть ее скорее, поставив раком, грубо и бескомпромиссно. Но все-таки средина улицы — не самое удобное место. Я повернул голову, ища взглядом более подходящее место. И вдруг увидел четыре… нет пять силуэтов, идущих по улице прямо на нас.

Такая встреча не предвещала ничего хорошего. Тем более в столь неудобном положении: я со спущенными штанами — эльфийка все-таки справилась с застежкой, — и Элиан с обнаженной грудь, пока не подозревающая, какая серьезная проблема нас ждет.

— Детка, у тебя еще есть магическая энергия? — спросил я, пока не спеша ее пугать предстоящим.

— Я выдохлась. Зачем тебе, — она нежно погладила мой член, будто собираясь наклониться, чтобы поласкать его губами.

— Нет даже на один огненный удар? — с надеждой спросил я.

— Вряд ли. Скажи, зачем, — она выпустила мой член, почувствовав мою обеспокоенность.

Хотя у нас была минута-другая, чтобы уйти тихо, мы ее упустили. Нас уже увидели — я услышал их голоса, увидел, как они ускорили шаги. И теперь прятаться в темноте или бежать поздно.

— Элиан, — прошептал я. — Сюда идут плохие люди. Хорошие здесь по ночам не ходят толпой. Постарайся очень тихо, незаметно уйти по-над домами, не выходя на лунный свет. Я их отвлеку.

Она глянула в сторону площади.

— Давай, Элиан! — подтолкнул ее я.

Глава 19 Перуны

Все-таки я сумасшедший — права Элиан. Я слишком расслабился. Разжал булочки, дурак. Привык ходить с Агатой, зная, что в мелких ночных столкновениях, наподобие грядущего, мы непобедимы. Если бы сейчас был с кошей, то мы бы без напряга справились с пятеркой мудозвонов. Но в эту ночь я с Элиан в которой, увы, не осталось ни капли магической энергии. С Элиан, которая доверилась мне, и я должен костьми лечь, но найти способ защитить ее. Самое хреновое, что эльфийка, осознав приближающуюся опасность, не подчинилась мне. Стоя справа, чуть позади, она не отступила, лишь что-то сказала на леадорским.

Я выхватил кинжал, в правую активировал «Перец» — по прошлому опыту спелл практически бесполезный. Мелькнула мысль: бросить только что заработанные кошель в темноту, может, доведется потом поднять. Мысль глупая, когда ставка равна жизни или по крайней мере здоровью.

— Ах, какая встреча! — крикнул один из спешивших к нам.

— Там баба! — вторил хрипловатый голос. — Ну, повезло!

Сейчас я очередной раз осознал, как не хватает мне хорошей атакующей магии. И тут меня осенило: задание — «Побывать в княжеском дворце. Выразить почтение княгине Ольге» — оно-то как бы выполнено! То есть «Актив» должен прилично подняться! И возможно, что появились новые доступны для активации новые спеллы! Да, для выбора и добавления новых спеллов нужно время. Только теперь оно у меня есть: я могу прямо сейчас уйти на Гаю, проторчать там час-другой и даже больше — в зависимости от необходимости и толщины «Актива». Вернусь сюда подготовленный, может подготовленный каким-то гаянскими штучками. В общем, сейчас нужно немедленно валить на Гаю! Светлейшая госпожа Элиан, не подумай — это не бегство! Я окажусь здесь раньше, чем скверная пятерка успеет преодолеть пару шагов.

Быстро меню!

' Личное-Инфо

Объект-Инфо

Особые возможности

Задания

Разное*'

«Личное — Инфо» — его посмотреть жутко любопытно, но не сейчас!

Тыкаю в «Особые возможности»:

«Перемещение на Гаю» — цена 5 очков из «Нераспределенного актива» — доступно 102.

«Задержка на Гае» — цена 10 очков из «Нераспределенного актива» — доступно 102.

Отмечаю, что меню немного изменилось. Стало больше информации, появились подробности по ресурсу и затратам. Отлично. Полезное развитие. Но эти прелести я оценю позже.

Вот я и дома. Здесь все как было: позднее утро, кухня моей московской квартиры. Хотя уже не утро — я бросил взгляд на часы — дело к полудню.

Теперь можно снова в меню, посмотреть интересующие пункты.

«Личное — Инфо»:

' Уровень Здоровья 128

Физическая Сила 120

Сила Магии 54

Ловкость и Реакция 142

Выносливость 102

Ментальный Уровень 157

Магическая Энергия 90

Обаяние и Шарм 131

Боевые техники 4

Магические техники 4

Нераспределенный актив 102

Вернуться'

Вот так, ребятки, у меня все очень хорошо с «Нераспределенным активом» — выше ста! Никогда так хорошо не было!

Теперь самое интересное, что там с новыми спеллами? Жмякаю «Магические техники»:

Готовы к использованию:

«Улыбка Обольщения»

«Тихие Шаги»

«Отведение Глаз»

«Перец»

Доступна активация:

«Вспышка» — цена активации 20 единиц

«Высокие Прыжки 1» — цена активации 35 единиц

«Кристаллы Огня 1» — цена активации 35 единиц

«Маска Страха» — цена активации 20 единиц

«Перуны 1» — цена активации 40 единиц

Вернуться

Неплохо. Появилось сразу две атакующие магии. Все первого уровня, но это ожидаемо, ведь эти техники у меня в самом начальном состоянии. Я бы взял все, кроме «Вспышки» — знаю по игре, спелл беспонтовый: просто вспышка ослепительного света. «Маску Страха» я никогда не использовал, но слышал по игре, она неплохо работает на начальных уровнях, многие противники тушуются, теряют самообладание или вовсе убегают. «Высокие прыжки», разумеется, магия не атакующая, но полезная. Если ее развить до третьего уровня можно подпрыгивать с помощью магической силы метра на три-четыре вверх, этак перепрыгнуть врага и удалить сзади. Но сейчас я настроился получить именно атакующую магию, и встал выбор между «Кристаллами Огня» и «Перунами». Первая хороша тем, что это атака массового поражения, нормально бьет по толпе: в воздухе вспыхивают огненные искры, прожигающие насквозь одежду, наносящие глубокие ожоги телу. На начальном уровне эффект такой, будто на противника напал рой злых пчел. На высоком уровне может пожечь за какие-то секунды до смерти. Но у этой магии есть недостаток — радиус применения метров 5–10 — в зависимости от уровня спелла и сноровки мага. По этой причине я выбрал «Перуны». Расчет простой: бить с дистанции нужно именно сейчас! Сейчас — это там на Флагруме, где пятеро недобро настроенных мудаков спешат ко мне и Элиан. Для меня важно показать всю силу их заблуждений с расстояния. Выбить хотя бы двух-трех. С двумя я надеюсь справиться с помощью кинжала. Если только они не окажутся равны мне по силе или, не дайте боги, круче!

Активировав «Перуны» тут же лишился 40 единиц из «Актива», не выходя из меню жмякнул один раз «Задержку на Гае» — еще минус 10. Итого осталось 52 единицы. На всякий случай проверил «Задания». И, опля — новое!

«Добыть карту расположения гробницы Арха Наргула».

«Добиться поцелуя от княгини Ольги Васильевны»

Черт возьми, мне нравится последнее задание! Интересно, кто их вообще составляет⁈ Кто режиссер моей жизни на Флагруме и тысяч, наверное, миллионов, других жизней? Хотя… Я вспомнил парня, назвавшего себя «Владом Лесовским» в торговом центе… Быть может, все наши жизни срежиссированы сразу в двух мирах? Может, мы лишь думаем, что сами определяем свой жизненный путь, а на самом деле он определен неведомой силой, и она направляет нас либо вот такими заданиями, либо еще какой-то заманчивой морковкой перед нашими носами. Ладно, все это на данный момент бесполезная философия. К тому же, после активации нового спелла у меня начала болеть голова. Хорошо, хоть не так сильно, как прошлый раз, когда меня колбасило крепко и долго. Кстати, от ломки после принятия спелла прошлый раз мне отлично помог алкоголь.

Сейчас полугар, выпитый несколько часов, назад тихонько отпускал меня. Может самое время накатить вискаря? Эта мысль показалась мне вполне здравой. Я сходил в комнату, взял в баре початую бутылку Grant’s и плитку горького шоколада. После второй рюмки закурил, и ломка от принятия новой магии значительно спала, даже в голове просветлело.

Теперь можно порассуждать о том, как я встречу идущих на нас мудозвонов. Понятно, что в левую руку я сразу заряжу «Перуны», в правую кинжал. Хотя, может для начала «Перец». Кинжал я наловчился выхватывать так же стремительно как Агата. Вспомнив, неудачные опыты с «Перцем», решил его в этот раз не использовать — слишком велики риски облажаться. Все-таки пять ублюдков, неизвестно еще чем вооруженных — это не шутки.

Мысли мои обратились сторону: «чем может мне помочь мир Гаи». Теоретически я мог задействовать «Задержку на Гае» до пяти часов. Этого более чем достаточно, чтоб метнуться в любой район Москвы и вернуться. Но чем мне это поможет? Созвониться с Каримом и купить у него травматический ПМ? Скорее всего, ствол я смогу перетянуть. Приложив ладони ниже груди, я прикинул примерно накрываемую площадь и размеры ПМа. Ну, да, должен поместиться — у меня ладошки не детские. Но сейчас этот вариант не слишком нравился, возможно из-за предстоящих сложностей и привычного мозгоеб*тва Карима. Еще в голове бесполезно просвистели мысли об электрошокере, перцовом баллончике и прочей ерунде, которая больше под стать женщинам. А хотелось встретить мудозвонов совершенно по-мужски. По-мужски — это как? Наверное, калаш, РПГ, гранаты. Кстати, гранаты… Я вспомнил об охренительных петардах, которыми меня взгрел Макс на новый год. Он сказал: «Еб*шат как РГД-5!». И мы для прикола взорвали одну на лестничной площадке, в момент, когда Лена, тогда жившая со мной, открывала входную дверь. Леночка едва не обосралась. Она реально думала, что рушится лестничный пролет. Вспомнив об этом, я подошел к шкафу, поковырявшись в нижнем ящике нашел коробку, где завалялось две таких петарды и несколько помельче. Насколько я помню, эти «помельче» имели свой прикол: перед тем как пид*нуть, они издавали пронзительно-визжащий звук, что тоже будет интересным для ребяток на Флагруме.

Третья рюмка вискаря легла в меня не только приятным теплом в желудке, но и приливом отваги. Какая-то особо борзая часть меня рассуждала так: «А хуля бояться? Мне даже петарды не нужны! Чай не новый год! Я этих пид*ров загашу 'Перунами»! Шмальну с двух рук. Кого магия не возьмет, тех кинжалом покрашу!«. Слава Крону, трезвая часть меня так же присутствовала. И она сообщила: что я — хреновый маг и удар 'Перунами» с двух рук съест в разы больше магической энергии, которой у меня как кот наплакал. А если среди тех ребяток окажется маг, даже такой хреновый как я, то мой бой заведомо проигран. И далеко не факт, что, пользуясь первый раз в реале этой магической техникой, я исполню ее достаточно эффективно. Может вообще выйти так же хреново как с «Перцем». К счастью трезвая часть меня оказалась намного убедительнее.

Я глянул на часы, еще было время попить кофе и неторопливо приготовиться к перемещению. В этот раз я решил с собой не брать ничего лишнего, даже сигарет. Распределил так: правой ладонью прижимаю к себе три петарды — одну мощнейшую, две свистящих, левой зажигалку еще две петарды. И все! Никаких излишеств. Как оказываюсь на Флагруме, сразу поджигаю любую из петард и бросаю подальше. Затем вторую. Далее по обстановке. Скорее всего далее просто роняю все что осталось в руках наземь и активирую спелл «Перуны».

Наконец кофе сварилось. Дал ему чуть остыть, выпил уже несколько поторапливаясь, одновременно куря сигарету. Чем ближе становилась минута перемещения, тем больше волнения я ощущал. А борзая часть меня как-то сникла, заткнулась. Затушив окурок, я разложил перед собой двумя маленькими кучками предметы для перемещения. Смотрел то на них, то на часы. В последнюю минуту, взял вещицы со стола, прижал к себе и замер.

Чего я не рассчитал, так это столь важного нюанса, что на Флагруме ночь. После мгновенного перехода со света во тьму глаза с непривычки не видели вообще нихрена. Я помнил лишь свое примерное расположение перед перемещением на Гаю. Тут же щелкнул зажигалкой, хвостик петарды загорелся, затрещал, потянуло вонючим дымом.

— Элиан, не бойся! Сейчас пизд*нет! — крикнул я, бросая первую петарду изо всех сил.

Глаза уже начали различать очертания домов и слабый свет площади впереди.

Через пару секунд, почти одновременно с вопросом Элиан: «Что такое пизд*нет?», пизд*нуло. Грохнуло так, что зазвенело в ушах, задребезжали стекла домов

— Вот что это такое! — ответил я эльфийке.

Поджигая вторую петарду, видел, что двое мудозвонов от потрясения остановились. Бросил второй снаряд и крикнул Элиан:

— Детка, если можешь, ударь магией! Джахни! — сам же активировал «Перунов» в правую руку.

В солнечном сплетении словно распустился электрический цветок, и по телу пошел нервный зуд. Электрическая сила мгновенно прилила в руку. Я ударил почти сразу, целясь в ближнего — он бежал на меня, подняв короткий меч и орал что-то в персональном одурении. Тут же с моих пальцев сорвался синяя разветвленная молния. Рука онемела до плеча, мышцы очень неприятно затрясло, забило мелкой дрожью.

Набегавшего «перуны» ударили точно в грудь. Он кувыркнулся, дрожа в конвульсиях и хрипя, покатился к стене соседнего дома. Второй мерзавец был шагах в десяти от нас, когда я выхватил кинжал левой, понимая, что правая рука все еще в онемении — я не владею ей в полной мере. Одновременно и очень неожиданно Элиан вскинула руки, сложила их, формируя пылающий шар и долбанула «Яростью Огня». Огненный сгусток в самом деле похожий на огненную ярость, разорвался снопами жаркого пламени точно перед первым набегавшим. Взрывной волной его отшвырнуло под ноги второму.

— Больше энергии нет, — негромко и необычно жестко произнесла Элиан.

— И не надо! Ты супер! — я поджег еще одну петарду и метнул уже просто так, для острастки. После такого сокрушительного удара Элиан, на мне на ум пришло три слова: «чрезмерное применение силы». Глупости, конечно. Когда жизнь твоя на волоске, то не бывает никакой «чрезмерной силы» ради защиты собственной шкурки. Двое, которые от разрывов петард обосрались раньше других, убегали. Прилетевшая в след им третья, жутко засвистела и оглушающе бахнула. В общем, минус два — беглецов уже можно не считать. Еще один, тот которого опалило огнем, лежал без движений. Бежавший за ним, поднялся на четвереньки и заголосил что-то невнятное то ли от страха, то ли от отчаянья. Мой «клиент» снесенный электроразрядом, подрагивал у стены дома, даже не делая попыток встать.

— Спасибо, зайка! — я обнял Элиан. — Клянусь, ты лучшая в магии! Я тебя люблю!

Я отпустил ее и подошел к жертве электричества.

— Эй, сволота, деньги есть? — полюбопытствовал я, пнув его ногой. — И ты тоже, не вздумай бежать! — крикнул я, стаявшему на четвереньках. — Иначе госпожа сейчас тебя пожарит до полной готовности. Хочешь жить, деньги готовь.

— Серж, — я почувствовал прикосновение Элиан к руке. — Ты сказал, что любишь меня. Это правда?

Черт! Бля! Ну как всегда! Женщины в двух известных мне мирах не слишком отличаются. И даже расовые различия не делают их другими в этом опасном вопросе. Вот что ей сейчас сказать? Что я просто был на эмоциях? Что она мне очень дорога? Что она охренительная телка, и я хочу ее трахать во все дыры ночи напролет? Но она же жаждет услышать другое! Меня спас тот, что стал «жертвой электричества». Повернув до сих пор подрагивающую голову, он произнес:

— Вот кошелек. Только не убивайте! — и протянул что-то трясущейся рукой.

Спасибо, тебе мудозвон! Не за деньги, конечно, а за то, что отвлек от каверзного вопроса. Вообще, я не лох и эти приколы, типа «умирающий лебедь», знаю. Тот, кто неопытен, может повестись, протянуть руку за кошельком. И именно в этот момент «умирающий лебедь», минуту назад взывавший к пощаде, схватит за руку и окажется сильным орлом. Поэтому, прежде чем моя левая рука коснулась кошелька, правая приставила к его горлу острие кинжала. Разумеется, он даже дышать перестал.

— Серж, ты мне не ответил? — напомнила Элиан.

— Элиан, детка… — я повернулся к ней, стараясьне выпускать из вида лежавшего и его дружка, отползавшего дальше на четвереньках. — Ну давай потом! Как же не вовремя сейчас об этом!

— Просто скажи «да» и все! — повысила она голос.

Мне даже показалось, что она сейчас притопнет ножкой.

И я подчинился:

— Да и все! — сказал я.

— Ты хитрее горного лиса! — она рассмеялась. — Господин Серж Орлов, я не хочу больше ходить по темным улицам. Пойдем уже отсюда. Отведи меня, в конце концов, в чистую таверну. И имей в виду, я ничего не забыла: ты мне ответишь на все вопросы, от которых увиливаешь.

— Да, дорогая, идем, — согласился я. — Прямо в таверну. Здесь уже недалеко. Сейчас только свои вещи подберу.

Я наклонился, подсвечивая фонариком-брелком, нашел и подобрал выроненные петарды и зажигалку. Взял Элиан за руку, и мы пошли дальше, оставив в покое лежавших на земле мерзавцев, один из которых, возможно, был мертв.

Когда мы подходили к храму, возвышавшемуся в ночном небе двумя круглыми башнями: потолще и выше — Крона, меньше, изящнее — Эрфии, светлейшая госпожа Элиан спросила:

— Что это за магия, от которой страшный грохот?

— Петарды, называется. Хотя это не магия, а такие маленькие штучки, — пояснил я, достал из кармана одну из них. — Если их поджечь, то они издают такие веселые звуки. Но пользы немного: противника ими можно лишь напугать. Ты испугалась?

— Немного. Слишком неожиданно. Хотя больше испугалась за тебя. Когда ты пытался сделать электрическую магию. Ты всегда ее начинаешь так, не контролируя направление потоков? — Элиан замедлила шаг.

— Вообще-то делал это первый раз в жизни, — ответил я, чувствуя ее скрытую насмешку. Не объяснять же мне, что прежде был знаком с «Перунами» лишь по игре.

— Ах, первый раз! Я вообще-то побоялась, что заряд пойдет в тебя и ты будешь лежать на земле, трястись вместо того разбойника. Знаю эту магию: у вас она называется «Перуны», у нас «Грозовой разряд», — эльфийка остановилась, огладывая открывшуюся нам тускло освещенную площадь.

Людей здесь почти не было: на ступенях храма сидело несколько нищих, которые могли остаться здесь до утра. Напротив, под факелами питейной виделось небольшое оживление. Там же невдалеке стояло четверо городских стражников. Через площадь в сторону порта мулы лениво тянули две пустых повозки.

— Дорогая, ты смеешься надо мной? Я делал это первый раз. Увы, у меня нет достаточного опыта и не было учителей. Если бы ты оказалась хорошей девочкой, то могла бы научить меня использовать «Перунов» правильно, — мне пришло на ум, что эльфийка способна значительно подтянуть мои магические навыки. Может даже так же высоко, как Агата подняла мое мастерство владения легкими клинками.

— Но ты уже понял, я — плохая девочка, — эльфийка, посмеиваясь, пошла за мной.

— Элиан, но для меня ты же можешь стать хоть на недолго хорошей? Стать моей обожаемой магической наставницей? — настоял я, направляясь вдоль кованного ограждения храма Крона и Эрфии.

— Конечно могу. Только если ты исполнишь три моих желания, — рассмеялась она и подчеркнула, показывая три пальца. — Господин Орлов Серж, три!

— Ты хитрее горной лисы! — шутливо возмутился я. — Какие именно?

— Ах, мальчик, об этом ты узнаешь лишь после того, как купишь мне новое платье и ответишь на все мои не отвеченные вопросы, — Элиан обернулась на стук копыт о брусчатку — недалеко проскакал всадник в красном плаще.

— Сучка! — я схватил ее за руку и резко повернул к себе, затем впился в ее губы.

Мы целовались долго и жадно. При этом я думал, что в самом деле могу полюбить ее. Или быть может это уже со мной происходит.

— Я хочу скорее добраться до таверны, — прошептала она, потираясь о мой напряженный член.

— В постели ты будешь исполнять все, что я тебе прикажу? — спросил я, сжимая с приятной грубостью ее ягодицы.

— Сегодня да, — ответила она.

— Ты будешь называть меня «мой хозяин», — сурово сказал я, и это уже не было вопросом.

— Да, мой хозяин. В постели, — она закрыла глаза, прижавшись ко мне.

Мне очень нравился ее настрой. Никогда не думал, что эльфийки, тем более высокопоставленные, могут стать такими.

— Серж… — она вдруг стала серьезной. — Пока не забыла, хочу кое о чем предупредить.

— Что такое? — я ослабил объятия.

— Когда я пила вино в зале приемов, видела, княгиня говорила о тебе с некоторым важным человеком. Не знаю, заметил ты это или нет, — произнесла Элиан, освобождаясь от моих рук. — Видел возле нее стоял мужчина, с виду немолодой в синем барханом костюме с серыми полосами?

— Ну да, был такой, — я вспомнил седовласого лет пятидесяти с лишним, смотревшего на меня цепкими глазками. — Кто он?

— Демид Волибор. Доверенное лицо княгини, глава службы Светлейшего Надзора. Ольга создала эту службу два года назад по типу леадорской, — сообщила Элиан. — Без серьезных причин господин Волибор не обратил бы на тебя внимание. Тебя это не пугает? Может ты зря с самой княгиней заигрываешь? Ведь во дворце есть не только верхние этажи, но еще и нижние. Кто туда попадает, назад редко выходит.

Глава 20 Взгляд Латеи

В моей жизни такое впервые: после крепких ночных возлияний, утро представляется вполне добрым. Подозреваю, виной всему Элиан. Мне от нее кайф. Кайф от приятнейшей внешности, от ее странностей и ее противоречий. Кайф от того, как она стонет и кончает подо мной. Кайф от ее нечеловечески долгих оргазмов, когда после моего члена ее трусит еще пару минут. Даже от ее розовых острых ушек, которые так хочется потрепать, мне кайф. Я могу перечислять ее достоинства долго. Но остановимся, чтобы не тратить листы недешевой здесь бумаги. Несколько раз задавал себе вопрос: а не влюбился ли я? Слава Крону, ответ пока отрицательный. Сужу потому, как другие дамы меня по-прежнему очень интересуют. Даже сегодняшним утром я вертел в голове вопрос о поездке в Кузни. Ведь нехорошо оставлять аппетитную задницу жены кузнеца Дартена долго без внимания. Нет, я не влюбился, но все душой обожаю светлейшую госпожу Элиан. Знаю, в ней еще столько всего, не раскрывшегося для меня. Эту даму я буду постигать очень долго. Читать, как интереснейшую книгу, сюжет которой пока остается загадкой.

Когда мы лежали в постели, обнявшись, не в силах сбросить остатки сна, я совершил отважный поступок. Вызвал меню и переместился на Гаю, пожертвовал 10 единиц актива, чтобы сходить в цветочный ларек, и явился перед моей эльфийкой все так же лежа, но с букетом хризантем: белых, желтых и сиреневых. Правда «неведомая сила» обрезала их, обрезала в основном стебли, что не помешало мне удивить Элиан. Остроухая любовница едва не съела меня от восторга. О себе, любимом, я тоже не забыл: перетянул с десяток сигарет. Ведь вчера мы все скурили. Еще прихватил три пакетика кофе и несколько конфет. Выбравшись с постели, я отважился спуститься на этаж и заказал завтрак: славянские лепешки с сырной начинкой — делают здесь такие, похожи на хачапури — и две чашки кипятка под кофе.

Элиан полюбила пакетированный кофе, дерьмовый, надо признать, но ей нравится. Просто она не пробовала еще хорошего, зернового. Потом, после кофе, слегка взбодрившего нас, когда мы курили сигарету одну на двоих, я напомнил ей вчерашний разговор. Попросил дать мне урок магии. Хотя бы объяснить, как правильно пользоваться спеллом «Перуны». Я не жалею, что потратил на него 40 очков «Актива», ведь этот спелл вчера решительно помог мне. Благодаря ему я сидел сейчас в обнимку с эльфийкой в просторной и уютной комнате «Берлоги Анро», а не лежал в луже крови на улочке близ площади Двух Богов. Однако, в момент применения меня порядком трухануло, и, со слов эльфийки, мне еще весьма повезло. Элиан прекрасно чувствует энергетические потоки, наверное, в этом одна из ее главных магических фишек. Хотя моя остроухая волшебница много лет не практиковала, погрузившись в работу с древними свитками, все равно у нее сохранился огромный потенциал. Представляю, какой она могла бы стать, если озаботилась магической практикой.

В общем, этим утром она снизошла, и показала мне очень много невероятно полезных приемов, о которых я даже не подозревал. За час с небольшим, потраченных Элиан на мое обучение, разумеется, я не мог превратиться в мага, но она мне дала главное: принципы энергопотоков, правила их направления и ту основу, благодаря которой я смогу тренировать эти важнейшие навыки самостоятельно.

Урок этот не оказался для меня халявным. Как Элиан угрожала, так и сделала: потребовала исполнение трех желаний. Я теперь как золотая рыбка — нужно будет рассказать ей эту поучительную сказку. Два желания эльфийка приберегла, но одно использовала сразу. Она стеснялась выйти из таверны в испачканном платье, и первым желанием светлейшей госпожи стало, чтобы я быстренько сходил в ближайшие приличные лавки и купил хотя бы какую-то приемлемую одежду. Иначе как ей, такой важной госпоже, добираться до миссии «Око Наирлесс». Хотя имелось другой решение: например, вызвать карету — не знаю, почему это не пришло в голову. После вчерашних трат за съем комнаты и на нашу ночную попойку, у меня имелось еще рублей под тридцать. Этих денег должно было хватить. Оставалось лишь угадать с размерчиком и взять что-то идущее не слишком в разрез со вкусами эльфийки.

После того как я вышел из «Берлоги», меня не покидало неприятное ощущение, будто за мной кто-то следит. В этом крылась одна из причин, почему я не пошел в сторону порта, а повернул к святилищу Сварога, что возле овощного рынка. Там я рассчитывал затеряться в толпе. Первые минут десять шел быстро, не оглядываясь. Лишь однажды, свернув за угол, притормозил, шагнув за кусты розмарина, и внимательно поглядел: нет ли хвоста. Вроде не было никого такого, чтобы уличить в слежке. Однако скверное чувство не отпускало даже после рыночной толчеи. На этот счет всплывали всякие мысли. Может Барство Велеса как-то вышло на наш с Агатой след. Может кто-то из оставшихся в живых после разборки с эльфами, когда мы освободили рабынь пасет меня. Или это инициатива от доверенного лица княгини Славиной, того самого Демида Волибора, главы Светлейшего Надзора. Но все это было как-то странно. Слишком мистично, что ли. Уже пройдя рынок, как я не вертел головой, не останавливался, озираясь, не видел никого подозрительного, а задницей чувствовал, будто что-то не так. Даже возникла совсем глупая мысль: уже не Элиан ли это от скуки. Об особом умении леадорских магов, выходить на тонкие планы, и оттуда шпионить, я прежде слышал. Исключать, что Элиан Олли Уэсси обладает такой способностью нельзя.

Добравшись до богатых одежных лавок, я решил больше не париться этой темой. Может все это мои личные глюки или последствия вчерашней попойки. Не ходить же мне теперь все время со стиснутыми булочками и как перепуганный идиот вертеть головой по сторонам. В общем, отбросив неприятные мысли по поводу слежки, я зашел в лавку «Шелка Оресси» и купил платье. Приятное с виду платьице: синее с бежевой окантовкой под поясок. Одно из самых дорогих, которых мог себе позволить в это утро, аж за двадцать восемь рублей. С ним поспешил назад. Стоило поторопиться: наверняка Агата очень волнуется из-за моего исчезновения, и Элиан высказывалась, что в миссии будут очень обеспокоены.

Меньше чем за полчаса я добрался до «Берлоги Анро» и поднеся в нашу комнату. Увидев платье, Элиан даже расцеловала меня, и принялась облачаться перед небольшим зеркалом.

— Мастер Серж! — вернулась эльфийка к прежнему варианту обращения ко мне, который последние дни звучал реже. — У вас хороший вкус. Пошив, конечно, далек от совершенства, но мне нравится ваш выбор. Пожалуй, следующий раз… Помогите, пожалуйста, — она повернулась ко мне спиной, чтобы я помог с застежками, —…следующий раз, когда буду подбирать себе одежду, я возьму вас с собой.

— О, светлейшая госпожа! Вам так идет этот цвет, а этот фасон и эти величественные формы… — я стиснул ее ягодицы, думая, что давно пора войти между них, несмотря на сопротивление эльфийки. — Меня они очень манят. Мне трудно сдерживаться, светлейшая госпожа.

— Не мешайте примерке! — Элиан одернула юбку. — Так вот, я вас возьму с собой. И знаете, где я намеренна освежить свой гардероб? В Тиирлиэн — там прекрасные лавки и модные магазины. В Вятиче таких нет. Что скажите?

— Но… ты серьезно, что ли? — я растерялся. В моих планах, даже в фантазиях не было плыть черти куда, за море, в страну остроухих.

— Почему бы и нет? Да, Серж! И никаких «но». У меня есть два желания, и я вполне могу потратить одно: приказать тебе стать моим сопровождающим в плавание в Леадор. Скоро мне потребуется туда отправиться, — сейчас ее голос был строгим — как неожиданно и быстро Элиан преобразилась из нежной и покладистой во властную госпожу. — К тому же ты… — она обвила меня рукой и понизила голос: — Ты мечтаешь меня трахнуть в… попу. Я могу тебе даже уступить. Может быть даже сегодня ночью, если ты будешь достаточно нежен в этом вопросе.

— Элиан! — она снова удивила и даже потрясла. Однако, при всей соблазнительности ее предложения, у меня имелись свои планы на ближайшее время. — Я же говорил, мне… Вернее Агате нужно в Кузни. Я обязан ее сопровождать. Мы уедем сегодня или завтра. Как раз хотел предупредить тебя, что отлучусь на несколько дней.

— Серж, ты ставишь какие-то Кузни важнее моей попы? — она вскинула бровь.

— Конечно же нет, но я обещал, — спешно достав сигарету, я прикурил. — Прости, но я не могу.

— Мне грустно… Не хочется расставаться с тобой. Тем более на несколько дней. Давай так: я решу кое-какие дела в миссии, отдам распоряжения по отправке результатов исследований в Леадор, и завтра поедем в ваши Кузни вместе? — она втянула носиком табачный дым.

— Элиан, прости, но Агате нужно попасть туда скорее. Она и так, наверное, с ума сходит, что меня до сих пор нет, — попытался выкрутиться я. Ее предложение застало меня врасплох, точно так же, как и идея вместе отправиться в Леадор. Ну какие нахрен Кузни с Элиан⁈ Там меня ждет Лейна, и в этом вопросе нельзя допустить пересечений.

Ей мой ответ не понравился. При чем не понравился очень. Эльфийка заметно погрустнела. Даже не стала курить вместе со мной, хотя со вчерашнего дня это стало едва ли не нашей маленькой традицией.

Вскоре мы покинули таверну. Я проводил эльфийку в миссию и поспешил к «Хрустальному Филину». Агата встретилась мне у входа в таверну, и признаться, я испугался: думал она мне выцарапает глаза — такой оказалась ее злость на меня. Правда она длилась не больше минуты. Затем превратилась в крепкие объятия и облизывания моего лица.

— Сершш, сволочь ты, подлый мерзавец и козел! — шипела она словечками, перенятыми у меня, при том меня же обнимая. — Ну почему ты так поступаешь⁈ Неужели нельзя было посыльного направить?

— Кош, но ты же знаешь: хрен стоит — голова не работает, — отвечал я известной поговоркой, которая в свое время восхищала кеошерийку. Она научила ей многих своих сородичей. — Но разве ты не могла догадаться, что я ночую вместе с Элиан? Ведь не первую ночь я с ней. Чего было беспокоиться, — бля, в некоторые моменты Агашимая становилась мне как мамочка, и это иногда забавляло, иногда раздражало.

— Да, могла. Я — не дурочка, Сершш. Только дело в том, что вчера ты был на грани разрыва с ней. И еще утром случилось кое-что, из-за чего сегодня с утра я бегала в миссию чертовых эльфов. У ворот мне сообщили, что тебя там нет и не было, — коша отпустила меня и заглянула в глаза зелеными пронзительными глазищами.

— А что такое случилось? — я насторожился, пуская дым в другую сторону, чтобы кеошерийка не фыркала.

— Искал тебя кто-то. Какой-то серенький неприметный человек лет сорока. Я его не видела — так сказал дежурный у стойки, — сообщила она, отойдя на пару шагов. — Мне это показалось странным. Думала, может, Ставров нас разыскивает. Побежала к нему. Он говорит, что не искал. Тогда побежала в миссию.

— Не сказали, зачем разыскивал? Спрашивали именно меня или тебя тоже? — я крепко затянулся, думая, что это может быть как-то связанно с неприятным ощущением слежки по утру.

— Только тебя, дорогой, — она очаровательно улыбнулась, морща розовый носик.

Про слежку я решил ей пока не говорить, ведь все эти ощущения могли быть моим личным глюком — нечего поднимать волну раньше времени. Вместо этого сказал:

— Агатушка, давай завтра в Кузни наведаемся. Ну так, для смены обстановки и для приятного разнообразия? Я взял у Элиан несколько дней выходных.

— Ах, конечно, там же в томлении жена кузнеца, — ее улыбка стала шире. — Да, мастер Сершш, конечно, поедем. Нужно узнать, когда в ту сторону дилижанс.

Дилижанс отправлялся завтра в 6 утра. Рановато, но нас устраивало. Единственная неприятность, что топать к Северной сторожевой башне, что от «Хрустального Филина» не близко. Ну и ладно. Сегодняшний день мы решили посвятить приятному отдыху и расслаблению. На обед мы отправились в «Карась и Щука» — нравилось, как готовили здесь. Взяли на двоих половинку фаршированной стерляди и эль. Эль, разумеется, для меня. Агата позже заказала себе травный чай. И сдается мне с валерьяной. Хоть и говорят, будто валерьянка на кеошерицев не действует, но мне кажется не все здесь однозначно. После первой же чашечки коша не упала на пол вверх лапами, но пустилась в такие откровения, что я едва сдерживал смех. Рассказала мне все в подробностях о своих вчерашних похождениях. И как ее снимал Игнат Коробов, и как он гладил ее лапки и даже пускал руку ей под халатик. А потом к ней начал липнуть кто-то из гильдии мастеровых. Но в результате она ушла из дворца совсем с другим человеком — рыжебородым по имени Марсим. И трахнул он ее на берегу реки возле мельницы — ровно в том месте, где мы с Элиан пытались отмыться от крема.

После обеда мы зашли к Ставрову, чтобы взять листки с готовым переводом, заодно поделиться тем, как прошел прием во дворе. Ведь Илья Васильевич — лицо, крайне заинтересованное в моем проникновении в спальню княгини. Хотя это святое действо представляется очень отдаленным — неизвестно, когда следующий раз я смогу видеть Ольгу Васильевну и как при этом у нас начнут складываться отношения.

Ставрова, увы, на месте не оказалось. Пока мы безуспешно ждали хитрого старичка у дверей лавки, я рассказал о предостережениях, которые высказала Элиан. Мол, на приеме княгиня указывала на меня главе службы Светлейшего Надзора, и что интерес этого чертового Демида Волибора может оказаться крайне неполезным. Кошу это тоже обеспокоило, она даже начала связывать интерес Волибора с появлением неизвестного человека, искавшего меня в таверне.

Мы проторчали там почти час, так и не дождавшись Ставрова, пошли гулять дальше по улочкам Вятича в сторону порта. И с этого момента я снова почувствовал, будто за мной кто-то приглядывает. Поделился опасениями с кошей, она по этому вопросу забеспокоилась больше меня. И решили мы сделать такой трюк: Агата намеренно задержалась у мясной лавки, а я пошел дальше к порту. Выдержав паузу, кеошерийка пошла за мной, держа большую дистанцию и приглядываясь, не увязался ли кто подозрительный. Однако никого не обнаружила, да и само это неприятное ощущение, будто есть у кого-то к тебе меня скоро покинуло. Остается списать все это на мои личные глюки.

Любим мы с Агатой порт. Любим смотреть на море и корабли, мечтая о плаванье куда-нибудь далеко к неведомым землям. Например, в страну черных людей — Нурмию. Еще нам нравится портовая тусовка, матросы с других городов и стран, и трезвые, и пьяные, и злые, и веселые — все это интересно. Я поделился с Агатой, что Элиан будто бы всерьез желает, чтобы я сопровождал ее в Леадор. Вот здесь Агатушка погрустнела, пока я ее не заверил, что раньше, чем я раздобуду карту и мы решим вопрос с гробницей Арха Наргула, ни о каком Леадоре речи не будет. Да, я как бы должен исполнить еще два желания эльфийки — это долг чести. Но свои условия я тоже обозначу, и Элиан придется их принять.

Говоря об этом, мы подошли к большому эльфийскому кораблю. Трехмачтовому, красивому, с бортами похожими на сложенные крылья птицы. Он стоял у центрального причала на погрузке. Остановившись у сходен, я спросил у важного эльфа, следившего за такелажниками:

— Эй, уважаемый, сколько будет стоить плавание с вами до Тиирлиэн?

— Тебе, вятичевский, знать это не надо. Мы таких не берем на борт, — пренебрежительно ответил он и усмехнулся.

— Сука, урод гребаный! — прошипела коша. — Ненавижу эльфов!

Мне так и хотелось сообщить ему, что я трахаю одну из ваших очень важных сучек и если пожелаю, то поплыву в Тиирлиэн с большим комфортом, но не стал. Ни к чему марать имя Элиан, и связывать его с напыщенными мерзавцами из ее страны.

Мы пошли в «Капитан Боррис», собираясь провести там время позднего вечера: поиграть в турго, немного попьянствовать и поужинать. Солнце уже садилось, и близилось самое приятное время, которое мы с кошей любили. И здесь, именно в этот вечер случилось то, что значительно повлияло на мою дальнейшую жизнь.

Когда за окном угасли последние блики малинового заката, в зал «Капитана Боррис» вошла странная парочка: девушка лет двадцати пяти и мужчина, лет сорока или даже пятидесяти: из-за его седины, особо заметной на пучке волос, собранных на затылке; шрамов на щеке, возраст мужчины определить было сложно. А девушка… мой взгляд так и прилип к ней. Хороша, сучка. Особенно фигурой, где все сложилось превосходно. И лицом, может не столь светлым и милым как у Элиан или княгини, но таилось в нем нечто такое, что пленило взгляд. Может ее чуть насмешливая улыбка. Может глаза, необычные, серые с бледной голубизной. Или ее манера держаться с несомненным достоинством.

Что я особо запомнил в тот миг, так это слова соседа за соседним столиком:

— Ну вот, Латея пожаловала. Точно холодом повеяло.

— Теперь добра не жди. Говорят… — сидевший напротив икнул, — Говорят… — он снова икнул, все пытаясь продолжить начатую речь. — Сама Морена в ее образе ходит.

Чертовы местные легенды меня не слишком волновали, но то, что подвыпившие мужики по каким-то причинам связывают красивую девушку с Мореной — богиней мира мертвых, мое внимание зацепило, как и сама виновница этих речей. Она выбрала столик недалеко от нашего и села так, оказалась ровно напротив меня. После чего наши глаза встретились, и тут же на ее губах проступила улыбка, адресованная именно мне.

— Эй ты, чего? — Агата толкнула меня ногой под столом. — Обомлел что ли?

Коша не видела, на кого я смотрю. Для этого ей потребовалось обернуться. После чего она сказала:

— Так, понятно. Сершш, ты уверен, что тебя на всех хватит?

Вот сейчас я точно был не уверен. Но я встал из-за стола, подошел к мужикам, попивавших рядом с нами эль с больших кружек и спросил:

— Уважаемые, краем уха довелось слышать ваш разговор о той девушке, которую вы вроде называли Латея. Не скажите, кто она такая?

Глава 21 Angel Nova

— Эй, парень, ты вообще нормальный? — мужик поднял ко мне мутный взгляд, ладонью смахнул эльную пену с бороды. — Она — Латея!

— Да он, видать, не вятичевский. Откуда ему знать. Понимаешь ли, мил человек… — друг его икнул, обращаясь ко мне. — Эта история всех тут пугает. Была у княгини Черняковой сестра — Ружена. В общем, замучили ее разбойники на дороге возле Кузней, близ их поместья. Давно это было. Может, лет сто как.

— Да двести, наверное, — вставил свое мнение сосед, схватив снова кружку.

— Так вот, Ружена она и есть, — продолжил тот. — Только имя поменяла, чтобы удобнее было добрым людям голову морочить. Стала Латеей. Не живая она. Холодом от нее веет. Как пожалует, так жди беды.

— То есть, по-твоему, эта девушка за столиком и есть та, погибшая сто лет назад Ружена? — я нахмурился, понимая, что пока они несут явную дичь. — С чего вы такое взяли?

— А с того. Та самая Ружена — это прабабка нашей, извините, княгини Ольги по ее матери, — начал пояснять бородатый. — Все знают: на портрете, что висит во дворце, нарисована эта самая Ружена. И так же все знают, эта самая Латея один в один выглядит как Ружена на том самом портрете. А раньше, извини, рисовать умели, не то что сейчас. Мастера были!

— И еще портрет есть в их старом доме. Но это далеко отсюда — в Кузнях, — добавил его сосед. — Днем ее никто никогда не видит. Является только, как сядет… — он снова икнул и сделал пару глотков эля, —…как солнце сядет, так может прийти. Чаще всего ее возле дворца княжеского видно. Ходит у реки, там, ближе к мельнице. Ведь говорят, выходит она из своего портрета, как темнеть начинает. Поэтому…

Я послушал еще пару минут их домыслы, потом сказал:

— Ясно. Душещипательная история. Жуть берет, не знаю теперь как здесь по вечерам ходить, — за этим откланялся, возвращаясь к Агате.

М-да, пригрузили они меня сюжетом, хоть книгу пиши. С первых дней на Флагруме я усвоил, что в любой самой невозможной легенде, всегда есть частица истины. Иногда вовсе не малая. Может поэтому мне стало еще любопытнее, кто же такая эта дамочка, что устроилась за столом недалеко от нашего.

— Чего умного наговорили? — полюбопытствовала Агата. — Долго ты с ними ботал.

— Интересные вещи творятся, Агатушка, — сообщил я, достал сигарету, но пока не стал прикуривать. Глотнул эля и рассказал все то, о чем мне говорили недавние собеседники.

— То есть, тебе живых красоток мало, на мертвых потянуло? — коша зашипела от смеха.

Я снова поймал на себе взгляд Латеи, пристальный, явно заинтересованный. А потом… потом мои булочки резко сжались — поманила меня пальчиком эта вполне прекрасная дама. Так и не прикурив, я встал из-за стола.

— Ты куда, мастер Сершш? — Агата явно потешалась надо мной.

— Туда, дорогая. Мертвые позвали, — ответил я и направился к столику, за которым сидела Латея.

— Вы что-то хотели, прекрасная госпожа, — спросил я, разглядывая ее теперь совсем близко. Отмечая, что из-за края блузы, выглядывает тату как раз в том месте на груди, где оно проступает у Элиан. Разумеется, рисунок тату иной, не эльфийский.

— Да, господин Серж Орлов, — с улыбкой ответила она, поправив прядь светло-льняных волос, упавшую на лицо. — Хотела спросить вас… Не желаете присесть рядом? Или вы боитесь, наслушавшись жутких историй обо мне?

— Признаюсь, боязно, — улыбнулся я. — Очень боязно, даже сердце щемит.

— Но вы не похожи на труса, — ее глаза были удивлены.

— Боюсь я не страшных историй, а вашей красоты, с позволения будет сказать при… — я покосился на ее седовласого соседа со шрамом, который мог быть ее мужем, хотя возрастом годился в отцы. — При этом суровом человеке, если он позволит мне такие речи.

— Радигор позволит. Правда же? — она с улыбкой перевела взгляд на мужчину напротив нее и отодвинулась к стене, как бы приглашая сесть рядом.

— Разве посмею противиться воле самой Латеи, — ответил Радигор, окинув меня взглядом внимательных зеленовато-желтых глаз.

Я присел рядом с Латеей. Так и подмывало спросить, откуда ей известно мое имя, но решил не торопиться с вопросами, дать необычной даме проявить инициативу во всей полноте.

— Господин Орлов, вы не желаете потрогать мою руку? Вам же важно знать, тепла она или холодна? — неожиданно спросила она, положив ладонь на стол. — Говорят, именно так можно определить, жив человек или гуляет в сумрачных садах среди мертвых.

— Потрогать вашу руку мне просто приятно, — я действительно хотел этого.

Более того, присаживаясь рядом с ней, я все пытался почувствовать, веет ли от нее холодом, как уверяли мужики несколько минут назад. Холода не почувствовал. Ее пальцы… они оказались вполне теплыми. Касаясь их, я заглянул в глаза своей соседке. Их серая глубина отчасти напомнила мне глаза Ирины Башаровой, но голубой оттенок делал их другими, похожими на зимнее небо на Гае, затянутое морозной дымкой.

— Смелее, Серж Орлов, — она вложила свою ладонь в мою. — Вы опасаетесь недовольства Радигора? Он мой телохранитель, если можно так сказать. И наставник в вопросах, касающихся жизни и смерти.

Последние ее слова сразу застряли в моем уме. Наставник в вопросах, касающихся жизни и смерти? Как это? Что имеет в виду девушка, о которой ходят слухи, будто она не жива?

Латея, будто услышав мои мысли, пояснила:

— Он учит меня владеть клинком. Благодаря ему я не боюсь ходить по ночным улицам Вятича и даже за городскими стенами. Именно благодаря полезным урокам и наставлениям Радигора я вполне жива, а некоторые мертвы, и радуют теперь Морену.

— Вы не только красивая девушка, но еще и очень опасная, — я опустил взгляд, только сейчас разглядев рукоять меча, украшенную серебряной головой грифона, и при этом подумал: «Она сейчас специально упомянула богиню смерти или так вышло?». Затем я не удержался от вопроса: — Откуда же вам известно мое имя?

— Вы его сам назвали. И у меня к вам тоже вопрос, — она убрала ладонь из моей. — Кольца вы дарите всем девушкам, которые вам нравятся?

— Только тем, которые нравятся особо. Настолько, что я не могу устоять, — ответил я после долгой заминки. Черт возьми, кто она такая⁈ Откуда ей известно мое имя? Откуда знает о моих подарках княгине, Элиан, Лейне — кого из этих дам она имеет в виду, говоря о кольцах? Впрочем, Лейне я дарил не кольцо — она выбрала медальон. Я продолжил, увлекаясь ее загадками и ей самой: — И вы, явно в числе тех, которым мне хотелось бы делать подарки. Если бы я только знал, что именно здесь встречу вас, Латея, то я бы пришел в таверну с кольцом, достойным вашей красоты. Осмелюсь спросить, откуда вам известно, о колечках, подаренных мной?

— Боги, господин Орлов, я это видела своими глазами! На приеме у княгини Славиной. Мне очень понравилось то кольцо. Оно в самом деле волшебно! — Латея выставила перед собой левую ладонь, оттопыривая средний палец, словно представляя, как бы на нем смотрелся мой подарок. И добавила: — Только не подумайте, будто все это я наблюдала, находясь в старом портрете госпожи Ружены. Слухи об этом, такая же глупость, как… — она задумалась на миг, сначала подняв взгляд к бронзовому светильнику, нависавшему над столом, потом посмотрев на меня, и произнесла: — Как сплетни, будто вы в тот вечер испортили торт княгини Славиной. Ведь глупость, правда же?

Вот здесь я и охренел. Охренел так основательно, что рот мой открылся, и закрылся лишь тогда, когда я сунул в него фильтр сигареты «Парламент». Прикурив с полным нахальством, я спросил:

— Госпожа Латея, не могу вообразить, как так вышло, что на приеме у княгини я вас не видел. Мои глаза не могли бы пропустить вас, но каким-то чудом пропустили, — произнес я в тот момент, когда к столу подошла подавальщица и принялась выставлять на стол бокалы, несколько тарелок с едой и кувшин с вином.

— Пожалуйста, принесите еще один бокал для нашего гостя, — распорядилась Латея и обратилась ко мне: — Вы же не откажитесь составить нам компанию?

— С огромным удовольствием, но меня дожидается моя подруга Агашимая. Нужно хотя бы ее предупредить, — сказал я, оглядываясь.

— А вы пригласите ее сюда. Как раз место рядом с Радигором свободно. Он любит кеошериек. Правда, мастер? — она прищурилась, поглядывая на седовласого.

— Истина в каждом вашем слове. Обожаю кеошериек, их грацию и силу. В бою они особо прекрасны, — произнес он, подвигая себе тарелку с крупными кусками мяса, парящим аппетитными ароматами.

Ничего иного мне не оставалось, как позвать Агату. Так вышло, что тот приятный вечер, полный загадок и неожиданностей, разделил нас на пары. Коша с нескрываемой радостью присоединилась к нам. Радигор ей явно нравился — я видел, как засветились ее глаза. Слава богам, что у нее сейчас не «брачный период». Мой же интерес к Латее сложно преувеличить. Главной загадкой оставалось: откуда она могла знать о том, что произошло с тортом княгини? И что именно она знала? Лишь то, что торт испорчен? Или нечто большее? Готов поклясться: я ее не видел во дворце даже мельком. Я ее вообще никогда прежде не видел. Если бы видел, то обязательно запомнил. Мои глаза никогда не пропускают таких соблазнительных дам. И конечно в этот вечер я несколько раз пускал спелл «Улыбка Обольщения» — я жаждал увлечь ее больше, чем она увлекала сейчас меня.

Мы пили вино, заказав еще один кувшин. Болтали о всяком. На мои попытки прояснить, что именно Латее известно о случае в кондитерской во дворце, она выкрутилась очень просто, сказав:

— Но это же лишь сплетни, правда? Зачем, нам о них рассуждать?

И на этом тема закрылась, оставшись в моем сознании, как по-прежнему важная, нерешенная загадка. За то я узнал, что Латея вхожа во дворец. С ее слов, знает там едва ли не каждый уголок. А это означало, что при благоприятном стечении обстоятельств, она поможет мне снова предстать перед княгиней Ольгой Васильевной. У меня даже закралась шальная мысль, что Латея способна помочь мне проникнуть в святая-святых спальню княгини. Хотя столь отчаянная мысль была навеяно третьим бокалом вина и не слишком дружила со здравым смыслом.

Наверное, благодаря очередному бокалу, я возгорелся желанием немедленно удивить Латею, и черт с ними, пятнадцатью единицами актива. Прикрыл один глаз и сжал кулак. Меню.

' Личное-Инфо

Объект-Инфо

Особые возможности

Задания

Разное*'

И далее…

' Уровень Здоровья 128

Физическая Сила 120

Сила Магии 54

Ловкость и Реакция 154

Выносливость 106

Ментальный Уровень 157

Магическая Энергия 73

Обаяние и Шарм 133

Боевые техники 4

Магические техники 5

Нераспределенный актив 43

Вернуться'

Я вернулся в особые возможности и жмякнул «Перемещение на Гаю», сразу продлил пребывание на час. Увы, очки из «Актива» имеют свойство таять, таять очень быстро: то за сигаретами нырнешь, то, чтобы сделать приятное моим любимым дамам — все это необходимо. Давали бы мне почаще задания. Да попроще. Да с более солидным приростом «Актива». Вот такие пожелания к богам или той самой «неизвестной силе». Надо глянуть, не добавилось ли чего в заданиях. Тык, тык…

«Задания».

Вятич:

«Добыть карту расположения гробницы Арха Наргула».

«Добиться поцелуя от княгини Ольги Васильевны Славиной».

«Исполнить три желания Элиан Олли Уэсси»

«Побывать в пиратском логове Кровавой Руки»

«Посетить руины башни Высохших Слез»

Ух, ты мать твою! Бля! Я охренел! Добавилось сразу три задания! У меня возникло подозрение, что боги, вселенная или кто за всем этим стоит, подслушивает меня. И при этом вполне по-доброму ко мне относятся. А может просто стебутся надо мной.

— Спасибо! — вполне искренне выдохнул я и в знак признательности сложил руки на груди.

Еще раз мысленно пробежался по активным заданиям. Три желания Элиан… Одно уже исполнено, если я верно понимаю. Однако, плыть с ней в Леадор — это слишком серьезно. Вернее, не столько серьезно, сколько долго. Это желание ломает все мои планы. Побывать в пиратском логове… Знать бы, где оно. Но это, вряд ли проблема. И руины башни… О них я что-то слышал. При чем что-то скверное. Вроде там пристанище призраков. Ладно, с этим разберемся. Теперь точно есть чем заняться.

Но сейчас главное очаровать Латею. Букет цветов? Мне не хотелось повторяться. Цветы недавно дарил Элиан. К каждой даме должен быть индивидуальный подход, только тогда вкус любви с ними будет особо приятным, не похожим на другие. Если хотите, то я в этом плане гурман. И поэтому на сегодня цветы для Латеи я отверг. Не тратя времени, которого имелось мало, поспешил в торговый центр. Решение пришло уже там, когда я проходил мимо магазина Летуаль. Парфюмерия, косметика — почему бы и нет? Несколько минут я ходил вдоль манящих, призрачно светящихся витрин, вдыхая головокружительные ароматы и слушая забавные внушения продавщицы, увязавшейся за мной. У одной из витрин я остановился и сказал:

— Это! — указав пальцем на флакон туалетной воды Angel Nova, необычной формы — этакой формы звезды из розового стекла, которая обязана удивить Латею, возможно тронуть ее сердце.

Я не знаток ароматов всякого парфюма, и все это дело очень индивидуальное. Лишь оставалось надеяться, что Латее понравится не только сам флакон, но и аромат туалетной воды от Mugler. Как бы в довесок я купил несколько тюбиков губной помады, тушь для ресниц и пару маленьких коробочек с тенями и зеркальцем внутри. Пригодиться. Приколю ту же Агату. На Флагруме, разумеется, это добро имелось. Знатные дамы и губки красили, и бровки-реснички подводили и вполне душились. Вот только подача таких прелестей была очень невзрачной, да и качество, думаю, даже славных эльфийских товаров значительно уступало тому, что я приобрел.

Времени разгуливать по торговому центру не оставалось. Я лишь зашел по пути в «Перекресток», взял прямо на кассе блок «Парламента», жевательных резинок, горстку пакетиков кофе и пару шоколадок для Латеи. Такое она не пробовала, пусть полакомится. И поспешил назад.

Примерно через полчаса я снова сидел за столом в «Капитане Боррисе». Латея и ее наставник в вопросах «жизни и смерти» моего исчезновения и не заметили. Агата, конечно, догадалась, увидев, как я, отняв руки от груди, начал кое-что рассовывать по карманам и выкладывать на стол.

Закончив с быстрой сортировкой ништяков, я разорвал упаковку шоколадки и сказал:

— Угощайтесь! Эта сладость, ее можно с вином.

Агата, конечно, лишь носиком покрутила — такое она не любила. А вот Латея и Радигор смотрели на разорванную упаковку и поблескивающую фольгу с приятным удивлением. Я разломал плитку и поднес кусочек к губам Латеи. Сначала она откусила немного и признала:

— Вкусно! Просто прелесть!

— У меня для вас подарок, госпожа Латея, — продолжил удивлять я, и поставил перед ней флакон Angel Nova, освобожденный от упаковки еще в московской квартире.

— Боги! Какая же красота! — Латея затаила дыхание, разглядывая флакон необычной формы, на гранях которого мерцали огни светильников.

— В этой красивой склянке скрыты не менее красивые ароматы. Извлечь их можно так, — сняв колпачок, я вложил флакон в ее левую руку, правую взял своей и ее же пальцем нажал на распылитель аэрозоля. Раздался короткий пшик, и облако превосходного аромата повисло в воздухе, частично увлажнило руку и грудь моей соседки.

— Вы знатный маг, господин Орлов! Умеете не только удивить, но и околдовать! Мне очень приятно, — произнесла она, разглядывая меня с особым вниманием, затем потянулась к бокалу вина и отпила несколько глотков.

— Это не магия. Просто приятные и красивые вещи. Наверное, во дворце княгини таких не мало, — схитрил я, подталкивая к разговору о дворце.

— Вы не желаете прогуляться? — неожиданно спросила она, держа в одной руку бокал, во второй подаренный мной флакон туалетной воды.

— С вами с огромным удовольствием, — отозвался я, даже не мечтая о таком повороте сегодня.

— Я хочу развлечься. К чему нам дальше напиваться вином? Его и так было слишком много, — сказала она и повернулась к телохранителю. — Радигор, меня не жди. Сегодня мы сюда не вернемся. Господин Орлов проводит меня к дому. Правда же, господин Орлов?

— Вне сомнений, божественная госпожа, — с готовностью согласился я.

— И этот подарок… Он очень ценный для меня, поэтому не буду сейчас брать с собой. Радигор, обязательно сохрани его, — она встала, протягивая телохранителю розовый флакон.

И я встал, выпуская ее из-за стола и подмигнув Агате. Коша и без перемигиваний догадывалась, что меня ждет очень интересная ночь. Она хитро улыбнулась, в ее глазах словно вспыхнул и угас изумрудный свет.

— Вы меня заставляете беспокоиться, госпожа Латея, — сурово проговорил Радигор, шрамы на его щеке стали заметнее. — Надеюсь, вы не собираетесь прогуливаться в сторону доков?

— Мы постараемся обходить неприятности стороной, — Латея улыбнулась ему, поправляя широкий ремень. Затем подошла столу и отломила кусок шоколада. — Ты боишься, что мы сунемся к нашим друзьям-пиратам. Не думай об этом. Все будет хорошо.

Стоя позади нее, я отметил, что этот мужской костюм очень идет ей. Особенно бархатные кюлоты, так соблазнительно облегающие бедра и обтягивающие ягодицы. От этих восхитительных форм трудно оторвать взгляд. И почему женщины в этом мире нечасто облачаются в такие одежды? Хотя… короткие юбки имеют свою прелесть и неоспоримое удобство.

— Латея, пожалуйста… — произнес телохранитель, не поддаваясь ее улыбке. — Не надо туда ходить. Сегодня там может быть рогатый. Да и вся банда в сборе.

Латея не ответила ему. И мы направились к выходу из таверны.

Глава 22 Черт рогатый

Латея вовсе не собиралась прислушиваться к словам Радигора — мы шли прямиком в сторону доков. Не могу сказать, что меня пощипывал страх, но волнение нарастало по мере того, как мы приближались к ряду длинных строений — они служили складами. За ними и начинались доки. В отличие от освещенной факелами площади между «Капитаном Боррисом», питейной «Веселый Бьян» и главным причалом, людей здесь почти не было. Лишь возле бочек, уложенных в три яруса, сидели четверо, и то, вроде не люди, а кеошерийцы. В темноте не разглядишь, а лунный свет загораживали от них бочки. Эти места слыли еще более скверными, чем кварталы, прилегавшие к району Ремесленников. Здесь часто случалась поножовщина, иногда ночную тьму разрывали вспышки боевой магии.

Мы уже подошли к складам и остановились у дыры в заборе, когда я спросил:

— Госпожа Латея решила ослушаться наставника в вопросах жизни и смерти?

— Ты боишься? — она неожиданно перешла на ты.

— Только дураки не боятся ничего. Скажем так, я волнуюсь. При чем большей частью за тебя, — я тоже отбросил излишнюю вежливость. В определенный момент отношений она мешает сблизиться и лучше понять другдруга, особенно если предстоит понимать женщину.

— За меня не надо волноваться. Сама за себя поволнуюсь, — она усмехнулась, сделав несколько шагов к пролому в заборе. — Радигора я часто не слушаю. Он бывает занудным, а я очень не люблю подчиняться правилам. Между прочим, это одна из важных причин, почему мне не нравится во дворце. Так и тянет ночами уйти от него подальше. Может быть потому… — она подняла голову, глядя на луну. — Потому, что Ружена любила гулять сама, без свиты. Кстати, тоже по ночам.

Очередное упоминание о Ружене — имени, обросшим мрачными легендами, на минуту снова вернуло меня к беспокойным мыслям. Подумалось: «Латея намеренно так делает? Типа поигрывает у меня на нервах или думает взять на слабо? А может она в самом деле связана с именем Ружены гораздо больше, чем я могу представить?».

— Кто она тебе приходится? — спросил я, разглядывая ее, освещенную луной.

В свете Леды ее прекрасное лицо казалось серебряной маской, которые делали в древние аштумы с мертвых вельмож и царей. От этого мне стало не по себе.

— Послушай, Серж Орлов, — неожиданно она положила мне руку на грудь и нажала так, что я отступил на шаг, прижавшись спиной к забору. — Ты сказал, что боишься за меня. Только что ты хочешь от меня? Скажи все как есть.

— Ты мне очень нравишься. Хочу… Я много чего хочу. Всего, что ты готова позволить со мной, — я рискнул положить руки на ее талию и слегка притянуть к себе.

— То есть ты хочешь переспать со мной. Так? — она не сопротивлялась моей вольности, даже когда мой член совершенно отвертел от ее близости, стояла прижавшись ко мне.

— Не совсем так, — я слегка смял ткань ее одежды, воображая, как я ее когда-то сниму. — Хочу много-много раз переспать с тобой, — с совершенной откровенностью известил я.

— Какое важное дополнение. Со мной очень многие хотят переспать, — Латея улыбнулась, не противясь игры моих рук. — Только не многие достаточно смелы, чтобы в этом приняться.

— Радигор тебе только телохранитель или?.. — произнес я, борясь с желанием поцеловать ее.

— Или любовник? Это ты хочешь знать? Давай договоримся так: мои отношения с Радигором тебя не касаются? — в ее голосе звучало легкое раздражение. И когда я кивнул, она продолжила более благосклонно: — Ты делаешь очень необычные и богатые подарки. Это говорит о том, что ты не прост, умеешь заработать деньги, умеешь себя преподнести, и знаешь, как увлечь женщину. Но это далеко не все качества в мужчине, которые имеет ценность.

— Какие еще качества во мне должны быть, чтобы я тебе понравился? — я слегка провел ладонью по ее ягодице.

— Их много. Например, смелость и готовность рискнуть. Именно это хочу найти в тебе сегодня. Есть и другие, но о них поговорим позже, — Латея убрала мою руку со своей аппетитной задницы. — Если не боишься, то идем дальше через доки к опасному для прогулок месту.

— Туда, где пираты и какой-то рогатый? Конечно, я пойду с тобой, — согласился я. Ее идея мне не слишком нравилась. Не знаю, насколько Латея хороша с клинком, который она носила на поясе, но с Агатой я бы себя чувствовал намного спокойнее. И еще не мешало бы снять покров тайны с ее затеи, поэтому я попросил: — Давай ты сначала расскажешь, что там, куда тебя так влечет. Разумно, если я буду готов к возможным неприятностям.

— Это разумно, — подтвердила она. — В общем так: там, за доками, возле старой крепостной стены есть пристанище пиратов братства Красной Руки. У них имелся тайный договор с княгиней. До недавнего времени они платили княгине за возможность пользоваться этим местом и пиратствовать к востоку от Вятича. А теперь они нарушили договоренности с ее светлостью: установленную сумму не платят, нападают даже на вятичевских купцов, ведут себя дерзко. В общем, нужно их проучить, заставить уважать княгиню.

— То есть ты…

Пока я пытался подобрать слова, Латея сказала:

— То есть я представляю княгиню Ольгу Владимировну. Тебе нравится наша княгиня?

— Разве может она кому-то не нравится? Дама редкой красоты, — признал я. Поскольку моя рука уже не лежала на ее ягодице, я решил взяться ей за сигарету.

— И если бы у тебя был выбор, переспать с ней или со мной, ты бы кого выбрал? — ее глаза испытывающее смотрели на меня, и как ни странно я не нашел в них ни капли насмешки.

— Я бы выбрал переспать и с тобой, и с ней. И с каждой много-много раз, — я рассмеялся, давая понять, что это шутка, но шутка не совсем.

— А тебе не кажется, что подобные мысли очень опасны и могут привести к неприятностям? — на ее лице проступило едва заметное недовольство. — И вот что, — ее взгляд стал строгим, — говорят, ты предпочитаешь эльфиек. Тебе же больше по вкусу Элиан Олли Уэсси?

— Латея, давай договоримся так… — я решил ей ответить полной взаимностью на ее предыдущие речи об ее отношениях с телохранителем: — Мои отношения с Элиан тебя не будут касаться? Даже не представляю, откуда тебе о них известно. Но будет справедливо так: я не лезу в твои отношения с Радигором, а ты в мои с Элиан. Тем более она мне тоже наставница. Наставница в жизни и смерти при использовании некоторых видов магии, — не скрывая удовольствия сообщил я, подумав, что эта бесспорно красивая и странная дама, столь внезапно ворвавшаяся в мою жизнь, слишком много на себя берет.

В чем я сейчас был совершенно уверен, так это в том, что Латея точно не мертва. И даже намного живее, чем многие, с кем я недавно общался.

— Какой ты самоуверенный и дерзкий, Серж Орлов. Будь по-твоему, — сказала она, стараясь скрыть недовольство. — Только имей в виду: сейчас ты очень заблуждаешься, поворачивая этот вопрос так.

Я закурил. На пару минут повисло молчание. Она с любопытством присматривалась к огоньку сигареты, разгоравшемуся в момент затяжки. Принюхивалась к дыму.

— Сейчас покурю немного и пойдем к твоим пиратам, — сказал я, чтобы прервать паузу. — Кстати, а почему княгиня не решит вопрос с этими головорезами, послав на них дружину или хотя бы стражей. Те вмиг навели бы порядок.

— Здесь много причин. Во-первых, у нее нет желания посвящать в столь непростой вопрос посторонних людей. Нехорошие слухи разлетятся не только по нашему княжеству. Могут долететь до Кронграда и даже до эльфийских земель, — начала объяснять Латея. — Во-вторых, стражи, тем более дружина — это грубая сила, которой можно многое сломать. Например, важные доверительные отношения с другими людьми, с которыми тоже имеются тайные договоренности. И, в-третьих, это дело чести. Княгиня полна решимости навести порядок сама. Именно сама, не призывая на помощь посторонние силы.

— Понятно, и ты, в подобных вопросах доверенное лицо Ольги Васильевны, — догадался я и мысленно добавил: «Славина, оказывается не только славная девочка, но и очень-очень непростая во всяких подковерных играх. Конечно, она не хочет огласки своих тайных отношений с бывшими каперами, превратившиеся в обычных головорезов. Тем более, купцы теперь под ее особой защитой, что было озвучено на последнем приеме. А тут пираты решили не играть по ее правилам. А если учесть, что весть о том, что княгиня имеет особые отношения с пиратским братством долетит до Кронграда или, упаси боги, Тиирлиэна, которые наверняка пострадали от разбоя, то Славина может отгрести серьезных проблем». Размышляя над этим, я сделал еще пару затяжек, потом спросил: — Не боишься, что наши силы и силы пиратского братства в эту ночь не равны?

— Я не настолько дура, чтобы бросить им в эту ночь открытый вызов. Подумал, что я собираюсь совершить налет на логово Красной Руки вдвоем с тобой? Нет, Серж, — она снова втянула носиком дым. — Мы лишь подкрадемся очень аккуратно, посмотрим, не стоит ли у причала «Вариджиу». Если сможем подойти ближе, то глянем, нет ли там Наругу Хуммая. Только и всего. Для этого нам нужно немного смелости и каплю удачи.

— Тогда идем, детка, — я так впервые назвал ее и в темноте даже не понял, нравится ей это или нет.

Выбросив окурок, я первый пролез в пролом в заборе и пошел по краю пустыря. Слева в свете Леды серебрились морские волны, с мерным плеском набегая на берег. Справа чернели заросли кустарника и какие-то строения. И тут меня осенило: логово Красной Руки! Так это же о нем сказано в одном из заданий! Какая прелесть! Тогда мне тем более по пути с этой милой госпожой. Госпожой, исполняющей тайные миссии княгини. И теперь у меня возникло еще больше уверенности, что с помощью Латеи я стану вхож во дворец. Я благодарен богам, что свели меня сегодня с ней.

— А кто такой Наругу Хуммай? — шепотом спросил я, пропуская ее вперед: дорогу через доки я не знал.

— Тот самый рогатый. Радигор опасается, что я нарвусь на него. Он сильный маг, — пояснила Латея, обходя разбросанные в беспорядке бревна. — Он и есть главарь Красной Руки.

— Почему его называют рогатым? — ступая тихо, я прислушивался. Пока доносился лишь плеск волн и тихий шелест листвы в легком ветерке. Иногда слышался писк летучих мышей — их черные крылья иногда мелькали на фоне усыпанного звездами неба.

К сожалению, Латея бесшумно ходить не умела. Нет, нет то сухая ветка хрустела под ее ногой, то шуршала трава. Ей бы не помешало взять уроки у Агаты по ночному хождению.

— Рогатый он потому, что на самом деле рогатый. Он — нурмиец, — пояснила она, остановившись у подъема на возвышенность, поросшую редким кустарником. — При чем рога у него необычно большие. Вот такие, — она выставила на показ указательный палец.

Я нечасто видел рогатых нурмийцев. И уж точно не с такими большими рогами, как показала Латея. Чаще их называют «черные люди». Они действительно черные, отчасти похожи на наших африканцев. Их страна юго-западнее Леадора и в славянских княжествах нурмийцев немного, но есть. И зачастую с ними связаны не самые светлые истории. Не зря здесь их считают потомками демонов, противным славянским богам. А их главного бога, увенчанного бычьим рогами, называют Чертом. Не только в Славврате, но и в Леадоре этот народ не слишком жалуют. Еще есть мнение, что нурмийцы, имеющие рожки, едут свой род от самого рогатого бога — Гаргула, обладают самыми сильными магическими способностями. Их опасаются даже эльфийские маги. Поэтому, весть о том, что главарь пиратского братства нурмиец, да еще и рогатый, меня не обрадовала. Однако, два кувшина вина делали нас Латеей вполне смелыми. Вдобавок, перед дамой, мне хотелось проявить себя и вовсе безбашенным. И я спросил ее, поднимаясь по склону холма:

— Мы же не настолько трусливы, чтобы просто посмотреть на их логово со стороны? Нам нужно прокрасться туда.

— Посмотрим. Если будет такая возможность, можно рискнуть, — ответила она, а я не мог оторвать глаз от ее великолепной задницы, одетой в бархатную ткань и плавно виляющую почти перед моим носом. Ведь она поднималась впереди меня.

Чтобы не оказаться в свете луны на виду, мы обошли вершину холма — она была голой. Прошли еще немного по неприметной тропе и остановились за высоким кустарником тамариска, примыкавшем к нескольким скрюченным оливам. Отсюда открывался вид на разрушенную городскую стену. Когда-то она рухнула вместе с утесом, подточенным морем, и с тех пор городские укрепления перенесли восточнее.

— Пожалуй, нам повезло: «Вариджиу» здесь, — негромко сказала Латея.

— Где? — я пока не видел судна.

— Да вот же, — она вытянула руку, указывая в море левее останков башни.

— Может поцелуемся в честь прибытия пиратского когга? — я обнял ее сзади, и разглядел корабль, на который она указывала.

— Весе может быть, Серж Орлов. Но потом. Когда мы закончим с вылазкой к пиратскому гнезду, и ты проводишь меня до дворца, — она явно чувствовала ягодицами мой напряженный член. Уверен, этой прекрасной сучке нравилось ощущать мою твердь, иначе оттолкнула бы меня.

— А «все» это что? — полюбопытствовал я, позволив положить ладони на ее груди.

— Ну ты наглый, — усмехнулась она. — Может ты рассчитываешь переспать со мной прямо сегодня?

— А что? Отличная идея! Детка, мне нравится ход твоих мыслей, — я прижал ее к себе сильнее. — Мы можем не ходить во дворец, ведь ты сказала, что тебе там не нравится. Снимем комнату в хорошей таверне.

— Нет, Серж Орлов, со мной у тебя так не выйдет. И ход моих мыслей ты вряд ли угадаешь, — она освободилась от моих рук. — Но мне нравится твоя мужская устремленность, — она повернулась и потрогала рукоять моего кинжала. — Только скажи, если придется драться с людьми из Красной Руки, ты против них будешь с этим крошечным ножичком.

— Это не ножичек, детка, — ловким движением я выхватил клинок и прочертил в ночном воздухе стремительнее, замысловатые зигзаги. — Это очень хороший эльфийский кинжал. Он лишь вполовину меньше твое меча, и вчетверо легче, а значит быстрее.

— Вижу эльфийский. Этот клинок тебе доверила поносить глава эльфийской миссии? Ты просто охраняешь ее задницу или даже имеешь честь спать с ней? — снова в ее словах слышалась насмешка, а мои выкрутасы с клинком не произвели на нее впечатление. — Кстати, она часто бывает у нас во дворце — выпрашивает всякую пользу для себя у княгини.

Признаться, этот стеб, все чаще звучащий от нее начинал меня дразнить. Так и хотелось, повалить ее прямо здесь в траву и оттрахать, чтобы девочке неповадно было со мной так себя вести.

— Ладно, не сердись. Я шучу, — она примирительно положила ладошку мне на плечо. — Не сомневаюсь, что ты очень хорошо владеешь этой штукой. В умелых руках кинжал опаснее меча. Особенно если в тесном помещении.

Мы пошли вниз, больше не разговаривая, стараясь не выходить на лунный свет и держась кустов, которых здесь было много. Все-таки Латея была слишком шумной, и по мере приближения к причалу, я начал беспокоиться, что нас услышат.

Причал уже виделся во всех деталях: покосившийся деревянный настил на старых опорах, дальний край которого уходил в воду. Вряд ли его использовали для стоявшего на якоре когга — теперь я его мог вполне разглядеть: крупный, трехмачтовый, окрашенный темной краской — поэтому его не сразу заметишь даже при большой луне. У причала покачивались на волнах две лодки, наверное, служившие для сообщения с «Вариджиу». А возле ящиков стояли три пирата, негромко что-то обсуждавших.

Однако нас интересовал не причал, а строение, примыкавшее невысокой скале. Там по заверению Латеи и находилось гнездо удалого братства. Не основное, конечно, но значимое для окрестных вод. Строение прикрывало вход в грот, неглубокий, но достаточно просторный, в котором и собирались пираты. Отдыхали после налетов, делили добычу, вынашивали новые планы. Все это я узнал, разумеется, от Латеи. И как я понимал теперь, те трое у начала деревянного настила стояли в карауле, чтобы предупредить о приближении непрошеных гостей. Место здесь было открытым и пройти мимо них незамеченным довольно сложно, хотя можно попробовать, проскользнуть, прячась за редкими кустами и обломками скалы.

— Что я должен сделать, чтобы ты сочла, будто наша миссия выполнена? — прошептал я на ухо Латее.

— Очень бы хотелось заглянуть в их логово, — тоже шепотом ответила она. — Прошлый раз я при поддержке Радигора целый час просидела там на крыше, — она кивнула в сторону пристройки. — И узнала об их планах по захвату каравеллы Демидовых. Это было прекрасное приключение, Серж Орлов. Давай рискнем. Тихонько проберемся туда и залезем на крышу. Я знаю как.

— Нет, детка, ты слишком шумная. Я это сделаю сам. Меня они не услышат и не заметят. Могу даже поджечь их избушку, — предложил я, подумав, что это рисковый, но вполне осуществимый план. Тем более если я активирую спелл «Отвод глаз».

— Нет! Я тоже хочу! — вспыхнула она. — Я тебе не слабая и трусливая девочка!

— Ты слишком шумная девочка, — прошептал я и ущипнул губами ее ухо. — Не сердись. Лучше просто подстрахуй меня, оставаясь здесь.

— Послушай меня! Во-первых, это я тебя сюда привела, и я решаю, как мы поступим, — сердито проговорила она. — А, во-вторых, мне нужно по возможности видеть, кто есть в этой норе. Ты же их не знаешь, а я знаю. Я должна видеть все своими глазами и доложить ее светлости. Если Хуммай здесь, то у княгини есть планы относительно него. К тому же у причала всего трое. Мы ничем не рискуем. Если они заметят нас, то мы легко справимся с этой троицей.

— Черт с тобой, госпожа Латея. Только уговор, если нас заметят, то ты мне будешь должна пять поцелуев, туда куда я пожелаю, — я обхватил и прижал ее к себе.

— Нет, Серж Орлов, — не согласилась она. — Даже если я их тебе позволю, то только туда куда я захочу.

— Это первый, — произнес я и впился в ее губы. Мой член тут же встал. Жутко хотелось овладеть ей прямо сейчас, и я решил, что эта птичка от меня сегодня не улетит.

— Ты наглый и подлый мерзавец, — прошипела она, когда наши губы разъединились.

— Да, — согласился я. — И я тебя сегодня трахну.

— Что ты имеешь в виду? — ее глаза сверкали в луне холодной голубизной.

— Скоро узнаешь, — сказал я и тихо двинулся к обломку скалы, пригибаясь за редким кустарником.

Едва зайдя за скальный обломок, я остановился и поднял руку, давай понять Латеи, чтобы она замерла. С минуту я вслушивался в темноту справа. В какой-то миг показалось, что кто-то крадется там по краю возвышенности в сухой траве. Конечно, у меня слух не такой, как у Агаты, но в шорохе ветра я научился различать посторонние звуки. Постояв еще с минуту, я спиной почувствовал нетерпение Латеи и пошел дальше, беззвучно переступая через камни.

Вскоре мы приблизились к пиратам у причала шагов на сто пятьдесят, и я активировал спелл «Отведение глаз». Не знаю, настолько эффективна моя магия или нам повезло, но мы проскользнули мимо них за жиденькими кустами незамеченными. Почти бесшумно прошли еще шагов сто, отклоняясь к берегу, чтобы не выходить на лунный свет.

Справа совсем рядом плескалось море, насыщая ночной воздух запахом водорослей и плеском волн. Слева в лунном свете белели обломки скалы между зарослей тамариска. До пристройки у входа в грот оставалось не более ста шагов. Именно здесь нас постигла неприятность, грозящая обернуться большой бедой. Я услышал шаги и чей-то голос, доносившийся из строения, но не успел ничего предпринять. Криво сколоченная дверь распахнулась, их нее вышло четверо пиратов, за ними появилась фигура, ростом на полголовы выше других. Я догадался, что высокий и есть Наругу Хуммай. В свете луны лицо его казалось полностью черным и над крупной головой в самом деле торчали рожки с палец величиной.

Латея замерла справа от меня. Она хотела было отступить, но мы стояли в самом неудобном месте, на виду и теперь было бесполезно пытаться скрыться. Нас заметили почти сразу. Я мгновенно активировал «Перуны» в левую руку, другой выхватил кинжал. Меч моей спутницы сверкнул серебряной молнией в свете Леды.

— Ох ты Крон Разящий! Гости! — вскричал первый заметивших нас

— Здесь баба! — извести головорез, выхватывая меч.

— Их двое или есть еще? — вопросил коренастый, делая несколько шагов вбок, отрезая нас от берега.

Наругу Хуммай развел в стороны руки и вспыхнул яркий шар света, освещая все вокруг словно маленькое солнце.

— Сама госпожа Латея! — воскликнул нурмиец, одновременно кастуя неведомую мне магию: между черных ладоней вспыхнуло плотное малиновое свечение.

Я ударил сразу, как только поток пошел в руку. Ударил, целясь в мага, по всем правилам, как учила Элиан. Синий жгут разряда с хищным треском устремился к нурмийцу, однако не причинил ему вреда. Неведомым образом Хуммай отклонил его, сделав резкий пас рукой.

— Вашего друга, Латея, я убью сразу. Бросайте меч — у вас еще есть шанс послужить мне, — сказал Наругу, и пламя вспыхнуло в его правой руке.

За спиной послышались торопливые шаги и голоса — на помощь к своим спешили караульные от причала. И тут же увидел, как Латея взмахом левой руки породила оранжевое сияние. Это сияние, схваченное в кокон ярких линий, скорее всего было порталом «Магии призыва» — очень серьезной магии. Я пока не представлял какова сила этой чертовки и кого она способна притянуть из потусторонних миров.

Глава 23 Клятва на книге Руб

В противостоянии с магом, если он намного сильнее тебя, все решает быстрота — это правило я усвоил давно и много раз подтверждал его на практике. Благодаря урокам Агашимаи быстрота у меня имелась. Может не такая, как у самой кеошерийки, но достаточная, чтобы рогатый противник понял, что игры в легкую не случится. Я успел отклониться от его удара: малиновая вспышка, оплавляя камни, ухнула ровно в том месте, где я стоял секунду назад. Ничего не скажешь, смертельная магия. Если плавятся камни, то от тела остался бы только пепел. Успев уйти в перекат, я вышел из него в шаге от охреневшего от неожиданности коренастого — того самого мудозвона, наивно полагавшего отрезать нас от моря. Краем глаза успел заметить, как оранжевый кокон Латеи разорвался, и на землю спрыгнул огромный волк. Всклокоченная шерсть его светилась призрачно-синим, глазища сверкали злобой, оскаленная пасть явила огромные клыки. Отлично! Латея создала серьезную проблему для мага-нурмийца: призванный волк пошел на него, и тот был вынужден закрыться магическим щитом сразу с двух рук.

Лезвие моего кинжала будто само нашло шею коренастого. Вошло с хрустом, достав до позвонков. Пират рухнул к моим ногам, в последнем порыве хватаясь за перерезанное горло, булькая и поливая землю кровью.

Тем временем Латея успела удивить меня еще раз: легко отразив атаку стоявшего от нурмийца справа, она почувствовала приближение пирата сзади — одного из спешивших на помощь своим караульных. Молодец девочка: даже не поворачиваясь, она изящным тычком пронзила его брюхо острием меча.

Я еще раз ударил «Перунами», сбивая с ног второго караульного. Скорее всего, разряд оказался смертелен для него — с бившегося в конвульсиях тела полетели в стороны электрические искры. О, Элиан, спасибо! Твои уроки имеют потрясающую силу! Хотя Наругу Хуммай — этот черт рогатый, быстро справился с призванным волком, у меня возникло ощущение, что мы настолько круты, что способны справиться с головорезами Красной Руки. Только в следующий миг из открытых дверей выскочило еще три пирата, один из которых облаченный в нагрудник с адамантовыми вставками ринулся ко мне. Броня делала его медлительным и излишне самоуверенным. Я успел отскочить, хотел снова задействовать боевой спелл, но почувствовал, что энергии хватит лишь на слабый разряд. Латея очень вовремя пустила еще один кокон призыва, в этот раз тускло-фиолетовый, крупнее первого. Это очень помогло мне. Маг-нурмиец оказался снова озабочен опасным существом призыва: в десяти шагах от него словно из земли вырос рослый скелет — такой же гигант, как и сам Хуммай. Рыча и разрывая ночной воздух серповидным мечом призванное чудовище пошло на мага. Я тут же увидел движение возле обломков скал справа от Латеи. Уклоняясь от клинка пирата в адамантовой броне, хотел было предупредить Латею, но этого не потребовалось: из-за скального обломка стремительной серой тенью выскочила Агашимая.

Я едва не пропустил выпад пирата, наседавшего на меня, и заорал от радости. За кеошерийкой следовал Радигор. Вот здесь я все-таки позволил себе маленькую вольность: «Перец». Пусть его невесомая «щепотка» окончательно склонит весы Судьбы в нашу пользу. Легкий спелл не брал много магических сил. После взмаха моей левой руки перед носом бойца в адамантовой броне повисло желтоватое облако. Пират чихнул, отмахиваясь и теряя меня из вида. Наверное, перед смертью лихой меня больше не увидел — лишь почувствовал лезвие эльфийского кинжала, вошедшее в его незащищенный бок на всю беспощадную глубину.

Когда я повернулся, то увидел, как Агата держит баллок у горла Наругу Хуммая. Подбегая к Латее, Радигор ловким движением успел смахнуть одну из пиратских голов.

— Мы сдаемся! — прорычал нурмиец, обреченно уронив руки. — Ради богов, пощадите моих людей!

— На колени, собачьи дети! — вскричала Латея, движением руки вернув призванный скелет в сумрачный мир. — Эй ты, — обратилась она к пирату, вышедшего из пристройки последним. — Найди веревки и свяжи всех своих! Вяжи крепко! Если мне не понравится хоть один узел — заплатишь жизнью!

А связывать пришлось немногих. Если не считать рогатого, то в живых осталось лишь трое. Возможно, кто-то скрывался еще в гроте, но если так, то только трусы, которые побоялись высунуться в то время, как их главарь испытывал смертельные трудности. Да, еще могли бы подтянуться какие-то люди из команды «Вариджиу», но мы бы засекли приближение лодки и встретили их надлежащим образом.

— Латея, прости, но так делать без меня не следовало, — сурово проговорил Радигор, не спеша убрать меч.

— Друг мой, можно я сама буду решать, как следует поступать, — с раздражением ответила она и тут же смягчилась. — Ладно, прости. Я в запале. Разозлили они меня, — порывистым шагом она подошла к нурмийцу, стоявшему на коленях. Схватила его за рог и рывком запрокинула голову, чтобы видеть темные глаза с красноватыми белками. — Это ты черт рогатый сказал, что я тебе еще послужу⁈

— Прости, госпожа, неразумного! Наругу Хуммая очень виноват перед тобой! Пожалуйста, прости, чем могу искупить? На все твоя воля… — вид его был в самом деле печален, несмотря свирепые черты лица.

— Ты просишь, чтобы я оставила тебе жизнь? — Латея тряхнула его за рог.

— Если такое возможно, светлейшая госпожа, — его крупные красноватые глаза мигнули.

— Каков рогатый наглец! — Латея рассмеялась, звонко и как-то необычно, подняв лицо к Леде, ярко светившей над нами. — Хорошо, Наругу Хуммай. Я милостива. Я не убиваю людей без особой на то нужды. Я могу дать тебе возможность искупить твою огромную вину. Условия такие: сейчас ты должен присягнуть на верность ее светлости княгине Славиной! Яви Священную книгу Руб и клянись перед своим богом Гаргулом! — Латея кивнула кеошерийке, и та догадалась убрать баллок от горла черного человека.

Наругу Хуммай осторожно распростер ладонь над землей и прорычал древнее нурмийское заклятие. Через несколько мгновений под его рукой возникло бледное свечение и появился призрачный манускрипт. Я такое видел впервые, но слышал о подобном умении черных магов. Когда книга Руб проявилась полностью, он стал произносить слова клятвы, призывая в свидетели бога Гргула. Потом подняв к Латеи глаза сказал:

— Здесь должна присутствовать сама княгиня, чтобы принять мое посвящение ей.

— Достаточно того, что здесь стою я! Я ее совершенно доверенное лицо! И делай что я говорю!

Еще пару минут он повторял слова клятвы, завершив ее тем, что поклонился Латее, касаясь лбом ее сандалий.

— Завтра ночью сюда придет человек с распорядительным письмом от ее светлости Ты примешь его и всякий раз будешь поступать в соответствии с указаниями. Встать с коленей! — повелела Латея.

И я, и Агата все это время стояли рядом, удивленные, даже потрясенные произошедшим. Мне не давал покоя вопрос: откуда в Латее столько уверенности и полномочий? Мое мнение о ней значительно изменилось. Она не только прекрасно владела мечом и магией призыва, но и занимала в окружении княгини Славиной, несомненно, очень высокое место, если смела принимать такие серьезные решения. Я очень заблуждался, называя ее «детка», и теперь ощущения от ее упругих грудей, которые не так давно побывали в моих ладонях приобрели особую ценность.

— Веди нас в грот. Посмотрим, что там, — повелела Латея присягнувшему нурмийцу, в то время как оставшиеся в живых пираты, остались на коленях со связанными руками.

— Ты великолепна, — признал я, кладя руку на гибкую талию Латеи.

— Я знаю, — шепнула она мне. — Не боишься теперь желать от меня те самые пять поцелуев?

— Боюсь, — ответил я, проходя в тускло освещенное строение. — Боюсь, что пять — это слишком мало. Я трахну тебя сегодня же.

— Что ты имеешь в виду? — Латея замедлила шаг, пропуская вперед Радигора.

Я услышал позади шипящий смех Агаты. Уж коша хорошо, знала, что означает «трахну». А я ответил:

— Скоро ты об этом узнаешь, — и все-таки добавил: — детка.

Мы вошли в грот, довольно просторный, уходящий на метров двадцать в глубину. Справа и слева в железных держателях горели факела, от которых на камне темнели длинные языки копоти, нагоревшей, наверное, за многие годы. В центре грота располагался грубый, очень большой стол и две лавки, дальше возле очага с парящим котлом виднелся еще один стол и шкаф. По другую сторону виднелось несколько топчанов, застеленных шкурами.

— Похоже вы взяли эльфийский корабль? — Латея остановилась напротив бочек с вином, украшенных известным клеймом леадорской винодельни. Дальше в аккуратный ряд тянулись тюки, скорее всего с тканями ли одеждами. Возле одного из них в свете факелов поблескивали леадорские щиты и мечи, несколько нагрудников из адамантового сплава и какие-то вещи еще, плохо различимые в темном углу.

— Госпожа Латея, — Радигор кивком головы указал дальше в сторону к тумбочке, стоявшей возле кровати.

— Вижу, — отозвалась она и подошла к сундуку, небольшому, окованному бронзовыми полосами, по которым проступали охранные руны. — Откройте это, — приказала она нурмийцу.

— Он не закрыт, госпожа. Не успел запереть, — отозвался рогатый, подойдя, открыл крышку сундука.

— Во славу Вятича! — рассмеялась Латея, глядя на блеск золотых и серебряных монет.

Их там набралось не меньше семи-восьми больших пригоршней, или даже больше. Монеты в основном эльфийские лекры, но имелись и славвратские рубли. Красными и ярко-синими искрами переливались драгоценности: несколько колец, пара браслетов, колье на золотых цепочках.

— Каждый может взять по горстке, остальное следует передать ее светлости княгине, — решила Латея.

— Ты не боишься, что мы запускаем руки, скажем так, в княжеский карман? — с улыбкой полюбопытствовал я. — Ведь здесь присягнувший ее светлости. Он может донести.

— Наругу, при возможности ты посмеешь донести княгине? — Латея резко повернулась к нурмийцу.

Он ту же поник, потом медленно подняв глаза, сказал:

— Я клялся перед главным богом, госпожа. Какова тогда мне цена, если я посмею преступить произнесенные мной же слова.

— Ты даже готов предать людей, сохранивших тебе жизнь⁈ — Латея сделала шаг к черному человеку.

Он молчал с минуту, потом сказал:

— Разве госпожа Латея не предана всем сердцем ее светлости княгине Ольге? Не смею думать, будто ты способна делать что-то во вред ее светлости.

— Черт рогатый! — рассмеялась Латея и подняла подбородок нурмийца, чтобы видеть яснее его глаза, затем переглянувшись с Радигором, сказала: — Мне нравится твоя сообразительность. Еще больше нравится преданность данным словам.

Мне показалось, что при этом лицо Радигора, попорченное шрамами тоже просияло улыбкой, как и лицо его прекрасной ученицы, запустившей руку в сундук. Послышался приятный звон монет, которые она подняла и начала ронять с ладони золотым дождиком.

— Но это не меняет моего решения. Каждый из нас имеет право взять по горстке. Берите под мою ответственность — я сама отвечу перед княгиней, — твердо сказала Латея. — Предлагаю сделать это не глядя. Пусть не наши жадные пальцы, а сам Сварог определит величину выгоды.

— Сершш зачерпни за меня. В твою ладонь больше помещается, — Агата прыснула шелестящим смехом.

— Но нести это богатство придется тебе, — я подошел к сундуку первым и закрыл глаза, соблюдая правила, установленные Латеей. Ковырнул пальцами золотишко и сказал: — У меня, Агатушка, сегодня тяжелая ночь вместе с госпожой Латеей. Не могу отягощать себя еще такой важной добычей.

Я взял жменю без жадности. Если бы этот волшебный случай представился нам до того, как я начал приторговывать бижутерией с Гаи, то я бы изловчился схватить больше. А так, то, что Сварог послал.

— Открывай рюкзак, — сказал я кеошерийке. Первая жменя с волшебным перезвоном лекр и рублей посыпалась на дно кожаного рюкзака. За ней последовала вторая со случайно зацепившимся колечком. — Госпожа Латея, благодарю за такую щедрость. Но опасаюсь за вас. Вам не влетит потом по заднице от княгини?

— Господин Серж Орлов, вы снова печетесь за меня. Я же говорила, что сама за себя постою. А вам боги лишь возвращают вашу щедрость с лихвой. Вы же любите делать щедрые подарки? Вот примите с небес благодарность, — шутливо ответила она, вернувшись к сундуку и вдруг решив так: — А ведь кеошерийка права: у мужчин ладони шире, жаднее хватка. Радигор, возьми сам свою и мою долю. Отдашь во дворце. Отдашь до монеты! — она звонко рассмеялась.

Странно, но Латея вела себя как хозяйка ситуации. Откуда-то в ней имелась завидная уверенность, явно проступавшая не только в словах, но и каждом действии. Она прошла дальше, оглядывая награбленные пиратами товары, потом повернувшись к главе Красной Руки, сказала:

— Надеюсь, Наругу, ты усвоил урок: с княгиней Ольгой очень опасно играть в некрасивые игры. В этот раз ты помилован. Если в тебе достаточно ума, то даже помимо принесенной присяги, ты должен осознать на чьей стороне разумнее быть. Слушай дальше. Это… — она обвела рукой тюки с эльфийскими клеймами, бочки с вином и прочее, входившее в пиратскую добычу. — Все это ты сдашь купцу Богдану Эресту по ценам, которым вы с ним сторгуетесь. Уже завтра после полудня купец будет предупрежден о твоем визите. Треть от полученной выручки возьмешь себе на развитие вашего не во всем доброго промысла, а две трети должны быть переданы в княжескую казну через названого купца.

Честно говоря, я обалдел от такого расклада. И подумал, ох не простая эта сучка Латея. Может быть она возглавляет местную мафию, крышуемую самой княгиней, если смеет принимать такие решения? Отчего ее так круто несет⁈ В общем, в отношении этой сексапильной красавицы мыслей основательно добавилось.

Разобравшись в пиратском гнезде, мы вчетвером двинулись в обратный путь. До начала доков Радигор и Латея шли впереди, мы же с Агатой намеренно отстали шагов на сто и делились впечатлениями о волшебном вечере и не менее волшебной ночи, которая сверкала россыпями звезд, шумела морем, посеребренным луной.

— Сершш, — негромко шипела мне коша. — Радигор — охренительный мужик. И он на меня запал. У него глаза светятся как у кота, когда на меня смотрит! Сто пудов, я ему нравлюсь!

— А как же купец… — я забыл его имя и напомнил ей так: — тот, что был для тебя самым охренительным из всех, когда натянул у водяной мельницы возле замка.

— Да что ты равняешь! — возмутилась кеошерийка. — Тот так себе обычный смазливый мужичок. А этот Мужчина! Ты видел каков он с мечом? Я хочу его, Сершш! Хочу, так что мне хочется кусаться. Мы уже договорились ночевать вместе в «Боррисе». Я уже чувствую, что прогрызу там изголовье кровати!

— Ну ты и сучка! — рассмеялся я.

— А что делать, Сершш? Селя ви, вообще-то — сам говорил. Мы культурно послушаем с ним Моцарта, а потом я ему отдамся, — поделилась половыми планами коша. — И я уверенна: членом он владеет так же хорошо, как мечом.

— Ты его только не затрахай и не загрызи, — позабавился я. — Как никак наставник в вопросах жизни и смерти.

— У меня все решено. А как у тебя? Ты уверен, что натянешь сегодня эту сучку? — с некоторой ехидцей спросила Агашимая, переложив удобнее рюкзак — он отозвался прекрасным золотым звоном.

— Я обязан это сделать! Даже не смей думать, что такого может не быть! — решительно ответил я, отчего-то ускоряя шаг, будто Латея могла от меня ускользнуть. — Буду наслаждаться ей до утра, если условия позволят. И возможно это случится в каких-нибудь шикарных покоях во дворце.

— Ну тебя несет! — коша усмехнулась, затем покосилась на меня зеленым глазом: — Так что тогда с Кузнями, завтра? Не поедем?

— Однозначно, — отозвался я.

Мы одновременно рассмеялись. Прекрасная ночь обещала еще более прекрасное продолжение. А еще, слушая звон монет в рюкзаке Агаты, я подумал, что мы никогда не были столь богаты. Даже возникла шальная мысль, что этих денег может хватить на покупку небольшого домика в небогатом районе. Хотя величину богатства я еще не научился измерять горстями, но знал, что горсти у нас две. Две довольно щедрые горсти. И монеты там в основном золотые.

С Агатой и Радигором мы расстались у входа в «Капитан Боррис» и пошли ближайшей дорогой к дворцу. По пути я пытался уломать Латею свернуть в «Берлогу Анро», убедившись с Элиан, что там отличные кровати и вполне уютные комнаты, но Латея была непреклонна. В какой-то момент у меня закралось хреновое подозрение, что эта прекрасная сучка сегодня мне не даст.

До Дворцового квартала мы добрались без приключений. Хотя я хотел, чтобы какие-нибудь мудозвоны преградили нам путь и попросили денег. Очень интересно было посмотреть на их лица, если бы Латея сотворила магию призыва. Я представил, как перед ними из фиолетового кокона измерений является жуткий великорослый скелет с кривым как серп мечом. Противостоять такому могут лишь маги, возвращая призванных в родные им миры или нанося сокрушающие удары магией. Но у магии призыва есть большой минус: призванные существа — лишь кратковременные помощники. Даже у сильных магов хватает сил удерживать их здесь не более нескольких минут. Хотя я слышал, что есть особая магия, удерживающая призванных сколько угодно долго. Каковы силы Латеи я, разумеется, не знал, но ее способность заслуживала огромного уважения. Скажу более: я лишь второй раз сталкиваюсь с такой магией за все время пребывания на реальном Флагруме.

Меня подмывало расспросить мою спутницу о магии призыва подробнее, но мы уже перешли мост и перед нами встала стена, освещенная кое-где факелами, окружающая княжеские сады и сам дворец.

— Сюда, Серж, — Латея потянула меня в сторону от главных ворот.

Мы пошли по неприметной тропинке, скрытой местами зарослями лещины, огибая дозорную башню. Перешли через овражек и еще одолели шагов двести. Наконец Латея остановилась у неприметной двери, окованной стальными полосами.

— Все, мы на месте. Благодарю за компанию, — улыбнулась она, поглядывая из-под упавшей на лицо серебристой пряди.

От ее слов у меня сердце остановилась. Она так неудачно шутит или говорит всерьез? Нет, я вовсе не планировал именно такое завершение нашей прогулки.

— Детка, я не могу тебя оставить здесь. Вокруг ночь и страшные тени прячутся по кустам. Мой святой долг проводить девушку до постели, — я обхватил ее, прижимая к себе.

Разумеется, мой член тут же встал колом от ее близости.

Глава 24 Синий Cricket

— Разве ты, Серж Орлов, не понял, что я — смелая девушка и могу постоять за себя? — Латея не пыталась вырваться. Кажется, сама теснее прижалась ко мне.

— Нас пираты заметили, по уговору ты должна пять поцелуев. И кроме того, я обещал, что тебя сегодня трахну, понимаешь? Ни в коем случае нам нельзя сегодня расставаться, — я старался быть как можно более убедительным и даже помогал себе руками, поглаживая ее спину и опускаясь ниже.

— Черт с тобой, я тебя пущу за стену. Но, если тебя схватит стража и посадит в подземное узилище, я и пальцем не шевельну, чтобы тебя вызволить. И там тебя будут пытать, пока ты не признаешься во всех своих и даже не своих грехах. Идет? — она откинула голову, глядя на меня серебряными в луне глазами

— Идет, — не задумываясь согласился я.

— Ты мне нравишься, Серж Орлов, — она рассмеялась, ловко вывернувшись из моих рук и подошла к двери. После того как она ударила несколько раз железным молоточком, висевшим на цепи, прошло не больше минуты, и дверь отворилась.

Мы вошли. Я заметил, что по обе стороны от тайного входа стоят какие-то люди. В темноте сложно что-либо разглядеть — виднелись лишь их силуэты. Скорее всего они входили в число каких-то особых стражей или даже служили под началом Демида Волибора, раз охраняли тайный вход. Здесь я впервые подумал, что Латея сама связана с так называемым Светлейшим Надзором, о котором с опаской упоминала Элиан. И если так, то очень похоже, что-то ощущение слежки, преследовавшей меня сегодня днем и само появление Латеи в «Капитане Боррисе» вовсе не случайны. А я подумал, что Латея пугая меня стражами, просто дурачилась, беря меня на испуг. Молча мы пошли по дорожке вдоль подстриженных кустов. За клумбой, благоухающей ароматом роз, свернули налево, направляясь в восточное крыло дворца. Обойдя увитую плющом беседку, Латея направилась к двери, черневшей в высоком цоколе дворца. И когда неожиданно из темноты вышло два вооруженных воина и поклонились ей, она произнесла:

— Он со мной.

Вот так, эта детка всего лишь брала меня на слабо, мол не шевельнет пальцем ради меня перед стражами. Шевельнула, по крайней мере язычком. Мы вошли во дворец и двинулись по тускло освещенному коридору. У высоких дверей она остановилась и сказала:

— Мне интересно, как ты отсюда выберешься? Будешь убегать, как прошлый раз со своей эльфийкой?

— Откуда ты знаешь? — я ее припер к стенке. В самом прямом смысле припер, так что моя грудь приятно прижалась к ее упругой груди.

— Я очень много чего знаю. Почти все, что происходит во дворце, — ее горячее дыхание согревало мне щеку. — Знаю, что княгиня очень недовольна тобой. Ты можешь пострадать, если попадешься ей на глаза.

— Ее светлость не довольна и Элиан? — спросил я, не слишком вникая в ее слова, больше интересуясь губами, которые их произносили.

— Элиан? Княгиня ненавидит эльфиек, — произнесла Латея, в тот момент, когда мои губы, коснулись ее губ.

Она ответила. С желанием, жарко. Лаская мой язык своим. Отпустив ее губы, я поцеловал ее нежную шейку, чувствуя, что мой член от желания разрывает штаны.

— Хочу тебя… — произнес я, сжимая ее. — Очень хочу, детка.

— Ты наглый, — выдохнула она. — Я давнопоняла, что такое «трахнуть». Идем сюда.

Латея, чуть оттолкнув меня пошла дальше по коридору, затем открыла дверь слева, впуская в просторную комнату. Вернее, комнат здесь оказалось две, это я понял, когда она разожгла светильник. Во второй из темноты проступала большая кровать.

— Здесь живет Радигор, но его, наверное, сегодня не будет, — сообщила она, разжигая бронзовую лампаду. — И дверь лучше запереть.

— А если он придет с Агашимаей? — в шутку сказал я, наблюдая за тем, как она заботливо запирает дверь на тугую задвижку.

— Тогда они будут ночевать в коридоре. Или мы подвинемся. Как ты хочешь? — повернувшись от двери, она прижалась ко мне.

— Я хочу насытиться тобой, чтобы нам никто не мешал до утра, — я подхватил ее на руки и понес в спальню.

Снимать с нее кюлоты — это отдельный кайф. Я расстегнул их, и начал стаскивать, неторопливо оголяя бедра, с наслаждением трогая нежную белую кожу, которую хотелось расцеловать. Моя рука дважды поднималась выше и поглаживала лобок, хрустя волосками и проваливаюсь пальцем во влажную складочку. Латея не сопротивлялась, и даже помогала мне, все больше заводясь от этой ласки. Я спросил ее:

— Теперь признай, хочешь, чтобы я тебя трахнул?

— Да, чертов Серж Орлов! Ты это заслужил, — с придыханием ответила она.

И когда я наконец избавил ее ножки от всех препятствий, она простонала:

— Очень хочу!

Блузку с нее я не смог снять: мы так раздразнили друг друга затянувшимся стискиванием этих чертовых кюлот, что не могли дождаться самого сладкого, по которому истекала ее киска и лопался от напряга мой член. Я набросился на нее, грубо подминая под себя, задрав прекрасные ножки и войдя в тесную пещерку. Латея, вся подрагивающая от нетерпения, вскрикнула, сведя бедра, стараясь насладиться первыми мгновениями, теми божественными ощущениями, когда могучая твердь растягивает нежные стеночки женского естества.

— Поцелуй меня, — прошептала она, потянувшись губами.

Я подчинился, впившись в ее приоткрытый ротик, одновременно, погружая член глубже. Она застонала, царапая мою спину и жадно отвечая на поцелуй. Переходя от моих губ к шее. Я приподнялся, желая насладиться видом ее лица — оно в блаженстве стало еще прекраснее. Латея приоткрыла глаза и снова потянулась ко мне губами, а я уверенным толчком вошел еще глубже, до самого конца. Из ее дрогнувших губок сорвался восторженный стон.

— Теперь ты точно знаешь, что такое трахаться, — произнес я, медленно выходя из горячей пещерки и погружаясь вновь.

— А-а! Дурачок! — она схватилась за мои ягодицы, сжимая их.

Я двинулся в ней плавно выходя и с великим кайфом вонзаясь в ее трепещущие глубины. Подрагивая от удовольствия, она покрывала поцелуями мою грудь, вцепившись меня и прижимаясь всем телом. Мои проникновения становились все чаще, резче. Латея двигалась навстречу, вскрикивая, поднимая бедра. Вместе мы стремительно поднимались на небеса. Не знаю, можно ли было в нее кончать. Но я просто не сдержался. Забыл в этот миг обо всем. Едва она затряслась подо мной в диком оргазме, как взорвался и я. Потом лежал на ней еще минут пять, она гладила мою спину, тяжко дыша и не отпуская мой член.

Когда я лег на спину, Латея положила голову мне на грудь, лаская разметавшимися волосами. Взяла ладошкой мой член, играя им и постепенно приводя его в готовность.

— А давай так, детка, — я подтолкнул ее голову к низу своего живота.

— Как много ты хочешь сразу, — рассмеялась она.

— Непорядок, — я начал расстегивать ее блузу. — Ты до сих пор не полностью раздета.

Она подалась. Наконец ее небольшие, но очень аппетитные груди оказались на свободе. Я мог насладиться не только их видом, но и вкусом сосков, а затем снова наклонил ее голову к своему члену и сказал: — Ты мне должна пять поцелуев туда, куда я захочу. Сделай это, детка.

— Я могла бы поспорить, кто кому что должен, — рассмеялась она и высунув язычок провела им по члену. Едва касаясь, пощекотала головку и взяла ее в ротик. А потом, стала на четвереньки, подняв выше свои чудесные ягодицы и сказала:

— Хочу так.

Что ж, я тоже хотел так. Очень хотел. Тем более она замерла в моей любимой позе. Ее полная соков дырочка сразу приняла член на всю глубину. Обожаю эти женские крики, полные сразу кайфа и боли. В этот раз я позволил гораздо больше грубости — сама напросилась.

Мы уснули лишь с рассветом, безбожно измяв и испачкав постель наставника жизни и смерти.

— Серж, мне надо идти, — разбудив меня, сказала Латея.

Не знаю, сколько набежало времени — мой Самсунг лежал в кармане кафтана, который я бросил в другой комнате. Я открыл глаза и приподнялся, быстро воскрешая в памяти события вчерашней безумной ночи.

— Прости, но у меня много важных дел, — пояснила она, застегивая измятую блузку. — Если хочешь, можешь поваляться здесь. Все равно кровать не моя, — она рассмеялась. — Потом пришлю человека, который тебя выведет из дворца. Можешь даже дождаться Радигора, только я не знаю, когда он придет.

— Нет, мне, пожалуй, тоже пора, — я проворно встал, поднимая с пола одежду. И тут вспомнил, о чем собирался с ней поговорить. — Послушай, детка, задержу всего на пять минут. Есть пара важных вопросов. Ты можешь устроить мне встречу с княгиней?

— Конечно, могу. А что такое? — она прищурилась, и видя мою заминку подтолкнула: — Ну, говори, говори! Может ты думаешь увлечь ее как мужчина? Только честно! — она уперла мне в грудь указательный палец.

— А ты будешь ревновать? — я тоже прищурился.

— Я не ревнивая. Или ты думаешь, я влюбилась в тебя? — она надменно хмыкнула. — Ты мне понравился в постели, но не более того. Можем это продолжить и при этом не лезть друг другу в душу.

— Трахи без обязательств, — проговорил я, натягивая штаны. Тем временем член на нее снова встал. Оно и понятно — утро. Утром всегда так, даже после самой жуткой поеб*и.

— Трахи без обязательств⁈ — она рассмеялась, поглядывая на мои «сложности». — Мне нравится, Серж. Отлично сказано!

— И мне нравится, что ты такая, — мне захотелось ее расцеловать за понятливость, за то, что она со мной на одной волне, почти как Агашимая. — Ну так тем более, если нет сердечных препятствий, тогда сама Лиада велела помочь с княгиней?

— Не надо привлекать сюда богиню. Сначала ответь честно на мой вопрос! — настояла она. — Ответишь, тогда поговорим подробнее. Можешь не сомневаться, помочь тебе с ее светлостью вполне мне по силам, и я легко сделаю это. Даже помогу советом, как завоевать ее расположение. Но при одном условии: я должна знать правду, зачем она тебе.

— Я же говорил, она мне очень нравится. Хочу попытаться ее добиться, — я накинул камзол и достал из кармана Самсунг. Украдкой глянул на часы на экране: в переводе на местное время сейчас примерно без двадцати девять.

— Итак, ты думаешь затянуть в постель саму княгиню Славину? — Латея подошла ко мне вплотную, заглядывая в глаза.

— Да, хочу, — признал я, убирая смартфон, чтобы избежать лишних объяснений по «волшебной» штуковине.

— Как ты там говорил… «трахнуть эту сучку»? — она схватилась за пуговицу моего камзола и притянула к себе.

— Свят-свят, о княгине я так не говорил, это о другой было. И говорил я так Агате. Но… мысль верна. Да, я ее хочу. Ты же не ревнуешь, так в чем вопрос? — я достал сигарету и щелкнул зажигалкой. И, уже прикуривая, черт меня дернул ляпнуть: — Слушай, а ты могла бы просто проводить меня в ее спальню? Тайком.

— В спальню? — глаза Латеи расширились от изумления. — Во-первых, у нее две спальни. В какую именно? А, во-вторых, ты вообще в своем уме? Ты всерьез думаешь, что Ольга Васильевна обрадуется, вдруг обнаружив там человека, которого видит второй раз в жизни?

— Ну хотелось бы устроить ей сюрприз. Например, стою я с цветами… — попытался выкрутиться я, понимая, что ляпнул глупость.

Конечно, если бы Латея проводила меня каким-то тайным образом прямо в спальню, и я быстро сфотографировал вторую часть древне-аштумского кода — это стало идеальным решением. Но нужно было не вываливать мой вопрос на голову Латеи сразу, а как-то его грамотно обосновать. Теперь она в ней зародились сомнения относительно чистоты моих помыслов.

— А знаешь, помогу тебе. Даже с ее спальней помогу. Очень интересно, как ты из этого выкрутишься, — она вдруг прижалась ко мне и прошептала заговорщицки: — Будет жаль потерять такого любовника. Может я даже стану навещать тебя в нашем узилище. Я иногда спускаюсь туда, чтобы заглянуть в глаза некоторым людям.

— Помоги мне, детка, пожалуйста. Если поможешь, то потом я скажу тебе абсолютную истину, зачем мне в спальню. Она очень интересная. Клянусь, я не замышляю ничего дурного. Насчет княгини я не соврал ни словом. Очень нравится она мне. Хочу ее, — не знаю были мои глаза когда-либо честнее чем сейчас.

— Ты ее хочешь… Сукин ты сын, Серж! Мне тебя хочется убить. И при этом не знаю почему, меня дразнят твои слова, — Латея оттолкнула меня, отойдя к зеркалу и поправляя прическу. — Давай так договоримся, — она задумалась, что-то подсчитывая. — Ближайшие два дня я буду занята. Может даже три. Потом я найду тебя в «Хрустальном Филине». Или мой человек оставит там записку для тебя. Раньше встречи со мной не ищи. И не советую, что-то спрашивать обо мне в городе, тем более во дворце.

— Да, моя госпожа. Ты божественна. Божественна во всем, — признал я, чувствуя к ней благодарность: и за прошедшую ночь, и за желание помочь с княгиней, при всей моей глупости. Увы, башка с утра не очень хорошо соображала.

— Божественна. Приятно это слышать. Тогда поцелуй меня, — она вернулась ко мне, потянулась к моим губам.

Мы целовались долго. Она напоследок шепнула:

— Хочу снова почувствовать твой член. Ты хороший любовник. Но нет времени. Жаль…

* * *

В Кузни мы все-таки решили поехать. И вышло так…

Едва я вернулся в «Хрустальный Филин», как увидел нетерпеливо ожидавшую меня Агату.

— Сершш, если хочешь сегодня в Кузни, нужно поспешить к Северным воротам. Уветич туда товары повезет, и мы к нему можем на повозки, — сообщила она. — Он даже об этом просил. Говорит, охрана очень требуется, потому как груз дорогой, а в гильдии наемников его подвели — не выделили бойцов.

— Уветич… Это кто такой? — не понял я.

— Как кто? — изумилась кеошерийка, вытаращив зеленые глазища. — Известный купец: Марсим Уветич! Тот самый, которого я сняла во дворце на приеме!

— Ах, да, это тот известный, с которым вы любили друг друга под плеск колеса водяной мельницы, — догадался я, рассмеявшись.

— Именно, — подтвердила она, мечтательно улыбаясь и перевела взгляд на эльфийские часы, занимавшие простенок в общем зале. — У нас в запасе еще час есть. Поможем ему? Ну Сершш, он просил меня.

— Да. Чего же не помочь, если это как раз по пути к женушке Дартена. Сейчас только в комнату поднимусь, — решился я, подумав, что нужно прихватить повербанк и поставить на зарядку другой, а также взять кое-какие вещи. Все-таки нам остро не хватало мощности солнечных батарей. Особо с тех пор, как я подарил Агате акустическую колонку — она ее слушала часто и соответственно часто забирала заряд с повербанка.

— И… что-то не слышу восторгов по поводу прошедшей ночи, — заметил я. — Может ты не дала Радигору? — сдерживать смех мне становилось все труднее, я направился к лестнице на второй этаж.

— Как ты мог такое подумать⁈ Потом все расскажу — у нас полдня пути, — кеошерийка поспешила за мной, решив сопроводить меня наверх. — А знаешь, еще почему я спешу отвезти тебя в Кузни? Дело не только в Уветиче… Утром встретила Ставрова. Старик сердится, что мы не занимаемся делом. Особо на тебя сердит. Говорит, мол, ты совсем разленился, не носишь зарисовки для переводов, и дело с сейфом не двигается. Вот я и подумала, давай еще пару дней ты отдохнешь в Кузнях, и потом сразу к Элиан. Нужно решать как-то с сейфом, а то твое сонное снадобье прокиснет.

— Не прокиснет. Но ты, кош, права, и Ставров прав. Пора мне подсуетиться с этим вопросом, — согласился я, отпирая дверь в комнату. — Обещаю! Клянусь задницей Латеи, сразу после Кузней со всем напором займусь сейфом! Боюсь только, Элиан будет сердита, и тогда потребуется еще день-другой, чтобы вернуть ее милость.

Выехали мы незадолго до полудня. И хотя этот рыжебородый купчина — Марсим Уветич спешил, стало понятно, что до Кузней до темноты мы не доберемся — все три повозки были тяжело гружены, а кони оказались так себе.

Мы с Агатой устроились на последней повозке на мешках, намеренно подальше от Марсима. Хотелось поболтать без лишних ушей. Коша рассказала мне о том, как провела ночь в «Боррисе» с Радигором. Оказывается, не такой уж он орел в постели: отросточек, с ее слов, у него маленький и хватило его на два раза. Доверительно сообщила, что Марсим Уветич, получше будет. И вообще она любит рыжие бороды. Вот такие кошачьи капризы. И я, конечно, рассказал, о своих приключениях во дворце. Том, как мы кувыркались в постели Радигора, основательно уделав ее и, может даже, разорвав простынь. Сообщил, что Латея не против свести меня с княгиней и даже проводить в спальню.

— Слушай, хорошая она девушка! — восхитилась Агата, выслушав мой рассказ. — Писец, какая добрая!

И вдруг спохватилась:

— Сершш! Я совсем забыла сказать вчера… Не хотела при Радигоре, а потом забыла! — она полезла в карман халата и вытащила зажигалку Cricket.

— Ну и? — не понял ее я. Как бы не диковина, у меня в кармане лежала такая же.

— Что «ну и»? Я ее подобрала в гроте Красной Руки. Или ты ее там потерял или… — щурясь от солнца, она вопросительно смотрела на меня.

И тут до меня дошло. Что-то я сегодня очень туго соображал. То с утра Латее наговорил лишнего. Сказать ей, о желании попасть в спальню княгини — это вообще было верхом глупости. И теперь даже в те вопросы, в которых я должен разбираться быстрее кеошерийки, она врубалась быстрее меня. Моя зажигалка лежала в моем же кармане, а эта… Бля! Шок и трепет! Здесь тупо два варианта. Либо кто-то научился, как и я переносить предметы с Гаи на Флагрум, вдобавок он каким-то образом пересекается с братством Красной Руки. Либо… там была Ирина. При чем я давал ей зажигалку Cricket именно синего цвета.

— Дай-ка… — я взял из лапы Агаты находку, внимательно осмотрел. Сам не знаю, что пытался я найти на ней. Может, какие-то особые следы, способные прояснить ее происхождение. Их не было. И зажигалка как зажигалка. Газ есть. Вполне рабочая.

— Это плохо, Серж? — спросила Агашимая, видя мою озабоченность.

— Пока не знаю. Но это очень странно, и может быть очень серьезно, — отозвался я, достав сигарету.

В голову лезло много мыслей. Если это след Ирины, то… она подалась не в Сестры Ночи, а в пираты Красной Руки? Нет, такого не может быть. Может они захватили ее? Несколько минут я размышлял, глядя на медленно проплывающий лес на возвышенности, за которой вставали вершины гор.

Я жадно затянулся, выпустил дым в другую от коши сторону. На ум пришла дурная идея. Прямо сейчас переместиться на Гаю и позвонить Ирине Башаровой. «Стоп! Идиот! Ты же не знаешь ее телефон!» — мысленно усмехнулся я. Ну почему я сегодня так туплю⁈ Да, телефон я не знаю. Но, с другой стороны, я его могу узнать. Попробовать пробить через Интернет или общих знакомых. Только зачем мне это? Почему я вообще беспокоюсь о ней? У меня есть Элиан и Латея, вряд ли Ирина мне нравится больше, чем любая из них. И все-таки что-то меня подталкивало не отмахиваться от вопроса Ирины Башаровой. Я решил мотнуться на Гаю, заодно пополнить запас сигарет.

Глава 25 Бакинский дворик

Да, кстати, вчера, с появлением в моей жизни Латеи, я был плотно занят. Даже мысли не возникло заглянуть в меню. Поэтому, перед перемещением в родной мир, решил сначала посмотреть произошедшие в меню изменения. Как обычно, закрыл глаз, сжал кулак — чпок:

' Личное-Инфо

Объект-Инфо

Особые возможности

Задания

Разное*'

Далее… очень любопытно, что с заданиями:

«Задания».

Вятич:

«Добыть карту расположения гробницы Арха Наргула».

«Добиться поцелуя от княгини Ольги Васильевны Славиной»

«Зачать ребенка с Латеей или княгиней Ольгой Васильевной Славиной»(гарантирован большой прирост баллов в «Нераспределенном активе»)

«Зачать ребенка с Элиан Олли Уэсси»(гарантирован большой прирост баллов в «Нераспределенном активе»)

«Исполнить три желания Элиан Олли Уэсси»

«Посетить руины башни Высохших Слез»

Москва:

« Продать 10 эльфийских монет общим достоинством не менее 100 лекр на Га е»

Стоп! Охренеть! Это все серьезно? Вселенная, боги или какая-то неизвестная сила предлагают мне стать мужиком-осеменителем на Флагруме? Здесь нужны мои гены? От обалдения, я выматерился вслух.

— Сершш, что не так? — не поняла Агата.

— Да так… Все не так, — объясняться с ней по этой теме мне не хотелось, и я просто соврал: — Вспомнилась одна хрень. Помолчи минутку, мне нужно тут посмотреть.

Из-за общения с кошей меня вынесло в общее меню. Обдумать сумасшедший расклад с заданиями я решил позже. Разумеется, я не собираюсь здесь оставлять потомство. По крайней мере пока. Может я и распиз*яй по жизни, но не такой безответственный мудак, чтобы создать проблемы женщинам. Тем более тем, которые мне небезразличны. И что особо бросилось в глаза, так эти строки: «гарантирован большой прирост баллов в 'Нераспределенном активе», а в случае с княгиней вовсе «очень большой прирост». Але, там наверху, озвучьте конкретную сумму. Может я и поведусь. Шутка. Мое семя не продается. Но сам факт таких заданий потрясает.

Я жмякнул «Личное Инфо».

' Уровень Здоровья 128

Физическая Сила 120

Сила Магии 55

Ловкость и Реакция 150

Выносливость 106

Ментальный Уровень 157

Магическая Энергия 93

Обаяние и Шарм 133

Боевые техники 4

Магические техники 5

Нераспределенный актив 127

Вернуться'

Вот здесь я порадовался: очень приятный прирост «Актива». Такой, что в пору подобрать еще какой-нибудь полезный спелл. Но не сейчас. Я решил сначала переместиться на Гаю, и уже там, если у меня будет лишнее время, подумать о выборе спелла более обстоятельно. Чтобы не вышло такой ерунды как с «Перцем». Хотя вчера «Перец» неплохо помог.

Я жмякнул «Особые возможности»:

«Перемещение на Гаю» — цена 5 баллов из «Нераспределенного актива» — доступно 127.

«Задержка на Гае» — цена 2 баллов из «Нераспределенного актива» — доступно 127.

И здесь снова чуть не выматерился вслух. В этот раз от радости. Пребывание на Гае стало для меня дешевле в пять раз! Нихрена себе! Это ультра-круто! Получается я могу зависнуть там при желании на пару суток. Пока я даже не представлял, чем это полезно, ведь для меня теперь основная жизнь протекала на Флагруме. Может быть Система… Я впервые неожиданно для себя употребил слово: «Система» применительно к силе, которая управляла всем происходящим. Это слово пришло как-то неожиданно само собой. И все то, чему я не мог прежде дать внятное определение, называя то «неизвестная сила», то «боги», то «вселенная», теперь для меня стало называться «Система». Я еще раз вернулся на страницу заданий, надеясь понять, если какие-то внятные цели лично для меня у Системы. Я имею в виду куда ведет меня Система этими заданиями. Прослеживается ли какое-то направление или все хаотично. Но пока не нашел за что зацепиться. Хотя это вот: «Продать 10 эльфийских монет общим достоинством не менее 100 лекр на Гае»… При чем к локациям выполнения заданий добавилась Москва. Это вам не какой-то Муром или Китеж, где задания иногда попадались, а Москва — город в моем родном мире! Здесь я крепко задумался. Получается, Система знает о моей хитрости с переносом предметов. То есть это было предусмотрено заранее или такая опция добавилась позже, и она вполне вписывается в правила игры. Игры уже с самой Реальностью. Не просматривается ли здесь намерение Системы более тесно связать два мира: Гаю и Флагрум? Может быть в перспективе произойдет сплетение миров? Создание какой-то новой реальности? В этот момент мне вспомнился маг в джинсовой куртке, громивший витрины в торговом центре. И может быть на фоне тех событий в торговом центре, задания типа «зачать ребенка» с одной или другой женщиной из Флагрума, перенести на Гаю монеты имеют пока неясный для меня смысл. Что-то типа взаимопроникновения двух миров.

Ладно, поехали. Я тыкнул «Перемещение на Гаю» и в тот же миг оказался в московской квартире. Сразу продлил пребывание на час — потратилось все две единицы из «Актива». И сейчас я пожалел, что перед перемещением не взял у Агаты десять эльфийских монет. Ведь такую крупную сумму за один раз не сдашь в ювелике Илье Яковлевичу, если заранее не договариваться. Хотя, у меня имелось в заначке еще две монеты. Значит, остальными я озадачу ювелира позже. Тем более разговор с ним уже случился, но… Стоп! Я опять туплю: это на Флагруме прошло несколько дней, а здесь лишь несколько часов и то благодаря моим недавним появлениям здесь за цветами, парфюмом и прочими ништяками. За это время Илья Яковлевич вряд ли успел показать монету правильным людям и определился с ценой. Может быть для решения таких вопросов Система и установила столь «недорогое» время пребывания на Гае?

Я хотел снова нырнуть в меню и посмотреть не добавились ли какие-то новые магические техники, но решил сначала сварить кофе и разогреть нормальной «гаянской» еды, за которой я соскучился. Достал из морозилки сосиски, бросил их со звоном в кастрюльку, залил водой и поставил на плиту. Из шкафа достал пачку «Доширак» — давно я не жрал эту вкусную дрянь. Пока готовилось кофе и мой скромный обед, я включил компьютер и открыл страничку ВК, прикидывая с чего или с кого лучше начать поиск контактов Ирины. По логике вещей она должна быть в друзьях у своего мужа.

Я листал список контактов, когда вдруг зазвонил мобильник. Глянул на экран и насторожился: вызывал «Башар» — так у меня значится Алан Башаров. Ну вот, как говорится, вспомни черта, он и появится. Первая мысль была, что звонит Алан тупо по заданию руководства. Ведь я сегодня не вышел, и шеф мне не дозвонился. Решили под вечер Башарова напрячь моими поисками. Хотел не ответить, поскольку на работе я поставил жирный крест, но… А вдруг у него совсем другой вопрос? Например, связанный с его женой. И я поднял трубку.

— Але! Але! Серж, слухай, дело есть. Очень серьезное, — начал он, даже не поздоровавшись, чувствовалось что реально озабочен и, конечно же, не такой хренью как работа.

— Да, Алан, не вопрос. Здоров, кстати. Случилось что? — я встал из-за компа и направился на кухню, чтобы не прозевать закипание кофе в турке.

— Да, жопа полная! Можем встретиться? — отозвался он.

— А ты не на работе что ли? — я остановился у плиты, наблюдая за рождением мелких пузырьков в турке.

— Не до работы. Слышал, ты тоже сегодня не вышел. Серж, очень надо поговорить, — увещал он. — В любое время в любом месте. Могу подъехать куда скажешь.

После этих слов я уже не сомневался, что его «поговорить» очень связано с Флагрумом, при чем, скорее всего, уже не игрой. Вот такая ирония: я разыскиваю его жену, а он меня. Идиотское сплетение обстоятельств в двух мирах.

— Не вопрос, давай… — я прикинул, что в моей квартире с ним лучше не встречаться. Не знаю почему, вроде внятных причин к этому не было. Но решил перестраховаться. — Давай через час в кафе «Бакинский дворик». Устроит?

— Лады. Через час буду! Все, спасибо! — ответил он.

И когда я думал нажать отбой, он вдруг попросил:

— Слухай, а не можешь прихватить с собой «Флагрум»? Если только сам не играешь?

Вот каверзный вопрос! Я очень не люблю отказывать людям, когда просят. Но эта просьба слишком особая, в свете вновь открывшихся обстоятельств. Я не знаю, чем я рисковал, дав ему «Флагрум», потому как мало понимал принципы Системы. И поэтому сказал так:

— Алан, дружище, без обид, но в ближайшие дни не могу. Понимаешь ли, подсел на него.

— Понял. Хорошо. В общем через час тогда.

Я положил трубку. Кафе «Бакинский дворик» находилось напротив троллейбусной остановки всего минутах в десяти от меня. Времени до стрелки имелось предостаточно. И тем более это недалеко от ювелирки, где работал очкастый старичок Илья Яковлевич. Я решил попутно зайти к нему и продать еще одну эльфийскую монету достоинством десять лекр — пусть за те же двадцать тысяч рублей. Или лучше даже две сразу, чтобы быстрее выполнить задание Системы.

Я выключил горелку под едва не сбежавшим кофе. Залил «Доширак» кипятком, и пока лапша дразнила меня аппетитным запахом, доходила до готовности, вошел в меню. Решил скрасить ожидание обеда созерцанием доступных мне магических техник.

Доступна активация:

«Высокие прыжки 1» — цена активации 35 единиц

«Осколки Льда 1» — цена активации 40 единиц

«Магический Щит 1» — цена активации 55 единиц

«Маска Страха» — цена активации 20 единиц.

Вот здесь я задумался, забыв про лапшу и сосиски. «Магический Щит» — штука очень полезная, даже если использовать с одной руки. Проблема лишь в том, что он ест много энергии. По игре помню 100 единиц улетали за пару минут. Это если у тебя первый уровень самого спелла. Второй и третий — они гораздо более экономны и еще более эффективны. И нужен мне этот щит. Реально нужен. Но, с другой стороны, сейчас потратить 55 очков актива на активацию… не лучше ли взять «Высокие прыжки» и «Маску Страха»? И то, и то — спеллы полезные. Потом еще такой момент: при выборе «Магического Щита» мне придется качать запас магической энергии, иначе мне ее будет остро не хватать: не будешь же в бою тупо прятаться за щитом, нее нанося ударов вражинам. А заняться прокачкой собственной энергетики, это уже стать на путь мага. Может быть я этого когда-то и хотел. Занялся боевыми техниками с кинжалами лишь потому, что Агата ими владеет в совершенстве. Имея рядом такого наставника, как моя коша, грех не воспользоваться. Теперь… придется упасть в ножки Элиан. На самом деле эльфийке самой очень хочется обучать меня и она признает, что я очень способен, даже весьма одарен.

Ладно, нужно сделать выбор, а то лапша остынет. Итак «Магический Щит» и минус 55 единиц из «Актива». Зная, что после добавления спелл бывает ломка, я направился к бару за вискарем — он помогает. И для аппетита накатить тоже надо. Шутка — у меня с аппетитом полный порядок. Слопав сосиски и «Доширак», я неторопливо пил кофе. Глянул на часы, прикидывая, что еще успею забежать к ювелиру и, если Илья Яковлевич не будет долго возиться и у него достаточно налички, то сдать ему две монеты до встречи с Аланом.

Допил кофе, сунул в карман монеты, и поспешил на выход, чувствуя, что начинает болеть затылок — чертова ломка от нового спелла. Нужно было больше вискаря накатить. Но ладно, в кафе наверстаю.

С ювелиром все сложилось удачно, хотя он и взял обе монеты по тоже цене — по двадцать тысяч рублей — но не возился с их изучением и сразу заплатил новенькими пятитысячными. Когда я подошел к «Бакинскому дворику» Башаров уже стоял там, видно по всему, крайне взволнованный. А когда я приблизился к нему, то увидел у него под левым глазом охренительный бланш. Мы пожали друг другу лапы и зашли в кафе, заняв дальний столик у окна, где можно спокойно курить и не напрягать уши игравшей здесь музыкой.

Официантка — маленькая полноватая брюнетка — подошла сразу и положила на стол меню.

— Детка, не надо меню, — я отодвинул затрепанную книжицу. — Принести грамм триста виски. Если есть, то Grant’s, — решил я, чтоб уже не мешать с принятым дома, — и мясную нарезку. Только по-шустрому.

— Я не буду бухать, — Башаров отчаянно мотнул головой. — У меня там такое!..

— Ну если не будешь, я накачу. Что тебе взять? — спросил я, переводя взгляд с официантки на него и отмечая, что Алан в самом деле на нервах и синяк у него на лице реально охренительный. — Давай без стеснения — я угощаю. Бабки вполне есть, — известил его я.

— Ладно, выпью, — нехотя согласился он. — Бери, что и себе.

— Тогда так, дорогуша, — я снова поднял взгляд к офицанке. — Бутылку Grant’s и шашлык из баранины. Если только мягкий и не долго ждать. И нарезку мясную все равно неси. И поскорее, — добавил я, зная, что здесь долго выполняют заказы, если не поторопить.

— Ты что, реально так разбогател. Поэтому на работу забил? — Алан достал пачку сигарет.

Я знал, что он начал курить уже месяц как, завязав со своим кикбоксингом. У него последние месяцы накатили какие-то большие проблемы. Только непонятно на каком попроще — об этом он не распространялся. Хотя Ирина чуть приоткрыла мне завесу — с ней у Алана тоже складывалось очень нехорошо. И в боях он уже давно не участвовал.

— Что с лицом? — спросил я, тоже положив на столик пачку сигарет.

— Сказать — не поверишь. Давай лучше по порядку, — он выбил из пачки сигарету, схватил за фильтр зубами, и, прежде чем прикурить, посмотрел на меня: — Только не подумай, что я свихнулся. Все слишком необычно, Серж. «Флагрум», понимаешь ли…

— Ну и? — подтолкнул я его к продолжению. Так и хотелось сказать: «Я-то понимаю. Скорее всего понимаю это много лучше тебя. Давай, вскрывайся, не ссы!». Но имелась одна неувязочка, которую я пока не мог объяснить. Если он провалился на Флагрум недавно и пробыл там считанные дни, то он вряд ли бы имел возможность выйти из квартиры. Ведь первое время меня выбрасывало на Гаю минут на 15–20 — еле успеваешь попить кофе. Только потом, после непонятно каких заслуг, то ли прироста какого-то скрытого уровня, то ли выполнения каких-то заданий появляются строки меню в «Особых возможностях» для пребывания на Гае. А если у Алана такие «особые возможности» открылись, и он сейчас сидит передо мной, осознано выбрав вовсе не короткую прогулку по Гае, то он не должен охреневать типа: я не свихнулся; все слишком необычно; полный писец, и так далее.

— В общем, я был на реальном Флагруме. Понимаешь, на реальном. Не в игре, — сказал он, закуривая и поглядывая на меня, сквозь поплывший дым.

Я даже вполне понимал, какие его мысли сейчас одолевают. Типа, не сочти ли я его сумасшедшим.

— В виртуальном шлеме мир игры очень реален. Порою мне казалось, что я чувствую запахи, — уклончиво ответил я и тоже закурил, чувствуя, как все сильнее болит голова. Все-таки ломка от активации «Магического щита» оказалась сильной.

— Ты не совсем понимаешь, Серж. Дело в том, в тот момент я не сидел за компьютером — за ним сидела эта сука Ира. А я шел в спальню. Открываю дверь, а в лицо вместо света ночника солнце! — он прямо выдохнул эти слова вместе с дымом. — Серж, я не псих. Может это был глюк, очень сильный глюк, но позже ты поймешь, что дело не только во мне. В общем, я оказался на Флагруме. Вот послушай… Просто послушай. Я не дурак. И что вокруг реально Флагрум я понял очень скоро. Сразу, как перешел через мост у Кронграда. Это почти в том самом месте, где можно стартануть в игре. Для старта, если помнишь там пять локаций на выбор. Вот я обычно входил там и сразу шел в Кронград за лутом. Я очень хорошо знаю это место, Серж и я там оказался в реально. По дороге люди идут к городским воротам, едет какой-то обоз, крестьяне на полях — все, все реально, — он нервно затянулся сигаретой, повернул голову к официантке, поднесшей часть нашего заказа.

— Шашлык будет минут через пятнадцать, мальчики, — известила она, выставляя на стол закуску и рюмки.

— Сколько ты там пробыл в общей сложности? День, два? — спросил я, открывая бутылку виски.

Мне показалось, он охренел то ли от моей безмятежности, то ли самого вопроса.

— Как сколько⁈ — его карие глаза расшились. — Ты не веришь? Больше часа пробыл. И так было два раза. Два, Серж!

— Охотно верю. Скажу более, я сам был на Флагруме, — тонкой струйкой я разлил вискарь по рюмкам и подумал: «Если бы я не сдал полчаса назад эльфийские монеты в ювелирку, и сейчас положил в доказательство перед ним, вот бы Башаров отвисла челюсть. Ведь он-то знает эти монеты в игре».

— Нет, я серьезно, — он насторожился, наверное, ожидая, что я сейчас рассмеюсь.

— И я серьезно. Я очень серьезно. Только я пробыл там намного больше твоего часа. Я пробыл там много дней, — сообщил я, решив пока не делиться с ним подробностями. — Давай, Алан, накатим. Хочешь за здоровье, хочешь за Флагрум.

Он как-то неуверенно взял рюмку, и я ему сказал:

— Послушай, друг, все это — скверная история. Хотя она может стать вовсе не скверной. Я очень понимаю силу твоего удивления, потому как через это все сам прошел. Не хуже тебя знаю, что Флагрум так же реален, как и наш мир. Поэтому, не опасайся, что я покручу пальцем у виска. Просто вываливай, какая у тебя проблема. Что там стряслось? Отчего так срочно захотел меня видеть?

— Вот как… — он вертел рюмку в пальцах, не решаясь выпить и собираясь мыслями. — Думал удивить тебя, а удивляешь меня ты. Чего же не сказал мне раньше?

— А того. По той самой причине, что побоялся, будто ты или кто-то другой покрутит пальцем у виска. Да и недосуг было. Все это случилось внезапно и так меня втянуло, что… в общем не до извещения друзей-знакомых. Давай! — я стукну его рюмку своей и двумя глотками проглотил вискарь. Сейчас он мне был как лекарство, без преувеличений. И я так чувствовал, что мою магическую ломку смягчит только еще граммов двести сверху. — Ты скажи мне, сколько времени прошло, после того как тебя вышвырнуло в наш мир после первого раза и после второго? — я наколол вилкой кусок бастурмы сунул его в рот.

— Первый раз прошло дня три. А второй вчера было перед сном. Точно на том же месте, у входа в спальню, — он наконец выпил и, закрыв глаза, поморщился.

— Ясненько… — пробормотал я, хотя было все очень не ясненько. Ясно одно, что с ним Система играла вовсе не так как со мой. И оказался он там намного раньше, чем я. Да, я прожил на Флагруме не один месяц, но здесь на Гае для меня еще не прошел день. Ведь первый мой опыт случился лишь сегодня утром, когда я делал себе завтрак, собираясь на работу. Бля, писец! Сколько всего произошло за это время. Ясно только одно: Система поступила со мной жестко. Сунула туда сразу носом во все возможное дерьмо. И лишь потом давала возможность вынырнуть минут на пятнадцать, глотнуть воздух родного мира. Но я не обижен. Я закалился там, познал себя и настоявшую жизнь. А моего товарища-кикбоксера Система почему-то щадит. Может, еще не созрел. И вообще, ведь никто не обещал, что правила игры должны быть одинаковы для всех. Это мы, люди, так требуем, хнычем, топотим ножками, если нам где-то мерещится не справедливости, а в реальности такого понятия как «справедливость» вообще не существует.

— Алан, сделай так, — попросил я, демонстрируя ему: — Закрой правый глаз и крепко сожми кулак. Все одновременно. Ну… — после паузы спросил я. — Есть что-то постороннее перед глазами?

— Нет. А что должно быть? — он тоже воткнул вилку в бастурму.

— Да это сложно объяснить. В общем, если какое-то время пробудешь на Флагруме, то перед глазами появляется меню. Типа игрового, — я снова разлил виски.

— Ты не разыгрываешь? — насторожился он.

— Давай договоримся: мы оба будем сегодня совершенно серьезны — ни капли стеба, ни грамма подъеб*к, — я подвинул к нему рюмку. — Давай, рассказывай, что стряслось. Ты же меня позвал не для того, чтобы сообщит о реальности Флагрума.

— Да хреновое дело, Серж. Ты мою жену знаешь? — он взял рюмку, глядя в янтарную жидкость в ней.

Сука, какой неприятный вопрос. И ответить на него надо быстро, чтобы не рождать дурных мыслей во взбалмошном от потрясений сознании Башарова.

Глава 26 ПНХ

— Ты же сам показывал ваши фото. В Таиланде, в Дубай, — выкрутился я. — Красивая у тебе девочка.

— Да. И тварь редкая. Давай выпьем, — он поднял рюмку, стукнул о мою и опрокинул себе в рот. — Сегодня я все понял: эта сука на Флагруме ошивается. Наверное, уже давно там. Трахается с кем-то.

— С чего ты решил? — я нервно сдавил пальцами рюмку.

— С того. Утром делаю себе завтрак. Сам, между прочим, делаю. Она же для меня уже давно не готовит. Еб*ная гимнастка. В общем, я с ней почти не общаюсь. Поругались месяц назад или даже больше. Разговариваем редко сквозь зубы. Но это не важно. Смысл такой… — он потянулся за сигаретой. — Выходит она сегодня из ванной: на лице два синяка и вся шея в засосах. Я ее к стенке припер, спрашиваю, откуда, мол, эти награды. Она молчит. Заломил ей руку, подтянул ее к большому зеркалу. Пальцем ей в шею тыкаю, говорю: «Отвечай, сука! Где была⁈». А сам думаю: ведь нигде она не могла быть. Хоть и спим на разных кроватях, но из квартиры она со вчерашнего вечера не выходила. Вечером не было на ней засосов — это точно. И шальная мысль:…она же в «Флагрум» играет почаще чем я. Эта дрянь так и отвечает: «На Флагруме была. Твое какое дело?». При чем так борзо с вызовом. Я ей дал леща. А она… Бля, ты не поверишь: отскочила, а потом так ловко с разворота зарядила мне в глаз! При чем резко, четко. Отработала удар точно годы тренировалась. Если бы я ждал такого, то все равно среагировать бы не успел. Дальше коленом мне в пах и удар по затылку. Отработала в две секунды. Потом не знаю, что она сделала. В общем, вырубила меня. Серж, я не представляю как это возможно! Меня какая-то сранная телка вырубила!

— Пипец!.. — признал я, хотя сам едва сдержал хохот. Я представил эту картину, представил величину его охренения. И чтобы задавить рвущийся из груди смех, скорее сунул в рот сигарету. Но смех смехом, а то, что Башар ведет себя так некрасиво с женой стало крайне неприятным откровением. Настолько неприятным, что мне захотелось прекратить эти посиделки. И всякое желание давать ему советы по Флагруму отпало.

— Слушай дальше… — продолжил он, — не знаю сколько прошло, может минут пять-десять, только когда я очухался, смотрю, она уже стоит в прихожке со своей спортивной сумкой и рюкзаком. Как я догадался шмотки собрала. Я ей: «Куда ты, сука, собралась⁈». Она сумку на плечо повесила, дверь открыла и говорит: «Не твоего ума дело! И запомни, мразь, я ты мне за эту пощечину очень дорого заплатишь! Я покруче тебя в землю клала. Если еще хоть раз встанешь на моем пути, я тебя просто убью!». Зло так сказала, дрянь! Мне в сердце кольнуло. В общем свалила куда-то. И прихватила диск с «Флагрумом» и виртуалку. Где ее искать теперь не знаю.

Он замолчал. Как раз принесли шашлык: румяные бараньи ребрышки и мякоть. Рядом острый томатный соус с горкой тонко нарезанного лука.

Когда официантка отошла, Башар добавил с глубокой скорбью:

— А диск, кстати, не ее, а мой. Но ты знаешь, нам на корпоративе дарили.

— Ясно. История очень нехорошая. И с ее решением, увы, никак не помогу, — ответил я, накладывая себе в тарелку пару нежирных кусков мяса. — Прозвони знакомых, подруг ее прозвони. Извиниться хочешь перед ней?

— Извиниться? — он, не понимая, вытаращился на меня: — За что⁈ За то, что она трахается с кем-то на Флагруме, а может даже и не только там? Я задушить хочу эту тварь. Но сначала я хочу понять, как она смогла меня вырубить. Как она научилась так резко двигаться? Хотя ответ напрашивается. Бредовый, невозможный. Научилась на Флагруме. Иначе все это объяснить не могу. Уж поверь, я в этом хорошо понимаю. Знаю, чего стоят такие движения.

— Ты все про мочилово думаешь, а лучше подумал бы, что с ней стряслось. Не просто так синяки у нее на лице. Может ее вообще изнасиловали, били. Здесь не душить девочку надо, а помочь ей прийти в чувства, успокоить, как-то ей помочь, — начал объяснять я, одновременно думая, что этот мудозвон мыслит совсем другими понятиями. Наверное, в этом причины, что он никогда не был мне другом. Так себе, товарищем, коллегой по работе, с которым приходилось часто пересекаться. А сейчас я к нему с каждой минутой общения все больше терял уважение. — Подумай, — повторно призвал я, — ведь синяки у нее на лице — вряд ли след добровольных отношений.

— Меня это не колышет. Я должен ее найти, даже если ее придется искать на Флагруме. Пока я не слишком понимаю, как попасть туда. Но соображения есть. Мне очень нужен дистрибутив игры, — он тоже положил себе несколько кусков шашлыка. — Дай диск хотя бы на несколько дней? Я пытался уже с утра найти. Таких версий как у нас, чтобы под виртуалку практически нет. Говорят их выпустили экспериментальную партию к Новому году. Теперь хрен найдешь. Ну, дашь?

— Не могу. Нужен для моей девушки. Узнай у кого есть еще. Не думаю, что это прямо такая неразрешимая проблема. Есть некий Влад Лесовский — ошивается в нашем районе, вот он вроде как специалист по Флагруму. Если тебе это важно, поищи его, — говоря это, я конечно, очень приврал. Типа отмазался, чтобы перевести стрелки, на «джинсового мага», который мог реально иметь совсем другое имя. Пусть ищет, если ему так надо.

— Влад Лесовский? Что-то знакомое… Где-то я слышал про него. Кажется… Кажется он был поставщиком в нашей конторе, — Башаров явно был недоволен моим ответом. На его лице больше не светилась заискивающая улыбка. Теперь он поглядывал на меня с каким-то неприятным подозрением.

— Ну вот через нашу контору и поищи. Может кроме нас двоих еще кто-то отхватил диски с «Флагрумом». А я в ближайшие пару недель диск точно не дам, — решительно ответил я. — И с чего ты взял, что Ирину нужно искать на Флагруме? Ушла-то она от тебя в нашем мире. Обзвони подруг, знакомых, — я разрезал румяный кусок мяса, наколол кусочек помельче вилкой и отправил его в рот. — Напиши ей в ВК или в Телеге. Только если ты задумал свести с ней счеты, то я тебе точно не помощник. Здесь я скорее на ее стороне, — я махнул рукой официантке. — Эй, милая, пожалуйста посчитай, сколько с нас.

— На ее стороне⁈ — очередной раз за наши посиделки его накрыло охренение. — Она изменила мне!Ты врубаешься, что говоришь⁈

— Я-то врубаюсь. А ты, вместо того чтобы спокойно разобраться в произошедшем со своей девочкой, думаешь, как свести с ней счеты, — я принялся за второй кусок мяса. — Мягко говоря не по-мужски.

Алан долго молчал, покуривая и глядя в окно, на проезжающие машины. Потом молча встал из-за стола и направился к выходу.

— А может это ты ее приютил? — он остановился на пол пути и резко повернулся ко мне.

— А может ты слишком гонишь? — ответил я, отложив вилку и мигом активировав в левую руку «Магический щит». Не грех было перестраховаться: мало ли что на уме у неадекватного кикбоксера.

— Смотри, если что узнаю, очень больно поговорим, — процедил он.

— Да пошел ты нах*й! — с усмешкой посоветовал я ему.

Я был уже готов встать из-за стола, заметив его неуверенное движение в мою сторону. Однако Башар сдержался и зашагал прочь из кафе.

Вот и хорошо. Теперь ясно who is who. Я налил себе еще рюмку и, прежде чем накатить, вызвал меню. Решил продлить пребывание на Гае еще на пару часов, потому как второй добавочный час, который я активировал на подходе к кафе, истекал. Открыл меню, перешел в «Особые возможности» и увидел такие изменения:

«Перемещение на Гаю» — цена 5 очков из «Нераспределенного актива» — доступно 72.

«Задержка на Гае на 1 час» — цена 2 очков из «Нераспределенного актива» — доступно 72.

«Задержка на Гае на 5 часов» — цена 7 очков из «Нераспределенного актива» — доступно 72.

«Задержка на Гае на 12 часов» — цена 10 очков из «Нераспределенного актива» — доступно 72.

«Новая возможность» — нет доступа

«Новая возможность» — нет доступа

Последние две строки выглядели бледно, как другие опции в меню, к которым пока неактивны. Наверное, я скоро перестану удивляться. Если два часа назад меня восхищала невысокая цена задержки на Гае, то сейчас передо мной открылись еще более заманчивые возможности. Двенадцать часов на Гае почти даром. И нет восторга. Просто принял, как приятное изменение. Отчего так? Может из-за скверного осадка после разговора с Аланом. «Да пошел он нах*й!», — мысленно повторил я и нажал «Задержка на Гае на 12 часов». Да, вот так. Сегодня буду спать в своей московской квартире. Прикинул, что меня вышвырнет на Флагрум примерно в пять утра. Не хотелось бы, чтобы это случилось во сне. Нажал еще «Задержка на Гае на 1 час» трижды. Вот так нормально — зеленая полоса показывала, что времени у меня имеется аж 15 часов. Можно и выспаться, и нормально позавтракать. А потом со свежими силами оказаться в повозке, едущей в Кузни. Нужно только коше и Лейне какие-то подарки приготовить, но это завтра.

Я вернулся к остывающему шашлыку. Под него выпил еще рюмку, закусил и расплатился с подошедшей официанткой. Потом курил, глядя в окно на прохожих. Взгляд привычно выделял симпатичных молодых дам. А ум, умащенный вискарем, нашептывал, мол, надо бы снять кого-нибудь на ночь или позвонить какой-нибудь старой знакомой. Но все эти глупости я отверг. Пора потихоньку взрослеть. Не распыляться на десяток девочек, а выделить тех, кто действительно интересны и очень близки. И таких на Гае у меня уже нет. Если не считать Ирины.

Вернувшись домой, я снова подумал о ней. Долго проторчал в Интернете, пока через знакомых Башара не нашел ее в ВК совсем под другим именем — Хильда. Позже узнал, что это одно из имен валькирий, означающее «Воительница». Была она в сети вчера — это хороший знак. Значит, заглядывает сюда часто. Я написал ей: «Привет. Это Серж. Таверна „Хрустальный Филин“. Я это никогда не забуду. Пожалуйста, не пропадай». Потом добавил: «Очень виноват перед тобой. Прости».

Еще пару часов шарился по сети. Попытался купить дистрибутив «Флагрума» под виртуалку и именно нашей версии, но не нашел. Видел лишь, что на одном из игровых форумов эта тема модераторами затерта. И самое интересное, что когда я взял коробку с игрой и попытался найти хоть какие-то данные о разработчике и издателе игры, то оказалось, что таких вовсе не существует. По крайней мере всезнающий Интернет о таковых не знает. И самый большой прикол: их юридический адрес — нет в Москве такого адреса. Странно. Но значит так нужно Системе. И я это вряд ли смогу понять в ближайшее время. Наверное. Теперь у меня вообще нет ни в чем уверенности.

Проснулся я по будильнику в 6:30. С удовлетворением отметил, что ломка от активации нового спелла, если и осталась, то где-то вдалеке, точно легкое похмелье. На завтрак пожарил пару яиц с ветчиной, черствый хлеб пустил через тостер. Поставил на плиту турку с кофе и поспешил включить компьютер. Я надеялся, что Ирина увидела мое сообщение и ответит. Но облом: мое сообщение не открывала и в друзья не добавила, хотя в сеть она заходила ночью. Жаль.

Наспех позавтракав, я подровнял триммером бородку, принял душ и начал собираться на Флагрум. Выбрал несколько красивых побрякушек из горсти бижутерии, которая скопилась, добавил два тюбика губной помады, тень или пудру — в общем какую-то женскую хрень, шоколадку для Лейны и почти пачку сигарет насыпом. Все это сложил в маленький пакетик и распределил так, чтобы поместилось под руками, прижатыми ниже груди.

В Кузни мы прибыли, когда уже взошла Леда и густо высыпали звезды. Прибыли без приключений — никто не решился покуситься на товарный обоз любовника Агатушки. Остановились как обычно в таверне «Молот». Кстати, коша решила ночевать в комнате, снятой рыжебородым купцом. Чую, бедные их соседи — спать не будут. Я же, после недолгого устройства в своей комнате, спустился в общий зал и с удовлетворением отметил, что Дартен сидит со своими приятелями и по обычаю напивается. Вот и ладно, пора внести немного разнообразия в жизнь его женушки.

Вышел из таверны в ночь и пошел к северному краю Кузней. На перекрестке за мной снова увязались две собаки. Не знаю, отчего они меня не любили. Вообще я с собаками лажу: что на Гае не имел проблем, что прежде здесь, на Флагруме. А здесь всякий раз на меня рыпается то два, то три неугомонных кобеля. Я обернулся, видя их, истошно лающих, в серебряном свете луны. Раньше это было проблемой: они пускались за мной, и все норовили цапнуть сзади за лодыжки. Приходилось останавливаться, орать на них, отгонять их камнями. А теперь, извините, я — маг. Быстро активировал «перчик». Не «Перунами» же четвероногих убеждать: жалко, убить можно. Как они подбежали, злобно лая, метров на пять, так я махнул рукой, предавая небольшое ускорение едкому желтому облаку. Лай тут же сменился жалобным визгом. Поджав хвосты, собачня бежала куда-то во тьму. Вот так, не такой уж и бесполезный спелл «Перец». Просто надо соображать, как и где его использовать.

Дом кузнеца появился из-за купы черных в ночи деревьев на повороте к реке. В кузнице-пристройке горел светильник, но я знал, что Дартена там нет. Меня больше интересовали два светящихся окна возле крыльца. Подойдя к ним, я заглянул и увидел Лейну, сидевшую за столом с чайной чашкой. Красивая она. Не Латея или Элиан, но в ней своя очень приятная, живая красота. Я даже залюбовался, хотя нехорошо подглядывать в окна. Потом стукнул трижды. Она тут же встрепенулась, замерла на миг, так и не донеся чашку до рта. Встала и пошла к двери.

— Лейна… — сказал я негромко из темноты. — Ждала меня?

— Серж… — она, конечно, узнала мой голос и, сбежав со ступенек, пошла на него.

Когда она свернула за угол дома, я схватил ее руку и притянул к себе. Обнял ее с желанием, прижал к себе.

— Серж, пожалуйста! Постой! — она уперлась мне в грудь. — Мне нужно тебе кое-что сказать.

— Что-то случилось? — меня насторожил ее голос и поведение, которое будто подчеркивало выросшую между нами преграду.

— Ну говори? Здесь хочешь или отойдем? — я отпустил ее, оставив лишь в своей руке ее нежную ладошку.

— Лучше отойдем. Вдруг муж вернется. Он уже давно в «Молоте», — она боязливо оглянулась.

Мы пошли в сторону реки, тропой которой она ходила за водой, к тому месту, где я ее первый раз увидел.

— Серж, ты только не сердись, пожалуйста, — начала она, тихонько шагая рядом. — Все эти дни я думала о тебе. Мне очень тяжело.

— Я же сказал, приеду, как только смогу. Вот приехал, — я достал сигарету и свернул к поваленному дереву, черневшему в ночи. Здесь уже слышалось приятное журчание протоки в камнях.

— Да, спасибо. Серж, я не могу так больше. Ты мне очень дорог. Очень! Но я не хочу больше изменять Дартену, — произнесла она, следуя за мной. — У меня сердце болит от этого. Я просто не могу. Не могу смотреть ему в глаза.

— Успокойся, Лейна, — остановился, повернувшись к ней, погладил ее волосы. — Ведь я ничего не требую от тебя. Если ты не хочешь, то, конечно, не надо. Я все пойму, — сказал я, а в душе тихонько скребли кошки.

— Хочешь, я отдам твою брошь? — она отвела взгляд в сторону, и лицо ее наполовину казалось белым от света Леды, а другая половина темным с синевой.

— Я хочу, чтобы ты ее сохранила, как память обо мне. Обещаю, больше не буду мучить тебя своими визитами, — сказал я, закуривая.

— Я даже не представляю, как смогу это вынести. Я хочу тебя видеть. Но… Я не могу, Серж! — слеза заблестела на ее щеке, она шмыгнула носиком и сжала губы. Несколько мгновений держалась, а потом заплакала.

— Ну, что ты? Успокойся, девочка, — я обнял ее, с теплом прижал к себе, выдыхая в сторону табачный дым.

— У меня сын еще есть, понимаешь? Я не могу ему врать. И Дартену не могу! — вздрагивая в рыданиях, пыталась она объяснить мне.

Только что объяснять. Я и так ее очень понимал. Только ругал сейчас себя: зачем я вообще влез в ее жизнь? Зачем я делал это много раз, влезая в жизнь других замужних женщин? Не знаю отчего пришло ко мне это понимание. Может из-за дрожащей в рыданиях Лейны, а может из-за того, что я услышал от Алана Башарова, но сейчас для меня будто открылись вполне очевидные вещи, о которых я прежде никогда не думал.

— Давай, договоримся так, Лейна: я исчезну надолго. Специально, чтобы не тревожить тебя, и чтобы все успокоилось. А потом, когда я буду появляться здесь, мы будем друг другу просто как очень хорошие знакомые. Если согласишься, то как друзья. Согласна? — я отпустил ее и затянулся сигаретой, сгоревшей наполовину.

— Да! — выдохнула она. — Но мне будет очень трудно.

— Но ты — сильная девочка. Ты это переживешь, правда? Пойдем к дому? — я взял ее под руку. — А то в самом деле муж вернется.

Расставаясь с ней, я поцеловал ее в щеку и пошел к «Молоту» по темной улице. Как-то очень хреново вышло. Прямо очень. Эти два последние дня состояли из вот таких душевных потрясений. Был соблазн сейчас взять бутылку полугара и осилить ее самому. Но так и спиться можно. Ведь вчера лечил ломку от нового спела вискарем, сегодня ломка душевная, снова заливать «лекарство». Полугара я все-таки выпил три стопки. Потом долго сидел на лавочки возле «Молота», курил, смотрел на звезды, думал за жизнь.

В Кузнях я решил больше не задерживаться, а утренним дилижансом сразу в Вятич. Все-таки давно уже пора решать вопрос с сейфом. Только бы предстоящая встреча с Элиан не стала для меня очередным душевным потрясением. Ведь у меня никогда не было романов с эльфийками. Не представлял, что от нее ждать и как она встретит меня после обиды, которую явно держала в себе.

Глава 27 Ударь меня

Ставров, конечно, обрадовался, увидев меня. Назвал «пропащим» и еще «беспощадным еба*ем», похлопал по плечу — честно, приятно. Прежде чем отдать листки с переводами, он настоял пройти к нему на чай. И мы просидели больше часа в душной комнате, не имеющей окон и освещенной масляными светильниками — там, где он нас обычно принимал. Пили чай, который служанка подала на стол, прибрав в сторону множество книг. Я клятвенно заверил старика, что сейфом займусь если не в эту ночь, то в следующую точно. Важно лишь, чтобы Элиан не слишком злилась на меня и пустила, так сказать, переночевать в ее уютной постельке.

— Завидую тебе, — попивая из большой фарфоровой кружки, говорил Илья Васильевич. — Какая женщина тебе сдалась! Элиан!.. Она же — редкая красота даже среди самых высоких эльфиек. Ты, Серж, сам не понимаешь какое удовольствие тебе позволили боги! Цени — это подарок свыше! Но и про сейф не забывай.

— Он ценит. Усердно ее трахает, — отвечала за меня Агашимая. — Только еще одна краса неземная добавилась: Латея. И ее светлость Ольгу Васильевну тоже нельзя без его мужского внимания оставить. Ведь к ней для пользы нашего дела надо аж в спальню пробраться. Так что, ваши боги к нашему Сержу очень благосклонны. Сама Лиада, видимо с ним в сговоре.

Сказав это, коша смеялась, едва не расплескав свой шашми.

А Ставров подначивал:

— Верно, верно, Агашимая. Княгиню особо надо! Ведь каковой ей без мужа ныне⁈ Только наш Серж способен унять ее горе своей мозолистой елдой!

Я слушал их и тоже веселился. Но не слишком. Все бы ладно, но если бы они знали, что за этими «божественными позволениями и удовольствиями» стоит очень немало моих душевных волнений, то не слишком бы выражали свою светлую зависть.

Выйдя из книжной лавки, мы с Агатой направились в Эльфийский квартал. По совету Ставрова большую часть денег, изъятых у Красной Руки, решили сдать в леадорский банк «Дорога Деолина». Кстати, если не знаете: Дэолин — эльфийский бог торговли, богатства и процветания. Ему в Вятиче уже строят большой храм взамен алтаря — это как раз напротив святилища нашего славянского Маркуша, который тоже заведует торговлей. Вот такие чудеса небесные.

Но ладно, вопрос не в богах, а в том, что хитрый старичок Ставров прав: нехрен таскать с собой столько денег. В кошельке они могут быстро потратиться или украсться, а банке какая-то надежность и хоть небольшие, но проценты капают. К тому же вложения в леадорский банк намного правильнее, чем дать на хранение нашим ростовщикам: тех то грабит кто-то, то сами они исчезают в неизвестном направлении, разумеется, прихватив все ценности. В общем сдали мы почти все деньги, оставив себе на мелкие расходы рублей по сто, и десять эльфийских монеток я отложил лично себе для выполнения задания. Коше выдал горсть бижутерии. Это как бы взамен десяти монет и как лекарство от скуки — пусть пройдется по лавкам, приумножит наше благосостояние.

С банком мы скоро закончили, и сразу после полудня я стоял у ворот миссии «Око Наирлесс». Воин порядка, быстро переговорив с кем-то, меня впустил. К моему неудовольствию проводили меня сразу в библиотеку. Хотя я намеревался подняться к Элиан и поприветствовать ее, Олгел, который мастер тайных книг, сказал, что госпожа занята и не стоит беспокоить ее по пустякам.

Вот после этих слов у меня все опустилось. Не знаю, насколько он переврал слова Элиан, насколько исказил ее отношение ко мне, но слышать, что для эльфийки мое появление стало вдруг «пустяком», царапнуло болезненно. Я небрежно отдал остроухому мудаку листки с переводом и прошел к своему рабочему столу. Вскоре мне принесли новые свитки для перевода. Бегло оглядел их, достал сигарету и закурил.

Да, как-то хреново все складывалось последние дни. Неужели, Элиан на меня так сердита, что не желает видеть? Вроде не так плохо расстались: было что-то недосказанное, какой-то легкий холодок, но не более. Мелькнула мысль: «Может она что-то прознала о Латее?». Вот это стало бы хреновым поворотом. В какой-то миг, мне даже захотелось затушить окурок об один из их бесценных манускриптов. Глупо, конечно. Тупое проявление эмоций. Я же не Алан Башаров, чтобы, не разобравшись в ситуации, ломать ее о колено. Разумеется, я это делать не стал: спокойно потушил сигарету в маленькой чашечке прекрасной эльфийской керамики, с первого дня приспособленной под пепельницу. Достал Самсунг и принялся за работу, раскладывая свитки поровнее, прижимая края книгами и фотографируя. Такой работы мне обычно на пять минут. Потом я сидел, для вида что-то записывая на бумагу, разглядывая древне-аштумские каракули, зачастую находя в них известные мне смыслы. Ведь уроки Ставрова не пропали зря. Один из трех свитков, выданных сегодня, содержал не столько исторические сведения, сколько рассказывал об одной из магических школ древних аштумов. Вот он реально заинтересовал. Я перевел некоторые фрагменты этого желтого, затертого пергамента. Из того, что понял, попробовал описанную в свитке технику прокачки магической энергии. Она несколько походила на эльфийскую, но требовала концентрации на проявлениях иного плана. Я мысленно зачитывал древне-аштумские слова и пытался выделить потоки, ведущие через сгустки тьмы, иногда мерцающие синеватыми искрами. Старался яснее почувствовать их, наладить незримую связь. Занимался этим долго и даже поймал неожиданное увлечение. Сам не заметил, как прошло часа два с половиной. После этой практики, открыл меню, чтобы посмотреть изменения.

' Личное-Инфо

Объект-Инфо

Особые возможности

Задания

Разное*'

Так, дале…

'Уровень Здоровья 128

Физическая Сила 121

Сила Магии 58

Ловкость и Реакция 150

Выносливость 106

Ментальный Уровень 159

Магическая Энергия 104

Обаяние и Шарм 133

Боевые техники 4

Магические техники 6

Нераспределенный актив 81

Вернуться'

Здесь я приятно удивился. Прирост резерва энергии почти на 10 единиц можно лишь объяснить тем, что я занимался техникой прокачки, описанной в свитке. Ведь последние дни мой запас энергии никогда не поднимался выше 95, а здесь сразу за соточку. И сила моей магии немного приросла. В общем полезный свиток с очень толковой техникой. Разумеется, чтобы чувствовать себя нормальным магом, мне еще качаться и качаться, но прогресс на лицо. Самое приятное, что я отыскал эту технику сам, без помощи Элиан. Перевод свитка я решил не светить в полной мере Олгелу — обойдутся эльфы без столь полезных приемов. Нужно будет лишь немного изменить перевод, кое-что из него убрать, и тогда открытая мною техника для эльфов не будет работать. Возможно, я стану единственным обладателем этой техники на весь Флагрум.

Я полистал меню дальше. Вроде никаких заметных изменений и заданий новых нет. На этом решил закончить затянувшийся рабочий день. Выйдя из библиотеки, едва не столкнулся с эльфом, которого здесь прежде не видел, хотя лицо его показалось знакомым. Я пошел было к лестнице на второй этаж, собираясь заглянуть к Элиан. Эльф, неся какой-то огромный саквояж, шел по коридору в том же направлении, и дважды как-то недобро оглянулся на меня. И здесь я вспомнил… Вспомнил, и обомлел! Именно этот остроухий убегал от меня, когда мы с Агашимаей громили рабовладельцев возле складов, чтобы освободить кеошериек! Поняв это, я замедлил шаг. Если он меня узнал, то дело поворачивалось очень нехорошим образом. Таким, что он вполне мог крикнуть воинов порядка, и тогда я не уверен, что даже Элиан пожелает помочь мне. Ведь убийство своих сородичей она явно не одобрит.

Он скрылся с глаз, поднявшись на лестничный марш, а я остановился. Идти сейчас за ним, было не то что рискованно, а как-то даже глупо. Может быть он и не узнал меня, но моя физиономия явно что-то шевельнула в его памяти — иначе бы он не оглядывался. Недолго думая, я решил вернуться в библиотеку, хотя здравый смысл толкал меня к выходу из миссии. Разумнее было свалить отсюда, отложив все объяснения с Элиан до завтра. Но, с другой стороны, если я не появлюсь сегодня перед моей леадорской любовницей, то это может значительно расширить трещину между нами. Как объяснить ей завтра, что я даже не соизволил зайти к ней поздороваться?

В библиотеке, устроившись за своим рабочим столом, я открыл от скуки эльфийскую книгу по магии, которую читал прежде, но чтение не шло. Тупо глядя на витиеватые строки, закурил, думая об Элиан. Потом мысли как-то сами собой переметнулись к утреннему разговору со Ставровым. К тому моменту, когда мы с кошей рассказали о наших приключениях за доками, а также о таинственной госпоже — Латее и ее наставнике в вопросах жизни и смерти. Старичок слушал все это с интересом и в то же время посмеиваясь. И когда я попросил его выяснить, кто такая Латея, какую роль она играет в окружении княгини, Илья Васильевич как-то очень неохотно согласился разузнать. Хотя у меня имелось ощущение, будто он уже знает ответ. Но ладно, при следующей встрече придется его припереть к стенке. Можно даже повернуть так, будто знать, кто такая Латея нужно для того, чтобы пробраться в спальню к Ольге Васильевне — как-то хитро связать это.

Пока я вертел это в голове, дверь в библиотеку открылась, и я увидел морду того самого эльфа. Вот здесь у меня очко и сжалось. Какого хрена он сюда пожаловал? Пока я готовился к самому худшему, прикидывая возможные последствия, леадорец оглядел ближние полки с книгами, не переступая порога, внимательно посмотрел на меня и ушел.

Сука! До чего же хреновый день! Да и вчерашний выдался не очень. Даже если все пройдет без неприятных последствий, и я сегодня налажу отношения с Элиан, заночую у нее, все равно вопрос с сейфом лучше отложить на завтра. Я снова закурил, глядя в потолок и ощущая необходимость выпить. Было желание метнуться на Гаю и расслабиться там хотя бы пару часов, послушать музыку попивая вискарь. Да, кстати, акустическая колонка, которая JBL, она так и осталась в покоях главы миссии «Око Наирлесс». В этот момент дверь в библиотеку открылась, и я увидел саму Элиан. Она вошла, неторопливым шагом направилась ко мне.

— Ты не захотел заглянуть ко мне, как пришел, — сказала она голосом, где смешались сожаление и обида.

— Элиан… Я очень хотел, но… — я даже растерялся на миг, встав ей навстречу, вертя в пальцах сигарету.

— Что «но»? — она остановилась в нескольких шагах, пристально глядя на меня.

— Твой мастер тайных книг сказал, что ты занята, и я не должен отвлекать тебя по всяким пустякам. А пустяк это как бы я, — сделав затяжку, я выбросил в сторону тонкую струйку дыма.

— Странно. Я поговорю с ним, — эльфийка, глядя на сигарету, подошла ближе и попросила: — Дай мне…

Слава Сварогу! Это очень хороший знак. Я с готовностью поднес к ее губкам фильтр. И… у меня тут же встал член. Все-таки она нереально сексапильна. Особенно когда курит. Она делает это так необычно.

— Я очень по тебе скучал… — прошептал я, снова поднося к ее ротику сигарету.

— Я тоже… — она подняла ко мне свои красивые, полные бездонной голубизны глаза. — Ты же поднимешься сейчас ко мне?

— Конечно, да! — мне очень хотелось ее сейчас схватит на руки и отнести в ее покои, но этого делать при посторонних нельзя — в библиотеке занимались еще двое леадорцев.

— Тогда идем, — она затянулась еще раз и направилась к двери.

Я подхватил рюкзак и поспешил за ней. Уже на лестнице между этажами, где не было посторонних глаз, я остановил ее и резко повернул к себе. Мы поцеловались со всей собравшейся страстью.

— Твой член очень твердый, — отдышавшись прошептала она. — Я его очень хочу! Хочу везде!

Мы поднялись в ее покои почти бегом. Признаться, я хотел ей вставить пистон, когда она торопливо открывала двери, в спешке, не попадая ключом в замочную скважину. А я бы с ее «скважиной» точно не промазал. Все-таки светлейшая госпожа открыла дверь чуть раньше, чем я созрел для столь коварного замысла. И уже там в ее покоях, инициативой завладела она. Она стянула с меня штаны и, упав на колени, взяла в рот. Сразу глубоко и жадно, так что мне стало больно от ее неожиданной ласки.

— Сучка, ты с ума сошла! — только и выдохнул я, роняя рюкзак. — Сейчас ты мне за это заплатишь!

Я дал ей поиграться еще минуту и повторил:

— Сейчас, сучка! — с нашей последней страстной ночи, я знал, что ей нравится, когда я называю ее «сучкой».

Я решительно поднял ее, перевернул так, что задница эльфийки оказалась выше ее головы. Задрав юбку, рывком содрал трусики и вошел в ее киску, столь мокрую, что там захлюпало от погружения моей возмущенной плоти. Элиан взвыла и судорожно задрожала на члене. Мне кажется, она кончила. Но я только приближался к точке восторга. Закинув юбку повыше, чтобы не мешала наслаждаться видом ее прекрасной задницы, притянул эльфийку к себе и стал входить в нее резкими толчками. Эльфийка сладко стонала, водя задом из стороны в сторону, что еще больше дразнило меня. Я нажал ей на спину, заставляя прогнуться.

— Шире ножки! — скомандовал я, хлестко шлепнув ее по ягодицы.

Она подчинилась, еще шире расставив бедра и запрокинув голову, попросила:

— Ударь еще! Пожалуйста, Серж! Ударь!

Еще раньше я догадывался, что Элиан заводят эти шлепки, а теперь начал понимать, что она весьма склонна к грубым играм. Как и просила, я звонко отшлепал ее по заднице. После каждого удара, она вскрикивала и резко насаживалась на член, жутко дразня меня своим неожиданным безумием. Я уже не мог сдерживаться и принялся долбить ее мокрую норку со всем разгоревшимся жаром. Таким жаром, что казалось огненный член сейчас зашипит в ее влаге. Эльфийка кончила чуть раньше, дрожа, стуча локтями об пол. Через несколько мгновений я догнал ее, взорвавшись в измученную киску, влив так много семени, что оно еще долго текло по ее ногам.

— Зайка, ты прекрасна! — сказал я, чуть отдышавшись, сидя рядом с ней на полу и прижимаясь спиной к шкафу. — Наверное, я тебя люблю.

— Ты врешь, Серж. Я тебя люблю, а ты… — она прильнула ко мне, заглядывая в глаза. — Ты просто хочешь меня трахать. И все… я тебе нужна только для этого.

— Нет, Элиан, нет. Ты мне очень дорога, — я замолчал на миг, чтобы поцеловать ее в губы. — Я скучал по тебе. Вчера думал весь вечер и сегодня с утра. Боялся, что мы слишком холодно расстались и между нами трещина. Боялся, что ты уже не захочешь прежних отношений.

В эту минуты мне захотелось сказать ей все: про сейф, карту, мои планы. Разумеется, не озвучивать, что я собираюсь подкинуть ей в вино клофелин, но открыть остальную правду. И скорее всего она бы поняла меня и позволила перерисовать эту чертову карту. Но только бы она не смирилась с тем, что я после этого исчезну, уеду неизвестно на сколько дней искать гробницу Арха Наргула. Это главная причина, почему я не решился на откровение. Вместо этого сказал:

— Я снова не успел вытащить. Не боишься залететь от меня?

— Хочешь знать правду? — она закрыла глаза и прислонила затылок к дверке шкафа. — Давай покурим твою сигарету.

Я подтянул штаны, нащупал в кармане зажигалку. Из камзола достал помятую сигарету и прикурил.

— Я хочу ребенка от тебя, — сказала она после долгого молчания, выдохнув табачный дым. — Знаю, из моих такое никто не одобрит. Только мне все равно, что они думают. Если бы я была уверена, что ты не отвернешься от меня, то я бы здесь, в мисси не скрывала, что сплю с тобой.

Я не знал, что ей на это сказать. Клясться, что никогда то нее не отвернусь, так это глупо. В нашей жизни все может быть. Я стараюсь держать свое слово, поэтому избегаю обещаний, в исполнении которых не уверен. И про ребенка… Боги! Вернее, Система! Неужели события складываются так, что это странное задание будет выполнено? Нет, мне еще очень рано думать о ребенке. Зря я тронул эту тему. Я сказал так:

— Элиан, я тоже хочу, чтобы у нас был ребенок, но об этом нам рано думать, — я забрал у нее сигарету, сгоревшую почти наполовину. — Ты так мало еще знаешь меня. Недавно ты обнаружила, что я способен ночами грабить на улицах людей. Позже, может, всплывет еще нечто такое, что ты не пожелаешь больше видеть меня рядом. Поэтому будет разумным, если мы узнаем друг друга лучше. Пусть пройдет хотя бы несколько месяцев, и тогда мы сможем строить какие-то совместные планы.

— Какие серьезные рассуждения, мастер Серж Орлов, — хмыкнула она, подтягивая платье, и я даже не понял, понравились ей мои рассуждения или нет.

— Близится вечер. Не хочешь прогуляться? — спросил я, глубоко затягиваясь и выпуская струйку дыма. — Можно сходить в «Капитан Боррис» и поиграть там в турго. И снять комнату хоть там, хоть в другой таверне, где я буду тебя трахать до утра. И если захочешь больно отшлепаю.

— Сегодня очень хочу побыть здесь с тобой. Может быть завтра погуляем и… — она покосилась на меня.

— И?.. — я повернул подбородок эльфийки к себе и поднес недокуренную сигарету к ее губам.

— И кого-нибудь ограбим, если захочешь, — сказав это Элиан рассмеялась.

— Тебе нравится, когда я делаю больно во время траха? — я внимательно смотрел в ее глаза.

Она отвела взгляд, потом признала:

— Да. Это необычная боль. От нее очень приятно. Я не могу объяснить, — остроухая жадно вдохнула дым.

— И нравится, когда называю тебя сучкой, да? — спросил я, пытаясь поймать ее взгляд. — Отвечай, Элиан. Хочешь слышать еще более грубые слова?

— Серж, зачем об этом? — она нашла ладошкой мой член и погладила его. — А ты хочешь? Хочешь я возьму в рот?

— Нет, ты начала скажи. Тебе нравится унижение в постели, — настоял я.

— Увы, да. Не знаю, что со мной, — ее ладонь больно сжала член. — Мне это начало нравиться с тобой. Раньше никто со мной так не обращался. Меня все только боготворили. Последний мой любовник целовал мне ноги. И это было…

— Как это было? — я сразу понял, что такая идея мне не по душе.

— Для меня мерзко. Словно он не мужчина, а грязная мокрая тряпка. Я его вскоре прогнала, — она усмехнулась, наверное, вспоминая ту самую «тряпку».

— Это хорошо. Я для тебя не стану тряпкой, и мы с тобой еще очень-очень поиграем, — не без удовольствия пообещал я.

В эту ночь мы много кувыркались и мало спали. Проснулись в обнимку около девяти. Чтобы не попадаться другим на глаза, я не выходил из спальни, в то время как Элиан заказывала служанке завтрак и чайник кипятка. Потом мы завтракали, сидя на диване, за маленьким столиком, над которым плыл аромат орехового печенья с леадорским травами и кофе. Элиан втягивала его носиком и улыбалась. А потом она неожиданно спросила меня…

Не знаю, почему глава миссии «Око Наирлесс» тянула с этим вопросом. Может потому, что она знала на него ответ. Может еще и потому, что не хотела портить наш вчерашний вечер, перешедший в волшебную ночь. Да, кстати, вчера я ее все-таки трахнул в зад. Как же туго сжимала ее узкая дырочка мой член, скользкий от масла! Я был поначалу очень нежен, но эльфийка все равно немного поголосила, за что отхватила несколько шлепков. В результате ей очень понравилось. Но это сейчас неважно. Вернемся к ее вопросу…

Она спросила об этом, когда я неторопливо и расслабленно пил кофе, радуясь солнечному утру и щебету птиц, влетавшему в открытое окно.

— Серж, это вы с Агашимаей убили четверых леадорцев? Несколько дней назад возле склада.

Глава 28 Вскрытие показало…

От неожиданности я едва не расплескал кофе. Конечно, этот мудозвон, что приходил вчера в миссию, узнал меня. Остается загадкой, почему он не поднял волну, и почему Элиан так спокойна сейчас. Врать я ей не хотел. Да и бессмысленна здесь всякая ложь.

— Если речь о случившемся возле старой ткацкой, то да, — признал я, сделав глоток несладкого кофе. — Хочешь знать почему?

— Да, — она с напряжением смотрела на меня.

— На глазах Агаты они убили кеошерийку и почти замучили насмерть другую. Чтобы спасти двух полуживых девочек-рабынь, нам пришлось отправить тех мерзавцев на суд богов, — проговорил я медленно, для большей ясности отвешивая каждое слово. — Но двое или трое сбежали. Одного из них, я видел вчера. Он был здесь, в вашей миссии. В тот злополучный день он остался в живых потому, что я не смог его догнать.

— Серж, это очень плохо. Я знаю, что они рабовладельцы и последователи Кэолон. За ними дурная слава. Но то, что случилось — это очень плохо для всех, — хмуро сказала она, откусив кусочек печенья и роняя большую его часть на пол. — Я боюсь, эта жуткая история может получить продолжение.

— Ты еще кое-чего не знаешь, — сказал я, решив вывалить больше, раз уже тронули взаимно болезненную тему. — Не так давно я сам был в рабстве у эльфа. Ты видела шрамы на моей спине. Спрашивала откуда они, но я не сказал — отшутился. Так вот, эти шрамы — память о моем рабстве. Имя того мерзавца, к которому я попал — Маскуэль. Он обращался со мной хуже, чем с собакой, жестоко избивал, в то время как я был связан. Морил голодом и заставлял работать до потери сил. Он получал удовольствие от издевательств надо мной. В один прекрасный вечер — прекрасный для меня — мои руки оказались свободны, и я не задумываясь убил его.

— Прости, Серж, я не знала. Это жутко. Прости, — она прижалась ко мне. — Я знаю, что многие леадорцы ведут себя так. Все это — следствия проклятого культа Кэолон. Поверь, я не разделяю их взгляды. Я не считаю себя выше тебя или Агашимаи. Мне это все противно. Прошу, поверь мне. В Алатаре я много раз выступала с осуждением культа Кэолон. Сама богиня Наирлесс против их бесчинств.

— Элиан, я тебе безоговорочно верю. Тебе не за что извиняться. Ты ни в чем не виновата и не можешь отвечать за поведение некоторых леадорцев. Я лишь ответил, почему это случилось, — сказав все это, я почувствовал заметное облегчение, будто с души упал тяжелый груз. И еще раз пояснил: — Агашимая не могла пройти мимо, когда на ее глазах убивали кеошериек, молодых, замученных жутким обращением рабынь. А я тоже не мог при этом остаться в стороне.

— Я все понимаю. И очень не хочу, чтобы если когда-то такое повторится, то произошло лишь потому, что кто-то леадорец, а кто-то нет, — она сжала кулачки.

— А что ты сказала насчет возможного продолжение этой истории? — спросил я.

— Надеюсь, что этого не случится. Тот леадорец, который, как ты говоришь, сбежал, он видел тебя, входящим в нашу миссию. И пришел выяснить, кто ты и что здесь делаешь. Кстати, он приходит уже второй раз, — сообщила Элиан, снова потянувшись к чашке. — Сначала, я не могла понять о ком речь, а потом не могла поверить, что речь о тебе. Лишь после того, как он описал Агашимаю, я догадалась, что речь именно о вас двоих. Ему сказала, что он, скорее всего, путает тебя с кем-то. Сказала, что ты занимаешься лишь переводом свитков, и у нас на очень хорошем счету. А также добавила, будто ты — не простой человек и у тебя очень высокие связи в княжеском дворце. Но он обещал, что просто так не оставит это дело.

— Спасибо, Элиан, — я погладил ее руку. — Твоя поддержка дорогого стоит. Но за меня не переживай. Правда на нашей стороне. Кто-кто, а мы с Агатой в обиду себя не дадим.

Конечно, ей этот разговор был очень неприятен. Но хорошо, что он состоялся. Вдвойне хорошо, что Элиан отнеслась с пониманием к случившемуся и поняла причины, толкнувшие меня с кошей на убийство. Может быть для полного откровения я должен был сказать ей, что ненавижу мужчин-леадорцев, и обожаю их женщин. Только это уже эмоции, которые в большинстве случаев выпускать вредно. Я снова подумал об Алане Башарове, подумал, что очень глупо уподобляться ему, и поэтому даже о мужчинах-леадорцах я не смею судить так, как рассуждал раньше, сжигаемый ненавистью. Ведь наверняка есть среди них вполне нормальные, ничем не отличающие от нас, обычных людей.

Скоро мы покончили с завтраком и этим разговором. После чего я поспешил в «Хрустальный Филин», чтобы Агата перерисовала со смартфона новый материал для перевода, заодно чтобы поменять повербанк и обсудить планы на ближайшие дни. Идя к таверне, я подумал, что меня может там ожидать весточка от Латеи. И тут вскочил непростой вопрос: а кто для меня привлекательнее, кто важнее для меня: Элиан или Латея. Надо признать вопрос хреновый, потому как выбирать не хотелось. Меня влекли тайны Латеи, ее необычность, ее точеная фигурка и ее страсть в постели, и… и очень много чего еще. Я обожал Элиан и меня влекли ее тайны… Я снова сказал «тайны»? Я повторился? Да! Потому что у Элиан не меньше тайн, скрытых в ее душе. Например, ее склонность к грубости в постели тоже очень интересна. Мне хочется познать ее всю. И ее безупречная фигура, ее медлительная величавость, ее желанная грудь с чувствительными сосками и великолепная задница. Боги, такая тугая на моем члене! Я люблю Элиан. Люблю ее острые розовые ушки и ее глаза. Люблю ее губы, ласкающие фильтр сигареты, словно это очень маленький нежный член.

Я не знаю, кто мне милее, и кто важнее. Мне они нужны обе. С этими мыслями я пришел в таверну. Увы, весточки от Латеи не было. Имелась только Агашимая с устным приветом от Нейшши. Я не сразу врубился, кто это. Лишь потом вспомнил, что так звали кеошерийку-рабыню, спасенную в эльфийском складе. А Агата, хитро щуря изумрудные глазки, добавила:

— Кажется она тебя тоже любит.

Не знаю, что мне в этот момент захотелось больше: смеяться или плакать. Видя выражение моего лица, коша с пониманием добавила:

— Да, да, понимаю. Это уже перебор. Давай лучше поговорим о сейфе. Видно по всему, настрой у тебя серьезный, и ты сегодня трахнешь это стальное чудовище.

— Кош, «трахнешь» — здесь не совсем верное слово, — я все-таки улыбнулся. — Но я постараюсь войти в его глубины. И очень надеюсь, что карта этой ночью будет у нас. Хочешь, поделюсь дурной новостью?

— Ага, — с улыбкой сказала она.

Пока коша перерисовывала с Самсунга материал для перевода, я вывалил ей весь утренний разговор с Элиан об эльфе, опознавшем меня. Добавив в конце, что теперь этот мудозвон знает, где меня искать, на случай если решится свести счеты.

— Твоя Элиан — хорошая девочка, — сказала кеошерийка. — Вообще, тебе всегда достаются хорошие девочки. Вот, например, я, — она зашипела от смеха. — Если серьезно, то теперь тебе требуется больше осторожности. Впрочем, что я говорю? Это пустое сотрясение воздуха. Если этой ночью карта окажется у нас, то незачем больше ходить в их миссию. А в большом Вятиче они тебя или, вернее, нас, замучаются искать.

— Нет, кош, в миссии есть некая хорошая девочка, и я не могу и не хочу рвать отношения с ней, — отозвался я. — Давай, прогуляемся немного, заглянем к обеду в «Карась и Щука», навестим Ставрова и потом ты проводишь меня в миссию. Буду готовиться к судьбоносному вечеру.

Отобедали мы сегодня раньше положенного и, отягощенные тремя порциями карасей на двоих, потопали в сторону книжной лавки. Я бы к Ставрову сегодня не заходил — зарисовки для перевода легко могла передать Агата. Но была небольшая надежда, что хитрый старичок все-таки соизволит рассказать хоть что-то полезное о таинственной госпоже Латее. И вышло так…

Илья Васильевич, как обычно, решил напрячь нас своим чаем. Деваться было некуда и мы согласились. Уже по пути в его темную комнату, которая без окон, но, слава богам, с дверью, Агатушка мне шепнула:

— Он хочет, чтобы мы обоссались!

— Я все слышу! — сообщил хитрый старичок, шагавший шагах в семи от нас.

И когда началось чаепитие, похожее здесь на особый ритуал, с обязательным явлением его полненькой служаки и наполнением чаш ароматным и горячим напитком, я снова прицепился к старичку с вопросом:

— Ну, Илья Васильевич, что-то удалось выяснить по госпоже Латее? Ведь мы с Агатой понимаем, что вы очень способны выведать даже такие тонкие вещи. Понимаете ли… Путь в спальню княгини только через Латею — иных способов пока не вижу, — сказал я, поднося чашку ко рту. — А чтобы действовать через Латею, нам важно понимать, кто она во дворце. Действительно ли ее возможности так велики, как то она сама говорит.

— Велики-велики, — он усмехнулся, подув на горячий чаек в чашке. — Скажу я вам так. Какой она пост занимает при княгине, вряд ли кто знает на самом деле. А кто знал, того уж нет, — и здесь он рассмеялся, а потом, подмигнув мне, добавил: — В шутку пугаю. Тебе-то зачем знать лишнее? Раз она вызвалась помочь — пользуйся с благодарностью. Зачем глубже копаться? Одно могу сказать точно, она — точно не бабка-Ружена, хотя сходство редчайшее. Возможно, она сестра княгини, даже как бы не родная, а возможно магичка ее светлости. Говорят, есть там такая, только никто ее не видел. В общем, очень советую не совать нос туда, где прищемят. И сам я не хочу в это дело лезть.

Получается со Ставровым мы поговорили почти ни о чем. Только чаю напились так, что колени подгибались.

Выйдя от Ильи Васильевича Агашимая, проводила меня до миссии. При чем решила коша это делать впредь, на случай если те хреновы работорговцы-эльфы решат меня подловить в переулке. И встречать она порывалась — ну это уже полная глупость. Я еще для хохмы предложил водить меня за руку.

В этот раз я поднялся к Элиан беспрепятственно. Видно, светлейшая госпожа высказала недовольство Олгелу и воинам порядка.

— Я готова к прогулке и даже к ночлегу в «Капитане Боррисе», — сказала Элиан после недолгих, но жарких поцелуев.

Этим она меня слегка озадачила, ведь не хотелось переносить вопрос с сейфом еще на день. Поэтому я ей сказал:

— Элиан, зайка, а у меня сегодня как у тебя вчера. Во-первых, вдоволь находился с Агатой по всяким делам. А, во-вторых, хочется расслабиться. И желательно с винопитием. Как ты на это смотришь?

— Очень хорошо, — она потерлась о меня грудью. — Давай тогда в библиотеке долго не засиживайся. Пару часов тебе хватит?

Я кивнул. Еще бы! Мне и пяти минут хватает, чтобы сфотографировать манускрипты.

— Тогда я здесь все пока подготовлю. Жду тебя, — она меня поцеловала и отпустила на трудовые подвиги.

Быстро справившись с фото свитков, я решил не тратить время впустую, а позаниматься по древне-аштумской технике энергетической прокачки. И примерно час-полтора усердно занимался ей. Но позже меня начало охватывать волнение. Чем ближе приближалось время, назначенное Элиан, тем сильнее нарастало волнение. В голову лезли очень неприятные мысли. Не должен я поступать так с женщиной, которая доверилась мне! Может быть к черту этот клофелин? Выбросить его, чтобы не было ни малейшего соблазна? Выбросить эту дрянь, и все честно рассказать моей остроухой девочке? Опасение было одно, но очень серьезное: когда эьфийка поймет, что я покину ее,отправившись на поиски гробницы, то откажется давать мне карту. И никакие увещания, что я потом вернусь, и все будет у нас как прежде не помогут. Кроме того, у нее осталось два желания. Она вполне может… Хотя нет, остановить меня, используя желание — это глупо. Как-то по-детски. Хотя у меня тоже есть одно желание. Но использовать его типа как «открой сейф, мне надо посмотреть карту» — тоже верх глупости. Потому что это просто выходит за рамки не только приличия, но и здравого смысла. Эти желания — наша игра для развлечения. Игра для создания приятного ожидания, приятного времяпровождения, но никак не для решения личных эгоистических интересов в ущерб человеку, который тебе доверился. Переигрывать в этой игре недопустимо.

Время вышло. Я даже задержался на лишние пятнадцать минут. Встал, закинул на плечо рюкзак и поднялся наверх. У двери в покои Элиан добавился новый страх: что мое напряженное лицо, недостаточно раскованное, веселое настроение могут ее насторожить.

Когда я вошел, в комнате перед спальней был накрыт стол: вино в высоком витом кувшине, красивые бокалы из цветного стекла и леадорские сладости. И… маленькое чудо: шоколад «Бабаевский», плитку которого я оставлял Элиан. Она его не съела, решила, что таким образом может порадовать меня. Снова убеждаюсь, что эльфиек не всегда можно понять. Но Элиан меня этим не порадовала, но растрогала. Я поцеловал ее нежно, сел на диван. И уже минут через пятнадцать я снова поцеловал ее. Пожалуй, этот поцелуй стал самой большой подлостью по отношению к Элиан: лаская ее губы, я одновременно уронил в ее бокал несколько таблеток клофелина. А потом долго развлекал ее курением, кое-какими историями о себе, ожидая, пока таблетки растворятся. В момент, когда она встала, чтобы шире открыть окно, я сунул палец в ее бокал, помешав оставшиеся крупинки на самом донышке.

Элиан уснула как-то неожиданно. Я не знаю, как должен работать клофелин, — уж тем более на эльфиек! — но все случилось довольно быстро и неожиданно. Только она нежилась в моих объятиях, и вдруг раз — сползает на сидение дивана с закрытыми глазами.

Осторожно уложив ее удобнее, я взял ключи с тумбочки и направился в комнату с сейфом. Шел без радости, как-то с трудом переставляя ноги, словно к ним привесили гири. С замком долго колдовать не пришлось: длинный ключ с изящными фигурными выступами мягко вошел в скважину, и после нескольких движений влево-вправо, небольшого нажатия я открыл тяжеленую дверцу. На верхней полке несколькими стопками лежали золотые и серебряные монеты. Разумеется, брать их у меня не возникло даже мысли. Ниже находилось довольно много документов: исписанных листов с печатями и без, некоторые заверенные подписью Элиан — пятью размашистыми завиткам, такими же прекрасными, как она сама. Еще ниже, в самом большом отделении лежали свитки. Десятка два-три древних свитков, уложенные в аккуратные ряды, сортированные по длине тубусов, в которых они хранились.

Вот здесь я понял, что мне придется повозиться. Кто знает, в каком именно свитке карта. И есть ли она здесь вообще. Ведь то, что карта расположения гробницы находится именно в этом сейфе — лишь мое предположение, правда поддержанное Ставровым. А вдруг в понятиях самой Элиан и ее помощников эта карта не имеет столь большой ценности, и хранится где-то в покоях того же мастера тайных книг или вовсе в зарытых помещениях библиотеки?

Как бы ни было, моя цель на сегодня отработать этот сейф. И я начал. Доставая каждый тубус по отдельности, осторожно вытаскивал свитки, заворачивал их и внимательно разглядывал, не является ли какой-то чем-то похожим на карту. Сложность заключалась в том, что значительная часть свитков имели какие-то рисунки или схемы, которые вполне могли быть картой, и мне приходилось придирчиво разглядывать их. Старые пергаменты и материалы, похожие на плотную хрупкую бумагу, крошились от ветхости, и у моих ног скоро образовалась крошево частиц бесценных свитков. Несколько заинтересовавших меня манускриптов я сфотографировал. Но карты расположения гробницы Арха Наргула все не было. Я просмотрел больше половины тубусов и с открытием каждого нового, надежда найти карту таяла, а меня одолевали все более мрачные мысли. Лишь в конце, когда осталось пять дряхлых рулонов, я нашел то, что казалось очень похожим на карту: какая-то кривая схема с эскизом, напоминающим горное ущелье, стрелки, пояснения на древне-аштумском. Вверху крупными пиктограммами выведены слова восхваления великого воина. Именно им считался Наргул. Разобрав полустертую сроку, я понял: в моих руках именно то, что я искал. Развернув свиток удобнее на полу, придавив его края книгами, я достал Самсунг и сделал несколько снимков. Отдельно сфотографировал проблемные для прочтения фрагменты текста. И в этот момент я почувствовал на себе чей-то взгляд.

В проеме двери стояла Элиан.

Мой рот приоткрылся, но я не мог произнести ни слова. Лишь смотрел как вокруг ее ладоней зачинается оранжевое свечение — след активации боевого спелла.

— Я должна тебя сжечь! — простонала она, глядя на меня глазами мокрыми от слез, одновременно сверкающими огненным возмущением.

Она подняла руки, зажмурилась и произнесла:

— Но лучше мне сгореть самой!

Уронив руки, она зарыдала.

— Убирайся! Бери все, что хочешь! И уходи навсегда! — выкрикнула она, содрогаясь от рыданий.

— Элиан, ты должна мне одно желание. Исполни его сейчас, и потом, если пожелаешь, можешь меня сжечь или отдать на суд своим воинам порядка, — сказал я.

— Желание⁈ Да как ты смеешь⁈ Что ты еще ты можешь хотеть от меня⁈ — она, отняв руки от лица, эльфийка гневно посмотрела на меня.

— Мое желание в том, чтобы ты меня выслушала насколько возможно спокойно, — я поднялся с пола и достал сигарету. — Мне очень нужна эта карта. Я ее не собирался красть, но хотел скопировать. Весь день, я мучился мыслями о предстоящем. У меня был выбор: сказать тебе все как есть и попросить просто показать эту карту или подобраться к ней тайком. Увы, я выбрал второе. Я побоялся, если скажу зачем мне карта, то ты откажешься ее дать. Ведь сразу поймешь: я уйду на поиски гробницы.

Видя, что теперь эльфийка смотрит на меня осмысленнее и в ее глазах нет прежнего гнева, я рассказал все, с самого начала. Рассказал, начиная с того момента, как Агата убила человека из братства «Сыны Велеса», и мы завладели магическим письмом. Лишь одно я утаил — то, что во всем этом нам помогал господин Ставров. Не соврал и в том, очень важном для нее вопросе, касающихся наших отношений, признав, что изначально меня интересовала именно карта, а не сама Элиан. Но все менялось по мере того, как я узнавал ее.

Когда я окончил рассказ и скурил две сигареты, она снова заплакала, но теперь с ее глаз текли другие слезы. По крайней мере в них не было прежнего страдания и бесконечного отчаянья.

— Если все так, как ты говоришь, то поклянись, что ты не сказал мне лишь потому, что побоялся. Побоялся, будто я тебя не отпущу, не захочу расставаться с тобой, — сказала она, вытирая мокрые щеки. — Клянись в этом, чертов Серж!

— Клянусь, моя девочка! Чем хочешь! Хоть моей жизнью! Клянусь перед любыми богами, — с готовностью ответил я.

— Тогда слушай мое второе желание… — она ненадолго задумалась. — Ты совершенно прав: я не хочу тебя отпускать. И не отпущу! Мое желание в том, чтобы ты меня взял с собой. Раз не пожелал брать в Кузни, возьми на поиски гробницы Наргула.

— Чертова Элиан! Возьму тебя радостью! — я подскочил к ней. — И не надо на это тратить желание. Элиан, дорогая, если ты только хочешь… Если ты только можешь оставить на многие дни миссию, то это будет здорово. Буду счастлив, если ты присоединишься к нам!

Она улыбнулась и приникла ко мне.

— Я сейчас мало что понимаю. У меня голова кругом, но точно знаю, что не могу расстаться с тобой. Передам дела Олгелу и буду свободна. Серж… ты чуть не убил меня, — она подняла ко мне взгляд, в котором блестели любовь и страдание.

— Пожалуйста, прости, — я поцеловал ее. Подхватил на руки и понес в комнату, где нас ждало недопитое вино.

В голове гудела, вертелась мысль: милая эльфийка тоже чуть не убила меня.

Конец первой книги

Эрли Моури Опасные игры с реальностью 2 — #БояръАниме

Глава 1 Доброе утро!

Настроение Элиан можно определить по тому, насколько она готова делать утренний минет. Да, именно он стал значимой частью нашего вхождения в новый день и предшествовал завтраку с неизменным питьем кофе. Кофе в пакетиках эльфийка полюбила особо. Думаю, эта любовь продлиться до дня, когда я познакомлю ее с хорошим зерновым кофе, сваренным в турке.

Я усадил светлейшую госпожу за ее рабочий стол — стол главы миссии «Око Наирлесс». С минуты любовался обнаженным телом. Светлые, с бледной позолотой волосы укрывали ее плечи и острые от возбуждения соски. Еще больше, чем эти острия, возбуждение дочери Леадора выдавало свечение татуировки на груди и плече.

— Давай, детка! — настоял я, сев перед ней на столе, одетый лишь в одну сорочку.

— Ну, Серж… — она подняла ко мне взгляд небесно-голубых глаз, выражавших сомнение и даже непокорность.

Я-то знал, что эта милая непокорность — часть игры, и в голубых глазах, устремленных ко мне скоро разольется море похоти.

— Серж, ну, пожалуйста! Боюсь, ты перестанешь меня за это уважать! — сказала она, поглядывая на член, торчавший в двадцати сантиметрах от ее ротика.

— Сказал, делай это! — строго повелел я.

Словно надломившись от повелительного тона, она потупила взор и прошептала:

— Да, мой мастер… Буду сосать.

Затем, приоткрыв ротик и разыгрывая прежнюю нерешительность, лизнула кончиком языка головку.

— Сучка, не зли меня! — сердито сказал я, взяв ее за острые ушки и притянув ее к багровому от нетерпения воину.

Эльфийка втянула его в себя и зачмокала, поглядывая на меня чуть затуманившимися глазами.

А через несколько минут я от души выдохнул:

— Элиан, я тебя обожаю! Ты прекрасна! — и провел пальцем по ее губам и щеке, забрызганным семенем. — Теперь умывайся и можно заказывать завтрак.

— Чертов Серж! — она рассмеялась, закрыв глаза и вытирая ладонью лицо. — Ты хоть понимаешь, что скоро у нас не будет этих больших, удобных комнат. Будем скитаться по тавернам, — добавила она, вставая из-за стола.

— Это временно, детка. Скоро мы разбогатеем так, что твое состояние в Леадоре покажется мелочью на карманные расходы, — я спрыгнул со стола и поспешил в соседнюю комнату к умывальнику.

— Я первая! — эльфийка попыталась оттеснить меня, вильнув аппетитным задом.

Ей это удалось. Я смог ответить лишь звонким шлепком по ягодице и угрозой:

— Еще раз так сделаешь, я тебя беспощадно трахну!

Наверное, Элиан это не напугало. Она лишь рассмеялась, брызнув меня водой. Затем принялась чистить зубы, будто невзначай виляя передо мной голыми ягодицами. И видят боги, виновата она сама. Она меня спровоцировала. Не прошло и минуты, как мой воин возмутился и ринулся в бой. Я нажал эльфийке на спину, заставляя наклониться. Два пальца другой руки вошли в ее лоно, играя в ее хлюпающей от желания норке. А затем я бесцеремонно засадил ей — Элиан вскрикнула, резко выгибаясь, хватаясь за стойку умывальника. Ее руки задрожали, отчего затрясся таз и звенела крышка на бронзовом баке.

— Я же тебя предупреждал, детка! Нельзя со мной так! — прорычал я, вынимая член из ее глубин и снова вставляя ей резким толчком.

Она стонала, виляя бедрами, поднимая голову и роняя ее, прямо в таз с водой. Оргазм накрыл ее неожиданно быстро. Элиан всхлипывала, дрожа всем телом и слабея. Когда я в нее кончил, колени эльфийки подогнулись, и она сползла на пол.

— Светлейшая госпожа Элиан Олли Уэсси, — с полным официозом обратился я, — если пойдет так дело дальше, то мы не сможем позавтракать. Да, вы малость перекусили мной за своим рабочим столом, но я ужасно голоден.

— Да, с этим надо что-то делать, — согласилась она, медленно вставая. — Позвольте все-таки, мастер Серж Орлов, я приведу себя в порядок. Я не могу появиться в таком виде даже перед служанкой. Иначе мы останемся без завтрака.

И я позволил.

Через полчаса мы сидели на диване, за столиком, где парил чайник с крутым кипятком, как всегда пахнущий дымом, а на тарелке блестели жиром свежепожаренные колбаски, наполняя комнату восхитительными ароматами. Рядом радовали глаз ломтики горячего хлеба и горка салата из перцев и томатов.

— Мы вчера так и не поговорили о карте… — Элиан положила мне в тарелку салат, — которую ты хотел подло стащить.

— Я не собирался этого делать, — ответил я, взяв кусочек хлеба. Укол эльфийки был неприятен, при всем том, что сейчас она говорила это совершенно беззлобно, даже как бы шутливо. — Элиан, посмотри, — я включил Самсунг и вывел на экран снимки карты расположения гробницы. — Ты видишь? Мне не нужна твоя карта, потому что она уже здесь. Эта штука… как бы тебе сказать, вмиг перерисовала ее. Еще раз объясняю: я не собирался красть у тебя ничего.

— Эта вещь может нарисовать так еще что-то? — дочь Леадора была поражена.

— Посмотри на меня, детка и улыбнись, — я навел на нее камеру смартфона и намеренно выбрал режим со вспышкой.

Эльфийка вздрогнула, чуть отшатнувшись, а я вывел на экран ее фото и спросил:

— Узнаешь эту красавицу? Да будет тебе известно, я трахнул ее с полчаса назад, когда она пыталась почистить зубки.

— Серж! — Элиан чуть не подпрыгнула от восторга. — Это же я! Как ты это сделал⁈

Она вцепилась в Самсунг, выхватывая из моих рук.

— Это сложно объяснить. Мой мир дает такие возможности. Как-нибудь подарю тебе такую же штуку, — пообещал я, подумав: перетянуть смартфон для моей остроухой девочки могу хоть сейчас, а вот заряжать его будет проблемой. Мощности двух маленьких солнечных батарей едва хватает для зарядки повербанков нам с Агатой.

— Теперь ты веришь, что я не собирался у тебя ничего красть? — спросил я, позволяя ей дальше наслаждаться собственным изображением на экране. Попутно мелькнула мысль, снять с ней видео — вот будет радости.

— Серж, я поверила еще вчера. Поверила целиком. Иначе мы бы не проснулись сегодня вместе. Очень хорошая вещь! Очень! — подчеркнула она, возвращая Самсунг. — Ты правда можешь мне подарить такую?

— Да, только пока есть некоторые сложности. Как их решу, так подарю, — я включил акустическую колонку и выбрал джазовые композиции Keiko Matsui, зная, что их Элиан успела полюбить.

— У нас снова не получается серьезный разговор. Давай так, Серж Орлов, — Элиан сосредоточилась и лицо ее стало строгим, таким же, как в первый день, когда я увидел ее главой миссии «Око Наирлесс». — Хочу поговорить о всех сложностях, связанных с гробницей Арха Наргула. Ты хоть представляешь, что там находится? И что еще потребуется, чтобы проникнуть в усыпальницу?

— Там есть золото, вроде оружие с сильными заклятиями. Есть магические вещи, которые очень редкие и стоят огромных денег, — я взял колбаску и принялся за нее, отрезая небольшие кусочки ножом. — Но все это на уровне слухов. На самом деле мы не можем знать, что там. И вот еще в чем сомнение: Наргул был воином. Да, величайшим, прославленным, ведущим огромную армию, как следует их древне-аштумских писаний. Но он не был царем. Поэтому, есть сомнения, что его усыпальница содержит слишком большие богатства. Ведь может быть так, что там нет ничего, кроме обветшалого за сотни лет оружия и горстки монет, — я уже знал, что по традиции древние аштумы оставляли немного денег умершим, чтобы душа выторговала подземного бога более приятные условия в сумрачном мире.

— Все это не столь важно, и золото там в самом деле может не оказаться, — Элиан тоже добавила колбаску к своему салату. — Хотя есть письменные свидетельства, что часть добычи с похода Наргула на запад, была спрятана в его гробнице. Важно то, что там должен находиться «Дар Корхана» — его ценность огромна. И когда меня прислали сюда, в качестве главы миссии, одной из основных наших целей была как раз гробница Арха Наргула. Проблема в том, что войти в нее можно лишь имея знаки, открывающие два магических замка. Первая часть знаков записана в свитке, которого у нас нет, но я знаю, где его искать. Возможно даже здесь в Вятиче существует копия этого свитка. Вот со второй сложнее. Эти знаки высечены на фризе храма Герлеси, который сильно пострадал при землетрясении четыре века назад и был разобран по приказу китежского князя. Без этих знаков в гробницу не попасть.

Как же умела меняться светлейшая госпожа Олли Уэсси! Еще недавно, сидя за своим рабочим столом полностью голой, с членом во рту, она была покорной, похотливой сучкой. А сейчас она передо мной с видом важной и властной госпожи, рассуждает о весьма непростых вопросах. На ее красивом лице явная печать эльфийского высокомерия, завидной образованности и глубоких знаний. Невероятные превращения с удивительным артистизмом! Я вполне понимал, о чем Элиан сейчас говорит: она пытается объяснить, что карта без двух частей кода от сдвоенного замка бесполезна. И она — Элиан — предполагает, где можно раздобыть лишь один из знаковых кодов, и не совсем понимает, где искать второй. Но я-то знаю, что фрагменты второго кода, которые высечены на декоративных плитках разрушенного храма, теперь украшают спальню княгини. Одну из спален, потому как их у ее светлости Ольги Васильевны две, если не врет Латея.

Сказать о том, что мне известно о нахождении второй части кода или порадовать Элиан этим после? Я сказал так:

— Дорогая, это очень печально, что ваша уважаемая миссия, так до сих пор и не докопалась до места нахождения второй части кода, — я сделал скорбное лицо, тоже решив стать хоть ненадолго артистом. — Даже нет никаких предположений где искать?

— Предположения есть, — она отправила в ротик немного салата и после пауза сказала: — По некоторым сведеньям часть каменных блоков и плиток, украшенных резьбой, была использована при строительстве святилища Сварога в Китеже, а часть выкупил князь Вятича, и вполне возможно, что можно найти какие-то фрагменты кода здесь, в городе.

— У меня есть более точные сведенья, — с улыбкой сообщил я. — Ты хочешь, чтобы я выложил их? По глазам вижу, что да! — я рассмеялся, видя, как расширились ее зрачки. — Но Элиан, просто так я не могу делиться столь ценными сведеньями. Хочешь, открою в обмен на исполнение тобой трех желаний? — мне нравилась эта эльфийская игра в исполнение желаний. Почему бы не сыграть в нее еще раз с пользой для себя.

— Ну, Серж… давай на два, — вот сейчас она вовсе не походила на строгую госпожу. — Два осталось у меня и у тебя будет два. Это же справедливо? Наирлесс свидетельствует: так будет высшей степени справедливо, и между нами возникнет гармония.

— Хорошо. Пусть два, — решил я, избегая торга и заканчивая с последним кусочком колбасы: — Декоративная плитка из древнего аштумского храма теперь украшает спальню княгини Славиной! Именно поэтому я рвался к ней на прием. Именно поэтому мне так важно общение с ней и с ее помощницей Латеей!

— Ты уверен⁈ — ее ротик приоткрылся; его так и не достигла вилка с салатом.

— Да, детка! Мне очень нужно проникнуть в спальню княгини, — я разорвал пакетик с кофе, высыпал его в кружку и залил кипятком. — Теперь очень уместно озвучить одно из моих желаний: хочу, чтобы ты не возмущалась и не препятствовала моему стремлению к княгине Славиной, не препятствовала общению с Латеей. И по возможности не ревновала к ним.

— Чертов Серж! Ты меня запутал. Я не знаю, что думать. Кто такая Латея? Я что-то слышала о ней, — эльфийка явно растерялась, закусив губку и напряженно думая о чем-то

— Желание озвучено. Тебе все ясно? — я повернул ее подбородок к себе. — Говори: «Да, мой мастер!».

— Да… — нехотя сказала Элиан.

— Говори: «Да, мой мастер!», — настоял я.

— Да, мой мастер… — произнесла она с неуверенной улыбкой. — Давай тогда так… — она снова замолчала, о чем-то думая, одновременно помешивая ложечкой кофе. — Я займусь первой частью знаков для вскрытия замка, а ты той, что во дворце княгини, если так уверен, что они там есть.

— Идет. И важное условие: содержимое гробницы, если мы до него доберемся, разделим между нами: я, ты, Агата, возможно еще кое-какие люди, которые будут помогать нам, но миссии «Око Наирлесс» не достанется ничего. Идет? — я с полной серьезностью посмотрел на нее.

— Да, — сразу согласилась Элиан. — Если я покину миссию, то, разумеется, не буду уже им ничем обязана. Только тоже важное условие с моей стороны: обещай, что не бросишь меня. Я доверилась тебе и очень не хочу оказаться потом обманутой.

— Обещаю, Элиан. Клянусь, мы будем вместе до вскрытия гробницы и возвращения в Вятич. А потом, скорее всего, тоже вместе, если наши отношения к этому времени сохраняться, — сказал я, делая пару глотков кофе.

— Мне бы хотелось, чтобы ты сказал: «Будем вместе всегда», — погрустнев, отозвалась она. — Я хочу курить.

— Девочка моя, я уже говорил как-то: не хочу тебе врать. Ни ты, ни я не знаем, что будет потом, через год, два, три. Но могу уверенно сказать, ты мне очень дорога и очень нужна, и я хочу быть с тобой. Разве этого мало?

Я достал сигарету и прикурил, думая, что если эльфийка действительно найдет первую часть кода, тогда старик Ставров становится как бы лишним в нашей команде. Нет, разумеется, я не настолько подлый человек, чтобы кинуть его, в благодарность за все, что он для нас сделал. Мы поделимся с ним. Без обмана выдадим положенную долю добычи. Но при этом мы останемся свободны от спутников, навязываемых стариком, в путешествии на север, к захоронению Арха Наргула.

Я задумался с сигаретой во рту, и Элиан отобрала ее у меня.

— Я хочу, чтобы потом ты отправился со мной в Тиирлиэн, — сказала эльфийка, затягиваясь.

— Сколько у тебя хотелок, — я рассмеялся. — Об этом поговорим, когда решим вопрос с гробницей, — и тут я вспомнил, чуть не подпрыгнув на диване: ведь задние «Добыть карту расположения гробницы Арха Наргула» выполнено! Нужно скорее заглянуть в меню — любопытство раздирает, на сколько расщедрилась Система за столь серьезное задание!

— Элиан, давай пару минут помолчим. Нужно над кое-чем подумать, — сказал я, глотнул кофе и закрыл глаз, вызывая меню. Пошел сразу в «Личное Инфо»:

' Уровень Здоровья 128

Физическая Сила 121

Сила Магии 61

Ловкость и Реакция 150

Выносливость 106

Ментальный Уровень 161

Магическая Энергия 112

Обаяние и Шарм 134

Боевые техники 4

Магические техники 6

Нераспределенный актив 257

Вернуться'

Так, нормально добавилось, примерно 170 единиц. Очень даже приятно. Удовлетворив первичное любопытство, вернулся на страницу назад и открыл «Задания»:

Вятич:

«Добиться поцелуя от княгини Ольги Васильевны Славиной»

«Зачать ребенка с Латеей или княгиней Ольгой Васильевной Славиной»(гарантирован большой прирост баллов в «Нераспределенном активе»)

«Зачать ребенка с Элиан Олли Уэсси»(гарантирован большой прирост баллов в «Нераспределенном активе»)

«Исполнить три желания Элиан Олли Уэсси»

«Посетить руины башни Высохших Слез»

Москва:

« Продать 10 эльфийских монет общим достоинством не менее 100 лекр на Га е»

«Посетить бутик 'Харисон» в торговом центре «Атлант»

И здесь я оказался немного разочарован и немного удивлен. Не добавилось ничего интересного. Кажется, даже исчезла в заданиях по Вятичу одна строка — не помню, что там было. А по Москве добавилась ерунда про бутик в торговом центре. За такое задание Система вряд ли пополнит нормально «Актив». Но, с другой стороны, торговый «Атлант» рядом с моим домом, почему бы не поройтесь туда, пусть ради 10–20 единиц.

Прежде чем зайти в раздел с доступными магическими техниками, я заглянул в «Особые возможности»:

«Перемещение на Гаю» — цена 5 очков из «Нераспределенного актива».

«Задержка на Гае» — « Выберете нужно время:…» цена зависит от длительности пребывания на Гае.

«Перемещение субъекта на Гаю» — цена 30 очков из «Нераспределенного актива». Допустимые параметры: общая масса субъекта не более 85 килограмм; одежда на теле — слой не толще 3 см; металлические предметы общим весом не более 100 грамм; возвращение субъекта на Флагрум синхронизировано с вашим возвращением — параметры при возвращении единичные. Нажмите, чтобы указать выбранный субъект.

«Улучшение параметров перемещаемого субъекта» — цена 50 очков из «Нераспределенного актива». Одежда на теле + 7 см к слою; металлические предметы + 300 грамм; общая масса субъекта + 35 килограмм.

«Новая возможность» — нет доступа

«Новая возможность» — нет доступа

Писец! Я охренел! Примерно также сильно, как на московской кухне, когда из моих рук выпало кольцо, случайно перенесенной с Флагрума! Нет, это реально⁈ Система, а ты не пизд*шь? Получается, что я могу переместиться в Москву вместе с Элиан или Агатой⁈ От такой возможности даже дыхание сперло. Я очень хотел порадовать своих девочек таким путешествием! Представляю величину их охренения в моем родном мире! На волне эмоций я даже не обратил вынимание, что пункт выбора времени пребывания на Гае значительно изменился, стал намного удобнее.

— Мастер Серж, — Элиан коснулась моей руки. — Как-то странно ты думаешь.

— Светлейшая госпожа, — я открыл правый глаз и, сдерживая смех, пристально посмотрел на эльфийку: — А ты хочешь побывать в моем мире?

При этом я совершенно забыл заглянуть в доступные для активации магические техники.

Элиан приоткрыла ротик то ли от удивления, то ли готовясь выдохнуть ответ.

Глава 2 Рваные джинсы

— Ты шутишь или в самом деле способен открыть портал? — она затушила окурок в маленькой вазочке, приспособленной под пепельницу.

— Да, только это не портал. Это совсем иная магия. Так хочешь? — говоря это, я подумал, что Агата наверняка ждет меня и волнуется, по поводу моих успехов с сейфом, но… ведь мы вернемся с Гаи в ту же секунду, даже если задержимся в Москве на день-другой. Так почему бы не совершить великолепную прогулку, если в «Активе» аж 257 единиц?

— Да! Очень хочу! — выдохнула эльфийка.

В этот момент в дверь ее рабочего кабинета постучали. Постучали настойчиво.

Мы с Элиан переглянулись. Она пожала плечами и, вставая, сказала:

— Посиди тихо. Узнаю, в чем дело.

Глава миссии «Око Наирлесс», удалилась грациозно покачивая бедрами. Я услышал звук отворившейся двери, и следом грубоватый мужской голос, взаимно-высокое эльфийское приветствие. Затем голос Элиан, произнесший:

— Совсем не ожидала, светлейший господин Алиэлн! Что же вы без предупреждения? Да еще с самого утра!

Мне показалось, что она сказала намеренно громко, чтобы слышал я. Опасаясь, что сюда может кто-то заглянуть, я тихо встал, одновременно стараясь вспомнить вертевшиеся в голове имя: Алиэлн… Алиэлн… Ну конечно: Алиэлн Воулон Тирол! Представитель одной из ветвей леадорского Правящего Дома. Возможно, самое важное лицо Леадора в Вятиче или одно из трех важных — их хрен поймешь с этими ветвями Правящего Дома. Почти беззвучно я прошел в спальню, стал у окна, поглядывая из-за занавеса на переулок у входа в миссию.

Черт его принес! Вряд ли этот визит предвещал для Элиан что-то хорошее. Хотя, она решила бросить работу в «Око Наирлесс», и ее не слишком волнуют встречи с влиятельными физиономиями из Леадора. Я выглянул, прижавшись к краю окна и рассматривая внизу синюю с позолоченными вензелями карету — возле нее застыли в ожидании воины порядка. Мелькнула мысль: может, этот важный господин Алиэлн по мою душу? Тот эльф-мерзавец, который мучил рабынь-кеошериек и сбежал от моего возмездия, мог обратиться с жалобами к нему, не найдя поддержки у главы миссии «Око Наирлесс». Даже если так, то Элиан не выдаст, что я нахожусь в соседней комнате. А потом плевать, что будет: ведь копия карты на смартфоне и я могу больше не приходить в миссию. Могу вообще не появляться в Эльфийском квартале. Остается лишь забрать отсюда Элиан.

Они говорили долго, и я не слышал, о чем, так как почти сразу кто-то плотно закрыл дверь. Несколько расслабившись, я снова вспомнил, что так и не поглядел новые доступные спеллы в меню. Боги, ведь это важно! Я закрыл правый глаз, сжал кулак и пролистал меню до нужной страницы:

Доступна активация:

«Вспышка» — цена активации 20 единиц

«Громовой разряд 1» — цена активации 50 единиц

«Зелье Света 1» — цена активации 35 единиц

«Маска страха» — цена активации 20 единиц

«Существо Ветра 1» — цена активации 120 единиц.

Вернуться

Здесь я и очень порадовался, и крепко задумался. Кроме «Вспышки» взял бы все! Но «Актив» — штука не бесконечная, и мое страстное желание показать Элиан и Агате Гаю никто не отменял. Но разберемся с доступной магией. «Громовой разряд 1» — спелл дальнобойный и мощный даже на первом уровне. Он всем хорошо, только кушает много магической энергии и мне пока хватает «Перунов», хотя они бьют метров на 30–40 максимум. Особо я зацепился вниманием за «Существо Ветра 1» — я никогда не видел, как он работает даже в игре. Знаю, что «Существо Огня 1» — это круто, пожалуй, покруче, чем призванный волк Латеи, впрочем, как и ее призванный скелет. Хотя эти техники одной магической школы, сравнивать из некорректно — в основе этих спеллов совсем разные принципы, и очень много зависит от силы мага. Латея призывала существа через нестабильный портал из иных миров, а здесь предлагается элементаль. Да, 120 единиц из «Актива» — это очень дорого, но я решил брать. Жмякнул на активацию, прислушиваясь к ощущениям. Почти сразу заболел затылок, отдалось в висках и по телу поплыла ртутная тяжесть — стало ясно, что ломка будет сильной. Тут же обратил внимание на «Зелье Света 1» — в игре оно способствовало быстрому заживлению ран. Мелкие так вообще затягивались за день. А еще я читал на форуме, будто «Зелье Света» отлично лечит большинство болезней на Флагруме. Почему бы не попробовать его против моей магической ломки? Зелье тоже надо брать. Тем более у меня в арсенале нет ни одной лечилки. Я жмякнул активацию и этого спелла. Еще был большой соблазн взять «Маску Страха», но нет — это уже слишком. И так я потратил больше половины «Актива». Непосильным трудом нажитое, между прочим! Але, Система, это Грабеж!

Свернул меню и, выбрав уже активное «Зелье Света 1», нажал «использовать». В какой-то миг показалось, будто я услышал булькающий звук, примерно такой, как если пить пиво прямо из бутылки. Перед глазами стало мутно, но меньше, чем через минуту зрение восстановилось. И… затылок реально перестало ломить. Даже как-то приятно просветлело в голове. Спелл забрал всего 15 единиц магической энергии. Полезная штука!

В соседней комнате скрипнула дверь, раздались тихие шаги в спальню вошла Элиан. Слава богам, одна. Но вид у нее был удрученный: губки поджаты, глаза печально смотрели на меня.

— Приходил Алиэлн Воулон Тирол. Знаешь кто он? — спросила она и сама же ответила: — Полномочный представитель Изумрудной ветви Правящего Дома. Персона в Вятиче важная, но он не имел на это права! Как вы там говорите: нагло сунул нос не в свое дело!

— Детка, что случилось? Будешь курить? — я достал сигарету после ее кивка.

— Серж, не поверишь… Он забрал карту расположения гробницы Арха Наргула и еще три важных свитка! Пожалуй, самых ценных свитка! — гневно выдохнула эльфийка. — Я не понимаю, как это может быть⁈ О, Наирлесс, Судья Небесная, почему так⁈ Где же справедливость⁈ Покарай его!

— Элиан, поясни, в чем дело. То, что он забрал карту — это понятно, — я прикури сигарету и поднес ее к губам эльфийки. — Что его надоумило прийти именно сегодня, да еще с утра?

— Не знаю! Прибежал, да еще так рано. Обосновал так, мол поскольку нашу миссию финансирует именно Изумрудная ветвь, то они имеют право на результаты всех наших исследований, — она жадно затянулась и закашлялась. — Но это не так! «Око Наирлесс» финансирует и Янтарная ветвь. Даже от Рубиновой мы как-то получали средства. И никто не имеет права забирать у нас ничего, без предварительного согласования с главой «Ока Наирлесс» в Алатаре. В общем, у меня просто забрали из сейфа все, что им требовалось. Мне кажется, они приходили именно за картой. Серж, это какая-то странная игра богов: ты вчера залез в мой сейф, теперь еще и они! Я не понимаю, что происходит!

— Элиан, дорогая, но я же ничего не взял. А совпадение в самом деле странное, — я тоже затянулся дымом. — Не расстраивайся, копия карты у меня. Однако, мы получили намек свыше, что следует поторопиться с поисками доступа к гробнице. Это даже не намек, а прямое указание. Боги указывают, что не мы одни такие умные. Кстати, есть еще братство «Велеса», которое тоже целит туда.

— Ты вчера говорил. Все будто помешались на этой карте, — она покачала головой и отвернулась к окну. — Многие века она лежала, и никто не проявлял такого интереса, а теперь всем потребовалась! Чертов Алиэлн Воулон, он меня очень расстроил. Я сказала ему грубо, что если он смеет здесь так нагло распоряжаться, то я не собираюсь терпеть унижение и покидаю миссию. О чем доложу в столицу. Сегодня же отправлю в Алатар письмо и передам дела Олгелу. Кстати… — она задумалась, глядя на сизые языки дыма. — Олгел… У меня такое ощущение, что Олгел с ним заодно. Да, да… Они прошлый раз в представительстве долго разговаривали вместе. И мне не понравилось, как Олгел сегодня переглядывался с Алиэлном.

— Вижу тебя это очень задело. Элиан, дорогая, если ты решила покинуть миссию, то зачем переживать по этим пустякам. Прошу, отпусти все это. Давай прямо сейчас отбросим все неприятности и немного развеемся, — я отнял у нее почти догоревшую сигарету. — Я же предложил, давай перенесемся на Гаю — так называется мой родной мир, — напомнил я. — Уже потом решим, как быть с картой, Алиэлн и Олгелом и прочей ерундой. Хотя, что здесь решить? Боги все решили за нас: карта в этой штучке, — я достал из кармана Самсунг. — Алиэлн прокинул нас к чертовой матери. И работа в миссии тебе больше не нужна.

— Чертова мать, это кто? — спросила Элиан, чуть успокоившись.

— Никто, — я рассмеялся. — Никто ее толком не знает. Просто у нас так говорят, когда кого-то хотят отправить в скверное место. А теперь улыбнись! — я навел на нее камеру смартфона. — Улыбнись, я сказал!

— Да, мой мастер, — она подчинилась, вполне искренне улыбаясь.

— Чпок! — я коснулся кнопки на экране.

— Дай посмотреть! — Элиан в нетерпении пыталась глянуть на экран Самсунга, но я прятал его. — Дай! — она вцепилась в мою руку, и от ее милой атаки у меня встал член.

— Нет! — отверг я, пряча смартфон. — И сейчас мы перемещаемся! Замри! Если пошевелишься, может в этом мире что-то твое остаться. Например, ноги или эта рука, — я отбросил руку эльфийки, державшую меня и вызвал меню.

Мои слова произвели на нее впечатление — она замерла в напряжении. Я тоже напрягся — все-таки такую процедуру совершал первый раз и пока не представлял, как она пойдет, и какие подводные камни нас ожидают.

Нашел взглядом:

«Перемещение субъекта на Гаю» — цена 30 очков из «Нераспределенного актива». Допустимые параметры: общая масса субъекта не более 85 килограмм; одежда на теле — слой не толще 3 см; металлические предметы общим весом не более 100 грамм; возвращение субъекта на Флагрум синхронизировано с вашим возвращением — параметры при возвращении единичные. Нажмите, чтобы указать выбранный субъект.

Металлических побрякушек на Элиан явно меньше 100 грамм, и сама она весит намного меньше 85 кило. И тут у меня посетила полезная мысль: почему бы попутно не выполнить квест с продажей эльфийских монет? Я вышел из меню и спросил:

— Детка, а у тебя есть леадорские монеты? Мне нужно на общую сумму в сто лекр, — назвал сумму сразу с запасом, ведь 30 лекр я уже продал ювелиру.

— Есть, конечно. Можно двигаться? — настороженно спросила эльфийка.

— Да, двигайся. На Гаю чуть позже переместимся. Мне нужны золотые монеты. Взаймы. Сегодня же отдам, — пообещал я. — И желательно твои личные, а не из сейфа «Око Наирлесс».

— Мои тоже там лежат. Идем, — она направилась к двери.

Когда Элиан отсчитала 10 монет, причем разных — были и по 20, и по 30 лекр, я попросил ее распределить их примерно поровну и держать в сжатых кулаках. Затем снова вернулся к меню, выделил эльфийку «как субъект», при этом вокруг нее образовался зеленоватый ореол, почти повторяющий фигуру. Нижняя часть платья не помещалась в обозначенный контур. Я догадался, что при перемещении все выступающее за контур обрежет «неведомая сила». Можно было спасти богатый леадорский наряд, обмяв его вокруг ног Элиан, но зачем? Ткань обрежется — так даже интереснее, полюбуемся на ее голые ножки. Затем я перевел внимание на пункт «Перемещение на Гаю» и жмякнул.

Мы стояли на кухне моей московской квартиры. Элиан первую минуту молчала, вертя головой и разглядывая изумленными глазами все вокруг. Я почти сразу повторно зашел в меню, открыл «Особые возможности» и в пункте «Задержка на Гае» выбрал ползунком 5 часов — для начала хватит. С удовлетворением отметил, что это задержка на 5 часов обходится всего лишь в 7 единиц из «Актива».

— Серж… — наконец эльфийка решилась заговорить: — Ты здесь живешь?

— Иногда. Гораздо чаще я нахожусь на Флагруме. Но это мой родной мир, его я хорошо знаю и люблю, — признал я, поглядывая на ее обнаженные ножки. «Таинственная сила» славно постаралась — почти трусики-ретузики видно.

— Красиво… — тихо признала Элиан и, опустив взгляд, увидела, что низ ее платья практически отсутствует. — Чертов господин Орлов! Ты снова испортил мою одежду! Второй раз! Как ты его смог порвать⁈ — она разжала правый кулак, хватаясь за ровно отрезанный край. Зазвенели выпавшие из ее руки монеты.

— Спокойно, светлейшая леди, я его не рвал. Оно само. Последствия перехода в мой мир, — объяснил я, поднимая с пола монеты и поглядывая на ее соблазнительные ножки.

— Что такое «леди»? — Элиан чуть нахмурилась.

— Это как госпожа, только лучше, — сообщил я, разжал ее второй кулачок и забрал монеты из него тоже.

— Ладно, можешь назвать меня леди, — легко согласилась она. — Только я не могу ходить в таком виде. Мне нужно новое платье.

— Сначала кофе, потом платье. Сейчас мы вместе приготовим по-настоящему хорошее кофе. Когда ты его попробуешь, то поймешь, что до этого пила ерунду. Иди-ка сюда, — я подвел ее к плите. — Если хочешь стать настоящей леди, то должна хорошо помыть эту штуку, — я вручил остроухой турку и подвел к мойке. — Мыть вот этим.

Я налил на мочалку немного Fairy и открыл воду.

— Это как умывальник? Вода горячая! — эльфийка в обалдении отдернула руку.

— Да, типа умывальника. Чтобы пустить воду, нужно повернуть кран, — продемонстрировал как. — Красный значок — вода горячая. Синий — холодная. Теперь помой хорошо эту штуку.

Конечно, гораздо проще и быстрее было мне самому ополоснуть посудину, но хотелось поприкалываться и воспитать в эльфийке «настоящую леди».

— И тарелки помой, — сказал я, любуясь ее работой.

— У тебя разве нет служанки? — Элиан как-то быстро потеряла интерес к мытью посуды.

Ее вопрос мне не понравился. Признавать светлейшей госпоже, что мастер Серж Орлов не имеет служанки, не хотелось. Я проигнорировал вопрос, отвлек эльфийку работой газовой плиты. Она зачарованно смотрела на синие огоньки, облизывающие турку. А я тем временем думал, во что бы ее одеть для выхода в город. Если очень аккуратно обрезать края пострадавшего платья, то получится такое мини, что на улице будут все оборачиваться. Моя одежда на нее явно велика… Вспомнил, то в шифоньере валялись старые Ленкины джинсы. Вот только смогу ли я убедить эльфийку, привыкшую к изысканным, дорогим платьям надеть драные джинсы? Хотя есть средства убеждения… Нужно показать ей кое-что на компьютере. Думая над этим, я достал коробку конфет «Коркунов», вскрыл ее и поставил на столик две кофейных чашечки.

— Мастер Серж! Много пены! Уже лезет! — сообщила Элиан, сигнализируя о закипании кофе.

Когда я разливал горячий напиток, она стояла рядом, втягивая носиком великолепный аромат зернового illy, и я понимал, что этот кофе ей точно придется по вкусу.

— Мне нравится у тебя, Серж. Здесь очень интересно, — шепнула она, и мы поцеловались.

Я гладил ее голые ноги, а она потиралась и мой напряженный член. Хотелось трахнуть остроухую немедленно. Усадить ее на кухонный стол, сдернуть трусики и вставить ей по самые помидоры. Но я решил эти радости оставить на десерт — сейчас нас ждало много других дел. При этом подумал: «Пять часов задержки на Гае, да еще с эльфийкой — это же катастрофически мало! Надо продлить до завтрашнего дня».

— Очень хороший кофе! Очень! — признала Элиан, попивая маленькими глотками. — Почему ты его не приносишь нам на Флагрум?

— Потому, что его нужно варить, а не просто заливать кипятком. И желательно варить правильно в специальной посуде, — отозвался я, засунув ей в ротик конфету.

Закончив с кофе, повел Элиан в спальню. При этом я понимал, что моя кровать станет для нее серьезным разочарованием. Еще бы: она в два раза меньше, чем у нее, и тебе ни балдахина, ни изящной резьбы по дереву. Так и вышло. И мой гардероб важную эльфийку тоже ее не впечатлил. Порывшись на полках и наконец разыскав Ленкины джинсы, я протянул ей со словами:

— Детка, вот это тебе нужно надеть взамен платья.

Разумеется, на ее личико сначала наползло недоумение, затем неприятное обалдение.

— Но это же какие-то штаны. Штаны для нищих мужчин… Как я могу надеть такое⁈ Это вообще порвано… Серж, ты сошел с ума! Штаны разорваны!

— Элиан, не горячись. Внимательно послушай меня. У нас такоенадевать модно. Я тебя уверяю, очень модно! Вот иди сюда, — я потянул ее за руку к компьютерному столу.

— Я лучше пойду в порванном платье, чем в такой нищенской рвани! Серж, я не могу так! Или купи мне что-то как тот раз, — щебетала она, пока загружался комп, при этом с нескрываемым удивлением глядя на огромный монитор.

— Так смотри… — я ввел в поиске «девушки в рваных джинсах» и начал листать самые красочные фото. — Смотри, видишь, как счастливо улыбаются девушки в разорванных штанах?

Эльфийка смотрела, приоткрыв ротик, и шепотом дважды взывала к богам. Будто Аолис или Дэолин могли сейчас взять и отменить устоявшуюся на Гае моду.

— Это все правда, Серж⁈ — она схватила меня за руку. — Такое разве может быть⁈

— Да, детка! Эти штаны, как ты выразилась, у нас в большом почете. Они называются джинсы. Как бы тебе сказать… наши люди устали от богатых и красивых вещей. Устали настолько, что теперь их влечет простота, вот такая рванная неказистость. Скажу тебе, детка: самые богатые леди надевают джинсы и жутко гордятся этим! — для убедительности я зашел на Ютуб и набрал в поиске «рваные джинсы модный показ». Подходящее видео нашел с трудом, но девушки, ходящие по подиуму в разорванных в клочья джинсах, окончательно убедили главу миссии «Око Наирлесс». — Еще очень важно, какой фирмой, вернее мануфактурой джинсы сделаны, — с серьезным видом дополнил я. — Вот если Левайс — то это очень престижно. Это круто! И если Дольче-Габана или какие-нибудь Армани — тоже сойдет.

— Вот эти Левайс? — с надеждой спросила эльфийка, потрогав джинсы.

— Нет, — ответил я, глянув на кожаную нашивку сзади. — Но эти тоже хорошие.

Одевалась Элиан под музыку Keiko Matsui. Красочные клипы на экране большого телевизора очаровали эльфийку, а звук напольных колонок JBL Stage тронул ее гораздо сильнее, чем портативной колонки, к которой она привыкла в миссии «Око Наирлесс».

— Мне нравится у тебя, Серж! Очень! Какие здесь чудеса! Как это все возможно! Особенно это окно — оно показывает все время разное и такое красивое! — восхищалась она, указывая пальцем на экран огромного телевизора.

А я тем временем наряжал ее в свою клетчатую рубашку. Да, рубашка для эльфийки слишком великовата, но с закатанными рукавами, узлом на животе смотрелась очень мило. Я поправил воротник и подвел Элиан к большому зеркалу и сообщил для пущей убедительности:

— Выглядишь, как настоящая леди. Сейчас идем гулять. А когда вернемся, я тебя жестоко оттрахаю. И еще ты узнаешь такое чудо, как душ.

— Да, мой мастер, — согласилась она. — Но мне нужно бы купить хорошее платье.

— Именно сейчас мы идем на его поиски, — заверил я, глядя на ее задницу обтянутую потертой джинсой.

Выключил по пути компьютер и зашел на кухню, чтобы забрать золотые монеты, оставленные на столе. Взяв Элиан за руку, направился к выходу. Конечно, на улице эльфийка удивиться моему миру гораздо больше, чем в квартире. Лишь бы ее не хватил сердечный приступ при виде огромной толпы и потока машин.

Глава 3 «Харисон» и Левайс

Прежде чем открыть дверь из подъезда, я сказал Элиан:

— Многое, что увидишь на улице, может сильно удивить или напугать — не бойся ничего. И главное, держись все время возле меня. Самое скверное, что может случиться, это если мы потеряем друг друга в толпе.

— Надо мной точно не будут смеяться? — Элиан скептически оглядела свои ноги, облаченные в разорванные джинсы, казалось, что ее волнует только ее внешность, а остальные «страхи» для нее не существуют.

— Нет, успокойся на этот счет. Многие даже будут завидовать — ты же модно одета, — соврал я. Немножко соврал. Куда большее беспокойство, чем джинсы — кстати, в самом деле затрепанные, давно нестираные — вызывали ее ушки. Хотя волосы эльфийки большей частью скрывали эти чувственные розовые треугольнички, все равно, взгляд цеплялся за их необычную форму. Успокаивало лишь то, что у нас в моде были всякие «коше-девочки» и похожая глупость. Эти девочки носили на голове подобие то ли кошачьих, то ли эльфийских ушек. Но по-хорошему для Элиан нужно бы купить какой-то головной убор. Хотя какой? Бейсболка такие ушки не накроет, в зимней шапочке ходить летом некомфортно, а в платке эльфийка будет смотреться глупо, но смотря как надеть — можно поэкспериментировать.

Когда мы вышли из подворотни, Элиан все равно охренела, несмотря на все мои увещания. Стала, как вкопанная, глядя на множество спешащих по тротуару людей, несущиеся по дороге машины и спросила:

— Здесь точно не опасно ходить?

— Сто пудов, — ответил я, посмеиваясь. — Людей много — я предупреждал. Все спешат по своим делам, и им нет дела до тебя. Не обращай внимания.

— Да, очень много, на рынке в Тиирлиэн бывает тоже много, но меньше. А эти штуки! Что это вообще такое? — она указала на поток автомобилей, уделив отдельное внимание проехавшему рядом троллейбусу.

— Это что-то вроде повозок, дилижансов. Только лошадей нет. Они едут, используя особую магию — магию электричества, — вполне доходчиво объяснил я, и спросил: — Ты их боишься?

— Нет. Но если они поедут на меня я тоже использую магию, — пообещала Элиан и отважно шагнула вперед.

— Да, только лучше сначала у меня спроси, — предупредил я, опасаясь неприятных инцидентов.

Мы пошли в сторону торгового центра «Атлант» — имелся один тупой квест в его глубинах. Заодно я решил навестить ювелира и продать еще несколько монет. Что я отметил по пути: Элиан все-таки слишком притягивала внимание. Если честно, то не только за ее ушки цеплялся взгляд, но и за лицо. Да, оно вполне человеческое, очень миленькое, но есть в нем что-то такое необъяснимое словами, которое ясно намекает: эта красавица точно не местная. И еще ее глаза: их оттенок, зрачки — таких у людей, наверное, не бывает. Я заметил, что некоторые прохожие с усердным вниманием поглядывают на мою спутницу. Ну, что поделаешь, таковы издержки нашего удовольствия от прогулки по Москве.

— Сейчас зайдем к одному дядечке и обменяем твои монеты, — сообщил я, увлекая Элиан к ювелирной мастерской.

Правда меня терзало маленькое сомнение: а не с десяти ли утра она работает. Но обошлось, еще издали я увидел, что дверь открыта.

Уже на пороге, попросил Элиан:

— Когда я буду общаться с мужичком, без особой необходимости ничего не говори.

Поздоровавшись с Ильей Яковлевичем, сходу спросил:

— Ну как мой вопрос с монетками, решается? Кто-то из ваших заинтересовался?

— Эх, молодой человек, все вы спешите. Только же вчера были. Такие важные дела быстро не делаются, — начал он, глядя на меня поверх очков.

Затем он разглядел эльфийку, и его взор с куда большим вниманием прилип к ней. Так и хотелось сказать: «Дядя, глаза сломаешь!», но я предпочел общаться лишь по делу:

— Все верно, Илья Яковлевич, такие дела быстро не делаются, но я же вам иду на большие уступки, поэтому как бы в ваших интересах чуть поспешить.

— Давайте на чистоту? — он положил волосаты руки на прилавок. — Есть справедливые опасения: а вдруг эти монеты из какого-то клада, представляющего историческую ценность? Мы же не хотим попасть в плохую историю. И вы тоже. Верно?

— Именно так. Только я уверен в чистоте происхождения этих монеток, — заверил я и одновременно подумал: «Ведь действительно, хитрый черт прав: если кто-то настучит куда надо, то потом попробуй, обоснуй законность наличия этих монеток».

— Успел я поговорить пока только с Гавриловым, — продолжил ювелир. — Он в этих вещах смыслит, но… в общем не знает он, что это за монеты. И сомневается, монеты ли это вообще. Знаки или надписи на них необычные, он так и не смог сопоставить ни с одним известным языком. Даже так сказал: «Уж не оттуда ли такие богатства?», — при этом ювелир воздал пальцы к потолку, намекая то ли на бога, то ли инопланетян. — В общем, мы так договорились: может взять у вас все, что предложите по цене лома плюс двадцать пять процентов. Думаю, это очень хорошее предложение. Сомневаюсь, что кто-то даст больше во все Москве.

Я быстренько прикинул: выходит, самую маленькую монетку в 10 лекр, можно продать уже не за 20 тысяч рублей, а за 25. Ну и нормально. Устраивает. Хотя меня и за 20 более чем устраивало. Я еще немного потянул с ответом, наблюдая как Элиан с увлечением разглядывает золотые побрякушки на небольшой витрине с подсветкой. Потом сказал:

— Давайте тогда так, уважаемый Илья Яковлевич… — я полез в карман и выложил перед ювелиром семь золотых кругляшей разной величины. Семь, потому что этого достаточно для выполнения задания из меню. Три монетки решил приберечь на всякий случай. — Вот вам еще… — я пододвинул монеты к нему ближе. — Заметьте, здесь некоторые покрупнее.

— Вижу, вижу, — взгляд Ильи Яковлевича, до сих пор метавшийся взглядом между мной и Элиан, с интересом зацепился на монету в тридцать лекр — на ней леадорский герб выглядел рельефнее. Ювелир нацепил очки, с минуту рассматривал ее, потом взял другую. — Все семь штук желаете продать прямо сейчас?

— Хотелось бы, — я кивнул.

— Позвольте я все это правильно оценю, — он сгреб золотые кругляши и направился к устройству, на котором изучал монету в мое первое посещение.

Через несколько минут ювелир известил:

— Все верно. Изделия золотые, 900 пробы. По условию нашей новой договоренности могу вам предложить… — он наклонился над калькулятором. — Триста двадцать пять тысяч. Устроит?

— Да, — не слишком задумываясь согласился я.

— Только наличкой сто двадцать тысяч, остальные переводом на карту, — сообщил он, пересчитав купюры в ящике.

И такое решение меня тоже вполне устроило. Получив деньги, я взял Элиан под руку, и мы вышли из ювелирки.

— Дай посмотреть, — попросила эльфийка, не совсем понимающая сути произошедшей сделки.

Я вложил в ее руку несколько новеньких пятитысячных купюр.

— Серж, ты уверен, что эти маленькие пергаменты стоят золотых монет? — с сомнением спросила она. — Они красивые, но совершенно все одинаковые. Зачем их столько?

— Это не просто «пергаменты» — это наши деньги, — рассмеялся я. — На эти деньги мы купим много чего полезного. Например, смартфон для тебя. Ты же хочешь такой?

— Очень хочу! — эльфийка уже знала, что такое «смартфон», и лицо ее просияло. — И джинсы Левайс? — она неуверенно произнесла последнее слово.

— И джинсы, и красивые платья, и много всего, что тебе понравится. Сейчас идем в «Атлант», — я кивком указал на огромное здание, сияющее на солнце стеклянным фасадом. — Там очень много хороших лавок с кучей шмоток, которые тебе даже не снились. Сейчас обалдеешь.

— Мне очень нравится в твоем мире! — Элиан тоже сияла, и немного щурилась от утреннего солнца.

«И еще ей нужно купить солнцезащитные очки», — подумал я. — «Очки будут скрывать ее необычные глаза, правда дужки могут немного топырить уши, а это уже не очень хорошо. Так же поищем этот… как его? „Харисон“. Непонятно только, что там делать, но задание надо выполнить. Да, кстати, квест с монетами выполнен. Что мне Система насыпала?».

— Элиан, постой минутку, нужно подумать, — я свернул под дерево, чтобы в относительном покое вызвать меню.Итак…

«Личное-Инфо»

' Уровень Здоровья 128

Физическая Сила 121

Сила Магии 61

Ловкость и Реакция 150

Выносливость 106

Ментальный Уровень 161

Магическая Энергия 112

Обаяние и Шарм 134

Боевые техники 4

Магические техники 8

Нераспределенный актив 132

Вернуться'

Неплохо, Система добавила 30 баллов в «Актив». Вернулся на страницу и перешел в «Задания»:

Вятич:

«Добиться поцелуя от княгини Ольги Васильевны Славиной»

«Зачать ребенка с Латеей или княгиней Ольгой Васильевной Славиной»(гарантирован большой прирост баллов в «Нераспределенном активе»)

«Зачать ребенка с Элиан Олли Уэсси»(гарантирован большой прирост баллов в «Нераспределенном активе»)

«Исполнить три желания Элиан Олли Уэсси»

«Посетить руины башни Высохших Слез»

Москва:

«В торговом центре 'Атлант» посетить бутик «Харисон»

« Продавать эльфийские и славвратские золотые монеты любого достоинства на Га е» (постоянное задание; за каждую проданную монету получаете 5 единиц в «Нераспределенный актив»).

Ого! Оказывается, Система очень заинтересована, чтобы золотишко с Флагрума проникало на Гаю. По крайней мере в виде монет. И мне это полезно: во-первых, очень выгодно для кошелька, а во-вторых, какой-никакой способ пополнять «Актив». Так я могу стать купцом. Знатным купцом аж в двух мирах. Нужно перетянуть в московскую квартиру немного монеток. Только славвратские рубли сюда тянуть не стоит, надписи на них вполне читаемые на русском. Может возникнуть куча неприятных вопросов.

Взяв Элиан за руку, я направился к торговому центру. Еще не исполнилось десять утра — время для нас самое удобное: большинство магазинов открыто, а народа не так много, значит эльфийку не слишком шокирует людская суета.

— Серж! Двери стеклянные! Сами открылись! — воскликнула она, замирая у входа.

— Да, это просто такая прикольная магия, — объяснил я, переводя все в шутку для людей, обративших на нас внимание.

Однако эльфийка не унималась:

— Лестница! Маленькая лестница сама ползет вверх! — она вцепилась в мою руку, указывая на эскалатор.

— Детка, все хорошо. Если лестница ползет вверх, то это вполне нормально, — я ее отвел в сторону, чтобы не загораживать проход. — Ты постарайся тише говорить, если тебе кажется что-то странным. А то… — я задумался, как ей это лучше объяснить: — Люди подумают, что ты не из нашего мира и очень удивятся. Удивятся гораздо больше, чем удивляешься ты, увидев эту лестницу. Понимаешь?

— Да, мастер Серж! Просто мне здесь очень нравится, — она рассмеялась. — Правда, очень! Как красиво! «Атлант», называется, да? — она подняла голову, разглядывая свисающие с высокого свода огромные стеклянные шары. Они то и дело меняли цвет, благодаря светодиодной подсветке, и явно покорили эльфийку.

— Да. Торговый центр «Атлант». Это типа как в Вятиче Гостиный двор, только круче: больше, красивее, интереснее, — пояснил я, с нескрываемым удовольствием глядя в ее сияющие глаза. Нет, ей определенно надо очки.

— Я хочу курить и… — она поманила меня пальчиком, и прошептала: — И трахаться. Здесь очень хорошо!

— Да, но здесь это лучше не делать. Курить и трахаться будем потом, — пообещал я и повел ее к эскалатору на второй этаж.

Насколько я помнил, там располагался магазин «Дикий Запад», и «левайсы» у них имелись, даже пятьсот первые мексиканского пошива. Хотя, если честно, какая нахрен разница, тем более для эльфийки. По пути к «Дикому Западу» Элиан то и дело останавливалась у витрин, с восхищением глядя на яркие товары, подсветку, расспрашивая меня о назначении то или иной вещи. А у витрины бутика вечерних платьев, убранной очень богато, застыла вовсе.

— Это большие куклы? — она указала на один из манекенов.

— Да, типа куклы, чтобы показывать одежду, — согласился я.

— Это платье очень нравится, — глаза эльфийки смотрели с восторгом на длинной синее платье, внизу переходящее в темно-бирюзовый оттенок, расшитый серебристыми нитями. — Серж, его можно купить? Пожалуйста!

Платье в самом деле смотрелась эффектно. Ну и цена в 43 500 тоже была весьма эффектной. Ленке я такие не покупал. Нет, дело вовсе не в жадности. Просто не водилось у меня в прошлом году таких денег. А сейчас они есть. Почему бы не купить, если моей девочке нравится? Мы зашли. Тут же подскочило сразу две продавщицы, изумленными глазами разглядывая Элиан и попутно что-то щебеча о новом поступлении от Vita Brava. Я не знал, что это за хрень. Позже догадался, что речь о платьях: вечерних, деловых, элегантных — в общем, всяких. Всяких-превсяких за весьма немаленькие деньги. Чтобы не оставить здесь сразу все 325 штук, я построил общение проще: сразу объяснил шустрым продавщицам, что нам нужно платье именно той модели, которое на витрине. После долгой, но успешной примерки мы наконец покинули бутик, унося выбранное платье, дамскую сумочку с кошельком, красивый поясок и оставив на кассе 65 тысяч рублей. В общем, эта лавка мне, мягко говоря, не понравилась.

Следующая остановка стряслась возле витрины «Mango». Там Элиан, уже значительно освоившись, указала на еще одно платье, потом блузу и юбку. Благо в этом магазине цены оказались не такие злые. Примерно через полчаса, мы вышли из «Mango» с большим пакетов, в котором оказалось еще два платья, юбка, блуза, два набора трусиков и длинный джемпер. После всего этого в «Дикий Запад» можно было не ходить, тем не менее, Элиан настояла и даже потребовала разрекламированные мной Левайсы.

Уже возле дверей в «Дикий Запад» под широким баннером с улыбающимся ковбоем, случился забавный инцидент. К Элиан подскочили две девочки лет по 15, одна из них изловчилась дотянуться левого уха эльфийки и воскликнуть:

— Ух ты! Класс! Где вы купили такие ушки?

Вот здесь я охренел, не в силах им сразу ответить. Удивительно, что Элиан при этом не рассердилась, а вполне добродушно сказала:

— В смысле купила? Это мои ушки. Родилась с ними.

— Да ну⁈ Можно потрогать? — вступила в разговор вторая девочка, и с позволения эльфийки осторожно взяла пальцами за острый кончик ее уха. — Они настоящие! Светка, они теплые! Правда, настоящие! Я клянусь!

— Вы эльфийка? — названая Светкой даже побледнела, во все глаза разглядывая дочь Леадора.

Вокруг нас начали собираться любопытные.

— Да, — с готовностью сообщила Элиан. — Родилась в Тиирлиэн. Мастер Серж особой магией перенес меня сюда.

— Мы с «Мосфильма», — отмазался я, беря эльфийку под руку. — Извините, спешим.

В «Диком Западе» мы надолго зависли у полок со светящейся надписью Levi’s® на красном флажке. И здесь Элиан не остались без внимания продавца. Паренек, рассказывая о достоинствах разных моделей, очень внимательно присматривался к эльфийке. Настолько внимательно, что мне пришлось ему негромко сказать:

— «Мосфильм». Будь повежливее с этой леди.

Он понимающе закивал, но свою рекламную лапшу навешать успел. Тем более за эльфийские ушки она зацепилась очень хорошо: в примерочную кабину Элиан удалялась с четырьмя моделями джинсов, двумя рубашками и джинсовой курткой. Ковбойскую шляпу эльфийка не взяла лишь потому, что та упиралась в ее ушки полями.

В примерочной кабинке я отговорил эльфийку от покупки двух пар, а две другие мы взяли. И смотрелись «левайсы» на ее попе великолепно.

— Мне нравятся джинсы! — прошептала Элиан, прижавшись ко мне и целуя в губы. — Спасибо, что показал их!

— Ты такая секси в них, — ответил я, расстегивая на ней пуговицы. На ум пришли самые пошлые мысли.

— Хочу скорее это померить, — эльфийка достала из пакета «Mango» набор трусиков.

Вот здесь мне пришлось ей помочь. Что в тесной кабине сделать не так просто, особенно, когда мужское возбуждение достигло пика. Торопливо я стянул с Элиан весь «низ», и потом очень медленно надевал новые кружевные трусики. Будто случайно пальцы коснулись ее ложбинки. Конечно, там уже было мокро.

— Ну, Серж… — застонала она, когда мои пальцы начали мучить ее чувствительную щелочку.

Как же соблазнительно трахнуть ее прямо здесь. Я расстегнул ширинку своих джинсов и спросил:

— Ты будешь кричать?

— Да! — сказала она, поворачивать ко мне задом.

— Не смей! Иначе нас выгонят отсюда, — соврал я, направляя окаменевшего воина ей между ножек.

Она тихонько заохала, выгибаясь.

— Терпи, сучка! — повелел я и вошел в нее до конца.

Она оперлась руками о зеркало, тут же запотевшее от ее частого, прерывистого дыхания. Я зажал ладонью ее ротик и начал ритмичные движения, терпя ее укусы.

В конце она все-таки освободилась от моих рук и огласила примерочные кабины сладостным стоном.

— Тебе правда нравятся эти джинсы? — громко спросил я, пытаясь этими словами хоть как-то завуалировать только что произошедшее бесчинство.

— Да! Дааа! — простонала она — у эльфиек долгий оргазм.

Одна печаль: потом пришлось выбросить одни из ее трусиков, которыми мы вытирались.

Дальнейшую прогулку по «Атланту» Элиан предпочла продолжить в новых джинсах, кстати, классических «варенках» без дырок. Ее глаза светилась счастьем то ли после покупок, то ли после того, что ее постигло в кабинке.

— Я в Левайсах, — радостно сообщила она мне, когда мы вышли из магазина.

Боги! Который раз убеждаюсь, женщины остаются женщинами, какой бы мир их не породил. Завидев впереди магазинчик бижутерии, я свернул в соседний проход — еще не хватало нам зависнуть возле блестящих побрякушек. Оставалось найти «Харисон». Прежде эта лавка мне никогда не попадалась на глаза. Я трижды спрашивал встречавшихся по пути сотрудников «Атланта», но никто толком не мог указать направление. Лишь мрачный пузатый охранник, стоявший посреди террасы, сказал:

— Это где продают крутые майки? Да, точно. Туда вам надо, — он указал на эскалатор ведущий на третий этаж. — Там прямо, метров через пятьдесят увидите.

Вот интересно, нахрена Система посылает нас в магазин «крутых маек»? Думаю, разгадка близка. Эльфийка ловко вскочила на эскалатор — ей как ребенку нравилась самодвижущаяся лестница.

— Серж, это круто! — поделилась эмоциями остроухая, глядя на уплывающий вниз этаж.

А я очередной раз подумал, что джинсы супер круто смотрятся на ее заднице.

Охранник не обманул: мы сошли с эскалатора, немного прошли вперед и слева появилась мерцающая надпись «Харисон» и ниже: «Не нашел свою майку? Закажи любой принт — напечатаем за час!».

Мы вошли в бутик. В небольшом зале по всей стене висело сотни три футболок с самыми разными принтами от физиономий известных людей и музыкальных групп до эффектных абстракций и пейзажей. Не представляю почему, но среди этого огромного разнообразия мой взгляд остановился на изображении совы, расправившей крылья над расходящимися молниями, ниже которых серебрился лунный серп. И чуть позже точно кулаком по затылку меня стукнуло: «Так это же знак братства „Сыны Велеса“!». Вот это поворот! Откуда здесь такое⁈

— Эй, парень, — окликнул я продавца, уставившегося в экран смартфона и упорно не замечавшего нас. — Вот эта маечка… — я указал на черную футболку с совой. — Есть мой размер?

— Серж, я такую хочу, — Элиан протянула руку к темно-синей футболке с ярким принтом единорога.

— Эта заказана. Делали несколько на заказ, — хмуро отозвался продавец, скользнув по мне взглядом и переведя внимание на эльфийку.

— Какая заказана, с единорогом или со знаком «Сыны Велеса», — я намеренно спросил так, чтобы понять, знает ли он, что такое «Сыны Велеса».

— С совой, конечно, — недовольно отозвался паренек. — С единорогом есть еще. Какой размер нужен.

— Эмку дай, — сказал я, и когда он достал из-под прилавка футболку для Элиан, добавил: — Оплата картой.

А через минуту случилось то, ради чего, возможно, меня сюда привела Система. Продавец вдруг расплылся в улыбке, увидев вошедшего в бутик человека, и поприветствовал:

— Здоров, Влад! Чуть твои майки не увели. Я не дал! — он довольно оскалился.

Я повернулся и увидел стоявшего у двери того самого «джинсового мага», лупившего по ребятам-кавказцам и витринам «Осколками Льда». Значит, он не врал, называя себя «Влад Лесовский». Интересно, он такой смелый или такой глупый? И наша встреча сейчас с ним хреновая. Хреновая тем, что человек, побывавший на Флагруме, без труда поймет, что Элиан — настоящая эльфийка. Быстро расплатившись, я бросил покупку в пакет «Mango», взял остроухую за руку и сказал:

— Идем, детка.

Когда мы покинули бутик и отошли шагов на двадцать, я услышал позади голос:

— Эй, постой!

Глава 4 Герои Марвел

На «Эй, постой!» я не отреагировал. Только Элиан замедлила шаг, сказав:

— Это, наверное, нам.

— Идем, не останавливайся, — я потянул ее за собой.

Возле эскалатора вниз мне привиделось кое-что нежелательное. Не знаю, может показалось, но человек стоявший у входа в «Спортмастер» сбоку выглядел как Алан Башаров. И я подумал: «Или это глюки, или тупое совпадение, или Система так прикольно шутит со мной».

Хотя вот еще вариант: Башаров после нашего неприятного финала в «Бакинском дворике» все-таки нашел Влада Лесовского. Нашел с ним гораздо больше понимания и общих интересов, чем со мной, и теперь они шарятся вместе. Пока «джинсовый маг» забирает заказанные футболки, Башаров решил заглянуть в спортивный магазин.

Не желая ненужного пересечения, я свернул к эскалатору, ведущему не вниз, а наверх. На четвертом этаже в «Атланте» располагались кинотеатры, фуд-корт, игровая комната и с десяток мелких магазинов. Показать Элиан хорошие кино на большом экране — мысль соблазнительная, но я ее отбросил. Уж как-нибудь следующий раз. А вот перекусить в ресторанном дворике можно. Хотя обеденное время еще не настало, хотелось немного посидеть в покое и подумать над странной ситуацией, которую подкинула Система. Ведь вряд ли в одно и то же время со мной Лесовский оказался в «Харисоне» случайно. Особо учитывая, что у меня стоял в меню квест, посетить этот неприметный бутик. Хотя хрен его знает, насчет случайностей. Теперь я вообще ни в чем не уверен. Прежний стабильный мир, который существовал до дня, когда я оказался на Флагруме, перестал существовать. Вместо него возникло два мира. Они начали кое в чем пересекаться, и законы этого нового образования становились все менее похожи на прежние.

Элиан что-то говорила, с восхищением глядя по сторонам, показывая вниз, на вид, открывшийся с эскалатора, то на стеклянный купол над нами и мерцающие огни подсветки. Я лишь кивал и отвечал что-то невпопад, а сам думал, как бы это напыщенно не звучало, о вопросах мироздания.

— Дорогая, хочешь перекусить? — спросил я, когда мы поднялись на верхний ярус и прошли мимо KFC и кафе «Арагви».

— Нет, но я хочу попробовать. Здесь едят, да? — она озиралась то на яркие прилавки и раздачу ресторанчиков, то на людей, уплетавших всякое разное с тарелок и картонных коробок за столиками.

— Да. Едят. Вредный фаст-фуд, — усмехнулся я, зная, что она не поймет последних слов.

Счастливый случай: возле пиццерии Папа Джонс нет очереди, и я направился туда. Заказал среднюю пиццу «Вестерн Барбекю» два кофе латте и персонально для эльфийки мороженое Klondike «Ваниль и Единорог». Сам такое никогда не пробовал, но подумал, что мороженое очень подходит названием, под принт на выбранной ей футболке. Кстати, прикол в том, что единорогов на Флагруме не водится или может я чего-то не знаю. Как-нибудь расспрошу об этом Элиан, узнаю по какому принципу она выбрала именно эту футболку и знает ли, что такое единороги.

Пока готовился заказ мы прошли в сторону кинотеатров, полюбовались на чарующую рекламу новых фильмов, и заглянули в салон оптики, где имелся приличный выбор солнцезащитных очков. Остроухая долго выбирала, видно по всему, желая купить много и сразу, но образумилась, остановилась на симпатичной модельке Carrera в золотистой оправе с фотохромными линзами. И я вам скажу эта детка с острыми ушками, в джинсах и куртке от Levi’s, модной красной рубашке и очках-капельках Carrera, смотрелась так, что позавидует любая фотомодель. У меня тут же стряслось крепкое напряжение между ног, когда она повернулась и, чуть опустив очки, глядя на меня, спросила:

— Мне идет?

Бля! Как же выглядело это так по-женски и так дразняще!

— Да! — выдохнул я и притянул ее к себе.

Расплатившись, мы пошли забирать заказ в Папа Джонс. Сели за столик у края террасы сразу за кадкой с маленькой пальмой, и я торжественно открыл коробку с горячим, аппетитным содержимым.

— Это называется «пицца», — произнес я и показал на собственном примере, как расправляться с незнакомой эльфийке вкуснятиной.

— Ну как тебе, нравится? — спросил я после того, как мы слопали по два кусочка.

— Да, мастер Серж, — отозвалась Элиан, потирая своей ножкой мою. — Я люблю тебя и твою Гаю. И еще… — она наклонилась над столиком. — Очень хочу курить и трахаться.

Какая же она заводная сучка! Может быть в этот момент я впервые спросил себя: хочу ли я, чтобы Элиан стала моей девочкой на многие годы или даже женой? Ведь никогда прежде у меня не возникало похожих мыслей по отношению ни к одной женщине. А здесь, на тебе, такой чувственный приход! Вот только приближающаяся к нам фигура обломала дальнейшие рассуждения на этот счет.

Возле нас остановился Влад Лесовский, и нагло опираясь на столешницу, пристально глядя на эльфийку, произнес:

— Значит не показалось, — он хмыкнул и перевел взгляд на меня: — Как ты ее сюда протащил?

— Ты ничего не попутал? Парень, тебя сюда никто не звал. Вали своей дорогой, — сказал я, напуская беззаботный вид и сделав глоток латте.

— Эй, не дури. Ты прекрасно понимаешь, о чем я, — его глаза неприятного болотного цвета сузились. — Еще раз спрашиваю: как ты перенес сюда эльфийку? Просто скажи по-хорошему и разойдемся.

— Родной, если по-хорошему, то сходи-ка нах*й, — посоветовал я, на всякий случай активируя «Магический Щит» в левую руку.

Разумеется, мне очень не хотелось сталкиваться с ним лбами, тем более на виду у десятков людей. Зачем тупые проблемы на пустом месте? Но чтобы передо мной и моей девочкой борзел какой-то мудень, я тоже допустить не мог. Тем более по лицу Элиан понял: присутствие этого человека ей очень не по душе.

— Вот как⁈ Ты дебил или бессмертный⁈ — его в его глазах зеленовато-серого цвета шевельнулось что-то очень недоброе. — Еще не понял, кто я? Это очень хреново для тебя. И тебе придется ответить. Иначе я из тебя это вытяну вместе с твоей душой. Понял, утырок⁈ — Лесовский злобно толкнул коробку с пиццей, едва не свалив ее со столика, и порывистым шагом пошел в сторону эскалатора.

В моей душе, которую он грозился вытянуть, все закипело. Хотелось вскочить с места и веб*ть ему вдогонку «Перунами». Элиан, тут же почувствовав мой настрой, спросила:

— Джахнуть по нему? — из ее ротика это звучало забавно. Слово «джахнуть» светлейшая госпожа хорошо запомнила еще с наших ночных приключений после приема у княгини.

— Нет! — решительно остановил я ее, и подумал, что теперь мне тоже очень хочется курить. Увы, мы не на Флагруме, и здесь не стоит курить, где взбредет, а тем более «джахать» боевой магией. Хотя… у меня возникало ощущение, что на Гае под воздействием Системы времена стремительно меняются.

Система… разве ни ей создан весь этот неприятный поворот с Лесовским? Мне снова подумалось, что, отрабатывая задание с посещением бутика «Харисон», я был чем-то вроде ослика, следующего за морковкой. Да, морковка — это баллы, добавленные в «Актив». Без них можно прожить, но жизнь уже не будет столь интересной. И получается так, что я играю в игру, подсунутую Системой, не представляя куда игра меня заведет. Выйти из игры я могу, но только частично. Например, жить скромной житухой на Флагруме, не выполнять квесты, никуда не встревать. Хотя сама возможность «скромной житухи» под большим вопросом.

Я разорвал упаковку с мороженым и протянул его Элиан:

— Попробуй, это должно быть вкусно. Можно запивать кофе. Это не черный кофе, а латте, — пояснил я, придвинув эльфийке ее стакан.

— Все очень вкусно, — отозвалась она и тут же спросила: — О чем ты так напряженно думаешь.

— Да так, об этом типе, — я кивнул в сторону ушедшего Влада, — Еще о наших мирах. И о многом другом. Ты мороженое ешь, а я еще пару минут подумаю, — я прикрыл один глаз и, хрустнув кулаком, взывал меню. «Личное-Инфо»

' Уровень Здоровья 128

Физическая Сила 121

Сила Магии 61

Ловкость и Реакция 150

Выносливость 106

Ментальный Уровень 161

Магическая Энергия 112

Обаяние и Шарм 134

Боевые техники 4

Магические техники 8

Нераспределенный актив 183

Вернуться'

Кажется, прошлый раз в «Активе» значилось 132 балла. Значит, мне добавилось 50 баллов за такую ерунду, как посещение бутика. 50 — это вовсе не мало. Надо понимать, по мнению Системы, это задание не было ерундой?

Я вернулся на предыдущую страницу и перешел в «Задания»:

Вятич:

«Добиться поцелуя от княгини Ольги Васильевны Славиной»

«Зачать ребенка с Латеей или княгиней Ольгой Васильевной Славиной»(гарантирован большой прирост баллов в «Нераспределенном активе»)

«Зачать ребенка с Элиан Олли Уэсси»(гарантирован большой прирост баллов в «Нераспределенном активе»)

«Исполнить три желания Элиан Олли Уэсси»

«Посетить руины башни Высохших Слез»

Москва:

«Разоружить Алана Башарова»

« Продавать эльфийские и славвратские золотые монеты любого достоинства на Га е» (постоянное задание; за каждую проданную монету получаете 5 единиц в «Нераспределенный актив»).

Ох, нихрена себе! Система, ты точно не хочешь сделать меня мертвым? Как я могу разоружить столь крутого парня? У него такие кулаки, что не надо никакого оружия! Новый квест мне, мягко говоря, не нравился. И чем вооружен этот гребаный кикбоксер? Где его искать? После этих вопросов у меня возникла уверенность, что тип, стоявший у входа в «Спортмастер», был не просто похож на Башарова, но им и являлся.

Итак, что я имел после посещения «Харисона»? Новое, очень сомнительное в исполнимости задание, плюс 50 баллов в «Актив» и, пожалуй, главное — это кое-какое понимание насчет Лесовского. Радовало то, что Лесовский не знает, как перетянуть субъект на Гаю. А значит, у него нет этого пункта в меню. Здесь два варианта: либо Лесовский еще не дорос до меня с точки зрения Системы, либо Система дает каждому разные возможности. При чем последнее более вероятно, если вспомнить что Лесовский в разборке с ребятами-кавказцами имел более крутые магические возможности, чем я. Да и провалы Башарова на Флагрум всего лишь на один час в щадящем режиме, подтверждали эту версию. Со мной Система не слишком нянчилась — сразу носом в дерьмо: в нищету, в рабство. Может поэтому я получаю теперь заслуженные плюшки за былые страдания. А что во всем произошедшем не радовало, так то, что Лесовский ведет себя борзо. Он не похож на идиота, значит чувствовать себя так самоуверенно дает ему осознание какой-то серьезной силы за собой. Если вспомнить о нескольких футболках с принтами знака Сынов Велеса, то вытекает, Лесовский имеет к этому таинственному братству непосредственное отношение. Возможно здесь, в Москве Сыны Велеса представлены далеко не только им одним. А может вообще наши люди с Гаи создали это братство? Хотя, нет, такое не может быть: Сына Велеса со слов Лейкашша существовали много лет назад. С другой стороны, кто знает о хитростях течения времени, управляемого Системой. Ведь может случиться так, что далеко не все игравшие в «Флагрум», проваливаются в то самое время, которое попал я.

— Такое можно будет взять с собой на Флагрум? — прервала мои мысли Элиан, покачивая наполовину съеденным мороженным.

— Увы, нет. Это называется: «мороженое». Оно очень быстро растает, — пояснил я.

— Еще я хочу в туалет, — тихо сказала эльфийка. — Как здесь с этим?

— С этим очень просто. Ты доедай и пойдем, — я огляделся, не шарится ли где-то рядом Лесовский.

Вроде ни его, ни Башара поблизости не виделось. Помог эльфийке вытереть губы и руки, объяснив назначение салфеток. Затем мы встали и направились к проходу возле первого кинозала. Здесь располагались менее посещаемые туалеты из-за их неудобного расположения. Чтобы сюда попасть, требовалось пройти по длинному коридору, изгибавшегося за пожарным выходом. Зато это место превратилось этакую несанкционированную курилку. Доведя Элиан до дверей женского туалета, я кратко рассказал, как пользоваться чудесами гаянской сантехники и как помыть и высушить руки. Не знаю, что она поняла из моей лекции, но надеюсь, в штаники не пописает. Сам достал пачку «Парламент», щелчком выбил сигарету и с большим удовольствием прикурил. Рядом курильщиков собралось всего трое, мужик лет пятидесяти в очках и два прыщавых юноши, наверное, старшеклассники.

Мысли скакнули снова к Лесовскому и его связям с Сынами Велеса.

Скурил я лишь треть сигареты, как этот черт появился. Я засек его сразу, едва он появился в конце коридора. Следом меня ждал еще более неприятный сюрприз: за ним, отставая на несколько шагов следовал Алан Башаров. Вот так… хреновый расклад. Если дело выйдет за рамки разговора — а оно безусловно выйдет, иначе говорили бы на фуд-корте — то на меня двух таких непростых ребят будет больше, чем много. Хоть в женский туалет забегай, прячься за Элиан. Штука, если что.

В левую руку я активировал «Магический Щит», но раскрыть его не спешил, понимая как ограничена моя энергия, а «щит» ее съедает очень быстро. Во вторую вложил «Перуны». Была мысль пустить «Существо Ветра». Однако первый раз, да в помещении — нет, так лучше не рисковать. Вообще с этим «Существом» нужно будет хорошо потренироваться где-то на пустыре и без посторонних.

— Эй, утырок, даю тебе последний шанс. Рассказывай, как переместил эльфийку, — еще издали бросил мне Лесовский. — Она у тебя обосралась что ли?

— Эх, Сержик, кто бы знал, что так нехорошо встретимся, — рассмеялся Башаров, опережая на шаг Влада. — Вот зачем ты мне дерзил? Как ты нехорошо вчера себя повел! Напомнить, куда ты меня посылал?

— Я вас двоих посылал в одном направлении. Вот вижу, вы уже вместе. Вы уже оттуда или только туда? А теперь стоп! — резко скомандовал я. — Там остановились! — я махнул рукой, как бы очерчивая приемлемую дистанцию. Сближаться с Аланом на расстояние удара не входило в мои планы. — Стоять или оба станете калеками!

Они сделали еще несколько шагов, посмеиваясь. Я тут же развернул «Магический Щит». Тускло-светящийся слой раскрылся с хлопком. Одновременно в правую руку пошел неприятно зудящий заряд — все четко, полный контроль потоков, как учила Элиан. На миг повернув голову, крикнул стоявшим за мной курильщикам:

— Уходите в туалет! Быстро!

Лесовский явно не ожидал увидеть во мне достойного противника. Он встал, как вкопанный, тараща глаза на охранное поле, разделявшее нас, и бросил Башарову:

— Гаси его! Обходи справа! Только не убей!

Башаров бросился ко мне, пытаясь обойти «щит», отклонившись к стене. Оставшихся десять-двенадцать шагов он бы преодолел за секунды, но я ударил на опережение. Шипящий жгут электроразряда вошел ему выше коленей. Бил я вполсилы, экономя энергию и так, чтобы не убить бывшего коллегу по работе. Кикбоксер не успел сделать и трех шагов, как его жутко затрясло и швырнуло на пол.

— Сука, ублюдок! Пиз*ец тебе! — заорал Лесовский успевший развернуть свой «щит». Стал в позу, выставив левую ногу вперед и занося правую руку назад. На секунду вспыхнуло голубое свечение. «Осколки Льда» кучно и резко ударили в мой охранный слой. Какие-то отлетели к стене, пробивая пластиковые панели.

Сзади послышался женские крики и визг. Наверное, кто-то из нервных дам не вовремя вышел из туалета.

На полу шевельнулся Башаров, и это было дурным знаком. Если он придет в чувства, то я могу не справится сразу с двумя проблемами. Вполсилы, примерно, как по Башарову, я ударил «Перунами» по Лесовскому. Скорее это был не разящий удар, а проба его «щита», тут же дрогнувшего, и истончавшего от моей магии. И здесь случилось неожиданное: «джинсового мага» вдруг швырнуло на пол, словно кто-то невидимый нанес ему сокрушительный удар по ногам. Его «Магический Щит» тут же угас, и сам он покатился по коридору метра на три назад, успев при этом схватить спиной пущенных мной «перунов». Лишь через пару секунд я понял, что его снесло «кинетическим ударом». Элиан возникла справа от меня, кисти ее рук охватило магическое свечение. На всякий случай я еще раз в четверть силы засадил электроразрядом по Лесовскому.

— Детка, спокойно! — предостерег я ее, опасаясь, что эльфийка натворит каких-нибудь бед. Подстрахуй меня, — попросил я, сделав пару шагов вперед, — Но не джахай без особых причин. И не джахай сильно.

— Да, мастер Серж, — с готовностью отозвалась моя остроухая красавица.

Меня привлекло что-то топырившее ветровку Башара, который снова шевельнулся, затем поднял голову и попытался встать. В памяти ясно возникло задание: «Разоружить Алана Башарова». Вот как… Система вела меня именно к этому? Так и должно было случиться или все это череда необязательных случайностей?

— Не двигайся, мудозвон! — процедил я, приближаясь к нему и слыша изумленные мужские и женский голоса — несколько особо любопытных выбежало из туалетов.

— Надо было тебя… — кикбоксер начал явно оживать: согнул ноги, приподнялся, опираясь на локоть. — Урыть тебя, сука, надо!.. Вчера еще!..

Я решил не рисковать: вполсилы ударил «Перунами». Хотя сильнее бы не вышло — энергии осталось на один пшик. Алан затрясся как паралитик, ударяя в пол руками, стуча затылком. Вот теперь его точно вырубило. Очень надеюсь, что останется жив. Еще несколько электрических змеек пробежало по его телу, и он затих.

— Элиан, детка, присмотри за тем мудаком, — я кивнул в сторону Лесовского и глянул на столпившихся у дверей в туалеты людей. Там собралось человек восемь: испуганные, обалдевшие от происходящего женщины и мужчины, два юноши-курильщика. Правда последние смотрели на меня не с испугом, а с восторгом, точно на героя, сошедшего из вселенной Марвел.

Я наклонился и расстегнул ветровку на кикбоксере. Так и есть, не померещилось: там темнела вороненая сталь ПМа. Травматик — нет? Я не слишком сведущ в оружейных вопросах, чтобы сразу понять, насколько грозный ствол. Поскольку в любой момент сюда могли пожаловать охранники «Атланта» или вовсе милиция, я быстро расстегнул замки плечевого крепления, снял кобуру вместе с ремнями и самим оружием. С вида кобура была знатной: из качественной кожисо стальными вставками, аж тремя кармашками для запасных магазинов. Уже по патронам с округлыми головками пуль, блестевшими медным сплавом, понял, оружие Алана вовсе не травматическое.

Глава 5 Скотч — штука полезная

Лесовский решительно зашевелился.

— Бля*ина, я тебя из-под земли достану! — простонал он, скребя ногтями по керамограниту.

— Что с ним сделать? — Элиан стояла в двух шагах от него, готовая применить непонятную мне магию.

— Ничего, — сказал я, подошел и наступил на его левую ладонь, в которой зачиналось свечение какого-то спелла. Затем заботливо спросил: — Щенок, ты кому там угрожаешь?

Нажал сильнее — он заорал от боли.

— Жить хочешь? — я пнул его второй ногой в бок.

Он рычал и, кажется, скрипел зубами. Лишь после второго, резкого пинка, ответил:

— Да…

— Тогда постарайся не пересекаться со мной. Ни здесь, ни тем более на Флагруме, — посоветовал я. Имелось желание обшмонать его на предмет наличия вещей с Флагрума. Мне не давал покоя вопрос, может ли он переносить вещи между мирами. Однако обыскивать его я не стал. Задерживаться здесь становилось рискованным: уже несколько человек, наблюдавшие эту сцену, прошли мимо меня в сторону кинозала и фуд-корта; добавились другие, шедшие к туалетам и явно охреневшие от «натюрморта» в коридоре.

— Так, все, уходим! — скомандовал я Элиан. Схватил ее за руку и направился к пожарному выходу.

Сбегая по ступенькам, подумал: «Хорошо, что сейчас со мной Элиан, а не Агашимая. Коша не стала бы церемониться и выпустила Лесовскому кишки еще в тот момент, когда впервые борзо заговорил о мной».

— Серж, что он хотел от тебя? — спросила эльфийка, не понимая причин произошедшего.

— Он хотел понять, каким образом, ты с Флагрума оказалась здесь, — пояснил я, думая, что «Атлант» придется покинуть. Увы, мы не посетили магазин электроники. А ведь я рассчитывал обзавестись достаточно мощной солнечной батареей, которой нам на Флагруме ой как не хватает. И обещал Элиан смартфон. Да много еще чего требовалось купить. С новой опцией: «Улучшение параметров перемещаемого субъекта» — наши возможности весьма расширялись. Узким местом оставалось лишь ограничение на перенос металла. В сумме, кажется, можно до 400 грамм. Ну к примеру, ПМ, изъятый у Башарова, весит под 900, но если его разобрать, то за две-три ходки можно перетянуть его и еще кучу полезных вещей, которые раньше я не мог перенести лишь из-за габаритов. Хотя ПМ умнее перетянуть старым способом, прижимая ладонями к груди, разумеется, в разобранном виде. Но посмотрим. Ясно одно: такая пушка на Флагуме — это очень круто. Не режим бога, потому как сильные маги, шмаляют порою круче, чем РПГ, но ПМ — тоже сила серьезная. И, главное, очень удобная.

— Серж, только ты можешь переносить эльфов из Флагрума на Гаю? — неожиданно остановившись, спросила Элиан.

— Могу красивых эльфиек и людей. Может быть только я, а может, еще кто-то может еще, — ответил я, перекладывая в другую руку потяжелевший пакет «Mango». — А что?

— Я тебя люблю, — сказала она, прижавшись ко мне и целуя в губы.

Мы целовались еще с минуту. Вот такие женские откровения одной стороны очень приятны, а с другой очень озадачивают. Они как бы многим обязывают, и поэтому прежде я старался их избегать.

— Отнесем сейчас покупки домой и пойдем покупать тебе смартфон, — пообещал я.

Мы так и сделали. Занесли, покурили немного на кухне. Я дал Элиан возможность поиграться пультом от телевизора, переключая каналы. Затем пошли в магазин электроники. Вернее поехали. Огромный «Эдисон» располагался от меня всего через одну троллейбусную остановку, я решил прокатить эльфийку на общественном транспорте. Ей понравилось. Понравился вид, через большие окна; понравилась неожиданная для нее высокая скорость езды и несущиеся рядом автомобили; особо понравилось прижиматься ко мне в троллейбусной толчее. И остроухая попой почувствовала, что мне тоже это понравилось. А когда мы сошли на остановке перед «Эдисоном», так Элиан вовсе заявила, что хочешь остаться жить на Гае, и пофиг ей Флагрум, вместе со всеми леадорским прелестями. Увы, детка, не понимает, что Гая — это не только охренительные торговые центры, троллейбусы и потрясающие платья дешевле, чем за 20 эльфийских лекр. Гая — это еще куча проблем и разного рода неприятностей, которые устанешь перечислять. Я-то поживший немало в двух мирах, вовсе не уверен, что мой родной мир лучше. А все эти чудеса, вскружившие эльфийке в первый день, к ним через какое-то время привыкаешь, слетают розовые очки, и действительность становится не во всем прекрасной.

Смартфон Элиан выбирала исключительно по цвету корпуса. Когда продавец начал ей что-то говорить о процессоре и объеме оперативной памяти, у эльфийки расширились зрачки, и может быть поэтому паренек сразу заткнулся. Приглянулся ей бирюзово-синий Сяоми за 37 тысячи рублей. Ну, да, красивый. Можно было бы взять ей что-то намного дешевле, ведь все равно ей 90% функций ни к чему, тем более на Флагруме. Хотя… Знаете, какая безумная мысль меня посетила в тот момент? Мысль, что миры наши могут взаимопроникнуть так, что на Флагруме появятся вышки сотовой связи. Этак лет через 20–50. А почему бы, нет, если скоро там появится первое огнестрельное оружие, перенесенное моими руками. И джинсы под Levi’s там вполне можно шить — вообще не проблема соорудить такую мануфактуру, хватких людей в том же Вятиче много, а технологию изготовления краски и самого денима я найду в Интернете. Ну это так, типа фантазии.

Походив недолго по соседнему отделу, себе я позволил портативную солнечную батарею на 24 ватта, маленький стабилизатор к ней и контроллер. Такую батарею, конечно, не перенесешь прикрыв ладошками, а вот прицепить ее к Элиан при переходе — это легко. Осталось опасение, чтобы металла в ней не оказалось больше дозволенного Системой. Даже представил, как перед возвращением на Флагрум, наложим на эльфийку эту батарею, одежонку из магазина «Mango» и прочие ништяки, обмотаю ее скотчем. Тут главное, чтобы металла не оказалось в совокупности больше 400 грамм. Уж пистолет, патроны, смартфон, провода с переходниками — это все я возьму, мотнувшись два-три раза.

Назад мы направились пешком, потому как интерес Элиан к смартфону стал превыше интереса езды на троллейбусе. По пути я объяснял, как пользоваться гаджетом. Показал лишь основное из полезного для нее: как фотографировать и снимать видео, где потом искать фото и видеоролики, научил пользоваться плеером. Эльфы — умом ничуть не хуже нас, людей. Все это она схватила на лету, уже на подходе к дому, фоткала меня, потом рассматривала фотографии и едва не прыгала от радости. А я на подходе к дому начал испытывать некоторое напряжение: не получится ли так, что в подворотне нас уже поджидает Башар, Лесовский и вся банда Сынов Велеса? Или полиция? Один расклад другого краше. Как-то неуютно теперь становится мне близ своего жилища. Возникла вполне здравая мысль: а не съехать ли отсюда на некоторое время? Просто снять хорошую квартиру в другом районе и жить там. Или даже очень хорошую квартиру — теперь проблем с деньгами нет. А риски появляться у себя дома велики. Башару ничего не стоит выяснить, мой адрес. Кстати, номер дома он должен знать.

Возле подворотни я замедлил шаг и сказал Элиан, увлеченной смартфоном так, что уже дважды спотыкалась и чуть не влетела в фонарный столб:

— Детка, ну-ка в карман эту штуку. Здесь могут нас поджидать неприятности.

— А что может быть? — она послушно убрала гаджет в карман куртки. И догадалась: — Те люди из «Атлант»?

— Да, они или полиция. Полиция — это что-то вроде вятичевских стражей или ваших воинов порядка. Они могут нас искать. Поэтому, сейчас я осторожно гляну, нет ли чего подозрительного, потом идем до подъезда и там тоже нужно будет оглядеться, — сказал я, неторопливо приближаясь к подворотне.

В моем арсенале имелся спелл «Отвод Глаз». Он неплохо работал, но сначала нужно этот спел направить на того, кому на глаза попадаться нежелательно, а в моем поле зрения таких субъектов не наблюдалось. Поэтому, я на всякий случай активировал в левую руку «Магический Щит» и подумал, что если какая-то заваруха случится, то «щита» мне хватит секунд на 10–20. Ведь я растратил почти весь потенциал в торговом центре, а свежие силы прибывали медленно. Так что, если вдруг… то надежда только на Элиан. Лишь бы она не спалила наш дом, ведь прецендент в Вятиче уже имелся.

Но обошлось. Не было здесь никаких Сынов Велеса. И полиции, к счастью, не было. Мы быстро поднялись в квартиру. Я заботливо запер дверь на задвижку и попросил Элиан пока поиграть со смартфоном или заняться примеркой новых одежд, а сам сел за компьютер. Пока комп грузился, закрыл правый глаз и вызвал меню. Интересовало, сколько Система добавила в «Актив» за разоружение Башара и нет ли новых заданий. «Личное-Инфо»

' Уровень Здоровья 128

Физическая Сила 121

Сила Магии 61

Ловкость и Реакция 150

Выносливость 106

Ментальный Уровень 161

Магическая Энергия 23

Обаяние и Шарм 134

Боевые техники 4

Магические техники 8

Нераспределенный актив 234

Вернуться'

Вот так… Значит примерно 50 баллов. Как-то не очень щедро. Если за посещение бутика — задание совсем плевое — я получил столько же. Ведь здесь я шкуркой рисковал, а не просто прогулялся по торговому центру. В общем, не понятны мне эти неравновесные расклады Системы. Вернулся на первую страницу и вошел в «Задания».

Вятич:

«Добиться поцелуя от княгини Ольги Васильевны Славиной»

«Зачать ребенка с Латеей или княгиней Ольгой Васильевной Славиной»(гарантирован большой прирост баллов в «Нераспределенном активе»)

«Зачать ребенка с Элиан Олли Уэсси»(гарантирован большой прирост баллов в «Нераспределенном активе»)

«Исполнить три желания Элиан Олли Уэсси»

Москва:

« Продавать эльфийские и славвратские золотые монеты любого достоинства на Га е» (постоянное задание; за каждую проданную монету получаете 5 единиц в «Нераспределенный актив»).

Ничего нового. Да, кстати, исчез один квест по Вятичу. Там было что-то насчет башни Высохших Слез, и я намеревался туда прогуляться вместе с Латеей или Элиан. Ну и ладно. Сейчас просто не до этого. В Вятиче нужно плотно заняться вопросом проникновения в спальню княгини — все остальное пока неважно.

Зайдя в аккаунт ВКонтакте, проверил, нет ли ответа Ирины. Здесь меня постиг очень неприятный облом: она заблокировала меня. Совсем непонятно почему. Ведь нормально мы с ней расстались. В чем проблема? Может, решила, что я играю на стороне Алана? Хреново. И очень неприятно. Но ладно, жизнь все расставит по местам. Или не жизнь, а Система? Я открыл Яндекс Недвижимость и довольно долго ковырялся там, рассматривая, сравнивая разные варианты. В основном интересовали трешки с кухней от 12 квадратов — люблю большие кухни. Приглянулось три варианта, все рядом с метро, новой планировки, просторные, с отличной меблировкой — заходи, живи. Но самый дешевый из этих приятных вариантов стоил 150 тысяч за месяц. Да, очень дорого. А почему бы не позволить себе? Ведь мысль, мол, «дорого» — это как бы теперь рудимент, привычка мыслить категориями, когда денег не хватало и я старался экономить на всем. Но возможности резко изменились: теперь для меня это не такие большие деньги. Нужно лишь горстку бижутерии взять на продажу, а потом золотишко с Флагрума сдать Илье Яковлевичу.

Я продлил время пребывания на Гае до утра, чтобы выспаться и со свежими силами влиться в непростую жизнь на Флагруме. Вечером, я затянул Элиан в душевую кабину. Боги, сколько стряслось восторженных визгов, кода со всех сторон ударили жесткие и теплые струи воды. Был один лишь страх, что эльфийка в порыве эмоций разнесет кабину. Чтобы радость остроухой была полной, я ее трахнул там дважды, второй раз в попу, предварительно отшлепав ее соблазнительные ягодицы. Потом мы смотрели телевизор, лежа на моей не такой уж плохой кровати, целовались и предавались чувственным утехам. Уснули от усталости ближе к полуночи. Утром после кофе и яичницы с беконом нас ждало самое непростое: перемещение на Флагрум. Непростое оно в том, что требовалось перенести максимально много шмоток при минимальном количестве ходок. Я так удачно упаковал Элиан, что она перенесла за раз большую часть купленного вчера гардероба, солнечную батарею, мой старый рюкзак и три блока сигарет — больше просто не было. Ах, да еще пригрузил ее пакетом зернового кофе и банкой растворимого. В довесок несколько шоколадок и свои кроссовки. Глядя на Эльфийку, обмотанную скотчем, не сдержал смех, а она злилась, что я ее так беспощадно эксплуатирую. Сам тоже не остался без дела: совершил аж четыре ходки, пока Элиан, освободившись от скотча, в своих покоях разбирала перенесенные вещи. ПМ, патроны, провода, переходники для гаджетов и кое-какая мелочевка — все это я благополучно перенес в миссию «Око Наирлесс», в которой мы планировали остаться еще на один-два дня: пока не снимем подходящее жилье в Вятиче.

Собираясь к Агате, я убрал в рюкзак новую солнечную батарею с сопутствующей мелочевкой. Надел кобуру с ПМом под кафтан. Так, конечно, неудобно — быстро его не выхватишь. Но не хотелось светить здесь эту важную штуку: ведь встретить людей с Гаи какая-никакая вероятность имелась. Поэтому лучше не палиться, тем более такими возможностями. И, если честно, эльфийский кинжал, мне намного роднее — им я владею несравнимо лучше. Так что ствол — это на особый случай.

Элиан порывалась пойти со мной в «Хрустальный Филин», но я убедил ее заняться в миссии передачей дел Олгелу, так чтобы в ближайшие дни ее больше не тяготила прежняя работа. Хотя, надо признать, она была вовсе не тяжкой и очень интересной. Эльфийка проводила меня до выхода из «Око Наирлесс», при чем как была: в джинсовом костюме и очках Carrera. Воины порядка, увидев ее на лестнице сначала не узнали. А когда узнали, аж задергали трепетно острыми ушками. Я не знаю, что вертелось у них на уме, но они явно были потрясены. Это при том, что они-то не знают, что Levi’s — это круто. Но для моей девочки достаточно того, что она знает — шествовала она гордо, с видом царицы. И уже у самой двери случилось, чего я никак не ожидал: Элиан взяла меня за руку, повернула к себе, обняла и поцеловала при всех. Да, да: при трех воинах порядка, двух служащих из архива и самом Олгеле. Конечно, она сделала это намеренно, давая понять, что обрывает все, связывающее ее не только с этой конторой, но и многими традициями и правилами. С ее стороны это очень смелый поступок, а я, направляясь по переулку из Эльфийского квартала, думал, что теперь не смогу предать светлейшую госпожу, столь отчаянно доверившуюся мне. Нет, речь не о том, что я буду хранить ей верность как любовник — с этим у меня непреодолимые сложности — но о том, что, как говорится, и в горе, и в радости я от нее не отвернусь.

Подходя к «Хрустальному Филину», я думал, что Агашимая будет сейчас в нетерпении расхаживать у входа, но нет. Ее не оказалось ни у дверей таверны, ни в общем зале. Обнаружилась коша аж в ее комнате. И была там не одна. Первым, что я увидел, распахнув дверь, это смешливые и малость наглые глазки Марсима Уветича.

— Здравия вам божественного, Серж! — сказал он, схватив себя отчего-то за рыжую бороду.

Агата, завидев меня, вскочила и обняла так, что кости хрустнули.

— Ну как⁈ — спросила она, и через миг догадавшись, что я не буду вскрывать все карты при ее любовнике-купце, добавила: — Просто скажи, вышло или нет.

— Вышло, Агатушка. Еще как вышло, — радостно сообщил я. — Можно по этому случаю вечерком даже тожественный стол организовать. И еще важный нюанс: нас теперь трое. Светлейшая госпожа Элиан теперь в нашей команде.

— Ух ты! Как она в тебя вцепилась! — коша зашипела своим неподражаемым смехом и зачем-то мне на ухо шепнула: — Уветич у меня ночевал — трахались.

Вот оно мне надо знать? Какие-же кеошерийки повернутые в этом вопросе!

— Рад за тебя, — рассмеялся я, кладя на пол рюкзак и доставая сигарету. — У меня есть немного подарков с Гаи, — я полез в карман за горсткой бижутерии, которую перенес в этот раз из остатков в тумбочки, но доставать ее пока не стал. — Ты, кстати, распродала те побрякушки?

— Да. Все сразу и одному добрейшему человеку, — Агата прикрыла один глаз, отчего второй изумрудно-зеленый светился кошачьей хитростью.

— Уж догадываюсь кому, — я прикурил.

— Если вы, господин Серж, такое можете приносить нам почаще, то я буду скупать все по хорошей цене, — сообщил Марсим Уветич, принюхиваясь к табачному дыму. — Можно под ваши прекрасные украшения отдельную лавку открыть. Богатые люди будут охотно покупать — это я вам обещаю. И Агашимае не придется бегать с мелкими продажами.

— А что, мысль здравая, — согласился я. — По горстке вполне могу. Вот только регулярность поставок не смею обещать. Если есть желание, вечером можно обсудить это на нашем небольшом пиршестве.

— Пиршество вечером вряд ли выйдет, — неожиданно сказала Агашимая и, присаживаясь на кровать рядом с купцом, пояснила: — Там записка тебе от Латеи. Сам Радигор ее принес. Сказал, что ждет тебя сегодня госпожа Латея по важному делу.

Глава 6 Стрелка с Латеей

Вот такие дела… Латея забила мне стрелку в «Капитане Боррисе». При чем в ее коротком послании имелась интересная приписка: «За тем же самым столом. Смотри не перепутай». Интересно, это у нее юмор такой или она думает, что я тупой. Мне стало смешно. Нет, право — это юмор. Иначе, тогда тупит она. Но за смехом мне стало малость неуютно. Если встреча с Латеей, то она точно продлится всю ночь. Пока я с этой сексапильной госпожой не сделаю все, что происходило прошлый раз в спальне Радигора, я ее не отпущу. В предвкушении сладостных ощущений от ее тесной киски у меня вздыбились штаны. И все бы хорошо, но как быть с Элиан? Как ей объяснить, что эту ночь проведу не с ней. Ведь эльфийка стала мне почти как жена. Быстро у нас с ней все закрутилось. Закрутилось так, что назад уже не отмотаешь. И не захотел бы я ничего отматывать — небезразлична мне Элиан. Если раньше в размышлениях, кто меня больше влечет, эльфийка и таинственная госпожа Латея казались равны, то после особого вкуса последних событий Элиан стала ближе. Латею мне хочется трахать. Вот прям такая страсть. Потому, что ее нельзя не хотеть — она еще та, редкая сучка, от близости с которой мороз по коже и член колом.

— Ну так идем, Сершш? Ты чего завис? — Агата кольнула меня острым коготком в плечо.

— Думаю, дорогая, — я оторвал взгляд от записки, аккуратно свернул ее и отправил во внутренний карман кафтана.

Вообще, в кафтане здесь становилось жарковато. Близилось лето. Хотя во всех славвратских княжествах зимы не бывает. Не знаю, видел ли здесь местный люд когда-нибудь снег. Горы, что на западе и на востоке от Вятича не в счет — там вершины всегда белые с голубыми языками ледников. А здесь, тем более на морском побережье даже в самое холодное время года морозных дней или ночей не случается.

— О чем думаешь? — не унималась кеошерийка, угрожая поцарапать меня когтем. — Ты толком не рассказал, как справился с Элиан?

— Пойдем уже, — я застегнул кафтан на две пуговицы лишь прикрыть пистолет, взял в левую руку трость и направился к выходу из таверны. — С Элиан все просто и в то же время сложно. Она меня на самом деле любит. Скажу тебе так… — спускаясь по ступенькам я воскресил в памяти сцену, когда эльфийка застукала меня возле открытого сейфа. — Конечно, она была очень расстроена, застукав над своими сокровищами. В первые минуты думала, что я только для того и сблизился с ней, чтобы добраться до сейфа. Но поверила мне. И чего бы ей было не поверить, если я рассказал все как на духу. Все по-честному разложил. Только старика Ставрова не упомянул. Агатушка, Элиан меня просто любит, — повторил я, доставая пачку «Парламент». — Может быть даже такое, что я ее тоже люблю. Честно, пока даже не знаю.

— Вот это ты загнул! — Агашимая фыркнула от смеха. — Сершш, не надо себе врать! Ты никого не любишь. Кроме меня, разумеется.

Остановившись, мы оба рассмеялись, кеошерийка щекотно лизнула меня в шею.

— Нет, Агатушка, ты слишком скверного мнения о возможностях моего сердца. На самом деле я люблю очень многих. Вот в этом как раз и проблема, — я прикурил. — Понимаешь ли, серьезная проблема. Теперь я в раздумьях, как сделать так, чтобы встретиться с Латеей, в то время как Элиан ожидает меня в миссии. Тебя что ли туда послать с запиской. Только нет у меня никакой такой выдумки, чтобы Элиан в нее поверила и не разозлилась. И самое скверное в том, что врать мне не хочется.

— И не надо врать. Только мне непонятно: она у тебя такая дура, что не понимает, где находится вторая часть знаков для вскрытия замка? — Агашимая отмахнулась лапой от табачного дыма. — Если не можешь объяснить ей сам, давай я доведу до нее простую мысль: чтобы оказаться в спальне княгини, нужно соблазнить эту самую княгиню. Или действовать через Латею, а значит раз-другой трахнуться с Латеей.

— Вот так говорить не надо, — я свернул на улочку, ведущую к Гостиному двору и к лавке Ставрова. — Лучше я сам с ней объяснюсь, но уже завтра. Пообщаемся сейчас с Ильей Васильевичем, может он что-то хитрое подскажет, а нет, так просто отправлю мальчишку с запиской в миссию, мол, сегодня на ночь не жди — важные дела.

— Правильно. Незачем ей все слишком подробно объяснять, — согласилась кеошерийка.

У Ставрова нас, как обычно, ждал чай в душной комнате без окон. Чаепитие началось с моего затяжного рассказа о трудностях вскрытия эльфийского сейфа и последствиях явления Элиан. О том, что карта у меня в фотогалерее смартфона старику я не сказал. Все эти тонкости были оговорены ранее с Агатой. Во-первых, незачем Ставрову знать, что такое «смартфон» — все равно не поймет. А во-вторых, он часто хитрит, почему бы и нам не схитрить. По большому счету мы его ни в чем обманывать не собирались, но придержать кое-какие козыри в столь серьезном деле велели сами боги. Повернули мы с Агатой так, будто карта перерисована, но намалевана в спешке абы как, и эскиз этот нуждается в более аккуратной перерисовке, чем вскоре займется Агата. А потом, как бы закрывая тему с моими успехами с сейфом, я вывалил об утреннем визите в миссию светлейшего господина Алиэлна Воулона Тирола. Вот здесь Ставров перестал пить чай. Так и замер с чашкой у рта. А потом произнес:

— Ты ничего не путаешь? Сам-то его видел?

— Сам-то я не видел, потому как сидел тихо как мышка в спальне Элиан, — ответил я, продолжая попивать чаек.

— Чтобы не палить любовницу! — высказалась Агата мило улыбаясь.

Илья Васильевич ее шутке не внял, вернулся к чаю, слушая мой рассказ дальше. Когда я закончил, он долго молчал, постукивая ложечкой по розетке с айвовым вареньем. Потом заявил:

— Хреновые дела, если он прямо так вот пришел за картой. Слишком серьезные они конкуренты. Не знаю, понимаете вы или нет, но этот остроухий хитроплет представляет здесь самые влиятельные круги Леадора. Возможности у него большие. Если забрал карту, то уже знает, где искать знаки для вскрытия замка. И чего же принесло Алиэлна именно в этот день?

— Тут, наверное, совпадение, — предположил я, разминая сигарету, и пока не решаясь закурить. — Не мог же он под дверью стоять в момент моих разборок с Элиан. Просто хреновое совпадение, — повторил я, хотя на уме была иная версия: «Забрал потому, что так угодно Системе. Примерно, как ей было угодно свести меня в одно и то же время в бутике „Харисон“ с Лесовским».

— Нужно как-то узнать, не интересовался ли кто-то из остроухих или их окружения спальней княгини, — Ставров набрал в ложечку немного варенья. — Вот спроси у милейшей сударыни Латеи — она должна знать. Поясни ей как-то по-хитрому, мол интерес, если такой будет, то это очень плохой интерес. Они могли предложить или уже предложили изменить что-то в интерьере. Могли предложить какие-то леадорские модности для ее кровати, мебели там или картины на стены.

— Или пожелают устроить в качестве служанки, вхожей в спальню, своего человека, — предположил я.

— Вот! — Илья Васильевич вскинул указательный палец. — Ты, Серж, бываешь умным. Люблю тебя за это.

Охренеть какой комплимент, я чуть не поперхнулся чаем, отставил чашку и решительно прикурил — пусть насладятся табачным дымом, не в первой.

— И теперь, сам понимаешь, главной женщиной для тебя должна стать не Элиан, а милейшая сударыня Латея. Вот ее тебе нужно всячески радовать, стучаться в ее сердце. Чем быстрее ты окажешься в спальне и срисуешь знаки, тем больше у нас шансов опередить леадорцев, — заключил он.

Прям Капитан Очевидность, бля. Вот этого его: «тебе нужно… всячески радовать, стучаться в сердце…» мне очень не понравилось. Да, я бабник, но не проститутка в мужском обличии. Если я стучусь в сердце Латеи, так потому, что меня самого влечет к ней. И уж тем более не надо расставлять приоритеты в моих любовных вопросах. Однако я не стал возражать вслух, вместо этого напомнил о части сделки, которую взял на себя Ставров:

— С Латеей я встречаюсь сегодня, и что-то буду решать. Нас интересует, как с первой частью знаков? Вы хоть приблизились к ней? Будет нехорошо, если я раздобуду знаки из дворца княгини, а первая часть кода уплывает к эльфам или Сынам Велеса. О тех забывать тоже нельзя.

— Мы и не забываем. О первой, так сказать, части… — Илья Васильевич шумно хлебнул чай и подняв седоватые брови сказал. — За это не беспокойся — здесь моя забота. Все в свой срок исполнится.

Вот я никак не мог понять этого хитреца: то он как бы намекал, что первая часть кода уже у него, то говорил, будто работает над тем, как ее добыть, и сделает это без нашей помощи. Истина где? Если он такой мутный, то почему мы должны простодушно выкладывать ему карту? Да, признаю, без него мы бы не справились, и близко не подобрались к сейфу в «Око Наирлесс». Но если оглядываться назад, то большую часть работы сделали мы с кошей, и мы тоже в деле. И в этом деле мы не тупо бесправные исполнители. С Агатой у меня уже была договоренность: если Ставров прижмет насчет карты, то коша сделает лично для него рисунок не совсем правильный. Вернее, во многом неправильный, изменив направление важных указателей. И если по справедливости, то половину сокровищ Арха Наргула будет для старикашки слишком жирно, тем более после того, как в нашу команду влилась Элиан. Если эльфийка сможет каким-то образом раздобыть первую часть кода без помощи Ставрова, то вообще дело в шляпе. Мы просто поставим старичка перед фактом, мол у нас есть все, что надо, и поскольку первую часть кода предоставил не он, а Элиан, то условия договоренностей меняются не в его пользу. Пусть будет рад тому, что мы соизволим ему дать, если сами, конечно, доберемся до цели.

В общем, от Ставрова я ушел несколько сердитым на него. И Агата мое настроение разделила. Сразу от книжной лавки мы двинули в Шашми к Лейкашшу — имелись там у кеошерийки общинные дела. Вроде как вчера вечером прибегала Нейшши — это та самая коша-рабыня, которую мы спасли — просила Агату зайти. Затем вместе с Лейкашшем ходили в новый храм Баршшет и там почти час они молились о чем-то, даже не знаю, о чем. Я в их божественные дела не лезу, а раз Агата не сочла нужным рассказывать, значит мне такое неинтересно.

На стрелку к Латее я пришел раньше на полчаса. Предварительно передал мальчишкой-посыльным записку для Элиан с таким текстом:

«Дорогая, сожалею, сегодня не увидимся. Весь день был занят с Агатой, кроме того, подыскивали хорошее жилье нам для съема. А вечером у меня встреча с Латеей. Очень надеюсь, что она проведет меня во дворец, и может быть я смогу уже сегодня заглянуть в спальню княгини. Разумеется, тайком и с помощью госпожи Латеи. Пожалуйста, не беспокойся и не ревнуй. Ты же понимаешь, что я делаю общее для нас дело. Я обязан с этим поспешить, чтобы Алиэлн Воулон или Сыны Велеса не опередили нас. Целую, твой мастер Серж».

Вот так. Может несколько жестко, но Элиан нужно постепенно приучать к тому, что я имею право проводить некоторые ночи не в ее постели и иногда вильнуть налево. Кстати, в Леадоре с этим вопросом есть некоторые странности. Там женщинам позволяется гораздо больше, чем мужчинам. Особенно остроухим госпожам из высшего леадорского общества — те зачастую имеют и двух, и трех любовников, будучи замужем. Мне следует объяснить Элиан, что на Гае все наоборот. Даже более того, в некоторых странах Гаи мужчины имеют несколько жен — это не только нормально, но и вполне законно. Так что пусть сердито потопает ножками, подергает ушками, но мою позицию примет.

Да, кстати, в записке я не обманул эльфийку насчет того, что бегали по делам Агаты и попутно подыскивали жилье. Не все же время нам ютиться в таверне. Если есть деньги, почему бы не снять домик или часть дома в нормальном районе. Например, близ площади Двух Богов, Гостиного двора или между портом и Дворцовым кварталом. Агашимая двумя лапами поддержала эту идею. И уже сегодня мы нашли кое-что условно подходящее: второй этаж довольно уютного особняка с отдельным входом и домик на четыре комнаты с большой столовой — это прям рядом с трапезной «Карась и Щука». Последний сдается за 120 рублей в месяц — вполне приемлемая сумма для этого района.

Но все это было днем, а вечером мы с Агатой, погуляв немного по порту, полюбовавшись на корабли, зашли в «Капитан Боррис» и заняли тот же самый столик, строго соблюдая заветы милейшей сударыни Латеи.

— Интересно, Сершш, она сама придет или с Радигором? — Агашимая задумчиво подкатила изумрудные глазки к потолку.

— А чего ж ты самого Радигора не спросила, если он эту записку принес? — я положил на стол повербанк и подключил к нему Самсунг.

— Потому что Уветич рядом вертелся. Он меня ревнует, — не скрывая удовольствия сообщила кеошерийка. — Представляешь, какая рыжебородая сволочь — влюбился в меня! Глядишь, еще верность начнет требовать.

— Надо же, какие сердечные выкрутасы, — я рассмеялся, положив рядом с мобильником пачку «Парламент», чем привлек внимание сразу нескольких пар глаз за соседним столом. — Агатушка, а нахрена Радигор, если он прошлый раз тебя не впечатлил?

— Ну знаешь ли, — она этак плавно повела лапой. — Может прошлый раз я его не распробовала. К тому же он пьяный был, да и я не совсем трезвая.

— Ах, ну тогда да, Радигора нужно распробовать, — рассмеялся я и почти в этот момент в зал вошел сам Радигор, пропуская вперед Латею.

Я встал, направился к ней навстречу, попутно отвесил вежливый поклон Радигору — как-никак «наставник Латеи в вопросах жизни и смерти». А затем обнял милую сударыню, хотя она пыталась уклониться.

— Ну все-все, не надо меня здесь лапать! — сердито шепнула она.

— Ничего не могу с собой поделать. Может уйдем отсюда, если в таверне неудобно? — предложил я.

— Сейчас перекусим немного и уйдем. Голодная я, — пояснила Латея, обходя меня и направляясь к столу, где уже Агашимая любезничала с подсевшим Радигором.

Мой взгляд остановился на заднице Латеи, которая лишь приближалась к нашему столу. В самом деле эта сучка прекрасна! И ей идут мужские одежды: светло-серые узкие кюлоты так соблазнительно облегали ее ножки, что требовалось много душевных усилий, чтобы не схватить ее за выпуклую ягодицу. Интересно, как бы эта попа смотрелась в джинсах. Ведь я ее обязательно в них одену. Я ей тоже проеду по ушкам, мол, Левайс — это круто. Может даже очень скоро.

А еще меня дразнила ее показная неприступность. Она вела себя так, словно ни разу не содрогалась подо мной от оргазма. Детка, я сегодня же освежу твою память.

На ужин нам подали оленину в винном соусе, горку риса с тушеными овощами, соленый сыр и по кружечке эля. Агата довольствовалась запеченной камбалой и шашми.

Латея в самом деле была голодна: набросилась на поднесенную еду с неожиданным аппетитом, и лишь осилив полпорции, отвлеклась от своей тарелки и посмотрела на меня.

— Сегодня хочешь прогуляться к логову Красной Руки? — спросила она, пригубив пенный напиток.

— С тобой, детка, рад в любом направлении. В этом суть твоего дела? — я тоже сделал несколько глотков.

Не могу сказать, что я разочаровался в ее предложении, но ожидал нечто большее. Все-таки прогулка за доки теперь выглядела несколько банально. Хотя какая разница, куда с Латеей идти. Главное, чтобы эта прогулка закончилась вместе с ней в одной постели и желательно во дворце. Я прекрасно понимал, что сегодня попасть в спальню княгине не судьба. Ведь ночью там спит сама Ольга Васильевна Славина. А вот завтра утром… может быть Латея поможет мне каким-то образом. Надо мне всего одну единственную минуту, чтобы несколько раз нажать кнопку на мобильнике и сделать необходимые снимки.

— Это не дело. Так — развлечение. Хочу посмотреть, там ли еще Наругу Хуммай, — ответила она, ковырнув вилкой кусочек оленины. — Он почему-то не пришел к Богдану Эресту. Ни он сам, и никто из его людей.

— Богдан Эрест, это кто? — что-то смутное шевельнулось в памяти.

— Купец, которому этот черт рогатый должен был сдавать товары, — напомнила она.

— Ах, да, — теперь я вспомнил ее суровый разговор с Хуммаем. — И деньги, оставшиеся в сундуке, вам не принес.

— Нет, — в ее серых с бледной голубизной глазах словно мелькнула острая сталь.

— В ту ночь мне показалось, что он не нарушит клятву. В самом деле странно. Нужно обязательно сходить, — согласился я, понимая, что в свете новооткрывшихся обстоятельств эта прогулка за доки может выйти не такой простой. И даже если братство Красной Руки решило снова нарушить договоренности и нас ждет неприятный сюрприз, то у меня под камзолом свой сюрприз, называемый «пистолет Макарова». И тут я вспомнил об еще одном обстоятельстве, не новом, но для меня важном: синий Cricket! Откуда в пиратском логове зажигалка Ирины? Ведь я собирался навестить это местечко сразу после поездки в Кузни, однако спешка с сейфом отодвинули мой визит, а потом приключения и море эмоций с Элиан и овсе оттенили этот вопрос. Так что прогулка за доки имеет теперь и мою личную цель.

— А ночевать будем в одной постели, — спросил я шепотом, наклонившись к Латее и положив руку на ее бедро, обтянутое светло-серым велюром.

— Какой же ты наглый, — она усмехнулась, останавливая мою ладонь, ласкавшую ее ножку. — Покажи, что это у тебя, — Латея кивнула на смартфон, лежавший возле пачки сигарет.

— Мне нравятся твои губы, — сказал я, потянувшись к ним и словно не замечая ее интереса к черному тельцу Самсунга.

— Покажи, я сказала, что это! — настояла Латея, причем так властно, что я замер на миг.

А потом, все-таки впился в ее губы.

— Здесь это делать не надо! — она была сердита, и сама схватила со стола мобильник.

Глава 7 Убить короля

— Говори, что это такое, — потребовала Латея, повертев в руках Самсунг и, разумеется, не разобравшись с сакральным назначением гаджета.

— Понимаешь ли, детка, словами такое сложно объяснить. Давай покажу, — я взял у нее мобильник, завидев, как Агата с лукавой улыбкой наблюдает за нами и подмигнул коше — уж она-то знала могущество этой штуковины.

Радигор мигом перестал нашептывать что-то пошленькое кеошерийке и, тряхнув седым хвостом на затылке, перевел взгляд на меня или скорее на мобильник.

— Посмотри сюда и улыбнись, — я навел камеру на Латею. — Давай, давай, улыбнись, дорогая, иначе ничего не выйдет, — соврал я, мысленно потешаясь над ней. — Улыбайся так, будто ты чрезвычайно рада меня видеть. Это важно!

Видимо любопытство милой сударыни так разрослось, что она все-таки соизволила расплыться в улыбке. Я же выбрал режим со вспышкой и нажал кнопочку.

Когда ее лик осветила яркая вспышка, Латея не испугалась, даже не дрогнула — прирожденный воин в прекрасном женском обличии. Сидевшие за соседними столами повернулись к нам. Сзади послышался какой-то настороженный гомон. И подавальщица застыла проходе с подносом, уставленным кружками с элем.

— Только и всего? — Латея разочаровано хмыкнула.

— Нет, не только, — я тоже хмыкнул, но загадочно, вспоминая, как на свои изображения реагировали прежде Агашимая и потом Элиан, кстати, тоже девочки непугливые. Открыв последнее фото в галерее, я повернул мобильник экраном к Латее.

— Ух ты! Серж, черт! — она вцепилась в мою руку, стараясь выхватить смартфон.

— Не черт, а ты детка. Если так угодно, то чертовка, — я рассмеялся, перехватив его в другую руку.

— Покажи, я хочу посмотреть, — ее левая рука скользнула под стол, и я почувствовал, как пальчики сдавили мой член. — Серж Орлов, покажи!

— Слушай, прошлый раз ты была добрее. Чего такая агрессивная сегодня? Покажу, только спокойнее, — я почувствовал, как ее хватка ослабла. — И покажу только после твоего страстного поцелуя.

Она несколько мгновений смотрела на меня, потом все-таки потянулась ко мне губами.

— Хочу тебя трахнуть, сучка, — прошептал я, лаская ее губки и чувствуя волшебный аромат Angel Nova — туалетной воды, той самой, подаренной мной прошлый раз. Она душится ей — это хорошо. Мой железный воин нетерпеливо дернулся, сжатый ее ладонью. — Давай снимем комнату прямо сейчас? Ты такая прелесть! Очень тебя хочу!

— Потом. После прогулки за доки, — холодно отозвалась она, отстранившись. — Показывай.

Я придвинулся ближе, вложил в ее руку Самсунг и позволил полюбоваться фото, приближая и удаляя изображение движением пальцев.

— Как это может быть? — недоумевала она. — Нарисовал за один миг! Так ярко, красиво!

— Считай, что это особая магия. Объяснить сложно, просто смотри, как это делается, — теперь я уже сидел с Латеей в обнимку. Наведя камеру на Радигора, одновременно захватил в кадр Агату. — Нажми пальчиком здесь… — я направил палец Латеи на зеленую кнопку на экране. — Чпок! Теперь смотри сюда… — открыл в галерее свежий снимок.

— Как же здорово! — восхитилась она, глядя то на экран Самсунга, то на настоящего Радигора с Агатой.

— И это не все, детка. Штука называется смартфон. Благодаря особой магии умеет еще многое. Например, играть музыку, — я уменьшил громкость, чтобы не привлекать внимание соседних столиков — внимания и так было уже слишком много. Затем включил плеер и поднес мобильник ближе к ушку Латеи. Негромко началась композиция AC/DC «Hells Bells». Когда за колокольным звоном пошла гитара Ангуса Янга и ударили барабаны, Латея начала покачивать в ритм головой. А с демоническим явлением голоса Брайана Джонсона, хрипловатого, клокочущего точно у орла, ее глаза вспыхнули, и я понял: моей подруге такая музыка очень по вкусу.

— Нравится? — спросил я, думая, что этой милейшей сударыне нет утонченности Элиан, но в ней кроется чертовщинка и такая сумасшедшая энергия.

— Да! — выдохнула она и потянулась к кружке с элем. — Такого никогда не слышала!

Оказывается, все три моих девочки очень музыкальные, но каждая на своей волне.

— Могу подарить тебе такую же штуку, но мне тоже кое-что нужно, — я прикурил, и мысленно воззвал к Сварогу, прежде чем продолжить.

— И что ты хочешь? — она прищурилась, стирая с губ пальчиком эльную пену.

— Мне очень нужно в ближайшие дни оказаться в спальне княгини. Чем раньше, тем лучше. Хотя бы на пару минут, — произнес я, выдыхая облачко сизого дыма. — Потом объясню, зачем это. Клянусь перед богами.

— Серж, ты уже объяснял. Забыл, что ты нес прошлый раз? Это вышло очень неубедительно, даже глупо. И, если помнишь, я сказала, что помогу. Проведу тебя туда, — пообещала она. — Потому как мне самой интересно, что из этого выйдет.

— А давай ты это сделаешь сегодня или завтра утром? — я натянул на лицо довольно наглую улыбку.

— Сегодня? — она тоже улыбнулась, но от охренения. — Ты хочешь зайти ночью в спальню к спящей княгине⁈ — ее пальцы, до сих пор сжимавшие мой член, дернулись так, что я едва не вскрикнул.

— Нет, сегодня, лишь в том случае, если ее в спальне еще не будет. Или тогда уже завтра. Лучше утром, сразу после того, как Ольга Васильевна оттуда выйдет, — я попытался освободиться от ее хватки, для этого пришлось положить сигарету на край тарелки и задействовать вторую руку.

— Ладно. Считай, что мы заключили сделку. Смарт… — она вспомнила незнакомое слово и после моей подсказки продолжила: — Да, смартфон в обмен на посещение спальни ее светлости. И сразу говорю: если тебя там застукает сама Славина, то я ничем не помогу. Скажу, что ты уговорил меня провести к ней якобы по какому-то очень важному делу. Такому важному, что смеешь сообщить о нем лишь ей лично. Хотя это тоже очень глупое оправдание. В любом случае, тебя сначала бы привели для выяснения в службу Светлейшего Надзора. А у Волибора у всех быстро развязывается язык.

— Идет. Согласен на твои условия, и очень надеюсь, что обойдется без всяких Волиборов, — я вернул в зубы сигарету, надеясь, что до Демида Волибора дело не дойдет и прикидывая более интересные перспективы: не сегодня так завтра мне в Латеей предстоит путешествие на Гаю за смартфоном. А почему бы и нет? В «Активе» баллов хватает, можно попутно перетянуть на Флагрум еще немало полезных шмоток. Не только же Элиан скотчем обматывать, пусть и Латея испытает эти прелести.

— Еще раз убеждаюсь, ты смелый, но не совсем умный Серж Орлов, — рассмеялась она, решительно отодвинула тарелку с олениной и принялась за сыр, запивая элем. Потом сказала, обращаясь к Радигору: — Мы с господином Орловым сейчас собирается в грот Красной Руки. Можешь пойти с нами или оставайся здесь — как сам того хочешь.

— Конечно, мы пойдем с вами, — фыркнула Агашимая, поглядывая на телохранителя Латеи. — А то мало ли. Вдруг выйдет как тот раз.

— Как тот раз не выйдет, — сердито отозвалась Латея, вполне понимая колкую насмешкукеошерийки. — И мы бы сами справились тот раз.

— Божественная, мы обязательно пойдем с вами, — глухо отозвался Радигор и улыбнулся, так что шрамы на его щеке стали глубже, придавая его лицу больше суровости.

— Тогда заканчиваем с ужином, — распорядилась Латея, допивая эль в своей кружке.

Вчетвером мы направились через доки, примерно тем же маршрутом, как прошлый раз. Теперь не было особой нужды соблюдать тишину, красться и прятаться за кустами. Кое-какой осторожности мы приидерживались, но хватало того, что Агашимая шла впереди, прислушиваясь и вглядываясь в ночную темноту, в которой ее глаза видели почти так же хорошо, как днем. Мы же с Латеей негромко разговаривали, наслаждаясь ночной прохладой, половинкой Леды и россыпями ярких звезд. Уже пройдя за доки, с кострами возле скелетов кораблей, я спросил у спутницы:

— Ты же знаешь почти все во дворце. В последнее время кто-нибудь кроме меня интересовался спальней княгини? Может хотел ее осмотреть или предлагал провести там какие-то работы по улучшению убранства?

— Что за ненормальный интерес? — недовольно отозвалась Латея. — Ты думаешь, кроме тебя еще кто-то должен быть повернут на покоях ее светлости?

— Скажи просто да или нет? — настоял я, придерживая ее за руку.

— Нет! Слушай, может ты метишь на место моего Волибора? Заломи мне еще руку, чтобы получился настоящий допрос, — она вырвала запястье из моих пальцев.

— Извини, я просто хотел выяснить кое-какие важные вещи. Важные в том числе и для княгини, если ты так печешься о ней, — ответил я, понимая, что немного переиграл. С этой сексапильной сучкой нельзя говорить наездами. Что меня в ее ответе особо тронуло, так это слова «моего Волибора». Что они означают? С какой радости глава службы Светлейшего Надзора, по сути этакой тайной полиции княжества вдруг «ее Волибор»? Может он ее любовник? Или она стоит в княжеской иерархии выше главы Светлейшего Надзора? Последнее, кстати, вполне может быть, учитывая какие смелые решения она принимала в разборках с пиратами. Только что же это такая за должность?

— Ты можешь пояснить какие-такие «важные вещи»? — прервала она мои мысли.

— Детка, давай договоримся так: после того, как я окажусь в спальне, я тебе все расскажу. Исповедаюсь перед тобой, как перед алтарем. А пока пусть это будет маленькой загадкой, — я подумал, что могу ей сказать хотя бы пол правды о знаках в покоях княгини. Почему бы и нет? Но о том, что карта уже у нас, говорить не буду. И открывать эту полуправду досрочно тоже не стоит — мало ли как повернется потом. Возьмет и откажет мне в доступе в спальню. Может Латея вообще вместе со Славиной или с «ее» Волибором сами озаботятся поиском сокровищ Арха Наргула.

Я ей лишь добавил:

— Смотри, может выйти так, что интерес к спальне Ольги Васильевны проявит кто-то из окружения Алиэлна Воулона Тирола или даже он сам. Очень не советую идти ему на встречу. Позже я поясню почему.

— Чертов Серж, меня бесят твои тайны. Знаешь, что? — она резко остановилась, преграждая мне путь.

— Что? — улыбнулся я, оглядевшись. Мы были почти на вершине холма. Слева в метрах четырехстах плескалось море, отражавшее серебряный блеск луны. Справа на легком ветерке шелестели кусты олеандра.

— Мне хочется… Очень хочется тебя придушить, — выдохнула она, пронзительно глядя мне в глаза.

— А мне тебя трахнуть, — я схватил ее и впился в губки своими. — Скажи «да»! Давай прямо здесь?

— Нет! Потерпишь, — сказала она, отдышавшись и заметно обмякнув в моих объятиях. — И вообще, может я дам тебе только после того, как ты расскажешь все-все о своих странных целях в покоях ее светлости.

Эта угроза мне крайне не понравилась. Мы пошли дальше, на спуски с холма быстрее переставляя ноги, чтобы нагнать Агату и Радигора. Впереди слева уже виднелся причал, и там вроде не дежурил никто из пиратов.

— Не вижу «Вариджиу», — заметила Латея, вглядываясь в море. — Нет когга. Что-то мне это не нравится.

Я тоже смотрел на черные волны, но никаких признаков пиратского корабля не было видно, хотя яркая луна хорошо освещала море. У причала стояла лишь одна шлюпка. И никого, только мерный плеск волн и редкий писк летучих мышей, иногда пролетавших над головами. Еще шагов через сто Агашимая остановилась и прошипела:

— Я пойду первой и посмотрю, что там. Нам с Радигором не нравится этот странный покой.

— Мы пойдем вместе, — отвергла Латея.

— Пусть идет Агата. Она проскользнет бесшумно как тень, а мы подойдем с небольшой задержкой, — сказал я.

Так и вышло. Кеошерийка не стала дожидаться позволения Латеи, слишком уж много на себя бравшей; шагнула в сторону с тропы и словно растворилась в темноте. Я же расстегнул кафтан и извлек ПМ. На всякий случай.

Выждав минуты три, мы пошли к пиратской пристройке, закрывавшей вход в грот. Когда до приоткрытой двери оставалось шагов сто пятьдесят на тропе появилась Агата и сообщила:

— Там никого нет. Вернее, нет никого живых. Четыре трупа и все.

Грот встретил смрадным полумраком. Единственный источник света — масляная лампада, стоявшая на тумбочке в дальнем углу — едва разбавляла тьму крошечным огоньком. Трупы здесь могла разглядеть лишь кеошерийка. Не убирая пистолета, я извлек левой рукой мобильник и включил «Фонарик», пробежав пятном белого света по полу, огромному столу и стенам. Агата оказалась права: я тоже насчитал четыре трупа. Похоже, живых в пиратском логове не осталось. Неприятная хрень. Договоренности Латеи с Красной Рукой насчет товаров и тайного сотрудничества мне как бы по барабану, а вот узнать у местных головорезов, каким образом к ним попал синий Cricket, и, может быть, что выяснить об Ирине, очень хотелось. Но, видимо, в этот раз не судьба.

Подсвечивая мобильником, я забрался на табурет и разжег факел на стене. Радигор, убедившись, что в гроте кроме нас живых нет, убрал клинок и тоже занялся факелами, чтобы лучше осмотреть и понять произошедшее здесь.

— Их убили вчера утром или позавчера, — заключил наставник в вопросах жизни и смерти.

Хотя это стало ясно и без него: уже у входа в грот я почувствовал мерзкую трупную вонь.

— Убили узким кинжалом. Похоже баллоком. Но не без магии, — поделилась своими выводами Агата. — Одежда опалена и волосы подгорели — явно магия огня. Скорее всего, кто-то джахнул чем-то вроде не прокаченной «Ярости Огня» или не вкладывая силу. Наверное, намерено так, чтобы не случился пожар и не сгорели эльфийские ткани. Кто-то другой воспользовался замешательством пиратов и отправил их к богам баллоками. Наверное, этот был один и тот же человек — почерк ударов очень похож.

— Очень похоже, — согласился с ее выводами Радигор. — Ты очень проницательная. Хвалю, кеошерийка! Смотри, у этого связаны руки, — заметил он, ковырнув ногой пирата в разорванном в клочья камзоле. — Похоже его пытали. Много порезов и глубоких ран. Надрезано ухо.

— Если пытали, то что они хотели выведать еще? — задалась вопросом Латея. — Скорее всего целью были леадорские товары. Но они все вроде как находились здесь. Значит, напавших интересовало что-то еще, — размышляла она, обходя вокруг длинного стола и с отвращением глядя на тарелки с пропавшей едой, то поглядывая на мертвецов. — Странно, что на Красную Руку кто-то отважился напасть. Тьфу! Как же мерзко здесь! — признала она. — Пойду на воздух. Посмотрите, может найдете что-то интересное.

Я вышел за ней, хотя Агашимая и Радигор задержались еще минут на пять, в поисках «чего-нибудь интересного». За это время мы успели вернуться до причала и бегло его осмотреть. Ближе к краю обнаружились бурые пятна, похожие на кровь, однако ни раненого, ни убитого нигде не было видно. Возможно, он упал в море и его куда-то отнесло волнами.

— Может стоит этим заняться Светлейшему Надзору? — предложил Радигор, нагоняя нас.

— Да. И опросить патрульный корабль. Может кто из команды видел, когда отходил от берега «Вариджиу», — сказала Латея. — Очень интересно, что с рогатым. А что, если он пожертвовал своими людьми, чтобы обмануть нас? Допустим, выбрал четверых неугодных и убил их, разыграв нападение. Как-то не верится, что кто-то из Вятича осмелился ограбить гнездо Красной Руки — ведь товаров там было небогато. Не стоят бочки с вином, ткань и одежда таких рисков и возможных последствий.

— Ну, последствия от Красной Руки опасны в море, а на берегу они силой не больше крупных местных банд. Вполне могли осмелиться эльфы, — предположил телохранитель Латеи. — После того, как Наругу Хуммай посмел напасть на их судно, дети Леадора явно проклинают его последними словами и думают об отмщении.

— Пожалуй, да, — согласилась она. — Это не в наших интересах, если они всерьез столкнуться лбами. Ведь ясно же, силы не на стороне Красной Руки. Идиоты! Зачем они вообще трогали леадорцев⁈ Хотя, чертовы эльфы могут не знать, о нападении рогатого на их корабли. Исчезло судно, а там пойти разбери, куда оно делось: то ли шторм, то ли морской дракон или рифы.

— Морской дракон сюда не заплывает, — отверг Радигор. — На северо-западе они бесчинствуют.

— Ты где сегодня ночь проводишь? — Латея, отходя от причала, перевела разговор в другое русло.

— Хотим с Агашимаей еще погулять по городу. Любим мы ночь, — отозвался ее телохранитель. — Разумеется, если ты не против, — сказав это, он показал белые в лунном свете зубы — прямо не улыбка, а оскал. — И в таверну еще завернем, малость выпьем.

Мне подумалось, что рядом с Агатой да в ночи Радигор похож на матерого пса. С кеошерийкой в паре они смотрелись точно фрагмент мрачноватого гротеска.

— А мы пойдем во дворец? — негромко спросил я, кладя ладонь на талию Латее.

— Ну если ты не передумал со спальней княгини, — усмехнулась она.

Разве я мог передумать, когда решение вопроса со вторым кодом так близко. А ее угрозы мне представлялись надуманными. Еще с прежнего посещения дворца через тайный ход, я знал, что Латея любит брать на слабо.

Мы направились в сторону порта, обходя доки немного левее по уже известной тропе. Агата и Радигор шли впереди, все больше отрываясь от нас. Я же достал из рюкзака маленькую колонку JBL, которую сегодня забрал в «Око Наирлесс» — все равно Элиан не умела пока не научилась подключать ее к мобильнику — выбрал на Самсунге один из своих рок-сборников и включил почти на полную громкость. Первые аккорды Rainbow «Kill The King» разорвали ночную тьму. А Дио… он и вправду бог.

— Серж!.. — Латея остановилась, вслушиваюсь в композицию, становившуюся все более безумной. — Как можно так делать музыку?

— Немного особой магии, смартфон и эта штука, — я потряс колонкой перед ней. — Признавайся, нравится такая музыка?

— Да! — выдохнула она. — Очень сильная, сердце от нее так стучит! Никогда не слышала подобного. А знаешь… под твою музыку хочется кого-нибудь убить! — она рассмеялась, взмахивая в такт сжатыми кулачками. — Например, тебя!

— Сучка! — я прижал ее к себе, вспомнив, что название этой песни переводится как «Убить короля», и сказал: — А трахаться под нее разве не хочется?

— Хочется! Черт ты, снова искушаешь меня! — она тесно прижалась ко мне.

Глава 8 Скорее в спальню!

Я начал целовать Латею, стараясь одновременно справиться с застежкой ее кюлот.

— Все, хватит. Не хочу здесь, — отвергла она. — Идем во дворец или «Капитан Боррис».

— Тогда лучше во дворец, — решил я, памятуя о ее обещании, провести в спальню княгини. — Во дворце, где будем ночевать? Опять устроим беспорядок на кровати Радигора?

— Во дворце очень много комнат, уж что-то найдем, — она рассмеялась, позволяя ласкать свою грудь. — Только пойдем мимо Южных амбаров.

— Там скверное место, — заметил я, подавая ей руку, чтобы перебраться через кучу досок, перекрывших проход к дыре в заборе.

— Вот поэтому и хочу пройти там. Боишься, что ли? — доски заскрипели под ней, Латея спрыгнула на землю.

— Разве не ты говорила, что я очень смелый? Детка, я не боюсь, лишь тебя предостерегаю, — я протиснулся между выбитых штакетин и оглядел западную часть порта, темную и как обычно недружелюбную.

— А ты разве не понял: меня привлекают опасные места, — она пролезла следом за мной. — Там обосновалась какая-то мелкая банда. Днем их не видно, а ночами они стали наглеть, бывает даже, добираются до дворцового моста. Несколько раз грабили там людей. Мы с Радигором давали им урок хороших манер, но пора его повторить.

— Нет, проблем. Идем, — я в самом деле был не против ночного приключения, хотя оно отдаляло другое приключение, должное случиться на одной из дворцовых кроватей, где сплетутся в страсти наши тела. А еще мне хотелось испытать ПМ: интересно какое впечатление он произведет на местный бандитствующий люд. — А ты крутая! — рассмеялся я, наблюдая за Латей, помахивающей сжатым кулаком в такт Whole Lotta Love.

— Крутая? Что ты имеешь в виду? — она бросила взгляд на людей, возле костра, пылавшего на краю набережной — они повскакивали, пытаясь понять природу от доносившихся до них странных звуков, бывших на самом деле гитарными рифами Джимми Пейджа.

— Крутая, значит: дерзкая, смелая, уверенная. Готовая поставить раком весь мир, — я рассмеялся, и предвкушая следующий вопрос, сказал. — А что такое «поставить раком» покажу позже на твоем примере.

— Тогда да, я — крутая, — согласилась Латея. — Только меня бесят твои тайны. Почему ты все время недоговариваешь? Почему тебе так нравится переносить все вопросы на потом?

— Чтобы тебе было интереснее. Ты ж понимаешь, если выложить все сразу на тарелочке, то можно разом объесться и потом надолго потерять аппетит, — я подумал, что давно не проецировал на Латею «Улыбку Обольщения». Ведь этот спелл хорошо себя зарекомендовал. И если с Лейной вышел некоторый перебор, то с Латеей такого не случится. Она вообще не похожа на тех сентиментальных дам, которые склонны испытывать сердечные проблемы. А еще я подумал, что неплохо бы обзавестись акустической колонкой помощнее маленькой ДжиБиЭльки. Вот Marshall Tufton бы, но ее никак не протащишь ни по весу, ни по габаритам.

Пройдя мимо освещенной факелами площади перед «Капитаном Боррисом» и «Веселым Бьяном», где в это время было оживленно почти как днем, мы пошли вдоль крепостной стены и затем свернули на темную улочку к Дворцовому кварталу — она тянулась, изгибась мимо Южных амбаров. Хард-рок необычайно бодрил нас. Бодрила и вера в собственную крутизну, отчего-то мощно нахлынувшая в эту ночь. Я вполне отдавал себе отчет, что где-то впереди между черными стенами бревенчатых строений могут таиться нехорошие ребята. Они иногда совершают ночные вылазки ближе к порту, к площади Двух Богов или даже к Дворцовому кварталу, но их вотчина здесь. Здесь они чувствуют себя хозяевами настолько уверенно, что даже городская страже не рискует наведываться в эти места ночами. А музыка, достаточно громко разливавшаяся по тихой улочке, конечно бы привлекла их, могла бы подействовать точно красная тряпка на быка, мол, что за хрень⁈ Кто посмел здесь так борзеть⁈

— Имей ввиду, у них есть маг. Возможно два мага, — предупредила Латея, замедляя шаги.

Я почувствовал ее напряжение, похоже смелость крутой девочки тоже имеет границы.

— Дай потрогать, у тебя там уже мокренько, — я сунул ей руку между ножек.

И тут же заработал оплеуху.

— Сволочь! — прошипела она. — Я не боюсь!

— Это была шутка, — я прижал ее гибкое, трепетное тело к себе.

— Очень плохая шутка, — сердито сказала она, но на поцелуй ответила.

— Давай трахнемся здесь? — предложил я, раздразненный до предела ее близостью.

— Нет. У меня нет желания вдруг оказаться с голой задницей перед головорезами Князя, — она высвободилась из моих рук. — Сейчас лучше выключи свою музыку. Тут место такое, что могут появиться с любой стороны.

— Какого «князя»? — не понял я, выключая колонку. — Если вятического, так он вроде за морем в объятьях остроухих красавиц.

— Сволочь! Ну почему мне так хочется тебя все время задушить! — неожиданно вспыхнула Латея, ее цепкие пальцы схватились за ворот моего камзола: — Я когда-нибудь это сделаю! Нет здесь никакого князя! И никогда больше не будет! Есть только ее светлость — княгиня Славина!

— Детка, не горячись так, — я тихо отвел ее руку. — Ты сама сказала про князя и свою голую задницу. Я лишь хотел уточнить о ком речь.

— Ты придуряешься или вообще ничего не знаешь, что творится близ дворца? Черным Князем здесь называют своего главаря амбарная банда, — сердитым шепотом произнесла она.

— Да слышал что-то подобное, но как-то не запомнилось, — я прикурил, поскольку мы остановились. И захотелось еще немного подурачиться с ней. — А с чего ты взяла, что князя больше никогда не будет? Вот, например, я. Ведь я вполне могу приглянуться Ольге Васильевне. Кажется, с первой встречи я ей вполне понравился. Может повернуться так, что она поймет, кая я завидная пара и выйдет за меня замуж. Понимаешь? Тогда быть мне князем, — мне было трудно не засмеяться, но я справился, затянувшись густым табачным дымом.

Меня терзало любопытство, ревнует ли она меня к княгине. Ведь на все эти разговоры о спальне Славиной, Латея реагировала как-то не слишком весело. Я ожидал, что она снова вцепится в воротник, но вместо этого она со странной печальной усмешкой, хорошо заметной в свете луны, посмотрела на меня и сказала:

— Серж Орлов, теперь я понимаю, что твоя смелость происходит от глупости. И знаешь какое искушение?

— Снова меня душить, чтобы я в ответ прижал тебя к себе и начал целовать? Угадал? — я выпустил в сторону струйку дыма.

Впереди в темноте появились какие-то силуэты: три, четыре и еще…

— Нет. Искушение: утром отвести тебя в спальню ее светлости и позвать княгиню. А потом просто наблюдать за твоей печальной судьбой, — отозвалась она и повернулась на звук тихих шагов.

— Давай сюда, — позвал я, направляясь к лежавшей на боку телеги.

Там позиция казалась выгоднее. Пространство между забором и длинной амбарной стеной хорошо освещала луна, и можно было лучше разглядеть противников, которые должны скоро выйти из длинной тени стены. В добавок поломанная телега прикрывала бы нас справа. В левую руку я активировал «Магический щит», а в правой взвесил ПМ, предвкушая как удивятся сейчас лихие ребятки.

— Будешь пользоваться магией призыва? — полюбопытствовал я, снимая пистолет с предохранителя, и подумал: «Интересно, эта крутая девочка, сейчас не обосрется от грохота выстрелов? Предупредить ее или не стоит?». Если бы рядом стояла Элиан, я бы, конечно, предупредил, как это уже случалось с петардами, но с этой заносчивой и столь же влекущей сучкой мне не хотелось быть излишне обходительным. Иногда мне казалось, что мы соревнуемся, кто кого больнее уколет.

— Посмотрим, сколько их. Если много, призову волка, — отозвалась Латея, выхватывая меч. — А может все кончится болтовней.

— О, снова ты, белая дрянь⁈ — раздался хриплый и насмешливый голос от идущего в нашу сторону мужчины, одетого в длиннополый кафтан. — Где твой стрик? Променяла на молодой член?

— А кто-то там такой смелый? Не тот ли засранец, который трусливо прятался прошлый раз за срубом? — столь же насмешливо ответила Латея.

У ночных банд почти никогда не бывает стрелков. Отчасти потому, что цель этого лихого отребья не убить, а ограбить, запугать, потешиться, вкушая свое мнимое могущество. Отчасти еще и потому, что они никогда не нападают на сильного противника. Но мне подумалось, что если бы за ними в темноте сейчас стоял арбалетчик, то он мог бы легко сделать нам минус один. Кстати, и маги в строю таких банд — явление редкое. Хотя бы потому, что уважающий себя маг не будет мараться свзями с городскими налетчиками. Но Латея сказала, что маг у них есть. Поэтому я особо внимательно вглядывался в тьму, ожидая не появится ли там свечение, характерное при активации большинства спеллов. Вглядывался и готовился развернуть «щит» прикрывая себя и, если получится, свою безбашенную спутницу.

— Прошлый раз была просто веселая игра. Мы тоже повеселились над вашей глупостью, — тот, что в длиннополом кафтане сделал еще несколько шагов, выходя из тени, и остановился. — Хотите сделку? Вы преклоняете колени, возносите славу Черному Князю, и мы вас не трогаем. Наверное, даже не будем ковыряться в ваших кошельках.

Из темноты вышло еще четверо, став полукругом. И двое так и остались в темноте, отступив ближе к амбарной стене. Я оглянулся, опасаясь, что кто-нибудь пока незамеченный может обойти слева или сзади.

— Я не против сделок, но у нас чуть другие условия, — ответила Латея. — Вы складываете свои ржавые клинки, возносите славу княгине Славиной и клянетесь больше никогда не появляться ночью ни в этом районе, ни тем более близ дворца. И мы так же не будем рыться в ваших кошельках, если они вообще есть у такой нищенской швали.

— Белая дрянь, ты с ума выжила! Захватите ее живой! — крикнул тот, что длинном кафтане. — Дружка можете валить!

Четверо, стоявших возле него, ринулись к нам. Одновременно, я увидел свечение у амбарной стены — маг был там. Мой «щит» развернулся мгновенно с негромким хлопком, превращаясь в полупрозрачный светящийся эллипс, закрывая меня и частично Латею. Тут же я вскинул правую руку, ловя в прицел свечение у стены амбара. Черт! Два свечения! Второй маг стоял метров на семь правее!

Нажать на спусковой крючок я не успел: синяя вспышка в один миг разорвала тьму — по нам ударила «Глыба Льда». Ударила так, что я едва устоял на ногах. Да, «щит» помог, иначе бы мы сейчас лежали на земле в ледяной крошке, с серьезными ранами. Латея каким-то чудом успела отскочить к телеге. Ледяные сколки разлетелись в стороны, барабаня в стену соседнего сруба, отлетая на дорогу.

Удар второго мага всецело поглотил мой «щит», безбожно забирающий магическую энергию. И вот тогда я снова поймал в прицел ближнего мага и дожал спуск. Грохот выстрела отозвался звоном в ушах. Двое из набегавших замешкались, но двое других успели добежать до Латеи — послышался звон схлестнувшихся клинков. Рука с ПМом подрагивала, едва я поймал прицел темную фигуру второго мага, как нажал на спуск дважды. Тот лиходей, который прежде оскорбительно разговаривал с Латеей, заорал что-то, отскакивая к забору. Я снова нажал на спуск: «Бум! Бум!» — громко, жутко разорвали тьму выстрелы. Бежавший на меня, согнулся и осел.

Латея с клинком — красавица! Наверное, она так же хороша, как Агашимая, с той лишь разницей, что у коши баллоки, а не тонкий и легкий меч. Она легко справилась с первым противником, и второй упал к ее ногам едва сблизившись с ней на расстояние выпада.

— Это и все⁈ Эй! Черный засранец или как тебя там? — со смехом крикнула Латея, оглядывая лежавших на земле головорезов. — Нам скучно! Следующий раз приводи больше своих слабаков.

С минуту мы прислушивались, слышен был лишь легкий шорох ветра и стоны раненых.

— Это было здорово! — продолжила потешаться Латея, направляясь к Дворцовому кварталу. — Здорово, но, честно слово, слишком мало! Что так грохотало в твоей руке? Ну-ка покажи, это какая-то магическая вещь как смартфон? С нее же летели искры?

— Да, типа смартфона, — я тоже потешался над ее словами. — Вот, погляди, — я достал ПМ и вложил ей в ладонь. — Стреляет примерно, как… Как арбалет, только сильнее и с большим грохотом.

— Здесь же нет болтов. Как он может стрелять, — она взвесила пистолет в руке, повела им вправо-влево, потом направила на меня.

Вот же сумасшедшая сучка. Да, ствол на предохранителе, но делать так нельзя. На этот счет я ничего не сказал, но ответил на ее вопрос:

— Он стреляет не болтами, пулями. Потом покажу.

— Я хочу выстрелить, Серж. Покажи сейчас как, — не унималась она.

— Ладно, но куда? Просто стрелять в воздух неинтересно — будет грохот и все. Нужно найти подходящую цель, — я прикинул, что в магазине должно остаться еще три патрона. Патроны дефицит, но есть у меня к кому обратиться на Гае. А сейчас почему бы не потешить настырную девочку. И добавил: — Можно стрелять по бутылкам. Если пуля попадет, бутылка разлетится на куски.

— Что-то стеклянное, да? Идем, — она схватила меня за руку и потянула вперед.

Дворцовый квартал уже виднелся впереди. Здесь дома большей частью не бедные, каменные, поднимались в два-три этажа. И здесь же гораздо чаще ночами патрулировала городская стража.

— Вот, — Латея остановилась не доходя перекрестка и указала на стеклянный эльфийский светильник на углу дома. — Пойдет как цель?

— Да ты хулиганка, — рассмеялся я. — Пойдет.

Сняв с предохранителя, я передернул затвор. Затем стал позади Латеи и, вложив ей в ладонь ПМ, помог прицелиться.

— Теперь плавно жми на эту скобу, — я направил ее палец и в ту же секунду грохнул выстрел.

Латея взвизгнула от радости, однако красивая леадорская стекляшка осталась цела.

— Детка, ты промазала, — заметил я. — Так еще раз мушка должна быть в прорези, не ниже не выше…

На этот раз я объяснял ей дольше и подробнее.

— Дай я сама! — Латея нетерпеливо освободилась от моей опеки и прицелилась.

Вторая пуля ударила куда-то в крепление светильника, высекая искру. А вот третья… светильник разлетелся на мелкие кусочки. Выражая безмерную радость, Латея бросилась мне на шею.

— Серж, ты великолепен! — признала она, целуя меня в губы.

— Сучка, а ты божественна, особенно с мечом! Ты очень крутая девочка! Хочу тебя трахнуть, — я снова начал воевать с застежкой ее кюлот.

Наконец она поддалась. Рывком я потянул бархатистую ткань вниз, ладонь проникла между ее ножек, и пальцы очень быстро нашли там, где тепло и мокро.

— Сволочь! — простонала Латея, жарко целуя меня и позволяя погрузиться глубже.

— Говори: «Я хочу быть оттраханной!», — ввел два пальца в ее тесную пещерку. — Говори!

— Хочу быть оттраханной. Здесь! Сейчас же! — простонала она, помогая мне стянуть с нее кюлоты.

Я повернул ее лицом к стене, надавил на спину, заставляя прогнуться. Она вскрикнула от восторга и диких ощущений — головка нетерпеливого и крепкого воина вошла в нее. Мои ладони нашли ее груди, сдавили их, вызывая еще более сладостный стон. Я двинулся в мокрой пещерке неторопливо, сполна предаваясь сладостным ощущениям. Латея запрокинула голову, забрасывая назад серебрянные в луне волосы, завиляла бедрами, жаждая более жесткой игры моего члена. Я двинулся резче. Теперь она вскрикивала от каждого толчка, ее частое дыхание стало хриплым и жалобным. Колени ее подогнулись, а через пару минут она заорала и затряслась от оргазма, шлепая голой задницей о мой лобок.

— Тебе понравилось, детка? — я повернул ее лицо к себе, когда мы оба пришли в чувства.

— Хочу тебя задушить, — прошипела она, и принялась целовать мои губы. — Надеюсь, у Сержа Орлова еще есть силы на пару раз? Разумеется, не здесь, а на удобной кровати.

— Если эти губки, я — коснулся пальцем ее ротика, — хорошо постараются, то сил хватит на много раз.

— Какой же ты наглый, — она рассмеялась. — Посмотрим.

Этой ночью Латея не пыталась напугать меня стражами. Мы прошли той же тропой, через тайный ход добрались до дворцового сада, затем вошли через знакомую дверь. Когда мы прошли мимо комнат Радигора, я понял, что эта ночь сулит мне нечто новенькое. Может моя любовница решила познакомить меня со своими божественными покоями? Неужели ко мне такое невероятное доверие?

По мраморной лестнице мы поднялись на второй этаж. В пустом широком коридоре полумрак разбавляли дрожащие огни масляных светильников. Мы остановились у третьей двери слева, и Латея зазвенела ключами. Похоже, она в самом деле привела меня в свое милое гнездышко. Здесь было минимум три комнаты, просторных, обставленных дорогой мебелью.

— Здесь хоть можно нормально помыться, — сказала она, разжигая лампаду возле открытой книги на письменном столе. — Если хочешь, иди первый, — ее палец указал на приоткрытую дверь.

Все-таки эти чертовы умывальники на Флагруме — большой минус. Да, на Флагруме есть бани. Отличные бани: и славянские, и эльфийские с горячей водой, хорошим мылом и ароматными маслами, очень приятным массажем и менее скромными радостями. Но здесь нет нормального душа. В общем, я кое-как помылся, освободил место для Латеи. Потом ждал ее минут десять: полистал книгу — наивный роман о пиратах и оборотнях, осмотрел другую комнату — спальню, с большой, убранной бежевым покрывалом кроватью. Услышал шлепающие шаги Латеи и повернулся к ней. Она стояла передо мной в расстегнутом халатике, надетом на голое тело. Затем резко подняла руки и толкнула меня в грудь, роняя на кровать. Я не успел опомниться, как она оказалась сверху, потираясь мокрой киской о моего отвердевшего воина.

— Хочу эти губы… — сказал я, прикоснувшись пальцем к ее ротику.

Она лизнула мой палец. Кажется сейчас наши желания совпадали.

Чертов Флагрум. Впрочем, как и Гая. Я не высыпаюсь последние ночи. Я забыл уже, когда нормально спал последний раз. Вот и в это утро Латея разбудила меня, потрепав за нос. Да, кажется, она пыталась сначала разбудить поцелуем — не вышло.

— Шевелись, Серж Орлов! — она нависла надо мной, дразня голыми грудями, выпрыгнувшими из халата. — Или ты передумал знакомиться со спальней княгини?

— Хочешь, чтобы я тебе сейчас засадил? — я схватил ее, прижимая к себе.

Она молчала, дико глядя на меня. Смысл слова «засадил» Латея поняла сразу, но, видно по глазам, отважная девочка сражалась изо всех сил с противоречивыми желаниями.

— Нам надо поспешить, — наконец произнесла она. — Вставай скорее.

Пришлось подчиниться. Встав с кровати, я быстрым шагом направился к умывальнику, и через пять минут стоял одетый, готовый ворваться в спальню ее светлости, отфоткать там все стены и поток, закрывая вопрос со второй частью кода.

— Идем, — повелела Латея. — Здесь рядом. И не вздумай заговорить с кем-то по пути, если встретится кто-нибудь.

Мы вышли из ее покоев. Свернули за угол, потом еще раз, направляясь по широкому коридору, стены которого казались золотистыми от яшмы, обрамленной розовым мрамором. Между полуколонн покой стерегли изящные мраморные статуи. На фоне этого великолепия княжеский дом в Китеже казался жалкой лачугой.

— Сюда, — сказала Латея, направляя меня к высокой приоткрытой двери.

Я остановился, поглядывая на двух воинов княжеской дружины, замерших возле арки и сурово смотревших на меня.

— Что, передумал? — с насмешкой спросила она.

— Нет, — я решительно толкнул створку двери и вошел.

— У тебя пять минут, — сказала она, остановившись в дверном проеме. — Не вздумай отсюда уйти сам. И не забудь, что ты мне должен смартфон и это… пистолет.

— Эй, детка, на пистолет мы не договаривались! — честно говоря, я охренел от такого поворота.

— Да, смартфон и пистолет! — сказала она, указывая пальцем то ли на рукоять ПМа, торчавшую из-под кафтана, то ли на меня самого. Затем закрыла дверь.

Нет, эта девочка борзая до предела. Разумеется, я не собираюсь отдавать ей ПМ. Но прогулка на Гаю ей обеспечена, и уверен такая прогулка более чем компенсирует ее безумные запросы. Хотя… можно дополнительно порадовать ее, купив у Карима травматик. Все равно к нему придется обращаться за патронами. Достав Самсунг, я отодвинул в сторону все неважные в данный момент мысли. Огляделся…

Эта комната явно не была спальней: справа висело огромное зеркало в золоченой оправе, возле него длинная бежевая тумбочка с позолоченными вензелями, на другом простенке огромная картина на шелке в леадорской манере, еще высокий шкаф так же с позолоченными вензелями. Дальше еще одна приоткрытая дверь. Я направился туда. Толкнул правую створку и вошел. А вот здесь располагалась спальня, не слишком просторная, обставленная со вкусом, с огромной кроватью под темно-зеленым золотом балдахином, мебелью из темной древесины нунгарского ореха, красивыми пейзажами на стенах, но здесь не было ничего похожего на древне-аштумски декоративные плитки. Мой взгляд метался то по потолку, то по стенам и фризу, падал на пол, но я не видел ничего указывающего на принадлежность к культуре древних аштумов. Я выматерился, и начал просто тупо фотографировать стены пол и потолок. Затем подбежал к другой двери, распахнул — там располагался умывальник и тумбочка с зеркалом, и больше ничего так необходимого мне.

— Вот это пиз*ец! — в сердцах произнес я, достал пачку «Парламент» и закурил.

Затем почувствовал на себе чей-то взгляд, повернул голову и увидел ее светлость княгиню Славину.

Глава 9 В гостях у княгини

— Вижу, у меня гости, — негромко произнесла она, в ее зеленых глазах мелькнуло что-то хищное. Этот опасный блеск в зрачках совсем не вязался с миловидным лицом Ольги Васильевны. Нечто подобное я видел иногда в глазах Агашимаи, но у коши помимо опасного взгляда из пальцев высовывались острые и очень опасные коготки. — Гости, которых я не ждала и не звала, — продолжила Славина. — Да еще с самого утра, в то время, когда я никого не принимаю! Кажется… вы тот самый Орлов?

Шурша длинным платьем, она подошла к окну, резко отдернула штору, впуская в спальню больше света.

— Серж Орлов, — кивнул я. Сам факт, что она даже не сразу вспомнила меня, шевельнул мрачные мысли. Дурак!.. Ведь Латея предупреждала, такая встреча не сулит ничего хорошего! Латея сказала, что придет через 5 минут. Наверное, уже прошло больше. Может, она появится сейчас и как-то сумеет объясниться с княгиней? А если она сама позвала Славину? Только зачем? Какой в этом выгода лично для нее?

— Богдан, зайди-ка сюда! — громко позвала она, повернувшись к двери. Ее голос звенел как тревожный колокольчик.

— Ваша светлость, одну минутку. Я сейчас все объясню! — начал было я, при этом понимая, что я ничего толком не могу объяснить. — Вы не беспокойтесь…

— Я не беспокоюсь! А вы лучше замолчите! — прервала меня Славина.

Я заткнулся, так и не сумев собраться мыслями и высказать что-то существенное, кроме этого пустого лепета. Дурак, и еще раз дурак! На подобную ситуацию у меня не имелось никакой заготовки. Что я скажу? Будто ищу аштумские декоративные плитки? Совершенно глупое объяснение! Для Славиной оно похоже на бред сумасшедшего.

— И насчет объяснений: разумеется, вы все объясните. За этим дело не станет, — сердито пообещала княгиня. Оторвав от меня взгляд, она повернулась, к вошедшему мужчине: рослому, широкоплечему, сурового лицом.

— Богдан, отведи его вниз, — распорядилась она. — Там, где держали Зорана место свободно?

— Да, ваша светлость, — Богдан решительно шагнул ко мне, его твердые пальцы сдавили плечо точно стальные.

— Я только хотел поговорить с вами, ваша светлость! Позвольте несколько слов! — засопротивлялся я, надеясь выиграть немного времени, продержаться здесь до прихода Латеи. Но чутье подсказывало, что не будет никакой Латеи. Неясно отчего возникала неприятная уверенность: эта сука попросту сдала меня княгине! С самого начала она и собиралась поступить именно так! Иначе как объяснить, почему так все странно сложилось? Почему Ольга почти не удивилась, увидев меня? С чего вдруг сразу появился этот Богдан, будто дожидавшийся у двери, пока его кликнет Славина?

— С вами вместо меня поговорят люди Волибора, — сдвинув брови, отозвалась княгиня. — А потом, может быть, я.

— Но, ваша светилось, все несколько слов. Я вам все объясню! — мелькнула мысль, прямо сейчас перенестись на Гаю. Только что это даст? Все равно потом я вернусь в именно в это место и в тот самый момент, в котором Богдан железной хваткой сжимает мое плечо.

— Иди давай, — он грубо толкнул меня.

Славина бросила теперь уже безразличный взгляд в мою сторону и вернулась к окну.

В коридоре к нам присоединилось двое из дружины. Молча и тяжело мы спускались по лестнице. Ненадолго задержались у начала подземного яруса — там Богдан недолго переговорил с кем-то. Разговора я не слышал, но после зазвенел метал, и к нам примкнул еще кто-то в серой, несвежей робе. Лязгнули железные двери, за ними мы свернули в узкий проход, выложенный блоками серого камня. Его освещало два факела, мерцавших у дальнего простенка. Здесь пахло металлом, сыростью и мочой. Справа темнело два прямоугольника — двери, оббитые ржавым железом. Человек в робе, неприятно зыркнув покрасневшими глазками, отомкнул одну их них. Меня грубо втолкнули в полутемное помещение — неровный свет факела сюда проникал через массивную решетку. Тюремная камера — а это, конечно, она — показалась даже просторной, возможно потому, что она была практически пустой. Лишь охапка соломы в дальнем углу, слава богам, сухой и относительно свежей. Чуть позже, оглядевшись, я заметил маленький столик, табурет и то, что меня особо не порадовало: свисавшие с потолка цепи со скобами для рук и ног. В стену справа тоже были вмонтированы стальные крепления. Там, как мне показалось, на серой каменной кладке темнели бурые потеки… Что это, если не следы крови какого-то несчастного? Все шло к тому, что несчетным скоро стану я.

— Всю одежду долой, кроме штанов — нам твой хер не интересен, — распорядился мрачный человек в робе. — Обувь тоже снимай.

Кошелек, кобура с ПМом, мобильник — все это он передал Богдану, стоявшему возле двери вместе с моим рюкзаком. «Хотя бы мобильник оставили с акустической колонкой», — мысленно пошутил я, но шутка в моем положении вовсе не походила на шутку. Тем более шутка про мобильник, ведь на нем снимки карты расположения гробницы Арха Наргула. Бля, дурак! Ну почему я не сохранил копии файлов хотя бы на компьютере! Кто знает, что теперь случится со смартфоном!

— Ремень тоже снимай, — мрачный человек ткнул в пряжку ремня, придерживающего мои штаны.

— Передайте ее светлости: мне очень важно с ней поговорить! Дело касается ее безопасности! — слегка приврал я. Кое-как в голове начал складываться план в какую сторону гнуть. Буду говорить, мол имею сведения, будто Сыны Велеса вынашивают какой-то заговор. Да, это выдумка, но выдумка лишь наполовину. Ведь если они охотились за картой из сейфа «Око Наирлесс», то им бы по любому пришлось бы искать способ проникнуть в спальню княгини. Чем не заговор? Заодно можно указать на леадорцев во главе с Алиэлном Воулоном Тиролом. Только все это вряд ли мне поможет. Но говорить что-то надо. Как увещала Латея, люди Демида Волибора умеют развязывать языки. Вот поэтому, мне позарез нужна какая-то логичная версия моего появления в спальне княгини. А княгиня, кстати, оказалась еще той сукой: такая красивая, милая с видом, и такая дрянь в душе. Ведь могла бы хотя бы выслушать!

— Вы слышите! Мне нужно поговорить с княгиней! — снова встрепенулся я. — Вам потом хуже будет, если не донесете!

— Пасть примкни! — прохрипел в ответ мрачный тюремщик, резко ударил меня в живот.

Я согнулся, крякнув вовсе не от удовольствия, а он обшмонал зачем-то низ моих штанов, схватив меня за волосы, задрал голову и посмотрел в мои глаза своими, красными от выпивки. Затем вышел из камеры. На душе отлегло — не стали надевать оковы.

Дверь закрылась с жутким скрежетом. Из коридора еще доносились удаляющиеся шаги и звучный голос Богдана, но говорил он не обо мне, а нес какую-то хрень о кронградский купцах. Когда захлопнулась с лязгом железная створка наверху, настала мертвая тишина. Именно мертвая. Такая, наверное, висит всей темной тяжестью в подземных склепах. Ощущение жуткое до глубокого озноба. Отгоняя эту темную тишину, я начал расхаживать по камере, тупо как маятник от стены к стене. Расхаживать и думать, чем все это может для меня закончиться и как отсюда выбраться.

Конечно, я мог прямо сейчас перенестись в московскую квартиру, только эта временная радость не отменяет тяжести моего положения. Но, разберемся подробнее, что я могу… Балов в «Активе» много — хватил на множество ходок и я в состоянии перенести сюда кучу некрупных вещей. Могу перенести мелкий инструмент, с помощью которого попробую вскрыть дверь. Хотя это вряд ли — остановившись, я оценил ржавое, но толстое железо креплений. Нет, такое только болгаркой. Можно попробовать ножовочным полотном по металлу, только к самим креплениям хрен подлезешь и пилить придется не один день. Что я еще могу перенести сюда полезного? Ну жратвы, если будут проблемы с питанием, еще один мобильник, чтоб слишком не скучать. При необходимости могу перетянуть даже травматический или газовый пистолет — их можно купить у Керима. Только что это даст? Даже если я выберусь из камеры, то очень сомнительно, что смогу вырваться из тюрьмы. Нужно как-то все это решать по-хорошему, без выноса двери и стрельбы. Может как-то, подарочками с Гаи завоевать расположение тюремщиков и даже людей из Светлейшего Надзора? Только что им не дари, против Славиной никто не пойдет. Все упирается в нее. Хоть она оказалась редкостной дрянью, нужно как-то выйти на разговор с ней. Если состоится общение, тогда можно и подарочки с Гаи, и как-то ее убедить в чистоте моих намерений. Возникла даже совсем шальная мысль: переместить Славину «как субъект» в московскую квартиру, показать этой суке другой мир, от которого у ее светлости случиться великое охренение вместе с душевным оргазмом, и тогда она точно посмотрит на меня другими глазами. Однако для этого нужно сначала выйти на разговор с этой неожиданно недоброй чертовкой. При чем так, чтобы оказаться с ней наедине. Только как? Очень сомнительно, что Славина пожелает говорить со мной с глазу на глаз. Еще есть Латея… имелась незначительная надежда, что она не замешана в моем пленении, и позже как-то похлопочет обо мне. Возможно, навестит меня здесь.

Устав расхаживать по камере, я опустился на ворох соломы. Еще долго беспокойные мысли вертелись в голове, потом я неожиданно уснул. Так бывает, когда нервное напряжение выгорает и тебя рубит в сон за какие-то секунды. Не знаю, сколько прошло времени. Ночь, проведенная с Латеей, вытянулаиз меня много сил, теперь я вполне мог проспать до вечера и даже более того. Когда я проснулся, то не сразу понял, где нахожусь. Правда толстые прутья решетки над дверью, через который проникал красноватый свет факела, быстро вернули меня в реальность. Очень скверную реальность. Подумалось, что Элиан и Агата, наверняка обеспокоены. Если от меня долго не будет вестей, то Агата наверняка начнет искать встречи с Радигором и самой Латеей. Только вряд ли кеошерийка сможет добиться чего-либо, если меня заточили по приказу самой княгини.

Я сгреб солому, чтобы стало немного мягче — от каменного пола болела задница и бок. В этот момент послышались шаркающие шаги, затем лязгнул засов и дверь со скрипом открылась. Коренастый тюремщик поставил прямо на пол кружку с водой, положил на нее крупный ломоть хлеба.

— Эй, друг, — я встал, обращаясь к нему, — как бы мне передать весточку ее светлости?

Он глянул на меня как на умалишенного, ничего не сказал и вышел, лязгнул засов.

К огромному удивлению на куске хлеба я обнаружил ломтик сыра. Ну вот, хоть не просто хлеб да вода. Такая мелочь отчего-то мне подняла настроение, хотя никаких проблем с едой и питьем для меня не было: достаточно переместиться на кухню московской квартиры и открыть холодильник. А жрать, кстати, уже хотелось и даже очень. Я поставил кружку вместе с тюремной едой на столик, криво стоявший в углу, вернулся к горке соломы, и устроившись на ней, закрыл один глаз, сжал кулак.

' Личное-Инфо

Объект-Инфо

Особые возможности

Задания

Разное*'

Прежде чем проверить личные статы, проверил «Особые Возможности» — там ничего не изменилось и тогда жмякнул «Задания»:

Вятич:

«Добиться поцелуя от княгини Ольги Васильевны Славиной»

«Зачать ребенка с Латеей или княгиней Ольгой Васильевной Славиной»(гарантирован большой прирост баллов в «Нераспределенном активе»)

«Зачать ребенка с Элиан Олли Уэсси»(гарантирован большой прирост баллов в «Нераспределенном активе»)

«Исполнить три желания Элиан Олли Уэсси»

«Найти способ выбраться из заточения»

«Обсудить с Элиан свои интимные отношения с Латеей»

Москва:

« Продавать эльфийские и славвратские золотые монеты любого достоинства на Га е» (постоянное задание; за каждую проданную монету получаете 5 единиц в «Нераспределенный актив»).

Бля, ну пиз*ец! Система умеет сделать так, что челюсть падает на пол. Ну, во-первых, «Найти способ выбраться из заточения»… Эй, вы там, наверху! Я сам допер, что мне здесь не надо находиться! Странно, да? А во-вторых, «Обсудить с Элиан свои интимные отношения с Латеей»… вы хотите, чтобы я сам своим же языком спалил эльфийке, чем мы занимаемся с Латеей ночами⁈ Нет, эльфийка — барышня крайне неглупая, она сама догадывается. Но вы хотите, чтобы я лично ей об этом сказал? Это что за такой интересный идиотизм⁈ Особо интересно, сколько мне за это упадет в «Актив»? Пять единиц? Десять? Во сколько Система оценивает звонкую пощечину от Элиан, или быть может огненный спелл, от которого обгорит моя шкурка?

Однако, во всем этом, я нашел то, что меня настраивала на оптимистичную волну: Система не собиралась меня хоронить. Ведь задания на перспективу покойникам не даются.

Я вернулся на страницу и жмякнул «Личное-Инфо».

' Уровень Здоровья 127

Физическая Сила 120

Сила Магии 62

Ловкость и Реакция 150

Выносливость 106

Ментальный Уровень 161

Магическая Энергия 112

Обаяние и Шарм 135

Боевые техники 4

Магические техники 8

Нераспределенный актив 122

Вернуться'

Актив, как и ожидалось после значительных затрат на путешествие с Элиан немного подрос, но теперь в свете новых возможностей и новых хреновых обстоятельств 122 единицы — это очень мало. Нужно выполнить еще какой-то квест. Самый соблазнительный на данную минуту, конечно, «Найти способ выбраться из заточения». Система, а скажи как? Кинь подсказочку, не жмись.

Ладно, что там с «Особыми возможностями». Я вернулся на первую страницу меню, но, прежде чем жмякнуть выбранную строку, представил и улыбнулся: открываю, а там «Возможность проходить через стены» или «100% доверие княгини к сказанным вами словам». Но реальность оказалась такой:

«Перемещение на Гаю» — цена 5 очков из «Нераспределенного актива».

«Задержка на Гае» — « Выберете нужно время:…» цена зависит от длительности пребывания на Гае.

«Перемещение субъекта на Гаю» — цена 30 очков из «Нераспределенного актива». Допустимые параметры: общая масса субъекта не более 75 килограмм; одежда на теле — слой не толще 3 см; металлические предметы общим весом не более 100 грамм; возвращение субъекта на Флагрум синхронизировано с вашим возвращением — параметры при возвращении единичные. Нажмите, чтобы указать выбранный субъект.

«Улучшение параметров перемещаемого субъекта» — цена 50 очков из «Нераспределенного актива». Одежда на теле + 7 см к слою; металлические предметы + 300 грамм; общая масса субъекта + 35 килограмм.

«Досрочное возвращение на Флагрум» — цена 5 очков из «Нераспределенного актива».

«Новая возможность» — нет доступа.

Ага, появилась новая «особая возможность», но увы малоинтересная: мне не сложно побыть на Гае какое-то дополнительное время без затрат из драгоценного «Актива». Для себя я решил, что буду стараться делать так, чтобы в «Активе» всегда имелось не менее 50, а лучше 100 единиц. На всякий пожарный случай.

Я жмякнул «Перемещение на Гаю» и в тот же миг оказался на кухне. Не покидая меню, сразу продлил пребывание на час. Зачем больше, несчастному залеченному сейчас нужно только пожрать. Может еще выпить рюмку вискаря — это как лекарство от нервного расстройства. Хотя нет, бухать я не стану — мне нужен трезвый ум. Поставив на плиту кастрюльку с водой, достал из морозилки пельмени, отсчитал 15 штук, остальные убрал на место. Нет сомнений, я единственный заключенный, который ест на ужин пельмени. По крайней мере единственный на Флагруме.

Пока вода закипала, я взял бинокль, который мне подарил Леха Шульгин, и подошел к окну. Стал так, чтобы меня почти всего скрывала штора. Придирчиво осмотрел двор, детскую площадку и подворотню. Интересовало, нет ли кого подозрительного. Самого Лесовского или Алана Башарова, разумеется, я увидеть не ожидал, но мало ли, может уже прислали кого-то понаблюдать за мой квартирой и подъездом. Вроде не было никого такого, чтобы зацепиться вниманием. Была мысль, после поедания пельменей прогуляться в «Эдисон», поскольку в «Атланте» ближайшие дни появляться рискованно. Продлить задержку на Гае еще на час, прогуляться, купить обещанный Латее мобильник, может наушники, повербанк, еще какие-нибудь ништяки. Только теперь совсем непонятно, как у меня сложатся отношения с Латеей. И будут ли они вообще. Как же все это странно: я вроде как сижу в заточении; и в то же время разгуливаю по своей квартире, жду, когда сварятся пельмени. Я вроде как бы любовник Латеи и все у нас хорошо, нас сильно влечет друг к другу; и в то же время она меня сдает Славиной, зная, что меня упекут в теремную камеру. Как такое может быть? Нет, мне определенно нужно поговорить с Латеей и с княгиней, если только такое возможно. Всеми силами я буду настаивать на этом. И, наверное, самое разумное в моем положении, просто сдаться ее светлости или Латее — без разницы. Рассказать им все как есть: о карте, явлении Алиэлна Тирола в покои Элиан, о первой и второй части кодов, которые где-то в спальне княгини и о самой гробнице великого аштумца. Именно так — это гораздо разумнее, чем пытаться выдумать иную историю. Даже если выдуманная история выйдет полностью логичной, ее проверят люди Волибора и мое положение только усугубиться. А чем, собственно, грозит открытие моих истинных намерений? Даже если Славина пожелает занять вопросом гробницы своих людей, то у них нет карты. Здесь она по любому будет вынуждена сотрудничать со мной. И потом княгиня и без того очень богата, вряд ли она уцепится за возможность добраться до сокровищ древних аштумов. Хотя легендарный свиток — «Дар Корхана» ее светлость заинтересует.

Я еще долго рассуждал на этот счет, с аппетитом поглощая пельмени. Затем, включил компьютер, проверил сообщения в ВКонтакте, надеясь, что Ирина все-таки ответила мне. Но нет. Открыл страницу в Яндекс Недвижимости и еще некоторое время полистал объявления, поискал квартиру по установленным прежде параметрам. Усмехнулся сам себе: «Дурак, ты же сидишь темнице сырой! О какой квартире можно сейчас думать⁈». Выключив компьютер, вернулся на кухню и сделал себе кофе.

Время пребывания на Гае близилось к концу. Что взять с собой? Решил пока с этим вопросом сильно не париться, ведь всегда могу вернуться сюда. Взял лишь пачку сигарет и зажигалку. Еще маленький фонарик: в камере слишком темно — свет не помешает.

Когда я докуривал сигарету, сидя на охапке соломы, послышались голоса, скрип двери и шаги на лестнице. Потом лязгнул засов и дверь мою камеру открылась. На пороге стояла ее светлость, одетая как-то слишком неожиданно для ее высочайшего положения. Облачена она была в невзрачное платьице, серое с синими вставками, запястья стягивали кожаные наручи. Ее светло-льняные волосы с легким блеском позолоты, были собраны сзади в хвост и перехвачены темно-коричневой лентой. А за поясом, охватывавшем тонкую талию, торчала длинная рукоять в черной оплетке. Поначалу показалось, что это рукоять меча, но, когда Славина вошла, я понял, что это кнут.

— Сюда поставьте, — строгим голосом сказала она тюремщику, кивнув на стол. — Наденьте ему на руки оковы. Руки повыше.

Тот занес небольшой ящик, подошел ко мне и хрипло сказал:

— Сюда становись, сученок! Шевелись!

Такого поворота я точно не ожидал. Пока тюремщик стягивал мои запястья железными браслетами, я поглядывал на Славину и сравнивал с той милейшей красавицей, которую впервые увидел на княжеском приеме. Теперь мне казалось, что это совсем разные женщины.

Тюремщик подтянул цепи, так что мои руки оказались высоко над головой, и с поклоном удалился. Дверь с жутким скрежетом закрылась.

Вот я и дождался, о чем недавно мечтал: я остался с ее светлостью наедине. Спасибо, Система! Или не спасибо? Плеть, то зачем?

Глава 10 Княжеское правосудие

— О чем ты хотел со мной поговорить? — Славина пристально о опасно смотрела мне в глаза.

— Хотел объяснить причину, почему я оказался в вашей спальне, — здесь у меня снова возникли сомнения: ее ли спальня это была? Может Латея завела меня в какую-то другую? Иначе почему ни на потолке, ни стенах не находилось древне-аштумских плиток? И мелькнула совсем хреновая мысль: «А может в спальне сделали ремонт и эти плитки удалили как ненужный храм или отдали кому-то? Например, пронырливым леадорцам… Бля, только не это! Всем мои потуги пойдут прахом!»

— Сначала объясни мне, как ты попал во дворец. Кто тебя пропустил? Через какие ворота зашел? — она подошла к столу, зазвенел металлический инструмент в ящике.

Звук, я вам скажу, неприятный. Невольно вспомнились мрачные рассказы об инквизиции. Только я же не ведьма! И что мне ответить? Сказать, что провела Латея тайной дорожкой? А вдруг Латея не сдавала меня, и появление княгини с Богданом — просто хреновое стечение обстоятельств. Вернее, такова игра Системы, где рушатся все вероятности. Появление Лесовского в бутике «Харисон» тоже с большим натягом можно назвать «случайностью». И еще странно, что допрос производит сама княгиня. Это даже очень нелепо, при наличии такой службы, как Светлейший Надзор. Может она сама там на полставки загонят людям иголки под ногти? Шутка снова не удалась — мне было не смешною, особенно после того, как она выбрала один из инструментов общения.

— Я тебе задала вопрос! — Славина резко повернулась ко мне, держа в левой руке вещицу похожую на щипцы. — Тебе помочь ответить?

Неожиданно, она бросила зловещие щипцы и вытащила из-за пояса кнут.

— Ваша светлость, я не входил в ворота. Перелез через стену, здесь со стороны реки, — я кивнул, указывая подбородком на простенок слева, допуская, что где-то за ним дворцовый сад граничил с притоком Вятки.

Она с усмешкой смотрела на меня, поигрывая сложенным кнутом, скрипя кожаной оплеткой, мяла рукоять. Ее взгляд словно говорил: «Ну-ну, считаешь меня за дурочку?».

— Я же не настолько глуп, чтобы сунуться в ворота. Меня там без письменного разрешения не пропустят. Поэтому, увы, пришлось воспользоваться таким неприличным способом. Заранее приготовил веревку с крюком, — продолжил врать я, выдумывая подробности, чтобы ложь выглядела хотя бы отчасти правдоподобно. — Поднялся, высунулся немного, подождал, пока стражи отвернуться. Перемахнул в сад и скорее в кусты.

Удар кнута не слишком сильный, но весьма болезненный обжег меня от груди до живота. Зазвенели державшие меня цепи. Я невольно сжался, отчего штаны начали тихонько сползать — они плохо держались без ремня.

— Стражи не заметили, да? — она прищурилась, глядя как я стиснул зубы от боли. И этот взгляд мне показался очень знакомым. Светло-зеленые глаза очень красивые и столь же опасные, пронзали меня из-под длинных ресниц. — А еще я могу бить так! — сказала она и щелкнула кнутом так, что со стены посыпалась пыль. — И так! — она ударила с разворота, слава богам, стену. Если бы плеть хлестнула сейчас меня, то точно разорвала бы мышцы до кости. — Теперь, Серж Орлов, у тебя появилось желание говорить правду?

— Ваша светлость, позвольте я объясню, зачем я пробрался в вашу спальню? Когда вы узнаете всю правду, думаю отпадет необходимость выбивать ее из меня кнутом, — произнес я, в то время как штаны спадали с меня. Предстать перед княгиней раздетым мне не казалось забавным.

— Кто тебя сюда провел? Латея? — она уперла мне в горло рукоять кнута и сейчас стояла так близко, что я уловил ее запах и понял, что мне не давало покоя с того момента, как Богдан увел меня из спальни. Именно этот запах — аромат туалетной воды Angel Nova. Латея… в голове мысли завертелись безумным хороводом. Что она… княгиня сейчас требует, чтобы я спалил участие моей любовницы. Латея… Кто, она черт возьми⁈ Этот превосходный аромат Angel Nova… Есть только два вероятных объяснения, почему от них двоих пахнет Angel Nova: либо и княгиня, и Латея настолько близки, что могут себе позволить пользоваться одним и тем же флаконом, либо… дальше я не успел оформить мысль в слова: штаны предательски сползли с меня.

— Латея очень красивая девушка, — произнес я, глядя в зеленые и глубокие глаза Ольги Васильевны. — Но вы, ваша светлость, божественны. Клянусь, вы редкая красавица! Как жаль, что наша вторая встреча происходит не слишком приятным образом.

— Ты мне не ответил, — она отступила на шаг, ее взгляд остановился на моих оттопыренных по некоторым причинам трусах. — Вижу лишь в твоих последних словах все-таки есть истина.

Она коснулась рукоятью кнута места, которое и вовсе одеревенело от этого касания.

— Тебе нравится боль? Да, Серж Орлов? — кончиком рукояти кнута Славина оттянула резинку трусов и медленно стянула их. — Я могу подарить тебе много боли. Хочешь?

Она обвила плетью мой член и, глядя мне в глаза, затянула эту петлю:

— Так хочешь?

— Нет!.. — простонал я, звеня цепями и очередной раз осознавая, что я точно не мазохист.

— Говори, тебя провела Латея? — ее правая рука дернулась, деля мне еще больнее.

— Ваша светлость, позвольте увидеться с Латеей! Хоть на пару минут! — взмолился я, едва не заскрипев зубами. — Клянусь перед всеми богами, после скажу всю правду! Всю без остатка! Отвечу на любой ваш вопрос!

— Вот как? Тебе милее общаться с ней, чем со мной⁈ — она ослабила петлю. — Чертов Серж Орлов, ты решил меня вовсе разозлить⁈

— Нет, ваша светлость. Я хочу задать ей лишь два вопроса, и потом можете делать со мной, что пожелаете, — произнес я, чувствуя отступающую боль в очень важном органе, который торчал все так же решительно и боевито. «Злобная сучка! Как бы я хотел тебе засадить!», — мысленно произнес я, глядя на Славину. Эта дрянь в самом деле раздразнила меня, и… Да, она была прекрасна! Мысли в голове смешались в такой дикий коктейль: в нем был и страх с острыми скребущими коготками; и сладость от близости этой невероятной сучки; и горечь, что все так хреново повернулось; и едкая злость на собственное легкомыслие. Что поделаешь, я становлюсь дураком, когда красивая женщина рядом. Верна поговорка: хрен стоит — голова не работает.

Княгиня долго не отвечала. С насмешкой глядя на меня, подошла вплотную, так что ее юбка легко и приятно коснулась вздувшейся от желания головки моего воина. Придвинулась ближе и дыша мне в лицо сказала:

— Может ты сам еще не понимаешь, чего на самом деле хочешь? Я позову Латею. Времени с ней будет не более пяти минут. И после этого, если только не услышу от тебя совершенно честные ответы на мои вопросы, ты представить не может, что тебя будет ждать!

— Хранят вас боги, ваша светлость! Позвольте поцеловать вашу руку? — я позволил себе улыбнуться. Если она в самом деле позовет Латею, то… В общем, у меня имелся шикарный план.

Ольга Васильевна будто небрежно поднесла левую ладонь к моему лицу, и я с желанием припал к ней губами.

— Позвольте спросить, отчего не носите подаренное мной кольцо? — полюбопытствовал я, ощущая, как растворяются все недавние остатки сомнения. — Если оно вам не мило, я могу подарить другое. Поверьте, ради такой женщины как вы, я готов на все.

— Даже умереть? — она положила кнут на столик и повернулась ко мне, ожидая ответа.

— Даже умереть, — сказала я, хотя в этом был не слишком уверен. Вернее, слишком не уверен.

Она вышла, закрыв двери и не ответив на вопрос о кольце.

Руки затекли. Стоять в такой позе долго, когда ты практически подвешен к потолку, удовольствие не из приятных. Я переминался ноги на ногу, подергивал руками, совершенно голый, изнемогая и снова начиная думать о скверном. Жуткий дискомфорт затмил жгучую боль от удара кнутом — в том месте кожа вздулась пунцовой полоской. Система смилуйся! Я не заслужил такого. Эта мука станет еще более чудовищной, чем те, которым меня подвергал Маскуэль. А что, если меня оставят так до утра? Хотя я не знаю сколько сейчас времени. Может уже наступило утро следующего дня. Представляю тогда как сходит с ума Элиан! И Агата, наверняка, в огромном беспокойстве!

Только бы скорее пришла Латея! Придет ли она вообще? Словно в ответ на мои мысли, дальняя дверь заскрипела. Послышались быстрые шаги… Да! Быстрые женские шаги! Негромко кто-то о чем-то говорил за дверью в камеру, затем она открылась. И этот скрежет отозвался во мне приливом радости.

— Чертов Серж! Ведь я тебя предупреждала! — змеей прошипела Латея. — Ты думаешь, мне нужны эти неприятности⁈

— Детка, освободи мне руки, пожалуйста, — я загремел цепями.

— Да-а?.. Может тебе еще побег устроить? — она рассмеялась, поглядывая на моего повисшего воина. — А почему ты раздетый? Пытался таким образом заинтриговать ее светлость? Не вышло, да?

— Ты как-то несмешно шутишь. Давай, дорогая, руки освободи, и я тебе все расскажу. Клянусь, совершенно все. Жутко хочу курить. Еще сильнее прикоснуться к тебе, — в этот раз я соврал. При чем слишком. Я хотел прикоснуться к ней лишь с одной целью: задрать юбку и отходить ее по заднице кнутом, лежавшем на столике. То, что Латея сейчас не в кюлотах, а в юбке подтолкнуло меня к еще одной задумке.

— Имей в виду, потом оковы снова наденут, — Латея принялась выкручивать винты, соблазнительно касаясь меня грудью. — Очень тебе советую во всем признаться княгине. Только абсолютная искренность может спасти тебя. Кайся, Серж! Падай ей в ноженьки!

— Детка, херня это все, — сказал я, рассмеявшись и разминая освобожденную руку. Затем обнял спасительницу второй и поцеловал.

— Что? — она удивленно вскинула бровь.

— Херня, — повторил я. — Кстати, ты так приятно пахнешь? Эта та самая туалетная вода, Angel Nova?

— Да. Хочешь, расскажи мне сейчас, зачем хотел попасть в спальню княгине? Только правду, — в этот момент ее глаза стали вовсе похожи на глаза Славиной. Не цветом, разумеется, а какой-то особой искоркой в них. Искоркой хищницы.

— Ага. Хороший полицейский — плохой полицейский, — рассмеялся я.

— Чего? — снова не поняла Латея.

— Да ничего, это я так о своем. Давай поговорим о вещах более важных, чем мое хорошее поведение. Например так: ты хочешь от меня в подарок новый смартфон? — я было повернулся к соломе, где припрятал пачку сигарет, но передумал.

— Слушай, Серж, ты и вправду сумасшедший? Для тебя важнее говорить о смартфоне? Да, это великолепная волшебная вещь, но разве твоя жизнь не важнее? — она нахмурилась, явно не понимая меня.

— В данном случае они равны: что жизнь, что новый смартфон. Давай так, сейчас отправимся в мой мир за смартфоном, а потом легко решим вопросы с моим заточением, жизнью и прочей чепухой? — предложил я, поедая ее взглядом. От воспоминаний нашей последней ночи мне стало жарко.

— Ты точно сумасшедший, — теперь и Латее стало весело. — Серж, ты в самом деле сумасшедший! Мне это нравится! И хорошо — давай смартфон. Где ты его припрятал, в соломе? — она сделала шаг к дальнему углу камеры.

— Нет же! Я сказал, он в моем мире. Сейчас мы отправимся за ним. Ты готова? — я поймал ее руку и притянул к себе.

— Да, — с насмешкой ответила Латея. — На чем поедем?

Тогда я прикрыл левый глаз, будто подмаргивая ей, отпустил ее руку и сжал кулак. Прежде чем жмякнуть строку «Перемещение субъекта на Гаю», я схватился за юбку. Зеленый контур вокруг моей любовницы явно обрезал ее юбочку почти до самого верха. Отлично! Теперь: «Перемещение на Гаю». Раз, два, три! Полетели!

Что и требовалось доказать! Да я рисковал, но не слишком. И в этот раз меня интуиция не подвела. На кухне московской квартиры передо мной стояла княгиня Славина. Только она сейчас думала, что находится в облике Латеи. Я слышал о такой редкой магии, которая позволяет принимать облик другого человека, даже нарисованного на портрете. Не было уверенности, что при перемещении в другой мир спелл исчезнет. Но он исчез, а значит все мои проблемы с ее светлостью решатся здесь, в московской квартире и, вероятно, в моей постели.

Славина-Латея или, если хотите Ружена, стояла в полном обалдении оглядывая стены незнакомого помещения, явно непохожего на тюремную камеру. Она даже не замечала, что юбка ее обрезана «неведомой силой» и я любуюсь белыми трусиками и ее забавным состоянием.

Хотел было обратиться к ней как «ваша светлость», но продолжил игру так:

— Дорогая, как тебе мой дом? Конечно, до дворцовой роскоши далеко, но здесь тоже много интересного. Кстати, хочешь кофе? Уверен, ты никогда не пробовала хороший зерновой кофе, — и мысленно добавил: «И даже плохой растворимый ты, сучка, хрен пробовала. Такими напитками я успел побаловать только Элиан. Агате не зашло».

— Хорошо, — сказала она, не понятно, что имея при этом в виду: только обстановку на моей кухне, то ли согласие отведать кофе.

Пока она озиралась, я положил кофе в турку, добавил две ложечки сахара и несколько крупинок соли. Залив водой «Архыз» поставил на плиту. И неожиданно услышал визг княгини Славиной. Тут же обернувшись, увидел, как она с ужасом оттягивает края юбки разглядывая огромную дыру и свои милые ножки.

— Ой, не переживай за это. Так часто бывает при перемещении между мирами, — я небрежно махнул рукой. — Сейчас кофе попьем, и жизнь наладится. Хочешь можно с коньяком? — конечно, она не знает, что такое «коньяк», но сейчас лишняя информация полезна — пусть у нее там в голове извилины переплетутся.

— Серж, я не могу так ходить. К черту твой кофе! — она сердито топнула ногой.

— Успокойся! Я тебе обещаю, после кофе дам хорошую модную одежду, — я прикрутил поток газа в конфорке до минимума.

— У тебя точно есть одежда мне подходящая? — Славина посмотрела с сомнением и, поймав взглядом мой кивок, вроде успокоилась. — Это все твой мир? — она подошла к холодильнику, осторожно потрогала его. — Не пойму, как мы сюда попали.

— С помощью магии, детка. Это называется «холодильник», — я подошел сзади, взял ее руку в свою и открыл дверь холодильной камеры.

— Ух ты! Холодильник? — княгиня с изумлением смотрела на красочные треугольнички сырков «Президент», банку шпрот и маринованные огурчики. Потрогала пакет с кефиром, потом взяла бутылку с пивом.

— Холодильник, — подтвердил я, обнимая ее, и тут, вдруг вспомнив о квесте, повернул ее к себе и поцеловал в губы. — Раз…

— Мне нужно что-то сделать с платьем. Я не могу так ходить, Серж, — снова всполошилась она.

— Дорогая, я же сказал, мы сейчас решим этот вопрос! — я снова поцеловал ее. — Два! — а у княгини губки словно другого вкуса. Не такие, как у Латеи. И я снова прижался к ее губам своими. — Три!

Система, квест выполнен? Чтобы удостоверится, я мигом активировал меню и перешел в «Личное-Инфо»:

' Уровень Здоровья 127

Физическая Сила 121

Сила Магии 63

Ловкость и Реакция 150

Выносливость 106

Ментальный Уровень 162

Магическая Энергия 114

Обаяние и Шарм 135

Боевые техники 4

Магические техники 8

Нераспределенный актив 280

Вернуться'

Оп-ля, если участь расходы на перемещения на Гаю меня и «субъекта» то за поцелуи княгини мне дали примерно 80 единиц. Не густо. Хотя квест очень приятный. Я не стал ковыряться в меню дальше, почувствовав, что ее светлость обеспокоенно смотрит на меня.

— Мы долго здесь будем? И вообще объясни, что это такое? — она развела руки, как бы охватывая пространство кухни.

— Это кухня, где я готовлю себе еду. Я же не князь, и поваров не имею. Скромненько живу. Еще у меня есть две комнаты и ванная с туалетом. Позже пойдем посмотрим, — я не торопил тот миг, когда она увидит себя в зеркало. Пусть пока воображает себя Латеей. А то мало ли какой взрыв мозга у нее случится. — Кстати, кофе!

Я едва успел к закипавшей турке, и пока я разливал напиток по чашечкам, княгиня подошла к окну, выходящему на проспект.

— Серж! Что это! — изумленно вскрикнула она.

— Ну как что? Улица, дома, машины… — я посмеивался, прижавшись сзади к ее великолепной заднице. — Если ты про эти штучки внизу, которые быстро едут, то называются они «машины». Что-то вроде ваших повозок, только едут без лошадей.

— Магия? — она повернулась ко мне в пол-оборота, и изогнула бровь. Когда я кивнул, продолжила расспрос: — Почему дома такие большие?

— Потому что наш город очень большой. Наверное, раз в тридцать или пятьдесят больше Вятича, — пояснил я, забавляясь сменой эмоций на ее лице.

— Только не надо мне врать! Не может быть такого большого города, — сердито сказала она.

— Ладно, пойдем на прогулку, сама увидишь. У нас безлошадные повозки даже под землей едут и лестницы сами людей поднимают, — я взял ее за руку, подводя к столу, где ожидало кофе.

— Сволочь, как же меня хочется тебя задушить, когда ты врешь! — вспыхнула она. — Зря я пришла к тебе. Пусть бы тебя Славина замучила!

— Детка, не сердись. Давай так… Сыграем по-эльфийски: если я сейчас не соврал, то ты мне будешь должна желание, а если соврал, то я тебе. Идет? — я достал из шкафа последнюю коробку ассорти «Коркунов», разорвал обертку.

— Как ты докажешь, что не врешь? — в ее светло-зеленые глазах сверкнула хищная искорка.

— А сама увидишь. Ты же хочешь прогуляться по моему миру? — я открыл коробку конфет и придвинул к ней. — Пей кофе, кушай конфетки.

— Хочу. Только я не могу задерживаться здесь. И ты не можешь. Если княгиня узнает, что тебя нет в камере, она может тебя казнить.

— Ох ты, бля! — мне трудно было сдержать смех, но смог. — Но ты же не скажешь ей об этом?

— Нет. Но она скоро спустится туда сама, — Ольга Васильевна сделала маленький глоток и по выражению ее лица, полному удовольствия я догадался, что кофе ей нравится.

— Тогда мы ее легко обманем. Мы вернемся в тюрьму в ту же самую минуту — это я тебе обещаю, — я тоже отпил пару глотков. — Эта злобная сука Славина не заметит, что меня не было в камере.

— Как ты можешь на нее так говорить! — вспыхнула ее светлость, конфета так и застряла в ее зубках.

— Ты знаешь, что она со мной сделала⁈ — я поднял майку, демонстрируя свеженький след от плети. — Ударила кнутом! Ну не сука ли? Ведь я все хотел ей рассказать! Все без утайки! Знаешь, какое у меня после этого желание? — я глянул на княгиню, очень медленно жевавшей конфету: — Трахнуть ее в задницу! Оттрахать ее так, чтобы никогда у нее не было соблазна хвататься за кнут.

Я ожидал, что она сейчас вспыхнет, но княгиня молчала. Лишь сделав еще пару глотков кофе, сказала:

— Может ты и прав. Попробую заступиться за тебя. Но при условии, что ты сам все расскажешь о твоих истинных устремлениях в ее спальню. Ты уверен, что мы сможем попасть в ту же самую минуту в камеру? Я не могу надолго покидать дворец.

— Обещаю. Если хочешь, клянусь перед богами. Погуляем здесь, купим тебе смартфон и еще… — я приблизился к ее ушку и произнес: — Потрахаемся. Да?

— Да, — отозвалась княгиня, поцеловав меня в губы. — Мне нравится этот кофе. Можешь раздобыть такой же для моего дворца?

— А у тебя есть свой дворец? — я рассмеялся, обнимая ее.

— У Славиной, но я же там живу, — она допила остаток кофе и отставила чашечку. — Мне у тебя уже нравится.

— Идем. Сейчас ты услышишь охренительную музыку на хорошей акустике. Заодно переоденешься во что-то более модное, — я встал, приглашая ее за собой.

— Очень маленькие комнаты, — заметила она, пройдя по коридору и заглянув в открытую дверь спальни.

— Сюда, детка, — я включил телевизор и акустику, затем открыл Ютуб и нашел уже знакомую ей композицию AC/DC «Hells Bells». Славина застыла с широко раскрытыми глазами, уронив челюсть. В то время на экране телевизора Брайан Джонсон ловко прыгнул на веревку, оживляя огромный колокол протяжным звоном. Я добавил громкости так, чтобы неспешно зачинавшаяся музыка пробирала до костей.

— Серж! — вскрикнула княгиня, сжав кулачки. — Что это⁈

— Это AC/DC на экране моего телевизора… Как бы тебе объяснить, детка, — я сбавил немного громкость, чтобы не приходилось орать. — Вот как ты видела свое изображение на смартфоне, фото Радигора и Агашимаи — примерно это, только эти изображения ожившие, со звуком и на большом экране.

— Это большой смартфон? — прокричала она, притопывая ножкой в такт барабанам.

— Практически да, ваша светлость! Вам нравится? — я поймал ее руку.

— Очень! Я для тебя как княгиня? — она повернулась ко мне с довольной улыбкой.

— А разве ты не княгиня? — повернулся к зеркалу, увлекая ее за собой.

Глава 11 Жуткие постельные откровения

Глядя на собственное отражение, Ольга Васильевна стиснула до боли мою руку.

— Чертов Серж! — она изо всех сил зажмурила глаза и снова их распахнула. — Что случилось⁈

Может быть таким образом Славина пыталась отогнать свой настоящий облик, принимая его в этот миг за видение.

— Ничего особенного не случилось, — я нажал кнопку на пульте, делая звук еще тише. — Просто при переходе в этот мир магия перевоплощения в Латею снялась, и ты стала сама собой.

— То есть, я давно такая? С тех пор как мы пили это… кофе? — зеленые глаза сверкнули точно у пантеры.

— Еще раньше ваша светлость. С самого первого мгновения твоего сытейшего появления в моем доме, — забавляясь пояснил я.

— Вот как! И все это время ты потешался надо мной⁈ — отпустив руку, она вцепилась в мою майку, готовая разорвать ее. — Я тебя задушу как котенка!

— Я тебя трахну, сучка! Много раз! — я схватил княгиню и впился в ее губки. — А маленьких, беззащитных котят душить нехорошо! — заметил я, отрываясь от ее светлости.

— Я тебе отрежу яйца! — сообщала она, но это уже звучало вовсе беззлобно.

— Но тогда мы не сможем трахаться. Понимаешь? — я встряхнул ее. — Ты объяснишь мне зачем разыграла спектакль с моим заключением?

— А ты объяснишь, зачем хотел попасть в мою спальню? — майка затрещала в ее цепких пальцах.

— Конечно же, да. Скажу все, как есть, — пообещал я, легко подхватил ее на руки. — И это будет взаимно, правда?

— Да, — наконец согласилась она, и прижавшись ко мне, засмеялась. — Да, Серж. Мне хотелось поиграть тобой. Хотелось, чтобы ты сдался и рассказал, зачем так срочно потребовалась моя спальня. А еще… ты мне нравишься. Правда. Очень нравишься. Иначе бы тобой занималась не я, а Волибор.

— Поэтому в первый же вечер, тогда на приеме, ты поручила своему Волибору последить за мной, — тут мне вспомнилась, как она, будучи в облике Латеи раз проболталась, назвав главу Светлейшего Надзора «своим Волибором».

— Это его работа. В том числе он должен следить за интересными мне людьми. Хотела понять, кто ты такой, — она крепче обвила рукой мою шею. — Его люди немного приглядели за тобой, выяснили, где ты бываешь, и потом появилась Латея.

— А потом Латею сменила ты. Как же прелестно! Ты меня била кнутом и едва не оторвала член — все ради забавы! — я понес ее в спальню.

— Княжеской забавы, — уточнила она. — Все должно быть по-настоящему, иначе игра становится скучной. Разве тебе не понравилось? Немножко боли, это не так уж плохо. Наверное, ты этого еще не понимаешь. Но твоему телу понравилось. У тебя даже член встал.

— Он встал на твой ротик. И ты, сучка, сделала ему больно! Требую компенсации! — я бросил ее на кровать, решительно стянул с себя джинсы вмесите с трусами.

— Я — княгиня! — произнесла Ольга, отползая в подушки.

— Неужели? — рассмеялся я, забравшись на кровать. — Детка, ты сделала ему больно. Да, это была игр. Давай продолжим ее. Теперь княгиня должна пожалеть раненого воина. Он пострадал в неравном бою!

Славина с минуту смотрела на меня с улыбкой, потом наклонилась и лизнула член.

— Так? — она подняла взгляд ко мне.

— Божественно! И ты сама божественна! — признал я, глядя в манящие, светло-зеленые глаза, в которых вдруг оказалось так много похоти.

Ее острый язычок со все большим желанием ласкал затвердевший отросток. Медленно, тянуще проходил по вздувшимся венами. Потом она взяла в ротик головку, втянула в себя, присосавшись так, что я застонал.

— Ты делаешь это лучше, чем Латея. Только ей не говори, — я запустил пятерню в ее шелковистые волосы.

— Сволочь! Латея тебе этого не простит! — произнесла она, отпустив мой член. — Порви на мне платье! Давай! Все равно ему конец.

— Как скажешь, — я схватился за область декольте и с силой дернул, раздирая с треском ткань и выпуская наружу ее тугие груди.

Перевернул княгиню ничком и дорвал одежду, отбрасывая куски ткани на пол.

— Трусики тоже к черту! — произнес я, сдирая их.

Затем бесцеремонно вонзил два пальца в ее мокрое лоно. Княгиня протяжно застонала, не от боли, скорее от кайфа, задвигала бедрами, страстно насаживаясь на мои пальчики.

— Нравится, сучка? — я шевельнул пальцами, дразня ее пещерку.

Тело ее светлости казалось еще более чувственным и страстным, чем Латеи. Да в поведении их двоих, в их повадках было много общего, сами тела похожи. Но кое в чем я находил заметную разницу, и это чувственное исследование приносило так много удовольствия и мне, и ей.

— Не могу больше! — она вырвалась из-под меня, толкнула, заставляя лечь на спину, и села сверху.

Дрожа от нетерпения, качнула бедрами, пытаясь поймать в себя член. Я помог, направил. И Ольга Васильевна заголосила как кошка, нанизываясь на него. Я сжал ее груди, княгиня в ответ устроила бешеную скачку и уже через минуту затряслась от оргазма, запрокинув голову и вскрикивая.

— Какая же ты горячая сучка! — сказал я, чуть отдышавшись. — Ты лучше Латеи!

— Латея тебя задушит, — ответила она, размазывая по животу мое семя. — Черт, в меня нельзя было кончать.

— Идем скорее, помоемся, — я потянул ее за собой в ванную.

— А где умывальник? — княгиня, стоя совершенно голой на пушистом коврике, с недоумением оглядывала сверкающие кафелем стены.

— Минутку, — я настроил температуру воды и, взяв ее светлость за руку, пригласил войти в душевую кабину.

Когда со всех сторон хлестко ударили струи воды, Славина завизжала от восторга. Я заставил прижаться ее задницей к противоположной стенке и развести ножки. Потом направил мощную струю из душевой лейки в ее лоно.

— Ах, Серж! — простонала она, вцепившись мне в плечи. — Мне нужно такое во дворец! С ума сойти!

Я снова переключил потоки воды на объемное разбрызгивание. Славина прижалась ко мне, протираюсь грудью и прошептала.

— Хочу тебя!

Ничего не оставалось другого, как повернуть ее и позволить моему воину почувствовать плен ее тугой киски.

Завернувшись в полотенца, мы вернулись в спальню и легли на кровать.

— Надеюсь я уже отбыл наказание в тюрьме, и ее светлость выпустит меня сразу на свободу? — поинтересовался я, дотянувшись до пульта телевизора.

— Нет, теперь я тебя не отпущу, — с усмешкой ответила она.

Мы с минуту смотрели друг другу в глаза, и, честно говоря, во мне закрался маленький страх: «А вдруг она всерьез решит оставить меня во дворце как игрушку?».

— Давай, рассказывай, чего рвался в мою спальню, — сказала она, положив удобнее подушку.

Я решил с телевизором пока повременить, и рассказал ей все. Ну почти все. Примерно то же, что говорил прежде Элиан.

Княгиня долго молчала. Наверное, несколько минут, лежа на моей груди и щекотно водя пальчиком по животу. Потом проговорила:

— Я бы хотела пойти с вами. Это же на севере, где-то возле Врат Хош?

— Нет, возле Врат Деун, — поправил я ее. — Хотя нужно лучше ознакомиться с картой.

— Я никогда не путешествовала так далеко. Вынуждена сидеть в Вятиче, не могу даже надолго покинуть дворец. Дня три-четыре — не больше, — пояснила она. — А еще меня бесит твоя эльфийка. Одна сволочь из Тиирлиэна отняла у меня мужа. Хотя… Хотя, черт с ним. Все равно я его не любила, и без него стало как-то лучше. Но, с другой стороны, это вопрос княжеской чести. Я не терплю, когда забирают что-то мое без разрешения и обязательно отомщу ей и ему. Найду способ добраться до них и убить. Вот теперь еще твоя Элиан. Ненавижу чертовых эльфиек! Подлые, коварные дряни!

Я хотел было возразить, мол, Элиан не такая, но решил пока не начинать столь неприятный спор. Вместо этого, включил телевизор, нашел на винчестере папку с порно и запустил один из роликов. Несомненно, такое «кино» должно было мигом отвлечь княгиню от скверных мыслей.

Так и вышло: увидев на экране раздетых наполовину людей, Ольга Васильевна приподнялась на локоточке и с полным вниманием погрузилась в происходящее.

Сценка оказалась в стиле БДСМ: свирепый с виду мужчина, одетый в кожу с металлическими клепками, держал за волосы милую блондинку в ошейнике, ее руки сзади стягивали наручники. От шипастого ошейника тянулась цепь. Ее держала другая девушка: постарше, брюнетка, тоже частично облаченная в черный кожаный прикид. Брюнетка периодически шлепала блондинку плеткой, и дергала за цепь, выкрикивая оскорбления. Ну а мужчина, держа за волосы блондинку, пальцем свободной руки грозил ей, произнося хриплым голосом какие-то нравоучения. Как я догадался, свирепый мужчина предлагал милой блондинке сделать минет. Несчастная недолго сопротивлялась, пуская я слезы, всхлипывая, но потом повиновалась, зачмокала, периодически вздрагивая от ударов плети неугомонной брюнетки. Затем брюнетку и вовсе понесло: она взяла крупный черный фаллоимитатор и вставила его то ли в киску, то ли в жопу блондинке.

— Ваша светлость, вам нравится, — шепотом спросил я Славину, неотрывно следящую за происходящим.

— Это смартфон? — спросила она, то ли намеренно игнорируя мой вопрос, то ли увлеченная происходящим на экране так, что не расслышала.

— Почти смартфон. Смартфон такое тоже может показывать. Тебе нравится? — повторил я, коснувшись пальцем ее подбородка.

— Да, то есть нет, — она рассмеялась, мотнув головой.

— Нет? Я вижу, тебе это нравится, — настоял я. — На чьем месте ты бы хотела быть?

Княгиня пожала плечами и снова посмотрела на происходящее на экране. Крики блондинки стали невыносимы и в тот же миг на ее личико брызнули мутно-жемчужные капли.

— Ольга Васильевна! Я спрашиваю, кем⁈ — потребовал я ответа.

— Девушкой с черными волосами, — сказала она.

— А если той несчастной блондинкой? Ты же блондинка. Ну так? — я прижал княгиню к себе, давая понять, что она не отвертится от ответа.

— Нет, ей вряд ли. Хотела бы чтоб блондинкой была твоя Элиан. Очень бы хотела. Я бы отхлестала ее сильнее! — сказала она, посмеиваясь. — Вижу, ты хочешь это попробовать.

Я понял, что за ее якобы шуткой шутки очень мало, но мысль о таком тройничке и вправду вышла очень забавной. Я даже подумал, а не донести ли такую идею моей остроухой красавице, разумеется, не слишком погружаясь в подробности по отведенной ей роли. Я тоже люблю игру, если в разумных пределах. Правде мне принимать участия в подобных сценах не доводилось. Были случаи, кода со мной кувыркались в постели сразу две девушки и даже три — это после крутой вечеринки на Восьмое марта — но, клянусь, по жопе я тогда никого не хлестал. А вот Элиан — ей такое нравится. Я заметил, что она все больше склонна к мазохизму в постельных играх и кончает от этого всегда ярче.

— Ваша светлость, пойдем погуляем по городу? Заодно купим смартфон, — я откинул плед и встал в самом приятном расположении духа.

— Ты обещал дать хорошую одежду, — напомнила она, выбираясь следом и выискивая взглядом свои трусики. И настороженно спросила: — Скажи честно, мы точно вернемся в Вятич в то же самое время?

— Да. Обещаю! — я ее взял за обе рукии привлек к себе. — Почему тебе нельзя надолго отлучаться из дворца?

— Сейчас может Богдан всполошиться. Суди сам: если я, спустившись к тебе, долго не возвращаюсь, он пойдет проверить в чем дело, — княгиня села край кровати, чтобы надеть трусики. — Еще не отлучаюсь потому, что я никому особо не доверяю. Кроме Радигора. Он единственный человек, который предан мне душой.

— Не доверяешь даже Демиду Волибору? — удивился я, открывая дверцу шифоньера и вытаскивая зашелестевший пакет «Mango».

— И ему тоже. В некоторых вопросах ему особо не доверяю. У него много силы и он осведомлен о теневых делах и многих негласных вопросах в княжестве больше других. Черт, ты мне все-таки порвал трусики! — возмутилась она, потрепав чуть надорванный край.

— Разве порванные трусики — это не мелось в масштабах княжества? Будут тебе новые, — пообещал я. Выложил на кровать джинсы, еще те, старые Ленкины — они уже служили Элиан, теперь послужат княгине. Рядом разложил блузу и два платья, купленные эльфийкой, свою красную клетчатую рубашку. Мне она была мала, для Славиной, конечно, велика, но ее вполне можно приспособить под джинсы. — Почему же ты не избавишься от Волибора, если он ненадежен? — спросил я. — На такой должности человек должен быть безоговорочно предан.

— Поначалу он таким был. А потом потихоньку начал обрастать своими интересами. Избавиться не могу по многим причинам, — Ольга повернулась, разглядывая разложенные вещи и догадываясь, что я предлагаю что-то из них выбрать. — Во-первых, он слишком осведомлен, чтобы его просто прогнать. Во-вторых, — и это главное — он нужен как противовес, против других влиятельных сил в княжестве. Например, купцов, леадорцев и нурмийцев, людей с кронградскими интересами и даже местного жулья, которое набирает силу и пытается внедрить своих в мое окружение. А в-третьих, я не знаю такого человека, который справился бы с работой в Светлейшем Надзоре лучше, чем Демид.

— Нихрена себе как сложно все вокруг ее светлости! — вполне искренне высказался я. — Выбирай, что нравится. Примеряй, — я указал на одежду.

— Ты знаешь, что на меня за последние два года было уже три покушения? — Славина взяла платье кремовое с серо-голубым рисунком, приложив к себе, подошла к зеркалу. — Многие меня мечтают видеть там, где Ружена. Например, кронградские и некое братство Сыны Велеса. Конечно, леадорцы, потому что я не даю им развернуться, давая привилегии нашим купцам и гильдии мастеровых. И особенно сам Разим Георгиевич — мой муж со своей Иллианой. Они вдвоем надеются отобрать у меня Вятич и уже организовывали покушение на меня. Но у них не вышло. Это мой город и в нем буду править только. А все противники или преклонятся или я их убью, — она вернулась к кровати и небрежно бросила платье.

— Детка, ты очень крутая! Правда, я потрясен! — я обнял ее и с жаром поцеловал.

— А ты знаешь, что я хотела дать тебе титул барона и поместье? — усмехнулась она, откинув голову назад. — За то, что ты трахаешь меня. Глупо, правда? Но ты хотя бы не сделал мне ничего дурного.

— Шутишь? Насчет титула, — я сжал ее ягодицы и член мой дернулся.

— Нет. Я серьезно. Потом поговорим об этом. Только мне тоже от тебя кое-что потребуется. Хотя можно и без исполнения моей просьбы, — она освободилась от моих рук.

— Померь вот это, — я указала на джинсы, понимая, что княгиня, в отличие от Элиан, не слишком привередлива в выборе одежды. Тем более в облике Латеи я видел ее в кюлотах, значит ей нравится подобный стиль. Я помог ей надеть джинсы, и застегнуть молнию. Сидели они на княгине отлично, разве что казались чуть коротковаты.

— Они же здесь разорваны, — она провела рукой по торчавшим в стороны ниткам.

— Да, дорогая. Это называется «джинсы». Что разорваны, так это специально. У нас модно носить джинсы рваными, — для убедительности я решил показать ей все то, что показывал Элиан на компьютере. — Идем, я повел ее в другую комнату.

Пока комп грузился, я повернулся к ней и погладил стройные ноги, соблазнительно обтянутые джинсой.

— Мне нравятся джинсы, — сказала она, запустив пальцы в мои волосы. — В них так необычно, даже удобно.

— И ты в них такая секси… — повернувшись к монитору я набрал в поиске «девушки в модных рваных джинсах» и явил княгини все прелести и капризы гайянской моды.

Она разглядывала с интересом, задерживая взгляд на некоторых картинках, ткнула пальцем на одну из них и сказала:

— Нравятся такие, без дырок.

— Нет проблем, купим, — я спохватился, что три часа задержки на Гае, которые я установил, могут пролететь незаметно и нас вышвырнет в самый неожиданный момент. Затем зашел в меню и продлил еще на пять часов, прикидывая, что потом придется продлить еще — скорее всего мы здесь задержимся до утра.

Ольга накинула мою рубашку, я связал ее низ узлом, и мы вышли на кухню.

— У тебя что здесь можно поесть, — спросила Славина, открыв холодильник. — Немного проголодалась.

Признаться, я удивился, как быстро освоилась эта девочка.

— Сейчас, что-нибудь придумаем, — я тоже подошел к холодильнику, открыл морозилку, думая, чем бы накормить княгиню. Если честно, в моих запасах не осталось ничего приличного из еды. Сосиски уже кончились. Пельмени? Нет, пожалуй, свиную грудинку с яйцами. По-простецки, завтрак холостяка, хотя московское время близится к полудню.

Скоро на сковороде зашкворчали ломтики грудинки. Как они подрумянились, я разбил четыре яйца, так чтобы не повредить желтки, и сунул в тостер хлеб, спиной чувствуя, как княгиня наблюдает со мной. Когда я повернулся, Ольга спросила:

— Хочешь, я найму тебя поваром? — ее глаза смеялись.

— Ты еще не пробовала мою готовку. Вдруг не понравится, — все это время у меня вертелась мысль, оставшаяся с прошлого посещения Гаи: в моей квартире и вообще в этом районе становится опасно из-за Лесовского и Башара, возможно, полиции. Вот мы сейчас насытимся ланчем, выйдем и потопаем к «Атланту»… Хрен его знает, каких неожиданностей ждать. Может меня где-то выслеживают Сыны Велеса… Может полиция. Кстати, Ольга что-то говорила о своих проблемах с Сынами Велеса — нужно потом расспросить ее подробнее.

Итак, нужно решиться на переезд. Тупо принять волевое решение. Да, это непросто, придется перевозить кучу барахла, тратить драгоценное время и заниматься хлопотным, крайне неинтересным делом. Хотя, нет, можно переехать для начала налегке, взяв лишь ноутбук и самые необходимые вещи. Позже перевезти все, что потребуется. Задумавшись, я чуть не прозевал закипавшее кофе.

Выложил на тарелку несколько румяных ломтиков грудинки для княгини, накрыл их глазуньей. Рядом положил горячий тост. И себя не обидел: выгреб из сковородки остальное. Едва устроившись за столом, спохватился:

— Да, кстати, ваша светлость, с этим отлично заходит кетчуп по-татарски, — метнувшись к холодильнику, я водрузил на стол бутылку с яркой этикеткой. — Прошу, — и сам показал пример, подливая в тарелку густой красный соус.

— Серж Орлов, мне нравится, — Славина с удовольствием ела, подражая мне, макая тостом в растекшийся желток и в кетчуп. — Я найму тебя поваром!

— Нет уж, лучше любовником. Мне нужно попасть в твою спальню! — из нашего разговора в постели, я узнал, что спальни у нее две и вторая, намного более удобная, богатая, действительно украшена какими-то затейливыми рельефами по фризу.

— Как тебе должность повара-любовника? — в ее светло-зеленых глазах сверкнула хищная искра.

— Слушай, а ты можешь занять мне двести лекр? Именно сегодня и именно эльфийскими монетами? — неожиданно спросил я.

— Что ты задумал? — она недоуменно вскинула бровь и застыла, не донеся до рта вилку с куском грудинки.

— Я задумал поменять жилье. Прямо сегодня. И знаешь почему? За мной охотятся люди из братства Сыны Велеса, — сообщил я, наблюдая за ее реакцией. — Они могут подловить меня здесь.

Глава 12 Добро пожаловать в Ад

— Они могут прийти сюда, в твой дом? — княгиня все-таки вспомнила о еде и отправила в рот кусочек грудинки.

— В дом нет, но скрытно поджидать возле дома, где-то во дворе могут. К примеру, сейчас пойдем за смартфоном, и неожиданно в подворотне к нам подойдут нехорошие люди, — я отодвинул пустую тарелку, со звоном уронив вилку на пол — дурная примета. Нет, нет, всемогущая Система, я никого не жду. И перед княгиней вовсе не хотелось выглядеть трусом, тем более я знал, как она относится ко всякому малодушию после ночных прогулок с Латеей. Поэтому добавил:

— Я-то к такому повороту готов. Только не хочется поднимать лишний шум при соседях.

— Эти «нехорошие люди» охотятся за тобой из-за того письма? — княгиня, видимо, имела в виду события из моего рассказа, как мы с Агатой завладели магическим письмом и печатью Велеса.

— В Вятиче да, могут из-за письма или из-за печати. Или попросту желают мести. Здесь, на Гае причина иная, — я встал, чтобы налить кофе и кратко пересказал о произошедшем в «Атланте», когда мы прогуливались там с Элиан.

— Если они тебя выследили, тогда да. Тебе нужно срочно купить другой дом, — согласилась Славина, приняв чашечку с парящим кофе и втянув носиком крепкий аромат. — Обязательно, купить его тайком и нанять хороших бойцов для охраны. Только ты сказал, будто требуется всего двести лекр. Разве у вас можно купить дом за такие маленькие деньги?

— Не купить, а снять временно, — пояснил я. — И охраны мне, пожалуй, не надо. Тем более в моем мире с этим все гораздо сложнее. Так что, займешь? — я подумал, что такими оборотами могу стать альфонсом: взял взаймы у Элиан и не отдал, теперь клянчу у княгини, в то время как наши с Агатой денежки лежат в леадорском банке.

— Конечно дам, — она отпила несколько глотков кофе и взяла конфету из коробки.

— Тогда давай так: мы сейчас переместимся назад в тюрьму, ты сбегаешь за денежками, и мы снова сюда. Идет? — предложил я. — Может, ваша светлость, будет так добра и попутно освободит меня из заключения?

— Может быть, — она в задумчивости улыбнулась. — Но ты мне очень нравился в цепях. И твой член, когда я сдавливала его плетью был таким горячим, таким чувственным. И сам ты был таким взволнованным, послушным. Интересно бы все это повторить. Мне хочется, чтобы ты просил пощады и с готовностью открывал все свои тайны.

— Ты с ума сошла, — я чуть не подавился кофе. — Извини, может быть для тебя это покажется странным, но я не люблю, когда мне больно. Давай лучше я тебя свяжу и отшлепаю по заднице?

— Нет, — она замотала головой, разбрасывая светлый с золотинкой волосы. — Все это мы потом еще обсудим.

— Расскажешь, о своих неприятностях с Сынами Велеса? — я допил кофе и отставил чашечку.

— Потом, — Ольга наблюдала как я прикуриваю. — Все вопросы Латеи ты откладывал на потом. Ты нахально водил ее за нос. Ничто не забыто. Считай, что это лишь маленькая месть за нее, — она рассмеялась и снова стала серьезной. — Если можешь перенести нас сейчас в Вятич, да еще прямо в тюрьму, то давай. Там я отведу тебя в покои Радигора — его скорее всего нет на месте. Сама поднимусь за деньгами, потом зайду за тобой. Возможно, задержусь ненадолго. Надо предупредить, чтобы меня не искали.

— Отлично, — согласился я и, прежде чем вызвать меню, заметил: — С тобой приятно иметь дело.

Кажется, княгиню зацепили мои последние слова: щечки порозовели, а зеленых в глазах вспыхнул блеск. Но я уже вызвал меня и перешел в «Особые возможности». Получалось несколько расточительно: мотаться туда-сюда, тратя по 30 единиц из «Актива» только за перемещение «субъекта» — дело как бы не умное, но мне приспичило одним махом решить московские проблемы. Хотя не факт, что они таким образом решатся, в любом случае что-то делать надо.

Вскоре я сидел в покоях телохранителя Латеи, дожидаясь княгиню и покуривая сигарету. Радигора, к сожалению, на месте не оказалось, иначе я бы попросил его сходить к Агате и передать весточку, что со мной все хорошо и даже не только со мной, но и второй частью кода. Ведь теперь до него добраться не сложнее, чем до влажной щелочки Ольги Васильевны. Славина отчего-то задерживалась. Прошло, наверное, больше часа, когда она наконец явилась, позвякивая сафьяновым мешочком с монетами, одетая все так же в Ленкины джинсы и мою рубашку. Мне показалось, что ей нравится этот наряд она намеренно разгуливала по дворцу, шокируя гаянской модой свою прислугу.

— Я готова, — заявила она и протянула мне кошель. — Не знаю, здесь сколько. Это доля Латеи после того, как мы с тобой прижали Наругу Хуммая. Там, наверное, не только лекры, но и рубли — все что успела зачерпнуть жадная рука Радигора из сундучка.

Взвесив кошель в руке, я прикинул, что в нем может оказаться гораздо больше ста грамм. Тогда при перемещении неизвестно как распорядится Система. Лишнее брать у княгини тоже не хотелось. Развязав кошелек, я высыпал содержимое на стол, сразу откинул в сторону несколько серебряных монет. Еще имелось колечко, массивное, с зеленым камешком, возможно неграненым изумрудом — его тоже отложил в сторону. Затем отделил лекры от рублей. Эльфийских монет насчитал 14 штук разного достоинства на общую сумму 280 лекр. Прикинул, вспоминая, что самая маленькая монета в 10 лекр со слов ювелира тянула почти на пять грамм, значит 280 лекр весят примерно 140 грамм. Дохрена… Но проблему можно решить так: три самых крупных монеты не класть в кошелек — я их перетяну в своем кулаке.

— Ваше сиятельство, вот это бы брать с собой нежелательно, — я отгреб в сторону рубли и серебро. — Может вернешь на место? Беру взаймы 280 лекр, и, если позволишь, это колечко, — меня раздирало любопытство, во что его оценит Илья Яковлевич.

— Нет уж, — сказала княгиня, — я не собираюсь бегать туда-сюда. Если это не нужно, давай оставим у Радигора. Есть у него тут тайное местечко.

Я кивнул. Она собрала отложенные монеты и отнесла в спальню. Я же сложил эльфийские монеты с колечком в сафьяновый мешочек и вернул его Славиной, показав, как следует держать при перемещении. Три крупных монеты придержал в левой руке. Прежде чем вызвать меню, прикинул еще раз… с весом вроде все нормально — монеты распределил правильно. Теперь, что мы с этого поимеем в переводе на гаянские рубли: 280 лекр… если Илья Яковлевич не изменил цену, то это примерно 700 тысяч гаянских рублей — весьма приличные бабки. Ну и плюс колечко — камешек в нем огромный и, может, дорогой. Хотя неграненый. Понятия не имею, как их оценивают.

— Как у тебя ловко получается! — княгиня стояла посреди кухни точно в том месте, с которого мы переносились на Флагрум.

— Денежки давай, — я шутя отнял у нее кошелек. — Хочешь, пока я буду собираться, могу предложить кофе или чай?

— Нет, если будешь собираться долго, то покажи еще телевизор, — она прошлась мимо стола до газовой плиты, потрогала блестящие никелем ручки, с любопытством посмотрела на светящиеся цифры на дисплее микроволновки.

— Что тебе показать на телевизоре? Как так строгая брюнетка бьет плеточной блондинку? — я очень постарался, чтобы не засмеяться.

— Нет… — после некоторых сомнений отозвалась Славина. — Хочу музыку. У тебя отличная музыка. Такая громкая, сильная, в ней много энергии! Ты назвал ее хард-рок?

— Именно. Хард-рок — прекрасный выбор для настоящей княгини. Сейчас воткну тебе концерт Black Sabbath «Cross Purposes Live», — я потянул ее за собой в комнату.

— Что воткнешь? — не поняла Ольга. — Мне что ли? — тут же насторожилась она.

— Сейчас поймешь, — я включил телевизор, подключил акустику и нашел папку со старыми видеоконцертами.

С первыми аккордами «Time Machine» Славина замерла вслушиваясь. Ну ясно, ей такое нравится.

— Вот и воткнул. Как хотела громкую и сильную музыку, — рассмеялся я и пошел собирать.

Отложил запасные джинсы, пару маек, носки, труселя и полотенце. Дорожный комплект: зубная щетка, паста, мыло. На всякий случай взял демисезонную куртку. Все это легко помещалось в спортивную сумку, даже не потребовалось брать дополнительно рюкзак. И теперь главное: ноутбук, самая главная ценность — дистрибутив «Флагрума», виртуалка, еще переносной винчестер с данными, где у меня копия всех важных файлов с компа. Наушники, переходники, еще немного мелочовки, за что зацепился взгляд. Ах, а, триммер — бородка должка быть идеальной. В общем-то и все. Остальное купим — благо, деньги есть. Затем включил компьютер и перенес на мобильник номера и адреса квартир для съема, которые меня интересовали, обновил запароленный файл с логинами и паролями для интернет-сервисов. Вышел на кухню, чтобы не отвлекала грохочущая музыка, и позвонил по первому номеру из списка. Увы, облом — квартира уже сдана. Второй номер не ответил, а вот третий… Отозвалась женщина, судя по разговору, интеллигентная и явно немолодая. Уточнил детали: трешка индивидуальной планировки, общая 138 квадратов, кухня 24, санузел совмещенный большой — 12 квадратов, две лоджии, дизайнерский ремонт, новая мебель, бытовая техника в полном наборе вплоть до фена и робота пылесоса — типа заходи, живи. Ах, да даже посуда есть и постельное белье. Говорит хозяйка, сдавала посуточно, разочаровалась из-за каких-то башлевых чмырей, которые устроили бардак. Теперь только с оплатой за два месяца вперед и сто штук на депозит. Иначе говоря, мне нужно отсчитать ей сегодня же 440 тысяч наличкой или переводом на Сбер. Ну и ладно — это около половины того, что я имею, если, конечно, не случится прокола с Ильей Яковлевичем.

Я решил не мотаться лишний раз туда-сюда, а идти сразу во всеоружии: с вещами, княгиней и увесистой жменькой эльфийских монет двинуть к ювелирке, что возле «Атланта». Уже оттуда, вытряхнув с ювелира крупненькую денежную сумму, поехать на такси или метро к своему новому месту жительства на ближайшие два месяца.

— Дорогая, — я обнял Ольгу сзади — из-за громкой музыки, она не слышала моего появления, и еще несколько мгновений ритмично вздрагивал в такт громовым барабанам Black Sabbath. — Нам нужно идти.

— Я так и пойду? — княгиня провела ладонью по джинсам и рубашке, завязанной узлом на ее чуть оголенном животике.

— Да. Тебе не нравится? — я положил руки на ее груди, топырившие бархатистую ткань.

— Нравится, — согласилась она, ощущая ягодицами мое возбуждение.

Мне так и хотелось сказать: «Хорошая девочка, не то, что Элиан, с придирчивыми примерками и неуверенностью, что надеть. Элиан в самом деле, надо хорошенько высечь плеточкой. Отходить ее по заднице, а потом в задницу». От этой мысли я едва не рассмеялся, взял за руку ее светлость и направился в прихожую.

Уже выходя из подъезда, Ольга спросила:

— Ты собираешься идти вообще без оружия? Сам же говорил, здесь опасно.

Бля, вот как ей объяснить, чтобы не мусолить эту тему долго?

— Понимаешь ли, — начал я, внимательно оглядывая двор и детскую площадку, — в нашем, идиотском мире, носить оружие без особого разрешение нельзя. Некоторые лихие люди носят, но они очень рискуют. Если их схватит полиция, то проблем у них будет очень много. Полиция — это служба типа ваших городских стражей, только похуже.

— И даже ножи нельзя? — после моих слов княгиня явно начала испытывать разочарование в мире за пределами моего дома.

— Нежелательно, но можно. Смотря какого размера. Идем, — я повел ее через подворотню, по пути инструктируя как прежде эльфийку: насчет потока машин, множества людей и необычных на ее взгляд явлений.

Все-таки на улице ее светлость охренела. Не так как Элиан, но тоже вошла в легкий ступор, уставившись на проехавших два подряд троллейбуса и спешащих мимо людей.

— Теперь веришь, что Москва больше Вятича раз в сорок? — с усмешкой спросил я.

— Нет. Такого не может быть, — не захотела признавать княгиня. — Но людей очень много. Идем в магазин, да? Хочу посмотреть ваши лавки.

— Сначала обменяем леадорские монеты на местные денежки, — придерживая ее за руку, я направился в сторону торгового центра.

Было такое ощущение, что Илья Яковлевич меня ждет: едва я распахнул дверь в его владения, как он тут же встал, приподнял очки и произнес: — И снова вы!

— Добрый день, — поздоровался я, пропуская княгиню вперед. — Ну, так я же предупреждал: такие монеты есть еще. Значит не последний раз мучаю вас визитом.

— Вовсе не мучаете. Вовсе, — засуетился он, убирая со стола какие-то золотые побрякушки.

Достав сафьяновый мешочек, я попросил Ольгу развлечься осмотром витрины, а сам высыпал на прилавок все 14 эльфийских монет. Кольцо пока не показывал.

— Чтоб я так жил! — воскликнул Илья Яковлевич, трогая их пальцем. — Молодой человек, где же вы такое находите? Хотя бы меня разок взяли на промысел.

— Ну так ваш промысел, я думаю, тоже в полной выгоде от моих визитов, — отозвался я, придерживая пока колечко.

— Говорил я с важными людьми, увы, молодой человек… — собрав все монеты, он направился к своему «волшебному» устройству, — покупать по большим расценкам нет желающих. Даже эта цена им показалась слишком завышенной. Но я отстоял назначенную цену. Итак, все как было: по цене лома плюс двадцать пять процентов. Вас устроит?

— Пусть хотя бы так, — согласился я, поглядывая на княгиню.

Наш разговор ее не интересовал, а золотые колечки и другие красивые штучки, сияющие в светодиодной подсветке, она разглядывала с увлечением.

Пересмотрев все монеты, проверив их качество, вес какими-то своими коварными методами, Илья Яковлевич вернулся к прилавку, просчитал на калькуляторе и озвучил сумму:

— Шестьсот восемьдесят семь тысяч пятьсот, — и выжидающе поднял ко мне выпученные глазки.

— Ладно, устроит, — согласился я, зная, что этот хитрец слегка нагибает. И цена на скупку лома высокой пробы у него весьма занижена. По сути, те 25% которые он якобы щедро накидывает сверху, как раз и покрываются этой разницей. Ну и ладно, чем метаться по ювелиркам, искать большую выгоду, лучше иметь дело с одним, относительно надежным человеком.

— Имею возможность только так: наличкой семьдесят, остальные на карту, — поймав мой кивок, он открыл кассу. И отсчитывая купюры тихо спросил: — Где вы их берете?

— Объяснял же!.. — я успел немного рассердиться.

Какого хрена лезть с такими вопросами, тем более я отвечал уже и дал ему понять, что не надо слишком любопытствовать. Но тут же понял, что он многозначительно указывает глазами на Ольгу.

— Прошлый раз какая красавица была, в этот еще краше! — восхитился он недостаточно тихо, так что княгиня услышала и подошла к нам.

— На Флагруме, — со скрытым стебом ответил я. — Вот знакомьтесь: княгиня Славина Ольга Васильевна.

— На Флагруме⁈.. — ювелир округлил глаза, словно это было ему очень и очень знакомо, тут же спохватился, и представился: — Лангер Илья Яковлевич. Очень приятно… Как там правильно говорится, ваше… высоко…

— Ваша светлость, — подсказал я, стараясь не терять серьезности.

— Именно! Ваша светлость! — согласился старый прощелыга. — Я в бесконечном восторге!

— А с кем был здесь прошлый раз Серж? — поинтересовалась княгиня, демонстрируя превосходный слух.

— Ну так… — ювелир замялся, виновато поглядывая на меня.

— М-да, спалили вы меня, Илья Яковлевич, — позабавился я, в общем-то Славина знает о моих отношениях с Элиан — чего скрывать. И я чистосердечно признался: — Заходил с госпожой Элиан Олли Уэсси.

— Ах, с эльфийкой! Разгуливает здесь с ней! Это я ему еще припомню! — княгиня тоже рассмеялась и подмигнула Лангеру, и глядя на меня добавила: — И ей припомню. Чертова леадорская девка, везде лезет.

— Правда эльфийка? А где этот Флагрум? — Илья Яковлевич наморщил лоб, будто пытаясь вспомнить значение знакомого слова или воскрешая в памяти острые ушки Элиан. — Флагрум… Уже третий раз мне о нем говорят. И в новостях что-то было. Это страна такая что ли?

— В новостях? — вот тут уже от души удивился я. — А что именно говорили в новостях?

— Ерунду какую-то. Маги, волшебство, оживший скелет. В общем, новости совсем желтые, — ювелир, наклонился, что-то переставляя под прилавком. — Разыгрываете вы меня. Флагрум, видите ли…

— Не вспомните в каких именно новостях и как давно? — спросил я, позволяя княгине вытянуть у меня из руки пятитысячную купюру.

— Нет, не вспомню. По телевизору видел, но не знаю по какой программе. Вчера это под вечер после работы, — сказал он, вынырнув из-под прилавка.

— Ясно, — убирая деньги, я вспомнил о колечке и выложил его со стуком перед ювелиром: — Оцените эту штучку?

— Ах, какой винтаж! — Лангер качнул головой, отнес кольцо к другому столу и принялся разглядывать его при ярком свете через лупу. — Вас же не золото в нем интересует, верно? Камень? — спросил он, повернувшись ко мне, и пояснил: — Работа грубая, видно, что очень старая. Поэтому как ювелирное изделие ценности особо не представляет. Золото пойдет как лом, если сдавать. А вот камень… Очень редкий смарагд. Такого интересного оттенка я, пожалуй, не видел. К своему стыду, даже не берусь определить происхождение.

— Ну так сколько может камень такой потянуть? — спросил я.

— Молодой человек, если вы мне достаточно доверяете, то оставьте колечко. Через пару дней я вам его оценю достаточно точно, — предложил он.

— Лады, — согласился я, взял княгиню под руку, и мы вышли.

Почти в ту же минуту пикнул мобильник — пришел перевод от Ильи Яковлевича. Ну и слава тебе, Система. Теперь я вроде готов решить вопрос с арендой квартиры. И решить его поскорее. Мой багаж — большая спортивная сумка, плотно набитая шмотками — был не тяжелым, но неудобным и таскаться с ним по магазинам не хотелось. Ходить придется долго, потому как Славиной я обещал купить не только смартфон, но и много чего из одежды. Осознав все это, я сразу свернул к метро. Разумнее было поехать на такси, но мне хотелось впечатлить княгиню. Она думала, что Серж Орлов врет, рассказывая о повозках, едущих под землей и движущихся лестницах, вот теперь пусть убедиться воочию. Пусть охренеет. Хотя с этим у Ольги Васильевны получалось не так хорошо, как у Элиан. В отличие от эльфийки, княгиня умела скрывать эмоции и не визжать от восторга.

Уже на подступах к метро я остановился, набрал номер хозяйки квартиры и попутно закурил. После недолгих переговоров, мы согласовали встречу на 15:30 — время не слишком удобное. Получалось, что до встречи у нас около двух часов, и мне оставалось либо вернуться на ненадолго домой, либо уже ехать на Волгоградский проспект, походить там по магазинам, чтобы скоротать время.

Мы направились к метро.

— У вас здесь хуже, чем на рынке в день привоза, — возмущалась Славина, вынужденно вцепившись в мою руку, чтобы не потеряться в толпе.

— Детка, это мы еще не спустились в подземный мир, — усмехнулся я и через пару минут, стоя перед открытой дверью, сказал: — Добро пожаловать в Ад! Сейчас убедишься — это в сто раз круче вятичевского привоза!

Глава 13 Флагрум атакует

Больше всего Ольга Васильевна стушевалась перед турникетом.

— Мы успеем проскочить? — с опаской спросила, остановившись и наблюдая, как беспощадные металлические штуковины тут же отсекают путь после прошедшего человека.

Я оттеснил ее в сторону, давая проход людям, напиравшим сзади.

— Мы постараемся. Но всякое может быть, — продолжил ее стращать я, поддавая жару в костер эмоций княгини: — Риск, конечно, есть. Здесь нужно быть решительным и очень быстрым.

— Прямо, гильотина, твою мать! — высказалась Славина, и я очередной раз осознал, что мой лексикон плотно осел в ее памяти. — Они нажимают какими-то штуками на зеленую штуку, — продолжила она развивать мысль о способах проникновения за турникет. — Где взять такую штуку?

— Может у меня в кармане? — предположил я, извлекая карту «Тройка». — Такая подойдет?

— Нет, ты издеваешься! Кто здесь живет, я или ты? — возмутилась Ольга Васильевна, и я понял, что слегка переиграл. — Ну-ка, дай сюда, — она выхватила у меня «Тройку», зрительно сравнивая ее с теми «штуками», которые прикладывали к сенсору другие люди.

— Ладно, не парься — эта подойдет, — решил я княжеские сомнения. — Только карта у меня одна. Проходи, я сам за тебя приложу эту штуку к другой штуке, — передразнил ее я и слегка подтолкнул княгиню к турникету.

— Нет! Я хочу сама! — не согласилась Славина.

Пришлось уступить. Я подвел ее к второму справа проходу, вручив карту, повторил:

— Карта одна — пройдешь, сразу отдашь ее мне.

Как назло, людей привалило в вестибюль еще больше — наверное, подошел троллейбус.

Оказавшись перед турникетом, Ольга Васильевна шлепнула картой по светящейся тумбе, но как-то не так — сенсор не сработал.

— Стоп, — крикнул я, взял ее руку, приложил правильно. — Теперь вперед! И карту отдай!

Пройдя вперед, княгиня вернулась, отталкивая какого-то нетрезвого вида мужичка, напористо оттесняя девушку в наушниках и попыталась вернуть мне «Тройку».

— Вы что, играетесь тут? — завозмущался кто-то сердитым голосом. — Детский са…

— Лучше замолчи! Голову отрублю! — грозно оборвала сердитый голос Славина.

Я дотянулся до карты в ее руке, и через несколько секунд оказался рядом с княгиней.

Мы прошли к эскалатору, подхватившему нас и потянувшему вниз. Изумленными глазами, ее светлость смотрела то на, подсвеченную рекламу на стенах, то на поток людей, поднимающийся нам навстречу по соседней полосе, то на меня, как бы проверяя, насколько я спокоен и как проходит спуск в «подземный мир». Я ей так и сказал постебываясь:

— Метро — это подземный мир. Если твоя Латея проверяла меня на смелость прогулкой к пиратам, то мне интересно, не наделаешь ли ты сейчас от страха в трусики.

И когда мы спустились, я ее оттеснил к стене, давая проход спешащей толпе, и сунул руку княгине между ножек. Она не поняла моего произвола, и я пояснил:

— Проверяю, сухие ли трусики. Может ты от страха того…

— Дурак! — Славина пыталась шлепнуть меня по губам, но я перехватил ее руку, и мы поцеловались.

— Это твой первый поцелуй практически в Аду, — известил я.

— Где ваши адские повозки? — услышав гул и завывание поезда, которого пока не было видно, она насторожилась.

— Сейчас все будет, — заверил я. — Идем!

Мы чуть опоздали на поезд в сторону Выхино, зато я успел посмотреть каким взглядом провожала княгиня пронесшиеся мимо вагоны — они с гулом унеслись в черную дыру туннеля, рождая в ее глазах искры восторга.

— Видишь, не обманул — повозки едут под землей, — я подвел ее ближе к краю платформы.

— Вижу. Очень громко и быстро! Мне нравится, — призналась она. — Мы же поедем на таких повозках? Туда, в эту дыру?

— Обязательно. Эти повозки называются вагоны, несколько таких соединяются в поезд, — я глянул на время на светящемся табло — следующий состав должен подкатить чуть больше, чем через пару минут.

Мы забежали в средний вагон. Людей в сторону Выхино ехало немного, но сидячих мест все равно не нашлось. Княгиня с интересом и, как мне показалось, со скрытым восторгом, наблюдала за сомкнувшимися створками дверей, за отплывающей назад платформой и за мелькавшими огоньками в туннеле под нарастающий рев поезда.

— Дурацкий у вас мир, — произнесла она, прижавшись ко мне.

— Тебе не нравится? — я заглянул в ее красивые, светло-зеленые глаза.

— Нравится. Наверное, поэтому мне он и нравится. Похож на твою музыку, — она выдержала паузу и добавила: — Хард-рок.

— Именно. Метро — это точно хард-рок, — согласился я. — Ведь права ее светлость — совершенно точно подмечено.

Ехать было неблизко и я, прикрыл один глаз, вызывая меню. Интересовало, сколько насыпала мне Система за продажу эльфийских монет. По моим расчетам должно добавиться 70 единиц в «Актив». Да! Только в «Нераспределенном Активе» у меня собралось аж 383 балла, это при том, что я дважды перемещался с Ольгой на Гаю. В чем прикол? Это примерно на 80 единиц больше, чем я ожидал увидеть. Пока не понимая причин такой приятной прибавки, я перешел на страницу «Задания».

Вятич:

«Зачать ребенка с Латеей или княгиней Ольгой Васильевной Славиной»(гарантирован большой прирост баллов в «Нераспределенном активе»)

«Зачать ребенка с Элиан Олли Уэсси»(гарантирован большой прирост баллов в «Нераспределенном активе»)

«Исполнить три желания Элиан Олли Уэсси»

«Обсудить с Элиан свои интимные отношения с Латеей»

Москва:

« Продавать эльфийские и славвратские золотые монеты любого достоинства на Га е» (постоянное задание; за каждую проданную монету получаете 5 единиц в «Нераспределенный актив»).

«Подойти на ресепшн отеля 'Москвич»(задание ограничено по времени; в вашем распоряжении 02:37:12)

Вот теперь я понял причину столь приятного прироста: задание «Найти способ выбраться из заточения» выполнено. По мнению Системы, княгиня смилостивилась — саморучно выпустила меня из темницы. И тут я заметил в самом низу, добавилось новое задание. При чем ограниченное по времени: часики-то тикают. И какого хрена я должен делать в отеле «Москвич»? Кстати, я даже не знаю где он находится. Отчего-то я подумал, что задание очень похоже на то, когда я посещал бутик «Харисон» и встретился с Лесовским. Может быть Система снова подсовывает мне встречу с ним. Это точно не входило в мои планы. Нет, нет, мне точно не нужны такие пересечения! И хотя я отвергал потенциально опасное посещение отеля, мысли о нем стали навязчивыми: «А вдруг там, что-то такое, полезное для меня? Ну интересно же, бля! Почему бы не заглянуть? Может дело вовсе не в Лесовском, а чем-то совершенно ином… Таком что откроет мне новые возможности на Гае или на Флагруме? А может это связано с Ириной Башаровой?». К следующей станции любопытство окончательно взяло верх над осторожностью: я открыл Яндекс. Карты на мобильнике и нашел отель «Москвич». Он располагался на Текстильщиках — всего 5–7 минут ходьбы от метро. Как бы прогулка туда не замет много времени и до встречи с хозяйкой квартиры может стать вполне интересным развлечением. К тому же еще больше пополню свой теперь вполне солидный актив. Я решил ехать до Текстильщиков. Еще в голове вертелись всякие неприятные соображения: «Откуда Система знает о моих намерениях? Ведь подброшенное задание очень близко с маршрутом моего следования? Может быть всего лишь марионетка без своей воли и толком без своих мыслей, и Система просто дергает за ниточки, грая в свою игру?». Именно последняя мысль приходит в голову далеко не первый раз. И если в ней есть истина, то марионетка не только я, а всем мы. Ну что ж, поиграем, посмотрим, куда заведут эти игры.

Мы проехали Волгоградский проспект и вышли на Текстильщиках. Хотелось посмотреть в меню, не добавилось ли что-то из хорошего в список доступной атакующей магии или «Особые возможности», ведь теперь я весьма богат «Активом», могу многое позволить. Вот, к примеру, если бы можно было перемещать сразу два «субъекта» — это было бы круто. Этак сразу Славину и Элиан ко мне в новую спальню. Элиан конечно бы взбунтовалась. Ой, нет — к черту. Она — сильный маг, сожжет квартиру, потом не расплатишься. Разве что княжеской казной. Я улыбнулся такой фантазии.

— Интересный у вас подземный мир и очень непонятный, — признала княгиня, разглядывая разноцветные многоугольники на декоративных панелях. — Что мы здесь будем делать?

— Появилось небольшое дельце. Сейчас сходим в отель — это что-то вроде таверны и потом поедем смотреть мое новое жилье, — я увлек ее к эскалатору. — Ее светлость не возражает провести ночь в моей спальне?

— Только если ты сможешь потом вернуть меня во дворец так, чтобы там не прошло много времени. Часа два-три — не больше, — она шагнула на движущуюся ленту, с любопытством глядя под ноги.

— Обещаю. Во дворце и минуты не пройдет, — заверил я, перехватив сумку — от нее уже устало плечо. Честно говоря, таскаться с таким багажом до заезда в новое жилье не хотелось, но оставить сумку здесь негде.

Продолжая разговор, начатый в вагоне, Ольга расспрашивала о «подземном мире» еще. Я больше отвечал всякими шутками, не столько с целью постебаться над княгиней, сколько от понимания, что серьезные ответы повлекут еще более серьезные вопросы и мы углубимся в дебри. Когда мы входили из метро, кто-то из проходящих парней сказал: «Флагрум…». Да, да, я это отчетливо слышал. Понятия не имею, о чем так эмоционально спорили эти ребята, но это слово мигом вернуло меня к сказанному Ильей Яковлевичем, мол, о Флагруме что-то говорили в новостях.

— Ваша светлость, иди-ка сюда, — я увлек княгиню к автобусной остановке. — Мне нужно кое-что проверить и перекурить заодно, — объяснил я, уронив тяготевшую сумку на лавочку и сам устроившись рядом. — Только на дорогу не выходи! — предостерег я, понимая, что Ольга Васильевна в нашем мире точно маленький ребенок. Я поймал ее руку и усадил рядом с собой. — В общем, здесь немного посидим. Полюбуйся пока машинами, людьми.

Видя, что внимание Ольге вполне захватил проносящийся мимо поток транспорта, я достал мобильник, зашел в Яндекс и стал просматривать московские новостные страницы. Сразу искомого не нашел, значит новость была так себе, не из разряда «шок на всю столицу». А вот когда я ввел в поиске «Флагрум новости», кое-что высыпало: «Флагрум атакует» — гласил первый заголовок новостной статейки, и ниже было еще «Флагрумские маги и ночь фейерверков», «Древний бог из Флагрума уже здесь» и еще, еще… Мягко говоря, нихрена себе. Я закурил и принялся просматривать статьи. Несмотря на десяток-другой разных заголовков новости было две. Все остальное сводилось к их пересказу, разбавленному всякими домыслами и сплетнями. Первая новость, двухдневной давности извещала о том, что в Котельниках недалеко от торгового центра произошла крупная драка между фанатами игры «Флагрум» и какой-то местной гопотой. И все бы заурядно, если бы не детали: геймеры «Флагрума» якобы «пускали огонь из рук» из-за чего загорелась подъехавшая полицейская машина. В потасовке пострадало 7 человек, трое погибли. Один из погибших имеет явные признаки высоковольтного электрического воздействия. Кстати, в статье имелось два фото: сгоревшей полицейской машины и соседнего дома с выбитыми окнами и оплавленного мусорного бака рядом. Вторая новость датируется вчерашним вечером, и она не менее интересна: в парке Кузьминки вечером состоялась сходка около 15–20 молодых людей, которые жгли костры, распивали спиртные напитки, выкрикивая фразы: «Слава Велесу! На все воля Велеса! Гореть Гае в святом огне!». По утверждению очевидцев над местом сходки виднелись яркие огни, а на одной из дорожек парка многие видели ожившего скелета. Утром у пруда кто-то обнаружил четыре трупа, два из которых имели явные признаки воздействия огнем. Все это как-то связано с фанатами компьютерной игры «Флагрум».

Закурив вторую сигарету, я еще полистал новости, которые реально шокировали. И если Илья Яковлевич отнесся к этому как к забавным событиям, обычным для «желтой прессой», то я-то понимал, насколько происходящее серьезно, и ходящий скелет по аллее парка у меня вовсе не вызывает насмешливой сентенции: «Брехня!». Все это требовалось неторопливо осмыслить. Сейчас на это не было времени, и Ольга уже дважды спрашивала, когда мы пойдем дальше.

— Идем, — сказал я ей, выбросив окурок и подхватив сумку. — Сейчас заглянем в одно место, думаю, это ненадолго, а потом поедем смотреть квартиру.

— Ты мне обещал смартфон. Забыл? — напомнила она и вдруг остановилась, указывая на витрину «Связного». — Смотри, это же смартфоны? Точно как у тебя!

Я остановился и глянул на часы. Если поторопиться, то можно купить мобильник, успеть заглянуть в отель «Москвич» и вполне успеть на встречу с хозяйкой квартиры. Мы зашли. Мигом присела на уши девочка-продавец, на вид ей лет 16, и язычок такой шустрый, что у меня за пару минут общения возникло резкое желание заклеить ей рот скотчем. Ольга Васильевна, разумеется, из речей продавщицы сделала лишь один вывод, что все вокруг очень и очень круто и все это нужно обязательно купить. Я же не стал долго размышлять, остановился на Сяоми за 34 тысячи. Кажется, такой же я брал для Элиан. Я вообще не вникал, какая там модель, главной чтоб было достаточно памяти для фонотеки и видео и батарея побольше, ведь на Флагруме с зарядкой большие проблемы — с ней только я помогу и мои повербанки. В добавок к смартфону, зеленому, кстати, — выбирал под цвет глаз — мы купили хорошие наушники Marshall Monitor и светодиодный фонарик на батарейках с тремя упаковками батареек под него. Все это, думаю, очень порадует княгиню и ее дворцовое окружение. Было еще желание взять портативную акустику, но не хотелось носиться с лишним грузом, ведь еще топать к отелю, а потом ехать на Волгоградский проспект.

Выйдя из «Связного», мы перешли на другую сторону улицы и двинулись в сторону отеля по Люблинской. За белым очень длинным корпусом спортивной школы начинался парк с прудом и уже за ним возвышалось приметное здание с вывеской «Москвич». Гостиница эта, видимо, являлась частью спортивного комплекса, и служила для размещения спортсменов. На парковке стояло всего две машины: старенький «Форд» и серебристый «Опель», у входа в гостиницу никого, кроме хмуро курящего мужичка. И в фойе пусто. Вот спрашивается, нахрена нас сюда прирулила Система? Чего я ноги топтал? Хотел было снова открыть меню, посмотреть исполнен ли квест, ведь уже подошли мы с княгиней к стойке ресепшн, за которой не ни души, как друг открылась дверь, из нее вышло два паренька лет этак по двадцать-двадцать пять. Но дело не в возрасте, а том… и на одном и другом красовались футболки, те самые, которые я видел в бутике «Харисон»: сова, расправившая крылья над расходящимися молниями.

«Сыны Велеса!» — я едва не сказал это вслух и по взгляду Славиной понял, что ей тоже этот знак вполне знаком. А теперь главный вопрос: вот нахрена мы сюда пришли?Княгиня, особо если она в облике Латеи, любит искать на задницу приключений, и я иной раз не против, но сейчас такого рода приключения не входили в мои планы. Как бы дополняя мои неприятные мысли, из тоже двери вышел еще один долговязый с кривым носом и попутно у меня шевельнулось кое-что в памяти: а разве не в этом спортивном комплексе в прошлом тренировался Алан Башаров? Кажется, он говорил что-то именно про «Москвич». В общем, валить нужно отсюда и поскорее, решил я.

— Ольга Васильевна, — произнес я негромко, — уходим отсюда. Это дурное место.

— Ты знаешь кто они? — проследовав за мной к выходу, спросила княгиня.

— Скорее всего имеют отношение к Сынам Велеса, — отозвался я, поворачивая к автомобильной стоянке.

— Вот именно! — она явно хотела сказать что-то еще, набрав в грудь воздуха, но отчего-то замолчала.

— Поэтому нам лучше отсюда уйти. Мы пока не готовы к таким… — я не договорил: со стороны пруда в нашу сторону шел Лесовский и с ним еще несколько парней. — Ты в состоянии сейчас использовать магию призыва? — я остановил Славину, схватив за руку. Не было уверенности, что все боевые способности Латеи перешли вместе с княжной в наш мир. Сам же бросил наземь сумку и спешно активировал «Магический Щит» в левую руку.

— Да! — выпалила она, понимая, что намечается серьезная заварушка. — Ваш чертов мир! Мне нужен меч!

— Не меня ищешь⁈ — рассмеялся Лесовский, узнав меня еще издали. — Кто бы мог подумать, что так удачно выйдет⁈ Весь вечер думал о тебе, бесславный ублюдок!

— А что ты там думал? Вспоминал, как просил меня о пощаде, когда я пинал тебя возле сортира? — может я так зря сказал. Силы сейчас складывались явно не в нашу пользу. И злость, сверкнувшая в его взгляде, могла повернуться мне во вред. Я не совсем представлял, на что способна княгиня без оружия. Да, она может призвать волка и большой скелет, но этого слишком мало против Лесовского и троих его дружков, один из которых маг — я уже видел свечение, вокруг его пальцев. И сам Лесовский достаточно крут. Прошлый раз без помощи Элиан я мог с ним не справиться.

— Призывай! — бросил я Славиной.

Она догадалась и без меня: отскочила в сторону шагов на пять, взмахнула правой рукой, кастуя магию призыва. Перед ней оранжевыми сплетениями вспыхнул пространственный кокон призыва. Я выдвинулся немного вперед, чтобы прикрыть ее щитом хотя бы отчасти.

— Она с Флагрума! — догадался Лесовский, выбрасывая перед собой защитный слой. — Эй, ее нужно схватить! Во чтобы-то ни стало живой! Его тоже живым!

Я развернул «Магический Щит» чуть раньше Влада, в правой руке уже были «Перуны», и заряд потек прохладным ручейком с неприятным зудом от солнечного сплетения к пальцам. Почти сразу синевато-белый жгут с шипением разорвал воздух и ударил в белобрысого справа от Влада Лесовского — минус один. Белобрысый неловко взмахнул руками и упал, трясясь и разбрасывая искры едва заметные в дневном свете. Тратить энергию на Лесовского сейчас не имело смысла — он был прикрыт «щитом», как и я.

Оранжевый кокон призыва с треском разорвался, выпуская огромного волка. И здесь случилось совершенно неожиданное: княгиня вскрикнула, а призванное существо побледнело и исчезло. Прикрываясь щитом, я повернулся и увидел, как двое, тех самых в майках со знаком Сынов Велеса, схватили княгиню. Наверное, Ольга была без чувств, руки ее безвольно повисли, голова запрокинулась.

— Волоките ее в машину! Увозите отсюда! — крикнул им Влад. — Мы догоним!

Жутковатый итог: я оставался один против Лесовского и двоих его дружков, один из которых маг. Вдобавок двое у меня за спиной, но они заняты Славиной, явно собираясь исполнить сказанное Владом Лесовским, волокли княгиню к машине. Магическую энергию из меня довольно быстро высасывал охранный слой, и эльфийского кинжала, так часто выручавшего меня, теперь, увы не было.

Глава 14 Два субъекта

Я отступал к углу отеля, понимая, что «щита» хватит еще минуты на две, максимум три. К сожалению, мой второй удар «Перунами» лишь слегка ослабил защиту Лесовского, но пробитием там не пахло. Из двух последних стычек пора извлечь урок: «щит» Влада точно не хуже моего, значит нечего зря тратить энергию, атакуя его слабыми спеллами первого уровня. Славину тем временем затянули в синий старенький «Форд». Машина тронулась почти сразу. Я ничем не мог помочь княжне: стоило мне повернуться, как тут же словил бы спиной неприятный «привет» от Лесовского или его друга. Кстати, я не мог найти глазами их третьего приятеля. Он явно не маг и, наверное, пытался обойти меня справа вдоль кустов, обрамлявших аллею. Ситуация нарисовалась полный писец, при чем с каждой секундой все хуже. Лесовский явно не торопился, понимая, что баланс магической энергии у него выше, а моя защита сейчас иссякает и тогда они меня возьмут голыми руками. Одно радовало: я им пока нужен живым. Но это лишь пока…

Мысленно я перебрал свой арсенал полезных спеллов: из боевой магии, увы, только «Перуны», бесполезные, пока мои противники под защитой. И еще «Существо Ветра» которое я ни разу не использовал. А ведь надо было! Надо было хоть немного испытать его, понять принципы управления элементалем в реале. Да, у меня не имелось особо времени на испытания, но я мог его выкроить. Например, в последнюю ходку с Латеей к гроту Красной Руки. Сейчас же сливать энергию в «Магический Щит», лишь оттягивая свое поражение, не имело никакого смысла. Я решился, активировал в правую руку спел «существа» и сильным толчком послал его от себя в направлении медленно приближавшихся ко мне мудозвонов.

Шагах в десяти перед дружком Влада завертелся ветер, превращаясь в крошечный, набирающий силу торнадо, поднимая пыль и мелкий мусор. Одновременно я почувствовал непрочную ментальную связь с рождающимся «существом». «Атакуй!», — мысленно повелел я, — «Скорее! Атакуй всех, черт тебя дери! Атакуй всех!». Последний мысленный посыл был продиктован отчаяньем: моя защита истощилась, магической энергии почти не осталось.

Поняв, что главная опасность теперь исходит не от меня, Лесовский повернулся к созданному мной элементалю. Прикрываясь щитом, тоже значительно истончавшим, он крикнул второму маг:

— Пробуй лед! Говорят их мороз берет!

Хватило нескольких секунд, чтобы «Существо Ветра» набрало силу. Второй маг лед попробовал — ударил с хорошего размаха «ледяными иглами». Сверкающие кристаллики вошли в мглистое тело элементаля, завертелись в нем, точно в центрифуге и полетели во все стороны. Ударили звонко в окна гостиницы, срезали листву на соседнем кустарнике — оттуда раздался чей-то вскрик.

Лесовский заорал благим матом, пытаясь прикрыться щитом — он таял на глазах. «Существо Ветра» с ревом пошло на него, изогнувшись неожиданно достало второго мага и тот кувырком полетел на цветочную клумбу. В следующий миг элементаль оторвал от земли Лесовского, воздух вокруг свистел, ревел разыгравшегося ветра, срывавшего с ближайших кустов листву. Моя сумка, лежавшая у начала аллеи, покатилась в сторону. «Щит» полностью истощился — в лицо ударил поток пыли, мусора, мелких камешков, я едва успел прикрыть глаза.

Я не видел, что случилось с Лесовским, но точно знал, что он жив — сквозь свист, рев ветра до меня доносились его гневные выкрики. Сейчас мне было не до него: элементаль пошел на меня. В сознании мелькнуло: «Дурак! Ты же сам дал команду, атакуй всех! Хотя, черт его знает, как надо управлять элементалем…».

Жуткий торнадо прошел от меня шагах в пяти, я не устоял на ногах, пал на газон, закрывая глаза ладонью. Затем немного отполз, с великим облегчением понимая, что элементаль пошел вовсе не на меня, а на двоих, выскочивших из отеля. Один из них был в майке со знаком Сынов Велеса.

В общем, полный писец! Спасибо, Система за охренительное задание. У меня практически не осталось магической энергии, не имелось оружия, я потерял княгиню, а бой далеко не завершен. К пущей беде я почувствовал, как «Существо Ветра» теряет силу. Правда элементаль спел напугать отчаянных парней, выбежавших из отеля — они тут же вернулись назад и захлопнули дверь. У меня имелось меньше минуты, чтобы принять решение. И я его принял, закрыл один глаз, сжал кулак и вызвал меню.

Выбрал «Досрочное возвращение на Флагрум». Нет, это не трусость и не бегство. Во-первых, это спасение ее светлости — я знал, что Ольга тут же переместится за мной, возможно, лишившись смартфона. В гаджете должно быть больше ста грамм металла. А, во-вторых, это тактическое отступление. Ведь все равно при следующем возвращении на Гаю, я окажусь в ту же самую секунду и в том же самом месте. Но с той лишь разницей, что я окажусь подготовлен: снова полон магической энергии, возможно, обладая новыми боевыми спеллами.

Славина появилась в шаге от меня, в той же позе, в которой стартовала на Гаю. Однако в той же позе она находилась лишь секунду, в следующую я едва не оглох от ее гневного выкрика, и удара коленом в живот. Слава Системе, что не ниже. А потом острые ноготки княгини от души расцарапали мою щеку.

— Твою мать! — выдохнула Ольга Васильевна и застыла, медленно осознавая, что мы находимся в ее дворце, в первой комнате Радигора.

Тот сам явился неожиданно для нас, ударом руки отворив дверь.

— Ваша светлость! — воскликнул он. — Что у вас!..

— Извини! — Славина обняла меня. — Думала, это не ты, — она осторожно дотронулась до моей щеки, размазывая по ней кровь.

— Ваша светлость, что произошло⁈ — напомнил о своем присутствии телохранитель Латеи.

— Ничего. Все в порядке, — отозвалась княгиня, часто дыша и озираясь по сторонам, словно не веря, что она уже во дворце. — Послушай, Радигор, погуляй часик. Мне нужно с господином Орловым кое-что обсудить.

Едва он закрыл дверь, Славина вцепилась мне в воротник, именно так, как это делала Латея, и с огненной злостью прошипела:

— Мы должны их убить! К чертовой матери всех до одного! Нужно взять оружие и скорее туда! Скорее, пока они не разбежались!

— Стоп! Стоп, детка, — попытался успокоить я ее. — Так не получится!

— Почему не получится⁈ Просто перенеси нас туда. Я побегу за мечом Латеи, тебе могу дать ее кинжал, — она было шагнула к двери, но остановившись спросила: — Или говори, какое оружие тебе нужно? Твой пистолет?

— Подожди, подожди, — я предостерегающе поднял руку и опустился на стул. — Сейчас все объясню. Спокойно!

— Мы теряем время! Они уйдут оттуда! — возмутилась Славина.

— Мы их уже не застанем на месте. Нет смысла спешить, — соврал я, понимая, что явиться сейчас перед Лесовским и его бандой — а их там не меньше шести — будет верхом глупости, даже если мы вооружимся до зубов. У меня почти не осталось ни капли магии. Может княгиня призовет какое-то существо в помощь, но все равно, сила вряд ли будет на нашей стороне. И если честно, я бы предпочел отправиться туда с Элиан. Ее крутая магия легко решит исход такого сражения. Да, Славина-Латея великолепна с клинком, но Система не даст перенести туда оружие. Ни меч, ни даже кинжал не пройдет по весу. ПМ только в разобранном виде — вряд ли будет время его собрать. И уж тем более не хочется, чтобы у входа в отель «Москвич» появились отрубленные головы и вспоротые или простреленные тела. Чай не Флагрум — в Москве такие события поднимут на уши все МВД. Хотя удары магией, тем более со смертельным исходом — это тоже очень плохо, но мне почему-то казалось, что это меньшее зло. Может потому, что в эти фантастические штучки пока еще мало кто верит.

— Послушай, Ольга Васильевна, с этой бандой, что Сыны Велеса, нужно бороться не на Гае, а здесь, на Флагруме. Они здесь обосновались и отсюда проникают в мой мир, понимаешь? — попытался убедить ее я, но Славина молчала, глядя на меня с крайним недовольством. Но я продолжил: — Еще послушай. Во-первых, на Гаю нельзя пронести много металла. Заметила, что при нашем втором переходе, я дал кошелек тебе, а часть монет взял себе? Это потому, что вес больше ста грамм теряется. Меч однозначно перенести нельзя и даже кинжал. Сама подумай: появится перед этими мудозвонами с пустыми руками глупо, правда?

Кажется, до княгини кое-что начало доходить. Ее порыв гнева иссяк, и она неохотно кивнула.

— Давай сделаем так, — продолжил я, — ты отдашь мне пистолет и мой смартфон. Проводишь в свою таинственную спальню и позволишь сфотографировать аштумские плитки. Потом я уйду на день-другой, постараюсь узнать, где обитают в Вятиче Сыны Велеса и попытаюсь порешать вопросы с первой частью кода. А потом мы вместе накроем логово этих чертовых Сынов Велеса, предварительно хорошо подготовившись.

— Ясно все, ты спешишь к своей эльфийке, — она отошла от двери, медленно опустилась в кресло, не глядя на меня. — Тебе все равно, что они оскорбили меня. Вообще-то, они унизили нас двоих. Но ты не слишком рвешься поставить этих сволочей на место.

— Оль, я спешу к Агате — знаю, коша сходит с ума из-за того, что я не вернулся вовремя. А этих мудозвонов на место мы поставим — обещаю! — я встал и устроился на подлокотнике кресла. — Не сердись. Ты очень вспыльчивая, а сейчас нам лучше быть рассудительными.

Она долго молчала, теребя в пальцах узел рубашки у себя на животе. Потом сказала:

— У меня есть веская причина не отпускать тебя. Если быть рассудительной, как ты того желаешь, то я тебя должна держать во дворце взаперти, а если выпускать, то только в сопровождении Латеи или Радигора. Догадаешься, почему?

— Да. Очень хорошо тебя понимаю, — я кивнул. — Опасаешься, что я кому-нибудь открою тайну, что ты — Латея. На тебя были покушения. Во дворце их совершить труднее, а вот на Латею, гуляющую по ночному городу проще простого.

— Слава Сварогу, ты, господин Орлов достаточно догадлив. Тебя по-хорошему теперь вообще заточить в тюрьму следует, при чем навсегда. Или отрезать язык, — мрачно произнесла она.

— Хочешь, я дам тебе клятву. Перед богами. Могу на алтаре. Как прикажешь, так и сделаю. Просто поверьте, ваша светлость, я клянусь, что не предам! Ни Агата, ни Элиан, ни тем более кто-то либо еще не узнает истину о Латее! — наклонившись к ней, я старался быть как можно более убедительным.

Она лишь кивнула:

— Если я тебя отпущу, когда ты придешь ко мне?

— К тебе или к Латее? — спросил я, взяв ее ладонь своей. — Меня же не пустят во дворец.

— Не говори глупости. Дам распоряжение, чтобы пускали. Если будут какие-то препятствия, скажешь, чтобы позвали начальника караула — он будет знать, все, что нужно, — она тяжело вздохнула. В эти минуты Славина казалась даже старше своих лет. — Ты понимаешь, что моя жизнь теперь может зависеть от тебя? — продолжила она. — Доверившись тебе, я очень рискую, Серж Орлов. Это лишь одна из причин, почему мне так трудно тебя отпустить.

— Ваша светлость, клянусь, я не предам. Поверь мне, пожалуйста! — я обнял ее и поцеловал в губы. Потом спросил: — А в чем причина другая?

— Хватит с тебя и одной, — отозвалась она. — А еще меня злит, что для тебя так важна эльфийка… Ты же теперь понимаешь, почему я ненавижу этих остроухих сучек. Из-за мужа, который меня так подло предал. Я сыта прелатствами. Иногда хочется бросить все к черту: дворец, Вятич, княжество и уйти отсюда. Почувствовать себя вольной птицей. Может даже выйти в море и пиратствовать — нападать на эльфийские корабли. Представь, не так давно я завидовала Наругу Хуммаю и его вольным головорезам. А еще… у меня пропал смартфон. Не знаю, куда он делся. Наверное, украли те сволочи, которые утащили меня в повозку.

— Детка, эта самая мелкая проблема. Смартфон я тебе принесу новый. Или купим его вместе, — заверил я, коснувшись расцарапанной щеки и подтирая липкие потеки крови. — И может что-то сможем придумать насчет твоей вольности от дворца. Хотя бы на какое-то время.

Мы поговорили еще немного. Я чувствовал, как меня потихоньку одолевает усталость. Не столько физическая, сколько эмоциональная. По-хорошему, сейчас бы обмыться хотя бы перед умывальником и завалиться спать. Еще лучше сходить в баню. Говорят, во дворце есть великолепная баня, не хуже эльфийских, что возле таверны «Люботей». Прогреть тело и косточки в дворцовой баньке да вместе с княгиней. А потом… Потом завалиться в кроватку ее светлости, да в той самой таинственной и вожделенной спальне. Все это было бы чудесно, но увы, я должен вырваться из дворца. Должен скорее предстать живым и невредимым перед Агатой и, конечно, Элиан. С ней, скорее всего, меня ждет не очень приятный разговор.

Я вырвался из плена княгини, когда наступила полночь. Ольга не скрывала, что очень недовольна моим уходом. Предлагала послать кого-то из своих людей, чтобы донесли весточку до Агашимаи, что со мной все в порядке, а самому остаться, но я настоял на своем и даже отказался от предложения Радигора сопроводить меня до таверны. Перезарядил ПМ и пошел в сторону «Хрустального Филина», минуя Южные амбары. Карман кафтана приятно оттягивал Самсунг с фотографиями фриза княжеской спальни — по сути вторая часть кода была у нас. А вот что тяготила неприятно и с каждым шагом все больше, так это предстоящие объяснения с Элиан. Самое скверное, что глубокой ночью идти в эльфийскую миссию как бы поздно. Я смогу увидеться с моей длинноухой любовницей лишь завтра и, конечно, она разозлится. Не помогут ни самые горячие объяснения, ни фото древне-аштумских плиток. В голове настойчиво вертелась мысль: Элиан нужно как-то приучить к тому, что я имею право на любовные связи с Латеей и княгиней. Вот еще добавилась сложность: ведь нельзя же палить, что княгиня и Латея — один и тот же человек. А объяснить ревнивой дочери Леадора, что я имею право бегать на свидания и с княгиней, и с Латеей как бы в два раза труднее. Если не в четыре. Да еще после того, как цель достигнута, и у меня больше нет причин стремиться в спальню княгини.

Но ладно, с этим что-то придумаем. Сейчас я хотел найти удобное местечко, покурить и посмотреть, что у меня изменилось в меню. Ведь я даже не знаю сколько насыпала Система за последний идиотский квест. Уже возле мельницы, я свернул к берегу реки, устроился там на травяной кочке, достал сигарету, прикурил и вызвал меню.

Итак, «Личное-Инфо»:

' Уровень Здоровья 128

Физическая Сила 121

Сила Магии 65

Ловкость и Реакция 151

Выносливость 107

Ментальный Уровень 163

Магическая Энергия 21

Обаяние и Шарм 136

Боевые техники 4

Магические техники 8

Нераспределенный актив 479

Вернуться'

Нормально, хоть за квест с гостиницей «Москвич» соточку дали. Хотя, если бы я знал, во что это выльется, то и за 200 не согласился. Зажрался? Может быть… Магической энергии 16, это при том, что уже немного набежало. Ладно, что там с остальным? Я вернулся на страницу назад и выбрал «Магические техники»:

Доступна активация:

«Базисное увеличение резерва магической энергии на 30 единиц» — цена активации 100 единиц.

«Высокие прыжки 1» — цена активации 35 единиц

«Громовой разряд 2» — цена активации 150 единиц

«Кинетический удар 1» — цена активации 80 единиц

«Маска страха» — цена активации 20 единиц

«Перуны 2» — цена активации 120 единиц

Вернуться

Ох, нихрена себе! Честно, взял бы все! Особо привлек первый пункт, если я верно понимал написанное, то за 100 единиц из «Актива» я мог получить расширить свой базис на 30 единиц. Итого, когда я полон энергии, ее будет около 145. Это уже что-то. Возможно, я смогу держать «щит» дольше Лесовского, становившегося почему-то моим главным врагом. Я активировал эту опцию, и, не слишком думая, добавил «Высокие прыжки 1» — штука полезная, а 35 единиц «Актива» это вообще ни о чем. И дальше задумался: еще несколько минут назад «Актив» казался жирным, а теперь он как-то быстро таял. Приятно, что Система уже дает спеллы 2-го уровня, и усилить «Перуны» очень хочется. Но с другой стороны «Громовой разряд 2» бьет дальше и как бы сильнее. И «Кинетический удар» тоже нужен — такая штука есть у Элиан. Как сказала эльфийка, при грамотном использовании этот спелл пробивает «Магический щит» первого и даже второго уровня. Взять бы и то, и то? Бля, Система, но за что меня так? Я же потрачу в сумме 365 единиц! Ладно… Едва ли не скрипнув зубами, я взял. И полюбовался на свой теперь охренительный арсенал:

Готовы к использованию:

«Высокие прыжки 1»

«Громовой разряд 2»

«Зелье Света 1»

«Кинетический удар 1»

«Магический Щит 1»

«Отведение глаз»

«Перец»

«Перуны 1»

«Существо Ветра 1»

«Тихие шаги»

«Улыбка обольщения»

Вернуться

Да, это круто. Но помнится, когда-то в игре за мага у меня арсенал был раза в три шире. Перешел на страницу назад и выбрал «Особые возможности»:

«Перемещение на Гаю» — цена 5 очков из «Нераспределенного актива».

«Задержка на Гае» — « Выберете нужно время:…» цена зависит от длительности пребывания на Гае.

«Перемещение субъекта на Гаю» — цена 30 очков из «Нераспределенного актива». Допустимые параметры: общая масса субъекта не более 75 килограмм; одежда на теле — слой не толще 3 см; металлические предметы общим весом не более 100 грамм; возвращение субъекта на Флагрум синхронизировано с вашим возвращением — параметры при возвращении единичные. Нажмите, чтобы указать выбранный субъект.

«Перемещение на Гаю двух субъектов» — цена 50 очков из «Нераспределенного актива». Допустимые параметры для каждого субъекта: общая масса субъекта не более 75 килограмм; одежда на теле — слой не толще 3 см; металлические предметы общим весом не более 100 грамм; возвращение каждого субъекта на Флагрум синхронизировано с вашим возвращением — параметры при возвращении единичные. Нажмите, чтобы указать выбранные субъекты.

«Улучшение параметров перемещаемых субъектов» — цена 70 очков из «Нераспределенного актива». Для каждого субъект: одежда на теле + 7 см к слою; металлические предметы + 300 грамм; общая масса субъекта + 35 килограмм.

«Досрочное возвращение на Флагрум» — цена 5 очков из «Нераспределенного актива».

«Новая возможность» — нет доступа.

Охренеть! Реально? Я могу перенести сразу двоих⁈ Догоревшая до фильтра сигарета обожгла пальцы, я ее выбросил щелчком. От мысли, что я могу предстать перед бандой Лесовского со своей бандой, например, сразу с Элиан и княгиней, у меня захватило дух. А потом… Элиан и Ольга Васильевна в моей новой спальне. О, да! Тут же вспомнилась дикая фантазия Славиной: эльфийка в ошейнике на цепи. Почему бы и нет: в Москве много секс-шопов — с прикидом проблем не будет. Но, с другой стороны, так рискованно. Не факт, что Элиан и княгиня не начнут сводить счеты между собой. А вот переместиться сразу с Элиан и Агатой можно. Полагаю, вид кеошерийки на некоторых парней Лесовского подействует круче, чем «Маска Страха». Надо бы для Агашимаи что-то этакое из одежды… Паранджу, чтобы не пугать нервных москвичей.

Почувствовав, как все сильнее разламывается голова, я вернулся на страничку с магическим арсеналом и активировал «Зелье Света 1» — требовалось снять ломку от принятия новых спеллов. Начало понемногу отпускать. Посидев еще пару минут, я встал и пошел к «Хрустальному Филину».

Даже после повторного принятия «Зелья Света» ломка оставалась сильной, и головная боль полностью не отпускала. Все-таки я погорячился, добавив разом в арсенал 4 спелла. Оставалось, молиться Системе, чтобы на темных улочках Вятича не повстречаться с какими-нибудь ублюдками. Сейчас мне, извините, здоровье не позволяет.

До «Хрустального Филина» я добрался примерно за пол часа, обходя один беспокойный район. И уже в самой таверне меня ждал сюрприз. Зайдя в общий зал, я так и замер, не дойдя до лестницы с десяток шагов.

Глава 15 Элиан в гневе

Замер я от того, что сначала услышал шелестящий смех Агашимаи, а потом увидел ее, в обнимку с Уветичем. И еще Элиан… Светлейшую госпожу Элиан Олли Уэсси сидевшую рядом с Игнатом Коробовым. Тем самым красноносым, веселым и болтливым купцом, который по просьбе Ставрова провел нас на прием в княжеский дворец. Не могу сказать, что Элиан льнула к нему, но когда он приобнял ее, эльфийка как-то не сразу убрала его руку. Сам факт, что глава миссии «Око Наирлесс» позволила себя приобнять постороннему мужчине меня тронул так, что сердце на миг остановилось, а к лицу прилила кровь. Я стоял с минуту, наблюдая за их возмутительной вечеринкой. О чем они говорили, нельзя из средины зала не расслышишь: хотя время ушло за полночь, народа оставалось немало, и душный воздух сотрясали громкие разговоры и смех, вдобавок девушка-бард бренчала на лютне, выкрикивая какие-то сомнительные рифмы. Меня ни мои подруги, ни составившие им компанию купцы не замечали. Тогда я прикурил и направился прямиком к ним, понимая с некоторым удовлетворением, что не Элиан сейчас будет пилить меня, а это сделаю я.

— А что здесь, собственно, происходит⁈ — грозно спросил я, подходя к столику. — Никак празднуете мое исчезновение? Элиан, детка, в то время как я изо всех сил стараюсь, бьюсь надо общей для нас целью, ты здесь пируешь в обнимку с господином Коробовым⁈

О, да! Я говорил сейчас ерунду, но лучшая защита — это нападение. Особенно в делах сердечных. Мне было приятно смотреть на их охреневшие лица. Первой вышла из оцепенения Агашимая. Она радостно выпрыгнула из-за стола, наступив случайно лапой в тарелку Уветича. Обняла меня, так что вылетел весь воздух из груди, и лизнула меня в щеку.

— Сершш! Какой ты хороший! Как же мы тебя ждали, черт ты бородатый! — воскликнула она. — Сершш! Сершш! Сершш!

Коша взмахнула лапами, призывая поддержать своих компаньонов за столом, и Уветич тут же понял ее:

— Серж! Наш верный друг Серж!

— Ах-ха-ха! Серж! — подхватил Коробов, тряхнув седоватой бородой.

— Мы как раз обсуждаем, как тебя вытащить из дворца, — продолжила Агашимая. — Все думаем, что там с тобой стряслось! Под шашми с полугаром лучше думается! Вот еще Игната подключили — у него есть там свои люди поближе к ее светлости. Он даже с княгиней готов завтра переговорить!

— Ну Серж, ты все неправильно понял… — Элиан тоже подошла ко мне.

— Я видел, тебя Игнат обнимал, — возмутился я со всей возможной суровостью, одновременно пытаясь разжать лапы Агаты.

— Ну неправильно понял! Вообще неправильно, — Элиан тоже возмутилась, даже притопнула ножкой. — Господину Коробову… да… ему некуда было положить руки, — попыталась сбивчиво объясняться она. — И я не разрешала. Серж, так вышло! Понимаешь? Он положил на меня руку и сразу убрал. Перепутал меня со спинкой дивана.

Наконец полностью освободившись от объятий коши, я повернулся к эльфийки, понимая, что она весьма пьяна. Такой пьяной я ее точно не видел. Ну, конечно, на столе вовсе не вино, а полугар. Вряд ли тонкая эльфийская душа привычна к ядреным напиткам. И мне отчего-то захотелось эту сучку трахнуть, отвести ее скорее в свою комнату на втором этаже, звонко отшлепать по заднице и трахнуть. Боги, почему она меня так возбуждает! В самом деле, Элиан — она очень разная, она словно играет множество ролей. Играет легко и душевно, как прирожденная актриса, сама это не понимая. И в каждой роли она великолепна. Я был сердит на нее, что она позволила себя обнимать, но в то же время, я ее уже сто раз простил.

— Элиан, я тебя накажу. Сегодня же накажу! — грозно сказал я, посмеиваясь в душе.

— Доброго здоровьица вам, господин Орлов! — крикнул из-за стола Игнат Коробов. — Давайте же скорее к нам, пока барашка не остыла. Мы тут все о вас, а вы, хитрец, сами — раз и к нам!

— Да, Серж, вам полнейшего здравия! — Марсим Уветич поднял рюмку и подмигнул мне. — Вот кому-кому, а вам сильно рады! Давайте е скорее за стол!

— И вам здравия, уважаемые! — отозвался я, на миг отвлекаясь от эльфийки. — Сейчас подойду!

— Ну Серж, пожалуйста! Мастер Серж, не сердись, — Элиан обняла меня, стараясь поцеловать.

Я приложил палец к ее губам, не позволяя поцелуй, и она не больно схватилась за него зубками.

— Серж, мы собрались, чтобы придумать, как тебя вытаскивать, — начала объясняться эльфийка немного протрезвев. — Понимаешь? Кто-то из стражи сказал будто тебя посадили в тюрьму. Я очень расстроилась. Бросила к черту миссию. Прибежала к Агашимае. Ходили очень плохие слухи. Посадили, говорят, вместе с Латеей. Вот поэтому позвали господина Коробова. Он там знает кого-то. Агата хотела, чтобы он помог узнать правду, что во дворце.

— Ты не уводи от темы, детка. Почему Коробов тебя обнимал? — я отвел ее дальше от столика в полумрак под террасой.

— Он не обнимал. Он же много выпил. Положил мне руку на плечо, но я ее сбросила. А ты ревнуешь, да? — эльфийка, не скрывая удовольствия, улыбнулась.

— Я тебя накажу, — положив ладони на ее ягодицы, я их слегка стиснул.

— Да мой мастер, я это правда заслужила. Что ты хочешь со мной сделать? — глаза эльфийки кротко посмотрели на меня, она тут же отвела взгляд.

Боги, мне нравится игра этой сучки! Я ее обожаю. И я бы ее расцеловал прямо сейчас, но такие нежности ломали бы саму игру.

— В общем так, твой мастер сейчас выпьет пару рюмок… — я прикинул, что полугар в моем состоянии весьма на пользу — ослабит ломку, которую только мне сняло «Зелье Света». — А потом поднимемся в мой комнату, и ты будешь делать все, что я прикажу.

— Я очень соскучилась по тебе, — Элиан прижалась ко мне и дотянулась до моих губ.

— Ты должна сказать: «Да, мой мастер!», — напомнил я.

— Да, мой мастер! — повторила она, пряча улыбку, полную удовольствия.

— А ты хочешь?.. — я поднял ее подбородок, чтобы заглянуть в голубые, безумно красивые и пьяные глазки.

— Хочу! — с готовностью выдохнула она.

— Я еще не сказал, чего, — моя рука опустилась ниже, пальцы тихонько расстегнули молнию ее джинсов. — Хочешь снова на Гаю?

— Да, мастер Серж! Очень хочу! Сейчас? — она раздвинула ножки, давая больше свободы моим пальцам.

— Нет, завтра. Но там нас будет ждать небольшая проблема. Потом обсудим, — я взял ее под руку и почти торжественно повел к столику.

Коробов тут же подвинулся, пропуская нас на диван. Уветич зачем-то притянул еще один стул. Что ж пока барашка не остыла, можно было позволить поздний ужин. Я взял вилку Элиан и воткнул ее в румяный кусочек, блестящий каплями жира.

— Рюмочку пополнее господину Орлову! — провозгласил Уветич.

Коробов махал руками, призывая подавальщицу, и та, виляя пышными бедрами, устремилась к нам.

Утром я проснулся с весьма бредовыми мыслями. Кто-то из небесных: то ли Эрфия, то ли Лиада пустили их в мою голову. А может дело не в женских богинях, а в нескольких стопках полугара и знойных объятиях остроухой возлюбленной. Я думал о том, что с Элиан очень хорошо, и даже… Даже о том, что мне не нужна никакая другая. Уж поверьте, мысль эта совершенно глупа, даже кощунственна каким-то образом оказалась в моей больной голове. Нет, нет, подобные опасные измышления нужно гнать из башки к чертовой матери. Ну чем хуже Латея или сама княгиня? Они не менее страстные, они такие яркие, что от траха с ними напрочь сносит крышу. Но Элиан лучше всех… Бля, писец, дурак! Нет никаких «лучше»! Выбрось эту дурь из головы! Может еще пожелаешь жениться на ней? А почему бы и нет? Ну так… где-то в отдаленной перспективе. Да, пожалуй, соглашусь жениться на ней. Княгиня наградит меня титулом, стану бароном или вовсе графом. И будет у меня свое богатое поместье под Вятичем. Тогда и женюсь. Возможно… Вот такая ерунда вертелась, носилась по закоулкам моего сознания.

А еще я подумал, что причиной к таким странным мыслям мог стать Игнат Коробов. Вернее, не он сам, а его рука норовившая обнять эльфийку и породившая во мне много сердечных волнений. Да, я приревновал. Как ни странно, меня зацепила эта мелочь. Лишь на миг я представил, что Элиан может оказаться недостаточно строга в силу того, что изрядно выпила, и позволит купцу немного ухаживаний. Нет, сучка, как она могла не возмутиться его наглым телодвижением⁈ Я ее определенно отшлепаю. Вчера не вышло, потому что, едва добравшись до моей комнаты, мы вдвоем превратились просто в бесконечную любовь. А сегодня… тем более если сложатся удачно мои планы с путешествием на Гаю, я ее отшлепаю. Вместе с ней схожу в секс-шоп куплю все, что потребуется для столь важного ритуала, и моя спальня в новой квартире узнает, как голосят эльфийки.

— Серж… — Элиан шевельнулась и, обняв меня, приоткрыла глаза. — Ты правда сегодня заберешь меня на Гаю?

— Да, детка. Это есть в планах, — я погладил ее бархатистые и упругие ягодицы, член тут же дернулся, но давать ему волю я не спешил.

— Как с тобой хорошо, — она приподнялась, упираясь локтем в стенку, поцеловала меня в грудь, пощекотав язычком сосок.

В моей съемной комнате кровать казалась тесноватой на двоих, но в этом крылась особая прелесть, которую осознаешь не сразу: мы теснее жались друг к другу, и от этих объятий словно становились одним существом. Солнце, бросавшее горячие лучи на край постели и дощатый пол, говорило, что уже не раннее утро и пора бы заняться делами — их накопилось много. Поэтому, я даже отказался от утреннего минета, хотя губки эльфийки так и тянулись туда.

— Элиан, я не понимаю, ты совсем ушла из миссии? — спросил я, откинул покрывало и встал.

— Все мои вещи пока там. У меня много вещей. А что? — она села, свесив ноги на коврик. — Мы же будем искать дом для нас?

— Я уже присмотрел кое-что. По этому вопросу мы с Агатой ходили по приличным районам, — я потянулся, немного размял мышцы. Затем прошел к умывальнику, чтобы почистить зубы и освежиться. Уже из-за ширмы под плеск воды известил: — Сейчас разбудим кошу, и я вам сообщу кое-что важное. То, что не сказал вчера при купцах.

— Серж, мне нужно еще купить джинсы и пару маек с другими картинками. А еще мой смартфон не работает, Агата сказала, что разрядился, — сообщила эльфийка, подходя ко мне сзади.

Я рассмеялся, не вынимая зубную щетку изо рта. Боги, как же это по-женски. Ну разве после этих слов, Элиан похожа на знатную особу из Леадора? А на главу миссии «Око Наирлесс»? Нет. Не похожа тем более.

— Мы же пойдем в «Атлант» за покупками? — не унималась она, а я не мог прекратить смеяться.

— Посмотрим на твое поведение, детка, — шутя ответил я, вытираясь полотенцем. — Где твой мобильник? Давай, поставлю на зарядку, — я подошел к подоконнику, чуть развернул солнечную батарею и поменял повербанки. При этом подумал, что нужно скорее снять нормальное жилье, а не ютиться в таверне с небольшой комнатой. Здесь маленькие комнаты и толком нет места, чтобы развернуть в полную силу солнечные батареи.

Когда Элиан привела себя в порядок и оделась, я направился к двери, чтобы пригласить Агату на маленькое, но серьезное совещание. Эльфийка вдруг остановила меня вопросом:

— Мастер Серж, скажи мне правду, первую ночь твоего исчезновения ты провел с Латеей?

Я крепко сжал дверную ручку, отпустил, понимая, что неприятный разговор все-таки состоится. Наивно было полагать, что мой ночной наезд на Элиан, избавит от объяснений. Что ж, может это и к лучшему. И в меню вроде имелось идиотское задание, что-то вроде «Обсудить с Элиан свои интимные отношения с Латеей».

— Да, конечно, а как бы иначе я проник во дворец, — ответил я, медленно повернувшись к ней.

— Я спрашиваю немного о другом. Ты провел ту ночь с ней в одной постели? Так? — она отошла от зеркала, став напротив меня.

— Да, я переспал с ней, если ты об этом. Элиан, я и раньше тебе говорил… — начал было я.

— Что ты говорил? Ты говорил, что любишь меня! Что я для тебя самая дорогая на этом свете! — вспыхнула она. — Уж поверь, я не глупа. Я все понимаю и ни капли не сомневаюсь, что все это время ты проводил с ней. Тюрьма это лишь слухи, которые твоя Латея сама распустила! Отвечай, да⁈

— Послушай, детка, я тебе раньше говорил, что в моем мире мужчина имеет право на двух и трех женщин. На Гае…

— Чертов Серж! Как же мне хочется убить тебя! Особенно сейчас! — ее губы неожиданно задрожали.

Эльфийка вскинула руки, вокруг них зачалось слабое свечение. И тут же бледно-синие разряды тонкими змейками потекли ко мне. В один прыжок я подскочил к Элиан. Мое тело уже содрогалось от электрического удара, мышцы скручивало дикой болью. Я понимал, если бы Элиан хотела убить меня, то она бы это точно сделала — я бы просто не успел до нее дотянуться. Ясно, она хотела лишь наказать. Наказать очень больно. Я вцепился в ее запястья и беспощадно сдавил их. Какой-то миг мы тряслись вместе, при этом она гневно смотрела в мои глаза, а я смотрел в ее небесно-голубые, такие необычные в ярости.

— Ты не имеешь на это права! Никакого права! — выдохнула она. — Все наоборот: в Леадоре знатная женщина имеет право на любовника! Мужчина таких прав не имеет! Чертов Серж, ты унижаешь меня! Ты меня снова мучаешь!

— Ну-ка успокойся! — я резко встряхнул ее за плечи. — Во-первых, мы не в Леадоре! А, во-вторых, я, к счастью, не эльф. Не надо причислять меня к вашим изнеженным мужчинам, которые не в состоянии справиться даже с одной женщиной! Здесь все будет по-моему! Тебе ясно⁈

Я ожидал от нее неприятного разговора, но точно не такого — без этого сумасшедшего взрыва эмоций, и уж тем более без магической атаки. Сейчас я пребывал в огромном охренении. Кто бы мог подумать, что моя остроухая любовница преподнесет такой странный сюрприз. Ведь все было хорошо. Мы провели чудесную ночь. Я был уверен, что разборок не будет, а если и будут, то точно без таких безумных атак. Если несколько минут назад я думал, что Элиан совсем не отличается от наших гаянских дам, то теперь я даже не могу вообразить, что за безумные ветры дуют в ее голове.

— Сволочь ты! Подлая дрянь! Ты меня обманул! Мучаешь снова и снова! — ее глаза блестели от слез. — Черт бы с тобой, если бы изменял мне с княгиней, но с какой-то Латеей!.. Дворцовой девкой, которая гуляет по ночам!.. О, Наирлесс! Судья Небесная, почему я должна так страдать! Где божественная справедливость!

— Ну-ка замолчи! — я сжал ее плечи и снова встряхнул так, что она едва устояла на ногах. — Хватит этой истерики! Латея — не дворцовая девка. Она занимает самое высокое положение во дворце. Выше, чем любой советник княгини. Ей даже подчинен Демид Волибор. Этот так, к слову, если для тебя так важны ранги и положения в обществе. Элиан, я повторю еще раз: ты мне очень дорога. Очень! И это без капли обмана! Сегодня утром, обнимая тебя, я думал как раз об этом. Думал, что ты мне дороже всех. Я даже думал, что хотел бы видеть тебя своей женой. Только тогда я представить не мог, что ты пожелаешь убить меня магией и ударишься в подобную истерику!

— Прости меня! — она всхлипнула и прижалась щекой к моей груди. — Клянусь, я не хотела. Так вышло… Ты не понимаешь, как мне тяжело. Мне тяжело и больно, когда меня предают. Тогда с сейфом и теперь…

— Элиан, дорогая моя, я тебя не предавал ни тогда, ни сейчас, — отверг я. — Ты прекрасно знаешь все мои мотивы, знаешь почему так я поступил с сейфом. Ведь ты убедилась, что я был честен, и теперь ты со мной и Агатой в одной команде. А с Летеей, здесь тоже нет предательства. Ведь я прежде тебе говорил, что у мужчин в моем мире другое отношение к этому вопросу. Ты хочешь, чтобы я вел себя так, как ведут эльфы. Но я другой. Я говорил тебе об этом?

Она молча кивнула.

— Будешь курить? — я погладил ее волосы.

— Да… — она тяжело вздохнула, все еще прижимаясь ко мне и вонзая в мою спину острые ноготочки.

Я достал пачку «Парламента», вытряхнул пару сигарет. Одну дал ей и взял и себе, щелкнул зажигалкой, прикуривая, и чувствуя неожиданное облегчение. Как быстро эльфийка вспыхнула, так же быстро угасла. Несколько минут мы молчали, курили, почти не глядя друг на друга. Элиан отошла к окну и смотрела во двор, потом выпустив струйку дыма спросила:

— Ты в самом деле думал жениться на мне?

— Правда. Уже не первый раз приходили такие мысли, — признал я.

— А тебе не приходили мысли, что я могу не захотеть этого? — снова обескуражила она меня вопросом. — Серж, я доверилась тебе. Всецело доверилась. Можно считать, что уже ушла из миссии и порвала многие важные для меня связи с Леадором. Только это вовсе не значит, что я готова согласиться на все, что ты от меня пожелаешь. Мы можем играть игры, которые интересны нам двоим, но если мне игра перестанет нравиться, то я могу уйти. Да, мне будет больно, но я умею терпеть боль. Ты меня понимаешь?

— Да… — нехотя отозвался, не ожидая такого поворота.

— Если хочешь, можешь и дальше встречаться со своей Латеей — я разрешаю, — на ее губах появилась невеселая улыбка, потом они свернулись трубочкой и выпустили дым.

— Что ты задумала? Ты хочешь уйти от меня? — у меня замерло сердце. Такой ценой обрести позволение на встречи с Латеей я точно не хотел.

Глава 16 А Ставров-то того…

Прежде чем ответить, Элиан демонстративно неторопливо докурила сигарету. С минуту смотрела на сизую струйку дыма. Потом, выбросив окурок в окно, спросила:

— А ты на что готов, чтобы мы не расстались?

Вот здесь пришлось задуматься мне, но я не тянул слишком с ответом:

— Элиан, я очень дорожу тобой. Настолько, что сделаю все, что ты попросишь. Только не проси становиться похожим на эльфийских мужчин. Не проси отказываться от встреч во дворце… Ты сама знаешь с кем, — здесь я чуть схитрил, последними словами как бы охватывая сразу и Латею, и княгиню. — Мне это просто нужно, как любому гаянскому мужчине, который в душе охотник. Я не готов к таким жертвам, по крайней мере пока.

— Я попытаюсь с этим смириться. Но от тебя зависит, смогу ли я это принять. Одно очень важное условие, — она подошла ко мне вплотную и поводила кончиком пальца по той части моей груди, где часто колотилось сердце. — Для тебя я должна быть самой важнойженщиной. Понимаешь? Самой! Я должна занимать большую часть твоего сердца. Если я буду уверенна, что это так, то я смогу тебе во многом уступить.

— Элиан, ты и так стала для меня самой важной женщиной. Есть еще Агата, но… — попытался объяснить я.

— Агата не в счет. Она твоя подруга и я принимаю это без обсуждения, — она повернулась к двери, за которой послышались шаги и голоса.

Дверь распахнулась, на пороге появилась Агата в сопровождении двух еще не протрезвевших купцов.

— Ах!.. — рассмеялся я. — Да вы стали неразлучны⁈ Господин Коробов, вы бы поосторожнее с Агатой. Марсим уже в ее сетях, но вы!..

— Я тоже вполне там, — заверил Игнат, не скрывая удовольствия. — Опутала! Теперь не спастись!

— Сершш, нам нужно завтракать и выметаться отсюда, — сообщила кеошерийка, облокотившись о притолоку. — Добрейший господин Коробов готов предоставить в аренду хороший дом. Плата символическая: мой поцелуй и 100 рублей в месяц. Знаешь дом где?

— Почти рядом с Гостиным двором, — не без гордости сообщил Коробов. — Лично себе покупал, когда еще торговал через Гостиный. Теперь дом пустует. Два этажа. Все как положено. И оплата… Верно говорит Агатушка: ее поцелуй и сто рублей. Можно и наоборот: сто поцелуев и один рубль! — продолжал веселиться он, отчего не только его нос, но и все лицо стало красным.

Это было прекрасной утренней вестью. Дом возле Гостиного двора — отличное место. Рядом рынок, лавка Ставрова и недалеко до нашей любимой трапезной. Как мы могли такое не принять? Я переглянулся с Элиан, она пожала плечами, давая понять, что полагается на меня.

— Тогда, безусловно, скорее на завтрак. Мы спустимся минут через пять, — сказал я и в момент, когда Уветич уже двинулся по коридору, а Коробов отвернулся, поманил Агату пальцем.

Коша — очень догадливая сучка, она сразу смекнула и отправила Игната следом за Уветичем:

— Дорогой, я сейчассс. Мне нужно на минутку к Элиан. Практически женский разговор, — прошипела она, и когда Коробов направился к лестнице, тихонько прикрыла дверь. — Что за секреты, Сершш?

— А то, что я не решаюсь до сих пор сказать при Элиан. Мне для этого нужны и твои ушки. И глазки тоже. Ну-ка идите сюда, девочки, — из кармана кафтана, висевшего на спинке стула, я достал Самсунг. Открыл галерею, и торжественно продемонстрировал снимки фриза в спальне княгини.

— Ты хочешь сказать, что это?.. — эльфийка даже приблизила лицо к экрану, вглядываясь в изображения.

— Да, да! Ты все правильно понимаешь! — подтвердил я. — Это снимки древне-аштумских плиток в княжеской спальне.

Агата взвизгнула от восторга, и на радостях поцарапала мне плечо.

— Но Серж, почему ты вчера не сказал⁈ — вспыхнула Элиан. — Это же очень здорово! Если бы я знала, что ты смог такое сделать, я бы, наверное, не злилась на тебя так сильно.

— Вчера вы были не слишком трезвые, и я не хотел говорить при купцах. Что Уветич, что Коробов — наши друзья, но дело слишком деликатное, чтобы в его всех посвящать. И хотелось порадовать вас двоих сразу, — пояснил я, пролистав на мобильнике еще несколько кадров.

— Я тебя люблю! — Элиан обняла меня и принялась целовать в лицо. — Ведь если так разобраться, ты даже не совсем мерзавец.

— Я совсем не мерзавец, детка, — ну как было здесь не рассмеяться это эльфийской простоте? Я повернулся к коше — она тоже льнула ко мне. И продолжил, чувствуя себя абсолютным героем: — Теперь нам остается добыть первую часть кодов. Элиан, ты угрожала с этим помочь. Выйдет у тебя или придется нажимать на Ставрова?

— Я этим занялась два дня назад. Вчера мы с Агатой были в миссии по этому вопросу, потом ходили к Оролу Гелуону — он важный библиограф, — Элиан отошла к креслу, где лежала ее джинсовая куртка и сумочка. — Кстати, ты обещал оживить мой смартфон, — она достала из кармана мобильник, поднося его мне.

— Ну и? Ходила… — поторопил я ее с ответом.

— Он указал нам на Ставрова, хотя об этом я догадывалась и без помощи Орола, — сообщила эльфийка, с любопытством наблюдая за моими манипуляциями с мобильником. Когда экран вспыхнул, сигнализируя о начале зарядки, Элиан просияла.

— Все уже есть у Ставрова! — подтвердила коша. — Все это время старый хитрец водил нас за нос. Первая часть кодов была у него изначально.

— Тогда думать нечего: сейчас завтракаем и прямиком к седому черту! — решил я, протягивая Элиан ее Сяоми, подсоединенный к повербанку. — Вот так это держи, смотри провод не выдерни.

Мы позавтракали в общем зале «Хрустального филина». Я с удовольствием съел кусочек пряной свиной рульки с острым соусом и горячим хлебом. Элиан сырную лепешку с салатом. А нашим друзьям-купцам еда как-то не лезла. Попросив у подавальщицы чайник кипятка, я познакомил их с кофе — в моем рюкзаке еще валялся с десяток пакетиков. Кофе вряд ли помогает с похмелья, но до сих пор неведомый им вкус и какая-никакая бодрость от души понравились и Коробову, и Уветичу.

— Какая прекрасная вещь! — восторгался Марсим. — Господин Орлов, если бы вы могли поставлять мне такое хотя бы в небольшом количестве, мы бы очень хорошо заработали!

У меня сразу возникла перед глазами картина: Элиан и Агата обложенные упаковками с кофе, обмотанные скотчем, и Уветич щедрой рукой тянущий мне горсть золотых монет.

— Ну, поглядим. Может решим этот вопрос позже, — ответил я. — Сейчас, видите ли, очень много других важных вопросов.

Подумав о возможностях перемещения между мирами, я вспомнил о заданиях в меню. А ведь имелось там такое: «Обсудить с Элиан свои интимные отношения с Латеей». Вроде обсудили. Выполнено — нет? Я прикрыл правый глаз и вызвал меню и перешел в «Личное-Инфо»:

' Уровень Здоровья 128

Физическая Сила 121

Сила Магии 65

Ловкость и Реакция 151

Выносливость 108

Ментальный Уровень 163

Магическая Энергия 145

Обаяние и Шарм 136

Боевые техники 5

Магические техники 11

Нераспределенный актив 187

Вернуться'

И дала мне Система со всей щедрости примерно 70 единиц. Хреновый, честно говоря, квест — не люблю трепать нервы по сердечно-половым вопросам. Хреновый, но неизбежный. И эту трудность я преодолел: вроде смог сдвинуть Элиан с обычной для женщин упрямой позиции неприятия мужских шалостей на стороне. Они же, сучки, не понимают, что нормальному мужику это просто НАДО. Открыв глаз, я посмотрел на эльфийку. Как же хороша эта остроухая красавица! И как она изменчива: то нежная и податливая, угодливая как рабыня, то строгая, возвышенная и неприступная как богиня. Член мой тут же напрягся. Я взял ее ладонь и положил ее на свое причинное место. Губы светлейшей госпожи тут же довольно округлились.

— Детка, ты, без всяких сомнений, лучше всех! — прошептал я ей, ущипнув губами мочку ее острого ушка.

В ответ она сжала ладонь, доводя мои ощущения до сладкой боли.

Покончив с завтраком, вчетвером мы направились в сторону Гостиного двора, чтобы всерьез прижать к стенке Ставрова и осмотреть дом Коробова, куда мы намеривались сегодня же вселиться. Уветич с нами не пошел, сославшись на неотложные дела в порту. Поскольку Агашимая шла впереди, болтая с Игнатом, у меня появилась возможность переговорить с Элиан о предстоящем визите на Гаю. Хотя в меню появилась возможность переместить двоих, и я очень хотел порадовать кошу прогулкой по неведомому ей миру, в этот раз я решил ее не брать. Ведь появимся мы вовсе не в моей квартире, а перед отелем «Москвич», потом еще добираться до Волгоградского проспекта. Разумеется, москвичи охренеют от такого явления. Новостные каналы взорвутся сообщениями типа: «Говорящая пантера разгуливает по Москве!», «Женщина-кошка наводит ужас в метро!», «Ахтунг! Пришельцы!». Ну и прочее. На бредовые выдумки наши журналисты горазды. А кеошерийку никак не замаскируешь подручными средствами — нужен реальный хиджаб или как там эти прикиды называются.

— Мы сейчас переговорим со Ставровым, и переместимся в мой мир, — сказал я Элиан, немного замедлив шаг. — Или сначала посмотрим дом Коробова. Любопытно, там.

— Да, мастер Серж, — с готовностью согласилась эльфийка. — Ты же знаешь, я могу быть очень покладистой, когда речь о вещах мне приятных.

— А на Гае мы также будем озабочены переездом. Я решил снять новую квартиру, в старой становится небезопасно после наших приключений в «Атланте», — продолжил я, пока не говоря о предстоящем столкновении с бандой Лесовского. Я не сомневался, что стычка вовсе не смутит Элиан, но хотел позже уделить этому особое внимание, чтобы эльфийка была сразу готова преподнести неприятный сюрприз Сынам Велеса.

— Ах, я понимаю, ты решил использовать меня для переноса своих вещей из одного дома в другой, — она рассмеялась. — Конечно, господин Орлов, для этой цели больше всего подходит твоя любовница. Ведь прошлый раз она успешно перенесла из твоего дома в миссию много полезных вещей. В этот раз ты снова обмотаешь меня этой жуткой скрипящей лентой?

— Элиан, в переносе вещей я справлюсь вполне сам — у меня всего одна сумка, — я вспомнил как беспощадно швыряло мою сумку при пролете Существа Ветра — только бы ноутбук остался цел! — Твоя помощь, — продолжил я, — потребуется в другом. В том, чтобы разделить со мной новую постель, в новой квартире и посмотреть один очень занятный фильм, — здесь я, разумеется, подумал о порно ролике в стиле БДСМ. — И еще…

— Ну? — Элиан искоса глянула на меня. — Смелее. Очень интригуешь.

— Потребуется преподать урок все там же мерзавцам, которые напали на меня в «Атланте». Только в этот раз из будет больше… — я рассказал ей все. Почти, все, не упомянув лишь, что со мной при инциденте возле отеля «Москвич» была княгиня.

— Ты меня в самом деле заинтересовал. Когда я училась магии, мне не нравились подобные схватки, — призналась Элиан. — Все это казалось жестоким, даже в формате обучения. Это одна из причин, почему я предпочла работать с магическими документами и артефактами, а не подалась в боевые маги. Хотя мой наставник говорил, что во мне огромный потенциал. А с тобой мне это начинает нравиться.

— Со мной тебе хочется крови и запаха горелого мяса, — рассмеялся я.

— Не переворачивай. Я не стала жестокой, но мне начинает нравиться вкус опасности. И если есть необходимость, то я готова сделать очень больно, — ответила эльфийка, замечая, что на нее часто обращают внимание прохожие. Особенно важные с виду мужчины. Мы уже вышли на площадь перед Гостиным двором, и здесь вертелось много купцов, небедных господ и всяких франтов. Несомненно, их взгляды привлекала и сама роскошная эльфийка, и ее невиданная прежде одежда — джинсовый костюм.

В книжную лавку Агата с Коробовым зашли на минутку раньше нас. Когда я открыл дверь, то сначала увидел взволнованные глаза кеошерийки, а потом уже разбросанные на полу книги.

— Случилось что-то, — прошипела коша, озвучивая и без того очевидное.

Я вытащил кинжал — здесь он был уместнее ПМа — и тихо двинулся к приоткрытой двери в коридор. Агашимая чуть оттеснила меня, входя туда первой. Я взял в левую руку фонарик, включил его, разгоняя полумрак, который всегда окутывал коридор и комнаты жилища Ильи Васильевича. Первое, что бросилось в глаза, это выбоины и глубокие царапины на деревянном простенке. Такие следы обычно оставляют «Осколки Льда». Ясно, кто-то шмалял боевой магией. И этих следов прежде точно не было.

Мы заглянули в кабинет Ставрова, в комнату, где мы обычно собирались на чаепитие. Самого старика там не нашли. На полу валялись перевернутые стулья, книги и свитки, разбитая чайная чашка и масляный светильник с вытекшим на пол маслом — пожар не начался чудом.

— Там кто-то есть, — насторожилась Агата, кивнув в коридор.

— Господин Коробов, очень попрошу, побудьте здесь с Элиан. Мы с Агатой проверим другие комнаты, — сказал я и, чувствуя несогласие купца, добавил: — Нет смысла толкаться вчетвером по узким проходам. Только мешаем друг другу. Мы быстро все посмотрим.

Выйдя в коридор, кеошерийка прислушалась, изредка подергивая ушками. Я молчал и старался не шевелиться, освещая коридор фонариком.

— Старик там, — наконец сказала Агата кивнув на дальнюю дверь в конце коридора. — Кажется там только его служанка. Больше здесь никого нет. Можно расслабиться.

На всякий случай кинжал я не убирал. Не успели мы сделать и двух шагов, как Агата снова замерла и сообщила:

— Сюда кто-то идет, — она повернулась к противоположному концу коридора.

Я тоже услышал шаги и направил луч фонарика в ту сторону. Дверь распахнулась. Быстрой походкой в коридор вошел мужчина лет сорока с тяжелой сумкой и едва поспевавшая за ним девчонка.

— Он где? — спросил мужчина, сурово глядя на меня.

— Вы кто будете? — девочка все-таки смогла его опередить на шаг.

— Мы — друзья Ильи Васильевича, — я догадался, что девчонка родственница служанки Ставрова — уж больно похожа лицом.

— Скорее, тогда, скорее! — девочка юркнула мимо меня и побежала в дальний конец коридора.

Когда мы вошли за ней, я увидел Илью Васильевича, лежавшего на диване. Бледного, со всклокоченными седыми волосами и гримасой боли на лице. Служанка, еще бледнее, заламывая руки стояла у окна.

— Ох, Серж, — Ставров оживился и попытался приподняться на локте.

— Вы лежите! Не надо шевелиться! — предостерег я старика.

Низ камзола Ильи Васильевича пропитался кровью. Кровавые следы в жутком обилии темнели на полу и почему-то на скатерти на столе. Я отступил в сторону, давая больше места мужчине, которого привела девчонка. Несомненно, он был лекарем.

— Серж, это все пустое. Мне конец. Я же все понимаю, не глупенький с годами, — Ставров поморщился, пытаясь поднять голову так, чтобы видеть меня лучше.

— Илья Васильевич, просто скажите кто вас так. Мы уйдем, чтобы не мешаться, — сказал я.

— Из-под земли их достанем! — прошипела Агата.

— Неведомо кто. Те, которые охотились за первой частью знаков, — хрипло произнес он. — Всему конец, Серж. Знаки у них. Взломали мой запасник. Все забрали. Свиток со знаками. Много других важных манускриптов.

— Позвольте… — лекарь, разложив на табуретке какие-то инструменты, наклонился над Ставровым.

— Мы выйдем, Илья Васильевич. Не будем мешать, — я повернулся к двери. — Главное — ваше здоровье. Потом расскажите.

— Марфуша сейчас расскажет, — отозвался старик. — Сходи, Марфуш, все скажи им.

Мы вернулись в кабинет Ставрова, где дожидались Коробов и Элиан. Служанка старика появилась через несколько минут, видимо получив от него еще какие-то указания. Пошмыгав носом, она опустилась на табурет и проговорила:

— Не ночевала я здесь на всю беду. Черт меня попутал пойти домой. Стирку нужно было принести. А утром прихожу, а здесь такое!

— Видела, когда они выходили отсюда. Тянули ящик с ценностями Ильи Васильевича. Все золото забрали и дорогие вещи. Особо он скорбел за свитки. Проклятые люди! Пусть боги убьют их всех! — она застонала, сокрушенно качая головой.

— Так вы можете сказать кто они? Кто эти проклятые люди? Сколько их было, как выглядят? — я понял, что из этой госпожи Марфуши полезные сведенья вытянуть будет очень трудно.

— Да если бы мы знали кто! — она всплеснула руками. — Просто какие-то негодяи. Пришли рано утром, когда наш господин спал. Ворвались и начали все крушить. Пытали его, мучили. Требовали ключи. Он не дал, они все-таки сломали замок. Трое их было. Один постарше, лет тридцать пять, темненький. Два помоложе, оба светловолосых. Морды наглые. Не успела я толком разглядеть. И не старалась, потому как мыслей таких скверных не имелось. Прошли мимо, ну и прошли. Ну несут ящик, мало ли. Раз несут, значит Илья Васильевич разрешил взять.

И я и Агата поспрашивали ее еще минут пять, только ничего полезного не выведали. На мои вопросы, не заметила ли она в напавших что-то необычного, каких-то примет, служанка лишь пожимала плечами и охала. И уже когда она встала, чтобы уйти, вдруг остановилась и показывая пальцем на Элиан, сказала:

— На одном штаны были точно такие.

Вот и писец. Вот и понятно: не без банды Лесовского здесь. Или по крайней мере замешан кто-то из наших, с Гаи. Пазлы кривенько, но складывались: Лесовский или входит в братство Сынов Велеса, или очень плотно с ним пересекается — это факт; Сыны Велеса охотились за картой гробницы Арха Наргула — это вообще изначальный факт; раз им нужна карта, то им нужны коды. Вот и пришли они к Ставрову. Видимо теперь будут пытаться как-то заслать своего человека во дворец и в миссию «Око Наирлесс» — наверное, еще не знают, что карту забрал Алиэлн Воулон Тирол. А может, они в сговоре с тем важным эльфом? Может, Алиэлн использует банду Лесовского или Сынов Велеса? Последняя мысль мне показалась совсем скверной.

— Тетя! Тетенька, Марфа! — раздался в коридоре напуганный голосок девчонки.

Марфа бегом бросилась на зов. А через несколько минут мы узнали, что Ставров умер.

Глава 17 Вой полицейских сирен

Дом, предложенный Коробовым, нас вполне устраивал. Внизу просторная гостиная, разделенная со столовой широкой аркой, а слева, если пройти мимо комнаты для прислуги, имелась небольшая банька на леадорский манер, с округлой мраморной купальней, где не тесно даже вчетвером. Второй этаж занимали три спальни и просторный холл — в него выводила дубовая лестница с резными перилами. В общем отличный дом в удобном районе. Сто рублей — это практически даром. Особо если учесть, что Игнат посулил нам выделить одну из своих усердных служанок — Варвару, которая хороша и в готовке, и в уборке очень старательна. Так, по крайней мере, обещал купец. Ей требовалось платить отдельно 45 рублей.

Всем мы остались довольны, однако радости не было. Мысли то и дело возвращались к Ставрову. Старичок был с хитрецой, большой хитрецой. Только это его качество почему-то воспринималось теперь как былое достоинство. И если вспоминать, то Илья Васильевич был очень добр к нам. Другой бы, содержание магического письма — того самого, что нас свело в общее дело — мог использовать лично для своей пользы или вовсе выставить нас за дверь. Ставров же, при всей хитрости, оказался честен и со всем благородством пожелал сделать нас компаньонами. Много было от Ильи Васильевича пользы и тепла. Одни душевные чаепития с глубочайшими разговорами наставлениями чего стоят! Но теперь нет этого человека. Есть только злость, огромная злость на подонков, оборвавших его жизнь.

Мы сидели внизу в гостиной. Коробов потягивал вино, пяток бутылок которого завалялась в погребе, мы с Элиан травный чай, Агата просто сидела, слушая Бетховена и пусто глядя в окно на маленький палисадник, где суетились мелкие птички.

— Нам самим будет непросто найти этих мудозвонов, — сказал я, достав пачку «Парламент». — Обязательно будем пробовать, дергать за все хвосты, ведущие к Сынам Велеса. Их я подозреваю в первую очередь, — здесь логика моя проста: если один из налетчиков был в джинсах, значит он наш, гаянский, и почти на 100% пересекается с Лесовским и Сынами Велеса. Хотя могут быть иные варианты.

— Сейчас пойду к Лейкашшу, — сказала Агашимая. — Он поможет. Что-то выведаем через него по любому.

— Как думаешь, ваш Алиэлн Тирол, может быть связан с нападением и Сынами Велеса? — спросил я Элиан, выбивая из пачки сигарету.

Она покачала головой и сказала:

— Не думаю. Хотя полностью быть уверенной не могу. В достижении цели Алиэлн решителен и не поскупился бы в средствах. Он вполне мог нанять тех людей. Только очень вряд ли он пожелал бы спутаться с Сынами Велеса. Здесь не только религиозные противоречия, но и глубокие идейные.

— Я поспрашиваю всех наших, и у мастеровых спрошу, — заверил Коробов. — Найдем проклятых.

Здесь и я добавил свои пять копеек, хотя разумнее было промолчать:

— Обращусь к Латее. Она задействует людей Волибора. Надеюсь, они с особым рвением расследуют это дело, — я украдкой глянул на Элиан, видя, как она недовольно поджала губки.

Что поделаешь, детка, тебе к этому нужно привыкать: принять все как есть. Я имею право на отношения кое с кем во дворце. А твои губки скоро снова округляться от удовольствия, ведь очень скоро мы окажемся на Гае: ты и я.

Когда Агата с Коробовым ушли, Элиан признала:

— Дом и правда очень хороший. Я готова перевезти сюда вещи из миссии. Поможешь мне? Нужно нанять рабочих — вещей будет много.

— А давай сначала перенесем вещи мои? В новую квартиру в Москве, — я улыбнулся, зная, что перемещение на Гаю заинтересует эльфийку гораздо больше, чем хлопоты с переездом из миссии.

— Ты все время меня используешь как рабыню, — ответила она, в шутку делая сердитое лицо.

— Твоя правда. Особенно в постели мне нравится быть твоим хозяином. Готова переместиться прямо сейчас? — я встал с дивана.

— Да, — она тоже поднялась.

— Имей в виду, возможно сразу придется применить магию. В первую очередь думай о защите, — предупредил я, закрыл правый глаз и сжал кулак.

— Только не порви мои джинсы! — предупредила эльфийка.

В этот раз зеленый контур охватывал весь «субъект». Прежде чем нажать «Перемещение на Гаю», я подумал: «Надо было взять у коши несколько эльфийских монет. Вроде у нее завалялось в кошельке 40 лекр. Но ладно, это уже жадность». Я жмякнул нужную опцию.

— Черт! — выругалась Элиан, завидев в десятке метров от нас Существо Ветра.

Она сделала сложный пас двумя руками — элементаля отбросило от входа в отель. Я догадался, что эльфийка использовала неизвестную разновидность «кинетического удара». Пояснять ей, что этот элементаль призван мной и сила его гаснет, не было времени. Быстро я активировал «Магический Щит» в левую руку, пока не раскрывая его, торопливо оглядываясь. В правую активировал «Кинетический Удар» — очень хотелось испытать действие нового спелла.

В этот момент дверь в гостиницу распахнулась. Из нее выбежало четверо парней: двоих в футболках со знаком Сынов Велеса я видел прежде, когда мы попали в переделку с княгиней Славиной. Двое других крайне неприятно удивили меня вооружением: оба они выхватили пистолеты. Долговязый ТТ, а другой, тот, что в черной футболке с эмблемой «FC Barcelona», поднял ПМ.

— Быстро щит! — крикнул я Элиан и хлопком развернул свой.

Элиан, чуть замешкалась, не понимая серьезность угрозы. Откуда ей знать, что такое пистолеты. Но все-таки щит развернула, отскочив от меня на несколько шагов. Наверное, нам повезло: ребятки с пистолетами среагировали очень быстро, но не на меня с эльфийкой, а на Существо Ветра. Раздались выстрелы. Глупыши — разве можно пулями убить ветер?

Не мешкая, я проверил силу нового спелла. Стал в классическую для магов стойку, отводя руку назад, резко выбросил ее вперед, направляя энергию спелла — джахнул «Кинетическим Ударом» в того, что с ТТшкой. По моим расчетам, долговязого должно было как минимум сбить с ног, но вместо этого ударная волна прошлась по всей четверке. Их ощутимо тряхнуло, но все они остались на ногах, с явным недоумением: «что это было⁈». Трое повернулись ко мне с Элиан, явно не понимая, откуда здесь взялась девушка со странными ушками. Меня-то они прежде видели. По крайней мене двое из них. Долговязый еще дважды выстрелил в элементаля — тот совсем потерял силу и превращался в оседающий круговорот пыли.

— Неправильно делаешь! — крикнула мне Элиан, резким ударом «кинетики» снося первого из братства Сынов Велеса — его отбросило метров на пять.

Другой выматерился и бросился к нам.

Я не ответил, чтобы не тратить зря энергию, заменил «Кинетический Удар» на «Громовой разряд» и повернулся на шелест кустов за клумбой. Теперь мы стояли с эльфийкой спина к спине. Оставалось надеяться, что Элиан сама справится с четверкой, выбежавшей из отеля. Точнее, четверкой, минус один.

— В первую очередь бей по тем, что с черными металлическими штуками! — бросил я Элиан, опасаясь, что она сначала потратит время на бегущего к нам «сына Велеса». — Если можешь, сноси сразу всех!

Из кустов выскочил парень с искаженным от злости лицом, сжимая в правой руке нож армейского образца. Нас разделяло шагов пятнадцать. Я уж приготовился его встретить: электрический заряд мощно полился из солнечного к правой руке ощутимо пощипывая мышцы. Яркие извитые линии сорвались с моих пальцев, одновременно с пистолетным выстрелом. Бежавший ко мне словно налетел на невидимую стену. Его затрясло, ноги надломились в коленях. Он упал, роняя нож, и корчась в судорогах. Левее я увидел мага, того самого, что прикрывал прежде Лесовского. Похоже, как маг он полностью выдохся и после знакомства с силой элементаля, уже не представлял большой угрозы: его ноги подрагивали, сам он явно испытывал сомнения в какую строну бежать.

Почти сразу позади меня что-то заворчало и ухнуло так, что воздух сотрясся, пошел волной и обдал жаром. Не знаю, чем ударила Элиан, но теперь сзади вместо матов и угроз, обращенных к нам, слышались лишь вопли боли. Намеренно-слабо джахнув мага электрическим разрядом, я повернулся. Эльфийка уже убрала щит. Шагах в пяти от нее, царапал землю ногтями один из тех, что носил футболку со знаком «Сынов Велеса», левая рука его, странно подогнутая, была вывихнута или поломана. Второй раз убеждаюсь, остроухая волшебница умела использовать «Кинетический Удар» намного эффективнее меня. Долговязый лежал на ступенях с обожженным лицом и обгоревшими волосами. Подбежав к нему, я первым делом вырвал из его руки ТТшку и обшмонал в поисках патронов — не нашел.

— Элиан пригляди, чтоб никто не делал глупостей, — попросил я и поспешил к обладателю ПМа.

ТТшка — штука хорошая, но мне бесполезная. Я не знал, где найти на нее патроны. А вот под ПМ можно купить у Керима сколько душе угодно. Когда я начал расстегивать замки, чтобы снять кобуру вместе с пистолетом, обладатель ПМа начал подавать признаки жизни. Лицо его весьма пострадало от огненной магии, настолько, что он не мог открыть глаза и только рычал как злой волчонок. Собранное оружие и магазины с патронами, я кое-как затолкал в свою спортивную сумку, туго набитую шмотками, и крикнул Элиан:

— Давай, детка, скорее за мной! Скорее! Надо дергать отсюда!

Уже выходя на улицу, я подумал, что нужно было порасспрашивать этих мудозвонов об их делах в Вятиче. Может, удалось бы выяснить, где их логово и кто напал на книжную лавку Ставрова. В страхе могли бы открыть еще какие-нибудь полезные сведения. Если устроить допрос с пристрастием, потряхивая ответчика электричеством, то наверняка кто-то раскололся бы, сболтнул что-то интересное.

С другой стороны, многие из этих плохих ребяток могли никогда не бывать на Флагруме. Они — просто уроды, которых объединил Лесовский, благодаря магическим способностям и пока неведомым мне идеям. А вот тот маг, которого я погасил последним, он, несомненно, с Флагрумом очень знаком, иначе откуда у него неплохое владение спеллами. Может, стоило вернуться к нему, заставить его говорить или даже поискать там самого Лесовского, которого, как я не глядел, так и не нашел. Лежал ли Влад в отключке где-то в кустах или сбежал, это пока оставалось загадкой.

Чем дальше мы уходили от отеля, тем больше становилось уверенности, что мы правильно поступили, смотавшись оттуда — слишком велик риск угодить в еще более скверную ситуацию. В гостинице могли находиться еще какие-то людишки из неприятного общества. И наверняка имелись очевидцы — ведь вся эта громкая стычка происходила под окнами гостиницы «Москович». А раз так, то в полицию уже позвонили. Стрельба вряд ли кого оставит равнодушным. А так, как джахнул последний спелл Элиан, наверняка впечатлило не только людей в гостинице, но кого-то в округе.

— Серж, ты неправильно делаешь «Кинетический Удар», — снова зацепилась за прежний вопрос эльфийка. Видно, ей так не терпелось вразумить меня, что ее не слишком интересовали проносившиеся мимо машины. — Если силы у тебя мало, то нужно сузить пятно приложения силы, а не размазывать ее по всей ширине. Чем меньше пятно приложения, тем сильнее удар. Если его делать размером с монету, то можно даже пробить среднюю броню.

— Элиан, нам нужно скорее отсюда уйти. Уйти подальше. Все, что ты говоришь, очень важно. Я обязательно возьму у тебя урок по этой технике, но сейчас важно отсюда исчезнуть, — сказал я, перевесив сумку на другое плечо и ускоряя шаг.

Точно в подтверждение моим опасениям, сзади завыла полицейская сирена. Я шел не оглядываясь, стараясь не проявлять волнения. Только попробуй сохранить спокойствие, если у тебя в сумке два пистолета с патронами, а рядом с тобой дама очень приметной внешности из-за остреньких ушек. Если такую примету полицейским скинули, то дела наши плохи. К вою одной полицейской сирены добавилась вторая. По другой стороне Люблинской помчался еще один экипаж. Вероятно, все они неслись к отелю. В голове мелькнуло: «Дурак! Зачем я взял пистолеты⁈ Надо было просто бежать оттуда! Поскорее бежать!». Сейчас наши броские приметы мигом попадут в ориентировки, разлетятся по нарядам да постам полиции. Сцапают нас чертовы правоохранители. Хотя… Я представил, что будет, если нас возьмут. Элиан точно ничего не грозит, потому как она перенесется на Флагрум, как закончатся взятые мной 5 часов задержки. Или перенесется мгновенно, если я выберу «досрочное возвращение». Мне задержание грозит тем, что появляться на Гае я смогу только в тесном и хмуром пространстве КПЗ, что теряет всякий смысл устремлений в родной мир. Для меня такой поворот крайне неприятный, но не смертельный. Конечно, очень и очень не хочется потерять те прекрасные возможности, которые дает Гая.

Пока мы шли к метро, Элиан беззаботно болтала, часто спрашивала о всякой ерунде, то показывая на проносившиеся мимо машины, то на рекламные щиты и магазинчики по другую сторону улицы. Видно, девочку совсем не проняла серьезность нашего положения. Но оно и к лучшему. Наконец мы дошли до станции. Имелась у меня мысль поехать до Волгоградского проспекта на такси, но взвесив все за и против, я от нее отказался. Заходя в вестибюль станции метрополитена сказал Элиан:

— Постарайся сейчас меньше разговаривать, чтобы не привлекать внимания. И делай все, что я говорю.

— Как скажешь, мастер Серж, — отозвалась она, с интересом разглядывая турникет и проходящих через него людей. А затем на какой-то хрен улыбнулась двум полицейским, стоявшим у возле терминалов.

— Черт тебя, — выругался я, заметив их крайне нежелательное внимание к нам.

В ту же минуту сержант начал говорить по рации.

— Так, Элиан, проходим сюда, — я подтолкнул ее к турникету, приготовив карту «Тройка». Сам коснулся сенсора, пропуская эльфийку, затем «пропустил» себя.

Вроде все обошлось, полицейские не бросились к нам с криками типа «Стоять! На пол!». Эскалатор благополучно уносил нас в подземные глубины столицы.

— Люблю эскалатор, — сообщила Элиан, улыбаясь и в бесконечном любопытстве вертя головой.

— Сейчас ты полюбишь еще поезд метро, — теперь и я позволил себе расслабиться.

Следующая критическая для нас точка — выход из метро на Волгоградском проспекте. Там, конечно, дежурит наряд полиции. Хотя наряды разгуливают и по самой станции. Да поможет нам Система!

Я достал мобильник, посмотрел на часы — 15:12. На стрелку с хозяйкой квартиры мы вполне успевали. Наверное, еще останется время немного покурить. Пока мы спускались, мне пришла в голову еще одна тревожная мысль: квартиросдатчица без сомнений обратит внимание на ушки Элиан. И вроде бы пока в этом нет проблемы: я могу отшутиться прежним способом, типа мы из «Мосфильма», вживаемся в роль. А что, если произошедшее возле гостиницы «Москва» попадет в новости? Ведь наверняка попадет: заварушка вышла точно не менее громкая, чем которую освещали по случаю в Котельниках или парке Кузьминки. И если эти новости увидит или услышит хозяйка квартиры, то очень вероятно, что об остроухой девушке она сообщит в полицию или каким-то иным образом спалит нас. Значит, квартиросдатчица не должна видеть Элиан, иначе это станет реальным палевом. Нужно было что-то придумать. Что? Я же не оставлю эльфийку одну, пока буду решать вопросы с квартирой.

— Серж, ты чего такой серьезный, — Элиан потеребила мою руку, когда мы сошли с эскалатора. — Все же хорошо. Мы расправились с теми сволочами. Боишься чего-то?

— Да, детка, есть у меня скверные мысли, — признался я. — Но ты не беспокойся, мы это решим.

Я подвел ее к середине платформы, где столпилось побольше народа. Теперь нам доктор прописал не высовываться, пребывать в самой гуще толпы.

В темном жерле туннеля появилось два ярких огня, послышался нарастающий гул.

— Что это, Серж⁈ — эльфийка не испугалась, но явно была удивлена.

— Поезд, детка. Метро, — пояснил я, беря ее за руку, чтобы не потеряться в толкотне. — Сейчас мы на нем поедем по темному страшному подземелью. Боишься?

— Нет! — она рассмеялась. — Очень хочу поехать, — потом, прижавшись ко мне, известила: — Мне хочется трахаться.

— И мы это сделаем, — пообещал я. — У нас будет очень знойный вечер и ночь.

— Мне нужны еще джинсы и новые трусики, — не унималась остроухая. — Хочу в торговый центр.

Вот же чертовка! Если бы она знала, какие проблемы вертятся у меня в голове. Только говорить ей о них не имело смысла. Я не ответил, заходя с ней в вагон. Лишь потом, когда мы прижались друг к другу в тесноте, и поезд пошел с нарастающим гулом, я сказал:

— Все будет! Сколько пожелаешь трусиков.

Она осталась довольна ответом, а я заметил, что к ее ушкам явно приковано внимание нескольких пассажиров. Девушка и парнем, стоявшие ближе к двери, обсуждали эльфийку, удивленно поглядывая на нее. В этот момент я вспомнил княгиню Славину: все-таки магия перевоплощения — охрениельная штука. Если Ольга способна, глядя на портрет Ружены, принять ее облик, и как утверждала, не только Ружены, но и других людей, то такой спел мне бы очень помог. Я бы без всяких опасений мог разгуливать по Москве. Натянул на себя чужой облик и красуйся даже перед полицией — никто внимание не обратит. Вот если бы княгиня могла научить такому…

Поезд остановился, народ хлынул на перрон. Туда же вынесло и нас. И тут мне на ум пришла полезная идея.

— Детка, идем сюда, — я потянул Элиан в дальний конец перрона.

Я поставил сумку на лавочку в самый угол, так чтобы любопытные видели происходящего за моей спиной. Поезд только отошел и в этой части платформы пока еще никого не было.

— Элиан, постой пока тихо, мне нужно кое-что сделать, — сказал я, и открыл сумку.

Глава 18 Мэри Сью

Я вытащил из кобуры и два магазина, смотал ремни, и передал эльфийке уже пустую кобуру со словами:

— Прижми это к себе, чтобы народ не видел, — попросил я. — Нам сейчас придется смотаться на Флагрум.

— Но, Серж! — запротестовала Элиан.

— Мы ненадолго, — успокоил ее я. — Скоро вернемся.

Затем я снял с ПМ затвор — он немного не помещался, если прикрывать пистолет ладонями. Вызвав меню, активировал досрочное возвращение на Флагрум.

— Я буду капризничать! — светлейшая госпожа Элиан Олли Уэсси, стоя посреди гостиной нашего съемного дома в Вятиче, шутливо топнула ножкой. — Мы вообще не погуляли по вашей Москве.

— Сначала нужно перенести кое-какие вещицы, — пояснил я, осматривая ПМ без затвора. — Это… — ты уже видела похожие штуки раньше — называется пистолет. Имей в виду, вещь очень опасная. Пистолет бьет как «Кинетический Удар», только намного круче и с грохотом. Поэтому имей в виду на будущее, если среди врагов видишь кого-то с пистолетом, сразу прикрывайся «Магическим Щитом» и в первую очередь джахай по мудозвону с пистолетом.

— Не глупая, уже догадалась, — ответила она, бросив кобуру на диван.

— Можешь пока покурить. Перенесу опасные вещицы сюда, — сказал я, снова взывая меню.

С ТТшкой пришлось повозиться: даже в частично разобранном виде, он никак не хотел помещаться в прижатых к животу руках. Вдобавок народ, прибывавший на платформу, создавал значительные неудобства и поглядывал на меня с нездоровым любопытством. Парнишка с двумя девицами, пристроились возле меня, бросая косые взгляды на мои манипуляции.

Я от девицы с пирсингом на губе послышалось:

— Пистолет что ли?

— Террорист, бля! — отозвалась вторая, все трое рассмеялись.

Вопреки всем сложностям, оба пистолета и магазины с патронами я перенес в целости и сохранности. А также позволил себе такую вольность, как раздеться перед осуждающим взглядом тех же девиц и старушки до пояса. Синюю футболку с принтом Led Zeppelin и дирижабля — она засветилась возле гостиница «Москвич», и от нее требовалось избавиться поскорее — я перенес на Флагрум вместе с триммером. Триммер стал частью моего плана по перевоплощению. Пока Элиан курила, сидя на диванчике и поглядывая в окно, я тщательно сбрил бороду и усы. После бритья выявилась маленькая неприятность: часть лица там, где прежде темнела борода и усы, выглядела чуть светлее на загоревшем лице. Ну и ладно — не великий грех.

— Как я тебе, детка, в новом облике? — я наклонился к Элиан.

— Честно? С бородой нравился мне больше. С бородой ты казался грубым и наглым. Теперь ты гладенький, — эльфийка нежно погладила мой подбородок. — Но такого тоже можно полюбить. А куда мне деваться? — она лукаво улыбнулась.

— Ты должна полюбить такого. Элиан, сейчас ты очень опасно шутишь. Моя грубость никуда не делась, и скоро ты в этом убедишься, — посмеиваясь, пообещал я. — Сейчас я исчезну еще раз, потом вернусь за тобой. Это случится очень быстро, почти мгновенно, — добавил я, вызывая меню.

Снова оказавшись на платформе уже гладко выбритый, я вызвал маленький шок у девиц с парнем, тех самых, пару минут назад поглядывавших на мои манипуляции с ТТшкой. Представляю величину их охненения: был мужик с бородой — шлеп и нет бороды, и пистолетик, который ласково прижимал к брюху, исчез. Цирк и фокусы в общем. Мне было пох*ю, что они подумают. Я вытащил из сумки светло-серую футболку, надел на себя. Затем подхватил сумку и направился к эскалатору. Вот теперь в несколько иной одежде, без бороды и, главное, без эльфийки я вряд ли стану объектом внимания полиции, даже если уже поступили ориентировки. Дальнейший план был таков: встретиться с хозяйкой квартиры, осмотреть предлагаемое жилье и, если все устраивает, то заселиться. Как хозяйка уйдет, так сразу смотаться за Элиан. Все просто, и никакого палева.

На стрелку с Зинаидой Лазаревной — именно так величали квартиросдатчицу — я опоздал аж на три минуты.

— Не пунктуальный вы, молодой человек. Заставляете даму ждать, — сказала она, но без возмущения.

— Извиняюсь, милая дама. Сам от себя такого не ожидал. Но главное, чтобы я был пунктуален в вопросах оплаты. Верно же? — я окинул взглядом старушку, ее не по возрасту модный прикид, макияж, не броский, сделанный со вкусом. Видно, что женщина себя умеет любить. И как не любить, если такие деньжата гребет лопатой.

Ей явно понравился мой ответ, и она сказала:

— Вот! И еще чтобы был порядок! Рада, что вы это уже понимаете. Прошу, вас Сергей, — она открыла дверь белого Лексуса, как бы приглашая. — Здесь нам проехать всего три минуты.

— Ровно те три, на которые я опоздал, — с улыбкой подметил я, устраиваясь на переднем сидении.

Проехать в самом деле пришлось немного: по Волгоградскому от метро с полкилометра и за угол, затем во двор дома. Вскоре мы поднялись на лифте на 7 этаж, звякнув ключиком Зинаида Лазаревна, открыла массивную дверь и пропустила в квартиру. Похоже этот был тот редкий случай, когда квартира в реале выглядит намного лучше, чем на рекламных фотографиях. После прогулки по всем комнатам, шикарной и просторной кухне и краткого экскурса в ванную, я перечислил хозяйке 450 тысяч рублей — на 10тысяч больше говоренной суммы. И пояснил:

— По три тысячи триста за каждую минуту вашего ожидания, милейшая сударыня.

— Ах, да вы невероятный джентльмен! — отозвалась она. — Беру свои слова обратно: вы непревзойденно пунктуальны!

Мы расстались, порадовав друг друга комплиментами. Да, возможно, кто-то подумает, что я пустой транжира, не знающий цену деньгам, но он будет не прав. Я знаю цену деньгам, особенно после первого месяца жизни на Флагруме, когда поесть удавалось не каждый день и рубль в кармане был огромной удачей. Теперь же деньги приходили ко мне легко, и я легко с ними расставался. И в данный момент я счел, что завоевать расположение хозяйки квартиры — хорошее вложение денег, которое, возможно, станет очень полезным на будущее. Пройдясь еще раз по комнатам уже сам, не торопливо, я остался совершенно доволен квартирой. Затем я разобрал дорожную сумку, выложив ноутбук, одежду, подсоединил жёсткий диск с фильмами к телевизору в спальне. Вышел на кухню, и включил кофемашину — здесь был и такой приятнейший наворот. Затем вызвал меню, чтобы смотаться на Флагрум.

Через миг я стоял посреди роскошной кухни новой московской квартиры вместе с Элиан.

— Дорогая… — я обнял эльфийку сзади. — Как тебе здесь?

— Серж!.. — она прижалась ко мне, чуть оттопырив попу, оглядывая одетые в дорогой кафель стены, мебель, обрамленную фиолетовой и местами красной подсветкой, сверкающую никелем кухонную технику.

— Теперь кофе можно готовить так, — я подвел ее к кофемашине и прежде, чем подставить чашку, спросил: — Вам, светлейшая госпожа, кофе черный, латте, капучино?

— Латте это как в «Атланте», да? — уточнила она и, после моего подтверждения, сказала: — Да! Люблю латте.

— Тогда лучше использовать не чашку, а это… — я подставил стакан из толстого стекла и, пальчиком эльфийки, нажал нужный сенсор.

— Мы пойдем сейчас в торговый центр? — спросила Элиан, присаживаясь за стол вместе со своим латте — мой готовился.

— Позже. Сначала я тебя жестоко трахну. Ты это заслужила преступными разговорами о моем облике без бороды, — сообщиля.

— Да, мой господин, — Элиан покорно опустила глазки, но улыбка так и осталась на губах.

— И еще я познакомлю тебя с пыточной камерой. Но это будет чуть позже, после просмотра фильма о том, что бывает с плохими девочками, — строго сказал я.

Фильм долго выбирать не пришлось — поставил ей тот же ролик, который мы смотрели с княгиней Славиной. Эльфийка зачарованно смотрела на происходящее, в то время как я стаскивал с нее трусики.

— Серж, это же все в шутку, да? — спросила она, когда брюнетка начала хлестать плеткой розовые ягодицы блондинки, и та, пустив слезу, приняла в ротик бугристый член мужчины.

— Почти в шутку, — я притянул ее к себе, сжав пальцами сосок правой груди. — Ты хочешь так попробовать?

Она молчала, уставившись на экран, и почему-то сейчас своим поведением напоминала княгиню, тоже пытавшуюся скрыть эмоции, штормившие ее.

— Элиан, отвечай, ты хочешь так? — я встряхнул ее и повернул к себе. — Ну-ка, говори!

— Да, — признала она. — Могу попробовать, только если будешь ты и я, без той женщины.

— Сучка, иди сюда. В пыточную камеру! — решил я, и потянул за руку за собой.

Завел в ванную и открыл дверку душевой кабины — она была гораздо больше моей, с глубоким удобным поддоном, мощными соплами гидромассажа.

— Залазь сюда, — я подтолкнул эльфийку к открытой дверке, попутно снимая с себя остатки одежды.

— Мастер Серж, я боюсь! — засопротивлялась эльфийка, но я практически затолкал ее внутрь кабины, залез сам, захлопнул дверку и включил воду.

С управлением потоками и температурой я еще не освоился. Когда включил воду, то едва не присоединился к визгу Элиан — нас обдало потоком ледяной воды. Черт, в моей шутке оказалось не так много шутки — в самом деле, мы оказались в пыточной. Но ненадолго, скоро пошел поток приятно-горячей воды. А когда я переключил рычажок на гидромассаж, эльфийка завизжала от удовольствия, прижалась ко мне и принялась целовать меня, начиная от губ и опускаясь все ниже.

Опустившись на колени, она положила на высунутый язычок мою возбужденную головку и подняла ко мне взгляд. Ее небесно-голубые глазки сейчас казались глазами феи. Небесной феи, полной похоти. Я ослабил напор воды, взял ее за ушки, притягивая к себе, проникая до горла. Когда эльфийка делала глотательные движения, меня пробирала невольная дрожь, такая глубокая, что казалось я застучу зубами от удовольствия. Вытащив член, она подразнила его язычком, дала волю губам, целуя мой толстый ствол со всех сторон, щипая губами поджавшиеся от кайфа яички. Взяла головку в ротик и зачмокала так жадно, что я тут же кончил. Потекшее ее губ семя, быстро смыла вода.

— Я тебя трахну в задницу, — сказал я, поднимая ее с коленей.

— Серж, за что⁈ Я же старалась. Я хорошо сосала, правда? — она прижалась ко мне, лаская член ладошкой.

— И что теперь? Разве это причина, чтобы тебя не трахнуть в задницу? — строго спросил я.

— Нет причин, мой господин. Разве я смею возражать, — она сжала моего воина крепче, и он тут возмутился, воспрял, готовый наказать ее.

Я повернул эльфийку к себе задом, заставив наклониться, упираясь руками в бортик поддона. Тут же вспомнились восторженные возгласы княжны Славиной, когда я направил тугую струю из душевой лейки ей в промежность. Интересно, что запоет сейчас светлейшая госпожа Элиан. Я перенастроил душ, направляя его пока в боковую стенку, добился хлесткой струи и потом перевел ее в самое чувствительное место эльфийки. Конечно, она выгнулась и завизжала. Ее безумные ощущения тут же передались и мне, мой воин дернулся в нестерпимом желании пронзить дочь Леадора. Я поигрался еще немного, затем убрал душ, направил член к жаждущей меня вагине.

— О-о! Мастер Серж! — простонала Элиан, расставляя шире бедра и дрожа от волшебных ощущений грубого проникновения.

Моя рука скользнула по ее лобку, пальцы прошлись по щелочке, дразня набухшую вишенку ее клитора.

Через пару минут Элиан кончила с душевным криком. Боги, как я люблю эти долгие и страстные оргазмы остроухой красавицы!

Я обильно увлажнил палец жидким мылом и ввел его ей в зад. Элиан застонала протяжнее, все еще содрогаясь от не отпустившего ее оргазма, водя бедрами из стороны в сторону и насаживаясь на пальчик. А затем пришло время исполнить угрозу — заменить палец на член. На него я тоже налил немного мыла, ткнул головкой в ее узкий вход и нажал. Эльфийка заголосила, теперь призывая на помощь богов. Но разве нам нужна посторонняя помощь? Хотя ее сфинктер крепким колечком сдавливал моего воина, скользкое мыло позволило сразу погрузиться на половину.

— Тебе хорошо, детка? — я звонко шлепнул ее по мокрой ягодице.

Эльфийка замотала головой. Это выглядело как «нет», но при этом она сама начала осторожные движения навстречу, принимая в нежную пещерку все больше сантиметров удовольствия. Мои пальцы снова вернулись к ее чувствительной вишенке, и Элиан затрепетала, теперь уже сполна впуская член в себя. Я входил все жестче, размашистей. Воздух так и вылетал из ее груди вместе с восторженными стонами, и когда мой воин забился в ней, изливаясь потоками семени, Элиан поймала второй оргазм.

— Как тебе наказание, детка? — спросил, нехотя отпуская ее.

— Это жесть! Жесть жестяная! — отозвалась она, поднимаясь на дрожащих ногах.

— Где ты нахваталась таких слов? — мне стало смешно, я повернул ее к себе.

— От одного мучителя. Черт еще! С бородой он был намного нежнее! — она поцеловала меня в губы. Потом она признала шепотом: — Пыточная камера мне очень нравится. Жаль у нас нет таких.

Еще немного побаловавшись душем, мы вышли. Я дал Элиан розовое махровое полотенце, висевшее на крючке, сам, шлепая босыми ногами по полу, сбегал за своим. Попутно отметил, что не взял дома тапки. Еще много необходимых вещей, которых нет, всплывет по мере оживания в новой квартире. Потом сделаю списочек — все это дело будущего, и хлопоты большей частью приятные.

— Хочу кофе, — Элиан тоже босиком прибежала на кухню и остановилась возле кофемашины. — Что здесь нудно нажать?

— Латте или черный? — спросил я, подходя к ней.

— Черный, — в этот раз решила она. И снова прицепилась с вопросом: — Мы же пойдем в торговый центр?

— Сходим, — нехотя согласился я, направляя ее палец на сенсор приготовления черного кофе.

Когда Элиан устроилась за столом с чашечкой ароматного напитка, я сделал кофе и себе. Приготовил блюдце в качестве временной пепельницы. Вообще, курить я собирался на лоджии, но один раз решил позволить такое бесчинство на кухне. Признаться мне очень не хотелось идти в торговый центр. Во-первых, из нормальных поблизости была только «Мозаика», что на Дубровке. «Техно-Холл» и сами торговые площади дубровки — это такое унылое говно, что даже дочь дремучего Леаодора, брезгливо сморщит носик, оказавшись в них. А во-вторых, вовсе не хотелось попадаться на глаза полиции: меня-то они оставят без внимания, а вот Элиан, если у них имеются соответствующие ориентировки, они упустят из вида вряд ли. Хотя, если нас остановят правоохранители, у меня уже имелся план действий. Очень простой план: я мигом перемещаюсь на Флагрум, соответственно Элиан исчезает из этого мира. И в тот же миг снова появляюсь здесь, но уже без нее. На вопрос полицейских, мол, с вами была такая-сякая девушка, недоуменно пожимаю плечами. Они чувствуют себя идиотами, я спокойно гуляю дальше.

Все-таки пройтись по магазинам пришлось, только я решил ограничиться посещением «Перекрестка», чтобы в холодильнике появился хотя бы минимальных запас еды, затем заглянули в этот мрачный «Техно-Холл», но не углубляясь в его дебри: прошлись по крайним рядам, купили три халата — мужской и два женских, три пары тапочек, дурацкие джинсы с блестящей вышивкой, которые понравились Элиан, и неброскую шапочку — она могла прикрыть ушки эльфийки. Уже на выходе на глаза попалась реклама: «Мэри Сью» — секс шоп для вас, и дальше адрес магазинчика.

— Здесь хуже, чем в «Атланте», — высказала очевидное Элиан в то время, как я прикидывал, заглянуть в эту интересную торговую точку или двинуть домой.

— Да, детка. У нас тоже есть места, похожие на жуткие сараи. В Москве не все хорошо, — согласился я и решил. — Идем-ка. Есть здесь одно очень интересное место. Идем сюда, — я потянул ее к секс шопу.

В «Мэри Сью» приятный полумрак разбавляла розовая и фиолетовая неоновая подсветка. Элиан замерла, разглядывая откровенные изображения на стене и над прилавком. Две девушки продавщицы, вежливо поздоровавшись, дали нам время оглядеться и лишь минуты через три-пять нашего зачарованного созерцания, раскосая брюнетка спросила бархатным голосом:

— Вас что-то заинтересовало? Я могу вам помочь. Есть очень деликатные товары — на витрине далеко не все.

— Моя девушка интересуется хорошим фаллосом, — ответил я, тоже стараясь говорить бархатно, насколько это позволяла моя хрипотца. — Правда, Элиан? — посмеиваясь, спросил я.

Эльфийка согласно кивнула и добавила полушепотом:

— Мне здесь все нравится.

— Это называется секс шоп, — пояснил я ей, а продавщице сказал: — Мы возьмем три разных фаллоса самого лучшего качества, на ваше усмотрение. Пусть один будет анальный. Так же… — тут я немного задумался, вспоминая ролик в стиле БДСМ, и продолжил: — Еще нужны наручники, ошейник с цепью. Вот эту плетку. И лубрикантик.

— И эту одежду, — эльфийка указала пальчиком на прикид из черной кожи с металлическими клепками.

— А ты не боишься, детка, того, что случится, когда мы вернемся домой? — спросил я, выходя из магазина.

— Боюсь, — призналась она, отягощенная, как и я двумя пакетами покупок. — Но мне хочется попробовать.

Еще через несколько шагов она остановилась, поставила пакеты на пол и набросилась на меня с поцелуями.

— Элиан, дорога, нам нужно все-таки добраться до дома, — заметил я, чувствуя, как сам закипаю к ней.

— С тобой так интересно, Серж. Ты хочешь сделать как было там, в телевизоре? — она тесно прижималась ко мне.

— Да, детка. Может даже выйдет поинтереснее, — я вспомнил о трех фаллосах в моей сумке.

Нас и в самом деле ждал безумный вечер и не менее безумная ночь.

Глава 19 Бля*ский день

Я пытался повернуть дело так, чтобы пойти во дворец один, но эльфийка оказалась неумолима. Лишь очередной раз убедился, что светлейшая госпожа Элиан Олли Уэсси может проявлять себя не только как милая и покладистая любовница, но порой становится решительно-жесткой настолько, что мне приходится уступить, чтобы избежать скандала. Мой последний аргумент, мол, ее без распоряжения княгини не пустят стражи, разбился об ее ответ:

— Вы за это слишком не переживайте, господин Орлов. Я пока еще числюсь главой миссии «Око Наирлесс». Да будет вам известно, по приятным княгиней договоренностям, я имею право на посещение дворца в любое время. Примет ли меня княгиня или нет, мы это выясним во дворце, — она вытащила из кармана джинсовой куртки пачку Virginia Slims. — Скажу более, несмотря на мои не во всем безоблачные отношения со Славиной, попасть к ней на прием, у меня гораздо больше шансов чем у вас. Ведь вас княгиня знает лишь через Латею, и благодаря минутной встрече, когда вы подарили ей кольцо кое-чем похожее на мое. А меня она знает не первый год. И кто такая вообще Латея? Какая-то серая личность, о которой мало кто помимо вас знает. Кто она вообще такая? Может она какая-то прислужница во дворце, которая вам наговорила всяких выдумок о своем якобы высоком положении?

— Черт с тобой, Элиан, — сдался я. Не говорить же мне ей, что княгиня знает меня не только благодаря минутной встрече, но и благодаря очень знойных ночах в постели. А кто такая Латея… Может быть на эти колкие шпильки от госпожи Элиан Латея когда-нибудь ответит сама. Хотя я очень бы не хотел скандала между ними. — Только не нужно обращаться ко мне на «вы», — добавил я, — а то у меня возникают сомнения: с тобой ли я провел эту ночь или с какой-то иной леди, достаточно мне близкой, чтобы не вести разговор официальным тоном. Вроде мы давно перестали быть друг другу чужими.

Мои слова ее задели. Не сказав ни слова, она вытряхнула из пачки длинную и тонкую сигарету и закурила, отойдя к окну. Вот так… А недавно — полдня дня и целую ночь в Москве, потом здесь, на Флагруме — ее наполняло бесконечное обожание меня, и все у нас было ладно и в душах и между телами. Элиан была уступчивой, во всем покладистой, казалось нет женщины лучше в известных мне мирах.

— Дорогая, чего ты сердишься? — я подошел сзади, обняв ее.

Агашимая, выглянув на минутку, но догадавшись, что я все еще решаю проблемы отношений с эльфийкой, проследовала на кухню, и скоро послышался ее разговор о меню на ужин с Варварой, гремевшей кастрюлями.

— Потому, что есть на это причины. Я не хочу, чтобы ты ходил во дворец без меня, — ответила она, пуская сизую струйку дыма. — Меня это очень обижает.

— А если мне потребуется пойти на встречу с Латеей, то тебя тоже придется вести с тобой? — полюбопытствовал я. — Ведь вроде мы решили этот вопрос. Ты согласилась, что мне иногда нужно встречаться кое с кем во дворце. Зачем опять возвращаться к неприятной лично для тебя теме?

— К Латее пойдешь сам, — сердито отозвалась эльфийка. — Только я не хочу, чтобы к Латее добавилась княгиня Славина! Это будет уже перебор, понимаешь? А ты способен ее увлечь — я в этом уже убедилась. И самое неприятное, что ты сам к этому стремишься. Когда ты говоришь о княгине у тебя в глазах все это светится!

Бля, тяжело с женщинами, особенно, когда случается такая хрень, которую называют мутным словом «отношения». Вот что мне ей ответить? Да, она каким-то своим особым женским чутьем понимает, что за моим визитом к Ольге Васильевне стоит не только просьба в содействии расследованием по убийству Ставрова. Но я не могу объяснить ей все, что связывает меня с княгиней.

Вышли мы из дома незадолго до полудня. Агата проводила нас до угла и пошла к Лейкашшу, узнать, удалось ли что выведать о Сынах Велеса и какие слухи гуляют о нападении на лавку Ставрова. Мы же направились к дворцовому кварталу. По пути я все думал, как бы не вышло так, что княгиня при Элиан поведет себя, будто между нами есть нечто большее, чем просто знакомство. А ведь она вполне может.

К удивлению Элиан, стражники у ворот пропустили меня практически без лишних, вопросов. Лишь обратились к начальнику караула, тот выглянул из оббитой железными полосами двери, окинул меня взглядом и дал добро.

— Откуда они тебя знают? — спросила эльфийка, когда мы направились по садовой аллее к главному входу дворца.

— Оттуда, — отшутился я, отчего-то вспомнив фильм «Бриллиантовая рука»: сцену, когда товарища Горбункова пытала жена, на предмет, откуда у него деньги и пистолет. Хотя для меня самого было загадкой, как начальник караула определил, что я именно тот самый Серж Орлов, которого княгиня распорядилась пускать беспрепятственно. Откуда он знает меня в лицо? Разве что Славина показа ему мое фото на смартфоне — мысль совершенно глупая. И вообще все это как-то не смешно.

— Я серьезно спрашиваю, — настояла Элиан. — Откуда они могут тебя знать? — она действительно была серьезна, и мне ее настрой не нравился.

— Детка, давай ты не будешь мучить меня мелочными вопросами. Считай, что это заслуга Латеи. Я не зря сказал, что ее влияние во дворце велико, — ответил я, поднимаясь по лестнице.

Черт его знает почему, но сегодня отношения с Элиан не ладились с самого утра. Да, ей не понравилось мое желание идти во дворец без нее, но прежде она мирилась с куда более, скажем так, моими вольными устремлениями. В общем, этих эльфиек еще труднее понять, чем наших гаянских женщин.

Мы поднялись на второй этаж, и я известил седого старичка, бывшего здесь дворецким или каким-то распорядителем, что желаю встречи с ее светлостью по срочному и очень важному делу. На вопрос, назначено ли мне прийти сегодня, я нагло соврал, сказав:

— Да! Именно в этот самый час! Поторопитесь доложить!

— Ты с ума сошел! — сердито проговорила Элиан, когда старичок, скрипя башмаками по полированному полу удалился. — Зачем обманываешь? Славина может рассердиться. Выгонит нас, не дав сказать и слова. Ты просто не знаешь, она бывает очень вспыльчивой.

— Посмотрим, детка, — я устроился на диване, достал пачку «Парламент» и закурил. Настроение мое подпортилось, и даже если княгиня в самом деле откажет нам в приеме, то меня это уже не слишком расстроит.

Ждать пришлось долго, я скурил сигарету, стряхивая пепел в кадку с пальмой. И прошло еще минут пятнадцать. Все это время мы молчали: Элиан развлекалась просмотром фото на своем мобильнике, я тупо смотрел то на картину на стене, то на проходивших мимо обитателей дворца: воинов дружины в начищенной броне; каких-то девиц, весело щебечущих как утренние птички; угрюмую уборщицу, чистившую ковровые дорожки. Даже пришлось встретиться взглядом с самим Демидом Волибором, прошедшим мимо в сопровождении нескольких суровых мужчин.

Наконец явился молодой человек в темно-синем с черными нашивками сюртуке и попросил следовать за ним. От зала приемов он провел нас по коридору в южное крыло дворца и остановился, немного не доходя до уже известной мне спальне.

— Прошу сюда. Ее светлость соизволила принять вас здесь, — с этими словами паренек открыл створку высоких дверей.

«Только бы княгиня не была в джинсах! И не светила мобильник!», — мелькнула в голове тревожная мысль. — «Иначе поведение Элиан может стать вовсе непредсказуемым».

Ее светлость приняла нас, сидя на небольшом диванчике с бежево-золотистой обивкой. На небольшом, изящном столике перед княгиней стоял чайник, две чашки на блюдцах и вазочка со сладостями, рядом лежала раскрытая книга. Слава Системе: Ольга Васильевна оказалась облачена в богатое платье и к счастью мой настороженный взгляд не зацепился за какие-либо вещицы с Гаи.

— Ах, господин Серж Орлов! — она улыбнулась на мое приветствие и холодно кивнула эльфийке. — Оказывается у нас с вами была назначена встреча. Даже именно на этот час. При чем встреча такая важная, что я бросила все свои дела и пришла сюда, пить чай и слушать вас. Пожалуйста, просветите меня, что это за такая назначенная встреча, о которой не ведает никто во дворце и даже я?

— Я немного преувеличил, ваша светлость. Слезно прошу прощения. Тот старичок, который встретил нас, показался мне слишком нерасторопным, и я опасался, что до самого вечера просижу в ожидании и не увижу вас, — ответил я, останавливаясь посреди круглого аштумского ковра, покрытого затейливыми орнаментами.

— То есть, вы просто не захотели ждать. Решили, что ваше время имеет несколько большую ценность, чем мое и немножко приврали. Верно? — она вопросительно изогнула бровь.

— Ваша светлость, вопрос вовсе не в ценности моего времени, а в моем неутолимом желании скорее видеть вас, — я не мог понять, насколько серьезные ее безумно красивые зеленые глаза.

— Какой вы изворотливый хитрец, — рассмеялась она, переводя взгляд на эльфийку. — Верно же, госпожа Элиан. С вами он тоже играет в комплименты, и за этими играми тайком продвигает свои интересы?

— Увы, со мной он тоже играет и его игры меня иногда расстраивают, — ответила дочь Леадора, чувствуя себя явно неуютно, большей частью от того, что ей приходилось до сих пор стоять, перед вольготно расположившейся на диване княгиней.

— Иногда я бываю очень сердита разом на всех мужчин этого мира, — сказала княгиня. — Возможно, я придумаю, как наказать вас, господин Орлов, за ваш обман. За обман не только меня, но и всех других женщин. Присядьте, — Ольга Васильевна изогнула ладонь, указывая на место возле себя на диване. — А вы, Элиан, сядьте там, — она указала на кресло возле окна. — Знаете, что я не понимаю? — Славина чуть подвинулась, давая мне чуть больше простора. — Не понимаю, по какой причине Латея так хлопочет о вас. Вот ее недавняя просьба вовсе сбила меня с толка. Упрашивала дать вам, господин Серж Орлов, дворянский титул. Говорит, будто за ваши заслуги, вам давно пора стать хотя бы бароном. За все это время, я дала титулы всего четверым действительно достойным людям. Не понимаю, почему вы должны стать пятым? А на вопрос, что же вы такое сделали полезного для княжества, Латея пояснить не может. Вы-то сам, можете мне сказать? Или Элиан подскажет? — княгиня повернулась в пол-оборота к эльфийке.

— Полагаю, сам господин Орлов гораздо лучше меня осведомлен, о своих заслугах перед княжеством и уж тем более лично перед Латеей, — эльфийка, став еще более мрачной пожала, плечами.

— Не думаю, что мои заслуги велики, ваша светлость. Сущие мелочи. Могу перечислить по пальцам одной руки: в один из ночных рейдов вместе с Латеей мы накрыли логово пиратов Красной Руки, другой раз мы урезонили банду, обитавшую в Южных амбарах близ Дворцового квартала. Было еще кое-что, но не думаю, что это стоит вашего внимания. Быть может, госпожа Латея просила так, чтобы сделать мне приятный и неожиданный подарок. Подарок, после которого я стал бы чувствовать себя еще более обязанным в усердном служении вам, — предположил я, не скрывая улыбки. Пожалуй, первой искренней улыбки за последние часы.

— Ах, да, я осведомлена о ваших ночных рейдах, сражениях с бесчисленными врагами во имя порядка и процветания Вятича. Отчего же вы не упомянули о самом важном вашем рейде — рейде в мою спальню? — Славина налила в чашечку травный чай, по комнате поплыл аромат душицы и чабреца.

— Прошу прощения, я раскаиваюсь за эту неприличную выходку, — я повесил голову, не понимая, зачем княгиня затеяла эти ненормальные разговоры при Элиан. Затем сказал: — И пришли мы с Элиан к вам, ваша светлость, чтобы просить содействия в поисках врагов княжества и лично ваших врагов. Я говорю о Сынах Велеса. Полагаю, этот вопрос более серьезный, чем наказание амбарной банды, о которой вы наслышаны.

Переводя разговор в полезное русло, я кратко пересказал княгине известное мне о нападении на лавку Ставрова. Похоже, Ольга Васильевна уже знала о происшествии, но выслушала меня с полной серьезностью.

— Если ваша светлость сочтет возможным, то было бы очень хорошо, если бы содействие в поисках этих негодяев оказали люди Волибора, — продолжил я. — Вятич — слишком большой город, и у нас с госпожой Элиан нет возможности самостоятельно выследить налетчиков. Нам бы хоть небольшую подсказку, где они обитают, и тогда мы сами решим ними вопрос, уничтожив их, как ваших врагов.

— Вы правы, господин Орлов, дело серьезное — придется подключить к нему Светлейший Надзор. Сегодня же дам распоряжение Волибору. Пожалуй, даже озабочу этим вопросом Латею. А знаете… — Ольга Васильевна отставила чашку и неожиданно взяла мою руку в свои ладони, поглаживая ее, — может быть, Латея права: ваши руки и вы сам, способны сделать много полезного для княжества и для меня лично. Серж Орлов, ты такой неожиданный, в некоторых вопросах смелый. Ты мне нравишься.

Мне показалось, что Элиан вздрогнула от ее последних слов.

— Все, касательно поиска налетчиков на дом господина Ставрова, мы обсудим позже. Я пришлю за вами, как только люди Демида найдут какие-нибудь зацепки. На сегодня пока все, — Славина повернулась к эльфийке и встала, давая понять, что прием окончен.

— Всего наилучшего, ваша светлость, — отозвалась Элиан, сердито глянула на меня и быстрым шагом направилась к двери.

— Серж, задержись ненадолго, — остановила меня Славина, когда я уже почти дошел до двери.

Я замер на полушаге. Сука! Зачем она это сделала? Хочешь поссорить меня с Элиан? Или желает унизить эльфийку?

— Ты чего такой нервный? — княгиня подошла ко мне вплотную. — Обними меня что ли.

— Зачем ты так при ней? — я положил руки на ее талию, чувствуя, как в душен зачинается маленькая буря от противоречивых эмоций. С одной стороны, меня дразнила близость ее тела, и она сама, а с другой возмущал весь скверный спектакль.

— А зачем ты приперся вместе с ней? Умнее ничего не мог придумать? И сейчас я рассчитывала на чуть другие объятья, — Славина сердито оттолкнула мои руки. — Обнимаешь меня словно сам того не желая. Черт возьми, Серж Орлов, ты прекрасно знаешь, что я не люблю эльфиек! Прекрасно знаешь, почему! Так нет, привел ее сюда!

— Все утро я только и занимался тем, что пытался ее отговорить идти со мной во дворец. Из-за этого мы с ней поругались, но она все равно пошла. Пойми… — мне захотелось закурить, и я достал пачку «Парламент», — все-таки Элиан для меня не просто мимолетная девочка. У меня с ней сложились серьезные отношения, раньше, чем я узнал тебя.

— Неужели? Насколько они серьезны? — на лице княгини проступило удивление и усмешка. — Только не надо здесь дымить! — она указала на сигареты.

— А ты что ревнуешь? — мне пришлось вернуть сигарету в пачку.

— Совсем с ума сошел⁈ Я никого никогда не ревновала! И уж тем более тебя, — она обернулась на приоткрытую дверь и добавила. — И говори тише.

— Прошу, не надо ломать мои отношения с Элиан, — я вернулся к двери и плотно закрыл ее. — Я не хочу ее обижать. И обманывать ее не хочу. Мне даже пришлось сказать ей, что я иногда провожу ночи с Латеей. Случился очень тяжелый разговор, и мне стоило больших трудов вырвать для себя кусочек свободы у эльфийки. Представь, она смирилась с тем, что я буду встречаться с Латеей. Но теперь она явно заподозрила, что кроме Латеи у меня есть еще ты. И это уже слишком. Я всерьез опасаюсь, что все закончится большим скандалом, и она уйдет от меня.

— Уйдет, и что дальше? Бедный мальчик, ты останешься совсем один, да? Ведь Латея, это совсем не то, что тебе нужно? Тебе нужна именно Элиан? — в ее зеленых глазах появился сердитый блеск.

— Оля, ну почему ты это так воспринимаешь? Ведь ты с самого начала знала, об моих отношениях с Элиан. Тебя тогда это не злило, а теперь, видите ли, злит. Пойми, мне нужна она, — я попытался смягчить наши неожиданные объяснения, взяв ее за руки.

— Зачем она тебе так нужна? — в этот раз княгиня не сопротивлялась

— Возможно, я женюсь на ней, — ответил я, отведя взгляд к двери.

— Не ври. Такие как ты никогда не думают о женитьбе. Я вижу тебя насквозь, — негромко произнесла она.

— Клянусь тебе, у меня есть такие мысли, — искренне сказал я.

— А на мне бы ты хотел жениться, если бы я такое предложила? — она усмехнулась и добавила. — Хотел бы стать князем?

— Оль, ты пока еще замужем. К чему эти вопросы? Просто хочешь проверить, насколько серьезны мои слова? — я слегка сжал ее руки.

— Мне нет нужды что-то проверять. Ладно, иди, раз она тебе так дорога, — Славина подняла ко мне взгляд, затем посмотрела на дверь.

— Я тебя очень прошу не надо вымещать ненависть ко всем эльфийкам на Элиан. Она другая. Она из-за меня бросает высокую должность в миссии, она очень многим пожертвовала ради меня. Она пошла на конфликт с Алиэлном Тиролом. Я буду последней сволочью, если после всего этого оставлю ее одну. Здесь даже дело не в сердечных отношениях, а в человеческих, — я отпустил ее руки, а потом обнял княгиню и потянулся к ее губам.

— Ладно, — сказала она, отвечая на поцелуй. — Латея скоро тебя навестит, раз твоя невеста такая сумасшедшая, что позволяет иметь любовницу.

— А ты в самом деле собираешься дать мне титул? — я поцеловал ее еще раз, положив ладони на ягодицы. Захотелось прямо сейчас переместиться в новую московскую квартиру. И как бы ничто не мешало сделать это. Ничто, кроме мыслей об Элиан, ставших еще более тревожными.

— Правда. И уже поверь, это не за твои заслуги в постели. Мне нужны преданные люди — мои люди, — она чуть обмякла в моих объятиях.

— А ты согласилась бы выйти за меня замуж? — мне стало весело от этого вопроса.

— Пошел ты! Давай, беги вприпрыжку за своей остроухой дрянью, — она слегка оттолкнула меня.

— Извини, но побегу. Сейчас мне предстоит с ней очень непростой разговор, — я направился двери.

— Имей в виду, — негромко сказала она, — Латея может не захотеть держать тебя в любовниках долго.

Я сделал вид, что не услышал. Вышел в коридор и стремительным шагом направился к залу, где мы с Элиан ожидали приглашения на прием к Славиной. И уже там сбылось скверное предчувствие: эльфийка не стала дожидаться меня.

— Не подскажите, женщина-эльфийка, которая ходила со мной на прием княгини, ушла? — спросил я того самого седого старичка.

— Вы о госпоже Элиан Олли Уэсси? Да, конечно. Она ушла сразу, как только вышла от ее светлости, — отозвался он.

Система, за что мне это⁈ Ну что за бля*ский день!

Глава 20 Храм Любви и Возрождения

До дворцовых ворот я добрался почти бегом, и уже пройдя через них, замедлил шаг и подумал: «Какого собственно хрена я спешу? Все равно Элиан догнать не получится. Неизвестно по какой улице она пошла. Да и Славина меня задержала минут на 10–15». Уже за мостом возникло желание вообще не возвращаться домой до глубокой ночи. Почему бы не свернуть к порту, пообедать в «Капитане Боррисе» или соседней питейной и зависнуть там с бутылочкой полугара? Хотелось немного приятного одиночества и свободы от проблем, потому как эльфийка, а следом за ней княгиня своими придурями окончательно испортили настроение. Как хорошо было раньше с одной лишь Агатой, когда никто никому ничего не должен; когда между тобой и кошей есть только чистая дружба и бесконечное взаимопонимание. Понравилась какая-то девочка, снял ее, отвел в таверну и отпорол от всей страждущей души, а на следующий день уже не помнишь, как ее звать. И коша этому только аплодирует, помахивает хвостиком:

— Молодец, Серж! Так их, чтоб знали!

А теперь я по уши в этом… В общем, том самом, что называется скверным словом «отношения». Нет, идти одному в «Капитан Боррис» будет нечестно по отношению к Агате.

Я решил сначала зайти за кошей, пригласить ее на нетрезвое продолжение дня, если она успела вернуться от Лейкашша. Последнее время я и так уделяю Агатушке слишком мало внимания. Да, у нее теперь есть два воздыхателя, но это совершенно не то, что наша совершенная и светлая дружба.

Солнце сегодня припекало особо, я снял к чертовой матери кафтан, и расстегнул почти до пупка камзол. Следуя улочкой, на которой нас с Агатой однажды хватили кровавые приключения, подумал о том, что одежонка местная все-таки неудобна. И надо бы перенести сюда побольше гаянских вещей: те же джинсы или практичное шмотье из «Спортмастера». Хотя в чужеродных вещах есть большой минус: буду обращать на себя внимание не только местного люда, но и земляков с Гаи, а это далеко не всегда полезно.

Придя домой, в гостиной я не обнаружил никого и даже Варвара не возилась на кухне. Поднялся наверх, в нашей спальне — пока еще моей с Элиан — никого не было. Но вещи эльфийки вроде лежали на месте, и это стало добрым знаком. Я постучал в комнату Агашимаи и после ее «мяу» открыл дверь.

— Агатушка, а остроухая приходила? — спросил я, кивнув в приветствии Уветиичу — рыжебородый снова околачивался здесь. Чую загнется его бизнес — весь уйдет под хвост кеошерийке.

— Здравия вам божественного, Серж! — приветствовал меня купец и раньше коши ответил: — Была, конечно, же светлейшая госпожа Элиан, вся расстроенная отчего-то. И уже убежала. Минут пять как или десять.

— Серж, ты ее чем-то обидел? — прозрачно-зеленый глаз кеошерийки внимательно смотрел на меня. — Она в самом деле сердитая. Пошла в храм Аолис, как я поняла.

— Я не обижал ее, кош. Так по-дурацки вышло. Еще и княгиня добавила очень некстати, — сказал я, стоя у двери. — Потом расскажу.

— Ты знаешь, зачем она могла пойти в этот храм? — Агашимая сейчас выглядела совершенно серьезной, что с ней случается очень редко, тем более в присутствии ее воздыхателя. — Она могла пойти туда, чтобы просить богиню разорвать сердечную связь с тобой, — пояснила кеошерийка. — Если между вами какое-то недоразумение, то лучше поспеши, догони ее.

— В самом деле, черт дери! Спасибо, что сказала! Побегу! — я поспешил вниз и выскочил на улицу. Быстрым шагом направился к Эльфийскому кварталу.

Прежде мне доводилось слышать, о леадорском ритуале, в котором обращались к богине Аолис, по убеждению эльфов способной как насылать любовь, так и разрывать любовные узы. Жрецы Аолис за приличные деньги проводили какие-то особые действия с жертвоприношением на алтаре, и это, будто бы, навсегда отворачивало обратившегося от любимого прежде человека. По-нашему типа отворота — хотя я в этих вещах мало смыслю. Но ясно одно: если Элиан действительно решала пойти на такое, значит между нами стало совсем плохо. Я очень не хотел терять милую эльфийку. Не знаю, любил ли кого-нибудь по-настоящему, но Элиан за эти немногие дни значила для меня намного больше, чем все предыдущие дамы за всю мою жизнь. От мысли, что Элиан навсегда отвернется от меня, сердце сжалось и стало так тяжело в груди, что дышалось с трудом. Нужно во что бы то ни стало остановить ее. Слава Системе, время у меня есть — ведь такой ритуал не делается быстро.

Самый короткий путь к храму Аолис лежал мимо миссии «Око Наирлесс», и у меня еще возникла мысль, подойти к воротам и спросить у воина порядка, не заходила ли недавно в миссию госпожа Элиан. Ведь она вполне могла сначала заглянуть сюда, например, взять деньги — большая часть ее сбережений по-прежнему хранилась здесь в сейфе. И я бы, непременно, подошел к воротам миссии, если бы не паренек лет двадцати пяти, спешно идущий мне навстречу. Паренек явно запыхался после недавнего бега, но не это привлекло мое внимание, а кроссовки Reebok на его ногах. Хотя он двигался мне навстречу, направлялся явно не ко мне: все это время с каким-то нездоровым интересом поглядывал то на здание и ворота эльфийской миссии, то опасливо озирался, будто опасаясь погони. Он явно был из наших, даже без кроссовок на его физиономии проступала типичная гаянская ухоженность. И у меня возникло подозрение, что паренек имеет отношение к Сынам Велеса и Лесовскому. Спросить его напрямую, означало бы выдать себя, поэтому, когда мы сблизились до нескольких шагов, я спросил так:

— Здравия тебе! Не подскажешь, как пройти к порту? Не туда меня направили какие-то недобрые людишки.

— ДЖиПиЭс включи, мудак еще! — паренек сердито зыркнул на меня, бросил взгляд на ворота миссии и воинов порядка, стоявших там.

Когда я уже хотел ответить ему взаимной грубостью, он обернулся еще раз и вдруг побежал. «А в самом деле мудак! Тупо было вообще обращать на себя внимание», — пронеслось в голове. — «Разумнее было проследить за ним, ведь он мог вывести к Сынам Велеса. С другой стороны, у меня на это нет времени — нужно поторопиться к храму за Элиан».

И тут я увидел саму Элиан: она шла по тому пустынному проулку, на который озирался мой земляк в Reebok. И что-то с ней было не так. Почти бегом я направился к эльфийке. Уже издали заметил, что блуза ее разорвана, и любовница моя как-то неестественно прижимает к себе правую руку.

— Дорогая, случилось что⁈ — я подбежал, хотел ее обнять, но не решился: на правой руке эльфийки от локтя до запястья багровел глубокий порез, и разорванная блуза ниже груди была мокрой от крови. — Давай скорее в миссию! Давай я тебя понесу!

— Нет, Серж! Нет! Подожди! — она остановила меня резкой отмашкой левой руки. — В миссию не пойдем! Какие сволочи! Я не смогла его догнать. Сандалии порвались невовремя.

Я опустил взгляд и увидел, что левая нога ее босая.

— Черт с ним! Наирлесс покарает его! Авий заберет! — грозно прокричала она. — В миссию не надо идти! Не хочу, чтобы меня видели такой!

— Что все-таки случилось? — я повернулся в сторону улицы, по которой сбежал парень в кроссовках, понимая, что он замешан в бедах Элиан, но время упущено и его уже не догнать.

— Серж, я его убила. Одного сожгла. Идем сюда… — она повернулась, чтобы пойти в сторону храма Аолис.

Две эльфийки, в сопровождении аштума в широких шароварах, наверное, служившего носильщиком, мигом посторонились, отступая к железной ограде особняка. Вид Элиан явно напугал их. Одна из эльфиек что-то спросила Элиан на южно-леадорском диалекте — я не понял ее и не понял, что ответила Элиан.

— Уверенна, что нам нужно вернуться? — спросил я, пропуская незнакомых эльфиек. — Ты серьезно ранена. Нужно остановить кровь, скорее перевязать руку. У тебя здесь тоже рана? — я осторожно коснулся ее руки, питаясь заглянуть в разрыв ее окровавленной блузы.

— Да, у него был нож. Очень больно! Серж, идем сюда, — она все же направилась к храму леадорской богини Любви и Возрождения, и через несколько шагов пояснила: — Там есть лавка целебных зелий. Может, знаешь «Божественный дар»? У тебя есть с собой деньги? У меня всего 20 лекр и 15 рублей. В миссию заходить очень не хочу.

— Примерно рублей 40 было, — я прикинул, сколько осталось в кошельке со вчерашнего ужина. — А сколько нужно? И расскажи мне, что все-таки произошло.

— Я подходила к миссии, смотрю двое каких-то странных, стоят под деревом, показывают на миссию и тихо переговариваются. Я не собиралась заходить в «Око» и пошла дальше. Потом почувствовала, что они догоняют меня, и один еще издали спрашивает… Подожди, — она остановилась и наклонилась, морщась от боли. — Серж, как больно! Мэрэилин, дай мне силы! Кричать хочется! — эльфийка запрокинула голову то ли взывая к богине, то ли творя какой-то лечебный спелл. — В общем, спросил один, где я взяла джинсы. Грубо так спросил. Я сказала, что не их дело, и чтобы они не смели так со мной разговаривать. Один, прыткий такой, неожиданно уцепился за руку и потащил в проход между домами. Угрожал, если не скажу, то убьет. Думал, что я испугаюсь. Я активировала магию и очень захотела его сжечь. Пока я выпускала «Ярость Огня», он успел порезать мою руку и по ребрам прошелся.

— Бок глубоко порезал? — озаботился я.

— Не настолько, чтобы убить. Он здесь, — за кустами олеандра, Элиан свернула к промежутку между домами и указала на что-то черное, лежавшее на земле.

Подойдя чуть ближе, я увидел обугленный труп.

— Второй убежал, — сообщила эльфийка.

— Черт с ними. Идем скорее к той лавке, — решил я.

Вот так: мои мысли, что носить гаянские вещи здесь не всегда полезно, получили подтверждение. Теперь я еще яснее понимал: эти ребята были моими земляками и очень вероятно имели отношение к Сынам Велеса, а значит к нападению на жилище Ставрова. Но сейчас все это не имело большого значения — меня заботила лишь сама Элиан. Я слышал, что в западной части Эльфийского квартала, недалеко от храма Аолис, имелась лавка целебных зелий из Леадора. Зелий очень дорогих и насколько же эффективных. Уж в их силе я убедился, в первый день знакомства с Агашимаей, когда она умирала от чудовищных ран, оставленных троллем. Ранения Элиан — сущие царапины для этих зелий, если они только есть здесь в продаже. Названий я не помнил. Знал лишь, что цена за флакон доходит до 150–200 рублей или 100–130 лекр, если леадорской монетой. И еще эти зелья всегда были в дефиците — их не продавали всем желающим. Как правило, леадорцы продавали только своим.

— Элиан, детка, нам не хватит денег, — заметил я, глядя на нее с огромным сожалением. — Знаешь сколько стоят эльфийские зелья?

— А ты как думаешь, знаю я или нет? — она снова поморщилась от боли, ступая по брусчатке неловко одной босой ногой, другой пока еще в сандалии. — Конечно, нам не хватит даже на один флакон «Небесного Лекаря», но Ирелин меня хорошо знает, он даст в долг сколько я пожелаю. Завтра верну деньги.

— Элиан, пожалуйста прости меня. Хочется тебя обнять, и больно что я не могу этого сделать, — я слегка коснулся ее плеча.

— Я тебя уже простила. В тот момент, когда увидела, что ты бежишь ко мне. Значит, я для тебя в самом деле что-то значу, — она споткнулась о неровность брусчатки и я едва успел подхватить ее за здоровую руку. — Но это вовсе не отменяет разговора о тебе и княгине Славиной — к нему мы потом вернемся. Просто не хочу сейчас терпеть еще одну боль.

Я не стал ее спрашивать, зачем она хотела попасть в храм Любви и Возрождения. Если пожелает, скажет сама. Свернув за угол и пройдя еще шагов сто, мы оказались возле лавки «Божественный дар». Хозяин, имя которого Ирелин, едва не закричал, увидев в дверях окровавленную Элиан. Он замер с широко открытым ртом, набрав в грудь запас воздуха, а потом, словно сдуваясь, выдохнул:

— Светлейшая госпожа Олли Уэсси!.. Что же с вами⁈

— Напали два мерзавца! Пожалуйста, нам нужны самые сильные средства для заживления! — попросил я, провожая эльфийку к табурету возле невысокой этажерки.

— Конечно, конечно! — леадорец тут же зазвенел отмычкой и выдвинул ящик в дальнем шкафу.

— Ирелин, я извиняюсь, но при мне нет денег. Завтра вам занесу, — присаживаясь, сказала эльфийка. — Мне одну склянку «Небесного Лекаря». Или предложишь что-то лучше?

— Есть еще «Саандис», но «Небесный Лекарь» лучше. Тем более у меня партия из Алатара, — лавочник быстрым шагом подошел к Элиан, протягивая ей флакон с густо-синей жидкостью, в которой мерцали, вспыхивали золотистые искры.

— Элиан, мы можем взять в долг еще два или лучше три таких зелья? — спросил я.

В голову мне пришла весьма полезная идея.

— Думаю, господин Ирелин нам не откажет. А зачем? — эльфийка сорвала печать с флакона и подняла ко мне взгляд.

— Я потом объясню. Пожалуйста, возьми, если это возможно, — сказал я, положив ей руку на плечо.

— Господин Ирелин, если это возможно, нам нужно еще три флакона, — сказала Элиан и начала по каплям с велткой осторожностью лить зелье на рану правой руки, старась распределить лекарство равномерно.

— Да, светлейшая госпожа. Разве я могу отказать вам, — эльф вернулся за прилавок, наклонился над выдвинутым ящиком, недолго поковырялся там. — Осталось только два «Небесного Лекаря» — берег на особый случай. Могу предложить взамен пузырек «Саандиса» — тоже хорошая штука. Почти также эффективен, а стоит всего 130 лекр.

— Хорошо, пусть так, — согласилась Элиан, увлажнив рану под блузой, эльфийка начала пить остаток целебной жидкости маленькими глоточками. Затем сказала: — Пожалуйста, заверни флаконы в ткань, чтобы не разбить. Сколько денег занести завтра.

— Семьсот пятнадцать лекр, светлейшая госпожа, с учетом вашей личной скидки. И можете слишком не спешить — готов подождать и день и два, — лавочник начал обматывать флаконы серой байкой.

Честно говоря, я охренел от цены. Нет, я знал, что такое зелье стоит дорого, но оказалось несколько дороже, чем я предполагал. Если эти 715 лекр золотом продать Илье Яковлевичу, то выйдет примерно миллион восемьсот! Как бы нихрена себе! Но один такой флакон способен спасти жизнь и излечить практически любые раны. Я даже задумался: а если не раны, а тяжелая болезнь, например онкология? Поможет — нет? Скорее всего да. Здесь магическое здравоохранение уверенно шло впереди нашего, технически навороченного, гаянского.

— Серж, меня скоро начнет клонить в сон. Дальше, чем до нашей миссии я не дойду, — Элиан встала, оглядывая руку, рана на которой уже немного затянулась, потом опустила взгляд ниже и сказал: — Джинсы жалко. Кровь не отстирывается, — затем обратилась к леадорцу: — Господин Ирелин, благодарю от всего сердца. Завтра занесу деньги сама или кого-нибудь пришлю.

Когда мы распрощались с владельцем «Божественного дара» и вышли на улицу, эльфийка спросила:

— Зачем тебе три зелья? Они, все-таки недешевые.

— Все просто, дорогая. Сейчас мы перенесемся на Гаю, и оставим их в моей квартире или… — я остановился, взяв ее за левую руку, — если хочешь в Нашу квартиру. Оставим их там. И тогда они будут всегда доступны. Если с кем-то из нас случится такая беда, как сегодня с тобой, то не придется бегать по лавкам: мы сможем перенестись на Гаю и быстро воспользоваться зелье. Может быть кому-то когда-то это спасет жизнь.

— Очень разумно, Серж, — согласилась Элиан. — Тогда мы можем не идти сейчас в миссию, а задержаться немного на Гае. Так же? Там я смогу немного поспать и привести себя в порядок. Боюсь, не дошла бы до миссии — очень сильно клонит в сон.

— Мы так и сделаем — сразу на Гаю. Еще одно… Не думал, что зелья обойдутся так дорого, — начал объяснять я. — Сто тридцать лекр я был должен тебе и вот теперь еще семьсот пятнадцать, у нас с Агатой есть деньги, они в банке. Даже не знаю, сколько их там.

— Зачем ты пересчитываешь наши общие деньги? Серж, разве я тебе не так же близка, как Агата? Ты мне ничего не должен — не обижай меня, — сказала она, и мне показалось, что сейчас я слышу маленькую, но очень приятную месть за слово «Наша» относительно московской квартиры.

— Спасибо, Элиан, — я осторожно, чтобы не потревожить ее руку и правый бок, поцеловал в губы.

— Если можешь, перенеси нас сейчас на Гаю поближе к кровати, — попросила эльфийка.

— Так и сделаю. Только флаконы… — я полез в рюкзак, осторожно извлекая завернутые в мягкую ткань склянки. — Прижми их к себе, чтобы перенести, — я показал, как это удобнее сделать ее левой рукой. Затем вызвал меню и выбрал пункт «Улучшение параметров перемещаемого субъекта», чтобы гарантированно перенести драгоценные зелья.

Через несколько секунд мы стояли на кухне Нашей новой московской квартиры.

Я освободил Элиан от флаконов, убрав их в шкаф и спросил ее:

— Дорогая, пока не уснула, скажи, ты хотела бы стать баронессой?

— Так веди меня, скорее до кровати, — сказала она, опираясь на мою руку. — И вопрос твой, не совсем понятен. Княгиня Славина, даже если бы относилась ко мне лучше, все равно не дала бы титул, потому как я подданная Леадора и не имею никаких заслуг перед княжеством.

— Но ты можешь выйти замуж за барона и стать подданной княжества Вятич, — заметил я, провожая ее спальню.

— Я не глупая и понимаю, куда ты клонишь. Только ты пока не барон, и я очень не уверена, что княгиня тебе даст титул. Скажи правду, откуда такая столько любезности к тебе у княгини? — эльфийка опустилась на кровать. — Ты уже и с ней переспал?

Хреновый вопрос… Какой хреновый вопрос!

— Ну, говори! — настояла Элиан.

Глава 21 Коробейники

Откинув в сторону кожаное облачение, купленное в «Мэри Сью», я присел на кровать рядом с эльфийкой. Элиан ожидала ответа, и я нехотя признался:

— Да, так вышло, переспал с ней.

— Только не надо вот этого «так вышло». Еще скажи, что это вышло случайно и что ты этого не хотел. С первого дня ты усердно стремился к ней. С того дня, когда подарил ей кольцо или даже раньше — наверняка я многого не знаю, — Элиан покачала огорченно головой, и мне показалось, что ее голубые глаза стали влажными.

— Детка, ты для меня важнее всех. Ты самая любимая и самая желанная. Пожалуйста, не сердись, — я осторожно повернул эльфийку к себе, положив ладони на ее плечи. — Если хочешь, все это я скажу княгине при тебе. Произнести такое будет для меня непросто, и такие речи несомненно разозлят Славину, но я это готов сделать для тебя.

— Что ты скажешь ей при мне? — Элиан печально смотрела на меня.

— Что не она, а ты для меня самая первая и желанная. Что я тебя люблю больше всех, — уверенно произнес я.

— Не надо. Сейчас я знаю, что ты не обманываешь. Не надо ей ничего говорить, — она прижалась ко мне, положив голову на грудь. — Очень хочу спать, Серж.

— Позволь, тебя раздену, — прежде чем расстегнуть разорванную блузу, я оглядел ее руку: рана затягивалась.

Наверное, на месте глубокого разреза не останется даже шрама. Эльфийские снадобья творили чудеса, и как иначе, если эти особые жидкости имеют в основе древнюю, очень сильную магию, якобы исходящую от самой богини Мэрэилин. Сняв блузку, я принялся стаскивать с эльфики джинсы. Кровь на них еще не высохла и могла испачкать постель, но это меня мало заботило — просто хотелось, чтобы Элиан почувствовала себя свободнее.

— Обещай, что не променяешь меня на княгиню, — сказала она, все еще сопротивляясь сну, и тут же добавила: — Впрочем, как ты это можешь обещать? Я бы хотела, хотела верить в это, но мне придется смириться, если так распорядятся боги.

— Я обещаю, — твердо сказал я. — Ты будешь для меня самой любимой женщиной. Не смею сказать, что на всю жизнь, но точно на многие годы.

Наверное, после этих слов Элиан уснула, на ее светлом, красивом лице улыбка осталась даже во время сна. Раздевшись, я лег рядом. Хотя в Москве еще было утро, на Гае, в момент нашего перемещения исполнилось около шестнадцати часов, вздремнуть мне бы не помешало: огромный наплыв суеты, эмоций измотали меня. Едва голова коснулась подушки, царство Велеса забрало меня. Да, снова Велес — на Флагруме он правил колдовством и снами. Теперь он начал проникать на Гаю. Имел ли таинственный славвратский бог отношение к братству Сынов Велеса или нет, но его имя здесь уже упоминалось часто. А ведь за именем бога следует его сила.

Прошло два дня. Вернее, не так: на Флагруме после этого прошло два дня, а на Гае три с половиной. Потому как мы перемещались на Гаю аж четыре раза почти истратив весь мой «Нераспределенный Актив», даже то, что собралось за выполнение несколько мелких заданий и очередную продажу эльфийских монет ювелиру. Из этих четырех довольно длительных вояжей в свой родной мир в трех меня сопровождала Агата вместе с Элиан. Разумеется, кеошерийку пришлось нарядить в абайю и никаб и еще подобрать очки, достаточно полно закрывающие ее не совсем человеческую мордашку — позже мы заменили их черной сеточкой. Я не буду описывать степень охренения Агаты в самый первый визит, но несколько слов скажу, потому как не могу удержаться.

Помешательство Агаты началось сразу, как она очутилась на кухне. Коша завизжала от восторга, хотя к этому не было никаких причин, и набросилась на меня, желая покрепче обнять и расцеловать. На улице Агатушка вела себя и вовсе неадекватно, настолько, что я несколько раз думал прекратить прогулку и вернуться к чертовой матери на Флагрум. Кеошерийка, вскидывала лапы к небу и издавала вовсе не человеческие звуки, воздавая молитвы кеошерийском богам. Разумеется, прохожие шарахались в стороны: кто-то в ужасе озирался, а кто-то, давясь смехом, снимал это представление на мобильник. Особо нелепо эти сцены выглядели от того, что Агашимая была наряжена в длинное черное платье и никаб, и ее поведение слишком ломало образ скромной мусульманской девушки. Нам с Элиан стоило большого труда, чтобы уговорить ее прикрутить свои эмоции. Еще имелись большие опасения, что на нас обратят внимание не только прохожие, но и полиция. Ведь вероятность того, что меня с Элиан разыскивают после шумной заварухи у отеля «Москвич», была стопроцентной. Если я кое-как изменил свой облик, то шапочка, едва прикрывавшая ушки эльфийки, была хреновой маскировкой — Элиан могли вычислить очень легко.

Из-за этих беспокойных мыслей в первый визит вместе с Элиан и кошей на Гаю, я ходил в состоянии близком к инфарктному, но слава Системе — обошлось без «Стоять! Полиция!». Даже в тот момент, когда, поворачивая за угол, мы совершенно неожиданно столкнулись нос к носу с полицейским патрулем, оба стража порядка обернулись лишь посмеиваясь над странным видом моих дам. А ко второму и третьему визиту коша обвыклась, московские чудеса уже не сносили ей крышу, и уже без особого стеснения мы с ней ходили в торговый центр, даже ездили на метро, чтобы сдать горстку эльфийских монет Илье Яковлевичу. Мне были нужны не столько российские рубли, сколько наполнение «Актива», потому как из-за страсти моих дам к прогулкам по Москве, «Актив» стремился к нулю.

Еще частота наших визитов на Гаю, связана с тем, что я поставил цель, побыстрее отдать долг княгине. Ольга меня об этом не просила. Я даже уверен, что возврат долга может ее обидеть, но все же я решил отдать. Во-первых, не хотелось и дальше «альфонсировать» на моих девочках. А во-вторых, на этом настояла Элиан, когда узнала, что новая квартира снята за счет займа у Ольги Васильевны. Эльфийка была полна решимости отнести во дворец свои деньги, но я ее отговорил, и решил, быстренько заработать нужную сумму, превратившись на пару дней в этакого купца-коробейника, одновременно отрабатывая обещания, данные Уветичу. Бизнес мой выглядел так: мы с Элиан и Агатой шли в «Перекресток», который по соседству, там я набирал десятка три пакетов молотого кофе, для разнообразия кофе растворимого и какао. Попутно эльфийка и Агата носились по магазину, с диким восторгом разглядывая товары на полках и складывая в тележку всякую ерунду, которая привлекла красивой упаковкой. Правда большую часть выбранного ими товара я отбраковывал прямо в магазине, заставляя девочек отнести на прежнее место. При этом стоило большого труда, убедить их, что «это» — полная херня, лишь красивая с виду, а по содержанию в достатке имеющаяся на Флагруме. Ну, например, консервы или творожки с йогуртами — на кой хрен их переть в Вятич?

Затем мы с огромными пакетами топали домой, и там случалась основная часть нашего мистического таинства: перенос товара с Гаи на Флагрум. Я обкладывал пакетами сначала кошу, плотно приматывая ее скотчем, затем такая же участь ждала Элиан. И потом уже Система перемещала нас на Флагрум с опцией «Улучшение параметров перемещаемого субъекта». Хотя даже при «улучшенных параметра» у нас дважды пропадала часть товара — не вписывалась по объему. Первый раз из-за этой оплошности мы изрядно уделали пол в доме Коробова растворимым кофе — коричневый порошок так и посыпался из пакетов, срезанных «неведомой силой».

Последний наш визит на Гаю состоялся, знаете с кем? С Уветичем! Рыжебородый аферист все-таки упросил Элиан заменить ее. Поскольку Уветич в союзе с Коробовым озаботились открыть первую на Флагруме кофейню, я решил поводить его с Агатой по московским забегаловкам. Самым разным, имевшимся в округе: заходили и в узбекскую чайхану, и в «Шоколадницу» и даже в KFC, когда путешествовали по торговому центру. Разумеется, глазки у купца разбегались. Даже очень наслышанный о чудесах Гаи от Агаты, Марсим восторженно топырил бороду и приговаривал:

— Ну, да, ну, да! Вот это дела! Вот это бизнес! — последнее слово он подхватил от меня, и теперь вставлял его не в тему очень часто.

Агата на свою голову научила его фотографировать на смартфон, и, гуляя по Москве, Уветич постоянно выпрашивал у нее мобильник, снимал на право и налево всякую ерунду. Особое внимание он уделил съемкам интерьеров кафе. Но это вообще-то правильно, если Марсим вместе с Коробовым решили открыть в Вятиче кофейню в гаянском стиле, то такой визуальный материал будет вполне полезен. Уже на основе этих фото можно создать действительно необычное для княжества заведение не только по содержанию меню, но и по оформлению и самим сервисом.

А вот коша в наш четвертый вояж преподнесла мне очень нервный сюрприз. Вышло так что, нагулявшись вволю по торговому центру, накупив всякого милого Марсиму товара, мы поднялись на четвертый этаж, перекусить в фуд-корте. В этот раз я выбрал KFC, потому как Агата влюбилась в их острые крылышки. Ножки и нагетсы тоже оказались ей по вкусу, настолько, что мне казалось, она не против пустить в ход баллоки, чтобы заполучить их. Пока я ходил за Колой возле нашего столика что-то произошло — об этом я догадался по возгласам и маленькой суматохе за спиной. Когда повернулся, сам едва не издал вопль негодования: Агашимая нахально грызла куриную ножку, сняв с головы никаб, ухмыляясь и с исключительным удовольствием зыркая по сторонам хищными зелеными глазищами. Уветич, как ни в чем не бывало тоже лопал ножку, не совсем понимая причин переполоха за соседними столиками. А народу было из-за чего всполошиться: московская публика весьма непривычна к явлению существ с головой, сочетающий кошачьи и человеческие черты сразу. Какая бы симпатичная мордашка у коши не была, она весьма всполошила гаянцев. А лапы кеошерийки, выпустившие длинные коготки, в куриную ножку — тоже, знаете, явление не слишком ожидаемое. Пожилая женщина, держа мальчишку за руку попятилась к эскалатору. Девушка за столиком низко висящим светильником от удивления пролила на себя кофе. Ее соседка взвизгнула. Парень вскочил и начал отчаянно фотографировать кеошерийку, а Агатушка, выхватив из картонной корзины еще одну куриную ножку, мило улыбалась ему, то подмаргивая, то демонстрируя свирепый оскал.

— Твою мать! — подбегая, вспылил я, и тут же рассудил, что правильнее будет сгладить ситуацию. Я повернулся и громко вопросил: — Ну что за нездоровый интерес? Мы из Мосфильма. Актриса в гриме вживется в роль. Не надо так пялиться! Дайте возможность ей поесть! Целый день мучили на съемках!

— Да она с Флагрума! — крикнул паренек из группы за длинным столиком у края террасы. И пояснил: — Игра есть такая.

— Именно! — согласился я. — Фильм как раз снимаем по мотивам игры.

После чего я подошел к коше и демонстративно натянул ей на морду никаб и сердито произнес:

— Агатушка, какого хрена ты творишь⁈ Зачем же ты меня, подставляешь⁈ Ты понимаешь, что я могу из-за этого стать сначала героем очень скверных новостей, а потом предметом интереса полиции и еще более опасных структур?

— Серж, ну прости. Жрать захотелось, а в этих тряпках неудобно, — начала объясняться кеошерийка.

Как ее не простить? Моя самая сердечная подруга. Ради нее все могу перетерпеть. В общем доели мы содержимое баскета, попили Колы. Кстати, я не люблю эту химическую гадость, а Уветичу, и Элиан, и даже Агате это пойло нравится. В общем, попили, поели и пошли ко мне домой, с тяжелыми пакетами всевозможных покупок, чтобы сразу перенестись на Флагрум.

А на Флагруме меня ждал сюрприз, не так чтобы слишком, но все же: минут через двадцать после нашего возвращения в наш дом — тот самый, выделенный добрейшим господином Коробовым — явилась Латея вместе с Радигором. Зашла так неожиданно, что я даже опешил. Прошлась по гостиной, все оглядывая с задумчивой улыбкой и констатировала:

— Неплохо устроился, господин Орлов. Кошки на душе не скребут, что я тебя дожидаюсь второй вечер? Сижу в «Капитане Боррисе» под липкими взглядами всяких мужиков, а тебя все нет.

— Откуда же мне знать, что ты ждешь? Я тут, понимаешь ли, переездом был занят — надоело скитаться по тавернам, вот обустраивались на новом месте, — ответил я и, чувствуя глубокое непонимание и удивление эльфийки происходящим, сказал: — Элиан, знакомься, это госпожа Латея. А это ее телохранитель и друг Радигор. Еще этого человека называют: «наставник в вопросах жизни и смерти». Безупречно владеет клинком. Так же как наша Агата баллоками.

Радигор был галантен, по новомодному обычаю поцеловал указательный пальчик эльфийки, а вот Латея лишь пренебрежительно кивнула и обратилась ко мне:

— Новый дом, Серж, это хорошо. Но я хлопочу перед княгиней, чтобы она дала тебе титул и выделила земли, где ты сможешь построить свой большой дом. Только нужно мне немного помочь: хотя бы иногда делать то, что ее светлость может оценить, как твою заслугу.

— Так разве я когда-то отказывался? И я, и Агата и светлейшая госпожа Элиан всеми силами готовы послужить для интересов княжества и ее светлости лично, — ответил я, беря руку Элиан и этим самым как бы демонстрируя, что мы с ней вместе.

— В таком случае, тебе следует пройти со мной. Есть кое-какое дело княжеской важности, — Латея подошла ко мне ближе, ее серые с бледной голубизной глаза пронзительно смотрели на меня, улыбка казалась коварной и насмешливой.

— Я тоже готов послужить нашему Вятичу и княгине лично! — раздался басовитый голос Уветича, спускавшегося со второго этажа вместе с Агатой. — Кто это нас приглашает к служению ее светлости? Всегда готов!

— Бля, как пионер, — хмыкнул я, и представил: — Знакомьтесь Марсим, перед вами сама госпожа Латея — особо доверенное лицо княгини Славиной. А это, — движением руки я указал на ее спутника, — Радигор — ее телохранитель и верный друг.

— Ты нужен мне сегодня один, — сказала Латея, после короткого обмена любезностями с купцом. — Придется сходить кое-куда. В общем-то поэтому сюда и пришла.

Я ответил не сразу, переглянувшись с Элиан. Эльфийка пожала плечами, как бы оставляя мне некоторую свободу, но я почувствовал едва прикрытое недовольство в ней.

— Тогда подожди минут пять, соберусь быстро, — сказал я Латее и направился к лестнице. — Да, кстати, если желаете, могу предложить кофе.

— Желаем, — отозвалась Латея, проходя к дивану у дальнего простенка гостиной.

— Агатушка, похлопочи, пожалуйста. Пусть Варвара подаст на стол, все что нужно, — попросил я кеошерийку.

Элиан поднялась следом за мной и когда мы вошли в спальню, она сказала:

— Какая она наглая, эта Латея! Я еле сдержалась! Ведет себя, словно она здесь хозяйка. Наверное, княгиня дает ей очень много воли, но извините, она не во дворце!

— Да, есть в ней такая неприятная черта. Ты расстроена, что мне придется уйти? — я достал пистолет, щелкнул, вытащив магазин.

— Да, расстроена. Очень расстроена. Но понимаю, что это неизбежно, — сказала эльфийка, прикуривая. — И еще расстроена кое-чем…

— Чем же? — в рюкзак я кинул одну из упаковок кофе и конфеты «Мишка на севере».

— Это ей? — Элиан кивнула на подарки, которые я брал с собой.

— Да, передам княгине. Обещал принести кофе, — я развязал кошелек, но деньги пересчитывать не стал, прикидывая, что там собралась достаточно, чтобы отдать долг Славиной. — Ты не сказала, чем еще расстроена, — напомнил я, затягивая крепкую бечевку.

— Тем что она красивая. Почти такая же, как княгиня, — отозвалась эльфийка, выпуская дым в сторону открытого окна.

— Элиан, детка, для меня ты лучше всех, — я обнял ее, и мы поцеловались.

Вот так: она отпускала меня на всю ночь вместе с моей любовницей Латеей. Наверное, Элиан сделать это было нелегко, еще тяжелее хранить спокойствие. Бросив в рюкзак еще кое-какие мелочи и заряженный повербанк я спустился вниз. Латея с Радигором уже допивали кофе, болтали с Агатой и словоохотливым Марсимом Уветичем. Купец с запалом делился планами по открытию кофейни возле Гостиного двора. Похоже аппетиты его росли, он уже подумывал о том, что если заручится поддержкой княгини, то откроет кофейню и в Дворцовом квартале, затем в Эльфийском и в порту. Что ж, боги ему в помощь — все-таки это полезное дело, несущее культуру и существенное разнообразие, развивающее столицу княжества. Планы хваткого купца явно нравились Латее. А если понравится Латее, то одобрит сама княгиня, сами понимаете почему.

Когда мы выходили на улицу, Агата спросила:

— Может мне пойти с вами? Что там за дело такое секретное? — она глянула на Радигора, в надежде, что ее недавний любовник прояснит хоть что-то.

Но он не смел сказать без одобрения Латеи, а та ответила:

— Не волнуйся, Агатушка. Мы сами справимся.

И мне Латея тоже не сказала, хотя я пытался понять ее задумку по пути к замку. На проявление моего любопытства она ответила так:

— Слушай, Серж Орлов, ты меня много водил за нос. На мои вопросы часто отвечал, мол, потом узнаешь. Так почему бы мне сейчас не отыграться? В общем, терпи до прихода во дворец.

Мне так и хотелось ответить в шутку:

— Ну и мстительная же ты, сучка, — знание кто на самом деле скрывается за обликом Латеи удерживало меня от слишком резких слов.

Мы зашли во дворцовый сад через тот же тайный вход, воины, сторожившие эту часть сада в почтении, склонились перед Латеей. К моему удивлению во дворец мы зашли не через привычную мне дверь, а обогнули здание с восточной стороны и там, спустившись по ступенькам, вошли в полутемный коридор. После поворота и за спуском по крутой лестнице, я с удивлением повернулся к Латее:

— Так это же вроде тюрьма?

— Иди давай, Серж Орлов, — усмехнулась она, подтолкнув меня в спину.

Глава 22 Дай покурить

— Уж не желаешь ли ты снова надеть на меня оковы? — забеспокоился я, сходя по ступеням в полумрак.

— А если так, то что? — рассмеялась Латея, затем обернувшись к Радигору сказала: — Мой друг, мы справимся сами. Наверное, я зря тебя увела от Агашимаи? Ты хотел остаться с ней?

— Какой там с ней. Теперь у нее новый воздыхатель, и, кажется, не один, — ответил телохранитель, останавливаясь у начала лестничного марша. — Если не нужен, то буду у себя.

— Вот же шлюха хвостатая! — возмутилась в шутку Латея, и когда Радигор уже повернул назад. И уже в самом низу, когда стихли шаги наставника жизни и смерти, она вдруг поймала меня за край камзола, затем прижала к стене: — Чертов Серж Орлов, не думала, что нам двоим… Хотя нет — троим, ты предпочтешь эльфийку. Мне обидно.

— Дорогая, но мы об этом уже говорили. Что я могу поделать, если так распорядились боги. Наверное, причина в том, что Элиан я узнал раньше и с ней провел гораздо больше времени, занимаясь работой в «Око Наирлесс». Ты мне тоже очень дорога, и это не просто слова, — я обнял ее, чувствуя, как сразу нахлынуло желание близости с ней.

— Ты хочешь сказать, я буду для тебя лишь второй любовницей или даже третьей? Да? — она подняла голову, и свет факела на соседнем простенке отразился в ее глазах. — Ведь для тебя есть еще княгиня. Кого ты больше хочешь меня или ее светлость?

— Вот как ты разделяешь! — мне казалось, что Латея, говоря о Славиной, сейчас вполне серьезна. Что за дурь в ее голове⁈

Но в следующий миг все-таки улыбка скруглила уголки ее губ.

— Ну, говори, только имей в виду, в зависимости от того, что ты скажешь, одна из нас может рассердиться. Чьего гнева ты боишься больше, моего или княгини? — вопросила она, вонзая ноготки в мои плечи.

— Я бы трахнул вас двоих, — ответил я и потянулся к ее губам.

— Мерзавец! Хитрый мерзавец! И почему я не тебя запала? — ее пальцы принялись расстегивать мои штаны, и скоро я ощутил, как сжалась ладошка на моем члене. — Хочу, чтобы ты ответил, кто тебе больше нравится княгиня или я? Только не пытайся соврать. В любом случае одна из нас накажет тебя. Ты обречен. Прими заслуженное с достоинством барона, которым мог бы стать.

Я ответил не сразу, давая возможность ее ладони, поиграть окаменевшим от напряжения членом. Потом сказал:

— А можно сразу в графы? Зачем мелочиться в титулах на какого-то барона?

— Да ты еще не просто мерзавец, а мерзавец наглый! — вспыхнула она, доставляя мне много боли. — Отвечай на мой вопрос!

— Княгиня мне милее. Хотя она тоже любит делать больно. А что за страсть к наказаниям? И у нее, и у тебя? Вы как сестры родные, — я чувствовал от нее приятнейший аромат Angel Nova.

Все-таки она была великолепна во всем!

— Я рассержена. До сих пор надеялась, что нравлюсь тебе больше, чем ее светлость. Не понимаю, что ты в ней нашел, — игра ее ладошки с моим крепким воином становилась нестерпимой. Но теперь нестерпимой от удовольствия.

— Я тебя трахну прямо здесь! — найдя застежку ее кюлот я поспешил с ней справиться.

— Нет! — Латея решительно оттолкнула меня. — Здесь я тебе не дам. Хотя, посмотрим на твое поведение.

— И что мне с этим делать? Детка, ты меня слишком раздразнила, — я стоял перед ней с торчавшим колом членом и приспущенными штанами.

— Я хочу, чтобы ты помучился. Вообще, мы не для этого сюда пришли. Следуй за мной, — Латея пошла дальше.

«Вот же дрянь!», — пронеслось в голове, я кое-как надел штаны, испытывая жуткий дискомфорт, пошел за Латеей. Было желание вызвать меню и перенестись в московскую квартиру, и там устроить ей представление в стиле БДСМ, в котором жертвой, конечно, будет она. Однако «Актив» мой, после торговых вояжей, растратился, и я не хотел слить последние баллы на удовлетворение своих хотелок.

— Отведи меня к княгине, — попросил я, догоняя Латею. — Надеюсь, она добрее тебя, и с ней я скорее найду понимание.

— Еще чего! Теперь ты ее увидишь очень нескоро. Раз она тебе больше нравится, то я очень постараюсь, чтобы ты с ней не встречался, — отозвалась она, сворачивая в широкий проход, по обе стороны которого виднелись стальные решетки — за ними располагались камеры.

Часть из них пустовала, в двух я заметил каких-то тощих оборванцев, сидевших на соломе.

— Ты серьезно, что ли? — нагнав Латею, я взял ее за руку.

— А почему бы и нет? Ты же вполне серьезно отвел мне роль третьей любовницы, — она замедлила шаг, приближаясь к последней двери в этом коридоре.

— Детка, но это же игра. Неужели ты так глубоко вжилась в роль Латеи, — держа за руку, я повернул ее к себе.

— Представь себе да. Я всегда очень серьезно относилась к своим ролям. Может тебе это кажется глупостью, но мне нет, — теперь в ее серых глазах я не увидел и тени насмешки.

Надо признать, Славина или в данном случае Латея — барышня с большими странностями. Ну что за глупости в ее прекрасной головке? Непонятно, когда она играет, не понятно, когда шутит. Мне везет на таких. И меня влечет к таким.

— Если все настолько серьезно, хочешь, я возьму свои слова обратно, и скажу, что именно ты интересуешь меня больше княгини? Тем более меня с тобой связывает большее чем с ней, — сказал я, все еще чувствуя напряжение в штанах и огромное влечение к ней.

— Нет. Потому что это будет ложью. Я знаю, что первый раз ты сказал правду. Просто хотелось знать побоишься признаться или нет. И хватит об этом. Сейчас к делу, — она подошла к решетке и зазвенела отмычкой и потянула засов.

— Ты хотя бы пояснила, в чем суть дела, — сказал я, пока она занималась открытием двери.

— Суть в том, что княгиня выполнила твою просьбу. Наша старательная служба Светлейшего Надзора задержала людей, причастных к нападению на книжника Ставрова, — дверь со скрипом отворилась, и Латея жестом предложила мне войти.

Первое, что я увидел в полумраке, это парня, на вид ему лет около двадцати. Белобрысого, со следами побоев: заплывший левый глаз, в ореоле фиолетовой припухлости, разбитые губы и кровь на подбородке. Но главное: он был в кроссовках и джинсах. Этот факт для меня говорил сразу о многом. Второй — мужичок лет сорока, с длинными спутанными волосами, тоже испытал вкус чьих-то кулаков, но он вряд ли был гаянцем. Каким-то тайным чутьем я научился различать наших и местных. Белобрысый, завидев меня, ухмыльнулся и его открытый глаз злобно глянул в мою сторону. Красный блик факела, висевшего в коридоре, отразился в его зрачке хищной искрой.

— Ей, щегол, ты с Москвы? — спросил я, бросив взгляд на ржавые оковы на его руках.

Что его заковали, это очень правильно: если белобрысый способен как я переносить вещицы с Гаи сюда, то нет никаких гарантий, что он не перенесет нечто такое, что поможет убить тюремщика и устроить побег. Ведь надзиратели уверены, что обшмонали паренька и тот пустой, а на самом деле, он ходку на Гаю сделает и вовсе не пустой уже… Он способен переносить вещи. Иначе почему он в джинсах? С другой стороны, белобрысый мог не знать мой фокус с прижатыми к груди ладонями. И Система давала всем разные возможности — в этом я уже убедился много раз. У этого мудозвона со злобным глазом могло вообще не быть возможности перемещения на Гаю по желанию, а только перемещение спонтанное.

— Землячок, да? — отозвался он, недобро скалясь. — Вражина хренова, за сколько им продался?

Меч Латеи с грозным шелестом покинул ножны и тут же его острие уперлось в горло гаянца.

— Не надо так говорить. Твоя жизнь ничего не стоит. Не искушай меня ее оборвать, — негромко и очень внятно произнесла Латея.

Второй заключенный — тот, что постарше — явно сохранил больше здравомыслия, и молча отполз в дальний угол, звеня цепью.

— Он нам пока нужен живым, — предупредил я Латею и, доставая пачку «Парламента», подумал: «Отчего в наших, гаянских столько неразумной борзости. Хотя нет, не так… Эта борзость, свойственна большей частью Сынам Велеса или людям Лесовского. Причины мне непонятны. Может они воспринимают все это как продолжение компьютерной игры? Или знают нечто такое, неведомое мне?».

— Уже нет, — ответила она, но убрала острие клинка от его шеи.

— Дай покурить, а? — попросил белобрысый, наглость исчезла из его глаз. Вернее одного глаза — второй не открывался из-за обширной опухоли.

То, что он хотел курить — это хорошо. В этот момент я понял, что сейчас могу чуть больше узнать о его возможностях по перемещению и, может, по состоянию дел в братстве Сынов Велеса.

— Сколько ты не курил, сукин сын? — спросил я, присев на корточки.

— Уже четыре дня. Ну, дай. Жмот, что ли? — он облизнул разбитые губы. — Знаешь, как мне хреново?

— Дам всю пачку, если скажешь, где обитают ваши, — пообещал я. — Где у вас основной сходняк? Вообще, где собирается ваша банда?

— Я же говорил уже этой шлюхе, — белобрысый искоса глянул на Латею и тут же ее сапожок врезался ему под дых.

— Я тебе, сволочь, яйца раздавлю, — змеей прошипела Латея.

В самом деле, паренек этот очень плохо дружил с головой. Не в его положении так борзеть. Я прикурил, подумав, что последнее время все чаще сталкиваюсь с человеческими странностями, необъяснимыми здравым смыслом. Может под воздействием Системы у нас всех постепенно едет крыша?

— Ты хочешь, чтобы я вытянул из них о нападении на Ставрова? — спросил я Латею, прикуривая.

— Нет. Они во всем сознались. Им в самом деле нужны были свитки из сейфа книжника, — ответила Латея убирая ногу с паха заключенного. — И где они собираются мы уже выяснили. В Вятиче их любимое место — таверна «Полная Чаша». Но есть еще одно место за городом, гораздо более важное.

— Ого! Раз все ты знаешь, зачем мы тогда сюда пришли? Может, нагрянем в «Полную Чашу»? — я знал эту таверну, довольно приличную, но не слишком популярную из-за неудобного расположения. В ней останавливались в основном те, кто въезжал через Западные ворота по дороге, ведущей к Дубличу.

— Пока нет. Позже объясню почему. Теперь же моя очередь водить тебя за нос? — улыбка Латеи светилась удовольствием. — Можешь поговорить еще с ним. Я же не все знаю, о ваших делах. Может, пожелаешь вытянуть из него что-то полезное для себя. Только недолго.

— Какая добрая ты бываешь, — я затянулся табачным дымом и перевел взгляд с Латеи на гаянца. — Лесовского знаешь?

— Кто ж Влада не знает? Он вас всех убьет, если будете лезть в наши дела, — белобрысый вытянул ноздрями дым моей сигареты.

— Ты дурь не неси. Подумай своей тупой головой какие возможности у княгини, и у этого жалкого клопа. Я ему сам морду бил, унимая его борзость, — сказав это, я вспомнил случай в Атланте. Конечно, тогда была заслуга Элиан, но я ведь тоже приложил руку. И ногу.

— Ты сам тупой. Не понимаешь, какая сила скоро у него будет, — он попытался рассмеяться, а потом потянулся губами к сигарете, которую я поднес к его лицу.

— Писец, какой ты никотиново-зависимый! — дотянуться до сигареты я ему не дал. — Говоришь, сила у него будет? Это после того, как вы украли в книжной лавке свитки и код для входа в гробницу?

Он молчал, то ли в самом деле не понимая, то ли делая вид.

— Ну, отвечай, Лесовский какую силу имел в виду? Ту, что в гробнице Арха Наргула? — я вытащил из пачки еще одну сигарету, протянул ее белобрысому.

— Что-то такое говорил. Я это мало знаю, — он взял сигарету. — Сказал Велес на нашей стороне, и мы скоро будем сильнее всех. И здесь на Флагруме и даже на Гае. За усердное служение Велес даст нам дар Кохи.

— Дар Кохи? — я поднял взгляд к Латее, она молчала, наверное, не понимая, о чем речь. — Ты говоришь о Даре Корхана? — переспросил я гаянца, щелкнув зажигалкой и позволяя ему прикурить.

— Не знаю. Честно не знаю. Не втыкаюсь в эти дела, — отозвался он, с блаженством затягиваясь табачным дымом.

Пожалуй, я ему верил. Он просто малосведущий исполнитель. Да и зачем Лесовскому посвящать каждого в своей банде в серьезные дела.

— Где свитки, которые вы забрали в книжной лавке? — строго спросил я.

— Отдали их Дену. Мы сразу отдали — он же с нами к старику ходил. Тем более мы не маги — нам такой хлам не нужен, — он даже удивился моему вопросу.

— Кто такой Ден и куда он дел свитки? — продолжил я, и по взгляду Латеи догадался, что все эти вопросы она сама или люди Волибора уже вытряхивали из белобрысого.

— Ден — он маг и друг Влада. Вместе они. Наверное, понес их в башню. Почем мне знать. Мы работу сделали, деньги получили и все, — поведал паренек, часто затягиваясь сигаретой.

— Речь о башне Высохших Слез, — пояснила Латея.

— Ох ты черт! — я вспомнил, что имелся у меня такой квест от Системы. Кажется, назывался так: «Посетить руины башни Высохших Слез». Если бы я не тянул резину и поспешил его выполнить, то все могло пойти по другому сценарию. Хотя неизвестно, какой сценарий для нас лучше и существует ли вообще такая штука, как «сценарий». — Мы должны туда наведаться! — я встал с корточек, повернувшись к Латее.

— Для этого я тебя и позвала. Хотела поручить этот вопрос Волибору, но подумала… в общем потом скажу, что надумала, — отозвалась она.

— Ладно. Тогда идем, приблизим твое «потом», — я было сделал шаг к двери.

— Э… ты пачку обещал дать! — возмутился гаянец.

— Бля, ты в натуре идиот? — я с сожалением глянул на него: — Во-первых, пачку я тебе обещал дать, если ты спалишь места обитания вашей банды. Но мне это сообщила госпожа Латея, а не ты. А, во-вторых, твоя борзость может тебе выйти боком. Советую, прикрутить ее. Кстати, почему ты сам не можешь купить сигареты на Гае?

— В смысле?.. — паренек явно не понимал меня.

— На коромысле. Тебя на Гаю отсюда выкидывает? — спросил я.

— Ну да, бывает, — согласился он.

Теперь я знал, что у него в меню нет опции «Перемещение на Гаю» — его просто выносит туда стихийно, как когда-то в прошлом меня.

— Ну вот когда выносит, ты же можешь сбегать быстро в магазин и купить сигареты? — продолжил я.

— Ты что, дурак? Как я это успею? И как я потом перенесу сюда? Такое только Лесовский может. Он истинный сын Велеса. И еще Ден, — он жадно затянулся, докуривая сигарету до фильтра.

— А откуда у тебя джинсы и кроссовки? — полюбопытствовал я.

— Как откуда? Я, по-твоему, сюда голый должен был попасть? — изумился паренек.

У меня к нему имелось еще множество вопросов, но я чувствовал, что Латее наша беседа не интересна и ей не терпится поговорить со мной о башне Высохших Слез. Хоть разговор с белобрысым оказался коротким, он дал мне немало понимания и еще больше пищи для размышлений. Оказывается, некоторые попадают на Флагрум вовсе не в тело игрового персонажа, соответственно одетого в флагрумские вещи, а в нашем обычном гаянском одеянии. Это очень странно. Почему Система ставит людей в столь неравноценные условия? И вот белобрысый говорит, мол, он не маг, как и его дружок, за все время беседы не проронившим ни слова. Только пришедшие на Флагрум с Гаи все потенциальные маги — я так думал. Неужели в меню белобрысого нет возможности активации спеллов? А может он просто не знает о меню и способах его вызова? Лесовский не просветил? Мол, холопам недозволено то, что положено барину. А еще у меня сложилось впечатление, что белобрысый происходящее воспринимает как продолжение компьютерной игры, и просто не догоняет всю серьезность своего положения. Не догоняет, что княгиня может его реально казнить. Неужели заплывший глаз и синяки на морде не выдернули его из глубоких иллюзии?

Ладно, все это можно будет осмыслить потом. Может Латея дозволит вернуться в камеру и переговорить с ним еще раз, когда я приготовлю соответствующие вопросы.

— Ну, давай, говори. Достаточно поводила за нос, — сказал я Латее, когда она заперла дверь и пошла к лестнице.

— Да чего говорить. Хотела Волибору это поручить — я про башню Высохших Слез. Хотела, но перехотела — теперь думаю сама этим заняться. Уж больно интересное дело. К тому же в руках Сынов Велеса свиток, который тебе очень нужен. Поэтому лучше действовать самим, не посвящая посторонних. Я ж говорила, что полностью не доверяю никому, — сказала она, поднимаясь по крутым ступеням. — И даже тебе, Серж Орлов, — подчеркнув это, она рассмеялась.

— Что ты имеешь в виду под «заняться самой»? Ты всерьез собираешься вдвоем с Радигором отправиться к тем руинам? — озаботился я, следуя за ней по узкой лестнице. — Ты вообще знаешь, где руины Высохших Слез? Туда за один вечер не сходишь.

— Почему только с Радигором. Тебя еще возьму. По моим сведениям, этих сволочуг собирается там человек десять-двенадцать. И есть среди них маги — это, конечно, плохо. Но мы справимся. Они оскорбили княгиню, и наказать их — мое святое дело! Это главная причина, почему я не хочу впутывать сюда людей Волибора. А тебе нужен свиток… — она остановилась, поднявшись к небольшой площадке, за которой начинался коридор. — Поэтому наши цели близки. Да?

— Разве я бы отказал тебе, если бы дело было не в свитке, — я обнял ее, и Латея ответила на мой поцелуй.

Ответила с желанием, так горячо, что внутри все затрепетало. Теперь я не сомневался, что меня с ней ждет горячая ночь.

— Только вот еще что, дорогая: путь туда и назад, еще какое-то время там — на все это потребуется не меньше двух дней. Ее светлость может себе позволить исчезнуть из дворца на такой срок? — я все еще прижимал любовницу к себе.

— Уж как-нибудь. Ее светлость придумает что-нибудь. Она давно не покидала Вятич. Пора ей развлечься. И еще у нее неприятности — снова не работает смартфон. Починишь? — она слегка потерлась щекой о мою двухдневную щетину.

— Обязательно. Она же меня примет для ремонта? Надеюсь, в спальне? — спросил я, принимая ее игру.

— И не надейся. Смартфон в моих покоях. Сегодня будешь иметь дело только со мной. Ну все, идем, — Латея выпуталась из моих рук.

— Послушай, детка. Нам лучше к той башне отправиться не втроем, а… — я понимал, что мое предложение ей может не понравится, но все-таки сказал: — а взять с собой Элиан и Агату.

Латея резко остановилась.

Глава 23 Дорога на Дублич

За все время пребывания на Флагруме верховую езду я не освоил. Стыдно? Нет! Не было ни желания, ни возможности: лошади стоили дорого, и мы с Агатой не имели в этом нужны, предпочитая ходить пешком или переезжать на повозках. На кой нам хрен лошади? Но Латея, прознав о возмутительном изъяне в моих умениях, решила меня пристыдить. С важным видом упирая руки в бока, она высказалась:

— Что ж это за барон такой, который к верховой езде не способен вообще⁈ Даже не знаю, как этому отнесется ее светлость. Ольга Васильевна — прекрасная наездница, и очень удивиться что ты с лошадьми вообще никак. Может стать, что княгиня скажет, пусть сначала потренирует задницу в седле, а потом уже целит этой задницей на дворянское место. Ведь помимо титула, тебе ее светлость предложить поместье и крестьян, которыми требуется управлять. Если ты не способен управлять даже лошадью, то какое тебе поместье?

На что я ей отвечал:

— Но ты же не предашь меня Ольге Васильевне? Не скажешь, что моя задница такая неумелая? И я умолчу про твои вольности, при разделе пиратских сокровищ в гроте Красной Руки. И даже промолчу, что ты из пистолета разбила несколько фонарей в дворцовом квартале. Мы же друзья, правда, Латея? К чему нам друг на друга доносить? Да, кстати, почему речь лишь о бароне? Знаю, что ее светлость очень ко мне расположена, и вполне способна даровать сразу графа.

Шутили мы, конечно. И я видел озорные огоньки в ее серых с голубым оттенком глазах. Первоначальное недовольство Латеи, что к руинам Высохших Слез с нами поедет Элиан, осталось в прошлом. Я убедил ее тем, что Сыны Велеса могут представлять намного серьезную угрозу, и сильный маг в лице Элиан и великолепная в бою Агашимая, лишними не будут. Вдобавок, сильным аргументом оказалось напоминание о возможностях такой страшной штуки как пистолет. Ведь с огнестрельным оружием Латея успела познакомиться. Самастреляла с азартом по светильникам, превращая освещенные улочки Вятича в места темные и опасные. И еще более Латею убедили не мои опасения, насчет огнестрельного оружия у Сынов Велеса, а обещание подарить ей мой второй ПМ. При чем она потребовала пистолет сразу, до начала нашего вояжа к логову этого чертова братства. И хотя я планировал подарить пистолет не ей, а своей коше, пришлось изменить решение. В общем приперла Латея меня, и ничего не оставалось, как именно ее сделать счастливой обладательницей «Макарыча», двух полных магазинов к нему и увесистой горстки патронов сверху. Да, кстати, именно по этой причине я вынужден был совершить еще одну ходку на Гаю, тайком от дам, чтобы не тратить слишком много «Актива». Ходка эта имела особую цель: посетить Керима. У него я купил у него шесть пачек патронов калибра 9×18 мм — больше не было. На будущее договорился о покупке еще пятнадцати пачек, и может под ТТшку патроны достанет, тогда случится и для коши радость.

В том, что я отдал один пистолет Латее имелась некоторая польза: эта коварная дамочка стала зависимой от меня несколько больше. Ведь теперь ей нужно не только мобильник заряжать и пить кофе по утрам, но и патроны остро требуются — пристрастилась она развлекаться стрельбой и пугать народ во дворце, включая садовых охранников. Только, когда Латея брала в руки гаянское оружие, меня беспокоил нешуточный страх, не столько за себя, сколько людей вокруг. Как я не объяснял ей правила безопасности с этой штукой, она не слишком прислушивалась к наставлениям. Наводила на кого-нибудь ствол со снятым предохранителем и говорила: «Бах!». Слава богам, не нажимала на спусковой крючок. Латею все больше интересовало, когда я добуду патроны еще, потому как оба магазина она опустошила в первый же день, стрельбой по бутылкам и испытанием на прочность средней брони воина дружины. Ее Радигор подвесил под апельсиновым деревом у беседки, а Латея постреливала и восторгом восклицала:

— Надо же, дырка! А эта насквозь! Какая я молодец! Чертов Серж, ты должен мне патроны! Почему их так мало⁈

Все это было два дня назад. Теперь же мы покинули Вятич. С раннего утра держали путь к башне Высохших Слез. Эта башня, наполовину разрушенная, как и каменные укрепления, примыкавшие к ней, находилась на развилке дороги в Дублич. Старой дороги, по которой ездили все реже, так как она была намного длиннее, частично разбита и последнее время пользовалась дурной славой из-за частых налетов бандитствующего люда. Местные лиходеи нас, разумеется, мало волновали. Латея так вовсе мечтала нарваться на какую-нибудь банду, чтобы очередной раз утвердить на вятичевских землях княжеский порядок и величие. А вот разбитая дорога стала для нас неприятностью: для меня, Элиан и Агаты, потому как мы ехали в повозке — ее часто трясло и швыряло из стороны в сторону. Тройка бодрых гнедых, тянувшая наш экипаж, разогнаться здесь не могла. Лишь часам к восьми утра Вятич скрылся из вида, затем где-то справа остались фермы, зеленевшие фруктовыми садами, дальше до самых высоких гор тянулся лес. Нашей повозкой управлял некий Самлат — молчаливый мужичок, судя по чертам лица и черным как смоль волосам, имевший аштумские корни. Латея и Радигор сопровождали наш экипаж, скрипящий трясущийся на кочках, верхом на двух вороных красавцах. Что сказать, приятный такой эскорт, особо если знаешь, кто на самом деле скрывается под милым образом госпожи Латеи. И я какое-то время любовался то ей, когда она подъезжала, чтобы переброситься несколькими словами, то Элиан, сидевшей напротив меня вместе с Агатой. А потом внимание к дороге и моим дамам ослабло, взамен вспомнилось, что я уже давно не заглядывал в меню. Сейчас как раз было много свободного времени, чтобы проинспектировать свои ресурсы и возможности. Устроившись удобнее, прикрыл правый глаз, сжал кулак и перешел в «Личное-Инфо»:

' Уровень Здоровья 127

Физическая Сила 121

Сила Магии 67

Ловкость и Реакция 150

Выносливость 107

Ментальный Уровень 164

Магическая Энергия 153

Обаяние и Шарм 137

Боевые техники 5

Магические техники 11

Нераспределенный актив 83

Вернуться'

Здесь ничего нового, ничего необычного. Немного подрос «Актив», а то после метаний на Гаю с Агатой с Уветичем и ходкой за патронами у меня там вовсе оставалось меньше пятидесяти. И почему-то чуть просело «Здоровье», «Выносливость», «Ловкость». Обычно такое случается на следующее утро после пьянки, так нет — два дня я трезв как стеклышко. Но, ладно — это мелочи. Что там с заданиями? Мне нужно скорее пополнить «Актив». Из-за его печально-низкого уровня я отказался от активации очень полезного спелла. Вернулся на страницу назад и перешел в «Задания»:

Вятич:

«Зачать ребенка с Латеей или княгиней Ольгой Васильевной Славиной»(гарантирован большой прирост баллов в «Нераспределенном активе»)

«Зачать ребенка с Элиан Олли Уэсси»(гарантирован большой прирост баллов в «Нераспределенном активе»)

«Исполнить три желания Элиан Олли Уэсси»

«Найти третьего убийцу Ставрова Ильи Васильевича»

«Посетить башню Высохших Слез»

Москва:

« Продавать эльфийские и славвратские золотые монеты любого достоинства на Га е» (постоянное задание; за каждую проданную монету получаете 5 единиц в «Нераспределенный актив»).

Два последних вятичевских квеста добавились позавчера. Такое ощущение, что Системе не чуждо то ли чувство юмора, то ли в ней имеется заметная доля глупости: не первый раз она дает задания, которые для меня очевидны и без подсказок с ее стороны. Ясно же, что мы двинем вы второй частью кода к гнездышку Сынов Велеса. Готов поспорить, что если все пройдет благополучно, и мы добудем первую часть кода, то следующим заданием будет что-то типа «Посетить гробницу Арха Наргула». Что касается найти третьего убийцу старика, так мы уже знаем кто он — те два мудозвона, заключенные в дворцовой тюрьме, почти сразу раскололись. С ними был третий — некий Ден, маг и по совместительству большой друг Лесовского. Вся надежда, что Ден окажется в башне, и нам не придется его разыскивать по широким просторам всех славвратских княжеств. Я на минуту задумался: хочу ли я, чтобы в башне мы наткнулись не только на Дена, но и на самого Лесовского. И здесь, к огромной странности, я обнаружил, что не хочу этого. Не знаю почему. Не могу этого себе объяснить, но сейчас я не хотел пересекаться с Лесовским. Нет, это был не страх, а какое-то необъяснимое чувство. Что-то типа знания, мол, мне это не нужно. Знание, что это не мое дело, и мне не следует в него лезть. Может, Система как-то влияет на мои мозги, подсовывая те мысли, которые ей выгодны? Сложно все это. Так сложно, что когда пытаешься это осмыслить, разложить по полочкам для понимания, то мозги заплетаются, и, кажется, еще немного и свихнешься.

И напоследок я заглянул в «Особые Возможности»:

«Перемещение на Гаю» — цена 5 очков из «Нераспределенного актива».

«Задержка на Гае» — « Выберете нужно время:…» цена зависит от длительности пребывания на Гае.

«Перемещение объекта с Гаи на Флагрум» — цена 25 очков из «Нераспределенного актива». Допустимые параметры: общая масса объекта не более 40 килограмм; габариты не более 40×40×40 см; металлическая составляющая объектов общим весом не более 2.500 грамм. Нажмите, чтобы указать выбранный объект. (Подсказка: допускается перемещение сразу нескольких объектов, упакованных в емкость надлежащих габаритов).

«Перемещение субъекта на Гаю» — цена 30 очков из «Нераспределенного актива». Допустимые параметры: общая масса субъекта не более 75 килограмм; одежда на теле — слой не толще 3 см; металлические предметы общим весом не более 100 грамм; возвращение субъекта на Флагрум синхронизировано с вашим возвращением — параметры при возвращении единичные. Нажмите, чтобы указать выбранный субъект.

«Улучшение параметров перемещаемого субъекта» — цена 50 очков из «Нераспределенного актива». Одежда на теле + 7 см к слою; металлические предметы + 300 грамм; общая масса субъекта + 35 килограмм.

«Досрочное возвращение на Флагрум» — цена 5 очков из «Нераспределенного актива».

Нового не добавилось ничего. «Перемещение объекта» появилось еще вчера. Несомненно, опция очень полезная. Была бы она раньше, я бы не парился крутой многоходовкой с переносом разобранных пистолетов, а просто сложил бы их в подходящих размеров коробку и вуаля. Жаль, что допустимые габариты маловаты: в сорокасантиметровый «кубик» много не положишь, но и за это спасибо. Хотя это я уже наглею. Ведь раньше перенести в кулаке несколько сигарет с зажигалкой для меня представлялось великим делом. А тут тебе щедрая Система позволяет перетянуть целый ящичек.

Доступную для активации магию я не стал смотреть, чтобы не расстраиваться — все равно при моем растраченном «Активе» ничего приличного не возьмешь. Но надеюсь, сегодня уже будет выполнено два квеста или хотя бы один, и за них Система насыплет мне много-много хорошего.

До полудня повозка неторопливо тянулась по разбитой дороге, поднимавшейся к склонам гор. За все время нам встретилось лишь несколько верховых, пяток пеших путников и три телеги, везущие грузы с ближних крестьянских подворий. Дальше на сколько хватало глаз дорога была пуста, тянулась вдаль, серой змейкой изгибаясь по краю леса. Чтобы потратить время пути с пользой, я перетянул Элиан на свое сидение, скинув на пол рюкзак, и вернулся к прежде начатому разговору о способах контроля над элементалями. Эльфийка сама не имела ни одного спелла такого рода, знания ее в этой магической категории были теоретическими, но достаточно глубокими, и она могла научить меня очень многому. И светлейшая госпожа Элиан Олли Уэсси действительно многое мне объяснила: главное, я понял сам принцип взаимодействия с существами стихии воздуха и понял многие ошибки, которые я совершил с элементалем возле гостиницы «Москвич». Агате, конечно, было скучно слушать нас — она развлекалась негромкой музыкой из портативной колонки и созерцанием живописных видов за нашей повозкой. Холщовый полог, накрывавший нашу повозку, не позволял любоваться видом впереди и по сторонам, но в этом имелось свое преимущество: солнце припекало сильно, а мы оставались в приятно тени и относительной прохладе.

Через час после полудня решением Латеи мы остановились на обед. Место выбрали живописное. Такое, что здесь хотелось бы задержаться подольше: ручеек кристально чистой воды, стекавшей с отрогов близких гор, образовывал небольшое озерцо, которое зеленой подковой окружали деревья. В их тени мы и расположились, оставив повозку метрах в трехстах ниже, так как сюда подняться она не могла. Лошадьми пока занимался Самлат, а мы, чтобы избежать неприятных неожиданностей, обследовали близлежащую местность и вскоре разложились на обед.

— А тролли здесь есть. Еще как есть, — рассуждал Радигор, продолжая недавний спор с Агашимаей.

— Не говори мне о них, — фыркнула кеошерийка. — Если будут, я их за тысячу шагов почувствую. Или ты меня думаешь напугать?

— Господин Радигор, ты я так понимаю, шутишь. Только на Агатушку страхи нагонять бесполезно, — сказал я, присев между Элиан и Латеей, как раз напротив самого аппетитного ломя ветчины. — Открою тебе небольшой секрет: с кошей я познакомился благодаря матерым лесным троллям. Она вышла одна против них двоих. Одного убила, второй раненый бежал. Правда и коша сильно пострадала, но победа была за ней.

Я не стал уточнять, что тогда Агашимая едва не лишилась жизни, и спасло ее лишь эльфийское зелье, к счастью оказавшееся в моей котомке.

— С этими что ли баллоками на троллей? — скептически хмыкнул телохранитель Латеи.

— С ними самыми — она не изменяет своему оружию, — подтвердил я, видя, как благодарность и гордость светятся в зеленых кошачьих глазах.

— Я-то в ее великолепном мастерстве не сомневаюсь, — расправившись с жареной заячьей ножкой, Радигор правой рукой потянулся к бутылке эля, а левая его рука обвила Агату.

И коша, конечно, не сопротивлялась, ведь не было здесь ни господина Уветича, ни Коробова. Глядя на этот забавный «натюрморт», мне захотелось обнять сразу и Элиан, и Латею. Как знать, если с башней все сложится удачно и заночуем мы там, то может случиться и так. Я вовсе не против проснуться в объятиях двух дам, самых прекрасных в известных мне мирах. Лишь бы они прикрутили свои капризы и признали, что жизнь приятнее жить в наслаждениях, чем мучиться, удовлетворяя свои амбиции.

После обеда мы продолжили путь по старой дороге на Дублич, и примерно часа через три-четрые Радигор дал команду остановиться. Теперь он вместо Латеи он управлял нашей группой. Он знал эти места и когда-то в прошлом бывал на заставе Высохших Слез, наверное, в те времена, когда между Вятичем и Дубличем имелась вражда, а здесь располагался небольшой гарнизон.

— Дальше только пешком, — пояснил телохранитель Латеи. — Повозку и лошадей отгоним туда, — он махнул в сторону зарослей, начинавшихся возле больших серых камней.

— Башня уже близко? — уточнил я, разминая ноги, затекшие от поездки.

— Да, немного поодаль, за этим леском, — он кивнул по направлению дороги, огибавшей деревья и заросли кизила.

— Вообще-то я их уже слышу, — негромко прошипела Агашимая. — Их там много. Десять, может больше. Есть несколько лошадей. Чем-то довольны, смеются.

— Лошади? — усмехнулась Латея, отпив немного из фляги.

— Латеюшка, не дури. Смеются люди, — Агата тоже усмехнулась. — Давайте так, я сейчас тихонько прокрадусь туда, посмотрю, что к чему. Потом пойдем все вместе.

— Пустая трата времени, — не согласилась Латея. — Мы очень тихо пойдем все вместе через лес. И уже потом, когда будут видны развалины, пустим тебя на разведку, если будет на то надобность.

Ну, что здесь скажешь, хоть Латея и убеждала меня, будто княгиня Славина — это одно, а она — вовсе другое, княжеская привычка повелевать всеми и командовать не всегда разумно, из Латеи никуда не делась. Чтобы избежать лишних споров, я сказал кеошерийке так:

— Кош, ты не спеши. Если их там больше десяти, то работы всем хватит, и даже останется место подвигу. Мы подойдем поближе, а там уже решим.

Только Элиан молчала, стоя от нас шагах в двадцати, закрыв глаза и развернув к небу ладони. Я знал, что такая поза для леадорцев могла означать как молитву, так и разновидность медитации, способной значительно пополнить запас магической энергии. Я тихо подошел к ней, и когда она открыла глаза, обнял и поцеловал ее со словами:

— Дорогая, ты волнуешься? Думаешь, нам будет нелегко одолеть их?

— Немного волнуюсь, — сказала она. — Что-то пойдет не так, говорит богиня. Нам нужно быть осторожными.

— Эй, хватит облизываться! — окликнула нас Латея. — Не время для любезностей.

— Говори тише! — сердитым шепотом сказала ей Агашимая. — У кого хороший слух слышит нас. А если среди них есть кеошериец, то они уже знают, что мы здесь и сколько нас.

— Кошечка, не паникуй, — Латея подошла к Салмату, отвезшему повозку в укрытие и вернувшемуся за ее лошадью. Что-то с минуту негромкого говорила ему, а затем подоспевшему Радигору.

Мы вошли в лесок, тянувшийся длинным языком до горного склона. Впереди шагах в пятидесяти шла Агашимая, идя беззвучно точно тень, исчезая в зарослях и появляясь вновь лишь для того, чтобы мы совсем не теряли ее из вида. За кеошерийкой, несколько правее следовал Радигор. Ну и потом я в обществе двух прекрасных дам, увы, не научившихся ходить тихо, тем более по лесу. Особенно это касалось Элиан, что стало для меня неожиданностью. Неожиданностью потому, что эльфы по всякой придури, навеянной книгами и компьютерными играми, воспринимались мной как лесной народ, исключительно дружный и органичный с природой — этакие светлые духи леса. Но на Флагруме все не так. Здесь эльфы — народ цивилизованный, и более городской, чем народ в славянских княжествах.

Хотя то ветки, то камешки хрустели под ногами Элиан и Латеи, слава богам, мои дамы шли молча, и хотя бы старались соблюдать осторожность.

Когда впереди между деревьев показался просвет, обозначавший край леса, Агашимая предостерегающе подняла лапу и замерла.

Глава 24 Не ссы в лесу

Агата замерла, потом вдруг исчезла. Наверное, она быстро наклонилась и скользнула за кусты лещины, тянувшиеся по кромке леса.

Не прошло и минуты, как я увидел мужичка лет сорока, бородатого, в темно-синей добротной одежонке. Как я догадался, он подошел к дереву, чтобы полить его своей мочой. И в самый ответственный момент, когда послышалось журчание могучей струи, Латея подошла ко мне и спросила:

— Что там?

На ее голос мужичок отреагировал сразу, дернул головой и скоро нашел нас взглядом среди редкой зелени. Рот его приоткрылся то ли от удивления, то ли от желания заорать, подать своим сигнал тревоги. Вскрикнуть он не успел. Тут же лапа Агашимаи заткнула его раззявленную дыру, и мужичок, грамотно проткнутый баллоком, плавно сполз к ногам кеошерийки,.

— Что там, что там? — сердитым шепотом передразнил я Латею. — Мужик там ссал. Уже отоссался.

И сам себя мысленно выругал, что не удержался от ненужных комментариев.

Агата снова исчезла на пару минут, потом явила себя и махнула лапой, призывая следовать за ней. Шагов через пятьдесят мы остановились у края леса, прячась за кустами лещины. Впереди вставала каменная кладка, разрушенная в трех местах и тянувшаяся почти до дороги, за ней по бревенчатым останкам кровли угадывалось какое-то строение. К нему примыкала сама башня, невысокая, этак в три яруса, с разрушенным верхом. Особо заметные разрушения имелись с западной стороны. Самое забавное, что из средней бойницы по северной стороне торчало древко с флагом — черное полотнище. На нем лунный серп и сова, расправившая крылья над расходящимися молниями. Ниже какая-то надпись, но разглядеть довелось лишь последние буквы, что ближе к древку: «…м бог с нами!». Ну чудят Сыны Велеса! Неужели, всерьез думают, что Велес им покровительствует?

Ладно, их дурь нас мало касается. Я так прикинул: если сотворить «Существо Ветра» и пустить его в ближний пролом стены, может получиться интересно. Пару часов назад, когда мы ехали в повозке, Элиан объясняла, как сделать, чтобы глаза Существа стали одновременно моим зрением. Да, это не слишком просто: требуется высокая концентрация и какой-никакой опыт. И попробовать сейчас соблазн был велик, но здравый смысл во мне победил. Слишком велик риск провалить начатое, и сейчас не самое подходящее время, чтобы ставить эксперименты.

— Лучше будет если сначала я сама… — начала было Агата и тут же прервала шелестящий шепот, услышав движение за стеной.

Чуть позже и я услышал шаги возле пролома, затем оклик:

— Эй, Ванча! Давай, ждем тебя!

В ответ тишина… И я почему-то подумал, что Ванча — это тот самый, который неосторожно писал под деревом. Значит уже не ответит.

— Ванча! — громче позвал хрипловатый голос.

Вслед за этим, из ближнего пролома в стене появился мужик в черной футболке со знаком Сынов Велеса. Только я был уверен, что он не гаяец, а местный, славвратский. Рядом с ним возникла еще одна небритая рожа, красноносая, патлатая.

— Усрался что ли? — спросил тот.

— А знаешь, Егорка там следы тролля видел, — ответил другой с шуткой в голосе.

Мужик в черной футболке с полминуты смотрел на тропу, разрезавшую кусты лещины недалеко от нас, потом озабоченно уставился прямиком в нашу сторону.

— Ванча! — громко крикнул он, и не дождавшись ответа, повернулся и позвал: — Дэн, Егор, неладно здесь!

Я активировал в левую руку «щит», правая потянулась к ПМ, но возникло секундное раздумье: «Пистолет — штука громкая. Если все завертится прямо сейчас, то не стоит выдавать свою позицию в кустах грохотом выстрелов. Лучше использовать 'Кинетический удар» или «Громовой разряд» — они тоже шумные, но не настолько. Краем глаза заметил, как Агата бесшумно начала смещаться вправо, к дальнему пролому, к которому ближе всего подступали заросли. Латея к моему сожалению вместо магии призыва выбрала ПМ, и возражать ей не было ни времени, ни возможности.

За стеной послышались голоса, шаги по хрустящей каменной крошке. Кто-то окликнул кого-то по имени со второго яруса башни. И все складывалось не очень хорошо, потому как терялся эффект неожиданности, а народа у них намного больше. Мужик в черной футболке отступил в сторону, пропуская вперед троих, один из которых точно был гаянцем судя по прическе: русым вихрастым чубом, подбритым затылком и висками. Правее его расположился парень лет тридцати в грязных джинсах, неторопливо вытянул из кобуры ПМ, вглядываясь в заросли орешника.

И вот теперь медлить было нельзя. Я мигом развернул «Магический Щит» — увы, громко, с характерным хлопком. Одновременно пустил в правую руку «Громовой разряд», поморщившись от неприятных ощущений в мышцах. Элиан — умная девочка, она помнила мои наставления, что недругов с пистолетами нужно сносить в первую очередь. Ее «кинетический удар» на миг опередил мой спелл: парня с ПМом снесло так, словно на него налетел невидимый автомобиль. В место, где он недавно стоял, ударил мой запоздалый электрический разряд.

— В стороны! Расходимся! — скомандовала Латея, дважды нажала на спуск — пистолет дернулся в ее руке, выбрасывая облако дыма и сотрясая воздух грохотом.

Рассосредоточиться — как бы команда правильная. Сыны Велеса явно поняли, что дело скверно, и если начнут сейчас палить магией и огнестрелом по нашей, довольно кучно стоявшей группе, то могут беды сделать. Только эта команда несколько запоздала. И дело здесь вовсе не в нашей глупости, а в неудачном случае. Ведь кучковались мы для того, чтобы тихо обсудить дальнейшие действия. Сейчас расходиться поздно — счет шел на мгновения. Здесь уже кто кого скорее накроет. Латея отскочила влево, выстрелив еще раз — безрезультатно. Радигор следовал за ней. Вооруженный только мечом, ее верный телохранитель пока был бесполезен. Не опуская «щита», я выцелил, пуская еще один электрический разряд в мужика с арбалетом. Удачно — его крепко затрясло. Он заискрился, покатился по траве, и теперь вряд ли встанет.

Паренек с модной гаянской прической успел развернуть магическую защиту чуть раньше, чем Элиан нанесла удар «Яростью Огня». От огненного взрыва двоих мудозвонов отбросило метра на три в стороны от пролома в стене. Загорелась сухая трава и куст шиповника. Тот, что с модной прической устоял, прикрываясь щитом и ударил в ответ «Осколками Льда», снося над нами листву, мелкие веточки. Дохнуло холодом, но вроде никого не задело.

Здесь случилось самое хреновое и неожиданное для меня. Я увидел двоих бегущих со стороны дороги, один из них был калашом. Латея тоже увидела их. До последнего момента она не знала, что такое «калаш». И вместо того, чтобы исполнить магию призыва, которая могла хотя бы отвлечь вражин, начала стрелять. Конечно, она не попала — только обнаружила себя. А мудень с автоматом среагировал быстро и для себя совершенно верно: тут же упал, отползая за обломки стены. Вот с позиции лежа да с АК у него было куда больше шансов снести нас.

— Элиан! — крикнул я. — Скорее щит! Прикрой ее светлость! Элиан!

— Кого⁈ — эльфийка недоуменно глянула на меня, но щит развернула, одновременно сбивая кинетикой чужого мага в проломе стены.

В пылу происходящего я проболтался — открыл важнейший секрет княгини. Но, ладно, потом можно списать это, типа оговорился впопыхах. А еще через миг я понял, что у наших врагов калаша два. При чем не АКСУ, а серьезных под патроны 7,62. Бля, писец! Как лесовские, суки, их перетянули на Флагрум⁈ Тупой, очень несвоевременный вопрос!

Второй АК затрещал из бойницы башни. Видно, били с подготовкой, выверено, прицельно: Летею скосило тут же. Радигор склонился над ней, то ли сам раненый, то ли от испуга за нее и большого потрясения. Элиан, метнувшись к ним, опоздала на несколько секунд. Все же подбежала к прогалине между кустами, держа на вытянутой руке светящуюся защитную полусферу. Не знаю, прошивают ли ее пули с АК — все-таки патрон там убойный. Не хватало еще, чтобы эльфийку сейчас снесли! И где коша? Куда ее черт понес? Хотя чем бы она здесь помогла? И чем помогу я?

Решение пришло неожиданно: «Высокий Прыжок». Пока есть еще запас магической энергии — «Высокий Прыжок»! Активировал его, одновременно выхватывая ПМ. Жаль, я мало тренировал навык с этим спеллом. Я выпрыгнул высоко, сразу метра на четыре с лишним вверх, бросив свое тело в прореху между ветвей, перелетая кусты, точно огромный разъяренный кузнечик. Был страх, что для автоматчика в башне я стану простой целью — шлепнет, как куропатку. Но в его сторону я даже не глянул. Сейчас интересовал только другой с калашом, залегший между камней. Конечно, он увидел меня, если не после первого прыжка, то после второго или третьего длинного. Я летел к нему, направленный не столько силой мышц, сколько магией. Он вскинул автомат, перекатываясь на спину и лихорадочно пытаясь поймать меня в прицел. Сверху снова затрещала автоматная очередь. Где-то сзади ухнуло нечто похожее на «Ярость Огня», раздались крики из-за пролома и со стороны башни. Затем чей-то истошный вопль боли.

Еще прыжок, резко влево. Теперь прыжок слабый. Ко всем неприятностям мой магический щит почти иссяк — энергия вышла почти до нуля. За то у меня имелся кинжал и ПМ с полным магазином. Калаш гаянца, лежавшего за камнями, все-таки затрещал, но очередь полоснула по кроне дерева. Из-за быстрого изменения моего направления, он снова пустил меня из прицела. А я был уже рядом и нажал на спуск:

«Бум! Бум! Бум!».

Как минимум один выстрел достиг цели — на сером затрепанном камзоле автоматчика расползлось красное пятно. Я приземлился на ноги шагах в десяти от него. Второй мужичок, прятавшийся левее автоматчика, выхватил из ножен короткий загнутый меч аштумского образца. Заорал что-то оскорбительное и грозное, но броситься на меня не решился. Скорее всего он не был гаянцем и вряд ли обладал боевой магией. Сейчас меня больше беспокоил автоматчик в бойнице башне. Я бросил туда быстрый взгляд, заметив там какое-то необычное шевеление. И в следующий миг понял, что с башни неприятностей ждать не стоит — там наводила кровавый порядок Агата. Я навел пистолет на мужичка с аштумским мечом и крикнул ему:

— Э, дурило, бросай оружие!

В ответ он заревел и бросился на меня. Я успел выстрелить дважды и отскочить, уклоняясь от занесенного клинка. Пуля явно задела мужика: он сделал еще пару шагов и упал на колени. Что с ним, я разбираться не стал — со всех ног побежал к Латее. Все это время мысли о ней, всплывали фоном, но фоном очень болезненным. Только бы она была жива! Любые раны, но жива! Эльфийское зелье в моей квартире есть! Как же хорошо, что в эльфийской лавке «Божественный дар» пришла в голову идея с быстрым доступом к зельям! И как хорошо, что я не потратил остаток «Актива» на исполнение своих нескромных капризов!

— Как она⁈ — спросил я, подбегая к Радигору и Элиан, склонившихся на Латеей.

— Еще дышит, — обреченно отозвался ее телохранитель. — Наверное до вечера не доживет.

Я опустился рядом с ними на траву и увидел… княгиню Славину. Ну да… Так и должно случиться: она потеряла сознание от болевого шока, и магия перевоплощения исчезла.

— «Небесный Лекарь»! — произнесла Элиан. — Скорее! Забирай ее в свой мир! Полей на раны, две третьих дай выпить. Не вздумай давать второй флакон «Лекаря»! Если окажется мало, можешь дать половинку «Саандиса», но не второй флакон «Лекаря»!

— Да, ясно, — я прикрыл правый глаз и сжал кулак. Быстро вызвал меню, и выделил княгиню как «субъект». На несколько секунд задумался, взять еще эльфийку или нет? Решил, что справлюсь сам.

Мы оказались на кухне новой московской квартиры. Я стоял возле стола точно в той позе, какой покинул Гаю, перенося патроны, купленные у Керима. Ольга Васильевна лежала рядом на полу. Быстро схватив ножницы в выдвижном ящике, я разрезал на княгине одежду, обнажая раны на животе. Их было две: просто маленькие темно-красные дырочки. Если пули не задели позвоночник, то скорее всего прошли навылет. Я далек от медицины, но, наверное, лучше навылет. Вскочив, достал флакон «Небесного Лекаря» и сорвал со склянки печать, вскрыл. Теперь главный вопрос, как напоить лекарством человека, если он без сознания? На ум приходило: заткнуть нос… Нет, глупость, так делают, шуткуя над спящим. Нашатырь? У меня его нет. Пока я думал, правая рука осторожно капля по капле увлажняла волшебным зельем рану, одну, потом вторую.

Я ничего не придумал лучше, как сесть на пол, приподнять княгиню, и осторожно влить ей в рот один глоток из флакона. Затем, запрокинул ее голову, давая жидкости потечь в горло. Не знаю, проглотила Славина первую порцию или нет, но я повторил процедуру. В этот раз она закашлялась, и выгнулась, протяжно застонав.

— Давай, Олечка! Давай еще! — я влил ей в рот еще немного. — Пей! Глотай, детка!

Она сглотнула, и снова судорожно дернулась, и застонала, не открывая глаз. Застонала, протяжно и жалобно, наверное, от боли.

Тут вспомнил, что забыл продлить пребывание на Гае! Черт, нас могло выбросить на Флагрум в любую секунду. Спешно активировал меню. Успел! Продлил на 10 часов, памятуя, что после «Небесного Лекаря» сильно клонит в сон. И… Что я вижу! Вот что я вижу:

' Уровень Здоровья 126

Физическая Сила 120

Сила Магии 68

Ловкость и Реакция 151

Выносливость 107

Ментальный Уровень 164

Магическая Энергия 12

Обаяние и Шарм 137

Боевые техники 5

Магические техники 11

Нераспределенный актив 285

Вернуться'

Откуда у меня прибавка в «Актив» аж в 200 единиц? Смотрю «Задания», может уже зачлось «Посетить башню Высохших Слез»? Но нет, мы еще не заходили в башню и даже шага не ступили на территорию разрушенной заставы. Все прежние задания на месте:

Вятич:

«Зачать ребенка с Латеей или княгиней Ольгой Васильевной Славиной»(гарантирован большой прирост баллов в «Нераспределенном активе»)

«Зачать ребенка с Элиан Олли Уэсси»(гарантирован большой прирост баллов в «Нераспределенном активе»)

«Исполнить три желания Элиан Олли Уэсси»

«Найти третьего убийцу Ставрова Ильи Васильевича»

«Посетить башню Высохших Слез»

Москва:

« Продавать эльфийские и славвратские золотые монеты любого достоинства на Га е» (постоянное задание; за каждую проданную монету получаете 5 единиц в «Нераспределенный актив»).

Ах, вот в чем дело: выполнено задание, о котором я и не знал: «Спасти жизнь княгине Славиной». Спасибо, Система! Это отличный приз! И что там за «капитан очевидность» составляет такие ошеломляющие глубиной квесты?

— Серж! Черт тебя, я думала, умерла… Мы у тебя, да? — послышался необычно хриплый голос княгини.

— Да, дорогая. Ты едва не умерла. Давай, пей вот это! — я поднес к ее губам флакон. — Эльфийское зелье. Пей, без него точно бы умерла.

— Гадость, — она закашлялась после второго глотка. — Но мне немного лучше. Болит очень. Будто живот мечом проткнули и ковыряют им там, ковыряют.

— Терпи, это скоро пройдет. Ну-ка, поднимись чуть. Нужна твоя спина, — я помог ей приподняться, разрезал ножницами ее одежду сзади.

На спине в области почек тоже было два багровых отверстия, сочившихся кровью. Значит, точно пули прошли навылет. Немного наклонив Ольгу, я смочил раны эльфийским «Лекарем». Осталось еще с треть флакона.

— Ваша светлость, это нужно допить. Обязательно! — настоял я, понося к ее губам склянку. — Давай! И пойдем в постель.

— В постель, — согласилась Славина. — Спать хочу, не могу.

Я заставил ее сделать еще один глоток, опустошая флакон досуха. Потом помог встать и повел в спальню.

Уснуть рядом с ней, как тот раз с Элиан, не получалось. В голове роились горячие мысли, при чем большей часть тупые: «Что там Агатой? Она сама пробралась в башню… Да я, видел ее в окне… Но все ли с ней хорошо? Кто из Сынов Велеса третий убийца Ставрова? Ден? Вроде его имя звучало там пару раз… Хотя все это хрень. Потом, разберемся… Кстати, Радигор, он, кажется, ранен. Кровь у него на правом бедре. Но нога, это ладно, не смертельно». Оставив Славину в крепком сне, я вышел на кухню, включил кофемашину, сделал черное кофе и вышел с чашкой на лоджию. Там устроившись в кресле, пил ароматный и обжигающий напиток, дополняя удовольствие сигаретой.

Ольга проспала до самого вечера. Поскольку «Актив» значительно пополнился, я продлил время задержки на Гае еще на 12 часов. А куда нам торопиться? Все равно ля нас время на Флагруме остановилось. Затем неторопливо приготовил плов из баранины, купленной прошлый раз в перекрестке. Плов делать я умел — научил друг из Самарканда. Пока плов доходил, созвонился с Керимом, озаботил его патронами на АК. Конечно, хитрый барыга охренел, но сказал, что возможно решит вопрос. Положив себе несколько ложек плова, сел за ноутбук, полистать новости в интернете и посмотреть сообщения в Телеге и ВК.

— Серж Орлов! — услышал я голос княгини, в котором одновременно звучало удивление и какое-то раздражение.

Оставив тарелку возле ноутбука, я направился в спальню.

— Это что такое? — сидя в подушках, Славина указала на ошейник с цепью — он лежал на тумбочке. Тот самый, который я купил в «Мэри Сью» и надевал Элиан, чтобы она примерила на себя роль рабыни.

— Как ты себя чествуешь? — спросил я, игнорируя ее вопрос.

— Хорошо, чувствую. Что это? Такое мы видели по твоему телевизору, да? — ее зеленые, красивые глаза испытывающее смотрели на меня. — Вижу, что да. Ты так развлекался со своей остроухой?

— Ваша светлость, разве это запрещено? Хочешь тоже попробовать? — взяв ошейник и зазвенев цепью, я забрался на кровать.

— Не забывай кто я, — мне показалось, что Славина немного сердится.

— Детка, ты княгиня в Вятиче. А здесь я князь, понимаешь? — мне захотелось с ней поиграть или хотя бы ее подразнить. — Сейчас ты мне будешь подчиняться, ясно? — я откинул покрывало, чтобы осмотреть ее раны.

— Нет не, ясно! Это ты мне будешь подчиняться! — вспылила княгиня.

— Раны к осмотру! Я твой лекарь! — не церемонясь, я повалил ее светлость на подушки и стянул с нее трусики, попутно отмечая, что дырки на животе превратились в два розовых пятнышка.

— Серж Орлов, ты с ума сошел⁈ — Ольга Васильевна, попыталась было сопротивляться, но тут же сдалась, как только два моих пальца вонзились в ее тепленькое, чуть влажное лоно.

— Так больно? Отвечай лекарю! — я слегка пошевелил пальчиками в ней.

— Сволочь!.. — застонала она, раздвигая ножки.

А я тем временем нащупал под подушкой крупненький черный фаллоимитатор. И бросил взгляд на ошейник. Наверное, пришло время ей ответить за то, что она делала со мной во дворцовой тюрьме.

Глава 25 Три цинка и пепел

Конечно же ошейник на княгиню я надел и даже цепью позвенел, когда притягивал ее к себе и давал в ротик.

— Как тебе воспитательный процесс? — спросил я, приподняв ее подбородок.

— Ты мерзавец! — повторила она, оттолкнув мою руку, и вытирая об мой живот забрызганное семенем личико. — Ты об этом пожалеешь. Будешь сидеть в тюрьме, я буду мучить тебя и Латея не поможет.

— О, как! Ну тебе же понравилось, признайся, — я дотянулся до фаллоимитатора, торчавшего из ее киски и еще подразнил им Ольгу Васильевну, поворачивая прибор, вытаскивая и вгоняя его глубже.

Она сладостно застонала, лизнула мой член и потом пообещала:

— Я тебе это в жопу засуну! — наконец нашла силы отстраниться от меня: — Все, хватит, мне нужно помыться. Сними это к черту! — ее пальцы схватились за ошейник.

— Нет, пойдем в душ прямо так! — я слез с кровати и потянул за цепь.

— Пусти, мерзавец! — застонала она, но это было, скорее, милое притворство.

— Ну-ка! Не смей мне перечить! Хочешь еще наказаний⁈ — тоже с притворством грозно сказал я и потянул за цепь, заставляя княгиню следовать в ванную.

В душевую кабину мы зашли вдвоем.

Сначала поток холодной воды. Боги, как же это бодрит! И как визжит княгиня! Еще громче, чем Элиан. Затем я переключился на теплую, даже горячую в режиме гидромассажа.

— Признавайся, тебе хорошо? — потребовал я от Ольги Васильевны.

— Я не скажу! — воспротивилась она, прижимаясь ко мне, потираясь грудью с отвердевшими от возбуждения сосками, расставив ножки так, словно пытаясь заманить между них моего непобедимого воина.

Ну как ее после этого не трахнуть? Я развернул княгиню к себе попой, шлепнул по ней и заставил наклониться.

Кофе мы пили, надев халаты и слушая Rainbow «Врата Вавилона».

— Как мне быть с Элиан? — спросила Ольга Васильевна, продолжая размышляя о том, что эльфийка теперь знает, кто такая Латея.

— Если ты так боишься, что она может сболтнуть кому-то, то перестань быть Латеей. На какое-то время перестань. Или создай для себя новый образ, — предложил я и добавил: — Но Элиан не предаст. Я верю ей так же, как Агате. А коше я верю больше, чем самому себе.

— Дело в том, что я никому не верю, — рассмеялась Славина. — И тебе не всегда.

— Ага, людям надо доверять только в самом крайнем случае, — вспомнил я известное изречение из фильма «Бриллиантовая рука».

— Именно, — не распознав моего стеба, согласилась княгиня. — И если речь о доверии, то его нужно заслужить.

— Послушайте, ваша пресветлейшая светлость, Элиан жизнью рисковала, когда закрывала вас с Радигором магическим щитом. Стреляли из автомата — это более серьезная штука, чем пистолет — и эльфийку так же могло скосить, как и тебя. Какие еще нужны заслуги? — спросил я, глотнув горячего кофе. — Хочешь дам толковый совет? — я прищурился, и после ее кивка продолжил: — Не надо с ней враждовать. Разумнее стать с госпожой Элиан Олли Уэсси подругами или хотя бы взаимно расположенными дамами. От этого будет польза и тебе, и ей. Тебе нужны свои люди, на которых можно положиться. И Элиан вполне подходит на эту роль. Особую пользу ей придают ее высокие связи в Леадоре — а тебе это нужно. И Элиан необходима поддержка в Вятиче, потому как она порвала с миссией и со многими важными леадорцами. Элиан сейчас одинока, если не считать меня и Агаты.

— Я подумаю над этим, — ответила княгиня. — Возможно ты прав. Только мне не нравится, что…

Она замолчала, глядя в чашку.

— Не нравится, что я сплю не только с тобой, но и с ней? — закончил я за нее. — Так ей это тоже не нравится. Вы — подруги по несчастью, — весело заключил я.

— Совсем с ума сошел! — вспылила Славина. — Мы — не подруги! И вообще, нам нужно возвращаться. Я не знаю, что там с Радигором. Говоришь, может он ранен? А он мне, между прочим, очень дорог. Он мне отца заменил.

— Сейчас покурим и… Кстати, хочешь плов? — спохватился я. Как я мог забыть про свою готовку? Ведь для княгини делал со всем старанием. — Плов, это такая еда: рис с мясом и овощами, — пояснил я, видя непонимание в ее взгляде. — Сам делал, пока ты спала.

— Нет не хочу. Как-нибудь следующий раз. Мне сейчас есть не хочется, только пить. И нужно одеться во что-то нормальное, — Ольга оттянула край махрового халата, давай понять, что этот наряд не пригоден для вылазки к башне Высохших Слез. — Давай купим джинсы?

— У меня есть джинсы как раз на твою задницу, — я прикинул, что вещи, купленные эльфийкой, вполне подойдут и ее светлости. — Идем на примерку.

Я встал, протягивая ей руку. Когда княгиня встала тоже, обнял ее и поцеловал в губы. От близости гибкого, сексапильного тела, мой воин напрягся, выглянув красной головкой между пол халата.

— Давай я тебя еще разок трахну? — предложил я. — И обязательно в ошейнике. Мне это понравилось.

— Нет. Хватит с тебя, — не согласилась она, но протест ее выглядел неуверенно, казалось, еще один поцелуй и она сдастся. — Ты в меня кончил. Нельзя этого было делать.

— Да, ладно тебе. Господин Серж Орлов уже не против мальчика от княгини, — рассмеялся я и повел ее в спальню, где хранился ворох одежды, припасенной Элиан.

Была мысль, что эльфийке может не понравиться видеть Ольгу Васильевну в своих вещах, но это вовсе мелочная проблема на фоне потрясений сегодняшнего дня.

— Как это может быть? — недоумевал Радигор, сияя лицом и глядя на стоявшую перед ним княгиню. Живую, невредимую, всецело здоровую.

Удивлялся он, конечно, не превращению Латеи в ее светлость, и вовсе не самому факту исцеления — о чудодейственных эльфийских снадобьях в Славврате знают многие — но тому, что исцеление произошло мгновенно, вдобавок с таким же мгновенным переодеванием.

— Это сейчас совсем не важно, — отозвался я. — Агата там, в башне одна. Нужно поторопиться к ней. Может там остался кто-то из этих мудозвонов.

— Давайте так, Радигор осмотрит кто здесь выжил, — Элиан кивнула в сторону пролома, возле которого валялись «сыны» бога Велеса, пораженные магией, — свяжет, если кого потребуется, а мы осмотрим руины и башню.

— Ваша светлость, не могу согласиться с Элиан, — отозвался Радигор, обращаясь к Ольге Васильевне. — Очень жаль, но я себя никак не проявил в этом бою. Может, хотя бы возле башни я смогу быть полезным, — он шагнул вперед, морщась и заметно припадая на правую ногу.

Теперь я ясно видел: у него ранение, и скорее всего пулевое. Значит мы с княгиней не зря захватили склянку «Саандис».

— Элиан, без обид, но ты останешься вместе с Радигором, — сказал я. — Пойми, дорогая, ты сделала в этом бою больше всех и уже истощила свою магию. К тому же ты лучше всех знаешь, как лечить раны «Саандисом», — забрав флакон у Славиной, я протянул его эльфийке. — Займись Радигором. Он сейчас храбрится, но рана серьезная, может быть заражение. А мы с Ольгой Васильевной разыщем Агату и осмотрим башню.

— У меня достаточно энергии на пару атаки с «Саадисом»… — попыталась возразить Элиан.

— Госпожа Элиан Олли Уэсси, сейчас именно тот редкий случай, когда Серж Орлов говорит разумные вещи. Останьтесь с Радигором, — прервала эльфийку княгиня, и направилась к пролому в стене. Обернувшись через несколько шагов, сказала: — Я вам очень благодарна, Элиан! Вы в самом деле помогли нам всем и, наверное, спасли мою жизнь. Но сейчас, пожалуйста, займитесь здоровьем моего телохранителя и заодно помогите ему разобраться с ранеными врагами. Его нельзя оставлять здесь одного.

— Мы это сделаем быстро и догоним вас, как закончим здесь, — отозвалась эльфийка, распечатывая флакон с зельем.

Приближаясь к пролому, я оглядывал лежавших на земле людей. Их было пятеро: арбалетчик, которого я взбодрил «Громовым Разрядом», парень с пистолетом — его мы с Элиан накрыли почти одновременно, и еще трое. Но среди них я не видел мага с модной прической. И это был скверный знак. Неужели он умудрился уйти? Если так, то за стеной нас могли ждать неприятности. Славина опережала меня на несколько шагов, но не торопилась войти в пролом, тоже внимательно оглядывая лежавших на земле, реагируя на шевеления и стоны.

— Это мой! — сказала княгиня, завив на вытоптанной траве вороненую сталь ПМа.

Я чуть не рассмеялся: Ольга Васильевна точно ребенок.

— Обыщи того, — я указал пальцем на лежавшего у стены гаянца. — У него могут быть патроны.

Пока ее светлость проверяла карманы убитого, вытаскивая из них что-то, и снаряжала магазин своего пистолета, я осмотрел других поклонников Велеса. Как минимум двое из них были живы.

— Вяжите этих, — крикнул я Радигору, приближавшемуся к нам.

Элиан на удивление быстро разобралась с его дыркой в ноге. Да, он еще заметно хромал, но явно повеселел лицом.

— Я с вами пойду. Не смей меня отговаривать, — настояла эльфийка, подходя ко мне. И потом тихо с недовольством произнесла: — А княгиня такая счастливая вернулась, да? У вас с ней все хорошо, лечение удалось на славу?

Намек ее я понял и ответил негромко, так чтобы не слышала Славина:

— Теперь понимаешь, почему я говорил о том, что мне мало одной Латеи. Вот не получалось их разделить по ясным причинам.

— Понимаю. Понимаю, что ты свой член везде успеваешь засунуть, — отозвалась она. — И мои вещи ее светлости очень идут, правда? Может это я для нее выбирала?

— Элиан, а давай ты станешь очень хорошей и доброй, какой ты умеешь быть? — попросил я, обнял и поцеловал в губы. — И имей в виду, о том, что Латея — княгиня Славина, об этом никто не должен знать. Это очень серьезная тайна, которая может стоить княгине жизни. Потом объясню почему.

— Ладно, — хмыкнула эльфийка и даже улыбнулась. — Но меня расстраивает, что ты с ней так близок.

— Это тебе, — услышал я голос Славиной, подходившей к нам вместе с Радигором. Она протянула ему трофейный пистолет. — Смотри, сюда не нажимай — он заряжен, — предупредила она, наверное, указывая на спусковой крючок. Потом научу стрелять.

Я повторно подумал: «В самом деле как ребенок. Только очень опасный ребенок, беззаботно играющий боевым пистолетом».

— Хотя бы на предохранитель поставь, — сказал я ей.

— Обойдешься, — отозвалась Ольга Васильевна и первой направилась к пролому в стене, дослав патрон в патронник ПМа.

— Господин Радигор, поскольку вы остаетесь здесь, используйте «Саандис» для лечения раненых — дайте каждому по два глотка. Хоть и враги, но, мы должны быть милостивы, если есть такая возможность, — сказала Элиан, задержавшись возле телохранителя Латеи.

— Да лучше остаток волшебной склянки для себя сохраню, — отозвался он, стаскивая ремень с одного из жалобно стонавших парней.

— «Саандис» после открытия флакона хранится не более суток, вам он бесполезен. А вы могли бы сделать угодное добрым богам дело, — сказала эльфийка и поспешила за мной.

Пробравшись между обломками стены, мы остановились, оглядывая территорию старой заставы. И все здесь выглядело тихо-мирно, если не считать лежавшего ничком человека в алой лужице крови. Дело лап Агатушки? Прямо располагалось что-то вроде конюшни с наспех собранной кровли из веток и соломы. Ворот там не было, и виднелись крупы трех лошадей. Ближе к середине небольшой площадки темнело кострище и чуть поодаль под навесом располагался кривосколоченный стол и две лавки.

Придержав за руку княгиню, дал понять, что впереди пойду я. Хоть у меня не осталось магической энергии, с пистолетом я управлялся получше ее. Двор с южной стороны башни был пуст, если не считать кур, ходивших возле поленницы и низкого сарайчика. Постепенно тревога сменялась этакой успокоенностью. Это хреновое состояние прежде подводило меня несколько раз: расслабляешься, думая, будто все хорошо и все неприятности позади, а они — опля, и прямо перед тобой. Поэтому сейчас я не позволял себе расслабухи и вертел в голове мысль, что гаяцец с модной прической где-то здесь. А он очень непрост, и явно силен в магии. Было искушение выкрикнуть имя коши, она, если сочтет возможным, отзовется, прояснит о состоянии наших дел. Но так делать тоже не стоило. Требовалось лишь потерпеть еще несколько минут неопределенности, не выдавая себя и оглядывая ближайшие пределы башни.

Дверь в башню была приоткрыта наполовину — остаточно, чтобы пройти, не скрипнув створкой. Держа наготове ПМ, я первым ступил на каменную лестницу, круто уходящую вверх. За мной шла Элиан и лишь потом княгиня, будто обидевшись, что я не дал ей дорогу, когда мы вошли на заставу. Я поднимался неторопливо и тихо, поглядывая вверх, останавливаясь, прислушиваясь. Здесь явно кто-то был — я слышал шорохи и даже будто чье-то сопение. Этот кто-то точно не Агата. Поднявшись на второй ярус, я опустил ПМ и облегченно вздохнул.

— Серж, ну не умеешь ты красться. Уж не говорю про Элиан, — промурлыкала Агашимя, сидя на стуле и вдруг увидев поднимавшуюся за эльфийкой княгиню, вскочила, вытаращив зеленые глазища от изумления: — Ваша све!..

— Спокойно Агатушка. Можно не вставать, — остановила кеошерийку Славина.

Разглядывая стоявшего на коленях перед Агашимаей человека, я оправдался:

— Вообще-то я слишком не старался быть тихим. И какой смысл стараться, если со мной идут шумные и прекрасные дамы.

Сделав еще шаг, я уже не сомневался: в коленопреклоненной позе и с жуткой гримасой на лице застыл тот самый парень с модной прической, соперничавший в магии с Элиан. Видно, он улизнул сюда, рассчитывая на автоматчика на втором ярусе, но натолкнулся на Агату.

— Эй, ты тот самый Ден? — я подошел к нему вплотную, глядя сверху вниз в карие, недобрые глаза.

— Тебе-то что? — отозвался он и тут же получил удар ножкой по почкам от княгини.

— Спасибо, добрая госпожа! — рассмеялся я.

— Ден, — тяжко выдохнул он, морщась.

— Хреновы твои дела, Ден. Ты обвиняешься в убийстве нашего друга — Ставрова Ильи Васильевича, — сообщил я, надеясь увидеть в нем хотя бы нечто похожее на сожаление или испуг за собственную шкуру.

Однако в нем не было ничего, кроме злости и раздражения, и Ден ответил:

— А ты что, мент? Кто вы вообще такие?

Я почувствовал, что сейчас не сдержится Агата и остановил ее жестом руки, взял строптивого за чуб и рывком повернул к Славиной.

— Ты знаешь кто эта дама? — я резко дернул его за волосы.

— Наверно, какая-то шлюха? — процедил он, морщась.

Агата среагировала чуть раньше, чем успела возмутиться Ольга Васильева. Лезвие баллока сверкнуло в ее лапе, и Ден заорал, хватаясь за голову и глядя на кусочек собственного уха в пальцах кеошерийки.

— Теперь ты понимаешь, что ты дебил и с нами нужно быть вежливым! — сказал я, не отпуская его чуба.

— Очень вежливыми! — подтвердила княгиня и ее ножка врезалась в его правый бок. — Господин Серж Орлов, мне он потребуется живым. И ты, Агатушка, постарайся не отрезать слишком много кусков его тела, чтобы он не кончился раньше, чем пропадет мой интерес к нему.

— Где свитки? — я дернул его за волосы.

— Какие свитки? — он уставился на меня, пытаясь разыграть непонимание.

— Из сейфа Ставрова. Пять секунд на размышление и лишаешься уха, — сказала княгиня, похоже ей понравились методы воспитания Агаты.

— Вы не понимаете куда лезете! — со злостью проговорил Ден, и мне показалось, что похожую «песню» уже слышал от его друзей в дворцовой тюрьме. Какие они все одинаковые, эти «сынки» Велеса, одинаковые в повадках, в своей безбашенности, и даже говорят похожими фразами.

— Агатушка, будь добра, дай мне баллок, — попросила Ольга Васильевна.

— Ладно, отдам я свитки. Мне нужно встать, — он поднял к мне физиономию, наверное, принимая меня за главного.

— Вставай, показывай, где, — я отпустил его чуб. — Хотя, стоп, — когда он поднялся с коленей, я ощупал его карманы. Нашел мобильник, зажигалку и ключи. Затем подтолкнул: — Давай, веди, где ваш схрон? Смотри, без глупостей.

Он повел к лестнице на третий ярус. Агата ловким и длинным прыжком опередила нас, и первая поднялась наверх. Затем по крутым ступеням начал подъем Ден. Я задержался, оглядев труп гаянца лежавшего у бойницы. Рядом с ним валялся АК, забрызганный кровью, и несколько расстрелянных гильз.

— Один такой мы заберем себе, второй могу уступить вам, — сказала княгиня, тоже проявляя интерес к незнакомому ей прежде оружию.

— Это называется: «автомат Калашникова». Проще: «калаш», — пояснил я, оглядываясь на Славину заключил: — Ты станешь самой опасной из всех правителей Славврата.

— Из всех правителей земель Флагрума, — поправила она меня, пропуская вперед молчаливую Элиан.

На верхнем ярусе было светлее за счет небольшого пролома в кровле. Три топчана стояли вряд у дальней стены. Посредине небольшой стол со светильником и пара табуреток, а дальше, возле заложенной каменными блоками бойницы виднелся добротный шкаф, оббитый толстыми полосами железа. Видимо он выполнял роль хранилища всяких ценностей.

— Открывай! — распорядилась княгиня, ткнув в спину Дена.

— Вы у меня ключи забрали, — отозвался он.

— У меня ключи, — сообщил я, догадываясь, что на изъятой связке имеется ключ от хранилища братства Сынов Велеса.

Недолго поковырявшись, я открыл замок. Вокруг меня сразу образовалось несколько любопытных физиономий. И здесь в самом деле оказалось много интересного. Например, стопка футболок с символикой Сынов Велеса, два полиэтиленовых пакета с гаянской одеждой, несколько блоков сигарет и кошели с монетами — их я развязывать не стал, лишь взвесил один в руке. Но самое интересное, пожалуй, это два запечатанных и один вскрытый цинк с патронами под АК. И гранаты!

— Охренеть! — не удержался я от возгласа, глядя на несколько РГДшек, валявшихся у вскрытого цинка. Как же нам повезло, что эти штуковины они не пустили вход при нашей атаке! Сказочно повезло!

Выше я увидел небольшую коробку с торчащим из нее краем пергамента и догадался, что свитки Ставрова могут быть там. Сняв с полки коробку, я отнес ее к столу, в то время как княгиню и Агату больше интересовали необычные для них гаянские вещи на нижней полке. У меня возникли хреновые опасения: пока мы все поглощены каждый своим интересом, Ден может выкинуть какой-нибудь неприятный фокус. Тем более он маг. И по-хорошему нужно ему связать руки. Оглянувшись в поисках чего-нибудь подходящего для пут, я вдруг почувствовал запах дыма. Обернулся и охренел: свитки в коробке вспыхнули все разом, точно их обдали бензином и бросили спичку!

— Ах ты сукин сын! — вскрикнул я, бросаясь к Дену.

Агата отреагировала еще быстрее, движением лапы повалив его на пол. Хрен с ним, с этим Деном — его судьба меня мало волновала. Свитки! Я бросился к столу, переворачивая коробку на пол. Схватил несколько футболок и ими стал сбивать пламя. Наконец загасил его, однако от свитков остались лишь обугленные кусочки пергамента, клочки почерневшей бумаги.

Вот и пиз*ец первой части кода…

Глава 26 Гром среди ясного неба

Ночь принесла нам еще одну неприятность. Не такую убойную, как потеря свитков Ставрова, но очень чувствительную: незадолго до рассвета сбежал Ден вместе с остальными пленниками. Подробнее скажу об этом позже. Под вечер мы заперли выживших из банды Сынов Велеса в конюшне, выгнав оттуда лошадей. Дена заперли с ними, надежно связав всем руки и подперев ворота бревнами. Княгиня и Радигор отправились за лошадьми и повозкой, которой управлял Самлат, Агата готовила дрова для костра и попутно присматривала за конюшней. Я же с Элиан занялся инвентаризацией нашей добычи: все полезное мы складывали кучкой на полу третьего яруса башни. Этого полезного, надо признать, набралось дохрена. Два калаша, три цинка патронов к ним. Вернее два цинка, потому как третий оказался с патронами 5.45. РГДшки, патроны к ПМ, две портативных, но довольно мощных солнечных батареи с повербанками и сопутствующими наворотами. Всякие гаянские шмотки и еду я в расчет не беру. Еще нашелся компас, который здесь работал как-то не так, спиннинги с кучей рыболовных принадлежностей и две рации. Вот рации, спрашивается, нахрена? Рации я на всякий случай положил в кучу полезных для нас вещей. Еще нашили добротную 4-х местную палатку Alexika — нам бы такую с Агатой в прежние времена. Но и сейчас сгодиться — не все время же в Вятиче сидеть. Да, кстати, нашел здесь части ветрогенератора. Видно, по всему ребята собирались обосноваться здесь всерьез и надолго. И Велес с ними, если бы они собирались жить мирно, а не играть в свою очень опасную игру с далеко идущими планами.

Разобравшись с добычей, я устроился на ступеньках башни, поглядывая на возню Агаты возле костра и подошедшую к ней Элиан. Настроение у всех было подпорчено. Даже солидные трофеи и кровавые потеки да синяки на морде Дена не могли его в полной мере исправить. Еще бы, пиз*ец свитку с кодом и еще нескольким, наверняка, очень полезным! Элиан правда говорила, мол, надежда есть и можно поискать сам оригинал свитка с колом — ведь у Ставрова была копия. И даже имелись у эльфийки какие-то наметки, где искать. Но все это крайне неверно, и таких искателей кроме нас хватает. Например, Алиэлн Воулон Тирол со своей бандой остроухих. Ведь он отобрал карту в «Око Наирлесс» явно не из праздного интереса. Докурив сигарету, я закрыл глаз и вызвал меню, сжав кулак. Перешел в «Личное-Инфо»:

' Уровень Здоровья 126

Физическая Сила 121

Сила Магии 70

Ловкость и Реакция 151

Выносливость 107

Ментальный Уровень 165

Магическая Энергия 43

Обаяние и Шарм 137

Боевые техники 5

Магические техники 11

Нераспределенный актив 418

Вернуться'

Ну да, такого жирного «Актива» у меня никогда не было. Добавилось примерно 180 единиц за выполнение сразу двух заданий: башню посетили, убийца Ставрова найден — сидит, урод, в конюшне с разбитой до жуткой кровищи мордой. Только все это хрень. Не радует, если мы не сможем попасть в гробницу Арха Наргула. Я вернулся в меню на стартовую страницу и перешел в «Задания»:

Вятич:

«Зачать ребенка с Латеей или княгиней Ольгой Васильевной Славиной»(гарантирован большой прирост баллов в «Нераспределенном активе»)

«Зачать ребенка с Элиан Олли Уэсси»(гарантирован большой прирост баллов в «Нераспределенном активе»)

«Исполнить три желания Элиан Олли Уэсси»

«Найти первую часть кода для вскрытия гробницы Арха Наргула»

«Получить дворянский титул в Вятичевском княжестве»(при получении титула графа гарантирован большой прирост баллов в «Нераспределенном активе»)

Москва:

« Продавать эльфийские и славвратские золотые монеты любого достоинства на Га е» (постоянное задание; за каждую проданную монету получаете 5 единиц в «Нераспределенный актив»).

Ай, какая прелесть! Система, ты и есть тот самый «капитан очевидность»? «Найти первую часть кода…» — это сейчас выглядело как насмешка над нами. Хотя… Здесь я задумался. Руки сами потянулись к пачке «Парламент», и я закурил вторую подряд. Может, не все потеряно, и Система намекает на то, что пока я не могу осмыслить в силу недостаточной осведомленности? Ведь никогда прежде Она, всемогущая, не подсовывала заведомо невыполнимые задания.

Я хотел было вернуться в меню, но отвлекли звуки у ворот: приехала княгиня и Радигор на своих крутых вороных. Где-то поодаль слышался топот других лошадей и звуки приближавшейся повозки.

До глубокой ночи мы сидели у костра, ужиная зажаренными на костре колбасками и запеченной в углях картошкой, попивая эль. Затем все разошлись на отдых, а я с Элиан остался караулить пленников. Немногим за полночь нас сменила Агашимая и после нее под утро должен был заступить Радигор. Ольгу Васильевну в караул не ставили — княгиня как-никак. И вот под утро я проснулся от того, что услышал шелестящий шепот кеошерийки:

— Сершш!..

— Что⁈ — я тут же вскочил, хватая кинжал — его по привычке держал под подушкой.

— Там что-то происходит! — мявкнула Агата и мягко ступая побежала по лестнице вниз.

Я бросился за ней, решив не будить Элиан. В темноте споткнулся на крутой лестнице, падая, крепко ушиб плечо и едва не сорвался вниз. Но обошлось. Уже выскочив во двор, увидел, что костер почти прогорел, лишь две головешки играют крошечными языками пламени и багрово мерцают угли. Рядом лежит несколько еще не зачавшихся огнем поленьев. А Радигора нет. И створка ворот в конюшню приоткрыта. Подпорка отодвинута в сторону.

Радигор обнаружился почти сразу. Сначала я услышал возглас кеошерийки обращенный к нему, а потом увидел его самого, бредущего от нашей повозки.

— Все ушли! — телохранитель Латеи выматерился и всплеснул руками. Подходя ко мне, стал объяснять еще издали: — За поленьями отошел, слышу странный звук. Сразу не понял откуда, а тут раз и фигура чья-то бегом от меня к дальнему пролому! Верно, один из пленных! Ведь вижу ворота каким-то чудом приоткрыты! Я за ним со всех ног, шагов тридцать отбежал, а остальные в эту щель и тоже деру! Старый я дурак! Не сориентировался сразу!

— Ладно тебе, Радигор. Надо признать, хреновый выпал вчера день и ночь такая же, — я включил фонарик на мобильнике, чтобы осмотреть конюшню, переставшую быть темницей.

Особо хреново вышло, что Ден сбежал. Остальные мне как бы не слишком нужны — они даже в обузу. А вот Ден, с него можно было вытянуть много полезного. Например, как они умудрились перетянуть с Гаи калаши. Ведь ни по весу, ни по габаритам Система такого не позволяла. Видя расстройство Радигора, я сказал:

— Ну сбежали и сбежали. Нам хлопот меньше. Себя тут можешь не винить. Такое могло бы случиться с каждым.

— Не скажи, вот с Агатой такого не случилось бы. Она ушами сразу бы почуяла, что ворота кто-то шевельнул, — не согласился Радигор. — Как же эти черти руки развязали — вот вопрос! Вязал на совесть и это делать умею.

До рассвета, разумеется, мы уже не уснули. Как только на востоке появилась светлая полоса, погрузили трофеи в повозку и двинулись к Вятичу, рассчитывая стать на завтрак у озерка, пленившего чистотой и великолепием еще вчера, отобедать уже в городе.

В качавшейся на разбитой дороге повозке я безуспешно пытался вздремнуть. Сон не шел, не столько из-за скрипа и тряски, сколько из-за беспокойных мыслей насчет нашего провала со Ставровским свитком. Я несколько раз открывал меню, переходил в «Задания» и тупо смотрел на строку: «Найти первую часть кода для вскрытия гробницы Арха Наргула», словно надеясь, что Система даст какие-то подсказки. И когда на горизонте загорелся край солнца, мне вдруг осенило: мобильник! Конечно же, мобильник Дена! Я схватил рюкзак и начал лихорадочно рыться в поисках его смартфона.

— Ты чего? — удивилась Элиан, видя небывалое возбуждение на моем лице.

— Ничего. Так надо, — я не стал ей пояснять причины своей суеты, чтобы не спугнуть удачу.

Мобильник Дена, конечно, был защищен ключом, но простым графическим. Я перебрал множество наиболее популярных вариантов ключа — безрезультатно. Начальный энтузиазм несколько спал. Я закурил, теперь уже пытаясь привлечь в помощь логику и интуицию, которая нет-нет помогала мне. На ум пришла комбинация, похожая на латинскую букву D. И… она сработала! Спасибо, Система! Ну, давай, сделай приятное еще раз!

Я зашел в фотогалерею и начал листать снимки. Остановившись на одном, протянул мобильник Элиан. Эльфийка, сначала не совсем понимая меня, смотрела на экран, а потом взвизгнула и набросилась на меня поцелуями.

Все! Полный писец! Первая часть кода была у нас! У нас теперь было совершенно все необходимое, чтобы отправиться на поиски гробницы Арха Наргула!

Агату мы еще немного поводили за нос, не объясняя причин нашего ликования. Коша даже немного злилась и выпытывала. Я объяснил ей взрыв эмоций эльфийки так:

— Видишь ли Агатушка, который раз Элиан просит взять ее в жены, и я почти согласился. Вот поэтому. Сама видишь, от радости у нее снесло крышу.

— Он врет! Он нагло врет! — возмутилась эльфийка. — Я вообще не собираюсь за него. Тем более такого лгуна! Вот! — она передала мобильник Агате, тыкая пальцем в экран. — Понимаешь, что это?

— Ну… это… Я что-то похожее перерисовывала, — кеошерийка, не совсем вникая в суть, смотрела на фотографию свитка.

— Верно, ты перерисовывала древне-аштумские знаки, чтобы их перевел знакомый Ставрова, — Элиан достала из кармана джинсовой куртки пачку Virginia Slims. — В то время, как Серж врал мне, будто он непревзойденный переводчик забытого языка древних. Но, сейчас, Агата, дорогая я догадалась, где на самом деле находится первая часть кода! Конечно, она в смартфоне. В смартфоне их мага — Дэна! Эти гаянцы имеют привычку все важное фотографировать. И я не ошиблась! Забрала у Сержа тот смартфон и вот, пожалуйста, код у нас!

Теперь настала очередь завизжать от радости Агашимаи.

— Она врет! — я вскочил, не в силах терпеть наглую ложь эльфийки. — Гениальная мысль насчет смартфона пришла в голову мне!

Заслышав шум и визги в повозке, к нам подъехала княгиня Славина.

Прошло чуть больше двух суток. Все это время мы готовились к экспедиции на север к Вратам Деун, которые отделяли Славврат от пустынных земель Кеошерии — карта указывала, что гробница находится где-то там. И, разумеется, такая экспедиция заняла бы не меньше семи-десяти дней, если добраться дилижансом до Егорши, а дальше… Дальше пешком или нанимать повозку, если только кто-то согласится везти нас к границам Кеошерии без всякой определенности с целью. Элиан предлагала купить свою повозку, и денег для этого имелось в достатке, вот только своя повозка подразумевала своего конюха и возницу, еще место для содержания лошадей. Все это, конечно, было решаемо. Но мы не спешили, раздумывая, как повернуть удобнее для нас всех.

И вот после полудня второго дня наших неторопливых сборов и размышлений произошло то, что заставило нас весьма поторопиться. В дом Коробова пожаловал посыльный от княгини и сообщил, что ее светлость требует от нас прибыть во дворец к Часу Флейты — если адоптировать время к более понятному нам, то между 19-ю и 20-ю часами. Ну, раз княгиня требует, то надобно быть.

Мы все втроем засобирались. На закате пожаловал Коробов. Узнав, что мы идем на прием к Славиной, он увязался с нами — его за какие-то заслуги пускали во дворец без приглашения. На подходе к дворцовому кварталу меня не покидало ощущение, что произошло нечто необычное. Иначе с чего бы Ольга Васильевна требовала нашего появления, да еще так срочно? Если обычный княжеский прием, то приглашенных уведомляют за несколько дней. Хотя у княгини бывают крепкие завихрения мозга, и вызов во дворец мог быть ее капризом, типа «хочу попить с вами кофе, только мое закончилось», меня не покидало ощущение не то, чтобы тревоги, но какого-то волнения. И, как ни странно, это чувство связывалось с Элиан.

У ворот дворцового сада нас ожидал человек, посланный княгиней, который встретил с неожиданными почестями меня, Агату и Элиан. Только Коробов удостоился вежливого, но незначительного кивка. Этот же человек провел нас сразу в зал приемов, где уже собрались некоторые важные люди княжества. Их было несравнимо меньше, чем в тот суетной и прекрасный вечер моего первого знакомства с княгиней, но все же достаточно, чтобы почувствовать тождественность обстановки. Возле двух столов, точно так же как прошлый раз устроенных на леадорский манер — без табуретов и стульев, вертелись люди из купечества, гильдии мастеровых и кто-то из командования дружины. С кубком вина вел разговор с кем-то из нурмийцев сам Демид Волибор, в темно-сером кафтане, как всегда строгий лицом. К неудовольствию Элиан оказался здесь и Алиэлн Воулон Тирол с немногочисленной свитой. Моя остроухая возлюбленная холодно поздоровалась с ним и увлекла нас в другую сторону зала, где достала пачку «Вирджинии» и закурила.

— Элиан, детка, ты нервничаешь? — заботливо спросил я, когда Агата и Игнат Коробов отошли к столу, возле которого собрались купцы.

— Нет. Просто мне неприятно видеть его. Не знаю почему, — она выпустила струйку сизого дыма. — Вроде ничего особого между нами не случилось, но вот так реагирует моя душа. И я не хочу в этом разбираться.

Шум, царивший в зале, начал стихать: в зал вошли трубачи, стали ровно и чинно, выдержали важную паузу и продудели какой-то сигнал. Потом появились княжеские советники, расположившиеся возле трона, и, наконец, вошла сама ее светлость в длинном атласном платье голубого цвета, расшитом серебром и жемчугом.

Лысый старичок — тот самый, заправлявший организационными вопросами прошлый раз — звонко хлопнул в ладоши, призывая к тишине, и огласил:

— Господа! Важнейшие граждане и уважаемые гости! Сегодня мы собрались по одному, но очень важному, очень тождественному вопросу!

От речи лысого старичка меня отвлек все тот же человек, провожавший нас от ворот дворцового сада сюда, в зал. Он сказал:

— Вас, светлейшая госпожа Элиан, прошу пройти за мной.

Эльфийка недоуменно глянула на меня, пожала плечами и пошла за провожатым.

Что за черт? Оставалось понадеяться, что это странное приглашение будет не во вред Элиан. Я пошел за ними, вполуха слушая выступление лысого старичка. И тут точно гром среди ясного неба — до меня долетели такие его слова:

—…титул графини госпоже Элиан Олли Уэсси за особые заслуги перед нашим княжеством! Вместе с тем ее светлость княгиня Славина Ольга Васильевна своей милостью дарует поместье Кельда вместе с селением и его жителями! Грамота подписана сегодняшним числом и вступает в силу немедленно!

Что за бля, белый жирный писец⁈ Я стоял смотрел, как эльфийке вручают грамоту, подтверждающую дворянский титул. Если не ошибаюсь, Элиан стала пятой удостоенной этой чести в Вятичевском княжестве.

— На этом торжественная часть нашего собрания закончена! — провозгласил горластый лысый старичок. — Прошу выразить поздравления ее сиятельству графине Элиан Олли Уэсси!

Раздались аплодисменты, возгласы со всех сторон. Элиан начали плотно окружать купцы и кто-то из леадорцев. Случайно на глаза попалось лицо Алиэлна Тирола. Этот мудень, мягко говоря, радости не испытывал.

А я?.. Я стоял в охренении. Нет, поймите меня правильно, уж за мою остроухую девочку я был рад от всего сердца и до самых глубин души, но в данный момент эту радость затмило именно безмерное удивление. Ну что там такое происходит в мозгах Славиной? Почему именно так неожиданно? И главный вопрос: почему Элиан, а не я? Что хотела сказать этим жестом княгиня? Щелкнуть меня по носу? Нет, я вовсе не рвусь отгрести дворянский титул. Жил без него неплохо и могу до самой старости. Но что-то меня в этом странном, явно показном действии очень задело.

Наверное, мне следовало растолкать всех локтями и протиснуться к Элиан. Я должен был первый ее поздравить, обнять и расцеловать. Но вместо этого я начал протискиваться к Славной, которая встала с трона и беседовала о чем-то с Волибором. Мне очень хотелось подойти к ней поближе и посмотреть в глаза.

— Серж! Ты представляешь! — возле меня возникла Агашимая. — У меня слов нет! Хочу орать от радости!

— Кош, не надо. Не пугай народ! — я улыбнулся.

— Нет, скажи ты знал, что так будет? Это ты княгиню к этому склонил? — не унималась она.

— Клянусь, Агатушка, я не знал. И уверен, что Элиан сама нихрена не знала, — мне захотелось закурить, но в этой суете дымить секреткой было как-то некомфортно.

— Ну дает! Вот это госпожа Элиан! — восхитился подошедший Коробов. — Надо же, сразу графиня, без всяких баронесс! Теперь, видите ли, она — ваше сиятельство! Величина!

— Ага. Да. Именно, — соглашался я, направляясь к Славиной.

Наконец, добрался. Оттеснил кого-то из гильдии магов — мужика в длинном балахоне, и теперь, имея полную возможность посмотреть в глаза княгини, взял и посмотрел.

Несколько мгновений Ольга Васильева молчала, глядя на меня с едва заметной насмешкой. Все-такие ее светло-зеленые глаза — еще то очарование. И вся она на редкость красивая сучка. Редкая, породистая сучка, которую безумно хочется трахнуть.

— Чего так смотрите, господин Серж Орлов? Недовольны чем-то? — прервала княгиня затянувшуюся паузу.

Я промолчал и подумал: «Сейчас я тебе все объясню! Все разложу по полочкам!». Прикрыл правый глаз, будто подмигивая ей, и вызвал меню. Перелистал страницу, и выбрал строку «Перемещение субъекта на Гаю». Субъектом, конечно, стала княгиня. Я даже как-то не сильно озаботился, поместилось ли в контур ее пышное и нарядное платье. Только в последний миг остановился — действительно, выйдет не очень, если она вернется с оборванной юбкой. Выбрал «Улучшение параметров перемещаемого субъекта» — должна поместиться. Вот и все — полетели на разборки!

Глава 27 Трудно быть княгиней

— Ты совсем охренел! Я на приеме! — возмутилась Славина, вдруг оказавшись на кухне моей новой московской квартиры.

— Ваша светлость, какие некрасивые слова! Слова неподобающие вашему высочайшему положению! — я обнял ее, прижимая к столу. — И позволю заметить, вы уже не на приеме. Здесь нет никого, кроме тебя и меня.

— Да как ты смеешь так мной распоряжаться! — гневно выдохнула она, пытаясь меня оттолкнуть.

— Можно подумать, ты не любишь этих приятнейших похищений тебя из Флагрума. И сейчас есть повод. Даже два повода, — я попытался ее поцеловать, но она ловко убрала губки с линии моей атаки.

— Каких еще повода? — в моих объятиях княжеский гнев начал понемногу спадать.

— Во-первых, нам нужно поговорить. Мне не терпится выяснить, что это вообще было? Почему ты так поспешно вызвала нас во дворец и вдруг дала Элиан титул? — спросил я, чуть ослабив объятия — кажется она смирилась со своим довольно приятным положением и перестала вырваться.

— А во-вторых? — княгиня устало вздохнула.

— А, во-вторых, я тебя трахну. Итак, с чего предпочитает начать ее светлость? — я обольстительно улыбнулся.

— Ну ты мерзавец, Серж Орлов! А ты не подумал, что сразу после приема… — она не договорила — мои губы все-таки добрались до ее и закрыли ротик поцелуем.

— Хочу тебя здесь, на столе, — я на миг оторвался от сладкого ротика. — На столе мы это еще не делали. Уверяю, стоит попробовать: на столе это получается жестче и проникновения глубже. Снимай платье, чтобы мы его не испортили.

— Ты самоуверенный мерзавец, — сообщила мне княгиня, и начала расстегивать пуговки. — Помоги, — она повернулась спиной.

Занимаясь ее застежками сзади, я вовремя спохватился: нужно было продлить время пребывания на Гае. Пожалуй, двух часов нам хватит.

— Это тоже надо снять, — настоял я, потянув вниз резинку ее кружевных трусиков, купленных нами во время экскурсии по «Мозаике».

— Сам снимай, — проявила неповиновение княгиня.

— Ладно, — я подхватил ее и усадил на стол. Принялся неторопливо стаскивать трусики, поглаживая такие ровные и длинные, гладкие ноги. — От ран почти не осталось следа, — я коснулся пальцем розовой впадинки на ее животе и провел им ниже, едва касаясь чувствительной кожи Ольги Васильевны: — Признай, я хороший лекарь. Доктор твоего тела.

Она молчала, позволяя ласкать живот и даже трогать щелочку между ног, где становилось все мокрее.

— Ну, признавай! — настоял я.

— Нет! — Славина непокорно мотнула головой.

— Хочешь, чтобы я надел ошейник? — я расправился с застежкой своих штанов, они бескомпромиссно скатились вниз.

— Нет! Самоуверенный мерзавец! Я тебя посажу в тюрьму, — последнее княгиня произнесла очень неуверенно, вздрагивая от прикосновений моих пальцев к ее лону. Казалось каждое слово ей давалось с трудом, а дыхание становилось все чаще.

— Не забывай, что здесь князь я. Как же хочется тебя наказать! — я подхватил ее под ягодицы и притянул к себе так, что окаменевший от желания воин ткнулся в ее щелочку. Нажал упруго, решительно и после нескольких толчков нашел вход. — Ты этого хочешь⁈ — строго спросил я.

— Да! — простонала Ольга Васильевна, разводя бедра шире.

Она вскрикнула и задрожала от моего проникновения.

— Только не кончай туда! — простонала она, запрокидывая голову.

Но я все-таки кончил. Не то чтобы специально, просто так вышло: когда Славину затрясло от оргазма, она сама вцепилась в меня, оседлала как жеребца и сжала бедрами так, что я бы не вырвался даже при желании. Ну и меня в ту же минуту пробрало: я тоже вцепился в нее. От небесного удовольствия член мой превратился в вулкан и взорвался в ее тесную пещерку потоками горячего семени.

— Ну почему ты такой мерзавец! Я же просила… — княгиня все еще прижималась ко мне — не хотела отпускать. Ее губы жадно целовали мое плечо. — Сейчас дни такие… Могу понести…

— Я же говорил: Серж Орлов не против сыночка от тебя, — я тоже поцеловал ее.

— Все шутишь, смеешься, а это серьезно. Давай, неси меня в свою камеру пыток, — теперь она тоже называла так душевую кабину.

Я повиновался, отнес. И там под хлесткими струями теплой воды мы доставили друг другу удовольствие еще раз. Уже потом, расслабившись, разомлев сидели на лоджии, пили кофе, завернувшись в махровые полотенца.

— Время ответить на мой вопрос, — напомнил я, возвращаясь к причине, по которой я ее похитил с приема. — Признайся, Олечка, зачем ты так сделала? Неожиданно для всех и дала титул именно Элиан, при всей нелюбви к ней? Ты хотела этим щелкнуть меня по носу, да? Мол, ей дам дворянство, а ты пока не заслужил?

— Если честно, то да, — согласилась княгиня. — Какой-то момент было такое настроение. Потому, что ты меня часто злишь. Но я не настолько мелочна, чтобы это стало существенной причиной. Основная причина в том, что я признала твою правоту: будет гораздо лучше всем, если я приближу эльфийку к себе. Может быть мы в самом деле подружимся. Она мне не кажется такой вредной, как раньше.

— То есть, теперь я могу стать дворянином без твоего указа, просто женюсь на Элиан, — я демонстративно улыбнулся, вернее даже не улыбнулся, а показал ей зубы. — Только, дорогая, поверь, титул мне не слишком нужен. Да, это как бы приятно и полезно. И еще очень удобно в вашем княжестве дает важные привилегии. Но ради этого я не буду рвать в стараниях задницу.

— Я дам тебе дворянство, но позже. Не все сразу. Если бы я подписала две грамоты: Элиан и тебе, пошли бы нездоровые пересуды среди влиятельных людей. Мне это вовсе не нужно, — Ольга Васильевна поднесла ко рту чашечку с кофе. — Серж Орлов, то, чтобы ты сделал какое-то заметное и полезное для княжества дело — это не мой каприз. Я всего лишь не хочу скверных сплетен о тебе и обо мне, мол ты мой любовничек и получаешь от меня все блага незаслуженно. Ведь я еще пока замужем, хотя после того, что сделал этот мерзавец, чертов Разим Георгиевич, замужество стало чистой условность. В любом случае я хочу остаться чистой и светлой на его фоне пока жрецы не подтвердят развод.

— Нет, здесь ты совершенно права, — согласился я. — Я об этом как-то мало думал. А что за срочность с сегодняшним приемом и титулом?

— Потому, что ты мне потребовался срочно. И Элиан здесь тоже нужно. Случилось кое-что… — княгиня отставила со стуком пустую чашечку. — Вам придется как можно скорее отправиться на поиски гробницы. Хотела обсудить, чем лично я могу помочь вам в снаряжении вашей экспедиции.

— Так что случилось? — я пока не понимал ее.

— Один из людей Волибора посещал мою спальню, пробыл там довольно долго и что-то оттуда вынес. Возможно, зарисовки аштумских плиток, — сказала Славина.

— Ого! — от этой информации я серьезно охренел. — Как такое могло быть без твоего ведома? Волибор замешан в связях с Алиэлном Тиролом? — я прикинул, что у леадорца уже есть карта. При чем оригинал. И, вполне возможно, что имеется первая часть кода на свитке. Тоже, кстати, оригинале, ведь у Ставрова имелась лишь копия.

— Пока не знаю, как это вообще могло быть. Люди Волибора как бы имеют право беспрепятственно ходить по любым помещениям дворца, — пояснила княгиня. — Но моя спальня — это уже слишком. Буду разбираться. Мне об этом доложили воины дружины, дежурившие в коридоре. При чем, старший караула думал, что это посещение с моего ведома. Волибора я расспрашивала, но он говорит, что ничего не знает о визите в спальню, а тот человек, служивший ему, не является на службу третий день. Просто раз и исчез. Его уже начали искать — пока безрезультатно. Есть предположение, что того человека подкупили леадорцы. Но может все оказаться еще худе: у меня возникли подозрения, что в этой истории замешан сам Демид. Я же ни раз говорила, что не доверяю никому. Последнее время у Волибора стало как-то слишком много своих интересов. Они не идут в разрез с моими, но сам фак, что он использует Светлейший Надзор лично себе во благо мне не нравится.

— Почему бы тебе не сместить Волибора и не назначить на его место самого преданного твоего человека — Радигора? — я достал пачку сигарет.

— Думала об этом. Радигор — безупречный воин, но интриги и политика — не его стихия. Хотя с сыском он мог бы хорошо справиться. Знаешь, кого бы я хотела видеть на месте Волибора? — она прищурилась, и я угадал, что она сейчас скажет.

— Тебя, — сказала она.

— Но ты же мне не слишком доверяешь, — я даже забыл о сигарете.

— Доверяю много больше, чем другим. Исключение только Радигор, — ее красивые зеленые глаза наблюдали за мной и дымом из моих губ.

— Дорогая, — я встал, и устроился на подлокотнике ее кресла. — Я очень люблю свободу. Но если ты не найдешь никого лучше на эту крайне скверную и склочную должность, то я могу согласиться. Согласиться временно. Пока ты не подыщешь более подходящего человека. И только после визита в гробницу Наргула.

— Знаю, чертов Серж, тебе дороже свобода, Элиан, развлечения и много чего еще. Дела княжества для тебя в этом списке едва ли не на последнем месте. Поэтому тебе предлагать такую важную должность нельзя, — сказала она, повернув голову и уронив на меня свои мокрые волосы. — Главой Светлейшего Надзора должен быть заинтересованный человек, а не исполняющий обязанности лишь потому, что старается угодить мне.

— Да. Поэтому ищи Своих Людей, — я выделил интонацией последние два слова. — Приближай к себе тех, кто может таковыми стать. Мне кажется, Игнат Коробов мог бы стать тебе полезен. Он умный, рассудительный человек, и насколько я могу судить очень расположен к тебе. Присмотрись к нему. Ну и Лейкашш — кеошериец из общины в Шашми. Он всегда тепло отзывался о твоем правлении и тебе лично.

— Нам надо вернуться во дворец. — неожиданно решила она и встала с кресла.

— Чего спешить? Ты же знаешь, время для нас на Флагруме остановилось, — напомнил я.

— Все равно надо, — настояла она и пошла на кухню.

Надевая платье, княгиня повернулась ко мне спиной, попросила помочь с застежками. И когда я справился, сказала:

— Можешь подарить мне ту черную штуку?

— Штуку? Ты о чем? — я догадался, что она имеет в виду, но хотелось, чтобы ее светлость прояснила сама.

— Ну такую черную ровную колбасу, — попыталась объяснить Славина, обозначая рукой форму.

— Эту штуку что ли? — я достал из холодильника пол палки черкизовского сервелата.

— Нет. Чертов Серж, иди сюда! — она потянула меня в спальню, подняла подушку и указала на фаллоимитатор.

— Зачем тебе, детка, такая черная колбаса? — передразнил ее я, все еще пытаясь бороться со смехом.

— Ты тупой что ли? Уедешь скоро к Вратам Деун, а это надолго. Мне как быть? У меня нет любовников кроме тебя, — она взяла «черную колбасу» и многозначительно потрясла ей. — И я не собираюсь никого заводить. Я не какая-то сучка, которая всем дает.

— Обожаю тебя, Олечка! — я обнял ее и расхохотался. — И как же ты появишься сейчас в зале приемов с этой «колбасой»?

— Откуда они знают, что это? — она полезла в тумбочку, перебирая уже известные ей секс-навороты.

— Ага. Я тупой, и они все там тупые. Одной формы достаточно, чтоб твои подданные охренели, — мне захотелось ее снова трахнуть. При чем, надев на изящную шейку княгини ошейник — он так соблазнительно покоился на кровати.

— Давай завернем его в полотенце, — решила она. — И еще это заберу, — она вытащила тюбик с возбуждающим лубрикантиком. — С ним намного приятнее.

— Ладно, детка. Дарю, — согласился я, и подумал, что для княгини можно сделать более полезный подарок.

Мы вернулись на кухню. В большой полиэтиленовый пакет я положил две баки растворимого кофе, пачку какао с сахаром, три коробки «Ассорти» Коркунов — эти конфеты она любила. И все ту же палочку черкизовской колбасы. Фаллоимитатор я обернул полотенцем и положил в самый низ. И как вишенка на торте стала пачка патронов для ПМ. После чего вызвал меню, добавил опцию «Перемещение объекта с Гаи на Флагрум» — пакет после более компактного перекладывания содержимого вполне вписывался в дозволенные габариты.

Вечерво дворце прошел великолепно. Была музыка: княгиня заставила разучить придворных музыкантов несколько композиций из Black Sabbath и Rainbow. Вышло несколько кривенько, да и как сыграешь лучше, если в арсенале лишь лютни, флейты и барабаны. Но все равно звучало интересно. Народ баловался выпивкой, вкусной едой и разговоры становились все громче, все раскрепощение. Элиан из главы миссии «Око Наирлесс» превратилась прямо-таки в звезду славвратского масштаба. Ведь она — первая эльфийка, ставшая графиней в славянских княжествах. Моя остроухая возлюбленная так и сияла, позволила себе много вина и охотно болтала с окружавшими ее мужчинами. Я едва смог увести ее в коридор, ведущий к покоям княгини. Там уже от себя душевно поздравил ее и предложил спуститься в кондитерскую, чтобы повторить наш чудесный и сладкий опыт.

— Но там, наверное, не будет торта, — не распознав шутку, усомнилась Элиан.

А потом я стал серьезным, и объяснил, что с экспедицией в поисках гробницы нам придется поторопиться. При чем очень-очень.

Мы выехали на следующий день после обеда. И здесь заслуга не столько наша, сколько княгини Славной. Она подарила нам ту самую повозку, на которой ездили к башне Высохших Слез. Подарила вместе с той же тройкой лошадей, вдобавок предоставила возницу Самлата и еще одного человека, как и Самлат аштумца по имени Саурхан. Он неплохо знал места возле Врат Деун, и мог стать нам полезен. Продуктами мы не запаслись, так как на пути были Кузни, где планировали остановиться на ночь — там и запасемся на несколько дней. В повозку я погрузил трофейную палатку и спальники. Конечно, калаш с солидным запасом патронов и две РГДшки — все брать не стал. Ведь оружие весьма специфическое. И бросал я боевую гранату всего пару раз.

Чтоб нам не было скучно, за нами увязался Марсим Уветич. Правда собирался он с нами не далее, как до Кузней. Сказал, будто у него там дело какое-то есть и добавил новомодное слово: «бизнес». Но мы-то с графиней Элиан Олли Уэсси понимали в чем его «бизнес» — очередной раз сунуть Агатушке под хвост. Но, ладно, если так хочется хорошему человеку, то мы двумя руками за.

После выезда из города всем мы принялись обсуждать поместье, дарованное нашей графине. Кроме Уветича никто толком не знал, где находится эта Кельда, и что вообще там есть. Я лишь слышал, что имеется небольшое селение с таким названием на берегу Леводного озера, из Кузней туда якобы раз в пять дней ходила повозка. Марсим, почувствовав себя единственным важным знатоком, сказал так:

— Селение там небольшое — избенок двадцать. Занимаются в основном рыбалкой. А рыбалка в тех местах знатная. Сам я не был, но наши иногда туда ездят. Что еще сказать… место очень хорошее. И лес там рядом, и луга сочные. Горы невдалеке. Главное, конечно, само Леводное озеро. Огромное как море, и рыбы там ловить не переловить. Плохо что до Кельды нормальной дороги нет. Ну-ка дайка покурить, — он протянул руку, выпрашивая у меня сигарету.

— Опять вонять будешь, — недовольно прошипела Агата на купца.

Я не жадный — сигарету ему дал. Уветич, прикуривая, поморщился, и в ответ мурлыкнул кеошерийке:

— Агатушка, не сердись. У меня, понимаешь ли, душа просит дыма и огня. Ну как без этого? — и повернулся к графине: — Если вы, ваше сиятельство, дорогу туда хорошую наладите, то и народ в селение потянется. А если там сделать пристань и построить несколько суденышек, то со временем ваше поместье станет поважнее чем Кузни.

— Если денег хватит, то дорогу обязательно проложу, — сказала Элиан и достала пачку Virginia Slims.

Некурящей у нас осталась только Агата.

— Я не была к такому готова, — продолжила новоявленная графиня. — Даже предположить не могла, что для меня ваше княжество станет важнее Леадора. И теперь чувствую, как все мои мысли и цели переносятся сюда. Вместе с сердцем, — добавила она и сказала последнее так проникновенно, что я обнял ее от наплыва очень теплых чувств.

Мы еще долго говорили о поместье, о планах, о том, как все необычно и хорошо повернулось. Потом дорога начала утомлять и разговоры поостыли. Уветич даже задремал и Элиан устроилась удобнее, прижимаясь ко мне. А я закрыл правый глаз и вызвал меню. Когда вошел в «Личное-Инфо» увидел вот такой «натюрморт»:

' Уровень Здоровья 127

Физическая Сила 121

Сила Магии 71

Ловкость и Реакция 151

Выносливость 108

Ментальный Уровень 165

Магическая Энергия 155

Обаяние и Шарм 137

Боевые техники 5

Магические техники 11

Нераспределенный актив 1362

Вернуться'

Увидел и охренел. «Актив» 1362⁈ Серьезно, что ли⁈ О, Система, спасибо, что ты так любишь меня! А за какие заслуги? Я поспешил перейти на страницу с «Заданиями»:

Вятич:

«Зачать ребенка с Элиан Олли Уэсси»(гарантирован большой прирост баллов в «Нераспределенном активе»)

«Исполнить три желания Элиан Олли Уэсси»

«Найти гробницу Арха Наргула»

«Получить дворянский титул в Вятичевском княжестве»(при получении титула гарантирован большой прирост баллов в «Нераспределенном активе»)

Москва:

« Продавать эльфийские и славвратские золотые монеты любого достоинства на Га е» (постоянное задание; за каждую проданную монету получаете 5 единиц в «Нераспределенный актив»).

Одна строка исчезла, и я даже не сразу понял какая. Лишь заглянув в выполненные квесты, обнаружил в самом верху: «Зачать ребенка с Латеей или княгиней Ольгой Васильевной Славиной»…

Вот это пи*дец! А вообще, на что я рассчитывал, если кончал в нее ни один раз, не слишком прислушиваясь к просьбам и все это превращая в забавную шутку⁈ Но теперь это вовсе не шутка! У меня возникло желание крикнуть Самлату:

— Стой! Поворачивай к Вятичу! Давай, прямо ко дворцу!

Но я этого не сделал. Да и глупо так сгоряча. Мои объяснения явно не понравятся Элиан. Хотя она уже смирилась, что княгиня в моих любовницах, вряд ли легко примет, что у Славиной родится ребенок от меня. И коше не понравятся, учитывая то, что мы должны поторопиться в путешествии к сокровищам Арха Наргула, пока нас не опередили другие. Но главное, что я скажу Ольге Васильевне? Привет, поздравляю, у нас будет ребенок? Вряд ли она сама уже знает об этом. Я уже ничего не могу изменить. Теперь на все воля княгини и… Системы.

Глава 28 Опасные степи

В Кузнях мы, как обычно, остановились в «Молоте». Да здесь и выбора больше нет. Имелась еще одна таверна — убогая. Последнее время она совсем зачахла, превращаясь в дешевый трактир для рудокопов. Ночь я провел не очень хорошо, хотя мы с Элиан сняли в самую лучшую из доступных комнат: большая кровать, хороший умывальник, отгороженный резной деревянной стенкой, новая мебель и свежий ковер. Все равно я долго не мог уснуть. Казалось, будто слишком душно; на нервы действовал то звон комаров, то стрекот сверчков, хотя прежде я никогда не обращал на них внимания. Может быть причина бессонницы крылась в другом: в княгине Славиной. Не знаю почему мысли, что Ольга беременна меня так задели и потрясли. Эти думы я ворочал в себе полдня и весь вечер. Лично мне ее беременность как бы не сулила особых проблем, если не считать, конечно, разборки с Элиан. С чего проблемы? Ведь княгиня — не юная девица, которая так некстати залетела, и теперь пребывает в жутких мучениях от последствий. Княгиня не скажет мне, типа «бросай Элиан, женись на мне, мерзавец», не ударится в истерику — она сама решит этот вопрос по-взрослому, по-княжески — так, как нужно ей. Я был уверен, что ребенка Ольга оставит. Интуиция, если хотите. Или логические выводы — иначе, зачем этот квест так настойчиво насовывала мне Система. Беспокоило другое — то, что я так легкомысленно относился к предупреждениям ее светлости. И теперь человеку, который мне очень близок, близок так же, как Элиан и Агата, я создаю такие серьезные проблемы. Ведь уже объяснялись: Ольга пока формально замужем и беременность выставит ее в очень невыгодном свете. Здесь, извините дело не личных отношений, а гребаная политика. Еще вертелась мысль, что Славина этим ребенком может привязать меня к себе, этим пытаясь отодвинуть в сторону Элиан. И было еще много мыслей других, мелких, но колючих, нараставших как снежный ком. В общем, получилось хреново, и мне было тревожно. Большей частью тревожно за саму княгиню.

Помимо всего этого я несколько раз мысленно возвращался к жене кузнеца Дартена — Лейне. С ней довелось столкнуться нос к носу, когда я выходил на воздух покурить из душного обеденного зала, где мы отужинали. Лейна проявила неожиданный порыв: обняла, поцеловала и сказала, что по мне очень скучает. Это вышло так некстати. И какого вообще хрена, если прошлый раз она сама вывела меня на разговор о том, что решила порвать со мной? Тогда я ее вполне понял, согласился, что так будет лучше для нее же, и за последнее время успел о ней подзабыть, а тут вот она — прежняя память прямо передо мной с поцелуями и своими «очень скучаю». В тот момент, когда у порога таверны я общался с Лейной, открылась дверь и вышла Элиан. Пожалуй, ее появление вышло очень кстати. Я представил эльфийку Лейне, как ее сиятельство графиню Олли Уэсси, хозяйку поместья Кельда и женщину, которую я люблю. Лейна покраснела, стушевалась и юркнула в приоткрытую дверь, сказав, что ее ждет муж. В общем, от этих сердечных дел пришедших из прошлого, и мыслей о беременности княгини я испытывал беспокойство. Еще эти гребаные комары с духотой.

Выскользнув из кровати, я стал возле распахнутого окна, глядя на растущую луну, достал сигарету и закурил.

— Серж… — тихо произнесла Элиан. — Что с тобой?

Оказывается, эльфийка не спала, или я ее разбудил вставая.

— Да так, душно, — сказал я, затягиваясь табачным дымом.

— Ты весь вечер какой-то странный, — она тоже встала и подошла ко мне. — Знаешь, что мне показалось?

— Что? — я повернулся к ней в пол-оборота.

— Будто ты недоволен, что Славина дала мне дворянство. Скажи правду, недоволен? — произнесла она, и такой вопрос стал неожиданным для меня.

Да, Элиан умеет очень тонко чувствовать мои настроения. Иногда даже кажется, что эльфийка так проницательна, что думаешь, уж не читает ли она чужие мысли.

— Это сложно объяснить… — начал я, решив сказать ей правду, именно так как я это ощущал сам. — Теперь ты стала как бы намного выше и важнее меня. Ты и раньше была не просто моей женщиной, а важной особой в Вятиче — главой эльфийской миссии. Теперь же ты имеешь высокий дворянский титул, привилегии, поместье и много чего еще. А я… как бы тебе сказать…

— Скажи, как есть, — прервала она паузу.

— Получается, я как бы не дотягиваю до тебя. Если раньше мы говорили с тобой о замужестве, то теперь мне такое произнести будет труднее, — начал разъяснять я, покуривая. — В моем мире мужчина чаще всего имеет больший вес перед женщиной. У нас так принято: мужчина устанавливает правила и решает, как и что должно быть между ним и его избранницей. Раз так, то он должен быть основательнее своей дамы, иметь выше доход, больше возможностей. А здесь получается, что княгиня, наделив тебя титулом, поставила меня в приниженное положение. Меня это тяготит.

— В привычном мне мире — в Леадоре — женщины занимают высокое положение чаще мужчин и чаще устанавливают свои правила, — сказала эльфийка, тихо рассмеявшись. — Серж, но это же совсем не важно. Важно то, как мы на самом деле относимся друг к другу. Я люблю тебя и это совершенно искренне.

— Мы жили в противоположных мирах, светлейшая госпожа Элиан, но это не помешало нам найти друг друга, — сказал я и спросил несколько неожиданно для самого себя: — А ты хотела бы от меня ребенка? Помню, мы говорили об этом. Только те разговоры были не совсем о нас, а как бы об отношении к этому вопросу.

— Да, я помню. И я отвечала тебе, что я бы хотела ребенка, но только тогда, когда у меня будет свой дом и достаточное постоянство. Сейчас я уже наделена поместьем, будет несложно нанять слуг и основать наш дом, — ответила она и повторила так, чтобы я обратил на эти слова особое внимание: — Серж, Наш Дом. Поместье Кельда может быть и твоим домом, если только ты этого пожелаешь. Лично я хочу, чтобы стало так.

— Я этого пожелаю, моя дорогая, — я выбросил окурок и обнял ее. — Только я не хочу прийти к тебе ни с чем. Сначала я надеюсь получить от Славиной титул и свой кусок земли, который можно будет объединить с твоим.

— Вот это совершенно не обязательно, — сказала она, отодвигая штору. — Я даже опасаюсь, что подарки от княгини поставит тебя в лишнюю зависимость от нее. Ведь я понимаю, зачем она дала титул мне. Со стороны это кажется очень неожиданным, странным, все вокруг недоумевают, отчего так. Но древняя мудрость Дэолин гласит: «Приблизь к себе своего недруга и одари, и тогда он может стать другом. Даже скверный союз всегда выгоднее доброй вражды». Она сделала шаг навстречу, и я ценю это, я отвечу много раз тем же. Только, Серж, между тобой и княгиней совсем не такие отношения, чтобы мудрость Деолин была полезна тебе.

— Я все понимаю, и тоже думал об этом, — отозвался я, умолчав, что эту «древнюю мудрость эльфийской богини» вложил в милую голову Ольги Васильевны я сам.

Элиан прижалась ко мне так тепло, открыто, доверчиво, что я подумал, как нехорошо с моей стороны что-то от нее скрывать. Захотелось сказать всю правду: о том, что Славина ждет ребенка. Ребенка от меня, и из-за этого я действительно могу стать более зависимым от княгини. Я не имею права скрывать столь важные события от Элиан. Но только не нужно это говорить сейчас; не нужно рушить драгоценное сердечное единение между нами, случившееся в эту ночь. Наверное, стоит сказать о беременности княгини не раньше, чем утром или еще позже. Как можно мягче объяснить все Элиан и попросить ее совета. Ведь для эльфийки не секрет, какие у меня отношения с Ольгой — Элиан она должна понять и не вспыхнуть от гнева.

Мы выехали рано утром, наспех позавтракав, взбодрившись крепким кофе. Уветич, разумеется, остался. Он пообещал, что после того, как решит свои дела по поставкам скорняжных товаров из Кузней, прокатиться в поместье Кельда и донесет до местных жителей весть о новой доброй хозяйке тех земель. Элиан, конечно, одобрила инициативу купца. Лишь просила не называть ее «доброй» и излишне не нахваливать, дабы, ожидания жителей графства не слишком разошлись с более скромной действительностью. А еще Элиан просила Уветича рассмотреть возможность основать в Кельде лавку, для торговли самыми необходимыми товарами, обязуясь выделить на эти нужды тысячу лекр.

— Широко мыслите, ваше сиятельство! Если будете делать народу пользу, народ вам в благодарность еще более станет полезен, — ответил ей Марсим и обязался заняться развитием торговли с селением и устроить все так, чтобы выглядело не хуже, чем в кузнях.

К обеду мы проехали Красный Лог, там задерживаться не стали, решив сделать остановку на обед попозже. Далее, за развилкой на Новодвор дорога шла через лес — это место считалось недобрым, поскольку нет-нет из зарослей нападали лихие людишки на обозы, следующие в Егорши или в сам Китеж. Уже ближе к вечеру мы проехали лес и выбрались к началу обширных степей, тянувшиеся далеко до самых гор — они отделяли Славврат от земель Кеошерии и западного Аштума. За небольшим святилищем Сварогу, наверное, таким же древним как камни, его слагавшие, начиналось Китежское княжество. Уж его-то с Агатой мы знали хорошо, хотя и у меня, и у коши с Китежем связаны не самые приятные воспоминания. Дело вовсе не в том, что Китеж плох — нет, много там своих достоинств, которых нет в Вятиче. Однако так распорядились боги в те времена, когда нам приходилось жить в бедности и опускаться до воровства и разбоя. Кстати, недалеко от этих мест на дороге, ведущей через другой лес прямиком в Китеж, я и познакомился с верной подругой на все времена — Агашимаей. В этом лесу, особенно среди поросших соснами холмов водится немало троллей, которые опаснее, чем многие банды. Особо опасны тролли, если ты пешком, потому как бегают эти чудовища, несмотря на неуклюжесть, быстрее людей, а вот на лошади уйти от них легко.

Нам не требовалось сворачивать к Китежу. Наша дорога лежала на север по широким степям, где во множестве вольно гуляли олени, иногда земля вздрагивала от поступи могучих зубров и табунов диких лошадей. Говорят, на западе у берегов озера Длинного, где особо высокие и сочные травы водятся мамонты и шерстистые носороги. И это не слухи, потому что такое подтверждают кеошерийцы, едущие в Дублич из Ша-Коэш. Здесь же, на пути к Вратам Хорш и Ден часто встречаются стаи волков, немало саблезубых тигров. А если брать немного западнее, то для караванов серьезную угрозу представляют василиски, потому как их защищенную чешуйками шкуру не пробивают арбалетные болты и даже острые мечи берут неохотно. Это одна из главных причин, почему торговля между славянскими княжествами и Кеошерией затруднена, а у воинов берущихся сопровождать караваны в почете только эльфийское оружие из адаманта с особой заточкой.

Когда край солнца коснулся западных холмов, мы нашли подходящее место для ночлега, свернув с дороги к небольшому озерку. Чтобы отпугнуть хищников, разожгли три костра и договорились дежурить по двое. Только Агате, которой предстояло охранять наш покой в самые опасные часы, доверялось дежурить одной, поскольку кеошерийка слухом и ночным зрением не уступала самым опасным хищникам.

Перед ужином, пока шипела над углями купленная к Кузнях баранина, я попытался научить Агату стрелять из пистолета. Мысль была как бы здравой, ведь слабое место нашей коши — дистанционный бой. Если ее снарядить пистолетом, то выйдет практически безупречный воин. Но моему замыслу не суждено было сбыться. Не заладилось сразу, с того момента как рукоять ПМа крайне скверно дружила с лапой кеошерийки. И хотя коготок коши очень органично ложился на спусковой крючок, прицел гулял так, что ни о какой меткой стрельбе не могло быть и речи.

— Серж, нет, нет! В задницу эту штуку! — решила коша, возвращая мне пистолет. — Пистолет — это редкая дрянь. Он так грохочет, что у меня до сих пор в ушах звон. И какая же вонь от него! Я сама скорее от него помру, задохнусь прежде, чем кого-то убью.

В общем, стрелка из Агаты не получилось. После чего я взял Элиан под руку, и мы отошли подальше за повозку — там я хотел потренировать спелл «Существо Ветра 2». Да, вы не ослышались именно спелл второго уровня. Кроме того, я поднял до второго уровня «Кинетический Удар» отвалив за все это 650 единиц из «Актива» — слава Системе такая возможность имелась. И теперь с нетерпением жал, когда в доступных для активации техниках появится продвинутый «Магический Щит». За время пути от Кузней я несколько раз заглядывал в меню, но увы, больше ничего привлекательного в выборе доступных спеллов не обнаружил. А «щит» мне был остро нужен. Со слов Элиан в гробнице Арха Наргула могут ожидать серьезные неприятности. Хотя прошло много столетий, древне-аштумские святыни до сих пор охраняют стражи, время над которыми не властно.

От повозки мы прошли вдоль берега еще шагов сто и Элиан пустила «Светляка» — небольшой шарик, бросавший яркий бледно-голубой свет. Теперь от берега озерка до зарослей можжевельника, полукругом встававших со стороны дороги, было достаточно светло.

— Давай, я подстрахую «щитом», если что-то пойдет не так, — сказала эльфийка.

Я активировал спелл в правую руку, на всякий случай в левую добавил «Магический Щит», не разворачивая его. Едва я дал ход спеллу, как по телу прошел нервный холодок, а в метрах в семи от меня завертелся пылевой вихрь.

— Прочувствуй его. Чувствуй, будто он часть тебя, — поучала графиня. — Перенесись ощущениями в этот вихрь. Чувствуй поток воздуха и пылинки в нем. Хорошо. Серж, хорошо! Ты очень способен! Теперь главное уверенность. Чем больше в тебе уверенности, тем послушнее Существо.

Когда первое Существо угасло, я вызвал второе, старясь в точности исполнять наставления эльфийки. Скоро научился управлять движением элементаля, заставляя его взлетать высоко, мгновенно опускаться, стремительно проноситься над озером, поднимая волну и брызги. Позволил ему приблизиться к нам. Признаться, было боязно, когда элементаль, заметно более мощный, чем тот, который разбросал людей из банды Лесовского, подлетал ко мне на расстояние в несколько шагов. Но, слушая подсказки эльфийки, я держал контроль и быстро отбросил страх, обретая уверенность. Добился даже того, что ветер не слишком бил меня, в то время как Существо находилось в пяти шагах.

Я вызвал «Существо Ветра» трижды, и в последний раз у меня даже получилось в какие-то моменты видеть его глазами и чувствовать так, словно я сам становился этим Существом: невероятная легкость, подвижность ощущалось всем телом и во мне будто вертелся холодный вихрь. Это был великолепный опыт, наполнивший меня радостью и вдохновением. Недостатком стало лишь то, что потом чувствовалась огромная усталость. Но Элиан сказала, что для первого раза это совершенно естественно, и я справляюсь лучше, чем если бы это делала она сама.

Расцеловав ее, я решил, что на сегодня хватит магических экспериментов. Тем более энергии во мне осталось меньше половины. Мы побродили еще немного по берегу озера, слушая тишину, в которую вплетался слабый шорох ветра в траве и стрекот сверчков. Иногда казалось, будто где-то вдали воют волки. Но разве может волчья стая испугать двух вовсе не слабых магов?

Мы вернулись к кострам, когда Саурхан очередной раз позвал нас к ужину, сетуя, что мясо уже остыло. При всем этом мы давно проголодались, но даже дух жареной баранины, которым так невыносимо тянуло от костра, не мог нас заставить поспешить к столу — не хотелось прерывать нашего единения друг с другом под звездным небом.

Весь следующий день мы ехали на север, несколько раз отклоняясь на восток дорогой, размеченной китежскими столбами. Нас ждал еще один ночлег в степи. Лишь на следующий день на горизонте появились сторожевые башни Егорши, а за ними сам городок, огороженный частоколом и рвом со стороны противоположной озеру. Ни я, ни Агата не любили это место, суровое, негостеприимное. К чужакам здесь всегда относились с подозрением. Впрочем, местных можно понять: недалеко границы с Аштумом, а племена по ту сторону гор не всегда мирные.

Мы не стали слишком задерживаться в маленьком городке — потратили около часа на рынке, чтобы купить в дорогу немного свежего мяса, овощей и горячий хлеб. Выехали из города и двинулись дальше, теперь уже сворачивая на северо-запад по длинной дороге к Вратам Деун. Дорога эта поросла травой, иногда попросту терялась. Саурхану и Самлату приходилось останавливать повозку и уходить вперед, чтобы найти следы дороги в пожухлой степной траве.

Ближе к вечеру мы определились с местом для стоянки. Повсюду, куда хватало глаз тянулась степь, рыжая в лучах заходящего солнца. И скверным было то, что мы не запаслись в достатке дровами, а деревьев здесь не было. В повозке имелся с десяток-другой поленьев — спасибо за это Саурхану — только того слишком мало, чтобы всю ночь жечь костры вокруг повозки, отгоняя хищников.

А когда солнце наполовину ушло за холмы, Агашимая вдруг насторожилась. Попросила всех замолчать и забралась наверх повозки, вглядываясь за запад между пологих холмов.

— В чем дело, Агатушка? — тихо спросил я.

Она шыкнула, чтобы я замолчал. А через пару минут сказала:

— Хреновое дело, Серж. Они нас почувствовали.

Глава 29 Врата Деун

Я понимал, что Агата зря беспокоится не будет. И если уж она говорит «хреновое дело», значит дело действительно хреновое. Только что здесь может представлять для нас опасность? Стая саблезубов? Неужели они могут стать большой проблемой? Если Элиан постарается, пара ударов «Яростью Огня» обожжет или вовсе зажарит несколько диких кошек, остальные обратятся в бегство. Есть еще один охренительный маг — я. И у меня есть калаш 7.62. Хотя, положа руку на сердце, я ни разу не сталкивался с саблезубами. Видел их лишь издали: этакие крупные звери размером с тигра или немногим больше, не полосатые, окрас желтовато-серый, как аштумские пески.

— Кто «они», кош? — спросил я, по-прежнему не понимая причин беспокойства Агашимаи.

Пока светло, а значит, кто бы там ни был, мы их не подпустим близко.

— Банда, Сершш. Банда кеошерийцев. Их девять или десять. Бегут за нами оттуда, — Агата вытянула лапу на восток, в ту сторону, откуда мы примерно приехали. — И есть еще кое-кто.

Я знал, что сородичи Агаты не могли бегать так быстро, как лошади, но они могли бежать без усталости очень долго, даже целый день. Говорят, в прошлом у кеошерийцев была такая забава: преследовать стадо антилоп, пока наиболее слабые животные не падали от усталости.

— Странно это. Не понимаю, какого черта им от нас надо, — высказалась коша, спрыгнув с повозки.

Я не стал уточнять, в чем странность появления банды кеошерийцев в этих местах. Ведь мы двигались дорогой к Вратам Деун. За этими Вратами, недалеко крупное кеошерийское поселение Ша-Коэш — его уже называли городом. А значит коты-разбойники вполне могут гулять здесь, поджидая караваны, идущие в княжества или обратно.

И Агата будто продолжила мою мысль:

— Мы явно не похожи на богатеньких торговцев. Все, что они от нас могут получить, то это баллоком под ребра.

— Давайте так: Саурхан, Самлат — вы держитесь возле лошадей. Я с Элиан накроем их на дистанции. Ты, кош, вступишь в бой, если кто-то доберется до нас, — распорядился я, приготовив к бою АК, и подумав, что Агата может беспокоится зря. Ведь, под башней Высохших Слез она лишь слышала трескотню калашей, но не видела, как убойно работает эта штука. Я передернул затвор и изготовился к стрельбе.

— Они очень быстрые, Сершш, — предупредила Агата, но спорить по расстановке сил не стала.

Элиан расположилась в пяти шагах левее меня, сложив руки жестом Мэрэилин и прикрыв глаза. Наверное, разумнее было мне забраться на верх повозки и начать стрельбу оттуда, уже потом спрыгнуть к эльфийке и задействовать магию. А еще вернее было бы сразу призвать Существо Ветра и атаковать их Существом на самом дальнем расстоянии. Но увы, здравые мысли приходят с опозданием, выгодный момент был упущен. Вдобавок Агата не преувеличила: коты-разбойники оказались слишком быстрыми. Я уже увидел первого бегущего к нам со всех лап, выхватывающего на бегу аштумский меч явно не для мирной беседы.

Держа его в прицеле, я плавно нажал спусковой крючок. Короткая очередь прошила кеошерийца — он покатился в траву, брызгая кровью. Однако ни грохот неведомого оружия, ни вид убитого дружка никак не образумил других — они как бежали на нас, огибая склон холма, так и продолжили бег, выхватывая кто кинжал, кто меч. Последними из высокой травы появились арбалетчики — двое.

Элиан ударила сдвоенным спеллом «Ярость Огня», одновременно разворачивая магический «щит». Попасть по бегущим, тем более грамотно меняющим направление — задача непростая. Огненный сгусток эльфийки разорвался рядом с котами-разбойниками, сбив с ног лишь одного и не повредив другим. Те, напротив, озлобились, издали дикий боевой клич и понеслись быстрее, едва касаясь лапами земли.

Надо бы мне было раскрывать свою защиту — они были слишком близко. Но развернуть щит — значит, отбросить калаш. Я нажал на спуск, почти не целясь давая длинную очередь. Еще! И еще! За пару секунд выпуская к чертовой матери весь магазин по набегавшим на нас котам. Двоих скосило сразу, и еще одного задело — он завизжал, завертелся на месте, неестественно выгибаясь, отставляя левую лапу. Я чудом успел бросить калаш и развернуть «щит» перед мордой набегавшего. Светящийся магический слой отбросил на несколько шагов кеошерийца, атаковавшего меня. Ну и морда: с надорванным ухом, одноглазый! Его тонкий загнутый клинок снова попытался проверить плотность «щита», я тем временем выхватил эльфийский кинжал — в таком близком бою он полезнее магии. Краем глаза видел, как Элиан снесла «Осколками Льда» арбалетчика. Молодец, моя девочка, — вовремя расставила приоритеты. И Агата уже вступила в бой, защищая эльфийку слева. Быстрым выпадом с разворота, она пронзила кота в бардовом халате. Убирая на миг щит, я изловчился и рассек грудь своего противника до самого горла. Все — его боевой порыв иссяк. Он начал пятиться, с изумлением понимая, что я, хоть и маг, но в схватке на клинках не уступаю ему. Еще один огненный удар Элиан, и остатки хвостатой банды побежали. Первым сделал ноги арбалетчик, до сих остававшийся невредимым. Затем еще трое. Мой недавний противник удирал последним на четырех лапах, припадая на правую переднюю, теряя кровь и повизгивая.

— Чего же ты панику подняла, Агаушка? — поинтересовался я, когда убегавшие скрылись за холмом.

В моем вопросе было немного стеба, но больше любопытства, ведь Агашимая никогда не преувеличивала угрозу, и даже в самых тяжелых ситуациях оставалась невозмутимой.

— Это не паника, Сершш. Ты не понимаешь, они очень быстрые, могли бы набросится с разных сторон, — начала пояснять кеошерийка. — Вы своей магией прикрываетесь только спереди, а сзади не видите, что творится. И нас всего трое, в круг для защиты особо не станешь.

— Я немного владею мечом и кинжалом, — известил Саурхан, подходя к нам. — Да и Самлат тоже может. Может вы, ваше сиятельство, позволите собрать оружие убитых и взять что-то нам для защиты? — спросил он, обращаясь к Элиан.

Оба аштумца обычно обращались в первую очередь к графине, считая ее более важной по положению из нас троих.

— Да, конечно, — согласилась Элиан. — Все что вам будет полезно, можете забрать.

— Только нам нельзя здесь задерживаться, — прошипела Агашимая. — Уже смеркается. Нужно отъехать подальше. Запах крови убитых привлечет саблезубов, а ночью они намного опаснее. Тем более в темноте вижу только я. И еще что-то скажу, Сершш…

— Что? — я удивился. Что за интригу сеяла коша? На нее это не похожа — она всегда пряма, открыта.

— Саурхан, вы поторопитесь! Нужно переехать отсюда, пока совсем не стемнело! — крикнул я старшему аштумцу.

— У тебя это очень хорошая штука, — сказала Агата, указывая на АК, который я не сразу нашел в траве. — Если бы не эта штука, нам бы пришлось плохо.

— Да, калаш — вещь в хозяйстве полезная, — согласился я, с удовлетворением отмечая, что кеошерийка начинает с большим уважением относится к огнестрельному оружию. — Но если бы его не было, то я бы использовал боевую магию, и думаю, нам бы все равно плохо не было. Верно, ваше сиятельство?

— Святая истина! — эльфийка рассмеялась и пошла к повозке. — Так что ты хотела сказать, Агатушка, еще? — напомнила она, устраиваясь на сидении.

— Кроме этой банды там были еще всадники. Четверо, — сказала Агата, запрыгнув в повозку, когда она уже тронулась. — Или может больше. Я ожидала, что они тоже атакуют нас, но всадники, почему-то остановились. Вы же понимаете, что кеошерицы очень редко ездят на лошадях, а значит с этой бандой был еще кто-то. Возможно, эти неизвестные всадники наняли банду, чтобы убить нас.

— Вот это интересный поворот, — я подумал, что сказанное Агатой, в значительно меняет восприятие этой ситуации. И если так, что действительно волнение кеошерийки более чем обоснованы. Если бы к десятку нападавших добавилось трое всадников, то все могло кончиться не в нашу пользу. И калаш бы не помог. — Кош, ты уверенна, что всадники? — спросил я, закуривая. — Может с ними были просто лошади, чтобы перевозить награбленное?

— Нет. Были именно всадники, — отвергла Агата. — Я слышала их речь, но не могла разобрать слов.

— Версии такие: или Сыны Велеса решили отомстить нам и шли по нашим следам, наняв попутно этих кеошерийцев; или это… — Элиан тоже вытащила из пачки сигарету и прикурила, огонек зажигалки на миг осветил ее лицо. —…люди или эльфы, служащие Алиэлну Воулону Тиролу, которые тоже предпочти натравить на нас наемную банду. Я сразу подумала, что на нас не может напасть обычная банда, промышляющая разбоем. Тем более если они шли по нашему следу со стороны Егорш.

— Ваша сиятельство, вы очень проницательны. Если за кеошерийцами стояли всадники, то это в корне меняет дело. Полностью согласен: либо это Сыны Велеса, следуют с нами по пятам от Вятича, либо те, кто служит вашему Алиэлну. В любом случае это те, кто знает, куда и зачем мы направляемся. Они понесли большие потери, но я думаю, в покое нас не оставят до самой гробницы. И, возможно, будут поджидать после вскрытия захоронения, — предположил я.

Повозка остановилась. Раздался голос Самлата:

— Ваше сиятельство, пожалуйста посмотрите, это место неплохое. И дальше ехать слишком темно. Мы и так потеряли дорогу.

Возница был прав: в потемках можно значительно отклониться от дороги, которой даже днем толком не видно — следовало бы остановиться. Я спрыгнул с повозки, помогая спуститься Элиан. Агата, опережая нас, прошла вперед, оглядела своим ночным зрением место остановки и заключила:

— Пойдет. Давайте здесь. Можно разводить костер, — и мечтательно добавила: — И жарить мясо! Правда, жрать хочу!

Элиан выпустила светящийся шарик — он повис метра в пяти над лошадьми, давая достаточно света, чтобы мы могли расположиться для стоянки. Когда Агата проходила рядом со мной и эльфийкой, я поймал кошу за лапу и сказал негромко, чтобы визничие не подумали, будто я говорю глупость:

— Девочки, а желаете искупаться? Правда было бы славно смыть дорожную пыль и пот после жаркого дня?

— Да, Серж, хочу в камеру пыток, — эльфийка сразу поняла мой замысел.

И скоро мы втроем оказались в новой московской квартире. Душ, разумеется, я принимал вместе с Элиан, пока Агашимая наслаждалась музыкой Чайковского через Hi-Fi акустику. И было искушение лечь спать на огромной мягкой кровати, но как не исхитряйся, возвращаясь на Флагрум, мы все равно попадем в ту же самую ночь, в тот же самый час и минуту, когда покинули его. И какой тогда смысл спать в Москве, если потом, выспавшись, будешь страдать от бессонницы на стоянке возле повозки? Поэтому наше удовольствие ограничилось лишь душем и недолгим расслаблением с почти райским комфортом.

— Хорошо тебе, Агатушка? — спросил я, когда кеошерийка вышла из ванной.

— Кайфф! — промурчала она, лизнув меня в щеку. — Уветича не хватает или хотя бы Коробова.

— А ты Самлата соврати, — в шутку предложил я.

— Ой, нет! — замахала она лапами. — Я не такая, Сершш! Я не изменяю Марсиму и Игнату. И даже Радигору я почти не изменяю.

— А ты хочешь стать графиней или хотя бы баронессой? — полюбопытствовал я, вместе с Элиан посмеиваясь над безупречной верностью кеошерийки.

— Да, Сершш! Очень! Если бы Славина мне только дала титул, я бы из шкуры вывернулась в стараниях для нее, — похоже Агата сейчас даже не шутила.

Назад мы вернулись с двумя бутылками «Хванчкары», и упаковкой пива «Крушовице». Пиво — это для наших возниц. Уж очень оно понравилось им прошлый раз. Скоро мясо, замаринованное по-аштумски с особыми специями, зашипело на углях и от него пошел нестерпимо аппетитный дух. Элиан поняла, что пора откупорить бутылочку вина. Вот штопора не имелось — не догадался я прихватить. Пришлось помучиться, задействовав баллок Агаты — его тонкое лезвие кое-как проходило в горлышко бутылки.

Еще день и большую часть следующего дня мы двигались по древней дороге, огибавшей холмы, за которыми поднимались высокие горы. Некоторые были так высоки, что вершины белели снежными шапками. Поначалу Агата останавливала повозку, прикрикнув на возничих, затем поднималась наверх и вслушивалась в звуки степи и соседних холмов. Она пыталась понять идет ли за нами банда тех неудачливых кеошерицев. Если звук мягкой кошачьей поступи Агашимая могла услышать только вблизи, то стук конских копыт коша могла распознать с очень большого расстояния.

— Ну как? — всякий раз спрашивал ее я.

Кеошерийка пожимала плечами, и по ее виду, я понимал, что Агате это не нравится. Вряд ли наши неожиданные враги отказались от преследования. И то, что коша их не слышит, лишь настораживало, ведь возможно они двинулись другой дорогой и намерены устроить нам ловушку где-то впереди, уже понимая нашу силу и значительно лучше подготовившись.

Несколько раз мы встречались с саблезубами, если они подбегали близко, то я стрелял в воздух из АК. Это неплохо работало: заслышав до сих пор незнакомый резкий звук выстрела, они отбегали в сторону. Вот только наши лошади при приближении огромных опасных кошек вели себя нервно и несли так, что казалось, у повозки отлетят колеса.

К вечеру второго дня, после того как дорога сменила направление на северо-западное, впереди показались те самые Врата Деун — сооружение древнее и величественное. По легенде их построили боги древних аштумов, но истина не всегда соответствует легенде, и в данном случае истина нам неизвестна — так считала Элиан. Это огромное строение, которое в безветренную погоду видно издалека, непохожее ни на какие другие постройки древних аштумов, и поверхность его покрывают странные, затертые песками орнаменты. Здесь очень часто дуют ветры, нагоняющие с близкой пустыни пыль и песок, грязно-желтым потоком летящие в прореху в горной цепи. Лишь когда ветер стихает, Врата Деун предстают во все величии и красе: огромные колонны из багрового гранита, верх которых скрепляют массивные перемычки из более светлого камня. Внизу между колонн лежат огромные диоритовые блоки — останки частично уцелевшей стены.

Это место относительно безопасное — здесь стоит гарнизон китежских стражей и даже есть небольшое поселение, в котором смешались аштумы, кеошерийцы, народ китежский и некоторые беглые из других княжеств. Почему беглые? Потому, что здесь на краю славянских земель, княжеское правосудие искать не будет. Если человек сам себя отправил в такую печальную ссылку, то туда ему и дорога.

Мы расположились на стоянку у стен поселения, купив у местных овощей и мясо антилопы на ужин. За три бутылки чешского пива и зажигалку я разговорил местных охотников, разложив перед ними карту расположения гробницы Наргула — ее Агашимая перерисовала на бумагу со смартфона, намерено изменив некоторые метки. Хотя указатели были изменены, я-то знал, куда нам нужно, и задавал охотникам полезные вопросы, получая столь же полезные ответы — их графиня записывала на клочке бумаги. К тому времени, как пожарилась на углях лопатка антилопы, мы с Элиан примерно представляли весь дальнейший маршрут движения. По нашим прикидкам до ущелья Адж-Дуун, как его называли здесь добраться верхом на лошадях можно за полдня, а значит на повозке нам придется трястись до вечера, если, конечно, там можно проехать. Вот здесь мы с Агатой и пожалели, что верховая езда не наш конек. Хотя вру — пожалел только я, ведь кеошерийка может это расстояние одолеть бегом, не слишком отставая от лошади. А Элиан, как выяснилось, в седле держалась неплохо, но ее способности никак не исправили бы наше положение, если возникнут сложности с повозкой.

Спал я эту ночь хорошо. Наверное оттого, что первый раз за последние дни чувствовал себя в относительном покое: не ждешь здесь неприятностей от ночных хищников, и наши недруги напасть тоже не отважатся. Вот только повозку, да и собственный покой мы все равно охраняли, устроив поочередное дежурство на ночь.

Утром с восходом солнца все были на ногах. Стараниями Самлата наш измятый дорожный чайник уже закипел на костре, и я с Элиан довольствовался утренним кофе с разогретой сырной лепешкой. Агата залила кипятком какие-то травы, собранные по дороге. После завтрака быстро собрались и двинулись в путь. Дорога, взбиравшаяся между голых склонов, привела нас к охотничьему домику — ровно как обещали вчерашние собеседники. А вот дальше, и без того скверная дорога, превращалась в тропу, и движение по ней на повозке стало мучением. До полудня с переменным успехом мы двигались в сторону ущелья Адж-Дуун, ориентируясь на указатели на карте и записи, которые сделала Элиан с подсказок охотников. Еще меня тревожили скверные мысли: а что, если наши недруги, будь они Сыны Велеса или сподвижники Алиэлна Тирола, решили приготовить нам засаду? Самое разумное сделать ее где-то здесь или в самом ущелье. Если, конечно, у них есть карта и они разобрались в ней.

Но пока складывалось все мирно и ладно, если не считать беспощадной тряски и скрипа повозки и такой беспощадной жары — такой жары не бывает ни в Китеже, ни в Вятиче, хотя Врата Деун находятся на севере. После недолгой остановки на обед и отдыха от дорожных учений, мы продолжили путь, объезжая груды камней, редкие заросли и скальные обломки. Примерно через час въехали в ущелье, ограниченное с двух сторон желтовато-серыми скалами, и там стало ясно что повозка дальше не пройдет. Взяв самое необходимое, распределив груз по рюкзакам мы двинулись по ущелью на северо-восток, оставив возле повозки Саурхана и Самлата.

Несколько часов мы шли по ущелью, позволив за все время два недолгих перекура. Агата всегда шагала впереди, а я замыкал нашу маленькую группу, держа на плече готовый к бою АК. Иногда коша делала знак лапой, и мы замирали, чтобы она могла вслушаться в звуки ущелья. К исходу шестого часа пути, когда мы порядком вымотались, перебираясь через каменные завалы и плутая в лабиринтах скаль. Агата вдруг остановилась и сказала:

— Там что-то есть.

Уже смеркалось и я не мог разглядеть куда с возбуждением показывала кеошерийка.

Глава 30 Великий Арх Наргул

Лишь пройдя еще сотню-другую шагов мы с Элиан поняли, что имела в виду Агашимая. В полумраке скальной стены справа проступали очертания человеческой фигуры — огромной, высотой метров в пять. Эта фигура была высечена в скале, время источило ее, но характерные черты древне-аштумского воина оставались легко узнаваемы —уж мне довелось видеть немало из изображений.

— Это оно и есть! — вдохновенно воскликнула Элиан. — Гробница Наргула, как ее описывали в «День Ирли Сурмая»!

— Тишше, дорогая! Не спеши, — Агата придержала ее за локоть. — Лучше пусти свой светящийся шарик. У входа огромный пещерный лев. Мы же не хотим стать его ужином.

Теперь и я разглядел силуэт могучего хищника. Прежде мне не доводилось их видеть живьем. Говорят, эти звери редкие и сохранились лишь в горах южного Аштума. Я медленно и бесшумно снял с плеча автомат, при этом понимая, что этот зверь значительно опаснее степных саблезубов, и автоматная очередь может не сразу остановит его. В этот момент графиня выпустила из ладони светящийся шар. Движением руки эльфийки, яркий шар отлетел в сторону каменного воина и завис примерно на уровне его груди, освещая площадку перед гробницей и пещерного льва.

— Подожди, Сершш, — Агашимая остановила меня, когда я изготовился стрельбе. — Это умный зверь. Умнее тех чертовых кеошерийцев. Он не хочет с нами сражаться.

— Он уходит! — воскликнула Элиан.

Я опустил калаш. Зверь, освещенный магическим светом, в самом деле уходил выше по ущелью, освобождая нам проход к гробнице. Уходил не трусливо, поджав хвост и озираясь, а гордо, даже величественно.

— Что скажешь, кош? — спросил я, зная, что в вопросах дикого зверья кеошерийка гораздо опытнее меня.

Вместо Агаты ответила Элиан:

— Это знак, мастер Серж. Боги нам шлют знак: мы войдем в гробницу и добьемся своего. И древние стражи нам не помешают.

— Не знаю как с древними стражами, но этот зверь на нас не нападет. По крайней мере сейчас, — сказала Агашимая и пошла первой к входу в гробницу.

Подходя ближе, я разглядел глубокую нишу между расставленных ног изваяния. Видимо там и находился вход. Луч фонарика высветил два круга из адамантового сплава, отливающие синевой, и с рельефами древне-аштумских знаков. Видимо эти круги и были внешней частью запирающего устройства, открыть которое можно лишь зная две части кода.

— Милые дамы, у меня прекрасная идея! — сообщил я, проходя глубже в нишу.

Что за идея, я пока пояснять не стал.

— Какая идея, Сершш? — первой не выдержала Агата, но я продолжал многозначительно молчать.

Спустившись до плиты, преграждавшей вход, я положил ладонь на металлический диск, чувствуя его тепло. Хотя лучи солнца не проникали сюда, металл нагревался от горячего воздуха.

— Серж! — теперь не выдержала моего молчания графиня. — Давай, говори!

— Ладно, — я повернулся к ним и замер: пещерный лев стоял метрах в десяти от нас, чуть дальше от того места, где начинался спуск к входу в гробницу. — Черт, мне кажется, он вовсе не такой добрый. И вряд ли он посланник эльфийских богов.

Агата и Элиан тоже повернулись. Не знаю почему, кеошерийка не почувствовала приближение этого чудовища, которое, чуть опустив голову, взирало на нас глазами, полными холодного блеска. Я прикинул: если дать по нему сейчас очередь из АК, и эльфийка одновременно развернет щит, то мы легко решим эту проблему. Пусть даже пули не убьют его сразу, он все равно не прорвется через плотный «щит» Элиан.

— Не надо, — остановила меня Агашимая, видя, что я снимаю калаш. — Он не нападет.

— Понятно, он просто не даст нам отсюда выйти, — я все же держал АК наготове.

— Говори, какая идея, — напомнила графиня Олли Уэсси.

— Хорошая идея: ты сейчас займешься кодами, откроешь дорогу к нашим богатствам и славе. И когда мы туда зайдем, тогда я перенесу нас всех на Гаю. Согласитесь, сейчас спешить не надо. Перед решающим этапом путешествия мы немного отдохнем. Искупаемся, нормально поужинаем — можно заказать пиццу. Затем потрахаемся — это касается только меня с Элиан, — сразу предупредил я Агату, — Мы хорошо выспимся на мягкой постели и уже потом, полные свежих сил, вернемся сюда.

— Отличная идея! — поддержала кеошерийка. — Только не пиццу, а острые крылышки KFC.

— Почему я должна ломать голову над замком⁈ — изумилась эльфийка. — Я все-таки графиня!

— Никто это и не оспаривает, — согласился я. — Ты — графиня. Поэтому тебе самое ответственное дело. И еще потому, что ты была аж самой главой «Око Наирлесс», значит у тебя опыт с такими штуками больше, чем у меня с Агатой.

— Чертов Серж! Но ты — мастер переводов с древне-аштумского! Ты лучше понимаешь эти знаки! — не согласилась Элиан, с некоторой опаской поглядывая на пещерного льва — он начал ворчать, будто ему не нравились громкие споры.

— Дорогая, ты прекрасно знаешь, что я — никакой не мастер переводов. Это же был обман. Просто милый обман, придуманный покойником-Ставровым. И хватит того, что я помучился со вскрытием двери твоего сейфа. Теперь твоя очередь, открой эту дверь, — я включил мобильник и вывел на экран первую часть кода. — Давай, детка, не спорь со мной. А я пока покурю и пригляжу за львом.

Эльфийка возилась долго, и, мне кажется, даже ругалась — говорила что-то резкое на неведомом мне южно-леадорском диалекте. Пещерный лев, утомившись наблюдать за нами куда-то отошел. «Светляк» выпущенный Элиан постепенно угас, и сейчас помогал лишь мой фонарик.

— С ума сойти! Какая глупость! Здесь голову можно сломать с этими знаками! — запричитала Элиан, поворачивая первый диск.

— Все уже? Получилось? — обрадовалась Агата.

— Нет. Сейчас еще с этим разберусь, — ответила эльфийка сверяясь с изображением на экране Самсунга.

— Давай, скорее, детка, — поторопил я ее. — А то уже жрать охота.

— Я сожгу тебя сейчас! — вспыхнула Элиан, сердито глянув на меня.

И это было так приятно. Когда она сердилась по пустякам, мне почему-то нравилось. Нет, Элиан бесподобна! Я на ней точно женюсь!

Наконец эльфийка что-то там нажала, докрутила правильно: раздался слабый, но неприятный гул, от которого у Агаты шерсть встала дыбом на голове. Плита, преграждавшая вход, дрогнула и поползла в сторону. В этот торжественный миг мы даже забыли о пещерном льве, снова появившемся за нашими спинами.

— Дорогая, какая ты молодец! — восхитился я, обняв эльфийку.

— Слава ее сиятельству Элиан Олли Уэсси! — провозгласила Агашимая.

Сзади раздался басовитый львиный рык.

— Заткнись, сволочь! — я схватился за калаш и повернулся, но зверь вроде соблюдал дистанцию и доставлять неприятности не собирался.

В открывшийся проход первой вошла коша, затем графиня, подсвечивая вторым фонариком. И потом уже я, еще раз обернувшись на зверя. Луч фонаря выхватил грубые пещерные стены, кое-где стесанные строителями гробницы, чтобы расширить проход.

— На этом остановимся, — предложил я. — Сейчас на Гаю: душ, праздничный ужин и здоровый сон. Продолжим после пробуждения со свежими силами.

Возражений не последовало, хотя каждого из нас мучило невыносимое любопытство: куда выведет этот узкий рукав пещеры, что там дальше и как выглядит усыпальница великого Арха Наргула.

Мы вернулись на Флагрум, сытые, довольные, неплохо выспавшись. Я с Элиан взбодренные напоследок хорошим кофе, а Агата налопавшись острых куриных крылышек от KFC — их заказали вчера два больших баскета. Правда у кеошерийки имелась своя тоска — она снова сокрушалась, что рядом с ней нет Уветича, но здесь ей никто не мог ничем помочь.

Мгновенный перепад от света московского дня к мраку пещеры, вынуждал не спешить с движением вперед. Мы стояли, привыкая к темноте, осматривая грубые стены пещеры, освещенной лучами фонариков. Когда я оглянулся, то снова увидел пещерного льва: он спустился за нами почти до места, где прежде каменная плита запирала вход. Ненормальный какой-то зверь, повадками напоминал собаку, которая ждала, что ей кинут кость.

— Иди отсюда! Иди нахер! — я снял с плеча калаш, кое-как зажав фонарик между пальцами. Был соблазн пальнуть вверх, в надежде, что зверь испугается и убежит. Хотя звук выстрела, мог вызвать и противоположный эффект.

Словно распознав мое недовольство, зверь отступил на несколько шагов назад, затем развернулся и медленно побрел к выходу. Элиан стояла рядом со мной, и я чувствовал, что она напряжена, готова в любой миг распахнуть магическую защиту.

— Ну идем, — прошипела Агашимая и беззвучно двинулась вперед.

С каждым шагом недавняя эйфория, что мы нашли легендарную гробницу и смогли вскрыть ее, сменялась тревогой и даже маленьким страхом. Он окутывал, словно окружавшая нас темнота, становился плотнее, обдавал холодом.

Минут пять мы медленно пробирались по неширокому проходу, уводящему постепенно вверх. Затем впереди появились крутые ступени, ведущие еще выше, к арке. Она была высечена в скале, справа и слева ограничена парными колоннами — их украшали аштумские знаки.

— Элиан, — прошептал я, — может есть смысл пустить твоего «светляка»?

Лучи фонариков были слишком слабы в огромном пространстве пещеры.

— Позже, Сершш, — прошипела в ответ вместо эльфийки Агата. — Здесь просто лестница и ничего интересного. Если хотите я пойду вперед на разведку, потом вернусь за вами.

— Нет, — отверг я. — Идем вместе.

Мы поднялись по лестнице. Дальше проход расширялся. С двух сторон стояли каменные изваяния, высокие — метра по четыре — держа в огромных руках оружие: мечи и боевые топоры.

Элиан здесь задержалась, освещая фонариком первую из статуй. В луче света, падающего снизу на каменное лицо, тени ложились так причудливо, что оно казалось живым.

— В нем есть душа… — прошептала эльфийка, выставив вперед левую руку, словно сканируя каменную фигуру. — В них всех есть частица души. Древние маги умели делать так. Серж, при определенных условиях статуя может ожить. Возможно, об этих Стражах речь в писаниях.

— Как каменный голем, что ли? — мне вовсе не нравились мысли графини.

Я прикинул, что если четырехметровое каменное изваяние в самом деле обратиться в подобие голема, то хрен знает, как с ним бороться. Ни калаш, ни один из доступных мне спеллов его явно не возьмет. Разве что джахнуть РГДшкой, и то не факт, что поможет, а нас самих осколками посечь очень даже может.

— Чего вы там? Идемте, — прошипела Агата.

Мы последовали за ней. Дальше открывался огромный зал, верх которого и дальняя стена тонули в густой темноте. Здесь уже без моей подсказки графиня, изогнула ладонь, создавая крупный светящийся шар. Толчком руки послала его вперед. Сразу стало светло, и я затаил дыхание: впереди возвышалась площадка, к которой с разных сторон поднимались ступени, и там на мраморном пьедестале лежал крупный скелет, облаченный в доспехи — скорее всего это и были останки Арха Наргула. Иначе кому такая честь, занимать самое видное место в огромном зале? Его череп венчал шлем из синеватого металла, инкрустированный самоцветами. На его груди, убранной адамантовым доспехом, поблескивал клинок, а рядом с пьедесталом стоял небольшой сундук, с приоткрытой крышкой, под которой угадывался золотой блеск. Занимаясь переводом древне-аштумских текстов, я знал: в традиции этого народа было оставлять в захоронениях важных людей деньги, иногда даже большие сокровища, чтобы душа умершего могла наилучшим образом устроиться в загробном мире и купить у богов прощение за грехи. При чем крышки ларцов, сундучков с погребальными сокровищами по традиции должны быть приоткрыты.

Агата было направилась к ступеням, но я ее остановил:

— Там может быть ловушка, кош. Не спеши. Давай сначала осмотримся.

Я повернулся, внимательно глядя под ноги, прошел к длинному ряду ниш, вырезанных в пещерной стене, — в них стояли скелеты воинов: в шлемах, металлических доспехах, вооруженные мечами и секирами. Удивительно, как за столько столетий, скелеты сохранили целостность, не распались на отдельные косточки. Может причина в сухом воздухе или какой-то особой магии, которую накладывали древние заклинатели на захоронения. Даже одежда и деревянные предметы здесь не истлели. И от этого ощущение возникло скверное: мертвяки казались не такими уж мертвыми. Пустые глазницы будто следили за тобой, и словно слышался пугающий шепот. Вдобавок Элиан поддала тревожных мыслей очередным высказыванием:

— Серж, в этих мертвых воинах, есть частицы души. В каждом. Какой-то общей раздробленной души одной на всех. Так не должно быть. Они будто связаны с кем-то, — эльфийка неотрывно следовала за мной.

— Хорошо, детка, давай не будем пугать друг друга без причин. Ты будь готова развернуть «щит», если что-то пойдет не так. От меня далеко не отходи и сама здесь ничего не трогай, — объяснял я ей и без того понятные вещи, которые она знала не хуже меня — ведь сколько прослужила в «Око Наирлесс».

Взяв длинную пику из костлявых пальцев одного из мертвяков, я направился к постаменту с останками Наргула. Прежде, чем подняться, я поочередно нажимал на каждую ступеньку и выжидал, не сработает ли какой-либо опасный механизм. Поднявшись на площадку, я прощупал острием пики соседние участки площадки. Вроде никаких смертельных сюрпризов здесь не таилось.

Элиан поднялась следом за мной, все так же выставив перед собой ладонь, сканируя пространство на предмет магических возмущений. В этот раз эльфийка словно ощупывала останки Арха Наргула, не касаясь его. Уже ясно, что она скажет дальше. Типа в этих великих костях тоже осталась часть души.

— Эти кости не совсем мертвы, Серж, — прошептала графиня. — Мы с людьми из миссии дважды вскрывали древне-аштумские захоронения, но такого я нигде не чувствовала.

— Я слышала, у аштумов была развита некромантия, — прошипела коша, разглядывая доспехи Наргула — под магическим светом они сверкали как новые. — Может пора заняться сундуком? Открою осторожно? — предложила кеошерийка.

Я кивнул, и Агашимая приподняла крышку. Раздался неприятный скрип, я даже глянул с опаской на хозяина гробницы, не побеспокоит ли его стол резкий звук. Увы, после рассуждений Элиан в голову лезли бредовые, тревожные мысли.

— Сершш, мы очень богаты! — радостно мявкнула кеошерийка, в ее зеленых глазах отразился золотой блеск.

— Так, стоп! Отойди-ка, надо проверить, — я оттеснил кошу, и острием пики потыкал сундук и плитки пола вокруг, потом ковырнул звякнувшее золотишко. Золото действительно было много, пожалуй, столько, что нам будет его трудно все унести. Ну так, навскидку, в этом сундуке не меньше, чем килограмм 50–60: насыпом монеты, кольца, браслеты, цепочки и серьги; очень много драгоценных камней, сверкавших яркими цветами. Но в первую очередь мое внимание привлек золотой цилиндр, с вязью затейливых знаков, инкрустированный самоцветами. Передав пику Агате, я осторожно поднял его и, посмотрев на Элиан, открыл крышку.

— Это он! — прошептала эльфика, заглядывая во вскрытый мной тубус.

— Точно ли, детка? — я решил убедиться, что величайший свиток «Дар Корхана» в наших руках.

Ведь именно он представлял главную ценность, а вовсе не золотишко в сундуке. Я осторожно взял пальцами пергамент и потянул его из тубуса. Вытащил почти наполовину, так, чтобы виднелась потрескавшаяся печать, и повернул ее к эльфийке.

— Да, это точно он! — с придыханием произнесла Элиан. — Давай его в рюкзак.

— Здесь еще какие-то свитки, — заметил я более тонкие рулоны, вложенные в основной пергамент. Аккуратно вернув свитки в тубус, я закрыл его и убрал в рюкзак. — А теперь тихонько грабим. Без суеты, без спешки, по одному! — распорядился я, и принялся первым нагребать золотишко из сундука, перекладывать себе в рюкзак.

Когда я не без жадности почувствовал, что мне хватит — все-таки не легкая ноша — то уступил место Агате. Конечно, добыча была нашей общей, ведь мы — одна семья, и не важно, кто набьет свой рюкзак потяжелее. Кеошерийка справилась еще быстрее меня, и когда она уступила место графине Олли Уэсси, сокровищ в сундуке оставалось чуть меньше половины.

— Надо бы забрать все, Сершш! Неужели не унесем? Или придется сходить сюда два раза. До нашей повозки не так далеко, — рассуждала Агашимая. — И надо здесь все внимательно осмотреть. Наверняка есть хорошее, дорогое оружие. Я хочу заговоренные баллоки, чтобы были удобнее моих.

Она осторожно освободила из костяных пальцев Наргула рукоять полуторного меча, разглядывая магические знаки, поблескивавшие на голубом адамантовом сплаве.

— Хорошая вещь! — промурлыкала Агата. — На свои баллоки не поменяю, но заберу. И это… — она сняла кольцо с ярким рубином с пальца Наргула. Затем принялась за серебряный браслет, покрытый тонкой вязью магических символов.

В этот момент мне показалось, что голова Арха повернулась. Нет, не показалось! В его пустых глазницах зачалось красноватое свечение, а левая рука потянулась к кеошерийке. Агата отреагировала мгновенно — отскочила в сторону и, выронив меч, выхватила баллоки.

— О, черт! — только и мог вымолвить я, подхватывая свой рюкзак.

Огромный пещерный зал пробуждался: на стенах замерцали светильники; в бронзовых чашах на треногах загорелся огонь; зашевелились воины-скелеты в нишах и в дальнем конце зала, все еще темном, тоже возникло какое-то движение.

— Давайте к выходу! — крикнул я, сбегая со ступеней.

В следующий миг понял, что к выходу не получится: статуи воинов сошли с постаментов, преграждая нам путь.

Получился очень хреновый казус: в спешке я надел рюкзак поверх лямки калаша. Теперь, чтобы снять автомат, пришлось снова снимать рюкзак, очень тяжелый, между прочим. Благо Элиан сориентировалась очень быстро и нанесла кинетический удар широкой волной — воинов-скелетов, приблизившихся к нам, отбросило до стены. Агата безуспешно пыталась атаковать самого Наргула пикой. Оружие явно непривычное коше, но было такое ощущение, что кеошерийка очень не хочет переходить на баллоки, чтобы не сближаться с мертвяком. И еще имелась очевидная причина с тяжеленой ношей награбленного золотишка Агашимая не была столь быстрой и ловкой, как налегке. Тем временем с другого края пещеры тоже зрела серьезная угроза: выстраивалось воинство мертвых — десятка три вооруженных скелетов.

Держа в левой руке калаш, правой я закинул тяжеленный рюкзак за спину и изготовился к бою. Я рассудил, что главная причина наших проблем — сам Арх Наргул. Если удастся его сейчас успокоить навсегда, то и остальные мертвяки угомонятся. Он был шагах в семи от меня, размашисто, но медлительно атакуя Агату полуторным мечом. Кеошерийке удавалось ловко уворачиваться, несмотря на груз за спиной. Особо я не выцеливал и дал кроткую очередь в бок великого мертвеца. И вот тут я охренел: пули 7.62 не пробили адамантовую броню. Отчетливо виделись искры от их попаданий, но не появилось даже заметных вмятин. Кинетическим ударом Элиан снесла еще нескольких мертвых воинов, приближавшихся в другой стороны.

— Серж, мы не справимся! Надо что-то придумать! — вскричала эльфийка: — О, Наирлесс, помоги нам!

— Спокойнее, детка! — я дал длинную очередь по скелетам, приближавшимся со стороны треноги с осветительной чашей. Лишь один мертвяк упал, остальные медленно и неотвратимо надвигались на нас, хотя пули раздробили многим кости.

Самое скверное, что мы упустили свой шанс пробиться к выходу. Да, проход почти сразу заняли ожившие статуи, но тогда можно было рискнуть и проскользнуть между ними. И я, и тем более Агата, скорее всего смогли бы увильнуть от их медлительных атак, а Элиан прикрылась бы щитом. Теперь к статуям добавился десяток скелетов, развернувшиеся в боевой порядок, и пробиться сквозь них нет шансов.

Глава 31 Старков всем жалко

Хруст костей известил о том, что Элиан снова применила кинетический удар — пожалуй, самое действенное сейчас оружие. Хотя эльфийка применяла не акцентированный удар, и он не наносил мертвым воинам сильных повреждений, этот спелл отбрасывал их всех разом. Я не стал менять опустевший магазин в АК. Закинул его за спину, в левую руку активировал «Магический Щит» в правую тоже «Кинетический Удар».

Нет, я немного ошибся: «Ярость Огня» в исполнении графини Олли Уэсси действовала не хуже. Пламенный сгусток, пущенный в самую гущу древних аштумов, разбросал их и внес заметную сумятицу. На многих вспыхнуло тряпье, загорелись волосы и останки высохшей плоти. Пошел запах вонючего дыма.

Только проблема в том, что искусные магические удары Элиан и мои боевые спеллы не могли спасать нас долго: мертвяки обступали с трех сторон. Агата прикрывала наш фланг справа, сражаясь пока лишь с одним хозяином гробницы. Но на помощь ему уже направились другие воины Наргула, и наше положение очень быстро менялось в худшую сторону. Я обернулся, прикидывая возможные пути отступления. Позади были лишь ступени, ведущие к невысокому возвышению, где еще недавно покоился древний герой. Сам он все так же безуспешно пытался поразить клином кеошерийку шагах в семи от меня. За его спиной появилось два костлявых помощника.

— Отходим сюда! — я взбежал по ступенькам, лихорадочно ища взглядом хотя бы какое-то подходящее место, где мы могли занять более удобную позицию.

Взгляд случайно упал на открытый сундук: там еще оставалась четверть золотишка. Какие нахрен сокровища, если твоя жизнь на волоске! А вот дальше у противоположной стены пещеры, которая оставалась неосвещенной виднелось нечто похожее на проход. Оставалось молиться Системе, чтобы он не заканчивался тупиком.

— Сюда! — крикнул я и побежал со всех ног к темному пятнышку неведомого хода. Тяжелый рюкзак, позвякивал, бил по спине, больно вжимался в бок автомат. В голове промелькнуло: «Дурак ты, Серж! Там не может быть выхода! Если бы он там был, то о нем бы знали устроители гробницы, и тогда бы там тоже были непреодолимые запоры от всяких любопытных мудаков! Но, с другой стороны, там какой-никакой шанс. Шанс не быть растерзанными в ближайшие пять минут, едва закончится магическая энергия у меня с Элиан, а кеошерийку покинут силы».

К счастью, скелеты и сам хозяин гробницы оказались медлительны, их бег больше походил на быструю, неловкую ходьбу, сопровождавшуюся скрипом, постукиванием костей и звоном доспехов. Когда я вбежал в начало прохода, то возникла мысль, что здесь можно эффективно использовать РГДшки — их имелось четыре. Начало прохода было узким, настолько, что вдвоем разойдешься только если боком. Элиан вполне могла перекрыть его магическим «щитом», а я швырнуть гранату в наседающих недругов. И лучше это сделать сразу за поворотом, чтоб гарантированно защитить себя от осколков: магический «щит» хорошо, а магический «щит» с подстраховкой еще лучше.

— Агатушка, разведай, что там дальше, — попросил я и обратился к эльфийке: — Элиан, приготовься сделать «щит». Сразу по моей команде, после того как я брошу одну штуку. Бахнет громко — не пугайся.

— Петарды? — спросила графиня, помня прошлый опыт со взрывающимися штучками в Вятиче.

— Кое-что помощнее, — я торопливо достал две гранаты, одну приготовил к бою. И заставил эльфийку пройти еще с десяток шагов вглубь, так, чтобы нас прикрыл изгиб пещерного хода

Пока враги приближались, я осмотрел стены и низкий свод, подсвечивая фонариком. Эту часть коридора слагала другая порода, какого-то рыхлого камня, чередующегося с желтыми пластами то ли песчаника, то ли глины. Едва послышались близкие шаги и скрип костей, я изготовился, выждал несколько секунд и бросил гранату.

— Давай! Щит! — скомандовал я.

Громыхнуло знатно. Так что затряслись стены и в ноги ударила дрожь. Не знаю, что там случилось за поворотом, но двух скелетов, появившихся из-за угла, переломило пополам, у одного отлетел череп, у другого рука вместе с боевым топором.

Элиан сильно качнуло взрывной волной, но она устояла на ногах.

— Детка, по команде убирай «щит», я брошу еще, потом снова «щит» разворачивай! — сказал я, выждал еще немного и метнул вторую гранату.

— У меня осталось мало магических сил, — известила эльфийка.

Я удивлялся, что они до сих пор в ней есть. Да, Элиан старательно практиковала все последние дни, расширяя свой энергетический базис, но я не думал, что эльфийка сможет его сделать таким большим. В общем, слава графине Олли Уэсси. Только все признания, похвалы, восторги потом. Сейчас главное выстоять!

Взорвалась граната. И в этот раз случился сюрприз. Охренительный и, наверное, приятный. Его приятность я пока не мог оценить в полной мере: от взрыва обвалилась часть свода, заваливая проход. Это означало, что мертвяки в ближайшее время не смогут до нас добраться, а вот сможем ли мы отсюда выбраться — вопрос открытый и очень непростой.

— Что там, Сершш⁈ — прошипела подбежавшая Агата.

— Полный писец, — кратко объяснил я. — Обвалилось тут. Присыпало слегка.

Подсвечивая фонариком, я оценил масштаб бедствия. Все-таки нас отрезало от основной пещеры не так чтобы совсем: оставалась щель, в которую какая-то мертвая сволочь пыталась просунуть костлявую лапу. И я прикинул, если они догадаются эту щель расширять, выковыривая камни и куски породы, то со временем могут устроить себе проход.

— А там что? — спросила Элиан кеошерийку.

— Там кости животных, к счастью не ожившие. И еще тупик, — поделилась скверной новостью Агашимая.

— Идем осмотрим, — решил я, попутно перезаряжая АК. — Может там место удобнее для обороны.

Метров через сто узкий, изгибающийся коридор вывел нас в небольшую пещеру размером так метров семь в ширину и пятнадцать в длину. Защищаться здесь от толпы скелетов явно невыгодно — разумнее вернуться в узкий проход. Я прикинул, что если мертвяки разберут завал, то в узкой части коридора мы сможем выстоять долго. Очень долго. До тех пор, пока окончательно не успокоим всех мертвяков. Да, у меня и графини Олли Уэсси скоро закончится магическая энергия, но нам ничего не мешает перенестись в московскую квартиру: отдохнуть, поесть, утолить жажду. Мы с графиней можем даже развлечься в «камере пыток», а Агатушка пожевать Дирол и послушать Шопена, на которого она за последнее время подсела. Затем, полные сил, мы вернемся сюда. Я даже прикинул, что мне, возможно, удастся купить у Керима гранаты или тротиловые шашки, чтобы этих скелетов превратить в костяную муку. В общем, все не так плохо, как показалось в первые минуты после пробуждения героя древних аштумов. И на все это мне хватит содержимого «Нераспределенного Актива», так как оно большое. Очень большое! Кстати, мне Система много закинула за исполненный квест «Найти гробницу Арха Наргула»? Ведь он явно очень серьезный, может даже самый серьезный из всех. Разве что «сделать ребеночка княгине» может с ним сравниться в значимости. Пока Элиан пыталась восстановить запас магической энергии, закрыв глаза, и сложив руки жестом Мэрэилин, я не удержался, открыл меню. Сразу перешел в «Личное-Инфо»:

' Уровень Здоровья 127

Физическая Сила 120

Сила Магии 75

Ловкость и Реакция 151

Выносливость 107

Ментальный Уровень 167

Магическая Энергия 115

Обаяние и Шарм 136

Боевые техники 5

Магические техники 11

Нераспределенный актив 2743

Вернуться'

Ого! Неплохо! Не помню точно сколько у меня было, но тысячи полторы добавилось. Итого я имел очень(!) жирный «Актив» и, к сожалению, уже много дней не появлялось новых хороших магических техник, доступных для активации. Система будто решила, что я и так достаточно крут, и не давала возможности заметно возвысится над потенциальными противниками. Особое сожаление вызывало то, что я никак не мог получить «Магический Щит 2» — он более экономичный в расходе энергии, он шире и плотнее.

Что там с заданиями? «Задания»:

Вятич:

«Выбраться из гробницы Арха Наргула»(Финал основного квеста и вашей миссии на Флагруме. При благополучном завершении гарантированы большие изменения)

«Зачать ребенка с Элиан Олли Уэсси»(гарантирован большой прирост баллов в «Нераспределенном активе»)

«Исполнить три желания Элиан Олли Уэсси»

«Получить дворянский титул в Вятичевском княжестве»(при получении титула гарантирован большой прирост баллов в «Нераспределенном активе»)

Москва:

« Продавать эльфийские и славвратские золотые монеты любого достоинства на Га е» (постоянное задание; за каждую проданную монету получаете 5 единиц в «Нераспределенный актив»).

Вот это очень интересно… Я перечитал: « Выбраться из гробницы Арха Наргула »(Финал основного квеста и вашей миссии на Флагруме. При благополучном завершении гарантированы большие изменения)! Система, а можно подробнее? Какие плюшки мне за это будут? Я получу медаль? Звание супер-героя?

— Сершш, а если туда? — Агата вывела меня из созерцания меню, указывая на карниз, который возвышавшаяся над нами метрах в пяти. — У меня есть веревка.

— Неплохая идея, только как нам поможет веревка? Для начала нужно, чтобы кто-то очень ловкий залез туда, — я посветил вверх фонариком, прикидывая, как можно забраться на этот превосходный для обороны карниз. Услышав наш разговор, Элиан вышла из медитации и сделала «светляка», пустила его несколько выше карниза. Теперь вся пещера до узкого прохода была неплохо освещена.

Я прикинул: если бы действительно имелась возможность туда забраться, то можно расстреливать мертвяков как в тире. Даже поссать на их можно сверху с особым удовольствием.

— У тебя же есть «Высокий Прыжок», — напомнила эльфийка.

— Ох, ты черт! Точно! — какой-то я был растерянный. Возможно, после нервных потрясений. И о «Существе Ветра» забыл — ведь можно было его погонять в пещере вместо тупой стрельбы с калаша, которая оказалась неэффективной.

Сняв рюкзак, я забрал у Агаты веревку и активировал спелл. Проблема была в том, что карниз высоковат и прыгать на него приходилось от самого края пещеры, чтобы конечная точка траектории полета пришлась на горизонтальную поверхность. С третьего прыжка, когда уже в проходе послышался грохот падающих камней, я все-таки приземлился удачно.

— Серж, быстрее! — поторопила кеошерийка. — Там что-то происходит! Поднимай сначала графиню!

Я так и сделал, найдя наиболее удобную точку у левого края площадки. Единственное, что меня настораживало — это прочность веревки, она была уже порядном истрепана. После подъема Элиан, Агата привязала сразу три рюкзака. Когда я их поднял и принялся торопливо отвязывать, воюя с запутанными узлами кеошерийки, мы услышали приближающиеся шаги воинов-скелетов. Элиан — умница, она сразу догадалась стать так, чтобы накрыть магическим ударом узкую часть прохода. Я только сбросил веревку вниз, как показались первые мертвяки, и сразу в них полетела мощнейшая «Ярость Огня», сбивая костлявых с ног, обдавая волной пламени: загорелись обрывки одежды, останки волос и высохшей плоти. В тот момент Агашимая уже поднялась на пару метров и зашипела от радостного смеха.

Вот теперь, когда Агатушка оказалась в безопасности, мы могли порезвиться. Сначала Элиан растратила весь свой потенциал, нанося сверху удары «Яростью Огня», иногда меняя их на сосредоточенную кинетику, которая попросту отрывала черепа. Потом я пустил «Существо Ветра», правда к тому времени внизу мало кого осталось. Мой элементаль, расшвыряв нескольких скелетов, добрался до завала — это я уже видел его глазами, различающими в темноте лучше человеческих. А потом случилась очередная неприятность: обвалилась еще часть свода, основательно перекрывая проход.

Чтобы разобраться насколько там все плохо, вниз спустилась Агата. У нее имелся еще кое-какой интерес: найти останки Арха Наргула и взять тот великолепный адамантовый клинок с магическими знаками. Коша вернулась расстроенной, сообщив, что Наргула здесь нет — видимо он остался по ту сторону завала. И со слов кеошерийки, чтобы расчистить проход придется много потрудиться, может даже не один день. Заниматься тяжелой работой никто из нас не любил. От этой новости мы загрустили все.

Агата, после того как я снова поднял наверх, предложила так:

— Сершш, может к тебе? Мне крылышки KFC, вам пиццу и секс в душе?

Идея была интересной. Я рассмеялся, а Элиан мечтательно задумалась, подняв глазки вверх. И неожиданно сообщила:

— О, Наирлесс Всемогущая! Там же звезды!

Мы поняли ее не сразу. Лишь через некоторое время, задрав голову я увидел, что тьму пещерного свода рассекает тонкая полоска звездного неба.

— Сейчас сделаю свет повыше, — подсуетилась эльфийка, в два паса ладонями запустив еще более яркого «светляка».

— Все это хорошо, — сказал я, оглядывая почти отвесную стену, — но как туда забраться? Я не прыгаю на тридцать метров, — примерно такой была высота стены.

— Да, но можно попытаться использовать Существо Ветра, — заметила Элиан. — Не уверена, что получится, но попробовать можно. Знаю, что воздушный элементаль способен переносить предметы.

— И еще нужно найти веревку. Только хрен, где такую веревку найдешь. Может в твоем мире такие бывают? — предположила Агата.

В моем мире, разумеется, такие веревки имелись. Задумка была интересной, но узким местом в ней оставался элементаль. Я не представлял, как воздушную субстанцию заставить сделать столь непростую работу. И еще имелась маленькая, но проблема: на этой неудобной площадке нам предстояло проторчать всю ночь. Да, на Гаю мы перенесемся, и нормально отпразднуем нашу важнейшую победу, но ведь потом вернемся сюда же в то же самое время и в тоже самое место.

Решили так: сначала на Гаю, со всем вытекающим: вином, вкусной едой, отдыхом под приятную музыку и расслабляющим душем. Но перед всеми этими приятностями нужно будет съездить на такси в магазин «Эверест». Там я куплю длинную альпинистскую веревку, крючья, карабины и прочую хрень, в которой я не разбираюсь, но которая нам очень нужна.

Мы так и сделали, с той лишь разницей, что вернулись на Флагрум не только с некоторым альпинистским снаряжением, но и со спальником и новым ноутбуком, укомплектованным аж тремя заряженными запасными батареями, адаптером для из заряда, купленными отдельно — заезжали дополнительно в ДНС и бутик китайской электроники на Дубровке. Теперь мы могли скоротать время просмотром фильмов. Кстати, залитый на ноут сериал «Игра престолов» произвел на Агату и Элиан такое впечатление, что они были готовы остаться в пещере надолго, пока не закончится все восемь сезонов. Но я не собирался торчать здесь все эти бесконечные сезоны. Как только над головой появилась полоска светлеющего неба, я начал эксперименты с «Существом Ветра». Самым трудным оказалось заставить его удерживать конец альпинистской веревки. Для облегчения задачи я привязал к веревке титановый крюк.

Я израсходовал больше половины магической энергии, сменил трех элементалей, пока последний не поднялся с крюком, волоча за собой конец веревки, должной спасти нас из каменного плена. Казалось, моим дамам это совершенно не нужно. Уставившись в экран ноутбука, они даже не видели моего великолепного прогресса в управлении «Существом Ветра». Пока Элиан лила слезы, сокрушаясь о судьбе Старков, а Агашимая периодически выхватывала баллоки и обещала убить Серсею Ланнистер, я приступил к заключительной и самой важной части эксперимента. Сотворил четвертое «Существо Ветра», заставил взять его крюк с веревкой и лететь вверх. Теперь оставалось молиться, чтобы наверху в достаточной близи оказалось дерево или подходящий скальный выступ.

С огромным трудом я перенес свое восприятие в глаза элементаля, уже сверху его глазами оценил вершину нависавшей над нами скалы. Нам повезло — там было за что зацепиться. Я выбрал подходящую сосну, находившуюся недалеко от края пропасти. Элементаль облетел ее, чтобы веревка обогнула ствол и, не отпуская крюка, вернулся назад. Теперь вышло так, что внизу у нас имелось два конца длинной веревки, а ее середина огибала ствол сосны — его я использовал как часть такелажного блока.

— Девушки, сворачиваемся. Кино потом, — я решительно нажал «стоп» на плеере.

Элиан, кажется, обиделась и демонстративно закурила.

— Вы совесть имеете? Пока я тут из кожи вон лезу, чтобы вытащить нас из пещерного дерьма, вы кайфуете, развлекаетесь! Потом посмотрите — в повозке. Времени будет дохрена. Смотрите хоть до самого Вятича, — сердито высказался я.

— У тебя батарея сядет, — сумничала эльфийка. Она в самом деле начинала кое-что понимать в вопросах обслуживания технических устройств.

— Мне ничего не стоит метнуться на Гаю и эти батареи зарядить, — я тоже закурил. — В общем делаем так: Агата самая ловкая и легкая — ее обвязываем одним концом веревки, и мы с Элиан тянем за другой. На самом верху тебе, Агатушка, придется как-то изловчиться, вскарабкаться на тот выступ, — я указал на нависающую над нами часть скалы. — Потом твоя очередь тянуть: сначала рюкзаки и сумку, — к трем рюкзакам после визита в Москву за снаряжением добавилась большая спортивная сумка. — После шмоток обоюдными усилиями поднимаем ее сиятельство графиню Олли Уэсси. И уже в завершении вы вдвоем вытягиваете меня.

— Да, мастер Сершш, — кеошерийка покорно сложила лапы на груди. Конечно, в ее зеленых хитрых глазах было немного насмешки.

Подъем Агаты, сумки и рюкзаков с добычей прошел гладко. И Элиан мы подняли относительно легко, хотя возникли проблемы в слаженности действий между мной и Агатой. А вот при подъеме меня что-то пошло не так. Как выяснилось позже у них там запуталась веревка, и я висел над пропастью несколько минут, опасно покачиваясь и громко матерясь. Затем они начали тянуть с излишнем усердием, так что я ударился головой о выступ, стесал плечо и грудь. Слава Системе, хоть не уронили.

Оказавшись наверху, я поступил так: сам (сам! без дам!) перенесся в московскую квартиру, взял в баре початую бутылку вискаря, рюмку и мясную нарезку в вакуумной упаковке и вернулся на Флагрум. Пока Агашимая сматывала веревку и укладывала вещи, я сидел под сосной, ублажая себя крепким напитком, пожевывал кусочек бастурмы и постепенно успокаивался.

— Серж, ну чего ты сердишься. Я просто споткнулась, упала. Но мы же тебя вытащили, — присев рядом со мной, оправдывалась графиня. — И вообще дай мне выпить, — она забрала из моих рук бутылку Grant’s и отпила несколько глотков из горлышка. — Какая гадость! — сообщила эльфийка, возвращая бутылку. А потом, наклонившись ко мне прошептала на ухо: — Ну хочешь я в рот возьму?

В принципе я этого хотел. Таких шалостей от ее ротика я хотел всегда. И возник даже соблазн еще раз переместить в московскую квартиру именно ради минета, но я решил отложить сладкие удовольствия на потом, когда мы выберемся отсюда и у нас будет много свободного времени и полное отсутствие проблем. Это должно случиться уже скоро. Собрав вещи, мы двинулись по верху северо-западной стены ущелья.

Шли долго, подыскивая подходящий участок для спуска. Пару таких мест, где скала уходила вниз несколькими этапами, мы пропустили, надеясь найти что-то получше, и решили не возвращаться. Двигались дальше, миновав даже нашу повозку — ее Саурхан и Самлат развернули, выгнали на чистый от скальных обломков участок, готовя в обратный путь.

Прошли вперед еще километра полтора и там вроде бы наметился участок, где скала стыковалась с горным отрогом. Возможно, там можно было спуститься даже не используя веревку. Я было направился туда, но Агата предостерегающе подняла лапу.

— Ох ты, черт! — вымолвил я, тоже увидев четверых всадников и пятерых пеших кеошерийцев — остатки той самой банды, которая напала на нас на пути сюда.

Прячась за скальным выступом, мы отступили назад и затаились, выжидая, когда они приблизятся. Я приготовил автомат к бою. Гранаты переводить на них не было смысла: мы находились на высоте, а они внизу, как на ладони. Здесь я бы справился даже один. Кеошерийцы шли впереди, вглядываясь в сужение ущелья. Кажется, они почувствовали, что наша повозка находится недалеко. Разговор Саурхана и Самлата вполне мог достигать их чутких ушей. А вот нас эти черти не почувствовали. Первыми я взял на прицел всадников. Чуть выждал, подав жестом знак Элиан, чтобы она не спешила с магией. Когда всадники проехали до каменистой осыпи, я нажал на спуск.

Автоматная очередь рассекла тишину. Один из наездников свалился наземь, его конь дико заржал, шарахнулся в сторону. Еще и еще я долбил из АК, пока не кончился магазин.

— Давай, Элиан! — крикнул я, вставая в полный рост и быстро меняя магазин.

Всадников мы положили всех, и, кажется, двоих кеошерийцев. Остальные бесследно исчезли за обломками скал. Но это уже не имело значения. Теперь мы могли быть уверенны, что с их стороны больше не ждать неприятных сюрпризов.

Да, кстати, трое из четырех всадников, оказались эльфами. Так что, привет Алиэлну Воулону Тиролу и всей Изумрудной ветви Правящего Дома. Пусть они усвоят, что в славянских княжествах не все решается в их пользу.

Глава 32 Когда Латее неймется

Обратный путь для нас не оказался легким. Я не беру в счет такие мелочи, как поломанное колесо повозки, ночное нападение саблезубов, забравшее одну лошадь, и стычку в таверне при остановке в Егоршах. В этом гадком городишке мы застряли на сутки с лишним из-за ремонта повозки и затянувшейся покупки лошади. И в обеденном зале таверны, той самой, где сняли три комнаты, мы порезвились от души из-за разногласий с местными: Агата по обычаю отрезала кому-то ухо, Элиан сожгла стол вместе с диваном и обещала призвать трех каменных големов, если наши недоброжелатели не угомоняться. Конечно, графиня Олли Уэсси блефовала — не умеет она никого призывать. Скромно вели себя лишь Саурхан с Самлатом, хотя за оружие схватились. Все это стряслось не на пустом месте, а из-за борзости одного пьяного задиры и моего скверного настроения — оно держалось четвертый день. Настроение я решил поправить выпивкой. Пил исключительно полугар, ну и с этого началось жесткое непонимание с егоршинскими буянами, кутившими напротив нас. Ладно — эта неприятная страница истории уже давно перевернута.

О причинах моего скверного настроения расскажу подробнее, потому как это важно. Даже архиважно. Оно нагрянулосразу, как только Саурхан вывел повозку от ущелья Адж-Дуун на более ровную дорогу. Расслабившись на сидении, умягченном спальником, я вызвал меню. Меня раздирало жуткое любопытство, ведь выполнен основной квест или даже какая-то там моя величественная миссия — не помню, как именно значилось в «Заданиях» мое деяние. А раз так, то Система обещала за это какие-то крутые перемены. Ну и? Что там за плюшки мне-герою? И вот какой пиз*ец я увидел, когда зашел в меню:

' Поздравляем!

Вы полностью завершили выпавшую вам миссию на Флагруме и большинство сопутствующих заданий!

В ваш «Нераспределенный Актив» перечислено 5000 призовых единиц!

Теперь вам следует выбрать одну из трех возможностей:

1. Начать новую миссию на Флагруме в новом игровом теле(все существующие на данный момент достижения, навыки, магические техники, уровни личного состояния будут аннулированы; вы переместитесь в другую локацию, утратив прежние знакомства и связи; но 5000 призовых единиц останутся за вами!). Рекомендуется выбрать именно этот вариант! Представьте: новое игровое тело, новые игровые возможности, новые магические и боевые техники и новые, еще более интересные приключения! Ведь новое всегда привлекает, тем более смелых людей!

2. Вернуться на Гаю и больше не перемещаться на Флагрум(вы сохраните все материальные ценности, которые вам удалось перенести в свой родной мир; вам будут даны трое суток, чтобы попрощаться с интересными вам субъектами; ваши магические способности деактивируются). Этот вариант подходит тем, кого в жизни привлекает безопасность и стабильность.

3. Выбрать Флагрум, как базовый мир для дальнейшей жизни(вы сохраните все материальные ценности, принадлежащие вам на Флагруме, а также сохраните свои магические способности и навыки). Хотя Флагрум станет вас основным миром, вы получите возможность иногда посещать Гаю (рандомно раз в 50–500 дней), один или с субъектами по вашему выбору (не больше трех). У вас больше не будет доступа к активации новых магических техник и новых боевых навыков, но вы сможете приобретать их естественным образом, как любой другой житель Флагрума. Новые задания также появляться не будут.

Сделайте правильный выбор, чтобы перейти в другие разделы меню!'

Вот это писец! У меня челюсть отвисла, и правый глаз был по-прежнему закрыт.

— Что случилось, Серж? — озаботилась Элиан, видя мое состояние.

— Ничего… — сдавленно ответил я, открыл второй глаз и торопливо закурил. Потом попросил эльфийку: — Дорогая, там в сумке… посмотри, должно быть полбутылки вискаря. Надо срочно выпить.

Я выпил прямо с горлышка, закусив табачным дымом. Сидел потрясенный и, под жуткий скрип повозки, переваливающейся на рытвинах, размышлял о случившемся. Разумеется, я выберу пункт три — своих девочек я не брошу, тут даже думать нехрен. А размышлял я над тем, насколько печальной станет моя жизнь. Вы это не сможете представить. Вы не сможете понять, как тяжело отказаться от возможности, когда ты в самый скверный или опасный миг своей жизни можешь остановить время, перенестись в уютную квартиру в Москве, и кайфануть там по полной с Агатой, Элиан или княгиней. Это практически режим бога. Теперь этого не будет. Я даже не смогу порадовать своих девочек необычным подарком, а со временем вкусом утреннего кофе. Случившееся похоже на маленькую смерть. Или даже не маленькую.

И спрашивается, зачем мне теперь 5000 призовых единиц в «Актив»? Это что, такой черный юмор? Еще один убойный вопрос: «вы сохраните все материальные ценности, принадлежащие вам на Флагруме» — речь только о Флагруме… Что здесь имеет в виду сучья Система? Что переместившись однажды на Гаю, я обнаружу, что у меня больше нет денег на дебетовой карте и моя московская квартира больше не принадлежит мне? Как это вообще возможно⁈

— Система, засунь себе все это в очко! И иди нах*й, еб*ная Система! Да, я сделал выбор! Я остаюсь здесь! Теперь этот мир мне родной! — все это я сказал вслух под непонимающими взглядами Агаты и Элиан.

Потом сделал еще несколько глотков из бутылки и подробно объяснил девочкам случившееся. Они поняли не сразу. Пришлось долго жевать некоторые подробности, пояснять сравнениями с более понятными им вещами. Когда поняли, обе приуныли. Элиан закурила и тихо спросила:

— Значит, кофе и сигарет у нас больше не будет? — она подсела ко мне поближе, обняли и сказала: — Все это ерунда, Серж. Спасибо тебе, что ты выбрал остаться с нами. Огромное спасибо! Я представляю, чего тебе это стоит!

Агата тоже подсела ко мне и лизнула в щеку мокрым шершавым языком.

— Ладно… Жаль, бухла осталось мало, — я взболтнул остаток виски в бутылке. — Может купим что-то в поселке у Врат. И кофе теперь экономим.

— Нужно будет выкупить у Марсима, все что у него осталось, — графиня тоже закурила.

Я кивнул, затем закрыл правый глаз, снова вошел в меню. Жестко жмякнул третий пункт.

Вот нахрена так⁈ Я не понимал замысла Системы. Если раньше мне казалось, что у нее есть какие-то особые, пока непонятные мне цели, например, взаимопроникновение, слияние миров, то сейчас делалось нечто обратное. Создавалось впечатление, что нет никаких целей. И все это хаотичная, напрочь лишенная смысла игра. Может и к лучшему, что я из нее выхожу? Если вообще исчезнет к чертям собачьим это меню, и я больше никогда не увижу Гаю, то, может, это не так плохо. Такая утрата — примерно, как бросить курить. Отказаться от соблазнов решительным нажимом собственной воли, начать жить новой жизнью. Зависеть только от своих решений, а не от каких-то миссий, заданий, «нераспределенного актива» и прочих виртуальных фишек, за который тебя, по сути, покупают. Хорошо, что там у нас в гребаном меню:

' Личное-Инфо

Объект-Инфо

Особые Возможности

Задания

Разное*'

Далее… «Особые Возможности»:

«Перемещение на Гаю» — (недоступно ближайшие… дней) цена 10 очков из «Нераспределенного актива»; продолжительность нахождения на Гае — трое суток.

«Перемещение объекта с Гаи на Флагрум» — цена 50 очков из «Нераспределенного актива». Допустимые параметры: общая масса объекта не более 50 килограмм; габариты не более 50×50×50 см; металлическая составляющая объектов общим весом не более 3.000 грамм. Нажмите, чтобы указать выбранный субъект.

«Перемещение субъектов на Гаю (от 1 до 3-х)» — цена 30 очков из «Нераспределенного актива». Допустимые параметры: общая масса каждого субъекта не более 75 килограмм; одежда на теле — слой не толще 3 см; металлические предметы общим весом не более 100 грамм; возвращение субъектов на Флагрум синхронизировано с вашим возвращением — параметры при возвращении единичные. Нажмите, чтобы указать выбранные субъекты.

«Улучшение параметров перемещаемого субъекта» — цена 50 очков из «Нераспределенного актива». Одежда на теле + 7 см к слою; металлические предметы + 300 грамм; общая масса субъекта + 35 килограмм.

«Возвращение на Флагрум» — цена 5 очков из «Нераспределенного актива».

В принципе тоже самое, только нет главной возможности «Перемещения на Гаю» по желанию, а без этого остальные пункты не имеют смысла. Ну да, когда-нибудь может дней через 50 или почти два года смогу смотаться в отпуск на Гаю. Хрен с ним — хоть так.

Я вернулся, посмотрел возможность выбор новых магических техник — там пусто.

Перешел в «Задания»:

Вятич:

«Исполнить три желания Элиан Олли Уэсси»

«Получить дворянский титул в Вятичевском княжестве»(при получении титула гарантирован большой прирост баллов в «Нераспределенном активе»)

Святая пустота!.. Осталось два задания. Хотя, теперь из нельзя даже считать заданиями. Стоп! А как же «Зачать ребенка с Элиан Олли Уэсси»⁈

Через миг я нашел его в исполненных квестах. Неужели это случилось⁈ Вчера, в московской квартире⁈ От этой мысли на душе стало чуть теплее. Я решил ничего не говорить моей остроухой возлюбленной. Подожду, пока она сама это поймет, и сама мне скажет. Как же это будет мило! Может, это стоит того, чтобы послать нахрен Систему, и просто жить жизнью нормального человека? А курить нужно бросать. Особенно Элиан — ей больше нельзя. К счастью, сигареты у нас скоро закончатся.

Добрались мы до Вятича к вечеру и сразу, еще от ворот отправили посыльного, сообщить княгине о своем возвращении. Разумеется, я не ждал приглашения во дворец в тот же день. И следующий планировал отдохнуть с дороги, сходить в бани. Элиан настояла на леадорских, что возле таверны «Люботей». А что делать, если наша «камера пыток» в московской квартире теперь недоступна? Но с банями вышел облом: едва мы собрались идти, как…

Пожаловала Латея вместе с Радигором. Их появление стало действительно неожиданным. Я думал, что Славина больше не играет в игру с превращением в девушку на старом портрете Ружены. И не думал, что она заявится к нам сама, да еще так поспешно.

— Чертов Серж, — сказала она, намеренно задержавшись в коридоре, чтобы на пару минут остаться со мной наедине. — Я очень соскучилась.

— Я тоже, детка, — вполне искренне признал я. — Только у меня стряслось кое-что. Сейчас об этом не спрашивай, чуть позже объясню.

Минут через двадцать всем мы собрались в гостиной, Варвара подала на стол сладости и горячие блины, свежезаваренный чай и кипяток для кофе. И уже потом за чаем очень долго и подробно до самого прихода Уветича мы рассказывали о путешествии к гробнице Наргула и произошедшем там. Рассказывал в основном я, иногда меня дополняла Элиан. А коша, когда я рассказ почти закончил, притянула свой тяжеленный рюкзак. С нескромным звоном вывалила его содержимое на столик возле окна. Радигор с Уветичем, конечно, охренели от вида и количества ценностей, сверкающих в закатном солнце. Да и Латея была поражена. Крепко так поражена, что даже губку закусила от удовольствия созерцания нами награбленного.

— И таких мешка у нас еще два, — не без гордости сообщила кеошерийка.

— Один из них мы желаем поднести княгине. В благодарность за ее помощь в организации нашей экспедиции, — сказал я.

— Особую благодарность, за доступ в княжескую спальню, — не без подковырки заметила графиня Олли Уэсси.

— Полагаю, Ольга Васильевна с радостью примет ваши дары, — ответила Латея, переглянувшись с Радигором, и, обращаясь ко мне, спросила: — Как же со свитком «Дар Корхана», господин Орлов? Вы так много и красиво говорили о нем.

Я не хотел трогать этот вопрос при Уветиче. Он — хороший человек и не болтун, но лучше на столь важные темы не распространяться. Поэтому сказал:

— Со свитком все очень хорошо. Просто чудесно. Его мы тоже нашли.

А потом, взял сигарету, прикурил и вышел из-за стола, сделав Латее знак глазами.

— В чем дело? — спросила она, когда мы вышли из гостиной и я закурил возле открытого окна.

— Не хочу о свитке при всех. Там Уветич, Варвара то и дело заходит. Конечно, они мало что поймут, но лучше без них, — ответил я, отодвинув дальше занавес. — А свиток у нас. Правда только сам «Дар Корхана». Были в тубусе другие пергаменты, с ними мы разбирались в пути, но они не магические: какие-то записи самого Наргула — позже займемся их переводом. Нурмийская карта и пояснение к ней тоже на нурийском. Хотя Элиан знает их язык, возникли некоторые сложности с переводом. А бумага интересная — там о каком-то древнем храме, заброшенном в джунглях Нурмии задолго до рождения самого Наргула.

— Чем это интересно? — Латея прищурилась.

— Тем, что в том храме могут быть очень ценные магические вещицы. Только, сама понимаешь — это очень далеко за морем, — пояснил я, поглядывая на ее красивое лицо и волосы, ставшие рыжими в закатном солнце.

— Ты меня от темы не уводи. Мне интересен «Дар Корхана». Ваши подношения в виде горки золота, это приятно, но не столь важно. Говори, как вы решили распорядиться свитком, — настояла она, и добавила: — Вообще, я думала, что ты меня сейчас заберешь в свой мир, и там мы обсудим все.

— Детка, увы, в мой мир сейчас попасть невозможно. Это очень хреновая новость, позже я тебе все объясню, — я затянулся табачным дымом, которые показался горьким. — Со свитком так: Агата отказалась брать часть его силы. Это было сразу понятно — ей это не интересно. Коша вообще не любит магию. Значит силу «Дара Корхана» мы можем разделить на троих: Элиан, я и княгиня Славина.

— Не княгиня, а я, — Латея довольно усмехнулась.

— С какой радости ты? — я приобнял ее. — Хочешь, чтобы Славина разозлилась за самоуправство и отшлепала твою аппетитную задницу?

— Серж, я — потому, что Славиной здесь нет, а ритуал я хочу провести сегодня, — она была явно не против более тесных объятий.

— Что за спешка, дорогая? — докурив, я выбросил окурок в палисадник. Мне было интересно, скажет ли сейчас о беременности княгини. Ведь это должно уже проявиться? Я положил ладонь на ее животик и погладил его, не говоря ничего. При этом мне стало интересно, вырастет ли живот у Латеи или только у княгини. По идеи все физические изменения затронут их, так сказать, «двоих».

— Потому что я так хочу, — сказала Латея после недолгой задумчивости. — Ритуал проведем сегодня, можно прямо здесь. Твоя остроухая сучка способна это сделать?

— Да, графиня Олли Уэсси сносно читает на нурмийском и знает все необходимое, чтобы запустить силу свитка, — ответил я, опуская ладонь ниже ее живота: — Как тебе та черная «колбаска»? Заменяла меня? — говоря это, я очень постарался не засмеяться. — Признайся, ты ее глубоко засовывала? В свою киску или радовала княгиню?

— Сволочь! — она резко сжала мой член через штаны. — Я тебя посажу в тюрьму и там все-все расскажу про черную «колбаску»! И воткну тебе ее в задницу!

— Ой, ой! Как это интересно! Ты сейчас говоришь точно, как сама Ольга Васильевна. Это у нее такие скверные замашки, — я все-таки рассмеялся, хотя ее последние слова про задницу мне пришлись не по вкусу.

— Все, если хочешь прощения, иди к Элиан, решай с ней насчет ритуала. Я хочу сегодня, — Латея добросердечно отпустила меня. — И лучше, если в доме мы останемся втроем. Радигора я отошлю. Пусть прогуляется с Агатой или сам, если ты не хочешь делать это при посторонних.

Я не то, чтобы не хотел при посторонних, но рассудил, что без них будет спокойнее: меньше ненужного любопытства, меньше вопросов. Тем более Элиан говорила, будто активация магических свитков такого уровня не всегда проходит гладко. В общем, втроем будет спокойнее. Вернувшись в гостиную, я отозвал в сторонку Агату и объяснил ей ситуацию, попросил ее придумать способ вывести народ на прогулку. Коша мигом меня поняла и уже скоро все собирались наведаться в «Капитан Боррис». При чем настолько все, что с ними даже Элиан засобиралась. Разумеется, я ее остановил как главное действующее лицо на сегодняшний вечер.

Когда все ушли, я собрал разбросанное на столе золотишко обратно в рюкзак и поднял его в нашу с Элиан спальню — она была самой большой и самой удобной комнатой на втором этаже. Дамы к тому времени дожидались меня, сидя молча за круглым столом. Посредине стола горел леадорский бронзовый светильник, потому как уже смеркалось. Возле графини Олли Уэсси лежал сам магический свиток, ценность которого многие определяли равной большому сундуку с золотом. Хотя, у каждого здесь своя оценка. К примеру, Агатушке «Дар Корхана» как бы вообще не нужен, и многие другие древнему пергаменту предпочли бы пару бутылок эля с жареной чесночной колбаской.

Прежде чем сломать печать на свитке, эльфийка разложила перед собой листки со вспомогательными текстами, затем сложила руки жестом Мэрэилин и сосредоточилась. Мне показалось, что Элиан волнуется. Латея напротив была спокойной и наблюдала за происходящим с улыбкой, будто за подготовкой к забавной детской игре.

Глава 33 Задушить, суку, Славину!

Открыв глаза, Элиан сказала:

— Вы же понимаете, что сила свитка распределиться между нами троими примерно поровну. Но есть еще кое-что… Некая величайшая способность Корхана. Какая именно мы не знаем. Возможно даже способность не одна. Тот из нас, кому она будет предложена в дар, может ее принять или отвергнуть. Если отвергнет, то она будет предложена другому. Имейте в виду, эта способность может дать не только особую силу, но и стать тяжелой жизненной ношей. Наперед мы не можем знать, что предложит нам Корхан. И помните, что это очень серьезно: принять его силу мы уже решили, все, иначе не сидели бы здесь, а вот способность — прежде, чем согласится, следует подумать, но думать недолго. Итак, начнем, — ногтем, она поддела печать и осторожно развернула свиток.

— Элиан, есть хотя бы предположение, какую способность он может предложить? — слова эльфийки насторожили меня. Почему она не говорила б этом раньше, если это действительно важно и за особой способностью могут скрываться какие-то неприятные моменты?

— Нет, Серж. Я лишь могу сказать, что любая награда имеет обратную сторону. К примеру, богатство. Разве богатым людям во всем легко и приятно жить? Проблемы богатых бывают намного тяжелее, чем людей небогатых. Или, к примеру, власть. Госпожа Латея, несомненно, понимает меня, и подтвердит, что далеко не каждый разумный человек захотел бы оказаться на месте княгини Славиной. — Элиан переглянулась с Латеей, которая отчего-то нахмурилась. — Ведь все мы знаем, как ей тяжело.

— Ваше сиятельство, думаю, все мы — люди достаточно разумные и в состоянии сделать особый выбор. Можно начинать, — сказала Латея.

Эльфийка кивнула и развернула свиток. Возможно, мне почудилось, но я почувствовал, как на меня дохнуло необычным ветерком. Этаким электрическим, так, что волосы зашевелились на голове. Элиан начала читать на древне-нурмийском звонко, выделяя каждое слово паузами, от чего эти слова становились осязаемыми и полными величественной силы. Меня охватило волнение. Огромное волнение, в котором смешалось осознание значимости происходящего и волшебная сила самой графини Олли Уэсси. И почему прежде я не замечал в ней такого? Нет, замечал, но не придавал такого большого значения. Эльфийка открылась мне прежде неизвестной стороной, и я подумал, как же хорошо, что я выбрал эту прекрасную и очень необычную женщину!

Когда Элиан дочитала содержимое свитка, делая последние слова особо громкими, значимыми, стол и нас всех троих охватила вибрация. Знаки, написанные на свитке, начали бледнеть и исчезать. Вибрация стала столь сильной, что мне захотелось закричать от ощущения силы, переполнявшей меня. Тут же свиток обратился в пламя и языки черного дыма, из которого проступила темная мужская фигура — фигура нурмийца с рогами над лысоватой головой и огромными, светящимися желтым огнем глазами, облаченного в леопардовую шкуру и золотой нагрудник.

— Ты ждешь мой Дар? — обратился нурмиец к Элиан. Его слов не было слышно — они звучали будто громкие мысли, вспыхивающие в голове. При этом я ясно понимал, что такова его речь.

Элиан молчала с напряжением глядя на магического гостя. Возможно, сам он и был Корханом.

— Дар Корхана… — нурмиец усмехнулся, оглядел каждого из нас, снова вернулся к Элиан: — Прими дар врелса! Почти вечная жизнь, сила и молодость! Это так подойдет твоей светлой коже!

— Нет! — Элиан решительно выставила ладонь перед собой.

— Тогда ты, княгиня! Тебе это нужно! — он быстро повернулся к Латее. — Тебя многие хотят убить. В ответ убей их всех! Превращения тебе к лицу! У тебя такая светлая, юная кожа и глаза… любой будет очарован ими и сам даст тебе кровь!

Я видел, как Латея разволновалась. Знает ли она, что такое «врелса»? Это существо из нурмийских легенд, в которое превращались некоторые особые маги, наделенные силой Гаргула. Человек, ставший врелса, жил тысячу лет, не старея. Убить его можно было лишь отрубив голову. Но чтобы поддерживать в изменившемся теле силу, врелса требуется в ночи полной луны пить человеческую кровь. При этом врелса нельзя считать вампирами: они едят обычную еду; их тело совершенно живое, хотя чуть более прохладное, чем у обычных людей; они могут жить самой обычной жизнью.

— Нет… — негромко сказала Элиан, видя нерешительность Латеи и пытаясь ее отговорить. — Не соглашайся!

— Да, княгиня! Да! Тебе это нужно! — настоял нурмиец.

— Да, — согласилась Латея. — Мне нужна долгая жизнь!

— Всего лишь долгая? Для тебя откроется сама Вечность! — с великой важностью произнес нурмиец. Из груди его вырвался энергетический поток, светящийся алым, и вошел в грудь Латеи.

Латея побледнела, белые губы затряслись. Через миг на ее месте сидела княгиня Славина, а нурмиец исчез. Вместо магического свитка на столе осталась горстка рыхлого пепла. Наверное, княгиня некоторое время оставалась без сознания.

Она открыла глаза, лишь когда я закурил, и табачный дым коснулся ее ноздрей.

— Ты сейчас не Латея, — предупредил ее я.

— Я знаю, — Ольга Васильевна зябко дернула плечами. — Как же это неприятно…

— Вам, ваша светлость, скоро станет нехорошо. Несколько дней вы будете болеть. Так говорится в древних свидетельствах, — сказала Элиан, взяв из моей пачки сигарету. — Врелса — очень редкое явление даже в древней Нурмии, о них мало свидетельств. Вы очень рискуете, сделав такой выбор.

— Чем я рискую? — княгиня побледнела еще больше, но эта бледность вряд ли была вызвана ее испугом. Ее самочувствие ухудшалось все больше.

— Ваша жизнь хоть и станет очень долгой, но она будет полна трудностей. Главная трудность — кровь. Вы же не будете выходить в полнолуния на охоту, чтобы… — начала пояснять эльфийка.

— Латея будет. Она всегда любила шляться по ночам, особенно в полнолуния, — прервала ее Славина. — Серж, проводи меня во дворец. Боюсь, сама не дойду. И не хочу никого трогать из дворцовых. Тем более посвящать их в свое состояние.

— Может останешься у нас? Или я сбегаю, найду карету возле Гостиного двора, — я знал, что экипажи там дежурят даже по ночам, только плата за извоз повыше. — И, если тебя увидят в городе, пойдут всякие пересуды.

— Плевать на пересуды. Мне нужно во дворец. Просто проводи меня, — Славина обхватила голову руками и застонала. — И не вздумайте никому сказать, что я приняла дар врелсы!

— Ты же понимаешь, что в Вятиче все равно пойдут слухи, что в городе появилась врелса. И ее описание будет очень похожим на внешность Латеи, — я жадно затянулся, думая, что Ольга своим выбором встряла в скверную историю. Настолько, что мы пока не можем предвидеть, к чему все это приведет. Долгая, может вечная жизнь!.. Поддался бы я такому искушению, если бы нурмиец предложил мне? Наверное, нет. Хотя искушение было бы сильным. Но стать темной, кровавой легендой Вятича или любого другого города… Нет, я бы отказался. Правда, у Славиной есть огромное преимущество: она может менять внешность, снимая с себя подозрения.

— Серж Орлов, черт тебя! Идем! — княгиня встала, ее тело подрагивало.

— Я пойду с вами, — Элиан тоже встала из-за стола.

Спускаясь на первый этаж, я не удержался, заглянул в меню, чтобы понять какие у меня приобретения от «Дара Корхана». И увидел вот что:

' Уровень Здоровья 133

Физическая Сила 125

Сила Магии 220

Ловкость и Реакция 165

Выносливость 107

Ментальный Уровень 195

Магическая Энергия 755

Обаяние и Шарм 131

Боевые техники 5

Магические техники 11

Нераспределенный актив 7743

Вернуться'

Магическая энергия выросла в пять раз! Сила магии в три! Это очень круто! Теперь меня не заботит, что мой спелл «Магический Щит» всего первого уровня: реально он будет эффективнее, чем «щит» третьего уровня и держать я его смогу очень долго. Интересно, что там у Элиан? Если ее сила поднялась пропорционально моей, то теперь она стала так сильна, что смогла бы сама и очень быстро разделаться с воинством равным тому, что нас одолевала в гробнице Наргула. То ли от осознания этого, то ли от продолжающегося действия свитка, я чувствовал, как вдохновение и сила наполняют меня: тело будто гудит от могучей волны. Вот только Ольга едва держалась на ногах.

Держа ее под руку, я еще раз предложил:

— Давай, я тебя уложу на кровать, здесь у нас. День отлежишься, а Радигор объяснит твоим дворцовым, что княгини сегодня не будет. Придумаем что-то.

— Нет, — упрямо отвергла она.

Но согласилась, чтобы я подыскал карету. Идти пешком княгине было уже не по силам.

Прошло четыре дня. За это время мы дважды приходили во дворец и пытались попасть на прием к княгине. Меня очень беспокоило ее самочувствие. Я знал, что и Агата, и Элиан тоже волнуются, несмотря на прошлую неприязнь эльфийки к Славиной. Но оба визита к нам выходил старичок, которого мы уже хорошо знали, разводил руками и говорил, что княгиня никого не принимает. Даже на мои просьбы донести до ее светлости, что пришел Серж Орлов, он качал головой и отвечал:

— Она знает, но вас не примет. Ольга Васильевна сама пригласит, когда сочтет возможным.

И вот на четвертый день Славина «сочла возможным». После полудня, когда мы готовились к обеду, пожаловал посыльный из дворца с сообщением на бумаге с княжескими вензелями и печатью в котором было написано так:

«Ее сиятельству графине Элиан, господину Сержу Орлову и госпоже Агашимае надлежит прибыть во дворец завтра, сорок восьмого дня месяца Аргуна к Часу Флейты. С собой дозволено иметь до пяти сопровождающих из числа близких друзей».

И саморучная подпись княгини.

Забавно. С чего такой официоз? Прежде Ольга Васильевна подобными сообщениями себе не утруждала; просто присылала кого-нибудь с устным требованием прийти. Ах, нет, было раз приглашение на бумаге, но не в столь торжественной форме. У меня закралось подозрение, уж не графа ли мне соизволила Славина даровать? Так, чтобы со всей помпезностью, да с фанфарами! Как бы пора. Правда я не трахался с ней уже очень давно, но тут не моя вина, а сила непреодолимых обстоятельств.

И вот в назначенный день и час, прихватив Уветича и Коробова, как сопровождающих и близких друзей, мы впятером пожаловали во дворец. В зале приемов было людно, пожалуй, больше, чем при наделении дворянским высоким титулом Элиан. Здесь я видел первых людей гильдии магов и мастеровых, важных представителей купечества, нурмийцев, Лейкаша с Ошмрой и некоторых знакомый кеошерицев из Шашми — они тут же забрали у нас Агашимаю, увлекли ее кошачьими разговорами. Не обошлось без значимых представителей леадорской знати: сам Алиэлн Воулон Тирол стоял возле колонны, увитой цветами, холодно и злобно, взирая на меня или Элиан. Уж теперь не любить нас у него имелось куда больше оснований.

Ближе к трону, где обычно заседала княгиня, я заметил большее столпотворение, гораздо более, чем обычно бывает возле столиков с едой и выпивкой. Причина открылась, когда мы подошли ближе: там под охраной облаченных в парадные доспехи воинов дружины на столике с нефритовой столешницей сверкала горка золотишка, того самого, переданного нами в дар княжеству. И здесь у меня сомнений не осталось: этот прием у княгини в нашу честь. Может выставление напоказ наших даров покажется глупым хвастовством, но я сейчас я видел здравый смысл в таком решении Славиной: даруя мне титул, она желала это обосновать.

— Дорогая, мне сейчас твой Алиэлн Тирол спину проткнет взглядом, — пожаловался я Элиан, отводя ее к окну, открытому в сад.

— Ох, ты стал таким чувствительным. Представь каково мне? — рассмеялась она. И добавила: — Хочу курить.

— И трахаться, — в шутку подсказал я ей.

Эльфийка ответила милой улыбкой. Наше уединение длилось недолго. Начали подходить разные люди, большую часть из которых я не знал, расспрашивать меня и Элиан о нашей героической миссии за Вратами Деун. Не знаю, зачем Славина раздула эту тему. Наверное, ей так было выгодно. Иной раз кажется, что Ольга Васильевна делает много глупостей, причина в которых — ее личные капризы и легкомысленное поведение. Потом с удивлением обнаруживаешь, что ее «глупость» неведомым образом пошла ей на пользу и даже стала выгодной всему Вятичу. Отвечая на вопросы любопытных, я упустил момент, как началась торжественная часть. Нет, я, разумеется, слышал сигнал трубачей и приветствие ее светлости княгини, слышал в пол-уха выступления лысого старичка, а вот когда Агашимаю вызвали для получения грамоты, этот момент я упустил. Лишь Элиан ввела меня в курс дела, радостно сообщив:

— Агатушка теперь баронесса! Ты что, не слышишь⁈ Серж!

— Слава Сварогу! Она это заслужила! Представляю, как она радуется и что будет происходить в Шашми! Где же она⁈ — я направился к части зала, огражденной воинами дружины, ожидая, что сейчас лысый старичок сейчас назовет мое имя.

Но вдруг княгиня встала со своего места и огласила:

— На этом наша торжественная часть закончена! Выпейте в честь баронессы Агашимаи! Веселитесь, уважаемые гости!

Вот тут я и охренел. Это что за пиз*ец? Если Славиной хотелось сделать мне больно, то ей это удалось! При чем гораздо сильнее, чем когда она дала титул Элиан. Но за что⁈ Почему такое публичное унижение⁈ Мне захотелось, протолкаться к ней и задушить эту суку.

— Серж! — Элиан схватила меня за рукав. — Я знаю, чего ты ожидал! Ты только успокойся, не злись!.. — начала было эльфийка.

Вдруг снова послышался звонкий голосок Ольги Васильевны:

— Ах, да, чуть не забыла! Торжественная часть не может быть так завершена! Ведь в этом зале присутствует сам Серж Орлов! Отныне барон Орлов! Где же этот проныра⁈ — она стала оглядывать зал в поисках меня и продолжила: — Я не ошибусь если скажу, что его заслуги в тайной экспедиции за Врата Деун самые большие! Именно он — главный организатор и душа экспедиции! Иди сюда, чертов Серж Орлов⁈

Народ расступился передо мной. Я шел то краснея, то бледнея от бури эмоций! Ну какова же сука! Если миг назад мне хотелось ее придушить, то теперь жестоко трахнуть за этот дурацкий спектакль!

Когда я прошел мимо воинов дружины, лысый старичок подсуетился, что-то говоря, показывая грамоту и документы на поместье с каким-то эльфийским названием Норэль. Я же, едва не скрипя зубами, смотрел на княгиню, и она подошла ко мне почти вплотную и прошептала:

— Обними меня и поцелуй в губы.

Я опешил. При всех? Что за бред? Але, детка, ты свихнулась?

— Давай! Так надо! — чуть громче сказала Славина.

Я неуверенно положил руку на ее талию.

Она сказала громко:

— Поздравляю тебя, мой дорогой! — подставила губы для поцелуя.

Все нормы, все традиции с правила дворцового приличия летели к чертям. Ну раз она так решила, то я сделаю это. Я с желанием впился в ее губы. По залу прошел удивленный ропот. Зазвучали какие-то возгласы. Потом кто-то крикнул:

— Слава барону Орлову!

— Барон Орлов! Барон Орлов! — раздались голоса еще, послышались аплодисменты.

— Все, хватит любезностей! — княгиня слегка оттолкнула меня и обратилась к гостям: — Веселитесь! Пейте и ешьте во славу барона Орлова и баронессы Агашимаи! Сейчас придут музыканты, и будет музыка! Хорошая музыка — рок! Хард-рок! Барона Орлова я забираю для решения важных вопросов, — она повернулась, нашла взглядом Элиан и сказала: — И вас, графиня Олли Уэсси попрошу следовать за нами, — направилась было к проходу в восточное крыло дворца, но вдруг спохватилась: — И вы, Агатушка, чего уж там… Идем, идем!

— Ваша светлость, что это за цирк? — полюбопытствовал я, следуя вместе с Элиан за княгиней, при этом кожей ощущая огромную взволнованность эльфийки.

— Что такое цирк? — Ольга Васильевна замедлила шаг, сворачивая к своим покоям, тем самым, где располагалась ее спальня, украшенная аштумскими плитками.

— Ну… балаганное представление, — попытался объяснить я, хотя ждал объяснений произошедшему от нее.

— Ах, представление! Да еще и балаганное! Хочу вам сообщить новость. Для кого-то радостную, а для кого-то не очень, — она открыла двери, впуская нас в просторную комнату перед спальней, где был накрыт небольшой столик под легкий ужин.

— Мы очень беспокоились за твое здоровье. Как тебе после этого… — я не стал произносить слово «врелса», но все, кроме Агаты, догадались, что я имею в виду. — Нормально себя чувствуешь?

— Я как раз и хотела поговорить о своем состоянии, барон Орлов. Оно меня очень заботит, — Славина усмехнулась, остановившись возле столика. — У меня тошнота и рвота. Вот такое необычное состояние И знаете почему?

— «Дар Корхана»? — удивленно произнесла Элиан.

— Чуть проще. Я беременна, моя дорогая! — выпалила Славина. — Разумеется, от этого чертового барона Орлова! Сто раз говорила ему, не делай этого, Серж! Не делай! Нет, же, этому мерзавцу плевать было на мои просьбы!

— Сто раз⁈ — с возмущением уточнила Элиан.

— Может сто, может двести. Это теперь не важно, — с неменьшим возмущением произнесла княгиня. — Важно то, что я теперь в очень непростом положении, благодаря ему. А теперь он герой, которому аплодируют в моем дворце! Аплодируют, за то, что он имеет наглость целовать меня при всех!

— Но ты сама попросила, — растерянно произнес я. Прежде мне в голову лезли разные фантазии, но ни в одной из них не было, что весть о своей беременности Ольга донесет до меня именно так. Да еще и при Элиан!

— Да! Мне пришлось устроить это представление. Если угодно, балаганное представление. Люди как-то давно перестали верить в зачатие от богов. Народ теперь настолько грамотен, что подозревает: у каждого ребенка есть отец. Понимаешь? А раз так, то всем будет лучше, если народ сразу узнает, что ты — мой любовник. Будет меньше иных пересуд и домыслов, — пояснила княгиня, налив в бокал воды из запотевшего кувшина. — И пусть хотя бы люди видят, что ты не просто любовник, но полезный для княжества человек. Может кто-то из вас думает, что мне легко было показать это перед всеми?

Ее вопрос повис без ответа. Я переглянулся с Агатой — коша смотрела на меня с состраданием. Вот уж верная подруга, которая всегда за меня. Встречаться сейчас взглядом с Элиан мне не хотелось.

— Давай, наклонился, — Славина положила руку мне на плечо и властно нажала. — Ухо к моему животику! Прижмись, послушай, что ты там наделал!

— Оль, ну так вышло. Так иногда бывает, — я наклонился, прижался щекой к ее животу, который пока еще был таким же плоским как прежде. Ее рука, касавшаяся моей шеи, казалась прохладной. Врелса… Ведь теперь она не просто человек, она — врелса, а их тело, должно быть чуть прохладнее. Как это отразится на ребенке? Что теперь будет? Вспыхивали одна за другой горячие мысли в голове.

— Теперь я в раздумьях: либо этого мерзкого барона немедленно отправить в тюрьму и подвергать ежедневным мучениям, либо… — здесь княгиня задумалась, глядя на меня светло-зелеными глазами — обольстительными глазами верлесы. — Да, кстати, — продолжила Славина, — семь дней назад жрецы Крона и Эрфии провели ритуал моего развода с Разимом Георгиевичем, хотя это было против всяких ритуальных правил. Но теперь правила устанавливаю я.

— Позвольте сказать, ваша светлость! — видно по всему, эльфийка оказалась потрясена и очень задета этой новостью. Еще больше ее беспокоили последние слова княгини.

— Позволяю, — Славина сделала несколько глотков из бокала.

— Представьте, со мной случилась ровно та же неожиданность, — лицо графини Олли Уэсси вдруг покраснело. — Я тоже беременна. Разумеется, от барона Орлова. Я уже не говорю о наших строгих леадорских традициях, но даже по законам Гаи у барона имеется только один достойный выбор. Если он человек чести, то он обязан жениться на мне.

— Вот как⁈ Боги! Что происходит! Это действительно невиданное представление! Настоящий балаган! — Ольга Васильевна вспыхнула щеками, сделала два больших глотка из бокала. Потом вдруг рассмеялась, едва не расплескав воду, и оттолкнула меня. — Идите прочь, барон Орлов! Дамский угодник! Сладкий проныра! Теперь вам даже тюрьма не светит! Давайте, приложите ухо к животику графини Олли Уэсси. Вы признаете свою вину и готовы жениться на ней?

— Да, ваша светлость! — мне тоже стало смешно и по-прежнему тревожно. А как иначе, в этой на редкость идиотской ситуации? Я припал на одно колено — кажется в традициях некоторых народов Гаи это делается так — затем взял ладошку графини Олли Уэсси, и произнес: — Элиан, прошу твоей руки и сердца! Перед светлыми богами прошу, стань моей женой! — ну не знал я, как правильно все это сказать.

Повисла пауза…

И в этот неловкий момент моя верная подруга Агатушка пришла на помощь:

— Сершш, он очень хороший! — заверила она, — Элиан, ты же сама все знаешь. Ему нельзя отказать. Соглашайся. Такого как он, хрен где найдешь!

— Ладно, — согласилась эльфийка. — Я согласна. Два условия. Первое: ты все-таки выполнишь мое третье желание — будешь сопровождать меня в Тиирлиэн, там я обязана предстать перед своей мамой. И второе: мы проведем свадебный обряд здесь в Вятиче по леадорской традиции.

— И еще кое-что… в этой сделке, я — не посторонний человек. Правда же, здесь мои интересы тоже очень затронуты? — Ольга Васильевна, поигрывая пустым бокалом, смотрела с улыбкой на меня и Элиан. — В грядущее полнолуние я хочу крови барона Орлова. Этот чертов барон заслужил, чтобы я его выпила.

— Только не досуха, ваша светлость! — Элиан не на шутку разволновалась.

— Разумеется, — согласилась княгиня. — Он нам еще очень пригодится.

Конец книги и цикла

Александр Соколов Начало пути Пермска волость

Пролог

Проснулся в 7 часов. Утреннее солнышко озарило комнату, через открытую форточку проникал шум просыпающегося города, слышно, как урча подкатил мусоровоз, но как всегда подъезд к мусорным бакам загородили припаркованные во дворе автомобили.

— Эй, народ — зло закричал водитель — если через пять минут вы свои драндулеты не уберете, то уеду и мусор забирать не буду.

Жильцы, впрочем, у нас покладистые, не прошло и трех минут, как завелись двигатели и пару машин отъехали, освобождая проезд.

— Пора вставать, нас ждут великие дела. Сегодня 15 апреля 2020 года. Владимир Иванович, с девяносто двухлетием тебя — поздравил я себя.

Да и больше некому поздравлять, живу бобылём, детей не сподобилось нарожать, а друзья уже давно на кладбище. Впрочем, вчера из районной администрации пришли две молодухи, поздравили через дверь, подарили подарок, оставив его под дверью, сказали, что его забрать можно через минуту, после их ухода. Сейчас по-другому нельзя — Ковид. Подарок оказался как всегда — чайный сервиз из двадцати предметов по шесть чашек, блюдец, тарелочек, а также заварной чайник да сахарница и набор столовых приборов по шесть ложек, вилок, ножей и чайных ложек. У меня теперь их три, третий год подряд одно и тоже дарят. Хотя подарки дорогие. Видать, глава администрации фарфоровый и металлообрабатывающий заводики прикупил и за казенный счет подарки дарит.

А я все божий свет копчу. Хотя Бог здоровьем, да и силушкой, не обидел. Подкову конечно уже не согну, но зарядку с пудовыми гирьками пока могём. Так что на здоровье не жалуюсь, медкомиссия пять лет назад всего меня с ног до головы обследовала, недомоганий не нашла и продлили мне в ГАИ водительские права на десять лет.

Родился я 15 апреля 1928 года, так в документах написано. Родителей я своих не знаю, так что подтвердить дату рождения некому. Подкидыш я. Воспитывался в детском доме, где и фамилию мне соответствующую и дали — Найденов, а имя Владимир, в честь Владимира Ильича, а с отчеством и так все понятно, как в песне поется Иванами да Марьями гордилась ты всегда. Детдом располагался в Ленинграде на Крестовском острове рядом с яхт-клубом. Как себя помню, все время с ребятами пропадал в яхт-клубе.

Поначалу на берегу ветер парусами ловили, да себе учебные яхточки одноместные строили. До войны три яхты построил, на последней профессионально стал яхтенным спортом заниматься, в регатах участвовал. К началу Великой отечественной войны исполнилось мне 13 лет и как настоящий герой и защитник Родины, я с тремя пацанами рванули на фронт. Но, не добрались, через день вернули в детдом. Когда немцы взяли город в блокаду, детские дома из Ленинграда начали эвакуировать.

Наша очередь подошла к концу сентября 1941 года, на барже через Ладогу эвакуировали на большую землю, а затем в северный Казахстан, на реку Урал в казацкую станицу. В станице был конезавод, лошадей направляли в корпус Л.М. Доватора. Мальчишки с 7 класса обучались станичниками казацкой премудрости. Учили нас казаки на совесть, да и мы воинскую науку постигали до седьмого пота. К окончанию 10 класса из худосочного подростка, превратился я в детинушку с косой саженью в плечах, лучшим новиком стал, пластунскую науку усвоил, шашкой рубил, из карабина и лука с галопа коня, когда все копыта в воздухе, десятки в мишенях выбивал. Военком долго не сопротивлялся, и я в 16 лет 10 августа 1944 года был призван в армию.

Воевал на 1 Белорусском фронте в разведэскадроне конного корпуса ранее бывшего под командованием Доватора Л.М. С эскадроном ходил в рейды по тылам фашистов. В разведке пригодились мои навыки стрельбы из лука, бесшумно снимал часовых. За время войны убил 14 фашистов. Был награжден медалями за «Отвагу» и «За Победу над Германией» После Победы, в июле 1945 года мой корпус был расформирован, а меня демобилизовали — 17 лет только было. Вернулся в Ленинград, где поступил в Горный институт. Возобновил занятия в яхт-клубе, где уже строил яхты олимпийского класса и на них ходил по Финскому заливу, вплоть до Таллина. В Ленинграде после войны активно стало развиваться современное пятиборье, застрельщиком был Ленинградский государственный университет. Горный не остался в стороне, и я попал в команду. С учетом боевых и казацких навыков результаты по бегу и плаванию, тогда соревнования проходили по пересеченной местности и в открытой воде, а также на коне и стрельбе были отличные, проблемы были в фехтовании, это тебе не шашкой рубить, тут фехтовать нужно. Но я настырный и кокончанию института на спартакиаде народов СССР в личном зачете выиграл третье место и удостоен звания мастера спорта СССР.

Распределился я в город Пермь и началась моя работа в геолого-разведывательных партиях, которая затянула меня на всю жизнь. Исходил всю Пермскую область, Урал, Западную Сибирь, в командировках бывал и, как тогда называли, в развивающихся странах, вставших на социалистический путь развития. Открыл десятки месторождений, в том числе 8 лично, были тогда и одиночные выходы в «поля». Защитил кандидатскую диссертацию, был награжден Орденом «Трудового Красного Знамени». Дослужился до заместителя начальника управления. И тут наступил 1991 год и СССР не стало, а в 1992 году ликвидировалось моё управление, и я стал пенсионером. Руки не опустил, стал преподавать в институте, а в 2002 году в возрасте 74 лет, окончательно ушел на заслуженный отдых. Купил себе небольшой хутор, никому не нужный, на речке Ольховка у горы Масленая и с тех пор с середины весны и до середины осени живу там, а зимой в городе Перми в «хрущевке» в однокомнатной квартире, полученной по очереди в конце шестидесятых годов прошлого века. Пристрастился к сельскому хозяйству, к рыбалке и охоте, только из ружья стрелять не люблю, из арбалета и лука лучше.

Пора в путь, опустошил холодильник, набрав два мешка продуктов, прихватил подарок администрации, вырубил электрические пробки и пошел к своей старенькой «буханке», в которую накануне с трудом запихал около пятисот килограмм пожитков и двинулся в путь. По трассе ехал быстро, а вот оставшиеся 60 километров по грунтовке и 10 по лесной дороге пришлось ползти как черепаха. Не доезжая двух километров до хутора, пробил переднее колесо. Помощи тут ждать не от кого, придется колесо менять самому, а запаска лежит в салоне под горой поклажи. Пришлось все вытаскивать и складировать в пяти метрах на небольшой полянке. Когда добрался до запаски, силы стали меня покидать, пронзила резкая боль в груди, в глазах потемнело, я с трудом дотащил колесо с домкратом до полянки, и рухнул на мешки с поклажей. Наступила темнота.

Глава 1

Очнулся. Утро. Солнечные лучи пробиваются через закрывающее небо зеленую листву деревьев. Щебечут птицы, радуясь новому дню.

«Сколько же я провалялся, колесо пробило в пять вечера, а сейчас, судя по положению солнца в районе семи часов утра. Выходит, потерял сознание не меньше чем на 12 часов» — сделал я не утешительный вывод.

«Стоп, а почему листья на деревьях все зеленые. Когда выезжал из дома, почки еще только стали набухать. В лесу деревья были голыми, а в тени в канавах еще были остатки снега. Сейчас же, по ощущениям, 18–20 градусов тепла, все деревья в листве. Похоже в отключке был не менее трех недель».

Взглянул на часы — 7 утра 16 апреля.

— Что за …

Рука не моя. Из рукава камуфляжной куртки высовывается бледная рука подростка, на которой болтается ремешок с «Командирскими» часами — подарком от военкомата на 25-летие Победы. Поднимаю правую руку — такая же. Мысли понеслись вскачь — «Сон, бред, видения? Нет, больно всё реально».

Решил осмотреться. Сел, дискомфорта от движений не почувствовал, тело слушалось. Посмотрел на ноги, и уже не удивляясь, обнаружил, что они тоже принадлежат подростку. Задрал штанины, из широких штанин высовывались худые бледные ноги с острыми коленками. Я сидел на мешках с вещами, которые перед потерей сознания вытащил из «буханки». Рядом лежало запасное колесо и домкрат. Но, самого УАЗа не было. От слова совсем не было, ни его самого, ни каких-либо следов его здесь нахождения. Да и лесной дороги не было. Вокруг был только девственный лес. Я же сидел на куче вещей своего скарба на полянке диаметром не более трех метров.

Взгляд зацепился за рюкзак, вспомнил, что там бритвенный набор, в котором есть небольшое зеркало. В зеркало на меня смотрело лицо пацана с выпученными от обалдения глазами. При том не просто подростка, а меня самого в тринадцатилетнем возрасте.

«Значит я всё-таки умер и переродился в самого себя тринадцатилетнего. Не знаю — плакать, умер все же или радоваться, есть возможность прожить вторую жизнь» — на этом я решил остановиться в своих размышлениях. Решил сначала успокоиться и включить логику.

В животе заурчало, организм ясно дал понять, что пора подкрепиться. С опаской осмотрел содержимое пакетов с едой, обнюхал содержимое, каких-либо признаков гниения не обнаружил. Продукты выглядели вполне пригодными к употреблению. Не мудрствуя лукаво, сделал бутерброды с колбасой, порезал на части пару помидор и на две части огурец, пока делал, слюни из рта так и текли. Насытившись завтраком, решил приступить к анализу сложившейся ситуации:

«Первое. Я умер и возродился в теле самого себя тринадцатилетнего. Себя или его? Нет — себя. Я ощущаю только себя, каких-либо ощущений присутствия в теле и в мозгах чужого — нет. Все знания и жизненный опыт мои».

Таким образом устанавливаю первую константу: «Я тринадцатилетний подросток» — от данного умозаключения пот на лбу выступил. Дальше пошло лучше.

«Второе. Где я? Я точно на Земле! Все мои чувства, визуальные, обонятельные, осязательные на это указывает. Тут и насекомые, начиная от комаров и заканчивая ползающими букашками, и виды окружающих меня деревьев, состояние почвы, знакомое щебетание птиц, движение солнца и земли и даже земная гравитация. Так, что вопрос где я, относится к конкретному месту нахождения. Мне 13 лет, я должен находиться в детском доме в Ленинграде. Но, вокруг меня не Ленинград, и даже не Крестовский остров, а лес, где не ступала нога человека». — тут я чуть не подпрыгнул — «у меня же есть смартфон».

Достав из внутреннего кармана смартфон, я уставился на него, а в ответ из его экрана на меня смотрел черный квадрат Малевича. Реанимационные мероприятия в виде нажатия, потряхивания, постукивания, к его оживлению не привели. Расстроенный неудачей, я продолжил свои размышления.

«В 7 часов утра перед попаданством и в 7 часов утра, когда я попал, солнце находилось практически в одинаковом положении, то есть я нахожусь приблизительно на одной долготе. Так что я с большой доли вероятности нахожусь на территории Пермского края. Впрочем, это легко проверить на местности, мой хутор построили еще до революции в 1907 году, а до него всего то два километра».

«Третье. Какой сейчас год? Может быть, как 2020, так и 1941, так и любой иной год. А вот с датой и месяцем вопросов похоже нет. Часы у меня механические, пятьдесят лет служили мне верой и правдой, да еще думаю не меньше послужат. Да и положение солнца соответствует апрелю. Одно меня только смущает — климат. К 16 апрелю в Пермском крае, да и в Ленинградской области леса еще голые, без листвы, только трава может начать зеленеть, да и то не каждый год. Здесь полный лиственный покров, что обычно соответствует середине мая. Да и температура воздуха сейчас близка к 20 градусам. В 20 и 21 веке у нас „глобальное потепление“, которое началось в 1850 году. С 14 по 18 век был малый ледниковый период, с 10 по 13 века — потепление, с 5 по 9 век — похолодание, с 4 века до н. э. по 4 век н. э. — климатический оптимум. В 3-м веке римляне виноград на территории Англии выращивали».

Больше себе голову загружать не стал. Для решения второго и третьего вопросов, нужно идти на хутор. Только идти осторожно, если сегодня предвоенное время, то лучше с людьми не встречаться, все-таки я тут чужой, еще за шпиона примут, оглянуться не успею, как, не смотря на возраст, окажусь в НКВД. А вот этого мне точно не нужно.

Решил идти налегке. Все свое имущество оставил на полянке, предварительно только взяв из рюкзака топорик и охотничий нож. Продукты, для сохранности от возможных мелких хищников и грызунов, закрепил на дереве на высоте двух метров. Вопрос с берцами решил просто, намотал по две портянки на ноги, благо с собой были, так как почти на полгода на хуторе жить собирался, затянул штаны ремнем потуже и двинулся в путь.

По лесу я ходить умел, не одну тысячу километров по тайге прошагал, так что, двигался осторожно, но при этом уверенно, стараясь как можно больше подмечать по пути и не создавать шума. Лес оказался тяжелым, постоянно на пути вставали непроходимые буреломы, которые приходилось обходить. Чтобы не потерять место своего попадания, оставлял зарубки. Прямой путь в два километра, фактически с учетом обхода препятствий, оказался в два раза длиннее. По дороге ничего необычного не увидел, лес смешанный, преобладают берёзы, осины, дубы, ёлки, пихты, сосны, попадаются ясень, рябина, липы, лиственницы, кедры, правда их размеры поражали. Осины даже было не обхватить, что уж говорить про другие деревья. Очень много черничника, малинника, смородины. Человека лес не видел, следов вырубки нет, деревья погибали от старости, вот и образовались непроходимые буреломы, в том числе и для крупного зверья. Ни одного не заметил, даже следов. Видел только белок, да огромное количество птиц, вьющих свои гнезда в кронах деревьев, на высоте более 30 метров.

Впереди появился просвет. Осторожно стал пробираться к берегу через заросли орешника, а затем ивняка. Передо мной была не речка в 10 метров шириной, а полноводная река шириной метров 50, несущая свои воды неторопливо на север. Также во всей красе предстала и гора Масленая. Её то я не с чем не перепутаю. Вот и отпал вопрос о месте моего нахождения.

Со всей предосторожности исследовал берег, но ни каких следов хутора, да и человека не обнаружил. Сложилось впечатление, что тут никогда человека и не было. Однако, это мне настроение не прибавило, все указывало на то, что я провалился в глубокое прошлое и скорее всего в самый пик оптимума — в 3-й век. Переплыл речку, температура воды была градусов тринадцать. Для меня привычная, в отрытой воде при такой температуре постоянно тренировался. Поднялся на вершину, высота метров 250. Склоны горы покрыты смешанным лесом, под ногой известняк, есть выходы и другой породы, но пока разбираться какой, не стал. Выбрав раскидистое дерево, взобрался почти до его вершины и стал осматривать окрестности в оптический прицел арбалета. На западе, севере и востоке до горизонта простирался лес, а вот на юге, в километрах десяти, цвет леса изменился, стал преобладать светло зелёный, а на границе видимости, просматривались пространства свободные от леса.

Меня охватила безмерная тоска. В первую очередь стоит вопрос о выживании. Где жить, что есть, как сделать запасы на зиму, а главное, как обеспечить свою безопасность. В одиночку выжить практически невозможно. Что меня ждет зимой — голод, холод, враждебное окружение от крупных хищников до человека. Куда я попал, сейчас ничейная территория, шириной 150–200 километров. Севернее финно-угорские племена, на юге, сарматов уже вытеснили на запад, там готы, аланы и с востока движутся гунны, но это всё в северном Причерноморье и Каспии, пока Великой Булгарии нет, в ближайших к Пермскому краю степях скорее всего обитают кочевые племена. Хотя могут откочевать и небольшая часть сарматов. Племена чужаков не принимают, особенно мужчин. Племена воюют практически со всеми, за лучшие территории, за места охоты, в конечном итоге за женщин, которые нужны для внесения в племена свежей крови. Да и с юга охотники за рабами на Каму могут заглянуть. А Миром сейчас правит Рим! Готы захватят Рим в 410 году. Выход один — создать свое племя. Как это сделать в одиночку, ума не приложу. Но начинать с чего-то надо. Ничейной территории больше нет, теперь это моя Пермска волость, и я в ней господин. А будет племя, так и до короля Руси не далеко.

Улыбнувшись сюрреалистическим мечтам и подняв себе настроение, во все горло заорал:

— Бойтесь! Король Руссов пришел! — и уже про себя, — «За работу».

Срочно надо решить вопрос с местом стоянки, жильем и продовольствием. С собой у меня есть запас продуктов долгосрочного хранения, но на долго его не хватит. На хуторе я затворником не жил, до цивилизации на машине было рукой подать, я периодически пополнял свои запасы. Сейчас же запасы из прежнего мира невосполнимы.

Спустившись с горы, переплыл реку, вернулся на свой первый выход из леса к реке. Стал обследовать берег дальше. Двигаясь по берегу вверх по течению, в пятистах метрах увидел впадающую в Ольховку, речушку, скорее ручей, в четыре метра шириной и глубиной полметра. Устье речушки кишело мальками, настоящий рыбий детский сад. Двинулся вверх по течению. Берег речушки постепенно стал крутым, поднявшись на небольшой утес, метров семь, вышел на почти прямоугольный огромный луг шириной по берегу ручья около восьмисот метров и длинной километра два. Находился он в метрах трехстах от Ольховки и с реки совершенно не просматривался. С трех сторон луг окружал дремучий лес, а с четвертой восемьсот метровой, прерывался обрывом к ручью. С этой стороны шел небольшой, градуса два, уклон вниз к противоположной стороне. Наличие пары небольших балок, не портило впечатление. В общем, идеальное место для жилья и огорода. Спустившись к ручью и пройдя вдоль утеса вверх по течению, обнаружил небольшую заводь метров пять в длину и полтора в ширину. Вот и место для парковки каяка. Далее, метров через сто, появились валуны, а потом я уперся в небольшую скальную стену, русло закончилось, а с высоты полуметра падал небольшой водопад, стало понятно, что ключ, питающий ручей не далеко, но по валунам скакать не хотелось и я повернул назад. Пора возвращаться за вещами. По дороге подобрал сухую дубовую ветку около двух метров в длину и около 4,5 сантиметров в диаметре, может лук сделаю.

Обратный путь занял минут сорок и в два часа дня я был на своей точке попаданства. Имущество никто не потревожил. Пообедав бутербродами, стал делать слеги для переноски имущества. До конца светового дня смог сделать только две ходки и перенес только два мешка, силенок на большее не хватило. Поставил палатку, завалился спать. Уснул моментально.

Утро встретило дождем, все небо затянуто низкой сплошной серой облачностью. Температура снизилась до 15 градусов. Дождь лил два дня, а я два дня работая лошадью, проклиная всё на свете, таскал добро. Последнюю ходку сделал уже затемно, перетащил рюкзак и на слегах запасное колесо и домкрат. Доел остатки скоро портившихся продуктов, опять в сухомятку, запивал водой, и как убитый уснул.

На четвертый день попаданства выглянуло солнышко. Сразу же потеплело. Сделав зарядку, у ручья набрал булыжников для очага, хвороста в лесу хватало, так что с дровами проблем нет. Пока выкладывал очаг, носил воду, хворост на солнышке подсох. Над очагом построил простенький навес — вкопал четыре жердины в землю, предварительно с которые обрубил крону, оставив на верхушке небольшие сучки, получилось, что-то типа трезубца, сверху поперек положил жерди поменьше и накрыл лапником. От зажигалки Зиппо костер в очаге заиграл языками пламени. Установил треногу и поставил на огонь два котелка, в одном сварил пшенную кашу, в другом вскипятив воду, заварил чайку. В кашу добавил пол банки тушенки и с огромным аппетитом умял завтрак.

С утра занялся строительством шалаша для укрытия имущества от непогоды, хотя все в влагостойких мешках, но лишним шалаш не будет. Спустился с утеса, стал его обходить, нашел два близко стоящих дерева, имеющих толстые ветки на высоте метра полтора, которые станут опорами, срубил березу, сантиметров десять в диаметре, очистил от веток и положил на опоры, выбранных деревьев, обмотав для надежности скотчем, а дальше нарубил в подлеске мелкие деревца и навалил их на получившуюся перекладину, а затем еловым лапником, зацепляя за ветки, все скрепил. Получилась крепкая конструкция. Перенес туда вещи.

А дальше день посвятил отдыху и инвентаризации имущества.

Итак, я имею: каяк тритон-вуокса-3 возможно парусное вооружение ПВХ каркас разборный грузоподъемность 350 кг, 2-х местную палатку, арбалет ексалибур с 20 карбоновыми болтами, охотничий нож, спиннинг, набор блесен и воблеров, подсачик, набор семян и зерен для поклевки 1 кг, топор, туристский топор, одноручную пилу, точильный камень, две стамески, долото, набор ножовок, напильник, ножницы, скобель, штыковую и совковую лопаты, упаковку из 10 строительных перчаток, изоленту, скотч, 20 влагостойких мешков, небольшие тиски с наковальней, 20 метров медной трубки на бобине, 20 медных фитингов, 100 метров веревки из полиэфирного волокна, 10 метров бечевки, автомобильное колесо в сборе, домкрат, керосинка, две керосиновых лампы, 20 литровая канистра с керосином, два мешка по 10 кг калийно-фосфорных удобрений, 20 кг картошки, 10 кг соли, 10 кг сахара, 2 ящика по 20 банок тушёнки, 3-х литровая банка с индийским чаем, две поллитровки водки, лук 1 кг, чеснок 3 головки, лимоны — 1 кг, галеты — 2 кг, 5 литров воды, 20 кг гречки и 20 кг пшенки, 10 банок с консервированными овощами, 10 банок сгущенки, 3 ведра, набор из 3-х котелков 5-ти, 3-х и 1,5 литров с треногой, чугунная сковородка, набор кухонных ножей, чайный сервиз, набор столовых приборов, 3 миски, 6 граненых стаканов, 3 металлической кружки, 3 упаковки по 10 коробков спичек, 30 восковых свечек, по 10 хозяйственных и туалетных мыла, аптечка, пару полотенец, 3 тюбика зубной пасты, две зубных щетки, бритвенный набор, щипчики для ногтей, термобелье, 3 пары белья и носок, 2 пары шерстяных носок и портянок, свитер, джинсы, пара рубашек, дождевик, плед, поролоновый матрас, сапоги болотные, кроссовки, кожаные перчатки, разгрузка, демисезонные камуфляжная куртка и полукомбинезон с подстежками, по 10 блистеров антибиотиков, противовоспалительных, анальгина и аспирина, по две упаковки семян помидор, огурцов, редиски, перца, гороха, фасоли, лука, чеснока.

В карманах документы, бумажник с тремя тысячами налички, банковская карта, ключи от квартиры и машины с брелоками с диодами, зажигалка Зиппо, расчёска, носовой платок, пара ручек, 2 блокнота, швейцарский нож, ремень, часы «Командирские», фляжка, десяток монет и не работающий телефон.

Вот такой я куркуль. Надолго ли этого хватит?

Глава 2

Пятый день также был солнечным. Сегодня кормил себя гречневой кашей с тушенкой. Если я так и дальше буду питаться, то через два месяца еда закончится. Завтра надо открывать рыболовный сезон. Сегодня день посвятил вскапыванию огорода.

Почва на утесе песчано-дерново-подзолистая, так себе, но лучше, чем глинистая, вскапывать полегче. Верхний слой почвы около десяти сантиметров, гумус — сантиметров тридцать-сорок. Разметил четыре грядки по два на десять метров, мелочится не буду. Расстояние между ними по два метра. Первое поле вскопал, внес килограмм удобрений и в качестве перегноя прошлогодней листвы, разрыхлил за четыре часа, хорошо хоть додумался перчатки строительные одеть, обошелся без мозолей. На обед умял вторую треть гречи с тушенкой, попил чайку с лимоном. Лимонов — семь штук, долго они не протянут, а витамины нужны, так что ем по одному лимону в день. Сегодняшний лимон оказался с косточками. «Чем черт не шутить» — ухмыляясь про себя, прикопал четыре самых крупных косточек у гребня утеса. До темноты успел вскопать второе поле. Поужинав остатками завтрака и обеда, помыл в ручье котелки. С уже закрывающимися глазами добрел до палатки, уснул не успев донести голову до подушки.

Ночью прошел дождь, но день был солнечный. Температура стабильно держалось выше двадцати градусов. Питался сегодня пшенным кулешом с тушенкой. В лимоне оказалось три крупных косточки, которые также прикопал рядом с предыдущими. За день вскопал оставшиеся два поля. Ночью началась гроза, поднялся сильный ветер, сверкали молнии, громыхало знатно, но палатка выдержала, что удивительно, но и шалаш практически не пострадал, а вот навес над очагом разметало, но на восстановление много времени не потребовалось.

Утром, делая зарядку, наматывая свой круг по краю луга, даже тропинку протоптал, наблюдал последствия ночной грозы. Вокруг было повалено два десятка огромных 40–60 метровых елок, пихт, берез. Сама природа прямо намекает — «Зима близко», пора строиться. Умывшись в ручье холоднющей водой, взбодрился. Достал спиннинг, воблеров, подсачек, ведерко, туристский топорик, арбалет и чуток прикормки, направился на рыбалку. Пробежав пару шагов в сторону Ольховки, меня как по голове стукнуло, в прикормке, кроме перемолотой солянки из круп и зерен, были и целы зерна. Вернулся, высыпал прикормку, в которой было в том числе одно кукурузное зерно и семечка подсолнуха, обратно в пакет. Загорелось перебрать весь пакет с подкормкой, но остановил себя — «позже, планы менять не буду, сначала рыбалка».

Осторожно, внимательно оглядывая окрестности, впрочем, я всегда на стороже, нахватало еще неожиданной встречи со зверем и человеком, приблизился к берегу реки. Вековой лес практически подступал к самому берегу. Берега были крутыми, с моей стороны левый берег метра два-три высотой, правый берег повыше — метров пять. По берегам огромное количество коряг. Течение реки неторопливое, по берегам заросли осоки, рогоза, в воде в двух метрах от берега распластали листья кувшинки. Пошел вверх по течению, осматривая выходы береговой породы, пока сплошной суглинок. Метров через сто, повезло, увидел выход огнеупорной глины.

«Что значит повезло, надо просто знать» — мысленно похвалил я себя. Огнеупорная глина, наряду с нефтью, каменным углем, железной и медной рудой, солью, золотом, являет основным видом добычи полезных ископаемых в Пермском крае.

Выйдя на небольшой пляж, зашел в воду по щиколотку. Вода градусов пятнадцать, немного теплее, чем два дня назад, в зарядку пора включать плавание. Начал пробные забросы. На третьей проводке сильно дернуло, удилище спиннинга согнуло в дугу, я чуть не рухнул в воду. Похвалил себя, что леску поставил с разрывным усилием в 60 килограмм. Борьба длилась минут пятнадцать. Постепенно мне удалось подтащить рыбу к берегу. Это был огромный судак, весом килограмм восемнадцать. Быстро выхватив топорик, я стал долбить его по голове, оглушить удалось на пятом ударе. От пережитого нервного напряжения меня трясло. Заставил себя взять в руки, нормализовал дыхание. Меня охватила эйфория. Как мне не хотелось продолжить рыбалку, но жизнь вносит свои коррективы, холодильника у меня нет, ну не ловить же рыбу ради спортивного интереса. Посмотрев на ведро, хмыкнул, в него только голова поместиться. Пошел домой, таща гиганта за жабры.

Дома приступил к потрошению и разделки судака. Отрубил голову для бульона. Поскольку голова помещалась только ведро, бульон стал варить в нем. Пока варился бульон, разделал судака, из четырёх килограмм буду варить уху, а остальное пожарю, благо сковородка и подсолнечное масло есть. Хватит на три дня. Жареная рыба вряд ли испортится. Когда сварился бульон, не утерпел, обжигаясь с огромным наслаждением выпил. Бульон заправил кусками судака, добавил луковицу, поставил вариться уху, а на сковородке приступил к жарке. В 12 часов приступил к трапезе. Завтрак-обед удался на славу. Уха великолепная, жареный судак превзошёл все ожидания. Объелся от пуза, о чём засвидетельствовала и благородная отрыжка.

Вернувшись, принялся перебирать семенной фонд. Из двадцати килограмм картошки отобрал девяносто самых больших клубней, не имеющих ни одного повреждения. Это количество вполне поместиться на одной грядке. Фасоль и горох замочил в миске на часик. Их на целую грядку маловато, буду сажать разреженно. Остальные семена овощей вполне комфортно уместятся на третьей. А на четвертую пойдет всё, что можно собрать из подкормки.

Перебрав содержимое подкормки, получил не поврежденные зерна пшеницы 32 штуки, ржи — 18, кукурузы — 9, овса — 27, семечек подсолнечника — 12, льняных 26.

Посадка на первом поле гороха и фасоли, а также картошки на втором, прошла быстро. Посадка овощей на третьем затянулось, уж больно мелкие семена, с четвертым управился быстро, посадочного материала с гулькин нос. На грядке с фасолью, горохом, огурцами, помидорами в землю воткнул лозу, будет за что им хвататься, если конечно взойдут.

Поужинав, стал разбираться в первоочередных задачах для выживания.

Нужно жилье, но строить сруб, сил не хватит, значит землянку. К зиме в землянку нужна печка, а это кирпичи. Для создания запасов, без коптильни не обойтись, как и без ледника, но лед появится только зимой. Самый лучший консервант соль. Но ее у меня только 10 килограмм, много не засолишь. Сейчас можно питаться и хорошо питаться свежей рыбой и немного картошкой — 10 кг надеюсь до ее урожая хватит. Из оставшейся тушенки, гречки и пшенки делаю неприкосновенный запас. С хлебом проблема и в ближайшей и даже среднесрочной перспективе не решаемая. Два килограмма галет проблеме с хлебом не поможет. Так что главная на сегодня задача — добыча соли. К нересту кумжи надо тоже подготовиться. Соль можно накопать, притом даже поваренную, на реке Кама, в месте где город Березники стоять будет. С этим и уснул.

Ночью прошел дождь. Уже традиция. Утро седьмого дня солнечное. Сделав зарядку, добежал до речи Ольховки, прихватив ведро и подсачек. Вода градусов 16. Сплавал на тот берег и обратно, и так три раза, метров 300 проплыл. Пора готовиться к отплытию за солью. Надеюсь за месяц, максимум за полтора обернусь.

Из ранее подобранной дубовой ветки стал мастерить лук. Отпилил сантиметров 40 верхушки с остатками сучков от кроны и сантиметров пять внизу. Получилась палка чуть более полутора метров длиной, с диаметром по всей длине в районе 4 сантиметров, без трещин и сучков. Естественный изгиб палки был практически на средине. Поработав ножом и напильником, придал верхней и нижней части будущего лука практическую идентичность, сделал на концах выемки. Отполировал воском от свечки и подсолнечным маслом. Выбирая из лески и бечевки, остановил свой выбор тетивы на бечевке, она все же состоит из кожи напополам с синтетикой. Рукоять лука обмотал двойным слоем бечевки.

20 стрел сделал из лозы орешника, благо его в подлеске хватает. Для наконечников использовал жесть, от трех пустых банок из-под тушенки. Для крепежа использовал нитки из носка, пришлось одним пожертвовать, все равно в портянках хожу. Стрелы отполировал и пока отложил.

Очередь дошла до копья. Из набора кухонных ножей, состоящего из ножа для овощей, шеф-ножа, филейный ножа, универсальный ножа, выбрал шеф-нож с длинной лезвия 20 сантиметров. Демонтировал ручку шеф-ножа с помощью плоскогубцев швейцарского ножа, выпрямил с одной стороны шляпки двух заклепок. Вырезал дубовое древко длиной полтора метра диаметром четыре сантиметра, сделал в верхней части по центру вырез на длину ручки шеф-ножа, проделал шилом дырки, совмещённые с отверстиями стальной ручки ножа и закрепил заклепками. Для большей надежности, обмотал бечевкой. В общем копье получилось на славу.

Настала очередность каяка. Распаковал его из сумки, разложил на берегу ручья, установил каркасную конструкцию и, прилагаемым ножным насосом накачал его баллоны. Прихватив арбалет и спиннинг, отправился добывать провиант на дорогу. Отталкиваясь байдарочным веслом, по ручью спустился в реку, и заработав веслом двинулся вверх по течению. От моей гребли, каяк двигался рывками, но постепенно я приноровился и рыскание прекратилось. Не забыл. В яхт-клубе нам ставили технику гребли на байдарке. Работая веслом в легком темпе — 60 гребков в минуту, каяк против течения, правда слабого — 0.5 метра в секунду, двигался резво, километров 7 в час. Обойдя растянувшуюся на 500 метров заводь, заросшую рогозом и осокой, откуда доносился гомон и кряканье в сотники утиных глоток, развернулся и со скоростью течения подплыл к краю камышей. То ли утки не пуганные, то ли благодаря камуфляжной окраски лодки, остался не замеченным. Утки высиживают яйца, так что охочусь только на селезней. А вот и он, из зарослей на чистую воду выплыл селезень, весом не менее полутора килограмм, я даже залюбовался его окрасом, зеленой головой, шеей и красным зобом и всё это великолепие освещалось ярким солнцем и бликами от воды. Стряхнув наваждение, произвел выстрел. Селезень не успел среагировать и арбалетный болт пробил его на сквозь. Ну, да, где уж тут среагировать, скорость болта 230 метров в секунду. Смерть селезня для утиной стаи прошла не замеченной. Подплыв к добыче, вытащив болт, забросил ее в каяк. Тихо вернулся на место засады. Ждать долго не пришлось, появился в 40 метрах еще один селезень, который также стал моей добычей. Но, тут тихо не получилось, раздался оглушительный взрыв, одновременных взмахов крыльев и утиная стая в сотни четыре голов, поднялась в воздух. Быстро захватив добычу, я отплыл подальше. Вода в реке прозрачная, рыбы в реке много. Ждать, пока утки успокоятся, не стал. Решил половить на блесну. Удачно. Фактически каждый пятый заброс результативный. Поймал жереха на килограмм 9 и две кумжи по 6 и 7 килограмм. К этому времени утки успокоились и подстрелив еще одного селезня, вернулся к себе на утес.

На утесе, развел очаг, выпотрошил добычу, с селезней выщипал по 30 перьев, облепил с оставшимися перьями глиной, жереха также облепил глиной, а икру и филе кумжи, порезанные пластинами, засолил. Пообедал прошлой добычей. В очередном лимоне оказал одна косточка, которую тоже прикопал. После чего занялся оперением стрел. Для закрепления оперения использовал нитки носка. Когда закончил, костер как раз прогорел, в угли положил запекаться селезней и жереха.

Пришло время испытания лука. Техника и навыки стрельбы не подкачали. К третьему выстрелу приноровился к луку, а дальше пошло как по маслу. С расстояния в 50 метров семь стрел попали в десятисантиметровую рожицу, нарисованную мной на трухлявом бревне. Натяжение лука было для меня тяжеловато, но это дело наживное. Оставшись довольным испытание, снял с лука тетиву. Поужинал остатками судака и завалился спать.

Глава 3

Утром, 24 апреля, в восьмой день попаданства, после зарядки и водных процедур, позавтракал красной икрой, доел последний лимон и стал собираться. Снял палатку, упаковал прямо в глиняной корке запечённых селезней и жереха, уложил в рюкзак смену белья, из неприкосновенного запаса три баки тушенки, по паре упаковок гречи и пшенки, пачку соли, банку сгущенки, картошку, пятилитровую бутыль с кипяченой воды, котелки, пару мисок, спиннинг, две лопаты, влагостойкие мешки для соли, блокнот для зарисовки карты, сапоги — ходить придется по солончакам, а также на всякий случай для товарного обмена, прихватил две чашки с блюдцами, завернул их в свитер, упаковал всё в каяк и тронулся в путь. Из оружия у меня арбалет, копьё и лук, также можно использовать охотничий нож, туристский топорик и как за сапожник — кухонный нож для овощей. По речке поплыл вниз по течению экономным ходом в 60 гребков в минуту, в будущем надеюсь довести до сотни гребков, со скоростью 8 км/час.

Высокие берега реки прикрывали заросли ивняка, орешника, черемши, вода вдоль берега была покрыта кувшинками, начинавшими свое цветение. Температура воздуха поднялась до 25 градусов, так что греб полностью голым.

Через час достиг места впадения в реку Шакву. Внимательно, через прицел, просканировал окружающую обстановку. Человеческого присутствия не наблюдалось, и я продолжил движение. Ширина Шаквы была побольше, метров 80, течение не спешное, берега также окаймляли заросли ивы и орешника, а далее всё тот же дремучий лес. К часу дня сделал привал, спрятался за ветвями плачущей ивы и с удовольствием отобедал половиной селезня, вкус был замечательны, мясо мягким и сочным, и само отделялось от костей. Размял ноги и тронулся дальше.

Через пять часов хода, стал подыскивать место для ночлега. Понравилась маленькая речушка, впадающая в Шакву, поднялся по ней метров на сто, где обнаружил небольшой пляж, окруженный вокруг густым подлеском, скрывающем от посторонних глаз. Забрался на дерево, осмотрев окрестности, после чего вытащил каяк на берег и обустроил лагерь. Уже в сумерках, вскипятил на завтрашний день воду в пятилитровом котелке, питьевой воды за день потребляю много. Поужинал второй половиной селезня, попил чайку и завалился спать. Ночью как всегда прошел дождь.

Проснувшись с первыми лучами солнца, осмотрел округу в прицел, позавтракал филе форели, вкус восхитительный, свернул лагерь и продолжил путь.

Через полчаса доплыл до Сылвы. Река величаво и неспешно несла свои воды на север. Её ширина превышала 400 метров. В десяти метрах от берега продолжил свой путь.

Следующие три дня прошли спокойно. Двигался в своем ритме. В середине третьего дня прошел слияние с Чусовой. Скоро Кама. По моим прикидкам тут должны уже быть обжитые места. Со всей осторожностью проплыл еще километров пятнадцать, в 17 часов, зайдя в очередной ручей, обустроил себе лагерь. В питании перешел на подножный корм. Поймал жереха и кумжу, филе которой засалил. В сумерках развел костерок, побаловал себя ухой с картошкой. Пару десятков картофелин сварил в мундире, вдруг долго из-за безопасности, огонь развести не удастся.

Утром, через полчаса после начала движения, аж вздрогнул от душераздирающего крика, раздавшегося с берега из глубины леса. Быстро вооружившись, направил каяк берегу, спрятался в густых ветвях ивы. Медленно двинулся через лес, прячась за деревьями в направлении услышанного крика.

Метров через семьдесят впереди показались просветы, начался подлесок, переходящий в кустарник, послышались голоса, среди которых выделялись короткие возгласы, издаваемые хорошо поставленным командным голосом. Я лег на землю и пополз. Начался малинник. В трех метрах справа от меня здоровенный корявый пень с остатками поваленного ствола. Аккуратно переместился за него. Упавший остаток ствола одним концом лежал на пне, образовав зазор между собой и землей. Через зазор стал осматривать открывшуюся картину. Передо мной раскинулся огромный луг, справа по границе леса были расположены в линию семь шалашей. Рядом с шалашами лежат убитые шесть мужчин, одетых в холщовые рубахи и такие же штаны и три женщины, в холщовых сарафанах, на ногах у всех были лапти. Перед вторым от меня шалашом, бородатый мужик со спущенным штанами, лежа на девчонке, совершал возвратно-поступательные движения, девчонка только всхлипывала, в этих всхлипываниях отражалась смертная тоска от полной безнадеги.

В метрах пятнадцати перед шалашами на земле плотно сидели два десятка молодых женщин, мужчин и маленьких детей, которых по периметру охраняло три воина в кожаных доспехах, с копьями в руках. На спине каждого из них был приторочен лук. Между ними и шалашами стоял воин в чешуйчатых ламеллярных доспехах, с бронзовым шлемом на голове, в правой руке держал меч, за спиной у него составной лук. Перед ним на коленях находился седой мужчина, который что-то говорил воину, как я понял, главному. Главный в ответ рассмеялся и демонстрируя свое превосходство и полное пренебрежение, приложил лезвие меча к шеи седого.

В этот момент из самого дальнего шалаша раздались крики, из шалаша вышли еще три воина, двое из которых за волосы тащили за собой двух голых женщин, а третий нес перед собой кучу меховой рухляди. Главный дал им какую-то команду, и они потащили свою ношу в левую сторону от меня, в направлении, прохода, образованного подступающим лесом, который сжал луг до бутылочного горлышка.

Что мы имеем, отряд пришлых воинов напал на племя или род мирных аборигенов. Тут восемь воинов, притом очень хорошо вооруженных. По всей видимости это охотники за людьми. У них есть транспорт, и там наверняка есть еще люди. Я могу стрелять из лука со скорострельностью 12 выстрелов в минуту, то есть один выстрел за пять секунд. Из арбалета скорострельность 10 выстрелов в минуту, 6 секунд на выстрел. Скорострельность из лука выше, но стрелять придётся стоя, а из арбалета можно лёжа, а в лежачего намного сложнее попасть, чем в стоячего.

Но, но как много, но. Первым стреляю в главного, потом в самого ближнего охранника. Дальше эффект неожиданности пропадет и против меня будет 6 профессиональных воинов. Выжить шансов практически нет. Но, я нахожусь в укрытии с великолепным обзором, а со стороны луга меня не видно. Если убить главного, вряд ли меня атаковать будут организованно.

Принимаю решение вступить в бой. Беру на прицел главного, у него открыта шея, так что стрелять буду туда. В этот момент боковым зрением вижу, как жертва принуждения левой рукой удается схватить камень, и она наотмашь со всей дури наносит булыжником удар в голову насильника. В этот момент я произвожу выстрел, болт пробивает шею насквозь, и главный заваливается на землю. На автомате перезаряжаю арбалет, прицеливаюсь в ближайшего охранника, который открыв рот смотрит на упавшего главаря. Выстрел. Болт через открытый рот входит в мозг и пробивает черепную коробку. Перезаряжаюсь.

«Минус два» — мысленно считаю.

Два оставшихся охранника вышли из ступора, бросили копья, выхватили луки, но их взгляду устремлены не в мою сторону, в сторону девчонки, которая скинув с себя насильника, уже двумя руками держа камень, со скоростью автомата наносит удары в его голову.

«Минус три» — продолжаю считать.

Лучники одновременно пускаю стрелы в девчонку, две стрелы пронзают ее тело, и она оседает на землю. Я произвожу выстрел, болт попадает в глаз и пробивает мозг, охранник падает. В этот момент двое пленных мужчин хватают брошенные охранниками копья, нанося удары копьями в живот третьего охранника.

«Минус пять».

Перезаряжаюсь. Навожу арбалет на удалявшуюся троицу, находящихся в метрах восьмидесяти. Они уже побросали свои ноши, вооружились луками и одновременно пустили стрелы в мою сторону. Две стрелы попали в сломанный ствол, третья прошла совсем мимо. Произвожу выстрел.

«Минус шесть».

Двое оставшихся пускают стрелы и попадают опять в ствол. Если бы не укрытие, быть мне трупом. Метко стреляют.

Произвожу выстрел. Левый стрелок падает как подкошенный.

«Минус семь» — продолжаю счет.

Оставшийся, который нес меховую рухлядь, развернулся и побежал в сторону бутылочного горлышка. Я выхожу из-за укрытия, меняю арбалет на лук. Расстояние уже почти 100 метров, прицеливаюсь и пускаю стрелу. Доспех спину ему не прикрывает, там только завязки. Стрела попадает в область сердца. Ну вот, пока всё.

Подхожу к убитому мной главному. Беру его меч. Нет — МЕЧ! Мало того, что у него чешуйчатые ламеллярные доспехи, так еще и меч булатный. Такой мог быть только у сарматов. Но сарматов как такового народа уже лет сто как нет — ушли на запад за Днепр. Это явно старые трофеи. Да и римский шлем из далека.

Бывшие пленники были не большого роста, мужчины не более 160 сантиметров, имели коренастую фигуру, волосы в основном у всех были русые, глаза серые, лицо широкое, носы немного вздернутые, все белокожие, у тех, кто постарше — борода. Похожи на предков коми-пермяков. Смотрели на меня они настороженно и с любопытством, но агрессии не проявляли.

Ко мне подошел Седой. Как я понял глава рода. Он был сантиметров на пять повыше остальных и шире в плечах. На вид, с учетом его седины, ему было лет шестьдесят, но тут вряд ли столько живут. Хотя по выпрямленной спине, пружинящей походке, да и по живым глазам, вряд ли ему больше тридцати. Он, не доходя до меня пары метров, низко в пояс поклонился. Я так же ему поклонился. И он стал, что-то мне говорить.

— Не понимаю — замотал я головой и показав на себя пальцем, представился — Владимир.

— Ош — ткнув в себя пальцем, назвался Седой.

Вдруг, Ош напрягся, взгляд его был направлен мне за спину, он громко стал отдавать отрывистые команды. Оглянувшись, увидел, как в метрах в двухстах из бутылочного горлышка луга выбегают шесть воинов, двое в чешуйчатых доспехах, остальные в кожаных, в руках у них луки, остановившись, они делают залп, однако расстояние большое и стрелы до нас не долетают. Ош и его люди похватали луки убитых людоловов и открыли ответный огонь, но тоже безрезультатно, далеко.

Я завалился в траву и из арбалета стал стрелять по воинам в кожаных доспехах. С такого расстояния чешуйчатый доспех вряд ли пробьет даже болт моего арбалета. Метил в лицо крайнего слева. Выстрел. Попал. Шесть секунд на перезарядку, еще выстрел. Болт попадает в верхнею губу, круша зубы, входит в мозг.

Нападающие продолжают двигаться вперед вчетвером, расстояние сокращается до 150 метров, пускают стрелы, два аборигена из племени Оша вскрикивают и падают. Остальные продолжают пускать стрелы. Попадания есть, но стрелы отскакивают от чешуйчатых доспехов, а вот одному в кожаных, не посчастливилось, в него попадают две стрелы, одна в руку, другая в шею, не жилец. Я добиваю четвертого в кожанке.

Двое оставшихся, начинают пятиться, а потом развернувшись, бегут назад. Ош дает короткую команду, хватает копье и бежит за ними, еще шесть молодых парней, подхватив копья, также начинают преследование. Я же, прицеливаюсь в затылок одного из убегающий и произвожу убийственный выстрел. Остался один. Но он в тяжелых доспехах, бежит намного медленнее его преследователей. Я встаю и бегу вслед за всеми. Ош догоняет людолова, копьем сбивает его с ног и добивает в живот.

Продолжаю бежать, вбегаю в бутылочное горлышко, Ош и остальные за мной. Дальше двигаюсь осторожно, в кромке леса. Через метров сто, луг упирается в реку. Вернее, в бухту. На пляже, на половину вытащенная из реки, стоит галера! Длинной около 30 метров, шириной около пяти метров, по восемь весел с каждой стороны палубы, мачта метров семнадцать высотой. Над палубой натянут тент из холщовой ткани, закрывающий от дождя и солнца.

Бухта окаймлена густым лесом. Выход из бухты в реку Чусовую шириной не более десяти метра. Через лес напрямую, до места швартовки каяка не более ста метров. Если бы я не остановился, то прямым ходом нарвался бы на галеру. Что бы тогда было, даже думать не хочется.

Вдвоем с Ошем поднялись на галеру, остальные остались на пляже охранять периметр. На гребной палубе на скамьях находилось шестнадцать гребцов, по восемь с каждой стороны. Одна нога каждого из них была сована железной цепью, которая соединялась с цепью, проложенной по всей длине гребной палубы. В проходе лежал здоровенный мужик, не подававший признаков жизни, голова которого была в крови, а гребцы, со всем остервенением, продолжали его молотить своими пудовыми кулаками. Видать, больно сильна у них была ненависть к надсмотрщику. У рабов были сильно развиты мышцы плечевого пояса, руки — «руки-базуки». То, что они голодали, по их виду не скажешь. Ну да, кому нужны гребцы доходяги.

Сразу отбросил мысль взять галеру и гребцов себе. Нафиг, нафиг, их шестнадцать здоровых мужиков, а я тринадцатилетний пацан. Они меня съедят и не подавятся. Да и галера мне сейчас не нужна. Просто время еще не пришло.

Рабы, убедившись, что надсмотрщик мертв, радостно загалдели, а успокоившись, стали, каждый на свой лад, смотря на нас, склонили головы, сталиговорить, при этом тон их обращения был просительный.

Ош, посмотрев на рабов, перевел вопрошающий взгляд на меня. Я, сделав небольшой поклон, замотал головой, давая понять, что рабы мне не нужны. Ош, обращаясь к рабам, стал быстро говорить, один из них переводил сказанное остальным. На палубе раздался вздох разочарования.

Как я понял, Ошу рабы тоже были не нужны и освобождать, как минимум сейчас, он их не собирался. Да и понятно, судя по тому, что жил род Оша в шалашах, здесь было временное становище на летний период. Народа у него было не много, а с учетом нападения охотников за людьми, мужчин способных держать оружие осталось всего семь человек.

Спустились в трюм, который был разделен на две части. В первой, заполненной на половину, находились десятки корзин весом килограмм по пятьдесят, с солью и ячменным зерном, ткани, меховая рухлядь, оленьи и лосиные шкуры, а также керамические горшки различной емкостью.

Я указал жестами Ошу, что забираю две корзины с солью, шерстяные и льняные ткани и десяток хорошо выделанных оленьих шкур, возражений не последовало, в глазах Оша даже проскользнуло удивление, что мол мало беру. После чего позвал троих своих бойцов, которые стали выносить выбранную мной добычу на пляж.

Во второй части трюма находились клетки размером два на два метра, стоящих вдоль бортов, с нешироким центральным проходом между ними. Клетки были пустые. Только в последней клетке находились совершенно голые шестеро детей. Два мальчика на вид четырех лет, две девочки одной лет пять, второй — четыре, к последней прижимались два мальчика одного и двух лет.

«А вот и будущее моё племя» — подумал я и указав Ошу на детей, жестом показал, что я их забираю. Ош опять не возражал. Дети смотрели на меня совершенно пустыми, не выражающих ни каких эмоций, взглядами. Клетка оказалась не запертой, и я жестами показал детям, что бы они следовали за мной.

Бойцы Оша помогли детям спуститься на пляж, и я опять жестами показал, что бы дети меня ждали. Мы с Ошем продолжили осмотр галеры, прошли к кормовой надстройке, где оказалось две каюты. В первой было что-то в виде кухни и склада продуктов. Оттуда я забрал мешок с сушеными мясом и ячменными лепешками, а также очень нужную вещь — жернова ручной мельницы.

Зашли во вторую каюту. Каюта как день и ночь отличалась, от остальных помещений, что были на галере. Поражала разноцветием красок, своим убранством и содержимым. У Оша глазки забегали. Походу мне пора уходить, хотя я их и спас, но добро люди быстро забывает, а жадность может довести до убийства. Я для них чужой. Показав Ошу, что тут мне ничего не нужно, прихватил только три колчана со стрелами и удалился.

У надстройки забрал лежащие стопкой циновки, видимо команда спала на палубе и спустился на пляж. Где, нагрузив четверых бойцов своей добычей, взяв на руки двух малышей, указав остальным следовать за мной, направился к месту швартовки каяка. Дошли минут за десять. Поблагодарив жестами бойцов, отправил их обратно к галере. Расстелив на земле пару циновок, посадил на них ребятишек, накинув на каждого по куску шерстяной ткани. Хотя и тепло — 25 градусов, но они сидят у реки и с нее отдает прохладой, не хватало мне, что бы они простудились.

Четырех летней девочки, два мелких приходились братьями. Они все время тянулись к ней, а она их постоянно обнимала, да и выглядели они похоже, все со светлыми волосами, почти блондины, глаза серо-голубые, лица славянской внешности. Два четырех летних мальчишки, были русыми, с серыми глазами и также славянской внешности, но с разными чертами лица. Самая старшая девочка имела карие глаза, чуть раскосые, черные волосы.

Достав, ранее сваренную картошку в мундире, раздал каждому по одной и на примере себя, показал, как очистить кожуру.

— Это картошка, ее можно есть — говорю детям и одновременно показываю жестами.

— Кар-то — ска, эсть — повторила старшая девочка.

— Соль — солью картошку, откусываю кусочек, демонстративно жую и глотаю, закатываю от удовольствия глаза и говорю — вкусно.

Отторжения картошка не вызвала, старшие ребятишки быстро ее умяли. Девчонки стали кормить двух малышей, у которых картошка неудовольствия не вызвала. Проделал в банке со сгущенкой две дырки, показал, как пить и пустил банку по кругу. Все ребятишки с осторожностью делали первый глоток, но после него с трудом оторвал их от банки, она же не бездонная. Каждому досталось по четыре глотка.

— Кружка — говорю и показываю на нее.

— Бутыль — говорю и на пятилитровую бутыль показываю.

— Вода — наливаю в кружку кипяченую воду.

— Пить — подаю кружку старшей девочке, и она пьет из кружки.

И так шесть раз. Похоже запомнили.

Показываю жестами, что бы они меня ждали, а сам возвращаюсь к галере, надо собрать болты и стрелу, свою долю трофейного оружия и заняться лечением двух раненых, для чего беру с собой аптечку.

Через пять минут дохожу до галеры, но пришлось ждать еще минут десять, когда Ош вышел из капитанской каюты. Выглядел он, как кот объевшийся сметаной.

Оставив охранять галеру и рабов двух человек, вернулись к стойбищу. Там женщины уже полностью ободрали трупы убитых людоловов и вырезали из трупов мои болты и стрелу. Всё имущество убитых мной лежало в отдельной куче.

Из двоих раненых, один умер, стрела попала в печень, второму попала в правое плечо, наконечник прошел насквозь, а древко стрелы застряло в плече. Женщины уже обломали наконечник и вытащили из тела стрелу. Я, вымыв руки водкой, очистил рану от грязи, продезинфицировал водкой, размельчил две таблетки стрептоцида, засыпал им входное и выходные отверстия, каждому из них приложил по тампону, которые приклеил пластырем. Заживать будет не долго, кость и сосуды не задеты.

Занялся разбором трофеев. Я убил 10 людоловов, а племя Оша четверых. Отобрал себе два чешуйчатых доспеха и два самых приличных кожаных, четыре коротких лука и один составной, все колчаны со стрелами, наконечники у них железные, шесть копий с железными наконечниками, семь поясов, а также 10 пар обуви — небольшие кожаные сапоги, ну и конечно булатный меч и ножны к нему. Сложил все в более-менее чистые трофейные рубашки и завязал узлом. Шлем водрузил на голову.

Члены племени смотрели на меня с неприязнью, чувство благодарности испарилось. Я им поклонился и еще отдельно Ошу, развернулся и неспешной походкой направился к каяку, ничем не выказывая своего волнения и страха.

Глава 4

Скрывшись в лесу, прибавил шагу. С минуты на минуту до Седого дойдет, что меня можно грохнуть. Пока не скрылся за деревьями, затылком ощущал пристальный взгляд Седого и его мыслительный процесс — «Убить. Отпустить. Убить. Отпустить». Не смотря на мой рост, явно видно по нескладной фигуре и лицу, что пацан. Хотя тут 13-ти летний уже серьезная боевая единица, один из пленных явно не старше меня был, а копьем людолову в живот засадил и не поморщился.

Все ребятишки оказались на месте, походу даже никто с места не сходил. Загрузив трофеи и посадив в каяк детей, отчалил и быстро выгреб к середине реки. Каяк был сильно перегружен, но скорость хода не потерял. Думаю, производитель заложил резерв грузоподъёмности. Да и в моей прежней жизни перегрузов никто не боялся. Дачники на свои жигули загружали пожитков чуть-ли не соизмеримым с весом самого автомобиля. Для фур полуторный перегруз нормой считался, а о транспортных самолётах вообще молчу.

Отплыв 300 метров, увидел, как на берег вышло пять человек во главе с Ошем. Трое из них махали в нашу сторону поднятыми топорами. Как говорится от любви до ненависти один шаг. Солнце в зените, 12 часов, а казалось прошло намного больше времени.

В верх по течению двигался со скоростью шесть километров в час. Через три с половиной часа вошли в реку Сылва. По дороге я продолжил учить детей русскому языку. Дети внимательно слушали, старались правильно повторять слова, при этом не баловались, не шумели, практически не двигались. Познали лиха они в своей короткой жизни.

Попробовал познакомиться. Указывая на себя пальцем, говорю — Володя. Старшие повторяют — Володья. С пятого раза начинают говорить правильно. Продолжая, вновь указываю пальцем на себя, говорю — Володя — у затем указываю пальцем на старшую девочку. Она быстро сообразила и указывая на себя пальцем, говорит свое имя — Эвика. Вот с одной и познакомились.

А дальше начались проблемы. Никто из оставшихся детей не смог назвать своего имени. Либо не знали, либо забыли. Пришлось именовать самому. Четырех летних мальчишек назвал Коля и Боря, девочку Ладой, двухлетнего Ваней, а самого младшего — Мишей.

Пройдя полтора часа по Сылве, в 17 часов стал искать место для ночлега. Поскольку осадка каяка увеличилась, подходящий ручей, скорее речушку, нашел не сразу. Поднимаясь по притоку, нашел небольшой галечный пляж, под высоким берегом, закрытый со всех сторон ивняком. Место понравилось. Сошли на берег, всех детей напоил из кружки кипяченой водой, при этом постоянно говоря в слух о происходящем. Начал обустраивать лагерь, установил палатку, куда посадили маленьких мальчиков, а со старшими стал собирать хворост. В этом деле мое участие не потребовалось, со сбором хвороста ребятишки быстро управились.

А вот я допустил ошибку, зажег костер от зажигалки. Выглядело это со стороны, что костер зажег рукой. Какое удивление это вызвало у детей. Пришлось сделать вид, что ничего не произошло и в дальнейшем добывал огонь трением, благо лук был, так что много времени добыча огня не занимала. Надо будет потом сделать огниво и научить детей им пользоваться, всего то и нужно кремень и метал. А кремень найти труда не составит. В большом котелке на огонь поставил кипятиться воду, поручил ребятам продолжить собирать хворост, а сам со спиннингом спустился к реке.

Попался судак, весом восемь килограмм. То, что нужно. Тут же распотрошил и почистил рыбину, вернулся на стоянку. Сварил уху, подождав пока она чуть остынет, дал каждому ребятенку выпить по очереди по кружке, она с собой одна, наваристого бульона и по ячменной лепешке. А потом принялись уже за остывшего судака, половину которого приговорили. На ночь разместил всех детей в палатке, а себе соорудил небольшой навес, закидав сверху лапником, ночные дожди никто не отменял.

Перед сном посетили тревожные мысли, правильно ли сегодня все сделал. Сегодня 29 апреля, близится к концу тринадцатый день попаданства, который мог стать и последним. Авантюра чистой воды, — «Хренов борец за справедливость». Тут идет борьба за выживание, сильный убивает слабого. Смерть воспринимается как что-то естественное и все происходит по воле Богов. Но история не терпит сослагательный наклонений. Сегодня день рождения моего племени. Хотя члены племени маленькие и беспомощные, но это со временем исправимо. Кроме того, выполнена первая задача, я добыл соль, а по мимо этого решил и хлебный вопрос — ячмень, так что в рационе углеводы будут и еще есть трофеи — ткани, кожа, оружие. Но больше ни каких авантюр.

Утром, приняв водные процедуры, позавтракали остатками вчерашнего ужина, съев по лепешке и по картошке в мундире, погрузились на каяк и тронулись в путь домой.

Дальнейшее плавание прошло без происшествий и через семь дней в 14 часов 6 мая прибыли на место. В пути следования практически не закрывал рот, общаясь с детьми. Все привыкли к своим именам, даже самый маленький Мишка реагировал, когда к нему обращался по имени и выучили, старшие как минимум пятьсот слов, Иван слов пятьдесят, а Михаил слово дай. Так, что языковой барьер был преодолён и дети стали разговаривать не только со мной, но и между собой. Я же учил язык Эвики, в ее языке попадались знакомые корневые слова, определил язык как протоугорский. Старшие научились считать до ста, благо было на чем, пальцев на руках и ногах у нас было 140, но я пока ограничился счетом до ста. О физкультуре тоже не забывал, на стоянках приседали, ходили на корточках, прыгали с места, скакали на одной ноге, пробовали отжиматься. Развивал моторику, на берегу гальку по одной в кучки собирали, а на каяке, зерна ячменя по одному — в корзину. Питались в основном пойманной мной рыбой, два раза делал кашу гречневую и пшенную с сушеным мясом, пластины которого предварительно резал на мелкие кусочки, отваривал и в бульоне варил каши, в общем кулеш шёл на ура. Приучил их мыть руки после туалета и перед едой, руки мыли в ручьях, там вода почище, чем в реках. Из двух кусков шерстяной ткани сделал для ребят, что-то типа пончо, на первое время сгодится. К концу плавания ребятишки ожили, стали активными, жизнерадостными, но на удивление послушными, видать появление в моей руке огня запомнилось, не знаю за кого они меня воспринимали, за шамана или еще за кого, но слушались меня беспрекословно, но в тоже время у них страха передо мной не было. Так что я теперь вождь.

За десять километров до дома, устроил утиную охоту, подстрелил три селезня, будет чем попотчевать ребятишек для разнообразия.

По прибытию, поднялся к огороду, всходы порадовали. Что взошло, а что нет, буду разбираться позже. Навес над очагом опять рухнул, а вот шалаш совершенно не пострадал. Разгрузил каяк и складировал все в шалаш.

— Здесь наш дом — говорю и показываю ребятишкам территорию — на огороде растет картошка, овощи, зерно, на очаге готовим еду.

— А где мы будем спать — интересуется самая активная и практичная Эвика.

— Сегодня будем строить шалаш.

Провожу старших вверх по течению ручью, до валунов, показывая где брать чистую воду, потом показываю место для рукомойника и туалета. Рукомойник решаю сделать из оцинкованного ведра, небольшого куска медной трубки и двух фитингов, жалко, но гигиена важнее. Втрое оцинкованное ведро для воды, а эмалированное для засолки.

Отправляю девчонок собирать хворост, а с парнями делаю рукомойник, вернее делаю я, а они смотрят. Привешиваю рукомойник на сук дерева, на удобную для детей высоту, наливаю воду, закрываю сверху крышкой. Стержень клапана держит, воду не пропускает, при нажатии вверх, усилий практически не требуется, в самый раз для детей.

К этому времени девчонки натаскали хвороста. Я добыл огонь трением с помощью лука, трут задымил, я раздул огонь, которых своим языком обхватил сухой валежник, и костер запылал. Поставил кипятиться воду.

— Коля, ты будешь следить за наличием воды в рукомойнике, а ты, Боря, будешь следить за огнем в очаге — раздал я указания — как вода будет кончаться, либо затухать огонь, сообщаете мне.

— А, что нам делать — хором спросили Эвика и Лада.

— Вам, девочки, следить за малышами и за огородом, а сейчас все собирают хворост.

Сам же занялся изготовлением туалета, в виде детского стульчика с дыркой. Сделал каркас стульчика из жердей, закрепив паз в паз, отрезал кусок от циновки, вырезал в ней дырку. Ножки спинки воткнул в дно ручья, а передние ножки в землю берега. Вопрос с гигиеной и санитарией на ближайшее время решен.

Котелок со вскипевшей водой поставил остывать, подкинул в очаг хвороста, оставив прогорать до углей. Взяв на руки Мишку, всей толпой пошли к огороду. Строго настрого запретил по нему бегать и стал показывать, как полоть грядки. Девчонки быстро разобрались, а пацаны чуть не выдрали ростки гороха. Пришлось еще несколько раз показывать и объяснять. Вроде поняли.

Оставив ребятню полоть, сам отправился строить шалаш. Строил по той же технологии, так что много времени строительство не заняло. Шалаш получился по основанию размером два на три с половиной метра. К окончанию постройки, костер прогорел и я, выпотрошив и промыв селезней, покрошил в них по два зубчика чеснока, обмазав глиной, положил запекаться в угли. Вернулся к шалашу, из ельника сделал подстилку, на которые уложил циновки и сверху положил поролоновый матрац, как раз все ребятишки поперек на нем уместятся. Себе спальное место оборудовал у выхода.

Прополка шла своим чередом. Грядку с фасолью и горохом от сорняков ребятишки очистили, перешли полоть грядку с картофелем. Кучка с выдранными сорняками выглядела впечатляюще. Вымазались ребята знатно, с ног до головы были в грязи, даже Ваня и Миша, хотя последний, при всем его желании, в силу возраста участия в прополке не принимал.

Внимательно осмотрел огород. Картошка взошла вся, какой процент прижился бобовых и овощей, сказать не могу, так как не считал, сколько посадил, но всходы выглядели оптимистически. А вот с последней грядкой занялся подсчетами. Пшеницы взошло 17 зёрен, ржи 11, овса 25, кукурузы 8, подсолнечника 8, льна — 14. Результат порадовал, оказался на много больше моих ожиданий.

Скоро запекутся селезни. Схватив двух малышей на руки, прихватил мыло и полотенца и погнал всех мыться на реку. За день вода в Ольховке прогрелась, так что всех загнал в воду, кое как отмыл. В моем прошлом, ребятишки бы кричали, визжали, брызгались, здесь же была почти тишина, ребенок с рождения понимал, что нужно соблюдать осторожность. Вернулись, как раз ужин поспел. Ребятишек усадил в кружок на травку, подумал — «надо скамейки и стол делать», достал из углей в глиняной корке двух селезней и устроившись в круг вместе с ребятами, стал священнодействовать. Медленно разделил на две половины корку, раскрылось грудка с сочившимся от жира мясом, запах был такой, что дух захватывало. Взглотнули все. Ужин удался на славу.

9 вечера. Хотя солнце зашло, но еще светло, раннее сумерки. Отправил детей умываться, а потом в шалаш. Умаявшиеся за день ребятишки, мгновенно уснули. Я же, вернувшись к очагу, починил навес и занялся составлением плана на ближайшую перспективу:

«Вскопать поле и посадить ячмень, начать делать кирпичи для печки и коптильни, строить землянку и печку, решить вопросы с обувью и одеждой для детей, да и по мелочи: оборудовать столярную мастерскую, сделать обеденный стол, да и текущие ежедневные „мелочи“, добыча пропитания: рыба, утки и готовка, да, с кашами сейчас проблем не будет — перловка наше всё. Ребят тоже надо занимать, безделье до добра не доведет. Старшим можно давать начальные навыки стрельбы из лука» — составив план, забрался в шалаш и уснул.

Ночью как всегда шел дождь. Проснулись в 6 часов. Зарядка, водные процедуры, завтрак. Ребятишек посадил перебирать и сортировать ячмень, выдал три мешка, в один крупные зерна на посадку, в другой средние, в третий — мелкие и поврежденные. Мелкие в меру своих сил тоже помогают.

Для посадки ячменя разметил четыре сотки луга и поплевав на руки, одев перчатки, взяв лопату, приступил к вспахиванию земли. Вскопал и разрыхлил за четыре часа. Потом рыбалка и приготовление ухи. К этому времени дети отсортировали достаточное количество семян для посадки. После обеда, пока у детей был послеобеденный сон, посадил ячмень. Проснувшись, мальчишки и Лада продолжили перебирать ячмень, второго мешка от оболочки и шелухи, а я в лесу нашел сухую поваленную березу, диаметром ствола около тридцати сантиметров, напилил одиннадцать чурок, будут стулья и четыре пойдут на четырёхлистный стол.

Эвика постаралась, очистила зерен на три обеда. Да и все остальные молодцы. Перловку промыл в проточной воде ручья, сварил бульон из сухого мяса, который заправил перловкой, добавил пол луковицы. Первый кулеш из перловки.

На следующий день, дети занимались прополкой оставшихся двух с половиной грядок, а я в лесу с помощью топора и деревянных клиньев колол по волокнам на пополам небольшие по диаметру поваленные деревья, делал форму для кирпичей.

С питанием вопрос нормализовался, в обед уха, на ужин и завтрак — перловый кулеш либо на утином, либо на сушеных мясных бульонах. Сушеное мясо надо доедать, долго оно не сохраниться.

Глава 5

10 мая вместе с Николаем и Борисом, прихватив лопаты и формы для кирпичей, на каяке направились к месту выхода на поверхность огнеупорной глины. Девочки с малышами остались на хозяйстве и продолжили перебирать и сортировать ячмень.

Глина превзошла все мои ожидания, содержание шамота процентов девяносто, в моем прошлом такой нет, во всяком случая для промышленного производства, хотя и тут запаса на кирпичный завод не наберется — за полгода выберут, но для сегодняшнего времени это залежи. Впрочем, глина по берегам здесь повсюду и ее разнообразие, и цветовая гамма поражает: белая, черная, темно-коричневая, коричневая, пурпурная, зеленая, голубая, оливковая, серо-зеленая, желтая и красная охра, с разнообразными примесями битума, с разным содержанием оксида железа от 15 вплоть до 70 процентов, окиси хрома, оксидов меди, кобальта, магния, никеля. Да и чистых каолиновых глин хватает, далеко ходить не надо, небольшой выход есть на берегу у слияния моего ручья с Ольховкой.

На берегу разложил заготовленные формы на 60 кирпичей, для задуманной мной печки в основании 1 метр на 75 сантиметров надо как минимум 400 кирпичей, до еще штук 30–40 на коптильню, так что с запасом их нужно штук пятьсот, а лучше шестьсот.

В миске стал разводить глину водой, методом тыка подыскиваю нужную консистенцию, на седьмой раз полученная масса меня устроила. А дальше, я готовлю массу под кирпич, а пацаны утрамбовывают ее в форму, ну как утрамбовывают — помогают. За три часа все формы заполнили и вернулись домой. После обеда, пока дети спали, вырезал из березы пять ложек, получилось не ахти, но всё лучше, чем мне и старшим чайными ложками кулеш и уху есть.

Час активно тренировались начальным навыкам стрельбы из лука, пока только силовые упражнения на удержание лука на вытянутой руке, да попытки натяжения тетивы.

На местности разметил 4 на 8 метров — место для землянки, строить решил над небольшой балкой, и заливать вход не будет ни дождем, ни талым снегом. После ужина сплавал накрыть сушившиеся на солнце кирпичи лапником, ночной дождь еще никто не отменял.

Следующие десять дней разнообразием не отличались. Месил глину, закладывал формы, схватившиеся кирпичи перевозил на луг для продолжения просушки, после обеда готовил строительный материал: разделял напополам бревна, делая горбыли, пилил бревна на опоры, рубил из подлеска жерди на обрешетку и стропила, колол дранку. Ребятишки помогали чем могли, девчонки закончили сортировать и чистить ячмень и переключились на прополку огорода, старшие пацаны помогали с глиной и кирпичами, и конечно тренировались. Да, почти весь ячмень взошел. А еще выросла редиска. Что разнообразило питание, состоявшее в основном из вареной и запеченной утятины, перловки на утином бульоне, ухи и вареной рыбы, утиной яичницей. Из десятка первых редисок и перьев лука сделал салат, заправил подсолнечным маслом.

21 мая начал обжиг кирпичей и приступил к земляным работам. Для обжига натаскал коряг и пней, обложил их крупным валежником, получилось типа пионерского костра, который обложил первой партией кирпичей, полыхало сутки. Десять дней обжигал и копал землю. Дерн снял, слой гумуса раскидал по грядкам. Копал до глубины балки около двух метров. По два часа в день, отдыхая от земляных работ, занимался другими нужными делами. Экспериментирую с пропорциями каолиновой и шамотных глин, лепил тарелки, миски и другие емкости, используя в качестве формы имевшуюся у меня посуду, а также ведра и котелки, после обжига посмотрю, что получится. Замахнулся на глиняные трубки для воздуховодов — подобрал десяток полу трухлявых метровых палок, раскатал глину в прямоугольники со сторонами 1 метр на 20 сантиметров и как в оболочку обернул глину вокруг палок, при обжиге палки выгорят и должны получится трубки. Учился с детворой плести корзинки, циновки, лапти, для последних сделал деревянный колодки по размеру ступней своих и детей.

Кирпичи удались, конечно очень далеко от ГОСТа, но для моей печки в самый раз. Посуда тоже порадовала, хотя и получилось не более половины, выглядела она коряво, но воду держала. Из десяти трубок, получилось шесть, так что вентиляция в землянке будет.

1 июня стал обустраивать землянку. По длинным стенам через каждые два метра вбил опорные бревна, притом с одной стороны на полметра длиннее, крыша будет односкатной, и через полметра жерди, которые вдавил в стены, стены обложил сухим мхом, между опорными балками и жердями перпендикулярно уложил жерди, переплетя их ивовыми прутьями, теперь земля осыпаться не будет. В основу пола натаскал с ручья гальки, из камней установил фундамент для печки, кладка печки заняла 3 дня, в качестве раствора использовал смесь каолиновой и шамотных глин. Гальку на полу скрепил толстым слоем глины, на которую положил, предварительно очищенные скобелем, расколотые бревна горбылем вниз, вот и пол готов.

На опорных балках с помощью пилы, и стамески сделал шип, на которые в вырезанные пазы установил несущие балки крыши длиной 8.5 метра. На эти балки уложил плотно к друг дружке потолочные брёвнышки длиной по 5 метров, на которых вырезал чашки, и закрепил за верхнюю коньковую балку. Вокруг печной трубы, труб вентиляции приточной и вытяжной, сделал обложку из глины. Сверху обложил толстым слоем сухого мха и затем выложил дранку, которую закрепил деревянными нагелями. Сверху насыпал слой земли и накрыл все дерном. Вокруг землянки прокопал канавку, для удаления дождевой воды. Осталось пол и стены разложить циновки и дерюгу, с ребятишками к зиме наплетем, и дом готов. Пару тройку дней надо на просушку и можно испытать печку. Внутри у землянки получилось три зоны, дальняя от входа 2 х 4 метра — спальня, потом печка метр на 75 сантиметров, зона столовой 3 х 4 метра и у входа 2 х 4 метра продовольственный склад. Дверь пока только плетеная.

Нарвал несколько кустиков мяты и пижмы, разложил по углам в землянке. На лугу оказалось огромное количество разнообразных трав — шалфей, тимьян, зверобой, лаванда, клевер, тысячелистник, ромашка, иван-чай, розмарин, дягиль, а также полынь, пижма, бузина, мята, то-то я ни одного грызуна, да что там грызуна, даже мышиных и кротовых норок на лугу не видел, да и комаров, мух, бабочек на лугу практически не было.

После обеда принялся за сооружение коптильни, тут ни чего сложно не оказалось, за пару часов управился. Пару дней на просушку и можно коптить, главное было бы что.

8 июня после завтрака, раздал ребятами задания, а сам направился на каяке вверх по течению Ольховки, пора начинать ближнею разведку, хотя бы в радиусе 15–20 километров. Иду ходко, под сотню гребков в минуту, против течения скорость километров семь в час. Успеваю внимательно осматривать берега, в основном проросшими ивами, периодически попадаются впадающие в реку ручьи, есть небольшие заводи, много уток, берега с двух сторон высокие, повсюду выходы глины. Через два часа хода лес по берегам реки изменился, стал практически весь лиственным, стало больше кустарников и появились просветы с небольшими лужками с высокой травой. Река, сделав поворот на восток, стала значительно уже, течение убыстрилось, и я решил пристать к берегу. Выбрав небольшую заводь, пришвартовался к раскидистой иве, выбрался на берег. Взобравшись на высокое дерево, стал осматриваться. На юге примерно в километре сплошная полоса леса заканчивалась, стали появляться луга вперемешку с еще достаточно крупными лесными массивами. А на лугах косули, много косуль. Пасутся группами по 15–20 особей и одна группа находится в километре передо мной.

Спустился с дерева, медленно со всей предосторожностью двинулся вперед. Ветер южный, приближаюсь к группе косуль с подветренной стороны. Прячусь за деревом, в качестве опоры использую сук, целюсь в грудь самой дальней косули Выстрел. Болт точно попадает, у косули подгибаются ноги, и она медленно опускается в высокую траву. Все происходит настолько тихо, что пасущаяся рядом группа не реагирует. Перезаряжаю арбалет и пускаю болт в ближайшую косулю, попадаю под лопатку, косуля делает резкий прыжок и падает в траву. Остальные косули, совершая семиметровые прыжки, срывает с места.

Убитых косуль по очереди, тяжеловаты, килограмм по сорок пять, затаскиваю в лес, за задние ноги привязываю к ветке дерева. Делаю на шеях небольшой прокол, перерезаю сосуды, спускаю кровь. Сняв шкуру с первой, почувствовал в спину пристальный взгляд. На автомате, отпрыгнул в сторону с разворотом и вскинул арбалет.

В двадцати метрах стоял матерый волк, вернее волчица. А вот выглядела она паршиво, шерсть в клочьях, правая ключица разбита и скорее всего сломаны ребра грудной клетки, стоит на трех лапах, да еще и беременна. Крепко досталось ей от удара копытом. Волчица одна, во всяком случае, волчьей стаи я не наблюдаю. Стая от нее ушла, стае она не нужна, а в одиночку она не выживет, с такими повреждениями, да на трех лапах не поохотишься.

Волчица смотрит мне в глаза. Я взгляд не отвожу, хотя знаю, что в глаза смотреть нельзя, зверь воспринимает это как угрозу. Волчица, на фоне затрудненного дыхания издает жалобный хрипящий рык.

Я возвращаюсь к туши, потрошу ее и все внутренности руками несу к волчице и в пяти метрах от нее кладу на землю. Понимаю, что только оттягиваю ее смерть, но ничего сделать с собой не могу.

Снимаю шкуру со второй косули, потрошу, тушу разрезаю на две части посередине позвоночника и одну половину туши с потрохами оставляю под деревом, а сам с двумя шкурами, половиной и целой тушками возвращаюсь к каяку и через два с половиной часа возвращаюсь домой. Теперь у нас есть мясо.

У нас потекла размеренная жизнь. В течении месяца ребятишки продолжал тренироваться, пололи огород, плели веревки, циновки, лапти и корзинки, даже сплели что-то похожее на соломенные шляпки, обложили циновками пол и стены в землянке. Навострились прясть нитки из волокна крапивы и иван-чая.

Печка в землянке удалась, температуру держала долго, помещение внутри полностью просушилось. Рядом с кострищами, установил печь для обжига изделий из глины, поднаторел делать тарелки, миски, кувшины, горшки и прочие емкости.

Засолил первую икру форели, с восьмикилограммовой кумжи икры грамм 800 получилось. Но впрок не солю, да и не копчу, холодильника нет, а температура воздуха стабильно держится 25 градусов. Так что копчение увеличивает срок хранения максимум на двое суток только, да и икра пару тройку дней только держится. Окучил картошку. Обработал шкуры косулей, навыки геолого-разведывательных партий при мне, неоднократно приходилось в тайге заниматься мездрением, отмыканием и дублением шкур. Из части трофейных тканей сшил девчонкам что-то типа сарафанов, а парням рубашки и штаны.

Обследовал окружающую территорию радиусом около 10 километров. На севере в километрах пяти, начинались болотистые почвы, просто клюквенный кладезь, постепенно переходящие в полноценное болото. Противоположный берег, даже в прицел, еле просматривался. Берег покрыт покровом оранжевого мха, а вода и кочки — ржавчиной, болотного железа, да и торфа тут немерено. На западе, в метрах пятидесяти от водопада, на взгорке, образованным скальной породой с огромными валунами, обнаружил ключ, питающий ручей. Кстати, о ручье, когда мыл посуду, стирал одежду, намывался золотой песок, да и в собранной гальки для пола в землянку, попалось три самородка весом около пятнадцати грамм. От золотишка конечно не отказываюсь, но целенаправленно его не намываю. В будущем займусь, скорее всего тут и золотая жила есть.

За ключом, на западе в километрах в семи, тоже болото. На востоке, в километрах десяти за Масленой, опять болото. На юге на 10–15 километров непроходимый лес, с вкраплениями небольших болотцев. С трех направления я защищен непроходимым лесом и болотными топями. Вряд ли они зимой замерзают, торфа в них много. В мой медвежий угол возможно только добраться по реке и с юга.

Разобрал меховую рухлядь — 54 шкурки соболя, 82 — куницы, 127 — белки, 70 зайца, еще восемь оленьих шкур, да и шкур косуль со счета сбрасывать не буду. Хмыкнул, зима уже не представляется такой страшной. Осмотрев пояса, нашел три кресала и две плоских медных иголки с ушками. В поясе главного людолова нащупал заначку — шесть золотых римских монет — ауреус. Одна с изображением Марка Аврелия, пять — Александра Севера. Вокруг портрета имя на латыни написано. Значит в своих расчетах не ошибся, я попал в 3 век, если точнее, то не ранее 222 года и не позднее конца тридцатых годов. Вряд ли больше, не носил бы тогда людолов столько монет умершего императора, были бы новые. В пятом классе, читая учебник историю древнего мира, несказанно удивился русскому имени императора Рима — Александр Север, правившего с 222 по 235 годы н. э. В детском доме ко всем приставалам с вопросом — «Кто такой Александр Север?», Каких только ответов не услышал: полярник, поэт, даже бандит, а я в ответ — «Римский император!» — вот и запомнил.

А вот по людоловам возник вопрос. Не похожи они на римлян и говорили не на латинском языке, да и римлянам тут взяться неоткуда. Вторя страна в это время, способная строить галеры Парфянское царство, хотя может быть уже и Персидское. Династия Аршакидов была окончательно свергнута Сасанидами в 228 году. Рабов выгодно можно продать только по ту сторону Каспийского моря, а галера способна его пересечь.

Три раза сходил на охоту на косуль, добывал по одной, свежевал и разделывал на месте. С собой забирал голову, копыта, рога, из мяса забирал шею, толстый и тонкий края спинки, кострец, задние ноги, все остальное оставлял для волчицы.

7 июля, отправился в очередной раз на охоту. Подстрелил косулю килограмм на пятьдесят, оттащил в лес, снял шкуру и едва окончив потрошить, услышал вой, вернее хриплый взлай. Пошел на звук, углубляясь в лес. Через метров триста увидел волчицу, лежащую под корягой в небольшой норе, вернее яме. Лежала она в собственной уже подсохшей крови, а рядом, присосавшись к ее сиське, новорожденный волчонок максимум трех дней отроду. Волчица смотрела на меня жалобным, нет, умоляющим взглядом, лизнув волчонка, головой отодвинула его от сиськи в мою сторону, взглянула мне в глаза с надеждой, мол вырасти, всхрипнула и отошла в иной мир.

«И что мне теперь делать?» — беру волчонка и засовываю себе за пазуху. Глазки и ушки у него закрыты, маленький беспомощный комочек, которому необходимо тепло и молоко. Материнским молоком, что собак, что волков сука вскармливает минимум месяц. Много молока ему не надо, но кормить нужно постоянно — задачка.

Оставлять волчицу так нельзя, падальщики набросятся. Прихватив шкуру и тушку косули, бегу к каяку, сбрасываю в него мясо, буру лопату и возвращаюсь к мертвой волчице. Выкопав могилу, похоронил волчицу.

Возвращаясь домой, гребу в полную силу. По пути, осеняет, есть же еще восемь банок сгущенного молока, а в аптечке пара пипеток и одноразовые шприцы. Если разбавить сгущенку водой и через пипетку кормить волчонка, может получиться его выкормить.

Дома, в стакане развел сгущенку теплой водой и пипеткой стал кормить. Получилось. Волчонок воспринял все благосклонно, не отрыгивал и опустошив четыре пипетки, заснул. В корзинки сделали волчонку логово, утеплив сухим мхом и шерстяной тканью. Ребятишки были в восторге, пытались волчонка потискать, разрешил только погладить.

— Волчонок совсем маленький, беспомощный, мама его умерла, а стая их бросила, — вещал я. — Он еще не видит и не слышит, может только из пипетки сосать молоко и много спать.

— Лучше придумайте ему имя.

— Малыш, — первой предложила Лада. — Он такой махонький.

— Он же вырастет, будет большим и сильным, — возразили хором Коля и Борис.

— Володя, ты его нашел, кормишь, ухаживаешь, — включилась, после раздумий Эвика. — Так тебе и называть.

— Зевс! — выпалил я. — Это имя носил громовержец.

Возражений не последовало и все с радостью его приняли. Наше племя приросло волком по кличке Зевс.

А на следующий день пришли волки.

Зевс спал со мной. Хотя ночью температура не опускается ниже двадцати градусов, для волчонка это холодно. Спал прижимая его к себе. Как проснулся, сразу же его покормил. А потом как обычно зарядка с ребятишками, завтрак. Волченка держу за пазухой.

Ребятишки занимаются повседневными делами, а я приступил к очередной кормежки Зевса. Волченка держу в левой руке прижав к груди, правой набираю в пипетку смесь сгущенного молока, подношу пипетку к мордочке Зевса, тот начинает сосать. В этот момент за спиной раздается тихий рык. Я сижу, руки заняты, медленно поворачиваю голову. За спиной стоит огромный волчара.

Волк стоит, смотрит. Понимаю, что что-то не так. Если волк хотел бы напасть, то давно бы прыгнул. Волчонок высосал содержимое пипетки, я, не делая резких движений, набираю в пипетку молоко, даю Зевсу, он продолжает сосать, так повторяется еще три раза. Когда Зевс насытился, я медленно кладу его на землю перед волчарой. Теперь руки у меня свободы, за спиной взведенный арбалет, но вряд ли успею выстрелить, волк близко, он быстрее. Нож на поясе, вот его выхватить успею.

Волк делает два шага к волчонку, обнюхивает его, начинает вылизывать. Я сижу, не двигаюсь. Волк, вылизав волчонка, аккуратно мордой пододвигает Зевса ко мне. Беру волчонка и засовываю его за пазуху. Волк делает шаг и начинает меня обнюхивать, а потом облизывает мне нос и отходит в сторону. Издает громкий рык и на луг выбегает трусцой восемь волков.

Ребятишки молча сидят с выпученными глазами, Мишка заплакал. Лада прижала его к себе и держит за руку Ваньку.

Тут без вариантов, со всей стаей мне не совладать.

Волки по очереди подходят ко мне и обнюхивают. Выстраиваются за вожаком. Вожак трусцой бежит в сторону ребятишек.

— Не бойтесь, они пришли с нами знакомиться, — тихо, чтобы никого не напугать, говорю детям. — У нас их брат и теперь мы с ними одной крови.

Вожак перед детьми переходит на шаг, всех обнюхивает, а плачущего Мишку, лижет в щеку. Вся стая повторяет действия вожака, только Мишку не облизывают. Стая спускается с утеса и перепрыгивая через ручей, скрывается в лесу. Вожак, чуть задержавшись, посмотрел на меня, как мне показалось с прищуром, и тоже скрылся в лесу.

— Эти волки теперь наши друзья, — успокаиваю ребятишек.

— А волки к нам еще придут, — с волнением в голосе спрашивает Лада. — Очень страшно было.

— Не бойтесь, волки нас пугать не будут, пока с нами Зевс, боятся нам нечего.

Ребятишки успокоились, даже стали воспринимать произошедшее, как приключение.

Стая состояла из вожака, волчицы и их детей. Получается, что стая не бросила волчицу, а волчица, сама ушла, не хотела быть обузой и понимала, что она не жилец. И тут появился я, стал ее подкармливать. А когда волчица родила, и самой волчице, и вожаку отцу, да и всей стаи было понятно, что волчонку без матери не выжить. Вот и решили отдать детеныша человеку. А сегодня приходили показать, что они знают где мы живем и живы мы до тех пор, пока жив волчонок. Каждая стая волков знает, что происходит на их территории в радиусе пятидесяти километров от логова. А раньше нас не трогали, потому что мы им не мешали, ловил же я рыбу, да отстреливал уток. А сейчас ситуация изменилась, я допущен на охоту на косуль.

Глава 6

Все пошло своим чередом. Тренировались. Следили за огородом. Старшие научились с помощью лука, используя трение, добывать огонь.

В лесу созрели черника, голубика, клюква, брусника, земляника, ежевика, дикая смородина и крыжовник. Ребятня в лукошки собирала ягоды, за клюквой и брусникой ходили вместе со мной, пока они собирали, я копал болотное железо. По началу ягоды ели живьем, а когда насытились, стал сушить. На сушение отправились также и первые грибы, собирали только белые, подосиновики и подберезовики. Найдутся лисички и грузди, засолю.

Продолжил гончарные изыскания. Сделал деревянный гончарный круг самым примитивным образом — маховик, гончарный круг и ось их соединяющая, установил на деревянную раму. В качестве втулки — деревянная чурка, в небольшое углубление которой вертикально становится продольная ось. Для уменьшения трения, пока использую жир. С каждым днем качество глиняных изделий улучшается, даже бутылки научился делать.

Из четырех оленьих шкур всем сшил жилетки, в качестве утеплителя использовал пух от рогоза. На осень в самый раз будет. А после сбора урожая займусь зимними шубами.

Озаботился запасами на зиму. Вспомнил о пеммикане, которым в длительных переходах питались индейцы, о чем в своих книгах писал Фенимор Купер. Мясо косули мелко нарезаю ножом, высушиваю и пропускаю через жернова до порошка. Сушеные чернику и клюкву измельчаю, жир косули перетапливаю и смешиваю в пропорции четыре части мяса, две части ягод и одна часть жира, добавляю соли. Всю массу выкладываю на глиняный противень и в коптильню на четыре дня. Получился весьма калорийный и питательный продукт, не сравнить с солониной, со сроком хранения вплоть до года без всякого холодильника. На противне получилось два килограмма пеммикана. Девчонкам дал задание сплести из соломы пакеты для упаковки. Килограмм сто точно надо сделать, для ускорения изготовил еще три противня.

Еще занялся бондарством. Дерева вокруг полно, в том числе и дубов, так почему не начать делать бочки и прочую бондарскую тару. Подыскал упавший тридцатиметровый ствол дуба диаметром 30 сантиметров, распилил его на чурбаки длинной около 70 сантиметров, старался чтобы чурбаки были без сучков, получилось их 9 штук, топором расколол на восемь частей каждый. Получилось 72 заготовки для клепок. Клепки обтесал, убрал сердцевину, получились шириной сантиметра три. Вырезал пазы для дна и крышки. Дно сделал из тех же клепок, обтесав до окружности. Используя обручи, сплетенные из рогоза, собрал бочонок, сделал дырку для пробки и затянул обручами. На удивление получилось.

Дубовые бочонки есть, есть ячмень, есть из чего сделать самогонный аппарат, так почему бы не замахнуться на шотландские виски. С ячменным солодом проблем не возникло, как и с самогонным аппаратом. На выходе получил две пятилитровых бочки самогона, отстаиваться которому в бочках как минимум 6 месяцев. Если получится, буду гнать для возможной торговли в будущем.

К гончарным, столярным, бондарным, кузнечным работам ребятишек пока не допускаю, маленькие, пусть глазами смотрят.

Остались неразрешенными вопросы по кузнице, простому ткацкому станку, а также на мне еще изготовление обуви и шуб. Но все это после сбора урожая.

За месяц Зевс окреп, набрал вес, лапы толстые, голова в пропорции к телу огромная. На третьей недели стал его подкармливать вареным мясом, которое я пережевывал, а потом чуть ли не рот в рот его кормил. На молочное вскармливание ушло семь банок сгущенки. Оставшиеся одна банка отправлена в неприкосновенный запас, к сахару, тушенке, консервированным овощам, гречке и пшену.

Огород порадовал. 7 августа приступили к уборке урожая. Картошка выкопал 350 килограмм, ячменя собрал под тонну, репчатого лука — 90 луковиц и чеснока 50головок, по тридцать еще оставил расти дальше на семена. Помидоры, огурцы, редиска, перец уродились на славу. Перец как оказалось двух видов — сладкий «болгарский» и острый. Половину оставил дозревать на семена. Часть огурцов засолил в двух пятилитровых бочонках. Из части помидор, сладкого и острого перца приготовил томатную пасту и аджику. Кукуруза и подсолнухи вымахали под два с лишним метра, но все пойдут на семена, как и лен-долгунец, для льна еще года два нужно, чтобы из волокна начать ткань ткать.

Пшеница, рож, овес — просто фантастика. Семян при посадке было с гулькин нос, вот я и сажал их через полметра. Все, которое взошли, стали куститься. В результате с одного зерна выросло свыше пятидесяти зерен. Собрал 3 килограмма пшеницы, 2 — ржи, 3 — овса. Но все на следующий год на посадку. Ну и вишенка на торте — взошли четыре косточки лимона. Зиму в открытом грунте они вряд ли переживут, придётся создавать тепличные условия.

Ребятишки также собрали семена дико растущего клевера и конопли. Клевер по весне буду засевать вокруг огорода, да и на будущее, чем его больше на лугу будет, тем меньше сорняков будет, да и сидерат он хороший, а еще и медонос. А из волокна конопли канаты и веревки плести будем.

Показал ребятишкам, что из глины можно лепить не только кирпичи с горшками, кувшинами да тарелками, но и всяких зверушек. Что тут началось, лепили все и всех — зайцев, волков, белок, уток, олений и прочую живность. Вот и появились игрушки. Вскоре к лепки все охладели, играли тем что раньше слепили, а вот Борис пристрастился и с каждым разом у него животные получались лучше и лучше. Да и замечать я стал, что Борис к гончарному кругу приохотился. Подойдет, покрутит его, глину положит, пытается формировать изделие, но не получается. Однако не сдается, начинает вновь формировать.

— Боря, хочешь научу гончарному ремеслу.

— Хочу, — смотря мне в глаза, стараясь быть серьезным, отвечает.

Начали заниматься. Борису неудобно, сидя ногой крутит маховик, но руками до центра круга не достает. Пытается стоя, но так маховик рыскает, да и медленно крутится. Помогаю крутить, формирование идет хорошо, ладнее, чем у меня получается. Долго помогать не могу, зову на помощь Ивана, который активно включается в производственный процесс верчения маховика. После сбора урожая, интерес у Бориса не пропал, а его изделия — стаканы, миски, горшочки получались все ладнее и ладнее.

Выкроил время и сделал гончарный круг под рост Бориса. И вот после очередной тренировки зову Бориса.

— Боря, пойдем, что-то покажу, — подхожу с ним к гончарной мастерской.

Борис, увидев маленький гончарный круг, смотрит то на него, то на меня, округлившимися глазами, которые аж светятся от восторга.

— Теперь ты у нас главный гончар, принимайся за дело.

Не успел я договорить, как Борис уселся за круг, закрутил ногой маховик, радостно взвизгнул и принялся за работу.

«Парень пропал», — усмехнулся про себя и пошел дальше вершить великие дела.

Взялся за простенький ткацкий станок. В общем ни чего сложного. Деревянная горизонтальная рама, на которую натягиваются нечетные нити основы, вертикальная рама, через которые пропускаются четные нити основы. Кронштейн с веревкой, с крепление ее к вертикальной рамке, с последующем выходам к педалям. Нажимаешь на педаль рама идет вниз, в образовавшийся просвет между нитями пропускается челнок с уточной ниткой, нажимаешь на другую педаль — рама вверх. Для уплотнения бердами делаю передвижную рамку.

Ой, девчонки чуть не передрались, пришлось устраивать очередность. Один день одна ткёт, а вторая из волокна рогоза нитки прядёт, на следующий день наоборот. Быстро научились. Пока ткачество пришлось притормозить, ниток не так много, на всю зиму запаса не хватит, так что отправил их прясть. А себе наметил еще сделать к зиме еще один станок. В землянке для двух станков места хватит.

Исподволь выкопал будущий ледник. Сложил в кузнице горн, из огнеупорных кирпичей, думаю температуру до 1500 градусов выдавать будет.

К 15 сентября практически все приготовления к зиме закончили. Занялся шитьем полушубков и изготовлением сапог. Определился по меху, девчонкам из соболя, старшим парням из белки, младшим из зайца, а мне из куницы. На ноги всем шью унты.

Кузница получилась добротной. Пока выплавляю кричное железо. Первое что выковал, были клещи, а затем заготовки для молота и кувалды. Когда инструменты были готовы стал повышать в железе содержания углерода. Многократной проковкой крицы в горячем состоянии выжимал шлак и получил сварочное, ковкое железо. Сварочное железо поместил в горн и засыпал древесным углем, при нагреве углерод проникал в железо. Быстро его охлаждал в бочке с водой и отбивал уже стальные пластины. Таким образом получил углеродистую сталь, да не просто углеродистую, а нижнию границу высокоуглеродистой стали.

С огорода собрал вызревший семенной фонд и закончил полевые работы осенней вспашкой.

15 апреля пятого года попаданства

За прошедшие пять лет, обзавелись основательным хозяйством. Построили деревенское подворье. Дом пятистенок с сенями и русской печкой, колодец, три амбара и на всякий случай хлев, конюшню, овчарню, птичник и другие хозяйственные постройки, которые располагались по его периметру, а также у ручья баню. Производственные мастерские обосновались отдельно, кузница, гончарная мастерская, столярная и бондаря вместе, смолокурня, дегтярная, переработка известняка, кожевенная, спиртоперегонная.

За второй год попаданства поставил лесопилку с приводом от водяного колеса. Путем сухой перегонки дерева получил деготь, смолу, скипидар, древесный спирт, канифоль, уксусную кислоту, из которой изготовил столовый уксус. Из известняка изготовил негашеную — оксид кальция, а из нее и гашеную известь — щелочь, гидроксид натрия, и научился варить стекло из кварцевого песка с добавками извести, правда толстоватое получалось с немного зеленоватым оттенком, наличием вкраплений воздушных пузырьков и небольшим размером с лист А4. Выдувал стеклянную колбу плафона для керосиновых ламп. Из древесной золы получил чернила и поташ, а из него мыло. Из опилок, поташа с добавлением картофельного крахмала варили бумагу. Сделав пресс, получил первое подсолнечное, льняное и конопляное масло. После изготовления кузнечных инструментов, вначале выковал лопаты, тяпки, грабли, серпы и косы литовки и другой сельскохозяйственный инвентарь, а дальше гвозди, скобы, пилы, топоры, выплавлял по формам различные шестеренки, валы, решетки и прочие детали для лесопилки, печек, кухонного инвентаря, в том числе смастерил мясорубку, а также ковал оружие и доспехи.

Две зимы прожили в землянке, а на третью уже переселились в сруб пятистенок с русской печкой и стеклянными окнами. Землянку переоборудовал еще под один ледник, теперь запасы можно хранить хоть на триста человек. Огород разросся до двух гектаров. Собирал с диких трав семена, в том числе щавель, ревень, хрен, а еще коноплю посадил — будут веревки и канаты. Стали выпекать хлеб, пекли блины, чипсы картофельные готовили во фритюре, изготавливали томатную пасту, лечо, аджику. Помимо шотландских виски, стал гнать самогонку из пшеницы и бурбон из кукурузы, из ржи делали квас, что виски, что самогонка, с тройной перегонкой, получились на славу — будет у меня на экспорт рашен водка, да еще и настаивал на рябине, клюкве, бруснике, смородине. Соорудили пасеку из десяти пчелиных ульев, дают по десять килограмм меда, что дает возможность из жмыха семечек подсолнуха, тертого фундука и меда радовать ребят халвой, а также и кукурузными хлопьями с медом. Практически весь луг покрылся ковром клевера. После постройки дома, заложил судно типа шлюпа. Две недели назад, как прошел ледоход, спустили шлюп на воду, доделывал только такелаж. Шлюп построил компактным, ближе к куттеру с водоизмещением около 29–30 тонн, длинной 15 метров, шириной 4,2 метра, под бермудский парус с высотой грот мачты в 25 метров.

За пять лет детвора превратилась в настоящих пластунов. Все свои знания и умения стремился передать ребятне. Развивал в них ловкость, меткость, умение скрытного перемещения, преодоление препятствий, плавание. Все научились фехтовать на саблях, метать ножи и сулицы, из лука с метров пятидесяти, добывали белок. При стрельбе навесом Николай и Борис пускают стрелы до двухсот метров, остальные на сто пятьдесят. На каяк поставил мачту, все хором сшили паруса, и научились ходить под парусом. Преподавал русский язык, математику, геометрию, физику, химию, природоведение, зоологию, геологию, астрономию. Учил выживанию, основам медицины.

Эвика и Лада взяли на себя все домашнее хозяйство, следили за домом и огородом, готовили, солили и мариновали, пряли, ткали, вязали и всех обшивали. Для удобства подсчетов и ведения учета сделал счеты, так что ребята могут оперировать цифрами вплоть до миллиона.

Борис творил за гончарным кругом, комбинировал с составом, пропорциями и цветом глины, экспериментировал с температурой обжига. Керамической посудой — кувшинами, мисками, горшками, плошками, стаканами, бутылками были обеспечены с запасом. В бутылки разливал эксклюзив — крепкую спиртную продукцию и подсолнечное масло.

Николай бондарил и столярничал. Из его умелых рук выходили бочки, бочонки, кадки, ведра, подойники, ушаты, жбаны, кружки, стаканы, да и лохань с шайками для бани, его рук дело. Из столярки — рамы, двери, паркетную доску, предметы мебели от табуреток до шкафов, а также шкатулки, ложки, разделочные доски, скалки и прочую хозяйственную и кухонную утварь, даже штопор сделал. Смастерил тачки и тележки, которые используем для перевозки различных грузов: болотной руды, глины, кирпичей, угля, дров и других, вплоть до выращенного урожая.

Иван — наш химик, переработка древесины, известняка, нефти на нем — деготь, смола, метанол, скипидар, канифоль, уксус, стекло, чернила, мыло, бумага. Из льняного масла, живицы и скипидара делает защитный водостойкий лак. Выход нефти на поверхность обнаружил три года назад за горой Масленой. Много нефти не надо, только для перегонки в бензин и керосин. Керосин для ламп и керосинки, а бензин хорошо горит, используем для коктейлей Молотова и зажигалок.

Михаил — рыбачит и охотится на уток. Помимо ловли спиннингом, выкапывает ямы метр на метр и глубиной пятьдесят сантиметров в полуметре от кромки воды. До уреза воды прокапывает узкий канал, глубиной сантиметров шесть. Яма заполняться водой. Бросает в яму немного прикормки и через пару часов в яме улов из подлещиков, плотвы, красноперок. Рыбу сушит и коптит. В леднике у него отдельное место хранения икры, филе красной рыбы, холодного и горячего копчения осетровых. Также делает копченую колбасу.

А вот Зевс нас покинул. Как только я стал подкармливать его сырым мясом, пришел вожак. Подойдя ко мне, облизал мне руки, обнюхал волчонка, дал себя обнюхать, потом его облизал, рыкнул и волчонок потрусил за папашей.

На мне кузница, выделка кожи, лесопилка. Больше всего времени занят в кузнице. Сложнее всего было выковать семь сабель и смастерил 10 арбалетов, метательные ножи попроще, как и чешуйки для ламеллярных доспехов, а наконечники для стрел, сулиц, копий, шли на ура — штамповка. На будущее изготовил сельскохозяйственные орудия для обработки земли, требующих тягловых усилий — пару плугов с двумя ножами каждый, бороны, орудия труда: лопаты, тяпки, грабли, вилы, косы, серпы и много всего по мелочи. Смастерил две улучшенные прялки и два ткацких станка, с ножными педальными металлическими приводами. Наладил изготовление керосиновых ламп с кремнем на храповом механизме, разных конструкций, от домашних, уличных и штормовых.

Создал палату «мер и весов». Конечно палата не копия эталонов из моей прежней жизни, но стандартизация мне нужна. Благодаря наличию в швейцарском ноже пятисантиметровой линейки, вопрос с метром и миллиметром племени Руссов решился быстро. Сначала эталон метра сделал деревянным, позднее выковал металлический. С килограммами и граммами и их точностью сложнее. Поначалу смастерил два типа весов, самые простые равноплечие по типу коромысла и ручной безмен. Принимаю за константу, что один литр воды равен одному килограмму веса. У меня есть пластиковая пятилитровая бутыль для воды. Сколько весит пустая бутыль не знаю, по ощущениям в районе семидесяти — ста грамм. Есть упаковки с крупой по 1 кг в неприкосновенном запасе. Ну тут вопрос еще тот, написано 1 кг, а на деле будет 950, а то и 900 грамм. Тоже самое и с банками тушенки. Есть водочные бутылки, но сколько весит пустая бутылка, точно не помню, то ли 400, то ли 500 грамм. Есть еще набор блесен и воблеров, их вес точно указан, но слишком мелкий от 2.2 до 25 грамм, эти веса использую в будущем. Так что за основу беру граненые стаканы. Как геолог, работающий в поле, в том числе и в одиночку, где все приходилось таскать на себе, точно знаю вес граненого стакана — 230 грамм. Положив в него блесну весом 20 грамм, получил 250 грамм. А дальше неделю выплавлял, ковал, формировал и стачивал гири под эталонный вес стакана, определяемый равновесием равно плечными весами. Изготовил четыре 250-ти граммовых гирь, две — 500 граммовых, четыре килограммовых, две двухкилограммовых, шесть пятикилограммовых и пять десятикилограммовых гирь.

Ручной безмен довольно приблизительный измерительный прибор, поэтому риски наношу по равновесию с одной упаковкой крупы принимая ее вес за 1 кг, следующую по равновесию уже двух упаковок, потом трех и так довожу до десяти килограмм. Стационарный безмен уже с движущейся гирями для веса до ста килограмм смастерил лишь на пятом году попаданства.

За четыре года без фанатизма намыл восемь килограмм золота. Сначала решил сделать монеты по образцу ауреусов с портретом императора Александра Севера, но передумал. У меня было пять монет по 10 рублей, 2 монеты по 5 рублей, 3 монеты по 2 рубля, две монеты по 1 рублю, одна -10 копеек и три по 1 копейки. Среди десятирублевых монет, одна была юбилейной с изображением на аверсе герба Пермского края. Я и решил лить свою монету. Сделал формы, использовав аверс с гербом России с обычной десятирублевки и в качестве реверса герб Пермского края. В формах убрал год выпуска и надписи, оставил только на аверсе Банк России. Сделав формы, расплавил золото и отштамповал монеты, тратя один час в день, за год получилось 953 золотых монет по восемь грамм каждая, диаметром 2,2 сантиметра.

Дети уже видели римские ауреусы, и что на них можно купить нужные нам вещи у других племен, они знали. После осмотра первых монет, посыпался град вопросов.

— Что значит надпись Банк России? — как всегда первой задает вопрос Эвика.

— Россия — это название нашего племени и окружающая нас территория, а банк, это дом, в котором будут храниться монеты.

— Зачем нарисовал орла с двумя головами, таких не бывает — это уже Борис.

— Орёл — царь птиц, он олицетворяет власть, силу, великодушие, благородство. А две головы символизирует, что мы видим всё и никому свою территорию не отдадим.

— А почему с другой стороны медведь с короной? — Михаил конечно мимо медведя пройти не может.

— Медведь самый сильный зверь и мы будем самыми сильными. Ведь будем?

— Да — восторженно, с горящими глазами, горделиво вытянувшись, хором отвечает мое племя.

Из остатков золота Эвике и Ладе сделал по ожерелью с золотыми круглыми подвесками.

За пять лет лес в радиусе трех километров практически очистили от бурелома, пней и валежника. Древесины потребляем и перерабатываем много, плюс сделал большой запас на два подворья хватит. На освободившихся от леса территориях сеял горох и фасоль, использую их в качестве сидератов, зеленую массу которых скашиваю и оставляю на земле. После чего засаживаю выкопанными кустами смородины, малины, крыжовника и орешником — лещиной. Четыре лимона растут в кадках и зимуют в доме, но пока не плодоносят.

Нашел много, вплоть до выхода на поверхность, полезных ископаемых, каменного угля, железной, медной, марганцевой, свинцово-цинковой, полиметаллической руды, галенит, железный и серный колчедан, да и сама сера в самородном состоянии попадается. С учетом, что в пещерах горы Масленой, облюбованных летучими мышами, обнаружил гигантское количество селитры, скапливающейся там веками, можно подумать о порохе. Правда пушки лить не получится, так что мечты о порохе откладываю в дальний ящик, а вот селитру как удобрение, использую. А еще из селитры и серного колчедана получил серную кислоту, а из нее и азотную, что дает огромные возможности, но тоже в будущем. Можно изготовить нитрат серебра и использовать его как напыление светоотражающей поверхности стекла и будет зеркало. Только залежей серебра тут нет. Можно и из нитрата золота, но это явно дороже, хотя понятие дороже в моей ситуации попаданства, еще тот вопрос. Ну, а вишенка на торте — изыскал более десятка золотых жил.

Глава 7

За десять дней я с парнями вскопали и засеяли три гектара огорода. Настало боле менее свободное время. Пора испытать шлюп, да и заодно и поохотится на косуль.

На испытание судна отправились все. Хотя и шли против течения и курсом в бейдевинд и ветер был не больше 4 м/с, шли со скоростью около 5 узлов, что было побыстрее каяка на веслах. Река не море и не озеро, приходилось часто совершать повороты, курс ветра менялся на галфвинд, возвращался в бейдевинд и даже один раз был встречным, так что пришлось лавировать. Ребята держались уверенно, хождение под парусом на каяке не прошло даром. Через полтора часа подошли к обычному месту высадки. Шлюп поставили на якорь в двух метрах от берега и по сходням сошли на берег.

Отрабатывали разведку чужой территории. Ребята, разбившись по двойкам, прикрывая друг друга, продвигались вперед. Через три километра лес стал редеть. Взобрался на дерево для визуального наблюдения. Увиденное мне не понравилось. В двух километрах на юге шел бой. И не просто бой, а небольшое сражение.

Обороняющиеся, около полутора сотен мужчин, женщин и детей, находились в вагенбурге, внутри образованного двадцатью повозками круга. Практически все отстреливались из луков, от окруживших их около двухсот всадников, которые непрерывно скача по круги, из луков обстреливали обороняющихся. В перестрелке из луков, перевес был на стороне засевших в вагенбурге. В сражении наступала тупиковая ситуация. Хотя нападавших было больше, но они не могли прорваться во внутрь укрепления и при этом несли потери. У обороняющихся положение было получше, но стрелы и среди них находили свои жертвы.

Спустившись, дал племени знаками команду взобраться на деревья. А когда сам вернулся на наблюдательный пункт, то ситуация в сражении изменилась. Обороняющиеся предприняли вылазку. Волы раздвинули две повозки и в образовавшийся проем с места в галоп помчались чуть больше тридцати конников, вооруженных длинными копьями. Вылазка оказалась неожиданной для нападавших. Строй тяжелой конницы ворвалась в нападавших, сметая все на своем пути. Атака оказалась убийственной. Мгновенно нападавшие потеряли убитыми 50–60 человек. Даже если кто был ранен или просто упал с коня, шансов выжить под копытами равны нулю.

После удачного таранного удара, защитники не отошли за укрытие, и вылазка переросла в собачью свалку. И тут сказалось численное преимущество нападавших, при этом лучники, находящие в вагенбурге, не стреляли, боясь попасть в своих.

Оставшиеся от вылазки защитников два всадника пытаются отступить, вернуться в укрытие, но буквально в пяти метрах от ворот, их стрелами сбивают с лошадей. И тут защитники, вместо того, чтобы закрыть проход, пытаются помочь своим воинам, несколько женщин бросились к раненым.

Несмотря, что нападавших осталось менее двадцать, они на хвосте убегающих, врываются во внутрь укрепления и начинается безжалостная резня. Раненых, стариков, детей, способных носить оружие, а также младенцев убивают, женщин насилуют и затем убивают. Забирают только 13 детишек в возрасте 3–4 лет, которые могут идти самостоятельно. Связывают их между собой в цепочку, перекидывая веревку им через голову и отправляют метров на пятьсот в сторону от лагеря. А дальше начинается сбор трофеев, которые укладываются в пять кибиток.

Победа далась дорогой ценой. У нападавших погибло около двухсот воинов. Осталось семнадцать и то среди них есть легко раненные. А трофеев не так и много, всего две лошади, одиннадцать из сорока волов и отара овец из тридцати голов, которой повезло не попасть под раздачу, поскольку их перед боем отправили пастись на свободе. Есть еще оружие, доспехи, утварь, одежда, да клеть с курами.

Трое степняков, исходя из их вытянутого черепа, скорее всего гуннов, остались в лагере сарматов, в это время только у них был таранный удар и кибитки на колесах, освежевать туши волов. Идентифицирую их как гуннов и сарматов, исходя из советского довоенного учебника истории за 5 класс. В довоенное время история и археология в стране в почете были. Могильников вскрыли немерено, даже до могилы Тамерлана добрались. Десять человек переносили тела соплеменников в овраг, двое охраняли оставшийся табун в голов в сто, пасущийся в стороне, с отарой овец и волами. Еще один охранял полоненных детей и обустраивал лагерь, поставил три шатра, там же был и их вождь, видимо сильно пораненный, так как в шатер его переносили на руках.

Собрал племя на небольшой полянке и только хотел дать команду на отход домой…

— Володя… — дергает меня за рукав Лада. — Мы должны освободить детей!

Оборачиваюсь, все племя смотрит на меня, глаз не отводят, во взоре уверенность и решимость.

— Их семнадцать человек, все опытные воины. Если мы и сможем незаметно подобраться к трем гуннам, занимающимися тушами волов и их убьем, то остальные нас просто из луков расстреляют.

— Так надо ночью напасть, когда они спать будут, — возражает Эвика. Остальные в поддержку утвердительно кивают головами.

С сомнением качаю головой. Однако, молодежь неистово отстаивает необходимость ночного нападения и освобождении детей.

После оценки всех за и против, согласился с их доводами. Гунны после боя устали, идет откат адреналина, да еще до ночи будут перетаскивать трупы и хоронить, со свежеванием волов тоже быстро не получится. Да и пополнее в племя необходимо.

— Хорошо. Ночью нападаем. А сейчас перекусываем и отдыхаем.

Перекусили пеммиканом, парням приказал до ночи спать, на дежурство поставил девчонок. Сам тоже прилег, долго ворочался, но все же заснул.

Проснулся сумерках в девять вечера. Девчонок отправил спать. Гунны только закончили переносить трупы в овраг и пытались засыпать братскую могилу. Получалось плохо, мечами рыхлили землю и руками прикапывали. Троица освежевала только половину волов. Через час, когда уже совсем стемнело, гунны направились в лагерь, поели и еще через час лагерь погрузился в сон.

В три часа ночи с подветренной стороны подкрался к двум охранникам табуна. Оба спали, без шума перерезал каждому горло. В сердце не бил, так как на них могла быть кольчуга, а убивать нужно тихо.

Вернувшись, всех распределил по секторам обстрела, а с Борисом и Николаем пополз к лагерю гуннов. Небо на востоке посветлело, скоро восход. Сторож и тут спал. Коля снял часового, перерезав тому горло. Осторожно прокрались к первому шатру, я проник во внутрь, ребята страхуют снаружи. В шатре кромешная темнота. Справа слышу сопение, аккуратно перемещаюсь на звук, на ощупь зажимаю рот левой рукой, а правой перерезаю горло, смерть мгновенная. Постепенно глаза привыкают к темноте, начинаю различать силуэты спящих. Еще в шатре шесть человек. Вырезаю поочередно всех. Никто даже стона не издал. Повезло.

Осталось семь гуннов в двух палатках. Чтобы не испытывать везение на прочность, даю команду Эвике и Ладе взять на прицел шатер вождя, остальные берут на прицел другой шатер. Полог в шатер зажат камнем. Поджигаю фитиль коктейля Молотова и бросаю бутылку в камень. Через секунду бутылка разбивается и шатер охватывает пламя. Из шатра выскакивает гунн, в голову которому стреляю из арбалета, гунн заваливается во внутрь шатра.

В это время из второго шатра выскакивает вождь, криком подает команды. Лада стреляет, болт арбалета пробивает челюсть, и вождь замолкает на всегда. Иван в горящий шатер бросает еще один коктейль, который также разбивается о камень. Находящиеся внутри, опрокидывают шатер на землю, двое оказываются снаружи, и их находят болты Бориса и Михаила. Остальные оказываются под горящим шатром. По крикам, там два человека. Еще где-то есть один. Перезаражаю арбалет, командую:

— Всем лежать — и перекатываюсь в сторону.

Из шатра вождя вылетает стрела и врезается в землю, где я только что лежал. Эвика и я одновременно стреляем, из шатра раздается вскрик, а потом вой.

— Всем перезарядиться — отдаю команду.

Бросаю камень в боковину шатра, раздается звук отпущенной тетивы, заскакиваю в шатер. Передо мной гунн, у которого один болт в ключице, а второй торчит из причинного места. Гунн пытается из колчана достать стрелу, я колющем ударом меча насквозь протыкаю ему горло.

Выскакиваю из шатра, второй шатер продолжает гореть, но крики из-под него прекратились. Вдвоем с Борисом оттаскиваем тлеющий шатер, один гунн мертв, задохнулся угарным газом, второй еще подает признаки жизни, его добивает Иван выстрелом из арбалета.

Освобождать детей. Успеваем вовремя, двое чуть не задохнулись от намотанных на шею веревок. Отпаиваем водой. Волосы у детей рыжие, глаза светло серые, видно, что они из одного племени. Детишки, очухавшись, бегут к лагерю сарматов. Бросаются к своим матерям, где по одному, а где и по два, плачут, тянутся к ним ручками, но вскоре понимают, что родители умерли. Среди детей по две пары братьев, одна пара сестер и еще брат с сестрой, остальные одиночки. Шесть мальчиков и семь девочек.

Сто пятьдесят погибших сарматов нам не похоронить, ни сил не хватит, ни времени. Принимаю решение из пятнадцати кибиток сложить три погребальных костра. Поставили в ряд по пять повозок, на которые положили по пятьдесят трупов. Обложили еще собранным валежником. Облили бензином и подожгли погребальные костры.

Дожидаться прогорания костров не стали, время поджимает, пора возвращаться домой.

Дома есть конюшня на восемь лошадей, коровник на восемь коров, овчарня, козлятник, свинарник курятник, птичник.

В трюме шлюпа оборудовано шесть мест для лошадей или крупного скота. Придется делать на шлюпе две ходки.

Запрягли в оставшиеся пять кибиток по паре волов, благо добыча уже гуннами в них погружена, посадили детей и наш караван отправился к шлюпу. Из тридцати овец, отобрал пятнадцать и взял еще одного барана. Остальных отправил пастись в направлении юго-запада. В табуне отобрал шесть кобыл двухлеток и двух оставшихся сарматских коней. Табун же отогнал километров на семь на юго-восток, потом вернулся к шлюпу. Как раз и мое племя добралось.

В каюте разместил детишек, а в стойла двух коней и четырех кобыл. Загрузил двадцать две шкуры волов, две разделанные туши, клеть с шестью курами. На берегу оставил Николая и Бориса охранять двух кобыл, четырех волов, отару и остальную добычу, а также отогнать остающихся волов с пустыми кибитками на запад и попытаться замаскировать наш проход по лесу.

Полным курсом бакштаг, добрались меньше чем за час. Девчонкам поручил заботу о малышах, на парнях животина и замачивание шкур. Сам же развернув шлюп, пошел за второй партией.

Николай с Борисом более-менее замаскировали следы. Получалось, что волы с кибитками подошли к лесу и повернули на запад. Надеюсь в течении недели люди здесь не появится, а потом все зарастет, пройдут дожди и следов нашего прохода по лесу даже следопыт не найдет. Загрузившись, дошли до дома без приключений.

Среди трофеев было много бытовых изделий из серебра, женских украшений, одежда из холстины, хлопка, войлока и кожи, отрезы хлопковой тканей, выделенная кожа быков и овчины, бытовая утварь из глины, меди и немного бронзы. Различные сельскохозяйственные орудия, в основном из меди, железные тоже присутствуют, но в меньшем размере. Шесть ручных мельниц. 27 золотых ауреусов с портретом императора Александра Севера, мешочек с серебряными монетами около двух килограмм весом. Пятьдесят шесть амфор, литров по тридцать, с виноградным вином, запасы зерен пшеницы и ячменя, индийская фасоль. Семена трав, по запаху определил, как укроп, базилик, горчица, петрушка и люцерна. Различные саженцы яблок, вишни, сливы, винограда. Похоже племя сарматов основательно подошли к переселению.

Много оружия как сарматов, так и гуннов, мечи — есть из бронзы и железа, луки, в том числе составные, копья и стрелы с железными, медными, костяными наконечниками, арканы, доспехи — стеганные войлочные, кожаные, медные, ламинарные, кольчуги, шлемы медные по типу римских, а также железные пластинчатые, различные наручи и поножи. Конная упряжь, потники, седла и среди них 34 сарматских седла с веревочными стременами.

Вооружения и доспехов на триста-четыреста воинов и стыдно за их экипировку не будет. Только где взять столько солдат. Гуннам надо по большому счету спасибо сказать, если бы сарматы спокойно прошли, то вышли бы на наш дом. И не было бы нашего племени.

Хотя это первая ласточка. Боевые племена сарматов давно ушли за Днепр к Дунаю. Там воюют то против Рима, то за Рим. Вторая, меньшая часть сарматов, которая тяготела к оседлой жизни, вытесняемые готами и гуннами, медленно мигрируют вверх по Волге.

Надо ускоряться со становлением племени, да и строить крепостицу. Только на одни стены, более двухсот тысяч кирпичей понадобится. С материалами проблем нет, а вот времени маловато. В первоочередном же плане строительство дополнительного жилья, а лучше сразу усадьбы.

Знакомлюсь с новыми членами племени, они уже отмылись в бане и пообедали. Все знают свои имена. Первая пара братьев, старшего зовут:

— Лепо, — поправляется с небольшой заминкой, — Липоксай, — и указывая на младшего брата и на солнце — Колоксай… Коло.

Понято и без перевода — старший красивый, младший солнечный.

Вторую пару братьев зовут — старшего Гнур, младшего Атей. Сестра с младшим братом Дана и Нап, еще одного четырех летнего мальчика зовут Савлий. Двух сестер — старшую Опис, младшую Ора, четырех летних девочек зовут Сенамотис и Томирас, трехлетние — Талестрис и Амага.

Предлагаю девочкам забрать ожерелья своих матерей. Все поднимают и вешают на шею ожерелья. Только между сестрами происходит заминка, они спорят, но старшая Опис одевает материнское ожерелье на шею Оре. Савлий недолго думая, берет ожерелье своей матери и отдает Опис, то же делают и две пары братьев, теперь у Опис три ожерелья погибших матерей.

Старшие четырех летние дети хорошо говорят на своем языке. Поэтому ставлю племени задачу:

— Новенькие учат русский язык, а старожилы и я постигаем сарматский — знание языков еще никому не вредил.

После того, как все разместились на ночлег, задумался над ближайшими планами.

Состав племени увеличился на тринадцать человек. Запасов продовольствия у нас хватает, излишков много, однако посевные площади нужно увеличить. Завтра надо распахать еще пять гектаров, благо волы есть, засеять пшеницей, ячменем, овощами с картошкой, фасолью, горохом, да и новыми семенами, а также люцерной, теперь запасы на зиму и для скота нужны. На просеке, за смородинно-малинным садом, посадить саженцы. Поставить загоны для выгона лошадей, волов и овец, а то они весь луг затопчут. А еще опять соль на исходе, так что нужно плыть. С молоком надо тоже решать, прикупить коров и коз нужно. Да и для продажи у нас эксклюзивный товар есть. Трофейные изделия из серебра думаю в монеты переплавить. Своя серебренная монета тоже нужна.

Утром, после зарядки и завтрака, запряг двух волов в плуг, а вторую в борону. В помощники взял братьев Лепо и Коло. Остальные пацаны и часть девочек занимаются на конюшне и в овчарне, вторая часть помогает Эвике и Ладе. После обеда со мной Гнур и Атей, остальные также меняются. Вспахал и заборонил за день. На следующий день посадил саженцы и начал делать загоны для лошадей и овец. А остальное племя засеяло вспаханное поле. На лугу в разнобой засеяли небольшие участки семенами люцерны, разбавив клевер, получится хороший выпас для скота, да и сенокоса.

Не смог удержаться, выбрал коня с нравом покруче, угостил его горбушкой с солью, как, впрочем, и других лошадей, оседлал и по-молодецки вскочил в седло. Сначала рысью, а потом галопом скакал по лугу. Лихая скачка доставила огромное удовольствие.

Сарматские дети к лошадям приучены с раннего детства, судя по чуть кривоватым ногам, на лошадь они садились раньше, чем научились ходить. Старым членам племени пришлось рассказывать и показывать, как ухаживать за лошадьми и прочей животиной, как убирать навоз и удобрять им землю, мочевину укладывать в компост, менять солому, выгуливать, поить. Конечно старичков посадил в седло, шагом дал проехаться, а потом и рысью.

Еще три дня переплавлял часть серебренных изделий в монеты. Отштамповал на два килограмма монет. По форме пяти рублевой монеты 120 монет по двенадцать грамм каждая, диаметром 2,5 сантиметра и по форме 1 копейки 172 монеты по три грамма диаметром 1,5 сантиметра.

В курятнике шесть куриц, петуха нет. Курицы несушки и каждая за три дня принесла по яйцу. Пусть высиживают, вдруг среди цыплят петушок будет. Тогда яйцами мы будем полностью обеспечены.

У нас два коня, приходится следить, что бы из-за кобыл не подрались. Поступил просто, каждому по три кобылы и выгуливаю в разных загонах. А также остриг овец. Будет шерсть, девчонки напрядут пряжи.

Глава 8

2 мая пятого года попаданства я, Николай и Борис отправились в путь за солью. С собой для возможной торговли взяли подсолнечное масло в двадцати пятилитровых бочонках и в пятидесяти литровых керамических бутылках, алкоголь — по 20 бутылок виски, хлебного вина, бурбона, настойки — рябиновые, смородинные, клюквенные и пару корзин с картофельными чипсами. Пустую тару, бочки, бочонки и кадки, запас питания, солому и сено, на случай покупки коров и коз.

Вооружились с запасом — луки, арбалеты, метательные ножи, мечи и сабли, полные доспехи, под кожаной на войлоке куртках, еще и кольчуга, одних только коктейлей Молотова сто штук. Вспомнил, что патронов бывает либо очень мало, либо мало, но больше не унести. Поскольку унести могли, взял еще двести коктейлей.

В пути договорились общаться на сарматском языке для лучшего усвоения, поскольку к отъезду каждый выучил не менее пятисот слов. Конечно запас слов для полноценного общения маловат, но старались как можно меньше употреблять слова русского языка.

Как только отошли от родного берега, смотрю Борис мнется, словно спросить хочет, но не решается, но минут через тридцать, выпаливает:

— Володя, ты девочкам сказал, что бы они приглядывали за несушками высиживающими яйца, а разве без петуха у куриц из яиц цыплята могут вылупиться?

Наблюдаю, что Николай тоже навострил уши. Видимо данный вопрос интересует все племя. Отвечаю:

— Нет.

— А как же…

— А вот прежде чем ты, Борис, задашь следующий вопрос, давайте вместе проанализируем случившееся с сарматами. Сарматы намеривались переселиться на новое место и везли с собой достаточные для проживания запасы. Да и на тридцать овец у них было два барана, а вот кур у них всего шесть и нет петуха… а по идеи должно было быть как минимум 10–15 кур и один петух.

— Так может других кур и петуха они раньше съели, — предполагает Николай.

— Съели, да не они… Когда мы напали на лагерь гуннов, из котла чем пахли остатки еды, что они ели на ужин?

— Ой, точно, — встрепенулся Борис. — Запах мне показался знакомым, но очень из давних воспоминаний, но что это, вспомнить не смог, а теперь понял — пахло вареной курятиной!

— Так получается, что гунны съели часть кур и петуха, — сделал вывод Николай.

— Вероятность того, что прежде чем попасть в суп, петух потоптал куриц и снесенные курами яйца оплодотворены, очень высока. Вот и весь ответ на твой, Борис, вопрос.

Борис и Николай смотрят мне в глаза, их взгляд выражает восхищение и тут Борис выдает:

— Ну ты, Володя… — я даже вздрогнул от возможной ассоциации из моего прошлого — «Мозг», но услышал, — Умный.

Шли ходко, до места моего первого боя дошли за три дня. Останавливаться не стали. Войдя в Каму шли против течения, но зато полным курсом бакштаг, даже поставили спинакер. Скорость достигала 14 узлов.

Ширина реки достигала двух километров, оба берега высокие, заросшие ивняком, часто попадаются пляжи, вдоль берегов много полузатопленных коряг, стволов упавших деревьев и небольших островков, заросших осокой и ивняком. Шли в метрах пятистах от левого берега, без дневных остановок, питались на борту, благо керосинка есть, на ночь вставали на якорь. Дни сейчас длинные, темнее после девяти вечера, а в четыре утра рассвет.

Движение на реке практически не было, только один раз вниз по течению прошла лодка долбленка с шестью гребцами. Она жалась к правому берегу, разошлись на километровой дистанции друг от друга. В пяти местах, в двух на левом берегу и в трех на правом, в небольших заливчиках, видели вытащенные на берег по две, три лодки долбленки. Самого жилья и людей видно не было, видимо жилье находилось в глубине берега и укрывалось за разросшимися ивами.

На третью ночевку остановились в тридцати километрах от места, где в мое время находился город Березники. Утром, чтобы явно не вызывать нездоровый интерес, шли только под стакселем, можно принять за прямой парус.

К десяти утра увидели на высоком берегу городище, окруженное земляным валом. Подошли к небольшой косе, на которую были пришвартованы, наполовину вытащенные из воды, с десяток лодок долбленок, от десяти до пятнадцати метров длинной и пара насадов, а в метрах пятидесяти к свайной причальной стенке были пришвартованы ладья метров двадцать пять в длину, в восемь в ширину и галера метра на три длиннее ладьи, а в ширину метров восемь с семью парами весел и мачтой для паруса. На ладью шла погрузка соли.

Больше на берегу никого не наблюдалось, лишь в паре долбленок, находилось по одному человеку. Пришвартовались с края косы к двум деревянным сваям, торчащим из воды. Наше прибытия явного интереса не вызвало.

Уложив в рюкзак бутылки с алкоголем, по три каждого, а также с подсолнечным маслом и четырьмя коктейлями Молотова, в руке корзинка с чипсами, облачившись в сарматский халат, прикрыв тем самым разгрузку с метательными ножами, подпоясался сарматским поясом, на который привесил опять же сарматский кинжал, прихватил деньжат и сойдя на берег, двинулся к городищу. Ребят оставил на шлюпе, наказав при первой опасности, меня не ждать и отходить от берега.

У открытых ворот городища, находилось четыре мужика, вооруженных копьями с железными наконечниками, в кожаных доспехах с железными пластинами, прикрытых войлочными халатами, за спиной у всех щиты, на поясе нож. Пока поднимался к воротам, стражники внимательно за мной наблюдали. У ворот, один из стражников, спрашивает на протоугорском языке:

— Чужеземец, какая цель твоего прибытия?

Раз идентифицируют как чужеземца, не буду афишировать знание языка и отвечаю на сарматском:

— Иду на торг, — и приоткрыв рюкзак, показал керамические бутылки.

Больше вопросов не возникло и стражник пропустил в городище. На кинжал он внимание не обратил, видимо не посчитал его за серьезное оружие.

Сразу за воротами располагалась площадка, на которой стояло пару десятков юрт. А далее городище было застроено срубами изб, окруженных хозяйственными постройками. Торжище было окружено навесами, исполнявшими функции лавок и загонами со скотом.

Обошел торжище, фактически, что мне нужно, на торгу есть. Больше всего продавцов соли, причем и поваренной, и калийной, и натриевой. Пару продавцов продают соду, есть коровы, козы, куры, гуси, очень много меховых шкур, есть керамические изделия, но наши получше, много железа, от оружия, топоров, наконечников для стрел и копий, до хозяйственных изделий, а также пшеница, ячмень, много репы, капусты, моркови, сушеные грибы и травы, разнообразная рыба.

В качестве оплаты принимались как монеты, так и натуральный обмен — меховая рухлядь.

Пристроился к одному свободному навесу, успел незаметно зажечь три лучины и только начал раскладывать свой товар, как подбежал мужичок, и стал требовать, как я понял оплату за место торговли. Достаю свою серебряную копейку.

— Столько хватит — говорю на сарматском языке.

Мужичок осмотрел монетку, попробовал на зуб.

— Нужно две, — отвечает на сарматском и показывает два пальца.

Спорить не стал и отдал мытарю вторую копейку. Вот и первая сделка с моими деньгами.

— Как поселение называется?

— Ибыр.

А дальше на мужичке провожу рекламную компанию.

— Торгую огненной водой, — говорю и показываю. — И ее можно пить.

Наливаю в два керамических стаканчика чистую самогонку, от лучины поджигаю жидкость, и она горит синем пламенем. У мытаря округляются глаза. Раздаются возгласы удивления, от собравшихся любопытствующих. Продолжаю священнодействие. В миску наливаю подсолнечное масло, вокруг разносится ярко выраженный приятный солнечный аромат подсолнечника. Макаю в масло чипсу, после чего беру стаканчик с самогоном, задуваю огонь, делаю сильный выдох, залпом выпиваю, крякаю от удовольствия и закусываю чипсом с подсолнечным маслом. У народа аж слюни потекли от вожделения. Предлагаю мытарю выпить.

— Макаешь чипс в солнечное масло, выдыхаешь и залпом пьешь.

Мытарь выдохнул и выпил, и закусил. Замер, прислушиваясь к себе, удовлетворенно крякнул и попросил повторить. Отказывать не стал, налил тридцать грамм, которые мытарь тут же оприходовал. Окружающие, полтора десятка мужиков, загалдели и накинулись на мытаря с расспросами. Предложил попробовать всем, налил по тридцать грамм, опустошив бутылку и до краев в миску налил солнечное масло. Подсолнухов здесь нет, поэтому масло назвал солнечным.

Пока мужики дегустировали, направился к продавцам соли. Торговались долго, но в конечном итоге к всеобщему удовольствию, приобрел пятьсот килограмм поваренной соли и по двести пятьдесят натриевой и калийной за четыре российских золотых, шесть литровых бутылок солнечного масла и шесть бутылок спиртного, по одной каждого наименования. Золотые монеты Банка России продавцами были приняты без вопросов, золото, оно везде золото.

Купил двести килограмм соды, за два золотых, пять серебряных рублей, двух литровмасла и по бутылки спиртного каждого наименования. Спиртного и масла не жалко — реклама двигатель торговли. А сода понадобится для снижения температуры необходимой при выплавке стекла.

За три золотых, бочонок масла и шесть бутылок спиртного по одной каждого наименования купил шесть тощих коров, как в последствии оказалось, две были стельные и пятнадцать коз с козлом за такую же цену. За три серебряные копейки и литр масла купил двенадцать кур и петуха.

Продавцы перегнали скотину к шлюпу, Николай и Борис расплатились и загрузили скотину в трюм. Ходившим за мной как на привязи мужикам во главе с мытарем, пообещал по стаканчику спиртного и под руководством мытаря, они перетаскали купленную соль и соду на судно. Разлил в стаканчики бутылку бурбона, а с мытарем за организацию, расплатился бутылкой виски. Одновременно сообщил, что буду покупать за бутылки спиртного выделанные шкуры: волков и бобров за одну бутылку за шкуру, рысей за четыре, соболей за семь, а шкуры овец и быков за солнечное масло и за него же семена капусты, моркови.

К пяти часам по полудню расторговал практически всё и в итоге 62 волчьих шкуры, 93 бобровых, 19 рысьих, 53 собольих, 30 бычьих, 50 овечьих, 8 отрезов шерстяной ткани, по три килограмма семян моркови и капусты. Осталось два бочонка и две литровых бутылки с маслом и девять бутылок со спиртным.

Стали готовиться к отплытию. Одна ладья, загрузившись солью, ушла вниз по течению Камы. Галера, по суете на борту экипажа, тоже готовилась к отплытию, но сходни еще убраны не были и человек пять экипажа что-то ожидали на берегу.

На них были надеты чешуйчатые доспехи, под которыми были поддоспешники, изготовленные из войлока и набивной ткани. На голове шлемы с куполом составной конструкции, снабжённые подвижным назатыльником и нащёчниками, на ногах узкие штаны, поверх которых железные поножи и кожаные закрытые башмаки на шнуровке, опоясаны ремнями с бронзовыми накладками. На поясе меч, в левой реке щит с железным умбоном, в правой дротик с железным наконечником, снабженным зубцами. У одного поперечный гребень красного цвета из конского волоса на шлеме и алый плащ — вылитый центурион, а с ним римские легионеры.

Смотря на них, задумался:

«Как же в Ибыр и зачем приплыли римляне, притом не торговцы, а военные? Сомнительно, что галеру они перетащили из Дона в Волгу, хотя могли за охрану и обеспечение волока много золота заплатить. Еще сомнительнее, если они через Парфянское царство прошли и купили галеру, Рим и Парфянское царство, да и в будущем с 228 года Персидское, в состоянии практически постоянной войны. Но и самое невероятное, если они по Дону дошли до волока в реку Шат, а затем по Упе, Оке, Волге и Каме дошли в городище Ибыр. Но вот зачем? Их маловато для военной операции…»

В это время к причалу подошла делегация, состоящая из главы племени и четырех старейшин. Все были одеты в кафтаны красного цвета, опоясаны поясами, на ногах кожаные сапоги, в руках каждого посох, на поясе кинжал. За ними шли с десяток воинов, половина которых была вооружена мечами, а вторая копьями, у каждого в левой руке щит, за спиной луки. В метрах десяти от них понуро бредут, жмущиеся к друг другу, два десятка ребятишек трех — четырёх лет, одетых в холщовые рубахи и босиком, месящие весеннюю грязь.

Один из старейшин подошел к шлюпу, спросил не хочу ли я купить детей и попросил меня пройти с ним к вождю. Дети мне нужны, племя должно расти, но как я понимаю, римляне является моим конкурентами.

Подхожу к вождю, здороваюсь, делая небольшой кивок головой.

— Они, — указывая в сторону детей, говорит вождь. — Дети наших врагов, кормить нам их не чем, если ты их купишь, то они станут твоими.

— Ты мне дал слово, что отдашь их мне, — на повышенных тонах говорит центурион.

— Ты мало за них платишь, если чужеземец даст больше, то дети его, — отвечает вождь.

— По одной золотой монете за каждого, — не задумываясь выпаливаю я и показываю вождю монету.

Вождь берет монету, внимательно ее осматривает, чуть ли не на зуб пробует и передает ее старейшинам, которые по очереди осматривают монету и видимо удовлетворившись увиденным, кивают вождю.

Вождь переводит взгляд на хозяина галеры, но тот отрицательно мотает головой и зло смотрит на меня.

— Мы согласны, но помимо золота, еще твое солнечное масло и огненную воду.

— Согласен!

И мы с вождем, закрепляя сделку, пожимаем друг другу руку. Я отсчитываю 24 золотых монет, ребятишек столько оказалось — 11 мальчиков и 13 девочек, передаю шесть бутылок со спиртным, две для вождя и бочонок с маслом. Вождь машет рукой и детишки, подгоняемые двумя воинами, по сходням поднимаются на палубу шлюпа.

Прощаюсь с вождем и старейшинами, вождь, пожимая мне руку, оставляет в руке небольшой кругляш на цепочке.

— Быстро уходи, — тихо говорит и отходит.

Даю команду отдать швартовы и мы медленно отчаливаем. Ставим грот и стаксель, и идем острым к ветру курсом бейдевинд, со скоростью чуть больше трех узлов.

На берегу между вождем и центурионом явно назревает ссора. Последний, махая руками, кричит на вождя. Его команда на галере, хватается за луки. Вождь тихо отвечает, разворачивается, вместе со старейшинами и охраной уходит к воротам городища.

Центурион с легионерами вихрем взлетает на борт, отдает команды, галера отходит от причала, разворачивается и устремляется в погоню за нами. На галере как минимум 20, а то и 30 воинов, сама галера 28 метров в длину, метров восемь в ширину, грузоподъемностью в пределах двадцати тонн.

Шлюп успел отойти метров на пятьсот и как только за мысом скрылось городище, галера, имеющая по семь весел с каждого борта, с энергично гребущими гребцами, начинает нас настигать. В первую очередь убираем детей с палубы. Шлюп забит почти под завязку, в трюме размещаем восемь ребятишек. Шестнадцать в каюте рассаживаем на четыре койки.

Продолжаем идти прежним курсом со скоростью чуть больше трех узлов. Преследователи разогнались, идут узлов шесть. Расстояние между нами стремительно сокращается. Николаю и Борису даю команду приготовить наши бензиновые бомбы. Бросать будем им на палубу, Николай в носовую часть, Борис в центр под мачту, я в район кормы. После первого заброса буду делать поворот, а ребята продолжат забрасывать ладью бомбами.

Догоняют, до нас метров тридцать.

— Чужестранец, отдай детей, ни груз, ни тебя, не тронем, — кричит на латыни центурион.

— Нет, они мои.

Расстояние сокращается до двадцати метров, гребцы втягивают весла во внутрь галеры, готовятся брать на абордаж.

— Огонь!

Бросаю бензиновую бомбу, ребята бросают вслед за мной. На результат не смотрю. Меняю галс, за считанные секунды отдаю и затем выбираю стаксель шкоты, делаю поворот оверштаг, прохожу чуть полнее, шлюп набирает скорость, привожу шлюп на курс бейдевинд.

Оборачиваюсь, в тридцати метрах полыхает галера, ребята успели по две бомбы еще бросить. Я присоединяюсь, бросаем еще по одному коктейлю, следующий бросок попадаю только я, расстояние увеличилось, а у ребят силенок меньше и бутылки не долетели. Одиннадцать литров горящего бензина для деревянной просмоленной галеры, простоявшей целый день на солнце, при температуре воздуха 23 градуса — смерть. Тушить галеру никто не пытается, да и бесполезно, люди, спасаясь от огня, прыгают в воду. До ближайшего берега метров пятьсот, а с учетом надетых на них доспехах, шансы выжить приближаются к нулю.

Глава 9

Идем одним галсом практически по центру реки, удаляясь от места боя со скоростью 4 узла. До захода солнца еще пару часов. На примусе Борис готовит похлебку из пеммикана с ячневой крупой. Детишек вытаскиваем из трюма и каюты на палубу. Выглядят они плохо, кожа, да кости, видно, что кормили их не часто, а сегодня маковой росинки у них во рту не было. Подоил коров, молока с гулькин нос, но ничего раскормим и раздоим. Даем всем попить грамм по сто молока и по одной ложки похлебки, больше нельзя, желудок может не переварить. Через час еще чуток покормим.

Пройдя километров двадцать, уже в плотных сумерках, встали на якорь на ночлег за небольшим островком. Покормили по чуть-чуть ребятишек, напоили скотину, подкинули им свежего сена, а курицам крупы. Распределили ночное дежурство — Николаю первые два часа, Борису — вторые, мне два предрассветные. Уснул моментально, показалось, что проспал миг, как меня разбудил Борис, на часах пять минут третьего, моя очередь караулить.

Ночью прошел дождь, зябко, температура градусов 15, кутаюсь в плащ на шерстяной подкладке. Слышно, как плещется рыба, как волна накатывает на гальку, над рекой стелется туман. В предрассветных сумерках из реки, разрывая пелену тумана, на остров наползает тень, которая шурша о прибрежную гальку, останавливается, уткнувшись в берег островка в двадцати метрах от меня.

Присмотревшись понимаю, что это остов сгоревшей галеры. Осматриваю остов, борта выше сантиметров на двадцать ватерлинии полностью выгорели, палуба отсутствует, в трюме остатки выгоревших переборок, такелажа и жуткий запах паленого мяса — заживо сгоревшие рабы — гребцы. В трюме ближе к корме, среди обугленных досок, стоит покрытый пеплом и сажей сундучок 40 на 30 сантиметров и в высоту сантиметров 20, обитый бронзой. Осторожно открываю крышку, сверху лежит кожаный тубус, внутри которого находится пергамент. Текст, на удивлении, не на латыни, поэтому прочесть не могу. К пергаменту приторочена глиняная печать с изображением лежащего барана с круто загнутыми рогами. На передних ногах барана лента, над бараном полумесяц рогами вверх, перед мордой барана знак горящего пламени. Пергамент положил обратно в тубус. Под тубусом находилось три мешочка, в одном — тридцать золотых римских ауреусов с профилем Александра Севера, теперь у меня ауреусы с восьмью разными портретами императора Севера, то есть их изготавливают не менее восьми лет. В двух других, по килограмму три каждый, серебряные монеты. Серебряные монеты не Рима, скорее всего драхмы Парфянского царства. Вес одной серебряной монеты в районе четырех грамм, с надписью на двух языках, один из которых греческий, а второй, если считать монету парфянской — арамейский.

Сложил все обратно в сундук и перенес на шлюп. На шлюпе завернув в холщовый мешок, спрятал в кормовой рундук. Не надо знать о нем никому. Наверняка сундук будут искать, так что пора отчаливать.

Дальнейшее плавание прошло без приключений. Нас никто не преследовал. В пути знакомился с детьми, кроме одного, остальные своих имен не знали либо не помнили, пришлось называть русскими именами, учили их русскому и сарматскому языку, а сами учили их язык. Да и откармливали детишек, а также и скотину.

Один из четырехлетних мальчиков отличался своей внешностью от других детей, был более круглолицем, больше походил на иранца и говор его отличался от других детей, чувствовался акцент, да и один раз мой слух уловил произнесенное им слово явно греческого происхождения. А звали его Аршак!!!

«Черт, вляпался!» — от озарения чуть не закричал. — «Надо успокоиться. Учебник истории СССР за 5 класс конечно рулит, но два плюс два складывать рано. Тут бы живым остаться. Мальчишку точно будут искать. Галера именно за ним приходила, поэтому в шлюп из луков и не стреляли, боялись его случайно зацепить. Друзья это его или враги, для меня значения не имеет, если найдут, то мне в любом случае не жить. Зато теперь я знаю какой сейчас год».

К обеду 15 мая 231 года н. э. — пятого года попаданства, добрались до дома.

Перво-наперво отправили детишек в баню. Пока Эвика с Ладой их отмывали, разгрузили шлюп. В поместье полный порядок, в доме чистота, скотина ухожена, поле прополото. Все сарматские ребятишки при деле.

Население племени увеличилось на 24 человека и достигло, не считая меня, 43 человек — 21 мальчик и 22 девочки. Сейчас середина мая, если посадить, то урожай успевает к осени созреть. Вспахал еще четыре гектара земли, удобрил лиственным перегноем. Засеял пшеницей, рожью, ячменем, горохом, фасолью и конечно посадил картошку. Часть засеял половиной семян капусты и моркови, вторую половину оставил на следующий год. Они растения с двух летнем циклом, семена дают на второй год.

Начались тренировки, обучение различным ремеслам, и конечно строительство усадьбы. Строили с запасом — трехэтажную с двумя двухэтажными флигелями, с оранжереей для лимона, учебных классов и прядильно-ткацкого производства, с печным отоплением, с трубопроводной системой из керамических труб. Благо все материалы для строительства ранее были подготовлены.

На Масленой горе на дереве оборудовали наблюдательный пост, а в усадьбе наблюдательную вышку. С помощью семафорной азбуки научились передавать информацию на расстоянии. Пока только десяток сигналов, а как дети научатся читать и писать, сигналы начнут передавать словами и предложениями.

На скотном дворе полный порядок, коровы откормились и начали раздаиваться, по 10 литров молока надаиваем. Козы тоже не отстают. Появились излишки молока, делаем сметану и сливочное масло, замахнулись и на сыры. Вылупилось шесть цыплят, в том числе три петушка. Подрастут, пойдут на куриный бульон — купленный петух со своим куриным гаремом справляется, по курятнику гоголем ходит, да и будильником работает, так что яйцами и куриным мясом будем обеспечены. Впрочем, как ягнятиной и козлятиной, баран с козлом тоже стараются. У двух коров родилось по теленку, вот и бычки появились. Кони тоже на высоте, у всех шести кобыл жеребость. Пасеку увеличили до сорока ульев.

Урожай собрали солидный. Все новые посадки дали ладный урожай. Капуста и морковь, хотя мелковаты, но это не мешает есть их с удовольствием. Отобрал самые крупные, на следующий год думаю дадут неплохие семена. Произвели осеннюю вспашку и дополняя пашню, еще двадцать гектар вспахали. Удобрили прошлогодней листвой, благо количество не ограничено, в качестве перегноя и, теперь уже имеющимся, навозом. В саду практически все саженцы прижились, посмотрим, как перезимуют.

К середине октября отпраздновали новоселье. Усадьба получилась огромная — трехэтажный дом, на третьем этаже мезонин, с двумя двухэтажными флигелями. На первом этаже зал-столовая с пристроенной кухней, на втором классы для занятий, в мезонине мои апартаменты, сокровищница и оружейная. В правом флигеле на первом и втором этажах по десять комнат с каждой стороны разделенные рекреацией, всего сорок комнат с большими окнами с двумя стеклянными рамами, три на два с половиной метра по 7,5 кв. м на трех человек. Хотя нас мало и можно детей поселить по двое в комнате, но расселяю сразу по три человека, чтобы в будущем не заниматься уплотнением. К хорошему быстро привыкают, а будущее уплотнение может вызвать дискомфорт. В торце каждого этажа умывальники и туалеты. На первом этаже флигель замыкает оранжерея, в которой появились первые плоды — десять лимонов.

В левом флигеле на первом этаже прядильно-ткацкое девичье царство, второй этаж тоже под жилые комнаты, но пока используем под мелкие мастерские — сапожные, по шитью одежды, меховых, кожаных изделий, травницы. В торце опять туалеты с умывальниками и замыкает флигель вышка с водонапорной башней. От котельной отходят пристройки наших мастерских — столярной, бондарной, гончарной, смолокурни, дегтярной, монетной, кузницы, скобяной, винокурни, бумажной, стекольной, замыкает химическое производство. Кожевенную мастерскую по выделки кожи, из-за специфического запаха, оставили на прежнем месте. Рядом с ней оборудовали красильню. После получения щелочи и экспериментов с травами, их корнями, ягодами, корой и листьями деревьев, а также глинами, получили натуральные красители всех цветов радуги и стали красить нитки.

Крышу покрыли глиняной черепицей. Через всю усадьбу проложены керамические трубы дымоходов, а также подведены к кухне, умывальникам и туалетам трубы водоснабжения и канализации. Небольшие печурки также поставили на скотном дворе и части хозяйственных построек, где производилась переработка сельхозпродукции, выжим растительного масла, маслобойня, сыроварня, мололась крупа и мука на ручных мельницах. Молоть необходимо уже много, пора строить мельницу на воловьей или лошадиной тяге.

Парни заселились на первом этаже флигеля, а девчонки на втором. Столярка работала на полною мощность, изготавливали кровати, тумбочки, шкафы, столы, лавки, стулья и прочую мебель. Лесопилка работает на пределе в четыре пилы, получается с одного бревна в тридцать сантиметров в диаметре, три доски пятидесятки и два горбыля. К сожалению мощности ручья на вторую лесопилку не хватит. Придется года через два ставить еще одну лесопилку на другом ручье.

Ребятишки откормились, оттаяли, сдружились, осваивали ремесла, втянулись в ежедневные тренировки. От работы и тренировок никто не отлынивал, да и нет у них такого в привычках.

Началась учеба в школе, учительствовали в основном старички, иногда и я подключался. Написал 37 экземпляров букварей, что привело к мысли заняться книгопечатаньем. Изготовить станок и литерные наборы сложностей не представляет, все необходимое у нас есть.

Я постоянно общался с членами племени, выяснял их желания, интересы и стремления. По результатам их тренировок, учебы и овладением навыками в ремесле стремился развивать их природные таланты.

Вот и с Аршаком поговорил:

— Здравствуй Аршак.

— Здравствуй Володя.

— Ты хорошо учишься, тренируешься, почти в каждом ремесле делаешь успехи. Кем ты хочешь стать?

— Хочу быть воином и отомстить врагам, убивших моего отца.

— А кто твой отец, кто его убил?

— Мой отец самый смелый, сильный и справедливый! Мама говорила, что его убили враги.

— Как ты оказался в городище и где твоя мама?

— Я с мамой, воинами и слугами долго плыли по большой воде, без берегов, на воде были большие волны, потом много дней плыли по широкой реке. Приплыли к вождю Ошу, который взял меня в свое племя. А мама, отдавая меня, плакала и сказала, что Ош научит меня быть сильным и когда я вырасту Ош поможет мне отомстить врагам. Мама сказала, что теперь меня зовут Аршак и повесила мне на шею амулет, который мне поможет вернуться и отомстить. Мама потом на галере уплыла. Ош меня учил быть сильным и ловким, а через год на племя напали, всех убили, а меня с другими детьми забрали, а амулет отобрали. Больше меня никто не учил и кормили плохо. Много детей умерло, а зимой нас отдали в городище, где тоже плохо кормили, и дети умирали. А потом приехал ты и нас спас. Ты учишь нас быть сильными и ловкими, но я теперь не знаю, как найти и отомстить убийцам отца.

«Похоже не просто так пять с половиной лет назад к Ошу галера приходила и его намеривались убить», — думал я, слушая монолог Аршака. — «Амулет, который незаметно передал мне старейшина городища, это печать с изображением царя со скипетром и луком в руках и с надписью Аршак на греческом языке и ее сняли с сидящего передо мной маленького мальчика. А на реверсе серебряных монет изображение практически идентично с изображением на печати, только без имени. А имя Аршак может носить из живущих в Парфии людей только один. Пожалуй, о печати ему еще рано говорить».

— Стать сильным, ловким и умным воином я тебя научу, — говорю Аршаку. — А как найти твоих врагов, подумаем, когда ты вырастешь.

— Я верю тебе Володя! — смотря мне в глаза, отвечает Аршак. — Буду изо всех сил учиться и тренироваться.

Началась подготовка к зиме. Создали запасы замороженной рыбы и утиных тушек, а также засолили красную рыбу, черную и красную икру. Урожай заложен в амбары, овощи перерабатываются для длительного хранения. Помимо соленых огурцов и помидоров, будет у нас соленая и квашенная капуста.

Фруктовый сад также подготовили к зиме, особенно виноград, обрезал лишние побеги лозы, над лозой сделал каркас из жердей и обложил плотным слоем соломы.

30 октября, со всем мужской частью племени и прихватив еще пять самых бойких девчонок, на шлюпе отправились на загонную охоту. Обнаружив около сотни косуль, Николая, Бориса, Ивана, Михаила, Аршака и пять девчонок распределил в засаде по номерам, а сам с оставшимися ребятами обошел с другой стороны косуль и разойдясь полукругом начали кричать, стучать и махать палками. Напуганное стадо понеслось в сторону засады. Засадные номера не подвели, 22 косули стали нашей добычей. Освежевав на месте туши, уже в сумерках добрались до дома. Теперь и мясом с избытком обеспечены.

Шлюп, с помощью волов, вытащили на сходни, и занялись кренгованием.

Прялки и ткацкие станки девичье пополнение клана освоили быстро, а вот шитьем занимаются по-прежнему Эвика и Лада. Одно дело обшить семь человек, а вот с обшивание 44 человек застопорилось. Впрочем, как и у меня с шитьем обуви. Пора механизировать процесс. Швейную машинку помню еще с довоенных времен. В детском доме на уроках труда девочки на них шили, а парни машинки обслуживали и чинили, так что их конструкцию я знал досконально.

Погода портилась, дожди сменились мокрым снегом, с середины ноября начались ночные заморозки, а 25 ноября зима вступила в свои права. Снег шел неделю, температура постепенно понижалась и в декабре стабильно держалось на уровне минус 5–7 градусов. Все племя переоделось в зимнюю одежду в дубленки, меховые шапки, из бычьей кожи меховые сапоги. Успели пошить всем.

К концу декабря собрал первую швейную машинку с ножным приводом. Пришлось помучаться. Отказался от устройства автоматической протяжки ткани — можно и вручную, да и для толстой кожи и шитья обуви протяжной механизм пока не нужен. Сделал каркас, центральный вал, который скрепил с помощью шатуна с осью маховика, запускающий держатель с иглой и второй вал, отвечающий за работу челнока. Центральный вал с помощь шатунной передачи соединил с ножной педалью, а кожаной ременной, соединил со вторым валом. Самое сложное было добиться полной синхронизации работы иглы и челнока, но за неделю добился желаемого. Дальше пошло легче, за счет формового литья крупных деталей и штамповки, за январь изготовил еще шесть швейных машинок. На очереди косилки и сеялки, а также два плуга с тремя ножами, волы плуг с двумя ножами очень легко тащат, так что с тремя ножами тоже потянут. Подготовил строительный материал для мельницы. Печатный станок смастерил быстро, литерные наборы ребятишки вырезали из дерева, в будущем заменим на свинцовые. Первым напечатали 40 экземпляров букваря и 40 экземпляров арифметики. Затем, что смог вспомнить — шесть сказок и четыре басни Крылова. Пишу учебники по русскому языку, математике, окружающему миру, на очереди по физике, геометрии и химии.

На тренировках увеличиваю физические нагрузки, совершаем лыжные марш-броски, патрулирование территории, охрану строений и их захват, стреляем из луков и арбалетов, метание ножей. Отрабатываем взаимодействия десяток и пятерок, а всем кланом — защиту усадьбы.

В начале февраля морозы усилились до — 15 градусов, а в поместье тепло, температура ниже 18 градусов не опускается. На скотном дворе не ниже семи.

10 февраля после 15 часов наблюдатель с вышки сообщил о приближении волков. Объявил тревогу, все члены племени разбившись по двойкам заняли свои места по отведенным позициям по обороне усадьбы, с пристреленными секторами обстрела. Первым номером у меня Аршак.

Волки пришли не в гости, а пришли за добычей. Одно дело, когда нас было семь человек и совсем другое, когда племя разрослось и обзавелось скотом.

Стая разрослась до семнадцати особей, на дворе февраль, холодно и голодно. А тут коровы, лошади, овцы и козы, да еще ребятишки. Вожаку надо заботится о стае, тут не до перемирия. Волки поднялись на луг, не нападают, расположились от нас в двухстах метрах. Ждут ночи, ну что же, будет им сюрприз.

Глава 10

По наступлению сумерек, по всему периметру усадьбы зажгли керосиновые фонари, при этом свет был направленный в сторону от усадьбы, а все бойцы племени оставались в темноте. Через час часть стаи — девять самых матерых волков пошли в атаку, при том пошли в лоб. Вожак, с подернутой сединой шкурой, волчица и еще шесть волков, по виду молодняк — два последнего помета и четыре — прошлогоднего, остаются стоять на месте.

«Как-то странно для матерого вожака — атака в лоб и сам стоит» — удивился про себя.

Как только волки вошли в полосу света, командую:

— Первые номера залпом огонь!

Последовал залп первых номеров из двадцати двух арбалетов, а через пару секунд командую:

— Вторые — огонь!

Следует залп вторых номеров из двадцати двух арбалетов по недобиткам. Все было кончено, девять волков в одночасье ушли в мир иной.

Командую:

— Перезарядиться! Никому не расслабляться!

А дальше все страннее и страннее. Вожак, постояв еще с минуту, издал короткий взвой, развернулся и неспеша спустившись с утеса, перепрыгнул ручей и скрылся в лесу. Волчица с оставшимися волками, также проследовали за вожаком.

«И что это было?» — мысленно пытаюсь проанализировать произошедшее. — «Вожак привел половину стаи на убой?! И остался довольным полученным результатом?! Как-то это не вяжется с моим представлением о поведении волков, сложившимся о них в моей прежней жизни. Хотя в прежней жизни соседом у волков в лесу мне не сподобилось пребывать, да и встречаться в лесу не приходилось. Больше о их повадках из книг знаю, да и из рассказов пары охотников, а охотники, как и рыболовы, о свои победах как приукрасить, так и приврать могут».

Среди ребятишек послышались, сначала отдельные восторженные возгласы, а потом и разговоры. Расслабились.

— Разговоры прекратить! Еще ничего не закончилось. Всем наблюдать по секторам и находиться в полной боевой готовности!

Наблюдая за окрестностями, продолжаю свои размышления:

«Не знаю на сколько развиты у вожака мозговые способности, его врожденные и приобретенные инстинкты, но получается, что сегодня он защищал себя. По волчьим меркам он уже достаточно возрастной, наверняка знал, что весной один из его детенышей от умершей волчицы бросит ему вызов и вряд ли бы он его пережил. Вот и отправил старших матерых волчар на убой. Во всяком случае другого логичного объяснения поведения вожака я в настоящее время не нахожу».

Через час даю команду, — Отбой!

Осмотрев трупы девяти волков, среди трупов нашел Зевса. Тридцать шесть болтов попало в цель, отличный результат, если принять во внимание, что стреляли дети. Ребятишек как прорвало, все загалдели, наперебой рассказывая о своей первой победе над врагом. Только старая гвардия стояла, понурив головы.

— Зевс сам сделал свой выбор, волк остается волком, он стал полноценным членом стаи и погиб вместе со своей стаей — пытаюсь поддержать старичков и дальше для молодых — Поздравляю вас с первой победой, все молодцы! Мы отстояли наш дом!

За исключением Зевса, с остальных волков сняли шкуры, а плоть спустили в прорубь. Зевса похоронили в лесу на противоположной стороне ручья, вырыв в мерзлой земле глубокую могилу.

К концу февраля морозы спали, а в первых числах марта весна бурно заявила о своем приходе, снег стаял буквально за неделю, к середине месяца река освободилась от льда. Начали сбор березового сока, а с хвойных деревьев живицы. В конюшне пополнение — два жеребенка и четыре кобылки. В овчарне и козлятнике также пополнение. Козочек и овечек оставляем. А козлята, ягнята и один теленок пошли на мясо. У коз начали вычесывать пух.

Садовые деревья, в том числе и виноградная лоза, зиму перенесли без последствий. К посевной успели изготовить по две сеялки, косилки и два плуга. Поставили фундамент под мельницу и отполировали жернова. На винокурне, помимо уже сложившегося ассортимента спиртного, перегнали сарматское вино тройной перегонкой и залили в двадцать пятидесяти литровых дубовых бочек. Лет через пять будет коньяк. Спустили на воду шлюп, предварительно проконопатив и просмолив.

15 апреля 232 года, шесть лет попаданства. Как всегда, в этот день начали посевную, площадь посева увеличили до сорока гектар, а после ее окончания, опять в путь. Нужно увеличивать состав клана, собирать по округе сирот. Перед отплытием остригли овец и коз.

26 апреля, загрузив шлюп спиртным и подсолнечным маслом, отправляемся. В этот раз беру с собой Михаила, Аршака и Савлия. Лучше конечно взять проверенных в плавании Николая и Бориса, но они нужны в усадьбе.

На Николае лежит военная подготовка, охрана поместья, лесопилка, столярное производство, строительство. Борис руководит производством керамики, кирпичей, винокурней. Иван всей химией, смолокурней, дегтярней, обработкой кожи, стекловарением и изготовлением бумаги. Эвика следит за домом, учебой, санитарией, банно-прачечным комплексом, в связи с увеличением племени, пришлось построить, еще целительством, изготовлением из волокна нитей, прядением, вязанием, ткачеством, пошивом одежды, постельного белья и прочей текстильной продукцией, а также шитьем летней обуви. Лада обеспечивает питание, осуществляет контроль за скотным двором, коптильней, ловлей рыбы и добычей уток, следит за садом и огородом, за сбором даров леса. Вот только в кузнице меня заменить пока никто не может. Все девчонки и мальчишки распределены за старичками по своим способностям и желаниям, а для тех, кто еще не определился в выборе ремесла, постоянно происходит ротация.

У Михаила, Аршака и Савлия самые лучшие успехи в военном деле. Михаил лучший пластун, а Аршак и Савлий лучшие среди своих сверстников в боевой подготовке.

Через три дня вошли в Каму и пошли вниз по течению. Конечным пунктом путешествия определил впадение Камы в Волгу. На этом перекрестке водных путей, не могло не быть крупного поселения.

До низовья Камы дошли за десять дней. Шли по середине реки, на ночевку вставали на якорь, прячась в камышовых и ивовых зарослях небольших островков. По пути достаточно часто попадались небольшие долбленки и насады, но к нам они не приближались, старались наоборот держаться подальше, ладьи и галеры нам не встретились. На обоих берегах изредка наблюдали небольшие поселения, но к ним не заходили.

Городище располагалось на высоком утесе на берегу залива почти у устья Камы. У причальной стенки было пришвартовано три десятка судов — крупные насады, ладьи и шесть галер. Насады поменьше и долбленки различных размером швартовались прямо на берегу, их просто наполовину вытаскивали из воды. Мы пришвартовались чуть поодаль от причальной стенки к двум деревянным сваям, вбитым у берега в дно реки.

Только поставили сходни, как появился мытарь. Швартовка обошлась в три серебряных рубля моего производства. Монеты мытарь воспринял благосклонно и никакого недоверия к ним не выказал.

— Уважаемый, как называется это поселение, — интересуюсь на сарматском языке.

— Имень.

Городище внушало уважение, занимало площадь около семи гектар. Было окружено двумя земляными валами с тыном, а последний рубеж обороны — ров и стены, рубленные гроднями. Через ров был перекинут подъемный деревянный мост.

Торг располагался между двумя земляными валам и был намного больше, с богатым выбором товаров, но цена на них была намного выше, чем в ранее посещенном мной городище Ибыр. Тут был еще и невольничий рынок, рабов на продажу было более пятисот. Самые дешевые были дети, как раз нужного мне возраста — трех, четырех лет. Когда проходил мимо девушек рабынь, выставленных на продажу в обнаженном виде, мой девятнадцатилетний организм среагировал моментально, встав в стойку. Пересилив себя, прошел мимо, не хватало мне еще и секс рабынь. Вопрос с сексом надо срочно решать, гормоны играют и молодой организм требует свое.

Вокруг торга расположились юрты, чумы, шатры, различные навесы и палатки. Проходя мимо одного из чумов, обратил внимание на кормящую пятерых щенков суку хаски. Щенкам около одного месяца, глазки и ушки открыты, два кобелька и три сучки. Не торгуюсь, предложил, сидящему рядом с чумом старику тунгусу, за трех щенков девочек три серебряных копейки. Кобельки мне не нужны, взрослыми они могут и сбежать, хаски же, с девочками спокойнее. Тунгус, взяв деньги, внимательно посмотрел на меня, затем что-то сказал, стоящему рядом с ним пацаненку лет шести, который быстро скрылся в соседнем чуме. Старик же, поднявшись с земли, возвратил мне две копейки и жестом пригласил проследовать в соседний чум, из которого выбежал, кивнув деду, мальчишка.

Не став отказывать тунгусу в гостеприимстве, проследовал за ним. Подойдя к чуму, старик откинул шкуру, прикрывающую вход и пропустил меня первым зайти внутрь. Войдя, в полумраке увидел двух тунгусок 15–16 лет полностью обнаженных. Первым среагировала моя плоть, а подошедшие ко мне тунгуски с двух сторон прильнули ко мне, и дальнейшее происходило как в тумане. Пришел в себя часа через два. В чуме больше никого не было. Моя одежда аккуратно сложенная, лежала рядом. Быстро одевшись, выбрался из чума. Старик, сидевший на прежнем месте, увидев меня встал, приблизившись ко мне передал корзинку с тремя щенками, а следовавший за ним мальчишка — вязку из пятнадцати шкурок полярного песца.

«Володя, ты принес свежую кровь аборигенам», — ухмыльнулся про себя.

Отнеся щенков и шкурки на шлюп, вернулся на торг, где за пять золотых покупаю шесть дойных коров. Коров загоняю по сходням в трюм, где ребята их размещают в стойла, а щенков сажаем в корзинку с мягкой подстилкой из войлока.

Возвращаюсь на торг, арендую торговое место, находящееся в поле зрения торговцев рабами и начинаю рекламную компанию по продаже огненной воды и солнечного масла. На продажу у меня 400 керамических и 600 стеклянных бутылок со спиртным и 500 бутылей с подсолнечным маслом. Продавать пока буду лишь масло и спиртное в керамике. Спиртное в стеклянных бутылках, закупоренных пробками из коры дуба, опечатанных сургучом, а также сотня стаканов и тридцать штук штопоров, как эксклюзивный товар, пока придерживаю.

После снижения температуры выплавки стекла, изготовили формы для бутылок и стаканов. Иван навострился по форме выдувать штофы с горлышком и с помощью пресса форматировать практически 150 граммовые граненые стаканы. Из канифоли и воска делаем сургуч.

Рекламная компания, как и в городище Ибыр, удалась. Собралось десятка два мужиков, в том числе и один из торговцев рабами. Всем на пробу наливаю по 50 грамм огненного вина и на закуску по чипсу с солнечным маслом.

Один литр солнечного масла продаю за три римского динария или три парфянской драхмы, либо беру за них по три шкуры коз, две овчины, либо одну бычью, либо оленью. Демпингую, оливковое масло продают в десять раз дороже, конопляное и льняное в два раза. Спрос бешенный, даже очередь выстроилась. Покупают в основном за шкуры, хотя римские и парфянские монеты тут в ходу, но их мало. В основном идет натуральный обмен.

А огненной водой, как я и рассчитывал, заинтересовались торговцы рабами и сразу стали предлагать обмен на их не ходовой товар — детей.

— Чужестранец, продам одного мальчика за 50 бутылей огненной воды — предлагает торговец.

— Зачем мне ребенок, — отвечаю, скрывая свою заинтересованность.

— 45 бутылей, — начинает торговаться.

— Да зачем он мне, если хочешь, я тебе еще угощу, — наливаю торговцу 50 грамм самогонки.

Подтягиваются еще два торговца рабами, их тоже угощаю.

— Володя, — предлагаю познакомиться.

— Гачет, — представляется первый.

— Гут.

— Обыр.

Наливаю еще по тридцать грамм за знакомство.

— Купи за сорок, — не унимается Гачет.

— Да не нужен он мне.

Наливаю еще по 30 грамм. Мы уже лучшие друзья.

— 15 бутылей.

— Хорошо, лучшему другу не могу отказать, куплю всех детей по три бутылки за каждого, — включаюсь в торговлю и наливаю еще по 30 грамм.

В конечном итоге останавливаемся на семи бутылях за ребенка, бьем по рукам ко всеобщему удовольствию. За три серебряных рубля мытарь организует двадцать мужиков, которые переносят на шлюп купленные шкуры. А торговцы приводят 53 ребенка — 18 девочек и 35 пацанов. На шлюпе расплачиваюсь с ними 371 бутылками самогонки.

Детишек размещаем в трюме.

— Миша, каждому ребенку надо дать по сто грамм молока, а через часа два еще раз покормить молоком с кукурузными хлопьями, — даю указания Михаилу.

Только разместили детей, как заметил направляющуюся к шлюпу группу из пяти человек. Шедший впереди, похож на парфянского купца, одетого в дорогую плечевую одежду. На голове шапка, очень похожа на вязанную. Подол плечевой одежды свободно свисает, закрывая колени. Подпоясан поясом с серебряными бляшками. На ногах широкие шаровары с декорированной полосой, ноги обуты в кожаные сандалии. Вся одежда украшена узорами из жемчужин, нашитых на ткань. За ним идет здоровенный негр в одной набедренной повязки, с опахалом в руках, которым периодически обмахивает купца, отгоняя от него мух. Следом два охранника, в кожаных доспехах, вооруженных мечом, щитом и луком, висящих за спиной и кинжалом за поясом. Замыкал процессию еще один раб, несущий в руках рулон ткани.

Шлюп пришвартован с краю пристани, за нами больше никто не швартовался, так что купец идет к нам. Идти ему еще метров сорок. В каюте переодеваюсь в парадную одежду, Эвика и Лада на славу постарались. Брюки по типу джинсовых темно фиолетового цвета, черные кожаные сапоги на шнуровке по типу берцев, белая рубашка с вышивкой темно фиолетового цвета на груди герб в виде двуглавого орла, на спине — медведь с короной, на голове соболья шапка с золотой кокардой в виде герба, на плече соболья накидка типа гусарского метника с алой подкладкой, на шее килограммовая золотая цепь с золотой медалью с гербом диаметром 15 сантиметров. Пояс кожаный, украшенный золотыми пластинами, с притороченным булатным мечом.

«В конечном итоге, я же монарх» — ухмыляюсь про себя — «но знать посторонним об этом еще рано».

Михаил, Аршак и Савлий тоже приоделись, у каждых темно фиолетовых брюк, черные берцы, фиолетовые рубашки, на голове рысьи шапки с хвостами, и плащи, по типу мушкетерских, скорее гвардейцев кардинала — красного цвета с вышитым на груди и спине гербом фиолетового цвета, с кожаными поясами, украшенными серебряными пластинами. У каждого на поясе сабля, кинжал, за спиной составной лук.

Аршак и Савлий, встав у борта, взяв на изготовку луки, демонстрируя возможность в любую секунду открыть огонь.

Купец, в пяти метрах от шлюпа остановился как вкопанный и стал с опаской смотреть на ребят.

— Я парфянский купец Куруш из рода Каренов, верноподданный Приклоняющемуся Мазде владыки Ардашира царя царей Ирана, происходящего от богов, Шаханшаха Ардашира I из династии Сасанидов, — представляется. — Я пришел с добрыми намерениями.

— Приветствую тебя достопочтенный Куруш! Я, Владимир из рода Руссов, — выхожу на палубу и представляюсь.

Вся спесь с купца моментально улетучилась, и он ошалевшим взглядом уставился на меня. Выглядел я со своим 180 сантиметровым ростом по местным меркам исполином.

— Я принес тебе, уважаемый Владимир, образец шелковой ткани, — взяв себя в руки, с небольшим поклоном головы, произносит купец. — И хотел бы оценить твой товар — огненную воду.

— Я с удовольствием осмотрю твой товар, — приглашаю купца подняться на борт.

Купец с двумя рабами поднимается на борт шлюпа, два его охранника остаются на пристани.

Глава 11

На палубе, под натянутым тентом, Михаил установил изготовленные Николаем два резных деревянных полукресла с подлокотниками с войлочными подушками, обтянутыми льняной тканью красного цвета и резной столик. Приглашаю купца присесть. Раб разворачивает рулон ткани, раскладывает на столике. Ткань шелковая, красного цвета, хорошей выделки, шелка в рулоне шириной около метра в районе десяти погонных метра.

— Уважаемый Куруш, я вижу перед собой настоящий шелк? — спрашиваю купца.

— О да, уважаемый Владимир, этот шелк из далекой страны, находящейся на востоке. Очень дорогая ткань.

— Куруш, распробуй наше огненное вино, мы его называем водкой.

Раб убирает шелк, а Михаил накрывает столик плошкой с подсолнечным маслом, керамическими тарелками с солеными огурчиками, картофельными чипсами, ржаными сухариками, приготовленными во фритюре с чесноком и кукурузными хлопьями с плошкой меда. Выставляет керамическую бутыль с рябиновой водкой и, ТА ТАМ, два СТЕКЛЯННЫХ стакана.

Глаза купца стали округляться, если бы это было возможно, то округлились бы до размера блюдца. Я же неспешно, пусть насмотрится, штопор вкручиваю в пробку бутыли, откупориваю ее и наливаю по пятьдесят грамм водки в стаканы.

— Водку нужно пить залпом одним глотком, а потом сразу нужно закусить.

Куруш с трудом воспринимает мои слова, никак не может оторвать взгляд от стаканов.

— За знакомство! — предлагаю выпить.

С благоговейным трепетом Куруш берет в руку стакан, залпом выпивает, закусывает огурчиком, а потом долго рассматривает стакан, вертя его в руке, пробует на зуб, рассматривает на просвет и наконец с явной неохотой ставит его на столик.

— Уважаемый Владимир, из какого материала изготовлен такой прозрачный стакан?

— Это стекло, оно достояние моего рода.

— Я бы хотел его купить.

— Изделия из стекла очень дорого стоят.

— Я знаю, на моей родине из стекла делают украшения в виде шариков, размером с жемчужину и они очень дорого стоят.

Выпиваем еще по тридцать грамм, закусываем. На купца подсолнечное масло впечатления не произвело, а вот огурчики, чипсы, хлопья и сухарики зашли.

— Уважаемый Куруш, я слышал о твоем славном роде Карен. Твоему знатному роду уже несколько сотен лет.

— Уважаемый Владимир, мне приятно, что ты наслышан о моем роде. Роду Карен более семисот лет и он самый знатный в Парфянском царстве, а теперь и в царстве династии Сасанидов. Я живу на берегу Каспийского моря в городе Сари области Мезендаран, входящей в Мидию, правителем которой является мой дядя.

— Уважаемый Куруш, ты сказал, что Парфянским царством правит династия Сасанидов, но как я слышал венценосной династией являются Аршакиды.

— Владимир, пять лет назад ныне правящий Шахан-шах Ардашир I из династии Сасанидов сверг династию Аршакидов.

— А как это произошло, сюда известия долго доходят?

— Ныне правящий Шахан-шах Ардашир I в Парфянском царстве был правителем парфянской провинции Парс. Он поднял мятеж против Парфянского царя Артабана V и в битве убил его. Вассальные провинции парфян стали переходить на сторону Ардашира. Брат Артабана V — Вологез V, вступив на престол поредевшего Парфянского царства, пытался противостоять Сасанидам, но был также убит Ардаширом I.

— Из династии Аршакидовкто-нибудь в живых остался?

— Нет, все были уничтожены. Хотя ходили слухи, что жене последнего царя с младенцем удалось избежать сей печальной участи, но уже пять лет о них ничего слышно не было. Скорее всего их тоже убили. Присваивать венценосное имя Аршак принцу, ожидающему коронации, больше некому. Династия прервалась.

— Печально, ведь Аршакиды правили не одну сотню лет.

Еще выпили и, как водится, после третьей стали лучшими друзьями.

— Дорогой Куруш, в знак нашей дружбы прими от меня подарок, — передаю купцу шкатулку, в которой находится литровый стеклянный штоф водки, пробка которого запечатана сургучом, два стеклянных стакана и штопор. На одной грани штофа выпуклые изображения двуглавого орла и медведя с короной, на противоположной грани надпись на латыни RUS vodka и стилизованное изображение ветки рябины.

— Владимир, бутылка тоже из стекла! — восклицает купец, вскакивает, цепляется ногой за ножку кресла, чуть не падает, но я успеваю его удержать.

— Да, дорогой друг.

— Я не могу принять столь дорогой подарок.

— Не беспокойся друг мой, я на продажу привез шестьсот бутылок водки, виски и бурбона.

После моих слов, Куруш стал моментально трезветь, включилась купеческая натура.

— Владимир, я покупаю у тебя весь товар, за него отдаю одну из галер с гребцами рабами, две тысячи ауреусов, пять тысяч драхм, весь шелк, хлопок и вино. Если этого не хватит, отдам еще купленных здесь рабов и меховую рухлядь.

— А маленькие дети рабы у тебя есть.

— Нет, зачем они мне, дети ничего не стоят. Хотя есть один четырех лет, он даже читать умеет. Его отец в прошлом году бунтовал против Сасанидов, так его казнили, а жену и сына продали в рабство, вдова полгода назад умерла, а мальчишка только ест и спит.

— Дорогой Куруш, ты мой друг, и я не буду тебя до нитки раздевать. Я продам тебе 600 стеклянных бутылок водки, 50 стаканов и в придачу десять керамических бутылок с водкой и сто бутылей с солнечным маслом за две тысячи ауреусов, пять тысяч драхм, весь шелк, хлопок и вино, а также за мальчишку раба.

— Дорогой Владимир, я поражен твоей щедростью, на следующий год я вновь приеду сюда и отдам тебе двадцать процентов прибыли, а еще прими от меня в подарок парфянские сладости — финики, рахат-лукум, нугу, халву.

— Хорошо, Куруш, а я привезу тебе еще стеклянные бутылки с водкой, бурбоном и виски. А ты мне шелковую и хлопковые ткани, хлопок сырец, вино, а также парфянских лошадей для тяжелой конницы — катафрактарии — двух жеребцов и четырех кобыл.

Подсолнечное масло отдал не просто так, пусть распробуют, на нем ведь жарить можно и как фритюр использовать, в отличии от нынешнего оливкового. Масло у нас прозрачное и держит высокую температуру, хотя и не рафинированное, но за счет его нагрева и обжаривании в нем луковицы, масло становится прозрачнее, долгохранящимся и выдерживает значительно большие температуры.

Скрепив сделку стопкой водки, Куруш стал своим людям раздавать команды и через мгновение все вокруг завертелось. На шлюп понесли сундуки с монетами, амфоры с вином, мешки с тканями, а со шлюпа бутылки с водкой и маслом.

Прощаясь с Курушем, подарил ему бадейку с пятью килограммами соленых картофельных чипсов и кукурузных хлопьев.

На шлюпе с трудом все разместили, кроме пяти амфор с вином. Пришлось их продать за 10 драхм мытарю, который клятвенно пообещал, что в следующие посещения Именя, он мыто с нас брать не будет, но верится с трудом.

В семь вечера отдали швартовые и пошли под попутным ветром ходко домой.

В пути знакомился с детьми. Все ребятишки были светловолосыми, почти блондины. Глаза светло серые, скорее серо-голубые. Говорили они на языке близком к угорскому, во всяком случае было много однокоренных слов, так что языкового барьера между нами не возникло. Из бесед с детьми выходило, что они зыряне. По их общению между собой дети были как минимум из шести разных поселений. А вот их истории были одинаковые, на поселения напали враги, родителей убили, а их из поселений увезли и продали.

— Меня зовут Владимир, я король Руссов. С сегодняшнего дня вы все тоже русские и я ваш король. Я сделаю вас сильными и ловкими, научу владеть оружием, различным ремеслам, а когда вы вырастите, мы вместе найдем ваших врагов и отомстим за смерть ваших родителей.

Притихшие дети смотрели мне в глаза и слушали очень внимательно. Михаил продемонстрировал свои навыки обращения с луком и метательными ножами. В импровизированную мишень трижды выстрелил из лука, попав точно в яблочко, также метко метнул ножи.

— Вы также, как Михаил, научитесь стрелять из лука и метать ножи, а еще биться на мечах и саблях, скакать на лошади. Нам идти на шлюпе до дома двадцать дней, спать придется в тесноте, но надеюсь неудобства мы переживем.

Парфянского мальчика звали Ракс. Познакомил его с Аршаком.

— Аршак, Ракса я выкупил из рабства, у него нет родителей, надеюсь вы подружитесь. Ракс будет тебя учить парфянскому языку, а ты его русскому. Дома вы будете жить в одной комнате.

Детей кормили молоком, молоком с кукурузными хлопьями, потом рыбными бульонами, потихоньку увеличивая порции, восстанавливали работоспособность желудка, на третьи сутки перешли к нормальному питанию. Приступил к обучению их русскому языку, начальному счету, развивал моторику.

Ракс еще учил Аршака парфянскому языку. К ним в свободное время от вахты и занятий с детьми присоединялись я, Михаил и Савлий. У Ракса было полтора десятка глиняных пластинок с начертанным на них письменами размером с тетрадный лист. Рамка из бамбука, в которой он тонким слоем раскатывал глину, а после бамбуковой палочкой писал текст, притом справа налево. Парфянский алфавит состоял из двадцати двух букв. Для ускорения изучения письменного языка, выдал бумагу, очиненные утиные перья, чернильницу.

Удивлению Ракса, когда он увидел листы бумаги, не было предела. Как я понял из его рассказа, в Парфии для письма употреблялись глиняные таблички, а указы царей наносились на глиняные колонны, устанавливаемые в городах. Пергамент использовался только для официальных документов — наделение землей, разрешение на торговлю.

Проанализировал сделку с купцом пришел к выводу, что она удалась. Купец получил эксклюзивный товар — стеклянные бутылки. Сдавать поставщика интереса у него нет, для него я курица несущая золотые яйца, хотя купцы во все времена шпионили в интересах своих государств. Когда Куруш распробует крепкие спиртные напитки, то и за них уцепится. В будущем удивлю его томатной пастой и аджикой, оконным стеклом и зеркалами, бумагой и мылом. Я же получаю стабильные поставки шелка, хлопчатобумажной ткани, хлопка сырца, парфянских лошадей для тяжелой конницы и конечно вагон и маленькую тележку золота и серебра, которые ой как мне пригодятся в скором будущем.

В пути обошлось без происшествий. Идя по Сылве, перед заходом в устье реки Шаквы, сделали остановку на дневку, спрятавшись в небольшом заливчике, на стрелке, образованной впадением реки Ирень в реку Сылву, где в мое прежнее время находился город Кунгур.

Оставив за старшего Михаила, сам по сходням спустился на берег. Поднявшись по крутому утесу высотой около шести — семи метров, влез на дерево, осмотрелся, присутствие людей не обнаружил. Спустившись к шлюпу, дал команду на сход на берег. Всем надо размяться. А сам, стал обследовать полуостров, образованный двумя реками.

Полуостров имел неправильную вытянутую геометрическую форму, зажатый с двух сторон петляющими руслами двух рек. Длина полуострова до перешейка составляла около трех километров, ширина в самом узком месте около километра, в широком достигала почти двух километров. Ширина перешейка не превышала двухсот метров. Лес на полуострове был смешанным и ни чем не отличающийся от леса, окружающего усадьбу, с такими же буреломами. Следов человека на полуострове не обнаружил.

«Подходящее место для укрепленного поселения», — откладываю в своей памяти. — «А может быть и для крепости. Если хорошо оборудовать, то фактически поселение будет непреступным. Окруженное со всех сторон водой, не считая перешейка, защитить крепостицу можно малыми силами. Лет через пять можно заняться возведением».

Взобравшись на дерево, стал осматривать в прицел окрестности. Обзор был великолепный, русла рек Сылвы, Ирень, да и Шаквы просматривались вверх по течению километров на десять. Сылва вниз по течению просматривалась километров на семь. Уже собрался прекратить наблюдение и спустится на землю, как снизу по течению заметил долбленку, поднимающуюся вверх по течению. В долбленке пять человек, четверо на веслах, один на носу.

В течение пятнадцати минут продолжаю наблюдать за долбленкой. Поведение сидящего на носу человека кажется странным. Он периодически наклоняется к воде, зачерпывает ладонью воду и толи пьет, толи ее нюхает. Через пару километров, сидящий на носу, поднимает руку и машет в сторону левого берега, где в Сылву впадает небольшая речка. Долбленка поворачивает и заходит в впадающую в Сылву речку и скрывается за зарослями из вида.

Спустившись с дерева, бегу к месту швартовки шлюпа. За пятьдесят метров перехожу на спокойный шаг. Бегущий вождь может вызвать панику, поэтому медленно спускаюсь к шлюпу. Михаил как раз закончил разминку. Спокойным голосом даю команду ребятишкам подниматься на борт и размещаться по своим уже привычным местам в трюме и каюте. Минут за двадцать все ребятишки погрузились на борт.

Для Михаила, Савлия и Аршака объявляю боевую тревогу:

— Похоже купец послал за нами хвост на долбленке из пяти человек. Сейчас они зашли в приток Сылвы, если вернутся и продолжат путь вверх по течению, то они точно следят за нами.

— Как далеко они от нас, — интересуется Михаил.

— Километрах в пяти вниз по течению.

— Раз они сейчас находятся в притоке Сылвы, мы можем быстро пройти в Шакву и они нас не заметят.

— Нет, будем принимать бой, они и так слишком близко к нам подобрались. Живыми их оставлять нельзя. Всем приготовиться к бою, проверить арбалеты и бензиновые бомбы, особенно запалы. Занимаем оборону на шлюпе. Михаил распредели сектора обстрела. Всем надеть маскировочные халаты. Я пока продолжу наблюдение.

Взобравшись на дерево, продолжаю наблюдение. Минут через двадцать из притока в Сылву выплывает долбленка и идет вверх по течению. Пройдя с километр, сидящий на носу долбленке человек, зачерпнув в очередной раз воду, делает знак рукой, после которого лодка замедляет скорость движения, приблизившись к левому берегу, фактически крадучись, продолжила движение в нашем направлении.

Когда до лодки остался один километр, стало понятно по траектории движения, что наши преследователи будут заходить в приток Сылвы. Спускаюсь к шлюпу, даю команду всем переместиться на косу, заросшую мелким кустарником, закрывающую от реки заливчик, где пришвартован шлюп. Занимаем позиции на берегу косы, замаскировавшись в кустарнике. Распределяю цели:

— Аршак, стреляешь в первого гребца ближнего к нам борта, Салвий — во второго, Михаил — в первого гребца дальнего борта, я — во второго. Стреляем в голову, на теле под одеждой может быть защита. После перезарядки, если будут недобитки, каждый добивает своего, если нет, стреляем по сидящему на носу. Всем понятно?

Ребята кивают головой. Начинается ожидание. Через пятнадцать минут появляется долбленка, идет на расстоянии от нас метрах в сорока, бензиновую бомбу из положения лежа вряд ли докину, значит только стрелять. Когда лодка поравнялась с нашей засадой, знаком даю команду на стрельбу.

Четыре выстрела, четыре трупа. Первым перезаряжаю арбалет и добиваю пятого, он бедняга даже не успел понять, что попал в засаду. Я дальше раздеваюсь, плыву к долбленке и работая буксиром, толкаю её к берегу.

Обыскав аборигенов, ничего представляющего для нас интерес, за исключением двадцати серебряных парфянских монет, не обнаружили. Вырезав болты, к ногам трупов привязали камни, обвязанные бочковыми узлами, и спустили их на корм рыбам и ракам.

Вернувшись на шлюп, с удивлением обнаружили, что практически все ребятишки спят сладким сном. Стараясь не шуметь, отдав швартовы, пошли домой. Чтобы не оставлять следов, долбленку взяли на буксир с собой.

Глава 12

Больше приключений не было и 30 мая прибыли домой.

С наблюдательной вышки нас загодя заметили, отсемафорили, что все в порядки и когда мы подошли к мосткам для швартовки, на берегу нас встречало все племя.

После радостных приветствий, обнимашек, знакомства с вновь прибывшими, сообщил что за ужином будет праздничный стол с восточными сладостями. Эвике и Ладе передал корзинки со сластями и корзинку с подросшими щенками хаски.

Пока новички моются в бане и примеряют новую одежду, разгружаем шлюп, и я осматриваю усадьбу. Эвика, Лада Николай, Борис, Иван как всегда на высоте, в усадьбе чистота и порядок, все младшие здоровы и при деле.

После новичков, я, Михаил, Аршак и Савлий попарились в бане, а затем приступил к решению административных вопросов.

В целях предотвращения разделения новичков на группы по прежнему проживанию в поселениях, расселил всех в разнобой по комнатам. Стали жить по три человека, притом на одного старенького, приходилось два новичка из разных поселений. Таким образом новички быстрее адаптируются к новым реалиям и выучат русский язык.

После сладкого ужина, у меня в мезонине собралась старая гвардия. Рассказал о походе в городище Имень, о встрече с купцом и об уничтожении шпионов, посланных купцом по нашим следам. Также показал, на нарисованной мной карте, предполагаемое место, для строительства в будущем поселения с крепостицей.

— Что ты собираешься сделать с купцом? — спрашивает Николай.

— Да ничего с ним делать не надо. Купцы всегда хотят знать о своем контрагенте все, его слабые и сильные стороны. Просто в следующий раз будем осторожнее. Подумать просто надо, как ходить в туалет детям, когда их много на борту, а шлюп идет против течения.

— Место для крепости хорошее, — это уже Борис. — Доставить туда бревна и кирпичи просто будет. Свяжем из бревен плоты, загрузим кирпичами и сплавим по Шакве вниз по течению.

— Хорошая идея, но пока рано строительством крепости там заниматься, надо чтобы наши ребятки подросли. А сейчас займемся текущими делами, — возвращаю всех к сегодняшнему дню.

Далее продолжаю:

— Нас 98 человек, 57 мальчиков, 40 девочек и я. Потребление всего, от продуктов и одежды, до продукции химии возрастает минимум в два раза, а закладывать на ближайшее время надо в три раза, — начинаю совещание. — Какие будут предложения?

Первой берет слово Лада:

— По продовольствию: запасов зерна, моркови, бобовых, лука, чеснока, сушенной зелени хватит на год, как соли и молотого красного перца. Картофеля переизбыток, хватит года на полтора. Рыба и мясо утки всегда свежие, добываем ежедневно. До загонной охоты мороженного мяса хватит. Удои молока 80 литров в день, с учетом привезенных сегодня коров, молока как минимум будет 140 литров, если раздоим — будет больше. Но еще 3–4 коровы нужно для покрытия всех молочных потребностей, самого молока, масла, сметаны, творога, сыра. Уж больно детям сырники и блины со сметаной по душе пришлись, — смеется и продолжает:

— Козье молоко — 50 литров, практически все идет на изготовление сыра, его мало кто пьет, предпочитают коровье. Курицы дают 15 яиц в день, но растут еще 15 курочек. Солода много, спиртного около тысячи литров. Подсолнечного масла 400 литров. Томатной пасты осталось 35 литров, аджика закончилась, по одной 30 литровых бочек соленых огурцов и помидор, 20 бочек квашенной капусты, по 5 бочек маринованных болгарских перцев и кукурузы. Копченой колбасы — 150 кг, пеммикана — 370 кг, сушеных грибов 40 кг, сушеных ягод до нового сбора хватит. Кормов для скота в достатке. Деревья в саду отцветают, судя по цветению можно ожидать небольшой урожай. Поймали 36 семей пчел, теперь 76 ульев. Желательно купить двух волов и пару десятков куриц. Картофель пора переработать в крахмал и чипсы. Нехватки продовольствия нам не грозит.

Второй докладывает Эвика:

— По дому все в порядке, больных нет, русским языком владеют все, умеют читать и считать, складывать и вычитать, освоили таблицу умножения. Бумаги изготовлено пять тысяч листов. Напечатали 50 экземпляров твоего учебника русского языка, набираем математику. Надо по 20 экземпляров букваря и арифметики допечатать для новеньких. Запасы нитей и красок достаточный, все девочки научились вязать, прясть и ткать, почти все овладели шитьем на машинках. Одежды с избытком: у девочек по два льняных сарафана, у мальчиков по паре рубашек и штанов, еще у всех по комплекту холщовой одежды. С обувью тоже все в порядке. Новичков одели также, как и остальных. У всех на зиму будут вязанные шерстяные шарфы. Запас сотканной ткани еще комплектов на сто. Одежда из кожи у всех, к концу осени для новеньких сошьем зимнюю одежду. С учетом тобой привезенных шкур и кожи запаса для зимней одежды, а также обуви, хватит на триста комплектов. Но надо помнить, что все мы растем. Для ускорения пошива потребуется увеличить количество швейных машинок в два раза, но это не срочно.

Потом Николай:

— Военное обучение идет по твоей программе, тренируем скорость и ловкость, на лошадях держимся уверенно, освоили шаг и рысь, все умеют стрелять из арбалета, точность и время перезарядки высокая. Осваиваем стрельбу из лука, но еще рано говорить о результатах, для полного натяжения тетивы силенок пока маловато. Посменно осуществляется охранение на наблюдательных вышках, все освоили «семафор». Начали тренироваться ходить на каяке под парусом. Заготовка леса постоянная, лес на пять километров на запад и север очистили от бурелома, перетаскав древесину на волах. Лесопилка работает безостановочно, заготовок хватит еще на одну усадьбу. Для строительства мельницы материал подготовлен. Для усадьбы вся мебель изготовлена. Бочковой тары в достатке.

Следующий Борис:

— Керамической посудой все обеспечены, дефицита нет. Керамических бутылок более тысячи штук. Винокурня работает. Основная работа связана с изготовлением кирпичей, черепицы, труб. Кирпичей на сегодняшний день изготовлено более 30 тысяч штук из них огнеупорных более тысячи.

И завершает Иван:

— Вся кожа переработана, на сегодняшний день необработанных шкур нет. По химии производим требующееся по мере надобности, при этом есть небольшой запас. Коктейлей Молотова готовых к использованию 1100. Запас керосина двести литров, бензина — триста, мыла двести штук. Оконного стекла 100 штук, запас ламповых плафонов 50 штук, стеклянных стаканов 300 штук. Основная работа — производство литровых штофов для спиртного и 250 мл бутылок с широким горлышком для аджики и томатной пасты. Их запас 700 и 400 бутылок соответственно. Запаса соды хватит только на два месяца.

Подводя итоги озвучиваю свое решение:

— Через две недели пойду в Ибыр за четырьмя коровами, двумя волами, содой, курицами и еще может детишки будут, но не думаю, что много. Через год еще шесть лошадей должны привезти. На обмен в Ибыр, кроме водки и подсолнечного масла в керамических бутылях, возьму картофельные чипсы. До отъезда возводим мельницу.

— С чем чипсы делать, сколько и во что упаковывать? — наморщив лобик, в раздумье интересуется Лада.

— Делать из килограмм двухсот картошки, с солью, с солью и луком, с солью и чесноком. Упаковка самая простая, но при этом крепкая, способная не дать чипсам раскрошиться.

— Могу слепить из глины высокие стаканы, типа бутылей, но без горлышка, — предлагает Борис.

— Завернуть в бумагу, — неуверенно высказывается Эвика.

— Боря хорошую дал идею, но делать надо не керамические, а плести из лозы длинные коробы, — опять наморщив в задумчивости лобик, выдает свою идею Лада.

Еще поступило несколько предложений по хранению в бочках, мешках, корзинках. Резюмирую:

— Предложение Лады принимается. Но из лозы плести каркас не стакана, а шкатулки, что бы туда полкило чипсов помещалось, дальше оплетать соломой. Плести наверняка новые ребятишки умеют, если нет, то Лада и Эвика их научите, пусть моторику развивают.

— Что делать с шелковой тканью? — это уже Эвика.

— Лада и Эвика вы шьете себе по два наряда, а также рубашки Николаю, Борису, Ивану, Михаилу и мне для парадного выхода. Остальной шелк неприкосновенный запас.

Только хотел закончить совещание, как Иван из рюкзачка, висящим у него за спиной, достает две не большие шкатулки, ставит их на стол и медленно открывает. Внутри шкатулок находится по куску мыла, а по кабинету начинает распространяться запах цветущей черемухи. Все разом притихли, впились глазами в куски мыла, а затем не сговариваясь смотрят на Ивана. А Иван стоял перед столом с самым невинным видом, как будто он тут ни при чем, но не выдерживает и расплывается в широченной улыбке.

— Как?!

— Я собрал цветки черемухи, немножко похимичил, сварил отвар и использовал его вместо воды при варке мыла.

Не успел Иван договорить, как Эвика и Лада, практически синхронно уставились на него умоляющим взглядом. Николай, Борис и Михаил захихикали. Иван посмотрел на меня, в ответ я прикрыв глаза кивнул, после чего он широко улыбнувшись, махнул рукой:

— Забирайте! Девчонки, принес специально для вас. Но запах пока не стойкий, быстро улетучивается, надо еще поработать… — далее уже обращаясь ко мне. — Я другие еще цветы и травы пробую использовать, не все еще получается, но к осени сортов пять-шесть душистого мыла думаю получить.

«Какие же молодцы». — слушая ребят, думаю про себя. — «Определились три будущих ярких лидера — Николай в военной сфере, Эвика и Лада в управлении поселением, при этом, девчонки фактически конкурируют между собой. Иван — „ботаник“, химия похоже его полностью полонила. Борис спокойный и рассудительный, в его хозяйстве всегда полный порядок — растет рачительный хозяин. Михаил лучший „пластун“, пока лидерские качества не проявляет, но просматривается интерес к управлению шлюпом».

Утром закипела работа. А я с Михаилом принялись за строительство мельницы. Использовали при строительстве доступные средства механизации, кран-балку, лебедки, в качестве тягловой силы — вола. Управились за четыре дня. Еще день потребовался для наладки и в конце пятого дня смололи первую муку. Дальше перешли на скотный двор, где увеличили конюшню, коровник, овчарню и поставили второй курятник. По окончании строительства сходили на охоту, добыли четырех косуль.

За пару дней перед отъездом, Николай предложил провести проверку спортивной и боевой подготовки ребятишек на тренировочном полигоне:

— Володя, ты просил подобрать двух лучших ребят на шлюп, вот сам на них в деле и посмотришь.

На полигоне на старт вышли 17 парней, в том числе Савлий и Аршак и 20 девчонок. Новички, построившись неровной шеренгой, расположились чуть в стороне.

Обращаюсь к новичкам:

— Вы увидите, чему можно научиться за один год. Ребята, принимающие участие в соревновании, еще год назад были такими же как вы неумехами. Так, что все в ваших руках.

— Приготовиться… Марш! — отдает команду Николай.

Детвора сорвались с места, вначале был двух километровый кросс по пересеченной местности. Бежали плотной группой, за сто метров перед полосой препятствий вперед вырвались четверо — Аршак, Савлий, а также Олег и Денис из ребят, которых в прошлом году я привез из городища Ибыр. После кросса по три выстрела лежа из арбалета с перезарядкой. Первым был Аршак, за ним Денис, третьим Савлий и замкнул четверку Олег. Остальная группа, закончив кросс, только начала приступать к стрельбе.

«Отстают всего на минуту» — удовлетворенно отметил про себя.

Далее преодоление препятствий — бревно, забор, десять подтягиваний, подъем по канату на дерево, откуда форсирование двадцатиметровой «речки» по натянутому канату, спуск по канату, далее метание в цель гранаты на 25 метров, скрытное перемещение ползком через пятидесятиметровую просеку, бросок гранаты на меткость, опять бревно, забор и пятидесятиметровый спринт.

Первым финишировал Аршак, через 10 секунд Савлий, который на последних метрах на секунду обогнал Дениса, с отставанием в пять секунд четвертым закончил Олег. Финишировавший пятым, отстал от Олега на 40 секунд, и что удивительно это была Опис — сарматская девочка. Остальные финишировали практически плотной группой, замыкающий отстал от Олега всего на три минуты и то это была младшая сестра Опис — Оре.

Остался довольным, финишировали практически плотной группой, все ребятишки из арбалета попали в цель, в бросках гранаты конечно были недолеты, но менее чем на пятнадцать метров никто не бросил.

— Аршак! Поздравляю тебя с победой! Все молодцы! Никто не подвел. Денис и Олег завтра отправляются со мной на шлюпе в плавание. Опис, как лучшая среди девочек, награждается корзинкой сладостей.

Больше всех радовался победе Аршака Ракс.

«Похоже они подружились, а Аршаку в будущем понадобится верный кунак», — резюмировал я про себя.

Утром 14 июня загружаем шлюп товаром — тысячей упаковок чипсов, 600 литровых керамических бутылок со спиртным, 500 бутылок и 100 пятилитровых бочонка с маслом, а также кормом для скота, запасом пищи для экипажа, оружием и в большом количестве бензиновых бомб. Со мной отправляются Михаил, Аршак, Савлий, Денис и Олег, последние двое аж светятся от счастья.

Провожала нас только старая гвардия. Эвика и Лада повязали нам шелковые нашейные платки. Когда Эвика повязывала платок мне на шею, пришлось наклониться. Эвика, положив руки мне на плечи, подняла голову, чмокнула меня в щеку и моментально покраснев, отбежала метров на пять и утирая слезу промолвила:

— Володя и вы ребята, возвращайтесь быстрей. Мы вас ждем!

Вот от кого, так от всегда спокойной и практически безэмоциональной Эвики, сентиментальности не ожидал.

— Мы скоро вернемся, — последним поднимаюсь на борт. Командую — Отдать швартовы.

Шлюп медленно отчаливает. Провожающие помахав руками, уходят. Только стройная фигурка еще оставалась на берегу. Эвика, махала нам вслед рукой, пока шлюп не скрылся за поворотом.

«Вот, что это было? Ей только одиннадцать лет» — вздохнул про себя и у меня невольно защемило в груди.

До прошлогоднего места ночевки в тридцати километрах от городища Ибыр добрались за семь дней. В пути ребятишек гонял в хвост и гриву, отрабатывали смену галса, лавирование, хождение острым и полным курсом, повороты оверштаг и фордевинд, управление парусами и такелажем, а также защиту шлюпа, стрельбу из арбалета с качающейся палубы, в движении и по перемещающейся цели.

Утром пришли в Ибыр. Пришвартовались практически на том же месте, что и в прошлом году. К причальной стенки пришвартованы две ладьи, на которые идет погрузка соли, на косе долбленки и насады, которых намного больше, чем в прошлый заход.

В городище беру с собой Савлия, остальным приказываю одеть кольчуги и находиться в полной боевой готовности:

— При опасности, немедленно рубить швартовые и уходить на шлюпе, нас не ждать, главное сохранить себя и судно.

Не успели с Савлием по сходням сойти со шлюпа, как появился старый знакомый — мытарь.

— Приветствую тебя, уважаемый чужестранец! Жителя Ибыра целый год только о тебе и твоем чужеземном товаре вспоминают. Привез ли ты огненную воду и солнечное масло?

— Здравствуй, уважаемый! Я рад вновь оказаться в прекрасном городище Ибыр. Я привез и огненную воду, и солнечное масло, и чипсы, которые можно длительное время хранить и есть как хлебные сухари.

Бросаю мытарю серебряный рубль, поймав который, мытарь моментально прячет у себя за пазухой.

Идем с Савлием на торг, таща на себе часть товара для рекламной компании.

«Черт…» — ругаюсь про себя. — «Надо было взять с собой хотя бы одну тележку, из десятка, используемых дома в хозяйстве».

Глава 13

На торгу, по сравнению с прошлым годом, народу прибавилось, даже торговцы рабами появились. Среди рабов было полтора десятка ребятишек, выглядели они страшно, кожа да кости.

В арендованной лавке вновь организую презентацию, но сегодня делаю упор на чипсы. На халявную выпивку потянулись мужики. Когда собралось около двух десятков, открываю две упаковки чипсов и наливаю в глиняные стаканы по тридцать грамм водки. Мужики выпили и стали, сначала с осторожностью, а потом войдя во вкус, закусывать чипсами. Упаковки моментально опустели, пришлось выставить еще две, которые тоже не задержались. Чипсы явно народу понравились. Объявил, что продажа будет осуществляться со шлюпа за обработанные бычьи и оленьи шкуры, а также за овчину.

С Савлием отправился к загонам для скота, где приобрел четыре дойные коровы, двух молодых волов, 70 кур несушек и пять петухов. Дальше к работорговцу, который даже торговаться не стал, когда я за шестнадцать детей предложил 32 бутыли спиртного. Савлия отправил сопровождать на шлюп детей, наказав напоить их молоком, не более чем по сто грамм. Откармливать будем постепенно.

С торговцами солью и содой торговался азартно и самозабвенно. Приобрел по двадцать пятидесятикилограммовых корзин соли и соды за 10 золотых, 10 бочонков солнечного масла, 100 упаковок чипсов, 50 бутылей огненной воды. Мытарь за три бутылки виски, уж больно они ему понравились, и серебряный рубль, организовал мужиков на погрузку корзин на шлюп.

Обойдя лавки ремесленников, купил подарки для старой гвардии, парням по кожаному поясу приличной выделки, а девчонкам по пуховому платку.

К шести часам вечера практически полностью расторговались. Осталось семь упаковок чипсов, две бутыли масла и 6 бутылей спиртного. В трюме 67 бычьей, 246 оленьих выделанных шкур и 484 овчины. Также 180 шкурок горностая и 100 соболя. Принес их светловолосый невысокого роста жилистый тридцатилетний мужчина, то ли купец, то ли охотник, но народ отнесся к нему с уважением, когда он приблизился к шлюпу, мужики расступились и он с мешком за спиной поднялся на борт.

— Здравствуй, чужеземец! Я Чоткар из племени Волка!

— Здравствуй, Чоткар! Я Владимир из рода Руссов!

— Ты берешь мех в обмен на товар? Мне нужно золото и немного солнечного масла, — выкладывает из мешка на палубу шкурки соболя и горностая.

«Плащ, нет, мантия из горностая для короля в самый раз будет!» — ухмыляюсь про себя.

Торговались недолго, шкурки соболя и горностая купил за 40 золотых, 30 бочонков масла, 400 упаковок чипсов и 100 бутылей спиртного.

Ослабленные детские организмы от недоедания, молоко усвоили без каких-либо последствий. Вывел детей на небольшой пляж и каждого ополоснул на мелководье, одел в новые холщовые рубахи и на борту разместил ребятишек в каюте.

Старейшины городища Ибыр в этот раз встречаться со мной не стали. Не думаю, что о моем приходе им не доложили. Неоднократно, находясь на торгу, замечал на себе долгие взгляды стражников. Наверно это к лучшему, не достаточно я еще влиятельный и нет за мной еще той силы, чтобы общаться с ними хотя бы на равных.

Пора отправляться домой.

Отдав швартовы, вышли на середину Камы и под острым курсом со скоростью 3 узла пошли вниз по реке. Пообщался с детьми, шестью мальчиками и десятью девочками. Дети все черноволосые, цвет глаз темно серый, язык похож на угорский, но диалект отличается, от зырянского и от диалекта, отданных мне в прошлом году старейшинами Ибыря, ребятишек. Своих имен, никто не знал. Так, что нарекать придется мне. Их история, ничем не отличалась от истории других ребятишек — на поселение напали, потом их долго везли на лодках, передавали из рук в руки, в пути умерло двенадцать детей, в конце они оказались в Ибыре, где я их и выкупил.

На ночевку встали, как и в прошлом году, за островом. До наступления вечерних сумерек, всматривался в речную даль пройденного пути, но никаких преследователей не обнаружил. Покормили детей небольшими порциями кукурузных хлопьев, разбавленных молоком и разместили на ночлег. Ночь прошла спокойно и ранним утром тронулись в путь. Утром также не выявил ни одного соглядатая. В пути, как всегда, приступил к обучению ребятишек русскому языку и счету.

Через два дня, при подходе к устью реки Чусовой меня охватило чувство тревоги. Сходу в Чусовую решил не заходить, встав на якорь за заросшим порослью ивы и осины островком. Берег находился в ста метрах, которые преодолел вплавь, взобрался на дерево, растущее на утесе, практически на стрелке, стал осматривать окрестности.

По Чусовой, практически уже в устье, плыли по течению сотни плотов, на которых находились люди, лошади, крупный и мелкий рогатый скот. На части плотов возвышались шалаши и кибитки. Первые плоты вошли в Каму, воды которой понесли их вниз по течению. По внешнему виду, похожи на сарматов.

Прошло два часа, а плоты все шли и шли. Спустился обратно к реке и просемафорил на шлюп, что наша стоянка будет долгой и вернулся на наблюдательный пункт. Плоты сплавлялись еще три часа. По приблизительному подсчету, переселялось сарматское племя, насчитывающие в своих рядах шесть — семь тысяч человек.

Переселенцы по Каме будут сплавляться вряд ли дальше двухсот — трехсот километров. Если им нужно нижние течение Камы, то сплавлялись бы по реке Белой, впадающую в Каму значительно ниже по ее течению.

«Как их встретят местные племена? Просто так землю никто отдавать не будет. Драться будут. И чем мне это грозит? Похоже нам надо серьезно заняться нашей безопасностью. Не пора ли „придумать“ порох?» — задумался я.

Еще час понаблюдав, убедившись, что отставших переселенцев нет, вернулся к шлюпу. Подняли якорь и вошли в Чусовую. Курс полный бейдевинд. Поставили спинакер. До Сылвы просто летели, выдавая не меньше 14 узлов. Войдя в Сылву, спинакер убрали, много поворотов, но скорость приличная 6–7 узлов.

Километров через двадцать, войдя в очередной поворот русла реки, скорость хода пришлось резко сбавлять и прижиматься к берегу. На встречу нам двигался огромный плавник, состоящий из сцепившихся между собой десятков полуразбитых плотов. Каких-либо признаков наличия людей на этой шаткой конструкции не было. Пропустив, идущий вниз по течению, деревянный остров, отметил про себя, что переселенцы справлялись именно по реке Сылве.

Днем 1 июля без приключений пришли домой. Встречать вышло все племя. Знакомлю с новым пополнением, которое Эвика и Лада сразу забирают парить в баню. Остальные разгружают шлюп, а затем команда остается драить палубу и трюм. После уборки, я, Михаил, Савлий, Аршак, Денис и Олег отправляемся в баню.

Племя увеличилось, не считая меня, до 113 человек — 63 мальчика и 50 девочек.

После ужина старая гвардия собирается у меня в мезонине. Раздаю подарки: Эвике и Ладе по пуховому платку, Николаю, Борису, Ивану и Михаилу по кожаному поясу. Все радостно рассматриваю подарки, Лада примеряет платок, только Эвика, принимая подарок, сконфузилась, покраснела, но вскоре собралась и накинула на плечи платок.

«Дела, похоже девочка в тебя старик влюбилась», — сверкнула мысль.

— Как будем расселять новеньких? — возвращает меня из задумчивости Эвика.

— Новеньких по одному подселяем к старичкам. На втором этаже левого крыла у нас больше половины комнат свободны. Пора их заселять. Эвика и Лада занимайте каждая по одной комнате в левом крыле. Николай, Борис, Михаил и Иван также по двое заселяйтесь на второй этаж и туда же переселите Аршака с Раксом. Остальные парни живут по трое на первом этаже правого крыла и там будет одна свободная комната, а у девочек на втором этаже останется четыре свободных комнаты.

Дальше Лада:

— Урожай ожидается хороший, за счет удобрением навозом и сидерации, лучше, чем прошлогодний. Особенно много кукурузы. Заморозили в леднике осетров, стерлядь, кумжу, хариусов, жерехов и судаков, засолили по три бочки черной и красной икры. С учетом привезенных тобой коров, молочной продукции достаточно.

— Раз кукурузы много, то попробуем из нее делать сахар, — отвечаю Ладе.

— Сахар? — переспрашивает Лада.

Все остальные старички также вопросительно смотрят на меня.

— Это такие же кристаллы как у соли, только сладкие, — предаю Ладе инструкцию по производству сахара из кукурузы, написанную в плавании.

И далее продолжаю:

— Из зеленой массы кукурузы, помимо силоса, еще можно получить спирт и изготовить сырье для производства бумаги. Зерна пшеницы, ячменя и ржи тоже много понадобится. На Каму переселилось 6–7 тысяч сарматов. Вряд ли у них большие запасы зерна, а тем более круп и муки, ранней весной они у нас много купят, а деньги у них должны быть.

— А когда срезать початки и с какой площади посева кукурузы? — читая инструкцию, спрашивает Лада.

— Срезай с одной сотки уже завтра. За месяц — полтора стебли и листья накопят сахарозу. Если все правильно сделаем, килограмм сто сахара должно получиться.

— Это сколько же надо вырубить леса, чтобы на плотах семь тысяч человек перевезти, да еще и со скотом? — задумчиво произносит Борис.

— Да, территория вырубки должна быть огромна и при том, рядом с берегом реки. Зимой надо будет разведку произвести. Напрямик, если идти на юг, до русла Сылвы не так далеко. Заодно осмотримся там, может еще какое местечко интересное приметим на будущее. Попутно сани испытаем.

Далее продолжаю уже для Ивана:

— Пора наших девочек порадовать, хватит им свое отражение в воде рассматривать. Стекло ты уже варишь полностью прозрачным, так что будем лить зеркала на золотой и серебряной основе. А для предотвращения военных угроз, пора серьезно вооружаться. Будем делать порох, ингредиенты у нас все есть: селитра, сера и уголь. Возьми инструкцию с пропорциями ингредиентов и последующего гранулирования. Только сейчас прочти, а завтра утром мы вместе зеркала и порох начнем делать.

Услышав про зеркала и поняв, для чего они нужны, девчонки вскочили со стульев с восторженными возгласами и захлопали в ладоши.

Далее для Николая:

— Надо готовить материалы для строительства второго шлюпа, делать будем по старым чертежам.

— А кто капитаном второго шлюпа будет? Одно дело под твоим командованием ходить и совсем другое без тебя, вряд ли кто справится, — высказывает свои сомнения Николай.

— Команда у нас есть, Михаил вполне успешно справляется с управлением, в последнем плавании, я практически в его руководство не вмешивался, да и ты с Борисом вполне справитесь. Для управления шлюпом вполне хватит двух человек, а у нас уже есть состоявшиеся матросы — Савлий, Аршак, да и Денис с Олегом себя хорошо проявили, а за лето и осень еще четверых научим.

Утром после тренировки, отправив учеников Ивана в распоряжение Эвики для помощи по хозяйству. В пропорции 75 процентов селитры 15 угля и 10 серы делаем с Иваном порох, через сито просеиваем и затем гранулируем.

С зеркалами пришлось повозиться и вспоминать уроки химии за седьмой класс. Вымыли и обезжирили шесть стекол, по краям из воска сделали на них бортики и положили на ровную поверхность. Золотой ауреус и два серебряных драхма растворил в азотной кислоте в двух стеклянных колбах с широким горлышком и получил нитрат золота и серебра, которые разбавили в горячей воде и аккуратно залили на стекла — два серебряным, два золотым и два смесью золота с серебром, добавил горячий раствор гашеной извести и селитры — нашатырный спирт, образовались оксиды золота, серебра и золота с серебром, добавил горячий раствор с глюкозой — мед в горячей воде растворил и минут через пять на стеклах образовался тонкий слой золота, серебра и золота с серебром.

— Фу, какая гадость. — отреагировал Иван на исходивший от химической реакции запах.

— Отойди подальше, скоро реакция закончится.

Подождав минут пятнадцать полного охлаждения раствора, слил жидкость в отдельную емкость и уставился на свое довольное и улыбающуюся в тридцать два зуба физиономию, отраженное зеркалом. Затем повернул зеркало в сторону Ивана.

Мальчишка бросил на меня растерянный взгляд и уставился на собственное перепуганное изображение в зеркале. Задвигал руками и стал чесать свою макушку. То, что изображение в зеркале повторило его движение, вызвало у него скорее испуг, чем недоумение. Глаза его были широко распахнуты, в них отражалась вся гамма чувств его охвативших. Через секунду он был уже радостный, в восторге от увиденного, обхватил меня за плечи, стал трясти и с энтузиазмом кричать что-то невразумительное.

— Вот это, да! Вот это, да! — кричал он и корчил рожи, смотря на свое зеркальное отражение.

— Ну все, все. Успокойся! И позови сюда Николая, Бориса и Михаила. Эвике и Ладе пока ничего не говори, будет для них сюрприз.

Иван побежал за ребятами, а я стал внимательно осматривать зеркала. Увиденное превзошло все мои ожидания. Отражающий слой серебра, золота, и золота с серебром лег тонким ровным слоем, светоотражающая способность зеркальной поверхности была просто зашкаливающей и явно превышала 85 процентов у всех видов покрытия. А если стекла предварительно отполировать, то светоотражение может достичь и 90–95 процентов. Для завершения работы, осталось только покрыть светоотражающие слои защитным лаком и вставить зеркала в рамки. Для нас хватить простых деревянных рамок, а вот для экспорта в Парфянское царство, над дизайном рам нужно подумать.

Мои размышления прервало появление парней, которые шли быстрым шагом, только Иван двигался в припрыжку, махал руками и с энтузиазмом что-то вещал ребятам.

— Вы все видели свое отражение в воде, а теперь увидите его в зеркале, — беру в руки одно зеркало и поворачиваю его в сторону подошедших ребят.

Реакция у парней была не столь бурной, как у Ивана, всё-таки своими рассказом он их подготовил, но эффект неожиданности, переходящий в восторг, был у всех. Когда ребята, корчив рожицы, махая руками, насмотрелись на свое изображение и успокоились, возвращаю их к насущным делам.

— Покрываем светоотражающий слой защитным лаком. После высыхания лака, Николай, делаешь на четырех зеркалах деревянные рамки с кронштейном для крепления на стене. Два зеркала повесим в комнатах Эвики и Лады, одно в мезонине и еще одно в холе первого этажа усадьбы, пусть все детишки на себя любуются. Для двух с серебряным покрытием Николай и Борис подумайте над красивой рамой, эти зеркала продадим парфянскому купцу. Иван, стекла для следующих зеркал необходимо тщательно полировать, когда отполируешь сорок стекол, будем вместе серебрить. Новые зеркала повесим в комнатах у всех девочек.

После ужина Эвике и Ладе преподнесли по зеркалу. Радости у девчонок не было предела. Они не моглиоторвать взгляд от своего отражения и рефлекторно стали поправлять волосы и непослушные локоны, складки на одежде. Что бы не смущать девчонок, хотели повесить зеркала на стену их комнат и быстро удалиться.

Но быстро не получилось. Каждая из них подолгу прикидывала на какой стенке, под каким углом, на какой высоте от пола стоит повесить зеркало, перегоняли рябят с места на место и только после десятка примерок, дали добро на установку зеркал.

Повесили зеркала в мезонине и в холе первого этажа, где сразу началось столпотворение. Зеркало у детей вызвало бурю эмоций. Сообщил, что у всех девочек в комнатах со временем будет зеркало, чем вызвал всеобщее ликование.

Последующие дни, вместе с шестью учениками, не вылезал из мастерских. Итогом стало изготовление косилки, одного плуга с тремя ножами, четырех швейных машинок, двух ткацких станков и трех прялок.

Глава 14

Затем взялся за гранаты. Изготовил два варианта гранат в керамической оболочке с толстыми стенками в виде бутылки с узким горлышком для запала и из тонкого листа кованного железа путем кузнечной сварки с ручкой для запала. Вес гранат по шестьсот грамм. Время горения запала в районе семи секунд, ну конечно плюс минус. Внутри порох и по двадцать свинцовых девяти граммовых шариков.

На полигоне стали подготавливать площадку для испытаний. Вырыли окоп, поставили бревенчатую защитную стенку высотой полтора метра и с двухметровым участком высотой полметра, имитирующим борт шлюпа, с тремя смотровыми щелями на высоте 25 сантиметров от земли, изготовили тридцать чучел из мешков с землей.

В испытаниях участвовали Николай, Борис, Иван и Михаил. Всех заставил одеть доспехи и шлемы. Выставили два чучела в ряд на расстоянии тридцати метров. Ребят отправляю в окоп. Из-за защитной стенки, первую бросаю железную гранату, она падает в метре за чучелами. Секунды через три раздается взрыв. Взрыв достаточно мощный, ударной волной с близстоящих деревьев сшибает сухие ветки и часть шишек, а над местом взрыва поднимается облако дыма, полностью скрывающее место нахождения чучел.

Подождав, пока дым рассеется, побежали к месту взрыва. Чучела лежали на земле, притом одна палка, на которых чучела были воткнуты в землю, была срезана. В каждое из чучел, с учетом срезанной палки, попало по два осколка, притом один из осколков был частью корпуса гранаты.

— Эти двое трупы, — резюмирую я. — Ищем остальные осколки, надо определить их разброс.

Поиск осколков занял минут пятнадцать, разброс составил от 25 до 40 метров, притом один пришлось выковыривать из дерева, находящимся в 20 метрах от места взрыва, в котором осколок засел на глубине пяти сантиметров, а три осколка ушло в землю под местом взрыва.

— Оттаскиваем «трупы» и ставим на том же месте новые два чучела. Теперь будем испытывать керамическую гранату.

— Можно мне бросить? — Мишка смотрит на меня преданными глазами.

— Можно. Все по очереди бросать будем. Только наблюдай в смотровую щель и бросай лежа, через борт. Николай, в тренировки для всех также введи бросок гранаты лежа из-за укрытия.

Николай с Борисом установили новые чучела, и мы возвратились на исходную позицию за защитную стенку и спрыгнули в окоп. Михаил лег на землю, через щель примерился, зажег фитиль и бросил керамическую гранату, которая упала в метре перед чучелами. Место падения гранаты заволокло дымом. Взрыв был такой же сильный, после которого над окопом пролетел осколок и застрял в заднем бруствере. Осколком оказался небольшой кусок керамической оболочки. Я взглядом обвел каждого:

— Теперь всем понятно, почему рыли окоп?

В ответ ребята закивали головами.

Оба чучела также, как и предыдущие, лежали на земле. В каждом было по два осколка и у одного еще был боковой порез мешка. Разброс свинцовых шариков был почти такой же, как и у железной, а осколки керамической оболочки разлетелись вплоть до 50 метров, а четыре шарика ушли в землю.

Одели чучела в кожаный и ламинарный доспехи и вернулись на исходную. Следующий бросок железной гранатой выполнил Николай. Граната разорвалась в метре перед чучелами. Все попавшие в чучела осколки пробили насквозь, как кожаный, так и ламинарный доспех и застряли в земле внутри мешков. Бросок Бориса керамической гранаты привел к похожему результату, только керамический осколок оболочки, ламинарный доспех не пробил.

Далее установили две группы по пятнадцать чучел в шахматном порядке в три ряда по пять штук. Обращаюсь к Ивану:

— Бросай гранату между первым и вторым рядами.

В одну группу металлическую гранату бросил Иван, в другую группу я бросил керамическую. Обе гранаты разорвались между первым и вторыми рядами. От железной гранаты в группе «погибли» четыре чучела, от керамической — три.

— Подведем итоги. Обе гранаты показали практически одинаковый результат. Какую из них будем использовать в бою?

— А почему надо выбирать? Пусть будет две, — безапелляционно заявляет Михаил.

— Две не рационально, вооружение лучше иметь однотипным, да и изготавливать одну легче. Болты для арбалета, стрелы, метательные ножи, мы же одинаковые делаем.

— Если говорить о легкости изготовления, то керамическую проще и быстрее сделать, — продвигает свое детище Иван.

— У нее осколки оболочки далеко разлетаются, можно и самому покалечиться. — Борис рукой указывает на место прилета осколка за окопом.

— А если гранате ускорение придать, как мы в лапту битой бьем. Она же дальше полетит, — выдает идею Николай.

— Нет, при ударе битой может взорваться, — возражает Иван. — А вот если к гранате приделать кольцо и привязать веревку, а потом раскрутить и бросить…

— Сейчас проверим… — беру веревку метра полтора длинной, завязываю в середине веревки керамическую гранату двойным бочечным узлом.

— Всем в окоп!

Поджигаю фитиль, раскручиваю веревку с гранатой над головой и бросаю. Граната летит метров 40, попадает в сосну и разбивается. Осколки и содержимое падает на землю, порох от фитиля загорается и быстро выгорев, огонь затухает. Взрыва нет, а вот дыма полно.

— Подъем! Пошли смотреть.

Ребята с недоумением смотрят на меня, первым не выдерживает Михаил:

— А где взрыв?

— Взрыва не будет. Граната разбилась.

Под сосной от пороха остался небольшой участок подгорелой земли, а рядышком россыпью лежали пули и расколотая на две части оболочка керамической гранаты. На стволе дерева в двух метрах от земли, осталась вмятина глубиной около сантиметра.

Собираем осколки и возвращаемся к окопу. Таким же образом привязываю железную гранату.

— Всем в окоп.

Поджигаю фитиль. Раскручиваю веревку и бросаю. Прыгаю в окоп. Граната летит метров семьдесят и взрывается в воздухе. С глухим стуком в защитную стенку впивается осколок.

— На сегодня испытания закончены.

— Так какую гранату делать будем? — спрашивает Иван.

— Рано, Ваня, еще определять. Сперва по полученным результатам надо решить пару математических задачек.

— А причем здесь математика? — наморщив лоб интересуется Михаил. Остальные ребята благоразумно промолчали.

— А вот ты нам сейчас и расскажешь, — глядя на Михаила, ехидно улыбаюсь.

Николай, Борис и Иван захихикали.

Михаил оглядывает всех непонимающим взглядом, хлопает глазами. Прихожу ему на помощь:

— Что произошло, когда граната взорвалась в метре от двух чучел?

— Осколки их убили. — еще не понимая к чему я клоню, отвечает Михаил.

— То есть, поражение врага было сто процентным?

— Да.

— А когда граната взорвалась в гуще пятнадцати чучел, каждое из которых, находилось от центра взрыва на расстоянии не более пяти метров?

— Погибло в одном случае четыре чучела, во втором три. То есть, в среднем чуть больше 20 процентов! — выдает Михаил.

По его выражению лица было заметно, что в его мозгах происходит активный мысленный процесс, но дальше своего ответа о двадцати процентах, он двинуться не может.

— Правильно. А почему осколки убили 20 процентов чучел?

— Осколков не хватило! — первым сообразил Николай.

— Правильно. В среднем человек имеет рост 165 сантиметров и его ширина 60 сантиметров, то есть площадь человека 1 кв.м. А сколько нужно осколков, чтобы в радиусе пяти метров достичь сплошного поражения врага?

Быстрее всех был Михаил:

— Да тут все просто, вычисляем площадь окружности, делим на площадь человека, получаем нужное количество осколков.

— Нет! — вмешивается Борис. — Часть осколков уходило в землю, а значит и в верх часть летело. Надо считать площадь сферы и делить на площадь человека. Четыре пи Р квадрат и делит на единицу. То есть понадобится 314 осколков.

— Молодец! — треплю Бориса по вихрастым волосам.

— Тяжелая граната получится, даже на 20 метров не докинем, — чешет затылок Иван.

— Вес шариков снизим до 2–3 грамм, а для сплошного поражения хватит и семидесятипроцентной вероятности. Да и гранату керамическую делать будем, с более тонкой оболочкой, вес меньше получится.

— Бросок гранаты из пращи еще будем испытывать? — интересуется Николай.

— Бросок из пращи гранаты, пока возможен только из-за укрытия. В чистом поле и на шлюпе, с учетом расстояния броска в семьдесят метров и необходимого времени для раскручивания пращи, пращника убьют из лука. Но учиться надо. Тренируем броски шестьсот граммовых камней из пращи и рукой из положения лежа из-за укрытия. Николай, а для ребятишек в тренировки включи броски 50-ти граммовых камней из пращи на меткость и дальность. Только смотри, чтобы в поместье стекла не побили.

Николай сквозь смех:

— Володя, не беспокойся у малышей очень бережное отношение к имуществу.

— Тогда все за работу.

Я отправился изготавливать новую форму для литья 2–3 граммовых свинцовых шариков, а Борис — лепить из глины корпус гранаты с двойной оболочкой для порохового заряда и поражающих элементов. Николай, Иван, Михаил возвращались к повседневным заботам.

Производство образцов новой гранаты много времени не заняло. Сделал в двух вариантах, во втором уменьшил количество пороха. Единственно не удалось достичь количества поражающих шариков до вероятности сплошного поражения семьдесят процентов. Для сохранения веса гранаты в шестьсот грамм, пришлось ограничится только 180 свинцовыми шариками.

Через два дня в том же составе собрались на полигоне.

— Ставим пятнадцать чучел как в прошлый раз в шахматном порядке, на четверых надеваем доспехи. За защитной стенкой, имитирующей борт шлюпа, кладем мешки с песком. А к высокой защитной стенки прикрепляем по паре кусков холщовой ткани.

— А зачем мешки с песком и ткань? — спрашивает Михаил.

— Бросающий гранату, тоже находится в зоне ее поражения. Борт на шлюпе от осколков гранаты может не защитить. Поэтому защиту усиливаем мешками с песком. А ткань имитирует парус, надо знать о его возможных повреждениях.

После установки чучел и закреплении ткани, ребят загоняю в окоп, а сам ложусь, прижавшись к мешкам за защитной стенкой. Вслух отдаю команду:

— Приготовились! Всем лежать! Огонь!

Запалив фитиль, бросаю гранату и вжимаюсь в землю. Через две секунды происходит взрыв. От взрывной волны с деревьев падают с десяток шишек и небольших сухих веток, а место взрыва заволокло дымом.

— Подъем! Идем смотреть результаты. Ищем осколки внимательно, они намного меньше, чем в прошлый раз.

Результаты порадовали, осколки попали в тринадцать чучел. В чучелах по два-три попадания, только в двух по одному. Доспехи пробиты все четыре, свинцовые шарики застряли глубоко в мешках.

— Три осколка попало в парус, дырки по два сантиметра, — кричит Николай.

— Володя, один осколок почти пробил защитную стенку, за которой ты лежал. А бревнышко раза в два потолще борта шлюпа будет. — с места где я лежал, раздаётся голос Бориса.

Через пятнадцать минут результатами поиска делится Иван:

— Осколков практически не нашел, маленькие, на земле не видно, два попали в деревья, на расстоянии 30 и 40 метров от места взрыва.

Последним прибегает Михаил:

— Нашел пять осколков, только один на земле, остальные в деревьях, самый дальний в метрах пятидесяти. Володя, почему осколки так далеко разлетелись, они же в три раза меньше, чем прошлые? Ты пороховой заряд увеличил?

— Нет, заряд тот же, а вот шарик легче и для пробития брони энергии тратиться меньше. Во втором образце гранаты пороха меньше. Ставьте обратно чучела и испытываем второй вариант гранаты.

После восстановления мишеней, возвращаемся в укрытие, ребята в окоп, я залегаю за мешком с песком.

Второй взрыв был послабее, а вот результат поражения чучел тот же. При этом ткань не пострадала и разлет осколков хотя и был за тридцать метров, но не так далеко, как у первой гранаты.

— Принимаем на вооружение данный образец гранаты. Есть ли замечания и возражения?

Ребята замотали головами.

— Тогда испытания закончены. Борис, потихоньку лепи и обжигай корпуса гранат, к весне много понадобится.

— Сделаем, — отвечает Борис.

— Иван, на тебе порох и свинцовая начинка.

— Боюсь у меня времени на все не хватит, — с сомнением говорит Иван.

— В помощь возьми еще пару-тройку ребятишек, только от пороха держи их подальше.

— Удержишь их, хотят все знать, притом сразу, — смеется Иван и вместе с Борисом уходит с полигона.

— Николай, для второго шлюпа подбери мне трех-четырех пацанов, пока до сбора урожая дней пять есть, начну их учить ходить на шлюпе.

— Только пацанов подобрать или можно девчонок, а то две сестрички просятся к тебе на шлюп.

— ???

— Да это Опис и Оре. Если помнишь, Опис пятой полосу препятствий прошла. Да и из арбалета они получше большинства парней стреляют. Да и с парусом на каяке не плохо получается.

— Как, Михаил, возьмем девочек? — Мишка, ухмыляясь кивает. — Хорошо, уговорил. Николай, после обеда новички пусть собираются у шлюпа. Миша, а ты оповести остальную команду и прихвати еще Ракса.

Пообедав, подхожу к месту швартовки шлюпа. На берегу уже ждут три мальчика Виктор, Петр и Семен, которых я привез в прошлом году из городища Ибыр, две сарматских сестренки Опис и Оре, и Ракс. Михаил, Аршак, Савлий, Денис, Олег ждут на борту шлюпа.

Ко мне подходит Опис и глядя в глаза, говорит:

— Володя, ты не пожалеешь, что согласился нас взять с сестрой, мы не подведем.

Глажу Опис по голове и командую:

— Все на борт!

Новички, неуверенно, гуськом по сходням поднимаются на шлюп. Всем, новичкам и старой команде, выдаю по комплекту рабочей одежды, состоящей из посконной рубахи, штанам и митенками. Эвика со швеями постаралась, специально сшили рабочую форму и перчатки без пальцев для корабельной команды.

За пять суток тренировок новички овладели азами управления шлюпом, а старички закрепили свои знания. На вторые сутки я полностью устранился от командования и обучения ребят. Принялся за написание учебника по основам геологии и вскоре осознал, что написание учебника доставляет мне истинное удовольствие. Все функции капитана взял на себя Михаил. Вначале осторожно и не очень уверенно, с постоянной оглядкой на меня, как бы спрашивая все ли правильно делает, но видя мое полное невмешательство, осмелел и с каждым днем все увереннее, принялся командовать экипажем.

В последний день тренировки, прошли вверх по Ольховке к месту обычной высадки на охоту. Двойками отработали разведку территории, тренировались устраивать засады, заодно и поохотились, добыли четыре косули. На обратном пути провели генеральную уборку шлюпа и к ужину вернулись домой.

На следующий день вся команда влилась, идущую уже два дня, битву за урожай. За исключением Михаила и Савлия, которые целыми днями пропадали на реке, обеспечивая племя свежей рыбой и утятиной, да и Лада, которая с пятью девочками всех кормит и следит за скотным двором.

Сбор урожая продолжался месяц. С сорока гектар пахотной земли собрали 32 тонны пшеницы, 20 тонн ржи, 24 тонны ячменя, 30 тонн овса, 26 тонн кукурузы, 24 тонны семечек подсолнуха, 20 тонн огурцов, 6 тонн гороха, 10 тонн фасоли, 50 тонн помидор, 100 тонн картофеля, 15 тонн капусты, 10 тонн моркови, 10 тонн болгарского перца, 15 тонн красного острого перца, 20 тонн репчатого лука, 20 тонн чеснока, 200 тонн кукурузного силоса, 68 тонн силоса подсолнечника, 15 тонн люцерны, по 300 кг укропа, петрушки, базелика, 400 кг хрена, 250 кг горчицы, 1 тонна редиса, 150 тонн соломы.

С учетом шестнадцати коров с надоем по двести литров молока в день, 18 коз с надоем сорок литров в день, 120 куриц несушек, ежедневной ловлей рыбы, добычей уток и убойного мяса косуль, питания хватит на 350–400 человек.

Глава 15

У нас 160 га луга, из которых пашню можно увеличить до 60 га и 100 га остается на выпас скота и покос сена. Еще 10 га на месте вырубки леса занимает сад яблоневый, вишневый и сливовый по пятьдесят деревьев каждого, хотя они цвели, но урожай пока мизерный 160 яблок, 10 кг вишни и 12 кг слив. Съели их практически сразу, каждому по яблоку и по сто грамм вишни и слив. Плодоносят только крыжовник, малина, смородина, да и сотня кустов орешника дает около одной тонны фундука в год. Виноград плодоносит мелкими и не сладкими ягодами. В оранжерее на четырех кустах созревают 42 лимона разной степени спелости и взошли еще 29 ростков от прошлогодней посадки.

Сено-силосных кормов для скотного двора на зиму получается с запасом. Накосили 240 тонн сена. Поголовье крупного рогатого скота и лошадей можно увеличить еще на 30–35 голов.

После сбора урожая тремя парами волов за семь дней вспахали и заборонили шестьдесят гектар пашни. Внесли в качестве удобрений навоз, селитру и перегной прошлогодних листьев, а сад еще подкормили картофельными очистками.

Только закончили осеннюю вспашку, прибегает Лада, светящаяся от удовольствия:

— Володя, у нас получилось! — протягивает мне туесок, в котором настоящий сахарный песок, сверкающий белыми кристалликами.

Не удержавшись, беру щепотку, кладу в рот — настоящий сладкий сахарный вкус. Непроизвольно, облизав пальцы, обращаюсь к улыбающейся Ладе, довольной произведённым на меня эффектом и моей бурной реакцией на сахар:

— Молодец! Лада, как получили и сколько?

— Володя, как ты в инструкции написал, долго выжимали из стеблей сок, который затем выпаривали до сиропа, а потом до появления белых кристаллов. Получилось 83 килограмма сахара. Что с ним будем делать?

— Очень хорошо, теперь мы умеем делать сахар. Но от сахара портятся зубы, поэтому мы сами его употреблять не будем, а продадим. У нас есть мед и он намного лучше сахара.

— Что даже немножко не попробуем? — делая обиженное личико, вопрошает умоляюще Лада.

— Хорошо, уговорила. — улыбаясь, продолжаю — Оставь 3 килограмма сахара. Пить взвар с ним вместо меда будем. Сами увидите, что мед лучше.

Лада кивает, улыбается и уже почти выбежала из кабинета. Как я ее останавливаю, вспомнив свое не легкое до военное детство, скрашиваемое в редкие праздники леденцами.

— Лада! Стой! Будем делать леденцы.

— Леденцы. Что это?

— Пошли на кухню, как готовить покажу, а по пути заглянем в оранжерею за лимоном.

В оранжерее сорвал боле менее созревший лимон и прихватив с десяток плотных соломин, вместе с Ладой пришел на кухню. На кухне помимо Лады, было пять девочек и на подхвате двое парней. В стакан выжал лимонный сок, после чего в кастрюльку насыпал 150 грамм сахара, налил воды и лимонный сок, все размешал и поставил на керосинку на медленный огонь. Когда полученная масса стала жидкой и превратилась в карамель, разлил ее в девять пятидесятиграммовых глиняных стаканчиков, стенки которых предварительно смазал подсолнечным маслом, затем в карамель вставил плотные соломинки, предварительно обрезав их до десяти сантиметровой длины. Дождавшись, когда карамель застынет, отнес стаканчики в ледник и оставил там на пятнадцать минут. После чего, за соломинки достал леденцы, получившиеся цилиндрической формы, из стаканчиков и раздал детворе, во главе с Ладой и конечно себя не забыл.

За моими манипуляциями все находящиеся на кухне, наблюдали в абсолютной тишине и с явным благоговением. Всех предупреждаю, чтобы леденец не раскусывали, а то зубки поломаются. Но пробовать никто не решался. Леденец облизываю и кладу себе в рот. Задуманное получилось, конфета по вкусу ничем не отличался, от леденцов моего детства. Следом конфету кладет себе в рот Лада, а за ней все остальные.

Минуты через две, оценив вкусовые качества новой сладости, Лада выражает общее мнение:

— Вкусно! Спасибо Володя!

— Лада, ты запомнила как делать леденцы?

— Запомнила, все очень просто. Сделаем для всех детей.

— Вместо воды можно и даже нужно смешивать сахар с соком ягод — черники, смородины, малины, а вместо лимонного сока, использовать клюквенный. А еще попроси Бориса, чтобы он формочки слепил, пусть для начала петушок будет.

— Хорошо. Только я не поняла, зачем ты стаканчики подсолнечным маслом смазывал?

— Когда карамель застынет, конфету легко можно будет вытащить из формы. Только с леденцами не увлекайтесь, делай их не чаще одного раза в три месяца.

Вернувшись в кабинет, решил попробовать прочитать пергамент из сундука с сожженной галеры. Пора проверить, дали ли результаты мое обучение парфянского языка. Дословно перевести изложенное на пергаменте не смог, но общий смысл понял. Фактически это была подорожная, разрешающая трем купцам со слугами, товарами и охраной из тридцати легионеров и одного центуриона, находиться на территории Персидского царства династии Сасанидов на срок три года на период перемирия с Римом и осуществлять торговлю.

Прочитав, задумался и попробовал расставить точки над i:

«Римляне прошли через Персидское царство, в порту на Каспийском море купили галеру с гребцами-рабами и через море направились по Волге в городище Ибыр. Но купцов и их слуг, да и товаров на галере не было… А это значит, что купцы высадились раньше, а высадиться имеет смысл только в низовьях Волги или в ее дельте. Сейчас перемирие и в полную силу работает Шелковый путь, но перемирие скоро закончится. Во время войны Риму Шелковый путь становится не доступным, Парфяне и Персы, просто его перекрывают и караваны с востока на римскую территорию не пускают. Похоже римляне решили на Волге сделать, что-то типа фактории и перезапустить Шелковый путь мимо Персии, в обход Каспийского моря с севера, к Черному морю, где сейчас их территория. Вряд ли персам это понравиться. Так, что через год в низовьях Волги может быть „жарко“. А там еще и дикие племена, на чью сторону они встанут? Но это уже гадание на кофейной гущи. Информацию можно получить только у Куруша, хотя он еще тот жук».

Продолжая дальше свои размышления:

«Кто же послал легионеров в Ибыр? Если предположить, что мать Аршака, вернулась вниз по Волге в район будущего города Волгограда, оттуда совершила переход по степи до Дона и дальше добралась до римлян, а потом и в Рим, где встретилась с императором Севером. По ее статусу он должен был ее принять, а состоявшиеся договоренности ее устроили и она рассказала, где находится наследный принц, за которым был послан отряд легионеров во главе с центурионом, а купцы были лишь прикрытием. Центурион, выяснив, что Ош и его племя убиты, а детей забрали в плен, путем не сложных вычислений легко мог определить место нахождения детей, поскольку на многие сотни километров Ибыр единственное городище, где можно продать рабов. Все вроде логично складывается, но есть одно но — почему старейшины не отдали детей либо одного Аршака римлянам, да и деньги у них были, чтобы всех детей выкупить. Но старейшины отдали детей мне, фактически первому встречному чужеземцу, и не просто отдали, а еще и с венценосной печатью. И еще одна нестыковка, что мешало матери вместе с Аршаком сразу этим путем направиться в Рим и вряд ли условия договоренностей с императором были хуже тех, если она бы поехала без сына. Так, что вывод делать рано. Тогда есть еще версия, инициатива центуриона, которому стало известно… А вот, что и от кого… Можно предполагать, что угодно. А еще есть самая невероятная версия, что если Ош выжил, а у римлян, чего то не хватало для идентификации их, как действующих от лица матери Аршака, вот и попросил он старейшин отдать детей мне, а не узнать он меня не мог».

Дальше перестал забивать себе голову, будет новая информация, тогда и думать буду.

Переработка урожая заняла четыре месяца.

В первую очередь все девичье население перерабатывали скоропортящуюся продукцию: замочили клюкву и бруснику, сушили и делали варенье дедовским способом без сахара из черники, малины, крыжовника, смородины. Сушили укроп, петрушку, базилик. Парни обмолачивали зерно, которое на телегах с небольшими бортиками, запряженных лошадьми, отвозили в амбары. Сено же перевозили на мажаре.

Николай к уборочной смастерил шесть телег с бортиками и четыре мажары — телеги с решетчатыми бортами, используемые нами для перевозки сена и различных грузов, от болотной руды в корзинах, до кирпичей. А также двухсот литровую бочку водовозку. К зиме готовит сани.

После ягод, девочки и самые маленькие мальчики из новичков, переработали большую часть помидор в томатную пасту, в которую добавили для густоты крахмал. Готовили аджику, солили и мариновали огурцы, помидоры, зерна кукурузы, болгарские перцы, капусту, которую еще и квасили.

30 октября с парнями пошли на шлюпе на загонную охоту. С собой взяли четырех лошадей и на палубе закрепили две телеги. Охота удалась, добыли 43 косули. Потребовалось две ходки на телегах, чтобы освежеванную добычу доставить на шлюп.

После возвращения начался учебный года. Вслед за тренировкой, новички учились читать и писать по букварю и считать на уроках арифметики. У старших — уроки по русскому языку, математике, окружающему миру. После обеда продолжаем перерабатывать урожай и готовиться к зиме. Шлюп вытащили из реки и подняли на стапель на кренгование и зимовку. Рядом на втором стапели строиться заложенный летом второй шлюп. На зиму укрыли виноград и корни садовых деревьев. Проверили все печки и дымоходы.

Михаил с двумя помощниками пропадает на реке, добывая на зиму уток, которые со дня на день улетят в теплые края. Из части мяса с загонной охоты в коптильне делает сырокопченую колбасу. Для оболочки использует кишки косуль.

Борис с учениками формирует и сушит кирпичи, обжигать зимой будет. Николай с помощниками к зиме мастерит сани и строит шлюп. Иван закончил полировку стекол, и я с ним начинаю изготавливать зеркала.

Интерлюдия

Как не спешил Куруш, как не рвали жилы гребцы, но только через два месяца, пройдя реку Ра и преодолев Каспийское море, галеры вошли в реку Таджан и пришвартовались в порту главного города области Мазендаран Сари, входящей в Мидию, наместником которой был родной дядя Куруша шах Вардан глава рода Каренов.

Куруш находился в эйфории от приобретенного в городище Имень товара и в предвкушении от ждущей его баснословной прибыли. Но, было одно серьезное, но. Пять лет назад при правлении Аршакидов, он бы не задумываясь продал привезенный товар и получил свою тысячапроцентную прибыль. В Парфянском царстве Мидия фактически полностью управлялась семьей Каренов и была лишь в формальной вассальной зависимости от правящей династии Аршакидов. Но Парфянское царство и династия Аршакидов закончило свое существование. У власти персы и новая династия Сасанидов. Шахиншах Ардашир I из династии Сасанидов создает единое централизованное государство и вольностей у знатнейших семей с каждым годом становиться все меньше. А продажа стекла незаметной не останется, соглядатае доложат в столицу, и что последует за этим, знает только один шахиншах.

«Надо ехать к дяде», — с этой мыслью Куруш успокоился. Раздал команды приказчикам по разгрузке галер, размещению рабов и подготовке к утру каравана в столицу Мидии Экбатану и к вечеру добрался до своего дома. Подарив подарки детям и любимой жене, выполнив супружеский долг, моментально уснул.

Утром, оставив в доме 12 стеклянных штофов с водкой, виски и бурбонов, 12 стаканов, пять керамических бутылок с водкой и пятьдесят бутылей с солнечным маслом, отправился с караваном по горным дорогам и перевалам гор Эльбурса в Экбатану, рядом с которой в Нахаванде размещалась резиденция наместника Мидии шаха Вардана главы рода Каренов, куда добрался 16 октября.

— Любимый мой племянник, ты наконец то решил навестить своего дядю, — с неподдельной радостью приветствовал наместник Мидии Куруша. — Но зачем ты привел с собой караван, а не оставил его в Экбатане?

— Уважаемый шах Вардан глава рода Каренов! Я недостойный твой племянник, тоже очень рад тебя видеть. Прежде чем я дам ответ на твой вопрос, прими от меня подарок, — и Куруш протягивает дяде шкатулку, подаренную Владимиром, в которой находится литровый стеклянный штоф водки, пробка которого запечатана сургучом, два стеклянных стакана и штопор.

Открыв шкатулку, Вардан в немом изумление смотрел на ее содержание. Через минуту, придя в себя, Вардан взяв в руку стакан, стал просматривать его на просвет, то же самое проделал со штофом:

— Это же стекло! Притом чистое и прозрачное. Стоит огромных денег.

— Да, это стекло. Стоит очень дорого и я намерен его продать. Я привез из городища Имень более пятисот стеклянных штофов с крепким вином.

— Это же огромное состояние. — У Вардана чувство изумления сменилось чувством реальной опасности, — Куруш, немедленно всё рассказывай.

Куруш поведал Вардану о поездке в Имень, о Владимире, о его судне, о его покупке детей и сделанным заказом на лошадей, вино, шелк и хлопок. О том, что он расспросил мытаря и часть торговцев в Имени, но никто раньше Владимира не видел, род Руссов им не известен и он нанял лучшего следопыта, который клятвенно его заверил, что от плывущих в лодке большего количества людей остаются следы даже на воде и он может по этим следам найти Владимира. Что он выкупил часть монет, которыми в Имени расплачивался Владимир и передал золотые и серебряные монеты Вардану, который их внимательно осмотрел.

— Куруш, ты всё рассказал? Продал ли ты хоть один стеклянный штоф или стакан?

— Дядя, я рассказал всё. Стекло не продавал. В своем доме в Сари я оставил 12 стаканов и 12 штофов, только переночевал и сразу направился к тебе.

— Хорошо. Ты правильно сделал, что приехал ко мне. Мы немедленно отправляемся в Ктесифон на аудиенцию с шахиншахом Ардаширом I, которому ты все подробно расскажешь, за исключением продажи Владимиру мальчика раба и, что ты послал за Владимиром следопыта. Как я понял из твоего рассказа, Владимир не так прост и вряд ли твой следопыт жив. Скажешь, что пошлешь следопытов.

— Что делать с заказом Владимира на лошадей для тяжелой конницы — катафрактарии?

— Я думаю, что шахиншах даст разрешение на продажу и думая, что намного больше, чем шесть лошадей. Владимир слишком далеко и угрозы не представляет, а вот в союзниках он может пригодиться для отстаивания интересов нашего царства на севере. Римляне в дельте реки Ра, что-то затевают. Всякое может произойти. Может он и нам, Каренам, пригодиться. Перемирие с Римом скоро закончится, римские купцы скупают все, что привозят караваны торговцев с востока. Цены на их товар взлетели до небес. Ты, Куруш, подожди три месяца покупать товар у восточных купцов, их караванный путь проходит через мой город Экбатану. После прекращения перемирия, римские купцы уйдут, караваны с востока пропускать в Рим не будут и товар можно будет купить намного дешевле.

— Спасибо за совет, дядя. Я так и поступлю.

— А перед аудиенцией с шахиншахом встретимся с правой рукой Ардашира питиахшем Арташиром. За шесть стеклянных штофов и шесть стаканов он решит вопрос о твоей эксклюзивной торговли с Владимиром и продажей его товаров во всех городах, в том числе тех, в которых есть резиденции шахиншаха, да и налог установит не пятьдесят, а тридцать процентов. Они уверены, что род Каренов за возможность получать скидки на налоги и эксклюзивную торговлю, склонит голову и будет верной собакой этим выскочкам безродным Сасанидам, — зло усмехнулся Вардан. — А теперь приглашаю тебя откушать со мной и сыновьями, они рады будут тебя видеть, да и заодно испробую русской водки.

Глава 16

Интерлюдия (продолжение)

5 ноября 232 года в Ктесифоне бывшей столицы Парфянского царства, а ныне столицы Персидского царства, в своем новом дворце шахиншах Ардашир I из династии Сасанидов строил планы по укреплении централизованной власти, взамен, действовавшей в поверженном им Парфянском царстве, вассальной раздробленности. О ликвидации мелких царств и превращении их в сатрапии во главе с назначаемыми им чиновниками.

Его размышления были прерваны, как всегда бесшумно подошедшим, главным смотрителем за царством питиахшем Арташиром:

— Великий шахиншах! Воспользовавшись дарованным тобой правом, наместник Мидии шах Вардан глава рода Каренов просит срочной аудиенции.

— Неожиданно. Вардана, первый и последний раз я видел четыре года назад на коронации, где род Каренов с шестью другими знатнейшими родами, присягнул мне на верность. Вардан ранее никогда не просил аудиенции, а тем более срочной, в отличии от других шестерых глав знатнейших родов, которые просят о встречи постоянно, особенно Сурены и Варазы. Что же такого он хочет просить?

— Не думаю, что он пришел просить. Пришел он с племянником, который по реке Ра, которая впадает в Каспийское море, возит товар далеко на север, откуда привозит мех соболей и горностаев. В этот раз привез еще и стекло.

— Откуда у варваров на севере стекло?

— Не просто стекло, а прозрачные колбы из стекла.

— Хорошо, приглашай Вардана и его племянника. Хочу посмотреть на чудное стекло.

Через распахнувшуюся дверь вошли шах Вардан глава рода Каренов и его племянник. Следом за ними зашли слуги, держа перед собой на подушках пурпурного цвета шесть стеклянных штофов и два блюда со светло-жёлтыми сухими круглыми пластинками явно растительного происхождения.

Не доходя пяти метров до Ардашира, Вардан с племянником остановились, низко поклонившись в пояс.

— Приклоняющейся Мазде владыка Ардашира царь царей Ирана, происходящий от богов, Шаханшах Ардашир I из династии Сасанидов, Великий шахиншах! Разреши представить тебе моего племянника Куруша, который недавно вернулся из дальнего плавания.

Разрешающе кивнув и пока Куруш витиеватыми восхваляющими выражениями приветствовал его, Ардашир с интересом рассматривал, поднесенный к нему питиахшем Арташиром, стеклянный штоф.

Тем временем, Куруш, закончив приветствие, продолжал:

— Великий шахиншах! Прими от меня в дар штофы, сделанные из прозрачнейшего бесцветного стела, привезенные мной из далекого городища Имень, расположенного далеко на севере на реке Ра, где проживают дикие лесные племена.

— Стекло в сосуде действительно бесцветное и прозрачное, но я вижу надписи, сделанные римскими буквами. Разве в Риме могут такое стекло изготавливать? И что за жидкость в сосудах?

— Я много путешествовал, в том числе торговал с Римом, но такого стекла у римлян я никогда не видел, да и в Египте и на востоке таких стекол тоже нет. Купил я их у Владимира из рода Руссов в городище Имень, куда Владимир приезжал торговать. А в штофах крепкое вино, которое производит племя Руссов, и как называет его Владимир, водка, бурбон и виски. Также я привез немного странной сухой еды — чипсы и хлопья. Хлопья кушать надо с медом либо с молоком, а чипсы можно есть просто как хлеб.

— Расскажи о Владимире из рода Руссов. Кто он? Откуда? Богат ли?

— Ему около двадцати лет, он очень высокого роста, на голову выше меня, широк в плечах. Говорит на сарматском языке, но заметно, что это не его родной язык. Владимир богат, пояс и головной убор отделаны золотом, на груди на широкой золотой цепи большой золотой медальон с изображением его герба. Его судно весьма необычное с одной высокой мачтой и двумя треугольными парусами. Гребцов на судне нет, но оно ходит по реке почти против ветра и достаточно быстро. Управляют судном три мальчика 5–7 лет, одетых в одинаковую и дорогую одежду, хорошо вооруженных, производящих пугающее впечатление волчьей стаи, преданной своему вожаку… В городище Имень Владимир скупил всех детей рабов в возрасте 3–4 лет… — о том, что он подарил Владимиру четырехлетнего раба, Куруш благоразумно не упомянул.

Куруш глубоко вздохнул, вытер со лба крупные капли пота и продолжил:

— Расплачивался Владимир золотой и серебряной монетой. Я выкупил у торговцев немного монет, — поклонившись, Куруш передал золотой и серебряные рубль и копейку смотрителю за царством Арташиру, который в свою очередь передал их шахиншаху Ардаширу I.

А Куруш продолжал:

— В городище Имень о Владимире, роде Руссов и где их земля ничего не известно. Скорее всего он живет в непроходимых лесах, которые простираются на огромные территории. Он просил привезти шесть лошадей для тяжелой конницы — катафрактарии — двух жеребцов и четырех кобыл, вино, шелк и хлопок. Его судно вмешает шесть лошадей, а я привезу двенадцать и под предлогом помощи в доставке лошадей Владимиру, узнаю где его земля.

— А если Владимир откажется от лишних лошадей? — спрашивает главный смотритель за царством питиахш Арташир.

— Тогда за ним проследить я найму варваров.

— Арташир, какой награды достоин Куруш? — интересуется шахиншах.

— Я полагаю, что эксклюзивная торговля товарами Владимира с налогом в тридцать процентов будет достойной наградой.

— Да будет так. Аудиенция закончена.

После ухода Вардана с Курушем, шахиншах, задумчиво разглядывая штофы и монеты, а затем прервав молчание, обратился к своему главному смотрителю:

— Арташир, почему мы снизили налог для Вардана, преданнее от этого престолу Карены не станут?

— Вардан попросил снизить налог на на товар Владимира на тридцать процентов и преподнес шесть стеклянных штофов, но если бы он попросил снизить налог до двадцати процентов и ничего не преподносил, я бы тоже согласился…

Шахиншах бросил недоуменный взгляд на Арташира, а тот быстро продолжил:

— Снижением налога, ты Великий Шахиншах, настроишь против Каренов шесть других знатнейших родов, а за защитой от них, Вардан придет к тебе, Великий и будет он намного сговорчивей.

Шахиншах Ардашир I в знак согласия кивнул и продолжил:

— Арташир, что ты думаешь о Владимире?

— Он достаточно образован, знает о династии Аршакидов и тяжелой коннице — катафрактарии, но информация у него 4–5 летней давности. Думаю, что он изгой знатного рода из дальних земель. О том свидетельствуют чипсы и хлопья, напоминающие овощ и зерно, неизвестные нам, да и очень крепкое вино, такое у нас не делают, а еще язык и монеты. Людей у него не много, иначе он не прятался бы в дремучих лесах, хотя есть хорошие стеклянных и монетных дел мастера. Пока он не опасен, но лет через десять-пятнадцать у него будет огромная волчья стая, которую он взрастит из покупаемых им сегодня детей и немалый табун боевых лошадей.

— Так зачем мы продаем ему лошадей?

— Владимир проживает в непроходимых лесах, а для выпаса лошадей нужны пастбища, чем больше лошадей, тем больше нужно пастбищ. Значит он будет занимать пастбища у южных границ леса. Варварским степным племенам это вряд ли понравиться и тут два варианта: первый — варвары уничтожают род Владимира и мы чужими руками убираем возможную будущую угрозу. И второй: Владимир теснит варваров на юг и они будут вынуждены собирать всё большие и большие силы для борьбы с ним, тем самым ослабнут их набеги на наши северные провинции, значит можно будет часть войск перебросить на запад для захвата римских территорий.

— После рассказа Куруша, меня, гложет нехорошее предчувствие. Пусть Куруш торгует и следит за Владимиром. В конечном итоге эта торговля принесет в казну огромный доход. Время как минимум 7–8 лет у нас есть, но за этот срок мы должны выяснить о Владимире всё, кто он, откуда и каковы его цели. В случае враждебных действий Владимира в отношении моего царства, мы должны нанести по нему превентивный удар.

Главный смотритель Арташир поклонился, а шахиншах, удостоверившись, что его повеление будет исполнено, продолжал:

— До окончания перемирия с Римом осталось три месяца. Сколько римлян на время перемирия получили разрешения на посещении моего царства?

— Около трех тысяч римлян. Почти все купцы, которые доставляли караваны в приграничные города и в столицу. Одна группа купцов в сопровождении тридцати легионеров во главе с центурионом проследовала до Каспийского моря, где купили галеру и ушла на север. Как я полагаю, для обустройства фактории в устье реки Ра, поскольку назад они не возвратились. Надеются организовать проход караванов с востока в обход твоего царства по северному берегу Каспийского моря.

— Римские шакалы всегда ищут свою выгоду, даже во время перемирия пытаются меня обокрасть. С этого дня новые разрешения на проход в мое царство римлянам не выдавать. Через три месяца легионеры и центурион, как воины, станут нашими врагами. После окончания перемирия легионеров с центурионом убить, а факторию сравнять с землей.

Главный смотритель Арташир в очередной раз поклонился, повинуясь жесту шахиншаха, почти скрылся за дверью, как его остановил голос шахиншаха:

— Арташир, три штофа из шести, поднесенные Варданом, можешь оставить себе.

Арташир в очередной раз поклонился шахиншаху и оставил его одного, продолжать размышлять об обустройстве государства.

* * *

28 ноября началась зима, Температура упала до минус 5 градусов, все вокруг завалило снегом.

Больше всех радуются приходу зимы подросшие щенки. Хаски сложные собаки, но для нас все их качества работают только в плюс. Сильные и выносливые, но при этом добрые и настоящие няньки для детей, с отменным здоровьем и с другой стороны неприхотливы к еде, умные и активные, упрямые, но я не слабохарактерный и путем несложных тренировок, хаски признают во мне вожака стаи и об упрямстве своем даже не вспоминают. Не охотники и не сторожа, но мы сами охотники, а об опасности, хаски в любом случае своим воем, предупредят. Да и от их линьки, только прибыток в виде собачьей шерсти. Щенков понемногу приучаю работать в упряжке как совместно, так и по одиночке.

Ребятишки тоже не отстают. Лепят снеговиков, играют в снежки, на сделанных с десяток Николаем санках, катаются с горки, самые сообразительные запрягли собак в санки и гоняютсяпо лугу.

Новые зеркала получились на загляденье, светоотражающая способность зеркальной поверхности превзошла все мои ожидания и превышала 95 процентов. В комнатах Эвики и Лады старые зеркала заменили на новые, также новые зеркала повесили во всех комнатах девочек. Парням в комнаты зеркала решил не вешать, хватит им одного в холле.

Олег для двух зеркал подготовил две рамы из высушенной липы, с прорезным лиственным орнаментом. Рамы покрыл льняным маслом и олифой, а когда рама высохла, использовал для дальнейшего покрытия раствор для серебрения зеркал. Произвел обжиг, после которого рама приобрела золотистый цвет и покрыл тройным слоем лака.

Сам я опять в кузнеце и мастерских. Плавлю, кую, штампую и вытачиваю детали к различным механизмам, в том числе к швейным машинкам. Параллельно учу кузнечному делу троих наиболее крепких мальчишек.

В конце декабря решаю провести разведку южных границ. Больше двадцати километров на юг до сих пор не удалялись. Надо аккуратно посмотреть, что там делается, а то сарматы зачастили. Планирую пройти до самой северной точки русла реки Сыльвы, а по ней 300 километров вверх по течению до самой южной точки ее русла.

Утром 30 декабря я, Михаил, Савлий, Денис и Олег отправляемся на разведку южного направления. Я и Савлий верхом на конях, Денис и Олег возницами на санях, запряженных кобылами и Михаил каюром на нартах на собачьей упряжке. Также две кобылы в качестве сменных лошадей, все-таки по снежной целине пойдем. Запаса кормов и еды берем на два месяца, хотя планирую обернуться меньше чем за месяц.

Вверх по Ольховке до ее поворота на восток, прошли за полтора часа, за час преодолели хоженый и перехоженный во время охот лес, вышли на открытое пространство.

Объявляю небольшой привал:

— Денис и Олег, перезапрягите лошадей. Михаил, как собаки?

— С трудом их остановил, вперед рвутся, не нравится им, что в хвосте плетемся.

— Молодые они еще, по снежной целине путь прокладывать еще не готовы, могут надорваться. Через пять минут продолжаем движение в том же порядке строго на юг.

По целине двигались со скоростью 5 км/час. Я и Савлий поочередно шли впереди, прокладывали путь, за нами сани, сменные лошади и замыкал колонну Михаил на упряжке. Через час пути обратил внимание, что гуннские кобылы намного увереннее передвигаются по снегу, чем сарматские кони. Кобылы имеют высокий вынос ног и когда они заходят в снег, то подгребают его под себя и отталкиваются вперед. Поставил сани первыми и на удивление, скорость движения на пару-тройку километров возросла.

Еще через час уперлись в огромный массив леса, преградивший нам путь по диагонали, вынудив двигаться на юго-восток по его кромке. Через метров пятьдесят наткнулись на покрытое льдом русло речки, шириной 10–15 метров, с обрывистыми берегами высотой до 2–3 метров, буквально выскочившей перед нами из лесной чащобы. Пришлось останавливаться и искать пологий спуск, который обнаружили через полкилометра. Дальнейший путь продолжили по руслу реки, по левому берегу которой сплошной стеной стоял лес, а по правому простирались луга. Лесной берег периодически разрывался оврагами и ложбинами с замершими ручьями, впадающих в речку. Через пять километров, речка стала огибать утес, высотой около двадцати метров, фактически сделав вокруг него петлю, оставив небольшой, метров тридцать, перешеек.

Световой день подходил к концу, прошли 30 километров, принял решение становиться на ночлег и заодно осмотреть утес, уж больно пригодное с точки зрения обороны его положение. Дав ребятам указание обиходить, накормить и напоить лошадей и собак, растопить снег и готовить ужин, сам поднялся на утес.

Площадка на вершине утеса представляла собой достаточно ровную окружность диаметром около двухсот метров, обрывающуюся по краям обрывом к огибающей утес речке, а вот спуск к перешейку был пологим. Идеальное место для небольшой крепостицы. А рядом с местом, где мы спустились к реке в будущем можно построить лошадиную ферму, благо пастбищ тут предостаточно.

Спустившись к ребятам, принялся за возведение шалаша, управился уже практически в темноте. Сейчас темнее рано, световой день менее семи часов.

Напоив и накормив животину, лошадям — сено с овсом, собакам мороженной рыбы, сами поужинали кулешом и с умиротворение притихли. Разъясняю завтрашний маршрут:

— Двигаться будем по руслу речки, она впадает в реку Сылву практически в самом северной части ее русла. До Сылвы осталось не больше 15 километров. Дальше идем по ее руслу на юг, ищем место спуска сарматов на воду, найдем легко по огромной площади вырубки леса. Наверняка там осталось часть сарматов — больных или старых, которые не смогли бы выдержать дальнейшего их перехода.

— А зачем их искать? — Спрашивает Денис.

— Нужно выяснить почему они решили переселиться, если их преследовали, то кто? Где конкретно они собираются поселиться и каковы их цели? А самое главное — представляет ли это племя сарматов для нас опасность?

— А если их будет много, и они будут нам враждебны? — интересуется Михаил.

— Значит возьмем языка и у него узнаем.

— А если там никого нет? — это уже Олег.

— Отрицательный результат — тоже результат. Зато точно будем знать, что опасности с юга нет.

Савлий весь разговор молчал, а по его окончании встал и отошел к лошадям.

Глава 17

Минуты через три иду вслед за Савлием, тот слыша мои шаги, оборачивается, смотрит в глаза и их не отводит:

— Володя, мы будем воевать с сарматами?.. Я ведь тоже сармат…

— Если придется, будем воевать. И ты будешь воевать. В нашем племени состоят ребята из разных племен: сарматов, угоров, зырян, парфян, но в первую очередь ты член племени Руссов. Я принял тебя в свой род, и я тебе верю, как и другим членам племени, которых я также принял в свой род. Я знаю, что ты не подведешь и на тебя можно положиться.

— Спасибо, Володя. Я не подведу.

— Я в этом не сомневаюсь, а сейчас пора ночевать, пошли к ребятам распределять ночное дежурство.

Ночь прошла спокойно. Утром, еще затемно тронулись в путь. Когда через час забрезжил рассвет, русло речки повернуло на юг и нас с двух сторон окружил девственный лес. Пройдя еще около десяти километров к 10 часам вышли к Сылве фактически в самой северной части ее русла. По правой стороне речушке и по правому берегу Сылве возвышалась сопка высотой около пятидесяти метров.

Объявил привал, а сам поднялся на сопку. Крутизна подъема составляла около пятидесяти градусов. На вершине находилась практически ровная площадка диаметром около семидесяти метров. С вершины открывался великолепный вид.

С юга от сопки на протяжении километров пятнадцати просматривалось русло реки Сылвы, которая перед сопкой делала фактически разворот, похожий на подкову и устремлялась обратно на юг, а затем на юго-запад и уже на пределе зрения поворачивала на запад. Находящийся передо мной на противоположной стороне реки, зажатый между руслами участок берега, возвышавшийся над рекой метров на десять, весь заросший лесом, напоминал вытянутый язык, длинной около 7–8 километров и шириной около полукилометра.

Если строить крепостицу на сопке, то фактически можно контролировать все перемещения людей с верховьев Сылвы к Каме. По реке мимо проскочить будет невозможно, да и конным ордам тут негде разгуляться.

«Эх, мечты, мечты…»

Спустившись с сопки, отдал команду на движение. Пошли на юг по руслу Сылвы вверх по течению. Идем по середине реки со скоростью 7–8 километров в час. Наш небольшой обоз заметный и его хорошо видно с большого расстояния. Идем на стороже, я практически постоянно в прицел осматриваю окрестности, но признаки присутствия людей полностью отсутствуют. За четыре часа прошли около тридцати километров, еще до наступления сумерек часа два, но принимаю решения для остановки на ночлег. Лошадям и собакам нужен отдых, все-таки за сегодня прошли около 45 километров.

Ночью пошел снег. Снег шел, не прекращаясь четыре дня. Скорость движения резко снизилась, за день проходили не более пятнадцати километров. На седьмой день нашего путешествия, тучи развеялись, выглянуло солнце, и температура воздуха резко понизилась до 15 градусов мороза. По правому берегу лес постепенно перешел в лесостепь, по левому пока стоял сплошной стеной, но изредка попадались узкие луговые проплешины.

На двенадцатый день пути, пройдя около трехсот километров, мы достигли цели нашего путешествия. По левому южному берегу реки была огромная вырубка. Вырубка тянулась вдоль берега километра на три, глубиной до двухсот метров от берега. Оставались нетронутыми только деревья исполины, да подлесок.

Проведя разведку, людей и каких-либо признаков жилья не обнаружили. Из рукотворных сооружений, в трестах метрах от берега, на узком языке, пробившегося через заросли леса к реке, луга находился курган, прямоугольной формы со сторонами 30 на 20 метров и высотой около шести метров. На вершине кургана в землю, почти по рукоятку, был воткнут меч.

У кургана, я снял шапку и преклонил голову, ребятишки последовали моему примеру, отдавая дань умершим, молча стояли, думая каждый о своем. Первым не выдерживает Михаил:

— Сколько же здесь народу похоронено?..

Вопрос Михаила оставляю без ответа. Настроение препоганое. Цель нашего путешествия достигнута, но результат нулевой. Хотя это тоже результат, но надеялся все же на более информативный. Настроение у ребят тоже не из лучших.

На часах двенадцать дня, но в плохом настроении двигаться назад желания нет, да и лошадям с собаками лишний отдых не повредит.

— На границе вырубке с лесом обустраиваем лагерь. Домой отправляемся завтра утром.

Выбрав место, я, Савлий и Денис занялись обустройством лагеря, обиходом и кормежкой лошадей и собак, возведением шалаша, Олег в охранении, а Михаила отправил на охоту, может глухарей добудет, бульончик сварим. А то питаемся пеммиканом, горячей кулеш только на ночевках.

Через полтора часа Михаил возвращается с добычей — тремя глухарями и занялся их потрошением и ощипыванием, а Денис растапливает снег. В этот момент подходит Олег и тихим голосом докладывает:

— В трехстах метрах из леса на вырубку вышли восемь человек, направляются в нашу сторону.

— Всем приготовиться к бою! Савлий, отводи лошадей и собак в лес, — командую, и обращаясь к Олегу:

— Веди, показывай.

В прицел рассматриваю направляющуюся к нам группу людей. Впереди идет старик, одетый в видавший виды халат, ранее подчеркивавший знатность и богатство человека, его носившего, а теперь представляющее жалкое зрелище. За ним старуха в таком же халате, у каждого из них за спиной приторочены луки, у старика на поясе меч, за ними, одетые в лохмотья, плетутся шесть детей.

«Эти точно не воевать идут», — определяю про себя и командую:

— Отбой тревоги. К нам гости идут.

Когда до группы осталось пятьдесят метров, выхожу им на встречу. Ладони рук держу перед собой, показывая, что у меня добрые намерения. Старик в ответ также демонстрирует ладони рук. Я и старик продолжаем сближаться. В двух метрах друг от друга останавливаемся. Старик внимательно меня осматривает, а потом на сарматском языке представляется:

— Я царь сарматского племени Сираки Зорсин VI, приветствую тебя чужеземец.

— Я Владимир, король Руссов, приветствую тебя, царя племени Сираки Зорсина VI. Приглашаю тебя и твою свиту к нашему очагу разделить с нами трапезу.

Пока гости рассаживались на шкуры вокруг очага, Денис раздал всем глиняный миски и деревянные ложки, и как раз поспел суп из глухарей, заправленный луковицей, морковкой и картошкой. Да и кулеш уже подходил к готовности.

Отобедали в полной тишине.

— Спасибо. Владимир, за угощение. Мы уже давно сытно так не ели.

— Уважаемый Зорсин, что случилось с твоим племенем? Почему ты здесь один с горсткой детей?

— Почти сорок лет назад, мой отец вел войну с Боспорским царством. Сражение отец проиграл, более двадцати тысяч наших воинов погибло, а отец был убит. Двадцатилетнем юношей я вступил на престол, однако радости мне это не принесло. Мое племя было согнано с нашей земли, большинство населения было перебито. Я обратился за помощью и поддержкой к другим сарматским племенам. Но помощи не оказали, даже стали сгонять сираков с оставшимися за нами небольших территорий. Мы вынуждены были постоянно перемещаться с места на место, вести кочевой образ жизни, но сираки не кочевники, мы воины. Население племени постоянно уменьшалось.

Зорсин тяжело вздохнул и продолжил:

— Два года назад на нас напало кочевое племя, значительно превосходящее нас по численности. Битва была жестокой, в ней полегли множество славных воинов, все мои сыновья и почти все вожди родов. Жалким остаткам племени удалось скрыться. Среди них был я, моя жена и мой последний внук, а также раненый шаман. Перед смертью шаман сказал, что племя сираки проклято и спастись можно лишь в лесах на севере, сплавившись на плотах по этой реке. Я был против переселения в леса, но мой внук и двенадцать, из ста пятидесяти, оставшихся в живых вождей родов поддержали внука. Внук захватил власть, назвал себя царем, присвоил себе имя Зорсин VII. Заставил всех рубить деревья и вязать плоты, на которых весной они отправились в путь. Все несогласные с ним были убиты, в том числе женщины и дети. Меня с женой он не убил, а бросил здесь умирать от голода, а также оставил в живых трех мальчиков и трех девочек, семьи которых убил.

— Как же вы выжили?

— Внук оставил немного зерна и корову. За лето и осень мы с женой попытались сделать запас, но как наступила зима, запас быстро иссяк, кормить корову стало не чем и десять дней назад ее пришлось забить.

А дальше, Зорсина словно подменили, он встал, выпрямился, взгляд его приобрел орлиную зоркость, и хорошо поставленным голосом, глядя мне в глаза, продолжил:

— Король Руссов, прими в свой род шестерых детей племени Сираков. С этого дня они перестали быть сарматами, у них нет имен, король Руссов наречет их новыми именами, и они будут до своей смерти ему преданы и будут биться за тебя до последней капли своей крови!

— Царь Сираков, ты первый раз меня видишь и отдаешь мне детей твоего племени, да и еще с такой клятвой верности.

— Я видел, как ты и твое племя преклонили головы у могилы совершенно неизвестных тебе людей. Этого мне было достаточно, чтобы сделать о тебе вывод как о человеке. Ты не смотри, что им по четыре года и среди детей три девочки. Сираки рождаются и умирают воинами, а воины не могут умереть от голода, смерть их может быть только в битве за своего короля. Достань свой меч и они принесут клятву верности на твоем мече.

Достаю меч, каждый из детей подходит, приносит клятву верности и целует лезвие меча. А же нарекаю их новыми именами — Александр, Константин, Григорий, Вера, Надежда, Любовь.

Зорсина приклоняет голову в знак благодарности, снимает с себя амулет, просит меня подойти и наклонить голову и одевает амулет мне на шею.

— Владимир, это старинный амулет рода Сираков, когда-нибудь он поможет тебе и даже сможет сохранить жизнь.

Зорсина еще раз приклоняет голову и вместе с женой отходят метров на пятнадцать, резко выхватывают луки, разворачиваются к друг другу и одновременно запускают стрелы, пронзающие их сердца.

Я и все мое воинство завороженно наблюдаем за падающими телами. А в моей голове эхом проносятся слова Зорсина: «Воин не может умереть от голода, смерть может быть только в битве…»

Отойдя от шока, все разом подбегаем к распростертым на снегу телам. Зорсина и его жена мертвы.

— Доставайте лопаты и копаем могилу перед курганом, — отдаю распоряжение.

Могилу в мерзлой земле выкопали минут за сорок, опустили в нее царя Сираков и его жену, сверху положили их луки со стрелами и кинжалами. Закопав могилу, в ее центр вонзаю почти по самую рукоять меч Зорсина.

Вернулись в лагерь уже в сумерках. Новенькие замерзли, но вида не подают. Укутал их в овечьи шкуры, вскипятив воду, заварили взвар с медом, каждому выдали по глиняной кружке, пусть отогреваются.

Ночь прошла спокойно. Утром еще затемно отправились в обратный путь. День выдался солнечный, но морозный, температура около минус 15 градусов. Новеньких укутали в овчину, разместили по трое в санях. По накатанной нами дороги лошади тащили сани легко и скорость была повыше, но за счет дневных остановок, средняя скорость не увеличилась. На одиннадцатый день обратного пути, почти добрались до места нашей первой ночевки, как услышал крик Михаила, ехавшего на собачьей упряжке последним:

— Волки! 12 штук! В трехстах метрах! Догоняют!

До утеса около километра. Раздаю команды:

— Олег! Денис! Гоните сани на утес на самый верх.

Волки бегут по укатанному нами следу и их скорость намного больше нашей. Догонят нас быстрее, чем мы доберемся до утеса.

— Салвий! Михаил! Бросаем в деревья бензиновые бомбы, надо волков притормозить. Гранаты не бросать, осколки могут и нас зацепить.

Проскакиваю развесистую иву и в нее бросаю бомбу. Одновременно Салвий бросает в иву на другой стороне речки. Обе ивы вспыхивают. Михаил бросает в небольшой ледяной торос, бомба разбивается, бензин течет под уклон поперек русла и загорается. Волки притормаживают и останавливаются, но через минуту прыжками взбираются на берег и по снежной целине продолжают преследование. Однако, их скорость резко падает, а сани с детишками через перешеек влетают на утес, за которыми проскакивает Михаил с собаками, а затем я и Савлий. Спешиваемся, подбежавший сверху Денис, забирает лошадей и бегом уводит их наверх.

Кричу:

— Всем зарядить арбалеты! Савлий и я, внизу за крупными деревьями. Михаил и Денис прикрывает сверху. Олег с детьми, лошадьми и собаками. Савлий, приготовь гранаты.

Мы с Савлием расположились за деревьями в 20 метрах выше перешейка. Волки остановились перед входом на перешеек на расстоянии около пятидесяти метрах от нас с Савлием. Из арбалета выношу самого ближайшего к нам волка. Остальные бросаются вперед. Буквально в три-четыре прыжка преодолевают двадцать метров и в этот момент Савлий, а затем и я бросаем гранаты. Сами же ничком бросаемся на снег за деревьями и бросаем еще по одной гранате. Два взрыва раздаются практически одновременно, а через пару секунд еще два. От взрывной волны ветки деревьев освобождаются от снега. Место взрыва заволокло дымом, что там происходит не видно, но слышен вой как минимум двух волков.

Мы с Савлием, продолжаем лежать за деревьями с взведенными арбалетами. Минуты через две дым начинает рассеиваться и перед нами открывается картина кровавого побоища. Десять волков лежат бездыханными, двое ранены, у одного из них перебит позвоночник, у второго — задние лапы. Медленно подходим и из арбалетов добиваем раненых. Сразу перезаряжаю арбалет и осматриваю остальных волков. Савлий в десяти метрах сзади на подстраховке. Предосторожность оказалось не лишней, один из волков, видимо оглушенный взрывом, стал подниматься. Савлий среагировал молниеносно, произвел выстрел и поразил волка болтом.

Больше сюрпризов не было. Освежевали только шесть волков, остальные шкуры были безнадежно попорчены взрывами. Топором стал вырубать во льду прорубь, чтобы спустить в речку останки волков. Толщина льда была около двадцати сантиметров. Только вырубил квадратную прорубь со сторонами в полметра, как началось, что-то невообразимое. На лед из проруби начала выскакивать рыба, которую туже прихватывало морозом. Пришлось всем взяться за топоры и пробить во льду на расстоянии двадцати метрах друг от друга еще с десяток небольших лунок, чтобы остановить рыбье самоубийство и хоть как-то дать в реку доступ кислорода. Выброс рыбы прекратился минут через тридцать. Но еще практически до сумерек из проруби и лунок, высовывались рыбьи рты, жадно глотающие воздух. Но все равно на лед выбросилось рыбы не меньше чем на триста килограмм.

Останки волков, уже практически в темноте, сбросили в прорубь, мелкую рыбешку оставили на корм собакам, а крупную погрузили в сани, повезем домой.

Переночевав, утром в предрассветных сумерках пошли домой, до которого осталось тридцать пять километров. Перед отъездом прочистили лунки и прорубь, от льда, затянувшегося за ночь. День был солнечным и морозным. Своих следов не нашли, замело снегом, так что двигались по снежной целине. Добрались до леса за четыре часа и еще час потребовался на его преодоление и вышли на русло родной Ольховки.

После обеда погода стала портится, задул порывистый ветер, небо затянуло тучами и пошел снег, постепенно переходящий в пургу. Последние три километра преодолели практически в слепую и в усадьбу прибыли уже в полной темноте, полностью запорошенные снегом и со стороны, выглядевшими как снеговики.

Выскочившие из дверей усадьбы Эвика и Лада, запричитали, но быстро взяв себя в руки, организовали баню, а Николай и Борис занялись обиходом лошадей, отведя их в конюшню и освободив от постромков собак, подкинули им рыбешки, которые быстро их проглотили и устроились на ночь в сугробе во дворе усадьбы. Ребятишки хотя и намерзлись в дороге, но обморожений ни у кого не было.

Глава 18

К концу января практически полностью закончили переработку урожая. Все ребятишки при деле, после завтрака занятия в школе, потом тренировки, после обеда часовой сон, а затем обучение ремеслам и еще часик игр на свежем воздухе. Ребятишки растут здоровыми, практически даже простуды ни у кого не было, а вот мелкие повреждения в виде ушибов, ссадин и царапин, бывают постоянно, самым «страшным» было пару вывихов.

Усиленно идет подготовка к весне. Строительство второго шлюпа практически закончено, идет наладка стоячего и бегущего такелажа. Девочки пошив парусов закончили, дошивают запасные. Осталось дождаться ледохода и можно спускать на воду. В мастерских авралов нет, изготавливаем все по текущим потребностям, за исключением экспортного товара и вооружения, да и безостановочно производим кирпичи и из намытого золота штампуем монеты.

Практически все необходимое для проживания, в том числе с относительным комфортом для данного времени, у нас есть. Закупаем только соль, соду, овчину, да оленью и бычью кожу и в небольших количествах меха. Дети растут, постоянно приходится обновлять зимнюю одежду и обувь. С пошивом летний одежды без проблем справляемся своими силами. Осталось прикупить шесть волов, шесть коров, надеюсь купец привезет лошадей и на этом останавливаемся. Хотя можно еще увеличить на пятнадцать голов, но с учетом вероятного приплода, возможности луга для содержания скота будут исчерпаны.

Изготовив три плуга с тремя ножами под будущие пары волов, задумался о дальнобойном оружии. Наши гранаты и бомбы эффективны в ближнем бою, на средней дистанции есть луки и арбалеты, но с учетом экипажа на шлюпе, плотной стрельбы у нас не получится, и лучники с галеры нас рано или поздно перестреляют. С римской галерой сработал факт неожиданности и плюс они не стреляли, а шли на абордаж. А если нападут две галеры или ладьи, или пять? У того же Куруша было шесть галер.

Направился к Николаю:

— Николай, какие результаты у ребят по владению пращёй?

— Дальше тебя шестисот граммовую болванку никто не метает. У меня и Бориса максимальная дальность с точностью попадания в шит длиной три метра и высотой два метра 80 метров, у Ивана и Михаила — 70 метров, у экипажа шлюпа, за исключением девочек — 60 метров, у всех остальных в пределах 40–50 метров.

— А как насчет метания 50-ти граммовых камней?

— Тут результаты получше, но опять же дальше тебя никто не метает. Я и Борис в силуэт человека попадаем со 120 метров, Иван и Михаил со ста, все остальные поражают силуэт с 80 метров.

— Хорошо.

— Подрастем, будем дальше метать и тебя опередим!

— А пока не подросли, будем на шлюпы делать стрелометы. Это как арбалет, только больше и значительно мощнее, — передаю Николаю сделанный мной чертеж.

Изготовление первого стреломета заняло две недели. Стреломет получился довольно громоздким весом в шестьдесят килограмм, на вертлюге со сто двадцатиградусным поворотом в обе стороны и со стационарной стойкой с длинным рычагом с зацепом с передаточной шестерней, для взвода тетивы. Все члены экипажа легко смогли взвести арбалет. Что позволило создать силу натяжение в полторы тонны. С учетом времени взвода тетивы, скорострельность будет пять выстрелов в минуту, а если потренироваться, то и побольше. Для защиты стрелка от стрел установил две повезы. Железный наконечник стрелы снабдили половинчатым зарядом гранаты.

На испытание позвал всех старичков и экипаж шлюпа. Стреломет поместили на повозку, с которой и осуществляли стрельбу. В качестве мишени, имитирующей борт галеры, установили стенку размером два на три метра из двойной доски пятидесятки. Силуэты людей были из такой же доски. Мишени установили на расстоянии трехсот метров, притом пять силуэтов на борту на возвышении, чтобы было видно верхнюю половину силуэта, друг за другом.

Первый выстрел провожу стрелой без порохового заряда, замененного свинцом с тем же весом. Прицелившись в голову силуэта, стреляю. Вижу, как разлетаются щепки от досок, слышу восторженные возгласы присутствующих. Все вместе идем к мишеням. Результат впечатлил всех. Стрела попала в силуэт на уровне груди, притом доска разлетелась в щепки, во второй доске дыра сантиметров десять в диаметре, в третьей примерно такая же, четвертую доску стрела пробила, но застряла в ней.

Второй выстрел произвожу стрелой с пороховым зарядом в борт. При прицеливании, с учетом первого выстрела, беру поправку на двадцать сантиметров вверх. Произвожу выстрел, летящая стрела оставляет за собой небольшой дымовой след от горящего порохового фитиля, но результата не видно. Кто-то из ребят с досадой выкрикнул:

— Мимо…

И тут раздается взрыв и мишень заволакивает дымом.

— Урааа! — заорали ребята в несколько глоток.

Результат превзошел все ожидания. Стрела пробила, состоящий из двух досок, борт, за которым взрывом разворотило деревянную конструкцию, удерживающую силуэты на возвышении. С внутренней стороны борт посечен осколками, также, как и все пять досок, имитирующие силуэт человека.

— Круто! Если стрела взорвется в трюме, мало никому не покажется, — резюмирует результаты испытаний Николай.

За две недели изготавливаем четыре стреломета, которые устанавливаем на носу и корме каждого шлюпа. Пока шло изготовление стрелометов, старички, экипаж шлюпа и десять самых метких стрелков из арбалета, тренировались стрелять из первого стреломета, который впоследствии установили на крыше усадьбы.

15 марта начался ледоход, а 16 марта спустили на воду два шлюпа, предварительно их проконопатив и просмолив. На старый шлюп назначил капитаном Михаила. В состав его экипажа вошли Савлий, Денис, Олег, Виктор и Петр. У меня на новом шлюпе в экипаже Аршак, Ракс, Семен, Опис и Оре. 17 марта загрузившись четырьмя тоннами зерен ячменя, тонной пшеничной муки и тонной ржаной, сотней пяти литровых бочонков и сотней керамических бутылей с подсолнечным маслом, тысячей полукилограммовых упаковок чипсов, и сотней керамических бутылей спиртного, отправились искать на реке Каме переселенцев сарматов. Провожало нас все племя. Когда отдали швартовы народ постепенно стал расходиться, только одна Эвика махала нам вслед, пока шлюпы не скрылись за поворотом. Я шел первым и постоянно поглядывал за шлюпом Михаила, первый час его шлюп немного рыскал, не добирал полностью ветер, было заметно, что капитан нервничает, но со временем Михаил взял себя в руки и шел за мной, не отставая на расстоянии пятидесяти метров.

В реку Каму вошли на четвертые сутки и двинулись вниз по течению. Шли ближе к правому берегу на расстоянии трехсот метров от него. По моим представлениям, сарматы высадку должны были производить на правом берегу, смысла обосновываться им на левом берегу нет, туда бы дошли и по земле, не затратив столько усилий.

Пройдя около ста пятидесяти километров, в месте впадения в Каму реки Сюзьвы, замечаю на правом берегу Сюзьвы пяток кривых бревен, а берег реки вверх ее течения, превращен в сплошное месиво непроходимой грязи, образованной от высадки тысяч людей и сотен голов лошадей и скота. Шлюп Михаила оставляю в устье Сюзьвы, а сам на шлюпе поднимаюсь вверх по течению. Идем по центру реки, ширина которой около двухсот метров. Через километр месиво грязи на берегу заканчивается, а вдоль берега наблюдаю грунтовую дорогу фактически убитую, если бы это было в предыдущей жизни, то сказал бы тяжелой техникой, а так понимаю, что волами тащили бревна с разобранных плотов.

Дальше на шлюпе идти не решаюсь, впереди поворот реки, без разведки не обойтись. На правом берегу заросли ивняка, за которым невысокий подлесок. Хотя листвы еще нет, но через подлесок не видно, что за ним находится. На левом берегу сплошной стеной смешанный лес. Разворачиваю шлюп, подхожу к левому берегу и пристаю к иве, ствол которой метров на пять вытянулся над водой. Даю команду Аршаку отвести шлюп от берега на десять метров и быть в полном внимании. Сам же по стволу перебираюсь на берег, подыскиваю высокое раскидистое дерево и вскарабкиваюсь на верх.

На расстоянии пяти километров по правому берегу реки, на ее излучине, наблюдаю поселение сарматов, состоящее на взгляд из сотни кибиток и юрт, а также пары сотен шалашей. За поселением на обширном лугу, на котором только-только, появились первые зеленые всходы травы, пасется стадо коров из почти полсотни голов, небольшой табун лошадей и отара овец. В двух километрах на востоке от поселения возвышается свеженасыпанный курган, размерами не меньше, чем мы видели во время зимнего вояжа по реке Сылве.

В центре поселения на небольшой пустующей площадке находится с десяток человек, других людей в поселении не видно. На берегу реки, вытащенные из воды на небольшой пляж, лежат штук пятнадцать долбленок, а также пришвартованы шесть плотов. Замечаю, как из подлеска, в трех километрах от нас, выскакивает всадник и скачет по дороге, а вернее по грязевому месиву в направлении от нас в сторону поселения.

«Похоже нас заметили, посмотрим какая будет реакция», — думаю про себя.

Минут за пятнадцать всадник доскакал, вернее добрался до поселения и спешился в центре на площадке. Его окружили, находившиеся там люди, двое из которых секунд через тридцать побежали в сторону наиболее большой юрты. Куда через минуту направился и всадник. Из юрты вышел мужчина, одетый в длинный халат, выслушал всадника, а затем, подняв руку вверх, отдал распоряжение. Поселение сарматов мгновенно превратилось в людской муравейник, но через пару минут хаотичное движение превратилось в осмысленное. Человек тридцать побежали на берег реки к долбленкам, а человек пятьдесят на луг за пасущимися лошадьми. На взгляд человек пятьсот мужчин и двести женщин, вооруженные луками, выстроились в пять рядов перед поселением.

«Тут их не больше тысячи, а где же остальные» — мелькнула мысль.

Ждать больше не стал, быстро спустившись с дерева, выбежал на берег, дал сигнал на шлюп, который через пару минут подошел к стволу ивы, и я поднялся на борт. Даю команду спуститься ниже по течению к второму шлюпу и рассказываю об увиденном. Подойдя к шлюпу Михаила, объявляю боевую тревогу. Шлюпы выстраиваем в боевой порядок на носовом и кормовом якорях под сорок пять градусов к течению реки, практически по центру в ста метрах от каждого берега. Я облачаюсь в ламинарные доспехи, а ребята в кожаные доспехи на войлочной подложке и такие же шлемы.

Через двадцать минут появляются семь долбленок по четыре человека в каждой. С идущей первой долбленки, один из сарматов замахал руками, и долбленки остановились, не доплыв до нас двести метров. Пару гребцов на каждой из них подгребали веслами, чтобы лодки не снесло течением.

Стояние продолжалось минут десять. Затем одна из долбленок начала движение к левому берегу, и находившееся в ней сарматы произвели высадку. Семафорю Михаилу, чтобы одним самострелом взял под контроль левый берег.

Еще через десять минут по правому берегу появилось в районе пятидесяти всадников, среди которых был сармат, отдававший приказы. Всадники остановились на возвышении в двухстах метрах от реки. Ближе им не подойти, там непролазная грязь, после таяния снега фактически превратившаяся в грязевое болото.

В прицел рассматриваю всадников, до них около трехсот метров, так что могу рассмотреть все детали. У всех всадников по мечу, за спиной щит и лук, копий нет, как и доспехов. Да и вряд ли лошади, всадников в доспехах выдюжат, уж больно они истощены.

«Ну да, не с копьем же корабль атаковать», — ухмыляюсь про себя.

Сармат, отдававший приказы, выглядит лет на восемнадцать, одет в явно дорогой халат, вооружен также, как и остальные, только ножны меча сверкают на солнце драгоценными камнями.

«Скорее всего он внук Зорсина — Зорсин VII», — делаю мысленный вывод.

Подхожу к борту, перед собой выставляю руки с открытыми ладонями, демонстрирую свои добрые намерения. Царь Сираков, что-то говорит стоящему рядом с ним всаднику, который спешивается и направляется к берегу, а по направлению к нему устремляется одна из долбленок. Сармат вступает в полосу грязи, делает пару шагов и проваливается в грязь по пояс.

За моей спиной раздается смех. Сам еле сдерживая смех, рыкаю:

— Смех прекратить! Внимание не ослаблять!

Один из сарматов накидывает на бедолагу аркан и пытается его вытащить, но грязь держит крепко и только привязав аркан к седлу лошади, его удается вытянуть. Однако грязь свою дань взяла, страдальца вытащили без сапог.

Следующий посыльный на лошади поскакал вдоль берега не приближаясь к двухсотметровой полосе грязи вверх по течению. Обогнув километровый опасный участок, спешившись, через заросли ивняка, он пробрался к воде, куда подплыла долбленка. Приняв на борт посыльного, долбленка направилась к моему шлюпу. Не дойдя до шлюпа десяти метров, долбленка остановилась, а посыльный, встав, обратился ко мне на сарматском языке:

— Ты вторгся на территорию клана Сираки! Царь Сираков Зорсин VII милостив и предлагает тебе и твоим людям сдаться, тогда все останутся живы и станут нашими рабами. Если не сдадитесь, то все умрете.

«Ну ни чего себе… Вот и приплыли…» — промелькнуло в голове, а на русском командую:

— Поднять якоря! По течению сплавляемся в Каму. Кроме стрелков стрелометов, остальным укрыться от возможных стрел.

Подхожу к кормовому стреломету, где стрелком Опис.

— Опис, целься в место, где плавал в грязи сармат. Стреляешь болтом с гранатой с задержкой в две секунды, чтобы фитиль не потух во влажной грязи.

Дальше отвечаю посланнику:

— Я Владимир из рода Руссов! Передай царю Зорсин VII, что я пришел с миром. Привез на торг зерно.

— Зачем покупать зерно, если оно уже принадлежит племени Сираков? А твои баллисты нам не страшны, они мало на что способны. Но если ты убьешь даже одного сармата, смерть твоя будет долгой.

Якоря подняты и шлюпы начали медленно сплавляться к Каме. Отдаю команду Опис на выстрел. Задымил фитиль и через пару секунд Опис стреляет. Болт вонзается в грязь и тут же происходит взрыв. Комья грязи фонтаном взлетают в воздух и обрушиваются на десяток стоящих всадников, в том числе и царя. Посыльный, стоящий в долбленки, от неожиданности, не удержал равновесие и шлепнулся в холодную воду.

Последствий ждать не стал:

— Поднять паруса. Уходим домой.

Выйдя в Каму, идем вверх по течению, ветер благоприятный, идем полным курсом бакштаг, на шлюпах ставим спинакер и скорость возрастает до двенадцати узлов. Упоение скоростью длилось не долго. Не доходя реки Чусовой ветер сменился, спинакер пришлось убрать и скорость снизилась до шести — семи узлов. В трюмах востребованный ранней весной товар. Принимаю решение идти в Ибырь. В Имень идти смысла нет, Куруш там появится через полтора-два месяца. А в Ибырь и так собирался, но чуть позже, за коровами и волами.

До уже привычного места ночёвки в тридцати километрах от городища Ибырь дошли за четыре дня. Утром пришли в Ибырь, каких-либо судов не было, лишь на косе, вытащенные из воды, одиноко ютились две долбленки. Михаилу дал команду оставаться на рейде, а сам пришвартовал шлюп у причальной стенки.

Не успел пришвартоваться, как появился мытарь:

— Здравствуй, Владимир! Я очень рад тебя видеть! — а у самого глазки так и зыркают, и по второму шлюпу, и по стрелометам.

— Здравствуй уважаемый!

— Ты в это раз намного раньше пришел в Ибыр.

— Да вот привез зерно ячменя, думаю сейчас оно у вас в цене.

— Ты правильно сделал, что привез зерно. Сейчас на торгу зерна нет.

Отдаю мытарю за швартовку серебряный рубль и дарю три бутылки с виски, так полюбившиеся мытарю. Иду на торг. Стражники раскланиваются как с родным.

Глава 19

На торгу покупателей мало, в основном только продавцы. Зерна и муки действительно не продавали, не было и рабов. Воспользовавшись своим монопольным правом на ранневесенний дефицит, ячменное зерно, пшеничную и ржаную муку продал с многократной выгодой. Не удержался, хотя соды и соли в усадьбе еще на год-полтора хватит, но как говориться — запас карман не тянет. Четыре тонны ячменного зерна обменял на полторы тонны соды и тонну соли, в августе и пятидесяти килограмм соли за ячмень не получил бы.

На продаже дойных коров около тридцати, но все тощие, ребра можно пересчитать и половина из них старые, волы такие же. Отобрал шесть коров и шесть волов, за всех заплатил ржаной и пшеничной мукой по шестьсот килограмм каждой, 24 бочонка с подсолнечным маслом и сто двадцать килограмм чипсов. За остальную муку, солнечное масло, чипсы и 80 бутылей спиртного, под завязку забил трюмы двух шлюпов бычьей, коровьей, воловьей, оленьей кожей и овчиной, а ещё 52 волчьими шкурами и 26 — рысьей.

За оставшиеся семнадцать бутылей спиртного, мытарь организовал на погрузку мужиков. Вначале загрузили мой шлюп, потом, поменявшись с Михаилом, я встал на рейде, а шлюп Михаила встал на погрузку.

Старейшины и в этот раз встречаться со мной не стали. Но я и не расстроился. Загрузившись товаром, отправились домой.

В пути отрабатывали совместные действия двух шлюпов, синхронность смены галсов, переходы с одного курса на другой, повороты и развороты, движение в кильватерном строю и в ряд. Отрабатывали меткость стрельбы в движение по движущимся целям, в качестве мишеней использовали сплавляющиеся по течению коряги и вывороченные ледоходом и половодьем деревья. Страховались от возможной слежки, которой так и не обнаружили. Коров и волов откармливали сеном и силосом, запас которых всегда имеется на борту.

До дома добрались без приключений. Как всегда, встречало все население усадьбы, наблюдатели не дремлют, загодя нас заметили и предупредили. Разгрузили шлюпы, Опис с Оре отправили мыться в баню, а с парнями еще пару часов драили палубы и трюмы шлюпов, а затем, когда девчонки напарились, с пацанами отправились в баню.

Собравшимся вечером у меня в мезонине старичкам рассказал о плавании и о негостеприимной встречи нас сарматами.

— Что же они такие агрессивные, — возмущается Эвика. — Мы же к ним с добром пришли, зерна и муки привезли?

— Они Сираки, а их племя живет войной, — отвечаю.

— Володя, ты сказал, что их около одной тысячи, а остальные, что в набегах погибли или за зиму от голода умерли? — спрашивает Николай.

— Вряд ли они ходили зимой в набеги и не думаю, что умерли от голода. Они воины и главный принцип их бытия — сирак не может умереть от голода. Скорее всего, тех кто не может сражаться — детей, стариков, больных, слабых и не согласных, они сами убили. Чтобы наиболее сильные могли пережить зиму. Сейчас они той же рыбой откормятся, а их лошади на свежей травке восстановятся и пойдут с соседями воевать, да и место на зимовку подыскивать.

— А чем их это место не устраивает? — интересуется Борис.

— Чем не устраивает, не знаю, но лагерь у них временный, шалаши, кибитки и юрты. Плоты они разобрали, перетащили на берег и видимо строить городище намеривались, но почему-то передумали.

— Может они получше место нашли или городище может рядом есть, которое захватить сиракам по силам, — высказывает предположение Михаил. — Как думаешь, Владимир?

— Мы знаем только два крупных городища Ибыр и Имень. Наверняка на притоках Камы есть еще крупные поселения. Но пока информации у нас мало. После посевной двумя шлюпами пойдем в Имень, заодно по пути разведаем, что у сираков делается.

А далее продолжаю:

— Какие упаковки выбрали для стекол и зеркал, а также стеклянных бутылок для спиртного и томатной пасты с аджикой?

— Каждое стекло упаковываем в плетенный соломенный чехол, а потом по десять чехлов со стеклами укладываем в ящик с пазами для каждого чехла, свободное пространство набиваем соломой и опилками, — сообщает Николай. — С испорченными стеклами провели испытание, при падении ящика с метровой высоты, ни одно стекло не разбилось. Такая же упаковка и для зеркал, только для каждого зеркала отдельный ящик…

Сделав небольшую паузу, почесав затылок, продолжает:

— Для штофов сделали ящики на девять бутылок, а для аджики и томатной пасты ящики на шестнадцать бутылок… Ящики для штофов можно использовать и для керамических литровых бутылок, а для стаканов — ящики для аджики и томатной пасты.

— Очень хорошо, — а дальше продолжаю: — Проводим последнюю готовность к посевной, проверяем плуги, бороны, сеялки.

Далее с Эвикой и Ладой еще раз уточняем ассортимент, количество и площадь посадки зерновых, овощей, люцерны и прочего посадочного материала.

Лада не преминула похвастаться, что пока я отсутствовал, практически во всех ульях отделились новые семьи пчел и им удалось поймать 53 роя, так что пчелиных ульев теперь у нас сто двадцать девять.

— У нас наступает сладкая жизнь, — улыбнувшись, похвалил Ладу и на этом намереваюсь закончить совещание.

Но тут все старички встают, загадочно улыбаются и Эвика протягивает мне лакированную деревянную шкатулку размером чуть больше листа А4 и высотой сантиметров десять.

— Это тебе, Владимир!

Открываю, а внутри стопка совершенно белой бумаги, чернильница и с внутренней стороны крышки прикреплены пять утиных оточенных пера.

Видя мое обескураженное от удивления лицо, все засмеялись, а Лада захлопала в ладоши:

— Я же говорила, что Володе понравиться!

— Как вам удалось сделать такое чудо?

Ребятишки уставились на Ивана, а тот потупив взор,со всей присущей ему скромностью, как будто он тут не причем, почти шепотом говорит:

— Ну, я тут… Похимичил немножко… Помешал щёлочь с содой… да и смешал с выварочной массой… Ну вот и побелела…

— И сколько же, Ваня, ты химичил? — глажу Ивана по макушке.

— Месяц точно. Смешивал в разных пропорциях и температурах, подыскивал разные составы, ну вот и получилось. Теперь всю бумагу можно белой варить.

— Я еще десять таких шкатулок сделал, но еще лак не высох, — это уже Николай.

— Спасибо мои дорогие! Вы все огромные умницы!

Оставшееся время до посевной посвятил обучению ребят хождению на трофейной долбленке. За зиму вместе с Николаем и парой учеников, придали долбленке более-менее цивильный вид. В днище врезал небольшой киль, установили уключины и сиденья, обточили корпус, сделали четыре весла, в общем получилось, что-то типа распашной четверки с рулевым.

15 апреля 233 года седьмого года попаданства. Племя, не считая меня, достигло 119 человек — 66 мальчиков и 53 девочки.

Как всегда, в этот день начали посевную. На шести парах волов за десять дней вспахали шестьдесят гектар. Одновременно на упряжках лошадей вспаханные поля бороновали двойной проходкой, вначале вдоль борозд, потом поперек. После боронования на каждом поле на сеялках, запряженных лошадьми, осуществляли посадки.

Я пахал по пятнадцать часов, практически весь световой день, перекусывал на ходу. Ребятишки работали по три часа по сменно. С посевной управились за пятнадцать дней.

1 мая стали готовится к отплытию. Вместо деревянных задвижек на каютах шлюпов, выполнявших функции иллюминаторов, установили по два стекла, закрывающиеся деревянными ставнями. В каюту моего шлюпа повесили одно зеркало из мезонина, которое там заменили новым. Стекла в каютах и зеркало будут выступать в качестве товарных образцов, да и пыль в глаза Курушу пустить — не повредит.

Шлюпы загрузили двумястами ящиками с бутылками-штофами, по сто ящиков с томатной пастой и аджикой, двести ящиков со стаканами, по тысячи упаковок с чипсами и кукурузными хлопьями, тридцать ящиков со стеклами по десять стекол в каждом, четыре упакованных зеркала и десять шкатулок с бумагой по пятьдесят листов. А также запас питания с учетом возможного приобретения детей, и корм для лошадей. Для торговли в городище Имень еще прихватили сто ящиков спиртного в керамических бутылках, сто ящиков с подсолнечным маслом и тысячу упаковок с чипсами, да пару сотен леденцов-петушков на палочке.

Девочки, кроме рабочей и повседневной одежды, всему экипажу пошили парадную форму.

2 мая отправляемся в путь. После прощания и отдачи швартовых, провожающие разошлись и лишь Эвика продолжала нам махать платком.

«А фигурка у Эвики стала формироваться», — отмечаю про себя.

По Шакве и Сылве прошли без происшествий, вошли в Каму и переночевав в сорока километрах от реки Сюзьвы, утром на пятые сутки подошли к устью Сюзьвы, в километре от которой встали на якорь, спрятавшись в небольшом заливчике.

К берегу вплотную подойти на шлюпе не удалось и пришлось мне раздеваться, прятать оружие и одежду во влагостойкий мешок, оставшееся напоминание из прошлой жизни, и вплавь преодолевать двадцать метров до берега в холоднющей воде.

«Не теплее 10 градусов. Нужно для таких целей маленький ялик сделать», — промелькнула запоздалая мысль.

Вытирался, прихваченным полотенцем, оделся и, что бы согреться, сделав пять десятков приседаний, двинулся в глубь леса, к прежней точки наблюдения — раскидистому дереву.

Взобравшись на дерево, стал осматривать окрестности. Грязевое болото подсохло и кое где на нем даже зеленела травка. Проторенная дорога к поселению сарматскому племени Сираков не выглядела уже непроходимой. А вот поселения каким я его ранее наблюдал, не было. В нем находилось только два десятка шалашей и пара кибиток. Его территория не превышала в диаметре ста метров. Хотя поселение было обнесено земляным валом метра два-три высотой и тыном. А вот количество долбленок на берегу реки не изменилось. На лугу за поселением насчитал пасущимися всего пять лошадей, а стадо коров и отара овец практически не уменьшились.

Делать тут больше не чего, и я возвращаюсь на шлюп. Подхожу на шлюпе вплотную к шлюпу Михаила и рассказываю об увиденном:

— Похоже сираки пошли в набег, а здесь осталась база снабжения.

— Может нападем! — у Михаила от возбуждения даже глаза загорелись.

— Нет. У нас слишком ценный товар, можем повредить. Сейчас идем в Имень.

Вышли на середину Камы и продолжили свой путь.

Пройдя около восьмидесяти километров, не доходя пары километров до устья реки Нытвы, на правом берегу Камы в глубине берега заметили поднимающиеся в небо серо черные дымы.

Как не разбирало меня любопытство, но чувство опасности возобладало. В реку Нытву решил не заходить, до пожарища километров десять. Там уже всё кончено и помочь мы никому не сможем, а вот заработать на свою задницу неприятностей вполне возможно. Не останавливаясь, пошли дальше вниз по Каме.

Через двадцать километров, спрятавшись за небольшим островком, встали на ночлег. Шлюпы поставили вплотную друг к другу. После ужина, распределил дежурства между двумя экипажами. Себе ночное дежурство брать не стал. Чувствовал себя разбитым, только лег и сразу провалился в сон.

Проснулся от того, что Михаил тряс меня за плечо.

— Володя, в тридцати метрах от острова по течению сплавляется не управляемая долбленка, из нее раздаются стоны.

Сон пропал моментально. Беру прицел, всматриваюсь в предрассветные сумерки. Михаил пальцем указывает направление. Наблюдаю небольшую долбленку, не управляемую, на ней видно тело одного недвижимого человека, слух различает слабый стон.

«Ну, что, Мать Тереза, твой выход», — мысленно себя ненавижу.

Обвязываюсь веревкой стометровой длины, один конец отдаю Михаилу и бросаюсь в воду. До лодки тридцать метров, еще метров через десять она пройдет мимо острова и придется ее догонять. Загребаю кролем во всю силу, через пару минут, хватаюсь за борт долбленки. Дёргаю два раза веревку, и Михаил тащит меня с долбленкой к берегу островка. Через минуту достигаю островка и вытаскиваю долбленку на берег.

В долбленки женщина лет двадцати, пацан лет пяти и девочки лет трех. Но все без признаков жизни. У женщины в спине в области сердца торчит стрела, пульса нет. У мальчика стрела в шее, тоже мертв. У девочки стрела в правом бедре, бедро пробито наконечником насквозь. У неё обильное кровотечение, но есть слабый пульс. Поднимаю ее на руки, девочка открывает глаза смотрит на меня, потом глазки заволакивает поволокой, она издает предсмертный стон и затихает навсегда.

Без сил опускаюсь на землю, адреналин уходит. Меня начинает бить озноб и сознание отключается.

Прихожу в себя от лучей солнца, бьющих прямо в лицо. Слышу тихий шелест мелких волн о прибрежную гальку и гомон чаек. Пытаюсь пошевелиться, но получается с трудом, взглядом пытаюсь осмотреться и приподымаю голову, что удается сделать.

Я весь закутан в шерстяную ткань и от меня несет спиртом. Жутко хочется пить, пытаюсь попросить воды, но вырывается только хрип. Тут надо мной склоняется голова Михаила, смотрит мне в глаза и расплывается в улыбке:

— Живой! Володя, ты нас напугал. Мы подумали, что ты умер. На, попей воды.

В рот начинает течь живительная влага, я делаю несколько глотков и чувствую, как жизнь возвращается.

— Почему от меня пахнет спиртом?

— Володя, ты упал, тебя бил сильный озноб. Мы с ребятами растерли твое тело спиртом, а потом завернули в шерстяную ткань.

— Сколько времени я был без сознания?

— Около шести часов.

— Что с людьми в лодке?

— Они все умерли, мы их похоронили на этом острове.

— Неси одежду, пора вставать, — пытаюсь улыбнуться и вроде у меня это получается.

Михаил вскакивает и радостно кричит:

— Владимир живой!

— Урааа! — в ответ десяток звонких и радостных детских голосов.

Встаю, надеваю, принесенную Михаилом одежду. Голова немножко кружиться. И вдруг я понимаю, что зверски хочу есть.

— Народ, вы своего короля кормить собираетесь, или он должен умереть от голода.

Раздается звонкий смех, окружившие меня ребята разом засуетились, а Опис кричит:

— Уха уже готова, пора к столу.

С удовольствием отобедал, с каждой ложкой чувствовал, как возвращаются ко мне силы. Подошел к свежему могильному холмику, склонил голову, а дальше пошел осматривать долбленку.

Долбленка была раза в полтора меньше трофейной и рассчитанной максимум человек на трех. Длинна не превышала двух с половиной метров. При том, сидеть в ней взрослые люди, могли только друг за другом. Киля не было, в лодке было лишь одно короткое весло. Долбленку решил взять с собой, немножко подделать и будет мелкое плавсредство для десантирования на берег.

Позвав ребят, вместе загрузили долбленку на палубу Мишкиного шлюпа, и крепко привязали тонким канатом — выброской. На свой шлюп грузить не стал, так как он служит и для представительских целей.

На часах два часа дня. Решил сегодня в путь не трогаться, провести дневку и ночевку на острове. Остров небольшой, метров пятьдесят в длину и двадцать в ширину. Находится в ста пятидесяти метрах от правого берега Камы. На середине острова довольно большой кустарник, скрывающий шлюпы с реки. На правом берегу Камы девственный лес, а сам берег зарос непроходимым ивняком. Так, что нас сложно заметить. Однако, дневальных на всякий случай назначил, а остальным поручил тренировать броски из пращи, благо галечных снарядов предостаточно.

Сам же устроился на палубе, греясь под теплым весенним солнышком, стал анализировать случившееся:

«Когда бросился в воду за долбленкой, у меня произошел резкий выброс адреналина. А когда выбрался на берег и на моих руках умерла девочка, произошел резкий откат. При том, настолько резкий, что я вырубился. Организм включил защиту от моих сверх активных действий и критической перегрузки организма. Судя по скорости восстановления, каких-либо серьезных, да и не серьезных последствий не наступило. Только напугал ребятишек. В общем, надо прекращать без оглядки бросаться в омут». — на этой мысли не заметил, как задремал.

Глава 20

Проснулся к ужину. Чувствовал себя полностью отдохнувшим. Отужинав, через час, распределив ночное дежурство, объявил отбой. Отдежурив первые два часа, лег спать, думал не усну, но заснул моментально.

С первыми лучами солнца отдали швартовы и продолжили свой путь в городище Имень. Дальнейшее плавание прошло без происшествий и через девять дней, после ночевки у острова в двадцати километрах от городища, утром пришли в Имень. Перед приходом, накрыли стрелометы дерюжной тканью, приставив рядом по пару-тройку бочонков с подсолнечным маслом, ненароком торчавших из-под дерюги, замаскировав тем самым стрелометы под бочковой товар. А затем все переоделись в парадную форму.

К нашему приходу, Куруш уже находился в Имени, его шесть галер были компактно пришвартованы в центре причальной стенки. Чуть поодаль за ними, были пришвартованы еще две галеры, а за ними, еще пять ладей. А дальше располагались, вытащенные на берег, пара десятков достаточно больших долбленок. Справа от галер Куруша около семидесяти метров свободного места, и мы швартуем два шлюпа с самого края причальной стенки. Моментально появляется мытарь, который за швартовку берет шесть серебряных рублей, по три за шлюп.

Оре наказал наблюдать за галерами купца, Семен контролирует сходни, Опис у кормового стреломета, в любой момент готова сбросить маскировку и отрыть стрельбу. Взамен Аршака, у носового стреломета Савлий. Аршака и Ракса отправил на шлюп к Михаилу, не нужно лишний раз светить Аршака. Вряд ли Куруш в пошлый раз на него обратил внимание, слишком много у него было впечатлений. А вот сейчас, заметив Ракса, обратит уже более пристальное внимание на второго парфянского мальчика и наверняка задумается откуда тот взялся в варварском крае. Любой мой ответ о парфянском мальчике, только усилит его интерес к пацану.

В каюте зажгли керосиновые лампы, чтобы с наружи через стекло было видно помещение. Стекла же прикрыл ставнями, как наступит время, ставни открою, будет для Куруша сюрприз. На палубе под тентом поставили резной столик и два полукресла. В ожидании Куруша, устроился в одном из них. Купец вроде как мне должен и поэтому будет вынужден первым нанести мне визит. На столике в качестве угощения, а заодно и презентации, аджика, томатная паста, чипсы, кукурузные хлопья, водка и стаканы, да и закуска — филе осетрины и кумжи горячего и холодного копчения, соленые огурчики, сухарики, а из сладкого мед и леденцы-петушки на палочке. Икру красную и черную не выставляю, а то еще купец обидится, субпродукты нынче у знати не в чести, считается пищей рабов.

Подходит Оре:

— Володя, из одной галеры, сошел на берег человек, вроде как пошел по направлению к городищу, не доходя до которого резко повернул за кусты, где снял плащ, оставшись в холщовой одежде, как у местных, за кустами пригибаясь побежал к долбленкам. Сейчас он общается с местными у лодок.

Похвалив Оре за бдительность, наблюдаю за дальнейшим развитием событий. Мужчина, на которого указала Оре, о чем-то говорил с пятью мужиками, стоящими у долбленок. Через минуты две, видимо закончив разговор, мужчина вернулся за кустарник, пригнулся и пробежав метров сорок, почти к воротам городища, одел плащ и спокойным шагом возвратился на галеру.

Оставшиеся пять мужчин, немного посовещавшись, провернулись в сторону подлеска, замахали руками и стали кричать. Из подлеска на берег реки выбежала толпа, человек тридцать — сорок аборигенов, вооруженных луками, топорами и щитами, которые стащили пять долбленок на воду и по восемь человек в них загрузились. Долбленки направились к противоположному берегу и не доходя до него, повернули и под мощными гребками пошли вверх по Каме.

Минут через десять на галерах началось шевеление, послышались громкие отрывистые команды, из-за большого расстояния слов разобрать не удалось, а потом на берег стали выбегать воины, которые выстроившись буквой П перед одной из стоящих в центре галер, взяли под охрану периметр. С галеры по сходням спустился Куруш, в сопровождении неизменного раба с опахалом, и на десять шагов отошел в сторону. За купцом стали спускаться четыре раба, несущие увесистый сундук, которые подойдя к Курушу, остановились. В это время еще четыре раба, вынесли второй такой же сундук, за ним еще вынесли третий. Всего выгрузили семь сундуков, каждый из них несли четыре раба.

Купец, понимая, что я наблюдаю, но виду не показывал, стоял ко мне спиной и смотрел на выгрузку сундуков. Но, как я понимаю, наслаждался произведенным на меня эффектом.

«Вот же позер», — про себя ухмыляюсь. — «Хотя, чем я лучше, золото да меха на себя нацепил».

Когда выгрузка закончилась, купец повернулся и медленно двинулся в мою сторону. За ним рабы несли сундуки, а охрана, окружив шествие по периметру, так же двинулась к шлюпам, притом впереди шли двадцать охранников, выстроившись в пять рядов в шеренгу по четыре.

Торжественное шествие расстояние в пятьдесят метров, преодолевало не менее пяти минут. На сея зрелище, стал собираться поглазеть местный народ. Собралась толпа человек в двести. Но местные близко не подходили, расположились в метрах пятидесяти. С пришвартованных за галерами Куруша, пяти ладей и двух галер также с любопытством наблюдали за зрелищем.

«Добром данная показуха точно не закончится», — занозой заскребла тревожная мысль.

Наконец процессия добралась до моего шлюпа. Рабы с сундуками выстроились перед сходнями, а охрана, опять выстроившись буквой П, взяла под охрану периметр. Куруш с рабом поднялся на борт.

Встречаю Куруша распростертыми объятьями, и мы крепко как старые друзья обнимаемся.

— Здравствуй уважаемый Куруш!

— Здравствуй мой друг Владимир! — и внимательно рассматривает меня. — Ты возмужал, стал еще выше и разросся в плечах.

Приглашаю Куруша присесть к столу:

— Дорогой Куруш! Прежде чем мы перейдем к нашим делам, предлагаю выпить за нашу дружбу, здоровье и удачу!

— С удовольствием, дорогой Владимир! Как же я рад тебя видеть!

Выпив по пятьдесят грамм водки, Куруш, закусив соленым огурчиком, от удовольствия аж крякнул.

«Похоже ты на водочку подсел, значит торговля и спиртным пойдет», — отмечаю про себя.

— Дорогой Куруш! Попробуй эту закуску с нежным вкусом, — накладываю себе на чипсу из керамической вазочки небольшой деревянной ложкой томатную пасту и отправляю себе в рот.

Куруш повторяет мои действия, секунд двадцать прислушивается к своим вкусовым ощущениям и закрывает глаза от удовольствия.

— Дорогой Владимир! Это просто замечательный продукт, я подобного никогда не пробовал. Можно ли у тебя его купить?

— Дорогой Куруш! На моем языке сей нежный продукт называется томат.

— Томат, — медленно повторяет Куруш.

— У меня есть на продажу томат в небольших стеклянных бутылках.

— О! В стеклянных бутылках!

— А теперь попробуй этот соус, только будь осторожен он очень острый, — указываю купцу на аджику.

— Не волнуйся, Владимир! В моих краях очень любят острую пищу, у нас много черного перца, — Куруш накладывает на чипсу ложку аджики и отправляет себе в рот.

Через секунду глаза Куруша начинают увеличиваться до размеров готовых выскочить из орбит, ручьем потекли слезы. Он пытается вздохнуть, начинает часто открывать рот, но, как говориться, в зобу дыханье спёрло.

Протягиваю Курушу стакан с водой, он выпивает и протягивает стакан, прося ещё. Только после третьего стакана с водой, он более-менее приходит в себя. Вытирает слёзы. И обалдевшими глазами смотрит на меня.

— Что это было?

— Дорогой Куруш! Это аджика. Я же предупреждал, что это очень острый соус.

— Ад-жи-ка, повторяет Куруш. Владимир, это просто замечательный соус. Я его покупаю!

— У меня есть немного и тоже в небольших стеклянных бутылках.

— О! Еще и в стеклянных бутылках. За такую аджику мне вся знать будет ноги целовать!

«Что же будет, когда он увидит бумагу, стекло и зеркала», — ухмыляюсь про себя.

Куруш успокаивается и переходит на деловой лад:

— Уважаемый Владимир! Прежде чем мы займемся новыми делами, надо завершить предыдущие. Прими от меня долг, как я и обещал двадцать процентов от прибыли при продажи твоих стеклянных штофов с водкой, виски и бурбона.

Куруш взмахнул рукой и рабы стали заносить на борт сундуки. Пока заносили сундуки, Куруш достает из-под халата тубус, из которого вытаскивает пергамент:

— Это высочайшее повеление шахиншаха Ардашира 1, которым мне дарована милость осуществлять торговлю твоими товарами в Персидском царстве и во всех городах. За торговлю установлен налог в тридцать процентов. Повеление скреплено подписью смотрителем за царством питиахшем Арташиром и печатью шахиншаха Ардашира 1, - протягивает мне пергамент.

Беру пергамент, на пергаменте печать такая же, как и на подорожной римлян. Возвращаю документ обратно Курушу.

Когда на палубу рабы занесли все сундуки, Куруш открывает крышку первого и говорит:

— В этом сундуке десять тысяч золотых динаров, в остальных шести сундуках сто двадцать тысяч серебряных драхм по двадцать тысяч в каждом сундуке.

«Сколько же ты купец наварил, хотя не надо считать чужие деньги, без купца этого золота и серебра у меня не было бы», — мысленно успокаиваю себя.

Беру золотой динар и рассматриваю — вес практически такой же, как и у римского ауреуса, на аверсе коронованный бюст Ардашира I, на реверсе огненный алтарь.

— Владимир, это новые монеты безрод… великой династии Сасанидов и ее первого шахиншаха Ардашира I — осекся Куруш и настороженно взглянул на меня.

Делаю вид, что ничего не заметил, а про себя отметил:

«Вот и будущий союзник, а то и вассал Аршака — клан Каренов».

— Уважаемый Куруш! Ты полностью выполнил свое обещание и погасил свой долг! Не могли бы твои рабы перенести сундуки в каюту.

— Карены всегда платят свои долги!

«Ну прямо Ланнистеры из Игры престолов» — чуть не засмеялся я.

Подзываю Савлия:

— Проводи рабов и пусть поставят сундуки под койки.

Савлий проходит в каюту, а за ним рабы вносят первый сундук. Через секунд тридцать из каюты начинают доносится вскрики ужаса, возгласы восхищения и звонкий хохот Савлия.

Куруш встрепенулся и вскочил, рабы, находящиеся на палубе, напряглись.

— Куруш, ни чего страшного не произошло, просто рабы в каюте увидели то, что никогда не видели.

Подвожу Куруша к стенке каюты и открываю ставни, прикрывающие стекло окна. Открывается вид на происходящее в каюте, освещенную керосиновыми лампами. Два раба на полу на коленях отбивают поклоны, два других — корчат рожи и махают руками, а Савлий, глядя на них, заливается смехом.

Наблюдаем за происходящим, чувствую, что напряжение у Куруша спадает и вдруг он замирает и осторожно подносит палец к стеклу, глаза его округляются, несколько раз проводит пальцем по стеклу, секунд на двадцать зависает, а затем обернувшись ко мне, с придыханием спрашивает:

— Владимир! Это тоже стекло?!

— Да. Эти стёкла можно вставлять в окна домов.

— Ты мне их продашь?

— Да, я привез тебе триста таких стёкол.

Куруш ошарашенно смотрит на меня, затем замирает, на его лбу задергались складки, у меня даже сложилось впечатление, что в его мозгу заработал калькулятор.

— Владимир! У меня не хватит денег, чтобы купить стёкла. Я уже потратил пока тебя ожидал часть монет на приобретение рабов и меха. У меня есть только двадцать тысяч золотых динаров. Я привез твой заказ, лошадей, шелк, хлопок, и десять тюков хлопка сырца, есть еще шесть лошадей — два коня и четыре кобылы. Но и этого все равно не хватит. Поверишь ли ты мне еще раз?

— Ты мой друг и я тебе верю! Но, это еще не всё, что я тебе привез. Прикажи тем же рабам, перенести остальные сундуки, а то если рабы будут меняться, мы еще долго будем наблюдать за их страхами и удивлениями от увиденного в каюте.

— Хорошо. Так, что там в каюте?

— Скоро сам увидишь своими глазами.

А пока рабы успокаиваются, предлагаю тебе попробовать на вкус леденец. Только не грызи его, во рту слюна его сама растворит. Куруш засовывает в рот конфету и начинает ее сосать и замечаю, как его глаза начинают добреть, небольшие морщинки распрямляются и на лице Куруша загорается счастливая улыбка.

— Очень вкусно и сладко. Я ничего подобного не пробовал. Из чего они сделаны.

— Эти леденцы на палочке нравятся всем детям, но злоупотреблять ими не следует. Не больше одного леденца в тридцать дней. А вот из чего они сделаны, я тебе не скажу. Но продать могу.

На приведение в чувство четверых рабов, от увиденного ими зеркала, потребовалось десять минут, после чего они быстро перетаскали сундуки в каюту, поставив их под койками. Савлия, отошедшего от смеха, отправил обратно к замаскированному стреломету.

Пропускаю Куруша первого в каюту. Купец делает на автомате три шага, а потом замирает, уставившись на своё отражение в зеркале. Ну и как человек, увидевший впервые зеркало, вначале чешет затылок, а потом начинает корчить рожи. А затем садится на койку и хватается за голову.

— Владимир! Я не больше ста человек знаю в Персидском царстве, кто бы мог позволить себе купить это чудо.

— Дорогой Куруш! А больше и не надо. Зеркало очень редкая вещь и очень дорогая.

— Владимир! Ты мне доверишь зеркало?!

— Да, доверю! Но не одно, а пять. Из них два зеркала в резных рамах ты подаришь от моего имени — одно своему дяде — главе рода Каренов, а второе шахиншаху Ардаширу I. А это зеркало и еще два таких же, будешь продавать. Но от прибыли ты мне будешь отдавать тридцать процентов.

Как не был ошарашен купец, но в его мозгу опять заработал калькулятор.

— Я согласен, Владимир! — и мы бьем по рукам.

Достаю шкатулку с бумагой и собираюсь начать делать расчеты. Увидев белый лист бумаги и взяв его в руки, Куруш опять хватается за голову.

— Владимир! Это невозможно! Я никогда не представлял, что за один день можно увидеть столько чудес! Кто ты, Владимир!

— Я Владимир! Глава рода Руссов! А большего тебе, Куруш, да и другим, знать не надо.

А дальше занялись расчетами. За двести ящиков с тысяча восемьсот стеклянных штофов со спиртным, я получил от Куруша двадцать тысяч золотых динаров, двенадцать лошадей, все ткани из шелка и хлопка, а также десять тюков хлопка сырца. За все остальные товары: три зеркала, по сто ящиков с томатной пастой и аджикой по шестнадцать бутылок в ящике, двести ящиков со стаканами по шестнадцать в ящике, по тысячи упаковок с чипсами и кукурузными хлопьями, тридцать ящиков со стеклами по десять стекол в каждом, Куруш в это же время через год, должен привезти тридцать процентов от прибыли. А я такое же количество товара.

Также передал Курушу для проверки спроса девять шкатулок с бумагой по пятьдесят листов и сотню леденцов. Пообещав через год доставить десять тысяч листов бумаги, но без шкатулок и тысячу леденцов.

Дальше началась движение по перемещению товара. Охранники, выстроившись в ряд от моих шлюпов до галер Куруша, перекрыли доступ посторонних, а рабы начали перетаскивать товар. В мою каюту принесли еще два ящика с золотыми динарами, хлопок, шелк и хлопок сырец загрузили в трюм шлюпа Михаила, и по шесть лошадей в каждый шлюп.

Закончив погрузку, на прощание Курушу сказал:

— Дорогой Куруш, мне приятно вести с тобой дела, но твое сегодняшнее представление, привлекло к нам слишком много не нужных глаз. На следующий год советую тебе увеличить охрану, а встретимся мы с тобой в другом месте, у острова в двадцати километрах выше по течению Камы, — и передаю ему набросок карты.

А далее продолжаю:

— Ты за мной следить отправил сорок человек на пяти долбленках. Следить за мной не нужно, а этих людей я убью.

— Володя! Ты во всем прав! Мне все равно, что с ними будет. Я просто выполнял повеление шахиншаха.

— Сразу из Именя не отплывай, дождись, когда я уйду, а за мной уйдут пять ладей и две галеры. Не беспокойся, им меня не догнать.

Мы обнялись и расстались довольными друг другом.

Глава 21

Распрощавшись с Курушем, вместе с экипажем, сменив парадную одежду на повседневную и уже намеревался направиться на торг, как подходит Оре:

— Владимир. К шлюпам приближаются около пятидесяти детей и шесть человек охранников.

Наблюдаю трех мужчин, за которыми плетутся около пятидесяти трех-четырех летних детишек, подгоняемые еще тремя охранниками. Один ребенок идти не может и его на слегах тащат четверо пацанов. В идущих впереди трех мужчинах узнаю старых знакомых торговцев рабами — Гачета, Гута и Обыра.

Куруш скупил всех рабов, остались только дети, на которых покупатель только один я. Торговцам ждать меня уже невмоготу, вот и ведут свой товар прямо к покупателю.

— Здравствуй Владимир! Мы рады тебя видеть, — начинает Гачет, а остальные, кивками головы, его поддерживают.

— Рад вас видеть, уважаемые Гачет, Гут, Обыра.

— Мы подумали, что столь уважаемому человеку, не престало ходить на торг. Мы привели товар к тебе и готовы продать как в прошлый раз по семь бутылок огненной воды за раба, — сразу переходит к делу Гачет.

— Нет, уважаемый Гачет и вы уважаемые Гут и Обыра, сегодня я куплю только по три бутылки за раба.

Торговались недолго, остановившись на пяти бутылках за раба, ко всеобщему удовольствию. Прежде чем ударить по рукам, осматриваю ребятишек. Остановившись у лежащего на слегах трех летнего мальчика, находившегося в полубредовом состоянии. Ножка у мальчишки было вся в язвах, черного цвета. Омертвевшая ткань была выше колена. Фактически смерть смотрела ему уже в лицо. Гангрена, даже если ему отрезать ногу, мне его не выходить.

Смотрю на Гачета и мотаю головой. Гачет, не мудрствуя лукаво, просто перерезает горло мальчонке. На убийство ребенка никто не отреагировал, ребятишки восприняли это как само собой разумеющееся действие. Только у меня сердечко ёкнуло, хотя умом понимаю, что пацан нежилец. Гачет, подобрал бездыханное тельце, подошел к берегу Камы и зашвырнул труп в реку.

Расплатившись с торговцами рабами 240 керамическими бутылками спиртного, отправляюсь вместе с половиной экипажа к берегу Камы, где на мелководье ополаскиваем ребятишек, насухо вытираем и одеваем в холщовые рубахи. Температура воздуха в районе 25 градусов, но вода в Каме еще не прогрелась и не превышает тринадцати градусов, поэтому ополаскиваем ребят по-быстрому. Всех ребятишек размещаем на моем шлюпе — шестнадцать в каюте, остальных в трюме, каждому наливаем по плошке жидкой ухи, практически бульон. Дня через два-три перейдем к нормальному питанию.

Все время, пока мы обихаживали ребятишек, торговцы рабами оставались на берегу, с расстояния пятидесяти метров наблюдали за нами, иногда переговариваясь между собой.

Время приближается к 14 часам. Вновь собираюсь на торг. Только спустился по сходням, как в мою сторону направляются торговцы. Остановившись в пяти метрах от меня, мнутся, не решаясь подойти ближе. Я стою, жду. Самым смелым, как я и предполагал, оказался Гачет, который делает пару шагов, приблизившись ко мне, сначала запинаясь, а потом все увереннее, говорит:

— Уважаемый Владимир! Мы хотим и готовы покупать у тебя всю привозимую в городище Имень огненную воду и чипсы, а также можем покупать и солнечное масло…

Смотрю на Гачета, делая слегка заинтересованный вид, а он после небольшой паузы продолжает:

— Я не буду ничего скрывать… В прошлом году мы продали тебе рабов за огненную воду. Перепродажа бутылок шла не очень хорошо, а потом мы стали продавать в разлив, а на закуску соленые огурцы и капусту. Дело у нас заладилось. За зиму на торгу мы построили корчму, в которой продаем пиво, мед, твою огненною воду, как ты ее называешь водку, бурбон, виски, пока они не закончились. Сейчас еще купили у купца Куруша вино…

«Ну, Куруш и жук, а мне сказал, что вина не привез», — ухмыляюсь про себя и продолжаю слушать уже с большим интересом Гачета:

— Твои чипсы очень хорошо идут с пивом, а на солнечном масле хорошо жарить, оно не подгорает. Мы знаем по какой цене их продавал в прошлом году, если ты на треть скинешь цену, мы готовы сразу заплатить, — заканчивает Гачет и смотрит вопросительно на меня.

«Вроде хорошее предложение. Не нужно время тратить на продажу. Во всяком случае можно попробовать», — поразмыслив секунд тридцать, отвечаю:

— Хорошо, я согласен. У меня четыреста пятьдесят бутылок водки, сто виски и сто бурбона, каждую готов продать за десять серебряных драхм, девятьсот бутылок солнечного масла по две драхмы за бутыль, тысяча упаковок чипсов по две драхмы за упаковку.

Гачет отходит к Гуту и Обыре, они пару минут обсуждают мое предложение, и все втроем подходят ко мне.

— Мы согласны, Владимир, — за всех отвечает Гачет. — Только на следующий год огненной воды и чипсов привези больше, а солнечного масла столько же.

Вместе с торговцами рабами иду на торг, пока новоявленные работники античного общепита по округе соберут повозки, я успею купить кожу да овчину. На торгу мехов и даже оленьей кожи, нет. Куруш все скупил подчистую. За серебряные рубли и копейки покупаю наиболее выделанные сорок бычьих шкур и сто пятьдесят две овчины. Торговцы рабами за дополнительные три бутылки спиртного, обязуются шкуры и овчины доставить на борт шлюпа. Пока идет погрузка на повозки, запряженные неказистыми лошадьми, Гачет приглашает посмотреть харчевню.

Харчевня представляла из себя неказистый сруб шесть на четыре метра, с небольшой пристройкой из жердей, крыша которых была покрыта соломой. Внутри полумрак, освещение — два небольших оконца, прикрываемые ставнями. Практически во всю длину, располагался стол, со столешницей из необработанных расколотых бревен, с обеих сторон стола — длинные лавки, из таких же горбылей. Далее за столом, из камней выложен очаг. Пол земляной. За столом три посетителя, что-то пьют их глиняных кружек.

«Сюда бы мои керосиновые лампы», — но, отгоняю эту мысль. Конструкция ламп очень простая и принцип ее работы понятен, какой-нибудь местный умелец кузнец может скопировать, да и в качестве топлива можно использовать тот же жир. Хотя стеклянный плафон им не сделать, но отдавать в мир эту технологию не следует. Сам же начинаю расхваливать харчевню, от чего лицо Гачета, да и Гута с Обырой, расплываются в довольных улыбках.

Через десять минут шкуры и овчину доставили, а затем и погрузили на шлюп. Погрузка на повозки спиртного, чипсов, подсолнечного масла тоже много времени не заняло.

К шестнадцати часам я уже готов был скомандовать отдать швартовы, как подходит Оре:

— Владимир, к нам приближаются около тридцати стражников во главе с мытарем, а пять галер Куруша отчаливают, а с оставшейся галеры в нашу сторону бежит человек.

На берегу, не доходя до шлюпов тридцати метров, в ряд выстраиваются около тридцати стражников, а мытарь направляется к сходням. На полпути, его останавливает мужчина, бежавший от последней галеры Куруша, слышу, как он говорит:

— Уважаемый! Купец Куруш вынужден срочно отплыть из городища Имень. Он просил передать налог за проданный товар в размере десяти золотых динаров, — передает монеты мытарю и бегом возвращается на галеру, которая моментально отчаливает.

«Ну, Куруш и жук. Мне до его торговой хватки, как до луны», — в очередной раз ухмыляюсь про себя.

В это время мытарь вплотную подходит к сходням и обращаясь ко мне, заявляет:

— Владимир! Ты продал в городище Имень много товара и должен заплатить одну десятую часть, которая по моим подсчетам составляет сто золотых динаров либо ауреусов. В случае если ты налог немедленно не выплатишь, твои ладьи будут арестованы до уплаты налога и штрафа за задержку выплаты налога по сто золотых монет в день, — прищурив глаз, мытарь ехидно улыбается.

«Если не платить, то придется их убивать, четыре гранаты хватит, но тогда доступ в Имень будет для меня закрыт», — обдумав, принимаю решение заплатить.

Со скорбным видом, печально вздыхая, передаю мытарю сто золотых динаров. Мытарь, с победоносным видом, забирает монеты, даже не пересчитывает и с гордо поднятой головой удаляется вместе со стражниками.

«Знал бы ты, что у меня на борту… Сто золотых для меня просто копейки, а вот для аборигенов сумма запредельная для их понимания и явно взята с потолка, вряд ли он до ста считать умеет. Хотя, в принципе, и десять процентов не так и много. Куруш от снижения налога до тридцати процентов от счастья чуть не прыгает», — мысленно анализирую ситуацию. — «Но тридцать процентов это в Персидском царстве, а тут за эти деньги можно весь бассейн Камы и верхней Волги десять раз купить, знать бы только у кого».

Вернув Савлия на шлюп Михаила, а Аршака и Ракс обратно на мой шлюп, практически отдав команду на отход, как опять подходит Оре.

«Эх, не судьба» — промелькнула мысль.

— Володя! Все ладьи и две галеры отошли от причальной стенки и идут за галерами Куруша.

Смотрю в прицел, галеры Куруша отошли на километр от городища Имень, еще немного и войдут в Волгу, и за мысом скроются из вида. Их скорость не более четырех узлов. А вот гребцы на ладьях и двух галерах сходу взяли высокий темп и уже разогнались до шести узлов. Догонят, если Куруш не увеличит скорость, километра через два. Из городища уже видно не будет. В порту купцы не воюют, наличие стражи тому препятствие, а вот на воде, кто сильнее, тот и прав.

— Отходим! Идем за ними!

Но догонять не получается, ветер вихревой, постоянно меняет направление. Идти приходится с многократной сменой галсов, скорость не превышает трех узлов. Не только Куруш, но и его преследователи вошли в Волгу и скрылись за мысом.

Наконец доползаем до Волги, река поражает своей шириной — не менее трех километров. Расстояние между нами и преследователями Куруша более двух километров. А вот преследователи не меньше чем в пятистах метрах от Куруша. На галерах купца заметили погоню и увеличили скорость, но их, хотя и медленно, но догоняют.

А тут небесная канцелярия преподносит нам подарок. Скорость ветра увеличивается до 10 м/с и мы идем курсом полный бакштаг. На каждом шлюпе ставим спинакер. Идем в кильватерном строю, я впереди, Михаил за мной. Скорость быстро увеличивается. Оре постоянно опускает лаг в воду и кричит:

— Скорость двенадцать узлов!

— Тринадцать!

— Четырнадцать!

— Пятнадцать узлов!!!

Мой и Мишкин экипаж от восторга просто орет. Привожу всех в чувство:

— Боевая тревога! Экипажу занять места по боевому расписанию! Стрелометы расчехлить! Заходим с правого борта, ближе чем на сто пятьдесят метров к врагам не приближаться! Стрелять по команде по борту верхней палубы, за которым лучники, второй залп по борту трюма на уровне расположения гребцов.

Тоже самое отсемафорил на шлюп Михаилу.

Нагоняем, идущую последней, галеру преследователей, нас не замечают, все на галере увлечены преследованием и смотрят вперед. Поравнявшись, командую:

— Делаем поправку на ветер! Огонь!

Четыре стрелы уходят практически одновременно, все пробивают фальшборт галеры и через две секунды на палубе раздаются подряд четыре взрыва. Палубу галеры заволакивает дымом. Перезарядка занимает девять секунд, следует второй залп, стрелы пробивают борт галеры и внутри трюма раздаются четыре взрыва. На галере может кто и остался жив, но сама галера перестает быть боевой единицей.

Продолжаем нестись вперед и практически мгновенно нагоняем вторую галеру. На всех судах, после взрывов, наши шлюпы заметили и лучники пытаются достать нас стрелами.

— Всем, кроме стрелков стрелометов, в укрытие!

Но расстояние велико и сильный ветер, долетают только единичные стрелы и то на излете, а в основном мимо шлюпов.

Краем глаза замечаю наблюдающие через стекло каюты личики ребятишек с выпученными глазками.

Поравнявшись со второй галерой, также делаем два залпа, от восьми взрывов на палубе и в трюме, галера дымит и также теряет ход. С двумя следующими ладьями проблем также не возникло. Три оставшиеся ладьи, поняв, что сопротивление бесполезно, резко отворачивают к правому берегу.

На галерах Куруша, разобравшись в происходящем, разворачивают свои посудины и начинают преследовать удирающие три ладьи.

На шлюпах убираем спинакер и идем вдогонку курсом галфинд. Скорость падает до девяти узлов, но мы все равно быстрее ладей. Догоняем и расстреливаем по очереди. Ни одна из ладей не успевает добраться до берега.

На шлюпе прохожу на расстоянии тридцати метров от галеры, на которой Куруш с ошарашенными глазами, смотрит на меня, а я машу ему рукой.

«Жаль нет шляпы, как у мушкетеров, было бы эффектнее», — проносится мысль.

После чего неспешно уходим по Волге вверх по течению курсом бейдевинд со скоростью четыре узла, оставляя Курушу отправление к праотцам недобитков и трофеи.

До Камы добрались через час и курсом галфинд со скоростью семь узлов еще через два часа добрались до островка, на котором намечена следующая встреча с Курушем.

Пока шли, общался с ребятишками — 21-м мальчиком и 27-ю девочками, как всегда никто из них не знал своих имен. По редко произносимым ими словами, определил язык, как угорский. История их обычная, на поселение напали, большую часть убили, в том числе стариков и совсем маленьких детей, детей постарше и молодых продали работорговцам. Старших детей и молодых, как я понял по описанию, купил Куруш, а я купил этих малышей.

«Что-то уж больно часто тут кланы друг на друга нападают», — отложилась мысль в голове.

Покормив детишек небольшими порциями ухи, уложили их спать. Экипажи поздравил еще раз с победой и пошагово разобрал прошедший бой, остудив их восторги и вернув с небес на землю.

— Мы победили случайно.

Все члены экипажа уставились на меня непонимающим взглядом.

— Если бы не задул благоприятный нам и сильный ветер, такой победы у нас бы не случилось и вряд ли когда еще случится. Сами же видели, что вначале шлюпы шли со скоростью три узла. В бою шлюпы очень зависимы от ветра, в отличии от гребных судов, а если будет штиль, то полностью обездвижены, только и смогут сплавляться по течению. Поэтому, прежде чем принять бой, нужно убедится в наличии ветра, его скорости и направления, и только после этого определять стратегию битвы. У нас есть преимущество за счет стрелометов, но стрелометы, пусть и не с такими стрелами как у нас, есть у Рима и в Персидском царстве.

Дальше грузить ребят военной стратегией не стал. Надо пошагово разбирать все прошедшие и будущие бои, а на основании этих разборов создавать теоретический курс обучения.

Распределив ночные дежурства, объявил отбой. Сам же в вечерних сумерках еще раз обошел островок. Остров располагался в двухстах метрах от правого берега Камы. В длину около ста двадцати метров, шириной около сорока метров, а с каждого края заворачивал к берегу косой длинной около двадцати метров и шириной метров пять. Фактически получилась природная бухта, куда зайти могли до десятка судов. Остров покрыт достаточно разросшимися ивами и подлеском из осин и берез, полностью скрывая со стороны реки, происходящее в бухте.

Утром с членами экипажа, уже полностью отошедших от эйфории вчерашней победы, провел инструктаж:

— На пути домой нас поджидают как минимум пять долбленок, на которых сорок воинов, в том числе и следопытов. Они хотят нас выследить и найти наш дом. Мы ни на минуту не должны расслабляться, всем внимательно осматривать окрестности, подмечать отдельные звуки, издаваемые птицами и зверями, в том числе и всё необычное.

После завтрака, в прицел внимательно осмотрел окрестности, ничего подозрительного не заметил и мы тронулись в путь.

Александр Соколов Становление Пермска волость

Глава 1

Идем по середине реки курсом галфвинд со скоростью шесть узлов. Периодически всматриваюсь в прибрежные заросли, но с расстояния почти километр, заметить соглядатаев вряд ли удастся. Пытаюсь понять действия следопытов, где сядут нам на хвост и сядут ли. Они ушли вверх по реке Каме и опережают нас не более чем на сутки. Вряд ли они меня будут караулить, а потом следовать за шлюпами. Из городища Имень долбленки ушли практически сразу после нашего прихода, притом экипажи их были полностью готовы к отплытию и ждали только сигнала. Шлюпы им простопоказали.

То, что мы ходим по реке Каме в городище Ибыр, где покупаем детей, а затем приходим в городище Имень уже без детей и там их опять покупаем, понять не трудно, а дальше несложно сообразить, что наш дом находится на реке шириной не менее двадцати метров одного из притоков реки Камы, не более чем в пяти — шести днях пути от Камы. Если разделиться, то на пяти долбленках обследовать притоки и речки в округе, поиски надолго не затянутся.

За каждой долбленкой гоняться по отдельности — не вариант. Надо ловить их всех в засаде. Для этого необходимо обогнать долбленки, на всех парах лететь домой, разгружаться, а затем возвращаться поближе к Каме и устраивать засаду. А лучшее место для нее — стрелка, вернее полуостров, образованный слиянием рек Сылва и Ирень, где уже раньше устраивали засаду на пятерых следопытов.

— Идем до дома без дневок полный световой день, в том числе в вечерних и предрассветных сумерках. Ночные стоянки не более четырех часов, — отдаю распоряжение экипажу и дублирую семафором его на шлюп Михаилу.

До дома дошли за пятнадцать дней. Происшествий в пути не случилось. В какой момент обогнали следопытов с уверенностью определить не могу, но предполагаю, исходя из скорости нашего хода, в районе впадения реки Белой в Каму. Как не всматривались члены экипажей, но долбленок не заметили. Скорее всего в момент обгона, следопыты обследовали приток Камы реку Белую. Небольшую остановку сделали на впадении реки Ирень в реку Сылву в месте предполагаемой засады, где оставили деревянные ведра с отходами жизнедеятельности.

2 июня после обеда на берегу Ольховки нас встречало всё племя. Эвика и Лада сразу занялись новым пополнением, отправились отмывать их баню. Племя выросло, не считая меня, до 167 человек — 87 мальчиков и 80 девочек. Члены экипажа после обмена приветствиями и обнимашками со встречающими, наперебой стали рассказывать о наших приключениях. Слушатели с открытыми ртами внимали рассказу, подбоченившимся героям, горделиво смотрящих на них сверху вниз, изображая морских волков. Дав, членам экипажей насладится минутой славы, опускаю их на землю:

— После разгрузки шлюпов, всем экипажам драить до блеска палубы и трюмы.

Вечером, после ужина и размещения новичков, у меня в кабинете собрались старички, которым рассказал о событиях, произошедших в плавании.

— Помимо купца Куруша, искать место расположения нашего дома, после уничтожения галер и ладей на реке Волге, будут и другие купцы, а также крупные племена. Искать будут с разными целями: купцы — ради мести, Куруш с целью завладеть знаниями по производству стекла и зеркал, а остальные либо в поисках союзника, либо из любопытства, либо нашего уничтожения и захвата добычи. Рано или поздно, но нас найдут.

Старички слушали меня в полной тишине, но с каждым моим словом напряжение нарастало и уже готово было выплеснуться наружу. Жестом останавливаю ребят и продолжаю:

— О том, что на наши поиски купец Куруш отправил следопытов, в городище Имень секретом не является. Сорок воинов, это не пять лазутчиков, в тайне сохранить их поход невозможно. Следовательно, все кто хочет нас найти, будет ждать их возвращения и активных поисков сейчас вести не будут. По моим подсчетам, следопыты появятся в реке Чусовой не раньше, чем через двадцать дней. У них на пути много притоков, которые они будут исследовать. На подготовку засады нам пары дней хватит. Если мы уничтожим всех следопытов, то у нас будет время на подготовку к серьезному на нас нападению, как минимум до весны.

— Надо вокруг усадьбы строить кирпичную стену и делать стреломёты, — по-хозяйски предлагает Борис. — С ними мы от всех отобьёмся.

— А если они в осаду нас возьмут на год или два? — высказывает сомнение Эвика.

— Надо крепостицу строить на слиянии рек Сылва и Ирень, где в прошлом году на следопытов засаду делали, — быстро частит Михаил. — Заход в реку Шакву будем полностью контролировать, тогда к усадьбе никто не подойдет.

— Мальчики, там же лес стеной стоит, его и за год не вырубишь, — наморщив лобик включается в обсуждение Лада.

— Так лес можно выжечь, метров сто леса облить бензином, за пару суток выгорит всё, а поскольку вокруг вода, огонь дальше не перекинется, — предлагает Николай.

— А корневища гранатами подорвем, а затем с помощью волов, как прогорят, выкорчуем, — уже загораясь, предстоящим строительством, высказывается Борис. — А кирпичи туда по Шакве на плотах сплавим.

— В крепостице постоянный гарнизон будет, от усадьбы далеко, как в случае нападения связь держать? — нахмурив лобик, интересуется Лада.

— Летом связь по Шакве на долбленках, зимой на санях, запряженных лошадьми, чуть больше суток хода, а крепостица год осаду выдержит, — отвечает Олег.

— Значит помимо стен, угловых башен для стреломётов, казармы, для того, чтобы выдержать длительную осаду нужны амбары, конюшня, коровник, овчарня, курятник, да и колодец, — уже полностью включился в предстоящее строительство Борис. — Получается, крепостица не меньше чем сорок на сорок метров, а то и на пятьдесят. Готовых кирпичей на сегодня сто двадцать тысяч штук, как раз все туда и уйдут. Для перевозки кирпичей потребуется не менее сотни плотов.

— За год крепостицу построить не успеем, — всех опускает на землю, ранее молчавший Иван и через небольшую паузу, продолжает:

— У нас готово сто двадцать тысяч кирпичей, для крепостной стены вокруг усадьбы пока маловато, надо еще минимум восемьдесят тысяч кирпичей, которые за год Борис с учениками сделает. Уже сейчас в усадьбе можно начинать потихоньку стену возводить. А вот со строительством крепости на Сылве есть проблемы. Кирпичей на крепость хватит, и даже мы их туда на плотах перевезем, но на строительство крепости у нас нет людей. Один Владимир с десятью помощниками много не накопает, подъемные механизмы и транспорт есть только в усадьбе. Остальные ребята нужны в усадьбе на сборе урожая и его переработке.

Остальные старички смотрят на Ивана, а потом свои взгляды устремляют на меня.

Мысленно полностью соглашаюсь с Иваном, что затевать строительство крепости рано, уже хотел сказать, что ограничимся деревянным редутом и срубом с пристроенным амбаром, как встает Эвика и вначале тихо, а потом всё увереннее говорит, глядя на меня:

— Когда ты первый раз зажег при нас огонь от зажигалки, мы подумали, что ты дух огня, но ты был добрый дух и только через два года мы поняли, что ты обычный человек, только очень сильный, ловкий, умный, много знающий и умеющий. И узнали, что такое зажигалка. Ты делаешь необычные вещи, а самые необычные это шлюпы, которые без весел могут ходить почти навстречу ветру, гранаты и огненные бомбы. Плывущих к нам людей убивать не нужно, ты просто побудь злым колдуном, возьми их в плен и пусть они в наказание возведут крепостицу, а потом ты их отпустишь, и они будут всем рассказывать о твоем колдовском могуществе и силе. А другие желающие на нас напасть или выследить, задумаются, стоит ли это делать.

Наступила мертвая тишина, все взгляды старичков обращены на меня.

Быстро анализирую предложение Эвики, вспоминаю из прошлой жизни про шоу факиров с их огненными фокусами и ехидно улыбаясь, смотрю на ребят.

— Ну что же, будет у нас злой колдун, повелитель огня!

— А если они убегут или на нас потом нападут. Их же сорок воинов, — волнуется Лада.

— От колдунов не бегут, им повинуются! Охрана не нужна, хватит трех жриц духа огня, которые на керосинках им готовить еду будут, а ночью напоминать о присутствии духа огня керосиновыми лампами, — с прищуром и загадочной улыбкой, отвечает Эвика.

«Похоже в роду Эвики ведьмы были», — ухмыляюсь про себя.

Пора с мистикой заканчивать, подвожу итоги:

— Михаил, ты на шлюпе идешь в Сылву к месту будущей крепости, используя бензин, поджигаешь метров сто леса на утесе. Только аккуратнее, смотри шлюп не сожги. Николай и Борис, вы готовите к сплаву плоты с кирпичами, возьмите в помощь побольше мальчишек. Иван, попробуй при варке стекол для керосиновых фонарей, добавить желтой и красной минеральной краски, может получится светить желтым и красным цветом. Эвика и Лада, на вас балахоны из красного шёлка для жриц и жрецов огня, а также сто двадцать комплектов холщовой одежды на взрослых мужчин.

Сам же на следующий день отправился чертить план крепости, делать из бумаги ее макет в виде четырех бастионов по углам, соединенные между собой куртиной, а также выковывать два рупора для усиления голоса, в будущем они и на шлюпах пригодятся. А главное, учиться быть факиром.

Горючей жидкостью выбрал керосин, он без запаха и фактически безвреден для организма, в моем детстве им горло у детей от ангины смазывали, хотя лучше его не глотать. Сначала практиковался с водой, набирал в рот, стремясь создать идеальную струю, выплевывал воду над палкой, имитирующую факел, которую держал на вытянутой руке перед собой. За счет постоянной гребле и плавания, грудная клетка у меня соответствующая и объем легких достаточно большой. Под напором выдыхаемого воздуха струя воды изо рта достигала в дину порядка пяти метров. Натренировавшись с водой, решил перейти к тренировкам с керосином.

Прихватив с собой бутыль с керосином, факел, направился в сторону Ольховки искать укромное местечко. Выйдя на небольшой пляж вниз по течению реки, огляделся, никого не обнаружив, приступил к испытаниям. Зажег факел, держу его на вытянутой руке перед собой, сделал глубокий вздох, набрал в рот немного керосина и выдохнув, выплюнул тонкой струей керосин над горящем факелом. Перед глазами вспыхнула струя керосина, огненное пламя от моих губ уходило почти на четыре метра, а когда выдуваемый керосин во рту закончился, пламя стало удаляться от губ и превратилось в небольшой огненный шар.

И тут из кустов выбегает Эвика, бросается мне в ноги, я, садясь на песок, пытаюсь ее поднять. Эвика поднимает голову, смотрит мне в глаза преданно-обожающим взглядом и начиная частить, что бы я ее не перебил, говорит:

— Володя! Я теперь точно знаю, что ты сын небесного бога Громовника Торума и богини Матери-Земли Калтась!

От этих слов я впадаю в ступор.

«Ну, не хрена себе», — только успеваю подумать.

Открываю рот, чтобы высказать всё, что думаю, но Эвика, не давая мне сказать, закрывает рот своей ладошкой и продолжает:

— Я видела, как ты сейчас дышал огнем! Тебя изгнали Боги на землю, потому что ты добрый и не даешь уйти в царство мертвых детям. В твоем племени не умер ни один ребенок, даже не заболел. На поле всегда хороший урожай. Запасы продуктов на несколько лет. Но у нас в амбарах нет даже мышей, а на лугу змей. Ты можешь договариваться с волками, а их детеныша, назвал в честь Громовержца. А хаски, если они заупрямятся, то их с места не сдвинуть, а твои команды моментально выполняют. Это может делать только богиня Мать-Земли Калтась или её сын.

Выдохнув и глубоко вздохнув, все также закрывая ладошкой мне рот, продолжила:

— Ты управляешь огнем и громом! Ты сделал бензиновые бомбы и гранаты из пороха. У нас есть керосиновые лампы, фонари, зажигалки. Хотя ты объясняешь и учишь, как их можно сделать, но ты передаешь нам знания богов. Ты практически в одиночку убил десяток людоловов и гуннов, сжёг римскую галеру, взорвал семь кораблей. Но при этом даже не был ранен. Это не по силам обычному человеку. Это может сделать только Небесный Бог Громовник Торум, покровитель огня и молний, а также воинов, либо его сын.

Эвика опять выдохнув и глубоко вздохнув, продолжала:

— Ты не боишься ни грома, ни молний и разговариваешь с Богами. Когда мы были еще маленькими, а ты тогда строил сруб, началась гроза. Мы все испугались и спрятались в землянке и оттуда видели, как ты, скинув одежды, стоял под дождем, смотря в небо и простирая руки к небу, спорил с Громовником, а он тебя ругал — гремел и вокруг тебя сверкали молнии, но ты был уверен в победе, настоял на своём, гроза прекратилась и выглянуло солнце.

В голове всплыли воспоминания, что в один из дней, когда я строил сруб, была жара и с меня ручьями стекал пот и тут небо заволокло тучами и началась сильнейшая гроза. Детишки спрятались в землянке, а я с голым торсом, радуясь и блаженствуя под освежающими и смывающими пот струями ливня, подняв голову вверх и вытянув руки, от удовольствия орал песню Горького о Буревестнике: «Это смелый Буревестник гордо реет между молний над ревущим гневно морем; то кричит пророк победы: — Пусть сильнее грянет буря!..» А вокруг сверкали молнии и грохотал гром.

«Вот значит, как это воспринималось детским сознанием», — проскакивает тревожная мысль. А Эвика, выдохнув и сделав глубокий вдох, всё быстрее и быстрее проговаривает:

— Твой экипаж рассказал, как ты пытался отобрать у бога Куль брата бога Торума трех человек, плывущих на лодке к богу Куль в царство мертвых. Твой дух оставил твое тело и ушел за ними в царство мертвых, ты бился за них шесть часов, но победить не смог, как и победить тебя не смог Куль. Твое тело то бросало в холод, то в жар. А через шесть часов ты встал, как ни в чём не бывало, только был голодный — съел тройную порцию ухи, а потом оставшийся день и ночь фактически только спал. В царство мертвых войти и вернуться оттуда может только сын Богов.

Эвика, переводя дыхание, быстро продолжила:

— На следующий год я приму твоё семя. А когда остальные девочки подрастут и будут готовы, они тоже примут твоё семя и все мы станем твоими жрицами. А когда мальчики подрастут и будут готовы, они войдут в лоно оплодотворённых тобой жриц и станут твоими жрецами.

После этих слов, Эвика вскочила, поклонилась мне и убежала. А я остался сидеть на песке в полном ступоре, как оглушённый обухом по голове. Кроме матерных слов, ничего на ум не приходит.

Постепенно прихожу в себя и задаюсь вечными вопросами: «Кто виноват?» и «Что делать?»

Виноват, тут вопроса нет, я. Я даже не задумывался о вопросах религии, вернее верований аборигенов. Христианство в зачаточном состоянии, в Риме на христиан гонения, в Персидском царстве поклоняются огню, сарматы поклоняются силе меча, вот и все мои скудные познания. Какие верования были у финно-угорских племен в 3-м веке понятия не имею. Помню, что-то про священные рощи. Но, наверняка верования в Богов есть, есть и соответствующие культы, и всё местное население им неукоснительно следует. С молоком матери ребенок воспринимает, что всё происходит по воле Богов. Сколько бы я не разъяснял, обучал ребятишек знаниям, они воспринимают их, как полученные по воле Богов, а дать им такие знания может только приближенный к Богам. А поскольку я к никаким верованиям и культам не обращался, а все, что мной задумывалось, создавалось и работало, да и о своем прошлом и откуда я, не рассказывал, то ребятишки пришли к выводу, что я если и не бог, то связан с богами.

И осталось им выяснить, только с какими конкретно. А дальше Эвика спровоцировала меня на колдовское представление. А я, как последний дурак повелся, вместо того, чтобы действовать по первоначальному плану. Ну, а факирский фокус, в мозгах ребятишек, всё расставил на свои места.

Глава 2

«И как теперь вылезать из этой задницы?» — чешу себе затылок. — «Что бы я не сказал о простоте фокуса, это никого не убедит — ответ будет один, боги научили».

Да и физические данные при таких обстоятельствах мне не на пользу. Я продолжаю расти и рост достиг 183 сантиметров, раздался в плечах, выгляжу намного выше и мощнее любого местного аборигена. В минус и русский язык, о котором до моего появления никто не слышал, не говоря уже о помидорах, перцах, кукурузе, картошке, зеркалах, стекле, шлюпах, порохе и прочем, прочем, прочем.

Сложившуюся ситуацию мне не изменить, а значит надо изменить свое отношение к ней.

Решается вопрос с религией, вернее культом огня, во главе со мной. Ребятишки к этому относятся серьезно, значит и моё отношение должно быть соответствующим. Надо думать о культовых сооружениях и обрядах.

Практически в племени моя власть только усиливается, но при этом увеличивается ответственность. Любой промах может дорого мне обойтись. Вопросы с жрецами и жрицами в ближайшее время на повестки не стоят, будем их решать по мере поступления.

«А Эвика, всё-таки ведьма!» — окончательно успокаиваясь, констатирую про себя. — «А теперь пора продолжить тренировку».

Зажигаю факел, поворачиваюсь в сторону речки, делаю глубокий вдох, набираю полный рот керосина и выдуваю его мелкими прерывистыми частями над факелом. При каждом коротком выдохе, пламя от факела летит к моим губам, а затем удаляется в виде небольшого огненного шара и так пять раз. Затем, повторно набираю в рот керосин и выдуваю его одним сильным выдохом. Выдох продолжается около десяти секунд, струя пламени от моих губ летит на пять метров, на последней секунде со всей силой выплевываю остатки керосина, образовавшийся огненный шар, пролетев четыре метра, хлопком взрывается и догорающие капли керосина, разлетаются искрами в разные стороны.

Справа от меня раздается единовременный в сотню глоток выдох. Поворачиваюсь, на краю пляжа стоит всё племя и восхищенно-преданным взглядом смотрит на меня двумя сотнями глаз, а потом падает ниц.

«Эвика — ведьма!» — уже без всякой иронии, мысленно принимаю, как данность.

За упавшим ниц племенем замечаю трех хаски, которые несмотря на постоянно бьющую через край энергию, остановились как вкопанные и с явным недоумением смотрят на происходящее.

«Нужно входить в новую ипостась, придется добивать племя», — пролетает мысль.

— Племя! В десять шеренг по десяткам, становись! — поднимаю племя и одновременно жестами отдаю команду собакам лежать и ползком двигаться ко мне.

В первой шеренге стоят старички, за ними мой экипаж, а далее по десяткам остальное племя, только новичков и Михаила нет. Он рано утром со своим экипажем на шлюпе на Сылву пошел.

Все племя обращает внимание на ползущих ко мне собак. Замечаю удивленные взгляды. Тем временем подаю, незаметно для племени, жестом команду «Ко мне», собаки поднимаются подходят ко мне, обходят с правой стороны за спиной и ровным рядком садятся у моей левой ноги, повернув морды, смотрят мне в глаза своими синими глазами.

«Знали бы ребятишки, что в эвакуации приходилось помогать дрессировать собак, от самых благородных кровей до последней дворняжки, чтобы собаки на фронте под фашистские танки с миной в подсумке подползали и их взрывали, ценой своей жизни. Притом команды отдавались только жестами», — нахлынули воспоминания прошлой жизни.

Все взгляды с собак устремляются на меня. Николай, Борис, Иван, Эвика и Лада смотрят фанатично-преданным взглядом, что же говорить об остальных.

«Володя, ты перебарщиваешь, религиозно-преданные фанатики тебе не нужны, а то додумаются преданность, навешиванием на себя вериг, доказывать, с фанатиков станется», — мысленно останавливаю себя и уже в слух:

— Свою преданность вы можете доказать учебой и применением на практике знаний, которые я вам даю. Эти знания нужно защищать, поэтому вы должны много тренироваться, быть сильными и ловкими, в совершенстве владеть всеми видами оружия. На нас будут нападать враги, но мы должны защитить себя, наш дом, знания и умения. Биться придется не на жизнь, а до смерти, но не своей, а смерти всех врагов. Мы победим и будем жить! Мы победим?!

А в ответ восторженный хор голосов, с горящими глазами:

— Да-а!!!

— Мы будем учиться?!

— Да-а!!!

— Мы станем самыми сильными и ловкими?!

— Да-а!!!

— Один за всех!!! — достаю меч, а в ответ восторженный крик сотни глоток:

— И все за одного!!!

«Ну вот и славно, а с богами и культами буду позже разбираться, на скорую руку нельзя, нужен методологический подход», — фиксирую себе в памяти.

— Сейчас старшие мальчики помогают Борису и Николаю с плотами, остальные занимаются текущими делами. Разойдись!

За следующие два дня собрали десять плотов, которые загрузили паллетами с двадцатью тысячами кирпичами. Погрузку осуществляли деревянными разборными кранами, состоящих из однобалочной стрелы, лебедки, канатного троса и блоков с пятью шкивами. Плоты сцепили друг за другом канатной сцепкой, а на первом плоту установили рулевое весло.

К этому времени вернулся шлюп под командованием Михаила.

— Бензина не пожалели, перед уходом из пращи закинули две бензиновые бомбы, вспыхнуло знатно, думаю только к сегодняшнему утру пожар закончился, — с довольным видом докладывает Михаил.

— Надеюсь не весь полуостров спалил.

— Нет. Скорее всего не больше двухсот метров леса выгорит, я же аккуратненько всё сделал.

— Ну, ну, знаю я твое аккуратненько, — пытаюсь сделать строгое выражение лица, но смешинка, предательски сорвалась с губ.

А дальше перехожу к насущным делам:

— Я сейчас начну сплав на плотах, думаю за три дня доберусь до Сылвы. Борис, ты вместо меня принимай командование моим шлюпом и возьми с собой макет и чертеж крепости, на месте разметку крепости начнете делать. Ты и Михаил, загружаете в шлюпы пару волов, шанцевый, столярный и прочие инструменты, гвозди, скобы, керосиновые примусы и лампы, разборные краны, две повозки и десять тачек, а также продовольствие и корм для скотины и догоняйте меня. Николай и Иван, на вас остается вязка плотов и загрузка их кирпичами, а также изготовление стреломётов. Эвика, ты отправляешься на шлюпе с Борисом и возьми с собой семена клевера и люцерны, пепелище засеять. Лада, на тебе остается всё хозяйство и новички.

Быстро попрощавшись, погрузив на первый плот каяк, палатку и припасы, оттолкнувшись шестом, начал сплав по течению. На речке Ольховке поворотов мало, веслом много работать не пришлось. До реки Шаквы сплавился за три часа. А еще через час меня обогнали шлюпы, только и смог им помахать одной рукой в след. На Шакве практически рулевое весло из рук не выпускал, слишком много поворотов.

До Сылвы сплавлялся три дня, работал веслом весь световой день, на ночь вставал на якорь, который сбрасывал с последнего плота. При входе в Сылву, меня поджидал Савлий и бросил мне конец каната, который я закрепил, а два вола, на противоположном берегу Сылвы подтянули плоты через реку к полуострову.

На полуострове было полностью выжжено гектаров двенадцать леса. Пахло гарью. Если бы не ночные дожди, от запаха гари находится на полуострове было бы невозможно.

— Миша, и это ты называешь аккуратненько? — на что тот только скорчил виноватую рожицу и понурив взгляд с глубоким вздохом сожаления, только развел руками.

И тут меня осеняет, на двенадцати гектарах огромное количество золы, а если ее смешать с негашеной известью, то получится раствор для кирпичей, который с каждым годом будет всё крепче и крепче и будет продолжать твердеть столетиями. Ухмыляясь про себя, обращаюсь к ребятам:

— Раз в оправдание вам сказать нечего, то копайте штук двадцать ям по границе пожарища, потом ров на их основе выкопаем, а сейчас всю золу в ямы складируйте.

Лица у ребятишек моментально стали кислыми.

— Вопросов не задавать! Это приказ! А как золу соберёте, засевайте землю семенами клевера и люцерны.

За время пока я сплавлялся по реке Шакве, ребята разгрузили шлюпы, установили краны. На месте будущей крепости, с помощью волов выкорчевали выгоревшие пни и нанесли на землю разметку будущей крепости. У леса, куда не добрался огонь, соорудили очаг и летнюю кухню, поставили шалаши и начали возводить временный барак.

Похвалив ребят за проделанную работу, сам отправился на каяке в обратный путь в усадьбу. За двенадцать суток сделал еще три сплава плотов с кирпичами и мешками с негашеной известью.

А дальше началось ожидание следопытов. Раз в день опрокидывал в реку Сылву содержимые в бочках продукты нашей жизнедеятельности, ранее оставленные нами. Запах ещё тот. Скорость течения реки не превышает двух километров в час. За сутки они сплавятся километров на сорок, если раньше не утонут или растворятся в речной воде.

Одного плана и макета крепости мало. Ожидание использовал с пользой. Пару дней, выкапывая шурфы, практически на ощупь исследовал почву и грунт, глубину залегания скальных пород. Определил наиболее подходящее место для строительства. А дальше делал расчеты, учитывая приблизительную нагрузку стен и башен на грунт и необходимый фундамент. Готовые результаты отдал Борису, который их изучил, сложил бумаги в папку, с которой больше не расставался.

На седьмые сутки ожидание закончилось. Наши наблюдатели — Виктор, Петр и Семен на долбленке, загребая шестью веслами, на всех парах неслись к нам.

— Пять долбленок по восемь человек в каждой в десяти километрах ниже по реке. Через два часа будет у нас, — докладывает Виктор.

Опрокидываю в реку последнюю бочку и командую:

— Все по шлюпам! Действуем по заранее отработанному плану.

Мой шлюп с экипажем стоит на якоре за небольшим выступающим мысом полуострова в реке Ирень в ста метрах от ее впадения в Сылву. Шлюп Михаила стоит также за небольшим выступающим мысом полуострова, но на реке Сылве. Борис и Эвика остаются на верху полуострова. К 21 часу солнце еще не зашло, но уже скрылось за верхушками деревьев. А через двадцать минут появились все пять долбленок. По их траектории движения было понятно, что они будут заходить в реку Ирень.

С двух бортов моего шлюпа Ракс и Семен из бочонков небольшой струйкой выливают в воду бензин, который узкой змейкой по течению реки плывет на встречу долбленкам.

Когда долбленки входят в реку Ирень, шлюп Михаила снимается с якоря и с реки Сылвы заходит к ним в тыл. Я снимаю с якоря мой шлюп и медленно двигаюсь навстречу долбленкам. Поджигаем бензин и две огненные змеи неспешно приближаются к долбленкам, а между ними идет шлюп, а Ракс и Семен продолжают подливать тонкой струйкой в воду бензин. Я стою на носу шлюпа, подо мной четыре керосиновые лампы с плафонами желтого цвета и четыре зеркала под небольшим углом, отражающие свет ламп на меня и вверх. Передо мной острый стеклянный уголок, состоящий из листов стекла, спаянных Иваном из стекла размером А4, смазанным маслом и с внутренней стороны обклеенный последними остатками скотча. Со стороны выглядит, что я стою в колонне солнечного света. Говорю, а голос, усиленный рупором, звучит громогласно:

— Люди! Вы вторглись во владения духа огня! С этого момента ваша жизнь принадлежит мне!

Но прониклись не все. Около десяти следопытов с расстояния от семидесяти до ста метров стреляют в меня из луков и стреляют точно. Но за счет острого угла стеклянного уголка, стрелы рикошетят и уходят в сторону, не причиняя мне вреда, лишь одна из последних, под более тупым углом, краем наконечника разбивает стекло, но отскакивает в сторону. За счет скотча, стекло не разлетается на осколки, а всё в мелких трещинах остается на месте.

В этот момент стреломёты со шлюпов производят выстрелы по два по левому и по два по правому берегу на границе уреза воды, а остальные члены экипажей из пращи запускают в воздух бензиновые гранаты с небольшим пороховым зарядом. Практически одновременно на каждом берегу грохочут по два взрыва, а в воздухе на высоте тридцати метров взрываются шесть бензиновых бомб, моментально превращаясь в огромные огненные шары, изрыгающие из себя протуберанцы языков пламени.

Реакция следопытов не заставила себя ждать. Человек тридцать, не удержавшись на долбленках, рухнули в воду, а оставшиеся в долбленках просто пали ниц.

А дальше около часа вылавливали бедолаг из воды и переправляли их на верх утеса. Двоих следопытов, наглотавшихся воды, спасти не удалось. Остальные тридцать восемь человек молча сидели кружком на выжженной земле полуострова опустив головы. Их оружие складировали невдалеке в общую кучу. Десять членов экипажей окружили присмиревших следопытов полукольцом, держа в руках взведенные арбалеты.

Встаю перед следопытами, ни один из них голову не поднимает, глаза всех смотрят в землю. Пора переходить к следующему акту спектакля.

— Вы все умрете! — наблюдаю, как по телам следопытов пробежала дрожь, а их головы ещё больше прижались к земле.

Выждав паузу, продолжаю:

— Но, если кто-то из вас принесет мне клятву верности и тяжелым трудом загладит нанесенное мне оскорбление, выразившееся во вторжении на мою территорию, то через три месяца я вас отпущу с вашим оружием и долбленками в городище Имень. Кто готов умереть, переходит в очерченный круг, с левой от вас стороны. Кто готов принести клятву, переходит в правый очерченный круг, — указываю им направление перемещения.

Как я и ожидал, тридцать семь следопытов захотели жить и перешли в правый круг и лишь один, их предводитель, выбрал смерть, перейдя в левый круг. Левый круг диаметром шесть метров. По его окружности заранее была прокопана неглубокая канавка, куда перед самым приходом следопытов мной, незаметно для всех, был залит бензин.

— Ты смелый воин и должен принять свою смерть в бою. Я разрешаю тебе взять свое оружие, войти в круг и сразиться со мной. Если ты меня убьёшь, то сможешь свободно уйти со своим оружием и одной долбленкой, — после чего, беру у Аршака, принесенный им мои меч и кинжал и зажженный факел.

Предводитель следопытов посмотрел на меня и в его глазах я увидел искорку надежды.

«Он сильный, хотя и сбит с толку происходящим и чувствует себя не очень уверенно, но он воин и в бою будет действовать на инстинктах, вся его неуверенность испариться, поэтому убивать его надо с первого удара, а такой исход боя полностью лишит надежду на возможность меня убить и у других следопытов», — просчитываю в уме варианты и последствия боя.

Чтобы дезориентировать противника, а заодно лишить всяких надежд остальных следопытов, незаметно для всех, через соломинку из фляжки, притороченной за плечом, набираю в рот керосин, выдуваю струю керосина над факелом, но вниз в направлении канавки с бензином. Вырвавшаяся струя пламени, попадает в канавку, в которой вспыхивает пламя и огонь по окружности огораживает круг. Отбрасываю факел, скидываю рубашку с притороченной с изнанки фляжкой и остаюсь с голым торсом. В правой руке у меня меч, в левой — кинжал.

Через огонь в круг впрыгивает предводитель следопытов. Он вооружился железным мечом, в левой руке щит с умбоном, из защиты ламинарные доспехи, поножи, на голове железный шлем.

Не останавливаясь, он несется на меня, намереваясь нанести, вкладывая всю силу, рубящий удар сверху вниз, чтобы разрубить меня по диагонали начиная от левого плеча. Когда расстояние становится критическим, делаю стремительный шаг влево одновременно поворачиваю тело на девяносто градусов вправо и затем моментальный шаг правой ногой назад, меч следопыта проскальзывает в паре сантиметров от моего носа и его тело по инерции продолжает двигаться вперед, открывая мне не защищенную шею, в которую я левой рукой вонзаю кинжал. Предводитель уже мертв, но продолжает двигаться вперед, ноги его подкашиваются, и он падает на землю. Не смотря на него, стряхиваю кровь со своего клинка и отдаю меч и кинжал Аршаку.

Глава 3

Члены моего племени смотрят на меня и их взгляд выражает полный восторг и восхищение. В глазах же следопытов, только обреченная покорность.

Подхожу к следопытам, приказываю им снять рубахи, остаются они с голым торсом, после чего принимаю у каждого в отдельности клятву верности. Дав клятву, каждый следопыт падает ниц.

— После вашей клятвы верности я вашему сердцу передам часть плоти огня, сейчас она будет немного жарковата, затем она сравняется с теплотой ваших тел и вы не будете её чувствовать, но если вы попытаетесь нарушить клятву, то плоть огня станет обжигающей и ваше сердце сгорит изнутри.

Беру в руки горящие восковые свечи и каждому следопыту под левую лопатку капаю по капле расплавленного воска. Почти каждый из них от страха обделался.

— Всем бегом в речку, быстро мыться и стирать одежду, после мытья получите по холщовой рубахе и штанам, потом вас накормят. Спать будете в бараке, а утром всем расскажут о вашей работе. Подъем с рассветом, отбой после заката, кормить будем утром и днем. А кто не обделался, — таковых оказалось четверо. — Перевозят труп на долбленке на тот берег и хоронят вместе с его оружием и доспехами. Для рытья могилы возьмите лопаты и кирки.

«Заодно проверю действие клятвы», — отмечаю это уже про себя.

Четверо следопытов, а теперь фактически рабов духа огня, подняли труп бывшего своего предводителя, прихватив его оружие и доспехи, а также лопаты и кирки, спустились с утеса к реке Ирень, погрузились в долбленку и переправились на противоположный берег. Отсутствовали они около сорока минут. После возвращения получили по комплекту одежды, пошли мыться на речку и стирать старую одежду.

«Эвика оказалась права. Духу огня подчиняются», — ухмыльнулся пролетевшей мысли.

Ужинали все вместе кулешом из ячменной крупы с утятиной, за поставленным моими ребятами, столом тридцатиметровой длины, с лавками с двух сторон, такой же длины. Меня посадили во главе стола в полу кресло. Каждому рабу выдали по литровой глиняной миске, полулитровой кружке и деревянной ложке.

После ужина рабов отправили спать в барак, выдав каждому по циновке, матрацу и подушке на рогозовом пухе и холщовому покрывалу, а сами на ночлег расположились в шалашах.

27 июня после подъема в четыре часа утра, водных процедур в реке Ирень и обильного завтрака, новоявленные рабы духа огня были построены у места разметки будущей крепости.

— Вы должны неукоснительно выполнять все распоряжения моего архитектора Бориса, — услышав незнакомое слово архитектор, Борис бросает на меня недоуменный взгляд, я ему подмигиваю. Рабы же никак не реагируют, слишком много необычного с ними за сутки произошло, чтобы еще и на неизвестные им должности реагировать, главное для них понятно, что Борис их начальник, а незнакомое название должности повысит авторитет и почитание Бориса, все-таки ему еще одиннадцать лет.

Борис распределяет фронт работ. Первая задача копать траншею под фундамент.

«Два солдата из стройбата заменяют экскаватор», — ухмыляюсь про себя, вспомнившемуся афоризму из прошлой жизни. — «Посмотрим, что может сделать взвод рабов духа огня».

Оставляю на полуострове за главного архитектора Бориса, ему в помощь жриц духа огня Эвику, Опис и Оре, на которых ложится приготовление еды, а также шлюп Михаила с его экипажем — Савлием, Денисом, Олегом, Виктором и Петром для охраны и добычи утятины и рыбы, сам на шлюпе с Аршаком, Раксом, Семеном ухожу домой в усадьбу.

На следующий день пришли в усадьбу. Николаю, Ладе и Ивану рассказал об удачно завершившейся операции о временном превращении в рабов тридцати семи следопытов и начале строительства крепостицы. Николаю поручил закладывать третий шлюп, подобрать пять-шесть ребятишек для команды шлюпа, заодно самому восстановить навыки управления шлюпом в моё отсутствие, да и сходить на охоту.

Сам же, оставив шлюп с экипажем Николаю, отправился сплавлять две оставшиеся сцепки плотов с кирпичами и негашеной известью.

Вернувшись с плотами на полуостров, образованный между реками Сылва и Ирень, увидел и честно говоря удивился результатами, достигнутыми за четыре дня моего отсутствия. Пепелище было полностью очищено от золы и корневищ, выгоревших деревьев. Как никак, а минимум десять гектар выжженного леса можно использовать под сельскохозяйственные посадки. Траншеи под фундамент вырыты и началась укладка фундамента. Из выбранного грунта плодородный слой гумуса разбросали по будущему полю. Рабы выглядели умиротворенными и недовольства в них не ощущалось, несмотря на шестнадцатичасовый рабочий день. Эвика с Опис и Оре кормили рабов как на убой огромными порциями два раза в день. Михаил с экипажем обеспечивали свежей рыбой и утятиной, даже удалось добыть лося. В рацион также входили картошка, морковь, квашенная капуста, фасоль, горох, репчатый лук и чеснок, ячменная, овсяная и пшеничная крупы, взвары из сухих трав и ягод, для готовки использовали подсолнечное и кукурузное масло. Так, что проблем с питанием не было.

Обошёл стройплощадку, остался довольным увиденным, но для порядка пару раз пыхнул небольшими струями пламени. Эвика накормила меня кулешом с лосятиной, после чего на каяке отправился за последней связкой плотов.

Обернулся за четыре дня. За эти дни был полностью готов фундамент и началось возведение первой башни. На стройплощадке чистота и порядок, все стройматериалы разложены по своим местам, ни одного брошенного или небрежно лежащего инструмента не заметил. Борис полностью вжился в образ архитектора, даже внешне на него похож стал. Ходит степенно, в руках папка с бумагами и чертежами, рабы относятся к нему с почтением, незамедлительно выполняют его команды. Девочки, помимо приготовления пищи и заботы о двух волах, начали собирать поспевшие к этому времени дары леса, добавляя в рацион питания ягоды. Ребята со шлюпа поставили коптильню. Так, что питание только улучшается. Поле вспахали и начали боронить, попутно засевая клевером и люцерной.

Рабы, завидев меня падали ниц. Делал вид, что воспринимаю это как должное, периодически попыхивая небольшими огненными шарами. Борис, Эвика, Опис и Оре, видя эти огненные шарики, напрягались и хотя и понимали, что огненные шары направлены не на них, низко кланялись, что же тогда говорить о рабах.

Порадовавшись темпами строительства, вместе с Борисом обсудил вопрос о подвалах крепости и создании винных погребов.

— С учетом скорости строительства, думаю, что и погреба успеем соорудить, — задумавшись, отвечает Борис. — Только еще двадцать тысяч кирпичей понадобиться, да и котлован большой рыть придется. Земли много будет и что с ней делать?

— Кирпичи еще сплавлю на плотах, а вот с землей… — задумываюсь, а потом вспоминаю. — Из земли, соломы и извести будем делать саманные кирпичи. Конечно печки и стены крепости из них не построишь, а вот для домиков для жилья, конюшен, амбаров и прочих хозяйственных построек, саманные кирпичи в самый раз будут. А плодородный слой гумуса перекидаете на поле.

— Сделать то мы их сделаем, а где из этих кирпичей строить будем и как их вывозить? Отсюда ведь только к реке Каме сплавить их можно.

— Часть используем здесь, а зимой на санях потихоньку перевезем в место, где лошадиную ферму планировали строить.

— Так сани большие понадобятся.

— За сани не беспокойся, Николай придумает. А я тебе со следующей партией кирпичей и извести, привезу соломы и формы для саманных кирпичей. Выделишь пару-тройку рабов, пусть саман формируют.

Поблагодарив ребят за их труд, тронулся на каяке в обратный путь. Утром придя в усадьбу, собрал Николая, Ивана и Ладу.

— Нужно готовить еще один сплав плотов с двадцатью тысячами кирпичами. Что у нас в отсутствии Бориса с их производством?

— После отплытия Бориса, его ученики не останавливаются. Сейчас у нас около тридцати тысяч кирпичей, — отвечает Николай.

— Хорошо, тогда двадцать тысяч готовьте к сплаву. Николай, ещё нужна самая большая бочка для воды в водонапорную башню.

Николай на секунду задумывается, чешет затылок и выдает свой вердикт:

— Сделаю из осины, но больше чем на шестьсот литров не получится.

Киваю Николая в знак согласия и обращаюсь к Ладе:

— Лада, что у нас с соломой?

— Володя, соломы очень много, уже и не знаю куда её девать.

— Тогда сколько её поместиться, тоже грузите на плоты. Как и негашеную известь, её тоже побольше нужно.

— Володя, извести много, вряд ли за один раз, ты всё отвезешь, — сообщает Иван.

— Нужно за одну ходку всё отправить, свяжите еще три плота в сцепку, — ребята кивают, а я продолжаю: — Николай, нужно срочно формы для саманных кирпичей, сколько успеете сделать, их также загрузите на плоты, а к зиме нужно сделать несколько больших саней, для перевозки саманных кирпичей к месту будущей лошадиной фермы. Расскажи, как прошли тренировки на шлюпе с новичками.

— Володя, подобрал команду в экипажи шесть ребятишек, четыре мальчика и две девочки, пока осваивают шлюп, тренируемся, сходили один раз на охоту.

— Я через час отправлюсь с Аршаком и Раксом посмотреть, как летом выглядит место, присмотренное для лошадиной фермы. По Ольховке пойдем на шлюпе, заодно посмотрю на умения новичков. Вернусь максимум дня через три, как раз плоты будут готовы.

Загрузив шлюп шестью лошадьми, пойдем о дву конь, познакомившись с новичками, пошли вверх по Ольховке. В пути погонял новичков и остался довольным, раскидав их по шлюпам, получим три хороших экипажа, только кто будет капитаном третьего шлюпа, надо думать. До места выгрузки дошли за полтора дня. За старшего оставил на шлюпе Семёна, оставшегося на борту единственным от моего экипажа, наказав ждать три дня.

Я с Аршаком и Раксом, ведя лошадей на поводу, преодолели лес и вышли на просторы лугов. На лошадях ехали не спеша, не больше десяти километров в час. По пути отмечали балки и овраги, вкапывая вешки, чтобы зимой не попасть в ловушку, хотя таковых было немного. Кругом пасутся стада косуль, в которых несчетное их число. В паре километрах паслось стадо крупных копытных голов в пятьдесят, похожих на зубров, а может и туров. При рассматривании в прицел, пришёл к выводу, что это туры, уж больно огромными они выглядели, не меньше двух с половиной метров в холке. За этим стадом километрах в четырех начиналась холмистая местность. Высота холмов постепенно увеличивалась, а на горизонте уже виднелись Уральские горы. Лес, преградивший нам по диагонали прямой путь на юг, к которому мы неумолимо приближались, по всей вероятности, на восток простирался до Уральских гор. Хотя, на границе с горами, наверняка есть свободное от леса пространство, ведь сарматы и гунны, как-то суда добрались, да и стадам проход для миграции нужен.

До места, где зимой спускались на русло речки, добрались за полтора часа. Естественный спуск был пологим, шириной около пятидесяти метров, очень удобный для водопоя лошадей. Сама речка была шириной пятнадцать — восемнадцать метров, фактически с прямым руслом. У уреза воды не широкая полоса зарослей рогоза, на обоих берега есть небольшие пляжи. Оба берега обрывистые, высотой в районе трех метров. По правому берегу, на котором мы находились, простирались луга с вкраплениями небольших рощ. По левому берегу стоял стеной девственный смешанный лес. Левый берег с довольно частой периодичностью разрывали овраги с впадающими в речку ручьями.

По обрывистым берегам достаточно большой выход разнообразных глин, в том числе каолиновых и огнеупорных, последние хотя и с меньшим содержанием шамота, чемна Ольховке, но для небольших печек будет в самый раз.

На осмотр предполагаемого места строительства коневодческой фермы затратили около часа. Лошади за это время отдохнули, и мы тронулись дальше вдоль берега вниз по течению речки. Как и ожидали, через сорок минут, проехав пять километров, вышли к утесу, на котором зимой отбивались от волков. Летом утес выглядел еще более непреступным. Со всех сторон окруженный водами речки, за исключением узкого не более двадцати метров шириной перешейка, с обрывистыми берегами высотой до двадцати метров, с ровной площадкой на вершине и пологим спуском к перешейку. Место хорошее, только от кого здесь крепостица будет нас защищать. Дальше речка сворачивает в лес и идет строго на юг, к реке Сылве, где зимой я облюбовал ещё одно место для крепости. Через лес на лошадях сюда с юга не пройти, только по речке, но если в ее устье будет крепость, то тут она точна не нужна.

Хотя крест ставить рано, нужно речку вверх по течению проверить, но это уже на следующий год. Нельзя при нашей скудности людских ресурсов, разрываться на разные проекты. Сейчас главное закончить со строительством крепости на стыке рек Сылвы и Ирень.

За день проехали с учетом пешего перехода через лес около двадцати двух километров, хотя на часах пять вечера, решили лошадей не загонять и вставать на ночлег.

Поручил ребятам обустраивать лагерь и обихаживать лошадей, сам же, решил покопаться в ручьях на противоположном левом лесном берегу речки. Прихватив лопату и лоток, переплыл речку и стал обследовать ручьи и брать шлиховые пробы. В первых трех ручьях пробы впечатления на меня не произвели, хотя и попадались золотые крупинки, но тут они практически в каждом ручье. А вот четвертый ручей, обрадовал. С первой же пробы попалось два золотых самородка с ноготь большого пальца руки. Продвинувшись вверх по ручью, взял еще одну пробу, в ней также золотые самородки. Так продвигаясь вверх по течению ручья через каждые десять метров брал пробы. На шестой, золото кончилось. Вернулся на пять метров назад, стал брать пробы через каждый метр и наткнулся на золотую жилу и не просто жилу, а жилищу. Побольше будет всех вместе взятых, что я находил ранее.

Казалось, что мои изыскания много времени не заняли, но стало смеркаться. Прихватил добытое в пробах золотишко, по весу на взгляд грамм восемьсот получилось, переплыл речку и вернулся в уже давно обустроенный Аршаком и Раксом лагерь. Золотой жилой заниматься некогда, разработку отложил на далекое будущее.

Ночь прошла спокойно и с первыми лучами солнца отправились в обратный путь. До леса перед шлюпом доскакали за два часа и еще час потребовался для прохода сквозь чащу до реки Ольховки. Пока пробирались по чаще, задумался, а почему бы нам тут не прорубить просеку, а перед ней на лугу поставить небольшой форпост, если мы задумались о расширении территории, то рано или поздно просеку прорубать придётся и не только до Ольховки, а вдоль её берега до дома. Думаю и волки на нас не обидятся, зимой за счет уничтожения нами стаи волков, у седого вожака увеличилась охотничья территория и больше ему жаться к лесу смысла нет.

Экипаж шлюпа за время ожидания добыл трех косуль. Погрузившись на шлюп, пошли в усадьбу, где уже была готова к отправке загруженная сцепка из тринадцати плотов. Плюнув трижды через левое плечо, попрощавшись с Ладой, а также Иваном и Николаем, наказав последним к следующему моему возвращению изготовить как минимум четыре стреломёта, отдав швартовы, начал сплав плотов.

В этот раз сплавлялся тяжело, задние плоты постоянно не успевали проходить повороты, цеплялись за коряги, садились на мель, задевали прибрежные заросли осоки и рогоза, а также прибрежные ивняк, да ещё бочка создавала дополнительную парусность. Постоянно приходилось работать не только веслом, но и шестом. Сплав продлился на сутки дольше обычного, но груз удалось доставить в сохранности.

Глава 4

За неделю моего отсутствия, строительная площадка преобразилась. Началось возведение стен и башен, которые уже возвышались по всему периметру на высоту один метр. Внутри вырыт огромный котлован глубиной в шесть метров и началось возведение колонн, будущих опор сводчатых потолков подвала, рассчитанного на два этажа. Рядом с крепостными стенами гора земли, а чуть поодаль штабеля бревен с разобранных плотов, часть которых переработана в брус. На поле зеленым ковром взошли клевер и люцерна.

Рабы, увидев меня, моментально пали ниц. Выдержав паузу, после чего приказал продолжать работу, для порядка, пыхнул небольшим шариком огня. Рабы выглядели здоровыми и умиротворенными. От постоянного физического труда и обильного питания на их теле стала визуально проявляться мускулатура.

Поздоровавшись с Борисом, Эвикой, Опис и Оре, выслушал доклад Бориса, сообщившего, что работы ведутся с опережением графика и проблем с рабами нет, а также поделился нуждами стройки:

— Володя, скоро стены придется укладывать кирпичами на высоте, нужны строительные леса. У нас много бревен, а больше нужны доски, которых на плотах было ограниченное количество, а лесопилки тут нет. А еще понадобятся дополнительно десяток тачек, по строительным лесам кирпичи и раствор наверх доставлять, а также к имеющимся, нужно еще два стреловых подъёмных крана.

— С досками проблем нет, а также с тачками и подъёмными кранами, в следующий раз привезу, как и еще формы для саманных кирпичей. Сейчас привез только сто.

— Сто мало, это одному рабу на пару часов работы в день, нужно не меньше тысячи. Буду заболевших переводить на легкий труд, но пока таких нет.

— Эвика, как у тебя и девочек дела, нужна ли какая помощь?

— Володя, у нас всё в порядке. Рабов кормим на убой. Похоже они за всю свою жизнь так сытно не ели. Может и уходить не захотят, — заливается звонким смехом.

— Борис, раз бревен много, чтобы рабы не простаивали, пока я буду сплавлять доски, пусть строят по кромки леса пару срубов для жилья, конюшню на восемь лошадей, скотный двор на десять голов, овчарню и амбар.

Убедившись, что всё в полном порядке, задерживаться не стал и на каяке отправился в обратный путь.

На следующий день дошёл до усадьбы и опять стал раздавать задания:

— Николай, следующие плоты делаем из досок с минимальным количеством бревен, хватит четыре плота и загружайте их досками, формами для саманных кирпичей, двумя разборными стреловыми подъёмными кранами и десятком тачек, а также огнеупорными кирпичами и керамическими трубами.

Николай, призадумавшись, отвечает:

— Если только делать на плотах каркас из брёвен, то их хватит. Готовых брёвен практически больше нет, на лесопилке остается запас не более чем на десять дней работы. Когда плоты загрузим, доски готовые тоже закончатся, останутся только на постройку нового шлюпа. Огнеупорных кирпичей у нас шесть тысяч штук, керамических труб много, погонных километров пять будет.

— На лесопилке половину брёвен только на доски пилите, остальные оставите про запас. Валежника вокруг нас в лесу практически не осталось. Зимой придётся заниматься вырубкой, позже намечу места, заодно будут просеки для дороги. Да и на лесопилке пора ремонт делать. Огнеупорных кирпичей грузите четыре тысячи штук и немного раствора для кладки печек, а труб тысячу метров.

Себе же устраиваю выходной, отправляюсь в баню, с наслаждением парюсь, а потом у себя в мезонине заваливаюсь в кровать и сплю до утра.

На следующий день, пока сколачивают плоты и их загружают, занимаюсь расчетами по постройке лесопилки на тягловой силе волов. Поскольку давно задумал строить новые лесопилки, необходимый запас пил, шестерен, валов и прочих металлических деталей на четыре лесопилки в запасе имеется, как и на ремонт старой.

Опять рано лег спать, а с самого раннего утра, отдав швартовы, начал сплав сцепки из четырех плотов, прихватив для членов племени пару корзин с первыми свежими овощами. Семёну, поставленному мной временно командовать шлюпом, наказал продолжать тренировки, а через три дня с самого утра идти на Сылву к месту возведения крепости, загрузившись продуктами, кормами, четырьмя коровами, парой лошадей и тридцатью курицами с петухом, а также материалом для строительства лесопилки. Пока есть время, решил обследовать Сылву выше по течению и осмотреть приглянувшуюся зимой сопку под возможную еще одну крепостицу.

В этот раз сплав проблем не доставил, плоты шли без рысканий, легко управлялись и входили в повороты реки. Через три дня плоты были пришвартованы к полуострову.

Увидев меня, рабы как всегда поли ниц, а я для проформы пыхнул огненным шариком. После чего они споро принялись за разгрузку и разборку плотов.

За шесть дней моего отсутствия, рабы построили у кромки леса два сруба, конюшню, скотный двор, овчарню и амбар. В крепости был полностью перекрыт нижний этаж подвала и шло перекрытие верхнего этажа. Стены крепости и башен поднялись до полутора метров. А под навесом сушилось шестьсот саманных кирпичей.

Борис, осмотрев всё мной доставленное, просто всем своим видом излучал блаженство от охватившего его предвкушения будущего фронта работ, даже руки, от нетерпения их скорейшего начала, потирал.

— Володя, сейчас мы во всю развернемся!

— Борис, рабы то у тебя не надорвутся?

Борис смеется:

— Да нет, они наоборот стремятся все быстро делать, да и сноровка уже у всех появилась, так что скорость строительства только увеличивается, а рабы всё здоровее и здоровее становятся. Да и девочки их огромными порциями кормят, так что у них аж за ушами трещит.

Вижу, что Борис от нетерпения продолжить работы, не только руки потирает, но уже и ногами стал переступать, отпускаю его:

— Вот и славно. Вижу тебе архитектором быть нравиться, иди уж, продолжай творить.

Борис сделав пару шагов, возвращается:

— Володя, я всё спросить тебя хотел, архитектор это кто?

— Борис, архитектор это учёный строитель каменных зданий и замков.

Борис моментально приосанился и поклонившись, степенно удаляется руководить работами.

Подошедшая Эвика, кланяется:

— Здравствуй Володя! Пошли на кухню, покормлю тебя, ведь давно горячего не ел.

В животе предательски заурчало. Отправляюсь за Эвикой на летнюю кухню, где она выставляет на стол почти литровый горшочек с ухой из осетра и кумжи. У меня прямо слюни потекли от предвкушения трапезы. Моментально орудуя ложкой умял уху за обе щеки, а Эвика, с пылу с жара, ставит передо мной сковородку с жаренной картошкой с луком и грибами. Не останавливаясь, опустошаю сковородку. Откидываюсь на спинку полу кресла и небольшими глотками пью из литровой кружки горячий ягодно-травяной взвар.

— Спасибо Эвика! Давно так вкусно не ел.

Эвика кивает, губы ее нежно улыбаются, и она молча смотрит на меня счастливыми глазами.

После сытного обеда вместе с Михаилом, Савлием, Олегом, Виктором и Петром, оставив на шлюпе дневальным Дениса, в срубах складываем из огнеупорного кирпича печки, а в конюшне, скотном дворе, овчарне — небольшие печурки, израсходовав весь привезенный раствор. Управились за три часа, как раз к приходу моего шлюпа.

Переночевав на шлюпе, с первыми лучами солнца отправляемся вверх по течению реки Сылвы к примеченной зимой сопке. Идем со скоростью пять узлов. По пути решаю осмотреть ледяную пещеру, про которую знаю из прошлой жизни. Через два часа, в пятнадцати километрах от крепости, делаем остановку и со всей предосторожностью приближаемся к пещере, отрабатывая двойками навыки разведки.

На удивление следов присутствия человека не обнаружили. Кругом девственный лес. Нет ни следов, ни предметов либо их осколков, ни остатков кострищ, ни костей, ни каких-либо признаков строений, нет ничего, чтобы говорило о появлении в этом месте человека в прошедшие как минимум пятьдесят, а то и ста лет.

Во внутрь пещеры глубоко заходить не стали, ограничились пятьюдесятью метрами. Знаю из прошлой жизни, что она огромная, имеет озера, большое число ответвлений и лабиринтов. Не хватало еще в ней заблудиться. Температура внутри пещеры разочаровала, где-то не ниже плюс пяти-шести градусов. Надежда, на место длительного хранения замороженных продуктов, упорхнула.

Продолжили свой путь. Оба берега реки холмистые и обрывистые, высотой от трех до пятнадцати метров, много выходов разнообразной глины. Есть небольшие заводи, несколько раз попадались старицы, разделенные от основного русла островами, вытянувшимися на несколько километров, заросшие осиной, березами, ивами и окруженные зарослями осоки и рогоза. По правому берегу сплошная стена смешанного леса, по левому тоже лес, но попадаются и небольшие луга. Много ручьев по обоим берегам впадающих в Сылву.

До конечного места нашего путешествия дошли за десять часов, преодолев восемьдесят пять километров. Зашли в устье речки, которая выше по течению протекает мимо присмотренного мной местом под лошадиную ферму. Отсюда до него километров пятнадцать. Бросив якорь, по сходням перебрался на берег.

В экипаже на шлюпе, помимо Аршака, Ракса и Семена, еще шесть кандидатов в матросы — четыре мальчика и две девочки.

— Аршак и Ракс, остаются на шлюпе в боевой готовности за стреломётами, Семён поднимается на сопку, а там забирается на дерево и наблюдает за окрестностями, остальные, разбиваются на двойки и прочесывают территорию вокруг сопки на расстояние до километра.

Семён бегом поднимается на сопку, помогает себе руками, всё-таки подъём крутой под пятьдесят градусов. Новички разделяются по парам, на удивление девочки идут не вместе, а пары образуют с парнями, разбегаются по сторонам. Я также поднимаюсь на сопку.

Вид с вершины сопки открывался такой же величественный, какой я от сюда наблюдал зимой. Только вместо белого безмолвия, сейчас буйство зеленого цвета всех оттенков, с разрезающей его сине-голубой ленты реки, сверкающей на солнце, а сверху всё великолепие накрывает голубое небо, на востоке поддерживаемое тёмно-серыми Уральскими горами.

На юго-западе от подножья сопки, на что зимой не обратил внимание, расположен полуостров, который с востока, юга и запада огибает широкой дугой, почти петлёй, русло Сылвы. С севера полуострова перешеек, с востока упирающийся в сопку, на которой я стою, а с запада еще в одну сопку, высотой метров двадцать пять и в реку, делающей крутой поворот градусов в сто двадцать, образуя на противоположной стороне реки острый мыс с широким пляжем. Диаметр полуострова в районе трех километров, а площадь полуострова, на взгляд, не меньше двенадцати километров. Ширина перешейка в районе одного километра. Полуостров представляет собой ровную площадку, поднятую над рекой на семь-восемь метров, с растущими на ней одинаковыми стройными соснами, возрастом не более восьмидесяти-ста лет. Скорее всего выросли на месте пожарища.

«Да тут огромное городище по местным меркам можно построить, а об его защите природа уже сама позаботилась», — фиксирую себе в памяти. — «А на этой сопке через год, максимум два, надо ставить крепостицу».

Пока я всё осматривал и обдумывал, возвратились новички из разведки. Как я и предполагал, на севере в девственном лесу следов жизнедеятельности человека и даже его следов они не обнаружили.

Время приблизилось к семи часам вечера, еще час ушел на приготовление ужина, после которого прошелся вверх по речушке, ширина которой в устье около тридцати метров, вверх по течению уже через километр не превышала двадцати метров. На шлюпе вверх по течению пройти можно, но не далеко, в узкой речке поток ветра слабый, а вот развернуться вообще не получится. Тут скорее всего для перевозки груза небольшая вёсельная ладья нужна, у которой с каждой стороны нос. Но грести на грузовой ладье пока не кому, ребятишкам надо подрасти. Вернувшись на шлюп, распределил ночные дежурства и дал команду «отбой».

Ночь прошла спокойно. В предрассветных сумерках отправились в обратный путь. Управление шлюпом по переменно передавал Семёну и Аршаку.

К трем часам дня вернулись к строящейся крепости. За наше отсутствие, стены крепости обросли строительными лесами, два раба формировали саманные кирпичи, теперь их производство, с учетом привезенных мной форм, увеличилось до одной тысячи ста кирпичей в день. Остальные тридцать пять рабов трудились на стенах и заканчивали возводить сводчатый потолок верхнего этажа подвала.

Двумя экипажами шлюпов стали возводить лесопилку. Рабов к её строительству подпускать нельзя. Эти технологии только для моего племени. Рабы могут на ней только работать, а как она устроена им знать не нужно. Построили за три дня и еще день потребовался на наладку. На пятый день начал проводить испытания. Лесопилка на воловьей тяге превзошла все мои ожидания. Вол со своей задачей двигателя в одну воловью силу справился на отлично. Скорость работы пил была больше, чем на лесопилке с водяным колесом в усадьбе. Я даже на радостях присоединил пятую пилу. Теперь из бревна одновременно получалось четыре доски и два горбыля. Но было много, но — вол уставал, его надо было кормить, в отличии от водяной лесопилки, которая могла работать без устали круглые сутки и есть не просила. С другой стороны, волов можно менять, и они могут работать зимой, а лесопилка с водным колесом зимой простаивает.

На следующий день на шлюпе ухожу с новичками и экипажем, за исключением Опис и Оре, в усадьбу. Начинается сбор урожая и каждые руки на счету. Прощаюсь с Борисом, Эвикой, Опис, Оре, Михаилом и его экипажем — Савлием, Денисом, Олегом, Виктором и Петром:

— Начинается сбор урожая, я нужен в усадьбе. Вернусь не раньше, чем через месяц. Вы без меня справитесь?

— Не волнуйся, Володя. Всё будет в порядке, — с грустью в голосе прощается Эвика.

— Володя, если ты вернёшься только через месяц, то тут всё преобразится. Привези из амбара у моей мастерской всю черепицу, к твоему возвращению она скорее всего понадобится.

Битва за урожай продолжалась весь август. За счёт севооборота, сидерации, внесения перегноя, навоза, селитры в качестве удобрения, да и подкормкой садовых деревьев картофельными очистками, урожай собрали на двадцать процентов больше прошлогоднего. Сад наконец-то дал приемлемый урожай яблок, вишни и слив. Единственно огорчил виноград, так и оставался кислым, по вкусу похожий на изабеллу, так что пойдет на вино, а так хотелось съесть гроздь сладкого винограда. На полях ещё остаются поздние сорта и предстоит еще один покос, но основной сбор закончили.

1 сентября, загрузив шлюп свежими продуктами, кормом для волов и черепицей, отправился к крепости. В экипаже только старички — Аршак, Ракс и Семён. Остальные остаются в усадьбе — началась битва за спасение собранного урожая. На его переработке лишних людей не бывает.

За месяц моего отсутствия на полуострове выросла крепость, нет, скорее средневековый рыцарский замок. Ещё с реки Шаквы, за пару километров до впадения её в реку Сылву, увидели башню, вернее донжон, высотой не менее двадцати метров.

После швартовки, поднимаюсь на утес. Рабы, выстроившиеся в шеренгу, падают ниц. Перед ними стоят Борис, Эвика, Опис и Оре, которые тоже кланяются.

Видя моё, нескрываемое мной, восторженно-удивленное выражение лица, Борис, расплывается довольной улыбкой, а Эвика смотрит на меня нежно-счастливым взором.

Борис дает команду рабам на продолжение работ и разгрузку шлюпа. Десять рабов принимаются за разгрузку, а остальные быстро разбегаются по своим рабочим местам.

Глава 5

Хотя стены и башни замка еще в лесах, но уже полностью видно непреступное великолепие замка. Донжон и три башни четырехугольной формы, две высотой около десяти метров и одна около пятнадцати метров, соединены между собой кирпичной стеной высотой около семи метров, наполовину покрытой известково-зольной штукатуркой. Одна башня расположена на западе прямо на стрелке рек Сылвы и Ирень, на расстоянии шестидесяти метров от нее, донжон, возвышающийся над протекающей под ним Сылвой и смотрящий на север — на устье реки Шаквы, хотя с него просматривается вся территория в округе. Далее в шестидесяти метрах, смотрящая на восток, одновременно на делающее поворот русло Сылвы и в глубь полуострова воротная башня, и последняя, также в шестидесяти метрах, смотрит на юг, возвышаясь над рекой Ирень. Три стены и все башни расположены практически на краю утеса с крутыми обрывистыми краями у подножья которого неспешно несут свои воды реки Ирень и Сылва, соединяясь воедино под западной башней. Только одна стена, соединяющая восточную воротную башню с южной башней, не имеет водной защиты.

Смотрю на это великолепие и только могу вымолвить:

— Борис! Как?!.

— Володя, всё очень просто. Рабы искренне почитают дух огня.

«Два солдата из стройбата — заменяют экскаватор. А один Володин раб — заменяет весь стройбат», — с трудом сдержался, чтобы не рассмеяться и не продекламировать. Вслух же говорю:

— Борис! Снаружи замок выглядит великолепно. Показывай, что внутри.

Борис расплывается в благодарной улыбке, подводит меня к дубовым воротам, которые наполовину, с помощью ворота и блоков втянуты наверх — во внутрь второго этаж восточной башни. Чуть пригнув голову, вслед за Борисом прохожу в небольшой тоннель около семи метров длиной, шириной два с половиной метра и высотой три метра с бойницами на высоте двух с половиной метров. Тоннель заканчивается такими же воротами, через которые прохожу во внутренний двор замка. Двор замка вымощен булыжниками. На всю длину стен между башнями выстроены двухэтажные каменные постройки, крыши которых покрыты соломой.

Борис комментирует мной увиденное:

— От восточной воротной башни к северной самой высокой башне построили казармы, а к южной башне конюшни и хлев, на втором этаже можно хранить корм для лошадей и скота. От южной башни к западной на первом этаже съезд в подвалы, можно заезжать на повозке, а за съездом и на втором этаже помещение для мастерских либо под жильё. От западной башни к северной на первом этаже кухня и баня, на втором этаже помещения под мастерские или жильё. В этом же крыле колодец, пришлось на четырнадцать метров углубляться.

Не удержался, прошёл в помещение. Внутри оказался обыкновенный колодец, с воротом и осиновым ведром.

Сделав небольшую паузу, давая мне возможность взглядом рассмотреть постройки, Борис продолжает:

— В южной и западной башнях по четыре этажа, в восточной воротной пять этажей и во всех трех по два подземных. С третьего этажа каждой башни выход на галерею, опоясывающие все стены на высоте пяти с половиной метров. На стены также можно попасть из казармы. На крыше башен, огороженных полутораметровым парапетом, можно установить по два стреломёта. Северная башня высотой двадцать метров, в ней шесть этажей. Также во всех башнях и казарме сделали туалеты, канализацию вывели в реку. Теперь же прятаться нет смысла?

Я согласно киваю, а Борис продолжает:

— На крыше северной башни также есть место для трех стреломётов. Еще у неё три подземных этажа и есть вход в подвал. В подвале два этажа — места для ледника, винного погреба и хранения припасов. В восточной воротной башне на втором этаже передаточные шестерни, лебедки и два ворота, поднимающие во внутрь этажа ворота. Пятый этаж используется как водонапорная башня. Воду для заполнения её бочки поднимаем в более мелкой таре на платформе, двигающейся наверх также, как и ворота, с помощью ворота и блоков, а из бочки вода по керамическим трубам может поступать практически во все помещения, за исключением двух верхних этажей северной башни.

Сделав еще паузу и глубоко вздохнув, заканчивает:

— За пару-тройку дней покроем крыши и галереи черепицей и отштукатурим раствором извести и золы стены. Останется только установить печи в казармах, конюшне и хлеву, на них огнеупорных кирпичей не хватило, дымоходы там проведены, ещё на верхних этажах оконные рамы со стеклами, да и обустраивать помещения.

— Борис, ты молодец! Спасибо тебе!

Борис расплывается в улыбке и кланяется.

Разглядываю крепость и вновь задаю вопросы Борису:

— Боря, на всё это великолепие кирпичей не должно было хватить. Как удалось без них всё построить?

— Володя, тут по берегам много ручьёв, а в ручьях и по берегам рек огромное количество камней, булыжников и гальки. Вот их и использовали для фундаментов и подземных этажей и внутри стен укладывали. Вот кирпичей на всё и хватило. А ещё вместе с галькой собрали килограмма на три золотых самородков, — и передает мне увесистый мешочек.

Подкидываю в руке мешочек и передаю его Аршаку, который вместе Раксом, а также подошедшими Эвикой, Опис, Оре, Михаилом, Савлием, Денисом, Олегом и Виктором, собрались во дворе крепости. Один Семен остался дневальным на моем шлюпе и Петр на шлюпе Михаила.

Аршак с мешочком золота быстро уходит, направляясь к шлюпу. За ним по пятам следует Ракс, держа на изготовке заряженный арбалет.

«Похоже Ракс уже становится кунаком Аршака», — с удовлетворением отмечаю про себя, а далее продолжаю разговор с Борисом:

— Борис, а какой раствор ты для кладки печек использовал?

— Володя, тут тоже глины хватает и каолиновой, и шамотной, так что с раствором проблем не было. Можно и огнеупорные кирпичи тут слепить, но это долго, да и обжигать их в усадьбе сподручнее, проще привезти из усадьбы, тем более там еще две тысячи штук осталось, как раз на печки хватит, еще наверное на пару мелких печек останется.

В ответ, соглашаясь с Борисом, киваю.

Только собрался продолжить осмотр уже внутренних помещений построек, башен и подвала, как меня и присутствующих членов племени, останавливает Эвика.

— Володя, а как ты крепость назовешь? А то, как только не называем — полуостров, утес, стройка, — Эвика задается действительно назревшим вопросом.

Задумываюсь на пару секунд, а чего думать, название у этого населенного пункта уже есть, хотя и в будущем.

— Предлагаю назвать Кунгур.

— Почему так, ведь на угорском языке это теснина. А где она здесь? — задумывается Эвика.

— Так крепость и есть теснина, больше здесь без нашего разрешения никто не пройдет!

И все члены племени закивали головами, соглашаясь с названием Кунгур.

Дальше Борис продолжает проводить экскурсию. Заходим в казармы и попадаем в тамбур, в котором лестница на второй этаж, а слева вход в саму казарму. Помещение первого этажа длиной около сорока пяти метров, шириной метров восемь и высотой почти три метра. В двух с половиной метрах от каждой стены два ряда колонн, поддерживающие своды потолка, по двенадцать колонн в каждом ряду. В торце, за стенкой туалеты. На втором этаже такая же планировка, а из тамбура лестница, ведущая на стену с крытой галереей. В казарме оставлены места для печей, при этом дымоходы уже проведены.

— Володя, если ставить двухъярусные койки, то на каждом этаже можно разместить от восьмидесяти до ста человек, а если потесниться, то и сто пятьдесят на каждом этаже поместятся.

Киваю, а про себя пытаюсь подсчитать: — «Сколько же лет понадобится, чтобы заселить казарму воинами племени?»

Галерея на верху стены шириной около двух с половиной метров. Воинов на стене защищают мерлоны зубчатой формы. По галереи проходим на третий этаж северной башни — донжона, заходим в коридор, шириной около двух метров. По стене башни лестницы, одна, непосредственно перед нами, через проём в полу, шириной в один метр, идет на второй этаж, а другая в конце коридора вверх, где через проём в потолке, расположенный над нами, выходит на четвертый этаж. Через дверной проём, расположенный по середине коридора, с торчащими скобами для крепления дверей, проходим в прямоугольное помещение со сторонами десять на восемь метров, высотой потолка около трех метров, в котором кроме печки, больше ничего нет. На четвертом, пятом и шестом этажах такие же по размеру помещения, только высота потолков сантиметров на двадцать выше.

С площадки крыши, огороженной парапетом, открывается восхитительный вид на реки Сылву, Ирень, Шакву. Сылва вниз по течению просматривается не меньше чем на десять километров. На крыше также находится деревянный подъёмный кран. На остальных башнях также по подъёмному крану.

— Оставили на крышах подъемные краны, чтобы стреломёты поднимать, — опережая мой вопрос, поясняет Борис.

Закончили осмотр донжона на самом нижнем подземном этаже, с таким же по размеру помещением, но высота в нём не превышала двух метров двадцати сантиметров.

«Вот и казематы у меня есть», — ухмыляюсь про себя.

Поднявшись на один пролет, прошли в подвалы. Каждый этаж подвала был не менее двухсот пятидесяти метров, с высотой потолков три метра. Из подвалов по грузовому въезду вышли во двор и осмотрели остальные помещения.

Полностью удовлетворенный увиденным, еще раз поблагодарил Бориса.

— Володя, работы тут еще много. Нужно штукатурить стены, настелить полы, сложить недостающие печи, стеклить окна.

— Борис, Михаил завтра уйдет на шлюпе в усадьбу за огнеупорными кирпичами и стреломётами, которые рабам близко видеть не надо, как и стекла. Рабам осталось только постелить полы, на окна поставить ставни, установить двери, закончить штукатурить стены и будем их отпускать. Остальное потихоньку доделаем своими силами.

Переночевав, утром Михаил со своим экипажем ушёл на шлюпе в усадьбу, прихватив с собой двух волов, которые уже две недели практически круглосуточно паслись на поле с люцерной и клевером. В Кунгуре они пока не нужны, на лесопилке с воловьей тягой распилили на доски почти восемьдесят процентов брёвен, а в усадьбе пара волов без работы не останутся. После осенней вспашки полей, волов вернем, бурелом расчищать, на обогрев крепости зимой много дров понадобится. А в крепость на всякий случай двух лошадей доставим.

Прощаясь, наказал Михаилу помимо кирпичей, стройматериалов, домашней утвари, стрелометов, двух лошадей, продуктов, привезти теплые накидки и тридцать семь торб, с рассчитанным на две недели сухим пайком.

Аршак, Ракс и Семен остаются на моём шлюпе нести охранение. А Борису поручаю выделить трех рабов на косьбу, разросшихся люцерны и клевера, часть которых останется на поле для сидерации, а вторая часть на сено.

Сам же, чтобы не отвлекать рабов от работы, а то только завидев меня, падают на колени, вжимая голову в землю, отправился обследовать близлежащие окрестности. Крепость построили, а что вокруг делается — не знаем, был ранее только беглый осмотр и то в основном по краям полуострова и до перешейка. Одев старый, но всё ещё крепкий камуфляж, нацепив разгрузку с метательными ножами, десятком гранат, саперной лопаткой, геологическим молотком, приторочив на спине меч, через плечо арбалет, направился в лес обследовать полуостров.

Лес старый, вокруг почти непроходимый бурелом, приходится либо обходить, либо перемещаться по упавшим огромным стволам деревьев, под которыми лежат совсем старые, превратившиеся в труху, когда-то бывшие лесные исполины.

Достаточно много попадается выходов скальных пород, в основном гранита с мелкокристаллической структурой, что свидетельствует о её высокой прочности и стойкости против выветривания и в тоже время хорошей колкости и полируемости, по сравнению со скальными породами другой структуры. Скальная порода местами достигает в высоту трех метров и до тридцати метров в диаметре.

Обследовать полуостров принялся со всей тщательностью. Разделив его на сектора, перемещаюсь от Сылвы к Ирену и обратно. За пять часов фактически удалился от крепости не более чем на два километра, до перешейка по прямой еще не менее одного километра. Передо мной гранитная скала высотой метров пять. У её подножья устраиваю привал, перекусываю порцией пеммикана и запиваю из фляжки клюквенным морсом, сваренным Эвикой.

Пока отдыхаю, продумываю дальнейшее развитие крепости. Для обживания, защиты Кунгура и пути в усадьбу, как минимум нужно десять человек. До весны останется Борис, ему крепость доводить до ума. А вот в помощь Борису и охраны придется направлять десяток ребят по сменно не больше чем на месяц. Учебный процесс надолго прерывать нельзя. Производства сюда смысла переводить нет, за исключением небольшой столярной мастерской для изготовления мебели и других столярных изделий для нужд крепости из напиленных здесь досок и уже имеющейся небольшой молочной фермы из четырех коров, да и трех десятков куриц с петухом. В винный погреб надо перевезти бочки с коньяком и часть с виски, заложенных на длительное хранение, да и место в усадьбе для хранения освободится. Тридцать пять тысяч саманных кирпичей позже из Кунгура перевезем вверх по Сылве на облюбованную под крепостицу сопку.

Передохнув двадцать минут, решаю обследовать скалу. Обхожу её по часовой стрелке, пройдя вокруг три четверти её диаметра с южной стороны обнаруживаю проход, скорее теснину, шириной около метра во внутрь скалы. Решил до конца обойти скалу, а потом исследовать проход. Пройдя вокруг еще двадцать метров, вышел к месту привала. Когда обходил скалу, на восточной стороне обратил внимание на наличие выступов на скале на доступной мне высоте, до которых можно дотянуться, а затем подтянувшись, по выступам взобраться наверх.

Обхожу скалу, с восточной стороны на высоте около двух метров находится выступ сантиметров в двадцать, а над ним в полуметре еще один, а далее вверх и правее еще пара небольших выступов. Подняться наверх труда не составило. Наверху скала почти плоская, за столетия, а то и тысячелетия отполированная ветром и осадками, с небольшим подъёмом в 3–4 градуса к центру, её диаметр метров сорок. Подхожу к центру скалы и с южной стороны наблюдаю проём шириной около метра, идущий на север вглубь скалы длиной около пятнадцати метром, при этом последние пять метров проём делает плавный поворот на северо-запад.

Спустившись по тем же выступам, подхожу к проёму — теснине. Со всей предосторожностью захожу в неё. Стены теснины также отполированы ветром и осадками, медленно продвигаюсь вперед. Дойдя до конца теснины и ничего не обнаружив, решил уже возвращаться, как моё внимание привлекла небольшая лужица, диаметром около десяти сантиментов, расположенная в метре до тупика проёма, почти по центру прохода. Вода в лужице пузырилась, как при кипении.

«А вот это уже интересно. Похоже это небольшой выход природного газа на поверхность, грязевого кратера вокруг выхода нет, только вода. Скорее всего метана, так как он не имеет запаха и бесцветный», — проносится мысль.

Быстро выхожу из теснины, возвращаясь к месту привала. В теснине достаточно замкнутое пространство и газ в ней мог скопиться, не хватало мне еще газового отравления. Делаю глубокие вдохи и выдохи — на всякий случай очищаю легкие. Газоанализатора у меня нет, нет и канарейки, единственный доступный способ проверить наличие газа и мощность его выхода на поверхность, это огонь. Но если газа скопилось много, будет мощнейший взрыв. Вряд ли его хватит, чтобы разрушить гранитную отполированную скалу, но выход пламени по теснине и вверх будет более чем серьезный. С другой стороны грозы здесь не редкость и наверняка рядом сверкали молнии, но следов взрывов на скале я не увидел. Да и размер лужицы совсем небольшой. Значит можно рискнуть.

Глава 6

Делаю факел, его поджигаю, держа на вытянутой руке, медленно, со всей предосторожностью, чуть согнув ноги в коленях, чтобы была возможность быстро отпрыгнуть, подхожу к началу проёма, но в него не захожу, прижимаюсь вплотную к скале с внешней стороны и правой рукой забрасываю в глубину теснины горящий факел. Происходит тихий взрыв, вернее хлопок с огненной вспышкой, взметнувшейся вверх на три метра и моментально погасшей, и всё. Выждав двадцать секунд, заглядываю в проём. На расстоянии десяти метров перед поворотом теснины лежит потухший факел.

Анализирую произошедшее:

«Газ в проёме действительно скопился, но в очень небольшом количестве. От горящего факела он возгорелся и взорвался, ударной волной погасив факел. Значит сейчас в теснине скопившегося газа нет, а есть только тот, который выходит из земли».

Захожу в проём, двигаюсь по теснине, дохожу до поворота, делаю еще три шага и останавливаюсь как вкопанный. В пяти сантиметрах над лужицей, как будто вися в воздухе, горит пятнадцати сантиметровый столбик голубоватого пламени.

В голове носится рой мыслей. Пытаюсь их поток остановить, но получается плохо. Останавливаюсь на одной:

«У меня есть вечный огонь!»

Остальные мысли надо привести в порядок, поэтому решаю продолжить движение. Оставшуюся до перешейка территории девственного леса обследовал два часа. Каких-либо новых находок не обнаружил, всё такой же тяжелый лес с небольшим вкраплением скальных пород и обрывистыми берегами обоих рек с высотой около семи метров.

Сам перешеек, около двухсот метров, между реками Сылвой и Ирень, метра на три ниже полуострова и лес на нем больше лиственный, с преобладанием березы. Бурелома значительно меньше. Видимо, полуостров раньше был островом, а перешеек образовался значительно позднее от наносных пород двух рек. Если над перешейком поставить стену, то проход к Кунгуру полностью с перешейка будет закрыт. Но это вопрос не сегодняшнего дня.

Дальше обследовал территорию не так тщательно. Вдоль берега реки Ирень прошел два километра, после чего река вверх по течению повернула на юг. Пройдя еще на восток километров пять, вышел к небольшой речушке, шириной метров десять, несущую свои воды на север. Форсировать речку не стал и вдоль ее берега двинулся вниз по течению. По привычки капнул грунт. Шлиховая проба помимо глины, содержала вкраплениями мелких частиц каменного угля и меди. Чтобы более детально исследовать, нужно подниматься вверх по течению речки, на что времени нет. Делаю пометки в блокноте на будущее, после чего продолжил движение вниз по течению, периодически беря пробы грунта.

В пути я уже больше десяти часов, принял решение вставать на ночлег. Под раскидистой ивой обнаружил небольшой пляж, где обустроил лагерь.

Утром продолжил движение вдоль русла речки, продолжая брать пробы грунта и где-то через три километра наткнулся на выход почти на поверхность гипса, залегавшего под верхним слоем почвы. Больше ничего интересного вдоль речки не обнаружил и через два часа, пройдя около девяти километров, вышел на берег Сылвы практически напротив ледяной пещеры. Возвращался к перешейку напрямик через лес. Путь занял три часа, а еще через тридцать минут вышел к гранитной скале с вечным огнем. Хотя за время моего хождения, прошёл небольшой дождик, горение пламени не изменилось.

«Ну, что же, пора возвращаться в Кунгур и думать, что с этим делать», — решил про себя и двинулся к крепости.

За время моего отсутствия, рабы полностью закончили штукатурить стены и башни, черепицей покрыли внутренние строения крепости и половину крыш галерей. Часть рабов приступила к внутренней штукатурке помещений и укладке дощатых полов, еще часть занималась столярными работами по изготовлению дверных коробок и самих дверей, а также ставней на окна. Также закончили формирование саманных кирпичей, которые в количестве тридцати пяти тысяч штук сушились под навесами.

Посмотрев на объем саманных кирпичей, каждый из которых в три раза крупнее глиняного кирпича, понимаю, что вывозить такой объём зимой на санях будем долго, да и из усадьбы везти их в более чем два раза ближе. Решаю начать их вывоз в усадьбу на шлюпах. На шлюпе за одну ходку можно отвезти четыре тысячи саманных кирпичей.

— Борис, как прибудет шлюп Михаила, после его разгрузки, пусть рабы загружают шлюп саманными кирпичами. Мой же шлюп, можно уже сейчас кирпичами загружать.

— Володя, ты два шлюпа от сюда забираешь, а кто на охране останется? — волнуется Борис.

— Я с Аршаком и Раксом останусь, Эвика, Опис и Оре тоже остаются, да и ты не промах. Шлюп Михаила три стреломёта привезет, мы их на северной башне установим. Так, что без охраны не останешься, — улыбаясь, успокаиваю Бориса.

Борис отдал команду и десять рабов стали споро загружать мой шлюп саманными кирпичами.

К тому времени, как я закончил осматривать крепость, Эвика приготовила обед и пригласила меня к столу. Кормила меня царской ухой из осетрины, яичницей с колбасой, сырниками со сметаной и взваром из трав и ягод. Пока я ел и нахваливал обед, Эвика только улыбалась нежной улыбкой и смотрела на меня взглядом полным преданности и любви.

Только успел отобедать, как пришёл шлюп Михаила. Разгрузка долго времени не заняла. Подошедший Михаил, рассказывает о новостях в усадьбе, которых, как таковых, не оказывается. Все идет по плану, все оставшиеся в усадьбе активно занимаются переработкой урожая.

— Михаил, ты завтра вновь идешь в усадьбу с грузом саманных кирпичей. Так же уходит и мой шлюп под командованием Семёна. Я, Аршак и Ракс остаемся в крепости на её охране. Ты с двумя матросами справишься с управлением шлюпа?

— Да, — не задумываясь отвечает Михаил.

— Тогда Савлий, Виктор и Петр на время переходят на мой шлюп под командование Семёна. Сейчас начинайте загрузку кирпичей. А обратно доставляешь первую смену охранения Кунгура в количестве десяти человек с полным комплектом вооружения и экипировки, ещё боевой запас, продукты, корм для скота, рамы со стеклами, керосиновые лампы, бочки с коньяком, а также на каждом шлюпе по три стреломёта. Кроме того, попроси Ивана по этому чертежу сделать плафон, — передаю Михаилу чертёж плафона с опорами в два раза больше по размеру плафона для керосиновой лампы.

Надеюсь плафон пригодится для защиты вечного огня от дождя и снегопада.

Пока идет загрузка кирпичами, двумя экипажами с помощью стрелового крана и лебедок, поднимаем на северную башню — донжон три стреломёта, замотанных в дерюжную ткань.

Ранним утром два шлюпа уходят в усадьбу. Рабы работают споро, подспудно понимая, что это может быть их последний день рабства. За световой день доделали полностью весь оставшийся объём работ — двери и ставни поставлены, печки сложены, внутренние помещения заштукатурены, полы настелены и все помещения освобождены от мусора.

Перед отбоем всех рабов отправили мыться в речку, хотя уже сентябрь, но водя в речке ещё теплая, да и дневная температура не опускается ниже двадцати двух градусов тепла. Выдали всем по комплекту новой холщовой одежды и по шерстяной накидке. А с рассветом, плотно накормив рабов завтраком, построили в ряд.

— Вы все сейчас будете свободны, получите свое оружие и старую свою одежду, также сухой паёк на две недели,горшочек с кулешом, а также пять долбленок, — говорю на угорском языке.

После чего для порядка запускаю огненную струю на семь метров. Падают ниц не только бывшие рабы, но и оставшиеся в Кунгуре, члены моего племени. Выдержав минутную паузу, жестом поднимаю своих, а дальше продолжаю для бывших рабов:

— Помните, дух огня может быть милостив только один раз! А теперь все в долблёнки и гребите как можно быстрее в городище Имень.

Уговаривать никого не пришлось. Теперь уже бывшие рабы, прихватив оружие, запас еды, разместились в пяти долблёнках и энергично заработали веслами.

— Может зря их отпустили, они немало узнали наших секретов, — провожая взглядом, удаляющиеся долблёнки, высказывает сомнение Борис.

Эвика, Опис, Оре, Михаил, Аршак, Ракс переводят взгляд с удаляющихся долблёнок на меня.

— Не зря. Если бы мы их убили, то пришли бы следующие. Да и секретов они практически никаких не узнали. Увидели работу лесопилки, но почему она работает и как устроена, они не знают. То, что можно строить дома из камня известно давно, и на юге их из камня возводят, только больше времени это строительство занимает, чем из бревен. Но леса на юге мало, а у нас лес кругом, вот и строят тут деревянные дома. Следопыты же расскажут насколько мы сильны и опасны, и нам помогают боги. Другие племена теперь десять раз подумают, стоит ли на нас нападать.

— Зачем же мы тогда из кирпича крепость построили? — тихим голосом, как бы про себя, задается вопросом Михаил.

— Из кирпича крепость крепче и дольше простоит, да и кирпич не горит, — с солидным видом, переложив папку с бумагами из одной руки в другую, уверенным голосом с нотками снисходительности отвечает на вопрос Борис.

Все ребятишки закивали головами, соглашаясь с Борисом, а я продолжаю:

— Надеюсь вы не забыли, что мы разгромили семь кораблей?

— Да, такой победы никогда не забудешь, — расплываясь в широченной улыбке, отвечает Михаил.

— Часть экипажей кораблей, пусть и небольшая, наверняка выжила и добралась до городища Имень. Так, что о нашей силе и помощи нам богов, известно. А с учетом рассказов следопытов, эта информация быстро распространится по всей реке Каме и её окрестностям, да и за её пределами — купец Куруш непременно о бое на реке в Персидском царстве расскажет.

Сделав небольшую паузу, в полной тишине продолжаю:

— После постройки этой крепости, несмотря на небольшой ваш возраст, наше племя перестает быть слабым. Мы становимся сильными! Мы можем расширять и защищать наши границы! Мы вышли на новую стадию нашего развития — на стадию становления королевства Руссов! Да здравствует королевство Руссов! Ура!

Ребята смотрят на меня горящими от восторга и гордости глазами и хором кричат троекратное:

— Урааа!!! Урааа!!! Урааа!!!

А затем Эвика:

— Да здравствует король Руссов Владимир!

— Урааа!!! Урааа!!! Урааа!!!

Когда члены племени успокоились, продолжаю:

— Для полной защиты наших территорий, нам предстоит построить две небольшие крепостицы, одну на юге от усадьбы выше по течению реки Сылвы. Зимой завезем туда саманные кирпичи, а следующим летом начнем строительство. А место для второй крепостицы на востоке от усадьбы определим зимой.

А далее, обращаюсь к Борису:

— Борис, после просушки помещений, начинайте установку стекол в окнах башен, выходящих во двор, на донжоне на всех окнах двух последних этажей, а также внутри дворовых строениях. В столярной мастерской начинайте изготавливать мебель для крепости, на примере замка, лесопилки и подъемников обучай ребят геометрии и механике. Пристреляйте стреломёты по секторам с каждой башни.

А дальше для остальных:

— Всем осматривать помещения, а Аршак на верх донжона — наблюдать за обстановкой.

Сам же направился к вечному огню. Решил храм огня не создавать. Племя меня считает сошедшим с небес сыном Богов. Храм же — место обращению к Богу, воздание ему молитв и подношений. А зачем создавать посредника, а может в будущем и конкурента, если я рядом.

До скалы добрался за двадцать минут. Пламя продолжало гореть, затушил его, накинув сверху куртку. Решил с вечным огнем не торопиться и как его использовать, решить позже.

Вскоре подошли два шлюпа, с которыми прибыла первый десяток сменной стражи крепости. Среди них находились две девочки и восемь парней, в том числе два брата Лепо и Коло, из первых сарматских детей.

Реакция прибывшего десятка стражников была предсказуемой. Смотрели они на крепость удивленно-испуганными широко распахнутыми глазами.

Выхожу перед ошалевшими ребятишками:

— Вы удостоены чести быть первыми защитниками крепости Кунгур! Вам предстоит охранять западные границы нашей земли! Знаю, что честь рода Руссов и своего короля вы не посрамите!

Глаза ребят загораются, а во взглядах полный восторг.

— Борис, принимай командование!

— Гарнизон, приступить к разгрузке шлюпов! — Борис отдает приказ командным голосом.

Шлюпы разгружали всем миром, которая заняла два часа. Причем бочки с коньяком грузили на повозку, запряженную лошадью и сразу перевози на нижний этаж подвала, где часть его использовалась под винный погреб, а вторая часть под ледник. Привезенные стреломёты, установили на западную, южную и восточную воротную башки, на каждую по два стреломёта. Изготовленный Иваном стеклянный плафон, оставил в верхней комнате донжона.

Перекусив, загрузили шлюпы саманными кирпичами. А с рассветом Михаил со своим экипажем, и я со своим, включая Опис и Оре, а также прихватив Эвику, отправились в усадьбу.

Управление своим шлюпом передал Семёну, сам же, воспользовавшись свободным временем, стал размышлять, что всё-таки делать с вечным огнем.

Оставлять всё как есть, нельзя. Ребятишки ходят по лесу за ягодами и грибами, рано или поздно наткнуться на скалу, из любопытства пройдут в теснину, в которой скопится метан, не имеющий цвета и запаха. Последствия будут печальными. Я высокий и моё посещение проёма прошло без последствий, а вот ребятишки, даже не заметят, как получат смертельное отравление. Значит вечный огонь надо зажигать. Но, обставлять это нужно, как закрытие прохода в царство мертвых. А дальше использовать не как место культа, а в прикладных целях. Выход газа с трех сторон окружён пятиметровой высоты отполированным гранитом. Если установить зеркала, то получится достаточно мощный прожектор, направленный в небо и в ясную ночь световой столб высотой будет в десятки километров, в дождливую — километров пять тоже достигнет. Наблюдателю с Маслёной горы точно будет виден. А значит можно передавать сигналы. А для передачи сигналов, помимо семафора, есть еще и азбука Морзе.

От возбуждения открывающихся перспектив, не заметил, как стал ходить по палубе. И только заметив удивленные взгляды экипажа, взял себя в руки.

— С непривычки устал сидеть, решил ноги размять, — успокоил ребят.

8 сентября пришли домой. После разгрузки шлюпов и их загрузкой бочками с коньяком и виски, а также свежими овощами и боеприпасом, поужинав и попарившись в бане, собрал в мезонине старичков.

Ребята доложили об успешные переработки урожая, которая шла полным ходом, Лада также добавила:

— Изготовили две тонны сахара, что с ним будем делать?

— Тонну продадим Курушу, часть переработаем в леденцы, часть обменяем на соль и соду в городище Ибырь.

Похвалив ребят, дальше продолжаю:

— Вы все слышали, а Эвика видела, что крепость Кунгур построена и первая смена из десяти членов племени заступала на охрану наших западных границ.

Все старички закивали головами.

— Но есть одна серьезная проблема. На полуострове в лесу в двух километрах от крепости находится скала в пять метров высотой и около пятидесяти метров в диаметре. В этой скале почти к её центру ведет проём, скорее теснина, шириной около одного метра, в конце которой имеется, один из немногих на земле, проход из царства мертвых. Из этого прохода Бог Куль отправляет из царства мертвых на землю духов смерти…

Эвика вскакивает со стула, перебивает меня:

— Володя. Я с Опис и Оре, когда ходили в лес за ягодами, видели эту скалу и проход в неё. Все мы ощутили сильное чувство страха, в проход заходить не стали и убежали. После этого к этой скале никто близко не подходил.

— И что теперь делать? — спрашивает Лада.

Глава 7

— Волноваться не стоит, я закрою этот проход небольшой частичкой моей плоти и на месте прохода будет гореть вечный огонь, который не даст прорваться в этом месте на землю духам смерти. Вечный огонь с помощью зеркал и плафона, который Иван сделал, усилим, будет столп света высоко в небо уходить, ночью сигналы передавать можно. Столп света наблюдателю с Маслёной горы хорошо видно будет.

— Сигнал светом это хорошо, сообщить о нападении сможем, — с удовлетворением кивает Николай.

— Не только один сигнал, как и семафором, но ночью, светом любой текст передать можно. Азбуку только специальную выучить придется. Например, буква А — короткий и длинный сигнал светом, Б — один длинный и три короткий сигнала и так далее. Азбуку до утра я напишу, а утром её в печать отдам, чтобы все выучили и знали, как таблицу умножения. Этой азбукой можно не только световые, но и звуковые сигналы подавать.

— Может часть производств в Кунгур переведем, да и десять гектар земли фактически простаивают, — наморщив в задумчивости лобик, делает предложение Лада.

— Смысла нет распылять производства. У нас тут все взаимосвязано, да и учебный процесс в усадьбе. В Кунгуре в настоящее время будет только винный погреб для длительного хранения коньяка и виски, столярная мастерская, работающая только на нужды крепости, да небольшая ферма из четырех коров, да кур, чтобы свежим молоко и яйцами там питались, да из излишков молока сыр делали. Позже подумаем, что там организовать.

— А почему нам еще рабов не захватить и с их помощью построить крепость выше по реке Сылве? — спрашивает Николай.

— Дважды нельзя зайти в одну и туже реку. В ближайшее время придется обходиться своими силами. Узнав, что мы отпустили следопытов после завершения строительства крепости и в охране только дети, к нам могут заслать уже подготовленных, в том числе шаманами, лазутчиков, которые подгадают момент и попытаются всех убить или захватить в плен, а также вызнать наши секреты.

Сделав паузу, посмотрев на задумавшихся старичков, продолжаю:

— От рабов, помимо строительства крепости, мы получили еще и информацию о поселениях — на реке Иж правом притоке Камы в пяти километрах от впадения в Каму расположено городище Арын. Почти напротив на реке Ик левом притоке Камы в трех километрах от впадения реки в Каму находится городище Юргын. На реке Нытва правом притоке Камы, в десяти километрах вверх по течению еще одно городище, скорее всего это там, где весной, идя в Имень, мы видели дымы пожарища. Все галеры приходят на Каму из царств, расположенных на побережье Каспийского моря. Чаще всего из Персидского царства, бывают из Армянского. Ладьи с купцами приходят с севера из-за огромного озера Альдога, мы для простоты звучания назовем его Ладога, по рекам Ковжа и затем Ра, мы её называем Волга. На Каме и её притоках есть еще десятка три мелких поселений, которые в основном по четыре — шесть поселений расположены рядом друг с другом, а в их центре на равном расстоянии от поселений расположено укрепление из земляного вала и тына, куда жители окружающих поселений сбегаются на случай нападения. Все они отмечены на карте.

Демонстрирую старичкам карту, которую они с увлечением рассматривают.

— На такой огромной территории, так мало поселений. Их же сираки поочерёдно уничтожат, а потом и к нам прийти могут — ознакомившись с картой, с тревогой голосе заявляет Николай.

Киваю головой, соглашаясь с Николаем:

— Если оперировать картой, составленной со слов следопытов, то следующей их жертвой может стать городище Арын, расположенный на правом притоке Камы реке Иж. А нападут они скорее всего после сбора урожая и его переработки в середине октября.

— А мы можем помочь городищу защититься от сираков, — спрашивает Лада и все старички смотрят с надеждой на меня.

— У сираков тысяча воинов и в открытом бою нам их не победить, а вот покусать и немного сократить их количество нам по силам. Если вы согласны, то к середине октября на двух шлюпах можно подойти на реку Иж и если будет нападение, помочь с реки городищу Арын.

Все старички согласно закивали головами и за всех уверенным голосом высказалась Эвика:

— Обязательно нужно помочь, а то очередь дойдет до городишь Имень и Ибыр, а потом и до нас.

— А можно посмотреть крепость? — изменяет тему разговора Иван.

Николай и Лада синхронно кивают, поддерживая вопрос Ивана.

— Эвика, ты одна за порядком и переработкой урожая пару дней присмотришь, — перевожу взгляд на Эвику, а она в ответ улыбается и кивает:

— Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Володя, пусть ребята съездят и посмотрят крепость.

Лада, Николай и Иван заулыбались и радостно захлопали в ладоши.

— Хорошо, утром отходим.

— Полуострову с крепостью ты дал имя Кунгур, а наша усадьба остается без названия. Володя, может её тоже назовешь? — смотрит на меня Эвика, а все остальные, присоединяясь к её вопросу, дружно кивают.

Не задумываясь, отвечаю:

— Все мы наш дом называем усадьбой, так пусть и наше поселение так и зовётся — Усадьба.

Осмысливая услышанное, старички на мгновение призадумались, а потом хором выразили своё одобрение.

С первыми лучами солнца на двух шлюпах пошли в Кунгур. Прихватили с собой шесть зеркал, а с учетом имеющихся в крепости еще четырех зеркал, для задуманного мной усиления отражающей поверхности прожектора должно хватить. Перед отплытием наказал наблюдателям в ночное время внимательно присматриваться за западным направлением на предельной дальности. Я же почти всю ночь перед отплытием занимался расчетами оптимальных углов для расстановки зеркал для будущего прожектора. В помощь только бумага, утиные перья, счёты, чертёжная доска, рейсшина, да линейка с треугольником, а из физики света, помню только закон отражения — угол падения равен углу отражения.

В пути Иван и Лада практически не покидали палубы, с огромным интересом осматривая окрестности. Фактически они первый раз покинули Усадьбу на столь далёкое расстояние. Раньше они не удалялись более чем на двадцать километров и в основном на юг на охоту.

Когда вошли в Шакву, Иван, обращаясь ко мне, спрашивает:

— Почему на месте впадения Ольковки в Шакву ты не планируешь ставить крепостицу?

— На сегодняшний день смысла ставить нет. По правому берегу Шаквы сплошные болота, растянувшиеся на десятки километров, как и по её левому берегу выше по течению. Так, что практически до реки Чусовой эти места непроходимы. Но в будущем обязательно поставим.

За два километра до Кунгура, когда после последнего поворота русла Шаквы перед впадением в Сылву, нависла над водной гладью северная башня. Николай, Иван и Лада с непроизвольно открытыми ртами, округлившимися глазами взирали на каменного исполина, издавая лишь восторженные междометия, пораженные величавой красотой и мощью донжона.

Пришвартовавшись, экипажи шлюпов и гарнизон крепости, за исключением двух караульных, приступили к разгрузке, а потом и к погрузке на шлюпы саманных кирпичей.

Борис, доложив, о несении караульной службы и начале обустройства крепости, обнявшись с Николаем, Иваном и Ладой, повел их на экскурсию по крепости.

За время моего отсутствия, ребята гарнизона закончили внутреннею отделку деревом бани, установили окна на кухне и на втором этаже над кухней и баней, в столярной мастерской начали мастерить заготовки для мебели. В остальных помещен продолжалась просушка. В крепости ребята из гарнизона несли только караульную службу и занимались отделкой помещений. Ночевали же в ранее поставленных срубах и питались пока в летней кухне.

Закончив беглый осмотр крепости, принялся за плетение из ивовых прутьев двух небольших клеток для птиц, куда посажу двух десятидневных цыплят, для проведения демонстрации опасности прохода в царство мертвых. В столярной мастерской из заготовок для мебели собрал под нужными углами треугольные подставки и крепления для зеркал. В качестве прикрытия прожектора сверху от осадков, не мудрствуя лукаво, взял крышку от колодца.

После погрузки на шлюпы кирпичей и окончании экскурсии, собрав экипажи шлюпов, за исключением дневальных, восемь рябят из гарнизона крепости, вместе с Николаем, Борисом, Иваном и Ладой, распределив между ними для переноски зеркала с креплениями, стеклянный плафон с подставкой, крышку от колодца, прихватив с собой две клетки с цыплятами, направились в лес к скале. Подняться на ее верх труда ни для кого не составило. Подойдя сверху к проёму в скале, указал на тупик теснины:

— Внизу в этом месте проход из царства мертвых. Рядом с проходом никто из живых находиться не может, что я сейчас вам наглядно продемонстрирую.

Все ребята, молча со страхом в глазах смотрят то на меня, то в проём. Опускаю на веревке в тупик проема клетку с цыпленком. Цыпленок ведет себя как обычно, продолжая клевать крупу, но через минуту движения его становятся вялыми, и он падает замертво.

Смотрю на реакцию ребятишек. Все разом оцепенели и с ужасом и страхом в глазах взирают вниз. Поднимаю клетку с мертвым цыпленком и обращаюсь к ребятам:

— Все спускаемся со скалы и ждете меня у места подъёма. Я сейчас закрою частью своей плоти проход из царства мертвых. На возможные взрывы и всполохи огня не реагировать, оставаться на месте и ждать меня.

Все ребята со страхом и тревогой в глазах смотрят на меня.

— Не бойтесь. Я обязательно вернусь, — пытаюсь успокоить ребятишек, но получается плохо, во взглядах ребят всё та же тревога.

Оставляю ребят и обходя скалу подхожу к месту начала проёма. Как и в прошлый раз, зажигаю факел, прижимаюсь к скале и правой рукой бросаю в проём горящий факел. Происходит хлопок, который значительно слабее чем в прошлый раз, а вот за счет начинающихся сумерек, огненный всполох выглядел эффектнее, пламя огненного всполоха взметнулось вверх и вбок по теснине на несколько метров. Захожу в проём, в этот раз факел не погас, взрывная волна было небольшой, а вот вечный огонь, как и в прошлый раз, горел пятнадцатисантиметровым синем пламенем, как будто вися в пяти сантиметрах над лужицей.

Затушив факел, возвращаюсь к ребятам. Подходя, услышал массовый выдох облегчения, а в глазах ребятишек неподдельную радость от моего возвращения.

— Поднимаемся обратно на скалу. Я закрыл проход и закупорил его вечным огнём.

Быстро поднявшись наверх, подойдя к проёму, ребятишки осторожно подошли к его краю, заглядывают вниз и видят горящее синем огнем пламя. Я опускаю на веревке вторую клетку с живым цыпленком. Цыпленок ведет себя спокойно и клюёт крупу. В полной тишине выжидаю десять минут, за это время даже с места никто не двинулся и все взгляды были направлены на цыплёнка. Поднимаю клетку с цыпленком наверх. Убедившись, что цыплёнок жив, все присутствующие члены племени падают передо мной ниц.

Над тупиком проёма кладу сверху крышку от колодца, поднимаю с колен племя.

— Спускаемся вниз, кто хочет может зайти в теснину и посмотреть на пламя, только трогать его и близко подходить не нужно, помните, что это огонь.

Желающими посмотреть, оказались все. Ребятишки по очереди подходили к пламени, останавливались от него в полуметре, кто просто смотрел, кто-то приседал, некоторые протягивали над пламенем руки, но почувствовав жар, быстро их отдергивали. Насмотревшись, ребята построились перед проёмом.

— А теперь будем делать прожектор. Будете по очереди приносить мне зеркала с подставками.

Еще раз сверившись со схемой и чертежами, распределил между ребятами зеркала и очередность их мне подачи, прошёл к вечному огню и одел на пламя плафон, закрепив небольшими шипами его подставку в грунте. Убедился в наличие доступа воздуха снизу подставки. А дальше поочередно установил зеркала, в результате чего получился направленный столб света прямо, в закрывающую сверху проём, крышку. Надеюсь столбом света ребят не удивлю, похожее они уже видели, во всяком случае экипажи шлюпов, при моём первой встречи со следопытами.

Солнце уже давно село, наступила сентябрьская ночь. Ночь ясная, весь небосвод усеян звездами. Поднимаюсь обратно на скалу и резко открываю крышку. В небо вырывается световой столб, а снизу раздаются восторженные возгласы.

Выждав пару-тройку минут, начинаю резко крышкой закрывать и открывать поток света. Продолжаю таким образом подавать короткие световые сигналы минут пятнадцать, чтобы наблюдатель на горе Маслёной мог их заметить. С её высоты линия горизонта находится на расстоянии пятидесяти пяти километров. Кунгур по прямой от Маслёной километрах в пятидесяти. Ночью яркие вспышки света должны быть заметны, но проверить это можно, когда вернемся в Усадьбу. Закончив подавать сигналы, закрыл крышкой тупик проёма. Свет конечно пробивается сбоку, но свет рассеянный и его видно лишь с небольшого расстояния, что, впрочем, тоже не дело и надо изготавливать, что-то типа купола, исключающего видимость света вообще.

В крепость возвращались в полной темноте, освещая путь керосиновыми фонарями. Дневальные со шлюпов и оставленный в крепости караул, рассказали, что они наблюдали яркий столп света, уходящий в небо на огромную высоту, по их мнению, более чем на десять километров. Также очень хорошо были видны прерывистые световые сигналы. А сейчас с крыши донжона видно слабое световое свечение.

— Николай и Иван вам предстоит бессонная ночь, придумайте как закрыть прожектор с вечным огнем, чтобы света видно не было, да и крышку для подачи сигналов придумайте, а то крышкой от колодца не намахаешься.

Конструкция совершенно простая и нарисовать её мне и трех минут не понадобится, но ребятам пора приучаться мыслить самостоятельно. Пока это лучше всех получается у Ивана, но его опыты больше основаны на интуиции, чем на точном расчете. Хотя, какие его годы.

Проснулся в предрассветных сумерках, утреннею пробежку сделал к вечному огню. Огонь горел также, как и накануне, единственно, что не понравилось, вокруг плафона роились мошки.

«До наступления зимы придется раз в месяц чистить плафон и стекла», — взял себе на заметку.

Когда вернулся в крепость, ко мне сразу же подошли Николай и Иван, с довольными физиономиями.

— Мы нарисовали чертеж, — протягивает Николай мне листы бумаги.

На чертеже широкий обод, поверх которой крепится сдвигающаяся крышка. Крышка отодвигается и возвращается на место при помощи рычага. К ободу крепится пятиметровая кожаная шторка, которая опускается и поднимается при помощи веревки по принципу жалюзи.

— Ну что же, вполне жизнеспособно. Молодцы! — хвалю ребят, лица которых расплываются широченной улыбкой. — Сколько времени потратили на изобретение?

— За час управились, — улыбается Иван, только ему присущей скромной, но при этом хитрющей улыбкой.

Передаю чертеж, подошедшему Борису:

— Борис, в крепости сможете сделать или в Усадьбу чертеж везти?

— Володя, тут не сложно, мы сами смастерим и завтра установим.

Попрощавшись с Борисом и ребятами гарнизона:

— Придем в следующий раз дней через восемь-десять. В случае нападения на крепость либо возникнет иная проблема, требующая срочной помощи, подавайте сигнал тревоги короткими световыми импульсами, — даю последние наставления, после чего отправляемся в путь.

Домой пришли к ужину. Встречающая нас Эвика выглядела взволнованной, но увидев меня, озарилась нежной улыбкой. На её немой вопрос, сообщил:

— Эвика, я рад тебя видеть. Со мной всё в порядке, проход из царства мертвых закрыл. На этом месте сейчас вечный огонь, пока он горит, проход будет закрыт.

— Володя, как раз к ужину поспели. У нас всё в порядке, полным ходом идет переработка урожая.

— Хорошо, а сейчас мне еще надо к наблюдателям на Маслёную подняться.

Глава 8

Взобравшись на гору, выслушал доклад наблюдателя:

— Ночью видели на западе яркие короткие вспышки света практически на линии горизонта. Вспышки продолжались около пятнадцати минут.

— Сплошной столб света наблюдали?

— Нет, только вспышки.

— Молодцы! Продолжайте наблюдения, если ночью еще раз увидите из Кунгура вспышки, немедленно объявляйте тревогу.

Удовлетворенный услышанным, отправился на ужин. По дороге анализируя, пришедшую мысль:

«Если сделать прожектора на основе керосиновых ламп и зеркал, то с Маслёной горы можно подавать ночью направленные сигналы азбукой Морзе более чем на пятьдесят километров, то есть они будут видны в Кунгуре, а также и на сопке, намеченной под строительство крепостицы, а подача сигналов на Маслёную из Кунгура уже произведена».

У меня аж дух захватило от возможности получения моментальной связи и ее охватом в радиусе пятидесяти километров. Это же по площади будет 7850 квадратных километров. Забыв об ужине, уселся в мезонине за расчетами возможности изготовления переносного либо передвижного на повозках или шлюпе прожектора. Использую ранее произведенные расчеты по прожектору в Кунгуре, но там диаметр метр и без стекла, мне же нужно как можно меньше. А с учетом вогнутого стекла, которое мы можем изготовить, не больше тридцати сантиметров в диаметре.

Задумавшись над очередным вычислением, вдруг замечаю сидящую на стуле, подобрав ноги под себя, Эвику, которая смотрит на меня и улыбается своей нежной улыбкой. Увидев, что я её заметил, Эвика вскочила со стула:

— Володя, ты не пришёл на ужин, я уже в третий раз его разогреваю и приношу тебе, но ты так к ужину и не притронулся.

Смотрю на углу моего стола стоит деревянный поднос с накрытыми полотенцем миской с графином.

— Эвика, почему не сказала?

— Володя, ты так был увлечен расчётами, что я побоялась тебя отвлечь.

Смотрю на часы, а они показывают два часа ночи.

«Ничего себе увлекся расчётами», — а слух, улыбаясь, обращаюсь к Эвике:

— И что у нас на ужин?

— То, что можно есть холодным, — смеётся Эвика. — Сырники со сметаной и вишневый компот.

Эвика пододвигает поднос поближе ко мне, снимает полотенце, а на подносе миска с сырниками, горшочек сметаны и графин с вишневым компотом. Понимаю на сколько я голоден и в один присест уминаю миску с десятком сырников со сметаной и выпив две кружки компота, отваливаюсь на спину кресла.

Эвика, пока я ел, смотрела на меня с неизменной нежной улыбкой с полным обожания взглядом. Когда я поел, Эвика собрала посуду, пожелала мне спокойной ночи и удалилась из кабинета.

Проснулся в семь утра, когда уже все жители Усадьбы провели утреннею тренировку, успели позавтракать и приступили к ежедневным делам. Про себя порадовался:

«Построенная мной система работает и больше ручного управления не требует. Конечно в моём прошлом это было бы невозможно, но здесь другое время и другие взаимоотношения людей. Указания старейшины, главы рода, вождя, выполняются беспрекословно, в противном случае наказание одно — смерть, бывает еще изгнание из рода, что фактически равносильно смерти. Да и дети тут взрослеют рано и к двум-трем годом уже понимают цену хлеба и как он тяжело даётся. Хотя кормим ребятишек как на убой, но я не разу не видел, что бы кто-то из них не доел свою порцию, на тарелках даже крошки не остается. В племени нет ни одного, кто бы не познал, что такое голод.»

Прошел на кухню, где дежурная смена накормила меня салатом из свежих огурцов, помидоров, редиски и зеленью со сметаной, огромной порцией кулеша с утятиной и литровой кружкой горячего взвара. После завтрака вернулся в мезонин и продолжил свои расчёты, затратив на них еще три часа.

Выхожу из кабинета, а под дверью стоит Константин, один из шести детей, переданных мне царем сираков Зорсином VI. Увидев меня, пацан падает ниц.

«Володя, как бы тебя это не коробило, но здесь такая жизнь. Все воспринимают тебя как короля и божество в одном лице. То есть ты божественный король и должен вести себя соответственно. С королями и божествами панибратства не может быть» — думаю про себя.

— Константин, ты зачем пришёл? — поднимаю паренька.

— Владимир, меня прислал Николай, сказал, что я буду выполнять твои поручения.

«Вот и начиная обрастать свитой — у меня есть вестовой», — мелькнула мысль.

— Константин, сообщи Николаю, что я его жду в мастерской у Ивана.

Константин мгновенно срывается с места и убегает.

В мастерского Ивана два трехлетний мальчика, весной выкупленных в городище Имень, высунув свои язычки от усердия, войлочной тканью полируют стекла. Увидев меня, моментально пали ниц.

Вышедший из лаборатории Иван, низко в пояс мне поклонился.

— Иван, а где все твои помощники?

— Володя, все на переработке урожая, а эти мальчики еще маленькие и делают только то, что им по силам, а для полировки сила не нужна. Заодно и моторику развивают, поочередно правой и левой рукой полируют.

В это время подходит Николай и уже обращаясь к обоим, показываю им чертежи.

— Николай и Иван, опыт по изобретениям у вас уже есть. Вот вам чертежи переносного прожектора с треногой, но в отличии от прожектора в Кунгуре, зеркала потребуются значительно меньшие по размеру и заключенные в три раза меньший цилиндр.

Николай с Иваном внимательно рассматривают чертежи, я же отправляюсь в кузницу ковать металлические цилиндры диаметром тридцать сантиметров и треноги с держателем керосинки.

Через четыре дня два сигнальных прожектора были готовы. К этому времени все наблюдатели, экипажи шлюпов, а также старички выучили азбуку Морзе. Ночью начали производить испытания. Один прожектор установили на горе Маслёной, второй на крыше мезонина усадьбы. Перед стеклом прожектора находится решетка с поворотными жалюзи, позволяющие с помощью рукоятки быстро перекрывать свет для подачи сигналов азбуки Морзе.

Испытания удались. Фактически все мои расчёты и проектные изыскания претворились в жизнь. Угол рассеяния был не более трех градусов. Теперь осталось определить дальность видимости сигнала. Предполагаю, что мигающий сигнал света в ясную ночь можно видеть до линии горизонта, а вот потоку фотонов дождь будет помехой, хотя часть света по идеи должна пробиться. Для ответов на вопросы надо проводить полевые испытания, а заодно проверить, что делается на востоке и юге востоке и подыскать место для крепостицы с направления прихода стад животных, да и два года назад сарматов с гуннами.

17 сентября о три конь, я, Савлий, Денис, а также Гнур, сарматский мальчик, как и Савлий, освобожденный нами от гуннов, а сейчас еще и один из шести кандидатов в матросы, на двух шлюпах отправляемся на испытание дальности сигнальных прожекторов и заодно разведки. Шлюпы доставили нас вверх по Ольховке, к месту обычного выхода на охоту на косуль.

Капитанам шлюпов Михаилу и оставленному вместо меня, Семёну, даю задание добыть десяток косуль, а затем Михаилу, загрузившись свежими овощами и фруктами, а также другими припасами, следовать в Кунгур за саманными кирпичами. Взамен Савлия и Дениса в экипаж разрешаю взять пару-тройку ребят из ранее тренировавшихся на шлюпах. Семёну со шлюпом оставаться в Усадьбе.

— О нашем возвращении, ориентировочно через три-четыре дня, сообщим световым сигналом, тогда и выйдете нас встречать.

Затратив около часа на провод лошадей через лес, что дало повод опять задумался о просеке, по обширным лугам двинулись на восток. Ехали налегке, с собой сухой поек, овес для лошадей, немного шанцевого инструмента и прожектор. О три конь пошли, на случай нежелательных встреч с гуннами или сарматами, что бы была возможность унести ноги. Ехали не спеша, поочередно переходя с рыси на шаг. Как и в прошлую поездку, на лугах паслись стада косуль, пару раз наблюдали стада крупно копытных. Решил, что это туры, больно здоровые были самцы с огромными, превышающие бычьи, раза в три, рогами.

Через десять километров ландшафт местности стал меняться, местность всё больше и больше становилась холмистой. Высота некоторых холмов достигала десяти метров. Постоянно попадались ручьи, шириной не более трех метров, несущие свои воды в южном направлении. Проехав еще около пяти километров стали искать место для ночлега и испытания прожектора.

Въехав на вершину очередного холма, на противоположной стороне у его подножья увидели реку метров пятьдесят шириной, которая огибая холмы несла свои воды на юг, в направлении леса, сплошной стеной стоящего в десяти километрах.

— Похоже эта наша речка, на которой мы бились с волками и выходили к реке Сыльве, — высказал предположение Савлий.

— Нет, та речка шириной пятнадцать метров, и она была намного ближе к Усадьбе. Это река Барда, она тоже впадает в Сылву, но выше по её течению.

Савлий только глянул на меня, а затем кивнул. Я же понял, что в очередной раз прокололся, ну откуда я могу знать название реки.

На противоположном левом берегу речки расположен еще один холм, на котором роща, вернее смешанный лесок метров четыреста в диаметре, а в тридцати метрах с юга от него, еще один холм, который огибает речка, с возвышающимся во всей красе сказочным не менее чем двухтысячелетнем дубом.

На противоположном берегу, замечаю небольшой ручеёк, несущий свои воды из леска. Осматриваю окрестности в прицел, в двух километрах ниже по течению реки замечаю широкий разлив реки, по которому, как по посуху, движется стадо косуль.

— Ниже по течению брод. По нему переправляемся на другой берег, возвращаемся и в лесочке ищем место для ночлега.

В месте переправы река разлилась в ширину метров на триста, а вот её глубина не превышала полуметра. Дно оказалось в большинстве своём песчаным, да и по обоим берегам по всей длине разлива, который был около трехсот метров, наличествовали галечно-песчаные пляжи.

Еще раз осматриваю переправу, на юге в самом конце разлива обращаю внимание на странную деревянную конструкцию, но даже прицел не дает возможности понять, что это. Принимаю решение осмотреть конструкцию поближе.

При ближайшем рассмотрении, конструкция оказалось изломанной и переломанной кибиткой сарматов. По всей видимости, при переправе кибитка застряла либо сломалась, и сарматы не стали её вытаскивать, а в половодье переломанную кибитку выбросило на пляж.

Подзываю Савлия и Гнура:

— Посмотрите, может это кибитка вашего племени.

Савлий пожимает плечами, а вот Гнур вспоминает:

— Я помню, что во время переправы, кибитка, в которой ехала моя семья, застряла в воде и потом меня с братом на руках перенесли на берег.

«Вот и понятно где переправлялись сарматы, а бросили они кибитку, так как торопились, похоже знали, что по их пятам идут гунны», — констатирую про себя, а в слух командую:

— Разрубаем остатки кибитки на мелкие части и спускаем в реку. Знать о возможном присутствии тут людей никому не нужно.

Разрубив кибитку на мелкие щепки, сплавляем их по реке и начинаем переправу. Одновременно с нами через брод, буквально в пятидесяти метрах от нас, реку преодолевало стадо косуль из семи десятков голов. Переправившись, вернулись к облюбованному мной холму. От подножья холма до леса довольно широкий участок, поросший луговыми травами. Минут чрез пять, Гнур сообщает о подходящем месте для ночлега. Продвинувшись вглубь леска по берегу ручья, через тридцать метров вышли на полянку, метров десять в диаметре.

— Обустраиваем лагерь здесь. Гнур и Савлий, на вас лошади, я и Денис, ставим шалаш.

Поставив шалаш, перекусив пеммиканом, запив заваренными в кипятке настоем из сухих трав и ягод, накормив лошадей овсом, занялся обследованием холма и леса. Время пять часов вечера, до сумерек еще как минимум два с половиной часа.

В лесу ничего примечательного не заметил, нашел только небольшой выход скальной породы, рядом с которой бил ключ, являющийся истоком ручейка. Место конечно хорошее и речка есть и родниковая вода, но для крепости не годится. Слишком много вокруг холмов.

Обход леса закончил уже в наступающих сумерках. Выбрав на кромке леса более-менее ровную площадку, установили на треноге прожектор, заправили керосинку и зажгли фитиль. Стемнело быстро и я стал подавать короткие световые сигналы в направлении горы Маслёной.

Уже прошло десять минут непрерывной подачи сигнала, а ответа нет. Я уже начал отчаиваться, как увидели вспышки света, передающую азбуку Морзе: «Видим слабые сигналы».

Савлий и Гнур хором закричали:

— Урааа!

— Сигнал правее градуса на четыре, от положения, куда направлен наш прожектор, — с дерева кричит Денис.

— Да, я уже и сам вижу, — поворачиваю прожектор и начинаю передачу не используя предлогов.

«Вижу сигнал хорошо. Находимся двадцать семь километров».

«Вас понял. Видим четкий сигнал» — отвечает Маслёная.

«Завтра идем на восток. Связь ночью. Конец связи».

«Принял. Конец связи».

Пока принимал и передавал передачу, от волнения весь взмок. Температура двадцать градусов, да и вода не холодная, когда переплывали, градусов восемнадцать была. Дал команду упаковывать прожектор, сам скинув одежду, плюхнулся в речку. Сделав с десяток гребков вверх по течению, потом перевернулся на спину. На небе полная луна, лунная дорожка бежит по воде, а я на спине, раскинув руки, блаженствую, медленно, подхваченным течением, возвращаюсь к месту входа в воду. Настроение резко улучшилось, чувствую прилив энергии, и я с гиканьем выскакиваю на берег.

И тут встаю как вкопанный. Савлий, Денис и Гнур лежат ниц.

«Черт, ну что я еще не так сделал», — пронзает мозг мысль. А в слух:

— В чём дело! Встать!

— Живой! — первым вскакивает Денис, а за ним поднимаются остальные и смотрят на меня испуганно-оценивающим взглядом.

— Владимир, мы думали, что тебя захватил Культиян — дух из рода владыки темного царства Куля. Ты попал в реку ночью, в полнолуние и в последнюю ночь его бодрствования, утром он заснет до весны, — продолжает Денис.

— Мне мелкие прислужники не страшны и их заклятия на меня не действуют. А теперь всем спать, завтра встаем до зари, первым на дежурстве Савлий, затем Гнур и Денис, — прекращаю разговор.

Перед тем как заснуть, обругал себя за беспечность и заснул безмятежным сном.

С восходом солнца тронулись в путь. Ехали тем же темпом, по переменно рысью и шагом. Через пять километров с севера и юга плотной стеной подступил и девственные леса, ширина луга между ними не превышала четырех километров. На этом перешейки собралось огромное количество стад копытных от косуль до туров, большинство которых также двигалось в восточном направлении. На нас они внимания практически не обращали. Чтобы никому не мешать, продолжили движения по северному краю луга. Через пятнадцать километров лес с южной стороны перешейка закончился. На нашем пути оказался достаточно высокий с крутым подъемом холм, скорее даже сопла, высотой около тридцати метров.

— Поднимаемся на холм и там ставим лагерь.

На вершине сопки около тридцати метров в диаметре ровная площадка, на которой растут четыре ели. Достаточно много небольших по размеру скальных выходов. Сама сопка с северной стороны расположена в тридцати метрах от леса.

— Денис и Гнур, нарубите в лесу подлеска для шалаша. Савлий, на тебе лошади, — раздаю распоряжения.

Сам же в прицел обозреваю окрестности. С севера сплошной стеной стоит лес. На восток продолжает тянутся, вперемешку с поросшими рощами холмами, луг. На юге лес закончился и на всём протяжении видимости простираются луга, с небольшими вкраплениями небольших рощиц.

Теперь понятно, откуда приходят стада копытных, а также люди. Хотя на их пути много рек, в том числе ближайшая Сылва, но наверняка на реках есть броды. Ставить крепостицу тут смысла нет, как и подходящего места для неё. Искать место для крепости нужно по правому берегу реки Барда.

Глава 9

Продолжая наблюдение, заметил, как в трех километрах на юге стая волков задрала, отставшего от своего стада, оленя. Среди волков замечаю седого вожака. Волкам явно до нас дела нет, да и не будет при таком изобилии, если конечно мы не начнем охотиться, конкурентов они тут вряд ли потерпят.

Поставив шалаш, обиходив лошадей, перекусив сухим пайком, уже в сумерках установили прожектор. К ночи небо заволокло тучами, но высота облачности была явно выше пятисот метров, световой передачи вряд ли помешает.

Когда полностью стемнело, зажгли прожектор, и я стал подавать короткие сигналы, через каждые три минуты на один градус меняя направление передачи. На четвертом изменении направления на один градус, на границе горизонта, заметили световой сигнал, выглядевший как пульсирующая маленькая звездочка. Направив на пульсирующую звездочку прожектор и начал передачу.

«Вижу сигнал. Приём».

«Сигнал видим».

«Нахожусь сорок девять километров. Утром возвращаемся. Связь ночью».

«Принял».

«Конец связи».

— Ребята, поздравляю нас всех с отлично проведенными испытаниями! Вы молодцы!

Ребята заулыбались, в глазах нескрываемый восторг.

— Упаковывайте прожектор! А затем отбой, подъём будет ранним. Дежурство в прежней очередности.

С первыми лучами солнца двинулись в обратный путь. До реки Барда доехали за три часа. Перейдя брод, пошли вдоль левого берега вниз по течению. Через пятьсот метров, поднявшись на небольшой холм, стал осматривать окрестности.

Река, имея общее направление на юг, извивалась змеёй, то поворачивая своё русло на запад, то на восток, а то делая петли, несла свои воды на север, а потом обратно на юг. Одна из таких петель, в двух километрах от нас, обходящая холм высотой около двадцати пяти метров, привлекла моё внимание, и мы напрямик двинулись к ней.

Холм, диаметром около трехсот метров, был покрыт луговой травой. Русло реки делала вокруг холма почти полную петлю, развернувшись несла свои воды обратно на север, а через пятьсот метров еще раз разворачивалось на юг. Перешеек представлял собой узкую полоску суши длиной около трехсот метров и шириной не более тридцати. Высота правого и левого берега реки не превышала одного метра. Было видно, что в половодье река выходит из берегов и разливается по лугам на расстояние вплоть до пару-тройку километров. Стало понятно почему здесь столько копытных.

С точки зрения обороны, место для крепостицы идеальное. Вот только из чего крепостицу строить. Тут есть только галька, мелкие булыжники ипесок. До леса на севере километров семь-восемь, на юге столько же, на западе до леса в два раза больше. Можно конечно с севера по реке сплавить, но это возможно только по большой воде, иначе брод не преодолеть. А в половодье плоты может разнести по округе, собирать их замучаешься. Да и людей в это время где взять, всё на посевной будут. Так, что с лесом не вариант. Глиняные кирпичи тоже не вариант, та же проблема с доставкой. Остаётся только один вариант — саманные кирпичи, но их всего тридцать пять тысяч штук. Сделать их не сложно, но капать землю специально под кирпичи, как-то не хочется. Надо делать расчеты, что получится из саманных кирпичей. А на Сылве обойдемся только деревом, благо его там много. Но место крепости на Сылве придется искать другое, выше по её течению. С учётом выхода нами на восток к реке Барда и определения места тут под крепостицу, то и крепость, прикрывающую с юга на реке Сылве надо ставить в месте впадения в неё реки Барда.

Таким образом вычерчиваются границы наших владений — на востоке по реке Барда, на юге по реке Сылве, в западе по реке Шакве, на севере пока четких границ нет, там сплошные леса и болота, вплоть до реки Чусовой.

— Ночевать будем здесь. Савлий обихаживает лошадей, Денис и Гнур собираете выброшенный на берег плавун для костерка, а вот спать придется под открытым небом.

Сам отправляюсь обследовать близлежащую территорию.

По берегу реки занялся взятием шлиховых проб. Первая же проба порадовала, притом не тем, что в ней оказались достаточно крупные около 5 мм зернышки пирита, ильменита, а также выделение в осадочных породах изумрудно-зеленого пироксена, что указывает на наличии на расстоянии около километра выше по течению реки кимберлитовой трубки, и даже не сапфир синего цвета весом не менее шестидесяти карат, а присутствием в пробе крупных зерен каменного угля.

Обхожу по берегу холм по петле вверх по течению реки и беру еще одну шлиховую пробу. Количество минералов, сопутствующих алмазам увеличилось, а частицы каменного угля в пробе были уже размером с гальку. Смотрю вверх по течению реки и в ста метрах вижу невысокий холм, скорее поднятие, высотой около трех метров. Подхожу со стороны реки и снимаю лопаткой с берегового откоса верхний слой дерна, а прямо за ним выход на поверхность каменного угля.

«Вот и вопрос, чем топить печки в будущей крепости, решён», — радуюсь про себя.

Настолько обрадовался, что даже не стал искать кимберлитовую трубку, которая должна находиться не дальше двухсот, максимум трехсот метров выше по течению. А направился обследовать холмы вниз по течению реки. Удача и в этот раз не изменила, в трехстах метрах от места стоянки нашел выход известняка, а по берегам реки нашлись небольшие выходы различных глин, в том числе каолиновых.

Стало темнеть, я прекратил дальнейшие изыскания и вернулся на холм к месту стоянки. Ребята уже установили прожектор и приготовили нехитрый ужин. Быстро поев, зажег прожектор и стал подавать короткие сигналы. В этот раз с направлением не ошибся. Буквально через минуту последовали ответные световые вспышки, которые были уже намного ярче, чем в прошлую ночь.

Передача длилась чуть больше обычного. Мне сообщили, что в Усадьбе всё в порядке, как и в Кунгуре, откуда несколько часов назад вернулся шлюп под командованием Михаила. Я сообщил, что веду передачу с места будущей крепостицы, и чтобы нас завтра часа в два-три дня встречали.

Натянув кусок парусины на случай дождя, зачехлив прожектор, распределив ночные дежурства, устроились на ночлег.

С рассветом тронулись домой. По пути делали периодические остановки, на которых на возвышенностях я брал пробы грунта. Изыскал два выхода известняка, по одному мела и асбеста. На пробу набрал в мешки по двадцать килограмм каждого минерала, а угля и мела — по сорок килограмм.

Подойдя к лесной чаще, через которую нам предстояло пробираться к ожидающих нас шлюпам, обратил внимание на пологий холм высотой около четырех метров, в начале подъема его диаметр был около двухсот метров, на верху достаточно ровная площадка метров пятьдесят в диаметре, от лесной чаши, через которую нам предстоит пробираться, от подножья холма не более десяти метров.

«Хорошее место для форпоста», — отложил себе в памяти.

Пробравшись через чащу, к трём часам мы погрузились в ожидавшие нас шлюпы и через час были дома.

Поднявшись к себе в мезонин у двери обнаружил уже ожидавшего меня вестового Константина, которому поручил оповестить Эвику, Ладу, Николая, Ивана и Михаила, что я жду их после ужина. До ужина за два часа произвел расчеты новой крепостицы. С учетом размера саманных кирпичей в три раза превышающих глиняные, а также учитывая их слабую влагостойкость, получилась в два раза уменьшенная копия Кунгурской крепости, без подвала, с небольшим ледником. Еще до ужина успел произвести расчеты небольшого деревянного форпоста.

Выслушав Эвику и Ладу о ходе переработки урожая, Николая о тренировках и строительстве третьего шлюпа, Ивана о производстве стекла, пороховых и бензиновых гранат и бомб, рассказал о результатах испытаний и разведки местности.

— По результатам испытаний мы можем ночью иметь моментальную двустороннюю связь на расстоянии не менее пятидесяти километрах, при условии точного направления прожекторов друг на друга и отсутствие препятствий для потока света, в виде гор, леса и тому подобному.

— Значит из Кунгура до будущей крепости на сопке выше по течению Сылвы, сигнал не передать? Между ними расстояние больше восьмидесяти километров, — продолжает Михаил.

— Правильно, не передать. А вот из Кунгура передать на Маслёную, а с неё продублировать сигнал на сопку, можно.

— Здорово! — Михаил, удовлетворенно кивает головой.

— На востоке, в 27 километрах, я подобрал место для крепостицы, которая будет защищать возможный оттуда проход врагов. Но древесину и кирпичи из глины подвезти туда проблематично, поэтому строить будем из саманных кирпичей.

— Мы же собирались их использовать при строительстве крепости на Сылве, — с удивлением смотря на меня, напоминает Николай.

— Там достаточно деревьев, придется поработать топором. Строить будем деревянную крепостицу. Но не на сопке, а ещё выше по течению Сылвы, в месте впадения в неё реки Барды. В этом месте крепость закроет путь по Барде вверх к планируемому месту строительства крепостицы на востоке на этой же реке, но значительно выше по её течению. А точное место где строить, разведаем перед концом навигации. А ещё, на всякий случай нам надо построить деревянный форпост, в месте где мы выходим из лесной чащи на луга, там присмотрел небольшой для него холмик.

— Тогда саманные кирпичи из Кунгура надо перевозить в Усадьбу, там осталось чуть больше семи тысяч кирпичей, — заявляет Михаил.

— После осенней вспашки наших полей на двух шлюпах сходим за кирпичами. Михаил, Борис что-нибудь просил привезти?

— Борис просил передать, что в крепости всё в порядке, боевых запасов и запасов питания длительного хранения хватит на год. Только слезно просил привезти ему двух волов, лес расчищать, — отвечает Михаил, имитирую слезный голос и физиономию Бориса.

— После вспашки полей двух волов ему доставим, — улыбаюсь, представив себе слёзно просящего Бориса.

Заканчивая совещание, озадачиваю всех вопросом:

— Подумайте, как обезопасить кладку из саманных кирпичей от излишней влаги, а то мне на ум кроме навеса, ничего не приходит.

С самого утра приступили на шести парах волов к осенней вспашки полей. Я как всегда начинал в утренних сумерках и заканчивал в вечерних, ребятишки пахали по сменно по три часа. Вспахали за десять дней, удобрили пашню как всегда навозом, селитрой, лиственным перегноем.

За это время Иван в своей мастерской изготовил еще два прожектора, один из которых установили на смотровой вышке в Усадьбе, а второй повезем в крепость Кунгур. Прожектор, с которым проводили испытания, остаётся на моём шлюпе.

После вспашки, день посвятил подготовке к походу в городище Арын на реку Иж. В мой и Михаила экипажи беру шестерых кандидатов в матросы, ранее проходивших тренировки на шлюпах. Помимо Гнура, ещё шестилетних Алексея, Андрея, Василия, Анну и Дарью — первых выкупленных мной рабов у старейшин городища Ибыр. Гнур, Анна и Дарья в мой экипаж, остальные три пацана в экипаж Михаила.

4 октября на двух шлюпах, загрузив двух волов и двух кастрированных годовалых бычков, вернее уже годовалых волов, которых весной уже вполне можно использовать как тягловую силу, прихватив припасов, а также немного товара для торговли в городище Арын, пошли в Кунгур.

В Кунгуре помещения крепости полностью просохли и во всю шли отделочные работы. Обрадованный нашему приходу, Борис с гордость показывал и рассказывал о проделанной работе, а также похвастался баней:

— Володя, кухня, баня и помещения второго этажа над ними полностью отделаны, завтра ребята переедут из срубов на второй этаж, а вот баню вчера опробовали.

— Борис, мы привезли тебе двух обещанный волов, — Борис расплывается довольной улыбкой, — а также двух годовалых волов, пусть у тебя до весны откармливаются, а весной их постепенно можно приучать к работе, а также свежих овощей с фруктами и прожектор для связи ночью азбукой Морзе с наблюдателем на горе Маслёной. Надеюсь азбуку Морзе выучили все.

— Володя, не беспокойся, выучили все ребята, знают, как алфавит и таблицу умножения.

— Сейчас прожектор установим на донжоне, как стемнеет опробуем. Утром мы на шлюпе уходим к городищу Арын, расположенном на притоке Камы реки Иж, на них могут напасть сираки, если получится, то поможем от них защититься. Кирпичи заберем на обратном пути.

После установки прожектора, отправился в лес к вечному огню, прихватив с собой новичков, нагрузив их деревянными ведерками с водой, мылом и ветошью. О том, что я закрыл проход из царства мертвых они знают, но пусть увидят и проникнуться.

Прошёл первым в проём скалы, приподнял защитную шторку — вечный огонь горел. Горел всё также голубым пламенем, паря над лужицей.

— Вечный огонь кто-нибудь хочет посмотреть?

Все естественно захотели, и я по одному стал пропускать к огню ребят, а когда они, насмотревшись, возвращались, каждый из них падал передо мной ниц.

А дальше все вместе стали отмывать стекла и плафон от останков мошек. Мытьё и сушка заняла около часа, и установив зеркала и плафон на место, вместе с ребятами уже в сумерках возвратился в крепость.

На верхнюю площадку донжона поднялись помимо меня и Бориса, все ребята из гарнизона крепости и члены экипажей, за исключением Гнура, Савлия и Дениса, которые остались дежурить на шлюпах. Когда окончательно стемнело увидели на северо-востоке совсем маленькую мигающую точку света. Увидев её, ребята пришли в полный восторг и чуть не стали прыгать от радости. Призвав всех к спокойствию, наведя прожектор на точку света, начал ответную передачу. А затем, передачу азбукой Морзе, продолжил Борис.

Закончив передачу и оправив ребят заниматься текущими делами, а для экипажей шлюпов объявив отбой, продолжил общение с Борисом.

— Борис, а ты не скучаешь по гончарному кругу, может в крепости небольшую гончарную мастерскую поставить?

— Да нет, — ухмыляется Борис, — я уже гончарный круг и печку из оставшихся шамотных кирпичей поставил, — и проводит меня в помещение первого этажа строения, расположенного между западной и южной башнями.

В помещении десять на четыре метра расположилась гончарная мастерская со всеми её атрибутами, но помимо гончарного круга, я обращаю внимание на абразивный круг из твердого песчаника.

— Борис, а что ты обрабатываешь на абразивном круге? — спрашиваю с неподдельным интересом.

Борис, заметив мой интерес, выставляет на столик десяток небольших фигурок животных темно-красного и голубого цветов, выточенных из камня. Беру в руки фигурку зайца голубого цвета и медведя темно красного цвета. Камень, из которых сделаны фигурки — яшма голубая и яшма тёмно-красная. Детали фигурок поражают своей точностью и филигранностью работы.

— Борис! Великолепная работа! Как тебе удалось так обработать камни?

Борис расплывается довольной улыбкой:

— Нашёл в лесу достаточно круглый и плоский камень, обработал его молотком и долотом, получился вот такой абразивный круг, а затем стал вытачивать на нем из этих камней, как ты назвал — яшмы, фигурки, а потом метательным ножиком, постукивая по нему молотком, выдалбливал, высекал и вырезал детали, а дальше шлифовал вначале мелким песком, а потом содой. Вот так и получилось.

— А шахматные фигуры не пробовал из камня вырезать?

— Думал, но не стал, а то Николай может обидится. Его ученики навострились из дерева шахматные фигуры вырезать, одно загляденье, так, что я в свободную минутку зверюшек вырезаю.

Игрой в шахматы заразил ребятишек на второй год попаданства, а с прошлой осени ввел в обязательную школьную программу. Игра в шахматы пожалуй наиболее способствуют развитию мозговой деятельности, логическому мышлению, предвидению, анализу и оценки ситуации на несколько ходов вперед.

Глава 10

Помимо гончарного, у Бориса раскрываются способности резчика по камню, а может еще и ювелирный талант расцветет.

— Борис, а где яшму нашёл?

— Я, когда по берегам глину для раствора подыскивал обратил внимания на эти камни, в одном месте были тёмно-красные, а в другом голубые. По одному стукнул лопатой и в камне образовалась вмятина, вот я и решил попробовать из них фигурки вырезать, — показывает на кучку камней в углу мастерской.

Все камни достаточно крупные от семи до двадцати сантиметров в диаметре.

— Борис, а ты можешь вырезать в небольшом камне для перстня наш герб, чтобы его оттиск на глине или сургуче был выпуклым?

— Могу… — почесав волосы на затылке, отвечает Борис.

— А мой профиль можешь в камне вырезать? — поворачиваю голову к Борису боком.

— Тоже могу, — посмотрев на мой профиль, через минуту отвечает Борис.

— Слова по кругу печати тоже можешь вырезать?

— Могу, — быстро отвечает Борис, уже догадываясь к чему я клоню.

— То есть ты можешь вырезать формы аверса и реверса с текстом на наши монеты?

— Могу.

— Что для упрощения работы тебе нужно?

На минуту задумавшись, Борис начинает перечислять:

— Более тонкие и прочные инструменты из стали: долото нескольких размеров, молоточки, узкие ножики, скребки…

Прерываю Бориса на полуслове:

— Подожди. Борис ты нарисуй нужные инструменты и укажи их размеры, а я подумаю, что мы сможем сделать.

— Хорошо, Володя! А к твоему возвращению, попробую вырезать герб на камне для перстня и формы для монет. А что написать на монетах?

Задумываюсь на несколько секунд:

«Помазанник Божий — нет это христианство, Король Солнце — нет, Рожденный Богами — подходит, но это титул Парфянских царей, а у меня для него есть Аршак, Божественный Король, пожалуй, останавливаюсь на этом титуле».

— На аверсе Владимир I Божественный Король Руссов на русском языке. На реверсе на трех языках — русском, парфянском и на латыни — Королевство Руссов, — на листке бумаги пишу текст на парфянском языке и латыни, передаю Борису.

— На реверсе мелко получится.

Киваю головой, соглашаясь с Борисом и продолжаю:

— Сделай себе из шамотной глины тигли, небольшие мисочки, в которых в печке для небольших объемов можно расправлять металлы, в том числе золото и серебро, а также возьми для образцов по весу и размерам наши деньги, можешь их переплавить, — передаю Борису десять золотых, двадцать серебряных рублей и горсть серебряных копеек.

А дальше достаю найденный мной сапфир и рисую упрощенную форму огранки багет в форме прямоугольника с четырнадцатью гранями.

— Борис, ты на сапфире сможешь сделать такую огранку?

Борис берет сапфир, внимательно его рассматривает, потом пытается шлифовать его содой, через пять минут смотрит на результат.

— Володя, это крепкий камень, чтобы ему сделать такую огранку, на моём абразивном круге несколько месяцев его точить придётся. Абразивный круг из более крепкого материала нужен.

Вспоминаю про кимберлитовую трубку.

— Это не к спеху. Я попробую найти очень крепкий материал, но это будет не скоро.

Ещё раз поблагодарив Бориса, отправился спать на шлюп.

На следующий день, в предрассветных сумерках, отдав швартовы, на двух шлюпах тронулись в путь. Хотя на дворе 5 октября, но достаточно тепло. Днем температура держится в районе 16–18 градусов, по ночам в районе 10–12 градусов тепла. До осенних обложных дождей еще месяц. Для похода со стороны погоды препятствий нет.

В двадцати километрах, не доходя до реки Иж у небольшого островка встали на ночёвку и утром на восьмой день похода зашли в реку и стали подниматься вверх по течению. Ширина реки Иж около двухсот пятидесяти метров. Поднявшись вверх по течению на три километра, увидели, двигающиеся навстречу десятки набитых людьми долблёнок. Спрашиваю у людей, в проходящих вниз по течению долблёнках, что случилось, а в ответ разноголосица криков:

— Сарматы! Сарматы напали! Уходите! Спасайтесь!

«В этот раз похоже мы не опоздали», — проскакивает мысль, а дальше беру рупор и усиленным в несколько раз голосом, командую:

— Боевая тревога! Занять места по боевому расписанию! Второму шлюпу следовать в кильватере в тридцати метрах.

Мой голос громогласно разносится над водами реки. От неожиданности и страха часть удирающих жителей городища Арын перестали грести, уставились на шлюпы, а несколько человек с долблёнок упали в воду. А шлюпы со скоростью пять узлов продолжают идти по центру реки вверх по течению, не обращая внимание на остолбеневших беглецов. По пути увидели севшую на мель галеру, которую, находящиеся на борту, тщетно пытались снять с мели.

За пятнадцать минут, пройдя два километра вышли к городищу. Городище занимало площадь около 6–7 гектар, окружено земляным валом с тыном, из-за которого немногочисленные защитники из луков пускали стрелы в нападающих с севера не менее семисот сиракских всадников, которые устроив карусель на полном скаку, проносясь на расстоянии семидесяти метров от защитного вала с тыном, засыпали защитников стрелами. В трехстах метрах дальше на север, на небольшом холме, высился шатер, перед котором располагались в ожидании еще около трехсот всадником, за которыми, выделяясь яркостью одежды, в окружении пяти всадников, наблюдая за атакой своих воинов, восседал на крупном коне нынешний царь сираков Зорсин VII.

От шлюпов до нападающих сираков около четырехсот метров, до шатра с царем метров семьсот. Отдаю команду:

— Запал максимальный! Расстояние четыреста метров. По центру сираков навесом огонь!

С двух шлюпов одновременно происходит четыре выстрела стреломётов и сразу же идет перезарядка. Через три секунды два взрыва происходят на высоте четырех и шести метров над всадниками, а еще два на расстоянии сорока метров друг от друга в гуще сираков. А дальше всё заволакивает дымом. Доносится только дикое ржание лошадей.

Командую:

— Расстояние триста пятьдесят метров! Скорректировать запал! Огонь!

Выстрелы происходят одновременно и через три секунды раздается четыре взрыва и дым ещё больше закрывает место побоища.

Шлюпы, не снижая скорости продолжают двигаться на север вверх по течению. Триста всадников во главе с царем пытаются разглядеть происходящие, но из-за дыма им так же, как и нам, не видно. Поэтому продолжаю отдавать команды:

— Расстояние триста метров! Скорректировать запал! Огонь!

После последовавших еще четырех взрывов, из-за пелены дыма в сторону царя, начинают беспорядочно отступать, сначала одиночные, а затем десятки всадников, а также безлошадные воины и мечущиеся без всадников лошади, фактически превращая отступление, в обезумевшее бегство.

На холме в ставке царя сираков началось движение. Царь сираков Зорсин VII, смотря на нас и размахивая мечом, отдает неслышные нам команды, после которых к берегу в нашу сторону поскакало около двухсот всадников.

Дым постепенно рассеивается, и я наблюдаю как от городища в панике бегут на север часть конных, а в основном пеших воинов, в количестве около пятьсот пятидесяти человек и сотня лошадей без всадников. Около трех сотен лошадей без всадников, обезумивших от страха галопом удаляются от крепости на восток, а еще около сотни лошадей — на запад и бросаются в реку. За частоколом тына защитников тоже не наблюдается, вижу, как сотня защитников в панике бежит в центр городища. На месте взрывов остаются лежать убитыми и ранеными около ста пятидесяти воинов и сотня лошадей. Часть раненых сираков пытаются отползать на север в сторону нахождения своего царя.

Вслед спасающимся бегством сираков, командую произвести еще один залп. Четыре взрыва раздаются в гуще убегающих воинов.

Шлюпы всё также продолжают двигаться одним галсом на север вверх по течению. Расстояние от приближающимся к нам двумстам всадников от берега составляет четыреста метров, от шлюпов, идущих по середине реки — пятьсот двадцать пять метров. До всадников еще большое расстояние, поэтому производим ещё один залп по убегающим воинам. Фактически каждый выстрел одного стреломёта уносит от десяти до двадцати жизней сираков.

С холма отправляется навстречу бегущим в панике воинам оставшаяся сотня конников, которые пытаются остановить спасающихся бегством сираков. Командую производство еще одного залпа по убегающим. Один заряд взрывается над их головами, остальные три на земле практически в центре бегущих и опять место взрывов заволакивает дымом.

Двести всадников галопом приближаются, выстраиваясь в линию в четыре ряда, растянувшись на сто метров, когда до реки конникам остается триста метров, шлюпы переносят огонь на них. Четыре взрыва происходят на расстоянии пятнадцати-двадцати метров практически вплотную к первому ряду всадников. Из-за дыма, результатов взрывов не видно. Выскочив из дымовой завесы, движение вперед продолжает около ста шестидесяти всадников. Когда им до берега остается чуть больше двухсот метров, в их рядах раздается еще четыре взрыва. Скачку галопом продолжают сто двадцать лошадей, десяток из которых без всадников. В восьмидесяти метрах от берега в рядах сираков звучат еще четыре взрыва.

Оставшиеся всадники через несколько секунд выйдут на берег и начнут обстреливать шлюпы из луков. Стрелков стреломётов защищают от стрел повезы, а вот остальных надо с палуб убирать.

Дальше командую:

— Всем, кроме стрелков стреломётов, укрыться в трюме и в каюте.

Палубы мгновенно пустеют, экипажи скрываются в трюмах. Только я и Михаил на своём шлюпе остаемся на палубе управлять парусами, но также прикрытые повезами.

До берега добираются порядка шестидесяти всадников, которые скачут по берегу параллельно, продолжающих движение, шлюпов и наскоку обстреливают нас из луков. Стрелы усеивают палубы, но вреда никому не наносят.

Командую:

— Залпом огонь! Дальше стрельба по готовности.

На берегу раздается четыре взрыва, после которых остается только три десятка сираков, при этом на лошадях только пятнадцать человек. Через шесть секунд, после последовавших друг за другом четырех взрывов, от всадников остается только двое, которые пришпорив лошадей галопом пытаются сбежать. Однако, через шесть секунд их настигает выстрел Опис. Из двухсот всадников, осталось только с десяток раненых и сорок лошадей, которые галопом скакали в разные стороны.

Сотне еще боеспособных всадников удается остановить в ста метрах от холма, на котором остался царь Зорсин VII с пятью телохранителями, бегущих в панике от городища воинов.

Шлюпы продолжают движение и расстояние до холма, на котором находится царь, сократилось до четырехсот метров.

Командую:

— Расстояние четыреста метров. По царю Сираков Зорсину VII залпом, огонь!

Как, что-то почувствовав, царь пытается отъехать со своего места, но ему приходится продираться через лошадей окруживших его телохранителей, и он не успевает. Раздаются четыре взрыва, а когда через тридцать секунд ветром дым развеивается, живых на холме нет, в том числе и царя Зорсин VII.

Увидев гибель царя, сотня всадников пустив лошадей с места в карьер, помчалась на холм. Куда вслед за ними прилетело еще четыре заряда. Усилившийся ветер быстро разогнал дым. Лошади всадников от испуга вставали на дыбы и часть сбросив всадников, помчались в разные стороны. Пока войны приходили в себя, через шесть секунд прозвучало еще четыре взрыва.

Дальше началось паническое бегство. Кто на лошадях, но таких было не больше сотни, остальные, человек триста, на своих двоих, сбрасывая тяжёлую защитную амуницию, оружие, на всех парах уносили ноги на север.

— Расстояние четыреста пятьдесят метров. Быстро удаляющаяся цель. Запал максимальный! Навесом… Залпом огонь!

В этот раз, все заряды разорвались в воздухе, за спинами убегавших, вреда им не причинив, но придав им дополнительное ускорение.

Замечаю стоящих по колено в воде у берега четырех сиракских лошадей, даю команду шлюпам на подход к берегу, а Савлию и Гнуру, взять морковки и попробовать успокоить лошадей, находящихся в полном ступоре. Даже никак не реагирующих, на подход почти к ним вплотную шлюпов. Морковки или навыки, привитых с рождения, сарматских детей обращения с лошадьми, дали свои результаты. Савлий и Гнур вывели лошадей из воды на берег.

— Семён, остаешься за меня командовать шлюпом, быть в полной боевой готовности, а я с Савлием и Гнуром осмотрим труп царя и его шатер.

Вскочив в седла сиракских лошадей, одну взяв в качестве заводной, все четыре оказались кобылами, рысью направились на холм к царскому шатру. У шатра нашли труп царя Зорсин VII, сняли с него все царские регалии, оружие, доспехи, шапку и халат, а затем отрубил его голову, которую положил в мешок и вместе с мешком с царскими регалиями, приторочил к седлу заводной лошади.

В шатре было по-походному аскетично, вернее в нем ничего не было, за исключением ковра размером два на два метра.

— Может возьмем шатер, — предлагает Савлий, — спать под открытым небом тогда в походах не придётся.

Смотрю на Савлия, который смотрит на меня совершенно невинным взглядом, но при этом явно намекавший на наш последний поход на восток.

— А почему бы и не взять, — с ухмылкой смотрю на Савлия. — Разбирайте шатер и грузите его вместе с ковром на заводную лошадь.

Осмотрев другие трупы мужчин и женщин воинов, выбрал четыре мужских кинжала и два женских с поясами, для Николая, Бориса, Ивана, Михаила, Эвики и Лады. Ребятам также наказал собрать кинжалы с поясами для себя и членов экипажей, в том числе для четырех девочек.

Вернувшись на шлюпы, загрузили четырех кобыл и медленно по течению стали сплавляться к городищу Арын. Пока сплавлялись, вся команда переоделась в парадную одежду. При подходе к городищу, было заметно, что в него возвращаются жители, а наиболее смелые вышли за тын и начали добивать раненых и обдирать трупы сираков, а еще одна небольшая часть ловила бродящих вокруг городища уже более-менее успокоившихся сиракских лошадей.

Я швартую свой шлюп к причальной стенки городища Арын, а шлюп Михаила встает на якорь по центру реки. Только спустили сходни, как к шлюпу подходит группа из шести старейшин, один, явно глава городища либо племени, идет чуть впереди. А за ними на расстоянии пятьдесят метров идут местные жители, которых с каждой минутой становиться всё больше и больше.

Подмигиваю Семёну, тот берет рупор, который многократно усиливает его голос и держа за волосы голову царя сираков, начинает вещать на угорском языке:

— В городище Арын на своём корабле прибыл победитель царя Сираков Зорсина VII глава рода Руссов Божественный Король Руссов его величество Владимир I. В знак добрых намерений глава рода Руссов Божественный Король Руссов его величество Владимир I дарит городищу Арын голову их врага царя Сираков Зорсина VII, — и протягивает голову царя в сторону старейшин.

А в ответ тишина, никто подниматься по сходням и забирать отсеченную голову не торопится.

«Похоже старейшины еще не осознали, что произошло. Звук взрывов в городище, с учетом расстояния до их места, были не такие и громкие, места взрывов заволакивало дымом. Ну, привезли мы голову царя, и, что, их же воины из-за тына тоже стрелы пускали. Понятно, атака уже отбита, враг бежал и прогибаться передо мной старейшинам гордость не позволяет, да и свой авторитет перед жителями терять не хотят. Ждут, чтобы мы спустились и преподнесли им голову. Нет братцы аборигены, так не пойдет. Придется ломать вас через колено» — мгновенно анализирую в мозгу сложившуюся ситуацию.

А Семён, выждав паузу:

— Держите подарок, — и бросает отрубленную голову прямо к ногам главе старейшин.

Глава 11

Глава старейшин на упавшую голову к его ногам, никак не реагирует, а двое старейшин за его спиной, начинают разворачиваться, намереваясь уйти.

Через соломинку набираю в рот из фляжки, спрятанной под одеждой за плечом, керосин, беру факел и запуская в сторону старейшин в паре метров над их головами шестиметровую огненную струю, а в это же время с двух шлюпов в воздух из пращи, запускаются четыре бензиновых бомбы с небольшим пороховым зарядом, которые взрываются на тридцатиметровой высоте над городищем, образуя огромные огненные шары с протуберанцами.

Все присутствующие, в том числе старейшины, падают со страха на землю, при этом глава старейшин падает лицом прямо в отрубленную голову царя сираков. Дальнейшего развития событий ждать не стал:

«Позже сами приползут, а нам еще с базой сираков разбираться», — злорадствую про себя, а в слух командую:

— Отдать швартовы! Поднять паруса!

Шлюп медленно отваливает от причальной стенки и поймав парусами ветер, набирая скорость, идет вниз по течению. Смотрю на удаляющееся городище Арын, и всё еще стоящего на коленях главу старейшин, который ошалевшими от страха и ужаса глазами смотрит на меня. Через пару минут наблюдаю как к старейшине подбегает шаман, не сложно его идентифицировать по специфической одежде, маске на лице, колотушке и бубну, которой начинает что-то говорить старейшине, активно жестикулируя руками.

Медленно продвигаемся по течению вниз по реке Иж. Галеры на месте её посадки на мель нет, видимо экипажу удалось сняться с мели и галера ушла в Каму.

Выходим в Каму, а дальше на всех парусах идем вверх по течению. Нужно успеть раньше сбежавших сираков, прийти к их базе на реке Сюзьва.

Через пять суток в первой половине дня, входим в реку Сюзьву и медленно поднимаемся вверх по течению. Останавливаемся у берега, с ранее облюбованного мной дерева, осматриваю окрестности. База сираков не изменилась, всё также окружена валом с тыном. На берегу реки, вытащенные на пляж, находятся около двадцати долблёнок. В самом поселении наблюдаю не более двадцати мужчин и женщин, занимающихся повседневными делами.

Возвращаюсь на шлюп и отдаю команду на атаку. Идем со скоростью пять узлов. Приблизившись на расстояние в четыреста метров, начинаем обстрел из стреломётов. Поселение заволакивает дымом, шлюпы продолжают движение, стреломёты через каждые шесть секунд дают залп. Приблизившись на расстояние в пятьдесят метров, но что происходит в поседении из-за дыма не видно, поэтому прекращаем стрельбу из стреломётов. Каждый член экипажа из пращи закидывает в поселение по две гранаты. Грохот от взрывов стоит неимоверный. Шлюпы подходят вплотную к берегу.

— Прекратить огонь! Всем укрыться! Ждем, когда рассеется дым.

Через пару минут пороховой дым рассеивается. Живых в поселении не наблюдается, все шалаши и шатры сметены. Все, за исключением стрелков стреломётов, высаживаемся на берег и разбившись на двойки начинаем зачистку территории. По поселению бегают курицы, вырвавшиеся из разбитого курятника. На открытых площадках, шалашах и землянках насчитываем девятнадцать убитых и двух раненых, мужчину, которого сразу добиваем, а в землянке молодую, лет шестнадцати, женщину, которая прижимает к себе плачущего десятимесячного мальчика.

Женщина хорошо и богата одета, на голове золотой обруч с золотыми подвесками, такие же подвески на шее, надетый на ней халат прошит золотыми нитями, пояс также отделан золотыми подвесками.

Кто она уже понятно, но на всякий случай уточняю на сарматском языке:

— Ты кто?

— Жена царя Зорсина VII, — слабым и тихим голосом, который чуть слышно, отвечает женщина.

— Чей ребенок и как его зовут?

— Зорсин, сын царя… — совсем тихо отвечает, пытается еще, что-то сказать, но сил ей не хватает, и она умирает.

Беру мальчика на руки, осматриваю, каких-либо ранений и повреждений на нём нет. На шее висит амулет. Амулет из метеоритного железа, такой же, как мне подарил перед смертью старый царь сираков Зорсин VI, только в два раза меньше.

Быстро в уме анализирую происшедшее:

«На Зорсине VII амулета не было, значит он одел свой амулет на шею своего сына. Мать ребенка выглядела как царица, на ребенке амулет власти и принадлежности как минимум к наследнику царя. Такие амулеты на дороге не валяются, их единицы. Малыша надо забирать с собой. Только имя пока дадим ему другое. В отличие от Аршака, который знал своё имя, данное ему его матерью и вряд ли бы он принял другое, имя этого малыша есть возможность сохранить в полной тайне. А лет через пятнадцать, если карты сложатся, раскрою ему тайну его рождения».

Снимаю с женщины все царские украшения, а с малыша амулет, выхожу из землянки с мальчиком на руках и передаю его Анне.

— Анна, этого малыша забираем с собой, в пути ты о нем с Дарьей будете заботиться. Зовут мальчика Скил, что на сарматском языке значит сокол.

Анна берет малыша на руки и вместе с Дарьей возвращаются на шлюп.

Дальше осматриваю останки царского шатра. В отличие от походного, в этом шатре было чем поживиться. В шатре находилось три сундука, обитых бронзой. В одном, на две трети заполненном содержались крупные не обработанные рубины, сапфиры, алмазы, самоцветы и гранаты, а также с десяток камей из агата, аметиста и сардоникса. Два других были доверху заполнены римскими золотыми ауреусами. Собрав оружие, два меча с ножнами инкрустированными необработанными драгоценными и полудрагоценными камнями, такие же кинжалы, царскую одежду, ковер, а также серебряные кувшины, тарелки, кубки, которые с сундуками с помощью ребят экипажа перенес на шлюп.

В поселении также обнаружили ямы хранилища, заполненные зерном, но его брать не стали. Выйдя на земляной вал, осмотрел близлежащие окрестности. Невдалеке на лугу паслись около полусотни волов, с сотню коров и отара овец. Лошадей не было. Скорее всего после начала обстрела, пастух табун лошадей увел. Поручил Савлию и Гнуру выбрать одну, желательно стельную корову и пару крепких молодых волов и погрузить на шлюп.

Сам же пошел осматривать странную конструкцию, похожую на поставленные друг на друга ящики, расположенную в ста метрах от поселения.

При ближайшем рассмотрении, ящики оказались деревянными клетками, в которых содержалось более сотни кроликов. Чему несравнимо больше порадовался, чем золоту и драгоценным камням.

«Сарматы кроликов привезли с собой, они водятся сейчас только на юге, римляне стали их выращивать пару веков назад. Вот и есть теперь чем заняться в Кунгуре, будет там кроличья ферма. Мясо и мех в одном флаконе», — ухмыльнулся про себя.

— Забираем кроликов, десять самцов и двадцать самок, только смотрите, чтобы самцы с самками в разных клетках находились, — обращаюсь к следовавшим за мной Аршаку, Раксу, Алексею, Андрею и Василию.

— А почему не всех? — задается вопросом Аршак.

— После разгрома у городища Арын и гибели их царя, а также сегодняшнего нападения на их поселение, сиракам трудно будет выжить. Часть из них разобьются на мелкие группы, будут нападать на мелкие поселения и в конечном итоге будут уничтожены, а часть может осесть и заняться скотоводством и земледелием. Не будем их лишать шанса на выживание.

На пляже выбрали себе две небольшие долблёнки, которые погрузили на шлюпы. Оставили сиракам на пляже пять долблёнок, остальные столкнули в реку и пустили вниз по течению.

Загрузив кроликов, двух волов, стельную корову и десяток тушек убитых куриц на шлюпы, пошли домой. В пути приключений больше не было. Взяв на борт своего шлюпа всех новичков, нещадно их гонял, доводя до автоматизма подъем и спуск парусов, смену галса, лавирование, повороты. Новичками остался доволен. Будет из кого набирать экипаж на третий шлюп. Малыш также хлопот не доставлял. Помимо молока, с удовольствием ел кукурузные хлопья с молоком, куриный бульон и кусочки мяса отварной курицы.

Через четыре дня шлюпы пришли в Кунгур. В Кунгуре гарнизон во главе с Борисом с радостью нас встретил. Члены экипажей наперебой стали рассказывать о наших приключениях, довольно их приукрашивая. Пришлось мне их прерывать и вкратце рассказывать о произошедших событиях.

Передав гарнизону клетки с кроликами и разъяснив как их обихаживать, поручил сделать еще пару десятков клеток для приплода. Экипажи и часть ребят гарнизона занялись погрузкой саманных кирпичей на шлюпы. А я и Борис прошли в его мастерскую.

— Борис, список необходимый тебе инструментов подготовил?

Борис кивает и передает мне список:

— Володя, если это сложно, то сделай то, что попроще, — твердит Борис, но с надеждой смотрит мне в глаза.

Читаю список и приложенные рисунки с размерами:

— Борис, я попробую сделать эти инструменты, но не обещаю сделать их быстро.

Борис с благодарностью кланяется и передает мне перстень из огранённой темно-красной яшмы с инталией в золотой оправе. Беру перстень, одеваю на средний палец и прикладываю его к глине, находящейся на гончарном круге. Выпуклый оттиск печати поражает своей точностью изображения двуглавого орла. На оттиске отпечатались все детали, вплоть до клювов, глаз, хохолков, перьев крыльев, даже когти на орлиных лапах.

— Борис! Ты молодец! Как тебе удалось с такой точностью вырезать, да притом еще и перевернутый оттиск?

— Да я не знаю. Как-то само получается. Вот с огранкой намного тяжелее идет. Долго камень приходится точить.

— С абразивным диском я вопрос в ближайшее время решу, будешь точить любой камень. А с монетами что-нибудь получилось?

— С золотым и серебряным рублем проблем вообще не возникло, а вот с копейкой не просто, она маленькая и всё на нее не поместить, поэтому я сделал два варианта, — Борис передает мне четыре монеты.

Первой рассматриваю золотую монету. На аверсе четкий и детальный мой выпуклый профиль и настолько похожий, прямо отражение в зеркале, а также надпись по нижней половине кромки диаметра — Божественный Король Руссов Владимир I. На реверсе выпуклый герб двуглавый орел, а по кромке надписи на латыни, русском и парфянском языках — Королевство Руссов.

Перевожу взгляд на Бориса и не скрываю своего восхищения. А Борис расплывается в улыбке.

— Володя, эта монета самая простая.

Дальше разглядываю серебряный рубль 2,5 сантиметра в диаметре. На аверсе такой же, как и на золотой монете, мой профиль и мой титул с именем. На реверсе по кромке диаметра те же надписи на трех языках. По центру арабская цифра 1, ниже надпись на русском языке в две строчки — один рубль. Справа от единицы герб двуглавый орел в четыре раза меньше по размеру чем на золотой монете, а слева медведь с короной над ним.

Смотрю вновь на Бориса, а тот только улыбается.

Затем вглядываюсь в серебряную копейку диаметром 1,5 сантиметра. На аверсе только мой профиль, на реверсе по верхнему краю диаметра надпись на русском языке одна копейка, по нижнему краю диаметра надпись тоже на русском языке Королевство Руссов. В верхней части небольшая арабская цифра 1, а ниже её маленький герб двуглавый орел, такого же размера, как и на серебряном рубле.

А на второй копейке на аверсе маленький герб двуглавый орел, а по нижней кромке диаметра надпись на русском языке Королевство Руссов. На реверсе по левой стороне кромки диаметра надпись на латыни, а по правой на парфянском языке — Королевство Руссов. В центре вверху небольшая арабская цифра 1, а под ней на русском языке в две строчки одна копейка, притом слово копейка написана полукругом чуть выше нижней кромки диаметра.

Опять смотрю на Бориса, а Борис, как бы извиняющимся тоном:

— Володя, монетка маленькая, все не поместить, тебе решать какая лучше.

Глядя на копейки, задумываюсь:

«Конечно мой профиль на монете, поднимает её ценность и мой статус, только цари и императоры достойны быть изображенными на монетах. Но с другой, уже можно начинать популяризировать королевство у сильных мира сего — Рима и Персии, поэтому надписи на латыни и парфянском языке более важны. Пока торговля фактически завязана только на Куруше, а если на него нападут, вся торговля пойдет тогда прахом».

— Борис, моего профиля хватит и на двух монетах, оставляем копейку с гербом на аверсе. А по весу как?

— Хорошо. Вес монет тот же. Золотой восемь грамм, рубль двенадцать грамм серебра, копейка три грамма серебра.

— Борис, а на сколько монет для одновременной штамповки у тебя рассчитаны формы?

— Сейчас формы только одна для каждой монеты, но можно попробовать на заливку и штамповку одновременно до десяти форм. Больше вряд ли получится, слишком громоздко будет, а оптимально на девять монет одновременно по три в ряд.

Время общения с Борисом пролетело незаметно, уже стало темнеть. Оставил Борису в мастерской двести золотых старого образца, а также серебренные рубли, копейки и серебряные изделия из поселения сираков, вместе с ним поднялся на северную башню — донжон и стал готовится к передаче с наблюдателями на Маслённой горе. Через десять минут после наступление полной темноты, начали передачу, сообщив, что со мной, экипажами шлюпов всё в порядке и завтра к вечеру придём в Усадьбу.

Утром, попрощавшись с Борисом, сообщив, что через две недели привезу новую смену, поднялся на борт. Управление шлюпом передал Семёну и отдав швартовы шлюпы пошли по реке Шакве в Усадьбу. Семён первый кандидат на командование третьим шлюпом. Аршак не хуже, но пока надежнее держать его при себе в целях его безопасности. Шлюп всё-таки самостоятельная боевая единица, мало ли, что может случиться, а Аршаку нужно учиться управлять не только шлюпом.

Сам же, получив свободное время, занялся расчетами и чертежами оборудования и инструментов для ювелирноймастерской. Открывшийся талант Бориса, надо использовать на полную катушку, тем более, что это ему нравиться. Огранки драгоценных камней в мире сейчас нет, за исключением округлой формы полудрагоценных камней, легких в обработке. А огранённые сапфиры, рубины, изумруды и естественно бриллианты, в Риме и Персии пойдут на ура, с руками отрывать будут.

В вечерних сумерках 23 октября пришли в Усадьбу.

После ужина, старички собрались у меня в мезонине. Ребята рассказали о текущих делах, о переработки урожая, о сборе лесных ягод и грибов, а также запасах на зиму. Результаты порадовали, прирост, как и сбор урожая, более двадцати процентов. Я же сообщил о нашем походе и уничтожении более половины сираков, их царя и разгроме поселения, а также о встречи со старейшинами в городище Арын.

— Володя, а почем ты не убил старейшин? — возмущенный от услышанного, спрашивает Николай.

— В городище Арын живет в общем-то мирное племя, у которого за вековую историю сложились определенные взаимоотношения и свой уклад жизни. Старейшины и глава племени для них высшая власть на земле, а старейшинам проще погибнуть, чем признать власть другого племени над собой. Им надо время, чтобы понять, что сила Божественного Короля Руссов намного сильнее и от них не требуется рабского мне подчинения, а признания за Королевством Руссов лишь права главного среди равных. Сегодня наша цель наладить с ними свободную торговлю без взимания с нас мыта. Они просто еще не осознали, что мы их спасли от полного уничтожения. Думаю, по весне, когда о нас дойдет информация до всех поселений в районе рек Камы и Волги, они сами придут в Кунгур просить с ними торговать и дружить.

Выждав пару минут, чтобы старички уяснили мой монолог, выкладываю на стол, изготовленных Борисом, каменных зверюшек — волка, зайца, медведя, лося и белки, а также перстень инталию с вырезанным гербом. Делаю оттиск печати на небольшом комке глины, принесенным с собой.

Глава 12

Пока ребята рассматривают зверушек, обращаюсь к Николаю:

— Николай, у Бориса открылся талант резчика по камню. Сделай для него деревянные тески с верстаком и деревянные ручные зажимы-держатели, которые ты используешь в столярной мастерской для обработки мелких деталей. За неделю управишься?

— Сложного ничего нет, сделаю даже быстрее, — Николай берет в руки перстень и осматривает оттиск на глине, — здорово, как же Борису удалось это вырезать?

Эвика с Ладой, тоже не отстают, вертят в руках каменных зверушек, издают восхищенные вздохи и ахи, насмотревшись Эвика оглашает вердикт всех старичков:

— Володя, передай Борису, что зверушки очень красивые и выглядят как живые.

— Обязательно передам, а вот как он их сделал, он ответил мне, что и сам не знает, просто вырезает в камне, что ему видится и получает от своей работы удовольствие.

Сделав паузу, продолжаю:

— Иван и Эвика, Борису постоянно приходится работать с горячими заготовками, чтобы он не обжигал руки, как, впрочем, и ты Иван, подумайте, как вытянуть нити и сшить, поверх кожаных, перчатки из этого материала, — передаю им пластичные куски асбеста, подобранного мной из его выхода на поверхность, во время разведки восточного направления.

А дальше обращаюсь к Ладе и Эвике:

— Заберите у Анны с Дарьей, привезенного малыша, зовут его Скил, а то они с ним только сюсюкаются, избалуют малыша, а из него надо вырастить сурового воина, не хуже, чем Михаила, — услышав мои слова, Михаил задрал подбородок и пытается придать своему лицу суровый воинственный вид.

Я и все старички, посмотрев на Михаила, прыснули от хохота.

Отсмеявшись, продолжаю:

— Через две недели пойду на шлюпе с новой сменой для гарнизона в Кунгур, до этого засяду в кузнице и мастерской, нужно изготовить для Бориса оборудование и инструменты. За это время Михаил с парой-тройкой ребятишек отправляется на добычу уток, а то они скоро улетят на юг. Олег, на тебе загонная охота, пойдете на двух шлюпах. После охоты шлюп Михаила вытаскиваем на берег и начинаем заниматься кренгованием. После моего возвращения, мой шлюп также ставим на стапеля на кренгование.

Заканчивая совещание, рассказываю о специализации Кунгура:

— В Кунгуре по мимо ювелирной мастерской Бориса, ещё будет кроличья ферма.

— А кролики это, что за зверь, — как всегда задумчиво нахмурив лобик, спрашивает Лада.

— Кролики живут далеко на юге, похожи на зайцев и у них вкусное мясо, а также теплый мех. Они очень быстро размножаются. Для работы на этой ферме потребуется еще пару человек, поэтому в следующей смене в Кунгур отправляются до конца декабря двенадцать человек. Да, чуть не забыл, Олег утром посмотрим где зимой вырубать просеки.

Олег кивает головой, и все расходятся.

На следующий день, после тренировки и завтрака, с Олегом направился размечать просеку под будущие дороги. Первое направление выбрал на север до болот, а затем по краю болота. И лес тут хороший для нужд усадьбы и дорога нужна для более удобной доставки болотной руды, да и в будущем для торфа, а то слишком много древесины идет на сжигание в печках. Торф конечно для жилых помещений не очень подойдёт, так как при сжигании имеет не сильный, но всё-таки запах, а вот как топливо в части мастерских, будет самое то. Всего наметили под зимнюю вырубку северную просеку длинной пятнадцать километров и шириной двадцать метров. Вторую просеку также шириной в двадцать метров, разметил вдоль левого берега Ольховки вверх по её течению, а потом по лесной чаще, в направлении к будущему форпосту. Вторая просека получается в длину почти четырнадцать километров.

А затем на двенадцать дней безвылазно засел в кузнеце и мастерской.

Для начала отобрал из сундука сираков шесть из двадцати трех наиболее некрасивых алмазов и два из отобранных, стал молотком тупо колоть. Алмаз конечно самый крепкий минерал на Земле и поцарапать его невозможно, ну только другим алмазом, а вот расколоть и разбить его легко.

Отобрал пару десятков сколов с острой гранью. Выковал двадцать стержней диаметром от двух до четырех миллиметров с пазами на одном конце, после чего в пазы вставил осколки алмаза и с помощью тисков и клещей накрепко зажал. Вот и получил двадцать алмазных резцов. Позвал, оставшегося за дверью кузницы Константина, своего вестового, передал ему двадцать резцов, велев отнести Николаю, чтобы тот сделал для них деревянные рукоятки. Наказал по готовности пары штук, с ними возвращаться ко мне. Ещё нарисовал эскиз маски со стеклом и кожаным обручем для крепления на голове, для защиты глаз и лица, по типу, одеваемой сварщиками, который также через Константина, передал Ивану, для изготовления.

Далее выковал по десятку заготовок для плоских и круглых надфилей, долото, стамесок маленьких размеров от одного до пяти миллиметров в диаметре, небольших молоточков, клещей, плоскогубцев и круглогубцев.

Прибежавший Константин принес от Олега два полностью готовых алмазных резца.

— Константин, один резец отнеси Ивану, пусть он попробует разрезать стекло и если готова маска, возвращайся с ней.

Сам же стал наносить резцом насечки на заготовку надфиля. Только закончил, как Константин приносит стеклянную защитную маску, изготовленную Иваном, а ещё через пятнадцать минут в кузницу влетает весь взъерошенный, с выпученными глазами Иван.

— Володя! Это просто чудо! Я легким нажатием твоим резцом ровно разрезал стекло. Что это?

— Это маленькая частичка алмаза, самого крепкого минерала. Им можно разрезать почти всё. А алмазы мы взяли в качестве трофеев у сираков.

— А от… — Иван, не договорив, бухается на колени, — Володя, ты же сын богов, ты всё знаешь!

«Черт, опять прокололся. Ну откуда я знаю про алмазы — только от Богов», — мысленно обругал себя.

Поднимаю Ивана, и он, постоянно кланяясь, задом выходит из кузницы.

— Константин, больше никого ко мне не пускай, — кричу вестовому, стоящему за дверью.

Закончив с надфилями, слышу за дверью шум и голоса.

— Да не могу я пустить, Володя приказал, чтобы его никто не беспокоил, — за дверью слышу голос Константина.

— Время уже сколько, а он с утра ничего не ел, — это уже Эвика.

За окном уже темнота, смотрю на часы — двадцать три часа. Выхожу из кузницы. Оба смотрят на меня.

— Эвика, спасибо за ужин, — забираю у неё поднос, накрытый полотенцем. — Константин, ты свободен. Эвика, отведи его на кухню, он тоже целый день ничего не ел.

Закрываю дверь, скрываясь в кузнице.

Поужинав, принесенной Эвикой, копченой утятиной и выпив кувшин клюквенного морса, вновь принялся за работу. Расколотые части алмазов стал долбить до минимально возможных сколов. Закончил в три часа ночи и тут же в кузнице на тюфяке завалился спать.

Проснулся в шесть утра от петушиного ку-ка-ре-ку. Рядом на табуретки стоял поднос с завтраком, накрытый полотенцем. С удовольствием позавтракал двумя вареными яйцами, бутербродами с колбасой, сыром с маслом и еще теплым хлебом, запил яблочно-вишневым компотом, после чего продолжил работать.

В таком режиме работал еще одиннадцать дней.

За это время на основе механизма швейной машинки смастерил абразивно-шлифовальный станок с приводом от ножной педали со сменными дисками. После чего выковал холодной ковкой один стальной диск диаметром десять сантиметров, который раскалил в горне и методом напыления покрыл мелко сколотыми алмазными частицами, получив абразивный диск с крупнозернистым алмазным покрытием. А дальше, оставшиеся из ранее отобранных, два алмаза сточил до алмазной крошки, а еще два сточил вплоть до алмазной пыли.

Дальше выковал холодной ковкой двадцать стальных дисков диаметром от десяти до двадцати сантиметров, из которых двенадцать также раскалил в горне и методом напыления покрыл абразивным покрытием, от крупнозернистой алмазной крошки до алмазной пыли, при этом на двух дисках сделал двустороннее напыление, остальные восемь дисков будут шлифовальными с зажимами для крепления различных полировочных материй и материалов. Таким же образом напылил половину надфилей и режущих инструментов. Дисков и инструментов сделал с запасом, половина отправиться в Кунгур Борису, а вторая половина остается в мастерской, наверняка они и в Усадьбе понадобятся, тому же Ивану.

А самым сложным оказалось создание бензиновой горелки с ножными мехами для подачи бензовоздушной смеси, на которую пришлось потратить из оставшихся двух метров, метр медной трубки, а форсунку сделать из фитингов.

В процессе работы, пришлось отвлекаться на получение, изготовленных Эвикой и Иваном перчаток с асбестовой защитой.

Всё это время Эвика приносила мне еду в кузницу, а Константин весь световой день караулил у двери, чтобы меня никто не беспокоил. После завершения работы сразу же направился в баню, где с огромным удовольствием попарился, сделав в парилку три захода. А затем с аппетитом умял две порции обеда и повел старичков в кузницу и мастерскую на экскурсию, демонстрировать абразивно-шлифовальный станок и бензиновую горелку.

Перед демонстрацией отдел стеклянную защитную маску и перчатки, а зрителей попросил ближе трех метров не подходить. Демонстрацию начал с абразивно-шлифовального станка. Зажав в тисках гранитный камень около восьми сантиметров в диаметре, распилил его пополам с помощью диска с двусторонним алмазным напылением. В месте распила у двух половинок камня получилась гладкая матовая поверхность с хорошо просматриваемым хаотично расположенным рисунком черного и темно вишневого цвета.

Старички завороженно смотрели на весь процесс распиловки, не проронив ни слова. А когда увидели результат и совершенно гладкие поверхности камня на месте распила у всех вырвались удивленно-восхищенные восклицания. А когда я бензиновой горелкой разрезал ручку старой, одно из первых мной выкованных железных изделий, кочерги, а потом её приварил, кузницу наполнил восторженный гул.

8 ноября в предрассветных сумерках отправился на шлюпе в Кунгур. На борту смена гарнизона крепости в количестве двенадцати человек, восьми пацанов и четырех девочек, помимо моего экипажа, шесть кандидатов в экипаж третьего шлюпа, а также оборудование и инструменты для ювелирной мастерской, полный трюм продуктов и кормов для скота и кроликов, а также боевой запас.

До Кунгура добирались два дня. Световой день короткий, небо постоянно затянуто тучами, за всё время пути шли обложные дожди. В общем отличная погода для тренировки. В Кунгур пришли к обеду, гарнизон обрадовался нашему приходу и с энтузиазмом принялся помогать разгружать шлюп. Но больше всех обрадовался Борис, когда в его мастерскую принесли оборудование и инструменты.

Прежде чем изучать привезенные оборудование и инструменты, Борис отчитался по работе первой смены защитников крепости. Происшествий не случилось и ни одного человека рядом с крепостью они не видели. Полностью обустроены двухэтажные строения между северной и западной башнями с помещениями кухни и бани, а на втором этаже жилыми комнатами; строение между западной и южной башнями, со съездом в подвалы, мастерскими слесарной, ювелирной и гончарной и второго этажа, пока пустующего; между южной и восточной воротной башнями с конюшней и скотным двором с хранилищем сена и силоса на втором этаже, а также восточная воротная башня и донжон. Осталось обустраивать казармы, западную и южные башни. А также начали потихоньку на волах расчистку леса от бурелома и запустили лесопилку на конной тяге.

Затем Борис демонстрирует новые монеты:

— Володя, из двухсот золотых монет получилось 196 новых и одна весом в два грамма, которую я отштамповал по отвергнутой тобой форме копейки, но на реверсе, вместо копейки, отштамповал наш герб. Часть золота испарилось при переплавке.

Киваю, соглашаясь с Борисом и рассматриваю маленькую в полтора сантиметра диаметром золотую монетку, а Борис продолжает:

— Также изготовил двести серебряных рублей и триста копеек. А еще перстень с огранкой багет из яшмы голубого цвета с вырезанным медведем с короной, как ты называешь — инталией.

Сделав оттиск на комке глины, Борис передал мне перстень инталию. Перстень поражал своей филигранностью.

— Борис, этот перстень у тебя получился намного лучше предыдущего. А вот с привезённым мной оборудованием и инструментами, следующие твои работы будут ещё изящнее.

Распаковываю оборудование и инструменты. Борис смотрит на них, но вымолвить не может ни одного слова, от волнения и одновременно восторга у него даже на глазах навернулись слёзы. Также передал Борису пятнадцать различных драгоценных камней из трофейного сундука сираков и мои рисунки с эскизами их различной огранки.

Но сразу опробовать оборудование и инструменты не получилось. Ребята закончили разгрузку шлюпа, и Борис повел новую смену гарнизона знакомиться с крепостью.

Я же отправился в лес проверить вечный огонь. Огонь горел, высота пламени и интенсивность горения осталась на прежнем уровне. Зеркала и плафон были чистыми — ноябрь, время мошек прошло. Ночные температуры уже приближаются к нулевой отметке.

Вернувшись к крепости, осмотрел кроличью ферму, которую разместили в деревянных конюшне и скотном дворе. Четырех коров, двух лошадей и четырех волов переселили в конюшню крепости. У крольчих в полные рост идет окрол. У как минимум восьми крольчих, родилось по восемь-десять крольчат. Беременность у крольчих длится в районе месяца. Если окрол будет продолжаться такими темпами, то беспокоиться о мясном рационе ребят в крепости не придется.

После ужина, старожилы продолжают знакомить вновь прибывшую смену с крепостью, а я показываю Борису как пользоваться оборудованием. Борис схватывает налету. Уже через час он самостоятельно бензиновой горелкой начинает плавить в тиглях, привезённые мной золотой песок, а как работает абразивно-шлифовальных станок он понял практически мгновенно.

Когда полностью стемнело, связался по прожекторной связи с Маслёной горой, сообщив наблюдателю, что с утра ориентировочно на четыре дня иду на шлюпе разведывать новое место для крепостицы в районе впадении реки Барда в реку Сылву.

В предрассветных сумерках, отдав швартовы, на шлюпе пошли вверх по Сылве. Этот поход очень хорош для тренировки новичков, а особенно для будущего капитана Семёна, которому необходимо тренироваться ходить по незнакомым водам. Путь, с учетом короткого светового дня, занял полные два дня и только в наступающих сумерках мы пристали к острову, находящемуся в ста метрах от правого берега Сылвы, практически в месте впадения в неё реки Барда.

Остров поднимался над уровнем воды в реке Сылве на двенадцать — тринадцать метров, вытянувшись вдоль русла Сылвы на пятьсот метров и имел ширину не более ста метров, фактически закрыв собой вход в реку Барда. Если на острове ставить крепостицу, то вход в реку Барду и путь вниз по течению реки Сылвы, будет полностью нами перекрыть.

Берега острова отвесные, пришлось мне карабкаться и закреплять наверху веревки, по которым поднялись новички и мой экипаж, за исключением Семёна, Оре и Опис, оставшихся на шлюпе. На веревках последним подняли прожектор.

Уже в полной темноте установили на острове прожектор и стали подавать короткие световые сигналы в направлении северо-северо-запад, меняя через каждые три минуты направление на один градус. Расстояние до Маслённой горы почти предельное, минимум пятьдесят километров по прямой. Через десять минут наш сигнал с Маслёной горы заметили, мы увидели мало заметную мигающую светлую точку. Хотя точка малюсенькая, для обмена сообщениями это препятствием не стало. Зачехлив прожектор, приготовили на костре нехитрый ужин, после которого на ночёвку устроились на шлюпе.

Глава 13

Утром первый час светового дня посвятил обследованию острова. Остров состоит из скальной гранитной породы, с небольшим слоем почвы не превышающего одного метра. В южной части небольшой мыс с ровной площадкой, пятьдесят на пятьдесят метров, заросшей мелким кустарником Расстояние от мыса острова до правого берега Сылвы около ста метров, до левого берега около ста пятидесяти метров. От мыса на север острова произрастает лиственный лес, в основном береза, осина, рябина. Через сто — сто пятьдесят метров лиственный лес сменяется на хвойный, в основном ель с вкраплениями лиственницы и сосны. В общем леса на самом острове сверх достаточно для строительства крепостицы.

Северная оконечность острова подмывается водами реки Баррда, которые своим напором стремятся пробить более широкий проход в Сылву. Подножье острова в этом месте завалена расколотой скальной породой. Все усеяно гранитными камнями от мелких в несколько сот грамм весом, до огромных монолитов, весом в несколько тонн. Думаю, лет через двести-триста с северной стороны остров уменьшится метров на сто.

После осмотра острова пошли обратно в Кунгур. Управление шлюпом полностью возложил на Семёна, сам же занялся анализом текущей ситуации и планированием дальнейшего развития племени на ближайшую перспективу.

Сельское хозяйство, тут на сегодняшний день всё в порядке. За счет постоянного удобрения почвы навозом, селитрой, перегноем, сидерацией и севообороту, урожаи растут и это еще не предел, при этом запасы зерна и картошки только умножаются. Молока с переизбытком, что коровьего, что козьего, последнее полностью идет на сыроварение и половина коровьего. Питание у ребятишек сбалансированное — мясо утки, курицы, косули, а скоро будет и крольчатина, рыба, яйца, молочная продукция, овощи, фрукты и ягоды, не считая различных зерновых каш. Так, что вопрос о нехватке питания не стоит и в ближайшие как минимум пять лет стоять не будет.

За счет сбалансированного питания иммунитет у ребятишек только растет, а постоянные тренировки и закаливание, строжайшее соблюдение гигиены и питьё только кипячёной воды, привело к тому, что дети не болеют, даже малейшего признака простуды ни у кого не было. А ремесленное и боевое обучение, а также школьное, в том числе трех языков — русского, угорского и сарматского, и игра в шахматы, которую стал культивировать год назад, развивает у них умственные способности и раскрываются их таланты.

Переработка древесины. То, что можно сделать кустарным способом, выжил всё. Дальше только экстенсивное развитие.

Переработка болотной руды. Тут тоже всё. Выше деревенской кузницы мне сейчас не прыгнуть. Хотя и могу выплавлять из кричного железа даже высокоуглеродистую сталь в её нижних границах, но выход её небольшой, максимум за раз на лист в размере А4, да и производство за счёт последующей холодной ковки, слишком времени затратное. Для выплавки стали, да того же чугуна, нужна как минимум домна, а мне до неё как до луны. Так, что впереди тоже экстенсивное развитие и то, после того, как ребятишки подрастут. На путь интенсивного развития можно встать не раньше чем через десять — пятнадцать лет, хотя для него сырьё всё уже есть, от железной до марганцевой и прочих руд, каменного угля, шамотные кирпичи и прочее, но возраст ребят не позволяет двигаться вперед по интенсивному пути развития металлургии.

Гончарное производство. Тут кустарным способом еще есть куда расти, вплоть до фаянса и фарфора. Всё зависит только от таланта гончара.

Химия. Тут выжал всё. Дальше нужна лаборатория с серьезным оборудованием. Да и знаний для дальнейшего химического производства у меня нет. Всё, что помнил из школьной программы, практически воплотил в жизнь. А методом тыка в химию лезть нельзя, не заметишь, как взлетишь на воздух. Хотя для изготовления бездымных, мощнее пороха, взрывчатых веществ всё есть, включаю хлопок сырец. Но вот капсюль мне похоже никогда не сделать. Опять остаётся только экстенсивное развитие до взросления ребят.

Вооружение. Похоже и здесь достиг возможного максимума. Можно конечно сделать пушечку типа тюфяка, но это предел. А смысла её делать, не вижу. Выстрел картечью максимум на пятьдесят, а то и на тридцать метров, а на второй выстрел времени не хватит из-за долгой перезарядки. Гранаты на тридцати метровом расстоянии эффективнее будут. Хотя пару-тройку, как последний аргумент, для защиты крепостей можно сделать, но боюсь, что за счет тонкого металла и его холодной сварки тюфяк может просто разорвать. Безопаснее и проще деревянную пушку сделать, она гарантированно хотя бы один раз выстрелит, а эффективность выстрела не хуже чем у тюфяка будет.

По механике и тягловой силе пока тоже экстенсивный путь развития. Пока не будет скачка развития в металлурги, дальше воловьей, лошадиной, ножной педальной силы мне не двинуться.

Пробежавшись мысленно по другим направлениям, понял, что на сегодняшний день везде достигнут максимум возможного. Даже еще не начатое изготовление драгоценных камней, по нужному для него оборудованию практически на максимуме. Так, что теперь у нас впереди на десятилетие только экстенсивный путь развития. А для него нужно только люди и территории. А это как говориться, дело наживное.

Теперь о возможных опасностях для племени.

Местные аборигены, как таковой опасности не представляют. Сираки, на сегодняшний день, после их разгрома у городища Арын, смерти их царя и пропажи наследника, практически прекратили своё существование.

Самою большую опасность, как бы это не казалось странным, представляет Куруш. Вернее, Персидское царство. Когда Куруш продал стеклянные бутылки и стаканы, за ним наверняка стали присматривать конкуренты, а после продажи стекла и зеркал, им не составит труда узнать, откуда такой товар привез Куруш. А дальше, либо они будут искать встречи со мной для последующей торговли, либо устроят военную экспедицию по моему захвату. Последнее наиболее вероятно.

Не думаю, что Куруш устроил в городище Имень цирк, только из-за своего тщеславия. Наверняка были соглядатаи, которые наблюдали и за вторым шлюпом. А на нем был Ракс, который тенью ходит за Аршаком. Если Аршак похож на своего отца, то его могли и узнать, а ещё Ракс мог назвать Аршака по имени. Голос на воде далеко разносится.

Исходим из самого худшего. То, что у меня Аршак, стало известно не только Курушу. С ним на галерах была не одна сотня людей. Значит об этом узнает и Шахиншах Персии. Аршак ему живым не нужен, а из этого следует, что будет военная операция. Но не воинами Персидского царства, не будет Шахиншах своими руками убивать, а наймет одного из вождей степных племен. Зимой степные племена перекочевали поближе к югу, в том числе и к северным границам Персидского царства.

У меня аж пот выступил от таких умозаключений.

Территория где мы можем находиться примерно известна. Степные племена на лодках по рекам не пойдут. Они максимально по степи, а затем по лугам на лошадях продвинутся как можно дальше на север, а потом могут начать прочёсывать леса и искать наши следы. То есть они пойдут через брод на реке Барда и будет это с учётом расстояний, во второй половине июня.

А до этого, в мае, после встречи с Курушем, следует ожидать нападения его завистников и конкурентов, на Кунгур.

Не следует забывать и о римлянах. Если миссия убитых мной центуриона и легионеров была инициирована Императором Александром Севером или его ближайшим окружением, то летом следует ждать гостей и из Рима.

«Или у меня паранойя с манией преследования?!» — пытаюсь отогнать от себя тревожной волной нахлынувшие мысли. — «Надо успокоиться и через пару-тройку дней всё еще раз проанализировать».

Через полтора дня к обеду прибыли в Кунгур. После обеда в шлюп загрузились ребята из первой смены гарнизона крепости, а я тепло простился с Борисом, который за это время полностью освоился с ювелирными инструментами и оборудованием, отправились в Усадьбу.

Через два дня 16 ноября пришли в Усадьбу. В пути происшествий не произошло. Семён управлял шлюпом уверенно, а новички-матросы полностью усвоили корабельную науку. Последние сутки уже шли под мокрым снегом и ночные температуры опускались чуть ниже нуля. Зима не за горами, до неё неделя, максимум десять дней. Шлюп с помощью волов вытащили из воды на стапеля. Навигация завершена.

Интерлюдия

18 ноября. Дворец наместника Мидии шаха Вардана главы рода Каренов в городе Нахаванде.

— Любимый мой племянник, в этот раз ты припозднился более чем на месяц. Я уже начал волноваться, не случилось ли что-то с тобой? — с неподдельной радостью и не скрывая волнения, приветствовал шах Вардан Куруша.

— Уважаемый шах Вардан глава рода Каренов! Я недостойный твой племянник, тоже очень рад тебя видеть. Прежде чем я расскажу о моём путешествии на север к варварам, прими от меня подарок, вернее подарок от главы рода Руссов Владимира.

Куруш хлопает в ладоши и слуги вносят деревянный ящик.

— А теперь аккуратно распаковывайте ящик и сильных усилий не применяйте, — обращаясь к слугам, Куруш дает им указания.

Шах Вардан из-за спины Куруша, с выражением скепсиса на лице смотрит на лежащий на бесценном персидском ковре непрезентабельный деревянный ящик и за манипуляциями слуг, которые со всей предосторожностью вскрывают ящик, отдирая от него узкие деревянные доски, скрывающие внутреннее содержание. Постепенно перед Варданом открывается содержимое ящика — солома и у него непроизвольно вырывается вздох разочарования. А когда Куруш, отослав слуг, начинает выкидывать из ящика солому прямо на ковер, лицо Вардана становится перекошенным от ярости, глаза наливаются кровью, он уже готов разродится гневными ругательствами, но застывает с открытым ртом и перекошенной физиономией, наткнувшись на своё отражение в зеркале, которое Куруш распаковал и держа его перед собой на уровне головы, успел развернуться лицом к дяде.

Шах Вардан, моментально забыв о сваленной на ковер соломе и своей злости, стал рассматривать себя в зеркале, при этом корчить на лице рожицы и высовывать язык. А подглядывающий из-за зеркала Куруш только похихикивал, расплывшись в широченной улыбке.

— Что это? — только и смог через пару минут сдавленным спазмой голосом вымолвить шах Вардан.

— Подарок Владимира. Стеклянное зеркало.

— Откуда оно у Владимира. Ты представляешь сколько оно стоит?!

— Стоит оно целое состояние. А Владимир их изготавливает. Такое же зеркало он просил меня передать в дар от его имени Шахиншаху Ардаширу I, еще дал мне под честное слово на реализацию три зеркала и не только их.

— Вот так просто дал под честное слово? — с недоверием в голосе, впившись глазами в Куруша допытывается Вардан.

— Да! И кроме зеркал еще триста плоских прозрачных стекол, размером с зеркало, по сто ящиков с томатной пастой и аджикой по шестнадцать стеклянных бутылок в ящике, двести ящиков со стеклянными стаканами по шестнадцать в ящике, по тысячи упаковок с чипсами и кукурузными хлопьями. А также для проверки спроса в торговле девять шкатулок с бумагой по пятьдесят листов в каждой и пятьдесят сладких леденцов для детей. Я должен ему весной заплатить тридцать процентов от продажной стоимости.

Куруш хлопнул пару раз в ладоши и слуги внесли одно стекло, по одной бутылке с аджикой и томатной пастой, а также шкатулку с бумагой.

Шах Вардан с неподдельным интересом стал рассматривать, принесенные предметы. Бутылки с аджикой и томатом, его менее заинтересовали, к стеклянным бутылкам он за год уже привык. А вот прозрачное стекло и белая бумага его несказанно поразили.

— Куруш, а ты не задумывался, кто на самом деле Владимир?

— Дядя, я его прямо об этом спросил, а он ответил, что он Владимир, глава рода Руссов и больше о нем мне знать ничего не надо. А ещё он мне жизнь спас.

После этих слов, Вардан вздрогнул и не переставая пристально смотреть на Куруша, обеспокоенным голосом потребовал:

— Куруш, всё подробно рассказывай.

И Куруш начал свое повествование. Рассказал о встречи с Владимиром, о своём демонстративно-театральном проходе к шлюпам, о томате, аджике, леденцах, стеклах и зеркалах, о договоренности о новом месте встречи на следующий год, о его уходе из городища Имень, вопреки договоренности, раньше Владимира.

Куруш глубоко вздохнул, прервав свой рассказ на несколько секунд, ожидая вопросов, но шах Вардан слушал молча, устремив свой пристальный взгляд на Куруша, который еще раз глубоко вздохнул и продолжил:

— За моими галерами погналось пять ладей варваров с далекого севера и две галеры армянского купца. Я поздно их заметил, они стали нас нагонять. Когда вступление в бой казалось уже не забежным, откуда не возьмись появились два шлюпа Владимира, которые как будто летели по волнам реки Ра, с огромной скоростью нагоняя моих преследователей. Шлюпы догнали одну галеру и из четырех баллист стали в неё стрелять огромными стрелами, которые пробивали борта галеры, уже внутри неё раздавались хлопки и галеру заволокло дымом. Через семь ударов сердца баллисты произвели еще один залп, галера прекратила преследование и ещё больше из неё повалил дым. А шлюпы не останавливаясь, как стоячую догнали вторую галеру, также двумя залпами своих баллист остановили её движения и из галеры повалил дым. А затем такая же участь постигла и пять ладей. Часть ладей пыталась спастись от Владимира на берегу, но сбежать не успели. Из ладей только пару десятков человек смогли добраться вплавь до берега и скрыться в лесу. А Владимир, сделав разворот, на шлюпах прошёл невдалеке от моих галер, даже не обратив внимание на трофеи, помахал мне рукой и направился обратно в сторону городища Имень.

Прервавшись, чтобы перевести дыхание, Куруш посмотрел на дядю, но тот его вновь не прервал и вопросов не задал, а только с каменным выражением лица пристально смотрел на племянника, не сводя с него глаз, с пронизывающим насквозь взглядом. У Куруша от этого взгляда мурашки по спине пробежали. Судорожно сглотнув слюну, он продолжил:

— Мы обыскали галеры и ладьи, которые фактически не были повреждены, только на закрытых гребных палубах был небольшой запах серы. На галерах и ладьях практически все были мертвы или ранены, последних мы добили. В живых осталось не больше десятой части воинов и рабов. В каюте одной из галер под койкой нашли насмерть перепуганного армянского купца. Его две галеры и пять ладей с товаром, в основном с меховой рухлядью я перегнал к себе в город Сари, куда за купца должны привезти выкуп в двести тысяч ауреусов его родственники из города Пейтакаран. Поскольку на всё корабли гребцов не хватило, часть пришлось тащить на буксире, из-за этого на месяц задержался в пути. А вот этими свинцовыми шариками, которые мои воины выковыривали из внутренней обшивки галер и ладей, были убиты воины охраны и гребцы рабы. — и Куруш выкладывает на столик перед шахом Варданом горсть свинцовых сплюснутых комочков.

Шах Вардан берет пару комочков, рассматривает их, теребя пальцами, а потом вновь переводит свой взгляд на Куруша и тот решается:

— Дядя Вардан, можно тебя попросить пройти в сад, а то тут становиться слишком жарко, — произнося эти слова, Куруш демонстративно обводит глазами стены.

Вардан оценивающим взглядом смотрит в глаза Курушу, задумывается на пару секунд, после чего кивает:

— Да, действительно жарковато, — шах хлопает ладонью о ладонь и, вошедшему с низким поклоном слуге, приказывает:

— Подай в садовую беседку холодный щербет.

После чего жестом приглашает Куруша следовать за ним.

Глава 14

Интерлюдия (продолжение)

Пройдя в дворцовый сад, Вардан поворачивает на дорожку, идущую вдоль периметра сада, а не на прямо ведущую к беседке, расположенной в центре сада.

— Слушаю тебя внимательно, Куруш.

— Дядя, а теперь я расскажу самое важное. Когда я устраивал представление в городище Имень, я послал двух своих людей следить за шлюпами Владимира. Мои люди смешались с толпой любопытных жителей городища и им удалось почти вплотную приблизиться ко второму шлюпу. На этом шлюпе они заметили моего бывшего раба Ракса, которому теперь исполнилось пять лет. Ракс неотступно находился рядом с другим мальчиком лет шести, и они общались между собой на парфянском языке. Как слышал один из моих людей, Ракс дважды назвал второго мальчика по имени… — Куруш снизил свой голос до шёпота, приблизил губы к уху шаха Вардан и почти беззвучно произнес: — Аршак.

Шах Вардан остановился как вкопанный.

Не дожидаясь вопроса, Куруш, также тихо прошептал на ухо дяде:

— Эти два соглядатая, после того как мне это рассказали, тут же были убиты моим преданным слугой.

Вардан, постоял в десяток секунд и молча направился в направлении беседки, где, устроившись на подушках, отпил пару глотков холодного шербета и только через десять минут взглянул на Куруша, который всё это время смиренно стоял в трех метрах от шаха, боясь нарушить его раздумья.

— Куруш, еще кто-то, помимо убитых слуг, может знать об Аршаке?

— Нет… Хотя, на галерах больше трехсот охранников и слуг, не считая рабов, а эти двое два часа оставались без присмотра, пока я общался с Владимиром.

— Тогда Шахиншах Ардашир I скоро узнает об оставшемся в живых наследнике царственной династии Парфянского царства Аршакидов, наверняка на галерах есть шпион цепного пса Шахиншаха Ардашира питиахша Арташира. Нам нужно его опередить. Утром выезжаем в город Ктесифон, Шахиншах сейчас в столице.

Уставившись на дядю выпученными от недоумения глазами, Куруш, облизывая мгновенно пересохшие губы и преодолевая спазм в горле, просипел:

— Дядя, мы отдаём единственного наследника Аршакидов Сасанидам?

— Нет. Я защищаю Род Каренов. Об Аршаке Шахиншаху будет так и так известно. Для нас лучше, чтобы об этом сообщили первыми мы. Тем более, что о единственном оставшимся в живых наследнике, имеющего законное право на престол Парфянского царства из династии Аршакидов, узнал ты.

— А если Шахиншах потребует у меня убить Аршака? Я же буду встречаться с Владимиром на пустынном острове.

— Не потребует. Рожденные Богами во взаимоотношениях между собой не будут привлекать другие знатные роды. В борьбе за престол перепоручение на совершение убийства противника, другому роду, будет говорить о слабости правителя. Им проще нанять безродных убийц на стороне.

— Так питиахш Арташир может нанять моих воинов и слуг для убийства Аршака.

— Нет. Куруш, они же твои слуги и воины, то есть люди, принадлежащие роду Каренов. Я думаю, что для уничтожения последнего в царственном роду Аршакидов, будет нанято одно из диких степных племен.

— Дядя, мы сможем чем-нибудь помочь Владимиру?

— Вряд ли. На Владимира пойдет дикое степное племя, а в нём несколько тысяч воинов. Весной все племена с зимних стоянок уйдут на север в степь и какое из них нападет на Владимира, мы не узнаем до последнего, когда уже поздно будет с нашей стороны, что-либо предпринимать.

— Дядя, получается, что род Каренов, будет со стороны смотреть на убийство Аршака? — надтреснутым голосом, покрывшись красными пятнами, делает вывод Куруш… — Я умом понимаю, что ты дядя прав, но сердцем этого принять не могу.

— На всё воля Богов. И не наше дело вмешиваться в борьбу Рожденных Богами! — а дальше, уже успокаивающим тоном, шах Вардан продолжил:

— Дорогой мой племянник, ты же сам мне рассказал, что Владимир не испугался нанятых тобой сорока воинов для слежки за ним. А еще спас тебя, уничтожив преследователей на их кораблях. Так, что он не из пугливых и является сильным воином. А Боги благоволят сильным, а особенно победителям. Если случится чудо и Владимир выстоит, а прямой наследник Парфянских царей останется жив, то Боги на его стороне и бояться придется уже Сасанидам.

Куруш, выслушав слова шаха Вардана, мысленно с ними согласился и успокоившись, задумчиво произнес:

— Дядя, а как же я с одной стороны расскажу Шахиншаху об Аршаке, а с дрогой стороны подарю ему зеркало от имени Владимира, укрывающего Аршака?

— Дорогой Куруш, когда ты поведаешь Шахиншаху о твоей встречи с Владимиром и об Аршаке, у Ардашира I на лице не дрогнет ни один мускул и ты не увидишь ни одной эмоции, а после преподнесения в подарок зеркала, Шахиншах в качестве отдарка и за твою верность снизит налог на товары Владимира до двадцати, а скорее всего до десяти процентов, — на несколько секунд Вардан задумался, а потом продолжил:

— Куруш, мне тоже за зеркало нужно сделать Владимиру отдарок. Что тебя просил Владимир привезти в следующем году?

— Да практически ничего не просил. Я так понял, что его интересуют только ткани из хлопка, шелка и хлопок сырец.

— Тогда в качестве отдарка отвезешь ему из моей конюшни двух коней и четырех кобыл иноходцев.

— Дядя, это же лошади царской породы.

— Дорогой племянник, если по воле Богов случится чудо, то победитель должен въезжать в своё царство на соответствующем его божественному предназначению, коне. А теперь приглашаю тебя к столу, заодно попробуем, привезённые тобой томатную пасту и аджику, да и моим сыновьям будет интересно послушать о твоих приключениях.

Через десять дней в своем дворце в городе Ктесифоне столицы Персидского царства Шахиншах Ардашир I из династии Сасанидов принял наместника Мидии шаха Вардана главы рода Каренов и его племянника Куруша.

Как и предсказывал шах Вардан, Шахиншах без единой эмоции выслушал рассказ Куруша об оказавшемся живым прямым наследники царственной династии Парфянского царства Аршаке, принял в дар от имени Владимира зеркало и отдарился снижением налога на продажу Курушем товаров Владимира до десяти процентов.

После ухода шаха Вардана и его племянника, Шахиншах, продолжая восседать на троне и через пару минут, голосом, не содержащим ни одной эмоции, обратился в пустоту тронного зала:

— Арташир, ты всё слышал?

— Да, мой повелитель, — отодвинув портьеру, к трону, как всегда бесшумно, подошёл главный смотритель за царством питиахш Арташир.

— Арташир, получается, что сын последнего Парфянского царя Вологаза VI жив и династия Аршакидов не прервалась. А если жив сын, то и жива его мать, жена Вологаза. Насколько эта новость представляет для меня опасность?

— Мой повелитель! Пока ему шесть лет, непосредственной опасности он не представляет. Жена же Вологаза добралась до Рима и живет во дворце матери императора Александра Севера, и как таковая тоже опасности не представляет. Но, то что династия Аршакидов не прервалась, знает Род Каренов, а значит будут знать и другие шесть знатнейших родов твоего царства. Начнется брожение умов и распространение слухов.

— В преддверии войны с Римом император Север начнет слухи подогревать. Значит слухи необходимо жёстко пресекать, а полностью мы их сможем пресечь, только ликвидировав первопричину — наследника Аршакидов. Как отнесутся к этому знатнейшие роды моего царства.

— Мой повелитель! Семь знатнейших родов будут выжидать и как всегда встанут на сторону победителя.

— Арташир, что с купеческой факторией римлян на реке Ра и отрядом легионеров во главе с центурионом?

— По твоему повелению было уничтожена фактория римлян на севере Каспийского моря в дельте реки Ра, но легионеров там не оказалось. Как мне стало известно они на купленной галере отправились вверх по реке Ра, но с тех пор о них слышно ничего не было.

— Плохие новости, значит Рим знает где находится наследник Аршакидов и хотят его использовать в войне, как знамя в борьбе со мной — узурпатором и незаконным правителем. Но причём здесь Владимир и почему Аршак у него?

— Владимир на всех варварских невольничьих рынках скупает трех-четырех летних детей рабов. Скорее всего он из-за них столкнулся с римскими легионерами и вышел победителем. Других разумных объяснений у меня нет.

— Могут ли римляне водным путем пройти в реку Каму, минуя Каспийское море?

— Мой повелитель! От купцов Боспорского царства мне известно, что через верховья реки Танаис */Античное название реки Дон. Примечание автора/* можно водным путем по небольшим рекам выйти в реку Ра выше по течению впадения в нее реки Камы. Но путь этот очень долгий и проходит через малозаселенные варварские племена земли. Как сообщили купцы в середине лета вверх по течению реки Танаис прошло четыре римские галеры с легионерами. Если они идут в реку Каму, то будут там не ранее середины лета следующего года.

Впервые за время беседы, на лице Шахиншаха отразилась эмоция, по лицу пробежала тень, оно резко побледнело, на теле выступил холодный пот, но превозмогая нахлынувший на него страх, Ардашир I властным и уверенным голосом, повелел:

— Наследник династии Аршакидов ни при какихобстоятельствах не должен достаться римлянам.

— Будет исполнено, мой повелитель, — низко поклонившись, главный смотритель за царством Арташир принял к исполнению повеление Шахиншаха.

— Наследник династии Аршакидов должен быть убит, а его голова доставлена во дворец!

— Будет исполнено, мой повелитель, — вновь низко поклонился Арташир.

— Арташир, руками наших воинов, Аршака не убивай. Найми небольшое дикое степное племя, имеющее две-три тысячи воинов и убей Аршака их руками.

— Будет исполнено мой повелитель, — в очередной раз низко поклонившись Арташир, следую жесту Шахиншаха, не распрямляя спины, пятясь назад, покинул тронный зал.

Оставшись один, Шахиншах Ардашир I из династии Сасанидов, молча дал волю своим эмоциям, отразившимся на его лице, а затем, сглотнув слюну, глубоко вздохнул, осушил до дна глиняный керамический кувшин холодного шербета, выражение его лица вновь вернулось к непроницаемой маске и он обратился в пустоту тронного зала:

— Тансар, ты всё слышал?

— Да, мой повелитель, — из-за еще одной портьеры к трону подошёл, склоняя голову, верховный жрец Тансар.

— Тансар, что ты можешь сказать о Владимире?

— Мой повелитель! О Владимире недостаточно точных сведений. Мы не знаем кто он и откуда. Его знания очень велики, он изготавливает вещи, которые до него никто не видел, у него есть овощ и зерна, которых нет ни на востоке, ни на юге, ни на западе, ни на севере, нет нигде в известном мне мире. Он уничтожил воинов на галерах и ладьях с помощью серы и свинца. Как он это сделал лишь, используя стрелы своих баллист, объяснения у меня нет. У греков есть легенда, что сын Бога Посейдона Беллерофонт убил чудовище Химеру, бросив в него кусок свинца. Еще мы знаем, что города долины Содома и Гоморры были Богами разрушены дождем, состоявшим из серы и огня.

— Тансар, не говори загадками, что значат твои слова?

— Мой повелитель! Ты рожденный Богами и только тебе подвластны ответы на заданный тобой вопрос о Владимире, — после этих слов, Тансар склонил голову в поклоне и пятясь назад, покинул тронный зал.

Шахиншах еще долго оставался в тронном зале, придавшись тягостным размышлениям.

* * *

Зима полностью утвердилась в своих правах. Две недели шёл непрерывно снег, образов полуметровый снежный покров. Ольховку сковало льдом, толщина льда превышала пятнадцать сантиметров. К 10 декабря снег прекратился, выглянуло солнышко и установилась слабо морозная погода с температурой воздуха, стабильно державшейся в районе минус десяти градусов.

За время межсезонья очистили днища шлюпов от ракушек, продолжили перерабатывать урожай, а также ребятишки тренировались и учились в школе.

В мезонине собрал старичков и обсудил с ними мои опасения по возможным на нас летних нападений.

— Надо срочно перевозить саманные кирпичи в место под крепость у брода через реку Барда, а по весне её быстро строить, — безапелляционно заявляет Николай.

— За бродом нужно ещё заслон сделать из стреломётов на пяти-шести повозках. Во время переправы через брод, за два-три залпа ими можно будет пару сотен всадников положить, а потом уйти в новую крепость, — добавляет Михаил.

«С засадой у брода идея хорошая, но делать её надо по-другому» — отмечаю себе в памяти предложение Михаила.

— А если на нас пойдет степное племя не в пару тысяч всадников, а, например, в пять тысяч или больше. А потеряв много всадников убитыми, прекратят плотной толпой наступать, да и крепость они не бездумно штурмовать будут, а возьмут в осаду? — со скепсисом задается вопросом Иван.

— Да они вообще могут разделиться, часть останется блокировать крепостицу, а часть по следам выйдет к Усадьбе, — с тревогой в голосе тихо произносит Эвика и смотрит на меня.

— А, чтобы не вышли к Усадьбе, прямо перед лесом надо ставить еще одну крепостицу, — успокаивая Эвику, и для придания своему голосу уверенности, пытается басить Михаил.

Тут как всегда Иван опускает всех на землю:

— На строительство двух крепостиц у нас ни сил, ни людей, ни материалов не хватит. Да и лес рубить ещё на острове при впадении реки Барда в Сылву надо, чтобы он хотя бы за год просох. Валежника сухого там с гулькин нос, в отличии от лесной чащи перед лугами.

Старички смотрят на Ивана, а потом переводят свои взгляды на меня.

«Похоже идеи по обороне восточных рубежей у ребят иссякли», — отмечаю про себя, а дальше уже в слух:

— Нам нужно строить три крепости, но одновременно мы их строительство осилить не сможем. В первую очередь нам нужно защищать Усадьбу. А поэтому строим вначале крепостицу перед лесной чащей, которая накрепко закроет проход к реке Ольховке. Предлагаю эту крепостицу назвать Форпост.

Смотрю на притихших ребят, которые, соглашаясь со мной и с названием крепостицы, почти синхронно кивают, далее продолжаю:

— Для её строительства прорубаем просеку длинной два километра от Ольховки к будущему Форпосту. Растаскиваем близлежащий к просеке сухой валежник, но только не дальше полутора километров от Ольховки. Последние пятьсот метров леса перед лугом от бурелома не расчищаем, будет оставаться дополнительным препятствием для конницы врага. Примерно по середине просеки расчищаем площадку для установки лесопилки на воловьей тяге. Жить будем рядом с лесопилкой в шатрах и в сделанных на месте шалашах. Начинаем как окрепнет лед на Ольховке. На лесоповал отправляются все члены экипажей шлюпов, включая новичков, за исключением девочек.

— Волки как к этому отнесутся, — как всегда наморщив лобик с опаской спрашивает Лада.

— Волки сменили место жительства, ушли на восток на пятьдесят километров, там у них вообще пиршество. После того как прошлой зимой мы убили стаю волков, их конкурентов, территория стаи старого волка увеличилась, они ушли из нашего леса в другой лесной массив на востоке.

Сделав паузу на пару секунд, убедившись, что уход волков всех успокоил, продолжаю:

— Сегодня 7 декабря. Завтра с Денисом и Олегом уходим вперед для подготовки места лесного лагеря. Как только лед полностью окрепнет, остальные на санях с оборудованием, инструментами и припасами нас догоняют. Работы много, а времени мало, через пятнадцать-восемнадцать дней нужно отправлять смену в Кунгур.

Старички кивают головами, а я продолжаю:

— Олег и Иван на вас производство стреломётов и боеприпасов. Эвика и Лада продолжают контролировать переработку урожая.

После ухода старичков, завалился в кровать, но уснуть не смог. Под ложечкой не просто сосало, а скребли кошки. В Кунгуре мы отобьёмся, да и ещё и на шлюпах в атаку пойдем. А вот, что делать с ордой степняков в чистом поле, вопрос. Даже если мы успеем построить Форпост, сможем ли мы отбиться от тысяч всадников. Да и в обороне битвы не выигрываются. А если они Форпост в осаду возьмут, да и по лесной чаще обойдут и выйдут к Усадьбе.

«Думай, Володя, думай. Как отбиться от степняков, да ещё так, чтобы они минимум десять лет в нашу сторону посмотреть боялись, и при этом не потерять ни одного ребенка. Божественный Король не может допустить гибели детей. Думай. Время еще есть», — с такими размышлениями смог заснуть только под утро.

Глава 15

На следующий день, ещё затемно, с Денисом и Олегом на лыжах по замерзшему руслу Ольховки отправились на обустройство лагеря. В лесной чаще подыскали поляну около тридцати метров в диаметре, вырубили на ней молодую поросль, поставили два шалаша. Остаток светового дня и весь следующий день орудовал топором, срубил тридцать пять деревьев диаметром до полуметра, с которых Денис и Олегом обрубали ветки.

Днем 10 декабря пришел обоз с остальными ребятами, стройматериалами, инструментами и продуктами. Установили привезенные шатры, а также два разборных стреловых деревянных крана и одну кран-балку. Со своим экипажем за три дня установили лесопилку на воловьей тяге, а остальные члены экипажей с помощью волов приступили к расчистке бурелома и валежника. Последующие двенадцать дней рубил лес, навострился валить в день до тридцати пяти деревьев до пятидесяти сантиметров в диаметре. Более крупные деревья не трогал.

Утром 26 декабря на санях с очередной порцией продуктов и корма для волов и лошадей приехал Николай, которого я вместо себя оставил руководить в лесном лагере, строго-настрого запретив валить деревья, а заниматься обработкой валежника и с помощью волов продолжать расчистку леса от бурелома, за исключением последних пятисот метров до лугов.

К вечеру я вместе с Савлием и Гнуром вернулся в Усадьбу, а на следующий день на шести санях, запряженных двумя лошадьми каждые, с новой сменой из двенадцати ребят, восьми пацанов и четырех девочек, загрузившись продуктами, боеприпасами, кормом для скота и кроликов, с установленными на первых и последних санях стреломётами, со снятым со шлюпа прожектором, отправились в Кунгур. Для Бориса отдельно везу весь золотой песок с самородками, драгоценные камни, за исключением десятка алмазов, и все остатки серебряной посуды сарматов и сираков.

До Кунгура добрались за два дня. Борис и ребята гарнизона с радостью нас встретили, пока разгружали сани и знакомили новичков с крепостью, я отправился к вечному огню. Лес на пятьсот метров вглубь был очищен от бурелома. До скалы добрался быстро. Вечный огонь горел, все тем же голубым пламенем. Зеркала и плафон были в порядке, и я быстро вернулся в крепость, как раз к ужину, на котором кормили кулешом с крольчатиной.

После ужина гарнизон продолжил знакомить новую смену с устройством крепости, а Борис утащил меня к себе в мастерскую. В мастерской было на, что посмотреть. Борис с гордостью демонстрирует ограненные четыре драгоценных камня — два сапфира тёмно-синего и оранжевого цветов, рубин насыщенного красного цвета и один уже не алмаз, а бриллиант. Все камни размером с перепелиное яйцо.

Беру в руки бриллиант, подношу к свету керосиновой лампы и всё грани бриллианта начинают играть на свету, раскрываю красоту и прозрачность камня.

— Борис, сколько же в этом камне граней?

— Володя, ты нарисовал мне эскизы, но 57 граней будут передавать красоту и прозрачность на значительно меньших камнях, чем этот алмаз. Я его огранил в 154 граней. А сапфиры и рубины огранил немножко по-другому. Эти камни имеют цвет и цвет камней должен также играть на свету, отражая всю его красоту и прозрачность. Их огранка получилась округлой и похожей на шар с 120 гранями.

Осматриваю остальные, два сапфира и рубин. Все камни, при попадании на них света, начинают играть, раскрывая свою красоту.

— Борис, как у тебя получается делать такую красоту?

— Володя, да я и сам не знаю. Я просто вижу, что нужно лишнее у камня убрать, вот так и получается, — улыбается Борис и разводит руками.

— А у детишек, может у кого из них тоже такой дар есть?

— Почти все ребята могут лепить кирпичи, еще около половины на гончарном круге могут создавать различные гончарные изделия, причем около десяти ребят это делают с любовью, а вот резчика по камню, чтобы он его мог чувствовать и понимать, пока из ребятишек никого не приметил.

Сразу как-то осунувшись и погрустнев, Борис отходит к деревянным стеллажам, откуда приносит корзинку с новыми золотыми монетами. А затем, лицо его оживает, и как бы вспомнив о хорошем, Борис, улыбнувшись, продолжает:

— Володя, ребята, закончившие свою смену по охране замка, придумали винтовую систему подъёма по трубе воды наверх, — возвращаясь к стеллажам, Борис берет папку с бумагами и передает мне.

Смотрю бумаги с чертежами и узнаю до боли знакомый так называемый насос Архимеда — устройство из наклонённой под углом полой трубы с винтом внутри и с ручной рукояткой для его вращения.

— Борис, как ребята додумались до такого способа подъёма воды?

— Володя, им больше всего не нравилось в крепости таскать воду в деревянных ведрах от колодца до подъемной площадки водонапорной башни, а затем до самой бочки башни. Вот они и придумали, но пока только в рисунках и чертежах. Думаю, новая смена уже в натуре сделает.

«Лень — двигатель прогресса», — ухмыляюсь про себя, а в слух:

— Борис, вручную тяжело ребятам прокрутить винт с водой, да ещё на такую высоту, будет, если вообще его прокрутить смогут. С этой сменой также на примере лесопилки и подъёмных механизмов в крепости, также изучайте механику. Может ребята додумаются, как сделать подъём воды на водном колесе или воловьей тяге. Только чертежи мне потом покажите, а пока могут небольшую модель трубы с винтом сделать.

— Да они все сообразительные, думаю за срок смены додумаются.

Обговорив с Борисом текущие вопросы по обороне крепости, тренировки и обучение ребят, о заполнении ледника льдом и его выстуживании, продолжении очистки леса от бурелома, о кроликах и других хозяйственных вопросах, поднялись на северную башни и прожекторной связью сообщил об утреннем отправлении на остров на реку Сылву в место впадения в неё Барды.

Утром на шести санях с экипажем и двенадцатью ребятами, сменившейся смены охраны крепости, тронулись в путь по заснеженному льду вверх по Сылве. За три дня доехали до сопки, на которой ранее намеревался поставить крепостицу, где заночевали, а утром поехали к скалистому острову, конечной точке маршрута.

Время поджимает, но если не начать порубку деревьев на острове, то строительство на нём крепостицы отложится еще на один год. Валежника на острове практически нет, а из сырых бревен строить не вариант, крепостица долго не простоит. Бревнам как минимум год надо вылежаться.

Двадцать пять километров обоз преодолел за четыре часа. Место для лагеря выбрали в устье реки Барда, где по более-менее пологому подъёму вывели обоз на берег. Оставил ребят обустраивать лагерь, сам же прихватив две пеньковых веревки и веревочную лестницу, взобрался по скалистой обрывистой и к тому же обледеневшей круче на верхнее плато острова.

До конца светового дня срубил девятнадцать елей с диаметром стволов не более полуметра. Впрочем, более крупных деревьев на острове не произрастало. За неделю срубил все хвойные деревья, за исключением трех, которые в будущем послужат для подъёма тяжелого оборудования. Ребятишки же отпиливали ветки и сучья, с поваленных мной деревьев. Через неделю тронулись в обратный путь, за день доехали до сопки, а на утро сначала по руслу речушки до места, ранее выбранного под лошадиную ферму, где поднялись на берег и по снежной целине, ориентируясь, по выставленным летом вешкам, к концу светового дня 13 января достигли Форпоста.

Ещё за пару километров стал рассматривать в прицел территорию вокруг будущего Форпоста. На кромке леса справа и слева от просеки возвышаются штабеля бревен и досок. Рядом с ними стоят стреловые разборные краны и кран-балки. Замечаю, как из леса по просеке выезжают сани, запряженные волами нагруженные бревнами. Сани подъезжают к одному из штабелей бревен. Два пацана одевают на концы бревна цепные петли с шипом, для исключения соскальзывания, после чего стреловым краном с помощью лебедки бревно поднимается и укладывается сверху на штабеля бревен, где ребятами освобождается от петель. Работа у ребятишек спорится и к нашему прибытию, сани были полностью разгружены.

Наш обоз заметили загодя, встречал нас Николай. Когда я соскочил с саней, Николай, приветствуя меня, поклонился.

— Здравствуй Володя.

— Здравствуй Николай. Вижу за время моего отсутствия, ты с ребятами славно поработали.

Расплываясь в довольной улыбке, Николай начинает докладывать:

— Володя, валежник и поваленные тобой деревья, распилили на шестиметровые бревна. Из бревен валежника с диаметром более тридцати сантиметров на лесопилки пилим доски. Остальные бревна укладываем штабелями. Стараемся из разделять по диаметрам. Валежник с правой стороны, штабелями по тридцать, двадцать и десять сантиметров и жерди. С левой стороны бревна, поваленных тобой деревьев. Штабеля бревен также распределены по диаметрам, пятьдесят, сорок, тридцать, двадцать и десять сантиметров, а также жерди. С помощью гранат и волов выкорчевали пни. Из жердей поставили временную конюшню для лошадей и волов, а также кухню. Живем в шатрах сираков. Отапливаем керосиновыми печурками. Больных нет, все ребята здоровы.

— Николай, ты и ребята молодцы! — услышав похвалу, Николай кланяется и ещё больше расплывается в довольной улыбке. — Есть ли какие проблемы?

— Володя, еще около ста деревьев надо повалить. В некоторых местах просеки сани с трудом проезжают из-за огромных деревьев, для объезда которых нужно в этих местах расширить просеку.

— Хорошо, завтра с утра займусь, а для тебя и всех ребят, в том числе и приехавшей со мной смены из Кунгура, объявляется три дня выходных. Утром отправляйся с ними в Усадьбу. Со мной останутся Денис и Олег.

— Все ребята соскучились по дому, да и в баньке попариться не мешает, — почесывая под овчинным тулупом свой бок, с нескрываемой радостью произносит Николай.

— Николай, ты наладил хорошо работу, поэтому останешься в Усадьбе, нужно достраивать третий шлюп, а руководить лесным лагерем будет Михаил.

На следующий день в предрассветных сумерках караван с ребятами, возглавляемый Николаем, отправился в Усадьбу. В течение трех дней я валил деревья, расположенные рядом с исполинами, препятствующие нормальному проезду саней, а Олег с Денисом гранатами подрывали пни и с помощью волов их выкорчёвывали.

По возвращению старших ребят в лесной лагерь, 17 января к обеду вместе с Денисом и Олегом, на санях приехал в Усадьбу. С удовольствием попарился в бане, а потом отобедал с Эвикой, Ладой, Николаем и Иваном.

За обедом, Эвика и Лада рассказали, что больных ребятишек нет, в школе идут занятия, переработка урожая подходит к концу, ожидается приплод у коров, кобыл, овец и коз, а также закончен пошив парусов на новый шлюп.

— А как малыш Скил поживает? — спрашиваю у Эвики и Лады.

— Хорошо поживает, — смеётся Эвика. — Лада с него глаз не спускает.

— С малышом всё в порядке, — вклинивается Лада, — пару недель назад пошёл ножками, кормим молочными продуктами, молоком с кукурузными хлопьями, творожком, кашами, куда постепенно добавляем протертое вареное мясо кур и косули, чуть-чуть даем красной и черной икры, а также тертыми яблоками и морковкой, соками ягодными и фруктовыми.

— Растет не по дням, а по часам, — улыбается Эвика и тут же чуть хмурится, а потом вновь улыбается. — Зубки у Скила режутся, так что немножко капризничает. Два зубчика уже появились.

— Замечательно, только сильно не балуйте его. Воин всё-таки растет, через пару месяцев пора уже к лошадям приучать.

После обеда, отправился осматривать Усадьбу. Проходя мимо курятника, обратил внимание на куриц, которых выпустили погулять в небольшой, огороженный плетнем дворик. Две трехлетние девочки разбрасывали на утоптанный снег дворика крупу, которую клевали курицы и десяток голубей.

Прохожу мимо и как вкопанный останавливаюсь… ГОЛУБИ!!! У нас поселились голуби.

«Вот и решается вопрос экстренной дневной и не только дневной связи на большие, даже на огромные расстояния», — с воодушевлением мыслю про себя.

— Срочно позови сюда Николая, — подзываю, следующему за мной по пятам, вестового Константина.

Константин срывается с места и бегом бежит в сторону столярной мастерской. Николай появляется через пять минут.

— Николай, видишь в курятнике птиц, называются голуби, — Николай, посмотрев на дворик курятника, утвердительно кивает. — У голубей есть одна удивительная способность. Они всегда возвращаются домой, где бы они не оказались. Используя эту способность, можно организовать голубиную почту и у нас появится связь на большие расстояния.

Николай молчит и смотрит на меня непонимающим взглядом.

Я же продолжаю:

— Если голубь вылупится из яйца в Усадьбе, то она будет его домом. — Николай продолжает смотреть на меня непонимающим взглядом. — Николай, сейчас скажу самое важное и ты поймешь. Когда голубь подрастет и станет летать, то если перевезти его в Кунгур и там выпустить, то он прилетит в Усадьбу.

Николай секунду переваривает услышанное, а потом к нему приходит озарение:

— Володя, если к голубю привязать записку, то он её доставит из Кунгура в Усадьбу!

— Правильно. Поэтому ты срочно делаешь домик для голубей, который назовем голубятней, ставим его на чердаке усадьбы, аккуратно ловим голубей и поселяем в голубятню. А, чтобы они к ней привыкли, постоянно голубей в голубятне подкармливаем. Если они отложат яйца и вылупятся птенцы, то у нас будут свои почтовые голуби.

— Понял. Каких размеров делать голубятню?

— Мелочиться не будем, делай на половину чердака, — убедившись, что Николай все понял, продолжаю:

— Я сейчас буду в мезонине, скажи остальным старичкам, чтобы меня не беспокоили, мне нужно подумать.

Уединившись в мезонине, стал обдумывать и систематизировать накопившиеся мысли, как остановить орду степных всадников. Из памяти выудил известные мне способы — стреломёты, ров, стена, «чеснок», огонь, колья. Стреломёты есть, стену построим — Форпост, огонь есть в виде бензиновых бомб, колья можно вкопать под углом в землю вокруг Форпоста. «Чеснок» — его нет и вряд ли в количестве для остановки тысячи лошадей его можно сделать. У меня и времени нет на выплавку такого количества железной проволоки, да и болотного железа много нужно. При этом калечатся только лошади, а люди остаются, хоть и пешими, но они воины. Рва тоже нет и не будет. Один я ров вырыть не смогу, ребятишки в этом не помощники.

Вариант отсидеться в Форпосте и отстреливаться из стреломётов, стопроцентного приемлемого для нас результата не дает. Даже если принять, что один выстрел стреломёта уничтожает десять всадников, а залп из десяти уничтожит сто воинов, то на уничтожение пяти тысяч всадников, при условии, что они кучно будут тупо переть на Форпост, нужно пятьдесят залпов стреломётов. Что совершенно не реально. А вот, что в Форпост полетит одновременным залпом не одна тысяча стрел, в том числе зажигательных, выглядит реально. И это приведет к гибели ребятишек.

Делаю неутешительный вывод, что защититься в Форпосте без гибели части защитников ребятишек невозможно. А один я вести постоянную стрельбу из десяти стреломётов физически не смогу.

Огонь. Летом ветры в основном западные. Скорость ветра два-три метра в секунду. Температура воздуха под тридцать градусов. Дожди только в ночное время и то не сильные. Если в трехстах метрах на восток от форпоста заложить бензиновые бомбы или иные емкости с бензином по фронту километра в два, а при подходе орды степняков, из стреломётов емкости с бензином подорвать, то вспыхнет знатно. Двух километровый огненный фронт двинется по лугу на восток, со скоростью от семи до двенадцати километров в час, выжигая всё на своем пути. Степное племя будет удирать как ошпаренное. Но огонь дойдет только до реки Барда. Орда может и уйдет, но на следующий год может и вернуться, а перед нами будет выжженная земля — ни косуль, ни пастбища, ни одной рощи. Зато без жертв с нашей стороны. Этот вариант годится, но только на крайний случай.

Глава 16

Вариант с естественным рвом. Естественный ров с водой — река Барда шириной сто пятьдесят метров и глубиной пять-шесть метров. Вероятность её форсирования ордой степняков в плавь, при наличии брода, приближается к нулю. Вероятность преодоления реки в брод почти стопроцентная.

Я знаю место, приблизительное время и количество воинов в орде, считаю по максимуму, что их будет пять тысяч. Теперь вопрос, как организовать засаду.

Использовать шлюпы не получится. Ширина реки сто пятьдесят метров, лучники степняков из трюма экипажу не дадут возможности высунуться, да ещё зажигательные стрелы пускать будут, тут можно все шлюпы с экипажами потерять.

Если по правому берегу реки Барды вдоль брода заложить бензиновые емкости и при подходе к броду орды, бензин поджечь. Будет вдоль брода стена огня. Но сам по себе огонь вряд ли напугает. А надо их напугать до смерти, притом остановить и напугать должен я один.

Остается только одно. Устраиваюсь за письменным столом, принимаюсь за расчёты и чертежи. А с раннего утра отправляю вестового за Николаем.

— Доброе утро, Володя, — приветствует, появившейся буквально через пять минут Николай.

— Николай, вчера проходя мимо лесопилки на воловьей тяге, обратил внимание, что она простаивает.

— Володя, в Усадьбе пилить практически не чего, осталось только три десятка бревен диаметром сорок пять — пятьдесят сантиметров. Сейчас вся работа у Форпоста.

— Сколько тебе потребуется времени, чтобы заготовить четырнадцать бревен длинной по пять метров и сделать четырнадцать таких конструкций? — протягиваю Николаю чертёж.

— Брёвна распилим за час, а по конструкции… — ненадолго задумывается. — Заготовки для деталей напилим за день, а на обработку деталей и сборку потребуется не менее дня на каждую.

— Отлично. Коля, тогда срочно принимайтесь за работу. Завтра я лесопилку немножко переделаю под другие задачи.

После ухода Николая, вновь вызываю Константина, которого отправляю за Иваном.

— Ваня, сколько у тебя готового пороха и свинцовых шариков для начинки гранат?

— Готовых гранат восемьсот двадцать штук, гранулированного пороха больше пятисот килограмм, отлитых свинцовых шариков килограмм девятьсот точно будет.

— У тебя старые формы для отливки девятиграммовых свинцовых шариков сохранились?

— Да, Володя, формы остались.

— Ваня, надо отлить сто тридцать килограмм девяти-десятиграммовых свинцовых шариков. Сколько времени понадобится?

Иван, чуть задумавшись и почесав волосы на затылке, выдает вердикт:

— Если постараться, то за три дня сделаю.

— Отлично, но в первую очередь сделай для испытания два заряда по этим чертежам. По результатам испытания, решим какой вид заряда делать.

После ухода Ивана, отправляюсь в кузницу, где за сутки изготовил передаточные шестерни и три сверла длиной два, три и четыре метра, а также фрезы с диаметром пять, десять и пятнадцать сантиметров.

За следующие три дня переделал лесопилку на сверлильный станок на воловьей тяге. А затем закрепив в направляющих бревно, просверлил в нем продольное слепое отверстие глубиной четыре метра диаметром пятнадцать сантиметров. Просверлил запальное отверстие, после чего песочной абразивной шкуркой ошкурил продольное отверстие и горящей паклей, намотанной на четырехметровое сверло, выжег остатки стружки и древесной пыли. Получилось деревянное четырехметровое пушечное дуло калибром сто пятьдесят миллиметров.

С помощью кран-балки и лебедки установили ствол, на изготовленный Николаем, лафет. Общий вес деревянной пушки составил около шестисот килограмм. Собранную пушку с помощью той же кран-балки с лебедкой установили на сани.

Второй ствол просверлил намного быстрее, который также закрепили на лафете и установили на сани. Стволы пушек обмотали кожаными ремнями, а внутреннюю поверхность стволов по всей длине промазал подсолнечным маслом.

Утром 25 января я, Николай и Иван, на трех санях — на двух по деревянной пушке, на третьих сборная кран-балка, деревянные мишени с петлями, для привязывания к двум трехсотметровым верёвкам, выехали на лед реки Ольховки, по которой поехали вниз по течению и остановились в начала прямого участка реки, протяженностью около километра.

Выгрузив с саней одну пушку, закрепив станины, вбив их шипастые упоры в лед и вбив клинья, тем самым установив угол ствола в двадцать градусов, отправился устанавливать мишени на расстоянии триста пятьдесят и пятьсот метров от пушки.

Закрепив на правом берегу реки к дереву на высоте двух метров веревку, протянул ее через реку, также закрепив за дерево на высоте двух метров на левом берегу. По центру реки установил, воткнув в снег, тридцать досок, имитирующие человека, верхнюю часть которых, чтобы мишени не упали от первого попадания, за петли привязал к натянутой веревке. Таким же образом закрепил мишени на расстоянии пятьсот метров от пушки. А лошадей с санями и со второй пушкой, отводим на расстояние триста метров в противоположную сторону, фактически спрятав за мыском на левом берегу реки. Там же остаются Николай и Иван.

Я заталкиваю в дуло пушки пороховой заряд в хлопчатобумажном мешке весом восемь килограмм, пыж и мешочек с картечью, состоящую из девяти-десятимиллиметровых свинцовых шариков, общим весом восемь килограмм. Отхожу на пятьдесят метров, поджигаю пятидесятиметровый запальный шнур и бегу к ребятам.

Шнур горит около одной минуты. Как раз хватает времени добежать до ребят и отдать команды:

— Ложись! Открыть рот и ладонями закрыть уши!

Через десять секунд пушка вздрагивает, из дула вырывается сноп искр, пушка буквально подпрыгнув, отскакивает назад, пушку заволакивает дымом, а через секунду до нас доносится чудовищный грохот. Лошади встают на дыбы, если бы их поводья не были привязаны к деревьям, со страха точно бы понеслись вместе с санями в разные стороны. Ударная волна докатывается до нас. Лес ходит ходуном. Со всех деревьев опадает снег и летят достаточно крупные ветки. А в небо со всей округи вихрем взлетают под пару сотен птиц.

Николай и Иван, зажимаю уши руками, с открытыми ртами и выпученными обалдевшими глазами смотрят на меня.

— Ну, что вы хотите, это артиллерия. Бог войны! — находясь ещё под впечатлением от увиденного и оглушающего грохота выстрела, зажимая нос, пытаясь продуть заложившие уши, отвечаю на немой вопрос ребят.

Николай и Иван моментально падают ниц.

«Чёрт, чёрт, опять сморозил!» — мысленно проклинаю себя.

— Всем встать! Успокаиваем лошадей и поехали смотреть, — командую, приводя ребят в чувство.

Лошади более-менее успокоились минут через десять, и мы на трех санях поехали к пушке. Лафет был полностью разрушен, а вот ствол выстрел выдержал. Хотя по его внутреннему состоянию, второй выстрел он вряд ли выдержит. По оставленным на снегу выхлопа пороховых газов, определил векторы и угол разброса картечи в 6 градусов.

Выгрузив вторую пушку, поехали смотреть мишени. Во все тридцать мишени шириной по тридцать сантиметров и с расстоянием между мишенями также тридцать сантиметров, расположенных на расстоянии трехсот пятидесяти метрах от пушки, были попадания, при том не менее пяти в каждую. По высоте сквозные отверстия начинались практически от земли и до полутора метров высоты мишени. Часть мишеней было переломаны. Большинство попаданий были по высоте в районе от пятидесяти до семидесяти сантиметров. Разброс картечи составил более шестидесяти метров.

Пройдя ко второй линии мишеней, расположенных на расстоянии пятьсот метров от пушки, ни одного попадания в них не обнаружил. По поврежденному снежному покрову видно, что свинцовый заряд преодолел только четыреста пятьдесят метров.

После осмотра мишеней, Николай и Иван, увидев такое количество попаданий, находились в полном восторге. Пришлось опускать их на землю.

— Нас атаковать будет конница. Этими выстрелами мы убили только лошадей, а если и попали во всадника, то только в ноги, а большинство воинов останутся живы.

— Надо увеличить пороховой заряд, — практически не задумываясь, выпаливает Николай.

— Нет, Коля, — смотря в землю и двигая носком ноги, как бы вдавливая что-то в снег, а затем поднимая голову, хитро улыбаясь, тихо говорит Иван. — Я по указанию Володи снаряжал два картонных стакана со свинцовыми шариками, в одном восемьсот шариков общим весом восемь килограмм, а в другой четыреста шариков общим весом четыре килограмма, а пороховой заряд остался одинаковым. То есть, нужно уменьшить общий вес поражающих элементов.

— Так не честно, — насупился Николай.

— Не расстраивайся Николай, я Ване новую задачку задам, — подмигиваю Николаю, а тот, смотря на Ивана, начинает ехидно ухмыляться. — Какой угол ствола нужно установить, чтобы были поражена конница на расстоянии от трехсот пятидесяти до пятисот метров. Иван, все исходные данные у тебя есть, и высота лафета один метр, длинна ствола, количество пороха, вес свинцовых шариков и даже неудачное только, что проведенное испытание. Вспомни как я учил рассчитывать полет стрелы стреломёта. И не забудь про коэффициент сопротивления воздуха.

Иван задумывается на пару минут, чешет затылок, шевелит губами, видимо проговаривая мысленные подсчёты, а потом его выражение лица резко изменяется и расплывается в улыбке.

— Володя, так опять легкая задачка, как была с гранатами. Угол должен быть пятнадцать градусов.

— Молодец! А теперь приступаем к испытаниям второй пушки. Николай и Иван, возвращайтесь в укрытие. Я к вам после зарядки пушки сразу присоединюсь.

Забив клинья, установил угол ствола в пятнадцать градусов, зарядил пушку, поджог пятидесятиметровый фитильный шнур, вскочил в сани и подстегнув лошадь, скоренько поехал в укрытие к ребятам.

Привязав лошадь за мыском к дереву, рядом с другими лошадьми, залег рядом с ребятами. Они уже без команды открыли свои рты и зажали уши. По силе грохота, выстрел был такой же, ребята и лошади на него хотя и среагировали, но более спокойно.

В результате выстрела лафет также был полностью разрушен, ствол выстрел выдержал, но также, как и первый, второй выстрел вряд ли переживет. А вот результаты выстрела порадовали. Первый ряд мишени был поражен на высоте от ста восьмидесяти сантиметров до двух метров, а второй ряд мишеней — на высоте от ста сорока до ста семидесяти сантиметров. Судя по поврежденному снежному покрову, пролетевшие мимо мишеней свинцовые шарики, преодолели дистанцию в восемьсот метров.

— Ваня, не спеша делай четырнадцать таких зарядов, два будет запасными, и еще два на восемь килограмм свинцовых шариков, на всякий случай.

— Володя, надо усилить лафеты, а то разваливаются от одного выстрела, — предлагает Николай.

— Коля, не нужно, пушки одноразовые. Ты подготовь к маю для их перевозки, а также кран-балок и зарядов, пятнадцать повозок, а еще бочонки для перевозки бензина, — Николай кивает, а дальше даю поручение Ивану. — Ваня, также к маю подготовь пятьсот погонных метров керамических труб, на которых сделай алмазным резцом продольные надрезы, чтобы легко можно было сверху выдавить пластину шириной пять сантиметров.

Загрузив мишени, остатки пушек на сани, поехали в Усадьбу. Три километра преодолели за полчаса. Свернули с Ольховки на русло ручья, но встречать нас никто не вышел.

— Внимание. В Усадьбе что-то случилось. Рассредоточиться. Приготовиться к бою, — отдаю команды тихим, но твердым голосом.

Николай и Иван, спрыгивают с саней и скрываются за деревьями по обоим берегам ручья. Я в прицел осматриваю Усадьбу. На смотровой вышке дозорный, который смотрит в сторону Маслёной горы. Перевожу прицел на смотровую вышку, расположенную на Маслёной горе. Наблюдатель «семафорит» в Усадьбу:

— Три санные упряжки свернули Усадьбе. Владимир жив.

Перевожу взгляд на наблюдателя в Усадьбе, узнаю в нем сарматского пацана Напа, который пулей спускается с вышки и бежит в здание усадьбы, откуда через минуты выбегает Эвика и бежит в нашу сторону. А за ней гурьбой выскакивают ребятишки, застегивая на ходу овчинные тулупчики. Последней выходит Лада, которая пытается успокоить детей, хоть как-то их организовать, ей удается построить ребятишек в колонну по три, и они также направляются в нашу сторону.

Командую Николаю и Ивану:

— Отбой тревоги!

Мы рассаживаемся по саням и правим по льду ручья в Усадьбу.

Быстро анализирую произошедшее:

«Положение хуже некуда. Все старшие ребятишки и самые боеспособные либо на смене в Кунгуре, либо у Форпоста. Олега и Ивана я забрал с собой. На хозяйстве остались Эвика и Лада. А тут нестандартная ситуация, сильнейшие взрывы, испуганная живность. У Эвики и Лады сработал материнский инстинкт по защите ребятишек — заслонить их собой, поэтому всех ребят и собрали в одном месте в холле усадьбы, а не отдали команду по обороне Усадьбы согласно штатного расписания. А ребятишки послушались Эвику и Ладу. Расслабились. Только наблюдатели оказались на высоте».

На полпути к саням подбегает Эвика, хватает лошадь под уздцы, останавливая сани и смотрит на меня взглядом полным тревоги:

— Володя, ты живой! — переводит взгляд с меня и пристально всматривается в Николая и Ивана. — И вы ребята живы! Мы слышали два оглушающих взрыва, подобных сильнейшим громовым раскатам. В усадьбе даже часть стекол в окнах разбилось. Ребятишки испугались. Вся живность перепугалась, лошади, чуть из конюшни не вырвались. Что случилось?

— Эвика, с нами все хорошо, — а дальше продолжаю для всех, уже подошедших ребятишек. — Я, Николай и Иван проводили испытания нового оружия — пушек.

Беглым взглядом осматриваю ребятишек. Вооружены только Эвика и Лада, на которых надеты разгрузки с метательными ножами и гранатами, за спинами приторочены арбалеты. У остальных ребятишек оружия нет.

Нужно приводить всех в чувство, командую:

— По десяткам становись! — когда все ребятишки построились, а за моей спиной встали Николай, Иван, Эвика и Лада, продолжаю:

— Разве передо мной стоит в строю гордое племя Руссов. Нет! Я вижу только трусливых зайцев! — по строю пробежался тихий шепоток, кто-то пытается возразить. — Разве я не прав. Я не вижу ни одного члена племени с арбалетом, с пращей, либо с луком. Не вижу ни одной гранаты. Вы и есть трусливые зайцы!..

Делаю паузу и продолжаю:

— Что вы должны делать при объявлении тревоги или непредвиденной ситуации? Кто ответит? — поднимается лес рук. — Александр, слушаю тебя.

— При объявлении тревоги или непредвиденной опасной ситуации, все должны вооружиться и занять свои места согласно штатного расписания по обороне Усадьбы, — громко на одном дыхании выпаливает Александр.

— Так почему же этого сделано не было?

— Было страшно, — из строя раздается пара десятков тихих голосов.

— Всем смотреть на наблюдательную вышку. Вы там видите дежурного наблюдателя Напа. Вы думаете ему не было страшно? Было, но он в отличие от вас не побежал прятаться, а остался на своём посту. То, что вам было страшно, это нормально. Бесстрашных людей не бывает, я тоже иногда боюсь. А вот трусят только зайцы. Так вы зайцы?

В ответ нестройный хор голосов:

— Нет.

— А какой наш девиз?

— Один за всех! Все за одного! — хор голосов стал стройнее.

— Так почему же Нап был за всех, а за него всех не было?

А в ответ тишина. Ребята смотрят себе под ноги, никто не решается посмотреть ни на меня, ни на стоящих рядом ребят.

«Пора заканчивать с самобичеванием и возвращаться к позитиву», — прикидываю в уме, а в слух продолжаю:

— Надеюсь вы всё поняли?

— Да.

— Да.

— Да, — раздается не больше десятка несмелых голосов.

— Я не слышу! — повышаю тембр голоса, а ребята поднимают голову и смотрят на меня, хотя еще и не совсем уверенно, раздается хор голосов:

— Да…

— Не слышу!!!

— Да!!! — громогласно восклицает хор голосов.

— Больше никто не назовет вас трусливыми зайцами?!

— Нееет!!! — ревет строй ребятишек.

— Один за всех!!!

— И все за одного!!! — зычно громыхает строй.

«Вот и приободрились», — удовлетворенно хмыкаю про себя, и в слух продолжаю:

— Первая десятка одевает рабочие перчатки, берет веники и совки, убирает разбитые стекла. Вторая и третья десятки под руководством Николая и Ивана, вставляют в окна новые стекла. Остальные продолжают заниматься текущими делами… Разойдись!

Глава 17

Сам же отправляюсь осматривать масштаб повреждений, которых оказалось не так и много. За исключением десятка разбитых оконных стекол, повреждений практически не было. Грохот выстрелов нагнал больше страха на ребятишек и живность, чем причинил материальный ущерб.

Разбор полетов с Эвикой и Ладой устраивать не стал. В случившемся, кроме себя, винить некого. Эвика и Лада состоявшиеся воины, очень хорошо владеют луком, арбалетом, метательными ножами, кроме того отличные управленцы в сфере мирной жизни, но они никогда не руководили обороной и опыта такого даже в тренировках у них не было, да этого раньше и не требовалось.

Расслабился-то я, а ни кто-либо другой. Посчитал, что, уезжая с Николаем и Иваном недалеко, всего на три километра, не подумал о возможных последствиях испытаний пушек. Выстрел из пушки слышен на расстоянии километров восьми, а зимой ещё дальше. Пороховой заряд весом восемь килограмм намного усилил грохот выстрела, даже у меня в трехстах метрах от пушки, уши заложило. А то, что мы поехали на испытание и возможных взрывах, ни Ладу, ни Эвику, я не предупредил. Вот и получилась нештатная ситуация.

После ужина у меня в мезонине собрались Эвика, Лада, Николай и Иван. Эвика и Лада сидят на краешке стульев с понурым выражением лица, глаз на меня не поднимают. Делаю вид, что их состояния не замечаю и как ни в чём не бывало перехожу к текущим вопросам:

— Николай, тебе нужно срочно сделать два четырехметровых столба, вернее идола, с изображением языков пламени, поднимающихся от пояса, плеч и головы вверх. Нужно их срочно установить по левому берегу реки Барда перед бродом. Таким образом обозначим восточную границу нашего королевства, — говорю и одновременно рисую эскиз пограничного знака.

— Два знака я за день вырежу, — рассматривая эскиз, заявляет Николай.

— Таких знаков нужно побольше сделать и поставить по всей границе, а языки пламени я покрашу в красный цвет и покрою лаком, — рассмотрев рисунок, предлагает Иван.

— Нужно лицо более злым вырезать, — включается в обсуждение Эвика. — Чтобы знали, тут всех ждет смерть.

— Можно и злым вырезать, — соглашается Николай.

— Хорошо, пусть будет злым. К лету еще четыре знака понадобиться, установим по берегам Сылвы, два ниже по течению Кунгура и два выше по течению будущей крепостицы на острове, — соглашаюсь с ребятами, а далее продолжаю:

— Если летом придет степное племя, то может так случится, что косули от нас уйдут, надо заранее подумать, чем заменить в нашем питании их мясо.

— Практически все овцы и козы беременны, приплод ожидается через два-три месяца. Да и у коров неплохой отел ожидается. Мясо косуль можно заменить ягнятиной, немного козлятиной и говядиной, — оживает Лада. — А если весной перевести всю отару овец к Форпосту, то можно прикупить еще пять-шесть коров.

— Через два дня, по готовности двух пограничных знаков, отправляюсь к броду, где его установлю, заодно вФорпосте посмотрю, возможно ли туда перевести отару овец, а по возвращению отправляюсь с новой сменой в Кунгур.

Замечаю, что Эвика и Лада решились выступить с покаянной речью, останавливаю их:

— Эвика, Лада, то что вы вооружились, это хорошо, но вы совершили две ошибки. О первой вы уже слышали, что не вооружились остальные ребятишки, а вторая — если вы посчитали, что опасность слишком велика, то вы на санях должны были с ребятишками покинуть Усадьбу и направиться к Форпосту.

Девочки, переглянувшись между собой, смотрят на меня и по их взглядам я понимаю, что вопрос об отходе из Усадьбы ими вообще не рассматривался и только сейчас они начинают осознавать произошедшее и возможные трагические последствия, в случае действительного нападения на Усадьбу.

Сделав паузу, продолжаю:

— Я знаю, что вы всё поняли! Ошибки бывают у всех! Я в вас уверен! Как говорится за одного битого двух не битых дают.

Девчонки приободрились, в ранее потухших глазах, зажглись огоньки.

«Вот и славно, пора заканчивать», — замечаю про себя, а в слух:

— На сегодня всё, мне ещё в кузнице поработать нужно.

Следующие три дня безвылазно работал в кузнице и мастерской. Накопилось много дел, хотя и мелких, но необходимых в хозяйстве, начиная от простых гвоздей, различных деталях для швейных машинок, косилок и сеялок, заканчивая поворотными и передаточными шестернями для лесопилок и подъемных стреловых кранов.

Утром 29 января на трех санях с Александром, Константином и Григорием, а также с одной хаски, загрузившись двумя пограничными столбами, шанцевым инструментом, стреломётом, прожектором, запасом продуктов и овсом для лошадей, отправились к броду на реке Барда.

По льду Ольховки, а затем по свежей просеке за пару часов доехали до лесного лагеря, в котором пришлось задержаться до следующего утра. Воспользовавшись моим приездом, Михаил с ходу подкинул мне работенки:

— Володя, еще три дня, и мы закончим очистку просеки, складирование бревен и распиловку досок. Но надо свалить еще двадцать три дерева, тогда будет полностью готовый проезд от Ольховки к Форпосту.

Взяв топор, до вечера валил указанные Михаилом деревья, пни которых тут же подрывали гранатами и выкорчёвывали с помощью волов, а срубленные стволы очищали от веток и с помощью волов подтаскивали к лесопилке.

Утром по снежной целине продолжили движение к броду. До места будущей крепостицы на реке Барда добрались за восемь часов и стали обустраивать лагерь. После обустройства лагеря, смотрю пацаны мнутся, а затем выстраиваются в шеренгу, и Константин делает шаг вперед:

— Володя, мы тебя подвели, но этого больше не повториться.

Смотрю на ребят. Все замерли, чувствуется, что ребята напряжены, но при этом с уверенностью смотрят мне в глаза.

— Я знаю, что вы меня не подведёте! Я уверен в вашей преданности! — раздается выдох облегчения, а я продолжаю. — Устанавливаем прожектор и как стемнеет, передаете сообщение, что с нами всё в порядке. Утром, я на одних санях, а также собакой, направляюсь к броду устанавливать пограничные столбы, вы остаетесь на месте и занимаете круговую оборону.

В предрассветных сумерках по льду вверх по течению реки Барды направился к броду, куда на санях доехал минут за сорок. Река на месте брода промерзла льдом практически до дна. На снегу каких-либо следов ни зверей, ни тем более человека, не обнаружил.

Выехал на левый берег реки, отъехал от нее на восток около пятисот метров и на небольшой возвышенности в полтора метра, выбрал место для установления пограничного столба. Дал команду хаски охранять меня, скинув овчинный тулуп, принялся долбить промерзлую землю.

Выкопав яму глубиной полтора метра, подогнал поближе сани с пограничным столбом, перетащил столб к яме и стал со стороны головы его поднимать. Вес столба солидный, килограмм сто двадцать, так, что пришлось попотеть. Подставив плечо, поднял верх столба и стал под него заходить, когда угол достиг восьмидесяти градусов, низ столба проскочил на полтора метра в яму и столб встал вертикально лицом на восток. Засыпав и утрамбовав землю, отошёл на десять метров и стал осматривать пограничный столб.

На двух с половиной метровом столбе красовалась вырезанная страхолюдная морда, отдаленно напоминающую человеческую. Морду обрамляли выкрашенные красной краски языки пламени, устремленные в высь. Вряд ли пограничный столб остановит степняков, но гнетущее впечатление на них произведет. Даже подбежавшая хаски, посмотрев на вырезанную морду, прижала хвост и взывала смертным воем.

Второй столб, также вырыв яму, установил в непосредственной близости от брода на левом берегу реки.

Если глава степняков пошлет вперед разведку из сотни, а то и двух сотен всадников, то у первой рожи разведка точно остановятся и дождётся хана со всем войском. А через пятьсот метров брод с разливом реки в триста метров и второй столб, разведка, недалеко ускакавшая от основной орды, наблюдая достаточно большое расстояние до противоположного берега, также остановится, дожидаясь хана с основным войском. Вся орда соберется вместе и выстроиться вдоль брода, и только тогда хан опять пошлет разведку вперед обследовать брод и противоположный правый берег. Но это уже будет неважно.

Удовлетворенный проделанной работой по установлению первых пограничных столбов, вернулся к Александру, Константину и Григорию. Быстро перекусив пеммиканом, свернули лагерь и отправились в Форпост. Обратно снежную целину преодолевать не пришлось, возвращались по своим следам, скорость движения увеличилась и доехали до Форпоста за шесть часов.

До наступления сумерек проехался верхом вдоль лесной чащи на два километра на юг от Форпоста, а потом на север. Временную овчарню поставить можно фактически в любом месте, но возникнет проблема с водой для овец, придется в бочках на повозках возить от реки Ольховки, либо отару на водопой туда гонять. Лишний раз убедился, что лучше ранее выбранного места на речушке, несущую свои воды в реку Сылву, для лошадиной фермы нет.

— Да тут можно быстро не только временную овчарню соорудить, а еще и конюшню для лошадиной фермы, — как читая мои мысли, высказывается, сопровождающий меня Михаил. — До водопоя на реке Ольховки по просеке всего два километра, в крайнем случае не сложно будет и бочками воду возить.

— Овец в любой ситуации весной сюда переселим. Если всё удачно получится, то подумаем и об организации временной лошадиной фермы, а то в Усадьбе тесновато становится, — соглашаюсь с Михаилом. — Я смотрю вы тут практически всё обработку деревьев закончили.

— Володя, переработка валежника и срубленных деревьев в бревна и доски полностью закончена, просека очищена от пней.

— Завтра с утра все вместе, с лошадьми и волами, возвращаемся в Усадьбу. В лесном лагере остаются только Савлий, Денис и Олег, а также два вола, две лошади и двое саней. Через день новая смена отправляется в крепость Кунгур.

Утром, вместе с Савлием, Денисом и Олегом, размечаю вешками место для возведения временной овчарни, а также в Форпосте место для ледника и даю им последние наставления:

— После возвращения из Кунгура, будем в Форпосте возводить овчарню и копать ледник. К моему возвращению наморозьте ледяных кирпичей для ледника, сделайте две стремянки высотой в полтора и два с половиной метра и подготовите ветки для обрешётки.

С остальными ребятами, караваном из десятка саней тронулись в Усадьбу, куда благополучно прибыли к обеду. На следующий день 2 февраля на шести санях с новой сменой из двенадцати ребятишек, в которую в том числе вошли Александр, Константин, Григорий, Вера, Надежда, Любовь, отправились в Кунгур. Помимо продуктов, кормов, боеприпасов, скобяных изделий, везём с собой один пограничный столб со страшенной рожей, вырезанной Николаем. В Кунгур добрались к обеду второго дня.

Гарнизон крепости в полном составе, за исключением дежурного на северной башне донжоне, выстроившись в шеренгу, встречал нас у ворот крепости. Как только я соскочил с саней, ребята гарнизона кланяются мне в пояс. Борис, выйдя из строя, торжественным голосом рапортует:

— Володя! За смену в крепости Кунгур происшествий нет! Больных нет! Все здоровы!

— Молодцы! — окидываю взглядом весь строй, а затем обнимаю за плечи Бориса. — Времени мало, быстро все разгружают сани, кроме пограничного столба, а затем показываете крепость новой смене.

Пока ребята разгружают сани, отправился к вечному огню. Лес от бурелома и валежника очищен уже почти на километр. Подойдя к гранитной скале, прошел в проём. Вечный огонь горел всё тем же синем пламенем. Убедившись, что всё в порядке, а зеркала чистки не требуют, вернулся к крепости. К моему возвращению, ребята практически закончили разгрузку саней.

— Борис, я сейчас съезжу вниз по течению Сылвы, в трех километрах есть островок, на котором установлю пограничный столб. Пока ты будешь показывать новичкам крепость, я как раз к ужину вернусь.

— Ну и страхолюдина, — Бориса даже передернуло, когда он увидел вырезанную рожу с языками пламени на пограничном столбе.

— Пусть потом не обижаются, мы врагов предупреждаем, что дальше двигаться смерти подобно, — подмигиваю с ироничной улыбкой Борису, который еще раз посмотрев на рожу, зловеще ухмыльнулся.

Три километра до острова вниз по течению Сылвы на санях, запряженных гуннской лошадью, преодолел за тридцать минут. Остров по размеру небольшой, тридцать метров в длину и двадцать в ширину, возвышался над покрытом льдом рекой на два метра. На западной оконечности острова принялся копать яму под пограничный столб. Как и у брода на реке Барда, земля на острове промерзла сантиметров на десять. Выкапывание полутораметровой ямы и установка пограничного знака заняло полтора часа.

Вернулся в Кунгур в вечерних сумерках, как раз к ужину. На ужине кормили фирменным кунгурским блюдом — тушеной крольчатиной с тушеными капустой, морковью и картошкой. После ужина старая смена продолжила знакомить новичков с крепостью и её окрестностями, а Борис повел меня в свою мастерскую.

— Борис, рассказывай, как вы тут поживаете, какие новости?

— Володя, рассказывать много, с чего начать?

— Начни с крепости.

— Все помещения в крепости просушены, протапливаем каждый день, кладка с каждым днём становится всё тверже, ледник полностью выморожен, обложен льдом, температура в нем минус двадцать два градуса. Жилые помещения, кухня, мастерские полностью обеспечены деревянной мебелью. У ребят каждое утро двухчасовая тренировка, затем занятия по механике, после обеда часовой сон, но спать никто не хочет, ребята большей частью время в столярной и гончарной мастерских, в конюшне, да на кроличьей ферме проводят, — улыбается Борис.

— Как с охраной и наблюдением?

— Все по графику дежурят на верху северной башни. Дежурство круглосуточное, но время дежурства каждого сократил до двух часов. Если больше, то дежурный наблюдатель начинает расслабляться, сложно постоянно находится в напряжении, а за два часа расслабится не успевает. Есть еще два постоянных дневных наряда по кухне и конюшне с кроличьей фермой.

— Борис, а с питанием и кормами проблемы есть?

— Володя, с питанием и кормами всё хорошо, даже лишние есть. Помимо того, что вы из Усадьбы привозите, мы двух лосей добыли, да и кролики плодятся. Мы для Усадьбы пятьдесят килограмм крольчатины подготовили и сто двадцать кроличьих шкурок. С молоком также излишки, мы сыр варим и на созревании у нас больше сотни кругов сыра по четыре килограмма.

Не заметил, как пролетел час, а Борис с горящими глазами, всё рассказывал и рассказывал. О расчистке леса от валежника и бурелома, о работе лесопилке на воловьей тяге, о прессовании опилок в брикеты и использования их в качестве топлива, о запасах боеприпасов к стреломётам, гранат и бензиновых бомб, а еще о многих хозяйственных событиях.

— Володя, на сегодняшний день крепость Кунгур спокойно может принять для проживания и охраны гарнизон не менее чем пятьдесят человек.

— Борис, ты молодец! После посевной, скорее всего в мае, в Кунгур могут нагрянуть незваные гости, так, что гарнизон для их встречи увеличим, а пока смены остаются по двенадцать человек.

— Встретим гостей, — ехидно ухмыляется Борис. — Стреломёты все пристреляны, с башен спокойно пробивают две пятисантиметровых доски на расстоянии четыреста метров.

— Вот и отлично. Борис, а какие результаты в проектировании винтовой трубы для подъёма воды?

— Володя, тут оказалось не всё просто, сделали только небольшой макет, но он работает, — Борис отходит к стеллажам и выносит оттуда полутораметровую керамическую трубу с винтом внутри и ручкой в верхней части. — А вот с расчётами по подъёму через винтовую трубу воды из колодца в бочку водонапорной башни, не все гладко, получается очень тяжелая и громоздкая конструкция.

Борис один конец трубы ставит в стоящее на полу деревянное ведро с водой, а второе пустое ведро ставит на стул. Под углом в сорок пять градусов приставляет верхний конец трубы к пустому ведру и начинает крутить ручки винта. Буквально через двадцать секунд вода, поднявшись по трубе стала заполнять верхнее ведро.

— Борис, модель работает отлично, а что не так с чертежами? — рассматриваю чертежи и сдерживаю себя, чтобы не расхохотаться.

Наблюдаю действительно расчеты массивной конструкции. От колодца под углом в сорок пять градусов идет вверх к бочке напорной башни длиннущая труба, от верхней части которой опускается небольшой направляющий жёлоб к бочке. На уровне бочки на платформе находится крутящийся круг, в центре которого расположена передаточная шестерня, соединенная приводом с колесом ручки. И вот на этой верхотуре в качестве тягловой силы, крутящий круг, запряжен вол!

— Ну, что же, идея хорошая, но может вола на землю опустим? — сдерживаю смех. — Если вол со страха описается или его пронесет, а если он с испугу все там разгромит и упадет, ты представляешь, что внизу во дворе будет.

Борис, чешет затылок, а потом, видимо представив гадящего вола с высоты почти пятнадцати метров, заливается неудержимым смехом, а из его глаз брызгают слёзы.

Глава 18

Когда Борис отсмеялся и вытер слезы, я продолжаю:

— Пусть новая смена тоже подумает над подъёмом воды.

— Володя, обязательно подумают, — а дальше отходит обратно к стеллажам, из-за которых начинает перетаскивать по полу тяжеленые для его силёнок мешки. — Вот, я тут золотых и серебряных монет наштамповал.

Помогаю Борису донести мешки весом от пятнадцати до двадцати килограмм. В одном, весом в районе пятнадцати килограмм, золотые монеты, во втором, весом в районе двадцати килограмм серебряные рубли и в двух самых больших мешках, но повесу каждый на пару килограмм поменьше, чем мешок с рублями, серебряные копейки.

— Борис, сколько же ты монет изготовил?

— 1875 золотых монет, 1583 серебряных рублей и одиннадцать тысяч серебряных копеек. Практически всё золото и серебро ушло на монеты, оставил на поделки по одному килограмму золота и серебра.

— Замечательно, ты весь золотой песок и самородки переработал, до конца лета вряд ли золото и серебро на переработку появится.

— Володя, я тогда огранкой камней займусь, — Борис расплывается в улыбке. — А то руки до камней не доходили, монеты штамповал.

— Борис, а как ты определил, что в леднике температура минус двадцать два градуса, ведь на спиртовом градуснике минусовая температура размечена только до минус пятнадцати.

— Так всё же просто, — смотрит на меня с недоумением Борис. — Спиртовая жидкость в трубке ушла ниже отметки минус пятнадцать, вот я пропорцию и высчитал, получилось минус двадцать два.

— Ну если так, то да, — не стал разубеждать Бориса, а дальше уже про себя: «Сделать то термометр просто — бутылка, стеклянная трубочка, спиртовой раствор с добавкой клюквы в качестве красителя, герметизация глиной и термометр готов. А вот с его калибровкой полная задница. Более-менее определил ноль — температуру замерзания воды, да еще народным методом с помощью локтя приблизительно определил температуру теплой воды в тридцать шесть градусов. А дальше, только по внутренним ощущениям, особенно с отрицательной температурой, да по расчётам всё той же пропорции, отметил температурные метки с шагом в пять градусов». А в слух заканчиваю разговор:

— Борис, уже за полночь, время за разговорами с тобой быстро пролетело. Завтра рано вставать.

Утром тепло попрощавшись с Борисом и ребятами, сообщил, что новая смена придет уже на шлюпах после ледохода, погрузив монеты, пятьдесят килограмм крольчатины и сто двадцать меховых шкурок, тронулись домой. По проторенной нами колее, практически в отсутствие груза, шли ходко с одночасовой остановкой, добрались до Усадьбы за двенадцать часов.

Утром 6 февраля я и Гнур, прихватив с собой одну собаку, на двух санях, загрузившись припасами, поехали в Форпост. По прибытию в Форпост, похвалил Дениса, Олега и Савлия за проделанную работу. Дениса и Олега отправил в Усадьбу, а с Савлием и Гнуром приступили к выкапыванию ледника и возведению летней овчарни. Вернее, я копал и строил, а ребята были на подхвате. За двадцать дней ледник полезной площадью двадцать четыре метра и высотой два метра двадцать сантиметров и летняя овчарня на две отары по пятьдесят голов, с отделениями для молодняка и овцематок были полностью построены. Хотя мне и приходилось работать по четырнадцать-пятнадцать часов в день, не забывал о тренировках, посвящая им один час в день.

Законсервировав лесопилку и стреловые краны, с Савлием и Гнуром 27 февраля вернулись в Усадьбу. Время до ужина посвятил отдыху с обязательным посещением парилки. Вечером в мезонине собрались старички, которые рассказали, что занятия и тренировки у ребят идут по плану, о подготовке к весеннему севу, о практической готовности третьего шлюпа, об изготовлении восьми пушек, о готовности товара для Куруша, о других текущих вопросах. Один из которых подняла Лада:

— Раз построили овчарню на сто голов, то можно приобрести порядка пятнадцати-двадцати овец, тем более у нас один баран подрастает. Его старый уже гонять начинает, чувствует конкурента, — улыбается Лада, а затем наморщив лобик, продолжает: — Нужно еще шесть коров купить…

— И еще шесть волов, — не давая Ладе договорить, вклинивается Николай. — Нам все больше и больше тягловой силы требуется.

— Не забывайте, что дети растут, а поскольку Володя, ты запретил, чтобы младшие донашивали одежду старших, нужно много кожи и овчины, — включается в разговор Эвика.

Выждав секунд тридцать, но больше о нуждах Усадьбы никто не высказался, излагаю план действий на ближайшее время:

— Как с Ольховки сойдет лед, спускаем три шлюпа на воду и отправляюсь в городище Ибырь, где обмениваем зерно ячменя на соль и соду, продаем водку, чипсы, подсолнечное масло, кукурузные хлопья и покупаю кожу, шкуры и овчину. Тем более надо наши новые деньги прорекламировать, — выкладываю на стол стопки золотых монет, серебряные рубли и копейки. — Наш ювелир Борис, новые формы монет придумал и уже отштамповал.

Ребята берут монеты, рассматривают, переводят взгляд на меня, а потом обратно на монеты, переглядываются между собой. Первой не выдерживает Эвика:

— Володя! На монете вылитый ты, — и смотрит на меня с восхищением.

Остальные старички, восторженно поддакивают Эвике, которая торжественным голосом продолжает:

— Все должны знать Божественного Короля Руссов Владимира I и наше королевство Руссов!

Все ребята встают и низко мне кланяются.

Выждав паузу, прошу ребят сесть, а сам продолжаю:

— После возвращения из городища Ибырь, загружаемся товаром для городища Имень, куда должны дойти и вернуться до начала посевной. После посевной уже пойдем на встречу с Курушем.

— Володя, а почему не совместить поход в городище Имень и встречу с Курушем, — как всегда наморщив лобик, задается резонным вопросом Лада.

— Когда в городище Имень придет Куруш, за ним могут прийти и другие купцы его конкуренты, да и римляне могут в мае тоже появиться. Так, что лучше не рисковать и прийти в Имень на месяц раньше.

Последующие дни занимался подготовку агрегатов к посевной, а затем доводкой стоячего и бегущего такелажа на новом шлюпе, а также конопатили и просмолили старые шлюпы. Одновременно проходили тренировки на слаживание экипажей шлюпов. Новый шлюп взял себе, а на мой старый поставил капитаном Семёна.

В мой экипаж вошли Аршак, Ракс, Опис, Оре и новичок в экипаже Гнур. В экипаже Михаила — Савлий, Виктор, Петр и новички в экипаже Анна и Дарья. В экипаже Семёна — Денис, Олег и три новичка — Алексей, Андрей, Василий.

Утром 2 марта Николай доложил, что все двенадцать пушек готовы. Решил, пока стоит лёд на санях перевезти пушки в Форпост. Загрузив пушки на двенадцать саней, под управлением мальчишечьей части экипажей шлюпов, за исключением Михаила и Семёна, довезли по льду Ольховки и просеке их до Форпоста, где с помощью стрелового деревянного крана их разгрузили и в этот же день вернулись обратно в Усадьбу.

Весна оказалась ранней. 5 марта приступили к сбору живицы и березового сока, 10 марта прошёл ледоход, а на следующий день спустили шлюпы на воду. Шлюпы загрузили товаром для городища Ибыр и продовольственные и кормовые запасы для крепости Кунгур.

Утром 12 марта, приняв на борт двенадцать ребятишек новой смены, отправились в путь. Провожать нас вышло всё племя. И как всегда, Эвика махала платком нам вслед, пока шлюпы не скрылись за поворотом реки.

Вечером, как раз к ужину пришли в Кунгур. Смена защитников крепости, выстроенная Борисом в шеренгу, поклоном приветствовала меня, а Борис как всегда кратко доложил:

— Володя, в крепости происшествий не было. Все здоровы. Больных нет.

Пока ребята разгружали привезенный для крепости груз, я сбегал к вечному огню. По дороге обратил внимание, что лес от бурелома очищен еще на триста метров. Вечный огонь горел и моего вмешательства не потребовалось. Вернулся к крепости как раз к окончанию разгрузки шлюпов и к ужину, на которым угощали фирменным кунгурским блюдом — тушеной крольчатиной с тушеными овощами.

— Борис, а у вас крольчатиной постоянно кормят?

— Володя, фирменное блюдо только когда гости приезжают, — смеется Борис. — А так питание такое же как в Усадьбе, только разбавляем ещё крольчатиной.

— Ребят, закончивших смену, оставляю у тебя, заберу их по возвращению из городища Ибырь. Сейчас утки возвращаются с юга, ребята помогут в их добычи, да и рыбные запасы пополнят, на всякий случай нужно в леднике побольше продовольствия накопить.

— Володя, мне шестерых ребят в помощь достаточно будет, может половину возьмешь с собой в плавание, лишние навыки им не повредят.

— Можно и взять. У тебя персональные кандидаты есть?

— Есть. Александр, Константин, Григорий, Вера, Надежда и Любовь просились.

— Хорошо. У меня по кандидатам возражений нет. Завтра, чуть начнет светать, сразу уходим. Борис, будь начеку. Если кто будет приплывать к крепости и захочет переговорить, в крепость не впускай, к прибывшим не подходи, говори в рупор со стены. Если приплывет больше одной долбленки, либо галера, без разговоров, сразу стреляй на уничтожение.

— Володя, я всё понял, — уверенно с серьёзным выражением лица говорит Борис и ведет меня в мастерскую. — Пока похвастаться нечем, расчёты дают только один результат, крутящий механизм для подъёма воды должен быть наверху, а, следовательно, и вол должен быть наверху. По расчетам вола можно поместить наверху воротной башни, но тогда там не будет места для стреломётов.

— Борис, а если использовать ременную кожаную передачу или металлическую цепную, тогда вола возможно оставить на земле?

Борис задумывается, чешет затылок, а потом смотрит на меня просветленным взглядом:

— Володя, мы подъём воды с помощью ременной передачи вообще не рассматривали. А ведь может получиться. Нужно посчитать.

— Вот и будет для ребят практическое задание по механике.

— Володя, огранку камней показывать сейчас не буду, она пока не окончена, после твоего возвращения покажу.

— Хорошо. Боря, я с огранкой тебя не тороплю, твори в своё удовольствие.

Утром, в предрассветных сумерках на трех шлюпах пошли в городище Ибыр. К себе на шлюп в качестве юнг взял Константина и Веру, на шлюп Михаила в качестве юнг назначил Александра и Надежду, а на шлюп Семёна — Григория и Любовь.

В пути отрабатывали взаимодействия трех шлюпов в боевых построениях, маневрировании, дважды провели стрельбы по проплывающим по Каме здоровенным глыбам льда.

В последний день перед прибытием в городище Ибыр, управление шлюпом передаю Аршаку. Есть время подумать, как защищаться от римских боевых галер.

Галеры пойдут через Дон, а потом по мелким рекам попадут в Оку, в Волгу, а затем и в Каму. Из Дона в бассейн рек Оки в реку Шат возможно галеру придется тащить волоком. Значит галеры будут небольшие. Как я помню из школьной программы самая маленькая римская боевая галера в длину была тридцать метров, шириной пять метров, весел по одиннадцать штук с каждого борта, на веслах по два-три гребца. Гребцы не рабы, а легионеры, плюс экипаж и абордажная команда, всего не менее двухсот, а то и двухсот пятидесяти легионеров, то есть половина когорты. Вооружены катапультами и скорпионами. В полную силу гребцы могут разогнать галеру до двенадцати узлов. И это только одна галера. Но одну галеру не пошлют, их будет не менее трех, а то и пять. Считаю по максимуму, а это больше тысячи воинов, и не просто, а воинов, закаленных в боях, умеющих воевать на суше, море и штурмовать крепости. Тысяча легионеров захватит Кунгур на раз-два. Значит уничтожать их надо на воде.

Если встречать их на воде, то это тоже проблема. У них дальнобойные скорпионы и катапульты. С опытом стрельбы на море, качку на реке они даже не заметят и точность выстрелов будет почти стопроцентной. Плюс скорость двенадцать узлов и манёвренность. Если не будет сильного попутного ветра, то и удрать от них не сможем.

И что остается? Как в известном фильме — переговоры. Но требования римлян известны мне и так — отдать Аршака. Если я отдаю Аршака, то сохраняю остальное племя и даже возможно получу преференции от Рима, да и ещё торговлю. Но, тогда ко всем чертям летит один из основных столпов на чем держится племя — «Один за всех и все за одного». Доверие среди ребят рухнет в ноль, а мои действия по передаче Аршака римлянам будут воспринято как предательство. Да я и сам на дух не переношу постулат — «жертвуй меньшим ради большего» — это лозунг торговцев, а не воинов.

Я не должен жертвовать никем!

Стоп. А если на галерах будет мать Аршака, что тогда делать?..

А ничего не делать. Царица сбежала к исконным врагам своей страны. То есть она предала свой народ и своё царство, да и своего сына — принца. Теперь она марионетка в руках врагов Персии-Парфии. Такая же участь ждет и Аршака.

Ещё один неприятный вопрос: Аршак, так же, как и Опис, стрелки стреломётов. Если при стрельбе Аршак увидит и узнает мать… Аршака из стрелков нужно убирать, а, чтобы его не обидеть, будет в битве помогать мне управлять шлюпом, а следовательно в случае нашей победы на досмотр галер не попадет.

И ещё, я знаю, что в 235 году императора Александра Севера убьют и на нем прекратит существование его династия. Дальше в Риме начнется полный беспредел, когда императорами стали провозглашать себя военачальники. Некоторые из них не проживали после коронации и дня. Рим ждет пятьдесят лет гражданской войны, вторжения варваров и крах экономики. Не думаю, что Аршак и его мать в этих условиях даже год проживут.

Аршак должен возвращать трон сам, а не на штыках армии врагов, да и армия дружеского государства ему популярности на родине не прибавит.

Выход только один, принимать бой на воде, используя скорострельность наших стреломётов, уповать на сильный попутный ветер, да и на знание того, что, боясь убить Аршака, римляне не будут стрелять из катапульт зажигательными снарядами. Такой план оптимизма у меня не вызывает, как-то много условий должны сложиться, и ветер, и гуманизм римлян. Но другого пока нет.

В девять часов утра 18 марта подошли к городищу Ибыр. У причальной стенки ни ладей, ни галер не было, на песчаной косе на половину вытащенные на берег наличествовали лишь с десяток долбленок и пара насадов. А вот на берегу было людно, нас встречало около пятидесяти жителей городища. В прицел среди встречающих, разглядел мытаря и почти всех торговцев солью и содой. Пока швартовались, людей становилось всё больше и больше. По их настроению и выражению лиц было понятно, что они действительно рады нас видеть.

— Приветствую тебя Божественный Король Руссов! — как только я вступил на сходни, громко и торжественно приветствует меня мытарь, а все находящиеся вокруг жители городища, кланяются мне в пояс. — Что ты привез для торговли в городище Ибыр?

«Похоже слухи о моих подвигах и божественной силе докатились до городища Ибырь», — проскакивает мысль, а в слух отвечаю: — Я рад приветствовать жителей славного городища Ибыр, а привез я ячмень, ржаную и пшеничную муку, солнечное масло, чипсы, зерновые хлопья, огненную воду и сладкие леденцы.

После моих слов, толпа загомонила, со всех сторон слышались радостные возгласы одобрения. Достаю серебряные рубли, чтобы расплатиться за швартовку, но мытарь их не берёт:

— В городище Ибыр нехватка зерна, старейшины приказали не брать мыто с торговцев, привозящих зерно и другие продукты. Что ты хочешь взамен за зерно и муку.

— Я готов обменять зерно и муку на соль, соду, шесть коров, шесть волов, восемнадцать овец, оленью и бычью кожи, овчину, волчьи, лисьи и заячьи шкуры. Мех горностая, соболя, рыси, куницы готов купить за серебро и золото.

Мытарь подзывает торговцев солью и содой. К нам подходят два человека лет по сорок, хотя я так и не научился определять возраст здешних жителей по их внешности. Как-то после двадцати-двадцати пяти лет они быстро начинают стареть. С торговцами договариваемся быстро, сойдясь на прошлогодней цене, только беру в полтора раза больше. Шесть тонн имевшегося на трех шлюпах ячменного зерна и сто килограмм ржаной муки обменял на две тонны соды и полторы тонны соли. Продавцы соли и соды тут же организовали людей на погрузку и разгрузку шлюпов.

Глава 19

Пока шли погрузочно-разгрузочные работы, прошел на торг, где с трудом выбрал из худющих коров, волов и овец, по шесть дойных коров и молодых волов, а также восемнадцать двухлетних овец. За которых заплатил также, как и в прошлом году. За всех коров и волов заплатил по шестьсот килограмм пшеничной и ржаной муки, двадцать четыре бочонка с подсолнечным маслом и сто двадцать килограмм чипсов. За все восемнадцать овец заплатил триста килограмм пшеничной и триста килограмм ржаной муки.

Коров загоняем на мой шлюп, волов на шлюп Михаила и овец на шлюп Семёна. В остатке у меня две тонны сто килограмм пшеничной муки и одна тонна девятьсот килограмм ржаной, на которые прямо со шлюпов покупаю у жителей городища оленью кожу за восемь килограмм муки за шкуру, коровьи, бычьи, воловьи и овчину по пять килограмм муки за штуку, мех зайца за три килограмма, лисы за восемь килограмм, волка за десять килограмм. Мука распродается моментально, а трюмы практически полностью заполняются шкурами.

Дальше дежавю, но не в лице торговцев рабами, а в лице торговцев солью. Впрочем, в городище Ибыр, деньги есть только у них. Торговцы солью построили корчму и также полностью выкупили у меня всё спиртное, чипсы, солнечное масло, кукурузные хлопья и даже двести пятьдесят леденцов в форме петушков, по той же цене, что и торговцы в городище Имень, заказав на следующий год такой же ассортимент.

Называется прорекламировал монеты королевства, вообще ни одной не потратил, еще и получил мешок драхм, а прибыль как минимум триста процентов. Дорогие меха никто за деньги не продает, а только за еду, но требуют слишком много. Понятно, что деньгами сыт не будешь, если еду купить на них проблематично.

К окончанию торгов появляется старый знакомый охотник Чоткар из рода Волка, который принес два мешка шкурок горностая и соболя. Торговались недолго, мех купил за сто золотых королевства Руссов и один пятилитровый бочонок подсолнечного масла из запасов для экипажа.

Программа по торговле в городище Ибыр выполнена полностью. В отсутствии конкурентов, расторговались практически моментально, всего за четыре часа. Сэкономленное время нужно использовать с толком, пора отправляться домой.

Только хотел отдать команду к отходу, как увидел приближающую группу старейшин, за которыми идут девять ребятишек, шесть мальчиков и три девочки, не больше трех, максимум четырех лет отроду. Ожидаю их на верху сходней. Группа останавливается в пяти метрах и старший подходит к сходням. Приветствует меня поклоном головы.

— Я, Тар, глава клана и старейшина городища Ибыр приветствую доблестного Божественного Короля Руссов Владимира I в нашем городище.

— Приветствую тебя достопочтимый старейшина Тар, — также приветствую поклоном головы.

— Я наслышан о твоей доблести и благодарю тебя за привезенное зерно и муку. У этих детей погибли родители, ни одна семья рода не берет их к себе, в городище голод и им не выжить. Прошу возьми их себе.

— Я их возьму, — и протягиваю старейшине девять золотых монет. Но старейшина денег не берет.

— Я их не продаю, а прошу тебя их воспитать и быть им отцом, а в знак признательности возьми от меня в дар три камня, — делает знак рукой.

К нам подходят три старейшины, у каждого в руках по небольшому туеску. Старейшина по очереди берет туесок, открывает крышку и передает мне. А в туесках три огромных необработанных округлых камня размером с мелкое куриное яйцо — два красных рубина и сине-зеленый сапфир. Полученный камни я принимаю с королевским достоинством и передаю, стоящему за моей спиной Гнуру.

— Старейшина Тар, я воспитаю этих детей, как своих, — сопровождая слова поклоном головы.

Тар кланяется мне в ответ, разворачивается, подходит к детям, что-то им говорит и с остальными старейшинами уходит.

После того как дети поднялись на борт, шлюпы отдают швартовы и медленно отходят от причальной стенки городища. На удивление ребятишки чистые, холщовая одежда на них хотя и старенькая, но тоже чистая, на ногах новые лапти. А вот выглядят они плохо, тельца худющие, взгляд глаз потухший, настроение упадочническое. Имен никто своих не знает. Потихоньку начинаем откармливать и поднимать жизненный тонус.

Через пару часов после отхода, погода испортилась, температура с плюс десяти градусов опустилась практически до нуля, пошёл мокрый снег, только одно радовало — сильный северный ветер, который дул три дня, что дало возможность идти курсом бакштаг и поднять спинакер, практически с постоянной скоростью четырнадцать узлов. В результате сэкономили одни сутки. Через три дня ветер поменялся на западный и резко потеплело почти до десяти градусов.

В пути домой продолжаем отрабатывать совместные действия трех шлюпов, синхронность смены галсов, переходы с одного курса на другой, повороты и развороты, движение в кильватерном строю и в ряд.

22 марта к обеду пришли в Кунгур. При подходе отсемафорили, что стоянка будет пять минут, шлюпы заберут оставшихся от предыдущей смены шесть человек и уйдут в Усадьбу, а я останусь.

Быстро приняв на борт шестерых ребят, даю указания Михаилу, Семёну и заменяющему меня Аршаку:

— Приходите в Усадьбу, после разгрузки мой шлюп и шлюп Михаила загружаете товаром для городища Имень и с самого утра идёте в Кунгур. Семён, ты остаешься в Усадьбе. На шлюпе курсируешь между Усадьбой и просекой в Форпост, перевозишь к просеке двенадцать повозок для пушек и всех овец. В Форпосте помогаете Александру, Кириллу, Григорию, Вере, Надежде и Любви обустроить лагерь, в котором они будут жить и следить за отарами овец. Проследи, чтобы ребята взяли с собой собаку. Михаил, в Кунгур также привези одну собаку.

После ухода шлюпов, кратко обрисовываю Борису ситуацию с возможным нападением на нас римских галер.

— Володя, как мы сможем их остановить? — с тревогой в голосе спрашивает Борис.

— Борис, ты вокруг Кунгура практически всё обошёл и облазил, в открытом бою нам римлян не победить, нужно найти место для засады и не дать легионерам высадиться на берег, а уничтожить их на воде.

— Володя, так искать не надо. В четырёхстах метрах от крепости вниз по течению Сылвы по правому берегу имеется небольшая скала метров в десять высотой. Мы вдоль неё мишени ставим и из стреломётов на точность стреляем с западной и северной башен. Наверху скалы ровная площадка, там хоть двадцать стреломётов установить можно.

— Тогда сейчас на долбленки туда подплывем и на месте посмотрим.

Гранитная скала высотой десять метров на половину перекрывает прямое течение Сылвы, в связи с чем река вынуждена её огибать, делая небольшой зигзаг влево, образуя на противоположном левом берегу широкий пляж. У подножья скалы, обращенной к крепости, разбросаны разбитые доски, использованные в качестве мишеней. Наверху скалы широкая скальная площадка, с края которой как на ладони просматривается река и противоположный галечно-песчаный берег. Ширина реки в этом месте метров триста. Идеальное место для засады. Только вопрос, попадут ли в засаду римляне.

Что римляне знают либо не составит им труда узнать о королевстве Руссов? Знают, что есть каменная крепость, как минимум два парусных судна, вооруженных стреломётами, есть взрослый король и пара сотен детей, а также, что мы разгромили семь купеческих судов и убили пятьсот сираков при их нападении на городище Арын. Да, ещё король Руссов является духом огня. Хотя к последнему римляне отнесутся скептически, да и к уничтожению сираков и купеческих судов тоже. В их понимании, дети с одним взрослым на такое не способны, а рассказы лишь сказки аборигенов. Поверят только в крепость, два судна и стреломёты, поскольку это укладывается в их миропонимание.

Что я знаю о римлянах и их боевой тактике? При военных действиях в глубине чужих территорий римляне строят каструм. Но это если боевые действия предстоят на суше. С моря крепости, вначале обстреливают с галер из скорпионов и катапульт зажигательными снарядами и крупными камнями, а потом штурмуют. На небольших галерах катапульты небольшой мощности, так что стены их снарядами не разбить, стреляют зажигательными. Скорпионы и катапульты бьют на триста метров. Но они понимают, что наши стреломёты, находясь на стенах, за счет высоты, стреляют дальше. Значит остановятся в четырёхстах метрах от крепости. В этот момент их и надо уничтожать.

Римляне сюда придут не крепости штурмовать, а за ребенком. То есть в начале будут переговоры и нападения они ожидать не будут. А вот если они высадятся на берег и в серьёз будут готовиться к штурму, строить каструм и большие катапульты, благо леса вокруг полно, нам хана.

— Борис, засаду будем готовить на этой скале. Семён на шлюпе, после завершения перевозок в Усадьбе, будет сюда подвозить необходимое оборудование. А сейчас возвращаемся в крепость.

После ужина Борис показал новые чертежи винтовой трубы для подъёма воды. На этот раз в конструкции предполагалось использование ременного привода от вала, находящемся на земле. А главное, место для вола также было на земле.

— Володя, по расчетам получается, что сможем поднять воду. Угол подъёма трубы сорок пять градусов, длина трубы семьдесят метров, удерживать трубу будут шесть деревянных опор.

— Борис, по чертежам на бумаге ладно выглядит. Вопрос только к материалам. А из чего ты трубы и винт предполагаешь делать?

— Трубы керамические есть, а винт также керамический будет.

— С трубами понятно, а вот как ты семидесятиметровый винт из глины сделаешь, а если сделаешь, не развалится ли он под тяжестью поднимаемой воды.

— Володя, ты как всегда прав, — задумавшись на пару десятков секунд, грустным голосом отвечает Борис. — Мне такой длинны винт из глины не слепить и его не обжечь. Для винта нужен другой материал.

— Борис, оснований расстраиваться нет. Ты и ребята на верном пути. Может винт делать деревянным и составным?

— Володя, мы с ребятами ещё посчитаем, — воодушевляется Борис. — скорее всего с деревянным составным винтом у нас всё получится.

А потом, сделав небольшую паузу, Борис, бросив на меня мимолетный загадочный взгляд, продолжает:

— Володя, пока огранка камней не закончена, так, что и сегодня я тебе камни не покажу.

— Боря, я же тебя не тороплю, твори без спешки.

Общение с Борисом закончили уже в наступившей ночной темноте. Перед сном, поднялся на северную башню донжон и прожекторной связью передал для Николая и Ивана инструкции по подготовке оборудования для обороны Кунгура.

Весь следующий день до прихода двух шлюпов, досконально обследовал площадку на скале, место будущей засады, близлежащую территорию, а также пляж на противоположном берегу Сылвы. Шлюпы подошли к шестнадцати часам. Чтобы понапрасну не тратить и так поджимающее нас время, ночевать в крепости не остались. Быстро выгрузив провизию, корма, боеприпасы, а также оставив Борису собаку, пошли в городище Имень.

До городища Имень дошли без происшествий 2 апреля в районе часа дня. На берегу у причальной стенки нас встречал торговец рабами и совладелец корчмы Гачет. Скорее всего нанял наблюдателя, чтобы первым узнать о нашем прибытии. А вот мытаря не наблюдалось.

— Владимир! Как я рад, что ты приехал на месяц раньше. Весь твой товар распродали ещё два месяца назад. Покупаем всё, что ты привез.

Со стороны городища доносится топот копыт, гиканье возчиков, которые разгоняют запряженных в два десятка телег лошадей, чуть ли не в галоп. На двух телегах, вырвавшихся вперед, в качестве возниц замечаю еще двух совладельцев Гута и Обыру, а на пяти телегах, несущимися последними еще и ребятишек.

«Похоже дела у новоявленных владельцев общепита идут в гору, даже рабов на телегах к покупателю подвозят», — ухмыляюсь про себя, а в слух:

— Гачет, я тоже рад тебя видеть. Привез товар, как мы и договаривались, — в это время подъезжают Гут и Обыра, которые спрыгивают с телег, низко кланяются мне в пояс, и я продолжаю уже для троих: одну тысячу бутылок водки, по триста виски и бурбона, каждая керамическая бутылка по десять серебряных драхм, одна тысяча бутылок солнечного масла по две драхмы, две тысячи упаковок чипсов по дведрахмы за упаковку.

Гачет, Гут, Обыра не сговариваясь, кивают головами.

— Да, берем всё, — чуть ли, не переходя на крик, практически хором, восклицают торговцы.

— Владимир, а у тебя на продажу еще что-либо есть? Мы возьмем весь товар, — за всех с горящими от вожделения спрашивает Гачет.

— Есть тысяча бутылок водки, по двести виски и бурбона, пятьсот солнечного масла, пятьсот упаковок чипсов, а также пятьсот упаковок зерновых хлопьев, очень вкусно их есть с молоком, по две драхмы за упаковку и триста сладких леденцов в виде петушков за три драхмы за штуку.

— Мы возьмем всё. У нас тридцать девять детей рабов, которых мы продадим тебе, как и в прошлый раз за пять бутылок водки за раба.

— Надеюсь дети здоровы?

— Здоровы, их только вчера привезли, — отвечает Обыра.

Бьём с торговцами по рукам, закрепляя сделку.

— Товар совершенно свежий, крепкие мужчины и сладкие, еще не тронутые девы, может и их купишь, — с ехидной ухмылкой интересуется Гут.

— Нет.

Дальше началась разгрузка шлюпов и погрузка товара на телеги. Прибывшие с торговцами мужики, выстроившись в цепочку, буквально за полчаса закончили разгрузочно-погрузочные работы. Полностью освободив трюмы от товара, привезенного в Имень. Тепло распрощался с торговцами, которые попросили привезти на следующий год в два раза больше спиртного.

Распределив новых трех-четырех летних подданных королевства Руссов по шлюпам — двадцать одного мальчика на мой шлюп и восемнадцать девочек на шлюп Михаила, погрузив два увесистых мешка с драхмами на свой шлюп, я отправился на торг покупать двух дойных коров по одной на шлюп для откармливания молоком ребятишек.

На торгу продавцов много, а вот покупателей кот наплакал. Как только я появился на торгу, большинство взоров торговцев сразу же были обращены на меня и каждый из них пытался, кто криками, а кто и просто хватая за рукава, завлечь меня к своим товарам. Поняв, что спокойно поторговаться и купить коров, а также шкур и меха у меня не получится, громко объявил, что покупаю двух лучших дойных коров, шкуры крупного рогатого скота, овчину, меха на своем шлюпе и быстро ретировался с торга.

Только вернулся на шлюп, как потянулись с торга торговцы. Выбрав двух дойных коров, заплатил за каждую по два золотых королевства Руссов. Шкуры, овчину и меха покупал за серебряные рубли и копейки, до тех пор пока практически не заполнил трюмы двух шлюпов.

Уже собирался отдать команду на отход, как увидел, расступающихся торговцев, еще остававшихся у причальной стенки с надеждой продать мне свой товар, которые образовали живой проход к моему шлюпу, по которому чинно и с достоинством в окружении десятка воинов проследовали старейшины городища Имень, за которыми, поглядывая на меня со страхом в глазах, приклонив головы шли с десяток следопытов моих бывших рабов.

Старший из старейшин, подойдя к сходням, обратившись ко мне, низко склонил голову:

— Я, Пожум, старейшина городища Имень, приветствую тебя Божественный Король Руссов Владимир I!

— Приветствую тебя достопочтимый старейшина городища Имень Пожум!

— Я, глава рода и все старейшины городища предлагаем тебе дружбу и наше почтение! В знак наших добрых намерений мы освобождаем тебя и твоих людей от оплаты мыта за торговлю в нашем городище, а также возвращаем тебе сто ауреусов, — старейшина делает знак рукой и ко мне подходит один из стоящих за его спиной старейшин и протягивает мне мешочек с золотыми ауреусами, выплаченных мной в прошлом году мытарю.

— Благодарю тебя старейшина Пожум! Я принимаю Вашу дружбу.

— Да будет так, — старейшина бьет посохом о землю, разворачивается и делегация уходит.

Я же командую:

— Отдать швартовы, — шлюпы медленно, а затем набирая скорость отходят от городища Имень. Нужно спешить домой.

Глава 20

Весна полностью вступила в свои права. Дневная температура стабильно держалась в районе пятнадцати градусов. По берегам Камы дружно распускали листву деревья, прибрежные луга покрылись молодыми травами, вот-вот зацветет черёмуха. Световой день резко увеличивается, а вечерние и предрассветные сумерки становятся с каждым днем длиннее, крадя у темноты ночи по пять минут в сутки.

Домой идем без дневных остановок, полный световой день и фактически полностью захватываем сумерки. На ночь, прячась за островами, становимся на четыре с половиной часа.

В пути как всегда постепенно откармливаем ребятишек, начиная с молока и на третий день переходя на нормальное питание. Ребятишки из угорских племен, но словарный запас у них маленький. Пытаюсь познакомится, но как всегда имен своих они не знают. Скорее всего имена им присваивают родители в более старшем возрасте. В очередной раз придется их нарекать мне. Потихоньку начинаем с ними заниматься, развиваем моторику, учим русскому языку, да на пальцах пытаемся считать.

К Кунгуру подошли в полдень 15 апреля, но швартоваться не стали. С Борисом коротко переговорили через рупор. В вечерних сумерках пришли в Усадьбу. Эвика и Лада после приветствий, сразу же занялись обхаживанием новеньких ребятишек, кудахча как курицы наседки, пытаясь каждого из них прикрыть своим крылом. Экипажи быстро разгрузив с помощью встречающих шлюпы, отдраили трюмы и палубу, и только глубоко за полночь легли спать.

16 апреля 233 года, вот и прошло восемь лет с момента моего попаданства. К этому времени количество подданных королевства Руссов, не считая меня, достигло двухсот шестнадцати человек, 115 мальчиков и 101 девочка.

С самого утра начали вспашку полей, их боронование и сев. Как всегда, я работал от зари до зари, а старшие ребятишки по три часа посменно, а к севу подключались уже и младшие ребятишки.

27 апреля начали загрузку двух шлюпов, моего и Михаила, товарами для Куруша. Шлюп Семёна оставался в Усадьбе, будет продолжать курсировать между просекой к Форпосту, Усадьбой и Кунгуром. Грузов ему ещё возить, не перевозить. На два шлюпа также загрузили по стреловому разборному деревянному крану, для установки их на площадке скалы перед Кунгуром.

С рассветом 28 апреля отправляемся на встречу с Курушем. С собой на борт берем новую усиленную смену в Кунгур из двадцати ребятишек, уже бывших ранее на смене по охране крепости. В Кунгур пришли к шестнадцати часам.

Встречали меня, экипажи и новую смену, выстроившиеся в шеренгу одиннадцать ребятишек во главе с Борисом. На северной башне оставался лишь один наблюдатель. Приветствуя меня, ребята поклонились в пояс.

— Володя, в крепости происшествий не было. Всё здоровы, больных нет, — как всегда командирским голосом докладывает Борис.

— Борис, я рад тебя видеть, а также рад видеть и вас ребята, — обнимаю Бориса. — Принимай новую усиленную смену. Все ребята ранее уже побывали в охране крепости, так, что в курс дела войдут быстро. Старую смену через пару дней заберет Семён на своём шлюпе. Мы же с тобой на шлюпах сейчас отойдем к скале, на верхней площадке которой установим два стреловых разборных деревянных крана.

— Володя, там для подъёма груза наверх мы уже установили кран-балку и лебедки.

Подъём стреловых кранов на площадку скалы много времени не занял, больше потратили времени на сборку стреловых кранов и установку противовесов. А дальше подняли на площадку скалы четыре деревянных лафета и четыре пушечных деревянных ствола, ранее доставленных на шлюпе Семёна. Всего на площадке установим восемь пушек, больше не помещается. Оставшиеся четыре пушки Николаем уже изготовлены в Усадьбе и ждут своей очереди доставки шлюпом Семёна.

На площадке с помощью крана установили лафеты на позиции, затем на них установили стволы. У пушки есть только один выстрел, поэтому сразу же устанавливаю пушки по выбранному для каждой из них оптимальному с наибольшей зоной поражения сектору обстрела. Закончили затемно.

На следующий день на шлюпе подошёл к пляжу левого берега Сылве, расположенного напротив скалы с местом засады. Высадившись, взял конец четырехсотметрового каната, ранее доставленного туда Семёном, и спустившись вниз на пятьдесят метров по берегу реки накрепко закрепил его за многовековое дерево. Второй конец каната закрепили на шлюпе и перетащили на правый берег, в пятидесяти метрах за скалой, с помощью блоков и лебедок закрепили на исполинском дереве на высоте двадцати метров, прикрепив на конце каната канатную сетку с грузом. При выбивании стопора, канат, лежащий на дне поперек реки Сылвы, при его натяжении поднимется над водой на полметра, тем самым преградит галерам возможность отхода вниз по течению. Там же определил две позиции для установки стреломётов, пригодится для уничтожения выживших римлян, после пушечного залпа.

К ужину в Кунгур пришёл шлюп Семёна. На шлюпе привезли очередные лафет и пушечный ствол, которые подняли на площадку скалы, собрали и установили на позицию.

В вечерних сумерках, Борис потащил меня в свою мастерскую, где за разговорами об обороне крепости и хозяйственных вопросах засиделись допоздна. В ходе общения, Борис продемонстрировал очередной чертёж винтового подъёма воды. Пока я его рассматривал, Борис давал свои пояснения.

— Володя, винты решили делать деревянными секционными длинной два метра. Между собой они будут крепиться стыковым соединением с усилением крепления нагелями. Винт будет в керамической трубе длиной два метра, которые будут соединяться паз в паз. Труба, чтобы не провисала под своей тяжестью, находится в деревянном жёлобе, который будет опираться на опоры.

— Борис, я тебя поздравляю, в чертежах всё вполне жизнеспособно, — замечаю, как с Бориса спадает напряжение, и он довольно улыбается. — С Семёном передай чертёж винта Николаю. Если сможет изготовить, то пусть потихоньку делает, но не в ущерб другим изделиям.

Уходил от Бориса уже в полной темноте. В этот раз Борис даже не заикнулся об огранке камней.

«Что же он такое делает?» — но развивать мысль не стал. Вставать через два часа.

Утром, в предрассветных сумерках я и Михаил на двух шлюпах пошли на встречу с Курушем, а на шлюпе Семёна в Усадьбу отправилось двенадцать ребятишек, сдавших смену в крепости.

11 мая дошли без происшествий к острову в двадцати километрах от городища Имень. В пути случилось одно знаковое событие. Проходя мимо места впадения в Каму реки Иж, заметили долблёнку, с которой нам махали руками пара человек, как бы приглашая зайти в городище Арын. Но времени у нас в обрез, поэтому прошли мимо не останавливаясь.

«Похоже старейшины городища Арын осознали осенний невежливый приём своих спасителей», — отметил лишь про себя.

Куруш был на месте. В этот раз в караване было восемь галер. Рассматривая в прицел караван, обратил внимание, что на всех галерах установлены катапульты и баллисты. Видимо, последствия прошлогоднего чуть не случившегося на него нападения, заставили Куруша основательно вооружиться и усилить свою охрану. По берегу острова шесть слуг выгуливали шесть лошадей иноходцев. Корпус всех лошадей напоминал треугольник — широкая грудь и узкий таз, головы горбоносые с широко расставленными глазами.

Когда шлюпы медленно заходили в бухточку острова, с одной из галер на остров сошёл Куруш и уже на берегу, даже не скрывая нетерпения, стал ожидать швартовки шлюпов. Как только со шлюпа спустили сходни, Куруш, чуть ли не бегом, поднялся на палубу.

— Здравствуй друг Владимир! Я жду тебя два дня и уже начал волноваться, что с тобой могло случиться непоправимое.

— Здравствуй мой друг Куруш! Как видишь, я жив и здоров. Ветер бывает переменчив, сложно точно рассчитать время прибытия. Так, что за меня не следует переживать.

Куруш быстро оглядывает палубу шлюпа и экипаж, на секунду задерживает взгляд на Раксе, а затем на пару секунд на Аршаке и снизив громкость голоса, почти шёпотом обращается ко мне.

— Владимир. Я привез очень тревожные вести, — Куруш делает паузу, всматривается внимательно мне в глаза и пытается продолжить, но я его жестом останавливаю и приглашаю проследовать в каюту, где, после того, как Куруш сел на койку, а я напротив него на другую и не давая ему возможности продолжить, смотря прямо ему в глаза, тихим будничным голосом говорю:

— Куруш, я знаю, что ты мне хочешь сказать. Я ЗНАЮ, что ко мне идут боевые галеры римлян, которые через месяц вторгнуться в мои владения. Я ЗНАЮ, что через два месяца в мои владения вторгнется степное племя в несколько тысяч всадников, которых нанял шахиншах Арташир. Я ЗНАЮ, что ты и твой дядя шах Мидии Вардан рассказали шахиншаху Арташиру, что у меня находится наследный принц Парфянского царства Аршак и за эту весть шахиншах снизил тебе процент налогов с торговли практически до минимума, — после этих слов, лицо Круша стало мертвецки бледным, на лбу выступили холодные капли пота, его стал трясти озноб, во взгляде полная обреченность, но страха в глазах не было.

— Ты меня убьёшь?.. — замогильным хрипящим, от пересыхания глотки, голосом, не отводя от меня глаз, спрашивает Куруш.

— Нет. Я тебя Куруш не убью, — продолжаю смотреть в глаза Куруша, а затем в граненый стакан из керамического кувшина наливаю клюквенный морс и протягиваю стакан Курушу, который смотрит на стакан с морсом вожделенным взглядом, но взять его не решается. Отпиваю из стакана глоток морса и вновь протягиваю его Курушу. — Там яда нет и твоя смерть мне не нужна.

Куруш осушает стакан парой глотков, смотрит мне в глаза.

— Почему ты мне оставляешь жизнь?

— Я ЗНАЮ, что на твоих галерах были и есть шпионы шахиншаха и если бы твой дядя не сообщил шахиншаху о выжившем Аршаке, то ему бы об этом всё равно стало известно. А так шах Мидии в очередной раз защитил свой род, не даром же род Каренов существует столько столетий. При этом, твой дядя допускает, что Аршак может выжить, не просто так он прислал в отдарок мне лошадей иноходцев, которых я увидел выгуливавшихся на берегу острова. На таких лошадях в бой не идут, это царские лошади, предназначенные для церемониальных выездов либо для подчеркивания статуса наездника.

— Владимир, откуда ты это всё знаешь? Я до встречи с тобой был в городище Имень, где о тебе распространяются различные слухи. Что ты сын Богов, что дух огня, что чуть ли ты и сам Бог, спустившийся с небес. Но я этим слухам не верю. Кто ты Владимир?

— Мой друг Куруш, я уже тебе отвечал на этот вопрос. А то, что обо мне распространяют различные слухи, так это слухи и каждый решает для себя сам, верить слухам либо нет.

Смотря в глаза Куруша, замечаю в его взгляде толику сомнения и неуверенности.

«Ну, что же, клиент созрел, пора добивать», — мыслю про себя, а вслух продолжаю:

— Куруш, я многое знаю, я много вижу, я многое умею! Через десять лет в последний месяц лета Парфянское царство возродиться и в него на коне иноходце под звуки фанфар и дробь барабанов въедет наследный принц много вековой царской династии Аршакидов Аршак. А Аршаку не понравится, если семь знатнейших родов, окажутся не на его стороне и не дадут ему вассальную клятву. Я надеюсь, что размер полученных сумм от снижения налогов, за предательство наследного принца династии Аршакидов, будет сохранен его вассалами из рода Каренов и через десять лет эти деньги будут вручены Аршаку. То, что Аршак займет по праву принадлежащий ему трон — правда. А, чтобы этому поверили помимо рода Каренов и другие знатнейшие роды Парфии, я скажу два обязательных события, которые произойдут в будущем. Первое, через два года будет убит император Рима Александр Север и его мать. Династия Северов прекратит свое существование. Дальнейшие пятьдесят лет во власти Рима будет полная неразбериха. Сенат Рима будет назначать императорами военачальников, некоторые из которых и суток не проживут после коронации. Риму будет не до Парфянского-Персидского царства. Им бы удержать земли от набегов варваров. Второе, через шесть лет шахиншах Ардашир I умрет.

Куруша проняло, смотрит на меня обалдевшими глазами, сделав небольшую паузу, продолжаю:

— Куруш, мы сейчас с тобой вдвоём и тут нет шпионов шахиншаха. Тебе и твоему дяде решать, сохранить ли сказанное мной в тайне или сообщить об услышанном шахиншаху. Ты сегодня лично видел Аршака, и убедился воочию, что он очень похож на своего царственного отца и царственного дядю. А в качестве еще одного доказательства, можешь посмотреть на амулет, — передаю Курушу амулет, полученный от старейшины городища Ибыр.

Куруш, рассматривает амулет и по его выражению лица становится понятно, что амулет им опознан, а в его голове идет бурный мысленный процесс. Забираю у Куруша амулет и возвращаю купца к текущим делам.

— Куруш, не пройти ли нам на палубу, отведать моих угощений и заняться торговыми делами.

Куруш, встряхнув пару раз головой, выходит из оцепенения, поднявшись из каюты на палубу и устроившись в полукресле за столиком, выпивает залпом два стакана клюквенного морса, а затем полстакана водки и закусив чипсом с аджикой, окончательно взяв себя в руки, возвратился в свой привычный образ купца.

— Владимир! Прежде всего благодарю тебя за моё спасение! — Куруш встает и низко кланяется мне в пояс, а затем продолжает:

— Я привез тебе половину от продажи семи судов купцов, их товара и от выкупа одного оставшегося в живого купца двести тысяч золотых динаров. Тридцать процентов от продажной цены трех зеркал в сумме четыреста пятьдесят тысяч тысяч золотых динаров. Тридцать процентов от продажи трехсот стекол, продал по две тысячи динаров за стекло, сто восемдесят тысяч динаров. Тысячу шестьсот бутылок с томатной пастой и столько же с аджикой продал за пятьсот динаров за бутылку, тридцать процентов четыреста восемьдесят тысяч динаров. За три тысячи двести стаканов тебе причитается триста двадцать тысяч динаров. Тысячу упаковок чипсов и столько же хлопьев продал за восемь драхм за упаковку, тридцать процентов составляет четыре тысячи восемьсот серебряных драхм. Всего составляет один миллион триста шестьдесят тысяч золотых динаров и четыре тысячи восемьсот серебряных драхм.

Пока Куруш перечислял вырученные суммы от продажи моего товара, я одновременно записывал на бумаге позиции и, считая в столбик, проверял расчеты Куруша.

— Всё верно. Куруш, как и договаривались, я привез товара в том же объёме, как и в прошлом году, только зеркал не три, а шесть штук. А также пять тысяч листов белой бумаги и одну тысячу леденцов.

— Очень хорошо, я готов почти за весь товар тебе сразу заплатить. Только три зеркала, бумагу и леденцы возьму на реализацию. За тысячу восемьсот бутылок спиртного, как и в прошлый раз расплачусь тканями из хлопка, шелка и хлопком сырцом, а поскольку лошадей на продажу нет, то вместо двадцати, пятьюдесятью тысячами золотых динаров. За остальной товар так же один миллион триста шестьдесят тысяч золотых динаров и четыре тысячи восемьсот серебряных драхм.

— Я согласен, Куруш.

А дальше начались погрузочно-разгрузочные работы, с которыми почти сотня рабов оперативно справилась. Ткани, хлопок сырец загрузили на мой шлюп. Лошадей иноходцев, двух коней и четырех кобыл, загрузили на шлюп Михаила, сундуки с двумя миллионами девятьсот семьюдесятью тысячами золотыми динарами загрузили поровну в два шлюпа и одним сундуком с девятью тысячами шестистам серебряными драхмами на мой шлюп.

По окончанию погрузо-разгрузочных работ договорились с Курушем в следующем году в это же время встретиться на острове.

— Владимир, если не сложно привези в следующем году ещё и в дешёвой таре спиртное, особенно водки побольше, аджики и томатной пасты. Они сами по себе и без стеклянных бутылок спросом пользуются.

— Привезу. А мне также, как и в этот раз привези ткани и хлопок сырец.

И уже перед самым прощанием, Куруш отводит меня в сторону.

— Владимир, я выкупил двенадцать рабов маленьких детей трех-четырех лет казненных парфянский аристократов, не возьмешь ли ты их себе? Они уже около двух лет в рабстве, о себе кроме имен, ничего не знают. Вот их имена с родословными, — Куруш, достает из-за пазухи своего необъемного халата двенадцать пергаментов скрепленных печатями и передает мне.

— Возьму, Куруш, — после этих слов, Куруш начинает громко прощаться, нарочито показательно для окружающих обнимает меня.

— Дорогой Владимир! В знак нашей дружбы прими от меня в дар двенадцать рабов, — громким голосом вещает Куруш и по его знаку к нам на борт заводят двенадцать парфянских детишек, шесть мальчиков и шесть девочек.

Также показательно благодарю Куруша, и командую:

— Отдать швартовы.

Глава 21

Днем 24 мая пришли в Кунгур. В пути происшествий не было, только при проходе мимо впадения реки Иж в Каму, опять увидели долбленку с машущими нам людьми. Времени, нет, не реагируя на приглашение ходко прошли мимо.

В пути знакомился с ребятишками. Все знают свои имена и возраст. Всем шести мальчикам и двум девочкам по четыре года, Четырем девочкам — три. Разговаривают на парфянском языке и как я понял еще на фарси. Голодными ребятишки не выглядели, Куруш в дороге их откормил. Сразу начинаем кормить нормальным питанием, в пути в основном уха, картошка, морковка, капуста, лук, зерновые каши, взвары, клюквенный морс, да ещё пеммикан. Также учили русский язык и навыки счета, а Аршак и Ракс, восполняли знания парфянского языка. Я же впитывал в себя фарси, хотя у ребятишек был небольшой словарный запас, но тут главное начать изучение языка хотя бы с малого.

— В крепости происшествий нет. Все здоровы. Больных нет, — как всегда бодро и торжественно доложил Борис, выйдя из строя из девятнадцати защитников крепости, приветствуя меня. — На северной башне остался только наблюдатель.

Пришвартовавшись в Кунгуре, приступили к разгрузке сундуков с золотыми динарами, которые грузили на повозки и затем перевозили на нижний ярус подвала, а оттуда я переносил их на последний подвальный этаж донжона, где была оборудована сокровищница. Закончили за полночь.

В таком количестве здесь золотые монеты мне не нужны, за глаза хватит золотых монет своей чеканки. Золото в Кунгуре оставляю на длительное хранение и в дальнейшем всё полученное от Куруша, а в будущем и возможно и от других купцов, буду хранить в подвалах донжона. Если моим долгосрочным планам суждено сбыться, то золото в больших количествах понадобится как Аршаку, так и сиракскому принцу, которой своей родословной и знатностью не уступает, а то и превосходит почти всех глав сарматских племен.

Утром, пересадив ребятишек на шлюп Михаила, а также перегрузив туда ткани и хлопок сырец, отправил его в Усадьбу, а сам со своим экипажем и шлюпом остался в крепости. Из экипажа Михаила, в крепости также остался Савлий. Не теряя времени, подогнал шлюп к скале, где на верх подняли привезенные ранее Семёном три деревянные пушки и установили их на позиции. А затем за скалой в пятидесяти метрах ниже по течению, выбрав позиции, смонтировали два стреломёта.

Вернувшись в Кунгур, взяв с собой пятерых ребят, прихватив ведра, трепки, мыло, направились к вечному огню. Огонь горел всё тем же синем пламенем, а вот зеркала были загажены мошками. Вместе с ребятами устроили генеральную уборку, отмыли зеркала и плафон, проверили работу крышки с задвижкой и вернулись в крепость. По дороге в лесу выкопал с корнями с десяток небольших кустиков и одну полуметровую ёлку.

Под вечер на долбленке вновь подхожу к скале, поднявшись на верх маскирую жерла пушек, выкопанными в лесу кустами и одной ёлкой. Спустившись, выхожу на долбленке на середину реки, осматриваю маскировку. Выглядит не очень, стволы пушек виднеются из-за кустов, но ведь это надо знать, что это пушки, а так выглядят, как простой валежник, заросший мелким кустарником.

Утром 26 мая собираю всех защитников крепости и в очередной раз проверяю готовность к обороне. По моим расчетам сегодня, в крайнем случае завтра, римляне должны подойти к Кунгуру.

— Всё помнят, что делать? — ребята утвердительно кивают. Но я еще раз подробно разъясняю и даю конкретные указание каждому защитнику. — А главное помните, ни при каких обстоятельствах свою боевую позицию не покидать. Если в вашем секторе обороны ничего не происходит, это не значит, что врага там нет. Стоит покинуть позицию, как моментально в секторе обороны появится враг и спокойно преодолеет стены крепости, её захватит и всех убьёт. А теперь по местам.

Остается только ждать. В крепости на каждой башне по пять ребятишек, на северной башне донжоне находится также и Борис. Шлюп под командованием Аршака стоит в устье реки Шаква. Савлий и Гнур за стреломётами на правом берегу реки Сылвы в пятидесяти метрах ниже по течению скалы. После прохода вверх по течению последней галеры Савлий должен выбить опору груза для поднятия каната через Сылву, чтобы отрезать путь отступления по реке. Я на скале у пушек. Четыре пушки заряжены четырехкилограммовыми зарядами картечи, другие четыре пушки восьмикилограммовой поражающей частью. Запальные шнуры соединены вместе, а затем расходятся к каждой пушки. Время горения запала рассчитано на пятнадцать секунд.

Время тянется неимоверно долго. Когда стрелки часов приблизились к четырем часам дня, подумал, что римляне сегодня не появятся, но в этот момент наблюдатель с северной башни донжона подает сигнал о приближении римских галер. Со скалы в прицел в пяти километрах на прямом участке Сылвы наблюдаю сначала одну боевую галеру. Через минуту, замечаю вторую галеру, следующую за первой на расстоянии около двухсот метров, за которой друг за другом идут, держа дистанцию около двадцати метром, ещё две галеры.

Галеры с двумя мачтами, на каждой прямой парус, а вот весел с каждой стороны не одиннадцать, а двенадцать. На первой галере, видимо заметив крепость, убирают паруса и идут на веслах со скоростью около пяти узлов. На носу галеры обслуга засуетилась вокруг скорпиона, а на палубе начали взводить две катапульты. На остальных трех галерах также спустили паруса, идут на веслах чуть увеличив скорость, догоняя первую галеру, экипажи также готовят к стрельбе носовые скорпионы и катапульты.

Первая галера, как я и предполагал останавливается в четырехстах метрах от крепости почти на середине реки. От скалы с пушками до нее около ста двадцати метрах. Вторая галера становится в ряд с первой, но ближе к пляжу левого берега, остальные галеры образуют второй ряд, становясь в шахматном порядке за первыми двумя галерами.

С первой галеры спускают шлюпку, а я поджигаю фитили пушек, убеждаюсь, что огонь принялся на всех фитилях, отбегаю на пятнадцать метров назад и ныряю за заранее возведенную бревенчатую стенку высотой около метра. Открываю рот и зажимаю ладонями уши.

Через десять секунд происходят оглушающие выстрелы двух центральных пушек, а через секунду раздается громовая канонада остальных шести. Уши моментально закладывает, краем глаза замечаю падающее на меня верхнее бревно защитной стенки и только в последний миг успеваю отскочить перекатом в сторону, как бревно сваливается на место, где я только, что лежал. Пытаюсь, зажав нос, продуть уши, но ничего не получается, слуха нет.

Поднимаюсь и пытаюсь рассмотреть результаты пушечных выстрелов, но из-за порохового дыма ничего не видно. Да и вокруг резко потемнело. Задираю голову, а небо полностью закрыто одновременно взлетевшими тысячами птиц, часть из которых сталкиваются в воздухе и камнем падают вниз. Не слышу, но представляю какой в небе стоит громогласный гомон.

Постепенно дым начинает рассеиваться. Начинаю различать силуэты пушек, вернее, что от них осталось. Отдача отбросила пушки на три-пять метров, все лафеты разрушены, почти на всех стволах полопалась ременная кожаная обмотка, но стволы целы, а значит смертоносный груз доставлен по назначению.

Подползаю к краю скальной площадки и передо мной открываются последствия пушечного залпа. На четырех галерах на палубах как минимум пара сотен трупов легионеров, от крови палубы окрасились в красный цвет. На гребной палубе гребля веслами не осуществляется, весла, вися в уключинах, растопырившись в разные стороны.

Слух постепенно начинает возвращаться, но пока только по поднимающимся облачкам порохового дыма с гребной палубы, понимаю, что с северной башни донжона крепости из стреломётов идет обстрел нижней палубы первой галеры, а с западной из стреломётов обстреливают гребную палубу второй галеры. Из находящихся во втором ряду, обстреливается из одного стреломёта расположенного в пятидесяти метрах за скалой, только дальняя от скалы галера. Второй стреломёт выстрелы не производит. Галеры первого ряда медленно сплавляются вниз по течению, выходя из-под обстрела крепости. Тут замечаю, что канат, который должен перегородить реку, над водой не натянут, а второй ряд галер от места его должного натяжения, находится в десяти метрах и с каждой секундой приближается всё ближе.

До моего еще слабого слуха, из-за скалы, с места нахождения противовеса для натяжения каната, доносится чуть слышный хлопок, по поднявшемуся облаку порохового дыма, понимаю, что взорвалась граната и в тот же момент, натянутый струной канат, поднимается из воды, а через пару секунд второй ряд галер в него упирается и течение начинает разворачивать галеры поперек реки. Тут же из-за скалы, ближайшую к ней галеру, начинает обстреливать второй стреломёт. Нос этой галеры, разворачиваясь поперек течения, приблизился ко мне, стоящему на скале, на семьдесят метров, и я начинаю пращей забрасывать её палубу гранатами.

Замечаю, что из устья реки Шаквы выходит шлюп и набирая скорость, приближается к первому ряду галер. С расстояния триста пятьдесят метров начинает по гребной палубе стрелять носовой стреломёт. Шлюп сократив расстояние до двухсот пятидесяти метров, становится по диагонали относительно течения Сылвы и в стрельбу включается кормовой стреломёт.

Обстреливаемую шлюпом галеру, течение постепенно разворачивает поперек реки. Галера приблизилась к скале на расстояние восьмидесяти метров, и я также начинаю из пращи забрасывать её палубу гранатами. Видя это, шлюп переносит огонь стреломётов на дальнюю от меня галеру первого ряда, а Гнур и Савлий переносят огонь на дальнюю от них галеру второго ряда.

Все четыре галеры течением прижимает к канату, который под давлением галер натягивается в струну, но выдерживает и галеры останавливаются. Ребята со шлюпа и из-за скалы продолжают обстрел дальних от меня галер, а я забрасываю две ближние ко мне галеры гранатами. Продолжаем обстрел ещё не менее десяти минут. Галеры нещадно дымят. Понимаю, что живых там нет. Подаю знаком сигнал прекратить огонь. Через три минуты резко светлеет, поднимаю голову, птицы начинают разлетаться, открывая голубое небо, яркие солнечные лучи освещают поле речного боя.

Спускаюсь со скалы, сажусь в долблёнку и гребу к шлюпу, который убрав стаксель, медленно идет вниз по течению, приближаясь ко мне. Не дойдя ста метров до галер, шлюп поднимает меня на борт.

Ребята в экипаже радостно приветствуют меня, кричат во весь голос здравицы победы, но я резко их останавливаю.

— Всем оставаться на местах! Полная боевая готовность! Ещё ничего не закончено. Оре, продублируй команду «симофором» в крепость, — смотрю на башнях в крепости ребятишки машут руками и начинают обниматься. Однако, после «симофора» там тоже успокаиваются. — Аршак, медленно подводи шлюп к галерам, но в плотную не подходи, останавливайся в пяти метрах от них и вставай на кормовой якорь.

— Володя, что это, — Оре указывает пальцем на воду, где через толщу воды на дне реки просматриваются светлые пятна.

— Оре, это, отражающие солнечные лучи доспехи, надетые на утонувших римских легионерах.

Пока приближались к галерам, насчитал не менее сотни утонувших римлян, которых пушечным залпом вымело с палуб галер, а тяжелые доспехи утянули легионеров на дно реки.

В пяти метрах от первой галеры шлюп, встав на кормовой якорь, остановился. Перекинув на галеру сходни, раздаю экипажу команды:

— Стрелки стреломётов Опис и Ракс, внимательно контролировать другие галеры, Аршак и Оре прикрываете меня с арбалетами.

По сходням перехожу на галеру, на верхней палубе с десяток трупов, вся палуба красная от крови, на гребной палубе месиво из сотни человеческих тел, живых нет. Обследую три другие галеры, на которых такая же картина, все мертвы. Но чувствую облегчение, так как среди убитых нет женщин. Если на борту галер и была мать Аршака, то теперь она покоится на дне реки. Хотя на галерах излишеств нет, что указывает на спартанское проживание легионеров. Каких-либо следов нахождения на галерах женщины не обнаружил.

Убедившись, что на галерах, выживших нет, приступаю к более подробному их обследованию, а вернее к сбору трофеев. На первой галере в каюте нахожу сундук доверху заполненный золотыми ауреусами, два сундука с римскими серебряными динариями и один в два раза меньшего размера сундучок с драгоценными камнями, в основном рубинами и сапфирами. Сундуки в четыре захода переношу на шлюп.

На каждой галере под гребной палубой в трюме имеются отдельные отсеки, с хранящимися там запасами продуктов и вина, пригубив которое, сразу же выплюнул, ну да хорошее вино солдатам не наливают. Другие отсеки с запасом стрел для скорпионов, каменных снарядов и глиняных горшков с зажигательной смесью для катапульт. Отдельное помещение с доспехами, шлемами, щитами и прочей защитной амуницией, а также оружием на сто человек, как я понимаю, гребцов. Значительная часть оружия и доспехов от взрывов стрел стреломётов поломаны, но как минимум одна треть из них повреждений не имеет, так же, как и три десятка луков. На палубах галер все скорпионы и катапульты посечены свинцовой картечью, но повреждения не критичны и все они пригодны к стрельбе.

Задумываюсь, стоит ли это добро переправлять в Кунгур. Чтобы снять все пригодное стационарное вооружение, а также гору неповрежденных доспехов, щитов, оружия как минимум на сто пятьдесят человек, галеры нужно подогнать к крепости, где приступать к разгрузке и демонтажу с креплений катапульт и скорпионов. Поскольку основную тяжелую работы выполнять мне одному, то займет это несколько дней. Конец мая и дневная температура уже давно перевалила за двадцать пять градусов. Уже завтра трупы начнут разлагаться, а там и заразу подхватить легко. На выкидывание трупов с галер в реку, тоже уйма времени потребуется.

С этими мыслями сажусь в долбленку и отправляюсь за Савлием и Гнуром. Ребята молодцы, находились на самом близком расстоянии от врага, не стушевались, хотя в начале была заминка с натяжением над водой каната.

— Почему канат так долго не поднимали и почему вначале стрелял только один стреломёт? — делаю серьезное лицо, хотя в душе готов их обнять, но расслабляться нельзя.

— Володя, после залпа пушек, взрывной волной заклинило рычаг снятия стопора на лебедке, удерживающей груз. Вручную сил не хватило его разблокировать. Не сразу сообразил его гранатой взорвать, — оправдывается Савлий, а через пару секунд поднимает на меня взгляд горящий глаз с ещё не прошедшим азартом боя.

Не выдерживаю, сгребаю ребят в охапку и крепко прижимаю к себе.

— Молодцы! А теперь бегом в долблёнку и гребём к шлюпу. Стреломёты заберем позже.

Поднявшись на шлюп, по сходням возвращаюсь на галеры, где внимательно осматриваю взведенные торсионные скорпионы и катапульты, схематично зарисовываю механизмы себе в блокнот. С галеры, смотрящей носом в сторону пляжа произвожу выстрел стрелой из скорпиона. Целюсь в дерево, растущее на расстоянии около трехсот метров от галеры за береговым пляжем. Выстрел удачный, стрела вонзается в ствол дерева на полутораметровой высоте от земли. Пробую взвести скорпион для повторного выстрела, но получается долго, более тридцати секунд. Мои стреломёты лучше. Далее тестирую катапульту, заряжаю двадцатикилограммовым круглым камнем. Стреляю. Камень вылетает под углами в сорок пять градусов, летит по баллистической траектории. В верхней точке достигает высоты тридцати метрах и падает на расстоянии двухсот пятидесяти метрах, врезаясь в песок пляжа, поднимая в воздух столб песка. Катапульта оружие серьёзное, но для штурма крепостей, что даже в средне срочной перспективе не предвидеться.

До захода солнца перетаскиваю на шлюп защитную амуницию и мечи гладиусы. А затем заливаю галеры бензином, на долблёнке плыву за скалу, где освобождаю от груза канат, который медленно опускается на дно реки, а я возвращаюсь на шлюп. Вместе с экипажем запускаем из пращи бензиновые бомбы в сторону медленно уходящих вниз по течению галер.

Глава 22

Вернувшись в крепость, всех ребятишек, выстроившихся в шеренгу, поздравил с победой.

— Молодцы! Сегодня мы победили сильного врага! Победа достигнута благодаря четким и слаженным действиям каждого из вас, — ребятишки вытягиваются в строю, с довольным выражением лиц улыбаются и смотрят на меня горящими глазами. — Помните — в единстве сила! Один за всех…

— И все за одного!!! — раздаётся стройный хор двадцати глоток.

Поднявшись на северную башню донжон, прожекторной связью передал в Усадьбу сообщение о полной победе, отсутствие жертв с нашей стороны и наказал Михаилу, взяв на борт смену новичков в составе двенадцати человек, идти в Кунгур, а Семёну приступить к перевозке лошадей и волов к Форпосту.

Утром разгрузили шлюп, оставив только на борту большую часть медной хозяйственной утвари, включая три из четырех больших, литров на тридцать, снятых с галер медных котлов. Все мечи, шлемы, доспехи, поножи, наручи, щиты перенесли на второй этаж донжона, где обустроил оружейную. Сундук с золотыми ауреусами пополнил сокровищницу, а вот камни и два сундука с римскими серебряными динарами перенес в мастерского Бориса.

— Боря, эти римские динары, только называются серебряными, а на самом деле серебра в них от силы половина веса наберётся. Неспешно их переплавь в наши настоящие серебряные рубли и копейки.

— А с примесью, что делать?

— В примесях скорее всего медь, можешь использовать её в своих поделках, как и эти камни, — передаю Борису сундучок с рубинами и сапфирами, который внимательно осматривает камни, а затем с хитринкой в глазах смотрит на меня.

— На всех камнях ладная огранка получится, а пять камней после огранки будут отменными.

Поговорив немного о камнях, понадеялся, что Борис покажет результаты огранки предыдущих камней, но надеждам не суждено было сбыться, об их огранке в очередной раз ничего сказано не было.

Солнце в зените. Взяв в экипаж Савлия, на шлюпе отправились за стрелометами. О вчерашнем бое ничего не напоминало. На спокойном гладе воды играли солнечные блики, вдоль берега от легкого ветерка шуршали заросли рогоза, откуда периодически раздавалось утиное кряканье, а из лесной чащи — щебетание птиц.

Только светлые пятна, проглядывавшиеся через толщу воды со дна реки, и то только для посвященных, указывали на произошедшее накануне речное побоище. В общей сложности насчитал около двухсот трупов, покоящихся на дне реки, облаченных в защитную амуницию. Под ногами, вернее под водой на глубине десяти метров, как минимум три тонны меди. Но сейчас смысла, да и времени на подъём нет, через годик по дну бреднем пройдусь, скелеты всё-таки легче на берег вытаскивать, чем мертвые тела.

Подойдя за скалу к месту засады Савлия и Гнура, установили разборный деревянный стреловой кран и погрузили два стреломёта на борт шлюпа, разобрали краны, после чего вернулись в крепость. Стреломёты установили на стене между восточной воротной и южной башнями. За работой время пролетело быстро. Не заметили, как из Усадьбы подошел шлюп Михаила с новой сменой из двенадцати уже на год подросших шестилетних ребятишек, впервые попавших в Кунгур.

Быстро разгрузив шлюп, доставивший запасы продуктов, кормов, боеприпасов, отправились ужинать. Смена уже закаленных битвой шести-семилетних ребятишек наперебой рассказывали новичкам о разгроме римлян, а новички, открыв рты с горящими огнем глазами, затаив дыхание внимали пока еще нескладному, но пафосному повествованию.

После ужина, новички в сопровождении старой смены, отправились знакомиться с крепостью. Я же с Борисом также осматривал помещения крепости, но на предмет возможного размещения всего племени, на случай возможной эвакуации из Усадьбы.

— На первом этаже казармы уже готовы и установлены двухъяросные кровати для ста человек на втором сделали половину, но заготовки есть на все кровати, — Борис проводит меня по жилым помещениям и обстоятельно рассказывает о каждом из них. — На вторых этажах над помещениями кухни и мастерских можно разместить пятьдесят человек, а еще постольку же в южной и западной башнях. У леса есть два сруба, а также амбары, конюшни и коровник. Запасы поместятся в подвалах крепости. Силос можно в ямах хранить, в которые раньше золу собирали.

— Боря, а в донжоне на верхних этажах, что?

— Там ещё не всё сделано. Володя, я тебе после полной готовности покажу.

Сделав паузу, Борис смотрит мне в глаза, а потом с тревогой в голосе спрашивает:

— Володя, а разве тебя можно победить?

— Меня нельзя! Но если меня призовут на небо, я должен знать, что в моё отсутствие мои подданные будут в безопасности, — задирая голову и закатывая вверх глаза, выкручиваюсь на ходу.

Борис смотрит на меня и понимающе кивает.

«Опять не слежу за словами. Божественного короля победить невозможно. Эвакуации быть не может, может быть только военная хитрость в виде заманивания противника мнимым отступлением в засаду», — мысленно ругаю и поучаю себя.

Утром, тепло простившись с Борисом, на двух шлюпах с двадцатью ребятами победителями римлян, отправляемся в Усадьбу. Пришли домой к ужину. Встречало нас, выстроившись по десяткам, всё племя. Двадцать победителей, приосанившись, колонной по два попытались пройти вдоль строя, но под восторженные крики встречающих, победители сбились с шага, их колонна расстроилась и в конечном итоге растворилась среди встречающих, выбежавшим к ним и торжественный марш превратился в обнимашки.

«Надо барабаны сделать и для таких торжественных случаев научить ребят строем маршировать под барабанный ритм, да и барабанным боем можно сигналы передавать», — беру себе мысленно на заметку.

После ужина в мезонине собрались старички, которым я рассказал об уничтожении римлян, а они поведали о текущем состоянии дел в Усадьбе, о видах на урожай, который ожидается больше прошлогоднего как минимум на двадцать процентов, а садовых плодов на все сто, оприплоде скота и лошадей, об увеличении пасеки еще на пятьдесят пять ульев, о производстве глиняных изделий и кирпичей, пряже и тканей, стеклах и зеркалах, о предметах необходимых в хозяйстве и повседневной жизни ребятишек.

— Завтра ухожу в Форпост, будем строить небольшую деревянную крепостицу, со мной идут Савлий, Гнур, двадцать ребят из последней смены Кунгура и еще десяток шестилетних пацанов. Коля, на тебе изготовление еще одиннадцати стрелометов, шесть из которых Семён по готовности будет перевозить в Кунгур, для установки на стены, а пять в Форпост, а также пушек, сколько успеешь изготовить, которые по готовности Михаил и Аршак доставляют в Форпост. Ваня, на тебе обеспечение боеприпасами. Лада, на тебе в Форпосте организация питания и контроль за гигиеной. Эвика остаётся на хозяйстве в Усадьбе.

Засиделись за полночь, обсуждая различные детали текущей и ближайшей деятельности, а также нужд королевства.

— Мои дорогие Эвика, Лада, Николай, Ваня и Михаил, времени у нас мало, нужно много успеть в Форпосте, а потом готовить оборону на броде реки Барда. А в вас я верю! Нас ждут великие дела! — на мажорной ноте закончил совещание.

29 мая ещё до полудня прибыли в Форпост. При подходе к Форпосту на просеке встретили идущую на водопой отару овец, погоняемую Надеждой.

— Здравствуй Володя! — низко кланяясь, радостно приветствуем меня девочка овчар.

— Здравствуй Надя! Как вы тут обустроились?

— У нас всё хорошо. Мальчишки, как лошадей пригнали, табунщиками заделались, от лошадей их не оторвать, даже ночуют с ними. А девочки за двумя отарами овец приглядывают, да кашеварят.

— Сложности есть какие-либо?

— В первый день тяжело было, овцы в разные стороны разбредались, а бараны, вместо того, чтобы за ними следить, между собой норовили подраться. Но хаски быстро их к порядку привела, пару раз цапнула баранов, так теперь они к друг другу ближе чем на сто метров не подходят, да и за овцами следить стали, чтобы от отары не отбивались.

В Форпосте сразу же приступили к подготовительным работам. Под руководством Лады большая часть ребятишек сложили очаг, возвели из жердей легкую кухню, коровник на двух коров и шесть волов, курятник на тридцать куриц, из шамотных кирпичей сложили кухонную печку и коптильню, сбили обеденный стол и лавки, а также установили шатры и шалаши. Пятерых ребятишек отправил на добычу косуль с конной повозкой, а еще с четырьмя я собрал четыре стреловых разборных деревянных крана и четыре кран-балки.

За следующие две недели работая от зари до зари, использую весь длиннющий световой день, утренние и вечерние сумерки, с посильной помощью ребятишек, возвел четырехметровый частокол со сторонами двадцать метров с четырьмя шестиметровыми угловыми башнями, каждую с площадкой под один стреломёт, внутри крепостицы, поставил два сруба, амбары, курятник, конюшню, коровник, кухню. Вырыл колодец. Баню и туалеты установили за пределами крепостицы.

13 июня, в составе конного поезда, состоящего из двадцати повозок, с двенадцатью деревянными пушками, двумя стреломётами, сборными керамическими трубами общей длинной пятьсот метров, бочками с бензином, шанцевым инструментом и двумя разборным стреловыми деревянными кранами, прожектором дальней связи, а также с запасом провизии и овса, отправились к броду на реке Барда. Со мной двадцать ребятишек, прошедших боевое крещение в Кунгуре, а также Савлий и Гнур. Я и Савлий идем на двух конях иноходцах.

В пути сделали одну часовую остановку и подъехали к броду уже в вечерних сумерках. Обустроили лагерь на холме, возвышающемся над рекой Бардой на высоту двух метров в пятидесяти метрах ниже брода.

С рассветом стали оборудовать место засады. На пляже вдоль брода по правому берегу реки прокопали трехсотметровую неглубокую канавку, в которую уложили собранную керамическую трубу длинной около четырехсот метров. Начало трубы находилось на холме, где был обустроен лагерь, конец трубы был закупорен пробкой.

Установив на пляже разборные краны, подгоняя к ним повозки с пушками, которые опускали на пляж, поверх находящейся в канавке проложенной керамической трубы. Пушки сразу же устанавливали по секторам обстрела на расстоянии двадцати пяти метрах друг от друга, забив клинья, устанавливаю угол ствола в пятнадцать градусов. Далее разбираем два стрелового крана и вновь их собираем на двух новых позициях для двух пушек и так еще четыре раза. На установку пушечной засады затратили весь световой день, закончили уже в вечерних, вернее ночных сумерках.

Следующим утром отправляю Савлия и Гнура на иноходцах на разведку.

— Ребята, ваша задача проехать на восток пять километров, найти высокий холм, рядом с которым обязательно должен быть ручей для питья коням, и с холма вести наблюдение. Как только заметите первых разведчиков степняков, на всех парах летите назад. С собой берете сухой паек на три дня и запас воды. Вопросы есть?

— Всё понятно, вопросов нет, — хором отвечают ребятишки, вскакивают на коней и переправившись через брод, кони иноходью уносят их на восток.

С остальными ребятами занимаемся косьбой. Из скошенных луговых трав вяжем под сотню снопов, которыми накрываем пушки. На маскировку затратили весь день.

С утренней зарей 16 июня отправляю всех ребят на девятнадцати повозках обратно в Форпост. В лагере осталась только одна повозка со стреломётом и бочонки с бензином. После отъезда конного поезда с ребятами, приступаю к зарядке пушек. Четвертую и восьмую пушки заряжаю зарядом из восьмисот шариков свинцовой картечи весом восемь килограмм и увеличиваю угол ствола до двадцати градусов, путем подбития дополнительных клиньев. Остальные десять пушек заряжаю зарядом из четырехсот шариков весом четыре килограмма. На четвертой и восьмой пушках чуток уменьшаю длину запала. Эти пушки должны выстрелить первыми и снести в трёхстах метрах всадников, стоящих на противоположном берегу и тех, кто бросится форсировать брод, тем самым убрав первые ряды степной орды, освободив пространство для уничтожения следующих рядов всадников дальнобойной картечью.

На всем протяжении керамической трубы выдавливаю пятисантиметровую пластину, по ранее сделанным Иваном алмазным резцом продольным надрезам. Возвращаюсь на холм и из бочонков в трубу заливаю бензин, который стекая сверху по уклону заполняет трубу по всей её длине, чуть не выплескиваясь через борта, образовавшиеся, после выдавливания надрезанной пластины. Теперь остается только ждать.

Времени зря не теряю, нахожу с пяток небольших кустов, которые выкапываю и обустраиваю на холме позицию для повозки со стреломётом, перед которой в качестве маскировки высаживаю выкопанные кусты. Лопатой равняю площадку под повозкой, чтобы не качалась и подкладываю под колеса небольшие камни, подобранные у реки, для предотвращения скатывания её с холма. Подбираю на берегу более-менее крепкие плавуны в виде жердей, которые за холмом вкапываю в землю и делаю, что-то похожее на коновязь, к которой привязываю лошадь. Через брод перехожу на противоположный берег, внимательно всматриваюсь в холм, но ни лошади, ни повозки со стреломётом не вижу, наблюдаю только холм с растущими на нём кустами.

На следующий день в районе шестнадцати часов возвращаются Гнур и Савлий.

— Володя. Около сотни степняков в пяти километрах за нами. Скачут к броду, — переправившись через брод, на ходу спрыгивая с коня, кричит Савлий.

— Ребята, уводите коней за холм, а сами к стреломёту. Если я к вам не успею, а степняки попытаются перейти через брод, Савлий открывай огонь на поражения, а ты Гнур, запускай из пращи в воздух в сторону степняков бензиновые бомбы.

Сам же взяв двадцатилитровый бочонок с бензином, стал им заливать сверху снопы и пушки в месте расположения запала. Бензина лью по полтора литра на пушку, надеюсь за сутки не испариться. И бегом возвращаюсь на холм к ребятам.

Степняков пока нет. В прицел наблюдаю как сотня степняков на лошадях крутятся вокруг нашего пограничного столба — идола, стоящего в пятистах метрах от брода. Слов не слышно, но по жестам видно, что они бурно обсуждают изображение на столбе. Минут через пять, видимо старший, взмахивает рукой в нашу сторону и пару десятков степняков поскакали к броду. Где также останавливаются у пограничного столба, долго что-то обсуждают, но переходить по броду на противоположную сторону реки не решаются и возвращаются обратно к первому столбу.

Следует как минимум десятиминутное бурное обсуждение, после чего половина всадников во главе со старшим ускакивают назад на восток, а вторая половина остается рядом с первым пограничным знаком.

Часа четыре практически ничего не происходит. За исключением того, что оставшиеся пятьдесят воинов, отойдя на триста метров на восток от столба, устроили привал.

Время близится к двадцать одному часу. Вряд ли на ночь глядя орда будет переправляться через брод. В подтверждение моих догадок, к передовому отряду подскакал один всадник, коротко переговорил и ускакал обратно. Передовой же отряд стал готовиться к ночлегу, распрягли лошадей и отправили их пастись, в седле осталось только три человека.

В сумерках замечаю подходящую орду в несколько тысяч всадников, которые в трех километрах от брода разбивают лагерь. Значит всё интересное откладывается на утро.

Спустившись со всей предосторожностью к реке в ведра набрал воды, напоил лошадей и отсыпав им овса, вернулся к ребятам. Пора и нам готовится ко сну. Перекусили пеммиканом, распределили дежурство. Первые два часа дежурит Савлий, вторы Гнур, рассветные дежурю я.

Глава 23

Солнце взошло в четыре часа и только в пять часов утра на левом берегу в ордынском лагере началось движение. Так, что ребята еще могут минут сорок поспать. Я спускаюсь к реке и набираю в ведра воды, неизвестно сколько всё продлиться, а возможность набрать воды может долго не представиться.

Через сорок минут бужу ребят, быстро перекусываем пеммиканом, запрягаем гуннскую лошадь в повозку, на случай быстрого бегства, вернее манёвра отхода с целью заманивания в засаду у Форпоста, седлаем коней, ребята надевают под маскировочную накидку кожаные доспехи с металлической вставкой на груди, к сожалению полностью металлические доспехи слишком для них тяжелы. Я облачаюсь в ламинарные доспехи, поверх которых надеваю парадный фиолетовый плащ с алой шелковой подкладкой, наплечную накидкой из меха горностая и уже втроём продолжаем наблюдение.

К авангардной полусотне к первому пограничному столбу прискакали во главе со старшим пять десятков всадников, и вся сотня степняков неспешной рысью продвинулась вперед к броду и остановилась у второго пограничного столба. Форсировать брод так же, как и вчера не решаются.

От лагеря ордынцев, вытянувшись в ряд по триста всадников двинулась вся орда. Сколько их, точно определить не могу, но не менее трех, а то и четырех тысяч воинов. Чуть впереди орды скачет с десяток всадников. Поравнявшись с первым пограничным столбом, первый десяток всадников останавливается, их примеру следует и вся орда, которая встаёт, не доехав до знака двадцати метров.

Рассматриваю первую десятку в прицел. Кто среди них хан, определяю сразу. Хан восседает на жеребце восхитительной стати, сам хан выглядит немного грузноватым явно имеет лишний вес, волосы черные прямые, разрез глаз немного узковат, сами глаза темные, смотрит с прищуром, цвет лица смуглый, само лицо уплощенное, на лице бороды либо усов нет, немного выступающие скулы и низкое переносье. Десяток его ближников, что-то ему поочередно высказывают, он слушает каждого не перебивая.

«Пора. Мой выход», — мысленно даю себе команду, а в слух:

— Гнур, когда я подниму руку вверх, поджигай бензин в трубе. Савлий, сразу открывай огонь из стреломета по ханской группе из десяти всадников, расстояние предельное, стреляй навесом с учётом силы ветра. Если после пушечного залпа стрелять будет не в кого, то из пращи запускайте в высь над бродом бензиновые бомбы.

Вскакиваю в седло иноходца, метров двести двигаюсь на запад, а потом на север и заворачиваю на восток, двигаясь медленным шагом к центру брода. Передовой отряд степняков замечает меня в двухстах метрах от брода. От их группы отделяется всадник, который галопом мчится к хану. Орда приходит в движение и во главе с ханом рысью движется к броду. Я до минимума снижаю свою скорость движения и к броду каждый со своей стороны, подходим практически одновременно.

«Самое время стрелять, но кто же тогда сообщит выжившим имя короля, уничтожившего их хана», — проскакивает мысль.

— Я, Божественный Король Королевства Руссов Владимир I! Еще один шаг и все будут убиты по воле Богов! Уйдите с миром!

— Я, Великий хан Вязовуй, самый могущественный правитель степи! Ты мелкая букашка не смеешь мне указывать, что делать. Здесь моя земля и моя власть, — визгливым голосом, брызгая слюной, заверещал хан, а его тысячи шавок подхватили визг предводителя.

— Да свершиться воля Богов! — поднимаю руку вверх, разворачиваю коня, пытаясь как можно дальше убраться от пушек, но при этом в полуоборот смотрю в их сторону.

По трубе со скоростью курьерского поезда вдоль брода проносится полоса сплошного пламени, за секунду достигнув оконечности трубы. Тут же вспыхивают, пропитанные еще не испарившимся бензином, пушки и соломенные снопа. Я успеваю преодолеть не более пятнадцати метров, как раздается зал двух, четвертой и восьмой, пушек, а буквально через секунду следует одновременный громовой раскат выстрелов остальных десяти пушек.

Дальше мне становится не до созерцания последствий пушечных выстрелов. Уши моментально заложило, а конь насмерть перепуганный, так же с заложенными ушами взвился на дыбы, хорошо, что я был к этому готов, а затем иноходец беспорядочно стал бросаться в разные стороны, взбрыкивать передними и задними ногами.

Краем глаза замечаю над бродом на высоте тридцати метров огненный шар с протуберанцами. Главная цель достигнута, теперь спокойно можно заниматься конем и приводить его в чувство.

Перестав брыкаться, конь понёсся, не разбирая дороги в южном направлении фактически параллельно реке Барда. Несется в сторону месторасположения нашей будущей крепостицы прямо к спуску в реку. Коня не отпускаю, а наоборот посылаю его вперед, сильно прижимая пятки к бокам с секундной периодичностью, давая ему понять, что я продолжаю им управлять. Конь несется прямо в реку, влетает в неё, пытается двигаться вперед, но вода его тормозит, и когда вода доходит ему практически до груди, иноходец останавливается.

Хотя на дворе вторая половина июня, но долго разгоряченную лошадь в воде держать нельзя. Конь дрожит, у него частое дыхание, глаза ошалелые. Пытаюсь успокоить его голосом, но понимаю, что конь моего голоса не слышит, в прочем, как и я. Щеткой начинаю расчесывать гриву, шею, холку, бока. Конь постепенно успокаивается, дыхание становится ровным, да и взгляд осмысленным, если так можно выразиться о взгляде лошади. Потихоньку направляю поводом на разворот и вывожу его из воды. С коня не слезаю, продолжаю показывать, что именно я им управляю и посылаю его шагом к нашему лагерю.

Осматриваю на ходу уши коня, крови нет, надеюсь, что барабанные перепонки не повреждены. Над бродом в воздухе продолжаются взрываться огненные шары. Прибыв в лагерь, понимаю, что и с оставшимися лошадьми не всё в порядке. Савлий поочерёдно успокаивает, то одну, то другую лошадь. А Гнур из пращи продолжает запускать в воздух бензиновые бомбы, команды же отбой не было. Спрыгнув с коня, передаю вожжи Савлию.

— Ребята, как вы тут? — как можно громче кричу. Уши у меня еще заложены, полагаю так же и у ребят.

— Лошади сильно испугались пушечных выстрелов, сейчас почти успокоились, а вот после залпа, со страха чуть не сорвались и не умчались. Хорошо, что гуннскую запрягли в повозку и камни под колеса положили, не смогла лошадка с перепугу повозку сдвинуть. А если бы осталась у коновязи, то побили бы лошади друг дружку копытами, — хотя и с трудом, но улавливаю звуки голоса Савлия.

Дальше осматриваю в прицел результаты пушечного залпа. На правом нашем берегу догорают остатки пушек, бензин в трубе уже практически выгорел. Левый берег за бродом на площади триста на триста метров просто выкошен. Там месиво из тел людей и лошадей. Если и есть раненые, то вряд ли они доживут до утра. За этим сплошным месивом метров на триста на восток лежат еще достаточно большое количество трупов, но чем дальше от берега, тем их становиться меньше. Переношу взгляд дальше на восток. Ордынский лагерь, как стоял в трех километрах от реки, так и стоит. Только движения людей там не видно. А вот левее лагеря на северной стороне табун лошадей отсутствует, как и отара овец. Перевожу взгляд дальше на север и в четырех километрах вижу овец, а еще на километр дальше, вытянувшееся в дугу на пару-тройку километров, уходящих на север лошадей. Переведя прицел на восток, на пределе видимости, километрах в пяти наблюдаю силуэты убегающих трех-четырех сотен уже бывших воинов. Всадников не видно, скорее всего уже скрылись на востоке за горизонтом.

— Ребята, у меня две новости, хорошая и плохая. С какой начать?

— С хорошей, — не сговариваясь хором отвечают Савлий и Гнур.

— Мы победили! Пора собирать трофеи!

Ребята разом приосанились, глаза загорелись, уже забыли о заложенных ушах и готовы немедленно приступить к сбору трофеев. Но тут Савлий на секунду задумывается, взгляд становится озабоченным, и он озадачивается вопросом:

— Володя, а какая плохая новость?

— А плохая новость ребятки, в том, что на той стороне реки тысячи трупов людей и лошадей. Если мы за два, максимум три дня их не похороним либо не сожжем, то будет беда. Эта территория и вода в реке на долгие годы превратиться в источник заразы, от которой погибнут большинство обитающих здесь животных, да и нам об охоте на косуль придется навсегда забыть.

— Их всех надо бензином облить и поджечь, — вскинув голову, бодрым голосом о пришедшей ему самой простой и очевидной мысли, чуть ли не кричит Гнур.

— Можно, бензин из Усадьбы завтра к вечеру могут доставить, но если жечь прямо на месте, то от такого количества бензина разгорится такой пожар, который подгоняемый западным ветром пойдет на восток и выжжет всё на многие сотни километров, не оставив после себя ничего живого. Так, что это самый крайний вариант. А более безопасный, надо искать поблизости глубокий овраг или балку, туда скидывать трупы и уже в овраге их сжигать, тогда возможность распространения огня будет минимальной. Ещё можно прокопать вокруг этой территории с трупами широкий ров, а затем трупы сжечь, как ты Гнур предлагаешь, но на такие земляные работы сил у нас нет.

— Что же делать? — ребята спрашивают практически одновременно.

— Ещё не знаю. Посмотрим пока, что есть интересненького в лагере степняков. Лошади вроде отошли. Гнур, возницей на повозке, я и Савлий верхом на конях, через брод двигаемся к лагерю степняков. Всем быть на чеку, если увидите раненых, близко не подходить, добивать из лука либо арбалета.

Снимаю накидку из горностая, упаковываю её обратно в вещмешок с одеждой. Крови и грязи впереди немерено, не нужно портить хорошую вещь. Для подчеркивания моего статуса фиолетовой накидки с капюшоном и алой шелковой подкладкой будет достаточно, да и фляжка с керосином с изнанки у плеча к ней приторочена.

Переправляемся в брод прямо к месту где находился хан. Хан фактически первым принял на себя картечный выстрел. На его теле насчитал не менее двух попаданий. Забираю ханский меч, пояс, инкрустированный драгоценными камнями кинжал. С шеи снимаю с десяток, находящимся на нем амулетов. Какие, что обозначают буду разбираться позже.

У десятка его приближенных забираю только пару составных луков, а еще снимаю амулеты, наверняка среди ближников были и сыновья хана, один молоденький, соответствующий двенадцати-тринадцати летнему возрасту, так наверняка. Мечи и кинжалы ближников из простого железа, притом не очень хорошей ковки. Их оставляем на трупах.

Ребята смотрят, выпучив глаза на огромное месиво трупов. Первым не выдерживает Савлий:

— Ты их всех убил за две секунды!!!

В Кунгуре ребята столько трупов не видели, там картечь снесла всех находящихся на верхних палубах за борт, а трупы внутри галер они не видели, на галерах был только я.

«Что им отвечать, сказать, что это пушки, так на это у них будет ответ один, как их сделать, подсказали боги», — думаю про себя. Ответ им не даю, а просто задираю голову в небо и закатываю вверх глаза.

Савлий и Гнур пытаются пасть ниц прямо в воду. Успеваю их остановить:

— Стоять! Мы на войне! Почести будете отдавать в мирное время!

В этот момент в двадцати метрах один из раненых пытается подняться, я выхватываю из разгрузки нож и метаю его в шею степняку. Ребята моментально оборачиваются, а степняк с пронзенной шеей падает замертво.

— Ну, что убедились! На войне от боевых действий отвлекаться нельзя! Как и в пути, и на посту!

Ребята потупившись склонили передо мной голову и стали вертеть головами по сторонам, выискивая опасность.

Двигаемся дальше по воде вдоль левого берега на север. Дойдя до конца брода выходим на берег, обходим место побоища с левой северной стороны и направляемся в сторону лагеря степняков. Пытаюсь подсчитать количество убитых. По самым скромным подсчётам получается, что мы убили не менее тысячи воинов и не менее двух тысяч лошадей. Сбежало порядка трех тысяч воинов. Но теперь это скопище полностью деморализованных людей. В отсутствии хана и прочего командного состава, как боевая единица ничего из себя не представляющее.

Обогнув побоище едем к лагерю. Проехав пятьсот метров, обнаруживаем глубокий овраг, как раз подходящее место для захоронения. Останавливаемся в трехстах метрах от лагеря. Внимательно рассматриваю его в прицел. В лагере около пятисот шатров. В центре три самых больших и богатых. По периметру лагеря около трёхсот кибиток. Но в самом лагере полная тишина. Слева от лагеря примерно в пяти километрах пасется, уже успокоившийся огромный табун, в котором по самым грубым подсчётам не менее восьми тысяч лошадей, да еще рядом отара овец под тысячу голов. Ни чабанов, ни табунщиков не наблюдается.

Объезжаем лагерь по периметру, на противоположной стороне лагеря замечаем десяток клеток на колёсах, в которых содержатся около шестидесяти крепких мужчин, по их виду явно не рабы и не пленники, их внешний вид и одежда указывает на принадлежность их к степным воинам, только что побежденного мной племени.

Ребята страхуют, а я подъезжаю поближе. Держу в руке зажигалку таким образом, чтобы создалось впечатление, что пламя горит из пальца. Зажигаю огонь, народ в клетках и так сидевший тихо, практически онемел, наступила полная тишина. Набрав через соломинку в рот керосин, выдуваю его над пламенем, и шестиметровая огненная стрела летит вдоль клеток. Народ ахает и массово падает ниц.

Выдерживаю паузу и через минуту громко представляюсь:

— Я, Дух Огня, Божественный Король Королевства Руссов Владимир I.

Делаю еще одну паузу, даю им осознать услышанное и продолжаю:

— Есть ли еще кто-нибудь в лагере?

— Кроме нас в лагере никого нет, — один из заключённых, возрастом около 25–28 лет, видимо наиболее смелый либо отчаянный, а может и главный среди заключённых в клетках, после тридцатисекундной тишины, отвечает на мой вопрос. — После раздавшегося громового раската, оставшиеся в лагере, увидев в панике бегущих воинов, кто в чем был побежали из лагеря за воинами, которые кричали: «Спасайтесь, Бог грома и огня спустился на землю». Лошади, испугавшись грохота, понеслись на север, так, что из лагеря все убегали без лошадей.

— Все вы, как и всё вокруг является моей добычей! Скоро я скажу, что с вами будет! — пыхаю огненным шаром, разворачиваю коня и направляюсь в центр лагеря к трем богатым шатрам. Присоединившимся ко мне Савлию и Гнуру даю указания:

— Савлий, осматриваешь кибитки и шатры, ищешь шанцевый инструмент и что-то типа кухни. Гнур, на повозке следуешь за мной к большим шатрам.

В самом большом шатре обнаружил сундук с драгоценными камнями и второй весом двадцать килограмм доверху заполненный римскими ауреусами. Понятно, что шахиншах расплатился чужими монетами, зачем себя подставлять. Сундук с камнями погрузил Гнуру на повозку, а с деньгами пока оставляю в шатре. Обстановка в шатре бедненькая, похоже племя не из богатых, вот хан и согласился на авантюрный набег на север. Кроме двух сундуков в шатрах больше ничего интересного для себя не обнаружил.

— Володя, в лагере людей нет, в двух кибитках пятьдесят деревянных лопат с железной окантовкой, тридцать железных кирок. Есть различная кухонная утварь, в основном глиняная, немного железной и медной, а также кибиток сто с продовольствием, в основном зерном и крупами.

— Ребята, отправляйтесь через брод к месту нашего лагеря, ночью передайте сообщение на Маслёную гору о победе и отправки к нам верхом десяти ребят и одну собаку. Я немного тут задержусь.

— А зачем нам десять ребят, да ещё с собакой, мы ведь справляемся? — с недоумением в глазах смотрит на меня Гнур.

— Отару овец и небольшой табун, нам втроём домой не отогнать.

После отъезда Савлия и Гнура, прихватив оружие хана, возвращаюсь к людям в клетках.

— Кто такие?

— Я Хелхал младший брат хана, а это мои люди, — встает с колен, всё тот же отчаянный либо главный среди заключенных. Приглядевшись, замечаю сходство с убитым ханом, такие же черные прямые волосы, смуглый цвет лица, узковатый разрез глаз, чуть выступающие скулы и низкое переносье.

— Почему ты и твои люди заперты в клетках?

— Я был против набега на север ради убийства мальчика. Чести в том нет. Я предупреждал брата, что за это нас могут покарать Боги и хотел со своими людьми уйти из племени. Брат назвал меня трусом, посадил меня и моих людей в клетки, что бы я увидел его триумф и, что Боги на его стороне, — посмотрев на меч хана, Хелхал перевел взгляд на меня. — Но я оказался прав, а он нет.

— Я могу тебе, твоим людям и оставшейся части теперь уже твоего племени даровать жизнь… — делаю паузу и смотрю в глаза Хелхалу.

Хелхал поднимает голову, смотрит мне в глаза, в его взгляде соседствует безнадёжность и тут же теплится надежда.

— А, что взамен?

— Практически ничего. Ты, твои дети, внуки, правнуки и праправнуки вплоть до тридцатого калена будут восхвалять в молитвах меня и королевство Руссов за дарованную жизнь. Ты с племенем вернёшься в степь и расскажешь другим племенам о последствиях вторжения в королевство Руссов. Ты и твое племя будете в степи пресекать силой тех, кто попытается повторить набег твоего неразумного брата.

Пока я перечислял условия оставления его и племени в живых, во взгляде Хелхала все больше и больше загоралась надежда, но после третьего условия, надежда во взгляде улетучилась.

— Как же я смогу остановить силой другое племя, если у меня всего шестьдесят воинов и нет лошадей?

— Больше половины твоего племени убежало на восток, но не думаю, что дальше чем на десять километров. А огромный табун, испугавшись божественного грома, ускакал не далеко, всего на пять километров на север. Там же и отара овец. Я думаю собрать людей и лошадей тебе труда не составит, — мечом перерубаю нехитрый замок клетки.

Хелхал встает передо мной на колени:

— Я клянусь… — но я его останавливаю:

— Мне и Богам клятвы не нужны. Просто скажи слово.

— Я, шах Хелхал, даю слово, что все условия будут выполнены мной и моими праправнуки вплоть до тридцатого колена, а также всем племенем, — смотрит мне в глаза уверенным и благодарным взглядом, а шестьдесят его ближников, подтверждают слова шаха и также опускаются на колени.

Передаю шаху Хелхалу меч, пояс и кинжал убитого шаха, а также снятые с его шеи амулеты.

— Я оставляю тебе сундук римского золота, найдёшь его в шатре шаха, распорядись золотом во благо своего племени. После захоронения трупов в качестве жертвоприношения приведёшь к броду пятьдесят лучших лошадей и отару из сотни голов.

Разворачиваю коня и шагом отправляюсь в лагерь, к ожидающим меня Савлию и Гнуру.

Надеюсь, что ближайшие три года будут спокойными для Королевства Руссов.

Послесловия автора

За исключением главного героя, в племени Владимира на конец второй книги состоит 229 человек, 122 мальчиков и 107 девочек.

Возрастной состав племени следующий:

21 год. Один человек. Владимир I глава рода Руссов, Король Королевства Руссов.

13 лет. 1 человек. Эвика.

12 лет. 3 человека. Николай, Борис, Лада.

10 лет. 1 человек. Иван.

9 лет. 1 человек. Михаил.

7 лет. 24 человека. В том числе Савлий, Липоксай (Лепо), Гнур, Дана, Опис, Сенамотис, Томирас, Аршак, Денис, Олег, Виктор, Петр, Семен, Алексей, Андрей, Василий, Анна, Дарья.

6 лет. 59 человек. В том числе Ракс, Оре, Колоксай (Коло), Атей, Нап, Талестрис, Амага, Александр, Константин, Григорий, Вера, Надежда, Любовь.

5 лет. 57 человек.

4 года. 55 человек.

3 года. 26 человек.

1 год. 1 человек. Скил.

Алекс Войтенко ТЫ ПРОСНЕШЬСЯ, НА РАССВЕТЕ

Книга 1

Февраль 2015 года

Зря говорят, что «Понедельник — день тяжелый». Нет. Тяжелый день не понедельник, а пятница. И ощущается это с самого утра.

Опять с самого утра болит бок, тянут мышцы ног и, нет никакого желания вставать. Но приходится.

Встаю. Пусть даже через силу. Иду в ванную, откашливаюсь, усаживаюсь на унитаз и оперевшись руками в подбородок, пытаюсь окончательно проснуться, параллельно освобождаясь от накопившейся за ночь влаги. Вновь встаю, подхожу к умывальнику, беру щетку и с минуту отдраиваю остатки своих зубов, поглядывая в зеркало. Прополоскав рот ощупываю свое лицо. Нет. Сегодня не буду. Лень, да и не так много там выросло. Умываюсь и выхожу на кухню. Пока умывался, жена приготовила бутерброд и чашку кофе. Неторопливо выпиваю его, закусывая бутербродом, и иду одеваться.

Уже одетый, перебрасываюсь несколькими словами с женой:

— В магазин пойдешь?

— А, что надо?

— Сигарет купи.

— Ладно.

Снимаю телефон с зарядки, смотрю время и иду в прихожую. Обуваюсь, одеваю куртку, вешаю на плечо сумку с приготовленным обедом и достав из кармана пригоршню мелочи, отсчитываю пятнадцать рублей, на проезд в маршрутке. Поцеловав жену, выхожу из дома.

Погода. Раньше помню, обращал на нее внимание. Нет, не так, что бы смотреть какая температура и что меня ожидает. Скорее на нее саму. Радовался свежему ветерку, солнцу, листочкам распускающимся на деревьях, соседскому коту, спрятавшемуся в кустах, выслеживающему зазевавшуюся пичугу и косящемуся, на проходящего меня. Сейчас же все как то побоку. Скорее думаю о том, что нужно поплотнее запахнуть куртку, поправить сбившийся шарф на шее, что бы не продуло, вжимаюсь в поднятый воротник и не обращая внимания на окружающее меня, иду поглядывая лишь на дорогу, что бы ненароком, не поскользнуться на покрытом тонким слоем выпавшего ночью снега льду, покрывающему дорогу.

Пока иду к остановке, нужный мне автобус обгоняет меня. Это хорошо, значит, что я могу спокойно дойти, пока подойдет следующий. Иногда этого не происходит, и приходится напрягая, уже не такие здоровые ноги, бежать последние пару десятков метров, что бы догнать подошедший к остановке автобус. Нет, можно конечно и плюнуть на все, но стоять под пронизывающим ветром, на остановке лишние пять-десять минут, тоже не слишком приятное удовольствие. Да и кто знает, насколько полной будет следующая маршрутка. А ехать больше двадцати минут стоя в набитом салоне, при этом удерживаясь при резких поворотах и обгонах наших Шумахеров-водителей, уж лучше пробежаться.

Через пять минут ожидания, подходит следующий автобус. Врываюсь в салон, кидаю на полку возле водителя деньги, одновременно оглядываясь в поиске свободного места и, быстренько занимаю его. Теперь в моем распоряжение двадцать четыре минуты, спокойно подремать. Прячу лицо в поднятый воротник, что бы хоть немного отречься от наполняющих автобус ароматов чеснока, вчерашнего перегара, пота входящих в салон пассажиров, закрываю глаза и погружаюсь в нечто похожее на сон. Иногда удается даже его и увидеть. Но чаще просто сижу с закрытыми глазами в полудреме, воспринимая покачивание автобуса на поворотах и точно, не хуже самого совершенного навигатора, представляя место, где мы сейчас проезжаем.

За пару остановок до выхода просыпаюсь. Все уже отработано годами. Подъехав к нужной поднимаюсь и прохожу к выходу.

Закуриваю, и не торопясь иду к проходной завода. Какое-то время стою у входа, докуривая сигарету и попутно здороваясь с проходящими мимо знакомыми. Затушив бычок бросаю его в урну и, пройдя через проходную направляюсь в цех.

Одни и те же лица, одни и те же разговоры. Ни о чем. Каждый день.

Плавка слив, плавка слив. Сегодня три. Значит, после обеда будет еще одна.

Надоело, тяжело, но нужно работать, а как иначе? Пенсия есть, но прожить на одну пенсию, не реально.

Обед. Быстренько перекусив, достаю телефон, и спрятавшись в укромный уголок, вхожу в интернет. «Флибуста». Так, что тут у нас? Вот эту ругают больше всего, значит стоит попробовать. Неожиданно для себя, увлекаюсь изредка поглядывая на часы. Без пяти час, пора приниматься за работу. Последняя плавка самая тяжелая. И вовсе не потому, что приходится загружать железяки и стоять возле горячей печи, а скорее потому, что она последняя.

Но и она когда-то заканчивается. Все, полтора часа прошло, слив. Можно немного отдохнуть.

Навожу кофе и вновь открываю «Флибусту». У меня есть минут сорок.

Пятнадцать двадцать. Все пора закругляться. Ставлю закладку, удаляю «недавние файлы» и иду в раздевалку. Душ, короткие сборы, и направляюсь на выход. Рабочий день окончен. Впереди короткие, всего на два дня выходные. «Б\с, что ли написать?» — думаю про себя. — «Да, нет не стоит».

Все повторяется в обратном порядке. Переполненный автобус, с его ароматами, противный ветер, скользкая, уже подтаявшая за день дорога и вот я вхожу в дом.

Переодеваюсь в домашнее, мою руки включаю комп. Редкими словами перебрасываюсь с женой, терпеливо выслушивая последние новости, ем и погружаюсь в бесконечную сеть интернета.

На часах 23–00. День закончен, пора спать.

Некоторое время ворочаюсь, пытаясь поудобнее устроиться и отрешиться от храпа жены. И произношу в очередной раз, свою вечернюю молитву, мысленно, про себя; «Боже, если ты есть. Дай мне шанс. Один единственный. Дай возможность вернуться назад и исправить, те ошибки, которые я совершил. Назад. В юность». Повторяю, даже зная, что это никогда не произойдет, но где-то в глубине души надеясь, что буду услышан.

Понемногу сон приходит ко мне, и я засыпаю…

29 августа 1970 года

… Просыпаюсь. Некоторое время лежу, не открывая глаз и прислушиваясь к себе. Странно. Ничего не болит, нет даже позывов к обычному утреннему кашлю, который будит меня каждое утро, заставляя вскакивать и бежать в ванную, чтобы откашлявшись и освободив горло от скопившейся за ночь гадости, окончательно проснуться. Нет тянущих болей справа, внизу живота, из-за больной почки. Нащупываю под одеялом свой живот, и слегка подогнув колени, проминаю его, боясь ощутить боль. Даже удивительно. Видимо сегодня очень счастливый день, к тому же суббота, и у меня ничего не болит.

Улыбнувшись, про себя, поворачиваюсь на левый бок и подоткнув, поудобнее подушку, пытаюсь раствориться в неге сна. Протягиваю, правую руку вперед, проверить, спит ли жена. Рука проваливается вниз, и я, не удержавшись, лечу вслед за рукой, падая с дивана.

В изумлении, открываю глаза, и услышав детский смех оглядываюсь вокруг себя.

В это время слышится голос матери:

— Что там случилось?

— Сашка с кровати упал! — сквозь смех, раздается голос сестры.

— Не убился? — с тревогой вопрошает мать, и я слышу торопливые шаги.

Я сижу на полу, запутавшись в скомканной простыне, которую утянул с собою и с ошалелым видом оглядываюсь вокруг себя. В комнате появляется мама, а следом за ней, крадучись выглядывает из-за притолоки, веселое лицо сестры.

— Что с тобой? — слышу такой родной и давно потерянный голос. С удивлением поворачиваю голову и вглядываюсь, в такое родное, лицо матери. Увидев мой ошалелый взгляд, сестра оглушительно хохочет. Мать поворачивается к ней и строго взглянув произносит:

— Ничего смешного не вижу! Брат чуть не разбился, а ей смешно! И вообще марш одеваться, нечего бегать по дому в ночнушке.

Сестра, стараясь принять серьезный вид и почти сдерживая прорывающиеся звуки смеха, уходит. Мама вновь поворачивается ко мне. Я очумленно разглядываю ее, не в силах произнести ни единого слова.

— Александр, что случилось?

— Мама. — Пробую слово на вкус, боже как давно я не произносил его. — Мамочка. Как хорошо, что ты у меня есть.

С глупой улыбкой я выпутываюсь из простыни и встав на ноги обнимаю, наверное единственно любимого мной человека, за всю прожитую жизнь.

— Ты не представляешь, как я люблю, тебя! — страстно говорю я и прижимаюсь к ней. — Как же давно, я тебя не видел!

Мать с удивлением, отстраняет меня от себя и вглядываясь в моё счастливое лицо, некоторое время разглядывает меня. Потом прикоснувшись губами к моему лбу, как бы сама себе произносит.

— Да, нет. Лоб не горячий. Как ты себя чувствуешь?

— Хорошо. — Шепчу я, вновь прижимаясь к ней.

Какое-то время мы стоим, после чего мать вновь отстраняет меня:

— Ты не расшибся?

— Нет, все хорошо, просто сон приснился.

— Ну хватит обниматься, марш чистить зубы и умываться.

Оставив меня, мать разворачивается и уходит. Я проводив ее взглядом, оглядываюсь вокруг себя.

Моя комната. Именно такой я ее и запомнил. Ничего не изменилось, или просто моя память, что-то забыла. Тот же белый дощатый письменный стол, сколоченный отцом, стул с полупродавленным сиденьем и брошенными на нем моими вещами. Разложенный диван, заменяющий мне кровать, небольшая тумбочка возле него со стоящим на ней светильником с металлическим абажуром. На потолке пластиковая бело-зелёная люстра. На полу, часть когда то большого, серо-зеленого паласа, теперь разрезанного на две половины, одна из которых лежит в комнате сестры, а вторая здесь, у меня. Окно, задернутое атласными шторами светло-коричневого цвета.

Подхожу к окну и отдергиваю штору.

В комнату врываются яркие лучи, жаркого летнего Ташкентского солнца. Дергаю за шпингалет и распахиваю окно. Чуть застоявшийся за ночь воздух тут же наполняется запахами цветов и зелени, находящегося за окном сада. Легкий, но уже достаточно горячий ветерок, проникает в комнату, навевая давно забытые чувства и воспоминания. С удовольствием вдыхаю это благоухание полной грудью.

Хорошо-то как! Неужели все это правда?!

Прижавшись лбом к декоративной решетке, вставленной в раму окна, пытаюсь вспомнить прожитые годы и принять случившееся. Шанс. Второй шанс. Неужели сбылось? Некоторое время стою ни о чем не думая, просто наслаждаясь минутами счастья. Мысли о том, что я буду отличаться от себя прежнего, даже не возникают в моей голове. Пусть все идет, как идет, решаю я. В крайнем случае, найду, на что списать изменения. В конце концов, я в своей семье, да и память еще не отказывает.

— Алекс, ты, что опять уснул? Иди умываться.

— Он, в решетку воткнулся и что-то разглядывает, — слышится голос сестры.

— Ябеда, Машка! — бросаю я, и натянув тонкое, с растянутыми коленками трико иду в ванную.

Закрывшись в ванной, бросаю взгляд на давно забытые, но такие знакомые предметы и подхожу к умывальнику. Интересно, а какая из этих щеток моя? Беру зубную пасту и перекладываю на угол ванны.

— Мам! — кричу, открыв дверь, а где моя щетка? Опять Машка тут похозяйничала, ничего найти не могу.

— Да вот же она, — мама указывает на щетку стоящую в стакане.

— И пасты нет, — продолжаю я.

Мама оглядывается и спустя мгновение, находит тюбик, лежащий на краю ванны.

— Опять Машка все пораскидала, ничего найти невозможно, — ворчу я, закрывая дверь на шпингалет.

— Это он сам, — доносится до меня, я пасту на месте оставляла.

Вглядываюсь в небольшое зеркало, висящее над умывальником. Зубы, это моя слабость. К пятидесяти пяти годам у меня, почти не осталось своих зубов. Поэтому если в первой жизни, я предпочитал полоскание рта чистке, то сейчас нужно сделать как раз наоборот. Тем более, что нынешние садисты-дантисты, очень уважают, поиздеваться над своими подопечными. Так что чистить и еще раз чистить, дважды в день, как положено. Открываю тюбик «Поморина» и щедро накладываю на щетку валик зубной пасты. После чего с минуту, тщательно шоркаю по всему рту. Сполоснув водой рот, умываюсь, и еще раз взглянув в зеркало, выхожу из ванны.

В столовой уже накрыт стол. Кружка горячего чая с молоком, как я люблю и целое блюдо, только что нажаренных пирожков с картошкой. «Боже, как давно это было! Неужели все правда и все повторяется!». Подхожу к маме, обнимаю ее и целуя говорю:

— Мои любимые! Спасибо мам! — сажусь за стол и с удовольствием, вгрызаюсь еще в горячий, лоснящийся жиром, с поджаристой корочкой пирожок, запивая его горячим сладким чаем. Мечтательное выражение, не сходит с моего лица. Мама, сидящая напротив меня, тоже завтракает и несколько удивленно поглядывает на меня. Спустя несколько минут, видимо так и не разглядев во мне причину изменений, произошедших во мне, спрашивает:

— Что случилось, Алекс? Сегодня ты, какой-то не такой, как обычно.

— Просто я, — на мгновение задумываюсь, — видел сон. Страшный сон. И очень не хочу, что бы было так, как я видел. — Говорю я ей, делаясь серьезным.

— Расскажешь?

— Да. Но только тебе.

— А мне?! — раздается голос сестры, стоящей в проеме двери.

— Тебе нельзя. Ты еще маленькая, — поворачиваюсь к ней с улыбкой.

— Сам ты маленький! Вон даже с кровати еще падаешь! — она показывает мне язык и уносится в дом, как только я порываюсь встать. Тут же оттуда доносится хлопок закрывшейся двери и слышится ее голос:

— Мам, Сашка меня обижает!

Мы с мамой переглядываемся и обмениваемся улыбками.

— Мария, не выдумывай и иди завтракать, — притворно строго говорит мать.

— Сашка дверь закрыл и не пускает меня!

— Не выдумывай, иди есть!

— Ну правда, мам!

Слышится скрип, тихонько открываемой двери, из-за которойвысовывается любопытная с хитринкой рожица сестры, замечающая, что я все так же сижу за столом. Она тут же принимает серьезный вид и задрав нос, горделивой походкой, вплывает в столовую. Обойдя вокруг меня и мамы, показывает мне язык и занимает свое место за столом, напротив меня.

— Некрасиво, показывать свой язык. Тем более за столом, — произносит мать. Сестра, уже готовясь дать отпор, открывает рот, как я большим пальцем показываю ей на зеркало, висящее за моей спиной. Смуглое от рождения лицо сестры, наливается краской смущения, делая его почти шоколадным.

Завтрак проходит в полном молчании.

Наевшись, я приподнимаюсь из-за стола и поблагодарив маму, за вкусный завтрак, отчего та, вновь удивленно приподнимает брови, тянусь к отрывному календарю, висящему на стене. Взявшись за листок, уже готовлюсь сорвать его, как врывается голос сестры:

— Я уже отрывала сегодня. — Бросив на нее взгляд, вижу на мгновение показавшийся язычок и ехидное лицо.

Переведя взгляд на календарь, замечаю сегодняшнюю дату. 29 августа, 1970 года. Осталось два дня до школы.

Вдруг вспомнив, поворачиваюсь к сестре и говорю:

— Все. Кончилась твоя спокойная жизнь. Теперь и ты школьница. Двоек нахватаеш-ш-шь! Особенно по поведению.

— Что это я их нахватаю?

— А как язык покажешь учителю, так и нахватаешь! — с улыбкой говорю ей.

— А, что это я ему язык буду показывать?

— А, что ты еще-то можешь показать, у тебя и нет больше ничего, только язык длинный. Розовый и мокрый.

— И вовсе он не мокрый. — На глазах сестры, начинают наворачиваться слезы.

— Значит с тем, что он длинный ты согласна. — Констатирую я.

— Сам ты длинный! — уже почти ревет сестра.

Мама, вначале с улыбкой наблюдавшая за нашей пикировкой, принимает строгий вид и приобняв сестру:

— Ну, хватит ругаться. Конечно же, ты ничего не нахватаешь, ты ведь у меня умная девочка. — И повернувшись ко мне, — Алекс, разберись в своем столе. Посмотри, что не хватает, после скажешь мне, нужно будет докупить. И наведи порядок у себя в комнате.

— Хорошо мам, — я целую мать в щеку и выхожу из комнаты.

— Ну, что он мам всегда… — доносятся до меня слова сестры. Мама что-то ласково отвечает ей, но я этого уже не слышу.

Наведя порядок в комнате, выхожу во двор, окидывая его «хозяйским взглядом». Сейчас я легко замечаю все неполадки, на которые раньше просто не обращал внимания. Ни слова не говоря принимаюсь наводить порядок и здесь. Я понимаю, что все это не соответствует моему обычному поведению, и даже еще вчера, я бы прошел мимо, не заметив всего этого. Понимаю, что своими действиями неминуемо привлеку внимание к себе, и не только со стороны матери, но тем не менее занимаюсь этим.

Какое-то время, копаюсь в саду, в сарае, что-то перекладываю, что-то выношу на улицу в мусорный бак. Вдруг замечаю, маму, стоящую на крыльце и наблюдающую за мной. Видя, что я заметил ее, она спрашивает:

— Что случилось, Алекс? Сегодня ты совсем не похож на себя.

— Может я повзрослел? — пытаюсь свести ответ к шутке.

— За одну ночь?! Так не бывает!

— Тогда не знаю, мам. Просто мне кажется что, то что я делаю, это правильно.

— С чего бы это?

— Я не могу объяснить, но… Мне приснился сон. И я очень не хочу, что бы было, так как я увидел. Возможно то, что я делаю сейчас, как то изменит, все это.

— Я не узнаю тебя, Алекс. Ты даже говорить стал по-другому. Что с тобой?! Ты меня пугаешь!

Я обнимаю ее, прижимаясь всем телом. Она ласково гладит меня по голове и мы молча стоим на крыльце нашего дома.

— Мам, но ведь я не делаю ничего плохого, ведь так? А все остальное… может уже завтра я буду таким же как вчера. Если ты так хочешь.

Я не слышу ответа, да и не нуждаюсь в нем, наслаждаясь мгновеньями нежности.

— Мам, а давай я не буду больше ходить в музыкалку? — начинаю новую тему, что бы отвлечь ее. — Ну не нужна она мне. Эта классика, уже вот где сидит. — Показываю рукой на горло.

— Тебе же нравилось, заниматься музыкой?

— Мне и сейчас нравится, но то что там предлагают, это не музыка, а какое то издевательство. Да и не думаю, что смогу стать профессиональным музыкантом.

— Откуда?

— Просто знаю. А тратить такие деньги еще два года, что бы потом сожалеть об этом, может давай сразу, сейчас? Ну нет у меня желания на нее. А для себя, или для тебя я и так смогу сыграть. Если ты конечно захочешь. Ведь, Машке, ты же разрешила, бросить занятия. — Выдаю последний аргумент.

Мама некоторое время молчит, переваривая мои слова. Потом произносит:

— Я, подумаю.

— А на сэкономленные деньги, давай мопед купим?

— Может, ты просто мопед хочешь?

— Хочу. Но и на музыку тоже желания нет. Тогда уж лучше забудь про мопед, а я забуду про музыкалку.

Некоторое время вожусь во дворе, игнорируя призывы дружков с улицы «на, погулять». На крыльцо выходит мать, с сумкой в руке:

— Хватит наверное на сегодня? Вон сколько дел переделал.

— А ты куда, мам?

— До базара пройдусь. Заканчивай, будешь уходить закрой дверь, ключи я с собой взяла.

— Хорошо мам.

Дождавшись ее ухода, подхожу к винограднику и уцепившись за перекладину, пытаюсь подтянуться. Увы, это тело не рассчитано на силовые упражнения. Два раза и то с трудом. Немного отдохнув, пытаюсь повторить попытку, но и в этот раз неудача. Принимаю, упор лежа. Увы, здесь результат не лучше. «Да, Сашка, запустил ты себя… всё, начиная с завтрашнего утра, постоянные тренировки. Пока еще не слишком поздно. И начну я наверное, с бега». — Отряхнувшись и оглядевшись вокруг себя прохожу в дом. Какое-то время брожу по комнатам, как бы вспоминая самого себя. Разглядываю книги в шкафу, ласково оглаживая переплеты. Все давно знакомо. Достаю наугад одну из книг. Дюма, «Граф Монте-Кристо». В этом теле я его еще не читал, но могу рассказать от и до. Память сохранилась и все, что я когда то видел или знал остается при мне. На минуту задумываюсь. А что я помню? Нет, пожалуй, ничего существенного, во всяком случае, из истории страны. Разве, что смерть Брежнева, но до нее еще 12 с лишним лет, да и кому это нужно? Перестройку, распад СССР, вряд ли мне все это пригодится, разве, что лично для меня. Пожалуй, не стоит и пытаться. Да и кому нужны мои советы, или предсказания. Скорее упрячут поглубже, чем прислушаются к чему то. Тем более, что ничего особенного я и не помню, так разрозненные факты и те без дат.

Ставлю книгу на место и подхожу к пианино. Провожу рукой по гладкой поверхности и поднимаю крышку, закрывающую клавиши. В глаза бросается надпись «Muehlbach» 1867 год. Ему больше ста лет. Продвигаю стул и кладу пальцы на клавиши.

— Помню ли я, хоть что ни будь? — Задаю себе вопрос. Прикрываю глаза и пытаюсь сыграть по памяти. Наверное, у моего теперешнего тела все же есть какой-то опыт, потому, что к моему удивлению у меня все получается, а слух у меня всегда был на высоте.

Вскоре по дому разносится легкая мелодия из передачи «В мире животных», это наверное единственное, что я мог сыграть и через десять лет после того как бросил занятия.

А что если?!

Какое-то время, я пытаюсь подобрать знакомую мелодию, и вот уже спустя каких-то пятнадцать-двадцать минут, что-то начинает получаться. Еще немного и по дому разносятся аккорды и музыка песни, которая мне всегда очень нравилась. Или будет нравиться лет через десять. Все-таки у моего тела довольно хорошая музыкальная подготовка. Сам не замечая, как начинаю напевать ее:

Прикрываю глаза, но это мне ничуть не мешает, мелодия, как бы льётся сама по себе, я лишь помогаю ее звучанию. Музыка и песня так увлекли меня, что я не замечаю ничего вокруг, купаясь в ее звуках. Я играю и пою, полностью отдавшись звучанию мелодии:

Песня заканчивается, еще несколько последних аккордов, я опускаю руки и вдруг замечаю маму, тихо стоящую в дверном проеме. Она смотрит на меня, а на ее щеках блестят дорожки слез.

— И после этого, ты еще хочешь бросить музыкальную школу? Я не понимаю тебя!

— Мам, вспомни. За пять лет обучения, мне единственный раз, разрешили разучить ту мелодию, которая мне нравилась. «Полонез Огинского» и то во внеклассное время. Все остальное время я разучиваю то, к чему не имею не малейшего желания. Возможно, эти пьески и дают что-то, но напрочь отбивают желание заниматься музыкой. Не знаю, кто составлял программу обучения, но явно он преследовал именно эту цель.

— А ты как хотел? Без труда…

— Мам, труд должен приносить радость, а не отбивать желание. — Перебиваю ее. — Вспомни, в прошлом году я пытался сочинить какую-то мелодию, мы с тобою даже приносили ее в музыкалку, что бы преподаватель послушал ее, может в чем-то помог, помнишь?

— Да, было такое.

— А итог тоже помнишь? Она раскритиковала ее, и предложила лучше больше времени уделять основным занятиям, чем выдумывать какие-то никчемные мелодии. Так?

— Может она и правда была права?

— Сегодня ты слышала именно ту никчемную мелодию, но уже обработанную мною за этот год. По-моему получилось неплохо.

— Может, стоит сейчас попробовать еще раз показать её преподавателю?

— Я, не хочу сказать ничего плохого в ее адрес, но боюсь, что после этого автором будет уже она. Я не говорю, да и в общем-то, не надеюсь, что эта песня будет услышана кем-то, и станет популярной, но и дарить кому-то авторство тоже не хочется.

— Возможно. А стихи?

— Не помню. Наверное где-то вычитал.

— Ну, хорошо, а чем ты тогда собираешься заняться?

— Не знаю. Больше времени буду уделять школе, да и музыкой наверное тоже, но только той, которая мне нравится. Для себя. А для этого совсем не обязательно посещать музыкалку.

— Спой еще раз ту, свою песню. — Произносит мать, после недолгого молчания…

…Я долгое время лежу, уставившись в потолок и боясь уснуть, заново переживая все события дня. Мне хорошо. Я счастлив. И очень боюсь того, что если закрою глаза, то вновь проснусь в своем будущем. Это страшно. Я очень не хочу этого.

— Боже! Если ты есть, пусть все что было со мною сегодня, сохранится! Я не хочу менять мир, созданный твоей волей, хочу лишь исправить свои ошибки и изменить себя! Дай мне этот шанс, Господи! — мысленно шепчу я, и незаметно для себя засыпаю…

30 августа 1970 года

Утренний луч света добирается до моего лица и я просыпаюсь. Даже сейчас, в полудреме, я осознаю что нахожусь там же где и вчера. И меня это очень радует. Некоторое время лежу, наслаждаясь здоровым телом, без каких либо признаков боли, мягкой постелью свежим летним воздухом проникающим в мою комнату через открытое с вечера окно. Что еще нужно для счастья? Главное, что все получилось и у меня есть шанс все изменить. И я уверен, что у меня все получится.

Сквозь слегка приоткрытую дверь доносится шепот:

— В кружку воды налей и на него, он тут же проснется. — Это отец подговаривает сестру подшутить надо мной. Тут же слышится шлепанье босых ног сестры, которая бежит в столовую, взять кружку с водой.

Быстренько поднимаюсь и сооружаю, нечто похожее на спящего меня, укрытого простыней и тихо приоткрыв дверь, выскальзываю в комнату сестры. Спрятавшись за косяк двери осторожно выглядываю к коридор.

Через некоторое время появляется крадущаяся на цыпочках сестра, с эмалированной кружкой, до краев наполненной холодной водой. Стараясь не расплескать ее, она ногой приоткрывает дверь в мою комнату и подкрадывается к моей кровати. Дождавшись, когда она приблизится к ней с диким: «Р-р-ры!» бросаюсь к ней. От неожиданности или испуга, Машка опрокидывает кружку на себя и тут же раздается ее плачущий голос:

— Мама! Сашка меня водой облил!

Из соседней комнаты выходит мама.

— Как же он тебя облил, он же только встал?

— Я его разбудить хотела, а он меня напугал, и я кружку на себя опрокинула!

— Выходит это ты его хотела облить?!

— Но я же не облила! Это он меня! Ну, мам! Что он всегда! — сквозь плач всхлипывает сестра.

— Иди переоденься и в следующий раз подумай, прежде чем, что-то делать. Кто тебя научил?

— Папа…

— Володя, ну, сколько можно!.. — начинает мать, но тут же раздается хлопок входной двери, означающий, что отец уже убежал от ответственности на работу.

Быстро прохожу в ванную, пока сестра не опомнилась и совершаю утренние процедуры. На выходе, в столовой. Бросаю взгляд на календарь.

— Сегодня же воскресенье вроде! Какая работа?

— Ты, что нашего папу не знаешь? — Отвечает мать.

Молча, сажусь за стол.

Позавтракав, выхожу во двор и окидываю его хозяйским взглядом.

— Да… Работы ничуть не меньше, чем вчера. — Произношу для себя. — Но первым делом все же турник.

Заходу за дом и сдвинув в сторону качели, подпрыгиваю и цепляюсь за перекладину. С большим трудом подтягиваюсь пять раз, последний извиваясь всем телом.

Из-за угла тут же раздается смех сестры. Спрыгиваю с турника и несколько раз отжимаюсь. Тут чуть получше, но тоже слабовато, к тому же, не уверен, что нужно именно так. Пока хватит. Чуть позже, повторю еще раз.

Заходу в сарай и подставив табурет, достаю щели под потолком ключ. Мне нужны инструменты, а отец вечно прячет их от меня, но я изучил уже все возможные тайники. Вставляю ключ в скважину и пытаюсь открыть дверь. Ключ делает каких-то пол оборота и застревает. Это что-то новенькое! Внимательно исследую дверь на предмет секретки. Точно! Вот этого гвоздика вчера еще не было. Поддеваю ногтем шляпку и он легко вылезает из двери. После этого ключ, свободно проворачивается и дверь открыта.

Вновь проворачиваю ключ, теперь уже на открытой двери. Я так и думал! Отец просверлил в язычке отверстие и зафиксировал язычок замка гвоздиком. Прикольно. Вот интересно, а если я поставлю свою секретку, он догадается, как дверь открыть, или нет? Ну да ладно. Захожу в кладовку и взяв пассатижи и кольцо проволоки выхожу обратно.

Некоторое время вожусь в курятнике, подтягивая отошедшую местами сетку рабица. После возвращаю инструмент на место и закрываю дверь, точно так же как и была.

— Санек! Пошли купаться! — слышу крик с улицы.

— Щас! Две минуты! — кричу в ответ и бегу к маме. — Мам! Я на озеро с пацанами!

— Только не долго! — Слышу ответ. Подхватываю велосипед, кидаю на руль надутую камеру от «Волги» и выхожу на улицу.

Седлаю велосипед и мы вчетвером, на велосипедах, наперегонки мчим на озеро. В конце тринадцатого квартала замечаю одиноко сидящего на лавочке, возле изгороди мальчишку, грустно-завистливым взглядом провожающего унесшихся вперед моих друзей.

Это Равиль, скоро, через каких-то два дня, он будет учиться в моем классе. На год старше меня, но из-за плохой учебы, он остался на второй год. По идее я должен с ним познакомиться в школе, но кто мешает сделать это сейчас?

Ударяю по тормозам и с заносом останавливаю свой велосипед прямо возле него.

— Равиль, привет! — Говорю я. — Купаться поедешь?

Он, несколько изумленно смотрит на меня и произносит:

— Я тебя знаю?!

— Саша. — Протягиваю ему руку.

— Равиль. — Отвечает он.

— Купаться поедешь?

— А, что это вдруг? — несколько осторожно спрашивает он.

— Так, как?

— Ну, поехали. — С некоторым сомнением говорит он.

— Крутить тебе! — говорю я, передавая ему руль.

— Да, запросто. — Улыбаясь, отвечает он, и спустя минуту я уже сижу на багажнике, а Равиль вовсю крутит педалями стараясь догнать уехавших вперед пацанов.

В прошлой жизни мы познакомились с ним в школе, и дружили до самого ее окончания. Много позже, когда уже появился интернет, мы нашли друг друга в сети и продолжили общение уже там. Он из трудной семьи. Его отца я ни разу не видел, да и он никогда не говорил про него. Мать у него работала где-то уборщицей. В общем, с деньгами всегда была напряженка. Возможно из-за проблем в семье, у него и получилось отставание в школе. Не знаю. Он был помешан на музыке, и если я в прошлой жизни отучился почти семь классов в музыкальной школе, а после бросил ее, то он наоборот всегда завидовал мне в этом и очень хотел научиться нормально играть. Только в отличие от меня играл на гитаре. В той жизни у него все получилось и уже общаясь через интернет я узнал, что он так и продолжает играть в каком-то ресторане. Но всему этому еще предстоит произойти, а может и нет. Пока же мы едем купаться.

Бросив на берегу озера велосипеды, быстренько раздеваемся и влетаем в озеро. Начинаются обычные водные игры. Пятнашки, ныряния друг-с-друга в воду, догонялки, заплывы наперегонки. Накупавшись выскакиваем на берег и растягиваемся на прибрежной гальке загорать. Обсохнув и согревшись, вновь ныряем в воду.

Примерно через полчаса, решаем, что на сегодня достаточно. Спрятавшись в кустиках растущих неподалеку, отжимаем свои трусы, и одевшись, садимся на велосипеды едем домой. Сейчас уже не до гонок. После купания, наступает усталость, и мы не торопясь крутим педали, лишь бы доехать до дома.

Возле дома Равиля останавливаюсь, и приглашаю его к себе. Он с удовольствием соглашается, особенно после того, как узнает, что у меня дома есть пианино. У него уже сейчас есть идеи подобрать какую-то песню из репертуара Битлов. Он просто помешан на их творчестве.

Въезжаю в свой двор и поставив велосипед на место, захожу в дом.

— Иди, переоденься, — говорит мама, — трусы у тебя на диване. А эти брось в машинку.

— Хорошо, мам. — Отвечаю ей и иду выполнять указание. По дороге решаю, что неплохо бы окунуться в ванной. Все же вода в озере не очень чистая. Подхватываю полотенце, трусы и прохожу в ванную. Раздевшись, залезаю в нее и включаю душ. Намылившись и пошоркав себя мочалкой, мою голову, и какое-то время стою под душем. После выключаю воду, вытираюсь, одеваюсь и выхожу в столовую. На столе уже собран обед.

— Садись есть, Алекс. Только руки помой. — Слышу мамин голос.

— Я искупался, только что. — Говорю ей.

— Что это с тобой? — удивленно отвечает она, входя в столовую и взлохмачивая мои непослушные волосы.

— А, что не нужно было?

— Да, нет. Очень даже нужно. Просто раньше ты этого не делал.

— Теперь буду. — Отвечаю я ей.

Мама наливает мне тарелку борща и я положив в него ложку сметаны, принимаюсь за еду. Мама садится напротив и с любовью смотрит, как я ем.

Наевшись, благодарю ее за вкусный обед и прохожу в дом:

— А, Машка где? — Спрашиваю оттуда.

— К подружкам убежала. А, что ты хотел?

— Да, просто спросил. — Отвечаю ей и, взяв какую-то книгу, иду в свою комнату. — Я почитаю, мам.

Забравшись на диван, некоторое время читаю «Графа Монте-Кристо», после чего незаметно для себя засыпаю. Сквозь сон чувствую, как заходит мама, убирает книгу в сторону, а меня укрывает пледом и выходит, тихо притворив за собою дверь.

— Алекс, вставай! — слышу голос матери и просыпаюсь. — А, то ночью спать не будешь. Время уже почти пять.

Надо же я проспал почти четыре часа. Поднимаюсь, потягиваюсь и выхожу в столовую.

— Чай будешь? Я булочки испекла.

— Конечно, мам! Ты же знаешь, как я их люблю! — отвечаю ей и присаживаюсь за стол.

На столе, на большом блюде целая гора плюшек. Мама наливает мне чай, подает кружку и я, уминаю горячие, только из духовки, мягкие вкусные булочки. Наевшись до отвала, с трудом поднимаюсь из-за стола, подхожу к маме и целую ее, и благодарю.

Вскоре прибегает сестра. Подхватив горячую булочку, не останавливаясь, надкусывает ее и пытается прошмыгнуть в дом. Но тут же, видимо обжегшись, останавливается и открыв рот шумно дышит, пытаясь остудить находящийся во рту кусок. Через мгновение, вновь куда-то торопится, но мама останавливает ее и усаживает за стол, наливая кружку чая с молоком.

— Пока не поешь, никуда не пойдешь. — Строго говорит ей.

— Ну, мам! — Начинает канючить сестра.

— Ешь, сказала!

Та начинает торопливо жевать, ерзая на стуле и порываясь вскочить и снова куда-то убежать. Мама, сидит и строго смотрит на нее. Сестра, горестно вздыхает, и унылым видом, торопливо жует. Съев пару булочек и допив чай, бросает:

— Спасибо, мам, я наелась. — И вылетает из-за стола. Забежав в свою комнату и взяв какую-то куклу, вновь выбегает, на мгновение остановившись, хочет что-то сказать, но тут же, забывает об этом и проносится на выход.

Мама, слегка улыбается и качает головой:

— Ну, егоза!

Вскоре, появляется отец. Поздоровавшись с мамой, что-то бурчит и проходит в ванную. Слышатся звуки льющейся воды. Я, чтобы лишний раз не попадать ему на глаза, выхожу во двор и иду к турнику. Делаю обычный подход, который запланировал на ближайшее время. То есть восемь отжиманий и пять подтягиваний на турнике. Спрыгнув турника, вижу стоящих неподалеку отца и сестру. Отец показывает на меня пальцем и что-то вполголоса рассказывает сестре. Та оглушительно хохочет. Вот именно из-за подобных приколов, со стороны отца, в прошлой жизни я не пытался ничем заниматься, заранее зная, что все это высмеется. Сейчас мне наплевать. И на него в том числе.

Отец никогда не любил меня. В моей жизни он присутствовал скорее фоном, тенью, где-то на периферии зрения. Все, что касалось меня, делалось на «отвяжись». Помню, мама мне купила коньки. Хотя зима в Ташкенте, совсем непохожа на Российскую зиму, но все же снег бывает, да и лед тоже встает на озере. Пусть не очень толстый, где-то до 15 сантиметров, но он все же есть. А иногда, даже заливают небольшие площадки водой, сооружая катки. В общем если есть желание, то возможность найти нетрудно. Желание было. Коньки, мать тоже приобрела, оставалось прикрутить их к какой нибудь обуви, и можно было пробовать прокатиться. После долгих увещеваний, отец наконец прикрутил коньки. Но покататься так и не удалось. Во-первых, потому, что обувь туфли, которые он для этого выбрал, были 44 размера, при моем тридцать седьмом, во-вторых, зима уже почти закончилась. В общем научится, мне так и не довелось. Зато после отец постоянно припоминал эти коньки. И мне и маме, говоря, что все равно из меня толку не будет, что ни начну, тут же брошу.

Все, что ни делалось мною, если попадало на глаза отца, то тут же высмеивалось, причем для этого всегда находились зрители. В других случаях я просто слышал: «Отстань, отвяжись!», и тому подобное. В общем, с некоторых пор я просто старался как можно реже попадать ему на глаза, заранее зная, что ничего хорошего из этого не выйдет.

Прохожу мимо него и бросаю:

— Сам-то сколько раз подтянешься? Давай, покажи, а мы с Машкой посмеемся. — И не ожидая ответа, прохожу дальше.

Отец догоняет меня уже в комнате. Оборачиваюсь и вижу летящую в мою сторону оплеуху.

Мое теперешнее тело, конечно слабо, и почти все наработанное много позже не то, чтобы позабыто, но просто невозможно к исполнению. Однако реакция меня не подводит, и я перехватив его ладонь, делаю шаг назад, закручивая его и добавляя ускорения. Подсечка, и отец с грохотом оказывается на полу. Обозначаю, добивающий удар в горло и, глядя ему прямо в глаза, в которых плещется недоумение и ужас, говорю:

— Не надо меня трогать! Понятно?! Твои подеbki уже достали! Хочешь войну? Будет тебе война. А лучше просто считай, что меня здесь нет. — Шепчу ему прямо в ухо и, отпустив его вывернутую ладонь, спокойно выхожу из комнаты.

— Мам, я погулять пойду. — Говорю маме, проходя мимо нее.

— Как стемнеет, чтобы был дома. — Стандартно отвечает она.

— Хорошо, мам. — И выхожу на улицу.

Не знаю, что из этого получится, но думаю, хуже не будет. Конечно, получить такое от двенадцатилетнего пацана, взрослому человеку очень неприятно, но думаю у него хватит ума не накалять обстановку. В конце концов, я не требую от него, чего-то сверхъестественного, просто не замечать меня. Можно подумать, что раньше было иначе.

На поляне, за 54 домом, уже собираются пацаны, рассаживаясь по краю арыка, на выгоревшей до желтизны траве. Подхожу, здороваюсь и занимаю свободное место. Пока просто сидим переговариваясь, кто о чем. Появляется «Бяша» из дома напротив. Приблатненной походкой подходит к нам и, резким движением выхватывает из кармана начатую пачку сигарет «Ташкент»:

— Ну, чё, пацаны! Покурим? — говорит он, протягивая пачку нам. — Угощайтесь!

Ребята достают из пачки по-сигарете. Вскоре та оказывается возле меня.

— Не, я пас. — Говорю ему.

— Западло, что ли? — Спрашивает Бяша.

— Да, нет. Просто решил, что мне этого не нужно. Считай, что бросил.

— Мамка, небось, заругала! — громко смеясь, говорит он.

— Сам не хочу. Просто понял, что мне это не нужно.

— Ну, как знаешь! После не проси. — Продолжает он и зажигает спичку, давая всем прикурить.

Чтобы не дышать дымом поднимаюсь и отхожу немного в сторону. Ребята, жадно затягиваются, пряча в кулаках зажженные сигареты. Докурив, старательно тушат окурки, вдавливая их в землю. Здесь иначе нельзя. Трава до того высохла, что достаточно малейшей искры, чтобы возник пожар. Все это прекрасно осознают, уже были случаи возгорания. Тем более, что в нашем массиве, все дома сделаны из дерева.

На дороге появляется парень с гитарой, направляющийся в нашу сторону. Через мгновение я узнаю его. Это Равиль, с которым познакомился сегодня. Он подходит к нам, раздаются приветствия, после он обращаясь ко мне говорит:

— Может, давай к тебе? Ты говорил, у тебя фоно есть.

— Сегодня не получится, Рава, давай завтра, отец не в духе, а завтра он на работу уйдет, можно хоть весь день играть. Давай здесь сегодня посидим.

— Ладно. Только не долго.

Он присаживается на край арыка, и чуть подстроив старенькую гитару, начинает играть, популярные сегодня мелодии. Ребята столпившиеся, вокруг нас жадно слушают. Закончив очередную песню, он обращается ко мне:

— Ты говорил новое, что-то есть. На гитаре сможем подобрать?

— Давай попробуем, хотя не уверен, что получится. Это ты у нас гитарист, а я больше на рояле.

— Ты напой, а я попробую подобрать?

— Нет. Давай по-другому сделаем. Дай мне гитару.

— Ты же говорил, не умеешь?

— Я говорил, что не умею, так как ты. Но три блатных я все же знаю.

— На. — Он протягивает мне гитару.

Проверив строй у гитары, я немного подтягиваю один из колков и пытаюсь, что-то сыграть. Уже через минуту я подобрал давно знакомую мелодию и запел:

На лицах ребят изумление, до этого я никогда не пытался, воспроизвести что-то серьезное, хотя гитара, часто появлялась на наших посиделках. Если конечно не считать дворовые песни, которые исполняются на трех аккордах. Здесь же звучит совсем другое. Конечно это не пианино, и звук совсем другой, да и играю я честно говоря, совсем плохо, но мелодия, хоть и за счет самой песни, но все же прослеживается. И ребята очень внимательно слушают мое исполнение.

Через пару минут, я заканчиваю песню и некоторое время стоит тишина, которая вдруг взрывается ребячьим гомоном. Меня похлопывают по плечам, просят спеть, что-то еще, сетуя на то, что скрывал свои таланты. Я смущенно отвечаю, что больше ничего не могу и вдруг замечаю сидящего неподалеку от нас дядьку Семена.

Он жил неподалеку от нас в однокомнатной квартире, в двухэтажке. Спокойный, замкнутый мужчина в годах. Никогда не видел, чтобы он встревал в какие-то разборки или выпивал с кем-то из местных забулдыг. Правда изредка видел его в компании, с какими-то приезжими мужиками, но те находились в его обществе недолго и тут же пропадали, чтобы вновь появиться через месяц или более долгий срок. Если он когда-то и выпивал, то один и всегда умудрялся держаться вполне твердо на ногах. Иногда он присаживался, неподалеку от нас, особенно когда у нас появлялась гитара, но никогда не подходил близко, и не заговаривал, ни с кем из нас, а просто сидел, чуть в отдалении и слушал наши песни. А после, так же тихо исчезал. Родители говорили, что он бывший вор и имеет большой срок отсидки в тюрьме, и всегда предупреждали, чтобы мы не связывались с ним, мол, не доведет до добра. Так, что наше знакомство с ним ограничивалось приветствием при встрече, впрочем, как с любым знакомым взрослым, и редкими посиделками, когда он появлялся неподалеку от нас.

Заметив его, я положил ладонь на струны, перекрывая их, и произнес:

— Так пацаны, есть еще одна песня. Только вначале предупрежу, чтобы после никто не говорил, что не слышали. — Шум моментально стих, и я продолжил. — Это блатная песня. Дядь Семен, подойди поближе. Это для тебя.

Тот, кивнув, поднялся и встал неподалеку от нас.

— Предупреждаю всех. Если кто-то проговорится, что слышал ее от меня, то по шапке надают всем. Не только мне. Мало не покажется никому. Так что думайте пацаны!

Я строгим взглядом окинул топу стоящую вокруг меня и после непродолжительного проигрыша, чуть хрипловатым голосом, подражая группе «Бутырка», запел:

Я негромко пою, а вокруг стоит полная тишина. Слышна только музыка старенькой гитары и мой голос. Негромкий, слышный только ребятам стоящим возле меня и дядьке Семену. Я поднимаю глаза, вглядываясь в его лицо и, замечаю, как по щеке у него скатывается одинокая слеза, которую он тут де смахивает тяжелой, крепкой ладонью. Я продолжаю свою песню.

Песня заканчивается. Короткий проигрыш, и я кладу ладонь на струны, обрывая все звуки. Какое-то время все молчат, переваривая услышанную песню.

— Спасибо, сынок. Будут задавать вопросы, вали на меня. — Произносит мужчина и, развернувшись, идет прочь.

Через мгновенье в вечерней тишине раздается гнусавый женский крик:

— Ююююрка! Кооська! Пошли, домой! — Это Кутырчикова мать зовет моих приятелей.

Те поднимаются и с неохотой, часто оглядываясь, бредут на зов матери. Понемногу, все рассасываются, я прощаюсь со своим новым знакомым и тоже иду домой, ругая себя по дороге, что так глупо подставился.

31 августа 1970 года

Утро, красит нежным светом… Странно, вроде бы шторы вчера плотно завесил, а сейчас между ними зазор, и как раз в таком месте, чтобы солнечный зайчик, попал мне на лицо. Почти проснувшись, морщу лицо от яркого света и слышу, короткий смешок, раздавшийся за дверью. Точно. Опять Машка со своими шуточками. Надо будет, тоже, как нибудь пошутить. Хотя все это мне ужасно нравится, решаю я, прислушавшись к себе.

Встаю, тут же убираю постель и, натянув треники, с вытянувшимися коленками через столовую иду в ванную. В столовой, мама с отцом пьют чай, собираясь на работу. Я приветствую их, пожелав доброго утра, слышу мамин ответ, какое-то бурчание отца, и прохожу в ванную. Пока умываюсь и чищу зубы слышу хлопок входной двери и какие-то голоса. Выхожу и застаю маму немного грустной.

— Что случилось? — спрашиваю ее.

— Да, отец опять в командировку собрался, говорит на неделю. — Отвечает мать и начинает накрывать на стол. Я сажусь, завтракаю и выслушиваю от нее ценные указания.

— Суп и второе в холодильнике. Вот тебе пятьдесят копеек, сходи в магазин купи хлеба и пару лепешек. И не балуйтесь тут. Я постараюсь заехать к обеду.

— А тебе же завтра на работу?

— Я поменялась. Завтра же — Первое сентября. Мария в первый класс, нужно на линейку попасть. Да и вроде как праздник, может, что испеку вам.

— Хорошо мам.

Мама уходит в дом переодеваться, а я во двор, нужно немного размяться. Вообще конечно неплохо бы утро начинать с забега, но думаю делать это чуть позже. Все-таки такие кардинальные перемены вызовут подозрения, а мне не хочется лишний раз нервировать мать. Запрыгнув на перекладину подтягиваюсь обычные пять раз, а после делаю отжимания. Интересно, вроде бы занимаюсь всего третий день, а подтягивания даются уже гораздо легче. Вновь повиснув на турнике, решаю повторить. Увы, на этот раз после третьего подъема, руки как деревянные. С трудом дотягиваю до обычной нормы, и спрыгиваю на землю.

Мимо проносится Машка, спешащая к своей подружке, которая уже стоит возле калитки, соединяющей наши участки. О чем-то пошептавшись, они исчезают. Провожаю маму на работу, целую ее и захожу в дом. Смотрю на часы. Время уже половина девятого. Магазины открыты, можно сейчас сбегать за хлебом, а после буду свободен, как раз и пробежка будет. Можно конечно на велосипеде сгонять, задумываюсь… нет, лучше ножками. Надеваю футболку, кеды, подхватив авоську и полтинник, выхожу из дома. Закрываю на ключ входную дверь и, выйдя со двора, начинаю забег.

Нужно пробежать мимо девяти участков, свернуть направо, еще метров двадцать, перейти дорогу и вот он хлебный магазин. Вхожу. Хлеб — 16 копеек, плюс две лепешки по десять. Четырнадцать копеек сдачи в кулак, хлеб в авоську и бегу обратно. Пока добежал до дома, немного запыхался. Вроде и расстояние небольшое, но для этого тела, это нагрузка. Нет, все же буду начинать каждое утро с забега, потом турник, а уж после все остальное. Думаю, мама не будет сильно возражать. Даже наоборот. Как ни крути, а она врач, должна понимать, что это нужное дело.

Переодеваюсь и захожу в сарай. Нужно, наконец, разобраться с этим бардаком. Раньше у нас здесь был небольшой погреб, после от него отказались, яму засыпали и а сверху складывается все временно ненужное. А все временное сохраняется гораздо дольше, чем постоянное. В общем, решил разобраться с этим хламом. А то даже велосипед негде поставить.

Минут сорок сортировал весь хлам, большую часть вынес на мусорку. Ну кому спрашивается, могут понадобится, старая обувь, сломанные игрушки или вообще непонятно что, и где это что то применялось. Ну, вроде разобрался. Заодно и кладовку, в нормальный вид привет, теперь велосипед свободно заходит. Тем более, что скоро его на прикол нужно ставить, на зиму. Заодно нашел старый эспандер, на резинках, несколько слабоватый, но для сегодняшнего меня самое то, после можно будет или дополнительную резинку прикупить, или пружину, что попадется. Отмыл его, попробовал на растяжку и подвесил на гвоздик, возле турника. Буду теперь заниматься, все польза.

Зашел в ванную, помылся, а то после этой уборки, сам как поросенок, в дом страшно зайти. Переоделся в чистое и задумался, чем же заняться еще. Вообще-то обещал подойти Равиль, так что музыку можно отложить до его прихода, или на после обеда. Присел в кресло и взял томик «Монте-Кристо». Может, я все-таки, зря поступил так с отцом. С другой стороны, эти насмешки просто задолбали. Можно было бы конечно попытаться не обращать на них внимания, но из прошлого опыта я знал, что со временем, они должны были перейти в другую, более жестокую фазу. Если вначале он просто высмеивал мои попытки, перед сестрой, то позже это перекинулось бы на соседей. В итоге, я даже на улицу не мог выйти, чтобы не услышать от ребят, очередную байку, рассказанную кому-то из соседей про меня. Что он этим добивался, не знаю. Много позже, когда я уже стал взрослым, оказалось, что я как две капли воды похож именно на него. В детстве это не очень замечалось, а вот потом. Наверное, он видел во мне себя, и это ему не нравилось.

Жаль, что сейчас невозможно найти тренера, чтобы не упустить свои навыки. Восточные единоборства запрещены в Союзе. Или во всяком случае не приветствуются. А это такая штука, что если не заниматься, то навыки быстро теряются. Хотя, можно конечно попытаться найти себе напарника, хотя бы того же Равиля и попытаться сохранить, хотя бы то, что есть. Конечно это не то, но хоть что-то. Можно еще попробовать гимнастику. Точно! Как же я сразу о ней не вспомнил?! Сейчас это пожалуй самое лучшее, что можно придумать. Отбросив в сторону книжку, я вылетаю из дома пройдя к турнику, обнаруживаю небольшую площадку, которая как раз подойдет для моих занятий. Я знал о ней конечно и раньше, просто не сопоставлял со своими тренировками. Теперь же я просто уверен, что лучшего мне не найти. Тем более, что мои занятия, можно увидеть только подойдя со двора. Другими словами их увидит, кто-то свой, посторонних здесь не бывает. А с улицы и от соседей ничего не видно, живая изгородь, выше моего роста, и не просматривается насквозь.

Первым делом, я решил восстановить из памяти Тай-цзи-цюань 24 формы. Все же мое теперешнее тело не способно пока на большее. Поэтому, начинать нужно с простого. Позже можно перейти и на Тай-цзи-цюань-ян 85 форм, но пока не стоит пожалуй и думать об этом.

Сбросив шлепанцы, я встал на край площадки и…, и вдруг раздался звонок, извещающий о посетителе. Наверное, пришел вчерашний знакомый. Обувшись, пошел открывать калитку.

Так и есть, это Равиль. Поздоровавшись, пропускаю его вперед, и мы проходим во двор. Сегодня он без гитары. Впрочем, мы и собирались что-то подбирать на пианино.

Я показываю ему двор, и тут у меня возникает идея, конечно сейчас я не смогу изобразить весь комплекс идеально, но думаю даже в таком виде, для него это будет можно сказать шоком. Ведь сейчас, только говорят об этом, упоминая «танец карате» и тому подобные измышлизмы, но уверен, почти никто ничего подобно не видел. А мне все же нужен напарник, для тренировок, а он должен подойти для этого как нельзя лучше.

— Ты не торопишься? — обращаюсь к нему.

— Нет, а что?

— Я, немного не успел, нужно тренировку закончить. Подождешь?

— А чем ты занимаешься?

— Присаживайся сюда. — Показываю ему на табурет. — Увидишь. Будут вопросы, после отвечу. Хорошо?

— Это надолго?

— Нет. Около пяти минут.

Он присаживается на табурет, глядя на меня, а я сняв обувь и закатав до колен треники встаю на край площадки, выбранной мною.

Обычно эти упражнения, делаются под музыку в китайском стиле, но мой тренер всегда говорил, что не стоит повторять шаблоны, гораздо лучше найти, что-то свое, что больше тебе по душе. Тогда и пользы больше и удовлетворения от сделанного. Я тоже нашел свою музыку. В прошлом я выполнял этот комплекс под «Лунную Сонату» Бетховена, правда не в классическом варианте, а в рок-обработке. Сейчас, конечно нет такой возможности, но я отлично помню эту композицию, и думаю достаточно будет проигрывать ее в уме.

Встаю на край площадки. Позиция готовности. Ноги плотно соединены, руки опущены вниз и средние пальцы касаются бедер. Язык прижат к небу сразу за зубами, глаза чуть прикрыты и обращены к кончику носа. Замираю. Через мгновение тело начинает, как бы парить и растворяться в воздухе, окружающих меня деревьях, кустарнике, траве.

Пробуждение. Опускаюсь на пятки, левая нога разрывает контакт, полукруглым движением перемещаясь на ширину плеч, с переносом на нее веса тела. Одновременно плавно поднимаются руки на уровень головы, тут же плавно проваливаясь, покачиваясь, как бы на волнах, опускаются вниз, до уровня груди. Правая уходит, чуть в сторону, а левая тонет ниже образуя бао. Ладони строго параллельны и как бы удерживают шар.

Формы сменяют друг друга, под звуки Лунной Сонаты звучащей в моей голове, а я уже парю в них, не обращая внимания на окружающий меня мир, растворяясь в нем. Плавные движения рук, ног, сменяют друг друга и, я выполняю их, совершенно не задумываясь, о следующем движении. Музыка заканчивается, и я принимаю последнюю позу. В душе у меня, общее удовлетворение, стабильность, умиротворение, ощущение силы и легкости. Несколько секунд стою, приходя в себя и сделав глубокий вдох, возвращаюсь обратно в мир, принимающий меня с лаской и нежностью.

Поворачиваюсь к своему приятелю. У него на лице читается изумление, и неверие в происходящее.

— Ну, все. Я готов.

— Чт-то эт-то было? — несколько заикаясь, спрашивает он.

— Тай-цзи-цюань. По-русски это звучит как — Кулак Великого Предела. Вообще-то считается, что это гимнастика. Только тут еще присутствует энергетическая составляющая. Но с другой стороны это и боевое искусство.

— Что-то вроде каратэ? — спрашивает пришедший в себя приятель.

— Нет, скорее Ушу. Китайская разновидность. Но как боевое искусство, мне больше нравится Айкидо.

— А, это, что за зверь?

— В двух словах не объяснить. Проще показать.

— Покажи!

— В пыли не боишься извозиться?

— Нет.

— Ну тогда бей.

— Как?

— Как хочешь.

Равиль изображает боксерскую стойку, и показывает удар.

— Ты бей, а не показывай. — Говорю ему.

Вновь встав в стойку, тот наносит удар правым кулаком.

Принимаю его удар на правую ладонь, левой опираюсь на локоть летящей ко мне руки и смещаюсь на полшага влево и чуть назад, придавая ему ускорения и заходя за спину. От неожиданности он проваливается вперед, не отпуская руку, закручиваю его, подсечка, и он падает на землю. Мгновенно отпускаю его руку, боясь сломать.

— Вот, как-то так. — Говорю ему, помогая подняться. — Если бы я сейчас удержал тебя, то рука наверняка была бы сломана.

— Охренеть! — Отряхиваясь от пыли, произносит он.

— Если есть желание, можем вместе заниматься. Одному не очень удобно.

— Я бы за, но завтра школа начнется, неизвестно, как там получится. И так уже на второй годостался.

— А ты, в какой учишься? — Спрашиваю его, заранее зная ответ.

— Во второй. В шестой класс пойду.

— Я тоже. И тоже во второй. В «В».

— Эт, чё, мы в одном классе будем? Меня тоже к Вэшникам определили!

— Выходит так. Думаю, найдем время, раз вместе учиться будем. И для музыки и так.

Равиль улыбается.

— Только просьба к тебе.

— Что?

— Не говори в школе об этом, ладно? Там не знают о моих тренировках.

— Да, ладно, не буду. А зачем секрет из этого делать?

— Понимаешь… — задумываюсь. — Все эти Каратэ, Ушу, Айкидо, они как бы запрещены в СССР. Зачем лишний раз привлекать к себе внимание.

— Правда, что ли?

— Увы, да.

— Тогда и правда не стоит.

— Ну, что, пойдем на пианино побренчим?

Не могу сказать, что в восторге от Битлов, но кое какие песни я иногда слушал. Сейчас же мы сидим у пианино и подбираем музыку на песню «Let it be». Не знаю у, что он в них находит, но сейчас, когда мне приходится налаживать контакты, иду у него на поводу. Впрочем, песня достаточно проста, и где-то, через полчаса, мы уже вполне нормально ее воспроизводим.

Слышу звук открывшейся двери, шаги, и в комнату входит мама.

— Что так трудно разогреть суп и пообедать? — Спрашивает она.

— Да, нет мам, просто заигрались.

— Прервитесь, суп я поставила, сейчас пообедаем вместе, после, хоть обыграйтесь. — Говорит она. — Я на полчасика вырвалась.

Мама у меня врач, работает на скорой помощи. Если нет вызовов, то всегда приезжает, хоть на 15–20 минут, проверить, все ли в порядке.

Через пять минут, мы садимся за стол. Равиль вначале отказывается, но у мамы такие вещи не проходят. Сказано за стол, значит за стол. Правда пришлось бежать к соседям и вытаскивать оттуда Машку. Ее, конечно, там тоже накормят, тут вопросов нет, но мама требует ее присутствия.

Прискакала обиженная до невозможности. Оказывается, мы ее оторвали на самом интересном месте. На вопрос, во что играли? Ответ — в куклы. Вот интересно, какие такие интересные места есть в этой игре, что невозможно прерваться?!

Быстренько похлебала суп, ерзая на табурете и, тут же умчалась обратно. Мама улыбается.

— Пусть, — говорит, — все же последний день сегодня. В школу пойдет, так не побегает.

Провожаю маму, которая обещает заехать на ужин, и вновь возвращаемся к пианино. Примерно через полчасика, решаем, что на сегодня достаточно, а вообще, неплохо бы организовать в школе свой ансамбль. — Инструменты там вроде бы есть. — Говорю я.

— Я бы с удовольствием, — отвечает друг — Где остальных участников найдем?

— Присмотримся. Может, кто и захочет. Тем более насколько я помню, те кто раньше там играл в этом году школу закончили, так что вполне можем их место занять.

— Посмотрим. Что-то я сомневаюсь, что нам дадут этим заниматься. Тем более мне.

— Сразу, конечно не дадут. Месяца через два. Тебе главное учебу не запускать и все нормально будет.

Решаем встретиться завтра до уроков. А то ему, как то неудобно, чужой класс все-таки. А так хоть кто-то знакомый.

На том и разбегаемся.

Включаю телевизор и жду, пока он нагреется. Наконец, начинает, что-то проявляться. Ого! Как то не обращал внимания, но оказывается здесь целых четыре канала. Это конечно не триста, как в будущем, но по сегодняшним временам, очень даже неплохо. Хотя, смотреть совершенно нечего. На первом «Вести с полей» — какой-то там комбайнер, что-то намолотил. Не интересно. Второй канал — Французский язык, учебная программа. Странно вроде лето еще не закончилось. Хотя, наверное, у них нет каникул. Третий канал — Увы, как мне кажется, даже если я буду знать Узбекский на отлично, тот что преподают в школе, все равно не пойму, о чем тут говорят. А тем более поют. Как-то в прошлом-будущем спросил одного друга, рассказать, о чем же поют на узбекском языке. Друг, чистокровный узбек и это вроде как родной язык для него. Он немного послушал, а после вынес:

— О любви.

— А дословно? — Попросил я.

— Дословно я не понимаю. Это высокий язык. На нем не говорят. Только поют. — Ответил он.

Вот те на!? Оказывается, есть еще и высокий! Даже не подозревал!

Переключаю, на четвертый. Тут идет фильм. Комедия. Странно, вроде время еще не позднее, а здесь кино показывают. Операция «Ы» и другие приключения Шурика. Правда не сначала, но кто же знал об этом, в программе наверное есть, но я же ее не смотрел!

Как раз интересный момент. Моргунов — стучит по груше, Вицин — тренируется на кошках, а Никулин с гитарой сейчас запоет. Подхожу к телевизору, делаю звук громче и, тут начинается песня, от которой я сгибаюсь в хохоте и еле доползаю до дивана.

Дальше я уже не могу слушать. Хохочу во все горло, слезы заливают глаза, даже живот от такого разболелся. Такое дальше я точно не выдержу. С трудом доковыляв до телевизора, выключаю его. Видимо переводчики, во время дубляжа, не подобрали адекватных понятий на Узбекском языке, и половину слов оставили Русскими. А может, хотели, как смешнее сделать. Кто их знает?

Отсмеявшись, и чуть успокоившись, выхожу во двор. Чем бы заняться, на улицу, как то неохота идти, дома тоже, в общем, делать нечего. До интернета еще около сорока лет. Сейчас бы с удовольствием пообщался в социалке или какую-то игрушку запустил… только мечтать остается.

Подставляю лестницу и взобравшись на нее, срываю кисть винограда. Изюм. Хотя по-узбекски изюм и есть — виноград. А сорт называется — кишмиш. Но все равно очень вкусно, как не назови.

На озеро, что ли съездить, искупаться, но одному не охота, а на улице никого не видно. Вот-вот осень начнется, но жара почти не спадает. До середины сентября еще запросто купаться можно, позже конечно будет прохладнее, но все равно. Хотя мама после уже не позволит. Заглядываю через изгородь, к соседям и вижу Муниру. Это дочь дяди Аркадия. По-узбекски его имя конечно звучит несколько иначе, но сейчас многие русифицируются. Она сейчас подметает двор.

— Мунира-апа, привет, — шутливо зову ее. — На озеро нет желания сходить?

Она, останавливается и на минуту задумывается.

— Можно вообще-то, только двор домету и сходим.

Мунира на год старше меня, но учится в третьей школе. Мы вроде как дружим, то есть, это именно дружба, а ни что иное. Мы можем поговорить, поиграть вместе, сходить на озеро или в кино. Короче, она мой товарищ. Сейчас и мне да, наверное, и ей этого вполне хватает. У дядь Аркадия три дочери. Гуля, Феруза и младшая Мунира. Гулю, в прошлом году выдали замуж. Свадьба была, закачаешься! Народу было, человек двести. Машины гостей, по обеим сторонам дороги во весь квартал растянулись. Гуляли три дня, а после поехали в Навои, это город такой и там продолжили. Говорят тоже, дня три гудели. На собранные со свадьбы деньги, молодым подарили, полностью обставленную трехкомнатную квартиру, и автомобиль. Все это хорошо, конечно, но все равно я не понимаю, как можно выходить замуж, или жениться, на том, кого ни разу не видел. То есть родители договорились и выдали замуж. А как там дальше будет, вопрос другой. Но мне кажется хорошего в этом мало.

Феруза, на три года старше меня, тоже пока еще в школе. Но с ней мы мыло общаемся, все же разница в возрасте большая, интересы другие.

Слоняюсь по двору, дожидаясь окончания уборки. Наконец, калитка открывается.

Все дворы, соединены между собой калитками. Можно конечно обойти и войти во двор соседа с улицы, но для удобства сделано именно так, тем боле, что все тут друг друга знают, и особых секретов ни от кого нет. Разве, что в дом входят с разрешения, но дом это другое. А во двор можно запросто войти. Мы даже когда играем, например в прятки, бывает прячемся в соседних дворах, это считается нормальным. Да и взрослым так удобнее. Они частенько, по пятницам или субботам, собираются у кого-нибудь во дворе, пьют чай, или что покрепче, разговаривают, играют в карты или лото. Самым лучшим игроком в лото, считается мой отец. У него очень чувствительные пальцы, несмотря на его работу, и он объявляет номера бочонков, очень быстро, даже не успев достать их из мешка. Ему достаточно пощупать торец, как он стазу же определяет, какая там выгравирована цифра. Поэтому ему не часто позволяют банковать. В общем, взрослые развлекаются, как могут. Да и потом не такие уж они и старые еще. Это только дядь Аркадию за сорок, а остальным и тридцати пяти нет еще.

Мунира сегодня в светлой, короткой юбочке, и футболке с каким-то орнаментом, в руке у нее матерчатая сумка, видимо с полотенцем. На шее видны завязки купальника. Это мне можно в трусах, а девчонкам купальник нужен. Впрочем, я тоже успел переодеться и натянуть плавки.

Немного подумав, решаем, что лучше воспользоваться велосипедом. Вроде бы и идти недалеко, но на велике быстрее, да и обратно легче доехать, чем дойти. Выкатываю велосипед, проверяю шины, Мунира садится на багажник и, я трогаюсь.

Объезжаем озеро и останавливаемся напротив островка. Вообще-то это не остров, а такой мыс, углубляющийся в озеро и делящий его на две неравные части, но как то прижилось название «островок». От берега, где мы расположились и до островка, примерно метров двадцать, помнится я на спор, переплывал это расстояние под водой. Вообще-то здесь довольно глубоко, но не сразу от берега, а постепенно глубина увеличивается и доходит до четырех метров. А на середине озера и еще глубже. Когда то здесь был карьер, добывали камень. Но после вскрылись родники, и его затопило, зато сейчас здесь огромное озеро. Даже рыба откуда-то появилась, правда в основном мелкая типа пескаря. А на краю озера сделали парк культуры и отдыха.

Мунира достает из сумки покрывало и расстилает его на траве. Мы раздеваемся и бежим купаться. Наплававшись и наплескавшись, возвращаемся назад. Подружка достает полотенце и вытеревшись, чтобы не дрожать от ветерка, подвешивает его на ветке дерева растущего возле нас.

— Гуля, карты прислала, будем играть? — спрашивает она. — Только их еще разрезать нужно, они сувенирные.

Она достает из сумки лист плотной бумаги с напечатанными на нем игральными картами и глядя на мое удивленное лицо, оглушительно смеется. На стандартном листе, уместилась вся колода, 36 штук. В итоге они получились как игрушечные, размером примерно полтора на три сантиметра. Но выглядят совсем как настоящие. С художественно выполненными картинками и полосатой рубашкой на обратной стороне. А с лицевой стороны есть отметки, так называемые — линии разреза. Мунира достает ножницы и разрезает лист на 36 частей. Через пять минут мы хохоча, режемся в дурачка. Карты очень неудобные, удержать их в руке большая проблема. А если просто раскладываешь на ладони, то их сдувает ветром. Подружка, постоянно мухлюет, да еще и заглядывает ко мне в карты. В итоге я постоянно проигрываю и получаю от нее щелбаны. Наигравшись, мы еще раз идем ополоснуться и собираемся домой. Подружка вручает мне в руки покрывало, указывает, как его нужно растянуть и не подглядывать. Спрятавшись за ним, меняет купальник на сухое белье и одевается. После чего, сама становится в том же положении и ждет, пока я выжму свои плавки. Собравшись, мы седлаем велосипед и едем домой.

По пути, мне в голову приходит идея, и я предлагаю ей, после приезда, прийти ко мне. Говорю, что будет сюрприз. На все вопросы отмалчиваюсь, или мелю, какую-то чушь.

— Иначе сюрприза не выйдет. — Говорю ей.

Она соглашается прийти, только не сразу, как приедем, а попозже.

— Конечно позже, мне тоже после озера помыться нужно.

В общем, договариваемся встретиться, где-то, через полчаса. И разбегаемся по домам.

Быстро принимаю ванну, переодеваюсь и ставлю чайник. После озера всегда хочется есть. Вот интересно, всегда любил кофе, а сейчас уже третий день пью только чай и нет никакого желания на него. Надо все же попробовать, решаю я и достаю с полочки жестяную коричневую баночку. «Индийский кофе» — читаю надпись. Открываю ее, нюхаю. Может, я что-то путаю, но такого аромата, я не слышал уже давно. Еще в «Якобс — Монарх» есть какой-то запах, но опять же в самом начале, после он исчезает, особенно если не закрывать крышку. А здесь пахнет именно кофе, хотя судя по виду это просто порошок, ни о какой сублимации и речи не идет.

Осторожно зачерпываю чайную ложечку, добавляю в тот же стакан ложку сахара и заливаю кипятком. По комнате плывет аромат кофе. Поднеся кружку к губам, делаю осторожный глоток. Вкусно! Просто неописуемо вкусно! Если сравнивать с этим кофе любой другой, то можно сказать, все что я пил в прошлом, это просто пойло. Но никак не кофе. Разве что название одинаковое. Похоже, что настоящий кофе не доходит до простых людей. Что же тогда я пил?!

Намазываю кусок лепешки маслом и съедаю ее, запивая чудесным напитком. Несколько секунд размышляю о повторении но, наверное, все же не стоит.

Выхожу во двор и вижу соседку:

— Готова? — спрашиваю ее.

— Ага.

— Ну, пойдем. — Говорю ей, и мы входим в дом.

Подружка усаживается на диван, подогнув под себя ногу, а рукой облокотившись на спинку дивана, я подхожу к пианино.

— Знаешь. — Говорю ей. — Я недавно написал песню. Хочу, чтобы ты ее послушала. Вот такой вот сюрприз.

Открыв крышку, присаживаюсь на стоящий рядом стул и начинаю играть. Странно, что эта песня, так действует на меня. Начав игру, я тону в ее звуках, с этого мгновенья я забываю об окружающем и живу, только этой мелодией. Заканчиваю песню, бросаю взгляд на подружку, тихонько сидящую на диване и прислушивающуюся ко мне. Глаза, прикрыты, а губы чуть шевелятся, повторяя про себя слова.

Песня заканчивается, звучат последние аккорды и я убрав руки с клавиш некоторое время сижу, пытаясь прийти в себя.

Мунира открывает глаза и смотрит на меня, потом порывисто вскакивает с дивана и, сделав пару шагов, оказывается возле меня. Обняв меня за плечи, целует в щеку и тут же отстраняется, смущенно пряча взгляд.

— А, что это вы тут делаете? — раздается голос сестры.

— Играем. — Переглянувшись с подружкой, произношу я.

— В дочки-матери. — Продолжает мою мысль подружка.

— На деньги. — Вырывается у меня.

Ловим изумленно-ошарашеный взгляд сестры, и срываемся в неудержимый хохот.

Найдя в стопке нот, свободную нотную тетрадь, весь вечер переношу свою музыку в язык нот. За этим делом меня и застает мама, приехавшая поужинать. На ее вопрос, о моем занятии, отвечаю:

— Я, тут подумал, по моему стоит записать эту песню. Да и, зарегистрировать тоже было бы неплохо. Ты не сможешь узнать, где у нас в Ташкенте ВУОАП?

— А, что это такое?

— Всесоюзное Управление по Охране Авторских Прав. То есть, если кто-то заинтересуется этой песней, но мне будут идти, какие-то отчисления, за ее использование. Во всяком случае, никто не сможет объявить эту песню своей.

Я постараюсь узнать. — Ответила мама.

Мама придет с работы чуть позже, потому поставил будильник себе. Тем более, что решил начинать утро с пробежки.

1 сентября 1970 года

Просыпаюсь за пару минут до звонка. Как то привык еще с прошлой жизни, если будильник не стоит, могу спать до восьми. Стоит его завести — проснусь за пару минут до него. Вот и сейчас, то же самое. Сажусь на кровати, скинув ноги на пол и выключаю, готовые вот вот зазвенеть часы. Сестренка, сегодня в пролете. Может самому, что придумать? Заглядываю к ней в комнату и тут же отказываюсь. Пусть спит. Там и спать то осталось совсем немного.

Натягиваю треники, кеды и выхожу во двор. Свежо. А, что вы хотели, еще нет семи утра, воздух за ночь остыл и еще не успел прогреться, самое время для занятий. Выхожу со двора и повернув направо, начинаю свой забег. Здесь не нужна скорость. Мышца за ночь расслабились, поэтому их нужно просто привести в тонус. Поэтому, просто легкий бег, трусцой. По дороге прикидываю расстояние. На участок примерно двадцать пять метров. Девять участков, сворачиваем вновь направо, еще два, вновь направо, теперь десять, еще поворот плюс два участка и последние двадцать пять метров. Круг замкнулся. Всего шестьсот, но дышу я, будто пробежал шесть километров. Это тело еще тренировать и тренировать. Удивляюсь, как я вообще смог завалить отца с такими силами. Видимо он просто не ожидал подобного. Пока, наверное, достаточно, позже, когда привыкну к этой дистанции, буду увеличивать расстояние, пока же и шесть сотен метров, для меня много.

Отдышавшись, подхожу к турнику и решаюсь на максимальное количество подъемов. То есть, сколько смогу. Первые четыре, проходят влет. Пятый по труднее, но тоже вполне нормально, шестой. Седь…мой! Во… нет, восемь пока не получается. Спрыгиваю, несколько минут размахиваю руками, приводя их в норму. Принимаю упор лежа. Отжимания. Тоже до упора. Двенадцать, тринадцать, четырррррнадцать, всё! Несколько секунд лежу, даже не пытаясь встать. Успокаиваюсь, поднимаюсь. Оглядываюсь. Надо бы какую то приспособу сделать, чтобы пресс качать. Ладно, пока без нее. Подхожу к тахте, стоящей неподалеку и укладываюсь на один из ковриков, лежащих там. Вытягиваю руки вдоль тела и пробую поднять ноги и опустить их до головы. Они конечно поднимаются, но почему-то тут же сгибаясь в коленях. Ладно, пока хоть так, хотя и стараюсь держать их по ровнее. Пять раз. Пока достаточно. Еще раз подхожу к турнику и повторяю подъемы. Шесть. С трудом конечно, но шесть уже могу. Будем считать, что это моя сегодняшняя норма. А вообще, очень даже неплохо, еще три дня назад и пять с трудом выходило. Ну да ничего, если продолжу и больше сделаю.

Некоторое время выполняю обычные махи руками и ногами, после решаю, что Тай-цзи-цюань будет гораздо полезнее, тем более, что она и энергию восстанавливает. Правда, нужно бы вначале помедитировать, ну да ладно, пока ограничимся только гимнастикой.

Встаю на край площадки, закрываю глаза и вызываю в голове знакомую мелодию. Вновь окунаюсь в бесконечные волны энергии и света. Движения возникают сами по себе и я их практически не контролирую, лишь наслаждаясь великолепным танцем чувств и эмоций.

Мелодия подходит к концу, и я замираю, приходя в себя. Приоткрыв глаза, смотрю себе под ноги. Да… тренироваться и еще раз тренироваться! От точки начала, я удалился более чем на полтора метра, хотя в прошлом мне удавалось довести этот танец почти до идеала. То есть закончить в той же точке, откуда и начинал его.

Открываю полностью глаза и поворачиваюсь.

— Мама?! — С удивлением обнаруживаю маму, стоящую неподалеку от меня. Впрочем, та удивлена ничуть не меньше меня.

— Что это было, Алекс?! — Спрашивает она.

— Привет мам! — приблизившись к ней, целую ее. — Это гимнастика. Китайская. Решил вот спортом заняться. Вначале вокруг квартала обежал, а сейчас вроде как зарядка.

— Я совсем, не узнаю тебя, Алекс! Что с тобой?

— Мам, я делаю, что-то плохое?

— Нет. Но…

— Ну, когда-то ведь нужно было начинать. Тем более, что сейчас благоприятный момент…

— Это какой же?

— А, папы нет дома. Смеяться никто не будет. — Говорю я.

— Он, что смеялся?

— А, ты что же не видела ни разу? Хотя, да. При тебе он такого не делал. Не веришь, у сестры спроси. — Ябедничаю я. — Да, еще. Мам, мне кое-что сделать нужно будет, чтобы пресс качать, ты не будешь против?

— Да, делай. Лишь бы толк был.

— Вот и хорошо. И будильник, тоже, пусть у меня стоит. Я подниматься пораньше теперь буду, хорошо?

— Пусть. — Отвечает мать. — Если, что у меня еще один есть.

— Спасибо, мам! Ладно, я мыться побежал. — Говорю ей и убегаю в ванную.

Мыться! Мыться! После тренировки, обычным умыванием уже не обойдешься. Тем более, что в школу нужно идти. Да от меня там как… уж не знаю от кого, шарахаться будут.

Влезаю в ванну, задергиваю шторку и включаю душ. Быстренько намыливаюсь, смываю с себя грязь и пот, и несколько секунд просто стою под проливным дождичком, поворачиваясь разными местами тела. После выскакиваю из ванной, чищу зубы и насухо вытираюсь. Вот теперь я готов.

Чистый и свежий выхожу в столовую. У дверей уже очередь.

Да…. Вот здесь я не учел. У меня же сейчас одни девчонки дома, надо было поинтересоваться, все-таки туалет и ванная у нас совмещены. Ладно, следующий раз буду умнее.

Сажусь за стол, завтракаю, и прохожу в свою комнату.

Упс! Стоило только приоткрыть дверь, как мне на голову падает огромный плюшевый медведь. От неожиданности приседаю.

— Ну, Машка! Ну, диверсант! Ни дня без каверзы!

Из коридора слышится смех, прерываемый сдавленным «Ой!», топот ног и хлопок двери в ванной.

— Досмеялась? — весело кричу ей вслед.

Еще раз проверяю, собранный вчера портфель и переодеваюсь. Формы, как таковой нет. Разве, что для девочек. Для мальчиков проще. Темный низ, светлый верх, плюс галстук. Его носить еще целый год, После будет проще, там только комсомольский значок. Да и сейчас галстук уже немногие носят. Скорее только на праздники, как сегодня, а будние дни, если и одевают, то только для прохода в школу, и то не часто. Бывает, что в дверях активистов выставляют, и те требуют галстук. Тогда приходится одевать. А так чаще всего, лишь бы он был в наличии.

Подхватив портфель, выхожу в столовую.

— Мам, я вперед пойду! Мы с ребятами договорились вместе идти, ладно?

— А, со мной уже неудобно?

— Ну, что ты мам?!

— Иди, уж! Не задерживайся там сегодня.

— Хорошо, мам.

Поцеловав маму, выхожу из дома. Иду в сторону тринадцатого квартала и на перекрестке встречаю Равиля. Здороваюсь, и дальше мы идем уже вместе.

— Знаешь, Рава, я тут подумал… В общем нам нужно решить, для чего именно мы будем создавать ансамбль.

— Как для чего? Чтобы играть!

— Нет, это понятно. Просто играть тоже можно по-разному. Можно создать группу, чтобы играть скажем на танцах, а можно, для души. То есть, играть может не совсем танцевальные мелодии, но зато они будут звучать.

— Это как?

— Ну не знаю, как это объяснить. Вот, например, вчера я тебе играл свою песню. Согласись, для танцев она не очень, а вот как песня звучит неплохо.

— Это так. Можно, например Битлов включить в репертуар.

— Битлы это конечно хорошо, но я думаю, будет лучше, если мы будем исполнять свои песни.

— Где их взять только? А почему ты Битлов не хочешь?

— Ты не понял. Я не против этой группы, но согласись сам, нигде кроме как на танцах, нам не разрешат их играть.

— Почему же? Пластинки же выпускают с их песнями!

— Ты где нибудь слышал Советский ансамбль с английскими песнями?

— Ну, ты и замахнулся! Кто же нас на такие сцены выпустит?

— Сейчас да, никто. Но стремиться-то к этому нужно. Поэтому, пусть даже первое время мы и будем петь тех же Битлов или кого-то еще, но нужно создавать свой репертуар, а вот с ним уже пробиваться выше.

— Я не против. Найти бы еще кого, чтобы сочинял их.

— У меня есть несколько идей, только одному мне не справиться.

— Тут главное начать, а там что-то придумаем.

— Это точно, но вначале нужно с учебой разобраться, а иначе нам удачи не видать!

— Сань, а тренироваться, то будем?

— Я по утрам бегаю. После немного занимаюсь, на все где-то час уходит. Просто прежде чем борьбой заниматься, нужно общефизическую подтянуть. А я что-то подзапустил себя за последний год. Если хочешь можно вечером встречаться, но пока только бег, гимнастика, плюс еще по мелочи. Тай-цзи-цюань обязательно. Так конечно будем. Только по времени, пока не знаю когда. Давай вначале по учебе определимся. А дальше видно будет.

Переговариваясь, мы доходим до школы и пристраиваемся к нашему классу. Здороваемся, я знакомлю Равиля с одноклассниками, весело переговариваясь, и вспоминая о прошедшем лете, мы дожидаемся окончания торжественной линейки, посвященной началу учебного года. Для нас это уже шестая линейка, поэтому ничего нового там услышать мы не надеемся. Зато многие потерялись на целое лето, во-первых, потому, что живем мы в разных концах нашего массива, а во-вторых, многие ездили отдыхать. Поэтому рассказы товарищей, гораздо интереснее того, о чем из года в год, рассказывает директриса.

Хотя в этот раз в школу идет сестра. Для нее все это конечно интересно. Осторожно проталкиваюсь в первые ряды и ищу ее среди первоклашек. Нашел. В черном форменном платье, белоснежном переднике, и с огромными белыми бантами на голове, она стоит как раз напротив меня, держа в левой руке портфель, а в правой букет роз. Встречаюсь с ней взглядом, и на мгновение показываю язык. Она тут же отвечает тем же, успевая при этом пошевелить им. В то же мгновенье понимает, что попалась и заливается краской. Отчего ее и без того смуглое лицо, становится шоколадным. Я улыбаюсь, а сестра прячется от меня за букетом цветов.

Наконец торжественная часть заканчивается, мимо строя пробегает какая-то первоклашка изо всех сил размахивая бронзовым колокольчиком и преподаватели, начинают заводить свои классы в школу. Наконец доходит очередь и до нас.

В этом году у нас новый классный руководитель — Иванов Николай Петрович. Математик. На уроках просто зверь, хотя как классного руководителя его хвалят. Слышал я отзывы от старшеклассников. Из-за этого теперь нашим постоянным обиталищем, будет Математический кабинет. Это конечно не очень хорошо. Потому что насколько я помню, он всегда держит его под замком, то есть собраться просто так классом будет проблематично. Хотя думаю, мы решим этот вопрос.

Проходим в кабинет и рассаживаемся за столы. Вообще-то я предпочитаю первые ряды, но совсем не потому, что я такой хороший ученик. Как раз наоборот, хотя в этом году постараюсь все же подтянуть учебу, воспользовавшись опытом прошлой жизни. Многие знания, конечно, позабылись, но есть опыт, так что думаю, он компенсирует, если не все то многое. А первые ряды предпочитаю исходя из психологии преподавателей. Просто те, больше внимания обращают на учеников, сидящих в конце, хотя бы для того, чтобы все его слышали. Смотрит на «камчатку» пытаясь определить, все ли поняли его объяснения, ведь, как правило, двоечники и бездельники сидят именно там. А первые ряды, так они же перед глазами, но именно это и служит лучшей «маскировкой». Хотя и не для всех.

В этом году, у нас целых трое новеньких. Одного из них я уже знаю это Равиль Камалетдинов. И еще две девчонки, как ни странно тоже с тринадцатого квартала, и тоже с моей улицы. Каримова Диля и Ставицкая Таня.

Николай Петрович, называет новеньких, они встают и представляются. Таня очень даже ничего, симпатичная. Как это я ее раньше не замечал. Хотя в этом возрасте совсем другие интересы, да и она оказывается, училась до этого в 167 школе, это в городе, довольно далеко от нас. Оказывается, родители обменяли квартиру, только в этом году. Диля, та вообще из другого города приехала. Ну да ничего, будет еще время познакомиться.

Оказывается, сегодня занятий не ожидается. После этого объявления многие вскакивают и выражают бурю эмоций. Еще бы дополнительный день каникул. Но куратор быстро успокаивает самых несдержанных, предлагая им выйти на середину класса.

— Занятий действительно не ожидается, — продолжает он свою мысль, — взамен этого будет субботник. Но не для всех, а для самых шумных.

Переписав фамилии вышедших на середину класса, он рассаживает всех по местам и продолжает.

— Субботник будет недолгим, так что не расстраивайтесь. Но эмоции учитесь сдерживать. Далее. С этого года предлагаются для вас новые кружки. Кто желает может записаться. В школе образуется кружок бальных танцев под руководством Надежды Ашотовны, ну и как обычно, легкая атлетика, гимнастика, но об этом вы знаете. Ермичев, не смотри на часы, звонков сегодня не будет. И не криви лицо, я вас надолго не задержу. Сейчас сделаю все объявления, и мы организованно пойдем в библиотеку, получать учебники. Кроме того я буду вести радиодело. Мы будем учиться Азбуке Морзе, правилам радиообмена и лучшие из вас будут иметь возможность выйти в эфир. Кроме этого дам знания по радио то есть вы сможете собрать или отремонтировать радиоприемник. Желающие есть записаться?

Поднялось штук пять рук. Я тоже вначале было присоединился, но после подумав, опустил руку. Куратов заметил мой отказ и после записи обратился ко мне.

— Матвеев, а ты что же. То да, то нет.

— Не думаю, что это будет мне интересным, Николай Петрович. — Отвечаю я, поднявшись из-за стола. — Но в добычи радиодеталей, на цветмете я поучаствовать могу.

— А, ты откуда об этом знаешь?

— Слухи… — туманно отвечаю я.

— Ну, что ж дело хозяйское.

Тут поднимает руку, мой приятель.

— Да, Камалетдинов, что ты хотел.

— Я слышал, что у школы есть музыкальные инструменты, а ВИА, который играл на них до этого уже выпустился из школы. Мы с Сашей, хотели бы организовать новый ансамбль.

— С каким Сашей. — Спросил Николай Петрович.

Я неохотно поднимаюсь.

— Ведь мы же вроде решили отложить это дело на месяц — вполголоса говорю Равилю.

— И это правильно. — Говорит учитель, услышав то, что я произнес. — Я узнаю у завуча, что с инструментами и после расскажу вам. Но первым делом учеба, и тебя Камалетдинов, это касается в первую очередь.

Куратор предлагает всем достать дневники и диктует расписание занятий на первую неделю. После этого попросив сидеть тихо, выводит «буйную группу» на субботник. Оказалось, что нужно было освободить от парт соседний класс. Пока он руководит выносом имущества, мы тихо переговариваемся между собой. Спустя двадцать минут все возвращаются и, мы идем в библиотеку. Получив, причитающиеся нам учебники, выходим в школьный двор. На этом сегодняшняя учеба заканчивается.

Всей толпой покидаем территорию школы и выйдя на дорогу, направляемся, каждый себе домой. Понемногу толпа рассасывается, и мы остаемся вчетвером.

Вижу маму, идущую в сторону школы. Она меня тоже замечает, но махнув рукой: «Иди, мол, с друзьями», продолжает свой путь. Ей нужно встретить сестру. Идти от школы, вроде бы и недалеко, но приходится несколько раз переходить дорогу, и хотя движения транспорта почти нет, но все равно контроль необходим.

Равиль, все никак не может успокоиться с ансамблем и тренировками.

— В конце концов, для меня основное сейчас учеба. — Говорю ему. — Если есть желание, начинай сам. Я каждое утро бегаю, примерно на 600 метров, трусцой.

Конечно немного преувеличил, не сказав, что начал свои тренировки, только с сегодняшнего дня, но я однозначно буду их продолжать, поэтому хуже не будет.

— Это примерно, вокруг двух рядов квартала. — Продолжаю я. — После этого у меня турник, отжимания, пресс, растяжка. Растяжку желательно довести до шпагата. Сейчас и у меня такой нет, но скоро будет. Ну и обычная гимнастика. Занимаюсь я по утрам. Сегодня, например в половине седьмого забег начал. Завтра думаю, будет так же. Что же касается Тай-цзи-цюань, ну того танца, что ты видел в моем исполнении. Все это не так просто. Думаю, что можно будет начать его изучение, скажем в выходные.

— А, что там сложного?

— Понимаешь… — Задумываюсь я. — Сами движения выучить сложности не составляет. Но дело в том, что одних движений мало. Есть еще внутренняя часть. Ты же видел только внешнюю. И не рассчитывай, что сможешь научиться этому быстро. Я занимаюсь почти три года. И то есть еще ошибки.

Несколько расстроенный, друг прощается со мной и уходит домой.

Оказывается, мы разговаривали довольно долго, и мама с сестрой, уже успели вернуться. Мама, накрывает на стол, а сестра шуршит, чем-то в своей комнате, напевая какую-то песенку. Поцеловав маму, тихо прохожу в свою комнату, и быстренько бросив портфель, достаю старую простыню. Накидываю ее на себя, изображая приведение, и выхожу в коридор. Наваливаюсь на дверь в комнату сестры, чтобы та больше скрипела, и медленно начинаю открывать ее. Раздается сильный скрип. Хорошо, что у сестры зашторены окна, она почему-то почти никогда их не открывает. От полумрака, эффект гораздо лучше. Изобразив заунывный вой, размахиваю руками, отчего простыня колышется в такт моим шагам, и вхожу к сестре. Простыня, к сожалению целая и я почти ничего не вижу, сквозь нее. Вначале, слышится сдавленный возглас — «Ой!», а следом мне в лоб прилетает какая-то книга, причем довольно увесистая. От удара, я несколько опешив, приседаю, а после вообще, оказываюсь на полу, окончательно запутавшись в простыне.

В комнате раздается оглушительный смех, появляется мама, и они вдвоем выпутывают меня из простыни. Причем Машка комментирует все мои действия, повлекшие за собой мой конфуз.

Чуть позже, мы втроем сидим за столом и пьем чай со свежими булочками, начиненными маком и молотым грецким орехом. Любимое лакомство сестренки.

Машка умудряется одновременно пить чай, жевать булочку, и рассказывать о том, что происходило сегодня в школе. Причем рассказывает настолько быстро, что я понимаю от силы, только одно слово из десяти.

— Трындычиха! — говорю я. — Помедленнее не можешь?

— А, я не с тобой разговариваю, — парирует она, — а мама меня всегда понимает!

Немного погодя, когда я уже собираюсь выйти из-за стола слышу вопрос сестры:

— Мам, а где я уроки буду делать?

— У Алекса.

— Я так не хочу. — Начинает гундосить она.

— Мам, — встреваю я, — давай ей мой стол отдадим. А мне обеденный поставим, из зала. Все равно он без дела стоит. А если понадобится, то всегда освободить можно.

Мама задумывается, а после соглашается. Я, выйдя из-за стола, иду в свою комнату и освобождаю тумбочку стола, от своих тетрадей и книг. Как же давно, я этим не занимался, скопилось столько всякого барахла, жуть. Складываю все на диван, обещая себе, сегодня же со всем разобраться и, зову маму. Мы вдвоем переносим стол в комнату сестры, и устанавливаем его возле окна.

Ее комната немного больше моей. В ней помимо деревянной кровати, на которой раньше спали родители, еще имеется шкаф с одеждой, а теперь и письменный стол. И остается еще достаточно свободного места. Моя комната, гораздо меньше. Раньше, когда мы только переехали в этот дом, здесь находилась кухня. Стояла электрическая плита на четыре конфорки и мойка с холодной водой. А перед входом на кухню, справа находился умывальник, а чуть глубже туалет. Позже, когда мы обустроили веранду, обложив ее кирпичом, кухню перенесли туда, выгородив для этого место. Получилась большая столовая и кухня, за перегородкой. Из столовой выход в коридор, а прямо напротив сделана пристройка, в которой сейчас находятся ванная и туалет. Горячую воду нам обеспечивает водонагреватель. Отец нашел кусок трубы сантиметров пятидесяти в диаметре и длиной около дух метров. Завалил оба торца и врезал тэны. Все это теперь установлено в углу за ванной и подключено к водопроводу. А вообще, у нас все на электричестве. И водогрейный котел, и электроплита. Газа нет. За счет того, что приходится пользоваться электроэнергией вместо газа, в нашем районе снижена цена, и вместо четырех копеек за киловатт, мы платим две.

Теперь продолжу рассказ о своей комнате. Так вот. После того, как перенесли кухню и туалет, то сломали перегородку, объединив кухню и бывшим туалетом и умывальником. Получилась вполне приличная комната. Может комната и не слишком большая, но вполне себе уютная. Вот только не помню точно, в этом или в следующем году, придется отдать эту комнату сестре. Наверное, все же в следующем. Впрочем, не буду забегать вперед.

Занеся из зала обеденный стол ко мне, взялся за разбор старых тетрадей и прочего хлама. Большую часть, сразу отложил на выброс, разве, что вырвал из них чистые листы, для черновиков. Остались пара учебников, за прошлые годы, которые я не брал в библиотеке, а покупал и альбом. Было у меня такое хобби в прошлые годы. Я рисовал автомобили, придумывал, что-то свое и наиболее мне понравившиеся вклеивал в альбом. После, это все надоело, но альбом сохранился. Сейчас я его и разглядываю. Все же жаль выбрасывать. Какая никакая, а память. Приподняв диван кладу его в нишу под ним, и собрав старые тетради, выхожу в столовую.

— Мам, я тут порядок навел. Это старые тетради, чистые листы оставил, а эти куда? Выбросить? — спрашиваю у нее.

— Положи в сарай, пригодятся на растопку.

— Хорошо, мам. — Отвечаю ей и выхожу во двор.

Сложив макулатуру в сарай, открываю кладовку с инструментом и выбрав одну из стоящий там досок, выношу на верстак. Беру рубанок и тщательно выстругиваю ее со всех сторон. После, распилив на четыре части, прохожу торцы наждачной бумагой и шурупами, скрепляю обрезки между собой. Приходится, перед тем как вворачивать шуруп, просверливать отверстие. Как все же плохо без саморезов. Если отверстие не просверлить, то шлицы на шурупе, тут же ломаются и, тогда выбирай, или загонять его молотком, или выкручивать и брать другой. В таком случае, вообще, проще гвоздями, но они не будут держать, то что я задумал, поэтому приходится высверливать и аккуратно закручивать.

Найдя среди железяк пару петелек, прикручиваю их к тыльной части, получившейся полочки. Еще раз пройдя по ней шкуркой, убираю все задиры и грязные пятна, появившиеся в процессе работы, после, найдя среди банок немного лака, покрываю полку, подвесив ее на петлях к сетке, которая закрывает одну из стен курятника. Верстак, как раз возле нее стоит. Убрав и сложив по местам все инструменты, чтобы после не выслушивать претензии от отца, и подметя стружку, пробую пальцем полочку. Нитролак почти высох. Хоть и не особенно блестит, но все же лучше, чем без него. Меньше пачкаться будет. Еще немного подождав, беру пару гвоздей и войдя к себе в комнату, прибиваю полку над столом, на стену. Отойдя немного в сторону, решаю, что получилось вполне прилично и складываю на нее все полученные учебники. Места, вполне достаточно. Тетради, можно пока держать на столе, позже может еще, что-то придумаю.

— Это ты хорошо придумал. — Слышу мамин голос. — И сделано аккуратно. Какой ты у меня, молодец!

Мама обнимает и целует меня.

2 сентября 1970 года

Утро начинается с забега. Вставать пока еще тяжеловато, хотя просыпаюсь я как обычно, за пару минут до звонка. Но вот дальше, уже начинается лень. Но я перебарываю ее и выхожу на улицу. До первого поворота, бегу еле перебирая ногами и заставляя себя, хочется все бросить и вернуться обратно в теплую постель. Пройдя первый поворот, замечаю Люську Головко из параллельного класса, тут же прихожу в себя, делаю бравый вид и даже немного прибавляю скорость. Люська, занимается легкой атлетикой, утренний бег ее постоянная процедура, если можно так выразиться. Поприветствовав ее, и хмыкнув про себя, на ее удивленный взгляд, продолжаю свой маршрут.

Странно, но эта встреча меня здорово взбодрила. Даже сейчас, когда я почти добежал до дома, сил еще вполне достаточно, поэтому решаюсь на второй круг. Да и хочется посмотреть, как я буду после этого себя чувствовать.

Второй круг, проходит гораздо хуже, уже на половине пути, начинается одышка. А последние сто метров, я перехожу на шаг. Наверное, все же рано, хотя думаю, что стоит все же бегать по два. Пусть сегодня не получилось, но позже обязательно получится. Решено. Два круга. Захожу во двор и проделываю гимнастические упражнения, чтобы чуть размяться и восстановить дыхание. Следом за ними, турник. Семь легко! Вроде бы и занимаюсь всего ничего, а такой прогресс. Отжимаюсь и взбираюсь на тахту. Вставив ноги в декоративную решетку, качаю пресс. Нужно все же проконсультироваться с физруком, а то что-то не замечаю, чтобы мышцы болели. Или я недогружаю себя, и вообще все делаю неправильно.

Подхожу к своему окну и заглядываю в комнату. Еще перед выходом, поставил будильник на стол, чтобы ориентироваться во времени. Его пока достаточно, поэтому решаю начать с медитации.

Усаживаюсь поудобнее. Поза лотоса, здесь совсем не обязательна, тем более, что с моей растяжкой, после нее будут болеть ноги, а это совсем не нужно. Поэтому просто сажусь на стул. Спина прямая, и чуть касается, но не облокачивается на спинку стула. Руки свободно лежат на коленях ладонями вверх. Прикрываю глаза и медленно погружаюсь в пространство. Отрекаюсь от всех мыслей и сосредотачиваюсь на дыхании. Медленный на двадцать четыре счета вдох, задержка дыхания, и такой же медленный выдох. Вновь вдох, задержка, выдох. Через некоторое время ощущаю, как тело будто взмывает в воздух и начинает невесомо парить над землей. Я чувствую деревья, ощущаю запахи цветов, дуновение ветерка. Слышу малейшие шорохи и звуки. Могу точно определить расстояние до любого из них и рассказать о нем все, даже не видя его. Тело наполняется энергией и появляется чувство удовлетворенности. Поняв это, решаю, что этого достаточно и также плавно выхожу из этого состояния. Открыв глаза, еще некоторое время сижу, после встав и сделав несколько резких движений руками, встаю на исходную точку. Завершающий штрих. Двадцать четыре формы Тай-цзи-цюань. В голове, тут же появляется музыка, и я вновь отправляюсь в полет. Только тетерь, мне помогают крылья, словно выросшие из моего тела.

Последняя форма и я замираю. Чуть приоткрыв глаза, с удивлением обнаруживаю себя, стоящим на исходной точке. И тут приходит понимание. Вот! Вот моя ошибка, до которой я должен был дойти самостоятельно, безо всякой подсказки. Именно! Это упражнение, должно выполняться в комплексе с медитацией и никак иначе! Не зря я бился над этим целых три года, считая и время, проведенное там, в прошлой жизни.

Что ж, первый этап пройден. Пора переходить ко второму. Нужно только подобрать новую мелодию, и можно увеличивать темп.

Радостный и счастливый от переполняющей меня энергии, я подхватив полотенце скрываюсь в ванной комнате. Несколько минут стою под душем, смывая с себя посторонние запахи. Чищу зубы и выхожу в столовую. Мама уже здесь. Немного загадочно улыбаясь, она подает мне кружку горячего чая с молоком и бутерброд. Уминаю его в два счета. Мама, видя такое дело, тут же делает еще один. Допив свой чай и поблагодарив ее, ухожу в свою комнату. Аккуратно переступая через натянутую поперек входа суровую нить, привязанную к стулу. Поглядев на часы, собираюсь, еще раз проверив, все ли на месте выхожу в столовую.

По пути замечаю сестру, с сожалением вздыхающую из-за неудавшейся шутки. Ехидно улыбаюсь ей и прохожу в столовую. Позади себя слышу грохот, упавшего стула в комнате сестры. Пока она была в ванной, я успел перенести ее задумку, к ней же. Попрощавшись с мамой и попросив ее съездить, если появится время в ВУОАП, и выхожу из дома.

Вчера весь вечер вспоминал песню. Восстановил почти всю, но кое-то придется додумывать. Одной памяти, как видно несовсем достаточно, да и не учил я ее никогда. Так, слышал несколько раз, запомнилось много, но увы, не все. Хотя может это и к лучшему, не совсем плагиатом будет. Вот и сейчас, иду и напеваю ее про себя, может еще, что вспомню.

А вообще всегда удивлялся, когда слышал или читал про внутренний голос, с которым якобы можно разговаривать, а иногда и спорить. Вот у меня нет внутреннего голоса, зато есть внутренняя песня. Я постоянно что-то напеваю, прекращая это разве что во сне. Поэтому, наверное, знаю так много песен, хотя и многие не полностью. Думаю, что использование этого знания, не повредит мне. Да и связывать жизнь с музыкой я не особо горю желанием. Скорее это будет, что-то техническое, пока еще не определился, что именно. В прошлом, было военное училище. Не то чтобы военное… Пожарно-техническое. Правда я его так и не закончил. Уж очень дисциплина у меня была вызывающая. Может и к лучшему, но сейчас я не хочу повторять этот путь. Скорее буду готовиться к какому нибудь институту. Время еще есть подумать. А музыка, это так, для души.

Первый урок. Физика. Кстати новый предмет, в прошлом году, ее еще не было. Впрочем, сегодня вводная тема. Преподаватель Любовь Георгиевна, с увлечением рассказывает о ней. Видно, что предмет нравится ей самой, а не просто повторяет из года в год одно и то же. И рассказывает вполне занимательно.

Толчок по плечу. Стараюсь не обращать на него внимания. Уроки важнее. Проще внимательно прослушать преподавателя, ну и немного почитать учебник, чем после самому разбираться в том, чего не смог понять на уроке. Раньше, еще в прошлом году, все было по-другому, но сейчас, для меня многое поменялось, и я не хочу упускать того, чего так страстно желал. Через мгновение на парту падает чья-то записка. Демонстративно вкладываю ее в учебник, даже не глядя на содержание. Надо будет на перемене обозначить свою позицию, иначе задолбят. Ведь все же привыкли к другому меня.

Урок заканчивается и звенит звонок. Перед выходом на перемену, разворачиваю записку: «На озеро пойдешь сегодня?» Так и есть, ничего умного я там не нашел. Нахожу автора записки.

— Пока не знаю, как сложится. Есть кое-какие дела, если успею, то может и пойду.

— Ты, о чем? — удивленно спрашивает Марат.

— Ты, писал записку? Вот я на нее и ответил.

— А раньше не мог?

— Нет. На уроке не мог.

Том пожимает плечами, несколько удивленно и отходит в сторону.

Уроки проходят несколько скучновато. Дело в том, что большинство тем вводные, или повторяющие последние прошлого года. В общем, сложного ничего пока нет. Поэтому, хотя и слушаю преподавателей, но большую часть времени скучаю.

Равиль, который сидит теперь рядом со мной, на первом уроке еще пытался о чем-то заговорить, но видя, что я на это не реагирую, быстро замолчал. А после мы с ним решили, выяснять все вопросы на переменах. Вроде бы согласился, но судя по его виду он думает о чем угодно, только не о том, что говорит учитель. Впрочем, у него этот класс повторный и думаю, хоть что-то, но он из него вынес.

Зато на переменах, от него сыпется целая куча вопросов, на которые я просто не успеваю отвечать. Опять предлагал встретиться подобрать какую-то мелодию. Еле отвязался, сказав, что появилась задумка, которую хочу попробовать осуществить.

— Какая? — Тут же последовал вопрос.

— Новая песня. Стихи почти готовы, вот хотел музыкой заняться. Будет небольшая импровизация, на тему лунной сонаты.

— Споешь потом?

— Обязательно.

Домой прихожу несколько уставшим. Просто из-за того, что непривычно вот так сидеть на уроках и думать именно о них. Мамы и сестры, дома не оказалось, только записка: «Уехали в город, за покупками». Пообедав, первым делом сажусь за уроки. На завтра только математика, но это просто. Сегодня начали проходить дроби, и ничего сложного там нет. Решаю все заданное и пару задач дополнительно. На все ушло минут двадцать. Из них большая часть времени именно на восстановление почерка. А то получается как-то неправильно. Если стараюсь, то почерк один, вполне повторяющий прошлогодний, чуть забудусь и почерк, тут же меняется на взрослый. Даже и не знаю, что делать. Приходится сосредотачиваться и очень внимательно все записывать. Благо на математике, это в основном цифры. А что будет на русском, даже не представляю. Хоть вначале в черновике записывай. Это еще мама не видела. Ну да ладно, буду стараться.

Собираю тетради, учебники, складываю все в портфель. Лишнее на полку и в стопочку на столе. Все, я свободен.

Пока никого нет, наверное, помузицирую. Открываю пианино и на мгновение задумываюсь, стараясь представить себе звучание будущей песни.

Мелодия в общем знакомая, и гимнастикой я под нее занимаюсь, вот только ни разу не играл ее на пианино. Вначале пытаюсь что-то нащупать одной рукой. Получается не очень. Примерно, через полчаса вспоминаю, что где-то в нотах у меня должно быть это произведение. Конечно, песня несколько отличается от него, но все равно общая тема прослеживается. Поэтому, выложив на диван все имеющиеся в доме ноты, минут пятнадцать листаю их, пытаясь найти искомое.

Ну, как обычно. Самое нужное всегда в самом низу. Складываю ноты обратно и пытаюсь сыграть с листа. Как ни странно вполне получается. Пройдя пару раз композицию по нотам, решаюсь на импровизацию, близкую к задуманной теме.

Что ж, вполне даже близко. Работы конечно еще много, но что-то уже получается.

Слышу стук калитки. Ворота у нас железные, если ее сильно хлопнуть, то в доме все слышно. Особенно если никого нет.

За окном промелькнули мама и сестра. Закрываю пианино и выхожу встречать.

Оказывается регистрация, это не такое простое дело. Помимо заявки и предоставления нот и стихов, еще нужна копия паспорта, зачем-то справка о музыкальном образовании, и справка с места жительства, фотографии 3х4 две штуки, мое свидетельство о рождении, пока нет паспорта. И доверенность от меня на маму, заверенная у нотариуса. Жуть! Целая эпопея. И еще после всего этого в течении месяца будет проверка на вшивость. То есть на плагиат. А вдруг это я где-то украл и выдаю за свое. Ну, да! Так оно и есть. Именно украл, но украл же в будущем, а не здесь. А вот найдется, какой нибудь умник и украдет уже у меня. Решит, что мне еще рано такое сочинять и украдет. Вот интересно, кто тогда плагиатором будет считаться?! Ведь не даром же Войнович в 73 году назовет ВААП — ВАПАПом «Всесоюзным Агентством По присвоению Авторских Прав».

Ну да ладно получится — хорошо. Не получится тоже неплохо. Пока мне это интересно, а дальше видно будет.

Вечер, заканчивается семейным ужином.

Нужно пораньше спать залечь, а то опять на тренировке, как сонная муха буду ползать.

* * *

Всю ночь, снилась какая-то муть. Я часто просыпался, вскакивал в холодном поту, вновь откидывался на спину и засыпал. И все начиналось сначала. Лишь под утро, когда за окном начало светать, я отрубился. Опять снилось, не пойми что, но уже не воспринималось с таким беспокойством, как это было вначале. Лишь перед самым пробуждением, я вдруг отчетливо увидел Фрунзика Мкртчана из «Кавказской пленницы» и услышал его слова, обращенные почему-то именно ко мне: «Вы, не оправдали оказанного вам, высокого доверия!».

После этих слов я проснулся.

Некоторое время я лежал, на спине, не открывая глаз, но четко осознавая, что сон закончился. Единственное, что меня беспокоило, это запах. Он был очень неприятным. В нем будто смешивались ароматы: давно не стираного белья, заношенных носков, прокисшей еды и чего-то еще, столь же неприятного и вызывающего отвращение.

Решив, что далее терпеть такое выше моих сил я, присел на кровати и открыл глаза.

Увиденное поразило меня еще больше, чем то, что я ощутил носом.

Я находился в небольшой, изрядно замызганной комнате. Весь ее вид, говорил о том, что ремонта, она не знала со времени своей постройки. Древние, неопределенно-грязного цвета и местами изорванные и отслоившиеся обои покрывали ее стены. Серого цвета потолок, с местами осыпавшейся побелкой и покрытый ржавыми пятнами грибка. Грязный никогда не мытый пол, на котором находилось не меренное количество бутылок и еще непонятно чего. Какие-то тряпки, небрежно брошенные на стуле, и частью лежащие на полу, скорее всего, являющееся моей одеждой. Древний круглый стол, заставленный недоеденной пищей, над которой вились жирные мухи и ползали тараканы, наверное, единственные, которые чувствовали себя прекрасно. Чуть в стороне, стоял немного покосившийся, но пожалуй самый сравнительно чистый трехстворчатый платяной шкаф. На его дверцах, на врезанных петлях висели два амбарных замка.

Ко всему прочему голова, просто раскалывалась от чудовищной боли, а во рту было сухо, как в пустыне Каракумы.

С удивлением осознав обстановку, в которой оказался, я попробовал встать. От этого движение, голова казалось, сейчас вообще лопнет от давления, которое распирало ее изнутри, а самого меня, шатнуло и повело куда-то в сторону. Судорожно ухватившись за ржавую спинку железной кровати, я с трудом удержался на ногах, и некоторое время приходил в себя, дрожа всем телом.

Чуть отдышавшись, я вновь сделал шаг и оказался возле стола, тут же опершись на него обеими руками. Неподалеку от меня оказался граненый стакан с какой-то мутноватой жидкостью. Чувствуя, что не смогу дойти до ближайшего крана с водой, я взял его дрожащей рукой и опрокинул в глотку.

Этой жидкостью оказался самогон, или что-то похожее на него, и почему-то с привкусом чего-то лакокрасочного. Прикрыв глаза, я некоторое время стоял, приходя в себя. К моему удивлению в голове наступило какое-то прояснение, и боль стала понемногу снижаться.

Не одеваясь, лишь сунув ноги в какую-то обувь, я пошатываясь вышел из комнаты, и придерживаясь за стену прошел на кухню.

Находящееся здесь безобразие, было ничуть не лучшим, чем в комнате, из которой я вышел. Из ржавой мойки с подтекающим краном выступала причудливым натюрмортом гора давно не мытой посуды. На когда-то белой газовой плите, стояли такие же грязные сковородка и кастрюля с давно прокисшим и пузырящимся борщом, один вид не говоря уже о запахе, вызывал волну тошноты. С ужасом увидев открывшуюся мне картину, я тут же покинул помещение.

Слева от меня оказалась еще одна дверь. Это была ванная комната, совмещенная с туалетом.

Не стану описывать увиденное там. Реальность, царившая в этом месте, оказалась ничуть не лучше, чем в остальных комнатах.

Подойдя к умывальнику, я заглянул в висящее над ним, чудом сохранившееся зеркало, с покоробленной эмалью. Из него на меня смотрело заросшее недельной щетиной, худое, осунувшееся лицо, или скорее рожа, с огромными мешками под глазницами и синяком, уже подернутым желтизной, на левом глазу.

— Где я?! Кто я?! — мысли роились в моем завешанным туманом сознании, не давая мне покоя. — Как я, сюда попал?

Вдруг раздался настойчивый стук в дверь. Били, похоже, чем-то тяжелым, скорее всего носком ботинка.

Оторвавшись от умывальника я с трудом доковылял до входной двери и оттянув защелку, приоткрыл дверь.

Стоящая за порогом фигура, настолько была похожа на ту, что я только что наблюдал в зеркале, что я на мгновение опешил, а после внимательно всмотрелся в нее.

— Санек! Это ж, я! Федюня! — чуть заплетающимся голосом было сообщено мне. — Во! Принес! Как, обещал!

Стоящий за порогом мужик, достал из-за пазухи пластиковую бутылку с какой-то мутной жидкостью, от одного вида которой меня передернуло. Кстати, запах идущий от него был, ничуть, не лучше того, что на кухне. Немного посмотрев на него, сделал шаг назад и не дожидаясь его движения, резко захлопнул дверь, прямо перед его носом. Потом, так же придерживаясь за стену, и не обращая внимания на возобновившийся грохот в дверь, вновь вернулся в ванную.

Почему-то ароматы присутствующие там, казались мне наиболее приятными из всех, что я ощущал в доме.

На секунду замерев, я первым делом дернул за свисавшую из сливного бычка веревку, смывая все находившееся в унитазе. Находилось там скорее всего слишком много, поэтому вода смешавшись с его содержимым поднялась вначале до самого края. Я уже было испугался того, что все это сейчас окажется на полу и моих ногах, но несколько раз хлюпнув и образовав большой пузырь, рассыпавшийся брызгами, все содержимое ухнуло вниз и с небольшим водоворотом ушло в канализацию. Дождавшись, когда вода в бачке вновь наберется, я повторил процедуру, смыв остатки со стенок. После этих простых действий, мне даже показалось, что стало немного легче дышать. Хотя на полу, еще оставались продукты жизнедеятельности.

Включив кран с холодной водой, я влез в хоть и порядком загаженную, но хоть без посторонних включений ванну, и некоторое время сидел под проливным дождиком душа, приходя в себя.

Когда в голове, чуть прояснилось, я выключил воду, и слегка вытеревшись висящей здесь же какой-то тряпкой, вылез из ванны. Свои намокшие трусы, я тут же выжал и одел обратно на себя. Пока я находился в ней стук в дверь прекратился и наступила тишина. Возможно благодаря тишине и холодной воде льющейся на меня, я довольно быстро пришел в себя. Прикрыв дверь на кухню, чтобы хоть немного избавиться от идущего оттуда запаха, я прошел в комнату.

Сдернув с кровати, что-то напоминающее покрывало, я расстелил его прямо на полу возле стола, и снес все находящееся на нем вниз, не разбирая, что там находилось. После собрал с пола всю пустую тару и побросав ее туда же, завязал узлом.

Подняв со стула, какие то штаны, я натянул их на себя и выглянув через мутноватое окно, подхватил узел и пошел к выходу. В кармане штанов, оказались ключи от квартиры. Захлопнув за собою дверь, я дошел до ближайшей помойки и высыпал из покрывала все собранное мною. Вначале правда хотел выбросить вместе с ним, но после решил, что не стоит этого делать, потому как мусора в доме еще хватает.

Пройдя обратно до подъезда, я случайно услышал разговор двух бабулек, сидевших возле него на лавочке:

— Никак, Сашка, за ум взялся?

— Да ну, нет. Это у него часто происходит. Как допьется, придет в себя, так порядок наводит. День-два и вновь в запой срывается.

— Да… А ведь когда-то уважаемым человеком был. Музыкантом.

— Водка, она никого до добра не доводила.

Не слушая дальнейшую беседу, прошел в дом и, поднявшись на второй этаж, зашел в свою квартиру. Осмотрев еще раз комнату, собрал остатки мусора, на расстеленное вновь покрывало, после выволок его в коридор и прошел на кухню.

Первым делом морщась от запаха, отнес и смыл в унитаз прокисшие варево. После чего вернувшись на кухню первым делом, смахнул со стола все имеющееся там и вынес в коридор, на расстеленное полотно. Решив, что можно добавить, что-то еще вновь вернулся на кухню. Пройдя по подвешенным антресолям, нашел почти полную пачку, какого-то порошка, и разыскав какую-то тряпку перемыл всю посуду из раковины. Сложив ее в антресоль, снял решетки и конфорки с плиты и с полчаса отмывал ее от всей грязи скопившейся там.

На всю кухню, я затратил, где-то около четырех часов. Осмотревшись, решил, что для начала сойдет. Проверив имеющиеся продукты, обнаружил лишь пачку соли и пол-пачки чая. Все остальное видимо было съедено во время запоя. Поставив на плиту, чайник с водой и дождавшись, когда он закипит, я заварил прямо в банке крепчайшего чая, в надежде окончательно избавиться от похмелья. Не знаю, как другим, но почему-то был уверен, что мне это поможет.

Сделав несколько глотков, решил продолжить уборку с ванной комнаты.

Примерно через час, ванная тоже, если и не блестела, то была довольно близка к этому. Даже нашелся небольшой баллончик с освежителем воздуха, коим я тут же воспользовался. На кухне, пожалуй этот аромат будет не совсем к месту, хотя она переживала и не такие, поэтому вместо баллончика, я просто распахнул окна. Благо во дворе была скорее всего весна, или начало лета. С датой, я пока еще не определился.

С определениями, для меня были еще некоторые проблемы. Я, благодаря зашедшему мужику и бабулькам, на лавочке уже знал свое имя и догадывался о профессии, но вот все остальное было пока как в тумане.

Пройдя в комнату, начал наводить порядок там. Первым делом раскрыл окна, и снял с кровати все белье. Не надеясь на то, что найду, что-то для смены отнес все в ванную и побросав и посыпав имеющимся порошком, залил все это горячей водой. Решив, пусть отмокает, после постираю. Стиральной машинки я так и не нашел, поэтому придется стирать руками.

Выбросив матрац на подоконник, для просушки, я тщательно протер стол и взялся за мытье полов. Но тут же остановился и оглядев комнату, решительно пооборвал со стен все обои. Оглядев результат, решил, что без них гораздо лучше. После помыв полы, пришлось несколько раз менять воду, до того они были грязными. Поставил на место стол и еще раз сходил на помойку, выбросив остатки мусора. В этот раз я выбросил их вместе с покрывалом, потому как оно было уж слишком грязным, а местами и рваным. Вернувшись в дом, я оглядел сделанную работу и остался вполне довольным собой.

Чуть подогрев чайник, я добавил в свой настой горячей воды и вновь сделал несколько глотков. Пройдя в ванную, поглядел на томящееся там белье, но решил немного отложить стирку, пусть еще немного подкиснет в порошке.

Войдя в комнату, я достал связку ключей, которых оказалось неожиданно много. Причем среди них были и ключи к автомобилю. Правда, где сам автомобиль, я пока не помнил. Подобрав ключ, я открыл один из замков, висящих на платяном шкафу.

За открывшимися дверцами, оказалась, довольно приличная и чистая одежда и постельное белье. Обрадовавшись находке, я первым делом, вновь вернулся в ванную и за полчаса, перестирал все замоченное там постельное белье. Отжав его, сложил в небольшой тазик, найденный там же, после чего принес свою грязную одежду и проделал с нею, то же самое. Вернувшись в комнату, достал из шкафа чистые трусы, трико и полотенце. Вернувшись назад, вновь залез в ванную и тщательно вымылся сам, смывая с себя въевшуюся грязь и посторонние запахи. После чего найденным на полочке станком, начисто выбрил свою физиономию.

Сейчас, когда я стал относительно чистым и гладковыбритым, я выглядел почти новеньким, если конечно не учитывать синяк, который сойдет еще очень не скоро.

Подхватив тазик, я вышел из квартиры, и пройдя к месту сушки белья, которое было организовано в нашем дворе, развесил все выстиранные за сегодня вещи на веревку. Вполне собою довольный я вернулся обратно, заметив по дороге, несколько удивленный вид бабушек, взирающих на меня.

За сегодняшними делами, я и не заметил, как прошел день. Как ни странно, несмотря на то, что я весь день ничего не ел, есть, совершенно не хотелось. Поэтому я решил не ходить сегодня в магазин, хотя и нашел в одном из карманов несколько смятых купюр разного достоинства.

Тем более, что я пока не знал даже где я нахожусь, и где мне искать эти магазины. Вернувшись в дом, я сняв с подоконника подсохший матрац, положил его обратно на койку и перестелил постель чистым бельем, взятым из шкафа. Видимо, что-то в голове у меня еще сохранилось, если я имел и чистое белье, и одежду, да и вдобавок держал все это под замком.

Приготовив себе ложе, я еще раз попил чайку, и решился открыть последнюю створку шкафа, в надежде найти там, какие либо документы, проливающие свет на мое нынешнее положение.

Подобрав еще один ключ и открыв последнюю створку, я действительно обнаружил искомое. Достав довольно увесистую папку с документами, я положил ее на стол. К своему удивлению, на одной из нижних полок обнаружились пара упаковок китайской лапши, быстрого приготовления, так называемой «бомжовки», видимо я будучи еще трезвым предполагал подобный результат основательно подготовился к нему.

Решив, что перекус мне не помешает, сходил на кухню и подогрев чайник, заварил себе тарелку лапши. Съел я ее вполне нормально без какого либо отторжения. Помыв тарелку и убрав со стола, я вернулся в комнату, решив разобрать найденные документы.

Итак, я Александр Владимирович Матвеев 1958 года рождения. Уроженец города Ташкента. Паспорт выдан 30 октября 2001 года. Кстати паспорт Узбекский. Прописан в городе Ташкенте на улице Бирлик, дом 72 квартира 7. Понятно, хоть в чем-то я определился. Значит за окном сейчас Ташкент, а мне около пятидесяти, но это судя по дате выдачи, какой год сейчас, я пока не вспомнил. Но думаю это, тоже придет. Это уже лучше.

Судя, по остальным бумагам я не очень ошибся, во всяком случае, предвидя подобное, я заранее записал все даты и адреса, в общем, все основное для себя, что нужно знать. Видимо подобное случается не впервые. Какой я предусмотрительный! Оказалось, что у меня даже автомобиль имеется, правда не слишком новый, но все же. Это Дэу Нексия 2004 г. выпуска. Значит сейчас ей уже семь лет. Для машины не срок, конечно, но учитывая, что собирается она здесь, же в Ташкенте, это уже не иномарка. Разве, что по названию. Еще вспомнилось, что я музыкант, но свои таланты использую, в основном играя на свадьбах и именинах. На большее меня, увы, не хватило. Да, еще я вроде как числюсь работающим в одном из ресторанов города, но судя по сегодняшнему утру, это скорее или в прошлом, или я просто числюсь там.

Читая найденные документы, я понемногу вспоминал, что же привело меня к такой жизни. И тут мне на глаза попалась старая газета «Ташкентская Правда».

— Интересно, а она здесь зачем? — подумал я.

На всякий случай развернул ее. Газета, оказалась датированной 1985 годом.

— Действительно старая, — подумал я, — но вероятно там есть, что-то важное, если я ее сохранил.

На первой же полосе, я обнаружил огромную статью, которая называлась «Великий Плагиатор?!»

С некоторым волнением я вчитался в нее.

Оказалось, что она была полностью посвящена именно мне. Но, увы, выставляла меня совсем не с хорошей стороны. Если верить написанному, получалось, что в 1984 году, я попытался зарегистрировать на себя несколько музыкальных произведений в ВААП. Оформил, все как положено, подал заявку. Заявку приняли можно сказать с радостью. Меня там уже знали, я довольно часто регистрировал и исполнял созданные «мною» песни и музыкальные композиции. Но в этот раз произошла накладка. Оказалось, что точно такие песни были зарегистрированы двумя-тремя месяцами ранее. Причем, одна из них была написана и зарегистрирована в Нью-Йорке, две другие в Лондоне и еще одна в Москве. Причем, до сего дня ни одна из этих песен еще не исполнялась. Тут же была создана экспертная комиссия и после почти года разбирательств, было доказано, что и эти, и ранее «мной созданные» композиции принадлежат совершенно другим авторам.

Просто дело в том, что у каждого автора свой стиль. Взять хотя бы того же Антонова, или Газманова. Если вслушаться в их песни, то прослеживается определенная тема, переходящая из одной композиции в другую. Лучше всего это чувствуется, пожалуй, именно у них. Хотя и у других композиторов и поэтов тоже можно найти общие черты. К тому же практически не встречается авторов, способных выдавать столь разноплановых композиций, а тем более шлягеров и за столь короткое время. Возьмите, любого известного композитора и окажется, что из всех песен, что он написал, наиболее известных и популярных, от силы две-три, ну самое многое десяток. Но чтобы все!? Так просто не бывает.

И хотя авторы, перу которых могла бы принадлежать какая-либо из «моих» композиций отрицали свое участие в их создании, хотя многие из них и соглашались, что данный стиль и звучание похожи на их произведения, но экспертная комиссия все, же признала меня виновным в плагиате. Тем более, что за рубежом, нашлись еще некоторые доказательства плагиата. Оказалось, что многим композициям было отказано в регистрации именно потому, что они были ранее зарегистрированы мною.

Прочитав эту статью, я вспомнил все. Всю свою жизнь, и все свои промахи. Да, я плагиатор. Пользуясь знаниями будущего, я жил именно за счет того, что «создавал музыку и песни» созданные другими авторами в будущем. Но однажды я ошибся, решив, что песни, которые я несу в ВААП, будут созданы еще очень не скоро. Из-за этого и оказался на дне.

После такого разоблачения, от меня в раз отвернулись, друзья и знакомые. Если раньше я выступал на больших Ташкентских сценах, или «мои» песни исполняли известные певцы, то после этого, я почти год не мог найти себе никакой работы. Пришлось даже на некоторое время уехать из Ташкента. После когда все более менее успокоилось, я вернулся, но на большее чем свадьбы или именины, рассчитывать уже не мог.

Что же касается пьянки, то вначале я заливал свой промах, после играя на свадьбах, тоже не отказывался от подношений. Итог: Обшарпанная квартирка на окраине города и никаких перспектив. Да и жизнь уже тоже подходит к своему логическому завершению. А ведь так, все хорошо начиналось. Уж лучше бы я остался в первой своей ипостаси, там хоть и тяжела ноша, но было и уважение, и какое-то удовлетворение от прожитых лет. Здесь же….

Сложив обратно все документы, и аккуратно свернутую газету, я закрыл папку и убрал ее обратно в шкаф. Хотя и было огромное желание бросить пить и взяться за ум, но где-то в глубине себя понимал, что рано или поздно вновь наступит срыв. Хотелось бы, чтобы последний.

Грустно оглядев комнату, я решил, что сегодня уже все равно ничего не сделаешь и, раздевшись, лег спать.

Где-то…

… Я, будто нахожусь в каком-то тумане, который обволакивает меня со всех сторон. Даже под ногами, я не ощущаю тверди, а как бы парю в какой-то субстанции непонятного происхождения.

Понемногу туман рассеивается, и я опускаюсь вниз, чувствуя движение, где-то на краю своего сознания. Постепенно проявляются очертания, чего-то огромного, но пока непонятного. С каждым мгновением, это что-то превращается в огромное поле, с изредка стоящими деревьями, причем совершенно незнакомыми мне. Еще минута и я уже твердо стою на земле. Точнее на траве, которая растер на ней. Ярко изумрудная трава коротко пострижена, в стиле английских газонов. Наклонившись вниз, различаю капельку росы, лежащую на тонком узеньком листике, и какую-то букашку старательно ползущую вверх, к свету. Стараясь не потревожить ее, я делаю шаг вперед, и вдруг неожиданно для себя, оказываюсь на широкой аллее, вымощенной природным камнем. По обеим сторонам аллеи в причудливом беспорядке, разбросаны небольшие рощицы, клумбы разнообразных цветов, фонтанчики, бьющие из скульптурно изображенных экзотических рыб и животных. Где-то вдалеке, возвышается огромное строение, похожее на дворец. Я делаю еще несколько шагов и как по волшебству, с каждым шагом быстро приближаюсь к этому великолепию.

Вот я уже стою перед широкой мраморной лестницей, поднимающейся к входу в здание. В некоторой прострации, я поднимаюсь по лестнице и вхожу внутрь. Через мгновение, оказываюсь в просторном, но чуть мрачноватом помещении.

Огромная почти круглая комната, обшитая полированными панелями из темного дерева, утопает в полумраке. Темные, тяжелые шторы спускаются с высокого потолка, до самого пола, закрывая не только окна, но и почти все пространство между ними. Свободные места, между шторами, заняты выставленными рыцарскими доспехами. Причем они поставлены так, что ощущаются живыми, замершими в карауле. На дальней от входа стене, находится огромный камин, с искусно выложенными изразцами и фигурками изображающими мифических животных: драконов, грифонов, сфинксов. Возле камина, располагаются два высоких кожаных кресла, чуть повернутые друг к другу, в камине горит яркий огонь.

Одно из кресел занимает довольно высокий человек, скорее жилистый, чем худой, с аристократичным лицом и тонкими губами.

Я, стоящий еще мгновение назад у входа, вдруг оказываюсь возле него, а он, взглянув на меня, указывает на соседнее кресло и жестом приглашает присесть. Несколько удивленный происходящим, я присаживаюсь на самый краешек и молчу, боясь заговорить первым.

Человек некоторое время молчит, вглядываясь в горящий огонь, а затем произносит:

— Ну и как, понравилась тебе твоя жизнь?

У меня перед глазами как бы проносятся кадры моего взлета и падения. Я, осознав все это, только тяжело вздыхаю.

— Понимаешь? — Продолжает он. — Нельзя строить свою жизнь за чужой счет. Ни к чему хорошему, как правило, это не приводит. Начал, ты вроде неплохо. Спорт, музыка. Я еще могу допустить использование чего то, в малых количествах на старте, но когда это входит в привычку… Ты фактически жил, как паразит, используя чужой талант, чужие заслуги в личных целях. Ты считаешь это правильным?

— …

— Молчи. Просто послушай меня. Помнишь, когда-то ты был очень недоволен свой жизнью и просил бога, или кого-то еще вернуть тебе молодость, оставив память.

— Вы, Бог?! — от неожиданности я вскочил.

— Тебе это принципиально? Ты, садись садись, мне так будет удобнее. Насколько я помню, ты не верил ни в бога, ни в чёрта. Тогда, какая тебе разница. Главное то, что тебя услышали, разве не так? Впрочем, вопрос риторический и отвечать на него не нужно. Так вот, ты был услышан и тебе дали шанс. Тем более, что ты в отличие от так называемых «попаданцев» широко описанных в вашей литературе, хотел исправить лишь свои ошибки, не меняя мир. Что ж, похвальное желание, тем более, что страна, которую так часто пытаются реставрировать, скорее всего того не стоит. Впрочем, мы сейчас не об этом.

Мне даже в какой-то мене было интересно, а вдруг у тебя, что-то получится. Увы, мои ожидания не оправдались. И не нужно оправдываться, я уже озвучил свою точку зрении, по этому поводу.

Но, как ни странно, интерес, все же не пропал. Поэтому, я наверное, дам тебе еще один шанс. Просто потому, что в первый раз, я не озвучил тебе условий, нашего соглашения. Будем считать это моим промахом. Но особо не обольщайся. Если я сочту, что условия нарушены вторично, то итог будет еще более худший, чем даже сейчас. Ты понял меня? Другими словами, попробуй всего, добиться самостоятельно. Я не против музыки, чьих-то изобретений используемых тобою, но пусть автором окажется именно тот человек кто это придумал. В крайнем случае, если ты сомневаешься в авторстве, пусть автором станет некто безымянный. Скажем…народ. Да. На такое, я еще, пожалуй, соглашусь. Но будет лучше, если ты все-таки сделаешь, что-то свое…

Спустя мгновение я вновь оказался в плотном тумане.

1 июня 1970 года

Ташкент

Луч солнца, скользнув, между неплотно прикрытыми шторами, проник в дом и, быстро пробежавшись по постели, достиг моего лица. От такой каверзы, я зажмурился, и чуть повернул голову. Но видимо он не успокоился на достигнутом, и вновь добрался до меня. Повернувшись на другой бок, я вновь попытался уснуть. Но не помогло даже это. Солнечный лучик, вновь оказался на моем лице. Странно, подумал я и окончательно проснулся. Чуть приоткрыв глаза, заметил сестренку, стоящую за окном и играющуюся с зеркальцем, направляя на меня солнечных зайчиков. Стараясь не выдавать себя, аккуратно высвободил ноги из простыни, которой я укрывался, и дождавшись очередного зайчика на лицо, резко вскочил, как бы набрасываясь на сестру. К моему удивлению, это не произвело, на нее никакого впечатления. Она все так же стояла за окном, и тихонько хихикая, подстраивала зеркальце, ловя меня в лучах утреннего солнца. Вначале, я даже несколько опешил, от такой наглости, но после, взглянув на окно, понял, что решетка находящаяся там, не даст мне добраться до нее и сестра это прекрасно понимает и вовсю пользуется своей безнаказанностью.

— Ну, так не интересно. — Произнес я и задернул шторы.

— Зануда! — услышал я в ответ и вышел из комнаты. Проходя через столовую, бросил взгляд на календарь, висевший там заметив дату, показывающую, что сегодня первое июня 1970 года. Пройдя в ванную и уже взяв в руки свою щетку, для чистки зубов, вдруг вспомнил все, что произошло со мной за последние сутки. От неожиданности я пошатнулся.

— Неужели, все это правда? — подумал я.

От воспоминаний закружилась голова, и я присел на унитаз стоящий возле умывальника, придерживаясь за него рукой. Перед моими глазами промелькнули воспоминания, как первой, так и второй жизни. И последовавшая за ними встреча с богом или дьяволом.

— А может все это сон, и мне это только предстоит, или все это плод моей разбушевавшейся фантазии, — подумал я. И тут же вспомнил дату, увиденную сегодня на календаре.

— Нет. Похоже, все это правда, ведь в прошлый раз я попал сюда 29 августа, а сегодня только первое июня, и до той даты еще целых три месяца.

Пожалуй, именно сегодняшняя дата и расставила все на свои места.

— Ну, что ж, — подумал я. — Попытаюсь начать все сначала еще раз.

Решительно встав, умылся и вышел в столовую.

Сегодняшний завтрак, был на удивление обильным. Обычный утренний бутерброд был заменен на яичницу из трех яиц, еще горячими пирожками с картошкой и неизменной кружкой горячего чая с молоком. Не осознавая перемен, я все быстренько проглотил, и поблагодарив маму, за вкусный завтрак вышел из-за стола. Ты вначале, видимо ожидавшая моих возражений по поводу обильности, сейчас удивленно глядела на меня.

— Я, во двор мам! — произнес я и направился к выходу. Впереди ожидались три месяца каникул.

— А, ехать ты уже передумал? — догнал меня вопрос матери.

Я обернулся.

— Куда, мам?

— Как куда? А про практику ты уже забыл? Сам же вчера суету наводил.

Задумчиво почесав голову, пытаясь вспомнить вчерашний день, который прожил больше сотни лет назад, считая обе прожитые жизни, я удивленно посмотрел на маму, даже не пытаясь скрыть свое замешательство.

— Что с тобой, Алекс? — спросила она, подходя поближе и щупая мой лоб. — Ты не заболел? Не падал вчера? Головой ни обо что не стукался?

С каждым вопросом, все больше чувствовалось ее волнение. Даже не зная, что ответить ей, я просто пожал плечами.

— А, ну ка пойдем, я осмотрю тебя. — Решительно произнесла мать и приобняв за плечи привела меня обратно в мою комнату.

— У тебя ничего, не болит? Голова не кружится? — сыпались на меня, все новые вопросы. Тут же проявился фонендоскоп, которым она прослушала всего меня, после тонометр, которым измерила давление и решила, что оно несколько повышено. После этого, был вынесен безапелляционный вердикт:

— Все! Никакой практики. Я сейчас же звоню в школу, а после мы едем к врачу. Такое нельзя запускать. — Уже выходя из комнаты, добавила. — Лежи и не вставай. Я сейчас вызову скорую, и нас отвезут.

Чуть позже подъехала скорая помощь и нас с мамой отвезли в ГКБСМП. Там какой-то пожилой горбоносый врач, долго щупал меня, что-то разглядывал, задавал какие-то вопросы, но похоже ничего нового, так и не определил. В итоге, был поставлен диагноз легкое сотрясение мозга и ретроградная избирательная амнезия. После многочисленных вопросов, оказалось, что я помню всех людей, с которыми когда-либо встречался, некоторые события из прошлой жизни, места, где я когда-то бывал. Знания, полученные в школе, тоже сохранились в достаточной мере. Зато я абсолютно не помнил, что происходило со мною, в последние пару недель. Все события, встречи, разговоры, все это куда-то исчезло.

Впрочем, как обнадежил врач, явление это, скорее всего временное, и возможно скорое возвращение памяти. Пока же посоветовал несколько дней, не сильно напрягаться и больше отдыхать.

Обратно домой, мы возвращались уже на такси. Оказывается скорая помощь, только доставляет в лечебное учреждение, но если больной оказывается здоров, или ему назначают амбулаторное лечение, то обратно он возвращается уже самостоятельно, в меру своих возможностей.

Можно было конечно вернуться на автобусе, с несколькими пересадками, но мама решила «не рисковать» и взяла такси. Так что домой мы доехали с ветерком, правда, заплатив при этом три рубля, довольно внушительная сумма в то время.

На этом моя практика закончилась, так и не начавшись. Ближе к вечеру, Когда мы сидели за столом, правда отца еще не было, сестренка проболталась, что вчера отец ударил меня по голове, из-за не положенного на место молотка, которым я, что-то забивал.

Мама, тут же ухватилась за эту новость и выпытала у сестры, все подробности происшедшего. А после прихода отца, устроила ему форменный скандал. Я, правда, не прислушивался к тому, о чем они говорили, вернее, говорила или точнее сказать кричала, только мама, отца практически не было слышно. Но после он выглядел несколько пришибленно, и как-то странно поглядывал на меня.

Я же, оставшуюся часть дня, или валялся на кровати или читал. Гулять меня тоже не отпустили, да я не особенно и рвался туда. Наоборот, всеми силами, я пытался вспомнить, причем не то, что происходило в этом году. Сейчас, для меня это было не так важно, в данном случае, моя адаптация в этом времени, должна была пройти гораздо легче. У меня даже справка есть, где синим, по белому написано: — «Ретроградная амнезия». На которую можно списать очень многое.

Сейчас меня больше интересовало, что же я помню из прошлых жизней? Как оказалось, очень немногое. Я помню песни, слова для них, но совершенно не помню, когда они появились. То есть присвоить их при всем моем желании не выйдет, да и не хочу я повторения того что было. Не помню практически никаких знаменательных дат, которые должны будут произойти в скором, и не очень скором времени. Значит Кассандры из меня тоже не выйдет. Из всех сведений, доступных мне, остались только общие, касающиеся развития техники, востребованности и перспективности некоторых профессий, ну и конечно общие исторические сведения, касающиеся страны. Но здесь я и сам не желаю влезать в политику и что-то менять. Да и вряд ли меня кто-то будет слушать, ну не верю я в это!

Правда, были еще кое-какие бонусы, но очень небольшие, а самое главное, необходимо было очень хорошо подумать, прежде чем браться за их исполнение.

Дело в том, что, как оказалось, я довольно отчетливо помню о нескольких кладах, которыми вполне могу воспользоваться. Осталось только решить, как легализовать их?! А это была самая большая проблема, на сегодняшний день. Скажете не так?

Представьте себе, что ваш двенадцатилетний сын приносит домой чемодан денег. А за окном не 2016, а 1970 год. То есть любые ваши сверх нормативные траты, тут же привлекут внимания, вначале соседей, а через некоторое время и милиции. И попробуйте тогда доказать, что все это принадлежит вам. Если же вы попробуете сдать находку, то не получите ничего! И не надо говорить мне о законе, где советский гражданин получал 25 % от найденного. Получал, но и в этом законе были оговорки. Первой была о том, что это не касается кладов с советскими денежными знаками. В этом случае, гражданин получал не премию, а головную боль на очень долгое время.

Увы, те клады, о которых я знал, содержали именно их. И один из них, находился примерно в паре сотен шагов, от нашего дома. И что мне с этим делать, я пока так и не решил. Ну да ладно, время пока терпит, тем более, что тот клад, найдут только в 92 году. Хотя я уверен, что он уже на месте. Хотя, как говорят нужно: «Бороться, искать, найти — и перепрятать». Думаю, в ближайшее время, я так и сделаю, тем более, я примерно знаю более надежное место, где этот чемоданчик, будет в скором времени обитать.

С этими мыслями, я незаметно для себя заснул.

2 июня 1970 года

Ташкент

День начался с того, что мама, уходя на работу, запретила мне выходить из дома. На все мои, просьбы, был дан категоричный ответ:

— Нет! Ты болеешь, а я очень беспокоюсь за тебя. Пообещай мне, что в ближайшие два-три дня, ты за ворота не выйдешь. Алекс, я вполне серьезно. В противном случае, мне придется отпрашиваться с работы, и контролировать тебя, находясь дома.

Вздохнув, мне пришлось согласиться с ней. Попрощавшись с нами, мама ушла на работу. Отец ушел еще раньше, он обычно исчезает, пока мы еще спим.

Что ж, раз выход на улицу запрещен, буду хозяйничать во дворе. Вспомнив, с чего я начинал свое первое вселение, взялся за наведение порядка. Так, как я его понимал. Провозившись во дворе пару часов, зашел в дом. Подойдя к пианино, открыл крышку.

Некоторое время, я сидел, тупо уставившись на клавиши и, вспоминал. Перед глазами пролетела вся прошлая жизнь. Музыка, известность, стремительный взлет, и не менее стремительное падение. Нет. Я больше не допущу такого. Прислушавшись к тишине дома, и поняв, что сестра уже смылась к подружкам, я положил руки на клавиши и начал играть.

Мои пальцы и моя память не подвели меня и в этот раз. Я помнил все, что когда-либо играл, в своей прошлой жизни. Сейчас, я повторял все это, не из боязни забыть, а скорее из боязни потерять себя. Все-таки несмотря ни на что, музыка всегда занимала в моих жизнях, если не первое, то одно из важных мест.

Закончив с музыкальными композициями, я перешел к песням. Начав с той, самой первой, что я исполнил тогда.

Одна мелодия сменяла другую, и я так увлекся исполнением, что забыл обо всем на свете. Я жил. Купался в музыке. Наслаждался ее звучанием и ее переливами, плывя и порхая в ней. Отдавая всего себя.

Прошло не меньше двух часов когда я, наконец, остановился. Чуть сожалея, что все закончилось, осторожно закрыл клавиши крышкой и, поднявшись со стула, вышел из комнаты.

— Мама?! Почему ты здесь? — Изумленно увидев ее сидящую на стуле, воскликнул я.

Мама, подняла ко мне свое лицо:

— Что это было, Алекс? — Спросила она. — Я никогда не слышала, такой красивой музыки, тем более от тебя.

Я, несколько стушевался.

— Не знаю, что и сказать, мам. Просто музыка. Та, которая мне нравится.

— Но, я же видела твое отношение к музыке последний год. Уже начала было подумывать, может не стоит дальше продолжать учебу в школе, и тут такое.

— Эта другая музыка. А, о том, чтобы оставить занятия в музыкалке, я и сам хотел тебя просить. Там дают то, чего я органически не перевариваю. Я люблю классику, но то что там дают, нельзя назвать этим словом. Мне вообще казалось, что там делают все, чтобы привить в первую очередь отвращение, чем любовь. Все-таки будет гораздо лучше, да и выгоднее для семьи, если я не буду посещать этих занятий. А если ты захочешь, я всегда сыграю тебе.

Некоторое время, мама молчала, обдумывая ответ, но все же так и не дала согласия на мою просьбу:

— Я подумаю. — Сказала она.

— А почему, ты не на работе? — повторил я свой вопрос.

— Решила, все-таки побыть дома, пока ты болеешь, тем более, что у меня несколько отгулов скопилось, вот и взяла один. Как раз еще три дня дома посижу, пока выздоровеешь.

Мама у меня врач скорой помощи и работает сутки через двое.

Вскоре былапризвана сестра домой, и мы сели обедать. Вдруг послышался рев подъезжающего тягача.

Отец работал на большегрузном тягаче МАЗ «Ураган», если он подъезжал на нем, это означало, что собирается в очередной рейс. Так оно и оказалось.

Отец забежал в дом, наверное, надеясь спокойно собрать вещи и смыться, но тут заметил нас сидящих за столом.

— А, ты почему дома? — Спросил он у матери.

— Меньше руки распускать нужно было. Тогда бы и я спокойно работала. Отгул взяла, Алекс болеет.

— Понятно. Я в рейс, дней на десять.

— А, что раньше нельзя было предупредить?

— Сегодня только узнал, — ничуть не смущаясь, соврал отец.

Именно соврал. Мама, как-то лечила его начальника гаража, и тот разъяснил, что о будущих командировках, предупреждают еще с начала месяца. Если же что-то срочное, то за пару дней до поездки всем все известно. Но такая уж натура у моего отца. Он никогда заранее ничего не говорил, предпочитая вываливать новости именно в день отъезда. То же самое случалось и с его зарплатой. Он никогда не приносил в семью всех денег, отговариваясь то неожиданным ремонтом, то чем-то еще. Много позже, уже когда произойдет обвал денег, окажется, что у него сгорели, ни за что более сорока тысяч рублей. Но об этом я узнаю уже, когда он выйдет на пенсию. Правда к тому времени у него будет уже другая семья.

Отец, быстренько перекусил, пока мама собирала ему вещи в поездку и, подхватив походный чемоданчик, выскочил из дома. Вскоре раздался рев мощного двигателя, и он уехал.

Лично меня, ничуть не расстраивали поездки отца, наоборот было плохо, когда он находился дома. От него в любой момент, можно было получить подзатыльник или просто мог обругать за любую незначительную провинность. То, что сестре всегда сходило с рук, для меня оказывалось очередным наказанием.

Моя семья, несмотря на то, что при советской власти, считалась рабочей, на самом деле имела дворянские корни. Дед, со стороны отца был послом в Монголии, где родился и мой отец. В 1937 году он был расстрелян по какому-то доносу, а семья выслана из Монголии в Узбекистан. Из-за этого в документах отца, появилась небольшая путаница, которой он впрочем, всегда пользовался с выгодой для себя.

По свидетельству о рождении он был рожден 1 мая в Улан-Баторе, а по всем остальным документам 10 мая в Хиве. И сейчас, если у него было плохое настроение, то мог на поздравления с днем рождения огрызнуться тем, что до него еще девять дней. А когда наступало десятое число, вполне мог сказать, что родился первого мая, и вновь оказывались виноватыми все кроме него.

Мама, из еще более известной фамилии. Пожалуй, самой известной в России. Но обстоятельства сложились так, что когда ее отец, мой дед вступил в ряды красной армии, ему пришлось сменить свою фамилию, опасаясь преследования. Поэтому общепризнанно считается, что он умер в 1918 году от тифа. Хотя получилось несколько наоборот. Он тогда смог выжить. В этом ему помогла моя будущая бабушка, работавшая в то время в госпитале, которая впоследствии стала его женой. После смены фамилии, он стал Тимохиным. И прожил до 1964 года. Уже много позже, когда я стану взрослым, окажется, что в семье сохранились документы и фотографии, доказывающие происхождение моей матери. Но, когда это произойдет, уже не будет интересно никому, разве что кроме меня. И мне станет, наконец, понятным выражение деда в отношении меня. Он всегда меня называл: «Маленький Искандер», на что бабушка всегда его одергивала и оглядывалась по сторонам. Я тогда не очень понимал ее опасений, ведь мое имя Александр по-узбекски звучит именно как Искандер. Оказалось, что у этого выражения, есть еще одно толкование.

На этом, пожалуй, стоит закончить экскурс в историю семьи и продолжить основное повествование.

После отъезда отца, мама находилась в несколько подавленном состоянии, поэтому, чтобы лишний раз не тревожить ее, я вышел во двор, в поиске занятий для себя.

После некоторых размышлений решил восстановить навыки в Китайской гимнастике, Тай-цзи-цюань. Дело хорошее, и очень хорошо, развивает как энергетику тела, так и повышает его работоспособность. Правда, за последние годы я многое растерял, но основные формы, помню еще достаточно хорошо. Главное, что я запомнил, это то, что ее в обязательном порядке, нужно сочетать с медитацией.

На всякий случай подошел к маме. Все таки сейчас я считаюсь больным, и если займусь медитацией, а следом начну комплекс, боюсь как бы она не сочла это усугублением болезни.

— Мам, я хочу заняться гимнастикой. Недавно вычитал о ней в каком-то журнале.

— И, что нужно от меня? — спросила она, отвлекаясь от какого-то дела.

— Просто хотел предупредить, а то скажешь, болезнь прогрессирует…

— Смотря чем, ты займешься. Ведь раньше у тебя не возникало подобных желаний.

— Раньше просто времени не было. Кстати думаю, что память возвращается, видишь, вот о гимнастике вспомнил.

— Я еще посмотрю на нее, а уж после решим, что это за гимнастика.

— Там ничего сверхъестественного нет. Только вначале нужно провести медитацию, а следом идет сама гимнастика.

— Ну, начинай, а я пригляжу за тобой.

— Может не стоит? А то как то не по себе, когда на меня смотрят.

— Иди и не обращай на меня внимания. Я из окна буду смотреть.

Притворно вздохнул и вышел во двор, на то самое место, где начинал занятия в будущем.

Прежде всего занял место на тахте. К моему удивлению сел в позу лотоса, без каких либо усилий. Видимо мое молодое тело еще не потеряло необходимой гибкости для этого. Выполнив упражнение по укреплению дыхания, легко вошел в транс, и некоторое время ощущал себя легким ветерком, парящим над деревьями сада. Внутреннее духовное тело, как бы отделилось от меня, и я смог обозревать окрестности с высоты нескольких метров. Заметил маму, вышедшую на крыльцо дома, и наблюдающую за мной. Решив немного пошутить, я опустился ниже и отправил в ее сторону слабый нежный ветерок, взъерошивший ее волосы. Прошелся по двору, после поднялся много выше и осмотрелся, спустившись вниз, заметил некоторое беспокойство на лице мамы, и решил, что для первого раза будет достаточно. Вернувшись в свое тело, открыл глаза и, улыбнувшись подошедшей ближе маме, закончил медитацию.

— Что мам? — спросил я ее, вставая.

— Ничего, просто я увидала, что ты слишком долго сидишь в одной позе и не шевелишься, потому и подошла. С тобой все в порядке?

— Все хорошо, мам. Это была медитация. — Я не стал объяснять ей, в чем она заключается, боясь напугать ее. — А сейчас, я займусь гимнастикой. Только не смейся, пожалуйста, ладно?

— Когда это я смеялась над тобой? — спросила она.

Отойдя в сторону и встав в облюбованное мною место, я начал выполнение Тай-цзи-цюань. Музыка Лунной сонаты, возникла, будто бы ниоткуда. Повинуясь ей, я начал выполнение упражнения. Формы сменяли друг друга, а я будто бы плыл, подчиняясь лишь их воле. Подъемы, приседания, движения рук, сменялись в нужных последовательностях, но все равно, я чувствовал, что делаю, что-то не так. Закончив формы я, так и не достиг нужного состояния. Увы, что-то очень необходимое было потеряно за последние годы без тренировок.

Немного расстроенный, я покинул тренировочную площадку. Необходимо искать учителя думал я, но разве можно его найти в это время?

— Красиво. — Произнесла мать. — Нечто подобное делает дядя Ким Чен.

И тут я вспомнил. У матери есть знакомый. Китаец, но живущий здесь в Ташкенте. Он тоже врач, но лечит с помощью акупунктуры. И если он действительно практикует гимнастику Тай-цзи-цюань, то лучшего учителя мне не найти. Во всяком случае, сейчас.

— Мам, а ты не смогла бы позвонить ему?

— А что ты хотел?

— Понимаешь, некоторые движения, я делаю неправильно и чувствую это, но вот, как именно их делать, я просто не знаю. Может он сможет помочь мне?

— Давай попробуем. — Ответила мать, и мы вошли в дом.

Полистав записную книжку с номерами, она набрала номер, на телефоне и дождавшись соединения поздоровалась. После чего, пару минут о чем-то разговаривала. Я не прислушивался к этому, потому что отлучался в туалет. Когда вернулся, услышал окончание разговора:

— Да, вот Алекс появился, сейчас ему трубочку передам. Он что-то сказать хотел.

Я взял из ее руки трубку и поднеся к уху произнес:

— Здравствуйте, Чен-синьшан.

— … - услышал я ответ тоже на китайском, но так как не понял ни слова, то не стану воспроизводить его здесь. Мама, стоящая рядом, услышав незнакомые слова, чуть не отобрала у меня телефон, я с трудом отстранился от нее и продолжил разговор.

— Чен-синьшан, простите пожалуйста, — я старался быть наиболее вежливым, — мама, говорила, что вы занимаетесь Тай-цзи-цюань, это так.

— Да, Саша, а что ты хотел?

— У меня не получаются некоторые движения. И я не могу понять, в чем моя ошибка. Не могли бы вы подсказать мне ее?

— Могу, конечно, но ты знаешь, что прежде чем заняться тай-цзи-цюань, необходимо освоить медитацию?

— С этим у меня все в порядке. Во всяком случае, я думаю, что это так. Подготовка дыхания, выход духа, проходит свободно, возвращение тоже, возможно и есть какие-то ошибки, но не думаю, что критические. Хотя я не отказался бы и здесь от вашей помощи.

— Ну что ж, я конечно постараюсь помочь тебе. Передай трубку маме, мы договоримся с ней, когда ты сможешь приехать.

— Спасибо, Чен-синьшан. — Ответил я и передал трубку.

Мама, хмуро взглянула на меня и заговорила:

— Простите моего оболтуса за эти слова, Чен.

— За, какие?! — изумленно ответил тот. — Ваш сын, Анна, назвал меня уважительно «Господином», может не слишком правильно выдержал необходимый для этого обращения акцент, но это такие мелочи, что не стоит их упоминать. Так что это я должен благодарить вас за него.

Дядя Чен, разговаривал довольно громко, так что я, стоя рядом, все прекрасно слышал. Дальше мама стала договариваться о моем посещении, и я отошел в сторону.

Вскоре на крыльцо вышла мама.

— Ты, не перестаешь меня удивлять, Алекс. Ладно, в общем, я договорилась на завтра, и как раз он посмотрит твою амнезию. Все-таки он очень хороший врач. Так что это поездка очень кстати.

3 июня 1970 года

Ташкент

Этот день начался с запланированной поездки. Сестре было предложено присоединиться к нам, но она решила, что там будет ей не интересно и отказалась. Мама, тут же отвела ее к соседям, где та обычно и зависала целыми днями, и предупредила, что отъедет со мною на несколько часов для консультации. Новости по нашему поселку расходятся очень быстро, и соседи, конечно же знали о моей болезни, поэтому лишних вопросов не возникло.

Ехали мы не долго, дом, куда мы направлялись, находился в старых Сергелях, фактически в нашем районе, поэтому на проезд было затрачено не больше получаса.

Нас радушно встретили, напоили чаем, а после мама долго беседовала с дядей Ченом, о каких-то врачебных делах. Я не прислушивался к их разговорам, мне это было не интересно.

Наконец, дошла очередь и до меня. Я рассказал дяде Чену, что вычитал об этой гимнастике в каком-то журнале, и даже подобрал музыку, для занятий. Сказав, что провожу их под «Лунную сонату» Бетховена. Дядя Чен, или как я его называл здесь Чен-синьшан, предложил мне продемонстрировать то, чему я научился. Но вначале решил проверить правильность медитации.

— Медитация это основа всего, — сказал он. — И от того насколько правильно ты ее выполняешь, будет зависеть очень многое.

После этого, пока я готовился войти в транс, он предупредил маму, о том, что если будет все нормально, то мы пробудем в трансе, достаточно долгое время. Он собирался медитировать вместе со мной. И пусть мама, не беспокоится о нашем отсутствии, все будет происходить под его контролем.

Выслушав, мама заверила его, что полностью доверяет его опыту, и верит, что он не допустит ничего плохого в отношении меня.

Сев в позу лотоса, я немного успокоился и, проведя упражнение по упорядочиванию дыхания, вошел в транс. С каждым разом, у меня это получалось все лучше и быстрее. Поднявшись чуть повыше, я огляделся вокруг себя. И вдруг, я увидел фигуру Чен-синьшан парящую неподалеку от меня, от удивления, я чуть было не выскочил обратно, но оказавшийся в тоже мгновенье возле меня Ким Чен, удержал меня в трансе.

Оказалось, что в этом состоянии можно не только поглощать энергию из окружающего мира, но и общаться, если конечно будет с кем. Единственным, возможно неудобством для меня, оказалась невозможность сокрытия тайны. То есть здесь, я не смог скрыть своей тайны перерождения, а Ким Чен сразу узнал о ней, назвав меня трижды рожденным.

Здесь не нужны были слова, достаточно было лишь подумать о чем-то и собеседник, так же мысленно отвечал на мой вопрос. Оказалось, что Чен-синьшан, или как я его теперь называл, с его согласия Чен-лаоши — учитель, практиковал, помимо Тай-цзи-цюань и один из видов борьбы Тхэквондо. И после моей просьбы согласился помочь в ее освоении, тем более, что в одной из прошлых жизней, я занимался чем-то отдаленно похожим. Айкидо — нельзя назвать полноценной борьбою, так как вся ее техника, основана в основном на обороне.

Как сказала мам, мы пробыли в трансе, около получаса, и она уже было начала беспокоиться. После выхода из него, мы еще некоторое время пообщались и, Чен-лаоши попросил у моей мамы, разрешения, на мое посещение его занятий. Мама, немного сомневалась, но тот заверил ее, что все это пойдет только на пользу ее сыну. И назначил занятия для начала, дважды в неделю.

— А как же гимнастика? — спросила мама, обращаясь больше ко мне. — Ведь ты же хотел, исправить какие-то ошибки.

— Мы их уже исправили, Анна. — Ответил Ким Чен. — Медитация позволяет не только восполнять энергию организма, но и общаться между собой, и показанное и исправленное там, запоминается гораздо лучше, чем здесь.

Мама не совсем поняла его объяснения, но я уверил ее, что все в порядке, и через некоторое время мы поехали домой. Теперь по средам и субботам, я буду ездить к Ким Чену занимаясь у него и гимнастикой и борьбой.

Чувствовал я себя хорошо, особенно после медитации, проведенной у своего учителя, осталось только уговорить маму, чтобы она разрешила мне выйти на улицу. Впрочем, думаю, что здесь особых проблем не будет. Ким Чен, уверил ее, что легкие прогулки, никак не скажутся на моем здоровье. Более того, посоветовал начинать каждый новый день с небольшой пробежки и зарядки. Я и сам чувствовал, что мне это необходимо, но опасался, что мама меня неправильно поймет, списав нововведения на болезнь. Сейчас же, у меня появилось оправдание, которое предложил Чен-лаоши.

Так оно и вышло. Вернувшись домой и пообедав, причем никакие отговорки о том, что только что ели в гостях не помогли, я получил разрешение покататься на велосипеде.

— Заодно и кроликам, травы накосишь. — Добавила мама.

Это была удача, или… не знаю уж как это сказать, но я никак не мог замотивировать то, что хочу взять с собою какую-то сумку и небольшую лопатку, нужную мне для раскопок. Теперь же мне вполне легально можно взять мешок для травы, что меня вполне устраивает. А саперную лопатку и урак, это такая небольшая коса, больше подходит для камыша, но в небольших количествах можно косить и траву, я положу в мешок.

Связав все это веревкой на багажнике велосипеда, я выехал из дома, и поехал в сторону канала. Вообще-то с травой в Ташкенте вечные проблемы. Сенокосов как таковых немного и все они давно поделены, поэтому приходится порой наматывать несколько километров, чтобы накосить всего лишь мешок травы. Плохо, что кролики не едят камыш, его-то как раз можно накосить очень много. А вот с траву… Но я все таки как то выкручиваюсь из положения, выкашивая небольшие островки в разных местах. В основном, возле водоемов или канала, который проходит по окраине нашего квартала и тянется от самого озера. Одно время, мы даже купались там, но сейчас это уже невозможно. И дело даже не в том, что там почти нет воды, а в том, что жители окрестных домов стали вываливать на его берега, различный мусор, превратив его в свалку. Пищевых отходов там конечно не встречается, но вот строительных как раз избыточно, есть риск нарваться или на обломок стекла, или какую-то железяку. Но трава, робко пробивающаяся сквозь завалы, вполне съедобна, во всяком случае, ни одной жалобы от кроликов не поступало. Жрут за обе щеки.

Накосив с пол-мешка травы, на время откладываю это увлекательное занятие и еду к моей сегодняшней цели. Нужно посмотреть, на месте ли клад, о котором я помнил.

Моя цель сгоревший и разрушенный после пожара дом. В общем-то уже сейчас, от него ничего почти не осталось, только фундамент и остатки кладки. Местные практичные хозяева, все уже растащили по своим усадьбам. В наше время, когда на строительные материалы жуткий дефицит, а тут бесхозное добро пропадает, это вполне нормально. Тем более, что наследников нет да и сам дом стоит довольно далеко от поселка, почти посередине поля, на котором местный совхоз «ТурКВО» высаживает кукурузу на корм.

Это такой небольшой островок, почти посередине поля, на котором стоит обрушенный дом и растут несколько тополей. Во время посевной, или уборки урожая, здесь устраивают полевой стан, а в остальное время никого не бывает. Разве что, пацаны когда-то забредут сюда для своих игр, но и такое случается довольно редко. Есть места и поближе. А совхозу видимо и так земли хватает, или просто руки не доходят до того чтобы убрать остатки и выкорчевать тополя. Ну добавится к полю две-три сотки земли, особой роли не сыграют. Так и стоит вот уже около пяти лет и еще простоит лет двадцать.

Кукуруза уже взошла, но пока достает мне едва до пояса. Сейчас главное не привлечь внимания к себе, а то решат, что я кукурузу ворую, тогда кто-то и может заехать посмотреть, в любом ином случае, тут вполне спокойно.

Добравшись до поляны, положил велосипед на место и взяв в руки только лопатку, обошел «владение». Так я и думал, никого нет. Пора покопаться.

Точного места клада я не знаю, помню только небольшую фотографию в местной газете. Там была сфотографирована часть полуразрушенной стены, и пролом в фундаменте под ним. По описанию, когда все же решили остатки снести, то при разборе часть стены рухнуло, открыв тайник. В котором оказался большой фанерный чемодан, почти полностью набитый советскими деньгами. Увы в то время, когда его нашла, эти бумажки, годились только на обои.

Что ж попытаемся раскопать этот тайник немного раньше. Тем более что дом построен на местной глине, и разбирать его не так сложно, как если бы он был сложен на цементном растворе.

Вспомнив стену с фотографии, я решил, что выбранная мною подходит лучше всего, и принялся ковырять кирпичи. Стена, в которой я ковырялся была очень толстой, около семидесяти сантиметров, в общем то тогда многие строили так, считалось, что так дом будет и прочнее и теплее зимой. Поэтому немудрено было сделать в такой стене дополнительную нишу.

Даже если сейчас, кто-то заметивший меня и подошел, то ничего страшного бы не произошло. Он бы решил, что я набираю стройматериал, для постройки курятника, или чего-то еще. Единственно, мог сказать, чтобы вывозил аккуратнее, чтобы не испортить посевы, но на этом, все бы и закончилось. Поэтому сейчас, я не особо и опасался свидетелей. Конечно после того как обнаружится тайник это станет проблемой, но я надеялся, что мне повезет. Вынутые из кладки кирпичи, я аккуратно складывал неподалеку от меня, создавая тем самыми необходимый антураж, заготовки стройматериалов. Единственно чего стоило опасаться, это скорпионов, встречающихся на таких развалинах и в старых домах. Но и они выбирают скорее более темные или сырые места, я же находился на поверхности, где все давно просохло, но все равно постоянно осматривался вокруг.

Поработав примерно полчаса, я немного устал, и решил передохнуть. К этому времени у меня уже набралось с пару десятков кирпичей, сложенных аккуратной стопочкой. Дойдя до своего велосипеда, я поднял его и подтащил поближе. И в этот момент заметил мужчину, направляющегося ко мне. Видимо меня кто-то все же заметил. Но все произошло именно так, как я и предполагал. Мы поговорили, минут пять, и он ушел, проверив перед этим мой мешок с травой. Но не найдя там кукурузы, он распрощался, и даже подсказал мне, как лучше вывозить собранный мною кирпич. Оказывается, здесь уже была проложена небольшая тропка, ведущая с поля к небольшому мостику, который перекрывал канал. Я раньше не знал о ней, и пересекал канал, чуть ниже, просто переехав его по мелкой воде.

После того, как мужчина ушел, я принялся за дальнейшие поиски. Примерно через десять-пятнадцать минут, я обнаружил, что за слоем кирпича, находится пустота. От этой новости, мое сердечко, чуть не выскочило из груди, от волнения. Неужели нашел?! С трудом пересилил себя и отложил дальнейшую разборку стены. Необходимо было подготовиться к выемке клада.

Я еще раз обошел дом, оглядывая окрестности в поисках ненужных свидетелей. После этого спустился, в полу разобранный подвал и немного покопавшись, вырыл там яму, квадратом, примерно метр на метр. И глубиной сантиметров в тридцать, как раз, чтобы положить чемодан и присыпать его строительным мусором.

Судя по фотографии в той газете, чемодан был довольно большим, а увезти его целиком, я не мог, боясь привлечь к себе внимание. Да и у мамы, наверняка сразу же появятся вопросы. Поэтому, решил, что буду вывозить груз частями, перекладывая его в мешок с травой. А чемодан, с остатками содержимого, нужно было где-то спрятать. Подвал для этих целей, показался мне лучшим местом.

Еще раз обойдя участок я вновь вернулся к стене.

Если вначале, я ковырял кирпичи, довольно небрежно, то сейчас старался изо всех сил, выковыривая каждый, расширяя проем. При этом постоянно оглядывался, а иногда и высовывался на поверхность, обозревая окрестности. Время как бы перестало существовать для меня, все силы были отданы именно на раскопки.

После выемки очередного кирпича, я заметил что-то напоминающую ручку чемодана, стоящего на ребре. Адреналин, рвавшийся из меня, просто зашкаливал. Еще раз выскочив наружу я огляделся и, нырнув обратно, грубо выломал оставшуюся кладку.

В аккуратно сделанной нише, затянутый паутиной и покрытый пылью стоял фанерный чемодан, дожидающийся своего хозяина. Наверное, с минуту, я просто тупо пялился на него. Опомнившись, я обмахнул его лопаткой, смахивая паутину, и подхватив его за ручку, ринулся в подвал, чтобы сразу положить, в приготовленное для него место.

Чемодан, оказался неожиданно тяжелым. Пробежав с ним несколько шагов, я опустил его на землю, и огляделся. Все было по-прежнему. Посторонних не наблюдалось. Вообще-то их и не должно быть, подумал я. Сегодня рабочий день, а дети в своем большинстве или сдают экзамены, или находятся на практике, так что я наверное зря беспокоюсь. Тем более, сюда, забредают совсем нечасто. Но все равно опасения оставались. Наверное все же не стоит спускать его сразу в подвал, подумал я. Выскакивая постоянно на верх, я привлеку к себе гораздо больше внимания, чем если буду постоянно находиться на глазах. Да и находясь здесь, я смогу вовремя увидеть, если кто-то пойдет сюда, а вот тогда у меня будет время, чтобы спуститься вниз и спрятать его.

Решив, что так будет правильнее, я подтащил его поближе к подвалу, и очень волнуясь, открыл задвижки на замках, которые запирали крышку чемодана и откинул крышку.

Под крышкой обнаружился кусок когда-то белой ткани, прикрывающий содержимое чемодана. Сама крышка, изнутри была оклеена какими-то фотографиями и цветными картинками, как это обычно делалось в то время. Где-то внутри себя, боясь разочароваться содержимым, я осторожно подхватил уголки ткани и приподнял ее.

От увиденного в чемодане, у меня сперло дыхание.

Чуть больше половины объема чемодана, занимали деньги. Тугие пачки в банковской упаковке в основном двадцатипятирублевыми купюрами. Их было очень много. Справа находились несколько матерчатых мешочков завязанных у горловины. Приподняв один из них, я понял что именно они и давали вес чемодану, настолько он оказался тяжел. Последним оказался пистолет, не знакомой мне марки, густо смазанный и завернутый в вощеную бумагу. Тут же находились около десятка пачек с патронами.

Все таки наверное хорошо, что я не нашел этого чемодана в первой жизни. Иначе главной находкой для меня, стало бы наверное оружие. И уж наверняка, я бы прямо сразу попытался воспользоваться им, забыв обо всем на свете.

Сейчас же я смотрел на найденное богатство, совсем другими глазами. Сразу вспомнилась фотография и репортаж из газеты. Видимо чемодан изрядно распотрошили, прежде чем вызвать милицию или журналистов. Ничего о найденных мешочках и оружии в репортаже не упоминалось. Видимо самое ценное все же успели убрать.

Немного придя в себя, я принялся за дело. Притащив свой мешок, я удалил из него часть травы и загрузил освободившееся место деньгами. Все конечно брать сразу не стал, но закинул довольно много. После этого закрыл чемодан и спустил его вниз, засыпав строительным мусором. Вроде бы получилось неплохо. Во всяком случае, я сам сроду бы не догадался, что здесь что-то копали и прятали. После этого, заполнил мешок вынутой травой, и привязав его к велосипеду пошел по подсказанной тропинке в сторону канала. Перейдя через него и выйдя на асфальт, я уже верхом поехал домой.

Дома меня ждала хорошая взбучка. Оказалось, что за всеми этими хлопотами, я отсутствовал почти четыре часа. Хотя мне казалось, что гораздо меньше.

Выслушав мамины нотации, я как мог, успокоил ее, сказав, что по близости не было травы, и мне пришлось ехать в старые Сергели, за аэродром. После этого сам раздал траву кроликам, стараясь не светить деньгами.

Увидев, что мама ушла в дом, я залез на чердак.

Чердак нашего дома, был чисто моей вотчиной. Я с самого детства играл в нем. И точно был уверен, что на него никто, кроме меня не полезет. Летом там было очень жарко и душно, к тому же если идти вглубь его, то после будешь сильно чесаться, так как в качестве утеплителя, использована стекловата. Да и делать там было, в общем, нечего. Кроме вещей, которые были интересны только мне, там больше ничего не было. Поэтому мыслей о том, куда спрятать найденное не возникало, конечно же, на чердак.

Приподняв одну из досок, которыми я устелил место, где обычно играл, я постелив на стекловату старый мешок, аккуратно сложил на него деньги, которые привез из найденного клада. Оказалось, что я взял с собою тридцать четыре упаковки. Восемьдесят пять тысяч рублей. И это притом, что я забрал меньше половины всех денег. Это была огромная сумма. Если посчитать, мама зарабатывает в месяц около ста пятидесяти рублей, отец около двухсот, хотя приносит гораздо меньше. Всего триста пятьдесят. В год получается четыре тысячи двести. То есть уже сейчас, я имею сумму, которой хватит на двадцать лет жизни. Остается только решить, как же легализовать эту находку?!

Наверное, все же лучшим вариантом, будет поговорить с мамой, но только не сейчас, а когда я перевезу большую часть денег. Потому что деньги, как я был уверен, не будут считаться кладом, а вот все остальное, вполне возможно. Даже если она решит сдать его государству, то и в этом случае нам отломится вполне приличная сумма, под которую, можно будет истратить и часть добытых денег. Остальные же вполне могут дождаться моего взросления. Ведь до моей «самостоятельности» осталось совсем немного, каких-то пять-шесть лет. А деньги, к тому времени будут в такой же цене, как и сейчас. Конечно, можно было бы просто подождать эти годы, а после уже начинать их использовать, но мне казалось, что это неправильно. Да и зачем «над златом чахнуть» если его можно пустить в дело. Тем более, что денег всегда не хватает, по словам мамы.

Обдумав все это, я спустился вниз. Остаток дня я провел дома, тем более, что день почти закончился, а на улице из-за практики, никого не было.

4 июня 1970 года

Ташкент

День, начался с забега. Правда мама к тому времени была уже на ногах, и несколько изумленно глянула на меня.

— Я бегать, мам! — бросил ей на ходу, обувая кеды, и выскочил из дома.

Как оно и ожидалось, круг я прошел вполне нормально, а вот на втором «сдох» и последнюю сотню метром уже шел шагом, стараясь отдышаться. Видимо тут сказывается не только «натренированность», но и курение. Правда с того момента, как я «вселился» больше не курю, но одышка еще держится.

Турник, дался мне, ничуть не легче. Пять подтягиваний и все, пока больше сил не хватает. Но думаю, со временем дотяну до двадцати. Почему, до двадцати? Просто когда-то я читал книгу, про какого-то мальчишку, такого же слабака, как и я сейчас. В общем, он просил научить его драться, на что ему ответили, что достаточно подтягиваться каждый день по двадцать раз, и никакой учебы для дворовой драки не нужно. Он поверил, и каждый день, по нескольку раз подходил к турнику, постепенно увеличивая количество подъемов, через полгода, он действительно, свободно подтягивался двадцать раз и в какой-то драке, победил соперника. В общем-то, детская книга, да и читал я ее очень давно, еще в первой жизни, но тогда так и не воспользовался советом. Вот восполняю это сейчас.

С отжиманиями, тоже не все нормально, как и с прессом, но ничего, впереди еще целое лето, думаю, что втянусь в тренировки.

Оказалось, что мама, уже несколько минут наблюдает за мной.

— Надолго ли тебя хватит? — со вздохом произнесла она, и не дожидаясь ответа, вошла в дом.

— Я постараюсь мам. Мне это нужно. — Ответил, входя следом за ней.

— А, свою гимнастику, не будешь делать?

— Пока нет. Есть несколько вопросов по ней, в субботу съездию к Чен-лаоши, посмотрю, что скажет.

— Где ты слова-то такие находишь? По-русски, что ли нельзя говорить?

— По-русски это звучит, как — Учитель-Чен. Как-то не очень. Да и он сам предложил, обращаться к нему именно так.

— Мальчишки! — иронично произнесла мама.

— Да уж не девчонки. — Со смехом парировал я. — Мам, я в ванную, а то весь потом пропах.

Подхватив трусы и полотенце, прошмыгнул мимо нее, заметив еще один удивленный взгляд.

После ванны сразу же задерживаюсь в столовой, на завтрак. Мимо меня, хитро взглянув в мою сторону, прошмыгивает сестра. Судя по ее взгляду, в комнате, меня ждет какой-то сюрприз. Молча, доедаю бутерброды и захожу в дом. Остановившись перед дверью, внимательно оглядываю ее. Так и есть. На верхней части двери, уже пригорожен медведь, который должен упасть на меня.

— Что-то она стала повторяться, — приходит мысль. Хотя… ведь подобное еще только должно случиться в конце августа, так что пока это новое. Тихо захожу в ее комнату и устанавливаю на ее двери большую подушку, прикрываю ее и выхожу в зал. Взяв какую-то книгу, открываю ее и делаю вид. Что увлеченно читаю ее. Мимо пробегает сестра, добежав почти до своей комнаты, замечает меня, сидящего в зале, после этого осторожно взглянув на мою дверь, понимает, что в комнату я еще не входил. В этот момент я поднимаюсь и направляюсь к своей комнате. В предвкушении зрелища, сестра резко распахивает свою дверь и вбегает к себе. На нее тут же валится подушка, которую она не заметила. Раздается сдавленный: «Ой!» и она замечает, как я улыбаясь снимаю медведя с двери.

— Дурак! — слышу я возмущенный возглас, и ее дверь с шумом захлопывается.

Переодевшись, выхожу в столовую. Пока еще не решил, чем буду сегодня заниматься, но планов очень много. Нужно еще не раз съездить на заветный островок, в кукурузном поле, навести порядок во дворе, да и просто отдохнуть. Пожалуй, стоит еще поговорить с мамой, узнать ее мнение о кладах. Так, отвлеченно.

Пожалуй, с этого и начну.

Мама, уже убрала со стола, после нашего завтрака и сидя за столом, пьет чай. Хотя нет. Судя по запахам доносящимся до меня, это скорее кофе. Демонстративно втягиваю в себя его аромат и говорю:

— Мам, а можно мне тоже кофе?

— Ты же не любишь его?

— Да вот, что-то унюхал, и захотелось.

— Ну, садись, сейчас приготовлю. — Она отставляет свою кружку и поднимается. Пройдя на кухню, гремит посудой, готовя мне кофе.

— Ложку кофе и ложку сахара мам! — кричу ей вслед.

Она удивленно выглядывает из-за притолоки, но молча, наводит то, что я прошу. Вернувшись обратно, ставит кружку передо мной и смотрит, как я делаю первый глоток. Еще раз понюхав содержимое, и уловив аромат действительно натурального кофе, я делаю первый глоток и зажмуриваюсь от удовольствия. Хотя конечно кофе не слишком крепкий, но если я попрошу сделать по-другому, пожалуй, мне будет отказано. Ведь я еще маленький в ее глазах, хотя по годам, собрав их все раза в три, наверное, старше ее. Но ей этого не понять. Да и не стоит ей знать об этом.

— Мам, а если бы ты нашла клад, что бы сделала? — поднимаю интересную для меня тему.

— Ну… — мама, на некоторое время задумывается. — Это, смотря какой клад. Я вот только рубль однажды находила и все.

— Это не клад, мам. Десять копеек и я как то находил. А вот настоящий! С золотом, брильянтами, деньгами!

— Так, не бывает, Алекс. — Немного грустно ответила мама. — Такие вещи очень редки и их положено сдавать государству. А это такая волокита, что лучше вообще не находить.

— Почему? Ведь нашедшему премию дают, целых 25 %.

— Дают то дают. Но ты вначале должен доказать, что это именно клад и ты его нашел совершенно случайно. А это очень трудно, да и свидетели должны быть у твоей находки, в общем, несерьезно все это. Найдешь, а после сам замучаешься доказывать, что это действительно клад, а не что-то иное.

— Что иное?!

— Ну то, что ты никого не ограбил, например.

— Понятно…

— А ты, что клад нашел? — тут же спросила мать.

— Да нет, но помечтать то можно… Я думал, а вдруг найду, сдали бы, премию бы получили…

— Не бывает так, Алекс. Богатство, только своим трудом можно нажить, а все остальное, это только головная боль.

— Мам, а у нас деньги есть?

— А ты что хотел?

— Да, мопед хочется, у других пацанов есть, мне тоже хочется.

— Нет, Алекс. Пока мы не можем себе этого позволить. — Мама на секунду задумалась. — Хотя… Пал Петрович недавно предлагал у него его мотороллер забрать для тебя. А я что то и забыла про него.

Пал Петрович, это ее постоянный водитель на скорой помощи. Она с ним вот уже лет десять работает вместе. Это уже пожилой мужчина, которому вот-вот уходить на пенсию. Живет с женой и дочерью в Старом Городе. Это, такой район в Ташкенте. Называется он немного по-другому, но все говорят именно так. Мы еще на старой квартире жили, он приезжал на нем к нам в гости. Это был мотороллер «Вятка» ВП-150. 1964 года выпуска.

— Мам! Позвони, а!?

— Да, что-то страшновато, гонять будешь, еще в аварию попадешь… Ладно бы мопед, а это все таки мотороллер.

— Нынешние мопеды, мам, гораздо мощнее этого мотороллера. И скорость у них 60 км\час, а у мотороллера 50. Да и не буду я гонять. Честное слово. Очень аккуратно ездить буду. Ну, мам!

В общем, после долгих убеждений и сомнений, мама все же решилась на звонок. Пал Петрович, сразу же согласился и даже пообещал его сам привезти на следующий день. Правда, предупредил, что он долго стоял, поэтому его нужно перебрать, смазать. В общем, провести профилактику. Я был согласен на все, тем более, впереди еще все лето, уж как нибудь сделаю все что нужно.

Оставшуюся часть дня, я находился в приподнятом настроении, предвкушая будущие покатушки. А в голове у меня уже зрела идея, переделки мотороллера в квадроцикл. Правда все это займет, много времени, да и трудов, но идея того стоила. Правда сразу переделывать его, я не собирался, скорее ближе к осени. За это время нужно было подсобрать кое-какие запчасти, возможно что-то еще. Может быть, даже придется что-то докупать. Но здесь я уже не волновался. Все что нужно будет покупаться с рук, да и мам не очень то понимает в технике, так что надеюсь, если буду действовать осторожно, она этого не заметит. А с деньгами сейчас для меня проблем уже нет. То есть, конечно, новый мотоцикл я купить не смогу, а вот запчасти к старому вполне, тем более что Пал Петрович пообещал привезти еще кучу запчастей к нему. А скрыть среди старых запчастей, что-то новое думаю не большая проблема.

Именно с такими мыслями я ехал на очередной сенокос, для кроликов. Быстренько накосив травы, я вновь заехал на островок, в кукурузном поле. Судя по следам, со вчерашнего дня, тут никого не было. Это меня радовало. Но все равно, я решил не задерживаться здесь надолго. Поэтому, быстренько накидав налички в мешок, я тут же привел в порядок свою захоронку и отчалил домой.

— Что-то ты быстро сегодня, — встретила меня мама. — То по четыре часа блудишь где-то, а то меньше часа.

— Место случайно нашел хорошее, может быть даже сейчас еще раз съездию туда, чтобы потом не ездить.

— Завтра съездишь, свежая трава все же лучше.

— Как скажешь, мам.

Мама, видя мою покладистость и прекрасно понимая, с чем она связана, с улыбкой вошла в дом. Я же, накормив кроликов свежей травой, несколько минут послонялся по двору, и видя, что мать чем-то занята, полез на чердак.

Перед тем, как перекладывать деньги, я принес, валяющийся на чердаке ни один год саквояж, неизвестно как оказавшийся у нас, и достав вчерашние пачки переложил их туда. Все-таки немного страшновато было оставлять их здесь. Уж лучше сложить в саквояже и закопать где нибудь в углу, в стекловате, куда уж точно никто не полезет. Добавив в него сегодняшний груз, я так и сделал. Всего в саквояже теперь находилось семьдесят две пачки двадцатипятирублевок. То есть общая сумма, составила сто восемьдесят тысяч рублей. Я ощущал себя миллионером! Эдаким, Корейко. Увы, подобно ему, в ближайшее время я не мог тратить этих денег.

Немного повздыхав, я закопал саквояж в самом узком месте, прикрыв его стекловатой, и тщательно разровняв место над ним. Думаю, что кроме меня, его никто не найдет.

Следующую, последнюю партию денег, которую я собирался привезти на следующий день, думал сложить, куда-то еще, отдельно от уже имеющихся.

Из-за копания в стекловате, руки и тело все чесались, но идти в ванную, означало вызвать подозрение. Во всяком случае, мне казалось именно так. Поэтому я решил заняться поливом участка, надеясь хоть немного обмыться водой под шлангом. Чем я и занялся.

Одно время, были некоторые перебои с водой, и поэтому был введен запрет, на поливку участков. А что такое запрет в Ташкенте, где даже обычная трава, растущая у обочины дорог, к середине июня выгорает до бледно-желтого цвета. Достаточно лишь несколько раз не полить деревья или огород и все, урожая можно не ждать.

И тут, кто-то подал идею пробить скважину, и пользоваться подземными водами. Многие соседи загорелись этой идеей и соответственно пробурили себе скважины. Проблема состояла лишь в том, что во-первых, было очень тяжко со стройматериалами. То есть для скважины нужны были трубы, а вот достать их, было почти невозможно. Причем, именно достать, так как в розничной торговле их, просто не было. Во-вторых, это в России можно пробурить скважину, здесь же сквозь камень, вручную, это было практически невозможно. Но все же люди как-то выкручивались и делали свое дело.

Отец, тоже вначале загорелся этой идеей, но видя проблемы, намечающиеся при этом, быстро угас. Хотя дело все же запустилось.

Вначале, мы выкопали яму, глубиной около двух метров. Отец пригородил в эту яму сваренную крестовину, через которую нужно было пропускать трубу. Трубы он тоже нашел и привез со своей работы. Как раз на «Урагане» он их и возил. Сварочный аппарат, у нас имелся. Не совсем у нас, скорее у соседа, но пользовались им все, кто умел.

Разрезав конец трубы на четыре части, он сварил конус на конце, чтобы было легче забивать трубу в землю. Именно забивать, потому как бурить невозможно, ниже, я расскажу почему. Установив ее вертикально, отец понял, что забить ее именно при такой длине, как она есть, не получится. Тут или нужно городить, какие-то леса, или обрезать ее. Кстати диаметр трубы, был около десяти сантиметров. Ему, правда, намекали, что такой диаметр, не нужен, но он считал по-своему. Так или иначе, при помощи кувалды и чьей-то мамы, труба была забита. На всю ее длину в шесть метров. И тут оказалось, что отец забыл просверлить отверстия, в боковых стенках. То есть воде неоткуда было поступать в эту трубу. Но и это еще не все. Оказалось, что водоносный слой находится на глубине около семнадцати метров, то есть необходимо бить глубже еще на десять метров. Но смысла забивать уже не было. Отверстий то не имелось!

Желание, пока еще оставалось, поэтому отец, почесав затылок, завозит еще трубы, теперь уже меньшего двухдюймового диаметра. И всем соседям рассказывает о том, что он якобы посоветовался со знающими людьми, и они сказали, что делать нужно именно так. Советовался ли он на самом деле, не знаю, но скорее всего он этим оправдывал свою самоуверенность.

Теперь нужно было забивать трубы вновь. Причем это отец решил делать через уже забитую трубу, а для этого было необходимо пробить конус, который он наваривал на ее торце. Правда, здесь оказалось проще. Он просто выточил из стали новый конус, хорошо закалил его и наварил на торец новой трубы. Вставив ее в забитую, он несколько раз поднял-опустил получившуюся конструкцию, и конус лопнул, пропустив трубу через себя. Правда, теперь на новой трубе, уже заранее были насверлены отверстия для прохода воды. Сверху в уже забитую трубу был вварен подшипник, служивший направляющим, для новой трубы. Во всяком случае, он объяснял его необходимость именно этим.

Яма, выкопанная ранее, была уже завалена, оставалось только забивать трубу. Теперь я объясню, почему именно забивать. Как узнали заранее, земля в месте, где находится наш массив, состоит из нескольких слоев. Первым идет слой плодородной земли, примерно около пятидесяти сантиметров. Далее начинается глина до двух с половиной метров толщиной. Еще ниже песок до трех метров толщины, ниже камень, но не сплошной, а от крупного до пятидесяти сантиметров в объеме, до мелкого щебня. Здесь толщина до одиннадцати метров. Еще ниже базальтовая плита, на которой и стоит весь город. Водоносный слой, считается от пятнадцати до семнадцати метров.

То есть, нужно было пробиться именно через камень. Если с остальными более высокими слоями проблем почти не было, то через камень мы пробивались месяца три. Встречается правда и водоносный слой гораздо выше, именно такую скважину сделал наш сосед слева, но почему-то после использования той воды, деревья и виноградник стали болеть, да и на вкус, она быланесколько противной.

Забивали трубу следующим образом. От полной трубы отрезался кусок, метров около двух или чуть больше, приваривался к нижней, прокрашивался краской, но не для защиты от коррозии, а скорее для смазки, и забивался вниз. После чего разбитый конец отрезался, к нему приваривался очередной кусок, и начиналось все сначала. После второй трубы отцу это поднадоело, и он брался за забивку, в лучшем случае раз в неделю, и то когда мама запилит его долгостроем. Я тоже принимал участие в забивке, но сил согласитесь у меня пятиклассника, было гораздо меньше, чем у взрослого мужчины. Но все когда-то заканчивается. Труба, наконец уперлась в плиту, это мы поняли по тому, что дальше она уже не шла, как бы ее не колотили. Был установлен ручной качок, и вода пошла. Правда одним качком, много воды не наберешь, поэтому поработав на водокачке всего с половину дня, отец плюнул, и через неделю смонтировал центробежный насос. Теперь достаточно было залить в качок с полведра воды, несколько раз качнуть и нажать кнопку на насосе. И вода шла через шланг. Причем не просто вода, а чистейшая, вкусная, и очень холодная. Позже мама отвозила пробу воды на анализ. Оказалось, что в ней не хватает одного единственного компонента, чтобы ее признали минеральным источником. Как оказалось, это даже хорошо, а то могли и запретить использование.

5 июня 1970 года

Ташкент

С самого утра, я чувствовал себя, как на иголках. Постоянно подходил к маме, переспрашивая, когда же приедет Пал Петрович. Все мои мысли были именно об этом. Хотя это не помешало сделать мне обычную утреннюю зарядку и пробежать кружок округ квартала.

А вот дальше… Я просто не находил себе места, от ожидания. В конце концов, маме все это надоело, и она отправила меня за травой, для кроликов.

Быстренько накосив травы, я хотел было заехать на заветный островок, но вдруг заметил, что там кто-то есть, поэтому, не останавливаясь, проехал мимо, просто присматриваясь к находящимся там людям. На какое-то время, мне даже показалось, что мой тайник раскрыли и сейчас, делят между собой мое богатство. Но постояв некоторое время на достаточном удалении, я успокоил себя тем, что спрятано там все хорошо, и вряд ли кто-то что-то нашел.

Немного все же волнуясь, я поехал домой. Раздав траву кроликам, некоторое время слонялся во дворе, постоянно выглядывая на улицу, Не приехал ли кто, и вздрагивая от каждого шороха или стука.

Мама, видя мое состояние сжалилась и все таки позвонила Пал Петровичу, рассказав обо мне. Тот в ответ заверил ее, что вскоре приедет и, как раз сейчас загружает на прицеп, уже мой мотороллер и запчасти к нему. После этого я немного успокоился, но все равно нервы были на пределе.

Наконец, мои ожидания завершились. Подорвавшись на очередной звук, я подбежал к воротам, и встретил подъехавшего Пал Петровича. Поздоровавшись с ним, мы вместе стащили с прицепа мотороллер и после, уже я один, перетаскивал в сарай, запчасти, которые занимали довольно много места на прицепе. А, Пал Петрович в это время пил с мамой чай. Наконец я закончил, вымел из прицепа случайный мусор, и начал разглядывать мотороллер доставшийся мне.

В этот момент меня позвала мать. Оказывается, помимо всего, Пал Петрович, привез еще и инструкцию по ремонту мотороллера и все документы на него. И предложил, прежде всего, изучить именно их, а уж потом, заниматься разборкой транспортного средства. Я не стал ему доказывать, что я неплохой механик, это было бы лишним, поэтому я с радостью поблагодарил его и тут же углубился в чтение, уже не обращая ни на кого внимания.

Мама, видя такое, попробовала было возмутиться моим поведением, но Пал Петрович, успокоил ее, сказав, что прекрасно понимает мое состояние. Сам был таким, да наверное и сейчас не лучше.

Пока я изучал литературу, привезенную мне, взрослые успели попить чаю и распрощаться. Я этого даже не заметил.

Чуть позже, мама отобрала у меня инструкцию и заставила пообедать, так я был увлечен ею. Кстати прочел в ней много интересного для меня. Каким бы не был механиком, но всего знать невозможно. А здесь мотороллер. Фактически первый мотороллер, выпущенный в СССР. Оказывается, он был скопирован с Итальянской модели «Vespa», разве что с некоторыми изменениями. Так фара и замок зажигания переместились на руль, Упрощена коробка переключения передач. С четырех, на трехступенчатую. Немного увеличена база и вес машины. А во всем остальном, это остался популярный итальянский скутер.

Теперь, необходимо было определиться со стоянкой моего мотороллера. Если велосипед, можно было оставить на улице, то его было жалко. Поэтому, я взялся за наведение порядка в сарае.

Сарай стоящий у нас на участке делился на три части. Слева он, огороженный сеткой рабица, был отдан под курятник. Правая часть, с отдельной дверью и замком служила отцу мастерской. Там он складывал все инструменты и остальное, что могло пригодиться лично ему. Или мотоциклу.

Да у нас в семье был еще мотоцикл. ИЖ-П56, с коляской. Подходить к нему, а тем более играть на нем мне было, мягко сказать, не рекомендовано. То есть, конечно, этого никто не говорил, но если отец замечал меня возле него или на нем, то все обычно заканчивалось печально. Естественно для меня. После моей игры на нем, мотоцикл обычно долго не заводился, и на меня сваливалось столько грязи, что отмыться от нее было нереально. Оказывалось, что я его и разламывал, и разбирал на запчасти, и откручивал, что-то очень необходимое и раздаривал все это непонятно кому. Правда после все это чудесным образом находилось, и ставилось обратно, после чего мотоцикл заводился и ехал туда куда нужно. Короче с некоторых пор я просто не подходил к нему.

Средняя же часть сарая, оставалась занятой всяким барахлом, которое вроде, как и выбросить жалко и не нужно никому. Вот именно его я и разбирал, попутно советуясь с мамой, что делать с той или иной вещью. Примерно через два-три часа, место для моего мотороллера было освобождено. А на имеющиеся там полки, были сложены все запчасти привезенные вместе с ним.

После этого, мотороллер был торжественно помещен в сарай. Я еще долго крутился вокруг него, пока наконец мама, не позвала меня ужинать.

Наверное, самым лучшим, было то, что отец в это время находился в командировке. Если бы он был дома, то думаю, ничего бы у меня не вышло. Он наверняка бы убедил мать не ввязываться в это дело. Застращал бы ее тем, что мотороллер старый, потребуется куча запчастей, на все нужны деньги, и так далее. В общем, я бы остался в пролете. Теперь же он будет просто поставлен перед фактом, хотя я и сейчас уверен, что от него можно ожидать чего угодно в отношении и его и меня. Поэтому, если подобное произойдет, то буду строить отдельно свой гараж для мотороллера. А стройматериалы для него, натаскаю с островка в кукурузе.

6 июня 1970 года

Ташкент

Утро началось как всегда с зарядки. Сейчас я стал подниматься немного раньше обычного, просто потому, что утром прохладнее, и бегать в это время, гораздо приятнее. Наверное, это немного расстроило сестру, потому, что уже садясь завтракать я заметил ее недовольный взгляд брошенный на меня. Обычно я понимался, под ее шуточки, но сейчас такая возможность пропала, что и сказалось на ее настроении. Что впрочем, не помешало ей установить для меня очередную каверзу, которую я, улыбаясь, разрядил.

На сегодняшний день, было назначено слишком много дел, поэтому следовало торопиться. К тому же сегодня мама уходила на работу, что тоже было не слишком хорошо.

Позавтракав, и дождавшись ее ухода, я оседлал свой велосипед и поехал в старые Сергели, на тренировку к своему учителю, о которой мы заранее договаривались. Хотя мама и предлагала ехать на автобусе, я все же смог убедить ее, что так будет лучше. И я смогу на обратном пути накосить травы для кроликов.

Честно говоря, толку от них никакого. Только одни проблемы. И что самое интересное, во всем виновата Машка. В прошлом году, она упросила отца купить ей пару кроликов. Обещала ухаживать и заботиться о них. Отец, конечно же выполнил ее просьбу. Как ни странно, ее просьбы в отличие от моих выполнялись моментально. И даже построил клетку, для них.

Сестры, хватило ровно на месяц. После этого забота о них, была переложена на меня. Сестра же подходила к клеткам, которых вместо одной, со временем стало четыре, раз в неделю, а после и того реже. И то только для того, чтобы погладить кого-то из них. А количество клеток, выросло потому, что уж очень быстро они расплодились.

Теперь же и кормежка, и уборка клеток, все лежало на мне. А в один прекрасный день оказалось, что это именно я просил об их заведении. А сестра, как раз была против этого. Вот так и переворачивается все с ног на голову у нас.

Оказывается, у Чен-лаоши есть дочь, а я об этом и не знал. Впрочем, я и был то у него от силы раза два, потому и не видел ее. Она моя ровесница и зовут ее Виктория. Такое красивое Китайское имя.

И она тоже занимается вместе с отцом, выполняя упражнения и Тай-цзи-цюань и борьбой Тхэквондо. Вообще-то Тхэквондо это чисто корейская борьба, и когда я спросил об этом, оказалось, что Чен-лаоши и приехал в Ташкент именно из Кореи. Хотя по происхождению он Китаец.

Вначале, была медитация. Виктория, пока слаба в этом, поэтому мы с Чен-лаоши вытягивали ее в транс вдвоем. Есть такая методика, когда ученика, у которого, что-то не получается можно сказать насильно выводят в транс. Только одному, это сделать практически невозможно, каким бы ты не был опытным. Тут скорее важен не опыт, а именно суммарная сила. То есть мы одновременно с двух сторон воздействуем на ученика, выводя его в транс. После этого, выход дается гораздо легче. Ученик, как бы запоминает нужное состояние и второй раз в большинстве случаев, может выйти уже сам.

Видели бы вы, сколько счастья было на ее лице. Транс действительно дает очень многое, по себе знаю, как я был рад, когда впервые у меня получилось его достичь.

Ведь это не только подпитка организма, это еще и чувство полета, единение со всем миром. Просто нельзя подобрать слов, что дает человеку выход в транс.

Зато, в Тхэквондо, она действительно многое умеет. Мне до нее еще расти и расти. С другой стороны, в моей памяти сохранилось несколько приемов Айкидо. Вот только пока не могу гарантировать, что смогу применить их. Ведь я тренировался, будучи в другом теле, и мышечной памяти у меня нет. Следовательно, не стоит, и говорить об этом сейчас. Пока же я занимаюсь общефизическими упражнениями. Бег, подтягивание, отжимание, растяжки, пресс. Все это делается под присмотром учителя на школьном стадионе, который находится неподалеку от его дома. Впрочем, вместе со мной и все-то же самое делает и Вика, ничуть не расстраиваясь от присутствия такого неумелого ученика как я. И даже иногда помогает мне в чем-то. Пока я продолжаю делать заданные упражнения, она переходит непосредственно к борьбе, спаррингуя со своим отцом. Я же наматывая круги, искоса поглядываю за ними. Оказывается, я еще не готов к такому. Мои тренировки, по словам учителя, начнутся не раньше чем через месяц, и то если я буду заниматься тем же и дома, а не только здесь. Буду! Даю себе слово!

На обратном пути, остановившись возле какой-то полянки, выкосил себе мешок травы и поехал дальше. На островке, опять заметил какую-то суету. Какая-то нездоровая обстановка складывается. Чует мое сердце, что нашли-таки мою захоронку. Жаль, конечно, что не успел вывезти все, но даже того, что вывез и, то за глаза. Пожалуй, с этой суетой, пока не стоит там появляться. Если ее нашли, то уже поздно, что-то предпринимать, да и сразу на меня подозрение падет. А если не нашли, то могу и попозже наведаться, когда все успокоиться и забрать остатки. А сегодня, пожалуй стоит вновь залезть на чердак и отложить одну пачку, на карманные расходы. Я, конечно, понимаю что пачка это очень много, но не буду же я за каждой бумажкой на чердак лазить. А так спрячу ее в сарае и все. Тем более, что хотел кое-что для мотороллера прикупить. Краску, например, а то он больно уж обшарпанный.

Приехав домой и накормив кроликов, убрался заодно у них в клетках. Когда же наконец их изведут? Мама, кстати тоже не хочет их держать, но как только она поднимает вопрос об избавлении от них, так у Машки тут же появляется к ним интерес, а отец встает на ее сторону, и все возвращается на круги своя. Сложив навоз на тележку, привязал ее к велосипеду и отвез на канал. А что? Другие вываливают, а мне нельзя? Тем более, что навоз от кроликов это не мусор, а удобрение, так что я еще благое дело делаю, ведь вода, что иногда идет по каналу, как раз на орошение полей расходуется. Получается, что я способствую повышению урожайности. Вот как то так. Какой я молодец! Умничка просто!

Вернулся домой, убедился, что никто так и не появился и полез на чердак. Раскопал свою захоронку, и отделив от общей кучи одну пачку, вновь закопал саквояжик, и примяв место, чтобы не было заметно, слез вниз. Пройдя в сарай, огляделся. Куда бы ее засунуть, чтобы и на глаза не попалась, и быстро взять можно было. Наверное все же лучшим местом будет папина кладовка, не так часто он туда заглядывает, а место там найти вполне можно, завалов хватает.

Аккуратно надрываю с торца банковскую ленту, и достаю из пачки две купюры, думаю на ближайшее время, мне их будет достаточно. Завернув пачку в кусок газеты, снимаю секретку и захожу в папино отделение сарая. Внимательно оглядываюсь, куда бы приткнуть деньги. И тут замечаю полу оторванный лист фанеры, набитый на потолке. Точно, за ним же идут тонкие доски, оттянуть любую из них, раз плюнуть. А вот на одну из них и можно будет положить сверток. И близко и незаметно. Насколько я помню, эта фанерка уже больше года, как оторвана, и еще столько же будет. Просто идеальное место для тайника.

Оттягиваю ее вниз, а вдруг замечаю, что ее можно не оттягивать, а просто повернуть. Она держится всего на одном гвозде. Подставив табурет, влезаю на него и повернув листик замечаю отсутствие одной из досок. Похоже здесь не один я такой умный. Привстаю на цыпочки и заглядываю под крышу. Заглянув, охреневаю, в прямом смысле этого слова. На соседней досточке, лежат в рядок несколько пачек денег. Две тачки трешек, пачка пятерок и пачка с рублевыми купюрами. Больше тысячи получается. Похоже, я наткнулся на папину заначку. Вот будет весело, если об этом мама узнает! Но, похоже, мне здесь делать уж точно нечего делать.

Аккуратно ставлю фанерку на место, и спускаюсь вниз. Выношу из кладовки табурет и закрываю ее на замок.

А куда же мне тогда свои спрятать, задумываюсь я. В дом однозначно нельзя. Мама уборку будет делать найдет, не сегодня так после. Здесь, тоже не стоит. Сарай теперь под подозрением будет, особенно когда мать об этих деньгах узнает. Похоже, и с чердака тоже, нужно куда-то их перепрятывать, мало ли что. Допустим, свою пачку, я приткну, куда нибудь в курятнике, а вот основную сумму куда девать? Да уж. Задачка не из легких. А может не стоит суетиться так, ведь на чердак, папик и раньше не лазил, что ему сейчас там делать? Соответственно и мать туда не полезет, она прекрасно знает, что отца туда не загонишь, а следовательно и ничего там не спрятано. Так что пусть пока лежат как лежали. А вот свою пачку, я приткну в курятнике. Все равно, часто там бывать приходится, уборка, то все равно опять же на мне.

Зайдя в курятник, прячу сверток под стреху. Оглядевшись, решаю, что пока нормально, если придумаю, что получше то переложу.

Карманный полтинник, закапываю среди запчастей к мотороллеру. И тут слышу звук открывающейся калитки. Это я вовремя закончил дела. Выхожу из сарая и вижу маму и Пал Петровича, видимо заехавших пообедать. Бегу встречать их.

— Давно приехал? Чем занимаешься? Травы накосил? А, почему не позвонил, как приехал? — Тут же сыплется на меня град вопросов, на которые я просто не успеваю отвечать. — Ты обедал? Ну, конечно же, нет!

Тут же отвечает мама, на свой же вопрос и мы все вместе заходим в дом.

Мама, подогревает обед, и мы все вместе садимся есть.

— Ну, что разобрался с техникой? — Спрашивает Пал Петрович.

— Даже не начинал еще, только инструкцию дочитал. Сегодня столько дел навалилось, только собрался и вы приехали.

— Ты, его сильно не разбирай, он на ходу должен быть, просто смазку нужно кое-где поменять, подтянуть, кое-где, колеса подкачать. А в остальном все нормально должно быть. Главное не гоняй сильно первое время.

— Вообще не собирался. — Отвечаю я. — Только вот думаю покрасить его еще.

— Да, это бы не помешало.

— Мам, я наверное завтра с утра на Тезиковку съездию, краску посмотрю. Вы, какую посоветуете? — поворачиваюсь к Пал Петровичу.

— Возьми лучше голубую нитроэмаль. Он по паспорту — голубой. Через пульверизатор покрасишь и будет хорошо смотреться.

— Наверное, завтра не выйдет, Алекс. Подожди немного, я в понедельник зарплату получу.

— У меня есть деньги, мам. Я тут копилку разворошил, там около пяти рублей набираются, как раз должно хватить.

— Ну, если так… Но все равно дождись меня, ладно?

— Хорошо, мам.

Раздается звонок телефона. Мама снимает трубку и о чем-то говорит с кем-то. После, что-то записывает и, повернувшись произносит:

— Поехали Петрович. В старые Сергели вызов.

Они тут же собираются и выходят из дома. Поцеловав меня, мама говорит:

— Не балуйтесь тут, и не ссорьтесь, я вечером постараюсь заехать.

Проводив их до калитки, возвращаюсь к дому и вновь слышу стук в ворота. Интересно, кто на этот раз. Открываю калитку и вижу почтальона.

— Вам телеграмма, взрослые есть кто дома?

— Нет. — Отвечаю.

— Ну, ладно. Распишись вот здесь и передай маме телеграмму.

Молча ставлю какую-то закорючку и получив телеграмму возвращаюсь в дом.

Развернув ее, читаю: «Задержусь на неделю зпт Срочный рейс тчк Володя тчк». Класс! Я понимаю, что телеграмма маму скорее всего расстроит, но меня она только порадовала. За это время, я смогу без каких либо помех отремонтировать и даже выкрасить свой мотороллер. Да и так, когда его нет дома, даже дышится легче.

До самого вечера, занимаюсь со своей техникой. Можно сказать, что мотороллер готов. Заправь и он поедет. Надо будет у Пал Петровича бензинчику поцыганить. Наверняка заначка есть в машине. Хотя не стоит. Лучше у дяди Жени спрошу, соседа. Он не откажет. Вот только покрасить бы его перед первой поездкой. Достаю из сарайчика шкурку и старательно затираю все подозрительные места, в общем готовлю к покраске. Работал, почти до темноты. Когда заметил, что домой вернулась Машка, тоже все бросил и пошел отдыхать.

Чуть позже приехала мама, конечно же, расстроилась, увидев телеграмму от отца.

— Хорошо хоть телеграмму дал. Видать еще помнит. — Немного поворчала она.

Долгое время лежал, вспоминая прожитый день и, не заметил, как уснул.

7 июня 1070 года

Ташкент

Утреннюю тренировку, я завершил довольно рано, хотя она была достаточно интенсивной. По совету своего учителя, я увеличил длину пробежки до двух кругов, хотя второй давался еще достаточно тяжело. В остальных упражнениях, тоже старался выложиться полностью. Поэтому к концу занятий и руки и ноги гудели от перенапряжения. Но я даже был рад этому. Потому что это означало, что мои мышцы как то начали реагировать на них.

После тренировки, собрался было залезть в ванную, но все же решил отложить это дело и вначале съездить за травой. Ведь сегодня у меня в планах значилась поездка в город, на Тезиков-базар. Подхватив мешок с ураком и, оседлав свой велосипед, выехал из дома. По времени, вполне должен был успеть к приходу мамы, с работы.

В этот раз решил не ездить далеко, а доехать до автобазы, где работал отец. Там тоже протекал небольшой арык и была трава. Правда немного, но в последний раз я ездил туда уже достаточно давно, поэтому надеялся, что за это время она подросла. Так оно и получилось. Уже накосив, и набив мешок травой, я собирался ехать домой, но уж не знаю, что меня на это толкнуло, влез на забор и оглядел территорию гаража. К своему удивлению, обнаружил стоящий там «Ураган» своего отца. Ошибиться я не мог, хотя бы потому, что такой тягач был всего один в гараже, тем более что его раскраска довольно сильно выделялась. Остальные автомобили были чаще защитно-зеленого цвета, а МАЗ отца, вернее его разделенная кабина, бала выкрашена в желто-черный цвет. Возможно для того, чтобы выделить тяжелый тягач на дороге. Так или иначе, получалось, что отец уже приехал. Возможно, мы просто разминулись с ним, когда я выехал из дома за травой.

Это меня нисколько не обрадовало. Сейчас начнутся придирки, и критика моего мотороллера. И хорошо если ограничится только этим. Но делать нечего, подвязав мешок к багажнику, я поехал домой. Оказалось, что дома его еще не было, «наверное, придет позже» — подумал я, пока раздавал траву кроликам. После этого, решив, что все остальное можно будет сделать после возвращения с базара, спокойно пошел купаться.

Вышел из ванной, одновременно с приходом мамы. Пока она переодевалась в домашнее, поставил чайник и, усевшись на табурет, в столовой стал ждать ее прихода. Вскоре чайник закипел, и мы сели завтракать. Во время завтрака я рассказал ей, что успел сделать за сегодня. О тренировке и о том, что нарвал травы и накормил кроликов. После спросил у нее разрешения съездить в город на Тезиковку.

— Нужно краску посмотреть, ну и кое-что к мотороллеру, если денег хватит.

— Ты, у меня совсем взрослым стал, я тебя даже не узнаю порою. — Произнесла мать. — Только понимаешь в чем дело?

Мама на мгновение замолчала.

— В общем, мы сейчас не сможем позволить себе этого. Зарплату, как мне сказали, дадут во вторник или в среду, а у меня совсем не осталось денег. Придется занимать у тебя. — Немного грустно и смущенно произнесла мать.

— А, что у папы, тоже нет? — спросил я.

— Ты же читал телеграмму, он приедет только через неделю, а то и позже.

— Странно. — Произнес я. — Только что косил траву у гаража, его «Ураган» на месте стоит. Я вообще думал, что он уже дома.

— Может на работе задержался, позвони диспетчеру.

Мама, дотянулась до телефона и набрала номер гаража. После короткого разговора выяснилось, что отец вернулся еще вчера вечером и сразу ушел домой. И, нет, ни в какую новую командировку его не отправляли.

— Странно, с несколько недоуменным лицом произнесла мама. — Куда же он мог деться?!

Мне почему-то подумалось, что он завис у какой нибудь «подруги», но маме, я конечно этого говорить не стал. Просто и раньше были некоторые признаки его «любвеобильности». Думаю мама, тоже об этом знала по лучше меня. Зато в голову пришла совсем другая мысль.

— Мам! — сказал я.

— Что, Алекс?

— А, может нам стоит поискать клад, раз денег нет. — Спросил я, сделав лицо заговорщика.

Мама, внимательно посмотрела на меня — Не выдумывай глупости.

— Но все-таки!

Мама, на минуту задумалась о чем-то своем, но видимо вспомнила наш недавний разговор и немного испуганно взглянула на меня.

— Ты что, правда, клад нашел?!

— Вообще-то да.

— Еще этого только не хватало! И много?!

— Вообще-то, да. Только есть одна маленькая проблема. Я знаю кто хозяин этого клада.

— Какой же это клад тогда?

— Тем не менее.

— И кто же хозяин. — Улыбнувшись, спросила мать.

— Папа. — Ответил я.

От моего ответа мама побледнела.

— И где же он?

— Здесь. Дома. Вот только боюсь, если он узнает, что нашел его я, мне будет очень плохо. Убить, конечно, не убьет, но мало все равно не покажется.

— Как ты можешь такое говорить, Алекс?! Это же твой отец!

И тут меня понесло. Наверное из-за того, что все это долго держал в себе, но в этот момент из меня полилось, все что наболело за эти годы.

— Мам, я удивляюсь тебе, неужели ты до сих пор не замечаешь все эти придирки, по отношению ко мне? На ровном месте, безо всякой причины! Стоит мне подойти к мотоциклу, так он сразу ломается. Виноват я. Стоит прикрикнуть на Машку, в ответ летит подзатыльник. А то, что набедокурила она, никого не волнует. Пожалуй, единственный раз, когда тобою было замечено отношение отца, ко мне, это в случае с амнезией. И то только потому, что Машка проболталась. А стоит мне подойти к турнику, так отец тут же начинает потешаться надо мной. Причем обычно выбирает такие моменты, когда неподалеку или соседи находятся, или хотя бы сестра. У меня вообще иногда складывается впечатление, что он сознательно возделывает во мне комплекс неполноценности. Ты хоть раз слышала, когда он хвалил меня за хорошую оценку в школе? Зато за плохую вываливается столько, что наверное даже в тюрьму, по блату не возьмут. Я еще не знаю, что будет с мотороллером, когда отец увидит его! Боюсь, что кататься на нем у меня не выйдет. Больше чем уверен, обязательно, что-то сломается. Нет. Будет не так. Теперь окажется, что я постоянно сливаю бензин с его мотоцикла, снимаю с него запчасти и так далее. В общем вскоре окажется, что все что находилось на мотоцикле перекочует на мотороллер. Я же идиот! От меня и не такого можно ожидать! И в итоге ты сама запретишь мне подходить к мотороллеру. Мне вообще кажется, что я здесь чужой. Лишний!

С каждым новым обвинением, мама все больше бледнела.

— Только хочу сразу предупредить тебя — продолжил я свой монолог. — Мне все это надоело! И если что-то подобное повториться, я отвечу тем же. На слова — словами. А попробует ударить, верну тем, что попадет под руку. И пусть потом не обижается!

Поднявшись, я вышел во двор. Пройдя к сараю, открыл отцову кладовку, и грубо сорвав лист фанеры, прикрывающий тайник, выгреб оттуда всю наличность имеющуюся там. Заметив при этом, что пачка пятирублевых купюр, погрызена мышами. Сколько их не травили, они все равно там живут, видимо сказывается наличие курятника. Войдя в дом, я вывалил деньги на стол, перед мамой и ушел в свою комнату. Слезы застилали мне глаза, но я сжимал зубы и тупо глядел в окно, не видя ничего перед собой. Изо всех сил стараясь подавить, рвущийся из меня плач. Мне это удалось, но от нормального состояния не осталось ничего.

Почему-то в такие моменты меня всегда тянет к фортепьяно. Прислушавшись к тишине дома, я вышел в зал и сел возле него. Наверное, я все же жалел о сделанном. Да, все это надоело, но причем здесь мама? Наверное, не стоило вываливать все это на нее. Ей и так хватает проблем с отцом. Все-таки моя детскость, сильно влияет на мое поведение. Иногда я чувствую себя взрослым и тщательно обдумываю все свои слова и поступки. Но иной раз прорывается, и я уже не могу остановиться, вываливая все обиды разом. И что делать мне с этим я не знаю.

Открыв крышку закрывающую клавиши, некоторое время смотрел на них, потом руки сами собой легли на клавиши и полилась мелодия Лунной сонаты Бетховена. Через мгновение, я уже забыл обо всем, отдавшись музыке. Конечно, многих инструментов не доставало, да и при исполнении в электронном виде, она нравится мне гораздо больше, но музыка, пела во мне добавляя недостающие части, а я плыл в ее волнах. Закончив первую часть, я перешел к третьей. Не знаю почему, но мне всегда нравились только эти две части. И если первая навевала что-то торжественно мрачное, то третья олицетворяла для меня бурю чувств. И как раз подходила для этого момента.

Вскоре я уже не осознавал, что выходит из-под моих пальцев. Одна композиция сменяла другую, а я плыл в звуках, жил в них, дышал ими. Это был мир, который не вываливал на меня столько гадости, мир в котором я чувствовал себя своим, желанным, нужным.

Прошло довольно много времени после того, как прозвучал последний аккорд, и затих последний звук, а я все сидел возле пианино смотря в никуда, не понимая, зачем я здесь. Почему-то в голову пришли строки:

Эти строки, подражая рубаям великого Хайяма, я написал еще в первой реальности. Наверное сейчас именно они выражали мое настроение, и почему-то вспомнились мне.

Мне на плечи неожиданно опустились мамины руки, и я тут же приник щекой к одной из них. Подняв голову, я взглянул на нее и мои руки, сами собой опустились на клавиши пианино. После недолгого вступления я запел.

Да, мой голос, не совсем подходил к этой песне, но я все равно спел ее для нее. После чего повернувшись к ней, обнял и надолго зарылся в нее своим лицом, вдыхая родной запах.

14 июня 1970 года

Всю неделю, ни разу не садился за записи. Как то не было настроения для этого. Слишком много навалилось всего, причем такого, отчего, просто опускались руки. Да и мама была немного не в себе, потому и старался чем-то помочь, приободрить. В общем, быть у нее на глазах.

Дело в том, что я скрываю эти записи от нее, слишком много в них личного или такого, от чего она не будет в восторге. Потому стараюсь писать, или когда ее нет, или когда она чем-то занята.

Думаю, она все же догадывается или уже знает об этом. Но в отличие от отца, который бы обязательно отыскал мой дневник, и обнародовал его, мама делать этого не будет. Даже если он случайно попадет ей на глаза. Но все равно, я его тщательно прячу. Так, на всякий случай.

Возможно когда-нибудь, я буду смеяться над своими записями, своими переживаниями. Но сейчас они вызывают во мне некоторую трепетность или, даже не знаю как это сказать. Наверное, мне это просто нужно, так будет точнее.

К сегодняшнему дню, все более-менее успокоилось, даже в глазах мамы появилась некоторая, не веселость, но надежда. А это говорит о многом. Поэтому, я постараюсь вспомнить, что произошло за эти дни, хотя бы основные события. И записать их.

Я так и не поехал в тот день, ни на какой базар. Более того, выгреб из своей копилки всю мелочь, которую собирал, уж не помню, на что и отдал маме. И она сама распорядилась ими, как сочла нужным. О деньгах, что я нашел в сарае, не было сказано ни слова, и я тоже не напоминал о них. В конце концов, пусть сами решают, что делать дальше. Все-таки, жаль, что у нас такие законы, что люди бояться, даже случайно найти, что-то. Если бы не это, то пожалуй отдал найденное мной маме. Но сделай я это сейчас, боюсь ничего хорошего из этого бы не вышло. Не знаю. Но скорее всего она бы постаралась, как-то избавиться от них, нежели сдать их государству. Да и сама бы тоже не стала их тратить. Поэтому, пусть пока они лежат, возможно позже, я все таки найду применение для них.

Отец, появился десятого июня, мама в это время готовила обед, сестра зависала у своих подружек, а я ковырялся в мотороллере.

Первым делом, отец заметил меня. Подойдя поближе, он критически осмотрел мою технику, что-то подергал на ней и саркастически спросил:

— На какой помойке ты его откопал?

Не успел я поднять голову, что бы ответить ему, как услышал голос матери, вышедшей на крыльцо:

— Алекс, зайди в дом.

Я молча поднялся и, обойдя отца, прошел в дом. Сев в зале на диван, я снял с полки какую-то книгу и раскрыл ее. Через минуту, мимо меня прошла мама, и вынесла из своей комнаты, по одному два тяжело набитых чемодана. До меня донеслись обрывки какого-то разговора, но вскоре все стихло. В окне промелькнула фигура отца, идущая со двора. Мама вновь прошла мимо меня закрылась на замок в своей комнате и долго не выходила из нее.

Примерно через полчаса, я вновь вышел во двор. Отца уже не было, как и чемоданов, которые вынесла мама. На земле, возле крыльца, лежала видимо оброненная отцом пачка трехрублевых купюр. Больше ничего не было.

Некоторое время, я бесцельно слонялся по двору. Настроения, копаться в мотороллере или заняться чем-то еще совершенно пропало. Все говорило о том, что отца у нас больше не будет. Меня это в какой-то степени, даже радовало. Ведь рано или поздно это все равно бы произошло. В первой своей жизни, он ушел от нас, когда мне исполнилось восемнадцать лет. Я уже окончил школу и работал в пожарной охране, готовясь поступать в Пожарно-Техническое Училище. Он за год до того, завербовался на север, примерно с год, даже присылал какие-то деньги нам, но после вдруг перестал, а маму вызвали повесткой в суд. Оказалось, что он подал на развод. Правда тогда, нас, детей — было уже трое. Вовке, моему младшему брату исполнилось шесть лет.

Сейчас, Вовки еще нет, может это и к лучшему, но маму все равно жалко. Первые пару дней после его ухода, было очень заметно, что она переживает о случившимся, но уже сейчас, она заметно повеселела. Хотя иногда, видимо вспомнив о нем, на нее набегает какая-то тень, отчего она немного хмурится, но после вновь приходит в себя. Я ее прекрасно понимаю. И однажды даже попробовал попросить у нее прощения, за то, что высказал тогда, все что у меня наболело. Но она оборвала меня, сказав: «Ты, тут ни при чем. Все равно, все к этому шло».

А иногда, мама просит меня сыграть, и тогда я забросив все дела, тут же сажусь к пианино и играю ей, все что знаю и умею. После некоторых размышлений, я и сам не хочу профессионально заниматься музыкой, но вот так, для души, она мне нужна.

Мама, как то спросила, чьи песни я ей пою? Сказать правду, было невозможно, хотя бы потому, что большинство этих песен, еще не было написано. Но я все же попытался, что то объяснить, сказав, что не смогу в точности назвать их авторов. Думаю, что мама мне не очень поверила, но вопросов на эту тему больше не задавала.

Сегодня исполнилось ровно две недели, как я проявился в этой реальности. Не могу сказать, что все идеально, скорее наоборот, но все равно мне нравится эта жизнь. Я пока еще не добился ничего выдающегося, но стараюсь. Даже если учесть мои постоянные тренировки, это уже огромный плюс.

Мотороллер, я уже наладил, правда, так и не покрасил до сих пор, но это не беда. Пользуюсь пока таким, как есть. Наверное все же жаль, что я ошкурил его в некоторых местах, готовя к покраске. Раньше он смотрелся куда лучше. Но даже в этом виде он произвел фурор на улице. Когда впервые, выехал на нем, все пацаны были в ауте. Мопед, это конечно хорошо, но мотороллер, это гораздо круче. Хотя этого слова здесь пока не знают. Вернее, не знали до того, как я его произнес. Зато теперь часто пользуются им. Мотороллер, это же тот же самый мотоцикл, только форма немного другая. Да и нет у нас на улице еще ни у кого мотоциклов. Хотя вроде бы Рамису, обещал отец «Восход» подарить. Но это пока только обещания. Он пока на «Верховине» ездит. С бензином у меня, тоже проблем нет. Я только заикнулся о нем, дяде Жене, так он без разговоров мне целую двадцатилитровую канистру подогнал. И автола налил. И еще сказал, как надо будет, говори, еще налью, все равно сливать приходится. Он работает шофером в третьем автокомбинате, на хлебовозке. Ну да я понимаю его, не раз слышал, да и по прошлой жизни знаю, что многие бензин сливали. Кто мог, какой-то запас дома держал, или свой транспорт заправлял. А если его не было, то просто в землю. Как то так поставлено было, что приходилось этим заниматься.

Сейчас бензин дешевый, не уточнял, но копейки стоит. А солярка, так вообще, почти даром. Сколько раз видел, на заправку машина подъезжает, рубль дает, а за углом шланг с обыкновенным краном, наливай, сколько влезет. А, что вы хотите. Бензином хоть личный транспорт можно заправить, а солярку куда? Ну, нет сейчас дизелей в личном пользовании.

Пару дней назад, наведался на кукурузное поле. Правда, зашел на него с другой стороны. Невероятно, но кукуруза, за какую-то неделю, вымахала так, что я могу идти по ней, почти не пригибаясь, и она меня вполне скрывает. Оставив велосипед метров в двадцати от края, дальше пошел пешком. Расчет оказался почти верным, и я вышел можно сказать правильно, во всяком случае, с того места откуда я наблюдал за островком, было до него совсем близко. Просидел я в кукурузе около получаса, но никаких шевелений так и не заметил. После этого осторожно дошел до островка и заглянул в подвал. Судя по развороченной кучи, мою захоронку кто-то нашел. Я тут же развернулся и бегом покинул это место, чтобы ненароком не попасть кому нибудь на глаза. Было конечно немного обидно. Скорее даже много обидно, но ничего не поделаешь. В конце концов, я взял с него очень большую сумму, но даже ей и то не могу воспользоваться. Тогда, чего же мне горевать? Сел на велосипед и вернулся домой. Хуже было бы, попадись я на глаза, тем кто нашел мой чемодан. Простыми словами я бы не отделался. Ведь по нему было заметно, что кое-что из него изъяли. Наверняка меня бы заставили вернуть все на место, а то бы и сами залезли в мой дом, в поисках пропажи. В общем было бы гораздо неприятнее. Но в этот раз мне можно сказать повезло.

Вчера ездил на Чирчик. Это река, протекающая в пригороде. От дома до нее примерно минут двадцать на мотороллере. Даже меньше. Там, возле самой реки стоит завод. Не совсем конечно завод, но что, то в этом роде. Он больше на перевалочный склад походит. Называется — «Вторчермет». Туда с других заводов свозят металлолом, а они как бы перерабатывают его и отправляют дальше, на переплавку. В общем, это большущая свалка металла. Чего там только нет. Все что хочешь найти можно. Тем более, что на сдачу металлолома спускается план на предприятия. И иногда случается так, что для того чтобы его выполнить, предприятия вынуждены сдавать свою продукцию. Пусть не самую качественную, но абсолютно новую. А на проходной бабушка — божий одуванчик. Которая, за известную мзду, позволяет вывозить с чермета, все что захочешь. А так как в магазинах этого не купить, то некоторые этим довольно успешно пользуются. Пусть не для продажи, но уж для себя лично вполне.

Когда впервые появился там, спросил разрешения пройти, так она еще и объяснила, где можно найти то, что мне нужно.

— Только когда вывозить соберешься, меня найди вначале. А то вдруг начальство появится.

Ну, я естественно и закопался в эти кучи. Набрал столько, что мне месяц на мотороллере возить, и еще не увезу всего. Прямо и не знаю, как быть тут. Ну собрал кое-какую мелочь, и к бабульке.

— Теть Маш, — Так она представилась. — Я там насобирал немного. Вот взял с собою чуток, а остальное, даже и не знаю что делать. И нужно и не вывезти, ни как.

— Ну, эт милок, сам соображай, тут я тебе не помощница. Попробуй с отцом, на какой машине иль мотоцикле подъехать. Только вечерком. Меня найдешь если что, и вывезешь. Ну и сам понимаешь, дело магарычевое…

— Да, это понятно теть Маш. Сегодня вечерком, если получится, можно.

— Можно конечно. А после я через три дня тут дежурю.

Попрощался я с ней и быстрее домой. Дело в том, что когда отец ушел, то оставил мотоцикл. Тем более что он на маму был оформлен. Уж не знаю, почему так сделали. Вот я и подумал. Мама, как раз дома должна быть, поговорю с ней. Мотоцикл заправлю и на нем приеду. А ему в коляску, всяко больше поместится, чем мне на себе это возить. Тем более, что кроме мелочевки, я еще уголки и трубы отложил. Жаль вот только квадратных труб не нашел, может не выпускаются еще. Вернее нашел, но слишком уж толстые. Со стороной сантиметров в десять. А мне бы меньше намного пригодились, но увы таких не было.

В общем, так и сделал. Мама вначале воспротивилась, опасно мол, ты только на мотороллере ездить научился, а сейчас мотоцикл хочешь, но после согласилась. Особенно когда узнала, что я виноградник хочу, кое-где подправить. Отца ведь было не допроситься. А сейчас я за него. Вся работа по двору моя.

— Только, — говорит, — аккуратнее, не гони сильно.

Хотела было со мной поехать. Но я уговорил не делать ее этого. Она все же человек в районе известный, зачем светиться на таком. Ведь как ни крути, а это воровство. И если я по малолетству, самое многое на учет в детскую комнату попаду, то ей грозит много чего. Лучше уж кого из пацанов в помощь позову. В общем, после некоторых вразумлений, она согласилась.

Я заправил его, выкатил со двора, вижу, Юрок Кутырев идет, дружбан мой. Увидел его:

— Поможешь? — говорю, — с чермета, кое-что привезти нужно. А то одному грузить тяжеловато.

— Да, без проблем.

Усадил его в коляску, и мы поехали. Правда, не по дороге, прав-то на мотоцикл пока нет. Но нам главное до канала доехать, а здесь всего метров триста, да и милиция раз в год появляется. А там через мостик, чуть вернуться вдоль него, по другой стороне и через совхоз «ТурКВО», а уж там точно никаких ГАИшников сроду не водилось. Времени, правда чуть больше затратили, зато и доехали спокойно. На проходной, я сразу к бабушке. Мол приехал.

Она тут же ворота раскрыла:

— Заезжай! Тока, перед выходом ко мне подойди, мало ли что.

Мы и заехали. Сразу ближе к месту, где я железяк насобирал подкатили, я мотоцикл заглушил и мы вдвоем, за полчаса, коляску так загрузили, что колесо за крыло стало задевать. Пришлось его откручивать и приподнимать, а то бы точно не довезли. После к проходной подъехали, я к бабульке. Все, мол, готов ехать, сколько должен? Она видит, малолетка, что с меня возьмешь. Мнется, а не говорит. И бесплатно жаль отдавать и сколько взять не сообразит никак.

— Трешки хватит? — предлагаю ей. Благо заранее четвертную бумажку разменял, как знал. Смотрю, расцвела, словно ромашка, заулыбалась. Ну а про расценки, на это дело, я еще раньше слышал.

— Конечно хватит, сынок. Ежели, что подъезжай, все, что нужно бери.

Тут же ворота нам открыла, еще и доброго пути пожелала. Ну, а мы опять колхозом, да проселком, потихонечку и доехали. Во двор въехали, разгрузили все, мотоцикл на место я поставил. Смотрю, Юрок мнется, сказать что-то хочет, но то ли стесняется, то ли еще чего…

— Прокатиться-то хоть дашь?

— Конечно Юр. Только на мотороллере.

— Так я про него и говорил!

— Хоть сейчас.

Вывел мотороллер:

— Садись! Езжай. — Говорю. Он дал кружочек метров на пятьсот. Довольный, как индейский слон.

— Если что надо, — говорит, — зови!

И на том мы и расстались.

А я спать пошел. С моими планами, особенно после их исполнения, как-то и желание выйти на улицу пропадает. Вернее просто сил на это не остается.

Сегодня встал, как обычно. Мама уже вполне привыкла, к моим ранним подъемам, и почти не реагирует на них. Быстренько умывшись, ушел в забег. Раньше умывание откладывал на потом, но с некоторых пор изменил очередность. Все-таки гораздо легче бежать, да и вообще тренироваться, когда во рту у тебя свежесть и глаза не слипаются ото сна.

Бег с каждым днем, становится все приятнее. Если раньше, я уже после первого круга, переходил на шаг, то сейчас свободно бегу четыре. Можно конечно и больше, но пока вроде хватает. К тому же сейчас, я могу пробежать эти круги на более высокой скорости, а ведь прошло всего две недели. Сам себе удивляюсь.

Залетев во двор, тут же иду к турнику. Восемь — девять раз, легко. Наверное можно и больше, но учитель предложил, пока остановиться на этом. В борьбе не нужны, сильно развитые мускулы. Необходима гибкость и выносливость. Во всяком случае, на этом этапе.

Выполняю поочередно все необходимые упражнения, провожу небольшую медитацию, и повторяю упражнения заново. Все утренняя тренировка закончена.

Сейчас, череда водных процедур. Необходимо смыть с себя пот. Забираюсь в ванную и включаю душ. Несколько раз чередую воду с почти ледяной, до огненно горячей. Прекрасно выдерживаю и то и другое. Насухо вытеревшись выхожу в столовую. К этому времени, мама уже успевает подняться и приготовить мне легкий завтрак. Если раньше я обходился бутербродом, то сейчас, мне требуется гораздо больше калорий. Тренировки, не слабо их съедают. Поэтому, каждое утро я съедаю глазунью из трех яиц. Мама только радуется за меня.

— Что ты вчера привез? — Спрашивает мать.

— Нужно виноградник поправить, да и так, есть кое какие идеи. Труб набрал, уголков, еще кое-что по мелочи.

— Доехали нормально?

— Да, все в порядке. Я через канал и по колхозу. — Мама прекрасно знает, что прав на мотоцикл у меня нет. Чисто по возрасту не прохожу. Потому и спрашивает. Но в колхозе они и не нужны, там пацаны моего возраста и на тракторах бывает, ездят.

— Алекс, я вот подумала, может нам продать мотоцикл. А то вам к школе нужно кое-что приобрести, да и так. — Сказав это, мама замолчала.

— Мам, а хоть до конца лета, не сможем потерпеть?

Внимательно взглянув на меня, мама спрашивает:

— А что ты хотел?

— Сегодня дядь Сашу Берлинова видел. — Это наш сосед напротив. Наш дом 35-й, а его 53-й. У него сын, на год младше меня. Тоже Сашка, но предпочитает прозвище — «Бяша». — Он спрашивал на счет уголков. Ему тоже виноградник нужен. В общем, я пообещал ему. За пятерку привезу. А если сварить помогу, то и больше заработаю. А на мотороллере, сама понимаешь, много не увезти. — Я на несколько мгновений задумался. — Мам, а если вместо мотоцикла мотороллер продать? Все равно я на нем практически не катаюсь, хотя его тоже жалко, а мотоцикл все же лучше в плане, что-то привезти.

— Но, ты же так мечтал о нем?

— Да, но сейчас я могу мотоциклом пользоваться, а тогда такой возможности не было.

— Даже и не знаю, что сказать. Давай до конца лета доживем, а там видно будет. Ты сегодня, чем заняться думаешь?

— Хотел на РБУ, к дядь Аркадию доехать, он мне мешок цемента обещал дать, а после для стоек буду ямы копать, может, и забетонирую их сегодня.

— Только не на мотоцикле! — строго говорит мама.

— Нет, мам. Туда только на своем. На нем и без прав можно. Мотоцикл, только вечерком, и то по колхозу, и то если, что привезти понадобится. Мне мотороллер даже удобнее.

Быстренько смотавшись на РБУ, привез мешок цемента. Все же мотороллер удобная вещь, поставил мешок под ноги и вези, он и не мешает совсем.

После обеда, занялся рытьем ям. Нужно было установить четыре стойки-столба, для будущего навеса под виноградник. А то лоза уже большая, приходится ее на соседнюю запускать. А от этого урожая почти не бывает, места маловато для развития лозы.

Ямки выкопал я довольно быстро. Там и нужно-то было сантиметров по пятьдесят всего. После задумался, как стойки ставить. Уголки у меня четырехметровые, Немного великоватые для стоек. Мне нужно метра на два с половиной их поднять, а после наклонную на крышу дома бросить. Можно было бы конечно с полметра отрезать, с метр в землю вкопать, но это придется или забивать ее или держать пока бетон не схватится, а одному не слишком сподручно. Подумал я и решил пополам их попилить. Как раз с полметра в землю уйдет, чуть больше, а то что наверху, после надставлю.

Пока я их перепиливал ножовкой, измучился и изругался. Два полотна сломал. Наконец закончил. Постоял немного подумал и обозвал себя дураком. Ведь есть же сварка, отрезать их электродом две минуты, и проблем никаких. Все же иногда меня так и тянет, на дурные подвиги. Наверное забываю голову в процесс подключать. Достал мешок с мелочевкой, там коротенькие уголки сантиметров по двадцать-тридцать и прихватил по одному, на каждый будущий столб почти у самого конца уголка. Как раз чтобы немного забился, а поперечный, чтобы упором служил.

Немного передохнул и замешал цементный раствор. Постарался покрепче его сделать, чтобы держалось лучше. Потом в него щебня добавил, да и так камней поближе натаскал, будет, что в яму забросить.

Все же придется маму в помощь звать, один никак не справлюсь. Пока же забил уголки в землю, и пошел за нею. Вдвоем мы их по одному выровняли, чтобы вертикаль соблюсти, и пока мама держала, я бетонировал. В общем часа за полтора управились. На этом решил на сегодня работы закончить. Во-первых — устал, во-вторых — нужно было дождаться, пока бетон схватится. После продолжу. Пока же решил отдохнуть, да и мама на этом же настаивала.

Вроде и немного работы делаю, а другой раз увижу мамино лицо и замечаю, как оно светится от радости. За меня, наверное.

Еще раз помылся, все же работа довольно грязная. И пошел в свою комнату. Все-таки как же неудобно без инструментов. Помню, у меня в первой реальности все было. Болгарка с любыми дисками, хоть на метал, хоть на камень. Дрель, шуруповерт, сварочный инвертор, и много чего еще. А здесь же. Сегодня пока все подготовил изматерился, хорошо хоть мать не слышала. Надо все же инструмент закупать. Наверное, завтра так и сделаю, как раз мама на работе будет. Может не все, но болгарку нужно обязательно найти, вот только не знаю, появились они в продаже, или опять дефицит? Дрель-то есть, но одной дрелью не наработаешь. А еще неплохо бы электродов найти. В магазине их точно не купишь, вот только куда бы обратиться? На заводах чаще постоянного тока аппараты, мне они не подойдут. Хотя, наверное, стоит подойти к д. Аркадию. Он ведь аппарат привозил, может у него и электроды там есть. Хотя стремно как-то, он мне и так бесплатно сегодня мешок цемента насыпал. Вот же проблема, и деньги есть, и воспользоваться нельзя! Как было бы просто, хоть к д. Аркадию, хоть к д. Жени подошел, заплатил, и тебе все привезли. А так только просить приходится. Они, конечно, не откажут, но и самому неудобно.

Наверное, все же покатаюсь по магазинам, может, что-то найду подходящее. А вот интересно аргонная сварка уже используется? Что-то мне припоминается, что она еще в двадцатых годах была изобретена. Вот бы домой такую. Очень бы пригодилась. Ей же хоть сталь, хоть алюминий варить можно. Да уж. Сейчас даже обычный аппарат не купишь, не говоря уже о ТИГе. Во, попал-то.

Кстати нужно покататься пойти, что дома сидеть, времени еще полно до темноты.

В последнее время, я сдружился с Викторией, дочерью учителя. Кстати обещал как-нибудь прокатить ее, почему бы не сегодня. Сказано-сделано.

Набираю номер:

— Вику, можно?

— Это ты, Саша? — Трубку взял мой учитель.

— Да, Чен-лаоши, хотел покататься ее пригласить.

— Хорошо, сейчас позову.

Парой слов, мы договорились, что минут через пятнадцать, я за нею заеду. И поедем, прокатимся. Предупредив маму, завожу свой мотороллер и выезжаю со двора.

В общем, вечер удался. И пусть, кто-то там ворчит, что двенадцать лет не время для встреч с девчонками, мол, рановато еще. А по мне так самый раз. Ветер в лицо, скорость и красивая девчонка, прижавшаяся к твоей спине и охватившая тебя руками. Конечно это не супербайк, но для этого времени, все равно круто. Не многие имеют и такой мотороллер.

Накатались вволю, правда кроме покатушек ничего не было, да и не нужно нам пока ничего. Договорились, как нибудь еще раз повторить, только немного пораньше. В том смысле, что по времени уже вечер, и долгой поездки не получилось. Вообще-то сейчас каникулы. Завтра, конечно, не получится, все-таки мамы нет дома, а вот послезавтра, во вторник вполне. Можно будет на речку съездить искупаться. Лето же на дворе. Короче, так и решили, но а я обещал позвонить, когда выезжать буду. Чтобы собраться успела.

К дому подъехал, когда уже стемнело, немного постоял с пацанами, поговорил, новости послушал, а тут как раз и мама со двора вышла. Нет, она никогда меня не зовет, домой выкрикивая на весь квартал, как Кутырчикова мать: «Юююркаа! Пошел домой!», таким гнусаво-противным голосом. Мама, просто выходит, и чаще всего я ее замечаю, но даже если нет, она же видит, что я здесь, значит все в порядке.

Заметив ее, прощаюсь с ребятами и качу, мотороллер домой. А зачем его заводить, тут всего-то шагов двадцать пройти нужно.

15 июня 1970 года

Болгарку я так и не нашел. Как удалось узнать, они появляются иногда в продаже, но очень редко и тут же разбираются. Зато удалось взять очень неплохую насадку на дрель. Она крепится на корпус и зажимается в патроне, вместо сверла. А уже к на нее крепится отрезной диск, который вращается параллельно дрели. Получается, что-то отдаленно напоминающее болгарку. Правда, несколько неудобно держать, но лучше чем ничего. Заодно приобрел и два десятка дисков, для нее. Оказывается, про алмазные диски, здесь еще и не слышали. Придется работать обычными, одноразовыми. Но даже так будет гораздо удобнее, чем ножовкой. За все пришлось отдать почти двенадцать рублей. За электродами, посоветовали съездить на Тезиковку, но это в городе, поэтому я не решился ехать туда на мотороллере. Все таки движение там более интенсивное, чем у нас в районе.

Домой вернулся ближе к обеду, как раз успел занести свои покупки в кладовку, чтобы не увидела мать. Потом, можно будет сказать, что остались от отца. Сейчас лучше не светиться с этим, чтобы не оправдываться наличием у меня денег.

Немного перекусив, и выпив кружку кофе, взялся за продолжение вчерашней работы. Стойки установленные вчера, уже достаточно укрепились. Хотя бетон и не высох до конца, но уже близок к тому. Поэтому и решил продолжать. Самым сложны, оказалось поставить удлинение на стойки. Итоговая высота, по замыслу, должна была вырасти до двух с половиной метров. Полтора у меня уже есть, но дело в том, что одному эти работы выполнять тяжеловато, или вернее неудобно. Нужно ведь не только держать состыкованное, но и сваривать их меж собой.

Примерно с полчаса, крутил и так и эдак, но все равно, что-то не получается. Или насадка уходит от вертикали, или удержать не выходит. Плюнул на свои мытарства и вышел на улицу. Нужно искать помощника.

Блин! И на улице никого!

И тут мне приходит в голову новая идея. Быстро возвращаюсь домой и высыпаю мешок с мелочевкой, что я набрал на чермете. Отобрав широкие обрезки уголков навариваю их на внешней стороне стоек, а более узкие на внутренней. Получается своего рода вилка, в которую вставляется подготовленный уголок нужной длины. Прихватываю его, поправляю, проверив отвесом и, завариваю наглухо. Отойдя в сторону, оглядываю получившуюся конструкцию. Конечно, накладка немного портит вид, но с другой стороны, она же усиливает крепеж. В общем покатит. Произвожу, те же манипуляции с остальными стойками. Получилось совсем неплохо. Вот только одна из стоек немного ушла, но ничего, я ее поперечиной выровняю. Тем более, что она вбок оттянулась, а не в какую другую сторону.

Достаю свою насадку и укрепляю на дрель. В качестве поперечин, буду вваривать трубы. Отмерив рулеткой, отрезаю одну из них и приложив к месту, пытаюсь приварить. Плохо. Электрод четверка, просто прожигает металл трубы, но даже не прихватывает. А других электродов нет. Несколько задумываюсь, после сминаю концы отрезанной трубы молотком, и пытаюсь повторить. На этот раз получается, с первого раза и вполне прилично.

Расстояния между стойками получились немного разными, поэтому приходится, каждый раз замерять. Трубы для поперечин, ввариваю на расстоянии сантиметров в пятьдесят, чтобы было удобно подвязывать лозу. Успел заварить целых четыре штуки, когда приехала мама, со своим бессменным водителем.

— Смотри-ка, Петрович, что Алекс нагородить успел. — Произносит мама, поздоровавшись со мною.

— Да, уж вижу. Хороший помощник растет.

Раньше в таких случаях обычно были какие-то ссылки на отца, но сейчас их как обрубили. Ни знакомые, ни соседи стараются не упоминать его в разговорах. Будто его и не было никогда.

Пока разговариваю с Пал Петровичем, мама успевает подогреть обед и уже зовет нас к столу. Садимся обедать.

— А наклонные как будешь ставить — спрашивает Пал Петрович.

— Я думал длинный уголок, по краю крыши запустить, а уж на него наклонные приваривать.

— Там бы желательно, чтобы не на самой выше лежало, а чуть выше сделать.

— Я еще честно говоря не думал об этом, может просто к старому навесу, подсоединюсь. Пока не знаю как лучше.

— Только смотри осторожнее. — Вмешивается мама. — Дом не сожги.

— Если и буду, что-то делать, то не сегодня. — Отвечаю ей. — Просто одному не справиться.

Дом в котором мы живем, полностью деревянный, только снаружи обшитый шифером. Плоскими листами, похожими на чешую рыб. Поэтому некоторые, называют такие дома «Чешуйчатыми».

Пообедав и немного отдохнув, мама уезжает, а я принимаюсь за дальнейшую работу. Все же правильно я сделал, что приобрел эту насадку, работать теперь гораздо легче и быстрее.

К вечеру, заканчиваю. Все стойки стоят уже с перекладинами. Пожалуй, на сегодня хватит. Убираю все инструменты, теперь уже в свою кладовку, а обрезки железа в сарай. Выбрасывать практически нечего, все пошло в дело.

Вечером вновь приезжает мама, на ужин. Сестра выковыривается от подружек, загоняется, почти со слезами домой. Мама все проверяет и с напутствием доброй ночи уезжает.

16 июня 1970 года

Дождавшись маму с работы, я отпросился у нее на речку, сказав, что договорился с Викой. Мама, не была против моей дружбы с ней, тем более, знала, что мы вместе тренируемся у ее отца. Поэтому с легкостью отпустила меня, вдобавок положив в сумку, которую я взял с собою бутербродов, чтобы перекусить. После купания всегда хочется, что нибудь жевнуть. Взяв еще покрывало и полотенце, я подвесил сумку на крючок, под рулем и позвонив Вике, выехал из дома. По дороге заехал в магазин, и купил там две бутылки минералки. Жаль, что еще не придумало полуторалитровых баклажек из пластика, они куда удобнее стеклянных бутылок. Вначале хотел взять еще мороженого, но после решил отложить, поняв, что до Чирчика, от него останется только молоко. Ну, или то из чего оно сделано. Все-таки жара не способствует его сохранению.

К моему приезду, Вика уже сидела на лавочке возле дома, разговаривая с какой-то девчонкой. Увидев меня, тут же подскочила и попрощавшись со своей собеседницей подбежала ко мне, я принял у нее сумку, подвесив на крючок рядом со своей, и уже собирался трогаться, когда Вика встав одной ногой на подножку, поцеловала меня и тут же, как ни в чем не бывало, уселась позади. От неожиданности, я даже пошатнулся и наверное покраснел.

Вика помахала рукой, обняла меня за пояс, и мы тут же поехали на Чирчик. Представляю, что бы было, если такое произошло возле моего дома. Хотя и здесь я успел заметить огромные от удивления глаза ее подруги. Надо будет поинтересоваться, зачем она это сделала?

Быстро доехав до места, мы выбрали небольшую полянку у воды и расположились на отдых. Мы купались, загорали и просто болтали, как старые хорошие друзья. Вода была изумительно чистая, только чуть холодноватая, наверное потому, что Чирчик горная река, и хотя до гор от нас около ста километров, она все равно не успевает согреваться. Поэтому выскакивая из воды, было даже немного холодно, несмотря на тридцатиградусную жару. Лето еще только начиналось, и было не так жарко. Хотя в середине его, жара бывает и выше сорока градусов.

Мамины бутерброды, пришлись как нельзя кстати. Вскоре от них, и от того, что брала с собой моя подружка ничего не осталось. Мы еще разочек искупались и решили, немного отдохнуть, пока обсохнем и после собираться домой.

Мы лежали на покрывале, о чем то переговариваясь, кода услышали голос:

— Ты посмотри!? Такие мелкие, и уже на мотоцикле! — произнес кто-то недалеко от нас.

— Это мотороллер, дурень! — сказал второй.

— Да какая разница?! Мне так думается, что они и пешком нормально дотопают. — продолжил первый.

Первой встрепенулась моя подружка.

— Шли бы вы ножками, парни. И желательно подальше отсюда.

— Глянь! Эта корейка еще и говорить умеет! — деланно удивившись, произнес один из них.

— Правда, ребята, мы вас не трогаем, шли бы вы отсюда. — Вставил я.

— Глянь и этот пи***дюк заговорил! Не нарывайся пацан. Тем долее здесь недалеко, прогуляешься.

Они уже стояли возле мотороллера, и что-то осматривали на нем. Потом один из них откинув кикстартер, несколько раз нажал на него, пытаясь завести. Второй видя его потуги расхохотался и сказал.

— Ключ в зажигание вставь, дурило!

Тот, повернувшись ко мне, бросил.

— А ну-ка быстро ключи принес! И поживе, чё телишься?!

Похоже тут без мордобоя было не обойтись, мы молча переглянулись и подошли к ним. За Вику, я нисколько не боялся, она занимается достаточно давно и по словам ее отца, вполне тянет на красный пояс. Не скажу, что это очень круто, но с неподготовленным противником, вполне сможет постоять за себя. Я вначале сделал еще одну попытку разойтись миром:

— Может все же одумаетесь? — спросил я, а то может очень нехорошо получиться.

— Шли бы вы отсюда, а то вава будет. — Добавила Виктория.

Похоже, последние слова здорово разозлили их. Они отошли от мотороллера и со словами:

— Мальчик не понимает добрых слов. — Один из них попытался нанести мне удар кулаком в челюсть.

Все остальное мне вспоминается как некоем тумане.

Я автоматически делаю полшага в сторону, перехватывая его руку и закручивая вокруг себя, добавляю ему ускорение. Одновременно с этим замечаю как Вика в прыжке с закручиванием корпуса, наносит удар подъемом ноги второму, от чего тот сразу падает, и пытается куда-то ползти, или встать. Мой же, сделав несколько шагов, спотыкается о какой-то корень, растущего рядом дерева и, с диким криком влетает в реку. Немного придя в себя пытается вылезти из нее, чем-то грозя. Мгновение спустя, вновь оказывается на берегу, и видимо еще не поняв, снова пытается нанести удар. Я подныриваю под его удар и, проведя один из приемов айкидо, вновь забрасываю обратно в воду. Второй поднимается, и тут же получает удар от Виктории, после которого, отползает, суча ногами и закрываясь раскрытыми ладонями, со словами: «Все! Все! Я понял!». После того, как моя подружка отворачивается от него, тут же вскакивает и убегает. Мой же противник, перейдя на другой берег, начинает громко ругаться и грозить какими-то карами. Но заметив, что остался один, а мы не обращаем на него никакого внимания, постояв несколько секунд и сплюнув от досады, тоже уходит, продолжая ругаться.

Я поворачиваюсь к подруге и, сделав несколько шагов, оказываюсь возле нее.

— У тебя все, в порядке? — задаю ей вопрос.

В ответ она поднимает на меня свое красивое лицо и кладет руки мне на плечи. Я обнимаю ее за талию и притягиваю к себе. Спустя мгновение мы сливаемся в долгом поцелуе.

Еще долго мы сидим на берегу, прижавшись, друг к другу и просто молчим. Я обняв ее перебираю длинные и черные как смоль ее волосы, а она тихо млеет у меня под рукой.

Свернув покрывала и собрав наши вещи, мы мчим сквозь ветер и солнце, обгоняя деревья и цветы, растущие по обочинам дороги. Ее руки обнимают меня и я счастлив. Счастлив от того, что я молод, со мной красивая девчонка, которая мне очень нравится.

Подъехав к ее дому, мы взявшись за руки долго стоим, не в силах расстаться. Видимо заметив это, во дворе появляется ее отец. Выйдя за калитку, окликает нас, и приглашает на чай. Взглянув друг на друга, мы просто киваем и заходим во двор. Я завожу свой мотороллер и помыв руки под краном во дворе, прохожу к тахте, которая есть наверное в каждом доме нашего города, независимо от национальностей.

После этого быстро накрывается достархан, и мы пью крепкий ароматный чай. Через некоторое время, меня охватывает беспокойство, ведь я уехал довольно давно и мама, наверное, волнуется. Но дядя Чен тут, же успокаивает меня, сказав, что позвонил ей и предупредил, что я нахожусь у него в гостях. Я успокаиваюсь и мы продолжаем.

— Ну и как прошел ваш отдых? — спрашивает он.

— Замечательно! — восклицает Вика. — И отдохнули, и даже подрались немного.

Меня несколько смущает такая откровенность, и я подношу к губам пиалу с чаем, чтобы скрыть это. Но видимо здесь, это в порядке вещей. Вскоре Вика вместе с отцом, разбирают все детали потасовки, происшедшей у нас. И тот еще вставляет замечания, указывающие на ее ошибки. Вскоре и я присоединяюсь к этой беседе.

— Вот только я не поняла, приемов, в исполнении Саши. — Говорит подружка. И обратившись ко мне, спрашивает. — Что это было?

— Это айкидо. Когда-то я серьезно занимался им. — говорю я. И, понимая что «когда-то» при моем возрасте звучит несколько странно, пытаюсь обратить эти слова в шутку. — Не в этой жизни.

К моему удивлению, эти слова воспринимаются вполне серьезно:

— И какие были успехи? — спрашивает дядя Чен.

— Второй дан, — отвечаю я. И тут же замолкаю, поняв что наверное, сказал лишнее. Впрочем, еще при первой встрече, Чен-лаоши назвал меня трижды-рожденным. Возможно, это как-то связано с его верой, потому и воспринимается столь серьезно? — Только я уже почти ничего не помню. То, что произошло сегодня, для меня стало… почти откровением. Не могу объяснить, как все это получилось. Я все делал как бы на автомате, наблюдая при этом со стороны. И скажи мне сейчас, повторить эти действия, я бы наверное не смог. — Заканчиваю я свой монолог.

— Вот это и называется мастерством, Виктория! И… я доволен твоим выбором.

Мы одновременно краснеем и поднимаем на него глаза, а Чен-лаоши чуть улыбаясь, подносит к губам чашку чая. Видимо не только мне, порой хочется скрыть свои эмоции.

Мы долго стоим за калиткой, взявшись за руки, и не в силах оторваться друг от друга.

Понимая, что это все равно придется сделать, с сожалением прощаюсь и тихо отъезжаю от ее дома, часто оглядываясь назад. Пока я не скрываюсь за поворотом, вижу Вику, стоящую там же и провожающую меня взглядом.

Весь вечер проходит как в тумане. Я невпопад отвечаю на мамины вопросы, что-то делаю, почти не осознавая своих действий. А после, долго лежу в постели, заново просматривая весь прожитый день.

17 июня 1970 года

День начался, как обычно. Утренняя зарядка уже прочно вошла в мою жизнь и я, наверное, даже не представляю, что может помешать мне в ее выполнении. Разве, что болезнь. Но что самое интересное, если раньше я простужался, от малейшего сквозняка, то теперь все наоборот. Хотя прошло всего две недели и об этом, пожалуй, рано говорить, но я чувствую, что мой организм работает намного лучше.

Сегодня мне на тренировку. Наверное, я еще не отошел от вчерашних событий, и немного рассеян. Несколько раз перекладываю свой пакет с формой, о чем-то задумавшись, невпопад отвечаю на мамин вопрос. Та, видя, что я не в себе решительно требует от меня ключи от мотороллера. Сам не осознавая почему, протягиваю их ей. Мама, чуть улыбнувшись выходит из комнаты, а я осознав что придется ехать на автобусе, тут же бегу за ней. Но, мама непреклонна. Ничего не поделаешь, взглянув на часы, быстро прощаюсь и выбегаю из дома.

Как назло автобус почему-то задерживается, а потом еще ползет как черепаха, кланяясь каждому светофору. Отчего я просто не нахожу себе места. Наконец, нужная остановка. Я выскакиваю из автобуса и лечу к знакомой калитке. Прохожу на веранду, где обычно переодеваюсь в спортивную форму, и бросаю взгляд на часы висящие там. Наверное, опоздал и очень намного думаю я. К моему удивлению, оказывается, что приехал, даже немного раньше. Странно как-то идет время сегодня. С этой мыслью выхожу из задней калитки и попадаю на школьный стадион, где обычно проводятся наши тренировки, и начинаю обычную разминку. Вскоре ко мне присоединяется Вика, и мы бежим рядом.

Почему-то все сегодня идет, как-то не так. За что бы я ни взялся, все получается из рук вон плохо, и я порой, просто не понимаю, что делаю. И, похоже, не только я. В самый неподходящий момент я отвлекаюсь и замираю, глядя на свою подругу, то же самое происходит и у нее.

Вскоре, на стадионе появляется Чен-лаоши, и похлопав в ладони зовет нас к себе. С плохо скрываемой улыбкой он объявляет, что на сегодня тренировка окончена. На посыпавшиеся от нас вопросы: «Почему?!». Отвечает, что у него появилась некая работа, которую невозможно отложить на потом. Немного грустно мы покидаем стадион.

Ополоснувшись в летнем душе, я переодеваюсь и, дождавшись появления дяди Чена, собираюсь попрощаться. Однако тот останавливает меня и просит подождать немного, не объясняя причины. Через несколько минут, из дома выходит Вика. Взявшись за руки, мы выходим из дома. Все происходит, без каких либо слов, как будто все заранее оговорено. Дойдя до поворота, за которым уже не видно дома, я бросаю взгляд на свою подругу, и вижу ее глаза, направленные на меня. Сам не осознавая, что делаю, обнимаю ее за талию и притягиваю к себе. Она нисколько не сопротивляется, как раз наоборот, и несколько минут мы просто стоим, глядя друг на друга.

— Папа, сказал, что у нас все равно ничего сегодня не получится. Заниматься в таком состоянии, это только тратить время. — Негромко произносит она. Я в ответ улыбаюсь и, подхватив ее за руку, решительно направляюсь к автобусной остановке.

— Сначала, ко мне. Мне ведь тоже нужно переодеться. Ты вон, какая красивая! А, я?

— А ты в любом виде самый лучший!

Мы садимся в автобус и едем ко мне домой.

Возле дома, немного притормаживаем.

— Что-то случилось? — спрашиваю я.

— Может, я тебя здесь подожду? — немного смущенно, говорит Вика.

— Зачем? Ты, что никогда мою маму не видела? — и решительно ввожу ее во двор.

Немного стесняясь, она входит за мной и мы подходим к входной двери. Она оказывается закрытой.

— Наверное, мамы нет дома. — Говорю я и достав ключ, оставленный ею, открываю дверь. — Проходи.

На столе обнаруживается записка: «Мы с Марией, уехали по магазинам, наверное, заедем к тете Зине, вернемся поздно. Суп в холодильнике. На столе пирожки. Обязательно поешь! Целую, мама».

— Мамы нет, и вернется не скоро. — Говорю Вике. — Пойдем гулять или немного посидим?

В ответ вижу, как она пожимает плечами, и мы проходим в дом.

— У вас есть пианино? — восклицает она, заметив инструмент. — А кто на нем играет?

— Чаще я, хотя сестра тоже занималась. Но у нее не пошло. Да и мне тоже это надоело. Наверное в этом году уже не пойду дальше учится, в музыкалку.

— У нас тоже есть. — Я никогда не был у них в доме. В первое мое посещение, нас принимали во дворе, а в другие, я переодевался на веранде. — Старший брат, когда-то учился. Он сейчас стажировку проходит, в Китае. Он Врач. Как папа будет акупунктурой заниматься. — Отвечает Вика, на мой немой вопрос.

Оставив ее в комнате, прохожу к себе и переодеваюсь. Планов громадье, поэтому стараюсь надеть самое лучшее. Хотя, не стоит. И немного подумав, натягиваю джинсы и новую футболку. Наверное, так будет все же лучше.

Через пять минут выхожу в зал. Вика сидит на диване и листает какой-то журнал. Мама постоянно выписывает разные журналы, и у нас скопилось большое количество «Техники Молодежи» «Науки и Жизни» и множество других.

— Ну, все, я готов, сообщаю ей. А можем, перекусим? Знаешь, какие мама пирожки вкусные жарит!

Вика немного смущается, а я прохожу на кухню и ставлю чайник. Минут через пять мы уже сидим за столом и пьем чай с пирожками. Перекусив, спрашиваю ее.

— Куда пойдем, для начала?

Вика пожимает плечами, а после, немного покраснев, просит.

— А мне сыграешь, что-нибудь?

— Обязательно!

Мы тут же переходим в зал, я сажусь за пианино, а подруга устраивается на диване. Открываю крышку и немного подумав, начинаю играть. Композиции сменяют одна другую, а почти без остановки играю, изредка поглядывая на нее. Наверное, прошло довольно много времени, но отдавшись музыке мы не замечаем его. Закончив последнюю мелодию, я на мгновенье задумываюсь, потом повернувшись лицом к Вике, начинаю вступление новой песни, всем своим видом показывая, что посвящаю ее именно ей:

Закончив, смотрю в эти сияющие глаза, и ощущаю себя, наверное, самым счастливым человеком на свете…

…Мы, взявшись за руки, долго гуляем по парку, зайдя в какое-то кафе, едим мороженое. Чуть позже, взяв билеты на какой-то сеанс и заняв свои места, дожидаемся начала фильма и самозабвенно целуемся, не обращая внимания на то, что показывают на экране.

Вечером, уже проводив Вику до дома, долго стоим, взявшись за руки и не в силах разорвать их.

Уже, чуть ли не последним автобусом я возвращаюсь домой. Сестра уже давно спит, а мама почему-то, довольно улыбается и, не говоря ни слова, уходит в свою комнату.

Я ложусь в свою постель и долго лежу, уставясь в потолок и не думая ни о чем.

20 июня 1970 года

Неделя, пролетает, как один день. Самым тяжелым из них был, наверное, тот, когда мама выходила на работу. По давно заведенному порядку, в этот день отменялись все прогулки, и я должен был находиться дома. Это конечно не касалось обязательных посещений, например тренировки или занятий в школе. Во всех остальных случаях, я проводил время во дворе. Мыслями все же находясь совсем в другом месте. Еще вечером, я рассказал Вике, что не смогу сегодня встретиться с ней. И судя по ее реакции, она тоже очень сожалела об этом. Чтобы занять себя чем-то, взялся за виноградник, который так и стоял незаконченным. Подготовив все материалы, и инструменты взялся за дело.

Работа совсем не спорилась. Руки, были чем-то заняты, а голова думала совсем о другом. Хотелось все бросить и в нарушение всех правил мчаться в старые Сергели. Кое-как пересилив себя, постарался сосредоточиться на работе.

Не сразу, но кое-что начало получаться.

Замерив расстояние от выставленных стоек, до связки со старым навесом, куда я собрался кидать наклонную балку, я затащил на крышу уголок и уложил его на место. Уголок оказался, чуть великоватым, но я решил обрезать его после того, как заварю. Выровняв его, как нужно я вновь спустился вниз и затащив на крышу кабель, заварил лежащий там конец уголка. После, то же самое проделал с нижним концом. Теперь нужно было заняться балкой, которая будет лежать на другом краю навеса. А уж после ее установки, буду крепить остальные. Закинув на крышу еще один уголок, и уложив нижний конец на стойку, задумался. Необходимо было выровнять его по высоте. Хотя бы временно, чтобы приварить к нижнему краю. После долгих мытарств, затащил туда же табурет и несколько кирпичей, постепенно поднимая балку, на нужную высоту. Нужна была дополнительная опора, иначе вся конструкция, получились бы довольно хлипкой. У отца на старом навесе, были несколько опор упирающихся в крышу, поэтому, я решил сделать так же. Отличием было то, что моя конструкция, была сварной, а отцова скрученной на болтах с гайками. Просто в то время, когда он ее возводил, аппарата еще не было. Поэтому мне было несколько проще. Сварив на земле требуемое, я поднял опору наверх и приварил к имеющейся балке. После этого работа пошла несколько веселей. Я сразу бросил поперечный уголок и все остальное, укладывал и приваривал уже к нему.

В обед приехала мама, я как раз к этому времени, почти все завершил. Оставалось лишь убрать инструменты, и покрасить мою конструкцию. В этот раз она была без своего водителя. Оказалось, что Пал Петрович немного приболел, а сегодняшний водитель и сам жил неподалеку, и потому поехал домой.

Мы пообедали вдвоем. Перед отъездом мама, видя мой несколько потерянный вид, обнадежила, что все это ненадолго, осталось совсем немного и я смогу вновь встретиться со своей подругой. Я все прекрасно понимал, поэтому заверил ее, что все будет в порядке. После этого подошла машина, и мама уехала на работу.

После обеда я убрал все инструменты и достав из кладовки старую банку, какой-то краски, развел ее и выкрасил сделанный мною навес. Здесь не нужно было подбирать цвет, а покраска наносилась скорее для того, чтобы виноградник не ржавел.

Остаток дня, я провел, занимаясь своим мотороллером, что-то подкручивал, подмазывал, в общем делал небольшую профилактику, стараясь, чтобы он был всегда на ходу. Закончив с ним, то же самое сделал и с мотоциклом, хотя отец всегда держал его в хорошем состоянии, а все эти отговорки о том, что я что-то поломал, относились скорее, чтобы как-то досадить мне.

Несколько раз за весь день звонила Вика, и мы подолгу зависали на телефоне, обсуждая наши дела. Я даже поставил телефон на окно, чтобы услышать его звонок, если буду в это время далеко от столовой.

К вечеру, вновь подъехала мама, правда совсем ненадолго. Проверила все и, пожелав нам спокойной ночи, поехала обратно, на дежурство.

Следующим днем, была суббота. Поэтому быстро проделав все обязательные движения, и дождавшись маму, я вскочил на мотороллер и умчался на тренировку.

В этот раз тренировка, проходила более спокойно. Нет, мы еще не насытились друг другом, но уже можно сказать привыкли, и потому тренировке отдавалось должное внимание и усердие. К тому же помня о случившимся на реке, просто необходимо было учиться, чтобы уметь постоять за себя.

Поэтому на время занятий я постарался выбросить из головы все посторонние мысли. Хотя они все же иногда пробивали меня. Но видимо мое усердие было понято не совсем, так как нужно, и в какой-то миг, мимо меня прошла хмурая подруга, зыркнув недобрым взглядом. От недоумения и растерянности я даже прекратил разминку и остановившись посмотрел на нее. Не понимая, что именно могло ей не понравиться. Оказалось, что таким был ни один я. Тут же я заметил, как дядя Чен подзывает ее, и они о чем-то разговаривают. Я уже было собрался идти выяснять, что же произошло, когда Вика, вдруг развернулась и виновато улыбаясь, прошла мимо меня, по пути на мгновенье остановившись и тихо произнесла одно единственное слово: «Прости», и тут же продолжила занятия. Я хотел было узнать в чем дело, но подошедший Чен-лаоши, приказал продолжить занятия, мол все улажено, а подробности можно выяснить и после тренировки. Я пожал плечами и взглянул на Вику. Та, смущенно жалобно улыбнулась в ответ, показывая, что все в порядке.

Сегодня мы ограничились только хорошей разминкой. После нее, Чен-лаоши, устроил мне своеобразный экзамен. В него входил и бег, и подтягивание на турнике, и пресс и даже растяжка. Все это я проделывал по его команде, практически без остановки и по нескольку раз. Так например, во время очередного круга, он меня останавливал и я подтянувшись на турнике с десяток раз, продолжал свой забег, на следующем круге, проверялась растяжка, то есть, я садился на шпагат или наоборот поднимал выпрямленную ногу, выполняя шпагат в положении стоя.

Все это продолжалось около получаса. За эти полчаса, я вымотался так, что еле стоял на ногах, но судя по улыбке учителя, экзамен я не провалил. После этого он объявил занятия на сегодня законченными и отправил меня мыться и переодеваться.

Когда я переодетый вышел во двор Чен-лаоши подозвал меня и объявил о своем решении. При этом присутствовала и Вика.

— Со следующего занятия, Саша, ты приступаешь к изучению основ борьбы Тхэквондо. Но это вовсе не означает, что я сразу буду обучать тебя борьбе, нет. Твоим первым учителем будет Виктория. Она обучит тебя основным стойкам, страховкам, научит правильно падать и быстро подниматься. Конечно, всем этим мог бы заняться и я, но на следующей неделе, приезжает мой сын. Поэтому времени, для тренировок, просто не будет. Хотя я, конечно, буду выкраивать немного времени, для проверки того, чему ты успел научиться. Теперь занятия с моим присутствием, временно будут проводиться раз в неделю, по воскресеньям. Остальное время, будешь заниматься и моей дочерью, тем более, что вы хорошо подружились. Место для занятий, можете выбирать сами. То есть там, где вам удобнее. Только, пожалуйста, не задерживайтесь допоздна, а то ведь я тоже волнуюсь за нее. — С улыбкой добавил он, отчего Вика, слегка покраснела. — Поэтому хотелось бы, чтобы вы не просто гуляли, но и занимались спортом. Виктория достаточно подготовлена, чтобы научить всему этому тебя.

— Чем вы хотели сейчас заняться? — спросил он.

— Вообще-то хотели съездить на речку. — Сказала Вика.

— Только вначале, мне нужно заехать домой переодеться — добавил я.

— Вот и прекрасно. Тогда до темноты, постарайтесь вернуться. — Улыбнулся дядя Чен.

Вика радостно рассмеялась и повиснув на шее у отца поцеловала его, а потом быстренько забежала в дом, готовиться к поездке со мной.

Я же попрощавшись с Чен-лаоши, пообещал выполнить все его указания, и вывел мотороллер на улицу, где присев на лавочку, стал дожидаться свою подружку.

Заметив ее появление, я завел мотороллер и оседлал его. Выскочившая из калитки Вика, тут же уселась позади меня и обняв за пояс, положила голову мне на спину. Уже отъезжая, я заметил, ее подружек стоящих неподалеку и во все глаза наблюдающих за нашим отъездом.

Подъехав к своему дому, я спросил у нее, зачем она так делает:

— Ты не представляешь, как они нам завидуют. Особенно мне! — ничуть не смутившись, сказала она. А после добавила. — А вообще мне так просто приятно.

Сейчас, Вика уже не так смущалась, когда встречалась с моей мамой, поэтому пока я переодевался, она уже устроилась за столом, и спокойно о чем-то с ней разговаривала. После того, как я переоделся и вышел в столовую, мама заставила нас пообедать, и отпустила только поле того, как мы вдобавок ко всему попили чай с плюшками. Еще несколько штук она положила мне в сумку, приказав взять с собой. Уже выйдя из дома, увидели сестру, находившуюся во дворе. Та, заметив нас, тут же завела дразнилку: «Тили-тили, тесто, жених и невеста!» Я просто улыбнулся, а Вика повернувшись к ней спросила: «Завидуешь, да?». «Вот еще!» — услышали мы в ответ, и оседлав нашего коня поехали на Чирчик.

Накупавшись, мы сидели рядышком и разговаривали. Так я узнал, что произошло во время тренировок. Оказывается Вика, заметив, что я совсем не обращаю на нее внимания, решила, что я задумал поссориться с ней, или нашел себе другую подружку. Накрутив себя, она бросила занятия и, так взглянув на меня, пошла в дом. Но тут по дороге встретила отца, который объяснил ей, с чем связано мое невнимание. Видимо объяснил достаточно хорошо, раз она ему тут же поверила и еще попросила у меня прощения, когда возвращалась обратно.

— Скажи, ведь он прав?! — спросила она, внимательно взглянув на меня.

В ответ я просто прижал ее к себе, услышав довольное мурчание, как у котенка. Еще я узнал, почему, у Чен-лаоши не будет свободного времени.

Оказывается на следующей неделе, из Китая, возвращается ее старший брат, который закончил там свою стажировку. И так как он уже женат, то будет жить отдельно от них. Снимать квартиру, это несерьезно, тем более, что Ким Чен довольно состоятельный человек. Поэтому решили сделать размен. И уже вроде бы нашли неплохой вариант. В общем, свой дом они меняют на квартиру в Ташкенте для Игоря, так зовут ее брата, и коттедж для дяди Чена и Виктории. Недавно даже ездили смотреть. Оказалось, что коттедж, находится в соседнем от нас квартале. «Будем ехать назад, я тебе покажу» — сказала Вика. «А мама?», — вдруг спросил я.

— А мамы нет. — Сразу загрустив, произнесла Вика. — Она погибла. Девять лет назад.

У нее на глазах появились слезы. Обняв и прижав ее к себе, я прошептал: «Прости!» и как мог, стал успокаивать ее. Вскоре она успокоилась и все же рассказала мне продолжение этой трагической истории. Оказалось, что они ездили к кому-то в гости. Вике было тогда три года, поэтому многие детали, она знает из рассказов отца и брата.

Когда возвращались обратно, то чуть не доехав до одного из перекрестков, встретили какого-то знакомого и остановились поговорить с ним. Разговаривали где-то минут пятнадцать, после попрощавшись и, сев в машину тронулись дальше, но проехав буквально несколько метров, попали в аварию. Из-за угла выскочила пожарная машина и на всей скорости врезалась в их «Москвича», протащив несколько десятков метров подороге. Из всех кто находился в машине, без единой царапины, оказалась только Вика, которую успели уронить между сидений. Брат сломал руку, отец, сидящий за рулем, получил насколько ссадин и сотрясение мозга. А мама погибла на месте. Она находилась на переднем сиденье рядом с отцом, и основной удар пришелся именно на нее.

— С тех пор отец, больше никогда не садился за руль. — Закончила Вика свой рассказ.

28 июня 1970 года

За это время, произошло не так много событий, да и времени, для их записи, почти не было. Я просто откладывал их в памяти, а сегодня все же решил доверить бумаге. Боюсь, что в следующем месяце, мне будет не до этого, и я могу что-то забыть. Правда, изложенные далее события будут происходить не в строго хронологическом порядке. Но большой роли, думаю, это не сыграет. Главное не забыть что-то важное.

Начну я пожалуй с того, что мама, наконец то решилась на защиту кандидатской диссертации. Оказывается, после окончания мединститута, ей сразу предлагали работу на кафедре, но тут появился я, и она ушла работать на скорую помощь, объясняя это сбором материала, и желанием стать практикующим врачом. Как мне кажется, немаловажную часть тут сыграла и зарплата. Материал, все эти годы собирался, я даже несколько раз видел ее за работой с какими-то бумагами, но думал, что это просто какие-то отчеты, так любимые руководством в это время. Да и семья, тоже отнимала не мало времени. В общем, все это с каждым годом откладывалось. Но тут произошел некий перелом, в результате которого мама, вновь взялась за свою работу. От нас ушел отец. Наверное, чтобы немного успокоиться или забыться, мама и взялась за наведение порядка в своей диссертации. Как оказалось это пошло ей на пользу, и совсем недавно она подала ее на рецензию. Одновременно с подачей диссертации ей вновь предложили работу на кафедре онкологии, Ташкентского Медицинского Института. После недолгих раздумий, она согласилась, тем более, что как оказалось в зарплате, а сейчас это, было одним из важнейших факторов, она совсем не теряла. А после защиты должна была быть существенная прибавка. В общем она решилась, и думаю не пожалеет об этом. Правда, начать работу на новом месте, она должна только в августе. Сейчас же она берет отпуск с последующим увольнением, или если получится переводом на другую работу. В прошлой моей жизни, этого так и не произошло. Семья, и постоянные проблемы с отцом, отнимали слишком много времени и сил, и мама так и не смогла найти времени, для себя, проработав всю жизнь на Скорой Помощи.

Наши тренировки, а теперь мы проводим их почти каждый день, мы вначале проводили на стадионе, возле дома, Ким Чена, но несколько раз заметили собирающуюся толпу ее подружек и одноклассников, глазеющих на нас. Ладно бы если это были простые зрители и где нибудь в отдалении, увы, сейчас, когда с нами не было Чен-лаоши, они обнаглели на столько, что собирались возле нас и просто мешали нашим занятиям. Мы пробовали не обращать на них внимания, но это еще больше раззадоривало толпу, поэтому мы решили перенести наши уроки ко мне домой. Чен-лаоши с пониманием отнесся к этому решению и даже переговорил с моей мамой, сказав что это временно. Но мама и так была согласно, ведь мы находились у нее на глазах, что только добавляло спокойствия за нас.

Теперь, каждое утро, после утренней зарядки, я созванивался с Викой и вскоре привозил ее к нам, где мы и проводили вместе большую часть нашего времени, тренируясь, или просто общаясь.

К моему немалому удивлению, к нам присоединилась и Машка. Вначале несколько в стороне от нас, она пыталась копировать наши движения, но после переговоров с Викой, продолжила занятия вместе с нами. Правда, первое время, трудновато было ее поднимать на физзарядку. Она отмахивалась, отбрыкивалась, огрызалась и всеми правдами и неправдами пыталась увильнуть от нее. Но когда с ней серьезно поговорила мама, пообещав запретить занятия с нами, мотивировав это тем, что без предварительной подготовки, тренировки принесут скорее вред, чем пользу. Она, кажется, все же прониклась и теперь, каждое утро мы проводим разминку, уже вдвоем. Правда пока у нее еще не хватает сил, на такие дистанции, что пробегаю я, но ведь и мне приходилось начинать с малого. В общем, пока у нее еще есть на это желание, и она тренируется с удовольствием. Правда по мимо основных разминочных комплексов, она все равно посматривает за нами, и когда ей кажется, что мы не видим, старательно повторяет наши движения. В среду, к нам заезжал Чен-лаоши и заметив сестру, даже похвалил ее, сказав, что в ее возрасте все дается гораздо легче, и разрешил привлекать ее к изучению основ борьбы. Правда, в очень небольших дозах. В ответ мы с Викой, увидели мокрый розовый язычок, в Машкином исполнении. Отчего дружно рассмеялись.

Наконец-то я смог покрасить свой мотороллер. Это произошло еще в прошлое воскресенье. Вечером, когда я вернулся домой, мама предложила мне избавиться от кроликов. Но забивать их было просто жалко. Да и Машка бы грудью встала на их защиту. Поэтому было выбрано компромиссное решение, продать их. Немного раньше, часть кроликов забрал один из ее знакомых. Но тут откуда-то вылезла моя жаба, и я предложил маме, продать их.

— Пусть даже я не получу нормальную цену, но хоть что-то получу?! — Предложил я. — хотя бы на краску хватит и то хорошо, а то даже ездить на таком обшарпанном, как то стыдно.

В общем, мама согласилась. Правда и доставку и продажу их тут же возложила на меня. В начале я думал отвезти их на автобусе, но прикинув, получалось очень неудобно, поэтому посоветовавшись с мамой все же решился на свой транспорт. Это был единственный день когда я пропустил физзарядку. Еще с вечера я приготовил большую коробку, которую привязал к багажнику мотороллера, но так как роликов было больше десятка, то пришлось еще одну устанавливать между ног в мотороллере. Встав, даже немного пораньше обычного, я загрузил кроликов в подготовленные места «для пассажиров» и выехал из дома. Было раннее утро, поэтому движения на дорогах почти не было. Примерно через час, я не очень торопился, все же несколько неудобно ездить с такой поклажей, я доехал до Тезиковки, и заплатив базаркому пятьдесят копеек за место, расположился для продажи. Не могу сказать, что торговля была слишком бойкая, да и опыта у меня, как такового не имеется. И там, где за точно такого же кролика просили пять рублей, я отдавал за четыре, а чаще и за три рубля. Но, так или иначе, к обеду я полностью избавился ото всех. После подсчета выручки, оказалось, что я заработал тридцать семь рублей. Почти пятую часть маминой зарплаты. Немного поразмыслив, я добавил к ним часть своих денег, исходя из средней цены кролика в пять-шесть рублей. В итоге у меня вышло шестьдесят пять. От меня не убудет, а маме помощь. Кроме того купил вожделенную банку краски для мотороллера и маленькую баночку лака, чтобы покрыть мотороллер им после основного слоя. Несколько раз повторил про себя, сумму, которую «заработал» на продаже, чтобы не путаться в рассказе, который от меня несомненно потребуют. И со спокойной душой поехал домой. Правда на обратный путь мне потребовалось, почти столько же времени, как и утром. Но тут сказалось довольно оживленное движение. Если я утром ехал пусть и медленно, по центральной улице, то сейчас, предпочел объехать ее, чтобы не попасть на глаза бдительным ГАИшникам. И затратив, почти час все же добрался до дома. Сказать, что мама была рада, это не сказать ничего. Она тут же подробно расспросила меня о торговле и осталась ею, вполне довольна. Я же принялся за покраску мотороллера.

В первую очередь, с маминой помощью затащил его на козлы, сделанные еще тогда, когда только получил этот подарок. После этого включив насос скважины, тщательно промыл мотороллер, стараясь достать до самых глубоких мест. После того, как он немного подсох прошелся кое где наждачной бумагой, стирая следы ржавчины или отставшей краски, после этого вновь протер его влажной тряпкой. Все блестящие поверхности, и те которые не нужно было красить, аккуратно замазал солидолом. Краска не должна была лечь на него, а после высыхания солидол легко убрать. В общем, вскоре подготовка была завершена. С краскопультом, тоже не было проблемы, оказалось что таковой имеется в инструментах, оставшихся от отца. Промыв его и несколько раз пшикнув налитым в него ацетоном, решил, что этого достаточно. И залив колбу краской приступил к действию.

Не могу сказать, что все получилось идеально, все-таки я не считаю себя специалистом. Но, во всяком случае, гораздо лучше, чем было. Я даже добавил несколько полосок, прорисовав их красной краской найденной в гараже. Расположив их на переднем крыле и округлых боковинах. В итоге и мне и маме, а чуть позже и моей подруге, все это очень понравилось. После покраски, на сиденье мотороллера была натянута баранья шкура с мехом, отчего мотороллер приобрел очень внушительный вид. Некоторые из знакомых заметив мои нововведения, тоже стали обтягивать сидения своих мопедов шкурами, в общем, с моей легкой руки это вошло в моду.

К концу недели мама немного расстроила меня. В один из вечеров, мама предложила мне съездить в пионерский лагерь. Почти на целый месяц, в июле. Честно говоря, я даже расстроился. Если в прошлом году, я ездил туда с удовольствием, то сейчас это не внушало никакой радости. Я попробовал отказаться, но мама привела веские доводы. Было предложено два варианта, или ехать с ней к ее сестре, в Алма-Ату, или пионерский лагерь. В Алма-Ате я уже бывал, ничего интересного там не происходило. Возможно в другое время я бы и согласился, но сейчас… Там я оставался один. Дети моей тетки, маминой сестры уже на много старше меня, потому мне придется просто скучать, пока мы будем там. Конечно, будут кое-какие развлечения, но все равно это совсем не то. Все же в этом смысле, пионерский лагерь намного лучше. Единственное, что меня беспокоило это разлука с моей подругой, боюсь она расстроиться не меньше меня. За сами тренировки я не переживал, в лагере найдется и время и место для их проведения, а вот Вики, я не увижу почти месяц, и это будет самым тяжелым.

На следующий день, когда я подъехал к ее дому, то увидел ее сильно расстроенной. Оказалось, что ее тоже отправляют в пионерский лагерь. И в ее случае это связано с обменом квартир и переездом.

И тут у меня забрезжила небольшая надежда.

— Спроси у папы, в какой лагерь ты поедешь? — осторожно спросил я.

Дело в том, что в Ташкентской области было несколько пионерских лагерей. Это «Ала-Тау» — от энергетиков, «Ак-Таш» — в котором я был в прошлом году, путевку тогда брал отец на своей работе. «Солнечный» — от Минздрава. «Чимган» — от металлургов. А еще «Согдиана», «Дружба», «Радуга», «Конструктор», «Чаткал», «Семург», «Бельдерсай», «Геолог», «Гагарин», «Автомобилист» и это только лагеря которые находятся в Ташкентской области. Но так как и мама, и дядя Чен были врачами, то существовала вероятность, что лагерем, в который нас должны были отправить, наверняка окажется один и тот же.

— «Солнечный», — немного грустно, ответила Вика.

— Значит, будем отдыхать вместе. — Тут же обрадовал я Вику. — Меня тоже отправляют в лагерь и тоже туда.

— Правда?! — С надеждой воскликнула подруга. И обернувшись, увидела отца вышедшего на крыльцо дома.

Через мгновенье, он чуть не был сбит с ног, от бросившейся на него подруги.

— Папка! Ты у меня самый лучший! — Она повисла у него на шее и расцеловала его. — Конечно же, я поеду туда!

Похоже, они сговорились, вспомнил я загадочную улыбку мамы.

30 июня 1970 года

Весь вчерашний день мы провели в сборах и хлопотах, поэтому времени на встречу совершенно не оставалось. Лишь несколько раз за день мы поговорили по телефону. Вика, хвасталась новыми покупками, которые были приобретены, для поездки и обещала показать, что-то сногсшибательное.

Сегодня, я проснулся как всегда рано. Думал, что буду первым, но оказалось, что сестра уже ждет меня на выходе и под ее ехидное: «Засоня!». Мы отправились на утреннюю пробежку.

Сделав все необходимые упражнения, я обрадовал ее тем, что теперь целый месяц, ее никто не будет будить и заставлять бегать:

— А меня и так никто не заставляет, — ответила она. — Мне и самой это нравится.

Последнее слово, как обычно осталось за ней.

Мы всей семьей позавтракали, и попрощавшись с сестрой, я в сопровождении мамы подхватив свои вещи, поехал в город. В место, откуда должна была состояться отправка в пионерлагерь.

Когда мы подъехали к месту, оказалось, что там уже собралась огромная толпа народу с детьми разных возрастов. Мы с трудом нашли себе место и пристроились там в ожидании. Вскоре, я заметил свою подружку, которая вглядывалась в толпу, видимо разыскивая меня. Я тут же подбежал к ней и мы за руки вернулись к моей маме. Следом за нами подошел и ее отец. Примерно через полчаса, объявили общее построение, пока без вещей, для того, чтобы распределить детей по отрядам.

Но как это обычно бывает, никто вещей не оставил, разве что толпа стала более компактной, за счет того, что взрослые остались чуть в стороне. Вика, находилась возле меня, не отставая ни на шаг.

Вначале прозвучала ее фамилия:

— Виктория Ким — третий отряд.

Она с некоторым сожалением оторвалась от меня и прошла на указанное место. Чуть позже вызвали меня:

— Александр Матвеев — четвертый отряд.

В некотором недоумении я прошел на указанное место. Немного позже выяснилось, что детей нашего возраста оказалось слишком много и поэтому нас разделили на два отряда. Когда распределение закончилось, и мы вновь оказались возле родителей для прощания, я увидел Вику, в слезах стоящую возле отца.

— Никуда я не поеду! — плача говорила она. — Ты обещал, что мы будем вместе отдыхать, а получается отдельно.

Честно говоря, у меня было похожее настроение.

Отец, как мог уговаривал ее, но доводы были бесполезны. Он попробовал обратиться к моей маме, но и здесь ничего не вышло. Тогда он сказав подождать его, куда-то отошел. Он отсутствовал минут двадцать, наверное именно из-за этого был немного отложен отъезд, хотя автобусы, предназначенные для этого уже находились на месте.

Наконец он вернулся к нам.

— Я все уладил. — Произнес он. — Даже не нужно было никого менять. Оказывается четвертый отряд, немного неполный и Виктория теперь числится за ним. Так что не плачь. Все будет хорошо!

В ответ подружка повисла у него на шее, а сырости стало ничуть не меньше. Похоже, этот жест в ее исполнении, практикуется очень давно. Во всяком случае, я заметил, что дядя Чен очень доволен, таким проявлениям чувств.

Наконец была подана команда, рассаживаться по автобусам. Мы еще раз попрощались с родителями, и подхватив свои вещи пошли на посадку. Большая часть вещей была сложена в багажное отделение, у Вики остался с собою только небольшой рюкзачок. С едой на дорогу, как пояснила она. У меня тоже имелась сумка, но мы по обоюдному согласию уложили ее содержимое в Викин рюкзак, который теперь нес я. Заняв места в автобусе, мы приготовились к поездке. Тут была проведена повторная перекличка. И в конце ее была названа Викина фамилия, с объявлением, что она переведена в наш отряд. Услышав это, подружка отозвалась и с довольной улыбкой прижалась ко мне еще сильнее.

Ехать оказалось довольно далеко. Если вначале пути еще раздавались веселые крики, шум, то позже он стих. Многие ребята, или тихо переговаривались между собой или подремывали, поудобнее устроившись на сидениях.

Вика тоже довольно быстро затихла. Положив руку мне на пояс и устроившись головой у меня на груди, мирно посапывала, не обращая внимания ни на кого. Пионервожатая, проходившая между рядами, успокаивая особо буйных даже чуть улыбнулась, увидев такую идиллию. И все же была несколько недовольна. Ведь подобные отношения не приветствовались в нашем возрасте, а тем более в лагере. Я, чтобы пресечь возможные пересуды, тихо сказал пионервожатой, что Вика моя двоюродная сестра. Та облегченно махнула рекой. Такие отношения между родственниками вполне дозволялись. Хотя и выставлять их напоказ тоже не следовало. Но об этом, мы поговорим с Викой, немного позже.

Из-за задержки, происшедшей до отъезда, а может, так и было запланировано, но в лагерь мы попали ближе к вечеру. Нас расселили по отрядным коттеджам, выдали постельное белье и коротко рассказали о распорядке дня. Чуть позже, мы все вместе, по-отрядно пошли на ужин. Из-за позднего приезда, рассмотреть лагерь как следует не удалось, но это не страшно. Впереди у нас еще целых три недели.

Нашему отряду достался красивый большой двухэтажный дом, стоящий на склоне горы и выкрашенный в нежно-зеленый цвет. Если не приглядываться, то среди деревьев окружающих его, он был почти незаметен.

Всего в лагере, оказалось десять отрядов по двадцать пять-тридцать человек. У каждого из отрядов был свой дом, и свой цвет. На первом этаже, разделенным на две равные половины находились спальни для девочек и мальчиков. Второй этаж был отдан под жилье пионервожатых и различные кружки. Имелся небольшой зал, куда могли поместиться все дети отряда, там стоял большой цветной телевизор, но как нас позже предупредили, показывал он очень плохо. Было много помех из-за удаленности от города и гор, окружающих лагерь. Еще на первом этаже находились несколько душевых и раздевалка. Правда уже без разделения полов. Просто предполагалась очередность помывки. Возле дома, в отдельном небольшом помещении располагался туалет.

Возле каждого отрядного дома имелась небольшая площадка, от которой вниз спускалась причудливо изогнутая аллея, попадая на центральную улицу лагеря, которая вела в общую для всех столовую, на стадион, в летний кинотеатр, медпункт, бассейн с большим пляжем, домик дирекции пионерлагеря и клуб. В общем, все было организовано на самом высоком уровне. Возле лагеря протекала горная река, но купаться в ней было невозможно из-за очень холодной воды и сильного течения.

Единственное, что меня немного смутило, это распорядок дня. Привожу его полностью.

8.30 — подъем 8.40 — утренняя зарядка 9.00 — умывание 9.15 — завтрак 9.30 — отрядные огоньки 9.45 — уборка корпусов и территории 10.00 — спортивный час 11.00 — занятия в кружках, игры на воздухе, купание 13.30 — обед 14.00 — тихий час 16.00 — подъем 16.30 — полдник 16.45 — занятия в кружках, спортивные игры, прогулки 19.30 — ужин 20.00 — отрядные и общелагерные мероприятия 22.00 — отбой Дело в том, что я, и Вика, привыкли жить несколько по другому распорядку. Например, у меня, подъем всегда происходил не позже половины седьмого, и примерно полтора часа, после него я занимался физзарядкой. Причем не общепринятым, а своим собственным комплексом, данным мне учителем. Здесь же дается на физзарядку, всего двадцать минут! Что можно сделать за это время?! Все остальное, меня вроде бы устраивало. Правда, немного непривычным было наличие тихого часа. Спать днем? По-моему, это какое-то извращение. Хотя раньше еще год назад, меня бы это вполне устроило. Нужно будет подойти к вожатой и прояснить некоторые вопросы. Думаю, что нам не будут сильно препятствовать. Правда, сегодня это сделать не удалось. Поэтому переговорив перед сном с подругой, мы решили пока не предупреждать воспитателей. После если будут проблемы, тогда и решим этот вопрос.

1-21 июля 1970 года

Пионерлагерь «Солнечный»

Последнее время, я привык подниматься без будильника. Видимо постоянный подъем в одно и то же время, выработал у меня привычку к этому. У подруги же были часы, привезенные братом из Китая, там был встроенный будильник, который скорее вибрировал, чем издавал какой-то звук, но и этого было вполне достаточно.

В половине седьмого, я уже успев умыться и заправить постель находился у входа в коттедж. Через пару минут появилась Вика, одетая, так же как и я в короткие шорты, футболку и кеды. И мы побежали.

Спустившись по аллее вниз, выбежали на центральную улицу лагеря и пробежав по ней около пятидесяти шагов, попали на стадион. Стадион, был вполне обычным. Футбольное поле, местами заросшее травой и беговая дорожка метров на шестьсот вокруг него. С одной стороны, поля находилась небольшая трибуна, а возле дальних ворот имелась площадка с брусьями, турниками, песчаной ямой для прыжков. В общем, обычный набор школьных стадионов.

Пробежав три круга вокруг футбольного поля, мы начали разминку, на которую у нас обычно уходило от сорока минут до часа.

В принципе, если проводить нашу зарядку именно в это время, то мы вполне сможем уложиться в расписание. Но сегодня, мы немного не успели. После обычной разминки, оставалось еще около получаса, и Вика предложила мне провести комплекс Тай-цзи-цюань, только не двадцать четыре, а восемьдесят пять форм. Мы совсем недавно освоили его, и была необходимость в оттачивании движений комплекса. Правда на него затрачивается гораздо больше времени, но нас охватил азарт, и мы все же решились на него.

Встав в нескольких шагах, напротив, чтобы видеть, друг друга, так лучше усваиваются занятия и исправляются ошибки. Мы вошли в легкий транс и начали комплекс.

Со стороны, это просто неописуемое действо. Синхронные, зеркально повторяющие друг друга движения, наклоны, повороты, взмахи руками и ногами, короткие прыжки и приседания. Как-то раз, когда мы только осваивали его, Чен-лаоши записал наши действия на кинокамеру, а после проявки показал нам. Все это напоминает, какой-то таинственный танец, очень завораживающий и прекрасный. Сейчас он уже получался гораздо лучше, чем в первые дни. А кроме того, он заряжал тебя энергией на целый день. И вместе с тем, считался боевым комплексом. Дело только в скорости исполнения. Но если в совершенстве, до которого нам, увы, еще очень далеко, исполнить его на большой скорости, то сразу становится понятно, что это именно боевое искусство. Плавные движения превращаются в резкие удары, наклоны и приседания в подсечки и перекаты. И завораживающий еще мгновение назад танец, превращается в оружие, способное остановить противника.

Закончив комплекс, мы выполнили завершающий поклон друг другу и повернулись, чтобы возвратиться в отряд. И тут заметили, что стадион весь заполнен детьми и взрослыми, стоящими на краю поля и наблюдающими за нами. Вика взглянула на часы и показала их мне.

— Кажется, мы немного опоздали. — Произнесла она. На часах было 8:45.

Вообще-то мы надеялись закончить раньше, но взявшись исполнять — восемьдесят пять форм, не уследили за временем. А пришедшие на утреннюю зарядку, стали зрителями забыв обо всем. Включая кем-то вызванного директора.

В общем, из-за нашего выступления, утренняя зарядка была можно сказать сорвана. И после завтрака мы предстали перед «грозные очи» директора лагеря.

После нескольких минут нотаций и замечаний, за сорванное мероприятие, директор все же пошел нам на встречу, и разрешил занятия по своей программе, только попросил перенести их со стадиона в спорт городок, который оказывается, имелся за трибунами. Мы конечно с радостью согласились с ним, но это было еще не все:

— С вас выступление, на празднике, посвященному дню лагеря. — Произнес он на прощание. Оказывается, есть и такое мероприятие.

Я попробовал было выторговать у него тихий час, для проведения тренировок, но он отказал, Сказав, что расписание нарушать нельзя. Он и так уже нарушил его разрешив нам ранний подъем.

— Но с одиннадцати и до обеда, и с шестнадцати сорока пяти до ужина, времени у вас будет вполне достаточно. Тогда и занимайтесь.

На этом мы и расстались. Хорошо, что при этом присутствовал пионервожатый нашего отряда и старший пионервожатый лагеря. Теперь они были в курсе, и не собирались в этом чинить нам препятствия.

Так начались дни нашего отдыха. Мы купались, загорали, играли со сверстниками в различные игры, тренировались. А самое главное, мы постоянно находились рядом, расставаясь лишь на часы сна. В самом начале, некоторые ребята пытались подружиться с Викой. Она никому не отказывала в дружбе, но при этом, рядом всегда находился я. Кто-то попытался возмутиться такой помехе, но иона твердо сказала:

— Это, мой Сашка, и больше мне никто не нужен.

Я же постоянно находился рядом с ней, не обращая внимания ни на кого другого, поэтому мне было, немного проще. Однажды меня как-то собирались побить, видимо из ревности. И подговорив несколько пацанов, пришли на спортгородок, где мы с Викой в этот момент отрабатывали спарринг. Увидев наш бой, ребята на мгновенье застыли, а спустя минуту превратились в яростных болельщиков. Но вопросов о драке, больше не возникало. Все прекрасно поняли, что здесь, в лагере, соперников для нас нет. Возможно есть друзья, возможно враги, но никак не соперники.

С некоторых пор, мы с Викой начали отрабатывать и приемы Айкидо. Она меня учила своему виду борьбы, я показывал ей приемы того, чем сам когда-то владел в совершенстве.

Конечно для спортивных состязаний это не подойдет, да и мы не чувствовали себя спортсменами. Скорее все это делалось лишь для того, чтобы быть уверенным в себе, в своих силах. Уметь защитить себя и своего товарища, или подругу, когда это понадобится.

В итоге, у нас начал получаться какой-то смешанный стиль, состоящий из приемов, совершенно разных школ. Но со стороны это смотрелось очень даже грозно.

Кроме того, мы занимались подготовкой номера, который попросил нас сделать директор лагеря к празднику. Первым делом мы зарылись в неплохую фонотеку, имеющуюся здесь, чтобы подобрать соответствующую нашему выступлению, композицию. После долгих поисков, наконец, была отобрана наиболее подходящая. Этой композицией оказалась увертюра к балету «Лебединое озеро» Петра Чайковского. Единственное сожаление, которое я высказал нашему директору, который принимал активное участие в поисках, это то, что услышать эту увертюру, исполненную на электрооргане. Все же в исполнении симфонического оркестра, она звучала несколько медленно.

— Услышать то можно, осталось найти того, кто ее сыграет. — Вздохнул директор.

— А, что, есть на чем?! — тут же сориентировался я.

Оказалось, что в нашем пионерлагере, имеется неплохой набор электроинструментов. Одно время даже практиковалось создание Вокально-Инструментального Ансамбля, но так ничего и не получилось. Просто за те три недели, что длится смена, невозможно организовать хоть какой-то репертуар. Поэтому, с прошлого года, инструменты пылятся без дела.

— А магнитофон есть? — спросил я. И тут же хлопнул себя по лбу. — Что-то я совсем заработался. Ведь только что записи слушали.

— И магнитофон, и проигрыватели, у нас очень богатый выбор всего, ведь лагерь относится к Минздраву, а они обеспечивают нас всем и даже сверх того.

— А, Сашка, мог бы и сыграть. — Вика вставила свои пять копеек.

— Правда? — директор изумленно посмотрел на меня.

— Наверное да, просто я учился играть на пианино, а электроорган это немного другое. Но если пару дней потренироваться, думаю, что смогу.

— А ну, пойдем! — тут же сказал директор, и мы вышли из фонотеки.

— Стоп! — вдруг произнес я, посмотрев на подругу, в короткой юбочке и футболке. — Вик, ты не могла бы переодеться?

— Зачем? — Удивленно спросила она.

— Я, конечно, представляю, все движения Тай-цзи-цюань, но все же будет легче, если я буду их видеть, ты могла бы мне в этом помочь. Я буду играть, и подстраиваться под твой «танец». Так будет проще подобрать мелодию.

Подруга оглядела себя, потом подняла на меня взгляд, как будто хотела спросить, и что ты там не видел? Но тут ее взгляд упал на директора, стоящего возле меня. Она покраснела и со словами:

— Я быстро! — умчалась в отрядный коттедж.

Честно говоря, я рассчитывал на худшее. Но к моему удивлению, в подсобке, расположенной возле сцены, оказался почти новый «Перле» Рижской фабрики музыкальных инструментов. Для своего времени это был довольно неплохой электроорган. С множеством звуков, имитирующих различные инструменты. А что больше всего меня поразило, в нем был встроенный блок с имитацией барабанов. Конечно, их звучание было очень стандартным, всего несколько мелодий, но даже это было очень круто. Мы вместе с директором вынесли его на сцену, подключили к усилителю и колонке, и я сел за клавиши.

Первыми звуками, были раздавшимися из колонок, были звуки гаммы. Нужно было определить общее звучание инструмента. Немного подстроив тембры и убрав излишнюю громкость, я для начала, попробовал сыграть одну из композиций. Это была «Такката» Когда нибудь Поль Мариа исполнит, а может уже и исполняет ее.

Директор лагеря, присевший на первый ряд, и еще минуту назад скептически смотревший на меня, вдруг вздохнул, и даже прикрыл глаза, вслушиваясь в нее.

— Честно говоря, я ожидал, что-то вроде собачьего вальса, ну может что-то более приличное. Но сейчас, у меня отпали все сомнения. — Произнес он.

В этот момент, в клуб вошла подруга, и я тот час позвал ее на сцену.

— Я сейчас буду пробовать композиции, а после моего кивка, начинай «24 формы». Если мне, что-то не понравится, или мелодия не подойдет, то попробуем другую. Хорошо?

— Да, Саш. — ответила Вика и встав напротив меня, чтобы я видел ее движения, замерла в в форме готовности.

Немного подумав, я нашел нужные звуки ударника и приготовил его, оставалось в нужный момент нажать кнопку.

Включив флейту, я начал вступление. В зале зазвучала мелодия из мультфильма «Тихо падал прошлогодний снег». Может не совсем к месту, все же на дворе лето, но кто его, когда нибудь слышал, кроме меня. Кивнул Вике и она начала движения комплекса. Вначале было в общем неплохо, но чуть позже, движения, которые она выполняла, немного не подходили к этой мелодии, и я остановил игру.

— Это не то. — Сказал я и Вика вновь встала в начальную форму.

Увертюра, найденная нами в фонотеке, сыгранная даже немного иначе, тоже не совсем подходила к нашему выступлению. Я перебрал еще около пяти композиций, но все они, чем-то не нравились мне. Или не совсем подходили к этому комплексу, или скорость, немного не соответствовала ему. В общем пока, я ничего не нашел. Директор же сидя на первом ряду, совсем не вмешивался, лишь внимательно прислушиваясь к моей игре, и о чем-то думая про себя.

— Давайте немного прервемся, попросил я, а то Вика уже устала. — Сказал я. — А я пока подумаю, что еще можно подобрать.

Подружка опустилась на стул и посмотрела на меня.

— А если, Лунную Сонату? — спросила она. — Ведь ты сам говорил, что выполняешь этот комплекс именно под нее.

— Не знаю. Мне кажется, она будет несколько мрачновата для этого праздника.

— Ты сыграй, а мы послушаем, и решим — произнес директор.

— Хорошо. Только учтите, то что я буду играть не совсем то произведение, к которое вы возможно слышали. Это скорее современная обработка этой композиции.

Немного изменив настройки органа, я начал играть. Я почти не смотрел, на движения, исполняемые подругой, отдавшись звучанию музыки, но даже в том, что я видел, мне почувствовалась, какая-то неправильность. Возможно, прокручивая эту композицию в голове, мне и казалось, что она идеально подходит к тай-цзи-цюань. Но видя и слыша это в живую, получалось совсем не так. Поэтому, закончив ее я надолго замолчал. Подняв глаза, увидел, что на меня смотрят в четыре глаза, ожидая мое заключение. Но хотя и понял, что им это понравилось решился все же сказать:

— Нет. Это не то… А что если… — я на мгновение замолчал. — Давай попробуем еще раз. Только мелодия будет немного другая.

Вика вздохнула, но покорно приняла начальную форму. Было заметно, что она сильно устала, и вместе с тем ей было интересно, что же такое я придумал на этот раз. Директор тоже обреченно вздохнул и приготовился слушать новую композицию.

Это вновь была «Лунная соната», только в несколько другой обработке. Каюсь. Эта обработка принадлежала лично мне, хотя до сих пор я ее и не исполнял в этой реальности. От лунной сонаты там осталось немного, только несколько кусков, обозначающих тему. Все остальное только отдаленно напоминало это произведение, но тем не менее оказалось, что именно она идеально подходила, пол исполнение комплекса.

— Да, это именно то, что нужно! — почти в один голос произнесли все мы, и заулыбались.

— Осталось только записать ее на магнитофон. — Вынес я свой вердикт.

— Ну, это не сложно я думаю. — произнес директор. — Слушай, а ты не мог бы предложить для праздника, какую нибудь детскую песню? А то я смотрю, у тебя одна классика в репертуаре.

— Ну почему же классика, у меня много чего есть, это просто сегодня так получилось. А песню… Вы знаете, пожалуй, есть такая песня. Только ее нужно исполнять в несколько голосов. Лучше звучать будет.

— А сам сможешь напеть?

— Попробую. Но из меня певец не очень, сразу предупрежу. И запел.

Судя по сияющим глазам моих зрителей, это было именно то, что нужно. Вика даже захлопала в ладоши, когда я закончил песенку. Директор тоже был очень доволен.

Чуть позже, когда мы уже выходили из клуба, он попросил записать ему слова, песни.

— А уж исполнителей мы найдем! Триста человек в лагере, любого выбирай! — уверенно произнес он.

Июль 1970 года

Пионерлагерь «Солнечный»

Следующий день, был посвящен, вначале записи, а после подбору исполнителей, для детской песни. И как обычно случается, все это было возложено на того, кто предложил. То есть на меня. Я попробовал было увильнуть, но директор был непреклонен.

— Ну кого я еще найду? Сам подумай! — говорил он, — ведь ты аккомпанируешь, ты знаешь как должна звучать твоя песня, значит тебе и руководить всем этим.

— Но это не моя песня! Давайте я запишу музыку на магнитофон, и можно будет хотя бы разучить ее без меня.

— Так и сделай! Я ведь не заставляю тебя постоянно находиться там, но подобрать исполнителей, лучше все же тебе. А после можно будет и перепоручить репетиции кому-то другому.

— И как же мне их искать? Бегать по лагерю и всех упрашивать, что-то спеть?

— Зачем? Уж это-то мы сейчас организуем, нет проблем!

Мы прошли в радиорубку и директор, взяв в руки микрофон, произнес:

— Всем внимание! Кто желает стать исполнителем новой песни, просьба к семнадцати часам, подойти в клуб для прослушивания.

Вот все, сказал директор, отключив микрофон.

— И вы думаете, кто-то придет? — скептически спросил я.

— Замучаешься отказывать! Ведь как я понял тебе немного исполнителей нужно?

— Четыре-пять человек, не больше.

— Вот и я про то же. Ладно, вот тебе ключи от клуба, занимайтесь. И на обед не опаздывайте. Распорядок нужно соблюдать!

— Ну и, что же нам делать? — спросил я у своей подруги, когда мы остались одни.

— Что нибудь придумаем, — пожала плечами Вика.

К четырем часам, у клуба собрался, наверное, весь лагерь. Не явились только самые хулиганистые, и те кто отказывался от любых добровольных мероприятий. Не ожидав такого, мы с Викой попытались пробиться к дверям, но не тут то было. На любые мои доводы, был один и тот же ответ:

— Становись в очередь!

Я пытался сказать, что именно я буду проводить отбор, гремел ключами, показывая, что только я смогу открыть дверь. Ничего не помогало. Плюнув на все, мы отошли в сторону, и присели на скамейку неподалеку от входа. А толпа все прибывала. Видимо это, наконец, было кем-то замечено, и появившиеся вожатые, попытались навести, хоть какой-то порядок. Но и после этого, до двери меня так и не допустили. К счастью вскоре появился директор. Заметив нас, он подошел поближе и спросил в чем дело.

— Не пускают. — Ответил я. И, изображая чукчу из анекдота, добавил. — Живая очередь, аднака. Боюсь, что вас тоже не пустят. Все настроены очень решительно. А вы представляете, как мне теперь отказывать большинству из них? Да меня ночью просто придушат за такое!

— Да уж. Надо что-то делать. — Задумался директор.

— Может, вы дадите мне какого нибудь вожатого в помощь? Отбирать буду я, а отказывать он. А что тут еще придумаешь? Ну по обижаются на него немного и забудут, работа у него такая. Или, стоп. У нас же есть в лагере музыкальный руководитель, пусть он поучаствует в этом, уж на него точно никто не будет обижаться.

— Правильно! Так и сделаем. — Директор остановил какого-то мальчишку и попросил его сбегать и срочно пригласить к клубу музыкального руководителя.

Музруком, оказалась молодая девушка лет двадцати, наверное, учащаяся музыкального училища. Переговорив с нею, он подвел ее ко мне, сказав:

— В общем, отбирать будете вместе, но так как песня его, — он указал на меня. — То решающее слово за ним. Но отказывать придется тебе.

— А почему мне? — удивленно спросила она.

— А ты подумай. — Ответил он. — В общем, я решил, что так будет лучше. Нужно всего пять человек.

— Желательно трех девочек и двух мальчиков. Или два и два. Но не больше пяти.

— Могли просто ко мне обратиться, я бы могла предложить кандидатуры.

— Ну не додумались — Вздохнул директор, — что ж теперь.

Решив эти вопросы, мы пробились к дверям и вошли в клуб. После того, как мы прошли на сцену, разрешили вожатому, стоящему в дверях запускать детей, и рассаживать их по местам. И тут мне в голову пришла идея. Отозвав в сторонку Ольгу Ивановну, так звали музыкального руководителя, и директора, который еще не успел спуститься со сцены, я спросил:

— Арслан Исламович, скажите, а у вас случайно призов каких нибудь нет?

— Вообще-то есть, а что?

— А давайте прямо сейчас устроим конкурс, например на лучшее исполнение детской песни. А уже по итогам и отберем участников.

— А музыка?

— Ну, что мы с Ольгой Ивановной подыграть не сможем? Думаю это не проблема. — Девушка несколько изумленно взглянула на меня и директора.

— Да умеет он, умеет играть и очень хорошо! А, что очень даже неплохо придумал! Я, за! — сказал директор. Ольга Ивановна просто пожала плечами. А на лице у моей подруги прочно прописалась мечтательная улыбка.

— Тогда, наверное, вам и объявлять. — Предложил я.

— Ну, ты змей! Как вывернулся! — С деланной досадой произнес он, и улыбнулся. — Но я хитрее. Объявлять будем все вместе.

Мы подошли к микрофону и директор, подняв руку, попросил тишины в зале.

— Мы, тут посоветовались. — Начал он. — И решили провести конкурс, на лучшее исполнение детской песни.

— Что-то вроде «Песни года» — вставил я. — И назовем его…

— «Песня Солнечных Гор» — добавила Ольга Ивановна.

— Выступать приглашаем по три человека от каждого отряда, вы наверное уже сами знаете, кто из вас лучше всех поет? — Продолжила Вика. Мы немного удивленно взглянули на нее. — Конечно хотелось бы услышать всех вас, но боюсь лагерная смена, закончится гораздо раньше.

— Лучшие исполнители будут отмечены призами и ценными подарками. — Произнес директор.

— А самые лучшие, выступят на день лагеря с новой песней, написанной специально для вас. — Сказала Вика.

— В жюри конкурс входят наш музыкальный руководитель Ольга Ивановна, Старший пионервожатый нашего лагеря Игорь Валентинович, просим пройти его на сцену. Пионеры четвертого отряда Матвеев Александр и Ким Виктория, вы все их, наверное, знаете. — Он показал на нас, — И я, директор пионерского лагеря.

— Порядок будет следующим. — Сориентировался присоединившийся к нам Игорь Валентинович. — Сейчас вам дается пять минут, чтобы выбрать тех, кто будет здесь выступать. После этого прошу всех выступающих, занять места в первом ряду. Оттуда гораздо легче вам будет выходить на сцену.

— Если песни будут повторяться, то ничего страшного. Главное петь от души! — продолжила Ольга Ивановна. — Это могут быть детские или пионерские песни, песни из мультфильмов, в общем, все, что вы знаете и любите!

— После того, как мы выслушаем всех выступающих, жюри объявят победителей. — Завершил наше объявление директор. — А сейчас у вас пять минут, пока ваши аккомпаниаторы готовят инструменты, ведь петь под музыку, гораздо приятнее!

В зале поднялся небольшой гул, а Ольга Ивановна подошла к пианино.

— Может лучше орган? — спросил я. — Он все же громче. Да и по звучанию лучше.

— Я ни разу не играла на нем. — Задумчиво произнесла она.

— Давайте, тогда я начну, а вы если, что продолжите. — Предложил я. — Настройки я установлю, а все остальное, то же самое, как на пианино. Педаль, выполняет ту же роль, что и левая на вашем инструменте.

— Ну, хорошо. — Согласилась она.

За это время, на сцене появился стол, за который расселись участники жюри. Когда пять минут подошли к концу, и участники заняли первый ряд, я на органе исполнил мелодию гимна «Песни года», а подошедшая к микрофону Ольга Ивановна, удивленно взглянула на меня, услышав её, и объявила о начале конкурса.

Спонтанно организованный конкурс, прошел на удивление хорошо и весело. Выступающие по очереди выходили на сцену и говорили, какую песню они будут исполнять. А Ольга Ивановна, или позже сменившая ее Вика объявляли название песни через микрофон. За это время, я или Ольга Ивановна успевали подготовиться к исполнению композиции.

Оказывается микрофон, был подключен к общей трансляции, и все что происходило здесь, было слышно на весь пионерский лагерь. Вскоре после начала концерта, в клуб робкими струйками, стянулись все отдыхающие и вожатые. И клуб оказался забитым почти до отказа. Многие стояли в проходах, но не из-за того, что не хватало мест, а скорее, чтобы не создавать шума пробираясь между рядами, но никто и не думал уходить отсюда. Всем былоинтересно и весело. Дети от души болели за своих исполнителей, и аплодировали понравившимся песням. Ближе к ужину, директор объявил перерыв, с обещанием продолжить конкурс после ужина. Разговоры о конкурсе, продолжались даже в столовой. Все старались побыстрее перекусить, чтобы успеть занять места в клубе.

Судя по довольному виду директора, мероприятие удалось, хотя его и не было в плане.

Конкурс продолжался еще около двух часов и завершился только к отбою. Победителей, было решено назвать на следующий день, когда будут подсчитаны голоса жюри.

А закончился наш концерт тем, что все участники вышли на сцену и хором спели «Гимн Песни Года» все ее прекрасно знали и любили.

После этого все разошлись по своим отрядам, обсуждая увиденное.

На следующий день состоялась торжественная линейка, на которой были объявлены победители конкура. — Первое место, заняла Каримова Зульфия с «Песенкой о лете» из мультфильма «Дед Мороз и лето» — объявил директор пионерского лагеря. — Ей вручается почетная грамота от пионерской дружины нашего лагеря и приз фарфоровая статуэтка «Серебряный олень».

Под громкие аплодисменты, девочка выходит из строя и старший пионервожатый вручает ей приз. Директор продолжает:

— Второе место мы решили присудить Матковскому Сергею за исполнение песни из мультфильма «Бременские музыканты» ему вручается почетная грамота. Третье место заняла Новикова Наташа за песню «Дважды два — четыре», она тоже награждается почетной грамотой. Кроме того победители нашего конкурса приглашаются на репетицию новой песни, которая прозвучит на празднике, посвященному дню пионерского лагеря.

Линейка дружно аплодирует победителям, и они встают обратно в строй. Подождав пока эмоции, немного утихнут директор продолжает.

— Но это еще не все! За идею и огромную помощь в организации конкурса «Песни солнечных гор», который надеюсь, станет у нас традиционным. Почетной грамотой, от дирекции пионерского лагеря и наручными часами «Полет», награждается Матвеев Александр.

Честно говоря, я не ожидал ничего подобного. Ведь все это было сделано только для того, чтобы найти исполнителей, для песни предложенной мною. Хотя все получилось очень даже неплохо.

Меня тут же вытолкали из строя, и я несколько смущенно вышел к трибуне. Директор сам спустился ко мне и пожав руку, вручил грамоту и часы в прозрачном пластиковом футляре.

Когда я, вернулся на свое место, и часы и грамота, тут же пошли по рукам. Всем хотелось рассмотреть врученный мне приз.

Оказывается в музыкальных училищах, дают совсем неплохую подготовку. Достаточно мне было несколько раз сыграть песенку, которую я предложил, как Ольга, она попросили называть ее именно так, тут же подхватила мелодию, и спустя несколько минут вполне уверенно играла ее. Договорившись с ней, в присутствии директора, что репетиции будет проводить именно она, потому что, нам тоже было нужно готовить свое выступление, и вручив будущим исполнителям текст песни, который они тут же размножили, каждый себе. Мы с Викой удалились на спортплощадку, пообещав иногда заглядывать к ним на репетиции.

От души, позанимавшись там и после этого искупавшись в бассейне, пообедав и даже вздремнув, мы пошли в клуб, чтобы сделать запись моей композиции, для нашего выступления. Увы, место было занято. В это время как раз проводилась репетиция песни. Правда звучала она почему-то немного не так как я того хотел. Возможно мое присутствие, действительно было необходимо здесь. Я, поднявшись на сцену, подошел к Ольге и попросил ее на минутку в сторонку, чтобы решить некоторые вопросы по исполнению. Не вслух же ее критиковать перед детьми. К сожалению, мои уговоры не принесли никакого результата. Она была твердо уверена, что эту песню нужно исполнять именно в таком темпе, и именно так как она ее видит.

— От этого песня становится только мелодичнее, и лучше звучит. — Отрезала она все мои доводы.

— Может и так. — Подумав, согласился я. Ведь я не стал присваивать себе авторство, а раз так, то какая мне разница, как будет исполнена эта песня. Хотя конечно немного обидно за испорченную композицию. Что ж будет впредь наука. Хочешь сделать хорошо — делай сам.

— Ольга, а когда вы закончите репетицию? — спросил я.

— А, что ты хотел?

— Мне нужно сделать запись для своего выступления.

Немного подумав, Ольга сказала, что через полчаса, она отпустит ребят.

— Хорошо, тогда мы подойдем, чуть позже. — Сказал я.

Примерно через полчаса, мы вновь вошли в клуб. На сцене одиноко скучала Ольга, видимо дожидаясь нас. Включив аппаратуру для записи, я настроил орган и сыграл сочиненную мною импровизацию, на тему Лунной сонаты. Во время игры, я подумал, что можно кое-что изменить, и закончив играть, не выключая магнитофона решил исполнить второй чуть измененный вариант чтобы записать и его, а потом из двух выбрать наилучший, когда вмешалась Ольга.

— Ты не правильно исполняешь эту композицию. Нужно играть совершенно по-другому. — Безапелляционно сказала она. — У тебя слишком высокий темп, и эти грубые, тембры, которые портят всю мелодию.

Внимательно взглянув на нее, я подумал, что пора ставить ее на место, иначе потом будет еще хуже. То ли он взревновала к моей игре, то ли, что-то еще но, похоже, она решила, что может указывать мне, как играть, мою же композицию. Это меня жутко взбесило. Но я все же попробовал решить дело миром.

— Мне нужна именно эта скорость, а тембры, присутствующие в этой композиции придают ей именно тот настрой, которого я и добивался. — Произнес я.

— Что ты понимаешь в музыке, мальчик? — а вот этот тон, мне уже совсем не понравился. — Давай, я покажу тебе как нужно!

Она попробовала занять мое место, отодвигая меня от электрооргана, и садясь на стул.

— Ноты есть?

Видя такое дело, я перешел на официальный тон, стараясь говорить почтительно, но твердо, чтобы после, ко мне не было претензий.

— Нот нет. Это МОЯ композиция, Ольга Ивановна. Я ее автор. И играть ее будут именно так как нужно мне! Или не будут играть вообще.

— Не говори глупости, мальчик! — она уже откровенно издевалась надо мной. — Если ты сыграл несколько детских песенок на вчерашней вечеринке, то это вовсе не означает, что научился играть! А уж до композитора, тебе как до луны.

— Вы, что добиваетесь, Ольга Ивановна? — я уже еле сдерживал себя от ярости. — Если испортили одну песню, что я вам дал, то можно портить и остальное? Но ладно она. Там другой автор и потому я не лезу в исполнение, но здесь я хозяин этой мелодии.

— Ты о себе слишком много возомнил, пионэр — она с издевкой, произнесла это слово. — Пока я, здесь музыкальный руководитель, а не ты. И именно ты будешь исполнять мои указания. Или пошел вон отсюда.

Усмехнувшись, я подхватил свою подругу и мы, молча вышли из зала. Я не собирался никому жаловаться, что-то добиваться, зачем? Если им не нужно мое выступление, и они ставят мне палки в колеса, то зачем я буду навязываться. Мне же проще, будем отдыхать в свое удовольствие. В конце концов, именно для этого мы сюда и приехали. Мне было лишь немного жаль, что у меня отобрали доступ к музыке, все же именно ее недоставало мне в лагере. И когда я он появился, меня это очень обрадовало.

В принципе, если что то и изменится, то номер у нас практически готов. Ведь мы занимаемся этим комплексом постоянно, а находясь лицом друг к другу, можем даже синхронизировать движения. Поэтому проблема была только в композиции, но если мне не дадут исполнить ее так, как хочу я то и номера от нас не дождутся.

Несколько дней после этого нас никто не трогал. Мы тренировались, общались с друзьями, развлекались, в общем отдыхали.

В один из дней, когда мы уже закончили очередную тренировку и собирались пойти помыться, в спортгородке один из вожатых, и сказал, что нас ждут в клубе на генеральной репетиции, в присутствии всего начальства. Уточнив время прибытия, мы решили, что вполне успеем помыться и переодеться. Хотя номер мы и не готовили, но раз нас зовут, то нужно идти.

В назначенный час мы появились в клубе. Кроме песни предложенной мною, имелись еще несколько номеров с песнями и танцами. Поэтому устроившись в третьем ряду, среди ждущих своей очереди исполнителей, мы смотрели за исполнением номеров.

В первом ряду собралась вся администрация лагеря. Директор, старший пионервожатый, музыкальный руководитель и еще несколько человек, должностей которых я не знал.

Вскоре, на сцену вышли две девочки и мальчик, для исполнения моей песни. Ольга Ивановна устроилась за органом и начала играть. После короткого вступления дети запели песню. Но это была совсем другая песня, но не та что предложил я. Нет слова были те же самые да и музыка тоже отдаленно напоминала то, что я предложил. Но сама песня получилась совсем другой. Не было в ней той радости, что ли. Может голоса звучали и лучше, но радость, игривость пропала. Получилось что-то непонятное и совсем не детское. В общем мне очень не понравилось, и я поморщился. Судя по настроению исполнителей, им тоже не слишком нравилось то, что они пели. В этот момент Вика толкнула меня локтем и я повернув голову заметил, такой же взгляд нашего директора, смотрящего на меня. Было заметно, что и ему песня не пришлось по душе.

Когда песня закончилась, директор повернулся ко мне и спросил:

— Неужели это то, что ты тогда мне исполнял? Что-то я ее не узнаю.

— Вообще-то нет… — начал было отвечать я на заданный вопрос, когда вмешалась Ольга.

— Мы решили, что так песня будет звучать лучше. — Сказала она.

— Хорошо. — Произнес директор, вроде бы соглашаясь со сказанным. И повернувшись ко мне, продолжил. — Давайте посмотрим теперь ваш номер.

— Ольга Ивановна запретила нам репетировать его. — Спокойно произнес я. — Поэтому номера не будет.

— Почему? — директор обратился к ней.

— Что вы его слушаете?! Он пришел, сыграл какую-то мерзкую композицию, а когда я предложила помочь ему, подобрать другую мелодию, только нагрубил мне. После этого не ни разу здесь не появлялся.

— Саша, что случилось? — Строго спросил директор.

— Было немного не так, Арслан Исламович. Вы слышали ту композицию, что я сочинил, и согласились, что мы будем выступать именно под нее. Когда я ее играл, и одновременно записывал мне пришла идея немного изменить некоторые моменты, поэтому решил сделать еще одну запись, а уж из двух выбрать наилучшую, но тут вмешалась Ольга Ивановна. Сказала, что я неправильно ее исполняю, и композицию нужно играть совсем не так, но когда я попытался объяснить, что являюсь ее автором, она просто выгнала меня из клуба, и…

— Что ты врешь! — чуть ли не в крик сорвалась Ольга Ивановна. — Нагрубил мне, а теперь еще и на меня хочешь вину свалить?! Негодный мальчишка!

— Так! Успокоились оба! — директор поднялся со своего места. — Где запись первого варианта?

— Тогда она осталась на магнитофоне, а больше я сюда не заходил.

— Где магнитофон? — обратился он к Ольге Ивановне.

— Наверное, в подсобке, — ответила она, изображая негодование.

— Принесите магнитофон на сцену. — Попросил он кого-то из детей присутствующих в зале.

Вскоре магнитофон принесли и, перемотав катушку, включили запись. Ольга Ивановна в это время, еще кипя возмущением, устроилась в первом ряду. Между тем их колонок полились звуки моей композиции. Сидящие в зале, прислушались к ней.

— И чем же она вам не нравится, — спросил директор, когда музыка почти закончилась.

Но ответ мы вдруг услышали совсем с другой стороны.

— Ты не правильно исполняешь эту композицию. Нужно играть совершенно по-другому. — Послышался голос Ольги Ивановны, идущий из колонок. — У тебя слишком высокий темп, и эти грубые, тембры, которые портят всю мелодию.

— Мне нужна именно эта скорость, а тембры, присутствующие в этой композиции придают ей именно тот настрой, которого я и добивался. — Раздался мой голос.

Ольга Ивановна тут же вскочила и, хотела было рвануться к сцене, но директор поймал ее за руку и остановил.

— Что ты понимаешь в музыке, мальчик? — мы услышали издевательский тон Ольги Ивановны. — Давай, я покажу тебе как нужно!

Послышался звук отодвигаемого стула.

— Ноты есть?

— Нот нет. Это моя композиция, Ольга Ивановна. Я ее автор. И играть ее будут именно так как нужно мне! Или не будут играть вообще. — Мой голос был хоть и резким, но звучал достаточно уважительно.

— Не говори глупости, мальчик! — продолжала Ольга Ивановна. — Если ты сыграл несколько детских песенок на вчерашней вечеринке, то это вовсе не означает, что научился играть! А уж до композитора, тебе как до луны.

После того как директор услышал о «вечеринке» его взгляд просто заледенел. Он потянул Ольгу Ивановну за руку, заставляя присесть.

— Вы, что добиваетесь, Ольга Ивановна? — раздавался мой голос. — Если испортили одну песню, что я вам дал, то можно портить и остальное? Но ладно она. Там другой автор и потому я не лезу в исполнение, но здесь я хозяин этой мелодии.

— Ты о себе слишком много возомнил, пионэр. — Казалось, что сейчас директор просто раздавит ее взглядом. — Пока я, здесь музыкальный руководитель, а не ты. И именно ты, будешь исполнять мои указания. Или пошел вон отсюда…

Запись завершилась, и несколько минут были слышны лишь чьи-то шаги, а после только какой-то шелест. Видимо после того, как все покинули клуб, запись продолжалась пока не закончилась пленка.

Несколько минут, в зале царила полная тишина.

Директор поднялся и пригласив с собою Ольгу Ивановну, вышел из зала. Вернувшись, он объявил, что на сегодня репетиция завершена и все могут быть свободны, — Саш, останься, нужно решить кое-какие вопросы. — Добавил он.

— Хорошо Арслан Исламович, только Вику предупрежу. — Я подошел к своей подруге и тихонько сказал.

— Задержи в фойе исполнителей «Дружбы» и запиши текст, той песенки, что я недавно пел тебе. Ты ее помнишь?

— Конечно, помню!

— Вот и хорошо, и не уходите далеко, я позову вас чуть позже.

Я вновь подошел к сцене и директор спросил?

— И, что же теперь нам делать? Из-за этого случая срывается весь концерт. Если скажем другие номера можно исполнить под запись, у нас наверняка найдется такая музыка, то с твоей песней, такого не получится. Может ты сам, ее сыграешь?

— В том варианте, что она звучала сейчас, однозначно нет.

— А в своем?

Я сделал вид, что задумался.

— Честно говоря, уже нет желания ее переделывать.

— Я понимаю, но что же делать?

— Могу предложить другой вариант. Другую песню.

— Боюсь на репетицию, времени уже не остается, к тому же нужно отрабатывать еще и ваш номер.

— За наш не беспокойтесь. Мы его воспроизведем в любое время, правда хотелось бы кое что к нему добавить, но это уже на ваше усмотрение.

— Что именно?

— Какую нибудь подставку, примерно вот такой высоты, — я поднял руку на уровень чуть выше пояса. — четыре свечи.

— А свечи то зачем? — Немного удивленно спросил директор.

— Трудно объяснить, но если есть свечи, то показать можно пока без подставки.

— Ну давай посмотрим, Игорь Валентинович, не принесете заказанное?

— Да, я не долго.

— Хорошо с этим разобрались, а что с песней? — продолжил директор.

— Я немного проявил инициативу, и задержал исполнителей. Можно их позвать?

Директор с лукавой улыбкой глянул на меня и сказал:

— Зови уж. Инициатор.

Дети поднялись на сцену, у Виктории в руках уже находился текст песенки. Судя по улыбающимся физиономиям остальных, текст уже был всеми, как минимум прочитан. Я усевшись за орган предложил:

— Я сейчас начну, а вы подхватывайте. Песенка простая, думаю, что долгих репетиций не потребуется.

— Песня называется «Улыбка» музыка Шаинского слова Пляцковского.

Звучит короткое вступление и по залу разносятся слова песни:

Песня продолжается, а я сидящий лицом к залу, замечаю, как разглаживается лицо нашего директора и на нем, появляется добрая улыбка, Точно такая же, о которой поется в этой песне.

Песня заканчивается тут же раздаются аплодисменты. И не важно, что их совсем немного, главное, что песня действительно хорошая, и она всем понравилась.

После того, как они смолкают. Директор выносит свой вердикт.

— Прекрасно! Лучше не придумаешь!

Дети спускаются со сцены и смущенно останавливаются. Директор бросает взгляд на меня, на них, а потом говорит.

— Можете пока занять места в клубе. Заодно посмотрите и его номер. — Кивает на меня.

Дети радостно занимают места во втором ряду.

Я перематываю пленку на самое начало, и мы с Викой готовимся к выступлению. В этот момент появляется Игорь Валентинович, с двумя свечами. Я, попросив находящегося в Зале Матковского Сережу взять их в руки, и поставив его на сцене в определенное место, зажигаю их. Немного приглушаю освещение на сцене.

Мы с Викой становимся напротив друг друга. Начинается музыка, и мы демонстрируем выполнение комплекса Тай-цзи-цюань. Но то, что мы показываем не классическое исполнение, а скорее какая-то смесь, движений комплекса, с боевыми ударами, передвижениями, прыжками. Это больше похоже на боевой танец, чем на гимнастический комплекс. Зато все движения, идеально подходят под предложенную мной музыку и, все это смотрится завораживающе-красиво. С каждым тактом, мы приближаемся все ближе к горящим свечам, находящимся на распахнутых в обе стороны руках Сергея. Сам же он во все глаза, наблюдает за нами и немного дрожит, от возбуждения. Сейчас главное, чтобы он не опустил своих рук, в самый неподходящий момент. Мы находимся уже у цели. Раздается громкий несколько режущий слух звук, в композиции, и одновременно с ним мы выбрасываем правые ладони, выполняя Ольё-ток-чиги — прямой удар основанием ладони, от чего пламя тут же срывается со свеч, и они гаснут у всех на глазах. Одновременно с этим слышу восхищенный вздох Сергея, стоящего возле нас. Меж тем музыка почти закончена, мы делаем еще несколько движений и на мгновение замерев, выполняем традиционный поклон, означающий окончание поединка.

Несколько секунд в зале абсолютная тишина, которая тут же взрывается аплодисментами.

Номер принят единогласно.

Уже на выходе, я догнав директора спрашиваю у него.

— Арслан Исламович, — тот останавливается и поворачивается ко мне с вопросом на лице. — Я могу, точнее мы с Викой можем спеть на концерте еще одну песню. Только хотелось бы, чтобы она оставалась сюрпризом для всех.

Тот внимательно смотрит в мои глаза, и видимо поняв, что я не подведу его ребячьей выходкой, говорит:

— Хорошо Саша. Песня серьезная?

— Да. — Отвечаю я.

— Хорошо. Тогда ваш номер со свечами мы немного передвинем, чтобы было время переодеться и… наверное завершим концерт твоей песней. — Стоящий неподалеку, Игорь Валентинович, удивленно:

— Но как, же так?!

— Я уверен, что Саша не подведет меня. — Говорит директор, и они уходят.

Как все-таки быстро летят дни. Казалось, что мы только что приехали в лагерь, а уже прошло больше двух недель. Хотя это из-за того, что за это время произошло слишком много событий, да и мы не скучали, участвуя в большинстве из них.

Совсем скоро состоится праздничный концерт, посвященный дню Лагеря. И хотя этот день бывает трижды за лето, в каждой смене свой, все равно готовятся к нему очень серьезно. Завтра, должны приехать родители отдыхающих, и именно для них и готовятся наши выступления.

* * *

Праздничный день, только добавил суматохи в лагере. Хорошо хоть мы привыкли вставать на много раньше, и только поэтому, к завтраку чувствовали себя прекрасно. Хотя волнение не покидало и нас. Весь лагерь, будто бы замер в ожидании. Все поглядывали то на часы, то на въездные ворота, ожидая приезда гостей. И хотя все заранее знали, что раньше одиннадцати, никого ждать не стоит, все равно все взгляды были устремлены именно туда.

Вожатые распределяли пионеров на уборку территории, но видимо волнение затронуло их не меньше, чем нас. Казалось, что они сами, не знают чем нужно заниматься. Перекидывали людей с места на место, или просто создавали суету.

Наверное, больше всех, повезло именно нам с подругой. На утреннем построении, когда распределяли работы, меня и Вику сразу отправили в клуб, в распоряжение директора лагеря. Арслан Исламович, забежал туда буквально на несколько минут, по пути раздавая указания и заметив нас, тут же подозвал к себе:

— Я очень надеюсь на тебя и твою подружку. — Сказал он. — Хотя все записи и все что нужно подготовили еще вчера. Но очень прошу, проверьте все еще раз. А лучше два. На праздник, должны приехать представители Минздрава и горкома партии, и мне бы очень не хотелось краснеть, по какому нибудь поводу. Саша, я очень надеюсь именно на тебя. Сделай так, чтобы все прошло хорошо.

— Я, постараюсь. — ответил я. И мы занялись порученным делом.

В принципе, все было готово еще вчера, но мы заново проверили все записи, надписи на них означающие очередность включения, шнуры и аппаратуру, обеспечивающую звук. Даже освещение в зале. В общем все что могли.

Так как клуб был подготовлен еще со вчерашнего дня, то сегодня, кроме нас тут никого не было. Поэтому, чтобы не нарваться на какую-то работу, выйди мы отсюда, то просто прикрыв дверь, и сделав звук органа не слишком громким, я начал музицировать. А Вика пристроилась возле меня. Даже, если бы кто-то появился, я мог сказать, что настраиваю орган, к концерту. С некоторых пор, после того, как нас покинула Ольга Ивановна, в лагере больше не имелось музыкального руководителя. И получилось так, что именно я и выполняю его функции. Жаль конечно, что это произошло под конец смены. В ином случае, думаю мог бы рассчитывать пусть не на зарплату, но хотя бы на какую-то премию от руководства. Хотя если посмотреть с другой сторону, чего уж больше? И так уже награжден сверх всякой меры. И грамота, и наручные часы, о которых мечтал уже довольно давно. Да и деньги у меня в принципе тоже есть, вот только тратить их не могу, да и некуда.

Даже сейчас, в укромном месте у меня лежит целая сотня, но увы, здесь нет магазинов и тратить ее некуда. А все-таки жаль. Последнее время очень хочется мороженого.

Убираю руки с клавиш, и обращаюсь к подруге:

— Ви, с некоторых пор я называю ее и так, что ты хочешь сейчас больше всего?

Она удивленно смотрит на меня, не понимая вопроса.

— Ну вот представь. Сегодня приедут родители, твой папа уж наверняка будет здесь, да и моя мама тоже, если найдет с кем оставить сестру, думаю, что найдет. Вот что бы ты хотела, из того, что они могут привезти?

Подружка застывает на мгновение, а потом грустно отвечает.

— Не привезут. Оно по дороге растает.

Я не выдерживаю, глядя на ее лицо, и срываюсь в хохот.

— Издеваешься, да? — говорит она.

— Вовсе нет, Ви. Просто я тоже думаю только о мороженом! — Подруга, услышав мой ответ, тоже смеется. — У нас с тобой одинаковые желания!

Я обнимаю и притягиваю ее ближе к себе. Всматриваюсь в любимые глаза и тихо шепчу.

— А еще я очень люблю тебя и хочу поцеловать!

— Ты надеешься, что я скажу, нет?

И мы сливаемся в долгом поцелуе. И пусть говорят, что в двенадцать лет это еще рано. Мы любим, друг друга, и совсем не обращаем внимания на наш возраст.

Раздается осторожный скрип открывающейся входной двери, и в клуб заглядывает, чуть смущенное и любопытное лицо какого-то мальчишки. Мы тут же разрываем наши объятья и делаем вид, что ничего подобного не было. Еще не хватало, чтобы по лагерю пошли слухи о нас. И так многие знают о наших отношениях. А если еще кто-то увидит, переврут все на свете.

Судя по его лицу, он ничего не заметил.

— Что ты хотел, спрашиваю его через микрофон.

Мальчишка, услышав громкий звук, раздающийся со всех сторон, испуганно подпрыгивает и озирается.

— Я на сцене. — Говорю ему. — Так, что?

Он облегченно вздыхает и кричит мне в ответ:

— Матвеева и Ким к директору, срочно! — и не дожидаясь ответа, исчезает за дверью.

Мы беремся за руки и идем на выход. Закрыв дверь на замок, ключи вновь находятся у меня, направляемся к директорскому кабинету.

В кабинете, кроме директора находятся старший пионервожатый и какая-то женщина. Я, конечно, видел ее несколько раз в лагере, но даже не представляю ее должности. Впрочем, мне это и не интересно.

— Вы все подготовили? — Спрашивает директор. — Проблем не ожидается?

— На сколько это возможно, да. — Отвечаю ему.

— Знаешь, Саша, иногда, когда я общаюсь с тобой, мне кажется, что твоим детским голосом, со мной разговаривает взрослый мужчина. Мне даже порой не по себе становится.

Я, молча, пожимаю плечами. А, что я могу сказать ему ответ? Правду? Только после этого боюсь, меня в смирительной рубашке будут держать. Уж лучше пусть сами домысливают, что хотят.

— В общем так. Мы тут посоветовались и хотим предложить вам, обоим, задержаться в лагере еще на одну смену. Вы как на это смотрите?

Взглянув в лицо подруги, вижу, что она согласна и готова прыгать от радости. Еще бы! Впереди будет целый месяц вдвоем. И практически никто не будет нам мешать! В общем-то, и раньше помех не замечалось, но здесь это совсем другое. Здесь мы вместе постоянно, лишь только на время сна расходимся по разным помещениям, а там… Но наверное все же придется вначале поговорить с родителями, что они скажут на это?

— Мы, согласны, — говорю я за нас двоих. — Но думаю, нужно подождать, не знаю, что скажут родители?

Вика после моих слов становится немного грустной и чуть жалобно смотрит на меня.

— Это ты правильно сказал. — Продолжает директор. — И родителей мы обязательно спросим. И еще. На время следующей смены, я хочу попросить тебя заменить, хотя бы немного музыкального руководителя нашего лагеря. То есть заняться подготовкой некоторых мероприятий. Конечно, все мы тебе поможем в этих и других вопросах но, без тебя это будет сделать куда как сложнее. Ты как на это смотришь?

— Я не против. Еще бы от тихого часа освободили. — Осторожно высказываю мысль.

Директор и все находящиеся здесь от души смеются.

— Ладно. — Директор делает взмах рукой, как бы обрубая возможные возражения. — Только условие. Во время тихого часа не бродить по лагерю.

— А в клубе можно находиться? — радостно спрашиваю я.

— В клубе, можно. — Разрешает директор.

Мы с Викой радостно переглядываемся.

— Да, еще. Я, к сожалению, не смогу тебя оформить на должность музыкального руководителя, просто по возрасту не смогу. Не поймут меня. Но по окончании смены, ценный подарок, мы тебе обеспечим.

— Да не надо мне подарков. И так нормально… Вот мороженого бы…

В кабинете вновь раздается оглушительный смех.

Встречать родителей, нас вызвали одновременно. Радостно переглянувшись, мы со всех ног припустили к выходу из лагеря. Добежав до главных ворот, я увидел маму, стоящую вместе с сестрой, и дядю Чена с братом Вики. Оказывается, это именно Игорь, привез наших родителей в лагерь. Мама, как я узнал немного позже, вначале отказывалась, хотела ехать автобусом, но дядя Чен уговорил ее, сказав, раз уж наши дети отдыхают вместе, то почему бы и нам не приехать туда одновременно. В общем она дала себя уговорить, и вот они здесь.

Дядю Чена, как обычно, чуть было не сбили с ног. Вика с разбегу с радостным воплем, повисла на шее отца и расцеловала его. Судя по его виду, он был очень доволен.

Я тоже очень соскучился по маме и сестре. Хотя с сестрой мы обычно и не ладили, но ведь в последнее время все изменилось. Вот и сейчас, она стояла возле мамы, с гордым видом, и когда я оказался возле них, и хотел было поцеловать ее, то тут же отстранилась от меня: «Вику, целуй!», а мне царским жестом подала руку. Но это ее не спасло. Подхватив за талию, я подбросил ее в воздух и поймав расцеловал в обе щеки. Сестра отчаянно завизжала и спряталась за маму.

— Как же я соскучился, по вас! — произнес я, обнимая и целуя маму.

Мы все вместе расположились в одной из беседок, возле ворот, сделанных специально для таких случаев. Мы с Викой, часто перебивая и дополняя, друг друга, рассказывали нашим родителям, о жизни в лагере. Обо всем, чем занимались, как играли и отдыхали вдвоем. В том, что мы неразлучны, никто и не сомневался. Вдруг мамин взгляд стал немного строгим и она перехватив мою руку, которыми я размахивал рассказывая о наших приключениях, обратила мое внимание на часы, которые я почти никогда не снимал.

— А это у тебя, откуда? — спросила она.

— Ой, я же совсем забыл! — воскликнул я. — Там же еще и грамота есть — Что бы ты без меня делал? — с улыбкой произнесла Вика, доставая из сумки, с которой весь день не расставалась, мою грамоту, и передавая ее моей маме.

Мама тут же вчиталась в нее:

«Почетная грамота. Выдана — Матвееву Александру, за идею и огромный вклад в организацию конкурса «Песни Солнечных Гор» на лучшую детскую песню», и подпись — «Дирекция пионерского лагеря «Солнечный». По мере прочтения ее лицо светлело. Передав грамоту дяде Чену, которому тоже было интересно узнать, что же я натворил, она обняла и поцеловала меня. Радуясь моему успеху.

— А, часы вручили в качестве ценного подарка. — Добавил я, снимая их с руки и передавая маме, для того чтобы все их рассмотрели.

— А, еще Саша придумал песню, которую будет петь сегодня победители конкурса! — добавила Вика.

— Я не придумал, а просто нашел подходящую. — Возразил я.

— Но для нас, же ты, придумал?! — изумленно сказала подруга.

— Ты сейчас все расскажешь, и смотреть будет не интересно! — Со звуком «Уп-с!» Вика зажала свой рот ладошкой.

Мне отдали часы, и я взглянув на них, одел на руку.

— А еще нас хотят премировать путевкой на третью смену, — чуть потупившись, произнесла Вика. — Если конечно вы разрешите.

— Что же вы такого натворили? — деланно строго спросил дядя Чен.

— Так ведь все сегодняшние номера, ну не все, а самые лучшие, мы будем исполнять. Или под Сашину музыку. Он теперь музыкальный руководитель в лагере.

— Ну вот, все секреты и выложила, — смеясь, сказал я.

— Ну и что?! Все равно они все узнают! — И продолжила. — Сейчас у нас будет концерт. И мы будем там выступать!

Через некоторое время по громкоговорителям, всех родителей и детей пригласили в клуб, на праздничный концерт.

Мы тут же поднялись и сказав, что народу будет очень много, поэтому нужно идти побыстрее, чтобы занять лучшие места. Рассмеявшись, родители все же вняли нашим уговорам и мы, взяв их за руки, повели в клуб.

Конечно же, в клуб мы попали самыми первыми, ведь у меня были ключи от него. Но после того как мы вошли, и провели их, усадив на второй ряд, потому что первый был предназначен для директора и его гостей, клуб тут же стал заполняться родителями и детьми.

Временно попрощавшись с ними, мы поднялись на сцену и прошли в подсобное помещение. Нам нужно было переодеться для выступлений.

Еще когда готовилось наше выступление, мы всерьез обеспокоились костюмами для них. Все же выступать в обычной одежде, показывая наше искусство не слишком правильно, к сожалению, даже у Вики, не оказалось здесь добука, не говоря уже обо мне. У меня его и не было никогда. Поэтому мы решили все же посоветоваться с директором. К нашему удивлению, в лагере нашлось, все что необходимо. Это конечно были не добуки, в которых занимаются тхэквондо, но и такой вариант, что предложил он нас тоже вполне устроил. В общем, на нас нашлись два комплекта кимоно. Правда, у Вики пояс должен был бы быть другого цвета, но за не именем оного, мы подвяжемся белыми. Все равно никто здесь этого не понимает. Да и по большому счету это не так важно.

А еще у нас было некоторое преимущество, перед остальными участниками концерта. Оно состояло в том, что после того, как мне предложили стать музыкальным руководителем пионерского лагеря, у меня появилась небольшая комнатка в клубе. В ней находились ноты и музыкальные инструменты. А еще там был шкаф для одежды, небольшой диванчик для отдыха и главное зеркало. В общем, теперь у нас с Викой была своя гардеробная, где мы могли переодеться для выступления. Другие выступающие переодевались у себя в отрядах.

Но ведь они выступали каждый всего в одном номере, а у нас было по два, кроме того, я еще должен был аккомпанировать для первой песни, с которой начнется концерт, а значит, мне придется переодеваться трижды. Правда во время переодевания, я или выходил в коридор, или отворачивался в сторону, чтобы не стеснять свою подругу. То же самое делала и она.

Переодевшись для первого номера, я вышел на сцену и присел за пианино. Все же мы решили эту песню исполнять под ее звуки.

Вскоре на сцене появился конферансье и объявил первый номер: Дорогие друзья! — Начал он. — Поздравляю всех вас с праздником, Днем пионерского лагеря «Солнечный» и объявляю начало концерта, посвященному этому событию.

Первыми для вас выступают победители конкурса «Песни Солнечных Гор» с песней «Улыбка». Музыка Шаинского слова Пляцковского. Выступают Каримова Зульфия, Новикова Наташа и Матковский Сергей. Музыкальное сопровождение Саша Матвеев. Поаплодируем выступающим!

Раздались громкие аплодисменты и на сцене появились названые пионеры. Я начал играть вступление и вскоре песня зазвучала.

Конечно, до официального появления этой песни еще есть некоторое время, но я не думаю, что она станет настолько популярной, пока ее не увидят в мультфильме про енотика. Во всяком случае, надеюсь, что так и будет.

После завершения песни, я тут же ушел со сцены, нужно было переодеться и подготовиться к нашему следующему номеру, который будет через четырех выступающих. Когда мы составляли очередность, то я попросил, чтобы между номерами был небольшой промежуток, для подготовки следующего. И нам в этом пошли на встречу. Поэтому наш номер с гимнастикой будет где-то в середине концерта и последней прозвучит песня, которую мы написали вдвоем с Викой.

Между тем, конферансье, объявлял все новые и новые выступления ребята, готовившие их, выходили на сцену.

Следующим номером должен был стать наш выход. Мы заранее попросили ведущего предупредить нас за пять минут до выступления. Почему? Мы решили внести некоторые дополнения к нему, сделав его еще более запоминающимся и красивым. Поэтому после предупреждения, провели небольшую медитацию. И вышли из нее только наполовину.

И вот ведущий вновь выходит к микрофону и пока позади него помощники устанавливают заказанную нами подставку и зажигают свечи, он объявляет:

— Выступают Виктория Ким и Александр Матвеев. С номером «Сила духа» Музыка Александра Матвеева.

Мы с Викой находясь в полутрансе, выходим на сцену. Свет на сцене немного приглушается и видны только мы в ослепительно белых кимоно и свечи, зажженные на невысоком постаменте. Встав, в десяти шагах друг от друга, лицом к залу, мы протягиваем помощникам, темные широкие ленты, которыми они завязывают нам глаза. Именно для этого мы и остались в полутрансе. Сейчас нам не нужно зрение, мы и так прекрасно чувствуем не только друг друга, но и всех находящихся в зале.

Зал застыл в ожидании. Раздаются первые звуки моей композиции, и мы начинаем движение. Краем сознания, я понимаю и осознаю все движения, которые делает Вика, и повторяю их в точности до мгновенья, Синхронность наших движений, наклонов, прыжков и имитации ударов, просто завораживает зал. Кроме звука музыки не слышно ни единого шороха. С каждым новым шагом, мы приближаемся к краю сцены, которая возвышается примерно на метр, от общего пола. Вот мы уже на самом краю. Синхронно понимаем ноги, как бы делая шаг вперед, который должен привести нас к падению, и зависнув на мгновение, выполняем обратное сальто. Даже сейчас я чувствую облегченный вздох, раздавшийся в зале.

Музыка продолжается, но в этот момент, я ощущаю, что мы начинаем терять концентрацию. Всеми мы стараемся удержаться в ней, и вдруг я чувствую руку Чен-лаоши. С этого мгновения уже он направляет и подсказывает нам движения. Видимо поняв, наше состояние, он сам вошел в транс, чтобы помочь нам.

Еще несколько шагов и мы оказываемся возле свечей. Музыка ощутимо меняется и раздается резкий звук. В то же мгновение мы выполняем удар раскрытой ладонью и свечи, чуть всколыхнувшись, от движения воздуха гаснут. Еще несколько шагов и мы вновь оказываемся на том же месте, с которого и начали наше выступление.

Выполняем ритуальный поклон, и музыка заканчивается. Раздаются аплодисменты.

Еще раз поклонившись залу, мы проходим за кулисы и войдя в свою комнату, почти без сил валимся на диван, стоящий там.

У нас есть около получаса, чтобы прийти в себя и подготовиться к последнему номеру. Номеру сюрпризу. Ни названия, ни того, что мы будем исполнять, никто не знает, кроме нас самих. Директор поверил мне, когда я предложил ему это, и сегодняшнее выступление покажет, подвел я его или нет.

Немного отдохнув, мы вновь переодеваемся. Теперь подруга одета в строгую, черную юбку, и ослепительно белую блузку. На мне такого же цвета брюки и рубашка. Все строго и торжественно. Разве, что нет пионерских галстуков. Но думаю нас простят за это, тем более что песня отнюдь не пионерская. Аккуратно присаживаемся на стулья, чтобы не помять или не испачкать нашей одежды и ждем, когда объявят наш номер.

Наконец концерт заканчивается и на сцену выходит директор пионерского лагеря.

— Друзья! — Начинает он свое выступление. — Только что вы увидели концерт, подготовленный силами пионеров нашего лагеря. Думаю, что все показанные номера вам очень понравились, и я присоединяюсь к вашему мнению. И хочу от всей души, поблагодарить всех участников сегодняшнего концерта. Но особую благодарность, хочу выразить пионерам четвертого отряда Александру Матвееву и Виктории Ким. Без их помощи, было бы намного сложнее организовать этот и не только этот концерт. Именно по идее Саши и Вики был организован конкурс, который с этого года, станет традиционным для нашего лагеря, конкурс — «Песни Солнечных Гор». Благодаря именно их усилиям и сегодняшний концерт прошел на должном уровне. Но и это еще не все.

Незадолго до этого концерта, ко мне подошел Саша и предложил еще один номер в их исполнении. Честно говоря, я не знаю, что это за номер. Номер готовился ими в тайне от всех остальных. Как сказал Саша, это будет сюрприз. Будет ли это песня, танец или какая-то композиция, не знаю. Но надеюсь, что он, не разочарует вас.

И так. На сцене Виктория Ким и Александр Матвеев.

Взявшись за руки, мы с Викой выходим на сцену. Электроорган, на котором будет исполняться наша песня, уже выдвинут почти на середину сцены. И один из микрофонов опускается, почти до самых его клавиш. Чуть в стороне на тонкой подставке еще один микрофон. Он предназначен для Вики.

Оказалось, что в клубе имеется даже прожектора, поэтому наше выступление оформлено довольно, своеобразно. На сцене приглушен свет почти до минимума, лишь одинокий прожектор дает небольшое пятно не слишком яркого света в котором находимся мы с Викой.

Поклонившись зрителям, я усаживаюсь за инструмент, а Вика встает к микрофону. Через мгновение, в зале звучит, чуть грустная, мелодия с вплетенными в нее национальными мотивами республики, в которой мы живем.

— Aziz, do'stlar salom! Здравствуйте, дорогие друзья. — Начинаю я наше выступление. Все дальнейшие монологи и песня звучит на узбекском языке.

— Здравствуйте, дорогие родители! — так же на узбекском, приветствует зал Вика.

— Сегодня, — продолжаю я. Одновременно со словами продолжая играть, на органе создавая как бы фон нашим монологам. — Мы решили исполнить для вас особый номер. Когда Арслан Исламович разрешил мне вступить с самостоятельным номером, мы подумали, что лучше всего приготовить для вас. Тем более что танец в нашем исполнении вы уже видели. Может быть какую-то композицию? Но в этом случае, это будет только мой номер, а мы хотели участвовать в нем вдвоем. Поэтому после недолгих раздумий, решили, что это будет песня.

В зале полная тишина, все внимательно слушают наш монолог. Мы живем в Узбекистане, поэтому большинство присутствующих прекрасно знают узбекский язык. Но даже те, кто не говорит на нем, все равно понимают наши слова.

— Оставалось, только выбрать, что же мы будем петь для вас. — Подхватывает Вика и продолжает. — Конечно, можно было взять уже готовое произведение и спеть его, но увы, после некоторых поисков, ничего подобного не нашлось. А если и нашлось, то не слишком подходило для этого концерта, или для нашего возраста. Мы еще раз просмотрели темы нашего сегодняшнего концерта и увидели, что неосвещенной осталась лишь одна. Но, пожалуй, самая главная тема. Здесь пели о дружбе, о счастливом детстве, о пионерах, но почему-то никто не вспомнил о наших мамах и папах. А это, как нам кажется самое главное в нашей жизни. Именно они. Наши родители. Поэтому, мы нашли стихи, их написал поэт М. Пляцковский, а музыку, Саша придумал сам.

— После того, как песня была готова, вновь продолжаю я, — мы решили, что она должна быть исполнена на Узбекском языке. Во-первых,потому, что мы живем здесь. Это наша Родина, и будет правильным исполнять песню именно на языке нашей Родины. Во-вторых, это будет неким символом, означающим, что песня посвящается всем, родителям любой национальности, нашей солнечной республики. Ведь Узбекский язык здесь понимают не хуже любого другого языка.

Кстати, о том, что о нашем номере никто не знал, это неправда. Нам очень помог главный врач, нашего пионерского лагеря, Азиз Азимович. Ведь, хотя мы и изучаем в школе Узбекский язык, наших знаний еще недостаточно, чтобы свободно говорить на нем, и уж тем более писать на нем песни. Его консультации и помощь в переводе, были просто неоценимы. Спасибо Вам Азиз Азимович.

— Спасибо! — добавляет подруга, и делает шаг назад.

Некоторое время, со сцены звучит только музыка. Плавно переливаясь и создавая настрой, для продолжения нашего выступления. Вплетенные в нее национальные мотивы, делают ее еще более очаровательной, хотя и немного грустной.

Вика вновь делает шаг к микрофону и, сложив руки на груди, начинает свой монолог:

— Мама. Прости меня, мама. Прости за то, что я была слишком мала и не смогла уберечь тебя. Прости за то, что не смогла попрощаться с тобой, провожая в последний путь!

Вы не представляете, насколько больно, когда ты теряешь родного человека, а позже не смог даже попрощаться.

Берегите родителей, пока они с вами, уделите им больше внимания пока они с вами, даже когда у вас много работы, много хлопот, вы хотите построить свою жизнь, стройте, но не забывайте о родных, а тем более о родной Матери.

У меня нет Мамы, я потеряла ее, когда мне было три года. Она погибла, но память о ней никогда не исчезнет из моего сердца. А, воспитал меня и вырастил Отец, который дал мне все, что мог и отдает с каждым днем частичку себя, делал и делает все, чтобы я от других не отставала не в чем. И ни в чем не нуждалась. Я очень люблю своего Отца, и хочу пожелать ему еще больше здоровья и сил потому, что я не рядом с ним, но я очень хочу, чтобы мы были всегда вместе. А мой Отец — лучший из отцов. Спасибо тебе, Папа!

Вика заканчивает свой монолог и отступает на шаг назад. А я замечаю слезы на глазах ее папы. Музыка продолжается, и начинаю говорить я:

— Моя Мама жива, и пусть она всегда будет здорова, и счастлива. Именно она меня вырастила, и воспитала, дала в жизни все что я мог пожелать, делала и делает все чтобы я ни в чем не нуждался. Я очень люблю свою Маму, и желаю ей больше здоровья и сил. Прошу ее простить меня за то бываю редко рядом, или огорчаю ее своими поступками. Прости меня мама, я постараюсь сделать так, чтобы ты была счастлива и грусть с обидой, никогда не омрачали твое лицо! Ты все делаешь для меня, каждое мгновенье, отдавая частичку своей души! Моя Мама — лучшая из мам! Спасибо тебе, Мама!

Я заканчиваю свой монолог, и замечаю, как мама вытирает платочком свои глаза.

Все люди находящиеся в зале замерли, а их лица говорят об их чувствах лучше любых слов. У некоторых, от наших слов, по щекам текут слезы. И никто не пытается скрыть их. Даже директор и гости, сидящие в первом ряду, не сдерживают своих эмоций.

Монологи заканчиваются, и раздается тягучий звук, переходящий в мелодию песни, которую мы поем в два голоса:

Песня заканчивается, я поднимаюсь из-за инструмента и мы, взявшись за руки, со словами: «Спасибо Вам дорогие родителе!», глубоко кланяемся всем присутствующим.

До окончания смены, оставалось всего три дня, поэтому, с разрешения директора, мы вместе с родителями возвращаемся, сегодня домой. Тем более что все вопросы были разрешены, и нашего присутствия в лагере больше не требовалось. К тому же, директор уговорил наших родных и вручил нам путевки на следующую смену, до которой осталась всего неделя.

— Но нам, же нужно время, хотя бы для того, чтобы поесть мороженого! — в один голос с Викой, воскликнули мы.

Но если честно, мы просто хотели сбежать отсюда. Оказывается популярность, не очень приятная вещь. Особенно там, где тебя все знают. Каждый встречный, старается хлопнуть тебя по плечу, каждая девчонка узнать твой и написать свой адрес, для дальнейшей переписки. А мне, да и Вике, это просто не нужно. Нам вполне хватает нашего общения. И ведь отказывать тоже неудобно. Поэтому мы решили просто сбежать. А в следующей смене, нас еще никто не знает. Но даже если кто-то и останется в лагере, то все равно их будет немного. Во всяком случае, я очень надеюсь на это.

Игорь, брат Вики привез наших родителей на новенькой «Волге» поэтому мы все прекрасно поместились в ней для обратного пути. Мама с Машкой уселись на переднее сидение, я дядя Чен и я с Викой на заднее, а вещи уложили в багажник.

Оказывается, не только у нас были новости для родителей, но и они нас очень обрадовали. Перед самым отъездом, дядя Чен занимался обменом квартир и переездом. Как показало время, он прекрасно с этим справился. Более того, в процессе обмена появился еще один вариант и теперь, наши дома разделяет только живая изгородь.

В нашем районе так принято, что возле домов, не ставят заборов или штакетника, ограничивая приусадебные участки. Вместо них высажена живая изгородь. У некоторых она поднимается выше человеческого роста, у других не выше пояса ребенка. В общем, кому как нравится. Но зато, наш район самый зеленый в городе. А весной и летом, когда все цветет и деревья укрыты листвой, то и домов почти не видно. А въезжая, кажется, что попадаешь в рукотворный лес.

Оказалось, что наши соседи тоже ищут обмена, предлагая свой коттедж и трехкомнатную квартиру, в городе, возле сквера Революции. А это почти самый центр. Правда нужна была довольно внушительная доплата, но дядя Чен сразу, же согласился на этот вариант. И теперь, даже здесь нас никто не разлучит. Если бы знать об этом чуть раньше, то возможно мы бы и не захотели продолжения отдыха в лагере. Но с другой стороны, Чен-лаоши, тут же затеял в доме ремонт. Потому что старые жильцы, не делали его с момента вселения, а это больше четырех лет. Да и честно говоря, семья, проживающая там ранее, была не слишком аккуратной.

Поэтому на сегодняшний день была готова только одна комната. И когда дядя Чен узнал о дополнительной путевке, для Вики сразу же согласился, объяснив почему.

Моя же мама, вначале не хотела отпускать меня, но подумав все же согласилась, тем более, что ей назначили предзащиту и времени практически не оставалось. И если Машка весь день пропадала у подруги, то я был бы дома. А значит и готовить обед и все остальное пришлось бы ей, а так, еще почти целый месяц она сможет посвятить своей науке. К тому же целую неделю, я пробуду дома, пообещав никуда не пропадать на весь день. Да и куда мне пропадать, если теперь мы соседи? Разве что съездить на речку.

Но и это оказались еще не все новости. После того, как дядя Чен сообщил нам последнюю новость, шума в машине стало столько, что как признался Игорь, он совсем оглох от довольного визга своей сестры. Единственным невозмутимым человеком, в машине оказалась Машка: «И что так визжать?!» пожала плечами она.

Оказалось, что Чен-лаоши уже успел переоформить документы на школу, для своей дочери, и теперь мы будем учиться с ней в одном классе. Меня тоже обрадовало это сообщение, но я все же постарался сдержать свои эмоции, хотя они так и лезли из меня. Но ведь я мужчина, и потом как мне их выражать? Тоже лезть к Чен-лаоши с обнимашками и поцелуями?!

К вечеру мы доехали до нашего дома. Оказалось, что все уже предусмотрено и родители даже не зная о наших успехах, собирались забрать нас с собой. Плюс ко всему, в изгороди, разделяющей наши дворы, уже появилась калитка, и мы со двора моей подруги, куда въехали на машине, через нее прошли к себе домой, не обходя участки по улице.

Как же все-таки хорошо дома!

Первым делом после приезда я залез в ванну и около получаса отпаривался, наслаждаясь ею. В лагере мы конечно же тоже мылись и даже по нескольку раз в день, но это совсем не то. Ванна это гораздо приятнее, тем более та, что находится у тебя дома. И никто тебя не торопит, потому, что душевых кабинок мало, а народу много.

Оказывается мама, заранее зная о моем возвращении, напекла целую гору плюшек, которых так не хватало мне там, и я съел их столько, что с трудом вылез из-за стола, а мама, сидящая напротив меня, просто лучилась от радости.

После еще одного рассказа о своем отдыхе, и ответа на многочисленные вопросы, я наконец добрался до своего дивана и тут же уснул, едва моя голова коснулась подушки.

Конец июля. Ташкент.

Я проснулся от настойчивого стука в окно. Вернее сказать не проснулся, а поднялся. Потому что когда подошел к нему, то еще был настолько сонным, что некоторое время не мог сообразить, где я, почему на улице так светло и что за девчонки стоят под окном и не дают мне спать.

На меня уставились два знакомых до боли лица и хихикали, обсуждая мою заспанную физиономию. Зажмурившись, я несколько раз встряхнул головой, и когда вновь открыл глаза, за окном уже никого не было.

«Наверное, это просто сон» — подумал я и, сделав пару шагов, только хотел плюхнуться обратно на диван, как в комнату влетели два неугомонных вихря, начавших меня трясти. Один из них, тот, что поменьше, почему-то старался меня защекотать. Некоторое время, как мог, отбивался от них, просил оставить меня в покое и дать поспать, но никакие доводы меня не спасали.

Вскоре, я почувствовал, что меня куда-то тащат, подхватив под руки. Я чисто на автомате переставлял ноги, не понимая, что происходит.

Пришел в себя в ванной, куда меня, правда довольно аккуратно закинули и включив холоднющий душ, выскочили вон, заперев дверь снаружи.

На мой возмущенный вопль, в ответ раздавался только хохот, но зато я проснулся.

Придя в себя, подрегулировал краны, до более комфортной температуры и заодно искупался и почистил зубы.

Обернувшись полотенцем, вышел из ванной.

— Издеваетесь, да?!

— Спать надо меньше, — раздался голос сестры.

— Все на свете проспал — добавила Вика.

Пройдя в свою комнату, я оделся.

— Да, веселая у меня теперь жизнь будет. — Думал я. — Раньше только Машка, козни строила, а теперь еще и Вику подключила. Надо с этим что-то решать.

Взглянув на часы, с удивлением обнаружил, что уже больше девяти утра. Действительно, поспал, так поспал.

Мама уже уехала в институт, на столе лежала записка от нее и три рубля, «на мороженое» значилось в письме.

В столовой, меня дожидались две фурии, с самым серьезным видом, сидящие за столом и пьющие чай с мамиными плюшками, исчезающими с невероятной быстротой.

Войдя в столовую, тут же поцеловал их обеих, и если сестра с визгом отскочила, то Вика только слегка зарделась от моего приветствия.

— Какие планы на сегодня? — спросил я, усаживаясь за стол.

Машка с самым серьезным видом поднялась и налила мне чай. А Вика положила на блюдце пару плюшек и подвинула ко мне поближе. Я с изумленным видом уставился на них, и вдруг забыл все, что хотел сказать.

Видя мое ошарашенное лицо, они тут же расхохотались. И уже через мгновение стали весело обсуждать увиденное. Я схватился за голову.

— Попал! Точно попал! — вслух произнес я, качая головой. Отчего по столовой раздался оглушительный смех.

Сегодня для нас был день отдыха и развлечений. Правда развлекаться пришлось пешком. Ведь на мотороллер нельзя сесть втроем, а оставлять сестренку дома, было бы неправильно. Но и втроем, мы неплохо отдохнули. К тому же несмотря на ее постоянные каверзы, даже сейчас когда об отце уже давно не слышно, она не отказалась от них, выдумывая все новые. Правда, уже не такие обидные, а скорее смешные. Но тут ее уже не переделаешь. Ох, и замучается с ней ее дружок, когда наконец появится. Хотя у нее еще только дочки-матери на уме.

Мы сходили вместе на озеро, немного покупались, посидели в кафе, съев по паре порций мороженого. Все немного устали и к обеду или чуть позже вернулись домой. Кстати не забыли и о наших родителях. Уже возвращаясь, на оставшиеся деньги закупились мороженым. Как раз неподалеку от дома, появился небольшой киоск, где продавали настоящее «Эскимо» правда, дороговатое, по 20 копеек за порцию, но ужасно вкусное.

Вскоре с работы появилась мама, и мы дружно сели за стол, разделив мороженое на всех, правда перед этим, она заставила нас пообедать.

После обеда вернулся дядя Чен, и вскоре после этого Вика позвала меня, сказав, что он хочет поговорить с нами. Как оказалось, это был не разговор. Скорее можно сказать, что нас отругали. Причем довольно сильно.

Дело было в том, что во время исполнения нашего номера в лагере, мы использовали состояние, названное мною «Полутрансом». То есть мы после медитации, постарались остаться на некоей грани, между трансом и реалом, если можно так выразиться. Чен-лаоши, тут же заметил наше состояние и поняв чем это грозит, постарался помочь нам. Но помощь его заключалась не только в сохранении нами концентрации, скорее он помог нам выйти из него. И то, что воспринялось как помощь, было скорее удержанием.

Как объяснил Чен-лаоши, мы сами того не понимая, применили начальную стадию боевого транса, который изучают, только подойдя к определенной ступени развития, до которой нам идти еще очень далеко.

К тому же, изучают его всегда под непосредственным контролем учителя, что позволяет удерживаться на грани, сорваться с которой очень легко. Более того, даже после досконального изучения, он применяется исключительно в редких случаях, когда от твоих действий зависит жизнь, и чаще всего не твоя.

С одной стороны, это конечно неплохо, что мы подошли к этому самостоятельно, но с другой, в любой момент мы могли сорваться, и последствия были бы ужасными, и в первую очередь для нас. Просто наша психика еще не готова для этого. И сумасшедший дом, был бы еще мягким вариантом нашего дальнейшего пребывания.

Честно говоря, меня это очень испугало, потому, что я хотел продолжить тренировки в этом плане, и уже размышлял над их реализацией.

Но выслушав, дядю Чена, мы дружно согласились и твердо пообещали, что такого больше не повторится, что сможем прожить и без этого, и решили не рисковать.

— Это правда, что те мелодии объявленные, под твоим именем, сочинил ты? — Перевел разговор на другую тему дядя Чен.

— Правда. — Сказал я. — Но это скорее импровизации, чем заново сочиненная композиция.

— Может тогда стоит зарегистрировать ее?

— Думаю, что нет. Я, честно говоря, еще не определился с моей будущей профессией, но на сцену я точно не хочу. А музыка. Музыка это скорее для души.

Еще немного поговорив, мы вышли из дома.

К слову сказать, дом, который достался отцу моей подруги, находился если не в удручающим, то очень близким к тому состоянии, и запрошенная доплата, относилась скорее к трехкомнатной квартире в центре, чем к нему. По словам Викиного отца, как раз она то и была в прекрасном состоянии, потребовался лишь легкий ремонт, вроде замены обоев и кое-какой покраски. Видимо семья, живущая там, более аккуратно относилась к своему жилищу.

Здесь же пришлось отделывать все заново. Если за четыре года, что мы живем здесь, наш точно такой же коттедж был сильно изменен, в лучшую сторону. То здесь он остался в том же виде, как и при заселении. Плюс ко всему, пришло в негодность даже то, что было.

Взять тот же двор. Если за четыре гола у нас уже был хороший сад, с виноградником, плодоносящими деревьями, дополнительными постройками. То здесь не было ничего. Зато утоптан он был так, будто по нему пробежало стадо слонов. А единственной зеленью во дворе, была живая изгородь. И то только потому, что с трех сторон за ней ухаживали соседи, в их числе и мы, а с уличной стороны. Здесь просто заставляли следить за порядком. Тот же участковый напоминал о неподстриженной вовремя изгороди, тем более, что выход из дома был на оживленную улицу.

В общем, работы предстояло ни на один день.

Но даже сейчас, за неполные две недели дом заметно стал преображаться. Одна, самая большая комната, была уже готова, и отделывалась вторая, которая будет комнатой моей подруги. А так как все работы проводились, профессиональными мастерами, то и все делалось достаточно быстро. И можно было смело надеяться, что к нашему следующему возвращению из лагеря, дом будет полностью готов.

Во дворе тоже постепенно наводился порядок. Уже были посажены несколько деревьев, подготовлено место для будущего виноградника. Заметив это, я предложил дяде Чену свою помощь, в его постройке. Он видел, какой навес сделал я и в принципе не отказался, только посетовал, что пока для этого нет нужных материалов.

— Так в чем проблема, Чен-лаоши? — Спросил я. — Уж с уголками и трубами всегда можно достаточно быстро и дешево решить вопрос.

И я рассказал ему о том, как это сделал для себя. Тот немного подумал, и сказал, что это вполне допустимо, только не на полностью, но какую-то часть можно взять и там.

Дело в том, что сейчас, если любая крупная покупка или обмен, подобный совершенному Чен-лаоши, отслеживался милицией, точнее ОБХСС. И лишний раз привлекать к себе внимание, воруя, — а это именно воровство, метал на чермете, не стоило. Другое дело, если большая часть его будет куплена официально. А вот недостающую, можно взять и там. Поэтому, не стоит торопиться с этим.

1-10 августа 1970 года

Пионерлагерь «Солнечный»

Следующую лагерную смену, трудно назвать отдыхом. За два дня до нашего отъезда, Вика неосторожно спрыгнула с дерева и, сломала ногу. Вернее это был не перелом, а вывих, но тем не менее, гипс был наложен и ни о каком отдыхе в пионерском лагере, не могло быть и речи. Она и по дому-то передвигалась с большим трудом. Последние два дня, я ни на минуту не отходил от нее, и даже хотел отказаться от поездки. Но ехать было необходимо, и я понимал это. Хотя и всеми силами пытался остаться.

Но тут в защиту лагеря, встали все родители, как мама, так и дядя Чен. И объяснили, скорее Вике, чем мне что это поездка не отдых, а работа. И что если уж обещал, то обязан сделать ее. И, хотя со слезами, но подруга все же поняла неизбежность расставания и отпустила меня в лагерь.

— Чувства — проверяются разлукой. — Сказала мне мама перед посадкой в автобус. — Так, что для вас обоих это даже полезно. Особенно для тебя. В конце концов, ты же не на всю жизнь едешь, а всего лишь на три недели. Заодно и узнаешь, насколько сильна ваша любовь.

Скрипя сердце, я с нею согласился. И автобус вновь повез меня в пионерский лагерь.

Распределили меня в тот же четвертый отряд. И даже пионервожатые, были теми же самыми.

После заселения в отрядный коттедж, я отпросился у них и тут же пошел к директору, нужно было решить вопросы, касающиеся плана работы и кое-что еще.

К сожалению, пробиться к нему в этот день не удалось. Завал в связи с заездом, не оставлял ни минуты свободного времени. Я лишь мельком увидел его, и то только для того, чтобы забрать ключи от клуба.

— Все остальные вопросы будем решать после. — Буквально на ходу бросил он.

Войдя в клуб, я прошел через весь зал и поднялся на сцену. Все было до боли знакомо, и все мне напоминало о ней. До чего бы, я не касался, тут же вспоминал Вику, наши разговоры, споры, переживания. С таким настроением трудно было ожидать от меня чего-то путного. Но я все же надеялся перебороть себя, полностью уйдя в работу.

Подойдя к инструменту, одиноко стоящему на сцене, я открыл крышку и присел возле него.

Вскоре из-под моих рук полились звуки лунной сонаты. Наверное, это была лучшая композиция, для моего настроения. Некоторое время я просто отдавался музыке, стараясь отвлечься от всего, что окружало меня. И музыка в очередной раз помогла мне. Я вполне пришел в себя, и даже чуть успокоился. Ведь, по сути, мы не расстались навсегда, это только временно. К тому же там, дома, она не осталась одна, за ней ухаживают, так, что и волноваться сверх меры тоже не стоит. Да и несмотря на разлуку, Вика все равно остается со мной, хотя бы мысленно.

Понемногу, грусть утихла и я можно сказать пришел в себя. Не раз убеждался, что музыка, всегда спасает меня в трудную минуту.

Поднявшись, и закрыв крышку инструмента, я спустился со сцены и вышел из клуба. Взглянув на часы, понял. Что сделал это как раз вовремя. И действительно, вскоре показался мой отряд и я присоединившись к нему пошел на ужин.

Следующий день, начался с обычной тренировки. Пробежав несколько кругов, вокруг стадиона, я ушел на спортгородок, чтобы не мешать, выползающим из отрядов пионерам махать руками, выполняя никому не нужные упражнения. Отзанимавшись, вернулся в отряд и уже выходил из душа, когда все остальные только вернулись с физзарядки.

В толпе, заметил несколько знакомых лиц. Оказалось, что у нас в отряде, кроме меня есть еще пять человек, которые остались на третью смену. Мы тепло поздоровались, и меня тут же засыпали вопросами. Вскоре оказалось, что вокруг меня собрался, почти весь отряд. Всем было интересно, о чем мы разговариваем. Тем более, что многие заметили, хотя и прошло всего полдня, что я живу здесь по собственному расписанию. Ухожу, когда мне нужно и так же возвращаюсь. И что самое главное вожатые спокойно реагируют на это и даже весело подшучивают. В общем для всех, кто меня не знал, я оказался большой загадкой.

Что самое интересное, никто из тех с кем я отдыхал в прошлую смену, не спешил вносить ясность в объяснение моего поведения. Лишь задали вопрос, почему они не видят мою подружку? Я ответил, что перед самым отъездом, Вика сломала ногу, и мне пришлось ехать одному.

— Я бы никогда, так не поступил! — воскликнул один из старых знакомых. — Как можно было оставить ее одну?!

— Во-первых, она не одна. Там родители. Там моя сестра. А самое главное в том, что я обещал. А слово нужно держать, чтобы не произошло. Вот именно поэтому, я и здесь.

— А как же конкурс?! — спросила одна из девчонок.

Тут же посыпались вопросы, что за конкурс, и когда он состоится.

— Конкурс называется «Песни Солнечных Гор» состоится обязательно, думаю через неделю. Все остальное остается в силе. Для того и приехал.

— А… Музыкантик. — Послышался тягучий насмешливый голос из задних рядов. — Я-то думал, что-то интересное. Ничего и не таких обламывали.

Оттуда же послышались, робкие смешки прихлебателей. Это был один пацан из нашего отряда, по-моему, его звали Ленькой Жуленёвым. Еще в автобусе, он вел себя очень нагло, и как бывает в таких случаях, вокруг него тотчас собралась кучка подхалимов, поддакивающих ему на каждое слово.

— Так я ж не против, пойдем, если не боишься. Я ведь не только музыкант.

— Саш, ты только не бей его слишком сильно. — Произнесла Тома Красавина, которая была с нами в прошлой смене. — А то еще нажалуется. И тебя накажут.

Все вокруг стоящие рассмеялись.

— Это что еще за малявка тут рот разевает?! — воскликнул Лёнька, продравшись сквозь толпу ближе ко мне. — Я те, щас! — И замахнулся рукой на нее.

Тома тут же спряталась мне за спину, а я перехватив руку обидчика, немного крутанул его добавляя ему скорости, и он с разбегу унесся в заросли крапивы. Похоже, никто толком не понял, что произошло, но когда его хнычущая физиономия появилась из зарослей, вся толпа просто расхохоталась. До него, тоже видимо не дошло, как он вдруг оказался в крапиве. Несколько секунд, он изумленно смотрел то на нас, то на кусты крапивы. И вдруг с ревом, вновь бросился на меня. Толпа моментально раздалась в стороны, а я вновь поймал его, на тот же самый прием и, добавив ему ускорения, опять отправил его обратно. Во второй раз он выбирался оттуда гораздо осторожнее, видимо крапива, все же вразумила его. Тем более, что от его прихлебателей, которых он начал собирать с первого же дня, не осталось и следа. Весь отряд дружно укатывался от смеха над неудачником, и с этой минуты, никто уже не воспринимал его, как будущего главаря. Поняв, что его мнимое лидерство на этом закончилось, он несколько секунд стоял, а потом тоже вдруг рассмеялся звонким голосом. Рассказывая при этом, как он летел в кусты, не разбирая дороги, как выбирался из них, и вновь прокладывал путь туда.

Забегая вперед, скажу, что позже, мы даже в какой-то мере стали приятелями. Он часто приходил на мои тренировки и даже пытался что-то изображать. Но увы, лень все же властвовала над ним. И все это он делал спустя рукава. То есть сегодня мог заниматься, а на завтра сказать, что все это ему уже надоело и лежать целый день, загорая на пляже, возле бассейна. Но, в общем-то, мне он был безразличен, поэтому я ни на чем не настаивал.

После обеда, я смог, наконец, переговорить с директором. К этому времени, у меня был готов, в черновике, план работы на всю смену, и я хотел обсудить его с ним. Я как раз находился в клубе и заканчивал его составлять, когда появился Арслан Исламович.

В целом он согласился с моим планом, только посетовал, что у меня нет ни одного танцевального номера. На что я ему ответил, что именно в этом, ничего абсолютно не понимаю. Если понадобится музыкальное сопровождение, никаких проблем, даже если этой композиции не окажется в фонотеке, то я подберу ее и сделаю запись, но вот осуществить постановку танца, выше моих сил.

— А как же тогда ваш танец, что вы исполняли на концерте? — Тут же спросил он, — ведь там постановка вся была ваша.

— Это был не танец. Это был комплекс китайской гимнастики Тай-цзи-цюань, плюс насколько элементов из борьбы тхэквондо. Но чтобы повторить его, пусть и меньшем объеме, нужно заниматься минимум пару лет.

— Жаль. — Задумчиво произнес он. — Я рассчитывал на вас.

Было заметно, что он недоволен.

— Все, что от меня зависит, я сделаю, и поверьте, я больше вашего переживаю из-за того, что Вика сломала ногу.

— Ну да ладно, что нибудь придумаем. — Произнес он и вышел из клуба.

В общем, разговора не получилось. Видимо, он рассчитывал на то, что приехав сюда, мы взвалим на себя всю работу, по подготовке музыкальных мероприятий, а теперь выходит, нужно искать кого-то еще, чтобы эту работу выполнить. И это ему очень не понравилось.

Последствия этого разговора проявились через пять дней. За это время, я успел повесить объявление, о будущем конкурсе, и даже начать подготовку, нескольких номеров, для него. В этот раз все делалось без спешки. Поэтому, вожатые сделав объявление, выбрали сами наиболее «голосистых» в своих отрядах и привели их ко мне в клуб. Участников, которые начали подготовку, оказалось семнадцать человек. Мы даже после некоторых споров успели распределить песни, между участниками. Благодаря этому, песни, что должны были исполняться на конкурсе пройдут без повторений.

Мы вместе с вожатыми составили список, определили порядок выступлений, и я даже успел подобрать музыку, к тем песням, которых не знал. В оставшиеся дни, будущие исполнители, посещали клуб для репетиций. До конкурса, оставалось пара дней.

В этот момент, появился директор. Вместе ним была какая-то женщина лет сорока. Я как раз вышел из подсобки и находился на сцене, когда увидал их в зале. Спустившись со сцены подошел к ним и поздоровался. Оказалось, что это временный музыкальный руководитель. Ее прислали на оставшиеся время, ввиду отсутствия оного. Меня он представил, как пионера четвертого отряда, хорошо играющего на пианино.

— Если потребуется, то может выступить в качестве вашего помощника, или с каким нибудь номером.

После добавил, что с начала смены, я был как бы исполняющим обязанности музрука. И даже готовил конкурс.

— Какой еще конкурс?! — с негодованием спросила женщина. — Он утвержден в плане?

— Нет, но…

— Мне не нужны неприятности. — Тут же взвилась она.

Директор тут же успокоил ее и сказал, что она тут музыкальный руководитель и как и что будет происходить, решит сама. После чего, быстренько распрощался и покинул зал.

После его ухода, она презрительным взглядом посмотрела на меня и произнесла одно единственное слово:

— Ключи?! — и протянула руку.

Я, молча отдал требуемое и, повернувшись, вышел из зала.

Что именно послужило причиной такому повороту, я не знаю. Думаю, пойди я к директору, то и там мне бы не сказали ничего вразумительного, скорее бы сослались на что-то. Видимо, кому-то очень не понравилось, то, что мы придумали. Так или иначе, дальнейшее мое пребывание здесь, теряло всякий смысл. Поэтому, на следующее утро, я через водителя, выезжающего с территории лагеря за продуктами, отправил домой телеграмму, с просьбой приехать и забрать меня отсюда.

На следующий день приехала взволнованная мама, и когда я ей объяснил, что произошло, молча, зашла к директору и забрала мои документы. К вечеру того же дня мы были уже дома.

Много позже, где-то ближе к новогодним праздникам, я случайно встретил одного из знакомых ребят, с которым был в обеих сменах лагеря. Как он рассказал, последняя смена, особенно после моего отъезда, была самой унылой из всех, что он провел в этом лагере в этом и прошлом году. Конкурс, что я готовил, был отменен, отчего многие девчонки откровенно плакали, все песни, что стали исполняться в лагере, вдруг в одночасье стали пионерскими и военно-патриотическими. Из-за этого никто не хотел в этом участвовать и на последний концерт, в честь дня лагеря, загоняли, чуть ли, не силой. Да и сам концерт прошел на «отвяжись». Многие из ребят, когда уезжали оттуда, говорили, что скорее всего больше туда не поедут. Да, и еще оказалось, что примерно в середине смены, сменили директора лагеря. Почему это произошло, пионеры отдыхающие там конечно же не узнали, но после его прихода стало еще хуже. Жили строго по расписанию, перемещались только строем и с песней. Кто-то даже запустил новое название: «Концлагерь «Солнечный». (кстати реальный факт)

10-29 августа 1970 года

Ташкент

А дома меня уже ждали. За десять дней, что я пробыл там, дома все осталось по-прежнему. Разве, что Вика немного поправилась, и хотя гипса еще не сняли, но уже вполне бодро ходила по двору и командовала над Машкой, которая старательно изучала гимнастику и основы тхэквондо.

Увидев меня, не обращая ни на кого внимания, тут же бросилась мне на шею, похоже ее привычки с отца переходят на меня. Впрочем, так же как и он, я был этому только рад. Хотя в отличие от него, на ногах я не удержался. Все-таки весит она почти столько же сколько и я, ну может чуть меньше.

Увидевшие этот родители, только рассмеялись. Судя по их отношению ко мне у нее дома, и к ней у мамы, обе стороны, считали нас почти родными. А Машка, прямо называла женихом и невестой.

Через четыре дня Вике сняли гипс, и она стала заново учиться ходить. То есть она конечно умела, но наступать на ногу, было еще немного больно, поэтому я старался помогать ей при передвижении. Часто приходилось делать массаж, которому научил меня дядя Чен.

Главное, что мы снова были вместе. Ни о каких прогулках пока не было речи, и мы ограничивались нашими дворами. Впрочем, нам этого было достаточно. Мы часто собирались у нас дома, и я музицировал на пианино. Однажды Вике пришла в голову идея, устроить небольшой концерт. Ведь у нас была с ней совместная песня. А если опустить так взволновавшие наших родителей монологи, и исполнить ее на русском языке, получалось совсем неплохо. Во всяком случае гораздо веселее, что тогда в лагере. К тому же я вспомнил еще одну песню, правда она не слишком подходила для сегодняшнего дня. В том смысле, что там встречались термины далекого будущего. Но как-то читая одну из книг, я с удивлением увидел, что Кинг-конг, оказывается, был снят еще в 1933 году. И его даже показывали на Советских экранах. Правда, очень давно. Но мои родители вполне могли застать его, или во всяком случае слышали о нем. Это был пожалуй самый трудный момент. Остальное исправить было не так уж сложно, чем и занимался я вечерами в тайне от всех. Пусть это будет для них сюрпризом. И хотя песенка скорее шуточная, но с другой стороны, ее не стоит исполнять на публике, в семье, совсем другое дело. И пусть меня простит Тимур Робертович, который в далеком будущем исполнит эту песню уже, так как сочтет нужным. Моя же хотя и сохранила, большинство из его текста, была все же переделана и адаптирована под сегодняшние реалии. Надеюсь об авторстве на нее никто не спросит.

Концерт, получилось сделать перед самой школой. Мы пригласили на него брата Вики с женой, дядя Чен и мама с сестрой подразумевались однозначно. Еще пришли соседи. Теть Аня с дядей Женей и их дочери и дядь Аркадий с женой и дочерьми. В общем, собралась довольно внушительная компания.

Стол накрывали все вместе. Каждый принес, что-то свое, и получилось вполне прилично, можно даже сказать шикарно. В это время, такие посиделки, проводились довольно часто, но из-за того, что на жарко, то в основном во дворе, где у каждого стояла тахта. Но сегодня после того, как все поели, мы плавно переместились в дом, где у нас стояло пианино. И мы начали свой концерт.

Вначале, я сыграл несколько композиций, без слов, потом Мы с Викой исполнили песню о маме. И хотя в этот раз она звучала гораздо веселее, но все равно и у мамы и у дяди Чена на глазах стояли слезы. Соседи, заметившие это, потребовали объяснений и наши родители рассказали о концерте, что происходил в лагере. Но повторять песню в том варианте мы отказались, сославшись на то, что готовили концерт больше веселый, а после того исполнения, петь что-то еще будет уже невозможно.

Потом я исполнил песню, которую когда-то играл свой маме. «Очарована, околдована». На этот раз слезы появились у всех женщин, и даже у старшей дочери, дяди Аркадия.

Наконец пришла пора исполнять песню, которую я так долго готовил к сегодняшнему дню.

Перед выступлением, я произнес небольшую речь:

— Эта скорее шуточная, но из-за некоторых слов, не предназначена для широкой публики. Нет, она не политическая, просто ну, не поют сейчас такие песни. Песня исполняется от первого лица. В ней папа, рассказывает сказку для своего сына. Устраивайтесь поудобнее, песня довольно длинная. Если встретятся какие-то непонятные слова, могу после дать разъяснение. И так: «Сказки нашего времени». Исполняется впервые.

Играю вступление, очень похожее на песню из передачи «Спокойной ночи малыши» и я глядя на Игоря, Викиного брата, начинаю петь:

В этот момент, Игорь поднесший ко рту бокал с пивом, чуть не поперхнулся, раздался приглушенный смех.

— в этот момент Игорь вновь поперхнулся пивом и отставил бокал подальше от себя. Смеются уже все.

Всё!

Хохот раздается еще довольно долгое время, но и после того, как все отсмеялись, кто-то вдруг вспоминает одну из строчек и смех вновь возвращается.

Все разошлись далеко за полночь. Благо, что сегодня суббота и завтра у всех выходной.

Учебный год

Ташкент

Остались последние два дня, и мы пойдем в школу. В этом году, к нам присоединится и сестра. За лето она заметно вытянулась и иногда кажется совсем взрослой. Наверное, это мы оказываем, на нее такое влияние. Кстати она уже гораздо меньше пропадает у своих подружек, и свободное время, чаще проводит вместе с нами, на тренировках. Впрочем, она нисколько не мешает нам.

Последние дни были посвящены поездкам по магазинам. Хотя большинство из нужного давно куплено, но все равно находится что-то очень необходимое, которое срочно нужно приобрести.

Мотоцикл, оставшийся от отца, мы все же решили продать, что ему стоять без дела, а так хоть польза будет. Я еще пару раз съездил на чермет и сделал небольшой запас уголков и труб. Они вроде и не нужны, но понадобятся, не найдешь. А так лежат, и пить-есть не просят. Пригодятся когда нибудь.

Покупатель нашелся довольно быстро. Не успели повесить объявления, а уже на следующий день раздался звонок, договорились, что в воскресенье, то есть сегодня придут смотреть технику.

Кстати под это дело я провернул небольшую, если можно так выразиться «аферу». У меня давно лежали размененые деньги где-то около пятисот рублей. Менял еще перед первой поездкой в лагерь. В основном небольшими купюрами. По одному, три, и пять рублей, правда попадались и десятки. В общем, подготавливая технику к продаже и намывая ее, я «нашел» эти деньги спрятанными в инструментальном ящике, в коляске мотоцикла.

Ну а как еще я мог поступить, чтобы хоть чем-то помочь своей семье? Тем более, что отец давно уже уехал из Ташкента, и ему они однозначно не попадут. Да и не скажет, что это не его деньги. Насколько я знаю, он сейчас где-то на севере. Во всяком случае, алименты на нас поступают именно оттуда. Может быть это и неправильно, но во мне до сих пор жила злость на него, за все обиды, причиненные мне.

В общем «обнаружив клад» я тут же подозвал маму и показал ей «найденное». Радости, конечно, не было, скорее грусть, но тем не менее деньги тратились, в этом я точно уверен.

Первый же приехавший покупатель, забрал мотоцикл за четыреста рублей. Возможно, он стоил и дороже, но, ни я не мама не умели торговаться, поэтому отдали его за ту цену, что нам предложили.

Наступил сентябрь. В этом году Маша, идет в первый класс. И первое сентября для нее сегодня праздник, который она будет долго помнить. Для меня же это просто очередной год учебы. Поэтому особой радости нет. Каникулы все же гораздо лучше. С другой стороны, все что будет преподаваться в этом году, для меня уже пройденный этап. Все-таки память прошлых жизней пока со мной. Правда и здесь есть много — но. Скажем, в этом году, в шестом классе, я не вижу трудностей для себя, но это не значит, что не нужно учиться. Как раз наоборот. Скажи мне кто решить задачу с логарифмами или интегралами, которые появятся в следующих годах, и я просто зависну. Ну, не сталкивался я в большей части своей жизни с ними, поэтому все они благополучно забыты. Сейчас же мне дана возможность обновления моей базызнаний, потому учиться нужно. И желательно хорошо.

В честь праздника, сестру освободили от утренней тренировки. Она, конечно, поднялась вместе с нами, но мама тут же перехватила ее и отправила в ванну.

— У тебя сегодня праздник, — сказала она, — и выглядеть ты должна на все сто! Так что тренировки подождут, а ты иди, мойся и собирайся.

Виноватыми глазами она взглянула на нас и прошла в ванную. Мы же, как обычно отправились в забег. Нога у подруги уже пришла в норму, и мы продолжаем наши тренировки с прежними нормативами. Даже в чем-то стараемся повышать их. Все же мы растем, и то, что вчера казалось достаточным, сегодня кажется малым. Хотя сегодня, мы все же закончили пораньше, ведь Вика тоже девчонка и ей, так же как и Машке нужно привести себя в порядок. Мне гораздо проще. Я, конечно, не хочу сказать, что не следил за собой, но все равно у меня на это уходит гораздо меньше времени.

Наконец все одеты, накормлены и готовы к выходу из дома. Машка сегодня особенно красивая. Темное платье выше колен, подшито как раз по ее фигуре, белоснежный фартучек с кармашками и кружевами по краю. На голове два огромных белых банта. Ох, и визгу было, когда мама подвязывала их ей. Машка терпеть их не может, но сегодня особый день. В правой руке портфель, а в левой букет роз, который я настриг с нашей дворовой клумбы. У меня все гораздо проще. Черные брюки и белая рубашка с пионерским галстуком. Вика, одета примерно так же. Здесь в Ташкенте не слишком требуют соблюдения единой школьной формы. Посудите сами. Еще весь сентябрь и часть октября, жара будет доходить до тридцати градусов. То же самое происходит и весной. Уже с середины марта и до самого лета. А в мае вообще не продохнуть. А форму для девчонок шьют из шерсти. Не думаю, что им в ней очень комфортно, потому и ходят чаще кто в чем, соблюдая основное правило — темный низ, светлый верх. Так гораздо удобнее.

Мама, тоже при параде. Сегодня она идет с нами. Скорее из-за сестры, чем меня. Тем более, что вскоре после выхода, мы с Викой отделяемся от них и убегаем вперед.

Праздник чувствуется во всем массиве. Почти изо всех подъездов домов, что встречаются нам на пути, выходят нарядно одетые дети и по одному, или сбиваясь в небольшие стайки, стекаются к школам. В нашем районе их три, не считая одной национальной, где преподавание ведется на узбекском языке. Поэтому все улицы сейчас заполнены маленьким народом. Из-за огромного количества цветов, что они несут с собою, это особенно заметно. Кажется, что по улицам, течет нескончаемый цветной поток, благоухающий всеми оттенками запахов и цвета.

Наконец мы подходим к нашей школе и разыскав глазами свой класс тут же здороваемся и присоединяемся к ним. Вика, прижавшись ко мне, слегка стесняется, но быстро знакомится с нашими одноклассниками. Вскоре она уже что-то активно обсуждает с некоторыми девчонками, оттеснившими ее от меня. Но это не надолго. Спустя пять минут, она вновь стоит, держа меня за руку, и уже старается никуда не отходить. Такое поведение конечно, сразу же замечается нашими девчонками, у которых тут же возникает куча вопросов. Всеми силами они пытаются оттеснить ее от меня, но у них ничего не выходит. К тому же, оказывается, что в нашем классе еще двое новеньких. Это Ставицкая Таня и Равиль Камалетдинов. Конечно же я знаю их, но здесь в этой реальности мы еще не знакомы. Поэтому не тороплю события. Все равно учитель вскоре представит их классу. Пока же они стоят вроде и с нами, но как бы в стороне. Видимо стесняясь самим познакомиться.

Слышатся слова директора, призывающего к вниманию и, первая торжественная линейка, посвященная началу учебного года, начинается.

Директор рассказывает о нашей школе, перемешивая свои слова лозунгами, но мы ее почти не слушаем, говоря о чем-то своем. Нам гораздо интереснее, кто и как провел лето, что слушать давно избитые фразы повторяющиеся из года в год.

— Вот интересно, если записать речь директора на магнитофон, и прослушать ее через год, будут отличия? — спрашивает кто-то из класса.

— Разве, что в датах. — Отвечают ей.

Мы тихо смеемся, стараясь не привлекать внимания.

Нахожу глазами Машку, стоящую в первом ряду среди таких же, как она первоклассников, и тепло улыбаюсь ей. Она видимо воспринимает мою улыбку по-своему и вдруг на мгновение показывает мне свой язычок, и тут же покраснев, прячет лицо за букетом цветов, и отворачивается.

Чуть поодаль, стоит мама, с гордостью глядя на сестру. На маминой щеке вижу заметный блеск слезы, которую она тут же смахивает платочком.

На бархатной подушечке выносится бронзовый колокольчик, который к моему и маминому удивлению, вручается сестре. Она тут же расцветает, как-то становится выше и, с огромной улыбкой бежит мимо строя школьников, изо всех сил тренькая колокольчиком.

Вот и прозвенел первый звонок. Теперь точно Машка запомнит его на всю жизнь. Она встает в строй и с гордым видом смотрит на меня. Я показываю ей сжатую ладонь с оттопыренным большим пальцем. В ответ она гордо отворачивается, сжимая в руке букет цветов.

Раздается новая команда, и классы поочередно заходят в школу, начиная с самых маленьких.

В этом году, у нас новый классный руководитель. Это учительница английского языка, Раиса Исхаковна. Поэтому нашим классом будет теперь кабинет иностранных языков.

Вику и еще двоих новеньких, чуть задерживают, чтобы представить классу, мы же рассаживаемся по партам. Здесь вместо столов, пока еще стоят обычные школьные парты, правда довольно большие и я сажусь на одну из них вполне свободно. Только собираюсь, положить на второе, пустующее место портфель, обозначая, что оно занято, как туда плюхается Рытикова Ленка.

— Здесь занято! — говорю ей.

— Это кем же?! — надменно спрашивает она.

— Уж точно не тобой!

— Что так? — не сдается она.

Я, молча, поднимаюсь и пересаживаюсь на соседний ряд, садясь посередине парты.

— Подумаешь! — слышу вослед.

У нас двадцать четыре человека, а в классе шестнадцать парт. Поэтому свободных мест достаточно.

Вскоре все рассаживаются, и вошедшая учительница здоровается с нами. Мы дружно встаем, и после разрешения вновь опускаемся за парты.

— С этого года, я буду вашим классным руководителем. Зовут меня Раиса Исхаковна, но многие здесь меня знают. — Начинает она свою речь. О том, что многие ее знают, это потому, что класс разделен на две группы. Половина, в которой нахожусь и я, учит английский, вторая половина французский язык.

Между тем она продолжает:

— В этом году, к нам пришли новые ученики это Ставицкая Таня, Камалетдинов Равиль и Ким Вика.

Таня пришла к нам из 167 школы, это в старом городе. Равиль… возникает небольшая заминка, но обстановку разряжает он сам.

— Я на второй год остался. Здесь же учился. — Говорит он.

— Ну и Вика, она из 68 школы, это старые Сергели. Может, расскажете, что то о себе, чтобы одноклассники вас получше узнали. — обращается она к ним.

— Я Ставицкая Таня. — Начинает одна из них. — Родители получили квартиру в 13 квартале. Поэтому и переехали сюда. Учусь хорошо. Занимаюсь в музыкальной школе на пианино.

— Пока думаю достаточно. — Говорит преподаватель и предлагает ей занять место за одной из парт.

— Равиль Камалетдинов, живу в 13 квартале. Теперь буду учиться с вами. Играю на гитаре. — Бурчит он и проходит на одно из свободных мест.

— Вика Ким. Раньше жила в старых Сергелях, сейчас в 12 квартале. Занимаюсь спортом.

— Каким? — тут же спрашивает учительница.

— Борьбой Тхэквондо. Мы вместе с ним тренируемся. — Она показывает на меня. — С Сашей Матвеевым.

Я сдвигаюсь в сторону стены, и Вика тут же занимает место возле меня. С соседнего ряда доносится: «Подумаешь!», но мы не обращаем на это никакого внимания.

Классный руководитель рассказывает нам о том, как мы будем учиться, какие предметы добавляются в этом году, о кружках и секциях, которые имеются, или открываются в школе. В общем, все как обычно. Чуть позже, она начинает вызывать нас по списку, и мы поочередно подходим к ней и получаем учебники, целая гора которых сложена на столе возле доски.

Сегодня уроков не ожидается. После классного часа мы все расходимся по домам. Перед самым расставанием, у кого-то их одноклассников, появляется предложение искупаться. Все, конечно же «За!». На улице жара за тридцать! Поэтому назначаем встречу на озере и расходимся по домам.

Место нашего класса определено, пожалуй, с самого начала нашего знакомства. Неподалеку от пристани, для проката лодок в озеро вливается вода из большой трубы. Это место считается самым чистым на озере. Вообще-то озеро возникло на месте карьера из открывшихся родников, но со временем заилилось и родники перестали обновлять воду. Тогда власти просто пробили артезианскую скважину и из нее самотеком, пошла вода. От скважины провели к озеру трубу и поставили ее примерно в полутора метрах от уровня воды. Из-за сильного напора, со временем появилось некоторое углубление в дне озера, и сейчас можно даже нырять с нее не боясь расшибиться. А буквально в десятке метров от трубы, хороший песчаный пляж, где мы и собирались обычно всем классом.

Иногда, правда, ездили на Чирчик. Там вода почище, но это происходило больше в выходные дни. Все-таки далековато добираться.

Мы с Викой, подъехали, когда собрался почти весь класс. Хотя если судить по времени, должны были быть одними из первых. Найдя небольшую площадку, поставили мотороллер и расстелили возле него покрывало. Одно на двоих, нам вполне хватало его. Снятые вещи повесили на руль или сложили на сиденье мотороллера, отчего он стал чем-то напоминать новогоднюю елку. Правда перед этим, мне пришлось ответить на кучу вопросов, откуда он у меня, сколько стоит, какая скорость и так далее. Наконец все успокоились, и мы пошли купаться.

…Вечером, мы сидим у Вики в комнате и о чем-то разговариваем. Она пристроилась у меня на коленях, и положила голову мне на грудь. Последнее время, это ее любимая поза, когда мы одни. Вдруг она, мгновенно загрустив, чуть отстраняется от меня и смущенно говорит, стараясь не смотреть на меня:

— Саш, скажи, а тебе это правда, очень нужно?

— Ты о чем, Ви? — удивленно спрашиваю ее, краем глаза замечая чуть шелохнувшуюся занавеску, прикрывающую проход в комнату моей подруги.

— Ну…. — Чуть запинается она, но набравшись смелости, продолжает. — Мне девчонки сказали, что вам, мальчикам, от нас только одно надо. А я…. Я, еще не готова к этому. — Она смущенно поднимает набухшие слезами глаза.

— Зачем ты слушаешь этих дур?! Ничего хорошего они тебе не расскажут, от них только гадости ждать. Ближайшие лет пять, даже не думай об этом! Между прочим, мальчики развиваются гораздо позже девочек. Не веришь мне, спроси у папы. Разве тебе плохо со мной?

— А тебе?

— А ты у меня самая лучшая! — говорю ей и слышу тихие удаляющиеся шаги. — Прижимаю к себе милое лицо и выцеловываю бегущие по щекам слезы…

… Мы входим в дом и обнаруживаем, что он пуст. Наверное, мама ушла к соседям, а сестра у подружек. Сажусь к пианино, Вика устраивается на диване, а я, задумавшись на несколько секунд, начинаю играть и петь:

К концу песни, подруга уже сидит возле меня, обняв меня за пояс и положив голову мне на плечо.

Из кухни доносятся чьи-то всхлипы, а следом слышится голос мамы:

— Что с тобой, Маша?

— Там. В зале. — Отвечает она сквозь слезы. — Сашка так красиво играл. А мне так обидно стало.

— Обидно? Почему? — Спрашивает мама.

— У Вики есть Сашка. А у меня?! У меня никого… — и плачь, становится еще сильнее.

— Ну что ты, маленькая моя! У тебя тоже появится друг, нужно только немного подрасти. Еще и завидовать будут!

— Правда?! — с надеждой спрашивает сестра.

— Конечно же, правда! — Отвечает мама…

…Выхожу из ванной. Машка уже спит, потому не стал звать маму, чтобы та принесла забытое в комнате белье, а просто обернулся полотенцем. Вдруг мой взгляд падает на зеркало стоящее у стены. Надо же! А я и не замечал! Оказывается, моя фигура приобрела кое-какие выступы. Надо же! И плечи гораздо шире. И это всего за три месяца тренировок?! Даже не верится! И смотрится, очень даже прилично!

— Любуешься? — чуть иронично спрашивает мама. — А ты представляешь мне каково? В прошлом году тебе куртку брали, думала, хоть на два года хватит. И вот на тебе. Придется новую покупать.

— Может этот год в старой отхожу?

— Куда там, плечи вон, какие широкие! Уже и в рубашки-то не влезаешь! Раньше ушивать приходилось, а сейчас распарываю!

Я притворно вздыхаю.

— Может бросить все? Хоть расти перестану.

— Даже и не думай! Веником поднимать буду. Вспомни прошлый год. Две простуды и одна ангина. А сейчас?! Каждое утро, хоть дождь, хоть что, а в одних трусах бегаешь, а после еще на турнике крутишься, или свою Тайзянь танцуешь. И хоть бы раз кашлянул.

Мама подходит поближе и обнимает меня за плечи.

— Уж лучше я куртку тебе новую куплю, чем на лекарства буду тратиться…

Вторник начинается с физкультуры. Переодевшись, выходим на спортплощадку, и выстраиваемся в два ряда. Мимо нас, прохаживается наш физрук Ариф Кадырович и рассказывает, чем мы будем заниматься в первой четверти. Оказывается ничего интересного, нас не ожидает. Все игровые виды, будут зимой. Сейчас же в основном легкая атлетика и гимнастика. Ну и как обычно сдача нормативов. Не выдерживаю и спрашиваю:

— А кто сразу нормативы сдаст, после можно в волейбол поиграть?

— Ты сначала сдай. Хотя бы подтягивание.

Класс хохочет. Все помнят, как я в прошлом году висел на турнике не в силах вытянуть себя за перекладину.

— А сколько раз нужно подтянуться?

— Если восемь раз подтянешься, пять поставлю.

— В четверти, — задаю встречный вопрос.

— Нет. Сегодня.

— А в четверти.

— Минимум пятнадцать.

— Точно поставите?

— Точно!

— Мне идти?

— Ну, иди.

Подхожу к турнику, запрыгиваю на него, и извиваясь изображаю раненого червяка, пытающегося дотянуться до перекладины. Класс оглушительно хохочет. Но восемь подтягиваний я делаю.

— О! Да у тебя прогресс! Считай, что за сегодня у тебя отлично!

Спрыгиваю и вновь задаю вопрос:

— Теперь можно за четверть начинать? — спрашиваю я.

Класс уже держится за животы от смеха.

— Ну, начинай, клоун! — преподаватель тоже уже смеется.

— Вы обещали, класс свидетели!

Вновь запрыгиваю на турник и начинаю быстро подтягиваться, и считать подъемы. Дойдя примерно до четырнадцати, отвлекаюсь, и сбиваюсь со счета.

— Блин, со счета сбился, — деланно сокрушаюсь я. — Придется заново начинать. И продолжаю подъемы. Все, теперь точно пятнадцать.

Спрыгиваю с турника и подхожу к преподавателю, смотрящему на меня с чуть приоткрытым ртом.

— И где моя пятерка? — спрашиваю я.

— Тебя не подменили, случаем?

— Ага, еще в детстве. Два раза. — Отвечаю ему.

Все по очереди подходят к турнику и подтягиваются. Я, взяв в руку муляж гранаты, для бросков, изображаю из нее микрофон и, комментирую увиденное, смех не прекращается ни на минуту. Пятерку я уже заработал, не будет же он ее исправлять.

Остальные уроки пролетают почти незаметно, к доске пока никого не вызывают, второй день всего учимся, новых тем пока тоже нет. Пока повторяем то, что успели не забыть за лето.

Уроки закончены. Беремся с Викой за руки и выходим из школы. Доходим только до поворота, как дорогу нам заступают.

— Что, борзым стал? Подтянулся, так разговаривать научился? — это Дибердеев Ринат, по прозвищу Дибер, здоровенный парень из нашего класса. — Так мы тебя научим.

— Саш, у нас времени нет, в кино опаздываем. Не тяни с ним. — Спокойно говорит Вика и, взяв у меня из рук портфель, отходит в сторону.

— Ты долго еще телиться будешь? — Спрашиваю у него, — или мы вначале в кино сходим?

— Да я тебе! — мне в лицо несется удар огромного кулака.

Принимаю его на левую ладонь, чуть отклоняя в сторону, делаю шаг вперед, правой рукой хватаю его за лацкан пиджачка, и чуть присев, перебрасываю через себя. С грохотом, Дибер, влетает в кусты живой изгороди, которая растет у нас почти на каждом шагу. В тот же момент перехватываю удар от другого участника и, добавив ему ускорения, отправляю туда же. Ринат, не успевший еще вылезти из кустарника, встречается с летящим на него дружком и оба с криком вбуриваются обратно в кусты.

— Какие, вы все предсказуемые, даже как-то неинтересно с вами. — Говорю я, — пошли Ви, они еще долго тут барахтаться будут. Забираю у нее портфели, и мы спокойно идем дальше, продолжая прерванный разговор.

Сегодня в нашем кинотеатре «Фантомас», на вечерний сеанс мы, не попадем, да и не отпустят, а вот днем, пожалуйста. Если удастся купить билеты. На такие фильмы очереди обычно на все сеансы.

К нашему удивлению, особых очередей не предвидится. Простояв всего около пятнадцати минут, купили билеты и входим в фойе. Билеты недорогие всего по 25 копеек. Так что вполне остаются деньги и на мороженое, которое здесь есть всегда. Приобретя по эскимо, проходим в кинозал и занимаем свои места. Сегодня нам не нужен последний ряд, мы пришли именно в кино, а целоваться мы можем и дома, и никто нам этого не запретит. Как раз успеваем доесть мороженое, как начинается фильм…

На следующее утро перед самыми занятиями, случайно становлюсь свидетелем интересного разговора, между несколькими моими одноклассницами.

— Представляете! — Говорит одна из них. — Вчера домой иду, еще до поворота не дошла, слышу разговор. «Дибер» с «Чуней» из седьмого «Б» нашу сладкую парочку отловили, и поучить хотят.

— Наконец-то хоть кто-то их на место поставит! Задолбали! Вика-Вика, Саша-Саша! Будто кроме них и нет никого!

— Это сегодня Матвеева с фонарем ждать? Вот весело будет!

— Помечтай! Ринат только пару слов сказал, как Вика: «Саша, мы в кино опаздываем! Разбирайся быстрей, и пойдем уже».

— Вот тебе и подружка. Парня бить собрались, а ей в кино срочно надо! Что он в ней нашел только?

— Ты лучше дальше слушай, что было! Я из-за поворота выглянула, вижу, она портфель забрала и спокойно так, можно сказать со скукой смотрит на них. Еще и Сашка добавил, что, телитесь, начинайте уже. Ну, Ринат и врезал!

— Похоже, тут не синяк, а что поинтереснее будет, у Рината кулаки, что гири.

— Будет-будет. Я вздохнуть не успела, смотрю, а наша парочка уже по аллейке спокойно топают!

— Сбежали?!

— Да ну от «Дибера» не сбежишь!

— Так, что дальше-то?! Не томи.

— А Ринат с «Чуней» в кустарнике запутались, и вылезти не могут. Ругаются, друг на друга, все исцарапались, я чуть не описалась там от смеха!

— Врешь, ты все!

— Вон Ринат появился, сама спроси. — Вытягивается, разглядывая чего-то. — Впрочем, лучше не спрашивать. У него на лице все написано…

Смотрю в расписание и офигеваю. Пение! У нас еще и пение оказывается есть?! Жуть! Что интересно там петь заставят? Опять, что-нибудь пионерско-патриотическое? Ну, уж точно не Битлов.

— Вик, что петь будем?

Вика пожимает плечами.

— Что нибудь придумают. Тебе не все равно?

— Может им мою сказку предложить?

— Предложи! — с улыбкой говорит она и заводит. — Вот было у крестьянина, три сына…

— Все трое — дураки, что характерно. — Подхватываю я и мы уже напеваем в два голоса и входим в музыкальный класс. — Атос, Портос и младший — Буратино, Принцессу встретили, и кончилось всё скверно!

Почти весь класс уже на месте, но перемена еще не закончилась, поэтому преподавателя пока нет. Подхожу к пианино и, открыв крышку, присаживаюсь на стул.

— Здравствуйте дети! — говорю, пародируя учительницу. — Сегодня, мы с вами будим учить новую песню. Хотите?

— Хотим, хотим! — раздаются отдельные крики.

— Песня очень простая. Русская-Народная-Блатная-Хороводная! — в классе раздается смех. А я продолжаю. — Итак, я начинаю, а вы подхватываете.

Играю простенький мотив и начинаю песню:

Класс вначале просто прислушивается, а после по одному — двое… присоединяются ко мне. Через пару минут все уже стоят возле инструмента и во весь голос подпевают:

Куплет я запеваю уже в одного, но даже здесь мне стараются помочь:

И вновь мы поем все вместе:

Песня заканчивается и я крутнувшись на вертушке стула, пытаюсь встать. Но не тут, то было. Раздаются выкрики:

— Еще! Давай еще! — Даже Ринат, забыл про вчерашнюю потасовку и громче всех требует продолжения.

Оказывается звонок, уже давно прозвенел, но никто этого даже не заметил. В дверях уже, несколько минут стоит учительница и улыбаясь, говорит:

— Все это хорошо. Но урок давно уже начался.

Все тут же рассаживаются. Я, поднявшись со стула, тоже направляюсь к своему месту.

— А посерьезнее есть, что нибудь? — Спрашивает Анна Захаровна.

— Можно и посерьезнее. — Говорю я. — Сыграть?

— И спеть. — Продолжает она.

Возвращаюсь назад и сажусь обратно за инструмент:

— Вы хочете песен? Их есть у меня! — раздаются короткие смешки. Я встаю, и объявляю песню: Музыка Фишера, Слова Матвеева — «Грусть».

— Это, какого Матвеева? — тут же раздается вопрос.

— Сашины. — Вставляет Вика. И все вопросы сразу прекращаются. Полная тишина. Небольшое вступление и я начинаю песню:

Некоторое время в классе тишина, потом вновь раздаются выкрики: «Еще! Еще!». Вопросительно смотрю на учительницу, та пожимает плечами и кивает головой:

— Продолжай, чего уж там!

Вздыхаю и продолжаю: — Песня: «Я однажды забыл» Стихи Виктора Третьякова, и начинаю петь:

Опять тишина в классе. Все переваривают, песню. Замечаю, чьи-то губы шепчущие слова.

Выкриков больше нет, зато все лица замерли в ожидании. Все как будто ждут какого-то чуда, или новой песни. Бросаю взгляд на часы, время еще есть.

— Еще одну. Последнюю. — Говорю я и смотрю на преподавателя. Вижу короткий кивок и начинаю петь.

Заканчиваю припев и, в этот момент звенит звонок, но никто и не думает срываться с места и бежать на перемену.

Наконец, Анна Захаровна смотрит на часы и со вздохом произносит:

— Ну, что ж… Урок окончен. Все свободны.

Мы всей толпой выходим из класса, лед, что еще вчера чувствовался в наших отношениях, сломлен. Даже то, что Вика вновь возле меня, уже никого не задевает.

Вчерашние соперники, что-то дружелюбно рассказывают, шутят. И я не вижу, ни одного хмурого лица вокруг себя.

Домой возвращаемся также, всей толпой, а не поодиночке. Постепенно все кто живет поближе к школе, разбегаются, и вскоре мы остаемся только вдвоем.

Поворачиваюсь и шепчу ей на ушко: «Ты, моя королева!».

«Я, Знаю, мой король!» — так же тихо отвечает она.

Начало октября, а на улице только-только начинается осень. Дождей пока еще нет, но листья уже местами пожелтели и осыпаются, устилая красно-желтым ковром аллеи парка, по которому прогуливаемся с подругой. Вика собирает букет из кленовых листьев и что-то тихо напевает, в такт нашим шагам. Еще довольно тепло, но родители уже настаивают на осенней одежде. Хотя может оно и правильно, ведь все вокруг уже перешли на нее. Одеты, мы почти одинаково, в джинсах и легкой ветровке. Если бы не роскошные волосы Вики, то вполне можно принять нас за мальчишек. Сейчас редко можно встретить девочку в брюках или джинсах. Просто такая мода, что чаще всего они носят платья или юбки. А джинсы, слишком дороги, чтобы встречать их на каждом шагу. Правда, можно найти, что-то похожее на них местного производства, но увы их можно использовать только по прямому предназначению. Ведь когда-то их придумали в качестве рабочей одежды. Так вот то, что шьется у нас, ни для чего другого использовать не получится. Они и выглядят именно как рабочая одежда.

— В классе опять шептаться начинают в нашу сторону. — Говорит Вика. — Опять концерт будешь им устраивать?

— Хватит с них одного. Что мне теперь, клоуном работать? — Отвечаю ей. — А шепотки давно уже идут. Это их Ленка Рытикова подзуживает.

— А ей то, что не хватает?

— Не знаю. Может, завидует. — В прошлом году мы за одной партой сидели. — Может, взревновала. Кто вас разберет?

— А нас не надо разбирать. Нас любить надо.

— Всех?! — деланно ужасаясь, спрашиваю я. — У меня сил не хватит на всех. Да и не нужен мне никто.

Я останавливаюсь и, взяв Вику за плечи, поворачиваю к себе.

— Почти никто. Есть правда одна девчонка. — И смотрю ей в глаза.

Вика прижимается ко мне и спрашивает:

— А, я ее знаю?

Я пожимаю плечами:

— Наверное. Хотя… Трудно сказать. Я вот тебя, каждый день заново узнаю. А знаешь ли ты себя?!

Несколько минут мы молча стоим, потом Вика вдруг произносит:

— А, давай поссоримся?

— Зачем? — Удивленно спрашиваю я. — Тебя что-то не устраивает?

— Нет. Ты не понял. Давай поссоримся, и подеремся. При всех. Чтобы знали, что нас лучше не трогать!

— И так все об этом знают. Даже Ринат и тот, всегда первым здоровается. Уж кто-кто, а он-то точно еще в том году, за любой косой взгляд в драку лез.

— А что же тогда делать?

— Да плюнь. Пошепчутся и перестанут. Мне кажется, что ты просто хочешь спарринг устроить. Так?

— Ну не то что бы так… Но хочу. Ведь может у меня какое-то желание появиться.

— Насколько я знаю завтра на физ-ре гимнастика должна быть. Ариф Кадырович заболел, а Зоя Ильинична, только в зале уроки проводит. Значит, наших гимнастов заберет, а остальных или на брусья или на кольца отправит. Только надо заранее к ней подойти и предупредить. Думаю, она не против будет.

— Точно! Можно еще добуки взять с собою. То-то наши офигеют.

— Только не сразу их одевать, а чуть позже, после разминки. И после того, как с Зоей переговорим.

— Вот видишь, какой ты умный у меня! А я уже поссориться хотела.

— Я так думаю, что не поссориться, а похвастаться. Что-то у меня такое подозрение.

— Ты меня в чем-то подозреваешь? — загадочно улыбаясь, спрашивает Вика.

— А ты как хотела? Ты же у меня очень подозрительная личность!

Вторник, как обычно начинается с физкультуры. Переодеваемся и выстраиваемся вдоль стены школьного спортзала. Появляется преподаватель с мячом в руках, и объявляет:

— Хабиров, Сорокина — выйти из строя. Остальные — волейбол. Только без сетки. Левая сторона зала ваша. И чтобы без шума. У меня соревнования скоро, чтобы никто не мешал.

— А, смотреть можно? — спрашивает кто-то.

— Можно, только тихо.

— Зоя Ильинична! — поднимаю руку.

— Да, Матвеев, что ты хотел?

— У нас тоже скоро соревнования, можно мы в уголке потренируемся?

— С Викой?

— Да. Нам много места не надо. Девять матов положим, нам хватит.

— Это вам уголок не подойдет. — Задумчиво произносит учительница. — Ладно, на улице вроде тепло, я сейчас дверь открою, волейболисты пусть туда идут. А вы тогда в левой части устраивайтесь.

— Спасибо Зоя Ильинична!

— Все. Разойдись.

Мы с Викой срываемся и бежим в раздевалку. Некоторые ребята, заметив, куда мы побежали изумленно переглядываются между собой, не понимая, зачем нам переодеваться. Какая-то часть класса выходит на улицу, но несколько человек все, же остаются. Все конечно слышали, что мы занимаемся тхэквондо, но никто еще, ни разу не видел, как это происходит в действии. Кто знает? Может это только слухи.

Через несколько минут, мы с Викой вновь выходим в зал, одетые в белоснежные добуки и опоясанные красными поясами. Да именно так. Еще вначале осени Чен-лаоши торжественно вручил нам эти пояса. Сейчас смутное время, для восточных единоборств. Вроде бы и все официально и никаких запретов нет, как было в моих прошлых реальностях, но все же соревнования тоже, не проводятся. А если и случаются, то только внутри клубов или секций практикующих искусство. Поэтому определение мастерства, прерогатива исключительно наставника. Хотя порою встречается и такое, что наставник раздает пояса не по мастерству, а по личной приязни, редко, но все же случается. Вначале, Чен-лаоши не хотел вручать нам пояса, мотивируя это тем, что мы мало знаем, или это просто ни к чему. Но в ноябре, вроде бы должны состояться межклубные соревнования, хотя и не слишком официальные, и только поэтому, чтобы поучаствовать в них и было определено, что красного пояса, мы с Викой все же стоим. Хотя и тут было уточнение. Дело в том, что ожидаются соревнования тхэквондо, у нас же с некоторых пор выработался несколько другой стиль, включающий и элементы, Айкидо. Даже Чен-лаоши, а он все-таки мастер шестого дана, признает, что наш стиль много действенней стандартной схемы боя. Но, увы, это только наш стиль. Не для соревнований. Поэтому сейчас мы делаем упор на стандартные схемы, хотя иногда очень хочется пошутить.

Пройдясь по матам, решаем, что на деревянном полу, все же лучше. Маты слишком мягкие и стесняют движения. Поэтому решаем работать может чуть осторожнее, но без них. И чуть размявшись, начинаем спарринг. Примерно через пять минут, вокруг нас собирается целая толпа одноклассников. Все с интересом наблюдают за нашими действиями. Вика, заметив такой интерес, показывает, одними губами: «побалуемся?» Я киваю головой, и мы начинаем использовать свой стиль. Даже если судить по зрелищности, то наш стиль во многом выигрывает у стандартных приемов. Допустим при исполнении тьо-ап-дора-чаги, т. е. удара в прыжке с разворотом ставится просто блок, то в нашем случает, атакующий, может просто вылететь с додянга. Здесь вступает в действие прием заимствованный в Айкидо, и атакующий, получив дополнительное ускорение, не всегда даже способен выполнить правильно страховку в падении.

Чувствую, разговоров будет немало. После одного из ударов Вики, чуть было не влипаю в стену. Со следующим ударом, Вика отлетает и, успев сгруппироваться, останавливается только у самых ног одноклассников. Вновь поднимается и наносит, мне очередной удар, я приседаю и перебрасываю ее через себя. Мгновением позже замечаю, как передернулся Ринат, видимо вспомнив, как он влетел в живую изгородь, после подобного же приема, в драке со мной. А еще через мгновение сам качусь к ногам одноклассников. Да, отвлекаться во время боя чревато, хорошо хоть успел, вовремя выполнить страховку, иначе точно бы синяк во всю спину заработал. Тут же из положения лежа, подпрыгиваю и наношу двойной удар ногами. Вика принимает на блок первый удар, а второй пропускает, но успевает чуть отклониться, иначе было бы совсем плохо. Удар шел прямо в лицо. Отскакиваю назад. Даю знак остановки боя. Увидев, что меня поняли, тут же подхожу и разглядываю и аккуратно прикасаюсь к ее лицу:

— Не задел? — спрашиваю ее.

— Нет. Я успела, но наверное хватит на сегодня.

Оборачиваюсь к ребятам и спрашиваю о времени. Оказывается, осталось совсем немного. Здорово мы потренировались. А если учесть что почти без разминки…

— Хорошо Чен-лаоши этого не видит, было бы нам некогда!

— Это точно. — Соглашается подруга. — Пойдем, наверное, еще помыться нужно.

И мы выходим из спортзала.

Вторая четверть

После той показательной тренировки, шепотки, конечно, не прекратились, но с другой стороны и выяснять с нами отношение кулаками, никто уже не решался. Правда, появилось множество просьб, научить. Мы никому не отказывали, только сразу предупредили, что прежде чем учиться драться нужно иметь для начала хорошую растяжку. А к ней дополнительно необходима выносливость. То есть нужно поднимать свою физику. Я рассказал, а Вика подтвердила, что Чен-лаоши допустил меня к тренировкам, только после того, как я смог сдать ему экзамен. А после того, как рассказал об экзамене, многие заметно приуныли, хотя и не все поверили. Нужно было доказывать делом. Но для нас это, наверное, даже проще. Поставили два стула, и я сел на шпагат с провисом ниже уровня сидений. Наш КМС по спортивной гимнастике Хабиров Рафик, тут же согласился, что даже ему такое сделать будет трудновато. После Вика показала шпагат, в положении стоя, благо была в этот день в джинсах. Повторить не смог никто.

После этого, я просто сказал:

— В большинстве приемов, необходима растяжка. Я, могу научить вас, но ведь после я и окажусь виноватым в ваших порванных связках. Разве не так? Поэтому, кто действительно хочет чему-то научиться, добро пожаловать на стадион. А для начала, можете присоединиться к нам на утренней тренировке. С половины седьмого и до восьми, каждый день.

Желающих, почему-то не нашлось. Я давно заметил, что все хотят получить что-то за просто так, не прикладывая при этом почти никаких усилий, но как только узнают, что халявы не будет, так сразу отворачиваются.

Октябрь, пролетел почти незаметно, а вместе с ним и закончилась первая четверть. Впереди были каникулы. Хотя по большому счету, каникулами эти пять дней назвать сложно. Хотя бы потому, что мало. Вернее не просто мало, МАЛО! Пять дней, из которых один попадает на воскресенье, а еще один у нас просто забирают! Не стыда не совести, у людей. Хотя с другой стороны, сейчас 7 ноября еще считается праздником. Мы идем на демонстрацию, и это совсем не вызывает у нас какого-то отторжения, или нежелания. Наверное, даже, наоборот. Только с одной оговоркой. Решительно никто, не желает нести, плакаты или флаги. Ведь их после демонстрации придется или сдавать обратно или тащить самим до самого дома.

Пока же у нас каникулы. Хотя уже ноябрь, но погода стоит изумительная! Затяжные дожди еще редкость, чаще всего небольшой дождичек, ночью или под утро. А весь день тепло. Температура редко опускается ниже 10–15*С. И, хотя мы уже давно одеты в осенние куртки, но еще вполне позволительно прокатиться на мотороллере и с ветерком. Чем мы и занимаемся. Или выезжаем на трассу, где почти нет движения, и тогда летим, навстречу ветру. Или находим тихое уединенное место и просто гуляем, разговаривая между собой или просто наслаждаясь обществом, друг друга. Поверьте, нам этого вполне хватает. А то, что за спиной порой раздаются шепотки в нашу сторону, ну и пусть завидуют, это их проблемы.

Третьего ноября мы участвовали в показательных выступлениях. Оказалось, что ребят нашего возраста не нашлось, а девчонок на межклубных соревнованиях было всего трое. Поэтому мы просто показали спарринг в нашем собственном стиле. Хотя он и довольно сильно отличается от традиционного тхэквондо, но все же он произвел довольно сильное впечатление на присутствующих там.

Один из мастеров клуба тхэквондо, даже заявил, что подобное начинание следует развивать и дальше. Возможно, что в будущем, если мы доведем его до совершенства, нашими именами будет назван новый, стиль воинского искусства.

Кроме того он подтвердил наши пояса и сказал: «Красный цвет, цвет — спелости плодов и зрелости знания, цвет осени — времени сбора урожая и подведения итогов. Обладатель красного пояса должен посмотреть на пройденный путь и определить новые цели и новые задачи. Вы двое, как нельзя лучше определили для себя, а возможно и всех нас цели и задачи развития нашего искусства. Поэтому я от всего сердца подтверждаю ваше право на 1-й — гып красного пояса и надеюсь в скором времени приветствовать новых юных мастеров нашего искусства!»

Нам от души поаплодировали и даже вручили памятный приз, о соревнованиях. Эта была фарфоровая статуэтка изображающая спарринг.

Хорошо, что я догадался сделать небольшой запас металла, перед продажей мотоцикла. Впереди, точнее уже послезавтра 7 ноября, демонстрация! Вы спросите, какое отношение мой металл, имеет к демонстрации? И я отвечу — самое прямое!

Мы тут с подругой немного поразмыслили, и решили совместить полезное с приятным. Как? Очень просто. Ведь на демонстрации, нам придется пройти несколько километров с флагами, или плакатами. А после еще вернуться с ними же обратно, чтобы сдать их, или тащить с собой домой, а уже после в школу. Но в этом случае, уже не прогуляешься в городе. А мы хотели сделать именно это. Я даже к этому дню постарался наменять побольше денег. Тем более, что в город приехал Чехословацкий Луна-парк. И мы с Викой решили таки попасть туда. Но без денег, делать там совершенно нечего, поэтому, мы конечно, чтобы не вызывать подозрений, взяли у родителей, кое-что, но совсем немного. Остальную сумму, я добрал из своего тайника. Теперь вернусь к металлу, с которого я начал свою речь. Я отрезал от одной из труб коротенькие куски, четыре штуки и приварил их к двум уголкам, сантиметров в пятьдесят длиной. Один из них укрепил на багажник, а второй на передний щит нашего мотороллера. Именно — нашего, с некоторых пор мы многие вещи, которыми пользуемся, стали называть нашими. Это вроде такой игры, но с другой стороны, именно так мы и думаем.

Если кто еще не догадался, что у меня получилось, поясняю. Получилось четыре флагштока. В которые мы намереваемся поставить флаги, и двигаться не пешком, а на мотороллере. Пусть даже с очень маленькой скоростью. Согласитесь, так гораздо интереснее. После демонстрации, мы вполне сможем быстро вернуться назад и сдать их, или же не сдавая продолжить нашу прогулку, вместе с флагами. Смотреться будет, очень даже неплохо. И главное сразу видно что мотороллер участник демонстрации, и вопросов никаких к нему не возникнет. Что же касается Луна-парка, то неподалеку от него, есть неплохая стоянка, и она даже охраняется, но в крайнем случае, в двух кварталах от него живут мамины знакомые. У них свой дом и думаю, они не откажут мне во временной стоянке мотороллера.

Но вначале, все же придется заручиться согласием преподавателя.

Покрасив получившуюся конструкциюостатками голубой краски, мы с Викой оседлали наш транспорт и поехали в школу. Не смотря на каникулы, там наверняка кто-то есть, тем более, что через два дня должна состояться праздничная демонстрация, и наверняка директор готовится к ней. Так оно и оказалось. В школе была завуч. Взяв у нее четыре флага, я закрепил их во флагштоках и на самой медленной скорости сделал несколько кругов возле школы.

Судя по ее виду, впечатление на нее это произвело. Но, увы, она все же отказалась от этого, объяснив это тем, что отвечает за нас, и если, что-то случиться по дороге туда или обратно, то виноватой окажется именно она. Поэтому, предложила не «маяться дурью», а идти пешком, как все.

Мы, несколько расстроились от такого поворота, но делать нечего, придется готовиться к пешей прогулке. Хотя минутку подумав, выпросил у нее пару флагов, сказав, что понесем именно их, а сейчас сделаем древки тоньше, чтобы было легче нести. С этим она сразу же согласилась, и даже не вынимая их флагштоков багажника, мы уехали домой.

Когда приехали домой, Вика взвесила флаг на руке и спросила:

— Куда уж тоньше, и так вроде нормально.

— Ты не понимаешь. — Ответил я. — Я сейчас сниму эти древки и поставлю свои, почти такие же. После того, как мы пройдем демонстрацию, просто отделим флаги от древков, свернем и положим в сумку, а палки выбросим. Не нужно будет возвращаться сдавать, а сумка нам не помешает. Можно для этой цели взять твой рюкзачок.

— Точно! — Отозвалась Вика. — Забросим туда полотнища, а дома вновь оденем на палки и сдадим, позже.

— Вот и я о том же!

Так мы и сделали.

Этот праздник считался в нашей стране, чуть ли не самым главным. И к нему всегда готовились заблаговременно. Во всем городе наводился порядок, развешивались плакаты, лозунги, улицы идеально вычищались. В Ташкенте, в общем-то, и в остальные дни было всегда чисто, но к этому дню готовились по-особенному.

В этом году, праздничный день выдался солнечным и не по-осеннему теплым. По этому, мы одели лишь легкие ветровки и свитера. Когда мы появились у школы, там уже собралась порядочная толпа народу. Все были в приподнятом настроении, шутили, смеялись. Чувствовалось, что день действительно праздничный.

Многие удивлялись, нам с подругой и даже шутили по поводу того, что мы пришли на демонстрацию, со своими флагами. Ведь в школе, все равно каждому дадут что-то нести. Зачем же тогда приносить это из дома. Но на все шутки мы только улыбались и помалкивали. Тем белее, что еще вчера, заметили, что именно выделили для нашего класса.

Флагов, кроме наших было еще четыре штуки, все остальное были плакаты, причем большинство этих плакатов, приходилось нести вдвоем. То есть если мы можем просто свернуть полотнища и заняться выполнением своих планов, то большинству присутствующих, придется возвращаться к автобусам.

Рассевшись по выделенным нам автобусам, мы выехали в город.

Приехав к месту сбора, преподаватели, раздали всем плакаты, и мы построились, в ожидании начала демонстрации. Вот тут-то до всех и дошло, что придется идти слишком далеко, а после еще возвращаться назад. Причем если вперед, мы пойдем через площадь, то обратная дорога, займет куда больше времени. Ведь площадь будет еще занята, и придется обходить ее. Самые хитрые, тут же стали правдами и неправдами пытаться заполучить себе, что нибудь полегче. Но тут их номер не прошел. Все прекрасно понимали, что их ждет дальше, поэтому меняться никто не захотел.

Наконец была дана команда и мы двинулись вперед. Не смотря, на то что приходилось что-то нести, настроение все равно было очень радостным. По громкоговорителям постоянно слышались приветствия, лозунги: «Яшасин, Улуг — Октябрь!» — объявлялся очередной лозунг, и все мы во всю глотку орали «УРАААА!!!», причем старались сделать это как можно громче. Когда еще будет возможность выйти на улицу и весело покричать? Весь город был завален цветами, которые одновременно с криками взлетали в воздух. В соседней колонне вообще исхитрились и, накупили целую кучу воздушных шариков, к которым по периметру подвесили плакаты. Вся колонна, шла высоко задрав руки вверх с ниточками, которые были привязаны к шарам. Задумка была неплохая, а вот догадаться сделать нити подлиннее, ума не хватило. И теперь приходилось вытягивать руки вверх. Ведь если их опустить ниже, то не будет видно плакатов привязанных внизу, или они будут мешать идти. Вроде и прошли всего ничего, а руки уже затекли, и было заметно, что некоторые их часто меняют. А на выходе с площади вообще, всю эту конструкцию разом отпустили, и она полетела неизвестно куда. Тут же возле колонны забегало несколько человек, видимо ответственных за возвращение плакатов назад, но было уже поздно. Нам же все это только добавило смеха.

Было много автомашин, увешанных плакатами с изображениями продукции заводов и фабрик, какими-то фотографиями и картинками. Причем все это настолько плотно было нацеплено, что водители ведущие такие автомобили выглядывали на дорогу, сквозь совсем узкие щели. Часто на открытых грузовиках устраивались целые представления, с гимнастами или какие-то сценки из театральных постановок. В одной из колонн были наряженные в плотно застегнутые шинели бойцы, изображавшие революционный отряд. На плечах они несли муляжи винтовок, и пулеметов. Наверное, принять все это за оружие, можно было только, издалека. Вблизи это скорее напоминало грубые не струганные палки, окрашенные в черно-зеленый цвет. А из-за застегнутых шинелей, бойцы обливались потом, с завистью глядя на легко одетых демонстрантов.

На высокой трибуне посередине площади выстроились члены правительства и ЦК Компартии Узбекистана. Проходя мимо них, мы еще громче старались кричать «Ура!», наверное, надеясь оглушить их.

Вдоль всего пути демонстрантов, по обеим сторонам дороги стояли многочисленные лотки, пробовавшие и горячие пирожки, и лимонад, и мороженое. На минутку выскочив из колонны, я тоже купил два эскимо и вновь вернулся назад. Догнав Вику, дал ей мороженое, и дальше мы шли уже, уплетая его за обе щеки.

Наконец площадь закончилась, и мы вышли на какую-то улицу. Преподаватели, идущие с нами, тут же остановили нас и развернули обратно, чтобы отвести к автобусам. Некоторые старались, спихнуть свои плакаты, кому-то еще, чтобы не возвращаться назад, мы же просто сняли полотнища и, аккуратно сложив их в рюкзак, пообещали занести их по приходу в школу, до которой оставалось всего два дня. Учительница, находившаяся возле нас, согласилась с этим, но сказала чуть задержаться. Сейчас нам сделают объявление.

Через пару минут, когда все более-менее успокоились, нам объявили, что в связи с праздником, сегодня вечером, в школе состоится концерт и после него будут танцы. После этих слов школа взревела так, что казалось, вылетят стекла из близлежащих строений. В общем, все были очень рады.

Выслушав объявление, мы взялись с подругой за руки и растворились в толпе. По плану было еще одно мероприятие, которое мы не собирались пропускать. Поход в Луна-парк.

В парк мы сумели попасть, только спустя два часа, хотя в обычный день, до него было не больше получаса. Все автобусы, проходящие возле площади, оказались забитыми до отказа, и нам пришлось около получаса идти пешком, и только потом мы сумели втиснуться в один из автобусов. И через полчаса давки, когда мы уже точно поняли, как себя чувствует килька в консервной банке, мы наконец доехали до места и смогли вырваться на свежий воздух.

Пройдя по широкой аллее, мы попали в парк имени Тельмана, где и расположился приехавший в город Луна-парк.

Три часа, что мы провели в нем, прошли очень весело. Мы от души накатались на разных аттракционах, настрелялись в тире, по зубочисткам, и даже случайно смогли перебить одну из них. Тир был совсем не похож на тот, который стоял возле нашего кинотеатра. Это был небольшой киоск и от прилавка, до мишеней было не больше двух метров. На стене вместо мишеней были сделана небольшие полочки, в которых укреплены тонкие палочки, похожие на зубочистки, а на каждой из них был укреплен приз. Чаще всего пластинка или редко, упаковка жевательной резинки. Но даже с такого малого расстояния, попасть в тоненькую палочку, было нереально. Тем более, что стволы винтовок, были заметно кривыми. После пары десятков выстрелов, Вика все-таки перебила одну из них. К нашей радости нам досталась целая упаковка. Хотя позже, когда мы отошли оттуда, она призналась, что целилась совсем в другое место. Но, тем не менее приз нам достался и мы от души посмеялись над тем как его добывали.

Особенно нам понравилась езда на небольших электромобильчиках, по металлическому полу. За билет стоимостью в сорок копеек, можно было кататься целых три минуты, врезаясь друг в друга. После пробного заезда мы взяли еще по девять минут и долго гонялись друг за другом.

Комната страха, скорее можно было назвать комнатой смеха, особенно когда на выезде, нас попытались чем-то легонько огреть. Я предвидя такое, заранее пригнулся, а Вика, на автомате сделала захват и провела прием, в итоге вместе с нами из тоннеля выехал, недоумевающий мужик, так и не сообразивший, как он умудрился упасть в нашу тележку.

Еще было очень весело на цепочной карусели. Точно такая же стояла в нашем парке на озере, правда у нас она работала только летом. Мы с Викой заняв соседние места, тут же закрутили цепи и схватились друг за друга. И когда карусель пришла в движение, резко оттолкнулись. Было очень весело, одновременно лететь в разные стороны, кружась вокруг себя и карусели, сближаться, вновь отталкиваться и разлетаться. Все это под веселую музыку, звучавшую в парке.

Американские горки, не очень понравились. Однажды прокатившись на них, мы решили не повторять заезд. Было неплохо, но не более того. Пару раз нас подняли на невысокую горку и спустили в низ. Никаких особо интересных моментов не произошло. Хотя многие были довольны.

В общем, поход нам понравился. Мы здорово накатались, наелись мороженого и напились пепси-колы, которую продавали в парке. Взяв с собою еще три бутылки и, оставшиеся пару пластинок жвачки мы решили, что на сегодня достаточно, и собрались ехать домой. Пепси-кола и жвачка, были предназначены Машке, моей сестренке, которая дожидалась нас дома.

Но видимо мы, прямо притягиваем к себе приключения на свою зад… голову. Не успели мы выйти за ворота парка, как нас тут же обступили несколько парней постарше нас, с требованием поделиться денежкой. Видимо кто-то из них заметил, имеющиеся у нас деньги, когда мы расплачивались за билеты или что-то еще.

— Может, все же одумаетесь, и отпустите нас миром? — попробовал урегулировать ситуацию я.

— Девочка может идти! — пафосно произнес один из них, а тебе придется раскошеливаться.

— И на сколько? — спросил я.

— А на все, что осталось.

— А, почему это вы меня отпускаете, — спросила Вика. — Мы вместе пришли и вместе уйдем, да Саш?

— Мы девчонок не обижаем. — гордо произнес другой.

— Зато мы обижаем мальчиков, особенно таких дурных как вы. — Произнесла Вика и тут же взвилась, вверх проводя один из приемов. Я не отстал от нее ни на мгновение, и спустя минуту, вокруг нас в живописных позах постанывали пятеро парней. Но уйти нам спокойно не удалось, и через пять минут мы оказались в отделении милиции, куда нас вместе с неудавшимися грабителями и доставили.

Около получаса, на нас пытались повесить вину в попытке ограбления, ни в чем не повинных восьмиклассников 127 школы, которыми оказались эти пятеро парней. Они успели сговориться и пытались доказать, что именно мы напали на них с требованием денег. На наше счастье, подошел местный участковый, который тут же узнал виновников нападения. Оказывается, все они уже давно состоят на учете в детской комнате милиции и жалобы на них время от времени продолжают поступать. Просто до сих пор они еще не попадались, так как сегодня. Поэтому после его прихода, все быстро решилось. Нам еще повезло и в том, что в отделении появился еще один милиционер, который как, оказалось, присутствовал на наших показательных выступлениях, и даже рассказывал о нас у себя на службе. Узнав нас, он тут же сообщил об этом и, всячески расхваливая нас, сказал, что мы просто не могли этим заниматься. В общем через некоторое время нас отпустили и этот милиционер даже подвез нас поближе к автобусу, который шел к нам в Сергели.

Дома мы появились около пяти часов вечера. Времени оставалось совсем немного. Только помыться и переодеться. Правда у мамы не забалуешь и поесть нас все же заставили. Машка была на седьмом небе от радости, когда мы вручили ей три бутылки пепси, жевательную резинку и плюшевого медвежонка, которого я получил в качестве приза на одном их аттракционов.

Про то, что мы попадали в милицию, мы решили не рассказывать, чтобы не смущать маму, и дядю Чена.

Мы успели, почти к самому началу концерта. Когда вошли в актовый зал, там почти не оставалось свободных мест, однако увидев своих одноклассников, мы подошли поближе и все же нашли место, где нам присесть. На сцене выступали с танцами и песнями ученики нашей школы. В основном все песни носили ярко выраженный патриотический характер. Ведь сегодняшний концерт был посвящен Октябрьской революции. Когда все номера подошли к концу и мы уже намыливались идти на танцы, неожиданно меня пригласили на сцену.

— До нас дошли слухи, что ты хорошо поешь и играешь? — сказала директор школы. — Может исполнишь что нибудь для нас?

Я на секунду задумался.

— У меня нет песен, подобных тем, что исполнялись сегодня. Это не значит, что мне не нравится эта тематика, — произнес я, хотя эта тематика мне и действительно не очень нравилась. Но я решил не заострять на этом внимания. Да и не принято было так говорить. — Но если хотите, я могу спеть просто песню о осени. Думаю не намного, отклонюсь от сегодняшнего дня.

Поставив микрофон поближе к инструменту и присев за рояль, а в актовом зале стоял именно рояль, я сказал. Это песня молодого Ленинградского автора, называется «Вальс-бостон» и после небольшого вступления запел:

Притихший зал внимательно слушал мое исполнение, многие даже вполголоса подпевали за мной, я чувствовал это по чуть шевелящимся губам. Ведь песня действительно красивая, почему бы не петь ее.

Песня закончилась, раздались аплодисменты и крики: «Еще!» со стороны нашего класса. Я взглянул на директора, который кивком разрешил мне продолжить:

— Осень не вечна! — Сказал я. И крики и шум в зале почти мгновенно прекратились. — Скоро наступит зима. Которую сменит весна. Про Зиму, я пожалуй воздержусь до Нового Года. А вот про весну, пожалуй, спою.

На первый взгляд, песня может показаться бессмысленной, но на самом деле, смысл есть. Правда каждый в нем находит, что-то свое. Лично мне кажется смысл в том, что несмотря ни на что любовь есть, и она продолжает жить в каждом из нас. Вот примерно так я и понимаю ее. Впрочем, я не настаиваю на этом. Пусть каждый найдет в ней, что-то свое. И я запел.

— …Ну а теперь, то можно идти потанцевать? — спросил я, закончив пение.

Зал утонул в шуме смеха.

Подхватил по руку, свою подругу и мы выскочили из зала.

Каникулы закончились, и мы вновь приступили к учебе. Домашние задания, мы чаще всего выполняли вместе, иногда у меня, а иногда и в доме у моей подруги. Родители уже привыкли к этому, к тому же на учебе это сказывалось только в лучшую сторону, и не мешали нам.

Как то, в один из таких дней, я вдруг заметил, на полке для книг, учебник по анатомии человека. Показал его Вике:

— Это от брата остался. У меня много учебников, что остались от него. — Пояснила она.

Взяв его в руки, я открыл первую страницу, и начал читать. К моему удивлению, он меня заинтересовал. Оторваться от него я смог только спустя полчаса, и то после того, как подруга начала меня тормошить. С неохотой отложив его, мы занялись чем-то другим, но уходя, я все, же забрал его с собой.

Уже вечером, когда все улеглись спать, я вновь открыл его и с не меньшим интересом продолжил чтение. Странно, но этот учебник увлек меня не хуже какого-то детектива. Никогда в прошлых жизнях я, даже и не задумывался о таком. Да и в свое время, ведь тоже изучал Анатомию в восьмом классе, но даже тогда она не привлекла во мне никакого внимания. Сейчас же все оказалось наоборот.

Я прочел весь учебник за два вечера. Причем получилось так, что я не, только прочел его, но и запомнил, все, что там было написано. Если бы сейчас проводился экзамен, по этому предмету, уверен я сдал бы его на отлично. Но прочитав его, на этом не успокоился. Перерыв всю мамину библиотеку, я к сожалению не нашел ничего, что могло бы меня заинтересовать. У нее, конечно же, были и учебники и атласы, но видимо для меня это было еще слишком сложно. К тому же по своей специальности она была онкологом, а мне нужна была пока только анатомия, пусть и более подробном изложении, чем в школьном учебнике.

Я обратился к ней, с просьбой подыскать мне, что нибудь по этой теме. Она очень удивилась, хотя и сказала, что ей нравится моя тяга именно к этим знаниям. И что лучшей наградой для нее было бы, если бы я стал врачом, раз уж музыкантом я быть не хочу. Она сама еще раз просмотрела свою литературу, и согласилась, что все это пока еще сложно для меня, но сказала, что обязательно зайдет в институтскую библиотеку, и подыщет, что нибудь там.

На следующий день, когда она вернулась с работы, я тут же подошел к ней с этим вопросом. Но и тут меня ожидало разочарование. Оказалось, что все доступные моему пониманию учебники находятся или на руках, или предназначены, для читального зала библиотеки. А вынести их оттуда, у нее нет возможности.

— Кстати. — Сказала она. — А, почему бы тебе не обратиться к дяде Чену, ведь его работа наиболее близка к этому. Думаю, что и соответствующие атласы и книги у него тоже есть.

Немного подумав, я решил, а почему бы и нет. Думаю, он не откажет мне в этом. Чуть позже я подошел к нему с этим вопросом. На что он мне ответил, что для начала, неплохо бы изучить школьный материал, на эту тему. Я, молча передал ему учебник, и предложил задавать мне вопросы.

После примерно получаса вопросов и ответов на них, дядя Чен сказал, что конечно же подберет мне то, что нужно и уйдя в свой кабинет, некоторое время, что-то там разыскивал.

Кабинет дяди Чена, был единственной комнатой в доме, в которую не только мне, но и Вике, было запрещено заходить без его разрешения. Эта была самая большая комната, с огромными застекленными окнами, выходившими на южную сторону дома. Почему я указал огромность окон, потому, что окна там были и раньше, но при переезде, они сразу же были заменены, на более большие. В наших щитовых финских домах, это сделать не составляло никакой проблемы. Сделаны они были, для наилучшего освещения комнаты. Правда, при этом, все окна дома были забраны решетками.

В принципе, тогда многие их ставили, и моя мама в том числе. Хотя насколько я помню из прошлой памяти к нам никто никогда и не пытался влезть.

В этой комнате, помимо большой библиотеки, в которой находились книги, принадлежащие лично ему, находился и стоящий посередине операционный стол. На нем он принимал больных, занимаясь частной практикой. Причем больные к нему съезжались не, только со всего Узбекистана, но порой и из других республик. Хотя далеко не каждый, мог позволить себе такое лечение. Дядя Чен, занимался акупунктурой — Иглоукалыванием. Тем же самым, сейчас начал заниматься и Игорь, его старший сын и брат Вики. А еще в этой комнате находился застекленный металлический шкаф с его инструментом. В своем большинстве это были иглы. Разной длины, сделанные из разных материалов и разно конфигурации. Большая часть игл, была покрыта золотом или серебром. Видимо для разного лечения, требовалось, что-то свое.

Через некоторое время Чен-лаоши вновь вышел из своей комнаты, неся с собою две, довольно старые книги. И попросил обращаться с ними очень осторожно, сказав, что это очень ценные экземпляры.

Я с глубоким почтением принял их и принеся домой, строго настрого предупредил об этом сестру. Сказав, что ничего интересного для нее здесь нет, а вот испортив любую из них, можно ожидать крупных неприятностей. То же самое повторила и мама, когда увидела то, что я получил у него. Похоже, она прониклась, потому что ни разу даже не подошла к ним.

Я же каждый вечер открывал книгу и с удовольствием вчитывался в нее, находя для себя много нового и интересного. Вика, видя с каким удовольствием, я это читаю, тоже заинтересовалась, и вскоре, мы занимались уже вдвоем. Кроме самого текста, в книге разворачивался большой атлас с изображением человека и всех его внутренних органов, и показывались связи, идущие от одних частей к другим. Оказалось, что это не просто анатомия, в более развернутом виде, а сочинение какого-то китайского врача, посвященное исследованиям взаимодействия одних органов с другими.

Мы настолько увлекались порой этими записями, что забывали смотреть на часы. И частенько Чен-лаоши сам приходил ко мне домой, чтобы забрать свою дочь. Правда после того, как мы его несколько раз завалили вопросами, на которые он отвечал нам в течении часа, он стал поступать хитрее. Просто звонил по телефону и подзывал вику к аппарату. А уже через него звал ее домой. Зато в выходные, мы отрывались по полной, вновь заваливая его многочисленными вопросами, которые скапливались у нас за неделю.

Правда, судя по тому, что он всегда с удовольствием отвечал нам, ему нравилось то, чем мы занимаемся. Правда сразу же предупредил нас, что если наши интересы будут плохо влиять на учебу, то все это моментально прекратится. Но за это мы не очень переживали, учеба у нас всегда была на высоте. Просто сейчас, появилось слишком много свободного времени. Несмотря на постоянные тренировки и загруженность в школе, времени все равно оставалось больше чем нужно, хотя бы потому, что погода не позволяла долго находиться на улице, а просто так сидеть, любуясь друг другом мы, не привыкли. Нужно было какое-то занятие, и оно нашлось.

Самое интересное, что чем дальше мы продвигались в изучении, тем больше у нас возникало вопросов. Порою, чтобы понять какое-то новое определение, или взаимодействие тех или иных органов, нам приходилось возвращаться назад, заново перечитывая уже пройденные разделы. И каждый раз оказывалось, что мы обнаружили, что-то новое, пусть и замеченное ранее, но сейчас это объяснялось совсем с другой стороны. Все это было безумно интересно. Порою мы, чуть ли не до хрипоты спорили, что-то доказывая друг другу. Чаще всего, в итоге оказывались правы все.

Но самое главное в том, что не смотря на все эти споры, мы никогда не ссорились между собой. И даже если, кто-то из нас оказывался не прав, то всегда старались найти какой-то компромисс, устраивающий нас обоих.

Так в учебе, спорте и дополнительных занятиях и спорах пролетели предновогодние месяцы. Осталось совсем немного, и наступят Новогодние Праздники, а с ними и каникулы. На целых двенадцать дней. В этот раз опять выходные попадают так, что каникулы заканчиваются в воскресенье.

Эту четверть мы закончили, почти полными отличниками, лишь по нескольким предметам, были четверки. Но это сказывались знания, недополученные в прошлые годы. Впрочем, я их потихоньку подтягивал, и надеюсь, что вскоре все придет в норму.

Новый год мы встречали у нас дома. Дядя Чен уехал отмечать его к Игорю, а Вика осталась здесь, упросив его встретить новый год со мной.

— Ведь, как встретишь его, так и проведешь, — улыбнувшись, сказала она.

Дядя Чен, усмехнулся, и после недолгого разговора с моей мамой, согласился. Тем более что у Игоря должны были собраться в основном взрослые, и Вике там было бы не очень интересно. А, здесь. Здесь мы почти семья. И даже мама иногда называет ее дочкой.

Перед самыми праздниками мы купили большую елку, я установил ее в зале, укрепив в заранее припасенное ведро с песком, а после мы принялись ее наряжать. Начали мы все вместе, но заканчивать пришлось им вдвоем с Машкой. У меня просто нервы не выдержали, каждую игрушку, перевешивать по нескольку раз. Причем все это под бесконечные споры и советы обеих девчонок. Причем обе тихо ухмылялись и перешептывались между собой, когда им казалось, что я этого не вижу. Похоже, они просто издевались надо мною, потому, что когда я бросил все и сказал, наряжайте как хотите, они закончили ее наряд, за каких-то пять минут. Хотя до этого мы возились с ней больше полутора часов.

После этого, мне осталось только подвесить гирлянду и подключить ее. Елка зажглась. Вернее лампочки на ней. Но все были очень довольны.

Мама, наготовила много всякой вкуснятины и даже испекла праздничный «Наполеон». Почти весь предпраздничный день, мы провели у телевизора. Тем более, что было очень много интересных программ. На улице делать было совершенно нечего. Температура упала до -5*С, снега не было, вчера и всю ночь моросил противный дождь, от которого не было никакого удовольствия. Ночью вода, падающая с неба, замерзала, а к обеду все это превращалось в сырость. Поэтому, самыми большими нашими прогулками, были походы в магазин.

Вечером, мы дружно сели за стол, открыли две бутылки шампанского. Маме досталась «Советское», а нам троим «Детское шампанское» и в полночь встретили новый год.

А я перецеловал всех своих девчонок, как бы там Машка не уворачивалась от меня! После мы долго смотрели голубой огонек, пока мама не разбудила нас и не разослала по комнатам. Вике досталась моя комната, этой ночью она спала на моей постели. А мне постелили в зале на диване. Зато находясь там, я смог еще немного посмотреть телевизор вместе с мамой, правда очень негромко, и недолго. Все же день был немного суматошным, и я быстро уснул.

Зато следующий день нас очень сильно обрадовал. Оказалось, что только мы уснули, как пошел снег. Как сказала мама, разыгралась целая метель, и к утру навалило огромные сугробы, но снег так и продолжал идти. Правда, теперь уже без ветра, но крупными хлопьями.

Мы очень обрадовались, и не только мы, ведь снег в Ташкенте огромная редкость. Редко он лежит долго, чаще то, что нападает за ночь, к обеду следующего дня превращается в слякоть.

Поэтому, несмотря на снегопад, вся улица была заполнена детьми и взрослыми. Правда если дети использовали его для катания на санках, или игры в снежки, то взрослые были заняты уборкой дорожек, засыпанных им.

Впрочем, иногда и они вступали в наши игры, было весело и шумно.

Дядя Чен вернулся уже к вечеру. Вика с неохотой пошла домой, видимо ей понравилось спать на моем диване. Во всяком случае, утром ее еле подняли. Правда, на тренировку мы не бегали. Но скорее из-за того, что выпал снег.

Через пять минут после ее ухода раздался телефонный звонок. Это была моя подруга. Оказывается дядя Чен взял три путевки в горнолыжную базу «Чимган». И Вика спешила меня обрадовать тем, что я поеду вместе с ними. Судя по виду мамы, которая стояла неподалеку от меня, она об этом уже знала.

Спать я лег, в самом радужном настроении, в предвкушении будущей поездки.

Новый 1971 год

Честно говоря, база меня немного разочаровала. Возможно, я ожидал чего-то большего, более комфортабельного.

Все оказалось очень скромным. Имелось небольшое двухэтажное здание, построенное из дикого камня, на первом этаже которого находилась столовая и несколько помещений персонала, базы. На втором с десяток двухместных номеров.

В каждом из них стояли по две полутороспальные кровати, пара тумбочек и платяной шкаф для одежды. Все удобства располагались, в торце коридора. На весь этаж имелся всего один телевизор, черно-белого изображения, стоящий в небольшом холле возле лестницы, соединяющей оба этажа. Там же стояли с десяток продавленных кресел и пара кадушек с пальмами. Телевизор, большую часть дня не работал, вернее включить его было можно, но помехи были настолько сильны, что был слышен в основном звук, без какого либо изображения. Лишь под вечер, и то при хорошей погоде, что-то прорывалось на экран, но смотреть такое, означало портить себе зрение. Впрочем, тут мало кто включал его, большую часть времени отдавая развлечениям на свежем воздухе.

В комнатах, было довольно прохладно, даже несмотря на горячие батареи, занимавшие большую часть стены под окнами. Когда я поднес руку к окну, заметил, что между створок, да и из-под стекол ощутимо дуло. Из-за этого температура и не поднималась выше 15–17*С, как показывал термометр, висевший возле окна.

Самой большой проблемой, оказалось наше расселение. Номера были рассчитаны на двоих, и были до того малы, что втиснуть между кроватями раскладушку, не было никакой возможности. Нужно было или делиться, чтобы кому-то из нас ночевать в другом номере или же спать вдвоем на одной кровати. После некоторых раздумий, дядя Чен выбрал все же второй вариант. Во-первых, потому, что компании, заселяющие соседние номера, были уж очень веселыми. То есть их «веселье» с возлияниями не прекращалась ни на минуту. Отдохнуть они бы не дали никому. Даже, несмотря на то, что сильного шума не допускалось. А во-вторых, в комнатах было ощутимо прохладно, и спать все равно пришлось одетым. Конечно, в качестве ночной одежды использовались тренировочные костюмы, но все равно, разница есть. Поэтому, строго посмотрев на нас, дядя Чен сказал, что надеется на наше благоразумие, и мы поселились в одном номере. Мы же были этому только рады. С другой стороны, если бы у нас было такое желание, то оно давно бы осуществилось. Мы ведь постоянно были вместе, и было немало времени, когда находились совсем одни. Но пока нам хватало и этого.

День начинался с легкого завтрака. Вернее сказать, первый день для нас начался как обычно. Вскочив ни свет ни заря, мы выскочили из дома, и вдруг обнаружили, что пробежку здесь совершать абсолютно негде.

Турбаза или гостиница «Чимган» как значилось на ее вывеске, располагалась в нешироком явно рукотворном плато, вырубленном на склоне горы. Перед ней, была небольшая заасфальтированная площадка, почти сплошь заставленная автомобилями обслуживающими гостиницу, и машинами приехавших сюда отдыхающих. Площадку и само здание окружал невысокий заборчик, сваренный из прутков арматуры. Сразу за воротами находилась дорога, по которой мы сюда и приехали, но она была довольно узкая не очень удобная для пробежек. К тому же она серпантином вела вниз, и мы просто не рискнули воспользоваться ею. Справа от дороги и турбазы, находилась станция, канатно-кресельной дороги, которая поднималась выше до лыжных трасс. Места оставалось ровно столько, чтобы пройти от турбазы до подвесной дороги, автобусной остановки или стоянки автомобилей. Больше ровных площадок не обнаружилось. В общем, помахав немного руками и ногами, больше для того, чтобы согреться, мы вернулись обратно, тут же забравшись под одеяло, потому, что на часах было еще довольно рано, и даже столовая была еще закрыта. Прижавшись, друг к дружке мы согрелись и вновь уснули.

Дядя Чен разбудил нас примерно через час, спросив с улыбкой:

— Ну, как утренняя пробежка?

— Да негде здесь, — почти хором ответили мы. — придется пока отказаться от нее.

— Ничего страшного я думаю, не будет. Сейчас позавтракаем и поедем вверх, а там вам будет и пробежка и тренировка больше чем нужно.

В общем, так и произошло. Выпив по стакану чая с булочками, мы собрались и вышли из гостиницы. Дядя Чен прихватил с собою термос, заполненный горячим чаем и несколько булочек, чтобы было чем перекусить наверху, хотя нам и сказали, что там будет работать буфет.

Оказалось, что возле канатной станции, есть прокат лыж и санок. Дядя Чен взял себе лыжи, а мы с Викой каждому по санкам, хотя в прошлой жизни я вполне уверенно стоял на лыжах, но здесь еще ни разу не доводилось этого делать. В общем, в первый день мы решили ограничиться санками. Усевшись на кресла, канатной дороги мы поехали вверх.

Дорога до вершины заняла около двадцати минут. Всю дорогу мы смеялись и разглядывали, проплывающие под нами скалы и сосны. Иногда кресло проходило так близко, что достаточно было протянуть руку, чтобы коснуться ветки дерева. Настроение, от такой поездки, просто зашкаливало. Поднявшись наверх, мы быстренько соскочили со своих сидений, и отошли в сторону, дожидаясь дяди Чена, который поднимался следом за нами. Оказалось, что эта дорога ни на минуту не останавливается, в отличии от похожей на нее, но расположенной в Алма-Ате. Поэтому, здесь приходилось спрыгивать и садиться на нее, прямо на ходу.

Здесь, наверху, тоже находились два небольших домика. Первый обслуживал канатную дорогу, а второй, побольше состоял из нескольких помещений. Здесь находился буфет, где всегда в достатке имелся горячий чай или кофе, и свежая выпечка, которую делали прямо здесь. Отдельный входом находился медпункт, с дежурящим там фельдшером, которого дядя Чен, оказывается, хорошо знал. Были еще несколько комнат, где располагались еще какие-то службы.

Здесь имеется даже инструктор, который обучает езде на лыжах, и он же показал нам трассу, на которой мы можем использовать санки, взятые с собой. Оказывается, на лыжных трассах, санки не допускались, так как они своими более узкими полозьями портили ее, мешая кататься другим. Поэтому, для нас была показана специальная трасса, правда много короче лыжной, но и здесь имелось несколько крутых поворотов, небольших трамплинов, и главное, она была почти безопасной, потому что спускалась в небольшую котловину. То есть тут можно было мчаться с любого склона, не боясь вылететь за пределы трассы.

Викин отец, некоторое время понаблюдал за нашим весельем, а после оставил нас здесь, попросив не покидать это место до его прихода. Сам же выбрав одну из трасс для лыжного спуска, уехал туда. Кроме нас с Викой, здесь были еще несколько детей нашего возраста или чуть помладше. Так что вскоре мы уже все вместе с визгом и смехом, катались с горы, образуя целые вереницы санок, следующих друг за другом. Или наоборот, устраивали соревнования, по скоростному спуску. В общем, веселились от всей души. Как оказалось, здесь у подножия горы, было несколько гостиниц, похожих на нашу. И многие дети из наших новых знакомых, остановились именно там.

Время пролетело совершенно незаметно. Когда мы в очередной раз поднялись на горку, то обнаружили там, стоящего дядю Чена. Оказалось, что прошло уже больше пяти часов, и нам пора бы собираться вниз. Тем более, что мы были уже насквозь мокрыми, от постоянного валяния в снегу.

Мы немного расстроились, но делать было нечего, тем более что, вниз мы поедем своим ходом. Вначале мы не поверили такому обороту, но нам объяснили, что так будет и быстрее, и лучше для нас, потому, что на высоте, если спускаться по подвесной дороге, дует ветер, и папа моей подруги, боится, как бы мы не простудились.

Оказывается, для таких спусков есть специальная трасса, только вот одних нас, туда отпускать опасно.

— А как же тогда быть? — немного грустно спросила Вика.

Оказалось, что все довольно просто. Мы под присмотром дядя Чена связали наши санки в эдакий паровозик, а Чен-лаоши привязал веревку подлиннее к задку последних саней и обвязался ею, вокруг пояса. Мы заняли место в санках, а дядя Чен встал на лыжи позади нас, он будет показывать дорогу и притормаживать, если мы разгонимся слишком быстро.

Сказать по правде, этот спуск, нам понравился, гораздо больше, чем весь день проведенный на горе. Моя бы воля, я бы лучше раза три проделал этот спуск, чем весь день провести на той, детской горке. Здесь было гораздо интереснее, да и веселее тоже.

Вначале, мы разогнались, до довольно приличной скорости, так что даже ветер, стал посвистывать, проносясь мимо нас. Потом, дядя Чен начал притормаживать и вскоре мы смогли немного свернуть, чтобы объехать небольшой уступ, стоящий прямо на дороге. После этого скорость вновь поднялась, но уже не так сильно, но все равно ощутимо. С визгом и смехом, мы пролетели последний скоростной отрезок, и вот показалась сопка, за которой и находилась наша турбаза. Здесь наш поезд вновь притормозил, а затем мы с некотором недоумением, заметили дядю Чена, с улыбкой промчавшегося мимо нас. От неожиданности я даже оглянулся. Позади моих саней никого не было. Хотел было уже начать торможение, как наш паровозик по инерции достиг, почти вершины небольшой сопки и остановился.

Оказавшийся в этот момент возле нас, Чен-лаоши с удовольствием расхохотался, увидев наши слегка испуганные физиономии.

— Неужели, вы могли подумать, что я брошу вас на произвол? — со смехом спросил он.

Развязав наши санки, мы прошли совсем недалеко, и оказались возле станции канатной дороги. Сдав там санки и лыжи, прошли в гостиницу. Оказалось, что пообедать или поужинать, можно в любое время, поэтому мы чуть отряхнувшись от снега, сразу же прошли в столовую, где с удовольствием совместили сразу обед и ужин. Так мы проголодались за весь день. После поднявшись наверх, обнаружили, что вернулись сюда одними из первых постояльцев, чем сразу же и воспользовались.

Быстренько скинув свою мокрую одежду, и взяв банные принадлежности, разбежались по душевым, где от души помылись, заодно и согревшись, после целого дня на морозе.

После, уже чистые и сытые, развесив свою сырую от растаявшего снега одежду на батарее отопления, взобрались на кровать и, прикрывшись одеялом, долго сидели, делясь впечатлениями между собой и дядей Ченом. Выслушав нас, он сказал, что немного отдохнет и прилег на свою кровать. Мы же чтобы не мешать ему взяли пару тетрадей, которые брали с собой, шариковые ручки и вышли в фойе, где примерно около часа увлеченно гоняли в морской бой.

К этому времени, в гостинице начали собираться постояльцы, поэтому мы вновь вернулись в наш номер, и сев на кровати спиной друг к другу продолжили уже там, сообщая ходы шепотом, чтобы не мешать отдыху, Викиного отца.

Ближе к вечеру пошел снег. О его начале, мы узнали из телевизора, стоящего в фойе. Вначале, он еще кое-как показывал, и даже был слышен звук. Но потом вдруг изображение моментально исчезло, а через пару минут, и звук сделался каким-то хрипящим, по экрану, же только проносились полосы, а весь он был покрыт какой-то серо-белой мутью.

— Все. — Сказал один из мужчин, сидящих неподалеку от нас. — Кино отменяется. На улице снег пошел.

Я вначале, не поверил ему, но оказалось, что так оно и есть. Когда я выглянул в окно, все заволокло чем-то серым, а воздух был заполнен крупными хлопьями падающего снега.

— Похоже, завтрашние мероприятия отменяются. — Немного грустно сказал я.

— В это время, часто такая погода. — Сказал тот же мужчина. — Сезон для катания на лыжах, откроется к началу февраля. Хотя пара солнечных дней еще будет. Хуже если поднимется метель, и тогда пару дней отсюда носа не высунешь. Все так заметет, что двери не откроешь. Пока снизу дорогу не расчистят, будем тут сидеть.

В итоге так и получилось. К утру, ненадолго выглянуло солнце, и мы уже собирались на выход, но только успели позавтракать, как все вновь заволокло тучами и, вновь пошел снег, вскоре превратившийся в настоящую метель.

За окном свистела вьюга, стоянка машин, тут же превратилась в какое-то причудливое нагромождение сугробов, освещаемых редкими фонарями, стоящими по периметру площадки. Чуть дальше, видная из окон фойе, абстрактно-космической фигурой возвышалась, вышка замершей канатной дороги. Гостиница будто замерла, в предвкушении, чего-то невероятного, и даже казалось, чуть поскрипывает, в такт налетающим порывам ветра. Как ни странно стало заметно теплее. Видимо снегом замело все невидимые щели, и большая часть сквозняков исчезла. Веселье, изредка доносившееся до нас из соседних номеров, тоже сошло на нет. Хотя, по уверениям администрации, никакой опасности не было, а запаса продуктов и топлива хватит ни на один месяц, люди все равно вели себя очень настороженно. Ведь все здесь находящиеся, редко встречались с такими явлениями природы. Все же здесь не северный полюс, а солнечный Узбекистан, и достаточно проехать всего лишь пару десятков километров, попадешь совсем в другие условия. Где подобное воспринимается, лишь на уровне сказок.

— Интересно, а что же сейчас чувствуют те, кто остался на вершине? — негромко произнес я.

— Да то же, что и мы. Там есть комнаты отдыха, не только для всего персонала, но и хватит места, для задержавшихся там, если вдруг таковые найдутся.

— Но все равно, как-то тоскливо. Одни, на вершине… — задумчиво продолжил я.

— Кстати им там, гораздо веселей. — Ответили мне. — Там телевизор работает в любую погоду. Если найти хороший бинокль, то в солнечный день, оттуда видна Ташкентская телебашня, так что прием там великолепный, пожалуй, лучше, чем в некоторых местах Ташкента.

Немного грустные мы зашли в нашу комнату, и стали думать чем же занять освободившееся, столь печальным образом время. И тут мне в голову пришла великолепная идея. Во всяком случае, она мне очень понравилась и я ее тут же озвучил:

— Чен-лаоши, — спросил я. — А вы знаете Китайский язык?

— Последнее время, когда ты называешь меня учителем, мне становится, немного не по себе. — Ответил он.

— Чаще всего, это означает, что у тебя появилась очередная идея, и именно я буду главнымдействующем лицом в ней. — Продолжил он. — Впрочем, как ни странно все они, эти идеи, так или иначе, приносят пользу, всем нам, поэтому меня это только радует. Да я знаю Китайский, может быть не столь хорошо, как коренные жители, но в центральных областях Китая меня вполне поймут, да и я тоже смогу поддержать разговор. А что ты хотел?

— А вы можете научить нас ему? — скромно попросил я.

— А зачем это вам? — Удивленно ответил дядя Чен. — Ведь сейчас все стараются выучить скорее Английский, или какой другой европейский язык.

Сидевшая возле меня Вика, ощутимо заерзала на кровати, горя желанием вставить слово, но пока сдерживалась, хотя и изо всех сил. Ее папа заметил это и спросил.

— Что ты хотела сказать, дочь?

— Пап! Мы с Сашей, хотим изучать акупунктуру. Но ведь там нужен Китайский язык, а где нам еще найти учителя, кроме тебя?

— А, я-то думал, что это вас так на анатомию потянуло?! — рассмеявшись, заметил дядя Чен. — Вон, оказывается, в чем дело!

На минуту задумавшись, он продолжил:

— Знаете дети, — Произнес дядя Чен. — Это, пожалуй, лучшая новость, которую я услышал из ваших уст. Честно говоря, я даже не надеялся, что услышу когда-то подобное. Я, конечно же, смогу научить вас, всему тому, что знаю и умею, в том числе и языку. Но, увы, все это будет бесполезно.

— Почему же? — С удивлением одновременно произнесли мы.

Дядя Чен, вновь рассмеялся.

— Знаете, что меня удивляет больше всего. — Спросил он. — В последнее время, вы настолько сблизились, что мне порой становится страшно за вас. Вы даже думаете, одними и теми же словами. Причем одновременно. И в то же время, я этому безумно рад. Рад потому, что вы сумели найти друг друга. А бесполезно потому, что даже если вы будите знать, все, что знаю я, все равно не сможете применять это, только потому, что у вас не будет соответствующего документа, о наличии образования. А получить его можно только в Китае, и стоит обучение там очень дорого. Конечно, я приложу все силы, для того, чтобы набрать нужную сумму, но боюсь на двоих ее, никак не хватит. Самое много туда сможет поехать только один из вас. Но как мне кажется, вы сами не захотите этого. Вот это и есть самое трудное.

— И сколько же стоит обучение там? — спросил я.

— Когда отправляли туда брата, — грустно ответила мне Вика, — нам пришлось продать дом, и переехать в старые Сергели. А основная сумма ушла на его обучение.

— Вот видите, это очень дорого. Но Вика не знает, что кроме вырученной суммы, мне пришлось еще много и добавлять к ней. Боюсь, что сейчас, я на такое уже не потяну.

— Простите дядя Чен. — Произнес я. — А, сумму, в рублях вы сможете озвучить?

— Конечно же могу, только навряд ли, это поможет. В общем, нужно ориентироваться на шестьдесят-семьдесят тысяч рублей. И это только оплата учебы, а ведь вам придется там жить какое-то время. Считайте минимум половина этого, уйдет на проживание.

В комнате, на некоторое время воцарилась тишина. Я тоже задумался. Конечно же, у меня были эти деньги, но вот как сказать об этом, я не знал. Можно было бы, просто указать на наличие такой суммы, но ведь сразу, же возникнут вопросы, о происхождении этих денег. А что ответить на них, вот это и было проблемой. Но все, же я решился и попробовал прозондировать ситуацию.

— Простите за нескромный вопрос, Чен-лаоши. — немного подумав, произнес я. — Могу я с вами поговорить наедине?

— Я, конечно же, доверяю тебе во всем, Вика, но сейчас возник вопрос, который мы можем решить только вдвоем. Надеюсь, тебя это не обидит. Ведь ты веришь мне? — обратился я к своей подруге.

Она только смущенно улыбнулась мне, тут же соскочив с дивана, и со словами: «Я, постучу», вышла из комнаты.

Ее папа с удивлением посмотрел на меня, но ничего не сказал. Зато заговорил я:

— Чен-лаоши, — начал я. — Нескромный вопрос. На какую сумму, может рассчитывать Вика, задумай она поступить туда?

Он немного задумался, а после ответил:

— Боюсь, даже при таком раскладе, я не смогу собрать требуемого. Максимум, на что я могу рассчитывать это тысяч семьдесят. И то если урезать слишком многие необходимые траты. Но ведь кроме этого, нужны деньги на проживание, а это тоже выливается в крупную сумму. Игорь обошелся, правда, с большим трудом, сотней тысяч, вместе с обучением. Боюсь, что сейчас и этого будет недостаточно. Цены растут, и не только в СССР.

Он говорил со мной, совершенно серьезно, как будто я не был двенадцатилетним ребенком, а скорее взрослым мужчиной, с которым можно было обсуждать подобные проблемы, или расходы.

Выслушав его, я задал новый вопрос:

— Скажите. Допустим, деньги нашлись. Ведь необходимо и Ваше присутствие, чтобы как-то оформить все это, устроиться на месте, ну и все подобные вопросы, в которых я не очень-то понимаю.

— С этим все гораздо проще. Главное, деньги. Я смогу решить все эти вопросы, не особенно напрягаясь.

— Хорошо. А как вы отнесетесь к тому, — решился я. — Если я скажу, что деньги есть. Вся сумма. И на учебу, и возможно на проживание там. И. Да, для нас обоих.

Дядя Чен надолго задумался, а я ждал, что же он ответит мне. Наконец, он будто бы очнулся от своих мыслей и тихо произнес:

— Значит, это был ты…

— Что?! — с удивлением произнес я.

Оказалось, что дядя Чен, да и моя мать тоже прекрасно знали о найденном тогда кладе. Клад, который я отыскал, и спрятал под грудой строительного мусора, нашли почти сразу же. И мне очень повезло, что я заметил там людей и не пошел забирать остатки. В этот момент, там находилась милиция.

Как оказалось, после меня клад нашли мальчишки из близлежащих домов, играющие там в «войнушку». Один из них, спрятавшийся в подвале, делал себе укрытие и случайно наткнулся на мой чемодан. Наибольшее удивление, у него вызвало не наличие денег и мешочков с чем-то тяжелым. Первым делом он добрался до пистолета, лежащего там.

Естественно об игре сразу же забыли, зато все с азартом начали разглядывать пистолет. А когда обнаружилось, что к нему имеются и патроны. Сразу же захотелось пострелять из него. Но тут им не повезло, или наоборот повезло дважды. Во-первых, на выстрелы среагировала патрульная машина проезжающая неподалеку. А во-вторых, случайным выстрелом, был ранен один из мальчишек. В общем, всех их доставили, кого в больницу, а кого и в милицию, вместе с найденным чемоданом. Когда его открыли, уже там, то кому-то в голову пришла мысль, что чемодан, заполнен не полностью, как был первоначально. Тем более, что выехавшая на место следственная группа, подтвердила, что вначале чемодан находился, скорее всего, в полуразрушенной стене, неподалеку от подвала. Там даже сохранился пыльный отпечаток от него. Следовательно, чемодан был изъят раньше, и из него уже, что-то забрали. А так как, чемодан, был припрятан весьма небрежно, то понадеялись, что нашедший вновь вернется туда, за остатками клада.

Все это дядя Чен узнал у своего друга, работающего в милиции, а мама оказывается, отвозила того раненого мальчика. В этот день она дежурила на Скорой Помощи.

После подробного рассказа, дяди Чена, мне пришлось признаться, что именно я и нашел этот клад. Что же касается пистолета, да, я видел его, но он меня почему-то не заинтересовал, гораздо важнее для меня оказались деньги лежащие там. Но я успел забрать всего около половины найденного.

— Но даже этого хватит на всю учебу. — Сказал я. — С учетом потраченного, там примерно сто семьдесят девять тысяч.

Озвучил я сумму.

— И много потратил? — спросил дядя Чен.

— Около семисот рублей. Пятьсот подкинул маме, под видом заначки отца, остальное разошлось за полгода. У меня с собою есть около сотни из тех денег. В моем возрасте, тратить большие суммы чревато, да и просто невозможно. И так уже старался менять их как можно реже, ведь там всё одними двадцатипятирублевыми купюрами.

Выслушав меня, Чен-лаоши долго молчал, а после сказал, что подумает, что с этим можно сделать. В этот момент и раздался стук в дверь:

— Вы еще надолго, а то я уже подзамерзла там. — Произнесла Вика, стуча зубами.

Я тут же вскочил, и посадил ее на кровать, укутав одеялом.

Спать в этот день, мы легли довольно рано, и хотя Вика сразу же уснула, прижавшись ко мне спиной, я как и дядя Чен, долго не могли заснуть. Я лежал стараясь не показать этого, а Чен-лаоши ворочался с боку на бок, не находя себе места.

Следующий день, начался, как обычно. За окном, все так же мела метель, хотя, как мне показалось, немного потише, чем вчера. Но все равно выходить на улицу не хотелось, да и делать по большому счету, там было нечего.

Сходив в столовую и позавтракав, мы вновь вернулись в свою комнату. Нужно было чем-то заняться, что бы убить время, вот только чем?

Вошедший, следом за нами, дядя Чен, принес нам пакет свежих булочек, купленных им в буфете, и заварив чай, вскипятив воду, небольшим кипятильником прямо в стаканах, пригласил нас к столу. Вместо стола, у нас выступали две тумбочки, поставленные друг к другу, между кроватей. Некоторое время, мы просто пили чай, перебрасываясь фразами, и сожалея о плохой погоде и потерянным дням.

Дядя Чен, видимо все же принял, какое-то решение, потому что хоть и не озвучил его нам, но все же сказал:

— Ну, что дети, не раздумали еще учиться Языку?

Мы, конечно же, с радостью, согласились. Тогда Чен-лаоши произнес:

— Тогда слушайте внимательно. Китайский язык, сложен и одновременно прост в изучении. — Мы удивленно посмотрели на него, а он продолжил. — В этом отношении, он чем-то сродни русскому языку, хотя это совершенно разные языки. Он похож, скорее интонациями. Одно и то же слово, или выражение, произнесенное с разной интонацией, может означать совершенно разные понятия. В русском языке, примерно так же. Думаю примеры, вы сможете подобрать самостоятельно.

Он на минуту задумался и продолжил:

— Поэтому, для русского человека, если конечно есть желание, изучить его, гораздо проще, чем для кого-то еще. Вам в дальнейшем, если конечно вы не раздумаете учиться, предстоит знать не только сам язык, но и письменность. А вот здесь и начинается самое сложное. Дело в том, что, как вы знаете, письменность в Китае ведется с помощью иероглифов, каждый из которых, обозначает всего лишь слог. Поэтому их изучение довольно сложное и трудоемкое дело. Даже среди китайцев, мало людей, досконально знающих местную письменность. Чаще всего от тысячи самых распространенных иероглифов. Лично я знаю их около пяти тысяч. Этого мне хватает, чтобы вполне свободно читать, нужную мне литературу. Чтобы их выучить, мне потребовалось больше четырех лет. Потому, что это, повторюсь, очень сложное занятие. Если у вас еще не пропало желание, то мы можем начать.

И мы начали обучение. Как оказалось, язык не такой уж и сложный, как о нем говорят. Главное понять уловить звучание. Ведь в нем, многие слова, совершенно одинаковые на первый взгляд, можно произнести по-разному, что в корне меняет смысл слова до полностью противоположного. Конечно с первого раза ничего не получалось, но мы очень старались.

День пролетел совершенно незаметно.

На следующий день снегопад прекратился, но выйти на улицу, все равно не было никакой возможности. Все было завалено снегом, почти до середины окон первого этажа. Лишь после обеда, когда прилегающую территорию, чуть расчистили, мы смогли ненадолго, выйти на улицу, но ни о каких катаниях, не могло быть и речи, пока не расчистят трассы. А это могло занять довольно много времени. Лишь перед самым отъездом, мы смогли еще раз подняться на гору, и полдня провести там. Но спускаться нам пришлось опять по канатной дороге, так как пригнанные трактора, расчистили всего лишь две трассы, для лыжного спуска, и навели кое-какой порядок на самой горе. Но даже это принесло нам не мало радости.

Зато теперь, мы наверняка знаем, что в это время года, сюда ехать не стоит. А снегопады обычно заканчиваются к двадцатым числам февраля.

Немного расстроенные, из-за почти сорванных каникул мы возвратились домой. Но все равно, время было потрачено не зря. За те дни, что нельзя было отдыхать и кататься, мы усиленно учились, что думаю, тоже принесет нам немало пользы в будущем. Тем более что кое-что уже начало получаться.

Когда мы въехали в Ташкент, то показалось, попали совершенно в другой мир. Здесь снега не было и в помине. Тот, что выпал на Новый год, растаял на следующий же день, а после этого, ни разу не выпадал, хотя и было довольно холодно. Ночью температура падала даже до минус пятнадцати градусов.

Остаток каникул, мы провели дома, рассказывая об обильных снегопадах и метели, но судя по виду сестры, она нам просто не поверила. Ведь здесь внизу, такого почти не бывает.

Чуть позже, дядя Чен рассказал маме, о найденном мною кладе. Вначале она сильно перепугалась и, уже собиралась было идти сдаваться в милицию, но дядя Чен уговорил ее не делать этого. Позже позвали меня, и я еще раз повторил свой рассказ о находке. Добавив к нему лишь то, что когда рвал траву, от нечего делать взялся кидать кирпичами в стену, от одно из них кладка осыпалась и я обнаружил свою находку. По, признался маме, что деньги в коляску мотоцикла подложил тоже я, пытаясь как-то помочь ей. В итоге, родители одобрили мое стремление к учебе, а дядя Чен пообещал сделать все возможное, чтобы легализовать эти деньги. Оказывается, нельзя просто взять и сказать, что накопил. Такую сумму в СССР накопить просто невозможно. Но Чен-лаоши, занимается частной практикой и поэтому, пусть не сразу, но возможность легализации таких сумм у него есть. Тем более что она понадобится только через шесть лет. И то, если мы не передумаем с поступлением. Но даже в этом случае, лишними они не будут. Главное сохранить в тайне их наличие, и постараться не тратить.

Оставшиеся дни января, пролетели совершенно незаметно. Наши дни были до такой степени загружены учебой, что свободного времени почти не оставалось. День, как обычно начинался с половины седьмого. В это время мы поднимались и выбегали на зарядку. Причем, чаще всего это получалось одновременно. Сестра, тоже старалась не отставать от нас, и в чем-то даже перегнала. Чен-лаоши, теперь редко выходил на наши тренировки, доверив оттачивание приемов нам самим. А иногда, даже кое в чем перенимал наш опыт, особенно в тех случаях, когда мы добавляли в наш стиль приемы Айкидо.

Далее, мы вновь расходились по своим домам и встречались перед самым выходом в школу. Здесь мы шли уже вдвоем. Машка обычно присоединялась к своим подружкам.

Учеба шла ровно, без особых колебаний. В школе, мы всегда были вместе, не разлучаясь почти ни на минуту. Одноклассники давно уже привыкли к этому, и не делали никаких попыток, что-то изменить, воспринимая нашу дружбу, если не сказать больше, как само собой разумеющееся явление. Впрочем, мы никогда не отказывали в дружбе и другим. Друзей было немного, но это были именно друзья, которые воспринимали тебя таким, как ты есть.

После окончания школьных занятий, мы вновь возвращались домой и почти сразу же принимались за выполнение домашних заданий, и подготовке к следующему дню. В зависимости от настроения или чего-то еще, мы занимались или у меня или у моей подруги. Скорее всего, это зависело от наличия в доме родителей. Не хочу, сказать, что вместо уроков, мы занимались чем-то другим, хотя местами случалось и такое, но уроки мы тоже делали, и все же старались сделать это хорошо. Ведь от этого зависело наше будущее. И мы это прекрасно осознавали.

После завершения школьных уроков мы переходили к заданиям, которые нам ежедневно давал Чен-лаоши. Будь то Китайский язык или какой-то раздел медицины. Кстати с начала учебы, дядя Чен, наравне с Китайским языком, потребовал тщательного изучения и Английского языка. Мотивируя это тем, что он тоже понадобится в дальнейшем. И хотя он неплохо знал и тот и другой, но для второго мы посещали дополнительные занятия с нанятым преподавателем. На оплату его услуг, пошла часть денег взятых у меня.

Кстати, когда мама узнала где я их храню, то вначале вроде бы восприняла это довольно спокойно, но буквально через пять минут, вдруг послала меня на чердак, с приказом принести их вниз.

— Зачем? — спросил я ее. — Там вроде нормально лежат, никому не мешают.

— А ты уверен, что мыши их еще не сожрали?!

Я тут же подорвался и бросился наверх. Мыши действительно были почти неистребимы. В доме они появлялись достаточно редко, и от них сразу же старались избавиться, а вот в кладовке, это было бесполезно. Они после очередной травли исчезали ненадолго, а после вновь появлялись, наверное, даже в большем количестве. Хотя на чердаке, я их и не замечал, все же он весь устлан стекловатой, но несмотря на это изрядно обеспокоился. Впрочем, беспокойство было напрасным. Мышей там пока не было, но на всякий случай, я все же спустил саквояж вниз.

Сестры дома не было и, мы не хотели посвящать ее в это дело. Ведь если даже случайно скажет одно-два слова подружкам, то беды не миновать. Поэтому я внес саквояж сразу в мамину комнату. Мы закрыли дверь, и зашторили окна, на всякий случай. После этого выложили из него все упаковки и заново пересчитали.

Оказалось, что я ошибся. Видимо тут сыграло роль волнение и не слишком большое пространство чердака, где я перекладывал свою добычу. Но как оказалось, я ошибся в меньшую сторону и сейчас, когда деньги были заново пересчитаны, там было семьдесят четыре целых упаковки и одна разорванная. То есть та, из которой я брал деньги на расходы. Общая сумма же составляла сто восемьдесят пять тысяч рублей в целых упаковках и тысяча восемьсот в начатой.

Мама хотела сложить их все, но я уговорил ее не делать этого. А оставить начатую, на нужные расходы. Пусть не сразу, но ведь нам всем необходимо одеваться, что-то покупать в дом. И если делать это не спеша, то и вопросов о наличии этих денег ни у кого не возникнет.

После долгих уговоров, мама все-таки согласилась со мной. Теперь встал вопрос, куда же спрятать основной «капитал»?

Было предложено два места, куда не так часто заглядывает та же сестра, и уж точно никто из посторонних, к коим мы причислили, пусть и не часто но появляющихся в нашем доме родственников. Это или чердак, где я прятал их до сегодняшнего дня, или подвал, который впрочем, был еще не готов. Я начал его копать уже после ухода отца. Он располагался в коридоре, между ванной комнатой и столовой. Там у нас был небольшой тупичок, чуть больше метра шириной и метра три в длину. С торца одной из узких сторон находилась входная дверь. Поэтому там было всегда прохладно, не смотря на то, что на противоположной стене висел радиатор отопления, да и в ванной было всегда тепло.

Я вскрыл полы и начал копать яму. Почва у нас глинистая, поэтому особого укрепления стенок не требовалось. Тем более, что с двух сторон, будущего подвала имелись бетонные стены фундамента. Правда до холодов, я успел выкопать всего, чуть больше полутора метров. После работа была отложена до будущей весны.

Поэтому на сегодняшний день, оставался только чердак. Но здесь все-таки присутствовали опасения, что могут появиться мыши.

В общем после многих предложений, решили, что нужно найти металлическую коробку, в которую они уж точно не доберутся и сложив деньги туда, отправить ее обратно на чердак.

Коробка нашлась довольно быстро. Оказалось, что такая есть в сарае с инструментами. Видимо ее приволок откуда-то еще отец, наверное, собирался сделать, что-то вроде сейфа. Что именно он собирался туда складывать, вопросов не возникло ни у кого. Тут было всего два варианта, или свои заначки, или инструменты, от меня. А может и то и другое. Правда у нас не было ключей, от замка, который был укреплен на дверце, но я нашел выход, просто срезав его насадкой на дрель, и закрепив новый, купленный в магазине. У нас получился, вполне приличный сейф.

Теперь, имея такой ящик, можно было не заморачиваться отправкой его на чердак. Я просто убрал доски, закрывающие будущий подвал, и мы с мамой спустили ящик вниз. Установив его возле одной из стен. После доски встали на место, и до весны, об этом можно было забыть. После, когда я продолжу выемку грунта, то вделаю наш сейф в одну из стен. Думаю, что так будет даже лучше. Тем более, что хотя изгородь, ограждающая наш участок и выше человеческого роста, но чердачное окно все же не закрывает. И представьте, что может быть, если кто-то заметит, что я вначале затащу наверх металлический ящик, а следом, что-то еще. Наверняка найдется желающий проверить, что же там есть такого ценного, для которого этот ящик предназначается. Уж лучше пусть в подвале полежит.

Оказалось, что вскрытую упаковку, мы оставляли не зря. Как раз взятые из нее деньги и пошли на наём репетитора. Причем, мама настояла на том, что за него заплатим именно мы.

Занимались мы с подругой у репетитора трижды в неделю, и по его отзывам, весьма продуктивно. Впрочем, эти занятия сразу же отразились на наших оценках в школе. Если мы вначале имели твердую четверку, то сейчас, после того как «заговорили», ниже пятерки оценка уже не опускалась. А на этих занятиях, мы и говорили, и писали, и читали, только по-английски. Так называемое «обучение с полным погружением» Вначале, конечно было трудновато, но сейчас, когда втянулись, стало гораздо легче.

В другие же дни, нам хватало заданий от дяди Чена. В итоге, свободное время, оставалось, но его было совсем немного. Впрочем, зимой с ее короткими днями, это было не так заметно. Да и гулять в такую погоду нас не очень-то тянуло. Гораздо приятнее проводить его в теплой комнате, чем на холодном ветру.

Иногда мы собирались у меня, и в такие дни я обычно играл на фортепиано. С тоской вспоминая звучание электрооргана. Увы, такое повторится еще очень не скоро. В школе, хотя и были электромузыкальные инструменты, но находящийся там одноголосый синтезатор, ни шел ни в какое сравнение с «Pearle», на котором я играл в Солнечном. Увы, об этом остается, только мечтать.

Предпоследний день января выпал на субботу, и мы с Викой поехали в Панорамный кинотеатр, на премьеру одного из последних фильмов с участием Адриано Челентано — «Серафино».

Честно говоря, фильм мне показался слишком наивным, хотя и был довольно смешным. Впрочем, здесь на любителя. Подруга например, была от него просто в восторге.

После окончания фильма, до вечера оставалось еще довольно много времени, и мы решили зайти в ГУМ, который находился неподалеку от кинотеатра.

Пройдя по огромному магазину, и попав в музыкальный отдел, на мои глаза бросился новенький электроорган. С некоторой грустью я подошел к нему и провел рукой по лакированной крышке инструмента. Это оказалась новая модель уже известного мне по пионерлагерю инструменту — «Перле-2». Взяв в руки инструкцию, лежащую на нем, я углубился в чтение. Хотя нового в нем, почти ничего не добавилось. Разве что встроенный усилитель и разъем для записи музыки на магнитофон, через шнур. НО все равно для сегодняшнего дня это был очень хороший инструмент, о котором, я мог только мечтать. Конечно, можно было попросить маму, и она надеюсь, не отказала бы мне в этом, но… лишний раз рисоваться с теми деньгами, мне не хотелось. Стоил этот инструмент 457 рублей 43 копейки. Увидев цену, я невольно улыбнулся. Почему бы не округлить ее до целых рублей? Зачем выставлять в ценник, копейки? Ладно бы это была какая-то безделушка, но здесь… честно говоря я не понимаю этого. Грустно положив инструкцию обратно на инструмент, мы с подругой вышли из магазина и поехали домой.

На следующий день, я все же решился и подошел к маме с предложением продать наше пианино.

— Помнишь, настройщик последний раз приезжал, и предлагал за него тысячу. Может, стоит его продать?

— Зачем? — Удивленно спросила мама, — ведь ты играешь на нем.

— А, вместо него мы купим электроорган. Мы вчера с Викой в ГУМ заходили, там почти такой же как в пионерлагере стоит, и стоит всего 458 рублей. — Я немного округлил цену.

— А, чем тебе пианино не устраивает?

— Звук. Там можно воспроизводить такие оттенки звука, которых просто нет на нашем инструменте. Помнишь, что я играл в «Солнечном», разве было плохо?

— Ну, не знаю… — ответила мама.

Но все, же после долгих споров и убеждений я сумел уговорить ее. Вызванный по телефону настройщик, без лишних слов отдал тысячу рублей и тут же увез инструмент. Нам оставалось лишь дождаться выходных и съездить за электроорганом. Вся неделя прошла в сладостном предвкушении будущей покупки. Наконец, наступили выходные.

Заранее созвонившись с Пал Петровичем, мы с мамой на его «Москвиче» доехали до ГУМа и прошли в музыкальный отдел.

И тут оказалось, что этот инструмент, предназначен, для музыкальных коллективов. Более того, цена, указанная на ценнике была для оплаты перечислением. То есть купить его могли только организации, но никак не частное лицо. Все это меня очень расстроило. Мы заехали еще в пару магазинов, но везде нас ждало одно и то же. Обычные пианино, пожалуйста, а электроорган, увы, нет.

Домой я попал очень расстроенным и с ужасной головной болью. Из-за этих дурацких правил, я остался без инструмента. Мама, еще в магазине видя мои чувства, предлагала купить пианино, но я отказался. То, что продавали в магазинах, инструментом было только по названию. Для примера, в одном из них, я даже попытался, что-то сыграть. Тут даже мама согласилась, что слушать звуки, издаваемые этим ящиком, выше ее сил. Хотя и стоили они под тысячу рублей.

Дни проходили своим чередом, мы все так же учились, занимались спортом или выполняли задания дяди Чена. Единственное, что мне не хватало, так это музыки. Иногда казалось, что у меня вырвали кусок души, не дав ничего взамен. Иногда, когда было уже совсем невмоготу, мы с подругой заходили в музыкальный класс, или актовый зал и я пытался играть там. Но чаше всего, актовый зал был закрыт, а в музыкальном классе, разрешали играть только вечером, когда заканчивались все уроки. Поэтому и здесь, отдаться музыке, получалось очень редко. Как то услышавшие мою игру старшеклассники, пригласили меня в школьный ансамбль. Но после одного дня, я отказался играть в нем. Во-первых, потому, что одноголосый синтезатор, никак не заменял даже пианино, а во-вторых, мне просто претили те пошловатые и заезженные мелодии, которые игрались в школьном ВИА. А ничего другого там исполнять не хотели.

Месяц подошел к концу, двадцать пятого февраля, мне должно было исполниться тринадцать лет, но настроение, к сожалению, было совсем не праздничным. Если раньше, я с нетерпением ждал этого дня, то сейчас, он воспринимался как нечто обыденное. Мне даже было не интересно то, что мне подарят в этот день. Хотя, судя по таинственным улыбкам, как мамы, так и Чен-лаоши, подарок они готовили все вместе.

Наконец, наступил день рождения. В школе, конечно же тоже меня поздравили и даже сделали подарок, фарфоровую статуэтку изображающую бегущего оленя. Что они этим хотели сказать, не знаю, вроде бы до рогов мне еще далековато. Когда я это озвучил, смеялись все, даже классная руководительница. Единственным человеком, кто не смеялся, оказался Хабиров Рафик, и то только потому, что это именно он ее покупал. Но я как мог успокоил его, поблагодарив за подарок, и сказал что это просто шутка. Впрочем, что еще можно купить, собрав со всего класса по пятьдесят копеек. Обычно что-то подобное и дарили всем.

Когда мы пришли домой, я хотел по привычке зайти к подруге, но к моему изумлению, она не пустила меня, сказав, чтобы я подождал в коридоре. Сама же быстренько забежав домой бросила портфель и тут же вернулась ко мне. Взяв меня за руку, повела ко мне домой. Когда мы вошли в столовую, она вновь остановила меня, и отобрав мой портфель положила его на стул, а сама достав из кармана платок, сказала чуть нагнуться и стала завязывать мне глаза. Я так и не мог понять, зачем все это нужно.

— Сюрприз будет! — Сказала она и зачем-то провернула меня несколько раз, как это делается при игре в жмурки. После этого мы вошли в дом.

На меня тут же со всех сторон посыпались поздравления с днем рождения. Судя по голосам, все и мои мама с сестрой, и дядя Чен, и Игорь — брат моей подруги, и даже тетя Зина, моя тетка с моей троюродной сестрой Светой, находятся уже здесь, и ждут только меня.

Я хотел было сдернуть повязку, но Вика тут, же удержала мою руку и провела меня в комнату. Судя по доносящимся до меня запахам, мы обошли вокруг накрытого стола. Усадив меня на стул, подруга отошла в сторону и только после этого сказала:

— Вот теперь можно снимать! — громко сказала она.

Тут же послышалось громкое скандирование:

— По-здрав-ля-ем! По-здрав-ля-ем!! — я сдернул повязку, рассчитывая оказаться во главе праздничного стола, но к своему огромному изумлению, оказался сидящим возле новенького «Перле-2».

От увиденного инструмента, стоящего перед моими глазами у меня враз пропали все слова, которые я хотел сказать. Некоторое время я просто тупо пялился на него, боясь поверить в это. Сказать, что в этот миг я был счастлив, это не сказать ничего. От волнения, у меня даже появились слезы на глазах. С трудом оторвав взгляд от инструмента, я повернулся к гостям:

— Но. Как?! — только и смог произнести я.

На меня тут же со всех сторон вновь посыпались поздравления и какие-то подарки. Я благодарил за них, но все мои мысли находились совсем в другом месте. Я как будто потерялся, от нахлынувших на меня эмоций.

Откинув крышку, органа я с удивлением понял, что он уже подключен. Опустив руки к клавиатуре, я начал играть. Моментально, с первыми звуками композиции, исчез шум, наполняющий зал. Боковым зрением я видел, что все смотрят только на меня, и слушают ту музыку, которую я исполняю.

А через мгновение я, просто потерялся в ее звучании. Композиции сменяли друг друга, а я жил, парил в музыке, поднимаясь вверх и падая вниз на ее волнах. Весь мир перестал существовать для меня. Были только музыка и я.

Я очнулся только тогда, когда неслышно подошла мама и положила руки мне на плечи. Некоторое время я просто сидел, боясь пошевелиться, или проснуться и с ужасом осознать, что все это только мираж. Но все оставалось на своих местах. Я прижался щекой к маминым рукам, потом поднялся и обнял ее.

— Спасибо. — Прошептал я.

Застолье, несмотря на будний день, закончилось ближе к полуночи. Тетя Зина, со Светланой остались ночевать у нас. Когда все разошлись, я еще долго лежал в своей постели не в силах уснуть и вспоминал сегодняшний вечер.

В общем-то, и февраль уже был достаточно теплым. О том, что где-то лежит снег, здесь, в Ташкенте воспринималось почти сказкой. Земля уже в конце февраля, покрылась зеленью, набухли почки на деревьях, а в предгорьях, неподалеку от города, зацвели первые тюльпаны.

Вначале, я как-то задумался, может, стоит к женскому дню, купить какой-то подарок, но после решил, что гораздо лучше будет подарить им цветы.

Хотя для мамы, все же лучше и то и другое.

Праздник в этом году, выпадал на понедельник, поэтому намечалось целых три выходных дня. Еще примерно за неделю до этого, я выкатил из сарая свой мотороллер и тщательно проверил, все его узлы и детали, готовя к эксплуатации.

В субботу, я съездил на толкучку, где у какого-то барыги за пятьдесят рублей, купил флакончик «Пани Валевски» польские духи, думаю, маме они понравятся. Когда покупал, дважды переспросил его, о том, что духи настоящие и проблем не будет. Он уверил меня в том, что все будет хорошо, и я не пожалею о покупке. Но на всякий случай, я все же постарался запомнить его, хотя ничего и не говорил, но думаю, найду способ отблагодарить его, если, что-то не так. Вернувшись назад, я спрятал их в своей комнате.

А в воскресение, с самого утра я, подхватив с собою подругу, выехал из дома. Вика с вечера все время спрашивала о том, куда мы поедем, но я отмалчивался или говорил, что наша поездка будет сюрпризом для нее. Мама была предупреждена о ней, правда я не говорил, куда именно собираюсь. Сказал только, что вернемся мы ближе к вечеру. Поэтому, в большой бумажной коробке, притороченной к моему багажнику, лежал металлический термос с горячим чаем и булочки, которые испекла мама. Это чтобы было чем перекусить в дороге. Правда и подруга, тоже, что-то взяла с собой.

Мы выехали еще затемно, чтобы пересечь город напрямую. После откроется городское движение, и сделать это будет трудновато. Придется объезжать Ташкент по кольцевой дороге, что я собирался сделать на обратном пути.

За зиму, я установил на мотороллер ветровое стекло, но не смотря на него, по утрам было еще довольно прохладно, поэтому нам пришлось надеть куртки. Всю дорогу, Вика пытала меня о целее нашей поездки. Я упорно отмалчивался, а она, в недоумении озиралась по сторонам, не понимая, куда мы едем. Тем более, что в этой стороне мы еще ни разу не были.

Благо, что по утру, движения в городе почти нет, тем более в выходной день. Разве что попадаются редкие автобусы или грузовики, развозящие хлеб или какие-то продукты по магазинам, потому нам удалось пересечь город за чуть больше часа.

Когда мы уже подъехали почти до его окраины, только с другой стороны, я сказал Вике, что мы едем в сторону Чимкента.

В зеркало, укрепленное на ветровом лице, я увидел ее удивленное лицо, и чуть не расхохотался. Похоже, от моей подсказки, вопросов стало еще больше. Чуть отъехав от города, я остановился. Нужно было немного размяться, все же долгая дорога, почти без движения сковывает мышцы. Тем более, что было еще довольно прохладно а ветер, бьющий в лицо, от которого не спасало даже ветровое стекло изрядно подморозил нас. Выпив стаканчик горячего чая на двоих, и немного размявшись, мы вновь оседлали нашего «коня» и двинулись дальше.

Вскоре мы выехали на трассу, ведущую в Чимкент. Собственно трасса, как бы разделяет наши республики. С правой стороны находится Узбекистан, а слева от дороги уже Казахская ССР.

Слева показались холмы, и через пару километров я съехал с дороги и по неширокому проселку устремился к ним. Вика до сих пор не могла понять, куда мы едем, и с удивлением оглядывалась вокруг. Думаю она прекрасно знала, что здесь нет ничего примечательного, за чем бы стоило ехать в такую даль. Так оно и было на самом деле, за исключением, пожалуй, одного. И это открылось нам, как только я поднялся на один из холмов.

Остановившись на самой вершине, я сказал: «Приехали!» Больше слов не понадобилось. Нашему взгляду открылось бесконечное желто-красно-зеленое море, колышущееся под легким весенним ветерком.

Это было море тюльпанов. Начинаясь от самых наших ног и теряясь где-то вдали, все холмы были усеяны распустившимися тюльпанами.

Подруга с визгом вылетела со своего места и бросилась в море цветов.

Спустившись, чуть пониже, чтобы не маячить на гребне холма, я поставил мотороллер на подножку и присоединился к ней. В глазах моей любимой было столько восторга и счастья, что просто невозможно описать словами. Мы бегали по полю, крича от радости, собирали цветы, плели из них венки, и просто лежали среди моря цветов, раскинув руки.

День пролетел совершенно незаметно. Ближе к обеду, мы плотно перекусили взятыми с собою продуктами и, освободив коробку, заполнили ее тюльпанами, стараясь выбирать не до конца распустившиеся бутоны.

Когда настало время уезжать, Вика еще долго оглядывалась назад, провожая глазами эту красоту.

Обратная дорога, заняла гораздо больше времени, потому, что пришлось, долго ехать по кольцевой дороге, объезжая город. И только доехав до массива Куйлюк, мы съехали с трассы и через Старые Сергели вернулись домой.

На следующий день, я подарил маме и сестре по огромному букету тюльпанов. А маме еще и духи, купленные заранее. Судя по их глазам, с подарком я не прогадал.

Сегодня понедельник. 31 мая 1971 года. Мы с подругой сейчас сидим на берегу Чирчика, прижавшись, друг к другу и молчим. Каждый о своем. Занятия в школе уже завершены, но ожидается практика, куда мы вскоре и отправимся.

Завтра будет ровно год, как я появился в этой реальности. За это время произошло слишком многое. И хорошее и плохое. Но несмотря, ни на что мне нравится эта жизнь. Нравится то, что я молод, здоров и у меня все еще впереди. Здесь я не стал, да наверное и никогда не буду известным музыкантом, который после скатится на самое дно. Да мне этого и не нужно. Но музыка продолжает жить во мне, и никто не сможет оторвать ее от меня.

Я нашел свою любовь, и надеюсь свое призвание в этой жизни. И как бы она не сложилась дальше, я счастлив.

От таких мыслей, я сильнее прижимаю к себе свою подругу, повернувшись к ней, смотрю в эти прекрасные карие глаза, которые мне бесконечно дороги.

А, через мгновение мы сливаемся в долгом поцелуе…

Книга 2

16 июня 1973 года

Ташкент

— А ведь сегодня своего рода праздник, юбилей!

— Неужели?

— Ну, для меня-то точно праздник, а вот для тебя не знаю. Я вообще сомневаюсь, что ты понимаешь, о чем я.

— Я то, понимаю. Три года назад мы познакомились в этот день. Просто меня удивляет, что ты об этом помнишь.

— А почему ты думаешь, что я мог забыть?

— Вот, например Игорь, никогда не помнит таких дат, и Жанна, постоянно обижается на него за это.

Жанна это жена Игоря. Она тоже врач, как и Викин брат, только занимается детскими болезнями. Когда он впервые приехал к нам с нею, и представил, то у меня, от ее имени, сразу появилась улыбка.

— Что-то не так? — удивленно спросил Игорь.

— Все в порядке, просто я вспомнил песню про Жанну. Вот потому и улыбнулся. — Ответил я.

Все находящиеся в доме, сразу же потребовали исполнения, и мне ничего не оставалось делать, как сесть к органу. Правда песня была про стюардессу, но я решил адаптировать ее к данной ситуации, потому заменил «Стюардессу» — «Педиатром». Все остальное осталось прежним. Впрочем, судя по довольным лицам, особенно у Жанны, песня понравилась. После, часто слышал, как Игорь называет жену — «Педиатр по имени Жанна», от чего она, всегда, мечтательно улыбается.

Кстати Игорь и Вика это русифицированное обозначение их имен. Еще когда мы только начинали изучать Китайский язык, оказалось, что Вика, на самом деле — Веика. Так ее имя звучит на Китайском языке. Оно обозначает — «Хранящая любовь». Помню, я тогда еще пошутил, сказав, что я как «защитник» буду защищать нас, а в ее обязанности будет сохранить нашу любовь. Она тогда даже покраснела, видимо от присутствия в этот момент дяди Чена. Впрочем, тот только улыбнулся.

— Тогда, наверное, стоит отметить, как то этот день?

— У тебя появились деньги? — Удивленно спросила подруга.

— Скорее, еще остались. — Произнес я и, подтянув поближе джинсы, выгреб из кармана всю мелочь, что была там.

Вика, тут же склонилась над моей рукой, подсчитывая наши богатства.

— Да мы, почти миллионеры! — Воскликнула она минуту спустя. — У нас почти три рубля есть!

— Тогда точно миллионеры, совсем немного до него, не достает.

— Но на мороженое ведь хватает?

— И даже на лимонад!

— Тогда, что мы сидим, — Восклицает подруга и, вскочив, начинает натягивать сарафан. Мне не остается ничего, кроме как последовать ее примеру.

Дело в том, что в наших семьях сейчас включен режим «максимальной экономии» — как выразились наши родители.

Вообще, я все чаще замечаю, что страна, в которой я сейчас живу, довольно сильно отличается от «классической» если так можно выразиться. Взять хотя бы те же зарплаты родителей. Если в прошлой жизни мама получала сто пятьдесят рублей, работая на скорой помощи, и считалось что эта зарплата вполне приличная, то здесь она получает гораздо больше. Да конечно есть разница, в самой работе. Здесь она преподает в ВУЗе, но ведь и в прошлом я, ни разу не слышал, чтобы зарплаты превышали тысячу. Здесь же это вполне нормально.

А «экономия» включена для того, что бы как-то легализовать наши деньги, для последующей учебы. Да, после окончания десятого класса, мы хотим поступить в Фунданьский Университет, который находится в Шанхае, в Китайской Народной Республике. Это еще одно и очень существенное отличие этого мира. Я ни разу не слышал, чтобы кто-то в СССР, в моих прошлых жизнях, мог поступить на учебу в зарубежный ВУЗ. Здесь же это довольно обычное явление, если конечно не учитывать некоторые нюансы.

Дело в том, что обучение в иностранных ВУЗах, как правило, платное. Но при известной экономии, вполне можно накопить деньги на это, пусть не за год, но за пять-десять лет вполне. Было бы желание. Можно конечно взять кредит, в Сберкассе. Правда, чтобы его получить требуется, огромное количество справок и документов. Но, тем не менее, получить его вполне возможно. Но дело в том, что кредит дается только на оплату обучения, а проживание за границей, то есть жилье, питание, уже за свой счет. Но даже на таких условиях многие берут такие кредиты. К тому же он дается всего лишь под символические — 2 % годовых. Согласитесь это немного. Проблемы возникают, как правило, после окончания ВУЗа. Дело в том, что по мимо кредита, ты подписываешь контракт с государством, согласно которому обязуешься пятнадцать лет отработать там, где будешь наиболее востребован, по мнению государственной комиссии. А это не всегда то, о чем ты мечтал. Но, даже не смотря на такие условия, многие соглашаются на это.

Есть правда еще возможность пройти обучение за счет государства. Но это хотя и случается, но очень редко. Для того чтобы получить такой гранд, нужно с самого начала быть первым во всем. В школе, поведении, общественной жизни и так далее. В общем, забыть о себе, о личной жизни, о детстве, а все силы отдать только на достижение результата. Честно говоря, именно такое мне не нравится, но тем не менее находятся люди, которые так живут. И, да после некоторым из них удается пройти обучение, за счет государства. О таких, как правило, пишут в газетах, всячески восхваляя их упорство и стремление к цели. Я как то видел интервью с одним из них по телевизору. Мне показалось, что он немного не в себе. У него на уме были только какие-то математические формулы, а на простых вопросах он как бы зависал, не зная, что ответить.

Но даже найдя необходимые средства ты обязан в первую очередь доказать, что нажиты, накоплены они честным путем, иначе вместо иностранного ВУЗа вполне можно отправиться в места не столь отдаленные.

И еще, во-первых, обучаться можно только в ВУЗах социалистических стран. И второе, отправиться туда, ты можешь, только если здесь, в СССР нет учебного заведения, где дают ту же самую профессию. Или если ты сможешь доказать, что именно там ты сможешь получить такое, чего не получишь здесь, внутри страны.

Вот, например как у нас. Медицинское образование, можно получить почти вкаждом городе, а вот акупунктуру изучать только в Китае.

Поэтому, чтобы как то оправдать сделанные накопления, для всех посторонних мы «экономим». За счет этого, плюс какие-то дополнительные доходы, мой клад, постепенно перемещается из подвала, в сберкассу, поступая на наши счета. Дополнительно к этому, счета открыты по плану — «Срочный с дополнением». То есть до 20 июня 1975 года, мы не имеем права воспользоваться этими деньгами, а за счет этого, нам начисляется дополнительный процент. Правда, этот процент не слишком велик, но в нашем случае достаточно и этого.

С недавних пор, точнее с прошлого лета, мы с подругой дополнительно подрабатываем в технической библиотеке города Ташкента. Занимаемся переводами текстов. Это удалось сделать после того как мы получили сертификаты на владение языком. И сейчас если появляется, новый текст, то иногда его отправляют нам. В итоге у нас выходит на двоих где-то около сотни рублей в месяц. Мы хотели вначале отдавать эти деньги родителям, но те решили, что это будут наши карманные деньги. Ведь главное обозначить сумму, а на счета все равно ведь уходят деньги из подвала. Правда, сверх этого, мы тоже ничего не берем.

Вот и сейчас, подсчитав наши остатки, и оседлав наш мотороллер, мы мчим к ближайшему киоску за мороженым.

Купив четыре брикета крем-брюле, и бутылку ситро, возвращаемся на наше место, на Чирчике.

За эти три года, место действительно стало нашим, хотя ничего особенного в нем нет. Обычный небольшой островок, каких много в пойме реки. Чтобы добраться до него, нужно пересечь вброд несколько рукавов, на которые разделяется река. Впрочем, броды неглубоки. Чаще всего мы даже не останавливаемся, пересекая их. Разве что немного сбавляем скорость, хотя иногда хочется и пошалить, правда после этого приходится сушить одежду. Но это не так страшно на жарком Ташкентском солнце, скорее весело. Особенно когда вместе с нами едет сестра. Да, иногда мы берем ее с собою, но это случается довольно редко, ей просто не интересно с нами, а на мотороллере больше трех человек, не увезти.

На островке, растет пара деревьев, больше похожих на кустарники и есть небольшой галечный пляж. Сам островок, чем-то напоминает полумесяц. Заводь образуемая его формой, не очень глубока, примерно по грудь, а дно ровное и чуть покатое. Нас это вполне устраивает, тем более, что деревья расположены так, что немного закрывают нашу обычную стоянку, и у их корней место достаточно ровное, чтобы можно было расстелить покрывало для отдыха, или сделать небольшой навес, для тени, воспользовавшись их ветвями. Мы пару раз пробовали сменить место, но у нас так ничего и не вышло. В первый раз, когда мы это сделали, возле нас расположилась, веселая компания. Нас правда не задевали, но и отдохнуть тоже не получилось. Другой раз, мы попали под дождь. Вы, представляете? Дождь! Летом! В Ташкенте! Это почти фантастическое явление, потому что начиная с мая и до сентября, а иногда и дольше, небо абсолютно синее, а облака если и увидишь, то только в районе гор, до которых около сорока километров.

Вот как раз под дождь, а скорее ливень, мы и попали. И попали, как раз в тот момент, когда загорали на другом берегу. Пока сообразили, пока переплыли обратно, дождь кончился, но одежда была уже насквозь мокрой. Правда, за какой-то час она высохла, но помятость и пожеванность, все равно была заметна. Благо хоть добирались мы сюда на мотороллере, а то, как бы на нас в автобусе смотрели?

С тех пор мы постоянно приезжаем именно сюда, и даже как то сроднились с этим местом, считая его своим.

Вернувшись назад, мы вновь расположились у воды и принялись за поедание лакомства. Когда мороженое было уже съедено, а лимонад допит, я собрав обертки и подхватив пустую бутылку, поднялся, чтобы отнести мусор в специальную ямку выкопанную мною за деревьями. Так как мы останавливались здесь постоянно, то решили, что нужно поддерживать чистоту. Поэтому, уезжая, всегда наводили порядок, складывая мусор в яму. Когда яма переполнялась, мы сжигали его. Таким образом, наш островок всегда был чист. Кстати это была еще одна причина в том, что мы отдыхали только здесь. В других местах мусора порой было столько, что казалось, это не река, а свалка.

Уже дойдя до ямы, вдруг услышал окрик от подруги:

— Стой! — Воскликнула она. — Не выбрасывай бутылку! У меня идея!

Еще не понимая того, что она задумала, я вернулся назад.

— Давай, напишем письмо, вложим его в бутылку…

— … и запустим ее в реку. — Продолжил я начатую фразу. — А она или разобьется, и кто-то порежется, или выловят ее из реки, посмеются над письмом и сдадут в приемный пункт.

— Нет, ты не понял! — ответила Вика. — Мы закопаем ее, а лет через десять выкопаем и посмотрим, что там написано. А писать будем отдельно, чтобы ты не видел, что написала я. А я, что написал ты.

Идея мне понравилась. И я спросил:

— А где закопаем?

— Да, прямо здесь, на нашем месте.

— Не пойдет. — Ответил я. — У тебя же терпения не хватит, а мне придется каждый раз ее выкапывать, чтобы ты убедилась, на месте ли она.

— Да, такое тоже возможно… — задумчиво произнесла Вика.

Мы на некоторое время задумались, перебирая варианты нашей закладки.

— А, знаешь, — Начала фразу Вика, — давай ее закопаем…

— В пещере, там, где обрыв! — воскликнули мы одновременно и расхохотались.

В последнее время, такое случалось довольно часто, что и думали мы одинаково и одни и те же мысли, причем одновременно приходили в наши головы.

Отсмеявшись, мы расселись спиной друг к другу и начали писать свои послания. После завершения, свернув листочки в трубки, засунули их в бутылку и я, вырезав из куска ветки пробку, плотно закупорил ее. Но этого нам показалось маловато, поэтому достав из мусорной ямы несколько целлофановых пакетов, я поджег их и падающими с них каплями, мы залили горлышко бутылки. Теперь, была гарантия, что сырость не проникнет внутрь. Осталось только закопать бутылку в том месте, что мы решили.

Еще разок, окунувшись в реке, и чуть обсохнув, мы оседлали наш мотороллер и поехали к обрыву, до которого от нас было метров пятьсот.

Когда-то на вершине обрыва стоял дом, который когда-то принадлежал то ли купцу, то ли еще кому-то, но после дом разрушился, а кирпич потихоньку растащили местные жители. Хотя и говорили, что место здесь нехорошее, но видимо на кирпич, это не распространялось. Хотя там никто и не селился. Но это скорее происходило из-за того что река протекающая у берега, постоянно подмывала его и иногда часть берега, просто скатывалась вниз.

В одно из таких обрушений, из обрыва выкатился огромный валун, оставив после себя довольно большую пещеру. Мы как-то залазили в нее, но ничего интересного там не нашли. Просто небольшой грот, около четырех метров вглубь и два-три метра шириной.

Именно там мы и собирались спрятать бутылку с посланием, рассчитывая, что в ближайшее время, новых обвалов не ожидается, потому что река, от последнего обрушения изменила свое русло и теперь протекала в десятке метров левее. Оставив мотороллер у подножия, я достал из-под сидения лопатку, которую всегда возил с собой и мы поднялись по склону до пещеры, вход в которую находился чуть выше трех метров от основания.

Войдя внутрь, дошли до дальней стены. Выбрав место, я уже собирался начать копать, когда заметил умоляюще-завистливый взгляд подруги. Похоже, она сама хочет этим заняться, понял я, и протянул ей орудие труда.

Вика, сразу же расцвела и еще раз оглядевшись, решила копать одну из боковых стенок. Некоторое время я стоял возле нее, надеясь, что она одумается и отдаст лопату мне. Но ничего подобного не произошло. Наоборот, она выставила меня из пещеры, сказав, что позовет, когда яма будет готова.

Глина, из которой состояли стены пещеры, была очень сухой и слежавшейся, отчего ее приходилось не копать, а скорее рубить. Из-за этого, в пещере вскоре поднялась пыль, и стало трудно дышать.

Немного поработав, подруга вышла на свежий воздух, и дождавшись пока пыль чуть осядет, вернулась обратно, так и не отдав мне инструмент.

Я присев, на один из валунов, во множестве лежащих возле обрыва поджидал ее. И вдруг звуки рубки стены прекратились, а я услышал восклицание:

— Ой! Сашка иди сюда скорее! Тут такое!

Быстро взобравшись по склону я, вошел в пещеру. Вика стояла в глубине ее у боковой стены, которая вдруг обрушилась, образовав довольно широкий проем. В его глубине, в полумраке проникающего с улицы света мы рассмотрели похожие на оружейные ящики, стоящие друг на друге. Все это было покрыто паутиной и толстым слоем пыли.

Вика взглянула на меня и, тут же сделав шаг вперед, попыталась проникнуть внутрь. Я едва успел удержать ее от этого шага.

Оттащив ее от провала, я попытался объяснить ей, что делать этого ни в коем случае нельзя. Потому что если там находится, действительно, что-то ценное, то после, замучаешься доказывать, что ничего не взял. Поэтому наилучшим выходом, будет уйти отсюда, и рассмотреть находку, в присутствии милиции.

Но все мои слова, бились, словно о глухую стену. Вика совсем не слушала меня, продолжая рваться вперед.

Кое-как, схватив подругу в охапку, я выволок ее на свежий воздух. Оказавшись внизу, так и не смог понять, как же мы не навернулись с такой высоты. Вика вновь стала вырываться от меня, пытаясь подняться в пещеру, но я ее удерживал в очередной раз пытаясь объяснить, что делать этого нельзя.

— Ты же видела, что там все заросло паутиной, а вдруг там какой ядовитый паук, — пытался втолковать ей. — Что мне после прикажешь делать?

После этих слов, она немного задумалась, но все равно, то и дело бросала взгляды на пещеру. Но было заметно, что она обиделась на меня. В этот момент я взглянул на ее лицо и неожиданно для нее расхохотался.

Вика недоуменно посмотрела на меня. Я пытаясь как-то успокоиться, дотянулся до кармашка, на ее сарафане и, достав из него зеркальце повернул его к ней. Вика взглянула в него, потом повернула его ко мне и, спустя мгновение, хохот раздался у нас обоих.

В зеркале отражались наши физиономии измазанные глиной, с дорожками пота, лившимися по щекам и, как попало размазанные по лицу. Волосы, вообще трудно было описать. Непонятного рыжеватого цвета, они топорщились во все стороны, создавая, что-то похожее на произведение абстракционистов.

Смех растопил обиду, и спустя минуту мы, быстренько раздевшись и побросав одежду на мотороллер, бросились в воду, отмываясь от пыли и глины.

Искупавшись, мы вышли на берег, и Вика вновь посмотрела на проем пещеры. Я вновь объяснил ей, повторяя все доводы, против посещения пещеры.

— Лучше всего, будет быстрее доехать до дома и вызвать милицию, а уж вместе с ними можно и посмотреть, что же там находится. — Сказал я.

— Тогда, что мы сидим? — тут же подскочила подруга, натягивая свой сарафан.

Через минуту, мы уже мчались домой.

По дороге мы договорились, что все это расскажем родителям у меня дома. Въехав во двор, Вика сразу же помчалась к себе, приглашать отца. А я вошел в дом. Мама смотрела телевизор, а сестра, видимо умчалась к подружкам. Увидев мой взволнованный вид, мама спросила, что произошло.

— Страшного ничего, — ответил я ей. — А подробности будут, когда Вика приведет папу. Ну, чтобы дважды не повторяться.

Мама выключила телевизор, и мы вышли в столовую. Через минуту пришли и Вика со своим отцом.

— Так, что у вас произошло? — Вновь спросила мама.

— В общем… — Начал я.

— …Мы нашли клад. — Закончила Вика.

Мама с дядей Ченом переглянулись и, усевшись поудобнее потребовали, подробного рассказа.

Мы от волнения перебивая и дополняя друг друга рассказали родителям, что сегодня у нас юбилей. Три года, со дня нашего знакомства, на что они улыбнулись. И вот мы решили отметить его. Купили мороженое и лимонад и съели его на берегу реки. После этого нам пришла в голову идея написать самим себе послание и запечатав в бутылку закопать ее в укромном месте. Наилучшим местом, нам показалась гора, то есть обрывистый склон реки, под разрушенным домом, какого-то купца.

— Это бывший дом, первого военного министра Туркестана. — Вставил реплику дядя Чен в наш рассказ.

Там после последнего обвала образовалась пещера. Вот в ней, мы и собирались прикопать нашу бутылку. Тем более, что река изменила русло и в ближайшее время обвалов не ожидалось. Вика забрала у меня лопату и сама стала копать там, где посчитала нужным. Я же ждал ее у входа в пещеру, потому что там пыльно и тесно для двоих.

— Я копала, копала, а потом лопатка взяла и провалилась сквозь стенку. А когда пыль улеглась, я увидела ящики стоящие там, все в пыли и паутине. Позвала Сашку и хотела влезть туда, но он мне не дал. — немного обиженно закончила Вика наш рассказ.

— И правильно сделал. — Сказала мама. — Раз уж нашли ни в коем случае, нельзя его трогать, а то после замучаешься доказывать, что ничего не присвоил из найденного.

— А вдруг там паук, или змея? — Вставил дядя Чен.

— Вот и Сашка то же самое говорил. — Грустно произнесла Вика. — А после мы отмылись от глины, и приехали сюда. Решив рассказать все вам. И что же теперь нам делать?

— Я думаю, тебе стоит позвонить твоему другу, мам, Исмаил-ака. Думаю, что он не откажется помочь нам, тем более что клады наверняка проходят по линии ОБХСС. А для нас, если там найдется, что-то ценное, тоже будет плюс. Все же 25 % на дороге не валяются. Легче будет легализовать оставшиеся деньги. — Сказал я.

Родители переглянулись.

Да, пожалуй, это будет наилучшим решением, — произнесла мама и дотянувшись до телефона набрала известный ей номер.

Исаков Исмаил Исакович, мамин школьный товарищ, и как я давно подозреваю, давно и тайно влюбленный в нее. Во всяком случае, замечал иногда взгляды, которые он бросал на нее, иначе их просто не назовешь. Они дружат еще со школьной скамьи, но дальше дружбы не продвинулись. Хотя последнее время и стало более заметно, как он старается приблизиться к ней. Особенно после того, как нас оставил отец. Но как мне кажется, это будет продолжаться еще очень долго.

Но, так или иначе, дружба продолжается, и мама и он многое делают друг для друга, каждый в своей области. И еще я, да и мама, твердо уверены, он никогда не сдает ничего такого, что могло бы повредить нам.

После недолгого разговора, мама положила трубку и сказала, что Исмаил Исакович, скоро приедет сюда. Пока же нам стоит пообедать, потому что потом, на это может не оказаться времени.

Пока мы с Викой обедали, родители разошлись, каждый к себе, чтобы переодеться. Ведь возможно понадобится их присутствие на месте.

Исмаил Исакович, подъехал примерно через сорок минут.

Мы собирались ехать все вместе, но из-за недостатка мест в машине, маме пришлось остаться дома.

Сев в машину я удивился тому, что он приехал один. В ответ на это он усмехнулся и сказал не волноваться хуже, было бы, если бы он приехал, со всеми вместе.

— Ты представляешь, что бы соседи подумали, увидев здесь такую кавалькаду? — спросил Исмаил-ака улыбнувшись.

Вскоре мы догнали, неспешно движущуюся колонну и присоединились к ней, встав впереди. Здесь был грузовик с фургоном и несколько милицейских УАЗов заполненных милиционерами. Один из них, обогнал нас, расчищая дорогу и обеспечивая нам «зеленую» улицу.

Вскоре, следуя нашим указаниям, мы подъехали к Чирчику. По команде Исмаила Исааковича, который сегодня был в полковничьей форме, что случалось довольно редко, милиционеры выставили оцепление, не подпуская никого к месту находки. Мы с Викой показали пещеру и остались возле автомобиля, а по указанию Исмаил Исааковича, к пещере поднялись два милиционера. У одного из них был мощный фонарь, а другой был увешан фотоаппаратурой.

Первый вошел в пещеру и пару минут пробыл там, разглядывая нашу находку. Отсветы его фонаря, часто мелькали в проеме пещеры. Вдруг послышались громкие вскрики и ругань и раздалось несколько выстрелов. После этого из пещеры, была выброшена, какая-то лента грязно-серого цвета, с плеском упавшая в воду. Тут же запищала рация в машине Исмаил-ака.

Переговорив по ней, он обратился к нам:

— Я всегда считал тебя умным человеком, Александр! — Произнес он. — Сегодня ты лишний раз подтвердил мое мнение о тебе. Во второй пещере оказалось гнездо гюрзы.

— Представляешь, что было бы, не удержи тебя твой друг, от этого шага?! — Обратился он к моей подруге.

— А вообще, ты все правильно сделал, — он вновь посмотрел на меня. — И то, что удержал свою подругу, и то, что не дал посмотреть, что там находится и сообщил мне. Так, что поздравляю. Как минимум благодарность ты заслужил, а если там обнаружится, что-то ценное, то и 25 % тоже не будут лишними. А пока отдыхайте. Минут через пятнадцать вынесут все, что там есть и посмотрим, что вы нашли. Мы отошли в сторону, и присели на какой-то камень. Дядя Чен, посмотрел строгим взглядом на свою дочь, но та уже давно поняла, от чего ее удержали и, уткнувшись в грудь отца, расплакалась. Исмаил Исакович переговорил с кем-то по рации и вскоре присоединился к нам.

Минут, через десять из пещеры вылезли милиционеры, находящиеся там. Доложив, что работу они закончили, отошли в сторону. Исмаил-ака, тут же вернул нам, забытые в пещере лопатку и бутылку с запиской, посоветовав в следующий раз выбирать места более безопасные.

Еще через пять минут, несколько милиционеров начали выносить из пещеры ящики, находящиеся там, и выставлять их в ряд, неподалеку от нас.

За линией оцепления, видимо привлеченные суетой, и донесшимися до них выстрелами стали собираться люди, с интересом поглядывающие в нашу сторону.

Вскоре, со стороны города показалось еще несколько автомашин, которые подъехали к нам. Из них вышло несколько человек, среди которых угадывались два корреспондента, какой-то газеты. Один из них постоянно о чем-то спрашивал, поднося микрофон, а другой фотографировал всех присутствующих. Исмаил Исакович подозвал нас, и мы в очередной раз рассказали нашу историю, о том, как нашли клад. Корреспондент, как оказалось из газеты «Ташкентская Правда» задал еще несколько вопросов, касающихся нашей учебы, планам на будущее и наших родителей, потом переключился на Исмаил Исааковича.

Наконец, все ящики были извлечены и мы подошли, поближе. Их оказалось шесть штук. Каждый из них был заперт на защелки, и кроме того на каждом висел большой замок, которые обычно называют амбарными. Корреспондент еще раз сфотографировал находку, после чего Исмаил Исакович, распорядился вскрыть их. Выделенные для этого люди, попросили отойти всех подальше, опасаясь возможных сюрпризов. После того, как пространство было освобождено, ящики вскрыли, откидывая их крышки и визуально проверяя на возможные ловушки.

Когда с этим было покончено, нам предложили подойти поближе.

В первом ящике оказалось оружие. Это были хорошо смазанные новенькие винтовки системы Мосина. Они занимали все пространство ящика, находясь в нем в несколько рядов. Переложенных вощеной бумагой. В следующем ящике, находился пулемет, довольно странной конструкции, чем-то напоминающий ДП, только с толстым трубчатым стволом, чуть сужающимся к его обрезу. Вместе с ним, в ящике находились несколько дисков для него и пара пистолетов в деревянных кобурах, а остальное пространство было заполнено патронами, несколько цинков и большей частью россыпью.

В третьем и пятом ящике оказались золотые и серебряные изделия, покрытые росписью и драгоценными камнями. Там были, чаши, блюда, кубки, кинжалы и многое другое. Не смотря на пыль, добравшуюся до них, все это сверкало и переливалось в лучах солнца. Стоящий возле меня Исмаил-ака сжал на мгновение мне плечо и шепнул: «Поздравляю». В четвертом ящике находились какие-то брезентовые мешки. Когда вскрыли один из них, то оказалось, что он полностью забит, какими-то бумагами. От толпы приезжих отделился, какой-то мужчина и предъявив удостоверение бегло прочел одну из бумаг. Потом, распорядился отнести ящик в сторону и поставил возле него охрану. Сказав, что там находятся важные документы. Последний ящик, был меньше других, Еще когда его доставали из пещеры, то выносить его пришлось вчетвером, из-за его веса. Его содержимое говорило о том, что он тоже представляет собой огромную ценность. Почти до самых краев он был заполнен золотыми и серебряными слитками и монетами. Золотыми червонцами царской чеканки.

После того, как все рассмотрели, Исмаил Исакович собрался дать команду на погрузку, но подошедший к нему корреспондент о чем-то попросил его и он распорядился сдвинуть ящики, с драгоценностями поставив их треугольником. После этого нас с подругой, усадили на край ящиков, дав в руки несколько драгоценных изделий. А перед нами стоял раскрытый ящик с монетами и слитками. И несколько раз сфотографировав, нас отпустили.

Ящики вновь были упакованы, загружены в фургон, и под охраной увезены. Мы вновь сели в машину Исмаил-ака, и он отвез нас домой. Там уже нас ждала мама с накрытым столом. Исмаил Исакович, немного задержался, выпив с нами чашечку чая и рассказав маме, о нашей находке.

— Конечно на всю сумму, вряд ли можно рассчитывать, но даже и то что дадут, будет вполне достаточно. Во всяком случае, на учебу с лихвой хватит. — Сказал он. — Я тут немного подсуетился, корреспонденты еще о вас напишут, так что думаю, все будет нормально.

Я проводил его до самых ворот, и дождавшись пока он отъедет и скроется за поворотом, вернулся в дом. Там мы вновь рассказали маме о том, что было в ящиках, и как нас фотографировали рядом с ними. Сестра, к тому времени вернувшаяся домой слушала нас с раскрытым ртом, сокрушаясь и сожалея о том, что отказалась сегодня ехать с нами. А еще фотограф, обещал прислать нам фотографии, оказывается, об этом позаботился дядя Чен, оплатив их и сказав наш адрес. Так, что и память останется.

17 июня 1973 года

Ташкент

Наутро, я проснулся знаменитым. Хотя узнал я об этом немного позже. А так все было как обычно, подъем, пробежка на три километра, зарядка.

Закончив ее, как обычно прошелся по двору. Занимаемся мы всегда втроем, то есть я, сестра и подруга, а ванна в доме, только одна, вот и приходится порой до получаса, ждать, пока «ее величество» Машка освободит ванну. А ей, как обычно мало, просто принять душ, нет, ей нужно ванну наполнить, да еще полежать в ней. И ведь ничего не докажешь. Она, видите ли, девочка и ей — Надо!

Пока же я брожу по двору, наводя кое-какой порядок и, ожидаю своей очереди. Выйдя за ворота, обнаруживаю воскресную газету, которую мама выписывает на дом. Достаю ее из почтового ящика и ловлю на себе заинтересованный взгляд соседа, проходящего со своей женой, мимо меня. На всякий случай здороваюсь, хотя раньше мы даже не общались, и захожу во двор.

— Это он! Точно говорю, я его сразу узнала! — слышу женский голос позади.

Недоуменно оборачиваюсь, но соседи уже ушли. Прикрыв за собой калитку, прохожу во двор и присев на табурет, стоящий возле крыльца разворачиваю газету.

Сразу же на первой полосе, бросается в глаза большая фотография, на которой изображены я и подруга, сидящие на краю найденных нами ящиков и разглядывающие драгоценности в своих руках.

Ниже большая статья, которую я тут же начинаю читать.

Оказывается мы и подругой, отдыхая на реке, после получения свидетельства об окончании восьми классов, заметили обвал, произошедший на одном из обрывистых берегов. В результате обвала, вскрылась пещера на склоне обрыва. Мы решили посмотреть, что это за пещера. Поднявшись и войдя внутрь, мы увидели, что в глубине ее находятся какие-то ящики, засыпанные многолетним слоем пыли и паутины. О своей находке, мы тут же сообщили в милицию. Приехавшие по вызову оперативные уполномоченные, обнаружили, что в пещере находится клад, заложенный туда, судя по найденным в одном из ящиков документам в январе-феврале 1919 года.

После тщательного исследования найденных бумаг выявилось следующее. Закладка принадлежит, Константину Осипову. В начале 1917 года он проходил службу адъютантом у генерала Полонского в Скобелеве (Фергане). Февральскую революцию принял с энтузиазмом. В октябре 1917 года он стал членом Совета солдатских депутатов. В феврале 1918 года отличился в боях по разгрому Кокандской автономии, а позже и в разоружении белоказаков полковника Зайцева под Самаркандом. В итоге в 22 года молодой красный командир стал военным комиссаром Туркестанской республики. В январе 1919 г. в Ташкенте под руководством Константина Осипова произошёл мятеж, ставивший своей целью свержение советской власти в крае. Во время мятежа Осипов действовал жёстко и бескомпромиссно, лично отдав приказ о расстреле видных советских и партийных работников, захваченных мятежниками в самом начале своего вооружённого выступления. На улицах города развернулись уличные бои, и вначале мятежникам способствовал значительный успех. Однако ряд ключевых объектов — Ташкентские железнодорожные мастерские и Крепость захватить так и не удалось, что в конечном итоге и предопределило неудачу мятежа. Активные действия, предпринятые оставшимися советскими руководителями, в том числе руководством Ташкентских железнодорожных мастерских, начальника старогородской дружины Бабаджанова и в наибольшей степени — командующего гарнизоном Ташкентской крепости, левого эсера Иваном Белова, который начал орудийный обстрел из пушек крепости штаба заговорщиков, казарм 2-го стрелкового полка, сорвали планы руководителей мятежа.

После провала мятежа Константин Осипов с соратниками ушли из города Ташкента в направлении Чимкента, а затем, совершив манёвр, в сторону Чимгана, предварительно забрав из городского банка все наличные средства, как в бумажной валюте, так и в виде золота, серебра и изделий из драгоценных металлов. Победители организовали преследование ушедших из города мятежников, а также стали проводить массовые «зачистки», допросы и расстрелы в городе.

Последний бой мятежников с их преследователями произошёл в заснеженных горах, в отрогах Пскемского хребта у кишлака Карабулак. В самом кишлаке после проведённого обыска была найдена часть средств, вывезенных мятежниками из банка — в бумажной валюте. Золота, как и самого руководителя мятежа Константина Осипова, победителям захватить не удалось.

Вначале советские следственные органы сочли Осипова погибшим в горах под снежной лавиной, однако через некоторое время он появился в Ферганской долине в отрядах, ведущих вооружённую борьбу с советской властью в крае. Однако после ряда неудачных для борцов с советской властью боев с правительственными войсками Константин Осипов перебрался в Бухару и стал сотрудничать с эмиром. Под давлением властей Ташкента некоторые соратники Осипова были выданы советским властям, но не сам Осипов. В одной из стычек, вскоре он был убит.

И вот сейчас, спустя пятьдесят четыре года, украденное золото и драгоценности были найдены, благодаря бдительным комсомольцам нашего города.

Далее, рассказывалось о нас с Викой, Нашей учебе, родителях, планов на будущее. Ниже говорилось, что найденные сокровища по предварительной оценке экспертов оцениваются более чем в восемьсот тысяч рублей. После проведения тщательной экспертизы, Александр Матвеев и Виктория Ким получат причитающееся им вознаграждение, которое пойдет, по словам родителей на оплату обучения в Фунданьском Университете Китайской Народной Республики.

— Как то быстро они сообразили, — подумал я.

Заметив, что ванна уже освободилась, я зашел домой и, протянув маме газету, ушел мыться.

Когда я вышел из ванной, в столовой уже находились Вика и дядя Чен.

— Ну, что герой! — Спросил он. — Нравится?

— Больше всего, меня сейчас радует то, — ответил я, — что свидетельства об образовании уже получены и, как минимум впереди еще все лето. То есть не нужно идти в школу, и прятаться от поклонников.

Все находящиеся в столовой, дружно рассмеялись.

— А вообще, я думаю, все не так уж плохо. — Продолжил я. — Даже если сумма чуть сократится, то и в этом случае уже будет гораздо легче задекларировать оставшиеся деньги.

— Да, это так. — Согласились со мной родители.

— А раз так, то может, вы выделите нам, рублей шестьсот-семьсот на двигатель для трайка. — попросил я.

Родители вновь расхохотались.

— Ну, кому, что! — Воскликнул дядя Чен.

Дело в том, что два года назад, во время одного из посещений вторчермета, мне попалась на глаза мотоколяска СЗА. Вначале я как-то не придал этому значения, но потом, внимательно осмотрев ее, обнаружил, что некоторыми запчастями вполне можно воспользоваться и, договорившись со сторожихой, вывез мотоколяску домой. Здесь я разобрал ее, решив собрать самодельный автомобиль. Сейчас, в семидесятые, это вошло в моду, и очень многие занимались подобными поделками. Насколько я знаю, это было узаконено и после соответствующего техосмотра, выдавался технический паспорт и номера, на такие самоделки. Правда, для полноценного автомобиля не хватало заднего моста, который на мотоколяске был разбит. Зато в почти идеальном состоянии оказалась передняя подвеска с рулевым механизмом. И тут мне в голову пришла идея собрать так называемый трицикл, или как его назовут в будущем — Трайк.

Вначале, я как следует, перебрал переднюю подвеску и рулевой механизм, промыл и смазал необходимые узлы. Замерил и зарисовал все необходимые размеры. Так же с нее пошли на запчасти сиденья, переднее стекло, которое чудом сохранилось и откидной верх, сделанный наподобие того, что используется в детской коляске. Все остальное, за исключением, какой-то мелочи, в виде сохранившихся приборов, педалей, ушло в металлолом, который собирали в нашем классе, и вывезено в школу.

После этого, я взялся за эскизы и чертежи, с которыми промучился, примерно два месяца. А после того, как начались каникулы, принялся за изготовление рамы для своего мобиля. В общем, с помощью подруги, которая вначале отнеслась к моей идее, довольно прохладно, но после того, как я показал эскизы, загорелась сильнее меня, к концу лета прошлого года, мы поставили его на колеса.

Раму мы сварили из стальных труб диаметром 3\4. Возможно, это было и излишним, но я решил, что выиграю в прочности, хоть и потеряю в весе. Больше всего, меня удручало отсутствие кислородного резака. Из-за этого что-то согнуть, было очень большой проблемой, поэтому корпус получился несколько угловатым. Хотя позже я и постарался это как то сгладить обшивкой, но все равно получилось, не совсем то, к чему я стремился. После того как рама была готова, я установил на предназначенное ей место переднюю и заднюю подвеску. В качестве задней выступала, часть рамы от мотоцикла «Днепр» которая была найдена на чермете, правда она тоже была несколько усилена и расширена. Расширение, было сделано для того, чтобы установить, вместо штатного, колесо от автомобиля «Москвич» и закрепленной на нем звездочкой для цепной передачи.

Дело в том, что я делал, какое-то подобие автомобиля, и колесо от мотоцикла, было бы здесь совсем не к месту. К тому же, это колесо должно было стать ведущим, следовательно, на него ложится вся нагрузка, поэтому нужно было что-то более мощное. Вначале, мне подумалось установить два колеса, вплотную друг к другу, но дядя Женя отсоветовал так поступать, сказав, что одного будет вполне достаточно.

Пол в салоне, я сделал из рифленого алюминиевого листа, честно украденного мною из вторцветмета. Из второго, точно такого же листа, были сделаны небольшие вставки, в некоторых местах кузова. В основном там, где была вероятность загрязнения. Из него же был собран небольшой ящичек и помещенный под капот, он должен был исполнять роль бардачка. Сидения, снятые с мотоколяски, были заново обтянуты красным дерматином и установлены на их место. Оставалось, только покрыть раму снаружи. Для этого было куплено несколько листов, оцинкованного кровельного железа.

За зиму, так же вдвоем, мы обшили раму кровельным железом. Для этого пришлось делать еще несколько набегов на чермет в поиске метизов. В принципе, меня устраивали любые, но все же хотелось найти, что-то с потайной головкой, чтобы не торчало из плоскости кузова. В крайнем случае, я был согласен на круглую головку под отвертку, так было бы тоже неплохо. Можно было бы засверлить отверстие и нарезав в нем резьбу, укрепить лист с внутренней стороны.

К сожалению чаще всего попадались обычные болты с гайками. Хотя они были не очень и нужны, но я все равно набрал из из расчета, что когда-то они понадобятся, а меж тем продолжал свои поиски.

В одну из таких поездок, бабушка сторожиха, спросила меня, что я ищу. После того как я рассказал ей, она ответила, что ищу я их не там где надо, и провела меня в цех, который хоть и был закрыт, но безо всяких запоров.

И вот здесь я понял, что попал в пещеру Али-Бабы. Здесь было все, что нужно, и даже больше того. Я тут же без лишних разговоров сунул бабушке три рубля, и она довольная, ушла на свое место. Правда предупредила, чтобы я слишком не зарывался.

— Если взял, что-то из кучки, — попросила она, — то ладошкой разровняй после себя, чтобы заметно не было, понял?

— Конечно, бабуль, все будет как нужно! — Ответил я.

— Ну, тогда я пошла. И не задерживайся, а то скоро стемнеет, а свет здесь нельзя зажигать.

Минут десять, я просто ходил от короба к коробу, рассматривая собранные здесь «богатства». Немудрено, что устроиться на чермет, даже обычным грузчиком, всегда было проблемой.

Здесь были болты, винты, гайки всех форм и размеров. Шурупы, гвозди и дефицитнейшие саморезы, которые никогда не появлялись в магазинах. А на той же Тезиковке, продавались поштучно. Различные уголки, плашки, перфорированная лента, хомуты, заклепки и еще куча всякого добра, которого невозможно было достать. В одном из коробов я нашел гаечные ключи, тут же набрав себе два комплекта, самых ходовых. В других сверла, часть из которых тут же перекочевала в мою сумку.

Вышел я оттуда, когда было уже темно, а последние выборки делал уже при свете фонарика. С огромным трудом, дотащив до мотороллера две, плотно забитые сумки, я наконец поехал домой.

Мама, конечно же отругала меня за задержку, но тем не менее, я был доволен. Того, что я набрал, хватит очень надолго и это стоило тех денег, что я отдал за него.

После этого обшивка кузова, пошла гораздо веселее. Я просто прикладывал лист металла, и пока Вика придерживала его, засверливал отверстия, в которые тут же вворачивал саморезы, с потайной головкой. Получалось быстро и красиво. После, чуть утопленная головка, просто затиралась шпатлевкой, и место крепления оставалось совершенно незаметным.

Весной, уже обшитый железом и местами зашпатлеванный кузов, мы покрасили в ярко желтый цвет, а на боковинах за передними колесами, нарисовали красное пламя. С виду получился очень даже симпатичный спортивный автомобильчик. Правда, скорее он был предназначен не для скоростной езды, а для бездорожья. Ведь собирался он как для езды по городу, так и на реку, где дорог никогда не было. Поэтому я постарался приподнять над дорогой. Поэтому дорожный просвет получился в двадцать пять сантиметров. Хотя если в трайк садились взрослые, то он тоже приседал, опускаясь, почти на пять сантиметров ниже. Все-таки пружинные амортизаторы были немного слабоватыми. С покатым, чуть заостренным капотом, выставленными, чуть в сторону передними колесами, от мотороллера, одетыми сверху в облегающие их крылья. Фарами, стоящими на капоте, на небольших ножках. Лобовое стекло, разделенное перемычкой, было наклонено в сторону салона, придавая машине спортивный вид. Торпеда оклеена красным кожзаменителем с небольшими деревянными вставками под лак. Приборы, собранные на небольшой панельке, сверху были закрыты от солнца, небольшим козырьком. По бокам, располагались высокие и довольно широкие пороги, плавно поднимающиеся к капоту и наполовину закрывающие сидение водителя и пассажира. Дверей не предусматривалось. На случай дождя имелся немного усовершенствованный откидной тент, взятый мною с мотоколяски из дерматина ярко красного цвета. При необходимости, к нему пристегивались такие же, дерматиновые дверцы, с вставленными в него окнами из оргстекла. Сидения, для водителя и пассажира, располагались в один ряд и были так же обтянуты красным кожзаменителем. Спинки, были чуть увеличены в высоту, и завершались небольшими подголовниками, правда не регулирующимися по высоте и наклону. Сам кузов в проекции «Сверху» представлял собой, чуть вытянутый треугольник, одной стороной, лежащий на передней подвеске и сужающийся к заднему колесу. Двигатель, которого пока не было, должен был прятаться под листами обшивки кузова, позади наших сидений, а заднее колесо, взятое от «москвича», и установленной на него звездочкой, для цепной передачи, было укрыто таким же почти облегающим его крылом.

Багажника не было, но имелось небольшое пространство под капотом, со стороны пассажира, отделенное вертикальной перемычкой от водителя. Правда, оставалось еще немного места с обеих сторон двигателя, но я не стал там ничего городить, боясь, что он будет греться. И если такое произойдет, то там со временем будут установлены воздухозаборники, направленные на цилиндры. Пока же оставалось просто пустое пространство.

На месте, оставленном под двигатель, вполне можно было разместить, двухцилиндровый движок от «Иж-юпитера». Но я все же надеялся найти двигатель от «Урала», или «Днепра», чтобы не заморачиваться с разбавлением бензина маслом. Да и четырехтактные двигатели все же надежнее и долговечнее, поэтому места оставил чуть больше. Во всяком случае, если изменения по креплению и будут, то легко исполнимые. Бензобак, взятый от мотоцикла «Урал» находился над будущим двигателем и был вписан в общую компоновку кузова. В остальном же трайк был вполне готов.

Правда, после установки двигателя, придется повозиться с его управлением, но это уже не так страшно, все, что необходимо для этого уже предусмотрено.

— Да, и еще одно предложение. — Продолжил я начатый разговор. — Если с выплатой, все будет нормально, думаю, стоит сделать Исмаилу Исаковичу, небольшой подарок. Он все же помог нам с оформлением и прочим.

— Думаю, это не помешает. — Сказала мама. — Если бы не он, нас бы еще долго таскали с допросами или чем-то еще.

— Да, я не против. — Произнес дядя Чен, — но все, же лучше подождать пока заплатят.

— А двигатель? — Немного задумчиво продолжил он. — Ну, что ж. Выделим вам на двигатель. Ищи, как найдешь, скажешь.

Больше всех, наверное, обрадовалась Вика, вновь повиснув на шее своего отца. Еще бы, ведь машинка действительно получилась очень симпатичной. А главное такого чуда, ни у кого не было. Представляю, что произойдет, когда ее увидят, хотя бы на улице.

И дело даже не в ее форме, и не в том, что сейчас автомобили есть едва ли у каждого десятого. А скорее в том, что я еще раз доказал, пусть хотя бы самому себе, что могу.

23 июня 1973 года

Ташкент

Следующие дни прошли в суете поиска двигателя на наш трайк и в предвкушении будущей оплаты за найденные сокровища.

Вначале, я попытался поработать с объявлениями в газетах. Но как оказалось, это был неправильный шаг. Объявления о продаже, встречались очень редко. Тем более, что специализированной газеты не было, была небольшая колонка на последней полосе, называемая «Реклама и объявления». Самое большое удивление вызвали сами объявления. Чаще всего, они касались утери, какого-то документа. Оказывается, если вы потеряли, скажем паспорт, то помимо подачи заявления, нужно было в газете, дать объявление примерно такого содержания: «Паспорт, выданный на имя Имярек, считать недействительным» вот примерно так. Еще встречались объявления об обмене квартир. Продаже или дарении щенков и кошек. О продаже транспорта, ничего не было. Удивленный этим, я подошел к дяде Жени. Он шофер, наверное, должен знать, как лучше поступить в этом случае.

Оказалось, что тут есть два варианта. Или поспрашивать у знакомых, или съездить на базар. Причем в качестве базара, где возможно что-то найти, тоже предлагалось два варианта. Или авто-рынок, который сейчас собирался на массива Куйлюк, или Тезиков-базар. Там тоже вполне можно присмотреть или мотоцикл или запчасти к нему.

Начать я решил с Тезиковки. Просто туда удобнее проехать, и потом там есть охраняемая стоянка, что довольно редкое явление сейчас. Поэтому можно воспользоваться мотороллером.

Приехал я туда к самому открытию. Оказалось, что рынок в режиме «барахолки» работает только по воскресеньям, так что мне повезло. На стоянке, куда я закатил свой мотороллер, у меня спросили, буду ли я, что-то продавать? Я ответил, что нет просто ищу запчасти. Охранник, тут же поинтересовался, какие именно? Меня это немного удивило, но я ответил, что мне нужен двигатель, желательно от «Урала» или «Днепра», в крайнем случае от «Юпитера». Тот раскрыл записную книжку и через минуту, я уже знал минимум троих продавцов, к кому мне стоит обратиться. Такой своеобразный сервис. Спросив у «наводчика» сколько я ему должен за консультацию, тот ответил, что ничего. Просто если я с кем-то из названных договорюсь, то должен сказать, что пришел от Рустама, со стоянки». То есть продавец уже сам рассчитается с ним. За стоянку, я заплатил пятьдесят копеек что, в общем, тоже было не дорого и, прошел на рынок.

Как и говорил Рустам, продавцов я нашел довольно быстро. Дело в том, над каждым из них висела табличка с номером, так что найти нужно проблемы не составило.

Другое дело, что товар, который предлагали, был не совсем тем, что мне нужен. Первый предлагал двигатель от «Днепра» но в полу разобранном состоянии, правда с запчастями, но судя по его хитрой физиономии, что-то там было не в порядке. А покупать разобранный двигатель, все равно, что «кота в мешке». У второго был вполне рабочий движок от «Юпитера» но судя по его виду и дате изготовления. Ему оставалось работать совсем немного. Все-таки семь лет, для двухтактника это многовато. Да и если он заменил его на новый, то наверное была причина для этого, поэтому я решил не связываться с ним, а лучше поискать, что-то другое. С третьим продавцом, случилось то же самое, что и с первыми двумя. Разве что он был самым настойчивым. Вначале на все лады расхваливал свой товар, при этом не снижая цены, потом еще дважды догонял меня, хватая за рукав, и предлагая вернуться и купить двигатель именно у него, попутно предлагая еще кучу совсем не нужного мне барахла. Первый раз я от него с трудом отделался, сказав, что меня не устраивает цена, но когда я проходил в двухрядах от него, он вновь заметил меня и тут же устремился в мою сторону. Меня спасло от его настойчивости, лишь то, что я заметил милиционера, и некоторое время старался находиться возле него. Тот заметил, нежелательное соседство и вернулся на место.

Пройдя по всему рынку, я уже собирался ехать домой, когда почти у самого выхода, заметил мужика с какой-то мелочевкой и объявление возле него, написанное на картонке. Там было сказано: «Продается аварийный мотоцикл «Урал» Недорого». Я тут же подошел к нему и поинтересовался, что это за техника и в чем у нее проблемы. Оказалось, что мотоцикл, побывал в аварии. Точнее, на него просто наехал грузовик. В результате столкновения, была искорежена коляска и передняя вилка с колесом. В остальном он был можно сказать в рабочем состоянии. Во всяком случае, двигатель не пострадал, а мне был нужен именно он, хотя кроме него нужен был еще и привод на заднее колесо. Потому, что у меня была закреплена звездочка, а у «Урала» карданная передача, то есть требовалась переделка. Мотоцикл, был 1969 года выпуска, с двигателем М-63, на 28 л. сил. Хозяин просил за него пятьсот рублей. Немного подумав, я согласился. К тому, же вместе с ним давалось три колеса, и еще кое-какие запчасти. В общем если даже я заплатил лишнее, то не на много. Исходя из того, что новый мотоцикл стоил 1400 рублей, и в свободной продаже почти не встречались. Хотя я и не собирался его восстанавливать, но подумав, решил, что возможно будет проще отрезать от него часть рамы вместе с двигателем и укрепить на своей конструкции, чем, городить, что-то свое. В тот же день, к вечеру, я договорившись с соседом, привез мотоцикл к себе домой. Оставалось только установить двигатель на место.

Впрочем, с помощью дяди Чена и дяди Жени, мы быстро разобрались с этим, и вскоре двигатель был надежно установлен и закреплен. Правда, кроме этого пришлось немного повозиться с приводами. Так трос, для переключения передач, был заменен на металлическую тягу. Пришлось заменить тросы сцепления и газа, так, как имеющиеся мои, оказались несколько коротки. Но, в общем, за неделю, мы вполне управились. И даже испытали его, правда, не выезжая со двора. Все работало, как часы. Первый выезд на нашем транспорте, был назначен на понедельник.

Подруге, особенно понравились эмблема и хромированные выхлопные трубы, которые я вопреки советам взрослых не опустил, а наоборот, немного вывернув, поднял наверх. И теперь они торчали, чуть выше заднего колеса, лежа по обеим сторонам крыла. Мне кажется, так получилось гораздо внушительнее. Эмблема, была вырезана лично мною из небольшого листа нержавеющей стали. Она чем-то была похожа на эмблему Фольксвагена. Круг и вписанные в него буквы «V» и «A» пересекающие друг друга. Все это было отшлифовано и отполировано до блеска. А на порогах чуть ниже их верхней кромки с обеих сторон трайка была сделана надпись тоже из вырезанных и отполированных металлических букв, — «Викалекс». Так нами было решено назвать трайк.

Заранее предполагая, что денег за помощь с нас не возьмут, а могут еще и обидеться, посоветовавшись с мамой, к субботе накрыли шикарный стол и, позвав всех соседей, особенно дядю Женю и дядю Чена, что помогали нам в доведении до ума нашего мобильчика устроили грандиозную пьянку. Правда, я в силу несовершеннолетия не пил, но взрослые обмыли трайк от и до. Судя по их виду, он теперь вообще не должен ломаться. Во всяком случае, все были очень довольны. Тем более, что я как обычно случалось, во время подобных посиделок, устроил им концерт, в своем исполнении. Из-за которого, все разошлись далеко за полночь. Все же хорошо жить в отдельном доме. Если бы все это происходило в многоквартирном доме, то вряд ли получилось устраивать такие концерты из-за жалоб на громкую музыку.

Сведений о найденном кладе пока не поступало. Но мы не отчаивались, ведь прошла всего неделя, а экспертиза вполне могла длиться и более долгое время.

25 июня 1073 года

Ташкент

После обычной утренней тренировки, раздался звонок. Хотя часы показывали всего восемь утра, мы все равно обрадовались этому раннему звонку. Это был Исмаил Исакович сообщивший, что вскоре подъедет к нам, и попросивший никуда не расходиться. Впрочем, мама как раз была в отпуске, а мы хоть и собирались сделать выезд на нашем трайке, но решили отложить его. Все же его приезда мы ожидали целую неделю. И была надежда, что он сообщит нам, что-то новенькое.

Мама, как обычно постаралась накрыть на стол, и когда все было готово мы присели посмотреть телевизор в ожидании долгожданного гостя. Исмаил Исакович, подъехал примерно к девяти утра.

Мама, тут же пригласила его за стол. Выпив чашку чая, он с улыбкой посмотрел на нас, и видя наше нетерпение произнес:

— Да все там нормально. Экспертиза закончена, оценка произведена. Есть, конечно маленькие нюансы, но все вполне решаемо.

После этого посмотрев на нас, сказал, что хотел бы поговорить с взрослыми. Мы, понимая, что не все можно решить в нашем присутствии, молча, вышли из-за стола. Машка, ушла в свою комнату, а мы с подругой вышли во двор. Выкатив из сарая наш «Викалекс», стали готовить его к пробной поездке. Я еще раз проверил все узлы, наличие масла в двигателе, и долил в бак бензина. Вика в это время, обошла его вокруг смахивая тряпкой несуществующую пыль. Присев на борт трайка, мы тихонько переговаривались, обсуждая будущую поездку. Вика предлагала съездить на Чирчик, а я все-таки чуточку сомневался и потому хотел немного покататься возле дома. Все-таки, машина новая, вдруг, что-то не так. Здесь ее проще будет доставить до дома, если вдруг, что-то сломается. Хотя я надеялся, что все будет нормально.

Вскоре из дома вышли родители и Исмаил-ака.

Мама была немного задумчива, но вместе с тем и улыбалась. «Значит все нормально» — подумал я.

В этот момент Исмаил-ака, увидел наш автомобиль. С минуту он стоял, удивленно рассматривая наше чудо, а после спросил:

— Что это?

— Алекс и Викой собрали. Года два, наверное, возились. Вот сегодня решили в первый раз выехать на ней.

Исмаил Исакович, подошел поближе и начал разглядывать нашу технику, попутно интересуясь, из чего она была собрана, кто делал чертежи, какой двигатель и так далее.

Я терпеливо отвечал на все его вопросы. После того как все вопросы были исчерпаны, он поинтересовался, как я собираюсь ее оформлять?

Это было самой большой проблемой для меня. Ведь, мне еще не исполнилось восемнадцати лет, поэтому по закону, я не имел права ни владеть, ни управлять автомобилем. Хотя это был не совсем автомобиль, а скорее трехколесный мотоцикл, но ведь это нужно было еще доказать.

Я объяснил ему, все свои опасения, и сказал, что видимо пока придется обойтись без оформления, а пользоваться по возможности осторожно, стараясь не сталкиваться с инспекторами ГАИ.

На что он ответил:

— Так не получится. Ладно бы, если это заводская машина, а так как это самоделка, то увидев ее на улицах, все равно до ГАИ дойдут слухи о ней, и вскоре можно ожидать гостей. И в этом случае, ее могут просто конфисковать. С самоделками это очень строго.

— И, что же мне делась? — немного испуганно спросил я.

— У тебя есть, хоть какие-то документы на нее?

— Какие, на нее могут быть документы?

— Ну, ты же покупал, что-то. Трубы, железо, двигатель. Хоть какие-то, чеки, справки сохранились.

— Есть техпаспорт на мотоцикл, с которого я взял двигатель и, по-моему, сохранились чеки за кровельное железо, которое пошло на обшивку. А трубы… — я немного замялся. — Трубы я не покупал. На металлоломе нашел.

— А подвеска, запчасти?

— Передняя с мотоколяски, тоже из металлолома, запчасти с Тезиковки.

— С трубами я могу помочь. — Вмешался дядя Чен. — У меня есть товарные чеки на трубы.

— Это уже лучше. Пожалуй, можно попробовать, что-то сделать. Давай-ка собери все документы, какие есть, а я пока позвоню, кое-кому.

Исмаил-ака, присел к телефону, а я вошел в дом, собрать документы. Собрав все чеки и взяв техпаспорт на мотоцикл, который я приобретал ради двигателя, собрался выйти, но подумав, прихватил с собою свой паспорт и на всякий случай пятьсот рублей, что оставались у меня от последней покупки.

Исмаил Исакович уже решил все вопросы и поджидал меня во дворе.

— Давай сейчас съездим в областное ГАИ, нас там будут ждать. — Сказал он. И просмотрев все документы, что я отыскал, добавил к ним справку счет за трубы, взятые у дяди Чена.

— Прокатиться, то хоть дашь? — Продолжил он, когда мы подошли к моему трициклу.

— Я вообще думал, что будет лучше, если вы за рулем будете. — Сказал я ему. — Ведь у меня даже прав нет, а ехать довольно далеко.

— Мы что нибудь придумаем. — Ответил он и влез в кабину.

Все же машинка, была больше рассчитана для более компактного водителя, поэтому он с трудом разместился там. Открыв ворота, для выезда со двора, подошел к трайки и повернув ключ зажигания, дернул кикстартер. Двигатель, приятно заурчал, на холостых оборотах. После этого я сел, рядом с водителем.

— Ну, показывай, как тут у тебя, что работает? — сказал дядя Исмаил.

— Все как в обычной машине. Только скорости переключать. Первая назад, остальные вперед. Они последовательно, друг за другом идут. Все же мотоциклетный двигатель.

Выжав сцепление, и включив первую передачу, Исмаил-ака, немного придавил газ и машина плавно тронулась с места.

Несмотря на утро, было уже довольно тепло, поэтому мы не стали поднимать крышу. Вскоре машина выехала на дорогу и дядя Исмаил, посмотрев на меня, с улыбкой спросил:

— Придавим?

Я пожал плечами, как бы показывая, что он рулит, ему и решать. Он в ответ кивнул, и прибавил скорость. Через несколько минут, мы уже ехали со скоростью около шестидесяти километров в час, и судя по всему вполне можно было прибавить еще. Исмаил-ака, несколько раз притормозил, чтобы проверить, работу тормозов и после этого вновь разогнался.

Машина шла ровно, нигде ничего не дребезжало, не тряслось, двигатель тоже работал как часы. Все было просто прекрасно. Единственное неудобство было в том, что у машины всего три колеса. Нет, дело не в устойчивости, как раз тут все прекрасно. Дело в наших дорогах. Чаще всего, объезжая какую-то ямку, водители привыкли пропускать ее между колес, здесь же нужно было учитывать, что заднее колесо одно и, пропустив яму между передними колесами, гарантированно въезжаешь в нее задним. Поэтому, несколько раз попав в нее, дядя Исмаил, стал или объезжать ямы, или стараться проехать над ней так, чтобы не попасть в нее, ведущим колесом. В остальном же все было хорошо.

Выехав на кольцевую дорогу, Исмаил Исакович, перешел на четвертую передачу и постарался выжать из машины все, что возможно. Возможной, оказалась скорость в восемьдесят пять километров в час. Хотя спидометр, мог немного, и привирать, все же никто не проверял его.

Зато машина вела себя, хорошо.

Случайно взглянув в зеркало заднего вида, я заметил машину ГАИ, которая догоняла нас. Все же мы ехали хоть и по кольцевой дороге, но превышали допустимую скорость. Это немного обеспокоило меня, и я показал на зеркало дяде Исмаилу. Он в ответ улыбнулся и сказал:

— Не обращай внимания.

И продолжил гонку, даже не сбросив скорость. Вскоре, мы подъехали к светофору и притормозили возле него. Здесь кольцевая дорога пересекалась с какой-то улицей, поэтому был установлен светофор. Пока мы дожидались зеленого, машина ГАИ с визгом обошла нас и, затормозив, встала поперек дороги. Из нее тут же выскочили два милиционера и подбежали к нам. Вернее сделали попытку, подбежать. Но видимо кто-то из них узнал Исмаил-ака и тут, же дернув за рукав второго, что-то сказал ему. После этого отдав честь, они развернулись и вернувшись в свою машину, тут же отъехали, скрывшись за поворотом. Мы же дождавшись зеленого сигнала, двинулись дальше.

Я только вздохнул, увидев такую реакцию ГАИ.

— Что? — Спросил Исмаил Исакович, заметив мой вздох.

— Да вот, жалею, что в машине только два места. А еще было бы очень хорошо, если бы вы всегда были рядом.

Исмаил-ака весело рассмеялся, а после, немного посерьезнев, произнес:

— Я бы тоже не отказался. — После скосив взгляд на меня, продолжил. — Позвонишь, в крайнем случае. Но все же лучше не нарушать.

— Да мы всегда аккуратно ездим.

Вскоре мы подъехали к зданию областного ГАИ и вылезли из машины. Перед входом, мы немного приостановились и дядя Исмаил тихо сказал.

— Запомни, здесь ты мой приемный сын.

— Хорошо, ата. — Ответил я. После, когда мы уже двинулись дальше, я вполголоса продолжил, как бы про себя. — Жаль, что только здесь.

Но дядя Исмаил услышал меня и, словно споткнувшись на мгновение, замер и обернувшись, серьезно взглянул на меня и ничего не сказав, пошел дальше.

Мы прошли по коридору, и попали в небольшую приемную. На стульях стоящих возле стены, сидело несколько человек, однако секретарь, заметив нас, тут же поднялся со своего места, и попросив минутку подождать, вошел в кабинет начальника. Через мгновение, он вышел назад, и мы тут же вошли в кабинет. Некоторые из людей сидевших в приемной, и ожидавших своей очереди, попытались, что-то сказать, но были прерваны короткой фразой, сказанной одним из них которая донеслась до меня: «Начальник ОБХСС Ташкента». После этого все тут же стихли, понимая, что связываться не стоит.

В кабинете, нас встречал, плотный мужчина, одетый в дорогой гражданский костюм. Единственно, что портило взгляд, это галстук, непонятной крикливой расцветки, что совсем не подходил к общему виду. Мужчина, выйдя из-за стола, сделал несколько шагов нам навстречу и приобняв Исмаил-ака, похлопал его по спине. Было заметно, что эти люди давно знают друг друга и находятся в приятельских отношениях. После этого, дядя Исмаил чуть отстранился от своего знакомого и чуть поморщившись, произнес на узбекском языке:

— Карим, опять ты эту гадость на себя нацепил! — Он потянул за галстук. — Неужели ничего лучшего не нашлось?

— Э, Исмаил. Мне нравится! Оставь его в покое.

— Ладно, тебя все равно не переделаешь. — После этого, они еще несколько минут, разговаривали на всякие отвлеченные темы, почти не замечая меня. Хотя собеседник Исмаил-ака, часто бросал на меня вопросительные взгляды. Наконец, вопросы и пожелания, с которых обычно начинается разговор, закончились и Исмаил Исакович, повернулся ко мне.

— Карим, хочу представить тебе моего приемного сына. — Он указал на меня рукой.

— Вай! Исмаил! Неужели она, наконец, согласилась?! — Воскликнул мужчина и, повернувшись ко мне, протянул руку. — Как же зовут этого юношу?

Последний вопрос был задан по-русски, но я, пожав руку, ответил на узбекском языке, который за последние два года подтянул очень основательно:

— Меня зовут Александр, Карим-ака. Отец, рассказывал о вас много хорошего.

— Вай! Какой вежливый молодой человек! — он повернулся к дяде Исмаилу. — Иса, почему, ты не говорил о нем раньше? Ты, что-то скрываешь от своего старого друга?

Ответив ему, дядя Исмаил стал рассказывать обо мне. О том, что я закончил восьмой класс, отличник, хорошо играю на пианино, и еще что-то. Потом вдруг вспомнив, произнес:

— Да, ты должен знать о нем не меньше чем я!

— Откуда, Иса?!

— Ты, что же не читаешь газет? Посмотри внимательно на моего сына!

Переглянувшись с дядей, и недоуменно пожав плечами, тот вгляделся в мое лицо.

— Или ты шутишь, надо мной, или я что-то не понимаю!

— Какой ты невнимательный. Ладно, не буду тебя напрягать. Вспомни «Ташкентскую Правду» за прошлый выходной. Карим-ака на минуту задумался, поглядывая на меня, но похоже, так ничего и не вспомнил.

— Я нашел клад, Карим-ака. На Чирчике. Об этом и писала газета.

Лицо Карим-ака тут же посветлело:

— А, я-то думаю, кого ты мне напоминаешь?! — воскликнул он радостно.

После этого, мне пришлось заново пересказывать нашу историю, правда, я постарался придерживаться того, что было написано в газете.

— Ты еще не видел, какую машину Александр собрал! — Сказал, дядя Исмаил, после того, как я закончил рассказ.

После этих слов мы поднялись и пошли на улицу. Карим-ака долго рассматривал ее, расспрашивал все о ней. После чего, дядя Исмаил, озвучил свою просьбу:

— Как ты думаешь, можно помочь молодому человеку? Оформить ее, да и с правами, что-то решить?

Карим-ака, на минуту задумался.

— Оформить не проблема, тем более, вы ведь приехали на ней. Документы, я думаю у вас есть.

— Не все, но основные есть.

— Тогда нет проблем, Сейчас все сделают. А вот права. Тебе шестнадцать лет уже есть Саша?

— Да, Карим-ака. В Феврале исполнилось.

— В принципе, наверное можно назвать эту технику мотоциклом. — Задумчиво произнес начальник ГАИ, которым оказался Карим Иргашевич. — Поэтому, оформляем ее мотоколяской и даем разрешение на ограниченное управление. Так устроит?

— А ограниченное это как? — спросил я.

— Только в дневное время и, ты где живешь?

— В «Спутнике» Сергелийский район. — Ответил Исмаил Исакович, за меня.

— Короче, только в своем районе, и кольцевая автодорога. В город не въезжать. Или въезжать в присутствии взрослого водителя. Понятно?

— Понятно. — Ответил я. — Большего и не нужно.

— Вот и прекрасно. — Сказал Карим Иргашевич и подозвав какого-то лейтенанта приказал ему все оформить, отправив меня с ним. — Как все закончите, зайдешь в приемную, скажешь секретарю, он вызовет твоего отца.

Он вместе с дядей Исмаилом вернулись в кабинет, а я пошел с лейтенантом оформлять свой трайк.

Все оформление, заняло не больше получаса. За это время, мне оформили техпаспорт, выдали регистрационный номер и даже выписали водительское удостоверение на мотоцикл, благо, что я догадался прихватить из дома фотографии. И что самое интересное, ни о каких экзаменах, никто даже не заикнулся. Правда, в нем стоял штемпель, указывающий на то, что я могу использовать его только в дневное время суток, без права въезда в город.

Но даже в таком виде, мне открывались широкие возможности. Все равно, дальше своего района, я ездить не собирался. А если вдруг захочу выехать за город, то эти права вполне подойдут. Ведь ограничение, только на городскую езду.

После всего этого, я вновь вошел в кабинет, Карим Иргашевич, взял мое удостоверение водителя и поставил в нем свою подпись. Как оказалось, его подпись в правах решает многие проблемы. Позже, меня несколько раз останавливали, но увидев в удостоверении подпись начальника ГАИ, тут же отпускали, не задавая никаких вопросов. Впрочем, эти остановки были не из-за нарушения правил, а скорее из-за необычности трайка или моего молодого вида.

По дороге домой, дядя Исмаил предложил остановиться и зайти в чайхану, выпить чаю и перекусить. Ведь мы уехали еще рано утром, а сейчас время приближалось к обеду. Я вначале подумал, может лучше предложить ему потерпеть до дома и поесть там, но после решил, что так будет даже лучше. Скорее всего, он захотел поговорить со мной, поэтому и предложил этот вариант. Да и мне нужно было задать ему пару вопросов.

Остановившись возле нее, мы вышли из машины, и вошли в чайхану. Заняв один из топчанов и дождавшись, когда принесут чай, предались отдыху и неспешному разговору.

Я спросил у Исмаил-ака, что же получилось с вознаграждением за клад, ведь я так и не узнал результатов.

Он немного подумал, потом ответил, что с этим все в порядке, сумма которую нам должны выплатить будет около ста восьмидесяти тысяч рублей. Хотя, конечно же все, что положено никто не отдаст. То есть фактически сумма, должна была быть намного большей. Но даже это и то, очень хорошо.

В принципе, меня эта цифра вполне устраивала, поэтому я не стал ничего предлагать. Хотя вначале подумывал о том, что было бы неплохо если бы сумма приближалась к истинной, а какую-то ее часть, нужно было бы вернуть. В этом случае, мы бы ничего не теряли, скорее наоборот, так легче было бы легализовать те деньги, что у нас есть.

Мы еще некоторое время сидели и пили чай, потом Исмаил-ака спросил:

— Почему ты так сказал, Саша?

Я сразу же понял, о чем именно он спрашивает, потому и ответил, почти не задумываясь:

— Я очень уважаю вас, Исмаил-ака, и я вижу как вы относитесь и к нам с сестрой и к маме, поэтому я был бы только рад если у вас с мамой что-то получится.

Еще немного помолчав, видя, что больше вопросов ко мне не будет я, задал вопрос сам:

— Скажите Исмаил-ака, а если я еще раз найду клад, это не будет выглядеть как-то подозрительно?

Мой собеседник, некоторое время смотрел на меня, потом рассмеявшись, произнес:

— Честное слово, Саша, иногда ты кажешься взрослым, а иногда у тебя возникают такие мысли, что хоть стой, хоть падай! Ты, что же думаешь, что здесь клады зарыты под каждым кустом, и достаточно копнуть пару раз на тебя посыплются сокровища? Все совсем наоборот. И то, что вы нашли это очень редкий случай, и невероятная удача. Так что даже не надейся, второго раза не будет.

— Третьего. — Негромко поправил я, отчего Исмаил-ака тут же осекся и внимательно посмотрел на меня.

— Почему третьего? — удивленно спросил он через некоторое время.

Я решил рассказать ему о первой своей находке. Во-первых, потому, что доверял ему и знал, еще по прошлой жизни, что он никогда не сделает ничего плохого, ни мне не моей семье. Даже если это пойдет вразрез с законом. А, во-вторых, я чувствовал, что рано или поздно, но мама согласится с его предложением и он все равно узнает об этом.

— Третьего. — Повторил я. — Первый был три года назад. Примерно в это же время.

Исмаил Исакович, откинулся на перила, что огораживают топчан, на котором мы пили чай и, внимательно посмотрев на меня, о чем-то задумался. Видимо пытаясь вспомнить, что же могло произойти три года назад. Через мгновение он приподнял брови, сопоставив какие-то известные ему факты и, произнес:

— Так, это ты нашел тот чемодан в разрушенном доме?! Точно! Он ведь совсем неподалеку от вас был найден! А что же не признался?

— Мне тогда было двенадцать лет, наверное, побоялся. — Ответил я. — И потом, по закону ведь найденные деньги не входят в сумму вознаграждения. А там их было очень много. Жаль было терять такую сумму.

— И сколько же ты взял?

— Сто восемьдесят пять.

— Да, уж. — Дядя Исмаил на некоторое время замолчал. — Хотя, наверное ты прав, столько тебе бы не заплатили, а ведь то, что оставалось в мешочках, тянуло очень прилично. Ты заглядывал в них?

— Нет. Только приподнял один, как бы попробовал на вес и все. Там еще пистолет был, его я даже не трогал.

— И правильно сделал. Иначе, могло произойти несчастье.

— Я так и подумал. Поэтому, за три подхода взял, что смог увезти незаметно, а после заметил там людей и больше не появлялся. Через полгода только узнал, что его какие-то пацаны из совхоза обнаружили. Только не говорите маме, пожалуйста, о том, что я вам рассказал.

— Конечно, не скажу. Но в следующий раз лучше все-таки вызывать милицию. Спокойнее будет.

— Потому и вызвали, в позапрошлую пятницу. — Ответил я. — И все же, вдруг еще раз найду?

Исмаил-ака вновь рассмеялся, услышав мой вопрос.

— Если найдешь еще раз. — Произнес он едва, успокоившись. — И клад будет действительно стоящим. Звони мне.

Он вытащил из кармана блокнот и написал на нем несколько цифр.

— Вот телефоны. Домашний и рабочий. — Продолжил он. — Обещаю, если найдешь стоящий клад, я лично подарю тебе новую «Волгу».

После этого мы, расплатившись с чайханщиком сели в мою машину и поехали домой. По дороге Исмаил Исакович, попросил меня не рассказывать все подробности получения техпаспорта и прав на мотоколяску.

— Лучше будет, если скажешь, что все было вполне официально. Разве что без очереди.

Я ответил, что все прекрасно понимаю, и не собираюсь подводить его.

Дома нас уже ждали. Пока дядя Исмаил, рассказывал маме о нашей поездке, мы с Викой прикрутили на крыло заднего колеса, выданный номерной знак и уже собирались было выезжать со двора, как вставшая на нашем пути мама, вернула нас назад, и заставила сесть за стол.

И это правильно, честно говоря, я немного проголодался. Пообедав, и предупредив маму, что мы поедем покататься, выехали со двора.

Правда, проехать нам удалось не больше пятидесяти метров. Мы были остановлены ребятами с нашей улицы, и долго отвечали на всевозможные вопросы, касающиеся нашего трайка. Всем было интересно, как мы его собирали, и похоже многие не верили в это. Тем более что еще не успели утихнуть слухи о найденном нами кладе.

Где-то, через полчаса, мы вновь поехали, но опять встретили знакомых, и вопросы посыпались с новой силой. Все следующие три часа, мы только и занимались тем, что проехав несколько десятков метров, останавливались и отвечали на вопросы. За исключением, пожалуй всего одного раза, когда нас остановили ГАИшники. Но тут выйдя из мотоколяски, я показал им техпаспорт, права и вопросы к нам тут же исчезли. Милиционер приложил руку к козырьку и сказал, что мы можем ехать дальше.

В конце концов, нам это надоело и мы решили вернуться домой, тем более, что по времени, скоро должно было темнеть. Решив, что лучше всего перенести нашу прогулку на завтра, и выехать по раньше, пока на улицах не так много народу, мы развернулись и уехали домой.

26 июня 1973 года

Ташкент

Наутро, за завтраком, мама рассказала мне, о том, что я уже услышал от Исмаил-ака. То есть, что экспертиза проведена, и вскоре на наши счета, поступит, вполне осязаемая сумма в сто восемьдесят тысяч рублей. Правда, при этом она разделится на две части, мне и Вике, но это тоже хорошо. Ведь клад то мы нашли вдвоем, значит и деньги тоже должны получить на двоих.

Кстати меня обрадовало это и том смысле, что ранее включенный «режим экономии» теперь отменен. Ведь фактически, тех денег, что поступят на счета, и тех, что мы успели на них положить, вполне хватает на учебу в Университете. Поэтому, сейчас уже можно потихоньку тратить найденный ранее клад, хотя.

— Мам, а что если нам попробовать продолжить «режим экономии» пусть и не в столь жестких условиях.

— Зачем? — Удивленно спросила мама.

— Не знаю, как там получится дальше, но думаю, будет неплохо, если мы «накопим» примерно такую же сумму, на обучение сестры. Я, правда, не уверен, что она захочет учиться там же где и мы, но на всякий случай. Пусть даже по любой другой специальности. Но если будут деньги, будет и выбор.

— Я всегда знала, что у меня самый лучший сын! — Произнесла мама, взъерошив мои волосы. — Я тоже подумывала об этом.

— Мам, нам вчера, так и не удалось нормально покататься. — Продолжил я разговор. — Останавливали почти на каждом углу, и кажется, я так заболтался, рассказывая и о машине и о находке, будто вагон языком разгрузил.

Мама рассмеялась.

— И что ты хочешь этим сказать? — спросила она.

— Мы, наверное, прямо сейчас уедем, скорее всего, на весь день. Вначале, просто покатаемся, потом на речку заглянем. В общем, до вечера.

— А, кто против. У тебя каникулы. Отдыхай, только постарайся дотемна вернуться.

— Обязательно мам, тем более, что права действительны только в светлое время, и в город нельзя въезжать, только с взрослым.

— Ну и правильно. Тебе с собой, что нибудь положить?

— Конечно мам, ведь на целый день едем.

— Ну хорошо. Деньги то есть?

— Да, еще осталось немного, хватит пока.

Мама собрала нам бутербродов, налила в металлический термос чая, а я собрав вещи и взяв покрывало из мотороллера сложил все в машину. Пока поджидал подругу, еще раз проверил все, что необходимо и долил бензин до полного бака, теперь, думаю, километров на триста хватит, хотя я и не собирался ехать так далеко. Вики, пока еще не было и я подумав, переложил из мотороллера в машину, все свои инструменты, на всякий случай. Кроме того нашла свое место и лопатка и шампуры и нож, который я всегда возил с собой. Теперь места было гораздо больше, и можно было взять, что-то еще. Правда, пока я еще не сообразил, что именно. Думаю, когда придет Вика, то она мне подскажет.

Увидев загруженную подругу, направляющуюся ко мне, я тут же подбежал к ней, чтобы взять что-то у нее. Судя, по ее багажу, она собралась ехать минимум на неделю. Когда, мы разобрали, все принесенное ею, то после долго смеялись, потому что большую часть, того, что она взяла, мы оставили на месте.

Ну зачем, спрашивается ей, куртка? На улице больше 40*С, а на случай дождя, мы всегда можем поднять крышу, и спрятаться под ней. Да и он как то маловероятен.

Там было еще много всего, не хочу даже перечислять ее хозяйственность. Из всего принесенного, мы взяли только еще одно покрывало, небольшое пластмассовое ведерко с крышкой, пару эмалированных кружек и две ложки. Она предлагала взять еще котелок, но думаю, что сегодня он нам не понадобится. Да и места для него пока нет. Все-таки нужно сделать, какой-то ящичек, для подобных вещей. Вот только куда его пригородить, я пока не знаю.

Наконец все было собрано и, мы выехали со двора. В окне я заметил улыбающуюся маму, видимо она слышала наш разговор, когда мы спорили о том, что взять в дорогу.

Проехав по нашей улице, мы тут же свернули направо и, доехав до канала, выехали на дорогу, огибающую наш массив. Здесь конечно, тоже могли встретиться знакомые, но гораздо меньше, чем на центральных улицах. В общем, мы попросту сбежали ото всех.

Планов на поездку не было никаких. Мы просто ехали, наслаждаясь скоростью, комфортом, ведь в сравнении с мотороллером, здесь было гораздо удобнее. Тем более, что теперь мы сидели рядом, а не друг за другом и я мог свободно разговаривать со своею подругой. Двигатель находился позади нас, и его урчание нисколько нам не мешало.

Приятным было и то, что многие оглядывались на нас, ведь машин, подобных нашей в городе совсем не было. Если не сказать большего. На моей памяти подобная техника начала появляться только в 2015 году, да и то больше на картинках в интернете.

Вдоволь накатавшись, мы не сговариваясь повернули к реке. Пора было остановиться и немного отдохнуть, а река в этом случае была наилучшим выбором.

Чтобы доехать до нашего островка, нужно было пересечь несколько рукавов. Первые два мы прошли, даже не сбавляя скорости, только брызги в разные стороны. На третьем, пришлось немного притормозить, потому что дно в нем было немного неровное, и я боялся разбить подвеску о случайно подвернувшийся камень. А вот на четвертом рукаве, прямо возле нашего островка мы встали, причем встали надежно.

Чирчик, река можно сказать, непредсказуемая. И количество рукавов, и их глубина, и даже места течения могут меняться в произвольном порядке. Бывали случаи, когда мы въезжали на наш островок, пересекая три протоки, а вечером возвращались через одну, а на следующий день, особенно если в верховьях сбрасывают воду с плотины, островок мог оказаться вообще посередине потока, а все остальное будет залито водой. Мы выбрали его еще потому, что он никогда не уходил под воду, с остальными же местами это случалось. Хоть и не часто.

Правда даже в том случае, если все остальное пространство реки было залито водой, до островка, все равно было возможно добраться, глубина редко где была больше, чем по колено. Если конечно следовать по заранее определенному маршруту.

Вот и сейчас, передние колеса уже стояли, почти на берегу, а задняя часть ушла в воду, а точнее зарылась в грунт, по самую ось. Вода при этом уже плескалась под ногами в кабине.

Тут же покинув ее, мы как можно быстрее постарались освободить кабину от лишнего груза. Нужно было облегчить машину, да и взятые с собой вещи и продукты, могли промокнуть.

Самой большой проблемой, оказалось то, что дно в последнем русле, оказалось песчаным. Его нужно было или пересекать на более высокой скорости, а лучше вообще оставить машину перед ним. Тем более что русло не превышало пяти метров, и особых неудобств, от того, что трайк остался бы на другом берегу, не было. Но теперь уже поздно об этом сожалеть, нужно вызволять его, пока он совсем не закопался в грунте.

Течение в руслах довольно сильное, и даже сейчас, когда он просто стоит, все равно за счет воды, песок, понемногу затягивает заднее колесо. Хорошо хоть вода прозрачная, и видно, что нужно делать для его освобождения.

Работа, предстояла довольно грязная, поэтому расстелив покрывало мы разделись, оставшись в купальных костюмах. Немного поразмыслив о том, что лучше сделать, чтобы достать из грунта нашу машину, для начала решили попробовать откопать ее. Ведь фактически, нужно было освободить только заднее колесо. Передние стояли хоть и в воде, но даже и не думали погружаться в грунт. Течения в этом месте почти не наблюдалось. Взяв лопату, я подлез к заднему колесу и начал отбрасывать от него грунт, состоящий в основном из песка и изредка встречавшихся небольших камней.

От такой работы сразу же поднялась муть со дна, что очень мешало. Хотя течение довольно быстро уносило ее. Примерно через пятнадцать-двадцать минут, я докопался до нижнего протектора. Подозвав подругу, мы попытались вдвоем сдвинуть машину с места. После долгих усилий она все же сдвинулась, но всего на каких-то десять, или чуть больше сантиметров. Идти дальше, ей не дала та яма, которую я раскопал вокруг колеса, а приподнять ее и поставить на край, у нас просто не хватило бы сил. Нужно было делать как-то по-другому.

Конечно был вариант, одному из нас съездить домой и позвать кого-то на помощь, думаю никто бы не отказался, но времени было еще вполне достаточно и мы решили попробовать сделать все самим.

После коллективных раздумий, было принято два варианта. Первый это найти пару досок или чего-то подобного им, и прокапав канавку, от заднего колеса к берегу, протолкнуть трайк по ней. А доски как раз бы пошли под колесо, чтобы легче было толкать. И второй, более фантастичный, но тем не менее вполне осуществимый план, перегородить русло, на верхней оконечности островка, тем более, там ширина не превышала трех метров, хотя и было немного поглубже. В этом случае, вода должна была пойти по другому рукаву, и было бы проще разобраться с освобождением машины из грунта. Но при втором варианте, работы предполагалось гораздо больше, при этом, не отменяя и основную работу, по выкапыванию канавки. Поэтому мы все же решили начать с первой.

Для начала, мы оставили все как есть и разбежались в разные стороны, для поиска доски. Вскоре и доска, и неширокий лист железа, что тоже могло пригодиться были найдены, и мы вернулись назад.

Яма, которую я с таким трудом выкопал, вновь затянулась песком, и мне пришлось копать заново. Правда в этот раз, я не старался освободить колесо, а начал копать канавку, от заднего колеса и чуть вперед, насколько смог протиснуться между кузовом машины и двигателем.

Примерно через сорок минут, мне удалось сделать, что-то похожее на нее. Я вложил на ее дно доску, и мы попытались столкнуть нашу машину. Увы, сколько мы не толкали, ничего так и не достигли. Наконец отчаявшись, мы решили передохнуть.

Отойдя от машины на пару метров, я присел на песок, и вдруг услышал хохот своей подруги. Я недоуменно уставился на нее, не понимая, откуда такое веселье. Вика, не переставая смеяться пыталась, что то объяснить мне показывая то на меня, то на машину, то крутя пальцем у виска. Я же стоял, уставившись на нее и не понимая, что она хочет этим сказать. Отсмеявшись, она все-таки сумела мне объяснить, что гораздо проще, было бы не толкать машину по доске, а попробовать завести двигатель и поехать. От неожиданности у меня подкосились ноги, а ведь действительно, почему бы не попробовать сдвинуться своим ходом.

Включив зажигание и, несколько раз толкнув кик-стартер, я завел машину, и чуть газанув, тут же выскочил на берег. Здесь я сразу же притормозил, и попытался развернуть машину для обратного хода. После долгих дерганий туда-сюда, у меня это получилось, и я вылез из нее. Половина дела была сделана. Когда я, сказал это подруге, она очень удивилась.

— Почему половина? — спросила она. — Мы ведь уже на берегу.

— Ну, если мы собираемся здесь жить, тогда все, но если мы думаем возвращаться домой… — и я показал ей на русло, из которого только что выехал, и которое вскоре, нужно было пересекать в обратном направлении.

— Что будем делать? — спросил я ее.

Вика только пожала плечами.

— Что нибудь придумаем.

Самой главной проблемой, была та, что здесь, негде было разогнаться, чтобы перескочить русло на скорости. А пять метров, вроде и небольшое расстояние, но завязнуть вполне позволяющее, тем более на песчаном дне. Немного отдохнув и перекусив, мы решили, что начать переправу стоит все же прямо сейчас, чтобы было достаточно времени на вызволение машины из грунта, если друг опять застрянем.

Я прошелся по руслу, пытаясь прощупать дорогу, потом завел машину и сдав назад, до самой воды, переключил передачу, и несколько раз газанув резво сдвинул трайк с места.

В этот раз, я даже не смог доехать до противоположного берега. Почувствовав, что ведущее колесо, стало зарываться, я остановился, перегородив русло чуть дальше середины. Это произошло еще и потому, что в него пришлось съезжать с небольшого бугорка, и поэтому я принял на капот, а после и в салон машины довольно много воды. Из-за этого ход замедлился, и трайк забуксовал.

Выскочив из машины, я тут же подхватил доску и, подложив ее под заднее колесо, попробовал вновь сдвинуться с места. У меня получалось проехать еще около метра, когда завязли, теперь уже передние колеса. Поневоле, пришлось глушить двигатель и думать, что делать дальше.

До берега, оставалось около метра, но как их преодолеть было непонятно.

Благо, хоть было не очень глубоко и двигатель хоть, и был немного погружен в воду, но вполне исправно заводился. Возможно, это было еще и потому, что я вывел глушители наверх. И в них не попала вода.

Отправив Вику, на поиск новых досок, я принялся за прокладку нового пути. Заднее колесо, еще не успело завязнуть, поэтому я чуть подкопавшись под него, сумел поставить его на доску. Осталось, поставить, на более ровное место передние колеса, и можно будет попробовать выехать отсюда.

Доски были найдены, но ничего из этого не получилось, мы провозились до двух часов дня, когда я решил что нужно искать помощь. Благо был будний день, и была небольшая надежда найти трактор, ведь до совхозных полей было недалеко.

Оставив Вику на месте, и попросив ее собрать вещи, я быстренько оделся и побежал искать трактор. Где-то через час мои поиски увенчались успехом, правда за помощь пришлось заплатить четыре рубля, потому, как бутылки у меня не было. Зато приехавший трактор «Беларусь» легко подцепил нас и отволок через все протоки, до самого берега, где и получил запрошенный гонорар.

Расставшись с ним, мы вновь разделись и, отмыли наш трайк от всей грязи, полученной в протоках. Просто, если мы выбирали, для трайка более легкий путь, то трактор тащил нас почти по прямой, не разбирая дороги. В итоге машина была измазана дальше некуда. После чего стали отмываться сами. Оставаться, для отдыха не было никакого желания, поэтому собрав и загрузив вещи, мы уселись в машину и поехали домой.

По дороге мы заметили, что машина покрывается грязными разводами. Видимо мы недостаточно хорошо отмыли ее, а сейчас, после того как она подсохла, грязь и выступила на поверхности. Загнав машину во двор и выгрузив вещи, мы решили, что ее стоит еще раз помыть.

Протянув шланг и включив насос на скважине, взялись за помывку.

Промывая полы возле сидений, я случайно обнаружил там какой-то камень размером с кулак. Весь заляпанный грязью, он был очень тяжелым, для его объема. Откуда он появился в кабине, я никак не мог вспомнить, вроде бы ничего подобного я не подбирал. Вика, увидев его у меня в руке, тут же прояснила ситуацию. Оказывается, пока я бегал за трактором, она попыталась самостоятельно вновь прокопать канавки и поставить колеса на доски. На этот камень она наткнулась в воде, больно стукнувшись о него ногой. Подняв его, тоже решила, что он слишком тяжел. Немного сполоснув его в воде, хотела было отмыть, но тут услышала рев мотора трактора. Поэтому она просто бросила камень между сидений, а после просто забыла про него.

Направив на камень, струю воды, я отмыл его от налипшей грязи.

Моему удивлению не было предела, когда отмытый от налипшей грязи камень приобрел грязно-желтый цвет, и заблестел на солнце.

— Что это? — Изумленно спросила Вика.

— Ты не поверишь! — Сказал я. — Мы вновь нашли клад.

— Ура! — радостно закричала подруга.

— Тише, тише! — я постарался успокоить ее. — Если кто-то узнает об этом, этот клад выйдет нам боком.

— Почему же? — Удивленно спросила она.

— Потому, что это золото.

О том, что Чирчик золотоносная река, я знал и раньше. До революции и первые годы после нее, даже существовали артели, промывающие золото на реке. Но после, не знаю почему это все прекратилось. А сейчас, река активно заваливается бракованными стройматериалами, а о добыче золота никто не говорит. Надо будет на всякий случай проконсультироваться по этому поводу и Исмаил Исааковичем, он наверняка знает, или догадывается об этой причине. И уж точно нужно поставить его в известность о найденном самородке. Его совет, никак не будет лишним.

Объяснив все это подруге, я увидел, что она со мной согласилась.

Закончив помывку автомобиля, мы разбежались по домам, чтобы помыться самим и после этого, вновь встретились у меня дома. Мамы и сестры на месте не было, лишь на столе лежала записка о том, что они поехали в гости и вернутся поздно. Поэтому присев в столовой я подвинул к себе телефон и набрал знакомый номер, который получал из рук Исмаил-ака. Вика в это время ставила чайник на кухне, ведь за все время пребывания на реке, мы так нормально и не поели.

Когда соединение прошло, оказалось, что рабочий день у него уже завершен, и он уехал домой. Попрощавшись с дежурным, которому я представился, назвавшись его сыном, отчего у сидевшей возле меня Вики на лице появилось немалое удивление.

— Мы, так договорились. — Прокомментировал я свои слова, и набрал его домашний номер. Здесь трубку никто не брал, видимо он еще не доехал до дома. Решив позвонить чуть позже, я отставил телефон, и мы заварив чаю, подъели все бутерброды оставшиеся от нашей поездки. Пообедав, решили, что неплохо было бы отмыть самородок, а после этого взвесить его, чтобы хоть приблизительно знать сколько, он может стоить. Тут же поднялись и прошли в ванную. Включив горячую воду, щеткой и содой взялись отмывать все инородные вкрапления в нем.

Не знаю, как это произошло, новскоре наши совместные действия переросли во взаимное обливание водой, и к тому времени, как самородок стал чист, мы с подругой оказались насквозь мокрыми.

Стянув с себя рубашку, я повернулся к ванной, чтобы выжать ее, и почувствовав толчок чуть посторонился. Оказывается Вика, тоже стянула с себя платье, и собиралась сделать то же самое, что и я. Выжав рубашку, я разогнулся и в этот момент заметил, что подруга стоит возле меня, в одних трусиках.

Все произошло, как-то само собой. Ведь мы уже давно вместе, и не раз уже раздевались на реке, не стесняясь друг друга, а то, что тогда я был в плавках, а она в купальнике, сейчас, просто вылетело из головы.

Несколько секунд, мы жадно разглядывали друг друга. А после…

…Мы пришли в себя лежа на моем диване, и то только из-за того, что на улице уже заметно потемнело. Переглянувшись, мы тут же вскочили и быстро одевшись, выбежали из комнаты. Часы, стоящие в столовой показывали половину восьмого.

Оказывается, несмотря на страсть, обуявшую нас, Вика успела повесить на веревку свое платье, и теперь оно уже было почти сухим. Накинув его на себя, она крикнула на ходу, что переоденется и вернется и умчалась к себе домой. Я же, вновь поставив чайник на плиту, достал из холодильника, масло и сыр, и стал готовить бутерброды для нас.

Через какие-то пять минут, подруга уже вернулась, и перехватив у меня инициативу, взялась сама готовить нам ужин. Через пятнадцать минут, мы уже сидели за столом, поглощая глазунью, заедая ее бутербродами, что я успел сделать и запивая все это чаем.

Поев, все же решили позвонить Исмаилу Исаковичу. Кстати перед звонком взвесили самородок. Его вес оказался равен чуть больше девятисот грамм. Более точный вес, наши весы не показали.

Вновь набрав номер, я дождался соединения и после взаимных приветствий спросил:

— Исмаил-ака, как на счет «Волги»? Хотя, наверное, подарите ее маме, у меня все равно прав нет, пока.

Вика вновь изумленно посмотрела на меня: «После объясню» — шепнул я и продолжил разговор.

— Что, опять, что-то нашел?!

— Да, но не знаю, стоит ли говорить об этом по телефону.

— Точно не стоит. — Ответил дядя Исмаил. — Давай сделаем так. Завтра ты же никуда не собираешься?

— Нет.

— Тогда подъезжай ко мне часикам к девяти, можешь на своей машине.

— Мне же нельзя на ней в город?

— Вообще-то да, тогда автобусом, к дежурному внизу подойдешь, он меня вызовет, и поговорим. Кому ты об этом рассказывал?

— Вы первый, если не считать Вики. Вообще-то это она нашла.

— Это хорошо. Не говори пока никому. Договорились?

— Конечно, Исмаил-ака.

— Вот и хорошо, тогда до завтра.

Мы еще долго сидели во дворе, думая каждый о своем. Иногда это очень нужно, просто посидеть и помолчать, рядом с любимым человеком. Да и нужны ли слова, когда даже в мыслях мы одинаковы.

Было немного странно, что до сих пор не появилась мама, подумал я и в этот момент, услышал телефонный звонок, донесшийся из раскрытой двери.

Взяв трубку, я услышал, что мама сегодня не приедет. Останется ночевать у тети Зины, потому что поздно, а такси брать слишком дорого. Я рассказал, что у меня все нормально, выслушал наставление о том, что нужно закрыть дверь и проверить это несколько раз. Я в ответ пообещал сделать все, что она сказала и, предупредил, что завтра с утра поеду в город, вместе с подругой. После этого мы попрощались, и мама повесила трубку. Выйдя на улицу, рассказал, все что услышал, Вике и после этого, мы разошлись по домам.

Уже раздевшись, и готовясь лечь в постель, вновь услышал телефонный звонок. В недоумении снял трубку, обычно в это время никто не звонит, и услышал немного грустный голос подруги:

— Папы, тоже сегодня не будет. — Произнесла она. — А с утра он сразу на работу уедет.

— Может, ко мне? — осторожно задал я вопрос.

В ответ сразу же раздались короткие гудки, а через минуту, Вика уже стояла возле меня.

27 июня 1973 года

Ташкент

Тренировку мы, конечно же, проспали, еще бы после такой ночи.

Хорошо хоть я успел завести будильник, правда я это сделал еще до прихода подруги, но ведь и прошедший день был не самым легким.

По его звонку я и поднялся. Но судя по сонному виду подруги, ехать куда-то она не в состоянии. Я бы тоже поспал, но раз обещал нужно ехать. Вскипятив чайник, я навел себе крепкий кофе и лишь после этого чуть пришел в себя. После этого принял душ, чтобы смыть все ночные запахи, хоть и приятные для меня, но не значит, что для других. Вслед за душем, последовала еще чашка кофе, и я наконец почувствовал, что вполне пришел в себя и могу ехать на встречу.

Хоть и жаль мне было будить Вику, но сделать это все же пришлось.

После того как она, наконец, открыла глаза, я на всякий случай спросил, поедет она со мной, или же все-таки останется досыпать?

— А, ты не обидишься? — услышал ее сонный ответ.

— Ну, конечно же, нет.

— Тогда я еще посплю. — Произнесла она, поворачиваясь к стене.

— Я буду, только рад если ты выспишься, но представь себе реакцию мамы, когда она обнаружит тебя здесь?

От моих слов, вика моментально проснулась и вскочив с постели зашарила глазами по комнате разыскивая свою одежду.

Я немного полюбовался ею, а после, подняв на руки, отнес в ванную, где мы начинали свои игры и оставили все, что было на нас. Выпроводив меня оттуда, Вика оделась, и выйдя из ванной, произнеся:

— Как вернешься, обязательно зайди ко мне. — Подарила мне поцелуй и убежала домой.

Время на часах, приближалось к восьми утра. Решив, что автобусом, я буду добираться гораздо дольше, ведь сейчас, самый час пик, решил ехать на мотороллере. Ведь мне запретили выезжать в город на мотоколяске, про мотороллер не было ничего сказано. Да и быстрее так.

К тому же везти с собою самородок стоимостью в триста тысяч рублей, по моим скромным подсчетам, верх глупости.

Быстренько накинув легкую куртку, с утра довольно прохладно, и взяв права я закрыл дом, и проверив наличие бензина в баке, выехал со двора.

Доехал до УВД, где работал дядя Исмаил, всего за сорок минут.

Думаю, автобусом вышло бы гораздо дольше. Остановившись неподалеку от центрального входа, я для приличия подождал минут двадцать, отчего дежурный, находящийся у входа в здание, стал подозрительно посматривать на меня.

Еще раз, взглянув на часы, я оставил мотороллер и подошел к дежурному по УВД:

— Вы не могли бы вызвать сюда полковника Исакова из ОБХСС? — попросил я.

— Зачем он тебе? — удивленно спросил дежурный.

— Это мой отец. — Мне нужно его увидеть.

— Точно, отец? — Переспросил дежурный. — Насколько я знаю, Исмаил Исакович не женат.

— И, что же, из-за этого он не может быть чьим-то отцом? — удивился я. — Вы просто позвоните в приемную. Вам подтвердят, что я его сын.

— Иди, мальчик, иди, не мешай работать.

— То есть вы не хотите его вызвать?

— Я уже ответил. — Сказал он.

В этот момент, позади меня хлопнула дверь и дежурный, тут же подскочил, отдавая кому-то вошедшему честь. Повернувшись, я увидел начальника ГАИ, у которого буквально позавчера оформлял документы, на свой трайк. Он тоже заметил меня и, подойдя поближе первым, протянул руку:

— Саша? Что ты тут делаешь? — спросил он.

— Хотел поговорить с отцом, Карим-ака, но дежурный, почему-то не верит, что Исмаил Исакович мой отец.

— Не обижайся на него. У него должность такая, никому не верить. — Ответил он мне и, обратившись к дежурному, произнес. — Вызовите полковника Исакова лейтенант. Этот молодой человек, действительно его сын.

— Как твоя машина? На ней, небось примчал? — обратился он ко мне.

— Нет, на мотороллере, вы же не разрешили по городу на ней ездить.

— Ничего, потерпи, еще годика два, как восемнадцать исполнится, езди, где хочешь.

— Хорошо, Карим-ака, как скажете.

Он похлопал меня по плечу и прошел в здание. Я повернулся к дежурному, тот молча, поднял трубку телефона и позвонил в приемную Исмаила Исаковича. Что-то, сказав, и положив трубку на аппарат, он показал на один из стульев стоящих здесь и произнес:

— Подождите немного, молодой человек, ваш отец сейчас выйдет.

— Хорошо, спасибо, я подожду его у входа. — Ответил я и вышел на улицу.

Минут, через пять вышел Исмаил Исакович.

Поздоровавшись и произнеся приличествующие встрече слова, мы прошли к ближайшей лавочке, и присели на нее.

— Ну, рассказывай, — произнес Исмаил-ака.

Я молча снял с плеча сумку и раскрыв ее показал ему содержимое.

Увидев, что в ней лежит, он изумленно взглянул на меня потом на содержимое сумки. Засунув туда руку, он взял самородок и прикинул его вес.

— Да уж. — Сказал он. — Вам, что кладов не хватает, теперь на золото решили перейти?

— Ничего мы не решили, отец. — Ответил я. — Все произошло совершенно случайно.

Услышав, "отец" Исмаил-ака взглянул на меня, но мне показалось, что он был рад такому обращению.

Я рассказал ему, что вчера мы с подругой поехали кататься, после катания, заехали на речку и застряли в одном из протоков, вначале пытались копать, подкладывали найденные доски, толкали машину, но в итоге пришлось бежать и искать трактор, который и вытащил нас на берег. Так вот пока я бегал за трактором, подруга еще попыталась что-то выкопать, и споткнулась о него ногой. Когда подняла, он показался ей слишком тяжелым для своего объема, она решила посмотреть, что это такое, но тут подъехал я с трактором и камень оказался в кабине, куда его положила Вика. А дома я его нашел и когда отмыли, получилось то, что вы сейчас видите.

— Везучие, вы черти! — Улыбнувшись, сказал он. — Скажи, кому ведь не поверит никто! Самое главное, ведь все знают, что Чирчик золотоносная река. И до революции здесь мыли золото, но после это дело остановили, решив, что игра не стоит свеч, слишком его тут мало. И вот прошло каких-то полвека, и вы находите самородок, причем весом около килограмма. Хотя давно уже доказано, что нет на этой реке никаких золотых жил. И самородков, тоже ни разу не попадалось. Песок, да, изредка попадается, а тут самородок. И что мне теперь с вами делать?

Кто-то другой всю жизнь горбатится и, на худую машиненку заработать не может. А ты?! Пошел косить траву, на тебе, чемодан денег. Копнул пару раз лопаткой, на тебе шесть ящиков с сокровищами! Споткнулся о камень в реке, еще полмиллиона!?

— Ты там больше ничего не планируешь?

— В смысле? — удивленно спрашиваю я.

— Ну, клад там, какой, или жилу золотую, алмазы, а то может, и нефть найдешь?

— Ну, если только клад… — задумчиво отвечаю я. — Есть пара мест на примете.

В ответ, Исмаил-ака срывается в неудержимый хохот.

— Уже сейчас, тебе можно не задумываться о дальнейшей работе. Ты уже накопил столько, что хватит на всю жизнь, еще и останется.

— Работать все равно нужно, да и интересно мне это. А находки…

Что же мне теперь мимо проходить, если под ногами валяются?!

В ответ, опять раздается смех. Отсмеявшись и немного успокоившись, дядя Исмаил, произносит:

— Ладно, давай решать, что делать дальше. — Он на минуту замолкает, что-то обдумывая, а затем продолжает.

— Есть два пути. Первый, официальный. То есть сейчас мы идем и оформляем все, как положено по закону. Ты получаешь свои — 25 %, но предупреждаю сразу. В этот раз просто не будет. Придется давать много объяснений, ездить на место находки, ну и еще много чего. Я, конечно, постараюсь помочь, чтобы ускорить все это, но даже с моей помощью будет долго и главное муторно. То есть, про каникулы ты забудешь.

Времени на отдых не будет. Правда после того, как все закончится, получишь, возможно, даже гораздо больше чем законную четверть. Если, конечно на указанном тобою месте, найдут жилу.

— А, второй?

— Второй проще. Ты отдаешь мне этот самородок, и забываешь о нем.

Причем не, только ты, но особенно твоя подруга. Другими словами, чтобы никто, кроме нас троих об этом, никогда не узнал. В этом случае, я нахожу способ получить за него деньги, поверь, у меня есть такая возможность. А после, когда это произойдет, мы с тобой решим что делать дальше.

— Я не против, но как потом их декларировать? Ведь трата таких сумм сразу бросается в глаза. Я не то, что потратить, даже в сберкассу, не смогу их поместить. А держать дома мертвым грузом? У меня сейчас больше сотни тысяч так вот лежат, и потратить нельзя. Хоть вообще из дому не выходи, а то вдруг опять, что найду. Хоть в качестве обоев их на стену лепи. Нет денег — плохо. Есть деньги — тоже плохо. И что делать теперь?

Исмаил-ака опять срывается в хохот.

— Ладно, пора заканчивать. Так какой вариант ты выберешь?

— Лучше конечно второй. Зачем мне лишняя суета? И так на улицу невозможно выйти, сразу вопросами засыпают. А тут еще это прибавится.

Уж лучше без огласки. А нельзя сделать еще и так, что пусть я получу меньше, но получу возможность безбоязненно тратить то, что уже есть.

Пусть не сразу большими суммами, но все же?

— Например?

— Ну, например, нам не помешала бы новая мебель, одежда, машина, наконец.

— Ладно. Я постараюсь, что-то придумать, тем более что я и так тебе должен.

Я изумленно смотрю на него.

— "Волгу" то, я обещал. А я привык исполнять свои обещания.

— Чтобы, еще придумать?

— Ты о чем?

— Вдруг опять клад найду? Что вы мне тогда подарите?

Исмаил-ака вновь срывается в хохот:

— Ты сначала найди! — сквозь смех говорит он и, положив в карман самородок, поднимается. — Ладно, давай прощаться, а то и так засиделись. Я хоть и начальник, но на рабочем месте присутствовать обязан. Если, что звони.

— Вы, лучше сами к нам приезжайте. — Говорю я. — Мама, хоть и не говорит, но всегда рада вам. А обо мне вы и так знаете.

Попрощавшись, сажусь на мотороллер и отъезжаю. Выехав на дорогу, замечаю, Исмаила Исаковича, стоящего у дверей и провожающего меня взглядом.

Обратный путь занял, гораздо больше времени, да и я, в общем, не торопился, поэтому попал домой только к обеду.

Мамы, дома еще не было, поэтому, сразу же зашел к подруге. Как оказалось, она только что встала:

— Ну, ты и засоня! — поприветствовал я ее. — Я уже в город успел смотаться, а ты все спишь.

— Сам мне ночью спать не давал, а сейчас еще и наезжаешь!

— Это еще разобраться надо, кто кому не давал спать. Ты хоть завтракала?

— Нет еще, только из ванны вышла.

— Пойдем ко мне, заодно и поговорим.

Дома, открыв холодильник, я нашел в нем казан с кавардаком, и поставил его на плиту, рядом с чайником. Вика в это время накрывала на стол и мы делились новостями. Я рассказал ей о встрече с Исмаил Исаковичем, и о том, что договорились сохранить находку в тайне, а он сам реализует ее по своим каналом, а после поможет с декларацией на эти и уже имеющиеся деньги.

— Так, что считай мы с тобой богачи. "Можно не работать" — как сказал он.

— Но мы, же все равно поедем учиться?

— Конечно, поедем. Дело ведь не только в деньгах.

Разложив по тарелкам кавардак и налив чаю, мы сели обедать. Когда мы уже заканчивали кушать, подъехали мама с сестрой.

Машка, обедать отказалась, только переоделась и сразу же убежала к подружкам. А мама, зашла домой, переоделась и вскоре, присоединилась к нам.

— Расскажете, чем вчера занимались? — Спросила мама, посмотрев больше на подругу, чем на меня. От, казалось бы, невинного вопроса Вика сразу же покраснела. Я, постаравшись отвлечь внимание от нее начал рассказ о том, как мы катались, потом поехали на реку, где застряли.

Подруга, придя в себя, дополняла мой рассказ, но все равно было очень заметно, что она волнуется. Мама же, казалось, совсем не обращает на нее внимания, и полностью увлечена моим рассказом.

Я же стараясь передать всю курьезность ситуации, рассказывал о том, как копали ямы, канавки, прокладывали доски, и пытались сдвинуть наш трайк, хоть на пару сантиметров, чтобы вытащить его из воды. Но в итоге ничего не получилось и пришлось идти искать трактор. Совсем как в том анекдоте.

— В каком? — одновременно спросили мама и подруга.

— Геолог в тундре на автомобиле застрял, и так пытается вытащить и эдак, ничего не получается. Тут подходит чукча и говорит: "Чукча, знает, что нужно делать!". Геолог не слушает его и продолжает что-то предпринимать. Через некоторое время чукча опять: "Чукча, знает, что нужно делать!". Геолог подумал и спрашивает: "Что тут нужно?" Тот отвечает: "Огненный вода, аднака дай, и Чукча скажет" Геолог подумал-подумал, а вдруг, правда что-то дельное предложит, дал ему бутылку водки и спрашивает: " Так, что нужно-то?" Тот отвечает: "Чукча знает. Тут трактора нужен аднака"! — Вика смущенно улыбается поглядывая то на маму, то на меня.

— Вот и я так же нашел трактор, дал ему на бутылку, он нас до берега и дотащил, а так бы там и стояли до сих пор. Потом приехали домой и целый час отмывали машину от грязи.

— А грязь то откуда. — Спрашивает мама.

— Так ведь это нам дорога нужна, и мы выбирали, как проехать и то застряли. А трактор прямо напрямую, поехал, лишь бы поближе было.

Когда последнее русло переезжали, думал вообще, в глине захлебнусь. И от его колес грязь летела к нам, да и так глубоко было, чуть в кабину не заливало. В общем, мало того, что трайк, так еще и сами с головы до ног грязные были.

Домой приехали, сначала машину отмыли, а после и сами разбежались по домам купаться.

— А потом? — Продолжает мама.

— Потом долго сидели и по домам разошлись. И как раз ты позвонила, когда я спать решил ложиться.

— А дальше? — с хитринкой, спрашивает мама.

— Все, уснул. — Отвечаю я и вижу горящее лицо подруги.

— Неужели, прямо сразу уснули? Что-то не верится. — Продолжает мама, — Ну, ладно вы, что сегодня собирались делать.

— Вообще-то на речку, наверное, съездим, а то вчера не получилось нормально отдохнуть.

— Хотите, опять машину вытаскивать?

— Нет уж, хватит. На речку только на мотороллере.

— Ну, хорошо, только долго не задерживайтесь, ты мне нужен будешь.

— Хорошо мам. — Отвечаю я, и мы выезжаем из дома.

Решив, что вчерашнего нам было более чем достаточно, мотороллер я оставляю, на берегу перед протокой, в которой мы застряли. Перейдя, через него пешком, расстилаем покрывало и раздевшись садимся на него.

— Похоже, твоя мама, что-то подозревает. — Говорит подруга. — Она так задавала вопросы, что я не знала куда сбежать.

— Заметно. Ты была такая красная, что даже не знай, она ничего, и то бы подозрения появились. Надо, как-то эмоции учиться сдерживать.

— Кто бы еще объяснил, как?

Немного посидев, мы искупались и, обсохнув, поехали домой. После таких вопросов, настроения развлекаться пропало. "Что-то еще меня ждет дома" — думал я по дороге назад. Вика попросила, чтобы я остановился возле ее калитки, она до сих пор не пришла в себя и боялась лишний раз встречаться с мамой.

— Зайди ко мне, когда освободишься. — Попросила она прощаясь.

— Хорошо. — Ответил я и поехал домой.

Мама, смотрела телевизор, когда я вошел в дом. Увидев меня, сразу выключила его, и предложила присесть возле нее.

— Садись, Алекс. Мне нужно с тобой поговорить.

Я послушно присел.

— То, что произошло сегодня ночью, для меня не секрет. Достаточно было войти в дом, и даже по запаху было понятно, что Вика ночевала у нас. И о том, что это в ближайшее время произойдет, знала не только я, но и дядя Чен. Просто в последнее время, все говорило о том, что вы на грани. И если вам не позволить этого, то вы можете сорваться, и ваш срыв мог привести к гораздо худшим последствиям. Все-таки я, врач. Как впрочем, и Викин папа. И смею думать хороший. Можешь считать, что все, что между вами произошло, было сделано с нашего согласия.

— И, что нельзя было это сказать как то иначе?

— Что?

— Во время обеда ты задавала такие вопросы, что я больше чем уверен, сейчас Вика сидит дома и плачет.

— Почему?

— Ну, ты же, хороший врач! Вот и подумай, что могло ее так сильно расстроить?!

Мама, на минуту задумалась, потом решительно поднялась и вышла из комнаты. Я попытался тоже вскочить, но…

— Не ходи за мной. — Услышал я ее возглас. Мне ничего не оставалось, как остаться дома. Некоторое время, я просто бесцельно простоял у окна, пытаясь переварить сказанные мамой слова, потом мой взгляд упал на орган и я присел к нему и, можно сказать сам не заметил того, как начал играть.

Музыка всегда помогала мне, понять, прийти в себя. Она приносила умиротворение и вливала в меня жизненные силы.

Через некоторое время, вдруг осознал, что я в комнате не один.

Повернув голову, увидел довольные лица мамы и, как ни странно подруги.

Как будто не было ни этого разговора, ничего. Мама сидела на диване, а рядом с нею, подогнув под себя ноги Вика.

От неожиданности мои пальцы замерли, и я повернулся к ним, оборвав мелодию. Вика тут же вскочила с дивана и совершенно не стесняясь мамы, подбежала ко мне и обняв, поцеловала меня. Я прижался лицом, к ее рукам, и заметил улыбку на мамином лице. Она как бы нехотя поднялась и, выходя из комнаты, произнесла:

— Не балуйтесь тут.

От ее слов, подруга еще сильнее прижалась ко мне и, стащив меня со стула, увлекла с собою на диван.

2 июля 1973 года

Ташкент

Вика, мне так ничего и не рассказала из того, о чем они говорили с мамой. По большому счету, это не так уж и важно, главное, что подруга успокоилась, и даже в некотором смысле "подружилась" с мамой. Может для этого есть и другое слово, но я его не знаю. Просто с того дня, довольно часто случались такие моменты, когда они что-то обсуждали между собой. Меня при этом старались или занять каким-то делом, или просто выпроваживали из комнаты. "Мол, нам поговорить нужно, а тебе это будет не интересно". В какой-то степени я ее понимаю, и даже одобряю подобное поведение. Ведь, Вику, воспитал отец. А он хоть и врач, но не думаю, что в курсе всех женских секретов. А с кем ей еще консультироваться? С Жанной? Не знаю, во-первых они живут достаточно далеко от нас и не так часто приезжают сюда. Да и не очень-то она общается с нами. Как-то не срослось. С подружками? Вот от них-то точно подальше надо держаться. Они такого насоветуют, что после и рад не будешь. Вот и остается только мама, но до сих пор не было и этого.

Все-таки хорошо, что они довольно близко сошлись. Хотя это замечалось и раньше. Сколько раз слышал, что мама называла подругу дочкой, но это скорее была просто любезность, а сейчас это нечто большее.

День начался как обычно, за исключением того, что сегодня мы должны были пойти, или в нашем случае — поехать в школу. Нужно подать заявление, на прием в девятый класс. На прошлой неделе закончились все выпускные экзамены, а в пятницу появилось объявление, о том, что желающие обучаться во второй школе в девятом-десятом классах, могут прийти с первого июля с восьми утра и подать заявление.

Правда, заявления будут приниматься до двадцатого августа, но мы решили подать их в первый, же день, чтобы после быть до самого сентября свободными.

Так и сделали. Освободившись, после утренней тренировки, мы позавтракали и собравшись поехали в школу.

В школе освободились довольно быстро. Особенного наплыва сегодня не было, поэтому управились в течение получаса. Правда, пришлось отказать одному из преподавателей, Николаю Петровичу. Он настойчиво зазывал нас в математический класс, но у нас были совсем другие планы, которые ему и озвучили. Не думаю, что в нашей будущей профессии, понадобится высшая математика. Да и потом, насколько я знаю, учиться в математическом классе, довольно тяжело. Если в обычном классе, преподаватель ориентируется на среднего ученика, давая свой материал, то здесь ориентировка идет на самого слабого, поэтому, по отзывам старшеклассников, бывают такие дни, когда, для лучшего усвоения предмета, преподаватель назначает дополнительные занятия. Может оставить учеников, после школы, или что-то еще. К тому же, в этом классе, некоторые предметы заменены именно математикой. Например, если в обычном классе есть производственное обучение, то здесь это дополнительный урок математики или сопутствующей дисциплины. Поэтому подумав, мы с подругой решили идти в обычный класс.

Чтобы как то отвлечь его, от нашего отказа, я предложил показать ему свой новый автомобильчик, который мы собрали вдвоем с моей подругой.

Когда мы вышли из дверей школы, вокруг него уже собралась целая толпа наших будущих одноклассников. И хотя многие из них уже видели наш трайк, вопросы, все равно сыпались со всех сторон. Я, конечно же, отвечал на них по мере своих сил, но честно говоря, все это понемногу стало надоедать. Сколько раз можно объяснять одно и то же. Судя по улыбке Николая Петровича, стоящего рядом со мной, он прекрасно понимал меня. Ведь профессия учителя, как раз и состоит в том, чтобы объяснить столько раз, сколько это необходимо для того, чтобы тебя поняли.

Завершив с этим, приехали домой и объявили, что теперь мы вновь школьники.

Планов, на какие-то мероприятия у меня не было, поэтому решил заняться давно вынашиваемой идеей летнего душа. А то, что-то надоело, терять ежедневно более получаса, дожидаясь пока сестра выйдет из ванной.

Ставить его, я решил возле насоса, который качал воду из скважины.

Просто там было свободное место, которое никак не использовалось.

Разровняв площадку под будущий душ, я выкопал три ямы для будущих стоек. Вообще-то стоек будет четыре, но одна уже была готова. На ней была натянута сетка огораживающая курятник. Благодаря ей, не нужно будет дожидаться, пока бетон схватится. Я просто забетонирую три стойки и поперечинами привяжусь к четвертой, будет достаточно устойчивая конструкция.

Так я и сделал. Вскоре, после начала работы, ко мне присоединилась Вика. Как-то так получается, за что бы я ни взялся, ко мне всегда на помощь приходит именно она. Впрочем, я тоже всегда стараюсь ей в чем-то помочь, поэтому большинство дел, мы делаем всегда вместе. Все это очень сближает нас. Поставив стойки, я первым делом, с помощью электросварки соединил их перемычками. Кроме того, от центра душевой кабины, прокапал канавку, до канализационного люка, который у нас находился неподалеку, и проложил в него обычную железную трубу. Самую толстую, которую отыскал в своих запасах. После, закинув наверх бочку для воды и закрепив ее там, забетонировал установленные стойки, и засыпав землей канаву с трубой, площадку в душевой кабине.

Сама кабина, получилась размером два на полтора метра. Это конечно много, но я рассчитывал сделать небольшой предбанник, где можно будет раздеться, и вещи останутся сухими. Просто сделаю небольшой выступ в стене, за которым и укреплю крючки для одежды.

Со стороны курятника в качестве стенки я укрепил на стойки с помощью болтиков алюминиевый лист, оставшийся у меня после сборки нашего автомобильчика. На две другие стенки, металла не хватило, поэтому пришлось огораживать их шифером, но в итоге получилось очень даже неплохо. Переднюю стенку, большей частью, закрыла дверь. А оставшиеся незакрытыми небольшие проемы я заделал досками. Крышу делать не стал, решив, что для летнего душа она не нужна. Если будет дождь, то помыться можно и дома, а в ясный день от крыши тоже пользы нет. Тем более, что вокруг нет высоких домов, откуда можно заглянуть в душевую. Разве что на дерево кто-то влезет, но думаю, здесь нет таких людей, которые до этого додумаются.

После этого, сбил из реек поддон, который поставил в душе, чтобы во время мытья не стоять на бетонном полу, и сразу же установил его на место. Тем более что бетон уже успел немного схватиться. Для пополнения воды в бочке, был протянут и привязан к одной из стенок кусок старого шланга. Теперь, при необходимости, можно просто подсоединиться к нему, и вода сама потечет на место.

К вечеру, работа была завершена. Правда, пока бетон еще недостаточно застыл, я не стал заливать воду, решив дождаться полного высыхания. Думаю, на следующий день все уже будет готово, но купаться можно будет только через день, когда вода прогреется.

После завершения работы, мы порядком устали, поэтому куда-то идти не было никакого желания.

Устроившись на тахте, я взял тетрадь и шариковую ручку и стал прикидывать раму будущего автомобиля. Вика, пристроившись возле меня, взялась за какую-то книгу, но вскоре отложила ее и внимательно разглядывала, что такое я рисую в своей тетради.

Меня очень напрягала проходимость нашего трайка. Да по ровной дороге, он был очень даже неплох, но иметь автомобиль, а на реку ездить на мотороллере, мне что-то не было никакого желания. Тем более что я собирался вскоре отдать его сестре. Которая после того как научилась управлять им, частенько выпрашивала его, чтобы прокатиться.

Я никогда не отказывал ей, но думаю она будет рада если мотороллер будет принадлежать только ей. Вернее сказать, желание иногда появлялось, но еще большим, было желание собрать что-то сверхпроходимое, которое не будет бояться не только проток Чирчика, но и будет себя чувствовать вполне пристойно и в других местах, где о дорогах нет и речи.

После некоторых раздумий я остановился на багги, как самом простом варианте в нашем случае. Правда, я собирался сделать более окультуренную модель, а не просто трубчатый каркас на колесах, открытый для всех ветров. Все же машина будет делаться для нас двоих, и потом, хоть и предназначена она для бездорожья, но можно же как-то ограничить попадание грязи и пыли в ее салон. Да и более комфортабельный вариант, думаю будет легче оформить в ГАИ.

Впервые багги появились в 1950-е годы в США. Для изготовления первых багги обычно использовались вышедшие из употребления автомобили Фольксваген Жук. От уменьшительной формы американского названия Фольксвагена "Жука" — Volkswagen Bug и произошло название "buggy", то есть "жучок". С автомобиля снимались кузов, двери и крылья, в качестве несущей структуры устанавливалась облегченная рама или стекловолоконный кузов, или оставлялась урезанная версия штатного кузова. Благодаря проходимости и прочности шасси "Жука", его высокому дорожному просвету, отсутствию радиатора, заднему расположению двигателя этот автомобиль идеально подходил для производства багги. Также способствовала популярности и доступность этого автомобиля.

Когда, подруга спросила, что я хочу, нарисовал ей то, что примерно должно получиться, и рассказал, что попытаюсь сделать такую, машину, для которой та протока, в которой мы застряли, будет не страшнее лужи на асфальте.

Правда здесь уже не обойдешься трубами и запчастями с Чермета, многое придется покупать. Причем стараясь делать это через магазины, чтобы иметь на руках соответствующие документы.

Наверное, наилучшим вариантом, будет прикупить какой нибудь старый автомобиль, пусть даже с насквозь гнилым кузовом, все равно, кузов буду делать другой, а вот запчасти с него, как раз и подойдут для моих целей. Вот только, где бы его взять? Ведь сейчас автомобили дефицит, и если тот же "Запарчик" в магазине стоит три с половиной тысячи рублей, то на базаре чуть ли не вдвое дороже. А вообще надо будет посоветоваться хотя бы с тем же дядей Женей, или с кем-то еще. Стоп.

Наверняка Исмаил Исакович сможет в этом помочь, хотя лишний раз напрягать его, тоже не хочется. С другой стороны, раз уж он готовится стать моим отцом, так пусть помогает.

И наверное, лучше всего, подойдет именно "Запорожец". Тем более, что купить "горбатого" сейчас не такая уж большая проблема. Пусть даже кузов придется выбросить, а собрать новый. Но этот автомобиль в какой-то мере можно назвать аналогом немецкого "Жука". Пусть даже в неизвестно каком приближении.

Опять же проблема в деньгах. Вроде и есть и все равно проблема.

— Ви, а что если нам продать наш трайк? — обращаюсь к сидящей рядом подруге.

— Жалко. — Грустно отвечает она. — Может, подождем до конца лета?

— Да мне и самому жаль. Просто тут такая проблема, если собирать багги, то придется где-то искать денег. Они вроде бы и есть, но вот тратить их не получается. — Я на минуту задумываюсь. — Ладно, пока покатаемся на трайке, и будем потихоньку готовить что-то по мелочи. А ближе к зиме решим, что делать. Ведь зимой, все равно, придется его на прикол ставить. Что-то я опасаюсь на нем по скользким дорогам ездить.

Да и холодно в нем будет.

Блин! Еще же надо из чего-то балку собрать. Ведь это не трайк там, в большинстве детали тяжелые, руками уже не справишься. Пожалуй, придется все же на Чермет, пару раз съездить. Кое-что присмотреть и привезти.

4 Июля 1973 года

Ташкент

Какая красота! Водичка, просто прелесть, вчера вечером, пробовал, даже чуть горячая была, а за ночь, немного остыла, и сейчас самое то!

А самое главное, никого не нужно ждать!

Быстренько искупавшись, уже через пятнадцать минут, я сидел за столом, поглощая горячий чай с булочкой. Машка, появившаяся из ванной, удивленно взглянула на меня, потом видимо вспомнив о новой постройке, хмыкнула и прошла в дом.

Восьмого июля, у сестры день рождения. Правда одиннадцать лет, не такой уж и знаменательный юбилей, но я, предварительно конечно посоветовавшись с мамой, решил сделать ей хороший подарок. Мама, вначале, очень удивилась, потом решила, что девочке это не особенно нужно. Но я сумел доказать ей, что может какой-то девочке мой подарок и не подойдет, но вот Машке, он будет в самый раз. Тем более что она уже давно научилась управлять им, да и я постоянно замечаю, как она смотрит на нас, когда мы куда-то едем. В общем, я решил подарить ей свой мотороллер. Правда, перед этим, сделать, так сказать, предподарочную подготовку. После того, как я озвучил, свое решение подруге, она тоже загорелась этим, и сегодня как удобный день, когда можно будет без лишних глаз, все это устроить.

Еще с вечера, мама, вместе с сестрой собиралась ехать в город за покупками. А когда сестра отлучилась, попросил маму, немного задержаться. В гости там зайти или еще куда-то. В общем, чтобы раньше семи вечера домой они не появлялись.

Мама, вначале, несколько подозрительно взглянула на меня, но я объяснил ей, чем хочу заняться и, сколько это займет времени. В общем, она согласилась.

Дождавшись, когда мама с сестрой уедут, я выкатил из сарая мотороллер и первым делом снял с него оба багажника, и лобовое стекло, которые вешал для нашего удобства. Ведь мы постоянно пользовались им, ездили на реку, или еще куда, и соответственно брали с собою, кое-какие вещи. Чтобы не держать все это в руках, мотороллер оборудовали двумя багажниками, спереди, над колесом и сзади. Кроме того, сразу за щитом, на подножке я поставил металлический ящик, от щита до моего сидения. В него тоже помещалось довольно много необходимого, а в верхнюю крышку вставил кусок поролона и обтянул его дерматином. Просто иногда с нами ездила сестра, именно это место предназначалось ей. Сейчас же, оно добавляло только лишний вес, и стало излишним. Хотя после того, как я сделаю с мотороллером, все что хотел, то скорее всего, один из багажников верну на место. Но это произойдет, если сама Машка захочет этого.

Убрав все, что было на него навешено я, взял дрель и одел на нее "люрекс", так называлась небольшая насадка из резины. На нее крепится наждачная бумага и довольно легко снимается старая краска. Надев марлевую повязку, чтобы не дышать пылью и очки, я стал снимать с мотороллера всю старую краску. Это заняло у меня больше двух часов.

Некоторые места были не слишком доступны, поэтому приходилось, вычищать краску вручную. Но, так или иначе, я справился с этим. После того, как я закончил с обдиркой, в дело вступила Вика. Она, тщательно промыла весь мотороллер и после этого протерла его насухо. После этого, замазала все блестящие поверхности солидолом, стараясь не попадать на места, которые будут окрашиваться. Двигатель и все остальное, я всегда старался содержать в хорошем состоянии, ведь от этого зависела не только сама поездка, но порою и наша жизнь. Что накладывало на меня особые обязательства.

Я же за это время, развел краску, и подготовил краскопульт. Как только подруга закончила, взялся за покраску мотороллера. Чтобы отыскать необходимую нам краску, пришлось объехать половину города. Но зато, краска все, же нашлась. К тому же это была нитроэмаль и высыхала она почти мгновенно.

Наложив на мотороллер два слоя, с некоторым перерывом, дожидаясь, пока каждый слой просохнет, я приготовился покрывать поверхность лаком. Пока я готовил лак, Вика нанесла необходимые штрихи, краской белого цвета.

После этого я так же в два слоя покрыл поверхность лаком.

Дождавшись пока он немного подсохнет, мы аккуратно, стараясь, чтобы на него не попала пыль, закатили мотороллер в сарай, который закрыли на замок.

В принципе, сестра и так редко туда заходит, но на всякий случай, замок был все, же повешен. Теперь осталось подождать, пока лак окончательно высохнет, после чего я уберу солидол и поставлю на место все, что с него снял. Но на это уйдет совсем немного времени, поэтому можно было не торопиться и отложить все это на следующий день.

Хотя первоначально, мы планировали, заниматься им весь день, но к нашему удивлению, сумели закончить гораздо раньше. Уже к двум часам пополудни мы были свободны.

У подруги, была небольшая работа, по переводу статьи в какой-то журнал, а я остался, совершенно свободен, поэтому решив не терять время, сев в трайк поехал на Чермет.

Мне нужно было присмотреть не слишком большую двутавровую балку для того, чтобы смонтировать на ней тельфер. В одну из поездок, еще год назад, мне случайно на глаза попался цепной тельфер. Правда на нем отсутствовала цепь, да и сам он был в плачевном состоянии, но я все равно забрал его. Дома я перебрал механизм, а цепь, правда, не слишком длинную, но вполне подходящую, купил на Тезиковке. Зато сейчас у меня был вполне рабочий подъемный механизм, осталось только установить балку, по которой он будет перемещаться.

Оставив трицикл на стоянке, возле проходной, я вошел на территорию завода. Зачем здесь сделана проходная и наняты сторожа? Ведь вход на завод вполне свободный, да и вынести оттуда можно все что захочешь, никто, и слова не скажет. Разве, что мзду соберут. Впрочем, здесь есть уже известный мне цех, в котором хранятся действительно ценные вещи.

Возможно, как раз его и охраняют от разграбления. Хотя за определенную плату, пускают и туда.

Здороваясь со старыми знакомыми, которые появились здесь у меня за последние три года, как я начал посещать эту базу, я прошел вглубь территории. Прогулявшись возле необъятных куч металла, вскоре я нашел именно то, что мне было нужно. И как раз того размера и длины.

Воистину Чермет не свалка, а хранилище металла, предназначенного для общественных нужд.

Отложив балку в сторону, я подумал о том, как буду крепить ее.

Наверное, придется подбирать еще пару, для того чтобы сделать опоры для нее.

— Хотя, — я на несколько минут задумался, все же сарай, в котором я собирал трицикл, маловат для будущей машины. Наверное, придется ставить что-то другое, более вместительное. Наверное, вначале, нужно будет посоветоваться с мамой. Потому сарай уже некуда расширять или удлинять. Слева от него находится вход в курятник, справа проход на соседний участок, к дяде Аркадию. В двух метрах перед ним, виноградник. Поэтому придется искать другое место во дворе. И это место есть. Прямо за моим окном, достаточное пространство, на котором почти ничего не посажено. Лишь по периметру растут кое-какие деревья, а центр пустует. И если мама разрешит, то вполне можно будет поставить там довольно большой гараж, который вполне подойдет для моих нужд. Вот только встают проблемы с лишними тратами. Вот ведь парадокс, и деньги есть, и тратить нельзя.

Надо все же посоветоваться с Исмаил-ака и как то решить эту проблему. Последнее время меня прямо таки тянет к железу, хочется что-то построить, собрать, отремонтировать.

Размышляя на эту тему, я сам не заметил, как оказался за пределами завода возле своего автомобильчика. Да, пожалуй, стоит пока отложить балку, вначале нужно поставить новый гараж, а уже после решать вопросы с ней. Можно конечно собирать мои задумки и во дворе, но чаще всего их воплощение в металл, происходит в холодное время, поэтому хотелось бы, хоть каких-то удобств. Хотя бы для того, чтобы сбоку не дуло и сверху не капало.

Домой я вернулся, одновременно с мамой. Увидев меня одного, она очень удивилась и тут же спросила про подругу. Я ответил, что ездил на Чермет, а Вика переводит статью, в каком-то иностранном журнале. После этого, мы сели ужинать. Перекусив, я попросил маму, пройти со мной и рассказал о своей задумке.

Мама всегда понимала меня, вот и сейчас немного задумалась о том, как же лучше осуществить это мероприятие. И тут мне пришла в голову идея.

— Мам, а давай сделаем так. — Сказал я. — Снимем с книжки пару тысяч, и наймем шабашников. С ними же можно договориться, чтобы реально выплаченная им сумма не отражалась на договоре. Это и им будет выгодно и нам. Снятые деньги уйдут на закупку материалов и часть за работу, а остальное добавим из "моих" и все будут довольны.

Мама несколько минут подумала, а после согласилась.

— Только вначале нужно будет их пригласить, и решить, во сколько нам обойдется строительство, а уже по результатам снимем то, что нужно со сберкассы. — Ответила она на мое предложение.

Так и сделали. Позвонив одному из своих знакомых, она узнала номер телефона шабашников, которые, что-то строили у него и, тут же позвонила их бригадиру. Тот оказался дома и пообещал приехать примерно через полчасика.

Я же дожидаясь приезда главы строителей, пошел в дом, чтобы воплотить на бумаге свою задумку.

Места для гаража вполне хватало, поэтому я решил не мелочиться.

Вскоре в нашем саду должно было появиться строение размерами четыре с половиной на девять метров и высотой около трех метров. Полы я планировал залить бетоном, а по центру сделать смотровую яму. Так же заранее запланировал двутавровую балку, которая будет проходить посередине через весь гараж, от задней стены и до ворот. Ворота, должны будут выходить на улицу, а запираться изнутри. Правда для этого, необходимо будет вырубить часть живой изгороди. Которая ограждала наш участок. В задней стене гаража, предусмотрел дверь для выхода, прямо во двор. Освещение, предполагалось протянуть от дома, хотя позже, я надеялся с помощью Исмаил-ака получить разрешение на установку отдельного счетчика с трехфазным подключением. Ведь это будет не столько гараж сколько мастерская, и от трехфазного тока, я только выиграю. Тем более, что платить за трехфазный ток, значительно дешевле, чем за220 вольт. И потом, сварочный трансформатор, которым я постоянно пользовался, являлся грубой переделкой из промышленного. То есть там просто переключили обмотки и теперь, вместо двух фаз он работал на одной. Из-за этого, была большая проблема с электродами и тянул он от силы троечку, тогда как судя по его размерам и сохранившимся надписям, мог выдавать до двухсот пятидесяти ампер тока.

К тому же, я надеялся купить или собрать самому небольшой токарный станочек, для мелких деталей. И думаю, что моя мечта об этом после постройки гаража, станет реальностью.

Закончив свои рисунки, я вышел к маме, чтобы показать ей и согласовать мои задумки. Она в ответ только улыбнулась и дала понять, что согласна с моими решениями.

— Все это в любом случае пойдет тебе на пользу, так что если даже решишь застроить весь двор, я все равно буду не против этого. — Сказала она. — Так, что со строителем сам разбираться будешь.

Услышав ее слова, я тут же увеличил ширину мастерской до пяти метров, решив, что хуже от этого не будет. Плюс к этому, я добавил крышу для моей мастерской. Вначале, думал сделать ее плоской, просто залив бетоном и покрыв рубероидом, но сейчас, часть ее, решил сделать в виде мансарды, где устрою себе дополнительную комнату. Вход в нее запланировал снаружи по пристроенной к гаражу металлической лестнице.

Комната получилась довольно уютная и хорошая, размером четыре на четыре метра. Хотя ширина гаража и пять метров, но ведь внешние стены будут идти под наклоном, поэтому внутренние и украдут этот метр, от общей площади. Отделывать комнату, я решил самостоятельно.

Единственное, что должны были сделать строители, это поставить внешние стены и обшить крышу шифером. Остальную часть крыши гаража, просто залить бетоном и положить рубероид. Еще, запланировал, чтобы стройматериалы, для отделки комнаты были привезены самими строителями, чтобы после не искать их. В качестве отделки решил использовать дерево, безо всяких там обоев. В мансарде было предусмотрено два окна.

Одно выходило на крышу гаража, и смотрело на улицу, а другое на противоположной стене, рядом с дверью.

Дождавшись приезда бригадира, мы прошли на участок. Там я обрисовал задуманное мною строение, и поинтересовался, во что нам все это обойдется? После того, как бригадир, что-то посчитал, у себя в блокноте и озвучил сумму, я немного подумав согласился с нею. Ну не умею я торговаться. Тем более, как сказала мама, бригадир оказался ее знакомым, пусть и не близким, так что лишнего он с нас не возьмет.

Правда, при этом, попросил, чтобы строительство прошло как можно быстрее. Бригадир заверил меня, что до начала августа, все будет готово, и предложил заключить договор. Здесь, уже в присутствии мамы, я спросил у него, можно ли сделать так, что сумма в договоре будет несколько ниже согласованной? Он несколько удивился, но тем не менее согласился с этим предложением, сказав, что обычно просят вносить в договор все траты увеличивая сумму, а не снижая ее. Впрочем, если хозяин просит снизить сумму, то ему от этого только выгоднее, и через полчаса договор был подписан.

После этого, бригадир потребовал задаток, оговоренный в документе, пообещав, что после его получения, на следующий же день, бригада приступит к работе. На завтра, мама, съездила вместе с ним в сберкассу и, сняв необходимую сумму, расплатилась, получив от него расписку в получении денег.

Шестого июля, не успела мама уехать на работу, как приехали строители. Бригадир определил им фронт работ, и они принялись за их исполнение.

Вначале они выкопали траншеи под фундамент, выкорчевали пару деревьев, и часть живой изгороди, мешающих строительству. Впрочем, одним из деревьев была вишня, которых у нас росло целых три, что не сильно отразилось на будущем урожае. А вторым деревом персик, от которого за три года мы урожая так и не дождались, поэтому удалять его было не жалко.

Бригада работала, почти без перекуров и к вечеру, траншеи под фундамент и смотровая яма были готовы. Примерно к обеду, подъехала машина и на строительство завезли доски, из которых стали делать опалубку, чтобы заливать стенки смотровой ямы бетоном.

Выкопанный грунт, по моей просьбе не вывозили, и я тоже принимал участие в строительстве, развозя грунт на тележке по своему участку, решив, что хуже от этого не будет.

За весь день, я сильно устал, хотя и на работу у меня ушло не больше четырех-пяти часов. Все-таки земляные работы довольно утомительное занятие.

Седьмого июля, едва мы успели закончить обычную тренировку, как вновь появились строители и, не смотря на то, что сегодня была суббота, тут же принявшись доделывать опалубку и готовиться к заливке фундамента. Вскоре, подъехал автокран и грузовой автомобиль, привезший фундаментные блоки. Краном их сняли с машины, и тут же установили на место, залив дополнительно раствором все швы. Вставшие в два ряда, блоки возвышались над уровнем грунта сантиметров на десять-пятнадцать.

По их верху тут же был залит раствор и проложены два ряда кирпичей, на чем заливка фундамента была завершена.

Одновременно с этим, бетонировался пол гаража, и заливались стенки, ограничивающие смотровую яму.

Все-таки строители работали очень быстро, Раньше я никогда не видел, такой быстрой и хорошей работы. К вечеру, закончив со всеми делами, рабочие разошлись, предупредив, что на следующий день никого не будет, потому, что фундамент и залитый бетон должны подсохнуть и схватиться, после чего можно будет продолжать дальнейшее строительство. Мама, в этот день была дома, поэтому мы с подругой смогли отлучиться из дома и съездить на реку. Правда, в этот раз мы доехав до воды, вначале прошли через русло пешком, проверяя дальнейший путь, чтобы ненароком вновь не застрять. А то ведь если это произойдет, то и помочь нам будет некому. В субботний день трактор уже не найдешь. Последние две протоки, мы решили не пересекать, оставив машину на месте, перешли их пешком, и расположились на островке.

Приходилось иногда поглядывать за машиной, но это все же лучше чем пытаться вытащить ее из песка. Немного отдохнув и искупавшись в реке, мне в голову пришла идея, и я тут же спросил подругу, может ли она вспомнить место, где нашла золотой самородок.

— Конечно, могу, ведь я же об него чуть палец на ноге не сломала.

— Ответила она.

Вооружившись лопаткой, которую я постоянно возил с собою, мы вошли в русло и стали копать грунт, тщательно промывая его в течении реки и стараясь отыскать похожий камешек. Но увы, все наши поиски оказались тщетны. Камни, попадались, но они даже если судить по весу, были обычной галькой, но никак не золотыми самородками. Перелопатив огромную кучу грунта, наша золотая лихорадка сошла на нет. Видимо золото добывается каким-то другим способом, и наша находка, просто случайность.

Единственное что мы нашли, в результате наших усилий, это грязь, которая покрывала нас с головы до ног. Дно у протоки, вроде бы и песчаное, а вот когда влезешь в него, получается, что в нем вдобавок к песку, еще много глины, тины и еще непонятно чего. Результат полностью осел на наших телах, моих плавках и Викином купальнике. Пришлось срочно входить в чистую воду, чтобы искупаться и раздевшись отстирывать все это. Благо, что поблизости от нас не было никого посторонних, иначе мог случиться конфуз. Как ни странно в нашем автомобильчике обнаружилось мыло. Оказывается заботливая подруга, положила его туда еще перед первой поездкой. Так что хоть и речной воде но мы достаточно хорошо вымылись и отстирали свою одежду. Друг друга же мы совершенно не стеснялись. Да и постирушки, начатые нами, вскоре перешли некую игру, которую, развесив мокрую одежду на ветках дерева, мы еще немного продолжили уже на берегу, стараясь, правда не заходить слишком далеко.

Ближе к четырем часам пополудни мы вернулись домой. Нужно было немного помочь маме, ведь завтра день рождения сестры, и мама весь день занята у плиты. Больше всего, меня удивило то, что сестра, оказывается тоже, находится рядом с ней, помогая ей готовить праздничный обед. Раньше, еще год назад такого не наблюдалось. Видимо сестра все же повзрослела, и у нее не одни подружки в голове.

8 июня 1973 года Ташкент.

Воскресное утро началось с обычного забега, правда сегодня мы настояли, чтобы сестра выспалась и не выходила на утреннюю тренировку.

Вначале она не хотела ее пропускать, но после все же согласилась, и сейчас, пока мы разминались, она видела свои самые сладкие сны.

Закончив с тренировкой, прежде чем принять ванну, я выкатил из сарайчика мотороллер, и поставил его напротив входа в дом.

Мотороллер был выкрашен в розовый цвет, а по боковым кожухам и переднему крылу шли маленькие белые звездочки, что придавало ему особенное очарование. Весь вид его говорил о том, что он предназначен именно для девочки. Вика принесла из дома яркую красную ленту и обвязала его, сделав на руле пышный бант, в который мы вложили поздравительную открытку для сестры.

Подарок был готов, и установлен так, чтобы сразу же бросился ей в глаза, как только Маша выйдет из дома.

После этого мы разошлись по своим домам, чтобы искупаться.

Уже выходя из ванной, я услышал донесшийся до меня со двора восхищенный визг сестры, увидевшей предназначенный ей подарок. И еле устоял на ногах, когда это торнадо влетело в дом и повисло у меня на шее. Похоже, дурной пример заразителен. Это она у Вики переняла, та тоже всегда так на своего отца вешается. Но с другой стороны мне это очень понравилось, думаю, стоит жить хотя бы ради таких мгновений.

Я еще раз поздравил сестру с днем рождения и расцеловал в обе щеки. И в этот раз она стоически вытерпела мои поцелуи.

К обеду начали собираться гости. Приезжающие дарили подарки, сестра благодарила их, но нет-нет поглядывала во двор, где стоял ее мотороллер. Праздник продолжился за богато накрытым столом. На десерт, мама вынесла огромный, испеченный по заказу торт, на котором горели одиннадцать свечей.

Сестра набрала полную грудь воздуха и задула их. Все тут же кинулись в очередной раз поздравлять ее. Застолье, как обычно закончилось концертом в моем исполнении.

Вообще, мне в последнее время приходят такие мысли, что к нам приезжают, только, чтобы послушать меня. Все остальное, является бесплатным приложением, к этому. Почему так? Не знаю, просто за весь вечер, кто нибудь обязательно да спросит, есть ли у меня, что-то новенькое. Так и хочется в ответ спросить: "Ты зачем приехал сюда?

Послушать меня или поздравить сестру?!" Честно говоря, если бы не желание сохранить нормальные отношения, так бы и сделал. Но боюсь, это испортит и их и праздник для моей сестры.

9 июля 1973 года Ташкент.

Первым, с самого утра, появился бригадир. Проверив сделанные работы, он позвонил с нашего телефона и буквально через полчаса, появились рабочие, а следом за ними пришла машина со стройматериалами.

Первым был привезен кирпич. Рабочие шустро разгрузили его, складывая в аккуратные стопки возле будущих стен. Не успела первая машина отъехать, как подошел еще один грузовик, который привез инструменты и деревянные леса, растворомешалку, цемент в мешках и еще кое-какую мелочь. Следующим рейсом привезли песок, который вывалили прямо на нашем участке, заехав задом в будущий гараж. Рабочие, находившиеся здесь, быстренько перекидали его в кучу, освободив участок, и тут же запустив растворомешалку, принялись за кладку. Стены гаража, росли прямо на глазах. Два каменщика с подсобниками работали, одновременно поднимая две стены. Еще двое, постоянно замешивали новый раствор и подносили его ведрами туда, где он был в это время востребован. Уже к обеду, стены заметно подросли. Причем снаружи, стены были выложены так, что после кладки их не нужно было штукатурить. Этот метод кладки, как сказал бригадир, назывался "под расшивку". Другими словами кирпичи в стене были выложены ровненько и аккуратно, образовывая собой, какой-то рисунок. Все швы были тщательно заделаны и выровнены. Стена выкладывалась в полтора кирпича. Наверное, это было несколько избыточно, но я собирался установить центральную балку для тельфера прямо на стены, используя их в качестве опоры. К тому же бригадир посоветовал в качестве перекрытия бетонные плиты, что даст выигрыш в скорости постройки и прочности гаража. А по цене будет не на много дороже обычной заливки. Да и потолок должен стать почти идеально ровным. Конечно, для гаража это не играло большой роли, но все равно будет приятнее, чем постоянно натыкаться взглядом на неровности потолка. К тому же от толщины стен зависит и теплоемкость. То есть в гараже будет значительно теплее, а так как я собираюсь работать в нем в зимнее время, то это тоже добавляет большой плюс.

Ближе к вечеру, когда сегодняшняя работа была почти закончена.

Приехало еще два грузовика. На одном из них привезли кирпич, который тут же взялись разгружать, а на другом готовые ворота, для гаража, уже сваренную лестницу, для второго этажа две двери и оконные рамы.

Вообще мне очень понравилось, как было организованно рабочее время в этой бригаде. Все поставлялось именно тогда, когда было востребовано или немного раньше. И то только из-за того, чтобы не гонять машину порожней.

Взять тот же кирпич. Если два каменщика вырабатывают за день привезенное на одной машине, то зачем заваливать их большим количеством? Или наоборот привозить меньше, чтобы они сидели без дела, а работа стояла. Здесь же привозят именно столько сколько нужно. И если назавтра намечена установка ворот, чтобы после не разбивать выложенные косяки, подгоняя их под ворота, значит, ворота должны быть привезены. Что я и вижу.

Весь месяц, работа шла ударными темпами. Единственное, что напрягало меня, это то, что приходилось все это время находиться дома.

Дело не в том, что рабочие разбредались по двору, как раз наоборот. Но как сказала мама, да и я прекрасно понимал это, что кто-то из хозяев обязательно должен присутствовать дома. А так как мама на работе, находиться дома приходилось мне, ведь не оставишь же дом на сестру. С другой стороны, это была моя задумка, поэтому мне за ней и следить.

Единственными днями, которые оказались свободными для меня, были субботы и воскресенья. Но и эти дни я использовал большей частью для дела. Не знаю, что подвигло маму на такие траты, но мне было выделено достаточно денег и каждое субботнее утро для меня начиналось поездкой на Тезиковку или по магазинам, где я искал и покупал оборудование для своей мастерской.

В первую же поездку, мне удалось найти более компактный сварочный аппарат с выпрямителем, потому сразу отпала проблема с поиском электродов. Электроды, постоянного тока не являлись дефицитом, их можно было хоть купить хоть, договориться с любым сварщиком на заводе, в общем достать их проблемы не было. В тот же день, мне на глаза попался небольшой токарный станочек. Правда он был совсем не новым, а скорее всего списанным и отреставрированным умелым мастером, но тем не менее у него сохранились все основные, необходимые функции. Правда у меня не хватало денег, что я взял с собою в поездку, но договорившись с хозяином, и узнав его адрес, выкупил его на следующий день, приехав к нему домой. Оказалось, что так даже лучше, он увидев мою машинку долго расспрашивал меня о ней. Интересовался сложностью ее изготовления, и временем, что я затратил на нее. После, удовлетворив все свои вопросы и частично узнав мои планы на будущее, решил помочь, и в качестве помощи, выделил мне дополнительно к станку, целую кучу инструментов и резцов. В противном случае, все это пришлось бы покупать отдельно. Кроме того, предложил при нужде, обращаться за инструментом к нему, хоть на рынке, а хоть и на дому, и дал свой телефон. Это тоже стало огромным плюсом для меня.

В одну из поездок на Чермет, я обнаружил, только что привезенные с какого-то завода слесарные верстаки. К тому же на некоторых из них сохранились тиски. Договорившись на проходной, выбрал себе два самых лучших и, загрузив, привез домой. А то, что пришлось ездить дважды, это сущая мелочь, по сравнению с приобретением. В остальные дни, я занимался сортировкой инструмента, оставшегося от отца. Оказалось, что его тоже скопилось очень много. Хотя большей частью, он был основательно поржавевшим. Дело тут думаю в том, что он приносил инструмент с работы и откладывал его до лучших времен, когда появлялось время, что-то приводил в порядок, а что-то ожидало своей очереди. Причем, приносилось гораздо больше того, до чего доходили руки. А после его ухода, вообще некому было этим заниматься, пока в это лето, не добрался до них я.

После того, как большая часть инструмента была разобрана, я где-то с неделю, приводил его в порядок, вымачивая в бензине, а после оттирая ржавчину и грязь. Но зато, теперь я мог похвастаться большим выбором самого различного инструмента.

Для будущей машины, была необходима и мелкая фурнитура. Поэтому дождавшись дня, когда на дежурство заступит знакомая бабулька, я вновь поехал на Чермет, и сразу договорился с ней, о посещении того самого цеха, с "сокровищами". Та, заметив мой интерес, тут же взвинтила цену до десяти рублей. Я для виду поторговался, но после, сказал, что согласен с ее ценой, но брать я в этом случае буду много всего.

Сторожиха усмехнулась, сказав, что я могу забирать хоть все:

— Что сможешь за один раз вывезти, то и твое. — Добавила она, мгновение спустя, видимо испугавшись своих слов.

Правда, после того, как я заехал на территорию, на своем трайке, несколько засомневалась, а перед выездом, чуть не схватилась за голову, увидев, сколько у меня, было в него загружено. Но я, понимая, что придется еще не раз обратиться к ней, добавил еще пятерку, и она обрадовавшись, лишь поинтересовалась:

— Ты хоть порядок немного навел в цеху? Чтобы не так заметно было.

— Не беспокойтесь, все сделано аккуратно, — заверил я ее.

К двадцать седьмому июля, все работы были завершены. Бригада, даже убрала за собой, и вывезла строительный мусор, накопившийся за дни стройки.

После тщательного осмотра гаража, я не выявил никаких недоделок.

Все было выполнено так, как я и заказывал. После этого мама, окончательно рассчиталась с бригадиром, и все разошлись довольные друг другом.

Как оказалось, во время одного из разговоров с бригадиром, они не "шабашники", как выразился я. Они вполне законно оформленный строительный кооператив, работающий на строительстве в частном секторе около тридцати лет. Меня это очень удивило. Нет, я конечно, слышал о том, что в нашей стране есть кооперативы, выполняющие какие-то работы, но мне казалось, что большую их часть разогнали еще во времена правления Хрущева.

С другой стороны, если они до сих пор действуют, то почему бы мне тоже не организовать свой кооператив, скажем по изготовлению микроавтомобилей. Тот же трицикл, я волне могу собрать месяца за два.

Конечно при наличии запчастей, но я думаю, если буду действовать от лица организации, то смогу покупать их вполне официально, на заводе изготовителе. Хотя, нет. Не стоит с этим торопиться. Вот соберу багги, а дальше уже посмотрим. Да и с Исмаил-ака надо посоветоваться, думаю, он в курсе всего этого.

Кстати, а почему до сих пор он не сделал ни одного шага. Ведь постоянно стреляет глазами в сторону мамы, а все остается по-прежнему.

Кстати, надо будет осторожно прояснить этот вопрос с ней, а то мало ли, вдруг она против этого. Решив поговорить с ней на эту тему, задаю ей вопрос:

— Мам, можно задать тебе не слишком скромный вопрос?

Она удивленно смотрит на меня, потом оглядывается вокруг, видимо опасаясь свидетелей и, говорит:

— Ну, попробуй?

— Как ты относишься к Исмаилу Исаковичу?

Мама в ответ вздыхает, а после, немного подумав, отвечает мне:

— Он хороший человек. И я его очень уважаю. А, что?

— Когда приезжает к нам, часто замечаю, как он смотрит на тебя.

Вот и думаю…

— …А ты, значит, решил выступить в роли свахи. — Прерывает меня мама.

— Просто интересно. Неужели ты сама этого не замечала?

Мама надолго задумывается, а после, как бы сама себе отвечает:

— Просто он слишком нерешительный человек. А я тоже не могу сделать первый шаг, это обязанность мужчины. — После чего пристально смотрит на меня и строго говорит. — Вот только попробуй сказать ему об этом!

И развернувшись, уходит в дом. Вот и поговорили…

Послонявшись в растерянности по двору, я зашел в новый гараж и оглядел его хозяйским взглядом. Похоже, пора наводить здесь порядок. А то как то неудобно. Есть новая мастерская, а все инструменты в сарае.

Хорошо хоть рабочие, в последний день помогли затащить в гараж самое тяжелое. Правда тот же верстак, сейчас стоит чуть ли не посередине мастерской, да и пара железных шкафов, что я привез с того же Чермета, там же, ну да ничего сейчас все расставлю как нужно. Подойдя к ним, попробовал стенку шкафа пальцем, краска еще чуть липнет, но уже почти высохла. Выйдя во двор, перешел в сарай и взяв оттуда, цепной тельфер вернулся обратно. Поставив стремянку, поднялся вверх и подвесил тельфер на место. Тщательно затянув крепежные болты, проверил его работу. Все действует как нужно. Единственное неудобство в том, что тельфер катается только по центру гаража. Наверное, надо было делать, что-то вроде мостового крана, подумал я но тут же отбросил эту идею в сторону. Уж слишком хорошо бы все получилось. Нет, пусть будет, как есть. Ведь это всего лишь мастерская, а не завод. Подцепив, на пару ремней один из шкафов, и чуть приподняв его, оттаскиваю его поближе к стене. Опускаю и стараясь не слишком поцарапать свежую краску, перекантовываю в самый угол. Через пять минут, возле первого, встает и второй шкаф. Проверяю их устойчивость, подкладывая под передние ножки, тонкие металлические пластины, делаю небольшой наклон к задней стене.

Так, на всякий случай, теперь уж точно не рухнут на меня. Слесарные верстаки, становятся у торцевой стены, прямо посередине гаража, оба рядом. Вполне нормально, и освещение есть и несколько розеток сюда же выведено, да и тельфер прямо к одному из них подъезжает. Все очень удобно. А рядом поставил потому, что возможно придется зажимать в тисках большую деталь, а при таком расположении, я смогу зафиксировать ее в двух тисках сразу. Чуть левее, возле шкафов, на металлический стол устанавливаю купленный токарный станочек. Не думаю, что детали будут слишком тяжелыми, да и не рассчитан он на такое. Так что здесь ему самое место.

Расставив все тяжелое по местам, вновь выхожу во двор. Пора переносить мелочевку. Зайдя в сарай, и прикинув объем работ, решил, что здесь и за неделю не управишься. И это не учитывая того, что тут же стоит еще неразгруженный трайк. Похоже, ему придется сегодня поработать грузовиком.

Догружаю его почти до самого верха. Пружины сжались так, будто в него сели минимум четверо взрослых, и дойдя до гаража, открываю ворота. После вернувшись назад, завожу свою машинку и выехав со двора, заезжаю с улицы в гараж. Вспомнив, что у меня всего три колеса, вместо четырех, резко бью по тормозам, остановившись возле самой ямы. Вовремя вспомнил, а то бы сейчас в ней и оказался.

Чуть сдав назад, беру вправо и аккуратно проезжаю дальше. Хорошо, что гараж широкий, места для трицикла вполне хватает, но вообще, надо будет сделать крышку на яму, на всякий случай. Разгрузив трицикл, и сложив все пока в одно место, выезжаю за следующей партией. Решил, что буду разбирать, когда перевезу все что есть.

К вечеру, после такой работы, я еле держусь на ногах и на все вопросы, обращенные ко мне, отвечаю невпопад. Девчонки, видя, что сегодня от меня ничего де добьешься, отстают, а я искупавшись падаю в постель и мгновенно засыпаю.

28 июля 1973 года

Ташкент

Сестра, увидев освобожденную кладовую, тут же застолбила это место, для своего мотороллера. А, что, вполне нормально. Дверь туда достаточно широкая, полы выложены керамической плиткой, стены, до половины кафелем. Когда-то, пока была не сделана пристройка к коттеджу, в этой кладовке, стояла ванна. Помню года два, мы купались в ней, даже зимой. Правда перед купанием, мама заносила туда электрокамин и хорошенько прогревала помещение, но все равно, было чуточку прохладно. Это уже потом, когда была сделана пристройка, то в нее переехала и ванна с туалетом и кухня, а посередине, на месте бывшей веранды образовалась столовая.

После, когда кладовая освободилась, отец сделал в ней свою мастерскую, хотя это было скорее складом инструмента, постоянно закрытого для меня. Вернее сказать, это он считал, что я не смогу открыть эту дверь. Все равно я находил способ и открывал ее, каких бы секреток он туда не выставлял.

Зато сейчас, у меня собственная мастерская, с гаражом и инструментами, причем такими, каких никогда не было у него.

Я, в общем-то, уже не обижаюсь на него. Все, что было давным-давно забыто и прощено. С другой стороны, если бы он не ушел тогда, вряд ли все это было у меня сейчас. Почему-то мне кажется именно так.

Суббота. Вначале, мы собирались все вместе поехать на речку.

Причем взяв с собою и маму и сестру. Благо сейчас на трайке и мотороллере, мы свободно уместимся все вчетвером. Но утром позвонил Исмаил-ака, сказав, что собирается к нам в гости, и спросил, можем ли мы его принять? Мама, очень возмутилась, сказав, что даже слышать не желает таких слов. И он может приезжать к нам в любое время, когда ему захочется. Здесь ему всегда будут рады.

Раз уж поездка сорвалась, то девчонки принялись что-то готовить, а я пошел в мастерскую. Нужно было потихоньку наводить там порядок. Ведь все перевезенное из сарая, так и лежало на полу.

Вика постоянно крутится возле мамы, перенимая ее опыт. Дядя Чен, конечно тоже хорошо готовит, как и любой нормальный мужчина, но вот с выпечкой, он предпочитает не связываться. Мама же довольно часто, что-то печет, при этом распределяя работу между сестрой и подругой. В итоге все довольны.

Исмаил Исакович приехал примерно через час.

Случайно выйдя из мастерской, я застал преклонившего колено, Исмаил-ака с огромным букетом роз и маму, стоящую напротив него. Судя по ее виду, она была очень довольна происходящим:

— … выйти за меня замуж! — услышал я последние слова произнесенные им.

Мама, приняла букет из его рук и, погрузив в него свое лицо, кивнула в ответ. Исмаил-ака, или вернее теперь Исмаил-ата, поднялся и обнял маму, стоящую возле него. Не желая смущать их, я нырнул в свою мастерскую.

Через несколько минут, там же появились мама с моим будущим отцом.

Странное словосочетание, для меня. Увидев, мое довольное лицо она посмотрела на Исмаила Исаковича, потом снова на меня и несколько подозрительно спросила:

— Признавайся, звонил вчера Исмаилу Исаковичу?!

— Когда бы это я успел?! — сделав удивленное лицо, спросил я. — Ты весь вечер из столовой не выходила. Да я рано уснул. Забыла, что ли?!

Мама, вроде бы успокоилась, но все равно в сомнении покачала головой:

— Смотри у меня! Узнаю… — Строго сказала она и, взяв под руку Исмаил-ака, вышла из мастерской.

Уже в дверях, Исмаил-ака обернулся и подмигнул мне. Пусть это останется нашим маленьким секретом. Просто я уверен, что в этом браке, мама будет счастлива. А то, что я поднял его среди ночи, своим звонком, не так уж и страшно. Хорошо хоть он, наконец, решился на это.

Насколько знаю, еще со школы за мамой бегал.

Решив, пока не мешать им, продолжил наводить порядок в гараже.

Где-то, через полчаса, появился Исмаил-ака. Еще раз, поздоровавшись с ним, я показал ему свой гараж, приобретенные инструменты, немного рассказал о своих планах. Чуть позже, мы поднялись на второй этаж, где располагалась комната отдыха. Правда она, пока еще не была отделана, Только настелены полы, подшит потолок и вставлены рамы с дверью, но два куба вагонки уже лежали в гараже, дожидаясь своего часа.

Вновь спустившись вниз, показал ему свою тетрадь с набросками будущего автомобиля, и попросил посоветовать, как мне быть дальше.

Можно конечно наведаться на Чермет, добывая запчасти там, но почему-то подумал, что для будущего оформления лучше будет их купить. Сказал, что думаю взять "горбатый" "Запорожец" пусть в убитом состоянии, и воспользоваться запчастями с него. И хотелось бы услышать его совет.

— А, как же медицина? — спросил он.

— До нее, еще два года, да и нравится мне возиться с железками.

— А с трициклом, что делать думаешь?

— Пока на нем покатаюсь, все равно на новый автомобиль пока прав нет, да и собирать я его буду не меньше года. Думаю, одно другому не помешает.

— Ладно, с этим понятно. — Продолжил он. — А "УАЗ" не подойдет?

Вместо "Запорожца".

— Это вообще предел мечтаний, только, где же его взять, за приемлемую цену.

— Я думаю смогу тебе в этом помочь. Скоро, буквально неделя-две поступит новая техника для милиции. Если хочешь, могу приобрести списанную машину. По цене будет совсем не дорого.

— А можно две?! — Загорелся я. — Мне неважно, в каком состоянии будет кузов, главное двигатель, подвеска, колеса. Все равно я буду кузов делать сам. А вот все остальное, придется покупать.

— Две не получится, но вот лучшую из всех постараюсь. И еще одно.

— Произнес он, немного помолчал, и видимо собравшись с мыслями, продолжил. — С самородком, я вопрос решил. Получилось по сто пятьдесят каждому из вас. Далее. Есть два варианта. Или я отдаю деньги прямо сейчас, но в этом случае, проблемы с их тратой все равно остаются, или я в течение года-двух забрасываю их на ваши счета. В этом случае, вы сможете после их поступления, расходовать, так как пожелаете, не оглядываясь ни на кого. Все будет законно.

— Конечно же, второе, тут и вопросов быть не может. Только я думаю, надо будет поставить маму в известность, ну и соответственно дядю Чена. Ведь часть средств пойдет его дочери.

— Этот вопрос я решу сам. — Потом улыбнувшись, спрашивает. — Больше ничего не находили?

И я рассказал ему, как пару недель назад, мы вновь поехали на реку, и перекопали все дно у той протоки, где нашли самородок, но кроме того, что извазюкались с головы до ног больше ничего не обнаружили. Исмаил-ака, от души рассмеялся. Позже он пояснил, что золото в реке добывают совсем не так. И в том месте, где мы копали, оно наверняка есть, вот только самородки очень редки, и найти его большая удача.

— А, как? — Тут же спросил я. — Как его добывают?

— Тебе, что же денег мало? — Удивился он. — У меня и то столько не наберется! А вам, так и вообще можно было бы не работать, на всю жизнь хватит. Даже и не думай.

— А если еще клад найдем? — спросил я. Ведь у меня в памяти сохранились места захоронения еще минимум двух кладов. Вспомнил я.

Дядя Исмаил, моментально став серьезным, немного подумав, произнес:

— Последнее время, у меня часто закрадываются подозрения, хотя это просто невероятно, что ты заранее знаешь, где, что зарыто. И просто идешь туда, по мере надобности и достаешь, то что там лежит. И если это действительно так, я даже не знаю, что тебе сказать. Если по закону, то ты обязан просто отдать сведения об этих захоронениях ничего, не прося взамен. Но тогда сразу, же возникает вопрос. Откуда ты узнал о них? Есть еще и второй вариант. Ты, или вы вдвоем с подругой, невероятно удачливые люди. Ведь фактически, ты нашел только чемодан три года назад, а клад и самородок, нашла Вика, так?

— Да. Я даже в той пещере собирался долбить совсем другую стенку.

А самородок, она нашла, пока я бегал за трактором. Причем, больше чем уверен, если бы я споткнулся об него, вряд ли бы поднял. Скорее просто постарался аккуратнее ставить ногу, чтобы не споткнуться второй раз.

— И все-таки, удача на вашей стороне. И знаешь, я наверное не удивлюсь, если вскоре, вы отыщите чего нибудь еще. Но… — От пару минут что-то обдумывал, потом видимо решившись, произнес. — Но, если, или вернее, когда это произойдет, вначале обязательно позвони мне. А дальше, мы уже решим, что нам делать.

Едва мы закончили разговор, как в мастерскую вбежала сестра, зазывая нас за стол.

Застолье прошло в веселой дружественной обстановке. Особенно после слов Машки, когда она выразила сожаление о том, что только у нее нет друга.

— Пора и мне кого нибудь завести. — Сказала она.

— Я тебе заведу! — Ответила мама. — Я тебе, так заведу, что сидеть не сможешь!

Исмаил-ака, уехал уже ближе к полуночи, хотя и было заметно, что мама не против того, чтобы он остался. Но он твердо сказал, что вначале мы распишемся, а уж после этого, будет все остальное.

29 июля 1973 года

Ташкент

Сейчас, когда, у нас появились свободные деньги, мы с подругой решили отделать себе комнату. Вчера, когда сестра уже легла спать, и пришел дядя Чен, чтобы забрать домой, задержавшуюся у нас Вику, Исмаил-ака, рассказал родителям о нашей последней находке. По мере рассказа, глаза у них становились все больше и больше от удивления, мы же старались принять невинный вид, говоря этим, что мы как будто и не причем. Мол, он сам нашелся. Мы просто подобрали его и все. А, что делать? Ну не выбрасывать же его?! Ну а чтобы, все было как надо, сразу же позвонили Исмаилу Исаковичу, попросить совета. Вот так все и вышло.

В общем, родители вначале удивились нашей удаче, потом порадовались за нас, а после разрешили превратить комнату отдыха, которую я построил над гаражом в нашу комнату. Правда, сразу же предупредив, что ночевать мы, до совершеннолетия, все равно будем, каждый у себя дома. Даже не переглядываясь, мы согласились с ними.

Зачем расстраивать их, а уж если возникнет желание или необходимость, то кто нас сможет удержать? Но об этом мы естественно никому не сказали.

Вот сегодня прямо с утра, как только завершили зарядку и позавтракали, сразу же взялись за отделку своей комнаты.

В принципе, там было необходимо, только утеплить и забить стены вагонкой, которая уже была куплена и лежала в гараже. Несмотря, на то, что комната была достаточно просторной, мы решили, визуально сделать ее немного шире. Для этого рейки, крепились параллельно полу. Тем более, что по моему заказу, их сделали полукруглыми, и после того, как стены обошьются, комната будет похожа на избу, сделанную из бревен.

Правда, избу современную, а не деревенскую. Ведь после того, как стены будут отделаны и покрыты лаком, мы собирались обставить ее. Правда новую мебель мы покупать не будем, а возьмем то, что сейчас находится у нас дома. Просто, это ведь летняя комната. Отопления там нет, и поэтому, что зимой будет, немного сыро и холодно. Боюсь, что мебель не долго, выдержит такого обращения. Хотя, на будущее есть, конечно, задумка, установить там камин. Но это дело далекого будущего, ведь через каких, то два года, мы на целых пять лет, уедем на учебу в Китай. Поэтому, что-то делать сейчас, нет никакого смысла. За это время, может многое измениться, даже наши планы, по отделки этой комнаты. Поэтому, все пока пусть остается, как есть.

Занеся, несколько реек, на второй этаж, я отмерив необходимую длину, отрезал, одну из них и, приложив к стене, закрепил мелкими гвоздиками. Вагонка была шпунтованной, поэтому крепеж, не проглядывал на лицевую сторону. Остающееся, двухметровые обрезки, я пока откладывал в сторону, они, может быть и не все, пойдут на отделку стен с окнами, где нужны, более короткие рейки. Укрепив несколько рядов досок, в проем, между наружной стеной и внутренней были вложены пластины минеральной ваты, купленной в качестве утеплителя. Вообще-то вначале, я думал, что следует закрывать вату чем-то еще, а уже потом оббивать рейкой, но бригадир строителей, с которым я советовался по этому поводу, сказал, что так тоже будет хорошо. Другое дело, если бы в качестве утеплителя, была использована стекловата. Тогда другое дело, нужно было бы закрывать ее или бумагой или пленкой, а с минеральной ватой, это делать необязательно.

Вика притащила из дома магнитофон с записями, и под музыку, работа пошла гораздо веселее. Рейки были не слишком тяжелыми, скорее неудобными, но подруга вполне справлялась, подавая их по одной на второй этаж, где я подхватывал и заносил их в комнату. К обеду, мы уже на высоту своего роста, сумели обшить две стены. Ведь сложного в этом ничего нет, тем более, когда все подготовлено заранее.

Оглядев свою работу, решили, что на сегодня достаточно. Собрав опилки с пола, мы их тоже засыпали за обшитые стены, думаю хуже от того не станет. Ехать никуда не хотелось, к тому же подруга сказала, что ей нужно дочитать книгу, взятую в библиотеке. Я же, попрощавшись с ней, пообедал и решил заняться чем нибудь в мастерской, тем более, что наведенный мною беспорядок все еще дожидался моего вмешательства.

Сестра, собиралась с подружками на озеро. Все-таки оно хоть и грязнее реки, но гораздо ближе. А на мотороллере, больше чем вдвоем не уедешь. К тому же сестра хоть и может в какой-то степени защитить себя, но ее подруги в этом беззащитны, разве что кричать умеют.

Поэтому, без нас, или без взрослых, на Чирчик ей все же ездить одной не стоит.

Немного покопавшись в мастерской, я вновь вышел во двор. Все куда-то поразбежались, и мне непривыкшему к одиночеству стало немного грустно. Поднявшись наверх, я попытался продолжить работу там, но и здесь ничего не получилось.

Даже в доме, было непривычно тихо и пусто. Я прилег на свой диван и сам не заметил, как заснул.

30 июля 1973 года Ташкент.

Наверное, из-за того, что рано лег, проснулся я посередине ночи.

Часы, показывали три часа, а сна не было ни в одном глазу.

Поворочавшись, некоторое время я решил дальше не мучить себя и поднялся с постели. Осторожно, чтобы никого не разбудить, я прошел в столовую, и прикрыв за собою дверь включил свет.

Спать я больше не собирался, поэтому, поставив чайник на плиту, прошел в ванную комнату и умылся. Дождавшись, когда чайник закипит, навел себе кружку крепкого кофе и сделав бутерброд присел к столу.

Вообще-то я редко пью кофе, хотя в прошлой жизни начинал с него каждое утро. Здесь же, больше чай, разве что иногда появляется такое желание. Да и кофе здесь, действительно похож именно на себя, а не на какое-то пойло с непонятным запахом, и благородным названием.

Закончив с ранним запахом, я выключил свет в столовой и вышел во двор. Мы всегда оставляли на ночь, во дворе включенным свет. Правда лампочка была совсем слабенькая, но ее вполне хватало, чтобы осветить пространство у входа в дом. Просто, мама, всегда опасалась того, что кто-то влезет в дом. Поэтому, свет во дворе горел всегда, а на окнах, с самого заселения, были установлены решетки. Если же, кто-то приходил, особенно вечером, мама всегда выглядывала вначале в окно, столовой, а уж после шла открывать дверь. И нам постоянно наказывала делать тоже самое.

Немного прогулявшись по двору, я уже решил было вернуться назад, все же ночь не самое лучшее время, для каких-то занятий. Подойдя к входу в дом, вдруг заметил, как из-под двери ведущей в гараж пробивается узенькая полоска света. Странно, ведь уходя из гаража, я выключил освещение, уж это-то я помнил точно. Подойдя поближе к двери, я услышал какой-то шорох, и тихий разговор. Если бы, это был, кто-то из своих, то и дверь была бы открыта настежь, да и разговор бы велся не шепотом. Я постарался прислушаться, к тому, о чем говорили, но ничего не понял. До меня доносились лишь обрывки слов, и какое-то шуршание.

Решив не рисковать, пытаясь задержать находящихся там людей, я осторожно сделал шаг назад и стараясь не шуметь, быстро вернулся в дом.

Первым делом, я простучал в мамину комнату. Мама тут же проснулась и тревожно спросила, что случилось. Сказав ей, что у нас в гараже, возможно, находятся воры, я попросил ее побыстрее подняться и не шуметь. Сам же выбежал в столовую и набрав 02 вызвал наряд милиции.

В этот момент, в столовую вышла мама, а следом за нею, Исмаил Исакович, который, как оказалось тоже остался у нас, но ночевал в комнате сестры, которая сегодня спала с мамой.

Объяснив, в чем дело, мы вместе с Исмаилом Исаковичем вышли из дома, и встали неподалеку от входной двери, ведущей в гараж. Я тихонько вставил в замочную скважину ключ, и одновременно с тем, как мама щелкнула автоматом, от которого было запитано освещение в гараже, несколько раз повернул его, запирая дверь на замок.

Спустя мгновение, дверь содрогнулась от удара изнутри. Видимо воры, поняв, что они обнаружены, попытались открыть ее, чтобы убежать.

Но дверь оказалась заперта. К тому же выключенное освещение в гараже, тоже не дало времени сориентироваться и попытаться открыть ворота, которые были заперты на висячий замок изнутри гаража.

Исмаил Исакович, громким голосом, предложил налетчикам успокоиться и спокойно дождаться милиции, которая должна вот-вот приехать. В ответ, мы услышали лишь грубые ругательства и угрозы. После этого, дверь вновь попытались выломать, стуча по ней, чем-то тяжелым. Хотя дверь была и новой, но видимо под руку ворам, попалась кувалда, которая стояла неподалеку, как я помнил, и именно ею пытались выломать дверь, разбивая ее.

Оглянувшись, Исмаил-ака протянул мне черенок для лопаты, найденный им возле гаража, но я мотнул головой, сказав, что мне это не нужно.

Тогда он сам вооружился им, постаравшись оттеснить меня в сторону. Я покорно сделал шаг назад, но все рано приготовился встретить противника, встав в стойку готовности.

Вскоре дверь подалась, и во двор тут же вывалился какой-то мужик.

Видимо последний удар нанесенный им был слишком силен, и он не удержавшись на ногах вылетел вместе с разрушенной дверью. Исмаил-ака, тут же нанес ему несколько ударов черенком от лопаты. Тот выронил из рук кувалду и замер, видимо потеряв сознание, от удара по голове.

Исмаил-ака, тут же склонился над ним, проверяя его состояние, и в этот момент, из гаража вылетел, какой-то тяжелый предмет, попавший Исмаилу Исаковичу, по голове, от чего тот тоже упал, накрыв собою первого преступника. Вслед за этим из гаража выскочил, какой-то смутно знакомый молодой парень, увидев меня, он попытался нанести мне удар кулаком, но я, применив, один из приемов, быстро успокоил его, уложив рядом с первым. Крикнув маме, чтобы та включила свет в гараже, я заглянул туда, на всякий случай, но не заметив там более никого, склонился, над дядей Исмаилом. Тот уже пришел в себя, а у него на голове, выросла большая шишка, полученная от удара. Подняв его на ноги, передав, подошедшей к нам маме, я быстренько забежал в гараж, и схватив моток веревки лежащей на краю верстака, выскочил обратно.

Вернувшись назад, мы вдвоем с ним связали, пойманных нами преступников, которые уже начали приходить в себя.

В этот момент, мы услышали стук в ворота нашего дома. Мама побежалаоткрывать их, и вскоре двор наполнился приехавшими милиционерами. Я остался во дворе, а мама с Исмаилом Исаковичем, зашли в столовую. Оказалось, что прилетевший из гаража предмет, который мы еще не нашли, рассек дяде Исмаилу голову, и мама делала ему перевязку.

Приехавший лейтенант, только мельком взглянув на связанных налетчиков, сразу же попытался наехать на меня, задавая глупые вопросы. А зачем я ночью вышел во двор? А может это я сам, попытался инсценировать ограбление, ища какую-то выгоду? И тому подобные нелепицы. Я пытался ему, что-то объяснить, но ему, похоже, было даже лень слушать мои ответы. Судя по его виду, он уже нашел главного преступника и им, оказался именно я.

В этот момент, во дворе показался Исмаил-ака. Услышав реплики в исполнении лейтенанта, он рывком схватив за пагон, развернул его лицом к себе и, сунув к его лицу свое удостоверение сказал:

— А, ну пшел вон отсюда! Бегом! — Лейтенант, моментально съежился и засеменил прочь, испуганно оглядываясь. — И передай там, чтобы прислали нормального следака.

И повернувшись ко мне, произнес:

— Не обращай внимания, Саша, дураков везде хватает.

Отловив, какого-то сержанта, начал раздавать указания. Поднявшийся шум, с приездом милиции, разбудил соседей, и я заметив бегущую ко мне подругу, подошел к ней, чтобы успокоить ее. Вскоре, подъехала еще одна машина, и во двор вошел какой-то майор. Поздоровавшись с Исмаилом Исаковичем, они о чем-то несколько минут разговаривали. После этого подозвав меня, прошли в столовую, где я рассказал о том, что проснулся в три часа ночи, наверное, оттого, что когда я ложился спать, не было еще шести вечера. Вначале, постаравшись никого не будить выпил кофе, потом вышел во двор, где увидел полоску света, пробивающуюся из под дверей гаража. Подойдя поближе, хотел вначале зайти и выключить свет, подумав, что забыл сделать это днем, но тут услышал шорох и какой-то разговор.

Решил разбудить родителей, боясь, что одному мне не справиться с двумя. После того, как родители поднялись, мы с отцом встали возле гаража, а мама выключила свет в гараже из дома. Я же в это время закрыл гаражную дверь на внутренний замок. Потом, эту дверь разбили изнутри кувалдой, а отец, встретил первого налетчика, который вывалился из гаража. Второй, чем-то кинул, попав отцу в лоб, отчего тот упал. Когда второй налетчик выскочил из гаража, его встретил я, успокоив и уложив на землю, рядом с первым.

— Как же ты умудрился? Судя по его виду, он гораздо сильнее тебя.

— Перебил мой рассказ следователь.

— У, сына, черный пояс Тхэквондо. — Ответил за меня Исмаил-ака.

Майор, удивленно глянул на меня и сказал, что вопросов больше нет, а я продолжил свой рассказ. Почти завершив его, я вдруг вспомнил, где видел второго преступника. Это был один из рабочих, которые строили мою мастерскую. Я запомнил его потому, что он помогал мне затаскивать в гараж слесарные верстаки и токарный станок. При этом он восхищался им, и говорил, что тоже хочет приобрести себе такой же.

Рассказав все, что произошло дальше, и расписавшись в протоколе, где поставил свою подпись присутствующий при этом дядя Исмаил, меня отпустили.

Честно говоря, все эти события изрядно утомили меня, и я пройдя в свою комнату, только прилег на диван, как сразу же уснул.

На этот раз, я проснулся ближе к обеду. К моему удивлению, дома было так тихо, словно все куда-то поразъехались. Оказалось, что сестра и подруга находятся здесь, просто зная, что произошло ночью, стараются не заходить лишний раз, чтобы дать мне отдохнуть. А, мама и Исмаил-ака, уехали на работу. Не успел я выйти из своей комнаты, как истосковавшиеся по новостям девчонки тут же накинулись на меня, засыпая вопросами.

Кое-как прошмыгнув мимо них, я попытался укрыться в ванной, в надежде, что пока буду приводить себя в порядок, кому нибудь из них это надоест. Но не тут, то было, только я появился в столовой, как на меня вновь посыпались вопросы. Сделав умоляющее лицо, я попросил кофе.

Через мгновение, передо мной стояла две кружки с горячим чаем и кофе:

— Это на случай, если ты вдруг передумаешь и захочешь чаю! — Уперев руки в боки, произнесла сестра. — Пей, и рассказывай!

Мне ничего не оставалось делать, как вновь рассказать историю ночного происшествия. В отличие о милиционеров, на меня посыпались такие уточняющие вопросы, что услышь их следователь, удавился бы от зависти.

Примерно через полчаса, я рассказал все, что запомнил и даже то, на что вначале не обратил внимания. В общем, меня выпотрошили от и до.

Когда, наконец, язык у меня стал заплетаться, да и вопросы, большей частью уже повторялись, девчонки наконец, отстали от меня, правда при этом, одновременно поцеловав меня с двух сторон. Мне этот момент так понравился, что я даже предложил еще что-нибудь рассказать.

— И даже не надейся! — бросила Машка и убежала к подружкам.

Позавтракав, или вернее, судя по времени, пообедав, я вышел во двор. Возле гаража, все осталось в том же виде, как и было после ночного происшествия. Разобрав остатки двери, и выдернув из дверного проема деревянную коробку, я решил, что наилучшим вариантом, будет изготовление и установка, новой, теперь уже железной двери. Все же она надежнее деревянной. Покопавшись в своем хозяйстве, я подобрал несколько уголков и принялся за изготовление новой двери. В этот момент раздался звонок, видимо кто-то к нам пришел. Отложив в сторону инструмент, я вышел к воротам и увидел там бригадира "Шабашников", которые строили мой гараж.

После взаимных приветствий, он извинился, за причиненный одним из его работников ущерб, и предложил возместить убытки. То есть установить новую дверь. Я удивился. Вроде бы после происшествия, прошло совсем немного времени, а об этом уже знают все на свете.

Оказалось, что он уже успел побывать в милиции, куда его вызывали в связи с попыткой ограбления.

Поблагодарив его за заботу я, тем не менее, сказал, что справлюсь с этим сам, так как не слишком доверяю его людям. Ведь в прошлый раз именно тот парень и устанавливал эту злополучную дверь, в итоге у него оказался запасной ключ от нее. Он попробовал было настоять, на помощи, однако я твердо ответил нет, и еще раз поблагодарив, его за участие, попрощался с ним, и пошел назад, продолжить свою работу. Судя по его виду, он был очень расстроен моим отказом. Как оказалось несколько позже, этому были довольно веские причины. Примерно через месяц, у нас раздался телефонный звонок. Трубку взяла мама. Как оказалось, это был звонок, от одного из возможных клиентов этого кооператива. В это время еще не было рекламы, и все рекомендации передавались из рук в руки. Вот именно для получения такой рекомендации, нам и позвонили. Мама, минут пятнадцать, о чем-то говорила со своим собеседником, краем уха я слышал, как она расхваливала, скорость и качество строительства. Но в конце, видимо вспомнив о том происшествии, рассказала и о том, что один из рабочих этого кооператива, буквально на следующий, же день, попытался нас ограбить, и рассказала, как все это произошло. Больше, звонков не было, но думаю и клиентов у них тоже поубавилось.

Отрезав уголки по размеру, я вложил их сразу в места, где они будут находится, и сварил их между собой, прямо там. Таким образом, у меня отпала необходимость, заново заделывать проем раствором. Старую коробку я вынул из пазов достаточно аккуратно, а сваркой по месту исключил возможное обрушение. После этого из оставшихся уголков сварил раму будущей двери и навесив петли приварил их к коробке. К сожалению у меня не было толстого металла на всю дверь, поэтому, я забрал проемы арматурой, А поверх нее на саморезах укрепил пару листов кровельного железа, оставшегося, после изготовления кузова на трайке. Получилось довольно прилично. Врезного замка у меня не было, зато был навесной, и приварив пару ушек, к косяку и к двери, я решил, что пока пойдет и так. Посмотрев свои запасы, я нашел остатки половой краски, и разведя ее, покрасил дверь в коричневый цвет. После этого работа была закончена. Главное было сделано, теперь можно было приниматься за наведение порядка внутри гаража, не опасаясь очередных грабителей.

Посмотрев разгром, учиненный ими, я решил отложить это дело на завтра, так как было уже поздно, ведь я принялся за работу, только после обеда.

Остаток дня, я провел с подругой, просто гуляя, по нашему зеленому массиву.

— 4 августа 1973 года Ташкент.

Честно говоря, после того, как я впервые увидел автомобиль, который привез отец мне на разборку, у меня напрочь пропало желание делать на его основе, что-то свое.

Нет, я конечно понимаю, что эксплуатация машины дома и в организации, тем более милиции, две большие разницы, как говорят Одесситы.

Но во-первых, эта машина совсем недавно прошла полную профилактику, и как немного с сожалением поведал водитель, который ее пригнал:

— Если бы, не цена, то сам бы с великим удовольствием выкупил ее.

Тем более, как он признался в дальнейшем разговоре, машина готовилась именно для себя и им. И оказалось дело не совсем в цене, а скорее в чем-то еще. Но вот в чем, отвечать он категорически отказался.

Так или иначе, машина досталась мне, и человек, пригнавший ее, заверил меня, что проблем с нею у меня не будет еще, по меньшей мере, лет пять.

— Хотя конечно все зависит от эксплуатации. — Он немного иронично взглянул в мою сторону, вздохнул и добавил. — И, конечно же, от опыта водителя.

— Вы считаете, что у меня его нет? — Спросил я.

— Ну… Опыт дело наживное. — Чуть хмыкнув, ответил он, и немного подумав, добавил. — Думаю, ты справишься. Если что отец поможет.

— Вы не торопитесь? — спросил я у него.

— Да, нет, а что?

— Хотел вам, кое-что показать.

Мы прошли через заднюю дверь гаража и, дойдя до сарая, я показал ему свой трайк.

— Это моя первая машинка. — Указывая на трицикл, произнес я.

Внимательно рассмотрев ее, особенно его, поразила эмблема, похожая на шильдик "Фольксвагена".

— Иномарка? "Викалекс"? — Повернувшись ко мне, спросил он. — Ни разу не видел ничего подобного.

— Хотите прокатиться?

Мой собеседник пожал плечами.

— Ничего страшного мы недалеко. — Продолжил я. — Садитесь за руль.

Открыв ворота, сел рядом с ним и мы выехали со двора.

Проехав по улице, свернули вправо и вскоре оказались на трассе, ведущей из нашего массива, в сторону города.

— Здесь можно уже разогнаться. — Сказал я. — Только не забывайте, что у трайка, три колеса, а не четыре. То есть ямки желательно объезжать, а то ведущее колесо, как раз в них попадает.

Сергей, а именно так звали моего собеседника, прибавил газу, и вскоре мы уже можно сказать низко летели, со скоростью около ста километров в час. Просто низкая посадка, и плавность хода, создавали именно такое впечатление от езды. Даже на полном газу, шум двигателя был почти не слышен. Во-первых, потому, что находился сзади, а во-вторых, был отделен от кабины водителя толстым слоем войлока, укрепленного на перегородке, за спинками сидений.

Прокатившись, мы вскоре вернулись назад, и я ответил на некоторые вопросы. Но больше всего удивил Сергея тем, когда сказал, что это не иномарка.

— А, что же? — Удивленно спросил он.

— Это самоделка. Передняя подвеска и рулевая, от мотоколяски СЗА, двигатель и амортизаторы от мотоцикла "Урал", ну и все остальное, тоже от — "что нашел", в основном с Чермета. Я собрал ее сам. Пару месяцев назад.

Собеседник с удивлением уставился на меня. В это время к нам подошел отец, и Сергей перевел свой взгляд на него, как бы спрашивая, правда ли то, что он сейчас услышал?!

— Правда, правда. — Ответил ему отец, на молчаливый вопрос. — А из того, что ты сегодня пригнал, он хотел сделать еще какое-то чудо. И мне почему-то кажется, не менее удивительное, чем то, что находится перед тобой.

— Уже, не хочу. — Немного грустно произнес я.

— Почему? — Удивленно спросил отец.

— Вернее хочу, но пока не могу сказать, что из этого выйдет.

Еще немного поговорив, Сергей распрощался и отправился по своим делам. Я же вошел в гараж и усевшись на один из верстаков, глядя на машину задумался.

Конечно, можно ее разобрать, и на ее основе сделать то, что я задумывал. Но как мне кажется, это пойдет ей только во вред. Ведь по сути Багги, это примитив. Простенький одно или реже двухместный кузов, сваренный чаще всего из труб, двигатель, установленный над задним мостом, несколько избыточный по мощности. И за счет этого и своего веса, направленного на ведущий мост, обеспечивает машине хорошую проходимость. Минимум приборов и удобств, все направлено на то, чтобы сделать машину, как можно легче и проще. Ну и соответственно высокий просвет, позволяющий двигаться по бездорожью.

Будь, у меня перед глазами горбатый "Запорожец", я бы так и поступил, ни секунды не задумываясь. От таких эволюций, машина бы только выиграла. Как в свое время, произошло с "Фольксваген- Жук".

Дешевая, простая и легкодоступная машинка, предназначенная для города, превращалась в легкий внедорожник.

Но у меня перед глазами не "Запорожец" а "УАЗ-69", вполне комфортабельный автомобиль высокой проходимости. Очень даже неплохой, для сегодняшнего дня. Тем более, что судя по датам в тех паспорте, ему всего, чуть больше пяти лет. И списан он отнюдь не из-за критических неисправностей, а скорее… ну да не буду вдаваться в подробности, которые меня, в общем, не касаются.

Хотя, когда отец несколько дней назад, сказал мне про Уазик, мне почему-то в голову пришел именно "УАЗ-469". И когда я впервые увидел то, что мне пригнали, вначале очень удивился. Почему-то мне всегда казалось, что эта машина называется "ГАЗ-69" Но после разговора с водителем, понял, что оказывается встречаются и Газы. Просто этот автомобиль выпускается на двух заводах. Вернее выпускался, потому что в декабре прошлого года, начали выпускать "УАЗ-469" именно то, на что я рассчитывал. Но с другой стороны я даже рад такой замене. И потом, кто же мне спишет совершенно новый автомобиль?

Да, кузов, конечно, требует некоторого ремонта, обязательной перекраски. Что самое интересное, в тех паспорте, где обычно указывается цвет автомобиля, вообще ничего не написано. То есть, судя по всему, я смогу покрасить его, так как захочу.

Я обошел автомобиль вокруг, поднял капот, заглянул в салон.

Работы, конечно, будет много, но с другой стороны, интересной работы.

Разбирать его все равно придется. Что-то менять, что-то усовершенствовать, но в итоге, я думаю получить не примитивный багги, а качественный внедорожник. Можно бы и оставить все как есть, ведь машина сама по себе, очень даже неплохая, но хотя бы исходя из того, что я не смогу ею воспользоваться еще минимум полтора года, делает бессмысленной ее стоянку. Не то чтобы бессмысленной, ведь, что-то можно сделать лучше, чем есть сейчас. Хотя бы в моем понимании. А раз уж ей все равно предназначена стоянка, в силу моего возраста, следовательно, я буду улучшать ее.

Прикинув объем работ, и места, где будут временно складироваться части кузова и все остальное, я приступил к разборке автомобиля.

Первым делом я снял с него тент. Решив, что он мне больше не понадобится, я аккуратно разложил его в один из углов гаража, и приступил к разборке автомашины. Мне было необходимо разобрать ее всю.

Потому что по моей задумке, скорее всего, придется менять мосты, усиливать подвеску, возможно, менять двигатель на более мощный, хотя я пока еще не решил какой.

Открутив, очередной приржавевший болт, вылез из ямы и увидел подругу, стоящую возле верстака. Несколько секунд мы просто смотрели друг на друга. Причем взгляд Вики, не предвещал ничего хорошего для меня.

— Ты весь оставшийся месяц решил в яме просидеть? — Спросила она.

— Между прочим, уже обед.

Я удивленно перевел взгляд на одну из стен гаража, куда с самого начала повесил настенные часы. Стрелки показывали половину второго.

— А мне казалось, что еще рано. — Ответил я, и обвел взглядом гараж. Один из углов уже был почти заполнен, деталями кузова, дальше лежали снятые с автомобиля колеса, а сам он, стоял на сваренных из толстого уголка козлах.

— Странно. — Подумал я, почесывая затылок, вроде бы только начал, а уже столько наворочено.

— Если бы я не зашла, ты бы и третьи сутки здесь сидел. — Услышал я голос своей подруги.

От изумления, у меня упала челюсть. Несколько испуганно я осмотрелся. Да ну, не может быть?! Хотя если судить по куче возле стен… Я вновь взглянул на подругу.

Вика, увидев мое ошарашенное лицо, звонко рассмеялась.

— Правда, что ли? — удивленно спросил я.

— Выходи уж, мастер, обедать пора.

— Нет, серьезно?

— Да, кто же тебе позволит сутками здесь торчать? — Сквозь смех ответила Вика и, подхватив меня за руку, потащила в дом.

Все еще пребывая в некой прострации, я был выдворен из гаража и спустя минуту оказался в ванной. Взглянув в зеркало, я ужаснулся от своего чумазого лица. Раздевшись, залез в ванну и долго отмывался от ржавчины и застарелой смазки подцепленной мною на разборке автомобиля.

Спустя полчаса, выйдя из ванной, сразу же попал за стол, где мне тут же был подан горячий обед. Причем, обслуживали меня сразу и Вика и сестра. Удивленно взглянув на них, я поел, и тут же получил стакан горячего чая и булочку. Все еще не понимая происходящего, съел и это.

— Наелся? — Услышал я вопрос от сестры.

— Да, спасибо. А, что это с вами случилось? — Все еще не придя в себя от такого обслуживания, спросил я.

— Тогда иди, переоденься, и сейчас мы идем в кино. — Ответила Вика.

Настроения, для посещения кинотеатра у меня не было, но разве можно отказать девчонкам, которые так ухаживают за тобой.

Вот спроси у меня кто, какое кино я глядел, и говорю честно, даже не помню. Все мои мысли сейчас крутились вокруг машины. Кстати, как я заметил, такое происходит не впервые. Еще когда я только начал сборку "Викалекса", происходило то же самое. И до тех пор, пока я окончательно не определился с конструкцией и запчастями для него.

Похоже, история повторяется. И рецепт тут только один, нужно больше времени уделять ей, чтобы побыстрее определиться со всеми проблемами.

Вот только, как совместить, машину с подругой?! А ведь придется. Я не хочу сказать, что машина для меня стоит на первом месте, но вот как сделать, чтобы найти время на все, это проблема.

15 августа1973 г. Ташкент.

Вчера мы завершили разборку машины. Сейчас на яме стоит голая рама, все остальное отсортировано и разложено вдоль стен. Пришлось строить дополнительные стеллажи, иначе, гараж был бы захламлен донельзя. Очень здорово помогает отец. Похоже, ему самому интересно, что в итоге из этого выйдет. Причем, как ни странно не лезет с ненужными советами, а делает именно то, что требуется, и это ставит его помощь на высокий уровень. Здесь он именно помогает, а не руководит, и я ему очень благодарен за это. Иногда мы все же спорим, но это чисто деловые споры, которые только помогают работе, но никак не мешают ей.

В результате этих споров, мы наконец определились с тем, что нам понадобится для сборки автомобиля. Вначале отец просто не понимал, что именно я хочу. Ведь в его понятии, это и так внедорожник, а если есть место, где он не может пройти, то и не стоит туда ехать.

— Зачем улучшать то, что и так хорошо? — Спрашивал он.

— Но ведь можно сделать лучше!

— Как? Заметь, машину делали на заводе, причем люди, которые занимаются этим всю жизнь. И ты считаешь, что сможешь превзойти их?

— Дело не в этом. Машину делали, как бы усредненной. То есть, максимально возможная проходимость, при минимальной цене. Согласись, что если бы автомобиль, стоил бы в три-четыре раза дороже, но при этом его параметры увеличились, скажем, вдвое, никто бы не дал возможности выпускать такую машину серийно. У нас же должна получиться чисто специализированный автомобиль, не предназначенный для серийного производства. Мы, конечно, постараемся сэкономить, но при этом все, же его параметры, для нас стоят на первом месте. То есть, я хочу сделать автомобиль именно для себя, а не для серии. Зачем мне в таком случае, ограничивать свою фантазию? Это будет, пусть, несколько дорогой, но зато достаточно комфортный автомобиль, именно для езды по бездорожью.

В итоге, он все же согласился со мной, и мы определили список необходимого, которое потребуется для замены, имеющихся агрегатов и механизмов.

В первую очередь, стоял вопрос замены двигателя. Все же 55 л.с. для внедорожника маловато. В этом, отец согласился со мною, почти сразу, ведь даже на его машине стоит двигатель в 85 л.с., Хотя по общей массе, ГАЗ-69 на сотню килограмм, даже превышает ГАЗ-24. То же самое, можно сказать и о КПП. Возможно для того времени, когда машина только проектировалась это и было достаточным, но если можно улучшить, то почему бы и нет?

В общем, после нескольких обсуждений, было решено поставить на автомобиль двигатель вместе с коробкой, от распространенного сейчас ГАЗ-63, мощностью в 70 л.с. Вполне преемственное решение, учитывая, что особенного выбора то и нет. Скорости машине, это конечно не прибавит, зато все остальное, вполне.

Вначале, я было запросил двигатель от ГАЗ-66. Но здесь отец, быстро мне доказал, что это будет слишком. Все-таки восьмицилиндровый движок, мощностью в 120 кобыл, будет, тяжеловат, для нашего автомобиля, следовательно, придется переделывать раму. Да и 20 литров на сто километров расхода топлива, это многовато, даже учитывая дешевизну бензина. Да и не настолько сильно они распространены, чтобы можно было достать двигатель для него. Ведь это двигатель грузовика, а в личном владении грузовиков нет. Разве что в колхозах, но и там населению достаются вдрызг убитые списанные у организаций машины, которые ходят на честном слове. Поэтому, придется покупать двигатель, или списанный, или с практически выработанным ресурсом, что только добавит лишних проблем. В общем-то, с ГАЗ-63 примерно такие же проблемы, но как оказалось, такие грузовики, есть на вооружении милиции. То есть для отца найти такой двигатель не является большой проблемой. И потом, даже если не получится выкупить, наверное, получится обменять, на наш. В общем, он обещал что-то придумать. Хотя конечно лучше купить. А имеющийся движок, я найду куда пристроить.

Мосты, решили оставить прежние, но заменив на них тормозные барабаны, поставить колеса не в 16` как сейчас, а в 18` с резиной от трактора МТЗ-50, который как оказалось, выпускается и в Ташкенте.

Правда для этого, придется поднимать кузов, но я с самого начала, задумывал это. Пока это основное. Но главное, что отец согласился с этим, и взяв список, пообещал что нибудь придумать. Думаю, у него все получится.

После того, первого дня, в гараже я работаю не больше четырех часов в день. Дело даже не в том, что на меня обижается подруга, с этим как раз все в порядке, она прекрасно понимает мою увлеченность.

Но ведь, кроме автомобиля, у меня есть и другие обязательства.

Например, мы еще не достаточно хорошо знаем Китайский язык, и поэтому учеба продолжается. Чаще всего это получается таким образом. Чен-лаоши дает нам задание, которое мы выполняем в течении дня, а вечером того же дня, отчитываемся перед учителем. Причем отчет может быть не только по сегодняшнему заданию, но и по любому пройденному ранее, поэтому приходится действительно учить материал, а не просто стараться запомнить, для того, чтобы через пару дней благополучно забыть. И потом, это в большей степени нужно нам, чем ему.

Да и лето уже подходит к концу. Хотя купальный сезон завершится только в конце сентября, но в это время уже начнется учеба, так, что не накупаешься. Поэтому, каждый свободный день стараемся выкроить время и для отдыха.

Кроме всего прочего, приближается учебный год, как бы ни грустно было об этом вспоминать. Не хочу сказать, что мне надоела учеба, но ведь отдыхать, то гораздо приятнее. Поэтому сегодня, мы ездили за покупками.

Вот сколько раз уже зарекался ездить с женщинами по магазинам, и опять пришлось это сделать. Ладно бы только мама, но ведь мы поехали все вчетвером. То есть, я, мама, сестра и подруга. Я ничего не имею против них, но три женщины, на меня одного это слишком. То-то вчера отец, так загадочно улыбался.

Это просто какой-то ужас! Ну, скажите, в чем разница, между двумя, а скорее четырьмя совершенно одинаковыми платьями, для школьной формы.

И ведь все их обязательно нужно померить, покрутиться перед зеркалом, пройтись, нагнуться, присесть и чуть ли не попрыгать. А после того, как все это будет проделано, сказать, что оно ей сразу не понравилось, и взяв новый комплект начать все сначала. И так везде. Я уже было хотел вспылить, и отказаться от дальнейших закупок, уехав домой, когда мама, наконец, заметила мое состояние и предложила, вначале, разобраться с моей одеждой. Я вроде бы вздохнул свободно, но как оказалось совершенно зря. Все-то же самое, что делала сестра или Вика, теперь пришлось делать мне. Причем, меня в этом никто не слушал. Я был согласен, на первый попавшийся костюм, когда сестра, что-то шепнула маме. Та тут же отреагировала, и к чему-то приглядевшись, тут же забраковала пиджак. Пришлось вновь переодеваться и начинать все с начала.

Когда, наконец, все это закончилось, во всяком случае, со мной, я тут же упросив маму, уехал домой, на ближайшем автобусе, захватив с собою все покупки. Каково же было мое удивление, когда я, приехав домой, обнаружил своих девчонок, спокойно сидящих за столом и пьющих чай. Оказалось, что они разобрались с покупками для себя в течение получаса. И так как покупок было много, взяли такси. Судя по их довольным лицам, все это представление с примерками разыгрывалось только для меня.

Молча побросав покупки на диван, я присоединился к ним и выпив вместе с ними стакан чаю наконец-то вздохнул свободно. На сегодня эта беготня, наконец-то завершилась, подумал я.

Но не тут-то было. Оказывается, все, что было куплено, нужно еще раз одеть, и внимательно осмотреть, все ли в порядке?

— А, что может измениться, за полчаса?! — Спросил я.

— Мало ли, вдруг, что-то не заметили. — Ответила сестра.

— Без меня! Меня все устраивает. — Безапелляционно сказал я. И вышел из дома. В комнате раздался смех, Похоже, они просто издеваются надо мной.

Времени до вечера было еще много, поэтому осмотрев трайк, я долил бензина, завел его, и подошел к окну. Постучав в него, привлекая к себе внимание, подозвал Вику и показав на трицикл, знаком спросил, поедет ли она со мною. Кивнув головой, она тут же оставила все покупки и выскочила из дома. Уже выехав со двора, спросила:

— А, куда мы поедем?

— Сейчас к тебе, а после думаю на речку.

— А ко мне зачем?

— Ну, если не желаешь переодеться, то можно и сразу на речку. — Ответил я.

Она желала. Поэтому заехав к ней домой, я немного подождал, пока она приготовится и когда она села в машинку, тронулся с места.

— А, зачем такие сложности? — Спросила она. — Мог бы там сказать, не нужно было бы объезжать вокруг.

— А потом, к нам бы присоединилась сестра, и опять своим нытьем не дала бы нам спокойно отдохнуть. Пусть лучше на озеро с подружками ходит.

В одну из таких поездок, то ли у нее настроение было плохое, то ли еще что, но она меня просто достала. Вначале она не захотела ехать на наш островок. Видите ли мотороллер может застрять. После, когда мы объяснили ей, что и сами оставим машину, не доезжая его, она вновь разнылась, какой же это отдых, если нужно постоянно присматривать за техникой. После, мы решив пойти ей навстречу поехали туда, где захотела искупаться она. В итоге получилось, что речка в одном месте слишком мелкая, в другом глубокая. Здесь много народа, или вообще никого нет, значит, и купаться, здесь не стоит. В общем, к тому моменту, когда мы нашли место, которое ее устроило, желания купаться уже не было. Посидев с полчаса на берегу, я занялся трайком, а сестра пару раз окунувшись и видя мое настроение, тоже встала в позу и объявила, что это именно я испортил ей сегодняшний день.

После того дня, мы еще пару раз выбирались все вместе, но перед самым выездом я всегда оговаривал. Или едем на наш островок или не едем вообще, да и сестру брали с собой, только по просьбе мамы.

С деньгами у нас проблем теперь особых не было, поэтому, заехав в магазин, купили беляшей, лимонаду, и загрузив все это поехали на реку.

Просто, когда мы вернулись домой, то я успел только попить чаю, поэтому чувствовал себя немного голодным. Конечно можно было бы вернуться и поесть, но что-то не было желания общаться с сестрой, которая достала меня еще в магазине.

Река вновь, поменяла свои протоки, видимо на электростанции, которая находилась в верховьях реки, вновь открывали шлюзы, сбрасывая лишнюю воду. Зато теперь, благодаря этому, мы доехали почти до самого островка, ни разу не замочив колес. Да и на сам островок, попали, считай посуху. Расположившись на нем, и несколько раз окунувшись в реке, мы переговариваясь друг с другом поглощали купленные пирожки и запивали их лимонадом. После того, как пирожки были съедены, а бутылка опустела, я встал и уже собирался отнести ее в яму, когда заметил Викин взгляд. Поняв, что он обращен на пустую тару, осторожно спросил:

— Что, опять закопать хочешь? — Кстати, ту, первую бутылку, которая нам была возвращена, мы так никуда и не закопали. Точнее, мы ее просто отнесли на мой чердак и оставили там, решив, что там она сохранится ничуть не хуже, чем в какой-то яме, неизвестно где.

— Нет. — Со вздохом произнесла Вика. — Просто скучно, что-то.

— В смысле скучно? — Удивленно спросил я.

— Помнишь, в начале лета, клад нашли, потом самородок, а сейчас, кроме твоей мастерской и поездок на речку, никаких впечатлений. Можно было бы, съездить куда-то, но вдвоем нас не отпустят, а с родителями, не интересно.

— Какие проблемы, давай еще, что нибудь найдем!

— Знать бы еще где?

Я задумался. В принципе, на счет "знать" проблемы не было. Я, как раз знал. Вот только зачем? Ну отыщем мы еще один клад. Сдадим государству, получим свои — 25 %. А зачем? Денег и так хватает. Просто от нечего делать? Хотя можно конечно оформить это приключением.

Правда, это не быстро, но все же, хоть какое-то занятие. А, что? Это может быть очень даже интересным.

— У меня есть идея. — Произнес я.

— Какая?

— Вспомни. Клад, который ты нашла вон в том склоне, — я показал рукой на обрыв видневшийся невдалеке. — Принадлежал бывшему венному министру Туркестана. Так?

— И, что?

— А, что если нам покопаться в библиотеке, и поискать сведения, скажем, о басмаческих бандах, действующих в районе Ташкента, или каких-то преступников, от которых вполне могли остаться какие-то захоронки. Не думаю, что Константин Осипов, был один такой. Наверняка, кто-то еще, мог что-то спрятать. Думаю, что поискав подобные документы, вполне можно найти хоть какие-то намеки об этом. А уж обнаружив намеки, можно будет и продолжить поиски. Взять хотя бы того же Эмира Бухарского. После поражения он вывез свою казну. Куда? Пока не нашли, но по самым скромным расчетам, там было сто пятьдесят тонн золота. И достоверно известно, что за границу, ему удалось вывезти лишь то, что уместилось на двух вьючных лошадях. Вот и представь, сколько еще где-то лежит?! Да и сам поиск, наверное, тоже интересен, ведь попутно столько нового узнаешь!

— Скажешь тоже. От нас до Бухары пятьсот километров, нам бы что-то поближе. — Задумчиво произнесла Вика. Но по ее виду уже было заметно, что мое предложение ее заинтересовало.

— Если все будет нормально, думаю к лету, машина у нас будет. И как раз такая, что можно смело хоть в горы хоть в пески отправляться.

Главное понять, куда именно ехать. Вот я и предлагаю, поискать документы. Глядишь, что-то и найдем.

Еще немного позагорав, мы собрали вещи и отправились домой.

Дома нас ждала, расстроенная мама. Оказывается Машка, закатила истерику, от того, что мы уехали и не взяли ее с собой.

— А ты считаешь, нам приятно выслушивать ее закидоны? — Спросил я у мамы. — Мы как-то взяли ее с собой, с неделю назад, так после полдня ездили по берегу, чтобы выбрать место, где "ее величеству" захотелось бы искупаться. То это не так, то другое. Ты бы поговорила с ней, а то в последнее время, она стала слишком нервной. Да и потом, у нее есть свои подруги, почему бы не сходить с ними на озеро? Зачем, обязательно ехать с нами, нам тоже иногда хочется побыть вдвоем.

Приняв ванну и перекусив, я предупредил маму и пошел к подруге. У нас на сегодня еще не было выполнено задание, оставленное ее отцом.

16 августа 1973 года

Ташкент

До того, привык пользоваться машиной, что езда на общественном транспорте, превращается во что-то несуразное. Эти набитые до отказа автобусы, где не только вздохнуть, даже повернуться лишний раз невозможно. А запахи! Эта адская смесь пота, чеснока, перегара, дешевого одеколона и духов, все это просто убивает меня. Надо все-таки еще разок переговорить с отцом, и попробовать получить разрешение на поездки по городу. А, тем более что скоро понадобятся права на автомобиль. Что я его, зря собираю что ли?

Вот и сегодня, всю дорогу, с двумя пересадками, пришлось простоять, уткнувшись носом, друг в друга. Только это и спасло.

Вдобавок ко всему, какая-то жирная и потная тетка, увидев нас стоящих в такой позе, разоралась на весь автобус о непристойном поведении молодежи. Нас, то есть. Типа мы у всех на глазах занимаемся, не пойми чем, и этим самым нарушаем общественный порядок. Вика повернувшись к ней, хотела было что-то ответить, но едва вздохнула, как тут же спряталась у меня на груди, от тетки несло как… даже не знаю с чем это сравнить. Та видя такое поведение, попробовала было поднять крик на новый уровень, но тут нас спас какой-то мужчина. Честно говоря, если бы не он, то же самое хотел произнести и я. Но в его исполнении, это прозвучало гораздо убедительнее:

— Да рядом с вами дышать невозможно, женщина, вот молодежь и прячет свои носы, чтобы вашей вони избежать! — Сказал он. — Вы, что из Каракумов к нам приехали?! Тогда, конечно. Жара, проблемы с водой.

Автобус заржал. А тетка только что возмущающаяся нашим поведением, перенесла свое негодование на него. Благо, что настало время выходить из автобуса, и мы наконец, на несколько минут избавились от этого запаха, а по приходу следующего автобуса, окунулись в новые ароматы.

Правда здесь, было чуть по свободнее и не так долго, всего-то три остановки. И мы наконец доехали до центральной библиотеки.

Вика, загорелась, предложенной мною идеей и вот сегодня, мы попытались воплотить ее в жизнь.

Увы, с наскока, сделать это не получилось. Оказывается даже просто записаться в центральную библиотеку, не так-то просто. В обычную, школьную или районную, пожалуйста, а в центральную, не тут то было.

Во-первых, у нас сразу же спросили, где мы учимся. И как только узнали про школу, сразу же направили туда, даже не объяснив почему. Мы попытались, объяснить, что тех материалов, которые нам нужны, в обычной библиотеке нет. Проходивший в это время мимо нас какой-то мужчина заинтересовался нашей беседой, и спросил, а что именно нас интересует?

Еще по дороге сюда, мы подумали над этим вопросом, и решили, что ни в коем случае нельзя говорить о кладах. Иначе, нас или поднимут на смех, или просто выставят вон. Вряд ли такие материалы, будут находиться в свободном доступе. Поэтому, мы решили, что интересуемся историей Узбекистана, и в данном случае нас интересен период гражданской войны и басмаческого движения. Ведь Бухара была одним из центров, борющихся с большевизмом в Узбекистане. И изучая это, мы надеялись узнать хотя бы что-то о побеге Эмира Бухарского и его золоте.

После нашего пояснения, естественно без упоминания о спрятанной казне Эмира, мужчина задумался, а после сказал:

— Я бы конечно мог бы вам кое в чем помочь, но боюсь, у меня ничего не получится. Во-первых, для доступа к этим материалам нужна рекомендация, либо от одного из преподавателей соответствующего ВУЗа, во-вторых, разрешение из милиции. Просто некоторые документы, касающиеся этого времени, все еще находятся под грифом "для служебного пользования". То есть, уже и не секретны, но вместе с тем, не для широкой публики. И если первое, я мог бы вам предоставить, хотя бы потому, что мне понравился ваш интерес, в столь молодом возрасте, то второе, увы, не в моих силах. И наконец, в-третьих. Дело в том, что некоторые документы имеющиеся в библиотеке, изложены далеко не на русском языке. А быть при вас переводчиком, я увы не смогу. — Завершил свою речь мужчина.

— Я могу задать вам вопрос? — Произнес я.

— Да, пожалуйста, молодой человек. — Произнес собеседник.

— Где, мы могли бы получить это разрешение. То есть, для этого есть какой-то разрешительный отдел? И если не трудно, где он находится?

— В УВД Города, но боюсь, вас туда не пропустят.

— Благодарю вас. Скажите, а когда мы получим это разрешение, где мы сможем найти вас, чтобы получить вашу рекомендацию? — Продолжил я.

Мужчина удивленно взглянул на меня и усмехнулся:

— Вы так говорите, молодой человек, будто получить разрешение для вас пара пустяков. Ну, хорошо. — Он достал из внутреннего кармана небольшую картонную карточку и протянул мне. — Если все же у вас это получится, то позвоните мне по указанному здесь телефону.

Передав карточку мне, он вдруг, что-то вспомнив, вновь произнес:

— Но осталась, самая главная проблема. Знание языков.

Мы с подругой переглянулись и, улыбнувшись, Вика достала из сумки наши сертификаты, передав их мужчине. Тот, приняв их, вначале не совсем понял, что именно он держит в руках, но после, прочитав их расцвел в улыбке. Еще бы, на сегодняшний день у нас были сертификаты по Английскому и Китайскому языкам. Причем бал в обоих сертификатах стоял больше семисот единиц, что считалось хорошим результатом. А узбекский, я, да и подруга знали и так.

— Тогда осталось, только получить разрешение, — с улыбкой произнес он. Немного подумав, спросил. — А Китайский язык, вам для чего?

— Мы собираемся, после школы поступать в Фуданьский Университет изучать медицину. — Ответил я. — Да и подруга, этническая китаянка.

— Понятно. — Произнес мужчина, — не буду вас задерживать. Как уладите дела приходите.

Попрощавшись, мы вышли на улицу и переглянулись.

— Я так думаю, наилучшим вариантом, будет доехать до УВД и позвонить с проходной отцу. Думаю, если не поможет он, то не поможет никто. — Сказал я, и мы пошли в управление милиции, где работал отец.

Библиотека, куда мы хотели попасть, находилась в центре города, как впрочем, и УВД, поэтому, идти было недалеко. По дороге мы купили мороженое и примерно через десять минут, как раз успев съесть его, подошли к центральному входу в здание, где служил мой отец.

К нему в кабинет, нас бы наверняка не пропустили, поэтому попросив Вику подождать меня у входа, я поднялся по лестнице и вошел в здание.

К моей радости, дежурным оказался тот же самый лейтенант, с которым я однажды уже встречался. Поэтому не пришлось доказывать, что я прихожусь сыном, полковника Исакова. Тем более, что в моем паспорте стояла совсем другая фамилия.

Поздоровавшись с нм, я попросил соединить меня с кабинетом отца.

— Просто соединить? — Переспросил он.

— Да, мне нужно сказать ему пару слов, а уж выйдет он или нет, будет зависеть от нашего разговора. — Ответил я.

Дежурный по УВД позвонил, видимо в приемную и объяснил цель звонка. Немного подождав и что-то ответив по телефону, я не прислушивался к нему, разглядывая какой-то плакат, он со словами:

— Пожалуйста, молодой человек! — Протянул мне телефонную трубку.

Поздоровавшись с отцом, я спросил у него, не слишком ли он занят?

Услышав ответ, объяснил ему, что хотел бы записаться в центральную библиотеку, но оказывается, там требуется разрешение из милиции, потому я и пришел сюда. К кому мне можно обратиться с этим вопросом.

Отец, в ответ рассмеялся и сказал, что спустится вниз минут через пятнадцать, как освободится. И тогда мы все решим. Сказав, что буду ожидать его на той лавочке, где мы в последний раз беседовали, я передал трубку дежурному, и поблагодарив его вышел на улицу.

Отец, немного задержался, но мы, конечно же дождались его.

Поздоровавшись с моей подругой, он присел на лавочку и произнес:

— Ну, признавайтесь, искатели приключений! Что вы задумали на этот раз?

Переглянувшись с подругой, я спросил:

— Тебе, что нибудь говорят слова: "Казна Эмира Бухарского"?

Отец рассмеялся во весь голос:

— Ну, конечно же, на мелочи, вы уже не размениваетесь! Мог бы и сам догадаться! Пара ящиков с драгоценностями для вас это уже, не деньги, а вот сто пятьдесят миллионов золотом, это самое то! Как раз для вас.

Отсмеявшись, он продолжил:

— Ладно, будет вам разрешение. Но ведь там нужно и рекомендация, от какого нибудь профессора истории? Ее-то, где возьмете?

Я достал из кармана визитку, данную нам мужчиной из библиотеки и, протянул отцу.

— "Государственная Публичная библиотека Узбекской ССР имени Алишера Навои". — Прочел он надпись. — Научно-Исследовательский отдел.

Профессор Е.К. Беткер.

— Вот уж точно на мелочи не размениваетесь. — Произнес он. — Другие, месяцами попасть к нему не могут, а вы раз, и уже визитка на руках. Где вы умудрились, познакомиться с ним?

Я рассказал, как мы пришли в библиотеку, но нас отправили обратно, уже собирались уходить, как он услышав наш разговор подошел. Мы ответили на его вопросы и он дал нам визитку, но предупредил, что разрешения добиться практически невозможно. В обычный зал, да, но в почти закрытые архивы, бесполезно.

— Я не стал говорить, о тебе, но на всякий случай взял его визитку, в надежде, что ты сможешь помочь нам.

— Понятно. Паспорта у вас с собой?

Я взял у подруги ее паспорт, добавил свой и протянул их отцу.

— Ладно. Езжайте домой, или куда вы там еще хотели, а я постараюсь сделать ваши разрешения побыстрее. Хотя и не уверен, что быстро получится. Вечером скажу результат.

Распрощавшись с ним, мы решили, что лучше все же поехать домой.

Что-то бродить по городу, при такой жаре, не было никакого желания.

17 августа 1973 года

Ташкент

Вчера вечером, после приезда отца, у нас состоялся очень интересный разговор. На нем присутствовали все заинтересованные лица, за исключением, разве что сестры. Мама, сразу поставила условие, что сестра, в этом не участвует, и я с ней с радостью согласился.

Начну с того, что отец, добился для нас разрешения по поискам интересующей нас темы в архивах Центральной библиотеки. Более того.

Еслипосле всех поисков мы не найдем того, что нам нужно, для нас возможно откроются еще, кое-какие документы того времени. Но их необходимость, нам придется доказать. Поэтому, для начала стоит все же "заняться раскопками" в библиотеке.

Далее.

— Предупреждаю сразу! — Произнес отец. — В случае удачи, поиска сокровищ, ни о какой премии, в размере двадцати пяти процентов, можете даже не заикаться. Ее не будет. Согласитесь, что никто не станет вам выплачивать сумму, равную годовому бюджету нашей республики. Это даже не смешно. Но!

Он на минуту замолчал и обвел взглядом всех присутствующих.

— Если у вас, действительно получится, что-то разыскать в архивах, и вы сможете, хотя бы, достоверно предположить, возможные места захоронения казны, в этом случае для вас будет организованна экспедиция. Более того, если сокровища будут после этого найдены, то награда все же будет. Но выражаться она будет в более, вещественной форме.

— Это как? — Не удержалась подруга.

— Ну, скажем, оплата вашей учебы, квартира, машина, возможно, что-то еще. В общем, думаю, обижены вы не останетесь. — Отец на минуту замолчал, давая нам осознать сказанное и, продолжил. — Согласитесь, что доверять такое расследование детям, по меньшей мере, несерьезно.

Поэтому, вся ваша деятельность в библиотечных архивах будет проходить под мою ответственность. Другими словами, вам дали неофициальный шанс, проявить себя. И он дан только в силу того, что с вами под руку ходит удача. Звучит несколько легкомысленно, но…. В общем, те люди, которые принимали решение по предоставлению вам допуска, в курсе найденных вами клада и самородка. Фактически, вырисовывается следующая картина. Расследование, официально, провожу я. А вы, являетесь моими добровольными помощниками. К тому же вы "интересуетесь" историей, и ваше участие в этом деле как бы помогает осуществить ваши интересы. А что касается допуска. Можете смело ссылаться на меня. Мол, "отец помог", этого будет достаточно.

Завершив свой монолог, отец обвел нас взглядом.

— А, как вообще это произошло? — Спросила мама.

— С этим как раз все просто. — Ответил отец и рассказал о том, что случилось вчера утром. О том, как у нас появилась идея разыскать казну Эмира, о том, как мы пришли в библиотеку, и все остальное. — Ну, не могут они без приключений. Приходится с этим смириться, а заодно и взять под контроль.

Отец улыбнулся, и подмигнул нам.

— В принципе, я не против этого, — произнесла мама, — найдут или не найдут, эту казну, дело десятое. А вот то, что копаясь в архивах, узнают много нового, а заодно и научатся искать информацию и перерабатывать ее, это хорошо. Да и вообще, это ведь не по улице без дела болтаться. Вот только, поздновато вы с этим связались, ведь скоро наступит учеба. Как совмещать-то будете?

— Постараемся, как-то. — Не очень уверенно произнес я.

— Ну, с этим вопросом, помогу еще раз я. — Сказал отец. — Правда, условие одно. Учеба должна быть на высоте, иначе сами понимаете.

— Об этом мог бы и не напоминать. — Вставила мама. — Думаю, они сами это понимают, ведь если успеваемость снизится, ни о каком университете и речи не будет. Так, что учеба это главное.

— А помощь моя, будет заключаться в следующим. — Продолжил отец. — Я тут поговорил кое с кем, в общем, Карим Иргашевич, обещал мне отменить ограничение в твоих правах. Поэтому, у вас будет возможность не терять лишнего времени в общественном транспорте, а ездить в библиотеку на своем трицикле.

Мы, переглянувшись с подругой, еле сдержали себя, чтобы не закричать от радости. Ведь теперь, мы сможем ездить в город на своей машинке, а это такой плюс, что даже слов нет.

— При библиотеке, есть охраняемая стоянка, поэтому беспокоиться за сохранность вашего мобильчика, тоже не нужно. — Продолжил отец. — Но это только до холодов.

— Да я и сам на нем зимой не поеду. — Сказал я. — Он просто не предназначен для этого.

— Вот и прекрасно.

Молчавший весь разговор, дядя Чен, тоже высказал свое мнение, согласившись с доводами моих родителей. Все же мы собирались проводить свободное время, за дополнительной учебой, а не в поисках развлечений.

На этом общее собрание было завершено. После того, как мама и дядя Чен разошлись. Отец сказал, что должен проинструктировать нас, касаемо поведения и работы в архиве, поэтому зайдя в мою комнату, мы закрыли за собой дверь и приготовились слушать его рекомендации.

— Завтра, вы должны, к восьми тридцати быть в фойе библиотеки.

Евгений Константинович уже предупрежден, к этому времени он будет там, если что немного подождете. Вы подождете, а не он, надеюсь это понятно. При себе вы должны иметь общую тетрадь и по паре шариковых ручек, каждый, для того, чтобы делать выписки. Какие? Решите сами. К каждому следующему дню, должны быть готовы минимум два вопроса, по которым вам будет предоставляться соответствующая литература. Больше двух вопросов задавать не стоит, потому что объемы большие, вряд ли вы успеете найти ответы даже на них. Литература, заказанная вами, будет доставляться на определенное место, которое укажет вам Евгений Константинович. После проработки, ее либо сдавать дежурному, который постоянно находится в зале, либо, если работа с нею не закончена, оставлять на вашем столе. Пока все понятно?

Мы, молча, кивнули в ответ, и отец продолжил свой инструктаж.

— Заказывать литературу, вы можете у дежурного. Как это делается, вам объяснят на месте. Теперь самое главное. Надеюсь, вы понимаете, что библиотека, это место, где люди работают. Поэтому, никакого шума, споров, смеха и тому подобного быть не должно. Если, нужно, что-то обсудить, или сказать, вы тихонько выходите из читального зала и обсуждаете свой вопрос в специально отведенном месте. Или делаете это на рабочем месте, но так, чтобы никому не мешать, шепотом. Литературу, выносить из зала запрещено, поэтому, делаете выписку, а уж ее можете обсуждать. А лучше это делать вне библиотеки. Приедете домой и все решите. Запомните! Одно замечание, и доступ туда тут же закроется. Для первого раза, завтра вам будет предоставлена литература по этой теме, для общего ознакомления. А уж дальше решайте сами. На этом все. Я надеюсь, что все будет нормально, не подведите меня.

На этом разговор завершился, и мы разошлись по домам, в предвкушении завтрашнего дня. Перед сном, я отдал отцу свои права, он обещал, что к понедельнику, они будут готовы. Правда, это ограничивало наш отдых на выходные, но зато после давало возможность ездить в город в любое время. А это было огромным плюсом.

Библиотека, встретила нас тишиной и гулкими коридорами. В чуть суховатом воздухе, чувствовался особенный аромат множества книг. В обычной библиотеке, такое встречается очень редко, разве что в самой ее глубине, среди стеллажей, на которые давно никто не заглядывал.

Евгений Константинович, появился примерно через пять минут после нашего прихода, чем развеял сомнения дежурившей за стойкой женщины, уже начавшей подозрительно поглядывать на нас.

Заметив нас, он тут же подошел и произнес:

— Здравствуйте молодые люди. Честно говоря, я очень сомневался, что увижу вас вновь, но как оказалось, напрасно. Давайте тогда знакомиться. Меня зовут Евгений Константинович. Я заведую Научно-Исследовательским отделом, в нашей библиотеке.

Представившись, он посмотрел на нас.

— Вика Ким. — Произнесла моя подруга. — Ученица 9 класса.

— Александр Матвеев. — Сказал я. — Тоже 9 класс.

— Вот и прекрасно. Пойдемте ко мне в кабинет, и там поговорим. — Сказал он нам.

Повернувшись к сидевшей на вахте женщине, добавил:

— Анна Ивановна. Молодые люди сейчас пройдут со мной, и в моем отделе им оформят допуск. С этого дня, они будут появляться здесь часто.

— Конечно, конечно, Евгений Константинович. — Тут же отозвалась женщина. И мы прошли вслед за нашим провожатым.

— Ну, что ж молодые люди, как я понял вас, интересует период заката Бухарского Эмирата, а скорее всего казна Эмира. Вы, верно, надеетесь отыскать ее? — Начал свою речь Евгений Константинович. — Не хочу вас разочаровывать, но вряд ли у вас что-то получится.

— Почему? — Спросил я.

— Понимаете, клады это такая штука, которая отыскивается, чаще всего совершенно случайно. И нужно быть очень удачливым человеком, чтобы отыскать его. — Он покровительственно улыбнулся.

— Значит мы удачливые люди. — Я вернул ему улыбку.

— Вы так уверены в этом? Почему интересно?

Я на минутку задумался, высчитывая дату, потом сказал:

— Шестьдесят два дня назад, мы уже нашли один клад. И именно случайно, все как вы сказали.

Наш собеседник чуть прищурился и внимательно посмотрел на нас, переводя взгляд с меня на подругу. Потом, видимо сопоставив даты, произнес:

— Постойте, постойте… Клад, найденный на месте бывшего дома Константина Осипова, ваша работа? Точно, то-то я думаю, ваши лица мне знакомы. Ну, что же, поздравляю. Это действительно удача. Не расскажете, как все происходило?

Я переглянулся с подругой, и рассказал, версию, изложенную в газете. Пусть истинная причина, останется нашей маленькой тайной. Наш собеседник, выслушал мой рассказ, задал некоторые интересующие его вопросы, а после произнес.

— Ну, что ж, удача прошла с вами под руку, но это вовсе не означает, что так будет и дальше.

Я не стал разочаровывать его, или наоборот настаивать на неких сакральных знаниях, и произнес:

— В принципе я, согласен с вами. Но ведь, помимо клада, это и интереснейший период нашей истории. Найдем мы золота или нет, дело второе, а вот то, что прикоснемся к периоду, который нам интересен, пожалуй, это и стоит на первом месте. Все же в открытых источниках, не всегда можно докопаться до истины. А уж если появилась такая возможность, то почему бы и нет?

— Я, вас понял, Александр. Тогда давайте сделаем так. Сегодня для вас приготовлены обзорные материалы, по Бухарскому Эмирату в период с начала века до конца 1920 года. Сейчас я вам покажу, ваше рабочее место и вы можете начинать удовлетворять свое любопытство. Надеюсь, правила вам известны?

— Да. — Коротко ответил я.

— Вот и прекрасно. — Сказал он. — После того как закончите, оставьте книги на месте. Чтобы отметить место, где вы закончили чтение, на каждом столе имеются специальные закладки, которыми вы можете пользоваться. Если, книги вам больше не понадобятся, то скажите об этом дежурной. Ко времени окончания работы, составьте вопросы, думаю не больше двух-трех, для подбора материала на следующий день с примерным указанием даты вашего следующего посещения. Бланки, для следующего заказа, есть у дежурной. Вот, в общем, и все.

Он на минуту задумался, а после сказал:

— Да, пропуска, для следующего посещения вы сможете получить на вахте при выходе из библиотеки. Вот теперь, точно все. Пойдемте, я провожу вас в читальный зал.

Мы поднялись и, вместе с ним выйдя из кабинета, прошли по коридору и зашли в читальный зал библиотеки, в котором, нам предстояло работать.

Из библиотеки, мы вышли в два часа дня, просидев там чуть больше пяти часов. Сегодня мы просто читали, записей, если таковые и были, сделано совсем немного. Скорее они касались границ эмирата, чтобы после отметить их на карте. Надо же знать, что собой представляла эта страна.

Но вспоминая то, что я читал гораздо раньше, мне почему-то все чаще в голову приходила мысль, что золото ищут совсем не там, где нужно. И это не знание о расположении клада, данное мне при реинкарнации. "Золото Эмира" не входило в список тех кладов, о которых я знал, хотя и интересовало меня. В данном случае, мне было не столь интересно найти клад, как занять свободное время, причем занять его с пользой для себя. Ведь помимо кладоискательства, мы узнаем и историю страны, в которой живем. А денег и так хватает.

Зайдя по дороге в книжный магазин, я купил карту республики. К сожалению, подробных карт не было, как я знал это связано с нынешней политикой, но и то, что мне удалось купить, в принципе, для начала было достаточно. Позже, я хотел попросить отца, чтобы он достал более подробную карту. Ведь нам нужно будет прикидывать места возможного захоронения сокровищ. А когда отмечаешь точку на карте, а точка в итоге закрывает область диаметром в десять километров и более, то какая от нее может быть польза?

Перекусив и переодевшись в рабочую одежду, я пошел в свою мастерскую. Если все нормально сложится, то будет на чем ехать, в поисках казны. Почему-то мне думалось, что будет именно так.

Остаток дня, до приезда родителей, я провел именно там. Тем более что права забрал отец, и ехать куда-то было нельзя. Это даже в чем-то радовало меня, ведь впереди еще два дня выходных, которые я смогу посвятить ремонту своей машины. Ну, разве, что на озеро сходим.

20 августа 1973 г. Ташкент.

До начала учебного года, осталось каких-то десять дней.

Настроение, можно сказать "чемоданное" поэтому даже ехать купаться и загорать, нет особого желания. Хотя сегодня, мы все же наверное съездим, куда нибудь, но это скорее всего будет не река.

Пока же мы едем в библиотеку. Сегодня у нас запланированы главные события того времени. Мы будем разбирать документы, касающиеся времени захвата Бухары войсками красной армии. Как раз в это время, или чуть раньше и была вывезена казна Эмира. Вот только куда? С этим нам и придется разобраться.

Документов оказалось столько, что разбираться в них придется по меньшей мере неделю. Евгений Константинович, увидев наши кислые лица, только усмехнулся, как бы говоря: "А, что вы хотели?!" И мы зарылись в бумаги.

Самым трудным здесь, было то, что большинство бумаг, написанных на узбекском языке, были, совершенно безграмотными. Это сейчас, в Узбекистане принята кириллица, а раньше писали латинскими буквами, что еще больше затрудняло понимание текста.

Приходилось вначале разбирать каракули, а после переводить и записывать перевод. И только после записи, приходило понимание того, что мы только что прочитали. Но тем не менее, дело спорилось.

Несколько раз, к нам подходил Евгений Константинович. Видимо он просто не верил в наши силы, думая, что мы приходим сюда просто бесцельно провести время.

В один из таких моментов, он заметил наши записи, и получив разрешение, прочел один из наших переводов. Изумленно взглянув на нас, тихо предложил мне выйти из зала, для решения какого-то вопроса.

Когда я зашел к нему в кабинет, он предложил мне, переведенные нами документы, записывать на отдельных листах, с указанием номера документа, откуда был взят изначальный текст.

Оказывается, многое из того, что имелось в библиотеке, нуждалось в профессиональном переводе. Платили за это сущие копейки, и разбирать ветхие, безграмотно написанные документы, охотников не находилось.

Я не стал отказываться, только оговорил условия. Мы занимаемся, чисто своим делом. Если в процессе, потребуется перевод, мы делаем отметку о документе и записываем перевод в наших тетрадях. А уж потом, если ему понадобится, мы можем предоставить наши записи, для перепечатывания, в любом удобном ему формате. Пусть даже в этом случае, часть денег с перевода уйдет на оплату машинистке. Прикинув мое предложение, он согласился. А на будущее, предложил постоянное сотрудничество с библиотекой. И более всего удивился, когда я ему сказал, что уже примерно в течении года или больше, мы сотрудничаем с техническим отделом библиотеки. Который размещен в другом здании, потому и потребовался отдельный пропуск сюда. Правда, там, мы в основном работаем с журналами выпущенными в Китае. Но, можем при необходимости, сделать перевод и с Узбекского, и с Английского языков.

Сегодня мы задержались немного дольше, правда с перерывом. Где-то в полдень мы выходили из библиотеки, чтобы перекусить. Решив не ездить для этого домой, дошли до ближайшего скверика, и взяв по косе плова с лепешкой и овощной салат прекрасно пообедали.

В Ташкенте, вообще нет проблем с тем, чтобы перекусить. Недаром говорят, что в Ташкенте, главная достопримечательность это плов или лагман. Их готовят почти на каждом углу. С раннего утра привозят большой казан, стол и продукты, и разведя под казаном огонь, начинают готовить. Приметно к обеду, плов готов. И это происходит ежедневно, а не только в выходные дни.

К вечеру, вернувшись домой, мы после небольшого отдыха собрались в нашей летней комнате и решили подвести некоторые итоги. После осмысления всех прочитанных документов у нас начала вырисовываться следующая картина.

К августу 1920 года эмир бухарский Сеид Алим-хан, большой друг Николая II, награждённый званием генерал-адъютанта и практически всеми русскими орденами, вплоть до высшего императорского ордена Св. Андрея Первозванного, решился спрятать казну своей страны, а это более десяти тонн золота. Сначала он хотел её вывезти. Но личный телохранитель Карапуш, призванный разведать обстановку на дороге в Иран доложил, что она слишком неспокойна. Тогда другое доверенное лицо, дервиш Даврон, работавший по некоторым сведениям на английскую разведку, провёл переговоры в английском консульстве в Афганистане. В результате переговоров выяснилось, что англичане опасаются брать на себя ответственность за сохранность казны.

Ночами мелкими партиями золото было доставлено на верблюдах в Караулбазар. Город в пятидесяти километрах от Бухары. Далее сформированный караван направился в Каршинскую степь. Сопровождал его небольшой отряд под командованием Карапуша. В составе охраны был также и дервиш Даврон.

Первоначально предполагалось спрятать клад в заброшенном городе, в котором со времен средневековья сохранилась система подземных хранилищ для воды, а также древних подземных ходов и тайников.

Тогда отряд пошел через Гузар, затем свернул на Яккабад, Педжикент, на Лянгар и направился дальше в предгорья Памира. В горах, в одной из горных расщелин Карапуш увидел каньон.

Именно здесь он решил оставить богатства эмира и приказал это сделать дервишу Даврону.

Вот здесь и возникают вопросы. От Бухары, через Караулбазар и до Гузара двести километров. Причем Гузар уже находится в предгорьях Памира. Далее, отряд сворачивает на восток и двигается до Яккабада еще почти шестьдесят километров. Дойдя до него, вдруг вновь сворачивает на северо-восток, то есть почти в обратную сторону и двигается на Лянгар.

Причем прямого пути, нет, чтобы добраться до него нужно пройти через Самарканд, пройдя в итоге почти пятьсот километров. Когда от Бухары до Лянгара всего сто шестьдесят километров, практически по прямой.

Здесь же караван идет через Самарканд, который в это время уже занят красной армией. Зачем? Чтобы привлечь к себе внимание?

Зачем, нужно было выписывать такие круги, разыскивая место, куда спрятать золото? Или они делали это с целью запутать дорогу? Но кто в здравом уме, будет делать это с грузом золота? Не может ли быть так, что часть казны, была спрятана во время пути? А может быть, этот караван перевозил совсем не казну, а только видимость?

Вопросов появилось много, и нам придется найти ответы на них, или отказаться от дальнейших поисков. Но мы все, же надеялись отыскать истину.

1 сентября 1973 г. Ташкент.

Всю неделю, мы, можно сказать, жили в библиотеке, появляясь там с ее открытием, и покидая вместе с ее работниками. К нам уже настолько привыкли, что здоровались, как с сотрудниками.

За это время, было просмотрено столько документов, что наверное за весь учебный год изучается гораздо меньше.

Отец, по моей просьбе, нашел карту той области, и я уже отметил на ней несколько перспективных точек, возможного захоронения сокровищ. Но все это было только предположениями, без каких либо особых доказательств. Скорее здесь были отмечены места, долгих стоянок того каравана, который предположительно вез казну эмира. Но самое главное, что с каждым днем, я все больше убеждался в том, что именно в этом караване, если и было золото, то совсем немного, только чтобы отвести подозрение, от настоящего каравана, о пути которого, мы пока не нашли ничего.

Мы практически восстановили весь его путь, можно сказать до последнего метра, и отметили его на карте. Судя по тому, как он шел, прямо таки бросалось в глаза, как он старался, чтобы его заметили, как можно больше людей.

А то, что в итоге, были уничтожены все погонщики этого каравана, а следом за ним и некоторые доверенные лица Эмира, только подтверждало мои предположения.

Поэтому, отмечая места, возможных захоронений части сокровищ, мы допускали такую возможность, но здесь скорее всего, была лишь какая-то часть фиктивного груза, перевозимого этими людьми.

В одном из документов, найденных нами, было упоминание о кинжале, на котором был вытравлен путь к захоронению. Его якобы отдал Эмиру его доверенный телохранитель.

Прочтя этот документ, я чуть было не расхохотался во весь голос.

Присутствующие при этом Вика и Евгений Константинович, с изумлением уставились на меня, не понимая моего состояния. Придя в себя, я попытался объяснить им причину моей веселости:

— Представьте себе. — Начал я. — Идет караван, люди которого пока еще не знают, где именно будет спрятан клад. Ведь судя по документам, именно они и должны были определиться с местом захоронения. Наконец, место найдено, клад спрятан, путь к нему нанесен на карту, или клочок бумаги. В походных условиях вряд ли возможно нанесение его на метал кинжала. Следовательно, Карапуш, должен был заехать к мастеру ювелиру, где и нанести маршрут на металл. Во-первых, об этом нигде не сказано.

Да и потом, вы представляете, сколько времени нужно на эту работу? При условии, что гонец, торопится сообщить об этом эмиру, и вместе с тем задерживается на два-три дня, чтобы нанести гравировку на кинжал.

Что-то очень неправдоподобное.

— Неужели это так долго? — Спросил Евгений Константинович.

— Пусть даже на сутки, но никак не меньше. Даже сейчас при современном оборудовании, быстрее вряд ли получится. Вот смотрите.

Чтобы вытравить рисунок, нужно его вначале нарисовать, тонкой кистью.

После того как высохнет, нож кладется в ванну с хлористым железом, где в течение нескольких часов, рисунок вытравливается. После этого, нож вновь полируется, очищается и только потом считается готовым. То есть если отбросить несколько часов травления, что в принципе невозможно ускорить, то добавьте время на нанесение рисунка и все остальное.

Сутки это минимум. И потом, зачем плодить новых свидетелей? Неужели Эмир не примет, просто карту, нанесенную на бумаге? Поэтому, по моему мнению, это очередная красивая сказка, возможно сделанная для отвлечения внимания. От чего? Мы пока не нашли ответа на этот вопрос.

Я на несколько минут задумался.

— Не знаю, как точнее сформулировать этот вопрос, но было бы интересно узнать, отлучались ли из дворца, сам Эмир или его сыновья, в то время, когда этот караван выписывал круги.

— Ты считаешь, что под прикрытием этого каравана, могли вывезти казну, совсем в другое место? — Спросил Евгений Константинович.

— Именно! — Сказал я. — Согласитесь, чем проделывать пятисоткилометровый путь по степи, с целым караваном лошадей, ведь лошадь, в среднем может нести груз до ста пятидесяти килограммов.

Верблюд, конечно, берет больше, но дело в том, что у верблюда не копыта, а лапы, и он не приспособлен ходить по горам. Следовательно, в караване были только лошади. Так вот, вместо этого гораздо проще пройти сотню километров по степи, до Чарджоу, и перегрузив поклажу на какое-то судно, просто подняться по реке, каких-то двести восемьдесят километров. Тем более что и река вполне судоходна, и думаю уж, у Эмира то было судно, способное справиться с таким грузом, раз уж до самой границы с Афганистаном, река принадлежала именно ему? Тем более что насколько я знаю, он и собирался вывезти свою казну именно туда.

Другой вопрос, если это действительно так, дошло ли судно до Афганистана?

— А почему нет? — Спросила Вика.

— Дело в том, что Амударья, хоть и считается судоходной, но очень непредсказуема. Я как-то читал, что в некоторых местах, за один день может трижды смениться фарватер. И если в районе Чарджоу глубина реки достигает девяноста метров, то в других местах, может не превышать одного-двух. Поэтому, я вполне могу допустить, что судно все же не дошло, до места назначения. Ведь, для перевозки столь важного груза требовалась секретность. А, если сам Эмир, оставался в Бухаре, то здесь, за перевозку, мог отвечать один из его сыновей, который в силу неопытности, мог понадеяться проскочить, и в итоге, где-то сел на мель. И ли он все же прошел, какую-то часть пути, и спрятал казну, где-то в районе реки. Где? Нужно искать.

Дальнейшие поиски, пока не дали никаких результатов, но мы не теряли надежды.

Между тем лето подошло к концу и пора было готовиться к школе.

Первое сентября в этом году выпало на субботу. Отстояв обычную, для нас торжественную линейку, посвященную началу учебного года, мы прошли в отведенный нам кабинет.

Состав нашего класса, хотя и изменился, но не так сильно как мы ожидали. В основном все, появившиеся люди были нам знакомы.

Большинство из них, пришли из параллельных классов. Ведь до девятого, было целых три класса: "А", "Б", и "В", сейчас осталось лишь два. "А" — стал математическим и "Б", — в котором мы решили продолжить свою учебу обычным, без профильных предметов.

Новеньких, пришедших из других школ, оказалось всего пятеро. Три девочки и два парня. Перезнакомившись со всеми и назначив, традиционную, для нашего класса, встречу на озере, мы разошлись по домам. Учебы в этот день не ожидалось, мы только получили учебники и познакомились с новой классной руководительницей. Ею оказалась, дочь Николая Петровича, недавно закончившая ВУЗ и тоже преподававшая математику. У нее с отцом, получился, как бы семейный подряд. Он был классным руководителем в "А" классе, а его дочь у нас.

Честно говоря, желания ехать на озеро с его грязноватой водой, не было никакого, но только для того, чтобы не отрываться от класса мы и согласились на это мероприятие.

Позагорав с будущими одноклассниками около получаса, мы попрощались и уехали с пляжа. Впереди было еще достаточно много времени, но купаться не было никакого желания. Зато в голове постоянно стояли выписки сделанные в библиотеке. Мне почему-то казалось, что в них есть что-то важное, что я почему-то упускаю. Сказав об этом подруге, услышал от нее подтверждение моим сомнениям. Как оказалось, у нее тоже были кое-какие догадки, и что-то крутилось в голове, а вот что, она никак не могла понять. Решив разобраться с этим, мы поехали домой и, поднявшись в нашу комнату, над мастерской, попытались разобраться в своих сомнениях.

После долгих поисков что-то, наконец, начало проявляться в наших поисках. Вику заинтересовало небольшое сообщение указывающее на то, что за день до отправки того самого каравана, был снаряжен еще один караван с каракулем, и отправлен в Чарджоу.

Вроде бы, ничего особенного, ведь Эмир вел торговлю, как этим самым каракулем, в том числе и Англией, отправляя его по Амударье в Афганистан.

Еще раз перечитав свои записи, я нашел еще одно упоминание, об отправке каравана с тем же каракулем только днем позже. Точно такое же упоминание, нашла и Вика, в самом конце наших записей. Но странным, было совсем не это, а то что в такое время, когда Эмир пытается спасти свою казну, одновременно отгружает каракуль, продолжая вести торговлю.

Решив не делать скороспелых выводов, мы тем не менее, отложили эти заметки в сторону, решив поработать с ними в библиотеке, в надежде прояснить некоторые моменты. После этого, собрав все записи, спустились вниз, решив, что на сегодня достаточно.

3 сентября 1973 года

Ташкент

Учебный год, начался с небольшого скандала. Вернее сказать, меня вызвали к директору школы, едва начался первый урок.

Оказывается: "Советские школьники, на автомобилях в школу не приезжают!". Я попытался было объяснить, что после уроков мы едем в Центральную библиотеку, но меня, похоже, просто не слышали. Директриса уперлась, нет и все. Я вообще не понимаю, кому могла помешать моя машина, тем более, что я не собираюсь ею пользоваться до конца уроков, и даже подходить к ней все это время. Но директриса, была непреклонна.

Поняв, что переубедить ее не получится, я спросил, о том, что могу ли я сегодня досидеть до конца уроков, или мне нужно прямо сейчас, отогнать ее домой?

Немного подумав, она все же согласилась, потерпеть до конца уроков, после чего я вернулся в класс на занятия.

Когда я рассказал все это подруге, она просто сказала, что та завидует нам. Но, тем не менее, появилась еще одна проблема, как успевать в библиотеку. Похоже, с этим будет тяжеловато.

Заканчивать занятия мы будем к часу дня, с учетом посещения дома, мы сможем выехать только к двум часам, плюс минимум сорок минут в дороге. То есть раньше трех мы туда не появимся. А в шесть, уже нужно собираться домой. Получается, что мы сможем выделять на работу, не больше трех часов в день. А иногда и меньше.

Прикинув такой расклад, мы подумали, что в принципе, нам хватит и этого, правда добавится беготни. Но с другой стороны, до лета времени еще много, и торопиться нам особо не нужно. Уж за девять месяцев, даже при таком графике, мы все равно, что-то найдем. Тем более что скоро все равно придется ставить ее на прикол, когда осень вступит в свои права.

Оказывается в этом году, у нас будет два урока Истории. Оба в принципе посвящены одной и той же теме, но все же разделены. Это История СССР и История Узбекистана. Что самое интересное, оба они начинаются с 1917 года. Как раз сегодня, нам читают о басмаческом движении в Узбекистане. Думаю, что этот вопрос мы знаем не на много хуже преподавателя, потому, что вот уже почти месяц изучаем документы по нему. Правда нас в основном интересует Бухарский Эмират, но тем не менее приходится просматривать документы касающиеся и всей республики.

Но самое главное, было сказано в конце урока. Преподаватель, предложил по итогам темы написать развернутый доклад по басмаческому движению, и развитию республики в те годы, обещая, что тем, кто это сделает, соответствующую оценку в четверти.

Мы с подругой, тут же подняли руки, с вопросом, когда нужно сдать этот доклад? Якуб Абдрахманович, очень удивился, но все же сказал, что после того как закончит эту тему, то есть к концу четверти. Правда, после спросил:

— А, у вас, что же готов доклад?

— В принципе осталось только скомпоновать его, а так да. — Ответил я. — Только, как его делить на двоих?

Преподаватель на минуту задумался:

— Это будет зависеть от объема доклада и от темы, которую вы возьметесь освещать.

Минуту подумав, я ответил:

— " Бухарский эмират, как центр басмаческого движения Туркестанской республики". Такая тема устроит?

— Вполне. Только предупреждаю сразу. Если это будет копирование текста из учебника, такое я не приму.

— На счет этого, можете не беспокоиться. — Сказал я. — Из учебника не будет взято ни одной строчки.

На этом разговор был закончен, и тема закреплена за нами.

Остальные уроки прошли в обычном порядке и закончились около часа дня. Выйдя из школы, мы тут же сели в машину и двинулись в город.

По пути в библиотеку, остановились возле небольшой чайханы, и взяв по тарелке лагмана и чайник чая пообедали. Расплатившись, вновь сели в машину и двинулись дальше. Уже к началу третьего, мы приехали в библиотеку.

Сейчас мы искали, конкретные упоминания о караване, перевозившим каракуль. После долгих поисков, нашли еще три сообщения об этом. Все эти перевозки были сделаны как раз в тот период, когда по Каршинским степям, двигался караван с "золотом" Эмира. О том, что золота в нем не было, уверенности с каждым новым документом становилось все больше и больше.

Закончив сегодняшнюю работу и заказав материалы на следующий день, мы покинули библиотеку.

Остаток дня мы провели в нашей комнате, вначале готовя уроки на завтра, а после просто отдыхая и подводя итоги сегодняшнего дня.

— Сентябрь 1973 г. — май 1974 г. Ташкент.

Времени, для записей в дневнике практически не остается. Все дни забиты до отказа, и другой раз, когда появляется свободный час, просто удивляюсь, что же такое я пропустил, или недоделал, что у меня появилось свободное время. Поэтому записи в дневнике, временно заброшены. Лишь иногда, делались кое-какие заметки, лишь бы не забыть, а сегодня, решил все же навести в нем порядок.

Хотя каникулы начнутся лишь послезавтра, но сегодня уже выставлены четвертные и нас отпустили пораньше. В связи с этим и образовалось свободное время. Вика решила употребить его на наведение порядка у себя дома, а я забравшись в нашу комнату, над мастерской, привожу в порядок дневник.

Одно время, помнится я вообще забросил его, и не писал, почти три года, но после, когда он попался мне на глаза, решил все же восстановить некоторые события, которые помнил. Как оказалось, многое из того, что произошло, я все-таки забыл записать. И сейчас стараюсь не допускать такого. Пусть даже записи не слишком подробны, и появляются не каждый день, но все основное, я все, же заношу сюда.

Пусть даже не в хронологическом порядке.

Отец живет с нами. Хотя у него и есть очень даже неплохая двушка почти в центре города. Но, все мы туда не поместимся, поэтому решили, что здесь нам будет удобнее. А квартира, пока стоит закрытая. Правда иногда родители посещают ее присматривая за порядком, а позже она отойдет, скорее всего сестре, когда та соберется замуж.

Расскажу о докладе, по Истории Узбекистана. Просто сказать, что он понравился, это не сказать ничего. Доклад получился довольно объемным и занял более двадцати листов, машинописного текста. Из-за этого, нам чуть было не снизили оценку. Оказывается такие доклады, принято писать от руки. А здесь, аккуратно отпечатанные страницы. Учитель сразу заподозрил, что доклад сделан не нами. Но после того как мы предоставили ему все черновики, находящиеся в наших тетрадях и сделали фотокопии некоторых документов, вложив их в доклад, сомнения отпали. А после того как по нашей просьбе, Евгений Константинович, составил рецензию на эту работу, прямо было упомянув о том, что большинство документов, использованных в нашем докладе было написано на узбекском языке. И их перевод, осуществляли мы своими силами. Более того, он выразил в рецензии благодарность учителям нашей школы за нашу подготовку. Хотя именно об этом мы совсем не просили говорить. После того, как преподаватель во второй раз просмотрел наш доклад, отличные оценки за четверть, были выставлены, без лишних вопросов.

С Английским и Узбекским языками дело обстояло еще проще. На уроке узбекского, мы минут пятнадцать поговорили с преподавателем, потом показали фотокопию документа и наш перевод его. Учительница проверила и согласилась с тем, что предмет мы знаем на отлично. Единственное, что нас огорчило, это то, что урок узбекского языка, попадал на самое начало дня. То есть пропустить его вроде бы и можно, но не имеет смысла, так как следом, придется идти на следующий урок, который пропустить, уже не получиться.

Поэтому с согласия преподавателя, мы устраивались за последней партой, и тихо занимались своими делами. Чаще всего готовясь к следующему уроку, задания на который делали в классе.

С Английским, было вообще все очень просто. После первого же урока, мы чуть задержались и попросили у преподавателя разрешение не посещать ее занятия. Благо, что английский, всегда выпадал на последний урок.

Учительница, вначале удивленно уставилась на нас, и спросила:

— Вы, что же считаете, что знаете английский на отлично?

В ответ мы молча, протянули Раисе Исхаковне, свои сертификаты.

Изучив их, она тут же открыла журнал, и выставила годовую оценку, разрешив нам не присутствовать на ее занятиях. Только предупредила, чтобы мы не болтались по школе в это время. Но мы заверили ее, что ничего подобного не произойдет. Весь этот разговор проходил на английском языке, еще и поэтому, наверное, учительница и пошла нам на встречу.

Теперь, во вторник и пятницу, вместо уроков английского, мы прямо с перемены сбегали домой, а после уже ехали или в библиотеку, или как чаще случалось в последнее время, занимались, чем-то другим.

Последнее время, посещение библиотеки, пришлось отложить. Хотя конечно осталось еще довольно много вопросов по нашей теме, но в связи с некоторой задержкой мы решили пока отложить все остальное, и Евгений Константинович, как научный руководитель отдела, с нами согласился.

Что именно, я расскажу ниже.

Дело в том, что погода еще не окончательно, но уже стала заметно хуже, и пару раз мы даже попадали, под довольно сильный дождь. И хотя наша машина, как оказалось, вполне уверенно чувствует себя на мокрой дороге, это нельзя сказать о ее пассажирах. Все же низкая посадка, и отсутствие дверей, не прибавляют комфорта в дождливую погоду. Из-под колёс, каждого встречного или обгоняющего нас автомобиля, все брызги, тут же оказываются в кабине, и в итоге, мы приезжаем насквозь мокрыми.

В первый раз это произошло по пути в библиотеку, едва въехав в город, мы поняли, что в таком виде, нас просто не пустят, и пришлось развернуться и ехать назад. Во второй раз мы возвращались домой, и хотя к тому времени у нас уже стояло какое-то подобие дверей, закрывающих проемы, это мало помогло. Пусть не все брызги, но какая-то часть все же досталась нам, поэтому мы решили поездки на трайке отложить до лучших времен. А скорее всего просто его продать. Хотя в деньгах и не было нужды, но на подходе уже был ГАЗ-69, и я все же надеялся, что к окончанию холодов соберу его, а отец, поможет с получением прав. Тем более, что обещанный отцом двигатель и колеса с новенькой резиной, уже дожидались меня в мастерской. Оставалось только собрать все это. Но, увы, пока на это не было возможности. Думаю, на каникулах, я все же займусь этим.

А поездки в библиотеку на общественном транспорте, вылились, в целую проблему. Если туда, еще как то можно было успевать добираться в течение часа, то обратная дорога, занимала до двух часов ежедневно.

Это происходило просто потому, что обратно мы попадали в самый час пик, когда большинство людей возвращались с работы. Автобуса приходилось ждать минут по сорок, иногда и дольше. Некоторые из них и вовсе проскакивали мимо, потому что уже были переполнены. В общем, после пары таких поездок, мы решили пока воздержаться от посещения библиотеки. Рассказав об этом Евгению Константиновичу, получили полное его одобрение, тем более, что школу для нас никто не отменял. Наш пропуск, остался в силе, и как только мы получим возможность дорога для нас открыта.

Теперь, я расскажу, что же нам удалось обнаружить.

Оказалось, что в то время, когда караван, якобы перевозивший золото нарезал круги, по Бухарскому Эмирату, из Бухары, в Чарджоу, было отправлено семь караванов с каракулем. Это при условии, что даже в лучшие годы, единовременно, отправлялось не больше трех караванов подобного рода. Следовательно, в нем, перевозилось, что-то другое.

Так как караваны, сновали туда-сюда, можно предположить, что в Чарджоу, они перегружаются, на какой-то другой транспорт, или складируются уже там. Время было неспокойным, потому о складировании товара, можно было даже не думать. Скорее всего, если и имелись какие-то склады, то только временные ожидающие полной поставки груза.

Но скорее всего там или собирался караван, или стояло судно, на которое и перегружался "каракуль" привозимый из Бухары.

Мы решили предположить, что судно наиболее вероятно, и дали запрос по судам Амударьинской флотилии. А заодно и о других способах доставки грузов.

В итоге, мы получили следующую картину. Дорог в Бухарском эмирате, практически не существовало. Транспортировка грузов по эмирату производилась на арбах — двухколесных телегах на высоких колёсах и с широким ходом, прекрасно приспособленных к плохим путям сообщения.

Сообщение и перевозка грузов по караванным путям происходило с помощью верблюдов. По горным дорогам грузы перевозились на ослах и вьючных лошадях. Это происходило из-за того, что верблюды плохо приспособлены для передвижения в горной местности, из-за собственного строения конечностей.

В отношении путей сообщения Гиссарский хребет разделял ханство на две части. К северу и северо-западу от него сообщение и транспортировка грузов происходило на арбах и отчасти вьючным транспортом, к югу же от названного хребта — исключительно вьючным способом, что, с одной стороны, объясняется низкой культурой этой местности, а с другой — плохими дорогами, представляющими по большей части труднопроходимые горные тропы. Почти все главнейшие пути в ханстве начинаются от города Бухары и служат для сообщения как с различными центрами в ханстве, так и с соседними странами. Важнейшие из них: 1. Из Бухары в Карши, Гузар, Денау, Гиссар до Бальджуана — 612 верст; 2. Через Карши и Ходжа-Салех в Балх — 390 вёрст; 3. Через Керки и Андхой в Меймене — 530 вёрст; 4. Из Карши через Джам в Самарканд — 143 версты.

Кратчайшая дорога из Русского Туркестана к Аму-Дарье ведёт через Джам в Келиф — 346 вёрст, причём сообщение производится на арбах. От Келифа переправа через Аму-Дарью, имеющую здесь небольшую ширину (167 саженей), но большую глубину и весьма значительную скорость течения.

Из других переправ замечательны у Чушка-Гузара и Шир-Оба, ведущие в Балх, Мазар-и-Шериф и Кабул. Кроме указанных способов, сообщение по Аму-Дарье производится на пароходах Аму-Дарьинской флотилии и на лодках (каюк). Аму-Дарьинская флотилия состоит из 2 пароходов, в 530 сил каждый, и двух железных барж, поднимающих до 10 тыс. пудов груза.

Сообщение между Петро-Александровском, Чарджоу, Керки и Кальдаром поддерживаемое этими пароходами, неудовлетворительно. Слишком большая осадка пароходов (до 90 сантиметров), переменчивый фарватер Аму-Дарьи, быстрое её течение и т. п. обуславливают медленность сообщения, а иногда даже его полную невозможность. Каюки — туземные лодки, поднимающие от 300 до 1000 пудов груза, двигаются вниз по реке на веслах и наплывом, а вверх — бечевой, причём проходят около 20 вёрст в сутки.

У меня тут же возник вопрос, можно ли получить хоть какие-то сведения о передвижениях этих пароходов. Если скажем, груз был перегружен на каюки, то тогда конечно, никаких записей об этом, скорее всего бы не было. Пароходы же, принадлежали флотилии, следовательно, существовала вероятность, что их передвижение по реке, где-то фиксировалось. Поэтому, мы тут же составили запрос о перемещениях грузов этими пароходами вуказанное нами время.

К нашему сожалению, в библиотеке, подобных сведений не имелось. Но Евгений Константинович, вначале довольно прохладно отнесшийся к нашему расследованию, с течением времени, заинтересовался им и даже стал принимать в нем довольно активное участие. Поэтому, он идя навстречу расследованию, тут же составил запрос в Центральную библиотеку Туркменской ССР, потому что город Чарджоу, сейчас территориально относился к Туркменистану, архивы речного пароходства Амударьинской флотилии, и несколько других организаций, где возможно могут быть сведения разыскиваемые нами.

Пока мы ожидали результатов, у нас образовался перерыв, который я собирался посвятить своему автомобилю. Тем более, что впереди меня ожидала целая неделя каникул.

Перед осенними каникулами, в школе произошел один случай, о котором мне бы хотелось упомянуть в своем дневнике. Мишка Харлов, парень, который перевелся к нам из другой школы и сейчас учился вместе с нами, подошел к Вике и предложил ей свою дружбу.

Вика ответила, что никогда и никому не отказывала в этом, поэтому согласилась на его предложение.

Он в ответ тут же предложил ей встретиться после школы. Вика с удивлением взглянула на него и произнесла:

— Если ты об этом, у меня уже есть парень, и ты его знаешь.

Поэтому, зачем мне встречаться с тобой?!

— Ну, — он на минуту задумался. — Мы можем сходить в кино, например, или еще куда нибудь.

— А, зачем? Что ты, можешь мне предложить такого, чего нет у Сашки?

— Я буду тебя защищать! — С апломбом произнес он. — Ухаживать за тобой.

— От кого?

— Да от кого угодно.

Подруга повернула голову и заметила Рината, стоящего неподалеку.

Подозвав его поближе, спросила:

— Ринат, тут кое-кто меня защищать собрался, наверное, от тебя.

— Кто бы меня от тебя защитил! — Со смехом произнес Ринат. — Мишань, лучше тебе не приставать к ним. А если тебе вздумается, подраться, то выбери кого нибудь попроще.

Похлопав его по плечу, он отошел в сторону. Мишка удивленным взглядом проводил его и вопросительно взглянул на Вику.

— У нас с Сашкой черные пояса второй дан, тхэквондо. Так что думаю, тебе здесь не светит. Да и что ты можешь мне дать такого, чего нет у него? Денег? У нас на двоих сейчас больше денег, чем ты сможешь когда нибудь заработать. Машина? У нас их две. Одну ты видел, вторую сейчас Сашка доводит до ума, думаю вскоре ты, увидишь и ее. И я уверена, что второй такой машины, в городе скорее всего нет.

Развлечения? Извини, но и тут Сашка вне конкуренции. У нас с ним столько развлечений и приключений, что тебе и не снилось. Так, что забудь, и даже не мечтай об этом. Просто дружить, как со всеми в классе, я не против, но не более того. И не обижайся. — Вика на минуту задумалась, а после сказала. — Знаешь, когда-то Сашка исполнил одну интересную песню, хоть он и говорит, что написал ее кто-то другой, но мне почему-то кажется, что это не так. Так вот в ней были такие слова: "А захочешь, чтоб рядом была королева, для начала попробуй сам стать королём!". Подумай над этим.

Позже, Вика, рассказала мне об этом случае, а я записал его.

Наверное, просто потому, что приятно, когда о тебе так думают.

Как только появилось свободное время, я сразу же взялся за ремонт автомобиля. Так как все основные детали, которые я заказывал, уже были куплены, и доставлены домой, то оставалось только приступить к сборке.

Первым делом, я установил на мосты, новые барабаны. Ведь колеса, которые я решил поставить большего диаметра, следовательно, нужны и новые крепления для них. Хоть это и заняло какое-то время, но тем не менее я справился. К осенним каникулам, свежевыкрашенная рама, уже стояла на новых колесах, готовясь принять на себя двигатель и все остальное.

С двигателем, тоже возникла небольшая проблема. Крепления старого и нового двигателей не совпадали, поэтому, подвесив новый двигатель на тельфере, я вначале отметил места креплений, потом, изготовил и прихватил их на раме, электросваркой. Убедившись, что все идеально подходит, окончательно приварил их на место. Установить движок, после этого было самым простым делом. Я его просто подвесил на тельфер, и подведя к месту, опустил на заранее приготовленные крепления. После чего окончательно закрепил там.

Описываемые здесь движения, ни в коей мере не отражают всех действий, что проводились с автомобилем. Просто если это описывать подробно, вряд ли будет интересно, после читать об этом.

Еще меня несколько беспокоило охлаждение двигателя. Ведь в ближайшее лето, машине скорее всего придется работать в районе Бухары.

Вернее сказать я очень на это надеюсь. А на ее жаре, да еще практически по бездорожью, это будет тяжелым испытанием. Поэтому, я подумываю о установке более мощного радиатора, для системы охлаждения.

А кроме того, об установке электровентилятора на него. Вообще-то, это все наверное излишне, ведь ГАЗ-51, довольно распространенная машина и там их тоже хватает, и ничего прекрасно выдерживает и климат и нагрузки. Но еще раз повторюсь. Если можно сделать лучше, то почему бы не попробовать. Посоветовавшись со своим соседом, дядей Женей, который долгое время работал на таких машинах, решил все же попробовать увеличить емкость радиатора. Хотя он и говорил, что имеющегося вполне достаточно, а с большим радиатором, будет хуже зимой. Ну, а к зиме, можно и сменить его на прежний. Ведь это не такая большая проблема, как я думаю. Всего-то открутить пару хомутов и четыре болта креплений.

А может, стоит сделать, вообще двойную систему охлаждения? То есть поставить два радиатора, и при нужде запускать или один, или два сразу, просто перекрывая соответствующие краны?

Похоже, монстр, будет еще тот. Ладно, пусть пока остается родной, а я на всякий случай сделаю дополнительные крепления, под радиатор от ЗИЛ-130. Размеры, я снял с разрешения дяди Жени с его автомобиля.

Кстати придется немного расширять облицовку моторного отсека. Все же имеющаяся, насколько маловата. Если скажем, для двигателя она подходит, то радиатор немного шире.

Сейчас, когда рама уже стоит на колесах, и установлен двигатель, мне в голову пришла задумка приподнять раму. Так сказать отлифтовать ее. Чтобы не разбирать все заново, я поочередно приподнял, вначале заднюю, а после переднюю часть машины и раскрутив стремянки мостов, подложил под рессоры металлическую проставку толщиной в три сантиметра. Правда ее пришлось не просто вырезать их металла, но и отфрезеровать, чтобы она вошла на отведенное ей место и стремянки, которые пришлось заменить, удерживали ее. Зато теперь, рама на целых три сантиметра стала выше. Позже, когда буду устанавливать кузов, тоже приподниму его. Здесь уже планируется подъем на шесть сантиметров, путем прокладки с помощью хоккейных шайб. Зато сразу отпадет проблема с колесами большего диаметра. Правда придется удлинять тяги, но больше ничего не остается…

…Сажусь за дневник сразу же, как появляется свободная минута. В прошлый раз я не успел закончить свои записи, так как меня прервали.

После вновь появились какие-то неотложные дела, и о записях пришлось временно забыть.

Однажды, когда основные работы были уже завершены, и оставалось только покрасить автомобиль и завершить внутреннюю отделку, мы с отцом решили испытать ее. Установив наскоро сидения, седьмого января мы выехали из гаража и решили прокатиться, и по дороге и без нее. Просто посмотреть, не зря ли мы старались все это время. Как оказалось совсем не зря. Машина уверенно чувствует себя, как на асфальтированной дороге, так и вне ее. Что нельзя утверждать о водителе. После этого испытания, я твердо решил, что машине нужна крыша. Как бы ни было тепло, но встречный ветер очень сильно задувает в открытую машину. И хотя мы тепло оделись, этого было все равно мало. Очень мало, как показали дальнейшие испытания.

Проехав километров пять по дороге, мы решили испытать ее там, где с трудом проходит, и трактор и съехали на вспаханное поле. Была надежда на то, что глыбы земли окажутся смерзшими от холодной погоды, которая стояла в последнее время. Но наши надежды не оправдались.

Морозец, лишь сохранил видимость комков и стоило нам выехать на пахоту, как комки тут же разлетелись вдребезги, превратившись в почти жидкую грязь. Благо, что заехали мы не слишком далеко. Что интересно, машина, правда с включенным передним мостом, чувствовала себя вполне уверенно. Слушалась руля, двигалась в нужном направлении, правда не слишком быстро. Но когда проехав по краю поля метров пятьсот мы вылезли на дорогу, то остановившись, хохотали наверное минут пятнадцать. Дело в том, что грязь, вылетающая из под колес, была везде. На машине, не осталось ни одного живого места, которое не было бы ею заляпано. О нас с отцом и даже говорить не стоило. Такое впечатление, что нас несколько раз окунули в эту самую грязь по самую макушку. После этого мы решили, не задерживаться и по быстрее поехать домой. Все же январь не самое лучшее время для таких приключений.

Когда мы въехали во двор, девчонки, вначале ахнули, а после долго смеялись, над нами. Пришлось вначале, обмываться на улице, иначе ванну потом было бы не отмыть. Смыв с одежды и головы грязь, горячей водой из ведра вынесенного нам и, раздевшись прямо во дворе, мы по очереди влезли в ванну и долго отмывались от остатков нашего приключения. На следующий день, пришлось отмывать машину. Хорошо хоть температура на улице была уже плюсовая и грязь не успела замерзнуть за ночь. Запустив насос, я вначале струями воды сбил всю грязь, а после прошелся щеткой, заново оттирая ее и смывая водой, и только после этого загнал машину в гараж, чтобы подготовить ее к покраске. Вот так мы и отметили Рождество.

Нужно будет после, что-то придумать с брызговиками, и как-то расширить арки колес, чтобы грязь не летела во все стороны. Да и крыша не помешает. Все же мы собираемся в экспедицию в Бухарскую область, а там вместо дорог, одни направления, потому пыли будет предостаточно.

Думаю, что хотя бы брезентовый верх, сможет чуть защитить нас от нее.

В крайнем случае, его всегда можно снять.

Тут нарисовалась еще одна небольшая проблема. Вернее сказать не то чтобы проблема, а скорее вопрос удобства путешествия. В одиночку, с Викой мы конечно же не поедем, поэтому с нами скорее всего будет мой отец. И если вопрос ночевок со мной не составляет проблемы, то вот отец у нас здесь явно лишний. Нужно что-то придумать, для того чтобы было удобно всем. Скажем мы с Викой, вполне могли бы поместиться в автомобиле, а вот отец?! Можно конечно взять палатку и не заморачиваться, но это не то. Поэтому немного поразмыслив, и посоветовавшись со всеми участниками будущего автопробега, я решил, что нам ни в коем случае не помешает прицеп. Тем более, что фаркоп для него уже предусмотрен. К тому же у меня остались старые колеса, от машины. Осталось только найти балку, рессоры ну и несколько швеллеров, и прицеп считай наполовину готов. А уж нарастить на него борта, и сделать крышу, проблемы не составит. Плюсом в этом случае, будет нормальное спальное место, и можно предусмотреть в нем газовую плиту.

Думаю одного баллона с газом, нам хватит, как раз на всю поездку. Да и все запасы, можно туда сложить. Да и после я думаю, он тоже пригодиться. В общем, со всех сторон только выгода. Короче говоря, пока есть время, я задумал сделать для нас дом на колесах, или как это назовут в будущем — "Кемпер".

Я уже хотел было вновь наведаться на Чермет, но отец запретил мне это делать, сказав, что прицеп придется оформлять, поэтому лучше, если запчасти для него будут куплены официально. Я полностью согласился с ним и через несколько дней, отец пригнал из какого-то гаража списанный там прицеп от сварочного генератора. Собственно самого генератора там уже не было. Зато имелось все остальное. То есть фактически готовая рама с дышлом и подрессоренными колесами. Правда, колеса пришлось выбросить, а поставить свои от ГАЗ-69, те которые остались после переделки машины. В общем, большого ремонта он не потребовал. Я только убрал с него все лишнее и немного, на пятьдесят сантиметров удлинил раму. После этого приварив поперечины расширил ее. В результате расширения, колеса оказались под днищем, и для них пришлось делать небольшие арки. Зато платформа стала гораздо шире и удобнее. В результате размеры ее, составили 3200х2100мм. Осталось решить, какой будет верх. Можно было конечно не заморачиваться и просто поставить на нее обычную будку, но мне почему-то показалось неправильным такое решение. Кроме того судя справочнику, который я разыскал в библиотеке, грузоподъемность прицепа составляла восемьсот килограмм.

Следовательно, мне можно было придумать что-то еще, чтобы использовать ее в полной мере. Тем более что машина, которая будет его таскать, с легкостью потянет тонну, и даже больше.

Хорошенько подумав, я все же съездил на металлолом и привез найденный там бензобак емкостью в сто литров, и укрепил его на платформе, под полом будущего дома. Может быть, это и не слишком правильно в целях безопасности, но с другой стороны, запас топлива никак не помешает в дороге. Тем более что бензобак на машине вмещает всего восемьдесят литров. Точнее их два, но в сумме, получается именно такая цифра. Зато теперь, будет еще сотня литров запаса.

Сам прицеп, я решил сделать невысоким. Так как ширина его вполне позволяла установить поперек прицепа диван, то этого будет вполне достаточно для одного или двух спальных мест. По высоте, я рассчитал так, чтобы было вполне комфортно сидеть там, не касаясь головой потолка. Встать не получится, но он и не предназначен для этого. Диван будет стоять в передней части прицепа, и при желании раскладываться, занимая большую часть свободного места. Кроме того, там же предусмотрены подвесные, но жестко закрепленные шкафчики для постельного белья и одежды. Вход будет располагаться сбоку прицепа в передней его части. Кроме того, задняя стенка будет откидная, вверх. И под ней тоже дополнительно будут установлены шкафчики для посуды и продуктов. Там же будет находиться газовая плита и под ней газовый баллон. На стоянке, при необходимости приготовления пищи, задняя часть открывается, по принципу капота автомобиля, и удерживается в поднятом состоянии на специальных стойках. Встав под ней, можно вполне приготовить обед. Рядом с двухконфорочной плиткой остается достаточно места для разделочного стола, внутри которого вполне можно разместить продукты и посуду. Кроме того, поднятая крышка, при необходимости вполне защитит от дождя, а боковые стенки от ветра.

Решив все вопросы, я принялся за его изготовление. Работы, предстояло много, но с помощью отца я надеялся справиться с этим до лета. Да и подруга, тоже принимала в работе активное участие.

К концу января нам позвонил Евгений Константинович, сказав, что запрошенные документы, наконец, пришли. Поэтому в один из дней мы, постаравшись побыстрее освободиться, сразу же после школы поехали в библиотеку.

Библиотека, как обычно встретила нас тишиной и гулкими коридорами.

Первым делом, мы дошли до кабинета Евгения Константиновича.

Поздоровавшись с ним, прошли вместе в читальный зал и дождавшись когда документы принесут, углубились в их изучение.

Как оказалось, действительно в указанную нами дату, состоялся рейс в Кальдар, с грузом каракуля, хлопка и прочего груза, общей массой в тысячу сто пудов. В пути состоялась одна не запланированная ранее остановка в десяти верстах от поселка Карсанга, где часть груза была перегружена на караван. После этого пароход вместе с баржей продолжили свой рейс до Кальдара и разгрузили там двести пудов каракуля и хлопка.

Другими словами основной, и самый тяжелый груз был перегружен на караван, не дойдя до Кальдара. Что представлял собой этот груз не говориться, однако упоминается, что хозяином груза был Энвер-бек.

Мы тут же запросили справку по этому имени. Как оказалось, Энвер-бек один из близких друзей Эмира Алим-хана, и бек — Шерабада.

После этого мы запросили все сведения касающиеся Энвер-бека.

К сожалению сведения касающиеся Энвер-бека заканчивались на его встрече с Алим-ханом, состоявшейся до отправления парохода в Кальдар.

Что в общем еще раз подтверждало мою гипотезу о перемещении сокровищ.

Лишь в конце марта, мы просматривая сведения о стычках происходивших с отрядами красной армии, обнаружили небольшую заметку о том, что в сентябре 1920 года произошел бой между отрядом красной армии под командованием Михаила Краснова и басмаческой сотней, сопровождающей караван в районе ущелья Кырк-Гыз, двигающегося в сторону поселка Койтен. После ожесточенного боя, закончившегося победой отряда Красной армии, оказалось, что вьюки каравана пусты.

Куда и откуда следовал караван, осталось неизвестным. Один из басмачей, оставшийся в живых был допрошен, но никаких сведений получить не удалось. Что произошло, возможно, из-за плохого знания языка. Как указывалось в документе, допрашиваемый разговаривал на языке, напоминающем один из диалектов узбекского. Из всего сказанного удалось понять о каких-то "мешках" или "вьюках" перевозимых "рабами" и видимо о каком-то гареме, состоящим из "сорока девушек".

На этом все сведения обрывались.

Было понятно, что следы каравана следует искать от места выгрузки с баржи и до места боя. Но где именно на этом отрезке расстоянием более чем в сорок километров, непонятно. Но мы не отчаивались и все-таки продолжали наши поиски.

Где можно спрятать груз, весом более пятнадцати тонн, даже при условии, что золото тяжелый металл. Скорее всего, это какая-то пещера или грот. Ведь не будешь же копать яму в горах, где грунт состоит в основном из камня. Поэтому, я решил поискать упоминания о пещерах, примерно предположив путь каравана от места выгрузки с баржи, до места стычки с отрядом Красной армии.

Затребовав в библиотеке подробную карту этих мест, и сделав с нее копию, мы после долгих споров и обсуждений проложили примерный маршрут, используя нанесенные на карту тропы и дороги пригодные для прохождения караваном.

И тут я нашел небольшую заметку, к моему удивлению в Большой Советской Энциклопедии: "Кап-Кута? н (в переводе "Мешок раба") — система карстовых пещер в известняках, расположенная на западном склоне хребта Кугитангтау в Узбекистане, в районе Кугитангского заповедника. Протяжённость галерей пещеры составляет более 57 км, Перепад высот — 310 м. Естественный вход в пещеру находится в 7 км северо-восточнее посёлка Карлюк, на высоте 720 м. Ближняя часть пещеры с галереей шириной 25–30 м, высотой до 25 м и красивыми залами известна с давних времён и использовалась как загон для скота. Пещера богато декорирована известковыми натёками, гипсовыми "люстрами" и колоннами всевозможных форм и оттенков".

Сразу же появилась догадка, о каких рабах и вьюках говорил басмач на допросе. Но причем тут "сорок девушек", упомянутых в ходе допроса.

Рассуждая на эту тему, я сам того не осознавая перевел название ущелья на русский язык.

Кырк-Гыз — в переводе и значило "Сорок Девушек".

Вроде бы все встало на свои места. Имеется ущелье, по которому прошел караван и пещера, где возможно и был спрятан груз. И если груз спрятан именно там, а при выходе каравана из ущелья, он был уничтожен отрядом Красной армии, следовательно и сведения о его местонахождении, никак не могли попасть к Алим-хану. Этим и объясняется его нужда после эмиграции в Афганистан, и попытки найти его на территории Узбекистана.

Ведь в своем большинстве, банды проникающие на территорию, действовали в районе именно этого района. Видимо разыскивая клад.

Все документы, по нашим розыскам, мы предоставили отцу, который курировал наши действия. После изучения их он согласился с нашими выводами и доложил о них своему руководству. После чего, стала готовиться экспедиция в этот район, для поиска сокровищ Эмира.

Экспедиция была запланирована на начало лета, и мы должны были принять в ней самое активное участие.

Единственное, что смущало меня, так это протяженность пещер.

Найти, что-то на отрезке в пятьдесят семь километров, почти не реально. Хотя с другой стороны, не думаю, чтобы золото занесли слишком глубоко. Скорее где-то неподалеку от входа, в каком-то боковом ответвлении, которое наверняка завалили или обрушили. Поэтому, экспедиции потребуются приборы, вроде миноискателей, которые среагируют на присутствие металла.

Пока же мы вовсю готовились к этой поездке. Машина, была уже полностью на ходу, и уже зарегистрирована в ГАИ. То же самое было и с прицепом. Кое-какие недоделки в нем еше оставались, но скорее касающиеся внутреннего убранства. В остальном он тоже был готов к будущей поездке. Правда, он получился, немного высоковат для того, чтобы готовить в нем находясь на земле. Поэтому в процессе постройки, было решено сделать помимо задней откидывающейся крышки, еще одну, которая при открытии образовывала небольшой помост, как раз на уровне пола прицепа. С приставной лесенкой на него. И пришлось видоизменять дышло прицепа. Оно оказалось низким, из-за высоких колес автомашины. В остальном все было нормально. Борта и крышу прицепа мы обшили оцинкованным кровельным железом. В боковых стенках были предусмотрены два небольших окна, одно из которых было врезано в дверь. Кроме того в крыше, был врезан откидывающийся люк, срезанный мною с остова какого-то автобуса на Чермете. Вначале, собирался сделать еще окно в передней части прицепа, но не нашел для него подходящего стекла, поэтому пока обошлись без него.

Пол в жилом отсеке, был устлан линолеумом, на котором, в передней части кузова был укреплен диван, без ножек, чтобы снизить его высоту.

Диван мог раскладываться, образуя два спальных места, а ящик под его сиденьем, был использован для постельного белья.

Прицеп был собран из тонких реек, на укрепленных на металлических уголках, приваренных к раме. Рейки с двух сторон были обшиты тонкой фанерой, а промежутки между ними заполнены листовым пенопластом. Это было сделано, как в качестве утеплителя, так и шумоизоляции. Внутри прицепа, проложена проводка, с несколькими светильниками, питающимися от бортовой сети автомобиля, или от собственного аккумулятора, место для которого было предусмотрено в кухонном отсеке. А вот газовый баллон, оттуда пришлось убрать. Было опасение, что он может взорваться от перегрева, поэтому его укрепили под раму прицепа, в задней его части. Мы решили, что там он будет всегда находиться в тени, да и при езде его будет обдувать ветерком.

Так же в верхней части кухонного отсека, была укреплена небольшая алюминиевая емкость для воды объемом около тридцати литров. От нее вниз шла небольшая трубка, а в стенку был врезан кран. Под которым с левой стороны отсека, сделана импровизированная мойка. Мы сделали ее из эмалированного тазика, с приваренным к его днищу стоком для воды, выходящим вниз за пределы прицепа. Справа у стенки, была закреплена небольшая двухконфорочная газовая плитка, питаемая от баллона укрепленного ниже. А между мойкой и плитой, оставалось достаточно места для стола. Все остальное пространство, было заполнено шкафчиками и столешницами, запирающимися на защелки. Конечно же стеклянная или фарфоровая посуда не выдержит дороги, поэтому была закуплена металлическая.

В машине, в задней части кузова, оставалось свободное место, поэтому решено было не городить ничего, а оставить одно откидное сидение, которое можно было складывать на ночь, на пол стелить надувной матрац. Для одного человека, было вполне нормально. И отец согласился, что там ему будет вполне удобно. В качестве крыши, для автомобиля, все же решили использовать брезент. Правда, сделали его двухслойным. В качестве первого, внутреннего слоя пошли несколько байковых одеял, простеганных с брезентом. Это дало большую герметичность, и защиту от пыли. Да и по опыту отца зимой будет гораздо теплее.

А 27 апреля, меня вместе с отцом пригласили на день рождения сына начальника ГАИ Карима Иргашевича. Вернее сказать, пригласили отца, но он предложил мне поехать с ним.

— Лишнее знакомство тебе не помешает, а Батыр-джану, тоже исполняется семнадцать лет, так что вы ровесники. — Сказал он.

— А подарок? — Спросил я отца.

— Время пока есть, что нибудь придумаю, — ответил он.

— А вообще есть какие-то догадки, чего он хочет?

— Он упрашивает отца, купить ему мотоцикл, Карим-ака вроде бы согласился, но пока еще не купил его.

— А, что если мы подарим ему мой трайк? — Спросил я. — Он все же гораздо лучше мотоцикла, думаю он будет доволен. Да и Карим Иргашевич, тоже. К тому же нам еще не раз придется обращаться к нему, хотя бы с теми же правами для меня. Как ты думаешь?

Отец, в ответ на мои слова, рассмеялся, и произнес:

— Даже здесь ты ищешь какую-то выгоду. Но ты прав такой подарок действительно обрадует моего друга, да и его сына тоже. Но я думаю, что все же стоит позвонить и предупредить его об этом.

— Обязательно. А перегнать его можно будет своим ходом. Или, в крайнем случае, взять у соседа прицеп, на котором он вывозит улья на пасеку. Трайк как раз туда поместится.

Мы привезли, трицикл на прицепе, как я и предлагал, взятым у соседа пасечника. Так подарок смотрелся гораздо лучше, а мы перед отъездом вместе с подругой отмыли его, стараясь влезть в самые глубокие места, и надраили до блеска. К тому же, приехали мы на моей новой машине, что тоже произвело впечатление на присутствующих на празднике. Особенно после того, как Карим-ака объявил всем, что и эту машину, и подаренный его сыну трицикл сделал именно я, своими руками.

После этих слов, Батыр ни на шаг не отходил от меня весь вечер, постоянно расспрашивая про то как я собирал трицикл, и автомобиль на котором приехал вместе с отцом, о его особенностях и прочем. Мы даже выехали с ним, сделав небольшой кружок, вокруг махалля, где стоял дом его отца. В общем радости его не было предела.

— Я даже не ожидал получить такой подарок. — Признался он мне. — Это гораздо лучше, какого-то мотоцикла.

После этого вечера, мы подружились и довольно часто стали встречаться, заезжая друг к другу.

После майских праздников, я наконец-то получил права, разрешающие мне пользоваться моей новой машиной.

Школа, между тем подходила к концу учебного года. Мы с подругой заканчивали этот год почти круглыми отличниками, с небольшим отставанием по русскому языку у меня и обществоведению у подруги.

Экзаменов ожидалось всего два, поэтому мы надеялись освободиться уже к середине июня.

8 июня 1974 года

Ташкент

Вчера завершился последний экзамен, и теперь мы совершенно свободны до конца лета. Правда с понедельника начинается практика, но мы заранее предполагая такое развитие событий, озаботились соответствующим документом. И по этому поводу, вчера в учительской у меня состоялся довольно интересный разговор, закончившийся впрочем, вполне благополучно.

Сдав географию на отлично, и выйдя из кабинета, я попытался встретиться с директором школы, которого нашел в учительской. Кроме него, там же находились и наша классная руководительница, учитель истории и еще пара преподавателей.

Поздоровавшись, я сказал, что хочу поговорить на счет практики. В ответ на это, услышал почти грубый ответ о том, что практика является обязательной для всех без исключения.

— Дело в том, что мы, в среду 12 июня должны отправиться в экспедицию организованную научно-исследовательским отделом Государственной библиотеки имени Алишера Навои, и УВД Узбекской ССР.

Как мне быть в этом случае?

В мою сторону, после этих слов, тут же обернулись все преподаватели, включая директора школы. Я в ответ молча, протянул письмо, подписанное представителями этих организаций, с просьбой засчитать поисковую экспедицию, за прохождение практики.

После того, как директор, и некоторые преподаватели ознакомились с письмом, на меня тут же обрушился шквал вопросов связанных с этой поездкой. В общем-то, тема экспедиции не составляла секрета, иначе отец предупредил бы меня, поэтому я вполне подробно рассказал о наших с подругой исследованиях в течение всего года в библиотеке. О том, сколько документов, пришлось изучить и перевести, сколько сделать запросов, чтобы хоть немного приоткрыть завесу тайны. И об итоге исследований, по которым и была организованна экспедиция.

Конечно же мы едем не в качестве ее руководителей, а всего лишь как члены экспедиции. Но даже в этом случае, она обещает быть интересной и познавательной.

— А, причем же тут археология? — Спросил директор школы. — Ведь насколько я знаю, вы собирались поступать в Медицинский Институт.

— Просто нам интересна эта тема. А до поступления еще целый год.

Просто в конце прошлого года возникла идея разыскать утерянную казну Эмира Бухарского. Вот мы и занялись этим вопросом. Конечно, нам помогали в поисках, но теперь когда найдены, почти неоспоримые доказательства, оставить нас за бортом, я считаю было бы неправильным.

— Ну, что же, будем считать, что вы меня убедили. — Произнес директор. — Но просто так, я тебя не отпущу.

Я удивленно взглянул на него.

— Я хочу, чтобы вы составили детальный дневник экспедиции, и если на это будет разрешение руководителей, предоставили его школе, в качестве отчета.

Я сразу же погрустнел. Директор, видя мое настроение, решил немного подсластить пилюлю, сказав:

— Я понимаю, что тебе это не слишком нравится, но если нами будет решено, что ваш отчет достаточно интересен, то гарантирую и тебе и Вике Ким отличные оценки по Истории Узбекистана, за следующий год.

Думаю, это будет достойной наградой. — Директор повернулся к преподавателю Истории. — Я правильно говорю, Якуб Абдрахманович?

— Несомненно. Я полностью поддерживаю вас. — Ответил он.

После этих слов меня отпустили, и я вышел из школы.

На площадке перед памятником Д.М. Карбышеву, имя которого носит наша школа, уже собирались одноклассники. Экзамены уже завершены, и все были несколько возбуждены, обсуждая последний экзамен, и будущую практику. После того как собрался почти весь класс, кто-то предложил отметить окончание учебного года походом на озеро, или поездкой в горы.

Горы, отмели сразу, ведь ожидалась практика, которая так или иначе, будет проходить в каком-то горном совхозе, поэтому не было смысла ехать туда.

— Еще набегаемся по горам за две недели! — Высказал кто-то здравую мысль.

— А на озере вода вонючая. Я туда не хочу. — Сказала одна из девочек.

— Давайте на Чирчик. Завтра с утра. — Вставил я свое мнение.

Все сразу загалдели, высказываясь о том, что туда далеко идти, а если на автобусе, то все равно неудобно. Там от конечной остановки автобуса еще с полчаса топать.

Дождавшись пока все успокоятся, я предложил свой вариант:

— У многих из нас есть мопеды. — Начал я. — Я знаю у Марата, у Рината есть, думаю у кого-то еще тоже надеется на чем доехать, и взять с собой товарища.

Все тут же замолчали, прислушиваясь ко мне. Я немного подумав и прикинув сколько человек поместятся ко мне продолжил.

— Я понимаю, что всем места не хватит, поэтому я смогу взять с собою восемь человек. Правда будет немного тесновато, но восемь человек вполне поместятся. Может быть даже девять. — Я на минуту замолчал, прикидывая варианты. — Хотя если взять прицеп, то смогу довезти еще человек восемь. Так что 15–16 человек, не считая меня с Викой, я вполне увезу.

— На чем?! — Тут же посыпались на меня вопросы одноклассников, которые еще не видели мою новую машину. — На трицикле?! Ты весь день только возить нас будешь.

— Той машинки уже больше месяца нет. У меня друга сейчас. ГАЗ-69 ответил я, и прицеп к ней.

— На прицепе, это до первого мента. — Сказал кто-то.

— У меня жилой прицеп. То есть типа дома на колесах. Правда он на двоих рассчитан, — все тут же посмотрели на Вику, отчего та немного смутилась. — Но если недалеко, то человек восемь поместятся, правда на коленях придется сидеть.

К этому моменту, возле нас собрались все одноклассники, которые к началу разговора еще не вышли из школы.

— Для начала нужно решить, кто вообще поедет на речку? — Произнес Мишаня. — Может, у кого дела есть какие-то?

Так оно и получилось. Из двадцати четырех человек списочного состава, ехать отдыхать решились только восемнадцать. У остальных нашлись неотложные дела. Это как раз было понятно, ведь в понедельник ехать на практику, а значит нужно подготовиться, прикупить что-то. Не все думали об этом заранее. Ну, а шестнадцать человек, вполне могут уместиться и в машине. Правда будет немного тесновато, но ехать всего минут двадцать, так что можно потерпеть.

Решив остановиться на этом варианте, мы согласовали, кто какие продукты будет покупать. Ведь мы собираемся ехать на весь день, следовательно, нужно чем-то питаться. А одними бутербродами, взятыми с собой, не насытишься. Сразу предупредил всех, чтобы каждый взял с собою ложку, миску и кружку. Ведь придется, что-то готовить, а есть будет не из чего. Казан у меня у меня был, правда не слишком большой, поэтому, кто-то из ребят предложил взять еще один, на всякий случай.

В общем обговорив все детали предстоящей поездки, договорились встретиться на следующий день в восемь утра, возле кинотеатра.

Кинотеатр "Тинчлик", находится как раз в центре нашего района, и всем удобнее собраться именно там. После этого мы разошлись.

Сегодня, после обычной для нас разминки, мы собрав с собой необходимые вещи, и прицепив прицеп, загодя выехали из дома, и к оговоренному времени, уже стояли на площадке перед кинотеатром.

Вскоре начали появляться и одноклассники. Конечно же сразу посыпались вопросы, касающиеся и автомобиля и прицепа к нему. После того, как все успокоились, стали решать, куда именно мы поедем. Мы с подругой по некоторым причинам решили не рассказывать, где обычно мы отдыхаем. Народу много, наверняка, после такого отдыха, островок превратится в мусорку, чего нам очень не хотелось. Равиль, предложил свое место и после недолгих обсуждений решили ехать именно туда. Его, как проводника усадили первым, прямо за нашими сидениями, чтобы показывал дорогу. После того как все расселись, мы двинулись в путь.

Как и ожидалось вместо восемнадцати желающих, собралось только четырнадцать человек, так что разместились все можно сказать с комфортом, во всяком случае, недовольных среди нас не было.

Доехали довольно быстро, не смотря на то, что названное место, находилось на другом берегу реки. Равиль, предложил объехать, но я неплохо зная эти места, и понадеявшись на свою машину, поехал почти по прямой. Река в этом месте была не глубже полуметра, поэтому пересекая ее, не пришлось даже задействовать передний мост. Правда, визгу, особенно из прицепа, где находились в основном девчонки, когда он почти поплыл, было предостаточно.

Расположившись на берегу реки, где и правда было достаточно хорошее место, хотя наше все же лучше, мы, расстелив покрывала, бросились в реку. Было очень весело. Класс редко собирается, даже таким составом, чаще все дела, решая в школе. Сейчас все разговоры были, только о предстоящей практике. Кто-то немного пожалел о том, что ехать туда придется на автобусе. Моя машина, была бы там очень кстати.

Услышав этот разговор, я сказал, что машины там не будет, впрочем, как и нас с Викой. Тут же посыпались вопросы, почему? Пришлось рассказывать о скорой экспедиции в поисках сокровищ Эмира Алим-Хана.

Когда все вопросы закончились, девчонки обеспокоились приготовлением пищи. Вначале вроде бы собирались готовить ее на костре, но Вика предложила лучший вариант, открыв заднюю стенку, нашего походного домика, и показав всем нашу кухню. Восторгам не было предела. Тут же на плитку был установлен самый большой казан и, вскоре в воздухе запахло жареным мясом.

Дамой мы вернулись, когда уже начало темнеть. Расставаясь с одноклассниками, договорились еще раз встретиться, когда вернемся из поездке. И не зависимо от ее результатов, от нас ждали подробного рассказа, о наших приключениях. Почему-то никто не сомневался, что они обязательно произойдут.

9 июня 1974 г. Ташкент.

С самого утра, начали готовиться к поездке, хотя до нее еще оставалось целых три дня. Вика занималась прицепом, превращая его по ее словам в "уютное гнездышко". Я чуть не расхохотался услышав это определение. Оказалось, что эти превращения, в первую очередь будут отрывать от работы именно меня.

То было необходимо, укрепить пару вешалок, то натянуть струнку для занавесок, закрывающих окна. Потом вдруг понадобились подоконники на них. Я, улыбнувшись, предположил, что на них будут стоять горшки с цветами, на что получил в ответ, что если я буду задавать глупые вопросы, то подоконники понадобятся именно мне, чтобы спать на них.

Подошедшая в этот момент мама, улыбнувшись, взъерошила мою голову и предложила:

— Привыкай, то ли еще будет!

В ужасе я схватился за голову и попытался спрятаться в мастерской, откуда меня тут же достали и дали новое задание по улучшению быта в прицепе.

Когда, наконец, все шкафчики были заполнены, дополнительные полочки, подвешены и укреплены, в стену над головой был вставлен дополнительный светильник, и подобрана достаточно яркая лампочка для него, и еще много-много всяких задумок выполнено, меня отпустили заниматься своими делами. Но и здесь, тоже постоянно отрывали от работы, "советуясь" по тому или иному поводу. Даже боюсь представить, что будет в дороге, если уже сейчас происходит такое.

Больше всего, нам будет не хватать холодильника. Жаль, что я не вспомнил об этом раньше, можно было бы попытаться собрать его на пропане, но уже поздно и трех дней никак не хватит на это. Вике, даже боюсь заикаться о том, что это можно было бы устроить.

Пока же, я еще раз проверяю все, что необходимо будет взять с собой, и куда все это положить. Рундуки, что стоят в кузове автомобиля, уже заполнены гаечными ключами, парой дополнительных комплектов свеч, и прочей мелочевкой, которая возможно понадобится в дороге.

Вот, что делать с запасками? Одну положим, я смогу укрепить в задней части машины. Раньше запаска висела под рамой, но сейчас, когда колеса увеличились, ее туда уже не воткнешь. Хотя там уже лежит запасное колесо, предназначенное для прицепа. Все же на нем стоят родные колеса от моей машины. Все-таки, хотелось бы взять с собою еще одно для прицепа и пару для машины, так, на всяких случай, чтобы не возиться в дороге с вулканизацией. Хотя все приспособы для этого у меня есть и уже лежат в рундуках. Кстати там же находится и компактный компрессор, купленный по случаю и работающий от бортовой сети. А так же ручной насос, вдруг понадобится.

После некоторых раздумий, укрепил одно колесо к заднему борту машины, а вторую запаску на дышло прицепа, сразу возле передней стенки.

Немного походив возле машины с прицепом, и прикидывая стоит ли ставить на крышу последнего багажник, или все же обойдусь без него, решил все же не заморачиваться этим. И вдруг мне на глаза попался бачок от ресивера, какого-то грузовика. Причем довольно объемный, литров на тридцать, а то и больше. Для питьевой воды он, конечно, не подойдет, но вот сделать, что-то вроде летнего душа, очень даже пригодится. Тем более, что если с этим могу перетерпеть я или скажем отец, то подруге, точно придется мучиться.

Дойдя до дяди Жени, я попросил у него еще один, точно такой же, видел как-то у него в хозяйстве. Он спросил зачем? Я ответил, что хочу укрепить их на крыше кемпера, и сделать небольшой отвод, чтобы получился летний душ. Мы подошли вместе к прицепу, и я еще раз объяснил ему свою задумку. Подумав, он в принципе одобрил ее, только предложил поставить их рядом и объяснил, как лучше соединить их между собой.

Провозившись около получаса, я укрепил их на крыше, прицепа, соединив их между собой гибким резиновым шлангом, а в ближнем ко входу, на кранике для слива конденсата, нарезал резьбу, на которую свободно наворачивался гибкий шланг, с металлической оплеткой и душевой лейкой, взятый от старого смесителя, для ванны.

После этого, взяв трубку от алюминиевой раскладушки, надел на нее занавеску, от той же ванны и на торцах трубки сделал крепления, вторую часть которых прикрутил над входной дверью в прицеп.

Закончив с этой работой, подозвал Вику, посоветоваться, а заодно и похвастаться в том, что я придумал для ее комфорта.

После того, как до нее дошло, то что я придумал, меня тут же зацеловали от радости. Как призналась мне чуть позже подруга, она уже собиралась приглядеть какой нибудь тазик, чтобы была возможность хоть немного обмыться в пути, пусть и свернувшись в улитку, на пятачке возле дивана в кемпере. Сейчас же, это решало практически все вопросы.

Правда я предупредил ее, что шестидесяти литров, все же маловато, для полноценного душа, хотя вода, я думаю, будет горячей. В ответ, Вика обещала экономить, чтобы воды хватило и нам с отцом.

— Главное, чтобы тебе хватало. — Ответил я.

Чуть позже подруга вдруг вспомнила о музыке и, принеся мне, целую коробку с кассетами, пожелала иметь подставку для них возле ее сидения. То же самое было сказано и о магнитофоне. Забравшись в кабину, мы долго думали о том, что же такое пригородить и где все это разместится. В конце концов решили, что наилучшим вариантом будет размещение кассет в прицепе, а несколько штук, можно и просто сложить в бардачок на передней панели. Хуже дела обстояли с магнитофоном.

Бортовая сеть была 12 вольтовой, а магнитофон работал от напряжения в 9 вольт. Хоть нас и уверили, что страшного ничего не будет и от 12, но я все же сделал отвод от аккумулятора, и поставил розетку, только для подключения магнитофона. То же самое было сделано и в прицепе. А от подставки для него мы решили отказаться. Можно просто положить его или на колени или между сидениями, места было вполне достаточно.

Радиоприемник в машине был, но к сожалению он работал только на длинных и средних волнах, и чаще всего только в городе. Вне города, если и возможно было что-то поймать, то с такими хрипами и свистами, что лучше было и не пытаться, что-то делать.

Так, за всякими заботами и прошел первый день нашей подготовки к путешествию.

10 июня 1974 г. Ташкент.

Понедельник для меня, оказался выходным днем. Дело в том, что Вначале Вика со своим отцом, а после и мои родители, подхватив с собою сестру уехали в город за покупками. Приглашали конечно же и меня, но после того как я спросил, что они собираются покупать, выяснилось, что в первую очередь это будет одежда для отца и сестры. Для меня, все было готово, а просто так проводить время,разглядывая бесконечные примерки в исполнении сестры, я зарекся еще в прошлый раз. Судя по грустному лицу отца, он понимал, что ему предстоит, но просто не мог отказаться. Потому как у мамы не было прав, а отправлять их на автобусе, было просто жалко.

К тому же, как сказал отец, ближе к обеду должен приехать человек из УВД и радиофицировать мою машину. Оказывается, собирается целая колона из нескольких машин, и поэтому должна быть устойчивая связь между ними. Объяснив мне, все, что необходимо они уехали, а я остался один. Заниматься своими делами и ждать человека из УВД.

Первым делом, после того как все разъехались, я решил привести в порядок свои записи. Что и сделал, потратив на это около полутора часов. И закончив их вчерашним днем. Потом, пошел в мастерскую, заново проверить, все ли я взял и готов ли я к путешествию. Заодно и подготовить место для радиостанции, хотя тут же отказался от этого.

Ведь раньше эта машина принадлежала милиции, и крепления для штатной радиостанции остались на месте, а по совету отца, я не стал убирать их. Точно так же сохранилась и вся проводка идущая в кабину. Разве что я не стал ее заново подключать, так как она все равно была не задействована. Но при желании, и знании, куда и что подключать, со всем этим можно было легко справиться за короткое время.

Ближе к обеду, подъехала милицейская машина, и я вышел к воротам встречать ее. Из нее вышли два милиционера, и поздоровавшись со мной, уточнили мою фамилию и попросили показать машину, куда следует установить радиостанцию. Я провел их в гараж и показал свой автомобиль. Один из них тут же влез в него и осмотревшись в салоне, прямо оттуда произнес:

— Ну, открывай ворота, чего ждешь то?

— Зачем? — Удивленно ответил я.

— Как зачем? Тебе же нужна радиостанция! Поэтому мы забираем твою машину с собой, для ее установки.

— А, что здесь проблема ее установить?

— Я сказал, забираем, значит забираем! И не пререкайся с представителями власти, а то хуже будет.

— Я не собираюсь ничего вам отдавать, и будет лучше, если вы покинете мою машину. — Что-то с каждой минутой, меня все это начинало все больше раздражать. Какие-то угрозы, требования. О том, что машину должны были забрать, мне никто не говорил, поэтому я решил, что здесь, что-то нечисто.

В ответ я услышал, очередную порцию брани и требование дать ключи и открыть ворота. На что я ответил, что сейчас позвоню отцу, а если он скажет подчиниться, то сделаю все, что он мне скажет. С этими словами, я попытался выйти из гаража. Но в этот момент, второй милиционер, или кем он там был, напал на меня и попытался взять на захват, выворачивая мне руку.

От удивления, я даже немного растерялся и попытался прояснить ситуацию:

— Вы понимаете, что сейчас вы нарушили закон, напав на несовершеннолетнего? — Спросил я.

— Ключ, и поживее, или прямо здесь и останешься, несовершеннолетний! — презрительно произнес удерживающий мою руку человек.

— Руку отпусти, — притворно жалобно попросил я, а когда захват чуть ослаб, резко провел прием из своих навыков, отчего держащий меня человек, сам оказался на полу с вывернутой назад рукой. Понимая, что с двумя сразу справиться в ограниченном помещении будет трудновато, я нажав точку на шее первого вывел его в бессознательное состояние. В этот же момент, на меня напал и второй.

Уложив их рядом, связав имеющейся в гараже веревкой, я побежал к телефону, чтобы позвонить отцу. В этот момент, я услышал шум подъезжающего автомобиля и увидел отца, подъехавшего к дому и собирающегося открыть ворота. Подбежав к нему, заметил, как от дома быстро отъехала милицейская машина, на которой приехали те двое, что лежали сейчас в гараже. Отец заметив это, тоже удивленно проводил ее взглядом и повернувшись ко мне потребовал объяснить, что произошло.

Даже не став загонять машину во двор и не дожидаясь, пока мама и сестра выйдут из нее, он прошел со мной к гаражу. Зайдя первым, я тут же услышал голос одного из тех, кого я задержал несколько минут назад:

— Ты понимаешь щенок, что тебе будет за нападение на милиционера?

— Это кто тут милиционер? — спросил отец, заходя следом за мной. — Ты, что ли Карманов?! Так ведь тебя же уволили еще год назад. Похоже, это тебя ничему не научило.

В ответ, мы услышали только рычание и мат.

— Вызови милицию. — Произнес отец, взглянув на жуликов, лежащих возле верстака. — А мы пока немного побеседуем.

Я побежал к телефону. Вызвав наряд милиции, немного успокоил мать, сказав, что ничего страшного не произошло, и вернулся в гараж к отцу.

— …неужели не понимаете, что эта машина слишком заметна для угона? — услышал я обрывок из речи отца.

— Ничо, в колхозе бы не нашли. — Услышал я ответ одного из пойманных мною "милиционеров".

Вскоре, подъехал наряд милиции. Тут же в очередной раз, двор наполнился снующими туда-сюда милиционерами. Я вновь в присутствии отца, давал показания. В общем, все происходило как обычно. Самая главная моя вина была в том, как признался я отцу, что я не потребовал от них документов, удостоверяющих личность. Все же они были в форме, да и приехали на милицейской машине. Мне просто в голову не пришло, что это может быть кто-то другой.

Ближе к вечеру, действительно появилась машина, правда не милицейская. И мне буквально за полчаса поставили радиостанцию, настроив ее, и объяснив как ею пользоваться. Оказалось, что через нее можно даже ловить некоторые гражданские радиостанции и слушать музыку или новости. Кроме того, сбоку у нее имелось несколько выходов с различным напряжением, куда можно было подключить магнитофон. На всякий случай, предупредив меня не выходить в эфир без надобности, парень устанавливающий радиостанцию попрощался и после подписи отца в каких-то документах покинул нас. Кроме радиостанции, была установлена и антенна, торчащая на добрых полтора метра справа от лобового стекла, рядом с воздухозаборником, который я вывел из-под капота.

Что-то в последнее время мы слишком часто привлекаем внимание различных мошенников. Мне даже страшно оставлять дома маму с сестрой.

Своими сомнениями я поделился с родителями, но меня успокоили, что все будет нормально. Дом, хорошо закрывается, к тому же есть телефон, и всегда можно позвонить в милицию. А там прекрасно знают, кто здесь живет и потому приедут в течение нескольких минут.

11 июня 1974 г. Ташкент.

Этот день, я не буду описывать подробно, потому, что совершенно нет времени. Скажу только, что весь день был проведен в суматохе сборов.

Сразу с утра, родители поехали в магазин, где по полной программе затарились продуктами длительного хранения. Одной только тушенки было взято три ящика. Это не считая прочих консервов, круп, вермишели, сахара и много чего еще. Сколько продлится путешествие, мы не знали, но рассчитывали, что около месяца точно проведем в поле, поэтому, лучше пусть останется, чем чего-то не хватит.

Все это, по приезду было уложено, как в кухонный отсек прицепа, так и в жилую его часть. Хотя и старались, укладывать все как можно компактней, но все равно, несколько ящиков с продуктами стояло прямо на полу. И для того, чтобы разложить диван пришлось вылезать из прицепа. Впрочем, попробовав сделать это один раз, мы даже не стали складывать его назад, решив, что пока ящики не уберутся, проще не Раскладывать его туда-сюда, а оставить как есть.

Ко всему прочему, оказалось, что нам придется взять с собой три чемодана одежды. Часть ее, конечно, ушла в шкафчики, но что-то все равно не поместилось, пришлось оставлять в чемоданах, которые пока решили оставить на диване, а перед сном переложить на ящики с продуктами. Хотя в ближайшие пару дней, скорее всего, мы будем ночевать в гостиницах, которые встретятся нам по дороге.

Кроме того мы вместе с отцом доехали до ближайшей заправки, где полностью залили бензином все имеющиеся баки, как на автомобиле, так и в прицепе. Взяв еще дополнительно в запас, десятилитровую канистру масла, хотя оно и не требовалось в таком количестве.

Вернувшись домой, скатали в рулон большой кусок брезента и привязали его к одной из стенок кузова машины. Кроме того, взяли несколько мотков веревок и шанцевый инструмент. Хотя я думаю, недостатка в нем не будет. Но лучше на всякий случай иметь все же свое. Топор, как и прочие инструменты, уже лежал в рундуке. Газ это конечно хорошо, но иногда хочется посидеть и у костра.

В общем, к вечеру, все чувствовали себя как загнанные лошади.

Поэтому немного посидев за общим столом и съев приготовленный мамой ужин, пораньше легли спать.

Вставать нам придется рано, чтобы не торопясь собраться и спокойно доехать до места сбора. Хотя от дома до него не так уж и далеко, но лучше если будет запас времени.

12 июня 1974 г. Самарканд.

Вы когда нибудь ездили на лошади? Вот трасса Ташкент — Самарканд, очень напоминает эту поездку. По звуку, поезд, а по ощущениям лошадь.

Во всяком случае, зад за триста километров пути натирается точно так же, как если бы вы прокатились то же самое расстояние на лошади, конечно если у вас нет опыта езды на ней. Позже, конечно привыкаешь, но первое впечатление именно такое.

Вся трасса, выложена из бетонных плит, с небольшими зазорами между ними, которые при прокладке дороги, конечно заделывались бетоном, но со временем выкрошились. В итоге про проезде этих зазоров, слышится характерное: тук-тук, тук-тук, тук-тук, будто едешь не в машине, а в поезде, при этом эти перестукивания создают микротолчки, отчего и натирается вся нижняя часть спины.

Правда встречаются и заасфальтированные участки. Во всю ширину дороги, а это по шесть полос в каждом направлении, плюс десятиметровая разделительная полоса, и продолжительностью от пяти и более километров. Зачем сделали такие участки, я не знаю, но как сказал отец, это "место для аварийной посадки самолетов". А, что, очень даже напоминает взлетную полосу, тем более, что когда попадаешь на такой участок, то будто плывешь, плавно покачиваясь. В таких местах не встречается, ни единой выщерблены, и все пять километров, дорога идеально ровная. Хотя возможно это не "места для аварийной посадки" — ни разу не слышал, чтобы сюда сел хоть один самолет, а скорее запасные взлетные полосы, сделанные на случай войны. Хотя об этом конечно не говорят.

Когда-то еще в прошлой жизни, мне довелось прокатиться по немецкому автобану, так вот, если сравнивать его и эти участки, то предпочтение, пожалуй, отдам все же Узбекистану. Дорога здесь гораздо ровнее, чем в Германии. К сожалению, такие участки встречаются не очень часто.

К восьми часам, мы как и было договорено, подъехали к месту сбора экспедиции. Это была небольшая площадка, возле поста ГАИ, на выезде из города. К нашему приезду здесь уже находились два грузовика ГАЗ-63, загруженные каким-то оборудованием, и два ГАЗ-69, правда, в заводском исполнении. Так что наш приезд можно сказать вызвал у водителей немало удивления. Ведь по сути, моя машина, тот же ГАЗ-69, но в сравнении с обычным, как небо и земля. Одного взгляда достаточно, чтобы сказать, что вот это настоящий вездеход, предназначенный именно для бездорожья, а это обычная серийная машина всего лишь повышенной проходимости.

Поэтому вопросов здесь, нам было задано не меньше чем, в других местах.

Пока я отвечал на многочисленные вопросы, рассказывая о том, что же было изменено и добавлено на автомобиль, отец нашел начальника экспедиции, и вскоре они уже стояли возле моей машины:

— А, вот и наши юные возмутители спокойствия! — Произнес, поздоровавшись с нами, крупный русоволосый мужчина лет сорока пяти. — Давайте знакомиться. Я Алексей Иванович Тереспольский, профессор истории, Ташкентского Государственного Университета. Здесь буду исполнять роль начальника экспедиции.

Вокруг нас уже собрались все люди, которые будут участвовать в поездке, поэтому, все чутко прислушивались к словам Алексея Ивановича.

Мы в свою очередь, тоже представились всем, назвав свои имена и фамилии.

Оказалось, что отец, является заместителем начальника экспедиции от УВД Узбекистана, по взаимодействию с органами милиции. Среди находившихся здесь людей нашелся врач, Сергей Сергеевич, который будет сопровождать нас в течение всей поездки. Водители, которые так же будут участвовать в возможных раскопках, два оператора специального оборудования, которое возможно будет задействовано в ходе путешествия, и даже один археолог, тоже доктор наук Ташкентского Университета. Все водители, оказались, так же как и мой отец, сотрудниками милиции.

Причем, как я случайно заметил, у всех у них на поясе висела кобура.

Еще вместе с ними находились две женщина, одна из которых была ассистентом у археолога, а вторая будет обеспечивать нас горячей пищей, то есть повар.

Вскоре должен был подъехать еще один участник, который немного задерживался, поэтому нам пришлось отвечать на многочисленные вопросы, касающиеся того, как и где мы нашли сведения о казне Эмира. И нам ничего не оставалось делать, как в который раз повторить всю историю наших поисков.

Видя, что наши языки уже начали заплетаться в трубочку, от бесконечных вопросов, Алексей Иванович прервал их, приказав не мучить героев дня, и предложил всем выпить по кружечки кофе перед дорогой, и соответственно посетить "домик отдохновения" как он в восточном стиле назвал туалет. Потому, что дорога предстоит дальняя и на остановки времени не будет.

После того, как у большинства, в руках оказались кружки с напитками, он обратился к моему отцу:

— Вам на время дороги нужен сменный водитель? — Спросил он.

— Нет, спасибо, у сына есть права и достаточный опыт, чтобы уверенно себя чувствовать за рулем. — Ответил он.

— Это просто прекрасно, вот только меня немного волнует ваш прицеп. Во-первых, форма какая-то странная, а во-вторых, как он будет себя вести в условиях бездорожья?

— Все вопросы к сыну. — Ответил отец. — И автомобиль, и прицеп, полностью его и идея и исполнение. Я, конечно, помогал при необходимости, но все основные работы выполнял именно он.

— Вот как? Интересно!

— Это уже вторая машина собранная им. — Добавил отец.

Алексей Иванович, улыбнулся на дополнение отца и спросил.

— Так, что на счет прицепа?

— Я пару раз с ним пересекал Чирчик, правда глубина была не очень большая, около полуметра, но прицеп был загружен полностью. — Ответил я, вроде все нормально.

Мой собеседник подошел к нему и заглянул в окно.

— Я так понял, это жилой модуль? — Спросил он.

— Да. — Ответил я, открывая дверь. — Здесь диван, на два спальных места, шкафчики с одеждой и продуктами, что мы взяли с собой, ну и походная кухня.

Алексей Иванович заглянул внутрь и внимательно оглядел все.

— Кухня говоришь? Что-то тут слишком мало места для нее.

— Кухня сзади. — Сказал я. И, проведя его к корме прицепа, откинул обе крышки закрывающие кухонный отсек. Тот поднялся на подножку, удивленно оглядел все, и поцокав языком высказал свое полное одобрение:

— Вы только посмотрите, и газовая плита, и даже мойка есть!

Изумительно. Вернемся с поездки, надо будет заказать себе такой же! — Воскликнул он.

— Обращайтесь, сделаю. — Ответил я. — Тут еще и душ есть, правда только летний. Вот только с холодильником я не успел, но как вернемся, думаю заняться и им.

Закончив осмотр, и продолжая восхищаться, Алексей Иванович, вновь собрал всех присутствующих и произнес.

— Все в сборе, можно выдвигаться. За построение колонны, маршрут и движение, отвечает полковник Исаков Исмаил Исакович. Так, что командуйте. — Обратился он к моему отцу. — И еще одна просьба ко всем присутствующим здесь. Вы все знаете о цели нашей поездки. Это поиски казны Эмира Бухарского. Но думаю, будет лучше, если разговоры об этом будут проходить внутри нашего коллектива. Другими словами, не стоит всем рассказывать, зачем и куда мы едем. Я вполне допускаю, что придется общаться с местным населением во время работы, или в поселках где мы будем останавливаться, считайте и необходимости говорите, что мы просто Археологическая экспедиция. Цель экспедиции. — он на минуту задумался.

— Плато динозавров. — Не удержался я.

— Точно! Благодарю вас молодой человек. Тем более, что это недалеко от места куда мы и направляемся. Всем понятно? Тогда не смею вас задерживать.

Отец, оставил возле себя только водителей, скомандовав остальным занимать места в автомобилях, и объявил о составе колонны, маршруте, дистанции между машинами, скорости движения и позывных на время следования.

В голове, шла машина начальника экспедиции, за ней с научными сотрудниками, следом два грузовика и замыкали колонну мы. Похоже, вскоре, нам будет доставаться вся пыль, от впереди идущего транспорта.

Но ничего не поделаешь, таков порядок.

Вскоре поступила команда начать движение, и мы начали свое путешествие.

Лучше всех, конечно же, устроилась подруга. Вначале было обидевшись на то, что ее отправляют на заднее сидение, чуть позже, развалилась, вытянув ноги, и включив магнитофон, можно сказать, наслаждалась поездкой. К тому же у нее была возможность встать, хотя и не в полный рост и даже сделать пару шагов по задней части кузова, в то время как мы с отцом сидя, я за рулем, а он рядом со мной, были всего этого лишены все долгих шесть часов.

Можно было бы не на долго остановиться, чтобы чуть размяться и поменяться с отцом местами, но я решил, что попробую выдержать всю дорогу. Тем более, что дорога была достаточно ровная и широкая, так что движению колонны никто не мешал. К тому же, как оказалось, у нас была небольшая привилегия, в том смысле, что мы могли выходить из колонны и обгонять ее, присматривая за движением всех автомобилей.

Ведь одно дело связь, а другое визуальный контакт. Это давало хоть какое-то облегчение, потому что монотонное движение с одинаковой и к тому же небольшой скоростью в 50 км\ч, здорово убаюкивает. А здесь, мы ориентировались на самый медленный автомобиль. Загруженные оборудованием и продуктами грузовики, не могли давать больше 60 км\ч, поэтому, скорость была снижена, чтобы оставался хоть какой-то резерв на всякий случай.

Основное внимание было отдано дороге, поэтому за окружающими "красотами" наблюдать было особе некогда. Да и сами "красоты" были несколько однообразны. В основном голая степь, заросшая местами уже подвыгоревшей травой и редко встречающиеся небольшие холмы. Правда иногда попадались отдельные домики, с обязательным в таких случаях казане, вмазанным в самодельную дровяную печь, большом медном самоваре, и узбеке, готовившим плов и чай для проезжающих мимо автомобилистов. В общем, все как в Ташкенте, где пообедать можно было на каждом шагу, так и здесь, правда "каждый шаг" здесь измерялся десятком, другим километров.

Колона шла, без каких либо остановок или замедлений, изредка перекликаясь по радиосвязи, и проехав, таким образом, чуть более трехсот километров, мы оказались на окраинах Самарканда, который был конечной точкой сегодняшнего маршрута.

Отец, тут же по радио, связался с начальником экспедиции и, уточнив у него, знает ли он, куда именно мы должны направиться, отключил связь.

Оказалось, что для нас, забронирована гостиница, стоящая прямо на въезде в город. Установив автомобили на площадке возле входа в нее, мы заселились в номера и я, несмотря на раннее время, искупавшись и пообедав, тут же завалился в постель. Все же шесть часов дороги, меня изрядно вымотали.

Проспав около четырех часов, я поднялся и обнаружил, что все куда-то поразбежались. Ни в номере, ни возле гостиницы никого не было.

Прослонявшись около получаса, и заглянув на автостоянку, я вернулся обратно в номер.

Как оказалось, чуть позже, у всех нашлись какие-то дела. Отец, например, уехал в управление, решать какие-то вопросы, Вика увязалась вместе с ним, и пока тот находился в ОВД, разглядывала достопримечательности города. У меня хотя и было желание пройтись по Самарканду, но усталость, и натертая докрасна нижняя часть спины как-то не способствовали долгим прогулкам.

Еще раз спустившись вниз, я доковылял до стоянки и устроившись в прицепе, сделал запись всего, что произошло за сегодняшний день.

Ведь, я же обещал предоставить дневник путешествия, а свои обещания, я всегда стараюсь исполнять вовремя. Кстати надо будет, заставить Вику, вставить несколько строк. Ведь ей эти записи, тоже пойдут в зачет. Так что пусть принимает активное участие в этом.

Как оказалось, самые главные достопримечательности для подруги, находились в магазинах одежды, где она приобрела две совершенно одинаковые по раскраске футболки. Одна из них предназначалась ей, а вторая мне. И шортики, для себя. Когда я спросил о самом городе, она просто отмахнулась, мол, ничего интересного, да и магазины какие-то все пустые. Даже взгляд не на что положить. А дома, старые постройки, дворцы?

— Да, нет там ничего особенного, дома, как дома. — Отмахнулась подруга.

13 июня 1974 г. Талимарджан Выехали мы довольно рано, чтобы до жары, успеть пройти большую часть пути. Вчера, мы перед выездом не подумали об этом, и пришлось прямо в пути, не останавливаясь, отстегивать переднюю часть крыши. От солнца это конечно не уберегло, как раз наоборот, но вот ветерок, очень даже помог пережить жару. По приезду, крыша была водворена на место, а сегодня уже предполагая подобное неудобство, мы перед самым выездом из гостиницы, свернули бортовые стенки. Таким образом, крыша над нами осталась, что обеспечивало нам тень, но зато со всех сторон машину продувало. Хоть немного, но было прохладней.

Самым тяжелым было то, что вчера мы не запасли с собой достаточно воды. У нас был термос с чаем, и фляга с водой, но этого явно было недостаточно. И если чай еще как-то спасал от жажды, то фляга уже через час нагрелась, и вода стала скорее противной, чем освежающей.

Еще рот прополоскать было возможно, но пить…

Отец, возвращаясь вчера из отдела, зашел в хозяйственный магазин, и увидел там алюминиевую канистру на десять литров. На всякий случай взял сразу две. Одно решив оставить про запас, а вторую использовать для воды. После еще в каком-то магазинчике, купил отрез сукна похожий на тонкий войлок. Обычно из такого материала шьют шинели, но у него была другая задумка. Придя в гостиницу, он отправил Вику за швейными принадлежностями, которые она брала с собой, а после плотно обшил канистру со всех сторон купленным сукном. Вернее, начал это делать, но подруга несколько минут понаблюдав за ним, отобрала у него эту работу и быстренько завершила ее. Все же у женщин это получается гораздо быстрее, чем у нас, хотя как я слышал, лучшие портные, все же мужчины.

А на вопрос, что же это получилось, отец ответил — холодильник. Мы недоуменно переглянулись, но ничего не сказали.

Все разрешилось именно сегодня. Заполнив канистру водой, отец намочил сукно из другой канистры и выставил ее за окно. После того, как во время езды, сукно высохло, повторил этот опыт, после чего дал нам попробовать результат.

Странно, что я не вспомнил об этом. Ведь это простейший опыт.

Испаряясь, вода охлаждает канистру, а следовательно и ее содержимое.

Теперь благодаря отцу, мы были обеспечены холодной водой. Кстати, на остановке, надо бы зайти в магазин, если будет поблизости и посмотреть еще какую нибудь емкость для воды, а то меня гложут сомнения, как будет с водой на месте работ. Насколько я знаю, в республике до сих пор есть районы, которые используют привозную воду.

Первый отрезок пути, в 225 километров, пролетел почти незаметно.

Даже такой довольно большой город как Карши, и то мы проскочили, почти не обратив на него внимания, объехав его по окружной дороге. Вначале отец проделывал опыт с водой, после мы обсуждали дальнейший путь, в общем, я как-то даже и не заметил, что он завершился, и мы въезжаем в Талимарджан. Наверное, из-за того, что всю дорогу мы о чем-то разговаривали, я не слишком устал, и даже готов был пройтись по поселку.

Здесь у нас ожидается довольно длительная остановка, так как нужно дождаться представителя республики Туркмения. Хотя границы между республиками чисто условные, но все равно нужно придерживаться закона.

А пещера, которая нам нужна, находится именно на территории Туркменистана.

О представителе, было договорено заранее, еще перед выездом в экспедицию, а по приезду в Самарканд, отец как раз и занимался тем, что договаривался по телефону о месте встречи с ним. Вначале, местом встречи был город Чарджоу, но после его перенесли в Талимарджан, что для нас было гораздо удобнее. Не нужно было отклоняться от маршрута.

Приезд представителя, ожидался на следующий день, из-за этого у нас образовался целый день отдыха.

Вот только смотреть там было особо и нечего. Пара магазинов, школа, клуб, почта, три-четыре десятка жилых домов и два двух этажных двенадцати квартирных дома, похожих на те, что у нас в районе, вот и все достопримечательности. Гостиница тоже была, но уже оформившись на постой и посмотрев на серые застиранные простыни, мы тут же развернулись и решили переночевать в прицепе.

Отец, немного задержавшись у стойки, где мы оформлялись на постой, о чем-то переговорил с дежурной и вышел вслед за нами.

Оказалось, что кое-какая достопримечательность здесь все же присутствует. Это древняя сардоба — так называли раньше рукотворное водохранилище. Оказалось, что Талимарджанская сардоба — самое крупное хранилище пресной питьевой воды в Туркменистане, построенное в XVI веке.

С виду это была полусферическая постройка из обожженного кирпича, с несколькими входами и круглыми окнами, расположенными на куполе, закрывающими большой хауз — водоем. Пройдя внутрь него, мы несколько минут наслаждались прохладой исходившей из круглого озерка, порядком заросшего тиной, а после все же вышли вон, боясь, что ветхая постройка в любой момент может рухнуть прямо на нас.

Возвращаясь обратно к гостинице, случайно заметили двух парней и девчонку примерно нашего возраста с интересом присматривающихся к нам.

Решив, что самый лучший путеводитель это местные жители, мы подошли к ним и спустя пять минут уже довольно оживленно беседовали между собой.

Оказалось, что неподалеку от поселка есть довольно приличное озеро, где можно нормально отдохнуть и искупаться. Тут же договорившись о том, что наши новые знакомые, минут через десять подойдут к гостинице, а после покажут нам дорогу на озеро, мы разошлись и пошли искать отца, чтобы предупредить его о нашей отлучке.

Отец, узнав о наличии водоема и сам не прочь был искупаться и отдохнуть. Поэтому, дождавшись новых знакомых, мы усадили их в нашу машину и все вместе поехали на водоем.

К сожалению, а может и к лучшему, но в поселке хоть и имелась столовая, но сейчас она была закрыта на ремонт. Поэтому вопросы питания, легли на нас самих. Экспедиционная повариха, уже что-то готовила, для остальных, ну а мы предупредили ее, что на нас не нужно брать в расчет. Поэтому доехав до озера, отец, несколько раз окунувшись в достаточно прохладной, но слегка солоноватой воде, предложил нам продолжить развлекаться, а сам, открыв кухонный отсек нашего прицепа, принялся за приготовление пищи.

Мы же в это время купались, загорали, под музыку из Викиного магнитофона, слушали местных и сами рассказывали о жизни в Ташкенте.

Оказалось, что в поселковой школе обучают только до восьмого класса.

Чтобы продолжить образование нужно ехать или в Чарджоу или в Карши. Но сейчас у всех каникулы и большинство ребят сейчас дома. Вот только все или младше или старше нас, поэтому общаться почти не с кем. Мы в свою очередь рассказали о том, что едем в археологическую экспедицию на "Плато динозавров". Просто отца назначили заместителем начальника, и он взял нас с собой. Тем более, что все для жизни и отдыха у нас свое.

Оказалось, что местные прекрасно знают об этом месте, и даже как-то ездили туда на экскурсию. А еще там неподалеку есть небольшие, но чистые, правда немного холодноватые озера. Много ручьев, так что мои опасения про недостаток воды не сбылись. В общем, время пролетело совершенно незаметно.

Вскоре отец позвал нас и наших знакомых обедать. Те, вначале отказывались, но после все дружно налетели на приготовленный плов, выложенный на большой ляган и, моментально все смолотили. После еще пару раз окунувшись в озере мы собрались и поехали назад к гостинице.

Оказалось, что на почте есть еще и телефон, и можно заказать междугородние переговоры. Остановив машину возле нее мы вошли внутрь и тут же заказали десять минут переговоров, вначале на наш телефон, рассчитывая, что кто-то сможет позвать отца Вики, а если не получится, то позже закажем звонок и для нее.

Ждать, пришлось около получаса, но зато мы вдоволь наговорились с мамой, а подруга с отцом, которого позвали к телефону. Правда пришлось оплачивать дополнительное время, но оно того стоило. Судя по улыбающемуся лицу оператора, за сегодня мы сделали ей месячный план.

Как оказалось, до нас тут побывала почти вся экспедиция заказывая переговоры с Ташкентом.

Встав на стоянку, рядом с остальными автомобилями, мы начали готовить себе место для ночлега. Отец, тоже решил переночевать в автомобиле, видимо не только нам не понравились гостиничные порядки.

Прибравшись в машине и даже помыв ее, освобождая от пыли, я накачал надувной матрац и расстелил его на полу, в задней части кузова. При откинутом заднем борте, места оказалось вполне достаточно, для сна. А чтобы было прохладно, и не донимали ночные насекомые, между крышей и откинутым бортом, натянул марлевую стенку, приготовленную еще в Ташкенте. А на передние дверцы установил съемные стекла. Так что комарам неоткуда будет залететь вовнутрь, даже если отец и включит свет.

Приготовив постель для отца, а следом и для себя, мы еще некоторое время посидели на лавочке возле гостиницы, а позже, когда уже стемнело, забрались в прицеп и, закрывшись ото всех, тут же уснули.

Даже не вспоминая о том, что можно заняться чем-то еще.

14 июня 1974 года

Талимарджан

Утро началось, с обычной для нас тренировки. Тем более что рядом со стоянкой находился школьный стадион. Для такой глухой деревушки, очень даже неплохой. Вполне приличное, правда без травяного ковра футбольное поле и заасфальтированная беговая дорожка вокруг него. Чуть поодаль стоял турник, чуть ржавые, сваренные из труб брусья и яма с песком для прыжков в длину. В общем, обычный школьный набор.

Пробежав несколько пару километров вокруг стадиона, сделали обычную для нас разминку, а после решили провести спарринг. Следующая тренировка пройдет неизвестно когда, ведь пока не понятно, будут ли для этого условия на месте раскопок. Да и многое зависит от самой работы там. Поэтому решили, что лишняя тренировка нам не повредит.

Закончив с ним с удивлением, обнаружили целую толпу ребят и девчонок, собравшихся возле стадиона и наблюдавших за нами. Среди них оказались и наши вчерашние знакомые. Как оказалось, что для всех детей поселка, на время школьных каникул организована утренняя зарядка.

Правда, некоторые пытаются от нее отлынивать, но большинство все же занимаются спортом. Организовал все это учитель физкультуры местной школы. Так как особых развлечений здесь нет, то большая часть детей отдает предпочтение занятиям спортом.

Вот и сегодня, выйдя на утреннюю зарядку, они обнаружили нас, начавших забег гораздо раньше. Разговорившись с новыми друзьями, мы рассказали, что тренируемся уже больше четырех лет, и сейчас у нас черные пояса тхэквондо, спарринг которого они и видели.

Вернувшись назад на стоянку, вспомнили, что с душем здесь небольшие проблемы, а разворачивать свою кабину почти в центре поселка, мы как-то постеснялись. Хорошо хоть отец вскоре проснулся и узнав, чем мы так озабочены, предложил просто съездить на озеро и искупаться там. Это был вполне приемлемый выход из положения. Правда, пришлось ехать одним, у отца нашлись кое-какие дела в поселке. Но освободившись, он пообещал подойти к нам, особенно если его будет ждать там сытный завтрак. Мы заверили его в самом сытном завтраке и свернув постели в машине, тут же уехали на озеро.

Может быть, было еще рано для купания, или что-то еще, но у воды не было никого. Утренняя вода всегда особенно приятна, поэтому раздевшись, мы не просто окунулись в озере, а хорошенько и с мылом искупались. После купания, подруга занялась стиркой, накопившегося за эти дни белья, а я приготовлением завтрака.

Как-то я не предусмотрел, что нужно будет натягивать веревку для сушки белья. Теперь вот приходится изворачиваться и что-то городить, натягивая веревку между машиной и прицепом.

С завтраком, я особо не задумывался. С самого утра наедаться, чем-то тяжелым не стоило, поэтому я достал несколько банок мясного паштета, свежие лепешки купленные перед отъездом на озеро и поставил чайник. Если у кого-то появится желание съесть что-то еще, то можно быстренько сварить суп из концентратов. Но думаю, что этого хватит.

Ведь ни я ни отец, дома утром ничего такого не ели, ограничиваясь бутербродами.

Примерно через полчаса, подошел отец, вместе с Алексеем Ивановичем. Вика как раз закончила стирку, а я успел все приготовить.

Более того даже натянул взятый еще из дома кусок брезента, укрепив его одной стороной к крыше прицепа а другую на два двухметровых отрезка труб которые с самого начала путешествия были привязаны к нижней части прицепа, и предназначались как раз для этого. В общем, получился довольно просторный навес, обеспечивающий тень. Под него я установил раскладной столик и три таких же стульчика. Четвертого стула не было, но я чуть сдвинул стол, и четвертому человеку вполне удобно было сидеть на порожке входа в жилую часть нашего домика.

Накрыв стол к завтраку, я пригласил всех за него.

— Я вижу, вы тут прекрасно устроились! — Произнес Алексей Иванович. — Можно сказать со всеми удобствами. И дом на колесах, и кухня и даже веранда. Честно говоря, я вам завидую. У нас все гораздо проще.

— Так ведь все это не на себе таскаем, потому и позаботились. — Ответил я. — Тем более, что место есть.

Пока мы завтракали, наш руководитель рассказал, что нам придется немного задержаться, потому что представителя до сих пор нет. А начинать раскопки без него будет неправильным.

— Так, что отдыхайте. — Добавил он после своего рассказа.

Позавтракав вместе с отцом, они ушли в поселок, а мы остались на берегу озера. Отец сказал, что придет к обеду, или раньше, если появятся какие-то новости. Я попросил его купить свежего хлеба или лепешек, и мы распрощались.

Остаток дня, мы провели у воды. Отец появлялся еще раз к обеду, но новостей пока не было. Уже ближе к вечеру, когда мы решили перегнать машину на стоянку, он пришел вновь. Поужинав вместе с нами, рассказал, что представителя республики, пока не будет, поэтому завтра с утра мы выезжаем на место раскопок. Вместо себя он прислал телеграмму с просьбой вызвать его, когда и если мы что нибудь найдем. В остальных случаях его присутствие необязательно.

В принципе такой расклад нас вполне устраивал. Поэтому на завтра, был назначен выезд на место.

Собрав все вещи и уложив их в походное положение, поехали на стоянку. По дороге встретили своих новых знакомых. Оказалось, что по пятницам и субботам, в клубе организуются танцы, и нас с подругой приглашают посетить это мероприятие. Переглянувшись, мы тут же согласились. Загнав машину не место, я остался с новыми знакомыми, а Вика влезла в прицеп переодеться. После этого я сменил ее и вскоре мы дружной компанией подошли к клубу. Оплатив по пятьдесят копеек за билет, мы попали в танцевальный зал клуба. Народу было человек тридцать, ни разу не видел столько молодежи в поселке, видимо на подобные вечера, собираются со всех окрестностей. Так оно и оказалось.

Примерно в десяти пятнадцати километрах находятся три довольно крупных поселка Джайран, Гулистан, Нуристан, чуть подольше Мехнатабад. Не такое уж и большое расстояние для здешних мест. Как сказал один из знакомых, завтра народу будет еще больше, и тогда танцы вынесут на открытую площадку.

Для деревни оно может и неплохо, но мне не понравилось. Хотя конечно об этом я никому не сказал, как раз наоборот, постарался оторваться от души, ведь следующего такого случая придется ждать еще очень долго. Подруга, судя по ее лицу, тоже была вполне довольна, хотя мелодии ревущие из древних хриплых колонок, были весьма заиграны, да и не слишком новыми. Я хотел было предложить Вике принести, что-то из наших записей, но увидев огромный катушечный магнитофон, отказался от своих намерений. Кто знает, есть ли здесь вообще кассетник, или о нем только слышали. Да и завтра нам уезжать, так что сделать перезапись, все равно не успеем.

Но даже от такого вечера, мы все равно получили немало удовольствия, и вернувшись в наш домик, спали, что называется, без задних ног.

— 15 июня 1974 г. Ущелье Кырк-Гыз.

Утро принесло изрядную суматоху. Правда мы в ней почти не участвовали, но тем не менее эта суета немного затронула и нас.

Алексей Иванович, бегал как ошпаренный, стараясь влезть во все дела сразу, пока наконец отец, видя такое непотребство не увел его куда-то в сторону, под выдуманным предлогом. Судя по лицам остальных участников экспедиции, они облегченно вздохнули.

У нас в принципе, все было уже собрано, и приготовлено к отъезду, который был назначен на семь утра. Времени до него было еще предостаточно, поэтому я занялся завтраком для нас.

Вскипятив чайник и достав пару банок паштета, который последнее время мне пришелся по вкусу, я разложил столик мы с подругой сели пить утренний кофе. Кстати, с некоторых пор я вновь пристрастился к нему, правда, пью я его только по утрам, а в остальное время предпочитаю чай.

Отец, заметив наши приготовления, вскоре подошел к нам вместе с начальником экспедиции и присев возле стола тоже позавтракал.

Алексей Иванович, постоянно оглядывал стоянку и все порывался вскочить и куда-то умчаться, отец с трудом удерживал его, пытаясь доказать, что без его помощи, ничего не остановится и люди прекрасно справятся сами. Скорее всего, у него просто не было опыта руководящей работы.

Позавтракав и налив в термос горячего чая в дорогу, и заполнив обе канистры свежей водой, мы упаковали последние вещи и выехали со стоянки на дорогу, обозначив голову колонны.

Вскоре к нам присоединились и остальные автомашины, выстроившись друг за другом. Отец обошел всех, проверив все ли в порядке и подойдя к нашему автомобилю сел за руль. Сегодня машину будет вести он сам.

Еще вчера, возвращаясь с озера, мы заехали на автозаправку, полностью залив баки бензином. Вообще-то запас еще оставался, но мы решили не рисковать, так как не знали, встретится нам по дороге АЗС или нет.

Теперь же мы уверены, что топлива хватит надолго.

Уже отъезжая от поселка, заметили наших знакомых из Талимарджана, которые стояли у дороги, провожая нас. Мы тоже помахали им в ответ, пока поселок еще не скрылся позади.

Каких-то, три часа езды по степи, и мы почти достигли цели нашего путешествия. Как ни странно, я ожидал гораздо худшего, и даже возникали опасения, что идя в колоне последним, придется дышать пылью.

Но опасения не оправдались и почти до конца поездки везде были асфальтированные дороги. Пусть они оказались узки, и недостаточно укатаны, но это был асфальт, а не проселок. Хотя несмолкающий ветер и нес с собою пыль, но ее было почти не заметно.

Некоторое разнообразие пришло с того момента, как дорога шла вдоль Амударьи. Здесь и воздух оказался посвежее, и появилась кое-какая растительность. Если бы не колонна, то обязательно остановился, чтобы подойти к воде, а так пришлось только издали любоваться гладью довольно широкой реки.

В поселок Карлюк мы въехали еще до обеда. Проехав его насквозь, остановились возле заправочной станции, где пополнили запасы горючего и залили пятисотлитровую бочку соляркой. Оказывается на месте проблематично найти дрова для приготовления пищи и теперь ее придется готовить на жидком топливе. Благо, что все необходимое для этого было приготовлено еще в Ташкенте. Хотя нас это не очень касалось. Газового баллона, хватит еще надолго, а если он все же закончится, то как оказалось его можно поменять на новый, на любой АЗС. А съездить сюда, думаю, не будет большой проблемой, ведь до цели путешествия осталось около десяти километров.

В то время как машины заправлялись топливом, к нам на раздолбаном мотоцикле подъехал местный участковый. С видом местечкового бая, он подошел к одной из машин и, даже не представившись, стал размахивая руками, что то командовать, показывая куда-то за свою спину. Водитель выслушал его и отправил к нам. Тот развернулся, окинул взглядом автомобили и направился к нам. Мы с отцом и подругой стояли у машины руководителя экспедиции. Отец дождавшись когда он подойдет, спросил, что случилось у него.

Милиционер, все так же размахивая руками начал требовать один из грузовиков, для перевозки какого-то важного груза. Отец, несколько минут слушал его монолог, потом попросил предъявить документы.

Милиционер, удивленно уставился на моего отца и вновь, чуть ли не срываясь в крик:

— Какой документ?! Форма видишь? Мой представитель власть! А, ти кто?

Отец улыбнулся и молча, достал свое удостоверение. Раскрыв его протянул милиционеру. Тот видимо прочитав, что было там написано, сразу же будто сдулся. Съежился, воровато поглядывая по сторонам, потом взглянул на отца и попытавшись придать себе молодцеватый вид, от чего стал еще смешнее, вытянулся и подбросил руку к фуражке, собираясь отдать честь. Задев пальцами козывек, сбил ее набекрень, но тем не менее доложил.

— Таварища полковник, участковый поселок Карлюк, сержант Ибрагимбекходжаев. — Последние, как оказалось, два слова он произнес так быстро, что мне вначале показалось, что это фамилия. Позже оказалось, что здесь присутствует и имя Ибрагимбек Ходжаев, так звали участкового этого поселка.

Отец улыбнулся и повторно спросил, Что у него произошло, и зачем ему понадобилась машина.

Оказалось, что неподалеку отсюда есть небольшая речка, скорее ручей, но берега из-за глинистой почвы топкие, а мост жидковат.

Поэтому машина, которая перевозила, какие-то вещи сержанта, пошла вброд, что в общем-то делают почти все, но видимо из-за неопытности водителя застряла в самом неудобном месте. То есть вытащить ее без чьей-то помощи невозможно, а найти в это время какую-то другую машину, тоже проблематично. Поселок маленький и до ближайшего места, где можно найти помощь,тридцать километров.

Вначале, он пытался все это объяснять на русском языке, но отец предложил перейти ему на родной иначе мы не сможем узнать эту историю до самого вечера.

После того, как тот выложил все, отец подумал и переспросил, что за машина застряла и насколько она загружена? Тот ответил, что это ГАЗ-51 и там домашние вещи. Оказалось, что сержант, только вчера завершил постройку нового дома, до этого жил с родителями, и вот когда потребовалось перевезти вещи, машина застряла, и он не знает, что дальше делать, хоть выгружай ее и переноси вещи вручную. А жена уже всю голову забила своими воплями.

Отец улыбнулся и остановил, словоохотливого сержанта.

— Ладно, время у нас пока есть, сейчас, что нибудь придумаем. — Сказал он. — Трос-то, хоть есть или искать придется?

— Все есть! Все готово! — Тут же обрадовался сержант.

— Хорошо. — Отец повернулся ко мне. — Справишься Саша? Или мне за руль сесть?

— Думаю, что справлюсь, только прицеп нужно снять. — Ответил я.

— Дам я тебе ГАЗ-69. — Произнес отец повернувшись к милиционеру. — Другой машины нет. Грузовики все загружены, и если встанут, считай точно, за трактором придется ехать.

Сержант сразу же загрустил.

— Э, таварища полковник. ГАЗ-69 легкий машин, не вытянет. Грузовик нужен.

— Этот потянет. — Я в это время отцепил прицеп и подъехал поближе.

Отец увидел меня и показав на машину рукой, сказал сержанту. — Показывай дорогу.

Сержант уставился на мой автомобиль, как на какое-то чудо, потом взглянул на улыбающегося отца и дождавшись его кивка, тут же вскочил на свой гремящий мотоцикл и махнув рукой, поехал в сторону ручья. Я двинулся за ним.

Ехать оказалось не очень далеко и, вскоре я увидел небольшую речку, шириной метров в десять. Судя по по полузатопленным колесам грузовика, глубина здесь не превышала полуметра. Развернувшись, я сразу же включил передний мост, и аккуратно сдал назад, подъехав почти вплотную к грузовику. Шофер сидевший на капоте автомобиля, и судя по его виду, готовящийся здесь же и заночевать, вначале удивился чуть странному виду моей машины, но тут же обрадовался и замахал руками, показывая, что достаточно, дальше сдавать не нужно.

Остановившись, я приоткрыл дверь и крикнул ему на том же узбекском языке, чтобы он цеплял свой трос к фаркопу. Заметив, что он зацепил трос и сел в машину, я подождал пару минут, но не виляя с его стороны больше никаких действий, вышел на подножку и крикнул ему:

— Что сидишь? Заводи машину!

— А, зачем? — Удивленно спросил он.

— Ну, хоть немного поможешь сдвинуть ее, — крикнул я в ответ. Он удивился, но завел двигатель и приготовился буксовать.

Я, включив пониженную передачу, аккуратно сдвинулся с места и когда почувствовал, что трос натянулся, прибавил газу. Машина взревела, но тем не менее потихоньку поползла из ручья на берег.

Через пару минут, я уже заглушил двигатель и выбрался на дорогу.

Взглянув на грузовик, стоящий позади, рассмеялся. Вся морда его была заляпана глиной, скоре е всего сорвавшейся с моих задних колес.

— Что это за машина? — Удивленно спросил водитель грузовика, подойдя ко мне.

— ГАЗ-69, - улыбнувшись, ответил я, — не похож?

— Немного похож. Но все равно, что-то не то. — Сказал он.

— Я его списанный из гаража милиции брал. Отец помог. Двигатель от ГАЗ-63 поставил, колеса от трактора Т-50ЭГ. Ну и так, кое-что по мелочи поменял. Приподнял немного вот и все, в общем.

— И как?

— Сам видишь, что получилось. — Ответил я. — Ладно поеду я, а то там колонна ждет.

Мы распрощались, и я поехал назад.

Пока я цеплял прицеп на место, подъехал тот милиционер, и долго благодарил отца за помощь. Наконец, все дела были завершены и мы двинулись к цели нашей экспедиции. Оказалось, что пока я ездил вытаскивать грузовик, Вика с отцом поели сами и купили для меня свежих, только что испеченных самсы, и теперь оставшуюся часть пути, я поедал еще горячие, истекающие соком пирожки, и запивал их чаем из термоса.

Оставшаяся часть пути, была наверное самой тяжелой, за всю поездку. Проехать требовалось всего чуть больше семи километров, но последние три, пришлись на ущелье. Дороги, как таковой здесь уже не было, приходилось пробираться между наваленных камней, часто съезжая в ручей, и вновь выбираясь из него. Несколько раз даже пришлось останавливаться, чтобы убрать с пути большие камни, мешающие проезду.

И вот мы выехали на довольно большую площадку, находящуюся как раз напротив входов в пещеры, которых оказалось несколько штук. То есть еще предстояло разобраться, какая именно нужна нам. Но думаю, в этом нам смогут помочь местные жители, из расположенного в пяти километрах от нас кишлака, которые наверняка знают все лучше всяких карт.

Площадку, прямо посередине пересекал небольшой ручей, около двух метров шириной, с кристально чистой и очень холодной водой. Обещанного мне озера я пока не заметил, но думаю, обязательно отыщу его.

Пока же мы стали устраиваться на стоянку. Грузовики, прибывшие с нами, сразу же перегнали на другую сторону ручья, поближе к пещерам.

Они были загружены оборудованием, поэтому и постарались подвезти его как можно ближе к местам работы. Остальные машины встали так, как им было удобнее.

Мы с подругой вышли из автомобиля и огляделись, потом прошли чуть выше по ущелью посмотреть, где же нам придется жить. Тем более, что отец сам предложил выбрать то место, которое нам больше понравится. Но все же попросил слишком не удаляться от общей стоянки.

Внимательно все оглядев, мы выбрали место возле ручья, совсем рядом с площадкой, где остановились все остальные.

Здесь, чуть нависая над ручьем лежал большой плоский камень, на который можно было легко загнать наш прицеп и подложив под колеса, камни поменьше, зафиксировать его, чтобы он не шатался. Камень лежал практически горизонтально, поэтому было очень удобно. Сбоку от камня, находилась небольшая ложбинка, в которую, после установки прицепа, очень хорошо поместилась наша машина, которую мы подогнали задом к камню.

Теперь, чтобы попасть в кузов автомобиля, не нужно было задирать ноги или карабкаться по колесам. Все же кузов был несколько высоковат.

Но сейчас, благодаря ложбине, кузов находился на высоте не более метра. Как раз отцу будет удобно входить в него для ночлега.

Сам прицеп, мы развернули таким образом, чтобы задней частью он смотрел на ручей, а передней почти упирался в автомобиль. Со стороны входа в прицеп, натянули брезентовое полотнище. Укрепив трубы в найденных трещинах на камне, и дополнительно натянув веревки.

Таким образом, полотнище образовало навес и перед дверью в прицеп и перед входом в кузов автомобиля. Если вдруг пойдет дождь, хотя это маловероятно, то брезент защитит от него оба входа. В остальное же время здесь должно быть весьма прохладно. Во-первых, оттого, что неподалеку бежит ручей, во-вторых брезент будет обеспечивать тень. Под него, тут же установили раскладной столик, и пока я занимался последними улучшениями нашего "дворика" Вика готовила обед, для нас троих.

С другой стороны прицепа, которая находилась на противоположной стороне от общего лагеря, я укрепил дугу походного душа с занавеской, и шланг с лейкой. Теперь, после того как вода нагреется от солнца, можно было и искупаться, не боясь нескромных взглядов со стороны лагеря. В общем, все получилось достаточно удобно и главное практично.

Единственным неудобством был туалет, но как оказалось, здесь довольно часто бывают экскурсии и приезжают туристы, поэтому неподалеку от одной из пещер, чуть ниже лагеря, мы обнаружили дощатый домик, с характерным запахом.

Отец, который вскоре подошел к нам, осмотрел наши труды, и остался доволен увиденным. Особенно его порадовало то, что не нужно больше взбираться в машину.

— А, то последнее время, что-то спина начала побаливать. — Пожаловался он нам. — А от нашего врача, в этом, похоже, толку мало.

Я тут же посетовал, что он не сказал этого раньше и спросил, где именно у него болит? Он, повернувшись спиной показал мне место.

Подойдя к нему поближе, я нажал на несколько точек, попутно спрашивая его об ощущениях, после чего, сказал, что ничего страшного нет, через пятнадцать минут все пройдет. После чего достал из кузова надувной матрац, и слегка накачав его, предложил отцу снять рубашку и лечь на живот.

— Массаж? — Спросил отец, устраиваясь на матрасе.

— Лучше. Только не дергайся это не больно. — Ответил я.

Достав, из Викиной сумочки набор игл, которые мне вручил Чен-лаоши еще около года назад, я присел на колени рядом с отцом и быстрыми движениями установил их по известной мне схеме. Подошедшая на наш разговор Вика, посмотрела на мою работу, и сказала, что лучше было бы ставить по третьей схеме.

— Боли небольшие, — ответил я. Если не поможет, тогда завтра поставлю по третьей.

Отец, недоуменно прислушивающийся к нашему разговору, ничего не понял, но заметив, что я ничего не делаю с его спиной, пошевелился и спросил:

— Уже все? Можно вставать?

— Лежи. — Ответил я. — Еще четырнадцать минут. Только иглы поставил.

— Странно. — Удивленно произнес он, — а я ничего не почувствовал.

— И не должен был. Если бы почувствовал, значит, игла поставлена неверно. А так все в порядке. — Ответил я. — Я скажу, когда можно вставать. Как раз чайник закипит, чаю попьем.

Поднявшись на ноги я обернулся и увидел Алексея Ивановича, стоящего возле камня и огромными изумленными глазами глядящего на мои действия.

— Что-то не так? — Удивленно спросил у него.

— Эт-то что?! — Чуть заикаясь, произнес он, показывая на спину отца.

— Это? Акупунктура, или рефлексотерапия. Легкое недомогание, пятнадцать минут и все пройдет. — Ответил я. — Я ученик Ким Чен Фа, слышали наверное о нем? Это отец Вики.

— Но ведь это… Этому же сколько учиться нужно?!

— Чуть больше трех лет уже. Мы с Викой в следующем году поступать будем в Фуданьский Университет, в Китае. На Медицинский факультет. — Ответил я и взглянул на часы. — Извините я, сниму иглы.

Вернувшись к отцу, быстренько убрал иглы и сложив их в футляр, отдал подруге, для стерилизации. После чего нажав на несколько точек, на спине отца, спросил его об ощущениях, и разрешил ему подняться с матраса.

— Ну как? — Спросил я его.

— Ты знаешь гораздо лучше. Болей уже считай и нет. — Ответил он, несколько раз согнувшись в пояснице.

В этот момент закипел чайник, и подруга, пригласила всех к столу.

— Я вам удивляюсь. — Обратился Алексей Иванович к отцу. — Точнее вашему сыну. И механик, и аналитик, а сейчас я вдруг узнаю, что и врач!

— Ну до врача мне еще очень далеко. Я и знаю то всего несколько схем установки.

— Десятков. — Вставила подруга.

— Ну, хорошо несколько десятков схем, но все равно это только самое начало. До врача, еще ой, как далеко.

— Это вы, еще не слышали, как он на органе играет, — тут же вставила подруга. И вскочив со своего места бросилась в прицеп, что-то разыскивая. Через минуту появившись оттуда с магнитофоном. Честно говоря, и не знал, что у нее есть записи моей игры, на электрооргане.

Подруга включила магнитофон и из него послышались звуки Лунной Сонаты Бетховена в моем исполнении. Честно говоря, она очень обрадовала меня этими записями. Не в том смысле, чтобы похвастаться перед кем-то, а просто для души. Мне сейчас очень не хватало этой музыки.

Остаток дня, мы занимались хозяйственными делами, готовясь к длительной стоянке. Как сказал Алексей Иванович, от нас не ждут какой либо работы, так что мы можем заниматься, чем пожелаем. Но если будет желание, то что-то посильное нам он конечно же найдет. Самое главное, мы уже выполнили, осталось только разыскать в пещерах то, что мы нашли в документах.

Как оказалось, в запасах моей подруги, которые она упаковывала в прицепе, есть даже керосиновая лампа, которая сегодня же была подвешена на центральной стойке нашего навеса, возле раскладного столика. Судя по ее энергии, вскоре наша стоянка будет выглядеть как нормальная загородная дача. Правда чаще всего у нее возникают идеи, реализовывать которые она предоставляет мне. Последняя ее идея состояла в том, чтобы из плоских камней, грудами валяющихся в округе, выложить невысокие стенки по краю камня. В принципе места хватало, но мне это показалось совсем уж не нужным и я еле отговорил ее от этого.

Хищных зверей здесь нет, а вот приманивать насекомых, совсем бы не стоило. Ведь в щели между камнями обязательно поселится какой нибудь паук, а то и скорпион, прячась от солнца. Поэтому, уж лучше пусть площадка будет открытой.

Ближе к вечеру, Вика перестелила постель, искупалась под душем и наконец, то забралась в прицеп, оставив нас с отцом допивать чай.

Отец, заметив, что дверь за нею закрылась достал из кармана куртки какой-то пакетик и отдал мне со словами: "Это тебе мама передала".

Когда я заглянул внутрь, то наверное покраснел до самых кончиков волос. Отец улыбнувшись, похлопал меня по плечу и, сказав: "А, ты как хотел?", полез в кузов автомобиля, укладываясь спать.

В пакете была записка со словами: "Не увлекайтесь" и несколько упаковок и импортными презервативами.

22 июня 1974 г. Ущелье Кырк-Гыз.

Неделя поисков, не дала никаких результатов. И хотя у руководства экспедиции, да и у остальных его членов, было вполне рабочее настроение, никто из них не ожидал скорых результатов. У меня начали закрадываться сомнения, что здесь что-то не так. Или мы не там ищем, или я где-то ошибся, выдав надежды за реальность.

Весь вчерашний день и начало сегодняшнего, я посвятил своим записям, заново перечитывая и отмечая главные пункты, давшие мне результат. Причем я старался не зацикливаться на уже полученных выводах, а старался сделать новые. И если они совпадут, то тогда я буду твердо уверен, что мы находимся на правильном пути.

Подруга, старалась меня как-то отвлечь, или найти какое-то другое занятие, но видя, что у нее ничего не получается, отстала от меня постаравшись найти себе занятие.

Правда в первый день поисков, мы все же приобщились к общим работам, и даже в течение нескольких часов ходили по пещере с миноискателем, прозванивая стены и поверхность ближайших к входу залов. Кроме нескольких современных монет и какой-то металлической бижутерии, видимо оброненных туристами, мы ничего так и не нашли. Зато выслушали немало шуток, о том, что даже если клад и не будет найден, то все равно бедными мы не останемся. Ведь за каких-то шесть часов, мы стали богаче на восемьдесят пять копеек. К концу месяца, может, и на зарплату насобираем.

С первого же дня работ, вся округа, вокруг площадки с лагерем, да и возле пещер, заполнилась местным населением. Правда никто из них не лез с вопросами, и старались не мешать проведению работ. Плюсом, ко всему этому стало то, что некоторые из них организовали мелкую торговлю. Вообще я давно заметил, что лучше всего, что у Туркмен, что у Узбеков получается именно торговля. Казалось бы чего сложного, поставить возле трассы небольшую печь и делать раз в день казан плова или шурпы. Местное население, сразу же сообразило, что это и выгодно и удобно. А вот в России, где я долгое время жил в прошлой жизни, такого совсем не встретишь. И если ты не запасся в дорогу сухим пайком, то так и останешься голодным, до ближайшего большого города. Да и там, работают строго по расписанию.

Здесь же все наоборот. Достаточно было одного дня, чтобы понять, чего у нас недостает, и на следующий же день, этого дефицита уже не было. Каждое утро приезжает на мотоцикле человек, и продает нам, причем по той же цене, что и в поселке, свежие, только что испеченные лепешки и самсы. Думаю, если бы они увидели, что у нас нет поварихи, то в тот же день здесь организовалась печка, и кто-то из них готовил плов и шурпу.

Постепенно любопытствующий народ схлынул, оставив вместо себя вездесущих мальчишек, и частых торговцев, появляющихся здесь дважды в день. В остальном же мы были предоставлены, самим себе. Правда, остался один мужчина. Весьма любопытный, который старался оказаться сразу везде, пытаясь или помочь, или что-то расспросить. В конце концов, он видимо достал своим вниманием и его просто послали, далеко и надолго. Но это на него не произвело особого впечатления. Он все равно появлялся здесь каждый день, правда уже не пытаясь лезть с расспросами или помощью, но все равно находился рядом, появляясь, то возле пещер, то чуть в стороне от стоянки. Некоторое время, сидел неподалеку от нашей дачи, иногда поглядывая на нас, но не надоедая вопросами, я в это время, как раз занимался разбором своих записей.

Сегодня с самого утра в лагерь приехал знакомый сержант-милиционер, которому я помогал вытаскивать грузовик из ручья.

Поздоровавшись с всеми, он подошел и ко мне. После обычных приветствий, принятых в республике, когда вначале интересуешься здоровьем, здоровьем детей, все ли в порядке дома и так далее.

Для других регионов это возможно звучит и дико, но здесь так принято, и я считаю, что это правильно. Ведь главная забота любого человека, это здоровье и благополучие семьи, а уже после все остальное. И поинтересоваться этим, значит проявить к нему уважение.

После завершения взаимных приветствий, мы поговорили немного о погоде, еще о чем-то и тут я вспомнив спросил у него, не знает ли он этого человека. Тот как раз в это время уже появился в лагере, и занял свой наблюдательный пост, чуть в стороне от него.

— О, это наша достопримечательность! Это бывший учитель из поселка, чуть севернее нас. Сейчас на пенсии, в нашем поселке живет.

Местный историк-краевед. Немного не дружит с головой, но в общем безобидный, помешан он на своей истории. Если какие вопросы возникнут, можно смело к нему обращаться. Правда придется долго всякие легенды выслушивать.

Поговорив еще немного, мы расстались довольные друг другом. Он обещал заезжать иногда и приглашал в гости. Но с гостями придется пока отложить. Я объяснил ему, что пока это невозможно, и показал нашу дачу. Внимательно все, осмотрев, он постоянно цокал языком, восхищаясь нашей предусмотрительностью.

Чуть позже, когда от просмотра бесчисленных записей в голове уже отчаянно зашумело, я решил прерваться и прогуляться по лагерю.

Прошел по всему лагерю, зашел полюбоваться красотами пещеры, где проводились работы и уже возвращался назад, когда мне в голову пришла идея все же поговорить с этим историком-любителем.

Подойдя к нему, я представился. Услышав в ответ имя своего собеседника, предложил ему спуститься вниз со своего места и пройти со мной попить чаю. Он поблагодарил меня и вскоре, мы уже сидели под навесом наслаждаясь, горячим и ароматным, только что заваренным чаем.

Постепенно завязался разговор о нашей экспедиции. Секрета о настоящей цели экспедиции никто не отменял, поэтому я рассказал выдуманную историю о том, что один из караванов в двадцатые годы спрятал в одной из пещер какие-то документы. И вроде бы среди них были древние книги, в том числе и Рукописный Коран, датируемый, то ли XIV, то ли XVI веком. Книга сама по себе ценная, а тем более священная, потому и организован поиск.

В общем-то не на много я и соврал, потому что среди вещей Эмира Бухарского действительно должна была находиться эта книга, которую так и не нашли, после взятия города Красной Армией.

Мой собеседник, которого как оказалось, зовут так же как и отца, тут же загорелся идеей помочь в поисках реликвии. Беседуя, я рассказал ему, что сведения об этом караване мы нашли в библиотеке, о том что для этого пришлось перекопать целую кучу документов и делать многочисленные запросы. В общем в процессе беседы, мы чуть ли не стали лучшими друзьями, благодаря моему знанию событий происходивших в те годы в этой местности.

О многом из того, что я ему рассказал, он даже не догадывался. А, я, чтобы не быть голословным, показывал ему мои выписки из документов сделанные во время поиска. Некоторые из них он тщательно скопировал в свою тетрадь, которую постоянно носил с собой.

Так постепенно мы добрались и до пещеры, в которой и проводился поиск сокровища. А книгу Корана, он иначе и не называл. Выслушав все мои доводы, он вначале улыбнулся а после огорошил меня заявлением, что мы проводим свои поиски совсем не там где нужно!

От услышанного, я чуть не упал со своего стула.

— Как это не там?! — Искренне возмутился я. — Ведь все документы указывают именно на нее!

— Все верно. — Ответил он, успокаивая меня. — Только эта пещера не Кап-Кутан. И я могу это доказать. Надеюсь, нас пропустят в пещеру?

— Думаю, что проблем не будет. — Ответил я, и мы взяв фонари пошли к пещере.

Включив фонари и войдя внутрь, Исмаил-ака обратил мое внимание на сталагмиты, стоящие по обеим сторонам протоптанной дорожки ведущей внутрь пещеры.

— Посмотри на них внимательно, они тебе, никого не напоминают?

Я пригляделся. С обеих сторон от меня из земли торчали два причудливых нароста, выше моего роста. В некоторых местах у них находились утолщения и выступы. И если включить фантазию, то можно сказать, они в какой-то степени напоминают женские тела. Причем оба сталагмита были изумительно похожи друг на друга, образуя, как бы зеркальные отображения. Некоторое время я разглядывал их поражаясь причудливости природных образований. А в том, что здесь не была приложена рука человека, не вызывало никаких сомнений. Пройдя чуть дальше, Исмаил-ака вновь показал мне на очередную пару. И здесь было то же самое, хотя они и несколько отличаясь от первых двух.

— Таких наростов, или по-научному сталагмитов, здесь было сорок штук. Сейчас конечно меньше. Пару сломали туристы, пытаясь отколоть кусочек на память, что-то повреждено природой, но тем не менее, двадцать три из них вполне нормально сохранились. Все они расположены по обеим сторонам дорожки ведущей в "Хамом". Правда, этот зал сейчас называют по-другому. Но раньше называли именно так. Мы прошли до тропинке и вскоре попали в довольно большую пещеру, с небольшим озерцом посередине ее. Озеро, было почти идеально круглым, а вокруг него в неприхотливом порядке были разбросаны плоские продолговатые камни, при известном воображении напоминающие скамеечки в бане. Ведь "Хамом" в переводе с узбекского и есть Баня.

— По старой легенде, которая дошла до меня, здесь и вправду раньше была купальня, которая довольно часто посещалась мужчинами племени живущего здесь. Как говорят, вода этого озера, повышала мужскую силу.

Поэтому это место не пустовало. Племя было довольно воинственным, но однажды на него напало другое племя, которое почти поголовно истребило всех мужчин, а женщин согнали в пещеру, перед тем как отправить к себе в стойбище. И вот собравшись вместе, некоторые девушки решили отомстить своим обидчикам. Все знали, что купальня помогает восстановить мужскую силу, и они решили искупаться в озере, чтобы обрести силу мужчин. Но, Аллах, разгневался на них, обратив их в камень, и не дав возможности окунуться в священное озеро. Вот так они и стоят по дороге к нему, и не могут дойти до его вод.

Выслушав древнюю легенду, я задумался.

— Но тогда получается, что пещера зазывается Кырк-Гыз? — Спросил я.

— Именно, и примерно до тридцатых годов она так и называлась. А ущелье именовалось Ол-Дьерзи в переводе след Ужа. Если посмотреть на ущелье сверху вниз, то довольно похоже. Тем более, что здесь кроме безобидных ужей, никогда не встречались другие змеи. В округе, да следует опасаться встречи, а здесь, я об этом ни разу не слышал.

— А, как же так получилось, что пещера, да и ущелье сменили свои названия?

— Кто знает? В то время, многие места сменяли свои названия.

Например, тот же Карлюк, поселок, в котором я сейчас живу. Вы через него проезжали. — Я кивнул головой, обозначая понимание его словам. — Примерно до пятидесятых годов носил имя Сталинобад. Причем таких поселков с именем Сталина, в округе было штук шесть. Поэтому, я думаю, кто-то кто менял названия сменил заодно и это, а после. Если скажем Сталинобад, после смерти вождя сменили на прежнее название, то про какое-то ущелье, или пещеру, даже не задумались. Может, есть еще какая-то версия, но меня вполне устраивает и эта.

— А, где же тогда Кап-Кутан? Откуда пришло это название?

К этому времени, мы вновь оказались на свежем воздухе, покинув пещеру. И вскоре уже продолжили нашу беседу, вновь устроившись под навесом.

— Кап-Кутан, вслушайся в это название. Ты знаешь его перевод?

— Мешок Раба. — Ответил я.

— Нет. Не правильно. Мешок здесь называют "Куль". Тогда бы это звучало как Куль-Кутан. Здесь же мы имеем Кап-Кутан — Саван раба.

Когда-то еще задолго до революции, здесь добывали оникс. Естественно, что добывали его с руками рабов. Согласись, что на такой работе долго не протянешь. Рабы, работающие здесь, часто гибли или умирали. И их нужно было куда-то хоронить. Вот здесь и начинаются проблемы. Выкопать яму в каменистом грунте, не так-то просто, гораздо проще скинуть тело в какое-то ущелье, или скажем пещеру. И если она достаточно глубока, да и находится в удалении от других, то можно ее не закапывать, запах ведь не доносится до поселения, а если закопать, то в следующий раз, придется искать что-то новое. А бросать просто так на месте гибели, то же не дело, древние люди прекрасно осознавали, чем это грозит. Пусть они и не подозревали, что это может привести к эпидемии, хотя я в этом сомневаюсь. Но наверняка знали, что крыс, разведут больше чем нужно.

Кроме того это привлечет к себе и других падальщиков, что тоже не нужно никому. Вот и была найдена пещера, в которой не было ничего полезного для добычи, но она была достаточно удобна для захоронения тел рабов. Так ее и назвали Кап-Кутан — Саван Раба. Ведь никто не будет заворачивать раба в саван, поэтому саваном для него стала сама пещера.

Я на некоторое время задумался переваривая в себе полученные знания, потом спросил:

— И где же эта пещера?

— Можно сказать неподалеку. Километрах в трех, выше по ущелью.

Правда пещеры уже нет, она была обрушена примерно в двадцатые-тридцатые годы. Возможно от землетрясения, или чего-то еще.

Да и место там считается проклятым, ведь рабы, тоже люди, а хоронили их просто сбрасывая вниз, не соблюдая никаких заповедей. Поэтому туда мало кто ходит. Но если есть желание, я могу показать это место.

— Конечно же, есть! — Воскликнул я.

Исмаил-ака посмотрел на часы, и с сожалением произнес:

— Сегодня, пожалуй, уже поздно идти туда. Пока дойдем, уже стемнеет, а возвращаться по ущелью ночью, не очень-то приятно.

Я, конечно же согласился с ним и мы договорились встретиться завтра утром, чтобы засветло попасть туда и успеть вернуться, до темноты. На этом мы и расстались.

— 23 июня 1974 г. Ущелье Кырк-Гыз.

Вчера вечером, когда мы уже расстались и местным краеведом, и собирались ужинать, к нам на стоянку, вместе с отцом пришел начальник экспедиции. Судя по его виду, новости у него были не самые приятные.

Поужинав вместе, и разлив по кружкам чай мы начали беседу. Вначале они спросили меня о том человеке, с которым я провел, почти весь день.

Я рассказал им, что он оказался местным краеведом и историком, когда-то работавшим в одной из местных школ. Вначале, я хотел сам все точно разузнать о пещере, про которою мы говорили весь день, но в процессе нашей вечерней беседы решил все же рассказать об этом, не дожидаясь результатов завтрашнего дня.

— Хочу вас немного огорчить. — Начал я свой рассказ.

Алексей Иванович и отец, вопросительно посмотрели на меня, ожидая продолжения.

— Судя по рассказам, Исмаил-ака, так зовут этого историка, мы проводим поиски совсем не в той пещере, которая нам нужна. — После этого я рассказал о нашем разговоре с ним. Повторил легенду о "Сорока девушках" и рассказал о том, что нужная нам пещера, скорее всего, находится километрах в пяти севернее нашей стоянки.

Только я завершил свой рассказ, как Алексей Иванович вместе с отцом, дружно рассмеялись.

— Ты нас совсем не огорчил этим, а скорее обрадовал. — Произнес Алексей Иванович. — Дело в том, что уже сейчас, я могу смело утверждать, что мы здесь ничего не найдем. Пещера, на глубину в три километра, досконально исследована нами. И наши специалисты, утверждают, что за последние сто лет, здесь не произошло ни одного обвала или обрушения, или каких-то земляных работ, а следовательно здесь нет никаких захоронений. А согласись, исследовать пещеру на всю глубину, никто не будет. И потом, судя по найденным тобой документам, между отправлением каравана и встречей с отрядом Красной Армии, прошло не больше десяти дней.

Если хотя бы примерно, проследить путь каравана, то получается, что он задерживался здесь не более чем на сутки. Согласись, что за сутки разгрузить и спрятать пятнадцать тонн груза, можно только в том случае, если прячешь его на месте стоянки, но никак не перенося его вглубь пещеры на несколько километров. Тем более при свете факелов.

Это просто не реально. Поэтому это мы хотели тебя огорчить в том, что скорее всего, нам придется свернуть поиски. Но твоя новость все меняет.

— Поэтому, давайте решим следующим образом. — Он обратился к отцу.

— Завтрашний день объявляем, днем отдыха, и выделяем пару человек, чтобы дойти до пещеры, которую наш краевед, считает истинной.

Разумеется, нужно при себе иметь хоть какое-то оборудование, чтобы была возможность определить, есть ли смысл разбирать завал, или для этого нужна какая-то специальная техника. А уж по итогам завтрашнего дня и решим, что нам делать дальше.

Мы едва успели подняться и попить чаю, как появился местный историк-любитель. Уговорив его присоединиться к нам за столом, мы пили чай, и заодно расспрашивали его о дороге к пещере. Оказалось, что дорога туда вполне приличная, хотя он и не был там уже около года, но до того времени, вполне можно было проехать на автомобиле. Узнав это, я тут же решил, что лучше всего это будет сделать на моей машине.

Все-таки она больше приспособлена к таким поездкам, что что-то другое.

Быстренько отцепив навес от нее, и наведя порядок в кузове, убрав пастель отца, мы дождались прихода еще одного участника нашей сегодняшней поездки и выведя автомобиль из ложбины, я предложил всем занимать места. Исмаил-ака попытался залезть в кузов, но ему вежливо предложили подняться в кабину.

— Ведь так гораздо проще показывать дорогу, чем из закрытого кузова. — Улыбнувшись, сказал отец. И судя по виду нашего проводника, он был очень доволен, тем, что его усадили на место рядом со мной.

Дорога оказалась, не то чтобы хорошей, но вполне проходимой и где-то, через полчаса, или чуть больше мы въехали не небольшое плато перед крутым склоном горы, часть которой была завалена обломками камней, уже поросших мелким кустарником и местами покрытая мхом и травой.

Это и оказалось завалом закрывавшим вход в пещеру. Было очень заметно, что обвал произошел очень давно и после этого здесь мало кто появлялся. Выбравшись из автомобиля, мы внимательно осмотрели осыпь камней, пытаясь определить будущий фронт работ, по растаскиванию этой кучи. Судя по всему, работы предстояло очень много, и наилучшим вариантом, было бы применение бульдозера. Но боюсь в нашем случае, это почти нереально. Один из наших попутчиков взятый в качестве специалиста, поднялся по осыпи к вершине, где довольно долго, что-то разглядывал. После этого, крикнул нам, чтобы мы подняли к нему веревку, которую он взял с собою из лагеря.

Подхватив из кузова, смотанную веревку, я поднялся к нему и увидел у него под ногами, довольно широкую щель, уходившую куда-то вглубь завала. Приняв у меня ее, один конец он обвязал вокруг камня, и сбросил веревку в щель. Обвязавшись ее, он включил налобный фонарь и начал спуск. Я наблюдавший за ним стоя на краю расселины, вскоре потерял его из виду, лишь изредка, где-то в глубине, было заметно мелькание света его фонаря. А вскоре пропал и он.

Вскоре, я начал уже беспокоится его отсутствием, прошло примерно около получаса, как он спустился вниз. Беспокойно оглядевшись, уже собирался звать помощь, когда заметил мелькание фонаря, в глубине расселины. Чуть позже показался и человек спустившийся туда. Судя по его довольному виду, спуск принес, какие-то результаты. Почти поднявшись на поверхность, он поманил меня к себе, и когда я наклонился к нему, он достав, что-то из кармана, вложил это мне в руку. Я удивленно взглянул на свою ладонь. На ней тускло поблескивая желтым, лежал небольшой, но увесистый кругляк с какими-то надписями выполненными арабской вязью. Удивленно взглянув на него, как бы спрашивая: "Это то, что я думаю?!", в ответ он молча кивнул и прижав палец к губам призвал меня к молчанию.

Примерно через пятнадцать минут мы вместе с ним спустились с вершины. Он тут же подошел к моему отцу, и они о чем-то беседовали несколько минут. После этого отец предложил всем занять свои места и сказал мне двигаться в обратном направлении.

Судя по виду краеведа, он тоже о чем-то догадывался, но так как с ним об этом не говорили, тактично молчал, ни о чем не спрашивая.

Приехав обратно в лагерь, отец сказал, что не стоит нам менять места стоянки и предложил загнать машину на место. Пока я занимался этим, он ушел к начальнику лагеря, прихватив с собою и нашего проводника.

Подруга, молчавшая всю дорогу, наконец не выдержала, и спросила у меня, что произошло?

Я в ответ затащил ее в наш прицеп и закрыв дверь, опасаясь ее бурных восторгов показал монету, которую дал мне наш сотрудник, спускавшийся в расселину. Она посмотрела на меня, на монету взвесила ее в руке и… я едва смог успокоить взрыв радости последовавший за этим. После еще долго звенело в ушах, думаю, закрытая дверь нашего прицепа, мало что смогла приглушить.

24 июня 1974 года

Ущелье Кырк-Гыз

Меня разбудил сильный шум и рокот, доносившийся в наш прицеп снаружи. Выглянув из него, заметил несколько висящих над нами вертолетов. Еще не поняв спросонья что происходит, спустился к ручью и умывшись вновь взглянул вверх. В это время три вертолета сдвинулись с места и отлетев, чуть в сторону снизились, скрывшись с глаз.

Из передней части моей машины выглянул отец, и подозвав меня ближе, спросил, не хочу ли я съездить вместе с ним к пещере найденной вчера.

Я без слов влез в машину, и мы выехав из ложбины поехали уже по известному мне маршруту. Отец, всю дорогу поторапливал меня, и через каких-то десять минут мы прибыли на место.

В это время в радиостанции что-то щелкнуло, и чей-то голос спросил, о месте посадки. Отец в ответ произнес, про ориентиры, и указал в качестве одного из них наш автомобиль. Вскоре мы вновь услышали рокот двигателей и на площадку сел один из вертолетов. Отец тут же выскочил из автомобиля, и о чем-то переговорил с вылезшим из вертолета офицером. После этого сказав отъехать мне в сторону, чтобы не мешать выгрузке остался рядом с вертолетом. Я же отъехав на край площадки, встал возле дороги, ведущей в лагерь, и вылез из кабины, устроившись на капоте своей машины, стал наблюдать как, на плато поочередно приземляются военные вертолеты, что-то выгружают из них и тут же взлетают обратно.

Выгрузкой и распределением грузов занимались солдаты, под руководством какого-то прапорщика. Его команды, отдаваемые громким голосом, порой перекрывали стрекот вертолетов. Выгруженные из летающих машин вещи, чудесным образом тут же исчезали с площадки, чтобы через несколько минут, новый вертолет, выбросил новые.

После того как улетел последний из них, несколько минут было затишье. И вдруг раздался басовитый рокот еще одного вертолета, и на плато стала опускаться целая громадина с подвешенным под ней бульдозером. Когда гусеницы последнего коснулись земли, вертолет на несколько минут замер, чуть покачиваясь в воздухе, а подбежавшие солдаты, отцепили тросы, на которых был подвешен бульдозер. После этого, вертолет, затянув их себе в утробу, взлетел повыше и унесся куда-то вдаль.

В бульдозер влез один из солдат и через мгновение послышался рев заведенного двигателя. Трактор сдвинулся с места и проехав какое-то расстояние стал выравнивать дополнительную площадку, на которой вслед за ним, тут же начали вырастать армейские палатки.

Чуть позже, к машине подошел отец с каким-то майором. Я не сразу заметил их, наблюдая за работой военных. Видимо отцу надоело ждать, и он окликнул меня, отчего я слегка вздрогнул.

— Что нравится? — спросил меня он.

— Да, — ответил я. — Быстро все делается, — как раз по мне такое.

— Подвезешь нас до лагеря? — спросил он садясь в машину и пролезая в кузов. Следом за ним поднялся и майор, присаживаясь на сидение радом со мной.

Я усевшись за руль, завел машину, и развернувшись поехал в сторону лагеря.

— Что это у вас за машина? — Спросил майор, обернувшись к отцу.

— Это вон у сына надо спрашивать. — Ответил тот. — Он ее собирал.

— Шутите?

— Нисколько. Когда я ее купил, это был обычный ГАЗ-69, списанный из гаража милиции. А уж Александр, и сделал из нее, то что вы сейчас чувствуете под собой. Честно говоря, я даже не ожидал, что получится такой удобный автомобиль.

— Да в ней я только двигатель помощнее поставил, колеса поменял ну и так по мелочи, кое-что. — Вставил я. — С первой, гораздо дольше возился. Правда, здесь отец много помогал.

— С первой? — Удивленно переспросил военный.

— У него до нее другая была. Из металлолома собирал, только двигатель покупать пришлось.

В этот момент мы доехали до лагеря, и отец вместе с майором вышли из машины, а я доехал до нашей стоянки, где меня уже ожидала разгневанная подруга.

После того как претензии были высказаны, а вслед за ними состоялось перемирие, я мы сели за стол завтракать, и обсуждать новости, так нежданно свалившиеся на нас прямо с неба.

Через несколько минут к нам подошли отец с приехавшим с ним майором и начальник экспедиции. Похоже, это стало традицией начинать день с чаепития возле нашей стоянки.

Оказывается военных, вызвал отец. Была такая ранняя договоренность, при условии, что клад будет найден. И вчера, когда поступило подтверждение от спустившегося в расселину одного из участников экспедиции, тотчас была составлена радиограмма и передана руководствам обеих республик. И вот сегодня военные прибыли. Теперь до полной расчистки завалов, и изъятия клада из пещеры, никто из местного населения, не сможет подойти к месту раскопок. Да и для нас допуск тоже будет ограничен. Собственно мы свое дело уже сделали, осталась только работа специалистам и грузчикам. Пока же мы можем отдыхать.

Кстати большая часть экспедиции, тоже сворачивает свои дела и в скором времени отбудет обратно в Ташкент. Здесь остаемся только мы с отцом и несколько человек из руководства нашей экспедиции. Размещение, нам предлагают или здесь, или переселиться в общий лагерь к военным. Как сказал отец, там, чуть в стороне есть неплохое местечко, которое должно нам понравится. Да и не дело, жить за пять километров в одиночку. Там все же повеселей, да и охрана будет. Поэтому, после завтрака, предложил нам сворачиваться и потихоньку перебираться на новое место.

— Вы свое уже отработали. — Произнес он. — И даже с лихвой.

— Ведь все это, только благодаря вот этим двум искателям приключений произошло. — Сказал отец, обращаясь к майору. — Идея у них возникла. Найти золото Эмира. Полгода в Центральной Библиотеке просидели. Кучу документов перелопатили, но нашли. И здесь, то же самое произошло. Мы ведь, вначале совсем в другом месте искали захоронение, а они нашли местного краеведа, и через него узнали, что искомая нами пещера, находится совсем в другом месте.

Майор, слушая отца, смотрел на нас, а после произнес.

— Да, повезло вам. Иначе и не скажешь!

— Это не везение. — Ответил отец. — Это почти каторжный труд, причем ежедневный. Они ведь еще и в школе учатся, а после нее каждый день в библиотеку, и так до самого ее закрытия. А вы говорите везение.

Везение было год назад, когда они нашли клад Константина Осипова.

Слышали, наверное, как раз примерно в это время. Год назад на Чирчике все и произошло. Отдыхали, купались, и тут берег обвалился. Пошли глянуть, а там клад. Вот это везение.

Военный, услышав последние слова отца, на какое-то время завис, не в силах что-то сказать.

— То-то я думаю, лица знакомые. У нас же вся часть на ушах стояла.

Газету до дыр зачитали. Один из солдатиков, как раз из этих мест призвался, говорит всю жизнь, там купались, и никто даже подумать не мог, что клад в двух метрах от них. А тут раз и готово. Вот это действительно удача, так удача!

Эпилог.

Ближе к обеду, мы переселились на новое место. В том что оно нам понравится отец ни чуточки не сомневался и оказался прав, на все сто.

Прямо за поворотом, невдалеке от той площадки, где мы были в последний раз, разглядывая обвал, находилось чудесное небольшое озерцо, в одном месте которого был аккуратный галечный пляжик, так похожий на тот где мы обычно купались на Чирчике.

Там мы и развернули нашу стоянку. Правда, в этот раз уже не было такого удобного входа в кузов моей машины, но отец теперь поселился в одной из палаток стоящих метрах в двадцати от нас. Сказав, что спать на кровати все же удобнее чем на полу, пусть даже и на надувном матрасе. Поэтому мы были совершенно одни, если конечно не обращать внимания на целую роту солдат, постоянно снующих по палаточному городку. Но все рано нам никто не мешал. И даже не подходил к нашему домику. К тому же вокруг озера, была обнаружена немного узковатая, но вполне утоптанная тропка, по которой со следующего утра, мы возобновили свои забеги вокруг озера и тренировки.

Солдатики вначале смеялись в нашу сторону, увидев, что мы отправляемся в забег, по собственному желанию, а не по команде старшины.

Мы же, не обращая ни на кого внимания, жили своей жизнью, которая нам очень нравилась.

Так прошел еще один месяц.

К середине июля, раскопки наконец были завершены. В этот день приехало много журналистов и нас пригласили давать интервью. После всех заданных нам вопросов и подробных рассказов о том, как возникла эта идея и что мы сделали для ее реализации, нас вместе с оставшимися руководителями экспедиции сфотографировали на фоне найденных сокровищ.

Кстати вместе с нами был и местный историк-краевед, который указал точное место расположения пещеры.

Так закончилась наша эпопея с поисками сокровищ Эмира Бухарского.

К слову сказать, золота и драгоценностей в найденном захоронении, оказалось более четырнадцати с половиной тон, на сумму более ста пятидесяти миллионов рублей.

Когда все ценности были вывезены, мы собрались и двинулись назад, по уже известному нам маршруту. Правда теперь наша колонна состояла всего из двух автомобилей. Нашего, где ехали мы с подругой и еще одного, где ехал мой отец, Алексей Иванович и шофер. Отец пересел туда, сказав, что мы и сами без него прекрасно справимся, а ему там есть о чем поговорить со знакомыми.

Мы были не против. Нам всегда было достаточно общества друг друга.

По пути, мы останавливались, в тех же местах, что и по пути к пещерам.

В Талимарджане, нас уже ждали наши друзья, с некоторой укоризной, из-за того, что мы скрыли истинную цель нашего путешествия. Но после, когда мы объяснили причину, нашего молчания, полностью согласились с нами. Какая же это тайна, если будешь кричать о ней на каждом углу.

Отдохнув с ними денек, возле поселкового озера, обменявшись адресами, и тепло попрощавшись, поехали дальше. Правда в этот раз решили немного свернуть с пути и заехали в небольшой поселок, на нашей стороне Амударьи, где купили много копченой и вяленой рыбы, в качестве гостинцев, заполнив ею, почти весь кузов.

До Ташкента оставалось всего 572 километра, поэтому мы решили не останавливаться для ночлега, тем более, что сейчас нас никто не ограничивал в скорости. Выехав ранним утром через десять часов, мы въехали в Ташкент, остановившись в пути всего дважды, чтобы немного размяться и перекусить. А еще через полчаса, уже въезжали во двор нашего дома, под радостные восклицания мамы и сестры, которые успели соскучиться по нас, за время нашего отсутствия.

Хотя все Республиканские и Союзные газеты, уже вовсю кричали о нашей находке, никакого разговора о нашем поощрении за них не было.

Нас, конечно же предупреждали, еще перед тем как все это закрутилось, о том, что денежного вознаграждения, мы не дождемся. Но в то же время были обещаны некоторые другие блага. Но сейчас молчали даже о них. Мы, в общем-то, и не надеялись, все что нам было нужно, мы получили за время путешествия. Это хороший отдых на природе, кое-какие приключения, и длительное путешествие вдвоем. Но все равно было чуточку обидно, хотя мы и не показывали этого на людях.

Но оказывается о нас все же не забыли. Все это время, по словам отца ушло на, как он выразился: "Дележ сокровищ". Дело в том, что вначале, предполагалось, что казна спрятана на территории Туркменистана, и поэтому, еще перед началом поиска, была принята договоренность между республиками о разделении добытого клада. На сколько частей он будет разделен, и что достанется каждому из претендентов, нам естественно никто не докладывал. Но в связи с тем, что клад оказался в совсем другой пещере, все расклады сразу же поменялись. Дело в том, что пещера находилась уже на территории Узбекистана. Да в приграничной зоне, буквально в нескольких сотнях метрах от условной границы между республиками, но все же на территории Узбекской ССР. Естественно, что представитель Туркменистана, вызванный к моменту обнаружения клада, подписал все бумаги, согласившись, что клад принадлежит другой республике. Но видимо, кому-то это показалось неправильным, и из-за этого разгорелся, чуть ли не скандал. Отец, все это время провел на переговорах, постоянно летая из Ташкента, в Ашхабад. Улаживая все споры. Поэтому до нас и дошли кое-какие сведения, со строгим наказом: "Об этом никому!".

Но так или иначе все завершилось к общему удовольствию, и после этого решили вспомнить о нас. Конечно же можно было и не спрашивать нашего мнения, о вознаграждении, но видимо кому-то все же пришла в голову такая мысль, и решили узнать, а чего же хотим именно мы?

Соответственно узнать это, предварительно отрядили отца. Кстати, его тоже наградили за участие в этом деле, переведя на должность заместителя ОБХСС Республики Узбекистан, и присвоили очередное звание.

Теперь он — Генерал-майор милиции. Думаю, что он доволен таким оборотом дела.

Вот однажды вечером, придя со службы, он и задал нам такой вопрос.

Естественно, что это происходило в присутствии мамы и Викиного отца.

В принципе, у нас все было. Денег и на учебу, и на жизнь вполне хватало, к тому же у меня в заначке "лежали" еще два "неиспользованных клада" доставшихся мне в наследство неизвестно от кого. Машина, тоже есть, хотя я и подумывал уже о какой-то другой, но опять же сделанной мною самим. Квартира? Даже если наш дом останется родителям, а квартира отца отойдет сестре, то и в этом случае, мы можем жить у Подруги, с ее отцом. Хотя конечно отдельная бы не помешала, но не квартира, а дом. И пожалуй с хорошим участком, гаражом и мастерской при нем. Остальное, я думаю приложится. Вика сразу сказала, что согласится с любым решением озвученным мною. Просто немного раньше, мы уже говорили на эту тему, и решили, что дом, будет наилучшим выбором, ну может если наше руководство расщедрится еще и машину, но такую, чтобы переделав ее можно было с удобствами отправиться искать очередных приключений на свою… голову. Ведь мы еще молодые, а как когда-нибудь споет Трофим. "В мире столько мест, где я ни разу не был".

Немного подумав, хотя все между нами было давно решено, я озвучил наше решение. Возможно, оно звучало несколько наивно, но и нам не по сорок, а всего лишь по семнадцать лет.

Родители, посовещавшись между собой, согласились с нашим решением.

Осталось только дождаться мнения руководства.

Решения руководства тоже не пришлось долго ждать. И оно даже немного удивило нас. Оказывается в награждении, приняло участие и руководство Туркменистана. Видимо они все же получили свою долю, от найденных сокровищ.

23 августа 1974 года, нас вместе с родителями пригласили в Центральный Комитет Коммунистической Партии Узбекистана. И в присутствии многочисленных журналистов наградили почти всех участников нашей экспедиции. В наградной лист попали и руководитель экспедиции, и мой отец, и некоторые специалисты принимавшие участие в поисках сокровищ. Правда в отличие от нас, большинство из них получили почетные грамоты и премии. Нам же досталось сразу несколько наград.

Первая награда была от министерства просвещения. Нам выдали сертификаты, дающие право на поступление в любой ВУЗ Узбекистана, без вступительных экзаменов. Именно это и немного удивило нас, ведь наверняка они знали, куда именно мы собираемся поступать. Но с другой стороны, даже если мы не воспользуемся этим сертификатом, награда все равно получена. Так что они ничего не потеряли, как впрочем, и мы.

Представитель Туркменистана вручил мне, ключи от автомобиля ГАЗ-66 в вахтовом исполнении.

— Чтобы следующее путешествие, в поиске очередного клада, прошло для вас в более комфортном автомобиле. — Произнес он, вручая подарок, что меня очень удивило.

Подруге он же вручил сертификат, на посещение магазина "Березка" с правом получения товаров на сумму в пятнадцать тысяч рублей. Что в принципе соответствовало цене грузовика.

Отец, помимо почетной грамоты, получил ордер, на дом, гараж и участок в сорок соток, расположенный в нашем массиве. Дом еще не был построен, но строительство началось буквально несколько дней назад, и именно в том месте, где я и хотел. Причиной того, что документы вручили отцу, было наше несовершеннолетие.

На этом поток золотого дождя иссяк и после очередных интервью, с фотографированием наших довольных физиономий мы покинули прием и разъехались по домам.

Конечно же руководство отделалось от нас самым минимумом возможного, но мы были рады и за это. Ведь поиски клада затевались просто от скуки, а в результате мы получили настоящее приключение.

Грузовик, мы с отцом, пригнали домой через три дня, в понедельник.

Так как по высоте он не входил в мой гараж, то оставили его во дворе, а гараж теперь занимали мой вездеход, и Волга отца. Правда, я уже подумывал о продаже своего автомобиля, но не раньше, чем проведу тюнинг нового. Впрочем, после постройки дома, которое шло ударными темпами, места хватит для обоих автомобилей, а вот прицеп, мы все же решили продать. И скорее всего, нашим покупателем будет Алексей Иванович, с которым мы несмотря на разницу в возрасте очень подружились, и частенько навещали друг друга.

Строительство обещали завершить к следующему лету, так что мы еще вполне успеем справить новоселье, перед отъездом.

Первого сентября, как и все остальные дети, мы пошли в школу.

Предстоял последний год обучения, перед вступлением во взрослую жизнь.

Дневник нашего путешествия, снабженный фотографиями и вырезками из газет, был с благосклонностью принят преподавателем, за что мы получили обещанные нам оценки. Но, тем не менее, мы старались не расслабляться, отдавая все силы учебе.

Незаметно пролетела осень и наступила зима. Все было просто прекрасно, когда перед самым новым годом мы получили принеприятнейшее известие. Оказалось, что в связи с политической нестабильностью в Китайской Народной Республике, с нового года запрещен выезд на учебу туда. Более того. Оттуда отзываются все студенты, выехавшие туда ранее.

Это было сильным ударом по нашей мечте. Можно было бы конечно частично реализовать ее поступив в медицинский институт на факультет рефлексотерапии, но как сказал Ким Чен Фа разница очень существенна.

Это все равно, что сравнивать квалифицированного врача и фельдшера, закончившего медицинское училище.

— Даже сейчас, не имея никакого медицинского образования, вы знаете больше, чем преподают на этом факультете. — Сказал он.

Все это особенно расстроило подругу. Получив это известие, она проплакала весь день, что отчего сильно поднялась температура и наложившись на легкую простуду, заработанную ею чуть раньше, на целую неделю, уложило Вику в постель.

Правда благодаря постоянной опеке опытных врачей в лице ее отца, и моей мамы, она довольно быстро поправилась. Да и успокоилась.

Я же, вначале немного поволновался, но скорее переживая за подругу, а после принял это как должное. К тому же в последнее время, меня больше привлекали различные механизмы, чем медицина. Поэтому, после того, как Вика выздоровела, мы решили, что после окончания школы, она пойдет учиться на врача, в Ташкентский Медицинский Институт, а я на механика, в Автодорожный институт. Одного врача, для семьи, вполне достаточно.

К новой машине, я пока даже не прикасался, решив заняться ею после окончания школы, и в более комфортной обстановке. К этому времени, должны были закончить строительство нашего дома. Тем более, что нам уже будет по восемнадцать лет и мы вполне сможем жить вместе, уже ни от кого не прячась.

До выпуска, оставалось всего четыре месяца. А впереди еще целая жизнь!

Примечания

1

Здесь обыгрывается название рок-группы «Chasing Yesterday». – Здесь и далее примеч. перев.

(обратно)

2

Камень, ножницы, бумага – одновременная игра с нулевой суммой, в которой каждый из двух участников по сигналу выбирает один из трех символов, изображая его рукой; в зависимости от сочетания символов определяется победитель: «камень» побеждает «ножницы», «ножницы» побеждают «бумагу», «бумага» побеждает «камень»; одинаковые символы означают ничью.

(обратно)

3

Традиционные финские булочки с корицей.

(обратно)

4

Ухá (фин.).

(обратно)

5

Только потому, что вы попросили, смешная женщина (фин.).

(обратно)

6

Я не могу (фин.).

(обратно)

7

Почему нет? (фин.)

(обратно)

Оглавление

Алекс Чижовский Инженер с Земли

Алекс Чижовский Наемник с Земли

Алекс Чижовский Капитан с Земли

Алекс Чижовский Адмирал с Земли

Алекс Чижовский Император с Земли

Динаев Дина Тотальная угроза

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

  Глава 13

  Глава 14

  Глава 15

  Глава 16

Динаев Дина Мальчишник в зоне смерти

  Пролог

  Часть 1. След в след

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Часть 2. Город застывших камней

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Часть 3. Гулы

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

  Глава 15

  Глава 16

Динаев Дина Командировка в ад

  Прологи

  Часть 1. Шторм

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Часть 2. Мозгер людоед

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Часть 3. Прибытие "Гелиона"

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Эпилог

Любушкин Алексей Дар Смерти

  Том 1

    Глава 1

    Глава 2

    Глава 3

    Глава 4

    Глава 5

    Глава 6

    Глава 7

    Глава 8

    Глава 9

    Глава 10

    Глава 11

    Глава 12

    Глава 13

    Глава 14

    Глава 15

    Глава 16

    Глава 17

    Глава 18

    Глава 19

    Глава 20

    Глава 21

    Глава 22

    Глава 23

    Глава 24

    Глава 25

    Глава 26

    Глава 27

  Том 2

    Глава 1

    Глава 2

    Глава 3

    Глава 4

    Глава 5

    Глава 6

    Глава 7

    Глава 8

    Глава 9

    Глава 10

    Глава 11

    Глава 12

    Глава 13

    Глава 14

    Глава 15

    Глава 16

    Глава 17

    Глава 18

    Глава 19

    Глава 20

    Глава 21

    Глава 22

    Глава 23

    Глава 24

    Глава 25

    Глава 26

    Глава 27

Алексей Любушкин Холмский: Танец Смерти

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

  Глава 13

  Глава 14

  Глава 15

  Глава 16

  Глава 17

  Глава 18

  Глава 19

  Глава 20

  Глава 21

  Глава 22

  Глава 23

  Глава 24

  Глава 25

  Глава 26

  Глава 27

Любушкин Алексей Холмский: Жнец Смерти

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

  Глава 13

  Глава 14

  Глава 15

  Глава 16

  Глава 17

  Глава 18

  Глава 19

  Глава 20

  Глава 21

  Глава 22

  Глава 23

  Глава 24

  Глава 25

  Глава 26

  Глава 27

Алексей Любушкин Путь смерти

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

  Глава 13

  Глава 14

  Глава 15

  Глава 16

  Глава 17

  Глава 18

  Глава 19

  Глава 20

  Глава 21

  Глава 22

  Глава 23

  Глава 24

  Глава 25

  Глава 26

  Глава 27

Алексей Любушкин Холмский: Дыхание Смерти

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

  Глава 13

  Глава 14

  Глава 15

  Глава 16

  Глава 17

  Глава 18

  Глава 19

  Глава 20

  Глава 21

  Глава 22

  Глава 23

  Глава 24

  Глава 25

  Глава 26

  Глава 27

Алексей Любушкин Величие Смерти

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

  Глава 13

  Глава 14

  Глава 15

  Глава 16

  Глава 17

  Глава 18

  Глава 19

  Глава 20

  Глава 21

  Глава 22

  Глава 23

  Глава 24

  Глава 25

  Глава 26

  Глава 27

Алексей Любушкин Холмский: Владыка Смерти

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

  Глава 13

  Глава 14

  Глава 15

  Глава 16

  Глава 17

  Глава 18

  Глава 19

  Глава 20

  Глава 21

  Глава 22

  Глава 23

  Глава 24

  Глава 25

  Глава 26

  Глава 27

Кира Касс Отбор. Элита. Единственная (трилогия)

  Отбор

    Глава 1

    Глава 2

    Глава 3

    Глава 4

    Глава 5

    Глава 6

    Глава 7

    Глава 8

    Глава 9

    Глава 10

    Глава 11

    Глава 12

    Глава 13

    Глава 14

    Глава 15

    Глава 16

    Глава 17

    Глава 18

    Глава 19

    Глава 20

    Глава 21

    Глава 22

    Глава 23

    Глава 24

    Глава 25

  Элита

    Глава 1

    Глава 2

    Глава 3

    Глава 4

    Глава 5

    Глава 6

    Глава 7

    Глава 8

    Глава 9

    Глава 10

    Глава 11

    Глава 12

    Глава 13

    Глава 14

    Глава 15

    Глава 16

    Глава 17

    Глава 18

    Глава 19

    Глава 20

    Глава 21

    Глава 22

    Глава 23

    Глава 24

    Глава 25

    Глава 26

    Глава 27

    Глава 28

    Глава 29

    Глава 30

    Глава 31

  Единственная

    Глава 1

    Глава 2

    Глава 3

    Глава 4

    Глава 5

    Глава 6

    Глава 7

    Глава 8

    Глава 9

    Глава 10

    Глава 11

    Глава 12

    Глава 13

    Глава 14

    Глава 15

    Глава 16

    Глава 17

    Глава 18

    Глава 19

    Глава 20

    Глава 21

    Глава 22

    Глава 23

    Глава 24

    Глава 25

    Глава 26

    Глава 27

    Глава 28

    Глава 29

    Глава 30

    Глава 31

    Глава 32

    Эпилог

    Благодарности

Кира Касс Наследница. Корона. Тайны Отбора (сборник)

  Наследница

    Глава 1

    Глава 2

    Глава 3

    Глава 4

    Глава 5

    Глава 6

    Глава 7

    Глава 8

    Глава 9

    Глава 10

    Глава 11

    Глава 12

    Глава 13

    Глава 14

    Глава 15

    Глава 16

    Глава 17

    Глава 18

    Глава 19

    Глава 20

    Глава 21

    Глава 22

    Глава 23

    Глава 24

    Глава 25

    Глава 26

    Глава 27

    Глава 28

    Глава 29

    Глава 30

    Глава 31

    Глава 32

    Благодарности

  Корона

    Глава 1

    Глава 2

    Глава 3

    Глава 4

    Глава 5

    Глава 6

    Глава 7

    Глава 8

    Глава 9

    Глава 10

    Глава 11

    Глава 12

    Глава 13

    Глава 14

    Глава 15

    Глава 16

    Глава 17

    Глава 18

    Глава 19

    Глава 20

    Глава 21

    Глава 22

    Глава 23

    Глава 24

    Глава 25

    Глава 26

    Глава 27

    Глава 28

    Глава 29

    Глава 30

    Глава 31

    Глава 32

    Глава 33

    Глава 34

    Эпилог

    Благодарности

  Принц и гвардеец

    Принц

      Глава 1

      Глава 2

      Глава 3

      Глава 4

      Глава 5

      Глава 6

      Глава 7

      Глава 8

    Гвардеец

      Глава 1

      Глава 2

      Глава 3

      Глава 4

      Глава 5

      Глава 6

      Глава 7

      Глава 8

      Глава 9

      Глава 10

      Глава 11

  Королева и фаворитка

    Королева

      Глава 1

      Глава 2

      Глава 3

      Глава 4

      Глава 5

      Глава 6

      Глава 7

      Глава 8

      Глава 9

      Глава 10

      Глава 11

    Фаворитка

      Часть I

      Часть II

    Где они теперь?

  Ответы Киры Касс на вопросы журналистов

Валерий Гуров Тренер: молодежка

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

  Глава 13

  Глава 14

  Глава 15

  Глава 16

  Глава 17

  Глава 18

  Глава 19

  Глава 20

  Глава 21

  Глава 22

  Глава 23

  Глава 24

  Глава 25

  Глава 26

Валерий Гуров Тренер: молодежка Книга 2

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

  Глава 13

  Глава 14

  Глава 15

  Глава 16

  Глава 17

  Глава 18

  Глава 19

  Глава 20

  Глава 21

  Глава 22

  Эпилог

Эрли Моури Опасные игры с реальностью 1 — #БояръАниме

  Несколько слов о книге

  Глава 1 Не нуб

  Глава 2 Игры с кольцом

  Глава 3 Возвращение беглеца

  Глава 4 Ночь темна

  Глава 5 Почем побрякушки

  Глава 6 Сделка с хитрецом

  Глава 7 Ништяки

  Глава 8 Не шлюха

  Глава 9 Эльфийский квартал

  Глава 10 Элиан

  Глава 11 Перец — это плохо

  Глава 12 Добрый я

  Глава 13 Фрезии

  Глава 14 Диалект и диалектика

  Глава 15 Осколки льда

  Глава 16 Ее светлость

  Глава 17 Детка, это сладко

  Глава 18 Вкус жизни

  Глава 19 Перуны

  Глава 20 Взгляд Латеи

  Глава 21 Angel Nova

  Глава 22 Черт рогатый

  Глава 23 Клятва на книге Руб

  Глава 24 Синий Cricket

  Глава 25 Бакинский дворик

  Глава 26 ПНХ

  Глава 27 Ударь меня

  Глава 28 Вскрытие показало…

Эрли Моури Опасные игры с реальностью 2 — #БояръАниме

  Глава 1 Доброе утро!

  Глава 2 Рваные джинсы

  Глава 3 «Харисон» и Левайс

  Глава 4 Герои Марвел

  Глава 5 Скотч — штука полезная

  Глава 6 Стрелка с Латеей

  Глава 7 Убить короля

  Глава 8 Скорее в спальню!

  Глава 9 В гостях у княгини

  Глава 10 Княжеское правосудие

  Глава 11 Жуткие постельные откровения

  Глава 12 Добро пожаловать в Ад

  Глава 13 Флагрум атакует

  Глава 14 Два субъекта

  Глава 15 Элиан в гневе

  Глава 16 А Ставров-то того…

  Глава 17 Вой полицейских сирен

  Глава 18 Мэри Сью

  Глава 19 Бля*ский день

  Глава 20 Храм Любви и Возрождения

  Глава 21 Коробейники

  Глава 22 Дай покурить

  Глава 23 Дорога на Дублич

  Глава 24 Не ссы в лесу

  Глава 25 Три цинка и пепел

  Глава 26 Гром среди ясного неба

  Глава 27 Трудно быть княгиней

  Глава 28 Опасные степи

  Глава 29 Врата Деун

  Глава 30 Великий Арх Наргул

  Глава 31 Старков всем жалко

  Глава 32 Когда Латее неймется

  Глава 33 Задушить, суку, Славину!

Александр Соколов Начало пути Пермска волость

  Пролог

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

  Глава 13

  Глава 14

  Глава 15

  Глава 16

  Глава 17

  Глава 18

  Глава 19

  Глава 20

  Глава 21

Александр Соколов Становление Пермска волость

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

  Глава 13

  Глава 14

  Глава 15

  Глава 16

  Глава 17

  Глава 18

  Глава 19

  Глава 20

  Глава 21

  Глава 22

  Глава 23

  Послесловия автора

Алекс Войтенко ТЫ ПРОСНЕШЬСЯ, НА РАССВЕТЕ

  Книга 1

    Февраль 2015 года

    29 августа 1970 года

    30 августа 1970 года

    31 августа 1970 года

    1 сентября 1970 года

    2 сентября 1970 года

    1 июня 1970 года

    2 июня 1970 года

    3 июня 1970 года

    4 июня 1970 года

    5 июня 1970 года

    6 июня 1970 года

    7 июня 1070 года

    14 июня 1970 года

    15 июня 1970 года

    16 июня 1970 года

    17 июня 1970 года

    20 июня 1970 года

    28 июня 1970 года

    30 июня 1970 года

    1-21 июля 1970 года

    Июль 1970 года

    1-10 августа 1970 года

    10-29 августа 1970 года

    Учебный год

    Вторая четверть

    Новый 1971 год

  Книга 2

    16 июня 1973 года

    17 июня 1973 года

    23 июня 1973 года

    25 июня 1073 года

    26 июня 1973 года

    27 июня 1973 года

    2 июля 1973 года

    4 Июля 1973 года

    28 июля 1973 года

    29 июля 1973 года

    16 августа 1973 года

    17 августа 1973 года

    3 сентября 1973 года

    8 июня 1974 года

    14 июня 1974 года

    24 июня 1974 года

*** Примечания ***